Сборник рассказов №1
Fantasy-Worlds. Ru


Конкурс #1






Лучшие произведения с Первого Конкурса Прозы, проведенного на сайте Fantasy-Worlds.Ru

Оглавление:

«Братья» — Jadovit.

«Последняя Cиняя Ящерица» — Alina929.

«Волчица» — Королевна.

«Рассвет Демонов» — Komandor.

«Легенда» — Sill.

«Так начиналась легенда» — assa.

«Охота на охотника» — СynByn.

«От чего вырастают крылья?» — Таната.










Fantasy-Worlds.Ru

СБОРНИК РАССКАЗОВ № 1





ДМИТРИЙ ВИКТОРОВИЧ ЯЦЕНКО (Jadovit)

БРАТЬЯ


Краткая аннотация

Воины. Друзья. Все известно. Все старо как мир. Но так ли это?

    

С уважением Jadovit






P.S. - прошу прощения за некие орфографические ошибки.

    

J









Огонь — вода. Холод — тепло. Свет — тьма. Добро — зло.

Это крайние точки на прямой, именуемой, жизнь? Наверное.

А что такое тьма? Это отсутствие света. А что такое холод? Отсутствие тепла. Все временно. Нет одной четкой точки, откуда ты можешь начать свое осознание. Кроме, разве что, тебя. Лишь ты решаешь, что важно. Лишь ты способен выбрать, что тебе делать. Свобода выбора. Величайшее счастье или страшнейшее проклятие. Добро или зло — все абстрактно. Но твои поступки будут решать все. И вот теперь можно спросить — Кто ты? Кем ты хочешь стать?

Вопросы. Опять вопросы. Вся жизнь состоит из вопросов. И многих достойных людей затягивает в свою бездонную глубину познания. Но еще хуже те, кто не стремиться к пониманию жизни. Живет как животное — просто и беззаботно. Многим известна фраза «Лишь во время великих трагедий рождается что-то, что дает надежду на будущее». Возьму на себя смелость перефразировать. Лишь в горе мы познаем истинную ценность счастья. Так случилось и с ними. Их имена уже ничего не значат. Но их называют братьями. Ярк и Раскот. Раскот и Ярк.

Прозвища обычно отображают сущность. Так было и сейчас. Ярк — огромный медведь, проживающий в холодных местах этого мира, сила которого казалась невероятной. Но если бы только сила! Ловкость этого мишки была необычайна, для такого огромного тела. Раскот — король лесов, огромный кот, охота на которого считалась ужасно сложной. Безумно умен, безусловно, силен, невозможно быстр и ловок. Но никогда за всю историю этих зверей никто не видел сражавшимися друг с другом. Казалось бы, что может быть общего у огромной кошки и медведя? Но так было всегда. Так и братья никогда не стремились причинить вред друг другу.

Ярк — высокий, немного угловатый. Мышцы, нарощенные постоянными упражнениями и битвами, делали его похожим на то существо, от которого он и получил свое прозвище.

Взглянув на него, нельзя было сказать, что его тело способно на столь быстрое перемещение. Многие за это и поплатились. Добрая улыбка, открытое симпатичное лицо располагали к себе. Он нравился девушкам, но его природная стеснительность в общении с прекрасным полом, и вызывала недоумение у Раскота.

Раскот же был невысокого роста. Его тело — совершенным механизмом боя. Изящные, рельефные мышцы напоминали взведенные пружины, готовые мгновенно распрямятся для стремительного движения. Он любил свое тело и постоянно усовершенствовал его. Если посмотрев на Ярка можно было сразу понять, что он безумно силен, то взглянув на Раскота понимаешь, что он опасен. Он был хищником. Красивым, ловким и быстрым. Задорные огоньки, пляшущие в его глазах, привлекали всеобщее внимание. Пронзительный взгляд немного прищуренных зеленых глаз таил в себе загадку. Раскот напоминал пламя костра, на который летит мотылек. Его поведение, внешность, ум притягивали к себе. Он был подобен дикому коту.

А вот теперь можно начать рассказ.




1


— Ярк! Раскот! Быстро в строй, вы выкидыши степного крота! Что за форма одежды! Где вы так измазались? Тихо всем! Сейчас вы находитесь в Желтой роте! А знаете, почему она так называется? Потому что вы все еще неоперившиеся птенцы! Вы будете учиться убивать или умрете! Всем все ясно? Не слышу? — голос сержанта разносился по плацу.

— Так точно! — нестройным хором пронеслось по рядам стоявших перед ним бедолаг, потерявших все силы во время длительного марш-броска.

— Ну, если понятно, то всем разойтись, — прорычал сержант.

Новобранцы уныло разошлись к кострам. Лишь двое подошли к тренировочным снарядам и занматься, на что сержант восхищенно покрутил головой и подошел к друзьям.

— Ребята! Идите, отдохните. Вы себя в гроб загоните, — спокойно сказал он.

Раскот от неожиданности упал на мокрую землю, а Ярк замер.

— Давайте поговорим спокойно, — сержант подошел к Раскоту и протянул ему руку — Я не знаю, чего вы добиваетесь, но вы сумасшедшие. Оба истязаете себя постоянными тренировками.

Раскот поднялся с земли и удивленно посмотрел брата. Немного смутившись, Ярк вымолвил:

— Сер. Разрешите обратиться?

— Без чинов ребята. Просто мне интересно, зачем вы это делаете? Вы здесь лишь неделю, а уже вся учебка знает вас, как самых лучших новобранцев. Да что там новобранцев! Ты — он сердито посмотрел на Ярка — сломал около десяти не самых плохих мечей в своих разминках.

— Ну, я не хотел! Я просто бил в пол силы!

— Пол силы!? Силен! А ты — его взгляд плавно переместился на Раскота — Как может необученный новобранец избить двух инструкторов по рукопашному бою. Причем двух вместе?!

— Я раскаиваюсь. Передайте им мои соболезнования — сказал Раскот, улыбка которого была свидетельством того, что он помнит, как это происходило.

— Темните вы ребята. Никто не знает, откуда вы, кто вы? Вы еще слишком молоды, чтобы быть разведчиками Нала. Но ваша подготовка необычайна. Вы не похоже друг на друга, но при этом называете друг друга братьями. Кто вы, архус тебе за шиворот! — воскликнул сержант. Ответом ему послужила лишь улыбка Ярка и пронзительный взгляд Раскота. — А ну вас! Вы мне симпатичны и я вам говорю честно — будьте как все, а иначе не оберетесь бед.

С этими словами сержант удалился, оставив друзей.

— А инструкторов за что? — хлопнул Ярк по плечу друга

— Иди мечи ломай! — пробурчал Раскот и в окрестностях послышался смех. Нечастый гость в этих краях.

— Мда. Все же нужно идти покушать, — пробормотал Ярк

— Неужели в эту огромную голову пришла дельная идея — сказал Раскот, и резко развернувшись, ударил друга ногой под колено. Падение крупного тела подняло вверх содержимое грязной лужи. Упавший, быстро вскочил на ноги, и кинулся на своего обидчика.

— Ну ты и гад! Кот ощипанный! — буйствовал Ярк — Зачем ты меня ударил?

Слова не мешали ему наносить резкие удары, от которых Раскот плавно уходил.

— Теперь ты в грязи, как и я — сказал крепыш, направляя удар руки в челюсть друга.

— Ну раз так, тогда лови — ответил высокий, уходя вправо и разрывая дистанцию. Резкий поворот корпуса с заносом ноги и куски грязи засыпают опешившего Раскота с ног до головы.

— Кто из нас еще гад! — пробурчал Раскот стирая грязь с лица — Ладно пошли. Ты сегодня слишком медленный. Даже не интересно!

— Да что ты такое говоришь! — улыбаясь, проговорил Ярк. И они направились к казармам, где их уже ждала теплая еда и чистая одежда.




2


— Сержант, что вы можете сказать мне об этих ребятах? Откуда они появились? Их подготовка внушает уважение к их учителю.

— Майз успокойся. Давай без пикировок. Они хорошие ребята. Очень хорошие. Я не уверен, что могу справиться с ними без оружия.

— Ну что же ты так себя недооцениваешь Джок?! Ветеран Войны Свободы, лучший боец Империи, создатель собственного стиля боя. Ты лишь из-за своего желания остаешься сержантом. Или скорее из-за упрямства!

— Майз ну не надо опять начинать. Я говорю, что знаю. Ребята учились у разных мастеров. У них абсолютно разный стиль ведения боя, но я тебе скажу, что от этого он не менее эффективен. Допустим Раскот, делает ставку на скорость и ловкость. Удары идут волной. Он точно знает куда бить и с какой силой.

— А высокий? Как его, Ярк?

— Это отдельный разговор. Его техника вначале базировалась на силе, но теперь он изменяется. Как я понимаю, эти ребята учатся друг у друга. Ярк начал двигаться более быстро и он очень много тренируется, повышая свою ловкость. Конечно, скорости Раскота ему не достичь, но с его габаритами итак все ясно. В рукопашном бою, я бы поставил на малыша. Но ты бы видел, что творит с двурушником Ярк!

— То есть ты хочешь сказать, что Раскот сильнее, как боец без оружия, а Ярк с оружием?

— Где-то так Майз. Где-то так. Я прошу разрешения на личные занятия с ними.

— Да. Конечно. Слушай Джок, а что за история с избиением инструкторов?

— Вот о чем я тебе и говорю. Они прекрасные воины. Именно воины, не бойцы, как инструктора, а именно воины. Завтра я буду с ними тренироваться. Разрешите идти?

— Да. Идите.

— Эй, Ярк! Тебе что-то взять? — спросил Раскот, забегая в комнату

— Ага — промычал здоровяк, не отрываясь от созерцания сломанного на две части меча

— Одиннадцатый? — участливо поинтересовался его брат, по крови, неслышно возникая у него за спиной

— Фу ты. Песок тебе в глаза! Не подкрадывайся ко мне так! — прорычал Ярк, убирая обломок меча от улыбающегося лица друга — Я же и зарезать могу!

— Меня? Не успеешь! — возмутился Раскот и тут же сказал — Скоро будет бой. Наш бой.

— Опять малыши? — поинтересовался Ярк

— Нет. Кто-то другой. Не ломай больше меч. Он тебе понадобиться. Работай в треть силы, до тех пор, пока не найдешь себе достойного оружия. Ладно, брат. Пошли, — и Раскот бесследно растворился во тьме лагеря.

— Силен чертяка — добродушно пробормотал Ярк. Он вспомнил, при каких обстоятельствах они познакомились.

Ярк

Был пасмурный вечер. Я лежал в укрытии. Возле меня находилось вся моя семья: два брата и отец. Наш клан совершал рейд, за который была обещана большая сумма денег. Еще три четверки были в двадцати метрах от нас. Мне 19 зим. Я был белым воином, воином, без смертей. С нетерпением ожидал любой возможности пуститься в пляску стали, которая каждый миг может лишить тебя или противника жизни. Всю свою сознательную жизнь я посвятил искусству боя. Мой отец — великий воин. Он научил меня всему, что я знаю. Несмотря на молодость, никто из моих братьев не мог спорить со мной в бою. Я гордился собой и с нетерпением ждал битвы.

Раскот

Улыбка не желала сходить с моего лица. Эта дама была безупречна! Как жаль, мне было уходить. Но необходимо тренироваться! У меня никогда не было учителя, который мог бы показать мне, как и что делать правильно. Приходилось самому познавать науку владения своим телом. Я не знаю, кто были мои родители, но я благодарю их. Несмотря на то, что меня, годовалого, нашли в разломанной повозке одного, уверен, что они спасли мою жизнь. Я хочу узнать что-то о своих родителях. Но мне страшно.

А теперь тренировка. Я живу ей. Это мой стимул. Это моя радость. Чувствовать свое тело, владеть им полностью. Сейчас я — лучший боец без оружия в нашем приграничном поселке. А мне всего 19. Я хочу стать лучшим в мире. Я буду лучшим.

Войдя в свой дом, оделся в свою походную форму, которую мне сшила одна очень милая девушка, и вышел на плац, оборудованный для тренировок. Мой дом. Уже два года, как мой. Так приятно возвращаться сюда. С улыбкой садиться в большое кресло напротив растопленного камина. Наблюдать за беспорядочным мельтешением язычков пламени, свивающихся в необычном хороводе. И думать. Осознавать. Совершенствоваться. Не только физически, но и духовно. Может быть, я одержим. А может быть и нет. Тренировку я начал с небольшой разминки…

Ярк

Мы увидели невысокого парня который во внутренний дворе начал разминаться. Он был очень быстр и ловок, а, судя по движениям и пластике, и очень умел. Это был достойный соперник

— Отец. Я возьму его жизнь — прошептал я

— Он твой. Но будь осторожен, — донесся ответный шепот.

Скользнув к забору, бесшумно перемахнул его. Используя тень, как укрытие, подобрался к дому и вошел во внутренний двор. Оглядевшись в поисках будущего соперника, увидел, его стоящим в пяти шагах от меня.

— Заходи — сказал он и, повернувшись ко мне спиной, снял куртку

— Привет воин. Мне нужна твоя жизнь, — высокопарно бросил я. — Защищайся!

— Здрям, коли не шутишь. Жизнь? — он улыбнулся. — Рубанешь таким мечом, от меня и следа не останется. Давай без оружия!

Вот что делает с человеком самоуверенность. Отбросив меч шагнул в круг света.

— Я атакую! Защищайся — бросился в атаку. Сокрушительный удар правой. Мимо. Стопа ноги летит в пах противника и вновь проваливается в пустоту. Удар левой в солнечное сплетение. Противник вновь плавно уходит с линии удара. Злость подстегивает меня. Пытаюсь обхватить его. Это удается. Сдавив противника, отрываю от земли. Резкая боль пронзает все мое тело.

— Силен медведь! — сказал он, потирая ребра, — сильно обнимаешься. Уши не сильно болят?

Я тряс головой, стараясь быстрее прогнать шум, напоминающий море во время шторма.

— Ты не правильно двигаешься. Ты быстр, но используешь лишь силу. Вот смотри.

С этими словами мой противник стремительно сократил дистанцию и сделал что-то. К моему сожалению, я не понял что. Но судя по тому, что пол рванулся мне на встречу, что-то интересное.

Раскот

Этот парень был похож на ярка. Такой же безумно сильный. Ребра ужасно болят. Но сам виноват. Захотелось покрасоваться. Ничего. Резко скользнув к нему, прыгнул. Колено попало в его живот, правая рука обхватила согнувшееся тело за шею и, использовав массу тела, перебросил его через бедро. Тут же мне пришлось уходить из-под удара по ногам. Сместившись на несколько шагов, удивленно смотрел на синее оперение стрелы. Вонзившейся в миллиметре от ноги.

Подняв взгляд на соперника, увидел удивление в его глазах.

— Хеги — прошептал он.

— Ложись дурень! — крикнул я, понимая, что не успею сбить стрелу, направленную в моего бывшего противника.

Резко развернувшись на месте, здоровяк прорезал воздух своим тесаком, и к его ногам упала разрубленная пополам стрела…

Ярк

Я с детства мог узнавать, когда мне лгут. Это был мой дар. Или скорее проклятие. Увидев стрелу хеги, чудом не задевшую моего недавнего соперника, очень испугался.

Его предостерегающий крик вывел меня из ступора. Взмахнув меч, там где должна находиться опасность. Рассеченная стрела послужила доказательством моей правоты. Из темноты появлялись мощные силуэты хеги. Их было семеро. Учитывая то, что средний воин хеги считался сильным соперником, по меркам людей, то мне хватило бы с головой. Хеги были похожи на носорога, вставшего на задние лапы. Но они были разумны. И шли убивать. Странные создания населяют этот мир.

Раскот

После того, как мой противник разрубил стрелу, ощущение опасности усилилось. Мне ничего не оставалось, как нырнуть в спасительное пространство дома. Выглянув в окно, я увидел семь фигур, обходящих моего бывшего соперника полукругом. Схватив лук, выскочил из дома…

Ярк

В их глазах, подобно расплавленному металлу, плескалась ярость. Немногочисленный клан Хеги всегда враждовал с нами. Они были умелыми воинами. Разойдясь полукругом, перекрыли пути отступления. Вдруг на пороге дома появился воин, жизнь которого я хотел забрать. В его руках был лук. Он одна за другой выпустил три стрелы. Двое хеги упали со стрелами в глазницах, третья бессильно вонзилась в выставленный шит. С криком, шагнув к ближайшему нападающему, увлеченному неожиданной опасностью, я резко ударил. Меч молнией пронесся крест на крест. Руки хеги, державшие оружие гулко стукнулись о землю. Внимание остальных было привлечено. Четверо хеги против двоих людей. Занятная перспектива. Хотя нет, уже троих хеги. Что сделал с одним нежданный партнер, я не успел осознать. Спустя мгновение он уже находился возле меня. В его руках блестели стальными жалами два ножа. Парень повернулся ко мне и улыбнулся. Никогда не смогу забыть его взгляд. В нем был азартный блеск, какой можно увидеть у раскота, когда он идет на охоту.

— Двое на троих — проговорил парень и метнул нож в одного из хеги. Стальной блик и наши шансы равны. Решив не отставать от этого воина, закрутил причудливый пирует. Меч со свистом рассекал воздух. Набрав в легкие больше воздуха, прыгнул вперед.

Раскот

Здоровяк закрутил свой двурушник над головой и кинулся к самому большому противнику. Эти создания отдаленно напоминали носорогов. Воин обрушил на хеги град ударов, которые это существо с трудом отбивало. Тяжелый меч в руке здоровяка был подобен легкому ивовому прутику, а сила, с которой сталкивались мечи, заставляла преисполниться уважением к этим двум. Я же, надеясь на свое мастерство, поступил безрассудно, и остался один на один с противником, вооруженный лишь небольшим кинджалом. Хеги довольно улыбнулся. Гефа, в его руках причудливо завертелась. Но лезвия рассекали лишь воздух. Обратным сальто, я отскочил от стальной угрозы. Распластавшись на земле, почувствовал дуновение ветра от второго клинка. Из положения лежа прыгнул вперед. Мой оружие глухо звякнуло, и отскочило от крепкой кожи. А ведь я даже не смог поцарапать ее. Понадеявшись на один удар, я расслабился. Сильнейший удар вбок отбросил меня в сторону. Улыбка на лице хеги выглядела жутковато. Вновь завертев свою стальную карусель, противник шагнул ко мне. Грань между жизнью и смертью истончилась. С трудом избегая вихря ударов, я ждал ошибки противника. Или он ошибется или мне больше не пообщаться с прекрасным полом. Противник резко изменил направление удара и ударил глефой на манер копья, намереваясь пришпилить меня, как жука. Подпрыгнув, пропуская смертельный подарок, приземлился на руку воина, державшую оружие. Он попытался достать меня свободной рукой. Использовав его оружия как трамплин, сделал обратное сальто. Во время проворота наши взгляды встретились. Выбросив руку, вогнал клинок в его негодующе раскрытую пасть. Продолжая движение тела, плавно приземлился за спиной хеги и кувырком откатился на безопасную дистанцию. Тело воина с запрокинутой головой еще некоторое мгновение стояло. Затем колени подогнулись и оно, освещенное бликами газовых ламп, создающих на его грубой коже причудливые узоры, завалилось на бок. Выдохнув, унял дрожь, накатившую на меня. Впервые использовал свои навыки по прямому назначению. Но сейчас не время расслабляться. Вытащив свой нож, оглядел тренировочную площадку, ставшую ареной битвы. Остановил взгляд на громиле, замершем над поверженным соперником. Страшную рану, которую мой напарник нанес хеги внушала уважение. Воин был разрублен от правого плеча до того места, где у людей находиться пупок.

— Ты прекрасный воин. Это был хороший бой — проговорил я…

Ярк

Стоял на коленях перед тем, от кого мгновение назад узнал об уничтожении моего клана. Я дал ему быструю смерть, достойную погибшего. Мой отец, мои братья, мои друзья. Все были мертвы. И это было не просто битва. Война опять пришла в этот мир. Сзади раздался голос парня, которого хотел убить.

— Ты прекрасный воин. Это был хороший бой.

— Они убили мою семью. Война пришла в наш дом — сказал я и медленно поднялся

— Война пришла — повторил мой нежданный напарник, отрешенно смотря вдаль.

— Спасибо тебе, что помог. Я твой должник — пробормотал я, стараясь не смотреть в его глаза.

Он ухмыльнулся, и резким движением ножа рассек себе руку, чуть выше запястья. Протянул нож мне и сказал

— Моя жизнь твоя.

— И я отдаю тебе свою жизнь — сказал я, приложив кровотачащий надрез к руке моего бывшего соперника.

— Брат?

— Брат — ответил он и улыбнулся. В этот момент я понял, что теперь у меня снова есть семья. У меня появился кровный брат.

Раскот

— Война пришла — повторил я, и в этот миг передо мной открылась картина будущих событий. Я знал, что будет с этим миром. Если не остановить войну. И я знал, кто всегда будет рядом со мной. Так у меня появился кровный брат. На его лице, забрызганном кровью, появилась улыбка.

— Ты прям ярк какой-то! — засмеявшись, сказал я

— Ну а ты вылитый раскот, демон тебе в глотку — воскликнул он.

— Пусть этот мир забудет имена двух людей, оставшихся в одиночестве. Пусть знает мир имена братьев! Раскот и Ярк.

— Да будет так мой брат.

Ярк улыбнулся, потер царапину на левой руке, которая за три недели общениядавно успела затянуться, и пошел за своим братом.




3


Раскот

Посторонний шум у постели насторожил. Осторожно, стараясь не выдать того, что уже не сплю, повернулся в сторону заинтересовавшего меня шума и приоткрыл глаз. Передо мной стоял сержант Джок и улыбался. Рядом, топтался мой брат. В его руках был огромный ящик, доверху забитый разнообразнейшим оружием.

— Вставай. Суд идет — сказал сержант и, развернувшись на пятках, вышел из комнаты

— Давай брат. Тот бой, о который ты почувствовал, сейчас будет — сказал мой друг и поставил ящик на пол

— Нет. Я видел не этот день. Это будет не сегодня — ответил быстро одеваясь.

Ярк

Кто-то хлопнул меня по плечу. Неспешно открыв глаза повернулся. Мои надежды, что это опять «малышня» развлекается не оправдались. В тот день когда мы только пришли в Первую Имперскую, более «старые» ребята решили устроить нам посвящение. Они же, видите — ли — старожилы. Целых два месяца уже здесь. В тот день мое настроение было ужасно. В спарринге с Раскотом мне ни разу не удалось ударить его. В ближнем бою он был сильнее меня. Я не считал зазорным научиться ближнему бою у него. Так же, как и он учился владеть оружием, благодаря моим урокам. И вот эти старожилы хотели послать нас в таверну за пивом. Раскоту даже не пришлось ничего делать. Вихрем пронесся между четырьмя «старожилами». Получившие чувствительные оплетухи — ребята замерли в нелепых позах в разных концах казармы. Я почувствовал, что за эти две недели, проведенные в ежедневных тренировках со своим братом, стал гораздо лучше владеть своим телом.

Но речь не о том. Сегодня моему взору предстала недовольная физиономия сержанта.

— Бери ящик с оружием и пошли будить твоего брата — сказал он, увидев мой более осознанный взгляд.

Ребята, немного напряженные, последовали за сержантом. Он привел их на лесную поляну, прекрасно подходящую для тренировок.

— Ярк положи ящик под дерево, а ты Раскот приготовься. Хочу посмотреть на твое мастерство боя без оружия, — сказал сержант — И еще. Здесь я для вас просто Джок.

Раскот снял куртку, сделал несколько упражнений для растяжки своего тела, посмотрел на Ярка, сидящего под деревом. Затем кивнул сержанту головой.

— Начали — сказал Джок и два размытых силуэта на месте воинов метнулись навстречу друг другу.

Ярк

Мне было интересно наблюдать за этим поединком. Сержант, как мы уже успели узнать, был лучшим воином Северного побережья. Я же знал, что может сделать мой друг. Честно говоря, хотел бы, чтоб сержант избил Раскоту. Но хотел лишь по дружбе. Они стали по краям поляны. Оба напряженные и готовые к бою. Одновременно рванулись вперед, превратившись для обычного человека лишь в расплывчатый силуэт. Их движения были почти неразличимы даже для меня. Не мог понять, что там происходит. Слава богам, что брат так со мной не тренируется. Вдруг один силуэт на мгновение приостановился и тут же был отброшен сильнейшим ударом ноги на другой край поляны. Подбежав к упавшему и увидел, что это Раскот. Он лежал на земле и улыбался. Может его сильно ударило? После такого улыбаться не очень то хочется. Но я помог ему встать и он, опираясь на меня, подошел к Джоку. Сержант выглядел неважно. Под глазом проступала явственная синева, руки были сбиты от ударов. В уголке рта запеклась кровь. Но он тоже улыбался. Психи какие-то. Я поочередно посмотрел на их разбитые лица и засмеялся.

Раскот

Джок был хорош. Это было видно по его твердому взгляду, его изящным, экономным движениям. Все его тело излучало уверенность. Скользнув к нему, ударил пяткой в грудь и сразу же, используя силу своего удара, попытался достать кадык сержанта ребром ладони. Мои удары не достигли цели. Отклонившись ровно на такое расстояние, которое не позволяло достать его, Джок словил ногу. Резко развернув меня вокруг своей оси, нанес удар в область тела, на которой я обычно сижу. Обратным сальто мне удалось избежать столь порочащего гордость удара. Приземлившись, провел серию быстрых ударов. Локоть в горло, голова в переносицу, подъем ноги в коленную чашечку. Впервые работал в таком темпе. Но удары не достигали цели. Воздух протестующе свистел. Движения были неразличимы. Вот мне удалось ударить верхними фалангами пальцев в лицо. Но его тело, мягко поглотило импульс, а нога, впиваясь в мой живот подобно скорпиону в свою жертву, остановила наступательный порыв. Теперь принимать удар пришлось мне. Откатившись назад, круговым ударом рук подсек его нижние конечности. Нога в этот момент, выстрелила в его падающее тело. Таким ударом, можно пробить деревянную стену дома. Но Джок вновь, подобно воде, мягко встретил мой удар. Погасив импульс выставленными руками, сержант приземлился на пятую точку. Надеясь добить соперника, ринулся к нему. Из такого необычного положения, Джок ударил сомкнутыми ногами. Отклонившись в сторону, пропустил столь коварный выпад. Но сержант, продолжая движение, поднялся, и его рука вошла в соприкосновение с моим лицом, а колено больно врубилось в бок. Избегая дальнейших ударов, я просто упал. Спиной назад. Нога сержанта добавила мне ускорения. Теперь он был в более выгодном положении. Рывком, вскочив на ноги, нырнул под его прямой удар и подобно пружине, ударил ногой в голову, вкладывая в удар всю силу. Вдруг движения сержанта приобрели фантастическую скорость. Я с трудом мог различить его движения. Сержант, резко отклонившись и пропустив мою ногу, нанес мне сокрушающий удар рукой в бок. В моих глазах заплясали те самые огоньки пламени, которые так люблю. Джок выпрямился и ударил меня в грудь ногой. Следующее, что я увидел — улыбающееся лицо своего друга. Он помог мне подняться, и мы подошли к сержанту. Улыбка на лице Джока была точной копией моей. Я нашел себе учителя.

Джок

Парень был просто феноменальным бойцом. Я смог победить его, лишь войдя в «темп». Я улыбался, наблюдая, как он поднимается на ноги. Он хорошо меня попинал. Если научиться входить в «темп», то станет лучшим во всем мире. Теперь знаю, кому передам свои знания.

— Эх, силен же ты парень! Научу вас ребята пользоваться «темпом». Но это будет не сегодня. Сейчас же подошли к ящику и выбрали себе оружие! — сказал я, невольно любуясь этими друзьями. Они были такими разными, но в них чувствовалась уверенность и возможность изменить этот мир так, как они того пожелают.

Ребята неспешно подошли к огромному ящику и начали перебирать находившееся там оружие. Ярк сразу взял себе боевой молот на длинной рукояти, украшенный замысловатыми рунами, и, повернувшись к сержанту, покрутил его над головой. Раскот же, немного озадаченный, сидел перед всем этим арсеналом.

— Не знаю, что взять. То, чем сражается Ярк, не соответствует моему росту. Брать же ножи не очень хочется. Ими я умею работать, — сказал он подошедшему сержанту — Вы мне что-то посоветуете?

Сержант молча оглядел Раскота, отодвинул его в сторону и вытащил из ящика изящный меч с каплеобразной гардой в потертых ножнах. Извлекши лезвие из ножен, он посмотрел на Ярка. Подумав еще о чем-то, Джок снова полез в ящик и достал из него кинжал длинной в локоть, имеющий широкую гарду, защищающую руку и длинную рукоять. Кинжал более подходил для обороны, а меч скорее был предназначен для колющих ударов.

— Посмотри, как я буду фехтовать. Затем и выберем вместе тебе оружие, — сказал он Раскоту. — Начнем — бросил он, повернувшись к здоровяку, который уже успел немного размяться с этим огромным молотом.

Ярк улыбнулся и приглашающе склонил голову. По его лицу было видно, что он очень доволен оружием и хочет показать, на что он способен. Сержант плавно подошел к Ярку и вдруг резко уколол Ярка в грудь кинжалом, находящимся в его левой руке. Кровь, выступившая на груди молотобойца, подстегнула его к действиям…

Ярк

Он нанес мне резкий колющий удар в грудь. Я не успел поднять свой молот для защиты. Это разозлило меня. Пытаясь достать его, выбросив руку с молотом далеко вперед, но в ответ едва не пропустил еще один укол, произведенный с потрясающей скорости. Клинок прошел в нескольких миллиметрах от моего лица. Джок атаковал и я отчаянно защищался. Звон сталкивающегося оружия разносился, наверное, на лиги. Его оружие казалось, было частью его самого, и он напоминал многорукое существо, окруженное сверкающей сферой, каждая грань которой была предназначена для отнятия жизни. Я закрутил свой молот в обратную восьмерку и, не отвлекаясь на защиту, ударил молотом снизу вверх. Джок неспешным движением ушел с лини удара и появился справа от меня. Он был слишком близко, чтоб я мог эффективно использовать свой молот и пришлось сделать единственное возможное в этой ситуации. Резко опустившись на колено, ударил кулаком в смазанный силуэт моего соперника. В этот же миг резкая боль пронзила мое сознание. Посмотрев на свою грудь, увидел неглубокие порезы, перекрестившие мое тело.

— Ох. — Донесся болезненный выдох Джока, сидящего на траве и пытающегося восстановить сбитое дыхание. — Хорошо же ты меня достал. Теперь я понимаю, почему мечи так легко ломаются в твоих руках.

— Раскот помоги мне — крикнул сержант, пытаясь самостоятельно подняться на ноги.

Раскот

Как же интересно было наблюдать за этим боем! Я был восхищен мастерством, как своего брата, так и Джока. Невольно мне вспомнилась наша первая встреча с Ярком, и я осознал, что не отбрось он тогда меч в сторону, из меня бы получилось множество маленьких раскотят. Несмотря на молодость и отсутствие опыта, Ярк отражал бешеный напор Джока. Хоть и с трудом, но отражал. Джок же был подобен богу. Сверкающая сталь его оружия казалась, была везде. Я понял, что хочу так научиться владеть оружием. Если сумею.

Вдруг мой кровный брат упал на колено, и я увидел летящее тело. Удовлетворенно хмыкнул. Наши с братом тренировки не проходят зря. Я учусь у него владеть оружием, а он у меня — правильно использовать свое тело.

Сержант медленно сел и попытался подняться, но не тут-то было. Пропустив удар Ярка сразу подняться не получиться, наверное, даже у горного троля.

Он что-то сказал брату, удивленно смотрящему на царапины на груди, оставленные стремительными ударами его клинков и предприняв еще одну бессмысленную попытку подняться крикнул

— Раскот помоги мне!

Раскот поднялся с земли и подошел к сержанту. Ярк сосредоточенно потирая царапины, сочившиеся кровью сел рядом с Джоком и спросил:

— Вы ведь меня убили?

— Да — ухмыльнулся в ответ сержант и с помощью Раскота поднялся на ноги — Но мне пришлось постараться

Раскот с улыбкой хлопнул по каменному плечу своего названного брата и направился к ящику с оружием. Порывшись там, он вытащил два кистеня и резко, крутанув их, повернулся к сержанту с удивленным выражением на лице

— Что тебя заинтересовало — спросил сержант, в очередной раз, подивившись пластике и ловкости этого молодого воина.

— Но что это за оружие? — пробормотал Раскот, закручивая вокруг себя металлические шары. Он вращал их с возрастающей скоростью, и через мгновение можно было подумать, что они живут своей собственной жизнью. Воздух вокруг Раскота свистел.

— Это оружие — кистень. Я смотрю, ты с ними необычно обращаешься. Похоже на кистень. Кистень вкладывается в рукав и при распрямлении руки резко выбрасывается в сторону противника, — сказал сержант, доставая из ящика еще один кистень и бросая грузик в рукав. Затем он выбросил руку в направлении дерева, и на твердой коре появилось новое отверстие. — Вот так вот. Когда же грузик вылетел из рукава, то удары им наносятся в основном по короткой дистанции по уязвимым местам противника. Это же не огролом, которым можно крушить вражеские доспехи.

— На ярмарках у нас были подобные шары. Они были не металлическими и светились при вращении. За этим было интересно наблюдать, и я купил себе такие. Никогда не представлял их в виде оружия, — сказал Раскот, ни на секунду не прекращая создавать вокруг себя стальной вихрь.

Ярк с заметным восхищением смотрел на своего названного брата. Джок остановился в нескольких шагах от Раскота и наблюдал за его движениями.

— Красиво крутишь, но не по-боевому, — с этими словами кинжал и изящный меч, до этого спокойно находившиеся в опущенных руках сержанта, молниеносно рванулись к сверкающей занавеси стали, и казалось, что никакая сила не уследит и тем более не остановит эти два изящных предмета, созданных неведомыми кузнецами прошлого для единственной цели. Для убийства. Но прозвучал звон столкнувшегося оружия, и клинки отскочили, словно вдруг натолкнувшись на стену.

— Класс! Необычно, но действенно, — на лице Джока расцвела улыбка — на сегодня все ребята. Берите арсенал и идем.

Ярк задумчиво посмотрел на сержанта, забросил на плечо молот и неспешно подошев к ящику спросил

— Можно я возьму себе этот молот? Он хоть не ломается от ударов.

Наставник ребят, ухмыльнувшись, ответил

— Только за это ты должен почистить все это оружие.

На лице Ярка расцвела улыбка. Он не считал возможность прикоснуться к оружию наказанием. Обрадованный он аккуратно, как будто молот, сделан из стекла, положил его в ящик и затем не без усилия поднял все это, хотя обычно арсенал носили четверо солдат.

Раскот прекратив свой безумный танец с кистенями, удивленно смотрел на Джока, который повесил на спину тонкий меч и прицеплял к поясу кинжал.

Наставник, заметив это удивление, задумчиво проговорил

— Скоро что-то будет. И что-то, чего мне хотелось бы избежать, — с этими словами он, прихрамывая, направился в лагерь.

— Давай сюда свои игрушки — сказал Ярк, выводя друга из ступора

— Да конечно — сказал Раскот и протянул другу два металлических шара на недлинной цепи.

И братья направились вслед за человеком, который стал их учителем.

Казармы встретили ребят уже приевшимся перешептыванием. Новобранцы с восторгом смотрели на огромного Ярка, так непринужденно несущего ящик с оружием к своей кровати и на его брата, который казалось, парит над землей. О них никто ничего не знал, но все понимали, что их лучше не злить, ведь иначе смерть может наступить нежданно.

Ярк добравшись до своей кровати, которую, к слову, сделал из двух, и тяжело опустился на нее. Остановился напротив своей койки и, поправив на ней покрывало, неспешно опустился сверху. Братья не издали ни звука, но порезы на груди одного, синева, проявляющееся под глазом и разбитые руки другого, отрешенный взгляд обоих ясно показали окружающим, что сегодня к ним лучше вообще не соваться. Нет, они не были изгоями. Они прекрасно общались с окружающими, не чурались компании, но их всеравно обсуждали и боялись. Но проходили минута за минутой и постепенно тягостное напряжение, сменилось обычной суетой и шумом. Кто-то играл в кости, и слышались негодующие крики проигравшего, кто-то просто читал книгу. Большинство ребят были и впрямь «желторотыми птенцами». В связи с войной, Солнечная Империя набирала будущих солдат из разных мест этого мира. Обширность территорий Империи, протянувшейся от полуострова Делон и заканчивая условной границей, проходящей по реке Егенор, способствовала тому, что в армии были представители, как разных народностей, так и разных рас. В первой Имперской можно было увидеть острые уши и острые клыки, хозяева которых за границами Солнечной, скорее всего, сошлись бы в бою. Эльфийский лес Ялин разительно отличался от Вечных Лесов, как темных, так и светлых эльфов так же, как и их обитатели. Птичьи острова, воспитывали неустрашимых зеленокожих воителей. Орки достойно служили Солнечной. Здесь также были асхи — крылатый народ. Молодые гарпии, переборовшие извечную вражду ко всем не летающим, уже жили в Империи с момента ее появления и всегда славились, как великолепные воины. Их было не очень много, но их поселения в Козьих горах откликнулись на призыв страны, давшей им кров над головой, или как они сами говорят: «Ветер, несущий нас вперед». Асхи — что в переводе с языка народа гарпий означает — поверившие. Здесь были гномы, отринувшие прошлые законы и поселившиеся в «Железных холмах». Но больше всего, конечно было людей. Разных людей. Огромные варвары, жившие на Птичьих островах вместе с орками, небольшие узкоглазые представители степных народов, смуглые сыны пустынь Калаха, изящные желтоглазые люди, жившие в Пире, крупные, круглолицые жители центральной части Империи и многие другие. Солнечная Империя, образовалась после Войны Свободы, собственно и начатой Империей. Хотя тогда все начиналось лишь из-за нежелания людей находиться под властью Нала. К войску людей присоединились гномы, эльфы, орки и гарпии, которых не удовлетворял устоявшийся порядок. Главное сражение произошло в пустынях Калаха, расположенных на юге Аланийского материка. Битва, положившая начало Солнечной Империи, подданные, которой были разными, но которые отринули предрассудки и встали на защиту того, что они считали правильным. Битва, ставшая концом Наловской деспотии и тирании. Битва, объединившая разные расы. Но нельзя ничего сделать без последствий. Проигравший Нал сейчас накапливает силы для ответного удара. А ведь прошло лишь восемнадцать лет. И вот опять пришла война. Правда, еще не ясно откуда. Армия, состоящая из султанской гвардии, пересекла границы и остановилась перед Пиром. Они ничего не делали. Просто находились в одном дневном переходе от города. Туда было срочно переброшено три легиона, целиком состоящих из людей. Они в случае чего могли продержаться до подхода подкрепления. На границе с Налом находилось около пяти тысяч воинов во главе с Императором Ириалом. Там были собраны лучшие воины Империи. «Крылатая Тысяча» асхи, два хирда гномов по пять сотен подземных воителей, Пять сотен «Презревших смерть». Личных телохранителей Императора. «Презревшие смерть» были отрядом, в который входили все, кто стал мастером оружия или магии. Эти пять сотен в бою стоили тысяч других. Еще пять сотен эльфийских лучников, стреляющих без промаха. И два людских легиона. Первый Вольный, который стал скалой, о которую разбивались вражеские волны воинов во время Войны Свободы, и Четвертый Железный, образованный несколько лет назад. Император был умен, и знал: «Хочешь мира — готовься к войне». Возле реки Эгенор стояло два легиона, закрывавших возможный прорыв с северо-востока старых гномов с Гор Вечного Ветра. И на самом севере, на границе с Ялин, лесом Имперских эльфов, находилась учебная база. В ее составе было четыре роты новобранцев и три легиона орков. В столице Солнечной Империи, Сеоре, было сосредоточенно остальное войско. Империя могла выставить неведомому врагу сто тысяч воинов. И за месяц собрать ополчение — еще около трехсот тысяч людей. Никто в открытом бою не мог сразиться с Империей. Но сейчас видимого противника не было. Никто не мог знать, откуда последует удар. Империя томилась от тягостного ожидания, которое внушает неуверенность даже закаленным в боях ветеранам.

Джок

День начался как обычно. Марш-бросок длинной в несколько лиг должен был выбить из новобранцев предрассветную сонливость. Большинство новобранцев бежали молча. Исключение составляли лишь двое варваров, своими габаритами превышая даже Ярка, худощавый степной житель и, конечно, братья. За пол года вся рота смогла найти общий язык. Больше не возникало никаких столкновений. Братья ежедневно тренировались под моим руководством, и я не мог не радоваться их успехам. Раскот становился оберуким. Мастером парного оружия. Он с одинаковым успехом мог выполнять любые комбинации и связки любым парным оружием. А смотреть на то, как он работает парными кистенями, собиралась вся рота. Вот и сейчас, на бегу, он вращал вокруг себя эти два металлических шара, ставших для него любимой игрушкой, и переговаривался со своим кровным братом. Ярк же стал более пластичным и гибким. Его сила никуда не исчезла, но он научился ее контролировать. Что же касается оружия, то казалось, что он может владеть любым тяжелым. Его сила давала возможность брать в руки по боевому молоту. Но его любимым оружием был двуручный клинок, подаренный орком, которого он победил в кулачном бою. Интересно было наблюдать, как огромный, на голову выше, Ярка, орк лежит на земле и старается стать незаметным. В спаррингах друг с другом без оружия выигрывал Раскот. Да что там говорить! Парень выигрывал треть схваток и у меня! Если же брать бои с оружием, то там все проходило совершенно невообразимо. Сила и умение Ярка иногда дарили ему победу, иногда Раскот стремительностью и точностью заставлял своего брата проигрывать. Они были равны, но постоянно стремились улучшить свое умение. Проигравший всегда радовался успеху друга. Я знаю их историю. Знаю, что кровь объединила их. И знаю, что никто не сможет их победить, когда они вместе. Каждый из ребят был частью другого.

А теперь смотрю на уставших ребят. Ребят из Желтой Роты. В ней были исключительно люди. Годы постоянной войны и недоверия создали барьер между людьми и не людьми. Каждая рота новобранцев состояла из представителей одной ветви. Рота молодых эльфов. Они назывкают ее Юекор, что значит «дающая знания». Рота орков, рота асхи. Только гномы были против человеческих названий. Они с самого начала были хирдом. Остановившись, новобранцы смотрели на меня. Только два северянина спокойно разговаривали и степной житель начал ожесточенно делать растяжки, а Ярк с Раскотом, повернувшись, друг к другу обменивались резкими ударами по корпусу. Я приказал:

— Стройся. Сегодня к вам прибывает новый наставник чистого боя. Те же, кто был раньше, по вине некоторых субъектов, — мой взгляд плавно переместился на братьев, уже прекративших свою разминку и внимательно слушавших, — не смогут некоторое время выполнять свои обязанности. А сейчас, всем на снаряды.

Тренировка находилась в самом разгаре, когда они услышали приказ сержанта Джока:

— Стройся!

Шеренга построившихся уже внушала уважение. Подтянутые, сильные, научившиеся держать строй под ливнем тренировочных стрел, умеющие сражаться. Это было уже не то мясо, которое пришло в начале. Это были молодые солдаты. Будущий оплот и гордость Солнечной.

— Вот ваш новый инструктор. Алони, это то самое мясо, о котором я говорил, — пробурчал сержант какому-то существу, находившемуся в тени здания.

— А кем же тогда были инструкторы, — прозвучал немного насмешливый, приятный женский голос и перед шокированными новобранцами появилась его обладательница. Она была асхи.

Алони

Мне пришлось лететь до Мирана, где располагалась тренировочная база четыре дня. Указ Императора обсуждению не подлежит. Старшая объяснила мне важность этого дела и отправила со мной еще сотню моих сестер. Император Ириал подозревал, что атака неведомого противника может начаться и со стороны Пелерока, ранее необитаемых земель, находившихся на крайнем севере. Три Легиона орков это огромная сила, но отсутствие у зеленых воителей достойных лучников и сильных магов делало их уязвимыми. Сотня асхи. Гарпии имеют врожденную способность к магии воздуха. Около трех сотен эльфийских лучников из Ялина и конечно учебные роты, которые могут послужить смазкой для мечей неизвестного врага. То, что враг есть, показало разрушение Гилма. И не просто разрушение, а полное уничтожение. Немногие выжившие говорили о каких-то крылатых тварях, не поддающихся никакой магии, огромных воинах, имевших четыре руки, сильнейших магов, владеющих как стихийным колдовством, так и темной магией. Город был стерт с лица мира. Отряды гарпий не нашли врага, хоть была проверена каждая лига полуострова Делон. Враг напал и ушел.

Прилетев в учебную базу, я распределила свою сотню по казармам и зашла к Майзу — главнокомандующему базой. Он ознакомил меня со сложившейся ситуацией в легионах и позвал вождя оркских легионов. Это был Шаррок. Алони слышала о нем. Один из тех орков, которые перешли на сторону Солнечной в «почтенном» возрасте. Ему было около четырех сотен лет. Орки конечно не эльфы, над которыми время не властно, но и они живут очень долго. Орк не выглядел слишком большим, если это слово можно применить к оркам. Среди своих соплеменников его рост можно было назвать чуть выше среднего. Не был он и обладателем чудовищных мышц. Но мало кто мог совладать с ним в бою. Может быть сержант Джок, имя которого знают на всем материке. Может еще посвященные тайного Храма Ночи. Самого высокого ранга.

Шаррок зайдя в дом Майза, склонился в поклоне, как гость хозяину, и, распрямившись, проговорил:

— Приветствую тебя, мой старый друг. Пусть всегда будет в твоих руках сила. И тебе здравствуй прекрасная дева. Старшей передашь мой низкий поклон.

— Здравствуй доблестный Шаррок. Я ей передам. Пусть ничто никогда не запятнает твою честь — напыщенно проговорила я.

Хриплый раскатистый смех старого орка поверг меня в смущение. Отсмеявшись, он посмотрел мне в глаза. Его взгляд был пронзителен. От него, казалось, невозможно было ничего спрятать. Я не отводила взгляд, и продолжала упрямо смотреть в его глаза.

— Горда. Как и все асхи. Но умна. Умница девочка, — вдруг раздалось справа от меня. Майз стоял, облокотившись на стол, и с улыбкой смотрел на меня, — а ты, Шаррок что думаешь?

— Хороша. Достойна своего рода, — пророкотал орк и тут же, понизив голос, прошептал, — не составишь ли мне честь, провести меня в лагерь?

— Старый ловелас — засмеялся Майз.

— Ну надо же мне такой красотой перед своими ребятами похвастаться. Они после этого любого врага на завтрак, без соли съедят, — сказал орк с наигранным смущением, — ладно крылатая дева, не волнуйся. Старику придется тащить свои кости самому.

Мне ничего не оставалось, как снова засмущаться, что опять развеселило двух командиров.

— Эх молодежь! Ведь когда-то и мы были такими — воскликнул Майз, осторожно усаживаясь за стол

— Правда? А я думал, что ты, когда родился, был все таким же морщинистым, толстеньким и лысым, — захохотал орк, — А ты дева иди. Отдыхай после дороги. Можешь зайти на плац. Ты же как-никак приписана к нам инструктором свободного боя. Там будет Джок.

С этими словами орк поклонился и, повернувшись ко мне спиной, склонился над картой Аланийского материка. Я быстро вышла и направилась к тренировочному плацу. Мой взгляд зацепился за подтянутую фигуру сержанта Джока, сосредоточенно наблюдающего за своими новобранцами. Мелькнула шальная мысль напугать его, но затем я вспомнила, что делал мой отец с врагами, и передумала. Да. Мой отец. Народ гарпий состоял только из женщин. Для продления рода нам необходимо было связывать себя кровными узами с мужчинами других рас. Чаще всего это были темные эльфы. Но моя мать полюбила обычного солдата по имени Джок. И эта любовь была взаимна. Но чудны дороги жизни. Мама умерла. Отец очень горевал. Я, наверное, единственная асхи, которая не только знает своего отца, но и любит его.

Я стояла в нескольких метрах от Джока и не решалась подойти. Мне вспомнились его теплые, твердые руки, качавшие меня перед сном. Та нежность, которую родители давали мне. Вспомнила, свой первый полет. Полет, чуть не закончившийся трагедией. Картины прошлого промелькнули перед глазами.

«Я взлетела, но поток ветра понес меня на скалу. Папа прыгнул, и успел схватить меня. Затем мы вместе ударились о землю. В тот день Джок во время удара сломал руку и два ребра. Но он не показал этого и продолжал утешать меня.»

Я вспомнила, как отец научил меня входить в «темп». Как обучил необычному состоянию, позволяющему «слышать мир». А потом умерла мама. Ее убил налийский маг. Мне было девять. Я винила во всем отца и ни сказав ему, ни слова, улетела в Козьи Горы. Там поступила в Ис-Хар — тренировочную базу для асхи, и оттачивала свое мастерство, как магии, так и боя. Отец нашел меня там, но я нагрубила ему. Он ушел. Десять лет прошло. Я — сотник в «Крылатой Тысяче». Мастер боя и магии воздуха. Уже почувствовавшая кровь врагов. И я боюсь подойти к своему отцу. Сдерживая слезы, готовые политься из глаз, прошептала:

— Джок.

Джок

Я наблюдал за своей ротой. В глаза бросалось то, что ребята хотели тренироваться. Они сами пришли в армию. По своей воле. И даже самый слабый из них пытался перебороть себя. Я никогда никого не заставлял делать то, что говорю. Мне не нужны были озлобленные новобранцы, так же как и не нужны были те, кто во время боя мог струсить. Война была не за горами. Они это понимали и сами занимались. Фанатично. Преданно. Мне нравилась эта рота. Из них получаться хорошие солдаты. Я посмотрел на «безумных братьев», как их в шутку называли в роте. Раскот опять крутил вокруг себя кистени, а Ярк пытался атаковать его двурушником. Мне стало интересно, как Раскот уйдет из-под удара. Ярк резко закрутил меч, обманный замах и вот сам удар. Воздух засвистел, вспарываемый чудовищным лезвием. Раскот поднырнул под клинок. Оружие брата оказалось в его руках. Ярк озадаченно разглядывал свой клинок, опутанный от самой рукояти цепями кистеней, а затем, рассмеявшись, начал что-то доказывать Раскоту, на что тот вновь вернул своему брату меч. Мне было очень интересно досмотреть, чем окончиться их спор, но вдруг раздался до боли знакомый голос:

— Джок.

Я обернулся и замер. Передо мной стояла моя дочь. Единственная дочка. Я смог только прошептать:

— Дочка.

Из ее глаз хлынули слезы. Она стояла в нескольких шагах от меня и плакала. Я не мог это видеть. Мое сердце сжималось от боли.

— Малышка не плач, — сказал я, шагая ей на встречу. Мне хотелось обнять ее, но то как она относилась к этому раньше остановило. Протянул руку и коснулся ее щеки, по которой текли слезы, и попытался вытереть соленую жидкость, так не свойственную этим гордым созданиям. Она обхватила мою руку и потерлась о нее щекой.

— Папа. Папочка. Прости — услышал я ее голос. Не в силах больше сдерживаться порывисто обнял ее. Она была моей дочерью. Я не мог не простить ее.

— Я тебя люблю, моя птичка, — тихо говорил, гладя ее по прекрасным волосам, по неведомой прихоти природы имеющим серебряный цвет. Алони, всхлипнув, подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Я тебя тоже люблю. Прости меня. Я была не права, — сказала асхи. И из ее глаз опять хлынули слезы.

— Ну не надо здесь озеро делать. Иначе новобранцев потопишь. Они еще мясо, — нежно проговорил я, чувствуя, как груз, столько лет давящий на сердце, к которому уже привык, исчезает. Улыбнувшись, поцеловал свою дочь в лоб, еще крепче прижал ее к себе, — все будет хорошо, милая. Теперь все будет хорошо.

Она крепче охватив меня, прошептала:

— Ага. Теперь я ваш инструктор по свободному бою и я все время буду рядом.

С улыбкой посмотрел на свою малышку. Хотя нет. Почему малышку? Ей уже девятнадцать. И она будет инструктором моих ребят. Мне интересно будет посмотреть, чему ее научили в Ис-Харе. Пусть она попробует потягаться с Раскотом.

— Алони. У меня есть два парня твоего возраста, которые сделают из твоих наставниц в Ис-Харе отбивную. Не хочешь на них посмотреть?

— Конечно хочу, пап. Только если они симпатичные, то не смей говорить, что я твоя дочь, — сказала она и на ее лице расцвела улыбка. Она так была похожа на свою мать.

— Но они сильны. Раскот и Ярк. Их прозвища — их суть. Раскот, — ухмыльнулся я, — две недели назад избил двух инструкторов за то, что они слишком кичились своими навыками. Причем обоих сразу. И он выигрывает у меня треть схваток, если я не вхожу в «темп». Так что держись дочка.

— Идем папа. Посмотрим на что годятся твои зверята, — и, взлетев на несколько метров вверх вместе со мной она плавно опустилась на землю и сказала, — как в детстве, только наоборот.

Раскот

Мы услышали нежный женский голос, и в полосу света вышла она. Наш инструктор по чистому бою. У меня перехватило дыхание. По-моему не только у меня. Изящная, прекрасная, совершенная фигурка, скрыть безупречность которой не смогла бы ни одна одежда. Казалось я смогу пальцами охватить ее стан. Лицо без единой морщинки, точки. Лицо, какого никогда не может быть у человеческой женщины. Длинные волосы цвета серебра, свободно ниспадающие на, кажущееся хрупкими и беззащитными, плечи. Огромные лиловые глаза, которые казались бездонными, и в которых хотелось бы утонуть. Но самое главное — снежно-белые крылья, собранные за спиной. Алони была асхи. Поверившая гарпия. За всю свою жизнь из представителей иных рас я видел лишь ужасных хеги, напоминавших носорогов и орков, отличавшихся от людей лишь цветом кожи и немного выступавшими из-под нижней губы клыками. Во всех человеческих преданиях гарпии были изображены злобными женщинами с прекрасной верхней частью тела и птичьими лапами. То же, что я видел сейчас, было совершенно иным. Невольно мой взгляд оказался прикованным к глазам этой асхи, и я не сразу услышал голос сержанта.

— Раскот!!! камень тебе в, — сдержался Джок, видно вспомнив о Алони, — иди сюда.

Я с трудом отвел взгляд от гарпии и подошел к Ярку, стоящему возле сержанта и нагло ухмыляющемуся.

— Видел бы ты себя со стороны. Вылитый олух. Челюсть пыль собирает, глаза на выкате, — прошептал брат и вновь ухмыльнулся.

Ему было с чего смеяться. Он со своим кланом попутешествовал по миру и видел многих его обитателей. Мне ничего не оставалось, как обезоруживающе улыбнуться и развести руками.

Ярк

Вперед вышла асхи. Она была очень красива. Очень. Красивее многих эльфиек, которых мне довелось видеть. Хотя красота — понятие относительное. Я посмотрел на Раскота и впервые увидел на его лице такое удивление. Вдруг прозвучал голос сержанта:

— Ярк, Раскот. Подойдите.

Я неспеша двинулся к Джоку и оглянулся в поисках своего брата. Он находился на месте и смотрел в глаза этой гарпии. Красивые, надо заметить. Лилового цвета. Она улыбалась и не отводила взгляда.

— Раскот. Раскот! Раскот!!! камень тебе в, — крикнул сержант. Мой брат с видимым трудом отвел свой взгляд и подошел ко мне. Я стоял и нагло ухмылялся. Раскот был любимчиком женщин. Он никогда не хвалился своими успехами, но все было итак ясно. И вдруг такой шок. Только ради того, чтоб увидеть своего брата таким растерянным я бы многое отдал.

— Видел бы ты себя со стороны. Вылитый олух. Челюсть пыль собирает, глаза на выкате, — вырвалось у меня, но его невинная улыбка показала, что он пришел в себя.

— Сейчас наш новый инструктор по свободному бою покажет на примере этих двух новобранцев, как нужно противостоять атакам противника, — сказал Джок, обращаясь к застывшим на плацу новобранцам. — Ярк ты первый, — сказал сержант, поворачиваясь ко мне.

Я с достоинством зашел в круг боя, площадку около пяти метров в диаметре, возвышающуюся над землей на высоту около метра, и развернулся к асхи, которая уже стояла напротив меня. Она не была напряжена, но я чувствовал, что это показная расслабленность в любой момент может смениться ошеломляющим градом ударов. Мне везет на противников, работающих на огромной скорости.

Джок опустил руку и бой начался. Шквал ударов, последовавших за этим, наверное, ошеломил бы меня, если бы не постоянные тренировки. Я начинал привыкать к сумасшедшей скорости ударов. Самые опасные жестко блокировал, справедливо полагаясь на свою силу, а под остальные подставлял плечи и бедра. Несмотря на изящность, гарпия была очень сильна. Ее удары болью отдавались в теле. Я защищался, и время от времени, даже пытался контратаковать. Правда, эти попытки стоили мне дополнительных пропущенных ударов. Алони была очень умелым воином. Конечно не настолько умелым как Джок. Бой шел на равных, как вдруг я с удивлением увидел, что скорость движений асхи возросла. Она вошла в «темп», и мне теперь лишь оставалось сгруппироваться, когда сильнейшим ударом в грудь, меня отправили в полет за пределы круга. Поднявшись с земли восторженно взглянул на гарпию, которая оценивающе смотрела на Раскота и, улыбнувшись, подошел к Джоку.

— Осторожней с ней, — услышал я шепот сержанта и мой брат зашел в круг.

Раскот

Асхи вошла в «темп», как только я зашел в круг. Ее стиль боя был совсем не похож на стиль Джока. И она явно уступала ему в скорости «темпа». К сожалению, мне от этого было не легче. Двигалась она гораздо быстрее меня. Ее движения было невозможно проследить, и я блокировал удары, полагаясь лишь на свое чутье. Асхи была везде. Мои контратаки не достигали цели. Ее крепкие кулаки время от времени прорывали мою защиту и мое лицо сейчас, наверное, выглядело как отбивная. Красивые ножки с каким-то нереальным изяществом обходили мою защиту и били измученное тело. Я успевал фиксировать удар, лишь когда он почти проходил. Мне оставалось лишь создавать в точке попадания условную пустоту и переводить ее удары, в надежде, что она потеряет свой центр тяжести. Постепенно начинала надоедать эта возня. Я держался лишь благодаря своему упорству. Вспомнив тренировки, понял, что навязать свою тактику боя у меня не выйдет. Не успевал же я и за темпом этой девушки.

— Этот противник был быстрее меня. Нужно действовать иначе, — пронеслось у меня в голове и, сократив дистанцию, постарался задать своему удару ногой как можно большую площадь поражения. Я слышал, как затрещали мои связки и суставы от напряжения, но мне удалось носком достать размытый силуэт противника. Гарпию отбросило к самому краю круга, и она попыталась подняться. Настороженно смотрел в ее широко раскрытые от удивления глаза и ждал продолжения боя. Асхи с трудом поднялась на ноги. Судя по всему, мой удар попал ей в бок. Она посмотрела на меня и приглашающе махнула рукой. Я неспешно поклонился и скользнул вперед. Асхи теперь вела себя более сдержанно. Темп ее атак не замедлился, но она старалась не подходить слишком близко. Мне не оставалось ничего иного, как полностью уйти в защиту. Ну если можно считать защитой блокировку двух ударов из десяти. Жесткие удары заставляли лишь стискивать зубы и пытаться время от времени атаковать самому. Мозг хаотично работал, пытаясь проследить за перемещениями моего соперника. Вдруг во мне что-то изменилось. Я знал, что за удар последует дальше. Мои возможности «видеть путь» никогда так четко не проявлялись, и тем более, я никогда не знал, что именно будет в следующее мгновение.

«Правая нога в висок, смена стойки, кулак в солнечное сплетение и обратная подсечка». К сожалению, скорость асхи была быстрее моих соображений, и я оказался на земле. Перекатившись через плечо, нырнул под удар ногой нацеленный в мою многострадальную голову, и оказался за спиной гарпии. Мгновение, которое потребовалось ей для разворота и нанесения удара, мне оказалось достаточно, для сокращения дистанции. Ее крепкий кулак выбил из моих легких воздух, но даже это не смогло остановить стремительного и точного удара. Никто не успел бы отклониться от него. Кроме гарпии. Крылья за ее спиной раскрылись, и она разорвала дистанцию. С трудом начал восстановить сбитое дыхание, стараясь успеть до того, как последует град ударов. Посмотрев на асхи, заметил, что она тоже выглядит неважно. По ее лицу стекал пот, она шаталась и выглядела уставшей. Давал о себе знать бок, куда я попал. Но главное — она слишком долго находилась в «темпе». Он вытягивает из человека силы, заставляя его работать далеко за пределами возможностей обитателей этого мира. Когда ты входишь в «темп» — ты можешь «посылать богов за пивом», но время нахождения в нем зависит от энергетического уровня входящего. По словам Джока, в темп могут входить лишь несколько тысяч жителей всего этого мира. Необходимо направить внутреннюю энергию в сердце и заставить ее стать одним целым с кровью. Насыщенная энергией кровь разнесет ее по организму и человек переходит на совсем иной уровень боя. Каждая клеточка твоего тела, жадно впитывая энергию, становиться тверже, гибче, растяжимее, пластичней. Мозг начинает обрабатывать информацию со скоростью, во много раз превосходящую ранее. И создается ощущение того, что не ты ускорился, а мир вокруг замедлился. Во время «темпа» краски мира теряются, и ты начинаешь видеть все в серых тонах. Но самое основное — ты можешь сгореть. Если в тебе слишком много энергии и ты сразу ее «вбрасываешь» в организм, то твое тело может не выдержать сумасшедшего потока, и ты просто умрешь. Или же твой мозг может не справиться с возросшим потоком информации и ты станешь подобным растению. Еще одна опасность заключается в возможности не выйти из «темпа» и умереть от истощения жизненной энергии.

Все эти воспоминания пронеслись в моей голове. Я, распрямившись, посмотрел в глаза шатающейся асхи. Судя по всему, держалась из последних сил. Мне стоило огромного труда изобразить на своем лице улыбку и поклониться. Затем я повернулся к Джоку, на лице которого читалось явное волнение, и хромая, вышел за пределы круга. Восторженный рев ребят из нашей роты неким образом придал мне сил, и мне удалось пройти с десяток шагов до огромного дуба, из-под корней которого выбегал холодный ручеек. С трудом, опустившись на колени, склонился над водой и начал пить. Вода была обжигающе холодна. Напившись, обессилено прислонился к дубу и посмотрел на Ярка, порывающегося подойти ко мне, но был остановлен сержантом, который вручил ему какую-то корзину и гневно показал в сторону лагеря. Затем мои глаза закрылись и наступила спасительная темнота.

Джок

Это был фантастический бой. Я был восхищен этим парнем. Не владея темпом, сражаться с такой фантастической скоростью. Его техника была безупречна. Но главное — его стремление к победе, сила его духа. Он смог продержаться, нет, выиграть этот бой. Он понял, что если продолжит бой, то или умрет сам, или Алони не сможет выйти из «темпа». И признав свое поражение, он победил. Он станет великим воином без оружия. И теперь я могу быть уверенным, что он никогда не воспользуется своими возможностями для нанесения кому-то горя. Его брат, с наполненными тревогой глазами, попытался было подойти к брату, но я направил его к лекарю. Ярк тоже искренен в своих чувствах к окружающему миру. Они похожи на детей, со своим пониманием жизни, но при этом они изменят мир, так, как сами захотят. Ничто не всилах противиться братьям. На самом деле братья. И не только по крови. Они братья души. А это гораздо больше. Я распустил новобранцев, но они не разошлись, вопреки моим ожиданиям, а подошли к Раскоту, который потерял сознание. Двое варваров осторожно подняли его на руки, и вся рота направилась в лагерь. Меня охватила гордость за этих людей. Всего лишь пол года назад они были готовы убить друг — друга, а сейчас каждый из них пойдет на смерть ради того, чтоб жил другой. Я с улыбкой повернулся к дочке, обессилено привалившейся к столбу, и сказал:

— Ну как тебе мои зверята?

— Первый — мастер. Ярк, если я не ошибаюсь. Не входя в «темп» я бы не смогла его победить. Он очень хорош. Но второй, — она задумалась, — Он безупречен. Я в «темпе» не могла нанести ему ни одного удара, который гарантировал бы победу. А я старалась. Ты же меня знаешь. Отец кто они? — вдруг резко спросила Алони

— Братья, — ответил я, загадочно улыбаясь. — Они те, кто изменят этот мир и я не хотел бы оказаться у них на пути. И кстати дочка, ты проиграла этот бой.

— Да. Я не смогла бы выйти из «темпа» после нескольких атак. Ну что же. У тебя прекрасная рота. Теперь нужно посмотреть уровень подготовки здешних лекарей-магов, — сказала асхи, с трудом поднимаясь на ноги. — И если тебя не затруднит — помоги мне.

Я осторожно обнял свою дочь за плечи, и мы направились вслед за галдящей компанией новобранцев, несущих Раскота, как величайшее сокровище.

Ярк

Я попытался подбежать к брату, но сержант всунул мне в руку корзину и направил к лекарю. Понимая необходимость врачевателя для Раскота, мне пришлось направиться в сторону лагеря. В голове крутился этот неимоверный бой. Даже на тренировках брат никогда так не сражался. Казалось, что он скорее умрет, чем сдастся. У этой асхи сильные удары. Пришлось испытать на себе. В какой-то момент мне показалось, что Раскот скорее умрет, чем проиграет. Но все хорошо, что хорошо кончается.

Лекарь, находившийся в своей хижине сердито посмотрел на меня, вломившегося в его святая святых.

— Молодой человек! Куда вы так спешите!? Вы не кажитесь умирающим, — пробурчал он.

— Простите, но необходима помощь на тренировочном плацу, — выпалил я на одном дыхании.

— Помощь, помощь, — продолжал ворчать старый лекарь, при этом с фантастической скоростью ложа в принесенную корзину какие-то корешки и тряпки.

В этот миг дверь опять громко хлопнула, и на пороге показались двое викингов, несших Раскота на руках.

— А вот и пострадавший. Положите его на кровать, — сказал врачеватель и, дождавшись, пока выполнят его приказ, быстро подошел к моему брату.

— Кто же его так? У него нет целого места на теле! — воскликнул он, осмотрев Раскота, — хотя ничего важного не задето. Его что била вся рота? — он повернулся ко мне и насупился. — Ладно. У него крайняя степень истощения. Нужен покой. Идите.

Я повернулся и с улыбкой вышел на улицу. Там меня ожидал сюрприз. ВСЯ рота стояла около дверей и молчала. Вдруг раздался голос Ежуда, степняка, который за все время пребывания говорил очень редко:

— Как он?

— Истощение, — проговорил я удивленный. Мы с братом никогда не входили в круг заводил в этой роте и нас считали немного «сдвинутыми». А сейчас все облегченно вздохнули, и на лицах засияли улыбки. Фарок — один из северян хлопнул по плечу своего земляка Роволга и сказал:

— Такую сволочь сразу никто не убьет!

В рядах новобранцев раздался смех, и они потихоньку начали расходиться. Я ухмыльнулся, почесал грудь, которая еще болела от удара асхи, и пошел за мечом. Тренировки никто не отменял.

Раскот провалялся в постели сутки. Затем он, несмотря на тело, нещадно болевшее от ударов, и Аролиса, ворчливого, старого лекаря-мага, который «рекомендовал» остаться в кровати еще несколько дней он, хромая, направился к казарме.

Здание, где проживало двести пятьдесят человек, встретило его тишиной. Все были на тренировке. Раскот, нахмурившись, подошел к своей кровати и вытащил из-под нее свои любимые кистени. Попробовав закрутить их в причудливый узор, он охнул и согнулся от резкой боли, пронзившей все тело.

— Не сомневался, что найду тебя здесь. Вот даже брата привел. Хотя кто его сможет остановить, — послышался голос сержанта. — Как ты?

— Жив, — ответил Раскот и попытался улыбнуться, но лицо, представлявшее собой сплошной синяк отозвалось резкой болью, — как наш тренер?

— Встала на несколько часов раньше тебя. Хоть и выглядит получше, но сама без сил. Просила пожелать тебе скорейшего выздоровления и сказать, что она хочет продолжить тренировку.

Раскот усмехнулся и произнес:

— Если ничего не помешает.

— Ладно. Собрались, и тренироваться, — сержант развернулся и вышел из казармы.

— Пошли доходяга, — беззлобно сказал Ярк и протянул другу руку.

— Посмотрел бы я на тебя, когда тебе так надают по ушам, — проворчал Раскот и, опираясь на протянутую руку, пошел вслед за Джоком.

Выйдя к тренировочной поляне, ребята увидели Джока, делавшего разминку, и Алони, прислонившуюся к дереву и восторженно наблюдающую за идеально отточенными движениями сержанта. Ярк только пробурчал себе что-то под нос, а Раскот попытался улыбнуться. Гримасу, появившуюся на его лице с полной уверенностью можно было назвать оскалом. Братья присели на землю в некотором отдалении от гарпии и начали ждать окончания разминки Джока.

Сержант отложил мечи в сторону и, повернувшись, сказал:

— Раскот — ты сегодня просто смотри. Ярк — вставай. Чистый бой.

Ярк поднялся и вышел в цент поляны. Поклонившись друг — другу воины сошлись в тренировочном бою. Джок пока не входил в «темп». Ярк уверенно защищался и иногда переходил к атаке. Вихри отточенных ударов и идеальных болоков выглядели безумно красиво. Раскот и Алони напряженно следили за быстрыми, но необычайно плавными движениями бойцов. Удары Ярка, по обыкновению, пробивали любой жесткий блок, и Джок был вынужден плавно отводить их. Он почти не атаковал, предоставляя инициативу великану. Каждый выпад был плавно отведен или мягко заблокирован. Вдруг Джок резко вошел в «темп» и оказался за спиной Ярка…

Ярк

Я атаковал, но мои удары не доходили до цели. При этом все же мне удавалось блокировать все атаки, направленные в мою сторону. Сержант вошел в «темп» и я понял, что теперь мне светит форменное избиение. Почувствовав какое-то движение у себя за спиной, я резко развернулся. Вдруг мир вокруг потерял свои краски. Все звуки исчезли. Двигаться было очень неприятно. Казалось, что пробиваешься сквозь толщу воды. Я увидел расплывающийся силуэт, который ударил меня ногой в корпус. Не осознавая, что я делаю, я со всей силой рванулся вперед, надеясь, что успею зафиксировать ногу соперника до момента удара. Мир вокруг причудливо завертелся и, получив сильнейший удар в бок, отлетел к деревьям. Напротив меня уже стоял Джок. На его лице было заметно волнение. Преодолевая неимоверную слабость, попытался улыбнуться. Заметив мои потуги, сержант рассмеялся и присел возле меня.

— Молодец Ярк. Я горжусь тобой. Ты вошел в «темп» даже без принудительного воздействия. — Сказал Джок и похлопал меня по плечу.

— А так тяжело будет всегда? — поинтересовался я.

— Нет, конечно. Ты научишься правильно распределять свои силы и запас твоей внутренней энергии существенно увеличиться. А теперь полежи, отдохни.

— Конечно — с наслаждением вытянулся на такой мягкой траве и закрыл глаза.

Раскот

Ярк вошел в «темп». Я искренне радовался за него. Осторожно поднявшись, попытался подойти к нему. Вдруг моя нога не выдержала и подогнулась. Мне снова было бы назначено свидание с землей, как чья-то рука схватила меня за плечо и предотвратила мое падение. Я оглянулся и увидел уставшие, но безумно прекрасные глаза асхи.

— Идем воин, — проговорила она.

— А вы настойчива, — сумел я сказать, сдерживая улыбку.

В лиловых глазах появилось что-то похожее на удивление, резко перешедшее в смущение. Ее прекрасные ушки вспыхнули, и она отвернулась, пряча улыбку.

— Держите себя в руках, — услышал я в ответ.

— В данный момент, полностью снимаю ответственность со своих рук, — сказал я, все так же глядя в ее глаза. Она удивленно посмотрела на меня.

— Не поймите меня привратно, но сейчас я в ваших руках.

Асхи гневно посмотрела на меня, но мне показалось, что гнев был частично наигран.

— Кстати меня называют Раскот, а того великана, мирно спящего под деревом — Ярк.

— Алони. Асхи. Ваш новый тренер — представилась она.

Мы подошли к Ярку, который спал, раскинувшись на траве. Джок сидел рядом и с улыбкой наблюдал за мной и Алони.

— Хорошо выглядите, — сказал сержант серьезно. — Два избитых. Причем друг — другом. Семейная идиллия.

Асхи резко скинула свою руку с моего плеча и, отвернувшись, направилась в лагерь. Джок хмыкнул и посмотрел на Ярка.

— Спит как младенец. — Услышал я, — дадим ему время, чтоб выспаться.

Раскот и Ярк сидели возле сержанта и слушали. Джок рассказывал о «темпе», о том, как распределять энергию, забирать ее у других или передавать часть своей, лечить себя, увеличивать или уменьшать вес своего тела, делать его невосприимчивым к порезам и о других возможностях, которые они смогут раскрыть, узнавая свое тело лучше. «Сначала ты должен понять, что именно ты хочешь от своего тела. Каждый может им пользоваться, но чтоб достичь этого, нужно очень много тренировать себя. Не только свое тело, но и свой дух. И только тогда ты сам поймешь, что нужно делать» — говорил Джок.

Ярк, несмотря на усталость, несколько раз входил в «темп». Раскот же отошел на другой край поляны и сел, закрыв глаза. Джок с улыбкой смотрел на ребят. Он был очень рад. Его дочь вернулась. У него появились настоящие ученики. Теперь он мог спокойно умереть.

Раскот

Наступила ночь. Ярк с Джоком уже ушли в лагерь. Я все так же сидел под деревом и пытался понять все то, что услышал. У меня уже легко получалось направить энергию вместе с ударом, и мог спокойно поглощать и передавать ее. Входить в «темп», к сожалению, еще не мог. Жаль. Я начал развлекаться тем, что направлял сильный поток энергии в свои ушибы. Вдруг почувствовал, как из рук уходит боль. Порывшись в карманах и, найдя там огниво, распалил костер. В его свете мне ясно было видно, как сходит синева с моих рук. «Исцеление» — пронеслось у меня в голове. Ярк первый вошел в «темп», а я могу себя лечить. Класс!!!

Продолжив экспериментировать, убрал синеву со своего тела. Джок говорил, что это требует сил, но я не чувствовал усталости. Наоборот была приятная расслабленность из-за отсутствия боли. Вспомнив слова сержанта о внутреннем мире, закрыл глаза и попытался посмотреть на себя внутренним взглядом. Я давно знал, что такое медитация и успешно восстанавливал силы с ее помощью, но одно дело просто пользоваться чем-то, не зная что, и куда идет, а другое сознательно управлять потоком энергии в себе. Растворив свое сознание в подсознании, пытался понять. Что именно нужно понимать, я не знал, но мой дар видеть путь, который последует в следствии какого-либо действия или бездействия, на всех дорогах был схож. Постороннему человеку это трудно понять. Я не мог видеть будущее. У меня была лишь возможность «понимать», как то или иное действие отразиться на будущем. И я просто знал, что именно нужно сделать в той или иной ситуации. Правда я не мог «понимать» ближайшие действия. До сегодня. Но что-то пошло не так. Я не увидел своего тела…

Вокруг меня была пустота, изредка подсвечивающаяся яркими вспышками зеленого цвета. Почему именно зеленого, не знаю. Вдруг я увидел прозрачный силуэт, который, казалось, не имел постоянной формы. И услышал голос. Хотя нет. Скорее я почувствовал что-то, что постепенно оформилось в понятные для моего сознания вещи.

— Молод. Еще слишком молод.

С этими словами существо обрело форму. Его рост был немного выше среднего. Тело было изящным, но шириной плеч он с легкостью мог поспорить с братом. Он был прекрасно сложен. Я краем сознания отметил, что грудь у меня все же больше, а его рельеф есть ничто иное, как следствие более сухого тела. Его пальцы оканчивались изящными коготками, которые казались излишеством, но, несмотря на кажущуюся хрупкость, я был уверен, что они гораздо прочнее даже гномьего сплава. Отдельного внимания заслуживало и то, что существо имело небольшие костные шипы, находившиеся на коленях, локтях и костяшках рук. Невольно я подумал о природном вооружении этого существа. Лицо его было очень красиво. Прекрасное, с немного заостренным подбородком, оно казалось выплавленным из бронзы. Шрам, пересекавший правую щеку, казался чем-то инородным, и возникало удивление оттого, что кто-то мог нанести такую рану этому существу. Эльфийские уши, желтые, кошачьи, глаза с вертикальным зрачком смотрели немного насмешливо. Этот взгляд вывел меня из состояния созерцания.

— Кто бы говорил, — проворчал я.

— Дерзок. Нагл. Малыш! Мне три тысячи лет! Время не может оставить свой след на моем существовании.

— Ага. И на твоем самолюбии. После всех тысяч лет ты выдернул меня неизвестно куда лишь затем, чтобы я увидел какой ты прекрасный? Так вот, милейший, хочу тебя огорчить. Я придерживаюсь традиционных взглядов на предмет продолжение рода. Будь любезен, верни меня туда, откуда я прибыл. Даже не буду злиться, и ломать тебе ногти, — проговорил я, чувствуя в себе необычайный прилив сил.

Мой собеседник от удивления, казалось, сейчас разразиться гневной тирадой, но он лишь бросил на меня взгляд, наполненный ненавистью, и спокойно сказал.

— Теперь я не смогу с тобой договориться. Скоро встретимся человек. Запомни мое имя. Лаэрр.

Мир вокруг меня завертелся, и я открыл глаза. Костер уже догорал. Ночь была все так же безоблачна и звезды, казалось, подмигивали мне с высоты. Несмотря на удивительное приключение, улыбнулся и, собрав вещи, направился в лагерь.

Раскот пришел в казарму с довольной улыбкой на лице. Вокруг послышались восторженные возгласы. Он чувствовал всеобщую симпатию и радость. Он подошел к своей кровати и, аккуратно поправив только ему заметные складки, повернулся к Ярку. Тот, посмотрев на довольную физиономию, поинтересовался.

— Что такое брат. С кем-то пообщался?

Раскот молчал и улыбался. Ярк, насупившись, смотрел на него. Вдруг на его лице ясно отразилось удивление.

— Ану ка повернись ко мне мордочкой, братец ты мой кровный. — Сказал Ярк и придвинулся к брату. Послышался смех Раскота и сердитый возглас его друга:

— Или ты нашел себе прекрасного лекаря, или…

— Или брат. Или. У меня получилось — счастливо сказал Раскот. Он быстро пересказал случившееся с ним. Под конец истории вся казарма громко рассмеялась и кто-то посоветовал пойти к сержанту и рассказать ему это. Но знание того, что завтра нужно рано вставать погасил смех, и эта казарма погрузилась в сон.

Звон тревожного колокола выдернул ребят из сна. Вокруг виделись заспанные лица солдат, удивленно осматривающих помещение. Вдруг в казарму ворвался сержант Джок и, крикнув, чтоб все собирали свои личные вещи и выходили на построение, выбежал на улицу. Братья удивленно переглянулись, но ничего не сказали. Раскот накрутил на руки кистени, а Ярк вытащил из-под кровати огромный орчий двурушник, и ребята направились на построение.

Оглядев выстроившиеся перед ним роту, Майз повернулся к Шарроку и проговорил:

— Они еще дети. У них за спиной нет ни одной битвы!

— Я и не предлагаю кидать их в мясорубку. Сотня моих орков продержит проход в ущелье до тех пор, пока вы не доберетесь до Сеора, — проговорил Шаррок, глядя на Майза.

— Но ты понимаешь, что это верная смерть? Мы не знаем, кто будет бороться против нас!

— Вот и узнаем. А я возьму добровольцев.

— Как в старые времена. — Услышали они голос Джока. — Я остаюсь с вами. И предлагаю отправить твоих орков куда подальше, а оставить с собой ветеранов.

— В такой компании нам никакие враги не страшны, — улыбнулся Майз.

— Да будет так, — тихо проговорил старый орк и задумчиво потер предплечье, где виднелся застарелый шрам. — Дождь пойдет.

С севера добраться к тренировочному лагерю можно было лишь через ущелье Сна, тянущееся на несколько лиг от самого Серого моря. Высадиться на материк с северной стороны где-то в другом месте было практически нереально. Ширина ущелья была около мили, но в одном месте она сужалась до двух сотен локтей. Там и было задумано встретить противника. Добровольцев было много. Шаррок взял с собой сотню орков-ветеранов, прошедших вместе с ним прошлую войну. С Майзом осталось тридцать арбалетчиков с тяжелыми, двухзарядными арбалетами и пятьдесят солдат, половина из которых числилась инструкторами. К ним, несмотря на суровые запреты, присоединилась сотня новобранцев, собранная из четырех рот. Джок смотрел на серьезные лица стоящих перед ним людей и понимал, что все они умрут и все знают об этом. Рядом с ним была Алони и десять ее «сестер ветра», оставшихся на смерть. Они оставались умирать и этим спасали жизнь другим.

Враг, высадившийся на берегу дал день отдыха своей армии, что позволило возвести укрепления. Глубокий ров с острыми кольями на дне, перекрывал все ущелье. Деревянная стена, высотой в два человеческих рота, была еще одним препятствием на пути врага. Но двести девяносто четыре человека не смогут помешать армаде, приплывшей на белых как рог единорога, в насмешку, кораблях. Они смогут лишь задержать ее и дать такое необходимое время для стягивания сил в Сеор. Врагу должны были дать достойный отпор.

Три старых друга, прошедших вместе боль и потери стояли и смотрели на людей и не людей, которым предстояло стать оплотом их страны, их идеи. Того, за что они боролись и победили. Того, за что они пошли умирать. Штурм начался.

Враг неспешно двинулся к укреплению. Впереди войска передвигались какие-то карикатурные создания, напоминавшие богомолов. Их суставчатые лапы были увенчаны секироподобными лезвиями. Следом, двигалась волна четырехруких понои вместе с хеги. Понои — легендарные воины-наемники другого мира вооруженные кривыми мечами, казались сказкой. До сегодня. За первой волной было много странных невысоких человечков с серой кожей, твердо сжимавших в непропорционально длинных руках черные луки. По первым подсчетам здесь было около пятидесяти тысяч воинов врага. И самым главным было то, что сам зачинщик этой войны все так же оставался неизвестен.

Богомолы не взирая на острые колья, посыпались вниз, своими телами засыпая с огромным трудом вырытый ров. Шедшие за ними шеренги уверенно продвигались по судорожно дергавшимся живому ковру. Майз махнул рукой и арбалетчики, над стеной разрядив арбалеты в эту шевелящуюся массу брали следующие, уже заряженные оружия и вновь посылали свои смертельные подарки в стан врага. Тяжелые стрелы пронзали атакующих богомолов. Но место упавшего сразу заполнялось другими. Легионеры бросали короткие копья, а знакомые с луком, навесом посылали свои стрелы навстречу могучему врагу. Но чтоб остановить эту армию было мало лишь доблести и умения.

Богомолы быстро забирались на стены и ударами своих лап раскидывали отчаянных защитников. Раскот, выпускавший стрелу за стрелой в серо-зеленый, шевелящийся ковер, краем глаза следил за развитием событий. Слева от него Алони со своими сестрами успешно пересекла попытку прорыва огромного поноя, вскарабкавшегося по телу богомола. Через мгновение его разрубленные останки были скинуты вниз. Ярк своим двурушником рубил головы лезших на него тварей и уже был весь забрызган их зеленой кровью. Вдруг за его спиной появилась туша хеги и Раскот не раздумывая выпустил последнюю стрелу во врага. Шаррок вместе с Джоком и Майзом находились в центре атаки врага. Каждое движение их клинков означало смерть еще одного противника. Вдруг первая волна схлынула и обессилившие защитники смогли сбросить со стены изрубленные тела врагов. В короткой схватке погибло около десяти новобранцев и двое орков, но потеря каждого воина тяжелым бременем ложилась на маленький отряд.

Ярк

Это была уже пятая волна. Мы держимся второй день. Всем понятно, что еще одна атака и от нас ничего не останется. Сейчас мы отошли за второй и последний рубеж обороны, представлявший собой обычный холм. Нас осталось лишь тридцать. Три гарпии, десять орков, и семнадцать людей. Мы убивали и убивали, но соотношение сил было слишком неравным. Поудобнее перехватив двурушник приготовился встретить этих уродиков, как их ласково обозвал Раскот.

Шаррок

Я с трудом поднял меч для отведения удара. Хеги обладали поистине огромной силой, но она не всегда помогала им. Провалившись за своим оружием «носорожка» напоролся на кинжал в левой руке. В это мгновение Джок вошел в «темп» и изрубил в мелкую крошку пяток зазевавшихся поноев, а Майз, воспользовавшись своими возможностями, заставил трех богомолов развернуться и кинуться навстречу себе подобным. Я усмехнулся. У них еще были силы. Так чем же я хуже? Превозмогая усталость, вошел в «темп» и рванулся навстречу тройке хеги. Мир вокруг замедлился, но не настолько, как хотелось бы. Не отбивая направленное в меня оружие, змейкой проскользнул под ним и, снеся голову первому хеги, воткнул кинжал в глаз второго. Вдруг холод коснулся моего сознания. Я оглянулся и увидел, как секирообразное лезвие на лапе богомола в дребезги разбивает полуторный клинок Майза и неспешно двигается к нему. Потрясенно наблюдал за потоком крови, хлынувшем из разрубленного горла своего друга и почувствовал тупую боль в области живота. Наконечник копья, пробив кольчугу и высунувшись из живота, напоминает мне о третьем хеги. Преодолевая чудовищную боль, оборачиваюсь и встречаюсь глазами с торжествующим взглядом пронзившего меня…

Джок

Я увидел, как хеги пронзил Шаррока и отсек ему голову. Оглянувшись вокруг, заметил мертвое тело Майза. Только несколько человек еще сражались, стоя спиной к стене ущелья. Ко мне приближались воины врага. Я вошел в «темп» и прыгнул навстречу. Враг, не ожидавший подобной наглости, отпрянул, и открыл мне горло. Мой меч заставил его повалиться на спину в конвульсиях. Вспрыгнув на грудь убитого хеги, я стал яростно наносить удары. Осознание того, что смерть наступит сейчас, заставляла меня забыть о защите. Хотел взять как можно больше врагов с собой. Мои удары легко обходили выставленную защиту и, казалась, лишь слегка задевали врагов, мертвыми валившимся на землю. Взмах и мой меч отсекая протянутую ко мне руку хеги, рассекает ему морду, заставляя откинуться назад и предоставляя необходимое место для пространства. Лапа богомола, прошедшая вскользь срезает мне пол щеки и ухо. Я рычу и кидаю кинжал, который по самую гарду входит в грудь этого создания. Наверное, мой вид ужасен, так как хеги пытается спрятаться за спиной поноя, идущего ко мне. Не предоставив ему такого шанса, я кидаю свой меч. Гномья сталь с легкостью входит врагу в спину и опрокидывает его на землю. Резкий прыжок в сторону и кривой меч пронесшийся мимо, вонзается в глаз богомола, подкравшегося сзади. Подхватив с земли копье, прерываю еще одну жизнь, пробивая богомола насквозь. Не успевая обернуться, понимаю, что мечи поноя через мгновение оставят от меня лишь куски кровоточащей плоти. Кувырок назад и оказываюсь у него возле ноги, резко всаживаю ему обломок стрелы подхваченный с земли, в пах противника. Раздавшийся сверху крик звучит для меня прекраснейшей из мелодий. Подхватив упавшие мечи, вновь оказываюсь на ногах. Оружие слишком тяжелое и не сбалансированное. «Ну ничего» пронеслось у меня в голове и я опять рванулся к врагу. Отсеченные конечности упали к ногам и, не тратя времени на добивание противника, оборачиваюсь к остальным. Круг хеги разрывается и вперед выходят трое серокожих воинов с черными луками. Первую стрелу успеваю разрубить надвое, но вторая входит в правый глаз. Отламывая оперение, обвожу окруживших меня воинов и улыбаюсь. Они бояться меня. Ужас запечатлен на их лицах.

— Дочка прости. Майз, Шаррок. Я уже иду — тихо выговариваю я. Каждое движение отдается болью в теле. О боги! Как же это больно! Враги вокруг остановились. Даже на лицах понои, о бесстрашии которых наслышаны во всех мирах, бояться смотреть мне в оставшийся глаз. Кидаюсь вперед, на копья, выставленные навстречу. Как же больно! Три копья пробивают меня насквозь. Запредельным усилием моя рука кидает меч и он попадает в горло хеги. Я уже мертв. Но я еще смогу убить кого-то. Из моего горла вырывается крик. Рывком насаживаю себя на копья и оказываюсь перед испуганными хеги. Даже эти воины бояться. Взмах и еще два соперника прекратили свое существование. Я улыбаюсь, и, вдруг, мир начинает вертеться вокруг меня. Зато нет боли.

Раскот, Ярк, Алони и еще три орка отбивали яростные атаки. Братья работали на двух уровнях, а гарпия, исчерпав свою магическую силу еще во время первой атаки, прикрывала их левый фланг. Вокруг отчаянно защищающихся воинов громоздились трупы. Тройка защищающихся орков была очень сильной. Несколько хеги, ломанувшиеся ей на встречу в считанные мгновения были изрублены на мелкие кусочки.

Воцарилось что-то похожее на перемирие. Две тройки уставших, но не сдавшихся воинов, окруженных огромной армией. Две тройки прекрасных воинов. Вдруг строй врагов расступился, и показались серые лучники, не принимавшие до этого никакого участия в битве.

— Что такое уродики! Уже намочили штанишки! Давайте позвеним клинками! — Воскликнул Раскот.

— Мы ведь только начали разминаться! Идите сюда малыши! — засмеялся Ярк и посмотрел вокруг. Орки ободрено застучали полуторными мечами о щиты, и один из них крикнул:

— А ведь и, правда, ребята. Они даже лучников выставили. Трусы!!!!!!!

— Можно и позвенеть, — услышали все властный голос.

— Мастер, мастер, — пронеслось по рядам.

— Дош, — прошептала асхи, вглядываясь в изящную фигуру. Доши считались сказкой, мифом, легендой. О них было известно лишь то, что они безупречные воины и сильные маги, покорившие множество миров.

— Привет Лаэрр…

Раскот

В моих руках было два клинка, которые я вырвал у поноя. Немного тяжеловаты, но выбирать не приходиться. Решив позлить противника, я сказал:

— Ты все еще меня хочешь?

Гневная атака, последовавшая затем, ошеломила меня. Так быстро не двигался даже Джок. Рывком войдя в «темп» я отключился от внешнего мира. Я научился работать в «темпе» во время второй волны атакующих. Но сейчас, лишь чудом уходил от прозрачных клинков доша. Мы сражались в полной тишине. Звук не успевал достигнуть наших ушей. Каждый его выпад болью отдавался в моих руках. Стремительные удары доша изматывали. Клинки, подобно сказочным созданиям, жили своей жизнью. Вот дош скрестив клинки, резко развел их, стараясь срезать мою, наверное, уже седую голову. Боль от столкновение оружия прострелила в руках. Дош продолжал атаковать, вынуждая меня искать ошибки в его безупречной защите. Одним клинком он попытался подсечь мне ноги, а другой в это время змеей устремился к моему горлу. Я плавно скользнул вбок и попытался достать его на отходе. Атакующей змеей устремились мои клинки в брешь его защиты. И мои мечи раскололись, встретившись с лезвиями прозрачного оружия доша. Я остался без оружия. Лаэрр замер, упиваясь моей беспомощностью. Его клинки рванулись, чтоб пронзить теплую плоть и насытиться кровью, но натолкнулись на стальную стену. Кистени, которые я вытащил из рукавов, привычно сплели вокруг меня сверкающую занавесу. Моя собственная техника владения оружием поставила противника в тупик. Атаковав на двух уровнях, его мечи попали в капкан кистеней, и резким рывком отбросил их в сторону. Теперь без оружия оказались мы оба. Длинные когти соперника давали ему значительное преимущество, а природный кастет выглядел устрашающе. Но противник медлил. Вдруг он вышел из темпа. Опасаясь подвоха, я последовал за ним.

— Ты очень хорош, но сегодня я не опущусь до обычной драки с человеком! — выкрикнул он. — Уходите вы все! Моя армия вас не тронет. Сейчас не тронет. Всеравно этот мир уже будет наш.

Он подошел и забрал свое оружие, пренебрежительно бросив мне мои кистени, а затем повернулся, снял с пальца кольцо и кинул мне.

— Я буду ждать тебя. Покажешь кольцо, и тебя проведут ко мне. Тогда мы закончим наш бой. Даже если это будет бой без оружия. А сейчас благодарите своих богов за спасение!

Оставив выживших в этой чудовищной битве, армия врага двинулась на Сеор. Империи приходил конец.

Император успел собрать стотысячную армию, и стать лагерем на берегу Егенора в полусотне лиг от Сеора. Объединенная армия врага насчитывающая около двухсот пятидесяти тысяч человек состояла из странных существ. Здесь были пехотинцы Нала и легкая конница Калаха, степные жители Империи. Никто не мог предугадать, что подданные Солнечной могут ударить в спину. Но самыми странными были существа других миров: бесстрашные понои, неизвестные летающие бестии, которые называли себя «рерале», ужасные богомолы, которые были размером с лошадь, серые лучники, стрелявшие не намного хуже эльфов. А предводителями этого войска являлись мифологические существа, которые, судя по легендам, были детьми самих богов, сотворивших эти миры.

Две армады столкнулись. От этой битвы зависела судьба мира.

Император Ириал разделил свое войско на две части. Человеческие и оркские легионы окопались на правом берегу Егенора, а «Крылатая тысяча» вместе с двумя хирдами гномов осталась в тылу. Две тысячи эльфов-лучников были рассеяны между закрепившимися легионами. У каждого из них был тройной запас стрел.

Вражеские воины наступали волнообразно. Первая волна включала в себя около двадцати тысяч богомолов, на спинах которых расположились серые лучники. Навстречу друг-другу были выпущены тысячи стрел. Легионеры привычно сомкнули щиты, и по ним ливнем застучали вестницы смерти. Иногда стрела находила щель в защите и впивалась в податливую плоть. Образовывалась брешь, которую сразу же закрывал следующий латник. Выстрелы эльфов собрали богатый урожай, подчистую выбив около тысячи богомолов и нескольких тысяч серых. Над полем битвы разносились стоны и проклятья. Враг же, не замедлив шаг, продолжал двигаться на застывшие шеренги. Но ничто не смогло бы остановить эту армаду. Империя пала.

Мы сидели в одной из немногих уцелевших тавернах. Вокруг царила разруха и смятенье. Империя прекратила свое существование, захваченная многотысячной армией. Как оказалось, многие были на стороне завоевателей. Весь мир теперь прекратился в громадную империю, направленную лишь на то, чтоб поставлять воинов в наступающую армию, которая уверенным шагом завоевывала миры. Зачем и почему? Никто не мог дать ответа на этот вопрос. Выжившие в «Битве Отчаяния» как ее стали называть потом, сидели за столом. Трое молодых орков, асхи и два человека. Вдруг один орк положил руку на стол и проговорил:

— Нам не место здесь. Нашей родины больше нет.

Раскот задумчиво посмотрел на Кагра и согласно кивнув повернулся к остальным. Алони, закутавшись в плащ, провела ногтем по кинжалу Джока. Меч ее отца спокойно покоился в ножнах на левом боку и, казалось, был немым напоминанием о случившимся. Рики и Раки молодые друзья орки, глянули на Ярка, который был у них безусловным авторитетом во всем и настороженно замерли. Ярк потянувшись, взял огромный двурушник из черного металла, внутри которого время от времени вспыхивал огонь и поднялся из-за стола.

— Подожди брат — проговорил Раскот, также поднимаясь — Я встречусь с ним. Сам.

За столом повисла напряженная тишина. Уже месяц, как империя прекратила свое существование. Шестеро друзей скиталась по миру в поисках заработка. Они решили создать свой собственный отряд. «Помнящие». Не многим сейчас требовались услуги воинов. Особенно неполной десятки. Но на пропитание хватало. Но все это время каждый по-своему переживал трагедию. Ярк и Раскот — спокойно, Алони горела желанием отомстить. Рики и Раки абсолютно не волновались по этому поводу. И лишь Кагра, который, несмотря на молодость, был старшим в этом отряде и успел проникнуться идеей империи, искренне переживал. Но была еще одна проблема. Дош. Раскот отчаянно рвался встретиться с ним. Он посвящал все свое время постоянным тренировкам. Он не просто тренировался, а был, одержим тренировкой. Остальные с опаской смотрели на поведение своего друга. Раскот замкнулся в себе. Из него тяжело было вытащить хоть слово.

— Нет — раздался голос асхи — нет. Ты не встретишься с ним. Нас осталось лишь шестеро! Мы должны уйти из этого мира. Но лишь вместе. И не неси чушь. Ты не ровня ему.

— Успокойся брат — тихо сказал Ярк, заставляя Раскота бросить негодующий взгляд на кольцо, висевшее цепочке на шее Алони. — Все будет хорошо. Мы лишь присоединимся к каравану и пройдем через портал куда-то в новый мир. Он примет нас.

— Но мы вернемся — тихо прошептал Рики, поднимаясь в свой немаленький рост.

— Вернемся — послышалось за столом.

Погонщик с чувством превосходства смотрел на шестерых воинов, просившихся для совместного путешествия. Дош Лаэрр разрешил ему беспошлинную провозку любых товаров в любые из 4 миров, уже завоеванных славной армией. И сейчас его караван включал в себя сорок повозок и сто пятьдесят человек, из которых 70 были охраной. А тут еще этот неполный десяток. Но годы роботы с людьми и не людьми дали ему прекрасную способность не принимать поспешных решений. Он еще раз оглядел шестерку воинов. Два орка, среднего роста и крепкого телосложения, похожие как братья, с полуторными мечами в разных руках и со щитами за спиной. Еще один чуть более высокий орк тоже с полуторным мечом и перевязью метательных звездочек на груди. Красавица — асхи со снежно белыми крыльями. Высокий парень при взгляде, на которого понимаешь, что очень мало найдется равных ему по силе и крепкий, чуть ниже орков, парень с мягкой походкой эльфа. Такие разные. Но их взгляд был необычен. Полон холода, скрытой силы и… любви. Любви к этому миру, друг к другу. Сразу ясно, что они понимают друг-друга всегда и каждый отдаст свою жизнь за другого. В них была загадка. А погонщик Алькор любил загадки. И здесь была явная выгода. Довести до портала 6 воинов лишь за питание. В этом мире после захвата появилось очень много страшных животных. Как созданных магией, так и попавших через портал. Они не будут в тягость.

Второй день похода начался прекрасно. Раскот смотрел на восходящее солнце, и из его души постепенно уходила пустота, образовавшаяся там после битвы. Почувствовав присутствие кого-то постороннего за спиной, он коротко кивнул и возле него сел Рики. Рики был одним из трех орков, которые выжили в страшной мясорубке. Он был очень умелым воином. Классиком, как и его друг Раки. Ребята познакомились только в тренировочном лагере, но они настолько были похожи и так прекрасно понимали друг друга, что все считали их братьями. Их классическое вооружение, состоящее из полуторного меча и треугольного щита, в их руках было поистине смертоносно. В дополнение своих возможностей оба прекрасно стреляли из лука. Они постоянно тренировались вместе с братьями и Алони.

— Что-то случилось? — спросил Рики, немного коверкая слова авронского языка, который был общепринятым в мирах, покоренных дошами.

— Красиво — проговорил Раскот. Вдруг у его ног затрепетала маленькая молния и он с резко откатился в сторону. Правда это не спасло парнишку от довольно чувствительного удара небесным пламенем.

Сзади послышался смех. Алони стояла улыбаясь и между ее разведенных в стороны рук пробегали маленькие разряды молний. Справа от нее на месте улыбался Раки, держа в руках длинный шест с мечеподобным лезвием на конце.

— Ты восстановилась — воскликнули Раскот и Рики одновременно. На лицах друзей заиграла радостная улыбка. После памятной битвы Алони, казалось, лишилась своих магических сил. Но видимо все становится на свои места.

— Ага. Теперь чувствую прекрасно! — засмеялась асхи и взмахнув крыльями взмыла в небо.

Караван начал собираться и выдвигаться в путь после ночевки.

Впереди замаячили высокие деревья. Вечный лес светлых эльфов. Прекрасные воины. Караван спокойно вошел под сень леса. Ничто не нарушало покой. И… ничто не нарушило. Когда караван выехал из лесу — все вздохнули с облегчением. Еще бы. Впереди оставалось всего несколько часов поездки.

Возле портала собралась огромная толпа. Каждый хотел как можно скорее пройти его и оказаться в теплой постели. Огромная толкучка. Погонщик с ужасом смотрел на груженые телеги, с которых наверняка во время проезда стащат что-то навязчивые воришки, занявшиеся новым промыслом. «Портальным» — как они с улыбкой рассказывали в тавернах. И, судя по тому, что стражники ничего не делали — они тоже в доле. Но его охрана, честно отрабатывая свои золотые, рассредоточилась вокруг каравана. Их ладони лежали на рукоятях оружия, показывая, что шутить они не умеют. По крайней мере не сейчас. Памятная шестерка обосновалась на передней телеге. Два орка, и невысокий парнишка взяли в руки луки. Гарпия, стоя в полный рост, пускала между ладоней маленькие молнии а оставшийся орк вместе со здоровяком настороженно смотрели вокруг, держа на коленях обнаженные клинки. Осторожно продвигаясь вперед караван занял свою очередь. Теперь нужно подождать до полудня и тогда можно проходить в Авар. Мир, который одним из первых захватили Доши. Мир, который представлял собой один огромный материк, на котором были расположены лишь два государства: Алок и Алор. Ими правили наместники дошей. Государства были созданы лишь для того, чтоб избежать народных восстаний. Коренным населением были люди. Недовольные правительством в одном государстве — бежали в другое. И наоборот. В итоге — все довольны. Но такие огромные земли не могло контролировать никакое государство. Многие места были запретными из-за поселившихся там существ, во многие просто не было желания соваться. Ведь основная жизнь была сосредоточенна вокруг городов и поселений. Но после открытия портала из этого мира в Авар нескончаемой рекой пошли беженцы, потерявшие свою родину. Они надеялись найти здесь свой новый дом. И так в этом мире появлялись новые поселения. Формально не подчиняемые никому и в одиночку вынужденные оспаривать право проживания здесь со многими… недовольными.

Алони смотрела на толпу, которая расступалась перед караваном. Сейчас они уже должны будут проходить через портал. Вдруг, откуда-то из под ног вывернулся юркий человечек. Он с криком схватил лошадей под вожжи и потянул на себя. Лошади замерли, и человек ярко выраженной степной наружности, выкрикнул несколько слов. Все это заняло мгновение. Асхи уже хотела пустить в непрошенного гостя молнию, как услышала крик Ярка:

— Ежуд!!! Ты жив!

Степняк с улыбкой посмотрел на молнию, уже готовую сорваться с рук гарпии и отрицательно покачал головой. Алони, спохватившись, погасила ее и посмотрела на своих спутников. На лицах Ярка и Раскота сияли улыбки. Орки же как и Алони озадаченно смотрели на неожиданное препятствие. Ситуацию разрядил сам степняк, змеей скользнув на телегу. Он тут же попал в объятия братьев, торопливо выспрашивавших что-то. Ежуд, вырвавшись из объятий, начал показывать рукой в сторону толпы. Все сидевшие, перевели свой взгляд на указанное, и обнаружили двух огромных северян. Они возвышались на две головы над остальными людьми. И уверенно шли вперед. Раскот издал яростный рык, подражая зверю, давшему ему прозвище, и, молнией, кинулся в толпу. Не отставая от него, но не так плавно с телеги спрыгнул Ярк. Люди, увидев мчащихся на них безумцев, расступались, давая место предполагаемой битве. Не снижая скорости, Раскот и прыгнул на ошарашенного великана, сбивая его с ног. Ярк, не был столь милостив и от всей души ударил доставшегося ему, который на полголовы был выше самого Ярка. Великаны, оказавшись на земле, застыли. Толпа в предвкушении зрелища подалась навстречу. Как вдруг атмосферу напряженности разрядил один из лежавших на земле своим искренним и чистым смехом.

— Фарок! А ведь это братья — сказал он, ухватившись за протянутую руку Ярка.

— Да Роволг. Кто еще может нас так встретить? — засмеялся второй, уже поднявшийся на ноги.

Толпа возбужденно обсуждала происходящее. Четыре человека, которые были причиной «зрелища» радостно хлопали друг друга по широким спинам и делились впечатлениями. Но тут раздался крик, возвещающий о начале перехода через портал. Братья, быстро посмотрев по сторонам, схватили своих старых знакомых под руки и потащили к телеге. Погонщик недовольно посмотрел на всю эту процессию, шумно обсуждающих былое на передней телеге, но при этом не спрятавшим оружия, и махнул рукой. Караван двинулся вперед.

Алони

Проход сквозь портал длился мгновение. Казалось, что ты лишь моргнул, а сияющая фиолетовым цветом горловина портала уже осталась за твоей спиной. Ребята, которые нашли нас здесь, были в одной роте с братьями. Два огромных северянина были даже больше Ярка, и, своим огромным ростом и перевитым переразвитыми мышцами телами, явно выделялись среди окружающих. Их одежда состояла из небольшого кожаного жилета с нашитыми на него стальными бляхами, темные штаны с массивными металлическими вставками в районе колена и обычные солдатские сапоги с высоким голенищем в которые были обуты собственно все представители мужского пола. Из-за голенища сапога у каждого выглядывала рукоять ножа. Я посмотрела на их двуручные клинки, которыми обычный человек вряд ли смог бы сражаться, спокойно лежащие на коленях. Дорожные сумки, теперь оказавшиеся на телеге, явно скрывали в себе еще что-то. Но лица у ребят были очень располагающими к себе. Хорошие спутники в дороге не помешают. Третий негаданный попутчик — типичный степной житель. Чуть ниже Раскота, с раскосыми глазами, в которых всегда горела искра жизни, он был очень молчалив. Если не сказать больше. За все время он произнес только «Я Ежуд». Но что самое интересное — он спокойно общался с братьями и северянами с помощью жестов и мимики. Его одежда — копия одежды Фарока и Роволга, только значительно меньше. Из оружия я смогла разглядеть длинный нож, рукоять которого выглядывала из-за спины, полуторный клинок у пояса и перевязь метательных ножей, перекрещивающих торс Ежуда крест на крест. Зная об умении и любви степняков в обращении с луком, я посмотрела по сторонам, но не увидела ничего даже отдаленно напоминающего это оружие. Подвинувшись чуть ближе, начала слушать повествование одного из северян.

Рики

Мы с радостью расселись на телеге и слушали о том, что случилось с ребятами после памятной войны. Как оказалось, мы здорово помогли Империи, сдерживая войско противника в той памятной битве. Победить в этой войне мы бы не смогли, но именно эти два дня у перевала дали шанс многим существам выжить. Затем Раки поведал наш рассказ…

Караван подошел к небольшому городу, раскинувшемуся у берега реки И. Просто И. Раскот, долго мучил погонщика, узнавая название. На лицах всех сияли радостные улыбки. Вокруг расстилался совсем другой мир. Новый дом.

Все неполная десятка с веселым гомоном ввалилась в первую попавшуюся таверну. «Хозяин» — прокричал Кагр и лучезарно улыбнулся ошарашенным постояльцам, сидевшим за огромными столами. Раскот потрепал друга по плечу, и, подмигнув Алони, громко засмеялся. Этот мир дарил радость. Необоснованную, бурную. Казалось все можно начать с начала.

Раскот

Мы расселись за огромным столом, вся поверхность которого была исщерпена ножевыми прорехами. Я посмотрел на северян, легко влившихся в нашу компанию и на Йожуча, который жестами объяснял Рики и Раки что-то. Причем что-то, судя по глупым ухмылкам друзей — орков, что никак не было обсуждением сущности бытия. Я повнимательнее присмотрелся к мелькающим рукам, но не смог ничего разобрать в этой мешанине. Снова посмотрел вокруг. Мы сидели в самом центре таверны. За, так называемым, волчьим столом, куда садились «новенькие». Чистая и очень опрятная таверна с широкими оконными проемами, в которых блестело настоящее стекло, навевали мысли о процветании этого мира. Публика была одета в опрятную и чистую одежду. Нигде не было видно попрошаек и больных. Этот мир явно был гораздо стабильнее нашего. Я обернулся к брату и хотел сказать ему об этом.

— Этот мир…

— Этот мир… — синхронно со мной произнес Ярк.

Алони, сидевшая между нами секунду смотрела на наши удивленные лица засмеялась.

— Кошмар! Вы уже даже думаете одинаково — прервав свой смех, сказала асхи.

Мы с братом переглянулись. Алони, наконец, ожила. Потеря отца выбила ее из колеи. Даже Кагр весело болтал с Фароком и Роволгом. Вдруг я ощутил на себе неприятное покалывание. Казалось, что кто-то облил меня какой-то липкой жидкостью в жару, а я полез сквозь кусты. Посмотрев по сторонам и не заметив ничего, интересного передвинул на поясе кистени. Вся наша компания заметила мое движение. Не прекращая беседы, каждый, невзначай, положил руку или на оружие или в непосредственной близости от него. Я обрадовано заметил слаженность действий и выдержку друзей. Мгновение спустя я увидел «путь». Четко, как не видел его никогда. Рыбкой нырнув под стол, заметил как моему примеру последовали и остальные. Благо стол позволил всей нашей девятке спрятаться. Окружающие удивленно воззрились на нас. Прошло мгновение и… ничего не случилось. Мы лежали под столом уже добрую минуту. Перед моими глазами находилась пятка Алони. Я невольно залюбовался ее стройной ножкой, которая через мгновение двинула меня в скулу. Не сильно, но обидно.

— Может встанем? — Произнесла асхи еще раз, пиная мое бедное лицо своей ножкой в изящных кожаных полусапожках.

— Милая! Мне так приятно наблюдать тебя в этом ракурсе! Именно ради этого я и залез под стол. — Съязвил я, уворачиваясь от очередного удара.

Вы не пробовали смеяться под столом? Вместе с девятью своими друзьями? Причем где-то в людном месте. И, причем каждый полностью доверял мне и не спешил вылезать из под стола. Мы смеялись с себя, с окружающих, которые наблюдали за нами. Были такие, которые последовали нашему примеру. Наши «подражатели» поднимались из-под столов и с раздраженным видом отряхивали одежду. Все, кроме мужчины с шрамом, пересекавшим лицо от левого виска до кончика губы. Он неотрывно смотрел на меня. Заметив, что я перевел на него свой взгляд, он кивнул. И…

Ярк

Мы сидели под столом. Но я верил брату. Всегда.

Рики

Казалось, сам воздух взорвался. Огонь был везде и всюду. Его пламенное дыхание охватывало тело. Я слышал крики окружающих. Вдруг меня, вместе со столешницей, подхватило и понесло на стену…

Раки

Тяжелый ботинок привел меня в сознание. Я удивленно смотрел на ногу, которая как-то неестественно медленно опускалась на меня. Мир вокруг, казалось, замер. Я резко перекатился и, невзирая на боль, прострелившую все тело, дернул приближающийся ботинок на себя…

Алони

СВЕТ!!!

Фарок

Ничего не помню…

Роволг

Кто-то на нас напал. После взрыва…

Ежуд

Мой рост спас меня. Я увидел, как Рики вместе со столешницей улетел к стене. Фарок без сознания лежал на земле. Раки сломал ногу одному из нападавших и отключился. Ярк был пришпилен к полу огромной щепкой, прилетевшей из зала. Надо мной стоял шатающийся Раскот, Кагр и человек со шрамом, из-за соседнего столика. Перед нами кружили около десятка каких-то субъектов в черных балахонах. В их руках сверкали длинные мечи с широкой гардой. Они попеременно нападали на ребят, но те, несмотря на контузию, после недавнего события, уверенно отражали удары. Раскот резко присел, и его кистень с противным «чмок» впечатался противнику в колено, заставляя того вскрикнуть от боли. Правда, его крик был тут же прерван молниеносным ударом клинка Кагра. Убитый, но еще не осознавший свою смерть человек откинулся назад, нарушая круговорот нападающих. Этой замешкой незамедлительно воспользовался наш нежданный помощник, который не отставал от моих друзей, уверенно орудуя двумя боевыми веерами. Быстро закрыв один веер из-за чего в его руке оказался длинный кинжал, он уколол противника в горло, заставив того выплеснуть струю горячей крови на, порядком пострадавший, пол. Второй рукой он ударил назад и режущие грани раскрытого веера, который я никогда не считал серьезным оружием, с невообразимой легкостью рассекли лицевую кость, превратив лицо нападавшего в ужасную кровавую маску. Пугал бы он, наверное, девушек своим страшным лицом. Если бы не одно но. Раскот всегда был очень милосердным. И в очередной раз, доказав свою человечность, он… ударил. И тут же кистень, с налипшим на него содержимым черепа по причудливой траектории прерывает жизнь еще одного «любителя неожиданностей». Шестеро оставшихся, довольно резво покинули зону поражения. Ну так они считали. Спустя мгновение на них полился смертельный дождь метательных звезд Кагра и шипов, вылетающих из рукояти многофункциональных вееров. Пять фигур замерли в живописных позах. Оставшийся в живых противник откинул с головы капюшон и осторожно положил на пол остатки стола, в котором глубоко засели снаряды. Нам предстало прекрасное лицо. Лицо эльфа. Холодные глаза, желтого цвета внимательно ощупывали нас. Я, с трудом, попытался вытащить кинжал из-за голенища сапога. Эльф, заметив мою попытку, лишь усмехнулся и вытянул из-за пояса два клинка, немного изогнутых у рукояти. Кагр, немного шатаясь, метнул звезду. Молниеносный удар изогнутого клинка изменил траекторию полета смертоносного снаряда и направил его обратно. Орк вскрикнул и осел на пол, зажимая глубокую рану на груди. Наш нежданный помощник переглянулся с Раскотом и они вдвоем кинулись вперед. Противник отступил, пораженный градом ударов, обрушившихся на него. Его клинки сливались в сплошную металлическую занавесу, стараясь успевать везде. Но он не мог соревноваться с двумя воинами, которые, казалось, были одержимы битвой. Не мог честным способом. Отпрыгнув в сторону, он сорвал с шеи фигурку, изображавшую волка и кинул на пол. И в тот же миг фигурка ожила. И выросла. Обычный волк казался бы маленьким щенком по сравнению с ним. Волк, воспользовавшись замешательством, которое он внес в ряды воюющих, рванулся вперед. Мощной грудью он сбил с ног мужчину со шрамом. Огромные челюсти метнулись вперед, чтоб ощутить теплую и нежную плоть…

…

В последнее мгновение я смог впихнуть веер в пасть этому чудовищу. Волк, опешив от наглости, отклонился назад и позволил вырваться, из под придавившей меня туши. Воздев свое бренное тело, существенно пострадавшее во время взрыва, раскрыл оставшийся веер. Мой «коллега» немыслимыми пируэтами заставлял эльфа метаться по всей таверне. Тогда я понял, что сдерживал его атаки своим присутствием. Но восхищаться мастерством молодого воина мне помешал негодующий рык. Волк, изъяв мешавший ему предмет, смотрел на меня такими же, как и у его хозяина глазами. В них читался ум. Это было не просто животное. И еще в них была злость. И обида. Он вновь кинулся на меня…

Алони

Удивленно открыла глаза. Вокруг был лес. Я расправила крылья и взлетела. Вдали виднелась голубое зеркало реки. Волнуясь о друзьях, я, как можно быстрее, полетела к реке.

Раскот

Эльф был очень быстр. И силен. Его атаки следовали незамедлительно. Но мой стиль боя «не читался» им. Он просто не мог правильно рассчитать движения моих кистеней. Проникнувшись симпатией к этому остроухому, решил обезоружить его. Кистени сплелись вокруг его клинков. И мы остались без оружия.

…

Смерть часто была рядом. Она была моей женой, моей любовницей. Она была моей жизнью. Я чувствовал ее дыхание. Я ощущал ее запах. Я слышал шелест ее одежды. Смерть всегда была со мной. Но никогда еще за свою пятисотлетнюю жизнь я не встречался с соперником, от которого так явно веяло смертью. Кроме доша. Случайное нападение на таверну обернулось ужасным разгромом. Девять моих соплеменников лежали мертвыми, а десятый стонал, со сломанной ногой. Лишившись оружия, я понял, что не смогу победить этого противника. Чтож. Пусть увидит, как может умирать свободный эльф.

Ежуд

Раскот кинулся вперед, стараясь достать до нервных окончаний на ногах противника. Эльф плавно ушел в сторону и ударил ребром ладони в горло. Вернее в то место, где был юркий парнишка. Раскот не хотел входить в темп. Тогда бы он убил противника. Но эльф был очень быстр. Стремительные удары рассекали воздух. Казалось, что у каждого из сражающихся, по крайней мере, три пары рук. Но мало кто мог сравниться с Раскотом в чистом бою. На лбу эльфа выступили крохотные бусинки пота.

Дверь таверны, чудом уцелевшая во время недавнего происшествия, слетела с петель. На пороге показалась асхи. Мгновенно оценив обстановку, она метнула молнию в волка, который опять стремился к заветной добыче. В воздухе резко запахло горелой шерстью. Но к удивлению гарпии, волк, пролетев сквозь весь зал, поднялся на лапы. Сотворенному магией существу тяжело было принести вред магией. Алони выхватила клинки и приготовилась встретить зверя. Но раздался протестующий крик и волк, обратившись в темной дымной тучкой, опять стал кулоном и повис на шее эльфа. Раскот, наклонившись над лежащим на полу созданием, сосредоточенно потирал, разбитые костяшки пальцев и смотрел на разбитую физиономию жителя лесов. Эльф хмуро произнес «Рабы дошей». Эта фраза все поставила на свои места. Раскот с яростью посмотрел на ушастого. Затем направился к Ярку. Вместе с мужчиной, чье лицо было пересечено шрамом, они сняли парня с пронзившей его щепки. К счастью, несмотря на ужасный вид, рана была не очень опасна. Раскот собрался, было обработать края, как его отстранил шрамированный. Он закрыл глаза и положил руку на рану Ярка. Великан задергался от мучившей его боли, не приходя в сознание. Раскот с трудом сдерживал себя на месте, наблюдая за мучениями брата. Спустя некоторое время, мужчина со шрамом убрал руки. Края раны затянулись. Но Ярк все еще пребывал в бессознательном состоянии. Излечивший повернулся к Раскоту и протянул руку.

— Хайлан — представился он.

— Раскот — проговорил парень, с искренней симпатией пожимая протянутую руку. — А ты не мог бы посмотреть на остальных?

Спустя некоторое время вся компания выбралась из места, которое, казалось адом на земле. Разбросанные в разных живописных позах тела людей, и их фрагменты, посеченные осколками. И реки крови. Бывшая ранее чистая и опрятная таверна приобрела кровавую атмосферу. Девять живых друзей, каждый из которых был осмотрен Хайланом и три эльфа. Один удивленно наступал на свою ногу, а второй все время держался за шею. Третий эльф тяжелым взглядом смотрел на окружающих. Раки радостно рассказывал Рики о его вхождении в темп. Фарок и Роволг молча шли за Ярком, который время от времени поглаживал живот. Ежуд увязался за Хайланом, а Раскот шел вместе с Кагром. Выйдя за территорию памятного места боя, все остановились. Эльфы, стоящие в стороне, смущенно переглянулись. Затем их предводитель молча протянул свои Раскоту клинки рукоятями вперед.

— Меня зовут Альраэль. И простите меня, странники миров, за это нападения. Не убивайте моих юных спутников, а возьмите лишь мою жизнь. Нелепая случайность заставила вас зайти в эту таверну. И такова судьба, если мы, стараясь спасти собственную свободу, причинили вам вред. — проговорил эльф опускаясь на колено.

Раскот удивленно посмотрел на эльфов. Затем взглянул на друзей, мрачно ожидающих решения.

— Ты его пленил. Ты и решай — сказал Кагр, наблюдая за мучениями своего друга.

Раскот взял клинок и медленно повернулся к эльфу.

Алони

В моих глазах стояли слезы. Патовая ситуация. Если Раскот не ударит, то значит должен будет забрать жизни всех эльфов. Если ударит, то убьет лишь Альраэля. Если же вообще опустит оружие, то эти гордые создания решат, что их лишили чести и совершат самоубийство. Мда. Сложные законы у эльфов. Раскот замахнулся…

Ярк

Клинок молниеносно скользнул вдоль шеи эльфа, оставив там лишь маленький порез. Я улыбнулся, оценив находчивость брата. Кровь за кровь.

Эльф поднялся с колен и, не говоря ни слова, забрал клинки. Сделав несколько шагов по направлению к своим воинам. Затем он резко остановился. Долгим взглядом посмотрел на лица эльфов и обернулся. С улыбкой он… протянул руку.

«Чтоб тебя демоны забрали!» рассмеялся Ярк, наблюдая за рукопожатием брата и эльфа.

— Если нет никаких возражений, я бы тоже присоединился к вам — сказал Хайлан, оглядывая всех собравшихся.

— А я думала, что ты уже итак с нами! — улыбнулась Алони и хлопнула его по плечу.

— Тринадцать. По-моему счастливое число. — Сказал Кагр, с улыбкой наблюдая за Роволгом, заключившим в объятия эльфов. Правда на их лицах было заметно не очень много счастья от таких дружественных проявлений.

Альраэль

Я удивлялся своим новым друзьям. Я удивлялся себе. Еще никогда я не видел настолько разношерстой компании: три эльфа, три орка, одна гарпия и шесть человек. И нас легко приняли к себе. С детской непосредственностью. И мы с удовольствием согласились стать друзьями. Мы — эльфы. Нелюбящие другие расы. Наверное, все можно было бы свалить на то, что они из другого мира, но нет. Хайлан был отсюда. Выходит столетия битв были напрасными. Требовалось лишь… хорошей отношение. Предложение дружбы. Пятьсот лет жизни коню под хвост.

Кагр

Эльфы легко влились в нашу компанию. Видно было, что они были ошарашены нашим отношением к ним. Того, которого я ударил, звали Пиэрг. Он был довольно веселым эльфом, если такое определение можно применить к этим высокомерным существам. Его оружие было подобным моему. Полуторный меч удобно устроился у крупа лошади. Вместо метательных звезд, за его спиной виднелся бессменный атрибут эльфов. Длинный лук. Как воин ближнего боя он был не очень силен, но как лучник — прекрасен. Лошади несли нас… Кстати. Лошадей привел Альраэль. Его погибшим собратьям они уже не были нужны. Недостающих коней мы взяли у таверны, справедливо полагая, что мертвым некуда ехать. Впереди виднелся лес. Корумский, как сказал нам Хайлан. Там мы сделаем привал. Я повернулся к Раскоту и увидел его кивок. Сумасшествие. По-моему Ежуд научил нас общаться без слов.

Раки

Мы остановились на большой поляне. Эльфы моментально исчезли в лесу, оставив нас в недоумении глядеть по сторонам. Передвигаются по лесу они гораздо лучше нас. Ну, на то они и эльфы. Мы с Фарогом отправились за дровами. Северянин, недолго думая, поднял с земли ствол поваленного дерева и, забросив его на плечо, направился к нашему временному лагерю. Я же пошел вглубь леса. Идя вперед, я думал о причудливости судьбы, позволившей нам выжить во время войны. О несчастьях, объединивших нас. О том, что настолько разные, мы стали семьей. Даже эльфы, пробыв в нашей компании совсем недолго, попали под очарование асхи и наперегонки старались выполнить все ее желания. Хайлан легко понимал Ежуда, но окружающим их беседа казалась чем-то невероятным. Даже Фарок и Роволг общались с ним не настолько непринужденно. Когда я уходил Рики, схватив клинок, доказывал что-то Раскоту. Ярк разжигал костер и с улыбкой смотрел на Роволга, уже улегшегося на землю. Великан любил спать и старался этим заниматься все свое свободное время. Алони наблюдала за Кагром, который усиленно тренировался. Семейная идиллия. А я шел все дальше.

Олиин

Мы стремительно продвигались по лесу, ища добычу. Вдруг Альраэль остановился и снял с плеча лук. Пиэрг последовал его примеру. Глянув на меня, они начали окружать предполагаемую добычу. Я тяжело вздохнул и… вытянул из-за спины арбалет. Да. Именно это оружие. Человеческое изобретение. Тяжело быть единственным эльфом за всю историю существования нашей расы, отказавшимся от использования лука.

Я тихо шел вперед и мои чуткие уши уловили немного нервозные шаги, какого то копытного зверя. Но картины прошлого уже вставали перед моими глазами…

Моя стрела попала в цель. Хотя в этом никто и не сомневался. Меня считали одним из лучших лучников Яркого Леса. Мой выстрел вызвал радостную улыбку на лице Альраэля и дружеское похлопывание по спине Пиэрга. Мой учитель и мой друг. Но это не могло доставить мне удовольствия. Лук был не моим оружием.

На поляне, паслось около десятка косуль. Каждое животное было наполнено энергией. Посмотрев на высокое дерево с длинными листьями, я заметил Пиэра, который молча показал мне на вожака стада — крупного самца с красивыми ветвистыми рогами. Кивнув другу, я прицелился…

Мы атаковали небольшой обоз людей. Наши стрелы собрали смертельный урожай из прислужников дошей. Никто из эльфов не пострадал. Я подошел к человеку, который еще сжимал в руках странное приспособление. Взяв его в руки я внимательно рассмотрел его. Если память мне не изменяет, то это арбалет. Маленький лук с рукоятью. Стрела, лежавшая в ложе оружия, была гораздо толще и короче наших стрел. Я направил арбалет на повозку и задействовал спусковой механизм. С тихим «бам» стрела вошла в деревянную стенку повозки. Я удивился убойной силе такого маленького оружия. Не теряя возможности, прицепил его к седлу своей лошади. Обернувшись на своих соплеменников, заметил в их взгляде немой укор.

Арбалетный болт вошел зверю точно под левую лопатку. Не обращая внимания на столь ничтожную, по его меркам, преграду, болт пронзил бедное животное и застрял по самое оперенье в дереве на другом конце поляны. С момента моего выстрела прошло лишь мгновение, как гулко захлопали тетивы луков моих друзей. Четыре выстрела и четыре животных остались лежать на траве, даже не осознав прихода смерти. Пять животных на тринадцать воинов — вполне достаточно. Альраэль вызвал своего магического зверя, который с легкостью взял в огромную пасть подстреленного мной вожака, приветливо помахал черным хвостом. А когда-то он бережно нес меня в своей пасти…

«Мы отправились охотиться на доша. Это было похоже на игру. Он сам подходил к границам нашего леса и вызывал нас на бой. Молодой дош, наполненный энергией и силой. Всего столетний. Но вот я беспомощно лежу на траве, зажимая руками рванную рану на животе, оставленную мне когтями доша. Сам он стоит напротив Альраэля. На его прекрасном лице не заметно ни капли радости или горя. Казалось, оно было выточено из камня. Мой учитель сжимает в руках свои клинки. Но не спешит нападать. Нас было два десятка, а сейчас на ногах остался только один. Альраэль сорвал с шеи кулон и позвал Ири. Волчицу, сотворенную сильнейшим волшебством. Волшебством дошей. Зверь, почувствовав присутствие бывших создателей и хозяев, задрожал от страха. Воспоминания слишком ярко еще отображались в умной голове волчицы. Но ее новый хозяин был другим. Вернее он не был ее хозяином. И волчица, стала рядом с эльфом и обнажила клыки на своего создателя.

Казалось, Дош играется с моим учителем и его зверем. Его перемещения были невообразимо быстры. Удары сотрясали тело моего наставника. Ири лежала далеко в стороне. Сломанные лапы доставляли волчице адскую боль, но она вновь и вновь, извиваясь всем телом, старалась доползти до своего бывшего хозяина. С болью я смотрел на это. Отвернув голову в сторону, я увидел свой арбалет, который я сделал, руководствуясь людским аналогом. Если говорить точнее, то я вырастил его. Мы, эльфы, как известно, жители леса. Наши луки мы выращиваем. Тоесть просим дерево дать нам часть себя. Вот и я вырастил арбалет. Моя община хотела изгнать меня из лесу, но благодаря заступничеству Альраэля, я остался. Но даже в его глазах было осуждение.

Превозмогая боль, дотянулся до арбалета. К, счастью болт находился в ложе и мне оставалось лишь натянуть тетиву, сделанную из «нити леса» — очень прочного и эластичного вещества. Направив арбалет в доша, я выстрелил. Дош, который с пренебрежением подставлял под эльфийские стрелы предплечья, одетые в металлические наручи, поступил точно также. Но арбалетный болт пригвоздил его руку к груди. Дош пораженно воззрился на свою руку, пришпиленную к телу. Альраэль, не теряя ни секунды, подхватил один из клинков и вонзил его в живот врагу. Но даже эта, смертельная для любого рана не смогла бы убить это создание, если бы не волчица, невероятным образом кинувшаяся на врага. Придавив своим телом доша, она насадила его на острие клинка.»

Я взвалил на плечи одного из убитых, Альраэль понес две туши, а мой друг тоже понес одно животное к нашему временному лагерю.

«Я очнулся в пасти Ири. Она нежно несла меня в сторону леса. Судя по тому, как легко она двигалась, Альраэль дал ей возможность отдохнуть в ее мире. И залечить раны. Стараясь не двигаться, чтоб не разбудить боль, мирно дремавшую в области живота, позвал учителя. Его лицо и тело представляло собой сплошной кровоподтек. Его одежда была изрезана когтями доша, голову, которого он нес на плече. Но невзирая на свое плачевное состояние, он улыбнулся и похлопал рукой по моему арбалету, висевшему на его поясе.

— Я был не прав, просто сказал он…»

Оторвавшись от раздумий, я оглядел своих новых друзей. Таких необычных и таких разных. И все-таки друзей. И что теперь приходиться думать? Ведь если бы в наших мирах все было хорошо — мы бы никогда не смогли встретиться. Страшная насмешка судьбы. Война — убивает, но война и дает возможность встретиться таким существам, способным достичь всех целей которые они поставят на своем пути.

Фарок

Мы увидели, как из лесу появилась тройка «наших» эльфов. Я невольно проникся уважением к эльфам, увидев, как легко Альраэль несет две туши убитых животных. Несмотря на отсутствие таких мышц как у меня или Роволга, они были сильными и выносливыми воинами. Хотя в нашей компании нельзя выделить самого сильного воина. Или можно?

Ярк

С удовольствием ел прекрасно прожаренное мясо с какими-то экзотическими специями, придающими неповторимый вкус и аромат. Судя по тринадцати довольным лицам и одной морде, еда, приготовленная Хайланом, понравилась всем. Даже Ежуд, откинувшись после сытной трапезы, сказал «Хорошо». Вдруг Фарок предложил провести соревнование. И правду говорят, что на сытый желудок думать невозможно, ведь все согласились. Даже Ири, волчица Альраэля, довольно зарычала. Мы решили сделать все так…

Отмерив расстояние, мы выстрелили. Стрелы Раскота Рики и Раки вонзились точно в центры мишеней, нарисованных на деревьях. Ребята радостно закричали. Но их крики быстро оборвались, когда следующая тройка, с расстояния, вдвое превышающее оговоренную дистанцию, выпустила шквал стрел. Семь стрел Пиэра вонзились точно в центр нарисованной мишени. Точно так же была исковеркана и мишень, куда стрелял Ежуд из своего композитного, маленького лука, неизвестно откуда взявшегося. Правда в центре его мишени было лишь четыре стрелы. Хотя смешно говорить лишь. Первая тройка, считавшиеся довольно искусными лучниками, выпустила за то же время лишь одну стрелу. Все собравшиеся перевели взгляд с Ежуда, на лице которого сияла радость, на мишень Альраэля. В ней была лишь одна стрела. В самом центре. Эльф же стоял и улыбался.

— Но у него же пустой колчан — проговорил Хайлан.

Все кинулись к мишени. На траве под мишенью лежало двадцать восемь расщепленных палочек.

— Пятнадцать — ошарашено выдохнули Ярк и Алони. Остальные ничего не могли сказать. Даже эльфы подошли и поклонились своему учителю.

— Но как можно стрелять так? Стрелы же шли одна за одной! — удивленно спросил Ежуд, потрясая перед улыбающимся эльфом ворохом остатков стрел. Вся компания рассмеялась, осознав, наконец, что может заставить разговориться маленького степного жителя.

Раскот, переглянувшись с братом, подошел к Альраэлю.

— Ты знаешь что такое «темп»?

Альраэль

Мой учитель учил меня стрелять. Стрелы с его лука срывались даже не одна за одной, а сплошным потоком. Я заворожено смотрел на это. И на мою просьбу рассказать как он это делает, учитель лишь сказал одно слово — темп. Долгие годы я искал понятие этого слова. Я узнал о существах, которые могли ускоряться. В основном эти умения были присущи магическим созданиям и магическим предметам, которые наделяли своего владельца подобным. В итоге мои поиски ни к чему не привели. Только к своему двухсотлетию, я понял, что искать нужно лишь в себе. И именно тогда я вошел в «эльфий темп». По крайней мере так было написано в наших семейных приданиях. Я не мог двигаться с безумной скоростью, я не мог себя лечить, но я мог видеть. То, что видел каждый, кто прикоснулся к этим знаниям. И частично я мог прикоснуться к этому. Мои стрелы входили в то состояние, когда время вокруг существенно замедлялось. И я стрелял быстрее, чем может увидеть глаз человека или эльфа. И вот этот молодой парнишка спрашивает меня о самой сокровенной тайне нашего рода…

Кагр

Пока Раскот о чем- то беседовал с эльфом, мы решили продолжить наши «соревнования». Фарок предложил устроить свободный бой. Потянув жребий, мы разбились на пары. Поглядев на Раки, который опасливо смотрел на черную волчицу, определенную в свои будущие соперники, не смог сдержать улыбку. Кстати, я выхожу первый. И огромная фигура Роволга уже замаячила на другом конце поляны. Это будет интересно

Хайлан

Два воина сблизились. Я не сомневался в исходе поединка. Несмотря на свои чудовищные габариты и силу, Роволг очень проигрывал Кагру в технике боя. Удары великана со свистом рассекали воздух в миллиметрах от лица орка. Но именно эти миллиметры и никак не могли преодолеть огромные кулаки Роволга. Разъяренный великан вновь и вновь кидался на улыбающегося орка, который изящно уходил из-под ударов. Вот один из ударов уже привычно прошел в опасной близости от тела Кагра, как тот, вместо отхода, наклонился, и подсек ноги противника круговым ударом ноги. Великан упал на землю и замер. Орк протянул запыхавшемуся человеку руку. Поднявшись, они подошли к нам. Роволг огорченно проговорил что-то Фароку, который уже вставал с импровизированного кресла. Теперь эльф и человек.

Олиин

Я вышел навстречу этому громадному человеку. Честно говоря, никогда не блистал особыми успехами в безоружном поединке. Но и сдаваться я не привык. Противник наседал. В отличие от своего друга, он был более гибок. Он бил не только руками, но иногда и пытался достать меня носком своего огромного сапога. Лишь чудо спасало меня от чудовищных ударов. «А ведь, наверное, такой и убить может» — подумал я, немного отвлекшись…

Удар северянина отбросил эльфа на несколько метров. Бедняга даже не пытался подняться. К нему метнулся Хайлан и через мгновение успокоительно помахал рукой. Эльф, с заметным трудом встал на ноги и тут же был заключен в объятия своего бывшего противника, который радостно рассказывал: «А я тебе так вмазал, что ты аш фьют вон туда и лежишь. А я думаю а вдруг убил. А ты встал. Ох молодец». На лицах невольных слушателей расцвели улыбки.

Следующим на поляну вышли Ярк и Рики. Орк уверенно оборонялся, и вполне возможно, одержал победу. Если бы не одно но. Ярк. Несмотря на все воинское умение, Рики явно проигрывал человеку по всем параметрам. Ярк был гораздо сильнее, быстрее. Его удары были более точными и резкими.

За боем следующей пары с напряжением и беспокойством следило двенадцать пар глаз. Раки и волчица остановились на центре поляны. Молодой орк с рыком, достойным горного троля, кинулся вперед. Ири, не позволила себе удивиться безумной атакой и черной молнией скользнула орку в ноги. В образовавшейся кутерьме, преимущество было на стороне более тяжелой волчицы. Два сплетенных тела в отчаянных попытках победить катались по всей поляне. Вдруг эта кутерьма остановилась. Картина, представшая взору окружающих, была необычна. Орк стоял на коленях. Одной рукой он обхватил волчицу за шею, а вторая была по самое плечо в ее огромной пасти. Альраэль что-то выкрикнул, но Ири не среагировала. В ее глазах была заметна растерянность. Раки же напротив улыбался во весь рот. Друзья удивленно наблюдали, как орк, осторожно вытягивает изо рта зверя свою руку. Ири при этой процедуре выглядела безумно счастливой и не преминула выразить свое восхищение победившему ее сопернику, облизав уже и без того грязную физиономию орка.

— А что ты сделал? — спросил Рики, невольно озвучивая то, о чем думал каждый.

— Схватил за основание языка. У меня была в детстве собака. Когда ее хватаешь так, то она не может захлопнуть пасть, пока я не отпущу. А если сильно сдавить, то можно перекрыть доступ воздуха и животное задохнется, — сказал Раки, сосредоточенно вытирая руку, покрытую слюной волчицы о траву.

— Аааааааа. Так все элементарно, — глубокомысленно произнес Раскот, вызвав у друзей взрыв смеха.

Продолжать «турнир» сегодня у большинства не было желания. Было решено перенести это на завтра. Ведь куда спешить существам, у которых нет над головой крыши?

Алони открыла глаза. Она вспомнила, что ночью начала немного замерзать, но сильные и ласковые руки укрыли ее теплым одеялом и заботливо поправили серебристую прядь волос, упавшую на лицо. В этом движении было столько нежности, что тело асхи моментально стало чужим, и мысли начали путаться. Казалось, что обычное прикосновение дало толчок какому-то скрытому механизму, который высвободил чудовищный заряд энергии, спрятанный внутри самой гарпии, и наполнил усталое тело необычной энергией. Каждая частичка ее тянулась на встречу этому парню с зелеными глазами. С огромным трудом, подавив в себе желание, оказаться в плену его рук, гарпия перевернулась на бок. Тихий шепот не был бы услышан, если бы его не ждали: «Моя Ласточка». Замершая асхи почувствовала, как по ее щекам побежали теплые слезы. И никто во всех мирах не смог бы сказать, чего было больше в них: радости или горя.

Воспоминания вновь согрели Алони. Гарпия с необычайной нежностью посмотрела на молодого парнишку, спокойно лежащего под деревом. А в голове вновь и вновь возникал тихий шепот Раскота «Моя Ласточка».

Ярк

Я знаю, что не хорошо подслушивать, так получилось. Конечно всем нам уже давно была заметна связь между гарпией и молодым парнем. Даже эльфы, так неожиданно вошедшие в состав нашей команды, поинтересовались у меня «Почему эти двое мучают друг друга?» И что я мог сказать? Мы пережили очень много. К сожалению горя, было больше чем радости. И это воздвигает незримую стену между асхи и человеком. Боязнь потерять друг друга, страх не оправдать возможности. Глупо, конечно, ведь такие мучения гораздо хуже страха. А смерть может прийти в любой момент. Но я все-таки их понимаю.

Раки

Сладко потянувшись, я посмотрел на друзей. Ярк уже набирал воду в небольшом, но очень холодном ручье, Алони сидела под деревом и точила рассматривала клинки своего отца, а Альраэль делал стойку на руках. Его волчица сейчас была в нашем мире и сейчас спокойно спала возле вещей своего хозяина. Остальные тоже пребывали в сладкой дреме. В моей голове появилась коварная идея…

Ярк

Ко мне подошел Раки и предложил довольно занимательную идею. На нашем совместном голосовании было решено привлечь дополнительные силы в виде летающей гарпии. Кратко изложив задуманное, мы принялись к его осуществлению. Первым пунктом нашего плана было наполнить бурдюки водой. К сожалению, на пути к ручью мы разбудили Роволга и Ежуда. Алони сурово шикнула при виде их раскрывающихся для вопросов ртов. Хотя если говорить правду, то Ежуд опять не собирался ничего говорить, зато его красноречивые жесты полностью передали отношение к нашей идею. Но несмотря ни на что, уже впятером мы двинулись к ручью. Набрав ледяную воду, мы хотели осуществить вторую часть нашего злорадного плана, но…

Альраэль

С каким-то невообразимым чувством радости, я присоединился к «теневой группировке», как назвал ее Раки. Но, судя по всему, нашему злорадству, не суждено было сбыться. Встал Хайлан и с удивлением посмотрел на занесенные над ним бурдюки шести существ со злорадными улыбками на лицах. Правда он тут же проникся важностью идеи, и нас оказалось уже семеро. Вобщем спустя некоторое время, мы выяснили, что подкрасться незаметно к кому-то из нас довольно проблематично и с этими мыслями направились к единственному спящему. Двенадцать существ держали в руках бурдюки, наполненные обжигающе холодной водой. Даже волчица, понаблюдав за нашим беспорядочным мельтешением, сбегала к ручью и вернулась с ковшом в котором плескалась ледяная жидкость. При этом ее глаза выражали полный восторг от участия в подобной акции, а хвост с огромной скоростью бил по бокам. Мы наклонились и с радостным криком «ВСТАВАЙ» вылили содержимое на ничего не подозревающего человека…

Раскот

Наверное, я немного размечтался сегодня. Я лежал и думал своей жизни. О том, какое место я занимаю в ней. И еще мои мысли крутились вокруг одной прекрасной гарпии. Так я и уснул.

Меня разбудило ощущение… не опасности, но чего-то неприятного. Стараясь не шуметь, наблюдал, как мои друзья с бурдюками в руках подкрадывались к спящим. Осознав их злорадную идею, я скрутил одеяло и, придав ему форму человека, накрыл сверху еще одним. Затем, войдя в «темп» схватил бурдюк и набрав в него холодной воды, молнией взлетел на дерево, под которым осталась моя «кукла». Спустя мгновение тринадцать существ с криком вылили на мое одеяло воду. И замерли в ожидании. Невольно улыбнувшись при виде задумчивой морды волчицы, выплеснул воду, стараясь, чтоб досталось всем…

Пиэрг

Холодно…

Альраэль

Неожиданно…

Рики и Раки

Брррррррр

Алони

Ааааааааааа!!

Хайлан

Апчхи!

Ярк

А за что мне бурдюком по лицу?

Ежуд

…жесты….

Роволг

— вырезано цензурой — вырезано цензурой-

Фарок

— во-во Роволг. И еще можно — вырезано цензурой-

Олиин

Освежает…

Ири

Рррррррррр

Кагр

Ррррррррр

Помешало общему расслаблению лишь одно. Рядом открылся портал. Поблескивая сиреневыми и зелеными бликами он манил. Тринадцать воинов замерли, ожидая, что будет дальше…




ALINA929

ПОСЛЕДНЯЯ CИНЯЯ ЯЩЕРИЦА


Он не был лучшим воином в истории, но был достаточно близок к этому, чтобы ему уступали дорогу. Впрочем, он был эхуана, а эхуана, этим генетически сконструированным машинам для убийства, все уступали дорогу. Даже не смотря на то, что он был довольно странным эхуана. Он был телохранителем.

Его подзащитный, девочка, шла в десяти шагах впереди и словно бы совершенно не имела к нему отношения. Но когда из подворотни на пустынную улицу вдруг высыпали какие-то люди, загородив дорогу, она замерла и испуганно позвала:

— Дядя Грегор!

Он уже был рядом, оглядывая отрешённые лица пришедших. Оценил ситуацию:

— Всё в порядке, Кристина. Жди здесь. Я немного поиграю.

Они медленно двигались на него, бледные, одинаково одетые в серые комбинезоны, равнодушно-холодные, но решительные. Он знал, чего им хотелось.

— Ладно, ребята, я сегодня не злой. Давайте.

Они молчали. Псимуты — психические мутанты — вообще редко говорят. Их тоже создали искусственно, в попытке получить высшее воплощение телепатических возможностей человека, но толи в процессе создания что-то пошло не так, толи в дальнейшем они деградировали, но псимуты потеряли возможность чувствовать, не лишившись, однако, естественной потребности в эмоциях. В результате, используя свои психические способности, они стали эмоциональными вампирами и, найдя жертву, чьи эмоции были им по вкусу, могли иссушить её душу. Если жертва им это позволяла, конечно, или была не в силах от них избавиться.

Он был в силах. Они не признали в нём эхуана. Псимуты видят по-иному, разумом, а не глазами, а разум Грегора, его мысли, отличались от мыслей и побуждений эхуана. Может быть, приблизившись, псимуты и поняли, кто он такой. Но не испугались. Они не умели чувствовать. Иногда Грегор жалел их из-за этого. Иногда — завидовал им.

Его окружали. Грегор улыбнулся. Он не собирался вредить им. Не выпустил ни когтей, ни шипов.

Псимуты — несчастные твари. Как и он сам.

— Давайте, ребята! — Грегор поднял в себе волну весёлого азарта, боевого задора, как в детстве в ожидании общей потасовки или игрового боя.

Их лица ожили, им понравилось. Вся стая бросилась на него. Они оказались довольно тренированными — видимо нашёлся кто-то, кто заставлял их заниматься, учил азам рукопашки. Псимуты действуют по приказу, сами они почти не в состоянии захотеть что-нибудь сделать.

Он расшвыривал их в пол силы, откровенно развлекаясь. Они не могли ничего с ним сделать, тем более что его эмоции дирижировали боем. Было довольно забавно видеть отражение собственного веселья на бледных лицах с горящими глазами.

Уклоны, удары, перевороты, прыжки. Он давно не разминался, целых два дня. Стая подвернулась кстати.

Вдруг один из них угодил по больной ноге. Сломанную кость скрепляли металлические пластины, но всё равно было действительно больно.

И что-то изменилось. Сзади сдавленно вскрикнула Кристина. Глаза мутантов-эмпатов вспыхнули истинной жаждой убийства.

Грегор сжал зубы и удержал руку на замахе:

— Дьявол! Ребята, ну зачем же так?

Они глухо рычали, напирая. Грегор сжался в комок, приникнув к земле. «Мог бы и догадаться, что так будет» — укорил он себя, смиряя зверя в собственной душе. Кончики когтей поранили кожу и скрылись.

Телепаты замерли, занятые внутренней борьбой.

— Это уже не игра. — прошипел Грегор, — Убирайтесь!

Он справился. Телепатов сложно обожгло его внутренней решимостью. Они отступили.

Грегор позвал за собой Кристину. Привычная ко всему дочка богатого предпринимателя-фармацевта беспокойно на него поглядывала, проходя мимо молчаливого строя. Он только сейчас заметил, что псимутов было около двух десятков.

— А кто победил, дядя Грегор?

— Я, Крисси, я. Ты хорошо их рассмотрела? Не приближайся к таким парням, если рядом нет меня.

— Ладно, дядя Грегор.

Его били внутренняя дрожь. Он едва не сорвался… Грегор слегка отстал от Крисси, разглядывая её хрупкую фигурку чтобы успокоиться: рыжие кудряшки, походка вприпрыжку… Он отвечал за жизнь этого ребёнка.

И вдруг чёрный фургон затормозил перед ней. Боковая дверца отъехала в сторону. Внутри он увидел мраморно-бледные лица, характерные заостренные уши и плоско-треугольные, псевдо-кошачьи носы. Эхуана.

Оттуда что-то сказали. Кристина вздрогнула. Неуверенно подалась вперёд, к распахнутой словно пасть двери, к тем, кто ждал за ней.

Он перестал думать о чём-либо вообще, а тем более о собственном выживании (а ведь их там было по меньшей мере шестеро). Зверь сорвался с цепи и хотя он хотел защитить, это было не на много лучше.

Когти — белоснежное, острейшее, биологически встроенное в него оружие — выскользнули из своих укрытий в межпальцевых пазухах. Тело ощетинилось шипами — защита от захватов и тоже оружие.

На бегу он оттолкнул Кристину в сторону. Самое большое, что он мог — выиграть для неё время.

Из фургона ему навстречу кто-то выскочил, за ним последовали другие. Грегор не раздумывал. Все движения давно стали инстинктивными, реакции — подсознательными. Он заметил их глаза — изумлённые: видимо не думали, что у девочки есть защитник. Он разил.

Изящна фигурка увернулась молниеносным змеиным изгибом. Эхуана — воплощение лучших боевых качеств земных и внеземных животных и человека. Ничего, он тоже эхуана. И он в ярости!

Когти били, били, били. Затянутые в чёрное шестеро так мелькали, словно их было двенадцать. Его уже исполосовали, организм быстро затягивал раны, но появлялись всё новые…

«Ничего, я тоже зверь» — толи думал, толи говорил он. Когти били.

Он уже дважды побывал на земле. Кто-то маленький и изящный очень мешал. Чужие когти вдруг прошлись над бровями, кровь залила глаза Грегора. Что-то огромное скользнуло вперёд сквозь алый полумрак и ужасающий таранный удар в грудь, от которого Грегор не успел увернуться, оправил его во тьму.

Сначала, почему-то, к нему вернулся слух. И он услышал всхлипывания Кристины:

— Дядя Грегор…

И чей-то другой голос, размеренно считавший:

— …тысяча три, тысяча четыре, тысяча пять…

Резкий толчок в грудь.

— Тысяча один…

Он осознал перебои в собственном сердце только когда они прекратились. Сумел открыть глаза.

Девушка. Эхуана. Рядом Кристина. Никаких следов фургона.

Девушка-эхуана. Это она была тем маленьким и изящным, который всё время мешал.

— Что ты делаешь? — с трудом выговорил он.

— Спасаю тебя. Хоть ты и псих, не убивать же тебя за это. Тем более, что ты никого из наших серьезно не ранил.

— Не потому, что не хотел.

— Да уж, — улыбнулась она, — Ты неплохо держался, один против шестерых. А какого чёрта вообще напал?

Ну и вопрос.

— Я спасал девочку.

Снова толкнула его в грудь, словно для страховки. Она изранила руки о его шипы, но относилась к этому с истинно эхуанским равнодушием к ранам. Он сообразил, что шипы наверное можно и убрать.

У девушки были насмешливые золотые глаза.

— Тебе никто не говорил, что ты делаешь поспешные выводы? Мы не банда, охотящаяся за людьми ради их органов. И на неё не нападали.

— Все эхуана звери, — сказал он, не думая, что её изящные руки, всё ещё лежащие на его груди, могут в любую минуту выпустить когти и превратиться в смертоносное оружие.

— Ты сам эхуана, — указала она.

— Зверь живёт во мне. Ненавижу.

Она скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:

— Забавно. Я никогда не задумывалась об этом. Нас такими создали. Это был не наш выбор.

Грегор приподнялся и сел. Сделанный ею непрямой массаж сердца вывел его из состояния клинической смерти. С остальным организм справился сам.

— Какими нам быть мы решаем сами. Почему ты меня спасла?

— Ну… Ты хорошо дрался. И никого не ранил слишком сильно. У моих друзей нет с тобой родовой вражды или Права Мести. И у тебя была такая мука на лице, когда ты бежал… Короче, мне просто стало интересно, — закончила она с улыбкой.

Кристина смотрела во все глаза. Грегор повернулся к ней:

— Крисси, иди погуляй. Недалеко. Мне нужно поговорить.

Девочка послушно отошла. Он следил за ней краем глаза. И пытался оттереть загустевшую кровь с ресниц. Лицо девушки было покрыто узором из застывших струек крови, размытых ручейками пота. Она ждала, не имея ничего против сидения посреди пустынной улицы рядом с ним.

— Я тебе что-нибудь должен?

— Да. Объяснить.

— Я хотел защитить девочку. Я её телохранитель.

— Телохранитель? — в её глазах мелькнуло нескрываемое презрение, — Почему? Всегда было интересно, как можно докатиться до такого.

— Я не хотел больше убивать.

Она едва не расхохоталась:

— Мы были созданы, чтобы убивать. Мы войны по крови.

— Мы звери. Люди создали нас, чтобы получить преимущество в войне. Они ненавидели нас и боялись. Мы были вынуждены объединиться в роды и создать законы «Права Мести», иначе нас перебили бы поодиночке. И были бы правы. Мы чудовища.

Девушка склонила голову набок, изучающее глядя на него. Её коротко подстриженные волосы, мыском спускавшиеся на лоб, были золотыми. И испачканными кровью.

— Ты часом не религиозен? — спросила она.

— Эхуана и религия? — он хмыкнул, — Я не могу поверить в то, чего не вижу и не ощущаю. А знаешь, когда я понял, что я чудовище? Когда я убил женщину. Она была беременна. Месяце на третьем. Не очень заметно. Но я увидел. Я ударил её в живот. А потом её парень бросился на меня. Он был вне себя от ярости и боли. Я убил и его. И ещё. Всего тридцать. Кажется, тридцать. Может больше. За три часа.

— Телохранитель…

— Она не знает. Немногие знают. Но меня и так ненавидят и боятся. Как любого эхуана. Знаешь, как я получил эту работу? Я спас Крисси. Вытащил её из свихнувшейся уличной асфальтодробилки. Ногу после этого пришлось собирать по кусочкам. В ней с тех пор полно металла, так что металодетектор мне не пройти. Зато девочка меня не боится. Я больше никогда не буду убивать. Слишком многих убили, слишком многих убил я.

— Тридцать человек, — сказала она задумчиво. Только задумчиво, и всё.

— Не людей, — поправил он, — Эхуана.

Её глаза вспыхнули удивлением:

— Как это произошло? Ты был один?

— Я был последним. — Грегор украдкой оглянулся, убедившись, что Кристина достаточно далеко. И начал исповедь. Ничего не изменится. Почему бы и не рассказать?

— Это было в ночь перед Советом Рода. Все собрались в нашей Цитадели. А они… Они пришли в полночь. С помощью направленного пучка электромагнитного излучения вывели из строя всю систему охраны. Мы и не подозревали, что у них есть такая техника. С ними у нас был старый спор. Кто-то когда-то предал другого во время сражения, потом были взаимные нападения и Право Мести — всё запутанно. Они закидали окна десятками свето-шумовых и осколочных гранат. А потом вошли, чтобы добить тех, кто не успел ещё восстановиться.

Он посмотрел на руки девушки. Царапины от его шипов затянулись, не оставив и шрамов. И продолжил:

— Я опаздывал на совет. Гнал машину всю ночь. И опоздал. Когда я пришёл, у них почти кончились патроны. Они тратили их, не задумываясь: дробили кости, крушили рёбра, прежде чем нанести смертельный удар. В теле моего ребёнка было десять пуль и лишь последняя — смертельная. А ей было только пять лет…У них почти кончились патроны. А у меня — нет. Я их запер, перекрыл все выходы с пульта охраны. Многие из них были ранены — наши, даже оглушенные, ослеплённые и растёрзанные осколками, дорого продали свои жизни. Нападавших было тридцать. Из здания вышел я один. Последний из своего рода.

— Ты — последняя Синяя Ящерица, — сказала она.

— Откуда ты знаешь?

— Простая дедукция. Ты слишком молод, чтобы быть из рода Драконов, а роды Ласточек и Чёрных Акул уничтожили полностью. Я слышала историю о последнем выжившем из Синих Ящериц. Её рассказывают Тигры.

— У них на меня Право Мести.

— У тебя на них тоже. И если я правильно поняла твою суть, та женщина была из Тигров?

— Одна из тридцати. В коридорах Цитадели… — он мотнул головой, прогоняя воспоминание.

— Любой поступил бы так же. И я тоже. И после этого ты решил не убивать? Я не понимаю…

— Я должен был начать охотиться на Тигров? Ты не понимаешь. Я тогда остался совсем один. Без рода. Без семьи. Без желания жить. — Грегор говорил монотонно и словно бы равнодушно, — Израненный. Тиграм ничего не стоило найти меня и убить. Я был словно в шоке от того, что произошло. Меня подобрали Волки. Сочли достаточно хорошим воином, чтобы не дать мне пропасть. Я выкарабкался. И стал чужаком в их Роду, не принятым, не признанным. Я был один. Может быть, они и приняли бы меня, в конце концов. Но я узнал, что не был единственным выжившим.

— Разве?

— Был ещё один. Почти выживший. В коме. Я забрал его из больницы, я ухаживал за ним, мечтал, что он очнется, и я больше не буду один. Мы, эхуана, стайные звери.

Он помолчал. Она ждала.

— Его убили. Убил один из Волков, походя, просто потому, что не стоит тратить средства на того, кто больше не сможет сражаться. Я даже не знал его имени, — Грегор зло скрежетнул зубами, — Я не убил того Волка. Я его искалечил. Волки считают меня предателем. У них тоже Право Мести…

Девушка положила руку ему на плечо:

— Мне очень жаль, — высшее проявление сочувствия, которого только можно дождаться от эхуана, — У тебя осталось твоё Право.

Он дернулся. Мрачно взглянул на неё:

— Я кое-что узнал о мести. Она не помогает, она делает всё только хуже. Я больше не мщу. Причина всего не в Тиграх. Она в каждом из нас. Того Волка прикончили свои же. Мы убиваем своих безнадёжных калек. Мы, эхуана, хуже чем звери. Мы монстры. Мы любим убивать.

— Нас создали такими.

— Не оправдывайся этим! Мы сами отвечаем за свои поступки.

«Что я делаю? — подумал Грегор, — Чёрта с два она что-то поймёт. Я сам не понимал, пока жизнь не вбила это в меня».

Но почему-то ему стало легче просто от того, что он всё рассказал.

— А ты здорово погряз во всём этом. Что, не можешь себя принять таким, какой ты есть?

— Не хочу. Не имею не малейшего желания быть монстром.

— Ты ненормальный! — она засмеялась, — Я и не представляла, что эхуана может быть таким.

— Смешно, да? — он тоже усмехнулся, — Ты спасла мне жизнь из любопытства. Значит ты тоже в чём-то «такая».

Она пожала плечами:

— Такая, не такая, другая, похожая…Я такая, какая есть и стандартам не подлежу. А ты уж совершенно ни в какие рамки не вписываешься,…телохранитель.

— Я Грегор.

— Я знаю. Девчонка сказала. А я — Эспи. Из Пауков. У тебя были проблемы с Пауками, Грегор?

— Нет, за исключением того, что произошло.

— Никто на тебя не в обиде — ты же никого не убил. Но в другой раз ты вряд ли так легко отделаешься. Мой тебе совет — не принимай поспешных решений, основываясь на неверных выводах. Особенно когда это касается эхуана. Мы всего-лишь хотели узнать который час, когда ты на нас налетел.

— Который час? — удивился он, — Целая банда убийц и ни у кого нет часов?

— Мы только что прилетели. И никто не помнил разницу между часовыми поясами. Поэтому решили уточнить. Невежливо опаздывать на встречу с мэром.

— С мэром? — переспросил Грегор, — Вы что, его…

— Снова неверные выводы. Мы должны были обсудить с ним детали операции, а не убить его. Какие-то идиоты захватили городскую библиотеку и взяли любителей чтения в заложники, — объяснила Эспи, не дожидаясь вопросов, — Требуют как обычно — двадцать миллионов мелкими купюрами, космолёт с полным баком и беспрепятственный вылет с Земли. Мэр вызвал нас.

— Хана несчастным недоумкам, — криво усмехнулся Грегор.

— О да, это уж точно! — весело сверкнула зубами Эспи, — если бы эти горе-террористы хоть чуть подумали, то поняли бы, что мэру обойдётся гораздо дешевле вообще уничтожить всех кто есть в библиотеке, да хоть снести её с лица земли, если захочется. А потом выплатить компенсации родственникам погибших. Так что с его стороны было весьма благородно обратиться к нам, а не спускать с цепи армейский спецназ, который там камня на камне не оставит.

— Как будете действовать? — поинтересовался он без особого любопытства.

— Просто: войдём и попытаемся уничтожить всех террористов с минимальными потерями среди заложников.

— А не хотите попытаться договориться с ними? — вдруг неожиданно даже для себя предложил он.

— Зачем? — удивилась она, — Договариваться — дело полиции и раз у них не вышло…

— Одно дело полиция, а другое — говорить с эхуана, готовыми убивать.

— Мы не договариваемся. — нахмурилась Эспи. — Но ты, если хочешь, можешь попробовать. Думаю, ребята не будут против.

Грегор не особенно раздумывал. Может быть, ему удастся спасти чьи-то жизни. В любом случае, убивать он не будет.

— Я иду. — он поднялся с земли.

— Мне начинает казаться, что ты прямо-таки святой, эхуана, — задумчиво протянула Эспи, вставая.

Он только пожал плечами.

Эспи отряхнула с одежды уличную пыль. Она была одета в стандартный чёрный боевой костюм эхуана, созданный из биологического полимера. Сейчас этот костюм заканчивал заращивать дыры и утилизировать пропитавшую его кровь. Одежда Грегора такой способностью не обладала и по-прежнему была окровавленными лохмотьями. Он сбросил рубашку, оставшись с голой грудью, разрисованной, как татуировками, потёками крови. Со штанами Грегор не мог позволить себе подобную вольность, и они топорщились бахромой, добавляя ему сходства с татуированным туземцем в юбочке.

Водитель вызванного Эспи такси несомненно оценил эту картинку. Он вытаращил глаза при виде доставшихся ему пассажиров и явно был готов дать дёру, но здраво рассудил, что с парочкой зловещего вида окровавленных эхуана лучше не ссориться. «Сбежишь — потом найдут и превратят в кровавые ошмётки» — такие мысли ясно читались у него на лице. И даже вид Кристины — вполне обычного человеческого ребёнка — его не утешил. Тем более, что Кристина, не смотря на все успокаивающие объяснения Грегора что «это была просто игра», явно старалась держаться от Эспи подальше.

Так что поездка вышла весёлой: водитель, ставший белее своей белоснежной форменной рубашки, вцепился в руль и изо всех сил пытался не отрывать взгляд от дороги, но нет-нет да и косился на них в зеркало заднего вида. А Эспи развлекала его тем, что протирала крапчатым от бурых пятен платочком свои когти.

— Могу поспорить, — со смехом шепнула она Грегору, — Он думает, что мы только что с «дела». И угробили немало народу.

Грегора это не слишком развлекало.

— Перестань, — посоветовал он, — Он и так уже перепуган до полусмерти. Того и гляди во что-нибудь врежется. Хочешь потом собирать себя по частям?

— Ладно, уговорил, святоша.

Она сложила руки на коленях, и остаток пути просидела с совершенно невинным видом. Водителя это не успокоило, зато Кристина отважилась задать Грегору несколько вопросов тревожным шёпотом. Он успокоил её как мог, сказал, что с ним всё в порядке и что она сейчас отправиться домой на такси, а он придёт попозже. Забавно, но он, похоже, привязался к этому детёнышу.

Чёрный фургон уже стоял у здания библиотеки, когда они подъехали. Несчастный таксист стал ещё бледнее (хотя с точки зрения Грегора это было едва ли возможно физически) и покрылся каплями пота, когда Эспи с милой улыбкой протянула ему деньги за проезд. Он так и не сумел отодрать вцепившиеся в руль руки, и ей пришлось бросить купюру ему на колени. Грегор мельком подумал, что водителя хватит удар, если она потребует сдачу. Но, к счастью для мужика, кровожадное настроение покинуло Эспи. Когда она отошла, Грегор смог спокойно продиктовать адрес Кристины. Водитель внимал с таким видом, что было ясно — ни наводнение, ни извержение вулкана посреди улицы не помешают ему доставить Крисси по указанному адресу.

На прощанье Грегор улыбнулся девочке, наконец расслабившейся на заднем сиденье такси, и пообещал:

— Я вернусь к вечеру.

Машина унеслась так, словно за ней по пятам гнались все фурии ада. Эспи послала вслед воздушный поцелуй. Водитель поддал газу и скрылся из виду.

Они с Эспи направились к фургону. Там, на полу, свесив ноги из открытого дверного проёма, сидел смуглый эхуана с чёрными как смоль длинными волосами, собранными в хвост. Грегор помнил этого парня среди тех, кто старался искрошить его в капусту. Длинноволосый с ухмылкой протянул руку ладонью вверх куда-то вглубь фургона:

— Плати.

Из машины, мягко как кот, выскользнул другой, в чьих коротко подстриженных волосах мерцали на солнце рыжие искры. Он возмущенно сверкнул зелёными глазами:

— Эспи! Из-за тебя я двадцатку проспорил!

— Я же говорил, что она его подберёт, — пожал плечами брюнет. — Теперь плати.

— Эспи приволокла этого психа? — послышалось изза машины, и оттуда вышел парень с биноклем на шее. Наблюдатель. Его Грегор тоже помнил — без бинокля, но с когтями.

Эспи мило улыбалась, дожидаясь, пока соберётся вся компания. Подошёл, бесшумный как призрак и столь же бледный, высокий эхуана, скептически улыбнулся, глядя на Грегора. И выбрался из машины огромный как медведь и закованный в электронные доспехи тот, кому Грегор был обязан клинической смертью. Этот относился к породе так называемых «выродков». Так называли эхуана, у которых от рождения доминировала одна часть встроенного генофонда, награждая их сверхразвитием одного какого-то качества (в данном случае — силовой мощью) в ущерб остальным. Его электронные доспехи должны были компенсировать это, добавляя ему недостающей быстроты и координации.

Дождавшись всех, Эспи начала:

— Ребята, это Грегор. Он…

— Погоди, дай я угадаю, — перебил её рыжий, — Местный сумасшедший, верно?

— Нет. Он нас просто перепутал.

— С другой столь же колоритной бандой? — недоверчиво хмыкнул бледный, — Тут что, таких как мы много? Зачем тогда было вызывать?

— Уймись, Акс! Его так зовут, — это уже Грегору, — Акс наш мрачный скептик и вечный спасатель наших шкур, когда становиться горячо. Он из рода Бойцовских Рыбок.

Она по очереди представляла всех — смуглый оказался Саргоном из Красных Змей, рыжий — Ариго из рода Кошек, наблюдатель — Костик из Ястребов, а электорыцарь — Ларри из Стрекоз. Пёстрая компания.

— Мы держимся независимо от родов, — пояснила Эспи, — Наша компания сошлась совершенно случайно: ну, была одна заварушка с парой-тройкой трупов. Оказалось, что мы неплохо работаем вместе и не против это продолжить. С тех пор мы путешествуем. Берёмся за подвернувшуюся работу и неплохо проводим время. Кстати о времени. Оно у нас ещё есть?

— Более-менее. Они обещали начать отстрел заложников через час. И явно очень нервничают. Особенно после того, как полиция уехала. — сообщил наблюдатель Костик, — Мы можем начинать в любой момент.

— Погодите. Есть другой предложение. Грегор хотел бы попытаться договориться с ними.

— Договориться? — озвучил Костик общий немой вопрос.

— Просто пойти к ним и сказать, что мы здесь и мы готовы убивать. — впервые за всё время открыл рот Грегор, — Думаю, это значительно изменит их отношение к ситуации. Может быть, они даже сдадутся.

— И какого чёрта нам это надо? — поинтересовался Саргон.

— Сохранить жизни заложников.

— Если ты думаешь, что мы не…, - нахмурился смуглый.

— Я так не думаю. — оборвал его Грегор, пока дело не зашло далеко. — Просто… чего не бывает в перестрелке. Шальная пуля…

Не менее хмурый Ариго повёл плечами. В его зелёных глазах вспыхнул опасный огонёк:

— Если это всё твой хитрый манёвр чтобы перехватить у нас работу, то я не прочь закончить то, что начал там, в переулке.

— Остынь, — бросил ему Акс, внимательно глядя на Грегора, — Так ты хочешь с ними договориться?

— Разве переговоры не признак слабости? — встрял Костик.

— С каких это пор у эхуана что бы то ни было стало признаком слабости? — парировала вопросом на вопрос Эспи. — Просто Грегор предпочитает решать вопросы мирным путём.

Все посмотрели на него так, словно она сказала, что он предпочитает мыться в стиральной машине или жить на деревьях — что-то типа того…

— Мирным путём? — на всякий случай уточнил здоровяк Ларри.

— Он предпочитает никого не убивать. — любезно пояснила Эспи.

Немая сцена удивления. Грегор подумал, что сейчас отличным завершающим штрихом стало бы упоминание о его профессии. Но Эспи промолчала об этом.

— Неплохо дерешься, как для пацифиста, — наконец заметил Акс. Хочешь войти с нами в долю?

Грегор покачал головой:

— Деньги мне не нужны. Возможно, мне удастся помочь заложникам.

— Ну Аксик, миленький, — шутливо заныла Эспи тоном капризного ребёнка, — Ну пусть он попробует!

— Что скажете? — поинтересовался бледный эхуана у остальных.

— Раньше Эспи подбирала сбитых на дороге собак, — сказал Саргон, — От тех хоть была какая-то польза. Может и её новое приобретение на что-то сгодится. Хотя лично я с трудом представляю значение слова «договориться» в этом контексте.

Рыжий Ариго просто пожал плечами.

— Не люблю мешать другим делать глупости. — выразился Костик.

Ларри добавил с ухмылкой:

— Если ему мало одной смерти на сегодня, то пусть идёт.

Так Грегор был выдвинут парламентёром. Его по-быстрому отмыли, чтобы не нервировать террористов видом крови. И, по-прежнему без рубашки, в штанах, двумя взмахами ножа превращённых в шорты, и (естественно!) без оружия, он двинулся по лестнице к входу в невысокое здание из белого бетона и голубого стекла.

— Ты кто такой? — остановил его окрик из-за приоткрытой двери.

— Я пришёл с вами поговорить. Я безоружен.

— Куда делась полиция? — говоривший явно нервничал, — Почему больше не ведут переговоры?

— Полиция уехала. Переговоры буду вести я.

За дверью пошушукались. Затем тот же голос произнёс:

— Ладно, заходи.

Грегор вошел в просторный холл. В глубине его, сбившись в плотную кучу, сидели заложники в окружении автоматчиков в масках. Ещё несколько террористов расположились у окон, не смотря на день затянутых потными шторами. Они осторожно выглядывали в щёлочки, опасаясь снайперов. Зря. Полиция же уехала. А эхуана, если не было особенной необходимости, такой ерундой обычно не страдали.

— Эхуана! — изумлённо ахнул тот, кто его впустил, наконец разглядев специфические черты лица Грегора.

— Кто? Где? Какого чёрта? — все тут же уставились на него, вскинув автоматы.

— Да, эхуана. — согласился Грегор. — Я пришёл предложить вам выбор: либо вы сейчас же отпустите заложников, сложите оружие и отправитесь в ближайшую тюрьму под нашим конвоем — либо сюда войдут мои друзья и всех убьют.

— Он что, издевается?! — истерически всхлипнул один из террористов. Майка на нём взмокла от пота.

Остальные занервничали ещё больше. Что означает присутствие эхуана, они отлично понимали. Но и в тюрьму никому не хотелось. Ситуация подошла к своему пику. Либо они сломаются, либо…

— Передай своим друзьям вот это! — гаркнул один из боевиков, спуская курок.

Грегору показалось, что кто-то огромной кувалдой вбил ему в грудь ряд больших строительных гвоздей. «Может быть, они знают, куда нужно стрелять… Ради разнообразия…» — подумал он, теряя сознание.

Когда он снова обрёл способность видеть, над ним, как привычная деталь пейзажа, обнаружилась Эспи.

— Похоже, это уже становится привычкой. — заметила она, — Ты не мог бы попытаться привлечь моё внимание менее мучительными для себя способами, а?

— Не… так уж… плохо… — выговорил он в три приёма.

— Заткнись. В тебе сидит пять пуль, так что экономь силы. Я всё расскажу сама. Переговоры, закончившиеся убийством парламентёра, вряд ли можно считать ознаменовавшимися бурным успехом. Но в чём-то ты всё же помог. Когда мы услышали выстрелы и вошли, они все столпились возле тебя. Похоже, этим придуркам ещё не приходилось видеть подстреленных эхуана и их явно поразило то, что ты не торопился сдохнуть. Твоё счастье, что эти идиоты даже не догадались сделать контрольный выстрел. Перебить их нам было проще простого. Все заложники целы, их уже вывезли. Мэр в полном восторге. Ты получишь свою долю.

— Мне не нужны…

— Т-с-с! — она прикрыла ему рот ладонью, — Сказано же было — не болтай. А деньги тебе пригодятся. Купишь конфет своей девчонке, как там её, Кристи, что ли… Ты к ней привязался, это заметно. Потому, что она тебя не боится, да?

Он медленно кивнул. Из ран на груди слабыми толчками выплёскивалась кровь, боль рвала лёгкие и трудно было дышать.

Подошёл Акс с аптечкой и набором хирургических инструментов.

— Ну что, готов к вскрытию? — усмехнулся он, — Нужно вытащить пули, пока раны не затянулись.

Операцию провели тут же, на полу. Большую её часть он пропустил, потому что потерял сознание от резкой боли (обезболивающего у эхуана не водилось). В процессе извлечения пуль были повреждены хрупкие перегородки, наскоро возведённые организмом в местах разрывов сосудов, и кровь хлынула в лёгкие. Очнулся он от того, что из ноздрей и рта лезла кровавая пена.

Эспи придерживала его голову склоненной на бок, помогая очистить лёгкие.

— Это ещё ничего. — говорила она, — Вот, помня, как-то раз Мак… Мак!

Невысокий коренастый эхуана, которого он раньше не видел, вошёл в холл, разглядывая валяющиеся повсюду трупы террористов.

— Кажется, я опоздал, — заметил он.

— Он не должен был появляться. — быстрым шёпотом произнесла Эспи. — Ведь следующий рейс только завтра… Чёрт! Грегор, извини… Он из Тигров.

Тигр. Его злейший враг.

Мак шёл, кивая по пути другим членам команды.

— А вы и без меня неплохо справились. Мне попался попутный частный рейс на каком-то допотопном самолётике. И я решил к вам присоединиться. — тут он заметил Грегора, окровавленную повязку на его груди, — Что, кому-то досталось?

— Да нет, ничего особенного. — попробовала отвлечь его Эспи.

Не вышло. Мак подошёл поближе, склонился над Грегором, и по его лицу медленно расползлось выражение удивления и злобной радости.

— Вот это да! Никогда даже и не думал, что именно мне повезёт наткнуться на тебя, последняя Синяя Ящерица! — прошипел он.

Эспи с вызовом вскочила, выпуская когти:

— Если ты хотя бы…

— Если я что? — удивлённо уставился на неё Мак. — У моего рода Право Мести на этого придурка. А у тебя?

Эспи скрипнула зубами, не находя что ответить.

— В чём дело? — спросил Акс, бесшумно возникший рядом.

Один за другим подходили остальные, пока Грегор не оказался в кольце. Он валялся на полу, не в состоянии пошевелиться. Странно, но Эспи словно бы прикрывала его собой.

— Право Мести, — спокойно объяснил Мак.

— На этого парня? — кивнул на Грегора Акс. И пожал плечами: — Он сейчас не в состоянии драться.

— Я подожду, — оскалился Мак, — Это Родовое Право.

— Ого! Не повезло ему. — бросил Костик.

— Его никто не тронет, пока я здесь. — ледяным тоном сказала Эспи.

— О, это будет не здесь и не сейчас, — кровожадно улыбнулся Мак, — Очень многие из моего рода мечтают встретиться с ним лицом к лицу и я не стану лишать их такой радости. Я заберу его с собой.

— Оставь его в покое!

Все, включая Грегора, удивлённо посмотрели на Эспи. Никто не ждал от неё такой горячности в его защиту.

— Право Мести. — напомнил Мак.

— А как насчёт его прав? Вы уничтожили его род.

— Эспи, детка. Все правила будут соблюдены, он получит возможность отомстить стольким, скольким сумеет. Ну что, теперь ты довольна?

— Раз так, — вскинулась Эспи, уставившись своими золотыми глазами на Мака, — То соблюдите ещё одно правило. Я буду драться вместе с ним.

— Что?! — вырвалось одновременно у всей команды кроме невозмутимого Акса.

— Почему? — искренне удивился Костик.

— Потому что он — последняя Синяя Ящерица, редкий вид, который нуждается в защите. Уникум, одним словом. — мрачно усмехнулась Эспи, садясь на корточки рядом с Грегором.

— Какого чёрта! — прошипел он, — Ты в своём уме?!

— Заткнись. Твоё слово, Мак.

— Ну, если ты считаешь, что он того стоит, — пожал печами Мак, — Валяй!

Стоявший рядом громадный Ларри уронил Тигру на плечо тяжёлую, окованную металлом руку:

— Ты ведь помнишь все правила, а, Мак? И то, что помощников не убивают.

— Я помню, — крякнул под этим дружеским жестом Мак. — Но пусть и она помнит — помощники не убивают.

— Мы ей напомним. — пообещал Ларри.

Ариго из рода Кошек мрачно оглядел сидящую на полу пару.

— Эспи, твои выбрыки с каждым разом становятся всё бредовее. — заметил он.

Она изящно склонила голову, принимая это за комплимент.

— Лучше бы ты продолжала подбирать собак на дорогах, — поддержал рыжего Саргон.

— Обязательно продолжу. В другой раз.

Акс вдруг усмехнулся и небрежно потрепал золотистую шевелюру Эспи.

— Только потом не жалуйся, когда будет больно. И… — он бросил быстрый взгляд на Грегора, — …дай воды своему кавалеру.

Затем отошёл ближе к Тигру:

— Помощников не убивают, верно, Мак? И не калечат. И ты лично проследишь за этим, да? Если не хочешь узнать, что такое моё Право Мести.

— И моё.

— И моё тоже.

— Я присоединяюсь.

— Право Стрекоз тоже в игре.

— Да ладно вам, ребята! — отбивался Мак, — Я тоже люблю Эспи. Мне нужен только этот хмырь. А она пусть развлекается, только помнит, что ей нельзя убивать. Ведь это не её Право Мести.

Грегору так и не удалось поговорить с девушкой. Она исчезла, затем вернулась с бутылкой воды — как раз вовремя — от обезвоживания из-за потери крови у него уже темнело в глазах и кружилась голова. Напоила его и снова ушла, долго о чём-то говорила с Аксом. Тот хмурился.

Грегора ненадолго оставили в покое. Мак устроился так, чтобы не выпускать его из виду и, похоже, рассказывал остальным историю, давшую Тиграм Родовое Право Мести на одного человека. Парни пожимали плечами и бросали на Грегора взгляды с равными степенями уважения и недоумения. То, что они слышали от Мака, мало сочеталось с предпочтением «решать вопросы мирным путём».

Затем на улице загрохотал вертолёт (чёрт его знает, когда Мак успел его вызвать). Грегор понял, что не доживёт до следующего рассвета. И что смерть его будет обставлена с большой помпой и при большом стечении народа. Исполнение Родового Права Мести случалось не часто, и всегда было зрелищем впечатляющим. И кровавым.

Собственная смерть его не волновала. С того самого дня ему казалось, что что-то пошло не так, что он должен был умереть вместе с остальными, один из тех тридцати должен был прикончить его. Грегор словно бы обманул смерть, выскользнул из её клыков, и теперь она намеревалась взять реванш.

Он знал, чем ей ответить. Презрением. Зверь в глубине его души заскулил и сжался в комок. Потому что понял, что проиграл.

Мак намеревался сам оттащить Грегора к вертолёту, но его оттолкнула вновь явившаяся Эспи. Пока они мерили друг друга свирепыми взглядами, Грегор, напрягая все силы, сумел встать на ноги. Долго бы он так не простоял, но с двух сторон возникли Саргон и Ариго. Это был не конвой, скорее просто услуга, дань уважения его боевым качествам. По их мнению, он заслуживал того, чтобы идти на смерть с достоинством, а не быть принесённым как добыча. Грегор был благодарен им за это.

Эспи сверкнула глазами на Мака и пошла с ними рядом. Грегор тратил все силы только на то, чтобы шагать, держась прямо, пока железные руки поддерживали его за предплечья. Его организм не справлялся, сердце давало перебои, в лёгких снова была кровь.

— Как думаешь, скольких Тигров они с Эспи сумеют убить? — спросил Саргон приятеля.

— Не знаю. Всё зависит от выпавшего им жребия. Если первыми будут лучшие Тигры…

— Он убил тридцать лучших, — заметил Саргон, — Думаю, в этот раз будет не меньше.

Грегор закашлялся, сплюнул кровью. Дышать было тяжело.

— Хочешь поспорить? — усмехнулся Ариго. — Что же, я верю в Эспи, а вот насчёт этого парня… Когда он очухается, то, возможно, они справятся хотя бы с половиной от твоего числа.

— Ставка?

— Ну, пусть будет полтинник.

«Зря потратишь деньги» — хотел было сказать Грегор, но снова закашлялся кровью. Это походило на туберкулёз, которого никогда не бывает у эхуана. За исключением тех случаев, когда им стреляют в грудь.

Они вышли из библиотеки. По небольшой площади гулял вихрь, поднятый винтами огромного транспортного вертолёта со стилизованным тигром на корпусе. У грузового люка их (его) уже ждали.

Саргон и Ариго прошли с ним сквозь пылевые вихри не склоняясь, лишь глаза прищурили. Рядом, высоко подняв голову, шагала Эспи. Грегор не сомневался, что остальные тоже идут.

Тигры встретили его без особой ненависти, хотя он был уверен, что среди них было много друзей и родственников тех, кого он убил. На него смотрели: с уважением — как на великого война; оценивающе — как на будущего противника; холодно — как на объект мести. Право Мести, всё равно какое, было кристальным, холодным, выверенным обменом «кровь за кровь, жизнь за жизнь» и никогда не разбиралось, кто был прав, кто виноват и из-за чего всё началось. Ты можешь мстить, тебе могут мстить и правила будут соблюдены. Двое Тигров уложили его на носилки, подсоединили датчики, капельницы, медицинскую аппаратуру — они не хотели, чтобы объект мести сбежал, даже в смерть. Грегор только криво усмехнулся, глядя на эти приготовления.

Его поместили в отдельный отсек. С ним, на правах помощника, устроилась Эспи, вытолкав наружу молодого и очень серьёзного Тигра-охранника. Когда дверь за ним закрылась, она устроилась на краешке закреплённых в специальных стенных кронштейнах носилок Грегора. Шум винтов усилился — вертолёт взлетал, но благодаря хорошей звукоизоляции это не мешало говорить.

— Как думаешь, — с усмешкой поинтересовалась она, — Скольких Тигров нам придётся убить, прежде чем их старейшина решит, что с них достаточно мести?

Он понял, что она имела в виду. Владеющий Правом Мести (для Родового Права это был старейшина рода) вправе был решать, когда оно будет искуплено. И не всегда это означало гибель того, к кому относилось Право. Право было обоюдоострым оружием и порой, бывало, «жертва», призванная ответить за гибель членов рода в поединке по правилам Права Мести настолько хорошо справлялась с этим, что число погибших от её рук во время мести превышало число тех, за которых мстили вдвое или втрое. Иногда из-за этого, не желая больше терять бойцов, принимали решение остановить бой, и Право Мести считалось искупленным, не смотря на то, что тот, кому мстили, не только оставался жив, но и убил ещё нескольких. Преследовать его после этого не могли, поскольку пострадавший род терял своё Право Мести как только бой останавливали.

— Скольких, а? Может тридцать? Было бы символично.

— Ты помнишь хоть что-нибудь из того, что я тебе говорил там, на улице? — без особой надежды спросил Грегор.

Она нахмурилась:

— Ну помню, а что?

— Тогда ты поймёшь то, что я сейчас скажу. Нет.

— Нет?

— Нет.

— Нет?!! Ты с ума сошёл?

— Возможно. Но с меня хватит убийств, хватит раз и навсегда.

Эспи вскочила:

— Ты хочешь сказать, что не будешь драться за свою жизнь на арене? Ты совсем обезумел?

Грегор пожал плечами.

— Это же ненормально! Нелогично! Против природы, наконец!

— Против моих звериных инстинктов, ты хотела сказать.

Она наклонилась, упёршись руками в планки носилок по обе стороны головы Грегора и приблизив своё лицо к его лицу. Сказала, очень чётко, почти зло:

— Послушай! Это не игра. Речь идёт о твоей жизни. О! твоей! Чёртовой! Жизни!

Её золотые глаза потемнели от гнева

— Ты! Будешь!! За неё!!! Драться!!!! Понял?!

— Не буду. — устало выдохнул Грегор.

— Будешь! И я буду драться рядом с тобой.

— Мне не нужен помощник. Боя не будет. Они просто меня убьют.

— И ты так просто об этом говоришь? — руки Эспи впились в его плечи. Ей явно хотелось как следует встряхнуть его.

— Я должен был умереть три года назад вместе с моим родом. Я мог умереть сегодня, если бы ты не спасла меня. И, буду я драться или нет, я всё равно умру на арене.

— У тебя есть шанс.

— Не за такую цену.

— Да, я знаю! — закричала Эспи, отпуская его и отскакивая в другой угол, — «Зверь во мне! Не желаю быть монстром!», — передразнила она, — Ты же не можешь быть эхуана, несчастный слюнтяй!

— А в чём, собственно, дело? — удивился Грегор. Его одолевала усталость — среди лекарств в капельницах было что-то снотворное или организм уже выбился из сил, залечивая раны.

— Что значит «в чём дело»? — переспросила Эспи, перестав в бешенстве рвать воздух когтями.

— Неужели ты всю жизнь мечтала выйти на арены вместе с приговорённым к Родовому Праву Мести и я разбил твою мечту? — мрачно пошутил он.

Эспи задохнулась, затем задумалась, и наконец сказала почти нормальным тоном:

— Я просто не хочу, чтобы тебя убили.

— Почему? — вполне резонно спросил он, — Ты меня знаешь меньше суток, и познакомились мы, когда я на тебя напал.

— Ладно. — её глаза вновь сверкнули гневом, — Я не хочу, чтобы тебя убили из-за меня. Устраивает?

— Меня убьют не из-за тебя, а из-за Права Мести.

— Но из-за меня ты на всех парах мчишься навстречу его исполнению.

— Это не из-за тебя, — улыбнулся Грегор, — Это судьба.

— Что?

— Судьба. Всё совокупность совпадений, которые иногда сочетаются так, словно ими управляет чья-то злая воля. Если бы вы не проезжали по той улице, если бы ты не спасла мне жизнь, если бы Маку не подвернулся тот самолёт — всё сложилось бы по-другому. Но — не сложилось.

— Это случайности, умник. Невезение.

— Как хочешь.

— Как я хочу?! Я хочу, чтобы ты дрался!

— Нет.

— Чёрт бы тебя побрал! — выкрикнула Эспи и выскочила за дверь.

Грегор покачал головой, и устало закрыл глаза. Кажется, он даже задремал, ненадолго. А когда рывком проснулся — в отсеке, прислонившись спиной к закрытой двери, стоял Акс.

— Привет. — кивнул ему Грегор.

Акс перестал подпирать двери и подошёл поближе. Из-за его призрачной бледности и серебряного цвета волос Грегор раньше принимал его за альбиноса, которые среди эхуана встречаются чаще, чем среди людей, но сейчас заметил, что глаза у него серые. Заметил, когда Акс очень внимательно посмотрел на него.

— Ты что задумал, парень? Самоубийство? И для чего втягиваешь в это Эспи?

— Я её не втягиваю. Напротив, буду рад, если она бросит эту идею. Помощник мне не нужен.

— Ну да, ты же не собираешься драться.

— Будешь меня отговаривать?

— Эспи этого от меня хотела. Но, с другой стороны, по её же словам ты — ненормальный и к тому же упрямый. Так что, думаю, толку от этого не будет.

— Она сказала тебе, почему я не буду драться?

— Сказала, — Акс пожал плечами, — Я этого не понимаю. По моему мнению, месть есть месть. Лично я воспользовался бы случаем угробить как можно больше врагов. В одном ты прав — без своего рода нет смысла жить. Но стоит прихватить с собой в ад как можно больше тех, кто причинил тебе боль.

— По-моему, мне уже ничто не в состоянии причинить боль. Все мои чувства кончились вместе с теми, кто погиб в Цитадели. Там были моя подруга и дочь…

— У тебя есть право мстить за них.

— Отомстил! — Грегор вскинулся так, что медицинские приборы тревожно пискнули, — Тридцать лучших воинов Тигров! Там не было больше! А знаешь, что случилось бы, если бы были? Я бы сошёл с ума. Я бы взбесился как обезумевший хищник и убивал бы, пока не умер сам. А так я только бродил среди трупов, чужих и своих. И тогда я понял, что всему виной.

— Да, она рассказывала мне про твою теорию о том, что в глубине души все эхуана — звери. Нас такими создали. По-твоему это плохо?

— А пара сотен трупов в Цитадели Ящериц — это плохо?

— Ладно. — Акс махнул рукой, — Ладно. Это долгий спор. Возможно, ты в чём-то прав, но сейчас дело в другом.

Он помолчал, слушая шум винтов над головой. И сказал, скорее самому себе, чем Грегору:

— Ну хорошо. Я признаю, что большая часть заранее спланированных глупых поступков в моей жизни начинается с мысли «Ну, раз Эспи просит, почему бы и нет». Она почти уговорила меня стать вторым твоим помощником. Но, поскольку этого тебе не надо… — он мрачно усмехнулся Грегору, — Ладно. Это безумие, но я готов помочь ей вытащить тебя из рук Тигров.

— Нет. — покачал головой Грегор.

— Нет?

— Я хочу сказать, что хоть я и ненормальный (по вашему мнению) но я всё же эхуана. А как отреагирует эхуана на предложение сбежать от боя?

— Как на личное оскорбление. — несколько удивлённо ответил Акс, — Но мне казалось, ты не желаешь быть эхуана. Люди тебе ближе. А любой человек за это ухватился бы.

— С чего ты решил, что я не хочу быть эхуана? Тут у меня нет выбора, я таким родился. Но я не желаю становиться зверем, жить, согласно звериным инстинктам. Я не хочу убивать — и не буду. Но бежать — это недостойно последнего из рода Ящериц.

— Значит, это всё же будет самоубийство, — решил Акс, — Очень символичное, почти вызывающее, перед лицом целого рода. И ты, конечно, не упустишь случая рассказать им о своей теории. Перед своей кончиной.

— Наверное. Я ещё об этом не думал.

— Ненормальный. Любой психиатр без проблем поставит тебе диагноз. Шок от потери рода, чувство вины и тому подобное. — скривился Акс.

— Психиатры не работают с эхуана, — улыбнулся Грегор. — Бояться.

— Эспи подыскала бы тебе одного. Не понимаю, что она в тебе нашла?

Дверь распахнулась — явилась Эспи. Легка на помине.

Акс прошёл мимо неё, бросив:

— Он сказал «нет».

— Что?!

«Ну вот, начинается», — подумал Грегор. И спросил:

— Что ты во мне нашла?

— На редкость упрямого психа, которого надо спасать от самого себя! Какого чёрта ты отказался?

— Потому, что не намерен покрывать позором свой род, трусливо убегая от исполнения Права Мести.

— А как насчёт того позора, который достанется Ящерицам, когда ты откажешься драться на арене?

— На арене будут мстить не ящерицам, а мне. За тех тридцатерых. И это моё дело, как я отвечу.

— Ты всё выворачиваешь наизнанку! — прошипела Эспи. — А как же твоя месть?

— Даже смерть всего рода Тигров не воскресит ни одну Ящерицу. Так что с меня хватит мести.

— Ну почему ты не хочешь сбежать? — как-то тоскливо спросила она. Похоже, Эспи начала сдаваться.

— Слушай. — сказал Грегор строго, — Ты бы подумала, что этой затеей навлечёшь на себя и своего друга Право Мести Тигров.

— Ты думаешь, я ангел? — усмехнулась она, — На мне висит не одно Право.

— Родовое?

— Ну… нет.

— А Акс тут вообще не при чём. Как впрочем и ты. Отстань.

— И дать тебе умереть?

— А что? Вполне по эхуански.

Эспи отвернулась. Ему показалось, что она вот-вот всхлипнет. Бедная Эспи. Слишком молодая, чтобы понять и принять, что в этом мире всё всегда идёт не так, как хочется и не соблюдаются правила разделения на плохих и хороших, на правильно и неправильно. Грегор забыл, что сам был примерно её возраста, ему казалось, что он лет на двести старше. Один день три года назад сделал его старше на столетия.

Эспи молчала. Грегор не представлял, что творилось в её душе. Она подбирала собак на дорогах, она была доброй, что среди эхуана встречается редко. И умела пробуждать ответные чувства. Грегор хотел бы никогда с ней не встречаться, чтобы не причинять ей боль одним своим присутствием. Немногие эхуана умели сочувствовать. Она могла.

Она сказала, не оборачиваясь:

— Лучше бы я дала тебе умереть тогда.

— Да. Я просто псих. Забудь обо мне.

— Не могу! — она резко повернулась к нему, — Не могу, ты понимаешь? Не знаю почему, но не могу.

— Сможешь, — мягко сказал Грегор, — Уезжай сразу же, как только мы сядем. Отправляйся в путешествие, найди себе какое-нибудь дело, подбери ещё одну собаку…

— Я подобрала тебя.

— Я этого не заслуживал.

— Вот чёрт! — период подавленности сменился у неё вспышкой ярости. — Ты ничего подобного не заслуживаешь! Сама бы разорвала тебя на кусочки, если бы не знала, что они тут же сошьют обратно!

С этими словами она выскочила за дверь. И Грегор почти не удивился, когда вместо неё вошёл Акс.

«Почему бы этим двоим не объединиться? Вдвоём они уж точно душу из меня вытрясут».

— У девочки истерика, — кивнул в сторону двери Акс.

— Скоро истерика будет у меня, — криво усмехнулся Грегор, — Она твёрдо решила спасти мне жизнь. Даже против моей воли.

— Чем-то ты её зацепил, самоубийца.

— Думаешь, я этого хотел? Слушай, окажи услугу, увези её отсюда подальше как только мы приземлимся. Не подпускай к арене.

Акс мрачно покачал головой:

— Вряд ли это возможно. Она упряма как сто чертей. Я не представляю, как с ней справиться.

— Придумай что-нибудь.

Серые глаза блеснули:

— Она поймала и тебя, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты меня понял. Боюсь, это может оказаться… — он замолчал, затем продолжил, — Короче, неважно.

— Ты что-то хотел? — после паузы поинтересовался Грегор.

Акс порылся в кармане и что-то достал. Усмехнулся ледяной усмешкой:

— Ты знаешь, я из Бойцовских Рыбок. Наш род разбирается в ядах. Примешь вот это, — он подбросил на ладони маленькую капсулу, — И через пятнадцать секунд тебя уже никто не сможет реанимировать.

— Ты снова предлагаешь мне сбежать, — покачал головой Грегор, — Тебя Эспи попросила?

— Нет, но ещё попросит. Это был мой гуманный порыв по отношению к тебе. Но не обольщайся насчёт себя — я всего лишь хотел избавить Эспи от зрелища на арене. Тебе ведь хватит упрямства дать изрезать себя на куски и не ответить ни на один удар.

— Хватит, не сомневайся. — подтвердил Грегор.

Бледный эхуана повернулся, чтобы уйти.

— Эй, Акс. — остановил его Грегор, — Можно тебя попросить? Это дурацкая просьба, но я псих, мне можно. Пошли записку вот по этому адресу, — он продиктовал, — Её зовут Кристина. Напиши, что мне жаль, но мне пришлось уехать. Надолго уехать, ну, ты понимаешь. Пусть её отец ищет ей другого телохранителя. Хорошо? Я не хотел просить об этом Эспи…

Акс вдруг посмотрел на него искоса, сдув с глаз серебряную чёлку:

— Знаешь, я даже не знаю, как к тебе относиться. С одной стороны всё ясно — ты псих, нужно покрутить пальцем у виска, отвернуться и забыть. Но с другой стороны: ты хороший боец и неплохой…ну, не то чтобы эхуана, но в общем ты не плох. И… ты похож на Эспи. Я имею в виду, если бы Эспи вдруг свихнулась, она была бы похожа на тебя сейчас. Ты работаешь телохранителем, она подбирает собак на дорогах и тому подобное. Ты ведь не собираешься передумать?

— Нет.

— Что же, уважаю людей, которые придерживаются своих принципов. Я выполню твою просьбу. Хорошей смерти, Грегор.

«Хорошей смерти» — старинное пожелание для эхуана, которые уходили в заведомо погибельное сражение. Знак уважения.

— И вам счастливо оставаться, — усмехнулся Грегор, — Скажи Эспи, чтобы дала мне поспать.

Выспаться ему дали. И это было единственным хорошим моментом во всей истории. Грегор даже не заметил, как они сели и его перенесли в Цитадель Тигров. Он очнулся уже в какой-то комнате без окон, понятия не имея который час.

Потом его осматривал хмурый Тигр-врач. Он снял показания приборов, прослушал лёгкие и просто спросил:

— Готов?

— Да. — ответил Грегор. Затягивать ситуацию не было смысла.

Врач вышел, появилась Эспи, чтобы сделать последнюю попытку. Столь же безрезультатно.

— Ну всё, ребята, я сдаюсь, — с вымученной улыбкой сказала она двум Тиграм, пришедшим отвести его на арену, — Забирайте его, он ваш. Я больше не хочу быть его помощником.

Это их удивило. Помощники очень редко отказывались от своей миссии. Тот, кто не хотел продолжать, обычно и не брался за это опасное и ответственное дело. Тигры проводили шагавшую подчёркнуто прямо Эспи недоумёнными взглядами и пожали плечами.

Грегор вышел из своей камеры смертников, глубоко вдохнул и потянулся. Силы к нему вернулись, ничего не болело. «Ну, это ненадолго» — с мрачной ухмылкой подумал он.

Из глубины души, тёмного прибежища всех инстинктов поднималась смертельная тревога.

Конвой, нужный лишь для того, чтобы он не заблудился в переплетении тёмных пустых коридоров, провёл его к скрытой глубоко в подвалах Цитадели арене и остановился у выхода на песчаный круг.

Грегор вышел вперёд, под яркий свет прожекторов, и осмотрелся. Арена была выстроена в лучших традициях Колизея и других арен для гладиаторских боёв. Здесь пахло запёкшейся кровью, не смотря на свеженасыпанный песок под ногами. Зверь, запертый в глубинах его души, тревожно взвыл и заметался, пытаясь пробить сплошную стену воли и разума.

Грегор усмехнулся. Его появление встретили сдержанным гулом. Он не мог видеть рядов — свет прожекторов отсекал их резкой границей, погружая во тьму, где лишь изредка что-то мелькало, — но не сомневался, что зал полон. Он лишь надеялся, что Акс всё-таки сумел не пустить сюда Эспи.

Где-то наверху громкий, усиленный микрофоном старческий голос (видимо, Старейшина Тигров) представил других старейшин — независимых наблюдателей за правильностью исполнения Права Мести. Здесь были главный Барс, Сокол и Красный Змей — более чем достаточно, чтобы обеспечить ему почётную смерть по всем правилам. Грегор махнул им рукой на звук.

«И ты, конечно, не упустишь случая рассказать им о своей теории.» — вспомнил он слова Акса, — «Что же, почему бы и нет?»

— Эй, вы! — громко сказал он. Акустика была ни к чёрту — арена не предназначалась для произнесения речей. — ЭЙ, ВЫ!! Вы собрались здесь, чтобы увидеть, как меня раздерут на части. Так что выслушать меня вы уж точно можете.

Гул стих. Присутствующие осознали, что происходит нечто, не предусмотренное сценарием исполнения Права Мести.

— Вы тут собрались посмотреть на бой. Всего несколько человек в этом зале знают, что произойдёт на самом деле. Один из них подбросил мне идею, — Грегор улыбнулся, — Идею рассказать вам, что подвигло меня на то, что я сделаю сейчас. Не то чтобы я рассчитывал, что вы что-то поймете. Скорее всего, я останусь в вашей памяти просто как сумасшедший. Но может хотя бы кто-то задумается…

Он заметил, что говорит слишком пространно, подсознательно тянет время. Инстинкт выживания вставал на дыбы и пытался всеми силами оттянуть конец, если уж не удалось сломать волевой заслон. И ещё, Грегор заметил, что не умеет произносить речи. Ну и ладно. К чёрту ораторство!

— Короче! Думайте обо мне что хотите. Делайте со мной что хотите. НО! Я больше никогда и никого не собираюсь убивать. Я убил достаточно. Я не о чём не сожалею, но с меня хватит. Я знаю об общепринятом мнении, что эхуана это машины для убийства. Я знаю, что это считают вписанным в нашу генетическую программу. Мы оправдываем свои зверства кровью зверей в наших жилах. Мы признаём, что нам нравится убивать, признаём, что мы монстры. Но никто из нас так и не понял, что мы сами решаем, какими нам быть. Мы приняли данную нам людьми роль генетически созданных убийц. Но лично я передумал. И намерен показать, что сам решаю, кто я есть. Я больше не хочу убивать, даже вас, так что мне нет теперь смысла драться на этой арене. Да я и не собираюсь. Не нанесу ни одного удара. Хотите убить меня — убивайте, я не против. — он на миг остановился, затем почти насмешливо бросил. — Можете продолжать.

Мгновение тьма вокруг арены хранила молчание. Затем взорвалась гомоном и почти сразу же стихла. Эхуана сдержанно выражают эмоции. И сейчас всё выражало ожидание.

Тихим и чистым электронным звучанием трёх нот был дан сигнал к началу.

С противоположной стороны на арену вышел невысокий коренастый воин. Свет упал на его лицо и Грегор усмехнулся:

— Мак? Странная штука этот ваш жребий.

— Это не жребий. Мне предоставили возможность выйти первым, потому что это я нашёл тебя. Большая честь, но не лучшая награда. Потому что ты наверняка убьешь меня.

— Нет, не убью.

Мак холодно усмехнулся. Он не верил. На пороге смерти многие изобретают всякие штучки. Чтобы если не выжить, то хотя бы отомстить.

Мак не верил ни секунды. Он кружился вокруг Грегора мягко и яростно, как пантера, выбирая позицию для броска. Мягко, яростно, и встревожено.

Грегор не двигался, невозмутимо подставляя под удар спину при каждом обороте. Он смотрел на яркий свет, льющийся сверху, и замечал свою смерть лишь в виде размытой тени, стараясь не замечать вовсе. Где-то глубоко внутри в напряжённой борьбе трепыхались инстинкты. «Я всё же псих, — отстранённо подумал он, — Здорового жажда жизни так просто не отпустила бы. Акс был прав, я самоубийца. Уникальное явление среди эхуана.»

Мак наконец остановился, обескураженный. Сделал несколько резких выпадов когтями к самым глазам Грегора. Зал затаил дыхание. Грегор улыбнулся и закрыл глаза.

Он услышал шелест рассекаемого воздуха, ощутил боль и поперхнулся собственной кровью. Эхуана сложно нанести смертельный удар, но удар Мака был близок к этому. Его когти перерезали Грегору горло. Зал ахнул. Мак отступил, ошеломлённый.

— Ты действительно псих. — негромко сказал он. — Мне ничего не остаётся, как сделать это быстро.

По движению воздуха Грегор догадался, что он снова замахнулся.

Но тут зал взвыл. Они решили, что умереть так будет слишком просто для него. Несколькими словами старейшина изменил порядок исполнения Родового Права, принимая во внимание возникшие обстоятельства.

— Не повезло тебе, — почти с сожалением сказал Мак.

А на арену уже выходили другие. Один за другим. Каждый наносил по одному удару. И каждый бил так, чтобы не убить, чтобы Грегор протянул как можно дольше и дал как можно большему числу Тигров вкусить мести.

При таком строении организма можно протянуть очень долго. Окровавленное, бьющееся от боли тело всё ещё пыталось восстанавливаться…

— Сволочи! Звери! Какие же мы звери! — рычала Эспи, кромсая когтями подлокотник своего кресла.

Крики беснующихся на арене и в зале Тигров почти перекрывали её голос, но у Акса был острый слух.

— Тебе не следовало приходить, — сказал серебряноволосый, — Он этого не хотел.

Она не заметила этих слов.

— Акс, они же его убьют!

— Обязательно. — хмуро отозвался он, — А ты как думала… Эспи, ты что?

Девушка сжалась в своём кресле, из золотых глаз капали слезинки.

— Останови это, Акс! Пожалуйста! — жалобно и яростно одновременно попросила она сквозь зубы.

— Эспи, что с тобой? Ты что,… влюбилась? — голосом, в котором растаяли последние остатки сомнения, произнёс Акс.

— Останови!!!

Её спутник успел вовремя схватить её и не дать броситься на арену. Эспи полоснула его когтями:

— Пусти! Зверь! Все звери! Все вокруг!

Акс сильно ударил её по щеке:

— Приди в себя!

Эспи рухнула обратно в кресло, глядя затуманенным взглядом на десятилетнего мальчишку-тигра, вместе со всеми орущего «Убейте его!». Пробормотала:

— Все звери, даже дети. Останови это, прошу!

— Если бы я мог… — Акс вдруг замер, — Звери, дети… Дети-звери! Чёрт тебя возьми, я понял! Никуда не уходи. Верь мне. Твой Грегор — эхуана, ещё пару минут он выдержит.

Акс змеёй скользнул между разгорячёнными кровью Тиграми. Остальные члены команды, сидевшие в отдалении, проводили его удивлёнными взглядами.

Охранники в ложе старейшин, занятые происходящим на арене, слишком поздно спохватились. Серебряная Бойцовская Рыбка пронеслась мимо них к креслу Старейшины Соколов. Несколько быстрых слов — и Старейшина ударил по кнопке на подлокотнике своего кресла. Прозвучал гонг — это значило, что Старейшина своей властью прерывает исполнение Права Мести.

Удивлённые Тигры на арене расступились. Они не видели причины для остановки. Никто ведь не нарушил правил. Остальные старейшины обернулись к Старейшине Соколов. Они желали услышать объяснения.

Акс скромно отступил в тень. Он сделал всё, что мог.

Старейшина Соколов поднялся. Он сказал — и микрофон разнёс его голос по притихшему залу:

— Я хотел бы знать, действительно ли Синяя Ящерица на арене тот самый, кто убил тридцать лучших воинов Тигров?

— Да, это он. — ответил Старейшина Тигров, удивлённый этим вопросом.

— Отвечал ли он на удары, там, на арене?

— Нет. — передал снизу один из наблюдателей и это тоже услышали все. — Ни на один удар.

— Мы не можем убить этого эхуана. — твёрдо сказал Старейшина Соколов.

Притихший было зал взорвался воплями. Старейшина Тигров поднялся со своего места:

— Правила не были нарушены. — грозно начал он.

Старейшина Соколов поднял руку, останавливая его:

— Дело не в правилах и не в Праве Мести. Дело в нашем выживании. Эхуана на арене должен жить. Он может спасти нас всех.

В общем гуле зала повисло недоумение. Мало кто обратил внимание на тонкую фигурку, скользнувшую на арену и остановившуюся над полумёртвым Грегором. Он дышал. Всё ещё дышал.

— Дайте мне сказать. — оборвал все обращённые к нему вопросы Старейшина Соколов, — Дайте мне сказать и вы сами решите, жить этому Грегор или умереть.

Тигры на арене и в зале пожали плечами. Вряд ли было в этом мире хоть что-нибудь, что могло бы изменить их решение относительно последней Синей Ящерицы. Но они намеревались выслушать главу Соколов, это было данью уважения.

— Все вы знаете, что мы, эхуана, были генетически созданы. Именно поэтому мы уязвимы как вид именно на генетическом уровне. Наши учёные научились бороться с мутациями клеток, сохраняя наш внешний облик таким, каким он был задуман. Но есть куда более тонкая сфера, сфера психики, справиться с изменениями которой они пока не в состоянии. Мы научились сохранять в прекрасной форме тело, но не в состоянии излечить недуг, который поражает разум. Вы знаете, о чём я. О звериных инстинктах, побеждающих волю, о безумной одержимости жаждой крови, которая поражает наших детей. Сейчас вы увидите одного из этих детей.

Старейшина Соколов вынул из нагрудного кармана маленький диск и протянул техникам. Над ареной возникло голографическое изображение огромной клетки, в которой прыгал и метался подросток лет шестнадцати с оскаленными зубами и огнём безумия в глазах. Он бросался на решётку и полосовал её когтями.

— Это мой внук. Он один из тех многих, кому ничем не могут помочь наши врачи. Он не просто зверь, он безумный зверь, который хочет одного — убивать. А теперь скажите — разве не прямо противоположное мы видели сейчас на арене? Это нелепость, нонсенс — эхуана, который вообще не хочет убивать! Прямо противоположное моему внуку. То, что вряд ли могли бы представить себе наши учёные. Но вот он, тот парень, который убивал и больше не хочет. Даже если он сумасшедший — то сумасшедший уникальный. Обычно ведь бывает наоборот. Какие гены замешаны в этом? Наши учёные и не мечтали о таком подарке, о таком уникальном объекте для изучения, который мог бы спасти всех этих зверо-детей или хотя бы предотвратить их появление в дальнейшем. И вы хотите его убить. Всё ещё хотите? Ведь и в роду Тигров есть дикие дети.

Старейшина Соколов сел на соё место.

— Я закончил. Решать вам. Но этот Грегор — единственный реальный шанс что-то поправить в деле мутации психики. Вам решать. Возможно, вы слышали, что мутация прогрессирует. Возможно, в будущем все эхуана превратятся в безумных зверей. Решайте.

Тигры на арене и в зале переглядывались. Старейшина Соколов своей долгой речью заставил их остыть от горячки боя и задуматься.

Эспи услышала чьи-то шаги за спиной, обернулась и зашипела как разъярённая кошка. Мак усмехнулся:

— Остынь. Я его не трону. Пускай живёт, если уж он так важен. У меня ведь и небыло к нему ничего личного, только Родовое Право, ты знаешь. Я собирался убить его быстро.

Ей на колени упал перевязочный пакет. Мак держал в руках ещё один.

— Давай-ка перевяжем его раны, чтобы он протянул то время, пока будет решаться его судьба. Думаю, было бы чертовски обидно умереть накануне спасения, а в таком состоянии он это может…

— Нет, я не думаю, что акварельная краска или краска из баллончика тут подойдут. — покачала головой Эспи, разглядывая глупую улыбающуюся морду огромной плюшевой игрушки — ящерицы.

— В таком случае мы немедленно подберём подходящий краситель для ткани. — простучала зубами одна из двух продавщиц, соперничавших цветом лица с белизной стен.

Эхуана в отделе игрушек — явление столь же обычное как набег бешеных слонов, только внушающее ещё больше ужаса. Эспи подумала, что эхуана недооценивают весь тот страх, который они внушают людям. Это потому, что они живут обособленно и редко появляются в подобных местах. И ещё, не берут на себя труд хотя бы казаться милыми и неопасными.

Эспи улыбнулась как можно милее и безопаснее:

— Ну что же, раз у вас нет синих ящериц, то не нужно ничего красить. Я просто пойду в другой магазин.

— Ни в коем случае! — послышалось от двери, и в помещение вошла женщина, в которой по властности голоса сразу можно было узнать управляющую, даже если бы на ней не было таблички, на это указывающей. — Мы непременно подберём вам что-нибудь, а нерадивые продавцы будут строго…

Она увидела Эспи и тут же сравнялась в цвете с плюшевой ящерицей. Редкостный зелёный оттенок. Эспи едва не расхохоталась.

— О, не волнуйтесь, мне всего-лишь нужна синяя ящерица, но если у вас нет…

Перед глазами управляющей явно пронеслась вся её жизнь и все синие ящерицы, которых она когда-либо видела. Наконец, с радостью приговоренного к смерти узнавшего об отмене казни, она воскликнула:

— У нас на складе точно есть одна! Я сейчас.

Её словно ветром сдуло. Продавщицы, вновь оставшиеся наедине с генетически созданным убийцей, пытались спрятаться друг за дружку. Эспи милосердно повернулась к ним спиной и услышала, как хлопнула дверь. «Ну, Грегор, не будь ты так слаб, непременно потащила бы тебя с собой! На это стоило взглянуть! Их лица…»

Дверь снова открылась. Управляющую явно носил на своих крыльях не ветер, а ураган, бьющий все рекорды скорости. Она протянула Эспи здоровенную ящерицу ослепительно синего цвета.

— Подойдёт. Сколько стоит?

— П-п-подарок от магазина. — пролепетала управляющая.

— Ой, вы так добры. — Эспи бросила на прилавок сотенную купюру, — Подарок от меня. И упакуйте эту штуку, пожалуйста.

Не хватало ещё довести до инфаркта прохожих видом эхуана с плюшевой игрушкой под мышкой.

Управляющая зашуршала бумагой. Эспи поморщилась:

— Нет, только не в эту. Мишки и цветочки не сочетаются с моим имиджем. Есть у вас что-нибудь белое?

Белым тут же стало лицо управляющей. Она бросилась рыться в рулонах обёрточной бумаги. Эспи закатила глаза:

— Это всё конечно весело, но у меня не так много времени. В конце концов, выверните ту, что есть, изнаночной стороной наружу. Вот так, подойдёт.

Управляющая обмотала свёрток скотчем и принялась нервно искать ножницы.

— Не волнуйтесь об этом. — Эспи выпустила когти и одним махом перерезала клейкую ленту.

Управляющая тихо сползла по стенке на пол. Но профессиональный долг оказался силён в ней.

— С-спасибо за покупку. — пролепетала она срывающимся голосом.

— Пожалуйста, — бросила Эспи, — Это было весело. Я как-нибудь ещё зайду.

Несчастная управляющая грохнулась обморок. Первая её мысль, когда она очнётся, будет об увольнении по собственному желанию. По очень большому желании.

Эспи смотрела на указатели, сверяясь с названиями улиц и номерами зданий. Консьержка нужного ей дома сочла за лучшее сползти под стол и притвориться, что её там нет, когда эхуана с пакетом прошла мимо.

Она нашла нужную квартиру и положила пакет перед дверью. Сверху приколола записку. И нажала на кнопку звонка.

За её спиной открылась и вновь закрылась дверь, раздался шорох бумаги и восторженный визг:

— Папочка! Смотри, что Грегор мне прислал!

— Что, Кристина?

— Игрушку!

— Да быть того не может! Это действительно от Грегора? От того Грегора?!

Эспи усмехнулась: «От того, от того самого. По его личной просьбе. В первый и последний раз. Дальше он будет дарить подарки только мне. Как только поправится…»

Она представила как, распугав медсестёр, войдёт в особую палату и насмешливо бросит:- «Ну что, каково быть чокнутым подопытным кроликом?» И приборы тревожно пискнут; хмыкнет внимательный личный учёный-наблюдатель, разглядывая очередную ленту с данными; а Грегор наигранно-равнодушно бросит «Сама не лучше». Но мерцающая линия на маленьком экранчике выдаст, как у него учащается пульс. Всегда выдаёт, как он не старается. И личный учёный строго попросит не сбивать ему данные своей любовью, а Эспи шёпотом пошлёт его подальше и… Её усмешка превратилась в мечтательную улыбку.

Эспи шла по залитым ярким солнцем улицам, а прохожие таращились на неё как на собаку баскервилей, гуляющую без намордника, и расступались за сто шагов. Впрочем, она была эхуана, а эхуана все уступают дорогу. Даже не смотря на то, что она была довольно странной эхуана. Она была влюблена…




АННА «КОРОЛЕВНА»

ВОЛЧИЦА


Листопадень — первый месяц осени еще не успел основательно убрать золотом деревья, лишь снисходительно прошелся по кайме листьев желтизной, будто погрозив пальцем, мол, доберусь до вас позднее. Воздух по-прежнему оставался сухим и теплым, как давешним летом, хотя по ночам нет-нет, да чувствовалось на щеках морозное дуновение приближающейся зимы.

Но Инанку, весело сбегавшую по крутой тропинке, опутывавшей лесной склон, резко уходивший вниз, к ручью, и поросший березами да соснами, изменения в жизни природы мал волновали. Девушка была молода, красива, недаром ей заглядывалась вся окрестная молодежь Ресты — деревни неподалеку от Могильных Гор Алдарии. Золотистые косы, переливающиеся всеми оттенками пчелиного меда, вились за ней по ветру, порой цепляясь за ветки; небесно-голубые огромные глаза, восторженно глядящие на мир, пухлые розовые губки идеальной формы; фигура — предмет зависти всего женского населения по ту и эту сторону Орифламмского тракта…Инанка хорошо знала себе цену и с гордостью отклоняла сыпавшиеся на нее, как из рога изобилия, предложения руки и сердца, втайне надеясь заполучить в свои хитро расставленные сети красоты какого-нибудь иноземного принца или князя, однако не гнушаясь и пообниматься где-нибудь на задворках с приметными парнями, не допуская лишнего. При всех своих замечательных внешних данных девушка обладала еще и несомненным достоинством, мигом возвышающим ее в глазах мужчин: особым умом Инанка не блистала. Отец на днях обещал взять ее с собой в Орифламму, которая граничит с эльфийским княжеством и потому наводнена всякими там важными гостями…

Но это будет скоро, а пока девушку послали за водой к протекающему неподалеку ручью. Конечно, в деревне был колодец, но летом и осенью в нем заводилась какая-то гадость, вода непрерывно цвела, поэтому местные жители предпочитали брать воду из ручья, благо, в соседнем лесочке нежитью и не пахло, а ундины с русалками и прочей водной нечистью в ручей не заглядывали — слишком уж мелкий.

Инанка сдула со лба светлые пряди и наклонилась, чтобы зачерпнуть воду, при этом невольно залюбовавшись собственным отражением в хрустально-прозрачном ручье. Слов нет, она была чудо как хороша; яркие лучи солнца, сквозившие сквозь кружево веток берез, склонившихся над водой, запутались в волосах девушки, отчего казалось, будто над головой у нее сияет нимб.

Внезапный шорох в кустах можжевельника неподалеку заставил Инанку отставить ведра и, выпрямившись, оглядеться.

— Здесь кто-то есть? — слегка дрогнувшим голосом спросила она.

Молчание. Затем кусты едва заметно всколыхнулись, словно давая утвердительный ответ.

— Лион, это ты? — позвала девушка по имени очередного своего поклонника, в дух которого вполне было вот так спрятаться и напугать ее, с воплем выскочив из своего убежища.

Можжевельник вновь пошевелился, будто чья-то невидимая рука тронула его колючие ветки. Инанка приняла это за подтверждение своей вслух высказанной теории и, со словами «Ну, сейчас ты у меня узнаешь, как честных девушек пугать!», решительно направилась к кустам, прихватив на всякий случай пустое ведро — обороны ради, или же, чтобы дать Лиону взбучку.

По мере ее приближения шевеления в можжевельнике уже не наблюдалось. Подбодрив себя возгласом «Ага, попался!», красавица раздвинула ветки…

…Воздух со свистом рассек серебряный росчерк лезвия, полоснувший Инанку по шее. Ведро выпало из ослабевших рук и, звеня, покатилось по откосу; девушка, вернее, то, что мгновение назад было ей, кулем повалилось на землю, еще миг — и миловидные черты лица странно исказились, нос вытянулся, белая кожа приобрела оттенок сухого желтовато-серого пергамента; небесно-голубые глаза сузились и теперь их цвет наводил на невольные ассоциации с болотом. Губы истончились и посинели, из-под них показались мелкие игольчатые зубы. То, что раньше было красавицей, теперь стало истинным чудовищем, лежащим в луже блестящей черной жидкости, которую язык с трудом поворачивался назвать кровью.

Можжевельник шелохнулся в последний раз, отбрасывая зловещую тень на землю. Труп мерзкого создания перевернулся на живот, повинуясь толчку изящной ноги, обутой в мягкий замшевый сапог.

— Сквырь обыкновенная, — бесстрастно констатировал приглушенный женский голос, — двумя нечистями на этой земле меньше.

Стукнул кремень, высекая искры, багрянцем осыпавшиеся на траву. Ненасытный огонь мигом поглотил тело типичного представителя нежити, моментально съежившееся до размеров поросенка.

Трава примялась под легкими скользящими шагами, прошелестевшими по склону. Затем все стихло.

* * *


Я потуже затянула подпругу на каурой кобыле, пугливо косившей оранжевым глазом, и сунула меч в ножны, притороченные к старому вытертому седлу. Не везет мне что-то в последнее время с лошадьми, уже четвертую за последние полгода меняю. То отравится чем на постоялом дворе, то в лесу заплутает, стоит на ночлег остановиться…или просто нервы от хозяйкиной работы не выдерживают, вот и убегают, от постоянного общения с различными проявлениями нежити и нечисти.

Что уж тут поделать, таково мое призвание. Хлебушек нынче в Алдарии дорог, как любит говорить мой знакомый, владелец небольшой пекарни, находящейся под моей неусыпной, хоть и незаметной охраной, и зарабатывает каждый по-своему. Я вот, например, избрала для себя стезю охотницы за нечистой силой. Нет, особого повода ненавидеть частные случаи вроде вампиров или оборотней у меня нет, как нет и родственников или близких друзей, пострадавших от нежити. К сожалению…а, возможно, и к счастью. Я привыкла быть одна, а когда на тебе висит куча родных да друзей…ни к чему хорошему это не приведет. И, хотя повсюду меня осуждают (Верховный Совет Жрецов так и вообще назначил награду за мою голову, чем им остальные части тела не приглянулись…), в отдельных населенных пунктах пытались сжечь на костре, ошибочно приняв за ведьму, я лишь равнодушно пожимаю плечами и стараюсь по-тихому смыться. Издержки производства, считаю я. Если уж взялась истреблять нежить, подчас умело маскирующуюся под нормальных людей, будь готова к неприятностям, крупным или мелким.

Вот и сейчас меня немного задержало на пути в Орифламму в Ресте. Зайдя в местную таверну перекусить, я наметанным глазом мигом опознала в дородном пышноусом крестьянине, оживленно болтающем с друзьями неподалеку от двери, сквырь. Обычная нежить, промышляющая тем, что маскируется под человека, да так, что непрофессионал и не отличит. Живет в людских поселениях, окружает себя по возможности многочисленным народом и постепенно пьет у них жизненную силу, а истинный облик можно увидеть лишь после ее кончины. Предпочитает принимать наиболее привлекательный вид…как, к примеру, дочка хозяина, золотоволосая красавица, на секунду заглянувшая в таверну. Надо же, Ресте «повезло» в плане сквырей вдвойне…Вот и пришлось задержаться ненадолго. Конечно, никто не оценит моего истинно гуманистического деяния, и по красавице и ее отцу будут скорбеть долгие годы, а поклонники девушки даже не заметят взаимосвязи между ее исчезновением и прекратившими мучить их физической слабостью и непрерывными головными болями вкупе с постоянным разражением, вызванным непонятно чем. Обычно жертвы сквырей протягивают максимум лет пять…но это уже детали, на которые времени нет.

Я надвинула капюшон своего черного кожаного плаща поглубже, вскочила на кобылу и пустила ее размашистой рысью, стремясь скрыться из окрестностей деревни прежде, чем девушки с отцом (последний уже примерно час лежал с перерезанной глоткой в подвале собственного дома) хватятся. И, без сомнения, спишут всю вину на проезжающую «ведьму, черную, аки ночь злая». Да, что поделаешь, черный цвет — самый удобный для маскировки, а уж если я уродилась с черными, как смоль, прямыми волосами да глазами цвета зимней ночи, сам Верховный Бог приказал заниматься подобными делами. Один мой…приятель, смеясь, сравнил меня с вороной как-то раз. Что ж, птица полезная, санитар леса все-таки. В этом мы с ней тоже похожи…

* * *


Каменистая дорога вилась меж полей, петляя между живописными рощицами и уходя к сереющей на горизонте гряде Могильных гор. Я глянула на солнце, досадливо цокнула языком и хлестнула лошадь, переведя ту на галоп. В Орифламме очередной клиент назначил мне встречу, и я не хочу опаздывать: не в моих это правилах, да и не пристало к лицу опытной наемнице примчаться с высунутым языком и, запинаясь, проблеять нечто вроде «Извините, припозднилась, больше такого не повторится». Конечно, клиент всегда прав, как гласит негласный кодекс наемников, но и с тебя тоже требуется держать лицо.

Почему-то большинство моих заказчиков наивно полагали, что такой мрачной и угрюмой особе, как я, самое время выходить на улицу ночью. И наперебой назначали встречи в полночь, да еще на кладбище. Я тактично молчала, не вдаваясь в подробности по поводу специфики моей работы и необходимости ей соответствовать, не впадая в крайности. Сегодняшний мой клиент оказался либо оригиналом, либо просто нормальным человеком: встреча была назначена в пять часов вечера пополудни в трактире «Смоляной бычок». Самое то место, если учесть, что туда не пускают ни королевских соглядатаев, ни храмовых шпионов. Уж как хозяин «Бычка» таковых вычисляет, для меня загадка, но факт остается фактом. Нас с ним связывает некое подобие дружбы: со своей стороны, бывая в Орифламме, я обязательно наведываюсь в трактир, исследуя его на предмет мелкой нечисти, отравляющей жизнь; в свою очередь, хозяин предоставляет мне неограниченный кредит на ночлег и еду.

До города я добралась быстро; не останавливаясь, прогалопировала по улицам, распугивая прохожих, которые так и шарахались в разные сторон, вжимаясь в стены домов. И почему люди так боятся таинственных личностей на конях и без, наглухо замотанных в черные плащи? Непонятно.

А вот и «Смоляной бычок». Я натянула поводья, останавливая кобылу, спрыгнула на землю и, привязав лошадь к коновязи, толкнула рассохшуюся дверь с облупившейся от древности краской. Внутри было довольно чисто, без главного атрибутов подобного рода заведений: бесчисленного количества пьяниц, валяющихся там и сям на грязном заплеванном полу и пышных блондинок-подавальщиц, беспрестанно хихикающих и недвусмысленно давая понять, почему на них так мало одежды. Дощатые половые доски, отполированные до блеска посетителями, были начисто вымыты, а подавальщиком служил одинокий угрюмый гном, он же хозяин трактира. Стоило мне показаться на пороге, как он поднял голову от протираемого стакана и, заметно просветлев лицом, махнул мне:

— Привет, Тайра. Снова в наши края?

— Алим, — укоризненно покачала я головой, — ну сколько раз говорить, что я не люблю, когда меня называют настоящим именем.

— Прости, Волчица, — кротко понурил он голову, — склероз проклятый замучил. Что будешь заказывать?

Я усмехнулась: гномы отличаются редкостной памятью, и обычные человеческие недуги их не берут.

— Пока ничего. Скажи-ка мне, Алим, — проникновенно спросила я, понизив голос до шепота, — меня тут никто не спрашивал?

Гном понимающе подмигнул мне и сухо-официальным тоном доложил, указывая за мою спину:

— Вон, видишь господина у окна? Он тут уже минут 15 сидит, все тебя ждет.

Я обернулась. Действительно, сидит: полный, с добродушным мясистым лицом в обрамлении окладистой черной бороды. Судя по узорчатому камзолу, накинутому поверх однотонной ярко-малиновой шелковой рубашки, какие сейчас очень модны в Алдарии,(их начали завозить эльфийские торговцы совсем недавно), купец во втором поколении, весьма удачен в торговле…месячный доход примерно 500 дариев, прикинула я, разглядывая массивную золотую цепь, плотно обхватывающую шею толщиной с мою ногу. Невыразительные маленькие глаза маслено поблескивают, однако взирают на мир с некоторой долей наивности.

Решив, что хватит разглядывать потенциального клиента, я решительно направилась к нему. Он заметил мое приближение и, слегка помешкав, вскочил, протянув мне пухлую руку:

— Волчица, я так полагаю?

— Вы правильно полагаете, — сухо кивнула я, отвечая на рукопожатие и без приглашения садясь за столик. Купец подумал и грузно опустился на свой стул, жалобно скрипнувший под его весом, в свою очередь, внимательно разглядывая меня. Я терпеливо выжидала, пока он начнет разговор. Спешить в моем деле нельзя, всегда лучше потерпеть лишнюю минуту.

Что он мог во мне особенного увидеть? Ничего. Прямые смолянисто-черные волосы до середины спины, черный кожаный плащ, накинутый поверх вишнево-бордовой атласной безрукавки с металлическими заклепками, кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги. Лицо, на мой критический взгляд, достаточно миловидное, но ничем не выдающееся кроме остро очерченных скул, с отпечатком профессиональной резкости; угрюмо сведенные к переносице черные брови стремительно уходили вверх наподобие крыльев птицы; довершали мой вампироподобный портрет слегка раскосые черные глаза и строго поджатые губы.

— Приступим к делу, — наконец нарушила я затянувшееся молчание, — итак, у вас ко мне заказ…

— Да, — спохватился купец, — долго я вас искал, спасибо, друзья надоумили…

— Можно поинтересоваться, кто? — тактично перебила я его и пояснила, — не подумайте ничего такого, просто хочется иметь дело с проверенными людьми, а пришедшие просто так, уж извините, вызывают лишние подозрения. Так кто меня рекомендовал?

— Айрес, — слегка сбитый с толку моим деловым тоном, сказал собеседник, — вы ему давеча летом помогли, тещу его покойную упокоили, простите боги, окончательно.

Я удовлетворенно кивнула, мысленно расхохотавшись. Как же, помню, помню тещу-упыря, каждую ночь являвшуюся под окошко к нежно любимому зятю и замогильным голосом предлагая напечь пирожков. Велико же было ее удивление, когда предлагаемыми с завидной регулярностью пирожками заинтересовался не зять, а я…

— теперь все ясно, — я позволила своим губам дрогнуть в подобии улыбки: выражать эмоции при заказчике — не мой стиль, — продолжайте, пожалуйста.

— Живу я недалече, — пустился в разъяснения купец, — в пригороде орифламмском, хозяйство у меня большое, жена, дети да прислуга. Живем мы, не скрою, в достатке…

— Чем торгуете? — невинно поинтересовалась я.

— Хлебом да платками вязанными, ручной работы, женка моя рукодельница, на досуге балуется, и дочкам премудрость передает, — охотно пояснил он с некоторым удивлением в тоне. Не дождавшись от меня реакции, купец продолжил:

— И вот, значит, завелся у нас гость непрошеный. Великий урон складам нашим да амбарам нанес, каждую ночь палы пускает…

— Поджигает? — неподдельно удивилась я, — вы уверены, что это по моей части? Я с недобросовестной конкуренцией не работаю…

— Так нет, не человек это, — развел руками мужичок, вытирая вспотевший лоб, — жена как будто всполохи огненные видела перед амбаром, словно бегает кто, из огня состоящий.

— Так, — только и смогла вымолвить я, глубоко задумавшись, в уме перебирая всю известную мне нечисть. Огонь имеет прямое отношение к демонам, и интуиция подсказывает мне, что в этой области и зарыта собака. Собака?

— А больше ничего ваша жена не заметила? — спросила я.

— Навроде, как шум какой, — неуверенно сказал клиент, морщась от жары и теребя полу кафтана, — говорит, будто ветер подвывает…али пес тоскует.

Пес? Тоскует? Огонь? В голове у меня спуталось окончательно. Нет, тут явно есть какой-то подвох…надо бы разобраться, уже самой интересно, ей-богу, уж не вспоминая о заработке.

— Хорошо, — хлопнула я ладонью по столу, — договорились. Я возьмусь за ваше дело,…о цене сговоримся после.

Купец просиял.

* * *


Как гласит народная алдарская мудрость, приятелей хорошо иметь везде. Ведь неизвестно, куда попадешь. В своей трудовой практике я не раз убеждалась в ценности и разумности этой поговорки, посему старалась повсюду, где только возможно, устанавливать новые связи и завязывать полезные знакомства. Одно из таких знакомств меня сегодня, вполне возможно, очень выручит.

Заручившись согласием купца, что завтра с утра я буду караулить у его амбара, вооруженная всеми известными и неизвестными средствами индивидуальной защиты против нежити, а также твердой уверенности в том, что же за штука ему пакостит, я поднялась на чердак «Смоляного бычка». Алим не возражал, зная, что Геминийская Волчица никогда в долгу не останется.

На чердаке я плотно закрыла рассохшиеся скрипучие ставни окон, разгребла завалы барахла, копившегося долгие годы (даже подозреваю, что века) многими поколениями Алимовой родни, и вытащила из небольшой походной сумки, с которой никогда не расстаюсь, три толстые, порядком оплавленные свечки: черную, белую и красную; три мешочка с засушенными травками, кремень, трут, железную плошку и круглый амулет. Непосвященному человеку он мог бы показаться обычной монетой, но опытного демонолога сия вещица привела бы в неописуемый восторг.

Я скинула кожаный плащ (в помещении было душно и жарко; остро пахло птичьим пометом. Алим тут кур держал, что ли?), уверенной рукой начертила на дощатом полу три круга тремя свечами, соблюдая строгую последовательность: белой, черной, красной. То, что круг вышел кривым и больше смахивающим на кособокое яйцо, меня не смутило. Главное, в нем поместиться. Затем я воткнула свечки в трех местах круга, положила в плошку амулет, щедрой рукой насыпала туда же сушеного дымника и кровавик-цветка, подожгла их и поспешно выставила за пределы круга, сама сев, скрестив ноги, в его середину. Пламя мгновенно поглотило целебный сбор, зловеще потрескивая и приобретая более и более красный оттенок. Времени оставалось все меньше и меньше.

Не теряя ни секунды, я рассыпала вокруг себя жесткие стебли морынь-травы, одним махом зажгла свечи и облегченно перевела дух, наблюдая, как над плошкой постепенно сгущается черный дым с огненно-багровыми всполохами. С демонами шутки плохи, надо по возможности ограждать себя от малейшего соприкосновения с ними, а то они и рады стараться: утянут незадачливого заклинателя в Чертовы земли, и поминай, как звали.

Тут дым постепенно оформился в подобие внушительной мужской фигуры, слегка расплывчатой, но мало-помалу приобретающей четкие очертания. Я терпеливо ждала, позевывая и желая, чтобы разговор наш был краток и содержателен: не люблю связываться с магией, тем более, темной.

Наконец дым, нещадно чадящий, рассеялся окончательно, уступив место высокому демону по имени Эртан — моему старому (по человеческим меркам) знакомому. В принципе, демоны мало, чем отличаются от тех же людей или эльфов, разве что красноватым оттенком кожи и рогами. По рогам, кстати, определяют и классовую принадлежность обладателя: обычный ли черт, бес или подбес (то есть, бесенок на побегушках). Эртан был настоящим демоном третьего ранга, черноглазым, с густой черной гривой на голове и золотым кольцом в заостренном ухе, что давало ему лишний повод для гордости и заносчивости. Нас с ним столкнул случай, когда меня в панике позвал один мелкий храмовый служитель, откопавший где-то книгу по демонологии и сдуру вызвавший Эртана. Последний был разозлен до крайности, обнаружив хилого заклинателя (вернее, его филейную часть), который при виде демона забился под стол. По правилам, вызывающая сторона обязана нагрузить призванный объект какой-нибудь работой, и служка не придумал ничего лучше, как велеть демону полить безнадежно засохший фикус на подоконнике. К тому моменту, как к месту действия подоспела я, в храме был небольшой потоп, Эртан в ярости таскал бадьями воду, и мне сначала пришлось уговаривать его успокоиться, а уж затем отправлять обратно. На прощание демон расщедрился и дал мне амулет для вызова («но только экстренного!» — поспешно добавил он).

Судя по мрачному виду, Эртану с утра основательно подпортили настроение. Он угрюмо осмотрелся, хрипло пробормотал сдавленное ругательство, однако при виде меня просветлел лицом.

— Привет, Волчица, — миролюбиво прогудел демон, — как жизнь? Слыхала последние новости? На юго-востоке объявилась вампирка необычная, с гоблинами воюет, ангелы яблоки на рынках таскают…куда катится мир!

Без сомнения, в Эртане пропал великий философ.

— Слушай, — сдержанно сказала я, на всякий случай, подтягивая ноги подальше от границ круга, — когда мне понадобятся свежие сплетни, я зайду на ближайший рынок или в таверну. Неужели ты думаешь, что я тебя беспокою по таким пустякам?

Эртан насупился. Видя, что переговоры могут вот-вот сорваться, я поспешно продолжила:

— Впрочем, не в этом суть. Как у вас там дела, на Чертовых землях?

— Как обычно все, — явно не понимая, к чему я клоню, пожал широкими плечами демон, — живем помаленьку. Вот только эльфы подгорные в последнее время распоясались, представляешь, на нас войной хотели идти!

Я сочувственно поцокала языком и задушевным голосом продолжила:

— А скажи-ка ты мне, не пропадало ли у кого из ваших что-нибудь…из вашего мира?

Демон удивленно воззрился на меня и хлопнул здоровенной ручищей себя по лбу:

— Черт возьми, Волчица, да ты, никак, в прорицатели подалась? Не далее, как дня три назад пропала у свояка собака. Хороший пес, из породы Огненных Гончих, только маленький совсем, хоть и сообразительный до жути. Уж свояк убивался, все искал повсюду…сама знаешь, если щенок к вам сюда попадет, наверх, то пиши пропало, будет метаться, гаснуть, пока не потухнет совсем. Жалко собачку, — грустно подвел итог Эртан и вдруг подозрительно посмотрел на меня:

— А тебе-то зачем?

— Для дела, — туманно ответила я, — послушай, есть у меня предположение, где может ваша Гончая находиться…

— Да ну? — крайне недоверчиво проворчал демон, беспокойно оглядываясь.

— Вот тебе и ну. Если я не ошибаюсь…Как зовут щенка?

— Бобрик.

— Как?! — захохотала я.

— Говорю же, у свояка мозгов нету совсем! Так нет, приучил уже собаку к имени дурацкому, — демон все больше и больше мрачнел. Я догадывалась, почему: будучи на поверхности, демоны мало-помалу остывают и мерзнут без жара родного пекла, — ладно уж, возвращайся. Только учти, ты мне еще понадобишься, когда Бобрика вашего ловить буду.

— явлюсь, — торжественно пообещал Эртан, вновь обретая дымные очертания, — как позовешь — явлюсь. Кстати, могу предложить экскурсию по нашим краям на досуге. Как? Не тянет?

— Не тянет, — покачала я головой, великолепно осознавая, как мечтает получить Верховный Черт меня в качестве демоницы, — благодарю покорно.

— Ну, как знаешь, — хладнокровно кивнул демон и испарился окончательно. Огонь в плошке, мигнув в последний раз угас, вслед за ним одна за одной потухли свечи. Я осторожно поднялась из круга, морщась: от долгого сидения коленки затекли и ныли. Ну, что ж, начало положено, теперь мой путь лежит к купцу.

* * *


Проведя ночь на том же чердаке (надо сказать, не без уюта, главное — хорошенько проветрить, чтобы серный дух выветрился), с утра я, не мешкая, оделась и рванула за город, к своему непосредственному нанимателю.

Дом у купца был под стать хозяину: высокий, крепкий, срубленный из массивных, потемневших от времени бревен, наводящий на ассоциацию с угрюмым медведем. Такие дома строятся основательно и на века, рассчитанные не на одно поколение семьи.

Усадьба располагалась в довольно живописном месте, на опушке небольшого леса. Невдалеке весело журчала речка, вокруг терема был разбит пышно цветущий поздними летниками сад, по двору с озорными воплями носилась взад-вперед купеческая челядь пополам с детьми, чью принадлежность сходу было не определить. Жизнь так бурлила и играла красками в этом месте, что я, черная как ворона, мигом почувствовала себя лишней на этом празднике. Ощущение, доложу вам, не из приятных.

Видимо, о моем приезде слуги были заблаговременно оповещены, потому как часть из них мигом исчезла в доме, а через минуту встречать мою скромную персону вышел сам хозяин с семьей: женой, женщиной румяной и пышнотелой, с красивым добрым лицом; тещей, дородной старухой с недовольно сжатыми в нитку губами и брезгливым выражением коричневого лица; и двумя детьми — мальчиком постарше и девочкой помладше. Оба они радостно оживились при виде меня (я искренне не понимала, почему), а теща, не стесняясь в выражениях, обронила, дескать, «а давайте проверим, а не переодетый ли это мужик, ибо девки такими страшными не бывают». Не скажу, что сей комплимент пришелся мне по душе.

Меня, наспех накормив, быстренько ввели в курс дела. Оказывается, непонятное явление наблюдается у амбаров ближе к вечеру, когда уже коров сгоняют с пастбища, и слуги постепенно разбредаются по своим каморкам. Как там насчет воя? Да, вой иногда слышен, а порой и потявкивает кто-то. Кто — неизвестно, так как собак не держат из-за хозяйкиной аллергии на шерсть. Были ли еще подозрительные случаи? Как же, были. Вчера великовозрастный кухаркин сын, явившись за полночь с гулянки у городского друга, клялся и божился, что за ним по пятам гналось «чудище огненное, с вековую сосну ростом». За такие новости был бит кочергой. Больше ничего подозрительного не наблюдалось…

Поблагодарив хозяев за предоставленную информацию, я направилась прямиком к злополучному амбару. Слуги провожали меня заинтересованными взглядами, но подходить побаивались.

У самой стены хозяйственной постройки мне на глаза попался здоровенный бурый кот, больше похожий на откормленного поросенка. Мрачно урча, он методично вылизывал казавшийся чересчур тощим и облезлым для такого толстяка хвост; при моем машинальном «кис-кис» он угрюмо глянул в мою сторону оранжевыми глазами, пошевелил усами и равнодушно вернулся к прерванному занятию. Весь его вид наглядно показывал, мол, ходят тут всякие…

— Что это у него с хвостом? — вслух спросила я саму себя: за долгие годы одиночества выработалась привычка разговаривать сама с собой.

— А это мы его с дерева снимали, — послышался сзади детский голосок. Я подскочила от неожиданности и обернулась: позади, лучась здоровым любопытством, аккуратно, след в след, шли хозяйские дети.

— И что? — улыбнулась я, — так снимали, что хвост чуть не оторвали?

— Нет, — пояснила более бойкая девочка, с охотой вступая в диалог, — Мурзик вчерась на дереве сидел, уж как орал, что у мамы голова разболелась. Она терпела-терпела, и послала нас, а мы глядь: а хвост-то у него ровно поджег кто.

У меня невольно пошла кругом голова, и я невольно посочувствовала жене работодателя. Мурзики, Бобрики…

— Детки, — проникновенно произнесла я, садясь перед ними на корточки, — вы знаете, зачем я тут?

— Вы черта ловите! — слаженным хором отозвались дети.

Я поперхнулась:

— Это кто вам такое сказал?

— Так бабушка, — вновь последовал исчерпывающий хоровой ответ. Я скривилась, вспомнив лицо старухи при моем появлении, вновь посмотрела на кота…и поспешила под благовидным предлогом отослать детей подальше. Время поджимало, следовало приступать к отработке еще не оговоренного, но, без сомнения, щедрого гонорара.

* * *


К вечеру у меня все было готово. Слуги, подгоняемые моими страшилками собственного сочинения, поспешили укрыться раньше времени в своих каморках. Хозяевам я не стала вешать лапшу на услужливо подставленные уши, а просто туманно намекнула о возможных нехороших последствиях несвоевременного высовывания носа на улицу: можно лишиться и органа обоняния, и еще пары-тройки полезных частей тела.

Получив полную свободу действий, я засела за углом амбара, предварительно очертив вокруг него круг обгоревшей свечой, сделав лишь небольшой разрыв: на случай, если пес появится вне круга. Под мышкой у меня был зажат Мурзик, с предусмотрительно замотанной тряпкой мордой. Кот молча извивался, пытаясь достать меня лапами с выпущенными когтями, и как следует полоснуть по руке в отместку за подлый захват, всем своим видом выражая крайнюю неприязнь. Мне было не до его эмоций: Мурзик в данный момент был нужен в качестве приманки…нужно только, чтобы он побежал в амбар, где отвлечет пса на время, необходимое мне для вызова демона. Вдобавок, деревянные стенки зернохранилища были обшиты листовым железом против крыс, что послужило решающим аргументом в моем выборе здания, как ловушки.

Ага, вот оно…я насторожилась: невдалеке, у конюшни, стоящей практически впритык к амбару, но, к сожалению, за пределами круга, легонько завибрировал и сгустился воздух, став похожим на прозрачный кисель. Грудь сдавило, а виски предательски заныли: за долгую практику у меня выработался своеобразный «нюх» на приближение нечисти или персонажей из других миров. Подобное чувство присуще и представителям семейства кошачьих, поэтому Мурзик временно прекратил изображать змею и обмяк, тяжелым кулем повиснув на руке.

И на сей раз профессиональное чутье не обмануло: минуты через 3 перед нашим с котом глазами полыхнул невысокий столб пламени идеально цилиндрической формы, на месте которого незамедлительно возник умилительного вида щенок со смешным лопушистым хвостом и треугольными ушками настороже. В этом очаровательном песике вызывало восторг все, кроме одного «но».

Он целиком состоял из единого сгустка огня. Языки пламени трепетали по всему его телу, переливаясь всеми цветами багрянца и червонного золото, оставляя место лишь уголькам глазок.

Щенок в недоумении потоптался на месте, принюхался и подозрительно покосился в нашу сторону. Склонил голову на бок и вопросительно-удивленно сказал:

— Тяв?

— Тяв-тяв, — подтвердила я, — э-э-э. как там тебя…Бобрик!

Услышав свое имя, пес приосанился, радостно подпрыгнул и со всех лап понесся ко мне. Столь стремительного развития событий я не ожидала и, на секунду ослабив бдительность, выпустила из рук кота. Тот воспользовался моментом, шлепнувшись на землю мокрой тряпкой, стянул с морды повязку и, истошно мяукая, понесся вглубь амбара. Мысленно похвалив его за сообразительность, я припустила следом. Бобрик полностью оправдывал данную ему Эртаном характеристику «сообразительного до жути» пса, заливаясь звонким лаем (наверняка всех в доме перебудил) галопируя к амбару. Трех секунд ему хватило, дабы отыскать лазейку в защитном круге и влететь внутрь здания, отчего все помещение с мешками заготовленного на зиму зерна осветилось теплым подрагивающим светом. Я на секунду выскочила на улицу и дочертила круг — чтобы не выбежал обратно.

Увидев щенка, Мурзик резко остановился, зашипел, как раскаленная сковородка, на которую нечаянно попали капли воды, и выпустил когти. Бобрик притормозил, кот прыгнул…мимо него, видимо, догадываясь о перспективах соприкосновения…и дальше все «закружилось, завертелось и помчалось колесом». Огненный вихрь взметнул мои волосы, прошелся торнадо по амбару и слаженно завертелся на месте. Изредка из него выныривал облезлый хвост или недоуменная щенячья морда.

Я посмотрела на сию катавасию, встряхнулась от секундного оцепенения и, вытащив из-за пазухи амулет, наспех кинула его на землю, сверху бросила трут и начала чиркать кремнем. Когда трут покрылся черно-золотыми пятнами тления, я истошно закричала:

— Эртан! Где тебя черти носят?! Эртан! Забирай свою собаку!

Молчание. Затем не менее истошный вопль снаружи:

— Волчица, так тебя растак! Кто круги так круги защитные чертит?!

Я вспомнила о том, что минуту назад собственноручно замкнула круг и выбежала на улицу. В сгущающихся чернильных сумерках переливались красноватыми отблесками глаза демона, судя по всему, он был очень зол.

— Прости, — только и выдохнула я и одним махом носком сапога стерла часть защитной черты.

— Да чего уж там, — пробурчал демон и, не дожидаясь приглашения, вбежал в амбар. Я поспешила следом.

Внутри нас встретила чудная картина: коту невесть как удалось взобраться по обитой скользким железом стене наверх, и теперь он мрачно взирал на восторженную публику в нашем с Эртаном лице с высоты потолочной балки, на которой сидел. При виде меня кот разинул рот и разразился серией коротких отрывистых мявов; ежу было понятно, что Мурзик кроет меня последними словами за доставленные ему мучения. Прямо под ним бился в истерике исступленного лая Бобрик, подскакивая на земле, как заводной мячик. Увидев Эртана, он мигом притих и завилял хвостом. Демон мгновенно оценил ситуацию, повелительно свистнул, и Бобрик послушно потрусил к нему, понурив голову.

Я угрюмо глядела на эту поистине пасторальную картину: мне в голову пришла с сильным запозданием простая как арбуз мысль.

Я была бессильна перед Эртаном. В пылу поимки щенка я даже не удосужилась заготовить малого защитного круга для себя…

Демон это тоже понял, но отнесся к этому не в пример спокойно и рассудительно.

— Ладно уж, Волчица, — хмыкнул он, беря безропотного щенка на руки, — на сей раз экскурсия по чертовым Землям обошла тебя стороной, в благодарность за Бобрика. Но учти, что надо быть поосторожней с демонами…не все такие великодушные, как я.

Подведя сей несколько печальный итог, демон пробормотал сквозь зубы простейшую формулу Возвращения и, полыхнув напоследок фейверком, исчез вместе с Бобриком. Я ошарашено смотрела на то место, где он стоял мгновение назад, затем перевела взгляд наверх, туда, где петухом восседал Мурзик.

— Одно утешает, — задумчиво проговорила я, — купец может отныне спать спокойно.

Кот согласно мявкнул.

* * *


— Пятьдесят золотых за поимку какой-то собаки?! — купец поднял красное потное лицо от пергамента, где я скрупулезно расписала все по пунктам, и со священным ужасом воззрился на меня.

— Огненной собаки, — поправила я, — это вам еще со скидкой, обычно за дела, имеющие отношение к демонам и их питомцам я беру семьдесят золотых.

— Но это…это…возмутительно много!!

— Как угодно, — спокойно пожала я плечами, — при неудовлетворении желания клиента я возвращаю все, как было. Могу хоть сейчас вызвать Борзика…э-э-э…Мурбика…тьфу, то есть, Бобрика!

Купец судорожно перекрестился и торопливо решил наш спор в пользу добровольной уплаты полагающейся наемнице мзды.

— Да, — припомнила я, взбираясь на лошадь и с непередаваемым чувством ощущая приятную тяжесть туго набитого кошеля за поясом, — могу я попросить у вас вашего Мурзика? Вам он все равно ни к чему, а вот мне весьма и весьма пригодится…боевой кот, так сказать.

Купец удивленно посмотрел на меня, тяжело вздохнул и махнул рукой, мол, забирай хоть свинью, мне сейчас все равно.

Я удовлетворенно улыбнулась хищным оскалом голодной волчицы.

Осень только начинается, а разгул нечисти даже и не думал заканчиваться!

* * *


Осень продолжала свое коварное наступление на алдарский край. Листопадень был уже на исходе, по утрам в воздухе ощутимо пахло морозным озоном, а ломкий иней, хрустящий под сапогами на восходе солнца, тонко намекал на приближение зимы.

Я не люблю это время года. Пусть люди восхищаются золотистым багрянцем листвы, лесами, напоминающими сказочные сокровищницы, печальным солнцем, провожающим вдаль косяки птиц, чей крик пронзительно-тоскливым эхом отдается в сердце…но у меня осень прочно ассоциируется со смертью. И неважно, что на следующий год природа возродится вновь.

Я вздохнула, с хрустом наслаждения потянулась и пошевелила затекшей от долгого сидения на пеньке ногой.

— Ну, Мурзик, что мы имеем?

Кот одарил меня сумрачным взглядом, неодобрительно мявкнул и перекатился на спину, подставляя прохладным лучам солнца белое пузо, поросшее свалявшейся белой шерстью. Его хвост, начинающий потихоньку обрастать, недовольно подергивался.

— Ну и молчи, не больно-то и хотелось…

Я почесала нос и смахнула со щеки мелкую мошку.

А имели мы следующее: ночевку в третьесортном постоялом дворе, храмового шпиона, невесть как опознавшего меня, стоило мне спуститься позавтракать, поспешное делание ног через разбитое окно с котом под мышкой и трехчасовую скачку от преследователей. Еле-еле оторвалась, загнав лошадь практически насмерть; в данный момент сижу на трухлявом пне в облетающей и продуваемой всеми ветрами рощице, с алдарской картой на коленях и мучительными размышлениями, что же делать дальше. На данный момент деньги, полученные от купца за изгнание огненного щенка, еще есть, но настанет день, когда они иссякнут. Как их тогда заработать, если учесть, что сейчас Верховный Храм наверняка распространяет мои портреты по всей стране, запрещая добропорядочным гражданам иметь со мной дело и призывая при любом удобном случае выдать меня властям? Теплится слабенькая надежда, что в перекошенной страхолюдине, которую обычно малюют над надписью «Разыскивается за то-то и то-то», меня сложно узнать, но тот прыщавый молодчик как-то сподобился…

— Может, на время уехать отсюда? — уныло спросила я кота. За неимением других спутников кот стал мне кем-то вроде приятеля, и я постепенно приобрела привычку с ним разговаривать, не теша себя ожиданием словесной реакции с его стороны, — подамся в соседнюю Долину Холмов, там обо мне еще не слышали.

Мурзик широко зевнул, обнажив острые клыки и розовый язык, похожий на кусок колбасы. Весь вид его ясно говорил: «Мне все равно, хоть к Верховному Черту на кулички, лишь бы кормить не забывала».

А если взглянуть на дело с другой стороны? Предположим, суматоха утихла, не начавшись, шпион сидел в постоялом дворе по совершенно другой причине, а за мной выслал пару помощников просто так — блезиру ради? Тогда все упрощается.

Я решительно поднялась с пенька, свернула карту и сунула ее за пазуху. Эх, думай голова, куплю шляпу…хотя зачем мне шляпа?

Неожиданно кот резво вскочил на все четыре лапы, настороженно прижал уши и озабоченно глянул на меня.

— Ты чего? — вяло удивилась я и через секунду поняла причину недовольства Мурзика: в рощице появился некто третий, судя по шороху опавших листьев и приглушенным горестным вздохам.

Решив, что охотник за моей многострадальной головой не стал бы столь открыто демонстрировать свое присутствие, я осторожно пошла на звук, стараясь особо не шелестеть листвой. Кот бесшумно заскользил вслед.

Картина, открывшаяся нам из-за деревьев, заставила меня облегченно перевести дух и расслабиться. Ничего необычного, похоже, этот щуплый парнишка деревенского происхождения просто пришел по грибы,…однако мне пришлось тут же признать, что потенциальные грибники не носят с собой пеньковых веревок вместо лукошек. Если, конечно, не собираются нанизывать грибы на сушку прямо на месте.

В недоумении я остановилась, не решаясь выйти из-за толстой липы. Кот замер рядом, а события, между тем, на месте не стояли.

Поозиравшись по сторонам, парень еще раз горестно вздохнул и стал медленно разматывать веревку, на конце которой оказалась широкая петля, завязанная по всем правилам; глянув на нее глазами печального щенка, паренек размахнулся и принялся раскручивать аркан, явно примериваясь к такому удобному сучку на ближайшем дереве. Ведь явно не за птичками охотится… Мне мгновенно стало все понятно, и я решила действовать.

— Привет, — миролюбиво сказала я, выходя из-за липы.

Парень вздрогнул, побледнел и выронил веревку.

— Помощь не нужна? — невозмутимо продолжала я, делая шаг вперед, — знаешь, с жизнью расставаться — дело ответственное, а ты явно к нему несерьезно подходишь. Мне кажется, ты попросту до него не дозрел. Или же есть веские причины?

— Ты кто? — отмер паренек.

— Дух леса, — хмыкнула я.

— Правда? — уставился на меня бедняга. Надо же, поверил, даже лассо свое опустил.

— Нет, — терпеливо сказала я, подходя еще ближе, — шучу я так.

Парень окончательно запутался, безнадежно опустил голову и в отчаянии махнул рукой.

— А, мне теперь все равно…иди, куда шла.

Повисло молчание. Он в нерешительности теребил веревку, а я подробно разглядывала его: тощий, в залатанной рубахе и штанах, из которых торчат худые босые ноги, покрытые коричневой грязью. На курносый нос падают взлохмаченные волосы непонятного оттенка. Типичный сельский житель, одним словом…почему-то он напоминал мне нахохлившегося воробушка, вывалявшегося в пыли.

Неожиданно в сердце всколыхнулась жалость.

— И чего это ты вдруг решил избрать дорогу к Первозданным Богам? — мягко спросила я, — обратного-то пути нет.

— Тебе-то какое дело? — огрызнулся он, по-прежнему глядя под ноги.

— Дурачок, — миролюбиво продолжала я, — видишь ли, тетя хоть и злая, и нечисть убивать любит, а мимо человека, у которого горе, пройти не может. Так что лучше тебе рассказать мне все, глядишь, и легче станет.

Паренек вздохнул, уясняя, что так просто я от него не отстану, и начал повествование.

* * *


По сути, история его была проста и стара, как мир. Парень был до беспамятства влюблен в дочку местного деревенского головы, богатого зажиточного крестьянина. Та, вроде бы, отвечала ему взаимностью, да вот беда, папаша, видя такой оборот, быстренько выставил условие: девушка пойдет замуж за того, кто принесет ему мешок золота. Сами понимаете, что у Мирта (так звали парня) мешка золота не наблюдалось ни в прошлом, ни в настоящем, ни в самом отдаленном будущем. Заливаясь слезами, Лейла сказала ему, что, по-видимому, ей придется идти замуж за немилого ей Берга, толстого богатого торговца. У того был не один мешок…а у Мирта, отчаявшегося где-то достать денег, оставался только один путь — в лес, на сучок, потому как видеть любимую замужем за другим было бы просто невыносимо.

* * *


Мирт закончил рассказ и вновь поник головой. Я же осталась крайне недовольна.

— Здорово, — сухо подытожила я, — и ты мигом опустил руки перед сложившимися обстоятельствами и покорно поплелся вешаться. О Лейле подумал? — я едва удержалась от того, чтобы не присовокупить «дурень», — думаешь, она так просто переживет твою смерть, если уж так тебя любит?

— А что мне делать? — неожиданно всхлипнул паренек, утирая нос грязным рукавом, — где мешок золота найти?

Не думала, что он так быстро раскуксится.

— Вот что, — медленно промолвила я, лихорадочно обдумывая перспективы наклевывающегося дела, — я, пожалуй, смогу тебе помочь.

— У тебя есть деньги? — слегка оживился Мирт.

Ну, вот, мигом углядел во мне опекающую мамку.

— Нет, к сожалению, — вздохнула я, — а если б и были, я бы тебе и не дала. Самой на жизнь не хватает. Попробуем объединенными усилиями их добыть.

— Это как? — потрясенно воззрился на меня Мирт, по всей видимости, до сих пор не поверивший в то, что в моем лице он обрел невольного ангела-спасителя. Я с жалостью посмотрела на него:

— Есть множество способов быстрого добывания средств к существованию, как законных, так и незаконных. Увы, грабеж на большой дороге не входит в мой профиль. И скажи спасибо, что я в данный момент свободна. Кстати, мои условия: все, что будет сверх мешка золота, делим пополам. Я тоже человек и тоже хочу кушать. Пошли, подумаем.

— Спасибо, — промямлил парень, — согласен. Кстати, как тебя,…вас… зовут?

— Давай на «ты», — попросила я, — не люблю выканья, хотя все зависит от ситуации. Вообще-то я Геминийская Волчица, но ты зови меня проще — Волчица.

Мирт, обредший было нормальные человеческие краски, вновь побледнел:

— Ты оборотень?

Я стиснула зубы, чтобы не треснуть его. Такое оскорбление мне редко выпадает слышать.

— Нет, — холодно процедила я, — совсем наоборот. Я охотница на нежить и нечисть, куда, между прочим, и оборотни относятся.

— Прости, не хотел тебя обидеть, — понурился парень, — и…и много нежити убила?

— Тебе предъявить мой послужной список? — с нехорошей усмешкой спросила я, и он понятливо замолчал.

* * *


Деревня, откуда происходил Мирт, с поэтическим названием Большие Козлюки, была совсем небольшой; располагалась она неподалеку от рощицы, за изгибом мелкой речонки. Видимо, местные жители обладали незаурядным чувством юмора, ибо речку окрестили Звероножкой. Сколько я уже таких населенных пунктов видела, и не счесть…и все одинаковые: несколько бревенчатых изб в ряд, покосившиеся крыши, скосорыленные трубы, чахлые деревца на переднем плане, взъерошенные куры, копающиеся в дорожной грязи, небольшое озерцо неправильной формы и вытекающая из него мелкая речушка. Птицы были настолько равнодушные, что даже и не думали разбежаться из-под копыт моей лошади, впору было давить их.

Среди прочих выделялся один высокий каменный дом, неприятно резавший глаз чересчур яркой раскраской во все цвета радуги. Уж не знаю, кто его проектировал, только у меня создалось впечатление, что сначала построили одну коробку, без крыши, а уж затем принялись прилеплять к ней многочисленные башенки, теремки и веранды. На самом высоком шпиле уныло торчал железный петух, брезгливо отставивший одну лапу.

— Это дом отца Лейлы, — с тяжким вздохом пояснил Мирт, едва поспевающий за лошадью, — видишь вон ту круглую башню? Одно время в ней жил медведь, его ради забавы держали, соседка рассказывала, что по ночам на свободу выпускали. Но прошлой зимой он озверел, кинулся на хозяина, и тот велел его убить…

— А труп куда дели? — машинально поинтересовалась я, подробно разглядывая дивное творение неизвестного архитектора.

— Не знаю, куда тушу, а черепушку медвежью в овраг за деревней выкинули, ребята потом нашли. Только без зубов…

— Прелестно, — усмехнулась я. Незавидная медвежья доля меня мало тронула, больше занимал видневшийся за деревней, на самом отшибе трехэтажный деревянный особняк, которого я раньше не замечала. Посеревший от времени, с неизменным вороньем на крыше, он мрачно взирал на простиравшуюся перед ним деревню черными провалами выбитых стрельчатых окон.

— Мирт, а это что такое?

Парень вздрогнул, пугливо оглянулся по сторонам и почему-то шепотом сказал:

— Дом Черного Купца.

— Кого-кого? — изумилась я.

— Говорят, давным-давно жил в нем богатый купец. Чем уж он торговал, не знаю, только в один прекрасный день, говорят, спустился в подвал, и все, с концами, исчез купец, будто и не было. С тех пор стоит дом пустой, а заходить в него боятся. Осталась там душа неприкаянная, Боги Первозданные брать ее к себе отказались, вот и бродит по дому в образе Черного Купца, — вполголоса скороговоркой рассказал парень и глянул на меня, видимо, пытаясь увидеть, какое впечатление произвел.

Я откровенно зевнула:

— Что ж, в каждой деревне есть свои фольклорные элементы, — и увидев удивленные глаза собеседника, пояснила на более доступном языке, — сомневаюсь, что в деле замешана нечистая сила. Может, он опыты какие в подполе проводил? Кто-нибудь вообще его видел после смерти?

— А то как же, — слегка обиженно протянул Мирт, — соседка баяла, мол, проходила как-то ночью мимо того дома проклятого, видела огни синие да Купца в черном балахоне.

У меня на язык просилось сразу несколько вопросов, в частности, что эта самая пресловутая соседка делала ночью у страшного дома. Не иначе, как надеялась поживиться пищей для новых сплетен про Черного Купца, а там мало ли, что может померещиться. Ладно.

— Ладно, — резюмировала я, — оставим пока вашего Купца. Ваша деревня-то довольно бедная, как же отец твоей Лейлы сумел разбогатеть?

— Куриный завод держит, — сухо пояснил мой спутник.

— Да? — недоверчиво спросила я, — ну, ладно…Показывай, где живешь, а то вон уже люди любопытствуют.

Действительно, за время нашего неспешного марша через деревню из домов высыпали местные жители, озадаченно переводившие взгляд с Мирта на меня и обратно; постепенно удивление от появления нового персонажа сменилось молчаливым неодобрением, такие вещи я кожей чувствовала за версту. Пришла пора объясниться и представиться, неохота вновь стремительно убегать; был на моей практике случай, когда я переборщила с конспирацией и местное население по ошибке приняло меня за выслеживаемого мною же упыря. Пришлось в спешном порядке уносить ноги чуть ли не с антиупыриного костра.

— Тпру, — отрывисто бросила я, натягивая поводья. Кот, сидевший в сумке, притороченной к седлу, недовольно заурчал. Не дав парню сказать и слова, я приподнялась в стременах и с максимальной вежливостью и четкостью громко сказала:

— Здравствуйте, граждане. Хорошая у вас деревня.

— Не жалуемся, — весьма дружелюбно (уже хорошо) отозвался кряжистый мужик в ватнике, — а вы сами-то кто будете?

— Да вот, проезжала мимо, дай, думаю, загляну, родственника проведаю, — лучезарно улыбнулась я, незаметно пнув носком сапога Мирта. Тот вытаращил глаза, но нашел в себе силы встать рядом и утвердительно кивнуть.

Ответом нам послужило дружное удивление крестьян по поводу наличия у сироты родственницы. Я моментально сослалась на дальнее родство, прозрачно намекнув на то, что и сама-то недавно о нем узнала. Легенда сработала, меня вполне дружелюбно пропустили.

— Зачем такие сложности? — шепотом удивился парень, когда мы неспешным шагом, приличествующим исключительно добропорядочным гражданам, удалялись от толпы. Я спиной ощущала пристальные взгляды, — ты не могла просто объяснить, зачем ты тут?

— А зачем я тут, забыл? — сухо спросила я. Парень понурился, я внимательно смотрела на его взлохмаченную макушку, — ладно, в конце концов, это мое дело. А твое — отвести меня к себе домой.

— А я думал, ты сразу примешься за дело, — неосторожно обронил Мирт и боязливо осекся. Я неодобрительно покачала головой:

— Торопишься с выводами, юноша. Накорми, напои, дай выспаться, и завтра со свежими силами начну работать. Ты же не хочешь, чтобы я халтурила по причине усталости и голода??

— Ну…

— Вот тебе и ну. Пошли, показывай дом.

* * *


Как я, собственно, и ожидала, «домом» Мирт, немного смущаясь, именовал самую развалившуюся и вросшую в землю по единственное подслеповатое окошко избенку. В полуразползшейся от ветхости крыше уютно примостилась облезлая ворона, видимо, чувствовавшая себя здесь полноправной хозяйкой; по этой причине она крайне недовольно косилась на нас с пареньком.

Явно робея и обмирая, Мирт толкнул угрожающе заскрипевшую дверь, я бесцеремонно отодвинула его и первая вошла внутрь, едва не стукнувшись лбом о косяк, на котором была вырезана безыскусная руна против нечисти.

— Маги в роду были? — зачем-то уточнила я, хотя на данный момент мне это было без разницы. Мирт, однако, промолчал; я спиной почувствовала, как он отвел глаза.

Значит, были.

Значит, не так прост этот парнишка, как кажется.

Мои догадки не помешали мне цепким взглядом знатока окинуть внутреннее убранство избы. Да-а-а…сразу видно, что живет здесь бедный одинокий представитель мужского пола: единственная комната, она же гостиная, она же кухня, она же спальня, чью единственную достопримечательность представляла покосившаяся печка, почерневшая то ли от грязи, то ли от копоти, являла собой крайне жалкое зрелище. Стол, сделанный из плохо обструганных поленьев с положенной поперек доской в красивую трещину, колченогая лавка, на которой можно было усидеть, пожалуй, лишь не совершая лишних телодвижений, продавленная кровать, кривой шкаф со скудной утварью…

На шкафе я сломалась и пробурчала, поддевая ногой расползающуюся на нитки домотканую дорожку:

— Похоже, ты и впрямь бедный сирота.

— Ты мне не доверяла, — вспыхнул факелом оскорбленной невинности парень.

— Я никому не доверяю, — ласково сообщила я, проходя в комнату, — даже самой себе. И вообще, запомни, доверяй, но проверяй. Первейшее правило из кодекса наемников.

И, не дожидаясь приглашения, уверенным шагом пересекла помещение и удобно улеглась на хозяйскую кровать, прямо так, не снимая сапог. Поерзала, устраиваясь поудобнее, подняла глаза на застывшего соляным столбом мальчишку, который, разинув рот, наблюдал за мной:

— Ну, чего стоишь? Не видишь, гостья с дороги устала, отдохнуть изволит, давай-ка, накорми, напои, в баньке выпари, спать уложи. За неимением баньки разрешаю пропустить третий пункт.

Почему-то последние слова повлияли на него благотворно, ступор прошел, и Мирт угрюмо поплелся из избы. Со двора донесся стук и треск раскалываемого полена. Я заложила руки за голову, прикрыла глаза и задумалась, используя минутную передышку.

Почему я решила проявить столь несвойственный для меня альтруизм и помочь ему? Ведь сразу стало ясно, что особой платежеспособностью он не отличается. Что же тогда? Сама понять не могу. Особенно, если учесть, что по моим следам рыщут возможные охотники за наградой…

— Запомни, Тайра, верить на слово опасно. А полностью довериться, даже самому близкому и проверенному человеку, и того хуже…именно преданный друг может в удобный момент всадить нож в спину, а возлюбленный — предать ради поживы. Люди — самые низкие и отвратительные животные. Твое сердце должно быть твердо и холодно как камень.

— Неужели на свете нет ничего хорошего?

— Нет, Волчица. Добро, честность, справедливость, благородство — пустые сказки для молоденьких дурочек, свято верящих в людскую непогрешимость. Не верь тому, что видишь. Помни: самый худший враг для тебя — ты сама.

…-Эй! — донесся с улицы возмущенный голос Мирта; я встряхнулась, выныривая из пучины так некстати нахлынувших воспоминаний, и громко спросила:

— Что случилось?

— Да, вот, тут твой кот…

— Черт! — о Мурзике я совершенно забыла, — тащи его сюда.

В помещении показался надутый (если этот эпитет вообще можно применить к животному) кот, с видом оскорбленной невинности восседавший на исцарапанных в кровь руках паренька. Обиженная морда и гневно подергивающийся кончик черного хвоста без лишних слов свидетельствовали о том, что Мурзик был обо мне явно лучшего мнения.

Картина маслом «Без боя не сдамся».

Спущенный на кровать рядом со мной (если уж быть совсем точной: с моей левой коленкой), кот сердито выгнул спину, потоптался и свернулся клубком. Естественно, спиной к окружающему миру и ко мне.

Мирт смущенно шмыгнул носом.

— Не переживай, — беззаботно сказала я, снова расслабляясь на кровати, — ну, так что там насчет еды? Ты, кажется, дрова колоть собрался?

Парень скользнул по мне странным взглядом, в котором будто бы мелькнуло непонимание и слабое раздражение, но от комментариев воздержался, и, передернув плечами, скрылся за скрипучей дверью.

* * *


Погруженную в темное оцепенение комнату нарушало лишь легкое похрапывание Мирта да тиканье жучка-точильщика в трухлявом изголовье кровати. Мурзик по-прежнему напрочь отказывался признавать сам факт моего существования и упоенно дрых носом к стене. Или мастерски притворялся, что дрых.

Я покачала головой: вот ведь какой мерзавец, а без него скучно.

Ладно, потом с котом разберусь.

Я села на кровати, потянулась и боязливо спустила ноги с кровати, стремясь как можно скорей нащупать кончиками пальцев валявшиеся на полу сапоги. Ведь взрослая уже, а не могу избавиться от детского страха, будто под кроватью притаилось неведомое чудище, которое только и ждет удобного момента, чтобы схватить меня за лодыжки и уволочь к себе на ужин. Или на завтрак.

На улице было тихо, причем тишина стояла такая, что звенело в ушах. Не люблю, когда так…кто знает, что скрывает это безмолвие тьмы? Ведь даже опавшие листья не шелестят…

Огромный растущий месяц величаво плыл над озером, проливая на чернильную воду серебристо-молочный ручеек; по-осеннему холодный ночной воздух неприятно холодил кожу, заставляя ежиться и передергивать плечами. Мне было на редкость неуютно.

Что меня дернуло в такое неурочное время вылезти из сонных объятий мягкой кровати? Бессонницей, слава Богам, не страдаю, просто иногда профессиональный охотничий инстинкт, чтоб его за ногу да об стенку (а есть ли у инстинкта нога?) не дает уснуть и толкает на свежий воздух. В данном случае о-очень даже свежий, бр-р…а кот нагло спит в тепле.

Ночь была в самом разгаре, если, конечно, так можно выразиться про данное время суток. Избы были погружены в сонную дремоту, кое-где из распахнутых по случаю духоты топившегося по-черному помещения вырывался молодецкий храп с посвистами. Лишь в окне второго этажа дома Лейлиного отца теплился огонек свечи. Кому там не спится? Я понимающе хмыкнула: ответ был очевиден.

Я спустилась с крыльца и вышла на дорогу, когда до моего слуха донеслись приглушенные голоса. Пришлось давать задний ход и притаиться в кустах придорожной сирени, еще не успевшей облететь до конца.

По дороге нетвердым шагом двигались две грузные фигуры, чьи очертания расплывались в темноте, и я прищурилась, дабы получше их разглядеть. Разглядеть не удалось, зато получилось унюхать нежный аромат дешевой смородиновой настойки.

Фигуры подгребли поближе; выйдя в свет месяца, они оказались двумя мужичками в телогрейках, из которых торчали пучки шерсти, придавая хозяевам некоторое сходство с ежами. До меня долетел обрывок диалога:

— Она это.

— Точно?

— Кум узнал.

— Брешет твой кум. Давеча, не он ли толковал, что в городе платок шелковый продается, эльфийской работы, за три серебрушки? Да статочное ли дело — шелковый платок за три серебряка…

— Все равно, ведьма она. По глазам чую, да и сама черная, аки ворона поганая, простите Боги великодушно…

Мужик принялся активно творить святые знамения трясущейся рукой, а я тяжело вздохнула, уворачиваясь от назойливо лезущих в глаза веток. Не требуется быть телепатом, чтобы догадаться, что той самой обсуждаемой «ведьмой» была я. А я не люблю, когда о моей личности судят за глаза, хотя «ведьма» — едва ли не самое распространенное определение, применимое ко мне. Даже довольно лестное, та же «упырица проклятущая» звучит куда хуже.

Тем временем парочка поравнялась со мной, точнее, с кустами сирени; твердо решив больше не тянуть и расставить все точки над пресловутой буквой, и, вынырнув им навстречу, я самым ласковым голосом осведомилась:

— Ну, ребята, и о какой ведьме мы толкуем?

Будь я призраком или зеленым чертом (кстати, невероятно, но факт: оные действительно существуют на Чертовых Землях), неизменно являющимся тем, кто злоупотребляет настойкой бодяжника, и то произвела бы меньший эффект.

Мужчины побелели так, что аж засветились под лунным светом, а кожа одного вообще начала отливать нежнейшей голубизной. Хмель из них выветрился в мгновение ока.

Импровизированный дуэт начал несвязно уверять меня заплетающимися языками, что они вовсе даже не обо мне говорили, а о теще одного из друзей, которая уж точно ведьма, разве что на метле не летает, и вообще они честные люди и им в голову бы никогда не пришло.

Я внимательно выслушивала сию околесицу в течение минут десяти, сочувственно кивая головой в такт, но не произнося ни слова, чтобы дать возможность несчастным выговориться. Мое молчание, кажется, только усилило обоюдный испуг. Словесный поток бессвязных глупостей с каждой минутой все мельчал, мельчал и, наконец, иссяк вовсе.

— Значит, так, — подвела я итог, — так уж и быть, бить на этот раз я вас не буду. Собственно, и дела-то мне до вас нет. Скажите только, чье вон то окошко? — я ткнула пальцем в светящееся окно в доме отца Лейлы.

— А-а-а, — с плохо скрываемым облегчением выдохнул один, — так это ж барышнино окошко, вы не сумневайтесь…

— А что нынче про Черного Купца слышно? — вкрадчиво продолжала я допрос.

Это словосочетание, по-видимому, произвело сильный эффект: мужики, словно сговорившись, принялись творить святые знамения и скороговоркой возносить молитвы Первозданным Богам. Наконец один выдавил:

— Ох, госпожа, и надумали вы этакие страсти спрашивать ночью. Бывало, и днем боишься мимо этого дома проклятущего ходить, все шебуршит там что-то…

На моем лице не дрогнуло ни жилки, тогда, как внутри подняло голову нешуточное любопытство. Шебуршит? Мирт ни о чем таком не упоминал…

— А вам зачем? — подозрительно поинтересовался второй, более бдительный.

— Надо, — прозрачно ответила я, — да вы идите, куда шли, я вас больше не задерживаю…только учтите — ни слова о том, что меня встретили, ясно?

Мужики клятвенно заверили меня в том, что сия тайна умрет вместе с ними, и, озадаченно почесывая вихрастые затылки, отправились дальше.

В принципе, особой нужды в сохранении этого незначительного факта в секрете не было. Но за много лет своей, мягко скажем, нелегальной деятельности, я настолько привыкла скрываться и прятаться, лишний раз все перепроверяя, что последняя фраза слетела с языка машинально.

* * *


К заброшенным домам и привидениям, живущим в них, у меня было двоякое отношение. С одной стороны, прохладно-безразличное, если привидение не берет моду выскакивать на меня из-за угла при каждом удобном случае. С другой — насущно-практическое, если за поимку или выведение одного конкретного призрака мне полагается вознаграждение. А в заброшенном доме, как таковом, бояться нечего, при условии, что будешь ходить осторожно и смотреть под ноги. Конечно, бывают дома, в которых бывшие владельцы щедрой рукой расставляют неприятные сюрпризы для нежеланных гостей, вроде хитроумно спрятанного под порогом медвежьего капкана, но мне такие пока не попадались; коллеги-наемники делились опытом. К счастью.

Чтобы попасть к дому Купца, следовало пройти деревню насквозь и свернуть налево, к небольшой рощице, неприветливо оскалившейся черными зубами облетевших деревьев. Там, на опушке, и возвышался черный массив здания.

Месяц, смилостившись, осветил мне лужайку перед развалившимся крыльцом, густо заросшую лопухами и пыреем. Весьма кстати, ибо еще шаг — и я провалилась бы в темную яму, по всей видимости, в лучшие времена бывшую колодцем. От журавля остались две гнилушки, словно остатки больного зуба, коий драли-драли, да не выдрали до конца.

Интересно, а вода там осталась?

Я с любопытством вытянула шею, заглядывая в яму, пошатнулась и отчаянно замахала руками, балансируя на краю. Песок с ехидным шелестом тоненькой струйкой посыпался внутрь, и тут я услышала то, что мне категорически не понравилось.

Звук был такой, как будто по дну колодца медленно, с натужным усилием протащили мешок, до завязки набитый картошкой. Что за ерунда?

Но, сколько я ни вглядывалась в темные глубины колодца, ничего путного там не разглядела. Пора было приступать к непосредственному осмотру дома, и я, махнув рукой на подозрительный звук, отошла от ямы.

* * *


Я давно заметила, что в своих преданиях и легендах люди склонны сильно преувеличивать самые обыденные вещи. Таким образом, неприметные, на первый взгляд, события и персонажи вскоре обрастали длинной бородой вымышленных подробностей, так, что до истины докапываться порой становилось просто невозможно.

Так же получилось и в моем случае.

Стоило мне миновать изъеденную жуками-древоточцами пожилую дверь, как сразу стало ясно: за историей о Черном Купце волочится не только длиннющая борода, но и приличные усы.

Ничего страшного внутри я не обнаружила, за исключением гнилых досок, трухлявой лестницы наверх с выбитыми ступеньками и мусора, кучно и россыпью украшавшего пол. Естественно, никаким привидением здесь и не пахло. Зато пахло другими хозяевами: в доме прекрасно себя чувствовал мышиный выводок, огромное количество пауков, два ужа пополам с тремя ежами, а из-под половиц на звук моих осторожных шагов прыснули во все стороны тараканы.

Проведя беглый осмотр помещения, я разочаровалась во всех проявлениях нечистой силы настолько, что даже не полезла на второй этаж. Да и зачем? Еще не хватало шею свернуть ради какого-то там призрака, если он, конечно, существует на самом деле. Любое уважающее себя привидение давным-давно вышло бы мне навстречу, для порядка поскрежетало зубами, позавывало, а потом вежливо поинтересовалось, что мне тут, собственно, надо.

С окончательно подорванной верой в Черного Купца, я развернулась и направилась к выходу, самонадеянно не глядя под ноги.

Как выяснилось, бдительность решила покинуть хозяйку совсем не вовремя.

То ли дом угадал мои язвительные мысли по поводу сгинувшего хозяина, то ли решил просто проститься своеобразным образом, только одна из половиц треснула под моим весом, и я ухнула под пол с ужасающим треском и ругательствами.

Под полом было совсем неглубоко, Купец не имел полезной привычки копать подпол, так что где-то в метре вниз от края обломанной половицы раскинулась хорошо утоптанная почва, на которую я и шлепнулась, неловко подвернув ногу и ушибив плечо. На голову посыпался какой-то мусор.

Недовольно ворча по поводу зловредных зданий и их бывших хозяев, только и думающих о том, как бы насолить гостям, я встряхнулась, взъерошила волосы и, поднявшись с колен, вылезла из образовавшейся дырки, дав себе твердый зарок не соваться более ночью в дома с сомнительной репутацией, предварительно не побывав там днем. Так и ногу сломать немного, а то и шею.

* * *


Спала я плохо. Всю ночь провертелась на отчего-то ставшей страшно неудобной подушке, пару раз пихнула кота, отвоевывая себе место, за что получила от всей души хвостом по лицу. Проснулась с гудящей головой и с твердой уверенностью, что подушку набивали булыжниками, причем любовно отбирали самые острые и твердые, судя по эластичности.

Непосредственного хозяина в избе не наблюдалось, зато со двора доносился скрип колодезного журавля, а в комнате приятно пахло гречневой кашей.

Пока я вставала и натягивала сапоги, парень успел натаскать воды и поставить ее в печку кипятиться, предварительно вынув оттуда чугунок с ядрицей. Ловко, одобрительно подумала я.

Словно услышав мои мысли, Мирт обернулся, ойкнул и чуть было не уронил кашу.

— Ты, небось, тоже не красавцем писаным с постели встаешь, — спокойно сказала я.

— Да нет, — пробормотал юноша, — ты себя в зеркало видела? В волосах какая-то дрянь…

Не дослушав, я резко наклонилась над полом, встряхнула длинные волосы. Из них с тихим шорохом посыпались какие-то золотисто-желтые…листья, что ли? Мирт сумрачно наблюдал за мной:

— Это по каким кустам ты вчера бродила?

— Не нравится — могу вообще бросить это дело, — хладнокровно парировала я, — не задавай глупых вопросов. По-моему, это вообще не листья…

Мурзик недовольно зафыркал за моей спиной; не слушая его явное неодобрение, я взяла один «листок», поднесла поближе к глазам…и захохотала, резко откинувшись на спину, придавив кота. Тот, полностью разделив эмоции Мирта, мигом усомнившегося в моем душевном состоянии и шарахнувшегося в сторону, истошно заорал, выскользнул из-под меня и удрал под кровать.

Я не обращала на них внимания.

Этого просто не может быть! Такое везение случается только в сказках!

— Мирт, — немного успокоившись, строго сказала я, как бы оправдывая поведение, несвойственное моему мрачному образу, — срочно беги в какой-нибудь храм и ставь свечки Первозданным Богам. Нам дико повезло.

* * *


С давних пор и по сей день мудрецы Алдарии ломают головы над многими жизненными проблемами. К их числу относится, в том числе, и то, к какому виду отнести Золотого Полоза.

Кто-то яростно отстаивает точку зрения, что это самая натуральная змея, ибо полоз действительно с виду — вылитая гадюка, только золотистая и увеличенная раз в пятьдесят. Другие с пеной у рта утверждают, что не одна уважающая себя змея в трезвом уме и здравой памяти не позволит себе долго торчать на одном месте, охраняя сокровища, так что Полоза надо отнести к драконам.

Лично я с Полозами не встречалась, хотя чешуйки их мне попадались. Теоретически я представляла себе, что же это за штука такая, Золотой Полоз: огромная змея (я буду называть его змеей, чтобы не запутаться), живущая преимущественно в пещерах. Обычно независимая, питает слабость к золоту, которое прилежно копит у себя, как дракон. Этой самой трепетной любовью к желтому металлу и пользуются некоторые богатые маги, особыми чарами заставляя Полоза охранять уже их имущество.

Живут Полозы много сотен лет, линяя раз в две недели, причем не сбрасывая кожу, как делают все приличные змеи, а осыпая старую чешую. Если взглянуть на дело с этой стороны, то Полоз вполне может оказаться вообще рыбой.

«Листья», застрявшие в моей шевелюре, и были чешуйками Полоза, причем совершенно свежими, с только-только начинающими подсыхать капельками жира.

Все это я вкратце пересказала Мирту; тот просиял:

— Значит, под домом Черного Купца живет такой вот Полоз?

— Совершенно верно, — слегка озабоченно кивнула я: меня преследовало настырное ощущение, что я упустила нечто важное относительно этой змеи, — мне кажется, этот ваш Черный Купец был хорошим волшебником, раз держал под домом такое пресмыкающееся. А потом что-то случилось, может быть, чары ослабли, и Полоз напал на хозяина.

— Так они людей едят? — вытаращился на меня парень.

— Едят, — безразлично пожала я плечами, — ну, во всяком случае, кусают. Когда очень злые…

Мирт боязливо поежился:

— Хорошо, что я этот дом стороной обхожу…а почему ты решила, что он в подполе живет? Может, он просто приползает линять в заброшенный дом?

— Линять Полозы уползают недалеко от пещеры, обычно, предпочитая делать это у входа. А тут он, скорее всего, на поверхность выползает, а потом возвращается к себе…кстати, вполне вероятно, что отец твоей ненаглядной Лейлы совершает грабительские экскурсии под дом Купца. На одних курах далеко не уедешь.

Юноша со стуком поставил глиняные тарелки на столешницу и удивленно взглянул на меня:

— Почему ты так решила?

— Медвежьи зубы, — терпеливо пояснила я, словно читая лекцию по практике защиты от Полозов и им подобных, — вырванные у медведя определенного возраста и в определенный срок входят в состав несложного зелья, которое вполне возможно приготовить в домашних условиях. Это зелье на некоторое время парализует Полоза, минут на пять-семь, не больше. Все золото, конечно, не вынесешь, но кое-чем поживиться очень даже можно. Сомневаюсь, что сей зажиточный крестьянин горел желанием бегать по лесу, гоняясь за источником зубов нужных лет, вот и решил вырастить мишку у себя под боком.

Мирт разинул рот, переваривая информацию, а я снова глубоко задумалась. Что же я все-таки упустила?

После завтрака мы с Миртом выработали четкий план действий. Весь день будем сидеть тихо, на улицу, по возможности, носа не высовывать, чтобы не возбуждать излишнего любопытства, а ближе к вечеру отправимся добывать золото. Вернее, добывать буду я, а Мирт поработает подстраховкой. Сделав ему строгое внушение относительно беспрекословного послушания и незадавания глупых вопросов под руку, я вновь улеглась на кровать.

* * *


Осенью темнеет быстро. Вдобавок, весь день стоит такая хмурая погода с вечно затянутым серой пеленой небом, что кажется, будто сумерки и не уходили никуда — так, развиднелось немного, и вновь опускается вечер.

Нечистую силу это не может не радовать. Меня, впрочем, в отдельных случаях — тоже.

Едва земля с заметным облегчением закуталась в уютное одеяло вечерней мглы, как мы с Миртом выскользнули из избы. Я была в полной экипировке (мало ли, что понадобится), а парень тащил за мной два холщовых мешка, которые мы с ним нашли на чердаке, и длинную веревку. Мурзик коротать время в одиночестве наотрез отказался и порысил рядом со мной, задрав все еще ощипанный хвост боевым знаменем. То ли передумал обижаться, то ли решил отложить разборку на потом.

Пройдя задворками деревни, ибо попадаться на глаза кому-нибудь было опасно: информация распространялась быстрее молнии, а я пребывала в твердой уверенности относительно грабительских вылазок в дом Черного Купца отца Лейлы и понимала, что, если он узнает, откуда Мирт добыл золото, то не видать парню Лейлы, как своих ушей.

Когда мы добрались до заброшенного строения, стемнело окончательно, и Мирт слегка отстал, заметно струсив. Я нахмурилась, но не стала заострять внимания на мелочах.

К тому же я догадывалась, как проникнуть под дом, не входя в него…

Остановившись у колодца, я поманила парня пальцем и распорядилась:

— Я спускаюсь. Обвяжи веревку вот вокруг этих колышков…так…кидай ее мне.

Кончик каната послушно уплыл в непроглядную тьму колодца. На немой вопрос юноши я кратко пояснила, чиркая трутом над толстой палкой, конец которой предусмотрительно обмотала промасленной тряпицей:

— Нет, топиться я не собираюсь. Просто уверена, что в этом колодце начинается или продолжается лаз в логово Полоза…постарайся держаться как можно дальше от дороги, тут по ночам тоже люди бродят…

Покончив с объяснениями и наставлениями, я, справившись с импровизированным факелом, приступила непосредственно к спуску в таинственные глубины, захватив с собой мешок.

Последнее, что я видела, перед тем как погрузиться в колодец окончательно, были недоуменные глазищи кота, фосфоресцирующими блюдцами уставившиеся на меня.

* * *


Колодец оказался достаточно глубоким, так, что веревка не доставала до дна на целый метр. Спрыгнув, я с удовольствием ощутила подошвами сухую тепловатую землю (значит, вода высохла очень давно) и, глубоко вздохнув, огляделась.

Мои догадки подтвердились: в земляной стенке колодца было проделано отверстие, примерно в половину человеческого роста, открывающее вход в темный лаз. Я ни секунды не сомневалась, что Полоз ползает по нему, и именно шорох от его движений я и слышала здесь прошлой ночью.

— Все в порядке? — тихо окликнул сверху Мирт. Я шикнула, мол, больше ни слова. В таких вот колодцах и проходах любой, мало-мальски громкий звук разносится эхом на много километров вокруг, вежливо предупреждая о вторжении чужака. Очень не хотелось бы, чтобы змей узнал о моей скромной персоне раньше, чем я узнаю о нем.

Вытащив из ножен, висевших на поясе, короткий меч, я выставила его в компании с факелом перед собой и медленно вошла в лаз. Если быть совсем точной и строго следовать фактам, то вползла в полусогнутом состоянии…

…Вход в проход (да, иногда меня сносит на поэтические строки) остался далеко позади, а я лишний раз убедилась, как неудобна и тяжела работа приближенных к королю. Если целый день проводить в поклонах, то гарантированно заработаешь преждевременный радикулит,…во всяком случае, моя спина поторопилась как можно быстрее заныть, словно в знак протеста против всяких там тоннелей, лазов и особенно змей, для которых оные и выкапываются. Кстати, о птичках: Полоз так и не появился. Даже шорохов не слышно было. То ли спал где-то вдали, то ли выжидал, пока подойду поближе.

Несмотря на узость и неудобство, тоннель был сухой, без ответвлений и непременного атрибута подобных подземных ходов: летучих мышей, с писком кидающихся на свет и вцепляющихся в волосы. Только из земляных, плотно утрамбованных стен торчали кое-где корни и бледные отростки каких-то растений, скорее всего, перепутавших направление роста.

Наконец проход вывел меня в просторную пещеру, густо уставленную сундуками, мешками и неровным слоем золотых монет, высыпавшихся из прорех в особо ветхих вместилищах, покрывавших пол. То тут, то там в нестройных рядах мешков сияли пустые места: кто-то явно поживился до меня.

По стенам пещеры были укреплены лампадки, горевшие таинственным синеватым светом, отчего золото мерцало, словно вода в горном роднике.

Я с величайшим наслаждением разогнулась, потушила факел, решив, что тут достаточно светло, и с уважением огляделась. Не знаю, чем уж торговал Черный Купец, только драгоценного метала он скопил немало…хватит как на счастье Мирта, так и на мое. Жадничать не буду, возьму вот тот симпатичный мешочек…еще тот, тот и во-о-он тот…

Мои корыстные мысли были прерваны знакомым шорохом. О хозяине всего этого добра я, естественно, успешно забыла…

Из-за дальнего сундука показалась плоская треугольная змеиная голова с немигающими узкими глазами, нехорошо глянувшими в мою сторону. Не сказать, чтобы я была напугана: постоянное ожидание опасности притупляет непосредственный страх перед ней, но первое впечатление было захватывающе-жутковатым.

Змей разинул пасть, усеянную длинными острыми зубами и протяжно зашипел, возмущенный незаконным вторжением на свою территорию. Его надежды на то, что я малодушно испугаюсь, попрошу прощения и ретируюсь, не оправдались, и он принялся неторопливо, словно смакуя удовольствие, вытягиваться в мою сторону.

Вот тут я немного испугалась.

Размеры Полоза превосходили все самые смелые ожидания, и я впервые пожалела, что столь самонадеянно полезла одна в эту нору.

Тем временем змей сделал первый, неспешный выпад в мою сторону, я отскочила и принялась отходить вбок, по стенке, огибая случайные преграды в виде мешков и сундуков. Полоз, видимо, начиная раздражаться, последовал за мной, нанося предупреждающие удары головой, от которых я пока еще успешно уворачивалась. Наконец, позорное отступление надоело мне, и я, проворно забежав змею вбок, резко рубануло по мягкому, податливому телу мечом.

Полоз покорно распался на две половинки, не издав ни звука.

Надо же, как все просто…

Я отвернулась и потащила к проходу первый мешок.

Только услышав за спиной донельзя злобное шипение, я с внезапно накатившим озарением с ужасом поняла: все далеко не так просто…

* * *


Та важная деталь касательно Полоза, которую я упустила, оказалась ключевой в битве с ним.

Убить его было невозможно.

На моих глазах две половинки змея вновь срослись в одну сущность, и Полоз, на этот раз, злой до невероятности, поднялся надо мной до потолка и с разверстой пастью кинулся в бой.

Не хочу приукрашать свои возможности, тем более, что персонаж подобного размера появился в моей практике впервые. Моя роль в этом бое заключалась исключительно в убегании от мощного хвоста, которым разъяренное пресмыкающееся хлестало направо и налево, расшвыривая мешки и сундуки, и смертоносных зубов, в счастью, не ядовитых. Пару раз мне удавалось располовинить Полоза, только что толку? Идея размножения личности змею очень не нравилась, и он с тупым упорством срастался заново.

Неожиданно из лаза метнулась черная тень, и я, вглядевшись, с изумлением опознала в ней Мурзика. Кот выгнул спину и зашипел на Полоза, который даже не счел нужным обратить внимания на столь мелкую сошку. Тогда Мурзик, ловко лавируя между понатыканных везде сокровищ, подлетел ко мне и…вцепился в ногу.

— Ты что?! — вскрикнула я, но кот, злобно урча, потащил меня к противоположной от прохода стене пещеры.

Из пещеры было несколько выходов. К одному из них меня и привел Мурзик, буквально заставив войти в тоннель, на этот раз широкий, с высоким потолком, заботливо подпертый балками. Там кот выпустил мой сапог и помчался вперед, призывно мяукая. Мне ничего не оставалось, как побежать за ним…

Стоило ли говорить, что Полоз последовал за мной.

Тоннель оборвался внезапно, и я еле успела затормозить. Кот истошно орал где-то поблизости, но мне было недосуг выяснять, где именно: я стояла на узеньком мостике, перекинутом через бурный поток подземной речки, опасно шатающимся и трясущемся мелкой дрожью под ногами.

Все было настолько невероятно, что я практически отказывалась поверить в то, что мы все еще находимся под домом Черного Купца.

Из прохода выполз огромный змей с неугасающим намерением мной закусить. Со злобным отчаянием подумав, что уж лучше утонуть, чем стать его ужином, я дождалась очередного выпада и наугад махнула мечом…

Отрубленная голова с бешено вращающимися глазами, описав красивую дугу, упала в ревущую воду, и ее унесло быстрым течением. Обезглавленное тело заметалось в безумной пляске и вдруг бессильно обмякло, в одно мгновение став похожим на сдутую детскую игрушку из бычьего пузыря.

Откуда-то выпрыгнул кот, и с благостным мурлыканьем потерся об мою ногу. Еле сдерживая дрожь в коленях от всего пережитого, я присела и трясущимися пальцами погладила его, глухо бормоча:

— Подлец ты…мерзавец этакий…а ведь могли с тобой больше не увидеться…

И, не выдержав, прижала Мурзика к груди и разревелась.

* * *


— Как и договорились — все, что сверх мешка — мое, — наставительно проинформировала я, ссыпая монеты в чересседельную сумку. Мирт согласно потряс головой, обалдев от свалившегося на него счастья. Пресловутый мешок скромно стоял в сторонке.

Из пещеры я взяла ровно столько, сколько смогла унести. Сознаюсь, что первоначально, поддавшись приступу жадности, хотела вынести чуть ли не половину сокровищ, но потом взглянула на Мурзика и передумала.

Зачем мне богатство? На хлеб я всегда заработаю, а на безработное время возьму малую толику. Оседлая жизнь богатейки меня не манит — скучно, а таскать с собой сундуки с мешками, туго набитыми монетами — опасно, да и непрактично.

— Ну, желаю счастья в делах сердечных, — усмехнулась я, по-дружески обнимая парня за плечи, — мой тебе совет — после свадьбы отремонтируй дом Купца, там теперь безопасно, и живите там с Лейлой. Будешь работать, а если что — внизу всегда есть запас на безбедное существование. И упаси тебя Боги ляпнуть будущему тестю об источнике золота.

— Волчица, останься… — горячо заговорил Мирт, но я покачала головой, вскакивая в седло:

— Нет. Моя работа сделана. Все остальное зависит от тебя…и не стоит благодарности, я же тоже не бескорыстно помогала.

Юноша подал мне кота, и я подхлестнула кобылу, стремясь побыстрее оставить Козлюки за спиной.

Я не люблю привязываться к людям. И приобретать друзей. Такова уж моя натура.

Но если Мирт и Лейла расскажут своим детям о доброй тете Волчице, некогда устроившей их счастье — что ж, я буду только рада.

А пока — в путь.

Люблю совершать добрые дела. Особенно, если они хорошо вознаграждаются.




Komandor

ДЕМОНЫ РАССВЕТА (МИР ДЕМОНОВ — 1)


Зрение человека очень избирательно — он хорошо видит свою беду и плохо свою вину. Но стоит ему посмотреть на других — и всё наоборот.

    

Стас Янковский








Глава I. Деньги как вода…а что делать, если нет ни того ни другого?


Всё не так уж плохо, как может показаться на первый взгляд…на самом деле, всё гораздо хуже!

    

Из личных записей Шэлла Проныры






В помещении было непривычно пусто. С тех пор, как год назад из этого обгоревшего на солнце городка, съехали «Доминиканцы»[1 - Доминиканцы — организация, пытающаяся восстановить господствовавшую ранее систему ценностей и власти. В первую очередь, в эту организацию входят обеспеченные люди, обеспокоенные сохранением собственного довольства. В настоящее время цель Доминиканцев — создание оазисов из заброшенных земель в противовес городам-резервуарам. Название организация берёт с давнего проповеднического ордена, сочетающего созерцательную жизнь с благородной деятельностью в миру.] — группа людей из одноимённой организации, занимающаяся облагораживанием территорий, жизнь здесь опять остановилась. Не смотря на все старания миротворцев, оживить мёртвую землю в Маттехе они так и не смогли, а, потому, признали город непригодным для жизни. Проинформировали всех жителей что лучше им будет побыстрее свалить отсюда хотя бы в более восстановленный Тех, что двадцатью с лишним милями южнее. И, тем же днём, умотали сами. А за ними и половина бывших жителей Маттеха. Некоторым из них было абсолютно наплевать — смогут ли они преодолеть такое расстояние на своих двоих или упадут вниз лицом на горячий песок, получив тепловой удар, и так и останутся там лежать до прихода мародёров или антропофагов.[2 - Антропофаги — (греч.) каннибалы, людоеды. Существует два вида антропофагов — социальные и биологические. Первые — это обычные люди, отринувшие человеческие ценности (причин бывает довольно много, например, голод в умирающем посреди пустыне городе). Вторые — существа лишь внешне похожие на людей с изменённым в следствие повышенной солнечной радиации внутреннем строением.] Ведь с уходом доминиканцев, ушла надежда и, что самое главное, вода…

Только доминиканцы каждую неделю исправно отправляли экспедиции за водой в ближайший город-резервуар Миннеаполис[3 - Миннеаполис (букв.) город-на-воде. Один из крупнейших городов-резервуаров, названный в честь ранее существовавшего до разрушения мира.] и, мало того, продавали её всем маттехцам по закупочной цене. Сразу же после того, как они оставили город, местные мерзавцы, специально делавшие запасы воды, внаглую стали продавать её за тройную цену. Ведь, конкурентов у них уже не было.

Только Вилл — владелец трактира «После Дождя» изредка отправлял за водой экспедицию, но продавать её дёшево он всё равно не мог: надо же было ещё готовить, настаивать напитки и убирать в помещении.

Что ни говори, но с недавних пор жизнь в Маттехе стала более чем невыносимой. И самой острой проблемой населения, на сегодняшний день, стала даже не вода…а деньги! У кого в заначке, у кого после удачной кражи или обмена, но пара юаней всё же присутствовали, пока что…но, рано или поздно, и они должны были закончиться. И тогда оставалось лишь пустить пулю в голову, если раньше не «помогут» подонки-мародёры. Или уйти в Тех, где была и вода и вполне возможно работа…а значит и деньги…и, чем демоны не шутят, даже жизнь. Только вот пройти через мёртвую, пустынную землю, протяжённостью в двадцать миль, дано далеко не каждому, поэтому и мечты о новой жизни исполнятся не у всех

Даже сам Вилл, уже подумывал перебраться в Тех. Опять нанять ребят, что обычно сопровождали его экспедиции по доставке воды, да со всем немногочисленным имуществом смотаться отсюда. Но каждый раз его что-то останавливало. То давняя утопическая мечта, из-за которой он и назвал своё заведение «После Дождя», потому что верил, что когда-нибудь наступит тот момент, когда всё тут пойдёт на поправку — как в период засухи после долгожданного живительного дождика; то немногочисленные клиенты, которые приносили хоть и небольшую, но прибыль; то тот непоседливый проводник Шэлл, который довольно часто стал к нему наведываться в последнее время и выручал хозяина, отправляясь за водой в Миннеаполис. Вот и сейчас он сидел в самом дальнем углу заведения и совершенно по-детски улыбался, глядя на хмурого Вилла.

— Ну и что ты сюда опять припёрся? — довольно неприветливо спросил хозяин. Не смотря на то что Вилл сам был мечтателем и оптимистом, он искренне не понимал как в этом мире ещё можно улыбаться настолько добро и беззаботно. Поэтому сие непонимание очень часто выводило его из себя.

— Будто ты сам не знаешь что? — сложил руки на груди и вытянул ноги вперёд Шэлл, — В этом сонном муравейнике не осталось ничего более-менее похожего на нормальное заведение, разве что кроме твоего. И потом, не ты ли говорил, что мне здесь всегда рады?

— А ты всё такой же, — доставая с верхней полки бара ядовито-зелёный мартини — почему-то любимый напиток Шэлла, произнёс Вилл.

— Ты чудо! — заметив его жест воскликнул проводник, — Только ещё мяска захвати, пожалуйста, — чуть смущённо попросил он.

Вилл поставил перед Шэллом бутылку мартини, затем принёс солонину из мяса относительно недавно зарезанной сайги и, отойдя в сторону, стал наблюдать, как Шэлл принялся уплетать за обе щёки нехитрую снедь.

— М-м-м…па…чафк…сиба…ам-м-м… — с набитым ртом поблагодарил хозяина Шэлл.

Вилл улыбнулся и кивнул — за все те три года, что он его знал, проводник ничуть не изменился. Не только своим характером и повадками, но, даже, одеждой. Чёрная куртка с отрезанным правым рукавом, белый штопаный и перекроенный великое множество раз плащ, а на левой руке куча браслетов — металлических, веревочных, из бусинок, ремешков или вообще каких-то непонятных предметов…

Вилл не стал отвлекать Шэлла от его любимого занятия и пошёл к стойке, но вдруг остановился и, не оборачиваясь, спросил у проводника:

— Шэлл, а деньги то у тебя есть? А то ты мне ещё за прошлый постой задолжал…

Шэлл от столь внезапного вопроса поперхнулся.

— Конечно, Вилл, можешь не сомневаться — у меня ещё есть пара сотенок юаней с твоей прошлой экспедиции в Миннеаполис…

— Это хорошо, — вздохнул хозяин, — А то сейчас мне деньги очень нужны и кормить в долг я тебя не смогу.

На счастье Шэлла, Вилл стоял к нему спиной. Ибо, почти без сомнений, удивлённо-виноватая физиономия парня не сильно бы воодушевила хозяина.

Шэлл, будучи голодным до одури, да к тому же сконфуженный вынужденной ложью, не сразу заметил в баре нового посетителя. А, точнее, посетительницу. Это была девушка в такой короткой юбке, что было непонятно, то ли это юбка, то ли широкий пояс…

«Интересно, а есть ли под ней ещё хоть что-то?» — ухмыльнулся заинтересовавшийся гостьей Шэлл…

Пиджак, накинутый поверх белой блузки, темно-рыжие, чуть вьющиеся волосы, выступающие скулы и зеленые, насмешливо прищуренные глаза делали случайную посетительницу ещё более соблазнительной.

Незнакомка, вначале буквально ворвавшаяся в трактир, как-то нерешительно осмотрелась, а, затем, направилась к Виллу. Подойдя к его стойке, девушка облокотилась на неё и что-то тихо спросила у хозяина. При этом, она кокетливо приподняла согнутую в колене правую ножку, отчего Шэлл досадливо цыкнул — увы, но под юбкой это самое «ещё хоть что-то» всё-таки присутствовало…

А потом, девушка внезапно оглянулась на него и посмотрела со странным выражением лица.

«Любуется», — внутренне улыбнулся Шэлл, — «Красотка правильно определила кто тут самый главный…и симпотичный, ррррр!»

И действительно — мгновение спустя девушка отлипла от стойки и какими-то неуверенными шагами с тем же непонятным выражением лица, в котором, тем не менее, читалось лёгкое удивление и разочарование, подошла к нему.

* * *







The mile went on forever, the minutes turned to days

Could I have been misguided by the mystic's ways?

The moment lasts forever, at least it does for me

Caught between what happened and what could never be…

    

Blackmore’s Night, «Way To Mandalay».







Каблук зацепился за выбоину в земле, и Джесс пришлось остановиться. Чертыхнувшись, девушка наклонилась, дабы поправить сапог, потеряла равновесие и неуклюже заскакала по брусчатке. Опершись о стену и осмотрев каблук, она еще раз мысленно поблагодарила дядю за то, что подсунул ей такое задание, и побрела, чуть прихрамывая, дальше.

Джессика О’Делл, девушка двадцати лет, вот уже полгода как состояла юристом-консультом в известной фирме «Try a Fall». Фирма эта занималась продукто- и водоснабжением города Тех и еще пары-тройки городов-спутников, так что, естественно, была достаточно богатой. Хлебное место ведущего юриста фирмы Джессика получила отнюдь не за красивые глаза (во всяком случае, ей в это очень хотелось бы верить), а за незаурядный ум и за то, что приходилась главе фирмы какой-то не то троюродной, не то пятиюродной племянницей. В общем, седьмая вода на киселе, однако ж Эрлиас Доусон, будучи бездетным и, не имея близких родственников, радушно встретил ее, когда она приехала в большой город, приютил и даже устроил в собственную фирму на достаточно высокую должность.

Дядя (как он разрешал называть себя Джессике) милостиво терпел все особенности ее порой вспыльчивого и вредного характера, и даже иногда позволял съезжать в присутствии посторонних на «ты», но иногда давал племяннице такие задания, что хоть плачь.

Ровно неделю назад Эрлиас торжественно объявил собранию акционеров, на котором присутствовала и Джесс, что снаряжает экспедицию к затерянным в пустыне бункерам, которые сохранились ещё со старых времен. В них — по сведениям достоверных источников, остались огромные запасы питьевой воды и пищи. Следует спешить, ибо эта необходимость продиктована аналитиками, в первую очередь, с финансовой точки зрения.

Сначала О’Делл слушала дядю вполуха, справедливо полагая, что к ней все эти разговоры (а она была твердо уверена, что дело так разговорами и ограничится…ну, не может же Эрлиас всерьез сорваться с места и, сломя голову, кинуться неизвестно, куда) не относятся. Однако, через три дня, дядя дал племяннице твердое распоряжение — помочь ему в снаряжении экспедиции, ибо он решил взять ее с собой. Никакие уговоры, ссоры и разумные доводы не подействовали — Джессика едет с ним. И точка.

Не успела девушка прийти в себя от «радостного» известия, как на голову свалилось еще одно. Она должна привести к нему наемника, да не какого-нибудь, а того, который приведет их к бункерам, то бишь, проводника.

И тут терпение Джессики не выдержало. Мало того, что дядя собирается сам участвовать в этой экспедиции, мало того, что ей придется тащиться неизвестно куда, так еще с ними отправится непонятно кто, хотя нанято несколько профессиональных охранников и есть вполне подробная карта.

Самой себе Джесс признавалась, что спорила она чисто из подросткового упрямства, находя любой повод, лишь бы высказать свое раздражение предстоящим походом.

Однако на дядю ее вспышки витиеватого гнева, после которых в доме поубавилось посуды и целых зеркал, не произвели ни малейшего впечатления. Выдержав лицо, он спокойно объявил племяннице, что именно она отправится этого самого проводника нанимать. И пусть потрудится выглядеть так, чтобы он клюнул.

Пришлось отбросить в сторону любимые батистовые брюки и удобные туфли без каблуков, и облачаться в юбку, которая заканчивалась примерно там же, где и начиналась, пиджак с блузкой, замшевые сапоги на огромной шпильке, заколоть темно-рыжие, чуть вьющиеся (до шестнадцати лет они были иссиня-черными, прямыми, а потом почему-то порыжели и стали виться) волосы в замысловатую прическу и нанести на лицо боевую раскраску.

Бар «После Дождя», в котором, собственно, и должен был находиться наемник — по словам наёмных охранников, изредка подрабатывавших в «Try a Fall» — девушка нашла довольно быстро. Для этого пришлось храбро отправиться в один из мрачных, впрочем, в этом городе лучше вряд ли можно было найти, район Маттеха. Шпильки поминутно застревали в брусчатке дороги, противно скользили, темные личности, изредка попадавшиеся на пути О’Делл мерзко хихикали и свистели ей вслед. Однако не приставали — видимо, зверское выражение на лице девушки и близость к центральной — более охраняемой — части города как-то их отпугивало.

Бар прятался в темном, внушающим сильное подозрения, закоулке, среди растрескавшихся стен домов. Постояв несколько минут у бара и, пару раз глубоко вздохнув, Джессика, наконец, решилась. Навесив на лицо приятную улыбку, девушка толкнула дверь.

Вопреки ее ожиданиям, внутри было достаточно тихо и почти безлюдно. Помещение освещалось тусклым, желтовато-красным светом, столы пустовали, только невдалеке, у окна за столом задумчиво сидел высокий молодой человек. Перед ним на тарелке возвышалась какая-то туша, плохо поддающаяся идентификации, и меньше всего именно похожая на еду.

С опаской оглядываясь, Джесс направилась к пожилому на вид бармену, дабы точно узнать где можно найти нужного её дяде проводника.

— Простите, — девушка обратилась к бармену, который почему-то смотрел куда-то значительно ниже её глаз, — Вы не подскажете где можно найти Шэлла Проныру? Мне сказали он довольно часто бывает именно в этой…гм…этом заведении.

— Действительно? — усмехнулся бармен, — А, позвольте узнать, кто вам вообще сказал такую глупость?

— Нуууу…нам рассказали об этом наёмники, которые подрабатывали у нас, между походами в Миннеаполис, — внутренне стушевалась девушка, уже заранее готовясь к досадному промаху.

— В таком случае, вам не соврали, — мужчина всё-таки поднял глаза и посмотрел в лицо Джессике, — Он сидит вооооон за тем столиком у окна…

Поблагодарив бармена и набрав побольше воздуха в грудь, девушка решительно двинулась к указанной барменом личности.

Предполагаемый наемник уже сидел с поднятой головой и с интересом осматривал Джессику.

Вблизи он оказался совсем молодым, чуть ли не одного возраста с ней. Девушка мысленно фыркнула и почувствовала страшное разочарование: при слове наемник ей представлялся видавший виды мускулистый боец, обвешанный всеми видами колющего, режущего и огнестрельного оружия…

А перед ней сидел молодой человек семи с небольшим футов ростом, с тёмными взъерошенными волосами, зелёными глазами, которые смотрели прищуром, создавая ощущение того, что он смеётся…ну или посмеивается. Уголки губ чуть приподняты, что только усугубляет это чувство. Из одежды — чёрная, почти выгоревшая на солнце лёгкая кожаная куртка, рукав правой отрезан у самого плеча, на этой руке — до локтя надета закрытая чёрная перчатка. Левый рукав, в отличие от правого, в порядке, а на самой руке — маленькая чёрная перчаточка без пальцев и куча всяких абсолютно безвкусных разномастных браслетов. Ворот куртки небрежно расстёгнут, открывая, таким образом, взгляду амулет из клыка неизвестного ей животного. На ногах чёрные тряпочные штаны, плотно прилегающие к телу и заправленные в узкие сапоги по колено. На правом боку хитрое приспособление похожее то ли на ножны, то ли на кобуру вытянутой продолговатой формы, длиной в два фута. К левой голени ремнями прочно пристегнуты среднего размера ножны. На соседнем стуле лежал широкий белый плащ, уже демон знает сколько раз штопанный и перекроенный. На нём покоился небольшой вещевой мешок с тоненькими тесёмками вместо лямок и маска респираторного типа от песчаных бурь.

Спохватившись, что слишком долго разглядывает сей маскарадный костюм, Джессика откашлялась и важно произнесла:

— Здравствуйте, уважаемый…э-э-э…, - нужное имя так некстати уползло далеко за задворки сознания, — Шэлл.

Парень вновь беззастенчиво оглядел ее с головы до ног, хмыкнул и пробормотал себе под нос нечто, вроде «угу». Джесс перевела дух, значит, она не ошиблась.

— Мы, — она запнулась: теория ведения переговоров у неё мигом улетучилась из головы, — Мы хотели бы предложить вам работу.

Шэлл вновь вскинул голову и с легким интересом спросил:

— Мы?

О’Делл начала понемногу раздражать такая односложная реакция. Она нервно одернула на себе юбку, которая неумолимо ползла вверх.

— Я и мое начальство, — холодно уточнила она.

— Ну, если твое начальство такое же милое, как и ты, то я уже заинтересован.

От такой мгновенной реакции девушка несколько опешила. Потом пришла в себя и ехидно сказала:

— Давайте обойдемся без грубой лести, Шэлл. Я все равно к ней не восприимчива. Отвечайте сразу, вы согласны и, если да, то на каких условиях?

Обычно такой тон хорошо действовал на немногочисленных наглецов, так или иначе пытавшихся познакомиться с Джесс. Но этому все было, мягко говоря, до лампочки.

— Ну вот…мы ещё толком даже познакомиться не успели, а меня уже называют льстецом…обидно. Но за встречу, скажем, этим вечером, я согласен рассмотреть ваше дело.

Глаза О’Делл полезли на лоб от такого поворота сюжета. Дядя не предупреждал ее, что придется иметь дело с нахальным и самоуверенным наемником, который, похоже, не пропускает ни одной юбки. Или он все-таки догадывался и поэтому подослал именно Джесс?!

— Значит, вам редко говорят правду в глаза, — злобно сказала она, при этом мило улыбаясь, — Вы готовы согласиться на наше предложение практически бесплатно, даже не расспросив подробнее, что именно мы хотим вам предложить?

— Ну зачем же всё так утрировать? Давай выпьем за знакомство…кстати, как тебя зовут? И всё спокойно обсудим, — предложил Шэлл, во все глаза разглядывая девушку.

Той стало на редкость неуютно. Возникло непреодолимое желание скинуть опостылевшие сапоги и сбежать из этого бара, однако за невыполненное задание дядя по головке не погладит. Если уж выбирать между разгневанным дядей, и наглым субъектом в баре…то, пожалуй, она предпочтет второе!

— Меня зовут Джессика, кстати, очень приятно. А насчет выпивки — сама не пью и вам, кстати, не советую. Если уж так хочется мне чего-нибудь заказать — закажите горячий вишневый чай.

Джесс упорно обращалась к Шэллу на «вы», в душе смутно надеясь, что это хоть как-то сохранит дистанцию.

— Не ожидал, если честно…а что по поводу того предложения?

Он на секунду отвлекся, привлекая внимание бармена:

— Вилл, сделай пожалуйста даме чашечку вишнёвого чая!

И, когда тот подошёл, шепотом, едва шевеля губами, добавил:

— С капелькой ликёра…ммм…нет, лучше ликёра, с капелькой вишнёвого чая.

Джессика фыркнула, сделав вид, что ничего не слышала (хотя она с детства отличалась абсолютным слухом). Дождавшись заказа, она крепко обхватила горячую чашку вечно мерзнущими, даже в теплом помещении, пальцами, и невинно продолжила:

— А дело такое. Мы бы хотели предложить вам работу проводника в одной экспедиции…, -

Она отхлебнула и невольно поморщилась — глоток оказался чересчут большим.

— Какой экспедиции? Нельзя ли поподробнее?

Джесс мысленно еще раз похвалила себя: кажется, ей удалось заинтересовать этого типа, хоть он ей категорически не нравился.

— Я думаю, не стоит это особо афишировать здесь, — она поднялась со стула и одним махом осушила добрую половину чашки, на секунду забывшись — уж больно приятно горячей та была. А когда спохватилась, было поздно — ликёр коварно ударило в мозг, и пришлось опуститься обратно на стул, срочно собирая мысли в кучку, — Скажу только, что цель у данной экспедиции вполне мирная, ничего особенного вам делать не придется.

Наемник то ли не заметил, то ли просто сделал вид, что не заметил ее манипуляций с чашкой, и хитро продолжил:

— В таком случае я просто обязан пригласить тебя куда-нибудь, с тем чтобы…э-э-э-э…разузнать цель экспедиции.

Джесс поперхнулась и едва не застонала, закатив глаза к потолку.

— Спасибо, конечно, за приглашение, но, боюсь, мое время ограничено. На данный момент мне нужно от вас только ответ. Да-да, нет-нет.

— У меня есть время на раздумье? — уточнил он.

— Секунд десять, не больше, — мстительно сказала Джесс, слегка развязно (ликёрчик сделал свое дело) откидываясь на спинку стула. Шэлл с сомнением глянул на нее:

— И сколько человек мне предстоит сопровождать?

Джессика напряглась, пересчитывая в уме основной состав экспедиции.

— Девять, — сказала она после непродолжительной паузы, — вы десятый.

Следующий вопрос заставил девушку мысленно взвыть.

— И много среди них девушек?

— Я и еще двое, — процедила она сквозь зубы.

Очередной вопрос оказался просто изумительным:

— А они красивые?

— Кому как.

— А мне?

— Я твоего вкуса не знаю, так что сам увидишь. Судя по твоим вопросам, ты уже согласен? — О’Делл хитро подмигнула наемнику и отставила чашку — от греха подальше.

— Ну не зна-а-а-а-а-ю…мы же ещё не договорились о цене, — с сомнением протянул Шэлл.

— Цену устанавливаю не я, Шэлл. Об этом будете разговаривать с моим непосредственным начальником, — терпеливо растолковала ему Джессика.

— Интересно, почему тогда договариваться об экспедиции прислали именно вас? — поинтересовался наемник, разглядывая собственную чашку.

Резонный вопрос.

— А я обаятельная.

— Я вижу, — печально вздохнул Шэлл, — А ещё я вижу, как наша встреча прощально машет мне ручкой.

Джессика неопределенно хмыкнула. Наемник неодобрительно глянул на нее и с обидой в голосе уточнил:

— Именно за этим я и спрашивал про остальных девушек. Так с кем мне там надо будет поговорить насчёт оплаты?

Джессика спохватилась и вытащила из сумки бумажку с накарябанным на ней адресом. Положила ее перед Шэллом и пододвинула к нему:

— Завтра…в двенадцать по полудни подойдете вот по этому адресу. Там вас встретят и все подробно объяснят.

— Надеюсь, встретят приятно? — слегка оживился Шэлл.

— Конечно, — ослепительно улыбнулась девушка, радуясь в душе, что разговор подходит к логическому завершению, — А как же иначе?

Шэлл посмотрел на нее и непередаваемым тоном резюмировал:

— К сожалению, бывает и иначе.




Глава II. Деньги нужны лишь для того, чтобы без них обходиться…только не у всех это получается


Меня можно продать, но нельзя купить…Кто? Кто сказал такую глупость?

    

Из личных записей Шэлла Проныры









— Кто это был? — тут же поинтересовался любопытный Вилл.

— Ммм…мм…агм…ф… — промычал Шэлл, напихав в рот как можно больше мяса.

— И что же она хотела?

— Приглафить меня на фидание, — прочавкал проводник.

— Ни за что не поверю, чтобы такая симпатичная девушка шлялась по развалинам Маттеха, чтобы пригласить на свидание такого тупицу как ты.

Шэлл с улыбкой развёл руки в стороны. Мол, а, что тут такого?

— Интересно, чем же это я тебе так не нравлюсь?

— Да хотя бы тем, что врёшь ты часто…

— И ничего не часто, — обиделся Шэлл, — А лишь по крайней необходимости…Кстати, Вилл, не мог бы ты мне сдать на ночь комнату?

— Двести юаней…вперёд!

— Ну, Вилл…раньше у тебя комнатка дешевле стоила, да и деньги вперёд ты не…

— Раньше я тебя так хорошо не знал. Да и цена обычная, просто кое-кто забыл за прошлый ночлег заплатить.

— Ладно, я заплачу, только завтра — перед тем как буду уходить.

— Та-а-ак… — хозяин «Дождя» скрестил руки на груди, — Только не говори, что у тебя денег нет!

— Нет-нет! — замотал головой Шэлл, — В смысле, да-да…в смысле — я совсем не про это…Деньги у меня есть, но отдам я их завтра утром.

— Это ещё почему?

— Эээээ…потому что они мне ещё сегодня понадобятся…

— Так отдай те, что не понадобятся.

— А мне все понадобятся.

— Тогда чем ты будешь завтра мне платить?

— Деньгами!

— Ге-ни-аль-но! — Вилл даже присел на стул от такой непробиваемой логики и смахнул с покрасневшего лба бисеринки пота.

— Знаешь, Шэлл, у тебя всегда отлично получались две вещи. Набивать свой желудок всякой всячиной и выносить людям мозги. Причём, и то и другое ты уже, по всей видимости, делаешь просто мастерски и не задумываясь…Но… так или иначе, если завтра утром я встану и не увижу как ты подходишь ко мне и со счастливой физиономией вручаешь мне эти двести несчастных юаней, будешь у меня целый месяц в Миннеаполис бесплатно бегать…пеш-ком! — мстительно добавил Вилл.

По глазам старика Шэлл понял, что хозяин не врёт и, в случае чего, действительно может заставить его мотаться по пустыне туда-сюда «пеш-ком» из чистой вредности. Поэтому, дабы лишний раз не выводить Вилла из себя, проводник решил со всем оставшимся запасом пищи и мартини переместиться в отданную ему комнату.

* * *


На следующее утро Шэлл постарался встать как можно раньше. Быстро одевшись, он тихо подошёл к запертой двери комнаты и прислушался — вроде никаких посторонних шумов. Похоже, что заведение, во главе с его хозяином мирно и безмятежно спало.

Осторожно — на цыпочках — чтобы не дай демон, ни одна половица не скрипнула, он подошёл к окну и, немного повозившись с ржавой щеколдой, открыл его. Предусмотрительный Вилл выделил своему почти что постояльцу комнату аж на последнем — на третьем — этаже. Но это не остановило проводника. Не то чтобы он не хотел платить Виллу за комнату и еду, просто те двести юаней, что он просил, были у Шэлла практически последними финансами, а согласится ли он сегодня на ту неизвестную работу и, если да, дадут ли ему аванс, он, само собой, не знал.

Выглянув из окна, Шэлл сначала покрутил головой, дабы удостовериться, что рядом никого нет, и только после этого сбросил вниз свой вещевой мешок. Затем, выждал несколько минут, напряжённо прислушиваясь к тому — не проснулся ли кто. И лишь после этого сам вылез в окно и повис на вытянутых руках. Не смотря на то, что Шэлл был добрых семь футов ростом, прыгать с двадцатипятифутовой высоты было как-то неприятно и боязно. Но делать было нечего — Шэлл разжал пальцы и…

…и рухнул как мешок с…как его вещмешок пару минут назад. Поднявшись, проводник недоумённо осмотрелся, выискивая этот самый мешок, который вдруг куда-то исчез…

«Уполз что ли?» — недоумённо почесал затылок Шэлл.

— Ты что-то потерял? Могу помочь поискать, — раздался сзади голос Вилла.

Шэлл обернулся — хозяин заведения стоял в десяти шагах от него и непосредственно улыбался, крутя за лямки его вещмешок.

— Согласен обменять его на двести юаней, — предложил Вилл.

— Ээээ…сто… — мысленно проклиная и себя и этого старого скрягу, облизнул враз пересохшие губы Шэлл.

— Неееет, сейчас ты цену задавать не в состоянии, — помотал головой Вилл, — Скажи вообще спасибо, что я её до пятиста юаней не поднял.

— За что? — удивился проводник.

— Как за что? За моральный ущерб…двести юаней и свободен!

— Но это мои последние деньги, — Шэлл попытался сделать жалобное лицо.

— Неа — не прокатит! — Вилл закинул мешок за спину, развернулся и направился в сторону входя в «После Дождя».

— Ладно, на! — изрядно помятая горка выцветших бумажек перекочевала в руки довольному хозяину.

— Вот и всё, а ты боялся, — задорно подмигнул он хмурому проводнику и кинул к его ногам мешок, — Теперь, как я и обещал, ты свободен.

Шэлл с серией вздохов, перемежающихся нецензурными ругательствами пересыпал немногочисленные оставшиеся монетки в вещмешок и закинул его за спину.

— Эй, Вилл, — Шэлл почему-то очень не любил, когда последнее слово остаётся не за ним, — Я же тебе говорил, что сегодня утром отдам тебе деньги. Вот я и отдал — а ты говоришь, вру, вру…

По резко изменившемуся лицу Вилла, проводник понял, что в этот раз надо было помолчать, а теперь вот — ещё и бегать придётся…

— Э-э-э-э, Вилл, ну зачем тебе ноооооооооооооож?..

* * *


Дом, адрес которого был указан на бумажке, находился в центральной — менее разрушенной — части Маттеха. Он представлял собой высокое четырёхэтажное здание, покрашенное в серые угрюмые тона. Не смотря на то, что от крыши остался лишь обгорелый каркас, остальные части здания были в целости и сохранности — даже стёкла присутствовали во всех окнах.

Поднявшись на подписанный сбоку бумажки «3 эт-ж», Шэлл отправился на поиски загадочного «12 каб-т»’а. На удивление проводника, в здании практически не было народу — его даже на мгновение посетило неприятное чувство опасности. Ровно до того момента, как его чуть не сбил с ног мчащийся по коридору щуплый паренёк в огромных, так и норовивших съехать с носа, очках. Бешеный субъект, любовно прижимая к груди чёрную папку, пулей пронёсся мимо проводника, заставив того боязливо вжаться в стену и, с криком: «Где же я мог просчитаться на двадцать кварт!? Ведь производительность девятиуровневой добывающей станции — это факториал девяти, что составляет триста шестьдесят две тысячи восемьсот восемьдесят пинт…Ааааааа, ошибки быть не может!» скрылся из виду…

Стоит ли говорить, что дальше наёмник шёл очень осторожно, поминутно оглядываясь, в поисках бешеного парня. Но, к его счастью и к величайшему сожалению Шэлла, ему так и не довелось встретить ни бешеного — ни кого другого. Ибо, пройдя по длинному коридору до конца и свернув направо, наёмник всё-таки обнаружил этот мифический «каб-т» — на двери которого крупно и размашисто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было написано: «12 КАБ-Т».

Проводник нерешительно постучался и так же нерешительно потянул на себя ручку, засовывая вовнутрь голову. В кабинете находился один-единственный человек — мужчина с седыми длинными волосами, которые нечесаными лохмами падали ему на плечи. Мужчина ежесекундно ёжась и поправляя стёганую безрукавку сидел за высоким столом и что-то там увлечённо рассматривал. Стука, по всей видимости, он не слышал…

— Ммм, драсьте!

Мужчина наконец-то поднял голову и оценивающе взглянул на вошедшего. Повисла долгая пауза — и тот и другой, по-видимому, хотели, чтобы разговор начал кто угодно, только не он. Наконец, Шэлл не выдержал и с явным одолжением на лице поинтересовался:

— Это здесь таинственный хозяин таинственного каравана хочет нанять проводника для столь же таинственного похода?

Мужчина встал, подошёл к наемнику и протянул ему руку.

— Простите, вы, видимо, Шэлл? Я должен был догадаться… Эрлиас.

— Угу, — ответил проводник, засунув руки в карманы штанов.

Собеседник неловко опустил не пожатую Шэллом руку и, натянуто улыбнувшись, продолжил:

— В общем, очень приятно…Как я понял, Джессика вам уже всё разъяснила?

— Да, конечно. Она уже наняла меня за сто тысяч юаней и рассказала что в мои обязанности входит всего лишь ваше сопровождение до определённого места…Кстати, какого? — не моргнув и глазом, «насочинял» Шэлл.

Эрлиас недовольно поморщился.

— Она не могла вас нанять, это не входило в ее обязанности. Да и сумму вы назвали какую-то фантастическую. Такую вам никто за обычную экспедицию к бункерам не заплатит.

— К бункерам?? — смутившийся на миг Шэлл, мягко говоря, был ошарашен, — Вы хотите сказать, что идёте к бункерам?

— Совершенно верно, а что вас так удивило?

«Не столько удивило, сколько испугало до…кхм…» — пронеслось в голове у проводника.

— Ну, если учесть, что на территории большинства из них стоят бывшие военные базы с вполне возможно ещё более-менее действующим оборудованием и оружием, которое — кто знает — может даже и не отключили, то совершенно ничего…

То ли Шэллу показалось, то ли мужчина ответил с какой-то брезгливостью в голосе:

— У вас какие-то устаревшие сведения. Да, может быть, кое-где и сохранились военные установки, но туда, куда отправимся мы, все абсолютно безопасно.

— Простите, но Шэлл не ввязывается в столь сомнительные авантюры — голова у него на плечах ещё есть, — словно в доказательство этого проводник высоко поднял голову и гордо направился к выходу.

— А по-моему, Шэлл просто боится, — мрачно донеслось от дверей. Там стояла Джесс, скрестив руки на груди и угрюмо глядевшая в сторону наемника, — говорила же вам, сами обойдемся, прекрасно дойдем, а вы заладили, проводник, проводник…

— Гы, лапонька… — томно улыбнулся девушке Шэлл, — Если бы ты сказала о цели вашего путешествия раньше, то вашу экспедицию не спасло бы… — он трагически всхлипнул, — Даже наше свидание при свечах

Джесс скривилась и открыла рот, чтобы сказать что-то, по всей вероятности, обидное, но тут встрял Эрлиас:

— Так, хватит, — сухо бросил он, и девушка захлопнула рот, напоследок сделав в сторону Шэлла страшные глаза, — Шэлл, мы предлагаем достойную оплату, надежную охрану и выгодные для вас условия. Нам нужен только кратчайший маршрут через территорию. Неужели, вам не под силу даже такое простейшее задание?

— Может быть…но только не это и деньги здесь ничего не решат.

— Мы заплатим вам тридцать тысяч юаней!

— Ээээ… — Шэлл оглянулся на Эрлиаса, затем перевёл свой взгляд на девушку, как бы ища поддержки. Не найдя там таковой, он вновь обратился к Эрлиасу:

— Забудьте мои последние слова. Когда отправляемся?




Глава III. Если дорога неизвестна, нужно держаться более знающих людей. В крайнем случае, будет на кого свалить вину…


Once there was a vision to find

A new land behind the horizon

When we chased the sun

A whole new world was born

My dearest wishes they will be fulfilled

When we have reached our destination

    

Xandria, «India»









Что значит, я ничего не делаю? Я же работаю!

    

Из личных записей Шэлла Проныры









Пустынная ящерка приподняла треугольную, украшенную причудливой вязью из зелено-желтых узоров голову, любопытно прошелестела раздвоенным язычком, и скользнула вдоль раскаленной в свете нещадно палящих солнц серебристо-серой стене ангара. Застыла, внезапно насторожившись и подняв переднюю лапу.

За ней следил холодный, немигающий взгляд узких глаз рептилии, с черной расщелиной зрачков. Будь на месте ящерицы кролик — и он бы покорно поплелся навстречу своей участи. Ящерка же только дернула хвостом, и продолжила свой путь, поспешив укрыться в прохладной тени объемных железных баков, наваленных у противоположного конца стены.

Существо, следившее за ней, равнодушно отвернулось. Его сородичи так же безучастно бродили неподалеку, насколько позволяла привязь. Темно-зеленая чешуя тускло переливалась радужными разводами и неприятно шуршала при каждом движении.

Лазерусы[4 - Лазерус — массивный ящер, десяти футов в длину с укороченным, по сравнению со своим ближайшим предком — вараном, хвостом. В настоящее время это единственное животное, длительно обходящееся без воды, развивающее в условиях пустыни приличную скорость, обладающее великолепной тягловой силой и, к тому же, поддающееся дрессировке. Все эти качества позволили использовать это животное в качестве средства передвижения. Вследствие чего, очень символичным выглядит и его название, состоящее из двух частей: lacertilia (от лат. ящерица) и caballus (от лат. лошадь)…] — пожалуй, одни из немногих существ, прирученных и используемых людьми. Флегматичный нрав в сочетании с недюжинной силой и завидной выносливостью делал их отличными помощниками и вполне достойной альтернативой лошадям, вымершим после катастрофы. Слегка портили впечатление мелкие игловидные зубы и заостренные когти на трехпалых лапах, но, с другой стороны, лазерусы ни разу ими не пользовались, так что опасаться, по всей видимости, их не следовало.

Сейчас семь отборных лазерусов были стянуты к стене ангара «№ 16», принадлежащего фирме «Try а Fall», в качестве тягловой силы. Каждый из них был запряжен в огромную, размером с хороший фургон, повозку, и терпеливо ждал момента отправления.

Одно из солнц медленно перевалило за крыши далеких небоскребов, когда дверь ангара, наконец, открылась, и во двор, подслеповато щурясь, вышло семь человек: две девушки и пятеро мужчин, которые, явно по полученному ранее распоряжению, выстроились вдоль стены. Чуть погодя из того же ангара вышли еще двое. Один высокий, молодой, в кожаной куртке, а второй — пониже, пожилой, в качественном походном костюме защитного цвета.

Молодой с любопытством осмотрел строй и выжидательно глянул на пожилого. Тот откашлялся и, слегка перебарщивая с торжественностью, начал:

— Итак, Шэлл, познакомьтесь с теми, кого, собственно, вы и будете сопровождать…

Все стоящие в строю, как по команде, синхронно посмотрели на вышеобозначенного наемника. Тот улыбнулся, с несколько ошарашенным видом, пристально изучая будущих товарищей по экспедиции.

Не теряя времени, Эрлиас повел наемника вдоль строя послушно вытянувшихся во фрунт членов экспедиции:

— Это Элиан…начальница нашей охраны.

Стройная блондинка мило улыбнулась.

— Очень приятно, — широко улыбнулся Шэлл и поцеловал руку девушке

— Это Клара, наш повар, — дед указал на девушку в белом комбинезоне.

— Не поверите — мне опять чрезвычайно приятно, — ещё более широко улыбнулся наёмник и чмокнул её в ручку.

Клара хихикнула и сделала глазки. Эрлиас нахмурился, но пока оставил это дело без комментариев.

— А это, собственно, наши охранники, Том и Джереми.

Вперед выдвинулись двое высоких и мускулистых мужчин, с абсолютно одинаковыми лицами.

— Ни за что не поверите — опять же, очень приятно, парни — пожал им руки Шэлл, правда, уже без ослепительной улыбки…и чуть тише добавил: «Не так приятно, как перед этим, но все же…»

— Ну, с Джесс… — Эрлиас уткнулся в пустое место в шеренге и недовольно закашлялся, бормоча себе под нос, думая, что его никто не слышит, — Опять девка опаздывает…сколько можно…уволю к чертям собачьим…не посмотрю, что племянница…

— Правильно, — весело вставил наемник, — так и надо — ещё раз опоздает — увольняйте!

Эрлиас недовольно покосился на Шэлла, но опять смолчал, предпочтя продолжить экскурсию:

— А это…

Его грубо прервали. Очень грубо. Дверь со стуком распахнулась, и из ангара, бормоча: «Надеюсь, я не очень опоздала, этот придурок еще не пришел?» рыжей молнией влетела Джесс, чуть не сшибла Шэлла и, ничуть не смутившись, заняла положенное место в строю.

— Ы! — ухмыльнулся наёмник и, наклонившись, к уху Эрлиаса, фальшиво-сочувственно поинтересовался:

— Простите, а она у вас всегда такая шальная? Или это можно как-нибудь исправить? Ну, знаете ли, антидепрессанты какие-нибудь, успокоительное…

— Она нормальная девочка…девушка, — с фальшивым спокойствием заверил его Эрлиас, — просто нервничает немного из-за предстоящей поездки… Джесс, Боже! — шикнул он, — Ну почему всегда надо устраивать черт-те что из своего появления?

— Кто это устраивает? Я не устраивала, — обиделась девушка, демонстративно игнорируя Шэлла, — а насчет шальных…кому как, а он до сих пор не извинился за свои наглые приставания в баре!

И вздернула нос с победным видом.

— Так же как и ты со своими соблазнениями, — не остался в долгу Шэлл и тут же обратился к Эрлиасу:

— Что ж, давайте продолжим, знакомство с остальными членами команды?

— А это Дин, Стив, погонщики, и Лиандр, замыкающий, — палец Эрлиаса уткнулся в трех уже более интеллигентно выглядевших мужиков. Они улыбнулись Шэллу дружелюбно, но как-то устало.

Шэлл кивнул и помахал им ручкой, явно размышляя о чем-то своем. Затем нетерпеливо обратился к Эрлиасу:

— У меня к вам два вопроса…даже нет, три.

— Я вас слушаю, — сухо ответил тот, обреченно ожидая подвоха.

И точно.

— Когда мы будем кушать? Может, вы сделаете исключение и выдадите мне на руки хотя бы часть обещанной суммы? И где стоит моя личная повозка — мне надо немного вздремнуть.

— Что-то мне подсказывает, что не следует давать вам на руки денег до конца поездки…

— Правильно подсказывает, — пробормотала Джессика.

— …так что ограничимся просто демонстрацией вашей повозки. Вон она, у вас с Джессикой общая.

— Я лучше пешком пойду, — резко отреагировала девушка.

— Ну может, всё-таки, хотя бы пару сотенок юаней, — протянул Шэлл жалобно, с видом несчастного, всеми обиженного кота, заглядывая в глаза. Мимоходом бросил Джессике:

— Ну и пожалуйста — значит, буду ходить по своей личной повозке голышом!

Джесс страдальчески закатила глаза к небу и застонала.

— Сказано — нет, значит, нет, — Эрлиас, по всей видимости, начал сердиться, — все юани будут в конце. Хватит споров.

— Ладно, а кушать то тогда когда-а-а-а-а-а?

— Во время обеда.

— А сейчас только утро, — не отставал Шэлл, мигом почуяв слабину, — значит, давайте позавтракаем?

Эрлиас только смотрел на него и молча хлопал глазами. Джесс не выдержала, и решила все разъяснить за дядю.

— Слушай, вечно голодный Шэлл, мы сейчас отправляемся, а на дорогу обычно не едят. Завтрак, кстати, уже прошел, с чем я тебя отдельно поздравляю…Вот когда будет время обеда, Клара всех оповестит.

— Я не вечно голодный, — обиженно заявил Шэлл, — Я просто кушать хочу-у-у…к тому же, это вы на дорогу не едите, а я ем!

— Так, хватит! — не выдержал Эрлиас, — у меня такое ощущение, что я уже не хозяин собственной экспедиции…

— Как вы тонко подметили, — одними губами произнёс Шэлл, а затем довольно улыбнулся.

— Все по местам, отправляемся через десять минут! Элиэн, Клара, живо по повозкам! Дин, Стив, занять свои места! Лиандр, Том, Джереми, к вам это тоже относится…Джесс…Джесс…полезай в повозку и сиди там. Услышу от тебя хоть слово — всыплю. Шэлл, заканчивайте глупые разговоры, и займитесь своей прямой обязанностью — разъяснением маршрута.

— А что его разъяснять? — лениво протянул наемник, — восемнадцать миль на северо-северо-восток, до Грава, а там видно будет…

* * *


Подготовка к отправлению шла полным ходом, когда Шэлл, с жутко занятым видом крутившийся около повозок и отдающий ценные указания направо-налево, прошмыгнул в повозку Клары, где та распихивала по полкам съестные припасы и жестяную посуду.

— Клара, надеюсь, хоть ты спасёшь бедного голодного проводника от этих несчастных вандалов? — с вкрадчивой жалобностью спросил наемник, с жадным любопытством провожая каждый сверток, отправляемый ею в специальные маленькие шкафчики.

Девушка чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности и зарделась, вздохнув:

— У меня все продукты на учете, Я вот тебе сейчас дам, а потом кому-нибудь не хватит.

— Я, думаю, Эрлиас обойдётся — он же, как я понял, уже привык ничего не жрать…тем более, он уже старый, значит, своё прожил.

Клара слегка сморщила хорошенький носик при поэтическом слове «жрать» и шикнула на Шэлла, нервно оглянувшись:

— Тише ты! Не дело так о главном говорить. Да и Джесс, если услышит, глаза выцарапает. Не любит она, когда о ее дяде плохо говорят…На яблоко сушеное, больше ничего не могу дать.

— Яблоко сушёное, — Шэлл брезгливо поднял верхнюю губу, — У меня желудок сушёный, а ты мне яблоко предлагаешь, — но фрукт, тем не менее, взял…

— Ни за что не поверю, что такая замечательная девушка не в силах что-нибудь сделать, наколдовать, чтобы спасти от голодной смерти бедного проводника, — продолжал подлизываться он.

— Ой, да ладно тебе, — смущенно отмахнулась Клара и порозовела, — Чего уж там…

Она хитро посмотрела на проводника:

— Пожалуй, за один поцелуй в щеку я согласна что-нибудь придумать.

— В щёку? Да хоть… — радостный Шэлл вскочил и сжал девушку в объятьях, запечатав её губы долгим страстным поцелуем…

— Ма-ла-де-е-ец! — с непередаваемой ехиднейшей интонацией донеслось сзади. Там стояла язвительно улыбающаяся Джесс, выразительно приподнявшая бровь.

— Дверь закрой пожалуйста…с той стороны… — с трудом проговорил Шэлл, кое-как отлепившись от Клары.

— Зачем? — невинно осведомилась девушка.

— Дует, — процедил наемник.

— И не подумаю, — фыркнула Джесс, закрывая дверь у себя за спиной, — Я тут пришла поку…Клару проведать, а тут, видите ли, картина маслом. Тебе что велели, экспедицию сопровождать или ее…участников соблазнять?

Клара густо покраснела и, тихонько — бочком-бочком — попыталась улизнуть.

— А я не могу её сопровождать на пустой желудок! — раздраженно сказал Шэлл, не обращая на девушку внимания.

— Ну, раз так, то ты решил перекусить нашей поварихой, судя по всему!

— С чего ты взяла? Вот яблочко…сушёное…не хочешь, кстати?

Джесс не успела ничего сказать — с улицы донесся чей-то чрезвычайно громкий окрик: «Все по местам! Готовьтесь к отправлению!»

— Как-нибудь потом…между прочим, мы сейчас поедем, так что советую временно свернуть всю вашу романтику и занять свои места.

Она взялась за ручку двери, но на пороге обернулась:

— И еще, Шэлл… полезный совет. В следующий раз запирай дверь.

— Ты всегда так поступаешь? — мягко спросил наемник.

Джесс вспыхнула и молча хлопнула дверью.




Глава IV. Дорога только тогда долгая, когда в ней нечем заняться…


Heaven has a darkened face

Dunes are soaring, as on a chase

Caravan of the cursed

Chasing him across the waves

    

Nightwish, «Sahara»









Женщины — моя страсть и моё проклятье. Первое — потому что мне нравятся исключительно красивые; второе — потому что, как правило, чем женщина красивее, тем больше в ней недостатков…

    

Из личных записей Шэлла Проныры









Пустыня…Она простиралась, насколько хватало глаз: бесчисленные песчаный барханы сменялись редкими островками зарослей кактусов и наоборот. Жара была не такая сильная после захода второго солнца, но все же стенки повозок лучше было не трогать. В воздухе летали противные мелкие мушки, в народном фольклоре называемые «кожеедки» — за мерзкую привычку прогрызать в коже малюсенькие дырочки и с большим аппетитом пить кровь. Над далеким горизонтом, дрожа, расплывалось в воздухе пустынное марево.

Лазерусы бодро трусили по песку, не обращая внимания на назойливых насекомых, с обиженным жужжанием вившихся вокруг них. Семь повозок вытянулись в одну сплошную, сверкающую под солнцем линию, и понять, кто в какой находится, было невозможно.

Часа через два, когда над горизонтом показался краешек второго солнца, а первое стало понемногу клониться к закату, Эрлиас сделал знак, погонщики натянули поводья и лазерусы застыли, как вкопанные. Из повозок, по инерции дернувшихся и прокатившихся немного вперед, послышались лязг, стук посуды и недовольные крики пополам с руганью.

— Привал, — объявил Эрлиас, высунувшись на секунду из своей повозки, — время обеда…сейчас закат второго солнца, так что кожеедки не особо лютуют…можно расслабиться.

По фургончикам прокатился облегченный вздох, и они стали извергать на свет Божий людей. Те, попав на относительно свежий воздух, шатались как пьяные, поминутно зевали и принимались разминать затекшие за время езды мышцы.

Клара торжественно объявила, что обед ожидается через полчаса. Эта новость, по идее, оптимистичная, особой радости у окружающих отчего-то не вызвала. За исключением Шэлла.

Примерно минут через пятнадцать, наемник, донимаемый коварными муками голода, не выдержал, и поскребся в повозку поварихи.

— Клара-а-а, — Шэлл осторожно просунул голову вовнутрь повозки и осмотрелся в поиске таких нерадивых личностей, как Джесс. К счастью, они полностью отсутствовали.

Не успел проводник опомниться, как девушка с радостным визгом подлетела к нему и запечатлела на его губах страстный поцелуй.

— Ээээ, — несколько обескураженный подобной реакцией Шэлл попытался ненавязчиво отодвинуть от себя девушку. Та немедленно надула пухлые губки и с укоризной посмотрела на своего нового, как ей казалось, воздыхателя.

— Мне кажется, ты обещала, что сможешь что-то наколдовать для бедного проголодавшегося проводника? — подмигнул он.

— А-а-а, — с некоторым разочарованием протянула Клара, игриво подмигивая в ответ, — Ага…ну, я тут приготовила кой-чего…на, попробуй.

Перед лицом наемника возникла тарелка, до краев наполненная непонятной вязкой субстанцией болотного цвета.

— Старалась, — кокетливо сказала Клара, — Супчик.

— М-м… — нахмурился Шэлл, пристально разглядывая содержимое тарелки. Но всё же не выдержал и принял из рук девушки тарелочку. Правда, остановился на пути к столику, вернулся и запер дверь. На всякий случай. Чтоб не дуло…

Удобно устроившись на полу — положив на один из небольших ящичков с продуктами левую руку, а правую и тарелку с супом на столик, он ещё раз — более подозрительно втянул носом пар от супчика.

— Клара, а из чего он?

Девушка замялась и скороговоркой произнесла что-то среднее между «ящерица» и «кактус».

— Но тебе понравится, — испуганно добавила она, увидев лицо Шэлла.

— Ты уверена?

— Да! — быстро ответила Клара и взглянула на него чересчур честными голубыми глазами.

Шэлл помешал ложкой «аппетитный» супчик и задумчиво протянул:

— Что-то мне так фруктов захотела-ась…Клара, а у тебя не найдётся ещё сушёных яблок? Штучек пять-шесть? Кстати, позволь у тебя спросить — что у нас будет на обед?

— Супчик, — уже менее уверенно отрапортовала девушка.

— Этот? — с тяжелым вздохом уточнил Шэлл, уже заранее зная ответ.

— Да. Я на всех сварила.

— Замечательно…тогда и на обед мне тоже отложи пяток яблочек…э-э-э-э-эх, ну и на ужин, как я понимаю, тоже…

Клара обиженно посмотрела на него и демонстративно шмыгнула носом.

— Не подумай что мне не понравилось то как ты не ум…в смысле, умеешь готовить, — поспешил уверить ее наемник, упреждая возможную истерику, — Просто у меня что-то так резко в боку закололо-о-о-о, — скорчил страдальческую физиономию Шэлл и схватился рукой за левый бок.

Девушка мигом смягчилась:

— Ой, бедненький ты мой! Ну, сейчас я найду яблочек, — она зашуршала в шкафу, быстренько переместив тарелку с «супчиком» подальше от Шэлла. Вытащила толстый мешок и протянула наемнику:

— Набирай, сколько хочешь.

— Да чего уж там, спасибо… — вздохнул Шэлл, выхватил из рук изумлённой девушки мешок и, взвалив его на плечи, вышел из повозки.

Неподалеку, на куче каких-то тюков, сидела Джесс и мирно, со вкусом, уплетала бутерброд с чем-то непонятным, но аппетитным. Подняв голову на звук шагов и отметив про себя разнесчастно-голодный вид Шэлла, девушка сжалилась и помахала ему бутербродом:

— Есть хочешь?

— Не то чтобы очень, — нарочито весёлым тоном произнёс Шэлл, настороженно глядя на нее, недоумевая, — Но…очень…

— Садись, — она подвинулась, порылась в своем рюкзачке, стоящем у ног, и достала еще пару бутербродов, предусмотрительно завернутых в промасленную бумагу, — Бери, я все равно все одна не съем.

— С чего вдруг такая забота? — поинтересовался Шэлл, предусмотрительно набрав себе из девушкиного рюкзака пяток сандвичей.

Джесс философски пожала плечами:

— Ну, в каком-то смысле, это забота о нашем будущем, — она хмыкнула, — Ты человек новый, к стряпне Клары непривычный, мало ли, что случится. А тебе нас еще вести. Кстати, за обедом обрати внимание, много ли народу будет есть.

Она помолчала и ехидно спросила:

— Что на сей раз нам грозит из меню?

— И много же народу будет есть её супчик из загадочного «ящеро-чего-то-тама-блылылыл-кактуса»?

— Сомневаюсь, — улыбнулась Джесс, дожевывая бутерброд, — скорее, спроси, много ли этих самых кактусов вырастет на земле, обильно удобренной супчиком.

— Думаешь, после него на этой земле вообще хоть что-то вырастет?

— Я думаю, что местная живность еще долго будет поминать добрым словом Клару, — заявила девушка, вытерла замасленные руки салфеткой, нагнулась к рюкзаку за новой порцией еды и спохватилась, — Э…э…а где все мои бутерброды?

— Ну ты фе скафала фто не фьефь фсё одна… — покраснел проводник, тем не менее, старательно запихивая в рот последний сандвич.

Джесс одарила его тяжелым взглядом, разительно отличавшимся от того, что был буквально минуту назад:

— Я имела в виду, что ты можешь угощаться, а не таскать бутерброды у меня под носом, — процедила она, — И как это у тебя получается? Вот и делай людям после этого добро. Или не людям? — она пристально посмотрела на Шэлла.

— Между прочим, я твою родословную не затрагивал, — обиженно заявил тот и, поднявшись, гордо удалился.

Джессика поперхнулась:

— Шэлл! Да чтоб тебя…Елки-палки, обиделся, что ли? — она вскочила было с тюков, но, подумав, опустилась обратно, — Ну, и пусть идет. Раз такой обидчивый. Хм, даже спасибо не сказал…

Проходя мимо палатки охранников каравана, Шэлл услышал как из неё доносится приглушённый смех и постукивания чего-то лёгкого по дереву. Из чистого любопытства он откинул в сторону тент и увидел как Том и Джереми с выражением вселенского счастья на лицах играли в кости, бросая их на некое подобие перевёрнутой вверх плоской шкатулки.

Один из охранников, с именем, плохо поддающимся воспоминанию — то ли Том, то ли Джереми — обернулся и, увидев наемника, добродушно прогудел:

— О, Шэлл, давай к нам — может, сыграешь?

— Нет, спасибо, ребята, я толком и играть то не умею.

— А чего там уметь? Ща мы тебя научим!

— Да, тут ничего сложного то и нет, — тут же подхватил второй, — Кидаешь пять кубиков, если выпадают одинаковые числа — их сразу смело откладываешь в сторону, например, две шестёрки или три тройки. Затем, кидает противник. Потом ты можешь перекинуть любые кости, которые хочешь, но советую кидать те которые у тебя не в паре. Потому что побеждает тот, у кого больше парных костей или же они старше по очкам. Если ни у кого после двух бросков не оказалось ни одной пары, побеждает тот, у кого больше очков в сумме. Они считаются, согласно выпавшим цифрам на кубиках. Что ещё?.. Если выпадает комбинация от одного до пяти или от двух до шести, проще говоря, «фулл», ты, считай, уже победитель. Если, конечно, такой же не выпадет у соперника. Ну что, играешь?

— Ээээ…я бы с радостью, только мне ставить то нечего, — пожал плечами Шэлл, — Разве что мешок с сушёными яблоками?

Мужики переглянулись и вздохнули:

— Ну, раз больше поставить нечего…садись.

— И во сколько же вы оцениваете мои съестные припасы?

— Ммммммммммммммммммм….в пятьдесят юаней

— Ну это же не серьёзно — сразу же проснулся в Шэлле дух торговца, — В городе бы вы и испорченные не купили за пятьдесят юаней. Тем более, целый мешок! Сто!

— Вот еще! — хором ответили Том и Джереми, — Тебе сто юаней и за хорошие яблоки никто не заплатит! Семьдесят!

— Да, только где вы посреди пустыни найдёте свежие яблоки? Девяносто!

— Иди к демонам! — в один голос заявили мужики, — Восемьдесят, и точка!

— Хи, ребят, вот вы сейчас понимаете, КОМУ вы это сказали, — мило улыбаясь, потянулся Шэлл.

Охранники с некоторой опаской переглянулись, но, тем не менее, продолжили препирательства по поводу неугодной им цены — видно всё-таки страсть к азартным играм, а, следовательно, и к деньгам, была сильнее всех остальных.

— Так ты согласен?

— На девяносто? Конечно, — кивнул наёмник.

— Восемьдесят, или ты идешь по своим делам, — жестко отрезали охранники.

— Ладно, — внезапно для них согласился Шэлл, — Восемьдесят и набор игральных костей.

— Джер, у нас ещё кости остались? — с непонятным сомнением глядя на проводника спросил Том.

— Да, вот, — протянул Шэллу пять красных кубиков охранник, основательно перед этим покопавшись в рюкзаке.

— Тогда начнём игру? — больше всё-таки, подытожил, чем спросил Том.

Шэлл загадочно улыбнулся и кивнул в сторону Джереми, предоставляя тому право первого хода. А сам, тем временем, потеребив один из кучи браслетиков у себя на руке, зачем-то оторвал одну из бусинок и положил её рядом с собой.

— Вот ведь курва! — выругался Джереми и озадаченно запустил здоровую пятерню в свои — пшеничного цвета — волосы.

Кости ничего хорошего не показали — две единицы, тройка, четвёрка и шестёрка.

— Гы, я же говорил, что сегодня не твой день, — пробормотал Том, сосредоточенно перемешивая в своём здоровом кулаке кубики, — И ээээээх!

Кости дробью ударили в доску и, словно бы наперегонки — перепрыгивая и обгоняя друг друга — понеслись к дальнему от Тома углу доски, где, ещё несколько раз ударившись друг об друга, они, наконец, замерли. Три, два, четыре, три, четыре.

— Готовьте денежки, в смысле, яблочки, — азартно потирая руки подмигнул охранник Шэллу и Джереми.

Вместо ответа Шэлл резко выкинул кости вперёд и досадливо почесал в затылке. Два, четыре, пять, один, шесть.

— Спокойно, — похлопал его по плечу сидевший рядом Том, — у тебя же ещё есть попытка, к тому же первый раз и мне не везло. А Джереми, вон, и до сих пор не везёт, да?

Охранник отмахнулся от напарника и перебросил одну шестёрку, видимо надеясь, что выпадет единица, тройка или четверть. Но кубик перевернулся, увы, на сторону с циферкой «V».

— Ррррр, — охранник взъерошил себе волосы и с ненавистью посмотрел на посмеивающегося Тома, вероятно, желая чтобы и у него не выкатилось ничего стоящего.

Как и стоило ожидать, он перебросил кубик с парой палочек — «II«…и, то ли сегодня действительно был не день Джереми, то ли так воздействовали магнитные бури, то ли вспышки на солнцах или пятна на Марсе, но, так или иначе, выпала тройка.

Лицо Тома буквально лучилось от счастья, так мило контрастируя с чрезмерно кислой физиономией Джереми.

— А можно перебросить все кости? — поинтересовался Шэлл.

— Конечно, — развёл руками Том.

— А напомните ещё раз — как определяется победитель?

— Да пожалуйста — побеждает тот, у кого больше парных костей или же они старше по очкам. Если выпадает комбинация от одного до пяти или от двух до шести, ты почти… — скороговоркой начал выпаливать правила охранник, но потом вдруг остановился, ошарашено глядя на переставшие кувыркаться кубики. У Тома предательски задёргался правый глаз…

— Ммммм…парни-и…а что будет, если выпало пять шестёрок?

Судя по тому, что оба охранника всё так же продолжали сидеть, тупо уставившись на шесть аккуратненьких галочек и палочек на кубиках, наёмник сделал вывод, что это тоже выигрышная комбинация.

— Уу, мне начинает нравиться эта игра — может, ещё по одной ставочке? — подмигнул Шэлл.

— Тааааааак! И что это тут у нас творится? — раздалось сзади.

Откинув в сторону тент, в повозку взобралась рассерженная Элиан. А позади неё можно было рассмотреть довольно любопытную и довольную мордашку Джесс.

— Вам что было сказано делать?

Охранники смущённо собрали кости и попробовали что-то промычать в своё оправдание.

— Не слышу! — подбоченилась начальница.

Мычание стало громче, но, отнюдь, не разборчивее.

— В любом случае, всё что угодно, только никак не азартные игры. Так что марш на выход — вас Эрлиас дозваться никак не может.

Вполне довольные тем, что допрос на тему азартных игр на время откладывается, охранники, подхватив валявшиеся сзади дробовики, пулей вылетели из повозки и скрылись в неизвестном Шэллу направлении.

Блондинка цыкнула и недовольно покачала головой вслед охранникам, и, спрыгнув с повозки, устало прислонилась к ней спиной.

Проводник же, быстренько попрятав по карманам свой законный выигрыш, взял мешок и, оценивающе поглядев на стройную фигурку Элиан, направился к охраннице.

— Девушка, а разрешите с вами познакомиться? — высунул голову из повозки Шэлл.

— Мммммммммммммм… — неопределенно протянула девушка, — Разрешаю.

Находившаяся неподалеку Джесс отчетливо фыркнула и решительными шагами направилась в сторону своей повозки.

— Правда? — с несколько показным восхищением воскликнул Шэлл и, спрыгнув на землю, пристроился поближе к охраннице.

— Кривда, — донеслось сбоку шипение — Джесс, так и не дойдя до своей повозки, взобралась на козлы ближайшей к Шэллу и Элиан, и, теперь, с выражением вселенской тоски взирала на старания наёмника познакомиться поближе с их начальницей охраны.

Блондинка не обратила на Джесс никакого внимания:

— Вы — наш проводник, так ведь? — с чуть заметным интересом спросила она.

— Совершенно верно, и ваш, в частности, — улыбнулся наёмник, — Так что если возникнет желание, после похода, я могу проводить вас в одно удивительное и красивое место. Если, конечно, вы не против…

— Какое место, — оживилась девушка, — может, я его знаю?

— Вряд ли, — снова встряла Джесс, — Если только ты не специализируешься на низкопробных трактирах, где главное блюдо бегает под ногами, вертит хвостом и мерзко пищит.

Перехватив изумленный взгляд девушки, она, пожав плечами, мило улыбнулась:

— Крыски.

Легонько приобняв девушку за плечи, Шэлл чуть наклонил её вперёд, а свободной рукой запустил в излишне разговорчивую Джесс пустой гильзой из кармана своей курточки.

— Может быть даже так, — опять мило улыбнулся он, — это место находится на северо-востоке от Каньона Сида, но его никто не знает кроме меня. Для этого туда надо придти под самое утро — когда звёзды на голубоватом небосклоне начинают гаснуть, а с двух концов, приближаясь друг к другу, медленно и величественно встают Геллос и Юстина,[5 - Геллос и Юстина — новые светила, возникшие как последствия планетарной катастрофы. Их названия были выбраны не случайно. Если первое произошло от греческого «гелио» — солнце, то второе обозначало «надежду». Более полное толкование оказалось невозможным из-за последующего смешения и поглощения языков. Точно так же, в следствие того что большинство населения, а, следовательно, носителей различных языковых групп, оказались уничтожены, громадное количество языков и значений, составляющих их частей речи, предложений, выражений и целых текстов, просто исчезли.] окрашивая лежащее перед ними пространство сначала в нежно-розовый цвет, а потом в приятный золотистый. И ты поневоле забываешь, что находишься на планете, население которой теперь грызётся по любому поводу. И им нет дела до такой красоты, но вам то я надеюсь, это интересно?

Джесс ловко поймала гильзу и, вопреки ожиданиям Шэлла, спрятала в карман, сделав вид, что любуется бескрайними просторами песчаных барханов.

Сбитая с толку длиннющей репликой блондинка только растерянно хлопала ресницами и поддакивала, явно не понимая, куда клонит наемник.

Шэлл, явно рассчитывающий на другой — более внятный и положительный ответ, задумчиво почесал затылок.

— Мдаааа…

Поймав ещё более удивлённый взгляд Элиан, Шэлл пожал плечами и сказал:

— Даааааааааалеко же нам ещё ехать, говорю…

Элиан промолчала, явно судорожно подбирая тему для разговора. А Шэлл уже, поняв, что и здесь ему, похоже, ничего не светит, бросил напоследок уничтожающий взгляд на Джесс. И направился в сторону своей повозки, таща за спиной уже ставший ему родным мешок с сухофруктами…




Глава V. Рассказы о прошлом не всегда бывают более правдивы повествований о будущем…так же, как и наоборот


Wandering on Horizon Road

Following the trail of tears

Once we were here

Where we have lived since the world began

Since time itself gave us this land

Our souls will join again the wild

Our home in peace `n war `n death

    

Nightwish, «Creek Mary's Blood»









Подобно тому как издревне люди пытались уменьшить количество белых пятен на карте, так и до сих пор не зная всей правды, кто как только может, они додумывают подробности, тем самым, уменьшая количество этой правды…

    

Из личных записей Шэлла Проныры









— Ну, пжалустааааааа, ну хоть одного лазерусаааааааааа — всего лишь добраться до городаааааа, — дергал за плащ Шэлла торговец и, обливаясь слезами, жалобно заглядывал ему в глаза.

— Извини, не могу, — фальшиво вздохнул проводник, — Проигрыш есть проигрыш.

Практически сразу после того как караван, затарившись едой и отдохнув в Граве, продолжил свой путь, им встретился бродящий торговец со своими двумя обвешанными оружием охранниками. Мужичок был настолько мил, что купил мешок яблок Шэлла аж за сто юаней. Чему проводник был просто безгранично рад и благодарен (потому что на все выигранные у охранников деньги он купил в городе вяленого мяса, ибо от яблок его уже начинало потихоньку подташнивать). А потом оказалось, что торговец, в придачу ко всему, ещё и очень азартный человек…Что его, в принципе, и погубило. За короткий промежуток времени в имение Шэлла поступили: пара тысяч юаней; тюфяки торговца, наполненные разным хламом (типа, многострадального мешка с сухофруктами, принадлежащего ранее проводнику); четыре лазеруса; а, в конце, и контракты его охранников…

— Ну, пжалустаааааааааааааа, — не переставал выть торговец.

— Что здесь творится? — подошёл Эрлиас.

— Пожалуйста, ну хоть вы, — подполз к старику на коленях торговец, — Попросите этого господина дать мне одного лазеруса, чтобы я смог добраться хотя бы до Граваааааааа…

— Как ты мне надоел, — наигранно зевнул Шэлл, прикрыв рот ладонью, — Охрана, покажите ему в какой стороне город и придайте искусственное ускорение…Что «чё»? Пинка дайте ему под зад — вот чё!

Стоявшие позади угрюмые парни неохотно подошли к торговцу и как-то несколько смущённо — всё-таки ещё недавно он был их нанимателем — взяли мужичка под руки.

— Таааааааак! — Эрлиас упёр руки в бока, — Что тут за цирк выступает?

— Ничего такого, — пожал плечами Шэлл, — Просто он проиграл мне в кости всё своё имущество, в том числе охрану. Так что они теперь целых три месяца находятся в моём полном распоряжении.

— Ясно, — на скулах Эрлиаса заиграли желваки, — А ну-ка, встань! — он, резко дёрнув торговца вверх за грудки, заставил того подняться на ноги.

— Значит так! Ты — бери своё барахло и уё…уматывай отсюда! А ты, — палец упёрся в Шэлла, — Меня уже достали твои кривляния — ещё раз устроишь тут балаган и можешь искать себе другую работу!

— А что я такого сделал? — возмутился проводник, — Он же всё это проиграл. И, между прочим, в честной игре! А если играть не умеет, пусть и не лезет!

Вместо ответа Эрлиас кинул на него испепеляющий взгляд.

— Спасибо добрый господин, спасибо, — снова бухнулся ему в ноги торговец.

— Да отвали, — старик выдернул ногу из его объятий и направился к голове каравана, на последок крикнув, — Вот уж действительно тебе совет на будущее — если играть не умеешь, нехрен и лезть! Дин, Стив в путь!

— Так, а деньги? — торговец уже поднялся на ноги, отряхнул колени и, скрестив руки на груди, грозно взирал на Шэлла.

— Во! — сунул проводник ему под нос увесистую фигу и с тяжёлым вздохом направился в сторону своей повозки.

Что ж, вдали от города и две тысячи триста юаней тоже крупный куш…

* * *


Очередной привал застал их на пустыре, в тени каких-то древних руин. Лазерусов распрягли, дав возможность немного побродить на воле. Клара удалилась к себе готовить еду. Стив натаскал сухих кактусов с округи и развел костер у одной из наименее разрушенных стен. Не смотря на то, что кактусы были совсем высохшие и скукоженные, дыма они давали порядочно — видимо в них ещё оставалась какая-никакая влага.

Не обращая внимания на дым, Стив принялся раздувать костёр и подбрасывать в него всякую ненужную, но способную гореть, ерунду из карманов.

— А что? — ничуть не смущаясь, сказал он, — мух сегодня мало, так почему бы нам немного не отдохнуть у огня?

— Жаль что отдыхать придётся на пустой желудок…Впрочем, как и всегда, — всхлипнул Шэлл, с отчаянием глядя на повозку Клары.

Джесс подбросила в весело пылающий огонь еще сушняка и оптимистично произнесла: — Да ладно тебе! Один раз поголодаешь, это, между прочим, полезно. Яблоки-то еще остались? А у костра посидеть — самое то. Неужели в детстве никогда страшилками у огонька не баловались?

— Я же их продал…другое дело, что не все — кому охота выворачивать наизнанку целый мешок и пересматривать каждое яблочко…А я ведь, между прочим, ему честно сказал что на дне сушёные кактусы лежат, а он не поверил — посмеялся, — с наигранной грустью в голосе произнёс Шэлл.

Тем временем к костру подтягивались остальные члены экспедиции. Клара вытащила котелок с каким-то варевом, честно предложила всем его отведать, но тщетно — никто так и не отважился.

Все чинно расселись вокруг огня, и потек неспешный разговор.

— Говорят, где-то на Западе, — мечтательно произнес Стив, — сохранилась вода, и не просто вода, а реки, озера, пруды…а вокруг — зеленые леса.

— Хватит ерунду-то болтать, — насмешливо прервала его Клара, — всем известно, что после катастрофы воды почти не осталось.

— Почему? — вмешался в разговор молчаливый Лиандр, — я слышал «доминиканцы» как раз оттуда! Иначе, откуда у них сохранились и семена старых растений…да и вообще много чего — не из карманов же всё это вытаскивают.

— Может, стратегические запасы? — предположил Эрлиас, — Ну, вроде древних тамплиеров…

— Не знаю, но мне самому по себе хочется верить что где-то ещё есть нормальная жизнь, а не такое как у нас…лишь выживание…жаль только, что даже если где-то и нет проблем с водой, есть леса и все блага природы, то мы это вряд ли увидим…

— Вот, на мой взгляд, гораздо разумнее было бы ехать на запад, пробираться, выяснять, собирать информацию — действительно ли всё именно так, а не плестись непонятно куда, — подал голос Шэлл, — Зачем вам вообще сдались эти бункеры?

— Не. Твоего. Ума. Дело, — несколько грубо ответил проводнику Эрлиас.

— Это почему же? — вспылил Шэлл, — Я думаю, как член экспедиции, я должен знать куда и зачем мы идём…тем более, после условия «деньги только в конце маршрута», вы должны мне вообще всё управление экспедицией доверить!

— Мне кажется, ты и так давно уже взял его на себя.

— Ну не скажите — не ко всем моим советам вы прислушиваетесь…Так что насчёт бункеров?

— Судя по некоторым сведениям и картам, под этим бункером протекают подземные воды. А так как бункер располагается на территории бывшего военного полигона робототехники и генной инженерии, на случай непредвиденных обстоятельств, он оснащён самыми современными на то время…ну а на это тем более… очистительными сооружениями воды и воздуха…

Для остальных это, по всей видимости, не было новостью, а вот Шэлл остался весьма удивлён.

— И ваши источники вполне серьёзно утверждают, что территория этого полигона абсолютно безопасна, а в бункере нас стоит и дожидается новенькая, чистенькая система водоснабжения?

— Да, я привык доверять моим информаторам — меня они ещё никогда не подводили, — сухо отрезал Эрлиас.

— Ну-ну… Тогда последний, с вашего позволения, вопрос…точнее, два. Что вы сделаете с водой, если её конечно найдёте там…и что вы сделаете если её там не будет? Мне то всё равно — деньги, я очень НАДЕЮСЬ, получу, а в остальном?

— А как вы думаете, что сделает с водой владелец компании, оной торгующей? А по поводу второго вопроса…Она там будет. Это я знаю точно.

— То есть, будете продавать и перепродавать, — с явным недовольством в голосе, подвёл итог Шэлл.

— Кому как не тебе упрекать нас в этом, — усмехнулся Эрлиас, — Праведник, тоже мне…как торговцам кактусы заместо яблок подсовывать, да товар в кости выигрывать — тут ты геро-о-о-о-й. А как воду продавать — так не при делах? Я уверен — была бы возможность, первый бы цену на воду взвинтил. Вон, Виллу же воду таскал?

— То кактусы, а то вода… — с заметной горечью в голосе сказал Шэлл, — К тому же Виллу я просто воду перевозил, а не продавал — он нанимал меня только как сопровождение и прикрытие. Водой я никогда не торговал…

— А как вообще произошло так, что не осталось воды? — влезла в разговор Джесс.

— Ты же вроде не маленькая, — лениво покачал головой Дин, внимательно следивший за незримой дуэлью Шэлла и Эрлиаса, — В некотором смысле, произошедшее тогда стало нашей новой притчей о сотворении мира.

— Не маленькая, — резонно заметила девушка, — Просто я уже слышала семь вариантов этих сказок. Хотелось бы послушать восьмой. Все они сходятся, что во всем виноваты демоны.

— Не демоны, — вздохнул Шэлл, выкатывая из золы печёное яблоко, — А те, кто считал их единственной и самой важной угрозой…

— А у тебя там еще яблок не осталось?

— И кто же это? — снисходительно поинтересовался Эрлиас.

Шэлл вытащил из-за пазухи яблоко и кинул его девушке.

— Да ясно же — сами демоны и были, — Скучающим голосом проговорил Дин.

— Ну, расскажи нам тогда что произошло на момент «пришествия»? — ухмыльнулся проводник.

— А там и рассказывать-то нечего, — развёл руками Дин, — Никто не знает откуда они появились…но, как факт, они пришли в наш мир, а вместе с собой принесли войну. Разрушение, огонь, словом, крах — пфуууф, — он попытался изобразить руками взрыв.

— А почему? — поинтересовался Эрлиас.

— Да, почему? — подхватил Шэлл

— Чего вы ко мне-то пристали? — пожал плечами погонщик, — Меня там не было, я не знаю как всё было. Я всего лишь рассказываю, что читал ещё мелким в переписанных книгах доминиканцев.

— Вот я и спрашиваю — как всё было? — поинтересовался Шэлл.

Внезапно вперёд подалась Элиан и полушёпотом — словно рассказывая подругам какой-то невообразимо большой секрет, произнесла:

— Мне мама рассказывала, что она читала в дневнике у одного священника — ещё старой церкви, которая с единобожием…Вот она читала, что это были создания Ада. Что, мол, людские пороки настолько убили в людях всё чистое и выели душу, что Божий сын, посланный на землю вторично, ничего не смог поделать с этим. Что, в свою очередь, повлекло за собой небесную кару…

— Демонов? — радостно спросил Скив.

— Цыц! Всё это повлекло за собой кару, которая только усугубила всё состояние и, вырвавшиеся на свободу страхи и пороки, качнули чашу весов всего чистого и отвратительно-жестокого, что, в свою очередь, послужило сигналом к тому, что всё зло вырвалось-таки на нашу землю…

— В виде демонов? — опять спросил Стив.

— Да, в виде демонов! Вот так вот… — развела руками Элиан.

— Ути, моя блондиночка-а, — ласково погладил её по головке Лиандр, — Иди лучше спать, а то вон — дыма кактусового нанюхалась и понесло.

— Я правду рассказываю! — возмутилась девушка и, врезав зазевавшемуся Лиандру в живот, демонстративно отвернулась, скрестив руки на груди.

Шэлл, до этого еле сдерживавший смех, наконец, рассмеялся в голос.

— Что? — удивлённо спросил Стив.

— Ничего, просто мне нравится, как люди умеют извращать всякие события в нужную для них сторону — будь то войны, походы, исследования или просто бахвальство перед знакомым.

— Можно подумать ты у нас всё знаешь, — ухмыльнулся Эрлиас, — Ну так расскажи теперь ты — просвети нас, тёмных личностей.

Шэлл брезгливо приподнял правый уголок губы.

— Я расскажу…Думайте как хотите — что это ещё она байка, шутка или что-то подобное. Каждый всё равно решит для себя по-своему.

Шэлл подобрался поближе к фургону, расстелил возле него свой плащ и лёг на него лицом к ночному небу.

— Может, кто-нибудь помнит такой предмет как «квантовая физика относительности»? — заметив выпученные у всех своих попутчиков глаза, Шэлл поперхнулся и исправился, — В общем, ещё до пришествия существовал такой предмет. Он занимался экспериментальными исследованиями в квантовом пространстве миров, когерентных нашему…кхм, в смысле, похожими на наш. Миров, где разность фаз при протекании колебательных и волновых процессов остаётся постоянной. Ещё проще говоря — параллельными мирами! Теоретически их существование уже было доказано, но с практической точки зрения этого ещё никто не добился. Существовало лишь бесчисленное множество попыток, самые близкие среди которых были эксперименты с квантовой пеной…кхм…пространственно-временное вещество, с помощью которого очень сильно теоретически можно даже совершать переходы во времени…

Так вот…но мало кто подозревал, что существуют вполне живые миры, не являющие когерентными нашему. То есть, заселённые существами, чей биохимический состав разительно отличается от человеческого. Отсюда, сам собой напрашивается вывод, что и прогресс и НТР…кхм…научно-техническая революция…шли совершенно в другом направлении.

— Простите, — чуть ли не с плачущим лицом прервала проводника Элиан, — Кому напрашивается этот вывод?

Шэлл тяжело вздохнул.

— Мне напрашивается! В общем, представьте, что в процессе эволюции люди не совершенствовали бы технику, а заново открывали секреты своего тела.

— Мммм, — протянул Лиандр, осматривая фигурку Элиас, — Это мы можем…

— Не в том смысле, Лиандр! Просто человеческий мозг работает далеко не на весь свой возможный предел, а лишь на какую-то ничтожно малую часть…а у кого-то, похоже, и вообще не работает, — чуть тише добавил Шэлл, когда, приподнявшись на локте, он увидел усердно ковыряющего в носу Тома…или Джереми — демон их побери! Как только остальные не путаются…

— Словом, если бы человек развил свой мозг до предела, то такие слова как пирокинез, телекинез, телепатия и гипноз не были бы простым набором букв, а стали бы шуткой, по сравнению с остальными способностями. Так вот, были и такие миры. Те, которых вы называете демонами, именно оттуда. Как они попали сюда? Да очень просто — в тех мирах тоже жизнь не была одним лишь сахаром. Были и природные катаклизмы, уносившие жизни и различного рода вооружённые конфликты, грабёж, насилие…и, естественно, войны.

И, так уж получилось, что в результате самой крупномасштабной войны одна из сторон оказалась настолько в невыгодном положении, что им пришлось отступить. Отступить не только в войне, но и в своём мире. Этой стороной решено было покинуть обитаемый мир и, отыскав другой, начать в нём всё сначала. Но, второй лагерь в этой войне был готов к чему-то подобному. А, потому, когда самопровозглашённые изгнанники совершили пространственный прыжок из своего мира, противоборствующая сторона подкорректировала их направление, в результате чего, изгнанники оказались именно на нашей планете. Но даже в этом не было никакого злого умысла! Так как в мире этих существ было очень мало солнечного света, а тот, что возникал при перемещении небесных светил, сильно ослаблял их, не удивительно, что вражеской оппозицией была выбрана именно Солнечная Система…ммммм…то место, где находится наша планета, блин!

В общем, не знаю — была ли это какая-то ошибка, помеха или же, напротив, всё так и было задумано, но изгнанники оказались именно на Земле. Ну а правительство, естественно, толком не разобравшись — впрочем, как и всегда — применило силовые меры к новоприбывшим…Вот так то и началась война. За невероятную силу, чудовищную реакцию, нетерпимость к свету и уродскую, по мнению самих людей, внешность, их и назвали демонами…

Несмотря на то что «демонов» было мало — порядка пары тройки…ну, может, от силы, десятка тысяч…и того, что они могли сражаться исключительно ночью, люди терпели колоссальные потери в технике и живой силе. Все хвалёные новейшие технологии: роботы, дистанционно управляемые истребители и ракетные комплексы, химическое оружие, направленное излучение широкого спектра, новейшие опасные штаммы вирусов с разумными нано-носителями — всё оказалось неспособным в той или иной мере справиться с так называемыми «агрессорами».

Самое забавное, что, в отличие от бравых солдат в кевларовой броне с новейшими скорострельными автоматами и винтовками, с демонами неплохо справлялись те, над кем люди насмехались и просто не принимали всерьёз. Шаманы, заклинатели, бахчи, волхвы…Нет, они, конечно, не убивали демонов неподдающимся исчислению количеством, но они, их амулеты и обереги, могли рассеивать мороки и видения демонов, защищать разум людей от помешательства рассудка из-за ментального контакта с врагом, блокировать гипноз, зомбирование и много другое.

Только вот этого было не достаточно. Жертвы среди людей были просто сумасшедшими и увеличивались с каждым вздохом, с каждым биением сердца. Беспощадная война и невообразимые потери отодвинули людей в своём развитии на пару сотен лет назад, если не больше, намертво заклинили прогресс…и, кто знает, как оно бы всё повернулось, если бы одним жутким днём не случилось это…

— Погасло… — чуть слышно испуганно произнесла Клара.

— Да, оно погасло. Вначале какое-то время Солнце горело настолько ярко, что на земле был вечный день и его лучи выжигали всё вокруг — люди даже признали это отличным знаком, мол, сами звёзды против захватчиков, — но, через какое-то время, оно погасло. Насовсем.

Честно — я не знаю, как это случилось, из-за чего, что именно там произошло…Кто-то говорит, что Солнце погасили демоны; церковники же кричали что-то про кару; а учёные связывали всё с «якобы» порванной во время перемещения захватчиков пространственной материей…

Так или иначе, но вскоре светило взорвалось…Как только выжила наша планета, а, самое главное, жизнь на ней, до сих пор не ясно. Взрыв был настолько мощный, что начисто уничтожил добрую половину небесных тел… Судя по всему, именно эти, не существующие ныне планеты, скопления звёзд и астероидные пояса приняли на себя больш?ю часть взрывной волны, поэтому Землю не выжгло целиком, зато обдало громадной волной солнечного излучения и радиации.

Теперь уже возликовали демоны…правда, не надолго. Огромное количество выделившегося при взрыве раскалённого до предела газа, породили новые сверхзвёзды, две из которых (в результате взрывной волны, наиболее близко оказавшиеся к околоземной орбите) стали спутниками нашей планеты. Несмотря на то, что свет от них был намного слабее, чем от Солнца, относительно небольшое расстояние до Земли сделало своё дело — в результате уменьшенного количества ночных часов, температура Земли стала повышаться. И то, что кое-как выжило после и без того ужасного перепада температур при взрыве солнца, начало погибать.

Но это уже ближе к нашим временам. А тогда — люди, все кто выжил, объединились в один единый костяк с намерением прикончить ненавистных демонов. Ведь как раз на руку было и то, что дневного времени суток стало гораздо больше. Трудно сказать чем-таки закончилось это противостояние, но я склонен предполагать, что демоны потерпели крах. Люди стали потихоньку отходить от этой жуткой войны и пытаться жить заново. Произошло смешение культур, религий и языков. Например, тот язык, на котором мы сейчас говорим, является составным из более двух десятков старых языков. Одни легли в основу, а из остальных мы заимствовали лишь какие-то определённые фразы и предложения. Соответственно, и некоторые понятия, которые мы употребляем, давно потеряли свой смысл, оторвавшись от своего родного языка…Поэтому, так или иначе, прочесть то что было написано языком Старой Эпохи, сейчас не сможет никто…ну, разве что пара совсем свихнувшихся на этом деле учёных или идиотов-полиглотов.

Хотя, конечно же, это не всё…Ведь, например, война как таковая, не была закончена. Многие дети демонов — от человеческих женщин — те, кого вы брезгливо называете полукровками, а сами они зовутся хёльфе, получив от отцов в дар их силу и способности, а от матери — невосприимчивость к солнечному свету, продолжили бой. Но таких было немного. Гораздо больше было тех, кто не подозревал о своём происхождении. А так же существовали и те, кто использовал свои способности, чтобы самому выжить в этом чудовищном мире и заработать денег. В зависимости от дара хёльфе, они встречались в совершенно разных уголках планеты и областях работ. Но у всех — помимо врождённой силы и ловкости — была ещё одна способность. Логистика, ориентация, навигация — словом, ни один уважающий себя хёльфе не заблудится даже на незнакомой местности. Они отлично чувствуют направление и способны определять расстояние до цели. Так благодаря мизерному количеству выживших людей и исправной техники, можно сказать, стали востребованы проводники. Которые, за относительно небольшую плату, проведут тебя куда надо, да ещё и, в случае чего, помогут в плане защиты…естественно, за дополнительную плату.

А вскоре, проводники стали просто нарасхват. Из-за активного действия солнц и взрыва старого, уровень воды в Мировом океане резко упал, реки и озёра обмелели, а осадки стали просто редкостным праздником. Люди стали пытаться селиться там, где осталась вода — в городах на берегу морей и океанов, на грунтовых реках и вблизи гейзеров — там, где ещё остались функционирующие очистные сооружения. Такие города стали называть «резервуарами». Они были единственным местом, где можно было достать воду…ну, и, соответственно, вы понимаете, кто это делал. Опять же, естественно, за определённую плату.

Вот так вот… — глубоко вздохнул и развёл руки в стороны Шэлл…

Среди участников экспедиции повисло поистине гробовое молчание. Все с отвисшими челюстями и блуждающими взглядами смотрели то друг на друга, то на небо, то на землю, на которой и сидели. А, затем, словно опомнившись, все в один голос закричали, повернувшись к Шэллу:

— Откуда ты всё это знаешь?!?!?

— Хрррр-ахр… — ответом им был насмешливый храп проводника, который, накрывшись своим белым плащом, вольготно растянулся во весь рост между костром и стенкой одной из повозок…




Глава VI. В мире существует три способа ведения переговоров — дипломатия, деньги и насилие. Последнийнаименеепривлекательный, нонаиболеедейственный…


Cut me free,

Bleed with me,

Oh no

One by one,

We will fall, down down

Pull the plug,

End the pain,

Run'n fight for life

Hold on tight, this ain't my fight

    

Nightwish, 10th Man Down









Сам по себе глупый человек опасен только для себя, но только не тогда когда считает себя мудрецом.

    

Из личных записей Шэлла Проныры









Постепенно местность стала меняться в более благоприятную сторону — пески отступили и дали место почве. Пусть потрескавшейся и сухой, но почве, на которой росли небольшие кустарнички и травы. Между ними иногда даже можно было заметить настороженные мордочки маленьких зверьков — кенгуровых крыс. Это, пожалуй, одни из немногих животных, которые пережили катаклизм и теперь с успехом плодились на этой горячей планете. А всё из-за их завидной способности обходиться без воды вообще — её грызуны получали окисляя в своём желудке еду, а питались они всем что только смогут найти.

Шэлл безмятежно лежал, закинув ногу на ногу, и лениво глядя в маленькое окошко повозки, жевал котлетку, оставшуюся после Клариного обеда. От самого обеда, к сожалению, пришлось отказаться, а вот котлетки получились если и не очень вкусными, то вполне съедобными. Внезапно Шэлла словно бы обдало жаром, а грудь неприятно сдавило. Проводник прислушался к своим ощущениям и понял — экспедиция направлялась совсем не в ту сторону. Выглянув из своего средства передвижения, он крикнул Стиву, сидящему на козлах:

— Мы сместились с маршрута! Поверни на три пальца западнее!

— Я знаю! — отозвался Стив, — Но Эрлиас сказал, чтобы мы правили на Стиллватер!

— Рррррррррр, ясно!

Спрыгнув на землю, Шэлл подождал пока мимо него не проедет повозка Клары — она шла предпоследней — и, зацепившись за боковой выступ к которому прикручивают тент, чтобы он не развевался по ветру, одним неуловимым движением перебросил тело через небольшую деревянную оградку. Неожиданное появление проводника никого, по всей видимости, не удивило. Эрлиас с совершенно каменным лицом доедал добавку, а Джессика то ли помогала Кларе прибираться в повозке, то ли наоборот — глумилась над бедняжкой, разводя грязь и с наслаждением представляя как последней придётся всё это убирать…

Шэлл, несколько уязвлённый таким откровенным игнорированием его персоны, нагло плюхнулся рядом с главой экспедиции и, не очень вежливо тыкнув котлеткой в старика, поинтересовался:

— Эрлиас, а ты уверен, что мы движемся в правильном направлении?

— Конечно, — спокойно ответил тот, — Мы идём строго по карте.

— То есть ты намеренно хочешь остановиться в Стиллватере?

— Интересно, а что предлагаешь ты? Пойти в обход?! Мало того, что нам опять придётся ночевать с этими насекомыми за пазухой, так еще и потерять лишних три дня?!

— А что такого? Тем более, под открытым небом не так слышен храп Джесс, — улыбнулся проводник.

— Эрлиас, можно, я его убью? — с надеждой спросила девушка, оторвавшись от своего непонятного дела.

— Погоди, еще успеешь…Шэлл, мы идем туда. И точка. В конце концов, я руководитель экспедиции, а город мне кажется вполне безопасным…или у тебя есть сомнения?

— Нет-нет, что вы, господин главный начальник каравана, никаких. За исключением тех, что в Стиллватере находится негласное логово Миртианских работорговцев, банды которых, иногда, не выполняя свой план по сдаче рабов, не брезгуют и теми, кого встретят поблизости. А уж караван — даю свою котлетку на съедение — всё равно она у Клары получилась каменной — они не пропустят!

— Бред полный, — хмыкнула Джесс, внимательно следившая за диалогом, — Слышала я про этих торговцев. Кучка жалких разбойников, дрожащих по углам. Правительство Стиллватера их держит под присмотром, тем более, у нас надежная охрана, да и переночуем мы там только один день…

— Надёжная охрана? Кто? Эти два дуболома с пушками, которые клянусь моей многострадальной котлеткой, даже не заряжены? Или нет — приношу свои извинения, заряжены шишками! — рассмеялся Шэлл.

— Можно подумать, у тебя оружие лучше!

— Ну пока ты его ещё не видел в деле…и ты, крошка, тоже, — подмигнул ей проводник, — А, что касается правительства…думаете, пара десятков таких же вот дуболомов, возомнивших себя правителями, может что-то сделать с работорговцами, которые уже наладили отношения с Дальними Городами? Да ни для кого уже не секрет, что, не смотря на тот факт, что Миртианцы платят им за невмешательство в дела банды, эта «дань» более чем номинальна.

Джесс зарычала и, прицелившись, кинула в него своей недоеденной котлеткой:

— Не смей меня так называть!

— А ну, хватит! — рявкнул Эрлиас, — Прекратили, оба! Мы идем через этот город. И точка.

Шэлл свободной рукой поймал котлету. Затем, поднёся к лицу свою, он жалобно обратился к ней:

— Ну вот скажи мне, Котлетка, какого демона они нас тогда нанимали, если даже и слушать не хотят то что мы говорим Красотке и дуболомам…

Затем он, быстро закинув обе котлеты в рот, демонстративно отвернулся, намекая, что он тут больше не при делах…

* * *


На проверку, Стиллватер оказался маленьким городком, состоящим, в основном, из неприветливых двух- и трехэтажных домов. Сразу после катастрофы был одним из крупнейших городов-резервуаров, но потом вода в нем иссякла, соответственно, уменьшив и численность населения. Стиллватер зачах и превратился в этакий перевалочный пункт на пути редких путешественников по пустырям и пустыням.

Посередине города возвышалась труба заброшенного еще до катастрофы завода. Что он производил — уже покрыто мраком неизвестности. Но факт остается фактом — труба торчит, как живое напоминание о давно ушедшей эпохе.

Остановиться решено было в таверне «Три селедки». Не потому что она была лучшей в этом городе, а потому что была единственной…

При виде этого заведения, Шэлл досадливо покачал головой, с грустью вспоминая уже полюбившееся его сердцу «После Дождя». По сравнению с последним, этот трактир был простым унылым серым зданием, до порога вросшим в песок. Над дверью на старой, тронутой гнилью доске, были коряво изображены три зубастых рыбины с острыми плавниками.

Про себя Шэлл усмехнулся: «Видимо, у хозяина весьма и весьма смутное представление о том, что из себя представляет настоящая селедка…»

На удивление проводника, да и всей экспедиции в целом, внутри заведения оказалось довольно чисто, присутствовал даже некоторый уют: по стенам торчали пучки пустынной травы, а на столах постелены некие подобия скатертей.

Готовили здесь, судя по запаху, всё-таки лучше, чем Клара, но Шэллу, измотанному бесконечными спорами с Эрлиасом и Джесс, хотелось только одного — спать. Что он, в принципе сразу же и сделал, едва только получил от хозяина в своё распоряжение комнату. Надо сказать, что в тот момент, как Шэлл отказался от ужина и сразу пошёл в комнату, лица его попутчиков были более чем удивлённые…

* * *


Когда за окном стало светать, дверь одноместного номера Шэлла, и так державшаяся на очень-очень честном слове, впечаталась в стенку, и внутрь, со страшными ругательствами влетела Джесс. Развалившийся на кровати проводник при этом не только не проснулся, но даже не шелохнулся. Тогда девушка несколько неуверенно подошла к нему и сдернула с мирно спящего наемника одеяло:

— А ну, вставай, проводничёк! Сейчас будет разговор!

— Мы-м…гы…хр… — невнятно промычал в ответ Шэлл и перевернулся на другой бок.

— Ну, ладно, — скрипнула зубами девушка, плюхнулась коленками на кровать и принялась яростно трясти наемника за плечи.

— М…м…твали…на…й… — довольно неразборчиво, но всё же понятно ответил на такое самоуправство наёмник.

Почти в тот же самый момент в дверном проёме возникла хмурая физиономия Стива, которая тут же вытянулась от увиденного:

— Эй, вы чем тут занимаетесь? Я, конечно, всё понимаю, но ведь дверь можно было бы и закрыть!

Джессика передернулась и швырнула в Стива подушку, ловко выдернутую из-под головы Шэлла:

— Прежде, чем делать идиотские выводы, разобрался бы в ситуации! Ты знаешь, что наши охраннички вместе с Элиэн и Кларой, а самое главное, с Эрлиасом пропали?!

Стив поймал подушку и хищно осклабился:

— А, думаешь, чего это я сюда пошёл? Виски в постель нашему дорогому другу подавать?

— Пропали? Ну и отлично — давно пора… — донёсся со стороны Шэлла сонный голос.

Отвлёкшаяся на наёмника, Джесс пропустила тот момент, когда погонщик опытной рукой метнул в неё подушку. Но, в тот момент, как до столкновения оставалось не больше пары дюймов, здоровенная пятерня Шэлла змеёй метнулась на встречу летящему предмету, схватила его и так же молниеносно утащила себе под голову.

— Да ну вас, — процедила Джесс, злобно глядя на Шэлла, вольготно раскинувшегося на кровати и прикидывая, не стоит ли дать ему легонько в лоб — чисто для профиактики, — Неужели вы не понимаете, чем нам грозит их исчезновение? Карта же у Эрлиаса! Нельзя допустить, чтобы с ними что-то случилось!

— Меня нанимали только в качестве проводника, а не сыщика — это раз! Карта мне не нужна — это два! Ну и три… — Шэлл, наконец, повернулся лицом к Джесс и, мило улыбаясь, мягко и медленно сказал:

— И три — я вас предупреждал!

Подобрав валявшееся на полу одеяло наёмник накинул его на голову.

Девушка посмотрела на него каким-то особенным взглядом, в котором тонко переплетались острая ненависть и жуткая беспомощность от безысходности, и тихо, вкрадчиво спросила:

— То есть, ты хочешь сказать, что не собираешься их искать?

— У-у — донеслось из-под одеяла.

— Да или нет?

— У-У!

Так и не добившись убедительного ответа, Джессика мстительно пнула какую-то особо выдающуюся часть Шэлла (какую конкретно — из-за одеяла не было понятно), и поднялась с кровати:

— Ну и лежи. Я сама пойду их искать.

— Джесс, ты уверена? — взволнованно спросил Стив, — Может, будет лучше если этим займёмся мы с Дином, а вы с Лиандром соберёте караван и будете нас ждать в полной готовности быстрее отсюда убраться?

Джесс встала в позу «руки в боки» и, прищурившись, глянула на Стива:

— А давай лучше так — вы с Дином соберете караван, а мы с Лиандром пойдем искать? А некоторые, — она кивнула в сторону мирно посапывающего под одеялом Шэлла, — Пусть продолжают лежать кверху задницей. И без них обойдемся!

— Я согласен! — немедленно донеслось из-под одеяла.

— Ну, и замечательно, — хмыкнула девушка и вылетела из комнаты, чуть не сбив Стива.

— Тогда компромисс, — проигнорировав заявление Шэлла сказал Стив, — Мы с тобой идём искать остальных, а Дин с Лиандром готовят караван к отправлению

Джесс притормозила и, обернувшись, удовлетворенно кивнула в знак согласия:

— Когда выходим?

— А ты ещё собиралась ждать? — удивлённо спросил погонщик, — Прямо сейчас же и пойдём, только Дина предупредим…

* * *


Дверь постоялого двора открылась, и внутрь, на этот раз без ругани и воплей, ввалилась мрачная Джесс в абсолютно непотребном виде. Куртка изодрана и запылена, сапоги измазаны какой-то грязью, на штаны лучше вообще не смотреть, а волосы из темно-рыжих превратились в серо-черные. Не глядя ни на кого, особенно на вкусно чавкающего Шэлла, девушка прошла к стойке и, плюхнувшись на табуретку, уставилась перед собой отсутствующим взглядом.

— А Стива где потеряла? — поинтересовался проводник.

— Сейчас придет, — не оборачиваясь, буркнула Джесс, — Приятного аппетита.

В ее исполнении это звучало как «чтоб ты подавился».

— Спасибо, мням, чафк! Мммм, хочешь кусочек?

Девушка покосилась на него:

— Неужели тебе все равно?

— Нет — с острым соусом курочка идёт гораздо вкуснее, — довольно растянул перемазанные в кетчупе губы Шэлл.

Джесс спрыгнула с табуретки и подошла к его столику, сев на стул верхом, лицом к спинке, задумчиво уставившись на проводника:

— Чего ты добиваешься, а? Прибавки к жалованью, что ли?

— Смотри-ка, Курочка, — обратился Шэлл к одному из нескольких недогрызенных крыльев, — А наша Красотка умнеет на глазах…пятнадцать процентов от первоначальной цены, за которую меня нанимали.

— Не зарывайся. Пять!

— Четырнадцать…

— Курочка, передай ему, что он слишком много хочет. Восемь.

— Десять процентов, плюс оплата выбранного мною провианта в дорогу…а то от стряпни Клары и сушёных яблок у меня уже изжога началась. Кстати, если её искать не будем, согласен и на восемь процентов.

— Ладно, по рукам, — как-то чересчур быстро согласилась Джесс и протянула Шэллу руку, — Десять процентов и оплата провианта.

Шэлл загадочно улыбнулся и пожал протянутую руку девушки, даже не удосужившись вытереть свою. Джесс опасно сверкнула глазами, но от комментариев воздержалась, мягко сказав другое:

— Значит, решили. Когда отправляемся на поиски?

— Когда я доем мою Курочку.

— Я предлагаю отправится прямо сейчас, — настойчиво сказала девушка, не выпуская руки наемника из своей и с силой потянув на себя, — Курочка может и подождать, а наши ждать не могут.

— Курочка может остыть, а ВАШИ вряд ли, — проигнорировал её наёмник.

Джесс молча отняла у него куриное крыло, намереваясь выбросить его в окно, но здраво рассудив, что даже обгрызенное Шэллом оно может невзначай снести хозяину полрамы, швырнула его по направлению к открытой двери. Нога, с грустным посвистом, скрылась с глаз долой.

— Теперь тебя ничего здесь не держит, — ласково улыбаясь, сообщила ему девушка, — можно отправляться.

Шэлл воззрился на девушку уничтожающим взглядом и едва сдерживая гневный рык спросил:

— Вы узнавали у трактирщика куда ушли ваши, когда и вообще — ушли ли?

— Спрашивали, он ничего внятного ответить не может. То ли ушли рано утром, то ли вообще не видел..

— Значит, с него и начнём… — Шэлл поднялся со скамьи, довольно потянулся и медленными размеренными шагами направился к стоящему за стойкой хозяину.

— Трактирщик, нам ещё курочки!

— С собой, — встряла вовремя подошедшая Джесс, — Заверните. Кстати, у вас так и не прояснилась память по поводу тех, о ком я вас спрашивала?

Трактирщик трагически развёл руками:

— Я уже сказал всё что знал — ушли они рано утром, не сказав ни слова. А уж куда они направились, это мне знать не интересно. Моё то дело — здесь, за посетителями следить, чтобы всё в достатке было, никаких неудобств…

— Обидно, конечно… — поджал губы Шэлл, — В таком случае, подайте курочку сюда…хотя…не могли бы вы проводить нас к повару — я хотел бы дать ему несколько рекомендаций, чтобы жаркое было приготовлено несколько по-иному, а то, знаете ли, когда оно неправильно приготовлено, у меня это…ну, в общем, животик болит…

— Курицу отдадите мне, — жестко сказала Джесс, хлопнув ладонью по столу и невольно ойкнув.

Шэлл посмотрел на девушку удивлённо-непонимающим взглядом, быстро сменившийся на укоризненный, но промолчал.

— Конечно, господа. Пройдёмте, только хочу вас предупредить что повар очень занят, поэтому постарайтесь пожалуйста описать ваши пожелания как можно покороче.

— О, в этом вы можете не сомневаться — мы не займём его надолго.

— Тогда прошу сюда, — трактирщик направился к двери за высоким шкафом с посудой.

Помещение, куда открывала доступ эта дверь, представляло собой длинный тёмный — освещённый лишь несколькими огарками свечей — коридор, заканчивающийся вдалеке лестницей вниз. Видимо, там и была кухня. Пройдя по каменной «кишке» пару десятков футов, Шэлл внезапно развернулся, схватил трактирщика за горло и впечатал его в стену.

— А теперь, поговорим серьёзно — с глазу на глаз — без лишних свидетелей.

Джесс вздрогнула от неожиданности и впервые хмыкнула уже не насмешливо, а с явным одобрением:

— Дело пошло. Ладно, вы тут побеседуйте, а я пойду умоюсь хоть, что ли…

И отправилась на поиски умывальника. Трактирщик проводил ее с тоской во взоре, и прохрипел:

— Не понимаю, о чем вы…

— Ты куда? — грозно поинтересовался наёмник, — Или ты думаешь что по этим коридорам незнакомые приезжие люди каждый день шляются? Не привлекая внимания?

И уже к трактирщику:

— Ты. Всё. Прекрасно. Понимаешь. И. Всё. Нам. Сейчас. Расскажешь. Или я не прав?

Так как каждое слово Шэлла сопровождалось методичным отлипанием-вбиванием трактирщика в стенку, он довольно быстро закивал.

— Мне только умыться, — жалобно сказала Джесс, — Тут раковина наверняка недалеко, а я уже физически чувствую, как грязь в кожу въедается.

Трактирщик нетерпеливо заерзал:

— Я многое могу рассказать, — хрипло сказал он, — Только отпустите. Дышать тяжело.

— Да хоть утопиться, — внезапно огрызнулся Шэлл — Не здесь и не сейчас!

— А ты, — ещё один удар в стену, — Давай рассказывай — только не торопись, всё по порядку…

— Отпустите, — упрямо повторил трактирщик.

— Рассказывай! — не менее упрямо вторил ему Шэлл.

— А я могу закричать!

— А я могу тебе в лоб дать! Рассказывай!

Джесс мысленно плюнула и решительно подошла к трактирщику. Пошарила в кармане, вытащила что-то, зажатое в кулаке, и ткнула этим кулаком в шею мужику. Тот широко распахнул было рот с видимым намерением заорать во всю глотку, но Шэлл среагировал молниеносно — усилил напор на шею хозяина правой рукой, а освободившейся левой прикрыл ему рот. Сделал он это, правда, не слишком аккуратно — затылок мужика гулко стукнулся о стену, но его это, видимо мало волновало. Из совершенно миниатюрной ранки на шее хозяина постоялого двора текла тоненькая струйка крови, скапливавшаяся в углублении ключицы. И наличие этой самой раны больше всего пугало его.

— Значит, так, — деловито сказала девушка, — Слышал про яд песчаного паука? Парализует в течение пяти-десяти минут, а ещё через пару, твои конечности леденеют и синеют. Мозг держится немногим дольше — во всяком случае, ты успеешь ужаснуться тому факту что собственные конечности откажутся тебе подчиняться, посиневший и распухший язык выпадет изо рта, а вылезающие из орбит глаза, в мутном серо-бардовом цвете покажут тебе всю эту картину и либо просто лопнут, либо банально отключатся…ну, это как повезёт…

Не забывай, что мозг в любом случае умрёт последним, поэтому ты в полной мере сможешь насладить подобными незабываемыми и острыми ощущениями.

Хотя… — Джесс ослепительно улыбнулась ему, — У меня совершенно случайно с собой оказалось противоядие. Видишь ли, мы с напарником, — она кивнула на Шелла, который при этом обращении весьма удивлённо вскинул брови и аккуратно отодвинул ото рта трактирщика руку, — Опытные наемники, и запас всяких там штук для допросов у нас полно.

— Не верю, — в ужасе прохрипел мужчина.

— Твое дело, — пожала она плечами и тут же обратилась к Шэллу, — Держишь крепко? А то скоро конвульсии пойдут…

Шэлл кивнул и покрепче вжал хозяина заведения в стену. Тот уже покрылся ледяным потом и бешено вращал глазами, ища какой-либо выход из сложившейся неприятной ситуации.

— Чувствуешь, как твои пальцы уже начинают холодеть? — тем временем довольно непосредственно осведомилась девушка, осматривая свои ногти.

— Аааффффф… — закричал было трактирщик, но Шэлл тут же повторно залепил ему рот своей широченной ладонью и двинул коленкой в живот — в наказание. Трактирщик от боли выкатил глаза и с силой втянул в себя воздух.

— А время то идёт… — зевнул Джесс.

Трактирщик закивал головой. Шэлл убрал руку от его рта, но недалеко, чтобы в случае чего, успеть опять его заткнуть.

— На востоке под руинами башни есть убежище — они там.

— А почему они там? — поинтересовался Шэлл.

Трактирщик отвёл глаза в сторону.

— Их забрали миртианцы.

— Что, прям так пришли и забрали? — удивился проводник.

— Нет…дело в том что…у нас немного клиентов, а за воду приходятся платить…

— Так ты продаёшь своих клиентов работорговцам? Ну ты и свинья! — Шэлл брезгливо отбросил от себя трактирщика.

— Ну вот и всё, Красотка, пошли.

— Постойте…а противоядие? — с мольбой в глазах спросил хозяин.

— А зачем оно тебе? — невинно поинтересовался Шэлл, — Таким как ты оно противопоказано, к тому же — у тебя что, проблемы со здоровьем?

— Но яд песчаного пау…паукааааааааах вы… — он, кажется, понял что всё произошедшее было лишь удачно сымпровизированным спектаклем и хотел было закричать, но предусмотрительный Шэлл с силой ударил его тяжелым сапогом в голову и, хозяин, попутно приложившись затылком об стену, упал на разбитое лицо.

— А теперь уходим отсюда, — схватив Джесс за локоть сказал наёмник и кинулся по направлению двери.

— Быстро беги к Дину, Стиву и Лиандру — уезжайте из города и ждите меня в пяти милях к северу от Стиллватера.

Джесс хотела огрызнуться про недозволенность обращения, но, взглянув на лицо Шэлла, передумала. Выкинув ставшую уже бесполезной пилочку для ногтей, она поспешила по указанному маршруту.




Глава VII. Торговля — величайшее открытие человека, а хитрость — торговца


The music is dead, the amen is said

The kiss of faith is what I beg

A loving heart `n soul for sale

    

Nightwish, Romantiside









Если вас принуждают к войне — постарайтесь оставить о себе самое мерзкое и отвратительное впечатление, какое только сможете. Нет, войны вам избежать не удастся, но враг после этого не будет ставить вас ни во что…

    

Из личных записей Шэлла Проныры






Указанные трактирщиком руины Шэлл нашёл довольно быстро. Они располагались на территории заброшенного завода. Вероятно, в свою бытность, она была либо водонапорной башней, либо вообще — дымовой трубой для подземных помещений. Сейчас от неё остались лишь обломки из красного кирпича, бетона и проржавленных металлоконструкций, которые прикрывали малоприметную дверку, наподобие таких, какими раньше делали двери в погреба.

Самое удивительное или нет, пожалуй, напротив, НЕ удивительное было то, что вместе с башней, проводник нашёл там и смущённо улыбающуюся Джесс.

— Я что тебе сказал делать? — вспылил он, — Какого…ты сюда притащилась?

Джесс нахмурилась и, уперев руки в бока, огрызнулась:

— Я между прочим, выполнила твоё поручение — ребята ждут нас на безопасном расстоянии от города, на востоке. А здесь Эрлиас!

— Ну и что? — флегматично пожал плечами Шэлл.

— Тебе то ничего, а мне он, между прочим, дядей приходится! Так что я пойду и всё! Никаких разговоров.

Шэлл закрыл глаза, поднял к небу голову и тяжело вздохнул.

— Говорили же что красивые девушки обделены умением здраво мыслить…а я не верил…и, похоже, зря…Ладно, идём!

Открыв дверь, они увидели уходящий далеко вниз тёмный широкий коридор, наподобие того, что был в таверне, только этот напрочь был лишён освещения и шёл почти отвесно. Ступеньки, хоть и были металлическими, но противно скрипели и грозили рассыпаться прямо под ногами.

Шэлл полез первым. Тщетно попытавшись что-либо разглядеть в темноте, он принялся спускаться фактически на ощупь. Правда, через несколько футов намного полегчало — снизу стал пробиваться свет и оказалось, что этот тоннель не такой уж и длинный.

Едва только они спустились вниз, как в спину Шэлла и Джесс упёрлось что-то круглое и холодное. С опаской оглянувшись, Шэлл увидел то, что, в принципе, и ожидал — дула карабинов. Двое коренастых мужчин в старой довоенной униформе цвета хаки пристально рассматривали новоприбывших.

— Что-то ищите? — хриплым басом осведомился один.

— Да, нам… — начала было Джесс, но Шэлл предостерегающе наступил девушке на ногу, опасаясь, что она может взболтнуть чего не следует.

— Да, нам нужны рабы, а один из наших общих знакомых, сообщил, что их можно прикупить именно здесь.

Парни переглянулись.

— К Ранге? — тихо спросил один.

— Ну да, отведи, — кивнул другой, — В случае чего Ринниан разберётся — знаешь же…

— Ладно, идём, только вы — вперёд! Я буду говорить куда идти. Руки обоим держать на виду, резких движений не делать, а то можете и не дойти.

Джесс и Шэлл согласно кивнули.

Идти, впрочем, оказалось не так уж долго. Уже спустя пару минут они вышли к вытянутой широким овалом комнате-пещере с неровными выщербленными стенами, зато очень просторной. С левого края комнаты находилась самодельная барная стойка с кучей спиртного на стеклянных полках позади, справа вдоль стены — металлические узкие шкафчики. Рядом с ними практически не отличимая от дверок шкафчиков — такая же узкая и проржавленная — дверь в соседнее помещение, откуда доносился весёлый гогот и приглушённые разговоры. Напрягая слух, Шэлл постарался разобрать голоса с намерением пересчитать неизвестных. Выходило что-то около семи-восьми человек.

Прямо в конце комнаты был ещё один проход. Правда, настолько тёмный, что куда он вёл, было трудно даже предположить — в отличие от помещения где они находились сейчас, проход не освещался.

На удивление Шэлла, помещению свет давали не какие-то жалкие свечки и лучины, а самые настоящие лампы. Впрочем, с другой стороны, это не так уж и удивительно — работорговцы запросто могли обменять пару десятков рабов на какую-нибудь передвижную электростанцию, работающую на дизельном топливе, которое можно было найти практически в каждом крупном резервуаре, либо же на энергии солнца…которого было в ещё большем достатке…

Всего в вышеозначенном помещении находилось пять человек. Двое сидели за столами и что-то хлестали из кружек, один копался с ящиками, и ещё двое стояли прямо посреди «комнаты». Это была женщина неопределённого возраста с маленькими серыми глазами, большим, словно опухшим носом, и впалыми щеками. Рядом — элегантного, по сравнению с ней, вида, мужчина, с аккуратной бородкой-эспаньолкой, совершенно обычным, ничем не примечательным лицом и коротко стриженными тёмными волосами. Но, судя по тому, что он стоял позади и чуть слева от женщины, главной здесь всё-таки, наверно, была именно эта персона.

Поэтому, Шэлл откашлялся и, не дожидаясь пока их закончат так пристально изучать, начал:

— Ммм, драсьте…кхм…милая леди. Не подскажете, с кем нам поговорить насчёт покупки партии рабов?

Собеседница слегка опешила от такого приветствия:

— Ну, со мной, — буркнула она, — А вы кто такие?

— Покупатели, — мило улыбнулся Шэлл, — Наш информатор поведал нам что у вас есть несколько людей, которых мы бы…ммм… — наёмник покосился на Джесс, — хотели бы выкупить… — при этом он «произнёс слово «хотели» так, чтобы Джессика поняла что это ОНА хотела, а не он…

Женщина стояла с мрачным видом, демонстративно глядя в сторону. При словах «выкупить» она вздрогнула и беззвучно что-то пробормотала, затем, ещё раз посмотрела на компанию, но уже без всякого намёка на интерес:

— Какие из вас покупатели — больше на оборванцев похожи.

— Я же тебе говорил, Джесс, что твой выходной костюм более чем бесподобен, — насмешливо произнёс Шэлл

— Мы экономили на одежде! Поверьте, деньги у нас есть, так что я повторяю своё предложение.

Тетка еще раз оглядела их с ног до головы, сплюнула зубочистку в сторону и покачала головой:

— Не. Так дело не пойдёт. Не нравитесь вы мне. К тому же, место то это не проходной двор — не каждый его найдёт. А всех своих партнёров и партнёров партнеров мы в лицо знаем. А с вами я впервые сталкиваюсь.

— Дело в том, что мы то не местные, — попытался улыбнуться Шэлл, но получилось это у него как-то чересчур жалко. Он уже понял, что дело принимает довольно неприятный оборот.

— Мне вообще кажется, что вы шпионы, — хитро усмехнулась женщина.

— Ага, шпионы, — взбесился Шэлл, — Высматриваем где тут у вас припрятаны рабы, чтобы ночью можно было бы украсть парочку…Для себя — ну, чисто попользоваться…Наш общий знакомый трактирщик Нуэл сказал что у вас можно купить отличных рабов. Выходит, он нас обманывал? Что ж, очень жаль…

— Поздно, ребят, — покачала головой бандитка, — Даже если к нам наши осведомители присылают к нам своих клиентов, с которыми мы не знакомы, они просят передать кое-что мне. Так вот, я спрашиваю — что мне передал Нуэл?

Повисло молчание. Джесс чертыхнулась себе под нос, ожесточенно тряхнув волосами.

— Э? — мило улыбнулся Шэлл, — Он просил передать что вы самая симпатичная девушка в Стиллватере…

Тетка с каким-то ликующим злорадством покачала головой:

— Всё с вами ясно…Ребят, в камеру обоих — только девку не помните, отдам на заказ одному фетишисту…

— Стойте! Вспомнил, — хлопнув себя по лбу глупо улыбнулся наёмник, — Он просил передать вам тысячу юаней… — по озлобленному выражению лица Шэлл понял, что он не попал, — Две тысячи?

— Взять! — коротко приказала работорговка.

Дальнейшие события для Джесс произошли довольно быстро — она даже толком ничего не смогла понять. Охранник — парень, который привёл их сюда и всё это время находился позади них — попытался схватить Шэлла, но тот резко отскочил вбок, рванув на себя висевший у парня на ремне карабин. Охранник не устоял на ногах и начал заваливаться вперёд, но Шэлл, оказавшись уже за его спиной, левой рукой схватил парня за горло, а правой направил карабин на работорговку.

— Стоять! — зарычал он.

— Советую тебе и впрямь прислушаться собственного совета, — улыбнулся незнакомец с эспаньолкой. Дуло его старенького, исцарапанного «Desert Eagle’a» смотрело прямо в лицо Джесс.

Шэлл бросил на неё злобный взгляд и что-то тихо прошипел.

— Ты не выстрелишь, сами же сказали что она нужна вам живой.

— Да, не выстрелит, — схватила за руки Джесс работорговка, но пару переломов мы можем ей обеспечить. Ребята, сюда! — крикнула она.

Из соседней комнаты донёсся грохот, топот ног и из неё выбежало ещё семь вооружённых человек. Правда, они несколько опоздали. Ровно в тот момент как работорговка крикнула, Шэлл начал действовать.

Он с силой пнул хрипевшего под его захватом охранника и нажал на спусковой крючок его карабина, направив его на незнакомца, который, в свою очередь, перевёл пистолет на проводника. Грохнул выстрел. Грудь мужика с эспаньолкой словно взорвалась изнутри, выплеснув из небольшого пулевого отверстия ручеёк крови. Незнакомца отнесло назад, однако, он тоже нажал на курок. Но, пуля, пущенная «пустынным орлом», с чавканьем погрузилась в горло охранника, которого до этого оттолкнул от себя Шэлл. Несчастный врезался в подстреленного Шэллом мужчину и они оба рухнули на пол.

Проводник же, моментально оказавшийся около работорговки, левой рукой ударил её в переносицу, чтобы та разжала хватку, а правой, схватившись за талию Джесс, довольно грубо вырвал её из рук бандитки и, прижав к себе девушку, помчался в сторону стойки.

Стоявшие по другую сторону от работорговки парни не мешкая тут же открыли огонь — причём, стреляли они довольно не плохо. Джесс, крепко прижавшаяся к Шэллу, даже могла поклясться, что чувствовала как пули попадают в тело проводника.

Едва только Шэлл перемахнул через стойку, он, положив девушку на пол, снял плащ — в нём действительно оказалось несколько дырок. Но Джесс удивлённо отметила, что крови нет. Может, проводник что-то подкладывает под куртку, как охрана их офиса в Маттехе?

А Шэлл, тем временем, вытащил из своей странной огромной кобуры нечто…если не фантастическое, то удивительное. Несомненно это было оружие, к тому же — огнестрельное. Но курок располагался внутри самого удлинённого цилиндрического, постепенно сужающегося к дулу, корпуса оружия. В диаметре оно было наверно в добрых полфута. Шэлл без колебаний засунул в углубление в середине корпуса руку и оказалось, что оружие практически полностью надевается на руку — до локтя. Потому то, наверняка, ему и была нужна эта длинная перчатка — чтобы нагревающийся металлический корпус не обжигал кожу.

Обернувшись к девушке и, крикнув ей что-то вроде: «Лежи здесь!», Шэлл резким взмахом подкинул вверх над барной стойкой свой плащ, а сам кинулся к боковому выходу.

Работорговцы открыли более плотный огонь, сосредоточенный исключительно на вылетевшем из-за стойки плаще проводника. Но не все стояли посередине помещения — трое мужчин как раз обходили его стороной, чтобы атаковать с бокового прохода, откуда и вылетел Шэлл. Срубив этих троих мощной очередью, он, прикрывшись одним из падающих охранников, вытащил из ножен длинный и широкий нож, очень сильно напоминающий мачете, с намерением метнуть его в кого-то из нападавших, как…

— Стойте, идиоты!

У самого выхода стоял высокий мужчина, полностью одетый во всё тёмно-синее — негласный цвет митрианцких работорговцев — короткие сапоги, мешковатые штаны, куртка и перчатки. Лицо его было весьма и весьма разозлённое.

— Кретины, он же сейчас вас всех к демонам отправит! Вы что — такие кретины, что хёльфе от человека отличить не можете? Дегенераты!

Шэлл не спешил опускать оружие, выжидающе глядя на новое действующее лицо. Высокий рост — не меньше самого проводника, — светлая радужка, слегка окаймлённая с краю бардовым, пронзительный оценивающий взгляд…все всяких сомнений, перед ним стоял хёльфе.

— А ты какого хрена тут забыл? — довольно неприветливо осведомился незнакомец.

— Я, понимаешь, тут у вас пару рабов купить хотел, а они, — тычок мачете в сторону работорговки, — Сразу попёрли…Ещё и плащ мой в одну дыру превратили, — жалующимся тоном поведал проводник.

Работорговка с возмущённым видом сразу же подбежала к хёльфе и что-то быстро-быстро, но довольно тихо, принялась ему излагать. Когда она, наконец, остановилась и перестала глупо размахивать руками, видимо, показывая как всё было, полукровка улыбнулся и кинул взгляд на Шэлла.

— В общем, так…всё с вами понятно…Но, из-за уважения к своим собратьям предлагаю тебе сделку. Мы закроем глаза на то что ты убил заместителя главы нашей организации в Кейхе и ещё четверых людей. У нас есть такая услуга, как оплата за привод хорошего раба. Словом, если ты оставишь эту девушку тут, то мы тебе позволим уйти отсюда без всяких видимых повреждений…таким образом, мы как бы обменяем вознаграждение за раба в 500 юаней на твой билет отсюда. Согласен?

— Честно говоря, предложение весьма неплохое…300 юаней и она ваша, — с готовностью кивнул Шэлл.

При этих его словах Джесс, до сих пор, более-мирно смирно лежавшая за стойкой, не выдержала. Нервы, и так натянутые до предела, лопнули, и девушка с визгом вылетела из укрытия, отшвырнула с пути некстати попавшегося охранника, и, подлетев к Шэллу, размахнувшись, ударила его по щеке.

— Ты…ты…ты… — задыхаясь от ярости, рыкнула она, — Я ведь с самого начала подозревала что ты такой же продажный! Ах ты…гад!

— Эй, Красотка…ну надо же мне на что-то жить?

— Мой дорогой хёльфе, ты не в том положении чтобы торговаться, хотя…так и быть — за этот пылкий экземплярчик я дам тебе 100 юаней…

— Двести! — предусмотрительный Шэлл схватил девушку за руки и заломил их, чтобы та не смогла выкинуть ничего подобного.

— Идёт, — рассмеялся собеседник, — Дайте ему денег и проводите наверх.

Джесс на этот раз смолчала, яростно выкручиваясь и так и норовя ударить Шэлла ногой, рыча сквозь зубы что-то уже совсем нецензурное.

— Но…но, Рэльн… — попыталась возразить работорговка.

— Я сказал, дайте ему денег и проводите наверх! — зарычал полукровка. Радужка его внезапно стала полностью бардовой. Точно такое же изменение с глазами произошло и у противившейся бандитки.

— Хорошо, — с готовностью кивнула она, — Проводите его и не забудьте о деньгах.

Шэлл благодарно улыбнулся, передал бесящуюся Джесс из рук в руки работорговцам, взял протянутые кем-то деньги и вместе с одним из людей направился к выходу. Едва дойдя до лестницы наверх, Шэлл остановился, оценивающе поглядывая на сопровождающего его охранника.

— Что? — удивился он.

— Да так, ничего, — с этими словами проводник приблизился к нему, ударил коленом в живот и двумя руками схватил голову согнувшегося от боли мужчины. Одной рукой за шею, второй прикрывая рот. Жалобно хрустнули позвонки человека и тело, выпущенное из рук Шэлла безвольно упало на холодный пол пещеры.

Затем, он сорвал с руки один из браслетов и, высыпав все рассыпавшиеся бусинки в руку, закинул их в коридор. Бусинки, словно ведомые чьей-то волей, помчались по направлению помещения, откуда он только что вышел.

Шэлл загадочно улыбнулся и вразвалочку последовал за ними.




Глава VIII. Главное в битве — не внезапность и вера в собственные силы, а, всего лишь, грамотно выбранный момент


These are the darkest clouds

To have surrounded me

Now I find my self alone caught in a cage

There's no flower to be found in here

Not withering

Or pale to me

Everyone with a friendly face

Seems to hide some secret inside

    

Within Temptation, «Caged»









Зная оружие врага, ты сам становишься смертельным для него оружием. Потому что от его ты уже можешь сделать щит…

    

Из личных записей Шэлла Проныры









Мрачные своды выдолбленного в скале коридора, винтовой лестницей спускающегося круто вниз, огласили дикие вопли, страшные ругательства и истошные визги. Обитатели камеры № 3 с вялым интересом подняли головы, ожидая хоть малейшего развлечения.

Ожидание их не обмануло. Буквально через минуту решетчатая, проржавевшая насквозь, но еще крепкая дверь распахнулась, и внутрь втолкнули растрепанную рыжую девицу с раскрасневшимся злым лицом и заплаканными глазами.

— Не рыпайся, — мирно прогудел двухметровый бугай, исполняющий роль ее конвоя, — он противно осклабился и хлопнул решеткой. Лязгнул замок.

Девушка вытерла ладонью лицо, пробормотав себе под нос: «Вот придурок…», и уставилась на остальных обитателей камеры, которые, в свою очередь, несколько ей обрадовались.

— О, — с мрачным оптимизмом сказал Том, — в нашем полку прибыло. Добро пожаловать, мисс О’Делл.

Эрлиас молча подошел к племяннице и крепко ее обнял. Джесс прерывисто вздохнула и уткнулась носом ему в плечо, попутно оглядывая камеру, куда ее-таки занесла нелегкая в лице Шэлла.

Маленькое помещение, явно построенное до катастрофы, еле-еле вмещало в себя семь человек, сидевших, в основном, по углам — помимо их каравана здесь находились ещё два человека. Судя по довольно качественной одежде — торговцы. Небось, тоже у Нуэла остановились переночевать…

Например, в левом углу Том и Джереми занимались любимым высокоинтеллектуальным делом: азартной игрой. За неимением костей охранники споро расчертили кирпичную стену острым камнем и увлеченно резались в крестики-нолики. В правом углу сидели две девушки: Элиэн и Клара. Клара тихонько всхлипывала, бормоча «мы пропадем…мы обязательно пропадем…», а Элиэн машинально поглаживала ее по спине, всем своим видом показывая, что она придерживается точно такого же мнения.

— Привет, Джесс, — сумрачно кивнула она, — С прибытием? Какими судьбами?

Джессика отодвинулась от дяди и угрюмо сообщила:

— Мы вас спасать шли. Я и Шэлл.

При упоминании последнего, Клара встрепенулась и временно прекратила свое хныканье:

— Он тоже здесь?

— Угу. В каком-то смысле, — сухо ответила девушка, меряя шагами мизерное пространство камеры. Эрлиас с девушками напряженно следили за ней, и она, помолчав немного для приличия, сказала бесцветным голосом:

— Он меня продал…в рабство…

Тишина. Затем громкий всхлип и новый виток Клариных причитаний, только теперь уже на тему: «Не может такого быть! Он же вовсе не похож на этих уродов…».

Джессика исподлобья взглянула на нее и безмолвно опустилась на корточки рядом с Элиэн, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Эрлиас, чувствующий себя несколько виноватым за сложившуюся ситуацию, попытался было заговорить с ней, но получил в ответ такой взгляд, что благоразумно решил держаться подальше. Девушка погрузилась в тяжелое, дремотное состояние, постепенно теряя границу между сном и явью, иллюзиями и реальностью.

В такой обстановке прошло какое-то время. Потом, камера погрузилась в тишину, прерываемую лишь иногда надрывными всхлипами Клары, чертыханием Элиэн и стуком камня по кирпичу: Том и Джереми, забыв обо всем, заканчивали пятьдесят третий раунд игры в крестики-нолики. Добрая половина левой стены была исписана наскальной живописью решеток.

Наконец дверь камеры, все с тем же лающим лязгов отворилась, и в проеме показалась массивная фигура начальницы работорговцев. В ее облике появилась новая интригующая деталь: в руках женщина держала, многозначительно поигрывая им, большой хлыст. Из-за ее плеч виднелись квадратные морды её людей.

— Так, — задумчиво сказала она, обозревая открывшийся взгляду пейзаж, — собираемся на выход. Будем вас переправлять…расклад такой: ты и ты, — она поочередно ткнула хлыстом в сторону охранников, — идете впереди, чтобы я вас видела. Старика в середину. Девчонок — в конец, рыжую ведите отдельно. Ее свяжите покрепче, она буйная, только если хоть пальцем в дороге тронете — вместо неё вас отдам тому фетишисту. Он, конечно, бабу просил, но, по большому счёту, разве ему не всё равно в кого тыкать… Те двое пусть пока сидят тут.

— Это да, — деловито согласились бугаи, — а остальные?

— Остальных трогайте, если понадобится, но в меру. Я порченый товар не держу.

С этими словами женщина развернулась и царственной походкой вышла из камеры.

Не дав узникам сказать и слова, ее помощники сноровисто скрутили всех и выстроили в шеренгу, в точности в том порядке, в каком и было указано. Подталкиваемая в спины когда сапогом, а когда и рукоятью длинного ножа, импровизированная колонна медленно потянулась наверх, через уже знакомое Джесс помещение…

Внезапно, впереди раздался женский крик, а процессия остановилась. Охранники, которые вели Эрлиаса кинулись туда, остальные подошли ближе. Затем, те конвоиры, которые находились впереди замертво рухнули на пол и знакомый голос заорал:

— Бегите!

Около выхода в пещеру мелькнула здоровая фигура проводника, который кинул что-то Тому и Джереми. Элиас, здраво смекнув что к чему, вывернув руку своего охранника, отобрала у того оружие и, пока Клара, вцепившись в ещё одного, висела на парне, не давая ему воспользоваться оружием, пристрелила его, приставив ствол к виску. Клара, на которую попала кровь и содержимое черепа бедняги заорала что есть сил, но тут же схлопотала звонкую пощёчину от подбежавшего Эрлиаса. Он схватил её за руку и, стараясь перекричать стрельбу в соседнем помещении, заорал в ухо:

— Выбираемся отсюда!

А охрана старика, тем временем, умело сменяя друг друга и прикрываясь краем выступа, пытались зачистить проход. Внезапно, Джереми, упал и, держася за бок, отполз в сторону. Отняв от тела руку, все увидели огромное — чуть ли не в половину туловища — расползшееся красное пятно. Элиэн тут же кинулась к нему с намерением замедлить кровотечение.

Но тут в их коридорчик всё-таки вбежали четверо работорговцев. У Джессики предательски ёкнуло сердце. Внезапно сзади вооружённых людей откуда-то сверху спрыгнул Шэлл.

— Демон вас! Да бегите же!

Парни тут же развернулись и открыли огонь по проводнику. Сбоку — с невидимой стороны из-за стены — кто-то тоже стал стрелять. Но пальба длилась недолго — Шэлл упал на колени, упираясь руками в пол. Почему-то четверо стрелявших в него тоже рухнули без всякого намёка на жизнь.

Джесс сначала не успела ничего осознать, застыв на месте и глупо наблюдая за тем, как Шэлл оседает на пол. Потом сдавленно взвизгнула и, выдернув руку из руки Элиан, предусмотрительно схватившей девушку, подлетела к наёмнику:

— Шэлл…Шэл… — робко тронула она его за плечо, бухнувшись рядом с ним на колени, — ты…ты…

Внезапно тело проводника начало таять — все краски смешались в один небольшой лоскуток грязно-серого облачка, которое, резко воспарило вверх, оставив после себя на земле лишь маленькую бусинку.

— Да мать вашу! Живее отсюда! Вы мне только мешаете! — раздался одновременно и справа и слева сверху голос Шэлла.

Джесс изумлённо подняла голову и увидела как почти под потолком, стоя практически на незаметных глазу выступах, два одинаковых Шэлла отстреливались от работорговцев. В самом же помещении царил жуткий грохот, практически всё было затянуто сизыми облачками пороховых газов. К тому же, сюда добавлялась ещё и невообразимая неразбериха — работорговцы даже сами похоже не понимали в кого палили — ибо убив одного Шэлла, рядом тут же появлялся другой.

Вот группа стрелков за столом разом выстрелила в проводника, который спрыгнул с потолка и встал перед другой группой, занеся над их головами мачете. Миг — и в теле Шэлла появляется десяток рваных ран от дроби и пуль, его тело тает и открывает взгляду вторую группу работорговцев, которая лежала уже мёртвая. Причём, раны полностью соответствовали тем, что за миг до этого были на теле Шэлла.

— Иллюзия, — усмехнулся Эрлиас, — Отлично…скорее, пока он даёт нам шанс!

Шэлл, дождавшись, наконец, пока все выбегут из помещения, несколькими точными очередями добил немногочисленных сопротивлявшихся. Почти всех. В дверях боковой комнаты — подсобки охранников стоял тот же хёльфе. Скрестив руки на груди, он смотрел на Шэлла исподлобья.

— Я, кажется, дал тебе шанс уйти отсюда. Причём, не просто так, а с деньгами, — Хёльфе покачал головой, — Я не понимаю тебя — зачем надо было опять лезть и ворошить наш рой?

— Прости, — пожал плечами Шэлл, — Просто они мне заплатили гораздо больше.

— Значит, дело только в деньгах?

— Не только. Это мои личные мотивы.

Незнакомец почесал подбородок.

— Знаешь, что теперь из-за этих самых личных мотивов, я не выпущу тебя отсюда живым?

— Значит, мне просто придётся убить тебя, — улыбнулся Шэлл.

— Откуда такая уверенность? — удивился собеседник.

— Твой гипноз не действует на меня.

— А кто сказал мои способности ограничиваются только гипнозом? — рассмеялся хёльфе, — Сейчас проверим, ограничиваются ли твои одними иллюзиями!

С этими словами вены на лбу и висках полукровки вздулись, зрачки расширились, а белок и радужка стали полностью фиолетовыми. Ближайшее к проводнику тело работорговца дёрнулось и, подняв голову, вперило в него такие же фиолетовые буркалы. Шэлл резво от него отскочил и, выхватив, мачете, рубанул его по голове. Начинающее подниматься тело тут же, словно кукла, шлёпнулось обратно.

Сзади раздались похожие звуки. Обернувшись, Шэлл увидел, как к нему направляются трое умертвий. На этот раз пришлось взяться за автомат — короткая очередь и головы бывших работорговцев разлетелись вдребезги небольшими обломками черепной кости вперемешку со сгустками тёмной крови и серыми ошмётками мозга.

Шэлл перемахнул через валящиеся тела и запрыгнул на стол, переводя пушку в сторону хёльфе. Автомат выдал ещё одну очередь, и Шэлл уже буквально увидел, как пули летят прямиком в незащищённый живот и голову хёльфе, как…прямо перед полукровкой во весь рост поднимается ещё одно умертвие и с рабской покорностью принимает в своё многострадальное тело свинец, предназначавшийся его хозяину.

Проводник был настолько обескуражен, что пропустил момент, когда сзади к нему подобрался какой-то мертвец и, схватив Шэлла за ногу, резко рванул на себя, сбрасывая того со стола.

— Ах ты..! — послышался в помещении чей-то голос.

Раздался выстрел и, мертвяк, схвативший Шэлла упал вбок, освобождая проводника.

— Шэлл, держись! — Том, видя, что в помещении больше никого нет, здраво рассудил, что единственный противник — стоявший в проходе человек в тёмно-синем костюме.

Винтовка в его руках изрыгнула с пяток патронов, но итог был тот же самый — перед хёльфе выскочил очередной мертвец.

— Беги отсюда, придуууууууууурак! — Крикнул Шэлл.

— Эрлиас сказал, чтобы я тебе помог.

— Вали отсюда к демонам!!

— Но…г…х… — Том замер.

Глаза охранника каравана внезапно покраснели и он направил ствол винтовки в сторону Шэлла.

— Ёоооооопт! — Шэлл хотел отпрыгнуть в сторону, но не успел.

Мощный выстрел сбил его с ног. Перевернувшись на бок он увидел как Том целится в его голову.

— Нееееет! — Шэлл выстрелил наотмашь, надеясь попасть охраннику в ключицу, чтобы тот временно вышел из игры с минимальными повреждениями.

Тома отбросило в сторону, но выстрел он свой всё же произвёл — пуля врезалась Шэллу в грудь. На руку Шэлла, на которой у него был надет автомат, наступила нога хёльфе. Он улыбнулся и, нагнувшись, прострелил Шэллу руки в локтях. Затем, поднял его за шиворот, и, приблизив искажённое от боли лицо проводника к своему, с действительным сожалением сказал:

— Извини… — и приставил пистолет к его головеве.

— Нет, это ты извини, — внезапно улыбнулся Шэлл.

— Что ты имеешь в виду?

Проводник разжал ладонь на второй руке и из неё выкатилась бусинка. Хёльфе резко отбросил Шэлла от себя и обернулся.

Сзади стоял настоящий Шэлл — из глаз, носа и ушей его текла кровь — создание материального двойника давалось ему с огромным трудом…

— Я же сказал, извини, — вздохнул он, и выпустил в хёльфе очередь в упор…




Глава IX. Спиртное не столько вредно для твоего организма, сколько для того, кто находится рядом


I want to love you, but I better not touch

I want to hold you but my senses tell me to stop

I want to kiss you but I want it too much

I want to taste you but your lips are venomous poison

    

Alice Cooper, «Poison»









Вилл всегда любил повторять одну и ту же фразу — не потому что придумал её сам и был этим очень горд, а потому что она действительно правдива: «Спиртное может помочь тебе уничтожить собственные страхи, внушить уверенность и повысить самооценку — сделать тебя человеком. Но стоит тебе только превысить дозу, как этот человек превратится в животное…»

    

Из личных записей Шэлла Проныры









В эту ночь (ночь, сами понимаете, понятие весьма условное, скорее, время для отдыха) — последнюю перед заключительным марш-броском к бункерам, Джессике отчаянно не спалось. Она уже перепробовала все испытанные приемы засыпания — считала овец, ящериц, лазерусов, а под конец, обозлившись, начала считать пустынных пауков, бодро прыгающих через заборчик. Вертелась на жесткой кровати, сминая в ком одеяло. Вставала, бродила по комнате из угла в угол, уговаривая себя уснуть. Бесполезно.

Плюнув на бесплодные попытки, девушка решила взять сон измором. Плюхнулась на подушку, подложив руки под голову, и принялась размышлять.

Как водится, в голову немедленно полезла всякая чушь. Вспомнились контрабандисты, к ним прицепилась мысль о том, что не надо было вообще никуда уезжать, а затем, на смену пришла паника. Сначала неясная, начинающаяся с легкой тревожностью, сосущей пустотой отозвавшейся в сердце, а затем переросшая в панический ужас перед завтрашним днем. Перед неизвестным, в которое они отправляются. Что там Шэлл говорил?

Шэлл внезапно О'Делл страшно захотелось с ним поговорить. Именно с ним — остальные не поймут, а тут отчего-то казалось, что наемник, хоть и раздражающий до безумия порой своими шуточками и насмешками, выслушает, оценит и даст дельный совет.

Соскочив с кровати, девушка мигом натянула уже основательно разодранные штаны и накинула рубашку, кое-как застегнув пуговицы. Попрыгав, наятгивая сапоги, она поспешила к выходу из комнаты и застыла в нерешительности у двери Шэлла, уже подняв правую руку с полусогнутым пальцем, дабы постучать. Впервые дала знать о себе совесть, ведь, если она сейчас вломится к нему с душещипательными разговорами о смысле их похода, он либо поднимет ее на смех и сочтет сумасшедшей, либо выставит вон, и, как это не печально, тоже сочтет сумасшедшей.

Тяжело вздохнув, девушка тихо спустилась на первый этаж, в бар. Свет, что ли, клином сошелся на этом наемнике? И без него можно с кем-нибудь поговорить.

Бармен, протирающий видавшие виды стаканы, вопросительно-изумленно взглянул на девушку.

— Вам что-нибудь надо, мисс?

— Мне нет, пожалуй, да! — взгляд Джесс упал на бутылку с темной жидкостью, одиноко стоящую у локтя мужчины, и девушка, не раздумывая, ткнула к нее пальцем, — вот это что у вас такое?

— Кактусовое вино, — неодобрительно проворчал бармен, отодвигая бутылку, — не крепкое, правда, но промочить горло сойдет. Только вам не советую.

— Это еще почему? — возмутилась девушка, которая уже приняла решение. В конце концов, стаканчик алкоголя не помешает, а ей, чтобы заснуть наконец, — в самый раз.

— Молодым девушкам не рекомендуется, — нудным голосом произнес мужик, наставительно поднимая указательный палец.

— Молодые девушки, — в тон отозвалась последняя, — сами знают, чего им надо. Сколько?

На лице бармена отразилась глубочайшая обида, и он буквально выплюнул:

— За счет заведения.

И отвернулся, дабы не видеть окончательное падение в его глазах «молодой девушки». Пожав плечами, Джессика выбрала наименее мутный стакан, примостилась за ближайшим столиком, и наполнила его терпковато пахнущей субстанцией. Глубоко вздохнула, поднесла стакан к губам.

Шаги на лестнице. До боли знакомый голос, чертыхнувшийся где-то совсем рядом.

Джесс поперхнулась и медленно обернулась.

В бар, мрачный и невыспавшийся, вошёл Шэлл. От такого поворота сюжета девушке стало и весело, и как-то не по себе одновременно.

— Привет, — негромко сказала она ему.

Если бы он подпрыгнул от неожиданности, она бы не удивилась. Но от настолько равнодушной реакции осталась легкая обида.

— Угу, — кивнул он, — …хозяин, пожалуйста мартини.

— Чего не спишь? — продолжала Джесс, твердо решившая-таки поговорить с Шэллом.

— Да Джереми совсем очумел — после похищения Эрлиаса и гибели его напарника он от старика теперь ни на шаг не отходит. Вот даже не спит — всё ходит вокруг его комнаты, а то что в соседней я пытаюсь заснуть ему видимо до одного места. А ему видимо в голову даже не приходит, что заснуть под этот топот я как-то не могу! — видимо, у наемника наболело, раз он так сходу изложил все причины своего угрюмого настроения.

Джесс хмыкнула и отставила нетронутый стакан. Приглашающе кивнула на стул рядом с собой:

— Не составишь мне компанию? Как-то не особо хочется продолжать возлияния в одиночестве, до и поговорить с тобой я давно хотела…

— Так как я сегодня всё же очень надеюсь поспать, времени у меня не очень много…эй, хозяин, а стакана что — побольше нету? Тогда оставь бутылку, — бармен сунул ему бутылку, бросил уничтожающий взгляд на Джессику.

— Я много времени у тебя не займу, — Джесс отхлебнула немного из своего стакана и поморщилась, — ну, и гадость это их кактусовое вино, — и выпалила сходу, даже не задумываясь над тем, что говорит, — …Шэлл, извини меня.

— У?

То ли наемник ошалел от подобной реплики, то ли просто ничего не понял.

— За что извини? — немного погодя, все же уточнил он.

— А за все, — усмехнулась Джесс, — я знаю, что я не подарок. Извини за мою истеричность, дикие вопли и несдержанность по отношению к тебе. И…и за ту пощечину. Черт, до сих пор рука горит… — она глубоко вздохнула и залпом допила остатки вина.

— Прощаю, — Шэлл сделал повелительный жест рукой, — теперь, я могу идти?

Джессика начала злиться. Она тут, понимаешь, душу перед ним раскрывает, а он спать торопится! Нет уж! Придется ему посидеть.

— Нет, — обрадовала она его, — еще один вопрос. Последний. Скажи, нас в бункере и правда ожидает нечто…неприятное?

Это его несколько растормошило.

— Вот уж кто кому должен задавать этот вопрос, так это я тебе! Кто на пару с полоумным стариком доказывал мне, что там ничего нет?

— Ну, я, — огрызнулась девушка, — потому, что была уверена, что там действительно ничего нет. Думала, что это будет этакий увеселительный поход, как мне расписал дядя…в смысле, Эрлиас. Только чем ближе мы подходим, тем больше меня гложет нехорошее предчувствие. Думаешь, стала бы я сейчас здесь сидеть и глушить эту гадость стаканами, и перед тобой извиняться, кабы все было нормально?

— А я откуда знаю? Ты всегда ведёшь себя нестандартно — я уже и удивляться то всему перестал, — вдруг неожиданно выдал наемник, и Джесс немного оторопела. Она внимательно посмотрела на него, приподняв бровь:

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Что нас ждет в бункерах?

— По-моему, я ответил на него ещё в тот день, когда пришёл к вам. Уцелели лишь те бункеры, что находятся на территории бывших военных баз или же просто охраняемых территориях. В связи с этим на многих из них остались действенными ещё со старых времён ловушки и защитные механизмы.

Я был всего на двух бункерах, но этого мне хватило надолго. Один из них был на заброшенном аэродроме — там не было никого, но сработала система защиты от внезапного нападения, в результате чего вся база взлетела на воздух. Во втором — располагавшемся под каким-то бывшем заводом, на нас напали роботы, а в дальнейшем, система охрана заперла нас в этом самом бункере. И если бы не способности второго хельфе, который пролез в систему воздухоснабжения, я бы сейчас здесь не сидел.

Слово «хёльфе» невольно царапнуло память девушки. Что-то это означало только что?

Джесс глухо застонала и уронила голову на руки:

— Ты не рассказывал про это, — донеслось из-под копны темно-рыжих волос, — кабы рассказал пораньше, может, и не ввязались в эту чертову авантюру.

— О, д-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, — протянул Шэлл, — ты бы, может, и не ввязалась, но не этот маразматик старый. Надеюсь, ты помнишь, что я ему говорил насчёт работорговцев? И помнишь ли ты, каков был его ответ?

В него моментально полетел стакан.

— Дядю не тронь, — с угрозой сказала Джесс, поднимая голову, — никакой он не маразматик. Просто…просто он не представлял, куда мы идем. А сейчас отступать уже поздно.

Сделав такой неожиданный вывод, она уставилась на бутылку, что-то прикидывая в уме, потом стукнула ладонью по столу:

— Эй, бармен, еще стакан! Надо же выпить за безнадежный конец.

Шэлл улыбнулся и сладко потянулся:

— Маразматик, маразматик…ибо какой тогда толк был нанимать проводника, чтобы не только не слушать его советов, но и насмехаться над ним?

— Никто над тобой не насмехался, — мрачно ответила Джессика, — это называется легкая ирония. Характер такой. Защитная реакция. Ой…

Она поперхнулась и закашлялась, видимо, напиток попал не в то горло.

— Ты пить будешь, в конце концов?!

— Спасибо, я наверно выпью у себя в комнате…может, даже, засну, наконец…

Поняв намек, девушка глубоко вздохнула:

— Ну, ладно, хотя, нет, все.

Шелл подозрительно посмотрел на нее, но ограничился только кратким:

— Угу.

— Шэлл, — проникновенно сказала Джессика, которой кактусовое вино только-только ударило в голову, — спасибо тебе за все. Ты даже не представляешь, как ты мне помог.

Она на самом деле почему-то почувствовала громадное облегчение. Словно гора с плеч свалилась. Неловко поднявшись со стула и чуть не опрокинув навзничь стол, девушка сделала то, чего на трезвую голову не сделала бы никогда: порывисто чмокнула наемника в щеку и, удалилась быстрым шагом, правда, чересчур аккуратно переставляя ноги.

— Эй, красотка, моя комната находится не там… — воодушевленно крикнул ей вслед Шэлл.

— Боюсь, красавчик, у нас с тобой разные комнаты, — насмешливо донеслось из темноты.

Хлопнула дверь.




Глава X. О беспечности и случайности ходит множество историй, но немногие могут их подтвердить — просто потому что уже некому…


For whom the gun tolls

For whom the prey weeps

Bow before a war

Call it religion

    

Nightwish, The Kinslayer









Опасность подстерегает человека всюду. Она везде — выжидает тебя в сыром углу незнакомого постоялого двора; тёмном проулке; в пустыне; в подходящем караване; в лице любого прохожего, утомлённого этим адом; да что там — опасность ждёт тебя даже дома — когда ты ешь, уединяешься с девушкой или отдыхаешь…что уж говорить о какой-то военной, лишь самую малость засекреченной, базе…

    

Из личных записей Шэлла Проныры






По дороге сюда Джессика не раз думала о конечной цели их экспедиции. Цели, о которой дядя Эрлиас говорил уже так много, что это успело порядком завязнуть в зубах. Действительно ли всё произошедшее стоило этого? В том числе и того, что теперь за ними гоняются работорговцы из второго отделения Стиллватера, с явным намерением покарать экспедицию за то что произошло в городе. Если бы не Шэлл, отлично составлявший ложные следы и уводящий по ним лазеруссов головорезов, они бы может быть даже не добрались бы до сюда…до пресловутого бункера, который уже не раз снился девушке: огромное массивное черно-серое здание, громадиной надвигающееся сверху, окруженное несколькими рядами колючей проволоки…

…Стоит ли описывать ее разочарование, когда она выглянула из повозки и увидела приближающееся невзрачное нагромождение полуразрушенных одноэтажных строений, больше похожее на бараки, чем на военную базу. Они угрюмо глядели на путешественников выбитыми стеклами.

— Мда, — видимо, у Лиандра, стоящего рядом с ее повозкой, было идентичное мнение по этому поводу, — что скажешь, Джесс?

— Не знаю, — девушка зябко поежилась и нервно передернула плечами, — не нравится мне тут…

Она не кривила душой. Паника, задавленная было вчера, многократно возросла, к ней прибавилось тягостное ощущение какой-то пакости, помноженное на недосып и головную боль.

Тем временем из повозок стали уже выбираться остальные члены экспедиции. Эрлиас первым бесстрашно подошел к единственной добротной вещи среди всего этого хлама — внушительных размеров металлической двери, тускло бликовавшей в лучах солнц. Кое-где на ней виднелись островки ржавчины, полустертые надписи на каком-то непонятном языке, но в целом, она выглядела прочной и неприступной.

— Вперед, — с фальшивом оптимизмом призвал Эрлиас.

— Куда? — насмешливо поинтересовался Шэлл, — в дверь головой биться, авось откроется, ага?

На этот раз Эрлиас взглянул на наемника с нескрываемой неприязнью, но промолчал.

Джессика подошла к дяде и неуверенно взглянула в сторону двери. Всю ее прежнюю независимость, браваду и вредность как рукой сняло — теперь она кожей чувствовала опасность.

— Дядя, — тихо произнесла она, — может, ну ее, эту затею с бункерами? Предчувствие у меня нехорошее…

Договаривая последние слова, она поняла, какую глупость ляпнула: глаза Эрлиаса, прежде добрые и внимательные, теперь приобрели какой-то странный блеск и горели чуть ли не фанатичным огнем.

— Повернуть назад? — вкрадчиво переспросил он, — бросить все? Когда мы уже почти у цели? Джесс, ты в своем уме или притворяешься? Ты представляешь, сколько миллионов…миллиардов юаней лежат здесь? — он топнул ногой по земле, — а ты говоришь, ну ее…плевать я хотел на домыслы глупой девчонки! — неожиданно заорал он, — я тебя сюда брал не для того, чтобы ты мне советы дурацкие давала!

О’Делл замерла, вытаращив на него глаза. Дядя еще никогда так на нее не кричал, и от этого на душе стало еще гаже и обидней. Испугавшись, что сейчас даст слабину и разревется на глазах у всех, девушка отвернулась, уткнувшись носом в рукав запыленной куртки.

Остальные члены экспедиции взирали на Эрлиаса в молчаливом неодобрении. Кто-то, кажется, Том, даже не понижая голоса, пророкотал: «Старикан, кажется, свихнулся…».

— Я не сумасшедший! — возвестил Эрлиас, многократно повысив голос и с подозрением оглядывая всех присутствующих, — мы практически достигли цели. Еще чуть-чуть, и на нас прольется золотой дождь из ленег…вперед!

Речь эта особого успеха не имела. С ворчанием, все стали по одному подходить к двери, щупать ее, но открывать как-то не торопились.

Джесс отошла в сторону, поддевая носком сапога песок. Участвовать в этом паноптикуме она не хотела, твердо решив про себя, что слиняет при первой же удобной возможности. Главное — увести повозку и добраться до ближайшего города. Деньги у нее есть…не пропадет! Но оставаться с окончательно поссорившимся с головой дядей ей абсолютно не хотелось.

Песок мягко шуршал, ласково обтекая ее ногу. Неожиданно сапог стукнул по чему-то твердому, и О’Делл посмотрела вниз.

Из песка, неприятно отсвечивая от солнц, виднелся какой-то непонятный белый шар, похожий на…

Похожий на…

Девушка присела и принялась отгребать песок обеими руками.

…на череп!

Она взвизгнула и, инстинктивно отшатнувшись, осела на землю, затем, неловко взмахнув руками, вскочила на ноги, и кинулась к остальным:

— Поехали отсюда!

Эрлиас только отмахнулся:

— Джессика, прекрати истерику. Вот уж не думал, что ты такая паникерша…Лиандр, а ты чего застыл? Открывай дверь!

— А почему я? — возмутился погонщик.

— Потому, что я так хочу! Живо!

Ворча, он подошел к двери и слегка нажал на нее плечом. Дверь недовольно скрипнула, но не поддалась.

— Сильнее! — посоветовала Элиэн.

— А помочь не хочешь? — огрызнулся погонщик.

Та недовольно покачала головой, но все же встала рядом с Лиандром. Секунду помедлив, к ним присоединился и Том.

— И р-р-раз! И дв-в-в-в-в-ва! И тр-р-р-р-р-р-ри!

«— ри-ри-ри!», — подхватила дверь и, тяжело вздрогнув, устало поддалась и стала медленно отворяться.

— Вот видите… И ничего страшного! — бодро резюмировал Эрлиас, — так, теперь собираем снаряжение и идем туда, — он ткнул пальцем в темную щель, постепенно ширившуюся под воздействием общих усилий Лиандра, Элиэн и Тома.

— Идем все, — уточнил он, заметив протест на лице Джессики, — а ты — в первую очередь.

— Да пожалуйста! — зло фыркнула та, с усилием оторвала взгляд от темноты, словно гипнотизирующей ее…и вновь застыла.

В недрах здания раздался сухой, короткий щелчок, похожий на звук, производимый спусковым крючком. Троица вздрогнула и стала медленно отходить от двери, оставив ее в полуоткрытом положении.

В темноте почудилось неясное шевеление, натужный скрип, и вдруг на свет показалось странное создание. Именно создание — явно творение рук человеческих: приземистый металлический цилиндр на колесиках, больше всего похожий на пылесос, если бы, конечно, пылесос дошел бы до этих времен.

Существо замерло на месте, неторопливо поворачиваясь вокруг своей оси, словно внимательно разглядывая людей, которые замерли, заворожено глядя на него.

В металлической обивке вспыхнули ярко-красные злые глазки. Существо произнесло бесстрастным металлическим голосом, словно кто-то усиленно царапал железную пластину ногтями:

— Несанкционированное проникновение на территорию военной базы ВВС США…карается наказанием первой степени.

— А что такое первая степень? — испуганно спросила Джесс.

Существо не удостоило ее ответом, странно дернувшись. Глаза вспыхнули ослепительным светом, на мгновение слившись в одну, единую красную точку, из который вырвался тонкий лазерный луч, в одно мгновение ока пронзивший Лиандра.

Шэлл, не ожидавший от этой железки ничего подобного, даже не успел среагировать. Он вытащил своё оружие лишь после того как дико заоравший от боли Лиандр упал на землю, схватившись за пронзённый лучом участок тела, а светодиод робота начал поворачиваться, выбирая новую жертву.

— Ах ты скотина! — Шэлл нажал на курок и очередь, вырвавшаяся из его автомата, опрокинула робота навзничь, полностью раскромсав тому «голову». Из неё тут же ручейками потекла вязкая тёмная жидкость.

Но, робот, тем не менее, не угомонился:

— …первой…карается… — хриплый голос «спотыкался» на каждом слове, но, всё-таки продолжал выполнять своё предназначение.

Следующей не выделжала Элиас — девушка с особой жестокостью всадила в машину целую обойму своего пистолета. Только тогда робот издал последние неразборчивые хрипы и окончательно «умер»…

— А теперь — быстро в здание! — скомандовал бледный Эрлиас, выхватывая из своей повозки заранее приготовленный рюкзак.

— А с Лиандром-то кто останется? — попыталась вернуть его к действительности племянница.

— Да он итак пом…эээээ…ладно, пусть Клара остается, вроде, она раньше медсестрой подрабатывала…без возражений! — рявкнул старик на девушку.

Клара, всхлипывая, стала помогать Тому тащить Лиандра к своей повозке, а остальные тем временем суетились, вытаскивая рюкзаки, встряхивая химические палочки и готовясь ко походу в неизвестное.

Через пять минут Эрлиас первый переступил порог здания.

Вся группа двинулась за ним. Неровный свет химических палочек, красиво переливающийся разными цветами, осветил бетонные стены, испещренные все теми же непонятными знаками и символами. Кое-где попадались вполне понятные — например, довольно ухмыляющийся череп, молнии, жёлто-чёрные кружочки. Джесс заинтересовалась было картинками, но Шэлл молча потянул ее за собой.

Они прошли уже довольно большое расстояние, когда обстановка однообразно длинного тоннеля несколько разнообразилась. Где-то наверху раздался глухой удар, словно на землю рухнуло что-то невообразимо большое, и катакомбы ощутимо тряхнуло. Все вскрикнули, и, ухватившись друг за друга, попадали на пол.




Глава XI. Если ты попал в безвыходную ситуацию, то, ища выход, руководствуйся тем, что ты ни за что бы не сделал в обычной


Do you know we reached somehow the end of every story

Welcome to the final show it?s here in all its glory

You can run but all you flee is a life of sorrow

Time will tell what kind of fate will be waiting for us now

    

Xandria, The End Of Every Story









Бывают такие моменты, когда, находясь в критической ситуации, ты чувствуешь что пришедшая к тебе идея единственно верная — только она может помочь тебе. Но, гораздо чаще после воплощения подобных идей в жизнь ты чувствуешь себя дураком, потому что после её воплощения приходит осознание того, что всё можно было сделать гораздо проще…

    

Из личных записей Шэлла Проныры









— Что это было? — ошарашенно спросил Джереми.

— Может, ветер? — Шэлл поднялся и стряхнул с куртки пыль.

— Нет, это не ветер… — подозрительно сказала Элиан, — Это взрыв!

— Взрыв? — Джесс нервно дернулась назад, — черт, кого там взрывают? Может, пойти посмотреть?

— Ага, и лишиться глупой головы, — саркастически подсказал спереди дядя, — Идем вперед, не останавливаемся и не отвлекаемся.

Тем временем разнообразия продолжались. Туннель раздвоился.

— Стойте, — Шэлл опять задрал голу к верху и прислушался — как тогда когда их преследовали в пустыне, — Очень похоже, что взрыв там где мы оставили Клару, Лиандра и повозки…

— Все, вы как хотите, а я назад, — Джесс оттолкнула с пути Элиан и решительным шагом направилась в обратном направлении. Все переглянулись и в едином порыве поспешили за ней. Замыкал шествие Эрлиас, напрасно уговаривавший их повернуть («Ничего страшного! Наверняка. просто обвал какой-нибудь!») и суливший большие деньги.

Возвращаться долго не пришлось — уже буквально через несколько минут, Шэлл остановился как вкопанный и, приложив к губам, руку, прошептал:

— Они нас нашли…как?? я же дал им ложный след!

— Кто? — тронула его за плечо Элиан.

— Работорговцы…похоже, они взорвали наши повозки…что с Кларой и Лиандром, я даже думать боюсь…

Ему не успели ответить — вдалеке послышались грубые голоса, ругательства и топот. Все молча переглянулись и рванули в обратном направлении, чуть не сшибив по пути Эрлиаса. Вскоре перед ними вновь замаячила вилка из раздваивающихся туннелей и группа, не задумываясь, синхронно свернула в правый. — Всё правильно, — на бегу светя палочкой над картой, отозвался Эрлиас, — До бункера ещё четыре развилки.

— А что нам даст этот бункер? — разозлился Шэлл.

— Видимо, решение всех наших проблем, — язвительно сказала сзади Джесс, впервые приняв сторону Шэлла и злобно глядя в спину дяде.

Развилки промелькнули одна за одной — надо отдать должное Эрлиасу, он хорошо ориентировался по карте.

— Эрлиас! Можно ли открыть или закрыть бункер как-нибудь кроме как вручную?

— у меня есть код….где-то здеь… — старик лихорадочно рылся в бумагах.

— Даже если мы просто так запрёмся в бункере, это ничего не даст. На одной базе, где мы были с другим проводником, он открыл бункер из другого помещения. То ли мониторной, то ли чего-то подобного…военные делали для себя подобные пути отступления…Так вот, а нет ли и у этого бункера какой-нибудь комнаты управления? И что будет, если они смогут открыть бункер?

— Комната управления…есть! — немного погодя крикнул старик, задыхаясь и сбавляя темп бега, — сейчас будет еще одна развилка, потом надо свернуть направо — и вуаля!

— Стоп! А что ты хочешь сделать?

— Как что? Запереть их в бункере!

— Погодите, — крикнула сзади Элиэн, — стоп! остановитесь!

Группа притормозила. Вопли переследователей слышались, но где-то вдалеке и неотчетливо, так что время было.

— Куда мы в итоге направляемся? К бункеру или к комнате управления? Не факт, что работорговцы сумеют открыть бункер, ведь у них нет кода…а пока они будут пытаться, мы вполне успеем найти выход…мистер Доусон, из бункера есть выход?

Старик медленно опустил голову и глухо произнес:

— Только один. Через туннель, по которому мы и бежим.

— Замечательно! — отозвалась охранница.

— Так что? — встрял в разговор Шэлл, — Решайте! Я могу завести их внутрь бункера, вы же запрёте их там. Проверено мной самим — оттуда без кода шансов выбраться практически нет. Да, мы не получим вашей воды, но сможем спастись сами — их чересчур много, в тесном пространстве я с ними со всеми не справлюсь…

— Я за предложение Шэлла, — поддержала его инициативу Элиэн.

— Я тоже, — немного помедлив, сказала Джессика.

Джереми молча поднял руку. Эрлиас злобно посмотрел на наемника, но ничего не сказал.

— Я, конечно, не против того что вы пошли бы за водой один, — развёл руками проводник, — Но, всё-таки прислушался бы к мнению вашей племянницы. Хотя бы, ради неё самой.

— Ладно…я согласен… — с непередаваемой злобой выдавил из себя старик.

Шэлл кивнул и, махнув на прощание рукой, исчез в темноте коридора. Остальная группа, с начинающимся отвращением глядевшая в сторону Эрлиаса, поспешила к комнате управления.

При виде массивной двери, обшитой добротными металлическими листами, и небольшого кодового замка рядом, на стене, Джесс неимоверно захотелось разбежаться и побиться головой об стенку. Интересно, а где они возьмут код?!

— У меня на карте есть, — сообщил дядя, и О’Делл поняла, что невольно высказала последний вопрос вслух.

— Какая-то универсальная карта… — пробормотала она, чувствуя внезапно навалившуюся свинцовую усталость.

Эрлиас посоветовал ей помолчать, а сам дрожащими, неверными пальцами ввел восьмизначный код. Дверь одобрительно запищала и плавно поднялась вверх.

Вопреки всем представлениям Джесс о военных станциях и пультах управления, комната, открывшаяся их взору, выглядела вполне мирно и, что самое удивительное, безобидно и даже как-то уютно. Если бы не многосантиметровый слой пыли, лежащий на приборах, экранах многочисленных мониторов, уставившихся со стен, и мягких креслах, то можно было бы подумать, что люди покинули эту комнату буквально минут десять назад.

Что самое удивительное — мониторы РАБОТАЛИ! Потыкав какие-то кнопки в корпусах, мониторчики замигали плоскими экранами и стали включаться…Правда, не все, но это было неважно — самое главное, они работали и один даже показывал дверь нужного им бункера.

— Нам крупно повезло, — резюмировала Элиэн, когда все вошли внутрь, и дверь с тихим шорохом закрылась за их спинами, — никто из нас включать эти штуки не умеет…давайте хоть разберемся, как открывать-закрывать двери и блокировать их.

Разобраться получилось достаточно быстро — под каждым экраном был пульт. Среди подписанных кнопок была пара, чёрных и белых. После небольшого эксперимента, оказалось что именно они и отвечают за работу дверей.

Джесс стряхнула пыль с одного из кресел и забралась в него с ногами, уставившись на мониторы. Джереми, как статуя, застыл у нее за спиной, Элиэн последовала примеру О’Делл, а Эрлиас с видом побитой собаки отошел подальше от них.

На одном мониторе виднелось светлое пятно и, приглядевшись, Джессика поняла, что это просвет, оставленный неплотно закрытой дверью на входе. Был виден небольшой кусочек пустыни, изрытый ямами и забрызганный чем-то темным…стараясь не думать о том, что это может быть, девушка с трудом перевела взгляд на другие экраны.

Внезапно по крайнему правому монитору заметалось ярко-зеленое пятно, и в его свете они различили Шэлла, который на полном ходу пронесся мимо камеры. За ним пробежала вереница мужиков, показавшихся Джессике огромными…Шэлл то исчезал, то появлялся в ряде других экранов, пока, наконец, не замаячил у массивной двери — близнеца двери комнаты управления.

— Давай! — рявкнула Элиэн. Джесс вынырнула из транса и со всего размаху ударила по кнопке с ключом.

Дальше все происходило очень быстро.

Дверь медленно поднялась, и Шэлл влетел внутрь. Немного погодя, туда же ввалились и его преследователи, и тут же О’Делл нажала на кнопку, блокирующую дверь.

Дверь опускалась так долго, что эти несколько секунд показались всем находившимся в комнате управления вечностью. А дальше произошло вообще нечто вообще из ряда вон выходящее…

Из-под плавно опускающейся двери вынырнула здоровенная черная фигура, расплывающаяся на экране. Затем еще одна. И еще…и еще…

И это явно были не работорговцы. Скорее, демоны…или…нет, этого же не может быть!? Чтобы демоны два века подряд скрывались от палящего солнца в бункерах…

Вдруг, все здание вновь содрогнулось. Погас свет. Комната управления погрузилась в непроницаемую тьму.

А затем совсем близко послышались шаги…и были они явно не человеческие…

Шэлл присел в углу и ухмыльнулся. Всё-таки иногда полезно это умение составлять иллюзии. Жаль только приходится привязывать их к небольшим предметам — иначе расходуется огромное количество энергии.

Проводник потянулся и, с чувством выполненного долга, хотел было пойти к остальным, но из тьмы вышла громадная фигура и схватила его за горло. Шэлл дернулся было за автоматом, но сила неизвестного была велика — горло проводника хрустнуло практически сразу.

Из порванных браслетов на пол посыпались бусинки…




SILL

ЛЕГЕНДА


День был солнечный и необычайно жаркий. По ясному голубому небу изредка проплывали кучерявые барашки облаков, иногда заслоняя солнце и даря долгожданную тень. В Тронном зале, даже не смотря на открытые настежь окна, было душно. По стенам плясали солнечные зайчики то появляясь, то исчезая. Иногда свежий ветерок всё-таки залетал сюда, даря минуту облегчения.

Король сидел на своем троне и медленно пил вино из резного кубка. Изредка он вздыхал и подливал себе ещё из запотевшего кувшина. Рядом сидела Королева, прекрасная и невозмутимая, словно мраморная статуя. Поговаривали, что в её роду были эльфы, но никого этот вопрос особенно не занимал. Стоящие радом Стражники тоже изнывали от жары. Как-никак приходилось стоять почти неподвижно. Они изредка бросали сочувственные взгляды на Рыцаря, смиренно ожидающего аудиенции. Ему приходилось ещё хуже, в такую жару доспехи превращаются в орудие пыток. Рыцарь кашлянул. Король, вздохнув, поставил кубок и, наконец, обратил на него свой взгляд.

— Давай, выкладывай, зачем пришёл.

Рыцарь склонил голову ещё ниже и опустился на одно колено.

— Великий Король, Отец на…

— Давай короче. — Перебил его Король, обмахивающийся приказами на казнь. Ещё пол часа перечисления титулов он просто не пережил бы.

Благодарно кивнув, Рыцарь продолжил.

— Я пришёл воспользоваться правом одного Желания.

— Хех… — Король вздохнул ещё глубже. И угораздило же его тогда пообещать… Но положение было совсем безнадёжным, сражение, казалось, уже не выиграешь. Теперь ходят вот землю требуют, титулы… Но слово теперь держать надо. Хотя такими темпами скоро без земли останешься. — Говори давай.

— Я прошу… — Ишь ты, ещё и просит, про себя усмехнулся Король. Наверняка еще и денег потребует. — Я прошу руки вашей дочери.

Король тихонько икнул. Стражникам пришлось приложить огромные усилия, что бы не дать своим челюстям отвалится. Даже невозмутимая Королева удивлённо приподняла бровь.

— Дочери?.. Хм… — Король платочком промокнул пот на лбу. — Ну, у неё спросить надо… Ведь как же так… — Стараясь скрывать свои чувства, он отослал одного Стражника за Принцессой. Королю хотелось петь и прыгать от счастья.

Принцесса была известна своим норовом не только в самом Королевстве, но и за его пределами. Нет, она не устраивала скандалы, она не была дерзкой. Но более гордой и упрямой Принцессы свет ещё не видел. Сначала, привлёчённые её красотой, к ней съезжались Принцы со всех стран. Но постепенно поток женихов иссяк. Один из Принцев даже сказал старому Королю: «Я лучше возьму в жёны ослицу, чем вашу дочь. С ослицей хотя бы можно договориться».

Принцесса медленно вошла в Тронный зал. Рыцарь взглянул на неё, и дыхание перехватило. Принцесса была прекрасна, и с этим поспорить не мог никто. Светлые, слегка вьющиеся пшеничные локоны, волной ниспадающие на плечи, светлая кожа, баз единого изъяна, огромные голубые глаза. Точёную фигуру обхватывало золотисто-зелёное платье. Рыцарь отвёл глазаОна была совершенством. Давно и безнадёжно влюблённый в Принцессу, он даже не слышал, что говорит Король.

— Хорошо. — Словно ветерок пронёсся голос Принцессы. Рыцарь вздрогнул и поднял глаза. — Хорошо, я выйду за него.

— Доченька! — Радостно выдохнул Король.

— Но только если он выполнит одно условие. — Рыцарь замер. — Принеси мне голову дракона, и я буду твоей.

В Тронном зале, где и до этого было не слишком шумно, повисла могильная тишина. Принцесса с интересом смотрела на Рыцаря, ожидая, когда он откажется от своего предложения. Он встал, поклонился и ответил:

— Как пожелает Принцесса. — Принцесса вздрогнула. Рыцарь повернулся к Королю. — Я могу идти?

Король лишь кивнул. Повернувшись, Рыцарь пошёл к выходу. Его шаги гулким эхом отдавались в тишине Тронного зала.

Только на улице Рыцарь позволил себе расслабиться. Он глубоко вздохнул и прислонился к стволу вечноцветущей сливы. Розоватые лепестки медленно кружились в воздухе, навевая мысли о вечном… Вот найдёт он дракона, убьёт, и тогда… Додумать, что будет «тогда…» помешал звонкий голосок, от которого шарахнулись в сторону невесомые лепестки.

— Ну??!!!

Рыцарь обернулся.

— Что — ну?

— Рассказывай!!

Невысокая девушка, столь бесцеремонно прервавшая рыцарские мысли с нетерпением переминалась с ноги на ногу.

— Птичка, имей терпение!

— Я тебя тут с утра жду, какое терпение?! — Девушка недовольно поджала губы.

— Птичка — невеличка, подожди ещё минуту!

— Хорошо, Красавчик, как скажешь!

— Птичка, — Рыцарь поморщился, — я же просил, не называй меня так!

— Это ещё почему?

— Ну ты представь, всех Рыцарей зовут Могучий Волк, Железный Кулак, а меня — Красавчик!

Птичка хихикнула. Хотела добавить «Это лучше, чем вообще никак не зваться!», но промолчала.

Рыцарь и Птичка росли на одной улице, в соседних домах. Их родители дружили, и оба ребёнка росли как брат и сестра. Между ними никогда не делали разницу, обоих хвалили, обоих и ругали после очередной шалости. Шалостей, кстати, было довольно много, и после каждой из них на ушах стоял весь город.

Единственное различие состояло в том, что Птичка получила своё Имя ещё в детстве. Уже тогда люди заслушивались её голосом. Она была настоящим Бардом. Рыцарю же везло меньше. Он честно служил и воевал, но Имени так и не получил. Даже на последней войне, где многие такие же Рыцари получили свои Имена, ему не повезло, хотя он сражался не хуже других. Иногда он возвращался в памяти на могилу безымянного Генерала. Тот тоже служи, совершил много подвигов, но Имени так и не заслужил. Он умер и его похоронили под пустым камнем с единственной надписью — годами жизни… Постепенно сотрутся и они. Несмотря на то, что Генерал был великим человеком, у него теперь одна судьба — забвение.

— Ладно, не буду! — Птичка примирительно подняла руки. — Только ты тоже меня невеличкой не называй!

— Хорошо.

— Ты давай, лучше рассказывай, что там было, если не хочешь иметь на своей совести труп!

— Чей труп?!

— Труп умершей от любопытства меня!!!

Рыцарь снял шлем, положил его на скамейку и сел рядом. Глубоко вздохнул.

— Давай, говори, что ты попросил?

— Попробуй угадать. — Рыцарь улыбнулся.

— Ты попросил кучу золота!

— Нет!

— Тогда… Целый подвал лучшего вина?

— Нет.

— Неужели пожизненное бесплатное обслуживание в лучших борделях?! — Ахнула девушка.

— Птичка, и как тебе не стыдно? — Возмутился Рыцарь.

— Значит, тоже нет… Ну, тогда моя скудная фантазия иссякла! — Она развела руками.

— Ну, даже не знаю, с чего начать… — Рыцарь ещё раз вздохнул.

— Начни с начала.

— Я попросил руки Принцессы. — После недолгой паузы сказал Рыцарь.

— ЧТО?!! Ты попросил руки Принцессы??!

— Да.

Птичка села рядом с ним, взяв в руки шлем.

— Тогда ты, наверное, очень расстроен? — Она заглянула Рыцарю в глаза.

— Почему?

— Ну, она же тебе отказала?

— С чего ты взяла? — По лицу Рыцаря невольно расползлась улыбка.

— Тю… — Шлем покатился по дорожке, звеня и подпрыгивая. — Она что, прям так и сказала, «бери меня, я вся твоя»?!

— Ну, почти.

— Так-так, значит, она не согласилась?

— Согласилась. Только с одним маленьким и незначительным условием.

— Ну? — Спросила с нетерпением девушка. — Что за условие?

— Принести голову дракона. — Прямо и простодушно ответил Рыцарь.

Птичка икнула.

— И это условие ты называешь незначительным?!!!

— Ну…

— Да ты псих!!! — Девушка вскочила со скамейки. — И она не лучше! Голову дракона ей подавай! Так, пока ещё не поздно, надо пойти и сказать её твёрдое нет! Прямо так пойти и сказать!

— Птичка, нет!

— Да, именно вот так! А? — Птичка с удивлением посмотрела на Рыцаря. — Что?

— Нет, Птичка, я поеду за головой дракона.

— Но…

— И тебе меня не переубедить! — Рыцарь поднялся и подобрал шлем. Он уже настроился на долгий и нудный спор…

— Ладно. — Вдруг неожиданно легко согласилась Птичка. — Но тогда я поеду с тобой! Я, конечно, потом пожалею об этом, но тебя в таком героическом состоянии одного отпускать нельзя. Кстати, а куда мы поедем сначала?

— Ну, — Рыцарь задумался на секунду, — наверное, сначала в горы.

— В горы?! — Птичку аж передёрнуло. — Это там, где гномы живут?

— Нет, в другие горы. — Успокоил её Рыцарь.

Нелюбовь Птички к гномам уже давно вошло в легенды. Причем так и не ясно, чем эти низкорослые бородачи заслужили такое отношение с её стороны.

Птичка кивнула и вприпрыжку понеслась к воротам, договариваться со стражей. Рыцарь проводил её взглядом. Каштановые волосы, опускающиеся чуть ниже плеч, ладная фигура, за спиной болтается неизменная айра, инструмент, похожий на гитару, только размером поменьше и с большим количеством струн. Птичка, казалось, не расстаётся с ней никогда. Как, собственно и каждый Бард со своим инструментом. Неожиданно Рыцарь поймал себя на мысли, что она сильно изменилась. В памяти всплыл образ из детства — девчонка с вечно растрепанными волосами, горящими глазами и упрямым носиком, в невероятно испачканной невесть чем рубашке, больше похожая на мальчишку. Наверное, единственное что у неё осталось с тех времён — это глаза да упрямый нос. Рыцарь перевёл взгляд на шлем, стряхнул с него пару соринок и пошёл собираться.

Сборы затянулись почти до вечера. Птичка сначала предлагала остаться переночевать в Замке, на что Рыцарь ответил, что они поедут сейчас, а если это кого-то не устраивает, то он может остаться и вообще никуда не ехать. Птичка надулась и целых пол часа не разговаривала с ним.

Из Замка выехали почти на закате, перед самым разводом моста. Замок находился посередине огромного озера, и единственным способом попасть в него был мост, который опускали утром и поднимали вечером. Можно было, конечно, попробовать и вплавь — но такой изощренный способ самоубийства мало кого прельщал. В озере жили маленькие, но весьма прожорливые рыбки, которые даже костей от незадачливой жертвы не оставляли. Оставалось лишь посочувствовать им. Жертвам, в смысле. Да ещё, наверное, Стражам, которым приходилось каждое утро и вечер вручную крутить рычаги моста. Магия здесь не действовала…

Озёрный край Дривият находился в центре торговых путей, не только сухопутных, но и водных. И именно здесь находился главный Замок. С давних времён самые могущественные маги накладывали свои заклинания, что бы обезопасить и пути, и Замок. И однажды произошло нечто страшное. Как потом объясняли съехавшиеся со всех Королевств маги, количество заклинаний на квадратный метр превысило все мыслимые и немыслимые пределы. В общем, во время очередного обряда заклинания сдетонировали. Все. Сразу. От магов, творивших обряд, мало что осталось, а на всей территории Дривият образовался магический вакуум. Здесь не действовала никакая магия. Безотказные в своей простоте амулеты теряли здесь силу, в магических свитках исчезали буквы, а для самих магов слово «Дривияты» стало ругательством.

Птичка вздохнула и покосилась на Рыцаря.

— Я не хочу ночевать в лесу!

— Почему? — Удивился Рыцарь.

— Там холодно.

— Разведём костёр.

— И жестко!

— Я нарублю лапника и отдам тебе свой плащ.

— Там… Там комары! — Привела последний и весьма весомый довод Птичка.

— У меня есть амулет.

— Ты так издеваешься, да? — Обиженно спросила девушка.

— Прости, я забыл. — Рыцарь виновато пожал плечами.

— Ты невыносим!

Дальше ехали в полном молчании. Мышастая кобылка Птички иногда пофыркивала, словно смеялась своим, лошадиным мыслям. Девушка отказалась выбирать другую лошадь, в отличие от Рыцаря, который по своему праву выбрал в королевской конюшне нового коня тёмной, почти чёрной масти.

Птичка взяла в руки айру и задумчиво перебирала струны.
		От туч был чёрен небосклон,



		И ветер дул со всех сторон,



		А на холме близ Синих гор



		Стояли Рыцарь и Дракон.



		Дракон был темен, словно ночь,



		А Рыцарь светел, словно день.



		Они сошлись в смертельной схватке —



		Добро и зло, как свет и тень…








Рыцарь вздрогнул. По спине у него пробежали мурашки. Так бывало всегда, когда Птичка начинала петь. Он не мог никогда спокойно слушать. Девушка продолжила перебирать струны, выводя замысловатую мелодию.

— Знаешь, а ведь из этого можно сделать песню. — Птичка последний раз провела рукой по струнам и снова закинула айру за спину. — Или даже две…

Солнце уже почти село, вечер принёс долгожданную прохладу. Кружилась мошкара, носились птицы. Рыцарь глубоко вдохнул свежий и сладкий вечерний воздух. Мысли текли плавно и неспешно, подобно шагу его коня. Принцесса согласилась… Осталась лишь мелочь — найти дракона. Пускай это всего лишь красивый миф. Но мифы ведь не возникают на пустом месте? Он найдёт дракона, и тогда… Рыцарь улыбнулся, душа наполнилась теплом и надеждой. Они будут вместе…

— Скажи, пожалуйста, я тоже когда влюбляюсь, так же идиотски выгляжу?

— А? — Рыцарь встрепенулся. — Что случилось?

— Всё, приехали! — Птичка показала рукой вперёд. В просвете между деревьями виднелась широкая дорога, а где-то сбоку маячил весёлый огонёк. — Мы выехали на тракт раньше, чем рассчитывали. И, похоже, нам не придётся ночевать в лесу. Так что, не тормози! — Девушка пришпорила свою лошадь.

Огонёк и в самом деле принадлежал окошку небольшого постоялого двора. Рядом с Главным трактом раньше было много таких дворов. Постепенно они или вырастали до огромных размеров, становясь более похожими на полноценные замки, либо закрывались. Так что такой небольшой двухэтажный домик был скорее исключением, чем правилом.

Тяжёлый кулак в перчатке постучал в крепкую дубовую дверь. Потом ещё раз и ещё. Рыцарь задумчиво посмотрел на дверь, раздумывая, постучать в неё ногой или ещё дать ей последний шанс? Дверь, видимо прочитав его мысли, решила не рисковать и открылась сама. На пороге возникла Хозяйка.

— Чего? — коротко спросила она.

— Нам бы комнаты. — Птичка кинула Хозяйке монету. Та поймала её на лету.

— Две?

— Две. — Птичка дала ещё одну монету.

— Стойла? — Хозяйка кивнула в сторону лошадей. Создавалось впечатление, что ей трудно говорить.

— Конечно! — Ещё одна монетка мелькнула в воздухе. — И ужин. — Птичка достала из кошеля четвёртую монету. Рыцарь лишь покачал головой. В те редкие случаи, когда Птичка путешествовала с ним, все расчеты вела только она. У девушки была редкая способность, даже не торгуясь платить в два раза меньше. Это только кажется, что она переплатила, два медяка и две серебрушки вместо одного золотого — согласитесь, существенная разница.

Хозяйка кивнула и пару раз хлопнула в ладони. Из-за дома выбежал мальчишка лет восьми. Из-под длиннющей челки, которую он постоянно пытался убрать в бок, выглядывали любопытные глаза. Хозяйка кивнула в сторону коней. Мальчишка закатал рукава явно великоватой рубаки и принял из рук Рыцаря поводья.

— У вас красивые коники.

— Знаю. — Рыцарь улыбнулась.

— Вот этот красивый. — Мальчишка расплылся в ответной улыбке и погладил серую кобылку. — Она почти как наша. — Он ещё раз погладил лошадь — Она на тучу похожа!

— Ну вот, лошадка, у тебя теперь и имя есть! — Птичка рассмеялась и потрепала лошадиную гриву. — Туча!

Мальчишка хотел еще что-то сказать, но Хозяйка сухо кашлянула. Он сразу сник и повёл коней в стойла, а наши путешественники вошли внутрь дома. Рыцарь огляделся. Ничего особенного: длинный стол в центре, несколько маленьких по бокам. Со стен свисают пучки душистых трав, справа весело потрескивает огромный камин, где на вертеле жарится целый поросёнок. Народу было мало. За маленьким столиком прямо возле камина сидели двое, что-то тихо обсуждая, да за большим столом сидел Крестьянин в дорожном плаще, неспешно попивая пиво из большой кружки.

К Рыцарю и Птичке подошел Хозяин. Среднего роста, слегка полноватый. Причём полнота, скорее, была особенностью его телосложения, чем следствием переедания. Он тут же усадил их за стол, лично принёс ужин и остался поболтать. Оказалось, что Хозяин раньше тоже служил. За рассказами о прошлых подвигах и битвах время пролетело незаметно. Спать в результате пошли только за полночь, когда догорел огонь в камине.

— До утра! — Рыцарь, уже открыто зевая, потянулся и поднялся из-за стола.

— До утра. — Хозяин поднялся вместе с ним. — Жалко только, не долго вы у нас. — Он вздохнул. — Давненько таких собеседников не было!

Рыцарь растолкал задремавшую Птичку, ещё раз пожелал Хозяину спокойной ночи и поднялся наверх.

Не смотря на усталость, сон всё не шёл. Рыцарь лежал на спине и смотрел на тёмный потолок, представляя себе Принцессу. Наверное, ему повезло. Там, в Замке он и не рассчитывал на согласие. Осталось только найти дракона. Всего лишь…

Сон сморил его только под утро. Рыцарь только закрыл глаза, и тут же подскочил на кровати от громкого стука в дверь. За окном уже вовсю светило солнце, обещая не менее жаркий день, чем вчера. Стук в дверь повторился.

Рыцарь быстро натянул штаны с рубашкой и открыл. На пороге стояла радостная Птичка.

— С добрым утром! Ну ты и горазд спать, я уже позавтракать успела! — Она закатила глаза. — Тут такая рыба! Спускайся скорей. — Девушка развернулась и побежала вниз.

Вздохнув, Рыцарь умылся, надел кольчугу (доспехи остались в Замке — они только на войне хороши), перевязь с мечом, обул сапоги и спустился вслед за Птичкой. Внизу было на удивление людно. Все столы были заняты, слышались разговоры и смех. Рыцарь отыскал глазами Птичку. Она сидела за вчерашним столом, сплошь уставленным тарелками. Рыцарь присел рядом. Птичка тут же подвинула ему одну из них.

— Вот мне интересно, как в тебя столько влазит? — Риторически спросил Рыцарь, съев свою порцию и наблюдая, как хрупкая девушка приканчивает уже второе блюдо с рыбой.

— Надо хорошо позавтракать ещё раз! А то когда в следующий раз так поедим? — Справедливо рассудила она, и взяла ещё пару рыбин.

Ела она не часто, но уж если… Рыцарь только диву давался. Но привык уже.

Устроившись поудобней, он попытался подремать. Было такое ощущение, что он и не спал ночью вовсе. Да и сейчас вздремнуть не удалось, со всех сторон доносились голоса, обрывки разговоров, фраз.

— …нет, ты представляешь, она мне и говорит…

— … а Ярмарка в этом году… Вот в прошлом!

— … где ж мы такого найдём, кто к дракону полезет?

На этом месте Рыцарь встрепенулся и прислушался.

— …Да никто! Наёмники оказываются, а с остальных… Ну, ты ведь знаешь! — Послышались шумные глотки и сердитый удар кружкой о стол. — Измельчал народ, из-мель-чал!

— Уж тебе ли об этом говорить? — Послышался второй голос.

— Эт ты на что намекаешь?!

— Успокойся, старина, успокойся!

— Ещё раз, и так отделаю… — Проворчал первый. — Ты думай лучше, что делать?

— До завтра ещё время есть. А потом… — Послышался всхлип. — Потом с моей дочкой можно будет попрощаться…

На этом месте Рыцарь не выдержал и поглянулся. Радом, за соседним столом сидели двое. Гном и человек, тот самый вчерашний Крестьянин. Рыцарь встал и подошёл к ним.

— Простите, но мне довелось услышать ваш разговор.

— Что с того? — Сердито спросил гном.

— Я, наверное, смогу вам помочь.

— Ты? — Гном оглядел Рыцаря. — Помочь?

— Постой, Гром, не торопись. — Крестьянин поднялся и протянул Рыцарю руку. — Если вы в самом деле можете нам помочь, я буду в неоплатном долгу!

— Если я всё правильно понял, речь идёт о драконе.

— Да, о драконе! О большом, кровожадном драконе, пожирающим наших детей! — Рявкнул гном.

— В таком случае, мой меч к вашим услугам! — Произнёс ритуальную фразу Рыцарь.

Лошади неслись галопом, мешая Птичке высказать Рыцарю всё, что она о нём думает. Это же надо, наняться к гному!

Из постоялого двора выехали почти сразу. Ничего не понимающую Птичку буквально силой вытащили из-за стола и сразу же посадили на лошадь. Уже в пути Рыцарь объяснил, что они едут убивать дракона. И этот «низкорослый урод» их наниматель. И это не обсуждается. Птичка хотела что-то ответить, но Рыцарь уже пришпорил своего коня.

Скакать пришлось весь день без остановок. И Крестьянин, и Гном очень спешили. Ночью, на привале все были буквально без сил. Птичка пододвинулась поближе к Рыцарю.

— Я ему не доверяю.

— Кому? — Переспросил Рыцарь.

— Гному.

— Птичка, ты всегда гномам не доверяешь! — Напомнил он.

— Этому я не доверяю вдвойне!

— Это почему же?

— А ты посмотри на его лицо! — Птичка покосилась в сторону гнома. — Так и навевает мысли об обмане!

— И чем он тебе не угодил? — Устало сказал Рыцарь. Страшно хотелось спать, но есть хотелось больше, так что он, во что бы то ни стало, решил дождаться ужина.

— Он явно бандит.

— Ну почему же?

— Сам подумай! Нам был нужен дракон. Но они всего лишь миф! А тут, прямо чуть ли не на блюдечке! Не настораживает?

— Нет. Вдруг нам повезло, и это в самом деле дракон, который…

— Не может так везти!! — Воскликнула Птичка.

— Птичка, у них умирают дети. И тут даже не важно, дракон там или нет. Или ты хочешь им отказать, обречь их детей, только потому, что ты почему-то не доверяешь гномам?!

— Ну… — Птичка замялась. — Нет… Но гном подозрительный всё равно!

— Ладно, гном подозрительный. — Решил не спорить Рыцарь и принюхался. — Но готовит хорошо!

— Зря мы с гномом связались, зря… — Тихо проговорила девушка. Так тихо, что Рыцарь не услышал.

Гном оказался в самом деле отменным поваром. Ужин прошёл в молчании — все были заняты едой.

— Мы взяли хороший темп. — Крестьянин пододвинулся ближе к костру. Глаза его затуманились. — Мы успеем.

— Должны успеть! — Громко проговорил Гном.

— Если завтра поскачем с той же скоростью, то к вечеру будем на месте. Там наша деревня и, — спутник Гнома закусил губу, — дракон.

— Скажите, — Птичка сидела скрестив ноги и перебирала струны не айре, стараясь поймать ускользающую мелодию, — скажите, давно у вас дракон поселился?

— Нет. Несколько месяцев прошло, только несколько месяцев. — Человек смотрел на огонь, и отблески пламени превращали его лицо в невероятную маску. — А кажется, что вечность. Хотя, может даже пол года. Наши охотники рассказывали об огромных следах, но им не верили.

— А потом начали исчезать дети. — Подхватил гном. — Один за другим.

— Мы просили магов. Они сказали, что это наверняка всего лишь медведь.

— Узнаю этих напыщенных идиотов! — Фыркнула Птичка, гневно ударив по струнам. Инструмент застонал громко и чисто.

— Потом мы решили нанять Рыцарей и Наёмников. Некоторые соглашались. Не буду врать, мало кто из них вернулся. — Крестьянин опустил глаза.

— Да только один и вернулся. — Тихо сказал Гном. — Вернулся и убежал. Как только дракона увидел, наложил в штаны и убежал. Трус!

— И где же он, трус этот? — Поинтересовался Рыцарь.

— Не знаю. — Гном мрачно усмехнулся. — Да и лучше не попадаться ему мне на глаза. Не хуже дракона отделаю!

На несколько минут повисло молчание. Только тихо потрескивали дрова в костре, яркие язычки пламени лизали дерево, то затухая, то вспыхивая с новой силой. Где-то тоскливо завыл волк.

Рыцарь подкинул в костёр последние ветки.

— Дрова закончились. — Задумчиво произнёс он. — Я схожу.

— Может, я с тобой? — Птичка рванулась вслед за ним.

— Я и один справлюсь, сиди уж.

Рыцарь поднялся, поправил меч и углубился в лес. Веток можно было насобирать и рядом, но хотелось побыть одному.

Яркий огонёк костра уже был почти не виден из-за деревьев. Рыцарь шёл, полностью углубившись в свои мысли, как вдруг волчий вой раздался совсем рядом. Рыцарь вздрогнул и стал оглядываться. Вой повторился, тоскливый и протяжный, явно доносившийся откуда-то спереди.

Рыцарь пошёл прямо на него, на всякий случай вытащив меч. Сбоку что-то шевельнулось. Рыцарь резко обернулся, но это оказалась всего лишь поздняя птица. Подул ветер, качая верхушки деревьев. В неверных летних сумерках лес начал производить жуткое впечатление. Заухала сова. Рыцарь медленно попятился, пытаясь отыскать глазами искру костра. Вдруг вой раздался прямо перед ним, и на рыцаря уставились два жёлтых глаза.

Руки действовали быстрее, чем голова. Меч взмыл вверх, что бы обрушится на хищника, но… Рыцарь почему-то остановился. Волк не убегал, не нападал, даже не рычал. Он только смотрел.

— Брысь от сюда! — Рыцарь махнул мечом прямо перед его носом.

— Я бы с радостью… — Неожиданно грустно вздохнул Волк.

Рыцарь вздрогнул. Ещё раз посмотрел на Волка.

— Чего смотришь? — Волк ещё раз вздохнул. — Ты того, или добей, или…

— Почему ты говоришь?! — Рыцарь на всякий случай огляделся, может, его просто разыгрывают?

— Да нет тут никого. Даже не смотри. — Мрачно сказал зверь. — А то, что говорю… Так ты же тоже говоришь.

— Но ты — Волк! А волки не говорят! — Логично заметил Рыцарь. Похоже, это и в самом деле был говорящий Волк. Только волки не говорят, и осталось только его в этом убедить…

— Допустим. — Кивнул он головой. — Но откуда ты знаешь, что волки не говорят?

— Ну… Еще никто не слышал, что бы волки говорили. Говорящих волков не существует!

— Как жаль… — Волк покачал головой. — А я всегда считал себя вполне материальным… Вот так живёшь себе, а потом в один прекрасный день узнаёшь, что тебя не существует!

— Ладно, — Рыцарю стало жалко зверя, — В качестве исключения, будем считать, что ты особенный, говорящий.

— Ура. Хоть что-то приятное — я существую. — Кисло обрадовался Волк.

— Ты почему здесь сидишь? — Перевёл разговор Рыцарь.

Волк вздохнул. На пару секунд повисла тишина.

— В капкан я попал. — Он поднялся и продемонстрировал заднюю лапу, схваченную огромным капканом. — Почти неделю здесь…

Рыцарь присвистнул. Лапа, зажатая между стальных челюстей, выглядела ужасно.

— Дай-ка… — Рыцарь поудобнее взял меч.

Волк заскулил и зажмурил глаза.

— Вот и всё! — Рыцарь помахал перед мордой Волка снятым капканом.

Зверь недоверчиво открыл глаза. Потряс освободившейся лапой, поморщился.

— И это всё? — Волк с удивлением посмотрел на своего освободителя. — Ты вот так взял, и освободил меня?

— Конечно. Ты свободен.

— Благодарю тебя, доблестный Рыцарь! — Волк весьма учтиво поклонился. — Не думал я, что снова на воле буду.

— Да не за что… — Рыцарь кинул в сторону капкан. — Рад был помочь.

— Думал, что уже не выберусь. — Зверь усмехнулся. — Отныне — я твой должник! — Волк торжественно вручил Рыцарю короткую верёвочку с узелками. — Если понадоблюсь — просто разорви её! А теперь — до встречи! — И зверь скрылся в лесу.

— До встречи. — Рыцарь помахал ему вслед рукой.

В лагерь он вернулся без дров. Птичка уже спала, как и Крестьянин. Только Гном сидел, нахохлившись возле костра. Когда Рыцарь вышел из леса, он бросил на него единственный недовольный взгляд и снова уставился на огонь.

— Я уж думал, ты сбежал. — Не разжимая губ, сказал он.

Рыцарь пожал плечами и тоже сел к костру. Летние ночи были обманчиво — тёплыми, он даже не заметил, как замёрз.

— Ты слишком плохо думаешь обо мне.

— Я думаю так, как ты заслуживаешь. Я не знаю, можно ли тебе доверять.

— Знаешь, Гром, я тоже тебе не доверяю. Так что мы квиты. — Рыцарь поплотнее закутался в плащ и зевнул. — Если ты не против, я буду спать.

Гном что-то пробурчал, но Рыцарь уже не слышал, всё глубже погружаясь в сон.

Ещё только первые лучи солнца коснулись земли, что бы согреть и обласкать её, а наши герои уже были в пути. Гном и его спутник настояли, что бы путешествие было продолжено как можно раньше. Они явно торопились.

Птичка была злая и не выспавшаяся. Точнее, первое происходило от второго. Коней решили не гнать, как вчера, так что ни что не мешало ей поговорить с Рыцарем.

— Ты куда вчера убежал? — Зевая, спросила девушка.

— За дровами.

— И много дров принёс?

— Ну… — Рыцарь немного смутился. Рассказывать про говорящего Волка не хотелось. Но и врать не хотелось… — Я встретил волка и прогнал его.

— Здорово. — Птичка зевнула снова и обратилась к Крестьянину. — Эй, долго нам ещё осталось?

— К полудню на месте будем! — Улыбнулся он. — Как раз успеваем.

— Точно говоришь. — Даже вечно хмурый Гром улыбнулся.

К деревне в самом деле подъехали ближе к полудню. Вид открывался живописный: деревня лежала между холмами, окруженная полями и лесом. Даже и не верилось, что здесь рядом обитает дракон. Однако первое впечатление оказалось обманчивым. Поля были заброшены, и сама деревня встретила путников гробовой тишиной.

— Не очень-то нам здесь рады. — Рыцарь спешился и огляделся.

Наверно, совсем недавно это был богатый, славный посёлок. Сейчас же повсюду царила разруха и запустение. В воздухе витало напряжение. Такое ощущение, что людей здесь нет.

Гном встал рядом с Рыцарем.

— А ты чего ждал? Что тебя тут прямо с цветами и песнями встречать будут?

— Ну, цветы не обязательно, достаточно хотя бы песен. — Рыцарь криво улыбнулся. — Не многолюдно тут у вас.

— Просто все боятся. — В разговор вступил спутник Гнома. — Вот и прячутся. Дорогой Гром, позови всех.

Хмурый Гном хмыкнул и оглушительно громко свистнул. Птичка ойкнула, да и Рыцарь отшатнулся.

Деревня медленно, словно нехотя, начала оживать. Скрипели двери, из домов выходили бледные люди.

— Слушайте! — Закричал Гном. — Этот Рыцарь пришёл, что бы спасти нас!

По поселку разнесся радостный гул. Повсюду повыскакивали селяне. Выглядели впрочем они не очень приветливо.

— Сейчас он пойдёт к ужасному дракону и победит его!

В воздух взлетело дружное «ура!».

— Постойте — постойте! — Рыцарь поднял руку. — Как так прямо сейчас?!

— В самом деле! — Птичка, до этого с умилением наблюдавшая за происходящим, удивлённо приподняла бровь. — Мы только что с дороги. Может, до завтра подождём?

— А чего ждать? — Гном пожал плечами. — Дракон ждать не будет. Пусть сейчас идет.

— Но… Я даже не знаю, где он!

— Я знаю. — К Рыцарю подошёл старик.

— Но…

— Ты будешь сражаться, трус, или нет?! — Рявкнул Гром.

Рыцарь сжал кулаки и подался вперёд, собираясь проучить этого Гнома. Ещё никто не называл его трусом! Но Птичка неожиданно его остановила.

— Оставь свой гнев для дракона. Пойдём. Они хотят сейчас, значит сейчас.

— Мудрые слова! — Гном захохотал, остальные поддержали его. — Дракон ждёт вас.

Птичка лишь скрипнула зубами. Не говорить же Рыцарю, что ей самой ужасно хотелось отделать этого Гнома, но здравый смысл не позволял. Уж больно нехорошо смотрели его односельчане, когда Рыцарь хотел наброситься на коротышку.

— Вот там ваш дракон. — Старик хихикнул и показал костлявой рукой в сторону огромного оврага. — Дальше я не пойду, авось не заблудитесь. — Он развернулся и с немыслимой для его возраста скоростью рванул обратно в деревню.

— Мда… — Глубокомысленно произнесла Птичка. — Не нравится мне всё это.

— Знаешь, мне тоже. — Рыцарь вздохнул и посмотрел в сторону оврага. — Никогда не слышал, что бы драконы жили в таких местах.

— Хотя откуда мы знаем, где на самом деле живут драконы? Они всего лишь красивая легенда.

— Ты думаешь, там не дракон?

— Один шанс из тысячи. Точнее, из ста тысяч.

Рыцарь погрустнел. Он и сам уже не верил, что там настоящий дракон… В легендах всё иначе.

Овраг, впрочем, оказался достаточно глубоким. На его дне были навалены огромные камни, между ними журчал невидимый ручей. На противоположном краю оврага зияло огромное отверстие — наверняка жилище дракона. Рыцарь и Птичка спустились вниз. Сразу стало темнее и прохладнее. В нос ударил тяжёлый запах земли. Возле пещеры они остановились.

— Чисто… — Птичка огляделась.

— Я думал, тут будет куча костей. — Рыцарь ковырнул носком сапога тщательно утоптанную землю. — Не похоже, что здесь живёт чудовище.

Словно в ответ на его слова из пещеры донесся рёв. Птичка вздрогнула и отошла подальше. Рыцарь достал меч и тоже попятился. Но из больше пещеры не доносилось ни звука.

Рыцарь ещё некоторое время стоял, ожидая нападения. Однако всё было тихо. Он уже собирался сам, лично идти в логово, как из пещеры появилось нечто… От кромешной темноты словно отделился кусок, превращаясь в ужас.

Кем бы не было появившееся чудовище, но это явно был не Дракон. Разве может быть Драконом нечто, напоминающее спутанный шар из колючих веток, и тьмы? Рыцарь в шоке смотрел на эту тварь.

Шар дёрнулся и начал разворачиваться. Рыцарь заворожено наблюдал, боясь даже пошевелиться. Вот появился длиннющий хвост, вот и лапы…

— Мамочки… — Птичка тихо всхлипнула. — Боги и демоны, что я вам плохого сделала?!

Шар уже полностью развернулся, превратившись в гигантского монстра, который, казалось, полностью состоял из шипов, клыков и когтей. Вытянутая морда, огромные клыки в два ряда, горящие злостью глаза. И шипы, хаотично разбросанные по всему телу. Длинный хвост, на удивление абсолютно голый, подёргивался, твари явно не терпелось напасть. Что она и не замедлила сделать.

Птичка и рыцарь едва успели отскочить и укрыться за ближайшим валуном.

— У меня для тебя плохая новость — это не дракон. — Прошептала девушка.

— Я уже сам догадался. — Огрызнулся Рыцарь.

— Это хуже. Демоны! Я бы лучше встретилась с самым голодным и разъяренным драконом, или даже прожила месяц в Подгорном Королевстве, чем встретила эту тварь!

— Она настолько опасна?

— Опасна — самое мягкое, что про неё можно сказать. Надо бежать отсюда.

— Бежать?!! — Рыцарь просто не поверил своим ушам.

— Да, именно бежать.

— Да тебе знакомо такое понятие, как честь?! — Почти закричал он.

Птичка сделала страшные глаза и зажала ему рот. Потом на секунду осторожно выглянула из укрытия. Тварь, до этого ошарашено топтавшаяся на месте и пытавшаяся сообразить, куда делась добыча, сейчас напряглась, прислушиваясь и принюхиваясь.

— Знакомо! Только мне ещё знакомо такое понятие, как самосохранение! — Девушка, наконец, отпустила Рыцаря. — К твоему сведенью, эта занятная зверушка — каменная ящерка, одна из разновидностей виверн.

— Ящерка? Ты уверена, что не ошиблась? Ящеркой ЭТО не назовёшь. — Скептически хмыкнул Рыцарь.

— Это она. Я уже видела такую, только в музее. — Птичка поёжилась. — А потом Хранитель со смаком рассказал про неё пару занятных историй. Меня неделю кошмары мучили.

— Может, поделишься сведениями?

— Охотно! Знаешь, сколько народу потребовалось, что бы уложить ту, музейную? Десять воинов и три мага! И вернулись живыми только половина!

Рыцарь весело посмотрел на девушку.

— То есть вернулось полтора мага? Верхняя или нижняя половина?

— Шутки тут не уместны! У нас просто нет шансов. — Птичка прислонилась спиной к камню и посмотрела на небо, казавшееся ослепительно голубым со дна оврага.

Неожиданно сильный удар просто раскрошил огромный валун в щебень. Птичка вскрикнула. Один из осколков сильно задел ей руку. Рыцарь просто отлетел в сторону, основной удар пришелся на него.

Ящерка стояла, щеря зубы, словно злорадно улыбаясь. Рыцарь кое-как поднялся и взял в руку меч. Тварь зарычала, поднимая огромную лапу для следующего удара. Рыцарь успел отпрыгнуть, и даже полоснул по лапе мечом, он на твари не осталось ни царапины! На оборот, на светлом лезвии появилась пара зазубрин. Меч был против неё бесполезен. Тварь зарычала, словно засмеялась.

Снова удар чудовищной лапой — и снова Рыцарь смог увернуться. И снова задел тварь мечом. С тем же результатом. Ситуация выходила безвыходная — эту «ящерку» совершенно не брал меч. Можно было, конечно, побегать от неё, но не будешь же бегать вечно… Рыцарь увернулся ещё пару раз. Остаётся только узнать — кто устанет раньше, ящерка или он?

Словно в ответ на вопрос у Рыцаря онемела нога. Потом вторая. Он упал на колени.

— Что… Что это?! — Рыцарь попытался подняться, но ноги отказали полностью.

Тварь, радостно рыкнув, прыгнула. Рыцарь с ужасом наблюдал за ней. Шансов спастись просто не было.

Огромная тень заслонила небо, и острые когти вонзились в мягкую и податливую землю. Тварь в ярости заревела.

Рыцарь тяжело дышал, всё ещё не веря, что он жив. Рядом с ним сидела Птичка, чудом успевшая его вытащить прямо из когтей монстра.

— Спа… сибо…

— Сочтёмся. — Девушка лишь махнула рукой. — Ты молится ему собирался, что на колени бухнулся?

— Ноги… не двигаются… — Рыцарь с ужасом начал понимать, что странное онемение движется вверх. Он уже не чувствовал левую руку. — И руки…

— Не двигаются?!

— Да… Как будто… у меня их просто нет…

— Что… Демонов Гном! — Глаза Птички в ужасе расширились от неожиданной догадки. — Так и знала… нельзя ему было доверять, нельзя!

— В чём… дело?

— Тебя отравили. Это наркотик. — Коротко и неожиданно спокойно ответила она. — Они по этому и торопился, всё было рассчитано…

— Но… когда?

— Гном добавил, когда готовил ужин. Теперь мы умрём. Ты — быстро и безболезненно, а я помучаюсь. — Птичка усмехнулась. — Никогда не ем то, что готовят гномы.

Послышались тяжёлые шаги. Тварь приближалась, рыча и хлеща себя по бокам хвостом. Огромные глаза были налиты кровью. Она не торопилась, зная, добыче некуда бежать. Птичка встала.

— Хранитель, кстати, рассказывал, ещё и как её убили. — Она подняла меч Рыцаря. — Надо всего лишь попасть точно в горло… в основании головы… Я только что вспомнила… Прости.

— Стой… — Рыцарь из последних сил приподнялся. — Лучше беги…

— Шутишь? Тебе что, незнакомо такое понятие как честь? — Девушка поудобнее перехватила меч и подмигнула Рыцарю. Она была необыкновенно бледна. — Лучше пожелай мне удачи. У меня один шанс из ста. Гораздо больше, чем у тебя с драконом.

Рыцарь хотел что-то сказать, но онемение добралось уже до горла. В глазах потемнело. Последнее, что он увидел — как Птичка, держа меч обеими руками, бежала на тварь. Потом сознание провалилось в пустоту…

По всему телу волнами разливалась блаженная лёгкость. Не было ни времени, ни пространства. Лишь вечность… Вокруг была тьма, только впереди маячил призрачный отблеск света. Сознание потянулось к нему, сначала неспешно, потом все быстрее и быстрее, уже не имея возможности остановиться…

Глаза распахнулись сами собой. В теле всё ещё чувствовалась лёгкость, постепенно сменяемая пустотой и ощущением падения в никуда. Рыцарь вздрогнул и сел. Тут же закружилась голова и перед глазами заплясали разноцветные круги. Поморщившись, он с трудом поднялся. Ноги были как ватные, но всё-таки слушались. Это уже было хорошо. Потом он огляделся. Сердце предательски ёкнуло.

Тварь лежала, глядя остекленевшими глазами куда-то в даль. Голова её была неестественно вывернута, из раны на шее медленно сочилась тёмная, почти чёрная, кровь. Рядом с тварью, в обнимку с обломанным мечом, лежала Птичка, неподвижно глядя в небо. Вся одежда девушки была пропитана кровью.

— Нет… — У Рыцаря подкосились ноги. — Нет… Это я должен был умереть… Почему же ты?… Почему?!!

— Хм… Даже и не знаю, чем тебя обрадовать. — Птичка пожала плечами. — И не ори так, лучше посмотри, какое небо голубое…

Рыцарь замер с открытым ртом.

— Ты… Ты жива?! — Наконец выдавил он.

— Ага… Жива. Эдак на треть. У меня всё болит! — Пожаловалась девушка.

— Слава богам! — Рыцарь счастливо вздохнул. — А теперь лучше скажи, что это за игры в героев? Ты почему так рисковала?! Ты могла погибнуть!

— Что?! — Птичка возмущённо уставилась на него. — Я тут, понимаете, жизнью ради тебя рисковала, а ты?! Неблагодарный! Нет что бы «спасибо» сказать! Вот умру сейчас, и тебе будет стыдно! — Она демонстративно отвернулась.

Солнце медленно и лениво опускалась за горизонт, окрашивая синеву неба в сочные апельсиновые тона. Маленький костерок на краю оврага словно старался подражать ему, заимствовал самые яркие краски. Птичка сидела рядом, обмотанная бинтами, словно мумия, пила отвар из лечебных трав и попутно пыталась рассказать Рыцарю про то, как ей удалось убить ящерку.

— …я как размахнусь — а она лапой! Я отпрыгнула, а она хвостом! Прямо по руке! Демон, горячо! Можно холодной воды долить? — Птичка умоляюще посмотрела на Рыцаря, протягивая ему кружку с отваром. — Нет? Ну и ладно. Так выпью. Ну и гадость! Ладно, слушай дальше. Я меч в другую руку — и на неё! А она зубами, почти достала! Ну и я её чуть зацепила, чуть — чуть оставалось! Только я поскользнулась, она и прыгнула сверху. Тьфу, что ты туда намешал?! Гадость! Продолжаю. Значит, эта тварь прыгучая ка-а-ак прыгнет! Я меч и выставила. Тютелька в тютельку! Точнёхонько в горлышко! — Девушка рассмеялась. — Половина клинка так там и осталась, я еле успела в сторону откатится, а то она б меня раздавила. Правда и эта тварюшка меня за ногу хорошенько цапнула!

Рыцарь поцокал языком.

— Ну не ожидал от тебя!

Птичка гордо улыбнулась.

— Только остаётся открытым один вопрос, — Продолжил Рыцарь, — с какой стати Гном подмешал в еду наркотик?

— Как почему? Всё их племя такое! — Фыркнула девушка.

— Можно и поспорить, но ведь, судя по всему, с ним заодно и тот Крестьянин, и все жители деревни.

Птичка задумчиво покусывала губу.

— Вот бы поймать того Гнома, ох и поговорила бы я с ним! Я вот одного не понимаю, они хотели, что бы мы убили эту тварь или как? И деньги заплатили вперёд, и кони с нами.

— Думаю, у тебя будет такая возможность. — Рыцарь усмехнулся. — Они почему-то не хотели, то бы мы выжили. По этому и подмешали наркотик, во избежание, так сказать… Он же рассказывал про сбежавшего наёмника, помнишь? Значит, они уверенны, что мы уже давно покоимся с миром. А покойникам лошади не нужны.

— Они придут за лошадями! — Птичка хлопнула себя рукой по лбу. — И как я сама не догадалась!

— Правильно мыслишь. — Рыцарь вылил оставшийся в котелке отвар на огонь. Пламя обиженно зашипело и погасло. — Будем ждать.

Ждать пришлось не долго. Как только солнце закатилось за горизонт и на небе зажглись первые звёзды, вдали показались две фигуры. Они подошли почти к самому краю оврага, и Рыцарю пришлось приложить огромные усилия, что бы удержать Птичку. Одним из подошедших оказался давно знакомый Гном, и девушке не терпелось с ним поквитаться.

Гном замысловато и громко свистнул. Прислушался. Свистнул снова.

— Где дракон? — Спросил второй. Рыцарь по голосу узнал Крестьянина.

— Наверно Рыцаря переваривает и девку его! — Гном расхохотался. — Славный пир мы ему устроили, славный!

— Совершенно согласна!

Гном и человек резко обернулись. Они даже не услышали, как подошли Птичка и Рыцарь.

— Совершенно согласна! — Повторила Птичка, мило улыбаясь. — Кстати, это вон там случайно не тот труп дракона нас переваривает? Даже в сумерках было видно, как побледнели Гном и Крестьянин.

— Вы… Убили его?!

— Как вы догадались!

— Это невозможно! — Гнома начало трясти. — Дракона нельзя убить! Вы не могли…

— Я ведь лично… — Крестьянин растерянно переводил взгляд с Птички на Рыцаря.

— Ты ведь лично отравил нас! — Издевательски закончил Рыцарь.

— И, если вы не в курсе, должна вас просветить — это никакой не дракон, а всего лишь виверна, пускай и очень опасная. — Птичка скрестила руки на груди. — А теперь советую покаяться, и смерь ваша будет лёгкая.

Крестьянин упал на колени.

— Не возможно… Вы не могли! Вы не убили его! Нет! Вы не убили… Его нельзя… невозможно убить!

— Ещё как возможно. Можешь убедиться лично. Ну, а теперь, может, ответите на пару вопросов?! — Рыцарь схватил за воротник Гнома. Крестьянин уже был не в состоянии говорить — он бился в истерике. Птичка пыталась привести его в чувство, но бесполезно.

— Я вам ничего не скажу. — Гном попытался вырваться, но Рыцарь держал крепко.

— Скажешь — скажешь, как миленький! — Прошипела Птичка. — Я тебе клянусь, скажешь!

— Да ты что! Что ты можешь? Ты даже не доползёшь до меня, сучка. — Гном смерил её презрительным взглядом и рассмеялся.

— Зря… — Рыцарь занёс руку для удара, но Птичка успела раньше. Гном согнулся пополам.

— Следи… за… языком… — Девушку шатало, на бинтах появились красные разводы.

— Перестань. — Рыцарь перехватил её руку. — Ты себя раньше убьёшь, чем его.

— Тебе повезло, недорослик. — Птичка отошла в сторону.

— А теперь я жду ответов. — Рыцарь встряхнул Гнома. — Зачем ты нанял меня Гном? И прекрати уже орать!

— Да тут секрета нету. — Гном ухмыльнулся. — Для дракона, ещё ж для чего?

— А отравили зачем? Говори!

— А что бы не сбежали. Дракону тоже кушать надо! — Коротышка захихикал. — Да, ему надо кушать!

— Нет, ну это надо придумать — кормить эту тварь людьми! — Птичка поморщилась. Ехать на лошади было легче, чем идти пешком, но всё равно тело жутко болело.

После получасового допроса Гнома Рыцарь узнал следующее: виверна, она же дракон, жила в овраге много лет. Люди и нелюди быстро извлекли из этого пользу. Они кормили её, коровы или нескольких свиней в месяц вполне хватало. А «дракон» «защищал» деревню.

Но недавно эта идиллия закончилась. Захотелось дракону человеческого мяса. Начали пропадать жители деревни. Один за другим. Сначала никто не знал, что случилось. Грешили на бандитов, но когда узнали правду…

Тогда люди наняли оного из Рыцарей. Он не вернулся. Тварь оказалась сильнее. И плата за это оказалась велика. Стали пропадать дети… Вторая часть истории совпадала с рассказанным в самом начале. Множество наёмников ушли и не вернулись. Тогда-то и стали замечать, что на целый месяц после очередного «похода на дракона» воцаряется мир и покой.

Тварь стали кормить людьми. Это оказалось даже дешевле, чем обычным мясом… Правда, однажды случилось непредвиденное — один наёмник сбежал, «дракон» еды не получил. Тогда и стали добавлять в еду наркотики, дабы герои не разбегались и не мешали процессу питания.

Рыцарь, услышав эту историю, едва подавил желание вернутся и спалить всю деревню — ибо это уже точно беспредел и не по понятиям кормить драконов рыцарями. Хорошо, что Птичка не дослушала и уснула. Иначе Гном точно не выжил. Рыцарь рассказал ей всё уже в пути, когда и крепко связанный Гном, и деревня, остались далеко позади.

— Как такие живут… Уму не постижимо! — Рыцарь сжал руки в кулаки. — Только жаль, ничего им не будет…

— Будет — будет. Сообщишь в ближайший Университет Магии, а там за приручение и содержание особо опасных существ по голове не погладят. И… Я хотела сказать, ты правильно сделал, что оставил им всем жизнь. — Птичка с трудом улыбнулась.

— Спасибо. — Рыцарь улыбнулся в ответ. — Только теперь надо подумать о тебе. Не нравится мне, как ты выглядишь.

— Да всё со мной в порядке! — Девушка постаралась сделать непринуждённое лицо и гордо выпрямить спину, но тут же согнулась от боли и закашлялась.

— А ты говоришь в порядке! — Рыцарь укоризненно покачал головой.

— Ничего, жить можно.

— Можно. Но недолго!

— И что ты предлагаешь?

— На сколько я помню, здесь не далеко есть небольшой город. Наверняка там имеется хороший лекарь.

— Лекарь… — Птичка сразу погрустнела. — Придётся сделать большой крюк, я тоже знаю этот город.

Рыцарь кивнул. Ночной ветер освежал, делал голову ясной. На небе светила луна, ярко блестели звёзды. Ехали по самой кромке леса, он стоял слева сплошной стеной, слева было поле, больше похожее на море в неверном лунном свете. А кода ветер колыхал траву, казалось, что это бегут волны…

К городу подъехали перед самым открытием ворот. Стражники отсалютовали Рыцарю и пропустили его одним из первых, без всяких вопросов.

Сосновый Городок полностью оправдывал своё название: почти все дома там были построены из этого дерева, лишь насколько строений могли похвастаться тем, что они были каменными. Рыцарь не без труда отыскал Лекаря. Тот схватился за голову, едва увидев, в каком состоянии находится Птичка. Ей в самом деле становилось всё хуже… Лекарь настоял, что бы девушка осталась в лечебнице, хотя бы на некоторое время. Рыцарь согласился без колебаний.

Оставив свою подругу на попечение Лекаря, он пошёл искать постоялый двор. Похоже, в этом городе придётся задержаться.

На третий день пребывания в Сосновом Городке Рыцарь, всё-таки решил сходить в филиал Университета Магии. Такие филиалы были почти во всех городах. Основной их задачей являлся контроль магии и поиск одарённых детей. В последние время таких рождалось не много…

Филиал располагался в одном из каменных зданий, легко узнаваемый по высокой круглой башне. Рыцаря всегда удивляла эта любовь магов к башням. Они присутствовали везде, где были маги. И служили неплохим ориентиром, по крайней мере, всегда знаешь, есть ли в городе представители столь полезной профессии.

Ворота распахнулись перед Рыцарем после первого же стука, впуская его. Во внутреннем дворе царило небывалое оживление. Рыцарь удивлённо оглядывался: было такое ощущение, словно он перенёсся в другой мир. Хотя, кто их, магов, знает, может так оно и было?

Во дворе было на удивление прохладно, носились с поручениями Ученики, что-то громко обсуждали ждавшие аудиенции люди и нелюди, шумели разные магические твари в клетках, расставленных по всему вдоль стен. Не сравнишь с безлюдной жарой на улицах города.

К Рыцарю тут же подошёл один из Учеников.

— Что желает господин Рыцарь?

— У меня важное сообщение для твоего Мастера.

— Важное? — Ученик удивлённо посмотрел на Рыцаря. — Сообщение? — Его удивление можно было понять, обычно войны приходили или зачаровывать оружие (то же самое можно было сделать и в обычных магических лавочках в два раза дешевле) или за магической помощью (снять вражеские заклятья и т. п.) Знаниями маги и войны делились неохотно, если и объединялись, то только по крайней нужде. Конкуренты как-никак.

— Да, важное сообщение! — Раздражённо повторил Рыцарь. — Постарайся, что бы меня приняли поскорей.

— Как пожелает господин Рыцарь. Я передам Мастеру Знающему прямо сейчас. — Ученик поклонился.

Ждать пришлось долго. Очередь уменьшилась на половину, а солнце давно перешло зенит. Наконец к рыцарю подошел тот же Ученик.

— Прошу следовать за мной. Мастер ждёт вас.

— Что-то ты не торопился. — Недовольно пробурчал Рыцарь.

— Я передал сообщение сразу же. Просто у Мастера слишком много дел, и…

— Оставь это! — Рыцарь отмахнулся. — Пошли скорей.

Ученик склонил голову и повел его к Мастеру.

Мастер оказался мужчиной средних лет с небольшой и аккуратно подстриженной бородкой, ясными глазами и сединой в тёмных волосах. Он некоторое время разглядывал Рыцаря.

— Мне сообщили, что у вас ко мне важное дело.

— Вам сообщили совершенно верно. — Рыцарь улыбнулся.

— И в чём же оно состоит?

— Даже не знаю с чего начать… — Задумчиво проговорил Рыцарь. — С виверны, или с целой деревни, кормившей эту виверну людьми? И это прямо под носом у магов!

— Простите… Я вас немного не понял… — С лица Мастера тут же сползло надменное выражение. — Вы говорите, что здесь недалеко живёт виверна?!

— Нет, я говорю, что здесь недалеко ЖИЛА виверна. — Поправил Рыцарь. Точнее, одна из её разновидностей… каменная ящерка, кажется.

Мастер побледнел.

— Вы, господин Рыцарь… вы убили её?

— Нет, к сожалению это сделал не я. — Рыцарь поморщился.

— Так в чем же ваше важное дело? — Маг удивлённо посмотрел на него.

— Я хочу, что бы вы осудили всю деревню, державшую виверну.

— Всю?!

— Именно. Наверное, стоит вам рассказать всё с самого начала?

Маг кивнул.

К концу рассказа он сидел мрачнее тучи, выстукивая пальцами по столу незамысловатую мелодию. Рыцарь терпеливо ждал решения.

— Сложная ситуация. — Маг вздохнул. — К нам поступала заявка от деревни ещё пол года назад. Если сверху узнают, что мы оставили баз внимания появление столь опасного существа, а его потом убило совершенно случайное лицо… Скажу честно, для меня лучше просто замять это дело. — Маг прямо посмотрел на Рыцаря.

— Да бросьте вы! — Рыцарь поморщился и махнул рукой. — Забирайте вы эту тварь, скажите, что сами её же и убили, придумайте что-нибудь. Ни я, ни моя спутница, не претендуем на виверну. Самое главное, что бы виновных осудили.

— Рыцари — странный народ. — Маг наконец улыбнулся. — Мне самому не приятно, что на моей территории живут… хм, такие люди. Хорошо! — Он хлопнул ладонью по столу. — Я направлю заявку в Верховный Суд.

— Благодарю вас. — Рыцарь встал и поклонился. — А теперь — прощайте.

— Прощайте и вы, господин Рыцарь. — Магистр тоже склонил голову в поклоне.

На улицу Рыцарь вышел в приподнятом настроении. С души был снят огромный груз. Хоть маги и мелочные существа, границы чести у них призрачны и размыты, но слово своё они держат. Да и выгоду никогда не упускают. Рыцарь не сомневался, что через пару дней на стол Судье ляжет доклад об успешной операции по устранению виверны, с просьбой наградить отличившихся в ней магов.

Во дворе по-прежнему царило оживление, хотя и не сравнимое с утренним. Рыцарь уже хотел открыть ворота и выйти на улицу, как его внимание привлёк шум. Наверное, он и сам не смог бы объяснить, что заставило его обернуться. В самом дальнем углу стоял полуорк. А радом с ним стоял конь.

Рыцарь с восхищением уставился на благородное животное. Иссиня — черного цвета, без единого белого пятнышка, с длиннющей шелковистой гривой и горящими глазами, конь был невероятно красив. И он был явно напуган, постоянно пытался вырваться. Полуорк грубо хлестал его плёткой, конь дергался от боли и затихал на некоторое время. Рыцарь подошел к ним.

— Какой дивный конь!

— Дивный, не то слово господин Рыцарь! — Полуорк поклонился.

— Откуда он у тебя? — Рыцарь восхищенно осматривал животное. Конь непрерывно следил за ним глазами, пугано дёргаясь, когда Рыцарь был слишком близко.

— Знамо откудава, поймал! — Полуорк гордо выпятил грудь и стеганул коня плёткой. — Хороший коняшка, магам, думаю понравиться! — Конь, словно поняв его слова, испуганно заржал и попытался вырваться. — Стоять! — Его хозяин с силой рванул поводья.

— Отдай его мне. — Неожиданно сказал Рыцарь.

— Ну… — Полуорк замялся.

— Я заплачу.

— Вот это уже другой разговор, господин Рыцарь! — Полуорк довольно потёр руки. — Только на что он вам?

— Не твоё дело! — Рыцарь кинул ему два золотых. — Хватит?

— Хватит, да ещё и останется! — Полуорк расхохотался и вернул один золотой обратно. — Больно ты приглянулся мне, даже жалко. Бери коняшку и уходи, только помни, узду с него не снимай, да воды не давай.

— Спасибо.

— Тебе тоже спасибо. Удачной дороги, Рыцарь!

Конь послушно брёл за Рыцарем. Не похоже, что он был рад. Рыцарь, не останавливаясь, прошёл городские ворота, отсалютовал стражникам, завистливо разглядывающим коня и, наконец, дошел до луга. Конь грустно оглядел открывающийся перед ним простор, фыркнул, и загрустил окончательно.

Рыцарь глубоко вдохнул воздух, насквозь пропитанный запахом трав. Затем подошёл к коню и… снял с него узду.

— Давай иди. — Рыцарь слегка похлопал коня по боку.

Конь, похоже, не поверил своему счастью. Он недоумённо переступил с ноги на ногу, отошёл от Рыцаря на пару шагов. Потом ещё на пару. Вернулся. С недоверием посмотрел Рыцаря и спросил с явно восточным акцентом:

— И в чем подвох?

— А? — Рыцарь вздрогнул. Хотя можно было уже и привыкнуть. Если уж волки заговорили… То что теперь лошадям делать?… — Ты тоже говоришь?!

— Да, я говорю! Так в чём подвох? — Конь недовольно ударил копытом.

— Ни в чём. — Рыцарь пожал плечами. Доказывать говорящему коню, что говорящих коней не существует он посчитал бесполезным. — Ты свободен.

— Да ну! — Конь прищурился — За так?

— Да.

— Ты вот так просто взял и отпустил меня?

— Да.

— И…

— Да! — Рявкнул Рыцарь. — Я отпустил тебя просто так!!

— Но… Почему?!

— Сложно объяснить. Просто ты слишком красив, что бы быть несвободным. Так что иди уже, наконец, а то я передумаю!

— Странный вы народ, рыцарь. — Повторил слова Магистра конь. — Но раз ты в самом деле меня отпускаешь… Я в долгу у тебя. Вот, возьми. — На руке у Рыцаря появилась простая верёвочка с узелками, такая же, как дал ему Волк, только другого цвета. И где её носил конь? Наверняка опять магия! — Если понадоблюсь, просто разорви.

— Спасибо, но я, честное слово, не заслуживаю.

— Ты же меня спас от магов, свободу подарил. Так что, как понадоблюсь — только позови! До свиданья, Рыцарь! — Конь на прощанье махнул хвостом и ускакал

Рыцарь ещё некоторое время смотрел вдаль, просто, ни о чём не думая. Потом положил в карман верёвочку. Теперь их было две…

Птичка удивительно быстро шла на поправку. Лекарь пичкал её зельями, отварами, мазал её раны мазями. И Птичка каждый раз, когда Рыцарь приходил её навестить, жаловалась, что её поят самыми гадкими зельями и натирают самыми противными мазями. Рыцарь лишь качал головой и улыбался.

Прошла почти неделя. Рыцарь как всегда пришёл навестить свою подругу. Но в лечебнице его ждал сюрприз.

— Да убежала она, ещё утром. Неугомонная девка, прям огонь! — Помощница Лекаря усмехнулась, и продолжила застилать постель, на которой всю неделя пролежала Птичка. — Ты не бойся, она в таверне, передать тебе просила.

— Где она?!

— Петь она пошла, петь! Ты не сердись на неё. — Помощница подхватила постельное бельё. — Да и поправилась она. Чего ей тут делать?

— Я пойду тогда… — Рыцарь открыл дверь.

— Иди.

Птичку долго икать не пришлось. Приличная таверна была одна на весь город, так что Рыцарь уже знал, где сейчас его подруга.

Таверна оказалась забита под завязку. Там царила полная, нереальная тишина. Рыцарь встал около стенки. Птичка сидела на краю маленькой сцены, прикрыв глаза. Потом мягко коснулась струн.
		Провожала заря



		Провожала героев.



		Провожала не зря,



		Провожала на подвиг.



		Шли герои в молчании



		Шли герои с мечтой.



		Шли с острыми мечами



		Шли с поднятою вверх головой.



		Провожали их горы



		Провожали угрюмо.



		Провожали не молча,



		Провожали их бурей.



		…Поле боя большое



		Поле боя васильками всё поросло.



		Поле боя не злое,



		Поле боя — такое оно…



		И стояли герои



		И смотрели они.



		Всё смотрели на поле,



		На родные сердцу васильки.



		И блестели доспехи



		И блестели глаза.



		И блестели капли росы



		И блестели мечи.



		Небо серое было



		Небо тучи в себе собрало.



		Небо ясные очи прикрыло



		Небо плакало.



		Шли герои на встречу



		Шли герои, желая мечту повстречать.



		Шли герои на встречу друг другу.



		Шли герои, чтоб убивать.



		Взмах меча — кровь.



		Взмах руки — боль.



		Взмах крыла —



		Чья-то в высь улетела душа…



		Поле боя — такое.



		Поле боя — не злое оно.



		Поле боя не васильками,



		Поле боя костьми обросло.



		Нет мечты.



		Нет того, кто победил.



		Нет живых.



		Нет того, кто простил.



		И блестят помятые доспехи



		И блестят застывшие глаза.



		И блестят капли крови вместо росы



		И блестят ненужные мечи…



		А на поле распустятся вновь васильки



		А герои на подвиги вновь соберутся.



		И проводит их снова заря,



		И история вновь повторится…








На секунду повисла звенящая тишина, обрушившаяся вдруг громом аплодисментов. Птичка, довольная собой, встала и поклонилась. Рыцарь вздохнул и вышел на улицу.

— Ты злишься? — Девушка догнала его.

— Нет.

— Ты злишься.

— Нет, я не злюсь. Но тебе надо было сказать, просто предупредить меня!

— Я… Прости.

— Ладно, замяли. — Рыцарь неожиданно подхватил девушку на руку и рассмеялся. — В любом случае, я рад, что ты выздоровела!

— Я тоже! — Птичка тоже рассмеялась. — Ой, только опусти меня!

На следующее утро они снова отправились в путь. Рыцарь рассказывал Птичке последние новости, умолчав, правда, про Коня.

— Ясно. — Девушка задумалась. — У нас есть один плюс — маги решили помочь, и один жирный толстый минус — про драконов никто ничего не знает. Мы, так понимаю, по-прежнему едем в горы?

— В горы.

— Тогда догоняй! — Птичка пришпорила свою лошадку. — Кто последний — дохлый червяк

Рыцарь лишь вздохнул.

Каждый день был подобен птице Феникс — сгорая в огне заката, он снова возрождался в пепле рассвета, всё такой же прекрасный. Кони неслись вперёд, вслед за ними едва поспевало время. Постепенно слились воедино часы, дни, недели. Бесконечные переходы, редкие дни отдыха в городах или деревеньках, и снова в путь. А горы были по-прежнему далеко, и дракон так и оставался неуловимым мифом.

Рыцарь не терял веры, надежда поддерживала его, а любовь указывала путь, помогала преодолевать любые препятствия.

День выдался на удивление хорошим. Мягко и ласково светило солнышко, щебетали птицы, идиллия одним словом! Птичка лежала на спине с травинкой в зубах и смотрела на редкие облака. Рыцарь сидел рядом, в тени, прислонившись спиной к старому дубу.

— Я так подумала… — Птичка прищурилась. — Может, нам надо съездить в Столицу?

— Зачем?

— Там неплохая библиотека, можно поискать упоминания о драконах. Или сходить в Университет, маги тоже могут помочь.

— Тогда лучше наведаться к эльфам в Ассхайл.

— Да ну их, этих эльфов. — Птичка выплюнула травинку и сорвала новую.

— Так-так, — Рыцарь с интересом посмотрел на неё, — с этого места по подробнее. Чем тебе уже эльфы не угодили?

— Да ну их, листоухие зануды. — Птичка надула губы. — Я им, понимаете, пою, а они…

— А они?

— А они сказали, что это не искусство, что кошки лучше поют, когда им на хвост наступают!

— Эльфы? Так сказали? — Удивился Рыцарь.

— Не совсем так, конечно, в своей манере. Все вроде и ничего, миленько, но если копнуть поглубже… За что не люблю эльфов — опустят по самое не могу, причем так культурно, поэтично, что даже заслушаешься.

— И что потом?

— Потом я ответила. — Пожала плечами Птичка. — Не так культурно конечно, но правду я им сказала.

— Чувствую, после твоей правды путь к эльфам тебе заказан на ближайшие лет сто.

— Двести. — Мрачно поправила девушка. — И только при условии хорошего поведения. Ой, смотри! — Она вскочила, указывая пальцем в сторону близлежащей рощицы.

Рыцарь посмотрел в ту сторону и обомлел. Прямо на них мчался медведь, изредка оглядываясь назад. Из рощицы доносились крики людей и ржание лошадей. За медведем явно кто-то гнался.

Медведь добежал до самого дуба и затравленно посмотрел на путников. Похоже, он замети их только что… Рыцарь вздохнул, поднялся, отряхнул штаны.

— Прячься скорей.

Медведь присел на задние лапы от неожиданности. Но быстро опомнился и буквально взлетел на огромное дерево. Рыцарь снова сел обратно и сделал беззаботное лицо. Птичка же явно впала в ступор.

В это время из рощицы появились и охотники. Они во весь опор скакали к дубу. Перед самым деревом они нерешительно остановились, смотря на Рыцаря с Птичкой.

— А где медведь? — Спросил один из охотников у Рыцаря.

— Какой медведь? — Удивлённо ответил тот.

— Большой…

— А, медведь! Так он сюда бежал, но как нас увидел — туда повернул. — Рыцарь неопределённо махнул рукой в сторону. — Ели поторопитесь, догоните.

— Благодарю! — Охотник обернулся. — Слышали? Вперёд! Мы должны его догнать! — Остальные радостно заулюлюкали, и спустя мгновение об их визите напоминали только отпечатки копыт на земле.

Рыцарь снова поднялся и отошёл в сторону. На землю тяжёлым кулем рухнул медведь, тяжело дыша и хватаясь за сердце.

— Ой, сердце… болит… Спина, ой спина! — Косолапый кряхтя, поднялся, хватаясь то за спину, то за сердце. — Ой, ой, ой!

— Говорящий медведь… — Удивлённо произнесла Птичка. — Ой…

— Подумаешь, говорящий медведь. — Хмыкнул Рыцарь. Он уже привык, что животные последнее время бойко разговаривают.

— Рыцарь, — Медведь, тяжело дыша, облокотился на дерево. — Уж спасибо так спасибо добрый молодец! Спас старика, пожалел!

— Да всегда пожалуйста. — Рыцарь улыбнулся.

— Должник я теперь твой. — Медведь подошёл к Рыцарю. — Вот, возьми. — На руку легла ещё одна верёвочка с узелками. — Долги возвращать надо, так сказать. Как понадоблюсь — просто разорви её, тут я и буду. А теперь до свидания, Рыцарь! — Медведь козырнул и тяжко потопал обратно в рощу.

— До свиданья. — Рыцарь махнул ему в след рукой и положил в карман третью ниточку, отличавшуюся от двух других только по цвету.

— Что это было?! — Птичка удивлённо посмотрела на Рыцаря.

— Медведь.

— Но он говорил!!

— Подумаешь, говорящий медведь. — Рыцарь пожал плечами с видом большого знатока говорящих медведей. — Давай лучше поспим, впереди длинная дорога. Надо отдохнуть. — Он подмигнул своей подруге и снова устроился под деревом.

Погода портилась с каждым днём. Набегали тучи, поливая землю холодным дождём, завывал ветер. Становилось холоднее. Чувствовалось приближение осени.

Лил дождь. Кони осторожно ступали по мокрой и скользкой земле. И птичка, и Рыцарь уже вымокли до нитки. Единственным желанием было добраться до какого-нибудь человеческого жилья и обсохнуть. Но вокруг был лишь мрачный и холодный лес.

Медленно брели кони. Капал дождь. Стучали от холода Птичкины зубы. Безмолвно стоял лес. Маячил вдали огонёк…

Стоп! Рыцарь встрепенулся. Пару раз моргнул, потер глаза. Огонек не пропадал.

— Смотри! — Птичка тоже заметила его.

Значит, не показалось. Значит, поблизости есть человеческое жильё! И дождь, и холод сразу отступили на второй план. Появилось предвкушение тепла и уюта. Рыцарь слегка пришпорил своего коня. Тот недовольно встряхнул головой, но шаг ускорил.

Вскоре они выехали на лесную опушку, где стоял небольшой домик с фонарем над крыльцом. Именно его свет увидели путники.

Дверь отворилась тут же, не пришлось даже стучать. Рыцарь и Птичка вошли в благословенное тепло дома. Их встретила старушка весьма благообразной внешности — цветной платочек на голове, лицо в сетке морщинок, бедная, но опрятная одежда.

— Мир вам! — Рыцарь поклонился. Точно так же поклонилась Птичка.

— Мир, дети, мир. — Старушка улыбнулась. При этом от её глаз расползлись лучики весёлых морщинок.

— Разрешите нам переночевать да дождь переждать?

— Конечно же, конечно! — Лицо старушки словно посветлело. — Ночуйте, мне только в радость!

Рыцарь ещё раз поклонился.

— Благодарю.

— Да не стоит! — Хозяйка дома только отмахнулась. — Мне только в радость, одна я живу, хоть скучно не будет.

Ягиня, а именно так звали старушку, быстро накрыла на стол, и спустя пол часа наши путешественники грелись возле печки и пили горячий чай.

— Так что вас привело, путники, в нашу глушь? — Старушка, подперев голову руками, внимательно рассматривала Рыцаря и Птичку.

— Привело нас дело такое… — Рыцарь вздохнул. — Дракона я ищу.

— Дракона? — Ягиня удивлённо приподняла бровь. — Их же не существует.

— Если их не видели, это ещё не значит, что их не существует.

— И то верно! — Старушка улыбнулась. — Коль так, ищи, дело молодое. Авось найдёшь.

— Бабушка, а вы, почему в такой глуши живёте? — Спросила Птичка.

— Да вот, привыкла уже. — Она вздохнула и начала разглаживать невидимые складочки на скатерти, покрывавшей стол. — Травки собираю, путникам, таким как вы, приют даю. Ой! Засиделись мы что-то. — Неожиданно встрепенулась Ягиня. — Час то поздний, а завтра вставать с зарёй.

Рыцарь с Птичкой согласно кивнули — давно хотелось спать.

Погасла свечка. Дом погрузился с темноту. Стучал за окном дождь, завывал ветер. Но всё это казалось таким далёким… Рыцарь уснул, едва коснулся головой подушки. И снилась ему Принцесса, прекрасная и недоступная, заточённая в башне. А вокруг башни обвился ужасный дракон, больнее похожий на дождевого червя с лапками. Он выдыхал пламя и кричал прямо на ухо:

— Вставай, Рыцарь! Вставай! Да проснись же ты! — Рыцарь вздрогнул и открыл глаза. Место дракона заняла Ягиня, с какой-то нехорошей улыбкой смотрящая на Рыцаря. — Проснулся? Молодец!

— Утро доброе! — Рыцарь зевнул и потянулся.

— Доброе, доброе. — Старушка кивнула. — Еле разбудила тебя. Вставай, у тебя сегодня много дел будет.

— В смысле? — Рыцарь с непониманием посмотрел на неё.

— В прямом. Подружку свою увидеть хочешь?

— Птичка?! — Рыцарь мигом вскочил с кровати. — Что с ней?

— В порядке всё с ней, пока в порядке. — Старушка хихикнула. — Да ты сам посмотри.

Рыцарь оглядел комнату. В самом дальнем углу теперь висела клетка. В ней, скрестив ноги, сидела Птичка.

— Привет. — Она кисло помахала Рыцарю рукой.

— Птичка в клетке! — Ягиня буквально зашлась от хохота.

— Что… Что это значит?! — Рыцарь с растерянностью переводил взгляд с Ягини на Птичку.

— А ты до сих пор не понял? — Старуха согнулась от смеха. — Скучно мне, скучно стало. Нет путников, нет развлечений! Не стала я вас ночью убивать, поиграть мне захотелось. — Она глубоко вдохнула, успокаиваясь.

— Ведьма! — Рыцарь бессильно сжал кулаки.

— Не то слово, ведьма! — Старуха веселилась во всю. — Ну, господин Рыцарь, одевайся — умывайся да слушай. Добрая я что-то стала, по этому решила: сослужишь мне три службы, отпущу вас, нет — не обессудь…

— Ты… — Рыцарь схватил меч и кинулся на Ягиню. — Не будет тебе ни одной, ни трёх служб!

— Не правильно! — Старуха, рассмеявшись, взмахнула рукой, и Рыцарь отлетел к стенке. — Подумай ещё раз.

— Я убью тебя! — Он снова бросился на старуху.

— И снова не правильно. Последняя попытка!

— Ну что ж, последняя так последняя! — Рыцарь достал из кармана сразу все три верёвочки и разорвал их. Где-то далеко послышался гром, комната наполнилась туманом, рассеявшимся в ту же секунду. В итак небольшой комнате стало совсем тесно.

— Ну, Рыцарь, вот и выдался шанс отдать должок. — Волк почесал лапой за ухом. — В чём помощь нужна?

Рыцарь кивнул головой в сторону Ягини. Волк оглянулся, и шерсть на его загривке тут же стала дыбом. Конь раздул ноздри и опустил голову.

— Ох, чувствую, опять в долгу перед тобой будем, светлый Рыцарь. — Прорычал Медведь. — Вот ты и попалась, старая ведьма!

— Не уйти тебе теперь. — Конь сердито топнул копытом.

— Да что вы можете! Да что вы сделаете! — Взвизгнула старуха.

— Увидишь. — Рыцарь подобрал свой меч. — Миша, сможешь Птичку освободить?

— Запросто! — Медведь потопал в сторону клетки.

Волк оскалился и бросился на ведьму. Та снова махнула рукой, и Волка снесло неожиданным порывом ветра. Но он ловко извернулся в воздухе и приземлился на лапы.

— Шавка — Ведьма подняла руки к небу и стала шептать заклинание. Воздух явно сгустился.

— Да замолчи ты! — Конь развернулся и метко лягнул Ягиню в лоб. По избушке раздался звон как будто ударили по колоколу! Теперь уже настала очередь ведьмы сползти по стенке.

Волк, пока она не успела опомниться, прыгнул вперёд и придавил старуху лапами к полу.

— Давай, Рыцарь, скорее! — Обратился Волк к Рыцарю. — Убей эту гадину!

Рыцарь подошёл, занёс меч для удара. Старуха с ужасом смотрела на него. Сейчас она выглядела как обычная старушка, со сползшим платком, растрёпанными волосами, с морщинками в уголках глаз. Он с ужасом понял, что не сможет причинить ей вреда.

— Я… я не могу… — Рыцарь опустил меч.

— Не можешь?! Не можешь?!! — Зарычал Волк.

— Она женщина всё-таки. Пусть и ведьма.

— Ты не можешь. Зато я могу. — Сзади подошла Птичка, и, пока Рыцарь не опомнился, выхватила у него меч и всадила по самую рукоять в ведьму. Та зашипела не хуже змеи, стала биться в судорогах, стараясь вытащить меч. Кожа стала слезать с её лица, руки усыхать.

— Рыцарь… ищи, ищи дракона… не найдёшь то, что под носом… — Последние слова старухи сухими листьями прошелестели в комнате, постепенно затихая.

Да и сам дом стал вдруг скрипеть и шататься. Сверху посыпалась труха.

— Надо уходить. — Рыцарь выдернул оружие из тела ведьмы.

Дом таял, исчезая. Сначала медленно, но потом весь подёрнулся дымкой и исчез. О нём напоминала только пожухлая трава.

— Вот и всё. — Волк задумчиво смотрел на то место, где только что стоял дом. — Мы опять у тебя в долгу.

— Точно. — Вздохнул Медведь.

— В долгу. — Склонил голову Конь. — С ведьмой сами давно поквитаться хотели, только найти не могли.

— Не надо. — Рыцарь вздохнул. — Не надо больше долгов. Если вы так долг вернуть хотите, помогите дракона найти.

— Дракона? — Волк задумался. — Дракона мы найти не можем. Но, — обнадёжил он уже загрустившего Рыцаря, — мы знаем человека, который может помочь.

— Вы покажете дорогу? — Спросила Птичка.

— Да. — Дружно кивнули все трое.

В путь двинулись сразу, благо лошадь Птички и конь Рыцаря нашлись неподалёку. Звери, как и обещали, указали дорогу, и, попрощавшись, ушли.

— Почему я не знала, что у тебя есть в друзьях говорящие животные? — Спросила Птичка.

— А почему я не знал, что ты без зазрения совести можешь убить человека? — Вопросом на вопрос ответил Рыцарь.

— Она не человек! — Фыркнула девушка. — Если бы ты видел, как она издевалась надо мной! И над тобой, пока ты спал, ты бы не стоял над ней, как столб.

— Хорошо, я понимаю. Подумать только, скоро мы узнаем, где дракон! — Рыцарь глубоко вдохнул.

— И убьёшь его. — Вздохнула Птичка.

— Конечно! А как это она меня мучила?

— Неважно… — Почему-то смутилась Птичка. — И тебе не жалко его будет?

— Нет, он же дракон. — Рыцарь пожал плечами.

Птичка снова вздохнула. Дальше ехали молча. Тропинка, едва заметная, петляла между деревьями. Если бы не звери, ни Рыцарь, ни Птичка её бы не нашли.

После дождя всё просто дышал свежестью. Светило солнышко, не сильно, но приятно. Лес постепенно начал редеть, меняться. Стали пропадать сосны, всё чаща попадались дубы. Постепенно хвойный лес полностью перешёл в дубраву. Величественные деревья заслоняли небо. Потом они как-то резко расступились. Наши путники оказались на огромной поляне. По середине поляны стояла башня… Сразу было видно, живущий здесь человек — маг.

— Приехали. — Рыцарь спешился.

— Я тебя здесь подожду, пожалуй. — Птичка спрыгнула со своей лошади и положила руку ему на плечо. — Удачи.

— Спасибо. — Рыцарь накрыл её руку своей.

— Иди давай. — Девушка подтолкнула его.

Рыцарь улыбнулся.

Маг сидел возле входа и курил трубку. Типичный маг: огромная шляпа, тёмно-синяя мантия. Глубокие, всепонимающие глаза. Рыцарь нерешительно подошел к нему.

— День добрый, господин Маг.

— День добрый, господин Рыцарь. — Маг неторопливо попыхивал трубкой.

— Я пришёл за помощью.

— Знаю-знаю. Ты пришёл спросить, знаю ли я, где найти дракона?

— Да.

— Господин Рыцарь. — Маг выпустил дымное кольцо. — Я могу вам сказать только одно. Не ищите дракона. Оставьте это дело.

— Нет… — Рыцарь с непониманием посмотрел на него. — Нет…

— Не стоит вам, светлый Рыцарь, искать дракона. Идите домой, забудьте. — Маг выпустил ещё одно дымное кольцо.

— Вы… Не знаете… Где дракон?

— Нет. — Старик отвёл глаза. — Не знаю. Но если даже и знал, не сказал бы. Поверьте, ничего хорошего из этого не выйдет. Драконов не существует, господин Рыцарь. — Маг крепко затянулся. — Не существует, да…

— Тогда… Простите за беспокойство. — Рыцарь поклонился. — Прощайте.

— Надеюсь, прощайте. Прощайте.

Рыцарь поклонился ещё раз и медленно побрёл обратно. В душе его разворачивался ком отчаянья. Он только что понял, на какое дело подписался. Не ужели… Не ужели… всё напрасно? Рыцарь, ничего не говоря, вскочил в седло, с силой хлестнул коня плёткой. Несчастное животное встало на дыбы и помчалось, не разбирая дорог. Ветер хлестал по лицу, сердце бешено билось в груди. Старый волшебник мог и лгать… Мог… Рыцарь пришпорил коня. Тот жалобно заржал.

Конь хрипел, выбивался из сил, но Рыцарь продолжал хлестать его по бокам. Хотелось скорости, хотелось, что бы бешеный ветер выгнал из головы все мысли, а из души — отчаянье. Наконец конь не выдержал и просто упал. Рыцарь, не удержавшись, покатился по траве. Кажется, даже потерял сознание. Когда он открыл глаза, над ним склонилась Птичка.

— Что произошло?

— Он сказал, что драконов нет.

— И теперь ты прекратишь поиски?

— Нет. Я буду искать дальше. — Рыцарь смотрел на небо. Прозрачную голубизну заволокли облака. Надвигалась буря.

— Но это бесполезно…

— Мне всё равно. Я буду искать. Пусть на даже всю жизнь.

— Ты сумасшедший.

— Возможно. Но… Я люблю Принцессу.

— Больше жизни? — Птичка опустила глаза.

— Да. Больше жизни.

— Она тебе дорога? Принцесса?

— Я люблю её. Она прекрасна. — Рыцарь тяжко вздохнул. — Я бы отдал за неё свою жизнь.

— Ты бы отдал свою жизнь ради того, кто по-настоящему дорог тебе… — Задумчиво проговорила девушка.

— Конечно. Не задумываясь ни на секунду. — Кивнул Рыцарь.

Птичка подняла голову, посмотрела на тяжёлое свинцовое небо. Сверкнула молния.

— Наверно, стоит заночевать здесь. Скоро вечер.

Рыцарь ничего не сказал.

Поляна, где разместились Рыцарь с Птичкой, находилась на самой окраине леса. Дальше начинались Пустоши и Предгорье. Рыцарь задумчиво смотрел на далёкие пики гор, покрытые снегом. Отсюда они казались совершенно недосягаемыми. Сильный порыв ветра заставил пригнуться. До самого горизонта небо затянули тучи. Где-то вдали бушевала буря, иногда раздавались раскаты грома, мелькали молнии. Мысли были под стать погоде — тревожные и серые.

— Красиво. — Птичка подошла совершенно не слышно.

— Красиво?

— Да. — Глаз у неё были какие-то мечтательно-грустные. — Такая погода всегда захватывает. Это красота дикого зверя — неукротимого и свободного.

— Может быть. Я никогда не задумывался над этим.

— Я хочу тебе кое-что сказать. — Птичка обняла себя за плечи. По лицу у неё пробежала тень. Или Рыцарю только показалось? — Я… Я знаю, где искать дракона.

— Что? — Рыцарь не поверил своим ушам. — Ты знаешь?!

— Да.

— И ты… ты скажешь мне?

— Да.

— Птичка! — Рыцарь засмеялся, подхватил девушку на руки и закружил. — Дорогая, милая моя Птичка!

— Ой, отпусти! — Птичка смеялась и дрыгала ногами. — Я тебе всё скажу!

— Хорошо. — Рыцарь поставил её обратно на землю.

— Холм видишь? — Девушка указала рукой.

— Вижу.

— Иди туда. Там твой дракон.

— И всё… Так просто? — Не поверил своим ушам Рыцарь.

— Просто. — Птичка улыбнулась одними губами. — Иди. Только помни: ты должен убить его и отрезать голову до рассвета.

— Спасибо тебе! — Рыцарь обнял её.

— Иди. — Девушка вырвалась и отвела глаза. — Просто иди. — Что-то непонятное промелькнуло в её голосе. Но Рыцарь не придал этому значения. Он подхватил свой меч и побежал к холму. Сердце колотилось в нетерпении.

Ослепительная молния разделила небо напополам. Рыцарь стоял на вершине холма, ветер трепал его волосы. Прямо перед ним стоял дракон, словно сошедший со старинных гравюр. Отливающая металлом чешуя, огромные крылья. Голова на длинной шее с невероятно глубокими, абсолютно чёрными глазами. Рыцарь даже на мгновенье перестал дышать, на столько красиво было это создание.

Дракон не шевелился, застыв, словно статуя. Рыцарь в нерешительности смотрел на него. Никто не смел начать бой. Потом промелькнула ещё одна молния, и дракон огромной ртутной каплей устремился к Рыцарю.

Раскат грома словно качнул землю. Завывал ветер. Ни Рыцарь, ни дракон не уступали друг другу…

Рыцарь раз за разом наносил удары, дракон не отставал. Небо снова осветилось вспышкой молнии. Дракон повернул в её сторону голову… В этот момент исход боя и был предрешен. Рыцарь с силой вонзил меч прямо ему в грудь. Клинок прошёл между чешуей, и темная кровь брызнула на землю. Дракон молча упал на землю. Рыцарь выдернул меч и без сил опустился рядом. А буря продолжала бушевать…

— Вот и всё… — Рыцарь потрогал дракона.

Он ожидал, что чешуя будет холодной, но она оказалась теплой, почти горячей. Вот и всё… Дракон убит. Можно отрубать ему голову и возвращаться в Замок. Но… Рыцарь почему-то хотел, что бы сейчас рядом с ним была Птичка. Что бы она улыбнулась ему, что бы похлопала по плечу… Рыцарь тяжело поднялся и отправился к лагерю.

— Птичка! Птичка! — Рыцарь вбежал на поляну. — Я убил дракона… — Но слова оборвал и унёс ветер.

Лагерь был пуст. Дотлевали угли в костре, спал рыцарский конь… И всё. Птичка не было. Рыцарь обошёл поляну несколько раз.

— Почему… Почему она ушла? — Растерянно проговорил Рыцарь, ни к кому конкретно не обращаясь.

Но, словно в ответ на его слова, послышался треск кустов, и на поляну вышла серая кобылка Птички. Без седла, без узды. Рыцарь растерянно подошёл к ней. Кобылка тряхнула головой, словно зовя его за собой и снова скрылась в кустах. Рыцарь последовал за ней.

Лошади привела его к небольшой яме, впопыхах присыпанной листьями. Рыцарь присел и сгрёб их в сторону. В яме лежали вещи Птички. Сумка с записями, айра…

— Нет… — Неожиданная догадка сжала сердце Рыцаря ледяными пальцами. — Только не это. — Он бросился обратно, на холм.

Труп дракона лежал на том же месте. Рыцарь смотрел на него, не зная, что делать. Потом просто сел рядом и стал ждать рассвет.

Буря отшумела своё и затихла. Ветер погнал облака дальне, расчищая небо. День обещал быть жарким. Первые лучи солнца несмело коснулись земли. Рыцарь смотрел, смотрел на огненный шар, чинно и неспешно выползавший из-за горизонта. Вот стали короче тени, вот свет дошел и до холма. Дракон подёрнулся дымкой, его силуэт стал таять и уменьшаться, подобно весеннему снегу.

На вершине одного из холмов Пустоши стоял Рыцарь. Рядом лежало тело девушки, с раной в сердце. Рыцарь что-то шептал. Одними губами. Потом… Потом он на колени рядом встал и тихо-тихо зарыдал.



Эпилог


В Замке было шумно и людно. На главной Арене сегодня были бои, люди и нелюди спешили занять свои места. Принцесса сидела в королевской ложе, обмахиваясь веером. Иногда она бросала заинтересованные взгляды на Рыцаря. Он недавно вернулся из похода за головой дракона. Естественно без головы. Самоуверенный глупец! Ярко-красные губы Принцессы тронула усмешка. Но милый.

Мысли девушки прервал удар в гонг. Представление началось. Решётки в углах Арены поднялись. На белый песок выпрыгнули лев и тигр. Тигр зарычал и начал ходить возле льва кругами. Царь зверей же просто лег и стал вылизывать лапы. Зрелища не получилось. Зрители недовольно заулюлюкали.

Тогда Принцесса сняла со своей руки перчатку. Взяла её двумя пальчиками. И бросила на Арену. Потом обернулась к Рыцарю.

— Принеси мне её.

Рыцарь молча поднялся и вышел на Арену. Трибуны ахнули. Лев и тигр рыкнули на него, но не напали. Рыцарь поднял перчатку и вернулся.

— Вот ваша перчатка, Принцесса. — Он кинул перчатку ей в лицо, развернулся и ушёл.

У замковых ворот Рыцаря встретил Маг. Он развернулся, и, тяжело опираясь на посох, направился к мосту. Рыцарь, ни слова не говоря, последовал за ним…




НАТАША МАРКИНА И ЮРА ПУГНИН

(assa)

ТАК НАЧИНАЛАСЬ ЛЕГЕНДА


«И взошла на небеси Луна багровая,

И пала на Отражения тень ее.

Осмелели вампиры проклятые,

Страха пред Богами не ведающие,

И беспредел кровавый творить начали.

И был в Мирах Отражения страх великий,

И стенания.

И взмолились жители оных ко всем Богам Светлым,

Дабы послали они в Миры Избавителя.

И пришел Он в свете пламени очищающего,

И грозен был взгляд Его, и тверда рука.

И молвил Он слово тайное,

В дальний путь кровососов мерзких изгоняющее…

И устрашились поганые, и пошли куда было сказано.

И мало не показалось никому… ни чужим… ни своим.»

    

Из летописи Ордена Осинового велосипеда









Старые скрипучие березы склонились над обшарпанным столом для забивания «козла», в распахнутом сарайчике копошится дядя Вася и фыркает синим дымом ухоженный «Запорожец». Деловитая хозяйка развешивает во дворе белье и жалуется сидящим на лавочке соседкам на непутеху-мужу, второй день где-то шляющегося с дружками. Неожиданно раздается разбойничий свист, и в небо взмывает стая сизарей. Пацаненок лет десяти восторженно машет им вслед шестом с привязанной на конце майкой…

Городок со странным именем Ящик… Один заводик, один кинотеатр, один ресторан, три пивных, привокзальный рынок и тысяч десять жителей.

Мало ли таких городков затерялось среди бескрайних просторов Центральной России!

Никто и не подозревал, что уже неделю каждую ночь чьи-то кроваво-красные светящиеся глаза внимательно всматриваются в жителей Ящика, словно кого-то ищут…

* * *


Звонок об окончании смены прозвучал подобно гласу небесному, вещающему о прощении грешников. Начальник отдела перспективных разработок Иван Иванович Хельсинки, которого по молодости лет все звали просто Ваня, смел в совок древесную стружку, потянулся во весь свой не шибко высокий рост, зевнул, потер слипающиеся глаза и взъерошил густые русые волосы. Вот черт, опилки даже в шевелюру набиться умудрились! Хрен их теперь оттуда выдерешь!

Несмотря на детдомовское прошлое и общажное настоящее, Иван отличался неиссякаемым оптимизмом, жизнелюбием, и бурной фантазией. Именно эта его черта (в купе с умелыми руками и светлой головой) привела к тому, что полгода назад Ване вручили свеженький приказ директора, возносящий его из простых слесарей в боссы только что созданного отдела.

Конечно, не царское это дело — заниматься уборкой. Но что делать, если в отделе он всего один? Начальник, называется!

В последнее время дела завода пошли в гору — производимые на нем легкие и недорогие велосипеды «Ящик» вследствие астрономического скачка цен на бензин раскупали как горячие пирожки с повидлом. Поговаривали даже о расширении производства и выходе на международный рынок. Но, не смотря ни на что, директор (как шептались в народе — из-за патологической жадности) категорически отказывался увеличивать штат.

Иван смачно сплюнул на свежеподметенный пол.

Он экономит, а Ванька мучайся!

Нелегкая возьми этих иностранцев! Накануне директор вызвал его «на ковер» и битый час верещал, насколько важна для завода, города и лично его эта чертова делегация китайце-японцев! «Совместное предприятие! Подписание договора! В твой отдел зайдут обязательно! В общем сам понимаешь!..»

Было бы, что тут смотреть! Верстак, фрезерный станок, крошечная кузня, инструменты. И, главное, во всех мал-мала свободных дырах — запас, который карман не тянет: куски дерева и металла, алюминиевая проволока (была еще медная, да какой-то гад спер!), шестеренки, болты, банки с остатками краски… Да мало ли что еще может пригодиться в работе! На складе-то хрен чего допросишься!

Запасы, скрепя сердце, пришлось распихивать по соседям — под честное слово непременно вернуть обратно, инструменты рассовывать по стеллажам, стружки выносить на мусорку.

И что теперь?! Проклятые басурманы так и не приехали!!! А у него, между прочим, теперь спина ноет и руки болят! Да и спать хочется — сил нет!

Приняв душ, Иван влез в потертые джинсы, прямо на майку натянул свитер и накинул болоньевую куртку с оскаленным динозавром на спине. Домой — и спать, спать, спать…

— Ваня! Хельсинки! Подожди! — приятный женский голосок настиг его на проходной перед самым турникетом. Невысокая брюнетка из отдела маркетинга ловко цапнула молодого мастера за рукав.

— Верочка! — чуть не взвыл Иван. — Сколько раз я просил называть меня только по имени!

Столь редкой для средней полосы России фамилией Иван был обязан покойному Ивану Михайловичу Кучумову. Когда измотанная работница загса спросила не менее измотанного директора детдома «А как этого подкидыша запишем?» тот, нависнув над свежим кроссвордом, мучительно вспоминал «Столицу XV Олимпийских игр из 9 букв». Вспомнил и от радости выпалил «Хельсинки!» Так и записали… А написано пером, не вырубишь и топором! Разве только прямым слева и хуком справа — безотказный прием для особо смешливых.

— Не злись! — Верочка взяла Ивана под локоть. — Только что шефу звонили — задерживаются иностранцы.

Предвидя еще день нервирующих ожиданий, Иван тихо взвыл. Верочка с пониманием кивнула.

— Нас тоже шеф издергал! То уберите все со столов, то «побольше бумаг навалите — пусть видят, как мы работаем!» Не поверишь, но за чаем для этих китайцев он аж в Москву человека посылал!

Они немного прошлись.

— Ой, Вань! — вдруг спохватилась Верочка. — Чуть не забыла!

Она порылась в сумке.

— Брат просил тебе передать! Пол Андерсен, «Три сердца, три льва»! Сказал, что на целую неделю дает.

Она достала книгу в яркой суперобложке и протянула ее молодому человеку.

— Спасибо, Верунчик! — возликовал Иван.

— Смешной ты, Ванька! — вдруг засмеялась Верочка и взъерошила ему волосы. — Все про магов каких-то читаешь, про принцесс. Пора бы тебе повзрослеть!

— Ну, мне пора! До завтра! — она махнула рукой и зацокала каблучками к заводской остановке.

Ваня проводил ее взглядом. Хорошая девушка Вера! Может, все-таки попробовать ее в кино пригласить?

Красавцем себя Иван отнюдь не считал, а потому катастрофически стеснялся девушек — к немалому их огорчению. В действительности же его лицо было очень даже милым — с живыми карими глазами, немного курносым носом и пухлыми губами. Но попытки местных прелестниц самим сделать первый шаг к сближению натыкались на то, что юноша еще больше робел и от того начинал хамить и старался как можно быстрее ретироваться. Оскорбленные в лучших чувствах красавицы выбирали более покладистых кавалеров, а Ваня лишний раз уверялся в своей непривлекательности.

В мечтах он часто представлял, как встретит ЕЕ — девушку своих грез… Это будет как удар молнии — бах, и на всю жизнь! Но время шло, а Она все не встречалась… И Иван в ожидании полностью отдавал себя работе и новому увлечению — фэнтези.

Жаль, что его так мало издают! Но сегодня праздник — новая книга!

Настроение заметно улучшилось и даже сонливость пропала. Насвистывая арию тореадора, Иван поднял воротник куртки и поежился от промозглого тумана. Что поделаешь, конец осени на дворе! Скорей бы снег выпал!

Размечтавшись о приятном вечере в компании «магов и принцесс», Иван не заметил, как из-за елочки около заводоуправления выступила темная фигура.

— Ван?

Вопрос был задан явно ему (поблизости больше никого не было) и Иван обернулся. Рот его самопроизвольно распахнулся, а глаза быстренько приняли форму семи копеек. Благо было от чего!

Перед Иваном переминался с ноги на ногу узкоглазый мужчина, одетый явно не по сезону — в легкие туфли с загнутыми носами, синие шелковые штаны и желтую рубашку с металлическими шариками вместо пуговиц. Из-под маленькой шапки типа тюбетейки свисала длинная коса.

— Ну, Иван!

Приехали-таки, басурманы! Но если они думают, что ради них он опять на завод попрется, то фиг им — рабочий день закончен!

— Хельсинга?

— Ну, Хельсинки! — что-то этот мужик ему совсем не нравился! И так фамилия дурацкая, а он ее еще уродует!

Мужик же наоборот — прямо засветился от счастья.

— Чеснока сегодня ела? — неожиданно спросил он.

— Чего? — опешил Ваня. — Нет, чеснока не ел!

— Оченя, оченя хорасе! — незнакомец улыбнулся во весь рот, блеснув неестественно длинными клыками. А потом внезапно так мотнул головой, что его коса метнулась, словно гадюка из-под колеса. Конец ее пребольно резанул Ивана по глазам.

— Обалдел?! — заорал молодой человек, пытаясь в слепую отмахиваться кулаками. Кажется, даже пару раз попал во что-то мягкое.

И тут удар по голове погрузил его в глубокую темноту.

* * *


Очнулся Иван от запаха рассола. Голова болела зверски!

С трудом, приоткрыв один глаз, Иван огляделся. Он по-турецки сидел на столе в центре громадного подноса, укутанный в какую-то хламиду из тончайшей ткани.

Толстенный мужик в черно-красном халате и поварском колпаке сосредоточенно протирал ему шею губкой, от которой и шел запах укропа, гвоздики и соленого огурца.

Покосившись, Иван обнаружил, что живописно увешан гроздями винограда, а вокруг него на подносе разложены нарезанные ломтиками свежие и маринованные бананы, апельсины, помидоры, ананасы… Присутствовали также неизвестные простому русскому мастеровому фрукты-овощи.

Повар отошел, и, прищурив глаз, критически осмотрел свое творение.

— Худощав! — процедил он сквозь клыки. — Эх, жаль, нет времени подкормить!

Иван обиделся — своей фигурой он гордился по праву. Из-за постоянно работы с молотком, пилой и прочими инструментами на теле не было ни капли лишнего жира, а все остальное — мускулы там, пресс — очень даже имелось.

— Сам худой! — высказал он в лицо повару явную неправду и попробовал встать. Бесполезно — тонюсенькие, похожие на паутинки нити надежно оплетали все его тело, оставляя свободной лишь голову.

— Эй! Как там тебя! Отвяжи меня — а то хуже будет!

— Вах, зачем шуметь! — огорчился повар. — Еда должна быть красивой, а не громкой!

И он ловко засунул в рот Ивану лимон. Ха, нашел, чем напугать! То ли еще приходилось пережевывать русскому человеку! Однако Ваня демонстрировать свои способности не торопился, справедливо полагая, что следующий кляп может оказаться из перца. А жевать перец без красного вина — удовольствие еще то!

Повар между тем позвонил в жестяной колокольчик. Где-то за спиной Вани затопало, и на кухню ввалились два бугая с абсолютно дебильными лицами. Горилоподобные субъекты щеголяли в лакейских ливреях все того же черно-красной расцветки.

— Доложите его сиятельству, что главное блюдо готово! И отнесите его в пиршественный зал!

Лакеи слаженно кивнули, и неловко приподняли поднос. Иван закачался. На пол упало несколько кусочков померанца.

— Кретины! — завопил повар. — Олухи! Осторожнее, уроните! Барон нам тогда головы поотрывает!

Иван совсем бы не отказался посмотреть на этих типов в безголовом варианте, но замечание насчет осторожности поддержал целиком и полностью.

Во время разноса лакеи тупо пялились на повара. Не выдержав, тот безнадежно махнул громадной поварешкой.

— С какими безмозглыми тварями приходится работать! — пожаловался он. — Ну, легкой смерти тебе, Охотник!

Пока лакеи несли его по каменному коридору, освещенному чадящими факелами, Иван пытался понять — с чего это его назвали охотником? Рыбаком — да, он был! Да еще, каким заядлым! Но охотник… Ему всегда было жалко этих несчастных зайцев и уток, которые могли противопоставить, желающей попалить прямой наводкой толпе пьяных мужиков только скорость и осторожность. Рыбы — другое дело! Ты ее не видишь, она тебя тоже — все по честному. А если какая и соблазниться червячком на крючке или блесной — сама виновата, никто силой не заставлял. А то, что попалась — так такова видно ее рыбья судьба.

А вообще, что происходит? Куда он попал?!

За этими размышлениями Иван и не заметил, как его донесли до высокой двустворчатой двери из резного дуба. Тут дорогу носильщикам преградили двое стражей в шлемах и начищенных кольчугах.

— Не велено! — буркнул один из них. — Его сиятельство барон речь произносят!

— Глав-ное блю-до! — по складам выговорил один из лакеев, беззастенчиво капая слюной на парадную ливрею.

— Подождете здесь! — стражник древком алебарды махнул в сторону портьерного полога. — Закончит барон, тогда на стол и накроете.

Носильщики затопали по указанному адресу.

Комната ожидания оказалась неожиданно большой. Но отнюдь, не просторной, так как была набита такими же бугаями с подносами. На всех подносах лежали и сидели люди, разнообразно оформленные продуктами питания. Многие из них рыдали или просто ругались. Вдоль украшенной гобеленами стены похаживал знакомый Ивану китаец, с гордостью посматривающий на кулинарное сборище. Этого Ваня вынести не смог. Быстро прожевав лимон и сплюнув набежавшую слюну, мастер дал волю словам.

— Ты, китаеза лохматая! Учти, я тебя запомнил! Лучше вели всех отпустить, а то я тебя…

Дальше полились такие фольклорные выражения, пожелания и исторические экскурсы, что пойми злодей хоть половину из них, и сердечный приступ с летальным исходом были бы ему обеспечены. Но китаец то ли не понял, то ли обладал слишком крепкими нервами. Он скользнул по Ивану безразличным взглядом.

— А, Вана Хельсинга? Запоминая, запоминая… Памятливые лучше перевариваются!

И отвернулся. Вот когда Ваня пожалел, что зря потратил слюну — хоть бы плюнул в паразита!

Тут он обнаружил, что в комнате стало очень тихо. Присутствующие замерли, словно верующие в престольный праздник в ожидании чуда.

— Ты — знаменитый Ван Хельсинг? — с соседнего подноса послышался благоговейный шепот.

Иван повернул голову и увидел красивую девушку, завернутую в политые соусом пласты тонкого теста. Ее голые ножки аппетитно торчали из листьев салата.

Раздался слышимый только ему удар грома, сверкнула молния.

— Иван Хельсинки! — представился он, не в силах оторваться от голубых глаз незнакомки. — Но лучше называйте меня просто Ваня!

— Ван Хельсинг! Ван Хельсинг! Спасены! — пронеслось по залу. Девушка уставилась на мастера влюбленными глазами.

— Один и Тор! Тот самый Ван Хельсинг!!! Тогда давай скорей раскатаем этих кровососов, надерем им задни… Ой! Опять я не по-светски! О, великий Ван Хельсинг! Слава небесной руке, которая привела вас сюда! Вы спасете нас от ужасной участи! — Она молитвенно подняла глаза к небу. — Я Эльфира, дочь короля Моргота! Спасите нас, и благодарность моего отца будет безграничной! И… моя… тоже…

Ее взгляд излучал надежду, обожание и обещая такое… Но видимо внезапно вновь вспомнив светские манеры смущенно потупилась и даже щеки ее подернулись легким румянцем.

Во все еще болевшую голову Ивана закралась нехорошая мысль, что его с кем-то путают.

— Девушка! — осторожно поинтересовался он. — А где мы, собственно говоря, находимся?

— Как, вы не знаете? — глаза ее удивленно расширились. — Мы в замке этого козлиного дерь… ой!.. богопротивного вампира барона Кровеньяка и предназначены стать угощением на праздновании Дня его смерти!

Она победно посмотрела на слуг барона.

— Дрожите, твари! Настал ваш смертный час! За вами пришел сам Охотник!

Лакеи переглянулись и неуверенно задрожали.

— Осторожнее! Я же упаду! — послышался чей-то крик.

— Успокойтеся! — спокойно скомандовал китаец. — Вана Хельсинга больше не опасна! Гаспадина барон очаровать его! И теперь она толька угощение для хазаина!

Принцесса в страхе попыталась подвинуться ближе к Ивану, но нитки-паутинки держали ее крепко.

— Скажите, ведь он врет, да? Вы спасете нас?!

— Конечно, спасу, какие проблемы! — уверенно ответил мастер. На самом деле никакой уверенности он не испытывал. Нереально как-то все было… Замок, вампиры… Может кино снимают, а его предупредить забыли? А где тогда оператор с кинокамерой?

А вдруг по правде? Как в романе?! А в книгах хорошие обязательно побеждают!

Сквозь стены донеслись бурные аплодисменты.

— Барон закончил речь! — возвестил вошедший стражник. — Он и гости проголодались и ждут-недождуться начала пиршества. Поторопитесь, кретины!

Поскольку Ивана занесли последнего, то естественно ближе всех к выходу оказался именно он. Его первым и вынесли.

* * *


По темному небу бежали рваные облака. Иногда в просветах показывалась луна, и в ее тусклом свете хорошо были видны выглядывающие из-за тощих елочек черные башни замка. Поднимающиеся от болота пахучие испарения причудливо переплетались со стелящимся туманом, придавая пейзажу вид зыбкой нереальности. Звенели комары, истошно надрывались лягушки. Бесшумными тенями проносились совы. Где-то вдалеке выли волки.

Замок казался ужасно зловещим и негостеприимным. И это был именно тот редкий случай, когда внешний вид объекта полностью отражал его внутреннее содержание. В самом деле, каким же быть замку вампира, как ни зловещим! А из гостей тут бывали рады только другим вампирам, да и то прибывшим по приглашению хозяина.

Разумеется, исключение составляли случайные путники, двери замка перед которыми распахивались с удивительной быстротой и сердечностью. Не привыкшие к такому гостеприимству заблудившиеся бродяги, коробейники, купеческие приказчики тут же бывали подхвачены под локотки неулыбчивыми лакеями и получали настойчивое приглашение принять участие в ужине его сиятельства барона Кровеньяка. По странной случайности, у всех гостей после званного застолья почему-то случался приступ малокровия с летальным исходом (барон не любил кушать в одиночестве).

Ухнул филин.

Вдруг в ночной темноте засветилась голубоватая точка. Раздался негромкий свист, и точка бешено закрутилась. Перепуганные лягушки во все стороны прыснули из опасного места. А между тем точка принялась увеличиваться, постреливая вокруг мелкими молниями. Через минуту на болоте красовалась сфера метра в два в диаметре. Очевидно, это был предел роста — сфера распалась, выпуская в ночь высокого плечистого мужчину со скуластым лицом. Экипирован незнакомец был основательно — серебряная кольчуга под горло, заправленные в высокие сапоги крепкие штаны с нашитыми серебряными же пластинками, арбалет, меч за спиной, осиновый кол в руках.

Мужчина орлиным взором окинул темные дали, и шагнул вперед. Тут же выяснилось, что лучше бы было смотреть под ноги! Заполненная жидкой грязью бочага, к счастью, оказалась неглубока — всего лишь по пояс.

Раздавшийся взрыв ругани окончательно перепугал лягушек, зато привлек пристальное внимание комаров.

Плюнув, незнакомец оставил бесполезные занятия и еще раз осмотрелся кругом. К его счастью в этот момент луна в очередной раз высунула из-за туч любопытный нос.

— Ага! — зловеще оскалился мужчина, разглядев среди тумана темные башни.

Проверив оружие и поудобнее подтянув колчан с арбалетными болтами, незнакомец направился в сторону замка, осторожно ощупывая путь перед собой тупой стороной осинового кола.

Неожиданно опять последовала вспышка, и послышался специфический свист разрываемого воздуха. Мужчина замер, не отрывая взгляда от разгорающегося свечения. Через несколько минут навстречу ему шагнул человек, экипированный так же, как и он — кольчуга, меч, кол…

Последовала немая сцена. Первым не выдержал вновь прибывший.

— Освальд, какого… кхм… ты тут делаешь?!

— И у меня задание!

— Кому же потребовалась помощь западного отделения Ордена?

— Виконту Ла Праз — у него вампиры брата стянули! А кто «северянина» вызвал?

— Король Моргот — ну, тот самый, из викингов. Дочку, говорит, верните — век благодарить буду!

Анри завистливо присвистнул.

— Повезло, такой не поскупиться! Ну что, тогда работаем в паре?

Они пожали друг другу руки. И дружно вздрогнули, потому что некогда тихое болото осветила новая вспышка.

Шлеп-шлеп! Плюх! Шлеп! И к компании присоединился заляпанный грязью по самые уши третий Охотник — невысокий, черноволосый, с узкими глазами, тут же расширившимися от удивления.

— Ахмет, и ты туда же? Неужели у шейха любимую наложницу стянули?

— Стал бы я из-за наложницы к шайтану в зад лезть! — буркнул Ахмет. — Сам шейх пропал! Охрана доложила, что к нему на личную аудиенцию напросился купец из-за Великой стены. Пока эти шакальи дети верблюдов считали, ни шейха, ни купца! Ишаки и дети ишаков! Сколько раз говорил всех посетителей амулетом проверять!

— Осел — находка для вампира! — сочувственно кивнул Анри. — Послать бы их самих Гнезда почистить! Сколько наших ребят из-за дураков полегло! Про Меторда слышали?

— Где? — голос Освальда дрогнул.

— Да, вы же одного выпуска… Гнездо в Венеции, под старым дворцом. Смотритель музея поднял шум — господа Охотники, осторожнее, уникальные экспонаты, а вы тут со Святой водой… А вампиры никогда не жаловались на слух…

На минуту все замолчали.

— Други, пора за дел… — договорить Освальд не успел, так как рядом одновременно завертелось несколько новых телепортов.

— Кровь Христова! — охнул Анри. — У барона сегодня что, званая вечеринка?!

— День смерти! Юбилей! — поправил его крепкий старик совершенно разбойничьего вида — нечесаная копна седых волос, кустистые брови, шрамы на лице и причудливые татуировки на руках. Одет старик был в коричневую рясу, из под которой выглядывала кольчуга, на шее у него висел большой серебряный крест, а массивное кадило вполне могло бы подрабатывать кистенем.

— Святой отец! Падре Николос! И вы с нами? Живем! — радостно воскликнул Анри.

— А на остальных старых приятелей, тебе, значит плевать? — блеснув черными глазами, стройная Охотница ткнула его кулаком в бок.

— Ты несправедлива, Пантера! — охнул Анри. — Я же твой бессменный поклонник!

— Вечно вы кабели о своем! — буркнула Охотница. Появившиеся вместе с ней трое Охотников-близнецов заржали.

— Не время выяснять отношения! — примирительно поднял руки Освальд. — Кстати, кто еще угодил в кладовую барона?

— Младший сын старого Мальборо, епископ из ватиканской канцелярии, любимая жена агрского раджи, дочь российского олигарха… И…

— И?

— По непроверенным данным, кто-то из Охотников. Говорят, — Пантера понизила голос, — что чуть ли не сам Ван Хельсинг.

— Но он же пропал три года назад? — ахнул Ахмет.

— Возможно, вампиры нашли его первыми.

— С Ван Хельсингом не справился бы и сам Дракула!..

— Кто знает, что с ним произошло за эти годы…

— Прекратить базар! — рявкнул священник. Он уже начал перебирать крупные четки, шепча слова молитвы. Охотники замерли, боясь помешать. Через несколько минут глаза старика затуманились.

Старик замолк и пошатнулся. Его подхватили под руки.

— Святой отец, вы, как всегда, на высоте! — поклонился священнику Освальд. — Теперь остается обсудить план операции. В лоб тут не прорвешься — разве только весь Орден на подмогу вызвать. Но и это не гарантирует то, что мы вытащим пленников невредимыми. Скорее, наоборот — гарантирует, что мы обнаружим только высосанные трупы.

— А сейчас все живы? — нехорошо сощурился Ахмет.

— Все! — не открывая глаз, ответил священник. — Похоже, хозяин этого гадюшника решил сразить гостей набором деликатесов — принц, принцесса, шейх, священник… Поэтому распивать их будут на главном пиру.

— То есть не раньше полуночи?

Священник кивнул, и тут же со стоном схватился за голову.

— Ну и магозащита у этого замка! Чуть мозги не спеклись!

Судя по звездам, мы сейчас находимся в конце XX века по земному времени в юго-восточной части Европы. Значит, у нас в запасе чуть меньше часа.

Освальд отстегнул от пояса флягу и протянул старику. Отец Николос отвинтил пробку и понюхал.

— Твое фирменное?

— «Здравомур»! Смесь меда пиктов с настойкой ивановых трав. Голову прочищает будь здоров!

Пантера пошепталась со своими напарниками.

— Предлагаю план. Выбираем участок со спящим часовым и помогаем заснуть ему еще крепче, перелезаем стену, расчищаем коридор до темницы…

— Кухни! — поправил священник.

— Уже кухни? Жаль, это сложнее — там всегда толкается много слуг. Блокируем кухню, освобождаем пленных. Тройняшки, у нас Святой воды много?

— Литров пять! — ответил кто-то из близнецов.

— Хватит продержаться минут десять. За это время надо успеть вызвать портал перехода, иначе у вампиров на столе прибавиться закуски.

Священник-маг пожевал нижнюю губу.

— Портал за десять минут? Значит на самом деле за семь — надо успеть туда еще освобожденных покидать… Да и самим нырнуть не помешает… Стремно, но попробуем.

— По плану возражения, замечания, дополнения есть?

— Есть мечта! — Анри закатил глаза. — Вот бы заодно и замок весь выжечь дотла!

— Каменный он! — буркнул Освальд. — Где столько напалма взять?

— Сам знаю! Но помечтать приятно!

— Ты еще об автомате с серебряным боекомплектом помечтай! — фыркнула Пантера.

— Не сыпь соль на больное! — вступился за друга Ахмет. — Будто сама не знаешь, что совет Магистров запретил любой огнестрел кроме кремневых мушкетов!

— Пердуны старые! — буркнул Анри и с испугом покосился на священника.

Отец Николос несильно замахнулся кадилом.

— Как при духовном лице выражаешься, охальник? — потом помолчал и неохотно добавил. — Вообще-то, ты прав — действительно пердуны.

— Выдвигаемся!

* * *


Зал для торжественных приемов барона Кровеньяка заставлял скрежетать зубами от зависти не одно поколение соседей. Стилизованный под склеп интерьер, специально сотканная дрессированными пауками драпировка, причудливо мерцающее освещение из разноцветных гнилушек и черных свечей, заказанная у лучших гробовщиков Германии мебель… Да, это заставляло ворочаться в гробах даже герцогов, не говоря уж о маркизах. Ходили слухи, что сам граф… но тс-с-с — его имя всуе поизносить не рекомендовалось! — собирался призвать барона в свой замок в Карпатах для оформление новой усыпальницы. За это беспримерное деяние Кровеньяку вполне могли пожаловать внеочередной титул!

Вторым предметом зависти соседей было, безусловно, меню праздничных обедов. Действительно, если сам ничего сложнее «Девственницы королевских кровей в собственном соку» придумать не можешь, то «Шаманка племени олта-пум в ритуальном уборе, с примесями в крови бордо 1708 года и забродившего сока молодого кокоса, сервированная лимонными устрицами и брюссельской капустой» способна довести до инфаркта даже бессмертного! А это было еще и не самое изысканное блюдо!

Тысячный день смерти — это дата! Гости перешептывались и пускали слюнки в уверенности, что уж к такому юбилею барон превзойдет самого себя. Предчувствие их не обмануло.

Под звуки похоронного марша барон поднялся во весь рост. Аккуратно расправил вышитый иероглифами передник, почесал живот и для привлечения внимания поднял руку с баронским жезлом. Впрочем, последнее было лишнее — гости и так не сводили с него глаз. Вернее, не с него, а с жезла. Это был подлинный шедевр творческой мысли барона! Золото, брильянты, рубины — тьфу, какая пошлость и какое старье! Жезл Кровеньяка представлял собой трубку толщиной в руку, выточенную из цельного куска горного хрусталя, внутри которой мог двигаться специальный поршень — достаточно было потянуть за сверкающую брильянтовыми искрами ручку (все-таки и барон не смог полностью избавиться от пережитков мещанства). Второй конец жезла венчала полая игла. Да, это был настоящий символ вампиризма! Даже странно, что до барона никто не додумался воплотить схему рабочего клыка в стекле и металле! Но в этом и есть гениальность — замечать то, на что другие просто забывают обратить внимание!

Через прозрачные стенки жезла было видно, что внутри него плескается около литра красной жидкости. По поводу того, кровь это или вино, было заключено несколько пари с колоссальными ставками.

— Друзья мои! Соратники! Дети ночи! Разрешите еще раз приветствовать вас в этот знаменательный час!

Раздались нетерпеливые аплодисменты. Барон понимающе оскалился.

— Минуточку терпения, несравненные мои! Я хотел бы вам представить милашку Куанг Ши — главного поставщика лакомств для нашего скромненького ужина!

Давешний китаец поклонился собравшимся. Поаплодировали и ему.

Барон продолжил.

— Наш душенька Куанг Ши расстарался и сегодня я предложу вам бесценное кушанье! Сегодня наш слух ублажат предсмертные хрипы и мольбы о пощаде самого страшного врага всех Лишенных тени! Внести!

И сел.

Мажордом ударил об пол жезлом в форме берцовой кости и объявил.

— Главное блюдо юбилейного пира — Охотник Ван Хельсинг во фруктово-овощном гарнире!

Объявление вызвало среди гостей настоящую панику. Особо слабонервные попытались забраться под стол, а кое-кто и вовсе собирался дать деру. Ну, в самом деле, нельзя же так — в приличном обществе бросаться такими страшными словами! Да еще и без предварительной подготовки!

— Мальчики, не томите гостей! — поторопил хозяин банкета.

Опять грянул похоронный марш. Но его перекрыла… наверное, все-таки песня. Хотя назвать это песней постеснялась бы даже самая неудачливая жертва медведя-уходава. Чей-то немелодичный голос ревел.

Сон мне снится: вот те на, гроб среди квартиры.

На мои похорона съехались вампиры.

Стали речи говорить, все про долголетие,

Пошатывающиеся лакеи, пытаясь одной свободной рукой зажать оба уха сразу, внесли поднос с сидящим на нем супер-блюдом и облегченно водрузили его на стол — прямо напротив трона барона.

— Привет честному собранию! — весело поздоровалось угощение.

* * *


Интересно, как Гоголь умудрился подсмотреть вечеринку Кровеньяка? А что подсмотрел — это непреложный факт, так как немая сцена в конце «Ревизора» списана явно со Дня смерти барона. Барон застыл на полусогнутых ногах, так и не успев подняться; по правую руку его замерли два стражника с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними Куанг Ши, превратившийся в вопросительный знак. Прочие гости остолбенели столбами.

Почти полторы минуты Ваня с интересом рассматривал вампирий бал, уделяя особое внимание болтающемуся во главе стола пузырю — уж больно симпатичная летучая мышь уселась на него отдохнуть. Пузырь застонал. Иван с удивлением обнаружил, что у него есть ручки, а под крыльями мышки, скорее всего, скрывался рот — должен же он был чем-то стонать! Пузырь приподнялся и оказался очень толстым мужиком, одетым только в какой-то фартук и шапку в виде ночной летуньи. Тут уж Ваня застонал от восторга.

— Мне бы такие ноги!

— Ты поражен их изящной формой? — потихоньку оттаивая, кокетливо поинтересовался барон Кровеньяк. Комплимент и вампиру приятен, и барон даже слегка приподнял фараонский передник чтобы присутствующие лучше видели его колесообразные нижние конечности.

— Фиг с ней, с формой! — закатил глаза Иван. — Мне бы волосатые такие! В любой мороз можно без валенок ходить!!!

Переваривая услышанное, барон не мог понять — оскорбили его, или действительно позавидовали? Он в немом вопросе уставился на Ваню; Ваня, а ответ — на него. Пауза явно затягивалась.

— У вас ко мне какое-то дело? — первым не выдержал Иван.

Барон опомнился.

— Мы тут, вообще-то, покушать собирались…

— Дело хорошее, нужное, — одобрил молодой человек. — Регулярное питание — для здоровья первое дело! А то привыкнешь на ходу куски жевать — и язва обеспечена!

— Вы просто душка! Всегда приятно встретить знатока, понимающего проблему! — просиял вампир. — А то знаете этих молодых — лишь бы набить желудок побольше и побыстрее! Никакой эстетики, никакого полета фантазии!

— Да, трудно с нами, молодыми! — посочувствовал Иван. — Никакого уважения к опыту старших.

— Да, да, вы, безусловно, правы! — покивал головой барон. — Ну, так вы не возражаете, если мы наполним радостью наши желудки?

— Прошу вас, не стесняйтесь! — Ваня широко улыбнулся.

Среди гостей произошло небольшая заминка, приподнятые было фужеры вновь опустились на стол — уж слишком непривычно вела себя жертва. Где же стоны, мольбы о пощаде, или хотя бы проклятья?

— А он, часом, не больной? — высказал осторожное предположение вампир по правую руку от хозяина. Кровеньяк в испуге отшатнулся.

— Куанг Ши, негодник, вы ему анализ крови делали?

Китаец так усердно и виновато закачал головой, что стал очень похож на игрушечного болванчика.

— Сделать немедленно! — взвизгнул барон.

— А может, мы пока отдадим должное другим блюдам?.. — робко спросил самый молодой кровосос.

— Вот, что я вам говорил — торопыги! — поднял палец Кровеньяк, и отчеканил. — Запомните, негодники: никогда на моем пиру горячее не будут подавать раньше холодной закуски!

Пожилые вампиры закивали под недовольный шепоток более молодых.

Между тем к Ване приблизился низкорослый вампир в очках с набором стеклянных пробирок (еще одно изобретение гения Кровеньяка) и неприятного вида каменным шильцем.

— Не извольте беспокоиться, уважаемый Охотник, все сделаем в один миг! Вам даже не будет больно!

— Точно не будет? — Ваня опасливо покосился на варварский инструмент.

— Точно, точно! Полная стерильность!

Соврал, соврал упырь проклятый! Так ткнул в выуженный из-под гарнира палец, что мастер цеха перспективного развития чуть не взвыл.

Облизнувшись, очкарик выкачал в пробирку несколько капель крови и, примостившись на краешке стола, начал греметь своими стекляшками, периодически посматривая в парящий перед ним хрустальный шар.

Ваня заскучать сюжет приключения стал несколько навязчивым. К тому же от сидения в неподвижном состоянии на жестком подносе сильно затекла правая нога. В голове Ивана мелькнула мысль, не пора ли сказать хозяевам замка адью.

Наконец эксперт оторвался от своего занятия и монотонным голосом зачитал отчет исследования.

— Результат анализа положительный! Никаких вредных веществ и микробов не обнаружено! Содержание гемоглобина гораздо выше нормы!

Вампиры радостно заоблизывались. Но радость была недолгой. Тем же монотонным голосом очкарик доложил.

— Содержание адреналина гораздо ниже нормы!

Пронесшийся по залу зубовный скрежет, густо замешанный на стонах разочарования, можно было сравнить разве только со звуками бормашины, попавшей в руки опытного садиста.

— Проклятье! Такое блюдо, а испорченное!

— Мы же могли отравиться!

— Ну, эт-т ты загнул! Только живот бы поболел!

— Это же, в конце концов, просто невкусно!

— Плевать, лишь бы много было!

— Дорогуша! — возмущенно обратился к Ивану барон. — Вы позорите меня перед гостями! Теперь каждый вампир сможет сказать, что барон Кровеньяк потчует своих гостей некачественными продуктами! Вы что, не знаете, что наличие в крови жертвы адреналина — непременное условие хорошего пищеварения?! А еще Охотник! Ван Хельсинг!

Некачественный продукт пожал плечами.

— Во-первых, перестаньте коверкать мое имя! Тоже мне, нашли Вана! А во-вторых ничем не могу помочь, не брал я у вас никакого адреналина!

Вампиры недоуменно переглянулись.

— Уважаемая Охотника! — вкрадчиво поинтересовался Куанг Ши. — Неужели вама совсема-совсема не страшно?

Иван снова пожал плечами.

— А чего мне бояться? Вас что ли, морды протокольные?

— Така не бывает! — настаивал китаец. — Каждая человека чаго-та баяться!

Молодой человек задумался, перебирая страхи своей жизни. Перед глазами стал образ сурового Ивана Михайловича, вещающего восьмилетнему пацаненку «Смотри, Ванька, будешь пить — «белочка» придет!»

— «Белочку» боюсь! — наконец признался он.

— Вот бы не подумал, что знаменитый Ван Хельсинг боится таких милых животных! — умилился Кровеньяк. — Тут недалеко лес, их там много скачет. Сейчас же прикажу стражникам наловить десяток!

Он махнул рукой, и трое стражников, громыхая доспехами, побежали за сачками.

— Темнота! — поразился Иван. — «Белочку» не знают!

— «Белочка», — продолжил он нравоучительно, — не скачет по деревьям, а возникает вследствие неумеренного употребления спиртных напитков.

Глаза вампира сверкнули.

— Уважаемая Вана, а не хотите ли вы выпить?

— Без причины не привык! — отрезал Иван.

— А за знакомство?

— Черт с вами, тащите!

* * *


Шли цепочкой — впереди священник с поисковой рогулькой за ним близнецы, Пантера, Анри, Ахмет. Замыкал колонну Освальд с арбалетом наготове.

— Вы бы, святой отец, не только мины, но и бочаги отмечали! — не выдержала Пантера, выбираясь из очередной грязевой лужи. Священник усмехнулся.

— Потерпишь! Грязь — она штука полезная, дух человеческий перебивает!

Анри в который раз возблагодарил судьбу, что в отряде есть маг — до стен добрались без потерь, хотя при попытке повторить их путь даже змея рисковала бы сломать спину.

— До полуночи остается полчаса, — шепнул Освальд. — Надо поспешать!

Пантера приладила на руки и ноги кошки со стальными шипами и быстро полезла по стене. Ее тонкая фигура мелькнула на фоне ночного неба и исчезла за бруствером. Оттуда послышался сонный голос, тут же сменившийся хрипом. Девушка свесилась и махнула рукой.

— Сюда!

Каменный ступеньки вели вниз, в освещенный чадящими факелами зал. Центр его занимал длинный стол, уставленный грязными мисками и пустыми бутылками. К стене сиротливо прислонилась забытая алебарда. Довершали пейзаж наваленные на пол тюфяки.

— Похоже на комнату отдыха стражников, — заметил Ахмет.

Освальд кивнул.

— Нам жутко повезло — попали как раз во время пересменки. Часовых сменяют сперва на внутренних постах, а уж потом на стенах — будем надеяться, что нашего спящего приятеля хватятся не скоро.

Из зала вело несколько каменных коридоров. Немного поколебавшись, отец Николос указал на второй справа.

— Похоже, что нам сюда. Вернее сказать не могу — тут такой магический фон, что мозги скисаются. Это путь на господскую половину, но есть ли там охрана…

— Скоро выясним! — успокоил его Анри.

Теперь Охотники двигались боевым ромбом. Освальд, как самый сильный и опытный шел впереди, с боков его прикрывали Ахмет с арбалетом и Пантера с заранее приготовленным кропилом. Находящийся в центре построения священник, постоянно сверяясь со спрыг-травой, указывал путь, что было совсем нелишним — от основного коридора ответвлялось множество боковых переходов.

И тут удача решила, что уже достаточно поиграла на стороне борцов с нечистью — за очередным поворотом их отряд нос к носу столкнулся с караульным отрядом стражников. Охотники опомнились быстрее.

— Кропила!

Пантера взмахнула кропилом из волос единорога, и в стражников полетели брызги святой воды. Эффект превзошел все ожидания — почти половина отряда рассыпалась сухим пеплом.

— Новообращенные! Это новообращенные!

Оставшиеся стражники, ошарашенные неожиданным нападением, все-таки попробовали обороняться. Глухо тявкнули арбалеты.

— Держите его! Уйдет!!!

То ли благодаря везению, то ли мастерству, рослый стражник с нашивками сержанта умудрился принять болт на широкое лезвие алебарды. Отшвырнув покореженное оружие, он развернулся и со всех ног бросился назад.

— Уйдет!!!

— Стрела дура… дура… — приговаривал Освальд, длинными прыжками настигая беглеца. Раздался глухой удар. — А вот кол — молодец, молодец…

И осмотрел тупой конец кола, несколько пострадавший от соприкосновения со шлемом стражника.

Подбежали остальные Охотники.

— Молодец! — Анри нагнулся и сноровисто спеленал поверженного сержанта и засунул ему в рот кляп.

— А клыки-то обычные, — заметил он, отряхивая руки. — Этот тип из наемников.

— Приколоть сволочь, и дело с концом! — свирепо заявила Пантера.

— Подожди! — остановил ее отец Николос. — Может он еще покаяться успеет и заодно что-нибудь интересное спеть.

— Некогда! Время на исходе!

— На все Божья воля, придется потрошить экстренно!

Священник достал маленькую бутылочку темного стекла, нагнулся над валяющимся в бессознательном состоянии сержантом и влил ему в рот несколько капель остро пахнущей жидкости. Глаза стражника тут же широко распахнулись и он попробовал что-то зарычать сквозь кляп. Николос крепко сжал ладонями его виски и уставился остекленевшим взглядом ему в зрачки. Сержант обмяк.

— Скорее! — священник оттолкнул стражника и вскочил на ноги. — Они начали на час раньше! У барона зад чесался похвастаться! Пир уже идет!

Охотники заскрежетали зубами. Все понимали, что шансов вытащить захваченных людей живыми, практически нет.

* * *


Лакей с тупой мордой принес на подносе покрытую пылью бутылку и с поклоном поставил ее перед бароном.

— Херес! Из личных подвалов кардинала Мазарини!

Лакей вскрыл бутылку и налил в высокий бокал желтоватую жидкость.

— Прошу!

— Руку освободите! — буркнул Иван.

Барон произнес несколько непонятных слов, и Ваня почувствовал, что паутина с его правой руки опала.

— Ну, будем!

Иван, крякнув, лихо опрокинул в себя сразу весь фужер. И замер с раздутыми щеками и выпученными глазами.

— Что с вами, дорогуша? Неужели наше вино настолько для вас крепко?

Лучше бы барон этого не говорил! В тот же миг его лицо накрыло волной маслянистой жидкости, которой Ваня, отплевываясь, щедро делился с уворачивающимися окружающими. Обретя способность говорить, Иван заорал.

— Сволочи! Козлы позорные! Чтоб вас… (далее следовали перечисления неприятностей и телесных повреждений). Что вы мне подсунули!

— Хереса! — испугано вставил китаец. Но договорить ему не дали.

— Волки позорные! Недоделки некромантские! Что б вам всю нежизнь студентами питаться и на стоматолога работать! — ничуть не тише Ивана вопил Кровеньяк, поневоле продегустировавший капающую с носа жидкость.

— Это оливковое масло!!! Прогорклое!!!

Куанг Ши, побледнел, позеленел и уставился на проштрафивовшеся лакея. Его глаза кроваво вспыхнули, и лакей, так и не изменив выражения тупого лица, начался рассыпаться. Через секунду только кучка пыли на полу напоминала о происшествии.

— Быстро тут у вас кадровый вопрос решается, — протянул пришедший в себя Иван.

Барон, утирающийся махровым полотенцем, что-то нечленораздельно промычал. Закончив с маслоочистительной процедурой, Кровеньяк отшвырнул полотенце и молитвенно сложил руки.

— Дорогой Ван Хельсинг, примите самые искренние извинения за ошибку моих мальчиков! Надеюсь, этот прискорбный инцидент останется между нами? — вампир грозно обвел взглядом втихаря хихикающих гостей. Словно по мановению волшебной палочки лица присутствующих приняли скорбно-торжественное выражение. — Милочка, разрешите мне загладить невольную вину. Вина нашему гостю! Для тупых повторяю — вина!!! Вина!!!

Очередной лакей принес очередную бутылку.

Запустив в пробку длинный клык, Кровеньяк с ловкостью, свидетельствующей о большой практике, вскрыл бутылку и кроваво-красное вино полилось в высокий бокал. Барон принюхался и просиял.

— Рекомендую! «Матильядо»! Выдержка три сотни лет! Для большей чести я подам его вам из своих рук.

Иван осторожно отглотнул из приподнесенного хозяином бокала. Покатал жидкость на языке, прислушиваясь к своим ощущениям. Результат его удовлетворил и он вылил в себя весь бокал.

— Ну как? — поинтересовался вампир.

— Сладкий компот! Как вы только такое пьете?

— А что бы вы рекомендовали, негодник? — обиделся за свои винные погреба барон.

— «Самопляс»! Или, в крайнем случае, спирт!

— «Само»… О, такой сорт мне неизвестен! Дорогуша, вы просто кладезь премудрости! Общение с вами обогащает духовно, и… — вампир облизнулся, косясь на Ванину сонную артерию, — я надеюсь, материально!

Барон выжидающе уставился на китайца, но Куанг Ши сокрушенно покачал головой.

— Нета, не пришла белачка.

— Ишь, чего захотели! — захохотал Иван. — Чтобы с одного стакана «Белку» словить! Тут литра три надо, не меньше! А вашего компота — так и вообще цистерну!

Желудок у вампира чуть больше наперстка, но при необходимости он может растянуться до размера «чуть меньше ведра». И Дети Ночи совсем не против заполнить эти объемы элитарным вином. Поэтому объем драгоценной жидкости, требуемый для поимки «белочки», привел всех в полушоковое состояние. Среди гостей начался ропот, постепенно вылившийся в скандирование «Са-мо-пляс! Са-мо-пляс! Даешь Са-мо-пляс!»

— Фу, никогда не думал, что обедать Охотником настолько сложно! — барон по давней, еще прижизненной, привычке промокнул кружевным платочком несуществующий пот и укоризненно посмотрел на Куанг Ши. — Что же ты, мерзавец, нам подсунул?

— Что заказывали, то и подсунул! — буркнул китаец. — Решайте что-нибудь скорее, ваше сиятельство, а то ведь порвут!

— Да где же я возьму это «Само…» как его… А, «Самопляс»!

— Разрешите доложить, господин барон! — пискнул очкарик. — По имеющимся данным «Самоплясом» в России (Отражение Неприсоединившееся) XX–XXI веков именовали спиртной напиток собственного изготовления. Делали его из свеклы, сахара, конфет типа карамель, томатной пасты, картошки…

— Хватит, хватит! Ты нас утомляешь — ты, если что по делу есть, говори!

— Ваша светлость, в лаборатории некромантии есть небольшой запас подобной жидкости — для обеззараживания трупов используем-с…

— Негодник, что же ты раньше молчал! — просиял барон. — Немедленно доставить сюда! И побольше, побольше!

Буквально через пять минут запыхавшийся стражник внес в пиршественную залу благоухающее сивухой ведро — столь ответственное задание лакеям поручить не решились. Иван потянул носом.

— Кукурузный! — авторитетно заявил он. — Наливай!

Кубок вновь наполнился.

— Вы это будите пить? — не веря своим глазам, спросил барон, в волнении обмахиваясь передником. — Это же чистый яд!

— Сам ты яд! Это же, — Иван еще раз принюхался, — самый что ни на есть первейший первач!

— Нет, яд! — упорствовал Кровеньяк.

— Ах, так! Смотри сам!

Иван схватил кубок и вылил его содержимое в рот. Весело сверкнул глазами из-за надутых щек, вытянул трубочкой губы и… выпустил струю самогона на ближайшую свечу.

Вампирий самогон оказался ОЧЕНЬ ХОРОШИМ. И естественно, от взаимодействия с открытым огнем тут же вспыхнул синеватым пламенем. Неожиданный огнемет прошелся по элитным паутинкам и прочей драпировке.

— Убедился? Качественный продукт! — сказал Иван с плохо скрываемым торжеством. Однако слушать его было уже некому: из присутствующих вампиров и вампиресс самым сообразительным оказался именинник — сказался возраст и постжизненный опыт.

— Пожар!!! Спасайся, кто может!!!

И, превратившись в летучую мышь, первым рванул к окну, налету освобождаясь от передника и символов власти.

— Горим!!! — охотно откликнулась толпа и быстро включилась в действие под названием «паника».

Огонь для вампира страшнее осинового кола. Посмертие высушивает почище сахарского солнца, поэтому вампиров можно отнести к чрезвычайно огнеопасным материалам. Бывало так, что всего лишь пара искорок от сигареты случайного прохожего прерывала существование вампира, пережившего не одну охоту.

Конечно же, зная этот свой недостаток, Дети ночи принимают меры предосторожности — выходя на охоту или просто прогулку мажутся огнезащитным кремом из жира саламандры (жуткий дефицит, между прочим); на свечи и факела в замках накладывают противопожарные чары. Конечно, кое-кто проводит и электрическое освещение, но это отщепенцы, не чтящие заветы и традиции старших поколений.

Барон Кровеньяк традиции чтил — более того, многие из них он сам и устанавливал. Но кто же мог предположить, что в одну непрекрасную ночь в его защищенном всеми заклинаниями замке окажется такая невоспитанная еда?! Усиленно махая крыльями, барон сокрушался о людской неблагодарности — он к нему со всей душой, а что в ответ?! Бесчинство, не вписывающееся ни в одну предусмотренную заклинаниями ситуацию!

Однако больше всех был ошарашен последствиями своей выпивки сам Иван. Он обалдело взирал на бегущий по стенам огонь, вопящих и бестолково мечущихся вампиров, на безуспешно пытающихся сбить пламя лакеев (то и дело кто-нибудь из них сам превращался в факел).

Даже то, что после спешного отбытия хозяина праздника связывающие его путы пропали, Ваня заметил только механически бросив в полыхающий рот несколько огурцов из своего гарнира.

И тут мимо него пробежал генеральный поставщик к столу его сиятельства барона Кровеньяка китайский вампир Куанг Ши, на ходу пытающийся отрастить нетопыриные крылья.

— Стоять! — завопил Иван, ловко хватая вампира за черную косу.

Куанг Ши рванулся, и Ваня вместе с подносом слетел со стола и как на санках заскользил за пытающимся вырваться вампиром.

— Стоять, я кому сказал! — покрепче наматывая волосы на руку и тормозя левой ногой, орал Иван.

Гонка вышла недолгой… Уже на втором круге поднос застрял между столов и рвущийся на волю китаец буквально оказался в объятьях жаждущего близкого общения мастера велосипедных дел — коса отлично справилась с ролью возвратной пружины.

— Я же говорил, что я тебя запомнил! — ласково пропел Иван, стряхивая с себя обмякшего вампира.

Куанг Ши мокрой тряпкой сполз на пол и хотел было там и остаться… Но тут нелегкая дернула его вспомнить о том, что он китаец. Помянув недобрым словом предков, неосторожно обосновавшихся в Поднебесной империи, вампир обречено принял стойку кунг-фу школы зеленого леопарда.

— Во, это по-нашему! — одобрил Иван. — А то как-то неудобно бить лежачего.

Вампир оскалил клыки и зарычал. Руки его стали выписывать странные узоры — не то блоки ставил и удары демонстрировал, не то колдовать пытался. Ваня с интересом понаблюдал за стараниями недруга, а потом провел свою любимую серию — хук левой, прямой правой, прямой левой и добить ударом головы в нос.

Вампир вновь растянулся на полу. Иван нагнулся пощупать пульс — верный заветам великого поэта, он всегда проявлял «милость к павшим» и оказывал им первую помощь. Пульса не было. «Не пришиб ли я его!» — мелькнула кошмарная мысль. Но тут китаец застонал и открыл глаза. «Живехонек!» — обрадовался Иван.

Посчитав свою миссию выполненной, Ваня собрался покинуть пиршественный зал — тем паче, что тлеющая драпировка неимоверно чадила. Под ногами у него что-то хрустнуло. Иван нагнулся и подобрал два длинных изогнутых клыка.

— Твои?

Блуждающий взгляд вампира сфокусировался на показываемом предмете и на лице его появилось выражение безграничного ужаса. Еще не веря в случившееся, он сунул руку в рот.

— А-а-а-а!!!

— Ты чего?! — отшатнулся Иван.

— А-а-а-а-а-а!!! Лучша смертя, чем такая позора!

Куанг Ши принялся кататься по полу и рвать на себе одежду и волосы. Через короткое время его толстая коса превратилась в самую тоненькую.

— Убей меня! Убей! — он попытался обнять колени победителя.

— Вот еще, руки марать! — плюнул Иван и прошествовал к выходу из зала. Уже около двери он не выдержал и оглянулся — китайский вампир со звучным именем Куанг Ши пытался задушиться собственной косой. Из-за хронического бессмертия дело продвигалось туго…

И тут Ваня почувствовал, что хмель все-таки подступает к нему.

* * *


— Хоть отомстим! — прервал молчание Ахмет. — Положим упырей сколько сможем, а на остальное воля Аллаха!

Считав в мозгу сержанта (как оказалось, он и был начальником караула) план замка и схему постов, священник уверенно вел отряд. Неожиданно позади послышались крики — сначала удивленные, а затем и яростные.

— Все! — выдохнул Анри. — Кто-то нашел остатки патрульных! Сейчас начнется! Черт побери! Ведь мы почти дошли до пленных…

Близнецы без приказа достали из сумки моток тонкой серебряной проволоки и перетянули поперек коридора несколько витков.

— Сами придумали! — пояснил один из тройняшек остальным Охотникам. — Если впереди вампиры будут, то тут же и погорят.

— Толково! — одобрил Освальд. — У нас тоже кое-что есть!

Он швырнул в коридор пару гостей «ежиков».

— Два шипа стальные, один серебряный, — пояснил он. — И против вампиров подойдут, и против людей.

Топот в коридоре приближался. И вот показалась погоня — около двадцати людей и вампиров спешили по следу Охотников. Первыми сработали «ежи» — острые шипы пронзали даже толстые подошвы сапог. Кто-то просто споткнулся и запрыгал на одной ноге, поминая всех демонов преисподни, а кто-то и рассыпался прахом. Сообразив, в чем дело, вампиры пытались перепрыгнуть опасное место, и тут же натыкались на почти незаметные серебряные паутинки. Холмиков пепла прибавилось. Но тут кто-то наиболее сообразительных догадался расчистить путь, махая перед собой алебардой. Проволочки, не выдержав удара, с хрустальным звоном лопнули. И два разъяренных отряда предстали лицом к лицу.

Надежды на спасение не было — с минуты на минуту должны были появиться и старшие вампиры. Выстроив первую линию меченосцев, вторую колоносцев, третью — арбалетчиков, Охотникам оставалось подороже продать жизнь.

Не успели свалиться первые трупы, словившие арбалетные болты, не успели мечи звякнуть об алебарды, как в главном зале послышался ни с чем не сравнимый вампирий вой. Шум крыльев и топот приближались подобно цунами — Охотники даже не успели развернуть строй, как первые Дети ночи врезались в их ряды.

— Расступись! — взвыл священник.

Охотники шарахнулись к стенам.

Истошно вопящие вампиры, не обращая на них ни малейшего внимания, смели собственную стражу и со всех ног и крыльев пустились к выходу из замка. Через минуту все стихло.

— Что это было? — Анри, охая, держался за ушибленный бок. На спине его виднелся четкий отпечаток чьего-то сапога — не успел вовремя отпрыгнуть.

— Понятия не имею! — отозвалась меньше всех пострадавшая Пантера. — Лет восемь Охочусь, а про такое даже не слышала!

Охотники, недоуменно переглядываясь, собрались в круг.

— Кореша, а ведь они от кого-то когти рвут, — прервал молчание священник.

— Кто же способен напугать стольких вампиров? — удивился Ахмет.

— Не знаю, но, похоже, оно приближается к нам.

В который раз за ночь Охотники приготовились к бою.

— Жаль, «ежиков» не осталось, — вздохнул Освальд.

— Колы уприте в пол, — посоветовал Николос. — Если оно прыгнет сверху, больше шансов поймать на острие и удержать.

— Вот оно! — взвизгнула Пантера. И замерла с открытым ртом.

Перед застывшим строем Охотников появился невысокий человек в заляпанной соусами тунике. В одной руке у него было ведро жидкости с сивушным запахом, в другой руке кубок.

— Козлы! — пожаловался незнакомец Охотникам. — Только я с ними выпить собрался, как все разбежались!

— Действительно, козлы! — ошарашено согласился Освальд.




ГЕОРГИЙ «СYNBYN»

ОХОТА НА ОХОТНИКА

Часть 1


Раздался выстрел…

Саюк дернулся, покрутил головой и поскакал вглубь леса, оставляя за собой кровавый след. Рэй выругался и бросился следом, на ходу вставляя следующий патрон в ружье.

Погоня длилась несколько минут, вплоть до того момента, когда обессиленный потерей крови саюк свалился на землю. Рэй едва держался, чтобы не упасть рядом; погоня за животным отняла очень много сил. После того, как Рэю удалось отдышаться и восстановить силы, он выпрямился, отцепил моток веревки от пояса и взялся за привычное для него дело. Обвязав тушу так, чтобы ее удобно было нести и отпилив ножом ветвистые рога, он взвалил саюка на спину и направился обратно. В лесу Рэй ориентировался хорошо, как-никак, он не первый год занимается своим делом.

Рэй любил охоту… более того! Он любил её так, что считал это своим профессиональным хобби. Его настоящая работа скучна, но именно от охоты он получал удовольствие!

Когда до его ушей донёсся разговор он остановился. Судя по тому, что он не мог ни слова разобрать — разговаривающие люди находились далеко. Рэй аккуратно положил животное на землю, вырезал ножом крест на ближайшем дереве и направился туда. Долго идти не пришлось…

Рэй едва успел спрятаться за высокий колючий кустарник, когда прямо перед ним раскрылось огромное углубление, внутри которого располагался крупный лагерь. Три штуки больших тряпочных палат, костёр, возле которого уселись пятеро людей в поношенных одеждах… Типичный разбойничий лагерь! За этим лесом никто особо не следил, а поэтому разбойничьи лагеря здесь не редкость.

Рэй направился обратно, отыскал дерево с высеченным крестом, вновь взвалил саюка на спину и продолжил путь. Как действовать он знал: отнести животное в дом, где повариха приготовит из него обед, а затем направиться к местному шерифу и рассказать о лагере. Не хватало ещё, чтобы эти преступники устроили набег на город!

Лес находился вплотную к городу, а поэтому Рэй мог пойти на охоту в любое время, однако он ходил только по выходным, а в будние дни посвящал себя работе. Хотя его работа и представляла скучное расписывание документов и разговоры с важными личностями. Собственно и городом то это не назовёшь! В отличие от крупных приграничных городов здесь не было огромных каменных зданий, не было стены вокруг. Притом, что лес находился на границе сразу двух отнюдь не дружественных государств, здешним обитателем нечего было бояться. Никто не рискует заходить в самую глубь леса как с той, так и с этой стороны. Единственное, чего стоило опасаться, так это тех самых разбойничьих набегов.

Рэй не останавливаясь, прошёл к ближайшему зданию. Это был двухэтажный дом; деревянный или просто покрытый деревом сверху. Дверь распахнулась, и Рэй передал в протянутые руки мёртвое животное.

Слуга был молод, лет пятнадцати, и тощ, но сила у него была вполне приличная. Подкову руками не сомнёт, но тушу килограмм в 20 поднимет и донесёт до кухни.

Рэй отряхнул руки и направился на второй этаж переодеваться. Слуга, который уже отнёс тушу на кухню, где повариха приготовит обед, сообщил, что госпожа вышла проветриться, и отправился в конюшню.

— Опять где-то шляется! — с досадой сказал Рэй, — Тогда как раз сейчас и схожу к шерифу!

Солнце припекало, а поэтому Рэй особо не утруждал себя в переодевании. Оделся легко и непринуждённо. Рубашка, брюки, специальная прогулочная обувь, которой так и не придумали названия, но очень гибкая и удобная, пояс с патронами, да ружьё за спиной. Оружие в городе носить разрешалось и мало, кто преминул этим воспользоваться, несмотря на отсутствие угрозы.

«Если бы я сейчас в такой одежде пришёл на работу, меня бы моментально осмеяли!» — Подумал про себя Рэй и усмехнулся.

Здание шерифа не то, чтобы впечатляло, но запомнилось оно, явно, многим. Массивное двухэтажное, как и большинство других домов, каменное здание почти не имеющее окон. Так же у здания есть цокольный этаж, в котором располагается темница. При отсутствии опасности из другой страны в городе были очень часты преступления, и шериф уже успел прославиться.

Рэй толкнул входную железную дверь и вошёл.

— Шерифа нет. Он в городе на задании. — машинально ответила молодая девушка, сидящая за столом и что-то пишущая на куске пергамента. — Нужно что-то передать?

Ответить Рэй не успел, ибо в это время у него за спиной хлопнула дверь.

— У вас что-то важное? — на вид шерифу было лет сорок, но на самом деле ему едва стукнуло двадцать семь. Лицо, на котором уже начали появляться морщины, слегка поседевшие волосы и уставшие глаза. Одет он был потеплее, чем Рэй: Государственная форма, ботинки и шляпа, а за спиной болтались арбалет и колчан болтов.

— Да… — возможно Рэй сказал бы больше, но в это время на улице раздались крики…

Шериф машинально схватил арбалет и, оттолкнув застывшего Рэя, бросился на улицу. Рэй недолго стоял, приходя в себя, а затем бросился следом. На улице он чуть не столкнулся с шерифом, который отлавливал бегающих с испуганными лицами людей и спрашивал: «Что случилось?».

— Что случилось? — шериф поймал какого-то юношу лет тринадцати.

— Там… это…

— Что случилось?!

— А?! А!!! — мальчишка, которого он поймал, повис на руках, потеряв сознание.

— Этого только не хватало! Очнись! — шериф похлопал его по щекам и, когда тот пришёл в себя, отпустил. — Чёрт знает что происходит! — шериф подошёл к Рэю. — Так что вы хотели сказать?

— В лесу… — люди перестали бежать в разные стороны и начали падать на землю.

На этот раз шериф и Рэй одновременно вбежали в здание и, держа оружие наготове, привалились к косякам с двух разных сторон, к их счастью, дверь была без пружины. Когда они поочерёдно выглянули — их ожидал шок. По улице быстро прокатился металлический шар размером с человека. Рэй бессильно опустил ружьё и с открытым ртом замер на пороге, шериф снова привалился к стене и о чём-то задумался.

Они пришли в чувство, когда шар второй раз прокатился перед ними; Рэй и шериф выстрелили почти одновременно. Острый наконечник арбалетного болта смялся, а древко переломилось, и на землю упали две половинки. Пуля ненамного ушла от болта… Она отрикошетила в окно ближайшего дома, казалось, не нанеся никакого вреда. Тем не менее, шар остановился, послышался непонятный шум. Рэй и шериф пытались вслушаться в этот звук, но он остался для них незнакомым. Раздался взрыв…

Рэя отшвырнуло в здание и тот, сбив по дороге шерифа, упал на пол. Быстро вскочил на ноги и выбежал смотреть. Шара больше не было… на месте шара стояло человекоподобное существо. Очень похоже на человеческий скелет, только весь из железа, без головы и с очень странными изгибами костей.

Шериф перекрестился.

— Многое за свою жизнь повидал, но это чудо… дьявольщина!

Шериф начал спешно и взволнованно вставлять в арбалет следующий бот. Рэй просто стоял и смотрел на это странное создание.

Раздался очередной крик…

Рэй машинально обернулся, держа в руках разряженное ружьё. Понял свою ошибку и начал наскоро перезаряжать ружьё, заодно пытаясь разглядеть приближающегося человека.

— Маг! — Рэй ткнул пальцем в запыхавшегося мужчину лет двадцати в белом плаще, с нашивкой в виде книги перерубленной мечом, на груди и спине.

Маг пробежал мимо здания, не обратив внимания на шерифа и Рэя, и встал напротив существа. В его глазах был отчётливо виден страх. Похоже, эти существа небыли знакомы даже ему. Он что-то пробормотал под нос и щёлкнул пальцами.

Рэй рефлекторно прикрыл ладонью глаза, когда улицу озарила вспышка. Странное существо загорелось. Горело оно не долго, и когда огонь потух, то выяснилось, что на монстре не осталось даже гари. Поблескивающее на солнце существо спокойно развернулось и двинулось навстречу замершему в немом изумлении колдуну.

Послышался топот, и Рэй увидел, как с двух сторон бегут ещё пятеро магов. Они что-то дружно выкрикнули на бегу, и монстра ударило одновременно пять молний. Существо стояло ещё пару минут, а потом с грохотом рассыпалось.

Рэй подошёл и потрогал груду блестящего метала. Затем сравнил с ружьём. Волшебники столпились неподалёку и что-то обсуждали, а жители вставали и обтряхивались.

— Очень странный сплав! — Обратился он к шерифу.

— Да, да! Конечно! А вы помните, зачем вообще приходили?

— Эм… — Рэй на минуту задумался, — Я приходил сообщить о разбойничьем лагере в лесу!

— Лагере? — Два шара, проломив с хрустом стену одного деревянного здания, врезались в толпу магов. Колдунов разметало в разные стороны, а оставшиеся на ногах два мага с испуганными лицами замерли на месте. Люди с паникой продолжили бежать в сторону леса, а один шар уже врезался в их гущу.

Рэй подбежал к волшебникам.

— Что вы встали? Нам нужна ваша помощь!

Два колдуна переглянулись, посмотрели на своих собратьев. Рэй тоже посмотрел. Он только сейчас заметил, что лежащие на земле маги уже не дышат.

«Эти чудовища настолько сильны?» — Рэя передёрнуло. Его начал охватывать страх.

— к. Брингер! Нам нужно создать портал в столицу!

— к. Руймон! Поддерживаю! А ну-ка, — волшебник стоящий слева осмотрел Рэя, — месье, отойдите!

Рэй усмехнулся и отошёл. Его всегда смешил глупый обычай магов, делать приставку «к.», смысл которой не помнит даже король.

Маги что-то пробормотали, взмахнули руками, и за их спинами образовался огромный голубой овал.

— Быстрее переправляйте сюда людей! А мы будем держать портал!

Рэй не знал и то, что означает слово «портал», но он послушно начал хватать людей и говорить им, чтобы те двигались к магам. Строй бегущих в лес людей распался, и люди начали спешно двигаться к магам, после чего прыгали в голубой овал.

Рэй отыскал шерифа и сказал ему делать также.

— Я вам помогу! Вдвоём мы быстрее управимся!

Рэй и шериф начали дружно отправлять людей к магам, стараясь не обращать внимания на шары, то и дело рассекающие толпы людей, как нож масло. После встречи с ними никто не вставал…

Мелькнула вспышка и Рэй обернулся. Один из оставшихся магов упал, а второй с визгом дёрнул рукой. Овал резко исчез, а того мужчину, что как раз в это время подбежал к «порталу», рассекло напополам. Возле упавшего мага стоял тот самый человекообразный монстр. На этот раз Рэй разглядел его лучше. Так и есть! Существо полностью состояло из метала, а с человеком его роднило только то, что оно ходило на двух ногах и имело руки. Всё остальное сильно отличалось! Это был, вполне похожий на человеческий, позвоночник к которому были странным механизмом прикреплены руки и ноги. Руки и ноги сами на себя были не похожи: гнулись только в одном месте, но на все 360 градусов, а также не имели ладоней и стоп. Головы тоже не было, как и шеи. Рэй присмотрелся и убедился, что сам позвоночник тоже гнётся только в одном месте и также на 360 градусов.

— Что вы встали?! Нужно убегать! — крик шерифа у самого уха привёл Рэя в чувство.

— Да. Бежим! — Рэй уже побежал в сторону леса, но остановился. — Жена! Она ушла на прогулку!

— У нас нет времени! — оставшийся шар принялся планомерно убивать паникующих людей, а «уже не шар» медленно надвигался на мага. — Никого уже не спасти, и будем надеяться, что ваша жена уже прошла через портал! — Рэй вздрогнул, но согласился и побежал к лесу следом…

Они неслись в потоке людей, пусть и изрядно прореженном шарами, но всё ещё не утратившем веру в спасение. Шар остался один, похоже, что превратившись в прямоходящих существ, шары теряют значительное преимущество в скорости. Рэй и шериф бежали, а сзади раздавались крики тех, чьих родственников только что задел шар. Те, кого он задел падали бездыханными телами, не издав ни звука.

Лес радужно и с удовольствием поглотил, намертво отрезав звуки за его пределами. Те люди, что смогли добежать до рощи, продолжали бежать, и лишь немногие останавливались, чтобы отдохнуть. Рэй тоже остановился и перевёл дыхание. Шериф стоял прямо, но тоже дышал чаще, чем обычно.

— Куда дальше?

— Думаю, что нам стоит идти к приграничному городу Алькто неподалёку. Он принадлежит барону Эстону, а тот никогда не славился излишней жестокостью и не враждовал с бароном Парио, владельцем земель, на которых находился наш город.

— Хорошо. Вы знаете, куда идти.

— Знаю. — Рэй проверил ружьё, — И говорите, пожалуйста, на «ты», так быстрее. Ни к чему нам формальности посреди леса, убегающим от неизвестных доселе тварей.

Когда кто-то громко рухнул на землю прямо перед ногами у Рэя, тот непроизвольно вскинул оружие. На земле распластался юноша лет 19. Пока тот лежал, уткнувшись носом в землю, Рэй мог судить об этом лишь по росту и худизне, но когда Рэй перевернул его на спину, то это стало ясно и так.

— Тогда и… ты… обращайся ко мне так, чтобы мне было более спокойно. — шериф перевесил арбалет обратно за спину.

— Он ещё живой. — Рэй посмотрел в бледное лицо молодого парня, украшенное веснушками. Никаких царапин, морщин, лицо почти чистое. Явно из не бедной семьи. Возможно даже благородной, как у Рэя. — Слишком сильно приложило его головой, когда он упал.

— Тогда возьмём его с собой! Он не выглядит таким уж тяжёлым…

Рэй взвалил юношу на плечо и, повернувшись к шерифу, сказал:

— На счёт «не тяжёлого» ты, пожалуй, погорячился, но мы возьмём его с собой.

* * *


— Во, во! Прикинь, а тут этот эльф-то выпрыгивает, да как даст ему промеж глаз!

— Ну? А тот что?

— А тот ещё больше разозлился, схватил эльфа и как швырнёт. Правда, синяк остался у того остался…

— А куда швырнул то?

— Да прямо в стену напротив и швырнул! У того аж искры посыпались!

— Ничего себе! И как? Живой эльф то?

— Ещё как живой! Правда, он больше на троллей не лезет. Выветрилась дурь у него из башки. Или выбилась…

Двое селян сидели за столиком в трактире и мирно разговаривали. Вокруг было довольно шумно, как-никак эта таверна пользовался определённой долей популярности.

— А тут, прикинь…

— О чём разговариваем? — к первым двум селянам присел третий.

Возможно, в каком-нибудь другом месте разговор этих троих показался бы смешным, но в таверне Тнузага этому никто не удивлялся. Первые двое были гномами. Оба широкие в плечах, такие и подкову сомнут, но у одного глаза голубые, а у другого карие и борода у того, кто рассказывал историю про эльфов длиннее. А третий был человек. Люди с гномами всегда дружили, в отличии от высокомерных эльфов, которые считали ниже своего достоинства дружить с «низшими» расами.

— Да мы тут один слух обсуждаем, человече. — сказал гном с карими глазами и длинной бородой. Звали его Тзанг. — Верно, я говорю Тнизг?

— Да, человече. Эльфа обсуждаем. — Тнизг отличался ещё кое-чем. Он был ниже ростом, хотя возраста примерно такого же. Хотя люди всегда не умели отличать возраст гномов.

— Меня зовут Клус. Я странник.

— А… Странник? Странников тут знают, — договорив это, Тнизг захохотал, — странников тут уважают.

Клус дружелюбно улыбнулся:

— Может, продолжите рассказ? Мне интересно будет послушать. А потом после рассказа не грех будет и горло осушить…

— Вот это я понимаю! — Тзанг присоединился ко второму гному, — Умный ты мужик, Клус!

— Ну, тут значится…

— Эй! Гномы! Пойдите сюды!

Человек, сидящий за столом в углу, махнул рукой. О том, что гномов тут человек пятнадцать он не подумал.

— Все гномы, сидящие в таверне, обернулись на крик, чем могли бы сейчас воспользоваться карманники, будь они тут.

Из толпы гномов вышли двое, и подошли к человеку. О чём-то посовещались и уселись за столом вместе с ним. Гномы в таверне вновь вернулись к делам насущим и продолжили разговоры.

К столу, где сидели Тзанг, Тнизг и Клус подошёл гном в серой одежде. Маг гномов был ещё приземистей Тнизга, но и мел длинную бороду и зелёные глаза.

— Тзанг и Тнизг! Может, пройдёте со мной? — два гнома переглянулись, встали и последовали к выходу вслед за магом.

Клус ещё немного посидел, разглядывая две пивные кружки, оставшиеся на столе, а потом тоже направился к выходу.

* * *


Путники двигались по едва заметной тропинке. Уже стемнело, а они никак не могли добраться до нужного места. Паренёк до сих пор не очнулся, и Рэй пару раз делал недолгие перевалы, чтобы перевести дух.

— Долго нам ещё? — шериф старался не показывать своей усталости, но поникшие глаза и бледное лицо выдавали его сами.

— Ещё несколько часов ходу… — Рэй понимал, что столько они не протянут и необходим привал. Но здесь, в чащобе, привал делать было опасно — нападут волки посреди ночи и путники пожалеют, что не остались в городе. Шары хоть убивали мгновенно…

Юноша зашевелился. Рэй остановился и аккуратно положил его на землю. Тот открыл глаза.

— С добрым — шериф подавился воздухом от такого приветствия, — ут… вечером.

— Чё?

— Вставай, говорю! Чего разлёгся?

Молодой парень вскочил на месте.

— Ты чё, а? Мужик?

— Успокойся. Тебя как звать?

— Нис.

— Меня Рэй, а это… — Рэй запнулся. Он только сейчас понял, что не знает имени шерифа. Все в городе называли его просто «шериф», но кто знал его настоящее имя?

— А я Влинс. Тебе повезло встретить нас, иначе ты бы уже давно был трупом. Уж эти шары об этом бы позаботились!

— Шары? — Нис слегка успокоился. — Где мы?

— В лесу! Невидно, что ли? — огрызнулся Влинс.

— А… ну да… типа…

— Влинс. Объясним ему завтра всё, сейчас нужно продолжить путь! — Рэй перевёл взгляд на Ниса, — Идти сможешь? Нам ещё долго идти…

Нис встал, пошатнулся, но устоял.

— Смогу. Куда идти-то?

— За нами. — Рэй отвернулся и зашагал дальше по тропинке. Шериф и Нис последовали за ним.

Они шли так ещё около часа. Тьма стояла непроглядная, а где-то неподалёку то и дело раздавался волчий вой, уханье совы или просто громкий шелест листвы. Нис шёл, съёжившись от холода, но никаких жалоб от него пока слышно не было.

— Смотрите! — Нис встал, указывая пальцем куда-то в темноту. Шериф пригляделся, но ничего не увидел.

— Что там? — Рэй едва стоял на ногах, но остановился и всмотрелся в темноту. — Храм!

Влинс с уважением посмотрел на охотника. Он бы со слипающимися от усталости глазами не разглядел.

— Идём! — Рэй быстро, насколько смог, направился к церкви. Нис не отставал. Шериф вздохнул и направился следом.

Храм уже трудно было назвать храмом. Он стоял тут уже довольно давно. За те годы, что он тут стоял, будучи заброшенным, он успел заметно обветшать и начинал рушиться. На треугольной крыше уже виднелись дыры, стены крошились, и здание было окружено каменной крошкой, деревянная дверь висела на одной петле, а вместо окон зияли прямоугольные дыры. Похоже, что тут уже побывали разбойники, утащив всё, что можно, вплоть до оконных рам. Единственное, что говорило том, что это храм — знак на самой верхушке. Круг, пересечённый крестом.

— Думаю, что здесь можно будет провести ночь. — Протянул Рэй, ни к кому не обращаясь.

— Здесь? — Влинс задумчиво подёрнул бровью.

— Здесь. — Нис сиял от радости и первым направился к храму.

— Не смотри, что храм разрушен. — Рэй направился следом за юнцом. — Он всё же защитит от зверей, и там немного теплее.

С этим шериф поспорить не могу, а потому тоже пошёл к храму.

Как выяснилось, изнутри храма тоже всё вынесли. Они не нашли даже грязной или порванной одежды, чтобы укрыться. Холодало, а на улице ко всему прочему начал капать моросящий дождь. Нис предложил разжечь костёр, но после слов Рэя о ядовитых комарах, которые на этот костёр слетятся, передумал.

— Вы не против, если я тут отойду… гм… по нужде?

— Иди, иди! Только смотри не уходи далеко! Делать нам больше нечего, кроме как тебя искать! — шериф сидел и тёр руки. Сон никак не шёл, не смотря на усталость. Рэю было проще: собрал пук сухой травы, которую занесло в храм ветром, подложил его под голову и улёгся.

Некоторое время шериф просидел так, когда заметил, что паренька до сих пор нет. Встал, и подошёл к охотнику.

— Эй! — Влинс растолкал Рэя и, когда тот разлепил веки и уставился сонными глазами на него, тихо проговорил:

— Ниса до сих пор нет. Может, сходишь, посмотришь, где он? Ты в лесу лучше ориентируешься, я сейчас меж трёх деревьев заблужусь.

Охотник тяжело вздохнул, встал, перекинул через плечо ружьё и пошёл к выходу. Шериф сел на прежнее место и продолжил о чём-то мечтать.

Рэй медленно пробирался через заросли. Сон слегка выветрился на свежем воздухе, но усталость никуда не делась. Он знал, куда побрёл паренёк. Чёткие следы обуви были как на ладони, а идти по следам — это дело уже не трудное… Возможно, что именно его медленная ходьба позволила ему услышать голоса. Голос Ниса.

Рэй выглянул из-за ближайшего дерева и осмотрел место. Нис сидел на земле, повернувшись спиной к Рэю, и что-то говорил. Рэй прижался к дереву и прислушался. Ему это чем-то напоминало тот лагерь в лесу. Там он всё делал точно также.

— Да. Я всё понял, учитель. Я и два селянина остановились в заброшенном храме, что около — паренёк сделал небрежное движение рукой — 187 магической линии.

Рэй медлить не стал. Усталость исчезла, а на смену её пришла ярость. Он высунулся из-за дерева и, не целясь, выстрелил. Юноша вскрикнул, падая на землю. Из раны в ноге на землю стекала кровь. Пуля задела вскользь, но серьёзно. Пока парень не опомнился, Рэй подбежал и ударил того прикладом в лоб.

Нис успел подумать, что эльфийская магия «амулета и мысли» сейчас бы ему очень пригодилась, перед тем, как потерять сознание.

А в мыслях Рэя помимо усталости сияла мысль «Предатель!»…

* * *


Гул шагов раздавался по узкому коридору. Тзанг и Тнизг — два брата следовали за магом к лаборатории, стараясь не отставать ни на шаг. Зачем они — механики, вдруг понадобились магам, ни тот ни другой не знали, но в том, что они зачем-то магам понадобились, никто из них не сомневался.

Железная дверь кабинета главы Магиириата со скрипом открылась. Внутри всё выглядело как обычно: лабораторный стол, на котором расставлено целое множество различных приборов неизвестного двум гномам-механикам назначения, различные ингредиенты в сосудах, на которых были наклеены кожаные этикетки с символами и т. д.

— А… — сидящий за столом гном-маг посмотрел покрасневшими, очевидно от недосыпания, глазами на Тзанга и Тнизга. — механики… — он прокашлялся, — давно я к вам не обращался…

Тзанг и Тзинг слегка поклонились — стандартное приветствие одного из членов Гномьего Совета.

— Кхе, кхе,… и вот вынужден обращаться опять…

Зонгд — глава Магиирата и член Совета гномов являлся выдающейся и известной личностью среди всех рас, даже высокомерных эльфов. Его возраст перешёл 200 лет, для гномов такой возраст — редкость, для людей — невозможен, а эльфы живут так долго лишь потому, что не участвуют в войнах и предпочитают на время конфликтов прятаться вглубь леса, куда не заглядывает ни одно разумное существо, только животные. За свои годы он сделал более чем предостаточно поступков, за которые его уважали. Начиная от помощи магам людей в изгнании Нириила, эфирного существа, который появился незнамо откуда и начал уничтожать человеческие поселения, и заканчивая созданием первого оружия. Проектом по изготовлению оружия руководили как раз Тнизг и Тзанг.

— Пройдите-ка за мной,… кхм,… механики. — Здонг проследовал в небольшую комнатку, механики проследовали за ними. — Вот. Смотрите.

То, что увидели гномы, их немало удивило. Комната, похоже, являлась кладовой. Мешки, приборы, ещё что-то были аккуратно сложены у стен небольшими горками, а в самой середине каморки лежали металлический скелет в человеческий рост. Впрочем,… гномам лишь поначалу показалось, что это скелет.

— Невероятно! — Металлическая конструкция сразу понравилась Тзангу. Безупречный сплав, какого гном никогда не видел, грамотный скелет, технологию в стоячем положении не клонит ни в одну сторону, но был всё-таки у этого металлического скелета один минус… — Что это?

— Это,… кхм,… то, зачем я вас сюда позвал! Это странное изобретение наши охранники поймали недалеко от города, потеряв двух людей.

— Двух? — Тзанг осмотрел скелет, но не нашёл никакого оружия.

— Эти… даже не знаю, так и поворачивается на язык сказать «существа»,… кхм,… покрыты непробиваемым панцирем, который они, очевидно, скидывают и уничтожают перед смертью… или поломкой.

— Не то не другое! Эта конструкция подвижна, но в ней нет механизмов, заставивших бы её двигаться. Простой металлический скелет с очень странными изгибами конечностей.

— В этом и заключается проблема, что оно двигается! Кхм,… и более того, оно атакует с такой мощью, что одним ударом способно убить. После того, как было поймано это существо, охранники видели ещё двух, но на этот раз не стали нападать. Эти технологии угрожают опасностью городу! Необходимо срочно найти способ их уничтожить.

— Кажется, я его уже нашёл… — Тнизг задумчиво осматривал скелет, — но если сказанное про панцирь — правда — это мало поможет.

— Ваша задача найти способ уничтожить панцирь! Всё, что вам будет необходимо, вам предоставят по первому требованию.

— Нам необходим этот скелет для опытов…

— Разумеется! — Здонг устало вздохнул, — Вам его принесёт охрана. А сейчас, вы уж меня извините,… кха, кха… мне нужно отдохнуть.

Тзанг и Тнизг переглянулись и вышли из каморки, а затем и из лаборатории. Двое услужливых охранников тут же заняли их места и, подняв скелет, последовали за механиками.

Здонг ещё раз откашлялся, проклятая болезнь не уходила, и ему не могла помочь ни гномья, ни людская, ни эльфийская магия, и направился в комнату рядом с коморкой, где он всегда спал в сравнительной роскоши. Сравнительной, ибо именно перед сном на роскошь перестаёшь обращать внимание…

* * *


Солнце уже висело над горизонтом и неприятно светило в глаза. Деревья мерно покачивались от несильного ветра, будто в такт какой-то неизвестной мелодии.

— Зачем нужно было стрелять именно в ногу? — Влинс, обливаясь потом, нёс связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту, паренька. Парень поначалу дрыгался, но когда Рэй предложил стукнуть его ещё раз, успокоился. Верёвка по счастью была у Рэя, хотя тот и сам не предполагал, что она ему понадобится.

— А ты бы предложил мне стрелять сразу в грудь, чтоб не мучиться?

Шериф насупился, но замолчал. Когда Рэй растолкал его с раннего утра, показал Ниса и объяснил, что произошло, Влинс сразу всё понял — Нис был магом. Причём ещё неизвестно, магом, на чьей стороне. Среди магов, которые дрались с чудовищами, не было, как не было и в списке немногих живущих в городе волшебников.

— Потерпи! Мы уже почти дошли.

Они шли так ещё минут пять, когда частота деревьев начала уменьшаться. Влинс сел на землю, и положил парня рядом.

— Сейчас передохну немного… — Шериф тяжело дышал, — и пойдём…

Рэй тоже сел рядом. Он представлял, как сильно мучает сейчас его товарища жажда и голод. Они ничего не ели со вчерашнего дня и лишь смогли попить воды из встретившегося по пути родника. Влинс попросил Рэя подстрелить кого-нибудь, охотник как-никак, но Рэй сказал, что им не стоит так сильно задерживаться, а фляг, чтобы набрать воды из родников с собой, у них не было.

Треск…

Рэй резко вскочил на ноги и, вскинув ружьё, всматривался в окружающие их кусты. Влинс затаил дыхание, медленно протягивая руку к арбалету. Вокруг была тишина, лишь где-то неподалёку раздавалось пение пьюца, да насекомые жужжали в траве под ногами.

Снова треск… Рэй едва успел отпрыгнуть, когда металлический шар пронёсся прямо возле него. Влинс тоже отскочил, на ходу заряжая арбалет. Железный шар сделал полукруг и покатился обратно в сторону путешественников. Рэй приметился и выстрелил.

Вспышка… и снова на месте шара появилось странное существо. Влинс тоже выпустил болт, но, видимо, у него слегка помутилось в глазах от вспышки, и болт ушёл в молоко. Рэй тёр глаза, в которых от яркой вспышки уже двоилось изображение.

Монстр направился в сторону шерифа, раздался громкий щёлчок и Влинс упал, прижимая руку к левому плечу, из которого торчал арбалетный болт. Рэй пригляделся и увидел то, чего не было у других монстров: вместо левой верхней конечности у существа был однозарядный арбалет.

Существо продолжало неумолимо приближаться к, пытающемуся перезарядить одной рукой арбалет, шерифу. Рэй быстро вставил новую пулю и вновь взял тварь на прицел. Так… Скелет сделан из того же материала, что и шар, а значит его не прострелить… Рэй торопливо, но в тоже время стараясь не упустить ни единой важной детали осматривал существо. Дуло мерно покачивалось, по лбу начали течь капли пота…

— Вот…

Пуля прошла насквозь, как нож сквозь масло, пробив тонкий слой метала. Чудище согнулось, и верхняя часть существа рухнула в траву; нижняя осталась на месте. Рэй неторопливо подошёл к монстру, держа перед собой уже перезаряжённое оружие. Рассечённый напополам монстр не подавал признаков жизни.

Охотник взглянул на Влинса. Тот уже вытащил болт и, болезненно морщась, дул на рану. Воды, чтобы промыть, к сожалению нет. Нис лежал почти там же, где шериф его бросил. Правда, теперь он судорожно дёргался, пытаясь освободить руки.

— Я его, наверное, теперь не понесу… — Влинс сказал сочувственно, но не то, чтобы расстроено.

Рэй вздохнул и развязал парню ноги. Тот поднялся, но попыток убежать не делал.

— Понимаешь, что с тобой будет, если ты попытаешься убежать? — Нис кивнул, всем своим видом показывая, как он рад возможности идти рядом с психами, которые стреляют во всё, что видят. Потом взглядом указал на рану на ноге. — Мы тебе поможем, но нужно идти быстро!

Снова раздался хруст… и не один;… раздался целый гул. Недалеко с деревьев взлетели птицы, злобно крича куда-то вниз и кружа над тем местом.

— Бежим! — Рэй и Влинс, придерживая Ниса с двух сторон, побежали вперёд.

Деревья становились всё реже и реже, и они, наконец, выбежали на открытое пространство. Огромное ровное пространство простиралось на сотню метров, окружая находящийся посередине город. Это был настоящий город. Большой, весь состоящий из камня, с высокими стенами, рвом, воротами, замком в самой середине города, высокими башнями и прочими атрибутами известного города, который неоднократно подвергался осадам.

Путникам не было времени останавливаться. Сзади продолжал раздаваться гул поваленных деревьев, вырванных с корнями кустов, и он постепенно увеличивался, а до города ещё было необходимо добежать.

В городе раздался звук трубы, и Рэй увидел, как на стене появляются стрелки. В парадной форме, с винтовками, они целились в лесную чащу за спинами троих. Ворота слегка приоткрылись, и показалось несколько стражников.

Когда до города оставалось примерно два десятка метров, из леса на огромной скорости вылетели три шара и устремились в сторону города, вслед за охотником, шерифом и магом. Двое стражников подбежали и подхватили Ниса, облегчив уставшим путникам бег, ещё двое стояли возле створок. Рэй и Влинс вбежали в город вслед за стражниками. Ворота закрылись, раздался гул выстрелов, две вспышки, щелчки, крики, снова выстрелы.

Путников стражники прижали к стене, приставив к горлу каждого острые концы пик. Рядом со стражами стоял маг, придирчиво оглядывая прибывших.

— Откуда? — Голос мага был холоден и строг, как у лектора, спрашивающего последний вопрос перед тем, как поставить «не зачёт».

— Мы из города… неподалёку… — Рэю слова давались тяжело, он с трудом дышал.

Маг облегчённо вздохнул.

— Не первые… Стража! Увести их в башню, пусть пока побудут там, а связанного развязать, и он пойдёт со мной!

Стражники убрали пики, а один из них, достав нож, разрезал верёвку на руках Ниса и вытащил тряпку. Тот потёр руки и последовал следом за магом. Оставшихся двух путников провели в башню.

Изнутри башня оказалась явно не такой, как ожидалось поначалу. Она была очень даже пригодна для жизни! Стены были покрашены в красный цвет, повсюду висели картины, были цветы, какие-то восковые фигуры и прочие украшения интерьера. В комнате, куда привели и где их заперли, наличествовала кровать, правда всего одна — двухэтажная. Единственное, что слегка портило общий вид — отсутствие окон, вместо которых тут зияли бойницы, с массивными решётками.

— Ну? Будем сидеть тут и ждать? — Влинс вздохнул и сел на нижнюю кровать.

— Да. — Рэй запрыгнул на верхнюю и улёгся. — И я не против…

Охотник не заметил, как уснул, но проснулся он от громкого хлопка дверью.

— Выходите. — На пороге стоял страж. — Вы свободны.

— Не то, чтобы меня это сильно обрадовало… — Влинс подошёл к стражнику.

— Вам дадут немного… денег… на еду хватит.

— Уже лучше! — Влинс вышел. Рэй вздохнул, спрыгнул и вышел следом.

Конец первой части




ТАНАТА

ОТ ЧЕГО ВЫРАСТАЮТ КРЫЛЬЯ?


Осень. Обожаю!!! Мягкий ковер разноцветных листьев. Дыхание шаловливого ветра, развевающего пряди длинных волос. Солнце, еще не успевшее остыть после жаркого лета, отражается в глазах золотистыми бликами. Не так давно прошел дождь, и его свежесть витала в воздухе, так и подталкивая дышать глубже…

Именно в этот прекрасный во всех отношениях день, меня посетила гениальная мысль — прогуляться по парку. Учеба закончилась раньше, чем обычно. До работы еще два часа. Чем еще заняться, кроме как прогулкой? Верно — ничем. Идти, наслаждаясь природой, расшвыривать берцами листву и думать… обо всем сразу. Тем более надо еще придумать очередное оправдание о пропуске важного семинара по истории костюмов древней Греции. Через месяц у нас намечался очередной спектакль, от него зависела моя курсовая оценка, училась то я на актера театра и кино. Особыми талантами я, по собственному мнению, не блистала, но, за воинственный характер, была выбрана на роль богини Артемиды. Костюмерша была сильно зла на нашу группу, еще на первом курсе мы «одолжили» у нее костюмы на дебют, не вернули до сих пор, т. к. после прыжков через костер (из новейших афиш нашего театра), костюмы можно было выкидывать, что мы и сделали… но после этого все костюмы мы шили сами. Вот теперь я понятия не имела, как могла выглядеть богиня… на ум приходило только обернуться в простынь на манер тоги, а для антуражу одолжить у знакомого дюралевый меч и…

Мой думательный процесс был нагло прерван, кто-то налетел на мою «неприметную» персону, сбил с ног, да еще прямо в большую грязную лужу!!!!

— Ты чего на дорогу не смотришь?!! — одновременно, прямо таки в унисон крикнули мы.

— Вообще народ обнаглел, — проворчала я. И без того мешковатые брюки были безнадежно испорчены, мокрые и грязные… фууууууууу! Куртка в разводах грязи. В берцах хлюпает вода… — Как я, в таком виде, на людях покажусь?!!!!

— В созданном тобой образе ничего особого не изменилось, переживешь, — донесся до меня голос виновника моего падения.

Мой яростный взгляд пробуравил чистенького парня стоящего передо мной. Этот белобрысый гад, смотрел на меня сверху, своими ледяными глазами, в которых читалась низкая насмешка. Увернувшись от удара грязным берцем, этот тип отскочил подальше и, помахав ручкой, исчез за поворотом.

— Вот сволочь, — в сердцах воскликнула я. Бредя на работу, мерзко хлюпая ботинками. На работе есть стиральная машинка, приду, переоденусь и постираюсь…

Работала я в одном из самых престижных ресторанов города, правда только официанткой. Настроение окончательно испортилось, когда охранник не узнал меня, так что на работу я попала спустя полчаса уговоров и слезных заверений в своей правоте…

Переодевшись в униформу (полный кавай!), я встала перед зеркалом, заплетая две косы. Милые гольфики, туфли на не большом каблучке, короткая пышная юбочка, кофточка с приспущенными рукавами на плечах, маленький фартук и все это ярко красного цвета с белыми рюшечками.

— Хоть на человека похожа стала, — Сказала сослуживица, заглядывая в раздевалку. — Выходишь на час раньше, значит отпустим тебя в одиннадцать.

— Премного благодарна, — сказала я, закидывая грязные вещи в шайтан-коробку, по недоразумению считавшеюся стиральной машиной.

* * *


Сегодня явно не мой день. Клиенты попались ужасные, чаевых мало, да еще и приставать пытаются. Когда выдалась свободная минутка и я, стоя у раздачи и безразлично крутя поднос на одном пальце, создавала вид деятельности, увидела Аньку, которая как раз должна была уходить домой. Как я и подозревала, мне передали очередной столик. Безнадежно закатив глаза, я потопала в зал. За столиком сидела очередная кукла барби, не понятно какого возраста, с килограммами туши на глазах и третьим размером, в вырезе полупрозрачной блузки. Видимо, ее спутник куда то отошел, так как одни такие «девушки» никогда не приходят. Типичный заказ: зеленый чай (типа на диете), Салат с морепродуктами (Цеж ГАДОСТЬ) и кофе, для отсутствующего ухажера.

— Ваш заказ будет готов через семь минут, — вежливо сказала я, убирая блокнот в кармашек фартука. Когда я выносила заказ, хахаль барби, уже сидел спиной ко мне. Обычно посетители обращают мало внимания на обслуживающий их персонал, мы тоже не остаемся в долгу, с приклеенными к губам улыбочками вышагивая по залу. В этот раз было бы тоже самое, если бы я не увидела лица… и въевшихся в память ледяные глаза давешнего нахала… Чашка кофе выпала из руки, прямо на стол, оставляя коричневые разводы на скатерти и светлых брюках моего обидчика.

— ТЫ?!!!!! — обоюдный ор, привлекший внимание всех живых существ в ресторане.

— Что произошло? — к месту раздора уже бежал менеджер, нервно потирая свою лысину когда-то белым платочком.

— ОН!!!

— ОНА!!!

— Говорите отдельно пожа…

— Он толкнул меня в грязь…

— Она вылила на меня кофе…

— ЛИНА!!! — проорал на меня взбесившийся менеджер, но заткнулись обе противоборствующие стороны. — Ангелина, извинись перед гостем…

— Ни за что!!! — возмутилась я. — Он сам виноват!!..

— Ты извинишься, — с нажимом произнесло начальство.

— Нет!!! — не уступала я, повышая тон.

— Простите, мы сейчас все уладим, — сказал менеджер, утаскивая упирающуюся меня в подсобку. — Ты совсем рехнулась?

— Я не буду извиняться перед этим типом, — сказала я, потирая обожженную кипятком руку. — Даже не упрашивай.

— Не знаю, что тебе сказать, — Сказал он, скребя по лысине. — Или ты извиняешься, или ты уволена…

— Да пожалуйста!!! — я бросила на пол поднос. — Найду место получше!!!

* * *


Через пять минут я, одетая в еще влажную одежду, вышла из раздевалки, бросила на директорский стол униформу, получила документы и, пронеслась к выходу через весь зал. Только за моей спиной захлопнулась дверь, грянул гром, сверкнула молния и небеса низвергнулись по-осеннему холодным дождем, не оставив на мне ни единого сухого места. В маршрутку меня в таком виде не пустили, пришлось ждать автобуса, приехавшего через час. Селедкам в банке и то свободнее было. Проехав в этом аду до своей остановки, я вылезла и потопала по дороге к дому. Меня облаяли бродячие псы, одна шавка пыталась прогрызть мой берец, за что искомым и получила. Ни один фонарь не хотел освещать мне дорогу, и шла я, чуть ли не на ощупь. Когда я добрела до квартиры, то снова была по уши в грязи, безумно злая и уставшая.

Моя маленькая квартира встретила меня холодом, отопление еще не включили, и отсутствием чего-либо съедобного в холодильнике. Поскребев по сусекам я нашла заплесневелый сыр (бесплатный пенициллин) и засохший сухарь, когда-то, в давние времена, бывший вкусным батоном. Решив не издеваться над своим многострадальным организмом, я выбросила находки в мусорку и отправилась в ванну. Кран горячей воды издал последний вопль и, выдавив из себя два литра ржавой воды, умер. Поняв, что сегодняшний день должен наконец закончиться и не мучать меня далее, я отправилась на боковую.

* * *


Утро добрым не бывает, даже если оно начинается в час дня. Свербение в носу, больное горло и слезящиеся глаза, были не единственными симптомами наступившей на меня болезни (и похоже в не в меру поплясавшей на мне). Аптечка показала мне фигу, а организм требовал хотя бы аспирина. Через два часа у меня начинался цикл очень важных лекций, какого-то там известного молодого режиссера, пропуск этих лекций приравнивался к предательству отечества. Декан обещал не допустить прогульщиков к сессии.

Мой любимый прикид валялся в стирке, как и большая часть моих вещей. Поэтому мне пришлось впервые в жизни надеть институтскую униформу, на которую забивает почти весь наш факультет, кроме ботаников, конечно. Я ее на дух не переносила, т. к. была похожа в ней на пай девочку, кем я никогда не являлась. Юбка чуть выше колен со множеством складок, белая строгая рубашка и мятый (моими стараниями) пиджак.

Не долго думая, я навесила на юбку кучу цепочек с черепами, рубашку на выпуск, три верхних пуговицы были будто не замечены, а галстук, свободно висевший поверх рубашки, дополнял образ оторвы, а о берцах, поверх полосатых носков, я вообще молчу. Да, больное состояние выливается не только в носовой платок.

Сегодня кто-то там, на верху, сжалился надо мной, погода была просто супер. Громко топая по институтскому коридору, я ловила на себе обалдевшие взгляды студентов и преподавателей. Я могла с точностью сказать, что произвела фурор. В аудитории я появилась со звонком, все халявные места были заняты и я присела за последний ряд. Лекция еще не началась и я, заглотав купленные в аптеке таблетки и запила их минералкой. Только когда лектор подошел к кафедре, я поняла, что вместе с простудой ухудшилось и мое зрение, т. к. вместо человека я видела лишь расплывчатую фигуру. В принципе я слышала его голос через усилители, а смотреть на него не обязательно.

Сначала я прилежно конспектировала лекцию, но когда заметила, что строчки нагло пляшут перед глазами, было поздно. Чтобы все перестало кружиться, я закрыла глаза и уткнулась в сложенные на столе руки.

— Да не восхрапи на уроке, дабы не разбудить соседа своего, — попытался пошутить мой сосед по парте. — Линка, не спи. Лина?

Мне жутко захотелось врезать этому извергу по харису, но сил не было даже руку поднять

— Лиина, не шути так, лекция очень важная, — голос был уже обеспокоенным.

Но в данный момент на лекцию мне было глубоко наплевать, потому что я проваливалась в какую-то черную дыру…

* * *


Темно и жарко… что то липкое и горячее стекает по спине. Лопатки будто пропитаны болью. И что-то белое летает вокруг… перья???

Я пытаюсь посмотреть за спину и вижу два крыла, на моей спине, с них капало что-то красное… кровь… моя кровь!

И руки… мужские… и два кинжала… багряных от моей крови…

За что?!!

* * *


— Помогите! Девушке плохо!!! — заорал кто-то, прямо у меня над ухом.

Кому это плохо, удивилась я. Потом, до меня медленно начало доходить, что плохо то мне! Голова казалась ватной, как будто она вообще не моя и мне она на фиг не нужна. Чья-то холодная ладонь коснулась моего лба.

— Да у нее жар, — у кого? У меня? Вот и заболела называется…

— Лектор идет, может посоветует, что с ней делать, — оставить меня в покое, например.

— Что случилось? — сквозь шум в ушах, до меня донесся подозрительно знакомый голос… правда моск не хотел определять, кому он принадлежит. Кто-то поднял меня на руки, аккуратненько так, приятно…

— Где у вас тут медпункт?

А правда, где он? Ни разу не побывала там за три года учебы. Честно — скрывалась от прививок, которые терпеть не могла… похоже зря…

Додумать я не успела, снова проваливаясь в черную дыру странных видений.

* * *


Руки, прижимающие мое хрупкое тело к груди, мужской… пропитанной моей кровью. Безрезультатные попытки согреть мое коченеющее тело… ничего у него не получалось. Эти руки, безумно знакомые, они совсем недавно сжимали кинжал… пытались убить меня. Но почему? Почему теперь он пытается спасти меня?.. И почему я не вижу его лица?..

* * *


Что-то влажное и холодное лежало на моем лбу, на языке оставался привкус горьких лекарств. Состояние было такое, как будто по мне грузовик проехался.

— Очнулась, наконец, — произнесла медсестра. — Вовремя, институт через полчаса закрывается. До дома дойдешь?

— Постараюсь, — я поднялась с кушетки, убирая со лба компресс. — А сколько времени?

— Половина восьмого, — сказала медсестра, подавая мои вещи.

— Понятно, — я оделась и посмотрела в окно, опять шел дождь. — Спасибо.

— На занятия пока не ходи, вылечись сначала, — посоветовала медсестра, я кивнула и вышла из медпункта.

Меня все еще слегка шатало, но идти я все же могла. Выйдя на улицу, под мелкий моросящий дождь, я поморщилась и пошла на остановку. Стоило отойти на пару десятков метров, как меня слегка повело, и я прижалась к стене, что бы не упасть. Как назло, вечером возле универа собиралась вся окрестная шпана, которая очень не любила тех, кто тут учился. И вот, три урода заметили меня, что им дома не сидится в такую погоду?

— Вот смотрите какая милашка, — прогундосил один из них, подходя ближе.

— Милашка, — усмехнулась я. — Так меня никто еще не обзывал.

— Да и язычок, что жало, — пробасил второй, лысый. Третий был явной шестеркой, стоял и мерзко подхихикивал над словами соратников.

— Что, девочка, актрисулькой стать решила? — посмеивался гундосый. — Мы можем тебе помочь в кино сняться…

— В ужасах! — добавил лысый, резко хватая меня за шарф. От неожиданности я оторопела, но реакция не подкачала и нога в берце ударила точно в болевую точку на голени. Лысый взвыл и оттолкнул меня прямо на мокрый асфальт. — Сука!

— Спокойно, — гундосый наклонился надо мной, за столь глупый поступок он был вознагражден ударом ноги в солнечное сплетение. — Чертовка!

— Козлы! — сказала я, поднимаясь на ноги и делая шаг назад. — Вы на кого бычите, уроды?!!

— Стерва! — теперь гундосый и лысый напали на меня одновременно. В другой ситуации я бы просто убежала от них, но обстоятельства играли против меня, силы были на исходе. Лысый схватил меня за волосы, больно, черт побери. — Теперь ты никуда не денешься!

— Падла! гнусавый ударил меня так, что я почувствовала хруст своих ребер, а воздух с кашлем покинул мои легкие. — Думаешь такая крутая?

— Да уж не такое ничтожество как вы! — прохрипела я, вырываясь, в руке лысого наверняка остался клок моих волос. Я стояла прижавшись к стене, ноги подкашивались, в глазах плавали красные круги… Похоже мне не жить…

Открылись двери универа и громкий окрик спугнул шпану, а я обессилено стала сползать вниз по стенке, и упала бы снова в лужу, если бы меня вовремя не подхватили.

— Ты как? — я подняла голову и отшатнулась, это был тот тип из-за которого меня уволили с работы.

— Выживу, — прошипела я, с яростью смотря в льдисто-голубые глаза незнакомца. — Благодарить не буду, надеюсь больше мы не увидимся.

С этими словами я нагнулась за сумкой, скривившись от боли в ребрах, но не издала ни единого звука, что бы не выдать себя, и, слегка пошатываясь, пошла в сторону остановки. Когда я была вне видимости этого проходимца, я смогла немного расслабиться и осмотреть себя. Пугало огородное, вот на кого я была похожа, вся в грязи, мокрая и взлохмаченная… ведьма! Маршрутки нагло игнорировали мою персону, автобусы уже перестали ходить. Пришлось идти по дороге, пешком, по холоду и в мокрой одежде. То еще удовольствие. Я успела пройти около двухсот метров, когда рядом затормозила дорогая иномарка. Водительская дверь распахнулась и пред моим взором снова предстал голубоглазый наглец.

— С ума сошла? — спросил он.

— А тебе какое дело? — довольно грубо ответила я.

— Ты похоже решила загнуться от менингита…

— И это тебя не касается, — прервала его я.

— И что ты на меня так обозлилась?! — возмутился он, ох зря он это спросил.

— А то, что с тех пор, как ты снес меня в парке, моя жизнь превратилась в одно сплошное недоразумение! Меня уволили с работы, я заболела, на меня напали! И это все за ДВА дня! И ты меня спрашиваешь, почему я злюсь?! Доволен ответом?! А теперь усаживайся в свою тарантайку и сгинь с глаз моих долой! Я пока еще сдерживаюсь, что бы не прибить тебя на месте, так что валяй и больше не приближайся ко мне!!! — все это я громко прокричала прямо ему в лицо и, развернувшись, пошла своей дорогой…

* * *


Сон все не приходил. Холод сковывал тело. Горячая ванна не помогла, лежать можно было только на спине, т. к. ребра безумно болели. Только к утру сон сковал мое бренное тело.

На учебу я не пошла, забила даже на эту чертовски важную лекцию, да и проснулась я в полдень. Часам к двум я выползла из постели и, закутавшись в мягкий махровый халат, решила прибраться в квартире, т. к. милый и уютный творческий беспорядок превращался в большой хаос. Через пару часов все вещи заняли свои места, пол был пропылесосен и вымыт, а окна сверкали чистотой. После я начала поиски съедобного на кухне, кроме чайной заварки есть было нечего. Чайник закипел и горячий напиток согрел меня, но голода не утолил. Пришлось натягивать на себя первую попавшуюся одежду (старые джинсы и красную рубашку) и топать в ближайший магазин.

Чувствовала я себя вполне сносно и в обмороки падать совсем не собиралась… но никто меня не спрашивал, когда я, увешанная продуктами по самые уши, чуть не скатилась по лестнице. Меня подхватили… под больные ребра. От болевого шока я вскрикнула и провалилась в порядком уже надоевшую черную пропасть…

* * *


Длинная лестница из белого мрамора витками тянулась прямо в небо, причудливо изгибаясь и лавируя меж горных пиков со снежными шапками и легких облаков. Мои босые ноги ступают по холодным ступеням, белое одеяние плавными волнами окутывает хрупкую фигуру, развиваясь на ветру. Спине было непривычно тяжело, как будто я несла на ней мешок с мукой. Я попыталась посмотреть за спину и мои глаза расширились от удивления… лучше бы это был мешок. За спиной у меня было два огромных белых крыла, светившиеся мягким золотым светом.

Снова крылья? Откуда они у меня? Я взметнулась вверх по лестнице в поисках ответа. Лестница оканчивалась небольшой площадкой. Два существа стояли там и о чем-то громко спорили. Существами я их называю из-за наличия гигантских, хищных крыльев, а еще они были зеркальными отражениями друг друга. Правда было одно различие — взгляд. Глаза были одинаковыми, небесно голубыми, но один смотрел на меня изучающим и колючим взглядом, второй — обеспокоенным… кто они?

* * *


— Что? — я открыла глаза и увидела перед собой лицо того самого наглеца, он меня преследует что ли? — Какого фига ты тут делаешь?!!

— Ты всегда так встречаешь своих спасителей? — усмехнулся он, запуская пятерню в свои льняные волосы. — Ты едва с лестницы не полетела.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказала я, но обнаружив себя сидящей на холодном полу, попыталась встать, что получилось у меня со второй попытки.

— Может я хотел проверить, жива ли ты еще, — протянул он, перекачиваясь с пятки на носок, спрятав руки в карман.

— Пока жива, как видишь — проворчала я, отряхивая джинсы.

— Пока? — одна его бровь причудливо изогнулась, явно выражая иронию.

Где только мой адрес откопал? — я копалась в карманах куртки в поисках ключей.

— В деканате взял, — он пожал плечами.

— В деканате?!! — от удивления ключи из моих рук упали на пол, громко звякнув.

— Максим Валерьевич с превеликим удовольствием помог мне в этом, — Сказал он.

— Ээээ… — интересно, у меня глаз не дергается? Что бы наш декан «с удовольствием» с кем то чем то поделился, надо быть не менее чем президентом.

— Вот, он подал мне ключи, а сам поднял мои пакеты. Я только хотела возмутиться, как открылась соседняя дверь и, в промежуток между косяком и дверью, высунулась противная рожа соседки, первой сплетницы района. Вытянувшаяся физиономия работницы языка и телефона, не предвещала мне ничего хорошего.

— Лиииночка… — ее дребезжащий голос и противная манера вытягивать гласные, заставила нас вздрогнуть. — А что ты тут деееелае…

Наглый тип не успел заметить, как дверь была открыта и он был насильно впихнут в квартиру.

— Я тут репетитора наняла, а время деньги, — с этой отмазкой, я вломилась в квартиру и громко хлопнула дверью перед любопытным носом соседки. — Что ж у тебя за привычка такая, жизнь мне портить, а?

— В смысле?..

— Теперь у меня под дверью засядет отдел нравов, собранный со всего подъезда… бдящие за жизнь молодежи старушки, которым кроме этого заняться то и нечем.

— Чего? — видимо с таким «спецназом» он никогда раньше не встречался, а за дверью были слышен стук открывающихся дверей, тихие шаги по лестнице и шорох у замочной скважины.

— На прошлой неделе, Ленку с третьего этажа е парень провожал, в щеку поцеловал, так эти мегеры такой слух пустили, что бедняга тихо вешается.

— Ничего себе, — присвистнул он.

— Теперь до четырехчасового сериала они будут караулить тебя у двери, что бы устроить расспрос с пристрастием, — я плотоядно улыбнулась. — Пойдешь?

— Издеваешься?! — на этот вопрос я нагло кивнула и прошла в комнату, скинув кроссовки в коридоре. Похоже он не на шутку испугался, т. к. повинуясь моему жесту, молча(!) разулся, положил пакеты на кухню и огляделся. Он подивился моей коллекции маленьких картин и зарисовок, я умолчала, что половина из них вышли из под моего карандаша. — Уютно у тебя здесь.

— Конечно, я три стипендии на обои и краску потратила, — о том как я материлась, делая в квартире ремонт в одиночку, измазавшись клеем и краской…

— Одна живешь?

— А что не видно? — я запихала в холодильник продукты.

— Характер никого не привлекает? — съехидничал он развалившись на мягком уголке.

— Да, измельчал род людской, — пафосно продекламировала я, ставя чайник на плиту. — Бояться мужики ответственности, вот и приходиться женщине самой в горящую избу лезть и коней на скоку останавливать!

— А вот с этим можно поспорить, — обиженно протянул мой собеседник.

— Делать мне больше нечего? — я, наверное, с ума сошла впустив его в свою маленькую крепость. Хотя, если из двух зол выбирать, то я лучше часик во вражьем обществе проведу, нежели в обществе «отдела нравов». — Ты лучше представься. Врага надо знать в профиль, в анфас и по имени отчеству!

— Почему врага? — возмутился он.

— А кто мне всю жизнь испоганил? — спросила я, он же сделал вид, что смутился.

— Я Андрей, — сказал он, а что, ему подходит.

— Ну типа приятно, — усмехнулась я. — Что целый час делать будем?

— Знакомиться, — предположил он.

— Нееее… — я скривила рожицу. — Хотя… Нет, не пойдет… О, ты готовить умеешь?

— А ты? — что за дурацкая привычка вопросом на вопрос отвечать?

— Я то умею, но мне, честно говоря, лень! — я с издевательской ухмылочкой похлопала его по плечу. — Ты провинившийся, так что готовь, а я пока переоденусь.

С этими словами я подхватила пакет из аптеки и потопала в свою спальню. Прикрыв дверь, я достала лекарства и тугие бинты, это те что эластичными называются. Сняв рубашку и оставшись в джинсах и коротком топе, я оглядела слегка припухшую зону ребер, кровоподтек, величиной с арбуз, переливался всеми цветами радуги. Морщась от боли я обработала поврежденное в бою место специальной мазью с труднопроизносимым названием. Н-даааа… благодарить своих родичей за тонкокостную фигуру, доставшуюся мне в наследство явно не стоило. Почему женская комплекция настолько хрупка, а у меня вдвойне хрупка, аристократическая(Правда это было довольно давно и не правда). Чтоб их всех! Я размотала бинт и мрачно осмотрела сие средство для мумифицирования моей персоны. Вопрос: как мне в него замотаться? Причем сделать это надо довольно туго, а это поверх синяка и двух сломанных ребер! Иначе буду ходить кривая, а это ни есть гуд.

Почертыхавшись с десяток минут, я умудрилась сделать один нахлест, но при затягивании взвыла в голос от адской боли.

— С ума сошла? — Андрей, увидевший меня согнувшуюся на кровати и тихонько подвывающую на одной жалкой ноте, подбежал ближе и присел рядом. А уж заметив яркий окрас моих ребер, округлил глаза, словно они у него на девятом месяце беременности. — У тебя же ребра сломаны!

— Уууууууууууу… сгинь извращенец! Достал со своей так называемой помощью. — Я посмотрела ему в глаза, — И не смотри на меня с таким выражением лица! Не надо мне твоего милосердия, сама управлюсь!

— И что ты ворчишь, как побитая собака? — он лишь покачал головой.

— А ты не строй из себя ангела спасителя! — сказала я, пытаясь подняться. — Ты все делаешь с такой миной, что даже противно становится.

— Ну спасибо…

— Всегда пожалуйста, — прервала его я.

— А то что ты без помощи умереть от болевого шок ты не подумала? Тебе себя не жалко? — возмутился Андрей.

— Не жалко, — и это правда, себя я никогда не жалела. — И что?!

— Хватит дурью маяться, сказал он, усаживая меня вертикально. — Дай бинт.

— А скальпель тебе не дать? — мне, почему-то, нравилось видеть, как маска невозмутимости сползает с его холеного лица.

— Лучше помолчи, — сказал Андрей, аккуратно меня перебинтовывая. Но все же, как он не старался, при затягивании бинта на сломанных ребрах, я вскрикнула от боли и, потеряв сознание, полетела в ту же темную дыру.

* * *


Темная пещера… только блики от пламени костра освещают холодные своды. Подол когда то белоснежного платья разорван на бинты, как и его белая рубашка… Плавными движениями, аккуратными, очень осторожными… боится причинить боль… он перебинтовывает две раны на спине… моей спине. Но боль остается, жуткая, всепоглощающая, но я держусь. Почему? Не потому ли, что руки, так нежно сжимающие мое израненное тело, внушают мне чувство абсолютной защищенности от всех прошлых невзгод? Наверное… Когда он прикоснулся к моему лицу, я схватила его руку и поразилась ее полной материальности, что же это за сон такой?! Услышав тихий смешок, я подняла взгляд и окунулась в безграничную синеву его ласковых глаз…

* * *


Минут пять я обалдело пялилась на Андрея. И только потом поняла, что очень сильно сжимаю его руку…

— Тебе больно? — поинтересовался он.

— А? — до меня медленно дошел смысл вопроса. — Уже нет.

— Славно, а моя рука тебе зачем?

— Ээээ… Ой! — я отпустила его руку, теперь мне были понятны ощущения в том нереальном сне.

— А у тебя не слабая хватка, — сказал Андрей, потирая руку, на ней остались следы пяти моих коготков.

— И такое имеется, гордо произнесла я. Посмотрев на аккуратную перевязку и немного повертевшись на месте, я поняла, что боль это не сняло, но стало как-то терпимей. — Сойдет!

— Даже «спасибо» не скажешь? — пробурчал парень.

— Всегда пожалуйста! — радостно провозгласила я, накидывая рубашку.

Вдверном проеме я обернулась и посмотрела на Андрея, человека, из-за которого вся моя жизнь пошла наперекосяк. Как он не появится, со мной обязательно случается что-то не хорошее. И какого(вырезано цензурой), он приперся ко мне? Совесть замучила? Вряд ли… И почему рядом с ним у меня появляются эти дурацкие сны? И что они значат? Столько вопросов и ни единого ответа.

— Что стоим, кого ждем? — я и не заметила, как он оказался рядом со мной.

— Ты готовить собирался, — вежливо(!) напомнила я.

— Нет, не собирался, — в том же тоне ответил он. — Ты меня заставила!

— Я? — я состроила наиневиннещую физиономию. — Понятия не имею о чем ты!

— Да? — Андрей наконец понял, что меня ему не переспорить и направился на кухню. — Тогда не критиковать как я готовлю.

— Размечталсяаааа…

* * *


— В коем то веке в жизни голодного студента наступает время, когда он не является голодным, это есть хорошо! — проговорила я, похлопывая себя по заметно округлившемуся животику. — Мярф!

— Так что, ты меня прощаешь? — спросил меня Андрей, оценивающим взглядом окинув мою обожравшуюся персону.

— Да хрен с тобой, золотая рыбка, прощаю, — я сделала жест благословения. — Иди, сын мой, этот грех с тебя снят.

— Я рад, — в этой короткой фразе было столько иронии, но я сделала вид, что не заметила этого.

— Через каких-то пять минут вы сможете покинуть сие место пребывания особо вредных девиц, — усмехнулась я, глядя на настенные часы.

— У тебя совесть есть? — поинтересовался мой оппонент.

— А что это такое? — я состроила обоятельную мордашку и нависла над Андреем. — Расскажи-расскажи!!!

— Тьфу, ты серьезной быть можешь? — он поднял взгляд к потолку.

— Могу, — я поправила несуществующие очки. — Вы хотите поговорить об этом?

— Вот уж нет! — Андрей отмахнулся от меня как от прокаженной, я же нагло усмехнулась.

— От столь долгого срока заточения в логове черной ведьмы, — пафосно продекламировала я. — Вас спасает мыльная опера, которая вот-вот начнется… — из-за двери послышался топот как минимум десятка пар ног и звук от практически одновременно захлопнувшихся дверей. Самое интересное, что все двери были на разных этажах(!). — Поздравляю вас!!!

— Ну что ж, счастливо, — Андрей накинул куртку, одел ботинки и вышел из моей квартиры, что то насвистывая себе под нос.

* * *


Целую неделю я изнывала от нечегонеделания! Ребра лечила и рылась в газетах в поисках работы. Почему все работодатели так злобно шипят в трубку на студентов-очников, а когда узнают, что я еще и на актрису учусь, то ответом становятся не навязчивые гудки??? Обидно! Деньги подходят к концу, а до степухи еще неделя… а впереди зачеты и зимняя сессия. Жизнь не перестает радовать меня своими поворотами! Такое чувство, что меня по жизни ведет не полосатая зебра белых и черных полос, а желтоглазая пантера… безнадега.

Когда я все же соизволила появиться в универе, меня сразу отправили на репетицию, до премьеры спектакля оставалось две недели, всех участников освободили от занятий и в данный момент третировали на сцене, без перерывов гоняя по площадке.

Декан даже не заикнулся о пропущенных мною наиважнейших лекций, извинился не понятно за что и смылся с территории студенческого театра.

— Лина, твой выход!!! Что-о-о-о?! И это походка богини??? Не придуривайся! Ты что, решила прибить все свое воинство? Тогда Арес победит в этой войне! Держи меч над головой! ДЕРЖИ, а не размахивай!!!! Воинство, хватит ржать, заткнулись и потопали на вражью армию… Я не понял, а где битва?!.. Думаете «стенка-на-стенку» это любимый вид борьбы у греков? Ребята, вы страной ошиблись. Мечами машите!!! Да не ты Лина, будь серьезней и перестань показывать Аресу не приличные жесты, он ведь обижается… Так, прекратить балаган! Вы что решили свести зрителей с ума? Арес заткнись, ты должен лишь страшно смеяться над полем брани. Артемида, да ты Лина, твой указующий, заметь не НАКАЗУЮЩИЙ, а УКАЗУЮЩИЙ, меч должен указывать на Ареса, а не бить по головам своих же, благословить ты их так не сможешь, только последних мозгов лишаешь. Эй. А где Цербер? А вот ты где, нда-а-а…понятно почему выбрали именно тебя, ты на какой… одел кастет. Их тогда еще не придумали… Были говоришь? А вот и не было! Хватит смотреть всякую американскую чепуху, они нашу родную Атлантиду инопланетянами заселили!!! Какого черта тут ангел делает? Их в греческой мифологии не было! Кто ты? Купидон?! Вот и вали к своей богине любви… Кто это? Да вон на окне сидит, да она, да откуда мне знать кто ее выбирал, не твои проблемы…

Наш наставник рвет и мечет, а нам прикольно! Шальная студенческая душа требует своего — родного, а не греческого! Аресом в спектакле был мой давний недруг Пашка Кульков. С первого курса он обгонял меня во всем, зато теперь мы с ним на равных. Вот я и отрываюсь, в этом спектакле я его победю, да так победю, что мало не покажется.

— Все, перерыв, через пятнадцать минут репетиция сцены «Вознесение Артемиды и падение Ареса»…

Ой-ё-о-о-о! Не хочу возноситься! Порхать на тоненьком тросе, это еще то «удовольствие», нет, боязни высоты у меня не было, просто трос держали два раздолбая, которым я бы и чугун нести не доверила. Я раненная, не хочу-у-у-у-у!

— Надевай, — мне подали сложную систему креплений на мое бренное тело. Множество крючочков и ремешков ввели меня в ступор, но вовремя появившиеся Вовка с Митькой, размотали меня и закрепили все правильно.

— Лина, вперед на лестницу! — рука наставника указала на высоченную лестницу, спрятанную за антуражной колонной. Я, кряхтя и тихо матерясь, поднялась на «возвышение» и глянула вниз, метров пять будет, если не больше. Сглотнув, я подождала пока мне будет дан сигнал. Прыгая, я заметила в дверях Андрея… блин… плохой знак. И точно, эти идиоты плохо натянули трос и я со всего размаху шмякнулась на деревянное покрытие сцены и, проломив его, полетела дальше, мое искалеченное сознание решило пропустить такой роковой момент…

* * *


Свободное падение в темноту… Вокруг блеск сотни метательных клинков. Острая сталь, боль и ветер… Я уворачиваюсь, извиваюсь, но от них не скрыться. Когда-то белые перья, окрасились алой кровью. Пух мешает дышать, да и дышать уже не хочется…

Клинки рассыпаются в прах, но мне уже все равно… я падаю на ледяную поверхность камня. Боль кипящей рекой разливается по всему телу… глаза смотрят в небо… Почему я еще жива? Не надолго. Сверху летят огромные куски камня. Обвал.

Камни скатились со сверкающего золотом купола возникшего надо мной. Я, преодолевая боль, повернула голову к источнику света. Он стоял рядом со мной, это его белоснежные крылья испускали золотистый свет, волосы его развивались, льняными прядями касаясь воротника белой рубашки, руки сжимали меч, прозрачный словно льдинка, тонкий и сияющий. Напротив него застыл его двойник, сжимая в ЛЕВОЙ руке точно такой же меч, его ледяные глаза сверкали от ярости.

Мечи столкнулись, хрустальным звоном отдавалось каждое их столкновение, ни один удар не мог достичь цели. Каждый выпад был стремительным и необыкновенно прекрасным.

Золотой свет засиял ярче и один из мечей разломился с тонким треском…

* * *


Моя рука задела стоящие на тумбочке склянки и они с тихим звоном упали на пол… Стоп! Какая тумбочка? Что за склянки? И почему я лежу на незнакомой кровати в неизвестной квартире?

Все тело ломит, ребра ноют, а голова трещит и кружиться… Что со мной случилось, я не помнила, пока не открылась дверь и не вошел Андрей. Тут я вспомнила все вплоть до падения.

— Где я? — задала я мучивший меня вопрос.

— У меня, — как ни в чем не бывало ответил он.

— А что я здесь делаю?

— Лежишь, — пояснил этот наглый тип.

— А почему я лежу именно здесь? — я начинала злиться.

— Не на коврик же тебя ложить… — увиливал он от ответа.

— А почему в ТВОЕЙ квартире? — взъерипенилась я.

— В больнице мест не было, в твою квартиру мы вломиться не могли, пришлось мне везти тебя к себе. — пояснил он.

— ЧЕГО??!!!

— У тебя постельный режим, — Андрей подошел к кровати. — А это означает, что за тобой нужен уход.

— А ты тут причем? — недоумевала я.

— Мне просто стало интересно, почему каждый раз, когда я появляюсь около тебя, с тобой обязательно что-нибудь случается, — сказал он, садясь в кресло напротив кровати. — Я поговорил с твоими однокурсниками и они сказали, что раньше за тобой такого не наблюдалось.

— Мне это конечно это тоже безумно интересно, но ради этого рисковать своей жизнью я не готова, — проворчала я, закутываясь в одеяло, под его пристальным взглядом я почему то смущалась, чего ранее я за собой не замечала. — Я тебе не подопытный кролик, что бы тешить твое любопытство.

— Да? Зато я заметил, что когда мы с тобой просто находимся рядом. Ничего не происходит. — Андрей скрестил руки на груди. — Только когда мы…

— Только когда ТЫ врываешься в мою жизнь, я подвергаюсь опасности, причем с каждым разом все ближе подхожу к «грани», — перебила его я. — Поэтому я тебя в первый и последний раз прошу тебя отвезти меня домой и больше не появляться в моей жизни.

— Вот это никак не получиться, заметь, что мы всегда пересекались совершенно случайно. В парке я появился потому, что спешил на важную встречу, в ресторане назначила ужин моя сестра, в университет везти лекции пригласил меня ваш декан, возвращался я оттуда, потому что забыл важные документы, а сегодня ваш наставник пригласил меня посмотреть на репетицию. И я не знал, что ты будешь везде, где я бы не появился. Понятно? — он смотрел мне прямо в глаза, и тут до меня дошла, глаза! Его глаза были такими же, как и глаза того крылатого из моих непонятных видений: голубыми словно льдинки, отсвечивающие лазурью. — Что это ты на меня такими глазами смотришь?

— Глаза! — я попыталась вскочить, но была легко откинута обратно на кровать.

— И? — Андрей заинтересованно приподнял одну бровь.

— Когда ты появился, меня стали преследовать непонятные видения, в них постоянно присутствовали два существа, у одного из них глаза были как у тебя, а второй был его братом близнецом, отличался он только тем, что у него был более холодный и злой взгляд и он был левшой! Видела я это глазами девушки, которую второй все хотел убить.

— Близнецы говоришь, — мне показалось или он мне действительно поверил? — Почему именно близнецы?

— Не знаю, я там принимаю относительно пассивное участие, — я пожала плечами. — Все что я из этого поняла, то и рассказала. Надеюсь ты не принимаешь меня за сумасшедшую? — Я вскочила на кровати и воззрилась на Андрея, не замечая, что из одежды на мне кроме нижнего белья лишь белая шелковая рубашка, едва прикрывающая бедра.

— Не считаю, — ответил Андрей. — Просто моя сестра- близнец, вдобавок и левша, правда злобных взглядов я за ней не замечал…

— Сейчас заметишь, — прошептала я, с ужасом глядя в глаза стоящей в дверях девушки, ее взгляд говорил очень ясно, что мой вид в одной рубашке и на кровати ее братца, ей не особо понравился.

— Что я вижу, — она быстро справилась с эмоциями, но холод ее взгляда окатил меня с головы до ног. — Вижу ты тут без меня развлекаешься, что ж, не буду мешать. — Стук каблучков и захлопнувшаяся дверь… сестра? Не хотела бы я иметь такую мегеру в родственниках…

— Никогда не видел ее такой, — Андрей вышел вслед за сестрой, явно собираясь узнать, что заставило ее так себя вести.

Я встала с кровати, поежилась, осмотрела себя в большом зеркале, испугалась. Все тело в синяках, перевязанная бинтами грудь, куча кровоподтеков, к чему тут ревновать? Но в глазах его сестры была ревность, чисто женская не как к брату, а как к мужчине. Фу, противно, это не правильно! Смотреть на то чем я стала, мне довольно быстро наскучило и я подошла к книжному шкафу. Довольно обширная коллекция, от классики до фентези, пара томиков Шекспира и куча разнообразных пьес, мило. Ничего особо примечательного в комнате не было, хотя и была видна рука не плохого дизайнера, на мой взгляд гигантская люстра в воде колеса со свечами тут была лишней, она видимо тоже так подумала, когда полетела прямо на меня. Один миг и сильный толчок отбрасывает меня на пол, грохот и люстра падает в считанных сантиметрах от моей головы. Сознание тихо уползает в темноту.

* * *


Осколок меча вдруг взлетел и полетел в меня, но был отбит ударом меча оставшимся целым. Голубые глаза полыхнули злостью и, отбросив гарду меча, второй крылатый мерзко рассмеялся и, расправив белые крылья, воспарил над нами.

— Ты предал меня брат, ради этой девчонки ты готов на все. ТАК НЕ БУДЕТЕ ВЫ НИКОГДА ВМЕСТЕ, НИ В НЕБЕ, НИ НА ЗЕМЛЕ! Я проклинаю вас, при каждой встрече ты будешь подталкивать ее к смерти, убивать! Раз вас все равно так тянет друг к другу, это и будет вашим проклятием. А я всегда буду рядом, с удовольствием наблюдать за тысячью ее смертей во всех жизнях!

Его крылья стремительно чернели, будто покрываясь смолой, он больше не мог держаться в воздухе и упал на землю. Мой защитник с немым ужасом смотрел на своего брата, прижимая меня к себе, он не мог поверить, что его родной брат смог предать его и обречь на такой кошмар. А я? Я из последних сил пыталась остаться рядом с ним, успокоить, не дать впасть в отчаяние… но не могла. Жизнь покидала меня, красными струйками стекая на землю…

* * *


Я вцепилась во что то подозрительно знакомое, приоткрыв один глаз я тут же его закрыла, через пару мгновений я открыла уже оба глаза, картина не изменилась. На мне лежал Андрей и с интересом наблюдал за моей реакцией, я же судорожно вцепилась в его рубашку и тупо пялилась на свои пальцы.

— Ээээ… ты с меня слезешь? — спросила я.

— Постараюсь, но только если ты меня все же отпустишь, — я с трудом разжала пальцы и Андрей поднялся, потирая затылок, потом он ошалело посмотрел на свою ладонь, которая была в крови. — Это еще откуда?

— Повернись, — я лихо повернула его спиной ко мне и осмотрела голову. На затылке у него была доваольно глубокая царапина, которая страшно кровоточила. — Похоже тебя осколком зацепило.

— Сильно? — поинтересовался он.

— Как тебе сказать, не так чтоб сильно, но довольно глубоко, а кровищи то, так вообще, мне столько не выпить, — попыталась пошутить я, не вышло. — Обработать бы.

— В тумбочке у кровати аптечка, — сказал Андрей, присаживаясь на ту самую кровать. Я быстренько нашла медицинский спирт, вату и пластырь. Удобно устроившись позади него я начала обрабатывать порез. — Осторожнее нельзя? — Скривился болезненный.

— Терпи казак, атаманом будешь! — возразила я с садистской улыбкой обрабатывая новую ватку спиртом. — Почти закончила.

— Неужели? — Андрей потрогал аккуратно заклеенный порез на затылке. — Спасибо.

— Да не за что, — я вдруг просекла весь комизм ситуации, сидим тут, друг друга едва перевариваем, зато занимаемся обоюдным врачеванием, и при всем при этом повязаны древним проклятием. — Сумасшедший дом красные тюльпанчики…

— Ты о чем? — Андрей повернулся ко мне.

— Сам посуди, сидим тут, друг друга терпеть не можем, а сами прокляты на то, что при каждой встрече ты подталкиваешь меня к другой стороне жизни, к смерти то есть. Я бы на твоем месте мне бы ни за какие коврижки не поверила, а ты веришь, да еще помочь пытаешься? Еще хотя бы одну встречу я уже не переживу. Так в чем же проблема?

— В тебе, — сказал Андрей, я чуть с кровати не сверзилась от такой наглости.

— Извини, но кто из нас вот-вот помрет, я или ты? — возмутилась я. — Еще я в чем-то виновата?!!

— Да я не о том… — попытался вставить свое веское слово Андрей.

— Да как у тебя совесть позволяет мне такое гово…

Этот… этот ГАД не дал мне закончить мою речь, причем самым неожиданным для меня образом — поцелуем! А знакомая тьма не дала мне отстраниться и настучать кое-кому по наглой морде!..

* * *


Так-так, и где я на этот раз? Я оглядела себя, а я оказывается красотка… Кто-то постарался и заплел мои волосы во множество косичек, с вплетенными в них алыми ленточками и те водопадом спускались ниже спины. Венок из красивых белых цветов, напоминающих лилии, водрузили мне на голову, их тонкий аромат очаровывал. Длинное белое платье с пышной юбкой, мягкие складки которой струились по мягкому зеленому лугу, усыпанному теми самыми цветами. Я же нагло расселась посреди всего этого белого великолепия, слушая чье-то прекрасное пение. Обернувшись я увидела несколько девушек, одетых практически так же как и я, но за их спинами виднелись белоснежные крылья. Я посмотрела за свою спину и не увидела ни единого намека на крылатость. Странно, раньше крылья всегда присутствовали. Наверное на этот раз я попала в более раннее видение.

Рядом со мной присело еще шесть бескрылых девиц, просто красавицы, в отличие от меня их волосы были золотыми, я выделялась как черная ворона в стае белых голубей… Они щебетали о всякой ерунде, так что я окрестила их стаей блондинок и немного успокоилась, мои то мозги на месте! Ха! Тут нас окружил хоровод из смеющихся крылатых девиц, с каждым кругом они выбирали одну из нас и отправляли куда то за пределы хоровода. Меня прихватили третьей и, прокружив один круг, выпроводили из хоровода, где меня завертели и завязали глаза. Затем взяли меня за руки и проводили в какую то пещеру, затолкнув меня внутрь и по звукам закрыв за мной тяжелую дверь. Повсюду был слышен смех и топот. Я потихонечку, по стеночке, пошла подальше от шума и гама, но была сбита с пути вновь появившейся и хохотавшей во всю глотку девицей. Тут меня просто завертело по комнате, чьи-то руки отталкивали меня, голова шла кругом, хотелось в ужасе закричать, что бы меня оставили в покое и перестали делать из меня шарик для пинг-понга, но к сожалению в этих видениях я не могла управлять голосом. Наконец я столкнулась с кем-то, чьи руки меня не оттолкнули, я сразу успокоилась и позволила увести меня от шума. Рука, сжимавшая мою тонкую ладонь, была явно мужской, он вел меня куда то, я же шла рядом и не могла понять, что же со мной происходит. Чувство защищенности не давало мне отпустить его руку, такое знакомое чувство, кто же дет рядом со мной?

Мы, похоже, пришли, вышли из пещеры, т. к. я почувствовала, что ветер подхватил мои косички и начал играть со спрятанными в них колокольчиками, легкие складки моей юбки зашелестели в ответ, приятно лаская ноги. Он остановил меня, повернул к себе и положил мои руки себе на лицо. Что это? На его глазах была такая же повязка как и на мне! И он провел меня по пещерным коридорам, хотя был так же слеп?! Я провела рукой по повязке и нащупала узел, развязав его, я выкинула повязку. Мои же руки были в его волосах, таких мягких на ощупь, что хотелось перебирать эти пряди вечно, соревнуясь в этом сверхполезном деле с шаловливым ветром.

Я почувствовала на своем лице его руки, мягкие, нежные… узел легко поддался его стараниям и повязка, скользнув по моему лицу, улетела, подхваченная ветром. Глаза я не открыла…

— Не бойся, — до боли знакомый голос заставил меня распахнуть глаза и потонуть в лазурных озерах его глаз. Мои руки все так же покоились на его плечах, он взял меня за обе руки и улыбнулся. — Идем.

Он потянул меня за собой и я с удивлением поняла, что мы стоим на краю обрыва, а внизу пропасть! Я встала столбом, умоляюще глядя ему в глаза.

— Это судьба, иди за мной, не бойся! — он притянул меня к себе и прыгнул вниз. Мне захотелось кричать, но я не могла. Ветер трепал мои волосы и пытался задрать платье, но мне было не до этого. — Любишь? — Через вой ветра до меня донесся его голос, я взглянула в его глаза и поняла…

— Люблю! А ты? — Мой взгляд приковало к его лицу.

— Люблю!!!

Нас окутал золотистый свет. За его спиной с шелестом раскрылись два белоснежных крыла, я почувствовала как моя спина налилась тяжестью. Мы плавно опустились на землю, где нас окружили танцующие парни и девушки. Я была вырвана из его объятий и уведена хороводом девушек, он же был утащен толпой крылатых парней…

* * *


— Не пугай меня так больше! это были первые слова, которые я услышала, придя в сознание.

— ЧЕГО?!! — я запечатлела пощечину на его наглой физиономии, но тут и моя щека отозвалась болью. — Что???

— Почувствовала? — слишком спокойно спросил он, я же дотронулась до своей горящей щеки и недоуменно уставилась на Андрея.

— Что это было? — чеканя каждое слово спросила я.

— Пещера, крылья, колокольчики в волосах, ничего не напоминает?

— Откуда ты знаешь? — Я потихоньку отползла от Андрея, тут меня пронзила догадка. — Так ты знал?!!

— Вспоминал вместе с тобой, — Андрей вяло улыбнулся. — Похоже после того ритуала, мы чувствуем боль друг друга…

— Правда? — я ущипнула себя за руку, он лишь поморщился, зато в том же месте, что и у меня, у него появился синяк. — А почему тогда, когда тот твой братец меня убивал, ты не получал те же раны?

— Это появилось только после проклятия, — пояснил он, мои подозрения усилились, похоже он знает больше чем я, хотя я ведь не знаю что видел он.

— Расскажи что ты знаешь об этом проклятии, — потребовала я.

— Хорошо, — он вздохнул и начал рассказ…

Когда то давно, более пяти тысяч лет назад, когда мир был совершенно другим, более спокойным и цветущим, в одной горной стране жили люди, которые могли обрести крылья, рождались и сразу крылатые люди, но их было очень мало и их тут же окружали заботой, от чего вырастали они очень капризными и избалованными, таким был мой брат. Я не скажу тебе ни названия этого народа, не покажу места где он проживал, все забыто.

Жители этой страны отличались светлыми волосами и голубыми глазами, сразу могу предупредить, что это были не ангелы, христианства тогда и в помине не было

Однажды на дежурство (каждый достигший 16-ти лет был обязан охранять границы горной страны) меня послали на границу с лесом. Где-то в полночь раздался волчий вой, из леса выбежала девушка, за ней мчалась стая волков, я едва успел, они едва не разорвали юное тело девушки, одежда весела лохмотьями, кровь струилась из множества порезов. В селении, куда я отнес раненную, ту взяла к себе старая вдова и выходила девушку, долго борясь за юную жизнь. Месяц спустя девушка впервые вышла из дома вдовы, худенькая, бледная, с длинными темными волосами и большими глазами цвета лесного ореха. В ее глазах горела такая решимость, что проходившие мимо не могли долго сдержать этот взгляд.

Вдова узнала историю девушки, которую бросили родные, на съедение лесному богу, видимо ему она пришлась не по вкусу, зато для закуски для волков вполне сгодилась. На тот момент девушке едва исполнилось семнадцать, вдова удочерила ее, а старейшины с ее просьбы приняли девушку в клан, те были не против, т. к. девица оказалась довольно бойкой и полезной, лесные жители вообще отличались своими способностями к ремеслам и были лучшими следопытами. Так что одинокая фигурка девушки часто мелькала у меня перед глазами, когда я сидел на дежурстве, как ни странно, девушка больше не боялась леса, шныряя по полянам в поиске заказанных вдовой травок и корешков. Единственное что отличало девушку помимо внешности, это не желание общаться со сверстницами и «молодняком» в принципе. Но девушке подходил восемнадцатый год, «День выбора» близился, да и не только у нее, мое двадцатилетие тоже выпадало на эту весну. Чем меньше дней оставалось до дня выбора, тем реже появлялась девушка на людях. Мало кто выведет свою избранницу на скалу судеб, кто заблудится, придет осенью, и возможно тогда и встретит свою судьбу. Были люди, что до старости ходили бескрылыми, из-за того, что коридоры судьбы возвращали их по десятку раз в комнату выбора, а на закате, оставшихся выпроваживали под тяжкие вздохи родственников.

Наконец пришел этот день, с утра молодые потянулись к скале судеб, девушки вышли раньше на пару часов, молодых людей сразу завели в пещеру, завязали магическую повязку, которую можно было снять только на скале или за дубовой дверью, И началось, я увернулся от первой визжащей девицы, от второй я спрятался у стенки, что вошла третья я только услышал, ни хохота ни визга та не издавала, правда шуму и от двух предыдущих хватало. Я почувствовал рядом с собой чье-то присутствие, когда дверь снова открылась и новое хохочущее создание сшибло кого то рядом со мной, перезвон колокольчиков и аромат лакендры, цветка растущего в самом низу пропасти. Колокольчики вплетали себе в волосы только лесные жители, их звон слышался по всюду, видимо девушку забросало по пещере, вот подонки, ведь в правилах сказано, что та до которой ты дотронулся первой и должна пройти по коридору рядом с тобой, как минимум четверо сегодня заблудятся в лабиринте судьбы. Судьба е любит когда нарушают правила. Что-то влетело прямо мне в руки, дрожащее тело девушки ждало что ее снова оттолкнут, я же взял ее за руки и повел прочь из пещеры, она была первой, кто дотронулся до меня в этой пещере, я обязан провести ее через лабиринт, может она и есть моя судьба, не зря же я встретил ее на границе, не зря же она попала сюда вместе со мной. Я все шел, сжимая в руке ее тонкую, холодную ладошку, боясь снова услышать пещерный гогот. Но вот ветер обдал мое лицо своим дыханием, заиграл колокольчиками вплетенными в ее волосы. Я повернулся к ней и положил ее руки на свою повязку, она развязала ее и я смог наконец разглядеть ее, Множество косичек переплетенных алыми лентами, с маленькими колокольчиками вплетенными в пряди, белое платье претендентки и белым венком в волосах. Красавица молча перебирала пряди моих волос и о чем то думала, когда я снял повязку с ее глаз, она все равно стояла с закрытыми глазами.

— Не бойся, — от звука моего голоса она раскрыла свои большие глаза, в их темных глубинах как будто сияли звезды — Идём.

Я потянул ее за собой и к краю обрыва, она умоляюще смотрела на меня своими потрясающими глазами.

— Это судьба, иди за мной, не бойся! — я притянул ее к себе и прыгнул вниз. Так надо, не бойся девочка. — Любишь? — Я пытался перекричать ветер, он благородно донес до меня ее ответ:

— Люблю! А ты?

— Люблю!!! — прокричал я, чувствуя как в унисон забились наши сердца

Нас окутал золотистый свет. За моей спиной с шелестом раскрылись два белоснежных крыла, на ее спине золотым сполохом сверкнули крылья, тут же ставшие белыми. Мы плавно опустились на землю, где нас окружили танцующие парни и девушки. Ну что ж, судьба дала свое благословение, теперь мы считаемся повенчанными, и пусть сейчас тебя уводят в праздничный хоровод, все равно мы предназначены судьбой, никуда нам друг от друга не деться.

В этот же день я спешу к своему единственному брату, что бы рассказать ему о своей судьбе, но почему-то брат бледнеет, увидев за моей спиной крылья, я понимаю, что он не рад за меня. Тут на лестнице появляется она, брат смотрит на нее уничтожающим взглядом, но как же так, почему он не принимает волю Судьбы? Я увожу свою теперь уже жену в свой дом, но каждый раз уходя на очередное дежурство я беспокоюсь за нее.

И вот однажды я не застою ее дома, сердце посылает тревожные сигналы, Я бегу по хрустальной лестнице в покои брата, его нет. Я смотрю вниз и вижу ее, в ворохе метательных ножей, она ловка, но брат пользуется магией крылатых с рождения. Я спрыгиваю вниз и успеваю защитить ее от обвала. Брат стоит напротив меня, сжимая в левой руке магический меч, в моей руке такой же, не зря мы обучались вместе. Я знаю каждый твой удар, каждый выпад, да я тебе подыгрываю, отвлекись. Удар, и твой меч раскалывается на две части, все же у меня было больше практики брат. Как подло, осколок меча, которым ты хотел ее добить, отброшен в сторону. Ты сумасшедший, брат.

— Ты предал меня брат, ради этой девчонки ты готов на все. ТАК НЕ БУДЕТЕ ВЫ НИКОГДА ВМЕСТЕ, НИ В НЕБЕ, НИ НА ЗЕМЛЕ! Я проклинаю вас, при каждой встрече ты будешь подталкивать ее к смерти, убивать! Раз вас все равно так тянет друг к другу, это и будет вашим проклятием. А я всегда буду рядом, с удовольствием наблюдать за тысячью ее смертей во всех жизнях!

Его крылья стремительно чернели, будто покрываясь смолой, он больше не мог держаться в воздухе и упал на землю.

Я прижал к себе хрупкое тело жены, ее раны были смертельны, даже перевязка не помогла, от моей рубашки толку было мало. Ее кровь была повсюду, она прижималась ко мне и дрожала, тепло уходило из нее вместе с жизнью.

— Найди меня… — прошептала она, ее глаза закрылись и больше никогда не открывались, что бы подарить миру частичку звезд…

* * *


— Вспомнила? — спросил у меня Андрей, закончив рассказ, я же поняла что видела все это как будто во сне, со стороны, как будто эту историю мне рассказывал не Андрей, а тот кем он был когда-то, много жизней назад.

— Да, — я и не заметила, как во время его рассказа уютно устроила свою голову у него на коленях. — Ты помнишь все жизни?

— Да, вспоминая начало, я вспоминаю все твои смерти, — Андрей провел рукой по моим волосам, а я почувствовала тугой ком в районе груди, ком всепоглощающей боли, его боли. Я сильно смущаясь обняла его и спрятала лицо, что бы он не увидел на моих глазах слез. — Ты в первый раз вспомнила все начало…

— Что?! — я все же взглянула на него. — Это значит до этого я умирала гораздо раньше? — снова взрыв боли, ответ мне ясен и без слов.

— Теперь я тебя никогда от себя не отпущу, — Андрей прижал меня к себе и у меня не было сил вырываться, да и не очень то хотелось то если быть честной…



Эпилог


Ночь. Свет багровой луны освещает фигуру женщины, от чего ее льняные волосы будто окрашены кровью. На самом деле на с виду хрупких плечах этой женщины лежит не одна смерть и даже не сотня… Ледяные глаза с яростью смотрят на свежую могилу.

Их двое… В который раз все повторяется снова и снова, они умирают одновременно. Он снова пытался ее спасти… на этот раз они прожили вместе год…

Скрюченная рука быстро стареющей женщины кровью выводила новую цифру — 1000… как и предыдущие девятьсот девяносто девять раз…

Черные оборванные крылья покрытые смолой воспламенились, поглощая ее тело и лишь прах подхватил ветер, беспристрастно гулявший по кладбищу…


notes



Примечания





1


Доминиканцы — организация, пытающаяся восстановить господствовавшую ранее систему ценностей и власти. В первую очередь, в эту организацию входят обеспеченные люди, обеспокоенные сохранением собственного довольства. В настоящее время цель Доминиканцев — создание оазисов из заброшенных земель в противовес городам-резервуарам. Название организация берёт с давнего проповеднического ордена, сочетающего созерцательную жизнь с благородной деятельностью в миру.




2


Антропофаги — (греч.) каннибалы, людоеды. Существует два вида антропофагов — социальные и биологические. Первые — это обычные люди, отринувшие человеческие ценности (причин бывает довольно много, например, голод в умирающем посреди пустыне городе). Вторые — существа лишь внешне похожие на людей с изменённым в следствие повышенной солнечной радиации внутреннем строением.




3


Миннеаполис (букв.) город-на-воде. Один из крупнейших городов-резервуаров, названный в честь ранее существовавшего до разрушения мира.




4


Лазерус — массивный ящер, десяти футов в длину с укороченным, по сравнению со своим ближайшим предком — вараном, хвостом. В настоящее время это единственное животное, длительно обходящееся без воды, развивающее в условиях пустыни приличную скорость, обладающее великолепной тягловой силой и, к тому же, поддающееся дрессировке. Все эти качества позволили использовать это животное в качестве средства передвижения. Вследствие чего, очень символичным выглядит и его название, состоящее из двух частей: lacertilia (от лат. ящерица) и caballus (от лат. лошадь)…




5


Геллос и Юстина — новые светила, возникшие как последствия планетарной катастрофы. Их названия были выбраны не случайно. Если первое произошло от греческого «гелио» — солнце, то второе обозначало «надежду». Более полное толкование оказалось невозможным из-за последующего смешения и поглощения языков. Точно так же, в следствие того что большинство населения, а, следовательно, носителей различных языковых групп, оказались уничтожены, громадное количество языков и значений, составляющих их частей речи, предложений, выражений и целых текстов, просто исчезли.