Снежака, дочь Платона
Юрис Осиповс


В те далекие и грозные времена, когда викинги из Скандинавии нападали на племена Юга, Запада и Востока, а христиане возносили молитвы своему Богу и просили у него защиты от жестоких племен, великое зло обрушилось на северные земли — в их краях появился демон, убивающий скот и людей, словно бросая вызов мечам и топорам северян, неся ужас и смятение. Теперь широкоплечие северяне даже во время пира не расставались со своим оружием…


Юрис Осиповс

СНЕЖАКА, ДОЧЬ ПЛАТОНА


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


Пролог


Он быстро бежал, спотыкаясь и все время оглядываясь. Звуки погони все приближались. Под чьими-то тяжелыми шагами ломались сучья и хрустел снег, но он никого не видел. Кто-то следовал за ним, но не спешил настигнуть свою жертву, наслаждаясь ужасом человека. Темные силуэты деревьев напоминали чудовищ, которые протягивали к нему свои лапы. Он знал, что его преследует не человек, и от этого паника только усиливалась, нарастал страх. Он споткнулся и с трудом удержался на ногах. Ноги скользили по снегу, а дыхание с трудом вырывалось изо рта.

Наконец Норманн остановился и тяжело осел, прислонившись спиной к дереву. В нем взыграла ярость, и он вскинул топор, взывая к Одину. Северянин решил подороже продать свою жизнь, не прося и не давая пощады, как это принято у сыновей Одина, мрачного бога севера. Не умоляя о спасении, ибо знал, что помощь не придет, и нет надежды остаться в живых. Ярость заставила кровь быстрее течь по жилам, разогревая тело и заставляя отступить страх. Руки увереннее стиснули рукоять топора. Предназначенный для рубки деревьев, он все же был грозным оружием в руках огромного северянина.

Треснула ветка под тяжелым шагом, и он вспомнил, кто гонится за ним, вспомнил страх. У северянина задрожали руки. Изо рта вырывался пар, а ноги с трудом держали тяжелое тело. Перед глазами у него стояла усеянная трупами и залитая кровью поляна, с которой он бежал, спасая свою жизнь. Поляна, на которой остались его друзья и родные.

Наконец оно выступило из-за деревьев. Огромное, напоминающее человека, но сгорбленное чудовище, покрытое бурой шерстью и выпуклыми мышцами. На пальцах огромных рук или лап красовались чрезмерно длинные когти, которые переливались всеми цветами радуги. Норманн взглянул на морду зверя, странную помесь человека, свиньи и волка, и почувствовал липкий страх, проникающий в его тело и заставляющий рассудок отступить на глубину сознания. Он попытался выкрикнуть боевой клич, но рот пересох и из его рта вырвался лишь приглушенный хрип. От животного страха его внутренности сжались в тугой комок, вызывающий почти ощутимую боль.

Создание, представшее перед ним, было бесполым, но, взглянув в его глаза, северянин понял, что это женщина. Глаза ее притягивали и не позволяли отвести взгляда. Расширенные зрачки самых прекрасных женских глаз на свете. Глаз, в которых утонул бы любой мужчина, — глаза дочери Посейдона, дочери Бога.

Чудовище медленно приближалось, вкушая каждое мгновение. Оно зарычало и вскинуло лапу. Норманн, опомнившись, попытался поднять топор, но страх сковывал движения, и он двигался слишком медленно. Дровосек почувствовал, как когти чудовища разрывают куртку и грудь, впиваясь в тело. Норманн со стоном упал на землю, и чудовище взглянуло в его глаза, наблюдая, как их покидает жизнь. Из уголка губ северянина вытекла струйка крови и начала замерзать на холодном воздухе.

Чудовище подняло голову, и из удлиненных челюстей вырвался тоскливый вой. Полная луна освещала воющее чудовище и его жертву, вдалеке тоскливому крику вторил вой волчьей стаи.


Глава 1


Ярл Хальбард окинул взглядом зал, в котором пировали его воины. Он принадлежал к племени трендов, одному из племен Скандинавии, которые водили свои драккары в набеги на все земли, до которых они могли доплыть. Ярл сидел на возвышении во главе самого длинного стола, время от времени осматривая зал и своих людей. Заросшие бородами, могучего сложения северяне, наводившие ужас на цивилизованные земли, а также на племена кельтов, саксов, германцев и славян, в земли которых вторгались во время своих пиратских набегов. Их называли викингами, волками севера, которые внушали страх другим народам своей боевой яростью и опустошающими набегами. Среди них выделялась компания купцов с далекой Греции, одной из Византийских провинций. Их корабль потрепала буря, и лишь особое благоволение богов помогло им избежать кораблекрушения. Купец Хилай уже давно вел торговлю с Хальбардом, который сбывал ему награбленное в обмен на заказанные ярлом товары, заморские вина, мягкую, но теплую одежду из меха южных животных, и оружие из стали, намного более крепкой, чем та, которую умели ковать норманны. Недалеко сидел еще один чужак, Силфан Чужеземец, как он называл себя. Невысокий, по меркам северян, он недавно поступил на службу к Хальбарду. Ярл нанял его по просьбе и настоянию Хьярма толстощекого, который подрался в прибережной таверне, где его бы зарезали, не спаси его, неприметный с виду чужак, с легкостью одолевший троих северян. Хьярм предложил ему присоединиться к дружине Хальбарда, и ярл принял его на службу, ибо незнакомец утверждал, что знаком с языками многих стран, что было неоценимой помощью для ярла, когда требовалось получить выкуп за захваченных в плен богатеев.

Из задумчивости Ярла вывел звук открываемых дверей. В зал вошли несколько крестьян, и в одном из них ярл узнал старосту деревни Торвальда. Ярл содержал дружину из трехсот пятидесяти воинов, а также был хозяином земель, на которых расположились четыре деревни. В обмен на зерно, рыбу и скот, которыми снабжали ярла крестьяне, Хальбард защищал их от набегов других северян, а также от саксов и кельтов, которые временами осмеливались грабить даже северян за убитых.

Торвальд подошел к ярлу и низко поклонился. Крестьяне, следовавшие за ним, внесли тяжелый сверток и остановились поодаль, настороженно смотря по сторонам. Дружинники заинтересованно притихли, и ярл, дождавшись тишины, кивнул старосте, разрешая говорить. Торвальд кашлянул и, набравшись храбрости, взглянул Хальбарду в глаза:

— Нужна твоя помощь, Ярл, ибо великое зло обрушилось на наши земли. Жуткое чудовище поселилось в наших лесах. Бестия убивает наш скот, похищает наших женщин и детей, а недавно мы обнаружили наших лесорубов. Они отправились в лес, валить деревья на дрова и строительство, но чудовище разорвало их на части. Двенадцать здоровых мужчин были разорваны на части, не выжил никто. Мы нашли лишь разорванные на части тела.

— Собачий бред! — крикнул кто-то из-за стола: — Чудовищ не бывает, а лесорубов забили дикари или дикие звери. Чудовище — бред, вызванный медовухой. А на дикарей устроим охоту, развлечемся.

Хальбард узнал голос Стигмута, молодого задиры, имевшего обо всем свое собственное мнение, но многие воины поддержали его, не веря в россказни о чудовищах. Хальбард посмотрел на Торвальда, ожидая, что тот скажет, и не вынося решения. Староста сделал знак крестьянам, и они развернули сверток. Из одеял выпало человеческое тело, вернее, то, что от него осталось. На жутко изуродованных останках Ярл сумел заметить следы, оставленные огромными когтями. Несколько воинов, бывших также хорошими следопытами и охотниками, подошли к телу, чтобы осмотреть останки. Двое купцов, не привычных к таким зрелищам, выбежали из зала, держась за рты, но северяне не засмеялись, подавленные зрелищем мертвого тела.

— Это один из лесорубов, Ярл. Мы принесли тело, чтобы ты не сомневался в наших словах.

Харм зверобой осмотрел тело и почесал шею:

— Эти раны нанесены не мечами, Хальбард. А таких огромных клыков и когтей я не видел ни у одного медведя. А руки-то ему, судя по всему, оторвали. И впрямь демон какой-то поработал. Не хотел бы я встретиться с подобной бестией один на один.

— Наши следопыты осмотрели место бойни, Ярл. Они утверждали, что, судя по следам, их перебило одно-единственное чудовище. Ты знаешь, Хальбард, что наши парни не трусы, а лесорубы, то наши и подавно были крепкими парнями, при топорах. Тоже как-никак оружие, но этот демон перебил их всех. Вся поляна была кровью залита, Ярл. Чудовище не ради пищи убивало, а лишь ради самого убийства. Тела даже волки не тронули, а стороной обходили. Молим о помощи и защите, Ярл. У тебя дружина, может, и сможешь совладать с демоном.

Дружинники недовольно зароптали, и Хальбард услышал в их голосах извечный страх северян перед магией и колдовством. Ярл грозно посмотрел на них, и викинги притихли.

— Не беспокойся, Торвальд. Я пошлю воинов, и мы убьем зверя, в том тебе мое слово. Не пройдет и двух десятков дней, как мы снимем шкуру со зверя, а из его клыков сделаем ожерелье, слово ярла.

Купцы, до этого с любопытством следившие за разговором, одобрительно закивали, одобряя слова ярла, и Хальбард довольно усмехнулся, наслаждаясь произведенным впечатлением. Крестьяне откланялись и забрали тело. Торвальд поблагодарил Ярла, и тот еще раз заверил старосту, что пошлет помощь.

— Ну, и как мы завалим демона? Что если это проклятие Одина? — Стигмут, как обычно, не скрывал своих мыслей: — Что если мечи не смогут причинить вреда демону, как не смогли его зарубить топоры лесорубов?

— Подумаешь лесорубы, — Хьярм толстощекий презрительно сплюнул: — Я лично не боюсь никаких демонов и с удовольствием приму участие в охоте.

Его поддержали многие, и еще с дюжину выразили желание поохотиться на зверя.

— Правильно: устроим охоту и развлечемся, — выкрикнул спьяну еще кто-то.

— Господа, господа, — с места встал один из купцов, прибывших вместе с Хилаем. Знает наш язык, с удивлением отметил про себя Хальбард, привыкший к тому, что лишь редкий купец говорит на языке северян.

— Я так понял, что у вас появился невиданный зверь. Но неужели так необходимо убивать его? Если это действительно демон, нельзя ли поймать его?

— Поймать! В своем ли ты уме, купец! — выкрикнул Стигмут и расхохотался: — Хорошо, если мы сумеем убить его. Да и зачем нам ловить демона-то?

— Я знаком с одним владыкой в Персии, который хорошо заплатит за живого демона. Скажем, сундук, полный золотых монет.

— Сундук золота? — Стигмут поперхнулся и закашлялся.

В рот Хальбарда набежала слюна, когда он представил подобное количество золота. Он владел четырьмя драккарами, но на подобные деньги он смог бы купить еще один корабль, да еще и на снаряжение с лихвой бы осталось.

— Сундук золота мне не помешал бы, но, чтобы получить его, мне пришлось бы доставить демона в Персию. А это дальний путь, частично по враждебным землям и водам, — покачал головой Ярл, не знавший о такой стране, но не сомневающийся, что она очень далеко: — Да еще пришлось бы содержать и охранять бестию. Боюсь это невозможно, купец. Мы убьем зверя.

— Я готов оплатить расходы на дорогу, уважаемый Ярл. А, что касается содержания чудовища, то я слышал, что у вас на севере есть особые воины, ведьмаки, которые занимаются в основном как раз тем, что охотятся на подобных чудовищ, знают их повадки. Не могли ли мы нанять такого?

Ярл почесал бороду, и его взгляд уставился вдаль:

— Подобные воины действительно существуют, купец. Иногда вожди севера используют их в войнах и действительно иногда нанимают для борьбы с чудовищами. Но они малочисленны, ходят, где хотят, и для того, чтобы найти ведьмака, мне могли бы понадобиться месяцы. А это чудовище необходимо остановить, пока оно не натворило больших бед.

— Ярл, — с места поднялся Гортвин толстый. — Я слышал, что в деревне рыбаков как раз остановился ведьмак. Можно послать за ним, если пожелаешь.

— В этом виден перст судьбы, дающей нам возможность стать богачами, — вставил купец.

— Ну что же, хорошо. Попробуем, купец. Но ведьмака наймешь за свои деньги, и должен предупредить, что ведьмаки за дешево не работают. Мне понадобятся два десятка добровольцев, которые вместе с ведьмаком примут участие в охоте на чудовище. В случае успеха они получат двойную долю, — объявил Ярл дружинникам, вынося свое решение.

Принять участие в охоте выразили желание несколько дюжин, и ярл велел тянуть жребий. В зале возобновился шум, викинги обсуждали предстоящую охоту и вспоминали небылицы о чудовищах и демонах. Хальбард отправил слуг в деревню рыбаков и взглянул на подошедшего купца.

— Мой повелитель, — купец наклонился поближе к Ярлу. — Я хотел бы принять участие в охоте, если ты позволишь. Я привык к путешествиям и не буду мешать твоим людям.

Ярл заинтересованно осмотрел тучного купца. «Всем известно, что купцы трусливы, но жадность в них способна превзойти страхи, и тогда они способны на чудеса храбрости. Похоже, сейчас именно такой случай», — решил Ярл.

— Хорошо купец, если желаешь рисковать жизнью, твоя воля, но сперва тебе понадобится разрешение ведьмака. Эти рубаки страшно горды, и он может вообще отказаться от помощи и отправится ловить чудовище в одиночку.

— Я думаю, что сумею уговорить наемника, повелитель.

— Ладно, купец. Надеюсь только, что у тебя хватит денег, чтобы оплатить его услуги и перевозку демона.

— Не сомневайся, владыка, — купец наклонил голову, скрывая довольную улыбку.


Глава 2


Несколько викингов наблюдали, как купеческий корабль исчезает за горизонтом. Северяне помогли им отремонтировать корабль, и купцы, обменяв товары, поспешили отправиться в обратный путь. Холодный ветер нес с собой тучи и зиму. Скоро прибережные воды должны были замерзнуть, сделав северные моря непроходимыми для кораблей, и купцы спешили с отплытием, чтобы успеть вернуться домой.

Хьярм толстощекий почесал в паху и сплюнул.

— Ну как, Силфан, готов к охоте?

Его новый приятель погладил вырезанный из алмаза череп на рукояти своего покрытого рунами меча и усмехнулся;

— А как же иначе, Хьярм. За такую кучу золота, которую нам обещали, можно и на демона поохотиться.

Хьярм захохотал и хлопнул собеседника по плечу, отчего тот чуть не упал.

— Вот это по-нашему, клянусь Одином. Но раз ведьмак с нами, то, скажу тебе честно, мне никакие демоны не страшны. Я однажды видел, как такой ведьмак рубится. Хуже любого демона, скажу я тебе. Я тогда служил Ярлу Тостигу, сыну Грога, и тот, собрав армию, отправился потрепать бриттов. Сначала все шло, как в сказке. Мы вырезали пару деревень, захватили кой-какую добычу и направились в глубь британского острова. И тогда бритты наняли ведьмака. Он заманил нас тогда в ловушку, как последних козлов. Зашли мы в ущелье, и тут лучники давай нас стрелами осыпать и камни сверху валить. Всё бы ничего, пробились, мы их тогда числом превышали, да и броня у нас получше была. Но тут на нас накинулся ведьмак, во главе небольшого отряда. Мы б и тех смяли, но ведьмака остановить не смогли. Настоящий берсеркер. На раны и боль внимания не обращал, двигался быстрее, чем взгляд мог проследить, а силою двух медведей превышал. Зарубил не меньше дюжины наших, пробился к Тостигу и башку тому снес. Тут мы и отступили, побежали, верней. Но ведьмак нас в покое не оставил. До самого побережья за нами шел и каждую ночь трех-четырех наших резал, прям как призрак какой-то. Самое страшное было то, что возле тел находили лишь звериные следы. Да и раны были нанесены не оружием, а клыками и когтями, — Хьярм сделал знак, отгоняющий злых духов, и вздрогнул: — Те, кто до кораблей дошли, радовались тогда, что в живых остались. М-да.

— А кто они эти ведьмаки-то?

— Никто и не знает, кто они и откуда берутся, — пожал плечами толстый викинг. — Истории про них ходят одна страшнее другой, но точно никому ничего не известно. Знаю только, что все они превосходные воины, берсеркерами становятся, когда с людьми дерутся, безумцами, не щадящими своих жизней. Их наши вожди, да и другие тоже, нанимают во время больших войн. Но их главное ремесло в очищении наших земель от нечисти заключается, упыря там успокоить иль тролля какого. Стоят их услуги ох как дорого и потому они никому не служат подолгу. Сделают свою работу и пойдут себе дальше, деньги получив.

— Ясно, — отозвался Силфан. Корабль исчез из виду, и друзья пошли в дом, собирать свои вещи для предстоявшей охоты.

Вскоре они отправились в путь: два десятка дружинников Хальбарда, ведьмак и купец со слугой и охранником. Хальбард выделил грекам зимнюю одежду, зная неустойчивость южан к холоду, и греки с трудом брели вперед, по самые носы одевшись в медвежьи меха. Викингам, по совету ведьмака, Хальбард велел захватить копья. Ярл закупил копья у греков, но викинги не любили ими пользоваться, предпочитая привычные мечи и секиры заморскому оружию.

Ведьмак Кри, одетый в довольно легкую одежду, шел впереди. Такой же высокий, как и викинги, но не такой массивный, он двигался с ловкостью прирожденного воина. Длинные волосы цвета ночи были стянуты шнуром на его затылке. С его плеч свисал плащ, половина которого была сшита из шкуры волка, а вторая половина из шкуры медведя. Купец Платий, шедший позади ведьмака, невольно залюбовался, как, в такт шагам ведьмака, плавно покачивался подвешенный на спине двуручный меч. На плече ведьмака висела лишь небольшая котомка, которая составляла все его имущество.

Ночью выпал снег, и изо рта охотников вырывался пар. Купец, впервые прибывший на север, рассматривал сосны и покрывающий их снег. Лежащий на тропинке снег затруднял движение и, попадая купцу в сапоги, начинал таять, но купец не обращал на это внимания. Подобные мелочи не могли остановить его или поколебать его решения на пути к цели. Ближе к вечеру они достигли поляны, на которой были убиты лесорубы, и осмотрели место бойни. Крестьяне уже убрали тела, но кое-какие следы еще сохранились. Ведьмак внимательно осмотрел землю вокруг и нашел остатки тел, пропущенных крестьянами.

— Ну, что скажешь, — Хьярм Толстощекий потоптался на месте, неуютно чувствуя себя на поляне, где произошли подобные убийства.

— Похоже, крестьяне были правы. Хотя выпавший снег и скрыл часть следов, но, судя по всему, на них напало какое-то существо. В одиночку перебило лесорубов, разорвало их на части и раскидало по всей поляне. Никогда такого не видел.

— Как думаешь, сумеем мы его поймать?

— Не знаю, попытаться можно. Если удастся его усыпить, то можно заковать его в цепи. Но это опасно, возможно, мои травы не смогут его усыпить. Тогда придется прикончить это существо, — ведьмак Кри закончил осматривать землю. Следы существа были ему незнакомы, но это не удивляло ведьмака. Он знал, что существуют демоны и чудовища, не известные людям, но охотой на них он зарабатывал себе на хлеб.

— Как искать-то его будем? — Хьярм сплюнул и недовольно поморщился при виде подошедшего Стигмута, ибо недолюбливал юнца. — Или будем строить из себя приманку?

— Так и поступим, — ведьмак указал на север. — Разобьем лагерь недалеко отсюда. Отсюда не так уж далеко до деревни, а в полудне ходьбы еще одна. Там, как я слышал, пропало несколько коров. Думаю, в этом виновато наше чудовище. Днем будем искать его логово, а ночью ждать атаки. Если повезет, оно само навестит нас.

Стигмут слегка побледнел, не слишком ободренный подобным планом, но возражать не стал, и лишь согласно кивнул.

Охотники нашли подходящее место и разбили лагерь. Рассевшись вокруг костров, они дожидались ночи, передавая по кругу фляжки с пивом.

Рыгнув, Хьярм передал фляжку Силфану.

— С одной стороны, скажу я вам, я б не отказался, если б это чудовище атаковало уже сегодня. Быстрее бы закончили дельце и получили деньги, обещанные купцом.

— Возможно, дело будет не столь и простое, как тебе кажется, — Ярвальд мрачный, которого за спиной называли ворчуном, сплюнул в костер. — Сомнения у меня насчет нашего купчишки. Что это за купец, который приезжает, не взяв с собой товаров? Я говорил с Хилаем перед его отплытием. Этот купец, Платий, заплатил за место на корабле и самую лучшую каюту, в которую никого не пускал. Что он вез, никто не знал. Но после шторма, во время которого корабль кидало из стороны в сторону, они обнаружили в каюте клетку с прогнувшимися прутьями, а в стене корабля огромную дыру.

— Ну и что он сказал? — спросил Хьярм, а Харм зверобой, лежащий с другой стороны костра, рядом с Кри, заинтересованно приоткрыл глаза.

— Сказал, что он занимается торговлей заморскими животными. А клетка как раз для перевоза животных. А корабль, говорит, повредила буря. Клетку эту у нас, кстати, оставили, Хальбард кузнецам велел ее починить. Порешили, что для перевозки чудища как раз подойдет.

— Угу, а если не его, то медведя подарим, чем не чудо зверь, — усмехнулся Хьярм.

— Или зайца, — пошутил зверобой, и сидящие за костром викинги захохотали.

Кри, точивший свой меч и покрывающий его соком из трав, вызывающих сон на несколько дней, вспомнил свой разговор с купцом. Ведьмак не случайно оказался во владениях Хальбарда. Несколько недель назад один из купцов передал ему весточку. Ему обещали хорошие деньги, если он согласится поработать проводником. Купец Платий, говоривший с ним один на один, сознался тогда, что это он просил купцов передать весточку, что ему нужен ведьмак. Узнав, что ему придется сначала ловить чудовище, а затем его придется везти, он хотел отказаться, но купец удвоил награду, и ведьмак, уже какое-то время бывший без работы и денег, согласился. Теперь, обдумывая узнанное, он пришел к выводу, что купец и доставил сюда чудовище, и оно сбежало во время шторма. Он также был вынужден согласиться с решением купца не открывать викингам правду. Северяне, не долго думая, убили бы купца за это. Но теперь еще предстояло уговорить их пойти с ними до конца. «Но это уже не моя проблема, — решил ведьмак, — мне платят лишь за охоту на чудовище и работу проводника, остальное пусть решает купец.»

Что это за чудовище, ведьмак не знал. Купец утверждал, что Снежака, дочь Платона, как он ее называл, является дочерью Бога и смертной женщины. Но ведьмак не верил в это, ибо не верил в существование богов, но знал, что чудовища существуют, ведь он охотился на них уже много лет.

Кри предпочитал не вспоминать свое детство и почти уже забыл о нем, живя будущим и настоящим. Он уже давно был воином, охотником на чудовищ, и не знал, и не желал другой жизни. Кри был наемником и по-настоящему жил, лишь когда работал, таким он стал по своей воле.

Где-то завыл волк, и полная луна, выйдя из облаков, осветила поляну. Снежаке, прячущейся в кустах, вполне хватало и ночного света. Скрывающийся за глазами богини разум подсказал ей, что сейчас атаковать опасно. Развернувшись, чудовище скрылось во тьме, но не забыло о людях.


Глава 3


С утра они разделились на три отряда по восемь человек, для того чтобы расширить территорию поисков. С Кри отправились купец со слугами, Хьярм толстощекий, Харм зверобой, Ярвальд и чужеземец Силфан.

— Вы должны лишь найти логово чудовища, а не ловить его. Оно пока нападало только по ночам, возможно, днем оно спит. Если найдете его логово, не приближайтесь, а сразу отступайте, — напутствовал ведьмак остальных, перед тем, как отправится на поиски.

Они разошлись в разные стороны, договорившись встретиться вечером. Ведьмак с остальными исследовали окрестные леса, тщательно проверяя овраги и пещеры, пытаясь обнаружить следы чудовища, но им попадались лишь следы населяющего лес зверья. Кри постоянно удалялся от остального отряда, исследуя казавшиеся ему подозрительными места. Опытный охотник, он хорошо знал лес и места, где могло бы укрыться чудовище. Рассматривая очередную яму, он услышал звериный рев и крики остальных охотников. Не мешкая, ведьмак побежал в их сторону, проклиная себя и сыпля ругательства. Подбежав к остальным, он увидел, что они разбудили из зимней спячки медведя. В шкуре бурого уже торчало несколько копий, но медведя это лишь разъярило. Лежащий рядом с ним охранник купца вскочил на ноги и выхватил свой короткий меч, римской работы. Викинги кричали ему, чтобы он убрался с дороги, и они могли завалить медведя копьями, но он не обратил на них внимания.

— Он не знает вашего языка! — выкрикнул бледный купец. Кри и Харм зверобой поспешили на помощь греку, но Кри видел, что они опоздают. Медведь стал на передние лапы и заревел, в этот миг грек метнулся вперед и воткнул свой гладий в живот медведя. Тот зарычал, и лапы зверя сомкнулись на спине грека. Послышался скрип, когда когти зверя зацарапали железный панцирь охранника, и медведь упал на человека, придавив его своей тушей. Грек почти задохнулся и что-то ворчал на своем языке, пока викинги вытаскивали его из-под медведя. К удивлению Кри, он остался невредим, железный панцирь спас ему жизнь. Меч грека распорол живот медведя, и викинги одобрительно загудели, оценив мастерство южанина.

— Что произошло? — спросил Кри.

— Этот грек по ошибке полез в логово медведя, — ответил ему Харм зверобой. — Я крикнул ему, предупреждая, но он меня не понял и разбудил зверушку.

— Ну и ладно, ошибся чуток, — махнул рукой Хьярм. — Зато теперь о мясе не придется беспокоиться.

Разделав тушу и подшучивая над происшедшим, охотники продолжили поиски. Кри велел Платию приглядеть за своими людьми, и теперь греки держались вместе, предоставив поиски северянам. Ближе к вечеру, уставшие и замерзшие, так и не найдя следов чудовища, они решили вернуться на место стоянки. Кри не выказывал признаков разочарования, ибо привык к долгим охотам, но викинги недовольно ворчали.

Они уже приближались к поляне, когда из леса прозвучал крик, и охотники выхватили оружие. Охотники замерли на месте и молча прислушались к звукам леса. Викинги всматривались в вечерний лес, пытаясь разглядеть врага среди покрытых снегом деревьев. Некоторое время не раздавалось ни звука, но затем они услышали, как кто-то бежит в их сторону, ломая сучья и ветки. Кри сплюнул, когда из леса выбежал Стигмут, но крепче сжал рукоять меча, увидев его перекошенное от страха лицо. Стигмут споткнулся о корень и грохнулся лицом в снег. Подняв голову, он облегченно всхлипнул, увидев охотников.

— Что случилось? — спросил у него Хьярм, вспотевшими руками сжимая древко копья в ожидании погони.

— Мы целый день ходили по лесу, но ничего не нашли и тогда решили вернуться. На поляне встретили остальных. Не успели мы поздороваться, как бестия напала. Спрыгнула прямо с дерева и напала. Сразу задрала двоих и накинулась на остальных. Оно разрывало людей на части и кинулось на меня. Все в крови, когти что ножи, а изо рта пена, я не выдержал и побежал, — Стигмут еще раз всхлипнул и стер с лица снег. Он ожидал упреков и обвинений в трусости, но ведьмак, не дослушав до конца, пробежал мимо него.

— За мной! Оно может быть еще на поляне!

Пробегавший мимо Стигмута Ярвальд дал ему пинка, и тот, схватив рукоять упавшего топора, побежал за остальными, забыв, что только что бежал в другую сторону.

Кри, опередив остальных, выбежал на поляну и с облегчением заметил, что схватка продолжается. Чудовище наступало на викингов, но те не давали ему приблизиться. Выставив копья, они медленно отступали, прикрывшись щитами.

Кри остановился на краю поляны и успокоил дыхание. Бесшумно ступая, он начал приближаться к чудовищу со спины. Кри бегал быстрее остальных людей, и у него оставалось время до прихода остальных охотников. Викинги заметили его, но на их бородатых лицах не отразились никакие чувства. Медленно ступая, ведьмак рассматривал чудовище. Неопределенного пола, оно двигалось очень быстро. Прыгая перед выставленными копьями, оно пыталось пробиться сквозь защиту викингов. На поляне валялись трупы, около десяти, как определил ведьмак. Точнее сказать он не мог, ибо тела были разорваны на части, и части человеческих тел перемешались между собой. Стену из щитов выстроили шестеро викингов, и ведьмак понял, что поляну покрывают остатки девяти человеческих тел.

На глазах ведьмака чудовищу удалось схватить одно из копий, и Снежака дернула его на себя. Викинг, державший копье, пошатнулся и упал на колени. Чудовище занесло лапу, готовясь нанести смертельный удар. Ведьмак крикнул, пытаясь отвлечь чудовище, и прыгнул вперед. Снежака дернула головой от неожиданности, но затем молниеносно отпрыгнула в сторону, избежав нанесенного ведьмаком удара. Чудовище зарычало на нового противника, но подобное не могло испугать ведьмака. Кри усмехнулся и отсалютовал чудовищу мечом. Оно было быстрое и сильное, но Кри знал, что победа останется за ним. Ведьмак взглянул чудовищу в глаза и на мгновение замер. Он понял, почему купец хотел схватить чудовище и почему он прибыл на север. Он также смутно осознал, что купец может и не обрести желаемое, но его знаний не хватило, чтобы понять почему. Мгновения, пока ведьмак не двигался, оказались для него роковыми. Чудовище атаковало, и ведьмак не сумел увернуться. Удар чудовищной лапы пришелся ему на плечо. Кри пошатнулся и почувствовал, как кровь заливает ему руку. Он ожидал, что Снежака нанесет удар второй лапой, и собрался нанести ответный удар мечом. Но Снежака поднимая лапу, ударило наотмашь той же лапой. Ведьмак отлетел назад и ударился спиной о дерево. У него потемнело в глазах, и меч выпал из рук ведьмака. Оглушенный, он упал на колени.

На поляну выбежали остальные охотники, и Хьярм метнул копье. Снежака, заметив людей, с легкостью увернулась от брошенного копья, и, схватив одно из лежащих на снегу тел, бросила его на выстроившихся стеной викингов. Они повалились на землю, и Снежака, схватив еще одно тело, бросила его на подбежавших охотников. Рыкнув, Снежака побежала в сторону леса. Ведьмак понял, что чудовище убегает, но у него не было сил преследовать его.

Дорогу чудовищу преградил чужеземец Силфан, и Снежака зарычала на него, пытаясь напугать.

— Не смотри ей в глаза! — крикнул ведьмак, но увидел, что опоздал. Силфан взглянул чудовищу в глаза, и Снежака атаковала. Ведьмак увидел, как чудовище вскинуло лапу, и Кри решил, что сейчас увидит, как когти чудовища погружаются в человеческую плоть и льется кровь. Но Чужеземец с поразительной легкостью увернулся и нанес удар. Покрытый рунами меч срезал клок бурой шерсти и вспорол кожу. На шкуру чудовища хлынула кровь, и оно взревело от боли.

— Не-ет! — выбежавший на поляну купец, эхом от чудовища, закричал от горя, и Силфан отскочил от чудовища и оглянулся на купца. Этих мгновений хватило Снежаке, чтобы скрыться в лесу. Силфан собрался последовать за ней, но спокойный голос слуги остановил его.

— Не стоит, мы сможем выследить ее, — длинного роста, худой, прислужник Платия, до этого скрывавшийся за деревьями, подошел к Силфану. Присев, он потрогал землю и потер меж пальцами кровь чудовища. — С помощью ее крови мы с легкостью сможем выследить ее.

Ведьмак впервые, как следует, присмотрелся к слугам купца. Первый, которого купец представил, как своего охранника, был невысокого роста, но плотного телосложения. Опытный воин, как он уже успел доказать, был именно тем, кем казался. Но второй, изображавший слугу, по имени Каликорор, больше таким не казался. Его зимняя одежда распахнулась, и стала видна его остальная одежда. Он был одет в длинную рясу, а его пояс покрывали греческие письмена. Колдун или скорее жрец, решил ведьмак.

— Ты жрец Гекаты, — подтвердил догадки ведьмака Силфан.

— Да, чужеземец. Я жрец уже почти позабытой богини, один их немногих, последних. Но не стоит волноваться. Я прибыл сюда, привлеченный золотом Платия, и не скрываю в себе темных замыслов.

— Кто ты там? Не понял я, что ты там говоришь, — Хьярм поудобнее перехватил рукоять топора. — Но то, что ты велел отпустить чудовище, слышал. Да и купчишка-то наш что-то уж больно запереживал, когда Силфан зверюгу задел.

Ярвальд одобрительно заворчал и пододвинулся к купцу. Приспий, не понимающий, о чем они говорят, распознал угрозу и встал между купцом и викингами.

— Успокойтесь и займитесь лучше ранеными, — прервал начинающуюся ссору ведьмак. — Каликорор сможет выследить чудовище, поэтому и позволил ему уйти.

— Нету раненых, — Хьярелл Медведь, прозванный в честь зверя, которого напоминал повадками и внешностью, тяжело оперся на свой двухлезвенный топор. — Всех, до кого это чудовище смогло дотянуться, оно разорвало на части. Что это за зверь-то был? Впервые такое чудовище видел.

— Не знаю, Хьярелл. Спроси лучше жреца, может он и сумеет объяснить. А я таких еще не видел, — ведьмак встал с колен и осмотрел плечо. Раны были не глубокие и не опасные. Но перевязать их надо было, да и правой рукой он какое-то время не сможет пользоваться, решил ведьмак. Кри это не слишком беспокоило, так как он одинаково хорошо владел обеими руками. Крикнув одного из викингов и велев ему перевязать плечо, Кри сел, прислонившись спиной к дереву.

— Как быстро ты сможешь взять след, жрец?

— Скоро закат. Я думаю, нам стоит отправиться в путь на рассвете, а лагерь лучше перенести. Выставим часовых, а на рассвете сможем отправиться в путь. Снежака быстро устает, мы быстро сможем нагнать ее.

— Кто она эта тварь, и откуда ты так много о ней знаешь? — спросил у жреца подозрительный и неуспокоенный таким объяснением Ярвальд.

— В моих краях ее называют Снежака, дочь Платона. По легенде она дочь Посейдона, это наш бог морей и океанов. Зачатая богом и смертной женщиной, рассказывают, родилась она нормальным ребенком. С телом, столь прекрасным, что оно могло бы быть телом богини. Но, как гласит легенда, над ней довлело проклятие и, повзрослев, она изменилась, превратившись в чудовище. Легенда гласит, что бог морей, Посейдон, гневается, видя свою дочь такой, и насылает тогда на моря и океаны бурю. Может, буря и выкинула ее на ваш берег.

— А как же мы перевезем-то ее, если на море начнется буря? — задал Стигмут вопрос, который и ожидал Каликорор.

— Нам придется, после того, как мы ее поймаем, посетить один храм. Там, задобрив богов, мы сможем не опасаться гнева Посейдона.

Ведьмак, которого перевязывал зверобой, про себя усмехнулся, видя, с какой легкостью жрец обманул доверчивых северян и заручился их поддержкой, по пути в храм. Ибо даже недоверчивый Ярвальд слушал сказку, раскрыв рот, и верил каждому слову.

— Лишь глаза остались у нее прежние и не изменились, — продолжал рассказывать жрец. — Ибо в глазах отражается ее чистая душа, как и в глазах каждого человека отражается его душа, его сущность.

— Не заметил я никакой души в ее глазах, — проворчал Олгаф рыжий, собирая раскиданные по земле пожитки. — Мерзкие буркала, как и остальное ее тело, клянусь молотом Тора.

— Вы, северяне, лишены чувства прекрасного, красоты, скрытой в поэзии, — высокопарно заявил купец. — И не можете оценить красоты женских глаз.

— Это верно, — согласился Хьярм, взваливая на плечи брошенное мясо медведя, которое собирался приготовить этим же вечером. Он не мог дождаться, когда они найдут место для новой стоянки и разведут костер, чтобы можно было поужинать. Вид какой-то бойни не мог повлиять на аппетит северянина. — Ведь в бабе главное, чтоб грудь большая была и чтоб ночью грела. А какие у нее глаза, мне наплевать, лишь бы косые не были.

— Поэтому ты крикнул мне, чтоб я не смотрел ей в глаза? — спросил Силфан ведьмака.

— Да, жрец прав, что-то в ее глазах такое есть. А ты разве ничего не заметил?

— Заметил, но кое-что другое, — Силфан подозрительно посмотрел на жреца, и ведьмак, видя, как тот усмехается в ответ, решил не продолжать разговор и поторопил остальных, чтобы поскорее найти место для нового лагеря, погреться у костра и перекусить. Остальные не стали возражать, так как и им хотелось поскорей уйти с поляны, где от когтей демона погибли их друзья.


Глава 4


На рассвете поредевший отряд отправился по следу. На севере жизнь ценилась дешево, и викинги помянули погибших и выпили пива за умерших друзей, но не стали сожалеть об их гибели, рассчитывая, что Хальбард в случае успеха увеличит их долю, видя, с какой опасностью им пришлось столкнуться.

На этот раз впереди шел Каликорор. Викинги стали относиться к нему с уважением, узнав, что он обладает магической силой, и держались от него на расстоянии. Жрец шел, низко пригнувшись, и напоминал идущую по следу собаку.

В начале Кри заметил несколько пятен крови, но затем пропал любой след, который указывал бы на присутствие чудовища. Несмотря на покрывавший землю снег, который хорошо сохранял любой след, Снежака скрылась, не оставив после себя никаких следов, которые мог бы заметить ведьмак.

Кри прибавил шаг и пошел рядом со жрецом. Каликорор оглянулся, но не стал ничего говорить.

— Почему ты не усыпил Снежаку сам? Ведь тебе, жрец, наверняка знакомы подобные чары?

— Вдали от моей родины мои силы ослабели, — негромко ответил жрец. — Теперь я с огромным трудом смог бы усыпить зайца, но навредить такому существу, как Снежака, я б не смог.

— А в Греции тебе это удалось, — больше подтверждая, чем спрашивая, сказал Кри.

Каликорор улыбнулся и пожал плечами. Оглянувшись, он убедился, что викинги не слышат их разговора.

— Быстро же ты во всем разобрался. На твой вопрос отвечу: да, удалось. Хотя мне тогда помогали, и немало людей погибло до того, как нам удалось пленить Снежаку.

— Я всегда был догадливым. Что на самом деле произошло?

— Сам не знаю. Наши легенды противоречивы в том, что касается Снежаки, дочери Платона. Неизвестно, кем была ее мать и была ли такая вообще. Когда меня нанял Платий, Снежака охотилась на пастухов и землепашцев и жила в труднопроходимых горах, недалеко от купеческих троп. Нам удалось ее усыпить и тайно переправить на корабль. Некоторые из наших преданий гласят, что когда Снежака приближается к морю, начинается буря, другие, что морская вода лечит любые ее раны. Из осторожности на корабле я поддерживал чары, скрывающие ее от любых глаз. Но чем дальше отъезжали мы от Греции, тем больше слабели мои чары. Кто знает, Посейдон ли наслал бурю, или это была обычная непогода. Но буря повредила клетку, раскачивая корабль, и Снежака сбежала. Остальное тебе известно.

— Да. Как считаешь, травы подействуют там, где бессильна твоя магия? — спросил он жреца.

— Должны. Ведь Снежака тоже живое существо из плоти и крови, как и мы с тобой.

— Скажи, почему ты называешь ее Снежака, дочь Платона, а не дочь Посейдона?

— Так назвал ее один из наших философов, мудрец, по-вашему. На него напала Снежака, но пощадила его. Снежакой ее называли уже давно, а дочерью Платона он назвал ее потому, что, взглянув в ее глаза, возжелал ее, но как переспишь с такой? Вот он и назвал ее Снежака, дочь Платона, в честь древнего философа, который проповедовал любовь без плотской любви. Мы, греки, любим подобные истории, ну и повелось, Снежака, дочь Платона.

— Шутники. Идея доставить это чудовище в храм твоя?

— Да, это единственная из известных мне возможностей. Если храм действительно существует.

— Существует, но вряд ли это сработает.

— Вряд ли, но попытаться можно.

— За плату можно, — согласился ведьмак.

В полдень Каликорор неожиданно поднял руку, приказывая остановиться и соблюдать тишину. Подойдя к охотникам, он показал на один из покрытых соснами холмов.

— Там находится небольшая пещера, Снежака находится в ней.

— Оставайтесь здесь, — велел ведьмак, вынимая свой меч.

Викинги не решились возразить, да и не особенно они хотели еще раз сразиться со Снежакой.

Кри скинул свой плащ и натер лезвие меча свежей смесью лесных трав. До холма было около полусотни шагов, и он преодолел расстояние легким бесшумным шагом, чувствуя, как в предчувствии схватки кровь начинает быстрее течь по жилам. Не заметив никаких признаков пещеры, он пошел вокруг холма. С обратной стороны холма он обнаружил пещеру. Никаких следов поблизости не было, но Кри не сомневался в словах жреца. Вход в пещеру был недостаточно широким, чтобы он смог увернутся от когтей чудовища в случае атаки, и Кри решил лучше выманить чудовище, даже упуская возможность застать ее спящей.

— Эй, свинорылая, вылезай, щас я те ногти поотстригаю! — крикнул в темноту Кри и поудобнее перехватил меч.

В ответ на его слова из пещеры прозвучал рев чудовища, и появилась, прищуриваясь от яркого света, Снежака. Стараясь не смотреть ей в глаза, Кри водил из стороны в сторону мечом, держа его в левой руке.

— Ну, иди же сюда, ты дочь свиньи и козопаса, — усмехнулся Кри и призывно махнул мечом. — Посмотрим, какого цвета твоя кровь.

Расставив лапы, Снежака ринулась на него, рыча от ярости. Кри подбросил в воздух меч и, поймав его за лезвие, метнул, как копье. Меч попал Снежаке в бедро и пронзил ногу насквозь. Снежака споткнулась и упала на колено. Она сжала рукоять и попыталась вытащить меч, но лезвие засело крепко, и у непривыкшего к боли чудовища помутнели глаза. Травы, уже попавшие в кровь, и боль заставили чудовище пошатнуться, и оно потеряло сознание. Тяжелое туловище свалилось на землю, выплеснув на белый снег кровь из сквозной раны. Кри подождал, наблюдая за чудовищем, но оно не подавало признаков жизни, лишь его грудь тяжело вздымалась во время дыхания.

— Вот так мы и работаем, — объявил Кри, вытаскивая свой меч. Меч застрял, и ведьмаку пришлось упереться ногой в чудовище, чтобы вытащить его. Ведьмак стер с меча кровь и пошел за остальными.

Связав чудовище захваченными веревками и перевязав его рану, викинги взвалили Снежаку на сделанные носилки.

— Куда теперь? Возвращаемся? — спросил Хьярелл.

— Нет, сначала нам придется посетить храм. Ведьмак укажет нам дорогу, — ответил Платий, с нежностью гладивший шкуру Снежаки.

— Далеко это?

— Дня четыре пути на север, — ответил Кри.

— Не слышал я, чтоб там был какой то храм. Там находятся горы, о которых говорят, что их посещают валькирии, — Хьярелл с опаской посмотрел на север: — Дурные это места. Ты ничего не путаешь Кри?

— Это тайный храм. Почти заброшенный и, насколько мне известно, люди почти не посещают его.

— Он охраняется? — спросил Силфан.

— Возможно, и возможно не только людьми. Но не думаю, что охрана непреодолима. Лучше всего храм охраняет то, что почти никто не знает о его существовании. Кроме того, насколько мне известно, там нечем поживиться.

Объяснение удовлетворило северян, и четверо викингов взялись за носилки. Остальные в качестве охраны шли по бокам, иногда сменяя носильщиков.

Ночь застала их сидящими у костра и жарящими мясо. Двое викингов охраняли чудовище. Травы должны были усыпить его на несколько дней, но никто не хотел позволить чудовищу бежать, если травы не усыпят его надолго. Викинги грелись у костров и делились своими мыслями о том, как они будут тратить свое золото.

Кри, смотревший на огонь, почувствовал печаль. Он знал, что северяне не получат обещанного им золота. Знал, что купец обманет их, что рассказанная им история была обманом с самого начала. Но Кри понимал, что не скажет им правды, ибо за это ему не платили. Еще когда он только начал зарабатывать себе на жизнь, он усвоил, что правда нужна людям, только если они собираются заплатить именно за нее. В другом случае правда может стоить человеку жизни.

Кри закутался в свой плащ и попытался уснуть, но где-то глубоко сидящая в нем совесть честного человека, еще какое-то время не давала ему заснуть.

В отличие от Кри, купец Платий не мог уснуть по другим причинам. Он прибыл на север из-за любви, жгущей ему сердце, как огонь. Платий смотрел на Снежаку, но видел он ее глаза. Перед его взором была прекраснейшая в мире девушка, которая скрывалась за глазами Снежаки.

Платий вспомнил свою первую встречу со Снежакой. Он вел через горы свой караван, когда на них напало чудовище. Оно убило нескольких слуг и охранников и набросилось на него. Купец тогда валялся среди тюков с товарами и не мог, со страха, даже шевельнуться. Чудовищная тварь нависала над ним и подняла лапу для смертельного удара, и Платий почувствовал, как опустошается его мочевой пузырь. И тогда их глаза и взгляды встретились, и… Снежака оставила его в живых и удалилась в горы. Слуги не верили своему счастью и благодарили богов, но Платий верил, что боги тут ни при чем и что он в тот день встретил свою судьбу. Платий был богатым человеком. Сын и единственный наследник богатого купца, он еще больше увеличил свое состояние с помощью торговли. Несколько месяцев он потратил на то, чтобы узнать, кто такая Снежака и, наконец, один бродячий пророк рассказал ему легенду о проклятой дочери Посейдона, о красавице, превращенной в страшное чудовище. Поиски пошли успешней, и жрец отступник, бежавший из своего храма, раскрыл перед ним секреты своего храма и обещал свою помощь, в обмен на золото. Платий нанял воинов, и с помощью Каликорора им удалось пленить Снежаку и доставить на север. И теперь Платий с нетерпением ожидал, когда сбудется предначертанное ему судьбой, и он сможет воссоединиться с любовью своей жизни.


Глава 5


Через три дня они достигли покрытых снегом гор. Каждое утро ведьмак вливал в рот Снежаки отвар сонных трав, и все время перехода Снежака проспала беспробудным сном. Кри знал, что храм находится неподалеку, его близость чувствовалась в воздухе, а ветер, завывавший в горах, напоминал завывание мертвых душ.

— Мы скоро доберемся до храма, — заявил он.

— Давно пора, — Хьярелл поудобнее перехватил носилки и потоптался на месте, чтобы согреться. В горах было холоднее, чем в лесу, и северный ветер норовил проникнуть под одежду и пройтись по телу ледяной волной.

— Будьте осторожны. Возможно, он охраняется, и, насколько мне известно, его охрана убьет любого, кто приблизится к храму, — Кри вытащил свой меч из ножен, и остальные последовали его примеру.

Горные тропы успели заледенеть, и им приходилось продвигаться медленно и осторожно. Высокие пики Скандинавских гор окружали их со всех сторон, скрывая от человеческих глаз любые тропы, которые иногда обрывались на краю обрыва. Кри, никогда не бывавший в этих местах и знавший о храме лишь по рассказам, несколько раз сбился с пути, ища дорогу.

— За нами наблюдают, — объявил Силфан.

— Кто? — Кри, искавший дорогу, утратил бдительность и мысленно обругал себя за неосторожность.

— Какие-то люди, одетые в звериные шкуры, — ответил Чужеземец. — Я заметил двоих краем глаза.

— Будьте готовы к атаке, — велел Кри. — Но не подавайте виду. Некого не щадить и не брать пленных.

— Кто они? — спросил Хьярм.

— Стражники, охраняющие храм. Я слышал о них, но не был уверен, что они существуют. Но теперь, боюсь, схватки не избежать. Когда нападут, сомкните ряды и не нарушайте строй.

Купец нервничал и постоянно осматривался, но привыкшие к опасности викинги не подали виду, и, когда на одном из поворотов их встретила завывающая орда, не запаниковали и успели построиться, перекрыв горную тропу.

Атаковавшие их вооруженные топорами варвары, знакомые Кри по рассказам старших, оказались не столь хорошими воинами, как рассказывали Кри. Превышая числом, они атаковали, как берсеркеры, но им недоставало присущей истинным берсеркерам мощи. Без брони и щитов они падали под ударами одетых в броню викингов, но не отступали. Они погибли все до последнего, но ни один не побежал, предпочитая погибнуть в бою, чем показать врагу спину. Зарубив последнего противника, Кри опустил меч и осмотрелся. Погибло около трех дюжин стражей и пятеро викингов.

Греки, державшиеся сзади, рядом со Снежакой, остались целы.

— Безумцы, — сплюнул Хьярм. — Чего вообще полезли, придурки какие-то.

— Возможно, они хотели умереть, — ответил Кри. — Храм близко. Давайте быстрее закончим с этим. — Кри посмотрел на небо и поежился. Он знал, кем были атаковавшие их люди, и ему оставалось лишь надеяться, что хозяйки храма не заявятся посмотреть, что происходит.

— Ну, давай, — Хьярелл подхватил носилки, и Хьярм взялся за другой конец, а остальные построились вокруг них в качестве охраны. — Пошли уже.

Кри пошел впереди и первым увидел храм. Свернув на очередном повороте тропы, он увидел вход. Вырубленный в горе, храм был спрятан от посторонних глаз, и лишь арка входа, состоявшая из прямоугольных покрытых рунами каменных блоков, говорила о существовании храма. Что находится за вратами, Кри не видел, ибо за воротами была непроглядная тьма. Перед входом была ровная площадка, на которой и остановились люди.

— Ну что? — викинги опустили носилки, и Хьярелл вытащил топор. — Пошли внутрь, что ли? Хоть и неприглядное местечко.

— Не так быстро, — Кри осмотрел викингов, пытаясь понять, кто из них сможет выдержать испытание. Купец со своими людьми, Стигмут, Ярвальл мрачный, Харм зверобой, Хьярелл медведь, Хьярм толстощекий и Силфан Чужеземец, возможно, что лишь один из них сможет войти в храм, а возможно, никто и не сможет: — Храм охраняется, но не людьми, а магией. У вас будет лишь одна возможность, чтобы войти в храм. Если, входя, вы сделаете хотя бы два-три шага назад, то сразу возвращайтесь. Второй раз входить в храм запрещено.

— А что там такого? — спросил Хьярм.

— Чудовища или демон какой-то? — поддакнул Стигмут.

— Магия, — коротко ответил ведьмак. — Ну что, готовы?

Викинги не успели ответить, так как из храма раздалось пение. Женский голос пел песню без слов. Он звучал подобно ручейку в горах, но затем менялся и напоминал звук боевой трубы и наоборот. Кри видел, что остальные хотят что-то сказать, но не могут пошевелиться. Он и сам не смог пошевелиться. Тело не слушалось и начало раскачиваться в такт песне. Кри почувствовал, как его тело покрывает липкий пот, когда он увидел, как просыпается Снежака. Он знал, что храм посвящен женщинам-воинам, и теперь магия, которой пропитался храм, помогала Снежаке, которая в каком-то извращенном смысле была воительницей.

Медленно встав на ноги, Снежака заковыляла к ведьмаку. Остальные охотники, подобно Кри, не могли двигаться и раскачивались в такт песне. Лишь жрец пытался сопротивляться магии храма и бормотал защитные заклинания. Снежака медленно приближалась к Кри. Она занесла лапу для смертельного удара, и Кри увидел, как переливаются всеми цветами радуги ее когти. Он понял, что сейчас умрет, но сделать ничего не мог. Тяжело вздохнув, он приготовился умереть, когда за спиной Снежаки появился Чужеземец и нанес удар своим покрытым рунами мечом. Косой удар не был смертельным и лишь рассек кожу на спине чудовища. Снежака взвыла от боли и неожиданности. Не до конца проснувшаяся и плохо соображая, она запаниковала и метнулась к храму, проскочив в ворота.

— Птичка сама доставила себя, — усмехнулся Силфан. Чужеземец положил руку на плечо ведьмака, и Кри почувствовал, что вновь способен двигаться.

— Как это тебе удалось?

— Мой меч защищает от чар. Ну что, пошли?

— Вдвоем, что ли?

— Уйдет девочка.

— Твоя правда, — Силфан перехватил Кри за запястье, и они вбежали в храм.

Когда двое воинов вбежали в темный проход, Каликорор произнес последнее слово заклинания, защищающего от чужой магии. Обретя способность двигаться, он направил свою волю на купца и оградил его от чар.

— Иди с ними, купец. Я пребуду с тобой, но в храм не пойду. Не хочется мне, войдя в храм, навлечь на себя гнев северных богов, но тебе я попытаюсь помочь. Иди же, не медли.

Платий кивнул и, хотя его губы подрагивали от страха, вбежал в ворота храма. Любовь и незримое присутствие жреца, которое он чувствовал, помогали ему перебарывать страх.

Каликорор упал на колени и закрыл глаза. Все свои силы он направил на помощь купцу, хотя и знал, что надолго его не хватит. Но узнать, что находится в храме, наблюдая глазами купца, он знал, что успеет.

Когда воины прошли арку входа, Силфан отпустил руку ведьмака, потому что чары, удерживающие людей на месте, в храме не действовали. Сквозь ворота не проникал свет, но их это не остановило. Вокруг них сомкнулась тьма, и Кри вдруг очутился в деревне.

В деревне требовались услуги ведьмака, и Кри пришел, чтобы получить работу. В поселке все показывали на него пальцами и с негодованием или улыбкой на лице перешептывались, глядя на него. Некоторые засмеялись, когда он подошел к старосте. Кри сказал старосте, кто он и зачем пришел. Но тот, выслушав его, переменился в лице и гневно заорал:

— Убирайся, старик! Нам нужен воин, ведьмак, а не старая развалина, которую мучают боли в суставах. Убирайся, пока я не велел прогнать тебя палками, за то, что насмехаешься над нашими бедами.

Кри посмотрел на свои руки и увидел, как они дрожат. Дряблая, покрытая морщинами кожа, которую покрывала синяя сеть кровеносных сосудов. На сгорбленные плечи давила непомерная тяжесть, колени у него болели, и слабые ноги с трудом держали тело.

Окружавшие их люди презрительно смеялись, и их смех жег ему уши. Кри почувствовал, как на глаза ему наворачиваются слезы. Он старик, никому не нужный осколок человека. Отчаяние сжало ему сердце, и Кри отвернулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать. Ему захотелось уйти, спрятаться и покончить со своей никчемной жизнью. Отчаяние и безразличие ко всему охватило его, и он сделал шаг назад. «Нет!», если и умереть, то в бою, пусть даже и стариком. Кри повернулся и, посмотрев старосте в глаза, пошел в его сторону. Яркий свет резанул ему глаза, и Кри понял, что ему удалось миновать вход и войти в храм.

Силфан вошел в темноту и почувствовал окружающую его магию. Она пыталась повлиять на его разум и чувства, но меч защищал его. Чужеземец, пришедший из иного мира, усмехнулся и решил испытать себя. Вера в свои силы не оставляла в нем сомнений, что он справится с этим испытанием, и он решил развлечься, ибо это могло развеять его скуку. Чужеземец засунул меч в ножны и увидел перед собой грот. На каменном алтаре лежала женщина, которую он когда-то любил. Много тысячелетий назад он продал ее в обмен на проход в иной мир. Он сделал это, чтобы спасти свою жизнь, ибо его мир погубил природный катаклизм, но платой за его жизнь стала девушка, которую он любил, его жена. Она лежала на алтаре — прекрасная, но мертвая. Светлые волосы рассыпались по плечам и спадали с алтаря. Время притупило его воспоминания, и Силфан уже успел забыть, как она красива, но увиденное вернуло забытые воспоминания и чувства. Силфаном овладело безразличие. Что ему до Снежаки и до всего этого мира. Ему захотелось развернуться и уйти, просто уйти, исчезнуть из истории, чтобы иметь возможность горевать в одиночестве. Но это противоречило его натуре, и он пошел вперед. Отчаяние или безразличие, взращенное на человеческих страхах и чувствах, понял Силфан. Это то, что защищает вход в храм. Чужеземец вышел на свет и увидел ведьмака. Внезапно кто-то толкнул его в спину, и рядом с ним упал купец. Он дрожал, почти обезумев от страха.

— Как ты прошел? — спросил Кри Платия, но тот лишь смотрел на него, еще не вполне осознавая, что происходит.

— Похоже, ему помог Каликорор, — сказал Силфан.

— Возможно, но почему он сам не вошел?

— Это мне неизвестно, но я думаю, что он наблюдает глазами купца и помогает ему. Чей это храм и что мы тут ищем на самом деле? — спросил Силфан.

Ведьмак решил довериться ему и раскрыть правду. Он почувствовал, что может доверять Чужеземцу и что тот не выдаст его, а поможет, если будет знать правду.

— Это храм валькирий. Священное место, подаренное им Одином. Здесь находится грот, заполненный водой. Любая, вступившая в него женщина, станет такой, какой является ее душа. Старуха, молодая в душе, станет юной, стойкой и не теряющей присутствие духа, может вернуть утраченную конечность, руку или ногу, но злобная в душе красавица превратится в чудовище и наоборот. Валькирии не посещают это место. Им это не нужно. Но они наложили запрет на посещения храма, и ни один мужчина не должен заходить сюда. Если валькирии узнают об этом, его ждет неизбежное наказание. Ни один из сынов Одина не приблизится к храму, знай он правду.

— Прям женская гардеробная какая-то. Ну что же, будем надеяться, что валькирии не узнают об этом.

Они находились в пещере. Ее стены и потолок были покрыты изображениями северных животных. Освещена пещера была равномерно расставленными по стене факелами, и из нее вели три выхода. Сами стены состояли из кристаллов соли, от которых отражался свет факелов, и в храме чувствовался запах соли. На полу остались следы, оставленные когтями Снежаки, они вели в средний проход. Кри и Силфан пошли за Снежакой, оставив купца валяться на земле. Разум купца помрачился, когда воля жреца протолкнула его сквозь испытание, и еще не до конца оправился. Медленно начиная осознавать, что происходит, купец пополз вслед за воинами.

Кри шел первым и первым подвергся атаке Снежаки. Чудовище выскочило из темноты, собираясь разорвать его своими когтями, но Кри сумел заставить ее отогнать, взмахнув мечом. Ведьмак заставил ее отступать шаг за шагом, ударами крест-накрест гоня ее вперед, к выходу из прохода. Ход был слишком узким, чтобы Силфан смог помочь ему, но Кри справился и в одиночку. Проход закончился в круглой комнате, и Кри заметил в дальнем ее конце небольшой каменный бассейн. Неглубокий, вода в нем доставала лишь до щиколоток, с покрытыми северными рунами краями, от которых исходил голубой свет. Кри понял, что это цель их путешествия, и погнал Снежаку в бассейн. Медленно, но уверенно Кри загонял ее в грот. Снежака попыталась проскочить мимо него, но мастерство ведьмака и раненная нога не оставили ей никаких возможностей.

Наконец Снежака споткнулась о край бассейна и упала в воду. Излучаемый рунами свет стал в десятки раз ярче, и Кри отвернулся и прикрыл глаза рукой. В дверях стоял наблюдавший за поединком Силфан и приползший купец. Когда голубой свет объял Снежаку, глаза Платия засветились торжеством. Наконец-то должна была сбыться его мечта, наступить миг, ради которого он прибыл на север. Миг, когда он сможет воссоединиться со своей любовью. Купец встал на ноги и выпрямил спину, восторженными глазами наблюдая за Снежакой.

Понемногу свет стал ослабевать, и они смогли разглядеть дочь Посейдона, повелителя морей. Покрытое бурым мехом чудовище зарычало и выбралось из‘ бассейна. Отряхнувшись, оно облизнулось и зарычало.

— Но как, почему, что?.. — купец трясущейся рукой указал на чудовище. Его плечи опустились, и из глаз потекли слезы.

— А что ты ожидал от чудовища, убивающего детей? — Силфан сплюнул на пол. — Кончай ее, Кри, и пошли отсюда.

Ведьмак кивнул и нанес молниеносный удар. Не ожидавшая этого Снежака отшатнулась, но недостаточно быстро, чтобы спастись. Все же удар, который должен был снести ей голову, лишь перерезал горло, и на бурый мех хлынул поток крови. Наблюдавший за этим сквозь слезы купец увидел, как чудовище, которое он считал заколдованной женщиной, пошатнулось и упало в воду. Платий понял, что оно пощадило его не из-за любви, а из-за брезгливости. Не желая пачкать когти об обмочившегося купца.

Жрец, наблюдавший за всем с помощью глаз Платия, оборвал связь и увидел, что пение прекратилось, и викинги собираются войти в храм.

— Стоять! — крикнул он. — Все кончилось. Не входите в храм. Скоро они выйдут.

Викинги остановились, и Каликорор облегченно вздохнул. «Узнай викинги правду, или привлеки они внимание валькирий, все едино, добром бы это не кончилось», — невесело усмехнулся про себя жрец. А так, им можно будет рассказать все, что угодно, и вернуться на родину, тратить предусмотрительно взятые авансом деньги.


Кри оттер от крови свой меч и засунул его в ножны. Вдвоем с Силфаном, подхватив под плечи купца, они пошли к выходу.

— А что ты видел в глазах Снежаки, Силфан? — спросил Чужеземца Кри.

— Я старше, чем выгляжу Кри, и много лет изучал оккультные науки. Я вижу больше и глубже других. Но, что я разглядел в глазах Снежаки, объяснить не смогу. Возможно, печаль, скрывающую саму женскую суть.

Ведьмак покачал головой и посмотрел на купца.

— Да ладно тебе, Платий. С женщинами всегда так. Сначала милейшая красавица, но как только познакомишься поближе, настоящая мегера из твоих страшнейших ночных кошмаров.

— Советы двух холостяков, — всхлипнул купец, и воины захохотали.

Выходя, они не видели, как забурлила в бассейне вода, за долгие годы изменившая вкус из-за падавшей с потолка пыли, состоявшей из соленых кристаллов.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ


Глава 1


Снег тяжелыми хлопьями падал с покрытого темными тучами неба. Белое покрывало стелилось на земле, скрывая под собой горы и леса. Солнце скрылось за облаками и не давало тепла, способного растопить снег и согреть людей и животных. Ветер не летал по земле, и тучи темными великанами закрывали небо. Незаметные с земли, по небу летели всадницы на крылатых конях, никогда не знавших седел. Падающий снег скрывал их полет от людских глаз. Что-то на земле привлекло их внимание, и валькирии начали спускаться. Крылатые кони спустились на землю, и валькирии спрыгнули с седел. Перед их взором предстало поле недавнего сражения. На земле лежали мертвые тела одетых в шкуры северян, в которых валькирии узнали своих слуг.

— Кто-то славно помахал мечом, — заметила одна из валькирий. Гибель слуг не опечалила и не рассердила валькирий. Это были облаченные в плоть духи воинов, павших в сражении, но оказавшихся недостойными Валгаллы. Валькирии подобрали их на поле битвы и заставили служить себе, охраняя их владения, избавив от встречи с хозяйкой подземного мира. Валькирии осмотрели землю, прочитав следы и гонимые любопытством, сели на своих коней, чтобы проследить путь победителей. Валькирии летели низко над землей, внимательно разглядывая землю. Их глазам был ясно виден неразличимый для людей след. Снег продолжал падать на землю, стекая прозрачными ручейками с волос валькирий, но красавицы Одина не обращали на это внимания. Любые следы, которые были видны человеческому взгляду, уже давно скрылись под белым покрывалом, но валькирии ясно различали оставленные людьми следы. Чем дальше они летели, тем более хмурыми становились лица валькирий. Следы привели их к горе, у подножия которой открывался вход в запретный для смертных храм. Валькирии переглянулись между собой, и их взгляды помрачнели. Следы, оставленные людьми, вели в храм. Валькирии спрыгнули с коней, и, держа руки на рукоятях мечей, вошли в темноту входа. След вывел их в зал с тремя выходами. Продолжая идти по следу, они вошли в средний из них. Проход заканчивался в просторном зале, с каменным бассейном напротив входа. В бассейне плавало тело чудовища. Покрытый бурым мехом демон лежал в гроте, лицом в воде, а вокруг него плавала лужа крови.

— Смертные осмелились осквернить наш храм и привести сюда это чудовище! — в гневе воскликнула одна из валькирий, с золотым обручем на голове.

Самая низкорослая из воительниц внимательно осмотрела пол.

— Похоже, один человек сразился с чудовищем и загнал его в священный грот, где и убил, — валькирия подошла к гроту и попробовала вытащить тело из воды, но оно было слишком тяжелым. — Помоги мне, Астанхейм, — попросила она. Третья, самая высокая из валькирий, подошла к ней, и вдвоем они вытащили чудовище из воды. Вытаскивая тело из грота, валькирии старались лишний раз не касаться воды, и, вытащив тело, отступили на пару шагов назад, стараясь не стоять слишком близко к гроту.

— Странно, — низкорослая валькирия осмотрела рану и тело чудовища. — Когда оно было в воде, мне казалось, что в нем бурлит жизнь. Клянусь единственным глазом нашего господина, эта рана смертельна, но, похоже, что она начала заживать. Но теперь это существо, несомненно, мертво.

— Что это значит, Фрезия? — спросила валькирия с золотым обручем. Фридхейн была главной соперницей Брунгильды за место рядом с Одином, в его постели и на соседнем троне.

— Похоже, что ее раны начали затягиваться, но теперь это прекратилось.

— Думаешь, вода из грота, но она не обладает подобными возможностями?

— Нет, но возможно что-то еще. Я чувствую в ней запах бога морей и океанов. Запах соленой воды и морских водорослей.

Фрезия зачерпнула из грота воду и вылила ее на рану. Попав на рассеченное горло, вода запузырилась, и рана немного затянулась. Фрезия сняла с пояса фляжку и вылила на рану воду, но ничего не произошло. Вода стекла на пол, лишь намочив мех чудовища.

— Какая нам разница, заживляет вода грота раны этого урода или нет? — нетерпеливо спросила Астанхейм. — Мы должны найти и наказать тех мужчин, которые нарушили запрет о посещении грота.

Но Фридхейн промолчала, продолжая смотреть на Фрезию. Низкорослая валькирия подошла к стене пещеры-храма и ножом постучала по стене. Со стены начали крошиться кусочки соленых кристаллов, и Фрезия подставила под них фляжку. Затем она размешала воду и вылила ее на рану. Вода вновь запузырилась, и рана немного затянулась.

— Что это значит? — спросила Фридхейн.

— Соленая вода заживляет его раны. Думаю, я знаю, как нам лучше всего наказать викингов, нарушивших запрет, — улыбнулась валькирия, но никто не назвал бы ее улыбку доброй.

* * *


Ведьмак Кри сидел на упавшем дереве и смотрел на горевший костер. Над костром висела туша зайца, которую ведьмак время от времени переворачивал, чтобы мясо приготовилось одинаково. Рядом с ним лежал его верный меч и плащ, из шкуры волка и медведя. Несколько дней назад он покинул усадьбу ярла Хальбарда. Ведьмак не жаловал человеческое общество и предпочитал одиночество. Несмотря на холод зимы и снег, устилавший землю, ведьмак покинул владения Хальбарда, чтобы продолжить свои странствия. Последняя работа, когда греческий купец нанял его для поимки невиданного чудовища, после чего его нужно было доставить в секретный храм, принесла ведьмаку достаточно золота. Зима была неподходящим временем для путешествий, и Хальбард предлагал Кри перезимовать в его усадьбе, но ведьмак отказался. Получив золото, он покинул дом ярла, чтобы отправиться на поиски новых развлечений и битв.

Меч и немного еды, это было все, что было необходимо ведьмаку, чтобы выжить. Кри отрезал ножом кусок мяса, которое подогревал над костром, и с удовольствием съел его. Мясо, которое он ел после долгого перехода, в лесу или горах, когда голод начал сводить желудок, всегда казалось ему вкуснее любого другого. Краем глаза Кри заметил темную тень и немедленно метнулся в сторону. На то место, где он сидел мгновение назад, упало тяжелое тело. К ведьмаку повернуло оскаленную морду покрытое мехом чудовище. Задержись он хоть на мгновение, и когти чудовища разорвали бы его плоть.

С удивлением Кри узнал Снежаку, дочь Платона, чудовище, которое он сам не так давно убил. Снежака зарычала и облизнулась. Кри заметил, что его меч лежит за ее спиной, и его спина похолодела. Снежака была сильнее медведя, а ее быстрота поражала даже ведьмака. Снежака заурчала, и Кри показалось, что она смеется. Чудовище прыгнуло на него, но Кри не стал уворачиваться, а бросился вперед. Когти Снежаки рассекли воздух за его спиной, и нож Кри пронзил ее сердце. Тяжелое тело повалилось на Кри, и он упал на землю. Из смертельной раны Снежаки лилась кровь, пачкая его одежду. Со стоном Кри выбрался из-под мертвого чудовища. В предсмертном движении Снежака своими когтями разорвала ему спину. Раны не были опасными, но кровоточили и болели. Кри тронул носком сапога тело Снежаки. Все его звериные чувства подсказывали ему, что Снежака мертва. Кри подобрал с земли свой меч и, размахнувшись, отрубил Снежаке голову. Стараясь не смотреть на нее, он бросил голову в костер. Кри посмотрел на остальное тело, раздумывая, не сжечь ли его тоже, но решил, что не стоит. Ведьмак сел на бревно, и кое-как перевязав свои ранцы, доел зайца. Лежавшее поблизости тело не слишком его беспокоило. Кри провел рядом со Снежакой остаток ночи, но она не подавала признаков жизни.

Утром Кри вытащил из огня обгоревший череп и отбросил его подальше. Осторожно, чтобы не потревожить раны, Кри взял в руки котомку с вещами, собираясь продолжить свой путь. Еще раз, осмотрев тело Снежаки, ведьмак убедился, что она мертва. Пожав плечами, Кри продолжил свой путь. Лес начал пробуждаться от ночного сна, но оставался все таким же пустынным и тихим. Мягкий снег заглушал любые шаги, а лесные звери прятались или спали зимним сном. Кри с удовольствием вдыхал чистый воздух леса. Деревья были покрыты небольшим слоем снега, отчего все вокруг казалось белым. Небо было безоблачным, и хотя солнце почти не давало тепла, все же оно ярко освещало путь ведьмака.

После полудня Кри вышел к небольшому озеру и остановился у него. Озеро еще не замерзло и, осмотрев окрестности, чтобы убедиться, что он один, Кри скинул с себя одежду. Ведьмак с разбегу бросился в озеро и нырнул в воду. Холодная вода обожгла его тело, и разболелись раны, нанесенные Снежакой. Вскоре от холода раны онемели и перестали болеть. Кри с удовольствием поплыл по озеру, наслаждаясь холодом и жизнью.

Обернувшись к берегу, Кри побледнел. Рядом с его вещами стояла Снежака и обнюхивала его вещи. Повернувшись в его сторону, она оскалилась, и Кри показалось, что она улыбается. Ведьмак подплыл к берегу и встал на ноги. Снежака шагнула вперед и поманила его пальцем. Кри увидел, как блеснул на солнце длинный коготь. Снежака не стала заходить в воду, но встала на берегу, между Кри и его одеждой. Кри выругался. Снежака, несмотря на свои размеры и вес, умела двигаться совершенно бесшумно, не оставляя следов. Ведьмак почувствовал, как холод начинает сковывать его тело. Кри знал, что даже нечеловеческие способности ведьмака не спасут его от смерти в холодной воде, а без оружия в схватке со Снежакой он был обречен.

— Мы еще увидимся, Снежака! — крикнул Кри и прыгнул обратно в воду. Он поплыл к противоположному берегу. Оглянувшись, Кри заметил, что Снежака бежит вдоль берега. Выругавшись, ведьмак остановился. Остановилась и Снежака, внимательно наблюдая за человеком. Кри понял, что не сможет выбраться на берег, минуя Снежаку. Чудовище бежало быстрее, чем он плыл. И даже если бы он выбрался на берег, оно с легкостью догнало бы его.

Кри поплыл обратно, и Снежака побежала вслед за ним. Ведьмак встал из воды и приблизился к берегу. Снежака внимательно наблюдала за ним, но не приближалась к воде. Кри поднял в воздух руки и развел их в стороны. Он глубоко вдыхал, позволяя силе проникнуть в свое тело. Ведьмак начал светиться от света, исходившего из его тела. Подняв вверх руки, Кри хлопнул в ладоши.

Снежака заморгала, смотря на то место, где мгновение назад находился человек. Чудовище не заметило небольшого мотылька, который полетел по воздуху. Перелетев через Снежаку, мотылек опустился на одежду ведьмака.

Кри встал с колен, одновременно вытащив из ножен меч. Снежака обернулась, но было уже поздно. Меч ведьмака описал дугу и разрубил шею чудовища. Снежака пошатнулась, схватив руками перерезанное горло. Сквозь ее пальцы потекли ручейки крови, и она упала на снег. Кри попрыгал на месте, пытаясь согреться. Он вытерся своим плащом и поспешил одеться. Снежака продолжала лежать на снегу, не подавая никаких признаков жизни. Одевшись, Кри подошел к ближайшему дереву и срубил с него ветку. Обстругав ее, он заострил один конец. Носком ноги ведьмак перевернул Снежаку на спину и еще раз внимательно осмотрел ее. Это несомненно была Снежака, дочь Платона, но Кри не сомневался и в том, что она мертва. Он подержал руку у ее носа, но не ощутил дыхания. Потрогав ее грудь, ведьмак убедился, что сердце чудовища не бьется. Покачав головой, Кри размахнулся и всадил в ее сердце кол. Снежака даже не вздрогнула, когда заостренная ветка пронзила ее сердце.

— Надеюсь, этого будет достаточно, — Кри отер снегом с рук кровь, и, подхватив свою котомку, пошел в лес. Отойдя в лес на триста шагов, Кри остановился у одного из деревьев. Он начал разгребать руками снег, пока не выкопал неглубокую яму. Затем Кри снял с себя одежду и аккуратно сложил ее в яму. Сверху он положил свой меч. Кри засыпал снегом яму и подровнял руками снег. Холодный воздух обжигал его тело, а снег морозил ноги, но Кри не обращал на это внимания. Ведьмак встал на четвереньки и зарычал. Его глаза изменились и налились кровью. Кри застонал от ярости и боли, когда захрустели его кости, и начало меняться тело. Его спина выгнулась внутрь, и у него вырос хвост. Кожа загрубела и обросла мехом, а лицо удлинилось. Зубы превратились в клыки зверя. Пальцы срослись вместе, и его конечности превратились в лапы.

На снег встал поджарый волк и тряхнул головой. Обнюхав место, где он закопал одежду, волк побежал к озеру. Ведьмак осторожно приблизился к берегу. Там все так же лежала Снежака. От вытекшей на снег крови поднимался легкий пар. Волк втянул в себя воздух. Снежака пахла потом, мокрой шерстью и смертью. Осторожно ступая, волк приблизился к чудовищу и обнюхал его. В ноздри ударил сладкий запах крови, и в рот волка набежала слюна. Снежака пахла смертью и чем-то еще. Странным, неестественным. Убедившись, что она мертва, волк отбежал в лес. Зверь лег у подножия елки, скрывшись под ее ветками. Ему было холодно, но волк терпеливо лежал на месте, не двигаясь и наблюдая за Снежакой. Зверь не знал, сколько времени прошло, но, наконец, его терпение было вознаграждено. В небе появились небольшие силуэты. Они приближались к озеру. Вот даже близорукие глаза волка смогли разглядеть крылатых всадниц. Валькирии спустились на берег озера и спрыгнули с коней.

— Она опять мертва! — в гневе воскликнула самая высокая из валькирий. Та, что была покороче, пожала плечами и, наклонившись, вытащила из Снежаки кол. Затем она откупорила фляжку и начала лить на Снежаку воду.

— Ведьмак не сможет вечно избегать своей судьбы. Рано или поздно это чудовище покончит с ним, и он заплатит за осквернение храма.

— А пока эти викинги живут и наверняка хвастаются своими подвигами. Думаю, пришла пора навестить их и потребовать, чтобы оскорбление было смыто кровью, — сказала валькирия с золотым обручем.

— Как хочешь, Фридхейн, — пожала плечами низкорослая валькирия. Третья согласно кивнула. Она тоже достала фляжку и вылила из нее воду на Снежаку. Кри видел, как вода пузырится на ранах, и они начинают затягиваться. Валькирии вылили всю воду из своих фляжек и сели на крылатых коней. Животные замахали широкими крыльями и поднялись в воздух. Кри наблюдал, как они удаляются, направляясь в сторону побережья. Вскоре Снежака зашевелилась и встала на ноги. Она покачнулась, но удержалась на ногах. Раны все еще были видны и немного кровоточили, но уже не были смертельными. Снежака понюхала землю и побежала в лес.

Волк еще долго лежал на месте, принюхиваясь и внимательно оглядывая лес. Потом он поднялся и, стряхнув с себя прилипший к шкуре снег, побежал в лес. Подбежав к знакомому дереву, он начал откапывать яму. Когда его когти наткнулись на меч, волк отступил на несколько шагов назад. Его кости захрустели, и тело вновь начало меняться. Вскоре на ноги встал человек. Откопав свои вещи, Кри оделся и побежал вслед за валькириями. Он спешил, чтобы поскорее оказаться на побережье.

* * *


Ярл Хальбард из племени трендов осмотрел зал и остался доволен. За многочисленными столами сидели десятки дружинников и пировали. Пиво, которое подносили им самые красивые рабыни, лилось рекой, а аппетиту викингов можно было лишь позавидовать. Широкоплечие великаны, даже во время пира не расстававшиеся со своим оружием. Время от времени они поднимали свои кубки и пили в честь своего вождя, и Ярл благосклонно кивал. Более полувека прошло с тех пор, как пала величайшая империя, и Рим перестал существовать. На его землях теперь правили варвары, а гордые римляне платили им дань. Готы, франки, лангобарды и кельты правили теперь там, где раньше устанавливали закон легионы Рима. Не успев построить собственные королевства, они содрогнулись от ужаса, когда на их берегах появились драккары норманнов. Дикие племена Скандинавии в своих железных бирни — кольчугах, доходящих до колен и состоявших из тысяч переплетенных колец, и рогатых шлемах разграбляли племена юга, запада и востока, и никто не мог их остановить. Скандинавы считали военное искусство первым из всех искусств и наук. По их мнению, народ, пренебрегающий ратным делом и воинскими занятиями, ни на одно мгновение не может быть уверенным в своей независимости. Даже имея дело с численно превосходящим противником, викинги часто побеждали благодаря своей отваге и стойкости. Христиане, вознося молитвы своему богу, просили его уберечь их от викингов. О боевом искусстве северян слагались легенды. Длинные мечи викингов изготовлялись из нескольких железных прутьев, переплетенных между собой, а затем сплющенных в единое целое. Они оттачивали только верхнюю треть клинка, которой наносили удары; нижние же две трети они называли сильной частью, и не затачивали ее. Именно этой частью клинка они парировали удары, подставляли нижнюю, слабо заточенную кромку клинка, на которую после битвы приходились все зазубрины. Но любимым оружием викингов были боевой топор и секира. Секиры викингов были громадны, с топорищем длиной до половины человеческого роста и с закругленным лезвием.

Викинги на суше предпочитали сражаться в тесном строю, который не могли сломить варвары, заселившие мир после Рима. Верность вождю была для викингов превыше всего, если вождь погибал, то воины насмерть сражались возле его тела. Для викингов смерть от старости была позором. Путь в Валгаллу, где они проведут всю вечность, пируя за столом Одина, им открывала лишь смерть в бою, с оружием в руках. Все же остальные викинги попадали в мрачный мир, где правила хозяйка подземного мира Хель. Поэтому даже в старости викинги отправлялись в походы, с оружием в руках смело бросаясь в самую гущу сражения.

Драккары викингов достигали берегов Византии и даже ее самой дальней провинции Египта и появлялись в устьях рек стран востока. Бороздили все ближайшие земли, по рекам проплывая в глубь материков. Во всем мире корабли с форштевнем, украшенным резной мордой чудовища, внушали людям ужас. Корабли викингов были длинными и изящными судами, рассчитанными для захода в мелководные реки и причала к пологим берегам. Иногда викингам приходилось нести свои корабли на плечах, чтобы добраться до реки и напасть на отдаленные народы. Многие из скандинавских вождей занимались также торговлей. И Хальбард был одним из них. Его богатство и удачливость привлекали к нему многих дружинников. Ярл любил сражения не меньше, чем пиво и женщин. Как вождь, он всегда в походах сражался в первых рядах и был любим и уважаем своими людьми. Стены его пиршественного зала были украшены настенными коврами с востока, которые украшали зал и защищали от зимних холодов. За спиной ярла вся стена была украшена богато изукрашенным оружием и доспехами, захваченными в многочисленных походах. Недалеко от ярла сидели его гости. Греки из Византийской империи, хозяин которых прибыл к ярлу для торговли, но задержался на зиму. Зимой северные моря были непроходимы для судов, и греки были вынуждены перезимовать у ярла. Драккары ярла стояли в построенных для них сараях. Установленные на круглые деревянные катки и укрытые от сырости, они дожидались весны, когда драккары викингов снова станут бороздить моря, внушая ужас другим народам.

Зимой викинги проводили время в многочисленных пирах, хвастаясь своими подвигами и количеством убитых врагов и захваченной добычей. Прекраснейшие рабыни прислуживали им за столами, поднося викингам мясо и кувшины с пивом, элем и сладким медом. Самых красивых рабынь викинги иногда брали себе в жены, после чего обращались с ними с тем же уважением, с которым относились к женщинам из своего народа.

Ярл отпил пиво и схватил за талию рабыню, усадив ее себе на колени. Светловолосая славянка покорно села Ярлу на колени. Ярл расхохотался и впился поцелуем в ее соблазнительные губы.

Двери, ведущие в зал, распахнулись и в дом вошли три женщины. Ветер занес в зал холод и снег, но никто не стал требовать, чтобы они поскорее закрыли дверь. При виде их Ярл столкнул с колен рабыню, но не стал вставать с кресла. Ярлу не надо было гадать, чтобы понять, что это валькирии. Высокого для женщин роста, светловолосые красавицы вошли в зал, и викинги замолчали при виде дев-воительниц. Крылатые шлемы закрывали их головы, а искусно украшенные панцири защищали тела. Их панцири поражали своей красотой и изящностью. Искусно украшенные золотыми рисунками, они облегали тонкие талии валькирий, а грудь защищали чаши, оставляющие открытыми верхнюю часть груди. На ноги валькирий были надеты сандалии и стальные поножи, тоже украшенные золотом. Руки валькирий украшали и защищали золотые браслеты, сделанные с мастерством, недоступным кузнецам варваров.

Валькирии постояли на месте, наслаждаясь впечатлением, которое на викингов произвело их появление. Затем они прошлись по залу и остановились перед Хальбардом.

— Твои люди, Ярл Хальбард, недавно осквернили один из наших храмов, — без предисловий заговорила валькирия с золотым обручем на голове. — Они должны умереть, Хальбард. Ты принесешь их в жертву Одину, чтобы их кровью смыть оскорбление.

Ярл Хальбард с удивлением посмотрел на валькирию, но затем заметил, как некоторые из дружинников схватились за оружие и подались вперед. Среди них был Хьярелл Медведь и Хьярм толстощекий. Ярл вспомнил, что они упоминали, о том, что посетили какой-то храм, когда охотились за Снежакой.

— Но, госпожа. Они охотились за ужасным чудовищем, которое убивало моих людей, — ответил ярл. — Они были вынуждены посетить ваш храм, чтобы убить его. Я приношу извинения, если их поступок оскорбил вас, но не умилостивит ли Одина другая жертва?

— Оскорбление было нанесено нам, — валькирия вскинула голову. — И я требую, чтобы ты принес их в жертву, или ты отказываешься, Ярл?

— Они исполняли мой приказ, — глаза Хальбарда помрачнели, и он сжал кулаки. Никакая валькирия не посмеет приказывать Ярлу, и ни одна женщина была не вправе требовать от него чего-либо, от своего имени. — Чудовище убило немало человек. Среди них несколько крестьянских женщин и детей, а также моих воинов. А ты волнуешься только из-за того, что они вступили в какой-то там храм.

— Тогда да постигнет тебя наше проклятие, ярл! — громко провозгласила валькирия. — Знай же, что пока будут живы люди, осквернившие наш храм, на твоих людей будет охотиться то же самое чудовище, которое они убили в нашем храме. Оно будет убивать всех жителей твоей усадьбы, пока ты не принесешь виновных в жертву.

Валькирия развернулась и направилась к выходу.

— Убьем их! — взвизгнул Стигмут и схватился за нож. Еще несколько викингов потянулись к мечам. Валькирии или нет, но безумные в ярости викинги не побоялись бы вступить в схватку и с богами, разозли те их достаточно.

— Стоять! — крик Хальбарда остановил возможное кровопролитие. Привыкшие подчиняться ярлу викинги сели обратно. Дверь за валькириями захлопнулась, и викинги разразились криками и проклятиями. Многие предлагали последовать за валькириями и пустить им кровь. Ярл видел, как сжался в кресле греческий купец. Он был одним их тех, кто посетил храм вместе с викингами, и понимал, о чем идет речь. Кто-то предложил принести виновных в жертву, но не придал значения тому, что один из виновных сидит неподалеку от него. Удар кулака, который принадлежал Хьяреллу Медведю, сбросил его с кресла и отбросил на несколько шагов назад. Викинг упал на пол и остался там лежать. На вопрос Хьярелла, кто еще хочет принести его в жертву, никто не отозвался. Великан выделялся своим ростом даже среди викингов, и никто не хотел спорить со вспыльчивым викингом. Хальбард не обратил на них внимание, обдумывая, что делать. Все, что он смог придумать, это то, что нужно вернуть ведьмака, который, возможно, сможет подсказать, как поступить. Спорить с валькириями ярлу не хотелось. Но где найти ведьмака, он не знал. Дверь вновь открылась, но на этот раз в дом вошел Кри ведьмак. Стряхнув с плаща снег, он оглядел викингов и кивнул, соглашаясь с собственными подозрениями.

— Пойдем со мной! — велел ему ярл, прежде чем кто-либо из викингов что-то успел сказать. Ярл встал из-за стола и вышел из зала, через дверь, которая находилась за его спиной. Он подождал, пока Кри присоединится к нему, и закрыл дверь. Она вела в небольшой коридор, пройдя по нему, ярл вошел в свои личные покои и кивнул Кри на кресло. Богато обставленные покои ярла ясно указывали на то, что ярл обходится пока без женского общества. Укрытая звериными шкурами кровать, несколько кресел, сундуков и стол были всей мебелью в его покоях. Стены комнаты украшали ковры и самое дорогое из захваченного ярлом оружия. Многочисленные свечи ярко освещали покои ярла, но окно было закрыто, чтобы в комнату не попадал зимний холод. Хальбард сел на кресло напротив ведьмака, и Кри усмехнулся.

— Что, Снежака побывала и у вас?

— Нет. Нас навестили валькирии. Они потребовали, чтобы я принес в жертву Одину всех, кто принял участие в охоте за этим чудовищем.

Кри хотел что-то ответить, но ему помешал стук в дверь. В комнату вошел жрец Каликорор и поклонился Хальбарду.

— Полагаю, вы обсуждаете наше положение, в том числе и мою судьбу. Думаю, я смогу помочь вам, — не дожидаясь ответа, жрец взял свободный стул и сел на него. Он поставил на стол захваченный с собой кувшин и три кубка и налил всем пива.

— Твои викинги уже передрались, Ярл, — добавил Каликорор, но Хальбард отмахнулся от него.

— Немного подерутся, может, убьют кого, но вреда от этого не будет. Как и толку.

— Так на чем вы остановились?

— Валькирии грозились напустить на нас эту Снежаку, — сказал Ярл, отхлебнув пива. — Как это возможно? Я думал, вы убили ее?

— Валькирии обладают возможностью оживлять ее. Она напала на меня уже два раза. Каждый раз я убивал ее, но ее оживляли.

— Замечательно. В прошлый раз я потерял около двух десятков человек, до того, как удалось убить ее, а теперь оказывается, что она будет постоянно оживать, даже если удастся убить ее.

— Похоже, нашей главной заботой является Снежака, — задумчиво сказал Каликорор.

— Таково проклятие валькирий, — согласно кивнул Хальбард.

— Значит, нам нужно всего лишь избавиться от нее, — улыбнулся жрец своим мыслям.

— И как ты предлагаешь это сделать? — осведомился Ярл с сарказмом в голосе.

— Она побывала в источнике, Ярл. Источник награждает женщин способностью делать их подобием их душ. Злобное чудовище осталось таким же, но если нам удастся это изменить…

— Это возможно? — спросил ярл, обращаясь к ведьмаку.

— Да, — кивнул Кри. — Надо лишь сделать ее душу чище, добрее.

— И как вы собираетесь это сделать?

— Я слышал о религии христиан, — задумчиво ответил Кри. — Говорят, их священники отпускают грехи своим единоверцам. Стоит им подкинуть немного золота, и священник отпускает им все грехи, совершенные при жизни.

— Неплохая идея, — усмехнулся Хальбард. — Может, к старости перейду в христианство. Что скажешь, жрец?

— Нет, — Каликорор покачал головой. — Это всего лишь обман. То, что христиане отпускают друг у друга грехи, ничего не меняет в человеке, ни при жизни, ни перед богами. Нам нужно нечто другое. Священный обряд, способный изменить человека или еще какой-нибудь магический источник.

— Друиды, — сказал Кри. — Когда кого-то посвящают в друиды, то он проходит обряд в их священной роще. После этого человек рождается, как будто заново.

— Я думал, они все уже давно вымерли.

— Нет, — возразил Хальбарду Кри. — Остатки друидов сохранились в Британии. Они скрываются в тамошних лесах, но все еще существуют.

— Но в Британию мы сможем добраться лишь весной. А что до этого? Ты сможешь позаботиться о том, чтобы Снежака за это время никого не убила?

— Нет, — Кри покачал головой. — Она даже меня может убить.

— И что ты предлагаешь? Провести всю зиму в компании этого чудовища? Да за зиму она вырежет все окрестные деревни и всех моих дружинников. Да я лучше принесу вас всех в жертву Одину, — возмутился Ярл.

— Мы покинем усадьбу, — предложил Кри. — Перейдем через Скандинавские горы в Геталанд, а оттуда переправимся в Британию. Снежака последует за нами, и валькирии тоже.

— Хорошо. Я снабжу вас всем необходимым для перехода через горы, — согласился ярл. — И удачи вам, Кри.

Ведьмак кивнул. Он, как и Хальбард, понимал, что миновать горы зимой, когда за ними будет охотиться Снежака, почти невозможно, но ничего другого придумать не мог.


Глава 2


Путники упрямо шли вперед, наклоняя головы, чтобы хоть немного уберечься от холодного ветра и падающего с небес снега. Они шли уже несколько дней, и с каждым днем погода становилась все холоднее. Но они упрямо продолжали путь, пробираясь через лес и все ближе подходя к горам. Тяжелее всего переход давался грекам, не привыкшим к холодам севера. Викинги тоже страдали от холода, но, сжав зубы, упрямо шли вперед, не выказывая ни малейшего признака усталости. Викинги часто оглядывались, высматривая Снежаку. Они помнили, что она могла двигаться незаметно и напасть на них в любое мгновение. Каждую ночь они жгли яркий костер, и двое часовых охраняли сон остальных. Кри взял на себя роль проводника, так как лучше остальных знал дорогу. Ведьмаку уже не один раз приходилось проходить через Скандинавские горы зимой, но даже он признавал, что это чрезвычайно трудно и опасно.

Солнце уже село, но викинги продолжали идти вперед. Кри вел их в небольшую деревню, расположенную у самого подножия Скандинавских гор. Кри заметил огоньки и махнул рукой, указывая вперед.

— Добрались. Сегодня хотя бы переночуем в доме, а не на земле.

Викинги устало кивнули. Но не стали ничего говорить, слишком устав даже для разговора. Кри привел их к знакомому дому и постучал. Из дома отозвался ругательством недовольный голос, и спросил, кого принесло в метель.

— Это я, Кри! — громко крикнул ведьмак.

Дверь отворилась, и на викингов уставился заросший бородой мужчина.

— Кри, каково демона ты опять пустился в путь зимой?

— Грум, ты так и оставишь мерзнуть меня и моих друзей на улице? — недовольно отозвался Кри. Недовольно ворча, Грум отступил в сторону, пропуская их в дом. Викинги вошли внутрь, и хозяин указал им на пол.

— Вам придется спать на полу. Плащи можете просушить у камина.

Викинги благодарно кивнули и расположились в комнате. Грум принес им немного еды и пива.

— Пойдем, поговорим, — предложил Грум Кри. Ведьмак согласно кивнул, и они прошли в соседнюю комнату. Она была завалена готовыми и недоделанными снегоступами. Кри и Грум расположились за столом, и Грум достал пару кувшинов с пивом и вяленого мяса.

— Так какие ветры тебя опять занесли в дорогу?

— Провожаю этих славных господ, — усмехнулся Кри. — Нам понадобятся веревки, припасы и снегоступы. По две пары для каждого.

— Это безумие, Кри. Идти сейчас через горы. Все перевалы завалены. Снега намело выше головы, не говоря уже о холоде.

— У нас нет выбора, — покачал головой ведьмак.

— Ясно. Опять беда следует за тобой по пятам, — вздохнул Грум. — Ладно. Надеюсь, что у твоих спутников достаточно денег, чтобы заплатить.

— Да, об этом можешь не беспокоиться.

— Тогда ладно, — усмехнулся Грум и налил еще пива в кружки. Грум уже много лет был знаком с ведьмаком. Он занимался тем, что делал снегоступы, которые затем продавал или обменивал. Кри каждый раз заходил навестить его, когда переходил через горы. Были у них и другие общие воспоминания. Кри и Грум засиделись до поздней ночи, выпивая пиво и рассказывая новости, как и вспоминая былое.

* * *


На следующее утро викинги продолжили путь. С каждым днем они поднимались все выше в горы. Местами снега намело выше человеческого роста, и викинги могли продвигаться вперед лишь благодаря снегоступам. Без них люди проваливались бы в снег по грудь, и не смогли бы пройти вперед и десяти шагов. Кри вспомнил, как однажды сломался один из его снегоступов, а у него не было с собой запасного. Он спасся тогда, лишь превратившись в волка, и преодолев дальнейший путь в волчьем обличье. Тогда ему пришлось бросить все свои вещи, и он нагишом появился у порога дома, в котором тогда жил Грум.

Дни в горах были короткими, и висящее высоко в небе солнце не давало тепла. Окружающие их горы были сплошь покрыты снегом, и викинги лишь изредка видели деревья. Дрова приходилось нести с собой, вместе с припасами. Почти все перевалы завалило снегом, и никаких троп не было видно. Кри вел их вперед, определяя направление по солнцу и звездам. Иногда им путь преграждали скалы, и тогда Кри взбирался по ним наверх и сбрасывал своим спутникам веревку. Когда приближались вечера, Кри старался отыскать пещеру, где они могли провести ночь. Каждый вечер ведьмак растирал обмороженные лица и конечности греков, чтобы в них возобновилось кровообращение. У всех уже начался насморк, и вечерами путники с трудом шевелили обмороженными пальцами. Несмотря на тяжелые плащи и теплую одежду, холод гор пробирался к человеческим телам. Кри приходилось постоянно подгонять своих спутников, а по утрам он будил греков и заставлял их идти вперед лишь с помощью угроз и проклятий. Снежака не появлялась, о чем люди благодарили своих богов. Если бы чудовище решило на них напасть, то викинги не смогли бы оказать ей необходимое сопротивление.

На четвертый день пути их застала в дороге пурга. Небеса быстро потемнели, и начался снегопад. Кри пытался найти хоть какое-нибудь укрытие, но они находились у подножия отвесной скалы, вокруг которой простиралась лишь ровная местность. Кри начал терять из виду своих спутников, когда снег начал попадать на ресницы и в глаза.

— Нам придется откопать себе укрытие в снегу! — крикнул Кри. Викинги кивнули и, разойдясь, начали по двое копать себе укрытие в снегу. Каликорор перевел слова Кри Приспию, и греки последовал примеру викингов. Кри велел копать грекам укрытие на троих и начал откапывать укрытие себе. Викинги откопали в снегу глубокие ямы и заложили входы в них своими плащами. Кри помог обустроиться в укрытии грекам. Он объяснил им, что нельзя разжигать костер, иначе их укрытие растает, и им остается надеяться, что они смогут согреться о тела друг друга.

Кри залез в свое укрытие и закрыл дыру в потолке своим плащом. После чего сел, скрестив на груди руки, и приготовился к долгому ожиданию, пока закончится пурга. Постепенно становилось теплее, когда падающий снег заметал выход. Кри знал, что сумеет выжить и не замерзнуть, если снегопад не затянется на множество дней. Ему уже приходилось пользоваться подобным укрытием.

Ведьмак не мог понять, почему Снежака не последовала за ними и до сих пор не напала. Он закрыл глаза и позволил своему духу покинуть тело. Его душа выскользнула из-под снега и полетела по горам, разыскивая чудовище. Бесплодный дух пролетал сквозь падающий снег, не обращая на него внимание. Душа не обладала телом и не чувствовала холода или снега. Кри летел обратно по их следам, высматривая охотившееся за ними чудовище. Он заметил небольшую горку и подлетел к Снежаке. Она лежала на земле и, похоже, умирала. Кри видел, что ее дыхание очень слабое и становится все слабее. Снег падал на нее и, тая, стекал по меху, но постепенно Снежаку заметало снегом. Кри понял, почему Снежака не нападала на них. Привыкшее к жаркой погоде Греции чудовище мерзло в горах не меньше, чем люди. Кри наблюдал, как снег заметает ее под собой. Такое же часто случалось с людьми. Они замерзали в горах, и снег хоронил их под собой. Весной часто находили замерзшие насмерть тела, которые появлялись, стоило лишь растаять снегу. Даже валькирии вряд ли смогут найти Снежаку зимой в горах, подумал про себя Кри. Но это не совпадало с его планами. Весной валькирии наверняка смогут найти Снежаку и оживить ее, и она снова начнет охоту, а валькирии укажут ей путь. Душа Кри облетела окрестные горы и отыскала поблизости пещеру. Затем бесплодный дух вернулся в тело.

Кри открыл глаза и застонал. Все его тело затекло, как часто случалось, когда он надолго покидал свое тело. Кри пошевелил пальцами, пытаясь вернуть им чувствительность. Спина обмерзла и болела. Немного согревшись, когда кровь вновь побежала по ожившему телу, Кри выбрался из своего укрытия.

Безошибочно определив направление, которое видел бесплотными глазами, Кри пошел вперед. Снег продолжал идти и падать на человека. Тая от тепла человеческого тела, он стекал Кри под одежду, заставляя ведьмака вздрагивать от холода, но Кри упрямо шел вперед, пробираясь сквозь снегопад.

Он не ошибся и увидел Снежаку, которую уже почти замело снегом. Кри начал ее откапывать, но чудовища не обратило на это внимание. Кри откопал тело чудовище и попробовал схватить ее руками, но замерзшие пальцы не слушались и не сгибались, замерзнув на холоде. Кри сунул под Снежаку руку и приподнял ее. Снежака продолжала лежать мертвым грузом, никак не отвечая на его действия. Кри с трудом взвалил тяжелое тело себе на плечи и направился к пещере. Каждый шаг давался ведьмаку с огромным трудом. Его покачивало из стороны в сторону, и ему приходилось идти на согнутых ногах. Кри начал уставать. Пот заливал ему глаза, и начало болеть тело. Пот начал замерзать на его теле, а это могло убить даже ведьмака. У Кри уже потемнело в глазах, когда он достиг пещеры. Ведьмак упал на пол вместе со Снежакой и некоторое время лежал на месте, пытаясь восстановить силы.

Кри заставил себя подняться и оттащил Снежаку поглубже в пещеру. Затем он порылся в своей котомке и выругался. У него кончились дрова, а без огня Кри мог замерзнуть, так же, как и Снежака. Кри достал из сумки запасные снегоступы и положил их у входа в пещеру. Он протянул нам ними руку и закрыл глаза. Снегоступы начали нагреваться, и вскоре вспыхнул небольшой огонек. Небольшой костерок начал согревать пещеру и отгонять идущий снаружи холод. Кри подержал руки над костром, чувствуя, как идущее от него тепло постепенно разогревает его тело. Магический костер должен был гореть всю ночь, и Кри не волновался, что они замерзнут. Он обернулся и посмотрел на Снежаку. Она все еще не двигалась, слишком ослабев для этого, но ее глаза открылись и смотрели на ведьмака.

Кри в очередной раз поразился красоте женских глаз Снежаки. Когда он первый раз заглянул Снежаке в глаза, это почти стоило ему жизни. Сейчас Снежака не двигалась и просто смотрела не него, но Кри не заметил в ее глазах ненависти или злости. За ее глазами Кри разглядел красивую молодую женщину.

— Мы с тобой похожи Снежака, — с печальной ухмылкой сказал Кри. — Оба чудовища для людей. С душами, разрываемыми противоречиями. Говорят, что у ведьмака есть две души, человека и демона, такой же мне видишься и ты. Я уверен, что ты человек. Не знаю, являются ли глаза человека вратами в его душу, но я сделаю все, чтобы помочь тебе. Все, чтобы ты стала человеком, который скрывается за твоими глазами.

Кри встал и потянулся. Огонь согрел его тело, и силы быстро возвращались к ведьмаку. Кри сделал пару шагов по пещере, чтобы убедиться, что у него хватит сил, чтобы вернуться назад. Посмотрев на Снежаку, он с удивлением заметил, что она не наблюдает за ним, а смотрит на огонь.

Кри опустился рядом с ней на колени и с нежностью погладил ее мех.

— Ночуй в пещерах, иначе холод убьет тебя. А если почувствуешь, что замерзаешь, то не ложись, а ходи, чтобы согреться. Кроме того, тебе нужна еда. Без нее ты не выживешь, — Кри вынул из котомки кусок вяленого мяса и положил рядом с костром: — Костер прогорит всю ночь. Советую тебе остаться в пещере и отогреться. — Кри говорил на латыни. Почему-то он был уверен, что Снежака понимает его.

Ведьмак вышел из пещеры и направился назад. Солнце уже скрылось за горами, и наступила ночь, но снегопад все еще продолжался. Животные инстинкты Кри вели его назад. Его следы уже замело снегом, и если бы не его способности ведьмака, Кри никогда не нашел бы дороги. Обратный путь прошел для ведьмака легче, но все же он успел замерзнуть, и от холода у него начало дрожать все тело, когда он откапывал свое укрытие. Забравшись в выкопанную пещеру, Кри забылся глубоким сном. Ему снилась прекрасная девушка с глазами богини. Кри пытался разглядеть ее лицо, но она ускользала от него, кружась среди снега.

Ведьмака разбудил упавший на глаза солнечный свет и голоса викингов.

— Вставай, ведьмак, метель прошла, и мы можем продолжать путь, — Хьярм толстощекий протянул ему руку и помог вылезти из ямы. Все уже встали, и Кри был последним, кого они откопали.

— Чуть не отморозил задницу, — пожаловался Харм зверобой: — И, клянусь Одином, стоило мне заснуть, как Ярвальд начинал тянуться ко мне с поцелуями.

Увидев как покраснел и разразился проклятиями мрачный Ярвальд, викинги расхохотались. Ярвальд еще долгое время продолжал проклинать Харма и обвинять его во лжи, но никто не обращал на него внимания.

* * *


Викинги медленно брели вперед, за день преодолевая лишь незначительную часть пути. У них начали заканчиваться припасы, а дичи в горах не было. До ближайшего селения было еще много дней пути. Кри постоянно подгонял своих спутников, но они и так шли со всей возможной скоростью. Деревья попадались редко, и, несмотря на то, что каждый раз, увидев деревья, они запасались дровами, несколько ночей они провели без огня, прижимаясь друг к другу, чтобы хоть немного согреться. Кри надеялся, что никого не придется бросать. Но знал, что если кто-то не сможет продолжить дорогу самостоятельно, то его придется бросить, так как ни у кого не хватит сил, чтобы тащить упавшего. Прошло десять дней с тех пор, как Кри помог Снежаке, но она не показывалась. Все же Кри знал, что она следует за ним, наблюдает и ждет только возможности, чтобы напасть и утолить свою жажду убийства, насладиться чужими страданиями и смертью. Чудовище, которое жило в Снежаке, заставляло ее убивать, получая от этого наслаждение.

Кри наблюдал за тем, как в небе начинают собираться тучи. Скоро должна была разразиться очередная метель. Кри был в этих местах ранее и знал, что неподалеку находятся пещеры, где они смогут переночевать.

— Неподалеку отсюда находятся пещеры, мы должны дойти до них до того, как начнется метель, — объявил он своим спутникам. Они кивнули, и, опустив головы, продолжили путь, лишь чуть быстрее передвигая уставшие ноги.

Метель началась до того, как они достигли пещер. Снег падал сплошной стеной, и видимость ограничивалась двумя шагами. Кри видел лишь ближайших к нему людей, остальные были для него чуть более темными тенями. Кри надеялся, что это они, а не образы, созданные падающим снегом.

— Держитесь поближе друг к другу! — крикнул ведьмак, но не был уверен, что они расслышали его. Вдруг поблизости раздался вой, и Кри сглотнул, узнав Снежаку. Викинги обнажили оружие, всматриваясь в тени вокруг. Им казалось, что за каждой падающей снежинкой находится Снежака. Падающий снег создавал причудливые образы, в которых воображение людей рисовало Снежаку, дочь Платона.

Раздался еще один вой, он был ближе, но доносился с другой стороны. Кри был также беспомощен, как и викинги. Он не видел ничего на расстоянии вытянутой руки, а Снежака, похоже, хорошо знала, где они находятся. Вой раздался еще ближе, но опять с другой стороны. Первым не выдержал купец Платий. Закричав от ужаса, он бросился бежать.

— Стой, задери тебя Хель! — крикнул Кри, но Платий не обратил на него внимания. Он бежал вперед, потеряв голову от страха. Его охранник Приспий побежал вслед за хозяином, и Кри выругался.

— Ждите здесь и не двигайтесь с места, — велел он викингам и, неуклюже передвигаясь на снегоступах, побежал вслед за греками. Кри сделал не больше дюжины шагов, когда расслышал победный вой. За ним раздался жуткий крик ужаса и голос Приспия, кричащий что-то на греческом языке. Сделав несколько шагов, Кри остановился. К его ногам что-то упало, и, опустив глаза, Кри увидел голову Приспия. Подул ветер, и снег немного расступился. Кри увидел Платия. Купец лежал рядом с телом Приспия, который, даже падая, пытался заслонить своего господина. В его руках был обнаженный меч, но грек не успел им воспользоваться.

— Вставай! — Кри схватил купца за воротник и поднял его на ноги. Он оглядывался, пытаясь заметить Снежаку, но не видел ее. Сзади раздались проклятия викингов, и Кри с ругательством на губах побежал назад. Снег расступился, и глазам Кри предстали разозленные викинги. Трое лежали в снегу, пытаясь встать на ноги. У Хьярелл была разорвана щека.

— Что случилось?

— Снежака, — ответил Ярвальд. — Вынырнула из снега, как призрак. Схватила Стигмута и бросила его на Хьярма. Раскидала остальных. Силфан задел ее за спину и отвлек на себя. Он побежал, а эта бестия последовала вслед за ним. Чужеземец спас нам жизнь, но не думаю, что мы снова увидим его.

Кри выругался. Похоже, его советы помогли Снежаке, и она воспользовалась ими. А теперь он потерял двух человек. Силфан был превосходным воином, но Кри не верил, что он выживет после встречи со Снежакой.

— Пошли. Нам нужно поскорее добраться до пещер, — вытащив упавших викингов из снега и подобрав по пути купца, они продолжили путь.

* * *


Силфан неуклюже бежал вперед. Снежака бежала позади него, подгоняя его лающим воем. Силфану казалось, что она смеется. Играет с ним, как с мышью. Чужеземец сжал рукоять меча. Он знал, что уцелеть в поединке со Снежакой он не сможет. Слишком неуклюжим он был на своих снегоступах, а чудовище передвигалось на снегу так же быстро, как по твердой земле. Кроме того, зрение Силфана было ограниченным, а Снежаки — нет. Чужеземец начал задыхаться. Снежака медленно нагоняла его, хотя могла догнать и намного быстрее. Силфан не видел ее, но слышал ее смеющийся вой и чувствовал, как она приближается к нему. Силфан решил подороже продать свою жизнь. Убить ее он не сумеет, но докажет этому чудовищу, что он не жалкая мышь, а скорее зубастая крыса, способная ответить ударом на удар.

Чужеземец уже хотел остановиться и принять свой последний бой, когда заметил, что оказался на вершине склона. Поняв, что это его единственная возможность выжить, Силфан прыгнул вниз. Он покатился по снегу, стараясь не порезаться о меч, который продолжал сжимать в руках. Он больно ушиб плечо и перестал понимать, где верх, а где низ. Падение прекратилось, и Силфан встал на колени. Он так и не выпустил из рук меч, за что поплатился двумя порезами. Чужеземец стер налипший на глаза снег и огляделся. Снежаки поблизости не было, но это не означало, что она не найдет его. Всю его одежду облепил снег, и один из его снегоступов был сломан. Силфан подобрал свой мешок с припасами и огляделся. Падающий снег немного поредел, и он заметил пещеру. Вход находился в дюжине шагов от него. Силфан пошел к пещере, но немедленно провалился в снег по пояс. С трудом разгребая снег, он сумел добраться до пещеры и вполз внутрь. Вход в пещеру почти занесло снегом, и ему повезло, что он заметил его. Чужеземец присел у стены. У него не было с собой дров, а, выйдя в метель, он бы немедленно заблудился. Некоторое время он пытался не заснуть, но затем его глаза закрылись, и Силфан заснул.

Его разбудило рычание. Открыв глаза, Чужеземец увидел стоявшее у входа в пещеру чудовище. Уже наступила ночь. Снежака стояла напротив луны и смотрела на человека. Метель закончилась, и Силфан видел ясное небо и полную луну, светившую на небе. Он попытался вскочить, но его тело слишком замерзло для этого. Он смог лишь немного шевельнуться. Силфан вспотел от страха. Он беспомощно лежал и не мог даже пошевелиться. Снежака расставила в стороны руки и зарычала, медленно приближаясь к человеку. Она царапнула когтями стену пещеры, и Силфан вздрогнул. Страх помогал разогнать кровь по жилам, и Силфан начал согреваться, но он понимал, что сможет двигаться слишком поздно. И даже тогда Снежака разорвет его на части. Силфан уже видел, на что способно чудовище, и понимал, что ему не совладать с ним в своем теперешнем состоянии.

Силфан взглянул на луну, и в его мозгу возникла спасительная мысль. Многие годы Чужеземец изучал оккультные науки и был одним из самых знающих магов на земле. Силфан запел молитву, посвященную ночному светилу. Полузабытые слова все уверенней срывались с его губ. Лунный свет обволок Снежаку. Силфан просил вернуть ей облик человека. Так колдуны используют луну, чтобы принять звериный облик, так Силфан просил луну вернуть Снежаке человеческий. Ему оставалось надеяться, что легенды не врали, и что Снежака когда-то действительно была человеком. Лунный свет вокруг Снежаки засиял ярче, и Силфан увидел, как она превращается в человека. Яркая вспышка резанула Силфану глаза, и на пол пещеры упала красивая девушка. Рот Силфана, несмотря на холод и голод, наполнился слюной от вспыхнувшего в крови желания, при виде обнаженного тела. Снежака была очень красива. Светлые волосы разметались вокруг молодого лица, которое переходило в изящную шею. Небольшая, но круглая грудь красивой формы и тонкая талия. Стройные бедра и красивые ягодицы.

— Да, ей стоит вернуть человеческий облик, — усмехнулся Силфан. Страх отпустил его, но успел согреть его тело. Силфан пошевелился и встал на ноги. Он поднял Снежаку на руки и внес поглубже в пещеру, после чего уложил ее на пол и укрыл своим плащом. Силфан сел на корточки, разглядывая Снежаку. Она была очень красива, и более того. В Персии таких женщин называли алмаз неграненый. Лишенные всех пороков, таковыми были христианские ангелы, красивые и невинные, привлекающие мужчин своей чистотой. Женщина или девушка с телом богини и сущностью ангела. Ему захотелось помочь ей, сделать что-то для нее, но он отогнал непрошенные мысли. Чужеземец долго смотрел на Снежаку, и его глаза погрустнели. Ему стало скучно. Опасность помогала ему развлечь его извечную скуку. Он пожалел, что Снежака потеряла сознание, ему было бы интересно поговорить с ней, узнать, что-то о ней. Силфан представил себе свое будущее с ней и покачал головой. Чужеземец погладил ее волосы, и она повернулась во сне. Черная роза, женщина, которая нравится всем мужчинам, таковой была и Снежака. Силфан вздохнул. Она была слишком хороша для Силфана, простого дружинника ярла Хальбарда. Он никогда не смог бы дать ей того, что заслуживала подобная женщина. И она была ничем для Силфана Чужеземца, для того, кем он был на самом деле.

Силфан встал на ноги. Он решил отказаться от нее. Он поможет ведьмаку вернуть ей человеческий облик, но ограничится этим. Не удержавшись, Силфан наклонился над Снежакой и поцеловал ее в губы. Стараясь не смотреть больше на Снежаку, он вытащил из сумки запасные снегоступы и надел их взамен сломанных. Силфан взял свой плащ и, не оглядываясь больше, вышел в ночь. Солнечный свет разрушит заклинание и вернет Снежаке облик чудовища, а повторить его он сможет только на следующее полнолуние.

* * *


Кри сидел, прислонившись спиной к стене, и смотрел на горевший у входа в пещеру костер. Была его очередь караулить, и Кри старался не задремать. Кри вспомнил Снежаку и улыбнулся. Убийца в этом жестоком мире, она все же была частью его. Кри никогда не винил других людей в чем-либо. Он принимал как должное, что люди жестоки и глупы. Кри вспомнил свое детство. Тогда у него было другое имя, данное его матерью и отцом. Когда он был маленьким, он был таким же ребенком, как и все остальные. Играл в игры с другими детьми, иногда не слушался мать и мечтал вырасти и стать великим воином. Однажды он играл в лесу и увидел лежавшего в тени дерева старика. Он знал, кто это. Это был старый Вар. В деревне крестьяне называли его колдуном и пугали его именем маленьких детей. Вар жил отдельно от остальных людей глубоко в лесу. Несмотря на то, что крестьяне боялись его, мальчик знал, что они иногда посещают его, чтобы спросить совета или помощи.

Вар лежал в тени дерева и умирал. Его грудь была разорвана, столь сильно, что мальчик видел его ребра. Он подошел к нему поближе, и старик открыл глаза.

— Воды, — попросил старик, но мальчик развел в стороны руками, показывая, что у него ничего нет. Старик закрыл глаза, и мальчик решил, что он умер, но старик лишь собирался с силами.

— Подойди поближе, малыш, мне трудно говорить, — мальчик почему-то не испугался и покорно шагнул вперед. — Хочешь ли ты стать могущественным? — спросил старик: — Ты сможешь повелевать другими людьми, станешь сильнее и быстрее чем они, но люди будут тебя за это ненавидеть. Они боятся, тех, кто отличается от них. За власть ты заплатишь одиночеством. Хочешь ли ты этого?

Мальчик немного подумал. Власть и сила? Он улыбнулся и кивнул.

— Хорошо, — кивнул старик. — Наклонись поближе. — Мальчик наклонил голову, и старик с неожиданной силой схватил его за затылок Он приблизил ухо мальчика к своему рту. Мальчик пытался вырваться, но старик держал крепко: — Кри, — сказал он, — отныне тебя зовут Кри.

Силы оставили старика, и он упал на землю. Кри отскочил назад, в страхе смотря на старика. Старик был мертв. Мальчик почувствовал запах смерти, идущий от старика. Еще он почуял запах крови, сладкий и вызывающий возбуждение. Мальчик испугался и убежал. Он никому не рассказал о встрече с Варом, так как родители запрещали ему приближаться к старику. Той ночью кто-то напал на одну из деревенских коров. Разодрал ей горло, и крестьяне уверяли, что убийца выпил всю ее кровь. На следующую ночь крестьяне заперли все двери и долго молились своим богам, но утром обнаружили убитую лошадь. Кри слышал, как крестьяне в страхе перешептываются по углам, упоминая упырей. Мальчик сбежал от родителей и отправился в лес. По дороге что-то заставило его обломить ветку и маленьким ножиком, которым он срезал в лесу грибы, заострить один конец ветки. Мальчик пришел на то место, где умер старик, но не обнаружил его тела. Он знал, что неподалеку у корней большого дуба есть большая нора, и что-то подсказывало ему, что тело старика находится там. Кри побежал к норе и заполз в нее. В норе лежало тело старика. Его одежда была вся испачкана кровью, которая не принадлежала старику. Казалось, что Вар спит, сложив на груди руки. Мальчик размахнулся своим колом и всадил его в сердце старика. Появившиеся новые силы помогли ему вогнать кол в сердце старика. Мертвец ожил и схватил мальчика за руки. Он захрипел, но затем упал обратно, на этот раз умерев навсегда. Мальчик выбрался из пещеры и побежал к ближайшему ручью, где он помыл руки. О том, что он сделал, Кри никому не рассказал, но убийства животных прекратились.

Кри очнулся от воспоминаний, услышав, как кто-то приближается к пещере. Свет костра осветил Силфана, и Чужеземец вошел в пещеру.

— Хорошо, что вы зажгли костер, — Силфан сел у костра и протянул к нему руки. — А то, я не смог бы найти вас.

Викинги проснулись и удивленно уставились на Чужеземца.

— Силфан! — радостно закричал Хьярм и, вскочив на ноги, обнял Чужеземца. — Клянусь Одином, не надеялся тебя больше встретить. Как тебе удалось уцелеть?

Силфан рассмеялся и похлопал Хьярма по плечам:

— Какому-то воняющему чудовищу не одолеть меня так легко. Но, если честно, то я спрыгнул с горы. Скатился с нее вниз и к своему счастью увидел перед носом вход в пещеру. Заполз в нее и переждал метель. Чуть не замерз. А Снежака потеряла мой след.

— Рад, что ты жив, — кивнул Кри.

Викинги ограничились кивками и продолжили спать. Немного поев, Силфан присоединился к ним.

* * *


— Скоро мы минуем горы, — объявил викингам Кри. Никто не ответил. Все передвигали ноги из последних сил. Припасы закончились более двух дней назад, и у всех сводило животы от голода. Платия поразила снежная слепота, и кому-то постоянно приходилось вести его за руку, что еще больше замедляло их передвижение. Со временем зрение должно было вернуться к купцу, но пока никто не мог ему помочь.

— Если я правильно помню, то за следующим холмом расположена небольшая деревня, — добавил Кри. Викинги устало кивнули головами, показывая, что слышали его. Путники перебрались на следующий холм и начали перебираться на его вторую сторону. Скала оказалась слишком отвесной для людей, и им пришлось обходить ее, дойдя примерно до середины.

Перебравшись на ее вторую сторону, они увидели внизу деревню. Небольшие дома были расположены у подножия горы, на которой они находились. Викинги начали спускаться, ощупывая рукояти мечей и топоров. Они были готовы получить еду, даже силой, если не удастся договориться. Раздался вой, и, взглянув наверх, викинги увидели стоявшую на вершине горы Снежаку. Чудовище завыло и встало во весь рост. Викинги выхватили оружие и шагнули вперед. Платий, слепо озираясь, спрашивал, что случилось, но никто не обращал на него внимание. Чудовище схватило большой камень и бросило его вниз. Камень покатился вниз, увлекая за собой лавину снега. Лавина снега катилась вниз, по дороге все увеличиваясь.

— Бежим! — крикнул Кри, но в грохоте лавины его никто не услышал. Викинги неуклюже бежали вперед, стремясь оказаться как можно дольше от пути, по которому должна была пройти лавина. Грохот все нарастал, и у Кри заложило уши. Отбежав на достаточное расстояние, Кри обернулся и с ужасом увидел Платия. Все забыли о купце, и он неуклюже топтался на месте. Крики купца потонули в грохоте лавины. Кри не успевал ему помочь. Огромная волна снега смела его с горы. Снег продолжил катиться вниз, и Кри побледнел, когда увидел, что лавина направляется в сторону деревни. Огромная волна снега смела с пути крестьянские дома. Кри видел, как ближайшие дома развалились и были сметены лавиной. Всю деревню завалил снег. Когда грохот кончился, от деревни не осталось и следа. Несколько крыш, из расположенных на дальнем конце деревни домов, все же остались на виду. Взглянув вверх, Кри заметил, что Снежака скрылась.

— Быстрее, мы должны помочь им! — велел Кри и первым побежал вниз. Викинги медленно последовали вслед за ведьмаком.

Кри первым достиг подножия горы. Выбрав наугад один из домов, чья крыша была еще видна, он начал отбрасывать в сторону снег. Вскоре викинги присоединились к нему. Они расстелили свои плаща и начали кидать на них снег, после чего оттаскивали его подальше. Работа пошла быстрее, но прошло немало времени, прежде чем викинги смогли откопать дверь дома.

— С вами все в порядке?! — закричал Кри, стучась в дверь. Дверь открылась, и Кри видел перепуганную девушку.

— Что случилось? — спросила она. — Я услышала жуткий вой, потом грохот и затем мой дом завалил снег. Я так испугалась. Одно из моих окон распахнулось, и комната наполнилась снегом.

— Вашу деревню завалила лавина. Мы как раз шли в вашу сторону, когда увидели это, и поспешили помочь вам, — объяснил Кри.

— Слава богам, что вы оказались поблизости.

Викинг уже начали откапывать следующий дом. Девушка зашла обратно в свой дом, и, одевшись, вышла наружу, неся с собой лопату. Работа пошла быстрее. Викинги откопали следующий дом, в котором жила большая семья. После кратких объяснений, во время которых Кри повторил свой рассказ, они принялись откапывать следующие дома. К вечеру крестьяне с помощью викингов откопали все уцелевшее дома. Восемь домов были разрушены лавиной, и все их жители погибли. В благодарность за помощь крестьяне пригласили викингов переночевать и расселили их по домам. Кри с удовольствием выспался на мягкой постели в компании спасенной девушки. Утром крестьяне снабдили их припасами в дорогу, и повеселевшие викинги продолжили путь.


Глава 3


Успешно перейдя горы, викинги оказались в лесу. Ведьмак вел их знакомой дорогой. Он немного сбился с пути, но это его не волновало. В сосновом лесу не было троп, и Кри шел, ориентируясь по звездам и солнцу, придерживаясь выбранного направления. Ведьмак вел их в знакомую деревню, старосту которой он собирался просить переправить их в Ютландию, как только Каттегат станет судоходным.

В лесу было теплее, чем в горах, но холод все равно пробирал до костей. После того, как викинги покинули деревню, Снежака больше не появлялась, но викинги знали, что она где-то поблизости, и хватались за мечи каждый раз, когда слышали подозрительный звук. Викинги стали раздражительными и давно бы уже передрались между собой, если бы не усталость и холод. Ночью они продолжали выставлять двоих часовых, которые всю ночь жгли высокий костер. Однажды Харм зверобой заметил следы оленя, и викинги устроили охоту. Харму удалось подбить своим копьем оленя, и викинги обеспечили себя мясом.

Приближаясь к очередному вечеру, они заметили стоявший посреди леса дом, и, не сговариваясь, направились к нему. Дом одиноко стоял посреди леса. О том, что в нем кто-то живет, говорил идущий из трубы дым. Кри постучал в дверь, не желая просто так врываться в чей-то дом, и им открыла старуха. Седые космы падали вдоль покрытого морщинами лица. Было похоже, что старуха с трудом передвигается. Ее одежда была грязной и местами порванной. Она смотрела на Кри, моргая подслеповатыми глазами.

— Не пустишь ли усталых путников на ночлег? — учтиво спросил Кри. Старуха уставилась на викингов, моргая и отчаянно пытаясь что-то придумать.

— Спасибо, — не выдержал Хьярм, отодвигая плечом Кри и старуху и входя в дом. Ничуть не смущаясь, викинги последовали за ним. В доме были развешаны какие-то сушеные травы, не все из которых Кри сумел распознать. Многие из них были неправильно засушены или невовремя сорваны и теперь воняли гнилью. Никакой еды в доме викинги не обнаружили, а в подвал никто спускаться не решился.

Найдя в доме котелок, викинги поставили его на огонь и заварили похлебку. В воде недостатка не было, надо было лишь выйти на улицу и набрать снега. Викинги покормили и старуху, которая подкинула им для похлебки травы, которые называла приправами. Незаметно для нее Харм выбросил травы в огонь, не доверяя способностям старухи разбираться в травах или приправах. Викинги разлеглись по полу, уступив жрецу место у камина, но Каликорор никак не мог заснуть. Что-то беспокоило его в доме старухи. Некий запах смерти, идущий от старухи. Запах, который не могли чувствовать люди, но который чуял жрец, посвятивший свою жизнь одной из богинь смерти. Викинги уже спали, и дыхание жреца тоже было спокойным. Жрец услышал, как заворочалась на своей постели старуха. Викинги продолжали спать, ничего не замечая. Вот старуха встала на постели, но Каликорор не обратил на это внимания. Мало ли что могло понадобиться старухе в собственном доме, пусть и ночью. Некоторое время старуха не двигалась. Убедившись, что все спят, она встала с постели. Каликорор удивился, не услышав ее шагов. Жрец услышал легкий стон, и затем ему показалось, что кто-то пьет, причмокивая от удовольствия. Каликорор привстал на локте, сонными глазами смотря на старуху. Она сидела на полу, наклонившись над Стигмутом. Когда она подняла голову, Каликорор похолодел от ужаса. Лицо старухи было покрыто кровью, и стали видны острые клыки, торчавшие из ее рта.

— Тревога! — отчаянно закричал Каликорор. Викинги немедленно вскочили на ноги, с обнаженным оружием в руках. Привыкнув к опасности, постоянно угрожавшей их жизни, викинги обладали способностью мгновенно просыпаться готовыми к битве. Старуха взвизгнула и бросилась на жреца, но он спал на другом конце комнаты, и она не смогла добраться до него. Старуха отбросила в сторону Ярвальда, как будто он ничего не весил. Силфан заметил опасность и взмахнул мечом крест-накрест, но старуха с поразительной ловкостью увернулась. Она схватила его за руку и царапнула острыми ногтями. Силфан с проклятием отскочил, но наткнулся на Хьярелла, и они вдвоем упали на пол. Заметив старуху и поняв, что опасность исходит от нее, викинги начали размахивать своими клинками, пытаясь достать ее. Но в маленькой комнате они мешали друг другу, и не могли, как следует, размахнуться. Старуха носилась по комнате, визжа и царапаясь. От ее немощи не осталось и следа. Она двигалась с поразительной ловкостью, избегая ударов топоров и умудряясь при этом царапаться, пытаясь дотянуться клыками до викингов. Кри пытался добраться до старухи, но он спал у двери, и никак не мог добраться до упырихи, минуя остальных викингов.

Старуха бросилась на Хьярма. Она перехватила рукоять его топора и потянулась клыками к его горлу. Толстощекий схватил ее за горло, стараясь удержать ее на расстоянии. Выругавшись, он отпустил рукоять топора, которую старуха удерживала с неожиданной силой, и ударил ее второй рукой по лицу. Кулак Хьярм превратил лицо упырихи в кровавое месиво. Сломал большинство зубов, нос и проломил лицевые кости. Ярвальд нанес ей удар в спину и перерубил позвоночник. Старуха обмякла и упала на пол. Несмотря на страшную рану, она все еще была жива. Старуха что-то хрипела, шевелясь на полу, и пыталась дотянуться до викингов.

Викинги с отвращением смотрели на упыря. Силфан поморщился и воткнул ей в сердце свой покрытый рунами меч. Старуха захрипела и, царапнув руками клинок, замерла. Силфан вытащил меч и почистил его о старухину одежду.

— Надо сжечь ее, — сказал Кри.

— Сначала помогите мне, — велел Каликорор. Он сидел на корточках у Стигмута, рассматривая его рану. — Положите его на постель. Старуха покусала его, но, думаю, я смогу ему помочь.

Викинги послушно подняли тело Стигмута и переложили его на постель. Затем они подхватили тело старухи и вынесли его на улицу, чтобы нарубить побольше дров и сжечь тело упыря. Каликорор перебрал сушеные травы и заварил для Стигмута похлебку. Потом размельчил некоторые травы и, смешав их с водой, наложил на рану и перевязал.

— С ним все будет в порядке? — спросил Кри.

— Да, но нам лучше задержатся здесь до завтра, — ответил Каликорор, с сомнением поглядывая на Стигмута. Викинг уже очнулся, но был очень слаб и бледен от потери крови.

— Ладно, — согласился Кри. — Днем поохотимся, а завтра утром продолжим путь.

Жрец согласно кивнул. Когда викинги сожгли тело упырихи, они осмотрели подвал, но он был совершенно пуст. Ни запасов еды, ни других вещей в доме старухи не нашлось.

— Похоже, она совсем оголодала, и ее разум помрачился, — решил Кри. — И поэтому она решилась напасть на вооруженный отряд.

Утром викинги отправились на охоту, оставив Каликорора под охраной Хьярелла и Ярвальда. Им удалось добыть лишь несколько зайцев, которых они зажарили тем же вечером. Викинги опять разлеглись на полу, на этот раз оставив на постели лежать Стигмута.

Несмотря на то, что старуха-упырь была мертва, Каликорор все еще не мог уснуть. Жрец богини смерти теперь яснее чувствовал присутствие незримых существ, бродящих вокруг дома. Викинги и ведьмак безмятежно храпели, но Каликорор не мог уснуть. Жрец вздрагивал от каждого шороха. В лесу подул ветер, шевеля кроны деревьев и сбрасывая с них снег. Призраки и духи, жертвы упырихи начали появляться из леса. Каликорору казалось, что он видит их своим внутренним зрением, так же ясно, как собственными глазами.

Бесплотные духи выходили из леса, завывая и стоня. По спине жреца пробежала дрожь. Его лоб вспотел, а тело похолодело. Страх сковал его рот, и его начала бить дрожь. Среди призраков стояла еще одна тень. Жрец видел ее глаза, горевшие мрачным огнем. Снежака, дочь Платона, стояла в тени дерева. Ночь укрывала ее своим покрывалом тьмы. Призраки подходили все ближе, а Снежака стояла и наблюдала за происходящим. Каликорору показалось, что она наблюдает за их гибелью, что она хочет увидеть, как призраки забирают их души в мир демонов и подземных богов. Призраки подходили все ближе, и Каликорор почувствовал идущий от них холод другого мира. Волна леденящего холода пробежала по дому, и жрец задрожал от холода, несмотря на горевший позади него огонь. Призраки заскреблись в дверь. Кто-то печально завыл. Хьярелл перевернулся на другой бок и заворчал во сне. Пошарив поблизости рукой, он наткнулся на чей-то сапог, и, еще не окончательно проснувшись, кинул им в дверь.

— Убирайтесь отсюда, пока я вам ноги не пообрывал! — крикнул спросонья викинг. Перевернувшись на другой бок, он снова захрапел. Сапог ударился в дверь и упал на пол. Каликорор вздрогнул от этого звука, и его сердце чуть не выскочило из груди. Успокоившись, Каликорор обнаружил, что больше не чувствует призраков. Они ушли. Несмотря на то, что чувство опасности исчезло, жрец смог заснуть лишь под утро.

Через семь дней викинги вышли к знакомой Кри деревне. Снежака не показывалась, похоже, не решаясь напасть на осторожных викингов. Обычно Кри старался поскорее встретиться с опасностью, но теперь был рад тому, что Снежака не показывалась. Встреча с ней могла стоить кому-то жизни, а Снежака на следующий день бы ожила.

Рыбацкая деревня принадлежала одному из гаутских племен. Главным их занятием была рыбалка, но они не гнушались и грабежом, летом выходя в поход на своих небольших судах. Кри раньше бывал в поселке, когда рыбакам потребовалась помощь ведьмака. Заметив вооруженный отряд, жители деревни разбежались по домам, и викингов встретили вооруженные мужчины. Кри велел не обнажать оружие и вышел навстречу рыбакам.

— Мы пришли с миром! — Кри поднял вверх пустые руки. — Это я, Кри ведьмак. Олаф, сын Торфейна, неужели не узнаешь человека, который спас твою дочь. Торфейсон, старый прохвост. Ты все еще староста? Тогда вели им убрать оружие и, как следует, встретить старого друга.

— Кри, — переспросил староста, старый уже рыбак, с продутым всеми ветрами лицом, загрубевшем от соленой воды. — Я думал, тебя уже давно слопал какой-то упырь. Опустите оружие, парни, и подготовьтесь к празднику.

Жители деревни опустили оружие, и викинги облегченно вздохнули. Кри, как и викинги, знал, что слова о празднике преувеличены. Зимой рыбацкие суда не выходили в море, а охота была редким развлечением, и вся зима состояла из многочисленных застолий.

Староста провел их в самый большой дом, где почти каждый вечер собирались мужчины. Викинги расселись за столом, и женщины, из семьи старика, подали им мяса.

— Кри, с каких пор ты стал главой отряда? — спросил Торфейсон, когда Кри поел. В доме начали собираться мужчины, и женщины начали готовить рыбу и мясо, уже на всех.

— Недавно, — усмехнулся ведьмак. — Так веселее, да и работать легче.

— Ну, если ты услышал о нашей беде, то должен тебя огорчить. Твои услуги нам не по карману. Уже в прошлый раз мы голодали ползимы, после того, как расплатились с тобой.

— Ты преувеличиваешь, Торфейсон. И это обошлось бы вам намного дороже, если бы я не сделал работу, — Кри уже не помнил, что именно в его прошлое посещение случилось в деревне, но обычно, когда его приглашали, случалось что-то очень плохое. — А что случилось в этот раз? Я готов уменьшить цену за мои услуги, ради старого друга.

— Даже если цена будет в два раза меньше, это все равно будет много, — проворчал староста Торфейсон. — Оборотень у нас объявился. Могли бы обвинить старого Грейзи, но он уже мертв, хотя с него все и началось.

— Расскажи подробно, — велел Кри. Старый пророк Грейзи был ему знаком. Он жил неподалеку от деревни, и иногда помогал рыбакам, предупреждая о буре или других несчастьях. Взамен они приносили ему рыбу и другую еду. Старик не отличался способностями в магии, хотя его предсказания обычно сбывались.

— Он пришел к нам, несколько вечеров назад. Все уже напились, не вовремя он в общем пришел. Начал кричать о том, что к деревне приближается великое зло. О каком-то чудовище кричал.

— Снежака, — охнул Стигмут, слышавший их разговор.

— Что? — переспросил Торфейсон.

— Ничего, — отмахнулся Кри. — Не обращай внимание. Его недавно упырь покусал, с тех пор он немного не в себе.

— Надеюсь, с ним все в порядке?

— Обычно, он никому не мешает, но если понадобится, я готов его убить, — прорычал Кри, видя, что Стигмут собирается что-то сказать. Викинг захлопнул рот и уткнулся в свою тарелку. Торфейсон пожал плечами и продолжил рассказывать.

— Так вот. Приставать начал ко всем Грейзи. Ему сказали, чтоб убирался, но он уперся. Все бурчал и бурчал. Кто-то не выдержал и ударил старика. Не рассчитал, насмерть зашиб, — вздохнул староста. — А через несколько дней у нас оборотень объявился. Сначала думали, зверь какой-то, но нет. Сначала двух коров загрыз, потом на людей кидаться начал. Загрыз того парня, который Грейзи убил, прямо в его доме.

— Можем договориться, — предложил Кри. — Я и мои люди избавим вас от оборотня, а ты отвезешь нас в Ютландию, как только Каттегат станет проходимым. Ну и предоставишь кров и еду до этого.

— Все говорит о том, что будет ранняя весна, — задумался староста. — Но переправить вас в Ютландию будет возможно лишь через два-три десятка дней.

— Дешево мы тебе обойдемся, — кивнул Кри. — Надо бы еще золота запросить.

— Хватит с вас и еды, — быстро сказал Торфейсон. — Ладно, согласен, — старик протянул руку, и Кри пожал ее.

— Будешь моим должником, — усмехнулся ведьмак.

В доме собиралось все больше мужчин, и начиналась очередная попойка. После заката викинги вывели в зал одну женщину и прибили ее косы к широкой доске. Две по бокам и одну сверху. Вперед вышел слегка пошатывающийся викинг, и ему подали топор.

— Что происходит? — спросил Кри.

— Недавно Герм однопалый объявил, что спал с женой Сигара, — староста кивнул на викинга с топором и поморщился. — Сигар это слышал и в ярости убил Герма. Теперь он должен доказать, что его жена была верна ему. Если она ему верна или неверна, то убийство Герма оправдано. Если неверен он ей, то ему придется уплатить виру, так решил совет.

Кри пожал плечами и покачал головой, но не стал вмешиваться. Сигар, не целясь, размахнулся и бросил топор. На последнем движении он покачнулся, и топор ушел в сторону. Воткнувшись в стену, далеко от женщины. Викинги захохотали над неудачей.

— Что это значит? — спросил с интересом наблюдавший за происходящим Каликорор.

— Проверка на верность жены, — пояснил ему Хьярм. — Ее муж должен, бросив топоры, обрубить ее косы, чтобы доказать, что она ему верна.

— А если у него не получится?

— Если он убьет ее, то она не верна ему. Если промахнется, то он ей неверен, — пояснил Хьярм.

— Понятно, — кивнул жрец. Он с интересом смотрел за действиями северянина. Во второй раз Сигар тщательно прицелился перед броском, и топор задел косу. Викинги отозвались одобрительным ревом. Довольный Сигар отхлебнул еще пива, хотя его шаг и так не отличался твердостью. Он прицелился и бросил топор третий раз. Каликорор улыбнулся и шевельнул пальцами. Топор пролетел через зал, и его лезвие воткнулось в лицо женщины. Жрец увидел, как побледнел Сигар при виде того, во что превратилось лицо его жены. Ее кровь и мозг запачкали пол. Сидевшие в зале северяне пораженно замолчали, никто не ожидал подобного исхода.

— И что она нашла в Груме, урод был, скажу я тебе, — недовольно проворчал Торфейсон. Викинги вынесли на улицу тело женщины, и пир продолжился. Сигар топил свое горе в пиве, а несколько женщин быстро вытерли пол.

— Эй, скальд, спой что-нибудь! — крикнул староста. — А то сидим, как на похоронах.

Вперед вышел длинноволосый молодой северянин, к удивлению Каликорора не носивший бороды. Он настроил свою лютню и подождал, пока северяне замолчат.

— Я спою вам песню о снах Бальдра, — громко сказал он. Каликорору понравился его голос. Звонкий и не хриплый, в отличие от голосов остальных северян. Скальд запел, и викинги с молчанием слушали его песню:
		Тогда собрались


		Все асы на тинг,


		И асиньи все тоже


		Сошлись на совет:


		О том совещались


		Сильные боги,


		Отчего сны у Бальдра


		Столь зловещи.


		Один поднялся,


		Древний Гаут,


		Седло возложил


		На спину Слейпнира;


		Оттуда он вниз


		В Нифльхель поехал;


		Встретил он пса,


		Из Хель прибежавшего.


		У пса была грудь


		Кровью покрыта,


		На отца колдовства


		Долго он лаял;


		И дальше помчался —


		Гудела земля —


		Один к высокому


		Хель жилищу.


		На восток от ворот


		Выехал Один,


		Где, как он ведал,


		Вельвы могила.


		Заклинанье он начал


		И вещую поднял,


		Ответила вельва


		Мертвою речью:


		Что там за воин,


		Неведомый мне,


		Что в путь повелел мне


		Нелегкий отправиться?


		Снег заносил меня,


		Дождь заливал


		И роса покрывала, —


		Давно я мертва.


		Один сказал:


		Имя мне Вегтам,


		Я Вальтама сын;


		Про Хель мне поведай,


		Про мир я поведаю;


		Скамьи для кого


		Кольчугами устланы,


		Золотом пол


		Усыпан красиво?


		Вельва сказала:


		Мед здесь стоит,


		Он сварен для Бальдра,


		Светлый напиток,


		Накрыт он щитом;


		Отчаяньем сыны


		Асов охвачены.


		Больше ни слова


		Ты не услышишь.


		Один сказал:


		Вельва, ответь!


		Я спрашивать буду,


		Чтоб все мне открылось:


		Еще хочу знать,


		Кому доведется


		Стать Бальдра убийцей,


		Кто сына Одина


		Смерти предаст.


		Вельва сказала:


		Хед ввергнет сюда


		Дерево славы;


		Ему доведется


		Стать Бальдра убийцей,


		Он сына Одина


		Смерти предаст.


		Больше ни слова


		Ты не услышишь.


		Один сказал:


		Вельва, ответь!


		Я спрашивать буду,


		Чтоб все мне открылось:


		Еще хочу знать,


		Кто за убийство


		Хеду отплатит,


		Кем на костер


		Он будет отправлен.


		Вельва сказала:


		Ринд в западном доме


		Вали родит,


		И Одина сын


		Начнет поединок,


		Рук не омоет,


		Волос не причешет,


		Пока не убьет


		Бальдра убийцу.


		Больше ни слова


		Ты не услышишь.


		Один сказал:


		Вельва, ответь!


		Я спрашивать буду,


		Чтоб все мне открылось:


		Еще знать хочу,


		Кто эти девы,


		Что будут рыдать,


		Края покрывал


		В небо бросая.


		Вельва сказала:


		Нет, ты не Вегтам,


		Как я считала,


		Ты, верно, Один,


		Ты древний Гаут!


		Один сказал:


		Ты же не Вельва,


		Провидица вещая,


		Ты, верно, мать


		Трех великанов!


		Вельва сказала:


		Домой поезжай!


		Гордись своей славой!


		Отныне сюда


		Никто не придет,


		Пока свои узы


		Локи не сбросит


		И не настанет


		Гибель богов!


Скальд замолчал, и викинги отозвались одобрительным ревом. Пир продолжался до поздней ночи. Постепенно северяне начали расходиться по домам, но многие заночевали прямо за столом, где было предоставлено место и Кри с его спутниками.

* * *


Утром викинги отправились на охоту. В деревне остались Каликорор и еще не выздоровевший Стигмут. Остальные викинги решили присоединиться к Кри. Они осторожно пробирались по лесу, внимательно осматривая окрестности. Ранним утром Кри осмотрел места, где, по словам Торфейсона, нападал оборотень, и заметил отпечаток огромного медведя.

Охота на оборотня была для Кри привычным, хотя и опасным делом. Викинги тоже старались сохранять спокойствие, хотя и шли по лесу с обнаженными клинками в руках.

— Ты когда-нибудь не выполнял работу? — спросил Кри Хьярм толстощекий.

— Однажды, — ответил Кри, — меня как-то нанял один богач. В его замке объявился призрак. Это была маленькая девочка. По словам хозяина замка, он не знал, кто она. Она появлялась по ночам. Ничего не делала, просто смотрела, жуткое было зрелище. Вы вот смеетесь, а ему не сладко приходилось. Как он рассказывал — он одной ночью с женой в постели был. А тут этот призрак, как появился, и давай смотреть из угла. Он потом неделю женщину взять не мог. Я, когда первый раз ее увидел, как раз брился. А тут она появляется и смотрит. Чуть горло себе не перерезал. Потом дела все хуже становились. Еда портилась. Ешь себе спокойно мясо, а оно в червяков превращается, и во рту то же самое. Молоко кисло. А пиво в уксус превращалось. Не смог я тогда избавить замок от призрака. Вернул деньги и уехал. Хозяин через седмицу повесился, не знаю уж почему. А призрак исчез. Уже намного позже я узнал, что призраком была молодая падчерица хозяина. Он ее изнасиловал, и она повесилась. Если бы он мне все сразу рассказал, я бы смог его спасти. Не пристало мертвым вмешиваться в дела живых, даже ради мести.

Викинги замолчали, а Кри углубился в воспоминания. После этой истории он поехал в дом своего наставника за советом. Его учитель тогда ничего ему не сказал, лишь то, что со временем Кри и сам все поймет. Кри понял, когда узнал о том, что призрак был падчерицей богача. Теперь Кри стал намного опытнее и подобной ошибки бы уже не совершил, но все еще корил себя за то, что не смог спасти нанимателя.

Викинги провели в лесу полдня, но ничего не нашли. Кри не беспокоился, он привык к долгим охотам, но викинги недовольно ворчали. После полудня Кри нашел подходящее место для ночи. Небольшая поляна была расположена перед отвесным склоном, и Кри велел им там остановиться. Остальную часть дня викинги провели за работой. Кри оградил поляну нарисованным полукругом, с холмом позади. После чего викинги засыпали нарисованную ведьмаком линию сухими ветками. Затем они сложили несколько больших костров, которые можно было легко зажечь, и подготовили себе большой запас дров. Викинги успели выкопать три волчьи ямы, которые заложили тонкими ветками и засыпали сверху снегом. Затем они срезали несколько длинных веток и заострили их, сделав себе подобие копий.

Викинги расположились спать у подножия склона, и Кри распределил очередность дежурств и дал каждому викингу задание на случай ночного нападения. Первое дежурство выпало Силфану Чужеземцу и Харму зверобою. Викинги расположились с двух сторон лагеря, поблизости от леса. Ночь выдалась безоблачной, но луна и звезды давали мало света. Немного света давал белый снег, покрывающий вес лес. Харм и Силфан сидели в тени деревьев, стараясь скрыться в их тенях.

Остальные охотники успели уснуть, когда из леса появились серые тени. Силфан увидел горящие в темноте глаза и узнал волков. Огонь костра должен был отпугнуть хищников, и они не осмелились приблизиться к лагерю. Позади них раздалось рычание, и волки с отчаянным воем бросились вперед.

— Тревога! — одновременно закричали Харм и Силфан. Викинги схватили оружие и заградили волкам путь, чтобы дать время остальным. Харм первым встретил волка. Волк с рычанием прыгнул на него, и зверобой встретил его своим самодельным копьем. Волк не смог увернуться в прыжке, и Харм насадил его тушу на копье. Дерево треснуло, но пронзенный волк замертво упал к ногам охотника. Следующую кровь пролил Силфан, разрубив ближайшему волку череп и снеся ему полголовы. Следующего волка Силфан разрубил почти пополам. Чужеземец шагнул в сторону, уходя от прыжка зверя, и на лету рубанул по его телу. Силфан не успел вытащить свой меч из волчьего тела, когда на него набросился еще один волк. Тяжелое тело зверя сбило его с ног, и Силфан выпустил из рук меч. Волк оказался на человеке, и Силфана спасла от звериных когтей лишь кольчуга. Волк клацнул челюстью, стараясь дотянуться до его горла, и Силфан отчаянно пытался удержать его морду подальше от себя.

Харм тем временем выхватил из ножен свой меч, но за эти мгновения пропустил атаку следующего волка. Волчьи челюсти сжались на его ноге, и зверобой закричал от боли, когда хрустнула его кость. Глаза зверобоя затуманились от слез, но он сумел пронзить волка мечом. Лезвие меча прошло насквозь и пригвоздило волка к земле.

Волки сумели прорваться в лагерь, но их встретили уже проснувшиеся северяне. Хьярелл схватил прыгнувшего на него волка за шею и бросил его назад. Хьярм зарубил одного из волков топором, а Ярвальд пронзил зверя самодельным копьем.

Силфан сумел вытащить свой нож из-за пояса и вонзил его в сердце волка. Волк обмяк, и его тяжелое тело упало на Чужеземца. Оставшиеся волки бежали в лес, но из леса тут же выскочил огромный медведь. Он зарычал, и Силфан узнал рычание, которое погнало вперед волков. Ближе всех к нему оказался Ярвальд, и медведь ударил его лапой. Викинг отлетел на несколько шагов назад и ударился спиной о скалу. Ярвальд упал на землю, и Кри увидел его окровавленный затылок. Медведь зарычал и встал на задние лапы. Викингов поразили его размеры. Они могли поклясться, что столь большого зверя еще ни разу не видели.

— Поджигай! — крикнул Кри, бросаясь на медведя. Хьярм выхватил горящую ветку из костра и зажег один из сложенных костров. Огонь лизнул хворост, и костер начал разгораться все ярче, освещая поляну. Кри широкими ударами погнал медведя назад. Медведь пытался ударить его лапой, но Кри с легкостью уворачивался, и ударами меча заставлял медведя отступать назад. Хьярм тем временем зажег расположенные на границы лагеря ветки, и перед лагерем загорелась стена огня, перекрывая оборотню путь к бегству.

Тело зверя уже покрывали многочисленные раны, но он лишь рычал от ярости, не обращая внимания на ранения. Медведь поставил лапу на край волчьей ямы, и снег под ним провалился. Оборотень упал в волчью яму и взревел от ярости, когда упал на спину. Тяжелая туша медведя перевернулась, и он начал выползать из ямы. Кри ударил его мечом, но клинок отскочил от толстого черепа, оставив на голове медведя небольшую царапину. Подбежавший Хьярелл всадил в медведя свое копье и спихнул его обратно. Медведь снова упал, и Хьярелл начал наносить ему удары копьем. Кри последовал его примеру, схватив одно из самоделанных копий. Он встал с другой стороны ямы и всадил в спину зверя свое копье. Медведь рычал и пытался закрыться от копий, наносивших ему болезненные раны. Хьярм зажег уже все костры, и поляна теперь была ярко освещена. Харм наблюдал за схваткой, не способный помочь остальным из-за сломанной ноги, а Чужеземец пытался выбраться из-под придавившего его волка.

Оборотень умудрился схватить лапой копье Хьярелла и дернул его вниз. Викинг потерял равновесие и упал. Его голова оказалась на краю ямы, и медведь потянулся к голове викинга, собираясь откусить ее. Кри с проклятием на губах прыгнул на спину медведя. Он сжал его горло одной рукой, а второй выхватил нож, который всадил в сердце зверя. Оборотень взрыкнул от боли и попытался скинуть Кри со своей спины. Ведьмак отчаянно пытался удержаться, обеими руками сжимая шею зверя. Медведь шагнул назад и ударил Кри спиной о край ямы. Ведьмак услышал, как хрустнули сломанные ребра, и перед его глазами все потемнело. Вставший Хьярелл пытался ткнуть медведя копьем, но боялся ранить ведьмака. Медведь шагнул вперед, собираясь еще раз удариться спиной о край ямы. Кто-то схватил Кри за шиворот и вытащил его из ямы. Кри увидел Хьярма. Викинг отбросил его подальше и схватил рукоять топора. Подбежал Силфан и бросил в яму охапку хвороста и дров. Затем Чужеземец бросил в яму горящий факел. В яме разгорелся костер, и медведь отчаянно завыл, когда языки пламени лизнули его шкуру. Оборотень попытался выползти из ямы, но Хьярм и Хьярелл ударами топоров сбросили его вниз. Силфан принес еще хвороста, и в яме загорелся высокий костер. Кри почувствовал запах горящей плоти. Шкура медведя пылала, и оборотень в панике метался на дне ямы. Силфан подбросил еще хвороста. Когда жар стал нестерпимым, викинги отошли назад.

Оборотень схватился за край ямы и выполз наружу. Викинги не мешали ему, они видели, что зверь умирает. Оборотень выполз из ямы и вздрогнул. Его тело задрожало и съежилось. Оборотень уменьшился в размерах и начал меняться. Вскоре перед викингами лежала обнаженная женщина. Ее лицо и тело покрывали страшные ожоги, но она все еще была жива. У нее вытек один глаз, но оставшимся зрачком она взглянула на викингов.

— Это из-за вас убили Грейзи, — с трудом выговорила она. — Он предупреждал этих глупцов о том зле, которое вы привели с собой, а они убили его. Но это была ваша вина. Будьте вы прокляты, — у женщины пошла горлом кровь, и ее голова упала на землю. Силы наконец оставили оборотня, и женщина умерла.

Викинги пожали плечами, не поняв, чего от них хотела женщина-оборотень. Силфан и Хьярм подошли к Харму, чтобы перевязать его ногу, а Хьярелл помог Кри.

— Осторожно! — крикнул Кри, заметив за стеной огня еще одну тень. Через огонь перепрыгнула Снежака и посмотрела на Кри. Хьярелл с криком бросился на нее, но Снежака отбросила его назад ударом лапы, и викинг покатился по земле. Снежака шагнула в сторону Кри и облизнулась. Силфан бросил в нее копье, но Снежака отбросила его в сторону небрежным движением лапы. Чудовище шагнуло в сторону Кри, и ведьмак сжал рукоять меча. Сломанные ребра мешали ему дышать, и каждое движение доставляло ему боль. Кри хорошо разбирался в ранах, и знал, что если он будет быстро двигаться, то ребра пронзят его легкие, что убьет даже его.

— Эй ты, отродье Хель! — крикнул Хьярм, стараясь отвлечь Снежаку. Они с Силфаном отошли от Харма и старались привлечь к себе внимание Снежаки. Кри отполз подальше, но Снежака не обратила внимания на викингов. Она пришла убить ведьмака, пока он был беспомощен перед ней. Снежака дочь Платона сделала шаг вперед и ухмыльнулась Кри, обнажив в ухмылке острые клыки.

— Воняющий потомок овцы, иди сюда, и я сделаю из твоей шкуры славный ковер! — крикнул Силфан. — Знаешь, что я о тебе думаю? — Силфан развернулся и снял штаны, показав Снежаке свою голую задницу. Этого чудовище уже не выдержало. С рычанием оно бросилось на викингов, но, не добежав до них трех шагов, провалилось в волчью яму. Снежака попыталась выпрыгнуть из ямы, но топор Хьярма на лету разрубил ей череп. Силфан завязал штаны и переглянулся с Хьярмом. Друзья довольно расхохотались, как будто удалась удачная шутка.

Кри упал на землю, испытав неожиданное облегчение. Викинги помогли перевязать раны остальных. Ярвальд тоже остался в живых, хотя у него и была разбита голова.

Викинги сделали носилки для Харма и Кри и утром отправились в деревню. Посовещавшись, они решили отрубить головы оборотню и Снежаке. Кри надеялся, что валькирии не сумеют оживить обезглавленное чудовище. Вернувшись в деревню, викинги бросили к ногам старосты голову оборотня. Торфейсон осмотрел ее и выругался.

— Это Магда. Многие считали ее ученицей Вара. Вот уж не думал, что она оборотень. Я опять в долгу перед тобой, ведьмак.

— Так предоставил бы мне постель, а не заставлял мерзнуть меня на улице, — рявкнул на него Кри, и Торфейсон заторопился, указывая викингам куда идти.


Глава 4


Кри поднял кружку и отпил пива. Сидящий напротив него колдун стер с усов пиво и довольно ухмыльнулся. Викинги спали неподалеку, расположившись прямо на полу. Они находились посреди болота, в хижине отшельника.

Как только представилась возможность, Торфейсон велел перевезти их в Ютландию. Ранняя весна позволила им продолжить путь через две дюжины дней, проведенных в деревне рыбаков. Снежака не появлялась, и перед отплытием Кри выбросил ее голову в лесу. Викинги успели залечить раны и были уже готовы продолжить путь.

По просьбе Кри, Торфейсон высадил их в безлюдном месте, чтобы их никто не заметил. Хотя юты не были их смертельными врагами, Кри не хотел, чтобы их заметили, чтобы избежать кровопролития. Погода в Ютландии была немного теплее, но зима еще не до конца уступила свои права весне. В лесу все еще был виден снег, хотя он уже начал таять, обнажая землю и покрывающую ее траву. Ведьмак решил навестить одного из своих друзей, чтобы узнать, что происходит в Ютландии. Незаметно пройдя через густые леса, викинги углубились в болото, где жил знакомый Кри колдун. Готрейн приютил их в своем доме и засиделся вместе с Кри, делясь с ним последними новостями. Готрейн был старым другом ведьмака. Они познакомились уже давно. Кри проходил тогда через одну из деревень, когда увидел, как крестьяне собираются сжечь колдуна. В деревне заболел скот, и люди винили в этом колдуна и не давали ему лечить животных. Кри сумел убедить их, что колдун не виноват в болезни их скота, и Готрейн сумел вылечить животных. После этого Готрейн покинул деревню и переселился в болото, но Кри часто навещал его. Готрейн всегда знал, что творится в его родной Ютландии, а Кри приносил ему новости из земель, в которых побывал.

— Давно уже не видел тебя, Кри. Ты совсем не изменился за последние шесть лет.

— Как и тебя, время пока обходит меня стороной. Мне нужно в Британию, и как можно быстрее. Не знаешь, кто в ближайшее время направляется туда?

— Тебе повезло, — усмехнулся Готрейн. — Через несколько дней туда собирается отплыть Олгарф Свирепый, сын Аттрога Рыжебородого. Он желает попасть туда как можно быстрее.

— Не самое подходящее время для похода!

— Ну, Олгарфа это не беспокоит. Об этой истории уже всю зиму у нас гуляют слухи. Прошлым летом Олгарф возвращался из похода. Он пристал у северного берега Британии, чтобы пополнить запасы воды. Олгарф отправился в лес в одиночку. Он не собирался отходить далеко от драккара, но немного заблудился. Олгарф услышал пение и приблизился к его источнику. Он увидел девушку на берегу пруда. Она купалась нагишом и в тот миг сидела на берегу и выжимала волосы. Красивая, как лесной дух, она вызвала в викинге желание. Он бросился к ней, но девушка услышала шаги викинга и бежала. Она звала на помощь своего брата, его имя Марр, и в поселении, которое находилось поблизости, ее услышали. Вооруженные гаэлы бросились на защиту девушки. Олгарф бежал, осыпаемый стрелами. Говорят, одна из стрел вонзилась ему в седалище, — улыбнулся Готрейн. — Теперь он жаждет мести, или девицы, кто знает, чего больше. Его отец не стал препятствовать сыну, который решил отправиться в поход, как только это станет возможным. Если поспешишь, то как раз успеешь к отплытию.

— Да, это мне подойдет, — кивнул Кри. — Благодарю за помощь.

— Это мелочь по сравнению с тем, что ты сделал для меня, — поднял руки колдун. Он наполнил кружки, и они выпили очередную порцию пива.

Ни Готрейн, ни Кри не увидели улыбку Стигмута, который подслушал их разговор.

Утром Готрейн проводил своих гостей и заварил себе чай. Он долго смотрел вслед ушедшему Кри и затем достал мешочек с рунами. Он кинул на стол камни с вырезанными на них рунами Одина, спрашивая о будущем ведьмака. Колдун не поверил гаданию и кинул камни еще раз, но они опять упали таким же образом. Руны говорили о смерти. Много смертей ждало ведьмака на его пути, и смерть следовала за ним по пятам. Содрогнувшись от мрачных предчувствий, колдун вышел на улицу. Из кустов вынырнуло чудовище и схватило Готрейна за шею. Покрытое бурой шерстью, бесполое чудовище облизнулось и бросило Готрейна о стену. Болото огласил крик перепуганного колдуна, который неожиданно оборвался.

* * *


Кри вывел их к поселку ютов и велел вести себя погромче. Как и все северяне, юты часто вначале бросались в драку и лишь затем выясняли, кто и зачем пришел. Они миновали прибрежные леса незаметно для ютов. Кри был хорошо знаком с лесами западной части Ютландии и провел викингов безлюдными местами. Снежака еще не появилась, и их переход прошел незаметным для людей. Викингов окружали хорошо знакомые им хвойные леса. Хотя погода была намного теплее, чем на их родине, зимние холода еще давали о себе знать, и путники во время перехода кутались в теплые плащи. Каликорор подхватил простуду и часто чихал и кашлял.

Приближаясь к поселку, викинги громко заговорили и зашумели, ломая сучья, чтобы предупредить о своем появлении. Они не были непримиримыми врагами ютов, и часто викинги шли в совместные походы, но не менее часто им случалось драться друг с другом. Постоянное соперничество за главенство в северных морях и межклановая вражда делала их соперниками, а иногда и врагами. Путь им преградил вооруженный отряд ютов, и Кри поднял руку, веля им остановиться. Похожие друг на друга варвары остановились, сжимая свое оружие, готовые к немедленной атаке и битве. Ведьмак вышел вперед и безмятежно осмотрел ютов. Не заметив ни одного знакомого лица, он, тем не менее, не смутился.

— Меня зовут Кри ведьмак. Я пришел к Аттрогу Рыжебородому.

Посовещавшись между собой, юты велели им следовать за собой. Юты подозрительно поглядывали на северян, не опуская оружия. Поселение Аттрога Рыжебородого напоминало владения Хальбарда. Расположенное на берегу фиорда, оно было окружено со стороны леса стеной. Аттрог был военным вождем, и в его дружину входили несколько сотен ютов. Юты, как и их северные соседи, добывали себе пропитание рыбалкой и походами. Столь же свирепые в бою, они все были рыжебородыми великанами, первыми в бою и на пиру.

Услышав, что пришел Кри ведьмак в сопровождении викингов из племени трендов, Аттрог велел их немедленно впустить. Вождь сидел в окружении ютов, в зале, где он проводил собрания и пиры. Юты собрались для совета, когда появился Кри, но Аттрог немедленно прервал собрание, чтобы поговорить с ведьмаком. Викинги сидели за несколькими столами, стоявшими в зале, и о чем-то громко спорили. Аттрог пригласил Кри за свой стол и указал ему на место по левую руку от себя. Аттрог Рыжебородый был высоким и сильным воином, хотя уже и начинающим седеть. По правую руку от него сидел его старший сын Гнорры Одноглазый. Викинг получил свое прозвище из-за повязки, закрывающей его правый глаз. Ют потерял глаз в битве с пиктами. Он получил тогда тяжелую рану, но остался жив, хотя и лишился глаза. Как и его отец, рыжебородый великан сидел за столом, скрестив на столе покрытые густым волосом руки. Кри сдержанно поздоровался с ним, так как встречался с Гнорры раньше. Оглядев зал. Кри не заметил Олгарфа, и Аттрог объяснил, что его младший сын ушел на охоту.

— Какая нелегкая тебя занесла ко мне на этот раз, Кри? — спросил Аттрог, когда ведьмак сел рядом с ним.

— Слышал, что ты собираешься потрепать гаэлов, и зашел узнать, не нуждаешься ли ты в помощи.

— Для этого мне не нужна помощь ведьмака, который сдерет с меня плату в размере половины добычи, — скривился Аттрог.

— Тогда о чем спорите?

— Побережье, куда направляется мой сын, нам не знакомо. Воды полны подводных скал. В прошлый раз им повезло, что они не потопили драккар.

— Вам нужен штурман, — улыбнулся Кри. — Готов выручить старого друга. Мне знакомы те места. Как я слышал, вам нужно поселение Бьйоркщир. Его старосту зовут Карм справедливый, и, насколько я помню, у него есть двое детей. Сестра и брат Марр.

— И во что мне обойдется твоя помощь?

— Я покажу вам, где можно высадиться и как незаметно попасть в поселение Бьйоркщир. Но принимать участие в резне не стану, а пойду своей дорогой, мои люди со мной.

— Ты, как вижу, создаешь собственный отряд головорезов. Никак надумал стать вождем? — Кри неопределенно пожал плечами, и Аттрог улыбнулся: — Ладно, старый прохвост. По рукам.

— С тебя будет причитаться долг, — добавил Кри и Аттрог скривился, но не стал возражать. Услуги Кри стоили не дешево, и иногда юту казалось, что легче продать свою душу Хель, чем заплатить ведьмаку.

Аттрог встал на ноги и потребовал тишины:

— Я нашел решение, — объявил он. — Кри ведьмак проведет наши корабли к побережью.

Викинги заговорили между собой, и вождь удовлетворенно кивнул, довольный найденным решением.

— Ты как раз вовремя, Кри, — сказал вождь. — Начало похода назначено через день. Поход возглавит мой сын Олгарф.

Совет закончился, и рабы начали накрывать столы. Перед походом юты собирались устроить пир, чтобы скрасить себе дни перед походом, из которого, возможно, не все из них смогут вернуться. Пир только начался, когда вернулся сын Аттрога. Олгарфу уже рассказали о том, что вместе с ним поплывет ведьмак, что юта только разозлило. Олгарф был широкоплечим великаном, которому предсмертные крики врагов были для ушей милей, чем стоны женщин. Он каждое лето водил драккар в поход, в первых рядах бросаясь в любую схватку. Свирепым его прозвали за бешеный нрав, ибо часто ярость заставляла его забывать обо всем на свете, кроме жажды крови. Глаза Олгарфа были налиты кровью, и мрачное выражение никогда не покидало его лица.

— Как прошла охота, сын? — спросил Аттрог, когда Олгарф занял свободное место за его столом.

— Хорошо, — мрачно отозвался викинг, наливая себе большой кубок пива. — Я завалил вепря. На побережье видели валькирий, — огромный викинг вздрогнул: — Крылатые всадницы неслись среди облаков. Видевшие их юты уверяли, что их было трое, и они несли что-то с собой.

Викинги из племени трендов переглянулись, но промолчали.

— Я нашел тебе штурмана. Кри проведет твой драккар к побережью и укажет лучшее место, где оставить корабль, чтобы напасть на поселение гаэлов, — сообщил сыну Аттрог.

— Зачем мне помощь какого-то ведьмака? — прорычал викинг. — Я предпочел бы сам повести своих людей.

— Как в прошлый раз? — усмехнулся Стигмут.

Ют взревел от ярости и вскочил на ноги, опрокинув стул. Его глаза налились кровью от бешенства. Не разбирая, кто нанес оскорбление, ют ударил кулаком чужака, сидевшего ближе всего. Рядом с ним сидел Силфан. Кри увидел, как к лицу Чужеземца устремился огромный кулак юта, и поклялся убить Стигмута за его несдержанный язык.

Силфан перехватил кулак юта и сжал его. Чужеземец даже не изменился в лице, но сжал кулак юта с такой силой, что Олгарф побледнел. Малорослый по сравнению с великаном ютом, Силфан встал на ноги, и его глаза сузились от сдерживаемой ярости. Ют застонал и присел. Движением руки Силфан отбросил его назад, и викинги вскочили на ноги, обнажив оружие.

— Хватит! — взревел Аттрог, останавливая драку. — Кри проведет твой корабль к берегам Британии, — сказал вождь, обращаясь к Олгарфу: — И будет так, как я скажу! — выругавшись, Олгарф вышел наружу.

— Извини моего сына, у него нрав настоящего викинга.

— Ничего, — Кри облегченно сел обратно. — Что такое пир без хорошей драки? — ведьмак улыбнулся, и Аттрог рассмеялся и похлопал Кри по плечу. Пир продолжился, и вскоре все забыли о произошедшем. Драки среди ютов случались слишком часто, чтобы кто-то придал значение произошедшему. Каликорор заметил, как Силфан подошел к скальду ютов и что-то сказал ему. Из рук в руки перешли монеты, и скальд кивнул. Силфан сел обратно, а скальд тронул струны, которые издали мелодичный звон.

— Я спою вам песнь о валькириях, славные воины. Чтобы вы помнили о тех, кто заберет вас в Валгаллу, где вы будете пировать за столом Одина, — ясный и красивый голос скальда наполнил зал, и Каликорор заметил, как Силфан закрыл глаза, слушая песнь Валькирий.
		Соткана ткань


		Большая, как туча,


		Чтоб возвестить


		Воинам погибель.


		Окропим кровью


		Накрепко ткань


		Стальную от копий


		Кровавым утком


		Битвы свирепой


		Ткать мы должны.


		Сделаем ткань


		Из кишок человечьих;


		Вместо грузил


		На станке — черепа,


		А перекладины —


		Копья в крови,


		Гребень — железный,


		Стрелы — колки;


		Будем мечами


		Ткань подбивать!


		Хьертримуль, Хильд.


		Саннгрид и Свипуль,


		Мечи обнажив,


		Начали ткать;


		Сломятся копья,


		Треснут щиты,


		Если псы шлема


		Вцепятся в них.


		Мы ткем, мы ткем


		Стяг боевой;


		Был он в руках


		У конунга юного:


		Выйдем вперед.


		Ринемся в бой,


		Где наши друзья


		Удары наносят!


		Мы ткем, мы ткем


		Стяг боевой;


		Конунгу вслед


		Пора нам скакать!


		Гендуль и Гунн


		За ним помчались,


		Кровь на щитах


		Увидят они.


		Мы ткем, мы ткем


		Стяг боевой;


		Рвутся вперед


		Смелые воины.


		Конунга жизнь


		Мы защитим,—


		Нам выбирать.


		Кто в сече погибнет.


		Будут землей


		Люди владеть,


		Что жили досель


		На дальних мысах;


		Бриану конунгу


		Смерть суждена;


		Сигурда ярла


		Копья пронзят.


		Ирам готов


		Горький удел,


		Память о нем


		Вечною будет;


		Соткана ткань,


		Поле боя в крови;


		О мертвых по свету


		Молва прошумит.


		Страшно теперь


		Оглянуться: смотри!


		По небу мчатся


		Багровые тучи;


		Воинов кровь


		Окрасила воздух,—


		Только валькириям


		Это воспеть!


		Спели мы славно


		О конунге юном;


		Слава поющим!


		Слышавший нас


		Песню запомнит,


		Людям расскажет


		О том, что слышал


		От жен копьеносных!


		Мечи обнажив,


		На диких конях,


		Не знающих седел,


		Прочь мы умчимся.


Скальд замолчал, и пораженные викинги одобрительно закричали и подняли кубки в честь скальда. Певец благодарно поклонился и сел на свое место. Силфан еще долго в задумчивости сидел за столом.

* * *


Солнце освещало морскую гладь, по которой плыли внушающие другим народам страх драккары викингов. Холодный ветер охлаждал разгоряченные тела северян, которым приходилось иногда целыми днями грести, ворочая покрытыми мозолями руками тяжелые весла.

Кри вдохнул морской воздух и почувствовал на губах запах соли. Ведьмак стоял у рулевого весла, а его спутники сидели на веслах. Только Каликорор не работал. Не привычный к подобной работе жрец скучал, сидя на палубе. Кри улыбнулся, когда его окатила морская вода. Ему нравилось бороздить моря и океаны на построенных людьми кораблях. Уже сотни раз Кри преодолевал морские просторы, и за время своих странствий стал опытным моряком. В поход отправились два драккара, по шестьдесят ютов на каждом корабле. Кри стоял у рулевого весла первого драккара, умело маневрируя на морских просторах и показывая дорогу. На втором корабле командовал Олгарф Свирепый, который возглавлял поход. К ведьмаку подошел его старый знакомый Гран, седеющий уже викинг, с хитрыми глазами.

— Рад, что ты с нами, Кри, — сказал он ведьмаку.

— Я только укажу вам дорогу, — покачал головой Кри. Они были друзьями, и Кри доверял Грану, насколько доверял человеку, которого не видел уже много лет.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам вместе со своими людьми. Вряд ли гаэлы смогут оказать достойное сопротивление, особенно если ты будешь вместе с нами.

— Что мне в этом?

— Часть добычи и дружба Олгарфа, — Гран наклонился поближе к Кри и заговорил потише: — Открою тебе небольшую тайну, Кри. После этого похода, возможно, не все юты захотят вернуться в Ютландию. Олгарф второй сын Аттрога, и ему не видать земель в Ютландии. В поход отправились все самые верные ему юты, которые ходили с ним уже не в один поход. Олгарф выбрал также тех, у кого еще нет семьи или кому она уже надоела. Почему бы Олгарфу не обосноваться в Британии. Уже нимало ютов живут в Британских землях. Захвати Олгарф поселок гаэлов, и у него будут и рабы и земли, где он сможет обосноваться и одарить верных ему людей землей.

— А как же Аттрог?

— Не думаю, что старый вождь станет возражать. Потеря нескольких дюжин ютов ослабит его дружину, но он вскоре наберет себе новых людей. А сильный союзник в Британии, которому он сможет доверять, Аттрогу наверняка пригодится.

— И что ты хочешь от меня?

— Помоги нам захватить поселок. Подскажи, как лучше там обосноваться, помоги советом. Взамен ты получишь часть добычи и верного друга в виде Олгарфа, одного из Британских вождей. Что скажешь?

— Я должен поговорить со своими людьми, но, думаю, что они согласятся, — кивнул Кри.

— Вот и отлично, — Гран потер руки и довольно улыбнулся. — В Бьйоркщире ты всегда найдешь себе дом, где тебе будут рады.

Кри передал весло одному из ютов и сел рядом со своими спутниками. Кри объявил им, что их намерения немного изменились, и викинги не стали ему возражать. Северяне любили сражения и с радостью бросались в очередную битву чтобы ухватить свою долю добычи. Кри кивнул Грану, и ют довольно улыбнулся.

* * *


Драккары приближались к земле туманов, как часто называли Британию, и Кри велел сушить весла. У побережья стоял туман, и ведьмак не хотел приближаться к побережью, когда воды скрыты под туманом. Прибрежные воды были усеяны подводными скалами, и в тумане можно было потопить драккар, наскочив на скалы. Скоро ветер рассеял туман и Кри повел корабли к берегу. Солнце уже село, но луна давала достаточно света, кроме того, ночью гаэлы не заметят корабли викингов. Кри провел корабль сквозь скалы и пристал к известной ему бухте. Несколько ютов спрыгнули на берег и вытащили драккары на песок. Они подождали Олгарфа и, оставив небольшую охрану на кораблях, сошли на берег. Кри повел за собой викингов, показывая дорогу. Викинги высадились на изрядном расстоянии от поселка, который находился в отдалении от берега. Гаэлы занимались овцеводством и поэтому строили свои дома подальше от берега моря, откуда им грозила постоянная опасность в виде викингов.

Кри вывел викингов к поселку Бьйоркщир, и они остановились у опушки леса, спрятавшись за деревьями. Поселение было окружено земляным валом и стеной, за которой находились дома кельтов. Викинги спрятались в лесу, наблюдая за поселком. Часовые гаэлов не заметили викингов, не ожидая нападения, многие из них спали на посту. Рядом с Кри лег Олгарф, не спуская глаз с поселка. Викинги расположились напротив одних из ворот, спрятавшись за деревьями и кустами. Они старались не шуметь, чтобы не выдать себя гаэлам. В предчувствии схватки викинги сжимали рукояти топоров и радостно разевали рты. Кри видел, как горят глаза викингов, и наделся, что им хватит терпения, и они не выдадут себя раньше времени.

Приближался рассвет, и гаэлы начали просыпаться. Ворота раскрылись, и молодые пастухи начали выводить из поселка овец, гоня их на пастбище. Викинги подождали, пока из ворот выйдет несколько пастухов, и вскочили на ноги. С именем Одина на устах викинги побежали вперед, стремясь оказаться в поселке раньше, чем гаэлы закроют ворота.

Увидев бегущих в их сторону викингов, гаэлы запаниковали. Вышедшие из поселка пастухи побежали обратно, спотыкаясь о блеявших овец. Стражники пытались закрыть ворота, но им мешали овцы, которые в беспорядке топтались в воротах, не понимая, чего от них хотят люди. Несколько гаэлов бросались навстречу викингам, чтобы задержат их. Юты ворвались в ворота поселка, на бегу зарубив попавшихся на пути гаэлов. Пинками раскидав с пути овец, они уперлись плечами в ворота, не давая их закрыть. Бегущие позади ворвались в ворота, рубя топорами всех, кто пытался сопротивляться или оказывался на их пути.

С победными криками викинги ворвались в поселок. Юты врывались в дома, на ходу вышибая двери и убивая всех, кто пытался сопротивляться. У гаэлов не осталось никакой возможности победить. Тех немногих, кто пытался сопротивляться, немедленно убивали, не смотря, женщина это или мужчина. Кри шел по деревне, иногда заглядывая в дома. Один раз на него набросился молодой гаэл, но ведьмак обезоружил его и оглушил ударом кулака. Из домов начали доноситься крики насилуемых женщин. Внимание ведьмака привлекла небольшая толпа ютов. Подойдя к ним, Кри увидел, что у входа в один из домов встали три человека с оружием в руках. Старик, молодой мужчина и красивая девушка. У их ног уже лежало два тела. Викинги хотели покончить с ними, но их остановил окрик Олгарфа.

— Не трогать, девушка принадлежит мне! — огромный забрызганный чужой кровью викинг встал перед ними, сжимая в руках огромную секиру: — Сдавайся, ведьма, теперь ты принадлежишь мне! — крикнул он девушке. Кри видел, как горят желанием его глаза, когда он смотрит на гаэлку.

— Не бывать этому, чтобы свободная кельтка стала рабыней викинга! — запальчиво крикнул ее брат и кинулся на вожака. Олгарф, не сводя глаз с девушки, небрежно взмахнул секирой, и гаэл отлетел назад. Он упал у ног старика, и его отец с криком боли бросился к сыну. Грудь Марра была разрублена. Он кашлянул, и из его рта пошла кровь. Отец положил голову сына себе на колени и погладил его по голове.

— Подлый убийца! — в гневе закричала девушка. Она напала на викинга, и его глаза вспыхнули от ярости. Олгарф поднял над головой секиру, но Кри сбил его с ног и схватил девушку за руки. Она начала бешено сопротивляться, пытаясь вырваться, но ведьмак держал крепко. Олгарф вскочил на ноги, и Кри передал девушку в руки стоявших поблизости ютов.

— Я думал, она нужна тебе живой, — сказал ведьмак. Глаза Олгарфа Свирепого все еще горели яростным огнем, но постепенно он начал успокаиваться.

— Уведите ее, — велел он ютам.

Сражение уже закончилось, и юты начали собирать пленных гаэлов посреди поселка, сгоняя их в толпу. Когда собрались все викинги, перед пленниками встал Олгарф.

— Теперь вы все мои рабы! — громко объявил им Олгарф. — Отныне поселение Бьйоркщир принадлежит мне. Те из ютов, кто захочет остаться, станут его хозяевами, — сказал он, обращаясь уже к викингам: — Остальные смогут взять один из драккаров и вернуться в Ютландию со своей долей добычи. Заприте рабов, мы разберемся с ними позже.

Юты заперли пленников в одном из хлевов и выставили небольшую охрану. Нескольких мальчишек выпустили и велели им собрать разбежавшихся овец. Олгарф занялся дележом добычи, принимая поздравления и заверение в верности от викингов, которые хотели остаться в Британии. Вечером Олгарф собрал совет, состоявший из его ближайших людей и ведьмака.

— Захват поселка прошел удачно, — улыбнулся Гран. — Мы потеряли лишь шестерых убитыми и несколько раненых, но никого тяжело. Я говорил с людьми, около половины согласны остаться и признать тебя своим вождем.

— Хорошо, — кивнул Олгарф. — Остальные пусть забирают драккар и убираются.

— Я думаю, что тебе тоже стоит вернуться с ними, — сказал Кри.

— Зачем?

— Оставь часть своих людей обустраивать поселок, а с другими навести отца. Объяви ему о своем решении остаться здесь. Он не станет возражать. Предложи другим ютам и их семьям вернуться вместе с тобой в Британию. Думаю, найдутся еще желающие. Если их будет немного, собери еще людей в Ютландии, а по пути назад соверши еще один набег, чтобы захватить побольше добычи. Тогда у тебя будет уже достаточно людей, чтобы прочно обосноваться в Британии, и удержать свои земли.

— Я знал, что ты нам пригодишься, Кри, — потер руки Гран. — Это хорошая мысль. Что скажешь, Олгарф?

— Да, еще дружинники мне могут пригодиться. А удачный набег укрепит мое положение среди них. Так и поступим.

Юты остались обсуждать свои дела, и Кри оставил их, объявив, что на рассвете покинет деревню. Ведьмак прошел к хлеву, где держали пленников. Юты пропустили его, и Кри вошел внутрь.

— Иди со мной, — велел он Карму Справедливому, когда нашел главу поселения. Старый гаэл покорно пошел следом за ведьмаком.

— Где моя дочь Мойра? — спросил старик, когда они отошли в угол хлева, где их разговор не слышали остальные гаэлы.

— Если ее здесь нет, то это значит, что Олгарф велел отвести ее в свои покои. Теперь она станет его собственностью. Смирись с этим, Карм. Теперь вы рабы ютов. Чем быстрее вы с этим смиритесь, тем легче будет ваша судьба.

— Стать рабами волков с севера, да лучше умереть! — запальчиво воскликнул старик.

— И умрете, если не подчинитесь. Ты, ваши женщины, дети, такую судьбу ты желаешь своим людям? — Карм опустил голову, и Кри увидел, что его слова сломили старика: — Помоги им смириться с судьбой. Те гаэлки, которые выйдут замуж за ютов, станут матерями их сыновей. Юты хорошо заботятся о женах и рабах, если они верно им служат. У вас нет выбора. Но я пришел к тебе не за этим. Мне нужен друид. Не живет ли поблизости от вас какой-то колдун?

— Зачем тебе друид, разбойник?

— Не твое дело, старик. Если не хочешь, чтобы твои люди начали умирать прямо сейчас, отвечай на вопрос, — прорычал Кри, и его рука потянулась к рукояти меча.

— Неподалеку живет один колдун, не знаю, друид он или нет, — ответил Карм, с ненавистью глянув на ведьмака.

— Как его найти?

— Выйдя из поселения, иди на запад. Туда ведет небольшая звериная тропа. Дойдешь до высокой горы, она здесь единственная, не пропустишь. У подножия горы повернешь на юг. Колдун живет на другой стороне горы.

— Хорошо, — Кри развернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из хлева. Ранним утром, даже не попрощавшись с Олгарфом, викинги покинули поселок.

* * *


Викинги пробирались сквозь лес, направляясь к колдуну. Они со смехом обсуждали вчерашнюю битву. Северяне несли с собой мешки, набитые добычей. Раненых среди них не было, и набег прошел для них легко. Стоило лишь несколько раз взмахнуть топорами и набить добычей свои мешки.

В Британии снега уже растаяли, хотя иногда викинги видели небольшие поляны, покрытые снегом. Викинги дошли до горы, о которой упоминал Карм, и свернули на юг. Харм зверобой остановился и наклонился, изучая землю.

— Что-то нашел? — спросил его Кри.

— Да, — Харм встал на ноги и поднял небольшой обрывок платья. — Недавно здесь проходила какая-то девушка. Похоже, она бежала из поселка Бьйоркщир, незадолго после полуночи. Она идет впереди нас, похоже, тоже направляется к друиду.

— Ты уверен?

— Да, я заметил несколько следов, но не был уверен чьих. Теперь я знаю.

— Это плохо. Держите оружие наготове.

Викинги обнажили оружие и пошли дальше, настороженно озираясь. Кри внимательно оглядывал землю и тоже заметил несколько следов. Они заметили дым, и Кри велел замедлить шаг. Викинги осторожно приблизились к дому колдуна. Небольшой дом с покрытой мхом крышей казался частью леса. Он стоял посреди дубовой рощи, сливаясь с деревьями, и казался их неотъемлемой частью. Лишь дым, идущий из каменной трубы, говорил, что это творение человеческих рук, а не природы.

— Подождите меня здесь, — велел Кри. Ведьмак осторожно приблизился к дому, бесшумными шагами подойдя к окну. Он услышал голоса. Женщина и мужчина спорили о чем-то. Голос девушки показался Кри знакомым, и он напряг слух, подслушивая их разговор. Они говорили на кельтском языке, с которым Кри был хорошо знаком.

— Я отомщу этим викингам, — голос девушки кипел от гнева. — Они убили моего брата и должны умереть.

— Это не лучший выход Мойра. Месть ведет лишь к мести. Убийство одного человека повлечет за собой лишь еще больше смертей.

— Мне это безразлично, Сталлахейм. Они убили моего брата и захватили мой дом. Эти северные разбойники сделали из моих родных и друзей рабов. Они бессердечны и жестокие звери, достойные лишь смерти.

— И что ты намерена делать?

— Не знаю, но я должна отомстить и освободить свой народ.

— Если у тебя нет армии, способной победить ютов, то советую забыть об этом, — сказал Кри, открывая дверь в дом. С криком ярости Мойра бросилась на ведьмака, но он с легкостью перехватил ее руку с ножом и толкнул ее обратно. Друид остался спокойно сидеть за столом, не сделав даже попытки встать.

— Успокойся, Мойра, — велел он, и девушка остановилась, с ненавистью глядя на ведьмака. Кри с интересом посмотрел на колдуна. Он был скорее похож на викинга, чем на колдуна, каким его себе представляют люди. Огромного роста, с покрытыми огромными мышцами руками. Под его широкой рыжей бородой Кри заметил тяжелую золотую цепь, висящую на его шее. Друид сидел за столом, с интересом разглядывая ведьмака.

— Полагаю, ты знаменитый колдун?

— Меня зовут Сталлахейм. И не думал, что я настолько знаменит.

— Нам нужна твоя помощь, Сталлахейм, — усмехнулся Кри. — Насколько я вижу, ты друид.

— Был друидом, — поправил его Сталлахейм. Он встал на ноги и снял с огня котелок с водой, после чего налил воду в две кружки, стоявшие на столе. По хижине распространился приятный запах мяты и других трав:

— Твой чай готов, — сказал друид, обращаясь к Мойре. Девушка села на свое кресло и обхватила руками дымящуюся кружку.

— Что значит, был друидом?

— Это длинная история, — покачал головой Сталлахейм.

— А я никуда не спешу, как и мои друзья, — Кри махнул рукой, и к дому подошли викинги. Они вошли в дом, подозрительно осматриваясь. Мойра зашипела, но Сталлахейм остался спокойно сидеть за столом. Глаза викингов округлились от удивления, когда они увидели Мойру.

— Хуже даже быть не могло, — проворчал Ярвальд мрачный. Силфан шепнул Каликорору, кем является девушка, так как грек ни разу ни видел ее и не знал, кто она.

— Как я уже говорил, ты поможешь нам, друид, — сказал Кри, решив поговорить о Мойре позже. — Мне нужна помощь друидов, и ты проводишь нас к вашему совету.

— Я уже больше не друид, — покачал головой Сталлахейм. — Когда-то был им, но меня изгнали из клана.

— Почему?

Глаза Сталлахейма погрустнели, но он ответил:

— Это было много лет назад, когда я стал одним из друидов. Но я полюбил одну девушку. Она была христианкой, и ответила мне взаимностью, но потребовала, чтобы я принял христианство и женился на ней по их обрядам. Я тогда был еще молодым и согласился. Друиды решили, что я их предал, и изгнали меня из клана. Со временем мои чувства к девице охладели. Мне недоставало общества друидов, деревьев и чувства единства с ними. Моя жена не разрешала мне изучать магию, говоря, что это противно богу и является ересью. Я не выдержал и бежал от нее. Перебравшись в Каледонию, я скрылся от друидов. Как видишь, я изгнанник для них, и не смогу помочь вам.

— Предоставь это решать мне, — усмехнулся Кри. — Провести меня и представить совету друидов ты можешь, а большего мне и не надо.

— С чего ты решил, что они станут помогать тебе, или даже слушать?

— Меня зовут Кри ведьмак. Не беспокойся, я смогу убедить их.

— Чтобы найти друидов, нам придется отправиться в южную часть Британского острова, — покачал головой Сталлахейм. — Я не собираюсь предпринимать подобное путешествие.

— У тебя нет выбора, друид.

— Вы не боитесь моего проклятия? Не сомневайся, у меня хватит сил, чтобы наложить на вас заклятие, — к его удивлению, викинги рассмеялись, услышав слова друида.

— Мы уже прокляты, колдун, — сквозь смех ответил Кри. — Поэтому нам и нужна помощь друидов. Среди нас ведьмак и жрец древней богини. Неужели ты думаешь, что твои угрозы способны испугать нас?

Сталлахейм погладил бороду и свысока поглядел на викингов. Его было нелегко смутить, хотя ведьмаку это удалось.

— Я помогу вам, но сначала вы поможете мне доставить Мойру в безопасное место.

— Безопасное место, — воскликнул Стигмут. Несмотря на то, что Кри и Сталлахейм говорили на кельтском языке, все викинги понимали их разговор. — Да ее нужно выдать Олгарфу. Ют наверняка последует за нами, и нам несдобровать, если он найдет ее среди нас.

— Олгарф не оставит ее побег, — согласился с ним Ярвальд. — Я согласен со Стигмутом, от девчонки у нас будут одни неприятности, — викинги согласно заворчали. Силфан перевел разговор Каликорору, который не владел кельтским, и объяснил жрецу роль девушки.

— Как ты сбежала? — спросил Мойру Кри.

— Я оглушила этого борова кувшином и связала. Выбраться затем из дома и из родного поселка было не трудно.

— Куда ты собираешься ее отвести? — спросил Кри.

— В двух днях пути отсюда находится поселение ее жениха, вождя саксов Гутхейна.

— Мне знакомо это место, — кивнул Кри. — Если мы отведем Мойру к Гутхейну, то ты отведешь нас к друидам, так?

— Да.

— Тогда решено, но нам нужно уходить прямо сейчас.

Викинги не стали возражать. Признавая главенство Кри, они оставляли ему большую часть решений, за время их пути научившись доверять ведьмаку.

— Олгарф немедленно кинется в погоню, как только сможет, — добавил Кри, чтобы заставить Сталлахейма поторопиться.

Друиду не потребовалось много времени на сборы. Он захватил небольшую сумку с вещами, тяжелое копье, и они покинули дом колдуна.

* * *


Олгарф лежал на полу комнаты и яростно рычал, пытаясь освободиться. Кляп не давал ему позвать на помощь. Мойра умело связала викинга, и ют не мог порвать путы, несмотря на всю свою силу. Викинг заворочался на полу, представив себе позор, когда его люди увидят его связанным на полу дома. Беспомощного и упустившего добычу. В сердце каждой женщины сидит демон. Когда Олгарф пришел к ней, Мойра притворилась, что рада его появлению. Она сама налила ему в кружку пива и помогла снять сапоги. Мойра выпила вместе с ним, и Олгарф забыл обо всем на свете. Красота девушки и ее улыбка туманила юту голову не хуже эля. Но стоило ему отвернуться, как она разбила о его голову кувшин. Ют пошатнулся, и Мойра схватила один из стульев и несколько раз ударила им викинга по голове. Очнувшись, Олгарф обнаружил, что он связан и с кляпом во рту. Никто не посмеет его упрекнуть, но его люди навсегда запомнят это, за его спиной улыбаясь и шутя. Этот остров приносил ему одни унижения. Стрела, в прошлый раз, и теперь этот позор. Олгарф вспомнил Мойру, и его кровь закипела от желания. Одна лишь мысль о ней заставила викинга застонать от страсти. Он вспомнил, что она убежала, и его охватило бешенство. Викинг попытался разорвать путы, но они впились в его тело, оставляя кровоточащие следы.

— Какое милое зрелище, — усмехнулся за его спиной женский голос. Олгарф перекатился и налитыми кровью глазами уставился на женщину. Высокая, в панцире и с длинным мечом на боку, она была ослепительно красива. По ее плечам рассыпались длинные волосы цвета золота, а во время улыбки стали видны ровные, белые зубы. Викинг не заметил, как она появилась, но он узнал одну из валькирий и не удивился ее внезапному появлению.

Олгарф замычал, пытаясь что-то сказать, и валькирия засмеялась.

— Какое милое мычание, ты, наверное, потерял дар речи при виде меня, — валькирия встала и прошлась по комнате, дразня викинга. Викинг заворочался, пытаясь проследить за ней взглядом. Валькирия наклонилось, и вынула из его рта кляп.

— Освободи меня, валькирия, — немедленно потребовал ют, но валькирия лишь рассмеялась.

— Освободить? Зачем? Ты мне нравишься таким намного больше, — Олгарф яростно выругался, и валькирия пригрозила ему пальцем: — Не шуми, милый. Или ты хочешь, чтобы твои люди увидели своего вожака, связанного и беспомощного, на полу его спальни?

— Чего ты хочешь, валькирия?

— Всего лишь помочь тебе. Знай же, что Кри ведьмак и его люди увели у тебя эту девушку. Они ждали ее снаружи и увели ее с собой, как только она убежала от тебя.

— Предатели, я вырву их сердца, — Олгарф начал извиваться на полу, но путы держали крепко.

— Я помогу тебе найти их, — валькирия склонилась к лицу Олгарфа. — Девица меня не интересует, но как только ты поймаешь этих северян, то принесешь их в жертву Одину.

— Да. Их смерть будет долгой и мучительной на алтаре Вотана.

— Хорошо. Можешь называть меня Астанхейм, — валькирия вынула из-за пояса нож и перерезала его путы. Олгарф сел, потирая затекшие руки.

— Благодарю тебя, Астанхейм.

— Твоя благодарность выразится в сердцах этих мужчин, которые ты возложишь на алтарь Одина.

— Да будет так, — Олгарф Свирепый вскочил на ноги и распахнул дверь своей комнаты. Валькирия услышала его громкий голос, который созывал ютов и сыпал проклятия.

* * *


Обернувшись, Кри заметил полосу дыма, слишком большую, чтобы быть дымом, идущим от костра.

— Похоже, ты лишился своего дома, друид, — сказал Кри Сталлахейму. Они отошли не слишком далеко от дома, и ведьмак выругался. Юты выследили их намного быстрее, чем он рассчитывал. Сталлахейм обернулся и печально покачал головой, но ничего не сказал. Друид прибавил шагу, понимая, что встреча с ютами может закончиться лишь их гибелью.

Бывший друид вел северян хорошо знакомыми лесными тропами, выбирая самый короткий и удобный путь. Он уверенным и широким шагом проходил через лес, и Кри иногда казалось, что сами деревья расступаются перед ним. Несмотря на огромный рост и кажущуюся неуклюжесть, Сталлахейм шел, не оставляя за собой следов и передвигаясь при этом почти бесшумно. Они шли вперед до поздней ночи, за день сделав лишь несколько коротких остановок. Викинги привыкли к долгим переходам, но Мойра к концу дня выбилась из сил, и несколько раз Сталлахейм брал ее на руки и нес. Огромный друид почти не чувствовал веса девушки, при этом его шаг оставался таким же легким и бесшумным. Каликорор тоже устал и стер до крови ноги, но сжимал губы и заставлял себя идти вперед.

Уже после захода солнца они остановились у подножия высокого дерева. Викинги сели на землю, вытянув усталые ноги. Мойра уже спала на руках Сталлахейма, устав за дневной переход, и друид осторожно положил ее на землю. Стигмут хотел разжечь костер, но ведьмак запретил это делать, опасаясь, что их смогут заметить юты.

— Оставайтесь здесь, — велел Кри. — Я пойду, посмотрю, где находятся юты, и сколько их.

Кри взял с собой только меч и бесшумной тенью скользнул в лес. Ведьмак двигался по лесу пригнувшись и скользя от дерева к дереву. Не успев отбежать и на тысячу шагов, он услышал треск веток под ногами викингов. Затаившись в тени дерева, он увидел преследующих их ютов. Впереди шел Олгарф Свирепый с мрачным выражением на лице, а рядом с ним шла валькирия. Кри захотелось выругаться, когда он заметил идущую рядом с викингом женщину. Оценив численность ютов примерно в пять десятков, Кри побежал обратно.

Продолжая соблюдать осторожность, Кри побежал назад к своим спутникам. Викинги сидели на том же месте. Они как раз заканчивали есть, когда появился Кри.

— Быстрее, — зашептал Кри. — Юты в нескольких сотнях шагов за мной. Надо уходить отсюда, но нам нужно вначале задержать их.

— И что ты предлагаешь? — осведомился Ярвальд мрачный.

— Устроим засаду. Они не ожидают, что мы нападем на них. Нападем, убьем сколько сможем и отступим. Мне понадобятся несколько человек. Остальные с Мойрой и Каликорором пойдут вперед, а мы их догоним. Кто остается?

Викинги переглянулись. Они понимали, что это самоубийство, но другого выбора они тоже не видели.

— Я останусь, — Сталлахейм сжал рукоять копья и посмотрел в глаза Кри. Ведьмак хотел возразить, не желая подвергать опасности жизнь друида, но кивнул. Ему был нужен любой человек.

— Я тоже, — Хьярелл медведь поднял свой топор и попробовал ногтем остроту его лезвия.

— И я, — Хьярм толстощекий мрачно кивнул, и Силфан встал рядом с ним с тяжелым вздохом.

— Я тоже.

Ведьмак согласно кивнул:

— Этого должно хватить. Остальные пусть забирают наши вещи и идут вперед.

Викинги передали свои мешки, и остальные пошли вперед.

— Спрячьтесь, нападаем по моему сигналу, — велел Кри. Викинги и друид скрылись среди деревьев, а Кри залез на дерево, под которым они отдыхали. Ведьмак спрятался в его листве и осмотрелся. Викинги затаились среди деревьев. Кри знал, где они находятся, лишь потому, что видел, как они прятались.

Ведьмак спокойно сидел на дереве, ожидая, когда появятся юты. Уже сотни подобных засад были за его спиной, и еще одна не заставляла его в ожидании битвы сжимать рукоять меча. Прошло немного времени, и юты появились из-за деревьев. Заметив следы стоянки, они остановились.

— Похоже, здесь они отдыхали, — двое ютов внимательно осмотрели землю. Олгарф и валькирия стояли неподалеку, но не приближались. Кри пожалел, что они не подошли поближе. Убей он Олгарфа, и юты, возможно, отступили бы.

— Они ушли совсем недавно, — сказал один из следопытов. — Скоро мы догоним их.

— Хорошо, — Олгарф погладил рукоять своей секиры. Еще несколько ютов подошли к дереву, и Кри спрыгнул с дерева с волчьим воем на губах. Еще на лету Кри рассек шею одного из ютов. Приземлившись на ноги, Кри кувырнулся вперед и оказался среди врагов. Ведьмак взмахнул мечом, и еще двое ютов умерли, не успев понять, кто на них напал.

С боевым кличем викинги появились из-за деревьев и напали на ютов. Сталлахейм выкрикнул заклинание, и вокруг северян задвигались ветки деревьев, добавляя паники. Хьярелл разрубил шлем и череп под ним и, отбросив ногой тело юта, вытащил свой топор из раны. Хьярм разрубил кольчугу и грудную клетку ближайшего к нему юта, а Силфан пронзил мечом горло следующего. Юты опомнились и взревели от ярости, перейдя в наступление. Кто-то нанес удар секирой, целясь в Кри, но ведьмак с легкостью увернулся. Краем глаза он видел, как Силфан отбивает удары ютов и пронзает мечом чье-то сердце, несмотря на кольчугу, одновременно удерживая Хьярма и не давая ему врубиться в ряды ютов.

Олгарф размахивал над головой огромной секирой и трубил, как раненый лось, требуя, чтобы его люди убили всех врагов, не щадя собственных жизней. Хьяреллом овладело безумие берсеркера, он врубился в ряды ютов, и после каждого его удара падал убитый враг, разрубленный страшным ударом. Сталлахейм проткнул своим копьем горло какого-то юта, и, выдернув из раны копье, повернулся к следующему. Кри пригнулся, уходя от удара секирой, и подрубил ноги юта. Затем он отскочил назад, избежав сразу двух ударов.

Хьярелл рассек почти надвое очередного противника, но замешкался, высвобождая застрявший топор. Один из ютов нанес ему удар со спины, и перерубил Хьяреллу позвоночник. Не чувствуя боли, викинг упал. Он попытался встать и взять в руки свой топор, и ют нанес ему еще один удар, разрубивший Хьяреллу голову.

Копье Сталлахейма скользнуло по кольчуге огромного юта, но не причинило ему вреда. Ответным ударом северянин разрубил друиду голову. Магия друида перестала действовать, и шевелящиеся ветки замерли.

— Уходим! — крикнул ведьмак, видя, что удача отворачивается от них. Силфан схватил Хьярма за плечо и потащил викинга в лес. Хьярм ругался, желая продолжить битву. Силфан отбил меч юта, нацеленный в голову Хьярма, тем же движением перерезав юту горло. Он ударил его ногой, и мертвец повалился под ноги бегущим позади, давая им время скрыться.

Кри ударил крест-накрест, заставляя ютов отступить. Кто-то зашел к нему сзади, но ведьмак почувствовал противника. Пригнувшись, он избежал удара, который должен был отрубить ему голову. Кри схватил юта за горло и толкнул его на остальных. Сделав кувырок, он вышел из рядов ютов и побежал в лес. Юты не последовали за ними, опасаясь засады.

Кри побежал за своими спутниками. Вскоре он нагнал Силфана и тяжело дышавшего Хьярма.

— Это задержит их, но ненадолго. Придется идти всю ночь, — викинги согласно кивнули и поспешили, чтобы догнать остальных.

Вскоре они нагнали своих спутников. Увидев, что вернулись лишь трое, Мойра всхлипнула.

— Что случилось, где Сталлахейм?

— Мертв, — коротко ответил Кри. — Придется бросить все вещи и идти как можно быстрее, надеясь, что достигнем поселения саксов раньше, чем нас догонят юты.

— С ними была одна из валькирий, — добавил Хьярм.

— Все хуже и хуже, — проворчал Ярвальд.

— Бросить добычу, — возмутился Стигмут.

— Лучше бросить добычу, чем потерять жизнь, — ответил ему Кри. — Бросайте все, кроме оружия, и пошли. Юты наступают нам на пятки, и мы лишь зря тратим время.

Северяне подчинились, с сожалением посмотрев на свои мешки. Несмотря на смерть Сталлахейма, Кри был полон решимости доставить Мойру в безопасность. Верность своему слову была для ведьмака священной.

Викинги продолжили путь, но теперь их вел за собой Кри. Лишь один раз спросив Мойру, в каком направлении надо идти, он пошел впереди, указывая остальным дорогу. Кри вел их вперед без остановок. Ведьмак знал, что лучше устать по пути и сбить до крови ноги, чем встретиться с ютами и потерять жизнь. Неполная луна и звезды освещали им путь. Люди часто спотыкались о корни деревьев. Мойру начало шатать от усталости. Девушка шла пошатываясь и почти ничего не понимая от усталости. Полночь давно миновала, и все устали. Мойра споткнулась о небольшую яму и едва не подвернула ногу. Видя, что девушка уже почти выбилась из сил и готова упасть на землю, отказываясь вставать, Кри взял ее на руки. Мойра попыталась возражать, но слишком устала даже для этого. Девушка мало весила, но все же ее вес затруднял движения ведьмака, но Кри заставлял себя идти вперед. Каликорор тоже устал. Темные деревья сливались перед его глазами. Скоро должен был наступить рассвет, но все еще было темно, и ночь властвовала в лесу. Грек не был изнеженным горожанином, но целый день и вся ночь в пути и без сна подорвали и его силы. Ноги грека давно сбились до крови, и каждый шаг доставлял ему боль. Каликорор тоже шатался и спотыкался там, где в начале пути не заметил бы даже препятствия. Он шел последним, и лишь его сила воли заставляла жреца продолжать путь. Перед его затуманенными глазами мерно покачивалась широкая спина викинга. Медленно она начала удаляться, и Каликорор начал отставать. Ему хотелось присесть и отдохнуть хотя бы одно мгновение. Жрецу казалось, что он садится и отдыхает, усталость уходит, и его глаза начали закрываться. Каликорор тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он прибавил шаг, стремясь нагнать остальных. За его спиной мелькнула тень, и Каликорор почувствовал, как что-то теплое течет по его спине. Он даже не почувствовал боли, когда когти Снежаки сзади разодрали ему спину и добрались до сердца. Каликорор упал, и Снежака победно взвыла. Викинги обернулись и схватились за оружие. Заметив Снежаку, Кри выругался. Мойра открыла глаза, заснув в руках Кри, и, увидев Снежаку, пронзительно закричала от ужаса. Кри поставил девушку на землю и обнажил меч. Он шагнул навстречу чудовищу. Снежака заурчала, и Кри показалось, что она смеется над ним. Снежака подхватила тело Каликорора и бросила его в викингов. Кри отвел от нее взгляд, смотря, как тело Каликорора падает у их ног. Когда он снова поднял глаза, Снежака уже исчезла.

— Что это было? — спросила перепуганная Мойра.

— Наше проклятие, — ответил Кри. Его взгляд был мрачен, и в глубине его глаз горела ярость. — Будьте осторожнее, — велел он викингам.

Северяне продолжили путь, сжимая рукояти клинков и осматриваясь. Вскоре усталость начала одолевать и их. Викинги шли, опустив головы, стараясь лишь идти поближе друг к другу.

Рассвет застал уставших викингов за небольшим привалом. Устав и замерзнув, викинги позволили себе небольшой отдых, после чего Кри погнал их дальше. Мойра пыталась идти сама, но быстро уставала, и Кри приходилось нести ее на руках.

Ближе к полудню густой лес стал реже, и начали появляться признаки человеческого присутствия. Почти спящие на ходу викинги устроили привал. Юты не показывались, и хотя Кри и не надеялся, что они оставят погоню, появилась надежда, что они дойдут до саксов раньше, чем их настигнут юты. Кри прислонил голову к стволу дерева, когда услышал чьи-то шаги. Он велел остальным молчать, и викинги затаились среди деревьев. Мимо них прошел мальчик. Маленький сакс играл в лесу, не подозревая о присутствии викингов. Он радостно запрыгал на одной ноге, подпевая себе под нос. Кри вышел из-за дерева и улыбнулся. Мальчик остановился и открыл от удивления рот. При виде того, как из-за деревьев появляются викинги, он захотел бежать, но его остановил голос Кри.

— Я бы не стал убегать. Мне не хочется догонять тебя и отрывать тебе уши, — мальчик испуганно замер на месте, и Кри продолжил: — Ты ведь из селения Гутхейна сакса. Мы идем к нему. Ты проводишь нас туда.

Мальчик кивнул, и Кри усмехнулся.

— Как тебя зовут?

— Фрид, сын Горта.

— Показывай путь, Фрид, сын Горта.

Мальчик пошел впереди, и северяне последовали за ним. Ноги Мойры начали кровоточить, и при каждом шаге девушка кусала губы от боли. Вскоре Мойра споткнулась, и Кри снова взял ее на руки. Вскоре викинги увидели обработанные поля. Несколько саксов заметили их и бросили работу в полях, прячась или убегая от викингов. По мере приближения к поселку им встречалось все больше людей. Мальчик шел впереди, гордый своей ролью проводника. Поселок саксов был окружен деревянной стеной, построенной из ровно подогнанных бревен. Когда они подошли к воротам, их встретила вооруженная толпа.

Прикрывшись большими, круглыми щитами, большинство саксов вооружились копьями. Почти каждый из них имел при себе скрамасакс — длинный нож, почти меч, который являлся самым распространенным оружием среди саксов. Лишь немногие воины носили небольшие шлемы, но большинство было без доспехов. Саксы очень редко сражались в доспехах, так как лишь самые богатые среди них могли позволить себе кольчуги, которые в отличие от кольчуг викингов были небольшого размера и доходили лишь до пояса. Кри вышел вперед, с Мойрой на руках, и из рядов саксов вышел Гутхейн сакс. При виде сакса глаза Кри потемнели от ярости, но он сохранил невозмутимое лицо. Сакс не изменился за последние годы. В грязной поношенной одежде, с неровной щетиной, он мало походил на вождя. В его ножнах был меч из узорчатой стали. Крепкая сталь с рисунком, идущим по всей длине меча, изделие лучших саксонских кузнецов. Такие мечи ценились на вес золота и дороже и передавались среди саксов по наследству. Короткие пальцы Гугхейна, с грязными обломанными ногтями, сжимали рукоять меча, но он не сделал попытки обнажить оружие. При виде Кри Гутхейн улыбнулся, продемонстрировав пожелтевшие зубы, среди которых нескольких недоставало.

— Кри, мой старый друг. Что привело тебя в мой гостеприимный дом? — Кри с трудом сдержался от гневного ответа. Почти шесть лет назад Кри помог Гутхейну захватить этот поселок. Теперь поселение Гутхейна было самым крайним из саксонских поселений на севере Британии. Ранее оно принадлежало гаэлам, которые успешно отбивали набеги пиктов, населявших большую часть Британии, а также ютов и англосаксов, которые все время пытались захватить новые земли. Кри провел саксов Гутхейна лесными и горными тропами и помог захватить поселок, но, когда настало время расплачиваться, саксы обнажили против него мечи. Кри удалось бежать, но, преследуемый саксами, он был вынужден покинуть Британию. Обычно ведьмак всегда возвращался, чтобы отомстить предавшим его работодателям, но у него появилась другая работа, а потом он забыл о предательстве Гутхейна. Теперь застарелая ненависть и ярость возникла с новой силой, но Кри подавил ее.

— Привел к тебе твою невесту, — Гутхейн посмотрел на девушку, лежавшую в руках Кри, и с удивлением узнал Мойру. Он сделал знак своим людям, и Кри передал им девушку.

— Что произошло?

— На поселение Бьйоркщир напали юты и захватили его. Они идут за нами по пятам, и я бы посоветовал тебе собирать своих людей.

Гутхейн ненадолго задумался:

— Хорошо, — сакс повернулся к своим людям и прикрикнул на них: — Собирайте всех, мы выступаем навстречу ютам.

Несколько саксов побежали обратно в поселок. Сборы саксов не заняли много времени. Среди варваров каждый мужчина был воином, а враждебно заселенная местность держала их в постоянной готовности сражаться за свою жизнь. Вскоре две сотни саксов собрались, чтобы выступить навстречу викингам. К Гутхейну подбежал испачканный землей сакс и заговорил, тяжело дыша после бега:

— Гутхейн, я видел толпу ютов, они идут с запада.

— Похоже, ты не соврал, Кри. Как далеко они находятся?

— Скоро достигнут полей с пшеницей.

— Проклятие Вотана, — выругался Гутхейн. — Выступаем немедленно, идем бегом. Кри, ты и твои люди пойдут вместе со мной. Будете сражаться в первых рядах, чтобы я мог вас видеть.

Кри хотел отказаться. Он, как и викинги, устал после долгого перехода, но тогда Гутхейн заподозрил бы их в предательстве, и ведьмак только кивнул. Саксы побежали вперед медленной трусцой. Застонав от одной мысли, что им придется возвращаться, викинги побежали вместе с ними. Саксы бежали молча, чтобы по возможности дольше скрывать свое присутствие. Гутхейн спешил, чтобы сразиться с викингами в лесу, иначе ему пришлось бы сражаться на собственных полях, недавно засеянных зерном. Викинги тяжело дышали, но продолжали бежать. Небольшой отдых у поселка позволил им немного восстановить свои силы. Саксы увидели ютов, когда они выходили из леса. Закричав, саксы беспорядочной толпой набросились на ютов. Викинги замерли от неожиданности, но затем раздался голос Олгарфа, отдававший приказы. Викинги поспешно сомкнули ряды и встретили саксов ровными рядами.

Саксы с разбегу сумели сломить неплотные ряды викингов и врубились в их строй. Раздались крики ярости и лязг стали. Топоры и секиры врубились в щиты и человеческую плоть, дробя кости и щедро проливая кровь. Юты устали после долгого пути, но ярость придала им сил, и, перехватив поудобнее свои секиры, они перешли в нападение и врубились в ряды саксов. Кри видел, как его спутники сомкнули свои ряды, принимая на себя атаку ютов. Заработали мечи и секиры, но они удержали волну ютов. Саксы набросились на северян, поражая их копьями и скрамасаксами, но неся при этом тяжелые потери от секир северян. Кри искал глазами Олгарфа, сражаясь рядом с Гутхейном в первых рядах. Сакс прикрывался обитым железом щитом, с металлическим умбоном в центре, умело орудуя своим мечом. Кри разрубил шлем и череп юта, и перед ним, разбросав с дороги саксов, появился Олгарф Свирепый. Огромный ют отбросил в сторону свой щит и схватил свою секиру обеими руками. Кри нанес удар одновременно с Олгарфом. Их клинки встретились в воздухе, и меч ведьмака разлетелся на куски. Несколько кусков порезали лицо ведьмака, но он не заметил этого.

Олгарф замахнулся секирой, чтобы покончить с ведьмаком, но Кри закрыл своим щитом Гутхейн. Секира Олгарфа отскочила от металлического умбона в центре щита, и Гутхейн нанес ответный дар. Его меч рассек кольчугу викинга, но не задел тела. Олгарф пошатнулся и отступил назад. Сражение разъединило их, и Кри подхватил с земли чье-то копье. Его спутники остановили атаку ютов, при этом пал Ярвальд, но бешеная атака ютов захлебнулась. Кри увернулся от удара меча и пронзил копьем живот юта, выпустив ему внутренности. Вытащив из раны копье, он снова увидел Олгарфа. Двумя ударами викинг раскидал саксов, стоявших на его пути, и с бешеным криком атаковал ведьмака. Кри метнул копье, но ют с поразительной для огромного тела ловкостью уклонился в сторону. Копье пролетело мимо цели, и ют нанес удар. Кри отступил на шаг назад, но споткнулся о чье-то тело и упал на спину. Огромный ют возвышался перед ним, и Кри увидел, как он поднимает секиру для последнего удара. За спиной Олгарфа размытой тенью мелькнул меч, и голова юта упала на землю. В воздух ударил фонтан крови из разрубленной шеи, и тяжелое тело юта упало на Кри. Ведьмак охнул, когда на него упало тело Олгарфа, и в следующий миг увидел улыбающегося Гутхейна.

— Стареешь, Кри, раньше какого-то юта было бы мало, чтобы прикончить тебя, — Гутхейн сакс помог отбросить в сторону тело юта и протянул ведьмаку руку. Кри взял предложенную ладонь, и сакс помог ему подняться.

— Моложе не становлюсь, — проворчал Кри и огляделся.

Ряды ютов окончательно смешались. Викинги возвышались над саксами подобно скалам. Они не отступали, но падали, окруженные врагами и пронзенные десятками копий. Перед смертью они успевали убить двух, а то и трех врагов, но саксы брали верх, добивая северян.

Силфан отвел в сторону удар меча и разрубил лицо юта. Его взгляд при этом неотступно следовал за валькирией. Астанхейм, умело пользуясь своим мечом, прорубила себе дорогу к лесу. Валькирия видела, что битва проиграна, и бежала, стараясь незаметно покинуть поле битвы.

Силфан побежал в сторону леса, обойдя стороной сражающихся. Он побежал по лесу, стараясь опередить валькирию. Силфан верно рассчитал путь воительницы и заградил ей дорогу.

— С дороги, смертный! — крикнула валькирия, заметив человека. — Не то поплатишься своей жизнью.

Силфан лишь усмехнулся, и валькирия нанесла удар мечом. Силфан шагнул в сторону и его ответный удар отрубил валькирии руку. Астанхейм упала на колени, держась за поврежденную конечность. На ее глазах мелькнули слезы.

— Меня зовут Силфан Чужеземец, — прошептал ей на ухо Силфан. В глазах валькирии мелькнул страх, но затем меч Силфана отрубил ей голову. Силфан посмотрел на тело валькирии и пожал плечами. Возвращаясь, он заметил знакомый мешок, брошенный ютами. Чужеземец поднял его и, заглянув внутрь, обнаружил, что он набит брошенной ими добычей. Взвалив мешок на спину, Силфан, довольно насвистывая, присоединился к викингам.

Битва уже закончилась, и саксы осматривали карманы ютов. Слишком усталые для грабежа, викинги сидели на земле. Каждый из них получил раны, и погиб Ярвальд мрачный.

— Хорошо, что ты оказался поблизости, — сказал Гутхейн, обращаясь к Кри. — Без твоих людей было бы намного сложнее победить.

— Твоя правда, — мрачно кивнул Кри. — А теперь, если ты извинишь меня, то я хотел бы поискать себе другой меч взамен старого. Пока твои люди не растащили все самое лучшее.

Не дожидаясь ответа, Кри оставил довольно захохотавшего сакса и пошел искать себе новый меч.

* * *


Кри вошел в выделенную ему комнату и лег на постель. Гутхейн устроил пир в честь победы над ютами. Его почетными гостями были Кри с викингами и Мойра, которая сидела по правую руку от Гутхейна. Кри рано покинул праздник, как и остальные его спутники. Ведьмак устал и хотел спать. Кто-то постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Гутхейн. Сакс поставил на стол кувшин и два кубка и наполнил их пивом. Вождь довольно улыбался, не обращая внимания на недовольное лицо Кри, севшего напротив него.

— За победу, чтобы она вечно сопутствовала нам, — Гутхейн поднял кружку, и они с ведьмаком выпили пиво: — Я говорил с Мойрой, — перешел к цели своего прихода Гутхейн: — Завтра мы выступаем, чтобы освободить поселение Бьйоркщир. Не хочешь ли присоединиться ко мне?

— Нет, — Кри покачал головой. — У меня уже есть работа, и я должен довести ее до конца.

— Жаль, мне бы хотелось снова сразиться вместе с тобой на одной стороне. Надеюсь, ты не в обиде за прошлый раз. Но, согласись, цена, которую ты просишь, слишком высока.

— Ты еще чего-нибудь хотел, Гутхейн?

— Нет, — улыбнулся сакс. — Можете оставаться в моем поселке, сколько хотите, пока не отдохнете и не залечите свои раны. Это меньшее, что я могу сделать для моих друзей, которые привели ко мне мою невесту. Мы выступаем на рассвете. Когда я вернусь, освободив поселок гаэлов, то мы отпразднуем это моей свадьбой.

— Мои поздравления.

— Благодарю, — Гутхейн хлопнул Кри по плечу и, осушив свою кружку, оставил Кри.


Глава 5


Дождь падал на землю нескончаемым потоком. Викинги сидели в пещере, укрывшись от дождя и греясь у костра. Они покинули поселок саксов два дня назад. Отдохнув три дня в поселении, они покинули поселок саксов, как только услышали о том, что какое-то животное задрало одну из овец. Не желая, чтобы саксы узнали о преследующем их чудовище, они покинули поселок, отправившись на юг Британского острова. Гутхейн еще не вернулся из похода, но Кри и не желал дожидаться его возвращения. В горах викингов застал дождь, и они укрылись в пещере.

Кри сидел ближе всего к выходу, так как была его очередь охранять сон остальных. Викинги продолжали каждую ночь выставлять двоих часовых, лишь Кри в одиночестве охранял их сон. Кри услышал чьи-то шаги и немедленно обнажил меч. Викинги заметили это и схватились за оружие. Кри решил, что это Снежака решила укрыться от дождя в пещере, но облегченно вздохнул, увидев под дождем человеческую фигуру. Она вошла в пещеру и скинула с головы капюшон. По ее плечам рассыпались черные волосы, и Кри с удивлением уставился на Мойру.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пойду с вами, — девушка скинула с плеч сумку, набитую припасами, и сняла плащ, положив его сушиться у огня. Под плащом она была одета в охотничий костюм из кожи оленя. Высокие сапоги, штаны и короткую куртку. У ее пояса висел длинный скрамасакс.

— Как ты нашла нас?

— О, это было не трудно. Я просто шла по вашему следу. Кроме того, вы все время шли в одном направлении. Вы ушли ничего не сказав. Узнав об этом, я последовала за вами.

— А, как же твой жених?

— Я никогда не хотела выйти замуж за Гутхейна, — поморщилась Мойра. — Этот брак был заключен между моим отцом и Гутхейном. Отец хотел заручиться поддержкой саксов и их охраной. А Гутхейн сакс хотел править и нашими землями. Думаю, что после нашей свадьбы он нашел бы возможность избавиться от отца и брата.

— А что же теперь?

— Гутхейн станет героем и покровителем поселения Бьйоркщир и станет править в нем. У отца не останется выбора, ведь почти все защитники гаэлы пали от рук ютов.

— Зачем тебе идти с нами?

— Гнать ее надо, — встрял Стигмут. — В прошлый раз, когда она осталась с нами, Олгарф преследовал нас, как одержимый.

— Когда сакс вернется, мы будем уже далеко, — взмолилась Мойра. — Кроме того, я могу помочь вам найти друидов. Сталлахейм был моим учителем. Он научил меня многим секретам друидов. Я хочу стать их ученицей, чтобы познать тайны природы.

Кри ненадолго задумался. Ему не хотелось брать с собой девушку, но если она знала, как найти друидов? Это могло сократить время их путешествия.

— Ладно, — согласился ведьмак, и девушка просияла. — Но ты будешь во всем слушаться меня.

— Хорошо, — кивнула довольная Мойра.

— Это еще не все, — усмехнулся Силфан. — Удивительно, что ты добралась до нас живой. Помнишь, то чудовище, которое убило жреца в ночь, когда мы бежали от ютов, — Мойра посмотрела на Чужеземца и кивнула. Она побледнела от одного воспоминания, о чудовище, убившем жреца. Временами ей казалось, что это был всего лишь кошмар, который приснился ей во время пути.

— Оно все еще следует за нами, — продолжил Силфан, — поэтому мы и ищем друидов. Знай, что как только ты или кто-нибудь из нас утратит осторожность, оно выпрыгнет из темноты, чтобы полакомиться человеческой плотью.

— Хватит, — велел Кри. — Не беспокойся, мы сумеем защитить тебя, — сказал он перепуганной Мойре, которая в ответ лишь кивнула. Ведьмак с гневом посмотрел на Силфана, но Чужеземец даже не заметил этого. Закрыв глаза, он начал засыпать, убедившись, что опасности нет.

Мойра села, прислонившись спиной к стене. Сквозь опущенные ресницы она разглядывала Кри. Высокого роста, Кри обладал красивым телом. Сильным, но не грузным, как викинги. Мойре вспомнились его объятия, когда он нес ее. Она тогда чувствовала себя в безопасности. Кри излучал уверенность и природный ум и привлекал к себе девушку. Мойра соврала, что хочет стать друидкой. Занятия магией привлекали ее, но она не хотела посвятить им всю свою жизнь. Но она не хотела и оставаться среди саксов. Гутхейн был ей противен. Она согласилась на этот брак лишь по приказу отца, но со страхом представляла тот день, когда ей придется выйти замуж за сакса. Мысль о его объятиях внушала ей ужас и отвращение. Мойра последовала за Кри, надеясь привлечь к себе его внимание за время пути.

Кри не обращал на девушку внимания, обдумывая предстоящий им путь.

* * *


Викинги расположились на вершине холма, лежа среди травы, и рассматривая засеянное внизу поле. Они уже шестой день шли по холмам и горам, покрывавшим север Британии. На вершинах холмов все еще оставался снег, но погода стала теплее и горы покрывала длинная трава. Кри удавалось пока вести их, минуя людские поселения. В горах, где каждый чужак мог оказаться врагом, викингам не приходилось ожидать пощады. Любой заметивший их человек стал бы их врагом. Надежда на то, что викинги договорятся о мире с кельтами, была очень мала. Скорее всего, встреча с коренными жителями Британии закончилась бы для викингов кровавым сражением.

— Поле не до конца засеяно, — заметил Силфан. — И, похоже, уже пару дней на нем никто не работал.

— И, что это значит? — спросил Хьярм.

— Мужчины ушли из дома или не могут продолжать работу.

— Да, — согласился Кри. — Нам слишком везло в последние дни, что мы никого не встретили. Похоже, что-то случилось, война или еще что-то.

— Пойдем, спросим, — ухмыльнулся Стигмут, заметив за полем каменную землянку.

— Согласен со Статутом, — поддержал его Харм зверобой.

— Ладно, — кивнул Кри. — Но разговаривать предоставьте мне. И говорите только на кельтском. Все знают их язык? — все викинги кивнули, и ведьмак встал на ноги. Уже не скрываясь, они направились к дому. Перед домом играли трое детей, но при виде викингов они с криками вбежали в дом. Из дома вышла молодая кельтка с ножом в руках, за ней стояла старуха, держа в руках топор для колки дров.

— Приветствую тебя, — сказал молодой женщине Кри. — Меня зовут Кри. Я и мои спутники устали с дороги и хотели просить тебя о приюте.

— Викинги с севера, — презрительно скривилась женщина.

— Я что, похож на северянина? — крикнул на нее Кри, и женщина сжалась от его крика: — Или он? — Кри махнул рукой на Силфана: — Мы наемники, сопровождаем Мойру, дочь Карма Справедливого. И ты еще смеешь оскорблять его, говоря, что он нанимает викингов.

Женщина хотела сказать, что они, скорее всего, похитили девушку, но заметила у ее пояса нож.

— Впустишь ты нас, наконец, в дом или нет, — не дожидаясь ответа, Кри вошел в дом, оттолкнув женщину с дороги плечом. Она прошла вслед за ним, подозрительно поглядывая на северян. Они расселись за столом, и она была вынуждена подать им немного хлеба и принести кувшин молока. Викинги сморщились при виде кувшина с молоком, но промолчали. Кри махнул женщине на кресло, и она села. Старуха стояла неподалеку, недоверчиво глядя на них, и продолжая сжимать в руках топор. Дети попрятались в соседней комнате, не осмеливаясь выходить наружу.

— Где твой муж, женщина? — спросил у кельтки Кри.

— Ушел на охоту, но скоро должен вернуться.

— Ты врешь, — покачал головой ведьмак. — Судя по тому, как засеяно ваше поле, он покинул дом несколько дней назад. Что случилось, почему в окрестностях так мало мужчин?

— Саксы выступили в поход, — нехотя ответила женщина. — С юга прибыл со своей дружиной Аутисиус римлянин и созвал бриттов, для сражения. Короли и вожди перегрызлись между собой, и саксам противостоит лишь ополчение. Мой муж отправился в долину Тезмен, где собираются свободные бритты для сражения.

— Кто ведет саксов?

— Фридрих вепрь, Марг Безбожник и Крагхейм саксонец. Говорят, что скоро должен прибыть Гутхейн сакс. Их передовые отряды идут впереди войска, грабя и сжигая все на своем пути. Бритты отправились, чтобы остановить их. Их возглавит Аутисиус римлянин.

— Ты знаешь этих вождей? — задумчиво спросил Харм у Кри.

— Лично не знаком, но слышал. Саксонские вожди, но их земли расположены к югу от Ютландии. Фридрих вепрь, говорят, на охоте в одиночку убил вепря. Задушил его голыми руками, после чего его и прозвали вепрем. Марг безбожник ненавидит христианство. Не знаю почему. Я слышал, что он велел убить всех христиан, которые жили на его земле, когда стал вождем. Со всех христиан, кто осмеливается теперь вступить на его земли, он сдирает живьем кожу. С Гутхейном вы и сами встречались, а Крагхейм мне не знаком. Об Аутисиусе ходит много слухов. Он прямой потомок римлян, правивших в Британии во времена империи. Потомок тех, кто остались в Британии, когда были выведены римские войска. Насколько я знаю, он один из лучших полководцев Британии. Ни разу еще не проиграл ни одной битвы, хотя участвовал в десятках сражений.

— Что это значит для нас? — спросил Хьярм.

— Значит, в горах осталось мало мужчин, но ближе к югу будет много патрулей. И бритты, и саксы перережут нас, не задавая вопросов.

— Значит, нужно присоединиться к кому-то из них, — усмехнулся Стигмут. Кри поднял глаза, собираясь утихомирить его, но увидел ухмылки остальных викингов.

— Вы что, серьезно? Хотите сразиться в этой битве?

— А где будет безопаснее, чем посреди огромной армии? — спросил Хьярм, его рука нежно поглаживала рукоять топора. Силфан при этом лишь пожал плечами. Он не поддерживал викингов. Но знал их достаточно хорошо, чтобы понимать, что настоящий викинг никогда не пропустит хорошей драки.

Кри почесал щеку. Они могли сойти за наемников. Среди них осталось мало северян, и была женщина из кельтов.

— Продай нам одежду своего мужа, — сказал Кри хозяйке: — Мне и ему, — Кри кивнул на Силфана.

— Я не собираюсь одеваться, как кельт, — возмутился Силфан. — Одежда еще ладно, но ходить без кольчуги — ни за что.

— Надень хотя бы плащ, чтобы издалека тебя приняли за кельта, — покачал головой Кри.

— Ладно, — подумав, согласился Чужеземец. Хозяйка принесла ворох одежды и кинула ее на пол. Кри выбрал себе подходящую одежду, оставив себе лишь свой плащ.

— Присоединимся к бриттам. Думаю, Аутисиусу понадобятся все люди, которых он сможет получить. А Гутхейн убьет нас, только увидев.

Силфан накинул на плечи широкий плащ, который скрыл его одежду и броню северянина. Кри остался этим доволен. Издалека их не станут сразу убивать, приняв за викингов, а потом он сможет уговорить кельтов провести их к какому-нибудь вождю.

— Заплати ей, — велел Кри Хьярму, который нес мешок с добычей. Недовольно заворчав, толстощекий вытащил из мешка нож, с рукоятью украшенный самоцветами. Подобный нож можно было обменять на в четверо большее количество хорошей одежды, но ничего менее ценного Хьярм не нашел. Женщина взяла нож и, осмотрев его, скупо поблагодарила. Викинги встали, чтобы уйти, и она собрала им в дорогу еще хлеба и сыра.

Кри повел северян к долине Тезмен, где должны были собраться бритты. Почти все бритты с окрестных земель отправились на войну, поэтому земли пустовали, и викингам удалось избежать встречи с людьми. На следующий день они подошли к долине, и Кри велел викингам идти открыто. Вскоре им преградил путь отряд бриттов. Ощетинившись мечами, они велели северянам остановиться и назвать себя.

— Кри ведьмак, с наемниками, — представился Кри. — Мы хотим поступить на службу к Аутисиусу римлянину.

Возглавлявший отряд бритт осмотрел их и кивнул.

— Следуйте за мной, — велел он. Бритты окружили их и повели к войску. Кри с интересом рассматривал войско бриттов. Кельты сидели без какого-либо порядка. Вокруг войска патрулировали несколько отрядов, но это были единственные часовые, какие были у бриттов. В основном собрались свободные бритты, принесшие с собой самое разнообразное оружие. Трофейные мечи, или мечи, доставшиеся им по наследству. Топоры, копья и ножи, лишь немногие имели щиты. Немногие вожди привели с собой свои дружины. Они имели при себе лошадей и были хорошо вооружены, хотя из брони имели при себе лишь шлемы. Проводившие почти все свое время в сражениях они были закаленными воинами, умевшими сражаться в конном и пешем строю. Но Кри заметил лишь несколько дружин мелких вождей. Большинство бриттов, как обычно, предпочло отсидеться и посмотреть, что произойдет. Кри не сомневался, что некоторые вожди могут также воспользоваться чьим-то отсутствием, чтобы захватить земли соседей.

— Кри! — окликнул ведьмака один из бриттов. Обернувшись, Кри увидел своего знакомого. Слегка пошатываясь, к нему подошел один из вождей. У него выпирал толстый живот, за что его прозвали Гот Толстый, но Кри знал, что в его руках скрывается немалая сила. Руки бритта украшали многочисленные браслеты, а пальцы кольца. Из-за высокого шлема он выглядел выше своего роста. Его шлем был богато украшен золотом и над ним развевались широкие крылья неизвестной Кри птицы.

— Ты все толстеешь и толстеешь, Гот, — улыбнулся Кри.

— А ты ничуть не изменился, — вождь хлопнул Кри по плечу, отчего он присел: — Вы свободны, — сказал вождь сопровождавшим их бриттам. — Дальше я сам их провожу.

Командир отряда лишь пожал плечами и отправился отдыхать, посчитав свое дежурство оконченным.

— Рад, что ты решил к нам присоединиться, — сказал вождь. — Теперь мы наверняка победим.

— Не думал, что встречу тебя здесь!

— Аутисиус обещал, что поможет всем вернуть земли, если их захватит кто-либо из соседей, пока мы будем воевать. Это облегчило решение многим. Надеюсь, мой сосед Ерфий захватит мои земли, тогда Аутисиус поможет мне убить его и получить его земли, — усмехнулся Гот Толстый.

Они подошли к месту, где расположился Аутисиус, и Кри сразу смог заметить это. Лагерь Аутисиуса был окружен земляным валом, на котором стояли часовые. Большинство дружинников Аутисиуса были потомками римлян. Они сохранили обычай драться в панцире и шлеме, используя в бою четырехугольные щиты из стали и короткие мечи, которыми пользовались еще римляне. У входа в лагерь стояла охрана, несмотря на то, что они находились посреди бриттского войска. Насколько знал Кри, Аутисиус был подданным одного из бриттских королей, правивших в Британии, но был таким лишь на словах. Он не платил дани и не поддерживал короля в его войнах, и не подчинялся его приказам, хотя и называл себя подданным короля Вестмарка. Часовые у входа пропустили их, когда Гот сказал им, что привел наемников к Аутисиусу.

Часовые указали им на большую палатку и велели идти прямо к ней. У входа в палатку стояли двое часовых, которые попросили их подождать, и пропустили их, лишь спросив сначала разрешение у Аутисиуса. В палатку разрешили войти лишь Кри и Готу, остальным велели подождать у входа.

Входя в палатку, Кри пришлось наклонить голову, чтобы не задеть палатку, и это походило на поклон. Ведьмаку показалось, что вход был намеренно так устроен, но он промолчал, не желая ссориться с римлянином. Аутисиус сидел за походным столом, который был завален картами местности. Высокий, но худощавый, он имел орлиный профиль чистокровного римлянина, чем очень гордился. Аутисиус был еще молод, но уставшее лицо и многочисленные битвы заставляли его выглядеть сорокалетним. Даже сейчас он не снимал стальной панцирь, украшенный золотым орнаментом. Римлянин оторвал свои глаза от карт и обратил на Кри проницательный взгляд, и Кри показалось, что глаза Аутисиуса подметили малейшие детали в его обличье.

— Приветствую тебя, Аутисиус, — поздоровался Гот. — Я привел к тебе своего давнего знакомого Кри ведьмака. Он и его люди желают присоединиться к нашему войску.

— Весьма наслышан о тебе, — кивнул Аутисиус Кри. — Но, как я слышал, ты продаешь свой меч лишь за большое количество золота?

— Которого он стоит, — добавил Гот.

— Это так, — подтвердил Кри.

— Тогда, боюсь, что мне придется разочаровать тебя. Нанимать наемников никто не собирается, особенно столь дорогостоящих, как ты, — Гот засопел, но возражать не стал. Понимая, что тогда Аутисиус предложит платить ему, а кельт был слишком жаден для этого, и рассчитывал, что заплатит римлянин.

— Возможно, в обмен на мое участие в битве ты сможешь оказать мне услугу? — предложил Кри.

— Какую же?

— Я со своими людьми разыскиваю друидов, которые все еще живут в Британии. Если ты знаком хоть с одним, то, возможно, смог бы указать нам дорогу.

Аутисиус немного подумал и затем кивнул:

— Хорошо. Возможно, я даже смогу замолвить за тебя слово, чтобы друиды помогли вам, если вам нужна помощь?

— Это было бы неплохо, — согласился Кри.

— Тогда решено. Гот, сообщи бриттам, что мы выступаем на рассвете. Почти все уже собрались, и нет смысла больше ждать. Мы встретимся с саксами у озера Мидтворшир. Если мои расчеты верны, то саксы должны будут подойти к озеру, чтобы пополнить свои запасы воды. Пусть все будут готовы выступить, пойдем быстрым шагом, — Аутисиус вновь опустил голову к картам, показывая, что разговор окончен. Гот улыбнулся известию, что бездействие окончено, и хлопнул Кри по плечу, зовя за собой. Кри вышел вслед за вождем, и они отправились в лагерь бриттов, чтобы предупредить остальных о том, что ожидание закончилось, и они выступают.

* * *


Бритты построились рядом с озером. Они стояли беспорядочной толпой, кое-как подровняв свои ряды. С левой стороны войско бриттов упиралось в озеро, а с правой в лес. Аутисиус вместе со своими людьми расположился позади войска на невысоком холме. Впереди войска стояли дружинники, которые были лучшими воинами бриттов и имели при себе самое хорошее оружие. Все они имели при себе щиты, и, больше половины, копья. Численность бриттов была чуть меньше двух тысяч, а войско саксов, по слухам, превышало две тысячи. Бритты прибыли к озеру прошлым вечером и успели отдохнуть после перехода. Саксы должны были подойти вскоре после полудня, и бритты заранее построились, чтобы встретить их. Кри стоял вместе с Готом Толстым и викингами в середине войска в первых рядах. Мойра находилась позади войска, вместе с немногочисленными женщинами, пришедшими с бриттами.

Вначале бритты заметили саксонских разведчиков, они рассмотрели войско и скрылись за холмами. Вскоре появилось остальное войско. Саксы появились неожиданно, несмотря на то, что бритты знали об их приближении. Ветер шевелил траву, начавшую расти на холмах, а в следующий миг холмы оказались полны саксов. Они застучали клинками по своим щитам, выкрикивая бриттам оскорбления. Саксы, подобно бриттам, не любили сражаться в броне. Лишь немногие из них могли позволить себе короткие кольчуги. Некоторые носили шлемы, но большинство пользовались большими окованными железом деревянными щитами, как единственным средством защиты. Некоторые воины обтянули свои щиты шкурами. Саксы предпочитали в бою свои скрамасаксы и копья. Многие саксы имели при себе длинные, обоюдоострые, прямые мечи, но лишь немногие из них были из узорчатой стали. Саксы быстро выстроились перед бриттами. Они часто ходили в походы и были умелыми воинами. Саксы прибыли в Британию не только ради наживы, но и ради земли. Многих саксов влекла в Британию возможность получить собственный земельный надел, который надо было лишь отобрать у бриттов.

Войско саксов делилось на три части. Справа их возглавлял Фридрих вепрь, в середине Крагхейм саксонец, а слева Марг безбожник. Из рядов саксов вышел Гутхейн сакс и взмахнул над головой своим мечом.

— Кри, трусливая овца, подлый похититель женщин! Осмелишься ли ты выйти и принять смерть от моей руки, как подобает мужчине? Или спрячешься за чужими спинами, поджав хвост, как трус!

— Я здесь, Гутхейн! — Кри вышел вперед, держа в руке обнаженный меч. В отличие от Гутхейна, который был в кольчуге и со щитом в руке, Кри имел при себе лишь меч: — И я не похищал Мойру. Она сама бежала от тебя, видно, не выдержав вони, идущей от тебя, — они сошлись посередине между войсками. Многие битвы начинались поединками, и сотни глаз смотрели на то, как сходятся в поединке двое мужчин.

Сакс осторожно приближался к Кри, закрывшись щитом. Он знал о славе Кри, как опаснейшего бойца, и не раз видел его в сражении. Гутхейн надеялся на свои доспехи и превосходство в оружии, понимая, что уступает ведьмаку в быстроте и силе.

Гутхейн первым нанес удар. Он прыгнул вперед и нанес удар сверху. Кри с легкостью отразил его и нанес ответный удар, но его меч отскочил от щита. Прикрываясь щитом, Гутхейн начал теснить Кри назад, нанося удары один за другим. Кри сумел улучшить мгновение и нанес ответный удар. Его меч срезал верхушку щита. Следующий удар срезал часть щита сбоку. Гутхейн замахнулся мечом и заставил Кри отскочить назад. Бросив в Кри поврежденный щит, он с пеной на губах бросился на ведьмака. Саксом овладело бешенство. Он выкрикивал беспорядочные ругательства и наносил удары своим мечом, перехватив его обеими руками. Кри был вынужден отступить. С яростью Гутхейн нанес удар со всей силы, и его меч разнес клинок Кри на части. Ведьмак пошатнулся и отступил на шаг назад. Он споткнулся и упал на спину. С победным криком Гутхейн прыгнул вперед и нанес удар. В последнее мгновение Кри сумел откатиться в сторону и избежать удара. Ведьмак вскочил на ноги и выхватил нож. Гутхейн расхохотался и замахнулся мечом. Не дожидаясь пока сакс нанесет удар, Кри шагнул вперед и перехватил рукоять меча, остановив удар Гутхейна, второй рукой ведьмак нанес удар. Лезвие ножа пробило кольчугу и с треском сломалось, войдя в тело. Но нож сделал свое дело, пронзив сердце сакса. Гутхейн хотел что-то сказать, но у него изо рта пошла кровь, и он упал на землю.

Саксы закричали от бешенства, и их войско пришло в движение. Кри подхватил с земли меч Гутхейна и поспешил вернуться в ряды бриттов.

Бритты, подчиняясь приказу Аутисиуса, остались на месте, когда саксы побежали на них. Выставив впереди длинные копья, саксы с криком набросились на кельтов.

Аутисиус наблюдал за тем, как саксы наскочили на бриттов. Крича и завывая, они ворвались в строй бриттов, но кельты сумели их удержать. Раздался звон стали, крики раненых и боевые кличи. Войска сошлись, и варвары начали убивать друг друга, крича от ярости и проклиная врагов. Аутисиус видел, как бритты медленно отступают, не способные сдержать саксов. Ряды сражающихся смешались и изогнулись, когда саксы врубились в строй бриттов. Бритты отступили назад, но римлянин сохранил спокойствие. Он хорошо знал бриттов, и то, что, не добившись быстрой победы, они быстро охладеют и их ярость может угаснуть, но сохранил невозмутимость.

Из леса появились всадники и с разбегу атаковали саксов. Бриттские всадники врубились в строй саксов, рубя их своими мечами. Левый ряд саксов, куда пришлась атака конных бриттов, смешался и подался назад, но саксы продолжали сражаться. В середине саксов остановили. Кри с викингами сражались плечом к плечу, и ведьмак сумел сплотить бриттов, и остановить нападавших. Но с правой стороны саксы продолжали наступать, возглавляемые Фридрихом Вепрем. Могучий сакс прорубал своим огромным мечом себе дорогу среди бриттов, и саксы, завывая, следовали за ним. С левой стороны саксы все больше отступали назад, не способные сдержать всадников. Кри возглавил атаку бриттов в середине и усилил натиск на саксов. Слева саксы подались назад и некоторые побежали, когда пал Марг Безбожник. Пытаясь остановить всадников, он пал под копытами коней.

С холма Аутисиус видел, как Кри вступил в поединок с Крагхеймом и как пал саксонский вождь. Ведьмак рассек череп сакса и продолжил атаку, ведя за собой бриттов. Римлянин пожалел, что не поставил ведьмака на правой стороне. Бритты продолжили нападение и при поддержке всадников еще больше потеснили саксов. На левой стороне саксы побежали, а в середине начали медленно отступать. Но Аутисиус видел, что до победы еще далеко. Фридрих Вепрь уже почти прорубил себе дорогу сквозь ряды бриттов. Саксы еще не были побеждены, и вепрь еще мог вырвать победу. В середине саксы все еще держались, хотя их и теснили с двух сторон, но бежавшие с поля боя начали оглядываться. Их не преследовали, а битва все еще продолжалась.

Аутисиус надел шлем и вынул из ножен меч.

— Строиться! — велел римлянин своим воинам. — Дюжину золотых тому, кто убьет Фридриха! Нападаем в строю, — римлянин взял в руки щит и встал в середине каре, в которое построились его дружинники. Они пошли вперед в тесном строю. К тому месту, где должен был прорваться Фридрих и идущие за ним саксы.

Фридрих зарубил мечом последнего бритта и во главе нестройного клина прорвался через ряды бриттского войска. Он смахнул со лба пот и выругался, заметив римлян. Подняв над головой меч, он закричал и повел саксов на каре римлян. Саксы набросились на дружинников Аутисиуса, но не смогли сломить их ряды. Аутисиус повел за собой своих людей, и они заставили саксов отступить назад.

Фридрих ударил мечом щит центуриона и заставил его отступить назад. Он ударил плечом щит, и солдат упал на спину. Взмахнув мечом, сакс заставил римлян расступиться, прокладывая себе путь в их ряды. Огромный меч смял шлем центуриона, и римлянин упал на землю с залитой кровью головой. Видя, что Фридрих прорывается сквозь строй его центуриона и за ним следуют саксы, Аутисиус покинул строй, и его место немедленно занял другой солдат.

Римлянин заступил саксу дорогу, и Фридрих радостно ухмыльнулся при виде Аутисиуса.

— Пришло время умирать, — прорычал сакс римлянину и ударил мечом. Меч смял щит Аутисиуса, и он отступил на шаг назад. С боку к саксу подскочил один из центурион и вонзил свой меч в бок Фридриха. Аутисиус сделал шаг вперед и рассек горло сакса своим коротким мечом. Его люди сумели сомкнуть строй и пошли вперед. После гибели вожака саксы уменьшили натиск, и люди Аутисиуса погнали их назад. После потери всех вожаков саксы, на левой стороне которых продолжали теснить всадники и воспарявшие бритты, окончательно побежали. Затем не выдержали саксы в середине войска.

Всадники не стали преследовать бегущих, но отрезали путь к отступлению саксам на правой стороне. Окруженные со всех сторон саксы сжались в круг, пытаясь почерпнуть мужество в своем единстве. Бритты, завывая, как волки, набросились на остававшихся саксов, вырезая всех подряд. Немногие саксы просили пощады, но разгоряченные бритты убивали всех, до кого могли дотянуться.

Аутисиус снял с головы шлем и отбросил его в сторону. Битва была выиграна, оставшиеся саксы падали под клиниками бриттов. Некоторые пытались прорубить себе дорогу, чтобы бежать, но бриттов было слишком много. На холмах Аутисиус увидел спины бегущих саксов. Его панцирь был покрыт царапинами, а золотой узор был безвозвратно испорчен. Римлянин был покрыт вражеской кровью, но сам получил лишь царапины и ушибы. Некоторые бритты поспешили поздравить его, но Аутисиус лишь рассеянно кивнул в ответ и отправился в свою палатку. Ему отчаянно хотелось помыться, и он с сожалением вспомнил бассейн в своем дворце.

Вскоре битва закончилась, и бритты добили последних саксов. Саксы потеряли убитыми более двенадцати сотен, а потери бриттов составили лишь четыре сотни убитыми.

Аутисиусу пришлось заняться дележом добычи, так как бритты почти передрались между собой, когда начали делить между собой добычу. Себе и своим людям римлянин ничего не взял. Его люди получали постоянную плату, достаточно большую, чтобы их не интересовала небольшая добыча, добытая на поле битвы. Среди северян Кри никто не погиб, хотя все получили раны, сражаясь в первых рядах.

Разделив добычу, Аутисиус отправился в путь, возвращаясь домой. Кри с викингами и Мойрой, присоединились к его отряду.

Центурионы Аутисиуса шли ровными рядами, быстрым шагом преодолевая расстояние между своим домом и полем битвы. На ночь они всегда ограждали лагерь земляным валом и выставляли часовых. Кри заметил, что среди дружинников Аутисиуса царит железная дисциплина. Они не ссорились с викингами, воспринимая их присутствие, как обычное явление. Они достигли владений Аутисиуса через десять дней быстрого марша. Снежака ни разу не побеспокоила их, а кельты не осмеливались задерживать их, хорошо зная Аутисиуса.

Могущественный римлянин владел большим поместьем и жил во дворце, построенном во время правления римлян в Британии. Он мог позволить себе содержать постоянную дружину из пяти дюжин центурион и четырех десятков всадников. Прибывшие из Галлии всадники потерпели поражение в битве с франками, сражаясь на стороне вестготов, и были вынуждены бежать из Галлии, после чего их нанял Аутисиус. Римлянин был очень богатым человеком, о котором ходили всевозможные слухи. Ему принадлежал форт на берегу Уошского залива. Согласно договору с вождем Атликом, которому принадлежали тамошние земли, Аутисиус обещал защищать его земли от набегов, в обмен на земли, на которых был расположен форт. На самом деле Аутисиус занимался в форте торговлей. Он обменивал товары у викингов, скоттов и саксов, которые посещали его форт, ведя с ним торговые дела. Так как они при этом не занимались грабежом, то Аутисиус сдерживал свое слово, и никто не грабил земли Атлика со стороны залива.

Подходя к дворцу, северяне увидели поля, которые обрабатывали бритты, которые жили на земле Аутисиус. Они выплачивали ему дань в обмен на защиту и арендовали у римлянина землю. На юге острова бритты были наиболее романизированы и даже говорили на латыни, не используя свой родной язык. Личные поля Аутисиуса обрабатывали его рабы. Несмотря на то, что бритты не признавали рабство, Аутисиус имел множество рабов, которых захватил в походах или купил у северян. Его дворец был в хорошем состоянии, и его восстановление стоило римлянину большого количества золота, но римлянин мог себе это позволить. Вокруг дворца был расположен ухоженный парк, свидетельствовавший о богатстве Аутисиуса. На своей земле римлянин пользовался большей властью, чем любой король, и его слово было окончательным законом.

Аутисиус пригласил Кри в свой дворец, а викингов отвели в казармы, где ночевали центурионы Аутисиуса. Построенный во времена империи дворец поразил Кри своим великолепием. Окруженный рядом колонн он был в хорошем состоянии, и Аутисиус продолжал тратить много золота и человеческого труда, чтобы содержать его и не давать времени коснуться его.

Несколько слуг встретили их у входа и провели в подготовленную умывальню. Просторный бассейн был наполнен теплой водой. Аутисиус скинул походную одежду и с удовольствием погрузился в прохладную воду. Ведьмак последовал его примеру, чувствуя, как вода смывает грязь и усталость. Он закрыл глаза и не заметил, как слуги унесли их одежду, вместо нее положив белые тоги. Когда они отдохнули, две рабыни натерли их душистым мылом, доставленным из Византии, и затем помогли умыться и вытереться. Их полупрозрачные платья намокли и прилипли к телу, подчеркивая их прелести.

— Обед скоро будет готов, — сказал Аутисиус. — До этого, как насчет массажа?

— Не откажусь, — усмехнулся Кри.

— Хорошо. Я уже послал за друидом. Если он сможет, то придет этим же вечером, если нет, то завтра утром.

Служанки провели их в соседнюю комнату и уложили на столы. Нежные и умелые руки прошлись по телу Кри, разминая мышцы и снимая боль и усталость последних дней. Кри наслаждался покоем и удобствами незнакомой ему цивилизации. Потом римлянин провел его в трапезную. Мойра, одетая в новое платье, которое подчеркивало ее красивое тело, уже ждала их. Аутисиус ел на римский манер, полулежа на широком диване.

Рабыни накрыли на стол богатый ужин. Несколько блюд из разного мяса, хлеб, чашки с медом и орехи. Сушеные фрукты и пиво с элем. Еды хватило бы на восьмерых, но было похоже, что слуги всегда так накрывают стол для своего господина. После ужина подали вино в хрустальном графине и кубки из хрусталя. Вино было почти неизвестно в Британии, так как на острове не рос виноград. Аутисиус пытался выращивать его на своих землях, но теплолюбивое растение замерзало. Поэтому Аутисиус закупал вино в Галлии или покупал привезенное из Византии, не скупясь на свой любимый напиток.

— Какое дело у тебя к друидам? — спросил Аутисиус после ужина.

— Мне нужно, чтобы они выполнили одну работу, для меня и моих людей, — ответил Кри.

— Понятно, — усмехнулся римлянин, но затем посерьезнел. — Мне нужны верные и умелые люди. Если после этого надумаешь, то возвращайся ко мне, я всегда смогу найти работу для такого человека, как ты.

— Я подумаю над этим, — кивнул Кри.

В дверь вошел один из слуг и поклонился Аутисиусу.

— Господин, прибыл Густматрикс друид.

— Немедленно пригласи его, — распорядился римлянин.

В комнату вошел высокий друид с длинной седой бородой. Он был облачен в длинное белое одеяние, а в руке сжимал дубовый посох. Взгляд друида, которым он окинул их, был пронзительным и хмурым.

— Ты просил, чтобы я пришел к тебе, Аутисиус, — сказал он, вместо приветствия.

— Присядь, Густматрикс, — предложил римлянин, но друид остался стоять. — Да, я велел пригласить тебя, так как тебя искал этот ведьмак, Кри. Надеюсь, что ты окажешь ему всю возможную помощь.

Кри сдержанно поклонился Густматриксу:

— Мне нужна помощь совета друидов.

— И что же именно тебе нужно?

— Я хочу, чтобы вы провели обряд посвящения над одной женщиной.

— Неслыханное кощунство, — друид ударил посохом об пол. — Никогда друиды не сделают этого, чтобы удовлетворить прихоть изгоя ведьмака.

— Может, ты сначала выслушаешь его, — остановил друида Аутисиус. — Уверен, что ведьмак желает этого не без причины.

— Это так. Эту женщину зовут Снежака, дочь Платона. По легенде, она дочь морского бога Посейдона или Нептуна, как его называют римляне. Она была проклята и превратилась в кровожадного демона. Мы провели ее в запретный храм валькирий, и она побывала в их источнике. Но осталась прежней. Валькирии за это прокляли нас, и Снежака преследует нас, пытаясь всех убить. Обряд друидов должен вернуть ей облик человека. Как ты теперь понимаешь, это не моя прихоть и желание, а единственная возможность вернуть Снежаке облик человека.

Густматрикс надолго задумался, и никто не нарушал течения его мыслей.

— Я сообщу о твоей просьбе совету друидов. Думаю, совет согласится выслушать тебя. Ждите меня завтра на рассвете, я отведу вас в священную рощу, где вы сможете рассказать о вашей просьбе совету, — больше не говоря ни слова, Густматрикс развернулся и вышел за дверь.

— Интересная история, — заметил Аутисиус. Кри лишь пожал плечами. Он задумался о словах друида, когда он назвал его изгоем среди ведьмаков. Отчасти это было верно. Кри был таким же изгоем среди ведьмаков, как Сталлахейм среди друидов.

Когда Кри получил силу ведьмака, он ничего не знал о природной магии или своих новых способностях. Не рассказывал он никому и о смерти старого Вара.

Кри ночевал тогда в своей комнате вместе со своей младшей сестрой. Была ночь полнолуния, и сон не шел к мальчику. Кри услышал вой волка и почувствовал животное. Ему показалось, что он понимает зверя, его тоску, голод, но и ни с чем не сравнимое чувство свободы хищника. Кри почувствовал себя волком, и произошло, то, чего он никак не мог ожидать. Его обаяние улучшилось, как и слух, а зрение стало хуже. Кри услышал, как что-то хрустит, и почувствовал боль во всем теле. Он застонал, но его стон больше походил на скуление. Его тело начало меняться, обрастать шерстью, позвоночник вогнулся, а зубы выросли, превращаясь в клыки.

Его сестра проснулась и потерла глаза. Увидев, как Кри превращается в волка, она пронзительно закричала. Испуганные родители вбежали в их комнату и увидели на постели Кри волчонка. Его мать потеряла сознание, а отец выбежал из комнаты и вернулся с большим ножом. Он набросился на Кри с проклятием на губах. Кри испугался и побежал. Отец задел бок волка, и Кри взвизгнул от боли. Ему удалось выпрыгнуть в открытое окно, и он побежал в лес. Несколько дней Кри скитался по лесу в облике волка и питался листьями и травой, о которых его волчий нюх говорил ему, что они съедобны. На четвертый день Кри соскучился по дому. Он вспомнил о том, как хорошо было быть человеком. Общаться, ходить на двух ногах. Кри и сам не заметил, как превратился обратно в мальчика. Он вернулся в деревню. Заметив его, дети в страхе разбежались. Голый и весь в царапинах и грязи, с кровью, запекшейся на боку, после рассказов родителей, он внушал им ужас. Появились взрослые и начали бросать в него камни. Среди них был и его отец. Кри испугался и побежал обратно в лес. Взрослые погнались за ним с оружием в руках. Кри бежал по лесу, но люди быстро нагоняли его. Он вспомнил, как быстро бегал, когда был волком, и пожалел, что к нему вернулся облик человека. Как пригодились бы ему ноги волка и его быстрота. Кри упал на колени, и его тело вновь изменилось. Вскоре по лесу бежал волчонок. Ему удалось бежать, но он остался один. Ночью к нему вернулся облик человека. Боясь возвращаться назад к людям, где его ждала смерть, Кри остался в лесу. Он искал съедобные ягоды, стараясь прокормить себя. Ему повезло, что его не задрали дикие звери, но вскоре мальчик ослабел от голода.

Почти мертвого его нашел ведьмак Гарфхольд. Он забрал его к себе и выходил. Позже Кри узнал, что он был знаком с Варом, и, услышав, что после его смерти в деревне появился оборотень, поспешил туда, подозревая, что Вар передал ему свою силу. Гарфхольд жил уединенно в лесу, и Кри остался у него. Начались долгие годы обучения, когда Гарфхольд учил Кри пользоваться своей силой и рассказывал, кто такие ведьмаки. Ведьмака часто навещали жившие в округе колдуны и ведьмы, как их называли люди. Гарфхольд объяснил Кри, что ведьмак обладает властью над ними по праву сильнейшего. Ведьмаку подчинялась природная магия, которая была его частью. Он мог менять облик, командовать другими колдунами, наказывать людей, вредить им или помогать, по-своему желанию. Гарфхольд учил Кри помогать смертным, как он называл людей. Он часто навещал встречи колдунов и ведьм, но никогда не брал на них с собой Кри.

Он научил Кри магии, тому, как менять свой облик и пользоваться травами. Рассказывал о демонах и существах, живущих в ночи, и то, как с ними бороться. Идти по следу и лечить раны. Он говорил, что когда Кри станет опытнее, то сможет заглянуть в прошлое и будущее и управлять силами природы.

Ведьмака иногда навещали люди и просили его о помощи, и Гарфхольд редко отказывал кому-либо. За это время у Кри вырос небольшой хвост. Как объяснил Гарфхольд, это было печатью его силы. Душой беса, которая теперь жила в нем, как часто посмеивался ведьмак, видя отвращения Кри к своему хвосту.

Когда Кри достиг возраста семнадцати лет, в доме Гарфхольда остановился на ночь один наемник. Скитающийся сын какого-то вождя. Он рассказывал Кри о дальних землях, и кровь Кри кипела при мысли о сражениях, пирах и женщинах. Наутро Гарфхольд обнаружил, что его ученик бежал вместе с наемником, отправившись на поиски приключений. Наемник научил Кри владеть мечом, топором и копьем. Они стали наемниками, продавая свои мечи, то одному, то другому вождю. Потом его друг погиб в одной из битв, и Кри продолжил скитаться в одиночестве, называя себя Кри ведьмаком. Однажды его наняли, чтобы убить упыря, и Кри обнаружил, что за убийство чудовищ люди платят гораздо больше, чем за убийство людей. Он начал охотиться и на людей, и на существ из ночи. Именно из-за Кри о ведьмаках пошла слава как о непревзойденных воинах. Кри был сильнее и быстрее любого человека, а магия давала ему дополнительные преимущества. Ведьмак старел очень медленно, он уже не помнил, сколько ему лет. Иногда он навещал своего учителя, и хотя Гарфхольд всегда был добр к нему, Кри чувствовал, что среди ведьмаков он стал изгоем.

— Тебя проводят в твою комнату и разбудят, как только придет Густматрикс, — прервал его воспоминания Аутисиус.

Кри поблагодарил римлянина и пошел вслед за слугой. Его комната была небольшой, но богато обставленной. На постели Кри обнаружил свою одежду. Она была вычищена, а оружие было в новых ножнах. Кри вытащил из ножен меч. Он был заточен и смазан маслом, как и нож. Новые ножны были сделаны из двух тонких деревянных пластин, обтянутых кожей. Изнутри они были обиты войлоком, чтобы натуральная жирность овечьей шерсти предохраняла клинок от ржавчины. Кри улегся на мягкую постель, положив руки за голову. В его дверь постучали, и в комнату вошла молодая рабыня.

— Меня прислал хозяин, чтобы скрасить вам ночь, — улыбнулась она.

Кри ответил на улыбку и притянул женщину к себе.


Глава 6


Утром Кри разбудил стук в дверь и в его комнату вошел слуга. Рабыня уже ушла, и, взглянув в окно, Кри заметил, что уже рассвело.

— Густматрикс уже пришел и ждет вас, — сообщил слуга. Кри кивнул и встал с постели. Быстро одевшись, он поспешил на улицу. Викинги и Мойра уже ждали его вместе с Густматриксом.

— Я провожу вас в священную рощу, — сообщил им друид, — где вы встретитесь с советом друидов. — Кри кивнул, и они отправились в путь. Густматриксу уже было известно, что Мойра хочет стать ученицей друидов, но и ее судьбу должен был решить совет.

Они провели в пути почти весь день. Вначале они шли мимо засеянных полей и человеческих домов, но затем углубились в лес. В последней части пути Густматрикс часто сворачивал, и Кри показалось, что он ходит кругами, стараясь их запутать. Ему это удалось, так как даже Кри, большую часть жизни проводивший в лесах, не смог бы отыскать путь в рощу. Все же Кри видел, что они не вышли за границу земель Аутисиуса. Роща находилась на земле римлянина, и с его разрешения друиды устраивали здесь свои обряды. Кри задумался о том, насколько велика власть Аутисиуса среди друидов. То, что друиды командовали римлянином, было невероятно. Слишком могуществен был потомок римлян и в его власти было подобно его предкам уничтожить друидов.

Приближаясь к роще, даже викинги заметили изменения. Воздух стал теплее, и Кри показалось, что он стал более свежим. Они не встретили ни одного человека, хотя Кри знал, что поблизости есть люди. Вход в рощу не был как-либо огражден, и у священной рощи не было границы. Она была продолжением леса и сливалась с ним, но при этом Кри видел отличия. В воздухе была свежесть, которую ведьмак редко встречал. Пахло цветами, и приятные ароматы леса наполняли воздух. Ни зверей, ни людей они поблизости не заметили, но звериное чутье ведьмака подсказывало Кри, что поблизости постоянно находятся люди, хотя и остаются незаметными для чужаков. Густматрикс вывел их на небольшую поляну и указал на нее рукой.

— Располагайтесь здесь. Совет соберется поближе к полуночи. До этого вам придется подождать здесь, покидать поляну вам запрещено.

Викинги сели на землю и вытянули уставшие ноги. Мойра осмотрелась и понюхала росший на границе поляны, покрытый цветами куст. Его цветы были крупными и пахучие, из их чашечки выступал трубчатый венчик.

— Какое странное место, — сказала она.

— Да, — согласился с ней Кри. — Могу поклясться, что многие из этих деревьев и кустов я никогда раньше не видел, хотя побывал во многих землях, за пределами Британии.

— Это не удивительно, — заметил Силфан. — Многие из этих деревьев растут за пределами острова и не встречаются даже в ближайших землях. Например, тот куст, который заинтересовал тебя, Мойра. Это жасмин, цветок Снежаки. Это растение любит тепло и солнце, а из его цветов получается душистое масло, которое делают в Византии и странах востока. На зиму его зрелые и здоровые ветви срезаются и закапывают в землю, откуда весною они высаживаются и дают новые побеги. Друидам приходится внимательно следить за тем, чтобы вокруг него был теплый воздух, иначе жасмин может замерзнуть даже летом. Как вы заметили, воздух в роще намного теплее, хотя и более свеж, чем в лесу.

— А что значит цветок Снежаки? — спросил Кри.

— Согласно вере друидов души людей напоминают животных или растения. Каждому человеку с душой, подобной растению, соответствует свое дерево, редко куст. В этой роще растут все растения, которые соответствуют человеческой душе.

— Откуда тебе все это известно? — спросил Густматрикс, посмотрев на Силфана.

— Я скажу тебе это, если ты мне раскроешь самые сокровенные тайны вашей магии, — Чужеземец ухмыльнулся при виде того, как обиженно отвернулся друид.

— А какая она душа, напоминающая жасмин? — спросила Мойра, не обратив внимание на слова друида и Силфана. Чужеземец ненадолго задумался.

— Человек с душой жасмина живой в своих поступках и очень общителен. Умеет создавать вокруг себя непринужденную обстановку. При этом все видят в нем человека веселого, у которого нет проблем. Друиды верят, что лишь ближайшие к нему люди видят в нем человека чувствительного и часто разочаровывающегося. Он любит детей и легко себя чувствует себя с ними. Связывает со своими детьми все свои надежды на будущее, хотя и со временем перестает любить своего мужа и начинает ненавидеть его, обвиняя во всех грехах, которые способна придумать. Обычно человек с душой жасмина умен и хорошо себя обеспечивает пропитанием и деньгами. Опыт друидов основывается на примерах тысяч лет, и они редко ошибаются в своих предсказаниях, определяя будущее людей и их поступки.

— Как интересно, — глаза Мойры заблестели, как от интересной сказки. — А как друиды определяют, какое растение соответствует какому человеку?

— Самые опытные среди них просто видят это, лишь взглянув на человека, — пожал плечами Силфан: — Но не все. Человек, проходя обряд посвящения в роще, закрывает глаза и слушает. Его растение позовет его. Оно станет опорой в магии и поможет ему, когда потребуется.

— А какие растения соответствуют людским душам?

— Они все растут здесь, — Силфан развел руками, показывая на рощу. — Некоторые тебе знакомы. Яблоня, вяз, сосна, орешник, рябина, клен, каштан, ясень, дуб, береза. Вот бук. Обычно он растет лишь в горах, но друидам он необходим, поэтому ты можешь заметить его и в роще, хотя и в небольшом количестве. Вот это дерево, напоминающее сосну, пихта. Как ты видишь, друиды посадили эти деревья в тенях, отбрасываемых соснами, но лишь потому, что это дерево любит тень. А вот этот зеленый кустарник, покрытый мелкими чешуйчатыми листьями, прижатыми к ветви, называется кипарис. Он встречается только в южных странах. Из его смолы там делают лечебные настои. А это дерево с широкими треугольными листьями называется тополь. Оно растет и в холодных странах, но нигде больше в Британии ты его не увидишь. А вот это картас, смотри какой он раскидистый и мощный, хотя и не слишком стройный. Такой и человек с душой картаса. Всегда привлекает внимание и любит становиться героем, но с изъяном. Он глуп и его легко подчинить своей воле, даже одними лишь разговорами. Кустарник напротив тебя называется ива. Его ветки очень хороши для плетения корзин. Вон те деревья с громадными стволами и цветками с пятью листками называется липа. Тоже не растет на острове. Хотя весьма распространенное дерево в славянских землях. Из его стволов выходит хорошая мебель и корабли. А его листья часто собирают знахари для лечебных целей, — Кри заметил, как меняется лицо друида каждый раз, когда Чужеземец рассказывал о том, как люди используют деревья. И было похоже, что Чужеземца это забавляет: — На пути сюда я заметил водоем, в котором росло растение. Это был водяной орех. Его плоды очень вкусны, как сырые, так и вареные. А вот это, неприглядное на вид дерево с вязкою древесиной, с непарноперистыми листьями и мелкими цветками, собранными в метелки. Из его ствола часто вытекает сок, который твердеет на воздухе, но никак не используется людьми. Называется ясень, но обычно растет лишь там, где погода намного теплее, чем в Британии. А вот это граб. Видишь, какой он красивый со светло-серой гладкою корою и белой древесиной. Его листья удлиненно яйцевидные, почти гладкие по краям и появляются одновременно с цветами, плотными, напоминающими сережки в углах листьев на середине молодых веток. Человек с душой граба всегда мечтает о наградах и почестях, тоскует по восхищению со стороны других. А вот это небольшое дерево с круглой, всегда зеленой листвой, называется маслина. Оно растет лишь там, где никогда нет снега, или долгих холодов. Но часто его выращивают люди. Его плоды используют, как лекарство или для масел и духов. А вот содержание этого дерева требует от друидов всего их умения. Видишь, вон то, с гладким стволом и листьями лишь на самой верхушке. Называется инжир и растет лишь в странах, где весь год тепло и светит солнце. Его плоды очень сладкие и вкусные. Люди…

Друид встал на ноги и знаком призвал к тишине, заставив Силфана прервать рассказ. Приблизилась полночь, и начали появляться друиды. Викинги вскочили на ноги и встали в круг в середине поляны, схватившись за оружие. Друиды бесшумно появлялись из-за деревьев. Они скрывались в тенях растений, которым поклонялись и сами казались тенями, пришедшими из бездны. Их тела и головы закрывали широкие черные плащи с капюшонами. Они не позволяли разглядеть их тел или даже определить, мужчина или женщина скрывается под плащом.

— Густматрикс рассказал нам о твоей просьбе, Кри ведьмак, — голос говорящего, казалось, долетал отовсюду.

Роща помогала друидам скрываться, и Кри казалось, что голос подобно эху отражается отовсюду и долетает сразу со всех сторон:

— Это неслыханное святотатство, проводить священный обряд над чудовищем в нашей роще, дочерью чужого бога.

— Я готов заплатить за это, — ответил Кри, и ему показалось, что его голос прозвучал непривычно пискляво.

— И что ты можешь предложить нам? — голос говорившего друида прозвучал насмешливо.

— Вы сами можете потребовать цену, — ответил Кри. В его голосе не было сомнений в возможности уплатить назначенную плату, и голос друида замолк. Кри почувствовал, как по нему прошелся легкий ветер, в котором Кри услышал отголоски шепота. Он внимательно посмотрел на друидов и прислушался. По роще гулял ветер, но он дул во все стороны сразу. Кри понял, что друиды переговариваются между собой и роща помогает им в этом, скрывая их разговор от чужих ушей. Викинги оглядывались, чувствуя, что что-то происходит, но не понимая, что именно.

— Возможно, — ответил, наконец, друид. — Мы проведем обряд, но взамен ты вернешь нам украденный у нас намнетами гримуар Ключ Соломона.

— Что?! — воскликнул Силфан. — Вы хотите, чтобы мы принесли вам священную книгу самого Соломона?

— Да, — несколько теней повернулись в сторону Силфана. — Намнеты соберутся для своего обряда в день весеннего равноденствия. Тогда они и принесут с собой книгу. Это ваша единственная возможность заполучить гримуар. Если вы принесете нам книгу, мы проведем обряд. Таково наше последнее слово.

— Подождите! — крикнул Кри, но друиды не обратили на него внимания. Тени сделали шаг назад и скрылись в роще. Хьярм стер со лба пот.

— Ну что ж, прошло не так уж и плохо.

— Это тебе так кажется, — Силфан с мрачным выражением лица сел на траву и, подперев кулаком подбородок, надолго задумался.

— А как насчет меня? — спросила Мойра у друида, осторожно коснувшись его руки.

— Ты отправишься с ними, — непреклонно ответил Густматрикс. — Поможешь им достать книгу. Если ваш поход окажется успешным, то мы примем тебя, если нет… То боюсь, что ты разделишь их судьбу.

Не объясняя свои слова, Густматрикс отошел в сторону. Мойра удивленно посмотрела ему в след, но затем пожала плечами. Она не хотела посвящать всю свою жизнь растениям, но теперь было уже поздно отказываться от своих слов.

Кри присел рядом с Силфаном и посмотрел на него.

— Ты знаешь об этом что-то?

— Да. Ключ Соломона бесценный гримуар. Он был утерян еще в первые века, после рождения мессии христиан.

— А как насчет намнет? Я слышал о них кое-что, но мне почти ничего не известно о них. Где находится их остров? Кто они такие и чем занимаются?

— Насчет намнет мне тоже почти ничего не известно. Так, кое-какие слухи слышал. А их остров находится недалеко от Галлии. Три или четыре дня пути на корабле.

— Но ночь весеннего равноденствия наступит через шесть ночей!

— Тогда нам лучше поспешить, — мрачно ответил Силфан. Перед его глазами стояла бесценная книга, которая уплывала от него все дальше.

Кри подошел к Густматриксу и тронул задремавшего друида за плечо.

— Мы выступаем немедленно.

— Но сейчас ночь.

— Остров находится на расстоянии нескольких дней пути на корабле. Если не поторопимся, то мы не успеем.

Друид пожал плечами и встал на ноги, зевнув и потянувшись.

— Выступаем! — крикнул Кри викингам. Недовольно ворча, они подчинились и встали на ноги.

Густматрикс вывел их из рощи, и они быстрым шагом направились в обратный путь во дворец Аутисиуса.

— И куда мы теперь направимся? — спросил у Силфана Хьярм.

— Ты же слышал, за книгой, которая называется Ключ Соломона.

— Это я понял, но что это за намнеты такие?

— Жрицы, — Силфан пожал плечами. — Говорят, один раз в году они собираются вместе и проводят тайный обряд. О них мало известно, как и обо всех жрицах. Не знаю даже каким богам они поклоняются. Но слышал, что все намнеты красавицы, а обряд совершают нагишом.

— Интересное, наверное, зрелище, — широко улыбнулся викинг.

Викинги весь путь боязливо оглядывались, опасаясь Снежаки, и Кри тоже сжимал рукоять меча при виде каждой подозрительной тени или шороха. Но Снежака так и не появилась, и Кри облегченно вздохнул, когда вновь увидел дворец. Обратный путь они прошли намного быстрее, возможно, из-за того, что друид старался побыстрее привести их обратно. Но все же Кри не смог бы найти путь в рощу, хотя уже дважды проходил по нему. Густматрикс оставил их, когда они достигли дворца, пожелав им удачного возвращения.

Время приближалось к рассвету, и Аутисиус еще спал. Кри потребовал встречи с ним, но им пришлось прождать немало времени, пока появился зевающий римлянин.

— Не хотел беспокоить тебя, Аутисиус, — начал без предисловий Кри. — Но мы очень спешим, и нам нужна твоя помощь. Друиды согласны помочь нам, но лишь в обмен на выполнения их задания. Нам нужно попасть на побережье как можно быстрее. Нам нужны лошади, и я хотел бы занять их у тебя.

Римлянин немного подумал и потер глаза:

— Ладно, я велю подготовить вам лошадей и припасы в дорогу. И даже дам вам сопровождение из моих галльских всадников, которые проводят вас до побережья и затем обратно.

Кри поклонился в знак благодарности, и Аутисиус отправился к себе, чтобы отдать необходимые распоряжения слугам.

Из дворца выехал отряд всадников в сопровождении дюжины галлов и направился в сторону побережья. Могущественного римлянина и его дружинников знали многие жители Британии, и никто не осмеливался задерживать их, зная мстительный характер Аутисиуса. Вместе с галлами, в которых все узнавали солдат Аутисиуса, они без задержек добрались до города Паст, стоявшего на берегу пролива Ламанш. Кри направился в Паст, так как не раз бывал в городе и знал, что там можно нанять корабль, для того чтобы отправиться даже на край света, лишь бы плата была подходящей.

Всадники въехали в город, и Кри направил коня в ближайшую таверну. На пути им встречались представители самых разных народов и рас. Город был независимым, и в нем заправляли купцы, которые одновременно скупали награбленное пиратами и викингами и продавали свои товары другим купцам. На улицах города можно было встретить саксов, скоттов, бриттов, галлов и даже викингов из Скандинавских стран. Здесь они покупали припасы и продавали награбленную добычу и рабов. Почти все постоянные жители города были рыбаками, а самыми богатыми жителями города были владельцы таверн, купцы, и те, кому принадлежали земли за городом, которые были приспособлены для земледелия. В город также прибывали купцы из многих стран и даже из далекой Византии, чтобы закупить по сравнительно низкой цене товары на продажу. Многие прибывали в Паст, чтобы найти пропавших людей, тех, кто стал рабом во время набега. Здесь они могли выкупить своих родственников или друзей или узнать, где они находятся. Разбойники и воры прибывали в город постоянно, и многие капитаны заезжали в город, чтобы пополнить или набрать команду для корабля, и редко уплывали, не пополнив экипаж.

Большей частью зданий в городе являлись таверны, в которых моряки могли забыть тяготы плавания, предаваясь любым порокам, а также склады, где хранились товары. Драки и убийства были ежедневным событием в городе и никого не удивляли. Отданный в распоряжения морских разбойников город все же процветал, хотя его улицы были полны грязи и нечистот, и два раза Кри заметил мертвецов, которых еще не успели убрать. Викинги и галлы расположились в таверне, и Кри отправился на берег, велев викингам дожидаться его в таверне.

Кри уверенно шел по улицам города, не снимая руки с рукояти меча. На его плече висела сумка с добычей, которую Силфан подобрал после битвы с ютами. В этом городе порока могли напасть даже на ведьмака. На пути ему попалась пьяная компания саксов. Они брели по улице нестройным шагом, распевая похабные песни.

— Какой странный плащ! — воскликнул один из саксов, пьяно прищурившись и уставившись на плащ ведьмака. — Дашь примерить.

Он потянулся к плащу Кри, и ведьмак ударил его кулаком в лицо. Сакс отлетел к стене ближайшего дома и сполз по ней вниз, оставляя кровавый след. Даже не оглянувшись, Кри продолжил дорогу. Саксы за его спиной с удивлением уставились на своего товарища.

Кри вышел на побережье и пошел вдоль него, высматривая для себя подходящий корабль. В Пасте не было гавани, и корабли и лодки просто вытаскивали на песок. Многочисленные лодки рыбаков стояли между кораблями из самых разных стран. Кри заметил небольшой грузовой корабль, из которого выгружали деревянные ящики. Небольшой грузовой корабль, который обычно использовали для перевозки товаров из Галлии в Британию и обратно. Кри подошел к грузчикам и спросил, как найти капитана. Ему указали на человека, который как раз о чем-то спорил с грузным купцом. Когда Кри подошел к ним, они закончили разговор, и купец передал капитану кошелек.

— Тебе нужно чего? — грубо спросил капитан, заметив стоявшего рядом Кри.

— Хочу нанять твой корабль, — усмехнулся ведьмак.

— Когда, как долго и куда?

— Дней шесть пути вдоль побережья Галлии, затем обратно.

— А плата?

Кри перекинул капитану золотой браслет, и его глаза блеснули от алчности.

— Получишь еще три, равной стоимости, но отплыть нужно как можно быстрее.

— Мы собирались отдохнуть пару дней, но если хочешь, то я не стану распускать команду, и мы сможем отплыть на рассвете, надо пополнить запасы еды. Какой будет груз?

— Только шестеро человек.

Кри оставил капитану задаток и вернулся в таверну У входа в таверну лежало несколько человек, и, войдя в таверну, Кри заметил, что у Хьярма содрана кожа с кулака, но не стал ничего говорить. На рассвете северяне вместе с Мойрой отплыли в сторону Галлии.

* * *


Корабль мерно покачивался на волнах, плывя вдоль побережья Галлии. Он миновал Ламанш и выплыл в открытый океан. Кри стоял на носу корабля и с удовольствием вдыхал соленый воздух. Галлы остались в городе Паст, дожидаться их возвращения, и корабль уносил викингов, Кри и Мойру все дальше от побережья. Чужеземец указал капитану направление, и теперь они медленно приближались к одной из тайн, скрытых от обычных людей. Силфан подошел к стоявшей у борта Мойре и встал рядом с ней. Он посмотрел на волны, которые оставлял за собой корабль.

— Океан и море, родина родителей Снежаки, если верить легенде. Убийце, которую мы собираемся спасти, чтобы сохранить свои жизни. И для этого возвращаем друидам великое зло — Ключ Соломона. А может, великое добро, ведь отнимаем книгу у намнет. Судьба рассудит нас, как говорили в других странах, — задумчиво сказал Чужеземец, продолжая разглядывать волны.

— А что такое Ключ Соломона?

— Это гримуар. Книга, в которой рассказывается о том, как правильно вызывать демонов, и о предметах, которые маги используют в своих обрядах. Как гласит легенда, Ключ Соломона, это книга, которую написал сам древний царь — король по-нашему. В книге Соломон описал свойства всех растений, зверей и птиц, которых знал.

— Поэтому книга нужна и друидам?

— Возможно, но вряд ли. Друидов не интересуют звери и птицы, и никто не знает больше них о растениях, их свойствах, и о том, как можно их использовать, какие дары они могут преподнести людям, — усмехнулся Силфан. — Нет, они так же, как и многие другие, однажды захотят воспользоваться мудростью и знаниями великого царя.

— А кем был Соломон?

— Великим королем, но это было больше тысячелетия назад. Он был первым мессией — пророком или монахом — Яхве, как тогда называли бога христиан. За это бог наделил его великой силой. Соломон мог общаться со зверьми, людьми, демонами и духами, и был судьей над ними. Он повелевал многими демонами и однажды построил храм во славу своего бога, используя при этом демонов, как простых рабочих. В книге он описал, как вызывать демонов, и как заставлять их подчиняться. Однажды Соломон вызвал одного из повелителей демонов, но не совладал с ним, и демон правил вместо него много лет. Все блага, которые сотворил Соломон для своего народа, не могли искупить тех страданий, которые они испытали при правлении демоном. Потом Соломон вернул себе власть, но ценой за это стало поклонение другим богам, за что он по легенде заплатил после смерти, так же, как и его народ. Соломон предсказал появление Иисуса, выгравировав это предсказания по краям чаши, которая впоследствии стала священным Граалем христиан. После смерти Соломон оставил после себя славу, гримуар Ключ Соломона и свой перстень, который называют Печать Соломона. Книга и перстень уже давно считаются утерянными, но слава о Соломоне сохранилась на землях запада и востока. Книга — ее хотели бы получить многие, и ничто не остановило бы их, знай они, где она находится.

— А почему друиды сами не вернули ее?

— Может, они не знали, где находится священный остров намнет. Может, у друидов уже недостаточно власти, чтобы вернуть книгу собственноручно.

— Что ты имеешь в виду?

— Раньше друиды правили на землях, которые превышали тогда границы Римской империи. Затем их власть начала уменьшаться, когда кельты терпели поражения, и их земли завоевывали другие народы. Во времена их величия власть друидов была велика, как и их магическая сила. Затем пришел расцвет римской империи, и римляне запретили друидам жертвоприношения. Жертвоприношения и пытки, которые давали друидам власть над людьми и демонами. Тогда уменьшилась и власть друидов. Друиды живут намного дольше обычных людей, и многие из них помнят о былых временах, мечтают об их возвращении.

— Как это ужасно! Это не может быть правдой.

— Когда станешь друидкой, тебе, возможно, откроются и другие тайны. Тогда ты и сама будешь знать правду. Надо лишь быть достойной той судьбы, которую ты избрала для себя.

Силфан замолчал и надолго задумался. Оставшуюся часть пути Силфан почти не разговаривал с Мойрой. Молодая гаэлка держалась поближе к ведьмаку, старалась привлечь к себе его внимание. Ведьмак держался с ней учтиво и дружелюбно, но почти не обращал внимания на ее девичьи прелести. Он был погружен в мысли о Снежаке, и о том, почему она не появлялась все последние дни. Кри часто всматривался в небеса, но не замечал валькирий. Корабль плыл со средней быстротой, и Силфан уверял, что они поспеют как раз ко дню весеннего равноденствия, если ветер не изменится.

Кри расспросил капитана об острове, к которому они плыли, и не знал, удовлетворил его ответ или нет. Остров находился в полдне пути от берегов Галлии, но пролегал в стороне от торговых путей. Он не был заселен, хотя на нем и росли растения. Об острове почти ничего не было известно. Никто не хотел на нем селиться, и о нем гуляли разные слухи. Посреди острова стояло какое-то строение, но какое капитан не знал. Вокруг острова было много подводных скал, что делало его не удобным для моряков и пиратов. На нем был источник воды, который брал начало в болоте, и иногда, сбиваясь с пути, корабли приставали к нему, чтобы пополнить запасы питьевой воды.

Плавание проходило спокойно, и на четвертый день они заметили вдалеке остров. Было утро дня весеннего равноденствия, и Кри вздрогнул от мрачных предчувствий. Капитан осторожно вел корабль, указанной Силфаном дорогой. Чужеземец провел корабль между подводных скал к небольшой песчаной бухте.

— Подождешь нас на корабле, — велел Кри капитану, и тот кивнул.

— Но только в море, на расстоянии от острова, — усмехнулся Силфан. — Если заметишь лодки или корабль, не приближайся к ним. Заберешь нас на этом же месте на рассвете, но до рассвета не подплывай к острову, — Кри подозрительно взглянул ка Силфана, но промолчал. Чужеземец знал больше, чем говорил, но его совет не был лишен смысла, хотя у них и не оставалось пути к отступлению.

— Вечером будет туман, и корабль все равно не сможет отплыть, — пояснил Силфан, заметив взгляд Кри. — Будет слишком большая опасность наскочить на подводные скалы, в темноте и тумане.

Викинги наблюдали за отплытием корабля. Стигмут вздрогнул, когда понял, что уплывает их единственная возможность покинуть заколдованный остров.

— Валькирии! — внезапно воскликнул Харм, указывая на небеса. Кри поднял глаза и увидел среди облаков крылатых коней. Сделав круг в небесах, валькирии развернулись, и Кри показалось, что они в спешке летят обратно на север. Убедившись, что валькирии улетают, Кри пожал плечами.

— Снежаки с ними не было, и не думаю, что они побеспокоят нас.

Не до конца успокоенные словами ведьмака, викинги отправились на остров, держась за рукояти мечей.

Остров был невелик, и викинги успели его исходить из одного конца до другого. Он был необитаем, и люди не заметили на нем никаких животных, несмотря на то, что на острове имелась растительность и пресная вода. Небольшая речка брала начало на южной стороне острова и из болота протекала по острову. Посреди острова стоял одинокий дом, с крышей, покрытой подгнившей соломой. Ручей протекал неподалеку от дома, и на этом пути его берега заросли соломой, из которой и была построена крыша дома. Внутри дом был пуст, и викинги не обнаружили в нем ни мебели, ни даже ее признаков. Лишь в одном из углов комнаты лежал ворох старой веревки. Дом выглядел старым, но на удивление хорошо сохранился. Редкие деревья и трава росли вокруг дома. Неподалеку от него была небольшая скала, с подножием, усеянным скатившимися камнями. Некоторые камни достигали высоты в половину человеческого роста, и Кри указал на скалу:

— Расположимся там. Похоже, жрицы соберутся у этого дома, если вообще появятся. Там мы сможем укрыться и незаметно наблюдать.

Викинги согласно кивнули и подошли к скале. До вечера еще оставалось время, и викинги расположились за скалой, чтобы поесть. Скоро солнце начало клониться к западу, и волны океана отсвечивали его последние лучи.

— Ляжем в засаде среди камней, — решил Кри. — Оттуда нам будет хорошо виден дом, а мы останемся незаметными. Нападаем только по моему приказу.

Викинги кивнули и вытащили свое оружие из ножен. Они расположились среди камней у подножия скалы, стараясь как можно лучше скрыть свое присутствие. Несчитанные разы им приходилось скрываться в засаде, дожидаясь, пока появится их добыча. Прятаться и терпеливо ожидать свои жертвы викинги умели.

Силфан лег неподалеку от Хьярма. Осмотревшись, он с первого взгляда заметил лишь камни. Викинги, Кри и Мойра, которой помог укрыться Кри, были незаметны в вечернем сумраке. Туман, пришедший с океана, тоже помогал им скрывать свое присутствие. Викинги лежали не двигаясь, чтобы неосторожным движением не выдать своего присутствия. Время шло, но ничего не происходило. Силфан почувствовал сонливость, и по старой привычке коснулся рукояти меча. Пальцы прошлись по черепу, вырезанному из цельного алмаза. За многие годы он изучил малейшую неровность на алмазе. Вот уже бесчисленные годы он не расставался со своим мечом, и меч уже давно стал его неотъемлемой частью. Сонливость немедленно прошла, и Силфан почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Сонливость прошла мгновенно, а это значило, что меч защитил его от магии, которая навевала сон. Силфан внимательно присмотрелся и заметил, что голова Хьярма лежит на земле, а глаза отведены в сторону от дома. Викинг спал, а подобная беспечность была не свойственна закаленному воину, чьей жизни постоянно угрожала опасность.

Силфан решил не будить остальных, а подождать, чтобы узнать, что произойдет. Заклинание можно было наложить и на весь остров, чтобы избежать того, что какой-то моряк увидит то, что видеть запрещено. Туман покрывал уже весь остров, но если на воде он закрывал небеса, то на острове он стелился по земле, не поднимаясь выше человеческих колен. Он накатывался на остров волнами, неся с собой страх и чувство ужаса ночных обрядов, что были чужды природе и ее законам.

Приближалась полночь, и Силфан заметил первых гостей острова. Они шли с разных сторон острова, и Силфан не видел, как они оказались на нем. Было невероятно, что ночью и в тумане кто-то сумел провести на остров лодку или корабль. Но они были здесь и шли, направляясь к дому. Все красивые женщины с длинными волосами. Босые ноги легко ступали по земле, и в тумане казалось, что они плывут по воздуху. Их было легко заметить. Единственную одежду всех женщин составляли платья, которые светились в темноте желтым светом. Они походили на призраков, но Чужеземец видел, что это живые женщины. Они, несомненно, были красивы, и внимательный глаз Силфана уловил, что они были из разных народов и среди них есть как крестьянки, так и богатые женщины. Сейчас эти различие были мало заметны. Женщины появлялись по одной. С разных сторон острова, в одинаковых платьях они все направлялись к дому. Женщины остановились у дома, но не здоровались и не разговаривали друг с другом. Было похоже, что они ждут остальных, чтобы начать свой обряд, ради которого и появились на острове.

Силфан убедился, что они не знают о присутствии викингов. Женщины останавливались у дома, но ни одна из них не бросила подозрительного взгляда на камни, среди которых скрывались викинги. Силфан осторожно прополз среди камней к ведьмаку, но Кри спал, подобно остальным его спутникам. Чужеземец не стал будить их, а отполз назад. Он отполз за скалу и лишь тогда встал, перед этим внимательно осмотревшись. Силфан подхватил с земли небольшой камень и бесшумными шагами побежал вокруг дома, внимательно осматриваясь и прислушиваясь к малейшему шороху. Ночная темнота не была преградой для его глаз. Чужеземец отбежал подальше от дома и остановился лишь, когда увидел очередную жрицу. Она шла, направляясь к дому, и ее взгляд был устремлен перед собой. Намнетка не оглядывалась, а, выпрямив спину, шла прямо вперед. Ночной остров не пугал ее. Силфан затаился за деревом, которое стояло на ее пути. Намнетка прошла мимо него, не заметив затаившегося человека. Кинув взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не увидит, Силфан подобно кошке прыгнул на спину женщины и ударил ее камнем по затылку.

Не издав ни звука, намнетка упала на землю. Чужеземец присел на корточки, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Убедившись, что все прошло незаметно, он оттащил женщину в ближайшие кусты. Взяв ее голову в свои руки, Чужеземец свернул ей шею. Осмотрев ее, он убедился, что у нее нет с собой ничего, кроме платья, которое она носила.

Чужеземец поспешно стащил с нее одежду и завернул ее в свой плащ, так как платье продолжало светиться даже после смерти хозяйки. Затащив женщину поглубже в кусты, Силфан забросал ее землей, чтобы скрыть тело, и побежал обратно. Силфан бросил платье за скалой и прополз среди камней к Мойре. Намнеток собралось уже больше дюжины, но они все еще ждали. Силфан зажал рукой рот Мойры и осторожно встряхнул девушку. Гаэлка застонала во сне, но, почувствовав на своем лице чужую руку, вздрогнула и попыталась вырваться.

— Тихо, — зашептал ей на ухо Силфан. — Это я, не шуми.

Глаза девушки приобрели осмысленное выражение, и она перестала вырываться.

— Смотри, — Силфан указал пальцем на дом, перед которым стояли жрицы.

Глаза Мойры расширились от удивления и страха, но она сохранила спокойствие. Убедившись, что она не собирается шуметь, Силфан отпустил ее рот:

— Следуй за мной, но не шуми.

Силфан отполз за скалу, которая скрывала их от глаз жриц, а Мойра последовала за ним. Силфан кинул ей свой плащ, в котором было завернуто платье намнетки.

— Переодевайся. Придётся тебе отработать свое обучение у друидов. Надо узнать, где они прячут книгу. Переоденешься и пойдешь к ним. Как только узнаешь, где книга, постарайся вернуться или подать нам знак. Делай все то же самое, что они, и никто ни в чем тебя не заподозрит, — в голосе Силфана была уверенность, которой он совсем не испытывал.

Он не стал ей говорить о том, что остальные спят, а Мойра не решилась возразить, испытывая чувство вины за то, что заснула. Силфан отвернулся, осматривая лес и давая Мойре возможность переодеться. Она хотела захватить с собой нож, но Силфан остановил ее.

— Нет, ничего кроме платья. Иначе тебе могут заподозрить, — с досадой Мойра положила нож на свою одежду, и Силфан взял ее за руку: — Я бы не просил тебя об этом, если бы не был уверен, что ты справишься.

Мойра посмотрела ему в глаза и кивнула. Силфан одобряюще улыбнулся и сжал ее руку.

— Когда пойдешь, иди прямо вперед, не оглядываясь. Не разговаривай ни с кем, а если они начнут петь или говорить, открывай рот, как и остальные.

— Хорошо, — Мойра кивнула и постаралась унять дрожь в руках. Она выпрямилась и пошла в сторону дома. Забросив ее одежду за камень, Силфан прополз среди камней к ведьмаку. Он закрыл рот Кри рукой и разбудил ведьмака.

— Тихо, — зашептал он ему на ухо. — Проспал уже почти все, великий герой, — усмехнулся Силфан. Кри слегка покраснел, когда понял, что заснул на посту: — Там Мойра, — пояснил ему Силфан: — Она попытается узнать, где они прячут книгу. А теперь не шуми.

Силфан лег рядом с ведьмаком, стараясь, как можно лучше скрыться от глаз намнет.

— А что остальные? — спросил Кри.

— Спят, — прошептал Силфан. — Разбудим, когда начнется самое интересное.

Кри кивнул и перевел взгляд на жриц. Их собралось почти три десятка. Красивые женщины, подобно призракам застывшие перед домом. Их платья светились в ночи, и их свет резал глаза, мешая рассмотреть черты их лиц. Кри не мог разглядеть среди них Мойру. Все женщины походили друг на друга. Почти одинакового роста, в одинаковых платьях и с длинными волосами.

Намнеты задвигались, часть из них направились к ручью, а часть к дому. Они забрались на крышу и начали сбрасывать с крыши дома прогнившую солому. Те женщины, что направились к ручью, обламывали длинные стебли соломы и складывали их на берегу. Женщины работали слаженно и помогали друг другу, если возникала необходимость, но все происходило в полном молчании. Намнеты у дома сложили из старой соломы перед домом большой костер. Затем они начали сооружать для дома новую крышу. Одна из женщин вошла в дом и вынесла из него веревку, которую они использовали для сооружения новой крыши. К полуночи у дома была сделана новая соломенная крыша, и женщины собрались вокруг костра. Одна из жриц встала между домом и костром и протянула к старой соломе руки. Она прокричала несколько слов на незнакомом людям языке, и солома вспыхнула. Намнеты взялись за руки и запели. Красивые голоса молодых женщин пели песню, состоявшую из звуков, а не из слов. Жрица, которая зажгла костер, протянула вперед руку и засунула ее в огонь. Языки пламени лизнули ее, но тело женщины уцелело. Кри показалось, что она что-то ищет в огне. Когда она вытащила руку, ведьмак увидел в ее руках книгу.

— Хороший тайник, — прошептал рядом с ним Силфан. — Не удивляюсь, что друиды не смогли найти ее.

Намнеты замолчали, и женщина раскрыла книгу. Она отошла на два шага назад и, найдя нужную страницу, начала читать заклинание. Рычащие звуки заставили людей вздрогнуть. Казалось, что кто-то водит по камню лезвием ножа. Высокое пламя костра изогнулось и изменилось. Огонь принял форму полукруга, превратившись в неземные врата. В проход не проникал даже свет костра, и Кри казалось, что посреди огня находится первородная тьма. Затем темнота отступила, и люди увидели демонов. Одноглазые, одноногие, а некоторые однорукие, существа из ночных кошмаров и легенд. Серая шкура покрывала обнаженные тела, без малейшего признака волос. Рты были полны клыков, а руки с разным количеством пальцев заканчивались длинными когтями. Демоны как будто ждали появление врат и, заметив проход, довольно урча, направились через арку ворот, состоявшую из языков пламени.

— Фоморы, — прошептал Силфан, узнав демонов.

Когда более двух десятков демонов выбралось наружу, жрица прокричала несколько слов, и пламя костра вновь опустилось на солому, став обычным костром. Выбравшись наружу, демоны, не дожидаясь каких-либо приказов, набросились на женщин и повалили их на землю, срывая с них платья. Действия демонов не оставляли сомнений, и Кри хотел вскочить на ноги, но его удержала рука Силфана.

— Нет, нам не справиться с ними. Подождем конца обряда, тогда они устанут, а когда демоны уйдут, захватим книгу, — но Кри не стал его слушать. В его мозгу была лишь одна мысль. Где-то там была Мойра, и ее нужно было спасти. С боевым кличем на губах ведьмак набросился на демонов, не думая о своей безопасности. Первого демона, который оказался на его пути, Кри свалил ударом меча. Клинок вошел в тело демона, но неглубоко и застрял в ране. Сама сила удара повалила демона на землю, но рана не была смертельной. Шкура демона защищала его не хуже кожаного панциря. Кри с трудом вырвал меч из раны и повернулся к следующему демону. Поверженный демон попытался встать, что для него было довольно трудно, так как он обладал всего одной ногой. Ударом ноги Кри снова повалил его и располосовал лицо следующего фомора. Некоторые намнеты закричали, увидев, как льется кровь демона. Часть жриц застыла от страха на месте, а другие побежали в лес, напуганные вмешательством Кри, который нарушил церемонию. Осознав, что на них напали, демоны закричали и завизжали и набросились на человека, который осмелился напасть на них. Женщины кричали, а главная жрица ничего не могла поделать, чтобы успокоить их, так как ее крики оставались не услышанными в шуме битвы. Кри уворачивался от когтистых рук, которые тянулись к нему со всех сторон. Лишь нечеловеческая быстрота помогала ему оставаться в живых. Он больше не наносил рубящих ударов, боясь, что меч застрянет в теле демона и он не успеет его вытащить. Ударом клинка Кри отбрасывал в сторону руки демонов и отталкивал их назад, не давая схватить себя и разорвать на части. Демоны не обращали внимания на раны и боль и продолжали лезть вперед, стараясь задавить его своим числом. Кри начал уставать. Пот и кровь заливали его глаза. Его тело было покрыто десятками царапин, которые оставили на нем когти демонов. Он начал уставать, и его движения начали замедляться. Кри понял, что это его последняя битва. Сейчас фоморы сумеют схватить его и повалить на землю. Их клыки вопьются в его тело, и они разорвут его на части. Кто-то схватил его за ногу и дернул ее. Кри не успел ничего сделать и упал на землю. Тяжелая нога придавила его руку с мечом, а чьи-то клыки потянулись к его горлу.

Внезапно демоны отступили. Как одно существо они развернулись и направились в сторону костра. Кри увидел, что врата в мир демонов снова открыты и фоморы поспешно возвращаются в свой мир. Когда последний из демонов вошел во врата, мужской голос произнес последние строки заклинания и снова вспыхнул огонь. Языки пламени вновь лизнули солому, и перед домом загорелся большой, но все же обычный костер. Силфан захлопнул книгу, и Кри увидел лежавшую у его ног верховную жрицу. Под ней расплывалась лужа крови. Чужеземец ухмыльнулся и подошел к Кри. Он протянул ему руку и помог подняться.

— А я думал, что ведьмаков обучают сражаться с демонами.

— Я не закончил обучение, — проворчал Кри.

— Они убили верховную жрицу и забрали гримуар! — закричал кто-то визгливым голосом.

Оставшиеся в живых намнеты встали на ноги и с безумными криками набросились на мужчин. Силфан выхватил меч и без малейших сомнений зарубил первую жрицу, которая оказалась поблизости от него. Кри не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Женщины были безоружны, но их еще оставалось почти два десятка и они не щадили собственных жизней. Их длинные ногти тянулись к лицам мужчин, стараясь выцарапать им глаза. Одна из намнет ухватилась за ногу Кри и укусила его за ногу. Кри пошатнулся и ударил ее по голове рукоятью меча. Он пропустил следующую женщину, и она уже почти вцепилась ему в глаза, когда кто-то отбросил ее назад ударом топора. Их закрыли своими телами остальные викинги, безжалостно рубя намнет своими топорами. Без брони и оружия жрицы были обречены, но они в прииадке безумия бросались на викингов, чтобы упасть разрубленными на части. Вскоре бойня закончилась, и поляну усеяли тела мертвых женщин. Когда все стихло, из-за скалы вышла Мойра. Он уже успела переодеться, но ее стошнило, когда она увидела усеянную мертвыми телами землю.

— Что произошло? — тяжело дыша, спросил Кри.

— Когда ты набросился на фоморов, я зашел с другой стороны, — пожал плечами Силфан. — Нашел жрицу и забрал у нее книгу. После чего послал Мойру будить остальных, а сам нашел в книге заклинание, которое вернуло демонов в их мир. Тебе повезло, что мне знаком язык, на котором написали гримуар.

— Дьявольская ночь, — Хьярм потер глаза. — Какая-то магия меня усыпила, и я чуть не проспал. Хорошо, что девица нас разбудила, и мы вовремя подоспели к вам.

— Да, эти женщины положили на нас глаз, но их представление о ласках не совпадало с моим, — усмехнулся Силфан.

Викинги вернулись на берег, где Мойра перевязала раны Кри. Почти все тело ведьмака было покрыто царапинами, которые оставили когти фоморов и ногти намнет. К рассвету туман рассеялся и вскоре за ними вернулся корабль. Верный своему слову капитан вернулся, чтобы забрать их. Команда корабля не заметила ночью ничего необычного. Туман стоял лишь поблизости от острова, и для моряков ночь прошла спокойно. Они не заметили никаких кораблей или лодок, плывущих к острову, и утром капитан без страха вернулся за своими пассажирами. Ни викинги ни Кри не стали рассказывать им о том, что произошло ночью. Викинги видели лишь намнет, которых они зарубили своими топорами, и решили, что это они исцарапали Кри. Светящиеся платья и таинственное появление намнет на острове викинги восприняли как обычное дело. Прилетели ли они по воздуху или пришли вместе с туманом, теперь это было не важно. Жрицы были мертвы, а они получили то, зачем приплыли, остальное викингов не беспокоило.

На обратном пути Силфан провел почти все время за чтением книги. Кри лишь один раз взглянул на книгу, но ему был незнаком язык, на котором была написан гримуар, и он оставил книгу Чужеземцу. Силфан почти не спал и ел лишь, если Хьярм заталкивал ему в руки тарелку с сушеным мясом или рыбой. Все остальное время Чужеземец проводил за чтением книги. Обратный путь прошел спокойно, и вскоре викинги сошли на берег в городе Паст. Верные приказу галлы ждали их в таверне, и они, не медля, направились в обратный путь.

На остановках Силфан, быстро перекусив, садился в стороне и вновь открывал книгу. Он ложился позже всех и сидел, читая гримуар, когда просыпались остальные.

— Что столь интересного в этой книге? — спросила у него Мойра на следующий вечер, который они провели на земле.

— В ней Соломон описал все свои знания, я ведь уже говорил тебе.

— А что ты ищешь в ней? Хочешь вызвать демона?

— Нет, — Силфан усмехнулся и закрыл книгу. — Мне нужны другие знания, но, боюсь, что они не были известны Соломону. Но в книге описаны многие обряды черной магии, демоны и их повелители. Книга способна принести много зла, но добра в ней почти нет.

— Поэтому друиды и хотят отобрать ее у намнет, — кивнула Мойра.

Силфан рассмеялся:

— Мойра! Теперь ты станешь ученицей Густматрикса, и тебе откроются многие тайны. Подумай вот о чем. Если друиды хотят уберечь людей от зла, которое содержит в себе книга, почему они не уничтожат ее, а спрячут там, где до нее не сможет добраться ни один человек, кроме друидов.

— Не з-знаю, — голос Мойры был полон сомнений. — Может, ты ошибаешься насчет книги.

— Возможно. Вот, например, с помощью этого заклинания человек может вылечить язву желудка. Правда для этого ему нужно будет съесть печень новорожденного ребенка. Вот эти три страницы описывают способы вызывания демонов. При этом человек должен нарисовать круг из человеческой крови. А здесь говорится о том, как можно заставить человека подчиняться себе. Через три дня он сойдет с ума, но все это время будет послушен твоей воле.

— Друиды не станут использовать подобные заклинания, — Мойра встала на ноги, ее голос был полон возмущения.

— Нет, сразу не станут. Но тогда почему они сохранят себе книгу, а не уничтожат ее?

— Не знаю.

— Мойра, — девушка обернулась, хотя она уже отошла от Силфана. — Не спрашивай этого у них напрямик.

Гаэлка не ответила, но Силфан видел, что в ее душе появились ростки сомнений. Со временем они прорастут. То, чего нет, она придумает, а то, что есть, ее воображение окрасит в черный цвет.


Глава 7


Аутисиусу сообщили об их возвращении, и римлянин встретил викингов на пороге своего дворца.

— Насколько я понимаю, ваш поход оказался успешным? — спросил Аутисиус, когда Кри спрыгнул с лошади и поздоровался с ним.

— Да, — Кри довольно улыбнулся. Полученные им царапины почти зажили, а долгий путь на лошади Кри в отличие от викингов воспринимал как отдых: — Теперь нам придется поймать Снежаку, — лицо Кри помрачнело: — Но мы справимся с этим.

— Я хочу показать вам что-то, — усмехнулся Аутисиус. — Следуйте за мной.

Римлянин развернулся и пошел вдоль дворца, направляясь в парк, который находился позади дворца. Удивленные викинги последовали вслед за ним.

— Что ты хочешь нам показать? — спросил Кри, но римлянин лишь улыбнулся.

— Увидите.

Они вышли в парк, где северяне увидели клетку, которую охраняло четверка центурион. Заметив их, лежащее в клетке существо набросилось на прутья решетки, но железные прутья удержали ее. При виде своих врагов Снежака в бешенстве зарычала и попыталась вырваться из клетки, но твердые стены удержали ее. Аутисиус с интересом наблюдал, как Снежака ярится в клетке.

— Клетка подходящее для нее место, — заметил Хьярм, с интересом смотря, как Снежака ярится в клетке.

— Как тебе удалось поймать ее? — спросил пораженный Кри.

— Не мне, — усмехнулся довольный Аутисиус. — Ее поймали бритты. Одно из племен, которое возвращалось домой после битвы с саксами. Чудовище набросилось на них, но им удалось одолеть ее и пленить. Они водили ее по деревням, показывая за деньги. Когда я услышал об этом, то послал за ними. Мне удалось убедить их продать Снежаку. С тех пор она здесь, где ее охраняют день и ночь.

— Я в огромном долгу перед тобой, — кивнул ведьмак. — Что касается затрат на покупку, то позволь мне вернуть их тебе, — Кри передал римлянину мешок с добычей, которую они добыли в поселении Бьйоркщир. Аутисиус высыпал содержимое мешка на землю и с интересом взглянул на посуду и украшения.

— Пожалуй это покроет мои затраты, — кивнул римлянин. — Ну что же. Я пошлю слугу к друиду. Похоже, скоро ваше путешествие подойдет к концу.

— Надеюсь на это, — кивнул Кри, и мрачное предчувствие сжало его сердце.

* * *


Утром пришел Густматрикс, чтобы проводить их в священную рощу. Аутисиус велел поставить клетку со Снежакой на телегу и отправил вместе с ними дюжину галлов. Друид согласился с тем, что Снежаку стоит переправить к друидам, где ее не смогут освободить валькирии.

— Когда вы проведете обряд? — спросил у него Кри, когда они отправились в путь. Викинги ехали на лошадях, позади телеги. Их руки не отпускали рукояти клинков, а глаза с ненавистью смотрели на Снежаку.

— В ближайшее полнолуние, через пять дней. Вам придется подождать окончание церемонии у Аутисиуса. Когда церемония будет проведена, я приду за вами.

— Тогда и получите книгу.

— Не доверяешь нам?

— Просто хочу, чтобы вы старались, — усмехнулся Кри.

— Будь по-твоему, — кивнул Густматрикс.

Они провели в пути большую часть дня. Кри пытался запомнить дорогу на последней части пути, но снова потерпел неудачу. Он даже не знал, в какую сторону они шли, после того, как Густматрикс два раза сменил направление. У границы рощи их встретили друиды. Галлы передали им телегу со Снежакой и мешок.

— Аутисиус велел вам передать свежего говяжьего мяса. Снежака не ела овощи.

Один из друидов поблагодарил галла и забрал у него мешок.

— Мойра, иди вместе с ними. Ты останешься в роще, — велел гаэлке Густматрикс. — Как только все будет кончено, ты вернешься вместе со мной, в качестве моей ученицы, но пока останешься в роще.

Мойре не хотелось расставаться с Кри, но голос друида не допускал возражений. Она попрощалась с Кри и пошла в месте с друидами. Кри махнул ей вслед рукой, но, развернувшись, уже забыл о девушке. Остальных людей не впустили в рощу, и Густматрикс проводил их в обратный путь. Без телеги лошади смогли скакать быстрее, и к вечеру они вернулись во дворец Аутисиуса. Римлянин велел расположить викингов в казармах, а Кри предоставили покои во дворце.

Силфан проводил все свое свободное время за чтением гримуара, а викинги откровенно скучали, ожидая, когда их позовут друиды. Иногда Кри навещал их. Ведьмак с нетерпением ожидал, когда за ними придут друиды. Он хотел узнать, удастся ли им вернуть Снежаке человеческий облик. По ночам ему снилась стоявшая в глубокой тени женщина, но Кри мог разглядеть ее глаза, глаза Снежаки, дочери Платона. Вечерами Аутисиус приглашал его на ужин, после чего они беседовали до поздней ночи. Римлянин расспрашивал ведьмака о землях, в которых ему пришлось побывать. О людях, живущих там, о вождях и их дружинах. Римлянин желал узнать о том, кто из вождей угрожает Британии, кто может стать союзником, а кого можно просто использовать. Кри рассказывал ему о том, что видел сам, и о том, что слышал.

На шестой день у порога дворца появился Густматрикс и велел позвать викингов и Кри. Когда появились сонные викинги, он велел им следовать за собой. Изнывающий от любопытства Кри хотел расспросить его, но друид не отвечал на вопросы, лишь сказал, что они и сами все увидят. Удивленные северяне последовали вслед за друидом.

— Может, что пошло не так? — спросил Хьярм.

— Да, может, она превратилась после обряда в дерево, — усмехнулся Силфан.

— Ага, или в куст, — расхохотался толстощекий.

— Тогда, наверно, друиды подарят ведьмаку саженец, и он сможет в своем саду выращивать целый лес Снежак, — хмыкнул Харм.

— Да, и у всех у них будут на конце веток красивые глазки, — добавил Хьярм, и викинги расхохотались. Друид и ведьмак промолчали, но викинги продолжали весь путь строить самые невероятные предположения, дразня Кри и друида.

Роща встретила их свежестью и запахом свежих цветов. Густматрикс провел их на знакомую уже викингам поляну. Но на сей раз она не была пуста. У куста с цветками жасмина стояла молодая женщина. Кри решил, что ей не больше двадцати лет. Она стояла к ним спиной, держа в руке цветок жасмина и вдыхая его запах. Даже со спины Кри видел, что она очень красива. Она была одета в сандалии и длинное платье, сотканное изо льна. Светлые волосы спадали с ее спины к тонкой талии и круглым ягодицам. Стройные бедра ног вызывали желание провести по ним рукой. Густматрикс окликнул ее, и женщина обернулась с улыбкой на устах. Кри увидел ее глаза и не смог отвести от них взгляда.

Лишь теперь он узнал ее, Снежаку, дочь Платона. Она была даже красивее, чем ожидал ведьмак. Светлый ангел христиан, что спустился на землю, чтобы забрать с собой его сердце.

— Так это Снежака? — с удивлением спросил Хьярм. Викинг предпочитал северных красавиц, длинного роста и с пышными формами, и Снежака не произвела на него того же впечатления, что и на Кри.

— Да, — кивнул друид. — Это она.

Кри прошел вперед и улыбнулся Снежаке, не способный отвести от нее глаз.

Викинги пожали плечами, наблюдая за тем, как он целует ее руку и говорит что-то, смотря Снежаке в глаза. Девушка что-то с улыбкой ответила ему, что поразила ведьмака.

— Она ничего не помнит из своей прошлой жизни, — предупредил викингов друид. — Мы сделали так, что она забыла о своей прежней жизни.

— Может ли чудовище вернуться? — спросил Силфан. Кри взял девушку за руку, и они прошлись вдоль кустов с цветами.

— Это вряд ли произойдет, но подобное возможно, — немного подумав, ответил друид. — Мы хотели прочесть ее будущее, но оно покрыто туманом. Как вы собираетесь поступить с ней?

— Отдадим ее Кри, — пожал плечами Силфан.

— Нам она ни к чему, — согласился с ним Хьярм, а зверобой согласно кивнул.

— Могли бы продать ее, — проворчал Стигмут, но не стал настаивать на этом, понимая, что слово ведьмака станет решающим.

— Осталось еще одно, книга, — Густматрикс протянул руку, и Силфан с тяжелым вздохом передал ему гримуар: — Можете провести в роще последнюю ночь, — сообщил им Густматрикс: — Снежака считает, что вы ее знакомые, которые заберут ее с собой. Здесь она лечилась от тяжелой болезни, которая повлияла на ее память, так мы ей сказали. Утром я приду за вами, но не покидайте поляны.

Друид скрылся среди деревьев, и викинги достали принесенные с собой дрова. Они разожгли костер и подогрели вяленое мясо, которое захватили с собой. Вскоре Кри и Снежака присоединились к ним, и викинги поделились с ними припасами.

Снежака весело болтала и смеялась над шутками мужчин. Легко завладев их вниманием, она понравилась всем викингам. Кри не сводил с нее глаз. Ведьмак забыл, что не так давно она была кровожадным чудовищем, которое охотилось за ним день и ночь. Теперь это была просто красивая девушка, со столь прекрасной улыбкой.

Лишь Силфан оставался мрачен и не участвовал в беседе. Он ничего не говорил, и, поев, сел в стороне, глубоко задумавшись. Хьярм решил, что это связано с тем, что ему пришлось отдать гримуар, и ни о чем не стал спрашивать своего друга, привыкнув к тому, что он почти не говорит в обществе незнакомых ему людей.

Утром за ними пришел Густматрикс, и викинги собрали свои вещи, чтобы вернуться во дворец Аутисиуса. О судьбе Снежаки никто не говорил, предоставив все решать Кри. Снежака считала, что они ведут ее домой. Она шла рядом с Кри и улыбалась, разговаривая с ведьмаком. Стигмут изредка бросал на них ревнивые взгляды, но не решался прервать разговор. Хьярм и зверобой иногда разглядывали девушку, восхищаясь ее красотой и наслаждаясь видом ее улыбки. Лишь Силфан имел мрачный вид, а друид шел позади, не обращая внимания на прелести девицы. Утро было солнечным, и небесное светило дарило им приятную теплоту и свет. Птицы распевали свои песни, приветствуя лето и рассвет. Кри взял Снежаку за руку, и они продолжили путь, заглядывая в глаза друг другу.

Мрачный Силфан не отвлекался на Снежаку и первым заметил опасность. Тропу преградили две воительницы. Фридхейн засмеялась, заметив, что ведьмак и Снежака идут вперед, держась за руки.

— Какая милая пара, — хмыкнула валькирия, держа руку на рукояти меча.

— Что вам нужно? — спросил Кри, шагнув вперед и закрыв собой девушку.

— Неужели вы думали, что таким образом вы сможете избежать наказания?

— У тебя нет больше над ней власти, — Кри опустил голову и посмотрел на валькирию исподлобья. — Все кончено, мы свободны.

— Это ты так думаешь, — усмехнулась Фридхейн. — В нашей власти вернуть ей истинный облик. Даже после смерти мы вернем ее к жизни, чтобы она исполнила проклятье и напилась вашей крови.

— Причинишь ей вред, и клянусь, что я убью тебя, — Кри сжал рукоять меча и шагнул вперед.

— Попробуй, — рассмеялась валькирия, обнажая свой меч и призывно взмахивая им.

— Пустим им кровь, — выкрикнул Стигмут. Викинг выхватил из ножен свой меч и вместе с Кри бросился на валькирий. Дорогу викингу заступила низкорослая Фрезия, а Кри скрестил клинки с Фридхейн. Валькирия умело отразила удары ведьмака, хотя ей и пришлось отступить назад. Остальные викинги тоже выхватили из ножен мечи, но Силфан удержал за плечо толстощекого. Хьярм обернулся с перекошенным от ярости лицом, но Силфан взглянул ему в глаза и покачал головой.

— Эту битву нам не победить. Смотри.

Хьярм повернул голову и увидел, как Фрезия с легкостью отражает удар Стигмута и затем пронзает кольчугу и сердце викинга. У Стигмута пошла горлом кровь, и он повалился на землю, с удивлением посмотрев на свою рану. С яростным криком Харм нанес удар по валькирии, но она шагнула в сторону, одновременно ударив сверху. Тонкий, по сравнению с мечами викингов клинок, попал в шлем Харма, но смял его, и викинг свалился на землю. Хьярм увидел, как из головы зверобоя вытекает кровь. Фрезия сделала шаг в сторону, чтобы видеть остальных викингов и Кри с Фридхейн. Она не вмешивалась в поединок, но преградила путь остальным людям.

Густматрикс закутался в свой плащ, но не вмешивался, наблюдая за поединком. Он старался сохранить невозмутимость, но на его лице играли желваки. Снежака вскрикнула, когда скрестились клинки ведьмака и валькирии, но осталась стоять на месте, со страхом наблюдая за происходящим.

Кри все увеличивал скорость ударов, нанося их так быстро, что человеческий глаз с трудом поспевал уследить за ними, но валькирия, улыбаясь, отражала все его удары. Разозлившись, Кри нанес несколько ударов с плеча и заработал пару царапин, когда валькирия с грацией танцовщицы ушла от его ударов. Валькирия рассмеялась, когда Кри, тяжело дыша, шагнул назад.

— Неужели это все, на что ты способен, ведьмак? Я ожидала большего от воина со столь громкими словами.

Выругавшись, Кри снова атаковал. Он нанес удар, и валькирия не сумела вовремя отразить его. Меч ведьмака пробил панцирь валькирии и пронзил ее тело. Валькирия пошатнулась, но взмахнула мечом и нанесла ответный удар. Кри вскрикнул и шагнул назад. Меч валькирии почти отрубил ему руку, перерезав сухожилия и раздробив кость. Кри с ужасом в глазах смотрел, как валькирия усмехается его удивлению. Фридхейн взяла рукоять меча и вытащила клинок из тела. Валькирия скривилась от боли, когда лезвие меча, скрипя о панцирь, начало выходить из ее тела. Скривившись, валькирия отбросила окровавленный меч и рассмеялась, заметив растерянное лицо ведьмака.

— Кри! — вскрикнула Снежака и бросилась к ведьмаку. Она оказалась рядом с Фрезией, и валькирия, не задумываясь, нанесла удар. Клинок пронзил живот Снежаки, и девушка, вскрикнув, упала на землю. С криком боли, как будто удар нанесли ему, Кри развернулся. Он хотел подбежать к девушке, но валькирия Фридхейн опередила его. Она нанесла Кри удар в спину и перерубила ему позвоночник. Ноги Кри подкосились, и он упал на тропу. Ведьмак попытался подползти к Снежаке, но у него не хватило сил. По щеке Кри прокатилась одинокая слеза, когда он понял, что Снежака умирает, а его ноги больше не подчиняются ему. Фридхейн громко рассмеялась и вложила меч в ножны.

— Поживите еще, — улыбнулась она стоявшим в стороне людям. — Но проклятие скоро настигнет вас, не забывайте это.

Фрезия презрительно усмехнулась и последовала за Фридхейн, которая скрылась среди деревьев. Как только валькирии скрылись из виду, люди побежали к раненым и склонились над ними. Силфан сорвал с себя плащ и прижал его к животу Снежаки. Друид помог ему, и Силфан нажал на рану, стараясь остановить кровотечение. Хьярм склонился над зверобоем и радостно вскрикнул:

— Силфан! Харм все еще жив.

— Хорошо, тогда перевяжи его рану и помоги Кри, — кивнул Силфан, продолжая сжимать рану девушки. Друид помогал ему как мог. Кровотечение начало замедляться, и Густматрикс стер со лба пот.

Хьярм снял шлем с головы Харма и перевязал его голову. На голове викинга была глубокая царапина, но вскоре он очнулся и сел, осматриваясь затуманенными глазами. Хьярм осмотрел ведьмака и покачал головой. Кри был все еще жив, но викингу за свою жизнь приходилось видеть сотни ран, и он понимал, что даже если Кри выживет, то он уже не сможет ходить, а его рука никогда не вернет себе прежней ловкости.

Силфану и Густматриксу удалось остановить кровотечение у Снежаки, и они поспешили к Кри. Опытные в лечении, они с первого взгляда оценили тяжесть ранений ведьмака.

— Вы сможете помочь ему? — спросил Силфан.

— Да, — кивнул друид. — Если он выживет, то мы сможем залечить даже подобные раны, хотя на это понадобятся долгие месяцы. Я попробую остановить кровотечение, а вы пока сделайте носилки. Нужно как можно быстрее доставить их в рощу.

Силфан кивнул и вместе с Хьярмом соорудил пару носилок из веток и плащей. Харм, хотя и был ранен, все же мог идти. Силфан с Хьярмом положили на носилки Снежаку и Кри. Густматрикс с Хармом понесли Снежаку, а Силфан и толстощекий понесли ведьмака.

Уходя, Чужеземец оглянулся на окровавленную лесную тропинку. Тело Стигмута им пришлось оставить лежать на земле. Все еще были видны лужи крови, в тех местах, где людей настигла смерть. Птицы продолжали свои песни, а солнце светило и грело. Им не было дела до людских войн и сражений, до крови, которую люди проливали ежедневно.

Они недалеко отошли от рощи и вскоре вернулись в святилище друидов. Обратный путь провели в молчании. Все были омрачены случившимся. Раненые были бледны, и лишь внимательный взгляд позволял увидеть, что они все еще живы. Друиды жали их у границы рощи и осторожно взяли из их рук носилки.

Густматрикс провел их на уже знакомую викингам поляну и велел ждать. Двое молодых учеников наложили на голову Харма лечебные травы и перевязали его голову. Густматрикс стоял неподалеку. Он был мрачен и погружен в свои мысли. Хьярм видел, как Силфан встал и подошел к нему.

Густматрикс встал лицом к нему, когда Чужеземец заговорил. Толстощекий заметил, как он хочет досадно отмахнуться от Чужеземца, но затем начинает внимательно прислушиваться. Они стояли достаточно далеко, чтобы Хьярм не слышал слов, но ему было хорошо видны выражения их лиц.

Досада и негодование сменялись на лице друида заинтересованностью, затем на гнев и возмущение. Но Силфан замахал руками и продолжал его в чем-то убеждать. Друид задумчиво кивнул и пожевал свои усы. Затем он согласно наклонил голову и скрылся среди деревьев.

Силфан подошел к Хьярму и сел рядом с викингами, поглаживая череп на рукояти меча. Его глаза оставались задумчивыми, но в них не было печали или скуки, которая часто возникала в глазах Чужеземца.

— О чем вы говорили?

— Я уговорил Густматрикса принести в жертву валькириям богатые дары. Ведьмак теперь почти что мертвец, а Снежака, скорее всего, не доживет до рассвета. Возможно, дары удовлетворят их, и они решат, что их месть свершилась.

— А если нет?

— Тогда нас уже ничто не спасет.

День прошел в молчании. Густматрикс вскоре вернулся и о чем-то пошептался с Силфаном. Чужестранец удовлетворенно кивнул и лег спать. Их покормили фруктами и овощами, мяса друиды не ели. Викинги отчаянно скучали, ожидая новостей, а Силфан почти вес день спал. Вечером Хьярм тоже заснул. Утром он с Хармом увидел, что Силфан куда-то ушел, но Густматрикс успокоил их, сказав, что Силфан вместе с друидами понес валькириям собранные дары.

* * *


Когда первые лучи солнца осветили лес, из священной рощи вышло несколько человек. Четверо друидов, закутанные в просторные плащи с капюшонами на головах несли носилки, на которых лежало тело девушки. Они миновали границу рощи и вынесли тело в лес. Молодая девушка была одета в красивое платье. Светлые волосы рассыпались вдоль лица, на котором лежала печать вечного покоя. Друиды отнесли тело Снежаки подальше от рощи и положили его в небольшой овраг. Выйдя из оврага, они постояли над телом девушки, почтя ее отошедший дух.

Один из друидов, поднял вверх руки и скинул с головы капюшон, обнажив седоволосую голову, с длинной бородой, побелевшей от седины. Его громкий ясный голос вознесся к небесам.

— О, великие валькирии! Вы, что провожаете мертвых в страну богов. Примите в жертву эту женщину, что пала от ваших мечей. Смилуйтесь над людьми, что по незнанию осквернили ваш храм. Подарите им жизнь, ведь они уже понесли наказание и склоняют голову перед вашим могуществом.

Не дожидаясь ответа, друид надел капюшон, и четверо носильщиков направились обратно в рощу. Вскоре побеспокоенные птицы возобновили свои песни. Тело молодой девушки лежало в овраге. Даже в смерти она оставалась прекрасной как мечта. Долгое время ничего не беспокоило ее покой, но затем солнце заслонили просторные крылья. Двое крылатых коней спустились с небес, и с них спрыгнули две всадницы.

— Как мило, друиды решили вернуть нам нашу игрушку — усмехнулась Фридхейн. Фрезия внимательно осмотрела местность, опасаясь ловушки, но ничто не говорило о присутствии людей. Девушка в овраге была мертва, то, что в этом теле не сохранилась жизнь, валькирия видела ясно. В овраг лишь с одной стороны вел удобный спуск, но рядом с ним никого не было. Рядом был небольшой холмик, покрытый мхом и сучьями, но за ним никто не прятался. Ничего не опасаясь, Фридхейн спустилась в овраг и склонилась над телом. Фрезия осталась наверху, держа руку на рукояти меча.

— Как думаешь, каким образом можно вернуть ей облик чудовища? — спросила Фридхейн, задумчиво смотря на Снежаку: — Что-то здесь не так! — воскликнула валькирия: — Мне не нравится ее запах. Фрезия?

— Она не слышит тебя, — ответил мужской голос за спиной валькирии. Фридхейн мгновенно обернулась, обнажив меч. Она увидела, что за Фридхейн стоит Силфан. Он держал руку на ее рту, не позволяя ей издать ни звука. Из груди валькирии торчал конец лезвия. Покрытый мхом холмик за спиной валькирии был пуст. Силфан вытащил свой меч, и Фрезия скатилась к ногам Фридхейн.

— Снежака жива, — Силфан кивнул на тело. Обернувшись, валькирия увидела, что тело девушки изменилось. На носилках лежало тело мертвой лани в женском платье.

— Обман, созданный друидами, и свежий мох, выращенный за одну ночь, — пояснил Силфан, взмахнув мечом в сторону холмика. Чужеземец сделал шаг назад, чтобы дать валькирии возможность выбраться из оврага. — Пора умирать, — сказал он ей и усмехнулся.

Валькирия закрыла глаза мертвой подруги и выскочила из холма. Ее голос подрагивал от гнева.

— Ты заплатишь за это своей жизнью, человек, — прорычала валькирия, направив на него свой меч. — Даже после смерти тебе не обрести покоя.

— Знала бы ты, сколько раз мне приходилось слышать эти слова. Но я все еще жив.

Валькирия напала первой, но Чужеземец с легкостью отразил удар. Валькирия не сомневалась в своей победе. Опыт столетий и бессмертия лежали за ее плечами. Что мог сделать ей обычный человек?

Вскоре валькирия убедилась, что победа не достанется ей столь легко, как она ожидала. Хотя Силфан двигался не столь быстро, как ведьмак, его мастерство было невероятным. Он легко предугадывал ее удары, и, отражая их, постоянно угрожал ей ответным, смертельным ударом. Лишь благодаря ловкости опытной воительницы Фридхейн удавалось избегать ударов покрытого рунами меча.

Валькирия отступила назад, тяжело дыша. Чужеземец улыбнулся, его дыхание оставалось ровным, а на губах играла легкая улыбка. Улыбка мужчины разозлила валькирию, и она бросилась в атаку. Отбив первые два удара, он пропустил третий, и меч валькирии скользнул по его правому плечу. Силфан отступил назад и сжал рану левой рукой. Он опустил искаженное от боли лицо и меч. Валькирия использовала свою возможность, когда человек опустил вниз лезвие меча, и прыгнула вперед. В последнее мгновение она заметила слабую улыбку на лице Чужеземца, но не успела ничего предпринять. Силфан ударил мечом снизу и рассек руку валькирии.

Фридхейн вскрикнула от боли и отскочила назад. Меч выпал из раненой руки и упал на землю. Валькирия застонала, с ужасом смотря на раненую руку. На ее лице мелькнула досада, когда она поняла, что рана на ее руке такая же, как та, что она нанесла ведьмаку. Валькирия постояла на месте. Она ждала, когда пройдет боль и рана начнет затягиваться и заживать, но ничего не происходило. Боль не отпускала ее, и она взглянула на покрытый рунами меч в руке Силфана. В ее глазах мелькнуло узнавание, и в то же мгновение Силфан нанес удар. Голова валькирии взлетела в воздух и упала на землю. Незрячие глаза уставились на Силфана.

— Слишком много знать опасно для жизни, — покачал головой Силфан. Он вытер свой клинок об одежду валькирии и вложил его в ножны. Затем Силфан оторвал кусок ткани от юбки валькирии и перевязал свою руку.

Чужеземец постоял над телом валькирии и, немного подумав, снял с нее золотые браслеты и обруч. Затем он спустился в грот и снял со второй валькирии браслеты. Рассовав их по карманам, он отправился обратно в рощу. У границы рощи его уже ждали викинги и Густматрикс.

— Все в порядке, — кивнул им Силфан. — Валькирии простили нас и нам больше ничего не угрожает.

— Хорошие новости, — улыбнулся Хьярм. — Не хотелось бы мне провести посмертие в Хель.

— Хорошо, — наклонил голову друид. — Тогда вы можете со спокойной душой покинуть нас.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Силфан.

— Снежака мертва. Рана была слишком тяжелой, и мы не смогли спасти ей жизнь. Теперь, когда она была одной из нас, мы позаботимся о ее теле. Кри останется в роще, пока полностью не выздоровеет. Я провожу вас к Аутисиусу, думаю, вам больше незачем оставаться здесь.

— Тогда мы вернемся домой, — Хьярм хлопнул Силфана по плечу, и Чужеземец согласно кивнул.

Друид пошел впереди, показывая им дорогу. Хотя они проходили этот путь уже много раз, викинги с удивлением смотрели по сторонам, так как тропа и лес вокруг выглядели каждый раз иначе. Густматрикс вывел их к дворцу Аутисиуса и остановился, не доходя до него.

— Здесь я оставлю вас. Дальше наши дороги пойдут разными путями. Счастливого вам пути.

Не оборачиваясь и не дожидаясь слов прощания, друид развернулся и пошел обратно. Викинги пожали плечами и пошли к дворцу. Стражники немедленно пропустили их и сообщили Аутисиусу об их возвращении. Их оставили ждать в приемном зале, и вскоре Аутисиус вышел к ним. Римлянин был, как всегда, чисто выбрит и свеж.

— Вас всего трое? — удивился Аутисиус. — А я надеялся взглянуть на эту Снежаку. Неужели ваш план не удался?

— Нет, все удалось, — ответил Силфан. — Но на обратном пути на нас напали валькирии. Теперь их месть завершена, но Кри был тяжело ранен и остался в роще, где друиды обещали вылечить его раны. Снежака тоже осталась в роще.

— Ну, что ж. Не совсем удачное завершение, но благодаря богам вы все еще живы. Могу ли я вам как-нибудь помочь?

— Да Мы хотели бы купить лошадей и обменять эти браслеты на драгоценные камни, — Силфан достал из карманов несколько браслетов и передал их римлянину. Аутисиус с интересом осмотрел их и с удивлением посмотрел на викинга.

— Клянусь Юпитером, никогда не видел подобной работы, а ведь через мои руки прошли драгоценности, которые были сделаны мастерами древнего Рима и кузнецами востока. Подобное мастерство недоступно человеческим кузнецам. Сколько ты хочешь за них?

— Лошадей для каждого из нас и три мешочка с изумрудами, — не задумываясь, ответил Силфан.

— Это немалая цена.

— Любой купец заплатит больше, — покачал головой Силфан. — Если ты не согласен, — Чужеземец протянул руку, но Аутисиус улыбнулся и покачал головой.

— Следуй за мной, — римлянин захватил с собой драгоценности и провел Чужеземца по коридорам дворца. Силфан прошел следом за ним к запертой двери, обитой железными полосами. У двери стояли два охранника, но они немедленно расступились, как только увидели Аутисиуса. Римлянин вытащил ключ и открыл двери. Он вошел в комнату, и Силфан последовал за ним. Комната оказалась сокровищницей римлянина.

Вдоль стен стояли закрытые сундуки. Посреди комнаты стояли постаменты со стоящими на них сундучками. Небольшие ларцы были украшены драгоценностями, которые сами по себе стоили состояние. Силфан поразился богатству римлянина, поняв, что недооценил римлянина. Аутисиус бросил браслеты и диадему в один из углов комнаты и открыл один из сундуков. Он достал три мешочка и перекинул их Силфану.

— Этого достаточно?

Силфан взвесил их на ладони и высыпал на руку несколько изумрудов. Чистые камни заискрились от света ламп, и Силфан довольно кивнул.

— Да.

— Вы можете заночевать в казармах. Утром вам выделят лошадей и припасы.

— Благодарю.

— Если еще найдешь подобные украшения, то навести меня. Я дам за них хорошую цену, — улыбнулся Аутисиус, и Силфан кивнул в ответ.


Глава 8


Три всадника въехали в город Паст и направились в ближайшую таверну. Два викинга с облегчением спрыгнули с седел. Езда на лошади была, по их мнению, изощренной пыткой, и они с неудовольствием покосились на своего спутника, который чувствовал себя в седле, как на мягком диване. Силфан бросил поводья мальчишке, который прислуживал на конюшне, и вместе с викингами вошел в таверну. Грязный пол и столы, покрытые пятнами пива, напоминали им родной дом. В некоторых местах на деревянном полу были видны пятна крови, которые не смогли отмыть. В таверне можно было услышать разговоры на нескольких языках. Посетители таверны отличались по внешности и были представителями разных народов. Но у всех было что-то общее. Они все были вооружены и за свою жизнь пролили немало крови, своей и чужой. Викинги сели за свободный стол и заказали пива. Когда хозяин принес им кувшин и три кружки, Силфан удержал его за руку.

— Не подскажешь, ли хозяин, к кому нам нужно обратиться, чтобы узнать, какой корабль куда направляется, и не нужны ли на них моряки?

Хозяин, который привык ни в чем не отказывать своим постояльцам и не задавать им лишних вопросов, почесал затылок.

— Вам нужен Гротеус Лис. Он живет неподалеку. Пойдете в сторону причала, третий поворот налево, затем второй направо и второй налево. Там увидите дом с нарисованной на двери головой лисы. Если вы собираетесь в море, я могу купить ваших лошадей. Готов дать вам пять золотых за них.

— Шесть и бесплатный обед, а также комнаты на ночь, если они нам потребуются, — усмехнулся Силфан.

— По рукам, — согласился хозяин, и Силфан отпустил его руку.

Поужинав и получив от хозяина золотые монеты, викинги вышли из таверны и направились к дому Гротеуса Лиса. Золотые монеты, как и изумруды, викинги поделили между собой. Силфан не ответил, как он добыл золотые браслеты, которые обменял на драгоценные камни, и викинги не стали переспрашивать. Никто не осмелился загородить дорогу троим северянам, и викинги подошли к дому Гротеуса. Силфан постучал в дверь и отступил назад, держа руку на рукояти меча.

Вскоре они услышали шаркающие шаги, и кто-то открыл дверь. Покрытая морщинами старуха уставилась на викингов, стараясь разглядеть их в темноте надвигавшегося вечера.

— Мы ищем Гротеуса Лиса, — объявил Силфан, и старуха кивнула.

— Проходите.

Проходя внутрь, викингам пришлось нагнуться, чтобы не задеть шлемами косяк двери. Старуха провела их во вторую комнату. Гротеус Лис сидел за заваленным пергаментами столом и что-то писал в свете горящей рядом лампы. Он оказался лысоватым толстяком. Одежда Гротеуса была пошита из дорогой ткани, хотя и не была ничем украшена. Заметив посетителей, Гротеус отложил перо, и его пальцы нервно задвигались по столу.

— Входите, господа, входите, — его голос был слегка визгливым, но Силфан заметил, что его взгляд остался твердым и проницательным. Он окинул быстрым взглядом викингов, но Чужеземец был уверен, что он сразу же определил, откуда они родом, и приметил малейшую подробность в их внешности и одежде.

— Ты можешь идти, — кивнул он старухе, и она вышла из комнаты.

Старуха подошла к двери и легла на постель, которая была расположена почти рядом с входной дверью:

— Так чем я могу вам помочь? — пальцы Гротеуса перебрали несколько пергаментов на столе, хотя он и не взглянул на них. — Занимаемся поиском пропавших людей и родственников. Могу подсказать, кому выгоднее продать товар, а у кого его можно приобрести, кто куда плывет, а кто откуда.

— Нам нужно узнать, не направляется ли какой-нибудь корабль в Скандинавию. Западнее Скандинавских гор, — прервал Лиса Силфан, и тот ненамного задумался. Чужеземец покрутил в пальцах один из изумрудов, и Гротеус довольно улыбнулся и закивал головой.

— Понимаю, вы желаете вернуться домой. Купец Гай из Византии направляется в ту сторону. Он недавно потерял несколько моряков. Его людей убили в таверне, во время какой-то драки. Насколько мне известно, он искал себе на замену людей, но пока никого не нашел. Он отплывает завтра утром. Направляется к ярлу Улафу Торфейну из племени рюгов.

— Знаю его, — кивнул Хьярм. — Четыре, пять дней пути по суше, до усадьбы Хальбарда.

— Как найти его корабль? — Силфан кинул изумруд на стол перед Гротеусом, и Лис удовлетворенно потер руки.

— Ищите на левой стороне берега. Корабль Византийского происхождения. Называется Морская Птица. Скажите Гаю, что вас послал к нему я, тогда он не станет задавать лишних вопросов.

— Хорошо, — Силфан кивнул и развернулся, чтобы выйти из дома. Викинги последовали за ним. Постанывая, старуха встала с постели, чтобы закрыть за ними дверь, а Гротеус продолжил что-то писать на пергаменте.

Хотя солнце уже почти скрылась за деревьями, все же улицы города были еще полны народу. Оказавшись на берегу, перед долгим плаванием, люди спешили вкусить все радости жизни, которые были им по душе и которые мог им предоставить город. Хозяева таверн и борделей работали всю ночь, собирая деньги и давая взамен все то, что было по душе людям, живущим своим мечом.

Викинги не выделялись среди остальных прохожих. Мрачные лица, внешность закаленных воинов и оружия, с которым они никогда не расставались, делали их одними из обычнейших прохожих в этом городе. Викинги отыскали нужный им корабль, и Хьярм окликнул часового, стоявшего на палубе корабля.

— Эй, не позовешь ли капитана, нам сказали, что вам нужны люди для команды!

Часовой, моряк с просоленным лицом, окинул взглядом северян и, кивнув, скрылся на палубе. Вскоре он вернулся в сопровождении темноволосого купца, одетого в длинный халат. Купец зевнул и потер глаза, после чего взглянул на викингов.

— Это вы ищите себе работу?

— Да, нас послал Гротеус Лис. Сказал, что тебе нужны люди, — ответил Силфан.

— Он сказал, куда мы плывем?

— Да. Это нам подходит, но обратно мы с вами не вернемся.

Купец почесал подбородок, но затем кивнул:

— Ладно, залезайте. Нам нужны гребцы, но так как вы не собираетесь служить мне до конца, то на плату не рассчитывайте.

— Это нам подходит, — кивнул Силфан, и купец отдал необходимые распоряжения часовому.

— Отплываем на рассвете. Если хотите, сходите за вещами, если нет, то можете заночевать на корабле.

— У нас все с собой, — ответил Хьярм, и часовой сбросил викингам веревку, чтобы они смогли забраться на палубу корабля.

* * *


Барабан задавал ритм, и тяжелые весла, раз за разом, опускались в воду, проталкивая корабль сквозь воду. Потные спины гребцов сгибались и разгибались, когда они поднимали и опускали весла. Привычные к подобной работе викинги с легкостью работали с веслом. Они сидели неподалеку друг от друга, но чтобы услышать друг друга, им приходилось кричать. Силфан сидел в одних штанах. Остальную одежду он снял, когда вспотел после долгой и однообразной работы. Как и остальные гребцы, он держал свои вещи под скамьей, на которой им приходилось также ночевать. Гребцами на корабле были свободные моряки, нанятые купцом Гаем в Византии. Гай Петролиус уже не первый раз бороздил северные моря. Он вел торговлю с ярлом Улафом Торфейном, обменивая молодых рабынь и другую добычу, захваченную викингом, на изделия из меха, вино, специи и товары, которые закупал на востоке. Опасность подобного плавания и долгий путь всегда окупались огромной прибылью, которую Гай получал на рынках Византии.

Каждый раз, пересекая северные моря, купец рисковал своей жизнью, из-за возможности того, что его могут ограбить или потопить любой встреченный корабль, но купец привык ставить на кон свою жизнь ради прибыли. Корабль отдалился от берега Британии, пересекая воды северных морей, чтобы достичь берега Скандинавии. Слабый ветер почти не надувал паруса, и гребцам приходилось отрабатывать свой хлеб, ворочая тяжелым веслом. Капитан корабля и Гай Петролиус проклинали погоду и часто всматривались вдаль, опасаясь появления на горизонте кораблей северян. Любой корабль, пересекающий эти воды, увидел бы в них законную добычу и не замедлил бы потопить их, чтобы заполучить груз корабля.

— Корабль по левому борту! — крикнул впередсмотрящий, и его голос дрогнул на последнем слове. Капитан вместе с купцом подбежали к левому борту, и сидевшие поблизости увидели, как побелели их лица.

— Викинги, — выругался капитан, а Петролиус сжал рукой висящий у него на шее амулет. — Увеличить скорость! — крикнул капитан барабанщику. — Оторвемся от них, сохрани нас боги.

Барабан забил быстрее, и гребцы с удвоенной силой заворочали тяжелыми веслами. Все понимали, что жестокие викинги не пощадят никого, и если их настигнут, то они станут кормом для рыб. Петролиус со страхом наблюдал, как драккар викингов настигает его галеру. Полосатый парус северян медленно, но неумолимо приближался к их кораблю. Небо оставалось ясным, и скрыться от викингов не было возможности. Губы купца шептали молитву языческим богам, но даже боги не могли уберечь его от мечей северян.

Силфан, который сидел в задних рядах, оглянулся назад. Драккар был еще далеко, и Чужеземец смог разглядеть лишь его очертания. Издали все драккары были похожи. Хищные линии корабля, нос которого украшала голова дракона и полосатый парус.

«Погибнуть от топора северянина», — усмехнулся про себя Чужеземец. Обычная судьба среди викингов, которые враждовали между собой не меньше, чем с другими народами. Силфан продолжил ворочать тяжелым веслом, хотя, как бывалый моряк, понимал, что им не уйти от викингов, и рано или поздно придется принять сражение. Преследование продолжалось, и гребцы уже начали выбиваться из сил. Драккар викингов напротив продолжал настигать их, идя на той же скорости, что и в начале. Викинги могли днями напролет преследовать свою жертву. С упорством детей севера следовать за кораблем, не отдыхая и не подавая признаков усталости, пока их топоры не впивались в тело жертвы. Силфан стряхнул со лба пот и еще раз оглянулся назад. Его глаза расширились от удивления, и он хищно усмехнулся.

— Эй, Хьярм! — окликнул он друга. — Надоело мне ворочать веслом, драккар все равно нас нагонит!

— И что ты предлагаешь? — надув щеки от натуги отозвался викинг.

— Не хочу я погибать в компании мягкотелых южан! Предлагаю погибнуть, как полагается мужчине! С оружием в руках и в окружении врагов! Возьмем мечи, прыгнем в воду и поплывем навстречу драккару. Покажем этим викингам, что преследовать настоящих северян безумие, которое будет им стоить половины команды!

Хьярм раскрыл рот, и его глаза зажглись внутренним огнем, который предвещал кровавую бойню для врагов. Подобное безумие было по нраву северянам, которые лишь погибнув в бою, попадали в Валгаллу.

— Что скажешь, Харм? — окликнул он зверобоя.

— Я согласен, — улыбнулся Харм Зверобой. — Жаль погибнуть на пороге дома, но клянусь Одином, мы зальем палубу драккара кровью его команды.

— Что вы говорите?! — Петролиус подскочил к Силфану, и его голос сорвался на визг.

— Собираемся поплавать, чтобы побыстрее оказаться на палубе драккара, — спокойно ответил ему Силфан, доставая свой меч из-под скамьи и привязывая к поясу мешочек с рубинами: — Я узнал эту галеру, она принадлежит Хальбарду Кровавому безумцу, — лицо Силфана исказилось, когда он, пугая купца, взглянул ему в глаза: — Хальбард известен тем, что оставляет в живых членов команды захваченных кораблей. Он несколько дней пытает их и убивает, когда люди сходят с ума, не выдержав страшных пыток и боли.

Купец побледнел и отшатнулся от Чужеземца, его губы зашевелились, но он не произнес ни слова, представив себе самые страшные пытки, которым его подвергнет безумный викинг.

— Когда мы начнем драться, попытайтесь уплыть подальше, хотя надолго мы их не задержим, и к вечеру они все равно настигнут вас, — Силфан с сожалением положил назад кольчугу, понимая, что не сможет плыть в тяжелой броне. Хьярм и зверобой уже собрались в свой последний путь и подошли к Чужеземцу.

— Один будет наблюдать за нами, — торжественно сказал толстощекий, и Харм кивнул, соглашаясь с ним.

— Неужели ничего нельзя сделать? — купец схватил Силфана за руку, удерживая его, как свою последнюю надежду.

— Можно откупиться, — ответил Силфан, не задумываясь. — Предложи Кровавому безумцу сундук золота в обмен на ваши жизни. Если желаешь, то я предложу ему это. Если он согласится, то я взмахну тебе мечом, тогда сушите весла и быстро несите сундук.

— Сделай это, — купец кивнул, и в его глазах вспыхнул огонек надежды. — Если ты спасешь меня, я найду возможность отблагодарить тебя.

— Хорошо. Тогда ждите моего сигнала.

Хьярм потянулся и хрустнул костями. Он сжал в руках топор и посмотрел на воду.

— Холодная, но ничего, скоро отмоемся и согреемся в крови врагов, — викинг взглянул на плывущий сзади драккар и его рот раскрылся от удивления. Но прежде, чем он что-либо сказал, Силфан хлопнул его по спине и столкнул в воду.

— Чего встал? Хватит болтать, поплыли уже, — рявкнул Чужеземец и зло посмотрел на Харма. — Тебе чего, тоже помочь?

Харм удивленно взглянул на Силфана и затем бросил взгляд на драккар. Зверобой ухмыльнулся и с криком прыгнул в воду. Громкий всплеск возвестил о его падении, и Силфан последовал за ним. Удивленный купец покачал головой, ему показалось, что в голосе Харма прозвучала радость, когда он прыгнул вниз, но ведь викинг отправлялся на смерть? Гай сжал перила корабля, наблюдая за тем, как викинги плывут навстречу драккару. Подплыв поближе, трое северян закричали и замахали руками, привлекая к себе внимания. На них не обратили внимания, и друзья заорали ругательства, поминая викингов последними словами. Их заметили, а когда узнали, то замедлили ход корабля. С драккара скинули веревку, и они забрались на борт корабля. Раздались крики радости, и друзей захлопали по плечам.

— Я уже не думал увидеть вас живыми, — вперед вышел ярл Хальбард и осмотрел своих дружинников.

— Так легко нас не убить, — быстро ответил Силфан. — Проклятия больше нет, и валькирии удовлетворены. Кри остался в Британии, а мы захватили корабль и как раз возвращались назад, когда заметили вас.

— Захватили корабль? — недоверчиво переспросил ярл.

— Да, — Силфан взмахнул мечом, и на купеческом корабле втянули весла, замедляя движение. — Вы могли нас не узнать и потопить, поэтому мы и поплыли навстречу. Еще, не могли бы мы подплыть к кораблю, чтобы забрать нашу добычу? Мы везли с собой сундук золота, жаль будет его оставлять.

— А корабль? — спросил пораженный ярл, впервые в жизни не знающий, что сказать.

— Пусть плывет, — махнул рукой Силфан. — Кроме нашего золота, там нет почти ничего ценного.

Хьярм хотел что-то сказать, но зверобой ударил его локтем, и викинг промолчал. Пораженный Хальбард отдал необходимые команды, и драккар подплыл к кораблю. С бортов перекинули доски, и на драккар поспешно перенесли сундук с золотом.

— Мы останемся, а вы можете уплывать! — крикнул Силфан Петролиусу и махнул рукой в знак прощания. Испуганный купец не стал ничего спрашивать, спеша побыстрее уплыть, пока викинги не передумали.

— Мы плыли в Галлию, чтобы пощипать тамошних жителей, — Хальбард почесал щеку, наблюдая за тем, как купеческий корабль поспешно уплывает в сторону Скандинавии.

— Хорошо, что мы вас встретили, — улыбнулся Хьярм. — А то пришлось бы все лето провести на берегу.

— Да, — кивнул ярл и отошел к рулевому веслу. Вернулись, втроем захватили корабль и еще привезли с собой сундук золота, такого ярл не ожидал.

Силфан встал у борта корабля, наблюдая за тем, как исчезает на горизонте купеческий корабль.

— Хальбард Кровавый безумец, — прошептал Харм, так чтобы другие не услышали.

— А что, хорошо звучит, — хмыкнул Силфан.

— А почему мы отпустили их? — спросил толстощекий, с сожалением погладив рукоять топора.

— Тогда нам осталась бы лишь часть добычи, а так у нас на троих сундук золота. Кроме того, что лучше? Вернуться назад, как гребцы на корабле южан, или как герои, захватившие втроем целый корабль?

Хьярм расхохотался и хлопнул Силфана по плечу. Его новый друг продолжал удивлять викинга, но не оценить по достоинству его выдумок викинг не мог.

* * *


Осенью нагруженной добычей драккар вернулся в поместье Хальбарда. Викинги потеряли убитыми несколько человек, но захваченная добыча стоила нескольких жизней. Оставшееся до зимы время викинги провели готовясь к зиме. Заготавливая припасы, чиня дома и заготавливая дрова. В долгие зимние вечера, когда викинги вспоминали убитых ими за лето врагов и захваченную добычу, Хьярм Толстощекий и Харм зверобой рассказывали самые невероятные истории об их путешествии вместе с ведьмаком Кри. Со временем истории обрастали дополнительными, все более невероятными подробностями, но каждый раз викинги клялись, что это истинная правда. Когда викинги отказывались им верить, они спрашивали Силфана подтвердить их слова. И Чужеземец, не вдаваясь в истории, заверял викингов, что это именно так и было, а, как было известно викингам, Силфан никогда не врал. Викинги не хотели им верить, но затем вспоминали, что они втроем захватили целый корабль и привезли с собой целый сундук с золотом. А это было деяние, достойное величайших героев, и викинги выпивали за славу своих друзей.

Миновала зима, и в Британии, из священной рощи друидов вышел одинокий воин. На его плечах висел плащ, наполовину сшитый из шкуры волка, а наполовину из шкуры медведя. За спиной воина висел меч. Иногда он смотрел на свою правую руку и сжимал ее в кулак. Видя, как сжимаются пальцы, он улыбался и устремлял свой взгляд вперед. В пути он избегал людских поселений. Проведя почти полгода в священной роще друидов, которые лишь изредка разговаривали с ним, он не знал, что происходит в округе, но и не интересовался этим. Теперь он спешил побыстрее покинуть владения Аутисиуса римлянина, чтобы устремится навстречу новым сражениям и битвам. Кри ведьмак покинул земли Аутисиуса, не встретив никого из людей и не навестив дворец Аутисиуса. Поэтому он не узнал, что в деревне, которая принадлежала Аутисиусу, недавно поселилась молодая девушка. Римлянин выделил ей земли и дом, а также подарил раба, который помогал ей вести хозяйство. Девушку называли Снежака, дочь Платона. Она ничего не помнила о своем прошлом, но крестьяне не беспокоили ее вопросами, так как сам Аутисиус оказывал ей покровительство. Иногда Снежаку навещала ее подруга Мойра. Ее наставник друид Густматрикс всегда отпускал ее погостить у подруги. Иногда расспрашивал о ней, но никогда не навещал Снежаку, которая стала одной из крестьянок, которые жили под покровительством Аутисиуса римлянина.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


Глава 1


Сон, а может быть явь. Он не знал этого и не желал знать. Она стояла перед ним. Улыбалась. О, да, он все еще помнил ее улыбку, то, как она смеялась. Годы, десяток лет, неважно, он помнил все так, будто это произошло несколько мгновений назад. Как часто он закрывал глаза, а она стояла перед ним. Светлые волосы, совершенное лицо, круглая грудь и тонкий стан. Бедра, по которым хотелось провести рукой. Она была такой теплой и мягкой, как она умела смеяться, заразительно, с легкой хрипотцой, но с откровенностью, вызывающей улыбку даже на его лице.

Он вспомнил птиц, которых видел в Британии. Когда вылуплялись птенцы, родители поочередно кормили их, но при этом отец кормил и самку, восстанавливая таким образом их отношения. Ему тоже хотелось заботиться о Снежаке — постоянно, каждое мгновение быть рядом с ней. Прижать ее тело к себе. Ощутить тепло, исходящее от нее, вдохнуть запах ее волос, ощутить очертание ее груди, каждое мгновение быть рядом с ней. Вот она стояла перед ним, в лучах солнца. Она напоминала богиню. Ее лицо начало меняться, искажаться. Все ее тело сгнило, приобрело образ мертвеца, пролежавшего в земле многие годы. Она снова превратилась, приняв облик чудовища, в Снежаку, дочь Платона. Чудовище зарычало и прыгнуло на него.

Кри вскрикнул и вскочил в постели. Ведьмак был покрыт потом и тяжело дышал. Он чувствовал возбуждение, которое сменилось страхом. Дувший сквозь открытое окно прохладный ветер приятно освежал его нагое, покрытое потом тело. Он вспомнил свой сон и то, что могло быть его причиной. Разговор со своим другом и учителем, которого он приехал навестить.

— Я много раз кидал руны и читал по звездам. Я заглянул в будущее и прошлое. Она жива. Снежака, дочь Платона, жива, и ты должен найти ее. Ваши судьбы связаны, но сейчас ей угрожает опасность, и ты должен спасти ее, чтобы спасти себя.

— Этого не может быть, — он встал с кресла и заходил по комнате, — она мертва, погибла от ран, когда я не смог защитить ее.

— Но видел ли ты ее тело, ощутил ли ты, что это именно она?

— Нет, но друиды не стали бы лгать. Зачем это им?

— Именно это ты и должен выяснить.

Его старый учитель вошел в комнату и зажег свечи.

— Не спится, Кри, — усмехнулся старик.

Кри встал с постели и оделся. Не говоря ни слова, старик заварил чай и подал его Кри. Некоторое время они просидели за столом, но затем старик ушел спать. Углубившись в размышления, Кри ведьмак выпил чай и не заметил, как заснул прямо под столом. Ему опять приснился кошмар, и он вскочил, на ноги, опрокинув табуретку. Ее человеческий образ все еще стоял перед его глазами. Кри схватил свой меч и подхватил плащ. Ему казалось, что маленькая комната душит его. Он выбежал на улицу и побежал в сторону моря. Он должен найти ее. Должен убедиться, что она жива или мертва. Когда он скрылся за деревьями, его учитель вышел на улицу. В его руках был посох из дуба и его конец украшал череп новорожденного, задушенного во время родов. Ветер затрепетал образ учителя, и он размылся. Когда он снова приобрел твердые очертания, это был уже другой человек. Если бы Кри заглянул за дом и прошел немного в лес, то под сваленными ветками нашел бы тело своего учителя.

* * *


— Эй, хозяйка! Еще кувшин пива, — Снежака обернулась и увидела одного из своих посетителей.

Лесоруб, пропахший потом, с заплывшими уже глазами. Она поднесла ему кувшин вина и положила на стол. Его друг что-то сказал, и она засмеялась. Сидящий неподалеку Аутисиус римлянин ощутил ревность. Он всегда ощущал ревность, когда она разговаривала с другими мужчинами и смеялась их шуткам, а она постоянно флиртовала со всеми мужчинами, которые посещали ее таверну. Она не раз давала ему понять, что он не интересует ее, и он смирился с этим, но только внешне. В душе римлянин продолжал мечтать о ней. Но ему хотелось, чтобы, по крайней мере, она была неподалеку. Чтобы он мог проводить вместе с ней время и видеть ее улыбку. Аутисиус иногда помогал ей. Он помог ей открыть таверну, которую она теперь содержала. Но он сделал это так, чтобы она об этом не догадывалась, иначе она не приняла бы дара. Когда у нее возникали проблемы с поставкой товара, Аутисиус часто помогал ей. Иногда она спрашивала, как ей отблагодарить его. Но он всегда отвечал, что она не может дать ему ничего, чего бы он хотел. Того, чего он желал на самом деле, он никогда не получит. И Аутисиус смирился с этим, хотя в глубине души продолжал мечтать о невозможном. Он приходил к ней, надеясь, что она, увидев его в толпе почитателей, адресует ему свою улыбку, короткий взгляд… и не нужно было ему другой награды.

В таверну вошел одетый в доспехи римский легат и поискал глазами своего командира. Аутисиус встал и направился к нему. Возможно, самый могущественный человек в Британии, он имел свои обязательства. Иногда он жалел об этом, так как они забирали у него почти все время. Чем больше власти, тем больше ответственности, как писали полузабытые римские философы.

* * *

		И Харбард сказал:


		Быстр был отказ мой,


		Твой путь будет долог:


		До бревна ты дойдешь


		И дальше — до камня,


		Влево возьми —


		Дойдешь ты до Верланда;


		Там с сыном Тором


		Встретится Фьергюн,


		Она объяснит


		Путь в Одина земли,


		Дорогу к родне.


		Тор сказал:


		«Доберусь ли сегодня?»


		Харбард сказал:


		«На рассвете с трудом.»


		Тор сказал:


		«Кратко скажу я


		В ответ на глумленья:


		Тебе за отказ


		Отомщу я при встрече!»


		Харбард сказал:


		«Да возьмут тебя тролли!»


Скальд закончил петь последние стихи, и ярл в восторге расхохотался и застучал по столу ладонью.

— Клянусь Одином, этот Харбард напоминает мне тебя, Кри ведьмак, — Ярл Громнир, прозванный Смелым, хлопнул по плечу сидящего рядом воина и захохотал. Сидящие рядом с ним дружинники поддержали смех вождя: — Вот ведь смелый парень и в своей смелости безумец. Отказать самому Тору, да еще таким образом. Клянусь прелестями Фрейи, это моя любимая песнь о героях. Куда там до Харбарда какому-то Велунду или Атли.

Закончив смеяться, ярл серьезным взглядом посмотрел на Кри и задумчиво провел рукой по рыжей бороде.

— Значит, слухи о том, что ты работаешь на Аутисиуса римлянина, правдивы?

— Я пришел к тебе по его просьбе, — наклонил голову Кри. — Он предлагает тебе хорошую плату за твою помощь. Золото и новые земли, это больше, чем ты получишь в любом набеге.

— Скажи, Кри, как тебе это удается? Когда лет пятнадцать назад мой отец нанял тебя, чтобы ты избавил его от какой-то мерзости, что поселилась в болоте, ты выглядел так, будто тебе около тридцати. И могу поклясться, что ты ничуть не изменился.

— Следствия здоровой пищи и свежего воздуха, что есть в глухих лесах. Так, что ты скажешь? Всего за один поход ты можешь стать намного богаче и стать владельцем новых земель, — Кри попытался вернуться к разговору, ради которого он прибыл в Ютландию.

— Что ты все о делах, да о делах. Я устроил ради твоего прибытия славную пирушку. Насладись ею. Дела никуда не убегут. Тебе надо научиться наслаждаться жизнью, Кри, — ярл Громнир откинулся в кресле и положил руки за голову, прищуренными глазами поглядывая на гостя. Кри ведьмак, как его называли юты. Высокий, как викинги, он был не столь массивен, но в глаза бросалась его гибкость, которая хорошо сочеталась с его силой, делая из Кри прирожденного воина. На вид ему было чуть больше тридцати, но пятнадцать лет назад он выглядел лишь на несколько лет младше, и ярл затруднялся с определением его возраста. Не принятая среди ютов манера сражаться без доспехов и носить меч за спиной делали его заметным в любой толпе. Сшитый из шкуры волка и медведя плащ не выглядел старым или изношенным, но ярл мог поклясться, что видел его пятнадцать лет назад, и плащ, подобно хозяину, мало изменился. Несколько новых швов и несколько новых шрамов, вот и все отличие. Ярл прикрыл глаза, раздумывая над тем, как предложение ведьмака, а точнее его господина, повлияет на его замыслы. Ярл Громнир Смелый был хозяином фиорда Шэль и окрестных деревень. Под его началом постоянно служили шесть драккаров и пятьсот дружинников. В том числе немало его воинов было из племени англов, поселения которых были покорены Громниром. При необходимости ярл мог созвать армию в дюжину сотен мечей. Ярлы правили с помощью народного собрания, но мало кто смел оспаривать решения Громнира. Громнир Смелый был самым могущественным ярлом в округе и мечтал когда-нибудь стать конунгом, вождем всех ярлов, живших по соседству. Громнир открыл глаза и отпил из рога пенящийся эль.

— Расскажи мне еще раз о своем предложении, — велел ярл.

— Как ты знаешь, саксы под предводительством Валтасара высадились на землях в восточной Британии. Они объединились с англосаксами, живущими на востоке Британии. Аутисиус не может их остановить, как и любой другой из бриттских вождей.

— Да. Времена Вортигерна и последующих королей Британии миновали. Но что же мешает самим бриттам остановить их?

— Вечные межплеменные споры, — Кри не стал задерживаться на рассказе о бриттах и продолжил: — Валтасар обосновался в восточной Британии, и скоро, при поддержке местных племен, продолжит завоевывать земли Британии. Нам стало известно, что он собирается форсировать реку Трент и двинуться на восток. Как тебе известно, земли Аутисиуса расположены к северо-западу от Уэльса и, к сожалению, путь Валтасара пролегает как раз через земли римлянина. Как ты понимаешь, Аутисиус не может этого допустить. Он предлагает тебе военный союз. Ты и твои люди нападут на саксов со стороны моря, в то время как Аутисиус начнет наступление с суши. Взамен за твою помощь Аутисиус обещает тебе полтысячи золотых денариев и половину из земель, захваченных англосаксами.

— Но ведь получится, что я предаю собственный народ. Ведь Валтасара поддержали не только саксы, но и многие из ютов пошли вместе с ним завоевывать Британию. Кроме того, зачем мне поддерживать римлянина? Я могу и своими силами захватить часть британских земель, не проливая крови соплеменников. Однажды вся Британия станет нашей собственностью, война с саксами лишь оттянет неизбежное.

Кри раздумывал, что ответить. Ведьмак не мог понять, издевается ли над ним ют или набивает себе цену.

— Жизни ютов для тебя не имеют значения, Громнир. А, поддержав Аутисиуса, ты приобретешь могущественного союзника.

— Могущественного союзника, который не может даже защитить своих земель? — сидевшие поблизости юты засмеялись, и Кри заскрипел зубами.

— Аутисиус может разбить армию саксов, но это будет стоить ему слишком многих воинов. А он не может себе этого позволить, из-за того, что пикты покинули Каледонию и сейчас мародерствуют на землях, что лежат поблизости от его владений. Ему потребуются его люди для войны с пиктами, и он не может позволить себе терять их в войне с саксами.

— А я могу? Ведь мои люди не вода, которую можно бесконечно черпать из моря. Что, если римлянин умрет от рук пиктов? Я потеряю союзника и окажусь в соседстве с дикарями, которых даже Рим не смог покорить.

— Если таков твой ответ, то мне лучше продолжить путь. Я найду ярла, который не боится проливать свою кровь в сражениях.

Кри встал из-за стола, но Громнир примирительно махнул рукой.

— Сядь, Кри. Мне просто хотелось выяснить все, что тебе известно о намерениях римлянина. Выходит, почти ничего.

Кри сел обратно и подозрительно уставился на юта:

— Что ты имеешь в виду?

— Почему галера римлянина посещала фиорд моего соседа, ярла Балта Рыжего? Ну, передвижения войск Вестмарк, подданным которого считается Аутисиус, мне еще понятны. Римлянин использует его, чтобы разбить саксов, и отдаст ему вторую половину земель. Не так ли?

Кри медленно кивнул:

— Возможно и так. Но откуда тебе это все известно?

— Не только у римлянина есть везде свои уши, — усмехнулся ярл.

Кри улыбнулся, но только глазами. Он подозревал, что ярл не сам додумался до этого. По его левую руку сидел его дальний родич Тарк Пронырливый. Молчаливый ют обладал широким кругом друзей и знакомых, которые снабжали его сведениями. Кроме того, он расспрашивал купцов и бродячих бардов и скальдов обо всем, что происходило в других землях. Но думать и делать выводы он не умел. Главным советником Громнира был жрец Одина Воран. Он сидел рядом с Тарком, выделяясь среди викингов черным плащом, ожерельем из клыков и когтей и отсутствием оружия. Седые космы спадали по обеим сторонам морщинистого лица, на котором горели мрачным огнем черные глаза колдуна. Справа от ярла сидел еще один его родич Рогнар Золотые руки. Золотые руки его прозвали не за умение в каком либо ремесле, а за то, что из походов он обычно возвращался, неся с собой лишь золото. Еще в молодости он сжег и разорил несколько деревень, полностью вырезав их поселенцев. Потом Рогнар, не таясь, приблизился к хорошо укрепленному поселку кельтов. Он предложил им откупиться, и кельты отдали ему немалый груз золота, боясь судьбы уничтоженных Рогнаром деревень. С тех пор Рогнар не раз возвращался из походов, не проливая крови, но взяв богатую добычу. Эти трое были ближайшими к Громниру людьми и являлись его советниками. То, примет ли Громнир предложение о военном союзе, во многом зависело и от них.

— Это не повлияет на наш договор. Аутисиус держит свое слово, о чем тебе хорошо известно.

— Да, Аутисиус известен тем, что не предает союзников, хотя и жестоко расправляется с предавшими его.

— Он не откажется от обещанного.

— Возможно. Скоро полночь, мы выйдем в лес, и жрец принесет в жертву Одину петуха. После его гадания я приму решение, — Кри кивнул, уловив намек.

Викинги продолжали веселье, поедая в огромном количестве мясо и выпивая бесчисленные кружки эля, которые для них наполняли захваченные в походах рабыни. Успевшие изрядно захмелеть дружинники не обратили внимания на своего вождя, когда он встал и дал знак Кри и жрецу Ворану следовать за ним. Мужчины прошли в лес и приблизились к священному дубу, у которого уже стояла наготове клетка с петухом. Жрец вытащил из-за пояса нож и открыл клетку. Громнир наблюдал за тем, как он схватил птицу за горло и вытащил из клетки, после чего отрезал ей голову. Воран прошептал молитву Одину и вспорол живот птицы. Жрец начал тыкать во внутренности ножом, бормоча при этом малопонятные слова. Ярл и ведьмак отошли в сторону, чтобы иметь возможность поговорить.

— Так, что еще ты не договариваешь, Кри?

— Это я посоветовал римлянину нанять тебя. Мне известно о твоих притязаниях на звание конунга. Если ты будешь иметь земли в Британии, то сможешь собрать ярлов, чтобы повести их на завоевания Британии. Если ярлы увидят, что твое предложение принесет им богатство и земли, то признают тебя конунгом.

— Римлянину известно об этом?

— Да. Этот план мы составили вместе.

— Тогда, что ему за выгода в этом? Поведет ли Валтасар обосновавшихся в Британии англосаксов или я поведу за собой англов и ютов. Все едино Британия окажется в наших руках.

— Если твой поход окажется удачным, и ты дойдешь до земель Аутисиуса, он готов признать тебя, как повелителя его земель. Он согласен выплачивать тебе дань в качестве твоего вассала. Но сохранит за собой независимость и власть в своих землях.

— Значит, союз, земли и золото?

— Да.

Жрец, хорошо слышавший их разговор, закончил гадание и подошел к ним.

— Как прошло гадание, жрец?

— Будущее говорит, что в случае похода мы победим.

— В этом никто не сомневается, — вмешался Кри, но замолчал под взглядом Громнира.

— Да, победа останется за нами. Но дальнейшее в тумане. Ты можешь стать конунгом, ярл, но я кинул руны. Они говорят, что это случится лишь тогда, если кто-то предаст потомка Рима. Но даже тогда будущее не определено. Клянусь Вотаном, мне еще не приходилось видеть столько неопределенностей в будущем. Но Один все же велит тебе поддержать римлянина.

— Пусть будет так, — кивнул Громнир. — Через два дня мы отплывем к берегам Британии.

Ярл в сопровождении ведьмака и жреца пошел обратно в усадьбу, обдумывая будущий план сражения.

— Зачем было нужно это гадание? — спросил Кри.

— Чтобы люди видели, что мы выступаем в поход по велению Одина и что он пророчествует нам победу и добычу. Тогда дружинники поддержат идею похода. Согласись, что моя собственная жадность — не столь хорошая причина для войны.

Кри усмехнулся, оценив слова викинга, которого рассматривал лишь как пирата, умевшего махать мечом, но не думать.

Ярл объявил дружинникам волю Одина и пообещал всем, кто отправится с ним, добычу и ровный дележ денег из обещанных Аутисиусом денариев. Викинги поддержали слова Громнира громким ревом, на котором закончилось обсуждение похода с дружинниками, единогласно поддержанном большинством.

* * *


Одинокое судно пересекало Северное море, держа курс по направлению к Британии. Дул попутный ветер и гребцы отдыхали, сидя у своих весел. Корабль вез на продажу закупленные в Геталанде меха и мед, для того чтобы обменять их в Британии на ткани, хлеб и оружие. Хозяин галеры предпочитал грабежу торговлю, хотя, как и все викинги, не отказывался потрепать и встречные корабли, если они оказывались слишком слабыми, чтобы оказать сопротивление. Но основным занятием ярла Хольда была торговля. Закупая в Геталанде недорогие там меха, он выгодно продавал их в Британии, где закупал дешевый хлеб и зерно, а также ткани и оружие, которого не хватало в Скандинавии. Продукты Хольд оставлял в своем селении, а оружия и ткани снова выгодно для себя обменивал в глубине Скандинавии. Благодаря этому ярл с каждым летом становился все богаче, иногда за лето получая больше прибыли, чем другие викинги в набегах. Но на этот раз, кроме обычного груза, ярл взял с собой двоих пассажиров. Один из них назвался Хьярмом толстощеким из племени трендов. Бородатый викинг, несмотря на полноту, был опытным воином, и с легкостью поигрывал тяжелой секирой, которую носил за поясом. Его спутник Силфан Чужеземец, к удивлению Хольда, не назвал место своего рождения, но упомянул, что прибыл из земель трендов. Среднего роста, он был меньше ростом, чем северяне, но не уступал им силой, несмотря на то, что не обладал массивным телосложением, свойственным викингам. Оба викинга появились в селении почти без оружия, на двоих у них был лишь один покрытый рунами меч, который носил Чужеземец. Но у них были с собой золотые денарии римского происхождения. На них они купили себе в селении Хольда оружие и заплатили ярлу за то, чтобы он перевез их в Британию. В начале ярл подумывал о том, чтобы захватить их в плен и продать, как рабов. Но теперь, смотря на двоих, одетых в кольчуги воинов, со шлемами на головах и оружием в руках, он отказался от этой мысли. Слишком малой могла оказаться полученная за них прибыль, если бы они убили часть его гребцов, и пришлось бы еще убить их, чтобы выжить самому. Поэтому ярл решил взять предложенные ему монеты и отвезти их в Британию, не задавая вопросов. Вид денариев удивил его, потому что в Скандинавии почти не пользовались монетами, а лишь обменом товара. Но ярлу была хорошо известна цена золотых монет. Деньгами пользовались в южной Британии, Галлии и многих других странах, которыми долго правили римляне и в которых сохранились остатки римской культуры и традиций.

Хьярм сплюнул в пенящуюся воду и посмотрел вниз, пытаясь оценить скорость корабля. По его мнению, галера шла слишком медленно, хотя не было никакой надобности в спешке.

— Так куда мы направимся, когда высадимся в Британии?

— Хольд направляется в Дубрис. Останемся там на день, узнаем, что сейчас происходит в Британии, и решим, что делать дальше, — Силфан задумался о цели их путешествия. Десять лет назад на землях ярла Хальбарда, которому он служил, появилось неизвестное чудовище, убивавшее людей и скот. Тогда они вместе с ведьмаком Кри изловили чудовище, которое называли Снежака, дочь Платона. После того, как они выяснили, что это чудовище является заколдованной дочерью бога, превращенной в чудовище, они сумели вернуть ей человеческий облик. Они сумели это сделать в Британии при помощи римлянина Аутисиуса, но вскоре после этого она была тяжело ранена, и друиды, лечившие ее, сказали им, что она умерла. Тогда они вернулись в Скандинавию, но Силфан так и не забыл о случившемся. Когда они недавно возвращались из похода, драккар Силфана и Хьярма потерпел крушение у берегов Скандинавии. Лишь Чужеземцу и Хьярму удалось выжить. Но затем им сказали, что Снежака жива. Силфан решил не возвращаться в усадьбу ярла Хальбарда, а вернуться в Британию, чтобы найти Снежаку. Хьярм отправился в месте с ним. Они добрались до ближайшего поселения, где смогли оплатить свой путь до Британии. Силфан даже не знал, зачем он отправляется на поиски Снежаки. Он видел ее в облике человека лишь несколько раз, но она могла уже и забыть об этом. Друиды стерли ее память о том времени, когда она была чудовищем, и дали ей новую жизнь. Несмотря на это, Силфана одновременно влекло и отталкивало от Снежаки. Чужестранец решил вернуться, ибо у него остались незаконченные дела в Британии. Во многом на его решение повлияло и то, что ведьмак Кри искал Снежаку. Зачем она была ему нужна, Силфан не знал. Чужеземец помнил, что Кри влюбился в девушку, но было ли это той причиной, которая толкнула ведьмака на поиски, он не знал.

— А где именно живет Снежака? — прервал его размышления Хьярм.

— Во владениях Аутисиуса римлянина.

— Так что может быть легче? Спросим у римлянина о ней, и все дела.

— Не так уж и легко. Мы ведь часто торговали с Аутисиусом в его форте в Уошском заливе. Но он ни разу не обмолвился о том, что Снежака жива.

— И что ты предлагаешь?

— Проберемся в его владения. Но прежде чем говорить с Аутисиусом, я поговорю с Мойрой, может, она сможет помочь.

— Помню, помню, это ученица друидов. Насколько я помню, когда мы торговали в форте, ты ей сообщения передавал. Тратил целую кучу золота на пергамент, а она тебе еще отвечала.

— Да. Я поддерживал с ней отношения, и думаю, она сможет нам помочь.

— Дело стоящее, она была весьма милой девочкой.

— Не настолько, на мой вкус.

— Чем это она тебе не угодила? Была бы горячей женой, — расхохотался викинг.

— Характер слишком веселый, да и длинновата для меня.

— Это точно. Насколько помню, она была твоего роста, но это потому, что ты у нас коротковат.

— Я среднего роста, — возразил Силфан, хотя этот спор возникал у них очень часто, и никогда не кончался.

— Это для южан каких-то может и средний, а у нас ты коротковат.

— Просто вы слишком длинные.

— Ну да, и деревья у нас большие, и трава тебе летом зрение закрывает.

— У моего роста много преимуществ.

— Ага, в драке трудно заметить, наступить вот только на тебя можно.

Силфан покачал головой, но, не удержавшись, расхохотался вместе с викингом.

— А почему нам сразу не направиться в земли Аутисиуса, что мы в Дубрисе делать будем?

— Я хочу сначала узнать, что творится в Британии. Кто с кем сражается и где.

— А, что там вообще творится? Кто сейчас правит Британией?

— Все кому не лень, — рассмеялся Силфан. — Когда римляне покинули Британию, власть захватил Вортигерн. Как ты знаешь, он, потом, нанял ютов Хенгиста и Хорсы, чтобы они сдержали пиктов из Каледонии. Но они вместо этого захватили большую часть Британии при помощи саксов и англов. Потом их разбили короли, правившие в Британии после свержения Вортигерна. Но войска завоевателей остались и заняли восток Британии, и их потомки зовутся англосаксами. На севере Британии в Каледонии живут немногочисленные гаэлы и дикие пикты, которых так никто и не смог покорить, даже римляне. Остальную часть острова заняли бритты, среди которых живут и немногие потомки римлян. Бриттские племена разделились на многочисленные кланы, которые сражаются между собой. У них есть многочисленные вожди и те из них кто называют себя королями, живя в городах, основанных, а затем оставленных римлянами. Они ведут постоянные войны между собой, и отражают атаки пиктов. С запада им постоянно угрожают живущие в Ирландии скотты, на востоке англосаксы, не оставившие планов захвата всей Британии. Ну, еще есть викинги, которые грабят всех, до кого могут дотянуться.

— Это мне известно, — улыбнулся Хьярм. — Сам немало скоттов, бриттов и англосаксов перебил. Только пиктов не доводилось видеть. Кто это такие?

— Дикари какие-то, — Силфан пожал плечами Римляне назвали их пиктами, что значит раскрашенные. Они отважные, но дикие воины. Сражаются без брони, таким же образом, как сражались и века назад. Мы их не грабили, ибо у них нет ничего, что могло нас заинтересовать. Они живут скотоводством и охотой. Лишь немногие племена умеют обрабатывать металлы. Имущество у них в основном захвачено в походах, но не богатое.

— Дикари, — зевнул Хьярм.

— Да не такие цивилизованные, как мы, — рассмеялся Силфан. Немного подумав, Хьярм заулыбался и расхохотался.

* * *


Снежака увидела свою подругу и помахала ей рукой. Велев рабыням и служанкам приглядеть за таверной, она захватила кувшин вина с кружками и небольшую снедь и села за столик к своей подруге.

— Рада тебя видеть, — Снежака улыбнулась, и Мойра ответила на улыбку: — Давно уже не заходила.

Снежака разлила вино и подала кубок Мойре. Друидка была ее лучшей подругой. Они познакомились еще, когда Снежака выздоравливала у друидов. Мойра тогда только стала ученицей друида Густматрикса, но ей было приказано ухаживать за раненой девушкой. Почти одного возраста, девушки быстро подружились и с тех пор часто общались. О своем прошлом Снежака ничего не помнила, и Мойра была первым человеком, с которым она познакомилась в своей новой жизни. Мойра была кем-то вроде лекаря для крестьян. Когда Снежака оправилась от ран, Аутисиус римлянин дал ей земельный надел. Тяжелый труд был непривычен девушке, хотя у нее были рабы, и римлянин взимал с нее пустяковую дань. Поэтому, когда преуспевающий купец предложил ей выйти за него замуж, Снежака ухватилась за предложение. Ей казалось, что она женится по любви, но потом это чувство прошло. Замужество стало ей в тягость, хотя муж продолжал боготворить жену и исполнял каждый ее каприз. Когда ее муж потерял много денег на очередной сделке, Снежака начала ругать мужа, и он пошел искать утешения у других женщин. Узнав об измене, Снежака развелась с мужем, хотя он продолжал любить ее и просил остаться. Он снабдил ее достаточными деньгами и, продав свой земельный надел, который она уже забросила, Снежака выкупила в деревне таверну. Она жила независимой жизнью, что не было необычным среди кельтов. Теперь Снежака управляла таверной, а также занималась в ней торговлей. Небольшой доход обеспечивал ее всем необходимым. Она не гнушалась заниматься контрабандой, когда какие-либо из ее клиентов просили спрятать товар среди ее припасов. Хотя Аутисиус жестоко карал подобных людей, Снежака предпочитала зарабатывать легкие деньги. Мужчины были готовы выполнить любое ее пожелание, но Снежака предпочитала одиночество. Она считала, что заниматься контрабандой намного лучше, чем пользоваться своей красотой, в чем Мойра часто ее корила.

— Я была занята. Один из больных нуждался в особом уходе, — лукаво улыбнулась друидка.

— Очередной ухажер?

— Да. Длинноволосый галл, из наемников Аутисиуса. Мы пробыли вместе несколько десятков дней. Но ему пришлось покинуть меня, — Мойра тяжело вздохнула и отломила кусок хлеба.

— Никак ты сейчас одна? — в притворном удивлении спросила Снежака.

— Нет. Завтра меня пригласил погулять один купец. У него есть друг. Если хочешь, могу познакомить.

— Ты же знаешь, что меня это не интересует, — слегка поморщилась Снежака.

— Ну и зря. Ты еще молода, тебе стоит наслаждаться жизнью.

— Меня это не интересует, — покачала головой Снежака.

— С одной стороны это хорошо, — усмехнулась Мойра: — А то все мои знакомые начинают глазеть на тебя, и мне достаются только те, от кого ты отказываешься.

— Но я ведь отказываю всем.

— Они все мне и достаются, — женщины рассмеялись и выпили вина.

— Аутисиус заходил. Приглашал съездить в месте с ним в Византию.

— Хоть бы меня так пригласили. Величайший из городов мира, как тебе везет. Ну и?

— Конечно, я отказалась. Ты же знаешь, как мне пришлось бы расплачиваться.

— Ну и дуреха, — беззлобно заметила Мойра. — Захоти ты, и Аутисиус сделал бы для тебя все, что ты попросишь. Взяла бы меня с собой, я бы с удовольствием расплатилась за тебя.

— В этом я не сомневаюсь, — рассмеялась Снежака. Женщины были уже давно знакомы и знали друг друга лучше, чем кого-либо другого. Они просидели за столиком до закрытия таверны. Ни одна из них не заметила, что весь вечер за ними наблюдает один из посетителей. Закутанный в плащ, он сидел в самом темном углу таверны. Рядом с его стулом стоял прислоненный к стене посох, верхушка которого была обернута грязной тряпкой.

* * *


Двое викингов спрыгнули с драккара и направились в Дубрис. Многоголосая толпа, состоявшая из представителей варварских народов со всех сопредельных стран, обтекала их со всех сторон. Дубрис стал портом, куда съезжались для торговли готы, франки, галло-римляне, юты, англосаксы, бритты и даже скотты приезжали в город, который стал главным центром торговли на севере. В Дубрисе можно было приобрести все товары, которыми торговали в странах, образовавшихся на севере. Рыба, зерно, хлеб, бобы, горох и мед лежали на многочисленных лавках. Продукты закупали и обменивали, ибо не все земли в странах варваров можно было обрабатывать, и продукты закупались наравне с другими товарами. Отдельно продавали скот, лошадей и рабов. Большая часть базара была отведена оружию. Римские панцири лежали рядом с длинными кольчугами викингов и короткими кельтов. Шлемы всех форм и размеров лежали рядом с железными браслетами и наголенниками. Были видны длинные и тяжелые мечи викингов, мечи из узорчатой стали и гладиусы римлян. Копья, дротики и тяжелые секиры, а также боевые топоры викингов и франциски. Скрамасаксы любой длины, как хозяйственные, так и боевые, лежали на лавках рядом с ножами викингов, которые они использовали и дома, и на охоте, и в сражениях. А между ними лежали изогнутые ножи из Византии, украшенные золотом, самоцветами и драгоценными камнями. Здесь можно было приобрести все виды оружия, или продать его.

Отдельная улица была полна лавками, где торговали коврами, привезенными с востока. Посуда из любого металла, глины и даже камня. Украшения варваров и изысканные изделия востока, а также те, что сохранились с римских времен. Золото, серебро и драгоценные камни, и просто слитки разных металлов. В Дубрисе можно было обменять товар или приобрести его за деньги. Древний город, который существовал задолго до того, как Цезарь вторгся в Британию, был затем перестроен римлянами. Многочисленные дворцы были образцом римского зодчества. Город принадлежал бриттскому королю Летону, но управлял в городе сенат, в который входили богатейшие римляне. Это был последний из городов Британии, в котором правил сенат. Землевладельцы, которым принадлежала земля за пределами Дубриса, и которую возделывали их рабы. Некоторые из них занимались также торговлей, что еще больше увеличивало их богатство. Налоги, которые горожане платили королю, позволяли ему содержать большую дружину и претендовать на звание короля, а не просто вождя одного из племен. В городе проявлялась римская терпимость к религиям, но она в основном выразилась в полном отсутствии религиозности в городе. Несмотря на некоторое количество храмов, посвященных самым разным богам, город стал торговым центром и не отличался рвением в религии. По городу бродили многочисленные бродяги в поисках работы или заработка. Капитан, владеющий кораблем, мог набрать команду для торговли или пиратства за пару дней. А военный вождь мог собрать армию, состоявшую из наемников, готовых отправиться в сражение с любым врагом. Надо было лишь обладать золотом, которое можно было под огромный процент взять взаймы у ростовщиков.

Хьярм и Силфан уже много раз посещали город, когда возвращались из похода, чтобы продать захваченную добычу и рабов. И теперь они уверенно пробирались по улицам города, иногда с присущим варварам любопытством останавливаясь у очередного ларька, чтобы взглянуть на диковинный товар.

— Зайдем к купцу Пракию, — решил Силфан. Он выбрал и купил металлическую амфору с золотым рисунком, изображавшим пир, устроенный римским императором.

— Этому жирному римлянину, — скривился Хьярм. — Иногда я даже сомневаюсь, мужчина он или женщина.

— Зато он водит торговлю в глубине острова и знает обо всем, что происходит на юге Британии. Лучше него нам никто не расскажет, что творится в Британии и ближайших землях.

Продолжая недовольно ворчать, Хьярм отправился вместе с Силфаном на виллу купца. Дом Пракия был окружен садом, а при входе в виллу стояли охранники. Узнав Чужеземца, они пропустили его внутрь. Силфан часто навещал купца по торговым делам или чтобы узнать, что происходит в Британии и северных морях. По знакомым коридорам они прошли в покои Пракия и, не смущаясь, вошли внутрь. Хьярм уже не удивлялся богатому убранству домов, украшенных колоннами и статуями античных мастеров. За последние десять лет драккары Хальбарда начали заниматься торговлей, сбывая награбленное в городах Британии и Галлии. Вначале ярл Хальбард начал торговать в форте Аутисиуса, но затем по совету Силфана начал заплывать и в другие города. Работорговля была мало известна на севере, и было невыгодно захватывать рабов. Их приходилось перевозить и содержать, а покупателей было мало. Силфан уговорил Хальбарда захватить в одном из набегов рабов и продать их в Дубрисе. Получив за них хорошую прибыль, ярл решил, что это для него весьма выгодно. В походах они всегда захватывали немало пленников, которых затем убивали или отпускали на волю. Поэтому ему не составляло труда захватить новых рабов и продавать их в городах.

Несмотря на то, что когда готы захватили римскую империю, их поддержали рабы, которых затем освободили, римская культура не была уничтожена и работорговля продолжала приносить немалый доход.

Постучав перед этим в дверь, Силфан вошел в покои Пракия. Толстый римлянин развалился на диване в компании двух мальчиков и наблюдал за танцами молодых рабынь. Его когда-то белоснежная тога была залита вином, и в пятнах от еды. В углу огромной комнаты играли несколько музыкантов. Стол перед Пракием был завален запеченными в меде орехами и фруктами. На нем также стояла изящная амфора, наполненная вином и несколько золотых кубков, украшенных узором из жемчужин.

— Силфан, Хьярм! — воскликнул купец, заметив викингов. Он махнул рукой, приглашая их внутрь, и похлопал по спине полуголого мальчика, чтобы он освободил место гостям. — Какая радость вновь вас видеть! Заходите, не стесняйтесь. Чем решили на этот раз порадовать меня? Или это очередной визит вежливости?

— Скорее визит вежливости, — Силфан поставил на стол амфору и устроился на диване. — Вот подарок тебе захватил.

Пракий посмотрел на амфору и довольно кивнул:

— Редкая вещь, из металла, таких мало осталось. Благодарю. Не стесняйтесь, угощайтесь вином и едой, — предложил купец, хотя Силфан уже налил себе и Хьярму вино. Толстощекий, скрывая брезгливое выражения лица, поедал фрукты, пробормотав слова приветствия.

— Вижу, дела у тебя по-прежнему идут неплохо? — спросил Силфан, с интересом наблюдая за танцем рабынь. Молодые и гибкие, они были одеты в легкие, полупрозрачные одеяния и танцевали под звуки музыки, постукивая при этом золотыми браслетами, издававшими мелодичный звон.

— Да, хотя я ожидаю, что мои дела скоро ухудшатся.

— Об этом я и хотел узнать, — кивнул Силфан. — Расскажи мне обо всем, что происходит в Британии и поблизости. Между прочим, зная твою любовь к Риму, я захватил для тебя несколько монет, — Силфан положил перед Пракием три золотых денария, и Хьярм чуть не подавился виноградом, так как эти деньги составляли стоимость лошади.

Купец поднес к глазам монету и восхищенно прищелкнул языком:

— Почти, как новые. Что только нельзя найти на обломках империи. Мне будет тебя не доставать, если, не дай Юпитер, с тобой что-то произойдет. Полагаю, тебя интересуют набеги и войны, а не цены на скот, рабов и другие товары?

— Да. Но мне нужно знать все о том, что будет, и о том, что уже происходит.

Пракий задумался и прогнал второго мальчишку, который ушел, недовольно надув губы.

— Самые старые новости из Каледонии. Пикты вновь покинули свои горы и продвигаются на юг. Разграбили город Глазго и пересекли Южные холмы. По слухам, сейчас засели где-то в горах Камбрии. Тамошние кельты их вроде остановили, но доподлинно ничего не известно. На востоке англосаксы получили подкрепление в виде саксов под предводительством вождя Валтасара и скоро выйдут в поход. А Ютландию покинул флот ярла Громнира Смелого, сына Готфри. Его клич — пошли на Британию во славу Вотана, поддержали еще некоторые англы. Десять кораблей, около восьми сотен мечей. Куда плывут и зачем — неизвестно. Знаю только, что взяли курс на Британию. Несколько бриттских вождей передрались между собой, а скотты разграбили город Манукиум. Ночью поднялись по каналу и застали жителей врасплох. Король Вестмарк воспользовался этим и захватил город. Насколько я слышал, поселение тщательно укрепляют и в него прибывают наемники. Я бы сказал, что для борьбы с пиктами или англосаксами, хотя кто их разберет. Бритты могут и между собой передраться. Кстати, туда прибыл и легион Аутисиуса.

— Легион?

— Да. Три тысячи тяжеловооруженных пехотинцев. Состоит в основном из галлов, римлян, ютов и кельтов, нанятых Аутисиусом. Пятьсот человек легкой пехоты, в основном наемники скотты, гаэлы и даже пикты. И триста человек конницы из галлов. Почти все войско Аутисиуса, созданное им с помощью короля Вестмарка. В легион входят две трети воинов короля.

— А кто ими командует?

— Кажется, король Вестмарк и Аутисиус римлянин.

— Похоже, Аутисиус стал могущественнее, чем я думал, — Силфан почесал щеку.

— Это ненадолго, — махнул рукой Пракий. — В конце лета легион распустят. Останутся лишь дружинники короля и Аутисиуса. Остальных созвали и обучили за это лето, в награду, кстати, многим обещали земельные наделы, но где, не знаю.

— А сколько воинов выставят англосаксы и пикты?

— Пикты около двух, может, трех тысяч. Англосаксы около четырех. Дружина Вестмарка уменьшена до пятисот человек. Если вскоре все не успокоятся, то это значительно повлияет на торговлю. Товаров и покупателей не останется, а цены возрастут.

— Я всегда думал, что войны способствуют торговле, у Рима.

— Да. Если их ведут не на той земле, где ты живешь. Ну, это все, что мне известно. Так какие ветры занесли тебя в Британию? Очередной поход?

— Нет, — Силфан трахнул головой. — Личные дела. Между прочим, не знаешь, где находится ведьмак Кри?

— Как не знать, знаю. Он ходит в подручных Аутисиуса. Бегает туда-сюда по его приказам. Наемников набирает, с вождями договаривается. Видной фигурой стал при Аутисиусе. В начале лета оружие закупил. Теперь, говорят, плывет в Британию среди людей Громнира Смелого.

— Что ж ты, прохвост, сразу об этом не сказал. Ясно же, что подкрепление римлянину везет, из ютских наемников.

— Ну, не знаю. Не забывай о примере Вортигерна. А Аутисиус осторожный и осмотрительный лис.

— Возможно, ты и прав, — Силфан встал и, попрощавшись с римлянином, покинул его виллу. Вместе с Хьярмом они купили двух лошадей и поскакали на северо-восток, в сторону Лондиниума.


Глава 2


Аутисиус римлянин наблюдал за укреплениями, которые возводили его люди в Манукиуме. Небольшое поселение, построенное римлянами, пришло в упадок за последние десятилетия. Крепостная стена местами развалилась, и центурионы римлянина заделывали развалившиеся участки стены. Некоторые камни были унесены крестьянами для постройки собственных домов, что затрудняло возобновительные работы. Римлянин заметил короля Вестмарка, который в сопровождении своей свиты направлялся к нему. Самозваного короля окружала толпа из охранников и советников, в основном состоявшая из его родственников. Вестмарк предпочитал награждать за заслуги своих родичей, во многом смотря на свои земли, как на собственность клана. Несмотря на то, что его земли проходили вдоль всего Уэльса и оканчивались у реки Темза, гранича с владениями короля, правившего в Лондиниуме. Во многом расширением земель клана и собственным могуществом он был обязан Аутисиусу, но король не одаривал римлянина ни землей, ни деньгами, о чем он иногда жалел. Несмотря на это, Аутисиус не отдавал ему доли со своего урожая и поддерживал походы короля лишь по собственному желанию.

— Пришел сообщить тебе последние новости, — жизнерадостно сказал король Аутисиусу. Когда-то он был отважным воином и во главе своих людей бросался в любую схватку. Но те времена прошли. Вестмарк все больше времени проводил в застольях, в уюте своего дворца. У него уже начало вырастать брюшко, но рука короля все еще была крепка и уверенно держала меч, хотя и в редких упражнениях: — Пиктов остановили в горах Камбрии. Кельты еще не весь пыл растеряли и сумели показать дикарям, на что они способны. Теперь нам осталось лишь разбить англосаксов. Завтра можно выступать, но не на север, а на восток.

— Мы выступаем, как и планировали.

— Ты разве не слышал! Пикты разбиты. Нет смысла выступать им навстречу.

Аутисиус скривился, но так как он даже не повернул головы, разговаривая с королем, то король Вестмарк этого не заметил. Аутисиус почувствовал презрение. Унаследованное от предков высокомерие и презрение по отношению к другим народам было все еще живо в Аутисиусе. Так и не повернув головы в сторону короля, Аутисиус все же снизошел до объяснений.

— Пикты отступили, но ночью напали на лагерь кельтов. Кельтское войско, то, что от него осталось, рассеяно. Пихты двигаются вперед, опережая новости о своей победе.

— Что? Почему мне об этом не известно?

— Этого я не знаю, господин. Почему бы вам не расспросить своих людей еще раз?

Выкрикивая угрозы и обещание о расправе, Вестмарк отправился обратно в лагерь. Аутисиус бросил взгляд ему вслед и снова обратил свой взор на укрепления. До того, как они станут значительной преградой, было еще далеко, но Аутисиус и не рассчитывал укрываться за стенами. Все же он решил оставить короля и его дружину в городе. Король не станет противиться и даже обрадуется. Времена, когда он с боевым кличем бросался на врагов, миновали. Теперь король предпочитал держать в руках кубок, а не рукоять меча. Да и управлять легионом будет легче, никто не станет мешаться под рукой. Короля же он попросит продолжить возобновление укреплений и позаботится о пропитании. Поселение, почти город, было связано с морем каналом, и его жители занимались рыболовлей. Летом улов был достаточно велик, чтобы рыбаки отправляли большую часть улова в глубь острова, на продажу, и Аутисиус пользовался этим, чтобы снабжать легион провизией. Еще немного понаблюдав за работой, Аутисиус отправился в свою палатку, чтобы заняться планировкой битвы.

Утром легион отправился в поход, а король Вестмарк и его дружина остались в Манукиуме.

* * *


Десяток драккаров причалили к берегу, и великаны юты выскочили на берег и вытащили корабли на песок. Кри спрыгнул на берег и вдохнул запах земли и леса.

— Лето в самом разгаре.

— Да. Самое хорошее время для похода, — усмехнулся Громнир Смелый.

Юты и англы начали высаживаться на берег, и ярл отправился отдавать необходимые распоряжения. Кри наблюдал, как наемники выгружают запасы провизии и готовятся отправиться в путь. Он привел на земли Британии еще одно войско. Еще восемь сотен мечей и топоров, которые готовы встать на сторону бриттов, чтобы затем обратить свои клинки против них. Задачей Кри было проследить, чтобы ярл Громнир Смелый сдержал слово, помог разбить англосаксов и потом удовольствовался частью их земель. Остальные захваченные земли должны были перейти наемникам Аутисиуса и королю Вестмарку. По замыслу Аутисиуса, наемники должны были стать преградой на пути завоевателей и личной армией Аутисиуса. Кри работал на Аутисиуса уже более полугода. Год назад он узнал, что Снежака, дочь Платона, жива, и отправился на ее поиски. Он долгое время бродил по землям Британии. Затем посетил земли, принадлежащие Аутисиусу. Он хотел расспросить друида Густматрикса о судьбе Снежаки, но друид к тому времени был уже мертв. У него осталась ученица Мойра, но Кри не посетил ее, хотя когда-то был знаком с ней. Тогда-то Аутисиус и предложил ему работу. Почти потеряв надежду найти Снежаку, Кри согласился. В обмен на его меч Аутисиус обещал разузнать о судьбе Снежаки. В последнем письме римлянин обещал открыть Кри местоположения Снежаки в случае победы в войне. Кри прикоснулся к письму, которое хранил в кармане у своего сердца. Скоро его поиски закончатся. Он верил в это, хотел верить.

— Кри, выступаем! — окликнул его ярл. Кри кивнул, и колонна, состоявшая из ютов и англов, тронулась в путь. Вскоре закованные в броню наемники скрылись в прибережных лесах, оставив на берегу драккары и небольшую охрану.

* * *


Двое всадников, в броне, которую предпочитали викинги, после долгих споров направили своих коней по дороге, которая вела в Лондиниум. Основанный римлянами город, который когда-то был центром одной из провинций, теперь был столицей одного из бриттских королевств. На очередном повороте дороги им навстречу выехал отряд из восьми всадников и преградил дорогу.

— Кто такие и куда направляетесь? — вперед выехал предводитель отряда.

— Гонцы Аутисиуса. Направляемся в его имение, — наугад ответил Силфан. Командир отряда осмотрел путников. Один из них определенно был викингом, но всем было известно, что в дружине Аутисиуса служат наемники из всевозможных народов. Взгляд бритта остановился на толстых кошелях путников, и это разрешило его сомнения.

— Вам придется проехать с нами, чтобы мы убедились в ваших словах. Сдайте оружие и следуйте за нами.

Хьярм зарычал, и его рука потянулась к топору, но Силфан остановил его взмахом руки.

— Конечно. Уверен, что это недоразумение разрешится, как только мы прибудем в Лондиниум, — Чужеземец вынул меч и взял его в левую руку, правой он вытащил нож.

Командир кивнул и пришпорил коня. Он подъехал к путнику и протянул руку за мечом. Бритт был дальним родственником короля, но был также и жадным человеком. Наемникам предстояло умереть, как только они отдадут оружие. Протягивая руку, чтобы забрать меч, он уже подсчитывал прибыль, которую выручит за их клинки и лошадей. Силфан неожиданно подался вперед, и его меч пронзил сердце бритта. Правая рука поднялась в воздух и опустилась, и нож Чужеземца пронзил горло второго бритта. Тела мертвецов еще не успели упасть на землю, когда Силфан вытащил меч и скакнул вперед, разрубая лицо ближайшего бритта. Не останавливаясь, он наскочил лошадью на лошадь следующего противника. Его лошадь ударила грудью бок животного, и лошадь от неожиданности заржала. Бритт удержался в седле и успел выхватить меч и отразить удар. Их клинки несколько раз скрестились, и лес огласил звон стали. Хьярм выхватил топор и завыл волком, бросаясь в схватку. Одна из бриттских лошадей испугалась воя и встала на дыбы. Всадник не удержался в седле и неудачно упал на землю, сломав шею. Хьярм, не дожидаясь пока его противник приблизится, метнул топор. Тяжелое лезвие раздробило лицо бритта и сбросило его с седла. Силфан перерубил шею своего противника и оглянулся в поисках очередного противника, но двое оставшихся бриттов оценили потери и развернули лошадей. Они поскакали прочь, и Силфан направил свою лошадь за ними. Непривычное к битвам животное, напуганное запахом крови, скакнуло вперед, но споткнулось о корень дерева. Выругавшись в воздухе, Силфан рухнул на землю, и некоторое время лежал, пытаясь понять, все ли с ним в порядке.

— Вставай уже, — Хьярм подобрал свой топор и помог Чужеземцу встать.

— Проклятая лошадь, чуть шею себе не сломал, — Силфан подошел к своей лошади и сплюнул, заметив, как она хромает. — А, что б ее! Ногу подвернула.

— Ну и, у нас еще несколько есть, — отмахнулся Хьярм, который уже успел проверить карманы бриттов.

— Почему, во имя Одина, ты дал им уйти?

— И с чем прикажешь на них кидаться, с одним ножом?

— Так какого демона тебе понадобилось бросать топор?

— Не знаю, показалось хорошей мыслью. Но не лучше ли нам убраться отсюда? А то они могут вернуться и с дружками.

— Вот поэтому не надо было отпускать их, — не прекращая ворчать, Силфан подобрал свое оружие и запрыгнул в седло ближайшей лошади. Лошади бриттов спокойно щипали траву, и викинги взяли в поводья еще по одной лошади. Подгоняя животных, они поскакали в обход Лондиниума.

* * *


— Один, Тор и Локи! — Силфан выругался, когда его лошадь поскользнулась в болотной жиже и чуть не упала.

— Придется идти пешком, — Хьярм спрыгнул с лошади и тоже выругался, когда его сапоги намокли в воде. — Демоны подземного мира, хуже уже быть не может.

Убегая от преследователей, они скакали всю ночь и сбились с пути. Запасная лошадь Хьярма потеряла копыто, и ее пришлось бросить. Затем они не заметили, как забрели в болото, и лошадь Силфана угодила в трясину. Чужеземцу удалось спрыгнуть со спины лошади на твердую землю, но лошадь им вытащить не удалось.

Почва чавкала под их ногами при каждом шаге, еще больше замедляя продвижение вперед. Викинги вырезали себе посохи, которыми они проверяли каждый шаг. Но так как местность им была не знакома, то иногда приходилось возвращаться и искать другой путь, когда пройти вперед становилось невозможным. Начался рассвет, и появились насекомые, досаждая путникам своим жужжанием и укусами. Хьярм прихлопнул рукой ползающее по нему насекомое и скривился от запаха, который исходил от раздавленного жука.

— Шутки Локи, не хватает только нескольких десятков бриттов, жаждущих наших голов.

— Думаю, мы их потеряли.

— Или они ждут нас по ту сторону болота.

Силфан остановился и почесал затылок:

— Об этом я не подумал.

— Не подумал, — передразнил его Хьярм. — Ведь это ты сказал им, куда мы направляемся.

— Я думал, что они пропустят нас. Римлянина боятся, и у него договор о мире со всеми королями бриттов.

— Ну а теперь они знают, куда мы идем, и у них есть прекрасная возможность объехать болото и подождать нас на той стороне.

— Если мы сами выйдем куда надо.

— Ты хоть знаешь, куда мы идем?

— Сейчас определим дорогу, когда встанет солнце.

Ворча и ругаясь, они продолжили путь. Определив по солнцу стороны света, они пошли в нужном направлении. Их настроение еще ухудшилось, когда они увидели, что последнюю часть пути проделали, идя в неверном направлении.

— Слава Одину, — Хьярм воздел руки, вознося благодарность северному богу, когда они выбрались из болота. Силфан снял сапоги и попробовал выжать из них воду, но они так и остались мокрыми и сырыми. — Хорошо хоть их посты обошли.

— Сейчас бы найти какую-то деревеньку, отогреться, девку опять же.

Силфан сплюнул и вскочил на лошадь:

— Никаких деревень, пока не достигнем владений Аутисиуса или хотя бы короля Вестмарка.

— Бедная моя задница, — Хьярм со злобой посмотрел на свою лошадь, но все же сел в седло. — Ненавижу лошадей, мерзкие и глупые животные, — он с силой дернул повод, и лошадь ответила ему недовольным взглядом.

* * *


Ровные ряды центурион строились на равнине у подножия гор Камбрии. Аутисиус велел им встать в ряды по три человека. Римлянин, по примеру своих предков, разделил тяжелую пехоту на тридцать манипул, по сто человек в каждой, и поставил в них командирами воинов, которые прослужили под его началом уже немало лет. Первый ряд войска ощетинился длинными копьями, а во втором ряду встали центурионы, вооруженные короткими метательными пиками. Все солдаты легиона имели при себе короткие мечи, гладии, шлем, панцирь, поножи и четырехугольные щиты, закрывающие воина почти в полный рост. Вооружение и тактика были позаимствованы Аутисиусом у своих предков, и теперь должны были доказать свою преимущество или бесполезность в бою. Кавалерия и легкая пехота стояли в резерве. Сам Аутисиус расположился на возвышении позади войска в окружении личной охраны и гонцов. Всю весну и начало лета Аутисиус собирал легион и обучал поступивших к нему на службу воинов. Хотя они считались солдатами короля Вестмарка, расходы на их содержание и обучение, как и само формирование легиона, взял на себя Аутисиус. Аутисиус и сам не знал, зачем ему это нужно. Возможно, это льстило его самолюбию, но римлянин не задавал себе подобных вопросов. Он делал то, что было необходимо, или то, что планировал, размышляя лишь о том, как добиться поставленной цели.

Обученные воины быстро заняли свое место в строю. Земли Британии вновь попирали ноги римского легиона, и скоро они должны были сразиться со своими извечными врагами, пиктами. Дикари из Каледонии не покорились империи за всю историю ее завоевания Британии. Построенный римлянами вал Адриана ограждал пиктов и римские поселения друг от друга. Пикты были мастерами в том, что касалось нападении из засады и неожиданных атак. Когда кельты их остановили в горах Камбрии, они сделали вид, что отступают. И затем, как сообщали люди Аутисиуса, неожиданно напали на кельтов ночью. Даже если у кельтов и были выставлены часовые, то их убили бесшумно и незаметно, и кельты опомнились, лишь когда весь их лагерь был полон жаждущих крови пиктов. Бежать удалось немногим. Аутисиус знал лишь о примерной численности пиктов, но не знал, кто их ведет и каковы их цели. Римлянин догадывался, что войско пиктов неподалеку, но не знал, где именно. Аутисиус знал, что пикты неподалеку, лишь потому, что начали исчезать его разведчики. Когда они перестали возвращаться, Аутисиус остановил легион и велел построиться. План битвы был уже готов, но пикты могли незаметно проскользнуть мимо его легиона и просто пройти мимо. Такое уже неоднократно случалось, когда пиктов вел вождь. Он мог решить избежать сражения, и толпа дикарей незаметно проходило мимо римских легионов. Ничто не говорило о присутствии пиктов. Перед ними были невысокие холмы, покрытые травой и редкими деревьями. Солнце в безоблачном небе ярко освещало землю, а прохладный ветерок освежал тела, когда в небо взвились сотни стрел и вслед за ними побежали пикты. Казалось, они появились из ниоткуда. Только что ветер равномерно раскачивал траву, а в следующее мгновение холмы заполнили раскрашенные дикари. Выкрикивая боевые кличи и просто вопя, они бросились на легионеров, на бегу выпуская стрелы. Аутисиус заметил, что на многих стрелах были каменные наконечники, но его это не удивило. Пикты продолжали жить, так же, как жили многие века назад. Одетые в звериные шкуры и раскрашивая лица краской, они бросались в бой беспорядочной толпой. Они до сих пор не научились обрабатывать железо, и все оружие из стали было захвачено ими в многочисленных битвах. Длинные, грязные волосы, в которые некоторые из них вплетали кусочки металла, чтобы защитить голову. Короткий рост, но широкие плечи и полное отсутствие самосохранения в битве было тем, по чему узнавали пиктов.

Выпущенные ими стрелы не причинили большого вреда тяжеловооруженным легионерам. Выпустив последние стрелы почти в лицо солдатам, пикты отбросили луки и наскочили на ровные ряды легионеров. Легионеры насадили их на копья, а стоявшие во втором ряду бросили свои короткие пики и выхватили мечи. Копья первого ряда отяжелели от насаженных на них тел, и легионеры выхватили мечи. Плотнее сомкнув щиты, они начали рубить пиктов. Аутисиус довольно кивнул, видя, что они устояли, и пиктам не удалось с разбегу вклиниться в ряды легионеров. Численность дикарей он не смог оценить, так как еще не все пикты появились в поле его зрения. Но было, похоже, что боевое безумие уже овладело дикарями. Не заботясь о защите и собственной безопасности, они бросались на сплоченные ряды легиона, и солдаты начали медленно отступать, каждую отвоеванную пиктами пядь земли обильно поливая их кровью. Запах крови возбуждал и лишал пиктов разума, заставляя их бросаться на легионеров, чтобы утолить свою жажду крови и сражений.

Аутисиус подал знак, и кавалерия поскакала в противоположную сторону. Как и предполагал Аутисиус, увлеченные битвой пикты не обратили на это внимание. Они продолжали беспорядочной толпой бросаться на легионеров, и его люди медленно отступали под непрекращающимся натиском. Опытные командиры успевали при этом менять центурионов первого ряда на людей из задних рядов, давая легионерам необходимый отдых. Несмотря на это, ряды легионеров не путались и сохраняли строй. Пикты не могли сломить их ряды и сотнями погибали, бросая свои полуголые тела на щиты легионеров. Сражаясь каждый по себе, дикари не могли сломить строй легионеров, где каждый солдат был частицей легиона. Сложив вместе щиты, легионеры сражались как один человек. Аутисиусу стоило немалого труда обучить наемников, но результат превзошел его ожидания. Его потери были незначительными, в то время как пикты десятками падали, пронзенные короткими мечами легионеров. Земля под ногами пиктов стала скользкой от крови, и они спотыкались о мертвые тела, усеявшие землю перед отходившими легионерами. Несмотря на огромные потери, пикты продолжали лезть вперед, даже умирая, они пытались зубами вцепиться в ноги своих врагов и причинить им хоть какой то вред.

Из-за холма появилась кавалерия, которая описала крюк и атаковала пиктов сбоку. В рядах дикарей началась паника, когда они решили, что их окружают. Не слушая своих вождей, они побежали, побросав свое оружие и пытаясь спасти свои жизни. Аутисиус видел, как галлы, из которых состояла его кавалерия, не успели даже врубиться в ряды пиктов, как те дрогнули. Длинные мечи галлов, которых называли прирожденными всадниками, поднимались и опадали на спины пиктов, когда они погнали дикарей в горы. Для конного войска нет ничего милей, чем отступающий противник, и галлы погнались за пиктами, сотнями рубя бегущих дикарей. Дикари перевалили через холмы, и кавалерия погнала их дальше. Они скрылись из виду, но Аутисиус не стал отзывать их. Пехота осталась на месте, не нарушая строя. Легионеры продолжали стоять, ожидая распоряжений. Целью римлянина было остановить и истребить как можно больше пиктов. Взглянув на усеянную телами равнину, Аутисиус понял, что его цель достигнута. Ближайшие друзья римлянина поспешили поздравить его с победой, но Аутисиус лишь кивнул в ответ на их слова. Аутисиус не разрешил нарушить строй и ждал, пока вернется кавалерия. Прошло немало времени, прежде чем из-за холмов появились всадники. Их командир подъехал к Аутисиусу и сообщил о полной победе. Хотя немалая часть пиктов сумела скрыться, дикари были остановлены и разбиты. Лишь небольшая их часть сумеет вернуться в родную Каледонию, пройдя через разоренные ими земли. Горцы из Камбрии и последующих земель, услышав о победе, соберутся и отомстят бегущим дикарям за погибших. Аутисиус велел разослать конные разъезды, на случай если пикты вернутся, и лишь тогда сообщил о победе. Легионеры отозвались сдержанным криком. Победа досталась им легко. Около сотни убитых и четырех сотен раненых среди легионеров и полторы тысячи мертвых пиктов. Отдав необходимые приказы, Аутисиус удалился в свою палатку. Несмотря на победу, он был в мрачном настроении. Эта победа позволила ему остановить пиктов, но больше ничего не дала. Добычу собрать с дикарей не было возможности, она была слишком незначительна, чтобы римлян обратил на нее внимание. А рабов, которых можно было захватить, из пиктов бы не получилось. Слишком дикие, они предпочитали рабству смерть. Бессмысленная атака пиктов испортила Аутисиусу настроение. Дикари не смогли бы удержать захваченные земли и пустились в поход лишь для утоления жажды крови и грабежа. Забери они захваченную добычу и отступи в Каледонию, и их поход можно было бы назвать удачным. Аутисиус сел за стол и, намочив перо в чернильнице, начал записывать сегодняшнюю битву для потомков.

Через три дня легион вернулся в Манукиум. Заночевав и пополнив припасы, Аутисиус выступил навстречу англосаксам.

* * *


Силфан с Хьярмом заметили огни, светившие из окна небольшого дома, и Чужеземец выругался. Они надеялись обойти все селения стороной, но местность попалась густонаселенной, и они то и дело натыкались на какой-то дом. Начался дождь, и путники немедленно намокли. Лошадь Хьярма споткнулась и чудом устояла на ногах, когда ее копыта заскользили по земле. Животные устали от непрекращающейся скачки и спотыкались даже на ровной местности.

— Нам следует отдохнуть, иначе совсем загоним лошадей. Кроме того, на моей заднице уже не осталось ни одного здорового места, — пожаловался толстощекий.

— Ладно, попросимся на ночь, а то и вправду своими ногами дальше пойдем.

Викинги направили своих коней к дому. Каменное строение было наполовину врыто в землю, и лишь наполовину возвышалось над местностью небольшими сложенными из камней стенами и тростниковой крышей. Неподалеку стоял хлев и сложенные под крышей дрова, которые бритты заблаговременно запасали на зиму. Луна только начала подниматься в небе, когда викинги подъехали к дому. Хьярм постучал в дверь своим кулаком и в доме тут же отозвались возней и шумом. Кто-то опрокинул стул, и мужской голос велел детям и женщинам скрыться в соседней комнате.

— Глупцы, — проворчал Хьярм. — Если бы мы хотели их ограбить, то не стали бы стучать, а просто сломали дверь.

Кто-то отодвинул засов, и викинги увидели хозяина дома. Бородатый и мрачный бритт сжимал в руке нож. Позади него стоял еще один бритт помоложе, держа в руках топор для рубки деревьев.

— Что вам нужно? — неприветливо осведомился бритт.

— Переночевать, что же еще. Еда для нас и корм для лошадей, — ответил Хьярм. Некоторое время бритт раздумывал, и Хьярм уже начал проявлять нетерпение, когда крестьянин кивнул в сторону хлева.

— Оставьте лошадей там. Места хватит, и сено тоже должно быть.

— Благодарю, — викинги отвели лошадей в хлев и расседлали, после чего наложили им сена.

В хлеве находились еще две лошади и несколько коров, но места было достаточно. Позаботившись о лошадях, они вернулись в дом. Крестьянская семья из троих детей, трех женщин, двоих мужчин и стариков, успокоившись, сидела за столом и ела жидкую похлебку. Незваным гостям тоже налили по миске похлебки и дали по куску хлеба. Пробормотав слова благодарности, викинги принялись за еду. Питьем в доме служила вода из колодца, на что Хьярм отозвался тяжелым вздохом. Они не успели даже доесть своих порций, когда в дом пожаловали еще одни нежеланные гости. В дверь застучали рукоятью меча, и кто-то потребовал открыть дверь именем короля Лондиниума и всех окружающих земель.

Побледнев от страха и ярости, глава семьи открыл дверь, пока ее не взломали, и мрачно осведомился, что нужно. Силфан подобрал грязную тряпку и обмотал вокруг рукояти меча, а Хьярм поспешил сунуть свой топор под стол. Шлемы они оставили в конюшне, а кольчуги к этому времени покрылись грязью, и в неверном свете горящего камина могли сойти за крестьян.

В комнату ввалились шестеро вооруженных бриттов и велели подать им еды. Женщины и дети поспешили скрыться в соседней комнате, и лишь старики да мужчины остались сидеть за столом. Из домашних никто не проронил ни слова, когда дружинники короля расселись за стол и потребовали вина и еды. Хозяин мрачно ответил, что вина в доме нет, и подал солдатам по тарелке с похлебкой.

— Дьявол бы побрал вас, землероев, за то, что вина не держите, — скривился командир отряда, когда ему подали кружку с водой: — Уже который день гонимся за подлыми убийцами, — поделился он: — Бандиты из засады напали на людей короля и подло убили его родственника. Нас послали найти их след. Не видали ли отряд в дюжину человек, наемники из норманнов и кельтов? Нет? Эх, толку от вас, — махнул он рукой.

— А где у тебя девчонки? — один из бриттов продемонстрировал в ухмылке рот, в котором недоставало несколько зубов. — Неужто не слышал о бриттском гостеприимстве, которое велит делиться всем самым лучшим.

Командир зевнул и кивнул:

— Дело говорит. С утра соберешь нам припасов в дорогу, да мяса, а не этой мочи, — он отбросил в сторону тарелку и расплескал по полу похлебку. — Зарежь одну из своих овец. Негоже воинам короля питаться отходами.

— Не время еще скот резать. Как же мы зимой проживем? И так ваши головорезы часть урожая собирают, еще и вас тут кормить, — вспылил хозяин дома. Один из дружинников выхватил нож и приставил его к лицу крестьянина.

— Ты чего, падаль, говоришь? Совсем уважение растерял.

Восприняв это, как возможность повеселиться, бритты вломились в соседнюю комнату и вытащили оттуда крестьянских дочерей.

— Смотри, кого это он тут прячет, — весело крикнул дружинник, вталкивая девушку в комнату.

Мужчины привстали, но воины обнажили мечи и засмеялись при виде того, как крестьяне в бессилии сжимают кулаки. Хьярм и Силфан не обратили на это внимания. Стараясь не поднимать глаз, они вылизали свои тарелки и доели хлеб.

— Ты ведь не возражаешь, толстяк, — один из дружинников хлопнул Хьярма по плечу, и его меч мелькнул поблизости от глаз викинга. Это было ошибкой для дружинника. Привыкший на любую угрозу отвечать ударом кулака, толстощекий ударил дружинника в челюсть. Бритт отлетел назад и ударился головой о стену. Его череп отчетливо хрустнул, столкнувшись с каменной стеной. Бритты еще не успели осознать, что произошло, когда Силфан воткнул свой нож в живот еще одного дружинника. Выхватив из ослабевших рук меч, он перерезал горло другому. Хьярм опрокинул на командира стол. Хозяин дома схватился с бриттом, который угрожал ему ножом, но дружинник ранил его в руку и отбросил назад ударом кулака в грудь. Его сын тем временем схватил лежащий у камина топор и раскроил череп ближайшего дружинника. Женщины кричали и закрывали рты руками при виде крови, и Силфан поблагодарил богов за то, что от страха они не двигаются с места и не мешаются под ногами. Хьярм схватил стул и ударил по спине дружинника, ранившего хозяина. Дружинник пошатнулся, и Хьярм схватил его за голову. Викинг напряг руки и сломал дружиннику хребет. Силфан заметил, как из-под стола выбирается командир, и проткнул ему горло мечом. Жена хозяина подбежала к мужу и, причитая, пыталась остановить руками кровь, идущую из руки. Крестьянин оттолкнул ее и велел принести тряпок на бинты. Шатаясь, встав на ноги, он мрачно посмотрел на викингов.

— Теперь люди короля перебьют всю мою семью. Убийство дружинников короля карается смертью.

— Не убьют, если не узнают, — содержимое карманов дружинников перекочевало в кошельки Силфана и Хьярма. — Закопаем их неподалеку, а их смерть свалят на бандитов, убивших этого королевского родственника, — усмехнулся Силфан. Вдвоем с Хьярмом он подхватил одно из тел и направился на улицу.

— Эй, паренек, покажи, где хоронить молодцов, и лопату захвати! — велел Хьярм сыну хозяина. Крестьянин послушно кивнул, и, не заботясь даже о том, чтобы накинуть плащ, побежал на улицу. Втроем они выкопали неглубокие ямы и закидали в них тела дружинников. Немного отдохнув, викинги, не дожидаясь утра, забрали лошадей дружинников и продолжили путь.

После трех дней, во время которых они ехали, скрываясь в лесу и прячась от человеческих взоров, викинги подъехали к церкви, расположенной у границ владений Аутисиуса. Необходимости скрываться по пути уже не было, но викинги действовали по привычке и из осторожности. На своих землях римлянин запретил христианам проповедовать свою религию и жестоко наказывал тех, кто смел его ослушаться, но христиане не оставляли попыток распространить свою религию среди всех народов. В своих письмах Мойра писала, что священник иногда посещает земли Аутисиуса, и Силфан был уверен, что ему известно обо всех людях, живущих поблизости.

Церковь представляла собой небольшое деревянное строение, расположенное на окраине деревни. В Британии христианство не было распространенной религией, и лишь немногие монахи жили на острове. Все же христиане пытались обратить в свою религию дикие народы Британии и приобщить их к вере в единого бога. В полдень в церкви не было прихожан, ибо крестьяне работали на своих полях, но священник находился в церкви, которая также являлась и его домом. Путники привязали лошадей к ветке дерева и вошли в открытые двери. Бедная обстановка была характерна для церквей, расположенных в землях, где жили в большинстве язычники, как их называли христиане. Просторную комнату освещал свет из окон. Несколько деревянных скамей были расположены перед алтарем и висящего у стены креста. Священник стоял перед алтарем на коленях и молился своему богу. При виде этого Силфан хмыкнул и окликнул его.

— Вставай, я видел, как твое лицо мелькнуло в окне, когда ты заметил и нас. Поэтому кончай притворяться, что ты проводишь свое время в молитвах.

С кряхтением священник поднялся на ноги и посмотрел на посетителей. Бритое, слегка заплывшее жиром лицо и нежные руки, это было обычным зрелищем среди христианских священников. Живущие на пожертвования и подачи местных владык, они проводили дни в празднестве и размышлениях о том, как увеличить свое богатство. Хотя на людях они были верхом добродетели и порицали любой грех из завещанных их богом.

— Как смеешь ты оскорблять слугу божьего в доме его бога? — начал обличительную речь священник, но замолчал, когда в руке Силфана мелькнуло золото.

— Я прибыл как раз затем, чтобы почтить единого бога и сделать пожертвование его храму. И, конечно, насладиться беседою с его слугой.

— Так присядьте же и расскажите, что тревожит ваши души.

Они сели на скамьи, предназначенные для прихожан. При этом священник не отрывал глаз от монеты, которую крутил в пальцах Силфан.

— Мы ищем кое-кого. Ее зовут Снежака, дочь Платона. Насколько мне известно, она живет в землях Аутисиуса?

— Да. Мне известно, о ком ты говоришь. Хотя она живет в землях недостойного и ее душа не озарена светом истинной веры, — Хьярм при этих словах презрительно хмыкнул, а Силфан скривился.

— Расскажи мне о ней. Как она выглядит, чем занимается, что о ней говорят?

Священник задумался, при этом его лицо посерьезнело, и Силфан задумался о том, так ли прост этот священник, как ему показалось.

— Она живет в землях Аутисиуса уже больше десяти лет. Сначала владела земельным наделом. Потом вышла замуж за мелкого купца. Прожила с ним около семи лет, но затем развелась. Законы кельтов позволяют им разводиться, когда они того пожелают, хотя истинный бог запрещает нам это, — отвлекся священник, но покашливание Силфана заставило его вернутся к рассказу: — Не знаю, почему они расстались. Затем она купила небольшую таверну, и теперь заведует в ней. Так что вы найдете ее без труда, она расположена в селении, ближайшем к имению римлянина. Живет одна, а по хозяйству ей помогают несколько рабов. Говорят, Аутисиус благоволит к ней, но никто не знает почему, может, он покорен ее внешностью.

— Как она выглядит? — спросил Хьярм, и Силфан наклонился вперед в ожидании ответа.

— Среднего роста для женщины. Светлые волосы, очень красива. На первый взгляд, образована и умна, говорит на нескольких языках. В том числе на греческом. Мужчин, влюбленных в нее, скажу я вам, довольно много. С ней легко общаться, но для тех, кто имеет дело с душами людей, есть в ней что-то странное. Но, наверное, это вас не интересует.

— Нет. Как раз наоборот. Расскажи нам все, что тебе известно, пусть это и твои домыслы, — попросил Силфан, и между его пальцев мелькнуло еще несколько монет.

— Не знаю, — задумался священник. — У нее лицо ангела, но каждый раз, когда я говорю с ней, меня пробирает дрожь. Мне трудно это объяснить. Будто имеешь дело с ангелом, который верит в то, что он ангел, но внутри его скрывается дьявол. Демон, который погубит тебя, но будет считать, что он поступил правильно. Человек, который верит, что не нарушает ни один из грехов, но при этом постоянно нарушает их. Но любой человек, который с ней знаком, будет уверять вас об обратном. Люди видят в ней ангела, но мне она видится демоном по своей сути.

— Похоже, это именно та, которую мы ищем, — Силфан улыбнулся и передал священнику золото. — Благодарю вас.

— Заходите еще. Бог всегда рад прихожанам! — крикнул им вслед священник.

— Что он имел в виду, когда говорил о грехах? — спросил Хьярм, когда они садились на коней.

— Христиане верят, что есть какие-то поступки, которые нельзя свершать. Не помню точно какие. Кажется, нельзя врать, воровать и, кажется, убивать тоже.

— И что, разве так можно прожить? — удивился викинг.

— Ну, они сами не следуют этим правилам, хотя проповедуют их.

— Не удивительно, что у них нет последователей среди викингов, — усмехнулся Хьярм. — Как это не грабить, так же и с голоду можно помереть!

Викинги пришпорили своих лошадей, направляя их в земли Аутисиуса. Цель их путешествия подходила к концу. Ближе к вечеру они въехали в селение и, расспросив жителей о таверне, направили к ней лошадей. Таверна была небольшой, но наполненной посетителями. Посетителей, состоявших из крестьян, купцов и двух легионеров, обслуживали молодые служанки. Осмотрев таверну, викинги немедленно узнали Снежаку. Наравне со служанками, она обслуживала посетителей. Силфан увидел, как она засмеялась словам какого-то купца, и невольно почувствовал укол ревности. Молодая женщина немного постарела со времени последней их встречи, хотя и сохранила свою красоту. На вид ей было лет тридцать, что, однако, ничего не говорило, о ее истинном возрасте.

— Беременная она что ли? — проворчал Хьярм, разглядывая Снежаку. Силфан обратил внимание на ее слегка округлившийся живот, который свидетельствовал о праздной жизни и частом употреблении вина.

— Скорее, просто потолстела, — пожал плечами Чужеземец.

Снежака заметила новых посетителей и с ослепительной улыбкой направилась к ним.

— Давно уже не виделись, — сказал Силфан, когда она подошла к их столику, но Снежака с недоумением посмотрела на викингов.

— Мы раньше встречались?

— Заходили как-то в твою таверну, — немедленно соврал Силфан. — Можно заказать еды и пива? — спросил Силфан, не давая что-то сказать Хьярму и опережая возможный вопрос Снежаки.

— Да, конечно, — девушка улыбнулась им и пошла за их заказом.

— Похоже, она нас не помнит, — задумчиво сказал Силфан. — Думаю, что не стоит ей ничего рассказывать. Сначала повидаем Мойру и затем решим, что делать дальше, — Хьярм лишь пожал плечами. Поев и купив еды в дорогу, друзья покинули таверну и направились к жилищу друидки. Выходя из таверны, они не заметили обращенный на них взгляд сидевшего в углу посетителя. Его фигуру и лицо скрывал длинный плащ, а к стене был прислонен посох с навершием, завернутым в грязную тряпку.

— Похоже, завтра будет буря, — пробормотал он себе под нос, видя, как викинги выходят из таверны.

Дом Мойры, хозяйкой которого она стала после смерти ее учителя Густматрикса, был построен на некотором расстоянии от деревни. Друид не любил общества людей, как и крестьяне не любили общество друида. Мойра многие годы была ученицей теперь покойного друида, и после его смерти заняла его место. Она лечила людей и скот, в обмен на еду и деньги, хотя и не была столь же умелой, как ее покойный учитель.

Мойра вздрогнула, когда скрипнула дверь. В дом ворвался ветер и шевельнул развешанные у потолка травы. В комнату вошел облаченный в кольчугу викинг, но Мойра облегченно вздохнула, когда узнала Силфана Чужеземца. Следом за ним, пригнувшись, чтобы не задеть косяк двери, вошел Хьярм Толстощекий.

— Привет красавица, — поприветствовал молодую друидку Силфан. — Что, даже не пригласишь своих друзей в дом, не угостишь чаем?

— Конечно, входите, я думала… — смутилась Мойра, не зная, что сказать. Она засуетилась, поставив на огонь котелок с водой и приготовив трав для чая. Не смущаясь, викинги заняли свободные кресла и уселись за стол. Оглядев ее жилище, викинги тяжело вздохнули и достали из мешков припасы, купленные в таверне. На столе появился кусок оленины, хлеб, сыр и орехи. Мойра подала им кружки и налила в них чай. Друидка предпочитала не есть мясо, хотя это и не было запрещено. Но она не могла себе это позволить из-за отсутствия денег. Крестьяне Аутисиуса не бедствовали, и ее учитель Густматрикс мог себе позволить держать у себя крепкое вино и угощения для гостей, но его ученица была не столь способной, и ей иногда даже приходилось одалживать деньги или продукты.

— Угощайся, — скорее велел, чем предложил Силфан. — Слышал, ты продолжаешь работу Густматрикса? Заботишься о людях, лечишь скот.

— Да, хотя я и не столь способна. Недавно вылечила корову Номира, а его жену заговорила от грыжи.

— Замечательно, — Силфан с трудом подавил зевок и переглянулся с Хьярмом. Про себя они помолились, чтобы Мойра не начала пересказывать то, как она жила последние десять лет. — Вижу, учения Густматрикса и мои советы и книги, которые я тебе посылал, пошли тебе впрок?

Мойра опять смутилась, не зная, что ответить. Она обладала знаниями, недоступными обычным людям, но лишь маленькой толикой тех сил, которыми повелевал Густматрикс. При жизни друид иногда спрашивал себя, почему он еще держит у себя ученицу, но и не ругал ее, помня о прошлых заслугах. Долговечная память друидов позволяла старику не обращать внимания на неудачи своей ученицы, а точнее на ее слишком медленное обучение и всегдашние ошибки, часто одни те же. Друид мог не спешить с ее обучением. Среди друидов никогда не было женщин жриц, хотя им и не запрещалось передавать свои знания женщинам. Стать друидом из правящей части клана она бы никогда не смогла, но могла приобщиться к тайнам друидов. Поэтому Густматрикс терпеливо обучал ее магии и целительству, пока был жив.

— Мне теперь многое известно. Если бы я хотела, то была бы одной из способнейших друидок в истории.

— В этом я не сомневаюсь, — ответил Силфан, про себя подумав, что женщин-друидов было весьма мало, и ни одна из них не была сколь-либо способной.

— Да, ты далеко продвинулась, — ухмыльнулся Хьярм, окидывая взглядом красивое тело женщины. Мойра улыбнулась в ответ, и Силфан чуть не скривился.

— Мы навестили Снежаку. Как много она помнит, или следует сказать, как много забыла?

— Она не помнит ничего, что произошло до той поры, как она очнулась после ранения, которое ей нанесла валькирия, — с удовольствием ответила Мойра, довольная возможностью показать свои знания. — Так что вас она не узнает.

— Но свою подругу она помнит. Скажи, почему ты ни разу не упомянула, что она жива?

— Я думала, ты знаешь, — Мойра беззаботно пожала плечами. — Ты о ней не спрашивал, и я не знала, что ты думаешь, что она мертва.

— Возможно. А Кри знает, что она жива и где находится?

— Он никогда не навещал ее, и она о нем не помнит.

— Теперь знает, — задумчиво ответил Силфан. — Он придет за ней.

— Ну и что? — Мойра с удивлением посмотрела на Силфана, и викинги переглянулись.

— Ты не забыла, кто она. Кри, ведьмак, он ищет ее. Мы не знаем для чего, но лучше никому из нас не напоминать о ее прошлом. Это может быть одной из причин, почему друиды сказали нам, что она мертва.

— И что вы хотите?

— Если ты не возражаешь, мы на несколько дней останемся у тебя. Подождем Кри и посмотрим, что из этого выйдет, — Мойра замялась, не зная, как отказать гостям, не обижая их: — Правила друидов это не запрещают, а нам бы не хотелось, чтобы о нашем присутствии стало известно, — Силфану показалось, что Мойра обрадовалась после его слов, и сразу же разрешила им остаться.

Еще немного поболтав о событиях предыдущих лет, викинги расстелили свои плащи у камина и заснули беспробудным сном.

* * *


Невиданный ураган гнул кроны деревьев и заставлял людей жаться в своих домах, моля богов о спасении. Силфан проснулся среди ночи и покрепче сжал рукоять меча. В ночном ветре ему почудилось завывание демонов и духов. Ураган, невиданный в это время года, был вызван магией. Чужеземец почувствовал чью-то темную волю, стоявшую за завыванием ветра и тучами, с которых срывались тяжелые капли дождя. Недоумевая, кому могло понадобиться вызывать ураган, он повернулся на другой бок, решив, что не его это дело. Не знал он, что ураган вызван по его душу.

В одной из деревень в дверь постучались, и хозяин дома поспешил открыть дверь. В доме прозвучал крик боли, и он вздрогнул. Его жена рожала. Роды были преждевременными, и он молился, чтобы боги сохранили жизнь его жене и ребенку. В соседней комнате повитуха принимала первое дитя молодоженов. Муж распахнул дверь, спеша впустить гостя, решив, что кто-то из соседей пришел, чтобы помочь в родах. Молния осветила стоявшего в дверях человека. Закутанный в плащ с капюшоном, он держал в руке посох, заканчивающийся человеческим черепом. В последнее мгновение бритт заметил нож, но не успел ничего сделать. Лезвие тяжелого ножа пронзило его сердце, и он упал на пол. Колдун вступил в дом, не заботясь о том, чтобы закрыть дверь. С его ножа все еще капала кровь, когда он отворил дверь, которая вела в комнату, где проходили роды.

— Воды принес? Поставь и можешь идти. Тяжелыми будут роды. Лучше помолись своим богам о здоровье матери и дитяти, — велела старуха, не оглядываясь.

— Он родится мертворожденным, — со спокойствием в голосе сказал колдун, рассматривая мать. Роженица лежала на постели, вцепившись зубами в головешку. Волосы беспорядочно раскиданы по постели, руки вцепились в край кровати и покрытое потом тело, в белой рубахе.

— Что ты говоришь, типун тебе на язык, — повитуха обернулась и побледнела, заметив окровавленный нож. — Кто ты и чего тебе здесь надо?

— В землях славян меня называют ведьмаком, Мегарихом.

Старуха побледнела и, окаменев от страха, смотрела на черную фигуру колдуна.

— Что ж ты замерла? — голос Мегариха был полон насмешки. — О тебе говорят, как о колдунье, которой подвластны духи и демоны. Может, сразимся, как пристало колдунам? Что ж ты не отвечаешь? О, тебя беспокоит нож? Не беспокойся, я не стану его использовать, — повитуха вздрогнула, когда нож прозвенел, ударившись о пол: — Что, все-таки не станешь сражаться со мной, как пристало колдунье? — рассмеялся ведьмак: — Роженице плохо, помоги ей. Я не стану тебе мешать, могу даже помочь, раз воды тебе надо. Спасешь дитя, спасешь и себя. Мужик тот жив еще, но если ему не помочь, то умрет на рассвете от потери крови. Я подскажу тебе травы, которые его вылечат, если сама таких не знаешь. Не гоже колдуну вмешиваться в роды, даже если звезды говорят, что этому дитяти не жить, но случалось мне и ошибаться.

Мегарих вскипятил воду и, долив немного холодной, принес повитухе. Она делала все возможное, чтобы спасти ребенка. Мать ничего не видела вокруг себя, от боли кусая деревяшку. Повитуха шептала ей одобрительные слова и стирала со лба пот. Роды начались незадолго до полуночи, и, несмотря на все старания повитухи, ребенок родился уже мертвым. В глазах повитухи мелькнула слеза, и тут же за ее спиной появился ведьмак и, запрокинув ее голову, провел ножом по горлу. Заливая своей кровью ребенка, старуха упала на пол. Перешагнув через ее тело, колдун всадил нож в сердце матери. Набрав в руки ее крови, он нарисовал на полу круг. На внешней стороне круга Мегарих кровью матери нарисовал руны и магические символы. Еще теплое тельце ребенка он подвесил на пуповине у потолка, в центре круга. Мегарих втащил в комнату умирающего мужа и немного подождал, пока наступит полночь. Колдун поднял к небу руки и пропел заклинание. При его последних словах гром грянул с удвоенной силой, и ливень усилился.

— Явись ко мне, демон! — велел Мегарих. — Прими в качестве жертвы этого младенца и приди в этот мир в качестве моего слуги!

Часть пола внутри круга обвалилась, и из-под земли вылез демон. Воняющее чудовище, напоминающее человека средних размеров. Непомерно длинные руки заканчивались когтями, а растянутый в рычании рот был полон острых клыков. Темно-коричневая шкура была покрыта слизью, и изо рта вырывался раздвоенный язык. Единственный глаз горел неземным огнем, внушая страх и обещание страшной смерти.

— Чего тебе нужно, Мегарих?

— Вижу, ты не забыл меня, слуга тьмы, — усмехнулся колдун. Демон сорвал с потолка младенца и полакомился его плотью, с удовольствием наблюдая за отвращением на лице ведьмака Мегариха.

Подождав пока демон закончит свою трапезу, колдун кивнул на тело крестьянина.

— Возьмешь себе это тело. Я хочу, чтобы ты нашел двоих викингов. Они расположились в селении, которое принадлежит Аутисиусу римлянину, в доме друидки Мойры. Они стоят у меня на дороге и мне нужна их жизнь. Выполнишь задание и можешь быть свободен.

Демон кивнул и, не говоря ни слова, вышел из круга. Подойдя к крестьянину, он встал над ним. Его тело приобрело нечеткие очертания и обратилось в дым. Затем дым начал стекаться вокруг крестьянина и входить в него через нос. Крестьянин закричал, но его крики заглушал ветер и дождь. Пошатываясь, он встал на ноги и, Мегарих увидел, как затягивается его рана. Подойдя к стене, он снял висящий на ней меч и вышел в дождь. Крестьянин вывел из хлева худую лошадь и, не заботясь о том, чтобы оседлать ее, вскочил в седло и направил лошадь в сторону земель римлянина.

Мегарих раскидал по дому горящие головни из камина, и, натянув поглубже капюшон, вышел в ночь. За его спиной взметнулось пламя из горящего дома.


Глава 3


Ярл Громнир объявил очередной привал, и Кри повернулся к нему с разгневанным лицом.

— Что это значит? Это уже четвертый привал за день, а мы еще не начали нагонять войско Валтасара.

— Поспеем, — отмахнулся ярл. Его люди рассмеялись, и Кри стало не по себе. Они продвигались вперед слишком медленно. Наемники могли не успеть к началу сражения, но Громнир, казалось, намеренно не спешит. Войско, состоявшее из англов и ютов, медленно тащилось вперед, делая частые остановки, и Кри никак не мог добиться того, чтобы они двигались быстрее. На все его настойчивые уговоры двигаться быстрее, ярл отвечал, что они еще успеют. При этом Тарк Пронырливый и Рогнар Золотые руки, как и еще несколько его ближайших людей, постоянно держались поблизости от вождя.

— Мне стоит напомнить тебе, как Аутисиус обращается с предателями, — покраснел от гнева Кри.

— Мне это известно, — усмехнулся Громнир и погладил бороду. — Я же привел людей сюда? И мы идем по стопам Валтасара. У тебя нет причин для беспокойства.

— Ну да, ползем, как безногий калека. Мы можем опоздать к началу сражения, о чем тебе прекрасно известно!

— Хватит, — махнул рукой Громнир. — Мы пойдем так быстро, как я прикажу. А теперь убирайся прочь с моих глаз.

Несколько дружинников встали между Кри и Громниром и их руки легли на клинки. Кри, сдерживая бешенство, отступил. Было, похоже, что Громнир собирается предать его, но сейчас он ничего не мог поделать. Даже если бы он убил ярла, люди не последовали бы за ним. Кри сжал кулаки, не зная, что делать. Если Громнир предаст римлянина, то месть Аутисиуса постигнет их обоих. Платой за его успех была Снежака, но неудача могла стоить ей жизни. Выругавшись, Кри сел под дерево, надеясь, что они успеют к началу битвы, и Громнир осторожничает, не желая сразиться с Валтасаром в одиночестве.

* * *


Силфан с Хьярмом сидели за столом в доме Мойры. Через открытое окно они наблюдали за закатом солнца. Днем Хьярм дал Мойре денег, и она купила в селении продукты, и теперь готовила ужин прожорливым викингам. Друзья провели в доме друидки два дня. Все это время они скучали в ожидании новостей и хлебали взятое с собой пиво.

— К тебе гости! — крикнул Хьярм Мойре, заметив в окне всадника. — Срочное, наверно, что-то.

— С чего это ты решил? — спросил Силфан.

— Скачет быстро, и конь без седла, видать, даже оседлать не успели.

Мойра выронила горшок с похлебкой и обернулась в сторону двери.

Увидев, как побледнело ее лицо, викинги выхватили оружие.

— Что случилось? — спросил встревоженный Хьярм.

— Что-то приближается, что-то ужасное.

Запертая дверь распахнулась, и засов отлетел в сторону. Люди почувствовали, как по их телам прошелся ледяной ветер из загробного мира. В дверях стояла человеческая фигура, но даже толстокожий Хьярм не принял незнакомца за обычного человека. Человек обнажил меч и рассмеялся. Казалось, что наполненный злым весельем смех звучит одновременно отовсюду. Мойра замерла, не смея пошевелиться, ее губы задрожали от страха и волнения. Переглянувшись, Хьярм и Силфан одновременно бросились на чужака.

Топор Хьярма первым опустился на голову незнакомца, но оружие отскочило от него, не причинив ему никакого вреда. Незнакомец усмехнулся и поднял меч. Силфан в последнее мгновение отбил удар, направленный Хьярму в шею, и ударил незнакомца плечом в грудь. Он лишь немного пошатнулся, но Хьярм, воспользовавшись этим, ударил его кулаком в лицо. Удар отбросил незнакомца назад, и он упал на спину. Хьярм хотел последовать за ним, но Силфан толкнул его обратно в дом и захлопнул дверь.

— Нам его не одолеть, ты же видел, что твой топор против него бессилен, — Чужеземец опрокинул стол, и Хьярм помог ему придвинуть его к двери. Дверь затряслась от ударов, когда незнакомец начал ломиться в дом.

— Кто это? Хель и ее прихвостни! — выругался Хьярм, стараясь удержать дверь.

— Это демон, воплотившийся в человека, — дрожа от страха, ответила Мойра, не отрывая взгляда от двери, которую незнакомец начал рубить своим мечом.

— Веселая у тебя жизнь, — бросил ей Силфан. От двери отлетали щепки, и вскоре викинги уже могли разглядеть сквозь разрубленные двери лицо демона. От очередного удара дверь разлетелась на куски, и демон несколькими ударами разнес стол. Викинги отступили в глубь комнаты, выставив перед собой клинки.

— Мойра, ты же колдунья, сделай же что-нибудь! Прокляни тебя Один! — выругался Хьярм при виде того, как демон улыбаясь входит в дом.

— Я бессильна против него, — Мойра заламывала руки, не зная как помочь мужчинам.

Силфан отбросил в сторону стул и свистнул демону, призывно махнув ему мечом.

— Иди-ка сюда, пожиратель мертвечины.

Улыбка сползла с лица демона, и он направился к человеку, слегка покачивая мечом. Силфан ткнул демона мечом в лицо, но он с легкостью отбил удар. Ответный удар почти разрубил человека надвое, но Силфан сумел избежать его, отскочив назад. Демон, уверенный в своей неуязвимости, не заметил, как Хьярм поднял отброшенный Силфаном стул и обрушил его на спину демона. Стул разлетелся на части, но демон все же пошатнулся от удара. Разъярившись, Хьярм ударил его кулаком в затылок, и оглушенный демон упал на пол. Тряхнув головой, демон начал вставать на ноги. Хьярм пнул его под ребра, и демон вновь упал на пол. Хьярм хотел еще раз пнуть его ногой, но демон перехватил его ногу и отбросил викинга назад. Толстощекий упал на пол, и демон сумел подняться на ноги. Силфан тем временем подскочил к камину и выхватил из огня горящую головню. Когда слегка пошатывающийся демон встал на ноги, Силфан ткнул его в глаза. Горящая головня вошла демону в глаз, и он завыл от боли. Демон упал на пол и начал кататься по полу, пытаясь вытащить из глаза головню, которая причиняла ему столько страданий.

— Уходим отсюда, пока он не оправился! — крикнул Силфан Хьярму. Чужеземец схватил Мойру за руку и потащил к двери. Хьярм подхватил свое оружие, и они выбежали из дома.

— Берите лошадей и скачите отсюда! — велел Силфан и толкнул Мойру к привязанным неподалеку лошадям. Сам Чужеземец вскочил на лошадь демона. Посмотрев в дом, он увидел, что демон уже вырвал головню и теперь сидит на полу. При этом страшная рана, обезобразившая его лицо, уже начала заживать. Мойра и Хьярм отвязали лошадей и направили их в сторону леса. Демон побежал вслед за ними, но вскоре отстал. Не разбирая дороги, люди гнали вперед лошадей, пока Хьярм не велел остановиться.

— Думаю, мы оторвались, — сказал викинг, смотря назад. — Кто-нибудь может мне объяснить, кто это был?

— Это был демон в человеческом обличье, — Мойра еще не оправилась после произошедшего, и ее голос подрагивал.

— Нам нужна книга, гримуар Ключ Соломона, — сказал Силфан, пристально смотря на Мойру.

— Это невозможно. Книга спрятана и охраняется. Никто не смеет трогать ее. Даже друиды не смеют приближаться к книге.

— Что же столь страшное охраняет книгу? — спросил Силфан с недоверчивой ухмылкой.

— Проклятие, — Мойра задрожала, ибо даже мысль об охраннике книги внушала ей ужас. — Мне не известны подробности, но кое-что мне удалось узнать. Книгу охраняет проклятие. Гримуар был захоронен в пещере. В этой пещере был жестоко убит мальчик. Его душа была привязана к месту его смерти. Любой человек, который заходит в пещеру, становится проклятым. Душа мальчика преследует его до тех пор, пока человек посетивший пещеру, не умирает. Мне приходилось слышать истории с людях, посетивших пещеру, их судьбы воистину ужасны. Но это еще не все. Любой человек, погибший от этого проклятия, становится его частью. Его душа остается на земле, и в качестве призрака он преследует любого, кто посетит эту пещеру.

— Далеко до нее?

— Вы все равно собираетесь идти туда? — Мойра со смесью страха и удивления посмотрела на Силфана.

— Мойра, или этот демон или проклятие. Но книга обладает властью избавить нас от обоих. И тебе придется идти с нами, ибо неизвестно на кого охотится демон, на тебя или на нас.

— Но вы не понимаете. Проклятие…

— Одним меньше, одним больше, — пожал плечами Хьярм. — Нас проклинали и раньше, но мы все еще живы. Пошли уже, чего ждать?

Покорно кивнув, Мойра поехала впереди, показывая дорогу. Девушка смирилась с судьбой, толкнувшей ее навстречу смертельной опасности, но она не видела другого выбора. Летний лес окружал их могучими стволами деревьев. Мойра провела их лесными тропами, неизвестными обычным людям.

Они достигли пещеры после полудня, проведя в пути всю ночь. Пещера была расположена в холме, посреди леса. Об этих местах гуляла дурная слава, и кельты старались держаться подальше от этих мест. Мойра указала им на вход в пещеру, где находилась книга.

— Гримуар был спрятан там. Никто не знает, где именно. Книгу внес в пещеру раб. После того, как он вышел из пещеры, его убили, чтобы не дать проклятию выбраться из пещеры, и душа раба не стала частью проклятья.

— Пошли уже, — Хьярм поудобнее перехватил топор и первым вошел в пещеру. Она ничем не отличалась от сотен ей подобных. Разбросанные в беспорядке мелкие камни, неровные стены, созданные природой за многие десятилетия. Книга лежала в глубине пещеры на большом камне. Потрепанный фолиант в кожаном переплете был в спешке поставлен на камень и брошен.

— Даже не спрятали, — сплюнул Хьярм. Он протянул руку и взял гримуар в руки, после чего перебросил его Силфану. — Ну что, та самая?

Чужеземец открыл книгу и внимательно осмотрел ее:

— Да, это Ключ Соломона, — он передал книгу Мойре, которую передернуло, от одного прикосновения к этому древнему злу. — Тебе придется использовать знания из этой книги.

— Мне? Но я не обладаю необходимыми навыками.

— Ты друидка, — возразил ей Хьярм. — Тебя многие годы обучали магии, не говори, что тебе ничего не известно.

— Но я не закончила обучение. Даже если бы закончила. Женщин не допускают в высший круг друидов, — вяло попыталась возразить Мойра, но викинги не стали ее слушать.

— Пошли, — не оглядываясь, Силфан вышел из пещеры. Хьярм осмотрел ее, но, не обнаружив ничего странного, пожал плечами и последовал за другом.

Лошади ждали их у входа, никто из людей не заметил ничего зловещего в летнем лесу.

— Так эту книгу кто угодно мог забрать, — проворчал Хьярм, садясь в седло. Они отправились в обратную дорогу, решив вернуться в жилище Мойры.

Ничего не говорило о возможной опасности, и викинги уже начали сомневаться в словах Мойры о проклятии. Безоблачный день, теплое солнце, легкий ветерок и свежие запахи леса. Ничто не предвещало опасности. Из-за отсутствия поблизости людей лес зарастал и был труднопроходим, но викинги привыкли к подобным местам. Силфан заметил несколько птиц, сидящих на ветках и поющих свои песни. На земле он также заметил звериные следы. Вечером они остановились на небольшой поляне и собрали хвороста для костра.

— Эй, Хьярм, скоро проклятие цапнет тебя за задницу, — пошутил Силфан.

— Скорее голодная смерть, — проворчал викинг, который с недовольным видом смотрел на пламя костра. Убегая из дома, они не захватили никаких припасов и целый день провели без еды. В окрестностях леса была дичь, но у них не было ни лука, ни копья для охоты. Мойра пыталась разобрать написанные в книге заклинания, но с трудом разбирала малознакомый язык.

— Силфан! Помнится, в прошлый раз тебя было не оторвать от книги. Неужели ты не нашел там заклинания, способные нам помочь? — спросил Хьярм.

— Посмотри для начала заклинание о сокрытии следов, — немного подумав, посоветовал Силфан.

Согласно кивнув, Мойра начала листать книгу, пока не нашла необходимую страницу.

— Но что это нам даст?

— Таким образом мы скроем наш след от демона, может, и от твоего проклятия.

Мойра почувствовала, как по поляне прошелся ледяной ветер, и вздрогнула. Костер перестал давать тепло, и сами звезды померкли. Хьярм хотел что-то сказать, но не смог сдвинуться с места. Мойра увидела, как за спиной Силфана возникла размытая тень. Она напоминала человека, но его ноги не касались земли. Стоя в воздухе, он медленно подлетал к Силфану. Мойра не могла разглядеть его лица, так как на его месте было просто размытое пятно. Призрак протянул руку и медленно приблизился к Чужеземцу. Викинги сидели спиной к призраку и не могли его видеть. Друидка хотела предупредить их, но из ее рта вырвался лишь хрип. Тень подлетала все ближе. Ее рука уже почти коснулась плеча Чужеземца. Мойре казалось, что она уже почти видит, как рука призрака касается человеческой плоти, как человека охватывает неземной холод, замораживающий его душу. Страх помог ей побороть оцепенение, и она закричала. Силфан улыбнулся, и внезапно страх Мойры прошел. Не оглядываясь, Силфан выхватил из ножен меч и ударил за спину. Клинок вошел в живот призраку, и он начал растворяться, подобно клочьям тумана, которые уносит ветер. Призрак рассеялся и исчез. Издалека они услышали чей-то крик. Мойре показалось, что так кричат души, которые утаскивают в ад.

— Главное не бояться, — беззаботно пояснил Чужеземец. Он осмотрел клинок, но ничего на нем не обнаружил и вложил его в ножны.

— Что это было, как будто все морозы севера разом дунули? — спросил Хьярм.

— Наше проклятие вырвалось на волю.

— Оно последует за нами, пока не заполучит наши души, — предрекла Мойра. Викинги переглянулись и неожиданно для Мойры рассмеялись. Девушке показалось, что ими овладело безумие. Силфан встал на ноги и похлопал ее по плечу.

— Пророчица из тебя не очень. Читай заклинание, скрывающее следы. А с проклятием и демоном потом разберемся, — продолжая смеяться и покачивая головами, викинги отправились ко сну.

* * *


Аутисиус хотел выругаться, но подавил в себе это желание. Его легион выстраивался, готовясь к битве. Холмистая местность была не самым лучшим местом для битвы, но времени искать другое не было. Его разведчики донесли, что англосакское войско находится поблизости, и римлянин был вынужден принять сражение. Битва проходила не так, как ему хотелось, и это вызывало в римлянине ярость. Ведьмак Кри уже должен был прибыть с подкреплением из ютов Громнира Смелого, но они находились слишком далеко от места предстоящего сражения. Разбить армию англосаксов собственными силами римлянин мог, но потери были бы слишком велики. Аутисиус перебрал в уме возможные планы сражения. У него еще оставалось время построить своих людей по своему усмотрению. Англосаксы не высылали разведчиков далеко от основного войска, и у римлянина было время на размышления. Он подумал о том, чтобы отступить и дождаться ютов ярла Громнира, но они был слишком далеко, и сражение все равно пришлось бы принимать в одиночестве. Перебрав в уме возможные варианты сражений, римлянин отправил гонцов с приказами. С небольшого холма Аутисиус наблюдал, как легкая пехота отступает в лес, а основная часть его войска, состоявшая из тяжелой пехоты, выстраивается в ровное каре. Кавалерия осталась в резерве. Его легионеры построились в ровный квадрат, и первые ряды ощетинились копьями. Железная стена перекрыла путь в глубь Британии и спокойно встала в ожидании противника. Закаленные в битвах воины не выказывали волнения и строились со спокойствием, достойным солдат Римской империи. Аутисиус улыбнулся, наблюдая, как его легионеры уверенно выполняют его приказы, не путая ряды и занимая свои места в строю, не мешая товарищам.

Из леса выехал разведчик и направил своего коня к Аутисиусу. Спрыгнув с лошади, он взял ее повод и подошел к римлянину.

— Скоро они будут здесь. Около четырех тысяч клинков.

— Хорошо, — Аутисиус взмахом головы отпустил разведчика и осмотрел холмы. Покрытые зеленой травой, они пахли свежей землей и травой. Легкие белые облака плыли по небу, и вдалеке летали птицы. Прекрасный солнечный день, который вскоре станет красным от крови. Аутисиус погладил рукоять меча, раздумывая о том, не встать ли в ряды своих воинов, чтобы стоя в первых рядах возглавить легион. Тяжело вздохнув, он отбросил эту мысль. Он и его личная охрана в пятьдесят человек составят последний резерв, или же отступят, если битва окажется проигранной.

С безмятежным выражением лица Аутисиус наблюдал за появлением войска Валтасара. Великан сакс стоял посередине своего войска в первых рядах. Огромный рост и осанка повелителя выделяли его среди остальных его людей. Подобно своим воинам, сакс сражался без доспехов. Аутисиусу было известно, что отсутствие доспехов не было знаком презрения к кольчугам и панцирям, как у пиктов. Лишь самые богатые из англосаксов носили небольшие кольчужные рубахи и немногие из англосаксов носили шлемы. Основной частью защитного вооружения у саксов был щит. Купить хорошую броню англосаксам не позволяли деньги. Разбой и захват новых земель был для них возможностью разбогатеть и получить собственный земельный надел. Именно это и привлекало многочисленных англосаксов в Британию и позволяло их вождям собирать войска и захватывать новые земли.

Валтасар вытянул из-за плеча свой меч и поднял его к небесам. Глотки саксов исторгли крик, и они застучали мечами и копьями по своим щитам, подготавливая себя к сражению. Легион Аутисиуса ответил им молчанием, хотя от крика англосаксов у многих воинов закипела кровь.

Валтасар медленно побежал вперед, постепенно ускоряя бег и увлекая за собой своих людей.

— Вота-ан! — приблизившись к рядам легиона, англосаксы выкрикнули имя своего бога, чтобы он мог насладиться зрелищем битвы. С металлическим лязгом две армии сшиблись в рукопашной схватке. Аутисиус видел, как великан Валтасар врубился в ряды его воинов. Брызгая слюной и выкрикивая ругательства, великан подобно берсеркеру лупил своим мечом по щитам легионеров, прорубая себе путь в их рядах. Легион Аутисиуса состоял из наемников, собранных им из самых разных народов, но все они были закаленными воинами, живущими только мечом, и они выдержали натиск. Ставшие привычными короткие мечи были удобным оружием в плотном строю. Тогда как каждый сакс сражался сам по себе, и им требовалось место для замаха, легионеры стояли плотным строем. Задние ряды англосаксов толкали передних, желая поскорее добраться до легионеров и не оставляя им места для замаха тяжелыми мечами. Плотная волна атакующих налетела на ровные ряды закованных в доспехи воинов и теперь пыталась сломить строй. На флангах его воины выдержали натиск и теперь вырезали саксов, которые были легкой добычей без доспехов. Крепкие доспехи и большие щиты защищали легионеров, и англосаксы толпились перед стальной стеной, не способные сломить строй легионеров. Но в центре дикая ярость Валтасара помогла англосаксам сломить строй, и великан прокладывал себе путь вперед, а за ним следовали его воины. Легионеры могли победить, лишь сохранив строй, но в поединках уступали волкам Валтасара.

Аутисиус выругался, видя, как клин англосаксов прогрызает себе путь через ряды его солдат. Римлянин учел подобную возможность, но не ожидал, что это произойдет столь быстро. Он отдал необходимые распоряжения, и горнисты протрубили приказ. Для его солдат это было одним из самых опасных мгновений в битве. Теперь Аутисиус должен был убедиться в том, насколько хороша дисциплина его солдат. Каре легиона расступилось, разделившись на две центурии, пропуская в свои ряды Валтасара и следовавших за ним англосаксов. Не разойдись легионеры, как на учениях, и спутайся их ряды, и битву можно было считать проигранной. Аутисиус до крови закусил губу, наблюдая, как расступаются его воины. Они сумели сохранить строй и построились в два каре, оставив посередине ровную дорогу. Валтасар на мгновение растерялся, когда легионеры расступились перед ним, и перед ним оказался свободный проход. Англосаксы замерли, не понимая, что произошло, и не смогли дать достойный отпор кавалерии. Галльские всадники хлынули в освободившийся проход, дикими криками подгоняя лошадей. Аутисиус усмехнулся, увидев растерянное лицо Валтасара, перед тем, как на него наскочили всадники. Сшибая с ног англосаксов своими лошадьми, галлы рубили растерявшихся людей своими длинными мечами, собирая богатый урожай. Оправившись от неожиданности, Валтасар закричал от ярости. Ударом кулака проломив лошади череп, он зарубил всадника и отбил удар следующего противника. Не разбираясь в стратегии и тактике, варвар поступил как всегда. Громкими криками и руганью он попытался повести англосаксов за собой, но они подались назад, под мечами галлов. Легкая кавалерия увязла в рядах англосаксов, но всадники продолжали рубить пеших воинов, которые были почти беззащитны перед ними.

Горны протрубили очередной приказ, и две центурии пошли в наступление. Тяжелые доспехи и сила варваров позволили легионерам перейти в наступление, сминая англосаксов. Прикрывшись щитами, легионеры проталкивали себе путь вперед, из-под низа нанося удары короткими мечами, вспарывая при этом животы англосаксов. Шаг за шагом легионеры отвоевывали себе поле битвы, а в центре сражались галльские всадники, из которых состояла кавалерия легиона. Валтасар стер со лба кровь и выругался. Он видел, как длинные мечи галлов косят его людей, как пшеницу. Кавалерию могли остановить копья его подданных, но для этого саксу пришлось бы вывести своих людей из битвы. Вокруг него стоял невообразимый шум. Люди кричали от ярости и боли, сталь лязгала о сталь и громко ржали лошади, все эти звуки заглушали слова его приказа. Не видя другого выхода, Валтасар прокричал боевой клич и снова повел за собой воинов, пытаясь сломить сопротивление галлов. На флангах его люди не смогли сломить строй легионеров и теперь шаг за шагом отступали назад. Центурии продвигались вперед, охраняя строй, они на каждом шагу разбрызгивали лужицы крови и топтали павших воинов, но продолжали упорно отталкивать англосаксов назад, коля и вспарывая им животы своими короткими мечами. Кавалерия не смогла прорубиться сквозь строй англосаксов и увязла в их рядах. Длинные мечи, кольчуги, а главное лошади давали галлам немалое преимущество перед пешими англосаксами, но постепенно начало сказываться численное превосходство. Безумная атака Валтасара вселила храбрость в сердца воинов. Облепив со всех сторон всадников, они стаскивали их с седел или кололи копьями. Все больше всадников и лошадей падало под ноги пешим воинам Валтасара. Великан в первых рядах рубил и лошадей и людей, в кровавом азарте выкрикивая имя Вотана.

Видя, что его кавалерия не может проложить себе дорогу сквозь ряды англосаксов, Аутисиус велел протрубить отход. Галлы развернули лошадей, выводя их из сечи. Немногие, не обращая внимание на приказ, продолжили рубить англосаксов, в кровавой ярости забыв о дисциплине. Расправившись с последними всадниками, англосаксы разделились, набросившись на стоявшие с обеих сторон центурии. Легионеры сомкнули ряды и, приостановив нападения, старались удержать строй. На флангах опьяневшие от крови англосаксы почувствовали, что наступление прекратилось, и с новыми силами набросились на легионеров.

Аутисиус поморщился, видя, как тают ряды его солдат. Не обращая внимание на раны, англосаксы отбросили копья и мечами и ножами рубили и резали легионеров, с яростью варваров прокладывая себе путь в их ряды. Строй легионеров начал походить на лезвие пилы, и Аутисиус забарабанил пальцами по рукояти гладия. Римлянин осмотрел свою кавалерию, у него осталось чуть больше двух сотен всадников, но их атака должна серьезно повлиять на битву. Как сейчас недоставало наемников Громнира Смелого! Юты могли принести окончательную победу. Римлянин выругался, рассердившись на Кри за то, что он не привел вовремя подкрепление. Он поклялся, что Кри жестоко поплатится, если окажется, что ярл Громнир Смелый предал его.

Из-за холма выбежали выкрикивавшие боевой клич бритты и побежали на англосаксов. Валтасар выругался, решив, что прибыли дружины бриттских вождей. Легионеры закричали от радости и воспряли духом, снова перейдя в наступление. Валтасар видел, как римлянин махнул рукой, и галлы поскакали в обход войска. Сам римлянин направил свою охрану в проход между центуриями, идя рядом с бриттами. Видя подкрепления и маневр кавалерии, англосаксы решили, что их окружают. И в панике начали отступать. Валтасар выругался, он не мог оценить численность бриттов, но появилось уже несколько сотен, а их могло быть намного больше. Его воины начали оглядываться, а самые трусливые уже побежали. Выругавшись, Валтасар отдал приказ об отступлении, не дожидаясь, пока его люди побегут или их окружит кавалерия. Легионеры не стали преследовать бегущих, но громким криком ознаменовали победу. Аутисиус облегченно вздохнул, видя, как бегут англосаксы. Его легкая пехота, по большей части состоявшая из дружинников короля Вестмарка, успешно выдала себя за подкрепление из бриттов, вовремя изобразив прибытие на поле боя. Галлы проскакали вперед, пока не оказались впереди центурий, но остановились, когда убедились, что англосаксы не собираются останавливаться. Аутисиус отдал приказы разведчикам, велев проследить за англосаксами и попытаться найти ютов Громнира Смелого, чтобы привести их к легиону. Римлянин собирался воссоединиться с ютами, чтобы вторгнуться на восток Британии, которым управляли англосаксы. Он велел подсчитать потери и позаботиться о раненых. Раненых англосаксов Аутисиус велел добить.

* * *


Викинги Громнира поймали одного из бегущих англосаксов и привели к ярлу. Громнир посмотрел на сакса и довольно усмехнулся.

— Отпустите его, — велел он своим людям, и они отпустили его и расступились.

— Кто вы? — спросил сакс, подозрительно косясь на ютов. После того, как англосаксы начали отступать, он бежал без оглядки. Обезумев от страха и боясь следующих за ними легионеров, он бежал, не разбирая дороги. Устав, он побрел вперед, от усталости утратив осторожность, и юты с легкостью схватили его.

— Меня зовут ярл Громнир Смелый, и я ищу войско Валтасара, — ответил ярл.

— Оно там, — махнул себе рукой за спину сакс. — Нас разбила армия бриттов и мы отступили.

Подошедший Кри услышал его последние слова и с гневом уставился на ярла:

— Что я тебе говорил? Мы опоздали, и все из-за твоей медлительности!

Ярл сохранил невозмутимое выражение лица и погладил бороду.

— Наше войско еще не разбито, — с надеждой добавил сакс: — С вашей помощью мы наверняка сможем разбить бриттов. Если вы за этим пришли? — ярл задумчиво кивнул головой и велел продолжить путь. Сакс пошел рядом с ним, под охраной двух ютов. На его вопросы никто не отвечал, и он смирился с судьбой и пошел вперед с опущенной головой.

* * *


Валтасар сидел у костра и мрачно смотрел на огонь. Ни легионеры, ни бритты не стали их преследовать, и Валтасар смог собрать свое войско. Отступая, они оставили награбленное и часть провизии, но Валтасар еще не считал себя побежденным. Он проиграл сражение, и его потери составляли почти восемь сотен человек. Раненых, которые не могли сражаться, не было, ибо такие остались на поле боя, где были вырезаны бриттами. Оставшуюся часть дня Валтасар провел собирая своих людей. Они потеряли почти весь провиант, но это не беспокоило вождя. Зерно и скот он мог достать и во время похода, грабя земли бриттов. Его злило то, что он потерпел поражение в битве. Хотя об Аутисиусе говорили, что он еще не потерпел ни одного поражения, Валтасар хотел разбить его войско, чтобы прославиться среди англосаксов. Он хотел стать королем Британии, и задержка в походе приводила вожака в бешенство. Валтасар планировал дальнейший поход, раздумывая о том, стоит ли продолжать поход или ограничиться уже захваченными землями. Он сомневался, что римлянин последует за ним, чтобы отбить захваченные земли. Бритты вели оборонительные воины, не способные объединиться и выбить захватчиков с острова. К его костру подбежал часовой и окликнул мрачного вождя:

— Валтасар, к нам прибыло несколько сотен ютов и англов. Их вождь Громнир Смелый хочет поговорить с тобой, — Валтасар улыбнулся. Если юты прибыли, чтобы присоединится к нему, то он сможет продолжить поход и с легкостью уничтожит легион Аутисиуса. Громнир отодвинул рукой часового и в окружении ближайших людей шагнул в круг света, который отбрасывал костер.

— Ты ли будешь, Валтасар, вождь этих англосаксов? — рыжебородый ют сложил большие пальцы за пояс и свысока посмотрел на сакса.

— Это я, — почувствовав угрозу, Валтасар встал на ноги и поднял с земли ножны с мечом.

Поведение юта не понравилось ему. Юты были известны, как умелые воины, первые в бою и на пирах. Огромный рост и массивное телосложение делали их медлительными, но они компенсировали это огромной силой и броней. Тяжелые кольчуги доходили ютам до бедер, а головы защищал шлем. Щиты были такие же, как и у англосаксов, круглые, сделанные из дерева, с металлическим умбоном посередине, иногда обтянутые звериной шкурой. Их излюбленным оружием были боевые топоры и секиры, которыми они проламывали даже железную броню, и их боевая ярость могла сломить любого противника. Несколько сотен таких воинов могли сыграть решающую роль в походе Валтасара, но делить или уступать место вождя Валтасар был не намерен.

— Великий вожак, проигравший первую же битву, — усмехнулся ют. — Я хотел предложить тебе свою дружину, но не намерен подчиняться вождю, не способному разбить каких-то там бриттов.

— Тогда убирайся отсюда, — прорычал Валтасар. — Пока еще можешь.

— И как только твои люди следуют за тобой! — повысил голос Громнир, видя, что вокруг них собралось уже достаточно людей. — Меня зовут Громнир Смелый. Я ярл из Ютландии, повелитель фиорда Шэль! Под моим началом восемь сотен ютов и ваших соплеменников англов. Я хотел присоединиться к храбрым англосаксам в завоевании Британии! Но я слышал, что вас ведет великий вождь! А оказалось, что Валтасар не способен побеждать!

— Я способен вырвать тебе сердце! — закричал Валтасар, чувствуя, как власть ускользает из его рук.

— Пусть тогда меч и топор решат, кто из нас достоин быть вождем, — усмехнулся Громнир, поднимая секиру.

Его люди одобрительно закричали, и некоторые из англосаксов поддержали их. Варвары расступились, освобождая место для поединка, который должен был определить, кто станет их вожаком. Валтасар отличался силой и огромным ростом даже среди северян, а его тяжелый меч казался игрушкой в огромных ладонях. Но он сражался без доспехов и был вооружен только мечом. Громнир же был в кольчуге и шлеме. Его секира была грозным оружием, а тяжелый щит защищал даже от ударов ютов, способных проломить доспехи. Громнир был опытным воином.

Ему не раз приходилось удерживать положения вождя в поединках, а в битвах вожди ютов всегда сражались в первых рядах. Вожди осторожно кружили, выбирая мгновение для атаки. Валтасар напал первым. Замахнувшись мечом, он обрушил шквал ударов на щит викинга. Громнир отступил назад, прикрываясь щитом и не имея возможности атаковать. От щита полетели щепки, когда великан со всей силы ударил по щиту мечом, и после очередного удара щит викинга развалился на части. Отбросив обломки в сторону, Громнир нанес удар секирой, способный разрубить человека надвое. С поразительной для его роста ловкостью Валтасар увернулся и обрушил свой меч на голову викинга. Шлем Громнира выдержал и спас викингу жизнь, но сила удара бросила его на колени. Шлем вогнулся внутрь, и из-под него потекла струйка крови, заливая Громниру глаза. Стоя на коленях, викинг ударил вслепую, но его удар попал в цель. Секира попала Валтасару в ногу и раздробила бедро. Вскрикнув от боли, Валтасар упал на бок. Громнир стер со лба пот и радостно взревел, видя поверженного врага. Почти потеряв сознание от боли, Валтасар все же нанес удар мечом. Кончик меча рассек кольчугу юта и оставил царапину на груди викинга. Громнир отшатнулся и поднялся на ноги. Валтасар попытался ударить еще раз, но силы покидали великана. Рассмеявшись, Громнир ногой отбросил в сторону меч сакса и, размахнувшись топором, размозжил Валтасару голову. Пошатываясь, Громнир поднял вверх секиру, и его люди прокричали имя ярла. Они окружили Громнира, опасаясь мести англосаксов, но они остались стоять на месте.

— Отныне я ваш вожак! — прокричал Громнир англосаксам. — По праву сильного я поведу вас на земли бриттов, и мы напьемся их крови и захватим их земли! — Англосаксы поддержали его слова громким криком. Объединенное войско криком приветствовало своего вождя.

— Завтра мы отправляемся дальше, а теперь отдыхайте! — велел Громнир, когда стихли крики. Англосаксы разбрелись, и Громнир обратился к Кри: — Ты можешь идти. Скажи Аутисиусу, что я оставляю себе все земли англосаксов. Мы не пойдем войной на его земли, или земли его короля, но захватим земли бриттов на севере.

— Ты планировал это с самого начала, — зарычал Кри. Он раздумывал о том, чтобы наброситься на ярла и убить его, но дружинники не спускали с него глаз.

— Я обещал помочь, и англосаксы не тронут его земли, — ответил Громнир. — А теперь убирайся отсюда, пока я не передумал.

Проглотив свой гнев, Кри развернулся и пошел в сторону леса. Ему хотелось убить Громнира, но сейчас это было невозможно. Он решил поспешить к Аутисиусу, чтобы предупредить его о предательстве.

— Нам следовало убить его, — сказал Тарк Пронырливый, когда Кри скрылся из виду.

— Возможно, — пожал плечами Громнир. — Но может Аутисиус и поверит ему. Мы направимся на север. У римлянина самая сильная армия в Британии, и мы не станем нападать на него. Британия большой остров, здесь есть и другие земли, которые можно захватить.

— В этом году, — добавил Рогнар Золотые руки, и викинги рассмеялись.

* * *


Аутисиус сидел в своей палатке и разглядывал карты ближайшей местности, когда к нему вошел разведчик.

— Мой господин, мы обнаружили ютов.

— Ну, и где же они? — Аутисиус не поднял глаз, углубившись в размышления.

— Они объединились с англосаксами, господин.

— Что?! — лицо Аутисиуса исказилось от ярости.

— Около восьми сотен ютов и англов, которые шли с побережья, вчера вечером присоединились к войску англосаксов. Нам не удалось приблизиться к лагерю, но все говорит о том, что они объединили свои силы.

Аутисиус взревел от ярости. Выхватив из ножен свой гладий, он в безумной ярости начал крушить расположенную в палатке мебель. Разведчик испуганно сжался, впервые увидев невозмутимого римлянина в ярости. Выкрикивая проклятия на всех известных ему языках, Аутисиус разрубил на щепки свой походной столик и стулья. Немного успокоившись, он встал посреди палатки, тяжело дыша.

— Немедленно позови ко мне офицеров, — велел римлянин, когда к нему вернулась способность размышлять.

Он поклялся самому себе и римским богам, что все предавшие его люди жестоко пожалеют об этом. Когда в палатке собрались офицеры его легиона, Аутисиус объявил им о сложившемся положении. Он назначил отход войска на рассвете и также сообщил им о награде, которая достанется тому, кто приведет к нему предателя Кри, желательно мертвого. Аутисиус велел задержаться командующему галлами и велел отправить нескольких гонцов с письмами.

* * *


Кри уже третий день следовал за войском Аутисиуса. Пехотинцы двигались быстрым маршем, а Кри приходилось тратить время на охоту, чтобы добыть пропитание. Прибыв на поле битвы, Кри обнаружил, что Аутисиус отвел свое войско назад. Не зная, что это значит, и что известно римлянину, Кри хотел догнать Аутисиуса, чтобы рассказать ему о сложившемся положении. Он направился в Манукиум, зная, что там находится Вестмарк, так называемый король Аутисиуса.

Кри шел по дороге, когда ему преградил путь патруль из шести бриттов.

— Кто ты и куда направляешься? — спросил его один из бриттов, лениво поигрывая копьем.

— Меня зовут Кри ведьмак. Я разыскиваю Аутисиуса римлянина. Не подскажете, где он находится?

Бритты переглянулись, и их последующие действия застали Кри врасплох. Ближайший к нему бритт ткнул ему в живот копьем, а остальные выхватили мечи. Лишь нечеловеческая быстрота спасла Кри от смерти. Изогнувшись всем телом, он увернулся от удара копьем. Схватив древко, он дернул копье на себя. Бритт потерял равновесие и завалился вперед, и Кри ударил его кулаком. Хрустнула челюсть, и бритт отлетел назад. Он упал на землю, потеряв сознание. Пока Кри выхватывал меч, второй бритт успел ранить его в руку. Выхватив меч, Кри раскроил ему череп. Следующим ударом он отбил направленный в голову меч и отпрыгнул назад.

— Что это значит? Я служу Аутисиусу римлянину, подданному вашего короля.

Не отвечая, бритты набросились на него, и Кри пришлось сосредоточиться на битве, оставив вопросы на потом. Отбив в сторону меч, он тем же движением снес бритту голову, и немедленно присел, уходя от удара. Еще сидя на коленях, Кри выбросил вперед меч и пронзил живот бритта. Ошеломленные его быстротой оставшиеся бритты замерли, и Кри напал сам. Прыгнув вперед, он нанес удар с боку и отрубил бритту руку. Человек закричал от боли, безумными глазами глядя на отрубленную конечность. Второму бритту Кри нанес удар в голову. Он успел закрыться мечом, но его клинок разлетелся от удара разъяренного ведьмака. Сила удара отбросила бритта назад, и он упал на спину, с выпученными глазами, смотря на обломок меча. Добив раненого, Кри приставил меч к горлу сидящего на земле бритта.

— Какого демона вы напали на меня? Отвечай, если хочешь жить!

Бритт в страхе закивал головой, глядя на кончик меча:

— Аутисиус назначил за твою голову огромную награду. Она достанется любому, кто доставит ему твою голову.

— Что?! Что за безумие заставило его так поступить?

— Говорят, что ты предал его. Аутисиус поклялся, что ты заплатишь за предательство своей жизнью.

— Демоны и пожиратели падали, — Кри в бешенстве сжал кулаки. — Убирайся, пока я не убил тебя! — закричал он на бритта.

Не веря своей удаче, бритт отполз назад и затем побежал прочь от страшного ведьмака, который сыпал ругательства за его спиной. Успокоившись, Кри сел рядом с мертвецами, обдумывая свое положение. Аутисиус славился тем, что держал слово, как и тем, что всегда заставлял заплатить предавших его. Кроме того, мстительный римлянин часто делал рабов из семей предавших его людей, чтобы утешить свое тщеславие, и Кри боялся за судьбу Снежаки, которая могла пострадать по его вине. Кри обдумывал свое положение, и все больше убеждался в его безвыходности. Он мог скрыться и без труда избежать мести римлянина, но Снежака другое дело. Он до сих пор не знал, где она, и жива ли, а единственный человек, которому это было известно, был Аутисиус. Приняв решение, Кри встал и пошел по дороге, направляясь в обратном направлении.

* * *


— Громнир! — окликнул ярла один из дружинников. — С тобой хочет поговорить Кри ведьмак!

Удивившись, ярл обернулся, а окружающие его воины потянулись к мечам.

— Успокойтесь, посмотрим, что он хочет сказать, — велел ярл, и крикнул дружиннику: — Пропусти его!

Кри появился из темноты и сел к костру, нимало не смутившись тишиной и настороженными взглядами ютов. Он отрезал кусок мяса от оленя, который висел над костром и взял у Рогнара бурдюк с пивом, чтобы запить мясо.

— Так что же привело тебя к нам? — спросил, не выдержав, Громнир.

— Из-за тебя Аутисиус назначил награду за мою голову, и мне теперь нельзя появляться на землях Вестмарка. Каждый головорез мечтает заполучить награду за мою голову, — ответил Кри не переставая жевать.

— Весьма сожалею, — без малейшего раскаяния ответил ярл. Кри продолжал есть мясо, и Громнира это тревожило.

Он не признавался в этом даже самому себе, но в Кри было нечто такое, что тревожило Громнира, заставляло его опасаться Кри, почти что чувствовать страх.

— У Аутисиуса есть нечто такое, что нужно мне, — неожиданно сказал Кри, и Громнир вздрогнул.

— Ну, и при чем здесь я?

— Ты поможешь мне вернуть это, — голос Кри был серьезным и не оставлял ни малейших сомнений в его словах.

Ярл хотел рассмеяться, но нечто в голосе ведьмака заставило его задать вопрос:

— И что же ты предлагаешь?

До поздней ночи Кри, Громнир и его ближайшие дружинники обсуждали предложение Кри. И на рассвете войско отправилось в сторону Манукиума.


Глава 4


Викинги и Мойра вернулись в дом друидки. Найденное в книге заклинание должно было сбить демона со следа и дать им необходимое время. Мойра была уверена, что им не одолеть демона, не зная, что именно за демон их преследует, но Силфан уверял, что в книге должны быть заклинания и на подобный случай. С трудом разбирая малоизвестный ей язык, Мойра пыталась найти заклинание, способное спасти им жизнь.

С приближением ночи Мойру охватывал все больший страх в ожидании того, что их настигнет проклятие. Приближалась ночь, но Майра никак не могла найти ничего, что могло бы спаси их. Устав, она закрыла книгу и откинулась на стуле. Сидевшие за столом викинги с удивлением посмотрели на нее. Хьярм отставил в сторону кружку с пивом и кусок мяса, но Силфан продолжил работать ножом, вырезая из дерева какую-то фигурку.

— В чем дело?

— Я не могу найти ничего подходящего. Нам придется воззвать к одному из повелителей демонов Асмодею. Но чтобы вызвать его, нужна человеческая жертва.

— Вот этого мы как раз делать не будем, — покачал головой Силфан. Их разговор прервал стук в дверь, и викинги схватились за оружие, но Мойра не выказала беспокойства.

— Скорее всего, кто-то пришел ко мне за помощью.

Она открыла дверь и, удивившись, впустила в дом Снежаку.

— Я не знала, куда еще мне идти. В таверну пришли легионеры Аутисиуса и спрашивали обо мне. Я пришла в дом позже, увидела их и испугалась, — Снежака замолчала, заметив в комнате двоих мужчин, и Мойра поспешила ее успокоить.

— Не волнуйся, это мои друзья. Ты можешь им полностью доверять, — она ввела Снежаку в дом и усадила ее на свободное кресло. — Присаживайся, сейчас я налью тебе чай.

Мойра налила Снежаке полную кружку кипятка, и она дрожащими руками обхватила ее. Викинги переглянулись, но промолчали.

— Рассказывай, что произошло, — велела Мойра.

— Не знаю. За мной пришли легионеры. Я как раз возвращалась домой и увидела, как они выходят из моего дома. Мой раб сказал, что они искали меня, но не сказали зачем. Я испугалась и убежала, — руки Снежаки слегка подрагивали от пережитого волнения. Силфан промолчал, не желая строить беспочвенные догадки. Хьярм разглядывал Снежаку, сравнивая ее с чудовищем, которое охотилось на них десятилетие назад.

В дверь опять постучали, и женщины вздрогнули:

— Открывайте именем Аутисиуса.

— Спрячь меня, — взмолилась Снежака, сжав руку Мойры. Друидка кивнула и открыла вход в подвал.

— Забирайся сюда, они не осмелятся обыскивать дом.

Снежака забралась в неглубокий подвал, и Мойра закрыла за ней вход. Поправив прическу, она направилась к двери. За дверью стоял отряд легионеров, но их вид не смутил друидку.

— Что вам нужно? — спросила она, приняв самый высокомерный вид, на какой была способна.

— Мы ищем Снежаку, дочь Платона, — слегка смутившись, ответил десятник. Пройдя мимо друидки, он вошел в дом, но его солдаты остались снаружи, не осмеливаясь войти в дом колдуньи.

— Зачем вы разыскиваете ее?

— Приказ Аутисиуса, — коротко ответил десятник, уже жалея, что пришел в дом друидки. Но ему был дан приказ найти Снежаку и доставить во дворец, а ее часто видели в обществе Мойры. Двое мужчин, сидящих в ее доме, тоже внушали опасения. Особенно высокий толстяк, поглаживающий рукоять огромного топора, и явно спешивший пустить его в ход.

— Так ты знаешь, где она?

— Она в подвале, — подсказал Силфан. Его рука слегка задрожала, но он продолжил вырезать из дерева фигурку.

— Это правда? — спросил десятник у замолчавшей Мойры.

— Проверь сам, — посоветовал Силфан, прежде чем Мойра успела ответить.

Десятник откинул крышку люка и увидел сидящую внизу Снежаку.

— Вам придется пойти со мной, — слегка опешивший легионер протянул руку и помог Снежаке вылезти из подвала. Побелевшая Мойра смотрела, как легионеры уводят с собой ее подругу. Хьярм лишь пожал плечами и вновь потянулся за мясом.

Десятник закрыл дверь, и покрасневшая Мойра повернулась к Силфану:

— Я считала тебя своим другом! Ты понимаешь, что ты сделал?

Удивленный Силфан посмотрел на нее. Он хотел что-то сказать, но промолчал и пожал плечами.

— Нам лучше придумать, как избавиться от демона и проклятия. Насчет того, чтобы вызвать Асмодея, забудь. Он лишь мелкий повелитель демонов и не сможет нам помочь.

Не отвечая, рассерженная Мойра села за стол и открыла книгу. Когда окончательно стемнело, девушка зажгла свечи. Силфан подсел к ней и указал на некоторые из картин, объясняя их значение. С его помощью работа пошла быстрее. Так и не найдя ничего подходящего, Силфан лег на шкуры у камина, где уже спал Хьярм. Мойра осталась сидеть у стола и читать книгу. Ее глаза начали слипаться, и она не заметила, как заснула. Мойру разбудил чей-то шепот. Была поздняя ночь, и горящий в камине огонь уже погас. Светившая в окно луна давала достаточно света, и Мойра смогла разглядеть комнату. Викинги спокойно спали у камина, но в комнате был еще кто-то.

По спине Мойры поползли мурашки страха, когда она заметила того, кто ее разбудил. На нее смотрел мальчик. Грязная и порванная одежда черного цвета и темные волосы делали белый цвет кожи еще светлее. Он молча стоял в двух шагах от нее и смотрел. Белый цвет кожи делал его почти прозрачным и сразу подсказал Мойре, что перед ней мертвец. Друидка вспомнила, что проклятием стал жестоко убитый мальчик, и ее горло пересохло от страха. Она взглянула в его глаза, и ей показалась, что она посмотрела прямо в бездну. У него не было глаз, и его глазницы были пусты. Пустые глазницы вели в бездонные дали межзвездных пространств. Друидке показалось, что она падает в бесконечную глубину, где существует лишь пустота и холод, пробирающийся прямо в кости. Усилием воли Мойра оторвала взгляд и задрожала. Мальчик открыл рот, который оказался еще одной бездной, и Мойра услышала шепот. Она не понимала слов, но ей казалось, что шепот идет отовсюду. Он проникал в ее мозг и сводил с ума. Мойра закричала, но ни звука не прозвучало из ее рта. Шепот становился все громче. Мойра упала на колени и закрыла уши руками, но шепот не прекращался. Мальчик продолжал смотреть на нее. Вокруг них была абсолютная тишина, и никто не мог помочь ей. Мойра вновь взглянула в глаза мальчика, и бездна начала поглощать ее. Душа девушки начала выскользать из тела, засасываемая в бездну, которая находилась в глазницах призрака. Последней мыслью Мойры стало то, что она теперь станет частью проклятия и будет всю вечность пугать людей, посетивших пещеру.

Хьярм заворочался во сне и встал, потирая глаза. Вечером он съел немного мяса, но этого было не достаточно для викинга, голодавшего два дня. Хьярм заметил стоявшую на коленях Мойру и призрака.

— Силфан, вставай!

Чужеземец проснулся мгновенно. Его действия были продиктованы многолетней привычкой и опытом. Покрытый рунами меч рассек призрака, и он рассеялся подобно клочьям тумана. Мойра упала на пол, потеряв сознание. Хьярм уложил ее на постель и укрыл одеялом. Силфан, у которого подрагивали руки, разжег в камине огонь и налил в кубки пива.

— Хорошо, что ты вовремя проснулся. Мы чуть было не потеряли свою друидку.

— Полагаю с проклятием покончено?

— Да. Остался лишь демон, Снежака и Кри, — усмехнулся Чужеземец.

— Почему мы не избавимся от демона сами? Это ведь возможно, зачем полагаться на Мойру.

— Теперь уже не стоит, — вздохнув, ответил Силфан. — Она могла помочь нам и облегчить это приключение. Я думаю, что тебе лучше вернуться в Скандинавию. Теперь это станет очень опасным.

— Я останусь, — махнул рукой Хьярм. — А что изменилось?

— Я знал, что рано или поздно вернусь за книгой. Поэтому и помогал Мойре в обучении. Я посылал ей книги и в письмах отвечал на вопросы, которые у нее возникали. Являясь ученицей Густматрикса, и с моей помощью она могла превзойти друидов в силе. Но она не принимала свое учение всерьез. Тратила свое время, встречаясь с мужчинами, бессмысленно прожила свою жизнь. Придется рассчитывать лишь на самых себя.

— Почему ты отдал легионерам Снежаку?

— А ты хотел, чтобы она вместе с нами подождала нашего мальчика из пещеры или встретилась с демоном?

— А ты уверен, что Снежака будет в имении Аутисиуса?

— Да, в имении Аутисиуса она в безопасности, и мы будем знать, где она находится. Римлянин не станет действовать неосмотрительно. Он не захочет, чтобы вернулась Снежака, дочь Платона, которая охотилась за нами десять лет назад. Уверен, что римлянин не причинит ей вреда. Она нужна ему ради каких-то его личных целей.

— И каких же?

— Это нам предстоит узнать.

* * *


Аутисиус римлянин в окружении небольшого отряда охраны въехал в Манукиум. С неудовольствием римлянин отметил, что стена вокруг города-поселка не восстановлена. Она осталась такой же, какой ее оставил римлянин. Аутисиус прибыл в город по приглашению короля Вестмарка. Король жил во дворце, расположенном посреди Манукиума. Построенный еще римлянами дворец хорошо сохранился и был единственным зданием, которое потрудился восстановить король. Жители города прятались по домам при виде римлян. Это было неудачное лето для жителей Манукиума. В начале город разграбили пираты из Ирландии, а затем захватил король Вестмарк. Жителей городов, как рабов, заставляли трудиться днем и ночью. Вначале римлянин велел им восстановить окружавшую город стену, а затем король заставлял их целые дни проводить в море на рыбалке. Семьи жителей держали в качестве заложников, заставляя мужчин добывать провизию для легиона. Медленно приближаясь к дворцу, Аутисиус с довольной улыбкой разглядывал город. Чего горожане не знали, так это того, что причиной всех их бед являлся Аутисиус. Римлянину нужно было место, где мог расположиться его легион, и была нужна провизия для него. Отбить восток Британии у саксов римлянин планировал уже давно. Он выбрал Манукиум, когда узнал о вторжении пиктов. Люди римлянина подкупили пиратов, и они разграбили город. После этого он стал легкой добычей для римлянина. Потрепанные скоттами жители Манукиума без боя сдались при виде объединенного легиона Аутисиуса и дружины короля Вестмарка. Аутисиус отдал город в распоряжение короля, но договорился о том, что жители города будут снабжать этим летом его легион провизией. Вестмарк согласился, получив в дар целый город и новые земли, он мог и обождать одно лето, и лишь затем начать взимать с города дань. Теперь Вестмарк планировал создать в Манукиуме столицу своего королевства. Предпочтя построенный римлянами дворец своему собственному дому.

После победы над англосаксами Аутисиус отвел свой легион назад. Оставив легион у берега реки Северн, Аутисиус прибыл к королю, чтобы обсудить дальнейшие действия. Аутисиус хотел продолжить войну и вторгнуться в восточную Британию, но ему были нужны союзники и дружина короля. Он не знал, где находится войско англосаксов, но Вестмарк намекнул, что ему известно, куда направляются англосаксы. Обдумывая дальнейшие действия и предстоявший разговор, Аутисиус вошел во дворец.

Ему сообщили о том, что король дает пир в его честь, а военный совет состоится на рассвете. Аутисиус поморщился, сомневаясь, что король сможет проснуться на рассвете, проведя всю ночь пьянствуя. Но пир был устроен в честь его победы над англосаксами, что польстило тщеславию римлянина. Бритты уже начали праздновать, и Аутисиус застал полный зал пьяных бриттов из ближайшего окружения короля. Аутисиус занял свободное место недалеко от короля, и Вестмарк провозгласил тост в его честь. Римлянин поднял кубок, с неудовольствием обнаружив в нем пиво. Пир продолжался своей чередой, но Аутисиус успел расспросить пьяных бриттов. Узнанные новости привели его в бешенство. Король узнал о том, что Валтасар мертв, а войско англосаксов возглавляет ярл Громнир Смелый. Ярл прислал своих людей, чтобы заверить короля Вестмарка в своих мирных намерениях по отношению к нему. Он собирался вести свое войско на завоевание земель северной Британии, что вполне устраивало короля. Вестмарк не хотел продолжать невыгодную ему войну и собирался отозвать своих людей из легиона Аутисиуса, для чего и пригласил римлянина.

Аутисиус мрачно сидел за столом, опустошая кружку за кружкой, но не чувствуя опьянения. Отказаться от войны он не мог. Многим из наемников легиона он обещал земли в восточной Британии, и они наверняка поднимут бунт, если он им не заплатит. А денег, чтобы расплатиться, у Аутисиуса не было. Кроме того, война была нужна ему, чтобы отбить земли восточной Британии. Аутисиус мечтал о том, чтобы объединить всю Британию под одним королем. Он хотел по примеру Рима создать рабовладельческую империю. Бритты не приняли бы в качестве повелителя иноземца и поэтому он использовал Вестмарка. Но король, в молодости мечтавший о завоеваниях, изменился. Аутисиус начал подумывать о том, чтобы сменить короля, но он не знал никого, кто смог бы заменить Вестмарка. Глупость короля, не понимавшего, что Громнир лишь откладывает поход на его земли, приводила Аутисиуса в бешенство. За окнами показалась заря, и римлянин с удивление уставился в окно, зная, что до рассвета еще далеко. В городе раздались крики, и одновременно в зал вбежал дружинник короля. Прижимая к груди окровавленную руку, он другой рукой сжимал обнаженный меч.

— Тревога, Вестмарк! Англосаксы и викинги напали на город!

— Что за демоны! — бессвязно выкрикнул король. — Где были часовые, как им удалось пробраться в город?

«Через дыры в стене, которые ты не удосужился заделать, а часовые, напившись, спали на посту», — со злостью подумал Аутисиус, раздумывая, что можно предпринять.

— Кто-то перебил часовых! — ответил бритт. — Надо убираться отсюда, пока они не добрались до нас. Казармы окружены, туда англосаксы сунулись в самом начале. Они уже начали грабить город, может, и удастся бежать.

— Мы можем отбиться! — выкрикнул пьяный кузен короля, и остальные бритты поддержали его. Пьяное окружение короля похватало свои мечи и побежало на улицу, на бегу созывая дружину короля. Аутисиус не последовал за остальными, а вышел через боковую дверь. Его стражники остановились в казармах, и идти за ними не было смысла. Понимая, что если на них напали англосаксы, то от четырех тысяч мечей им не отбиться, Аутисиус принял единственное верное решение. Он выскользнул через боковую дверь и побежал по улице, собираясь покинуть город.

Городом уже овладела паника. Бритты вели бои на улицах города, не понимая, что они обречены. Аутисиус на бегу проклинал глупость короля, поверившего Громниру и не выславшего разведчиков, чтобы следить за англосаксами. Теперь они оказались в ловушке и потеряли город, который, будь в нем отстроены стены, они смогли бы удержать даже с помощью оставшейся дружины короля. Аутисиусу не понадобилось много времени, чтобы разобраться в происходящем. Англосаксы свернули с дороги на север и, опережая слухи о себе, направились в Манукиум. Убить немногочисленных стражей, не ожидающих нападения, не составило труда. После чего англосаксы проникли в город через многочисленные проломы в стене. Большая их часть направилась к казармам, а остальные разбрелись по городу, убивая встречных бриттов и уже взламывая двери домов. Несколько домов загорелось, освещая ночное сражение. Проснувшись, жители города обнаружили, что на них обрушилось очередное бедствие. Некоторые из них решили сопротивляться. Несколько раз Аутисиусу попались такие, кто пытался бежать из города, но большинство жителей города заперлись в своих домах и молили богов, чтобы очередное бедствие обошло их стороной. Аутисиус услышал разговор на саксонском языке и поспешил скрыться в ближайшем переулке. Слившись с тенями, он увидел небольшой отряд англосаксов, направляющихся к дворцу. Когда они скрылись за поворотом, Аутисиус продолжил путь. На нем был панцирь, но это был скорее парадный доспех и он не был надежной защитой в возможном бою. Короткий меч и кинжал тоже не давали ему преимущество перед длинными мечами или скрамасаксами англосаксов.

Завернув за очередной поворот, Аутисиус даже не успел выругаться. По дороге бежал отряд саксов. Бесшумно, как волки, они бежали по улице, чтобы застать свою добычу врасплох. Заметив Аутисиуса, они бросились ему навстречу. Кто-то метнул копье, но оно отскочило от панциря. Римлянин развернулся и побежал. Саксы дышали ему в затылок. Римлянин плохо знал город и бежал наудачу. Он несколько раз свернул, моля Минерву о том, чтобы не забежать в тупик. Он оторвался от преследователей, но на очередном повороте наткнулся еще на двоих англов. Они повалили на землю молодую девушку, не обращая внимание на происходящее вокруг. Один из них закрывал девушке рот, не давая кричать, а второй увлеченно стаскивал с нее юбку. Римлянин действовал не задумываясь. Его меч рассек одному из них горло, почти отрубив голову, и на девушку хлынула струя крови. Аутисиус нанес удар ногой в лицо второго англа и сломал ему нос. Варвара отбросило назад, и он упал на спину. Не оглядываясь, Аутисиус продолжил путь.

Сражение распространилось уже на весь город. Отовсюду слышались звуки битвы и крики женщин. Многие англосаксы уже занялись мародерством и начали взламывать двери домов. Это значило, что воины в казармах уже перебиты или близки к тому. Обратив внимание на горящие дома, Аутисиус понял, что, скорее всего, горят именно казармы, и выругался. Кто-то умело спланировал нападение, что было не в обычае викингов. Тишина ночной атаки и слаженность действий, уничтожение в начале именно вооруженных дружинников? Спланировать такое мог лишь Кри, и Аутисиус в очередной раз проклял ведьмака. Задумавшись, римлянин утратил осторожность. Завернув за очередной поворот, Аутисиус наскочил на сражающихся бриттов и англосаксов. Около восьми бриттов наскочили на дюжину англосаксов и пустили в ход мечи. Звуки битвы доносились со всех сторон и, задумавшись, Аутисиус не обратил внимание на то, что сражаются на его дороге. Аутисиус решил, что ему этой ночью определенно не везет, так как англосаксы заметили римлянина и проявили к нему чрезмерный интерес.

— Это Аутисиус римлянин, не дайте ему уйти! — шесть англосаксов набросились на Аутисиуса, а остальные продолжили сражаться с бриттами. Не удивляясь и не позволяя ярости овладеть собой, римлянин перешел в наступление, не дожидаясь, пока на него нападут. Увернувшись от размашистого удара, он вонзил свой гладий в живот англосакса. Еще один удар он отбил ножом. Освободив свой меч, римлянин был вынужден перейти к защите. Он не знал об этом, но англосаксам был дан приказ взять его живым и убить, только чтобы не дать ему скрыться. Англосаксы осторожничали, что и спасло Аутисиусу жизнь. Он отбивал удары и наносил ответные, используя неизвестное англосаксам искусство фехтования. Ежедневные упражнения сделали Аутисиуса опасным воином, но против пяти противников он не смог бы долго выстоять. Римлянин нанес англосаксам несколько ран и сам получил несколько царапин. Два смертельных удара отразил его панцирь.

Бритты, которые внезапно оказались в большинстве, с яростью набросились на англосаксов. Поединки варваров были короткими и кровавыми. Почти не заботясь об обороне, они рубили своих противников, нанося удары со всей силы. Вскоре на земле лежали окровавленные тела шестерых англосаксов и троих бриттов. Расправившись со своими противниками, они поспешили на помощь Аутисиусу. Еще двоих англосаксов зарубили бритты, а одного пронзил гладием римлянин. Оставшиеся англосаксы бежали, решив поискать добычу, которая им по силам.

— Что происходит? — спросил один из бриттов, перетягивая рану на руке.

— Город пал. Англосаксы захватили Манукиум, и, если хотите жить, тогда нам лучше выбираться отсюда.

— Но как?

— Следуйте за мной, — Аутисиус привычно повел за собой бриттов. Его уверенность в себе и известность сослужила ему хорошую службу. Бритты последовали за ним, не задавая вопросов и даже не спросив о своем короле. Аутисиус вел их к стене, хотя надежда выбраться из города была весьма призрачной. Они скрывались от англосаксов и избегали мест, где велись сражения. Аутисиусу удалось вывести бриттов к стене, но в проломе он увидал десяток англосаксов. Было, похоже, что подобные патрули были расставлены у всех выходов, чтобы не дать никому выбраться из города.

— Придется убить их, — сказал Аутисиус бриттам, и они послушно кивнули. — Нападайте молча и не преследуйте никого, если они вдруг побегут.

Бритты сжали рукояти мечей и выбежали из-за угла. Не ожидавшие нападения англосаксы, не смогли вовремя опомниться и дать достойный отпор. Трое из них решили, что это большой отряд, и побежали, оставив своих товарищей. Аутисиус уклонился от брошенного копья и напал на первого противника. Меч англосакса отскочил от его панциря, и гладиус Аутисиуса выпустил ему внутренности. Длинные мечи бриттов зазвенели о щиты и мечи англосаксов. Аутисиус пригнулся, уходя от удара, и шагнул вплотную к противнику. Длинный меч англосакса оказался бесполезным, и короткий клинок Аутисиуса пронзил его живот. Следующий удар римлянин отбил ножом и гладий рассек противнику горло. С остальными покончили бритты. Двое бриттов остались лежать на земле, но выход из города был свободен. Не оглядываясь назад, Аутисиус побежал прочь от города. Бритты последовали за ним, признав в римлянине своего командира.

* * *


Кри наблюдал за тем, как разгорается казарма, в которой расположились дружинники Вестмарка. План по взятию города был целиком его идеей. Целью Кри был захват Аутисиуса, и ради этого он объединился с Громниром. Он лично убил многих часовых, позволив англосаксам незаметно проникнуть в Манукиум. Тяжеловооруженные юты Громнира подожгли казармы и встали перед ними стальной стеной, а англосаксы разбежались по городу. У каждого выхода из города Кри велел расставить посты, чтобы не дать никому выбраться из Манукиума. Громнир не стал возражать, так как его главной целью был король Вестмарк. По просьбе Кри англосаксам был передан приказ взять Аутисиуса римлянина живым, короля же было велено взять живым или мертвым. Нападение на город начали поздней ночью. Внезапность нападения обеспечила англосаксам победу, и теперь они добивали бриттов.

Казарма пылала вовсю, освещая ночной город. Сонные, не вполне понимающие, что происходит, надышавшись дыму и не все в одежде, дружинники выбегали из казармы, и юты рубили их своими топорами. Некоторые пытались сдаться, но ютам не нужны были пленные.

Огонь взметнулся к небу, и крыша казармы обрушилась, погребая под собой оставшихся в здании солдат. Кри почувствовал запах горелой плоти, который вскоре стал нестерпимым. Тех дружинников, кто успел выбежать наружу, убили юты. У бриттов не было даже возможности спастись. Они все умерли в огне или под топорами ютов. Не потеряв ни одного человека, Кри повел ютов к дворцу. Подобным же образом юты расправлялись со всеми дружинниками, ночевавшими и в других казармах. Отряды ютов возглавили ближайшие к Громниру дружинники, которые взяли на себя командование войском.

Сражение, или скорее бойня, уже шло по всему городу. Англосаксы врывались в дома жителей, и до Кри доносились стоны насилуемых женщин. Его передернуло от мысли, что одной из этих женщин могла оказаться Снежака, но Кри отбросил эту мысль. Иногда им попадались на улицах мертвые тела жителей Манукиума, а несколько раз Кри заметил тела бриттов и англосаксов. Те из жителей, которые были еще живы, в страхе бежали, лишь услышав приближение ютов. Те из бриттов, которых не застали врасплох в казармах, старались выбраться из города или подороже продать свою жизнь. По мере того, как они приближались к дворцу, Кри все отчетливее слышал звуки сражения.

На ведущей к дворцу улице Кри заметил десятки тел, большинство из которых принадлежало англосаксам. К самому дворцу вела небольшая цепочка тел. Кри быстро определил, что король и его ближайшие люди пытались выбраться из города, но им преградил путь отряд англосаксов. Вестмарк был вынужден отступить к дворцу, где у него была возможность укрыться. Дворец находился на возвышении и к нему со всех сторон вели ступени. Ступени заканчивались на ровной площадке, на который и был построен окруженный колоннами дворец. Главный вход во дворец представлял собой широкие двери, в которые могли одновременно въехать две повозки.

У входа Кри увидел толпу англосаксов, пытавшихся проникнуть внутрь. Бритты отбивались, как могли, стараясь закрыть двери и не дать англосаксам ворваться во дворец.

— Вперед! — крикнул Кри. — Они не должны закрыть двери!

Ведьмак понимал, что, закрой бритты двери, и они смогут еще долго отбивать атаки англосаксов. Хотя они и были обречены, но не было необходимости терять людей, пытаясь потом выбить бриттов из дворца.

С оглушительным ревом юты понеслись вслед за Кри. Расталкивая по пути англосаксов, Кри протолкался к входу и привычно заработал мечом. В толпе сражающихся не было места, чтобы уворачиваться от ударов, и Кри оставалось лишь наносить удары, прорубая себе путь во дворец. Следом за ним подоспели юты, и защищенные кольчугами викинги смели оборону бриттов. Двери вели в просторный зал, в котором и рассеялись нападающие и обороняющиеся. Битва распалась на отдельные поединки, где юты постепенно брали верх благодаря численному превосходству.

Кри заметил короля Вестмарка. В окружении нескольких родственников король сдерживал толпившихся вокруг англосаксов. Рутаясь, успевший протрезветь король, умело размахивал мечом. Он оставался опытным воином, и у его ног уже лежало несколько тел. Кри направился к королю. На его пути встал какой-то бритт. Ведьмак отразил направленный в голову удар и разрубил противнику грудную клетку. Столкнув с дороги англосакса, Кри скрестил меч с королем. Дружинники короля не могли помочь Вестмарку, так как на них навалились англосаксы. Мечи короля и Кри скрестились, и их взгляды встретились поверх мечей.

— Кри ведьмак! — выплюнул как проклятие имя король, узнав ведьмака.

— Где Аутисиус? — спросил Кри, не отвечая.

— Будь ты проклят! — выкрикнул король и перешел в наступление. Кри пришлось напрячься, чтобы отбить удары короля, и он не заметил, как нанес ответный удар. Тяжелый меч пронзил сердце короля, и Вестмарк упал на пол.

— Где Аутисиус? — спросил Кри, присев рядом с королем.

На губах короля появилась кровавая пена:

— Будь ты проклят, — из последних сил прошептал король. Его глаза закрылись, и он умер. Отомстить за короля уже никто не мог, так как все бритты были уже мертвы.

В зал вошел Громнир и довольно засмеялся, заметив мертвого короля.

— Клянусь Одином, до сего мгновенья мне все казалось, что это ловушка и сейчас на меня накинутся легионеры. Но все прошло как нельзя лучше. Ты заслужил мою благодарность, Кри. Все бритты мертвы, или почти все. Город наш, а королевская дружина перестала существовать.

— Известно ли где Аутисиус?

— Нет. Но я расспросил кое-кого. Он в городе. Прибыл сегодня вечером. Найдем, не волнуйся, никуда ему не уйти.

Кри заскрежетал зубами. Уйди Аутисиус из города, и окажется, что вся эта бойня была напрасной. Не слушая больше Громнира, он побежал на поиски римлянина.

* * *


Викинги очистили дворец от мертвецов и теперь праздновали победу. В зале, где недавно король Вестмарк давал пир в честь победы Аутисиуса над англосаксами, теперь сидели юты Громнира и те самые англосаксы. Почти сотня ютов, англов и саксов собралась во дворце, чтобы вместе с Громниром Смелым отметить победу. Обнаженные жены бриттских правителей подносили им подносы с едой и прислуживали за столом. Началась дикая попойка, в которой юты, англы и саксы праздновали очередную победу. Громнир сидел во главе стола и принимал поздравления от своих новых подданных. В зале сидели вожди англосаксов, как и самые богатые и влиятельные из них. Пиво, ранее принадлежавшее Вестмарку, лилось рекой, и пленные бриттки подносили завоевателям все новые кубки и кувшины. Время от времени какой-то воин валил на пол голую пленницу, чтобы овладеть ею под громкий смех своих товарищей. Англосаксы признали право вождя за Громниром и называли его королем Британии. Небольшие потери и победа над Вестмарком, как и богатая добыча и новые земли, обеспечили Громниру необходимое уважение и славу. Уже давно англосаксам не удавалось захватить целый город, и они горели желанием продолжить завоевание Британии. Громнир был весел и смеялся наравне со своими людьми. Этот поход уже принес ему славу и богатую добычу. Теперь он мог выбирать, продолжить ли захват земель или вернуться домой. По бокам от него сидели Тарк Пронырливый и Рогнар Золотые руки. А рядом с Рогнаром сидел Кри ведьмак.

Ведьмак был единственным человеком, у которого было мрачное выражение лица. Ведьмак пришел в бешенство, когда оказалось, что римлянин бежал. Еще больше отчаяние ему добавляло то, что римлянин был в городе, но скрылся. В казармах полегли сопровождавшие его легионеры, но самого Аутисиуса найти не удалось. Кри хотел, чтобы за ним организовали охоту, но никто не знал, когда и в каком направлении скрылся римлянин. И Громнир не согласился послать людей на его поиски.

Теперь Кри топил свою печаль в пиве. Он оказался предателем, который повел войско англосаксов на земли своего работодателя и убил его короля. При этом Кри так и не узнал, где находится Снежака, и опасался того, что с ней может сделать римлянин, чтобы отомстить. Ведьмак принял решение утром отправиться в имение Аутисиуса. Скорее всего, Аутисиус спрячет ее именно там, хотя возможность этого была чрезмерно мала.

— Чего грустишь, Кри? — весело крикнул Громнир. — Да ну его, этого римлянина. Подумаешь, бежал. Теперь он нам не помеха, а вместе мы завоюем всю Британию.

Сидящие поблизости воины одобрительно взревели после его последних слов. Ярл поднял кубок, собираясь сказать очередной тост, но слова замерли у него на устах. Неподалеку от него стоял подсвечник с горящими свечами, освещая пиршественный стол. Пламя свечей вспыхнуло и взвилось к потолку, собираясь в огромный костер. В пламени свечей Громнир увидел полупрозрачную фигуру сидящего человека, в котором узнал жреца Одина Ворана. Жрец открыл рот и заговорил. Казалось, что его голос доносится издалека, но все же его слова были ясно слышны.

— Громнир. На нас напали. Ярл Балт Рыжий привел своих ютов и напал на нас. Его люди убивают всех подряд, и мы не можем оказать им достойного сопротивления. Он уже убил твоего сына… — внезапно на шее жреца появилась красная полоса, из которой обильно хлынула кровь. Видение исчезло, и ярл взвыл от ярости.

— Это все происки Аутисиуса! Его галера посещала фиорд Балта Рыжего, и римлянин заплатил ему за это нападение! Это твоя вина, Кри! Из-за тебя умер мой сын, и я потерял свои земли в Ютландии!

— Поэтому я помог тебе захватить Манукиум и сейчас сижу рядом с тобой! — закричал Кри, но Громнир был слишком взбешен, чтобы разумно размышлять. Ему хотелось видеть чью-то кровь, а один из врагов находился рядом с ним.

— Убить его! — в ярости закричал Громнир, и Кри взревел от ярости. Его глаза заволокла пелена, и в бешенстве он набросился на ярла. Рогнар потянулся к ножу, но Кри схватил его запястье и сломал ему руку. Ведьмак отбросил в сторону Рогнара и вцепился в горло Громниру. Ют пошатнулся, когда стальные пальцы сжали его горло, и со страхом почувствовал, что сейчас его позвоночник сломается, как сухая ветка. Сидевший рядом с Кри ют схватил спинку стула и обрушил стул на спину Кри. Ведьмак пошатнулся, и его хватка ослабла. Тарк ударил его кулаком в лицо и Кри отлетел назад и упал на спину. Юты набросились на него и, не давая встать, начали пинать ногами. Кри схватил чью-то ногу и, повалив юта на землю, прополз к нему и вцепился зубами в шею. Его рот наполнился горячей кровью, и вскрикнувший от страха ют затих. Кто-то ударил Кри тяжелым каблуком по голове, и сознание ведьмака помутилось. Юты продолжали пинать почти потерявшего сознание ведьмака, когда Громнир отогнал их назад.

— Хватит! Свяжите его! Он умрет позже, самой страшной смертью, какую я смогу ему придумать.

Юты начали связывать ведьмака, и Громнир сел за стол.

— Мы должны возвращаться, — сказал один их ютов, обращаясь к Громниру. — Ты слышал, что сказал Воран, Балт напал на фиорд. Там наши семьи, имущество!

— Возможно, он соврал, — вяло возразил Громнир. — Возможно, это трюк Аутисиуса, чтобы заставить нас вернуться.

— Нам не следовало предавать римлянина. Он отомстил, убив наши семьи, и сжег наши дома! — крикнул еще кто-то.

— Теперь наш дом Британия! Мы станем жить здесь как короли, а пленные бритты станут нашими рабами.

— Будь ты проклят, Громнир! Из-за тебя погибла моя жена и дочь! — один из ютов обнажил свой меч и набросился на ярла. Слезы застилали его глаза, и он промахнулся. Громнир схватил со стола нож и вонзил его в сердце юта. Захлебываясь кровью, ют упал на пол, проклиная Громнира и желая ему смерти. Юты взревели от ярости и обнажили оружие, с которым не расставались даже за пиршественным столом. Часть из них приняла сторону Громнира, но остальные желали увидеть кровь своего бывшего вождя. Зал наполнился звоном мечей и криками ярости.

Громнир подхватил с земли меч убитого им юта и встал спиной к спине с Тарком Пронырливым. Вожак ругался и поносил ютов, отбивал удары и наносил ответные. Он разрубил лицо юта, которого знал еще с детства, и с трудом отбил направленный в живот удар. Ютов, принявших его сторону оказалось меньшинство, и их начали теснить.

Кри, которого так и не закончили связывать, увидел возможность скрыться. Преодолевая боль во всем теле, он пополз к боковому выходу. Застонав от боли, он заставил себя встать и поднять с пола чей-то меч. Один из ютов заградил ему дорогу. Увернувшись от широкого размаха, Кри подрубил ему ноги. Переступая через упавшего викинга, он рассек ему горло. Обходя стороной сражающихся, Кри почти добрался до выхода, когда его заметил еще один ют. Викинг с ревом набросился на ведьмака и замахнулся на него секирой. Кри успел подставить меч, и на его лезвии появилась глубокая вмятина. Ответный удар ведьмака разрубил топорище, кольчугу и рассек грудь викинга.

Кри выбежал через дверь и побежал по коридорам дворца. Встречные люди спрашивали у него, в чем дело, но он продолжал бежать, не отвечая на вопросы. Выбраться из города не составило труда. Ведьмака хорошо знали, и никто не посмел задерживать его.

Громнир получил рану в руку, но ответным ударом разрубил противника надвое. Он видел, как пал пронзенный мечом Рогнар, но ничем не смог ему помочь. Стоявшие в стороне англосаксы приняли сторону ярла, и это решило исход сражения. Мятежные викинги погибали один за другим, нанося удары и перед смертью проклиная Громнира и его предательство. В бешенстве Громнир разрубил шлем и голову под ним и опустил меч. Его тело покрывала дюжина ран, но благодаря дружинникам, принявшим его сторону, он остался жив. Англосаксы добили раненых, поднявших бунт. Громнир осмотрел пиршественный зал, теперь покрытый кровью и мертвыми телами. Заметив исчезновение Кри, он заревел от гнева.

— Один и Тор, проклятие демонов на вас! Этот мерзавец Кри бежал! Тарк, сообщи всем, что мы выступаем на рассвете. Мне нужна голова Аутисиуса, и я получу ее, даже если мне придется разорить все земли южной Британии.

Тарк Пронырливый кивнул и вышел из зала. Он хотел видеть Аутисиуса мертвым не меньше, чем ярл. После рассвета войско англосаксов вышло из Манукиума, оставив в городе небольшой отряд. Громнир не велел рассказывать о нападении на фиорд Шэль, но слухи просочились. Почти две сотни ютов покинули войско, решив вернуться домой, и Громнир не смог их задержать. В ярости он хотел перебить предателей, но Тарк сумел отговорить его. Положение Громнира пошатнулось, но англосаксы все же последовали за ним.

* * *


Аутисиус прибыл в город Бирмингем и направился во дворец, где проживали жена и сын Вестмарка. Сам король проживал со своими дружинниками в поселении, построенном кельтами, но его жена предпочитала жить в городе. Теперь королева вызвала к себе Аутисиуса. Владычество женщины не устраивало римлянина, но ему приходилось с этим мириться, ибо она решила править от имени сына Вестмарка Гласга. Аутисиус попытался вспомнить все, что он знал о королеве и ее отпрыске. Но он никогда не интересовался ими. Римлянин несколько раз видел королеву на пирах, которые устраивал Вестмарк, но не очень хорошо помнил ее. Он знал, что у них есть сын, но он был слишком мал, чтобы, заинтересовать Аутисиуса, и римлянин даже не знал его возраст.

Проехав через город, Аутисиус спешился у дворца. Королева, как и многие другие правители бриттов, поселилась в загородном имении какого-то римлянина, которое все еще сохранилось в хорошем состоянии. Легионеры Аутисиуса остались дожидаться своего господина, а Аутисиуса проводили внутрь стражники королевы. Римлянина поразили уважение и дисциплина, которые выказали ему стражники. Опрятная одежда, которая была совсем не в духе варваров, а также манеры, скорее свойственные обученным рабам, чем свободным бриттам.

Королева поджидала его в большом зале. Она сидела на высоком кресле, которое возвышалось над людьми, которые находились в зале. Некоторых из них римлянин знал, и он приветственно кивнул. Во дворце собрались самые богатые из бриттов, живших на землях Вестмарка. Многие из них имели собственные дружины, и у всех были земельные наделы.

— Теперь все прибыли и можем начинать совет! — объявила Мерена. Аутисиус впервые как следует пригляделся к королеве. Высокая, с прямой осанкой, она была уже не молода. О ее прошлом Аутисиус знал очень мало, но до него доходили слухи, что она была дочерью какого-то галло-римлянина. Длинные светлые волосы, в которых уже начали проглядывать седые волоски. Надменный вид и холодное выражение лица. Римлянин предпочитал людей, которых он мог контролировать, и эта женщина ему не понравилась. Следующие ее слова лишь укрепили в нем неприязнь и правоту в своем первоначальном мнении.

— Аутисиус, не мог бы ты для начала рассказать нам о том, как умер мой супруг?

Римлянин кашлянул, обдумывая ответ. Он предпочел бы не отвечать, но королева не оставила ему выбора. Римлянин заподозрил, что целью этого вопроса было унизить его, ибо Мерене было уже все известно от дружинников, сбежавших из города.

— Король находился в Манукиуме, когда на нас напали англосаксы. Их вождь, точнее ярл Громнир Смелый, перед этим послал королю предложение о мире. Его войско действительно свернуло в сторону севера. То, что Громнир решил предательски напасть на нас, стало известно лишь, когда англосаксы напали на город.

— И вы оставили короля в городе, а сами бежали, — это звучало как обвинение в трусости и предательстве, и заставило Аутисиуса сжать эфес гладия.

— Мы были в меньшинстве, а король покинул дворец еще до меня, с намерением покинуть город. Необходимости умирать в Манукиуме, когда король бежал, не было. То, что он погиб во время бегства, мне стало известно намного позже.

Кто-то хохотнул, а королева слегка побледнела от гнева. Ей приходилось иметь дело со слугами и не самыми влиятельными из бриттов, которые искали ее покровительство. И ей не было привычно общение с вождями, власть которых иногда не уступала власти короля. Поэтому королева с самого начала повела себя неправильно, стараясь продемонстрировать свою власть, вместо того, чтобы заручится поддержкой.

— А где теперь находятся англосаксы? — спросила она, пытаясь сменить тему разговора.

— Направляются на юг, в нашу сторону.

— Это правда, что ярл Громнир Смелый был твоим союзником и прибыл сюда по твоей просьбе? — в зале послышался недовольный ропот, но Аутисиус не изменился в лице и его голос не дрогнул.

— Нет. Ярл Громнир Смелый мне незнаком и я не веду и не вел с ним никаких дел, — Аутисиус лихорадочно пытался понять, откуда королеве известно о его договоре с Громниром и как много еще ей известно. О том, что Кри работает на него, знали немногие. Но доказать, что Аутисиус заключил договор с ярлом, никто не мог. Если только Кри не говорил с Мереной. От этой мысли римлянина пробрала дрожь. Кто знает, что в таком случае рассказал ей ведьмак.

— Почему твой легион не остановил англосаксов? Ведь он был сформирован при помощи Вестмарка, как раз для борьбы с англосаксами.

— Да. И для войны с пиктами. Осмелюсь напомнить, что мой легион разбил армию пиктов, которые вернулись в Каледонию, как и нанес уже поражения англосаксам. Сил, чтобы разбить англосаксов еще раз, у меня не осталось. Я с радостью прикажу дружинникам Вестмарка, входящим в состав легиона, прибыть в Бирмингем, чтобы служить вам. В таком случае у вас будет собственное войско, с помощью которого вы сможете остановить англосаксов. — «Ну что, получила, мегера?», подумал про себя и усмехнулся Аутисиус, хотя выражения его лица не изменилось.

— Но ведь весь легион входит в состав армии Вестмарка, — попыталась исправить его слова королева, но римлянин уже разозлился. Ни одна женщина, к тому же варварка не смела управлять им, и Мерена должна была поплатиться за устроенный ею спектакль. То, что он может окончательно испортить отношения с королевой, Аутисиуса не беспокоило. Королева нуждалась в нем, даже если она этого не понимала, но он не нуждался в ней.

— Только его дружина. Остальные наемники наняты на мои деньги, подчиняются только мне и скоро будут распущены. У меня нет ни провизии, ни денег на содержание легиона, как было хорошо известно Вестмарку.

— Почему же король разрешил вам собрать целую армию? — в голосе королевы появились визгливые нотки, и Аутисиус позволил себе слабую улыбку, в которой промелькнуло снисхождение. Многие бритты заметили изменение в поведении королевы, и на их лицах промелькнуло выражение превосходства. Целью королевы было унизить Аутисиуса и передать командование над его легионом верным ей людям, но она добилась лишь обратного. Бритты уважали силу, и их уважение к могущественному римлянину лишь повысилось.

— Чтобы остановить пиктов. Война с англосаксами стала лишь досадной необходимостью. Мы разбили их, и если бы не предательство Громнира, наши цели были бы достигнуты. Мерена, если вашей целью, приглашая меня сюда, были эти бессмысленные расспросы, ответы на которые известны многим военачальникам Вестмарка, то я посмею удалиться. У меня хватает собственных дел, чтобы еще тратить время, отвечая на бессмысленные вопросы, — в голосе римлянина промелькнула злость и превосходство. Королева осела на троне и в ее голосе промелькнула просьба.

— Нет, останьтесь, — попросила королева, хотя Аутисиус и не собирался никуда уходить. — Я созвала совет, чтобы решить, что делать с вторгшимся в наши земли англосакским войском.

— Полагаю, для начала нам надо выбрать короля, который будет править вместо Вестмарка! — громкий голос Аутисиуса прервал начавшиеся разговоры. Мерена со злостью посмотрела на римлянина. Она почувствовала, как власть ускользает из ее рук. Королева собиралась править от имени своего сына. Это решение поддержали бы многие бритты, если бы она нашла кого-нибудь, кто правил бы вместо нее, но был бы марионеткой в ее руках. Но теперь совет мог решить по-другому.

— Не следует ли нам вначале остановить англосаксов? — попыталась исправить положение Мерена, но ее перебили.

— Люди лучше пойдут за королем, или за человеком, которого назначит король! — выкрикнул Ригус. Толстый бритт, с холеными руками, владеющий обширными землями и немалым состоянием.

— И кого же вы предлагаете на роль короля? — ядовито осведомилась королева.

— Ну, его сын Гласг отпадает, он еще слишком мал.

— Почему бы нам не назначить кого-то на место регента? — попыталась направить разговор в нужную ей сторону королева.

— Стране нужен король, — возразил ей Муркецый Худой. Его унизанные кольцами пальцы уверенно сжимали рукоять меча. А худым он казался скорее из-за высокого роста. — Вы, конечно, сохраните земли Вестмарка, которые унаследует его сын, но управление страной надо доверить кому-то еще.

— Я предлагаю Юргена из Готфридов, — предложила королева, и Аутисиус ухмыльнулся. Юрген был молодым вождем из клана Готфридов. Их клан был разбит Вестмарком еще в молодости короля, и с тех пор их земли перешли под его начало. Хотя Юрген и сохранил формальную власть, он был вынужден выплачивать королю дань, и все его дружинники участвовали в войнах, которые вел Вестмарк, независимо от времени года или времени проведенного в походе. Молодой бритт был хорош собой, и был известен как храбрый воин, но не заработал себе ни славы, ни уважения остальных вождей. Неопытный и не обладающий необходимой властью бритт был бы удобной марионеткой для Мерены.

— Я не собираюсь следовать за Юргеном, — засмеялся Муркецый. — Не наслышан о его талантах, которые помогли бы ему разбить англосаксов.

— Нам нужен сейчас король, за которым пойдут свободные бритты! — подал голос Ригус. — Достаточно богатый и известный, как победоносный вождь. Я предлагаю Грума Молотобойца.

Бритты зашептались между собой, обдумывая предложение. Грум Молотобоец владел землями у Бристольского залива и подножия Кембрийских гор. Ему постоянно приходилось обивать нападения скоттов из Ирландии, занимающихся пиратством, и диких кимров, заселивших Уэльс. Прозвище молотобоец Грум получил в бою. Он обладал огромными, покрытыми мышцами руками кузнеца, и гибким умом. Неистовый в бою, он все же не раз устраивал засады, и не часто ему приходилось покидать поле боя, как проигравшему. Сильная дружина и уважение соседей, которых он оберегал от нападений кельтских племен кимров, и отсутствие амбиций делали его удобным королем для бриттов.

— Я согласен с этим! — громко объявил Аутисиус. — Готов немедленно отправиться к своему легиону, чтобы предоставить в распоряжение Грума дружину Вестмарка, чьи люди горят желанием отомстить за короля, и предоставить в его распоряжение шесть дюжин легионеров.

— Может, назначим Грума командиром войска, которое остановит англосаксов, а передачу короны отложим? — попыталась отсрочить решение Мерена, но ее перебил Муркецый.

— Я тоже поддерживаю выбор Грума и готов предоставить в его распоряжение свою дружину!

Остальные бритты выразили согласие и обещали отдать в распоряжение Молотобойца свои дружины для битвы с англосаксами. Грум вышел вперед и поклонился собравшимся.

— Я благодарю вас за оказанное доверие. Обещаю сделать все возможное, чтобы оправдать его и первым моим делом, приняв корону, будет месть за Вестмарка и возвращение нам утраченных земель! — бритты громким криком поддержали слова нового короля. Официальную клятву верности было решено перенести на позднее время, но теперь все величали Грума как нового короля. Совет продолжался еще долгое время, но более ничего интересного Аутисиус не услышал. Он собрался покинуть дворец, но у выхода его задержал слуга.

— Господин, Мерена хотела бы поговорить с вами. Если вы позволите, то я провожу вас к ней.

Аутисиус на мгновение задумался. Эта встреча ему ничем не угрожала, вряд ли она посмеет напасть на него сейчас. Любопытство заставило римлянина согласиться на эту встречу. Слуга провел его в личные покои бывшей королевы. Она сидела в ярко освещенной комнате, к удивлению Аутисиуса одна. Стены комнаты были покрыты коврами, привезенными с востока. Мягкая мебель и уютная обстановка указывала на то, что эту комнату обустроила по своему вкусу женщина.

— Входите, Аутисиус, присаживайтесь, — Мерена указала на стул напротив нее. Аутисиус осторожно сел в кресло, держа одну руку на рукояти меча. Он был готов отказаться от любого угощения, опасаясь отравы, но Мерена сразу начала разговор.

— Я хотела извиниться, если мои слова показались вам обидными. Похоже, мне неверно объяснили вашу роль в этой войне.

— Мы все способны на ошибки, — наклонил голову Аутисиус. — Дозволено ли мне спросить, кто навел вас на подобные, я бы даже сказал клеветнические, мысли?

— Это не столь уж и важно. Я просто хотела объяснить, что неверно восприняла ваши действия и прошу за это прощение. Кроме того, я хотела просить вас об одной личной услуге, — Мерена улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой и наклонилась вперед. Ее платье слегка наклонилось, и перед Аутисиусом предстали очертания ее груди. Римлянин втянул воздух и почувствовал запах ее духов, сладкий и возбуждающий, он был рассчитан на то, чтобы лишать мужчин разума.

— Я постараюсь помочь вам, если это возможно, — Аутисиус учтиво наклонил голову.

— Не вижу в этом особых сложностей. Я хотела купить у вас одну из ваших рабынь.

— Кого же? — Аутисиус был готов поспорить, что ему известна эта женщина, и он не ошибся.

— Снежаку, дочь Платона, — Мерена взяла в руку кубок и провела пальцем по его краям. Ее ресницы оставались опущенными, и римлянин не смог угадать ее мысли.

— Боюсь, это невозможно, — голос Аутисиуса похолодел и стал отстраненным. — Снежака не рабыня. Она и не колон, как у вас называют в Галлии вольноотпущенных крестьян, которых владелец земель может продать как часть земельного надела. Снежака свободная женщина, чьей судьбой я не волен распоряжаться.

— Но мы ведь можем что-то придумать, — Мерена снова улыбнулась Аутисиусу, пустив в ход все свои чары. — Золото и его количество меня не беспокоит.

Аутисиусу хотелось рассмеяться этой женщине в лицо, но он не изменил выражение лица. Купить римлянина, который был богаче короля, это было забавно, но и ошибочно.

— Зачем она нужна вам?

— Назовем это моим капризом, — Мерена натянуто улыбнулась. Разгадать мысли римлянина было нелегко, и Мерене показалось, что он согласится.

— Я не думаю, что смогу вам помочь. Должен также напомнить, что все крестьяне, живущие на моей земле, рассчитывают на мое покровительство. И я не продаю их, как рабов.

— Если вы передумаете, то знаете, где меня найти. Возможно, мы все же сможем помочь друг другу, — бывшая королева перестала улыбаться, и ее лицо помрачнело.

— Возможно, — Аутисиус встал и поклонился Мерене. Разговор с королевой создал немало вопросов, и Аутисиус пожалел, что у него нет времени, чтобы разрешить их.


Глава 5


Мойра откинула в угол книгу и закрыла лицо ладонями. Длинные волосы упали ей на лицо, и она издала нечленораздельный звук.

— Я не могу ничего найти. Я не знаю, как можно одолеть этого демона.

Викинги переглянулись, и Хьярм зевнул. Они находились в доме Мойры уже несколько дней. Демон не появлялся, но опасность того, что он их найдет, возрастала с каждым днем. Все эти дни Мойра пыталась найти в гримуаре заклинание, которое могло бы помочь им одолеть демона. Ключ Соломона был огромной сокровищницей оккультных знаний, но их было очень много. Не все было ясно и понятно даже друидке, которая много лет изучала тайны магии. Иногда Силфан помогал ей, но найти заклинание, способное уничтожить неизвестного демона, Мойра не могла.

— Мне тоже здесь скучно, — еще раз зевнул Хьярм.

— Думаю, стоит сменить обстановку, — согласился Силфан.

— О чем вы говорите? — Мойра посмотрела на викингов. Все эти дни они много ели, еще больше пили, а остальное время спали. Хотя иногда помогали ей по хозяйству. Все же иногда они не понимала их, и они не переставали ее удивлять.

— Навестим Снежаку. Она ведь твоя подруга. Поживем во дворце Аутисиуса.

— Римлянина сейчас нет в имении. А его слуги не станут принимать во дворце кого попало, — Мойра вновь закрыла лицо руками.

— Собирай вещи, пока мы не умерли от скуки, — беспечно возразил Силфан.

— А как ты собираешься объяснить слугам свое появление? — спросил Хьярм.

— Вот этим, — Силфан подбросил в воздухе золотой динарий, на котором был изображен Юлий Цезарь Мы ведь часто торговали с римлянином. Несколько раз он приглашал ярла Хальбарда к себе. Если бы его не оказалось на месте, Хальбард должен был предъявить слуге Аутисиуса эту монету. Тогда слуга знал бы, что это гость Аутисиуса, и позволил бы ему остаться в имении.

— И ты украл монету у Хальбарда?

— Нет. Просто не отдал. Потом попросил еще одну, и ее уже отдал ярлу, — Хьярм довольно рассмеялся.

— У меня только один вопрос. Почему мы сразу не отправились к Аутисиусу?

— Я не знал, как объяснить ему наше присутствие. Теперь скажем, что мы заехали навестить Снежаку.

— Мне это нравится. У Аутисиуса был неплохой дом. Эй, крошка, собирайся. Посмотришь на жилище своего господина.

Мойра вяло сопротивлялась, но желание увидеть подругу пересилило в ней страх и осторожность. Она быстро собрала вещи, и они оседлали лошадей. Путь до дворца, в котором жил Аутисиус, показался викингам короткой прогулкой.

Управляющий Аврелий не выказал ни малейшего удивления, когда двое викингов потребовали встречи с Аутисиусом. Узнав, что он отсутствует, они предъявили монету и пожелали остаться в имении. Аврелий попытался направить их на поиски римлянина, но они проявили настойчивость. Аврелий лишь пожал плечами и велел подготовить комнаты для двоих викингов и одной женщины.

Снежака находилась в имении на правах почетной гостьи. С ней хорошо обращались и выполняли любой каприз, но ей было запрещено покидать границу дворца. Когда в имение прибыли викинги, она гуляла в саду, расположенном позади дворца. Викинги увидели ее, когда их пригласили к ужину.

— Надеюсь, вы не против компании, — поклонился викингам Аврелий, когда они увидели сидящую за столом Снежаку. Радостно вскрикнув, Мойра и Снежака обнялись.

— Что ты тут делаешь? — Снежака рассмотрела подругу, убедившись, что с ней все в порядке, и лишь затем обратила внимание на викингов.

— Боюсь, что это наша вина, что она оказалась здесь, — Силфан поклонился девушке. — Мое имя Силфан Чужеземец, а это Хьярм толстощекий, — викинг слегка кивнул Снежаке, и сел к столу.

— Полагаю, мое имя вам известно, — она села рядом с Мойрой. Снежака ждала, что Силфан извинится за то, что выдал ее легионерам или объяснит свои действия, но он промолчал.

— Мы были знакомы и раньше, — усмехнулся Хьярм. Молодые рабыни подали мясо и эль, и викинг замолчал, занявшись делом поинтереснее, чем разговоры.

— Правда? Когда же?

— Более десяти лет назад. Ты навещала земли по соседству с домом, в котором мы жили, — ответил за викинга Силфан.

— К сожалению, я этого не помню.

— Да, Мойра упоминала об этом. Но ты могла бы позабыть о нас и так. Наша встреча была короткой, незапоминающейся.

— Жаль, я так хотела расспросить вас о моем прошлом.

— Что именно ты хотела знать? Возможно, я смогу помочь тебе.

— Ты знал моего отца или мою мать? Чем я занималась до того, как оказалась в Британии?

— О твоей матери мне ничего не известно. Твой отец, — Силфан ненадолго задумался. — Он был богатым и образованным человеком и дал тебе образование в Греции. В молодости ты некоторое время жила в Византийской империи. Ты много путешествовала и потеряла связь с родными и друзьями. Потом ты перебралась на север вместе с одним знакомым купцом. Именно тогда мы и встретились. Но купец умер во время лавины, и ты осталась одна. Потом ты оказалась здесь. Дальнейшее тебе известно лучше, чем мне.

— Да, — Снежака замолчала, пытаясь вспомнить свое прошлое, но не смогла. Иногда ей казалась, что кто-то стер его, как рисунок на песке. — Ты был знаком с моим отцом?

— Не совсем. Многое о нем слышал.

— Расскажи мне о нем, — Мойра со страхом посмотрела на Чужеземца, и он усмехнулся.

— Он был из древнего рода. Жестокий, но справедливый, как о нем говорили. Он не копил богатства, хотя у него были для этого возможности. Я слышал, что у него было два брата, но не уверен, что это правда. Он любил солнце и воду. Также много и часто путешествовал. Не по торговым делам, а скорее для своего удовольствия. Великий человек.

— Он все еще жив? — с надеждой спросила Снежака.

— Он был уже стар, когда ты родилась. Прошло слишком много времени. Десятилетие назад, когда я познакомился с тобой и с Мойрой, я не смог бы его разыскать и сказать тебе, живет ли он в этом мире или покинул его. А с тех пор прошло много лет.

— Жаль, — Снежака замолчала, но вскоре разговор продолжался. Мойре и Снежаке было о чем поговорить. Они засиделись допоздна за накрытым столом. Викинги развлекали девушек, рассказывая о дальних странах и своих похождениях. А рабыни заботливо подносили им закуски и вино.

* * *


Силфан и Хьярм вошли в комнату, где их уже поджидал Аутисиус. Римлянин вернулся в свое поместье после совета. Дружинники короля, вся легкая пехота и несколько сотен тяжелой пехоты были освобождены от службы в легионе и отправились в сторону Бирмингема, где собирались дружины бриттов. Аутисиус не стал распускать легион. У него не хватало земель, которыми он обещал расплатиться с наемниками. Он отвел легион на свои земли, решив обождать и посмотреть вначале, чем закончится битва англосаксов с бриттами. Аврелий сообщил ему о гостях. Острый ум римлянина, привыкший запоминать малейшие детали, подсказал ему, что с Силфаном и Хьярмом он впервые познакомился тогда же, когда и с Кри. За ними тогда охотилась Снежака в образе демона. Подозревая, что их прибытие связано с Кри и Снежакой, он велел пригласить их на разговор, после того, как он отдохнет с дороги.

Римлянин принял их в небольшой комнате, где их не могли подслушать или неожиданно потревожить.

— Садитесь, — указал римлянин на свободные стулья. — Что привело вас ко мне? Если торговое предложение, то вы в не самое подходящее для этого время.

— На самом деле до нас дошли слухи о том, что Снежака жива. Мы поспешили проверить эти слухи. Представь наше удивление, когда оказалось, что она живет на твоей земле, как твоя крестьянка!

— Я думал, она не интересна вам, как человек, — пожал плечами Аутисиус: — И я не знал, что друиды сказали вам, что она мертва. Каковы же ваши намерения теперь, когда вы ее нашли?

— Кри тоже ищет ее?

— Да.

— Почему же ты не сказал ему о том, где она?

— Это мое дело. Но это должно было стать платой за его работу. Но он предал меня. Я объявил награду за его голову.

— Сколько? — заинтересовался Хьярм.

— Пятьдесят золотых денариев.

— Почему Кри ищет ее? — спросил Силфан, хотя и не надеялся на ответ.

Вопрос застал Аутисиуса врасплох. Римлянин погладил подбородок. Когда Кри пришел к нему в поисках Снежаки, он удивился тому, что Кри неизвестно о том, что Снежака жива. Но потом он решил использовать это, так как ему нужен был такой человек, как ведьмак. Кри иногда заезжал к нему, но так и не догадался, что хозяйка таверны и чудовище, которое за ним охотилось, это одна и та же женщина. Но почему Кри ищет Снежаку, дочь Платона, он не знал. Римлянин не задавал ведьмаку этот вопрос, так как это не представляло для него интереса.

— Я не знаю, почему Кри ищет ее, — покачал головой римлянин. — Даже не стану строить предположения.

— А неизвестен тебе кто-либо, кто мог бы это знать?

— Возможно, — римлянин откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Возможно, мы сможем помочь друг другу.

— Рассказывай, — Хьярм заинтересованно наклонился вперед.

— Вдова Вестмарка, погибшего короля этих земель, теперь стала его наследницей. Трон получит Грум Молотобоец, но Мерена унаследует земли Вестмарк. Состоялся совет, на котором избрали нового короля. На совете Мерена говорила такие вещи, о которых не должна была знать, но о чем знал Кри. После совета она пригласила меня к себе и просила продать ей Снежаку. Ее объяснения были надуманы, и я сказал, что подумаю об этом, хотя она обещала заплатить мне немало золота. Вы не являетесь моими людьми, и вас никто не станет подозревать. Отправляйтесь в Бирмингем, поживите там. Узнайте, что замышляет Мерена. Уверен, вы способны на это. Ну, что вы скажете?

Викинги переглянулись. За долгие годы дружбы они начали понимать друг друга без слов, уже заранее зная ответ на заданный вопрос.

— Сколько ты готов нам заплатить? — спросил Хьярм.

— Это будет зависеть от того, что вы узнаете, и смогу ли я это использовать.

— Но Снежака должна остаться у тебя, в безопасности, — добавил Силфан.

— Хорошо. Друиды предупреждали меня, что она вновь может превратиться в чудовище. А мне бы не хотелось, чтобы подобное существо бегало по моим землям.

— Мойра отправится с нами, — сообщил Силфан.

— Мне это безразлично, — пожал плечами Аутисиус. — Если она нужна вам.

— Пригодится в дороге, — усмехнулся Хьярм, в комнате которого ночевала Мойра последние дни.

— Ну что ж, если это все?

— Мне понадобится лошадь, готовь оставить взамен свою, — попросил Силфан.

— Я попрошу Аврелия выделить тебе одну. Когда вы отправляетесь?

— Завтра утром, — ответил Хьярм. Викинги оставили Аутисиуса одного, но они оказались не последними его гостями. Аутисиус лишь начал разбирать бумаги, которые ему принес Аврелий, когда в комнату ворвалась Снежака. Слегка покрасневшая от злости, она вбежала в комнату Аутисиуса.

— Что значит мое похищение? Решил завладеть мною силой, или это какая-то месть?

— Присядь, — попросил Аутисиус, но Снежака осталась стоять.

— Я постою, не волнуйся.

— Я велел привести тебя в мой дом, потому что тебе угрожает опасность, Снежака.

— Опасность, почему бы тебе не придумать что-то поинтереснее или не сказать правду?

— Это правда. Скоро я покину поместье, но тебе придется остаться здесь. Возможно, это связано с твоим прошлым, а может и нет. Даже я всего не знаю. Силфан и Хьярм должны выяснить это, Снежака. Мойра отправится с ними. Когда все закончится, ты сможешь покинуть мой дом, но до этого тебе придется побыть моей гостьей, даже против твоего желания. Я не желаю тебе зла, Снежака, и пытаюсь уберечь тебя от опасности.

— И что же мне угрожает?

— Это и предстоит выяснить Мойре и викингам. А теперь оставь меня, мне нужно работать.

Все еще не успокоенная Снежака вышла за дверь, и Аутисиус посмотрел ей вслед печальным взглядом.

* * *


Вечер застал викингов и Мойру в дороге. Яркая луна давала достаточно света, и они продолжили путь после захода солнца. Мойра наслаждалась поездкой по ночному лесу. Свежесть прохладного леса и независимость, которую она чувствовала, доставляли Мойре удовольствие. Страх не беспокоил ее, и друидка с интересом разглядывала деревья. В ночных великанах было свое великолепие, понятное лишь друидам, любившим деревья не меньше, чем людей, а иногда и больше. Кроны деревьев раскинули свои листья над ними, а под копытами лошадей была сочная трава и цветы. Мойра замечала по дороге все цветы, название и применение которых ей стали известны за годы учения. Сейчас цветы спали, чтобы с рассветом солнца распустить свои бутоны навстречу солнцу и новому дню. Без смерти не было бы жизни, как часто говорил ее учитель Густматрикс. Если бы цветы цвели и пахли весь год, то люди не смогли бы оценить их красоты. Если бы деревья плодоносили весь год, то люди не находили бы вкус плодов столь сладким.

В отличие от Мойры, викинги не любовались ночным лесом. Они искали удобное место для ночлега, не собираясь скакать всю ночь. Силфан углубился в свои мысли, не обращая внимания на окружающий лес. Опытный всадник, он почти дремал в седле, успокоенный тишиной. Лишь Хьярм недовольно оглядывался. Лошади были редкими животными в Скандинавии, и хотя Хьярму приходилось ездить на лошади, это были скорее исключения. Скачка доставляла ему одни неудобства, и он мечтал об остановке, чтобы дать отдых избитому телу. Именно поэтому Хьярм первым заметил опасность. Из-за деревьев выступил огромный медведь и загородил им дорогу Бурый встал на задние лапы, и, раскинув в стороны передние лапы, грозно взревел. Испуганные неожиданным появлением зверя лошади свернули на боковую тропинку и понесли. Мойра испуганно вскрикнула и вцепилась в поводья, стараясь не упасть с лошади. Запаниковав, все три лошади понеслись вперед не разбирая дороги. Хьярм бешено ругался, пытаясь остановить скакуна и не выпасть из седла. Падение на такой скорости могло закончиться сломанной шеей даже для крепкого викинга.

Силфан крикнул остальным, пытаясь объяснить им, как остановить лошадей, но его слова потонули в звуках скачки. Чужеземец начал медленно заворачивать скакуна, одновременно натягивая поводья, чтобы остановить испуганное животное. Бег лошади начал замедляться, и вскоре лошадь остановилась. Силфан спрыгнул с лошади и погладил ее по носу, шепча успокаивающие слова. Бока скакуна тяжело вздымались, а дыхание с шумом вырывалось из носа.

За спиной Чужеземца хрустнула ветка, и Силфан мгновенно обернулся, обнажив меч. Огромный медведь выступил из леса и зарычал. Лошадь Силфана встала на дыбы, и Чужеземец вцепился в поводья, с трудом удержав скакуна.

— Кончай пугать животное и покажи свое истинное обличье! — закричал Силфан, удерживая рвущиеся из рук поводья.

Медведь зарычал, но вскоре в его рычании прозвучал хриплый смех. Силфан краем глаза видел, как медведь начал меняться. Волос, покрывавший тело, врос внутрь, а сам медведь уменьшился в размерах. Образ медведя расплылся, и Силфан перестал видеть изменения, которые претерпел медведь. Он стал ниже ростом и похудел. Его правая рука удлинилась и превратилась в посох. Перед Силфаном предстал одетый в плащ колдун. В его правой руке был длинный посох, украшенный человеческим черепом.

Лошадь Силфана успокоилась и перестала вырываться из рук.

— Ты еще кто такой? И чего тебе нужно?

— Мое имя Мегарих. Я, как и мой молодой собрат Кри, ведьмак, — ответил оборотень. — Меня наняли намнеты, жрицы позабытого бога Балора. Они просили меня вернуть книгу, гримуар, написанный Соломоном. Глупые, надеются, что я отдам им подобное сокровище, — Мегарих засмеялся хриплым смехом: — Мне удалось узнать, что книгу прибрали к рукам друиды. Я решил использовать своего молодого собрата, чтобы он украл книгу у друидов, как однажды украл ее у жриц. Я убедил его, что Снежака, дочь Платона, к которой он испытывал незабываемую страсть, жива. Я направился в Британию, зная, что там Кри начнет поиски, но он долгое время блуждал где попало, и мне никак не удавалось направить его в нужную сторону. В ожидании Кри я узнал, что эта самая Снежака жива, представь мое удивление. Я начал ждать Кри поблизости от нее, чтобы заставить его вернуть книгу, используя для этого Снежаку. Но глупый юнец работал на римлянина, не зная, что Снежака живет поблизости. Когда появились вы, я понял, что вы можете помешать моим планам, и вызвал демона, который должен был убрать вас с моей дороги. Кто знал, что вы так удачно выполните всю работу вместо Кри, — Мегарих довольно потер руки, закончив рассказ.

— И почему ты рассказываешь это мне? — подозрительно осведомился Силфан.

— Мне нравится болтать в ночном лесу, — засмеялся Мегарих. Вспомнив, что гримуар остался у Мойры, Силфан выругался и вскочил в седло. Ему вслед прозвучал смех Мегариха, и лес огласили проклятия Чужеземца.

* * *


Лошади замедлили свой бег и остановились на освещенной луной поляне. Мойра спрыгнула с лошади, но ей пришлось ухватиться за седло, чтобы устоять. Ее ноги дрожали от пережитого волнения. Хьярм спрыгнул на землю и обругал лошадь последними словами. Девушка отошла от лошади и села на траву.

— С тобой все в порядке? — спросил Хьярм. Викинг снял с лошади сумку с припасами и бросил ее на землю. — Подождем здесь Силфана.

Мойра лишь кивнула в ответ. Животные опустили головы и начали щипать траву, не обращая внимание на людей. Запах хищника больше не преследовал их, и они уже забыли о своем бегстве. Лишь вздымающиеся бока свидетельствовали о пережитом животными ужасе перед медведем.

Мойра увидела, как из леса выходит человек. Она приняла его за Силфана, но когда он вышел из тени деревьев и лунный свет осветил его лицо, Мойра поняла свою ошибку. Она закричала, предупреждая Хьярма, и указала пальцем на демона. Друидка бросилась к лошади и вытащила из сумки гримуар. Ключ Соломона был единственной их надеждой спастись. Лихорадочно перелистывая книгу, она пыталась найти нужную страницу.

Викинг схватил в руки топор и встал напротив демона.

— Иди сюда. Я разрублю тебя на маленькие кусочки, которые скормлю падальщикам, — прорычал викинг.

— Отойди с дороги, человек. Мне не нужна твоя жизнь, — демон обнажил короткий меч и посмотрел на человека. В его левом глазе мелькнуло пламя подземного мира, и викинг отступил в сторону.

Мойра нашла нужное заклинание и начала вслух произносить слова древнего языка. Она протянула вперед руку, и, прежде чем демон смог остановить ее, с руки Мойры сорвалось пламя. Огонь охватил демона, и он вспыхнул подобно сухой ветке. Мойра увидела, как от огня от него начинают отваливаться куски плоти. Демон шагнул вперед, и за его спиной развалилось обугленное тело человека. Демон рассмеялся, представ перед людьми в своем истинном обличье. За его спиной продолжали гореть человеческие останки, давая людям возможность осмотреть демона в его истинном обличье. Покрытый слизью демон шагнул вперед и облизнулся.

С проклятием Хьярм набросился на демона и ударил топором. Демон качнулся в сторону, уйдя от удара, способного разрубить человека надвое, и ударил Хьярма ладонью в ухо. Викинг отлетел в сторону и покатился по земле. Встав на колени, Хьярм тряхнул головой, пытаясь прояснить туман в глазах. Из его уха, пачкая бороду, потекла кровь.

Во второй раз демон не дал Мойре произнести заклинание. Подскочив к друидке, которая произносила последние слова заклинания, он ударил ее наотмашь, одновременно второй рукой выхватив из ее рук книгу. Подобно Хьярму, Мойра отлетела на несколько шагов назад и упала на землю. Демон поднял вверх книгу и рассмеялся клокочущим смехом. Он слизнул с лапы кровь, и на его губах появилась довольная ухмылка.

— Я все-таки покончу с вами и наслажусь вкусом вашей плоти, — промурлыкал демон. Хьярм все еще пытался встать на ноги, но еще не понимал, что происходит вокруг него, а Мойра лежала без сознания. Демон подошел к девушке и перевернул ее на спину. Он поднял когтистую лапу, собираясь вырвать ей сердце.

В спину демона вонзился нож, и демон недовольно дернулся. Обернувшись, он увидел, как из леса выходит человек. Высокого роста и гибкий, с мечом в руке, он заставил демона заворчать из-за исходившей от человека угрозы.

— Давно я уже не убивал демонов, — Кри ухмыльнулся и качнул мечом, подзывая демона к себе. Демон вырвал из спины нож и отбросил его в сторону. Нож вошел в его плоть лишь на толщину пальца, и небольшая рана не причиняла демону никаких неудобств. Но, не находясь в человеческом теле, он был уязвим для людского оружия.

— Мы еще встретимся, человек, — демон развернулся и бросился в лес. Он бежал не уступая в скорости лошади, и Кри не стал даже пытаться преследовать демона. Ведьмак подбежал к Мойре и осмотрел ее. Он оторвал кусок ткани от своей одежды и вытер окровавленное лицо друидки. С облегчением Кри убедился, что серьезно она не пострадала. Когти демона оставили на ее лице царапины, а удар оглушил ее, но серьезных ран на ее теле не было.

Хьярм встал на ноги и затуманенным взором оглядел поляну.

— А где демон? — викинг слегка покачивался, но твердой рукой продолжал сжимать рукоять топора.

— Бежал. Что здесь происходит? Я был неподалеку, когда почувствовал и услышал нечто странное. Никак не ожидал встретить здесь вас, да еще в компании демона.

Хьярм не успел ответить, так как на поляну выехал Силфан. Чужеземец осадил разгоряченного коня и спрыгнул на землю, обнажив меч.

— Кри? Какого демона ты здесь делаешь?

— Спасаю ваши жизни, — Кри открыл фляжку и вылил на тряпку немного воды, после чего смыл с лица Мойры кровь.

— Это снова был демон, — пояснил Хьярм. — Он напал на нас и почти прикончил, но ведьмак отогнал его.

— С ней все в порядке? — спросил Силфан, вкладывая в ножны меч.

— Возможно небольшое сотрясение, но ничего опасного для жизни.

— А книга? — Силфан внутренне похолодел, уже зная ответ.

— Когда демон убегал, он нес что-то в руке. Если это то, о чем ты спрашиваешь? — пожал плечами Кри. Силфан выругался и взял в руки поводья лошади.

— Мы должны вернуть ее, пока не поздно. В какую сторону он бежал?

— Туда, — Кри взмахнул рукой в сторону, в которой скрылся демон. — Но объясни толком, что случилось. Во имя Локи, не собираетесь же вы и в самом деле преследовать ночью демона?

Мойра застонала, приходя в себя, и Кри зашептал ей успокаивающие слова.

— Демон завладел Ключом Соломона. Если он отдаст его своему хозяину, то кто знает, что он сможет натворить.

— Ключом Соломона? — Кри обернулся и с удивлением посмотрел на Силфана. — Вы выкрали книгу у друидов?

— Это была лучшая возможность остановить демона. Друидам об этом ничего не известно, — отмахнулся Силфан.

— Мойра, с тобой все в порядке? — спросил Кри, помогая девушке сесть.

— Да. Только голова немного кружится.

— Кри, ты сможешь присмотреть за ней? Нам придется отправиться за демоном, и я не хочу оставлять ее одну, — попросил Силфан, но Кри покачал головой.

— Вам понадобится любая помощь, если вы хотите совладать и с демоном и с его хозяином. Кстати, кто он?

— Твой собрат Мегарих.

— Мегарих, — Кри задумчиво прошептал знакомое имя. — Да, я слышал о нем. Очень старый и могущественный ведьмак. Но последние десятилетия о нем ничего не было слышно. Ходили даже слухи, что он сгинул в славянских землях.

— Он жив. И демон несет ему Ключ Соломона. Величайший Гримуар, когда-либо существовавший на земле. Он уже вызвал демона, который служит ему. И то, что он хочет заполучить Гримуар, может означать лишь одно.

— Он хочет подчинить себе Асмодея, — охнула Мойра.

— Повторить историю Соломона, — усмехнулся Кри.

— Кто такой Соломон? — спросил Хьярм.

— Король, живший полтора тысячелетия назад, — объяснил Силфан. — Он был основателем христианства, ибо начал первым поклоняться Яхве, как называли тогда бога христиан. Бог сделал его своим избранником и наделил огромной властью. Соломон был также великим колдуном. Ему подчинялись рыбы, звери и птицы. В своем тщеславии он подчинял себе демонов. Он вызвал Асмодея, одного из повелителей демонов. Но не смог совладать с ним, хотя в начале демон и подчинялся его воле. Демон зашвырнул его в необитаемые земли, но не смог убить. Асмодей принял тогда облик Соломона и правил вместо него. Весь народ страдал от тирании демона. Тысячи человек были принесены в жертвы темным богам и магии. Королевство Соломона претерпело немало страданий, из-за Соломона, который в своем тщеславии вызвал повелителя демонов, чтобы сделать его своим рабом. В книге описан ритуал, с помощью которого можно вызвать Асмодея и заставить его подчиняться.

— Но если Мегарих не сможет заставить Асмодея служить себе, то он вырвется на волю и никто уже не сможет остановить его, — добавил Кри. — Я пойду с вами. Мегарих продал себя демонам, и я помогу вам остановить его. Я смогу проследить путь демона по его следам.

— Я могу сделать это быстрее.

— Ты слишком слаба для этого, Мойра, — возразил Кри.

— Нам может потребоваться любая помощь. Что ты предлагаешь? — спросил Силфан.

— Я попрошу деревья проследить путь демона. Он ненавистен природе и оставит свой след на земле. Деревья подскажут мне, куда он направился.

— Это слишком опасно. Тебе придется отправиться с нами и показывать путь.

— Но ты ведь не сможешь проследить его путь ночью, — Силфан покачал головой. — А мы не можем позволить себе потерять их след. Чем больше будет у Мегариха времени на чтения книги, тем могущественнее он станет. В книге описаны многие секреты, способные сделать Мегариха непобедимым. Пусть Мойра попробует.

Кри хотел возразить, но Мойра уже начала. Она запела заклинание. Ее чистый голос произносил звуки, которые напоминали шелестение листьев на ветру. Окружающие деревья зашевелились, отзываясь на ее просьбу. Мойра открыла глаза и посмотрела вдаль.

— Демон продвигается очень быстро. Но медленней, чем лошадь. Мы сможем догнать его. Деревья укажут нам путь.

— Тогда в путь, — Силфан запрыгнул в седло, и Хьярм последовал его примеру.

— У меня нет лошади! — крикнул Кри.

— Тогда езжай вместе с Мойрой, — посоветовал Хьярм. — Присмотришь за ней заодно.

Кри согласно кивнул и сел в седло позади Мойры. Друидка пришпорила лошадь, и викинги последовали за ней. Деревья проносились мимо них, и Мойре казалось, что они расступаются перед ней, сокращая их путь и указывая дорогу. Сила природы протекала сквозь нее, соединяя с деревьями и другими растениями.

— Он встретился с кем-то! — крикнула Мойра. Кри взял в руки поводья, поддерживая одновременно Мойру. Друидка закрыла глаза, пытаясь разобрать шепот деревьев: — Они разговаривают, но деревья не понимают их слов. Они уходят, но каждый идет своей дорогой, — Мойра тряхнула головой, отгоняя наваждение. Безумная скачка сквозь ночной лес продолжилась. Ясная летняя ночь и лунный свет помогли лошадям выдерживать это испытание, не сломав ноги. Мойра указывала путь, который проносился перед ее глазами.

— Здесь они разделились, — Мойра остановила лошадь, на небольшой лесной поляне. Внимательный взгляд ведьмака разглядел след, человека и зверя. Следы были расположены рядом, но затем разделялись.

— Демон идет на восток, — Мойра указала направление. — Он идет медленно. Следы второго человека уводят в другую сторону.

— Я последую за демоном, а вы идите за человеком, — Кри спрыгнул с лошади и присел у следов: — Я смогу выследить его. Даже если я потеряю его след, то книга, скорее всего, находится у человека.

— Хорошо, — Мойра сжала поводья: — Демон идет прямо. Если он не побежит, то ты вскоре догонишь его.

— Ты уверен, что сможешь совладать с ним? — спросил Хьярм.

— Да, — в голосе Кри не было сомнений. — И мне лучше пойти одному.

— Хорошо, — Силфан кивнул и направил лошадь в сторону, в которую ушел Мегарих. — Встретимся позже.

— Удачи вам! — крикнул Кри. Лошади скрылись за деревьями, и Кри вытащил меч. Бесшумным шагом он побежал по следу. Следы, оставленные демоном, были хорошо видны. Кри показалось, что демон намеренно оставил след, по которому его можно было выследить. Глаза ведьмака не отрывались от земли, идя по следу. Чувства ведьмака обострились. Он улавливал запахи леса, а его уши не пропускали ни одного звука. За плечами ведьмака были сотни подобных охот, и Кри не испытывал ни малейшего волнения. Несмотря на то, что он выслеживал демона, самого опасного из существ ночи, Кри был уверен в своих силах. В ночи ухнула сова, а по земле пробежал какой-то грызун. Кри почувствовал метку волка, оставленную несколько дней назад, а его глаза увидели волос, оставленный зайцем, пробегавшим по лесу. Хрустнула ветка, и Кри посмотрел на дерево. Несмотря на нечеловеческий слух и обаяние, Кри не смог заметить демона, пока не оказалось слишком поздно. Демон спрыгнул с дерева и напал на Кри. Тяжелое тело демона подмяло под себя ведьмака, и Кри упал на спину. Он почувствовал на своем лице смрадное дыхание демона и увидел его лицо. Улыбка обнажила клыки демона, позволив Кри взглянуть в его открытый рот. Единственный глаз демона горел огнем, от которого никогда не шел свет. Когтистая рука сжала руку Кри, в которой ведьмак держал меч. Кри попытался выхватить нож, но демон перехватил его руку и прижал ее к земле.

— Я помню тебя, — прорычал демон в лицо Кри. — Много лет назад ты вмешался в ритуал намнет, и я не мог попользоваться их телами.

— Ты фомор, — догадался Кри.

— Да, — демон облизнулся и с его лица начала капать слюна. — Жаль, что мне попался ты. Я предпочел бы женщину. Но я полакомлюсь и твоей плотью, — демон захохотал, но к его удивлению, человек не выказал страха.

— Если ты вернешься в свой мир, то я оставлю тебя в живых.

Демон зарычал, и его клыки потянулись к горлу ведьмака. Кри попытался вырваться, но демон был намного сильнее. На его горло капнула слюна, и Кри почувствовал дыхание смерти.

Кри рванулся вперед и вцепился зубами в щеку демона. Фомор вскрикнул от неожиданности и боли, и его хватка ослабела. Кри сумел освободить руку с ножом и воткнул нож в сердце демона. Лезвие ножа вошло лишь на несколько ладоней. Кри надавил на нож и перевернул демона. Перекатившись, он оказался сверху. Вытащив нож, он ударил в рот демона. Фомор захрипел, когда лезвие вошло в его рот и пронзило его мозг. Изо рта демона пошла кровь, и он закашлял. Кри повернул несколько раз нож, расширив рану. Демон кашлянул кровью, и его глаз закатился. Кри, пошатываясь, встал на ноги. Взявшись за рукоять меча обеими руками, он ударил несколько раз по шее демона и отрубил его голову. Убедившись, что демон мертв, Кри побежал вслед за викингами.

* * *


След вывел викингов с Мойрой к холмам. Состоявшие из камней холмы образовали небольшое ущелье. Викинги проехали десяток шагов, но ущелье закончилось каменной стеной. Каменный склон образовывал карниз, из-за чего в ущелье не проникал лунный свет. Силфан слез с лошади и подошел к стене. Он потрогал ее руками, но дальше пути не было.

— И куда дальше? — Хьярм спрыгнул с лошади и осмотрелся.

Мойра закрыла глаза и прислушалась.

— Не знаю. Здесь нет деревьев, и поэтому они не могут подсказать мне, куда скрылся человек.

— Один и Локи! — выругался Хьярм. — Не хочешь ли ты сказать, что этот ведьмак ушел от нас?

На склоне ущелья появился человеческий силуэт, и Чужеземец узнал Мегариха. Ведьмак выкрикнул несколько слов на незнакомом им языке. Силфан успел заметить в его руке раскрытую книгу, но затем в пещере ожили тени. Мойра вскрикнула, когда ее лошадь встала на дыбы. Не удержавшись в седле, она упала на землю. Испуганные лошади заржали и выбежали из ущелья. Силфан хотел схватить поводья, но лошадь вырвалась из его рук и убежала. Хьярм заметил, что голова девушки при падении ударилась о камень, но затем тень набросилась на его голову. Темнота встала перед его глазами. Хьярм почувствовал, как что-то влезает в его нос и рот. Казалось, невидимые нити, напоминающие паутину, вползали в него, мешая дышать. Хьярм хотел закричать, но в его рот тут же забилась паутина, и он поперхнулся. Викинг разрывал тень руками, но она продолжала его душить, не давая вдохнуть. Все больше теней облепляло викинга. Силфану показалось, что черные тени отлепляются от стен ущелья и со скоростью змей набрасываются на Хьярма. Его тело уже стало черным от теней.

Чужеземец успел обнажить меч и рассек напавшую на него тень. Она рассеялась подобно клочьям тумана, но все новые тени бросались на человека. Мегарих расхохотался и исчез со склона холма. Силфан выругался. Все тени ущелья ожили и набросились на людей. Они уже облепили беспомощную Мойру с ног до головы, а Хьярм с трудом стоял на ногах. Силфан успевал рассекать мечом все тени, которые бросались на него. Он не видел, как убивают тени, и не мог понять, какая опасность угрожает его спутникам. Несколько теней упали на его спину, но Силфан даже не почувствовал их веса. Прорубив себе дорогу к Хьярму, он попытался освободить его.

— Не двигайся! — велел Силфан викингу. Он начал срезать мечом тени с Толстощекого, но, почуяв опасность, некоторые тени набросились на него. Силфан отскочил назад и взмахнул мечом крест-накрест, разрубив напавшие на него тени. Вновь подскочив к Хьярму, Чужеземец срезал тени с его головы. Хьярм с шумом вдохнул воздух. Викинг упал на колени, втягивая в себя воздух. Он почти задохнулся, и теперь у него кружилась голова, от чего он не смог устоять на ногах. Силфан подскочил к Мойре и срезал с нее тени. Соприкасаясь с лезвием меча, тени рассеивались подобно дыму. Некоторые тени продолжали ползать по нему, и Силфан разрезал мечом и их. Мойра продолжала лежать без движения. Силфан потрогал ее шею, но не ощутил сердцебиение. Прикоснувшись к ее затылку, он поднял вверх руку. Она была вся в крови. Падая с лошади, Мойра упала на камень и разбила себе голову.

— С ней все в порядке? — спросил Хьярм, но Силфан покачал головой.

— Она мертва, проломила себе череп, падая с лошади, или тени убили ее.

Хьярм сел на пол, опустив голову на ладони.

— Мы должны были уберечь ее.

— Мы потеряли ее, как и след Мегариха. Но мы найдем его и отомстим.

Хьярм кивнул и поднял с земли свой топор. — Он не уйдет от меня, даже если мне придется последовать за ним в царство Хель.

— Нам придется дождаться рассвета и Кри, но затем мы продолжим наш путь.

— Думаешь, ведьмак вернется?

— Да. Но пока не стоит говорить ему о Снежаке.

— Как хочешь, — Хьярм пожал плечами. Подойдя к Мойре, он встал перед ней на колени. Хьярм последний раз взглянул на ее лицо и закрыл ладонью ее глаза. — Пусть твои боги примут тебя в свою валгаллу.

Викинги вышли из ущелья и заметили неподалеку лошадей. Силфан медленно приблизился к ним, шепча успокаивающие слова. Привязав лошадей к дереву, викинги присели отдохнуть и дождаться Кри. Хьярм вскоре задремал, ко Силфан остался бодрствовать. Углубившись в раздумья, он все же заметил появление ведьмака. Кри выбежал из-за деревьев и, заметив лошадей, остановился.

— Мы здесь! — окликнул его Силфан. Кри кивнул и подошел к викингам.

— А где Мойра?

— Она мертва. Мегарих сумел бежать. Он быстро разобрался в гримуаре и использовал знания из книги, чтобы избавиться от нас.

— Последуем за ним на рассвете, — Кри лег на землю и положил голову на согнутую руку. Вскоре он уже захрапел, вторя Хьярму.


Глава 6


К Аутисиусу постучали в дверь, и римлянин разрешил войти. В комнату, где он разбирал документы о состоянии своего поместья, вошел Аврелий. Слуга поклонился и подождал пока хозяин, кивком головы, разрешит ему говорить.

— Важные новости господин. Армию бриттов разбили англосаксы. Остатки бриттских дружин разбежались и не представляют больше опасности ни для кого. Англосаксы продолжают наступать. Они разоряют поселения крестьян и грабят все, что им попадается на пути.

— Сколько человек сумел собрать Грум Молотобоец?

— Около двух тысяч.

— Ну что ж, бритты опять не смогли объединиться, и их земли завоевывает очередной народ. Что случилось с королем?

— Он сумел бежать. Говорят, отступил в свои земли. Пытается собрать новую армию.

— Это ему уже не удастся, — усмехнулся римлянин. — Пошли к нему гонца. Вели явиться в лагерь моего легиона как можно быстрее.

— Собираетесь сделать из него марионетку?

— Да. Одержу победу, а лавры достанутся ему. Но новому королю придется запомнить, кто помог ему сохранить корону. Кроме того, появится прекрасная возможность захватить Манукиум, а окружающие его земли даровать моим наемникам.

— А Манукиум?

— Город я оставлю себе. Востоком Британии станет править ярл Балт Рыжий. Его матерью была, кажется, саксонка. Англосаксы останутся довольны. Он захватит трон, как только я покончу с Громниром Смелым.

— Вы планировали это с самого начала, — Аврелий уже давно служил римлянину, но даже его иногда поражали действия римлянина, который всегда находил выход из казалось бы безнадежных положений.

— Это был резервный план, — покачал головой римлянин: — Будет ли правителем англосаксов Громнир или Балт, мне было не важно. Но, учитывая амбиции Громнира, была вероятность того, что он меня предаст. Я отправил своих людей в фиорд Балта Рыжего и заручился его помощью, в том случае если Громнир меня предаст. Как только Громнир убил Валтасара и предал меня, я отправил гонца к Балту. Он разорил земли Громнира и сделал из его людей рабов. Теперь он ждет вестей от меня, чтобы отправиться в Эборакум и захватить там власть.

— Но сможете ли вы разбить Громнира, хозяин? Он одержал уже две победы, и его армии больше легиона.

— Манукиум ему удалось захватить только из-за того, что Вестмарк не следил за передвижением его войск. Кроме того, захватом города руководил Кри. А в битве с бриттами у него было вдвое больше людей, чем у Грума Молотобойца. Сколько людей насчитывает теперь легион и сколько человек осталось у англосаксов? Кроме того, расскажи мне, как протекала битва бриттов с англосаксами.

— Две тысячи шестьсот тяжелой пехоты и немногим больше двух сотен всадников. А против вас выступят свыше трех тысяч англосаксов, — не задумываясь, ответил Аврелий. — В битве с бриттами в первых рядах встали юты Громнира. В кольчугах и со щитами, они стали железной стеной, о которую бритты разбивали головы, как морские волны разбиваются о скалу. Почуяв победу, англосаксы под предводительством Громнира рванулись вперед. Бритты не смогли остановить их. Потом бритты побежали, и англосаксы убили всех, кого смогли догнать.

— Значит, также Громнир поступит и в следующий раз. Мне нужно подумать. Подготовь все необходимое. Я отправлюсь в путь на рассвете. И не забудь отправить гонца к Молотобойцу, — Аврелий оставил своего хозяина в одиночестве, и римлянин углубился в раздумья.

* * *


Кри остановил коня, когда они достигли излучины реки Уай. Уже несколько дней ведьмак вел викингов по следу Мегариха. Колдун не пытался скрыть своих следов, и Кри удалось проследить его путь до реки. Место, к которому их привел след, могло служить возможной переправой, но Кри колебался.

— В чем дело? — спросил Хьярм, удивленный остановкой.

— Дальше начинаются земли кимров. Это наиболее дикие из кельтских племен. В их глазах любой человек может быть врагом.

— У нас нет выбора, — Силфан поднял на дыбы своего коня и направил его в реку. Хьярм последовал за ним. Немного подождав, Кри пустил лошадь вслед за ними. Лошади уверенно направились в реку. Вскоре вода стала слишком глубокой, и животным пришлось плыть. Вода была холодной, но день был теплым, и речная вода приятно освежила тела всадников.

— Как думаешь, что привело Мегариха в Уэльс? — спросил Силфан, когда лошади переплыли реку и выбрались на берег.

— Не знаю, — тряхнул головой Кри. — Может он бежит от нас. Хотя вряд ли. Похоже, у него есть какая-то причина, чтобы идти сюда. Может, дружественно расположенный к нему клан?

— Если он окажется среди нескольких десятков кельтов, то вернуть книгу будет намного сложнее, — заметил Хьярм.

— Тогда стоит поспешить, — Кри пришпорил коня, но вскоре ему пришлось останавливаться и осматривать землю в поисках следов, чтобы убедиться, что они на верном пути. Мегарих шел вперед, никуда не сворачивая, и держась выбранного направления, что облегчало преследование, но ведьмаку все равно приходилось постоянно высматривать его след, чтобы быть уверенным, что они на правильном пути. Вечером Кри почувствовал запах дыма и остановил лошадь.

— Впереди люди. Я чувствую запах дыма, — викинги втянули в себя воздух, но ничего не почуяли. Пожав плечами, они доверились Кри, обаяние которого было намного острее человеческого. Ведьмак взглянул на солнце. Скоро оно должно было скрыться за горизонтом, но пока еще было слишком светло.

— Оставим лошадей здесь, — Кри первым спрыгнул с лошади и привязал ее к ветке. — Останьтесь здесь, а я схожу на разведку. Если заметите кого-нибудь, то скачите во весь опор. Тогда встретимся с другой стороны.

— Хорошо.

Кри побежал вперед, слегка нагнувшись. Он внимательно осматривал окружающий лес и принюхивался, стараясь уловить малейшие запахи. Кри бежал вперед совершенно бесшумно. Годы, проведенные в лесах и горах, отточили его мастерство следопыта и он передвигался по лесу бесшумнее зверей. Он услышал звуки человеческого поселения, отдаленные разговоры и брань, блеяние скота и гоготание кур. Ведьмак нагнулся еще ниже, а затем пополз вперед. Затаившись за деревом, Кри рассматривал поселение. Небольшое поселение кимров, окруженное кое-как сделанной деревянной стеной. Большой дом, где жили дружинники, и несколько жилых домов, курятник, большой хлев, и еще несколько хозяйских построек, расположенных без всякого порядка. Определив на глаз величину поселка, Кри решил, что в нем вряд ли соберется больше тридцати воинов и вдвое больше женщин, детей и стариков. Это все же было слишком много для трех человек, пусть и превосходных воинов. Еще немного понаблюдав за поселком, но не заметив Мегариха, Кри вернулся назад. По пути он никого не заметил, что было не удивительно. Близость ночи заставила всех кельтов вернуться в поселок. По дороге Кри припомнил все, что ему было известно о Кимрах.

Самые непостоянные из кельтских племен. Так до конца и не покорившись Риму, они продолжали бунтовать, даже когда римские легионы захватили всю южную Британию, в том числе и их земли. С трудом поддаваясь романизации, они за время завоевании не только не стали цивилизованнее, но даже откатились назад в своем развитии. Не подчиняясь никаким захватчикам, они постоянно бунтовали, при этом продолжая враждовать друг с другом. Племена кимров были не способны на совместные действия, ибо, проведя в обществе другого клана долгое время, начинали враждовать между собой. Кровная вражда среди племен длилась веками, иногда никто уже не помнил, из-за чего она началась, но заканчивалась только после полного истребления клана. Кри знал, что иногда дружинники даже покидали клан, поссорившись со своим вождем. Суеверие и страх перед магией способствовали появлению среди племен колдунов и магов. Иногда настоящих, а иногда просто шарлатанов, умело обманывающих суеверных кимров. Для Мегариха это было превосходное укрытие, где он мог набраться сил. Никто не узнал бы, где он находится, ибо кимры мало общались с другими племенами. Среди племени он наверняка пользовался неограниченной властью, возможно даже превышавшей влияние вождя. Жертвоприношение было не редкостью среди диких племен. А новых жертв было достаточно легко захватить в походах.

Кри все больше мрачнел, обдумывая, что они могут сделать, чтобы вернуть гримуар, но на ум ему ничего не приходило. Затаиться и, подкараулив Мегариха, убить его. Но он мог незаметно покинуть поселение. Или не выходить за стены. А долгое время оставаться незамеченным они не смогут.

Викинги ждали его на месте. И Кри рассказал им об увиденном. Все замолчали, обдумывая возможные действия.

— Напасть на них мы не можем, — Хьярм почесал щеку. — Три десятка, это слишком много.

— Нападем ночью, неожиданно, — предложил Силфан. — Нам ведь не надо убивать их всех. Нам нужна только книга.

Кри задумался. Это был безумный план. То, что он сработает и они уйдут живыми, было невероятно.

— По мне так идея неплоха, — согласился Хьярм. — Подожжем дома, создадим панику. Заберем, что надо, и только нас и видели.

— Хорошо. Мы с Силфаном снимем часовых и подожжем дома. Как только загорится, начинай завывать и орать, как стая демонов. Хьярм, ты должен заставить их поверить, что на них напал другой клан. Справишься?

— Да.

— Лошадей подведем поближе. Силфан, если первым достанешь гримуар, то беги не оглядываясь.

— Ты тоже, Кри. Получишь гримуар, провой волком, я поступлю так же, — ведьмак кивнул, и они отвязали лошадей, чтобы подвести их поближе к поселению.

Привязав лошадей, Кри кивнул викингам и бесшумной тенью скрылся среди деревьев. Силфан двигался так же бесшумно, но он направился в другую сторону. Солнце уже скрылось, а луна еще не появилась на небесах. В горах было холоднее, чем на равнинах, и ночь была холодной и темной. Подходящая ночь для убийства — вспомнил Кри слова, слышанные им от римлянина, который прочитал их в книге, описывающей убийство цезаря.

Он перепрыгнул через забор в том месте, где поблизости не было построек. Прижимаясь к забору и став одной из его теней, Кри побежал к воротам. Ворота освещали два факела, поставленные по бокам от ворот. Их охраняли двое кимров, единственные часовые, выставленные Кимрами, которых сумел заметить Кри. Два охранника стояли рядом и о чем-то разговаривали. Ведьмак вытащил нож и вложил в ножны меч. Спрятав нож в руке, он встал в полный рост и спокойно подошел к Кимрам. Одетые в грубую одежду из овечьей шкуры, состоявшую из рубахи, юбки и плаща, они выказывали варварское презрение к холодной погоде. Кимры украшали себя многочисленными браслетами и ожерельями. В ножнах на поясе у них висели мечи и ножи. У ворот лежали деревянные щиты овальной формы и одно копье.

Кельты не обратили внимание на направляющегося к ним Кри, в темноте приняв его за одного из своих.

— Эй, а ты кто? — спросил кельт, признав в подошедшем чужака. Он схватился за рукоять меча, но вытащить его не успел. Ведьмак метнул нож, и он пронзил горло кимра. Стражник захрипел и начал падать. Еще до того, как жизнь покинула кимра, Кри подскочил ко второму часовому и ударил его кулаком под ребра. Воздух вышел из легких кимра, и он упал на колени. Кри схватил его голову и дернул руки в разные стороны, свернув кимру шею.

Осмотревшись и убедившись, что его никто не заметил, Кри подхватил факелы и копье. Он побежал в сторону главного строения, откуда раздавалось пьяное пение пирующих кимров. Пробегая мимо навеса, под которым кимры хранили дрова, он бросил в него один из факелов. Второй факел Кри бросил на крышу главного дома. Сделанная из соломы крыша быстро занялась. Огонь распространился по крыше и начал лизать стены дома. Кри отбежал назад и скрылся за углом, наблюдая за входом. Позади него вспыхнул курятник и хлев. Наружу вырвались кудахтающие куры. За воротами послышался боевой клич викингов. Затем раздались крики кельтов и саксов. Кри показалось, что за воротами беснуются несколько десятков человек. Доносились звуки стали, бьющейся о сталь. Из дома выбежали задыхающиеся от дыма дружинники. Услышав за воротами боевые кличи, они запаниковали и в беспорядке забегали по поселению. Закричали женщины и дети, напуганные и не понимающие, что происходит. Загорелось еще два жилых дома, а чем-то напуганные овцы выбежали из горящего хлева и забегали по поселку, добавляя паники и неразберихи.

— На нас напали, спасайся, кто может! Враги уже за воротами! — закричал кто-то, и Кри узнал голос Силфана. Просвистело копье, и на землю упал кимр, только что выбежавший из дома. Кельты взвыли от ярости и бросились на поиски врага. Но в стороне, откуда прилетело копье, никого уже не было. Кимры бегали по поселку, спотыкаясь об овец и крича от ярости. Несколько женщин бросились к воротам и начали открывать их, чтобы спастись в лесу. Кри заметил идущего по поселку мальчика. Напуганный криками, он громко плакал и звал свою мать. Кто-то начал тушить пожар, но горевшие крыши было нелегко потушить.

На глаза Кри попался вождь. Он размахивал над головой мечом и приказывал Кимрам нападать на врага, не жалея жизни. Кри могли заметить в любое мгновение, но пока еще ему везло. Наконец Кри заметил Мегариха. Старый ведьмак шел по поселку, испуганно оглядываясь по сторонам. Он тоже не понимал, что происходит. Поселок горел, снаружи доносилась ругань на саксонском языке, кто-то приказывал уводить пленных. Поселок горел, но врагов не было видно.

Кри схватил поудобнее копье и, пробежав пару шахов, метнул его. Копье попало в цель. Тяжелый наконечник пробил горло Мегариха и вышел из спины. Колдун захрипел и схватил руками копье. Гримуар выпал из ослабевших пальцев и упал на землю. Сверху на него повалился колдун.

Кри побежал за книгой, на ходу вытаскивая меч. Кто-то попытался заградить ему дорогу, но Кри на бегу рубанул кимра и отбросил его в сторону, разрубив ему грудную клетку. Пинком перевернув тяжелое тело, Кри схватил книгу и завыл по-волчьи. Его, наконец, заметили, и вождь заорал, приказывая убить его. Кри побежал к воротам, которые отворили убегающие в лес кимры. Его пытались задержать. Изогнувшись всем телом, Кри увернулся от удара копья. Со стороны ограды прилетело копье и пронзило кимра, который замахнулся на него топором. Кри прыгнул, избежав удара мечом, и в воздухе нанес удар, разрубив человеческий череп. Вождь выкрикивал противоречащие приказы, призывая тушить огонь и убивать всех врагов. Затем спасать имущество и отступать в лес.

Кри добрался до ворот и выскочил наружу. Несколько кимров последовали за ним. Кри споткнулся о брошенный кем-то сверток, но почти сразу выровнял бег. Он уже почти добежал до опушки леса, когда брошенное копье пронзило его ногу. С криком боли Кри упал на землю. Кимр вскинул топор, чтобы зарубить ведьмака, а Кри не мог ему помешать. От боли у него помутился рассудок, и Кри не понимал, что происходит вокруг него. Из леса выскочил Хьярм и бросил свой топор. Тяжелое лезвие сломало ребра кимра и глубоко вошло в его грудь, отбросив кельта назад. Кри застонал и повернулся на спину. Копье все еще торчало в его ноге, и он не мог пошевелиться, ибо каждое движение отзывалось неимоверной болью. Оставшись без топора, Хьярм вытащил нож и заградил путь кимрам. Викинг хотел подобрать топор, но не успел, так как двое кимров уже были рядом с ним. Один из кимров ударил мечом. Лезвие разлетелось, угодив в шлем викинга. Хьярм покачнулся, и его глаза залила кровь, но, несмотря на это, он вонзил нож в живот кимра и дернул его вверх, вспарывая живот врага. Второй кельт ударил мечом и пробил кольчугу, вонзив меч в живот Хьярма. Викинг зарычал и схватил за горло кельта. Сдавив его горло, он оттолкнул кимра назад. Кельт отступил на шаг и выпустил меч. Хьярм вытащил оружие из раны и нанес удар. Меч рассек плечо и грудь кимра и с треском сломался о позвоночник.

Кри вытащил из раны копье и метнул его в кимров, но промахнулся. К ним приближались еще шесть кимров. Кри видел, что, несмотря на помощь Хьярма, им не уйти. Он не видел, насколько тяжело ранен викинг. Хьярм, возможно, смог бы убежать, но Кри не мог бежать из-за раненой ноги. Он хотел крикнуть Хьярму, чтобы он забирал книгу и убегал, когда из леса выехал Силфан, ведя в поводу их лошадей. Кри заметил, что на Чужеземце плащ какого-то кимра. Он кинул поводья Кри и поскакал к Хьярму. Викинг схватил свой топор, готовясь встретить кимров. Силфан сбил грудью лошади первого кимра и заградил от кельтов Хьярма.

— Уходим! — крикнул Чужеземец и бросил Хьярму поводья.

Викинг со стоном вскочил в седло и развернул лошадь, направляя ее в лес. Кри находился впереди него. Силфан взмахнул мечом, отгоняя кимров, и с криком послал лошадь в лес. Кимры побежали вслед за ними, но вскоре отстали.

Кри остановил свою лошадь, когда скачущий рядом с ним Хьярм упал с лошади. Силфан спрыгнул на землю и подбежал к другу и поднял его голову.

— Хьярм, во имя Локи, что с тобой? — Силфан поднес к лицу руку. И обнаружил, что она покраснела от крови. Он разорвал кольчугу, порезав при этом руки, но не обратил на это внимание. Весь живот Хьярма был покрыт кровью из страшной раны, нанесенной ему мечом. Чужеземец опустил друга на землю и закрыл ему глаза. Он вложил в его руки топор и срезал с его пояса кошелек. Кри ничего не сказал, ибо в этом не было нужды.

— Поехали отсюда, — Силфан подхватил поводья второй лошади, и они направились к реке. Рану на своей ноге Кри перевязал во время скачки.

— Куда направимся?

— В Бирмингем. Узнаем там, что происходит в Британии. Кроме того, у меня там дела.

Кри кивнул. Он не знал куда направиться, а в Бирмингеме он сможет узнать, где находится Аутисиус и решить, что делать дальше.

* * *


Последние лучи заходящего солнца осветили гуляющую у дворца пару. Аврелий в сопровождении Снежаки прогуливался по парку, устроенном позади дворца Аутисиуса. Они были хорошими знакомыми, и Снежака уютно себя чувствовала в обществе седовласого слуги. Аврелий уже давно был знаком со Снежакой. Пользуясь доверием и занятостью Аутисиуса, он занимался торговлей, иногда подворовывая у римлянина. Он платил Снежаке за использование ее склада, где хранил товары, которые затем забирали купцы. Снежака при этом была посредником между Аврелием и купцами. Аврелий не знал, почему Аутисиус держит Снежаку в своем доме. Но с ней хорошо обращались, и Аврелию было известно, что его хозяин и раньше помогал Снежаке, хотя она об этом и не всегда знала. Слуга был готов помочь Снежаке, больше даже из желания помочь ей, чем боясь того, что она расскажет Аутисиусу об их делах.

— Сколько еще продлится мое заточение? — спросила у него Снежака. Она присела у клумбы и сорвала цветок, наслаждаясь его запахом. Аврелий залюбовался изгибом ее спины. Несмотря на преклонный возраст, он не мог сдержать мыслей о прекрасном теле Снежаки.

— Не знаю, Снежака. Возможно, Аутисиус сказал правду и тебе угрожает опасность. Скорее всего, он отпустит тебя, как только разобьет англосаксов. Или вскоре после этого, когда найдет время во всем разобраться.

— Ты не знаешь, где сейчас находится Мойра? Мне ее так не хватает.

— Нет, — Аврелий покачал головой. — Насколько мне известно, она должна быть уже в Бирмингеме, но добралась ли она уже до города или нет, мне неизвестно.

Во дворце послышались крики и звон стали. Аврелий насторожился и обернулся в сторону дворца.

— Что случилось? — спросила взволнованная Снежака.

— Не знаю, — Аврелий вытащил из-за пояса короткий нож, который был его единственным оружием. Из дворца выбежал легионер и побежал к Аврелию. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но споткнулся и упал на землю. Снежака увидела торчавший из его спины топор. Из дворца вслед за легионером выскочили варвары и побежали в их сторону, что-то крича на своем языке. Их вид внушил Снежаке страх. Лица варваров были покрыты татуировкой и покрашенные в зеленый цвет. Они все носили длинные волосы, свисающие по щекам и сплетающиеся с бородой, а одеты были в юбки, на поясе перехваченные широкими поясами с большими металлическими пряжками.

Аврелий загородил им дорогу, но варвар ударом огромной волосатой руки отбросил его в сторону. Снежака закричала от ужаса, когда варвар схватил ее за руку и дернул в свою сторону. Аврелий встал на ноги и поднял нож. Второй варвар со смехом ткнул римлянина копьем в живот, и слуга со стоном упал на землю, зажимая руками рану. Снежака хотела броситься к нему, но варвар забросил ее себе на плечо. Что-то крикнув своим товарищам на незнакомом Снежаке языке, он побежал к выходу из усадьбы.

Снежака пыталась сопротивляться и била кулаками его широкую спину, но варвар не обратил на нее ни малейшего внимания. У входа во дворец их ждали два десятка варваров с лошадьми. Варвар хлопнул Снежаку по ягодицам и что-то прокричал. Остальные отозвались радостным воплем и вскочили на лошадей. Снежака заметила лежавшие у входа окровавленные тела легионеров. Варвар закинул ее в седло и вскочил на лошадь. Из казарм в их сторону бежали легионеры, но варвар пришпорил животное и послал его в обход легионерам. Пешие солдаты не смогли догнать их, и вскоре варвары оторвались от них. Седло больно давило в живот Снежаки, и она попыталась что-то сказать. Но варвар шлепнул ее по ягодицам и велел молчать. Варвары скакали всю ночь. Утром они сделали лишь короткий привал, а Снежаку связали. Она пыталась расспросить варваров, но они не понимали ее языка.

Позавтракав, варвары вновь расселись по седлам. Снежака теперь ехала на собственной лошади, но поводья ее лошади держал скачущий впереди варвар. Снежака узнала дорогу, по которой они скакали, она вела в Бирмингем. Варвары скакали и днем и ночью, видимо, опасаясь преследования, они старались оказаться как можно дальше от земель Аутисиуса. Со Снежакой никто не разговаривал. Но ее кормили и поили во время коротких остановок. За ней постоянно следили, не давая ни малейшей возможности бежать. Варваров было два с половиной десятка, и среди них Снежака была единственной пленницей. Как заметила Снежака, они также не взяли с собой никакой добычи из дворца Аутисиуса. Их интересовала именно она. Снежака впервые задумалась о том, что Аутисиус ее не обманывал, и ей действительно угрожала опасность, от которой римлянин пытался ее уберечь.

Через несколько дней они достигли Бирмингема. Снежака никогда не бывала в этом городе, но это был единственный большой город в этой части Британии, и Снежака не сомневалась в том, куда ее привели. К ее удивлению вход в город охраняли такие же варвары, как те, что захватили ее. Обменявшись со стражниками несколькими словами, ее похитители въехали в город. Никто из жителей Бирмингема не обратил на них внимания. Варвары проехали прямо к дворцу и у его входа спешились. Снежаку сняли с седла и провели во дворец. Никто ей так ничего и не объяснил. Варвары провели ее прямиком в подземелье и бросили в одну из камер. Ей развязали руки и оставили одну. Варвары заперли дверь и ушли по коридору, переговариваясь между собой на непонятном Снежаке языке. Девушка уткнулась лицом в сено и заплакала. Вскоре сон сморил ее — несчастную, не знающую что происходит. Вещь, которую другие использовали в своих целях.

* * *


Палатки легиона представляли собой ровный квадрат. Вокруг лагеря был выкопан защитный вал, и, несмотря на моросивший дождь, были выставлены часовые. Король Грум Молотобоец въехал в лагерь в сопровождении десяти дружинников, пораженный порядком, царившим в рядах легионеров. Бриттские дружинники имели лишь отдаленное представление о дисциплине и, вымуштрованные Аутисиусом римлянином, солдаты были для них примером дисциплинированного войска. Грум прибыл в лагерь римлянина по его приглашению, хотя как король мог и не принимать его. Но Молотобоец понимал, что Аутисиус является его последней надеждой, если он не хочет стать королем, который правил лишь несколько десятков дней. Поражение в битве с англосаксами стало тяжелым ударом для нового короля. Несмотря на обещанную поддержку в битве с Громниром Смелым, не все бритты поддержали короля. Потерпев поражение и бежав в свои земли, Грум Молотобоец попытался собрать еще одно войско, но никто не ответил на его призыв. Король остался в одиночестве. Потеряв свою дружину в битве с англосаксами, он сидел в своем доме, дожидаясь, пока к нему заявятся захватчики и покончат с ним. Аутисиус стал для него последней надеждой на трон и победу. Груму приходилось слышать о том, что своими успехами Вестмарк во многом был обязан Аутисиусу римлянину и теперь он гадал, чего хочет от него римлянин. Когда к нему приехал гонец и сказал, что Аутисиус просит явиться в лагерь его легиона, Грум решил, чти римлянин имеет в виду лишь своих дружинников, но теперь с удивлением видел, что Аутисиус не стал распускать собранный из наемников легион. Под его началом все еще была самая сильная армия, которую имели бритты.

Короля провели к палатке римлянина, и Грум спрыгнул с коня. Он бросил поводья слуге и вошел в палатку. Стоявшие у входа часовые приподняли полог палатки, но не достаточно высоко, и Груму пришлось наклонить голову при входе. Аутисиус оторвал глаза от походного стола, на котором была расстелена карта местности, и встал, чтобы поприветствовать короля.

— Грум Молотобоец, добро пожаловать в мой лагерь. Прошу присаживайся, — римлянин указал на стул напротив себя и убрал со стола карту. Аутисиус поднял с пола кувшин вина и два кубка и налил в кубки вина. Кубки были сделаны из чистого золота и украшены кругом из маленьких, но одинаковых жемчужин. Грум лишь догадывался об их стоимости, так как не обладал достаточным богатством, чтобы позволить себе подобную роскошь.

— Благодарю, — Грум еще не привык к роли короля, и поведение Аутисиуса воспринял, как должное, и сел на стул.

— Полагаю, что ты хочешь узнать, зачем я пригласил тебя?

— Догадываюсь, — Грум помрачнел и сжал ножку кубка, так что побелели пальцы. — Лишь не знаю, чего мне это будет стоить.

Аутисиус легко улыбнулся, он знал, что ярость короля направлена не на него, а на самого себя, и не придал этому значения.

— Ничего. Ты лишь предоставишь мне свободу действий сейчас и в будущем. Остаются в силе все мои договоры с Вестмарком, то есть — освобождение от любой дани всех моих земель, принимать или нет участие в твоих войнах, буду решать тоже я. Взамен я разобью армию англосаксов, но другим вождям мы скажем, что победа была одержана тобой. Все отвоеванные мною земли останутся моей собственностью, мне нужно расплатиться с легионерами, и я планирую это сделать землей.

Грум опустил голову на огромные ладони и задумался. Аутисиус не торопил его. У Молотобойца не было выбора, и торопить или убеждать его не было нужды.

— Тебе еще нужно что-то от меня?

— На военную помощь с твоей стороны рассчитывать не приходится, — слегка улыбнулся Аутисиус уголками губ, — но ты мог бы рассказать мне, как проходила ваша битва. Мне не приходилась видеть войско Громнира, и я был бы благодарен тебе, если бы ты рассказал мне, как проходило сражение и какова численность англосаксов. Мои разведчики докладывают мне о многом, но я бы хотел услышать и твой рассказ.

Грум почесал бороду и отхлебнул вина, чтобы промочить горло.

— Их осталось немногим более трех тысяч, из них около трех сотен ютов. Юты самые опасные среди них. Именно из-за них нас разбили так легко. Хотя, даже не будь викингов, англосаксы превышали нас тогда числом. Я сумел собрать около двух тысяч бриттов, из них большинство дружинников Вестмарка и мои люди. Было безумием бросаться в бой, располагая такими силами, но выбора все равно не было, по крайней мере, я так думал. Мы встретились на открытой равнине, созданной богами для сражений. Впереди англосакского войска встали юты, около четырех сотен. В кольчугах до колен и шлемах, с обитыми железом щитами, они построились клином с Громниром в середине. Англосаксы стояли позади них беспорядочной толпой. Мы набросились на них всем скопом, чтобы смять немногочисленных викингов и сойтись в рукопашной с англосаксами. Но мы разбивались об их ряды, как волны о скалу. Викинги стояли непоколебимо. Мне еще не приходилось встречаться с подобными воинами. Они хранили молчание и стояли с выражением мрачной решимостью на лицах. Ни один из них не отступил ни на шаг назад, несмотря на то, что мы сражались, как демоны. Видя, что нам не пробиться сквозь их ряды и люди умирают десятками, тогда как потери среди викингов почти не было, я велел отступить назад. Тогда Громнир прокричал приказ, и викинги расступились в стороны. Завывая, как голодные волки, на нас бросились англосаксы. Викинги не удержались и последовали за ними, смешавшись в одно войско. Мы бросились им навстречу. Строй викингов распался и мы, наконец, смогли сойтись с англосаксами. Я сражался в первых рядах, как и Громнир. Этого викинга не зря прозвали Смелым. Он бился весь день в первых рядах, как бог войны Нейд. Немало бриттов пало от его топора. Мне удалось пробиться к нему, и мы сошлись лицом к лицу. Мой меч застрял в его щите и сломался, и топор викингов рассек мой шлем. Я упал на землю, не способный продолжить поединок. Мне повезло, сражающиеся разъединили нас. Мои люди вынесли меня с поля боя, но среди бриттов пошел слух, что я погиб. Тогда они побежали. Англосаксы последовали за ними, убивая их ударами в спину. Смерть недостойная настоящего мужчины, — Грум в ярости сжал кулаки, при этом воспоминании: — Кто знает, убей я Громнира, и победа могла бы достаться нам. Но боги отвернулись от меня в тот день.

Аутисиус промолчал, так как не верил в то, что боги помогают или мешают людям.

— Благодарю. Думаю, в следующий раз боги отвернуться от англосаксов и Громнира. Могу даже тебе это обещать. Мы ждали лишь тебя. Мы выступаем, как только мои люди оденутся. Мои галльские всадники уже покинули лагерь, и мы последуем за ними через час.

— Но ведь нам придется идти ночью? — удивился Грум.

— Да, и к тому же под дождем. Неприятная предстоит прогулка, к тому же идти предстоит всю ночь. Извини, что не смогу предоставить тебе возможность отдохнуть, но я надеялся, что ты появишься быстрее. Сообщи своим людям, что мы вскоре выступаем. Или они могут остаться в лагере. Палатки мы оставим здесь же под небольшой охраной, и они смогут с удобствами расположиться в лагере.

— Ты собираешься напасть на англосаксов ночью, — догадался Грум.

— Да. Вряд ли Громнир ожидает подобное. Согласен, что моросящий дождь и ночная темнота не самые лучшие условия для перехода и сражения, но в Британии слишком часто идут дожди, приходится привыкать к подобной погоде. Ты так не считаешь?

Ночной переход остался позади, и Грум с удовольствием слез с коня. К его удивлению легионеры передвигались молча, и среди их рядов не слышно было ни жалоб, ни ворчания. Двадцать шесть сотен солдат не могут не производить шума, но они передвигались так тихо, как только это было возможно. Из опушки леса сотни глаз наблюдали за лагерем англосаксов. Дисциплина, привитая легионерам Аутисиусом, заставляла их молчать и производить как можно меньше движений в ожидании приказа.

Англосаксы остановились на пшеничном поле. Где-то должен был находиться разоренный дом хозяина этого поля, но Грум не мог его разглядеть. Рядом с ним стоял Аутисиус. Римлянин проделал путь по лесу пешком, как и остальные легионеры. Но римлянин был невозмутим и ничуть не выглядел усталым или не выспавшимся. Стройный, с прямой спиной, он внимательным взглядом всматривался в лагерь англосаксов. Часовые, выставленные Громниром, стояли лишь у границы лагеря и не замечали пока легионеров. Дождь продолжал моросить, и часовые кутались в плащи и клевали носами. Большинство из них спали, не обращая внимание на происходящее вокруг.

— Чего мы ждем? — шепотом спросил Грум у Аутисиуса. Единственный из всего легиона он проделал путь верхом, но Груму казалось, что он устал больше, чем любой из легионеров. Глаза короля слипались, и ему отчаянно хотелось вздремнуть. Последние дни Грум провел почти без сна, мучимый угрызениями за проигранное сражение. В кошмарах вновь и вновь переживая поединок с Громниром, который определил исход сражения. При мысли о Громнире Молотобойца охватывала ярость, прогоняющая усталость, и он чувствовал жажду крови и битвы.

— Не беспокойся, король. Мы атакуем, когда придет время.

Грум помялся на месте и сжал рукоять меча. Король не носил ни кольчуги, ни панциря, но держал в руках небольшой щит, а на его голове красовался украшенный золотом шлем. Молотобоец собирался принять участие в сражении, хотя Аутисиус и пытался его отговорить. В конце концов, римлянин согласился, но велел королю держаться поблизости и не бросаться в бой впереди войска. Становилось все светлее, хотя небо и покрывали темные облака. Грум потер рукой глаза, чтобы прочистить взор. Он позавидовал Аутисиусу, немигающий взгляд которого был устремлен прямо вперед, неотрывно наблюдая за лагерем англосаксов.

— Скоро начнется рассвет и они заметят нас, — поторопил римлянина Грум.

— Еще не время, — ответил римлянин, даже не взглянув на короля. Его раздражало присутствие Грума, и он пожалел, что не настоял на том, чтобы король остался в лагере, как это сделали его люди.

В лагере англосаксов начался шум. Грум с удивлением услышал звуки схватки, идущие с другой стороны лагеря. Англосаксы начали просыпаться и хвататься за оружие. Небольшие толпы устремлялись в противоположную сторону от легиона.

— Что происходит? — спросил Грум, но римлянин не обратил на него внимания.

— Шагом вперед строимся в квадрат! — офицеры легиона передали дальше приказ Аутисиуса, и легионеры вышли из-за деревьев. Грум ожидал, что легионеры с воплями атакуют англосаксов, но к его удивлению они продолжали хранить молчание. Не переходя даже на бег, они выходили из леса, на ходу занимая свое место в строю. Сотни раз проделав подобное на многодневной муштре, они безошибочно занимали свое место в строю. Легионеры сомкнули перед собой щиты, и первый ряд ощетинился длинными копьями. Идущие позади вытащили короткие мечи и сомкнули ряды. Англосаксы все еще не замечали легионеров, отвлекаясь на атаку с другой стороны. Аутисиус приказал ускорить шаг, и легионеры перешли на медленный бег. Земля начала подрагивать от равномерного топота сотен ног пехотинцев. До лагеря англосаксов оставалось чуть больше сотни шагов, когда их, наконец, заметили. В лагере англосаксов началась паника, когда они заметили солдат легиона. Некоторые из англосаксов пытались бежать, другие смело бросились навстречу легиону, а третьи замерли на месте, не зная, что предпринять. Легионеры смяли пытавшихся остановить их англосаксов, насадив их на копья, как свиней. Вожди отдали приказ атаковать, и англосаксы, пытаясь себя подбодрить, разразились криками ярости. Легионеры, даже не замедлив шаг, смяли первых противников. Длинные копья и сомкнутые щиты давали им преимущество перед неорганизованными англосаксами. Перед лицом Грума мелькнуло оскаленное в звериной ярости лицо. Он отразил удар копья щитом и ответным ударом развалил противника надвое. Ему пришлось приноровить свой шаг к скорости, легионеров идущих в ногу. Раздались звуки схватки. Крики, лязг стали и стоны раненых и умирающих. Все больше англосаксов набрасывалось на легионеров, и вскоре битва кипела уже по всему периметру.

На другой стороне лагеря Громнир Смелый наблюдал за отступлением кавалерии. Еще до наступления рассвета, скрытые ночной темнотой и моросящим дождем, галлы напали на сонный лагерь англосаксов. Часовые заметили всадников лишь в последние мгновения. Они закричали, предупреждая людей, но было уже слишком поздно. Галлы уже были в лагере и топтали спящих лошадьми. Некоторые всадники имели при себе пики и пронзали на скаку просыпающихся англосаксов. Длинные мечи рубили тех, кто пытался сопротивляться. Еще не окончательно проснувшись, юты не успели натянуть доспехи и сражались рядом с англосаксами в одних рубахах. Мокрая земля, в которой увязали копыта коней, не дала галлам пронестись по лагерю подобно урагану смерти, что спасло многих воинов.

Громнир, схватив топор и щит, ругался и пинками гнал своих людей навстречу галлам. Ярл ожидал, что, заметив его, галлы набросятся на него, чтобы убить вожака, но к его удивлению, галлы начали разворачивать своих лошадей. Въехав в лагерь на сотню шагов, они развернули лошадей, и, разделившись, промчались по периметру лагеря, зарубив по пути всех, кто пытался им сопротивляться. Громнир собрал вокруг себя людей и побежал на галльских всадников, но они еще раз развернули лошадей, в этот раз отступая. Громнир с удивлением наблюдал за отступлением галлов. Отставив позади себя несколько сотен зарубленных и растоптанных тел, они отступили. Пешие англосаксы не могли угнаться за всадниками, и Громнир в бешенстве наблюдал, как галлы уходят. Громнир даже не успел пустить в ход свой топор.

В другой стороне лагеря раздались крики, и Громнир побежал в обратную сторону. Собранные им воины побежали вслед за вожаком. Мимо Громнира пробежали несколько англосаксов, и он криком велел им остановиться. Не смотря, исполнили они его приказ или нет, он пробежал через лагерь.

Взору Громнира предстал легион. Тяжелые четырехугольные щиты были сомкнуты в ровные ряды, с торчавшими между ними копьями. Громнир выдел, как длинные копья легионеров пронзали его воинов. Затем вожди англосаксов повели своих людей на легионеров, и они взялись за свои короткие мечи. В плотном строю гладии были удобнее длинных мечей и топоров англосаксов. Не помогали англосаксам и их копья, которые они не могли просунуть сквозь плотно сомкнутые щиты легионеров. Ярл видел, как, даже не замедлив шага, легионеры смяли по пути первых англосаксов. Они прошлись по их телам и лишь немного замедлили шаг, когда собранные вождями англосаксы набросились на их щиты. Когда большая часть войска напала на легионеров, они были вынуждены остановиться, не поспевая убивать всех людей, встающих на их пути.

Спросонья, не все успевшие одеться, англосаксы и юты не смогли пробиться сквозь ряды легионеров. Громнир предвидел, что ему придется встретиться с легионом Аутисиуса, уже однажды разбившим англосаксов, и знал, что победить он сможет, только прорубив брешь в рядах легионеров. Для этого он собирался использовать своих ютов. Но теперь без брони, сражаясь среди англосаксов беспорядочной толпой, викинги были столь же беспомощны перед стеной щитов, как и англосаксы. Громнир видел, как перед строем щитов вырастает груда мертвых тел. Иногда падал и один из легионеров, но кто-то другой немедленно занимал его место в строю.

Грум Молотобоец сражался в первых рядах легиона. Он без устали работал своим тяжелым мечом, рубя англосаксов и ютов. Недалеко от него бился Аутисиус, и Грум был вынужден признать, что римлянин сражается гораздо лучше него. Длинный меч лишь мешал бритту в тесном строю, где у него не было места, чтобы как следует размахнуться. Гладий римлянина же выныривал из-под щита, поражал противника и немедленно возвращался назад, чтобы в следующее мгновение пронзить следующего врага. Англосаксы толкались перед стеной щитов, и Груму показалось, что легионеры более похожи на мясников, чем на воинов. Отвлекающая атака кавалерии, неожиданное нападение на сонное войско, превосходство в броне и дисциплина обеспечивали легиону победу. Грум понял, что он никогда не смог бы спланировать подобную атаку. Он предпочел бы бесхитростно встретиться с врагом лицом к лицу, но римлянин в очередной раз показал свое превосходство на поле боя.

Солнечные лучи уже выныривали из-за облаков, освещая поражение англосаксов. Молотобойцу уже начало казаться, что этот рассвет станет концом для войска захватчиков, когда раздался приказ об отступлении. Громкий голос Громнира велел англосаксам отступать.

Англосаксы и юты начали медленно и нехотя выходить из боя. Грум заметил фигуру Громнира, который пинками отправлял людей в противоположную от легиона сторону. Убедившись, что его люди поняли приказ, Громнир тоже побежал, спеша оказаться как можно дальше от легиона. Вот он споткнулся на мокрой земле и упал. Выругавшись, викинг снова вскочил на ноги и продолжил отступление. Некоторые из англосаксов не побежали, в боевой ярости продолжая сражение, но вскоре пали, пронзенные короткими мечами.

Грум ожидал, что Аутисиус отдаст приказ о преследовании, но римлянин велел сомкнуть строй и заменил уставших солдат первых рядов. Убедившись, что англосаксы бегут и не собираются возвращаться, римлянин приказал добить раненых врагов и позаботиться о раненых, а затем собрать оружие убитых.

Грум подошел к римлянину, осматривавшему свой гладий на наличие зазубрин и царапин.

— Почему ты отпустил их? Мы могли бы покончить с ними сегодня.

— Наступая, нам пришлось бы нарушить строй, — спокойно ответил Аутисиус. — Невозможно сохранить строй, переступая через столь многочисленные тела, да еще идя при этом по скользкой и мокрой земле. А, если бы мы нарушили строй, то победа могла бы достаться Громниру. Пойми, Грум, сила легиона в единстве. В строю мы непобедимы, но поодиночке короткие мечи и тяжелая броня сделают нас удобными мишенями для англосаксов.

Грум выругался, но про себя. Он понимал, что Аутисиус прав, но бритту не удалось утолить свою жажду крови, и ему было досадно, что Громниру удалось бежать. Кое-как перевязав раненых и собрав добычу, легионеры отступили к лесу. На опушке их уже ждали галлы. Командующий кавалерией подошел к Аутисиусу, издалека помахав ему рукой. Высокий и гибкий, он был одет в посеребренную кольчугу и шлем, украшенный плюмажем из конского волоса. Безбородый с покрытым шрамами лицом, он служил Аутисиусу уже второй десяток лет. На ходу он слегка покачивался, так как в седле проводил чуть ли не больше времени, чем на своих ногах. Давняя дружба позволяла ему говорить с Аутисиусом без церемоний, и галл сразу же перешел к делу.

— Мы все сделали, как и было приказано. Неожиданно напали, отвлекли их внимание и отступили, как только они собрались нас атаковать. Потерял около двух десятков всадников, но потери приемлемы.

— Замечательно, Гримо, — похвалил галла Аутисиус. — Ты все сделал как надо, как всегда.

— Какие будут приказы теперь?

— Вы прикроете наше отступление. Вернемся в наш лагерь и там отдохнем. Вышли также своих всадников, чтобы они проследили за передвижением англосаксов. В зависимости от того, что они предпримут, мы станем планировать наши шаги.

Гримо кивнул и отправился отдавать приказы своим всадникам. Грум почесал свою задницу, ему опять надо было садиться в седло и провести в нем полдня.


Глава 7


Тяжелый топор прозвенел, столкнувшись со щитом Аутисиуса. Римлянин ударил снизу и услышал стон. Он вырвал меч из тела сака и огляделся. Битва началась на рассвете, а сейчас солнце находилось уже высоко в небе. Аутисиус занял позицию на холме и построил легион в каре. Громнир выстроил своих людей перед ним, впереди поставив своих ютов. Одетые в кольчуги викинги должны были сломать строй, чтобы длинные мечи англосаксов напились крови легионеров. Аутисиус послал вперед кавалерию. Галльские всадники врубились в клин ютов, но викинги оказали достойное сопротивление. Они убивали всадников и лошадей. Тяжелые мечи и секиры разрубали надвое галлов и убивали под ними коней. Галлы отвечали им тем же. Вкладывая в удар свой вес и силу, они разрубали щиты, шлемы и тела под ними. От удара, в который всадник вкладывал весь свой весь, не спасала никакая броня. В тесном строю галлам оставалось лишь работать мечами, как дровосекам. Но они уступали ютам числом. Затем галлы отступили. Уцелели лишь несколько десятков из более чем двух сотен, но и из ютов в живых осталось лишь пять десятков.

Аутисиус видел, как ругается Громнир. Теперь ютов осталось слишком мало, чтобы они сломили строй легионеров, и ярл послал вперед англосаксов. Завывая, как дьяволы, они бросились на легионеров. Аутисиус велел сомкнуть строй и держаться до последнего человека. Англосаксы превышали их числом, но Аутисиус уже много раз одерживал победы, имея меньше солдат, чем его враги. Не было никаких маневров и стратегии. Легионеры стояли на месте и убивали англосаксов, стараясь удержать строй, а англосаксы бросались на них и убивали легионеров, стараясь сломить их ряды.

Ни у кого не осталось резервов и не было никакого плана. Аутисиус и Громнир знали, что победа может достаться любому из них. Если англосаксы сломят строй легионеров, то победа достанется Громниру, если легионеры устоят, то выиграет Аутисиус. Римлянин увидел, как неподалеку от него огромный ют взмахнул секирой и разрубил шлем и череп легионера. Стоявший позади легионер шагнул вперед и взмахнул гладием поверх щита. Меч свистнул и рассек глаза юта. Он закричал от боли и упал на колени, прижимая ладони к глазам. Легионер пнул его и бросил под ноги следующего противника. Сакс споткнулся, и гладий перерезал ему горло. Ослепленного юта затоптали, не дав ему возможности подняться.

Аутисиуса отбросил назад сильный удар в панцирь. Броня уберегла римлянина, но он упал на спину. Его место тут же заняли двое легионеров, прикрыв командира щитами. Аутисиус встал на ноги и поднял упавший щит. Он не успел поблагодарить легионеров, так как один из них упал с разрубленным лицом, и Аутисиусу пришлось снова встать в строй. Пот заливал глаза римлянина, и он взмолился богам, чтобы это безумие поскорее закончилось. Аутисиус устал, и его тело уже действовало лишь по привычке. Прикрыться щитом, удар снизу, стон. Чей-то меч скользит по шлему, и римлянина бросает на колени. Из-за его спины бросают копье, и пронзенный копьем сакс падает на землю, давая возможность римлянину встать. Аутисиус отпихнули назад, и его место заняли другие легионеры. Опытные офицеры заменили уставших солдат первого и второго ряда.

Аутисиус шагнул назад, давая отдых уставшему телу. Он все утро сражался рядом со своими людьми, иногда проклиная себя за глупость. В десяти шагах от него великан сакс зарубил легионера, и в его лицо ударила струя крови. Сакс взревел и отбросил в сторону свой щит. Схватив меч обеими руками, он начал прокладывать себе путь в строю легионеров. Несколько мечей пронзили тело сакса, но он не обратил внимание на раны, продолжая убивать. Саксом овладела ярость берсеркера, и он, не чувствуя боли и смертельных ран, убивал врагов. Удар меча разрубил железный панцирь и тело легионера надвое. Следующий отсек верхний край щита и голову легионера. Саксы последовали за ним, расширяя проход в рядах легионеров. Аутисиус выругался: если берсеркера не остановят — им конец. Сакс убил еще одного легионера и еще. Легионеры подались назад, не способные остановить берсеркера.

На дороге сакса встал Грум. Король нанес удар мечом. Мечи великанов встретились в воздухе, и меч берсеркера разлетелся на части. Он схватил короля за горло, и Грум захрипел. Длинный меч был бесполезен вблизи, и Молотобоец упал на колени. Гладий легионера отрубил обе руки берсеркера. Грум схватил сакса за шею и пах и поднял над головой. Коротко вскрикнув, он бросил его на саксов. Они упали под тяжестью берсеркера, и легионеры вонзили в них свои мечи. Размахивая длинным мечом, Грум заставил саксов отступить, и строй легионеров сомкнулся.

Аутисиус облегченно вздохнул. Он приказал Груму заботиться о том, чтобы строй легионеров не распался, объясняя это тем, что длинный меч короля бесполезен в тесном строю. К удивлению римлянина, Грум прекрасно справлялся со своей задачей. Вот Молотобоец подобрал брошенное саксами копье и бросил его в очередного великана, сумевшего сломить строй. Им оказался одетый в кольчугу ют, но копье пробило навылет кольчугу и тело, и великан упал на землю. Строй позади него сомкнулся, и опять мечи и топоры застучали о щиты легионеров, в попытке сломить их строй.

Аутисиус взглянул на солнце, ему казалось, что уже наступил вечер, но было далеко даже до полудня.

— Рано или поздно они нас сломят! — прокричал в ухо Аутисиусу один из офицеров. — Уже дюжину раз нас спасал лишь Грум, но люди могут не выдержать.

Аутисиус кивнул. Он и сам видел, что легионеры устали, а англосаксы, почуяв кровь, не успокоятся, пока не утолят свою жажду крови или не умрут.

— Надо атаковать. Нужно убить их вожака ярла Громнира. Где он?

— Слева, позади своих воинов, — офицер махнул рукой, указывая направление. — Нам до него не добраться.

— Нужно добраться, — устало вздохнул Аутисиус. Он негромко застонал, заставляя усталую и покрытую синяками руку поднять щит. — Строимся клином. Пробиваемся к Громниру и убиваем его. Затем возвращаемся в строй. Легион следует за нами.

Офицер кивнул и пошел отдавать необходимые приказы. Вперед шагнули самые свежие воины, и Аутисиус встал во главе клина.

— Вперед во славу древних богов! — Аутисиус поднял вверх меч, и легионеры отозвались дружным криком. Они тесно сомкнули ряды, и Аутисиус двинулся вперед. Солдаты первого ряда расступились, и Аутисиус снова оказался посреди кровавой битвы. Римлянин запел песню на латыни, которую пели еще в древнем Риме, и легионеры подхватили древние строки. Римлянин заставил их изучить непонятные многим слова, чтобы создать у них чувство единства, и это сработало. Как один человек легионеры шагнули вперед. Клин легионеров начал вгрызаться в толпу англосаксов, все ближе подбираясь к Громниру. Аутисиус приходилось тяжелее всех. Он стоял на острие клина, и ему потребовалось все его мастерство, чтобы выжить и шаг за шагом пробираться вперед.

Шаг вперед. Удар топора обрушивается на щит, от удара дрожит вся рука. Аутисиус прижимается плечом к щиту и проталкивает себе путь, идущие сзади помогают ему, толкая вперед. Главное не споткнуться. Еще один шаг, теперь по щиту бьет меч, но железный щит, выкованный еще римскими кузнецами, вновь выдерживает удар. Пот опять льется по его лбу, попадает в глаза, и их начинает щипать. Чей то меч прошелся по его шлему, и в ушах Аутисиуса загудело. Он ударил мечом снизу и вспорол чей-то живот. Не разглядев убитого врага, Аутисиус наступает на него, вдавливая в землю. Рядом с ним падает пронзенный копьем легионер, но другой тут же занимает его место. Англ не успевает вытащить копье, и гладий перерезает ему горло. Еще шаг вперед, и отвоеван еще один клочок земли. Удар гладием сверху, но легкий клинок лишь скользит по шлему. Еще один удар снизу, но меч скользит по кольчуге, Аутисиус понимает, что перед ним одетый в броню ют, но слишком поздно. Секира обрушивается на него. Римлянин пытается защититься, подставив меч, но гладий отлетает в сторону и лезвие секиры обрушивается на его плечо. Со стоном римлянин оседает на колени. От боли перед глазами вспыхивают искры. Он не понимает, сломано ли плечо или панцирь уберег его, но ему это безразлично. Следующий удар юта станет смертельным. Перед Аутисиусом встают верные легионеры и щитами отодвигают юта. Из-под щитов они наносят удары мечами. Гладии пробивают кольчугу, а огромная секира юта оказывается бесполезна в тесноте. С удивлением Аутисиус слышит, что легионеры продолжают напевать песню.

— Вставай, Аутисиус, еще не время умирать, — офицер помогает римлянину встать на ноги. С рукой все в порядке, панцирь уберег его, и римлянин продолжает идти вперед. Офицеры и простые солдаты смешались между собой. Лишь многодневная муштра, сделавшая для легионеров шаг в тесном строю, столь же естественным, как дыхание, позволяет им продвигаться вперед, не нарушая строя. Приказы уже никто не отдает. В умах солдат лишь одна мысль — пройти к Громниру и убить его. Продолжает звучать песнь. У Аутисиуса перед глазами стоит туман, и он отчаянно моргает, стараясь прояснить зрение.

Старею — последняя мысль Аутисиуса, перед тем как перед ним падает убитый легионер и опять мечи и топоры бьют по его щиту. В ушах стоит нестерпимый звон. Падает легионер, кто-то занимает его место. Шаг вперед. Удар сверху, выпад. Отбить щитом меч, топор звенит, ударяясь о панцирь, рука наносит удар сама по себе и перерезает горло противника.

Строй легионеров напоминает стену, из которой высунуто копье с широким наконечником, у вершины которого стоит Аутисиус римлянин.

Могучий удар топора отбрасывает назад стоявшего рядом с Аутисиусом легионера, и римлянин видит оскаленное в ярости лицо Громнира. Но сил уже не остается на отчаянную атаку. Ярл не узнает в покрытом кровью легионере с помятым панцирем Аутисиуса, и это спасает римлянину жизнь. Легионер кидается на Громнира. Прикрывшись щитом, он делает шаг вплотную к вожаку и бьет гладием снизу. Меч разрезает звенья кольчуги и оставляет рану на боку викинга. Рассвирепев, Громнир отбрасывает свой щит и, схватив свой топор обеими руками, наносит удар по шлему легионера. Шлем раскалывается, и топор глубоко входит в череп легионера. Легионер падает, но оружие викинга застревает. Ругаясь и проклиная богов, Громнир пытается вытащить свой топор из раны. Собрав остатки сил, Аутисиус делает шаг вперед.

— Громнир! — ярл поворачивает голову в его сторону, и его глаза расширяются от страха. Римлянин бьет по этим ненавистным глазам и видит, как они вытекают из страшной раны вместе с кровью. Чей-то удар отбрасывает Аутисиуса назад. Римлянин падает на спину. Вождь англосаксов ярл Громнир Смелый повержен, но Аутисиус не чувствует радости и торжества, лишь усталость. Битва продолжается. Жертва напрасна, никто не замечает гибели вожака. Кто-то отбивает в сторону удар, направленный в лежащего римлянина. Затем его хватают и оттаскивают назад. Стена щитов встает перед ним, закрывая от беснующихся саксов. Кто-то отдает приказы, но Аутисиус не разбирает слов. Кажется, где-то очень далеко кричит от боли Громнир. Он все еще жив. Страшная рана ослепила его, теперь не быть ему конунгом, но он еще жив. Никто не обращает внимание на викинга с окровавленным лицом. И битва продолжается. Постепенно Аутисиус узнает человека, который оттаскивает его назад. Это офицер, командовавший вылазкой. Аутисиус начинает разбирать его слова.

— Сомкнуть ряды! Отходим в строй! Не дайте нас отрезать. Ты! Шаг вперед! Аутисиус, ты в порядке? Невероятно, но ты сделал это. Громнир повержен, хотя, похоже, это нам не очень помогло. Встать можешь? Тяжеловат ты. Сомкнуть строй, я сказал!

Он делает шаг вперед, занимая место убитого легионера, и вспарывает живот противника. Его место занимает другой легионер, и офицер помогает Аутисиусу встать.

Не разрывая строй, легионеры отступают в каре. Оказавшись за стеной щитов, Аутисиус опирается на свой щит, тяжело дыша. Ему и самому не верится, что он до сих пор жив.

— Кричите: Громнир мертв! И наступаем!

— Слышали! — громкий, но уже порядком охрипший голос, перекрывает шум битвы: — Сомкнуть строй! Забери вас Танатос! Боевой клич — Громнир мертв, да здравствует Аутисиус!

Легионеры отозвались громким криком. Сомкнув строй, они с новыми силами сделали шаг вперед. По полю битвы пронеслись слова о смерти вожака. Англосаксы не сразу поняли слова о гибели вождя. Но легионеры начали теснить их. Поняв, что Громнир мертв, англосаксы начали оглядываться назад. Боевая ярость и личное мужество начали уступать дисциплине и единству легиона. Некоторые англосаксы побежали. Легионерам стало легче наступать и теснить англосаксов. Почти все юты уже полегли. Легионеры затянули, как боевой клич, имя Аутисиуса. Большая их часть была варварами, такими же, как англосаксы, и мужество и доблесть вождя придавала сил и им. Англосаксы сломались. В панике войско отступило и подалось назад. Началось повальное бегство.

— Грум, ты возглавляешь преследование! — крикнул королю Аутисиус, слишком усталый, чтобы самому преследовать врага. С радостным криком Молотобоец вырвался вперед.

— За мной, воины! — король, чья ярость и жажда крови еще не угасла, повел за собой легионеров. Он раздавал тяжелые удары, держа меч обеими руками, и после каждого удара падал убитый англосакс. Строй легионеров сломался, но это было уже не важно. Англосаксы бежали, и легионеры преследовали их, рубя в спины. Они отбросили тяжелые щиты, и многие легионеры подхватили с земли длинные мечи англосаксов. Сами варвары, они не хуже англосаксов владели длинными мечами и утолили свою ярость, которую им приходилось сдерживать в строю. Англосаксы спотыкались и падали и уже не могли подняться, затоптанные десятками ног. Позади рядов англосаксов кто-то пытался остановить бегущее войско. Аутисиус узнал Тарка Пронырливого, ближайшего дружинника Громнира. Хитрый викинг видел, что строй легионеров распался, и если они повернуться, то победа еще может достаться англосаксам.

Аутисиус выругался. Возможно, ему еще придется встать в ряды легионеров. С боку в ряды бегущих англосаксов врубились галлы, увеличивая панику. Командир кавалерии Гримо проложил себе путь к Тарку и лично зарубил викинга. Теперь англосаксы бежали уже по всему полю. Никто не оказывал легионерам сопротивление, и они десятками убивали бегущих. Галлы носились по всему полю, останавливая бегущих и на скаку нанося удары, иногда одним ударом убивая нескольких противников. Аутисиус положил на землю щит и устало сел на него. Еще одна битва выиграна, он надеялся, что это была последняя за это лето. Преследование англосаксов продолжалось до полудня. Подобно бесноватому, Грум гнал их вперед, ведя за собой легионеров. Галльские всадники довершали разгром. Лишь нескольким сотням англосаксов удалось бежать. От легиона Аутисиуса осталось меньше половины. Кавалерия перестала существовать. Среди пехотинцев почти все были ранены, многие тяжело.

К Аутисиусу подошел офицер и сообщил о том, что найдено тело Громнира.

— Его затоптали, — доложил он. — Почти втоптали в землю, с трудом удалось опознать.

— Пусть лежит, — устало ответил римлянин. — Мы не варвары, чтобы отрубать поверженным вождям головы и носить их с собой. А теперь помоги мне добраться до моей палатки.

* * *


Аутисиус лежал в своей палатке, и лекарь перевязывал его раны. Рядом с ним сидел Грум. Он лечил сам себя, вливая в себя громадное количество пива. В палатку вошел гонец и припал на колени перед римлянином.

— Господин, срочные новости из вашей усадьбы. Вот пергамент, продиктованный Аврелием.

— Что случилось? — недовольно спросил Аутисиус. Он устал, и у него болело все тело. Ему хотелось уснуть и забыть обо всем на свете: — Почему продиктованное Аврелием, а не написанное им?

— Аврелий тяжело ранен и не может двигаться. Лекарь говорит, что он чудом выжил.

— Что?! — Аутисиус выхватил их рук гонца пергамент и сорвал печати. По мере того, как он читал, его лицо все больше мрачнело. Закончив читать, он отбросил в сторону пергамент и выругался. Его лицо было перекошено от ярости.

— Что случилось? — спросил Грум, удивленный вспышкой ярости у римлянина, который сохранял спокойствие, даже посреди ожесточенной битвы.

— На мое поместье напали. Убито множество моих слуг и несколько моих солдат. Похищена женщина, — прорычал римлянин, все еще вне себя от ярости.

— Кто осмелился на подобное? — искренне удивился Грум, знавший о славе Аутисиуса.

— Напали наемники лангобарды. Мой слуга сообщает, что недавно две сотни лангобардов наняла Мерена, якобы для защиты Бирмингема. Эта старая ведьма поплатится за свою дерзость. Сообщить офицерам! На рассвете мы быстрым маршем выступаем на Бирмингем. Если понадобиться, я разрушу этот гадюшник до основания, но доберусь до Мерены. Клянусь Юпитером, я увижу кровь этой ведьмы.

Грум благоразумно промолчал, хотя как король он должен был вмешаться в ссоры своих вассалов. Немного подумав, он решил, что Мерена сама выбрала свою судьбу.

Гонец выбежал из палатки, чтобы сообщить офицерам приказ римлянина. На бегу он благодарил богов, что ярость Аутисиуса обошла его стороной. Гонец впервые видел Аутисиуса в ярости, и ему почти стало жаль Мерены и лангобардов.

* * *


Кри и Силфан въехали в Бирмингем. К их удивлению город теперь охраняли варвары из лангобардов. Одно из германских племен, обитавшее в нижнем течении Эльбы. Насколько было известно Кри, они вели захватнические войны в Италии. Многочисленные племена воевали, пытаясь захватить земли северной Италии, но на севере они были редкими гостями.

— Что случилось, — Кри наклонился к одному из прохожих, бриттов. — Почему в городе находятся варвары германцы?

Бритт с неприязнью взглянул на лангобарда и сплюнул:

— Этих зверей наняла Мерена. Они должны охранять нас от англосаксов. Дружина Вестмарка была почти полностью уничтожена после сражения Грума Молотобойца и англосаксов, и Мерена наняла этих варваров. По мне так лучше самому встать с оружием в руках на стены, чем платить этим варварам.

— Разве Аутисиус не разбил их?

— Его легион выступил против Громнира, но как закончится сражение, неизвестно.

Кри кивнул и поблагодарил бритта. Силфан, слышавший их разговор, в задумчивости почесал щеку.

— Что ты об этом думаешь?

— Возможно, это ничего не значит, — Кри пожал плечами. — Может и правда Мерена наняла их для защиты города.

— Пустила волка к овцам.

— Это не наша забота.

Они остановились в одной из таверн и заказали себе пива. Нога Кри все еще болела, и иногда начинала кровоточить. Кри достал книгу и положил ее на стол. В дороге Силфан просил отдать гримуар ему, но ведьмак отказался.

— И что ты собираешься с ней делать? — спросил Чужеземец.

— Зачем она тебе? Ты же не колдун и не собираешься ее использовать. Хочешь продать?

— Это я украл ее у друидов. И без моей помощи ты был бы уже мертв. Я имею на книгу больше прав, чем ты, и собираюсь взять ее себе, — Силфан протянул руку, но Кри накрыл книгу ладонью.

— Ты не в том состоянии, чтобы сражаться со мной, — прорычал Чужеземец, начиная злиться.

— Тебе известно, что Снежака жива, не так ли?

— Возможно. Но что тебе от нее нужно?

— Почему валькирии оставили нас в покое? Почему не охотятся на нас, не используют ее? Друиды сказали, что вы показали им тело Снежаки, и ты умолил их о прошении. Как тебе это удалось?

— Если бы тебя волновали эти вопросы, Кри, ты бы нашел меня раньше. Валькирии считают, что Снежака мертва. Я тоже так думал до недавнего времени. Но вернулся я за книгой. Если ты не отдашь ее мне, мне придется убить тебя.

Ведьмак усмехнулся и подвинул книгу поближе к себе.

— Ты сказал, что думал, что Снежака мертва, до недавнего времени. Значит, ты знаешь, где она. Скажи мне это, и я отдам тебе Ключ Соломона.

— Почему тебе нужна Снежака?

Кри опустил глаза и задумался:

— За свою жизнь я знал немало женщин. Ни одна из них не была для меня чем-то особенным. Но Снежака другое. В ней есть нечто особенное. Я не смог забыть о ней и мечтал о Снежаке с тех самых пор, как познакомился с ней.

— Нечто особенное, — усмехнулся Силфан. — Ну да. Она кровожадное чудовище. Убийца женщин и детей. На ее руках больше крови, чем на топорах викингов.

— Она не была в этом виновата, — вскрикнул Кри, но в его голосе проскользнули сомнения. — Даже если это и так, мне это безразлично. Я готов смириться с ее прошлым. Я должен увидеть ее. Узнать, что с ней все в порядке.

— Да, да. Переспать с ней и завести небольшую семейку ведьмаков и чудовищ с клыками, — кулаки Кри сжались, а лицо потемнело, и Силфан усмехнулся. — Ладно, я скажу тебе, где она. Но ты пообещаешь мне, что не станешь искать ее без меня.

— Зачем тебе это?

— Хочу посмотреть на вашу встречу. Она развеет мою скуку, — рассмеялся Чужеземец, и Кри показалось, что в нем есть нечто нечеловеческое. — Согласен?

— Да.

— Она в усадьбе Аутисиуса. Все это время она жила на его земле. Она была владелицей таверны. Когда Аутисиус узнал, что ей угрожает опасность, он велел доставить ее в свой дворец и охранять там.

Силфан опять рассмеялся, когда увидел, как изменилось лицо Кри. Пораженный ведьмак откинулся на стуле и уставился вдаль. Силфан воспользовался этим и схватил со стола гримуар, после чего спрятал его в своей сумке.

— Да, трудно поверить, каким ты был слепцом. Она все время была поблизости от тебя, а ты не замечал ее. Вряд ли судьба вам приготовила счастливую совместную жизнь, если ты веришь в судьбу. Кстати, Аутисиус собирался честно расплатиться с тобой и сказать где она, если бы ты не подвел его.

В таверну вбежал бритт и радостно закричал:

— Победа. Аутисиус разбил англосаксов. Король Грум помог ему, говорят, что благодаря Молотобойцу снова был собран легион, который разбил англосаксов.

Послышались радостные крики, и бритты выпили за здоровье короля и римлянина.

— Вряд ли Грум имел хоть какое-то отношение к победе, но Аутисиус любит использовать других, — проворчал Кри.

— Это не все, кстати, насчет Снежаки, — добавил Силфан. — Аутисиус говорил, что Мерена просила продать ее. И я еще не знаю, кто нанял Мегариха. Возможно и Мерена. Предлагаю вначале остаться в городе подольше, и выяснить, зачем Мерене понадобилась Снежака.

— И как ты собираешься это сделать?

— Спросить у нее, — усмехнулся Силфан.

— Я не смогу тебе помочь, — Кри кивнул на свою ногу. — По крайней мере, в ближайшие дни.

— Я справлюсь и один. Только не исчезай никуда, — усмехнулся Силфан. — Встретимся в этой таверне на рассвете. Если я не появлюсь, то делай, что хочешь.

Чужеземец встал из-за стола, чтобы выйти из таверны. Никто из них не обратил внимание на лангобардов, которые заполнили таверну. Один из них зашел за спину Силфана и неожиданно нанес ему удар по голове древком копья. Чужеземец повалился на пол, как мешок с мукой. Кри хотел вскочить на ноги, но ему помешала раненая нога. Кто-то ударил его по голове, и в глазах Кри потемнело. Он без сознания упал на стол, заливая его кровью из разбитой головы.

* * *


На Кри выплеснули ведро воды, и он очнулся. Ведьмак застонал и заставил себя открыть глаза. Он висел у стены, пристегнутый к ней прочными кандалами. Цепи были закреплены над его головой и были укорочены, так чтобы пленникам приходилось стоять на ногах. Их ноги тоже были прикованы короткими цепями. Еще одно ведро с водой выплеснули на Силфана, который висел рядом с ведьмаком. Перед Кри стояли трое лангобардов, бритт и одна женщина. Бритт был еще молод и походил на бриттского землевладельца. Чистая, но простая одежда, а на его боку висел меч Силфана. Кри узнал Юргена из клана Готфридов. Молодого вождя, который лишился почти всех своих земель в межклановых войнах. Он стоял чуть позади женщины. Женщина стояла с прямой осанкой. Было видно, что она привыкла повелевать и что она здесь главная. Чуть тронутые сединой волосы, богато расшитое платье и унизанные перстнями пальцы. В руках она держала гримуар — Ключ Соломона.

— Добро пожаловать в мой дом, — заговорила женщина. — Кри ведьмак и Силфан Чужеземец. Мы уже встречались, хотя вряд ли вы запомнили меня так же хорошо, как я вас. Вы знаете, кто я такая?

— Мерена, вдова Вестмарка, — ответил Кри.

— Да. А еще я жрица Балора. Иногда мы с сестрами называем себя намнеты.

— Это ты наняла Мегариха? — спросил Кри.

— Да. Вам известно, где он находится?

— Гостит у твоего бога, — сплюнул Кри. — Что все это значит?

— Неужели ты еще не понял? — усмехнулась Мерена. — Ну, хорошо. Я объясню тебе. Когда вы украли книгу, это существенно повлияло на наше могущество. Мы хотели вернуть книгу, но сначала нам надо было подготовиться к войне с друидами, и мы ничего не предпринимали. Но друиды не собирались ничего предпринимать, они получили книгу и этим ограничились. Мы наняли Мегариха, чтобы он вернул книгу. Не знаю, как, но ведьмак разузнал, кто украл книгу. Он рассказал нам о тебе, викингах и Снежаке. Старик собирался использовать Снежаку, чтобы заставить тебя вернуть книгу, ибо не знал, где друиды хранят ее. Но время шло, а у него ничего не выходило. Затем он исчез. Я решила, что он мертв, и наняла лангобардов, чтобы похитить Снежаку. Я знала, что как только ты об этом узнаешь, то примчишься спасать ее. Я собиралась заставить тебя вернуть книгу в обмен на Снежаку. Кто знал, что книга будет уже у тебя, и ты так глупо попадешься мне в руки, — рассмеялась Мерена.

— Снежака здесь? — переспросил Кри. Силфан продолжал молчать, угрюмо поглядывая на Мерену.

— Да во дворце, наслаждается моим гостеприимством.

— Почему бы тебе не отпустить нас, теперь, когда книга вновь у вас?

— О нет, дорогие гости, — Мерена улыбнулась, и ее улыбка вызвала у Кри мурашки. — Вам придется заплатить за смерть моих сестер. Вы умрете медленно и мучительно. Но перед этим вы будете смотреть, как умирает эта Снежака, платой за которую стала наша книга.

— Она ни в чем не виновата, — Кри рванулся вперед, но цепи держали крепко.

Мерена рассмеялась, наблюдая за его мучениями. Ей помешал бритт, который вбежал в камеру.

— В чем дело? — недовольно спросила Мерена.

— Плохие новости, госпожа, — Кри заметил, как дрожит бритт, со страхом сообщая новости. — Аутисиус римлянин направляется сюда, во главе легиона.

— Я говорил, что нам не следует нападать на поместье римлянина, — Юрген побледнел, и его затрясло от страха. — Теперь нас ничто не спасет. Римлянин убьет нас всех и сотрет Бирмингем с лица земли.

— Не паникуй! — прикрикнула Мерена на Юргена, хотя и сама заметно испугалась. — Мы отдадим ему эту Снежаку, потребовав, чтобы он убирался отсюда. А если он не согласится, то мы убьем ее.

Кри захохотал в полный голос, и Мерена повернулась в его сторону с перекошенным от ярости лицом.

— Что ты находишь смешного в этом, ведьмак?

— Ты собираешься откупиться от Аутисиуса, — от смеха на глазах Кри выступили слезы. — Твоя сопливая зверушка права. Аутисиус убьет вас всех. Если вы тронули его поместья, когда выкрали оттуда Снежаку, то можете уже начать хоронить себя. Аутисиус сделает из вас пример, стерев ваш город в порошок, — Юрген покраснел, когда понял, как Кри назвал его, и шагнул вперед, но Мерена остановила его взмахом руки.

— Уходим, — велела она лангобардам. Она резко повернулась и вышла из камеры с красным от бешенства лицом. Юрген и лантбарды пошли следом за ней и заперли двери.

— Один, Тор и Локи, — выругался Кри. — Как глупо так попасться.

— И не говори. Между прочим, Аутисиус назначил за твою голову награду, если тебе об этом не известно.

— Известно. Римлянин может убить меня и вместо этой ведьмы. Как думаешь, что она сделает?

— Покинет город. Убежит куда-то. Что еще ей остается? Мести римлянина она может избежать лишь бежав в другие земли.

— Да, теперь, когда новый король стал марионеткой Аутисиуса, ей ничего другого не остается. Вряд ли она забудет убить нас, убегая из города.

— Да. На это рассчитывать не приходится, — Силфан дернул цепи, но они были слишком крепкими, чтобы их можно было разорвать. Он прислонился к стене и закрыл глаза.

— Что ты делаешь? — спросил Кри, удивленно смотря на Чужеземца.

— Собираюсь отдохнуть, насколько это возможно. У меня болит голова от удара и меня мутит, — Кри пожал плечами и тоже прислонился к стене. Время медленно тянулось в ожидании. Кри потерял чувство времени и не знал, как долго они простояли в камере. Затем кто-то открыл дверь и в камеру вошел Юрген.

— Так-так, не скучаете? — бритт усмехнулся, с ухмылкой поглядев на пленников.

— Тебе еще что здесь нужно? — презрительно спросил Кри.

— Пришел сообщить вам новости. Мерена бежала. Велела мне и этим варварам защищать город до последнего человека. Глупая ведьма. Я не собираюсь сражаться с римлянином. Как только он появится, я велю открыть ворота. Я слышал, что он назначил награду за тебя, ведьмак, — Юрген вытащил меч и направил его на Кри. — Я отдам ему твое изувеченное тело и попрошу о мире. Я знаю, куда направилась Мерена, и думаю, он согласится сделать меня правителем Бирмингема, в обмен на твое тело и эти новости. Твоего друга тоже придется убить, чтобы он не разболтал лишнего. Жаль, что Мерена захватила с собой эту Снежаку. С удовольствием повеселился бы с ней. А теперь ты ответишь за свои оскорбления.

Кри презрительно сплюнул, но Силфан остановил Юргена.

— Подожди, — Чужеземец со страхом смотрел на бритта. — Не убивай меня. Я ничего не скажу Аутисиусу и даже помогу тебе.

Юрген рассмеялся и покачал головой.

— Я думал, викинги народ покрепче.

— Этот меч волшебный. Хочешь, я расскажу, как им пользоваться?

— Волшебный, — Юрген презрительно скривился, но взглянул на покрытый рунами клинок.

— Да. Подойди ко мне, и я прошепчу тебе на ухо, как им пользоваться. Но только так, чтобы никто другой нас не слышал.

— Говори так, — велел бритт. — И если ты не врешь, то я подумаю о том, чтобы сохранить тебе жизнь.

— Нет. Нас кто-то может услышать. Подойди, чтобы я мог прошептать это тебе. Я ведь закован и не смогу тебе ничего сделать, — для наглядности Силфан шевельнул закованными руками.

Юрген посмотрел на кандалы, закрепленные на руках и ногах пленника, и подошел поближе. Бритт наклонил голову к пленнику.

— Им можно убить человека, — очень тихо начал говорить Силфан, и Юрген наклонился поближе. Силфан дернул головой и впился зубами в горло Юргена. Бритт захрипел и отшатнулся от Силфана, но было уже поздно. Силфан плюнул в воздух, выплюнув струю крови. Юрген прижал руку к горлу, но у него была перекушена артерия. Ноги бритта подкосились, и он упал на пол. Кри посмотрел на Силфана и ужаснулся. Чужеземец оскалился, смотря на Юргена, его рот был покрыт кровью, а в глазах горело безумие.

— Мой меч! — Силфан дернулся, чтобы поднять меч, но цепи удержали его. Бешено ругаясь, он дергал цепи, пытаясь добраться до меча. Лишь через некоторое время спокойствие начало возвращаться к Чужеземцу.

— Надеюсь, никто не догадается заглянуть сюда, до того, как появится Аутисиус, — Силфан попытался вытереть рот, но ему это не удалось. Выругавшись, он вновь прислонился к стене, но на этот раз его глаза неотрывно смотрели на меч. Кри пожал плечами и закрыл глаза. Несмотря на неудобное положение, ему удалось заснуть.

Ведьмака разбудили шаги за дверью. В камеру вошел легионер и с интересом посмотрел на пленников.

— Меня зовут Силфан Чужеземец, а это Кри ведьмак. Сообщи о нас Аутисиусу, — попросил Силфан. Легионер усмехнулся и кивнул. Прошло не слишком много времени, когда в камеру вошел римлянин. Увидев окровавленный рот Силфана и тело Юргена, он удивленно приподнял брови.

— А я то удивлялся, куда все подевались.

— Не мог бы ты удивляться попозже, а сейчас освободить нас, — раздраженно спросил Силфан.

— Освободите их, — велел Аутисиус. — Обоих, — добавил он, немного подумав. Римлянин выглядел усталым. Его панцирь был покрыт пылью, а сапоги обычно чистоплотного римлянина были испачканы в грязи.

Силфан первым делом подобрал свой меч и любовно погладил клинок.

— Как поэтично, — усмехнулся Аутисиус. — Полагаю, ты убил Юргена лишь из-за желания вернуть свой клинок.

Кри с трудом устоял на раненной ноге и скупо поблагодарил Аутисиуса.

— Я в тебе разочарован, Кри, — заметил римлянин. — Ты не справился с работой. Пытался убить меня в Манукиуме. Помог Громниру захватить город. Мне следовало бы убить тебя за это.

— Это в прошлом, — отмахнулся Силфан. — Подумаешь, повздорили вы немного. Между прочим, Мерена бежала от тебя, да еще и Снежаку захватила. Что ты, кстати, сделал с лангобардами? Перебил, когда штурмовал город?

Они вышли из камер и направились в жилую часть дворца.

— Нет. Когда мой легион приблизился к городу, ворота были открыты. Парламентеры из города сообщили, что Мерена бежала. Лангобарды ушли после нее, но в другом направлении. Мы вошли во дворец, но он был пуст. Даже слуги и те бежали. Я велел обыскать его, но легионеры обнаружили лишь вас.

— И что ты собираешься делать теперь? — спросил Кри.

— Сначала узнать, что здесь происходит.

Аутисиус привел их в покои Мерены, и они расположились на диванах. Кри с удовольствием вытянул раненую ногу, давая ей отдых. Легионеры внесли кувшин пива и несколько кубков. Римлянин велел им выйти и продолжить обыскивать дворец.

— А теперь рассказывайте, что тут происходит. Почему на мой дворец нападают варвары, нанятые Мереной, и похищают моих подданных.

— Рассказывать немного, — ответил Силфан. — Мерена оказалась одной из намнет. Она хотела использовать Снежаку, чтобы заставить влюбленного в нее Кри вернуть гримуар, который мы украли у них. Ну и отомстить, конечно. Поэтому и наняла лангобардов. Теперь у нее есть и книга и Снежака.

— Только земель в Британии и дворца больше нет, — усмехнулся Аутисиус.

— Только ей наплевать на это, — мрачно сказал Кри. — Для нее книга в десять раз важней Бирмингема.

— Вполне возможно, — согласился с ним римлянин. — Ее отец очень богатый землевладелец, о чем мне довольно легко удалось узнать. Его жену подозревали в колдовстве, но он откупился от всех обвинений. Похоже, колдовство, это у них семейное.

— Значит, она возвращается домой, — Кри привстал на диване. — Мы должны догнать ее и остановить, пока она не бежала из Британии.

— Боюсь, для этого уже слишком поздно, — покачал головой римлянин: — Она покинула город примерно полдня назад. Как мне сказали, ее сопровождало около дюжины человек. Все на конях, и очень спешили. Она доберется до побережья гораздо раньше, чем ты успеешь ее догнать. Найти корабль, который переправит ее через Ламанш, не так уж и трудно.

— Неужели ты так просто отпустишь ее? — спросил Кри.

— Да у меня и самого хватает дел, — покачал головой Аутисиус.

— И что ты собираешься делать?

— Вначале отдам этот город новому королю. Затем мне нужно поделить земли вокруг Манукиума моим легионерам. Сам город надо отстроить, так как я собираюсь оставить его себе. У меня нет времени на мелочную месть.

— Я последую за ней, даже если мне придется спуститься в мир демонов.

— Я пойду с тобой, — согласился с Кри Силфан. — Хочу вернуть себе книгу.

— Вы отправляетесь прямо сейчас? — усмехнулся Аутисиус.

— Предпочту на рассвете, — проворчал Силфан. — Хочу нормально выспаться.

— Я велю выделить вам моих лошадей. Ваших забрали с собой лангобарды, когда бежали из города. Не знаете, почему они не пошли вместе с Мереной?

— Ими командовал Юрген, — ответил Силфан. — У него был приказ удерживать город. Когда он исчез, они наверно решили, что он бежал и что на этом их служба закончилась.

— Да и решили вознаградить себя за работу, — усмехнулся Аутисиус. — Вынесли из дворца все ценности и забрали всех лошадей из конюшен Мерены, как и другой скот. Сейчас я оставлю вас. Желаю вам удачи. Вас разбудят на рассвете и подготовят вам лошадей и припасы, — Кри и Силфан поблагодарили Аутисиуса, и он оставил их, чтобы поговорить с королем о судьбе города.


Глава 8


Силфан и Кри покинули город на рассвете. Они получили новую одежду, вооружение и лошадей, на Силфане была также новая кольчуга взамен утерянной. В седельной сумке Силфана лежал пергамент, написанный Аутисиусом. Как рассказал им офицер легиона, выдавший им лошадей, поместье отца Мерены Августинуса находилось в предместьях города Рагуматус. Хотя город и был захвачен франками, в нем правил римский сенат. Письмо Аутисиуса было адресовано одному из сенаторов, который был другом и деловым партнером римлянина. В письме Аутисиус просил помочь им и оказать всю возможную помощь.

Они собирались последовать по следу Мерены и переплыть залив. Плана, как освободить Снежаку, у них не было. Кри даже не знал, жива ли она до сих пор. Они гнали лошадей без остановок спеша как можно быстрее нагнать Мерену. Они не надеялись догнать ее до того, как она достигнет поместья, но подобная возможность все же существовала, и они беспощадно подгоняли лошадей. Лучшие из коней Аутисиуса без устали скакали вперед, день и ночь.

Они доехали до города Паст и въехали в его узкие и грязные улочки. Остановившись у конюшен, они бросили поводья конюху. Мальчишка поймал поводья, с негодованием посматривая на животных.

— Вы их почти загнали, — мальчишка провел по потным бокам и посмотрел на покрытые пеной морды. — Еще полдня скачки и лошади бы пали.

— У тебя будет время выходить их, — раздраженно ответил Кри. — Сколько стоит место за двадцать дней?

— Серебряный денарий за пять дней.

— Это стоимость жилья в таверне, — проворчал Силфан.

— У нас лучшие конюшни в городе, — запротестовал мальчишка.

— Ладно, — ведьмак кинул ему золотой, который мальчишка ловко подхватил в воздухе. — Но позаботься о них хорошенько. И чтобы они были на месте, когда мы вернемся.

— Как угодно, господин, — мальчик поклонился им, обдумывая, как сохранить себе сдачу, не отдавая ее хозяину.

Не оглядываясь, Кри и Силфан отправились в сторону берега. В городе не было гавани, к какой привыкли в больших городах. Вдоль берега тянулся песчаный пляж, куда пираты вытаскивали свои корабли на время остановок. Не считая множество пиратских и торговых кораблей, в гавани было много рыбацких шхун и лодок. Кри собирался нанять небольшой корабль, способный переправить их в Галлию. Купцы постоянно бороздили Ламанш, возя товары из Галлии в Британию и обратно.

Навстречу им попалась пьяная компания вестготов. Пошатываясь, они брели по улице, распевая непристойные песни. После многих недель плавания они оказались в городе, и теперь вознаграждали себя за труды. Некоторые из них держались за плечи друг друга, чтобы не упасть. Подобные компании моряков, а точнее пиратов и викингов, были не редкостью в городе, и на них никто не обращал внимание.

— Красивый плащ! — пьяно хихикнул один из вестготов, и его рука схватила за край плаща Кри, который как раз проходил мимо. Ударом кулака Кри отбросил его назад, и вестгот ударился спиной о стену. Он сполз по стене, потеряв сознание. Кри продолжил путь, даже не оглянувшись. Им в спину неслись проклятия и угрозы. Но спутники не обратили на них внимания.

Гавань была грязной, но полной народу. Многочисленные грузчики загружали и выгружали товары и припасы на корабли. Капитаны пополняли в городе припасы и сбывали ненужные товары. Кри остановил одного из грузчиков. Грязного бритта плотного телосложения.

— Не подскажешь, не отправляется ли случайно какой-то корабль в Галлию?

— Баржа «Летящая птица» скоро отплывает, чтобы доставить товары в Паризию, — грузчик махнул рукой, указывая направление, где находился корабль. Кри поблагодарил его, и они направились в указанную сторону. «Летящая птица» была небольшой баржой, на которой перевозили товары на небольшие расстояния. Слишком громоздкая, она была медлительным, но грузовместительным кораблем, предназначенным для перевозки товаров. Кри спросил, где найти капитана, и ему указали на толстяка, который приглядывал за тем, как погружают груз.

— Осторожней, остолопы! — крикнул капитан, когда несшие груз грузчики споткнулись и почти уронили ящик.

— Ты капитан этого судна? — спросил Кри, вставь позади капитана.

— Да. Ну и что же? — капитан обернулся и слегка побледнел, увидев мрачное лицо Кри, рука которого не покидала рукоять меча. — Вы что-то хотели, господин?

— Как я слышал, ты сегодня отплываешь, чтобы доставить товар в Паризию, — это не было вопросом, и капитан лишь кивнул. — Я и мой друг хотим купить себе место на твоем корабле.

— Но мы не перевозим пассажиров, — попытался возразить капитан.

Кри подкинул в руке золотой динарий, кошелем которых их снабдил Аутисиус, и капитан замолчал на полуслове.

— Уверен, у тебя найдется место для еще двоих человек. Мы заплатим по пять динариев с человека.

— Десять, — губы капитана пересохли, и он сам испугался названной суммы.

— Пятнадцать за обоих, — быстро возразил Силфан, видя, что Кри собирается согласиться. — Высадишь нас в Ратумагусе, это как раз по пути.

— Хорошо, — кивнул капитан, глаза которого заблестели от жадности: — Мы отплываем, как только закончат грузить товар.

— Хорошо, — кивнул Кри. — Как нельзя лучше для нас. Скажи, не покидала ли город благородная Мерена, вдова Вестмарка. Она должна была прибыть в город в сопровождении дюжины человек, сегодня или вчера.

— Была тут, как не знать, — пожал плечами капитан. — Отплыла на византийском торговом корабле. Прямо-таки приманка для пиратов этот корабль, если хотите знать мое мнение. Не знаю, как она уговорила капитана, но отплыли они на рассвете, хотя капитан корабля собирался задержаться еще на пару деньков.

Кри и Силфан переглянулись, и Чужеземец пожал плечами. Опоздали, конечно, но знали, что так и будет. Они отошли назад, чтобы не мешать капитану ругать грузчиков.

* * *


Корабль медленно покачивался на волнах. Медлительной барже требовалось несколько дней, чтобы пересечь Ламанш, в зависимости от ветра. Ветра не было, и корабль медленно покачивался на волнах в ожидании попутного ветерка. Кри и Силфан лениво лежали на палубе корабля. Им приходилось ночевать на палубе, как и остальным членам немногочисленной команды.

— Корабль по левому борту! — крикнул впередсмотрящий: — Спасите нас боги, это скотты, пираты!

Кри вскочил на ноги и подбежал к левому борту корабля. Острые глаза ведьмака рассмотрели плывущий в их сторону корабль. Сомнений не было, галера принадлежала ирландским кельтам. Хорошие моряки, они бороздили северные моря и океаны, нападая на другие народы и пиратствуя на море. Бесстрашные и умелые воины, они осмеливались нападать даже на драккары викингов. Пираты заметили их, и корабль плыл в их сторону. Кри заметил, как на борту пиратского корабля готовятся в битве. Пираты прилаживали луки и доставали мечи.

— Нам всем конец, — капитан подбежал к борту и встал рядом с Кри.

— Чего стоишь, вооружай людей! — крикнул на него Кри. — Попробуем отбиться.

— Какой смысл? У меня чуть более дюжины человек, а пиратов не меньше шести десятков.

— Лучше умереть в бою, чем скуля и умоляя о пощаде. Раздавай своим людям мечи!

Капитан побежал в трюм, на бегу раздавая приказы. Моряки начали вооружаться, они вставали у борта, со страхом глядя на приближающийся корабль. Кри с неудовольствием заметил, что из оружия у них припасены лишь мечи.

— Ты думаешь это хорошая идея? — спросил Силфан, вставая рядом с ним и вынимая из ножен свой меч. — Они всего лишь мясо для пиратов. Нам не продержаться и нескольких мгновений.

— Сделаем, что сможем, — пожал плечами Кри.

Галера пиратов быстро приближалась, и скотты осыпали баржу ливнем стрел. Моряки прижались к борту корабля, но не все успели это сделать. Несколько человек упали, пронзенные стрелами. Капитан был ранен в плечо и упал на колени. Он попытался укрыться, но не успел, и одна из стрел пронзила ему шею. Силфан на лету разрубил несколько стрел, но одна из них пронзила ему ногу. Чужеземец отступил назад и откинул крышку люка. Силфан запрыгнул в трюм и захлопнул крышку люка, в которую сразу после этого вонзилось три стрелы. Подплывая все ближе, скотты продолжали стрелять. Вскоре палуба баржи начала походить на поляну, на которой вместо травы росли стрелы. Еще двое моряков упали, пронзенные длинными стрелами, а один закричал от боли, когда стрела пронзила ему ногу. Кри прижимался к борту судна, стараясь укрыться от стрел. Он проклинал себя за глупость, не догадавшись сразу укрыть всю команду в трюме, где они смогли бы избежать стрел.

Галера пиратов подплыла к ним вплотную, и скотты бросили веревки с крючьями, стягивая корабли. Они перебросили доски и с победными криками побежали на баржу. Не дожидаясь, пока они хлынут на корабль, Кри атаковал сам. Несколькими ударами раскидав с дороги скоттов, ведьмак перепрыгнул на пиратский корабль. По бокам от него скотты уже перебрались на баржу и перерезали моряков. Моряки не смогли оказать достойного сопротивления, и пираты покончили с ними несколькими ударами.

Кри раздавал тяжелые удары, и после каждого взмаха меча от его руки падал очередной пират. Он хотел добраться до вожака, но не смог разглядеть его в толпе скоттов. Скотты мешали друг другу, стоя тесной толпой, и не могли как следует использовать свои клинки.

Пираты отошли назад, но Кри последовал за ними. Меч мелькнул в выпаде и вспорол живот пирата. Следующим ударом он отбил чей-то клинок и тем же движением перерезал противнику горло. Размашистым ударом отбив сразу несколько клинков, Кри был вынужден отскочить к борту корабля.

— Лучники! — крикнул кто-то из-за спин скоттов, и Кри выругался. Он хотел атаковать, но скотты ощетинились клинками, и Кри был вынужден отступить к борту корабля. Пираты отступили назад, освобождая место для лучников, и Кри разглядел вожака. Широкоплечий пират стоял, опираясь на меч, в окружении четверых лучников. Они натянули луки, и Кри сжал рукоять меча. Ему оставалось только напасть на пиратов и погибнуть от их клинков. Викинги считали это достойной смертью и радовались бы возможности забрать с собой побольше врагов, но Кри хотел жить. Один из пиратов подбежал к вожаку и что-то зашептал ему на ухо. Кри напряг свой слух и услышал слова скотта.

— Руанн, я знаю этого человека. Это Кри ведьмак, побратим Кулейна Мак Финна. Если он сдастся, потребуем у Кулейна выкуп или принесем его в жертву, если Кулейн откажется платить.

Вождь кивнул и повернулся к Кри.

— Эй ты, сдавайся! Ты окружен и остался в одиночестве! — немного подумав, Кри бросил свой меч на палубу. Он хорошо знал Кулейна Мак Финна. Вождь скоттов был в долгу перед ним и не откажется платить за него выкуп.

Скотты подбежали к нему и начали связывать ведьмаку руки. Многие из них уже начали хозяйничать на барже. Один из скоттов откинул крышку люка и спрыгнул в трюм. Откуда раздался крик боли и звук падающего тела. Кри ухмыльнулся, вспомнив, что раненый Чужеземец скрылся в трюме. Ругаясь, пираты подбежали к трюму, все же не решаясь спрыгнуть в неизвестность.

— Эй! Кто бы там ни был! Вылезай наружу и бросай меч, и, возможно, я сохраню тебе жизнь! — крикнул Руанн.

Кри ожидал, что Чужеземец ответит оскорблением, но к его удивлению он начал выбираться наружу. Силфан перевязал свою рану и, выбравшись наружу, бросил к ногам вождя свой меч.

— С твоим человеком все в порядке, я лишь оглушил его, — сказал он Руанну. Пираты повалили его на палубу и связали за спиной руки.

— Отведите его к остальным, — велел Руанн. Пираты подняли Чужеземца и повели на свой корабль. Кри заметил, что Силфан постоянно оглядывается за что заработал пару тычков в спину. Проследив его взгляд, Кри увидел, как один из пиратов поднял его меч и, осмотрев клинок, засунул себе за пояс. Кри и Силфана отвели в трюм галеры. К своему удивлению Кри заметил там еще несколько пленников. Троих галлов и Снежаку с Мереной. Их отвели в угол трюма к остальным пленникам и связали ноги, лишив малейшей возможности передвигаться, даже по трюму корабля. Остальные скотты начали перетаскивать груз с баржи. Трюм их корабля был почти полон захваченной добычей, и Кри слышал, как скотты спорят о том, стоит ли брать баржу с собой, чтобы не лишиться добычи с нее. Наконец они все же решили взять баржу на буксир. Более тяжелое и большее по размерам судно скоттов было способно тащить за собой баржу, и скотты начали привязывать к кораблям веревки. Люк трюма закрыли, и пленники остались в темноте.

— Снежака! — окликнул пленницу Кри. — Как вы здесь оказались?

— Кри ведьмак и Снежака, дочь Платона, — представил их друг другу Силфан, и Кри услышал в его голосе усмешку. Ведьмак понял, что Снежака не помнит его, и поспешил исправить оплошность.

— Мы раньше встречались, — пояснил он Снежаке. — И были друзьями. Узнав, что тебя похитили, мы с Силфаном отправились за тобой.

— И как вам удалось выжить? — со злостью в голосе спросила Мерена.

— Твои наемники бежали, а Юрген мертв, — ответил Кри.

— Мы плыли на корабле, когда на нас напали пираты, — пояснила Снежака. — Я слышала, как они говорят о том, что за нас можно будет выручить выкуп.

— Ну что ж, хотя бы нашли тебя, — усмехнулся Кри. — А выбраться отсюда мы сумеем.

Силфан увидел, как, несмотря на то, что она оказалась в плену, и страх последних дней, Снежака улыбается словам Кри. Покачав головой, так как не разделял подобного оптимизма, Силфан закрыл глаза, собираясь вздремнуть. Побег станет возможным лишь на суше, а до этого о нем можно только мечтать.

* * *


Пленников вывели с корабля и провели по селению скоттов. Их плен на корабле прошел в темноте и неудобствах трюма. Раз в день пленников выводили наверх и кормили, но остальное время они провели связанные в трюме. Их положение не располагало к разговорам, и Силфан большую часть времени провел во сне. Лишь Кри и Снежака разговаривали друг с другом, возобновляя короткое знакомство.

Корабль достиг берегов Ирландии, и пираты вытащили его на берег. У берега собралась толпа зевак, рассматривая пленников. Среди них было немало женщин и детей. Полуголые отпрыски скоттов сжимали в руках палки и камни, с подозрением глядя на пленников. Кри их серьезные взгляды показались бы смешными, если бы он не знал воинственность скоттов. Они вели постоянные воины с ближними и дальними соседями. В случае нападения даже их дети подобно диким волчатам с рычанием бросались на врагов. Со стороны леса поселение было полностью огорожено стеной, края которой доходили до морской воды. На берег были вытащены многочисленные лодки, которые скотты использовали для рыбалки и военных вылазок. Все взрослые мужчины в поселении были воинами. С детства привыкшие к сражениям, они так и не покорились Риму и теперь продолжали вести войны со всеми, до кого могли дотянуться.

Пленников ввели в большой сарай и заперли внутри. У двери выставили двоих часовых. Женщин и мужчин втолкнули в одно место. Скотты не были рабовладельцами, и немногочисленных пленников, которые им попадались, они обменивали на своих сородичей или же требовали за них выкуп.

Пленников оставили в сарае и заперли дверь. С них даже не сняли веревки, и первым делом Кри и Силфан развязали друг другу руки. Они сели спиной друг к другу, и Силфан начал на ощупь развязывать Кри руки. Ободрав до крови пальцы, он сумел развязать узлы. Затем Кри развязал и его. Силфан сел на пол и погладил свою раненую стрелой ногу. Рана под повязкой почти не болела, но ужасно чесалась, и Силфан страдал всю дорогу в трюме корабля, не имея возможности ее почесать. Ведьмак поспешил развязать руки Снежаки и растер ее руки, помогая возобновить кровообращение. Остальные пленники последовали их примеру, помогая друг другу освободиться от пут.

— Спасибо, — поблагодарила его Снежака, и Кри одобряюще улыбнулся.

— Не волнуйся, к рассвету мы уже будем на свободе.

— Да, — согласился с ним Силфан. — И так уже задержались. Но как ты предлагаешь выбраться?

— Думаю, я смогу открыть дверь сарая с помощью магии. Охранника я смогу усыпить.

— Тогда осталось лишь одно, — Силфан встал на ноги и, потянувшись, прошелся по сараю. Проходя мимо одного из галлов, он схватил его за голову и крутанул ее. Раздался хруст, и галл упал замертво. Удивленные галлы начали поворачиваться в его сторону, но еще до того, как они развернулись, Силфан нанес им два удара в шею. Галлы схватились за горла и захрипели, пытаясь втянуть в себя воздух. Мерена хотела закричать, но Силфан ударил ее ногой по лицу, и она упала на спину. Не давая галлам опомниться, Силфан схватил одного из них за голову и дернул ее, сломав ему позвоночник. Второй галл сумел подняться на ноги, и Чужеземец нанес ему ладонью удар по носу. Он повалился на спину с окровавленным носом, не подавая признаков жизни.

— Осталась только одна, — ухмыльнулся Силфан. Мерена всхлипнула, когда Чужеземец подошел к ней. Не обратив внимания на ее умоляющий взгляд, Силфан положил ей на шею ногу и надавил. Мерена схватила его ногу, пытаясь оттолкнуть его, но у нее не хватило на это сил. Ее лицо покраснело и несколько раз дернувшись, она замерла без движения. Немного подождав, Силфан отошел от нее и, нимало не смущаясь, сел на землю. Снежака смотрела на него, с расширенными глазами. Поняв, что только что на ее глазах убили четверых человек, она упала на колени, и ее стошнило.

— Неужели это было необходимо? — скривился Кри.

— Они могли выдать нас, — пожал плечами Силфан. — Кроме того, неужели ты забыл, что она собиралась убить нас в Бирмингеме. Если бы мы оставили ее в живых, то рано или поздно она все равно попыталась бы убить нас, а галлы не дали бы причинить ей вреда.

— А если сюда кто-то войдет и обнаружит четверых мертвецов?

— Они только что вернулись из плавания. Оно было удачным, и скотты захотят это отпраздновать, — махнул рукой Силфан. — О нас вспомнят только на рассвете, или позже, чтобы покормить. А в это время мы уже будем далеко отсюда.

Кри присел рядом со Снежакой и обнял ее за плечи, шепча успокаивающие слова. Холоднокровие Силфана, только что без малейших угрызений убившего галлов и Мерену, поразило и его, но он привык к смерти и насилию. Доводы Силфана были приемлемы для него, хотя сам Кри никогда бы не смог так просто убить обычных людей. Снежака постепенно успокоилась, справившись с тошнотой. Присутствие Кри и его успокаивающие слова помогли ей придти в себя. Ведьмак сел рядом с ней, так, чтобы закрывать собой мертвые тела. Он рассказывал ей потешные истории из своей жизни и отвлекал разговором, разгоняя ужасы предыдущих дней. Солнце скрылось за морем, и в небе появилась луна. Кри сам не заметил, как задремал, когда Силфан встряхнул его за плечо.

— Пора, Кри. Если мы хотим уйти отсюда, то сейчас самое время. Скотты уже должны были налакаться пива, а их женщины и дети уже спят.

Ведьмак кивнул и встал на ноги. Подойдя к двери, он сквозь щели в досках разглядел их охранника. Он кутался в плащ, но не спал, стоя на посту. Кри начал шептать полузабытые заклинания и делать пассы руками. У охранника начали слипаться глаза, и он сел на землю. Его голова упала на грудь, и он лег на землю. Прислушавшись, Кри услышал ровное дыхание спящего охранника. Дверь запиралась на засов. Кри поднял руку и направил все свои мысли на засов. Он должен был спешить, так как усыпляющее заклинание действовало лишь ограниченное время. Засов медленно сдвинулся и начал подниматься в воздух. Он выскользнул из скоб, и Кри подвинул вперед руку, мысленно отталкивая засов от двери. Затем он начал опускать руку, стараясь бесшумно опустить засов. Кри не смог удержать его, и засов упал на землю. Охранник шевельнулся и начал просыпаться. Кри распахнул дверь и выскочил наружу. Еще до того, как охранник понял, что происходит, Кри выхватил у него из-за пояса нож и всадил ему в сердце. Второй рукой, закрыв скотту рот, Кри повернул в ране нож. Охранник дернулся, и Кри увидел, как закатываются его глаза.

— Хорошая работа, — похвалил его Силфан, выходя из сарая. Снежака вышла наружу и с беспокойством оглянулась. Вокруг царила тишина и темнота, лишь из нескольких домов звучали пьяные песни, а сквозь щели в стенах и ставнях шел свет.

— Уходим отсюда, — Кри вытащил из ножен меч и оглянулся на Снежаку. — Не волнуйся, все будет в порядке.

— Куда ты направишься? — спросил Силфан, вытаскивая из тела нож.

— В нескольких днях пути отсюда живет мой побратим Кулейн Мак Финн. Он не откажется доставить нас в Британию.

— Удачи вам, — Силфан поднял в прощании руку. — Идите без меня, я немного задержусь.

— Ты что, с ума сошел? — возмутился Кри: — Что ты задумал?

— Я должен вернуть свой меч, — Силфан скрестил на груди руки, и его глаза стали упрямыми. — Без него я отсюда не уйду.

— Ты безумен, — охнул Кри.

— Уводи Снежаку. Доставь ее к Аутисиусу. С тобой она будет в безопасности. Я начну поиски немного позже, чтобы дать вам время скрыться, на тот случай, если меня заметят.

— У нас нет времени на споры, — сердито сказал Кри.

— Так не спорь, а уходи, — Силфан прислонился спиной к сараю и посмотрел на свои ногти.

Кри выругался, но взял руку Снежаки и повел ее за собой в сторону леса. Она оглянулась на Силфана, но он продолжал стоять на месте. Снежаке хотелось, чтобы он тоже пошел с ними. Несмотря на то, что он холоднокровно убил галлов и Мерену, она верила, что один в поселении врагов и без оружия он обречен.

Силфан подождал, пока они скроются за домами, и лишь тогда сдвинулся с места. Он бесшумными шагами побежал вдоль домов, направляясь к тому дому, где, как он заметил, скрылся скотт, взявший себе его меч. Это был один из немногих скоттов, который мог себе позволить жить в отдельном доме. На берегу его встретила молодая жена, и он отправился вместе с ней в их дом, как успел заметить краем глаза Силфан. Он не сомневался, что скотт предпочтет первый вечер провести вместе с женой, в их доме. Силфан подошел к их дому и постучал в дверь. Подождав немного, он постучал уже погромче.

— Какой пьяной свинье что-то нужно? — разгневанно закричал из дома скотт. — Убирайтесь отсюда и приходите утром, сожри вас волки, — не отвечая Силфан постучал еще громче. Ругаясь и грозя пришедшим всевозможными угрозами, скотт подошел к двери и откинул засов. Он распахнул дверь, собираясь, как следует вздуть ночного гостя, но, увидев Силфана, замер с открытым ртом.

— Ты как сюда попал? — спросил скотт, и Силфан ударил его в челюсть. Скотт влетел в дом и без сознания упал на пол. Силфан впрыгнул в дом и увидел прикрытую покрывалом жену скотта, лежавшую на постели. Она открыла рот, собираясь закричать, но рука Силфана метнулась вперед, и в воздухе просвистел нож. Тяжелое лезвие проткнуло ей рот, и молодая женщина упала на кровать, заливая ее кровью. Довольно усмехнувшись, Силфан закрыл за собой дверь. Он услышал крики и шум и удивленно оглянулся. Крики доносились из другого конца поселения, и Силфан выругался. Шум мог означать лишь одно: кто-то заметил Кри и Снежаку, и на них начали охоту. Силфан запер дверь и обыскал дом. Он нашел свой меч и довольно погладил рукоять. Чужеземец взял небольшую сумку и набил ее припасами. Бросив взгляд в горящий камин, Силфан заметил гримуар. Он лежал посреди горящих поленьев. Видимо, скотт собирался использовать его как дрова, но книга не горела в огне. Выругавшись, Силфан поспешил выхватить из огня бесценный гримуар и закинул его в сумку. В поселении тем временем начали просыпаться скотты. Дружинники выбегали из домов с горящими факелами в руках, спрашивая друг друга, что случилось. Силфан погасил огонь в камине и вытащил из женщины свой нож. Заметив, что скотт начинает шевелиться, он перерезал ему горло. Силфан сел на край постели, насвистывая запомнившуюся мелодию. Силфан надеялся, что Кри со Снежакой удалось бежать, и они не попали повторно в плен. Вскоре он убедился, что Кри удалось бежать. Так как скотты собрались в изрядную толпу и, криками подбадривая друг друга, побежали в сторону леса. Они бежали все в одну сторону, из чего Силфан заключил, что Кри скрылся от них, и скотты последовали за ведьмаком. Найти ночью в лесу ведьмака не смогли бы и охотники с собаками, усмехнулся про себя Силфан. Он подождал, пока в поселке вновь воцарится тишина, и вышел из дома. Скользнув вдоль домов, Силфан добежал до стены и, подпрыгнув, ухватился за ее край. Перебравшись через стену, он побежал вслед за скоттами.

* * *


Кри вел Снежаку самой короткой дорогой к лесу. Но им не повезло. В ближайшем к ним дому неожиданно открылась дверь и на улицу вышел пошатывающийся скотт. Он на ходу развязывая пояс, не оставляя сомнений в причине выхода из дома. Скотт поднял голову и удивленно уставился на замершего от неожиданности Кри. Ведьмак бросил в него свой меч, но пьяный скотт пошатнулся, и меч, звякнув о стену, упал на землю.

— Тревога! — закричал скотт, одновременно пытаясь завязать штаны и вытащить меч. — Пленники бегут!

Из дома послышались крики и начали выбегать пьяные скотты. Ведьмак схватил за локоть Снежаку и толкнул ее в сторону стены.

— Быстро беги отсюда! Я задержу их и догоню тебя!

С яростным криком ведьмак бросился навстречу скоттам. Снежака прикрыла глаза, ожидая, что его сейчас зарубят, так как он был безоружен, а скотты держали в руках обнаженные мечи. Кри схватил первого из них за руку и второй рукой подхватил за бедро. Подняв скотта в воздух, он бросил его на выбегающих из дома. Четверо скоттов упали, но следующий перескочил через них и нанес удар мечом. Кри отскочил назад и избежал смертельного удара.

Снежака опомнилась и побежала к стене. Кри бросил на нее короткий взгляд и успел заметить, как она перелезает через стену. Это стоило ему царапины на руке. Ведьмаку повезло, что пьяный скотт не рассчитал расстояние, и он отделался лишь царапиной. Следующий удар Кри избежал, перехватив руку скотта. Он сжал его руку со всей силы и услышал хруст ломающихся костей. Скотт с криком боли шагнул назад, выронив из сломанной руки меч. Кри не успел подобрать оружие, так как на него уже бросился следующий противник. Теперь на него напали сразу двое дружинников, зайдя с разных сторон. Кри отпрыгнул назад, избегая ударов мечей. Один из скоттов побежал вокруг него, отрезая дорогу к отступлению. Кри видел, что противников слишком много. Без оружия, в схватке с вооруженными воинами, он был обречен.

Кри бросил взгляд на небо и, увидев полную луну, улыбнулся. Ведьмак зарычал, и его тело начало вырастать. Одежда на нем затрещала и начала рваться. Его тело увеличилось и потолстело, обрастая шерстью. Огромной медведь встал на задние лапы и зарычал на скоттов. Разорванная одежда упала с него на землю. Они отступили назад, но выпитое пиво добавило им храбрости, и скотты с криками набросились на ведьмака. Ударами огромных лап медведь раскидал их в стороны, но они успели нанести ему десяток глубоких ран. Медведь опустился на все четыре лапы и побежал в сторону леса. Из окружающих домов начали появляться еще дружинники. Один из них заметил медведя и бросил копье. Тяжелое лезвие вошло в бок медведя, и он отозвался ревом боли. Кри не был настоящим оборотнем, и в зверином обличье был смертен, как и любой другой медведь. Ударом лапы медведь отбросил в сторону копье, и, оставляя за собой кровавый след, побежал к стене. Медведь подпрыгнул у стены и, ухватившись за верхушки бревен, перевалился на другую сторону. Слыша за спиной разъяренные голоса скоттов, Кри побежал в сторону леса. Разум ведьмака затуманился от боли и уступил медведю. Зверь взял верх над человеком, и последней мыслью человека была команда бежать. Медведь побежал в лес, стремясь оказаться подальше от людей и не выбирая дороги. Скоро медведь начал уставать. Заметив между корней покинутую зимнюю берлогу, медведь забрался нее. Боль немного отступила, и Кри сумел вернуть себе облик человека. Он заполз поглубже в яму и, ослабев от потери крови, забылся тяжелым сном.

* * *


Снежака бежала по лесу, не оглядываясь и не смотря по сторонам. С трудом перебравшись через стену, она порвала платье и, не оглядываясь, побежала вперед. Страх перед скоттами заставлял ее бежать вперед по ночному лесу. Иногда она спотыкалась о корни деревьев, но, даже упав, немедленно вставала и продолжала бег. Постепенно страх отпускал ее. Снежака почувствовала прохладу ночного леса. Бег, страх, легкий запах пота — страха, это показалось ей знакомым. Снежака остановилась. Ее сознание говорило ей, что это все ей знакомо. Она тяжело дышала после бега, и ее нос уловил запахи леса. Ее обаяние обострилось. Снежака почувствовала себя зверем, могущественным, не знающим страха, свободным. Вдали завыл волк, и Снежаке захотелось ответить ему. Она подняла вверх голову, чтобы вторить вою волчьей стаи, но кто-то закрыл ей рот. Снежака забилась, но тут же услышала знакомый голос.

— Не стоит сообщать скоттам, о том, где мы, — Силфан отпустил ее, и Снежака обернулась, посмотрев на Чужеземца. На его губах гуляла довольная улыбка. Покрытий грязью и кровью, с неизменным мечом в руке. На его плече висела кожаная сумка. Ее бока оттопырились от вложенных в нее вещей. — Нам лучше продолжить путь. Только не стоит выть, — Силфан усмехнулся, и Снежака покраснела, поняв, что он разгадал все ее мысли.

— Я не знаю, что на меня нашло. Я…

— Не важно, — перебил ее Силфан. — Пошли. Если Кри жив, то он догонит нас, — Силфан протянул руку, и Снежака взяла предложенную ладонь: — Как романтично, прогулка под луной в вечернем лесу.

Чужеземец немного хромал, но, несмотря на это, его шаг оставался быстрым, и Снежака с трудом поспевала за ним.

— Что случилось? Почему ты одна, без Кри?

— Он остался, чтобы задержать скоттов, и дать мне возможность бежать. Он должен был уже догнать нас. Ты же не думаешь, что с ним что-то случилось?

— Он жив. Ведьмака убить труднее, чем десяток драконов. Но нам лучше продолжать путь. Если за ведьмаком ведут охоту, он может пойти кружным путем, чтобы не навести скоттов на тебя.

Его слова показались Снежаке разумными. Ей хотелось подождать ведьмака, и побег, когда он остался, чтобы защитить ее, дался ей с трудом. Видимо, этим и отличаются простые люди от опытных воинов — решила Снежака — они не поддаются чувствам. Иногда они кажутся бессердечными, но на самом деле они выполняют свое дело. Делают все, чтобы выжить самим и спасти тех, чьи жизни им доверены. Хотя и Силфан поступил безрассудно, отправившись за своим мечом, рискуя своей жизнью. Снежака почему-то была уверена, что у него были свои причины, более важные, чем собственная жизнь.

— Почему твой меч так важен для тебя? — неожиданно спросила Снежака.

Силфан на мгновение замедлил шаг: — Какая ты любопытная.

— Спроси и ты меня о чем-то.

— Мне это не интересно, — усмехнулся Силфан.

Снежаку не удовлетворил такой ответ. Но ей было видно, что Силфан не даст другого ответа. Пожав плечами, она не стала больше об этом спрашивать. Они продвигались вперед быстрым шагом, стремясь оказаться как можно дальше от селения скоттов. Постепенно ночь все больше вступала в свои права, и становилось все темнее. Снежака начала спотыкаться, и Силфану приходилось тащить ее за руку.

— Я не могу больше, — Снежака остановилась и села на землю. Силфан обернулся. Ему захотелось выругаться, но он сдержался.

— Мы должны идти.

— Я не могу больше. Я ничего не вижу, и у меня уже болят ноги, я их уже почти до крови стерла, — Снежака почти плакала, и Силфан тяжело вздохнув, покачал головой.

— Ладно, останемся здесь, но ненадолго.

Силфан сел рядом со Снежакой и прижал ее к себе, чтобы хоть немного согреть. Ночной холод пробирал до костей легко одетых путников. Снежака, не сопротивляясь, прижалась к нему, и Силфан почувствовал ее мягкое тело. Он уловил запах ее волос и закрыл глаза, пытаясь отогнать неподходящие мысли.

— Как ты думаешь, Кри уцелел? — вопрос охладил Силфана лучше холодной воды, ясно подсказав, кто стал избранником девушки.

— С ним все будет в порядке. Он ведьмак. Тебе многое пришлось бы узнать, чтобы полностью понять, что это значит. Но достаточно будет знать и того, что он выберется и, если захочет, то снова разыщет тебя.

— Снова? — Снежака с удивлением посмотрела на него, и Силфан мысленно обругал себя. Близость женщины заставила его забыть об осторожности.

— Вы раньше встречались, до того, как ты потеряла память.

— А кем мы были?

— Знакомыми, — Силфан пожал плечами. — Хотя Кри отнесся к тебе, как и все мужчины.

— Это как же? — с иронией в голосе спросила Снежака.

— Потерял голову, лишь увидев тебя, — усмехнулся Силфан. Он ожидал, что она возразит, но Снежака смущенно промолчала.

— Расскажи мне еще что-то, — попросила она.

— У меня такое чувство, что ты относишься ко мне, как к священнику. Человеку, которому ты доверяешь, и не боишься, что он начнет приставать к тебе.

— Возможно. Ты знал моего отца.

— Да и староват я для тебя. Знаешь, тебе стоит довериться Аутисиусу. Даже больше, чем мне.

— Не знаю. Я не хочу получать что-то от него.

— Почему.

— Мне придется расплачиваться. А я не хочу этого. Это мерзко.

Силфан промолчал, задумавшись:

— Как хочешь. Но мне все же придется воспользоваться его помощью. Направимся к одному его знакомому. Если повезет, то мне удастся уговорить его доставить нас в Британию. Не возражаешь, если я скажу ему, что ты невеста Аутисиуса?

— Думаешь, он поверит?

— Поверит, лишь увидев тебя, — рассмеялся Силфан. — Наверняка мужчины, лишь раз видевшие тебя, долго не могут забыть о тебе и несколько раз спрашивают о Снежаке, дочери Платона.

Сон сморил ее, и Снежака уснула. Силфан тоже вскоре задремал. Его мучили сны, где Снежака и Кри кружились перед ним в дьявольском танце. Вот Снежака повернулась в его сторону и зарычала, одновременно превращаясь в чудовище. Силфан проснулся и увидел смотрящие на него глаза волка. Крупный серый волк сделал короткий шаг вперед и рыкнул. Они забрались на его охотничьи угодья, и волк, почуяв людей, подкрался к ним. Людоед, которого зимой голод заставил охотиться на людей, привык к человеческому мясу, и двое путников, заснувшие в лесу, были для него большим соблазном. Силфан осторожно убрал руку с плеча Снежаки, и она проснулась. Снежака открыла глаза и, увидев волка, вскрикнула от страха. Крик послужил для волка поводом для атаки, и он пригнул на Снежаку, целясь ей клыками в горло. С проклятием на губах Силфан бросился ему наперерез. Чужеземец не успевал выхватить меч и схватил волка за шею руками. Волк лязгнул зубами в опасной близости от его лица, и Силфан ощутил его зловонное дыхание. Волк уперся сильными ногами в землю и потянулся вперед, стремясь впиться клыками в столь желанную человеческую плоть. Силфан пробовал удержать волка и одновременно тянул вниз его морду, не давая волку царапать его своими когтями.

Волк зарычал и попробовал тряхнуть головой. Силфан не мог с достаточной силой сдавить его покрытую мышцами шею, чтобы задушить, и его сил хватало лишь на то, чтобы удержать зверя. Снежака закричала и в страхе отползла назад, с расширенными глазами наблюдая за схваткой человека и зверя. Силфан сквозь зубы выругался, она могла хотя бы подать ему меч.

Рассердившись, Чужеземец схватил волка за шиворот и отбросил его в сторону. Волк упал на лапы и бросился в повторную атаку, но недооценил коварство и быстроту человека. Силфан нанес ему удар кулаком в нос, и волк взвыл от боли. Пинком отбросив волка, Силфан сумел схватить с земли свой меч. Волк прыгнул вперед, и Силфан на лету отрубил ему голову. К ногам Чужеземца упала волчья туша. Силфан вытер свой меч о волчью шерсть и засунул меч за пояс.

— Пора идти, — Силфан протянул руку и помог Снежаке встать. — Скоро рассветет и станет достаточно светло.

Короткая схватка помогла Силфану согреться, но Снежака вздрагивала от холода. Заметив это, Силфан притянул ее к себе, согревая теплом, идущим от своего тела. Восходящее солнце принесло с собой тепло, и вскоре они перестали вздрагивать от холода. В полдень Силфан объявил привал, и они поели немного мяса, которое Силфан прихватил с собой, закинув в свою сумку.

— Как долго нам еще идти? — спросила Снежака, немного отдохнув и поев. Кри не появлялся, и Снежака начала беспокоиться за его судьбу.

— Не меньше двух дней, — почесав затылок, ответил Силфан.

Они продолжили путь быстрым шагом. Силфан всю дорогу шутил и пытался отвлечь мысли Снежаки. Ему это удавалось, но постепенно усталость брала свое и увеличивалось уныние и безразличие ко всему, которое испытывала Снежака. Силфан продолжал шутить, но незаметно для Снежаки сжимал рукоять меча. Ночью, когда он нашел ее, она была близка к тому, чтобы превратиться в демона, и Силфан с отвращением представлял, что в таком случае он будет вынужден сделать. Хорошо себя зная, он понимал, что убийство женщины его не остановит. В жестоком мире, в котором он жил, человеческая жизнь иногда ценилась меньше, чем жизнь скота, а иногда и намного меньше.

Следующие две ночи они провели в лесу, тесно прижимаясь друг к другу, в попытке хоть немного согреться. У них не была ни трута, ни огнива и они не могли разжечь костер, который мог бы согреть их ночью. В спешке убегая, ни Силфан, ни Снежака также не запаслись плащами или хоть какими-нибудь шкурами.

Силфан лишь примерно знал, где находится нужное им поселение, и не был уверен, что они идут правильной дорогой. В последние годы он посещал Ирландию лишь вместе с викингами, разоряя прибережные поселения, и был плохо знаком с островом. Снежака ни разу не бывала в Ирландии и знала о ней лишь по слухам.

Припасы, украденные Силфаном, подошли к концу, и у путников сводило от голода животы. Силфан мог обходиться без еды и воды много дней, но Снежака бы быстро ослабела и не смогла бы продолжать дорогу. Силфану оставалось лишь надеяться, что он правильно выбрал дорогу.

Чужеземец внимательно оглядывал землю, стараясь заметить человеческие следы. Насколько он помнил виденные карты и рассказы о расположении поселений, они должны были уже достигнуть нужного поселения. Существовала вероятность, что он выбрал неправильный путь, и они уже миновали поселение и теперь отдалялись от него.

— Кто вы и куда направляетесь? — из-за деревьев вышел молодой скотт, держа в руках натянутый лук и целясь в Силфана. Накинутый на плечи плащ из волчьего меха, лук и нож с широким лезвием подсказали Силфану, что перед ним охотник.

— Мое имя Силфан Чужеземец. Мы шли в поселок Макгрегора Длинного меча, — ответил Силфан. — Не подскажешь, правильно ли мы идем?

— Если вы шли с юга, то уже миновали поселок, — Силфан грязно выругался, и это немного рассеяло подозрения скотта. — Что за дело у вас к Макгрегору?

— Я скажу это ему самому. Но не волнуйся, мы с ним давно знакомы. Часто встречались в форте Аутисиуса римлянина, когда он занимался там торговлей.

Охотник кивнул и опустил лук.

— Меня зовут Манн, сын Парта, я из поселка Макгрегора. Я отведу вас к нему.

Слова Силфана убедили скотта, и он пошел рядом с ними, показывая дорогу.

— Как вы оказались здесь?

— Плыли на корабле, который захватили скотты Руанн Даба. Нам удалось бежать. Зная о том, что поблизости поселок Макгрегора, я направился к нему, но сбился с пути.

Охотник кивнул, удовлетворенный рассказом. Скотты враждовали между собой так же, как и с другими народами, и возможность насолить Руанн Дабу, упустившему пленников, развеселила охотника.

— Вам повезло, что вы смогли бежать. Руанн Даб подлая свинья. Повезло вам и что вы встретили меня. Похоже, вы прошли не так уж и далеко от нашего поселка, но не встреть вы меня, то прошли бы мимо, так и не узнав об этом.

Манн провел их известными ему лесными тропами. Силфан заметил, что они ненамного отклонились от верного направления. Но Манн был прав, если бы они не встретили его, то прошли бы мимо поселка, хотя и неподалеку от него.

Подобно поселку Руанн Даба, поселок Макгрегора был окружен деревянной стеной. В толстых бревнах были вырезаны узкие окошка, через которые скотты пускали стрелы в случае нападения. Макгрегор любил называть себя королем Хора, как называлось его поселение. Хор скорее напоминал военный лагерь, чем мирное поселение. Силфан познакомился с Макгрегором в форте Аутисиуса, где они торговали захваченной добычей. Распив вместе немало кувшинов пива, они стали хорошими приятелями. Хотя викинги были заклятыми врагами скоттов, в поселке Аутисиуса все были равны. Их дружбе помогло и то, что Силфан не был норманном и внешностью скорее походил на кельта, чем северянина.

Последнее, что Силфан слышал о Макгрегоре, было разграбление им Манукиума. Как подозревал Силфан, это произошло лишь благодаря римлянину. Днем ворота в поселок Хор держали открытыми, и охране у ворот хватило слов Манна о том, что он ведет их к Макгрегору. Хор был точным подобием поселка Руанн Даба, но больше по размеру. На берегу стояло множество кораблей. Почти все лодки вышли в море ловить рыбу, и на берегу стояли лишь большие корабли и лодки, которые нуждались в починке.

Чумазые дети забегали вокруг, громко крича, и Манн криком отогнал их. Он провел их к самому большому из домов, который представлял из себя дворец Макгрегора. Сонный стражник сообщили им, что Макгрегор еще спит после вчерашнего пира и махнул рукой, пропуская их внутрь. Дверь вела в просторную комнату, заставленную столами и скамейками, за которыми пировали дружинники Макгрегора. Сам король спал за столом, положив голову на сложенные руки, сплошь покрытые шрамами. Длинные сальные волосы закрывали лицо короля, лежавшего в луже пива. Здесь же расположились еще несколько дружинников.

— Вставай, старый боров, к тебе гости! — закричал в ухо королю Манн.

— Манн, сын Парта, ты потомок длинноухого осла, — проворчал Макгрегор, с неудовольствием раскрывая глаза. — Что, во имя всех богов, тебе нужно от твоего короля еще до рассвета? Клянусь своим мечом, если это очередная твоя шутка, я заживо велю содрать с тебя шкуру.

— Уже скоро полдень, — усмехнулся Манн, нимало не испугавшись угроз короля. — А я привел к тебе любопытных гостей.

— Так-то ты встречаешь своего друга, которого столько раз приглашал к себе в гости, — усмехнулся Силфан, садясь рядом с королем и заглядывая в кувшины. К его сожалению, они все были пустыми. Некоторые дружинники пошевелились, но, не обнаружив никакой опасности, продолжили спать.

— Силфан? — с удивлением переспросил Макгрегор, узнав Чужеземца: — Какие ветры тебя занесли сюда, и почему мне не сообщили о появлении корабля викингов?

— Я пришел пешком, к тому же мы проголодались, — Силфан указал на Снежаку. — Познакомься с невестой Аутисиуса. Снежака, дочь Платона.

— Ого, старый лис откопал себе немалое сокровище, — Макгрегор встал и неуклюже поклонился женщине, после чего попытался поцеловать ее руку, что у него не совсем получилось из-за заболевшей от движения головы.

— Манн, чего встал? Притащи нам еды и пива во имя Одина, — подняв глаза к потолку и покачивая головой, охотник отправился за едой, а Макгрегор снова занял свое место. Его глаза слегка затуманились спросонья и от количества выпитого перед этим пива. — Так как ты здесь оказался, да еще в компании красотки?

— Мы плыли в Британию из Галлии. Я как раз сопровождал невесту Аутисиуса на пути к нему, когда на нас напали скотты Руанн Даба. Нам удалось бежать, уже в его поселке. Зная, что ты живешь неподалеку, я направился сюда. Чуть не заблудились и прошли бы мимо твоего поселка, если бы не встретили твоего охотника.

— Да. Манн проводит в лесу больше времени, чем среди людей, — кивнул король. Он потер глаза, но его взгляд все еще не отличался твердостью. Появился Манн, неся поднос, заваленный едой и двумя кувшинами с пивом. Макгрегор немедленно схватил один из кувшинов и вылил в себя часть содержимого. Силфан с усмешкой наблюдал, как на его лицо возвращается румянец.

— Хорошо, — король отер пену с бороды и схватился за окорок. Силфан уже набивал свой желудок мясом и хлебом. Он налил себе и Снежаке пива, а Манн закинул на плечо лук и, не говоря ни слова, вышел из зала. Убедившись, что незнакомцы знакомы с королем, он вновь отправился в лес.

— Нам нужно переправиться в Британию. Желательно в Манукиум, — перешел к цели своего прихода Силфан.

— Вряд ли меня будут рады там видеть, — усмехнулся Макгрегор с набитым ртом. — Видишь ли, у меня в прошлом были кое-какие разногласия с жителями этого славного города.

— Там сейчас правит Аутисиус. Не сомневайся, он заплатит тебе, если ты доставишь ему его невесту в целости и сохранности.

— Жаль отдавать такую красотку, — Макгрегор окинул взглядом Снежаку. — Но дружба с римлянином для меня важнее. Сколько, ты говоришь, он заплатит?

— А как ты думаешь, какова будет его благодарность, если ты вернешь ему его невесту?

— Много, — Макгрегор почесал свою бороду. — Ну, ладно. Давай выпей за воссоединение любовников. — Макгрегор поднял кружку и поклонился Снежаке: — Не забудьте пригласить меня на свадьбу.

— Конечно. Я напомню об этом Аутисиусу, — улыбнулась Снежака.

* * *


Аутисиус пригласил Макгрегора на обед, щедро поблагодарив его за возвращение Снежаки. Галера скоттов достигла канала, который вел в Манукиум поздней ночью, но скотты не решились приблизиться к городу ночью, опасаясь, что их встретят с оружием в руках. Утром они подплыли к городу и потребовали встречи с Аутисиусом. После долгих переговоров с легионерами, во время которых каждое мгновение могла разразиться кровопролитная схватка, прибыл Аутисиус. Силфан сумел объяснить римлянину причину появления скоттов, и римлянин позволил им сойти на берег. Макгрегор распустил свою команду, чтобы они могли развлечься в городе, а сам принял приглашение Аутисиуса. Римлянин, как всегда, строил планы на будущее, и для Макгрегора в них было отведено важное место. Силфан со Снежакой отправились побродить по городу. Вернувшись поздно вечером, Силфан проводил Снежаку в ее комнату и отправился к себе. К удивлению Чужеземца Аутисиус уже ждал его. Римлянин сидел в кресле рядом с кувшином и двумя кубками вина.

— Значит, Снежака моя невеста? — усмехнулся римлянин.

— Надо было убедить Макгрегора доставить нас сюда, — пожал плечами Силфан. — И убедиться, что он не причинит ей вреда.

— Это была хорошая идея, — кивнул римлянин. Силфан сел на стул напротив Аутисиуса и отхлебнул из кружки вина.

— Так что ты хочешь?

— Каковы твои планы на будущее?

— О, не беспокойся, я не стану стоять между тобой и Снежакой, — усмехнулся Силфан. — Завтра утром я собираюсь покинуть твой гостеприимный дом.

— Куда направляешься?

— В земли саксов или германцев, — Чужеземец пожал плечами. — Я слышал, там живет мастер рун, хочу навестить его.

— Не хочешь ли заработать денег на дорогу?

— Сколько и как? — Силфан заинтересованно посмотрел на Аутисиуса.

— У меня осталось незаконченное дело. Кри, он подвел меня.

— И стоит на твоей дороге, — Чужеземец откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Где он?

— Не знаю, и никогда не хочу этого узнать.

— Скорее всего, он отправится в Паст. Возьмет там свою лошадь и поедет в Бирмингем, узнать, где ты. Я мог бы поговорить с ним, но он, возможно, самый быстрый и сильный воин среди северян. Это будет не легко.

— Ты собираешься бросить ему вызов? — удивился Аутисиус.

— Ну, он доверяет мне. И я мог бы всадить ему нож в спину, но тогда я не узнаю, могу ли я победить его в поединке.

— Дело твое. Он подвел меня, и его ошибки стоили мне больших денег и солдат. Я не желаю больше видеть его, как ты это сделаешь, мне неважно. Пусть уезжает и живет, но больше никогда не появляется на моей дороге.

— Хорошо. Пусть твои люди разбудят меня на рассвете, подготовят лошадь, припасы и пятьдесят золотых, которые ты обещал за его голову. Не так ли?

— Ты получишь все, что просишь. Я отдам необходимые распоряжения.

— Попрощайся за меня со Снежакой, — усмехнулся в спину римлянину Силфан.

* * *


Кри подгонял лошадь, стремясь поскорее оказаться в имении Аутисиуса. Его побратим Кулейн Мак Финн доставил его на своем корабле в Паст. Проснувшись в медвежьей берлоге, Кри сумел добраться до своего побратима, но с ужасом узнал, что был в беспамятстве несколько дней. Ему повезло, что скотты не обнаружили его, но он потерял много времени и не знал, спаслась ли Снежака. Кулейн согласился доставить его на своем корабле до Паста, откуда Кри собирался продолжить поиски Снежаки. Кулейн Мак Финн остался в Ирландии и обещал разузнать о Снежаке и позаботиться о ней, если она осталась на острове. Сойдя с корабля, Кри, не задерживаясь, направился в конюшню. У конюха Кри узнал, что Силфан был там два дня назад, и забрал свою лошадь. Вторично потеряв надежду найти Снежаку, Кри теперь спешил поскорее увидеться с ней, моля богов о том, чтобы с ней было все в порядке.

На дорогу вышел одетый в плащ человек с накрытой капюшоном головой и заградил ему путь. Кри остановил лошадь в нескольких шагах от незнакомца, и от неожиданности лошадь встала на дыбы.

— Я знал, что ты выберешься, — Чужеземец откинул с головы капюшон, позволив Кри увидеть свое лицо.

Ведьмак спрыгнул с лошади и сделал шаг вперед.

— Что это значит? Где Снежака?

— В Манукиуме. Гостит у Аутисиуса римлянина. Не беспокойся, Аутисиус позаботится о ней. Возможно, через несколько лет я навещу ее. Возможно, — Силфан задумчиво опустил голову, и его глаза стали пустыми, когда его мысли устремились вдаль.

— Ты забрал Ключ Соломона, — догадался Кри. — И собираешься использовать гримуар.

— Да. Когда мы расстались, и я вернул себе меч, мне повезло, и я нашел книгу. Скотты собирались сжечь ее, как обычный пергамент. Глупцы, — засмеялся Силфан. — Гримуар не может быть сожжен обычным огнем, как не властно над его страницами время.

— Ты ждал меня здесь. Зачем? — спросил Кри.

— Ты не способен позаботиться о ней, Кри. Тогда в Ирландии, когда она убежала, а ты остался, чтобы задержать скоттов, она осталась одна. Она бежала по лесу и испытала забытые чувства. Страх, возбуждение, опасность и смерть, она почти стала тем чудовищем, которым была. Я не могу допустить, чтобы вернулась Снежака, дочь Платона, чудовище, которому доставляет удовольствие убийства людей. Оставь ее, Кри. Останься для нее мертвецом. Она была счастлива, когда жила, не зная о нас. А как только наше присутствие вошло в ее жизнь, она подверглась смертельной опасности. Пусть она живет, Кри. Как обычная женщина, состарится и умрет, ничего не зная о себе.

— Нет, — Кри обнажил меч. — Я люблю ее и готов встретить свою судьбу вместе с ней.

— Любовь проходит, Кри. Теперь она живет в тебе, сжигая негасимым костром, но через несколько лет ты и не вспомнишь о ней. Живи, ведьмак. Уйди своей тропой и останься в живых. Не все является таким, как оно выглядит. Снежака может остаться вечно молодой и красивой женщиной, или превратится в чудовище. Она может состариться и умереть, но куда бы ни завела ее судьба, тебе рядом с ней не будет места.

— Ты ошибаешься, Чужеземец, — ведьмак шагнул вперед и направил лезвие меча на Силфана.

— Пусть будет так, — Чужеземец кивнул и тоже обнажил оружие.

— Она отказала тебе, и это твоя месть, не так ли?

— Глупец, — рассердился Силфан, и его глаза заволокла кровавая пелена. — Снежака была главным игроком, когда была чудовищем, но теперь она лишь вещь, которую другие используют в своих целях. Мерена и Мегарих использовали ее, чтобы заполучить гримуар, как и я. Аутисиус использовал ее, чтобы заставить тебя служить ему. Лишь ты горел желанием заполучить Снежаку для себя. И так и умрешь, горя желанием и неутоленной страстью, — Силфан расхохотался, и его лицо исказила злобная усмешка.

Ни Кри, ни Силфан не дали ярости руководить собой. Хотя внутри их кипела ненависть и гнев, они сохранили холодный рассудок. Опытные воины, которые прошли через многие поединки, они не давали ярости и гневу завладеть собой.

Кри нанес пробный удар в лицо Силфана и тут же отскочил назад, лишь благодаря нечеловеческой быстроте избежав ответного удара, который должен был отрубить ему руку. Силфан продолжил атаку, и Кри был вновь вынужден отступить. Все его попытки перейти в наступление Силфан пресекал ударами по его рукам. Кри выругался. Хотя его противник был не столь быстр, как он, все же ему удавалось теснить ведьмака, не давая ему перейти в наступление. Кри вспомнил слова одного старого римлянина, преподававшего в школе фехтования. Кри посетил его школу, и услышал урок, во время которого римлянин говорил, что опытный фехтовальщик может предугадать любое движение противника по его глазам или движениям плеч. Было, похоже, что Силфан в совершенстве владел этим умением.

Кри уже заработал несколько царапин, и лишь нечеловеческая быстрота уберегала его от серьезных ран. Ведьмаку приходилось прыгать, пригибаться и уворачиватся, в то время как Силфан держал прямой спину, лишь опустив плечи, а его шаги оставались такими же, как на прогулке. Шаг вперед — атака, парирующий удар, шаг назад и удар в горло, которого Кри избегает, пригнувшись и пропустив меч над головой. Ведьмак поднял меч над головой и посмотрел в прищуренные глаза Силфана, которые неотрывно следили за каждым его движением. Дыхание Силфана оставалось ровным, в то время как грудь Кри уже тяжело вздымалась. Кри почувствовал укол страха и заставил себя успокоиться. Он заметил, что, отбивая удары, Силфан постоянно направляет удар в его руки, на каждое его движение, отвечая ударом. Его движения все время повторялись, лишь с небольшими изменениями.

Ведьмак пригнулся вперед и нанес удар снизу. Силфан немедленно ударил сверху, направив клинок Кри в руку. С силой дернув меч, Кри со скоростью, превышающую человеческую, ударил сверху, целясь в плечо Силфана. К его удивлению, Чужеземец не стал отбивать удар, а направил свой клинок Кри в ногу. С проклятием на губах, Кри продолжил удар. Меч Силфана нанес ему рану с внутренней стороны бедра, но Кри не обратил внимания на рану и боль, и тяжелый клинок опустился на плечо Силфана. Чужеземец дернулся назад, и клинок Кри не отсек ему руку, но нанес тяжелую рану, разрубив плечо и оставив длинную рану на руке. Силфан упал на землю, и Кри, пошатнувшись, отступил назад. Ему с трудом верилось в победу. Рука Силфана стала бесполезной. Нанеся рану ему в бедро, Чужеземец пожертвовал рукой. Кри видел, что даже если Силфан захочет продолжить поединок, то только левой рукой, и силы скоро оставят его вместе с кровью.

— Ты проиграл, Силфан.

Неожиданно для Кри Чужеземец хрипло захохотал:

— Ты умираешь, Кри, — передразнил он ведьмака.

Пошатываясь и опираясь на меч, Чужеземец встал на ноги. Кри опустил взгляд на свою ногу. Кровь толчками вырывалась из неглубокой раны.

— Поврежден кровеносный сосуд. Такие раны смертельны, — пояснил Силфан. Взгляд Кри помутнел, и он повалился на землю. Силфан вздохнул и его взгляд потускнел. Не оглядываясь, он развернулся и ушел в лес. Кри хотел, крикнуть ему вслед, но силы быстро покинули его.


ЭПИЛОГ


На щеку Кри упало что-то холодное, и сквозь забытье он услышал голоса.

— Затяните на его ноге жгут. Он потерял много крови, — ведьмак с трудом разомкнул глаза, узнав голос Аутисиуса.

Первое, что он увидел, была Снежака. Увидев, что он очнулся, она улыбнулась. В мокрых глазах мелькнула радость. Кри понял, что это ее слезу он почувствовал на щеке, и она вернула его к жизни. Римлянин стоял неподалеку, наблюдая за Снежакой. Он закрыл глаза, вспоминая. Снежака гуляла по саду в обществе знакомого ей легионера, когда Аутисиус подошел к ней. Легионер немедленно поклонился, и, извинившись перед Снежакой, сослался на занятость и оставил их вдвоем.

— Силфан просил передать тебе свои извинения. Он был вынужден уехать на рассвете. Не хотел тебя будить, но попросил меня попрощаться с тобой за него.

— Жаль, — в глазах Снежаки мелькнула грусть, и это причинило римлянину боль.

— Нет ли новостей от Кри?

— Нет. И вряд ли он когда-нибудь вернется.

— Почему? — Снежака повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Кри работал на меня. К сожалению, он подвел меня, — пояснил Аутисиус. Он повернулся и пошел вперед, и Снежака пошла рядом с ним: — Я не мог оставить подобное и объявил за его голову награду. В ответ Кри попытался убить меня, но потерпел неудачу. Теперь ему закрыта дорога в Британию.

— Но ведь ты можешь отменить свой приказ? Уверена, что Кри не хотел предавать тебя и что у него была на это причина.

— Не в моих правилах прощать кого-либо.

— Но ведь он вернется за мной. Мы должны отправиться ему навстречу. Ты должен помочь ему.

— Снежака, не все так просто, — возразил ей Аутисиус.

— Пожалуйста, — Снежака схватила его за руку и повернула его лицом к себе. — Ты ведь мой друг, так помоги ему.

Аутисиус сглотнул. Он знал, что пожалеет об этом решении не один раз, но не смог отказать ей:

— Ладно, собирай свои вещи. Мы отправляемся за ним, — обрадованная Снежака побежала собираться, не сказав ни слова. Даже не поблагодарила, как всегда — подумал римлянин, глядя ей вслед.

Аутисиус открыл глаза и посмотрел на ведьмака. Кровотечение замедлилось, и Кри уже пытался подняться, хотя слишком ослабел для этого.

— Похоже, будет жить, — сказал Аутисиус, увидев, что Кри открыл глаза.

Двое легионеров перетянули его ногу у самого паха. Жизненная сила Кри, происходившая от природной магии и животных, начала брать верх, оживляя ведьмака и заживляя его раны.

— Сделайте носилки. Надо доставить его в Паст, к какому-нибудь лекарю, — велел Аутисиус. Легионеры, сопровождающие его и Снежаку, немедленно сделали носилки и уложили на них ведьмака.

— Значит ли это, что я прощен? — слабо улыбнулся Кри, глядя Аутисиусу в глаза.

— Можешь поблагодарить за это Снежаку. Она настояла на этом, — хмыкнул римлянин. Ведьмак заметил, как покраснела Снежака, и улыбнулся.

— Благодарю тебя, ты спасла мне жизнь, — сказал Кри, пристально смотря на Снежаку.

— Это не так, — попыталась возразить Снежака, но Кри закрыл глаза, и она замолчала. Снежака схватила его за руку, и незаметно для нее Кри улыбнулся.

— С тобой все в порядке? Скажи что-нибудь.

— Мне уже намного лучше, — Кри сжал ее руку, и она не отдернула ее.

Легионеры подняли носилки и направились в город ровным шагом, стараясь не потревожить раненого. Снежака шла рядом с ведьмаком, держа Кри за руку.

* * *


Юрис Осиповс родился 13 ноября 1982 года в Латвии, в городе Рига. С детства любит читать книги. После окончания средней школы учился на администратора по компьютерным сетям и в мед-школе на помощника врача. Любит путешествовать и посетил три континента. Говорит на четырех языках: латвийском, русском, английском и немецком. Увлекается историей.