Случайный свидетель
Элмор Леонард


Дэннис Ленахан — профессиональный дайвер. Его коронный прыжок собирает много зрителей. Дэннис доволен своей жизнью. Неожиданно все круто меняется: случайно дайвер становится свидетелем хладнокровного убийства и сам превращается в мишень для мафии. Дело осложняется тем, что все жители города с увлечением участвуют в театрализованном сражении времен Гражданской войны, и Дэннису нужно знать наверняка, чьи ружья стреляют холостыми, а чьи настоящими патронами…


Элмор Леонард

Случайный свидетель


Кристине


		Еду в Тишоминго продуть свой тромбон,


		Еду в Тишоминго продуть свой тромбон,


		Из-за женщин Атланты не фурычит он…


Впервые исполнил Хоувелл по прозвищу Костыль 8 ноября 1926 года в Атланте, штат Джорджия


1


Дэннис Ленахан, первоклассный дайвер, обычно говорил: хочешь получить представление о том, как выглядит круглый чан с водой, куда ему приходится прыгать с верхушки стальной восьмидесятифутовой лестницы, брось на пол монету в пятьдесят центов и посмотри на нее.

Чан имел 22 фута в диаметре, а глубина воды в нем при полной заливке не превышала 9 футов. Дэннис говорил: чтобы все было тип-топ, лучше прыгать солдатиком. Ну и, конечно, надо успеть прикрыть свои причиндалы руками и сжать анус — иначе рискуешь поиметь еще клизму! Короче, 40 тысяч галлонов воды мало не покажется.

Когда он рассказывал обо всем этом девочкам, которые зависали на весь сезон на парковых аттракционах, те делали большие глаза и говорили, что у него убойная работа. «Это что, действительно так опасно?» — спрашивали они погодя. Дэннис отвечал, что при прыжке можно запросто схлопотать перелом позвоночника, а то и вовсе склеить ласты. Однако он молчал о том, что игра стоит свеч.

Девочкам, у которых жизнь — сплошное зависалово, нравятся бесшабашные удальцы, даже если те в два раза их старше. Поэтому Дэннис прыгал с верхней площадки своей высоченной лестницы, а затем шел в бар, пил пиво и рассказывал, как здорово он, черт возьми, сегодня прыгнул.

Как правило, ему катило, и он находил подружку на лето, иногда на месяц, а то и на ночь…

Последние несколько лет Дэннис только тем и занимался, что прыгал в свой чан. В будние дни — соло, в субботу и воскресенье — с парой дайверов помоложе. У них была отработана прикольная программа, которую они называли «шиза» — именно шизанутых, двинутых они изображали перед тем, как прыгнуть с разных уровней лестницы и синхронно войти в воду.

При такой работе Дэннису приходилось все лето жить в неопрятных номерах дешевых мотелей, во время переездов спать в грузовике с оборудованием. Но он любил свою работу и мирился с этим. А вот всяческие парковые аттракционы с идиотскими прибамбасами, запахи, разноцветье огней, бесконечные переезды и громыхание назойливой музыки ему осточертели.

Чтобы избавиться от всего этого, он обзванивал курортные отели Южной Флориды и говорил всякому, кто соглашался его слушать, что его зовут Дэннис Ленахан, что он профессиональный дайвер, участвовал во всех крупных дайверских шоу, включая «Скалы Акапулько», и у него есть деловое предложение. Дважды в день он будет прыгать в бассейн отеля с крыши либо с восьмидесятифутовой лестницы. Да, лестница у него имеется. Это совершенно уникальный аттракцион.

Ему говорили: «Оставьте номер телефона» — и не звонили.

Ему говорили: «Да, конечно» — и вешали трубку.

Однажды ему сказали: «Глубина нашего бассейна всего пять футов», на что Дэннис ответил, что это нормально, что он знает парня из Нового Орлеана, который прыгает с двадцати девяти футов в двенадцать дюймов глубины.

Пять футов глубины? Он что-нибудь придумает. Не согласились.

Как-то ему попалась на глаза рекламная брошюра города Туники, штат Миссисипи. Туника расписывалась в ней как «столица азартных игр всего Юга». Там были фотографии отелей, расположенных в долине реки Миссисипи. Тот, что привлек его внимание, назывался «Тишоминго». Дэннис отыскал телефон управляющего — его звали Билли Дарвин — и позвонил:

— Мистер Дарвин, меня зовут Дэннис Ленахан. Я чемпион мира по прыжкам в воду. Мы как-то встречались. В Атлантик-Сити.

Билли Дарвин удивился:

— В самом деле?

— Да. Я вас вначале принял за Роберта Редфорда, а потом подумал, что вы слишком молоды для того, чтобы им быть. Вы тогда были банкометом в «Пиках». — Дэннис замолчал. Не дождавшись ответа, он сказал: — У вас высокий отель?

Билли Дарвин соображал быстро. Он спросил:

— Хотите прыгать с крыши?

— Да, в ваш бассейн, — ответил Дэннис. — Буду прыгать два раза в день. Это своего рода аттракцион.

— Отель семиэтажный.

— Нормально.

— Но бассейн находится в сотне футов от отеля. Придется здорово разбежаться, чтобы не промахнуться.

Дэннис нутром чуял, что с этим Дарвином можно договориться.

— Я могу поставить рядом с отелем мой чан. Глубина девять футов, для семи этажей достаточно. Один прыжок днем, один вечером, в свете прожекторов, семь дней в неделю.

— Сколько вы хотите?

Дэннис разговаривал с человеком, привыкшим иметь дело с большими деньгами. Поэтому он сказал:

— Пять сотен в день.

— Сколько собираетесь работать?

— До конца сезона. Скажем, два месяца.

— Полагаете, вы стоите двадцать восемь штук?

Вот так, сразу! Неплохо мужик считает.

— В сумму включены расходы на установку. Нужно будет нанять помощника, установить систему фильтрации воды в чане. Если воду не фильтровать, придется менять ее каждые пару дней.

— Вы ведь не весь год выступаете?

— Если удастся проработать шесть месяцев, я считаю год удачным.

— А остальное время?

— Ну, я был инструктором по лыжам, барменом к примеру.

— Где вы находитесь?

Дэннис ответил, что он в номере мотеля «Фиеста», в Панама-Сити, штат Флорида, и каждый вечер выступает в парке аттракционов под названием «Лента чудес».

— Только я не могу уехать отсюда до конца месяца, — предупредил Дэннис. — У меня контракт. Но вообще-то с меня хватит. Сыт по горло. Не думаю, что в это лето смогу вынести еще один парк аттракционов.

На другом конце линии молчали. Возможно, Билли Дарвин размышлял, почему он не сможет вынести еще один парк аттракционов.

— Мистер Дарвин? — окликнул управляющего Дэннис.

— Можете выбраться до того, как закончите там? — спросил Билли Дарвин.

— Если смогу вернуться в тот же вечер, к началу шоу.

Кажется, клюнуло…

Билли Дарвин сказал:

— До Мемфиса доберетесь самолетом. Затем езжайте по шоссе номер 61 на юг. Через полчаса будете в Тунике.

Дэннис спросил:

— Приличный город?

Ответа он не получил. Билли Дарвин положил трубку.


В этот раз Дэннис не увидел ни Туники, ни даже могучей Миссисипи. Он ехал на юг через соевые поля. Наконец показалось несколько зданий отелей. На перекрестке он увидел указатели: «Харрас», «Балли», «Город Сэма», «Остров Капри». На дороге, ведущей к отелю «Тишоминго», стоял щит с нарисованным индейцем. У индейца было серьезное лицо. Стрелой, вложенной в лук, он указывал в сторону отеля. Вход в отель украшала коническая конструкция в форме типи, высотой в три этажа — железобетонный монолит, сплошь обмотанный неоновыми трубками. Или это был вигвам?

Вокруг шли работы по благоустройству территории отеля: рабочие сажали кусты, обкладывали дерном берега ручья, который, встретив на своем пути выложенный булыжниками обрыв, превращался в водопад. Дэннис припарковал взятый напрокат автомобиль между двумя грузовиками с саженцами и вылез. Он сразу засек Билли Дарвина — тот разговаривал, по всей видимости, с подрядчиком. Из-за шевелюры а-ля Роберт Редфорд он выглядел моложе своих лет. На самом деле ему было где-то под сорок, как и Дэннису. И телосложением они были похожи: оба высокие, сухощавые, загорелые. Но было и различие — волосы у Дэнниса были темнее и длиннее, почти до плеч. Билли Дарвин оглянулся и направился навстречу Дэннису.

Дэннис спросил:

— Мистер Дарвин?

Дарвин молчал всего секунду.

— Вы тот самый дайвер.

— Да, сэр. Дэннис Ленахан.

Дарвин поинтересовался:

— Давно этим занимаетесь? — и вроде бы улыбнулся.

— Стал профессионалом в семьдесят девятом, — сказал Дэннис. — А в следующем, восьмидесятом, уже выиграл чемпионат мира по прыжкам в воду со скал. Он проходил в Швейцарии, в местечке под названием Тицино. Там прыгают в реку с восьмидесяти пяти футов.

На Билли Дарвина это, похоже, не произвело никакого впечатления.

— Травмы были?

— Ну, если входишь в воду даже с небольшим отклонением от вертикали, бывает здорово больно. Но публика ничего не замечает.

— Вы застрахованы?

— Обычно я пишу расписку, освобождающую моего нанимателя от любых обязательств при несчастном случае. Если я сверну себе шею, вам это не будет стоить ни цента. Травма у меня была всего один раз — я имею в виду, что тогда мне потребовалась медицинская помощь. После первого прыжка в Акапулько. Я сломал нос.

Дэннис почувствовал, что Билли Дарвин изучает его. С едва заметной улыбкой он сказал:

— Вам нравится ходить по краю?

— Часто просто приходится, даже если я работаю в команде. — Дэннис ощутил, что может быть честен с этим человеком. — У меня в арсенале восемьдесят видов прыжков, которые я делаю с различной высоты, и большинство из них включают в себя вращение в вертикальной плоскости. Например, сальто назад — стандартная фишка прыгунов в воду. Но я не знаю, что буду делать, пока не окажусь наверху. Все зависит от зрителей, от того, как идет шоу. Знаете, когда стоишь на насесте и смотришь на воду с восьмидесяти футов, чувствуешь, что живешь.

Дарвин кивнул:

— Девушки внизу…

— И это тоже. И все остальные, затаившие дыхание.

— А потом вы выходите из воды и отбрасываете назад мокрые волосы…

Куда это он клонит?

— Я понимаю, почему вы этим занимаетесь. Но это же не будет длиться вечно. Каким образом вы намерены пускать пыль в глаза, когда перестанете выступать?

Билли Дарвин был здесь главный. Он говорил, что хотел.

Дэннис отмахнулся:

— Думаете, меня это заботит?

— Вы разумный человек, — сказал Дарвин, — и я уверен, что вы оглядываетесь по сторонам. — Он повернулся. — Следуйте за мной.

Дэннис пошел за ним. Они прошли через фойе — там как раз раскатывали ковер — и попали в казино. Игровые столы с одной стороны прохода, игровые автоматы — с другой. Как везде. Дэннис сказал в спину Дарвину:

— В Атлантик-Сити я учился в школе крупье. Устроился на работу в «Пики» как раз тогда, когда вы там были. — Комментариев не последовало. — Мне не нравилось, как приходилось одеваться, поэтому я уволился.

Дарвин приостановился, взглянул на Дэнниса через плечо:

— Но вы любите ставить все на карту.

— Время от времени.

— Здесь есть один парень, работает у нас, так сказать, приглашенной знаменитостью. Чарли Хоук. Называет себя Чикасо Чарли. По его словам, он на какую-то часть индеец из племени чикасо. Восемнадцать лет пробыл в профессиональном бейсболе, в чемпионате восемьдесят четвертого играл за Детройт. Хороший подающий. После вашего звонка я рассказал ему о вас, и он сказал: «Возьми его». Он сказал, что такой рисковый человек, скорее всего, оставит все заработанное на одном из этих столов.

Дэннис спросил:

— Чикасо Чарли? Никогда о нем не слышал.

Они вышли в патио, задний дворик отеля, где располагались бар и бассейн, живописно оформленный валунами и большими деревьями с густой кроной. Архитектор хотел, чтобы бассейн выглядел как пруд. Дэннис оглянулся на отель — балконы, балконы, на каждом этаже, до самой крыши — и сказал, когда его взгляд уперся в небо:

— Вы были правы. Мной пришлось бы из пушки стрелять. — Он снова посмотрел на бассейн. — Бассейн в любом случае слишком мелкий. Придется поставить рядом со стеной чан. Мне нужна вертикаль.

Теперь оглянулся Дарвин:

— Как быть с балконами?

— Поставлю чан на углу.

— Как он выглядит?

— Как государственный флаг. Красные и белые полосы, ну и, конечно, белые звезды на синем прямоугольнике. Но можно раскрасить его под березовую кору, а на бортах развесить шкуры. — Дэннису нужна была эта работа.

Дарвин поглядел на него, затем перевел взгляд на обширную лужайку, спускавшуюся к Миссисипи. Самой реки видно не было, она пряталась за невысоким пологим холмом. Он молчал, поэтому Дэннису пришлось говорить самому:

— Вот здесь я смонтирую лестницу. Есть за что закрепить растяжки. На каждой десятифутовой секции их четыре штуки. И все равно лестница немного раскачивается. Наверху это здорово заметно. — Он замолчал, ожидая реакции Дарвина.

— Тридцать два троса?

— Никто не смотрит на них. Толщина троса — двенадцать миллиметров. Их почти не видно.

— Вы все сами привезете — чан, лестницу?

— Да. У меня большой грузовик «шевроле» с цельнометаллическим кузовом и ста двадцатью тысячами миль пробега.

— Сколько времени понадобится на монтаж?

— Примерно три дня, если удастся найти монтажника.

Дэннис рассказал, как собирается чан — секции скрепляются вместе стальными стержнями. После того как чан собран, нужно плотно обмотать его тросом. Затем внутри ограниченного стенками чана пространства земля выстилается ровным слоем сена. Пол должен быть мягким. Дальше вся внутренняя поверхность чана, включая стенки, закрывается полиэтиленовой пленкой, которая закрепляется поверху. Все! Можно заливать в чан воду. Вода удерживает пленку на месте. Дэннис сказал, что наберет воды из реки.

— Раз уж она так близко.

Дарвин спросил, откуда он родом.

— Из Нового Орлеана. У меня там родственники и бывшая жена. Мы слишком рано поженились, а я постоянно был в разъездах. — Это была его дежурная речь. — Но мы до сих пор друзья… в каком-то смысле.

Дэннис подождал. Вопросов не последовало, поэтому он продолжил лекцию о монтаже аттракциона. Теперь лестница. Ставите десятифутовые секции друг на друга, снизу вверх, и крепите их к стене растяжками. Секции поднимаются ручной лебедкой — ничего сложного. Просто ставите их одну на другую, скрепляете вместе и устанавливаете четыре растяжки. Затем двигаетесь выше.

— Как вы называете ту штуку, с которой прыгаете?

— Насест.

— Он на самом верху лестницы?

— Нет, он вешается на пятую перекладину. Чтобы было за что держаться.

— Тогда получается, вы прыгаете с высоты семьдесят пять футов, — уточнил Дарвин. — А не восемьдесят.

— Когда стоишь на насесте, — сказал Дэннис, — голова оказывается на высоте больше восьмидесяти футов, и поверьте — ты весь там, в голове. Уже не думаешь о девочке в бикини на шнурках, с которой только что общался. Вообще ни о чем не думаешь, кроме самого прыжка. Прокручиваешь его у себя в голове от начала до конца, поэтому в момент самого прыжка, когда летишь с ускорением тридцать два фута в секунду, не приходится думать и вносить поправки.

Налетел ветер. Дарвин повернулся ему навстречу и провел ладонью по волосам, чтобы не растрепались. А затем подумал: «Хрен с ним» — и позволил ветру ерошить свои патлы.

— Вы ударяетесь о дно?

— Вход в воду, — объяснил Дэннис, — это самый важный момент прыжка. Нужно придать телу правильное положение — мы называем его «черпак». Вы будто сидите с вытянутыми ногами. Эта позиция выравнивает положение тела по вертикали. Если принять ее правильно и вовремя, то чистый вход обеспечен. — Дэннис хотел было добавить крутняка, но вовремя спохватился, увидев, что Дарвин собрался говорить.

— Я гарантирую вам две сотни в день в течение первых двух недель, а потом мы решим, стоит ли игра свеч. Я оплачу вам затраты на монтаж. Что скажете?

Дэннис сунул руку в карман джинсов, достал серебряную монету достоинством пятьдесят центов с выбитым портретом президента Кеннеди и бросил ее на пол патио из полированного кирпича. Дарвин вскинул брови, а Дэннис сказал:

— Так выглядит мой чан с восьмидесяти футов. — И дальше как по писаному, вплоть до инструкции, как не схлопотать клизму в сорок тысяч галлонов. Затем спросил: — Как насчет трех сотен в день за первые две недели?

Билли долго смотрел на блестящий пятидесятицентовик, затем кивнул и сказал:

— Почему бы и нет?


2


Чан стоял на углу здания, на том месте, которое выбрали Дэннис с Дарвином. Он был выкрашен в светло-голубой цвет, а белые полосы, похожие на букву «S», положенную набок, должны были изображать волны. Это придумал Билли Дарвин, но Дэннис не стал возражать. Дэннис передумал использовать илистую речную воду. Он поговорил с Дарвином, и тот позвонил ребятам из пожарного управления Туники. Те приехали и наполнили чан водой из гидранта, расположенного неподалеку от отеля. За это каждый пожарник получил по стодолларовой фишке, которую он мог либо разыграть, либо обменять на наличные. Дэннис был уверен, что все они пошли играть. Было бы клево, если бы парням повезло!

Жилье Дэннису подыскал Чарли Хоук. Комната в частном доме, сотня в неделю. Без обедов, но можно пользоваться кухней — при условии, что он будет соблюдать порядок.

— Вернис на диете, — сказал Чарли. — Она, черт побери, вообще больше ничего не готовит.

Вернис была хозяйкой дома — маленького бунгало с тремя спальнями и большим крытым крыльцом. Дом располагался в Тунике, на Скул-стрит, между зданием школы и конторой по залоговым выплатам. Вернис — рыжеволосая милашка, чуть склонная к полноте (это ничуть не смущало Дэнниса, он любил рыженьких), работала официанткой в ресторане «Острова Капри». Как понял Дэннис, Чарли Хоук был ее хахалем, хотя у него и была отдельная комната. Эта парочка вела себя так, будто они уже полжизни женаты. Когда Дэннис осмотрел свою комнату и согласился ее снять, Вернис сказала: «Я никогда в жизни не видела прыгуна в воду. Наверное, это жутко опасно». Дэннис подумал, что, если он в одну из ночей пригреется возле Вернис, это вряд ли разобьет Чарли Хоуку сердце.

Чарли нашел Дэннису и монтажника. Был он индейцем из племени билокси, и звали его Флойд Шауэрс. Худой, лет пятидесяти, с запавшим ртом и тюремными замашками, он в любую жару носил засаленную спецовку, из кармана которой всегда торчала серебряная фляжка с парой чинариков. Он работал на окружных ярмарках по всему побережью Мексиканского залива, от Флориды до Техаса, и умел крепить оснастку для подъема и перемещения грузов. Чарли сказал, что Флойд отмотал срок за кражу со взломом, но добавил, что все нормально — он не доставит никаких неприятностей.

В последний день монтажа они задержались допоздна, чтобы все закончить. Дэннис в красных плавках стоял на верхнем насесте — в сорока футах под ним был еще один — и наблюдал за тем, как Флойд внизу натягивает последние тросы. Дэннис похлопал по ближайшему тросу ладонью. Как струна.

Был ранний вечер, над штатом Арканзас за рекой садилось солнце. Возле бассейна не было ни души, дворик-патио окутывали сумерки. Где-то за час до этого Дэннис видел Вернис в розовой униформе «Острова Капри». Она, прогуливаясь по лужайке, беседовала с Чарли. Дэннис удивился, увидев ее здесь, в «Тишоминго». Возвращаясь в отель, она заметила его и помахала рукой. Проводив Вернис, Чарли вернулся на свое рабочее место — в клетку из проволочной сетки размером с половину теннисного корта — и больше оттуда не уходил. На клетке была вывеска:


«ЗОНА ПОДАЧИ ЧИКАСО ЧАРЛИ

Узнай силу своей руки!»


За проволочным забором клетки с одной стороны был круг питчера, то есть подающего. Он был выложен из резины прямо на земле. На противоположной стороне, на расстоянии шестидесяти футов и шести дюймов от круга, было натянуто полотнище с нарисованной на нем мишенью. Вы бросаете мяч, в момент удара мяча о полотнище радар засекает его скорость и показывает результат на висящем на заборе табло. Пять баксов за бросок. Попали в мишень три раза подряд — получаете еще три бесплатных броска. Если мяч попал в цель на скорости девяносто девять миль в час и более, вы выиграли десять штук баксов. А если бросили лучше, чем Чикасо Чарли, этот бывший бейсболист с пивным брюхом, — кладете в карман сотню баксов. Все просто.

Когда Дэннис, в первый раз оторвавшись от работы, пошел осмотреться, Чарли сказал ему:

— Ты только посмотри на них! Эти слабаки думают, что у них сильная рука. Видишь того плечистого соплежуя в кепке с надписью «Джон Дири»? Деревенщина! В фирме сельхозтехники вкалывает. Если он бросит лучше, чем на шестьдесят миль в час, я его поцелую.

Парень прошел в зону подачи, взял мяч обеими руками, прижал его к груди и бросил. «Со всей силы», — подумал Дэннис. Табло показало «54».

— Видал? — усмехнулся Чарли. Затем обратился к парню: — Сынок, даже моя старшая сестра бросает лучше. Видел когда-нибудь, как подают крученый? Сейчас я тебе покажу. Смотри сюда. При таком броске мяч надо держать кончиками пальцев.

Чарли подошел к резиновому кругу, встал на отметку и бросил мяч, который, казалось, не полетел, а поплыл к полотнищу. В самом конце он резко пошел вниз, ударился о мишень и шлепнулся в грязь. Табло показало «66». Чарли сказал Дэннису:

— Понимаешь, они бросают только рукой. А надо всем телом. Ты играл когда-нибудь?

— Нет. Некогда было… Я нырял всем телом. Вот такие дела! Но я слежу за играми американской лиги. Время от времени ставлю на «Нью-йоркских янки», если только они не играют с «Детройтскими тиграми».

— Здраво. Да ты умен. Помнишь чемпионат восемьдесят четвертого?

— А кто там играл?

— Детройт тогда вышиб «Сан-Диего падрес». Помнишь? — Дэннис не помнил, но это ровным счетом ничего не значило, потому что Чарли продолжил говорить: — Я играл за «Тигров», был питчером. Начал в пятом иннинге. От меня ни один не ушел. Браун и Салазар те еще бэттеры, пролетели вчистую, на трех страйках. Затем я ошибся, Виггинс отбил, потом я его сделал, а затем заставил великого Тони Гвинна помесить грязь, подавая ему крученые со скоростью шестьдесят миль в час. Я отыграл три иннинга из положенных десяти, бросил двадцать шесть мячей, и только три из них были результативно отбиты. Я отбил Виггинса со счетом ноль-два. Прошел со страйк-аутом Эла Оливера, Гормана Томаса и Джима Райса. Там были еще Даррелл Эванс, Майк Шмидт, Билл Мэдлок, Вилли Макги, Дон Мэттинги. Если ты разбираешься в бейсболе, эти имена должны для тебя кое-что значить. За одну и ту же игру я дважды натянул Уэйда Боггса.

Позже в тот день пришел Билли Дарвин — хотел узнать, как у Дэнниса идут дела. К тому времени они с Флойдом собрали четыре лестничные секции и металлический крепеж для трамплина. Дэннис заверил босса, что они закончат завтра, а потом разговор зашел о Чарли Хоуке. Дэннис выразил удивление, как у человека в таком возрасте может быть такой сильный бросок.

Дарвин спросил:

— Он рассказывал тебе о великих бейсболистах, которые не могли отбить его подачи? Он говорил, какие мячи он им бросал?

— Не могу поверить, что никогда о нем не слышал, — сказал Дэннис.

На лице Дарвина появилась тень снисходительной улыбки. Дарвин очень редко улыбался так.

— А он говорил тебе, где он играл?

— Где? Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Его спроси, — сказал Дарвин.


И теперь, стоя на насесте и глядя вниз, Дэннис думал об этом. Надо бы выпить с Чарли, послушать бейсбольные байки. Наверное, он все еще в своей клетке. Дэннис не видел, чтобы тот уходил, но наверняка сказать не мог — клетка была далеко, на другом конце лужайки, а день угасал, и было плохо видно, что происходит за зеленым проволочным забором, сливавшимся с выстроившимися там деревьями.

Может, крикнуть ему, чтобы вышел, а потом показать прыжок с сальто назад?

Дэннис обвел взглядом окрестности. Бесконечные голые поля подбираются к зданиям отелей… О каком «карибском великолепии», которое предлагает своим клиентам отель «Остров Капри», идет речь? Нескладуха какая-то! Да и в «Тишоминго» бар в патио выполнен скорее в гавайском, чем в индейском стиле.

Возле бара околачивались двое. Оба в рубашках, один в шляпе вроде ковбойской. Дэннис их раньше не видел.

Тут, в отеле, похоже, пытались создать атмосферу, напоминающую об индейском прошлом этих мест. Например, в фойе, рядом со стойкой регистрации, была фреска, изображавшая индейцев в военных головных уборах. Они охотились на бизона и почему-то били мимо цели. Чарли сказал, что, может, чикасо и видели бизонов в Оклахоме, когда приплыли туда на пирогах, но уж точно не могли встретиться с ними на Миссисипи. А вождь Тишоминго до Оклахомы так и не добрался. Чарли сказал, что сам он прямой потомок этого вождя и что родился в Коринфе — городе к северо-востоку отсюда, в десяти милях от границы округа Тишоминго.

Двое вышли из патио и стояли уже возле бассейна.

Дэннис был в одних красных плавках и спортивных тапочках на босу ногу. Он глянул вниз и увидел Флойда Шауэрса. Тот курил. Пару раз Дэннис заставал его, когда Флойд, забившись под несущие конструкции для трамплина, дул косяк. Оба раза Дэннис ничего не сказал, Флойд тоже смолчал. Даже затянуться не предложил. Да и вряд ли бы Дэннис согласился — очень уж неприглядный был у Флойда рот. Вообще Флойд молчун… Спросишь что-нибудь, ответит, и все. Дэннис поглядел на свои тапочки, шагнул на край площадки. В сорока футах под ним была вторая площадка, еще ниже — трамплин и похожий на чайное блюдце чан. Вода в чане была до такой степени неподвижна, что он казался пустым. Надо будет подсветить воду для вечернего прыжка. И еще ему нужен конферанс. Дэннис подумал, что ему подошла бы какая-нибудь смазливая деваха, которой идет купальник и у которой хватит духу стоять на узком карнизе чана. Она будет объявлять номера, а если после прыжка он потеряет ориентацию и не сможет определить, где поверхность, где дно, поможет ему. Это несложно, нужно будет только похлопать ладонью по воде. Он подумал: как было бы удобно, если бы можно было прыгать, не снимая тапочек, затем огляделся.

Эти двое были уже на лужайке. Они направлялись к чану.

Ковбойская шляпа на одном из них была светлого коричневого оттенка, с загнутыми полями. Тип в шляпе был долговязым, в сапогах вроде ковбойских, в узких джинсах, заправленной в них белой, застегнутой на все пуговицы рубашке. Из-под шляпы поблескивали солнцезащитные очки. Из-за очков и из-за своего подтянутого вида он напоминал военного. Да и полицейского тоже!.. Копы часто приезжали в «Тишоминго» отдохнуть и поиграть. Второй пониже, джинсы у него были более свободного покроя, и рубашку он в них не заправлял. Волосы у него зачесаны назад.

Дэннис решил, что они его заметили. Он хотел помахать им, прежде чем прыгнуть. Но они прямиком направились к Флойду Шауэрсу, стоявшему за чаном. Он был занят тем, что выуживал из кармана чинарик, и заметил их только тогда, когда парень с зачесанными волосами окликнул его:

— Флойд?

Флойд замер, словно кролик, пойманный светом фар. Жалкий человечек в мешковатом комбинезоне, судорожно вцепившийся в тросовую растяжку.

Дэннис ни секунды не сомневался в том, что они пришли не как друзья. Если он что и подумал, так это то, что «вояка» в ковбойской шляпе сейчас вытащит пару наручников. Говорил второй, но слов Дэннис не разобрал. Он видел, как Флойд покачал головой, похоже отказываясь от чего-то. Тип с зализанными волосами вытащил из-под рубахи пистолет с длинным тонким стволом. Дэннис решил, что это боевой пистолет. Может, так называемый «охотник» 22-го калибра или что-то в этом роде. Ковбой с военной выправкой отвернулся, будто все это его не касалось. Он оглянулся, когда тип с зализанными волосами взял Флойда за шиворот и потащил вдоль стенки чана. Он тащил его до тех пор, пока они не оказались между чаном и глухой стеной отеля.

Теперь они находились под трамплином, в восьмидесяти футах под Дэннисом.

Дэннис повернулся на своем насесте лицом к лестнице. Вдали несла свои воды Миссисипи, на горизонте медленно угасал закат. Он хотел посмотреть вниз, но не решился высунуть голову из-за верхней перекладины лестницы. Не хватало только, чтобы они его увидели! Они могли и не заметить его, когда шли через лужайку от патио к чану. Скорее всего… Сейчас он прыгнет, бесшумно войдет в воду всего в десяти футах от них, затем осторожно вылезет из чана и рванет как наскипидаренный. Он услышал, как Флойд сказал что-то вроде: «Клянусь Богом», а затем раздался хлопок. Это могло быть выстрелом, а могло быть сильным ударом молотка по гвоздю. Стало тихо. Затем — хлоп-хлоп-хлоп… Дэннис решил, что на этом все, но тут раздался еще один хлопок. Прошла примерно минута. Потом Дэннис увидел их. Они вышли из-за чана. Они уходили. Но вдруг они посмотрели вверх и увидели его.

Дэннис повернулся, чтобы держать их в поле зрения. Они переговаривались, не спуская с него глаз. Начало разговора Дэннис пропустил, но остальное услышал:

— Говоришь, мне слабо его снять?

— Вовсе нет. Но ты много патронов на него истратишь, — сказал ковбой в солнцезащитных очках.

— Да я его на лету сниму!

— На сколько спорим?

— На десять баксов. Эй, парень! — Тип с зализанными волосами повысил голос. — Давай покажи нам какой-нибудь трюк.

— Ты бы прыгнул с такой высоты? — спросил ковбой.

— Я бы прыгнул.

— Хрена бы ты прыгнул!

— Когда я был пацаном, мы сигали с моста через реку Куса.

— И сколько там было, футов двадцать?

— Ну, конечно, мост был не такой высокий, как эта хрень. Но мы с него прыгали. — Тип с зализанными волосами снова крикнул: — Эй, парень, давай прыгай.

— Скажи ему, чтобы сделал сальто.

Дэннис думал о том же. Сгруппироваться в тройном сальто, превратив себя в труднодоступную мишень, нырнуть и остаться под водой. Только это он и мог сделать, и ему надо было делать это прямо сейчас, пока в него не начали стрелять. Дэннис повернулся, поднял руки… и тут в клетке у Чарли вспыхнул свет.

Он увидел Чарли Хоука, бегущего по лужайке. На Чарли была белая футболка с надписью «Узнай силу своей руки!» на груди. Он заорал тем двоим:

— Какого хрена вы тут делаете?

Это прозвучало так, будто он обращался к своим корешам.

Те увидели его. Пошли навстречу. Чарли сказал:

— Вы что это тут у меня вытворяете?

Больше Дэннис ничего не слышал.

Чарли и те двое пошли к клетке. Чарли разговаривал с типом в ковбойской шляпе — похоже, тот был главный. О чем Чарли толкует с подонками, пристрелившими парня, которого он сам привел сюда работать? Они постояли рядом с клеткой еще пару минут. Потом те двое пошли к отелю, а Чарли снова появился на лужайке.

На полпути к чану он крикнул Дэннису:

— Ты будешь прыгать или намерен там всю ночь торчать?


3


Дэннис прыгнул. Он выполнил два оборота, прогнувшись, вошел в воду, не видя ее, и всплыл, закинув голову так, чтобы убрать с лица мокрые волосы. Чарли аплодировал. Дэннис взялся руками за край чана, подтянулся, перевалился через борт, повис и спрыгнул на землю.

Чарли ждал его в сгущавшихся сумерках.

— Я не слишком много смог рассмотреть, но то, что я видел, было здорово. На шоу будем светить на тебя прожектором.

— Чарли, они застрелили Флойда, — сказал Дэннис, смахивая с лица капли воды. — Они завели его за чан и выстрелили в него пять раз. Стрелял тот, что ниже ростом. По-моему, из 22-го калибра. Боевой пистолет, во всяком случае. — Чарли ничего не сказал, только кивнул, и Дэннис добавил: — Может, Флойд еще жив?

Чарли покачал головой:

— Если они хотели его убить — он точно мертв.

— Чарли, ты их знаешь? Кто они?

Чарли подумал и снова ничего не сказал.

— Я сначала решил, что тип в ковбойской шляпе полицейский, — добавил Дэннис.

Чарли сказал:

— Ты не видел его с саблей в руках. Ну, когда они наряжаются в форму конфедератов-южан и разыгрывают сражения времен Гражданской войны, короче, когда была бойня между северными и южными штатами. Слушай-ка сюда! Ты ничего не знаешь про это дело.

— Про войну, что ли? Не понимаю, о каком деле ты говоришь.

— О Флойде. О том, что ты видел. Запомни: это я нашел труп.

— Хочешь их прикрыть?

— Я просто хочу, чтобы ни у кого из нас не возникло проблем.

— А что, если кто-нибудь смотрел из окна и видел и меня на лестнице, и тех двоих?

— Люди приезжают сюда для того, чтобы играть в казино, — сказал Чарли, — а не для того, чтобы пялиться из окон. Да и что можно было увидеть? Темно ведь было.

— Не так уж и темно.

Чарли положил руку Дэннису на плечо.

— Ну ладно, давай двигать отсюда.

Они пошли к отелю, и Чарли сказал:

— Ты хоть раз видел кого-нибудь в бассейне? Да они из игрового зала и носа не показывают, все стараются разбогатеть. Точно тебе говорю — беспокоиться не о чем.

Чарли и в самом деле не выглядел обеспокоенным, но Дэннису от этого было ничуть не легче.

— Ты с ними знаком. Они пристрелили Флойда, а ты им сказал: «Вы что это тут у меня вытворяете?»

— Я всего лишь хотел сказать им, чтобы они здесь не ошивались. От них лучше держаться подальше! Пойми ты, в тот момент я еще не знал, что они убили Флойда. Они мне сами это сказали, потом. Когда я подошел, думал, что они его просто решили припугнуть. Короче, напомнили, что надо держать рот на замке.

— По поводу чего?

— По поводу всего.

— Ты говорил мне, что Флойд сидел в тюрьме. И еще ты мне говорил, что все будет нормально.

У входа в патио они остановились.

— Я просто хотел, чтобы ты знал, что Флойд собой представляет. Я говорил тебе, что он сидел в Парчманской тюрьме за грабеж со взломом. Он подсосался там к одним, но толку от него было мало, и они измывались над ним как хотели. Я подумал: раз ты ничего не знаешь о тех ребятах, беспокоиться не о чем.

— Чарли, приедет полиция, шериф… Станут задавать вопросы. Он ведь работал на меня!

— Он когда-нибудь рассказывал о своем прошлом? Говорил, каким он был ублюдком? Рассказывал, что был готов продать кого угодно за то, чтобы ему скостили срок?

— Зачем тогда ты мне его привел?

— Тебе нужен был монтажник. Думаешь, ё-моё, они на дороге валяются? Говорил он о себе или нет?

— Из него и клещами ничего нельзя было вытянуть.

— Значит, тебе нечего копам рассказать, не так ли?

— Кроме того, что я видел своими глазами. А если я ляпну что-нибудь не то? — Дэннис видел, что Чарли начинает терять терпение.

— Слушай, — сказал Чарли, — я сейчас пойду в отель и позвоню на 911. Когда приедет полиция, я покажу им труп Флойда. Скажу, что вышел тебя искать и случайно на него наткнулся. Раз это убийство, шериф сам приедет — он не упустит шанса сделать заявление для «Туника таймс», особенно если в этой газете появится его фотография. Вокруг Флойда не поднимется особой шумихи. Глазом не успеешь моргнуть, как все кончится.

— Они и меня хотели убить, — сказал Дэннис. — Ты прекрасно это знаешь. Они оставили меня в живых только потому, что ты пообещал им, будто я буду молчать и разыгрывать из себя придурка.

— Из того, что я смог услышать, я понял, что они просто подначивали тебя. Развлекались, так сказать.

— Ничего себе, развлекуха! Наверху не спрятаться, Чарли. Я видел, как они убили человека. Я могу их опознать, и они это понимают.

Чарли покачал головой.

— Слушай, я сказал им, что с тобой все нормально, что ты работаешь на меня. Я сказал, что переговорю с тобой и все будет в порядке. Вот что, езжай-ка домой. Я дам тебе свои ключи, а меня потом кто-нибудь подбросит.

— Что они сказали?

— Они знают, что я слов на ветер не бросаю.

— Что все-таки они сказали?

— Что тебе лучше держать язык за зубами.

— А то что?

— Тебе процитировать? — Чарли уже не скрывал своего раздражения. — Они сказали, что, если ты что-либо кому-либо вякнешь, они снесут тебе башку к едреням. А что ты хотел? Чего тебе вообще от меня надо?

— И ты еще говоришь, что мне не о чем беспокоиться. Господи, Чарли!

Чарли повернулся к Дэннису лицом. Дэннис уперся взглядом в надпись на его футболке: «Узнай силу своей руки!» Пахнуло табаком. Чарли, явно стараясь держать себя в руках, сказал:

— Я сказал им, чтобы они не возникали и что я сам с этим разберусь. — Чарли кинул взгляд на отель и тихо добавил: — Когда я уже не мог подавать прямые со скоростью девяносто миль в час и ушел из бейсбола — сто лет уже прошло, — я возил сюда выпивку из Теннесси. Виски собственного изготовления тоже гонял. Понимаешь, многие здесь его покупают, несмотря на то что акцизное виски продается на каждом углу. Некоторые настаивают его на персиках. То пойло, которое я возил, было высшего сорта — его и пить-то можно было только рядом с койкой, чтобы, если грохнешься, башку не расшибить. Время от времени меня тормозили, но никогда не забирали — я знал всех патрульных в округе и на маршрутах. За охрану правопорядка им не очень-то много платят, вот они и ищут дополнительные источники дохода. Зачем сажать человека, если он каждый раз дает тебе денег? Вот такие парни и приедут оформлять Флойда. У них на него целая подборка такого дерьма, какое тебе и не снилось. Они и без тебя поймут, кто это сделал. Если они захотят разбираться, это уже будут не наши проблемы.

Дэннис спросил:

— Эти двое тоже гонят виски?

— Не только. Короче, я тебе пару слов скажу, — сказал Чарли, — и больше хрен ты от меня что услышишь.

— Пару слов?

— Дикси-мафия.

— Мафия южных штатов? Да ты что?

— Умолкни!


Чарли сказал, что Дэннису пора сматывать удочки. Он, мол, сейчас пойдет предупредит Билли Дарвина, потом будет звонить в полицию. Дэннис сказал, что ему нужно взять свои шмотки, которые он оставил возле чана. Чарли не пришел в восторг от этого сообщения. Дэннису тоже было не в кайф топать к чану, но ведь он не оставил бы там свою одежду? С этим Чарли не мог поспорить, поэтому сказал, что даст Дэннису время убраться с глаз долой и только потом начнет действовать.

— Езжай прямо домой, — велел Чарли, — но Вернис ничего не говори. Скажи ей, чтобы сделала тебе порцию своего фирменного коктейля.

Дэннис пошел к своему разрисованному волнами чану, над которым на фоне вечернего неба темнела лестница. В мокрых тапочках хлюпало.

Его одежда — джинсы, футболка и трусы — висела на одной из горизонтальных перемычек основания лестницы. Дэннис увидел Флойда Шауэрса. Он лежал на спине. В глаза бросилась его грязная коричневая спецовка с елочным узором. Господи, не повезло бедняге! Дэннис в третий раз в своей жизни видел так близко мертвеца. Нет, в четвертый. Первый раз в Акапулько, где один дайвер разбился о скалы. Еще двое рабочих погибли на его глазах в парке аттракционов — трос лопнул и хлестнул по ним… Однажды он видел, как пальнули в голову охромевшей лошади. Мозги так и разлетелись! Но он впервые стал свидетелем убийства. Он видел убийц, застреливших Флойда.

Как-то он два дня сидел в камере предварительного заключения с парнем, который во время потасовки в баре убил человека. Дело было в Панаме, штат Флорида. В тот раз полицейские снизу доверху перерыли его грузовик. Наверное, травку искали или оружие. Тому типу в камере все было мало! Бывают такие: как выпьют, начисто с катушек слетают. Не дождавшись помощи от полиции, Дэннис двинул ему как следует, а потом бил головой о кирпичную стену, пока тот не вырубился. Он тогда легко отделался. Парню удалось его всего пару раз ударить, да еще его вытошнило прямо Дэннису на рубашку, и ему пришлось застирывать ее в туалете. Спустя пару дней вид у него был тот еще. Но в полиции это никого не волнует, там ко всему привычные. Когда его отпускали, он сказал: «Вы меня в таком дерьме вываляли, а ведь я ничего не сделал». На это помощник шерифа ответил, что если он не заткнется, то снова окажется в камере.

Копам никогда ничего не докажешь — у них всегда преимущество!

Дэннис отвернулся от Флойда и стал одеваться. В мыслях он снова был на насесте, и на него снизу вверх смотрели двое убийц.

В клетке Чарли все еще горел свет.

Дэннис пошел обратно. На ходу решил, что пройдет не через главный коридор, а через подсобные помещения и выйдет на улицу через вход для сотрудников. Грузовик припаркован в дальнем углу стоянки.

— Езжай-ка ты домой, парень, — сказал он сам себе. — Обдумай, что будешь говорить, прикинь, как сильно удивишься, когда у дома остановится полицейская машина.

В патио кто-то был.

Черный… Но не из обслуги! Да, точно не из обслуги. Молодой, в широких слаксах, темной шелковой рубашке, расстегнутой на груди, с голдовой цепью. Худощавый такой, ростом с Дэнниса. Улыбчивый парень. Дэннис собрался кивнуть, сказать: «Привет!» — и пойти дальше.

Но парень сказал:

— Я видел твой прыжок.

Дэннис остановился:

— В самом деле? Где, во Флориде?

— Нет. Здесь. Всего несколько минут назад. Я бы дал тебе десять баллов.

Он не переставал улыбаться. Дэннис обернулся, посмотрел на свою лестницу.

— Ты хорошо видел? Ведь уже довольно темно.

— Да, темновато.

— Завтра вечером буду прыгать при свете прожекторов.

— Уверен, будет клевейшее зрелище! — У парня был приятный голос. Все, что он говорил, звучало совершенно естественно. — Я видел афиши: «Дэннис Ленахан, чемпион мира. Со скал Акапулько в Тунику». Дело твоей жизни, да? — Он протянул руку. — Я Роберт Тейлор. Приятно познакомиться с человеком, обладающим неслабым хладнокровием. Продолжай делать то, что делаешь. У тебя это нехило получается.

— Я уже давно этим на жизнь зарабатываю.

— Ну, надеюсь, самые удачные годы у тебя еще впереди.

У Дэнниса появилось смутное ощущение, что его собеседник неспроста затеял этот разговор. Он спросил:

— Ты был здесь?

— Во время прыжка, имеешь в виду? Нет, я был в номере.

Дэннис, зная, что задает глупый вопрос, сказал:

— Наблюдал из окна?

Роберт Тейлор молча посмотрел на Дэнниса, затем снова улыбнулся — на этот раз слегка.

— Да. Я одевался и случайно выглянул из окна. Я увидел тебя на лестнице и двоих мужиков внизу. Они смотрели на тебя. Я подумал: «Эй, да тут сейчас будет шоу».

— Двоих мужиков внизу… — повторил Дэннис.

— Они смотрели вверх и вроде разговаривали с тобой.

Дэннис сказал:

— Ну да! Разговаривали. — И сразу добавил: — Они хотели, чтобы я показал им тройное сальто. — Дэннис пожал плечами.

Роберт Тейлор продолжал дружелюбно смотреть на него.

— Ты выжидал, когда они уйдут. И правильно сделал. Если хотят видеть, как человек рискует жизнью, пусть платят!

Роберт Тейлор говорил дружеским тоном, но что-то в его голосе не давало Дэннису покоя. У него появилось чувство, будто этот парень совсем не так прост, как кажется, и он что-то знает.

— Мне платит администрация отеля, — объяснил Дэннис. — Я заключаю контракт на срок от недели до трех месяцев. Но ты прав, я не обязан устраивать шоу для каждого в отдельности. — Он помолчал, затем добавил: — Как и для тех двоих. Я их видел впервые в жизни.

Он замолчал, думая, что Роберт продолжит тему, скажет, что встречал их когда-либо где-либо или видел на выходе из отеля. Не вышло. Роберт сказал:

— Ты устроил шоу для Чикасо Чарли.

Так, Дикси-мафию проехали! Может, это и к лучшему.

Дэннис сказал:

— Для Чарли можно. Он компанейский парень. Ты заходил к нему в клетку?

— Пару раз, — сказал Роберт. — Но я думаю, этот его радар ему подыгрывает. Понимаешь, о чем я? Не знаю, как он это проворачивает… В смысле, заставляет радар показывать большую скорость, чем это есть на самом деле. И только ведь на его собственных бросках! Поэтому я бросил это занятие, подумал: пусть он будет круче, пока я не разберусь, в чем там штука.

— Надолго сюда?

— Еще не решил. Я из Детройта.

— Хочешь испытать судьбу?

— У нас в Детройте полно казино. Чтобы тащиться сюда, нужна веская причина. Более веская, чем желание расстаться с собственными бабками.

Помолчали.

— Чарли играл за Детройт в чемпионате. Ты знал об этом? — спросил Дэннис погодя.

— Ага. Он мне говорил. Вступил в середине игры и разбил всех в пух и прах.

— Ну ладно, — сказал Дэннис. — Слушай, мне надо идти. Приятно было познакомиться.

Они пожали друг другу руки, и Дэннис пошел к двери, ведущей внутрь помещения. За его спиной раздались шаги. Роберт догнал Дэнниса:

— Ты ведь не в отеле живешь?

Денис придержал для него дверь.

— Я живу в частном доме, в Тунике. Снял комнату.

— Я так и думал, что ты остановился в городе. Никогда не встречал человека по фамилии Киркбрайд?

— Я здесь всего неделю.

— Есть один такой — Уолтер Киркбрайд. У него свое дело в Коринфе! Его фирма производит передвижные дома, которые на самом деле хрен сдвинешь с места. В проспектах они называются «дома заводского производства». Их привозят разобранными, и ты сам собираешь их на своем участке, как конструктор. У Киркбрайда есть всякие модели. Еще он производит и продает бревенчатые дома. Но конечно, каждый из них национальной достопримечательностью не назовешь. Короче, это не «Дом Линкольна», и потом этот Киркбрайд — насквозь южанин. — Роберт говорил это Дэннису, пока они шли через задний холл.

— Но если он живет в Коринфе… — протянул Дэннис.

— Забыл сказать, что сейчас он строит целый поселок таких домов недалеко от Туники для персонала окрестных казино. Поселок будет называться «Южная деревня». Киркбрайд занял один из домов под свой офис. Там он и живет.

— Хочешь устроиться к нему на работу?

Роберт спросил:

— А что, неужели похоже, будто я зарабатываю на жизнь долбаным физическим трудом, в данном случае — забиванием гвоздей?

Совсем другой тон. Так разговаривают крутые парни, когда считают, что к ним проявляют неуважение. Дэнниса покоробило. Как говорится, говори, да оглядывайся! Весь оставшийся до выхода путь Дэннис ни разу не оглянулся. Он толкнул стеклянную дверь и вышел. Роберту, который шел сзади, пришлось ее ловить.

Дэннис дошел до тротуара и обернулся.

— Слушай, Роберт, меня не скребет, зачем ты сюда приехал. Я тебя не знаю и знать не хочу. Ты это понял?

Роберт Тейлор прищурился:

— Вот ты и ожил. Вот это настоящий Дэннис Ленахан. Все время, пока мы разговаривали, я чувствовал, что тебя что-то беспокоит. И мне стало интересно, почему человек, который каждый день рискует свернуть себе шею, так насторожился в моем присутствии. Спрашивает, что я видел. Спрашивает, видел ли я это из своего окна. Хорошо ли я разглядел тех парней, которые к нему цеплялись.

— Этого я не спрашивал.

— Но по тебе было видно, что тебя это интересует. Я сразу подумал о человеке, который работал с тобой весь день. Я видел, что он что-то доделывал внизу. Потом я иду в ванную, по-быстрому принимаю душ, выхожу — его уже нет. А возле твоего чана стоят двое парней и что-то тебе говорят. Что случилось с твоим помощником? Он не захотел посмотреть на твой прыжок?

Дэннис спросил:

— Ты знаком с ним?

Он не испугался, но решил, что, если понадобится, сдаст тех двоих с потрохами.

Роберт покачал головой:

— Никогда его раньше не видел.

— Тогда какое тебе до него дело?

— Я подумал, что это странно — вот так взять и исчезнуть.

— Стало быть, ты не зарабатываешь на жизнь забиванием гвоздей, — сказал Дэннис. — Не хочешь сказать мне, как ты зарабатываешь себе на жизнь?

Роберт опять заулыбался. С ответом он не спешил.

— Думаешь, я коп? Нет, на местную ищейку я, конечно, не похож, но вполне могу оказаться федералом. Например, из службы по борьбе с наркотиками. В общем, мутота все это! Я видел твой прыжок, парень, ты заслужил мое уважение. — Он добавил: — Слушай, я могу представить себя в твоей шкуре. Понимаешь, о чем я? Я считаю, мы оба просто немного запальчивые. Ты спрашиваешь меня, не хочу ли я устроиться на работу, и я завожусь, потому что работа мне на хрен не нужна. Я сам на себя работаю, и на каждый момент моей жизни у меня есть определенный план. Ну, к примеру, мне нужно было спросить тебя, знаешь ли ты человека, фамилия которого Киркбрайд.

Дэннис сказал:

— Хватит разговоров. Мне надо идти.

— Может, хочешь выпить?

— Я еду домой. — Дэннис сунул руку в карман джинсов и чертыхнулся.

— Что случилось?

— Хотел взять машину Чарли, а он забыл дать мне ключи.

— Если ты домой, могу тебя подбросить.

— Мой грузовик стоит вон там. — Дэннис кивнул в сторону стоянки, предназначенной для парковки машин обслуживающего персонала. — Но я не могу оставить его на ночь перед домом. Хозяйку удар хватит.

— Ее трудно винить, — сказал Роберт. — Перед ее уютным домиком такая неприглядная махина! Ну, пошли. Я же сказал, что могу тебя подвезти.

Дэннис задумался. Чем скорее он уберется отсюда, тем лучше, но ему нельзя появляться перед главным входом — там можно наткнуться на Чарли или, не ровен час, на прибывшую полицию. Он сказал:

— Я тебе очень признателен. Слушай, а ты не мог бы подобрать меня возле моего грузовика? Мне нужно там взять кое-что.

— Нет проблем.

Дэннис не смог определить год выпуска машины Роберта. Новый или почти новый черный «ягуар», шикарный седан без единого пятнышка, сверкающий в свете фонарей, бесшумно катился к нему, и он подумал о том, откуда у этого парня ломовые бабки.

Они молча отъехали от отеля, оставив позади неоновый свет, который, как считал Дэннис, не так раздражает, как неоновые трубки аттракционов, — это был спокойный неон. Он начал приходить в себя. Этому немало способствовал темный комфорт кожи салона и аристократизм мерцания приборной панели. Он закрыл глаза и открыл их только тогда, когда Роберт воскликнул:

— Вот и старичок 61! — и повернул направо, на шоссе, ведущее на юг. — Там дальше знаменитый перекресток, — продолжил Роберт. — Ты любишь блюз?

— Кое-что, — ответил Дэннис, стараясь вспомнить имена исполнителей.

— А точнее?

— Мне нравится Джон Ли Хукер. Нравится Би-Би Кинг. Дай подумать… Мне нравится Стиви Рэй Воан…

— А знаешь, что сказал Би-Би Кинг, когда впервые услышал тромбониста Уокера? Он сказал, что подумал, будто это сам Иисус вернулся на землю и взял в руки тромбон. Да, они хороши, Джон Ли и Би-Би, и Стиви Рэй тоже. А ты знаешь, откуда они все? В смысле, что на них повлияло? Обширная дельта Миссисипи. Блюз родился здесь. Чарли Паттон из Лулы работал на хлопковой плантации. Хаус по прозвищу Сынок жил в Кларксдейле, что впереди по дороге. — Роберт дотянулся до приборной панели и нажал клавишу. — Если тебе не по душе вот это, то о блюзе ты не имеешь никакого понятия.

Всхлипнуло банджо, ахнули струны гитары…

Дэннис сказал:

— Господи, сколько этой записи лет?

— Семьдесят. Это Чарли Паттон, первая суперзвезда блюза. Вслушайся. Просто и плотно. Он берет за душу своей простотой. Эта песня называется «Всюду вода». Он поет о наводнении 1927 года, которое нанесло огромный ущерб обширным районам дельты Миссисипи. «Поехал бы в край холмов, но мне туда нельзя». Сухая земля только для белых — их возвращали в дельту именем закона. Они пели о том, что происходило вокруг, о своей жизни, о том, как им достается от властей или от женщин, о том, как их бросают любимые. Пели о том, каково работать на плантации или на ферме, каково быть каторжниками, скованными одной цепью, и все время долбить камень на руднике… От Чарли Паттона, от его стиля берет начало Сынок Хаус, а Сынок Хаус взрастил величайшего блюзмена всех времен и народов Роберта Джонсона. Роберт Джонсон передал эстафету Воющему Волку и остальным, положившим начало чикагскому блюзу. Их игра наложила отпечаток на всех, кто пришел после них, включая «Роллингов», «Лед Зеппелин», Эрика Клэптона… Эрик Клэптон как-то сказал, что, если кто не знает Роберта Джонсона, он и разговаривать с тем не станет.

Дэннис задумался, пытаясь припомнить, слышал ли он когда-либо что-либо о Роберте Джонсоне.

Роберт Тейлор тем временем продолжал говорить:

— В тридцати семи милях вниз по этому шоссе, после Туники, есть знаменитый перекресток… — Он замолчал. Затем ругнулся: — Твою мать…

Дэннис увидел приближающиеся огни фар и услышал завывание полицейской сирены. По темной дороге навстречу «ягуару» мчались две машины. Они пролетели мимо, не задерживаясь. Они направлялись к отелям.

Роберт взглянул в зеркало заднего вида:

— Зуб даю, что эти молодчики не за мной. Может, за тобой?

Дэннис промолчал, провожая взглядом задние фары машин… Скоро они исчезли из вида.

— Рано или поздно они до меня доберутся, — сказал Роберт. — Разъезжаю тут в «ягуаре» экстракласса вместо того, чтобы вкалывать на хлопковом поле.

Он бросил еще один взгляд в зеркало, затем выключил музыку.

— Там, куда они направляются, должно быть что-то стрёмное. В отеле я разговорился с охранником. Оказалось, что он служил в полиции Мемфиса. Так вот, он сказал, что «Остров Капри» брали дважды. В первый раз двое в лыжных масках. Представляешь, это в Миссисипи-то! Короче, входят через главный вход и гребут из кассы триста тысяч баксов. Камеры наблюдения, само собой, все это снимают. Налетчики рвут когти, им перекрывают дорогу и останавливают. Одного остановили насмерть. Второе ограбление — газеты особо это подчеркнули — было сварганено лохами, короче, непрофессионалами. Трое мужиков выходят из казино с сотней тысяч баксов и растворяются в ночи. Так и подмывает сделать нечто подобное, раз для этого даже профессионалом быть необязательно. Еще один мужик умудрился ограбить оба казино «Харрас» — старое в воскресенье, новое в среду. Ушел с шестьюдесятью тысячами. Один из свидетелей показал, что у грабителя были золотые передние зубы. А чего им не быть золотыми — парень, видно, нехило гребет. Н-да! Округ Туника, штат Миссисипи, когда-то был беднейшим округом в США. Джесси Луис Джексон, лидер движения американских негров за гражданские права — поясняю, если не знаешь, — называл его «наша Эфиопия». Люди здесь издавна ковыряются в земле… Глянь на заднее сиденье, там лежат проспекты и всякий другой бумажный хлам, который я взял в отеле. В одной книжонке Тунику называют «местом, где можно насладиться гостеприимством, характерным для маленьких городков». Я бы добавил: при условии, если не ограбят, не угонят машину и если не впарят фальшивое бабло. Фальшивомонетчики, парень, любят кружиться возле казино.

У Дэнниса возникли вопросы к Роберту, но он предпочел помолчать и послушать.

— Взять хоть шерифа, который у них тут был. Его обвинили в вымогательстве, получении взяток от наркоторговцев и мухлеже с долговыми обязательствами. Посадили на тридцать лет. Помощника тоже с ним прихватили, но он признал свою вину, дал свидетельские показания против шерифа, и ему скостили срок. А парня, который потом баллотировался на должность шерифа, нашли в канаве с простреленной головой. Тогда они выбрали черного и не прогадали: сейчас уголовники, по крайней мере, не ходят с жетонами.

Дэннис чувствовал, что напряженность между ним и Робертом Тейлором из Детройта, парнем, у которого был свой стиль и, как он сам сказал, свои планы, постепенно ослабевает. Роберт говорил с ним как с приятелем, и Дэннис знал, что тоже может рассказать ему что-нибудь, если захочет, и Роберт поддержит разговор. Они могли общаться без напряга.

— Тебе все это тот охранник рассказал?

— Кое-что из этого. Остальное я узнал в других местах.

— Когда планировал эту поездку?

— Точно.

— Я, пожалуй, взгляну на твои буклеты.

— Валяй.

— Ха! Справочник нужных телефонов и адресов. «Куда обращаться, если стал жертвой преступления».

— Осторожность никогда не помешает.

— Приехал взглянуть на достопримечательности?

Роберт повернул голову и посмотрел на Дэнниса:

— Ничего смешного! История может сослужить неплохую службу, если знать, как ее использовать.

Дэннис молчал, не зная, что сказать.

— Проверяешь этот край на наличие возможностей для бизнеса?

— Можно и так сказать.

— Хочешь, к примеру, заняться передвижными домами, которые на самом деле хрен сдвинешь с места?

Роберт сказал:

— Ну, ё-моё! — И улыбнулся в полумраке. — А ты быстро соображаешь.


4


— Так вот, об этом Киркбрайде, — сказал Роберт. — Он начал свой бизнес с капитала, заработанного на сдаче в аренду трейлеров. А пару поколений назад Киркбрайды были фермерами. Дед мистера Киркбрайда, первый Уолтер Киркбрайд, владел землей в округе Типпа, на которой работали издольщики — и одним из них был мой прадед. Всю свою жизнь он обрабатывал сорок акров хлопкового поля. Это в честь него меня так назвали — в честь первого Роберта Тейлора. Он жил в хижине с женой, пятью дочерьми и двумя сыновьями. Мой дед был самым младшим. Его звали Дуглас Тейлор.

Дэннис сказал:

— Это что, реальная история?

— А зачем мне сочинять?

Они съехали с шоссе, так как подъезжали к Тунике, и простор пустых полей под вечерним небом сменился растущими вдоль дороги деревьями, среди которых время от времени мелькали фонари. Они выехали на Мэйн-стрит, главную улицу Туники.

— Вон там участок, — сказал Дэннис. — Слева. Те патрульные машины, которые мы видели, не отсюда. Они из окружной полиции.

Роберт сказал:

— Ты будто сам что-то стрёмное задумал.

— Проедешь аптеку, поверни налево, на Скул-стрит. Потом опять налево.

— Ты хочешь услышать мою историю или нет?

— Я хочу попасть домой.

— Ты будешь слушать?

— Ты же умираешь от желания ее рассказать. Давай рассказывай.

— Посмотрим, сможешь ли ты пару минут посидеть молча.

Дэннис сказал:

— Я весь внимание. — И тут же: — Эта история о том, как Тейлоры перебрались в Детройт и твой дед устроился работать на завод Форда?

— Он корпуса штамповал, но я хотел рассказать не об этом. Ты испытываешь мое терпение. Ты хоть понимаешь, что может случиться, если ты не замолчишь?

Дэннису начал нравиться этот Роберт Тейлор. Он сказал:

— Рассказывай.

— Да, мой дед привез свою семью в Детройт. Он жил с нами и рассказал мне эту историю, когда я был еще мальчишкой. Мой прадед поссорился с дедом Киркбрайда. Неслыханное дело, черный обвинил белого в том, что тот берет слишком большую часть урожая в качестве арендной платы. И белый сказал: «Если тебе что-то не нравится, собирай своих высерков и убирайся с моей земли».

— Это Скул-стрит.

Роберт повернул и сказал:

— Я и сам вижу, что это Скул-стрит.

— Дом справа, в конце квартала.

— Ты закончил?

— Да, продолжай. Нет, подожди. Там машина, — сказал Дэннис, — перед входом.

— Парень, да что с тобой?

— Я не знаю, чья она.

— Твоей хозяйки.

— Она ездит на белой «хонде».

— Ну, это явно не полицейская машина.

— Откуда ты знаешь?

— У нее нет мигалок на крыше.

— Остановись за пару домов от места.

Роберт прокрался на своем «ягуаре» еще немного вперед по улице, по сторонам которой росли высокие дубы, а одноэтажные дома утопали в зелени. Роберт прижался ближе к тротуару и заглушил двигатель. Фары «ягуара» освещали капот припаркованной черной машины. Роберт сказал:

— «Додж-стратус» девяносто шестого года выпуска. Можно за пять штук забашлять. — Он выключил свет. — Теперь ты счастлив?

— Твой дед, — сказал Дэннис, — поссорился с Киркбрайдом. Дальше что?

— Это был мой прадед. У них возникли разногласия по поводу аренды, и Киркбрайд приказал ему убираться.

— Со своими высерками, — подсказал Дэннис.

— Точно. Только моему прадеду некуда было ехать. Ему нужно было кормить жену и семерых детей. И что он делает? Он выпивает стакан кукурузного виски и идет к дому Киркбрайда. Он хочет попытаться уладить все миром. Прадед заходит в дом через черный ход. Самого Киркбрайда нет на месте, но зато есть его жена, и, может быть, Роберт Тейлор был непочтителен к ней. Понимаешь, о чем я? Он проявил к ней неуважение… Может, голос повысил или еще что. Женщина впадает в истерику от того, что какой-то ниггер позволяет себе так с ней разговаривать. Она орет на него до тех пор, пока Роберт Тейлор не посылает ее к черту и не уходит. Он думает, что это конец истории, что пора упаковывать то немногое, что у них есть, и трогаться в путь. А ночью к его дому приходят люди с факелами и поджигают его хижину. В доме был он и вся его семья. Они спали.

Дэннис воскликнул:

— Господи!

Его больше не занимал черный «додж» перед домом Вернис.

— Он едва успел вытащить их из огня. Дети плакали, напуганные до смерти.

Дэннис спросил:

— Такие вещи действительно происходили?

— Постоянно! Они сказали моему прадеду, что это ему за то, что он приставал к белой женщине. Да, они так и сказали: «приставал». Как будто ему что-либо надо было от той старухи. Они сорвали с него одежду, привязали к дереву, выпороли, порезали, оскопили и оставили привязанным к дереву на остаток ночи. Наутро его линчевали.

— С ума сойти! Это Киркбрайд сделал?

— Киркбрайд, его работники, горожане — словом, все, кто хотел принять участие в забаве. Знаешь, почему они дожидались утра? — Роберт замолчал, обернулся, посмотрел на «додж-стратус». Дэннис перехватил его взгляд. Роберт сказал: — По-моему, это ковбой.

Да, это был ковбой. Он спускался по лестнице. Вернис придерживала входную дверь, чтобы ему было не так темно.

— Один из тех жлобов, — сказал Роберт, — что хотели бесплатного шоу.

— Может быть, но я его не знаю, — откликнулся Дэннис.

— Зато он знает твою хозяйку, если это она вон там.

— Да, это Вернис, — сказал Дэннис.

Человек в ковбойской шляпе помахал Вернис и пошел к машине. Дэннис заметил, что она не помахала в ответ. Открывая дверь машины, ковбой посмотрел в их сторону, затем сел и уехал.

— Парень явно захочет узнать, кто это тут разъезжает на черном «ягуаре».

Дэннис следил, как удаляются задние габаритные огни «доджа».

— Понятия не имею, кто это.

— Хватит мне об этом напоминать, — сказал Роберт. — Память у меня хорошая.

— Да ладно тебе! — сказал Дэннис. — Я просто уверен, что он приезжал не за тем, чтобы повидать именно меня.

— Дэннис?

— Да?

— Посмотри на меня.

Дэннис посмотрел:

— Что?

— Если этот фраер к тебе приколется, скажи мне.

Дэннис чуть было не сказал в третий раз, что не знает этого парня, но его остановило выражение лица Роберта, сдержанная мощь его слов. Дэннисом овладела странная уверенность, что он может положиться на него. Да, он, может быть, втягивает его во что-то, использует его для своих целей, ну и что с того? Все лучше, чем стоять одному на насесте, когда снизу в тебя целятся двое беспредельщиков.

Дэннис вернулся к разговору:

— Они ждали до утра, чтобы линчевать твоего прадеда.

— А знаешь почему?

Дэннис покачал головой. Он не знал.

— Для того чтобы журналюга мог все это сфотографировать. Запечатлеть всех этих гнилых белых, собравшихся вместе. Некоторые на фотографии даже улыбаются. И обязательно нужно было, чтобы в кадр попал Роберт Тейлор, повешенный на дереве. Негров обычно вешали на деревьях. Теперь понимаешь?

Дэннис кивнул.

— Но тому газетчику пришла в голову идея — такие идеи нынешних папарацци до сих пор посещают, ты, наверное, с этим сталкивался. Они приволокли Роберта Тейлора на мост через реку Хатчи. Это к востоку отсюда. Набросили ему на шею петлю, другой конец веревки привязали к железному поручню и спустили моего прадеда вниз, насколько хватило веревки. Он висел там голый, со сломанной шеей, а вдоль поручня для групповой фотографии выстроились люди. Так это и сняли.

Дэннис спросил:

— У тебя есть эта фотография?

— Тот журналюга заказал кучу почтовых открыток с этим фото. Он продавал их по пенни за штуку. У меня есть такая открытка.

— Ты привез ее с собой?

— Привез.

— И ты собираешься показать ее мистеру Киркбрайду?

— Да, собираюсь.


5


Дэннис спросил, не звонил ли Чарли, и Вернис сказала:

— Он редко звонит. Я не готовлю ему еду, поэтому он уезжает и приезжает, когда вздумается. Есть хочешь? — добавила она. — В холодильнике есть готовые блюда из риса «Анкл Бен». И еще цыпленок под соусом «Терияки» и пара разных блюд «Постной кухни». Я больше всего люблю цыпленка с апельсинами.

Она отвела его на кухню и, усадив за стол, сказала:

— Ты целый день работал на своей лестнице. — Вернис говорила с акцентом штата Джорджия — не спеша, полнозвучно. Красиво говорила. Дэннис сидел за столом, а Вернис спиной к нему возилась со своим коктейлем. Вскипятила воду, добавила ликер, бросила горсть гвоздики. Она была в униформе официантки «Острова Капри», и короткая юбка туго обтягивала ее зад, который все это время находился прямо перед носом Дэнниса, максимум в трех футах от него.

Он спросил, не звонил ли Чарли, потому что хотел выяснить, в курсе она случившегося или нет. Он хотел узнать, кто такой этот ковбой и зачем он приезжал. И еще он хотел знать, давно ли Чарли и Вернис знакомы друг с другом и сохранились ли у них отношения.

— Он звонит, если ему надо, чтобы я что-нибудь сделала. Закинула его футболки в стиралку, например. У него этих футболок — ну, знаешь, «Узнай силу своей руки!» — не меньше дюжины, и он изнашивает их все, прежде чем вспоминает, что их нужно стирать. Так что этим он мне не докучает.

— Я думал, что у вас все путем, близкие отношения…

— Два месяца в одном трейлере — куда уж ближе. Да и язык у него как помело! Три месяца в этом доме, который я купила на собственные деньги. Не могла больше выносить его треп в тесноте трейлера. Однажды даже чуть не выгнала его. У меня был трейлер фирмы Киркбрайда, того самого, кто сейчас делает фабричные дома, или как они там называются.

— Дома заводского производства, — уточнил Дэннис.

— Да, их доставляют на место по шоссе, — сказала Вернис. — На грузовиках, в которых их возят, всегда нарисован этот знак, «негабаритный по ширине груз». На дороге от них спасу нет — Киркбрайд сейчас возит и возит эти дома. Строит свою «Южную деревню». Да и не так они плохи — на кухне посудомоечная машина и микроволновка.

— Ты знакома с Киркбрайдом?

— Видела его пару раз. У него офис в «Деревне», но он в основном в Коринфе. Я сказала Чарли, что у него есть несколько дней на то, чтобы собрать манатки и убраться. Он дошел до края, у него не было работы, ему негде было жить. А мне было плевать.

— Постоянный треп кого хочешь выведет из себя!

— Если ему нечем было заняться, он без умолку говорил о бейсболе. Какой звездой он был, каких классных бейсболистов вышибал из игры! Я говорила: «Дорогой, меня это все не скребет!» — Вернис повернулась к Дэннису, протянула стакан. — Вот, малыш, глотни коктейль «Тодди». Хоть ты и молодой, но расслабуха не помешает.

Дэннис сделал глоток и сказал:

— Мне кажется, я старше тебя.

— Ну, конечно, ты старше, — согласилась Вернис, присаживаясь за стол. — Так вот, я сказала Чарли, чтобы он убирался. Мы тогда жили в трейлере. А он мне сказал, что есть работа, которая только его и ждет! Он будет развлекать постояльцев «Тишоминго». Мол, он известный бейсболист, и на его шоу клюнут многие. Я сказала: «Да ну? И что позволяет тебе так думать, известный бейсболист, о котором никто и слыхом не слыхивал?» Чарли сказал, что его точно возьмут. Я сказала: «Чарли, если тебя возьмут, я сброшу двадцать фунтов». И знаешь, что он ответил? «Сбрось лучше сорок». — Вернис встала, подошла к полке и взяла сигареты. — Я немного склонна к полноте, это у нас семейное. — Возвращаясь к столу, она похлопала себя по животу. — Чарли устроился на работу, а я сбросила уже почти тридцать фунтов. Я начала с диеты «Быстрая Дженни».

— Торчишь на амфетамине?

— Я сказала, что я начала с этого. А чем плохо? Сразу сил невпроворот. Как-то в выходные я выкрасила все комнаты в доме не останавливаясь. Это заняло сутки. Я понимала, что на это можно подсесть, и бросила.

— Не сбрасывай больше, — сказал Дэннис. — Ты шикарно выглядишь.

— Правда? — спросила Вернис.

Она сидела чуть в стороне от стола, и ему были отлично видны ее ноги. Она забросила ногу на ногу. Дэннис с трудом отвел взгляд от ее белых ляжек. Почти каждый раз, когда он смотрел на нее, он представлял ее обнаженной.

— Чарли взяли-таки в «Тишоминго». Настырный он, похоже!

— Он пошел к мистеру Дарвину и развел свой кисель о том, как он до сих пор может подавать. Мистер Дарвин говорит: «Хорошо. Сможете выбить меня — работа ваша». Чарли отвечает, что он сделает это за три подачи. Мистер Дарвин говорит, что дает ему четыре. Они посылают мальчишку за мячом и битой и идут на улицу… — Вернис замолчала и закурила.

— Мистер Дарвин не смог отбить?

— Чарли бросил прямо в Дарвина, и тому пришлось шмякнуться мордой в грязь, чтобы уцелеть.

— И он все равно взял его на работу?

— Я то же самое у Чарли спросила: «Он взял тебя, несмотря на то что ты чуть было его не чпокнул?» Знаешь, что он ответил? «Милашка, это игра такая». Он позволил Дарвину отбить одну подачу и получил место.

Дэннис воскликнул:

— Чарли — тот еще фрукт!

— Он заноза в заднице, — сказала Вернис. — Он приходит ко мне в спальню, спрашивает, можно ли ему воспользоваться моей бегущей дорожкой. Ты, может, видел этот спортивный прибамбас. Не успеваю я оглянуться, как он уже сидит у меня на постели, вывалив свой пивной живот, и курит. Тебе повезло, что ты занимаешься плаванием — у тебя отпадно стройное тело.

— Я много прыгаю, а плаваю мало.

— Все равно ты классно сложен. Ой, я забыла тебе сказать, что смогу посмотреть твое шоу. Со следующей недели я работаю в «Тишоминго». Чарли уломал шефа по персоналу. Знаешь, как они нас называют? «Производственные резервы».

— Резервы, которые они используют на все сто, — сказал Дэннис.

Вернис затянулась и выдохнула струю дыма.

— Буду разносить коктейли. У них в «Тишоминго» не очень много ткани на униформу уходит. Ты, думаю, видел, как там официантки одеты. Ткань выглядит как оленья шкура, а на самом деле полиэстер с бахромой. И еще придется носить головной убор из перьев. Это будет круто!

Дэннис сказал:

— Если ты туда каждый день будешь ездить… Словом, я подумал, не хотела бы ты принять участие в моем шоу?

— Ты же не имеешь в виду, что мне придется нырять?

— Ты будешь объявлять номера. У тебя будет микрофон, и ты будешь говорить публике, как называется следующий мой прыжок.

— А я буду знать названия? Ты их напишешь?

— Да. Еще я напишу тебе фразы, которые ты будешь говорить зрителям. Например: «Вам нужно аплодировать погромче, если вы хотите, чтобы Дэннис вас услышал. Он сейчас на высоте восемьдесят футов».

— А во что я буду одета?

— Во что хочешь.

— А когда начинать?

— Завтра вечером. Шоу будут показывать по телевизору.

— Правда?

— Так в газете написали. Афиши расклеены по всему городу.

— Я помню: «Со скал Акапулько в Тунику…» Значит, завтра вечером. Ты мне не много времени на подготовку даешь.

— Чарли сказал, что если я не найду красивую девушку, то он сам возьмется за роль конферансье. Так как, подумаешь над моим предложением?

Вернис отхлебнула из своего стакана и затянулась.

— Мне надо предупредить Чарли, — сказал Дэннис. — Дам ему текст, чтобы он успел его выучить. Как думаешь, он скоро вернется?

— Если он находит в баре свежие уши, то надолго там зависает — гонит свой бейсбольный треп.

— Когда мы подъезжали к дому — меня подвез один малый, — я видел отъезжающую машину, — сказал Дэннис. — Я подумал, что это Чарли приехал и снова уехал.

— Нет, это заезжал этот говнюк Арлен Новис. Он хотел видеть Чарли.

— Его друг?

— Может, когда-то и был. Арлен одно время был помощником шерифа, — пока не сел в тюрьму за вымогательство. Его башляли залоговые конторы. Если ему не шел процент от сделки, он не визировал ее. Еще ему пришили то, что он крышевал торговцев наркотиками. Не знаю, то ли у них без этого дело не клеилось, то ли и вправду было что. Он признался в вымогательстве и дал свидетельские показания против шерифа. Отделался двумя годами. Шериф сейчас мотает тридцатку за те же самые обвинения.

— А чем этот Алвин сейчас занимается?

— Не Алвин, а Арлен. Шляется повсюду в своей ковбойской шляпе, как какая-нибудь звезда музычки в стиле кантри. А вообще-то он начальник службы безопасности в «Южной деревне». Мистер Киркбрайд нанял крутого парня следить, чтобы не крали его строительные материалы.

— Да ну? — сказал Дэннис, зная, что все не так просто.

— Но на самом деле Арлен гангстер. Он связан с Дикси-мафией, и, говорят, он у них давила. Некоторые называют их «кукурузной коза нострой», но это так, литература. Все они там ублюдки.

— Тебе Чарли все это рассказал?

— Кто же еще?

— Как, говоришь, фамилия Арлена?

— Арлен Новис. В одно время с Арленом в Парчмане сидел еще один помощник шерифа, Джим Рейн. Посадили за жестокое обращение с заключенными. Белых он бил полицейской дубинкой просто так, а черных — за то, что они черные. Глядя на Джима Рейна, никогда не подумаешь, что он на такое способен. Красивый такой, сложен, между прочим, не хуже тебя. Его прозвали Большая Рыба, или просто Рыба. Не знаю почему.

— Он тоже в Дикси-мафии?

— Он работает на Арлена. Они прибрали к рукам весь наркобизнес в округе. Чарли говорит, у них как в настоящей мафии — кого-то там застрелили, кто-то счел за лучшее исчезнуть.

— Ты у них амфетамин достаешь?

— Да. Говорю же тебе, это недолго продолжалось. Они продают его посетителям казино. Тем, которые хотят не спать всю ночь, отыгрывая назад свои деньги. Еще они сбывают его в салуне с дансингом, который называется «У Клопа». Это к югу отсюда. Арлен прибрал к рукам этот салун в нагрузку к наркобизнесу. Там можно достать любые наркотики — стимуляторы, депрессанты, амфетамин, крэк, кокаин, марихуану. Все, что хочешь, — азартные игры, проститутки. Девочки принимают в трейлерах на заднем дворе.

— Почему их не закрывают?

— Ну, понятно, что они платят кому-то. Если намечается рейд, Арлену сообщают, и салун «У Клопа» закрывается на ремонт. Дорогой мой, люди приезжают в Тунику в поисках развлечений. Разных развлечений. И они тратят на это бабло. Я читала, что у нас в округе за год оборачивается миллиард. Наркотики продают, казино грабят, людей убивают… Короче, бабло побеждает добро! В прошлом году в Робинсонвилле в собственном трейлере зарезали официантку из отеля «Харрас». Я тогда всерьез задумалась, не вернуться ли обратно в Атланту. И знаешь, что я решила? Мне здесь нравится — все время на нерве!

Вернис курила. Дэннис потягивал коктейль, вспоминая, как Арлен Новис стоял возле чана и смотрел на него, подняв голову. Интересно, кто был тот второй парень?

— Вкусно?

— Да, — сказал Дэннис, посмотрел на стакан и сделал еще глоток. — Вернис, скажи, зачем Киркбрайду брать на работу известного в округе уголовника?

— Арлен сказал мистеру Киркбрайду, что он с одного взгляда может определить, замышляет ли кто-либо, ошивающийся возле стройматериалов Киркбрайда, что-нибудь недоброе или нет.

— Это Чарли так сказал?

— Кто же еще? Он в курсе всего, что здесь творится. Постоянно виснет людям на уши, и те от него тоже не отстают. Чарли заявил, что Арлен Новис сказал мистеру Киркбрайду, что очистился от прошлых грехов в заключении. Дескать, в тюрьме его непрестанно терзали упреки совести.

— Так и сказал?

— Арлен соврет — недорого возьмет.

— И Киркбрайд ему поверил?

— Не из-за того, что Арлену есть что ему предложить — наркотики, например. Они сблизились потому, что оба балдеют от этих реконструкций сражений времен Гражданской войны. Уж не знаю, сколько лет они этим занимаются. Ты бы не поверил, если бы увидел, насколько серьезно они это воспринимают. Мистер Киркбрайд всегда выступает в роли генерала. Арлен в роли адъютанта. Арлен приводит с собой своих головорезов — Джима Рейна, Клопа и других в форме конфедератов.

Дэннис вспомнил о плакатах, которые он видел в отеле и в городе. На них большими буквами было написано: «Военно-исторические сборы в Тунике, посвященные Гражданской войне», а также дата и название ближайшего сражения, которое собираются реконструировать.

Он сказал об этом Вернис, и она ответила:

— Ага. Они намерены сделать это действо ежегодным. В этом году будет «Битва при перекрестке Брайс». Не на историческом месте, а всего лишь в нескольких милях к востоку отсюда. На самом деле эта битва происходила гораздо дальше, не на территории округа Тишоминго. Чарли сказал, что мистер Киркбрайд отрастил бороду, чтобы быть похожим на Натана Бедфорда Форреста. Это генерал южан, который выиграл битву.

— Чарли не принимает в этом участия?

— Как же, не принимает! Поэтому Арлен и хотел его видеть. Он сказал, что слышал, будто на этот раз Чарли собирается воевать за северян. Он хочет отговорить его от этого. Чарли мне жаловался, что устал от серой конфедератской формы. Она слишком напоминает ему о дорожных костюмах бейсболистов. Чарли говорит, что они всегда выглядят грязными.

Чарли появился, когда Дэннис после душа переодевался в своей комнате. Он надел свежую футболку и джинсы — Вернис постирала ему одежду и сложила ее на кровати, застеленной покрывалом с бахромой. Вернис делала для него то, чего она не делала для Чарли. Дэннис счел, что это добрый знак. Пока он переодевался, Чарли, похоже, успел рассказать Вернис о том, что случилось. Когда он вышел в кухню, они молча сидели за столом и потягивали коктейли. Вернис подняла на него взгляд, в котором читалась тревога. Она сказала:

— Дэннис…

Вмешался Чарли:

— Я сам ему скажу.

Ну вот, теперь ему надо притвориться удивленным, а потом сказать…

И Дэннис сказал:

— Зачем кому-то понадобилось убивать Флойда? Господи, бедняга! — Он вспомнил жалкого человечка в слишком большом для него комбинезоне, и ему действительно стало жаль его. — Ты вызвал полицию?

Вот это он действительно хотел услышать.

Чарли сказал, что он позвонил 911. Полиция приехала примерно через двадцать минут. Потом явились два детектива. Потом прибыли криминалисты и медики. Они все сфотографировали, порыскали вокруг. Медики собрались уже увезти тело, но им приказали подождать. Один из детективов отчитывал помощника шерифа за то, что тот по собственной инициативе вызвал полицию штата. Какой-то новый парень, этот помощник шерифа. Чарли до этого его ни разу не видел. Потом они все больше часа ждали представителя Бюро по расследованию преступлений Департамента общественной безопасности штата Миссисипи. Тот добирался из Бейтсвилла, где у них ближайший окружной офис, а это отсюда пятьдесят две мили.

— Так вот, приезжает, значит, следователь, — продолжал Чарли, — говорит мне, что его зовут Джон Роу, и начинает задавать мне те же вопросы, что и местные придурки. Как я обнаружил труп и всякое такое. Что, мол, Флойд там делал. Затем исследует место преступления и спрашивает детективов, сняли ли они отпечатки пальцев убитого. Один из детективов шерифа ему отвечает: «Да мы ведь знаем, кто он такой. А вы что, не знаете? Это Флойд Шауэрс. Он опять кого-то подставил, и его наконец прихлопнули». На Джоне Роу костюмчик с иголочки и галстук, держится с достоинством, разговаривает спокойно — ни разу голос не повысил. Он сказал, что отпечатки ему нужны для того, чтобы отослать их в Джексон. Там у них архив по правонарушителям. Мне он потом сказал, что недавно у них появилась новая технология обработки отпечатков пальцев. Ну, вроде суешь их в компьютер, и тот выдает тебе личное дело на любого и всякого.

— И как ты все это запоминаешь? — удивилась Вернис.

— Человек запоминает то, что хочет запомнить, — сказал Чарли и посмотрел на Дэнниса. — Один из местных следаков и говорит: «Об этом куске дерьма мы вам и так все, что хочешь, расскажем». Джон Роу долго глядит на него, а потом говорит: «Пожалуйста, снимите отпечатки пальцев». Это я к тому, — сказал Чарли, — что насчет того, что произошло, Джон Роу не собирается верить на слово полицейским из Туники, хотя и не смотрел на них свысока. Как я уже говорил, он ни разу голос не повысил и лишнего слова не сказал. Но все поняли, что он берет на себя руководство расследованием и лучше делать то, что он говорит. С первого взгляда он не производит особого впечатления, но умен. Если такой сзади идет — лучше почаще оглядываться.

— Зачем ты ему все это рассказываешь? — спросила Вернис.

На Чарли поверх футболки была надета спортивная куртка. Он вытащил из кармана визитную карточку и протянул Дэннису:

— Это он тебе передал. Он хотел сегодня заехать и поговорить с тобой. Я ему посоветовал отложить до завтра. Сказал, что ты работал двенадцать часов подряд и устал как собака и что ты все равно ничего не знаешь. Я ему сказал, что это я нашел тебе Флойда Шауэрса. — Он повернулся к Вернис: — Так звали застреленного мужика. Жалкий был мужичонка — ему бы и так скоро конец пришел.

Дэннис оторвал взгляд от визитки.

— Где я должен с ним встретиться?

— В отеле. Он сказал, что заедет с утра. Я ему сказал: «Приезжайте днем, посмотрите шоу».

— А когда с утра?

— Примерно в одиннадцать. — Чарли прищурился. — В отеле я наткнулся на одного черного. Некий Роберт Тейлор. Неплохая рука у парня. Остановился в семьсот двадцатом. Он хочет, чтобы ты ему завтра позвонил. Ты что, его знаешь?

— Он видел, как я нырял, — сказал Дэннис, глядя Чарли прямо в глаза. — Он смотрел в окно и видел, как я нырял.


Вернис выписывала еженедельный журнал «Нэшнл энквайрер». Она предпочитала его другой бульварной прессе, которую продают в супермаркетах, потому что «там все рассказывается в подробностях». Те номера, которые она не успевала прочитать, она складывала на крытой террасе. «Журнал выходит раз в неделю, — говорила Вернис, — а кажется, будто каждый день».

Дэннис поужинал двумя упаковками «Постной кухни» — обе с курицей, но разные, и устроился на террасе с несколькими номерами «Энквайрера». Он сидел под лампой, читал и размышлял о том, что за звук он постоянно слышит: то ли это шумит попавшая в уши вода, то ли это насекомые во дворе. Вообще-то это было похоже на звук вытекающей из радиатора жидкости. Он прочитал несколько публикаций. Последняя называлась «Дженнифер Лопес предупреждает: руки прочь от ее Папика!». Только он принялся за «Джейн Фонда обрела Бога», как на террасу вышел Чарли.

— Стало быть, Роберт Тейлор видел, как ты прыгнул. Что еще он видел?

— Он видел Арлена Новиса и другого парня… Как там его зовут?

Чарли помедлил, но затем сказал:

— Джуниор Оуэнс. Кличка Клоп.

— Это он рулит салуном, который на самом деле принадлежит Арлену?

— Господи боже… Она что, все тебе рассказывает? Я всегда знал, эта женщина балдеет от звука собственного голоса.

— Чарли, все, что Роберт видел, — это что те двое говорили со мной, когда я сидел на насесте. Он не смотрел в окно, когда они убивали Флойда.

— Но он был среди зевак, набежавших поглазеть на место преступления. — Чарли старался говорить как можно тише, и временами его голос срывался на хрип. — Он знает, что произошло, и может тебя заложить.

— Он не станет, — сказал Дэннис.

— Откуда ты знаешь?

— У Роберта свои планы.

— Это что еще за хрень? Что это значит?

— Просто поверь мне на слово, — не унимался Дэннис. Он не хотел разводить кисель насчет Киркбрайда и дедушек. — Роберт не станет болтать. Мы с ним говорили, а я, похоже, был в вибре. Ну, ты понимаешь, после всего того, что я видел. Он намекнул, что я могу быть спокоен.

Чарли подумал, потом сказал:

— Ты видел Арлена. Ты уверен, что он не засек тебя в машине Тейлора?

— Уверен.

— Но ты же узнал его?

— Конечно, я узнал его. Еще бы не узнать этого мокрушника! Вернис, думаю, сказала тебе, что он хотел поговорить с тобой по поводу формы. Ему не в жилу, что ты в этом году за северян.

— Это он ей так сказал.

— Так ты наряжаешься солдатом и играешь в войнушку с этими беспредельщиками? Мне трудно это понять.

— Это потому, что ты ни хрена об этом не знаешь.

— Я помню, как ты мне сказал… Я тогда сказал тебе, что подумал, будто Арлен полицейский, а ты мне в ответ: «Ты не видел его с саблей в руках». Я тогда не понял, о чем ты. А потом Вернис объяснила, что Арлен со своими бандюками играет в войну. — Было видно, что тон Дэнниса Чарли не нравится, но Дэннису было плевать. Он сказал: — Тебе лучше согласиться не играть в этом году за янки.

— Что-то ты очень расхрабрился с тех пор, как мы расстались в отеле, — притормозил его Чарли.

— Пытаюсь забыть о том, что случилось. Ведь меня там не было.

— Это хорошо, потому что Арлен только что звонил.

— Хотел о форме поговорить?

— Да забудь ты об этой долбаной форме! — Чарли в раздражении повысил голос. — Он звонил сказать, что они пришили Флойда не потому, что он кого-то заложил, а потому, что мог это сделать. Еще он сказал, что если мы трепанем кому-нибудь об этом, то закончим свои дни в канаве.

— Что ты ему ответил?

— Сказал, чтобы он отвалил от нас. А потом я выпил виски.

— Что будешь делать?

— Прикрывать задницу. А что, по-твоему, я еще должен делать?

Дэннис подумал о Роберте Тейлоре, о том, как тот сказал: «Если этот фраер к тебе приколется, скажи мне». Дэннис помедлил, но взгляда от лица Чарли не отвел. Затем сказал:

— Я тут подумал… Я же был на виду там, на лестнице… Разве они могли меня сразу не заметить?

— Не могли.

— Значит, им все равно было, что я все увижу.

— Ты для них был просто мудаком на лестнице. Наверное, они пожалели, что не захватили с собой винтовку.

— Они развлекались, спорили, сможет ли Клоп, ну, этот с зализанными волосами, подстрелить меня. Клоп похвалился: «Да я его на лету сниму».

— Я слышал, что они разговаривали, — сказал Чарли. — Но слов не разобрал.

— Я об этом сейчас думаю, — сказал Дэннис. — И все это просто выводит меня из себя. Они были уверены, что никаких неприятностей я им не доставлю. «Кто это там в красных плавках? Где? На лестнице. Так, никто, хрен с ним». Понимаешь, о чем я? Когда Арлен угрожал тебе по телефону, ты ведь чувствовал себя униженным?

— Чувствовал.

Чарли, опустив голову, смотрел на свои большие руки. Его левая когда-то могла бросать мяч со скоростью девяносто девять миль в час.

Дэннис сказал:

— Ты сильнее его.

— Да, — сказал Чарли, взглянув на Дэнниса. — Я незадорого его покупал, когда он был помощником шерифа, а я бодяжил виски.

Дэннис кивнул на «Энквайрер». Журнал лежал у него на коленях.

— Ты знал, что Том и Николь разлюбили друг друга задолго до того, как Том послал ее ко всем чертям?

— Я это подозревал, — ответил Чарли, — но уверен не был. Пива выпьешь?


6


Роберт открыл дверь. Он был в гостиничном махровом халате и с косяком в руке. Он знал, что это Дэннис, и ему было интересно, как тот себя ощущает этим утром. Если бы Роберт оценивал состояние Дэнниса по десятибалльной шкале, где десять — полное спокойствие, он дал бы ему семь баллов, а вчера вечером — пятерку. Хотя, пожалуй, возле дома Вернис Дэннис тянул уже на шесть. Роберта удивило, что Дэннис, который теперь стоял посреди комнаты и осматривался, был почти спокоен, баллов на семь… Роберт протянул ему косяк, и Дэннис сказал:

— Одну затяжку, мне скоро нырять. — Он глубоко затянулся и дал дыму сделать свое дело в легких, прежде чем выдохнул. Затем затянулся еще раз, уже не так глубоко. — Через десять минут у меня встреча с копом из бюро по преступности. Ты знаешь, что это значит?

— Это значит, что тут у них все схвачено, — ответил Роберт.

Дэннис еще раз оглядел номер. Все еще с косяком в руке, он посмотрел в сторону распахнутого навстречу синеве неба балкона, затем на диван, рядом с которым стоял стол, а на нем музыкальный центр и стопка компакт-дисков. Из динамиков звучал Джон Ли Хукер.

Дэннис сказал:

— Джон Ли Хукер.

— Точно, — сказал Роберт. — Неплохо для начала.

Дэннис сказал, что у него есть компакт-диск.

— Король буги, — сказал Роберт и добавил: — Сейчас я тебе другой диск поставлю. Посмотрим, мастак ли ты в этом деле.

Дэннис затянулся в третий раз и отдал косяк со словами:

— Хорошая трава.

— Да, неплохая. Вчера вечером купил.

— После того как отвез меня домой?

— Намного позже. Я прокатился с моим другом охранником, который раньше работал в полиции Мемфиса. Он показал мне салун, который называется «У Клопа». Худший из всех, какие я видел в жизни, полный белых уродов. Они все на нас косились, кроме пары девочек и бармена. Девочки приглашали нас в свои трейлеры, а бармен попытался всучить стимуляторы. Я ему говорю: «Шеф, я торчу на другом» — и взял пакетик — местная такса тридцатка за половину. Когда мы уходили, несколько уродов пошли за нами. Наверняка хотели отметелить наглых негров, но увидели мой блестящий черный «ягуар» и тормознули. Мол, чем этот ниггер занимается, если у него такая тачка? Когда мы отъезжали, я им посигналил.

Роберт видел, что Дэннис хочет ему что-то сказать, да и сам Роберт был не прочь узнать кое-что. Но лучше было бы, если бы Дэннис сначала присел… Да, на диван, нормально! И выпил бы чего-нибудь прохладительно-успокоительного… Вот так.

Дэннис сказал:

— Те самые, что были возле лестницы…

— Те двое, что пришили твоего помощника Флойда.

— Они держат салун «У Клопа».

— Хочешь сказать, что один из них сам Клоп, а другой — Арлен… Новис?

— Именно так! А откуда ты узнал?

— Откуда?! Все дело в том, что я ни при каких обстоятельствах даром времени не теряю. — Роберт улыбнулся. — Получается, Клоп с Новисом грохнули Флойда до того, как я стал наблюдать? — Дэннис бросил взгляд в сторону балкона, и Роберт сказал: — Не отсюда, из окна спальни. Я переодевался.

Он снова протянул Дэннису косяк, но тот покачал головой.

— Не хочешь прыгать накурившись?

— Я уже пробовал. Это мне не в кайф.

— Значит, они видели тебя и знают, что ты видел их.

— Надо идти на встречу с этим парнем из бюро, — напомнил Дэннис, глядя на часы. — Если бы ты был на моем месте, что бы ты ему сказал?

— Сказал бы, что меня там вообще не было. Дал бы ему понять, что я просто чудик, прыгающий с восьмидесятифутовых лестниц. Как думаешь, почему они тебя не пристрелили?

— Потому что подошел Чарли.

— Ясно. А почему они и его не пристрелили?

— Потому что он их знает. Одно время Чарли занимался бутлегерством.

— Так они его друзья?

— Нет, он их просто знает.

— Он сказал им, что ты ничего никому не скажешь, но ты не уверен, что они этому поверили. Они понимают, что, если ты на них донесешь, с ними покончено.

— Да, все так, — кивнул Дэннис.

— И ты теперь спрашиваешь себя: «Какого черта я еще здесь делаю? Может, лучше убраться отсюда подальше?»

Дэннис нахмурился, покачал головой и сказал, что не собирается никуда ехать — ему надо шоу делать.

Хорошо! Хладнокровный парень, ничего не боится…

— Давай держаться друг друга, — предложил Роберт. — Понимаешь, о чем я? Будем помогать друг другу. Ну я, например, не имею ничего против того, чтобы ты поехал со мной повидать мистера Киркбрайда. — Дэннис снова нахмурился. — Просто ради развлечения. Посмотришь на его морду, когда я покажу ему фотографию. Посмотришь, как я с ним поиграю.

— Тебе нужен зритель, — сказал Дэннис, поднимаясь с дивана, — а мне надо идти.

— Я смотрю твое шоу — ты смотришь мое. Слушай, я уже позвонил ему, сегодня он целый день будет в своей «Южной деревне».

— А ты знаешь, кто там работает? Арлен Новис…

— Да, я слышал, — сказал Роберт. — Как и о том, что он сидел в тюряге. Понимаешь, у моего друга охранника еще остались друзья в полиции Мемфиса. Они порылись в архивах, ответили на его вопросы, а он передал их ответы мне. Это были мои вопросы.

— Ты ему платишь?

— Да, и гораздо больше, чем он получает за то, что охраняет отель «Тишоминго». — Роберт взглянул на вышедшего на балкон Дэнниса и вспомнил, что хотел поставить ему компакт-диск. Он услышал, как Дэннис с балкона сказал ему, что там внизу Билли Дарвин разговаривает с электриком отеля.

— Что он делает? Я же говорил ему, что ближе к вечеру покажу, какое мне нужно освещение!

Роберт встал с дивана и теперь рылся в стопке дисков. Он сказал Дэннису:

— После того как я зарегистрировался в отеле, я первым делом отдал кассиру десять штук баксов наличными, чтобы они знали, кто к ним приехал.

— А говорил, что не играешь.

— Я немного играю в баккара, как Джеймс Бонд. А кассу казино я использую в качестве банка, чтобы не таскать с собой всюду кучу денег. Понял? И заодно мне достается самый лучший номер, контрамарки на все шоу, и я удостаиваюсь личного посещения мистера Дарвина, который потом раскланивается со мной при встрече. Крутой мужик этот Билли Дарвин. Смотрит тебе в глаза — и будто пронизывает насквозь. Мистер Билли Дарвин может за пять секунд определить, фуфло ты или чего-то стоишь. Понимаешь, о чем я?

Он нашел диск, который искал, и поставил его вместо Джона Ли Хукера.

Дэннис спросил:

— Ну а как ты поладил с мистером Дарвином?

Но тут с тягучего медленного бита началась музыка, и Роберт отмахнулся:

— Слушай внимательно. Посмотрим, сможешь ли ты сказать, кто это.

Дэннис прислушался к мужскому баритону, который наполовину пел, наполовину проговаривал слова:
		У меня есть кость для тебя.


		У меня есть кость для тебя.


		Маленькая косточка для тебя.


		У меня есть кость для тебя, потому что я — пес


		И вся моя одежда — это шерсть.


— На губной гармошке может играть Малыш Уолтер, — сказал Дэннис. — Но я не уверен.

— Малыш Уолтер в подметки ему не годится! Парень, это Марвин Понтиак и его хит «Я — пес».

— Никогда о нем не слышал.

— Ну и зря! Марвин — наш парень. Марвин Понтиак, который кое-чем обязан Мадди Уотерсу, которому в свою очередь обязан Игги Поп. Знаешь Игги?

— Да, я понимаю, о чем ты. Ты имеешь в виду, что его «Я хочу быть твоим псом» написана под впечатлением от «Я — пес».

Голос Марвина Понтиака говорил-пел:
		Я — пес.


		От меня пахнет шерстью, когда я мокрый, потому что я — пес.


— Некоторые свои песни, — сказал Роберт, — он называл афро-иудейскими блюзами. Он всегда одевался в белый хитон, а на голове носил тюрбан, как Эрика Баду — до того, как облысела. Он всегда поступал по-своему. Жил так, как хотел. Продюсер просит записать альбом? Ладно, говорит Марвин Понтиак, он запишет альбом, если продюсер выкосит ему лужайку.

— Лужайку?

— Да, лужайку, траву перед домом. И мужик косит ради того, чтобы затащить Марвина в студию. Этот диск называется: «Величайшие хиты легендарного Марвина Понтиака». На нем есть «Принеси мне льда». Это там есть строчка «У моего члена есть лицо, и он любит плеваться». Это забавно, потому что лицо самого Марвина Понтиака никогда не было сфотографировано. Его снимали только с большого расстояния, и на фотографиях видны его белый хитон и тюрбан. Но ни одного крупного плана.

— Он еще жив?

— Умер в семьдесят седьмом в Детройте. Переехало автобусом. А они возродили его, так сказать, музыкальное наследие, Игги и еще некоторые — Дэвид Боуи, например. Слушай, тебе уже пора собираться, а то опоздаешь на свое шоу. Ты уже знаешь, что покажешь?

— Нет. Я никогда этого не знаю, пока не поднимусь на насест. Сегодняшний дневной прыжок — что-то типа разминки.

— Смотри по обстановке. Соберется большая толпа — покажи тройное сальто с прибамбасами. Будет мало народу…

— Два оборота прогнувшись. Надо идти, — сказал Дэннис. — Не стоит заставлять ждать Бюро по расследованию преступлений.

Роберт сказал:

— Подожди, — и подошел к балкону. — Помнишь, я рассказывал тебе о знаменитом перекрестке?

Дэннис покачал головой.

— Вчера вечером, когда я подвозил тебя до Туники. — Роберт замолчал, но реакции не дождался. — Я рассказывал о великом блюзмене Роберте Джонсоне. Нам тогда навстречу попались полицейские машины.

— Да, теперь вспомнил.

Роберт продолжил:

— В тридцати милях отсюда, там, где шоссе номер 49 пересекает шоссе номер 61…

— Ну и что там?

— Знаменитый перекресток, где великий Роберт Джонсон продал душу дьяволу. Понимаешь, о чем я тебе толкую?


Дэннис не понимал.

Он не понимал и половины из того, что говорил ему Роберт.

Роберт приехал сюда потому, что отсюда пошел серьезный блюз? Наподобие того, как некоторые едут в Тупело, чтобы побывать в доме Элвиса Пресли? Роберт слишком крутой парень для того, чтобы быть туристом. Ему незачем посещать достопримечательности — он сам настоящая достопримечательность. Может, он ищет таланты? Ищет связующее звено между современным блюзом и его истоками вроде Марвина Понтиака, собираясь забрать его с собой в Детройт? Или у него какие-то дела с Киркбрайдом? Зачем Роберту показывать Киркбрайду фотографию повешенного на мосту негра, если ему ничего от него не нужно? Возможно, он хочет сыграть на добрых чувствах Киркбрайда? Надеется, что тот окажется сердечным человеком и захочет дать денег на… что? Может, Роберт задумал создать благотворительный фонд Роберта Тейлора для черных, чьих дедов и прадедов линчевали белые. Вряд ли… Роберт ездит на «ягуаре» суперкласса, носит шикарные шмотки, Роберту палец в рот не клади… И человек на фотографии наверняка не его прадед.

Размышляя, Дэннис спустился на лифте на первый этаж, пересек фойе, миновал салон красоты, тренажерный зал, сауну и оказался в патио-баре.

У Роберта есть все качества для того, чтобы быть законченным пройдохой. Он уверен в себе. Ему поневоле доверяешь. Он следит за тем, что происходит вокруг него. Вот ведь узнал, что Арлен Новис сидел в тюрьме и что сейчас работает на мистера Киркбрайда. Роберт собирает на Киркбрайда информацию, выясняет, стоит ли он его усилий.

Дэннис толкнул стеклянную дверь, ведущую в патио.


— Мистер Ленахан?

Это был следователь — больше некому. Вставая из-за столика, он протянул руку. Дэннис подошел, и они пожали друг другу руки. Джон Роу был в рубашке с коротким рукавом, но при галстуке. Его темно-синий пиджак висел на спинке стула. Он приятным голосом осведомился, не желает ли Дэннис холодного пива. Дэннис, поблагодарив, отказался, подумав, что травы пока вполне достаточно. Хорошая дурь.

На столике у Джона Роу была бутылка кока-колы и блюдо с орехами. Дэннис и Джон Роу сели. Джон Роу потратил несколько минут на то, чтобы разъяснить Дэннису, кто он такой и зачем приехал. Он сказал, что не отнимет у Дэнниса много времени, так как понимает, что тому нужно готовиться к шоу.

Дэнниса заинтересовал галстук Джона Роу — синий, с американским флагом в центре. Он сказал:

— Это скорее разминка перед вечерним выступлением, а не полноценное шоу. Я уже больше месяца не прыгал. — Он посмотрел на блюдо с орехами и неожиданно понял, что голоден. — Но конечно, я буду рад, если соберется много народу. Разрешите? — Он потянулся к орехам.

— Угощайтесь, — махнул рукой Джон Роу и повернулся, чтобы посмотреть на чан и лестницу Дэнниса. — Я пообещал мистеру Дарвину, что убийство привлечет еще больше внимания к вашему представлению.

Дэннис тоже посмотрел в сторону лестницы. Билли Дарвин все еще обсуждал что-то с электриком.

— И он со мной согласился. Он полагает, что ваши зрители будут в основном из местных. — Роу подождал, пока Дэннис снова посмотрит на него. — В котором часу вы вчера уехали отсюда?

— Ближе к семи.

— Шауэрс еще работал?

— Он проверял натяжение тросов.

— Вы доверили ему это? Я слышал, он сильно пил.

— Он знал, что делает, — сказал Дэннис, разглядывая американский флаг на галстуке Джона Роу.

— Он говорил вам, что работал осведомителем?

— Нет, не говорил. Из него слова было не вытянуть.

Дэннис снова потянулся к орехам, и Джон Роу подвинул блюдо ближе к нему. Там были кешью, арахис, миндаль, даже один пекан… Дэннис зачерпнул горсть.

Джон Роу тем временем продолжил:

— Вы знаете что-нибудь о его прошлом?

— Я знаю, что он сидел в тюрьме. И еще я слышал, что он работал на Дикси-мафию и они ему не доверяли.

— От кого вы это слышали?

— От Чарли Хоука и от моей хозяйки.

— Они так и сказали: Флойд Шауэрс был в Дикси-мафии?

Джон Роу взял орех, пекан, и отправил его в рот.

— Наверное, я так понял.

— Что вы знаете о Дикси-мафии?

— Ничего. Как-то я слышал о ней в Панаме, что в штате Флорида. Может, пару лет назад.

Джон Роу взял маленький круглый фундук.

— Дикси-мафия — это не организованная криминальная структура, какой является, например, итальянская мафия. В Тишоминго, к примеру, действует шайка, торгующая наркотиками. Есть банды, занимающиеся угоном грузовиков и вооруженными ограблениями. В тюрьме есть группы, вымогающие деньги у богатых гомосексуалистов на воле. Одни занимаются самопальным виски, другие производят амфетамин… Они не связаны друг с другом. Единственное, что роднит их друг с другом, — это то, что все они матерые преступники с немалыми доходами, нажитыми преступным путем.

— Шауэрс тоже был матерым преступником?

— Вы же его видели! Можете представить его в каком-нибудь серьезном деле? Шауэрс заключил с нами сделку: мы сбавляем ему срок, и он выходит на волю, а за это работает на нас, держит, так сказать, в курсе преступных дел.

Дэннис удивился:

— Я и подумать не мог, что он так умен.

— Он был совсем не умен. Оказалось, что он вообще ничего не знал. Он сообщал нам или общеизвестную информацию, которую можно было узнать из газет, или самолично им выдуманную. Я не понимаю, за что его могли убить. Пять пуль всадили. Почему?

Дэннис внимательно посмотрел на галстук Джона Роу:

— По-моему, с этим флагом что-то не так, только я не могу понять, что именно.

Джон Роу улыбнулся:

— Вы звезды считаете?

— Я хотел, но они слишком маленькие.

Джон Роу приподнял галстук на ладони и посмотрел на него:

— На нем всего тридцать пять звезд — столько штатов было в Союзе в 1863 году. И несмотря на то, что потом некоторые штаты откололись от нас и началась война, Линкольн не позволил убрать звезды, представляющие те штаты.

Дэннис зачерпнул еще горсть орехов — он был жутко голоден и едва удержался от того, чтобы не запихать их в рот все сразу.

— Вы сказали, что некоторые штаты «откололись от нас». Вы что, убежденный северянин?

Джон Роу сказал:

— Нет, что вы! Просто каждый раз, когда не за горами очередная военно-историческая реконструкция, я начинаю отождествлять себя со стороной, за которую собираюсь воевать. Приближающиеся Туникские сборы — не очень крупное событие, и народу там будет немного. Янки явно окажутся в меньшинстве. Так как я волен выбирать, к какой стороне присоединиться, на этот раз я надену синюю форму северян. Возможно, я буду представлять 2-й конно-пехотный полк штата Нью-Джерси. Он участвовал в битве при Брайсе.

— При перекрестке Брайс, — сказал Дэннис.

Джон Роу вскинул брови:

— Вы участвуете?

— Нет, но Чарли Хоук участвует. Я слышал, что мистер Киркбрайд будет Натаном Бедфордом Форрестом.

Джон Роу улыбнулся:

— Уолтеру нравится старина Бедфорд. Да, действо при Брайсе организовываем мы с Уолтером. Как-то в разговоре с ним я упомянул, что к востоку отсюда есть место, очень похожее на местность возле Брайса. И тут, и там повсюду растет низкорослый дуб, который ученые называют мерилендским дубом. Я нашел это место, когда ехал сюда из Бейтсвилла. Уолтер так и вскинулся. «Хочешь участвовать в битве при Брайсе?» — спросил он. Я еще не решил, потому что в сентябре у нас традиционная битва при Коринфе. Обычно мы разыгрываем атаку на батарею Робинетта, о которой знает каждый южанин. Вы слышали о ней?

— Батарея Робинетта? — повторил Дэннис.

— Это была атака южан на орудийную позицию северян. Одним из героев этого сражения был полковник 2-го Техасского полка Уильям Роджерс. Во время штурма редана он был смертельно ранен.

— Кто победил?

— Северяне отбросили южан от своих позиций. Я напомнил Уолтеру о Коринфе. И о том, что битва при перекрестке Брайс случилась двумя годами позже Шайло и Коринфа. Не то чтобы это имеет большое значение, но я подумал, что хотя бы упомянуть об этом необходимо. Ну а потом об этом прослышал Билли Дарвин. Он с самого начала отнесся к нашему проекту как к рекламной акции — это не очень масштабное действо, возможно, станет главным туристическим развлечением, которое мы — хотелось бы в это верить — будем устраивать каждый год. Дарвин считает, что, когда люди устанут стоять на жарком солнце, они валом повалят к нему в казино в залы игровых автоматов.

Джон Роу замолчал, оторвал взгляд от стола и спросил:

— А это не Дарвин там?

Дэннис оглянулся и в следующее мгновение уже был на ногах, потому что на верхней площадке лестницы стоял Дарвин. Дэннис обратил внимание на то, как тот вцепился обеими руками в поручни и смотрит вдаль отрешенным взглядом.

— Думаю, он впал в ступор, — сказал Дэннис. — Мне нужно пойти и снять его оттуда.

— Там какой-то парень рядом с чаном, — сказал Джон Роу. — Он светит на него прожектором, но этого не видно, потому что светло.

— Мне надо идти, — сказал Дэннис.

— Мистер Ленахан, еще один вопрос.

Дэннис остановился и оглянулся:

— Да?

— Будь Флойд Шауэрс животным, то каким животным он вам представляется?

Он что, серьезно? Дэннис покачал головой:

— Я не знаю, — и направился к своей лестнице. Однако вопрос Джона Роу задел его воображение, и в мозгу у него появилась картинка: маленький такой, сбитый машиной зверек, с коричневым, как спецовка Флойда, мехом. Но было слишком поздно возвращаться и отвечать дознавателю из бюро.

Он не спускал глаз с Билли Дарвина. Тот стоял наверху в шортах и футболке и держался уже только одной рукой, а второй помахивал. Дэннис подошел к электрику, склонившемуся над установленным на земле прожектором. Он нацеливал луч на Билли Дарвина.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Электрик — жевательный табак за нижней губой и заплеванный комбинезон — ответил:

— Скажи мне, если узнаешь.

— Я же сказал, что сам буду руководить настройкой освещения.

— Кто тут начальник — ты или он?

— А ты думаешь, он знает, что прожекторы надо установить на лестнице — на высоте сорока футов и на самом верху?

— А зачем они тебе там?

— Чтобы осветить воду. Я должен видеть воду. Я сказал ему, что сам этим займусь. Это надо делать вечером, когда стемнеет, а не когда солнце вовсю светит. — Дэннис снова посмотрел наверх. — Думаешь, он сможет слезть?

— Он туда забрался быстрее орангутанга.

— Спускаться тяжелее, чем подниматься.

Через несколько минут Билли Дарвин начал спускаться, сначала осторожно, ставя обе ноги на каждую перекладину, прежде чем нащупать следующую. Таким способом он преодолел целую секцию. Но затем этот чертов показушник разобрался с динамикой и оставшееся расстояние чуть ли не летел, шагая с перекладины на перекладину и скользя руками по вертикалям. Дэннис подождал, пока он спустится.

— Ну вы даете!

— Хотел посмотреть, на что это похоже, — сказал Билли Дарвин. — Великолепный вид на реку, все изгибы видно. Но вы знаете, мне показалось, что оттуда чан выглядит больше пятидесятицентовика. Скорее уж как чайная чашка.

— Вам надо взглянуть на чан вечером, — предложил Дэннис. — После того, как кто-нибудь поднимет наверх прожекторы. Только ему придется держаться лишь одной рукой.

На что этот сукин сын ответил:

— Да? А я думал, вы поднимете прожекторы лебедкой. Она сейчас на крыше. И эта — как вы ее называете? Ну, та штука, с помощью которой вы поднимали лестничные секции. Монтажная мачта, что ли?


К двум часам Дэннис насчитал на лужайке тридцать восемь человек. Некоторые принесли с собой пластиковые стулья. Дэннис подумал, что это, наверное, местные, хотя они и не слишком отличались от выходивших из отеля постояльцев. Он заметил Роберта Тейлора и Билли Дарвина, стоявших рядом. Оба были в шортах и футболках.

Планировалось, что приедет и Вернис — она хотела увидеть, что такое прыжки в воду. Но ей пришлось остаться дома, чтобы к вечеру выучить текст комментария.

Решили, что номера станет объявлять Чарли Хоук. С фанерной площадки под трехметровым трамплином. Микрофона у него не будет, зато будет мегафон — с его помощью он зазывал людей в свою «зону подачи». Дэннис договорился с Чарли, что после каждого прыжка он будет говорить ему, как называется следующий, и Чарли сразу же будет его объявлять.

— Обязательно предупреди, — сказал Дэннис, — что я не выступал больше месяца и что это представление — всего лишь разминка перед вечерним шоу, которое состоится в девятнадцать пятнадцать. Тебе также придется импровизировать. Используй текст афиши «Со скал Акапулько». Объяви, мол, выступает чемпион мира по версии телекомпании Эй-би-си и программы «В мире спорта». Скажи, чтобы не хлопали до тех пор, пока я не выйду из воды, иначе я их не услышу. И не подпускай их к чану ближе чем на десять футов. А то они все вымокнут.

Чарли представил Дэнниса, и тот открыл шоу полуторным сальто с сорокафутового насеста.

— Имейте в виду, — сказал Чарли, — что Дэннис просто разминается. Все действительно головокружительные фишки он приберег для большого шоу, которое состоится сегодня вечером.

Дэннис сделал тройное сальто с трехметрового трамплина, и Чарли объявил:

— От себя могу добавить — а я восемнадцать лет провел в профессиональном бейсболе, — что лучше хорошенько разогреться перед тем, как встретиться лицом к лицу с мощными парнями с битами. Я был подающим. Смотрите, какая красота! Тройное сальто. Ну же, пусть Дэннис услышит вас.

Дэннис сделал обратный полуторный кувырок с сорокафутового насеста.

— Это был обратный кувырок прогнувшись, — продолжал Чарли. — Когда-то я встречался лицом к лицу с такими звездами бейсбола, как Дон Мэттингли и Майк Шмидт. Иногда мне улыбалась удача, и они не могли отбить моих подач. Моим коньком были крученые броски. Давайте похлопаем! Чемпион мира Дэннис Ленахан.

Дэннис вылез из воды и, проходя мимо Чарли, сказал:

— Чье это шоу, пустомеля, мое или твое? Сейчас я буду прыгать с верхнего насеста.

Чарли объявил:

— А сейчас, дорогие друзья, чемпион мира Дэннис Ленахан, человек со стальными нервами, прыгнет с высоты восьмидесяти футов и продемонстрирует двойное сальто из положения лицом к зрителю. Леди и джентльмены, дамы и господа, мальчики и девочки, если вам не трудно, помолитесь за Дэнниса, потому что он хочет прыгнуть с высоты большей, чем высота скал Акапулько, где он при неудачном прыжке сломал нос. И пожалуйста, не начинайте аплодировать до тех пор, пока не увидите, что Дэннис вынырнул из воды целым и невредимым.

После шоу Чарли спросил:

— Ну и как я отработал?

Роберт сказал:

— Чувак, все от тебя без ума.

Билли Дарвин удивился:

— И это шоу?

Дэннис ответил:

— Как вы могли понять из комментария, это был всего лишь разогрев, иными словами — разминка.

С Билли Дарвином была его помощница, сногсшибательная Карла в простом коричневом сарафане, загорелая, с черными как смоль волосами.

— Как тебе шоу? — спросил у нее Билли Дарвин.

— Супер! — воскликнула Карла, не спуская глаз с Дэнниса.

— Ладно, — сказал Билли Дарвин.

И они ушли.

Роберт сказал:

— Пора ехать к мистеру Киркбрайду.


7


Обнаженный негр на фотографии висел меньше чем в пяти футах над водной поверхностью. Над ним вдоль поручня моста выстроилось шестьдесят шесть человек. Дэннис пересчитал их. На его сегодняшнем шоу было меньше народу. Женщины в широкополых шляпах, дети, мужчины в рабочих комбинезонах и фетровых шляпах. Мужчина в темном брючном костюме одной рукой держится за поручень, другая в кармане. На берегах реки — деревья и густой кустарник. Фотография от времени пожелтела и потрескалась. Внизу напечатано: «ОН ПРИСТАВАЛ К БЕЛОЙ ЖЕНЩИНЕ. ОКРУГ ТИППА, МИСС. 1915».

Фотография лежала на сиденье, и Дэннис рассматривал ее всю дорогу до перекрестка, где Роберт повернул на юг, к Тунике. В колонках едва слышно звучал блюз.

— Атмосфера для изучения фотографии, — сказал Роберт. — Только что был Роберт Джонсон со своей «Пойду поработаю метлой», а сейчас «метет» Элмур Джеймс, и делает он это потяжелее, с подзвучкой. Элмур дал «Метлу» через усилитель и сделал хит. Следующим будет Джимми Рид — он исполнял уже вещи Элмура Джеймса, и посмотри, куда его это привело. Дальше на диске Уильямсон Второй и поэт блюза Вилли Диксон.

— На фотографии маленькие дети, — произнес Дэннис.

— Да, детишки… меньше пяти. И пара собак, прибежавших посмотреть, какого черта все столпились на этом мосту.

Дэннис повертел фотографию в руках:

— Куда мне ее положить?

— В дипломат. Он на заднем сиденье.

Дэннис пошарил на заднем сиденье, взял темно-коричневый кейс и открыл его у себя на коленях. Из-под пластикового файла с бумагами, лежавшего сверху, выглядывала рукоять пистолета.

— Ты же не собираешься в него стрелять?

Роберт посмотрел на кейс.

— Н-е-е-т, мы просто поговорим и все.

— А это что?

— «Вальтер ППК», как у Джеймса Бонда. Так, на всякий случай. Если я вдруг попаду в такую ситуацию, в какой сейчас оказался ты.

Под «Заставь меня замолчать» Уильямсона Второго они свернули к «Южной деревне», проехав мимо большого щита, на котором поселок был изображен таким, каким станет после окончания строительства: одноэтажные дома с островерхими крышами, извилистые улицы среди деревьев. По картинке не скажешь, что совсем недавно здесь была голая земля. Дэннис сказал:

— Совсем как обычные дома.

— Да, скоро они будут похожи на обычные дома — как только обрастут гаражами и прочей мурой. Дома привозят сюда большими стандартными блоками и по-быстрому собирают. Видишь бетономешалку? Прежде чем поставить дом, заливают участок бетоном.

Офис фирмы «Американская мечта», владельцем которой был Киркбрайд, располагался в большом бревенчатом доме. Они остановились перед входом.


Уолтер Киркбрайд, в офицерском кителе армии конфедератов — золотые пуговицы, золотой галун на вороте — и в штанах цвета хаки, стоял возле своего рабочего стола. Он никого не ждал — обычно о приходе посетителей его предупреждала секретарша, но на этот раз в приемной никого не оказалось. Однако Киркбрайду понадобилось всего несколько секунд, чтобы овладеть ситуацией.

— Надеюсь, вы, парни, пришли записаться. — За его спиной был военный флаг Конфедерации во всю стену. — Если вам нужна работа, она у вас уже есть. Хотите купить дом — нет проблем. Но если вы пришли сюда для того, чтобы записаться в бригаду Киркбрайда, лучшее время для этого вы вряд ли могли найти. Мне нужны крепкие парни. Вас я сделаю лейтенантом, — сказал он Дэннису, затем повернулся к Роберту и, помолчав, добавил: — Для вас у меня есть кое-что особенное.

— Особенное? Ясно.

Больше Роберт ничего не сказал. Дэннис представился сам и представил Роберта. Они пожали друг другу руки, и Дэннис сказал:

— Если бы я не знал, что Натана Бедфорда Форреста нет в живых, я бы мог поклясться, что вы — это он.

— Я много раз был генералом Бедфордом, — кивнул Киркбрайд. — Весьма любезно с вашей стороны отметить мое сходство с ним. Жена сказала мне, чтобы я ее больше не целовал, если опять выкрашу бороду. Но все равно у нас с ним много общего. Вот он, — Киркбрайд указал на висящие на стене картины, — в свою лучшую пору.

Роберт спросил:

— Это он был Великим магом и основателем ку-клукс-клана?

— В начале своего существования эта организация не была так ориентирована на расизм, как сейчас. — Киркбрайд снова повернулся к картинам. — У меня тут все. Слева направо: Форрест, Джексон, Джеб Стюарт и Роберт Эдвард Ли, генерал, которого, как никого в истории, любили солдаты. Такой же любви удостоились, может быть, только Томас Джонатан Джексон, по прозвищу Джексон Каменная Стена, и Наполеон.

— Они удостаивались любви солдат, — сказал Роберт, — а затем посылали их умирать.

Киркбрайд вспыхнул.

— Они сражались и погибали, повинуясь чувству долга.

— Более шестисот пятидесяти тысяч погибших за всю войну и шесть тысяч убитых и раненых, — сказал Роберт, — за три дня до ее окончания. Что это за чувство долга такое, которое заставляет людей погибать с сознанием, что их гибель напрасна?

— Что вы имеете в виду?

— Битву при Сейлерс-Крик в апреле 1865 года.

Дэннис уставился на Роберта. Где этот Сейлерс-Крик? Он это сам придумал или…

В это время Роберт сказал:

— Мистер Киркбрайд, с вашего позволения, я хочу вам кое-что показать.

С лица Киркбрайда еще не сошла краска, но, увидев, что Роберт хочет открыть свой дипломат, он сказал:

— На столе это делать удобнее. — Глядя на Дэнниса, он добавил: — Вы, наверное, спрашиваете себя, зачем я надел эту форму. Смею вас заверить, что я сделал это не из чувства тщеславия. Я не показушник. Я отношусь к предстоящей реконструкции событий времен Гражданской войны с не меньшей серьезностью, чем Джон Роу. Если вам случалось встречать его во время сборов, то вы поймете, о чем я. Джон Роу в душе остается северянином, хотя и получил юридическое образование в Миссисипском университете. По-моему, он родом из Кентукки… Так вот, когда сборы не за горами, я стараюсь привыкнуть ходить в жару в суконной форме. Здесь у меня включен кондиционер, поэтому все еще не так плохо, но стоит выйти на улицу… И это при том, что я не надел кальсоны.

Роберт достал из кейса фотографию.

— Мистер Киркбрайд, — сказал он и протянул ему прямоугольник со сторонами десять на восемь. — Это мой прадед. Его повесили на мосту через реку Хатчи 30 августа 1915 года.

Уолтер Киркбрайд воскликнул:

— О господи!

— А вот это ваш дед, — сказал Роберт. — В темном костюме. Видите, он с поднятой рукой.

Киркбрайд внимательно смотрел на фотографию. Он подошел к своему столу, вынул из ящика лупу и начал разглядывать ее.

— Откуда вы знаете, что это мой дед? — спросил он.

— У меня есть косвенные доказательства того, что мой прадед был издольщиком на плантации вашей семьи в округе Типпа. У меня есть газетная статья, рассказывающая о его убийстве. Надеюсь, вы понимаете, что газетчики не называли это убийством. Они написали, что линчевание в некоторых случаях является необходимой мерой поддержания законности и порядка. У меня есть копии записей о его рождении и вашего деда тоже.

Киркбрайд сказал:

— Это ничего не доказывает.

— Еще у меня есть свидетельские показания моего собственного деда Дугласа Тейлора, — сказал Роберт. — Он был там и видел все собственными глазами. — Он дал Киркбрайду время переварить услышанное, затем продолжил: — Вы могли слышать о нем. Мой дед был известным блюзовым музыкантом, его знают под прозвищем Метла Тейлор. Он играл во всех заведениях отсюда до Гринвилла. Потом переехал в Детройт и сочинил «Тишомингский блюз», который принес ему успех. Он поселился в Детройте как раз тогда, когда туда переехал Джон Ли Хукер.

Дэннис слушал. Он понимал, что Метла Тейлор из той же шляпы, откуда чуть раньше Роберт достал Сейлерс-Крик. Похоже, в этой шляпе у него много чего приготовлено. Ему не приходилось импровизировать.

— Мистер Киркбрайд, — сказал Роберт, — когда пришли ваши и подожгли хижину, которую мои предки называли своим домом, мой дед был там вместе со своими братьями и сестрами. Тогда он был маленьким мальчиком, самым младшим в семье. Он видел, как его отца били палками, как отрезали ему член. Он был рядом с мостом — не на нем, вы не увидите его среди этих людей. Он прятался в прибрежных зарослях, потому что мама не позволила ему пойти туда. Но он пошел и увидел, как его отца швырнули через ограждение моста и как он повис на веревке, сломавшей ему шею. Видите, голова у него практически лежит на плече. Он слышал, что люди обращались к человеку в темном костюме как к мистеру Киркбрайду. «Вот, мистер Киркбрайд, мы наказали ниггера, который приставал к вашей миссис». Вы понимаете, что женщина, о которой они говорили, была вашей бабкой.

Дэннис наблюдал за Киркбрайдом, который продолжал разглядывать фотографию.

— Вы собираетесь подать на меня в суд?

— Нет, сэр.

— Тогда чего же вы хотите?

— Я хотел выяснить, знаете ли вы об этой истории.

Киркбрайд, казалось, не без труда покачал головой:

— Нет, не знаю.

— Оригинал этой фотографии распространялся в виде почтовой открытки. Я просто увеличил ее до нужного размера, — сказал Роберт. — Возможно, мне не стоило приносить ее с собой. Я не собирался, показав вам ее, проявить неуважение.

— Что ж, — сказал Киркбрайд, — несмотря на то, что я не уверен, что человек на мосту мой дед — к сожалению, он давно уже умер, — я могу понять ваши чувства и то, зачем вы пришли. Если бы мой предок…

— Был повешен, — продолжил Роберт.

— Так закончил свою жизнь, я бы положил все силы на то, чтобы узнать, кто в ответе за это.

— Я уже пережил свое горе, — сказал Роберт. — И мне жаль, что я побеспокоил вас. Но знаете что?..

Он замолчал, и Дэннис не имел ни малейшего понятия, что он в следующую секунду скажет.

— Когда вы предлагали нам присоединиться к вашему ополчению, вы сказали, что для меня у вас есть кое-что особенное. Что, если не секрет? Не чистка же сапог?

— Нет, конечно, — ответил Киркбрайд, положив фотографию на стол. — Я не имел в виду, что готов взять вас лишь на роль прислуги.

— Мне просто интересно, — сказал Роберт, — потому что я знаю, что в эскорте генерала Форреста были черные. Вы читали об этом?

Киркбрайд кивнул:

— Да, читал вроде бы.

— Он называл их «мои цветные парни», — сказал Роберт. — Собираясь на войну, он сказал своим рабам: «Парни, идемте со мной. Победим — вы свободны. Проиграем — вы все равно свободны».

Киркбрайд опять кивнул, кинув взгляд на генерала Форреста на стене:

— Да, я знаю, что в сопровождении генерала Форреста было несколько рабов.

— Вы помните, что сказал генерал Форрест после войны?

— Дайте подумать, — сказал Киркбрайд.

— Генерал Форрест сказал: «Эти ребята не бросили меня, и они лучшие южане из всех, кого я знал». Видите, я могу надеть и серую униформу, и синюю. В битве при Брайсе под началом полковника Боутона участвовало два полка Цветной пехоты США. По-моему, они занимали позицию выше речушки Тишоминго и позже прикрывали отход федералов на Гантаун. Вы улавливаете мою мысль?

— Да, — сказал Киркбрайд. — Это могло быть. Отступление северян было масштабным.

— Как вы помните, генерал Форрест преследовал янки до самого Мемфиса. Вот почему на этот раз я не хочу надевать синюю форму, несмотря на то что Цветная пехота США проявила себя с лучшей стороны. Я собираюсь воевать на стороне южан, хотя и не знаю пока, в качестве кого.

Дэннис вмешался в разговор:

— Уолтер, покрасьте бороду. Сэр, вы и вправду точь-в-точь генерал Форрест. Возьмите Роберта — он знает все о Гражданской войне. Он будет к месту в вашем сопровождении.

— В качестве разведчика-скаута, — предложил Роберт. — Я, конечно, не претендую на роль начальника разведки армии северян, известного детектива Алана Пинкертона, но своевременную информацию обещаю.

— Он будет вашим личным разведчиком, — сказал Дэннис Уолтеру. — Но вам и вправду стоит покрасить бороду.

Снова пройдя через приемную, заставленную моделями домов, они вышли на улицу. Роберт сказал:

— Думаю, он это сделает.

Дэннис не был так уверен:

— Он был бы рад, но ему жена не разрешает.

По дороге к машине Роберт сказал:

— Он неумен.

— Он поверил тебе, — сказал Дэннис.

— Я о том и говорю. Даже в том случае, если все, что я ему сказал, — чистая правда, все равно он не блещет умом.

Они уже выехали из «Южной деревни» и ехали по шоссе, когда Дэннис спросил:

— Что это значит «чистая правда»?

— Ты же слышал мой рассказ. Ты поверил?

— Нет.

— Но это не значит, что я врал, так ведь?

— Слушай, повешенный — твой прадед?

Роберт сказал:

— А человек на мосту — его ли это дед? На фотографии река Хатчи? А может, это и не округ Типпа, и даже не 1915 год? Был ли такой блюзмен — Метла Тейлор?

— Так был?

— Решай сам.

Они проехали мимо Туники, не заезжая в город. Они ехали в отель.

— Когда ты сюда ехал, ты знал о сборах? — спросил Дэннис.

— Да, знал.

— Стало быть, планировал принять в них участие. И для этого изучил историю Гражданской войны.

— Ознакомился в справочнике со статьей «Перекресток Брайс».

— Короче, запомнил достаточно, чтобы пустить пыль в глаза.

— В этом секрет хороших торговцев.

— Чем ты торгуешь?

— Собой, парень, собой.

— Ты никогда не упоминал о сборах.

— Ты никогда не спрашивал, имею ли я к ним отношение.

— Что он имел в виду, когда сказал, будто он не показушник?

— Показушник — это тот, кто позволяет себе послабления во время действа. Носит форму из полиэстера, под нее надевает футболку, ходит в своих обычных ботинках. Не ест солонину. Прячет конфеты в ранце. Ну или в заплечном мешке, если он южанин.

— Откуда ты обо всем этом знаешь?

— Книжки читаю.

— Эта фотография…

— Парень, что ты хочешь?

— Ты использовал эту фотографию для того, чтобы навешать Киркбрайду лапшу на уши.

— Это не значит, что я ее подделал.

Дэннис помолчал, потом продолжил:

— Похоже, ты с самого начала хотел попасть в его сопровождение.

— Ты мне помог, когда сказал, что ему нужно покрасить бороду. Ты вовремя вмешался в разговор.

Дэннис задумался.

— Я так понимаю, ты с ним еще не закончил.

Роберт сказал:

— Слушай, Дэннис, мне нужно кое с кем встретиться, поэтому сегодня я не приду на твое шоу. Хотел бы прийти, но не могу. Понимаешь?

— Да, конечно. Все нормально.

— Если хочешь, я могу подъехать позже. Расскажешь, как все прошло.

Дэннис сказал:

— Приезжай к Вернис. Она приготовит тебе свой фирменный коктейль. Кроме того, она та еще болтушка! Может рассказать такое, что тебе пригодится.

Возникла пауза. Они смотрели на шоссе впереди. Потом Роберт повернул голову к Дэннису:

— Пытаешься просечь, что я затеваю?

— Это не мое дело.

— Да, но ты просто умираешь от любопытства.


8


— Я должен ехать в Мемфис, чтобы забрать его оттуда? — спросил Чарли Хоук. — Я что, теперь еще и водитель лимузина?

Это происходило в приемной Билли Дарвина. Карла вручила Чарли табличку, на которой черным маркером было написано: «Мистер Муларони».

— Когда господин Муларони с супругой прилетят детройтским рейсом, держи табличку так, чтобы они увидели ее, — сказала она.

— Да кто они, в конце концов, такие?

— Кошельки, — пояснила Карла. — И большие.

Карла была потрясающе красивой женщиной — Чарли мало таких видел в своей жизни. Ей еще не было и тридцати.

— Ты сама это написала?

Карла посмотрела на него поверх очков. Ее проницательные карие глаза сверкнули.

— Сделай все как надо, Чарли, — сказала она.


Чарли стоял у выхода на летное поле и, как ему было велено, держал табличку. Проходящий мимо крупный мужчина лет пятидесяти, в солнцезащитных очках, с темной, аккуратно подстриженной бородкой встретился с Чарли взглядом и кивнул. Чарли сказал:

— Мистер Муларони, меня зовут Чарли Хоук, позвольте я вам помогу, — и потянулся к черной сумке, которую нес мужчина. Мистер Муларони, не говоря ни слова, ткнул пальцем назад через плечо и пошел дальше. Чарли обратился к красивой женщине, также в солнцезащитных очках, которая шла следом за мистером Муларони: — Позвольте вам помочь…

Ему тут же вручили сумку, набитую, по всей видимости, кирпичами. Он пошел рядом с женщиной, пытаясь объяснить, что вообще-то он не водитель лимузина, а приглашенная знаменитость отеля и казино «Тишоминго». И шикарная женщина, которой было, наверное, лет тридцать пять, — каштановые волосы, длинные ноги, высокий рост, льняной плащ до пола — сказала:

— Очень мило.

Ожидая выдачи багажа, она закурила, и никто не подошел к ней объяснить, что курение в здании аэровокзала запрещено.

Чарли разместил чету Муларони и их багаж — четыре большие сумки — в салоне для пассажиров, а сам сел на переднее сиденье рядом с водителем, которого звали Карлайл. Чтобы удобнее было разговаривать, он привалился к дверце лимузина и повернулся:

— Так, значит, вы из Детройта, города автомобилей? — Супруги Муларони молча смотрели в тонированное окно лимузина. За окном была южная окраина Мемфиса. — У вас там, насколько я помню, есть свои казино. — Женщина посмотрела на Чарли. На ее лице не появилось никакого выражения. Она ничего не ответила. — Если вы ходили на игры чемпионата 84-го года, вы могли видеть меня на поле. Я тогда выступал за «Детройтских тигров», заканчивая свою восемнадцатилетнюю карьеру в профессиональном бейсболе.

На этот раз на Чарли посмотрел мистер Муларони:

— Чарли, оставь нас в покое, хорошо?

Чарли повернулся к Карлайлу-водителю и сказал:

— По-моему, он меня помнит. Я тогда блеснул в серии игр с командой «Сан-Диего падрес».


После дневного шоу и посещения Киркбрайда Дэннис почувствовал усталость и прилег в своей спальне. Сняв рубашку и оставшись в одних шортах, он растянулся на крахмальной простыне. Не успел он закрыть глаза, как в спальню зашла Вернис — белые ноги и черный махровый халат. В руках у нее был текст комментария к прыжкам.

— Ой, ты спишь! — воскликнула она. Затем, сменив тон и как бы ища сочувствия, добавила: — Я не выучу это к сегодняшнему вечеру. Я никогда раньше не выступала перед публикой. Мне кажется, у меня не получится.

— Просто читай текст, Вернис. Только отмеченные места.

— Ну, не знаю… — протянула она и присела на краешек кровати.

— Давай посмотрим, — сдался Дэннис, подтянул колени к груди и перекатился на бок, поближе к Вернис. Развернул листок с текстом. — Видишь, только там, где отмечено маркером. На самом деле он написан для команды дайверов из трех-четырех человек. Для исполнения комических номеров это необходимый минимум. Когда работаешь один, между прыжками возникают слишком большие паузы. Понимаешь? Ты мне нужна для того, чтобы заполнить их. Иначе я не знаю, как быть. Где я сейчас найду себе еще двух дайверов?

Вернис ответила, что очень хотела бы оказаться полезной, и закинула ногу на ногу. Дэннис положил руку ей на колено и спросил:

— Ты умеешь петь?

Она ответила:

— Нет, но я обычно кричу, когда занимаюсь любовью.

Под махровым халатом у нее ничего не было. Потом они любили друг друга… В обычной позе, быстро, но им обоим понравилось, потому что они спешили ощутить это. Она сначала стонала, а в конце закричала.

Переведя дух, Вернис сказала:

— Вот так! Если сразу выпустить весь пар, тогда второй раз — это что-то необыкновенное.

Она вышла из спальни, но скоро вернулась с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Забираясь в постель, она сказала Дэннису:

— Знаешь, я немного старомодная девушка. Хочешь сигарету? Хорошо, что ты не куришь. Вредная привычка. — И, глядя на его татуировку, спросила: — Что у тебя на плече?

— Морской конек.

— Клево. Похож на дракона. — Она прикурила. — Тебе здесь нравится?

— Ты имеешь в виду, не захочу ли я остаться?

— Да.

— Это зависит от Билли Дарвина.

— Ты всегда сможешь устроиться в казино.

— Я дайвер, Вернис.

— Ты женат?

— Однажды был, давным-давно.

— Не понравилось?

— Мы оба были слишком молоды.

— Но ты же не из тех парней, которые считают, что им незачем жениться, если у соседа есть жена? Есть такие, которые ходят к женщине через черный ход и думают, что это очень круто.

— Мне немного неловко перед Чарли, — признался Дэннис. — Вы же были вместе какое-то время.

— Я ему ничего не должна, — сказала Вернис и затушила сигарету. Она повернулась к нему: — Ну что, ковбой, как думаешь, ты готов?

— Можно попытать счастья, — ответил Дэннис.


Когда Чарли вернулся домой, они были в кухне. Он сразу принялся рассказывать о том, как его заставили сгонять в Мемфисский международный аэропорт, чтобы забрать тех двоих. А они всю дорогу ни слова не проронили. Джермано какой-то там, Муларони.

Почти макароны. С женой. Выглядит как кинозвезда, только худая очень.

Вернис, сидя за столом в запахнутом махровом халате, сказала:

— Могу спорить, у нее ребра наружу торчат.

— Может, и торчат, только я не видел. Она была в плаще.

— В такую погоду?

— Для шика, а не для тепла. Плащ из очень тонкой ткани. Еще на ней были крутые солнцезащитные очки. Загорелая, как шоколадка. Хотя, может, она кубинка или пуэрториканка.

— Думаешь, она скрывает свое происхождение?

— Если и скрывает, то весьма успешно. Когда я играл в бейсбол, то всяких видел: пуэрториканцев, доминиканцев, кубинцев. Иногда их от белых и не отличишь. У некоторых даже волосы не курчавятся.

— А у нее какие волосы?

— Каштановые вроде, со светлыми прядями. Длинные, ниже плеч. Она все время отбрасывала их с лица. А мужик, Джермано, похож на крутого бизнесмена — невысокий, лысеющий крепыш. Одет в костюм типа тех, в каких в гольф играют. Похоже, он не слишком много внимания на внешний вид обращает — рукава до локтей засучены.

— Ты и это заметил?

— Я рассматривал его кольцо, потому и заметил.

— Какой камень?

— Красный. Он поигрывал с ним, дожидаясь багажа. А она курила.

— Крупные игроки, — предположила Вернис.

— Из Детройта, — сказал Чарли.

А Дэннис, который смешивал коктейль, подумал о Роберте. Чтобы тащиться оттуда сюда, нужна более веская причина, чем желание расстаться с собственными деньгами. Роберт, конечно, прав.

— В Детройте есть свои казино, — сказал он.

Чарли пробурчал, что чета Муларони не очень-то с ним разговаривала.

— Мадам сразу направилась к регистрационной стойке, а он — в казино. Ее зовут Энн. Клерку она сказала, что ей нужен номер с окнами на восток, для того — слушай внимательно, Дэннис! — чтобы она могла смотреть дайвинг-шоу.

Дэннис оглянулся:

— Она так и сказала?

— Да, у регистрационной стойки. Она особо это подчеркнула.

— А откуда она узнала о шоу?

— Ну, ты же у нас чемпион! — воскликнул Чарли. — Прыгал со скал Акапулько… Сломал там свой чертов нос!


Был вечер. В номер Муларони вошел Роберт. Энн закрыла за ним дверь и обернулась. Роберт, улыбаясь, сказал:

— Ну, здравствуй.

Они обнялись. Его ладони даже сквозь кимоно ощущали ее хрупкость. Ее руки, оказавшись у него под рубашкой, гладили ему спину. Они стали целоваться, заново узнавая губы друг друга, ласкаясь языками, вспоминая все, что было между ними раньше. Но в то же время они не теряли голову, сдерживались, не давали желанию разгораться. Копили его. Роберт сказал:

— Ты целуешься лучше всех, кого я узнал с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать.

Он смотрел в ее томные, зовущие в постель карие глаза.

— Та девушка целовалась лучше меня?

— Не было никакой девушки. Просто в одиннадцать мне захотелось этого. Трахнулся я в двенадцать лет. Я тогда был постоянно под давлением. Ну и сбросил его с одной девахой! Ей было за двадцать. Классно получилось!

— Думаешь, твой рассказ меня заводит?

— А разве нет?

— Пойдем, — сказала она, взяла его за руку и повела в гостиную.

На столе, где горела лампа, стояли две бутылки красного вина. Бутылка белого в ведерке со льдом. И блюдо попкорна.

Энн вела его к дивану.

— Ты видел Джерри?

— Он внизу, играет в рулетку. Ему везет.

— Ему всегда везет.

— Разве это плохо? — Роберт снова улыбнулся. — Видела ток-шоу с Майлзом Дьюи Дэвисом? Ведущий ему говорит: «А теперь мы подходим к нижнему пику в вашей карьере, когда вы подрабатывали сутенером», а Майлз ему с улыбкой: «Разве это плохо?»

Дверь на балкон была открыта. Роберт потянул Энн в ту сторону:

— Давай посмотрим, что там происходит. — Он вышел на балкон. Лестница темным силуэтом выделялась на фоне неба. Лужайка была пуста. — Ничего не происходит, — сказал он.

Кто-то там был возле чана. Возможно, Дэннис, но Роберт не мог сказать наверняка.

Рука Энн была у него под рубашкой и гладила спину.

— Стало быть, он выигрывает?

— Выигрывает, но не очень, чтобы прекратить играть.

— Думаешь, у нас есть время?

Внизу вспыхнули прожекторы и залили светом чан и лестницу — снизу доверху. Роберт увидел Дэнниса. Тот был в красных плавках. Спохватившись, он сказал:

— У нас есть время.

Энн сказала:

— Лестница не выглядит очень уж высокой.

— Это потому, что мы сами высоко. Спустись вниз и посмотри оттуда — она высоченная.

— А что, если войдет Джерри?

— Набрось цепочку на дверь.

— Тогда он точно догадается.

— О чем? Ты спала на диване, я был на балконе, смотрел шоу. Да и вообще он мне доверяет. — Он поцеловал ее в щеку и сказал: — Иди в постель.

Ее рука выскользнула у него из-под рубашки. Уходя, Энн шлепнула его по ягодицам. Роберт смотрел на чан.

В бейсбольной клетке вспыхнули фонари. Чикасо Чарли стоял у входа и разговаривал с какой-то женщиной. С телеведущей, должно быть, потому что теперь из клетки вышел парень с телекамерой и еще один — с парой чемоданов. Звукооператор, конечно. Все четверо направились к чану.

Роберт посмотрел на часы. Без пяти девять, шоу через двадцать минут. Он подошел к перилам и посмотрел вниз. В баре, за коктейлями, собралось много людей. Некоторые уже выходили оттуда на лужайку и шли к чану. Многие шли со стороны стоянки, кое-кто нес в руках шезлонги. Чикасо Чарли разговаривал с Дэннисом, телеведущая с командой была неподалеку — она явно намеревалась взять интервью.

Энн позвала из спальни:

— Эй, ты идешь или нет?

Смешно, но всегда, когда она его звала, его мысли блуждали где-то далеко, и тем не менее, он всегда отзывался:

— Я уже почти там, малышка!


9


Дэннис сказал:

— Я сыт по горло твоими комментариями. Скажи, что ты пошутил.

Чарли покачал головой:

— Она слишком нервничает и может все испортить. Я знаю Вернис. Если заставить ее делать то, чего она никогда не делала, она теряется. — Чарли посторонился: — Дэннис, познакомься с Дианой Корриган-Кочрейн, телеведущей новостной программы на Пятом канале. Она — глаза и уши Северной дельты Миссисипи. Диана, перед вами чемпион мира по прыжкам в воду Дэннис Ленахан.

Дэннис улыбнулся девушке:

— Вам когда-нибудь случалось комментировать прыжки в воду?

— Никогда в жизни, но не думаю, что это очень сложно.

Бойкая и уверенная в себе блондинка, не больше тридцати, в шортах цвета хаки и белой блузке. Стройная, загорелые ноги в сандалиях.

— У меня тут возникли некоторые трудности… — сказал Дэннис. — Не хотите попробовать? У Чарли есть текст. — Дэннис повернулся к нему: — Чарли, пожалуйста, скажи, что он у тебя с собой.

Чарли вытащил из-за пояса лист, сложенный пополам.

— Я рад помочь Диане, покажу ей, что надо говорить. — Он вручил ей листок с текстом. — Озвучивайте только те места, которые отмечены маркером. Такие, как: «Отступите, пожалуйста, на несколько шагов назад, если не хотите попасть под душ». Виды прыжков, которые он выполняет, помечены цифрами: один, два, три…

Диана смотрела на лист.

— Где я буду находиться?

— Ну, почти там же, где сейчас, — пояснил Дэннис.

— Меня не будет в кадре?

— Если хотите, можете сказать вашему оператору, чтобы он снимал вас.

Она подняла на него взгляд.

— Это ваше шоу, Дэннис, не мое. Меня и так каждый день снимают.

Ему нравился ее голос — спокойный, слегка протяжный. У нее был курносый нос с веснушками. Славная теледевочка!

— Вы родом из этих мест, Диана?

— Из Мемфиса. Я была диджеем на хард-рок радиостанции. Я ненавидела пустой треп, поэтому бросила это дело.

— Я как-то надумал стать крупье, — сказал Дэннис, — но проработал всего несколько дней. Мне не понравилась форма, которую надо было носить.

Ему захотелось дать ей понять, что он так же независим, как и она сама.

— Вам надо было пойти на подиум, — сказала Диана. — А почему бы и нет? Я уверена, все девушки считают, что у вас потрясающее телосложение. — Она пробежала глазами текст. — Хорошо. Я это сделаю. Но сначала мне надо побыть с вами пару минут наедине.

— Для интервью?

Она ответила ему игривым взглядом. Ей нравилось с ним общаться.

— А что еще могло быть у меня на уме? Я буду спрашивать, что заставило вас заняться прыжками в воду. На что это похоже — прыгать с такой высоты…

Он сказал:

— Знаете, на что похож мой чан, когда смотришь на него с такой высоты?

— Думаю, на чайную чашку, — ответила Диана. — Но подождите, пока мы окажемся в кадре.

Опять чайная чашка… Она что, разговаривала с Билли Дарвином? Диана обошла чан и обвела взглядом металлическую конструкцию, поддерживающую трехметровый трамплин. Она повернулась к Дэннису:

— Вот здесь убили того парня? Под этой штукой?

Дэннис помедлил:

— Так мне сказали.

— Да? Я думала, вы были на лестнице, когда это случилось, и все видели.

— Нет. Кто вам это сказал?

Прежде чем ответить, Диана задумалась.

— Наверное, кто-то услышал это в баре и рассказал кому-то еще. Ну, вы знаете, как возникают слухи. Я не могу вспомнить, кто мне это сказал. Может быть, кто-нибудь в полицейском участке. Я часто туда наведываюсь. — Телеведущая Диана смотрела на Дэнниса. — Но если бы это было правдой… Бог ты мой, вот это была бы история!


Роберт вынул бутылку из ведерка со льдом и наполнил два бокала. Сухое белое из Франции… Бургундское! Любимое вино Энн. Джерри предпочитает красное вино. Они были на балконе. Шоу уже началось.

В свете прожекторов на трехметровом трамплине стоял Дэннис. На нем были черные плавки фирмы «Спидо». До балкона, где находился Роберт, доносился усиленный колонками женский голос:

— Итак, сальто в три с половиной оборота… Поехали.

Роберт сказал:

— Как он успевает накрутить столько всего за пару секунд?

— Великолепное исполнение, — произнес женский голос. — Не аплодируйте, пока он под водой… Ну а теперь пусть чемпион мира Дэннис Ленахан, гордость Нового Орлеана, вас услышит! Кстати, перед тем, как стать профессиональным дайвером, Дэннис работал там учителем в католической школе. А теперь Дэннис будет прыгать с высоты сорок футов. Предупреждаю вас: все, кто находится ближе чем в десяти футах от чана, могут промокнуть. Десять футов — это так называемая зона всплеска, а мы не хотим, чтобы у вас осталось плохое впечатление от первого дня шоу Дэнниса Ленахана! Примите к сведению, что он здесь по приглашению администрации отеля и казино «Тишоминго». Итак, Дэннис готов. И вот он в полете!

— Классный прыжок, — сказал Роберт.

Энн сделала глоток вина.

— Откуда ты знаешь?

Женский голос продолжал:

— Великолепный, безукоризненно исполненный прыжок.

— Поняла? — спросил Роберт.

— Наш чемпион, — сказал женский голос, — готовится к прыжку, включающему в себя сальто назад в один оборот и сальто вперед в три с половиной оборота.

Дэннис снова был на трехметровом трамплине и снимал напряжение с рук, легко ими потряхивая.

— Сначала Дэннис выполнит сальто назад, то есть обратно на трамплин, сохраняя при этом вертикальное положение, что, сами понимаете, нелегко сделать вечером при недостаточном освещении. После сальто назад, не останавливая движения, он немедленно выполнит сальто вперед в три с половиной оборота. Таким образом, за один номер он совершит четыре сальто в противоположных направлениях.

Роберт воскликнул:

— Ничего себе!

— Леди и джентльмены, этот прыжок требует абсолютной тишины.

— Давай помолчим, — сказал Роберт и через секунду добавил: — Черт, идеально! Ты видела?

— Он сделал обычное сальто назад, — сказала Энн. — И тот же самый прыжок, что и в предыдущий раз.

— Если тебе не нравится, держи это при себе, ладно? Дэннис мой парень.

— Я не понимаю тебя. Ты что, его фанат?

— Кто еще из твоих знакомых так может?

— Знай он, во что ты периодически влипаешь, он бы умер от страха.

— Давай лучше послушаем.

Женский голос сообщал зрителям, что теперь чемпион мира Дэннис Ленахан выполнит прыжок с верхней площадки лестницы, которая находится в восьмидесяти футах от поверхности воды.

— Обычно этим прыжком Дэннис завершает свое шоу. Но благодаря тому, что это его первое выступление здесь, у вас есть возможность увидеть этот смертельный номер дважды: сейчас и в конце выступления.

— Он участвует в реконструкции? — спросила Энн.

— Да, только он еще об этом не знает.

— Тебе будет интересно посмотреть, как я буду одета. Когда я паковала вещи, ко мне зашел Джерри и поинтересовался, где обручи для юбки с кринолином. А я сказала, чтобы он показал мне, как запихать эти чертовы обручи в сумку. А я, между прочим, не собираюсь надевать кринолин. Он еще не знает, что я буду обозной шлюхой.

— Круто. Будет на что посмотреть.

— Повешу красный фонарь над палаткой.

— Сколько будешь стоить?

— Ну, не знаю. Сколько они тогда стоили?

— Высококлассные шлюхи, может, два бакса, обозные — четверть бакса. Давай послушаем.

Женский голос сказал:

— А теперь Чикасо Чарли Хоук, приглашенная знаменитость отеля и казино «Тишоминго», скажет несколько слов о том, как тяжело карабкаться на вершину, а особенно — вверх по восьмидесятифутовой лестнице.

Теперь из колонок звучал голос Чарли.

— Спасибо, Диана. Леди и джентльмены, дамы и господа, давайте поаплодируем Диане Корриган-Кочрейн, голос которой знает вся Северная дельта Миссисипи.

— Прилично народу собралось, — сказал Роберт. — Сотни полторы, не меньше.

— Дэннис занимается прыжками в воду ровно столько времени, сколько я провел в профессиональном бейсболе — восемнадцать лет, — продолжал Чарли. — Как и Дэннис, я всегда был готов встретиться лицом к лицу с сильнейшими игроками. Пока Дэннис ездил по миру со своей программой, я успел поиграть за команду «Балтиморские иволги», за «Техасских рейнджеров», «Питтсбургских пиратов», «Детройтских тигров» и за «Милуокских пивоваров». Потом меня снова перекупили «Тигры», и с этой командой я закончил свою карьеру чемпионатом 84-го года. С самого начала Дэннис знал, что он добьется своего и станет чемпионом. Так и я, даже играя в младшей лиге, выбивал из игры бейсболистов, отличавшихся особой результативностью. Эл Оливер, Горман Томас, Джим Райс. Дайте вспомнить… Даррелл Эванс, Майк Шмидт… Я тогда бросал мяч со скоростью девяносто девять миль в час. В течение самого длинного бейсбольного матча в истории я дважды не дал пройти Уэйду Боггсу. Матч длился восемь часов и семь минут. Другими словами, я во всей полноте могу оценить, через что пришлось пройти Дэннису Ленахану, чтобы достичь того мастерства, каким он обладает сегодня.

— Трепло, — сказал Роберт. — Не удивлюсь, если он мотал срок.

— А ты? — спросила Энн. — Ты сидел в тюрьме?

— Был под следствием, но в тюрьме не сидел. Чарли говорит, что собирается участвовать в реконструкции. На этот раз он будет янки.

— А Дэннис?

— Он тоже будет янки.

— Но еще об этом не знает?

— Он не знает ни хрена, но он учится.

— Как у тебя прошло с тем парнем, который занимается «фабричными домами»?

— «Домами заводского производства». Нормально прошло.

— Ты у меня чрезвычайно занятой мальчик. — Она снова смотрела на него зазывным взглядом.

В тот момент, когда Дэннис сорвался вниз в обратном сальто, в дверном замке повернулся ключ. Сколько это заняло? Две секунды? Две секунды падения со скоростью шестьдесят миль в час. Роберт повернулся и поднял руку в приветственном жесте.

— Привет, Джерри. Ты пропустил прыжок с восьмидесяти футов.

Было странно видеть Джерри с бородой. Он вынул чек кассы казино из кармана, положил его на стол и стал открывать бутылку красного вина.

— Откуда ты знаешь, что там восемьдесят футов?

— Ну, я мог залезть наверх с рулеткой, — сказал Роберт, — или посчитать лестничные перекладины. Как думаешь, что я предпочел? Ты выиграл?

— Естественно, выиграл. Думаешь, я бы играл, если бы проигрывал? — Джерри повернулся к Энн: — Как дела, детка? Показывала Роберту наряды?

— Я вздремнула, пока Роберт смотрел выступление.

— Шоу, — поправил ее Роберт. — И оно еще не кончилось.

Зря Энн сказала, что спала. Ведь Джерри может проверить постель! В этом вся она, ей нравится балансировать на грани разоблачения. Она так уверена в себе, что не понимает: если Джерри когда-либо поймет, что между ними что-то есть, то исчезнуть придется именно ей.

Роберт сказал:

— Слушайте, мне надо отлучиться. Я обещал Дэннису заехать к нему в гости. Он хочет, чтобы я познакомился с его хозяйкой. Говорит, она ничего.

Это было сказано для Энн, но она даже не взглянула в его сторону.

Джерри покачал головой.

— Ты сумасшедший, ты знаешь об этом? Вся эта заваруха…

— Да ладно, развлечемся, — сказал Роберт. — Вспомним старые времена.

Он допил вино и направился к двери, но Джерри остановил его:

— Погоди. Хочу показать тебе свою форму.


Они ехали домой в стареньком «кадиллаке» Чарли, который он купил в свою бытность в Мемфисе.

— Ты опять за свое, — сказал Дэннис.

— Это ты про то, что я там говорил? Я просто хотел, чтобы все поняли, через что тебе пришлось пройти для того, чтобы стать чемпионом.

— Я занимаюсь прыжками в воду дольше восемнадцати лет.

— Зрители об этом не знают. Они должны были понять, что нам обоим нелегко пришлось и что я знаю, о чем говорю.

— Чарли, ты говорил только о себе.

— Слушай, разве мы с Дианой не называли тебя чемпионом мира? Чего тебе еще надо? Все это и заставляет их аплодировать. Знаешь, чему никогда не поверю? Тому, что перед прыжком тебе нужна полная тишина, будто ты профессиональный игрок в гольф, сосредотачивающийся перед ударом, или теннисист, каких показывают по телевизору. Если кто-либо на трибунах встает во время его подачи, чтобы пойти отлить, — это кошмар, у него припадок! Ты видел когда-нибудь такое в бейсболе? Там такого вообще не бывает! Я смотрю в глаза бэттеру, стараюсь сконцентрироваться на броске, я не должен дать ему возможности увеличить счет, а в это время трибуны сходят с ума, люди стучат ногами, колотят кулаками по сиденьям. А как, ты думаешь, чувствует себя бэттер, когда к нему летит мяч со скоростью девяносто миль в час, а трибуны превращаются в одну огромную глотку?

— Ты любой разговор сводишь к бейсболу, — сказал Дэннис. — Слышал, что сказала Диана? Она откуда-то узнала, что я был на лестнице, когда застрелили Флойда, и что я все видел.

— Нет, я это не просек.

— Она сказала, что этот слух возник в каком-то баре, а потом распространился по округе.

— Ну, вот ты и стал героем трепа под градусом.

— Диана не смогла вспомнить, кто ей это сказал, но думает, кто-то из полицейского участка. Может, секретарша.

Чарли ничего не ответил.

Они приехали.


Вернис спросила:

— Ты, наверное, считаешь, что я ужасно тебя подвела?

Дэннис ответил, что нет, совсем нет, ничего такого… Хотя он ни разу не вспомнил о ней с того момента, как узнал, что она не будет работать на его шоу. Между прыжками, стоя на насесте, в то время как Чарли трепался о бейсболе, он думал о Диане, о том, что ей сказали. Чарли мог называть это трепом под градусом, делать вид, будто не придает ему большого значения, однако Дэннис мог поклясться, что у Чарли это тоже не выходит из головы. Чарли сказал Вернис, что ее заменила Диана Корриган-Кочрейн с ее профессионализмом и уверенной манерой держаться перед публикой. Вернис, казалось, еще больше расстроилась. Ну и ладно! Дэннис был уверен, что в любом случае долго бы это у них не продлилось.

Они пошли в кухню чего-нибудь выпить. Вернис задержалась на террасе, сказала, что хочет взять с собой что-нибудь почитать.

— Я вам не помешаю, — сказала она, стоя в дверях. — Разговаривайте о своем шоу и о Диане Корриган-Кочрейн сколько хотите. — И дверь между кухней и террасой закрылась.

Доставая ликер, минеральную воду и лед, Дэннис спросил:

— Может быть, кто-то видел меня на лестнице незадолго до убийства? А потом узнал о Флойде и решил, что я все видел?

— Я же сказал тебе, что это треп. А секретарша в участке не нашла себе другого занятия, кроме как слушать тупоголовых копов, которые не нашли лучшей темы для разговора.

— Может быть, Арлен Новис сказал кому-нибудь из своих. Или Клоп не удержал язык за зубами. Чарли, я должен кому-нибудь рассказать о том, что случилось. Хотя бы этому парню из бюро. — Дэннис начал подниматься, но потом опять опустился на стул, потому что Чарли велел ему сесть.

Чарли не нравились такие разговоры. Он сказал:

— Не раскачивай шлюпку, не буди спящую собаку. Короче, не подставляйся! А еще лучше, бей первым, если понадобится. Я никогда не боялся лупить мячом прямо в отбивающего. Все это знали, и часто можно было видеть, как какой-нибудь бэттер при моей подаче валится на газон кверху задницей.

Потом они сидели за столом и пили приготовленный Дэннисом коктейль. Чарли курил и рассказывал Дэннису, в каких командах он играл и каких великих отбивающих обламывал:

— Однажды, когда я играл за «Тройное А» из Толидо, штат Огайо, я сделал Мэттингли — он играл за «Колумбус».

Они не слышали, как открылась входная дверь. Зато они услышали голос Вернис, когда она заглянула в кухню:

— Чарли, к тебе пришли.

Вернис говорила словно был нехотя.

— Да? И кто?

— Арлен Новис.

Он, в своей неизменной шляпе, стоял у нее за спиной. Арлен взял Вернис за талию и аккуратно отодвинул с дороги. Он вошел, и она закрыла дверь снаружи.

Ни Дэннис, ни Чарли не произнесли ни слова. Не сводя глаз с Дэнниса, Арлен сел и откинулся на спинку стула. Дэннис наконец-то смог рассмотреть его шляпу, которая оказалась не совсем ковбойской — скорее всего, такие шляпы могли быть у военных в конце девятнадцатого века. Шляпа была грязная и поношенная, вместо ленты ее украшал шнур — когда-то золотистый, а теперь почти зеленый. Арлен сказал:

— Наконец-то я увидел, как ты ныряешь. Ты, вне всякого сомнения, профессионал.

Его глаза ни на секунду не отрывались от лица Дэнниса.

Дэннис встал, взял бутылку ликера и поставил ее на стол. Сев, он сказал:

— Откуда вам знать, профессионал я или нет?

Арлен повернулся к Чарли:

— Может, представишь нас друг другу?

— Я знаю, кто вы такой, — сказал Дэннис. — Скажите, зачем людям знать о том, что я был на лестнице, когда вы убили Флойда? Считаете, что это забавная история, которую можно рассказать за барной стойкой? Дескать, дайвер был так испуган, что даже лестница под ним ходила ходуном. Так, что ли?

Арлен, казалось, удивился. Да, наверняка удивился. Он даже выпустил Дэнниса из когтей своего взгляда. Он собрался ответить, но что-то отвлекло его внимание. Он посмотрел на дверь.

В дверях опять была Вернис.

— Дэннис, к тебе пришли, — сказала она.


Сворачивая с шоссе на дорогу, ведущую к городу Туника, где еще не изжило себя гостеприимство, характерное для маленьких городов, Роберт думал о Джерри, примеряющем униформу, к которой полагалось еще много чего: сапоги, сабля, два массивных кольта 36-го калибра. Он вспоминал, как Джерри, надев форму — только что из-под иглы его личного портного, — смотрел на свое отражение в зеркале, стараясь скопировать осанку генерала Гранта. Сходство было, но не полное, во всяком случае, до того, как он надел шляпу. Но зато когда надел… Черт, все дело в бороде! С бородой и в шляпе он был вылитый генерал Грант.

Да, именно военный маскарад помог Роберту убедить Джерри принять участие в их деле. Роберт помнил, как сказал ему: «Джерри, ты будешь ходить в форме и с саблей». Наверное, именно сабля сыграла роль последнего аргумента. Джерри ответил: «Знаешь, я никогда прежде не убивал саблей». Казалось, он задумался над тем, каким оружием ему доводилось убивать. Способов убийства хватало: от бейсбольной биты до взрывчатки. К удивлению Роберта, Джерри даже знал кое-что о Гражданской войне. Смотрел телевизионную программу и запомнил…

Вот и Скул-стрит!

Роберт повернул и увидел две машины возле дома. Проехав квартал, он припарковался позади второго автомобиля. В свете фар было видно, что это опять «додж-стратус» 96-го года выпуска. В салоне подержанных автомобилей за него бы дали штук пять! Ясненько…

Роберт выбрался из «ягуара». Затем открыл заднюю дверцу и взял свой дипломат.


10


Чарли подумал, что ему по душе то, как началась эта игра, — он увидел в Роберте нового питчера. Хороший будет подающий, с хорошим броском, что принесет им победу. В третьей попытке, между прочим, он бросил на семьдесят миль в час!

— С Дэннисом ты знаком, — сказал Чарли. — Он у нас чемпион мира по прыжкам. Это Арлен Новис. Перед тем как сесть в тюрьму, Арлен был помощником шерифа.

Чарли предложил Роберту стул — прямо напротив Арлена, через стол. Арлен отвел взгляд от Дэнниса и теперь гипнотизировал Роберта. Ни один из них и не подумал протянуть руку для рукопожатия. Чарли показал на дипломат, который лежал у Роберта на коленях:

— Может, мне забрать его, чтобы не мешал? — Роберт отказался и поставил дипломат на пол. — Пива или виски? Или, может быть, чего-нибудь безалкогольного? — Роберт ответил, что коктейль будет в самый раз. Протягивая ему стакан, Чарли сказал: — Ну, теперь…

Роберт в своей обычной спокойной и вежливой манере обратился к Арлену Новису:

— Я вижу, на вас шляпа времен Гражданской войны. Такие широкополые шляпы являлись частью обмундирования офицеров-южан. Она хорошо на вас смотрится. Вы будто прямиком с поля боя.

Арлен взялся двумя пальцами за поля шляпы и поправил ее классическим ковбойским жестом. Но ничего не сказал.

— Я вас видел вчера вечером возле отеля, — продолжил Роберт. — Тогда на вас была ковбойская шляпа. С вами был еще какой-то парень. Вы ведь не видели прыжок Дэнниса, да? А я видел. Он продемонстрировал изумительные обратные сальто. Будь я судьей, я бы дал ему десятку.

Он приступил сразу к делу, а между тем этого совершенно не было заметно. Чарли сделал глоток из стакана.

— Мы как раз разговаривали о вчерашнем вечере, — сказал Дэннис. — Я только что спросил Арлена, как могло произойти, что он рассказывает посторонним людям о том, что, когда он убивал Флойда, я был на лестнице и все видел.

Арлен молча смотрел на Дэнниса. Однако он помрачнел, Чарли это удивило. Арлен ничего не ответил.

— Я поинтересовался, — продолжал Дэннис, — не считает ли он, что это забавная история. Мол, парень на лестнице так испугался, что она под ним ходуном ходила.

Арлен все еще молчал. По его виду нельзя было определить, растерян он или предельно хладнокровен.

Роберт спросил:

— Кроме мистера Новиса и еще одного парня, там никого не было?

— Там был Чарли.

— Я был в своей клетке, — уточнил Чарли.

Он пришел к выводу, что Арлен решает, как ему быть дальше, и если не разрядить обстановку, все может плохо кончиться.

Роберт обратился к Дэннису:

— Откуда ты узнал, что один из них говорил о тебе?

— Кто-то стал распускать слухи, и они дошли до тележурналистки Дианы. Это она мне сказала.

— Надежный источник, — сказал Роберт. — Итак, получается, что проболтаться мог либо мистер Новис, либо Клоп. Я склонен думать, что это Клоп, а не мистер Новис. Я был в его салуне. Я видел его, купил у него кое-что. Я не слышал, чтобы он рассказывал что-нибудь об убийстве Флойда, но по нему видно, что держать язык за зубами он не умеет.

Теперь Роберт, чуть нахмурившись, смотрел прямо в глаза Арлену, но у того во взгляде не читалось ничего, кроме задумчивости и любопытства.

— Арлен, а вас не было тогда в салуне «У Клопа»? Мне кажется, вы были среди тех, кто вышел на улицу посмотреть на мой «ягуар». — Роберт улыбнулся. — Мне нравится ваша шляпа. Вы носите ее безо всякой показухи. Готов поспорить, что вы скорее позволите себя ударить, чем наденете что-нибудь, противоречащее духу Конфедерации. И я имею в виду настоящий удар. — Глаза у Роберта стали стальными. — Только не подумайте, что я пудрю вам мозги. То, что я только что сказал, — это комплимент цельности вашей натуры. Я, как и вы, буду одет в серое на предстоящей реконструкции. Ведь мои предки с юга! Позвольте напомнить вам, что за Конфедерацию плечом к плечу с белыми сражалось сорок тысяч выходцев из Африки. А ведь поначалу никто не хотел, чтобы они шли на войну вместе со всеми. Ни северяне, ни южане. Генералы говорили: «Вряд ли черные смогут воевать. У них не тот характер». Характер! В Африке негры, вооруженные лишь деревянными копьями, охотятся на львов, и у них не тот характер? Понимаете, о чем я, Арлен? Они все были воинами — рабы, привезенные из Африки. — Роберт сделал глоток из своего стакана. Он был сама вежливость. — Во время действа при перекрестке Брайс я буду в окружении генерала Форреста. Я слышал, на этих сборах вы тоже будете в ставке мистера Киркбрайда. Так что мы окажемся неподалеку друг от друга. На одном поле битвы, по одну сторону баррикад, как говорится. Слушайте, я хочу кое-что вам показать. Мы ведь с вами на самом деле тесно связаны!

Чарли сказал:

— На этот раз я буду воевать за янки.

Роберт взял с пола дипломат и положил его себе на колени.

— За все время моей карьеры в профессиональном бейсболе Дон Мэттингли был единственным янки, которого мне удалось выбить из игры, — сказал Чарли.

Роберт щелкнул замком дипломата и открыл крышку.

— Но насколько я помню, мне не довелось встретиться лицом к лицу со многими из янки, — продолжил Чарли.

Роберт сказал:

— Да где же она?

Он склонился над дипломатом.

Все смотрели, как он вынул из него пластиковый файл и положил его на стол.

Все смотрели, как он вынул из него пачку географических карт и положил их на стол.

Все смотрели, как он, не поднимая головы, вынул из него пистолет и положил его на стол.

Чарли наблюдал за реакцией Арлена. Когда Арлен увидел пистолет, у него на лице не дрогнул ни один мускул.

Дэннис смотрел шоу. Дэннис был абсолютно спокоен, он ничему не удивлялся и ничего не боялся.

Наконец Роберт воскликнул:

— А, вот она!

Он вынул старую, пожелтевшую фотографию с людьми на мосту и положил ее на середину стола:

— Арлен, вы знаете, кто это?

Арлен помедлил. Потом, привстав со стула, наклонился, чтобы рассмотреть фотографию получше, затем выпрямился.

— Похоже, это ниггер, свисающий с моста, — сказал он.

— Его линчевали, — уточнил Роберт.

Арлен кивнул:

— Похоже, что так.

— Это мой прадед, — сказал Роберт. Он замолчал и посмотрел на фотографию, лежавшую на столе. — Видите вон того джентльмена в костюме? Справа на мосту. — Роберт поднял голову. — Это ваш прадед, Арлен.

Чарли успел перехватить взгляд Роберта, когда он посмотрел на Дэнниса. Дэннис был так же спокоен, его лицо ничего особенного не выражало. Арлен взял фото со стола.

— Это не дедушка.

— Похоже, вы говорите о своем дедушке, — сказал Роберт. — Но это ваш прадед.

Арлен покачал головой.

— Лоуренс Новис, — сказал Роберт. — Управляющий плантацией «Мэйфлауэр», округ Типпа. — Он обратился к Дэннису: — Правильно?

— Согласно данным окружной переписи, — подтвердил Дэннис.

Чарли перевел взгляд с Дэнниса на Роберта. Роберт сказал:

— Родился в Холи-Спрингз, округ Маршалл. По-моему, в 1874-м.

— В 73-м, — сказал Дэннис.

Арлен покачал головой:

— Но это не он. Черт побери, он был еще жив, когда я был мальчишкой.

Роберт сказал:

— Послушайте, Арлен. Послушайте меня. Я не собирался вас расстраивать. Я думал, вы и так знали, что ваш прадед линчевал человека на фотографии — моего прадеда, упокой Господи его душу. И отрезал ему член. Вы можете себе представить, чтобы один мужчина сделал такое с другим мужчиной — пусть даже и с тем, кого собрались линчевать? Арлен, отдайте мне фотографию. Вы ее помнете.

Дэннис взял из рук Арлена фотографию и передал ее Роберту. Роберт сказал:

— Я не собирался вам ее показывать. Но потом я узнал, что мы будем воевать вместе на Туникских сборах, и подумал: «Надо же, оказывается, люди могут быть связаны друг с другом через прошлое, через своих предков». Да, я хотел показать вам предмет, доказывающий этот факт.

Арлен резко встал из-за стола, надвинул шляпу на глаза:

— Говорю в последний раз и больше повторять не буду: это не мой дед. — Он в упор посмотрел на Роберта, затем перевел взгляд на Дэнниса и Чарли. — Вам известно, какой у нас уговор, — добавил он и вышел из кухни.

— Он так и не понял, что я говорил о его прадеде… Идиот, — сказал Роберт. — Мужик не умеет слушать. Его куриные мозги не позволяют ему воспринимать информацию. Так и живет с тем, что запомнил когда-то.

Роберт задумался, затем вскочил. У него возникла какая-то идея. Он положил дипломат на стул и бросился вон из комнаты.

Дэннис и Чарли переглянулись.

Чарли взял бутылку виски и налил себе до краев. Затем спросил:

— Ты знаешь, куда это он рванул?

— Думаю, он хочет что-то сказать Арлену.

— Что, например?

Дэннис покачал головой:

— Я не знаю.

— Любит поговорить, да?

— Да, но его приятно слушать.

— Ты веришь в то, что его деда линчевали?

— Прадеда.

— У меня мозги не лучше, чем у Арлена. И все же, это его предок на мосту?

— Судя по словам Роберта, да.

— Похоже, ты уже знал эту историю.

— В общих чертах.

Чарли замолчал. Он посмотрел на лежавший на столе пистолет и собрался было взять его в руки, но потом передумал.

— Зачем ему пушка?

— Он слышал, здесь небезопасно, — сказал Дэннис.

— В Тунике? Для парня из Детройта?

— Думаю, в Детройте он тоже ходит с оружием.

— Что это за марка?

— «Вальтер ППК», как у Джеймса Бонда.

— Я и смотрю, знакомая пушка.

Они оба замолчали. Ненадолго, всего на пару секунд. Затем Дэннис сказал:

— Вчера вечером Арлен хотел убить меня, а сегодня он спокойно сидит с нами за столом.

— Мы это переживем, — отмахнулся Чарли.

— Мне нужно поговорить с Джоном Роу. Нужно делать что-нибудь. Черт, меня могут посадить в тюрьму за соучастие, если я буду продолжать молчать.

— Ты слышал Арлена, — сказал Чарли. — У нас уговор.

— Молчи или умри? Ничего себе уговор!

— Всем плевать на то, что случилось с Флойдом. Говорю тебе, мы это переживем.

Роберт вошел в кухню. Дэннис и Чарли посмотрели на него. Дэннис спросил:

— Ты ему что-то забыл сказать?

— Да. То, что я не буду болтать об убийстве Флойда, — сказал Роберт. — Вы ведь тоже не будете, не так ли?

— Я подумывал о том, чтобы обратиться в полицию, — сказал Дэннис.

Роберт покачал головой:

— Пусть все идет как идет.


11


Было два часа дня, и в салуне «У Клопа» было пусто. Джон Роу сидел за стойкой бара и пил кока-колу, когда к нему подошла одна из штатных проституток.

— Привет, я Трейси. Не хочешь зайти ко мне в трейлер?

— Я бы не прочь, — сказал Джон Роу, — но мне нужно встретиться с хозяином. Бармен пошел посмотреть, на месте ли он.

— Клоп уехал, — сказала Трейси. — Если хочешь, можем отлично провести время, пока его нет. До трех я совершенно свободна.

Джон Роу сказал:

— Трейси, я из дорожной полиции.

— Вот как? — удивилась она. — Неужели я превысила скорость?

Джон Роу улыбнулся. Трейси была в топе и шортах, и она классно смотрелась. И за словом в карман не лезет! «Неужели я превысила скорость?» Неплохо. Не боится заигрывать с офицером полиции. Что ж, в этом заведении все можно. Он слышал, что здесь время от времени устраивают шоу, в котором занимаются любовью на сцене, перед всеми. На время шоу запирают входную дверь на замок и вешают табличку «Закрыто», ничуть не заботясь о том, что стоянка перед салуном забита автомобилями. Здесь всегда затхлая пивная вонь, перемешанная с дымом дешевых сигарет, но зато прибыль больше, чем в любом из баров при казино. Джон Роу смотрел на возвращающегося бармена — пожилого мужчину в несвежей тенниске, болтающейся на его костлявых плечах, как на вешалке. Сейчас скажет, что Клопа нет, что он не знает, куда тот поехал, и не имеет представления, когда вернется, и никогда не интересовался, где он живет, и не может сообщить никаких других подробностей, связанных с его боссом.

Джон Роу вынул из внутреннего кармана своего синего костюма удостоверение и показал его Трейси.

— Я из Бюро по расследованию преступлений, — сказал он. — Я не склонен разбрасываться деньгами, и мне сейчас не нужна женщина, поэтому… — Он убрал удостоверение и повернулся к бармену, который уже подходил, покачивая головой.

Выслушав его, Джон Роу кивнул. Трейси начала рассказывать о том, что она коллекционирует пепельницы из казино. У нее уже есть пепельницы из Мемфиса, Джексона, Слайделла, Нового Орлеана, Детройта. Затем она сказала:

— Ну ладно, коли так. — И он проводил ее взглядом, уходящую, но никуда не идущую. Девице самое большее восемнадцать. Сейчас она пойдет в туалет и вмажется героином, и когда-нибудь, когда Джон Роу вернется, ее уже не будет здесь.

Джон Роу видел, как она повернула голову к открывшейся двери, и, проследив за ее взглядом, увидел человека в шляпе, которую узнал бы с двухсот ярдов, если бы шел в атаку на позиции южан. Человек в шляпе стоял в нерешительности, будто передумал заходить, и Джон Роу, узнавший владельца шляпы, позвал:

— Эй, Арлен, это вы?

Оказывается, он не зря приехал! Джон Роу был уверен, что именно Арлен застрелил Флойда Шауэрса или приказал это сделать.


Черт, по-тихому смыться уже не получится! Этот коп смотрит прямо на него. Арлен вышел и помахал федералу рукой. Надо срочно придумать, как начать разговор…

— Шеф, приветствую! Какими судьбами? Девочек заглянули проведать? Мне нужно добежать до туалета — а то намочу штаны. Подождите тут, шеф, я сейчас вернусь. — Он быстро прошел вдоль барной стойки во второй зал, где находился мужской туалет. Ему и на самом деле нужно было в туалет. Он расстегнул ширинку и, стоя перед заржавленным писсуаром, вынул из заднего кармана мобильник и набрал номер.

— Чем занимаешься? Трахаешься с очередной телкой? — Он выслушал ответ, затем сказал: — Слушай, у меня намечается толковище с федералом. Он в баре пьет кока-колу. Когда закончу с ним, а это не займет много времени, я к тебе заскочу. — Он помолчал секунду: — Зачем? А сам-то ты как думаешь, мудила грешный?

Он набрал еще один номер.

— Рыба? Что бы ты там ни делал — закругляйся! Есть работа. — Он выслушал ответ и продолжил: — По дороге расскажу. Заезжай за мной в салун. — Пауза. — Нет, это слишком. Возьми свой сорок пятый. Или что-нибудь другое, что можно нацепить на ремень.

Он пошел обратно к Джону Роу, который стоял перед барной стойкой. Хороший костюм, галстук, кока-кола… Арлен сказал как можно более дружелюбным тоном:

— Готов поклясться, вы уже подготовились к битве при перекрестке Брайс. Уже знаете, какую форму будете носить?

Федерал не протянул Арлену руки.

— Форму 2-го конно-пехотного полка штата Нью-Джерси. На этот раз я буду без лошади. Потерял своего конягу при Елоу-Таверн. Хороший был конь. Оступился и сломал ногу. А вы где будете? В эскорте Форреста?

— Мне не зазорно служить под началом Уолтера, — сказал Арлен, — раз уж я все равно на него работаю. — Он жалел, что не может вспомнить, как зовут этого копа. Он бы чувствовал себя увереннее при разговоре. Пока они ходили вокруг да около, и коп, похоже, не спешил перейти к делу. — Я еще не осматривал место. Никак не соберусь.

— Очень напоминает местность возле Брайса.

— Плохо, что мы не можем развернуть действо на историческом месте сражения.

— Даже если бы мы получили разрешение на это, Брайс находится слишком далеко от Туники и не может служить средством усиления ее туристической привлекательности. А военная игра имеет своей целью именно это.

— Наверное, вы правы, — сказал Арлен и кивнул бармену. Тот одернул свою жалкую тенниску и открыл банку «Будвайзера». Арлен сделал хороший глоток, раздумывая, не начать ли самому разговор о Флойде, не дожидаясь, пока это сделает коп. Может, спросить, как идет расследование? Надо показать, что он не избегает этой темы — ведь любой бы спросил. Да, жаль, что он никак не вспомнит, как копа зовут. Джон, кажется… Ведь он участвовал вместе с ним в нескольких реконструкциях, а вот забыл, как его зовут. Этот Джон выступал то за северян, то за южан, носил то синюю форму, то серую, но одно оставалось неизменным — он не терпит несерьезного отношения к происходящему вокруг.

Зато Арлен прекрасно помнил, что этот законник выступал свидетелем обвинения на том процессе, когда его осудили за вымогательство. Два года жизни коту под хвост, как говорится.

Коп сказал:

— Я слышал, что Дэннис Ленахан…

Началось!

— Был на своей лестнице, на самом верху, в тот момент, когда вы с Клопом убили Флойда. Так люди говорят. Вы об этом слышали?

Господи, вот так сразу!

— Я не убивал Флойда, — сказал Арлен, глядя копу в глаза.

— И еще я слышал, что слухи поползли отсюда, из этого салуна. Кто-то из вас развязал язык.

— Если бы это был я, я бы об этом знал, не так ли?

— Да, я тоже склоняюсь к мысли, что это Клоп. Может быть, вас вообще там не было?

— Если все так, как вы говорите, то дайвер видел, кто это сделал.

— Да. Если он там был, то видел.

— Тогда почему бы вам не поговорить с ним? — Арлен по-прежнему смотрел копу в глаза. Прямо в его дьявольские зрачки.

Коп сказал:

— Я собираюсь это сделать. Можете в этом не сомневаться.

— Значит, сам он к вам не приходил.

— Нет, не приходил.

— А почему, как вы думаете?

— Я думаю, что его запугали.

Заявочка! Теперь этот коп в выходном костюме и галстуке с американским флагом смотрит на него во все глаза! Но не сильно давит. Он вообще смахивает на простого юриста, на адвоката. Короче, на представителя закона.

— Буду с вами откровенен, — сказал Арлен. — Мне незачем было убивать Флойда. Он мне ничего плохого не сделал. Я думаю, он сам себя порешил, устав от паскудства своего существования.

— И для этого пустил пять пуль себе в затылок?

— Неужели? Я не знал, — сказал Арлен. — Ну дела! — Он помолчал. — Слушайте, шеф, может, хватит друг другу мозги пудрить? Вы хотите пришить мне убийство Флойда, имея в качестве доказательства услышанный в баре звон? Когда это произошло? Позапрошлым вечером? Да я почти весь вечер был здесь, на этом самом месте, где сейчас стою. — Он повернулся к бармену: — Уэсли, где я был в тот вечер, когда Флойд отправился к праотцам?

— Тут, — сказал Уэсли, — на этом самом месте.


Арлен смог оценить разнообразные способности Джима Рейна еще во время отсидки в Парчмане. Когда Арлен попал туда, Джим Рейн уже мотал срок за издевательства над подозреваемыми. В тюрьме каждого новоприбывшего заключенного кличут Рыбой, но Джим поклялся, что его никогда не подцепят на крючок — не сделают чьей-нибудь «женой». Каждому, кто подкатывал к нему с «романтическими намерениями», он просто проламывал голову. Вскоре он стал Большой Рыбой — каждый знал, что связываться с ним опасно для здоровья и жизни. А когда в Парчмане появился Арлен — земляк из Туники, — Рыба стал его телохранителем и работал на него так же, как работал на воле, когда они оба были помощниками шерифа.

Такие отношения сохранились у них и после того, как они освободились. Сейчас, когда Рыба вел свой черный «шевроле-пикап», он напоминал Арлену Лила Эбнера, героя одного популярного комикса на тему сельской жизни. Они ехали на север по шоссе номер 61, направляясь к Тунике.

Арлен рассказал Рыбе о том, как ниггер Роберт накануне вечером показывал ему фотографию.

— На ней изображен черномазый, которого повесили на мосту, и, мол, линчевал его Арлена дедушка.

— Твой дед?

— Он думал, я об этом знаю. Но я никогда не слышал, чтобы дедушка такое вытворял. У нас в семье любые поступки обсуждаются. Так вот, потом я собрался уезжать и уже заводил машину, а этот Роберт вышел на улицу и сказал мне, чтобы я не беспокоился, мол, он никому не скажет, что это я пристрелил Флойда. Я ему сказал: «Стой где стоишь, я хочу с тобой поговорить». Знаешь, что он ответил? «Позже поговорим». И ушел обратно в дом.

— А откуда этот Роберт взялся?

— Это как раз и надо выяснить.

— Как он узнал о Флойде?

— Наверное, ему тот дайвер сказал. Пока я сидел с ним за столом, я думал, что ниггер какой-нибудь фэбээровец, поэтому помалкивал. А потом он мне показал фотографию с повешенным ниггером. Да, надо поближе познакомиться с этим Робертом.

Арлен стал рассказывать Джиму Рейну о своем разговоре с приезжим копом. Он упомянул о том, что не смог вспомнить, как зовут этого копа.

— Это тот, который вышел вместе с тобой из бара? Его зовут Джон Роу, он из Бюро по расследованию преступлений. Я разговаривал по поводу него с одним парнем из участка. Он говорит, что о местных делах он ни хрена не знает. Наши копы для него палец о палец не ударят, если только сверху не дожмут.

— Лучше бы ты завалил Флойда, а не Клоп.

— Я бы завалил, но я же говорил тебе, что как раз в тот день мне нужно было в Коринф. У меня дядя вернулся. Восемнадцать лет сидел.

— И как там Эрл?

— Да вроде нормально, только он не знает, как себя вести на воле. Ну, например, идут они с тетей Норин в бакалею, и он ее спрашивает, можно ли ему пойти одному в отдел, где продается ветчина в банках. Тетя Норин ему отвечает: «Эрл, тебе больше не нужно спрашивать разрешения для того, чтобы куда-то пойти». Восемнадцать лет — не шутка. — Джим Рейн повернулся к Арлену. — Куда мы едем?

— К Клопу, — сказал Арлен.

Джим Рейн обдумал это, затем улыбнулся:

— Дядя Эрл говорит, что теперь Парчман — настоящая психушка. Там все психи. Он восемнадцать лет ждал, что жена его навестит, но так и не дождался. Тетя Норин очень стеснительная. Выполнять супружеские обязанности в трейлере, под присмотром охраны — это было немыслимо.

— Понимаю, — сказал Арлен. — Именно поэтому я придумал держать шлюх в трейлерах во дворе салуна. Кстати, мне не нравится, как ведет дело Клоп. С тех пор как Розелла ушла от него и забрала детей, он появляется в баре только затем, чтобы трахнуть Трейси. В остальное время он целыми днями сидит дома, засаживает косяка и пялится в телик. Или устраивает у себя на дому секс-шоу, то есть выясняет, как далеко может завести какую-нибудь сисястую телку желание оказаться в шоу-бизнесе. А когда все же приезжает на работу, оставляет дома Юджина с двустволкой — смотреть за собакой.

— Это собака Юджина, — объяснил Джим Рейн. — Клоп держал ее у себя, пока Юджин мотал срок в тюряге.

— Да знаю я! — сказал Арлен. — Я как-то спросил Клопа, от кого он защищает эту собаку. Она ведь при желании может запросто порвать любого. А Клоп ответил, что он ни от кого ее не защищает. Просто если она останется одна в доме, от дома ничего не останется.

— А что это за собака?

— Да обычная! Фермеры таких часто держат. Белая с коричневым, с примесью сеттера.

— Я не знал, что Юджин вышел, пока не встретил его на улице. «Да, — сказал он, — уже пару месяцев как». Ты знал, что камеры тюрьмы, где он сидел, оборудованы кондиционерами? Я не поверил своим ушам!

— Эта тюрьма в частном владении.

— А знаешь, что там отвечают надзиратели, когда им говоришь, что тебе что-то не нравится — мыло, к примеру? Они говорят: «Это не в нашей компетенции». Представляешь?

Они подъезжали к Тунике.

— Юджин сказал, что в тюрьме он разбогател, только вот денег так и не увидел.

— Да, он провернул одну аферу, кинул педиков.

— Именно так он мне и сказал, только не уточнил, как он ее провернул. Я как-то столкнулся с этим бизнесом, но не пошел дальше того, что продал свою фотографию. Не знаю, что с ней эти зэки делали. Помнишь эту историю? Как там звали того придурка, который снимал меня в душевой?

— Отис, — сказал Арлен. — Тупее его я никого в жизни не встречал. Юджин работал по обычной схеме. Короче, посылает он «объявление личного характера» в несколько журналов для гомиков, где написано, что он несправедливо осужден за кражу, а он, мол, просто не знал, что его кореш таскает домой краденые вещи, и что ему нужен совет более мудрого и опытного человека. Скоро он получает сотни писем от старых пердунов-гомиков, выражающих ему свои соболезнования. Выждав немного, он пишет им всем, что подает на апелляцию и поэтому ему нужно пять штук баксов, которые они могут выслать его адвокату в Джексоне, так как сам он, естественно, чека получить не может. Адвокат, как ты понимаешь, с ним в доле. У гомиков к тому времени уже накопилось по нескольку писем от него, не говоря уж о фотографиях с голехоньким Юджином, поэтому они начинают слать деньги.

— Юджин им свои фотографии послал?

— Да нет, конечно! Клоп взял фотографию одного из парней, которые выступают на секс-шоу. Похож на итальяшку, член по колено… А я снял копии и разослал их педикам, написав при этом, что делаю это исключительно ради Юджина и что снимок сделан незадолго до того, как он загремел в тюрягу. После этого он получил письма почти от каждого. Дескать, чек отправлен, ждет его скорейшего освобождения и до скорой встречи. Чеки были выписаны на Юджина и должны были быть перечислены на счет, открытый для него адвокатом.

Они уже были в Тунике, ехали по центральной улице в направлении Фокс-Айленда. Джим Рейн повернул направо. Арлен сказал:

— Я слышал, в этом доме сейчас живет Билли Дарвин. Мужик, который рулит «Тишоминго». — Он кивнул на большое здание в тюдоровском стиле, вокруг которого росли белые дубы. — Самый хороший дом в городе.

Клоп жил в полумиле дальше, в одном из «домов заводского производства» Уолтера Киркбрайда. Крытое крыльцо, внутренний дворик… К этому всему Клоп добавил гараж на три машины.

Джим Рейн сказал:

— Юджин говорил, что это сработало, но денег он так и не увидел. А их должно было быть больше двухсот тысяч баксов.

— Ну, это его подсчет, — усмехнулся Арлен. — Ему слали деньги педики со всей Америки. И вот когда он освободился… Понятно, что ни на какую апелляцию Юджин не подавал, отсидев три года от звонка до звонка, он поехал в Джексон забрать свои деньги. И адвокат сказал ему: «Какие деньги? Я получил всего десять штук. Это как раз мой гонорар».

— Он соврал.

— Конечно, соврал.

— И что Юджин?

— Пристрелил сучонка.

Они подъезжали к дому, перед которым зеленела лужайка с саженцами тюльпанного дерева. Перед крыльцом стоял «кадиллак» Клопа и пикап. Видимо, Юджина.

Джим Рейн спросил:

— И где теперь деньги?

Арлен, глядя на дом, ответил:

— Это вопрос.


Уолтер Киркбрайд обычно приезжал на машине, одолженной у Арлена, чаще всего на «додже». Он сворачивал на боковую дорогу, ведущую на задний двор салуна «У Клопа», и притормаживал возле трейлера с надписью «Трейси», выполненной ярко-красной краской. Такая надпись могла быть на двери в спальню проститутки в борделе конца девятнадцатого века. На ум сразу приходил Новый Орлеан. Конечно, тогда там могло и не быть жриц любви по имени Трейси, и до появления первого трейлера оставалось семьдесят с чем-то лет, но это ничего не меняло. Киркбрайда вздрючивал аромат прошлого, который он ощущал, приезжая сюда. Надпись на двери трейлера и малышка Трейси внутри, в черных чулках, пристегнутых к поясу с резинками, и без трусиков. Претенциозно, конечно, но зато романтично: француженка-кокетка давно прошедших времен.

Трейси разглядывала пепельницу, которую он принес ей в подарок. Пусть малышка порадуется!

— Уолтер, какая прелесть!

— Она из Марокко.

— Ух ты!

— Из отеля «Мамуния» в Марракеше.

— Она лучше всех, что у меня есть.

— Придется сказать жене, что я ее разбил.

— Она тоже собирает пепельницы?

— Она заметит, что пепельница пропала.

— Уолтер, ты такой лапочка!

— Но ведь если бы я ее разбил, то в мусорном ведре были бы осколки…

— Малыш, посмотри-ка сюда.

Она раздвинула ноги. Он посмотрел, с трудом отвел взгляд, затем сказал:

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

— Я не стану тебя больше лупцевать, если ты об этом. У меня сил не хватает.

— Я хочу, чтобы ты приняла участие в военно-исторической реконструкции. Я захвачу для тебя палатку и полный холодильник кока-колы.

— С радостью, если меня отпустят.

— Я это улажу.

— А я надену юбку с кринолином и панталоны. Ну, как тогда носили.

— Только юбку. И чтобы под ней ничего не было.


Они зашли в «дом заводского производства» Клопа.

— Старик, мы только что о тебе говорили, — сказал Джим Рейн Юджину Дину, который вместе с Клопом смотрел телевизор.

Они сидели в разных концах дивана, покрытого зеленым клетчатым пледом. На журнальном столике перед диваном стояла дюжина пустых пивных банок, из пепельницы торчали окурки, пахло марихуаной.

Юджин откликнулся:

— Привет, Рыба. Как живешь?

— Пока живу, — сказал Джим Рейн.

Арлен выключил огромный телевизор и поправил свою конфедератскую шляпу — чтобы сидела как надо. Клоп встрепенулся:

— Эй, твою мать, включи, я смотрю передачу. Сейчас они начнут друг друга метелить.

— У них разборка по поводу флага Конфедерации, — сказал Юджин. Он был без рубашки — впалая грудь и торчащие ребра. — Белые уроды, типа скинхеды, говорят: «Это часть нашего наследия». А черные им отвечают: «Пускай. Но не нашего. И вообще каждый из вас — сучий потрох». Короче — мат-перемат! Хоть и глушат, но догадаться можно.

— Клоп, ты говорил кому-нибудь в салуне, что это мы убили Флойда? — спросил Арлен.

Клоп, с банкой пива на колене, уставился на Арлена.

— Стебанулся, что ли? — сказал он и скривился.

— И что прыгун все это время был на лестнице?

— Отвали, Арлен! Я за стойкой стоял и слышал, как ты рассказывал об этом Бобу Хуну и одному из его парней. Они как раз грев привезли.

Арлен сказал:

— Больше ничего к своему рассказу не хочешь добавить?

— Спроси Боба Хуна, если нужны подробности.

Арлен посмотрел на Джима Рейна. Тот сунул руку под выправленную рубашку и вытащил армейский кольт 45-го калибра.

Арлен сказал:

— Убей его.

Клоп попытался сесть.

— Да ладно вам…

Джим Рейн выстрелил в него.

Залаяла и заскреблась в дверь собака.

Арлен смотрел на Клопа. Глаза у него были открыты.

— Мертв, скорее всего, — сказал Джим Рейн. — Я ему прямо в сердце попал.

— Слышал, как он катил на меня? — возмутился Арлен. Он посмотрел на Юджина: — Если этот пес не заткнется, я его пристрелю. Понял?

Юджин вскочил и бросился в кухню, откуда доносился лай, бормоча на ходу:

— Понял, понял, сейчас я ее успокою. — Оказавшись в кухне, он закрыл за собой дверь.

Джим Рейн сказал:

— Он о своей собаке больше беспокоится, чем о самом себе.

— Юджин ничего не сделал, — сказал Арлен. — Убери пушку.

Вернулся Юджин. Глядя исподлобья на Арлена, он нерешительно спросил:

— Чего вы, ребята? Вы же знаете, что я умею держать язык за зубами.

— Я кое о чем подумал, — сказал Арлен. — Что там с деньгами, которые ты заработал на педиках?

— Я их не получил.

— Куда они делись?

— Не знаю. Законник их или потратил, или спрятал куда-то. Я обошел все банки Джексона, но ни в одном из них не было счета на мое имя. Потом я пошел к тому юридическому сучонку и спросил его, куда он дел мои деньги. Он стал базарить, сказал, что никаких денег не получал. Тогда я пошел, достал пушку и пристрелил его. Пальнул, как Рыба в Клопа, прямо в сердце.

— А почему ты не заставил его расколоться, куда он дел деньги?

— Я завелся. По уму-то, конечно, сначала надо было сделать ему больно, но я, в натуре, озверел…

— Я хочу задать тебе вопрос, — сказал Арлен, — пока Рыба еще не убрал свой кольт. Могло случиться так, что ты все же получил бабки… Сколько там накапало, двести штук?

— Около того.

— Могло случиться так, что ты получил их и спрятал?

— От кого? Они же мои!

— Ты должен мне треть.

— Да, за то, что ты нашел мне этого ублюдка адвоката.

— И за фотографии.

— Слушай, Арлен, если бы я получил бабки, я заплатил бы тебе первому, можешь мне поверить.

Арлен помолчал, потом сказал:

— Я тебе верю, Туз.


Возник вопрос, что делать с Клопом. Арлен был за то, чтобы вообще не трогать его, оставив все как есть. На что Юджин возразил:

— Арлен, я же здесь как-никак живу. — Он и вправду после того, как вышел из исправительной тюрьмы, ошивался в основном у Клопа. — Да и собаку надо где-то держать, а она привыкла к этому дому, — добавил Юджин.

— Как ее зовут? — спросил Джим Рейн.

— Роза.

— Да ну? Красивая кличка.

— Она сука, но я ее люблю.

Получалось, что кто-то из них должен был запихнуть Клопа в его машину и повезти топить. Арлен решил, что это сделает Джим Рейн. Нужно было найти ключи от «кадиллака» Клопа, чтобы можно было отогнать машину в гараж, а уж потом затолкать в нее Клопа. Но сначала следовало вытащить тело. Когда они подняли Клопа с дивана, они столкнулись с еще одной проблемой — на диване была кровь, она пропитала всю спинку. И дырка от пули. Джим Рейн сказал, что это из-за того, что он взял сорок пятый. Мощная штука. Схлопотав пулю из сорок пятого, уйти ты уже никуда не сможешь. Троица призадумалась, что им делать с диваном. Арлен сказал:

— Ну, это не мой диван.

Он приказал Юджину погрузить диван в грузовик, увезти куда-нибудь и что-нибудь с ним сделать — утопить в реке, например. Туда же дорога и Клопу — утопить его в реке, пускай отнесет подальше течением, иначе завтра же к ним заявится полиция штата. Потом нужно было разобраться, что делать с «кадиллаком». Юджин сказал:

— Черт, не топить же его в такой классной тачке! Может, он мог оставить ее здесь, когда исчез?

Арлен подумал и решил, что здесь они машину не оставят.

— Рыба отгонит ее в Арканзас и продаст ниггерам.

Юджин с Рейном потащили Клопа в гараж. Арлен остался в доме досматривать передачу про скинхедов.

— Рыба, ты знаешь Уэсли? — спросил Юджин.

— Бармена?

— Да, Уэсли-бармена. Когда-нибудь с ним говорил?

— Только если хотел выпить.

— Так вот, на днях Уэсли мне говорит: «Хочешь услышать забавную историю?» — и рассказывает как раз то, о чем говорил Клоп. Это Арлен болтал старому Бобу Хуну о том, как он завалил Флойда.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать.

— Мне все равно, — сказал Юджин. — Это было их с Клопом дело.

— Мне тоже все равно, — сказал Джим Рейн.


12


Вернис разговаривала по телефону.

— Ты ранняя пташка, — сказала она Роберту. — Он еще спит, насколько я знаю. — Роберт спросил, не могла бы она, когда Дэннис проснется, попросить его перезвонить ему. — Ну, конечно, — сказала Вернис.

Может быть, он уже встал? Она пошла в спальню Дэнниса, чтобы проверить свое предположение. Дэннис лежал на боку, сунув руку под подушку. Простыня почти сползла с него, задержавшись только на загорелых плечах. Вернис вернулась к двери и прислушалась. В доме было тихо, и только Чарли храпел в соседней комнате. Вернис закрыла дверь и, сняв халат, скользнула в постель к Дэннису. Она прижалась животом к его обнаженной спине. «Интересно, он был вечером в душе? — подумала она. — Впрочем, это не так важно». Она легонько укусила его за ухо и прошептала:

— Привет, незнакомец.

Он зашевелился, и она поцеловала его в шею. Он, не поворачиваясь, провел рукой по ее бедру, будто выясняя, кто это оказался у него в постели.

— Это я, — прошептала Вернис, чуть не сказав: «Твоя малышка». За последние два дня она сбросила еще четыре фунта. Теперь он точно проснулся, но она не хотела показаться слишком навязчивой, поэтому перестала ласкаться и сказала: — Дэннис? — Он что-то промычал. — Как думаешь, может девушка стать чересчур худой?

Прошла целая секунда, прежде чем он ответил:

— Наверное. — Судя по голосу, сон почти отпустил его.

— Ты в курсе, что Джейн Фонда в течение двадцати пяти лет боролась с булимией?

— А что такое булимия?

— Ну, это когда из-за низкой самооценки ты все время ешь, а потом пальцы в рот, и тебя выворачивает. Но она победила булимию. Ее муж Тед Тернер помог ей поверить в себя.

— Я думал, ей помогло то, что она обрела Бога.

— Это было в предыдущем номере.

Он повернулся и посмотрел на нее. Она, улучив момент, поцеловала его в щеку.

— Как прошло шоу вчера? — спросила она.

— Билли Дарвин распорядился, чтобы Чарли и близко не подпускали к микрофону. «Тебе нужен кто-нибудь другой, кто будет объявлять номера и предупреждать людей о зоне безопасности. Хватит с нас Чарли и тухлых его баек». И еще он сказал, чтобы днем я выполнял только самые легкие номера, а «убойные трюки» оставлял для вечернего шоу.

— Хочешь, я буду комментировать твое выступление? — предложила Вернис. — Я смогу, ты же знаешь.

— А знаешь, что он потом сказал? Билли Дарвин, я имею в виду. Там был какой-то мужик — по-моему, как раз его Чарли забирал из аэропорта. Муларони. Помнишь?

— Помню, — сказала Вернис. — Чарли еще говорил, что его жена Энн слишком худая.

— Так вот, этот мужик попросил Дарвина отпустить меня на несколько дней, чтобы я мог принять участие в реконструкции. А я даже его не знаю. Билли Дарвин мне сказал на это: «Ну, он-то тебя знает». Этот Муларони оставил в кассе казино чек на пятьдесят тысяч. Поэтому они ходят перед ним на задних лапках. Муларони хочет, чтобы я участвовал. Я Дарвину говорю: «Это бред какой-то. Я его даже не знаю». А он мне отвечает: «Выбор за тобой. Напяливай форму или сворачивай шоу». И добавляет: «В любом случае шоу так себе».

— И ты не знаком с этим Муларони?

Они услышали, как заворчал бачок унитаза.

— Непруха, — сказала Вернис. — Чарли проснулся. — Она выпрыгнула из постели, подняла с пола свой халат и надела его. Уже на пути к двери вспомнила: — Ах да! Тот черный парень, Роберт, просил, чтобы ты ему перезвонил.


В номере Роберта зазвонил телефон — точнее, все телефоны. Он положил руку на трубку того, что стоял рядом с кроватью, и спросил Энн:

— А что ты сказала Джерри, когда уходила?

— Что хочу размяться, — ответила она, одеваясь.

— И ты, в общем, не соврала.

— Если он заподозрит, что я его обманываю, нам конец.

— Да ладно, все мысли у него сейчас о другом. — Роберт взял трубку. — Дэннис, это ты?

— Что случилось?

— Это Дэннис, — сказал Роберт Энн.

Дэннис спросил:

— Кто там у тебя?

— Девушка. Она одевается.

— Да ладно тебе…

— Ну вот, видишь, ты веришь каждому моему слову, а тут тебе лень пораскинуть мозгами. Слушай, я хочу познакомить тебя кое с кем.

— С Муларони?

— Эй, как ты догадался?

— Мне Билли Дарвин сказал. Или я участвую в реконструкции, или пакую вещи и уезжаю.

— Черт побери! Ему не обязательно было излагать это в такой форме. Но ты же будешь участвовать, а? Все, чего мы хотели, — это чтобы он отпустил тебя на пару дней. Понимаешь, о чем я? Тебе надо с ним встретиться.

— Как там Энн?

Роберт закрыл трубку ладонью и посмотрел на Энн. Она надевала спортивную тапочку. Убрав ладонь с трубки, Роберт сказал:

— Дэннис, когда ты успел научиться так быстро думать?

— У меня шоу в два.

— Прыгай, если хочешь. Но мистер Дарвин разрешил тебе не выступать сегодня днем.

— Почему?

— Чтобы ты смог съездить за формой, оружием и прочим. Встречаемся в номере Муларони в час. Потом поланчуем.

— Может, я лучше выступлю?

— Дэннис, слушай меня. Приходи, перекусим, выждешь часок, а потом можешь прыгать сколько захочешь.

Он положил трубку. Энн смотрела на него. Она уже собралась.

— Откуда он узнал обо мне?

Роберт уже начал думать об этом.

— Дай мне пару минут, — сказал он.


Муларони представился Дэннису как Джерри, а не Джермано. Лет под пятьдесят, ростом ниже Дэнниса, густые темные волосы, борода. Щеголь в солнцезащитных очках и с сигарой. Он был вежлив и дружелюбен, но все равно у него в голосе проскальзывали повелительные нотки. Он сказал:

— Дэннис, поди сюда, — потом обнял его за плечи и через распахнутые двери вывел на балкон. — Эта лестница имеет в высоту восемьдесят футов. Я не ошибаюсь?

— Нет, все верно. Восемь десятифутовых секций.

— А кто-нибудь может ее измерить?

— Ну, люди могут посчитать перекладины.

— Вот и я об этом, — сказал Джерри. — Конечно, люди могут их посчитать. Знаешь, что можно сделать? Заказать пару секций — из тех, что ты ставишь наверх — с расстоянием между перекладинами, равным шести дюймам, а не футу. С земли разницы не заметишь, а прыгать придется с высоты на десять футов меньше.

— Джерри придумал это вчера вечером, — сказал Роберт, — когда смотрел шоу.

— Это практически одно и то же, — сказал Дэннис. — Нет никакой разницы между тем, чтобы прыгать с восьмидесяти футов и с семидесяти.

— И в том и в другом случае, — сказал Роберт, — можно разбиться? Что будешь пить? Шампанское, пиво, водку с тоником?

Дэннис остановился на шампанском. Роберт открыл бутылку и наполнил два фужера. Джерри пил красное вино.

Из спальни вышла Энн. На ней было желтое, почти прозрачное пляжное пончо. Она улыбнулась и протянула Дэннису руку:

— Я уже два раза видела ваше шоу, и оба раза у меня сердце в пятки уходило. Привет, я Энн.

Прозвучало словно реклама! Чарли был прав: с ее внешними данными, манерой вести себя, уверенностью в себе она могла бы работать топ-моделью. Энн пожала Дэннису руку и чмокнула воздух в сантиметре от его щеки, оставив после себя аромат, лучше которого Дэннис ничего в жизни не ощущал. А ведь ей, скорее всего, уже ближе к тридцати пяти!

На ланч были креветки, салат, маринованные кальмары, жареный цыпленок. Энн поморщилась. Мол, ничего особенного.

Роберт сказал:

— И наконец, реверанс местной кухне: речной сом с зеленью.

Дэннис — с креветкой на зубочистке — улучив момент, когда Роберт отошел в сторонку — тоже с креветкой, — спросил:

— Что происходит?

— Ланч происходит, — сказал Роберт.

— Я серьезно.

— Ты мой друг, и они тоже мои друзья. И мы дружно ланчуем.

Подошла Энн и стала расспрашивать его о прыжках в Акапулько. Она стояла совсем рядом, и ноздри Дэнниса щекотал ее запах. Она говорила, что это, наверное, очень страшно, а сквозь пончо просвечивало ее бикини. Дэннис отвечал, что игра стоит свеч.

— Каждый день жить на краю, — сказала она.

— У меня есть альтернатива, — пожал он плечами. — Начать работать.

Она смотрела ему прямо в глаза. Это заставляло его задумываться, не хочет ли она чего-нибудь от него. Он не знал, как на это реагировать. Он спросил, есть ли у них с Джерри дети. Глупый, конечно, вопрос, заданный только для того, чтобы потянуть время и придумать другую тему для разговора, и это погасило ее жгучий взгляд.

— Мы с Джерри пока не хотим детей.

Он хотел спросить, чем Джерри зарабатывает на жизнь. Сам Джерри в это время был на балконе с тарелкой кальмаров. Но тут подошел Роберт, принес Энн водку с тоником. Он сказал Дэннису:

— Тебе нужно поблагодарить Джерри за возможность поиграть в войну.

Энн сказала:

— Я тоже буду участвовать… В качестве обозной шлюхи. — Она снова смотрела на него зазывным взглядом. — И никаких кринолинов.

— Она на четверть негритянка, — сказал Роберт. — Я там буду не один черный.

Дэннис посмотрел на Энн и улыбнулся:

— За кого будет воевать Джерри?

— За янки, — ответил Роберт. — Мы им надерем задницу. Помнишь, я говорил тебе, что Форрест преследовал северян аж до Мемфиса?

У Дэнниса был готов следующий вопрос, и он задал его:

— А чем Джерри занимается?

— Преображением матушки-земли, — сказала Энн.

— Крупные проекты, по всему Среднему Западу. И знаешь, в какой области? Населенные пункты, состоящие из «домов заводского производства».

Роберт замолчал, как бы давая Дэннису время обдумать следующий вопрос.

— Джерри знаком с Киркбрайдом?

— Он наслышан о нем.

— Но если они занимаются одним и тем же…

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Энн, направляясь в спальню.

Дэннис смотрел ей вслед. Роберт сказал:

— Сейчас бизнесом Джерри занимается его брат. Джерри свое отработал и постепенно отходит от дел. Он занимается в основном консультациями. Слушай, я гляжу, поток твоих вопросов бесконечен. Давай лучше я тебя спрошу. Как называется фирма Киркбрайда? Это написано на щите при въезде в поселок, который он строит.

— Я не помню.

— «Американская мечта». Вспомнил? Производство у Киркбрайда в Коринфе, а точки сбыта — по всей стране. Брат Джерри одно время рассматривал «Американскую мечту» как возможного поставщика комплектующих, хотел покупать у Киркбрайда детали домов. По каким-то причинам это не выгорело, и они стали работать с фирмой из Детройта.

— Ты не упоминал об этом в разговоре с Киркбрайдом.

— А зачем? Джерри не ведет с ним никаких дел.

— Но у них один и тот же бизнес.

— Джерри в этом смысле похож на Энн, он приехал сюда, чтобы развлечься, а не по делам. Говорю тебе, это была моя инициатива — разыскать Киркбрайда, посмотреть, кто он такой и чем занимается.

— Ты выяснил, что он, кроме всего прочего, затевает военные игрища, — сказал Дэннис. — И вы с Джерри немедленно захотели в них участвовать.

— Ты забываешь об Энн. Она красавица, не правда ли?

— Но ты не хочешь, чтобы Киркбрайд узнал что-либо о тебе или о том, чем занимается Джерри.

— Незачем ему обо мне знать, — сказал Роберт. — Знаешь, вокруг человека всегда происходит больше событий, чем он успевает осмыслить. Потерпи, скоро сам все поймешь.

— А зачем я тебе нужен?

— Мне кажется, мы сможем помочь друг другу. Давай угощайся.

Они стояли вокруг двух сдвинутых вместе столиков на колесах и ели. Дэннис с некоторым усилием сказал:

— Джерри, спасибо, что отпросил меня у Дарвина.

— Ты когда-нибудь участвовал в военно-исторических реконструкциях?

— Нет. Я весь нетерпение.

— Не стоит их переоценивать, — заметил Роберт, на что Энн сказала:

— Вы двое тоже никогда не участвовали.

Джерри повернулся к Энн:

— Зато о войне мы знаем все, принцесса. А ты не знаешь ни черта.

Зазвонил телефон.

Джерри шагнул к тумбочке, на которой он стоял, и взял трубку:

— Да?.. Пусть поднимается. — Обернувшись, он сказал: — Тонто приехал.

Роберт пошел к двери, на ходу просвещая Дэнниса:

— На самом деле этого парня зовут Антонио Рэй, но Джерри называет его Тонто, ну и все тоже. — Он открыл дверь и встал в проеме, ожидая, когда Тонто появится. — Он на какую-то часть индеец мохаве с примесью итальянской крови. Кроме того, кто-то из приближенных Джеронимо, вождя индейского племени чирикауа, возглавившего сопротивление индейцев в конце девятнадцатого века, изнасиловал его прабабку. Та еще смесь! И еще он частью мексиканец — его мексиканские предки жили в Таксоне, штат Аризона.

— И частью афроамериканец, — добавил Джерри. — Из Ниггервилла.

— Не хами, — сказал Роберт. Он будто отдавал Джерри приказ. Выражение его лица смягчилось, когда на пороге возник Тонто. Роберт улыбнулся: — Мой корефан Тонто.

Они хлопнули друг друга ладонь в ладонь и обнялись. Тонто выглядел импозантно: смуглая кожа, черные волосы до плеч, бандана, повязанная на пиратский манер.

Джерри и Энн встретили гостя холоднее. Энн сказала:

— К моему наряду мне нужно что-то типа банданы.

Джерри поднял в знак приветствия руку.

— Дэннис, это Тонто Рэй, — сказал Роберт.

Дэннис, с куском жареного цыпленка в руке, кивнул.

Джерри сказал:

— Ну, как дела? Ты все достал?

— Кое-что на оружейном заводе в Ричмонде, — ответил Тонто. У него был мексиканский акцент. — Кое-что в магазине в Коринфе. — Из нагрудного кармана своей хлопчатобумажной куртки он достал несколько сложенных листов и развернул их.

Роберт предложил ему выпить, закусить.

— Да, буду, конечно.

Роберт успокоился только после того, как устроил Тонто на диване со стопкой водки в руке и полной тарелкой на журнальном столике. Дэннис заметил, что на ногах у Тонто потертые ковбойские сапоги рыжего цвета. Джерри устроился на стуле. Энн ушла в спальню и закрыла за собой дверь.

Роберт спросил:

— Может, поешь сначала?

Джерри сказал:

— Я хочу знать, что он привез, понял?

Тонто Рэй поглядел на Джерри, собрался с мыслями и уткнулся в бумаги, которые держал в руках.

— Я привез все, что заказал Роберт, — сказал он. — Четыре кольта армейского образца — 36-й калибр, как у тебя. — Он снова вскинул глаза на Джерри.

— Запасные барабаны? — спросил Джерри.

— По два на каждый. Четыре английские винтовки марки «Энфилд», 38-й калибр. Боеприпасы. Еще фляжки, котелки, фонари, рюкзаки…

— Ранцы, — добавил Роберт.

— Да, ранцы.

Джерри сказал:

— А палатки?

— Три большие палатки с вертикальными стенами. Колья, походные плитки, посуду, складывающийся столик.

— Есть что-нибудь, чего ты не смог достать? — спросил Роберт.

— Я все достал, о чем мы с тобой разговаривали. Все в грузовике.

— А что насчет формы для Дэнниса?

— У портного в Коринфе. Она готова, можно забирать.

Дэннис посмотрел на Роберта:

— Откуда ты узнал мой размер?

— Я дал свой. У нас практически один и тот же. У того же портного можно выбрать шляпу. У тебя будет два варианта: кепи или шляпа.

Джерри со словами «Пойду вздремну» встал со стула.

— Заканчивайте и выметайтесь.

Он прошел в спальню и закрыл за собой дверь.

Роберт посмотрел на Тонто:

— Травы привез?

— Самой лучшей.

— Местная у них тоже неплохая.

— Откуда привозят?

— В основном из Вирджинии.

— Да, я слышал, там трава хорошая.

— Пойдем в мой номер, — предложил Роберт и обернулся к Дэннису: — Хочешь дунуть?

Дэннис отказался. У него возник вопрос к Роберту, но тот уже спрашивал у Тонто о его планах на остаток дня.

— Собираюсь расслабиться, — сказал Тонто. — Как тут с девушками?

— В лучшем виде. Они тебя спрашивают: «Хочешь заглянуть в мой трейлер?», и ты отвечаешь той, которая тебе понравилась: «Пойдем, заглянем». — Он посмотрел на Дэнниса: — Поедешь с нами?

Дэннис покачал головой. Роберт сказал, обращаясь к Тонто:

— По-моему, у этого человека есть все, что ему нужно. Я прав? Бей в барабаны, дуди в дуду, но я знаю, что ты хочешь, имей в виду. Понимаешь, о чем я?

— Еще бы не понять! — усмехнулся Тонто.

Они оба улыбались. Дэннис сказал:

— Вы умело сочетаете развлечения с делами. — Улыбка Роберта стала слабее, но не погасла. — Скажи, — продолжил Дэннис, — зачем вам все это оружие?

— Мы ждем подкрепление, — сказал Роберт.


Вернис одолжила ему свою «хонду». Он подъехал к дому и увидел, что она ждет его на улице перед входом. Выглядела она обеспокоенной.

— С машиной все нормально, — сказал Дэннис. — Целая.

— К тебе пришли.

— Только не говори, что это Арлен Новис.

— Представитель полиции штата. Что ты, во имя всего святого, натворил?

— Если бы я знал.

Дэннис прошел через пустую гостиную и столовую в кухню.

За столом с чашкой кофе сидел Джон Роу в синем костюме и галстуке с флагом.

— Присаживайся, — сказал он Дэннису. Затем глядя ему за спину и гораздо более мягким тоном: — Вернис, пожалуйста, оставь нас одних на несколько минут. Спасибо.

Дэннис услышал, как закрылась дверь, и сел на стул напротив Джона Роу. Тот помешивал кофе, но смотрел при этом на Дэнниса.

— Угадай, кто отправился на тот свет? — спросил он.

— Кто-то из моих знакомых?

— Можно и так сказать. Джуниор Оуэнс, более известный как Клоп.

— Никогда с ним не встречался.

— Сегодня утром его выловили из реки.

— Он утонул?

— Не совсем. Его застрелили.

— Сколько было выстрелов?

— Хочешь понять, не был ли он убит теми же руками, которые отправили на тот свет Флойда? Нет. Один выстрел прямо в сердце. Убийца стрелял в упор. Пуля прошла навылет.

— Вы кого-нибудь уже допрашивали?

— Ты первый в списке. Дэннис, ты был на верху лестницы, когда убили Флойда. Слышал эту историю?

— Да, слышал.

— Это не выдумки?

— Мне посоветовали не лезть в это дело.

— Твой адвокат?

— И не обсуждать его с вами.

— Тебе угрожали?

— Я не собираюсь ничего говорить.

— Но ты же хочешь рассказать. Разве нет?

— С чего это вы вдруг начали верить слухам?

— Это не просто слух. Один из убийц сболтнул лишнее. Кто там был — Арлен Новис или Клоп?

Дэннис, как сейчас, видел: вот эти двое идут к чану. Он мог сказать: мол, парень в шляпе, Арлен. Проще простого. Но он ничего не сказал, он покачал головой.

— Как думаешь, почему Клопа убили? Поставь себя на место Арлена. Что было бы, узнай ты, что Клоп растрепал то, о чем болтать не следовало?

Дэннис промолчал.

— Ты знаешь Арлена?

— Видел его.

— Что ты о нем думаешь?

— Он ведет себя как помощник шерифа.

— Понимаю, о чем ты. Но убивать он начал только после того, как вышел из тюрьмы. — Джон Роу подождал немного, затем сказал: — Почему бы тебе не помочь мне упрятать его обратно?


13


Доехав до Мемфиса, они свернули на шоссе номер 72, до Коринфа оставалось два с половиной часа езды от Туники. Всю дорогу в машине звучал блюз.

— Сборник детройтских блюзовых исполнителей, — сказал Роберт. — Джонни Джонс по прозвищу Дворовый Пес смешивает соул с блюзом. А Альберта Адамс делает то же самое уже семьдесят лет. Она пела со всеми, кто хоть что-нибудь собой представлял. Роберт Джонс может напомнить тебе другого Роберта, великого Роберта Джонсона. А Джонни Бассет играет джаз-блюз.

— Почему ты живешь в Детройте? — спросил Дэннис.

— Каждому человеку надо где-то жить.

— Да, но Детройт…

— А чем он плох? Детройт не стоит на месте. Многие музыканты родом из этого города. Кид-Рок, например. Все новое в музыке идет из Детройта.

— Ты вырос там? Ходил в школу?

— Знаешь, чем я занимался в детстве? — Роберт откинулся на спинку сиденья «ягуара». — Я работал на уличную банду под названием «Щенки». Работа простая — продаешь пакетик героина размером с десятицентовик за тринадцать долларов, себе оставляешь три. Я начал заниматься этим в двенадцать лет. Меня нанял мистер Джонс. Да, так его все звали. Он мне сказал: «Хочешь делать три сотни в день? Будешь стараться — сможешь зарабатывать три штуки в неделю». Как ты думаешь, что я ему ответил? Нас было не меньше двухсот по всему городу. Каждый день мы получали маленькие бумажные конвертики с надписями, по которым можно было определить сорт порошка, например «Супер», «Роллс-ройс», и продавали их на углу или разносили клиентам. Да, «Щенки» были первыми, они показали, как надо делать этот бизнес. Другие банды появились позже. «Мустанги», к примеру…

Лента шоссе петляла по кукурузным полям, лугам, на которых паслись коровы, мелькали рощицы. Кое-где на деревьях висели щиты с надписью «Иисус спасет».

Дэннис сказал:

— Тебе было двенадцать?

— В тринадцать я купил «кадиллак».

— В таком возрасте ты не мог на нем ездить.

— А я все равно ездил. Потом его стали узнавать все полицейские в городе, и я подарил его маме. Она его продала. В четырнадцать я купил «шевроле-корветт» и ездил на нем по ночам, пока его не записали в угон. Короче, продаешь товара больше, чем на две штуки в неделю, на Рождество едешь с боссами в Лас-Вегас. Там я впервые переспал с белой потаскухой.

— Ты употреблял наркотики?

— Только траву. Когда каждый день видишь людей, которым ты это продаешь, не очень-то тянет даже попробовать тяжелую наркоту, не то что подсесть на нее. И все же, чтобы не зацепиться, я старался скорее избавиться от денег — покупал маме всякие вещи. В пятнадцать я ушел из «Щенков» и примкнул к «Мустангам», но потом на меня наехали, и я оставил это дело.

— Ты ходил в школу, пока занимался этим?

— Да, в католическую. К тому времени из нее ушли почти все монахини. Жаль, потому что мне они нравились. Если они хотели что-то сказать, то говорили прямо, без обиняков.

— В школе знали, чем ты занимаешься?

— Нет. Когда меня вызывали в суд по делам несовершеннолетних, мама звонила им и говорила, что у меня ангина.

— Она не возражала против того, что ты продаешь наркотики?

— Она смотрела на это сквозь пальцы — я ведь приносил домой деньги. Так что я ни разу не попался. Я три года проучился в Оклендском университете и там тоже продавал наркоту — мне нужны были деньги, чтобы платить за учебу, книжки, жилье. Но никаких порошков, только траву. Зачем продавать студентам героин, который превратил бы их многообещающие мозги в дерьмо? У многих там и так с мозгами была напряженка. Они не знали, чем будут заниматься в жизни после того, как окончат университет, и это их здорово беспокоило.

— А тебя?

— В университете я прослушал курс истории. Я изучал историю потому, что она мне нравилась, а не для того, чтобы найти работу. А о Гражданской войне я знал все еще до того, как вышла эта передача про нее — ну, та, которую ведет Кен Бернс.

Роберт бросил взгляд на Дэнниса, который смотрел в окно.

— А ты учился где-нибудь? Я имею в виду, у тебя есть какая-нибудь профессия?

— Я понял, чем хочу заниматься в жизни, когда в первый раз увидел прыжок дайвера.

— Понятно. И что ты сделал?

— Когда меня взяли в Американскую команду дайверов, я, проучившись к тому времени два года, бросил колледж.

— Сколько ты еще сможешь продержаться в этом виде спорта?

— Мое время истекает.

— И что потом?

— Не знаю.

— Ты ведь не сидел в тюрьме?

— Один раз, в камере предварительного заключения. Полиция обыскивала мой грузовик.

— Они думали, что ты везешь что-нибудь запрещенное?

— Они ошибались.

— С твоим характером, — сказал Роберт, — тебе стоило бы заняться чем-нибудь рисковым.

— Когда я выступал в команде, мне доставались самые рисковые трюки.

— Вот видишь!

— Но дайверы говорят, — сказал Дэннис, — что чем ты лучше в спорте, тем беспомощней в жизни.

Впереди показался Коринф. Они доехали до южной части промышленного района города, до обширного открытого пространства, заполненного стоявшими на рельсах железнодорожными вагонами. Роберт остановил машину:

— Вот он, Коринф, ветеран Гражданской войны. Железнодорожный узел, за который непрерывно шла битва. Вот он, прямо перед тобой. Восточная ветка ведет в Чарлстон, западная — в Мемфис, северная — в Огайо, южная — в Детройт. Ты меня слушаешь?

— Ты приехал сюда для встречи с Киркбрайдом? — спросил Дэннис.

— Хочу посмотреть, что у него тут есть. Его фабрика находится к югу отсюда, туда ведет дорога, пересекающая шоссе номер 72 под прямым углом. Сам он сейчас в Тунике, строит свою «деревню». Но все равно мы не зря ехали, я намерен заглянуть к Джарнагину, чтобы забрать нашу форму. Поехали дальше?

— Ты за рулем.

— Я имею в виду мой рассказ. Итак, тридцать тысяч человек, самое меньшее, были убиты, ранены или умерли от холеры и дизентерии, сражаясь за эти вот рельсы. Я отношу сюда битву при Шайло — это к северу отсюда, через границу с Теннесси, битву при Юке — это к востоку отсюда, и собственно Коринфское сражение. В октябре 1862-го конфедераты попытались отбить Коринф у северян. Недалеко отсюда, вон там, — Роберт показал рукой, — шел жесточайший бой. Там стояла батарея Робинетта, которую атаковали конфедераты. Сейчас это историческая достопримечательность — сохранились даже некоторые земляные укрепления.

— Да, батарея Робинетта, — сказал Дэннис. — И одним из героев этого сражения был полковник Роджерс из 2-го Техасского. Во время штурма редана, мощнейшего полевого укрепления, он был ранен семь раз.

Роберт повернул голову, некоторое время молча смотрел на Дэнниса, затем произнес:

— А ты язва! Время от времени ты меня неслабо урываешь. — Роберт улыбнулся. — Это показывает твой потенциал. Я правильно поступил, взяв тебя с собой. Однако я слышал, что полковника Роджерса застрелил полковой барабанщик. Недоносок, сопляк… Подобрал пистолет и всадил в него семь пуль. Ты представляешь, каково это?

— Быть застреленным?

— Нет, участвовать в сражении. Пули свистят, пушки харкают картечью…

— Что такое картечь?

— Точно не знаю, по-моему, это артиллерийский снаряд, начиненный круглыми пулями. Не хотел бы я, чтобы что-нибудь такое в меня угодило. Да, нужно было быть настоящим храбрецом, чтобы продолжать идти вперед, когда в тебя летит такая бомба. А они шли… И те и другие. — Роберт покачал головой. — Уму непостижимо. Я как-то ездил в Шайло. Девушка из службы экскурсий, рейнджер Диана, шикарно выглядевшая в форме и особом головном уборе скаутов, провела меня по историческим местам. Она показала мне «Утопленную дорогу», естественную траншею, даже окоп скорее; знаменитое «Гнездо шершней» — что-то вроде деревянного форта. Она сказала, что бой там шел много часов и пороховой дым стал таким густым, что люди по ошибке стреляли в своих. Бревна форта загорелись, а внутри были раненые, которые не смогли выбраться. Она сказала, что сумевшие выбраться слышали их крики и чувствовали запах горелого мяса. Да, рейнджер Диана знает свое дело. Я будто видел все своими глазами.

Целую минуту единственным звуком, нарушающим тишину в машине, было жужжание кондиционера.

Роберт продолжил:

— Вон там, прямо через железную дорогу, стоял первый отель «Тишоминго». Во время войны в нем располагался госпиталь. Можно, кстати, пройтись пешком по историческим местам, осмотреть штаб генерала Пьера Борегара, посетить военный музей. Или можно все это задвинуть, забрать твою униформу и перекусить. В этом округе везде продается пиво или вино, но крепких напитков днем с огнем не сыщешь. Что ты еще хочешь знать?


У Джарнагина не было ни примерочной, ни демонстрационного зала. Дэннис стоял в складском помещении и разглядывал себя в зеркало. На нем был пехотный мундир принятого в армии федералов образца, с небесно-голубым кантом на манжетах и воротнике-стойке, и девятью пуговицами. Брюки были сшиты кое-как. Дэннис отметил бесформенность покроя. Но решил, что на пару дней сойдет. Он примерил фуражку французского образца — кепи. Неплохо! Затем надел шляпу. Дэвид Джарнагин заметил, что тулья кепи должна выступать вперед над кожаным козырьком. Дэннис опять надел кепи.

— Солдаты федералов обычно носили шляпы, — сказал Дэвид Джарнагин.

— Ну, у меня вроде есть выбор… — сказал Дэннис и остановился на кепи.

Ему нравилось, как он выглядел. Обувь была выше всяких похвал. Высокие черные ботинки с тупыми носами и четырьмя дырками для шнурков. Дэвид Джарнагин сказал Дэннису, что, если башмаки смазывать сапожным кремом, они станут мягче.

— Но не ставьте их близко к огню — могут потрескаться.

Дэннис подобрал себе ремень, выпуклую пехотную кокарду на головной убор, а также — для большей живописности — голубые капральские нашивки. Выбирая себе нижнее белье, он с сомнением пощупал фланелевые кальсоны, подумал: «Ладно, штанины можно в любой момент отрезать» — и вопросительно посмотрел на Роберта. Роберт пожал плечами, и Дэннис решил, что он, пожалуй, обойдется без нижнего белья. Дэвиду Джарнагину это было, похоже, по барабану. Он упаковал форму Дэнниса в коробку и, когда Роберт выписал чек, поблагодарил:

— Спасибо за покупку.

На улице Дэннис поинтересовался, сколько стоит все это добро.

— Не забивай себе этим голову, — сказал Роберт.

— Я знаю, что мундир стоит сто двадцать баксов, ботинки — около сотни.

— Когда тебе кто-либо делает подарок, ты спрашиваешь, сколько денег за него уплачено?

— Это не подарок. Так сколько?

— Почти четыреста баксов.


Они снова сидели в «ягуаре» и ехали в Тунику через Мемфис. В глаза светило солнце, и оба лобовых щитка в кабине «ягуара» были опущены.

— Понимаешь, — говорил Роберт, — в сборах участвуют только серьезные люди. Не важно, из числа они организаторов или нет. Если они потрудились добраться до места, приобрести форму, если они готовы спать в палатке, готовить еду на костре — они серьезно относятся к этому делу. Понимаешь, о чем я?

— Серьезные люди. Чего тут не понять?

— Очень серьезные люди.

— И не только когда дело касается сборов, — сказал Дэннис.

— Да.

— Например, как ты или Джерри. Или Энн.

— Она будет обозной шлюхой. Только представь! — Роберт улыбнулся. — Когда она пойдет по лагерю, не останется ни одной палатки, из которой не высунется чья-либо голова. Вот увидишь!

— Увижу…

— Я, Джерри, Энн и ты — мы все в этом деле.

— Не думай, что я сейчас начну расспрашивать, что это за дело.

Роберт покосился на Дэнниса.

— Тебе не по нраву, когда я пудрю тебе мозги, — сказал Роберт. — Но ты молодец, держишь себя в руках. Так вот, я говорил о людях, участвующих в сборах… Дома, в Мичигане, я два раза принимал в них участие. Первый раз возле Флинта. Там было небольшого масштаба действо — двести человек, одна пушка. Второй раз возле Джексона, где, кстати, самая большая в Америке тюрьма на пять тысяч человек. В Джексоне были задействованы более двух тысяч человек, там были и генерал Улисс Грант и Роберт Ли, кавалерия, много пушек. Организаторы наладили торговлю сувенирами и жареными итальянскими сосисками. И все, с кем я говорил, серьезно относились к происходящему.

— И ты тоже.

— Да, я тоже.

— И никто не понял, что ты прикидываешься.

— Я не прикидывался. В окружении этих людей я и вправду ощутил что-то. Я получил там необычный опыт.

— Почувствовал, будто все вокруг настоящее?

— Да, — задумчиво протянул Роберт. — Так оно и было.


Дэннис уснул. Он проспал всю дорогу до Мемфиса и открыл глаза, когда они уже ехали на юг через поля. В колонках звучал блюз.

— Роберт Джонсон, — сказал Дэннис.

— Ты прошел проверку. Теперь Эрик Клэптон будет с тобой разговаривать.

Они проехали дорожный знак «61».

— Тут что, где-то проходит 49-е? — сказал Дэннис.

— Да, мы едем к Тунике с другой стороны. Со стороны Кларксдейла, сыгравшего роль переломного момента в развитии блюза. Да и вообще в музыке.

— Там Роберт Джонсон продал душу дьяволу.

— Запомнил? Это хорошо.

— Я все равно не понимаю, что это значит.

— Про Фауста слышал? Фауст продал душу дьяволу, чтобы получить желаемое. Говорят, Роберт Джонсон тоже заключил такую сделку. Сам он об этом никогда не упоминал. Вот Том Джонсон — это другая история. Это произошло, когда Роберт Джонсон был еще ребенком. Том Джонсон сам рассказывал, что продал душу дьяволу. Может, и так, а может, и фуфло все это. Он здорово пил… Всякое пойло, короче, отраву, так что дьявол мог забрать его душу безо всякой сделки. Так вот, Роберт Джонсон… Однажды кто-то возьми и скажи ему, что у него ничего не получится, что он плохо играет. Роберт выходит на перекресток — так люди рассказывают — и встречает там сатану в виде здорового негра. Сатана берет гитару Роберта, что-то с ней делает и отдает обратно. И с тех пор никто не может понять, как у него получается так играть. Его спрашивают, как он это делает, но Роберт молчит в ответ. Если он не продавал душу дьяволу, как он мог написать «По моему следу мчится гончая из преисподней»? Разве он мог написать «Я и Дьявольский блюз»? Все говорят, что он продал душу дьяволу. Стоит только послушать его воющие аккорды, от которых мурашки бегут по телу, и сразу становится понятно, что сатана дал ему моджо.

— Что за моджо? Талисман?

— Да, талисман, амулет, помогающий получить то, что хочешь, или стать тем, кем хочешь. В общем, такая магическая штуковина, которую хранят в специальном мешочке.

— Как грис-грис, что ли?

— Откуда ты знаешь про грис-грис?

— Я же из Нового Орлеана.

— А… я и забыл. Город шаманов…

— У тебя есть моджо?

— А как же!

— И он у тебя в мешочке?

— Ага. Во фланелевом мешочке со шнурком. Хочешь взглянуть?

— Если не возражаешь.

— Он у меня дома. При случае покажу.

— А какой в нем талисман?

— Лобковые волосы Мадонны.

— Лобковые волосы? Издеваешься?

— А что, похоже?

Фраер этот Роберт! Дэннис сдержался. «Хватит с меня этого стеба», — сказал он себе.

Но Роберт спросил:

— Ты когда-нибудь хотел продать душу?

И Дэннис клюнул, не смог сдержаться.

— А как это делается? — поинтересовался он.

— В один прекрасный день ты просыпаешься и говоришь: «С меня хватит. Я буду делать только то, что хочу делать». Или: «Я достану то, что мне нужно». И это переворачивает твою жизнь.

— А если не знаешь, чего хочешь?

— Тогда будь терпелив, жди, и возможность когда-нибудь представится. Но у тебя будет только один шанс уцепиться за нее. Понимаешь, о чем я?

— О работе, что ли? Вот о чем я всю жизнь мечтал — о постоянной работе.

— Тебе нравится ходить по краю. Ты кайфуешь, когда на высоте восьмидесяти футов готовишься прыгнуть и смотришь вниз, где замерла тысячная толпа зрителей. Ты чувствуешь, они все в твоей власти. И за это тебе платят три сотни в день. — Глядя на дорогу, он добавил: — Я могу устроить так, чтобы ты взял высоту, превышающую восемьдесят футов. Быть так близко к краю ты и не мечтал!

Повисла пауза. Дэннис сказал себе: «Все, довольно на эту тему». Но у него был еще один вопрос, который стоило задать.

— Как ты его достал?

Роберт повернул голову:

— Что достал?

— Твой моджо.

— Купил.

— А откуда ты знаешь, что он настоящий?

— Я в него верю. Вот и все! Веры вполне достаточно для того, чтобы талисман работал.


14


Уолтер Киркбрайд устроил совещание в своем офисе в «Южной деревне». На этот раз он был в обычной одежде, с кубинской сигарой в одной руке и кавалерийской саблей в другой. Бороду он так и не покрасил. Вошли Арлен Новис, Юджин Дин и Боб Хун со своим братом Ньютоном. Арлен в фетровой шляпе с широкими опущенными полями, Юджин с бутылкой кока-колы, Боб Хун с сигарным окурком, торчавшим из зарослей бороды. У Ньютона борода была в табаке.

Все они полагали, что совещание будет насчет предстоящих сборов.

Уолтер дал им понять, что они не совсем правы. Он взмахнул саблей и рубанул дубовую столешницу так, что все четверо — они сидели возле стола — подпрыгнули. Уолтер сказал:

— Я могу рассчитывать на ваше внимание?

Они смотрели на оставленную саблей борозду. Глубокая отметина рядом со старыми, затертыми и покрытыми лаком.

Затем он обратился к Арлену:

— Ты застрелил Флойда, сказал мне, что у тебя с ним старые счеты и что это необходимо сделать. Ты застрелил Клопа, вообще не поставив меня в известность, и я хочу знать почему.

— Не думай, что я хотел этого, Уолтер.

— Ты приказал Рыбе это сделать?

— Он мой киллер.

— И где он? — поинтересовался Уолтер, глядя поверх их голов, будто Джим Рейн мог сидеть сзади.

— Он присматривает за моей собакой, — сказал Юджин.

Уолтер уставился на Юджина. Тоном, требующим объяснений, он мысленно сказал: «Присматривает за твоей собакой?» И еще: «Твоя собака что, важнее чем?..» Но вслух произнес:

— Я вызывал вас всех пятерых.

Юджин сказал:

— Если собака остается одна, то переворачивает в доме все вверх дном.

Уолтер никогда не видел собаку Юджина, и ему стало любопытно, что это за чудовище. Однако он не отклонился от темы:

— Почему Клоп?

— Потому что он стал напиваться и болтать лишнее, — объяснил Арлен.

— У тебя под носом разгуливает парень, который видел, как вы убили Флойда.

— Я ему все разъяснил. Он просек, что случится, если он пойдет в полицию.

— А Чарли Хоук?

— Чарли — могила. — Арлен кашлянул и продолжил: — Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Это касалось только меня и Флойда. Так что я не понимаю, как это может касаться тебя.

— Это касается меня, — сказал Уолтер, — потому что ко мне может нагрянуть полиция. Думаю, случись такое, копы не найдут ничего, что бы указывало на то, будто я связан с вашим бизнесом. Но никогда нельзя быть абсолютно уверенным в чем-либо, не так ли? А что, если кого-либо из вас застукают на чем-либо — не важно на чем — и этот кто-то заложит меня, чтобы ему скостили срок, или вообще всех вас?

Арлен повернул голову и посмотрел на Боба Хуна. Затем повернул голову в другую сторону и посмотрел на Юджина.

— Уолтер говорит так, будто это он рулит наш бизнес.

— Я думал, так оно и есть, — сказал Боб Хун и пихнул локтем своего брата Ньютона.

— А я вот думаю, — сказал Арлен, — что он работает на нас.

— Под дулом пистолета, — сказал Уолтер.

«Дулом пистолета» была цветная фотография голого Уолтера, нюхающего кокаин вместе с голой шлюхой по имени Кикки в ее трейлере. И еще несколько фотографий. Они снимали, пока в фотоаппарате не сдохла вспышка. Арлен показал фотографию Уолтеру и попросил у него двести пятьдесят штук баксов, сказав, что они намерены продавать наркотики и спиртное и теперь им нужны деньги для закупки готового продукта, сахара для производства алкоголя, а также исходных веществ для синтезирования амфетамина.

— Лучше послушай Боба Хуна, — сказал Уолтер. — Он единственный из вас хоть немного понимает, что к чему. Где бы вы были, олухи, если бы не я? Вспомните, сколько времени мне потребовалось, чтобы наладить движение финансовых потоков, убедить вас в необходимости ведения бухгалтерской отчетности, научить вас получать стабильную прибыль и делать так, чтобы никто об этом не узнал. Что я тебе с самого начала посоветовал, Арлен?

— Я, должно быть, забыл.

— Я посоветовал тебе, сотруднику службы безопасности, получающему десять баксов в час, избавиться от своей машины стоимостью пятьдесят штук баксов.

— Мы взяли тебя в дело, — сказал Арлен, — и ты сразу стал шустрить.

— А знаешь почему? — спросил Уолтер. — Потому что бизнес есть бизнес. Я сказал себе, раз этот парень хочет, чтобы я влез в это дело, я изучу его и пойму механизм, заставляющий его работать. А потом посмотрю, как с помощью моего опыта сначала увеличить прибыль, а затем решить, что с ней делать. А почему бы не отмыть ее через мой собственный проект «Южная деревня», якобы расплачиваясь с поставщиками, которые существуют только на бумаге? Вот к такому решению я пришел!

— Вот эту часть схемы я никогда не мог понять, — сказал Юджин.

— Тебе и не надо, — отмахнулся Уолтер. — У меня главный бухгалтер собаку съел на подделке балансовых отчетов. Он не знает, откуда приходят деньги, которые он считает, и знать этого не хочет. Вы, парни, представляете собой гораздо большую опасность, чем он. Арлен, что я тебе сказал насчет этого ниггера, Роберта? Я велел тебе припугнуть его, заставить уехать отсюда.

— Я вот что придумал, — сказал Арлен. — Можно устроить так, что его на дороге остановит полиция и найдет ту фотографию. Пускай они его обвинят в том, что он с помощью фотки вымогает деньги у людей.

— Он не просил денег.

— Мы можем сказать, что просил.

— Хочешь выступить в роли свидетеля?

— Уолтер, ты же понимаешь, что-то тут нечисто! Человек на мосту не может быть в одно и то же время и твоим дедом, и моим.

— Да, но он может быть как твоим дедом, так и моим. Он же знает что-то о твоей семье? О том, где вкалывал твой дед? Ты говорил, что знает. Заставь его уехать! И сделай это сам, не перекладывай на полицию, которая неизвестно сколько времени будет цацкаться с гражданскими правами этого ниггера.

— Его можно случайно застрелить во время сборов, — предложил Арлен.

— Да, но, во-первых, он на нашей стороне, — напомнил Уолтер, — а во-вторых, перед сражением все оружие проверяется.

— Всякое ведь бывает! — сказал Арлен. — Несколько лет назад в Геттисберге, например, подстрелили кого-то.

— Ты прав, — сказал Уолтер. — Парню из 7-го Вирджинского попали в шею. Доктор вынул пулю от пистолета 44-го калибра. Это признали несчастным случаем. Пуля, должно быть, застряла в стволе, потому что пистолет проверяли — в патроннике было пусто.

— Как насчет прыгуна? — спросил Юджин. — Он участвует?

— Если кого-нибудь убьют, — сказал Уолтер, — будет следствие.

Однако он задумался над предложением Арлена.

Арлен тоже думал. Он сказал:

— Завалим их обоих во время сборов, прыгуна и ниггера. Заманим в лес и пристрелим. Утопим тела в дренажной канаве, а как стемнеет, вернемся и закопаем их. Кто их хватится? Никто не будет знать, куда они пошли. И всем будет плевать.

— Так и надо сделать, — кивнул Ньютон. — Я могу взять на себя ниггера.

— Как видно, у тебя много идей, — обратился Уолтер к Арлену. — Что ты сказал Джону Роу, когда он спросил про Клопа?

— Сказал, что он пропал и я не знаю, где он.

— Он приходит в дом Клопа, — сказал Юджин, — смотрит по сторонам и вдруг спрашивает, где диван. Я думаю, он заметил журнальный столик, позади которого было пустое место. Я ему говорю: «Какой диван? Я тут недавно живу».

Боб Хун добавил:

— Он спросил нас с Ньютоном, где мы были в момент убийства. Ньютон ему говорит: «А вы сами как думаете? За городом, конечно, амфетамин варганили». Пошутил, значит. Этот Джон Роу — серьезный мужик, он шуток не понимает. Сказал: «Я напущу на вас оперов по борьбе с наркотиками!» А я ему: «А что это такое? Никогда не слышал». Можно с кем хочешь из копов шуточки шутить, только не с Джоном Роу.

Напряжение понемногу спадало.

Арлен спросил Уолтера, почему он не покрасил бороду. Уолтер ответил, что, если посмотреть на фотографии Бедфорда, сделанные во время войны, там, где он в форме, борода у генерала черная как смоль. Но на фотографиях, сделанных спустя десяток лет после этого, борода у него уже совершенно седая. И это наводит на мысль, что военные фотографии были ретушированы, чтобы придать Бедфорду более величественный вид, и что борода у Бедфорда на самом деле была не темнее, чем у него.

Арлен сказал:

— Значит, ты не из-за того ее не покрасил, что тебя жена потом живьем сожрет?

Было время, когда подобные замечания выводили Уолтера из себя, но оно прошло. Он мог бы сказать Арлену: да, его жена — своевольная заноза в заднице, со своими порядками, две замужние дочери в Коринфе у нее под каблуком. Если бы она увидела фотографию, где он нюхает кокаин с Кикки, захотела бы она его крови, подала бы на развод? Да, конечно, подала бы. И что из этого? Он мог бы сказать Арлену: «Ну, покажи ей фотографию, если хочешь». Денежки, полученные от торговли наркотиками, спрятаны в надежных местах от Джексона до Каймановых островов, и Арлену с его недоумками никогда в жизни их не найти. Так что он в любой момент может исчезнуть и стать кем-то иным.

Но вслух он сказал:

— Не втравливай в это мою жену, пожалуйста. — Спокойным тоном, с легким взмахом руки. В этот момент вошел Джим Рейн, и Уолтер обратился к нему: — Рыба, возьми себе стул.

Юджин налетел на Джима Рейна, как коршун:

— Рыба, ты что, оставил Розу одну?

Джим Рейн показал руку, обернутую кухонным полотенцем:

— Она меня укусила.

— Рыба, я же тебе говорил, что ее ни на минуту одну оставлять нельзя. Роза сорвет занавески, погрызет кресла, ковер…

— В доме будет полный порядок, — сказал Джим Рейн. — Я ее пристрелил.


Карла пришла посмотреть на его прыжок, и они немного посидели в шезлонгах в тени от чана, разговаривая.

Все те несколько дней, которые прошли с момента встречи с четой Муларони, когда Дэннис пропустил свое шоу, он снова выступал днем. Поднимался на свой насест, выискивал в толпе зрителей ковбойскую шляпу, исполнял обратное сальто, затем с полотенцем на шее и в солнцезащитных очках стоял в окружении девочек из Туники и рассказывал им, что это значит — ежедневно рисковать жизнью. Если он заводил эту пластинку, то его речь лилась будто сама собой. Однако за последнюю неделю он увидел, как убили человека, встретил Роберта Тейлора и имел возможность наблюдать его шоу. Восемьдесят футов, которые прежде убеждали его в собственной крутизне, меркли. Рядом с Робертом он чувствовал себя его помощником. Корефаном, как говорил сам Роберт. Но вот уже два дня он не видел Роберта, который пропадал по своим делам с этим индейцем Тонто Рэем. Может, оно и к лучшему! Господи, и зачем ему этот пройдоха? Ну, сказал, что может подвести его к самому краю, где риск, опасность, вибр… Но ему ничего этого не надо! И эта фишка о том, как продать душу, — ерунда все это. Спросил его, что это значит, а он сказал, мол, подожди и увидишь.

Подошла Карла, и девочки мгновенно испарились.

Она проронила:

— Ты больше не обязан выступать днем. — Дэннис кивнул. Карла добавила: — Мы с тобой не слишком много общались. Даже очень мало, по правде говоря.

Это прозвучало так, будто она хотела сказать ему что-то с глазу на глаз. Они перенесли шезлонги за чан, место закрытое от посторонних глаз, где как раз и убили Флойда. На Карле были шорты и темно-синий свободный топ, подчеркивающий изящность ее рук и плеч. Она продолжила:

— Мне не с кем поговорить.

Дэннис упомянул о Билли Дарвине.

— Я думал, вы двое близки.

— С чего ты взял?

— Ты приехала с ним из Атлантик-Сити.

— С боссом общения быть не может. Ты понимаешь, о чем я? Если у тебя с начальником ничего нет, то все остальное только по делу. А у меня с ним ничего нет.

Дэннис сделал шаг к сближению:

— Я думал, вы друг другу нравитесь.

— Это так, но мы оба знаем, что из этого ничего не выйдет. Билли с головой в игорном бизнесе, я — нет. Я могу вернуться в университет и получить свою вторую степень по менеджменту. У Билли все хорошо, у него есть девушка. Она приезжает к нему из Нью-Йорка. Они встретились в Лас-Вегасе. Она там работала танцовщицей.

— Я видел его с другой.

— Мужчины — всегда мужчины, Дэннис.

— А с местными девушками он не знакомится?

— Почему тебе это интересно?

— Ты сказала, что тебе не с кем поговорить, — вот мы и разговариваем. Я в той же лодке. Там, где я живу, разговоры ведутся в основном о бейсболе и о том, как похудеть.

— К тебе приходила полиция. — Дэннис почувствовал, что они перешли к делу. — И ты говорил с Робертом Тейлором.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам мне сказал. Он пришел к Билли с магнитофоном, чтобы тот послушал одну запись. Марвин Понтиак. Слышал когда-нибудь?

— «Я — пес», «Вся моя одежда — это шерсть». Да, мне нравится Марвин. Это что-то особенное.

— Роберт сказал, что сейчас продаются права на его песни и Билли может их купить, если захочет.

— И что он ответил?

— А ты как думаешь? Он сказал «нет».

— Музыка не понравилась?

— Роберт. Билли говорит, что у него криминально ориентированный ум. Он не уверен даже, что этот Марвин Понтиак существует.

— Он погиб под колесами автобуса в Детройте.

— Ты понимаешь, что я хочу сказать. Никогда не знаешь, в какую игру Роберт играет. — Карла улыбнулась. — Но невозможно не испытывать к нему симпатии.

— Ты много с ним общалась?

— Он заходит в офис поболтать. Он думает, что ты был на лестнице, когда убили того парня, — ее карие глаза не отпускали Дэнниса, — и все видел.

— Я его впервые увидел, когда спустился.

— Так был?

— Что?

— Ты был на лестнице, когда произошло убийство? — Дэннис медлил. — Был, я же вижу, — сказала она.

Он не ответил, потому что не хотел ей врать. Но почему — не мог понять. Потому что они разговаривали как друзья?

— Один парень, охранник, сказал мне, что об этом ходят слухи.

— Тогда почему я еще здесь?

— Роберт сказал, что тебе угрожали.

— Откуда он узнал об этом?

— Думаю, просто догадался. Он сказал: «Ты же знаешь Дэнниса, как он зарабатывает себе на жизнь. Он ничего не боится. — Карла подражала голосу Роберта. Получалось похоже. — И он не станет связываться с ублюдками, которые стреляют в людей».

— Неплохо.

— Я могу изобразить Чарли Хоука, Билли… — Она откашлялась. — «Сегодня я забрался на самый верх, — теперь голос был тихий, неспешный, как у Билли Дарвина. — Думаю, в следующий раз я прыгну».

— Я прямо слышу, как он это говорит.

— И он не шутит. Он прыгнет.

— Он сумасшедший, если это сделает.

— Он сказал, что прыгнет.

— Он не знает, как правильно входить в воду. Он переломает себе ноги.

— Он разберется. Билли никогда не рискует, не подготовившись соответствующим образом. В мои обязанности входит предоставление ему сведений о каждом, кого он нанимает на работу. Я многое знаю о тебе, Дэннис. Меня удивило, почему ты женился в таком молодом возрасте.

— Она была очень красивой девушкой.

— И что случилось?

— Люди, родившиеся и выросшие в Новом Орлеане, переезжают с места на место только под давлением обстоятельств.

— А ты не так сильно любил ее, чтобы остаться.

— Да, чтобы устроиться на постоянную работу и вкалывать всю свою жизнь. Так ты каждого проверяешь?

— Почти всех. У Чарли самая любопытная подноготная.

— Ты проверяешь гостей?

— Некоторых.

— Как насчет Джермано Муларони?

— И его прелестной жены Энн? Да, я их проверила.

— Чем Джермано зарабатывает себе на жизнь?

— Он гангстер. Я думала, ты знаешь.

Дэнниса удивил не сам ответ, а то, что она вообще ответила.

— Детройтская мафия?

— Нет, но что-то похожее. Он даже сидел в тюрьме, за уклонение от уплаты налогов.

Дэннис сказал:

— Так Роберт…

— Он работает на Джерри, но это ничего не говорит о его истинном положении. Взять хотя бы эти сборы, — сказала Карла. — Почему Джерри на одной стороне, а Роберт на другой?


15


Из Детройта прилетел Гектор Диас, и Роберт с Тонто встретили его в Мемфисе. В черном костюме, застегнутом на все пуговицы, он выглядел более цивилизованно, чем Тонто, но ненамного. Для мексиканца Гектор был высоким. В солнцезащитных очках, с серьгой в ухе, он носил колету, косицу с вплетенной в нее лентой, как у матадора. Когда-то давно Гектор участвовал в корридах в Мехико, но никогда не был в Испании. Он был старше Тонто лет на двадцать — ему было сильно за пятьдесят. И он устал от долгого сидения в зале ожидания Детройтского аэропорта — рейс, которым он должен был лететь, задержали. Роберт сказал ему, чтобы он располагался на заднем сиденье «ягуара», как ему удобно.

— Теперь можно и отдохнуть, — добавил он.

Они покатили на юг. Когда город остался позади, Тонто вынул из бардачка кольт армейского образца и отдал его Гектору, чтобы тот имел представление, с каким оружием они будут иметь дело. Гектор примерил его к руке, оттянул большим пальцем боек.

Глядя в зеркало заднего обзора, Роберт сказал:

— Осторожно, Гектор. Он заряжен.

Они заехали за Джерри в отель и прождали его почти час. Джерри вышел в черной куртке. Они все были в темной одежде — Роберт в темно-коричневой куртке, Тонто в джинсовой куртке и в черной бандане. Джерри считал, что для серьезного разговора надо одеваться потемнее. Хочешь одеваться как дебил с бразильского карнавала — езжай в Бразилию! Тонто пересел назад к Гектору, чтобы Джерри мог ехать впереди. Они снова выбрались на шоссе номер 61, свернули на съезде в Даббс и въехали на стоянку перед салуном.

— Здесь, что ли? — спросил Джерри.

На него не произвело абсолютно никакого впечатления большое, похожее на сарай здание с огромной, через весь фасад, надписью «У Клопа» и косо расчерченной парковкой перед входом.

— Салун и бордель одновременно, — объяснил Роберт. — Как раз о таком заведении поет Лоретта Линн. — «Ягуар» по-кошачьи подобрался к свободному парковочному месту. Роберт, поставив его мордой наружу, чтобы, в случае чего, быстро выехать, сказал Гектору: — Оставайся тут, дружище, отдохни. Понял? Ты пасешь мое авто, моего зверя.

Было уже больше десяти. Тьма кромешная, если бы не огни салуна.

Они вышли из машины. Роберт сказал Джерри:

— Нас, наверное, ждут.

— И что?

— Пока не закончим дело, не говори никому: «Какого хрена ты на меня уставился», ладно?

— Не забывай говорить «спасибо» и «пожалуйста», — сказал Джерри, — и мой руки после посещения туалета. Хватит этой херни! Пошли.

Роберт последовал за ним. Тонто вошел последним. Они шли навстречу кантри-свингу, звучавшему из колонок. Площадка для танцев была пуста. Роберт мимоходом оценивал обстановку. Местные мужики возле барной стойки, за столиками… Не такая уж и толпа! Барабанная установка и микрофоны на пустой сцене прямо впереди, пара-тройка телок, светловолосая шлюшка… Тони? Нет, Трейси. Разговаривает с каким-то типом возле стойки бара, слева. Стойка длинная, тянется до самого входа.

Джерри свернул к ближнему концу стойки, где ее подпирал спиной молодой парень, расположив локти на скругленном краю столешницы. Роберт последовал за ним. Парень из-под длинного козырька бейсболки смотрел на приближавшегося Джерри. Он набычился было, но затем подвинулся, дав Джерри место. Джерри на него даже не взглянул. Он поднял руку и помахал бармену:

— Эй, поди-ка сюда!

Барменом был Уэсли, опять в своей тенниске. Может, в той же самой, что и тем вечером, когда Роберт впервые заглянул сюда. Роберт сказал:

— Уэсли, старик, как дела?

Уэсли посмотрел на него, и было видно, что он его не узнал.

Джерри вручил ему визитку со словами:

— Тебе не обязательно читать, что там написано, Уэсли. Отдай ее своему боссу.

Уэсли взял карточку и пошел обратно. Они проводили его взглядом. Джерри сказал:

— Шестерка Уэсли, красавец писаный…

Роберт представил, как в одной из задних комнат — должен же у Арлена быть свой кабинет! — тот разглядывает визитную карточку, на которой написано «Джермано Индастриз» и шрифтом поменьше — «Дома фабричного производства», адрес в Детройте, а в самом низу — «Чезаре Джермано».

— Как думаешь, умеет он хотя бы читать? — поинтересовался Джерри.

— А вот и он, — сказал Роберт. Арлен в шляпе появился из двери, расположенной рядом с площадкой. За ним вышел плечистый мордоворот в рубахе с короткими рукавами, которые только что не лопались под напором его бицепсов. — Второй, по-моему, его киллер. Дэннис говорил мне о нем. Его кличут Рыба.

Подходя к ним, Арлен еще раз посмотрел на визитную карточку. Он сказал:

— Кто из вас Чиизур Джирман? — Он переврал и имя, и фамилию. Роберт хотел было вмешаться, но не успел.

Джерри сказал:

— Че-за-ре.

Арлен, пытаясь понять, о чем это он, покачал головой.

— Почти как Юлий Цезарь, — сказал Роберт. — Так зовут мистера Джермано. Если вы будете называть его Цезарь, он не обидится. У него к вам одно дело.

— Что за дело? — Арлен насторожился.

— Почему бы нам не присесть за один из столиков, — продолжал Роберт, — и не попросить Уэсли принести нам чего-нибудь прохладительного? Мистер Джермано предпочитает ром с колой. Как говорится, у него ром и кола, а у меня ни двора, ни кола.

Арлен молча смотрел на Роберта и не понимал ни слова из того, что тот говорил. Каким-то образом они все же расселись вокруг столика возле танцевальной площадки, подальше от посторонних глаз.

Джерри обратился к Арлену:

— Вы работаете в «Южной деревне», да?

Арлен кивнул, нахмурившись.

— Как у вас там все продвигается?

— Что конкретно вас интересует?

— У вас есть лишние стройматериалы?

— Я шеф службы безопасности, — сказал Арлен.

— Поэтому я с вами и разговариваю, — сказал Джерри. — И я спрашиваю, не хотите ли вы что-либо продать? Да или нет? Я дам хорошую цену.

Роберт наблюдал за Арленом. Тот явно размышлял над тем, сколько можно стянуть под покровом ночи, но на слово, похоже, верить не собирался.

Он сказал Джерри:

— Если это возможно, покажите мне, пожалуйста, какие-либо документы, удостоверяющие вашу личность.

Они попусту теряли время. Роберт решил, что пора вмешаться.

— Арлен, — сказал он, — Арлен, мы же с тобой уже общались. О чем мы говорили у Вернис в кухне? У тебя есть определенные интересы, которые тебе нужно защищать. Поэтому ты приказал Клопу убить Флойда. И поэтому вот этот парень, погоняло которого Рыба, застрелил Клопа, который слишком много болтал. Арлен, я обещал тебе держать язык за зубами. Как думаешь, я сдержал свое слово?

Роберт замолчал, предоставляя Арлену и Джерри возможность высказаться.

Ни звука. Оба молча смотрели на него. Арлен выглядел спокойным, но в душе, наверное, спрашивал себя: «Что тут, черт возьми, происходит?» В его салуне, при народе…

— При таком бизнесе, как у тебя, тебе необходимо кому-то доверять, — продолжил Роберт. — А надежных людей мало! Ну, например, представь, ты заправляешь наркобизнесом в округе Туника. Недавно я прямо тут купил хорошей травы, а мог приобрести все, что угодно. Клоп по списку прошелся, мол, что мне нужно? Героин, кокаин? Только назови. Я понимаю, почему ты убрал его. Парень внушал опасения. Но все же нужно иметь надежных людей. Ты можешь позволить себе устранить всех Клопов в округе, пока рядом с тобой есть такой человек, как Киркбрайд. Я прав?

Роберт упомянул Киркбрайда для того, чтобы посмотреть, как Арлен на это отреагирует. Арлен долго молчал, а потом сказал:

— Ну, на Киркбрайда можно работать. — Затем обратился к Джерри: — С кем я тут разговариваю, Цезарь, с тобой или с ним?

— Да какая разница! — отмахнулся Джерри. — Ты все равно еще никак не отреагировал на мое предложение. Я спросил тебя о том, что ты можешь толкнуть мне в обход своего хозяина, а ты ни мычишь ни телишься.

Арлен сказал:

— Я просто слова не мог вставить…

Роберт прервал его:

— Тормознем это дело, Арлен. Военную игру закончим, тогда поговорим. Мы все равно прямо сейчас ничего покупать не собираемся. — Роберт повернулся к Джерри: — Мы с Арленом в эскорте Форреста. Оба будем стрелять в тебя. — Роберт снова посмотрел на Арлена: — Цезарь будет генералом Грантом. Ты его ни с кем не спутаешь!

— А как вы решаете, кто победил? — спросил Джерри.

— Никак не решаем, — ответил Арлен. — Вне зависимости от того, кто как будет действовать, сражение выиграем мы.

Роберт, один из цветных бойцов генерала Форреста, подытожил:

— Так-то, генерал! Выиграем мы, и точка…


Они ушли. Сели в машину и покатили. Гектор сказал, что двое каких-то лбов подходили к машине и заглядывали внутрь.

— Они тебя разбудили? — спросил Роберт.

— Нет, брателло, я не спал. Я взвел курок, и они слиняли.

Джерри сказал Роберту:

— Ты узнал, что хотел?

— Мне надо подумать, — сказал Роберт, — но я почти уверен, что да.

Он высадил троих своих пассажиров возле отеля, снова выехал на 61-е шоссе и направился в сторону Туники, к дому Вернис.


Когда Роберт подъехал к дому и поставил машину перед входом, было уже поздно, темно было, хоть глаз коли! Однако во дворе все-таки был какой-то свет. Наверное, горела лампа над крыльцом. Роберт обогнул двор и увидел на крыльце Дэнниса. Тот сидел прямо под лампой и что-то читал. Роберт поскреб ногтями москитку в дверном проеме. Дэннис вскочил:

— Ё-моё! Вот ведь не спится тебе.

Они сели, и Роберт сказал:

— Повышаешь общеобразовательный уровень?

— В Нью-Йорке две соперничающие рэп-звезды, Лил Ким и Фокси Браун, устроили перестрелку.

— Ну, как раз в Нью-Йорке ее и надо устраивать. Ставлю на Лил Ким, хотя, на мой взгляд, она немного полновата.

— Одна из них входила в здание радиостанции, — сказал Дэннис, — как раз тогда, когда другая выходила, и их фаны начали стрелять друг в друга.

— Никого не убили?

— Одного парня подстрелили, но ничего серьезного.

— Эти крутые, которые вьются вокруг звезд, считают себя гангстерами. Все они безработные ниггеры. Спроси меня, где я был.

— Где?

— В салуне «У Клопа». Я взял с собой Джерри, Тонто и еще Гектора Диаса. Он из мексиканского квартала в Детройте и в юности был тореадором.

— И что он теперь делает?

— Гектор? То же, что и все мы. Помогает Джерри наводить порядок.

— Где?

Роберт секунду молча смотрел на него.

— Где надо, — сказал он погодя.

— Карла говорит, что Джерри — гангстер. Она думала, мне это известно. Как-никак я с тобой всюду мотаюсь.

— Дурное влияние, стало быть.

— Ты сам мне говорил, что продавал наркотики.

— В юные годы.

— «Щенки» и «Мустанги»? Сдается мне, у тебя и сейчас есть свои парни, своя команда.

Роберт покачал головой:

— Банды, Дэннис, не парни. Проще нанять банду, бесцельно слоняющуюся по городу, без работы. Они теперь мои «Псы», которых я посылаю по следу. Не «Щенки», заметь, а уже «Псы»… Езжай в Форт-Уэйн, Саут-Бенд, в городе Манси, Кокомо. Даже в газетах писали, что трое из четырех продавцов в городе Манси, штат Индиана, из Детройта. Мы добрались до Огайо, обосновались в Лиме, Дейтоне, Финдли. Слышал шутку о том, как коммивояжер, переспав со шлюхой в Финдли, наутро исповедовался и поехал дальше?

— А переспав со шлюхой в Нью-Йорке, проснулся без гроша и уже никуда не поехал? — сказал Дэннис. — Да, слышал.

— Город Кантон в штате Огайо называют Маленьким Детройтом из-за размаха деятельности «Псов». Банды из Лос-Анджелеса крышуют те же самые территории. Поэтому и приходится разъезжать. Торгуют в основном крэком, потому что грамм стоимостью сто баксов можно разбодяжить на сотню доз по десять баксов каждая, «Псы» занимают город и организуют там свое дело. Это своего рода договор, Дэннис, «Нарк-Макдоналдс» своеобразный…

— А зачем «Псам» нужен ты?

— Прикинь! Ребятишкам постоянно нужна наркота. Я, грубо говоря, поставщик гамбургеров, чизбургеров и тому подобного. Продав все, они хиляют ко мне за следующей партией.

— Теперь на очереди округ Туника? Так, что ли? Далее весь юг, со всеми остановками?

— Дэннис, ты уже приближаешься к своему поворотному пункту. Понимаешь, о чем я? Твой путь был долог, корефан, но ты почти на месте.

— И я отлично вписываюсь в твой расклад. Со мной все противозаконное выглядит легитимным, не так ли? Конкуренты мочат друг друга при разборках, а ты тем временем подгребаешь под себя здешний наркобизнес. Я прав?

— Сначала мы с ними позабавимся, — сказал Роберт. — Теперь слушай. Сегодня вечером я возил Тонто и Джерри к Арлену.

— Тонто ты прошлым вечером возил.

— Мы не поехали. Тонто присмотрел себе малышку в баре отеля. С Арленом мы разговаривали сегодня. Там еще был Рыба, которого ты назвал киллером.

— Со слов Вернис.

— Я ей верю, — сказал Роберт. — Тонто все время глядел ему в глаза. Ему было любопытно, вернет ли Рыба ему взгляд. Тот в долгу не остался — глаз от Тонто не отрывал. Понимаешь? Эти двое запомнили друг друга, забили друг другу стрелку. А мне нужно было узнать, кто на кого работает — Арлен на Киркбрайда или Киркбрайд на Арлена.

Роберт помолчал, давая Дэннису время обдумать сказанное. В москитку бились всякие жучки-паучки, которых прорва в этой местности.

— Ты говорил, что Киркбрайд не блещет умом. Я подумал: значит, он безопасен, — сказал Дэннис.

— Это был поспешный вывод, — усмехнулся Роберт. — Потом я подумал вот о чем: этот Арлен слишком туп для того, чтобы толково организовать бизнес. Куда он девает все то бабло, которое они гребут? Когда мы толковали… — Роберт сделал паузу, — я блефанул, сказав, что мне известно, что у него наркобизнес в Тунике. Я ему сказал, что Клопа не жалко было прикончить, так как у него есть Киркбрайд.

— А он что? Что он сказал?

— Важнее то, что он не возразил, а взял да так прямо и ляпнул: «На Киркбрайда можно работать».

— Он не понял тебя.

— Он понял. Я следил за ним. Он ответил и сменил тему.

— Хочешь сказать, Уолтер Киркбрайд занимается наркотиками?

— Да.

— И вы хотите отобрать у них наркобизнес?

— Да, хотим. — Роберт помолчал, затем спросил: — Ты готов?

— К чему?

— Ты вышел на прямую, Дэннис. Я вот-вот сделаю тебе предложение продать свою душу.

— За сколько?

Роберт улыбнулся:

— Вот это разговор, Дэннис! Сто пятьдесят штук в первый год, двести пятьдесят во второй и дальше по нарастающей. Не считая того, что ты будешь получать от своего бизнеса. Это тоже твое.

— Какого бизнеса?

— Того, который мы для тебя организуем.

— Я буду фасадом?

— Ты будешь нашим Киркбрайдом. Никто не знает, чем он занимается, кроме тех, кому это положено знать. У тебя будет такое же мощное прикрытие. Возьмешь салун «У Клопа», облагородишь его, избавишься от Уэсли.

— Стало быть, я буду держать этот бордель, — сказал Дэннис.

— Не совсем… Твоим основным занятием будет… Готов? Дайвинг-шоу Дэнниса Ленахана. Это десяток молодых красивых парней, парочка очаровашек-прыгуний, и все это под твоим именем, под именем чемпиона мира Дэнниса Ленахана, профессионально занимающегося дайвингом вот уже двадцать два года.

— Дайвинг-шоу для отмывки бабок, полученных от продажи наркотиков. Я правильно понял?

— Не всех сразу, а по частям. Сначала в одном городе, потом в другом… Мы обсудим это позже. Джерри мог бы написать книгу о том, как это делается.

— Он сел за это в тюрьму.

— Он сел за уклонение от уплаты налогов. Он тогда другим занимался — сжигал дотла дома, владельцы которых хотели получить страховку. Джерри здорово разбирается во взрывчатке. Как-то он взорвал одного типа, который пытался обмануть его брата. Надо мне будет как-нибудь рассказать тебе о Джерри.

— И о прелестной Энн.

— От Карлы услышал? Карла крутая, почти как мистер Билли Дарвин. У меня сложилось впечатление, что между ними что-то есть.

— Нет ничего, — сказал Дэннис. — Я спрашивал.

Это вызвало у Роберта улыбку.

— Шустришь в этом направлении? Ладно, не обращай внимания. Но в том случае, если ты здесь задержишься… — Он видел, что Дэннис задумался, и в том числе над его предложением.

— Я не буду сам торговать, разъезжая по городу с наркотой под сиденьем?

Дэннис и не заметил, как у него появилась машина.

— Под сиденьем «мерседеса», «порше»? — улыбнулся Роберт. — Нет, парень, товара ты касаться не будешь. Напрямую, имеется в виду. Тонто будет привозить товар из Мексики, дальнейшим его продвижением будет заправлять Гектор. Мы наймем для твоего дайвинг-шоу бухгалтера. Финансовая отчетность должна быть в порядке! Думаю, возьмем того самого, который работает с Киркбрайдом. Он-то знает свое дело!

— Все равно риск остается, — сказал Дэннис.

Роберт был доволен, что Дэннис сказал это. Зацепило, кажется!

— Конечно, риск остается. Поэтому я и выбрал тебя. Ты — рисковый парень. Увидев тебя в первый раз, на лестнице, я сказал себе: «Это мой кадр». Мне даже не требовалось говорить с тобой, я и так знал это.

— Ты говоришь так, будто уже подмял под себя наркобизнес.

— Он валяется на дороге. Все, что надо, — это подобрать его. Всего-то!

— И как ты отберешь его у Дикси-мафии?

— Плевое дело! — сказал Роберт. — Помнишь, ты спросил меня — мы тогда только встретились, и я вез тебя домой, — ты спросил меня, не приехал ли я посмотреть на достопримечательности. А я ответил, что история может сослужить неплохую службу, если знать, как ее использовать.

— Не понимаю.

— Мы уберем местных наркодельцов во время военной игры. Заманим фраеров в лес и пристрелим.

— Но ты же постоянно будешь у них в поле зрения — ты ведь воюешь за южан.

— Да, — сказал Роберт. — Я буду наводчиком. Я покажу, в кого стрелять.


16


Для сражения выбрали пустующее поле, и теперь Джон Роу, Уолтер Киркбрайд и Чарли Хоук, представляющий Билли Дарвина, который не смог приехать, стояли в проеме окна на втором этаже сарая-сеновала, обозревая окрестности. Все трое были в рубашках с короткими рукавами. Выдался жаркий солнечный день.

Сначала обсуждали погоду. Уолтер сказал, что они взопреют в суконной форме. Джон Роу сказал, что в день сражения будет не жарче, чем 10 июня 1864 года, когда и произошла битва при перекрестке Брайс. Уолтер сказал, что оставит теплые кальсоны дома, если Джон Роу поступит так же, и это останется между ними. Джон Роу сказал:

— Я этого не слышал, Уолтер.

У Чарли вообще не было кальсон, но он предпочел не распространяться об этом.

— Думаешь, это место похоже на Брайс? — спросил Уолтер.

— Большое ровное поле, — ответил Джон Роу. — С одной стороны, по-моему, роща мерилендского дуба, с другой — одичавшие сады. Не такое обширное, как поле Брайса, но все равно годится.

Уолтер усомнился:

— Это не мерилендский дуб. Это заросли бузины и всяких других кустов. На мой взгляд, это место Брайс не напоминает. Все, что у нас есть, — это поле.

— В данном случае это то, что нам нужно, — сказал Джон Роу. — Главное, Уолтер, чтобы место сражения хорошо просматривалось. Я имею в виду зрителей. Мы устроим их вот на этом склоне перед сараем. Это добрых две сотни ярдов. Ты разместишь свой 8, 7 и 8-й Кентуккский конно-пехотный вон там вдоль садов. Я, с 7-м конным из Индианы и моим собственным, 2-м из Нью-Джерси, пойду на вас со стороны кустарника вооруженный магазинными винтовками системы Спенсера. Вы отступите, перегруппируетесь и снова пойдете в атаку. Это будет воскресное шоу.

Чарли подумал, что они разговаривают так, будто и в самом деле собрались дать крупное боевое сражение.

— На этом и остановимся, — кивнул Уолтер. — Ведь Брайс, в конце концов, выиграли северяне.

— Чарли будет делать объявления по громкой связи. — Джон Роу повернулся к Чарли: — Я прав?

— Да, сэр.

— И комментировать ход сражения, объяснять, кто есть кто.

— Да.

— Чарли скажет зрителям, кто победил.

— Сначала я пошлю стрелков цепью, — сказал Уолтер. — С этого все начнется.

— А будут в этот раз участвовать те парни, которые примут на себя картечный залп? — спросил Джон Роу.

— Будут. Это люди Арлена. Они специально тренировались, чтобы падать одновременно, умирая понарошку.

— Лучше их никто не умирает, — хмыкнул Чарли.

— Надеюсь, та женщина привезет свою пушку, — сказал Джон Роу. — Не помню, как ее зовут. Носит большую соломенную шляпу, слегка полноватая?

— Слегка полноватая?! — воскликнул Чарли. — Если мулу на круп натянуть пару джинсов, как раз ее задница получится.

— Она будет выступать за северян, чтобы сохранить историческую достоверность, — сказал Джон Роу. — Форресту подвезли пушку лишь в конце сражения.

— Да кто об этом знает? — хмыкнул Чарли.

Джон Роу строго посмотрел на него:

— Достаточно того, что об этом знаю я и Уолтер.

— А когда мы получим пушку, — сказал Уолтер, — мы выдвинем ее вперед и накроем вас картечью.

Джон Роу кивнул, и Чарли спросил:

— А этот молодой канонир — как там его зовут?

— Джон Мортон, мой командир артиллерии, двадцать один год, — ответил Джон Роу и спросил в свою очередь: — Ты знал, что при Брайсе сражалась женщина?

— Выдавая себя за какого-то Альберта?

— За рядового Альберта Кэшиера, 95-й Иллинойский. Ее настоящее имя Дженни Ходжес. Все думали, что она мужчина, — сказал Джон Роу, — до тех пор, пока ее не задавила машина в 1911-м.

— Плохо, что мы не можем сражаться в кустарнике, вдоль которого рассредоточены силы северян, — сказал Уолтер.

— Зрители ничего не увидят, — сказал Джон Роу.

— Я понимаю, но это моя самая любимая часть битвы.

— Я рассказал Билли Дарвину о 55-м и 59-м пехотных полках, которые состояли из черных, и он сказал, что постарается подобрать форму для персонала отеля и даст столько людей, сколько возможно. И еще у него в отеле остановился важняк, который хочет быть генералом Грантом. Он никогда не участвовал в реконструкции, но на генерала здорово смахивает.

— При Брайсе Гранта не было.

— Все это знают, Уолтер. Мне тоже это не нравится, но люди хотят увезти домой фотографии. Ли приедет? Кто там его играет?

— По-моему, он умер. Я не видел его с реконструкции при Чикамуга. Я связался с 7-м из Теннесси и 18-м конным Миссисипским. Некоторые приедут, но вряд ли с лошадьми. Мы слишком поздно ввели Билли Дарвина в курс дела и, соответственно, запаздываем с подготовкой.

Чарли спросил у Джона Роу:

— Помнится, вы потеряли лошадь в какой-то реконструкции?

— При Елоу-Таверн.

— Я буду верхом на Короле Филиппе, — сказал Уолтер. — Буду разъезжать повсюду на моем гнедом красавце, пусть детишки порадуются. Я прямо оживаю, когда играю старину Бедфорда.

Чарли сказал:

— Я слышал, Роберт Тейлор хочет быть в вашем эскорте.

— Что ж, пусть его, если он будет кормить и чистить Короля Филиппа. — Уолтер повернулся к Джону Роу: — Ты знаком с этим Робертом Тейлором? Цветной парень из Детройта.

— Да, он вместе с генералом Грантом. Я думал, он будет за янки. С чего это он захотел надеть серое?

— Он слышал, что в сопровождении Форреста были негры. Кажется, он знает, о чем говорит, но он скользкий тип. Не знаю, что и думать об этом Роберте Тейлоре.

— Арлен встречался с ним, — сказал Чарли. — Он вам не говорил?

Уолтер вскинул брови и сказал, что нет, не говорил. Он хотел кое-что уточнить, но тут вмешался Джон Роу:

— Черные действительно воевали за южан. Не только рабы, которые находились в услужении у офицеров, но и добровольцы. — Он обратился к Уолтеру: — Арлен будет?

— Такое он ни за что не пропустит.

— Пропустит, если сядет в тюрьму.

— За что, за Флойда Шауэрса? Все знают, что Флойда замочил Клоп, а кто-то из друзей Флойда, должно быть, грохнул Клопа. В этом есть смысл.

— Уолтер, ты действительно веришь в то, что у Флойда были друзья?

— Это не мое дело, — сказал Уолтер. — Что меня более всего заботит, так это сборы. Я хочу, чтобы все было в лучшем виде. Как думаешь, сколько народу соберем?

— Надеюсь, сотни четыре, — ответил Джон Роу. — Мы сформируем из них несколько подразделений, которым присвоим названия, так что, Чарли, когда будешь комментировать, имей это в виду. Мы сделаем это в субботу утром.

— Как будем относиться к показушникам? — спросил Уолтер.

— Снисходительно, — сказал Джон Роу. — Будем терпеливо указывать на их неподобающее поведение. Уолтер, я надену кальсоны. — Он посмотрел на часы и добавил: — Мне пора ехать.

Но он задержался еще на некоторое время и сообщил, что фирма, которая занимается биотуалетами, приедет в пятницу днем, а люди, которые будут продавать еду и напитки, в субботу утром. Уже на пути к лестнице он говорил что-то о магазине сувениров, барабанах и рожках… Уолтер сказал ему в спину, что дождется ребят, которые будут ставить палатки и тенты, и покажет им, где что должно находиться, еще что-то насчет стоянки, которая будет через дорогу… Чарли подождал, пока они спустятся по рахитичной лестнице, затем стал спускаться сам.

Выйдя из сарая, Джон Роу окинул взглядом побитую временем стену строения:

— Здесь мы повесим транспарант «Первые ежегодные военно-исторические сборы в Тунике». — Он повернулся к заброшенному дому, уныло стоящему на другом конце двора. — Хорошо бы, если бы этого бревна в глазу видно не было.

Уолтер сказал, что пошлет людей убрать мусор вокруг дома.

Чарли сказал:

— До скорого, — и зашагал к своему «кадиллаку».

Он объехал сарай и уже направлялся на запад по разбитой грунтовой дороге, когда увидел в зеркале заднего обзора, как со стоянки тронулся малиновый «бьюик» Джона Роу, а когда он выезжал на 61-е, мимо него со свистом пронеслась машина. Черный «ягуар»… Это Роберт Тейлор ехал взглянуть на поле боя.


Подъезжая к стоянке, Роберт увидел, что там всего одна машина — большой полноприводный джип. Возле машины стоял Киркбрайд и, прикрыв глаза рукой от солнца, смотрел на «ягуар» Роберта. Роберт вылез из машины и пошел ему навстречу, заметив мимоходом, что Киркбрайд так и не покрасил бороду.

— Мистер Киркбрайд, добрый день. Я звонил вам в офис, и мне сообщили, что вы выехали сюда.

Киркбрайд убрал руку ото лба и теперь стоял прищурившись.

— Жарковато сегодня, не правда ли? — Роберт начал с общих тем. — Надеюсь, к концу недели будет полегче. Интересно, если пойдет дождь, сражение будет перенесено?

— Перед сражением при Брайсе дождь лил целую неделю, — сказал Киркбрайд. — Что, боитесь промокнуть?

Скормил порцию дерьма, каким потчуют новичков заядлые участники военно-исторических сборов, а на вопрос так и не ответил! Роберт улыбнулся.

— Я ничего не имею против того, чтобы промокнуть. Я объехал территорию, посмотрел, что там с другой стороны леса. Почти ничего. Грунтовая дорога…

— Она ведет к реке, — сказал Киркбрайд. — Дальше там заросли сахарного тростника, осокори, ивняка. Жаль, что придется проводить сражение на открытом месте. Было бы интересней, по крайней мере для участников, перенести его в лес. Кстати, вам известно, что немецкий фельдмаршал Эрвин Роммель, по прозвищу Лис Пустыни, приезжал сюда специально для того, чтобы изучить эту битву? Он был восхищен действиями Бедфорда против северян.

— Да, я читал про это. Но вот что интересно: кто-нибудь вообще знает о том, что похожий маневр совершил Ганнибал в войне с римлянами еще до нашей эры? Он взял римские войска в клещи и сжимал эти клещи до тех пор, пока римлянам вообще стало не развернуться со всеми их копьями и прочим.

Похоже, Киркбрайд этого не знал, так как он молча стоял и щурился. Потом он сказал:

— Я жду людей.

— Я тоже жду одного, — сказал Роберт.

— Я имею в виду, что сейчас должны приехать рабочие, — сказал Киркбрайд и посмотрел на дорогу. — Они будут ставить тенты на территории лагерей северян и южан. И для зрителей тоже.

— Арлен приедет?

— Я так понял, вы уже встречались, — сказал Киркбрайд. Он все еще не считал нужным отвечать на вопросы.

— Это он вам об этом сообщил?

— По-моему, об этом упомянул Чарли Хоук.

— Впервые я увидел Арлена в доме, где живут Чарли и прыгун. Затем я возил генерала Гранта в салун «У Клопа» на встречу с ним. Он не рассказывал вам об этом?

— А что, должен был?

— Внешне он здорово смахивает на гангстера. Я прав?

Киркбрайд ответил лишь взглядом, не купившись на это. Он даже не поинтересовался, кто такой этот новоявленный генерал Грант.

Роберт сказал:

— Я понимаю, что об этом трудно судить, к примеру, здешние гангстеры совсем не похожи на гангстеров из кино. Понимаете, о чем я? У ваших гангстеров, скорее, вид и манеры киноактера Джеймса Дина. Я спросил Арлена, участвуете ли вы в его бизнесе или нет. Он думает, что ушел от ответа, но на самом деле он как бы сказал «да», только он об этом не знает. — Роберт сделал паузу, чтобы посмотреть, зацепило ли это Киркбрайда. Ничего подобного! Тогда он спросил: — Мистер Киркбрайд, мне нужно пояснить, что я имею в виду, или вы уже поняли?

Киркбрайд сказал:

— Да, я был бы признателен, если бы вы пояснили, о чем идет речь.

— О наркоте, которую вы через салун «У Клопа» толкаете всей округе. Вы наркобарон округа Туника, сэр. И меня удивляет тот факт, что, похоже, никто об этом не знает.

На этот раз Роберт дождался реакции. Киркбрайд молча двинулся ему навстречу. Неужели он сейчас продемонстрирует ему, как умеют наезжать южане? Роберт насторожился. Однако Киркбрайд просто подошел ближе, и они заглянули друг другу в глаза.

Неплохо держится, уже все понял и будет адекватно действовать!

— Вы не покрасили бороду, — как бы вскользь заметил Роберт.

Это еще больше остудило Киркбрайда.

Он отступил на шаг и сказал:

— Я и не собирался.

— Вы же будете играть Форреста, не так ли?

— Да. Но если я не хочу красить бороду, значит, я не буду ее красить. — Он говорил с Робертом как со своим человеком, от которого нечего скрывать. — Так, значит, вы говорили с Арленом обо мне и думаете, будто на что-то наткнулись?

— Разве он у вас не шеф по безопасности?

— Да. И больше никто.

— Я спросил у него, не желает ли он продать какие-нибудь строительные материалы так, чтобы вы об этом не узнали.

— Он мой шеф по безопасности, так что не вижу смысла.

— Это всегда имеет смысл, особенно тогда, когда такой человек занимается еще и противозаконной деятельностью. Он уже готов был заключить сделку, — сказал Роберт. — Он же не знал, что я вешаю ему лапшу на уши. Понимаете, я уже тогда был в курсе, что именно он приказал Клопу убить Флойда, а затем убрал Клопа — либо сам, либо приказал кому-то. Вероятнее всего, тому, у кого кликуха Рыба. Арлен знает, что я не пойду в полицию и не заложу его.

Киркбрайд глаза в глаза спросил:

— Что заставляет вас думать, будто он виновен во всем этом?

— Да ладно вам, все об этом знают. Включая парня из бюро. Он бы уже сидел на Арлене верхом, если бы не эта реконструкция. Он уже опросил всю обслугу отеля и всех постояльцев, которые могли что-то видеть из окон. Я, например, пропустил это зрелище по чистой случайности. Джон Роу так глубоко завяз в своей реконструкции, что уже живет только ей. Могу поспорить, на что хотите, что он наденет кальсоны. Мне говорили, что летом можно отрезать штанины, мол, никто косо не посмотрит. Но для Джона Роу это будет непростительно. А вот после сборов он снова возьмется за работу. В том случае, если Арлен еще будет в строю.

Киркбрайд дернулся:

— В строю? Зачем ему быть в строю?

— Я имею в виду, если он будет жив, — сказал Роберт. — У Арлена такой характер, что, наверное, многим хотелось бы его убрать. Понимаете, о чем я?

На этот вопрос обычно не требуется ответа, но Роберт видел, что Киркбрайд задумался.

— Я пытаюсь донести до вас вот что: все знают, что он пришил Флойда, и все знают, что он торгует наркотиками. Просто-напросто наведываешься в его салун и покупаешь все, что нужно.

— Вы что, покупали там?

— А вы?

— Никогда в жизни.

— Знаете, что я думаю? — сказал Роберт. — Здесь очень легко делать дела — плати кому надо и работай спокойно. Но не для Арлена Новиса, потому что Арлен Новис — тупица, и это делает его опасным. Кто-то периодически вправляет ему мозги, иначе он устроил бы себе шикарную жизнь, купил бы «роллс-ройс», к примеру… Федералы быстро бы его прищучили. Где-то он прячет свои деньги, и явно не под кроватью.

Роберт видел, что Киркбрайд слушает, ловит каждое его слово, только что не кивает в знак согласия.

— Так вот, сначала я спросил себя, зачем такому человеку, как вы, нанимать на должность шефа службы безопасности парня, у которого нелады с законом. Может быть, у Арлена есть что-нибудь на вас? Он трется рядом, не выпуская вас из своего поля зрения. Вы — фасад, вы… — Роберт замолчал, подыскивая сравнения. В голову лезла одна чушь. — Вы — прикрытие… Вы — Колизей… Вы — фасад. Лувр…

При этом лицо Роберта оставалось бесстрастным.

Киркбрайд смотрел на него во все глаза, рот у него не то чтобы был открыт — но почти. Роберт подумал, что мог бы еще поразвлечься, сказать Киркбрайду, что он — Великий Нил, Пизанская башня… Улыбка, что дал да Винчи Моне Лизе…

Но тот еще не понимал.

Поэтому он сказал:

— Вы отмываете его преступные деньги. Я говорю вам это по двум причинам. Во-первых, чтобы вы знали, что я знаю, что вы это делаете. Во-вторых, чтобы вы были готовы принять решение, когда придет время.

Киркбрайд выглядел молодцом, слушал и держал себя в руках.

— О чем это вы? — спросил он.

— Представьте, — сказал Роберт, — что вы подъезжаете к перекрестку и вам нужно повернуть. Что произойдет, если вы не сообразите это сделать вовремя? Окажетесь в кювете, вот что…

Роберт шагнул к своей машине и открыл дверь.

Киркбрайд ждал. Роберт обернулся:

— На чьей вы будете стороне, когда Арлена не станет?


17


Как только Роберт вернулся в номер, он позвонил в службу сервиса и спросил Ксавьера. Подождав немного, он включил автоответчик, затем телевизор и сказал:

— Дружище Ксавьер. Два коктейля «Маргарита». Десять баксов за каждую сэкономленную минуту, если управишься меньше чем за пятнадцать минут. Все понял? Тогда вперед.

Он оставил пятидесятидолларовый банкнот на столике и пошел в душ. Роберт натаскивал Ксавьера с помощью системы заданий, выполнение которых соответствующим образом поощрялось. Скоро этот парень будет доставлять еду из отеля в лагерь. Энн никакими силами нельзя было заставить готовить. Она никогда в жизни не спала в палатке и была уверена, что возненавидит это. Джерри сказал ей, что она все равно будет спать в долбаной палатке, так что пускай не ноет. Роберта тоже не вдохновляли палатки. Но он знал, что люди, которые будут в них жить, относятся к этому серьезно, как и те, что становились солдатами во время Гражданской войны.

Глядя в телевизор, он позвонил в номер Джерри, зная, что Энн подойдет к телефону.

— У меня тут две «Маргариты», холодные как лед.

— Он в номере, спит.

— Он вроде хотел пойти вниз поиграть.

— Он передумал. Сказал, что пойдет вечером.

— Разбуди его. Скажи ему, что по телевизору показывают чокнутого австралийца, который развлекается с ядовитыми змеями. Джерри любит эту передачу.

— Ты когда-нибудь его будил?

— Он что, этого не любит?

— Он не любит, даже когда сам утром просыпается. С ним часа два вообще разговаривать нельзя.

— Я зайду позже.

Роберт смотрел, как австралоид дразнит змею, приблизив подбородок почти к самой земле, змея шипит, будто хочет сказать ему: «Отвали от меня, кретин!» Он как наяву видел Энн. Стоит рядом с кроватью, на которой, похрапывая, дрыхнет Джерри, смотрит на него и думает, стоило ли ей вообще выходить за него замуж.

Джерри подцепил ее на автошоу, где она представляла «совершенно новый, начиная с революционного дизайна и заканчивая невероятными техническими характеристиками, автомобиль»… Энн расправлялась с эпитетами с мечтательной улыбкой на лице. Роберт был там. Он видел, как Джерри поднялся на карусель и задал стандартный вопрос, который модели, работающие на автошоу, слышат по сто раз на дню: «Вас можно купить вместе с автомобилем?» А она ответила: «Я вам не по карману — вместе с автомобилем или без него». Позже, когда Джерри уже снял ей апартаменты в небоскребе, расположенном на берегу реки Детройт, она сказала Роберту: «Это часть работы — улыбаться и казаться доступной. Но мне показалось, что с этим парнем у меня может что-то получиться, и это я сделала первый шаг навстречу. Я подумала, что он похож на гангстера».

В тот раз Роберт сказал ей: «Не многим девушкам, которые хотели заполучить гангстера, это удалось. Ты просто поманила его, и он клюнул».

Не просто клюнул, а бросил жену с тремя детьми школьного возраста. Это недешево ему обошлось, но, наверное, игра стоила свеч. Поначалу Джермано был внимателен к ней, вел себя так, будто любит ее. Любит ли он ее до сих пор? Трудно сказать — он ведь гангстер. Роберт считал, что он любит ее так же, как пару своих лучших штиблет из крокодиловой кожи, с которыми никогда не расстается. Энн говорила: «Естественно, он меня любит, как же иначе», — у нее всегда было высокое мнение о себе, несмотря на то что ее карьера модели никогда не выходила за пределы Детройта, да и там она работала в основном на автошоу.

Роберт восхищался решительными девушками, готовыми на многое ради того, чтобы получить то, что они хотят.

Беда была в том, что, как только она получила это, ей тут же этого расхотелось. Но она не могла развестись из-за брачного соглашения, в котором был пункт, гласивший, что в случае, если развод произойдет в течение первых пяти лет супружеской жизни, она не получает ни цента. Да и сам Джерри был пострашнее любого соглашения. Отпустит ли он ее, если она решит уйти?

Как-то они обсуждали эту тему, и она сказала Роберту: «Но если Джерри умрет? Если его, например, застрелят? Это же может случиться! Тогда я получу все, что мне причитается». Роберт тогда подумал, что это шутка. В другой раз она заговорила об этом в постели: «Я боюсь, что Джерри могут убить». Роберт подумал, что, когда женщины действительно боятся этого, они так не говорят. Многие женщины боялись, что его убьют, начиная с его собственной матери, и они всегда выражали это в гораздо более деликатной форме.

И еще как-то, когда они только что закончили заниматься любовью, но еще не оделись — в это время Энн становилась особенно разговорчивой, — она сказала: «Роберт, я хочу быть с тобой честной. Если что-нибудь случится с Джерри и мы сможем быть вместе, я все равно не выйду за тебя замуж».

Как будто он ее просил об этом!

«Почему?»

«Я опасаюсь расовых предрассудков».

Роберт озадаченно посмотрел на нее: «Почему? Я буду водить тебя в клубы для черных, никто ничего не скажет. Все будет нормально».

«Я не это имела в виду», — сказала она.

Так-то!

У Энн было чувство собственного достоинства, но в этом отношении ей было далеко до Роберта. Те три четвертых белой крови, которые в ней были, тянули ее назад. Она не появлялась с Робертом на публике — как будто люди могли подумать, что она перешла в другие руки. Она не хотела иметь детей и предпринимала все меры предосторожности, чтобы не забеременеть. Если у нее появится черный ребенок, Джерри выбросит их обоих на улицу. Она ничуть не рисковала, собираясь вырядиться гарнизонной шлюхой. Роберт понимал, что она делает это для него, что это между ними двоими и у Джерри не было ни единого шанса докопаться до истины. Как-то Роберт сказал ей: «Хочешь, чтобы Джерри тебя отпустил? Скажи ему, что твоя бабушка работала на хлопковом поле». Она ответила, что это не смешно.

Он и не хотел ее рассмешить. Роберт смотрел на вещи просто, не приукрашивая их и не пытаясь измениться сообразно ситуации. Он любил смотреть по сторонам, знал, что у него могло быть что-нибудь с Карлой, но для этого ему нужно было встретить ее в Нью-Йорке. Карла станет управлять тобой, как фирмой, а ты этого даже не почувствуешь! Ему нравилось оценивать женщин, размышлять, какие жены из них получатся, но он никогда не испытывал потребности жениться. Ему не нужны были дети. Он все еще был «щенком».

Роберт «полистал» телевизионные каналы и наткнулся на фильм, который ему нравился и который он мог смотреть в любое время. «Весь этот джаз» был сделан в любимом жанре Роберта, переносящем зрителя за кулисы шоу и показывающем, что это значит — поставить мюзикл. Рой Шайдер в роли хореографа копировал Боба Фосса. Рой курит весь фильм — во время медицинского осмотра, во время сердечного приступа, с медсестрой на его больничной койке. Он живет каждую минуту своей жизни до тех пор, пока то, как он живет, не убивает его. Красиво!

Роберт потянулся за сигаретой, чтобы выкурить ее вместе с Роем. Где-то ближе к концу фильма он уснул.

Открыв глаза, он выключил телевизор, сполз в кресле пониже и целую минуту смотрел на пустой экран, прежде чем дотянулся до телефона и набрал номер коммутатора отеля:

— Элен, привет. Как поживаешь? Знаешь номер телефона салуна «У Клопа»? У меня нет телефонной книги в номере, наверное, кто-то увел. Спасибо большое. — Десять гудков, затем ему ответил мужской голос. — Алло, Уэсли, привет. Это Роберт. Слушай, Киркбрайд у тебя? Ты можешь пойти посмотреть, есть ли на заднем дворе его машина?

— Он не ездит сюда на своей машине, — сказал Уэсли. — Он пользуется машиной Арлена.

— А, да, я забыл. Уэсли, скажи, он к Трейси приезжает или еще к кому?

— По-моему, к Трейси. Да, так…

— Если увидишь Уолтера, скажи ему, что я звонил, ладно?

— А кто это?


В девять Роберт оделся и прошел по коридору к номеру Джерри, который жил через две двери от него. Энн впустила его и ушла в спальню. Джерри стоял посреди комнаты и смотрел по телевизору бейсбольный матч. Увидев Роберта, он выключил телевизор.

— «Атлантские храбрецы» или «Лос-Анджелесские ловкачи» — всем по фигу.

Роберт сказал:

— Я разговаривал с Киркбрайдом. Сказал ему, что нам известно, чем он занимается.

— А это не слишком?

— Пять к одному, что не слишком.

— И что он на это ответил?

— Ничего. Но он меня выслушал. Понимаешь, о чем я? Он не пропустил ни одного слова. Впитывал, как губка. Только что не кивал.

Джерри взялся за ручку двери.

— Мы можем его использовать?

— Подождем и посмотрим.

— Чего подождем?

— Моего парня Дэнниса.

Джерри покачал головой и открыл дверь.

Роберт сказал:

— Уолтер очень хочет перенести битву в лес. Спит и видит…

Джерри остановился.

— Боится только, что в этом случае зрители ничего не увидят. Но понимаешь, при Брайсе солдаты сражались в лесу, и Уолтер хочет сделать все как надо — в соответствии с исторической правдой.

Джерри ждал. Дверь была открыта.

— Или он хочет, чтобы в лесу оказались я, ты и Дэннис, чтобы нас можно было убрать без свидетелей. Я не имею в виду, что это должно будет выглядеть как несчастный случай. Я говорил тебе, что все оружие проверяется. Всякое, конечно, может произойти. Один раз во время реконструкции был убит человек — но это нетипично. Поэтому они будут действовать по-другому, заманят нас подальше от зрителей.

Джерри, похоже, задумался.

— Ты поставил в известность Киркбрайда, а стало быть, и Арлена о том, что мы знаем об их делишках, и тем самым дал им повод для того чтобы нас убрать. — Роберт кивнул. — И вместо того чтобы самому думать о том, как заманить их в лес, ты заставил их самих думать о том, как заманить в лес нас.

— И преследовать нас, — сказал Роберт, — до самой дороги, где мы оставили наш грузовик.

— Я и забыл о нем, о грузовике.

— Без него ничего не получится, Джерри.

Джерри снова задумался. Но о чем? Пожав плечами, он сказал:

— Хорошо. — Затем бросил в сторону спальни: — Энн, я ухожу.

Что она должна сделать. Выйти и поцеловать его на прощание? Как же… До них донесся ее голос:

— Хорошо. Увидимся.

— Еще одно, — сказал Роберт. — Мужик из бюро, этот Джон Роу… Он помешан на этой военной игре. Он будет на твоей стороне, и ты все время будешь у него на виду. Он останется до конца. Понимаешь? Мы же не хотим, чтобы он оказался поблизости, когда мы начнем стрелять? И уж точно мы не хотим стрелять в него.

— Валить копа можно только тогда, когда от этого зависит собственная жизнь, — ответил Джерри.

— Нам нужно, чтобы он был занят, когда все случится.

— Как мы это устроим?

— Я еще не придумал.

Джерри сказал:

— Оставляю это тебе.

И ушел в казино. Он оставлял на Роберта все.

Роберт бросил взгляд на дверь спальни и прошел к балкону. Открыв двери, он услышал женский голос, усиленный колонками. Телеледи Диана — так, кажется, ее зовут — снова комментировала прыжки. Она как раз говорила зрителям, что им придется аплодировать очень громко, если они хотят, чтобы чемпион мира Дэннис Ленахан услышал их с высоты восьмидесяти футов.

Наверх пополз луч прожектора.

Роберт подошел к перилам и увидел Дэнниса, который смотрел вниз на зрителей. Те смотрели вверх на него. Сколько всего, сотня? Около того. Дэннис решал, что показать им. Или думал о своем там, один, наверху. О том, что будет через несколько лет. Вот теперь он собрался и, видимо, прокручивает в голове предстоящий полет.

Из спальни донесся голос Энн:

— Что ты делаешь?

— Смотрю на своего корефана.

— Ты идешь?

— Через минуту. Он сейчас прыгнет.

Множество честных людей ежедневно занимаются торговлей наркотиками. А Дэннис, строго говоря, даже не будет этим заниматься.

Он поднял руки, готовый к толчку. Затем опустил руки, взялся левой за поручень, наклонился и закричал что-то Чарли, который смотрел на него. Чарли взял длинный шест с ситом на конце — этим приспособлением они убирали из воды всякий мусор. Затем, приставив лестницу к чану, забрался на узкий круговой карниз. Он поболтал шестом в воде, чтобы создать рябь. Роберт решил, что Дэннису это нужно для того, чтобы лучше подготовиться к входу в воду. Парень не рискует больше того, чем это необходимо. Хорошо.

Снова голос Энн, на этот раз ближе:

— Ты идешь или нет?

Роберт шагнул назад к двери и увидел, как она выходит из спальни в распахнутом кимоно, под которым ничего нет. Он сказал:

— Подожди.

Он обернулся, чтобы посмотреть на Дэнниса, который после нескольких вращений и сальто взрезал воду, затем вынырнул в луче прожектора. Супер! Но как ему удается сделать столько движений за пару секунд? Может, и меньше.

Рука Энн проскользнула ему под рубашку и ласково прошлась по спине.

Он сказал:

— Люблю, когда люди, выполняя сложнейшие вещи, делают их так, что кажется, будто это им ничего не стоит. Никаких ошибок, никаких нестыковок.

— Господи, надеюсь, у тебя нет к нему противоестественного влечения?

— Нет, я никогда этого не пробовал. Как никогда не был в опере, не катался на роликах. Зато я катался на коньках и на лыжах.

Ее рука двинулась вниз по его спине и выскользнула из-под рубашки. Уже из комнаты она произнесла:

— Хочешь вина?

— Да, хочу. Я пытаюсь вспомнить, чего я еще не делал из того, что люди делают. Одна вещь приходит на ум — никогда не жил на природе.

— И не занимался любовью в палатке, — сказала Энн, появляясь на балконе с двумя бокалами вина.

— У меня было много других необычных мест.

— Кинотеатр?

— Много раз, в молодости.

— Самолет?

— Однажды, я был пьян. А у тебя? Вспомни самое необычное место, где ты это делала.

— Ты имеешь в виду именно трахание?

— А о чем еще мы говорим?

— Ну, можно ведь еще сделать минет…

— Минет можно где угодно. Это не считается.

Она сказала:

— Дай подумать… Как насчет пола?

— Все время от времени делают это на полу. Ты считаешь пол необычным местом?

— Я не хочу больше в это играть.

Вот так! Роберт вспомнил, как он заехал за ними перед венчанием и Джерри заорал на Энн, неужели она — так ее и разэдак! — хоть раз в жизни не может собраться вовремя, а Энн ответила, что она не хочет об этом говорить. Джерри выглядел так, будто вот-вот даст ей в морду, но не дал. Спустя пару минут он остыл и стал снова называть ее принцессой.

Она сказала, что не хочет больше в это играть, и Роберт ответил:

— Ладно.

Ему было все равно. Он смотрел вниз. Толпа редела. Дэннис, который уже вылез из чана, разговаривал с Дианой Корриган-Кочрейн — так звали «глаза и уши Северной дельты Миссисипи». Роберт подумал, что было бы неплохо, если бы Дэннис довел отношения с ней до крайних пределов.

Энн что-то сказала.

— Ты что-то спросила?

— Я спросила, получится ли то, что ты затеял.

— Должно.

— Джерри считает тебя сумасшедшим.

— Он говорил мне об этом. И все-таки он здесь.

— У меня плохое предчувствие.

— Хочешь, чтобы я обнял тебя и сказал, что все будет хорошо?

— Я говорю серьезно, а ты надо мной издеваешься.

Он мог бы сказать ей, что его так и подмывает начать издеваться, когда у нее появляется плохое предчувствие и она начинает говорить серьезно. Но он не сказал этого. Нет, он показал, что внимателен к ней, как это и должно быть.

— Что случилось, детка? Что тебя беспокоит?

— Я все еще боюсь, вдруг что-либо случится с Джерри.

Боится она… Как бы не так! Надеется…

— Например, что его застрелят?

— Это ведь возможно, правда?

— И ты станешь изображать из себя безутешную вдову до тех пор, пока адвокат не выпишет чек?

— Не смешно.

— Будешь надевать черное траурное бикини перед посещением бассейна?

Она направилась в ванну.

— Я настолько внимателен к женщинам, что это оборачивается против меня, — сказал он ей в спину.


Дэннис спросил Диану, не согласится ли она выпить с ним, и добавил, что лучше ее его шоу никто никогда не комментировал, не говоря уже о том, что ни один из комментаторов не был и вполовину так красив. Они зашли за чан, так как Дэннису надо было сменить одежду. Она сказала:

— Переодевайся, не буду смотреть.

Он наблюдал за тем, как она стала смотреть сначала вверх, на лестницу, затем на землю — как раз там, куда она смотрела, лежал Флойд, а затем, когда он снял плавки, на него.

— Ты же сказала, что не будешь смотреть.

— Я соврала.

Они принесли стулья из патио-бара и поставили их на краю лужайки, подальше от вечерней суеты. Они сидели рядом друг с другом, с коктейлями, в сумерках. Дэннис смотрел на лестницу, возвышавшуюся на фоне вечернего неба.

— И сколько ты этим уже занимаешься? — тихо спросила она.

— Четыре года.

— Не устал еще?

— Нет, но уже где-то рядом.

— И что потом?

— Не знаю.

— Где ты остановился?

Он посмотрел на нее — в глазах ожидание.

— Моя хозяйка не ложится допоздна.

— Хочешь поехать в Мемфис?

— К тебе?

Она кивнула.

— После того как я проведу выпуск новостей.

— Я хочу этого больше всего на свете, — сказал он.

— Тебе пришлось многое передумать за последнее время, — сказала она.

— Если бы я сказал тебе — сколько, ты бы не поверила.

— Ты был на лестнице тем вечером, да?

Он кивнул. Они не отрывали друг от друга глаз.

— Арлен и Клоп?

Он снова кивнул.

Она отвернулась, посмотрела на лестницу, потом опять повернулась к нему:

— Я не понимаю. Почему ты все же признал это?

— Я и сам не понимаю. Если бы ты не спросила, я, скорее всего, ничего бы не сказал.

— Тебе нужно было с кем-то поделиться.

— А кто еще об этом не знает? Но наверное, есть смысл в том, что я сказал это именно тебе — ну, для меня ты вторая кандидатура после адвоката. Но пока не говори никому, я пока не собираюсь идти в полицию. Нужно подождать.

— Подождать чего?

— Момента, когда все это закончится.

— А что должно случиться?

— Не имею ни малейшего понятия.

Через несколько минут к ним подошел Роберт.

— Вы двое хотите побыть наедине? — спросил он.

Дэннису пришлось подумать, прежде чем ответить. Если он скажет «да», не исключено, что Диана будет допрашивать его до тех пор, пока он все ей не расскажет. Но если он скажет «нет», они могут не поехать в Мемфис. Все это проносилось у него в голове, когда Диана сказала, что ей надо идти, чтобы подготовиться к одиннадцатичасовым новостям. Дэннису ничего не оставалось, кроме как сказать, что он устал и сейчас пойдет искать Чарли, который отвезет его домой. Роберт сказал, что подбросит его, но почему бы им сначала не выпить чего-нибудь?

— Мне нужно кое-что тебе сообщить.

И вот Дэннис снова сидел и смотрел на лестницу с бокалом коктейля в руке и с Робертом вместо Дианы.

— Ты еще не решил?

— Продать душу? Не решил.

— Все равно придется.

— У меня нет других предложений, чтобы сравнить с ними твое.

— Зато есть нужда. Что ты будешь делать, когда не сможешь больше прыгать? Слушай, я отвечу на все твои вопросы, и отвечу на них честно. Мы занимаемся грязным делом, но именно оно сулит немалые бабки. Я заинтересован в тебе и поэтому поднимаю твою ставку. Двести пятьдесят в первый год. Пятьсот во второй. А в третий — миллион. Плюс премии, плюс те бабки, которые ты будешь получать от своего дайвинг-шоу. Разве это плохо? — Роберт улыбнулся и отхлебнул из бокала.

— Что насчет Джерри?

— А что?

— Ты говорил, он занимался поджогами.

— И взрывами, его обучали этому во Вьетнаме. Когда Джерри уволился из армии, он привез домой целый чемодан взрывчатки.

— Он работает на мафию?

— В Детройте ее называют «Фирма». Джерри выполнил парочку их заказов, а потом они наехали на его брата. Двоим из «Фирмы» понадобился его бизнес, то есть дома фабричного производства. В следующий раз, когда они приехали повидать брата Джерри и вышли из его офиса, их машины взорвались, как только они в них сели. С тех пор у Джерри с мафией полное взаимопонимание. Они не лезут ни к нему самому, ни к его брату, и их машины не взрываются.

— Как ему удалось выйти сухим из воды?

— Он крепкий орешек, его голыми руками не возьмешь! Ну и он, кроме того, еще какой-то там дальний родственник мафиози, который в то время стоял во главе «Фирмы». Кровное родство — с этим им приходится считаться. А я с ним встретился так. Я возглавлял «Псов», и мы не поладили с одной бандой. Я нанял Джерри — уже десять лет прошло, — и он взорвал несколько их притонов. Это сработало лучше, чем я ожидал, и вышибло их напрочь. Я взял Джерри в качестве исполнителя, вооруженного до зубов. Понимаешь, о чем я? Он появлялся тогда, когда нужно было действовать жестко ради блага «Псов». Потом он перешел на следующий уровень, сказав, что теперь он босс и командует парадом. У него в подручных оказался головорез-громила. Тут уж ничего не поделаешь! Кроме того, я был обязан ему, потому что он наладил движение финансовых потоков таким образом, что удавалось уклоняться от уплаты налогов. Он этому научился у брата. Когда тот засветился, он уехал в Милан на пару лет и получил там степень магистра по бизнесу. Тамошние бизнес-акулы, такие же, как на Уолл-стрит, обучили его, как прятать бабки так, чтобы их сам черт не нашел.

Дэннис спросил:

— Тогда почему он босс?

— Он босс потому, что сам себя так называет.

— Ты умнее его.

— Я знаю.

— А он знает?

— Да, знает.

— Это, наверное, здорово его бесит.

— Не очень, потому что он сильнее.

— Но ты нужен ему для того, чтобы все работало.

— Да.

— А он тебе нужен?

— Мы все уважаем силу.

— Ту, что взрывает машины?

— Ту, за которой не заржавеет…

— Что ты имеешь в виду?

— Не подставляйся ему, когда меня нет рядом.


18


В субботу Дэннис проснулся полвосьмого утра. Он надел свою капральскую форму. Вернис пришила ему нашивки и кокарду на кепи. Надвинув кепи пониже на глаза, он оглядел себя в большом зеркале, которое висело с внутренней стороны дверцы шкафа.

— Во что ты ввязываешься? — сказал он сам себе.

Ни во что. Он ни во что не ввязывается.

Но ведь всякое бывает, не так ли?

В зеркале он видел отражение солдата Конфедерации таким, каким солдат-джонни был сто сорок лет назад, а в его мозгу трепыхалось предложение Роберта.

Сейчас он выкинет это предложение из головы. Он не собирается ничего предпринимать. Однако мысль о том, что он может организовать международное шоу дайверов, не давала покоя. А как же наркотики?


Роберт как-то спросил его, в чем проблема.

— В наркотическом зелье…

— Стало быть, курить можно, а продавать нельзя?

— Я не употребляю кокаин и другую дрянь.

Роберт сказал, что он тоже не употребляет.

— Мы никого не заставляем это употреблять, — добавил он.

— Вы подсаживаете людей на наркотики.

— Они сами себя подсаживают. Как алкоголики, которые не могут пить без того, чтобы не разнести все вокруг.

— Ну… это противозаконно.

— Спиртное тоже когда-то было противозаконно. Никто пить не перестал.

— За это можно сесть в тюрьму.

— Можно неудачно прыгнуть с твоей лестницы и сломать позвоночник.


С некоторых точек зрения предложение Роберта выглядело привлекательно. У него будет занятие в жизни. Он сможет обеспечивать постоянной работой хороших дайверов. Он сможет помочь своей семидесятидвухлетней матери, которая живет в трущобах на окраине с дочерью-алкоголичкой — его сестрой. Болезнь, унаследованная от их отца, который умер от алкоголизма. Он сможет купить им загородный дом. Он сможет сделать столько хорошего! Сможет помогать нуждающимся…

Откупаясь от своей совести, так, что ли?

Ладно, хватит об этом!

Дэннис пошел в кухню.

Там был Чарли. На нем была футболка «Узнай силу своей руки!». Он пил кофе с тостом.

Дэннис обратился к нему:

— Я думал, мы рано сегодня выезжаем.

— Приехать на сборы, которые проводятся впервые на каком-то месте, до полудня — значит приехать рано, — сказал Чарли. — Хочешь поработать, таская с места на место палатки? Я загружен во второй половине дня. Буду делать объявления, а завтра комментировать сражение.

— Кто тебя попросил?

— Комитет. А ты думал кто?

— Они что, соскучились по бейсбольным байкам?

— Дэннис, я девять лет участвую в реконструкциях, я знаю, как это делается. Описывать битву шаг за шагом — это тебе не прыжки комментировать. Ну-ка пройдись, дай на тебя посмотреть. Смотр ты пройдешь. Хорошо выглядишь. Как ботинки, не жмут?

— Жестковаты, но сойдет.

— Ты говорил, что они жмут.

— Надел носки потоньше.

— Можешь заправить штаны в носки. На сборах часто ведутся споры об обмундировании: такое оно, как было в прошлом, или нет. Не удивляйся, это серьезный предмет обсуждения. Петли для пуговиц у тебя на кителе обметаны вручную? Кое-кто считает, конфедерат ты или нет, будто нет необходимости обращать внимание на такие мелочи. Некоторые даже говорят, что форма Конфедерации такого же казенного выпуска, как и у северян. Как бы то ни было, практика показывает, что девушки увиваются вообще-то за теми, кому вся эта галиматья до фени.

В кухню зашла Вернис. Она уже собралась на работу и была в униформе официантки, вся в бахроме и перьях. Она сказала:

— Вы только посмотрите на этого героя в форме! Милый, береги себя, хорошо?

Чарли ответил вопросом на вопрос:

— Знаешь, сколько народу погибло в той войне с обеих сторон? Более шестисот двадцати тысяч.

— Я приеду сразу, как только освобожусь, — сказала Вернис. — Бездельников — прорва, и всем в темпе подавай «Кровавую Мэри». Что у вас будет во второй половине дня? Сражение?

— Сегодня только муштра, — объяснил Чарли. — Если какие-то стычки и планировались, мне о них ничего не известно. Дамы приглашаются на чай в том случае, если на них подобающий наряд. В течение дня будут проведены показательные уроки танцев, а вечером состоится бал.

— Все шутки шутишь! — рассмеялась Вернис.

— У меня есть памятка кавалеристам, чтобы они сняли шпоры.

— А что запланировано на завтра?

— Церковная служба, опять муштра, конкурс по приготовлению пирога и битва при перекрестке Брайс.

— Я могу подождать до завтра, — сказала Вернис. — Сегодня, пожалуй, будет жарко. — Она повернулась к Дэннису: — Ты так здорово выглядишь в этой форме. Будешь ночевать в поле или приедешь домой?

Дэннис ответил, что еще не решил.

— Посмотрю, как все пойдет.

— Я не ночую в поле, — сказал Чарли, — и не ем сало. Я спросил Вернис, как, черт возьми, делают галеты. Она сказала, что берут ломти хлеба и дают им полежать пару недель на прилавке.

— Все, я ухожу, — сказала Вернис, но задержалась, взяв со стола последний номер журнала «Энквайрер». — Вот еще одна причина, из-за которой Том бросил Николь. Она высокомерна. Здесь пишут, что однажды, зайдя в «Бен и Джерри» за стаканчиком мороженого, она не встала в очередь.

Чарли сказал:

— Мне кажется, никто не обиделся. Кинозвездам не положено стоять в очередях. — Он посмотрел на Дэнниса: — Ты стоишь в очередях?

— Если я вижу очередь, — сказал Дэннис, — то иду дальше.

— Не могу вспомнить, когда я последний раз стоял в очереди, — сказал Чарли.

Вернис бросила журнал на стол.

— Ну, кинозвезды, пока. — Она помахала рукой и ушла.

Чарли отправился одеваться, а Дэннис сел завтракать. Когда Чарли вернулся в кухню, на нем была черная шляпа и форма, полученная от Джона Роу. Чарли, похоже, и не замолкал.

— Знаешь, чем люди Арлена будут там заниматься? Бухать. Не было ни одной реконструкции, на которой они бы не набухались до упаду. В первой же перестрелке они делают вид, будто их убили, потом заползают куда-нибудь в тень и дрыхнут. Сам увидишь. Но падают замертво они здорово — результат упорных тренировок. Может, остановимся где-нибудь по дороге и позавтракаем?

— Я только что съел бутерброд с яйцом и луком.

— Это, по-твоему, завтрак?


— Много народу собралось, — сказал Чарли.

Он вел свой «кадиллак» между двумя рядами припаркованных на обочинах дороги машин. Эта стоянка тянулась по крайней мере на четверть мили. На поле, через дорогу от фермы, где и должны были состояться сборы, стояло множество легковых машин, грузовиков, трейлеров, даже несколько повозок, запряженных лошадьми. Они свернули во двор фермы, где было выделено место под ВИП-стоянку. На въезде Чарли пришлось остановиться и показать пропуск. Среди машин, припаркованных вдоль сарая, Дэннис узнал «ягуар» Роберта.

— Смотри, кто у нас очень важная персона.

Чарли сказал:

— Кто бы мог подумать! — Затем спросил у Дэнниса: — Ты зарегистрировался?

— Я не знал, что это нужно было сделать.

Чарли сказал:

— Видишь стол в сарае? Подойди к нему, дай девушке десять баксов — и ты участник! И можешь сегодня ночевать в поле. — Чарли рассказал Дэннису, что поле битвы находится сразу за сараем и что лагерь южан располагается на одном его конце, а лагерь северян — на другом. Это на севере. Гражданские палатки и магазины — на востоке. — Иди в ту сторону, осмотрись. Не успеешь оглянуться, как окажешься в Америке времен Гражданской войны. — Чарли добавил, что позже найдет его, а пока ему надо разведать обстановку, выяснить, когда начинать трансляцию.

Дэннис двинулся в ту сторону, какую указал ему Чарли. Подъезжало все больше зрителей и участников. Южанин с мушкетом на плече спросил его, откуда он, и Дэннис сказал, что он из 2-го конно-пехотного из Нью-Джерси. Он прошел ряды торговцев, которые располагались вдоль границы двора фермы. Борта их трейлеров-грилей были подняты, выставляя напоказ жареных цыплят, рыбу, хот-доги и гамбургеры, различные виды сосисок, попкорн, напитки. Затем миновал ряд синих переносных туалетов, склад палаток и палаточный лагерь зрителей, в котором палатки выстроились рядами в тени старых развесистых дубов. Стало попадаться больше людей в форме, в основном южане — беспорядочное смешение всех оттенков серого, несколько кепи, но в основном бесформенные и не очень шляпы. Люди собирались в группы и разговаривали. Их винтовки стояли неподалеку в козлах. Кто-то окликнул его:

— Эй, янки, ты откуда?

И это взбудоражило Дэнниса. Вот теперь он, оказывается, янки. Он сказал, что он из 2-го Нью-Джерсийского.

Он дошел до большой палатки, передние клапаны которой были раздвинуты и подвязаны. Это был военный магазин, где продавалось оружие и форма, всякие мелочи: знаки отличия, ремни, патронташи, фляги. Вбитый в землю знак на колышке сообщал, что там можно было купить также «Все для перезарядки ружей, использующих дымный порох». Рядом с военным магазином была палатка, в которой продавали военные флаги Конфедерации, автомобильные наклейки, фигурки Джефферсона Дэвиса, первого и единственного президента Конфедерации, и наиболее известных генералов Конфедерации, солонки и перечницы в виде Роберта Ли и Джексона Каменная Стена. Была и палатка фотографа с флагами, пушками и пальмами. Рядом с ней стоял тент с надписью: «Запишись прямо сейчас! 5-й Техасский пехотный добровольческий полк».

Солдаты-янки тащили пушку.

Дэннис подошел к Диане. Она брала интервью у пожилой пары, одетой в гражданское платье девятнадцатого века. В руках у женщины был зонтик от солнца, подходящий по цвету к ее светло-синему платью с кринолином и маленькой шляпке с лентой. Мужчина был в высокой шапке из бобра и белых перчатках. В руках у него была трость. Они с достоинством играли свою роль: медленно прогуливались взад-вперед, останавливались, когда их хотели сфотографировать либо взять интервью. Дэннису стало интересно, во имя чего они пошли на такие для себя неудобства. Чтобы это узнать, надо послушать интервью! — подумал Дэннис. Он решил поговорить с Дианой позже и двинулся дальше.

Он увидел мальчишек-барабанщиков в серых кепи и вспомнил, как Роберт говорил, что один из таких парнишек на батарее Робинетта подобрал пистолет и застрелил вражеского офицера. Он не мог представить детишек такого возраста — лет двенадцать — в гуще сражения. Но тем не менее они сражались — это исторический факт. Дэннис увидел роту союзных солдат, все были в одинаковой темно-синей форме, кроме троих в форме зуавов — красные фески, ярко-красные мундиры, широкие красные шаровары, заправленные в снежно-белые портянки. Надо будет спросить у Джона Роу насчет зуавов. Или у всезнайки-Роберта. Кстати, где он?

Дэннис подошел к лагерю зрителей и гражданских, представлявшему собой целую улицу больших палаток с подвернутыми входными занавесями, с парусиновыми стульями у входа. Тут и там виднелись жаровни, некоторые с кофейниками. На столах были разложены кухонные принадлежности, алюминиевая посуда, жестяные фонари со свечой, деревянные ковши. На всех женщинах надеты длинные юбки, у некоторых с кринолином, и фартуки. Многие были в чепцах. Зачем им всем это нужно? Распаковывать все это для обозрения на пару дней, а потом снова запаковывать перед отъездом домой.

Он подошел к женщине, которая раскатывала тесто, склонившись над столом. Темные волосы, никакого макияжа, сморщенный от усердия носик. Хорошенькая, не чета всем прочим!

— Что это будет?

Она подняла голову и некоторое время молча смотрела на него.

— Пирог «Озорник».

— Да? Что за начинка?

— Зеленые помидоры, — сказала она и вытерла руки фартуком.

— А почему пирог называется «Озорник»?

— Если узнаешь, скажи мне. Я впервые его делаю.

Дэннис спросил ее, почему она готовит этот пирог впервые…

Она, достав пачку сигарет и зажигалку из кармашка фартука, сказала, что это любимый пирог ее мужа.

— Его бывшая жена выиграла с «Озорником» все конкурсы по выпечке. А потом она его бросила.

— Кондовый участник сборов?

— По самое некуда. — Она закурила и снова посмотрела на него. — У тебя форма с иголочки. Это, наверное, твои первые сборы.

— Первые и последние.

Она сказала:

— У меня тоже. Меня зовут Лоретта.

— Меня Дэннис. Твой муж откуда?

— 7-й Теннессийский.

— Ему нравится ночевать под открытым небом?

— Он это обожает. Молит Бога о дожде, чтобы получить новый опыт. Ты спал когда-нибудь в поле?

— Нет еще.

— Заходи вечером, приберегу для тебя кусочек «Озорника».


Он отыскал штаб генерала Гранта — три большие палатки с вертикальными стенками. Сейчас все они были закатаны. Джерри сидел в полосатом шезлонге и курил. На нем была рубашка с короткими рукавами и генеральская шляпа с золотым шнуром. Тут же был Тонто. Незнакомый Дэннису латиноамериканец… Гектор Диас, должно быть. И двое черных — Дэннис никогда их не видел. Все были в синей форме Федерации.

Дэннис подошел к Джермано Муларони с доселе незнакомым чувством — желанием отдать честь. Он не стал сопротивляться этому чувству и взял под козырек.

Джерри сказал:

— Господи боже, и ты тоже? У меня уже рука скоро отвалится. Люди, которых я никогда в жизни не видел, проходя мимо палатки, отдают мне честь. Где Роберт?

— Я только приехал, — сказал Дэннис.

— Вон он. — Гектор Диас махнул рукой. — С миссис. Возле тех парней. Сюда идут…

Невдалеке от палатки стояла группа угрюмых конфедератов, человек семь, с ружьями. Некоторые держали их так, будто собирались выстрелить. Роберт и Энн пошли прочь от них, и все семеро смотрели им в спину.

Роберт был в сером, Энн в солнечных очках, в черной юбке, в расстегнутом батнике и красной бандане, из-под которой струились пряди волос. Дэннис заметил кольт в кобуре у нее на поясе. Они приближались. У Роберта под расстегнутым кителем виднелась клетчатая рубаха. В руках у него была кавалерийская сабля, и время от времени он взмахивал ею, чтобы срубить какую-нибудь ветку. Когда они подошли к палатке, он сказал:

— Дэннис, дружище, ты все-таки приехал. А я уже начал опасаться, что ты дезертировал и нам придется разыскать тебя и пристрелить.

— Где вы были? — спросил Джерри.

— Я увидел конфедератов и пошел узнать, есть ли среди них Арлен. Я и Энн разговаривали с ними — дружески, надо заметить, — и тут один из них говорит: «А ты кто такой? Герой всех времен и народов Мартин Лютер Ниггер?» А я ему отвечаю: «Нет, сегодня я Мохаммед Али, кретин». После этого он интересуется, что я только что сказал. Я повторяю: «Мохаммед Али, кретин. Ты что, еще и глухой?» Тогда он говорит, что оторвет мне голову.

— И засунет ее в твою черную задницу, — добавила Энн.

— Верно, так он и сказал: «Ты смеешь так говорить с человеком, у которого в руке сабля? Хочешь на меня наехать, согласуй это с моим приятелем генералом Киркбрайдом».

— Так все и было, — сказала Энн. — Я весь разговор держала руку на револьвере.

Джерри спросил:

— Зачем ты дал ей пушку?

— Хотел, чтобы она сожгла пару капсюлей, посмотрела, на что это похоже.

Джерри покачал головой:

— Принцесса, убери револьвер подальше. Ты кого-нибудь застрелишь.

— Он подходит к моему наряду, — сказала Энн.

— Ни разу в жизни не видел упакованную оружием шлюху, — сказал Джерри и посмотрел на Роберта: — А ты?

— Я видел. Давно. — Он посмотрел на Дэнниса, улыбнулся и сказал: — Пес, познакомься с Гектором Диасом, человеком с косицей. Тонто Рэя ты знаешь. Это Седрик, прибывший к нам с полей Вирджинии, а вон того крутого парня зовут Грув, он из Детройта.

Каждый из представленных кивнул Дэннису, он кивнул в ответ и сказал:

— Ладно, пойду, пожалуй, дальше. Увидимся.

Он уже шел через рощу по направлению к полю битвы, когда его нагнал Роберт:

— Ну как, развлекаешься?

— Похоже на окружную ярмарку без аттракционов.

— У меня есть трава, если хочешь поднять настроение. Мы с Энн улизнули от генерала, чтобы выкурить косячок. Она вернулась совсем окосевшая, а ее муженек даже не заметил.

— Джерри не употребляет наркотики?

— Предпочитает красное вино. Сицилийская кровь, ничего не поделаешь!

— Как ты попал на ВИП-парковку?

— Это все «ягуар». Генерал Грант на переднем сиденье, маленькие звездно-полосатые флажки на капоте. Въехали, как на правительственной машине. Охранник отдал честь.

— Я тоже, когда увидел Джерри.

— Ему все козыряют. Джерри — настоящая достопримечательность, хотя сам этого не знает. — Роберт придержал Дэнниса за плечо: — Подожди.

Они стояли на склоне холма, который, понижаясь, переходил в будущее поле битвы.

— Скоро к нам прибудет жратва из отеля. У меня там есть свой человек, Ксавьер, он доставит все в оловянных кастрюлях. Короче, никто ничего не заметит.

— Я хочу найти свой лагерь, — сказал Дэннис. — Надо доложиться Джону Роу о прибытии.

— Затянуло? Хотелось бы увидеть, как ты отдаешь честь. Ладно, проголодаешься — приходи.

— Удивительно, что Джерри решил появиться на публике.

— Может статься, он долго не протянет. Я ему сказал: «Слушай, ты должен быть на виду, чтобы люди подумали, что ты в игре, как и они». Это его роль. Он наше прикрытие, и он должен относиться к этому серьезно.

— А кто те парни?

— Высокого, Грува, я сто лет знаю. Он из «Щенков», как и я. Грув останется здесь и будет заниматься закупками. Ему поручено изыскать возможность для производства «экстази для влюбленных» пролонгированного действия и найти «химиков», способных сварганить все это без всякого шума. Седрика я нашел, когда ездил по Вирджинии. Дело знает, прошел школу под руководством одного малого, который продавал траву в церкви в Цинциннати. А потом появился какой-то фашист, скинхед с ручной ракетной установкой, и взорвал там все. Представляешь? Я предложил Седрику работу. Как обоснуемся здесь, он будет поставлять нам отличную марихуану.

Дэннис сказал:

— А Тонто и Гектор?

— Профи со стажем. Пока поошиваются возле Джерри, на случай, если Арлен задумал какой-нибудь финт.

— Арлен думает, что босс — Джерри.

Он понял, что Роберт усек, что он имел в виду.

— Да, так он и думает.

— И если он сможет запугать Джерри, вам придется убраться отсюда всем вместе.

— Он зовет Джерри «Цезарь». Я ему сказал — как Юлий, римский император.

— Зачем ты наехал на человека Арлена, назвал его кретином?

— Потому что он и есть кретин. И потому что у меня в руках была здоровая сабля.

— Да ладно тебе…

— Я хотел, чтобы он пошел за мной в лес. И я его зацепил. Ты будешь с нами?

— Это одно из условий сделки?

— Нет, парень. Делай то, что тебе нравится. Пообщайся с народом, выучи пару старинных танцев. Может, тебя даже назначат в жюри конкурса по выпечке.

— Я разговаривал с женщиной, которая делала пирог для этого конкурса, — сказал Дэннис. — Она раскатывала тесто… Только она не знает, какого рожна ей здесь надо.

Роберт помолчал, глядя на Дэнниса и пытаясь понять его мысль.

— Что за пирог?

— «Озорник».

— Так и называется?

— Да. Начинка — зеленые помидоры.

Роберт задумался.

— Тебе достанется кусочек?

— Может быть.


19


Дэннис спустился с холма в том месте, которое планировалось для зрителей. Никого из них еще не было видно. Он дошел до ровного поля, повернул налево, к кустарнику. Ему приходилось ступать осторожно, под жесткой травой земля была изрыта вдоль и поперек — здесь долгие годы пасли коров. Ах ты, черт, в суконной форме как в пекле! Солнце стояло в зените. Громкоговорители, расположенные где-то на ферме, захрипели, потом раздалось:

— Восемьдесят семь лет назад… Погодите, мне дали не тот текст…

Вне всякого сомнения, это был Чарли Хоук. Дэннис продолжил свой путь. Голос Чарли сказал:

— Ну, мы начинаем. Я, Чарли Хоук, старый левша бейсбола, приветствую вас на ежегодных сборах, посвященных Гражданской войне и впервые проходящих в Тунике. Друзья, это напоминает мне день открытия бейсбольного стадиона. С этим днем ничто не сравнится. Что? — сказал он. Его голос стал звучать тише, как будто он отвернулся от микрофона. — Сейчас я к этому перейду. — И полным голосом: — Вы сейчас принимаете участие в живой истории, отдавая дань тому ее периоду, который раз и навсегда объединил нас как нацию.

Из кустов навстречу Дэннису вышел северянин с ружьем наперевес. Молодой парень, не старше восемнадцати.

— Назовитесь. Имя и полк. — Дэннис ответил, и часовой сказал: — Проходите.

Дэннис углубился в кустарник. Почва под ногами стала песчаной. Продираясь сквозь заросли, он слышал голос Чарли. Пройдя около пятидесяти ярдов, он вышел к лагерю: множество двухместных палаток на поляне, ружья в козлах. Северяне… Большинство из них без кителей, но все в шляпах. Все выглядели как бывалые ветераны, некоторые даже курили трубки. Голос Чарли говорил, что этими сборами они оживляют прошлое в настоящем, и Дэннис чувствовал, что этот момент он запомнит.

Портил картину только грузовик.

Старый, конечно, но не настолько.

Возле грузовика, в кузове которого были картонные коробки, 55-галлонный деревянный бочонок и, похоже, палатки и постельные скатки, собралась группа из двадцати или больше солдат. Они смотрели на Джона Роу. Тот в полном обмундировании стоял в грузовике возле откинутого заднего борта.

Джон Роу говорил:

— Я не собираюсь здесь произносить речь о том, как должны выглядеть солдаты времен Гражданской войны, и разбирать мелкие несоответствия вашей формы оригинальному пошиву. Обратите внимание, что у некоторых из вас шов на ширинке слишком широкий.

Похоже, он все же произносил речь. Солдаты молча смотрели ему в рот — слушали.

— С этим можно зайти далеко, — продолжал Джон Роу. — Кое-кто из заядлых участников может захотеть, чтобы мы стреляли настоящими пулями, чтобы некоторые получили настоящие ранения. Или хотя бы свалились с дизентерией… Разумеется, во время исторической реконструкции мы не испытаем всего ужаса настоящей битвы. Мы не увидим, как наших товарищей поливают безжалостным свинцовым градом. Поэтому не стоит слишком налегать на достоверность. Но в то же время я не желаю видеть на территории этого бивака всякого вида мусор и пустые пластиковые бутылки. Я на этом настаиваю.

Дэннис подошел к группе, и Джон Роу заметил его. Полковник Джон Роу не повел и бровью. В форме кавалерийского офицера, в шляпе с полями, заколотыми с одной стороны, он будто сошел со страниц исторической книги.

— Солдат, где твое ружье? — спросил он, и Дэннис, который чуть не кивнул и не сказал «здравствуйте», остановился как вкопанный. Джон Роу никак не показал, что узнал его.

У Роберта были ружья. Дэннис хотел уже сказать, что оставил его дома, но передумал:

— Я его еще не взял.

Полковник Роу спросил:

— Ты, наверное, хотел сказать: «Я его еще не взял, сэр»?

Дэннис ответил:

— Да, сэр.

— По какой причине ты не сделал этого?

— Я спешил отметиться в лагере, сэр…

— Это бивак, солдат, а не лагерь.

— Да, сэр.

— В следующий раз, когда попадешься мне на глаза, думаю, у тебя будет ружье. Полагаю, я больше никогда не увижу тебя без ружья. Кроме тех случаев, конечно, когда ружье будет в козлах, как полагается.

Дэннис снова сказал:

— Да, сэр. — Он входил во вкус и чувствовал себя героем военного фильма, который сам же и смотрел.

Джон Роу, прежде чем продолжить, окинул взглядом ряды своих солдат:

— Старший сержант выдаст вам довольствие на два дня. За него вам надо благодарить администрацию отеля и казино «Тишоминго». Уверен, они надеются, что, как только мы тут закончим, вы пойдете к ним и проиграете там все свои деньги. Кто-нибудь из вас знает, каково было жалованье у рядового Союзной армии во время Гражданской войны?

Кто-то в толпе сказал:

— Шестнадцать долларов в месяц, сэр.

Дэннис подумал, что парень переигрывает.

— Верно, — сказал Джон Роу. — А теперь разгрузите этот грузовик, чтобы мы могли убрать его отсюда. Он портит все впечатление. Здесь у нас, кому не хватает, двухместные палатки и спальные скатки, состоящие из шерстяного одеяла и подстилки из пенорезины. В летнюю кампанию солдату больше ничего не требуется. Ночью будет тепло, поэтому вам не придется жаться друг к другу, чтобы согреться. Если я кого-нибудь увижу за этим занятием, я могу что-нибудь не то подумать, поэтому прошу воздержаться.

Джон Роу улыбнулся, и по толпе прокатился смех, хотя Дэннис не понял шутки.

— Ваши продуктовые пайки — они здесь, в этих коробках, — повторяют подлинный рацион солдат времен Гражданской войны: галеты, кофе и соленая конина. К вашему рациону добавлен также картофель, кукуруза — по желанию. Но если кукурузу сперва сварить, а потом поджарить, она получается очень вкусной. И сухофрукты. То, что мы называем соленой кониной, или солониной, — это чаще всего соленая свинина. Незасоленное мясо грозило солдату пищевым отравлением. Походных холодильников тогда не было.

Люди в группе начали переглядываться, а Джон Роу, совсем не похожий на копа из Бюро по расследованию преступлений, продолжал:

— Я знаю, что те из вас, для которых эти сборы являются первыми или вторыми в жизни, хотят узнать как можно больше о быте солдат тех времен, испробовать его на собственной шкуре. Я часто повторяю, что правильное отношение к тому, чем мы сейчас занимаемся, гораздо важнее, чем то, как вы выглядите в своей форме. Касательно солонины могу заметить, что для ее засолки нельзя использовать столовую соль, так как в ней присутствуют добавки. Вам понадобится кошерная соль и какой-нибудь подсластитель. Я лично предпочитаю коричневый сахар, хотя можно использовать и мед, и мелассу. В качестве пряности можно добавить лук, чеснок и перец. Но главными ингредиентами, скажем, для ста фунтов мяса остаются восемь фунтов кошерной соли и два фунта коричневого сахара. Целью процесса засолки является полное высушивание мяса. Поставьте емкость с мясом в прохладное место на шесть недель. Между прочим, фермеры всегда режут скотину зимой. Тех, кто захочет попробовать приготовить солонину самостоятельно, предупреждаю: при выделении жидкости она не особенно приятно выглядит.

Дэннис слушал и думал: «Да, это нужно знать — вдруг потеряешь разум, к чертям, и захочешь сам засолить мясо. Надо рассказать рецепт Вернис — может, она станет использовать его в готовке». Кое-кто в задних рядах стал потихоньку пятиться, намереваясь исчезнуть. Джон Роу повысил голос:

— Смотреть на меня, воины! Я еще не закончил. Здесь есть бочонок с водой. Наполните свои фляжки. И еще, может быть, вам будет интересно узнать, что примерно на сто человек — по предварительному подсчету — было заказано 650 двухдневных пайков. Так что еды вполне хватит, даже если в течение дня к нам присоединятся отставшие. По моим предположениям, наши ряды увеличатся максимум на семьдесят человек. Я надеялся на приезд по крайней мере пятидесяти солдат 1-го Айовского, а приедет не больше пятнадцати. Они будут с минуты на минуту. Это значит, что у нас три с половиной лишних пайка на человека. — Джон Роу помолчал. — Если бы вы услышали это тогда, 9 июня, накануне настоящего сражения, знаете, что бы вы сделали? Вы бы закричали «ура» от радости и стали бы швырять свои шляпы в воздух. В любом случае голодать вам не придется. Выданные вам пайки можно приготовить разными способами, и каждый из вас выберет тот, что ему по душе. Я, например, обычно нарезаю солонину кубиками и варю ее в котелке вместе с картофелем. По моему мнению, такой способ хорош, когда вы хотите сытно поесть и у вас есть время на готовку.

Дэннис представил куски свиного жира, варящиеся в котелке, и сразу вспомнил, что Роберт приглашал подзаправиться едой из отеля.

Сержант вручил Джону Роу планшет с прикрепленным к нему листком бумаги. Полковник Роу посмотрел на листок и сказал:

— У меня тут график дежурств. Те из вас, у кого еще нет заданий, поднимите руки.

Дэннис, не имевший никакого понятия ни о каком графике дежурств, поднял руку, и в следующую секунду Джон Роу смотрел прямо на него. В этот момент Дэннис понял, что тянуть руку не стоит ни при каких обстоятельствах.

— Рядовой Ленахан, — сказал Джон Роу, снова глядя в график, — ты назначаешься в пикет.

— Сэр, я капрал. — Дэннис поправил полковника в надежде, что это избавит его от дежурства.

— Да ну? — Джон Роу оглядел Дэнниса с головы до ног. — Как ты получил свои нашивки?

В голове у Дэнниса вертелся ответ: «Так же, как вы получили свои». Но вслух он сказал:

— Сэр, я думал, что можно иметь какое хочешь звание.

— Солдат, — сказал Джон Роу, — повышение в звании надо заслужить.

Дэннис видел, что Джон Роу ждет, когда он скажет: «Да, сэр».

Джон Роу сказал:

— Капрал? — И замолчал.

Хочет услышать «сэр» еще раз. Дэннис не заставил себя ждать:

— Да, сэр?

— Сегодня с восьми до двенадцати ты будешь нести караул по периметру бивака. До назначенного часа ты должен найти сержанта, который укажет тебе твой пост.

— Да, сэр.

Джон Роу оглядел свое воинство и снова уставился на Дэнниса:

— Но перед тем, как ты получишь паек и приготовишь себе еду, раздобудь ружье.

Дэннису понадобилась целая секунда на то, чтобы понять, что он свободен и может идти. Он может пойти и перекусить с Робертом. Дэннис смаковал эту мысль, когда вдруг осознал, что Джон Роу все еще смотрит на него и чего-то ждет.

— Солдат, ты слышал, что я только что сказал?

Дэннис взял под козырек.

— Так точно, сэр, — отчеканил он, точь-в-точь как Ред Баттон Джону Уэйну в фильме «Самый длинный день», перед тем как прыгнуть с парашютом и зависнуть на церковной колокольне.


20


— Джерри никакими силами не заставишь есть в поле, — сказал Роберт. — Да и Энн сказала, что в палатке слишком жарко, так что Тонто с Гектором повезли их обратно в отель.

— Делают что хотят, — сказал Дэннис.

— Как говорит комик Мел Брукс: «Хорошо быть королем».

— Готов спорить, что они никогда не стоят в очереди.

— В какой очереди?

— В любой.

— Согласишься работать со мной, и тебе больше не придется стоять в очереди.

— Они вернутся?

— Я сказал Джерри, что ему нужно провести ночь здесь, в своем штабе. Хочу поглядеть, хватит ли у Арлена наглости заявиться сюда и что-нибудь учудить.

— Что ответил Джерри?

— Я просто сказал ему, чтобы он провел ночь здесь. О том, что он будет наживкой, я ему ничего не говорил. Энн я посоветовал остаться в отеле.

— Значит, ночевать ты сегодня будешь там.

Роберт не ответил ни «да», ни «нет», только сказал Дэннису, чтобы тот не стеснялся, чтобы тот угощался, усадил его возле входа в палатку с тарелкой вареных раков и холодным пивом. Потом спросил, как ему раки, и Дэннис ответил, что они напоминают ему о доме, и добавил:

— Чарли говорит, что Арлен со своими парнями всегда напиваются на реконструкции. Может, как раз сейчас они и пьют.

— Значит, их либо потянет на подвиги, — сказал Роберт, — либо они налижутся до упада и даже не вспомнят о нас.

— На следующий день у них похмелюга. Чарли говорит, что они сразу как бы получают пулю в лоб, а потом дрыхнут весь день. Он говорит, что они очень артистично погибают.

Роберт улыбнулся:

— Да ладно тебе!

— Валятся как подкошенные, лежат и не шевелятся. Они специально тренируются.

— Что-то не верится, — сказал Роберт. — Это что же, идут на задний двор и там всем скопом валятся на землю? Прямо какой-то цирк «Монти Пайтон». Ничего себе развлекуха! Впрочем, Дикси-мафия и не на такое способна. Помнишь, как я показывал Арлену фотографию? Уверен, завтра он может захотеть такую же фотографию, но чтобы с моста свисал я.

— Скажи мне правду, где ты достал эту фотографию?

— Я же говорил тебе. Она переснята с открытки, которую дал мне старина Метла Тейлор.

— Стало быть, это не твой прадед на ней.

— Все равно это чей-то прадед.

— Сколько раз ты ее уже использовал?

— До тех пор, как я сюда приехал, я ее никому не показывал. Видишь, я с тобой откровенен, так как хочу, чтобы ты мне доверял, когда придет время решать.

— Я уже все решил.

— Нет, ты еще ничего не решил. Ты не дал мне никакого ответа.

— Вообще-то я пришел за ружьем.

Роберт опять улыбнулся:

— Хочешь быть завтра там? В лесу?

Дэннис сказал:

— Полковник Джон Роу велел мне без ружья не возвращаться.

Роберт позвал парня, стоявшего неподалеку:

— Выдай этому парню винтовку «энфилд» и все, что к ней полагается. — Он снова обратился к Дэннису: — А то что, влепит тебе наряд на кухню, заставит чистить картошку?

— У нас каждый готовит себе еду сам. Нам не придется солить мясо, но он рассказал нам, как это делается, на случай, если мы захотим проделать это дома.

— Хорошо высушите мясо, много соли, немного мелассы, острый соус.

— Полковник Роу предпочитает коричневый сахар.

— Надо еще придумать, что с этим Роу делать, — сказал Роберт. Он встал со стула. — Вот твоя винтовка. Умеешь стрелять?

Дэннис спросил:

— Надо жать на курок, так ведь?

Роберт сказал:

— Грув, покажи, как заряжать винтовку.

Грув опустил приклад на землю, установив его между ступней, держа ствол левой рукой. Правой рукой он достал патрон из подсумка на поясе. Патрон представлял собой пулю с приклеенной к ней бумажной гильзой, которая была наполнена порохом и покрыта непромокаемым составом. Грув зажал пороховой конец патрона между зубов и оторвал часть гильзы. Высыпал порох в ствол и протолкнул пулю большим пальцем правой руки. Затем он извлек шомпол из-под ствола, установил его конец в дуло напротив пули, потом дослал пулю шомполом внутрь ствола до упора. Далее он вытащил шомпол и сказал, что его надо вставить в гнездо под стволом или воткнуть в землю до следующего заряжания. Ну и, наконец, большим пальцем правой руки он взвел курок в позицию полувзвода, взял из подсумка капсюль, надел его на шпенек.

— Целься, огонь! — сказал Грув.

— Как бы не так! — сказал Роберт. — Зарядив винтовку, надо сблизиться с противником на расстояние прицельного выстрела. Продолжай, Грув!

— Поражающая дальность полета пули — до девятисот ярдов, — добавил Грув. — По крайней мере, так сказал парень, который учил меня обращаться с этой винтовкой.

Роберт сказал:

— Эту винтовку мы оставим здесь, а тебе дадим другую. Она заряжается так же, только без пули. Мало ли что! Вдруг ненароком застрелишь кого-нибудь. Погоди, — остановил его Роберт. Он зашел в палатку, вышел с косяком и дешевой зажигалкой, положил рядом с тарелкой Дэнниса.

— Я сегодня в карауле, — сказал Дэннис.

— Тогда это как раз то, что нужно. Если хочешь, могу позже принести тебе холодное пиво.

— Я не знаю, где буду находиться. Может быть, я и спать буду там, в лагере.

— Смотри, чтобы к тебе никто не жался.

— Джон Роу что-то об этом говорил, только я не понял, что он имел в виду.

— В то время солдаты холодными ночами спали вповалку, грелись друг о друга. Никто по месяцу не мылся, а зубы так вообще было не в обычае чистить. Представь себе, какой там запах стоял. Как на болоте. Представь, как кто-нибудь целую ночь толкает тебя локтем.

Дэннис спросил:

— Ты поедешь в отель?

— Не исключено, — ответил Роберт. — С генералом Киркбрайдом я встречаться пока не планирую. — Он замолчал, затем сказал: — Сегодня он заезжал сюда верхом на лошади. Джерри к тому времени уже уехал. Киркбрайд хотел меня видеть. Грув с Седриком сказали ему, что не видели меня. Уолтер им и говорит: «Как увидите, пришлите его ко мне в лагерь. Я закончил объезжать позиции и хочу, чтобы он почистил мою лошадь».

— А где ты был?

— В палатке, дул косяк. Потом я сообразил, он не затем приехал, чтобы я почистил его лошадь. Это был всего лишь предлог. Мужик в вибре из-за того, что услышал от меня, и хочет потолковать.

— А что ты ему сказал?

— Это прямо здесь случилось, за день до начала сборов. Я ему сказал, что знаю, что он промышляет наркотиками. А потом я спросил его, на чьей он будет стороне, когда Арлена не станет. Похоже, тут только у него есть мозги.

— У Джона Роу они тоже есть, — сказал Дэннис. — И он обязательно окажется рядом в самый неподходящий момент.

— Это я знаю. Поэтому и нужно что-то придумать?

Дэннис предложил:

— А почему бы не взять его в плен?

Роберт улыбнулся, но быстро погасил улыбку. Дэннис понял, что он обдумывает идею.

— На глазах у всех, — сказал Роберт. — Неплохая мысль.


Бивак выглядел более обжитым, когда Дэннис вернулся с винтовкой через плечо, подсумком, фляжкой и болтающимся на поясе штыком. Дымили костры, повсюду валялось снаряжение, на составленных в козлы ружьях висела одежда. По лагерю бродили гражданские в шортах и футболках, но их пока было немного.

Сержант, который выдал Дэннису подстилку, одеяло и паек в бумажном мешке, был не слишком высокого мнения о таких посетителях:

— Ходят тут в футболках с флагами Конфедерации на груди. Это портит настроение. В таких условиях трудно сохранять правильное отношение к полевой жизни.

Дэннис сказал:

— Вон там полковник Роу опять рассказывает о том, как солить свинину.

— Он дотошный человек, — откликнулся сержант, — и превосходный полевой командир. Но слишком уж старается облегчить жизнь своим солдатам. Взять хотя бы палатки. Во время той кампании не было никаких палаток. Если солдат хотел укрыться от дождя, он строил себе навес. Знаешь, что такое навес? — Дэннис покачал головой. — Ну, такое убежище из веток. От непогоды. Как-то давно я был на сборах со стариками, так там на территории лагеря только навесы были. Многие спали под открытым небом, как это на самом деле и было. Думаешь, при Брайсе у северян были палатки? Ни черта подобного! Помню, когда мы вышли на позицию, обоз был у нас в тылу на расстоянии дневного перехода. Всю последнюю неделю шел дождь, и телеги медленно тащились по грязи. Саперы не успевали класть гати. Нет, сэр, в ту войну у солдата почти ничего не было, кроме ружья и одеяла.

Дэннис спросил:

— Вы когда-нибудь спали вповалку?

— Один раз в Вирджинии, в мае. Тогда все было по книге и нам не разрешали разжигать костров. Или ты спишь вповалку, или мерзнешь. — Он посмотрел на Дэнниса. — Палатка тебе не нужна. Если нужна крыша над головой, подойди вон к тому парню из 1-го Айовского. Он ищет напарника.

Парень из 1-го Айовского, в выцветших и растянутых теплых кальсонах, сказал Дэннису, что нет проблем, он может ночевать в его палатке.

Дэннис спросил:

— Вы не имеете привычки спать вповалку?

— Не при такой погоде, — ответил хозяин палатки и добавил: — И еще я не храплю и не пержу, если, конечно, совсем не припрет.

Дэннис сказал, что оставит свое снаряжение, но спать, скорее всего, будет на улице.

Ему много раз приходилось делать это при переездах с места на место, и у него в грузовике всегда был спальный мешок. В последний раз он спал под открытым небом по дороге в Панама-Сити, в парк аттракционов под названием «Лента чудес». Жаркое солнце весь день, и делать особенно нечего, кроме как смотреть фильмы в кинотеатре. Вечерами было не так плохо. Он отрабатывал свою программу и зависал с кем-нибудь из тех, кто любит компанию. Он постоянно переезжал из города в город, из парка в парк и всегда находил новую компанию. И девочек, конечно. Попадались и разведенки с парой детишек. Такие женщины начинают вянуть лет в тридцать из-за отсутствия времени на себя. Они приглашали его на ужин. Красились, включали музыку и открывали дверь в самом шикарном своем наряде. Он смотрел на них в свете свечей. Вот она, реальная возможность влюбиться! Н-да…

Мужик из 1-го Айовского сказал:

— Я принес вареные с солониной бобы и мелассу. Угощайся.

Дэннис съел тарелку бобов, запив ее чашкой кофе, но не смог осилить галеты — у них не было никакого вкуса. Затем он лег прямо на землю, положив свернутое одеяло себе под голову. Вот так-то! Храбрец-удалец отдыхает среди мужиков, играющих в войну, как в карты. С матерщиной, шутками-прибаутками, разговорами про оружие, оленью охоту, про реконструкции Франклинской битвы, битвы при Чикамуге, при Колд-Харборе, про плохих и хороших генералов, с песнями под губную гармонику, призывающими объединиться под американским флагом…

Дэннис уснул.

Толчок в бок разбудил его. Дэннис открыл глаза и увидел склонившегося над ним сержанта. Дэннис сразу сел. Было темно, шум лагеря затих. Было явно больше восьми. Поднимаясь, Дэннис спросил:

— Который час?

Сержант ответил, что почти десять.

— У нас гораздо больше людей, чем требуется для несения караула, поэтому полковник урезал время дежурства вдвое. Ты на часах с десяти до двенадцати.

— Где мой пост?

— Я отведу тебя. Не забудь винтовку.


Он поинтересовался у сержанта, что, собственно, он должен будет там делать. Сержант сказал, что нужно держать ушки на макушке. Конфедераты под покровом ночи могут напасть на лагерь и взять пленных. Он добавил, что южане частенько прихватывали зазевавшихся часовых и переправляли их в Андерсонвилл, где они подыхали от дизентерии.

Дэннис стоял возле кустарниковых зарослей и смотрел на поле и на темнеющий за полем лес. В лесу тут и там мерцали огни. Южане жгли костры. Со стороны сарая доносилась музыка. Наверное, это тот самый бал, о котором говорил Чарли, хотя писклявые скрипки играли что-то похожее на блугрэсс.

Перед тем как уйти, он сказал своему соседу из 1-го Айовского, что идет в караул.

— Это хорошо, — обрадовался тот и принялся давать советы: — Представь, что ты возле Брайса, и тогда ты сможешь почувствовать, что эти джонни от тебя неподалеку. Ты будешь чуять их. Если заметишь движение, автоматически возьмешь цель на мушку. Короче, ты делаешь то, что нужно, иначе ты бы здесь не оказался.

Дэннис не сказал солдату, что он не собирался оказываться здесь. Последовал бы вопрос: «Тогда почему оказался?»

Он стоял в кустах и отмахивался от жужжавших вокруг насекомых. Достав из кармана сигарету с марихуаной, он закурил, затянулся и выдохнул дым в мошкару в надежде, что мошки заторчат и затихнут. Он задумался, курили ли солдаты Гражданской войны траву, как парни во Вьетнаме. Говорили ли они: «Гребаная война», как солдаты в военных фильмах, которые, впрочем, гораздо чаще говорили так про Вьетнам, нежели про Вторую мировую войну. Надо будет спросить Роберта. Может, Роберт и не знает, но наверняка что-нибудь ответит. Увереннее в себе парня, чем Роберт, Дэннис в жизни не встречал. Только вспомнить, как он под пристальным взглядом Арлена положил пистолет на стол, даже не повернув головы. Все, что делает Роберт, выглядит так, будто это дается ему само собой. Роберт выжидает, прежде чем предложить ему работу. Хочет, чтобы он свыкся с идеей торговли наркотиками под прикрытием собственного дайвинг-шоу.

Дэннис стоял в темноте и держал в руках десятифунтовую копию винтовки времен Гражданской войны. Спустя какое-то время он направился в сторону тусклых огней, обозначавших местоположение гражданского лагеря.


21


Над входом в палатку висел фонарь, а под фонарем в шезлонге сидела женщина, которая днем раскатывала тесто. Она курила сигарету. Он подходил, а она просто смотрела на него, не говоря ни слова, без улыбки.

На губах у нее была помада. И еще она вроде бы подвела глаза. Волосы, расчесанные на прямой пробор, свободно падали на плечи. На ней была белая блузка с расстегнутыми верхними пуговицами и длинная юбка. Наряд явно не времен Гражданской войны.

Он протянул ей косяк, вернее, оставшуюся половину. Она посмотрела сначала на косяк, потом ему в глаза, затем взяла косяк и наклонилась к пламени его зажигалки. Сидя прямо, она затянулась, задержала дыхание, чтобы марихуана сделала свое дело, затем выдохнула облако дыма, откинулась в шезлонге и улыбнулась:

— Ты все же пришел.

— Я в карауле.

— Что, прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас. Мой пост возле кустарника.

Устроившись удобнее в шезлонге, она сказала:

— Ты что же, оставил пост ради кусочка «Озорника»?

На этот вопрос нужно было достойно ответить, и Дэннис лихорадочно пытался придумать, что бы такое сказать. Она сидела и ждала. В конце концов, он просто улыбнулся.

Она не улыбнулась в ответ, глядя ему в глаза. Он спросил:

— Как у тебя день прошел?

— Ближе к вечеру приперся мой благоверный, хотел забрать пирог с собой, на конкурс. Я сказала, что он у меня пригорел и я его выбросила. Он спросил, куда я его выбросила. Хотел пойти и проверить. Я сказала: «Иди к биотуалетам. Он во втором слева».

— Ну и что, пошел?

— Нет, но хотел.

— Так ты пекла пирог или нет?

— Ну вот еще! Раскатала тесто, да и все.

Дэннис прислонил ружье к столу, придвинул ближе к ее шезлонгу походный стул, сел и снял с головы кепи, обдумывая свои дальнейшие слова.

— Короче, оставила мужа с носом?

— Да уж!

— Я часто встречаю девушек, попавших в сложные жизненные обстоятельства. Молодые разведенки с детьми, а бывшие мужья им совсем не помогают! Некоторые из них начинали интересоваться мной — девушки, я имею в виду, — надеясь, что, может быть, на этот раз им повезет.

Она сказала:

— А на что ты надеялся? Выйти сухим из воды?

— Не всегда. — Трава приятно расслабила, ему было хорошо, и он хотел поговорить. — Я встречал девушек… Я всегда называю женщин девушками. Это мое самое любимое слово. — Он улыбнулся.

— А какое самое нелюбимое?

— Сопляк. А твое?

— Сука. Меня так часто называют.

На этом они могли бы и остановиться, но он чувствовал, что должен закончить мысль прежде, чем забудет ее.

— Так вот, я встречал девушек, на которых я мог бы жениться, и мы были бы счастливы и ладили бы друг с другом.

— Как ты это определял?

— Нам нравилось друг с другом разговаривать. Мы любили одно и то же. Очень важно, когда двоим нравится общаться друг с другом.

— Надо же, какой общительный! — сказала она. — Чем ты вообще интересуешься в жизни, кроме того, что ухлестываешь за девушками?

— Имеешь в виду, чем зарабатываю себе на жизнь? Угадай.

— Ты не коммивояжер. — Женщина по-прежнему глядела ему в глаза. — И ты не из этих мест, ты откуда-то издалека. И уж точно не блюститель порядка!

— В смысле?

— Ну, ты, скажем, не помощник шерифа. Выглядишь слишком умным для такой работы.

— Ты не слишком высокого мнения о копах. Я прав?

— Я их на дух не выношу, так как довелось иметь с ними дело.

— Почему ты вышла замуж за своего заядлого конфедерата?

— Потому что время от времени у меня бывают периоды особенной глупости. В один из таких периодов я начала переписываться с заключенным, родственником одного из моих друзей. Собственно, друг меня и втянул в это. Девушки таким образом пытаются разнообразить свою жизнь. Читая письма из тюрьмы, они начинают думать, что парень, который их пишет, на самом деле хороший. Они думают, что нужно только заставить его увидеть свои положительные качества и все будет в лучшем виде. — Она затянулась и продолжила: — Ну, у моего положительных качеств не оказалось, но когда я это поняла, было уже поздно. Мы уже были женаты.

— Брось его, — сказал Дэннис. — Разведись.

— Собираюсь с силами для этого. Хочу переехать во Флориду, в Орландо. Я слышала, это хороший город, где жизнь бьет ключом.

Она была провинциалкой, Лоретта. Изо всех сил старалась не быть ею, тем не менее была. Ее мечтой было жить там, где есть парки с аттракционами.

— Я все еще пытаюсь угадать, чем ты зарабатываешь на жизнь. — Она взглянула на него. Затем, отведя взгляд, сказала: — Ты — крупье, работаешь в казино. Нет, ты скорее профессиональный игрок, картежник, должно быть.

Дэннис покачал головой. Но все равно неплохо! Он представил себя за покерным столом.

— И ты не занимаешься бизнесом.

— Почему ты так думаешь?

— Волосы не той длины.

— Я мог бы заниматься музыкальным бизнесом.

— Да, мог бы. И что, занимаешься?

— Нет.

— Тогда почему ты упомянул о музыке?

— Просто хотел помочь. Тебе нравится блюз?

— А, понимаю. Ты музыкант.

Дэннис покачал головой.

— Я могу быть из отдела по борьбе с наркотиками либо с терроризмом, в общем, следаком.

Она смотрела на него из-под опущенных ресниц.

— Допускаю, но тогда ты не предложил бы мне косяк с марихуаной.

— А что, если я наркоту толкаю, чтобы взять след?

— Всяко бывает! Но ты выглядишь слишком, ну, чистым, что ли, и у тебя пристойный вид. — Она прищурилась. — Ты сидел когда-нибудь в Парчмане?

Он покачал головой.

— Там твой муж сидел?

— Два года.

Дэнниса осенило.

— До этого он был помощником шерифа, а сейчас работает на мистера Киркбрайда. Я прав?

Она воскликнула:

— О господи!

— И еще он торгует наркотиками.

— Ты дайвер, — сказала Лоретта. Дэннис ждал. — Почему бы тебе не вломить этому сукиному сыну и не убрать его с дороги? — добавила она.

Всем известно, что он был на своей лестнице, когда убили Флойда. Она сама это сказала, и Дэннис спросил ее, не Арлен ли ей это сообщил. Нет, она услышала это в баре при казино, а потом спросила мужа, и он ей все рассказал. Лоретта сказала, что, когда он напивается, он всегда ей рассказывает о своих делах.

Дэннис возвращался на свой пост, поминутно спотыкаясь о кочки. Было темно.

Она спросила его, почему он не рассказал все властям. Он ответил, что собирается сделать это на следующей неделе, если ничего не случится. Она захотела узнать, что может случиться. Он ответил в духе Роберта: «Не подавай пока на развод. Потом, глядишь, и не придется». Затем он взял свою винтовку и ушел.

Он брел к темнеющему вдалеке кустарнику. Почти дойдя до места, он увидел маячившую неподалеку фигуру. Дэннис подумал, что это еще один караульный и что он отклонился от правильного направления и пришел на чужой пост. Как же так? Ведь, уходя со своего поста, он оглянулся и выбрал себе ориентир — дубовую крону, шапкой возвышавшуюся над кустарником! Вон она, он к ней и идет. Как раз там стоял караульный, у которого, похоже, не было винтовки.

У караульного не было винтовки, потому что это был полковник Джон Роу. И его рука лежала на рукояти сабли.

Джон Роу сказал:

— Капрал, ты оставил свой пост.

— Да, сэр, — ответил Дэннис.

В конце концов, почему бы и нет?

— Ты знаешь, что за это тебя в те времена могли судить и расстрелять?

— Сэр, — сказал Дэннис, — я кое-что заметил в той стороне. — Он махнул рукой в направлении, откуда пришел.

Надо же как-то выкручиваться!

Джон Роу молчал — на случай такого развития событий у него не было заготовлено подходящей фразы.

— Я подумал, что, может, это лазутчики конфедератов, — сказал Дэннис. — Может, они хотят взять кого-либо в плен, решил я.

— Капрал…

— Да, сэр?

— Тебя не было как минимум час.

Пауза.

— Полковник, могу я быть с вами откровенен?

— Да.

— Не по мне это все. Не по душе.

— Хочешь выбыть?

— Только тогда, когда все закончится. И вряд ли когда-нибудь я влипну в это снова.

— Но завтра ты еще будешь здесь.

— Да, сэр. Битву я не пропущу.

— Завтра из садов навстречу тебе пойдет Арлен Новис со своей командой. Я не о том, что они из Дикси-мафии — это словосочетание для меня ничего не значит. Я о том, что они головорезы, а завтра утром, когда проснутся, сразу начнут пить. К началу сражения они напиваются до такого состояния, что, когда во время атаки орут во все горло боевой клич южан, складывается впечатление, будто они идут убивать. Во время сборов они постоянно ввязываются в драки с северянами. Их уже несколько раз предупреждали, но это не помогает. Их очень сложно контролировать. В прошлом году, во Франклине и Коринфе, они встретили наши шеренги ружейными прикладами. Это было мое самое яркое впечатление от тех сборов. Я был капитаном в 95-м из Огайо, для разнообразия командовал пехотным подразделением. Хотя мне больше нравится кавалерия. В битве при Елоу-Таверн я был Джеймсом Стюартом и потерял свою лошадь. — Джон Роу помедлил, подходя к главному. — Надеюсь, ты понимаешь, что, возможно, Арлен со своими людьми завтра захочет избавиться от тебя?

Дэннис был готов к такому повороту.

— Если я вам скажу прямо сейчас, что видел, как они убили Флойда Шауэрса, вы пойдете и арестуете их?

После секундной паузы Джон Роу сказал:

— Арлен останется на свободе до понедельника.

Может, сыграть с ним в Роберта? Брякнуть что-то вроде: «Вы уверены? Вы уверены в этом?» Ладно, не стоит умничать. Он сказал:

— Стало быть, вы предоставляете ему возможность избавиться от меня.

Джон Роу покачал головой:

— Я должен быть на завтрашнем сражении. Все остальное потом.

— Я знаю одного человека, которому Арлен сказал, что они убили Флойда. И этот человек, кстати, будет не прочь, если Арлена упекут за решетку.

Джон Роу кивнул:

— Про Лоретту Новис я все знаю. Она даст свидетельские показания, если их даст тот, кто видел, как все произошло. Но если у меня будет он, то зачем мне она, не так ли?

Дэннис предложил:

— Продолжим этот разговор в понедельник. Договорились?

Джон Роу сказал:

— Я мог бы вызвать тебя в суд и заставить давать показания под присягой.

— Мне нужно возвращаться на пост, сэр, — сказал Дэннис.

Он думал, что он самый умный. Но последнее слово осталось за Джоном Роу.

— Если намерен завтра участвовать в сражении, спори свои нашивки, рядовой, — сказал он.


Они условились, что Арлен будет подходить с одной стороны палаточной улицы, а Рыба и Ньютон — с другой. Он выбрал Ньютона, потому что у того с Робертом уже была перепалка и он сказал, что задал бы ниггеру жару, если бы не сабля у того в руках. И потом Ньютон, пережевывая свой табак — ну и отвратительное же зрелище, вся борода в соплях! — сказал, чтобы Арлен не беспокоился, с черномазым он разберется.

Они должны были встретиться в палатке генерала Гранта, а дальше как пойдет. Может, они сунут в рот дуло пистолета этому Цезарю Джермано и скажут, чтобы он отправлялся домой. По дороге Арлен зашел к жене. Если он увидит эти долбаные зеленые помидоры, значит, она и не принималась за свой долбаный пирог, который у нее будто бы подгорел.

Первое, что он ей сказал, было:

— Это что у тебя на столе? Пятка?

Лоретта и бровью не повела.

— А ты сам как думаешь?

— Я-то уж знаю, что это.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Да что с тобой такое?

— Ничего.

— Я говорил тебе не приносить траву сюда. Ты что, хочешь, чтобы соседские бабы принюхивались и всякую хрень про тебя плели?

— Они так тебя боятся, что и близко ко мне не подходят. Меня даже не пригласили на чай. Я бы все равно не пошла, но могли бы, по крайней мере, пригласить.

Арлен сказал:

— Ты меня не послушалась.

— Из дома я ничего не таскала, милый. Мимо солдат проходил, янки, и оставил мне косяк.

— Кто это был?

— Не хочу тебя расстраивать.

— Я спрашиваю, кто это был?

— А я не собираюсь тебе отвечать. Пошел в задницу.

Это была уже не та малышка, которая писала ему письма в тюрягу. Бабы меняются, все без исключения. Селишь их в хороший дом, покупаешь машину, и они превращаются в тех еще сучар!

— Нарываешься? Хочешь, чтобы я тебе врезал? — обозлился Арлен. — Хочешь, чтобы на твои крики сбежался народ из соседних палаток. Я повторю свой вопрос дома, и там ты сможешь орать сколько захочешь.

Она смотрела на него и улыбалась, будто знала про него что-то такое, чего не знал он сам. Она всегда так делала, чтобы вывести его из себя, и это всегда выводило его из себя.

И Арлен спросил, как всегда надеясь на ответ и как всегда его не получая:

— Да что с тобой такое?


Примерно за час до этого Джермано, обливаясь потом в теплом нижнем белье, вышел из своей генеральской палатки. Он поморщился при виде Гектора и Тонто:

— Все, я спекся. Я не могу здесь спать. Я возвращаюсь в отель.

Если Джерри что-то решил, спорить с ним было бесполезно. Гектор сказал:

— Конечно, — и добавил, что найдет Грува и Седрика, которые его отвезут. Джермано было глубоко наплевать, кто его повезет, но это имело значение для Гектора: если конфедераты наведаются с визитом, он должен быть здесь.

Джермано спросил:

— Роберт спит?

Гектор ответил, что нет, он где-то поблизости.

Джермано распорядился:

— Скажи ему, что я уехал.

Когда Джерри уехал, Гектор сказал Тонто:

— Не было никакой возможности остановить его. Что будет, если он застукает свою мадаму в постели с Робертом?

Тонто подумал, затем ответил:

— Не знаю. Поживем — увидим.


Они сидели за столом перед палаткой Джермано, под фонарем, прикрепленным к поднятому над входом тенту. И Гектор, и Тонто, вспоминая Джерри или разговаривая о нем, называли его Джермано. Они не могли понять, почему Роберт позволяет ему быть главным. Да, они будут защищать его жизнь, не испытывая к нему особого уважения, но только потому, что так сказал Роберт. Есть вопросы? Нет вопросов. Джермано всегда отдает свои распоряжения приказным тоном, а Роберт вселяет уверенность, что ты важен для дела. Езжай, парень, сначала в Миссисипи, а потом мы отберем бизнес у Дикси-мафии. Внушает? А то! Но сначала достань военную форму времен Гражданской войны. Нехило? И оружие времен Гражданской войны. Класс! Будем играть в войнушку. Как в детстве. Да ну? Без дураков.

Гектор сказал:

— Из него мог бы получиться отменный тореадор со своим собственным стилем. Могу поспорить, что бандерильи за него втыкал бы кто-нибудь другой. А знаешь почему? Ему нравится, когда его окружают люди, которые знают свое дело. С бандерильями работать, может, и трудно, но мужества при этом требуется гораздо меньше, чем когда ты прешь на бычьи рога со шпагой в руке. Он, наверное, мог бы стать кем угодно, если бы захотел.

— Знаешь, что он хочет сделать? — спросил Тонто. — Он хочет прыгнуть с той лестницы.

— Он так сказал?

— Нет, но я знаю.

— Откуда?

— Вспомни, как он смотрит на Дэнниса, когда тот прыгает! Он прямо заходится… Ты видел его глаза в такие моменты? Думаю, он бы многое отдал за то, чтобы сделать так же. Парень в воздухе, черт знает на какой высоте, вертится, переворачивается, но полностью контролирует все, что с ним происходит. Показывает, насколько он крутой. Роберт тоже крутой. Он держит при себе Дэнниса, потому что уважает его, отдавая должное его мужеству.

— Это ты думаешь, что Джермано хочет прыгнуть, — сказал Гектор. — Но ты же не знаешь наверняка.

— Да, не знаю. Так же как не знаю и того, куда идет вон тот мужик в конфедератской форме — к нам или нет. Но я чувствую, что к нам, и насчет Джермано я тоже чувствую.

— С другой стороны тоже идут, — сказал Гектор. — Двое.


Джим Рейн, по кличке Рыба, увидел двоих, сидевших под фонарем. У того, кто сидел подальше, волосы были собраны в хвост. У другого на голове была бандана, и он смотрел в сторону Рыбы. Джим Рейн сказал Ньютону:

— Вон тот был в салуне с генералом и ниггером. — Он имел в виду Роберта, поскольку именно его искал Ньютон.

Ньютон спросил:

— А эти двое тоже ниггеры?

— Я думаю, они мексиканцы, — сказал Джим Рейн.

— Да какая разница, — сказал Ньютон. — Черномазые, один хрен.

В противоположном конце палаточной улицы они увидели Арлена, который шел им навстречу. За ремень у него был заткнут кольт армейского образца. У Джима Рейна и Ньютона револьверы были в кобурах, но с отпиленными концами стволов. Тип в бандане уставился на Джима Рейна — так же, как он смотрел на него тогда, в салуне.

Джим Рейн и Ньютон шли навстречу Арлену.

Мексиканцы за столом — или кто там они были — вытащили кольты и положили их перед собой. Одновременно и молча, не обменявшись даже взглядом.


Гектор Диас смотрел на троих южан в шляпах, которые шли им как корове седло. Никакой индивидуальности! Просто трое кретинов, которые привыкли, что люди пугаются всего лишь их взгляда. Выражение лица одного из них не внушало опасений. Гектор решил, что это Арлен.

Арлен сказал:

— Ну, ребята, как у вас проходит вечер?

Гектор смотрел на Арлена. Тонто не отрывал глаз от двоих других.

— Дышите воздухом?

И этот вопрос они оставили без внимания.

— Чего это вы, ребята, молчите? — не отступался Арлен. — Как там ваш генерал, мистер Джермано? Не болеет?

Гектор слегка растянул губы в улыбке — не смог сдержаться.

— Наш генерал спит.

— А вы охраняете его сон?

— Нет. Как ты сам только что сказал, мы дышим воздухом.

— Вызови его сюда, я хочу с ним поговорить. Или я сам могу в палатку зайти.

— Я уже тебе сказал, он спит.

Арлен кивком указал на стол:

— Пушки заряжены?

— Да, заряжены.

— Вы знаете, что здесь запрещено находиться с заряженным оружием?

— Знаем, — сказал Гектор. — И вы это тоже знаете.

Арлен продолжил:

— Как вы думаете, зачем мы сюда пришли?

Гектор Диас обратился к Тонто:

— Прямо кино какое-то! Типа долбаного «Жаркого полдня» с Гэри Купером в главной роли.

— Я что-то не расслышал, — сказал Арлен.

— Я сказал, что вы занимаетесь суходрочкой, хотите вытащить свои пушки, но у вас кишка тонка сделать это.

Мужик с табачной слюной в бороде изумился:

— Что он вякнул? А?

Но Арлен прервал его:

— Вы думаете, мы за этим сюда пришли? Застрелить вас? Иисус Христос…

— Господь наш и Спаситель, — добавил Гектор. — Нет, не думаю, что застрелить. Может быть, припугнуть. Вдруг мы сдрейфим и уберемся восвояси?

— Увидимся завтра, — сказал Арлен, — во время сражения, когда попрем вас прикладами и штыками.

— И саблями, — сказал Гектор.

— Хочешь скрестить сабли? — сказал Арлен. — Нет вопросов, у меня есть сабля. Все будет так, как ты захочешь, Панчо Вилла, революционер мексиканского пошиба.

Гектор опять обратился к Тонто:

— Слышал, что сказал этот парень?

Тонто только плечами пожал.

Но тут тип с заплеванной бородой спросил:

— А где ниггер?

Тонто посмотрел на него:

— Его нет. Уехал трахать твою жену.

Гектор видел, что у бородатого чуть крыша не съехала. Он потянулся за пистолетом, но Арлен схватил его за руку и завернул ее ему за спину, коповским приемом. Это был конец визита. Но прежде чем они ушли, Арлен пообещал:

— До завтра!

Гектор посмотрел на Тонто:

— Завтрашний день тебя устраивает?


22


На следующее утро, в седьмом часу — воскресенье, великий день, — сонная Энн вышла из номера Роберта, чтобы, пройдя несколько шагов по коридору, попасть в собственный номер и лечь в собственную постель.

Она открыла дверь… Господи помилуй! В номере был Джерри.

Из спальни доносился его храп. Он спал. Энн зашла в номер и остановилась. Надо подумать. Итак, где она была?

Во-первых, надо выяснить, в котором часу он вернулся. В голову ей начали приходить запоздалые, но совершенно разумные мысли. Она, кажется, допустила промах. Знала ведь, что он не станет ночевать в палатке! Не надо было Роберта слушать. Все нормально, детка, не о чем беспокоиться! Не хочешь, чтобы он нас застал, давай сделаем это у меня в постели. А если он вернется, а ее не будет в номере? Да ладно, детка, давай все сделаем по-быстрому и разбежимся! Все хорошо, кроме того, что Роберт никогда не спешит, занимаясь любовью. Плохо, что после этого они оба заснули и проспали почти шесть часов.

В измене мужу есть свои волнующие моменты, особенно если обманываешь гангстера. Но Энн внушала себе, что эти моменты не идут в сравнение с возможными последствиями. Но потом Роберт смотрел на нее, а она смотрела на него — и вот они уже снова в постели. А ведь Джерри мог зайти в любую минуту! Энн тихонько легла на огромную кровать. Она будет лежать рядом с Джерри и ждать, когда он проснется.


В восемь зазвонил телефон на тумбочке рядом с Джерри.

Энн потянулась к телефону — она почти касалась спящего Джерри — и прежде, чем телефон зазвонил снова, подняла трубку и положила ее обратно. Когда Энн перекатывалась на свою подушку, она перехватила взгляд его глаз и поцеловала его в губы.

— Кто это был?

— Понятия не имею.

— Почему ты положила трубку?

— Для телефонных разговоров сейчас слишком рано.

Она замолчала, надеясь, что проклятый телефон больше не зазвонит.

— Где ты была?

Началось…

— Где я была? Когда?

— Всю гребаную ночь.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Когда я приехал, тебя не было.

— Сколько было времени?

— Да какая разница? Тебя здесь не было.

— Джерри, сколько было времени?

— Двенадцать. Половина первого.

Слава богу, пронесло!

— Я была на балконе. Уснула в шезлонге. Ты что, меня не видел? Да, я зашла и посмотрела на часы. Было час тридцать, ты спал… Я так и знала, что ты не станешь спать в палатке.

— Ты была на балконе?

— Да. Странно, что ты меня не заметил.

Повисла пауза. Джерри больше нечего было сказать. Но Энн уже ощутила почву под ногами. Она сказала:

— А где, по-твоему, я могла быть?


Уолтер Киркбрайд стал одеваться. Он хотел выскользнуть из палатки как можно раньше, до того, как женщины начнут готовить завтрак и смогут заметить его. Он бы так и сделал, если бы не бросил взгляд на Трейси, которая лежала на только что покинутой им койке. Малышка подтянула одеяло к подбородку, и его взгляду открылась ее обнаженная белая попка. Уолтер мигом выпрыгнул из кальсон и принялся доказывать ей свою любовь. После этого ему требовалось отдохнуть.

Когда он одевался во второй раз, Трейси отвлекала его жалобами о том, что вчера она целый день была одна и что вчера на ней весь день был этот идиотский кринолин.

— Когда я выхожу на улицу, на меня все смотрят.

— Конечно, смотрят. Ты выглядишь как фея из сказки. Правда, моя малышка Барби? — Так он называл ее, а она его «Кен», только коверкала имя на сельский лад, и оно звучало как «Кин».

— Те толстухи спрашивали меня, с кем я приехала, откуда я, не хочу ли помочь им печь маисовые лепешки. Что я должна была им ответить? Я сказала, что мне нужно в туалет. Но попробуй залезь в эти биотуалеты в юбке колоколом! Приходится высоко поднимать подол спереди, а заходить боком. А когда залезешь, юбка занимает все свободное место. Чтобы пописать, мне пришлось залезть на сиденье с ногами и сесть на корточки.

Уолтер надевал сапоги. Он торопился, но все никак не мог натянуть их. Когда она стала рассказывать про то, с каким трудом ей удалось пописать, он и сам почувствовал позывы.

— Я ходила в магазинчик, где продаются статуэтки генералов и всякие безделушки. У меня уже есть все пепельницы с флагом Конфедерации, поэтому я купила сувенирную тарелку с Робертом Ли, Джефферсоном Дэвисом и Томасом Джексоном Джонатаном, ну, который Джексон Каменная Стена… С флагом, конечно. Тарелки тоже можно использовать как пепельницу. У меня как-то были трусики с флагом Конфедерации. Парням нравилось, когда я танцевала в них. Они отдавали мне честь. Мне было всего четырнадцать, но у меня уже была грудь.

Уолтер облегчался в дальнем конце палатки. Струя бесшумно уходила в песок, и это странным образом успокаивало его.

— Малышка, будешь одеваться — надень джинсы. Возможно, нам придется уезжать отсюда в спешке.

— Почему?

— Сдается мне, сегодняшнее сражение будет отличаться от всех других, в которых мне довелось участвовать.

Он будет осторожен, будет глядеть в оба, помня о том, что сказал ему этот черный парень Роберт. Видите ли, на чьей он будет стороне, когда Арлена не станет?.. Уолтер считал этот вопрос скорее предупреждением, чем ультиматумом. Роберт дал ему понять, что если он не будет соваться, куда не надо, то не пострадает. Надо определиться, и, может быть, когда все кончится, Роберт заедет поговорить о деле. Нужно держать ухо востро и быть подальше от Арлена.

— А потом что-нибудь поедим? — спросила Трейси.

— Все, что захочешь.

— Знаешь, кого Арлен прислал ко мне с ужином? Хотя я бы все равно его есть не стала, даже если бы он не вылил все на землю. Весь этот свиной жир… Он прислал Ньютона Хуна! Грязнее этого человека я в жизни никого не видела. Как-то он хотел зайти ко мне в трейлер. Я ему сказала: «Даже если ты полванны порошка насыплешь и будешь там целый день отмокать, я все равно тебя не впущу».

Уолтер, надевая шерстяной китель, сказал:

— Узнаю свою девочку.

— Я ничего не могла купить себе на ужин — денег ты мне не дал, а своих у меня не было. Хорошо, что я остановилась поговорить с одной женщиной в конце улицы. Она вышла из палатки покурить. Она тайком привезла с собой быстрозамороженные полуфабрикаты от «Стоуффер фудс». Оставалось только разогреть. К примеру, «Цыпленок с овощами и лапшой». Она побросала все в котелок и на огонь! Вкусно получилось. Она вела забавные разговоры. Сказала, что ее жизнь трудна, но избавление грядет.

— Верующая, — сказал Уолтер, пристегивая саблю. Только он взял шляпу, как с улицы донесся голос:

— Уолтер, черт побери, ты идешь?

Он отдернул клапан палатки и лицом к лицу столкнулся с Арленом.

— Что случилось?

Бог ты мой, бандитская ухмылка, похоже, навечно приклеилась к лицу Арлена!

— Думаю, нам уже пора заняться тем, ради чего мы здесь. Да только ты торчишь у своей шлюхи, Юджин и Рыба грызутся из-за дохлой собаки, а Ньютон спит и видит, как бы линчевать ниггера.

Уолтер задумался. Возможно, завтра и впредь ему никогда больше не придется выслушивать Арлена, этого болвана. Может, стоит помочь Роберту в меру своих скромных сил?

Арлен сказал:

— Какого хрена ты пялишься!

Это вернуло Уолтера к действительности. Он повернулся к лежащей на койке Трейси.

— Увидимся, малышка Барби.

Она подняла голову с подушки:

— Увидимся, Кин.

Уолтер вышел из палатки.

— У тебя там что, новенькая? — спросил Арлен.


Энн встала из-за столика с завтраком, чтобы открыть дверь. Джерри не пошевелился. За завтраком он проглядывал воскресную газету «Мемфис коммершиал ревьюз».

Роберт был уже в форме. С порога он сказал:

— Это я звонил. — Энн открыла дверь шире, и он увидел Джерри, сидевшего за столом. — Вы двое, наверно, как раз самый сладкий сон видели. Извините, что разбудил.

— Ну и как оно?

У Джерри на тарелке было три яйца. Всмятку. Значит, до того, как он начал есть, было четыре. «Как оно? Как оно что? — думал Роберт. — Он что, имеет в виду ночь в поле?»

— Мы скучали по тебе, Джер. Было здорово. Мы развели костер и, сидя вокруг него, рассказывали друг другу всякие ужастики.

— А вы пели походные песни? — спросила Энн.

Со стаканом апельсинового сока в руке она стояла возле открытой балконной двери.

— Мы ни одной не знаем. Тонто пару месяцев просидел в лагерной тюрьме в Техасе, но он сказал, что там они песен не пели.

— Во сколько сегодня начнется эта хрень? — поинтересовался Джерри. — Сражение, имею в виду.

— В два часа дня. Ты должен появиться в лагере северян не позже чем в полвторого.

— А то что? — сказал Джерри. — Отправят домой с позором? Как будем убивать наших друзей?

С утра Роберту позвонил Гектор, поэтому ему было что ответить. Он сказал:

— Гектор говорил с Арленом. Тот обещал, что они будут использовать все: кулаки, ножи, приклады… Гектор говорит, даже сабли. Их будет четверо, считая Арлена, за вычетом Киркбрайда. Он может быть нам полезен, как и еще один, Боб Хун. У него амфетаминовая лаборатория. Несколько дней назад я нашел его, кое о чем намекнул, посоветовал держаться в стороне. Итак, четверо их против четверых нас — тебя, меня, Гектора и Тонто.

— И двоих цветных, — сказал Джерри.

— Ты имеешь в виду Грува и Седрика? — спросил Роберт. — Я уже говорил тебе насчет них.

— Да, я забыл, — сказал Джерри, вставая из-за стола с газетой в руках. — За что я тебя больше всего не люблю, так это за дотошность.

Он прошел в спальню. Роберт услышал, как захлопнулась дверь ванной комнаты. Энн смотрела на него, на скулах у нее выступили желваки — так крепко она сжала зубы. Роберт знал, что она готова закричать на него, но она только прошептала:

— Я говорила тебе, что он вернется. Что, по-твоему, я должна была ему сказать, когда зашла в номер?

— Детка, мне очень жаль. Он тебя ждал?

— Он спал.

— Тогда у тебя было время что-нибудь придумать.

— Откуда мне было знать, когда он вернулся? Мне нужно было сначала выяснить это.

Роберт двинулся к ней со словами:

— Малышка, что ты ему такое сказала? Это сработало на все сто. — Он хотел обнять ее, успокоить, пока не появился ее муж. Но вдруг позади нее он увидел выделяющуюся на фоне неба лестницу и на ней, на верхней площадке, — фигуру человека.

Энн повернулась, проследила за его взглядом:

— Это Дэннис?

— Это Билли Дарвин, — сказал Роберт. — Как-то он уже залезал туда. И слез. — Роберт задумчиво растягивал слова. — Крутой менеджер хочет выяснить, так ли он крут, как ему кажется. Видишь, там Карла внизу. Возле чана, с Чарли Хоуком. Но Билли Дарвин залез туда не ради зрителей. Он хочет узнать, на что способен. Интересно, должно быть, окажется ли он круче этих восьмидесяти футов или сдрейфит, как пацан. И по-моему, он это сделает. Видишь, он приготовился. Он прыгнет.

Билли Дарвин поднял руки, посмотрел вниз на чан, а затем прыгнул. Он понесся вниз со скоростью шестьдесят миль в час и через две секунды достиг воды. Он шлепнулся со всплеском, который был слышен даже Роберту.

Роберт выдохнул:

— Ух ты!

Он не отрывал взгляда от чана, пока не увидел, что Билли Дарвин вынырнул и стал карабкаться на борт. В это время Энн говорила ему, что больше никогда, никогда в жизни не позволит ему втянуть себя в подобную ситуацию. Черт возьми, ведь он мог их убить, и было бы за что, прости Господи! Она крикнула:

— Эй, я с тобой разговариваю! Куда ты направился?

Роберт пересек комнату и вышел из номера.


На склоне, недалеко от сарая, стояли двое — солдат-янки и солдат-джонни с саблей. Дэннис прошел половину поля, прежде чем узнал их. Это были Роберт и Чарли. Сняв винтовку с плеча и взяв ее в руки, он начал взбираться на склон.

Чарли окликнул его:

— Мы тебя давно заметили.

Роберт безо всяких предисловий и вместо приветствия сказал Дэннису:

— Билли Дарвин прыгнул с лестницы. Похоже, получил повреждения.

— Серьезные?

— Что-то со спиной. Он не смог сам вылезти из воды. Карле пришлось взобраться на чан и выловить его.

— Прямо в одежде, — сказал Чарли. — Он прошел несколько шагов, потом упал. Когда прибыли врачи, он не захотел ехать с ними. Но они не стали его слушать, уложили на носилки и увезли. Сказали, что ему необходимо сделать рентген.

Дэннис покачал головой.

— Карла говорила мне, что он хочет прыгнуть.

— У него почти получилось, — сказал Роберт. — Он нормально летел, но в самом низу согнул ноги и завалился назад — будто сел в воздухе. Вошел в воду с сильным всплеском — раза в два сильнее, чем у тебя. Думаю, он немного не рассчитал время, но надо отдать ему должное — у него хватило духу попытаться.

— Ты вот ведь не собираешься тоже попытаться, не так ли? — спросил Дэннис, обращаясь к Роберту.

— Почему ты спрашиваешь?

— И не пытайся, ладно?

— Ладно. Слушай, я сказал Джерри, чтобы он нашел тебя в лагере северян. Ты куда сейчас?

— Хочу спороть капральские нашивки, — сказал Дэннис. — Иначе полковник Роу не примет меня в игру.

— Держись поближе к Гектору и Тонто, и все будет нормально. Я велел им ошиваться возле леса на северной стороне, вон там. Когда надо будет действовать, я дам знак.

— Я не собираюсь прыгать выше головы, — сказал Дэннис.

— Никто тебя и не заставляет, — сказал Роберт. — Они будут тебя пасти, чтобы ты не попал в беду.

Чарли сказал:

— О чем это вы, ребята?

— Мне надо идти, — сказал Роберт и зашагал по направлению к лагерю конфедератов.

Чарли проводил его взглядом, потом повернулся к Дэннису:

— Что происходит?

— Если бы я знал, я бы обязательно тебе сказал.

— Ладно, пойду учить текст, — сказал Чарли и пошел к сараю.

А Дэннис направился к женщине, которая собиралась испечь пирог под названием «Озорник», да так и не испекла! Может, у нее есть ножницы? Он мог поклясться, что Лоретта на несколько лет младше его, но он думал о ней как о женщине, а не как о девушке. И уж совсем не вспоминал о том, что она жена Арлена.


23


Возле палатки ее не было. Может, она внутри? С ней мог быть Арлен, но Дэннис в этом сомневался. Он замешкался у входа.

— Лоретта?

— Кто там? — Ее голос звучал очень близко.

Клапан палатки откинулся, и показалось ее лицо. Без макияжа, только что умытое, свежее… При виде его она не улыбнулась, но в глазах у нее не было тревоги. Она приветливо смотрела на него.

— Мне нужно спороть нашивки.

— Расплата за то, что ты оставил пост вчера вечером? Ты даже пирога за это не получил.

— Я не думал о пироге. Слушай, у тебя есть ножницы?

— Ну заходи, снимай китель.

Дэннис положил ружье на стол, стоявший возле палатки, и стал расстегивать китель. Закончив с пуговицами, он снял с головы кепи и положил его рядом с ружьем.

— Ты идешь?

Он сказал:

— Иду, уже иду…

Он откинул входной полог палатки и зашел внутрь. Плотная ткань рассеивала солнечный свет, который сразу потерял свою яркость. Кроме длинной юбки, на Лоретте больше ничего не было. В самом деле, нельзя же считать одеждой крошечный лифчик, который лишь слегка охватывал ее грудь. В руках у Лоретты была мочалка из махровой ткани. Женщина не казалась удивленной или застигнутой врасплох. Она вела себя так, будто это вполне естественно, что Дэннис смотрит, как она моется. Она намыливала себе руку.

— Будешь сегодня сражаться?

— Я уже сражен, — сказал Дэннис.

Она не улыбнулась.

— Я срежу твои нашивки, — сказала она и протянула ему мочалку, — если ты потрешь мне спину.

Эта ее просьба также выглядела вполне естественно.

Дэннис взял мочалку. Он думал, она повернется к нему спиной. Не дождавшись этого, он обошел ее, и она наклонила голову и обеими руками подняла волосы, чтобы они не мешали. Он стал осторожно тереть ее мочалкой, старательно избегая бретелек лифчика. Его рука опускалась все ниже, затем снова пошла вверх. Он тер ей бока, подмышки. Кончики его пальцев время от времени касались ее груди.

— У тебя нежные пальцы, — сказала Лоретта.

Дэннис, пользуясь тем, что руки у нее были подняты, перешел к другой подмышке.

— Теперь я понимаю, почему девушки, о которых ты рассказывал, относились к тебе как к возможному кандидату в любовники. Ты всегда так нежен?

Он хотел сказать: «Ну, я же не машину мою», но передумал, целиком отдавшись новым ощущениям. Кожа у Лоретты была не такая белая, как у Вернис. И вообще Вернис гораздо плотнее Лоретты, в ней чувствовалась масса. У Лоретты было более спортивное телосложение. Она, наверное, очень хороша в постели, хотя и о Вернис не скажешь, будто она лежит бревном.

— Я спросила, ты всегда так нежен?

— Я нежен потому, что касаюсь тебя, — сказал Дэннис. — Но я не могу как следует вымыть тебе спину из-за этих бретелек.

— Так расстегни лифчик!

Он так и сделал, и она сняла лифчик и положила его куда-то. Грудь у нее оказалась не такая большая, как у Вернис, но все равно восхитительная. Он все еще был у нее за спиной, когда она прижала его руки к своей груди и стала их гладить. В любой момент они могли оказаться в палаточной койке, и Дэннис подумал, что ему придется раздеться. Но она задрала юбку выше бедер и повернулась к нему. Под юбкой у нее ничего не было. Она сказала:

— Не раздевайся. Давай сделаем это прямо так.

Дэннис спросил:

— Всего раз?

— О, милый… — сказала Лоретта.

Они любили друг друга в жаркой палатке. Дэннис в своей суконной форме, со спущенными до колен штанами. Все было так, будто он нашел свою единственную, они не стеснялись друг друга, играли друг с другом, не отрывали друг от друга взгляда, пока сначала ее, а потом его глаза не закрылись. На этот раз он не думал о Вернис.

После она сказала:

— У тебя есть машина?

— А куда ты хочешь поехать?

Она сказала:

— Куда угодно, — и добавила: — Я могу комментировать твои выступления, могу выучить ту клевую скороговорку о зоне всплеска.

Он остановился:

— Ты видела мое шоу?

— Милый, я ходила на него каждый вечер.


Когда он вернулся, бивак выглядел более по-военному, чем когда он из него уходил: на составленных в козлы ружьях больше не висела одежда, на земле валялось не так много снаряжения, солдаты сворачивали палатки, готовились к сражению. Ночью Дэннис спал под открытым небом, а с утра разделил завтрак с соседом из 1-го Айовского. Жареная солонина и домашний хлеб, который он ел, макая в жир.

Сосед из 1-го Айовского сказал:

— Ты пропустил муштру. Мы маршировали и упражнялись с винтовкой. Полковнику понравилось, как мы выглядим.

Дэннис — теперь рядовой — сказал:

— Я ходил спарывать нашивки.

Сосед сказал:

— На смотре был генерал Грант. Полковник не очень любезно его встретил. Сержант говорит, что у полковника с самого утра плохое настроение, и все из-за грузовика, который стоит на территории лагеря. Ключей от него нет, и никто не пришел отогнать его. Полковник спросил Гранта про мандант, удостоверяющий его полномочия. Кто назначил его главнокомандующим Союзной армии? По словам сержанта, генерал сказал ему: «Авраам Линкольн, кто же еще?»

Джерри сидел в кузове грузовика, свесив ноги с откинутого заднего борта. С ним были Гектор и Тонто. Гектор держал саблю Джерри. Подходя к ним, Дэннис заранее решил, что не будет отдавать Джерри честь и называть его генералом. Как видно, они ждали его, потому что Джерри спросил вместо приветствия:

— Где ты был?

Дэннис ответил:

— Спарывал нашивки.

И сразу увидел лицо Лоретты, когда она его провожала: «Ну что, понравилось спарывать нашивки?»

— Мы уже хотели идти тебя искать, — сказал Джерри. — Думали, что придется тащить тебя силой. Понял? Хорошо, что не пришлось.

— Он имеет в виду, что ты нужен нам, — сказал Гектор. — Ты наша приманка.

— Мы сделаем их там, где нам будет удобно, — сказал Джерри. — От нас ни на шаг. Попытаешься сбежать — станешь трупом.

Они обсуждали, стоит ли им показаться на глаза Арлену и его банде, но это не имело смысла.

— У вас в пистолетах нет пуль. И ни у кого нет, — сказал Дэннис.

Гектор удивился:

— Роберт тебе не сказал, да? Мы заменим их на заряженное оружие.

— И как мы это сделаем?

— Увидишь.

— Ну пристрелите вы их, а потом что, рванете отсюда?

— Ни хрена себе! Оказывается, Роберт не ввел тебя в курс дела! — сказал Гектор.

— Ему и знать ничего не нужно, — сказал Джерри, — кроме того, что, если он сделает ноги, он труп. Дэннис, а если ты по собственной глупости попадешься и копы предложат тебе сдать нас в обмен на смягчение приговора, имей в виду, мы тебя достанем. Мы в одной связке. Понял? Роберт знает, что ты с нами?

— С нами во всем, что касается бизнеса, — уточнил Гектор.

— Пока нет.

— А что такое? — Джерри вскинул брови.

— Я пока думаю над предложением.

— Если ты не схватился за него сразу, ты не тот человек, какой нам нужен. Мы в тебе не нуждаемся. — Он повернулся к Гектору и Тонто: — Вы, парни, делаете всю грязную работу. Он вам нужен?

— Раз Роберт говорит, что хочет видеть его в команде, значит, нужен, — сказал Гектор, а Тонто кивком подтвердил эти слова.

— Вот поэтому я вашего долбаного мнения никогда и не спрашиваю! — сказал Джерри и снова посмотрел на Дэнниса: — До конца этого дела ты с нами. Понял? Только отколи какой-нибудь номер, сам знаешь, что будет.

— Станешь трупом, — сказал Гектор.

— А из-за чего конкретно я могу стать трупом?

— Я только что тебе объяснил, — процедил Джерри.

— Если я сдам вас копам, понятно. А еще за что?

— Ты нарываешься, парень! — В голосе Джерри зазвенел металл.

— Кидалово с нами не пройдет, — сказал Гектор. — Уловил? Короче, я хочу у тебя кое-что спросить. Ты умеешь стрелять из кольта?

— Я знаю, что нужно сперва взвести курок, — сказал Дэннис. — Это надо делать перед каждым выстрелом. Просто надо отвести назад боек курка большим пальцем. Или можно зажать курок и действовать одним бойком — как Алан Лэдд в «Шэйне», когда он демонстрирует класс стрельбы одному малому.

— Отличная сцена, — сказал Гектор. — Прямо перед той, где он встречается с Уилсоном, наемным убийцей.

— И вышибает из него дух, — сказал Дэннис.

— Видишь? — Гектор повернулся к Джерри. — Я говорил, что он знает, как это делается.

Джерри покачал головой:

— Вы, парни, меня просто убиваете! Недоумки хреновы — вот вы кто.


Солдаты стояли в шеренге и ждали, когда Джон Роу закончит проверять их оружие. Каждый солдат направлял ствол винтовки в землю и спускал курок. Поток воздуха, вырывавшийся из ствола, взметал листья, и это означало, что ствол чист.

Дэннис мысленно был с Лореттой. Он все еще ощущал запах ее туалетного мыла, когда надраивал ее мочалкой.

Он тогда сказал ей: «Если ты видела мое шоу, почему не узнала меня?» Он имел в виду прошлый вечер, когда она спросила его, чем он зарабатывает себе на жизнь. Она ответила, что всегда стояла далеко от чана, когда он вылезал из воды. И, кроме того, он же не прыгал со своей лестницы в синей военной форме с капральскими нашивками. Она сказала: «Дай мне свой китель», — и спорола за двадцать секунд все, что Вернис пришивала целых двадцать минут. Он сделал первый шаг к ней навстречу вчера, когда спросил ее, почему пирог называется «Озорник», а она ответила: «Узнаешь — скажи мне». Он сразу почувствовал, что они похожи и могут общаться друг с другом, не воспринимая многое слишком всерьез. Потом, вечером, он вроде бы попятился, решил, что она простовата. А он-то кто такой? Вот то-то и оно!

Ожидая своей очереди на проверку оружия, он сказал себе: «Ты сможешь прыгать еще три года. Максимум. А что будешь делать потом? И что будет делать Лоретта?»

Он не переставал думать о ней, видеть ее мысленным взором. Ему нравилась грация ее движений, звук ее голоса, ее взгляд, когда она смотрела на него. Так в чем проблема?

Никаких проблем, кроме того, что она замужем.

Пока замужем. Через час ситуация может измениться.

Он представил себя с кольтом, нацеленным на несущегося на него Арлена с саблей. Длинной кавалерийской саблей…

И что тогда будет?

Джон Роу сказал:

— Рядовой, чего ты ждешь?


24


Роберт подходил к лагерю южан в заброшенном саду. Сабля, пристегнутая к поясу, мешала при ходьбе и билась о ногу. Он придерживал саблю рукой за рукоятку. Сабля, оказывается, совсем не такая крутая штука, как кажется! Южане в лагере готовились к битве. По оценке Роберта, их было не меньше полутора сотен. Офигеть! Живут в грязи, питаются черт-те чем и балдеют от этого.

Несколько подразделений маршировало под барабаны взад-вперед, другие уже занимали исходную позицию. Роберт насчитал полдюжины кавалеристов на лошадях и три пушки. По мнению Роберта, такие пушки должны были стрелять шестифунтовыми ядрами. Их выкатывали на батарейную позицию на краю поля. Среди солдат были и серьезные мужики, которые выглядели так, будто воюют со времен взятия форта Самтер, и показушники, которые приехали поразвлечься и даже не позаботились о том, чтобы сгоношить себе нормальную форму.

Роберт пошел напрямик сквозь кустарник, который рос по берегу высохшего русла ручья, отделявшего основной лагерь конфедератов от стоянки, где гуртом расположились местные парни — все бородатые, в черных шляпах, что навело Роберта на мысль, будто это какая-нибудь байкерская банда, расставшаяся на время со своим кожаным прикидом. Он решил, что находится где-то рядом со штабом Киркбрайда, и подошел к группе бородачей с целью спросить дорогу. Те лакали какое-то пойло из огромной бутыли, передавая ее по кругу.

— Здорово! Я разведчик генерала Форреста и ищу его штаб. Я с докладом.

Местные ухари обратили к нему свои тупые и в то же время грозные лица, разглядывая его. Роберт привык к таким взглядам. У тупых всякий не похожий на них — говно и срань! Сейчас начнется развлекуха… Но Роберт не дал им развлечься. Он сказал:

— Кончай базлать, а то пойду и натравлю на вас Арлена. С ним будете стебаться. Уж он-то с вами разберется! Я всю ночь пластался в кустарнике рядом с лагерем северян, шпионил за ними, и генерал ждет моего доклада.

Он постарался, чтобы это прозвучало жестко. Подействовало! Ему сразу же показали палатку Киркбрайда. В тени под тополем сидели Киркбрайд, Арлен со своими людьми и что-то пили. Арлен посмотрел в сторону Роберта, теперь все они смотрели в его сторону. Уолтер что-то сказал и пошел ему навстречу. Один…


Хорошо! Стало быть, Уолтер понимает, что переломный момент в его жизни близится, и не хочет, чтобы об этом знал Арлен. Сейчас главное — зацепить его! Короче, не дать сорваться с крючка. Весь из себя важный… Как же, генерал!

Уолтер подошел. Роберт сказал:

— Как поживаете? Как малышка Трейси, которую вы прихватили с собой в лагерь?

Генерал остолбенел. Все, что он собирался сказать Роберту, похоже, вылетело из головы.

— Ну, та девчушка, чей трейлер стоит позади салуна «У Клопа». Тонто, один из моих людей, видел ее в гражданском лагере. А о том, что вы с ней шуры-муры крутите, мне сказал Уэсли. Уэсли, бармен, все время ходит в майке.

Уолтер не двигался. В офицерской форме, в шляпе, он грустно смотрел на Роберта и был похож на вояку, уставшего от войны и готового вложить меч в ножны. Ну, прямо Роберт Ли после битвы при Аппоматоксе!

Роберт сказал:

— Послушайте меня, Уолтер. По поводу Трейси я ничего не стану предпринимать, это не мое дело. Гораздо важнее другое! Я понимаю, с какими моральными уродами вам приходится иметь дело, и уверен, что вы заслуживаете лучшего. Возможно, я даже привлеку вас в моем бизнесе. Понимаете, о чем я?

Уолтер ответил:

— Вполне.

По его голосу можно было предположить, что он немного ожил.

— У вас есть шанс остаться на этом свете, — продолжал Роберт. — А Арлен и его люди пускай отправляются на тот. Они уже одной ногой там. — Роберт смотрел мимо Уолтера. — Вот так-то! Смотрят на нас сейчас и хотят знать, о чем это мы с вами разговариваем, а ведь они одной ногой в могиле.

— Что бы ни случилось… — начал Уолтер, но Роберт прервал его:

— Арлен идет.

Арлен шел к ним. Солдат-южанин в форме, с винтовкой в руках, с пистолетом в кобуре, с саблей, подсумком и фляжкой на ремне. Крестообразная портупея опоясывала ему грудь и спину. Настоящий конфедерат, если бы только не ковбойские сапоги!

— Арлен, ты круто выглядишь, — сказал Роберт. — Янки при виде тебя определенно дрогнут!

Арлен не смотрел на Уолтера. Его взгляд не отрывался от Роберта.

— Где они будут?

— У края поля, с северной стороны. Но остается открытым вопрос, как ты заманишь их в лес и как сам туда попадешь, чтобы закончить дело.

— Как бригада Тайри Белла, — сказал Уолтер. — Хотя, если быть точным, они обошли с южного фланга линию северян.

— Совершенно верно, — подтвердил Роберт. Он был доволен, что Киркбрайд принимает участие в разговоре, это означало, что он пришел в себя.

Арлен спросил:

— А этот липовый генерал Грант будет там?

— Можешь быть уверен.

— А прыгун?

— Тоже.

— Кто еще?

— Те двое, с которыми ты встречался прошлым вечером.

— Латиносы, — сказал Арлен.

— Ага! Латиносы…

— Как они выведут из игры Джона Роу?

— Ты сам это сделаешь, — сказал Роберт. — Возьмешь его в плен и привяжешь к дереву.

Арлен поправил шляпу на голове. Он размышлял.

— Я не припомню, чтобы кто-либо когда-либо так делал.

— При Брайсе это было, — сказал Уолтер. — Бедфорд взял в плен сотни людей. Более восьми тысяч янки после той битвы попали в списки пропавших без вести.

Роберт сказал:

— Арлен, поручи вон тем бородатым пердилам взять его в плен. Пусть приведут его сюда и привяжут к дереву. С мешком на голове. Пускай позабавятся.

Арлен не ответил, сделает он это или нет. Он спросил:

— А ты где будешь?

— Здесь, где же еще! Пройдусь по лагерю, посмотрю на пушки. И вернусь.

— А ты, в натуре, не собираешься отвалить?

— Если бы собирался, зачем мне было приходить сюда?


Роберт пошел своей дорогой. Они следили за ним взглядом до тех пор, пока он не скрылся за деревьями. Уолтер ждал, когда Арлен что-нибудь скажет. Его так и подмывало спросить, что Арлен думает об этом дерзком черномазом.

Глядя в ту сторону, куда ушел Роберт, Арлен сказал:

— У этого черножопого есть какой-то план. Я это чувствую.

— Меня это не касается, — отмахнулся Уолтер. — Что бы вы там ни затевали, мне до этого дела нет.

— Думаю, он хочет обвести меня вокруг пальца.

— Арлен, это была твоя идея заманить их в лес, пристрелить, закопать, когда стемнеет. Я слышал, как ты говорил об этом у меня в офисе. Ты еще не передумал?

— Тогда их было только двое — этот ниггер и прыгун. А теперь их четверо или пятеро.

— Тогда пристрели тех, кого сочтешь нужным.

Арлен повернулся к Уолтеру и посмотрел на него тем взглядом, от которого становилось не по себе.

— Думаешь, тебе не придется в этом участвовать? Ты от меня ни на шаг! Понял? Когда прикажу стрелять — будешь стрелять. Так-то, подельник мой дорогой!


Роберт бродил по лагерю, глазел по сторонам. Он осмотрел пушки, потом подошел к границе поля, вернулся. Битва вот-вот должна была начаться. Кто сказал, что в действующей армии всегда либо чего-то ждешь, либо куда-то торопишься? Это справедливо и тогда, когда просто играешь в войну. Возвращаясь назад, Роберт сделал изрядный крюк, чтобы люди Арлена его не сразу заметили. Они накирялись неслабо и были на взводе.

Двое из них, Рыба и парень по имени Юджин, орали друг на друга, скандаля по поводу какой-то Розы, которую, как понял Роберт, застрелил Рыба. Дерьмо, а не люди! Юджин был в ярости, у него, похоже, даже поднялось давление — лицо было красное, как свекла. Рыба верещал, будто он защищался и не мог поступить иначе. Затем они бросились друг на друга и, как говорится, сошлись врукопашную, а мужик, которого звали Ньютон, стал их разнимать. Скоро они отвалили друг от друга и, отдуваясь, повалились наземь. Еще бы — жара как в Африке!

Роберт спросил у Уолтера, кто такая эта Роза, и Уолтер объяснил, что это собака Юджина.

— Они что, лупцевали друг друга из-за собаки?

У Уолтера были свои проблемы. Он сказал Роберту, что Арлен велел ему идти со всеми и что, когда они окажутся в лесу, придется стрелять.

— А ты думал, будет по-другому? — усмехнулся Роберт. — Не стреляй в меня, Уолтер, и я не стану стрелять в тебя.

Не помогло! Уолтер, похоже, впал в отчаяние. А этот Ньютон тот еще тип! Расист, каких поискать… У его брата Боба Хуна в голове на порядок больше мозгов, чем у любого из этих тупоголовых. Они все разом всполошились, куда это подевался Боб Хун, и спрашивали об этом Ньютона, а Ньютон тряс головой и отвечал, что он где-то здесь. Роберт воспринял отсутствие Боба Хуна как доказательство того, что он заинтересован в их совместном сотрудничестве. Видимо, ему все равно, кому сплавлять амфетамин из своей лаборатории, и плевать на своего брата Ньютона. Может, он даже рад будет от него избавиться. Скорее всего, так как Ньютон однозначно не производит впечатление человека, с которым легко ужиться.

Перед началом сражения к Роберту подошли Арлен и Ньютон.

— Ньютон никак не может понять, что ты делаешь в нашем лагере, — сказал Арлен.

— Скажи ему, что я освобожденный раб и волен делать все, что хочу.

— Ньютон говорит, что все это херня, потому что ты, мол, ниггер, которого следует трахнуть по башке и вздернуть.

— Скажи ему, что в США — Стране Великих Возможностей — такое заявление не украшает человека.

— Это ты так думаешь! Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь окончить свои дни как твой любимый дедушка?

— Прадедушка, — сказал Роберт.

— Заряжен? — Арлен кивнул на кобуру на ремне у Роберта.

Роберт покачал головой:

— Нет еще.

— И не надо! Перед тем как начнется сражение, все оружие будет проверено. Ты умеешь заряжать его?

— Умею, — сказал Роберт. — Смотрел, как ты это делаешь.

— Ты хоть стрелял из него?

— Пару раз.

Арлен прищурился:

— Врешь.

— Нет, я пудрю тебе мозги, — сказал Роберт. — Хочешь узнать, как я стреляю, — приходи в лес.

Арлен повернулся к Ньютону, совсем окосевшему от пьянки. Затем опять посмотрел на Роберта. На какое-то мгновение Роберту показалось, будто он вот-вот улыбнется. Но он только смотрел на него, а потом сказал:

— Ты что-то задумал, не зря же ты прикидываешься прибабахнутым.

— Ну что, до встречи в лесу? — попрощался Роберт.

— Если ты там появишься, за мной дело не станет.


25


— И наконец, — объявил Чарли по громкоговорителю, — первый приз присуждается миссис Мэри Джейн Айвори за ее великолепный двухслойный пирог «Янки Дудл» с виноградом. Отличная работа, Мэри Джейн! Если можно, оставьте и мне кусочек. Очень хотелось бы попробовать вашу выпечку.

Чарли сидел на втором этаже сарая, рядом с проемом, через который когда-то загружали сено на сеновал. Там у него был стол, и на нем он разложил свои записи. Большинство зрителей располагалось прямо под ним на открытом пространстве склона холма, откуда удобно было наблюдать за сражением на поле. Он хотел перейти от «Янки Дудл» к «Нью-йоркским янки», но не смог ничего придумать — в голову лезла какая-то нелепица. В конце концов он сказал, что сегодня на поле много янки, и не в полосатой форме, которую он имел возможность лицезреть в течение своего восемнадцатилетнего пребывания в профессиональном бейсболе, а в синей форме янки-северян.

— Они уже здесь, на перекрестке Брайс, — вещал Чарли в микрофон. — Их задача — лишить боеспособности войска генерала Натана Бедфорда Форреста и обеспечить доставку армии северян на востоке боеприпасов и продовольствия. Слышите барабаны? Это идут войска Союзной армии. А навстречу им, производя разведку боем, несется кавалерия генерала Форреста.

Справа, из садов, показались шестеро кавалеристов и поскакали через поле.

Из кустов слева вышли солдаты-янки и стали стрелять во всадников из винтовок, которые выпускали клубы белого дыма. Кавалеристы развернулись и поскакали обратно — под прикрытие своих войск.

— Авангард янки останавливает их. А теперь вы слышите знаменитый боевой клич мятежников южан. Это начали наступление главные силы Форреста. Видите, янки подводят к позициям пушки, чтобы достойно встретить их. Приготовьтесь. Вот они!

Чарли снял микрофон с подставки и, обойдя стол, встал в проеме. Он наблюдал, как под палящим солнцем участники сборов показывают, на что они способны.

Северяне растянулись вдоль кустарника и вели беглый огонь. Звуки выстрелов доносились до зрителей, как повторяющееся короткое «паф». Пороховой дым образовал перед линией северян длинное облако.

Идущая в атаку шеренга южан остановилась и открыла беглый огонь. Скоро она скрылась в облаке дыма. С обеих сторон поля в дело вступили пушки.

Чарли поднес микрофон ко рту:

— Эти пушки, стреляющие ядрами весом шесть фунтов, производят ужасный грохот и выплевывают огромное количество дыма. Представьте, что вы находитесь в гуще настоящего сражения. Вы видите, как стреляет пушка, и всей кожей чувствуете, как на вас летит здоровенное ядро.

Чарли опять взглянул на поле. Столько пальбы и еще ни одного попадания!

Он поискал глазами Дэнниса в синей шеренге, но им мог оказаться любой из этих парней, которые без остановки стреляли и перезаряжали свои винтовки. Солдат с саблей, находившийся немного впереди основной линии, ближе к дальнему ее краю, был похож на Джона Роу. Южане отступали к кустарнику, оставив на поле всего несколько стрелков, прикрывавших их отступление — все они стреляли с колена и перезаряжали винтовки, не вставая.

А теперь Роу — да, это Джон, с саблей! — выкрикивал что-то своим солдатам, отдавал приказания или подбадривал.

Чарли поднял микрофон:

— Итак, южанам пришлось отступить. Но те, кто знаком с историей этого сражения, знают, что Бедфорд возвращался снова и снова, пока не прорвал оборону северян. Подождите немного, и сами увидите. А сейчас, пока войска перегруппировываются, я расскажу вам один интересный факт. Во время Гражданской войны за северян воевал генерал по имени Эбнер Даблдей. Он участвовал в сражениях при Энтитеме и при Геттисберге, во второй битве на берегу Бул-Рана. Он считается родоначальником бейсбола, которому я отдал восемнадцать лет жизни. В свои лучшие годы я бросал мяч со скоростью девяносто девять миль в час. Если кто-либо из вас думает, что сможет бросить так же, милости прошу в казино и отель «Тишоминго». Узнайте силу своей руки! Мы измерим скорость вашего броска с помощью радара. Если скорость брошенного вами мяча окажется больше ста миль в час, вы сразу получите десять тысяч долларов. Ну а теперь мы видим самого генерала Форреста, скачущего вдоль шеренги своих солдат, чтобы поднять их боевой дух. «Оставьте от этих янки мокрое место!» — кричит он им. В роли Бедфорда Форреста сегодня Уолтер Киркбрайд, который строит нам замечательное поселение — «Южную деревню»… И вот они снова идут, они несутся в атаку прямо на янки, а янки смыкают строй и устремляются им навстречу.

Группа южан в черных шляпах вырвалась вперед. Они прошли уже больше половины поля, когда пушка северян изрыгнула клуб дыма, и все они упали на землю. Будто замертво… Теперь они будут полеживать и посасывать из фляжек до самого конца действа. Чарли усмехнулся.

Но нет, они поползли к линии северян по-пластунски, а когда подобрались достаточно близко — вскочили. Четверо из них подхватили Джона Роу под руки и под ноги, оторвали от земли, развернулись и, неся его головой вперед, словно живой таран, побежали обратно к позициям южан. Серые мундиры остановились в центре поля и открыли ответный огонь.

Чарли поднес микрофон ко рту:

— Дамы и господа, вы сами все видели. Южане предприняли смелую вылазку и взяли пленного.

Да, это видели все. Зрители махали руками, кричали, подбадривали смельчаков. Зрители были в восторге. Все как один следили за тем, как черные шляпы пронесли Джона Роу через все поле и скрылись в кустарнике. Войска южан отступали.


Дэннис повернулся к Гектору, стоявшему рядом:

— Видел? Они взяли копа.

— Это все Роберт, — сказал Гектор. — Наверняка это все он устроил.

Дэннис промолчал. К нему шагнул Тонто со словами:

— Ну как? У тебя заряжено?

Дэннис кивнул. Он выстрелил всего два раза. После первого выстрела, когда он начал перезаряжать, Тонто поменялся с ним винтовкой, сказав: «Ты стреляешь, я заряжаю. Не вижу никакого удовольствия в том, чтобы палить из ружья дымным порохом».

Гектор повернулся к Джерри. Тот находился позади них и не высовывался из кустарника.

— Когда они пойдут на нас в следующий раз, мы должны скрыться в лесу. Тебе лучше отойти в лес прямо сейчас — прикроешь нас в случае чего.

Раздался голос Джерри из кустов:

— А что, я вас и так прикрыть не смогу?

Гектор отвернулся, не ответив. Он сказал, обращаясь к Тонто:

— Я задел его за живое.

— Пусть сидит в кустах, — сказал Тонто. — Если надо будет, мы его в лес доставим. Роберт сказал, что он там ему нужен.

— Что-то не вижу я Роберта, — сказал Дэннис, глядя на южан, которые готовились к атаке, перезаряжали ружья.

— Он убит, — сказал Гектор. — Видишь саблю, воткнутую в землю? Там он… Как пойдут, сматываемся. Не забудь винтовку.

Из громкоговорителя доносился голос Чарли. Он рассказывал о том, что в Гражданскую войну в перерывах между сражениями северяне, чтобы убить время, играли в бейсбол.

— Они играли в эту игру даже в плену, в лагерях у южан, — говорил Чарли. — Южане подхватили эту игру. Прошло немного времени, и стали проводиться игры между пленными и их стражами. Вот, я вижу, на поле кто-то упал в обморок. При такой погоде это немудрено, тем более что на солдатах суконная форма. Надеюсь, сегодня ни у кого не случится сердечного приступа или еще чего-либо серьезного. Прикрывайте голову от солнца и пейте побольше воды. Итак, поехали дальше. Солдаты генерала Форреста собираются для следующей атаки. После битвы при Брайсе они гнали северян до самого Мемфиса.

Дэннис поднял винтовку и вдоль ствола смотрел на приближающуюся шеренгу серых мундиров. Интересно, как на самом деле все происходило? Нужно было ждать, когда противник подойдет достаточно близко, и стрелять с уверенностью, что точно в кого-нибудь попадешь? Или следовало палить сразу? Но если сразу, тогда не остается времени на перезарядку!

Гектор сказал:

— Пошли.

Дэннис выстрелил и, обернувшись, увидел, что Тонто и Гектор скрылись за деревьями. Дэннис понял, что времени на перезарядку у него нет. Похоже, в дело пойдут штыки. Это уже серьезно! Дэннис нырнул в тень деревьев и стал догонять Тонто и Гектора, раздвигая ветки винтовкой и расшвыривая ногами палые листья. Впереди он видел Джерри, который шел с саблей наголо, прорубая себе путь сквозь ветки, и Гектора с Тонто, которые, петляя между деревьями, уже обогнали его. Дэннис притормозил, чтобы остаться позади Джерри, но потом подумал: «Какого черта!» — и, не говоря тому ни слова, опередил его. Он увидел, как Гектор и Тонто выбежали из сумрачного леса на открытое пространство, на лужайку, где кое-где высились одинокие деревья. В следующую секунду он и сам был на лужайке, догоняя их. Они пересекли открытое место и скрылись в чаще. Дэннис не отставал, продираясь сквозь заросли, перепрыгивая через канавы, он наконец взобрался по крутому склону, поросшему жесткой травой, на вершину холма и очутился на грунтовой дороге, на обочине которой стоял грузовик — обыкновенный фургон средних размеров, выкрашенный белым по белой заводской краске. Через тонкий слой свежей краски просвечивала надпись «Уандербред», а также красный, синий и желтый воздушные шары — товарный знак пышного белого хлеба, который продается нарезанным в полиэтиленовых пакетах.

Возле фургона стояли Грув и Седрик, оба голые до пояса, но в солнцезащитных очках.

Грув поздоровался за руку с Гектором и Тонто, а Седрик открыл заднюю дверь фургона.

Гектор сказал:

— Ладно, ребята, давайте железо, нам уже пора. — Повернувшись к Дэннису, он добавил: — Оставь свою винтовку здесь. Будем возвращаться — заберешь. У Седрика шестизарядные кольты, скажи ему, сколько тебе нужно — один или два. И нужны ли тебе запасные барабаны с патронами — перезаряжать кольт, когда все выщелкаешь. Будешь перезаряжать кольт, не выбрасывай пустой барабан. Если кокнешь кого-либо, обязательно подбери его оружие и принеси сюда. В генерала не стреляй, — сказал он, глядя на Джерри, который, выйдя из леса, выглядел совсем обессиленным. — О генерале мы сами позаботимся. Эй, Джерри, — крикнул он, — ты как, нормально? Сердце не колет? Не тошнит?

Дэннис стоял возле грузовика. Подошел Джерри и рухнул на землю. Он снял китель и лег на жесткую траву. Рубашка у него промокла от пота. Гектору он ничего не ответил.

— Ты весь как купаный, — сказал Гектор. — Это хорошо. Если бы у тебя был сердечный приступ, ты бы не потел. Попей водички, это должно привести тебя в чувство.

Тонто взял у Седрика кольт и вручил его Дэннису.

— Дай и мне кольт, — попросил Джерри. — Саблю я здесь оставлю.

Гектор усмехнулся:

— Что, чересчур тяжелая?

С чего это Гектор все время прикалывается к Джерри? Дэннис покосился на Джерри. Тот ответил, что при желании мог бы махать саблей весь день, но надо быть полным идиотом, чтобы переть с этой железякой на дядю с пистолетом.

Глядя на Дэнниса, Тонто спросил:

— Второй нужен?

Дэннис ответил вопросом:

— Думаешь, я останусь до конца с вами?

— А что тебе еще остается? За тобой Джерри смотрит.

— Всякое может случиться.

— Не забыл, что с тобой случится, если не станешь стрелять?

Проследив взглядом за Гектором, который подошел к Джерри, вручил тому кольт и запасной барабан, Дэннис сказал:

— Когда они появятся, все произойдет быстро? Так или нет?

— Быстро, если они все появятся в одно и то же время.

— Вы пристрелите их, а что потом?

— Притащим в фургон вместе с оружием. Никто их не найдет. Они просто исчезнут.

— А что вы скажете копам?

— Насчет чего? Нас тут не было.

Дэннис сказал:

— Я точно не должен был здесь оказаться.

— Но ты оказался.

— Ты действительно думаешь, что я буду стрелять в кого-либо?

— Не знаю, — сказал Тонто. — И ты не знаешь.

— Ну, по крайней мере, я не собираюсь ни в кого стрелять.

— Но тем не менее ты не знаешь.


В юности Роберту Тейлору доводилось бегать сломя голову по улицам, но он никогда не бегал по дорожке стадиона, а уж тем более по полю, на котором до этого пасли коров. Рытвины, ухабы… Того и гляди, подвернешь ногу в самый неподходящий момент. Еще во время первой атаки он почувствовал на собственной шкуре все прелести бега по пересеченной местности. Он размахивал саблей, вопил во все горло знаменитый боевой клич южан, а сам то и дело спотыкался. При следующей атаке он решил больше не рисковать, сделал вид, будто смертельно ранен, и упал. «Парни, меня убили, — сказал он. — Отомстите за меня ублюдку, который это сделал». Падая, он воткнул саблю в землю и осмотрелся. Удачное место, в ста футах от леса с северной стороны поля. Южане отступили, а Роберт остался лежать. Он лежал тихо, ждал, когда южане снова пойдут в атаку, а потом вытащил саблю из земли, помахал ею в воздухе. Он видел, как Гектор, Тонто и Дэннис отделились от шеренги и побежали к деревьям. Роберт подождал еще немного, дав им время уйти. «Интересно, Джерри отстанет от них или нет?» — подумал он. Южане остановились. Наступило время пострелять, поразвлечься. Оглянувшись, Роберт увидел Уолтера и Арлена со своими хмырями. Арлен не спускал глаз с Роберта.

— Ну-ну, смотри, может, что и увидишь, — сказал Роберт и побежал в сторону леса. — Хрен с ней, с саблей, пусть валяется!

Углубившись в лес, он соображал, куда надо бежать. Через заросли до лесной поляны, а потом опять через лес к фургону на дороге, решил он.

Он спрашивал Грува, где тот достал фургон. Угнал, что ли? Грув сказал, что нет, купил у ребят из фирмы «Уандербред». У них в одном из отделений сейчас открылось казино — они там теперь имеют дело с другим хлебушком! А, ну вот и они все. Выходят на поляну ему навстречу. Это отличное местечко! Глушь и запустение. И именно здесь, как рассчитывал Роберт, и состоится разборка.

Так, ну-ка прикинем! Гектора и Тонто он поставит с одной стороны, под прикрытием деревьев, Грува и Седрика — с другой. С какой бы стороны Арлен ни захотел обойти поляну, ребята его достойно встретят. Сам он останется здесь с Джерри и Дэннисом. Дэннис, похоже, не в восторге от того, что ввязался в это дело.


Арлен не спешил, он был уверен, что все получится. Догнать Роберта в лесу, когда тот будет неумело заряжать свою винтовку, — пара пустяков. Просто подойти к нему, и — бам! — одним черномазым меньше. Арлен считал, что у него есть преимущество — он хорошо знал эти места.

Генерал Грант и двое латиносов будут поджидать ниггера у одной из лужаек, чтобы быстренько пришить его, когда он выйдет на открытое место. А о прыгуне можно даже не беспокоиться.

Но он уже потерял своих подручных из виду — те двигались слишком медленно, хотя он и велел им не отставать. Рыба и Юджин все еще цапались из-за собаки. Когда дружки только вошли в лес, Арлен слышал, как они орали друг на друга и ломились сквозь заросли. Оба были так пьяны, что едва стояли на ногах. Арлен остановился и прислушался. Ни звука! Они должны быть где-то справа. Они не могли уйти далеко. Ньютон, возможно, тоже там, но он пьянее их, и помощи от него будет немного. Может, они остановились зарядить ружья? Он велел им сделать это еще до начала атаки, но потом стал помогать Уолтеру с лошадью и не проверил, выполнен ли его приказ. Арлен мог бы поклясться, что они заряжают ружья. Он подумал о том, чтобы послать Уолтера найти их и привести, но отказался от этой идеи: Уолтер сбежит сразу же, как только представится возможность. Уолтер только и делал, что ссал в штаны и ныл, что это не его работа, что его не должно быть здесь, пока Арлен не прикрикнул:

— Если ты не заткнешься и не начнешь делать то, что я тебе приказываю, я тебя пристрелю! Не отставай. Я знаю, как все провернуть, дай только дойти до открытого места.

Уолтер усомнился:

— Думаешь, они будут стоять там и ждать тебя?

— Если не будут, я знаю, как их выманить.


Первым опомнился Ньютон. Он сказал:

— Твою мать, мы болтаемся по лесу с незаряженными стволами. Арлен нам разве не говорил?.. Да говорил, как не говорил… Но вы двое как раз гавкали друг на друга… А у меня из головы вон!

У Ньютона в руках была двустволка 12-го калибра, почерневшая, видавшая виды. Она вполне могла сойти за винтовку времен Гражданской войны. Он вытащил из кармана два патрона и вставил их в исцарапанные стволы.

Когда и остальные двое зарядили пистолеты, Ньютон вытащил пробку из фляжки — там еще оставалось немного кукурузного виски, — отхлебнул и пустил ее по кругу. Затем сказал, обратившись к Юджину:

— Рыба тебе заплатит за убитую собаку?

И все началось сызнова. Юджин заскулил, что Роза для него была дороже любых денег. Рыба в ответ:

— Тогда я не должен тебе ничего — все равно не расплатиться! Да я и не собирался.

Ньютон был уверен, что все последующее произошло из-за издевательского тона Рыбы. Было в нем какое-то ехидство, не отнимешь.

Юджин махнул кольтом и краем ствола заехал Рыбе в лоб и раскровянил его. Рыба упал навзничь. Юджин, которого Рыба здорово зацепил, собрался пустить ему кровь еще раз. Рыба увидел надвигающегося на него Юджина, взвел курок своего кольта и выстрелил ему в живот. Юджина сложило пополам, он промычал: «У-м-м», будто его ударили кулаком, но нашел в себе силы выпрямиться и выстрелил Рыбе в лицо как раз в тот момент, когда Рыба нажал на спуск второй раз и попал ему в сердце.

В наступившей тишине Ньютон воскликнул:

— Господи Иисусе!


Они услышали выстрел, а затем еще два, слившиеся в один. Они прислушались, но было тихо. Роберт сказал:

— Это не наши.

Они выбрали себе место за деревьями с северной стороны сада. Подошел Джерри, и Роберт сказал ему то же самое, что только что Дэннису:

— Давай подождем, посмотрим, что будет дальше.

Прошло максимум две минуты, и Джерри надоело:

— Мы ждем уже слишком долго. Я иду домой.

Тут как раз появился Тонто.

— Два трупа, — сообщил он. — Рыба и еще кто-то, кого я не знаю.

— Это не Арлен? — спросил Роберт. — И не Киркбрайд?

— Я не знаю, кто такой Киркбрайд.

— Мужик на лошади…

— Нет, это не он.

Наступила тишина.

— Юджин, — сказал Роберт. — Это Юджин. — Он помолчал секунду, вспоминая, как они вели себя в лагере, затем сказал: — Господи Иисусе.


Арлен услышал выстрелы и повернулся на звук. Твою мать, ведь как раз оттуда пару минут назад доносились крики его парней! Уолтер спросил, кто это, Арлен подумал и сказал:

— Это наши. Пистолетные выстрелы, так что это не Ньютон. Да и вообще я мог бы поспорить, что он первым начнет палить. Но это просто чудовищно… то, о чем я сейчас думаю. — Арлен помолчал. — Господи Иисусе!

Уолтер стоял, втянув голову в плечи. Арлен внимательно посмотрел на него, затем кивнул, одобряя какие-то свои мысли:

— Пошли.

И они пошли вперед и скоро оказались неподалеку от лужайки. Сквозь густую листву они могли, не обнаруживая себя, обозревать всю лужайку, на которой высились освещенные косыми лучами солнца ясени и эвкалипты.

— Давай вперед! — крикнул Арлен. — Покажись им. Посмотрим, что будет.

— Ты спятил? — сказал Уолтер. — Я знаю, что будет.

— Иди, пока я тебя не пристрелил.

— И что мне там делать?

— Что хочешь. Стой столбом. Смотри по сторонам. Мне все равно.

— А если они начнут стрелять?

— Сомневаюсь. Но если начнут, я увижу пороховой дым и пойму, где они находятся. Иди, так тебя и разэдак, или я скажу Трейси, чтобы она не трахалась с тобой больше.


Арлен подошел с Уолтером к границе леса, толкнул его в спину, и Уолтер вышел на лужайку. Опустив руку с пистолетом к ноге, он сделал пять шагов навстречу солнечному свету и остановился. Темная стена деревьев была от него меньше чем в тридцати ярдах. Если в него станут стрелять — он труп.

Не высовываясь из-за укрывавшей его листвы, Арлен сказал:

— Иди на середину.

Уолтер не пошевелился.

С другой стороны лужайки, из непроницаемых для глаза зарослей, послышался голос:

— Уолтер, иди сюда или отойди в сторону. Мы не будем в тебя стрелять. — Это был голос Роберта. Он повторил: — Ну давай же, Уолтер!

Но Уолтер не двигался. Он боялся, что, если побежит, Арлен выстрелит в него. Но теперь он видел самого Роберта. Вот и он, в кепи, одетый как скаут генерала Форреста. Роберт вышел из леса и помахал ему рукой.

Арлен гаркнул:

— Убей его! — И выстрелил.

Роберт метнулся в сторону и открыл ответный огонь. Арлен продолжал стрелять. Уолтер был между ними.

Он стоял под перекрестным огнем, в форме офицера Конфедерации, как изваяние неизвестного никому генерала… Статуя из камня, зачем-то поставленная в парке и годная только на то, чтобы на нее гадили птицы.

Именно так он себя почувствовал, когда этот кретин, этот бывший уголовник, снова заорал:

— Стреляй, мать твою!

И на этот раз Уолтер повиновался. Он повернулся, поднял кольт и выстрелил прямо в грудь Арлена. Бам! Чувство, которое охватило Уолтера, было настолько приятным, что он оттянул назад боек затвора и выстрелил еще раз. Арлен был убит наповал.

Все они вышли из-за деревьев одновременно с трех сторон. Гектор и Тонто направились к Уолтеру, Грув и Седрик — к Роберту, возле которого стояли Дэннис и Джерри.

Джерри сказал:

— Это что же, все именно так и планировалось? Эти придурки должны были замочить друг друга? Ничего себе задумка!

— Мне кажется, все получилось как нельзя лучше, — сказал Роберт. — Но с ними должен был быть еще один, Ньютон. Если только не повернул назад с полдороги. Возможно, он был с Рыбой и Юджином, когда поменялся расклад, и решил свалить, пока не поздно.

Похоже, Ньютон действительно не беспокоил Роберта.

Тонто подошел к Уолтеру и забрал у него пистолет. Затем они оба направились к тому месту, где лежал Арлен. Там уже был Гектор.

— Проверяют его, — сказал Роберт. — Как тебе старина Уолтер? Ну и удивил же он меня!

— Пошли отсюда, — сказал Джерри.

Дэннис ничего не имел против. Но вдруг Гектор что-то сказал Уолтеру, и тот полез в карман своих форменных брюк и что-то оттуда вытащил. Монету достал и собрался подбросить ее большим пальцем. Гектор и Тонто наблюдали.

Дэннис, Роберт и Джерри были от них в шестидесяти футах. Друг от друга тоже на некотором расстоянии. Джерри повысил голос:

— Какого черта, что они там делают?

— Похоже, смотрят, что выпадет, — сказал Роберт. — Орел или решка.

— Зачем?

— Подожди и увидишь.

Уолтер подбросил монету. Она упала на землю, и все трое склонились над ней. Гектор и Тонто одновременно кивнули. Затем Тонто протянул Гектору кольт Уолтера, а Гектор вручил ему кольт Арлена.

— Что они делают?

На этот раз Роберт не ответил.

Они наблюдали, как Тонто отошел от Гектора и Уолтера. Он вытащил из-за пояса свой кольт и теперь стоял, глядя в их сторону, с пистолетом в каждой руке.

— Джерри? — позвал он.

Джерри рявкнул:

— Что вы там задумали, идиоты?

— Стреляй, Джерри, — сказал Тонто. — Не спеши, приготовься. Ты начнешь — я начну.

Джерри посмотрел на Роберта:

— Он серьезно?

— Он вызывает тебя, — сказал Роберт.

— Ублюдок, ты для этого все дело затеял?

— Ты себя высоко ценишь. Нет, дядя, это мне потом в голову пришло.

— Ты совершаешь ошибку. Ты же знаешь, у меня есть связи…

— Да ладно тебе, Джерри. Ты не приобрел ни одного друга за всю свою жизнь.

— А если я выстрелю в тебя?

— Не имеет значения, — сказал Роберт. — Ты, главное, начни. Давай, за дело. Тонто ждет.

Дэннис слушал и думал: «Это же сюр! Абсурд!» Он не мог поверить, что все это происходит на самом деле.

Дэннис не видел, вскинул ли Джерри свой пистолет или нет. Он видел, как Тонто направил стволы кольтов прямо на Джерри. Тонто начал стрелять с двух рук, и в следующую секунду Джерри смело с ног.

Дэннис не сдвинулся с места. Роберт подошел к Джерри и осмотрел его:

— Одна в грудь. Одна, похоже, в шею, и по одной в каждую руку. Арлен, пока был жив… сколько раз он выстрелил? Три?

Грув, который стоял несколько в стороне вместе с Седриком, ответил:

— Четыре, когда ты вышел из-под прикрытия и стал махать рукой.

Роберт сказал:

— Значит, Тонто выбил четыре из, по-моему, восьми. Черт, вот это меткость! Видите, как кучно? Где китель Джерри?

Грув сказал:

— Я принесу, — но замешкался. — Ты не говорил, что он тоже приговорен.

— Да я и сам не знал, — сказал Роберт, — пока не увидел, как они подкидывают монету. Конечно, мы об этом говорили. Обсуждали разные варианты… Я понял, что это возможно, когда Уолтер убрал Арлена, но я не думал, что Тонто и Гектор отреагируют так быстро. Да, черт возьми, мы неплохо тут поработали!

Дэннис все еще стоял неподвижно. Он слушал и не говорил ни слова. Грув спросил:

— Мы потащим их в фургон?

— Нет, это уже не нужно, — сказал Роберт. — Видишь, сюда идет Гектор. У него пушка Уолтера, из которой тот убил Арлена. Он вложит ее в руку Джерри. Вот он говорит Уолтеру: «Нет, парень, ты не убивал Арлена, это сделал генерал». Наверное, Арлен не умер сразу и сумел всадить в генерала четыре пули из двух револьверов. Надеюсь, все считали его крепким малым, потому что именно таким он должен показаться полиции, словом — всяким дознавателям, которые будут здесь ошиваться. — Он оглянулся. — Дэннис, ты понял, что произошло?

Дэннис спросил:

— Я ведь прямо здесь стоял, не так ли? — Голос у него едва не сорвался, но не потому, что его задел вопрос Роберта или возмутило его спокойствие. На его глазах пристрелили двоих, и он не знал, как вести себя, потому что с самого начала не горел желанием здесь оказаться.

Роберт смотрел на него.

— Тебя здесь не было, — сказал он.

— Да, меня здесь не было, — повторил Дэннис. — Когда убили Флойда, меня там тоже не было. У меня на глазах убивают троих парней, и меня никогда не оказывается поблизости.

Роберт задержал взгляд на Дэннисе еще на секунду, потом повернулся к Груву и Седрику:

— Принесите кители Джерри и Дэнниса, ружья, все, что мы притащили с поля. Все, что привезли вы, отнесите обратно в хлебный фургон. И позвоните мне сегодня вечером. Хочу убедиться, что вы нормально добрались до дома.

Грув и Седрик ушли. Дэннис увидел, что к ним идет Тонто. Уолтер все стоял над трупом Арлена. Роберт «дал пять» подошедшему, назвал его «мой кореш Тонто Рэй», похвалил его работу. Он сказал, будто видел, что скоро все решится, но все равно Тонто застал его врасплох. В общем, они с Гектором классно это провернули. Молодцы! Дэннис убедился, как естественно для них насилие, не стоит и разговора. Тонто посмотрел на лежащего на земле Джерри:

— Больше он не будет нам докучать.

Он отошел, направляясь к Гектору, и Роберт снова повернулся к Дэннису.

— Послушай, — сказал он тихо и серьезно. — Мне все равно, сколько людей убили на твоих глазах, а ты ничего не предпринял. Ты понял? Никто не видел, что здесь произошло. Эти двое, наверное, так увлеклись битвой, что пришли сюда с заряженным оружием выяснить, как это было на самом деле.

— И перестреляли друг друга, — сказал Дэннис.

— А что, в это трудно поверить? Перестреляли друг друга, как Рыба с Юджином, только по мотивам более благородным, чем дохлая собака. Такое могло случиться. Они встречались пару раз до этого и никогда друг другу не нравились. У них были разные взгляды на войну. Они оскорбляли друг друга, и каждый из них ни в грош не ставил тех военных героев, которых боготворил другой. Арлен сказал, что генерал Грант был пьяница и наркоман, Джерри — что Джексон Каменная Стена был лидером, вот они и явились сюда, чтобы сойтись лицом к лицу. Это был для них вопрос чести. Вот так! Они решили, что только с помощью оружия можно урегулировать свои разногласия — как это и делали офицеры времен Гражданской войны. Я к чему это все говорю? Завтра или послезавтра сюда слетятся журналисты со всей Америки, и нам придется вешать им лапшу на уши. Первая Туникская военно-историческая реконструкция закончилась смертоубийством. Первая и, готов поспорить, последняя. Начнут задавать нам всякие вопросы. Я скажу, что не был особенно близок к Джермано Муларони, но знаю, что он ненавидел южан, впрочем, как и все остальные. А южан он ненавидел, это точно, потому что постоянно смотрел видеокассеты с записью той передачи про Гражданскую войну, которая шла по телевизору. Он ненавидел идеи, за которые воевала Конфедерация, ненавидел их флаг и всякие разговоры про наследие. А что касается Арлена Новиса, этот твердолобый южанин, бывший заключенный и бывший помощник шерифа, привык хвататься за оружие. Конечно, копнут Джермано и тогда узнают, что он тоже умел обращаться с оружием и даже со взрывчаткой. Скажу, что он считал эти военно-исторические реконструкции чушью, потому что во время их проведения запрещено использовать заряженное оружие. — Роберт улыбнулся. — И все это я только что из головы выдумал. Если придется, я все по полочкам разложу. — Он замолчал и нахмурился. — Но что, если этих двоих не обнаружат? Я имею в виду, в ближайшие дни. Не хотелось бы, чтобы они тут сгнили.

Дэннису стало интересно, и он спросил:

— Почему?

Роберт повернулся к Гектору:

— Слушай Дэнниса, моего парня.

Это несколько ободрило Дэнниса, и он сказал:

— Ты засовываешь их в хлебный фургон, и они исчезают. — Он не старался помочь, просто расставлял все по местам в голове. — В чем разница?

— Ситуация поменялась, — сказал Роберт. — Из-за Джерри. Мне нужно, чтобы их обнаружили, и как можно скорее. У меня есть для этого причины.

— Энн, — сказал Гектор.

— Точно, — сказал Роберт. — Энн невыгодно, если Джерри пропадет без вести. В этом случае ей придется ждать. И как долго она сможет делать это? У нее не хватит терпения, она начнет говорить и смешает нам все карты. — Он посмотрел на Дэнниса: — Понимаешь?

Дэннис не понимал, поэтому покачал головой.

— Его труп должны освидетельствовать, чтобы она могла вступить во владение домом, перевести на себя банковские счета, получить деньги по страховке. — Он снова посмотрел на Гектора. — Кто-то должен будет сделать анонимный звонок шерифу Туники. Ты и Тонто Рэй езжайте с Грувом в хлебном фургоне. Доедете до Мемфиса — позвоните оттуда и поболтайтесь там некоторое время. Дайте мне знать, где остановились, чтобы я мог сообщить вам, когда можно возвращаться. Вот такие дела! Ладно, двигайте, пока Грув без вас не уехал.

Дэннис взглянул на Уолтера, который стоял один на лужайке.

— А что насчет Уолтера?

— Думаешь, он захочет сесть в тюрьму? Уолтер умеет втирать очки так, как мне никогда в жизни не научиться.

— Тогда чего он ждет?

— Ждет, когда его позовут.

Дэннис спросил:

— А как быть с Энн?

— Она вдова, хотя еще не знает об этом.

Когда Роберт сказал это, Дэннис подумал о Лоретте. Она тоже еще ничего не знает. Он представил Лоретту в ее палатке, увидел, как она приподнимает юбку, как сидит в шезлонге перед палаткой. Вот она в корсете. У нее спокойное лицо. Вот она смотрит на него, а он подходит к ней…

— Эй, ты меня слушаешь? — позвал Роберт.

— Ты сказал, что попробуешь уговорить Энн сохранять скорбный вид по крайней мере несколько дней, а не устраивать на радостях вечеринку.

— А еще я сказал, что у меня есть только один повод для беспокойства.

— Да?

— И это не Энн.

— Я?

— Понимаешь, мы с тобой не просто свидетели, мы соучастники. Если это дело выплывет наружу, мы можем загреметь в тюрягу. В Миссисипи. Я думаю, тебе это не очень-то по душе.

Дэннис покачал головой. Это уж точно!

— Тогда чего мне насчет тебя беспокоиться?


26


Ньютон Хун сидел в своем трейлере с большим стаканом бурбона и смотрел новости. Красотка с двойной фамилией вела репортаж из леса, с того места, где Джеймс Рейн и Юджин Дин пристрелили друг друга. Она сказала, что оба они из города Туника, но ничего не сказала про Розу.

Теперь она стояла на лужайке и говорила, что именно здесь состоялась дуэль между Арленом Новисом, бывшим помощником шерифа округа Туника, и Джермано Муларони, агентом по продаже недвижимости из Детройта. Оба погибли в результате этой бессмысленной конфронтации, поводом к которой послужило различие во взглядах. Да неужто? Ни слова об Уолтере. Ни слова о черномазом и двух его друзьях-латиносах. Ньютон подумал об одном из них, которого он спросил, где ниггер, а тот ответил: «Уехал трахать твою жену». Это тогда вывело его из себя. Во-первых, Мирны наверняка не было дома — она уже лет сто каждый вечер играет в бинго. А во-вторых, даже черномазый не станет ее трахать — в ней больше четырехсот фунтов живого веса. Попробуй найди там дырку.

Показывали съемки с вертолета. Лес, лесные поляны, грунтовая дорога возле леса, потом поле, где происходило сражение, — все палатки убраны, не на что смотреть, кроме как на сарай с транспарантом и на пустое пастбище.

Вот и верь после этого тому, что говорят в новостях. Ведь он-то видел все своими глазами.

Он звонил Уолтеру и вчера, и сегодня, и оба раза натыкался на автоответчик. Голос Уолтера сообщал, что в данный момент он не может подойти к телефону, но обязательно прослушает оставленное сообщение. Оба раза Ньютон не мог сообразить, как сказать то, что ему было надо. Надо дать Уолтеру понять, что он видел, как тот убил Арлена, и что это даром ему не пройдет. Конечно, это сообщение нельзя записывать на автоответчик, надо найти Уолтера и переговорить с глазу на глаз. Он позвонил в офис Уолтера Киркбрайда в Коринфе, и там ему ответили, что шеф в «Южной деревне» в Тунике. Ньютон сказал, что его там нет. Ему повторили, что он там, а если и уехал куда-либо, их он не поставил в известность.

Накануне вечером Ньютон ездил в «Тишоминго». Он хотел узнать, уехал черномазый или нет, и видел там Дэнниса, который крутил свое шоу. С тех пор, как его показали по телевизору, он собирает хорошую толпу. Люди хотят посмотреть, как он прыгает. Против этого прыгуна он, Ньютон, не имеет ничего личного, иначе засел бы на дереве с ружьем для охоты на оленей и снял бы его прямо с лестницы. Так поступил бы Арлен! Он зашел в отель, подошел к стойке регистрации и спросил — так Уолтер бы сделал! — в каком номере цветной парень. Девушка-портье спросила, о ком он говорит. Ньютон сказал: «Ну, ниггер, черножопый. У вас их тут что, навалом?» Девушка тогда спросила, как его зовут, этого парня, — она могла бы посмотреть в журнале регистрации. В этом-то и была вся проблема, Ньютон не знал его имени. Он вышел на стоянку и двадцать минут ходил между машинами, высматривая черный «ягуар». Он вернулся к отелю, и вот он, тут как тут! Мог бы сразу догадаться. Этот говнюк — и где только он деньги берет? — оставлял машину прямо у входа, откуда ее забирали швейцары-парковщики.

Так! Чудненько! Он будет сидеть в своем пикапе, жевать чипсы, пить пепси-колу и следить за машиной. Когда мистер Ниггер поедет домой, на север, он догонит его на шоссе, пристроится рядом и выпалит по нему из своей двустволки. А потом найдет Уолтера, и они договорятся.


Энн не купилась на телеверсию случившегося, но и не стала напрямую спрашивать Роберта, как ему удалось устроить так, чтобы все выглядело настолько пристойно. Она сказала: «Четверо парней собрались в одно время в одном месте, застрелили друг друга, и копов это не насторожило?»

— А знаешь почему? — сказал Роберт. — Потому что все они нестоящие парни. Короче, людям шерифа и Бюро по расследованию преступлений не придется больше иметь с ними дело. Кроме того, им не от чего плясать — ни свидетелей, ни улик, которые помогли бы выстроить другую версию. Спрашивают, к примеру: вы видели кого-нибудь подозрительного? Конечно, целую толпу мужиков в одинаковой форме и с винтовками. Понимаешь, о чем я?

Роберт стоял на балконе и смотрел шоу. Оно только начиналось. Дэннис работал на трамплине, Чарли комментировал.

Энн паковала вещи. Когда ей нужно было что-либо сказать Роберту, она прерывала сборы и выходила из спальни. В один из таких перерывов Роберт спросил ее:

— Какие вопросы задавал тебе Джон Роу?

— Спросил, могла ли я предположить, что это случится, — ответила Энн. — Не связано ли это, по моему мнению, с прошлым Джерри, с его занятиями в Детройте. Я сказала: «Он занимался недвижимостью».

— То же самое спрашивали и у меня. Почти три часа подряд.

— Джон был очень мил. Я немного поплакала, шмыгнула пару раз носом, высморкалась. Я могла поиметь его прямо на полу.

— Как насчет других необычных мест?

— В душе?

— Девочка моя, будешь выходить второй раз замуж — выбери себе какого-нибудь бесчувственного бизнесмена, который будет считать, что секс в душе — это что-то необыкновенное. — Роберт помолчал. — Они точно завтра позволят тебе забрать тело?

— Джон сказал, что не видит в этом проблемы. У меня будет тяжелый перелет.

— Детка, они не посадят его на соседнее кресло, он будет лететь с багажом.

— Не знаю почему, но у меня было предчувствие, что его застрелят.

Роберт не стал развивать тему. Она спросила, приедет ли он на похороны. Он ответил, что вылетит, скорее всего, через день-два. Энн ушла в спальню, а он продолжил смотреть шоу. Ничего особенного не происходило, Дэннис готовился к следующему прыжку. Может, как раз к тому, который, как объявил Чарли, он выполнял впервые в жизни и который называется «огненный прыжок».

Из спальни донесся голос Энн:

— Ты беспокоишься обо мне?

Роберт обернулся и увидел ее в дверях спальни в одних трусиках и лифчике. Он сказал:

— Нет. У тебя слишком сильные козыри. Ты не можешь проиграть. Но Джон Роу может вернуться и снова начать изображать из себя сыщика Коломбо. Ты считаешь, что сорвалась у него с крючка, а он возвращается и говорит: «Кстати, вы ведь не спите с тем цветным парнем, а?»

Она подошла вплотную к Роберту и остановилась, почти касаясь его.

— Я скажу ему: «Да, время от времени, для разнообразия». И по-моему, сейчас как раз время.

— Детка, через несколько минут. Дэннис уже заканчивает.

— Я думала, вы с ним поссорились.

— В последние дни я его только по телевизору видел. Но я ему звонил. Завтра хочу с ним встретиться. Детка, иди сюда, посмотрим вместе. Он собирается поджечь себя, а потом прыгнуть. — Роберт перевел взгляд на лестницу. — Началось. Он лезет вверх в плаще. — Энн встала рядом с ним, и он обнял ее за плечи. — Ты будешь скучать по мне, ты знаешь об этом? Ты будешь скучать по веселой жизни… Видишь его там, наверху? Его плащ вымочен в высококачественном бензине. Под плащом на нем два комплекта теплого белья, ну знаешь, кальсоны и майка с длинными рукавами, а верхняя трикотажная кофта — с капюшоном, который затягивается шнурком. Минуту назад он нырнул в чан, чтобы белье промокло. По-моему, больше он ничем не защищен.

— Он себя подожжет?

— Его подожжет Чарли. Они провели линию на среднюю площадку лестницы и подключили ее к пиропатрону на основе дымного пороха. Чарли жмет кнопку, и Дэннис становится человеком-факелом. Я спросил у Чарли: «Это что, символ? Дэннис будет похож на огненный крест ку-клукс-клана. Он достигнет воды и погаснет, короче — потушит расизм». А Чарли мне сказал: «Он просто называет это „огненный прыжок“». — Роберт улыбнулся, обнажив частокол белых зубов.

На высоте сорок футов от поверхности воды Дэннис превратился в огненный шар. Некоторое время он недвижимо стоял на площадке, и его не было даже видно среди языков пламени. Роберт не выдержал и закричал с балкона:

— Прыгай!

И Дэннис прыгнул.

— Ни хрена себе! — сказал Роберт.

— Было бы о чем говорить! — сказала Энн.


Дэннис шел вдоль борта чана, сгибаясь под тяжестью шестнадцати фунтов мокрой одежды, и искал в толпе Лоретту. Он шел мимо визжащих от восторга девушек, но среди них ее не было. Прошлым вечером она тоже не приходила.

Когда Дэннис переодевался в сухое позади чана, к нему подошел Билли Дарвин — согнутый, с тростью в руке и в сопровождении Карлы. Он ни слова не сказал о собственном состоянии, а сразу заявил, что «огненный прыжок» — отличный номер, и спросил, не мог бы Дэннис выполнить его с верхней площадки. Дэннис ответил, что при прыжке с восьмидесяти футов проблемой становится вход в воду, который он выполняет солдатиком. Ведь на нем столько мокрой одежды! Но вообще-то он собирается включить этот номер в программу.

— Если я прыгну с верхней площадки, вам придется объявлять этот номер просто как «смертельный прыжок», без всяких там «в воду».

Билли Дарвин сказал, кинув взгляд на Карлу:

— Да, конечно, я понимаю, что это будет трудно, но зато сразу столько женского внимания!

Карла промолчала.

— Ты здорово смотрелся в своей форме по телевизору, — сказала она погодя, имея в виду тот момент, когда Диана со своей командой после сражения отыскала его в лагере северян.

После перестрелки в лесу они с Робертом возвращались обратно в лагерь. На ходу Дэннис размышлял о том, стоит ли ему сходить к Лоретте и рассказать ей обо всем, или пускай уж она узнает от кого-нибудь другого, и вдруг увидел направленную ему в лицо камеру. Но Диана задавала ему вопросы только о сборах. Понравилось ли ему, воспринял ли он все всерьез, будет ли участвовать на следующий год. Роберт в это время стоял рядом. Возвращавшийся в лагерь Джон Роу бросил на него косой взгляд. Дэннис, которому было трудно сосредоточиться после всего, что случилось, ответил «да» на все вопросы. После интервью Диана спросила:

— Ты уже готов со мной поговорить? — Она имела в виду дело об убийстве Флойда Шауэрса. — Ты обещал, помнишь?

Он помнил и жалел, что вообще рассказал ей о том, что был на лестнице в тот вечер. Но у нее был такой взгляд, когда она спрашивала, не хочет ли он поехать в Мемфис… Что-то будет, когда она узнает, что Арлен мертв. Его спас Роберт. Он сказал:

— Давай, парень, нам надо идти.

И Дэннис попрощался с Дианой.

В машине Роберт спросил:

— Видел Джона Роу? Его отпустили. Он нас видел, поэтому не подумает, что мы были где-то еще.

Это произошло в воскресенье, эта встреча с Дианой.

Билли Дарвин и Карла ушли, зато подошел Чарли и сказал, что телеледи была на шоу без съемочной группы.

— Я подумал, ты захочешь с ней встретиться. Она просила передать, что будет ждать тебя в баре. Но позволь напомнить, что Вернис готовит тебе ужин. Она надеется, что ты сразу после шоу отправишься домой. Если не поедешь, пропустишь отличный ужин и обидишь Вернис. Так что решай.

Дэннис был уже в джинсах и рабочей рубахе.

— Подожди меня, — сказал он. — Мне нужно залезть наверх и отцепить провод от пиропатрона.

Чарли ответил, что подождет в баре, и Дэннис сказал:

— Но там Диана.

— Ты уже большой мальчик, — улыбнулся Чарли. — Если не захочешь с ней говорить, подойдешь и скажешь, что дома у тебя стынет ужин.

Дэннис долез по лестнице до сорокафутовой площадки, отцепил провод и сбросил его вниз. Прежде чем спуститься, он посмотрел вниз и увидел женщину, которая стояла на лужайке и смотрела вверх, на него. Больше вокруг не было ни души. Даже не видя ее лица, он понял, что это Лоретта.


На ней была черная короткая юбка и светлая блузка.

— Я не могла прийти вчера, — сказала она. — Я договаривалась насчет похорон.

— Я искал тебя.

— Я хотела прийти, но… ты же знаешь, бывают вещи, которые просто необходимо сделать.

Он сказал:

— У тебя есть машина?

И она улыбнулась, потому что сама спрашивала его об этом.

— Теперь есть. У меня их две, но я понятия не имею, где они.

— Мы можем куда-нибудь пойти?

— Я не хочу вести тебя к себе домой. Там еще слишком много осталось от Арлена. Может, пойдем съедим что-нибудь? Или мы можем пойти в бар, в мотель.

— Я знаю, куда мы пойдем, — сказал Дэннис и отвел Лоретту в отель, где они сняли номер на одну ночь и восхитительно провели время.

Они включили музыку, сняли с себя всю одежду и позволили себе быть просто мужчиной и женщиной. Они не могли насытиться друг другом. Они занимались любовью, пили коктейли с водкой, ели кальмары. Лоретта сказала:

— Минувшее воскресенье было лучшим днем моей жизни. И не из-за того, что не стало Арлена, а из-за того, что ты пришел в мою палатку и стал мыть мне спину. Удивительно, как я набралась смелости попросить тебя об этом, и в то же время я просто счастлива, что сделала это. С такими воспоминаниями можно прожить всю жизнь. Несмотря на духоту, которая там была. И теперь у меня снова счастливый день… Что сегодня, среда? Я буду долго вспоминать эти два дня.

— Это только начало, — сказал Дэннис.

— Господи, как я на это надеюсь, — сказала она. — Ты не обжегся?

— Нет.

— Ты большой озорник, с тобой не соскучишься. И ты не эгоист, как другие.

— Когда я увидел тебя внизу в черной юбке, я сразу понял, что это ты.

— Старо, — сказала она.

— Я люблю твои ноги. Я люблю твое тело.

— Как насчет головы?

— Я люблю твою голову. Есть хочешь?

Они ели суфле из раков, которое им принесли в номер. За едой смотрели друг на друга и касались друг друга руками. И ни слова не говорили о том, что случилось в воскресенье. Она не говорила об Арлене. Она не спросила, что Дэннис делал после того, как ушел из палатки. Он спросил, смотрела ли она сражение. Она ответила, что нет.

— Я сидела в этой дурацкой юбке возле палатки и думала о тебе, ощущала твой запах, чувствовала твои волосы под руками. У тебя хорошие волосы. Мы останемся здесь на ночь?

— Я так думал.

— Завтра похороны. Завтра мне придется рано уйти, — сказала она. — Ненавижу задавать прямые вопросы, но… Я тебя еще увижу?

Он удивился.

— Конечно.

— И ты не сбежишь?

— На этой неделе заканчивается мой контракт, но я уверен, что его продлят до конца лета. Мой босс недавно стал уважать мою работу.

— Знаешь, что свело нас вместе?

— Да. Пирог «Озорник».

— Ты чувствуешь что-нибудь ко мне?

— Да, чувствую.

— А знаешь почему?

— Ну, такие вещи… они просто происходят, что ли. Я видел девушек и думал: «Она?»… И когда встретил тебя, подумал: «Она!» Я ни на минуту не переставал о тебе думать.

— Я чувствую то же самое, — сказала Лоретта. — Жду не дождусь, когда мой дорогой супруг окажется в могиле. Тогда я наконец-то смогу заняться своей жизнью.

— Дело хорошее, — сказал Дэннис.

Он вернулся домой в семь тридцать утра следующего дня. Чарли еще спал, Вернис была на кухне. На обеденном столе лежал раскрытый журнал.

Она сказала:

— Ну, ты, наверное, хорошо провел время. Влюбился, что ли?

Он мог бы ответить ей: «Да. Кажется, влюбился», но сказал, что просто уснул.

— Конечно, уснул. После всего. Ты был в Мемфисе?

— С чего ты взяла?

— Чарли говорил, что ты хотел встретиться с той девушкой с телевидения. С двойной фамилией.

— И не собирался!

— Ну, если верить Чарли, это она хотела встретиться с тобой. Он сказал, что какой-то бейсбольный фанат надумал угостить его выпивкой. Он обернулся — а ее уже нет. Он подумал, что вы все-таки встретились.

— Я ее не видел. Слушай, мне жаль, что я пропустил ужин. Что ты приготовила?

— Это уже не имеет никакого значения.

— Я остался в отеле. Снял номер. Хотел посмотреть, каково это. Знаешь девушку, которая регистрирует постояльцев? Зовут Патти.

— Да, Патти.

— Она зарегистрировала меня и дала ключ.

— Ты кобель. Ты с ней спал?

— Она слишком молоденькая для меня.

— И еще у нее неправильный прикус, — сказала Вернис.

— Но она все равно ничего.

— Я же говорю — ты кобель. Позавтракаешь?

— Я уже пил кофе.

— Садись. Я пожарю тебе яичницу. Будешь прыгать сегодня днем?

— Не знаю еще. За мной заедет Роберт.

— Ты не упоминал о нем с тех пор, как убили его друга. Того, за кем Чарли гонял в Мемфис. Я видела его жену в холле отеля. Солнцезащитные очки, шикарный черный костюм… В трауре, стало быть! Но все равно смотрится потрясающе. Я не удивилась бы, если бы перевернула страницу журнала, а там она, в этих своих очках.

— Как Николь и Том поживают?

— Журналисты выяснили личность тайного любовника Николь.

— Да? И кто же он?

— Какой-то итальяшка. Так тебе пожарить яичницу?


Из окна своей машины Ньютон видел, как швейцар-парковщик сел в «ягуар», завел мотор и подогнал автомобиль к входу отеля, где его ждал мистер Ниггер в солнцезащитных очках. Ньютон всю ночь провел в пикапе, отъехав от отеля только один раз. Рано утром он купил бумажный стаканчик кофе, который выпил, не выходя из машины. Он помял языком щепотку жевательного табака за нижней губой, цыкнул и повернул ключ зажигания. Его удивило, что Роберт Тейлор — этого парня звали как кинозвезду! — поехал на юг, до Туники, и остановился возле дома на Скул-стрит, сразу за залоговыми конторами. Мало того, из дома вышел прыгун и сел в машину. Так, теперь куда? Они поехали дальше на юг, по 61-му. Ньютону было все равно, в какую сторону ехать. Какая разница, на какой дороге догонять их и вышибать им мозги из двустволки?


На этот раз Роберт не стал включать музыку. Дэннис знал, что они едут к Уолтеру Киркбрайду. Еще кое-что Роберт хотел сообщить Дэннису по дороге.

Глядя на дорогу, Роберт сказал:

— Я видел твой «огненный прыжок». Парень, я лишний раз убедился, что ты именно тот человек, который мне нужен.

— Спасибо, — сказал Дэннис.

— Тебе не дает развернуться твоя совесть, — сказал Роберт. — Да, это неприятно — иметь совесть. Мне пришлось научиться слушать ее голос только тогда, когда мне это нужно.

— Ты умеешь оправдывать свои поступки, — сказал Дэннис.

— Я могу подстроиться под ситуацию, когда это необходимо. Я рассказывал тебе, как все были уверены, что Роберт Джонсон продал душу дьяволу за умение играть блюз? Сам он никогда не подтверждал этого, но и не отрицал.

— Я помню.

— Кто мог знать это лучше, чем он сам? Знаешь, что было на самом деле? Он уехал в глубинку, к своей матери, и оттачивал свое мастерство в одиночку, там, где его никто не мог слышать. Он искал свой звук, свои фишки, то, что отличало бы его от других. Два года он не выступал на публике и приобрел свой стиль. Потом он вернулся. Сэм Хаус сказал так: «Когда он закончил играть, мы все стояли с открытыми ртами». Понимаешь, о чем я?

— Хочешь достичь чего-нибудь, — сказал Дэннис, — трудись ради этого. Если я хочу, чтобы у меня было свое дайвинг-шоу, я должен пошевеливаться.

— Я могу помочь тебе, — сказал Роберт. — Я не буду ничего обещать, пока не увижу, что дело выгорит. А для этого нужно заполучить Киркбрайда. Если все будет на мази, я поддержу тебя.

— Почему?

— Потому что ты — мой парень. Потому что ты не побоялся облить себя бензином и прыгнуть с лестницы.

— Ты хочешь привлечь к сотрудничеству Уолтера?

— Я хочу, чтобы он на меня работал. Мне нужно знать наверняка, в деле он или нет. В последние дни я разыскивал его, но он прятался — никак не придет в себя после того, как убил человека. Но теперь я знаю, где его найти.

Через минуту они доехали до перекрестка Даббс и свернули налево. Дэннис спросил:

— Мы едем в салун «У Клопа»?

Миновав автомобильную стоянку, они объехали здание салуна и оказались на заднем дворе, где стояли два трейлера и легковая машина.

— Узнаешь? — сказал Роберт.

— «Додж» Арлена.

— На нем Уолтер всегда сюда приезжает, к любовнице. Он держит свой роман в секрете.

— Если только это не Арлен свою машину здесь оставил.

Роберт развернулся, собираясь выехать.

— Это нам и надо выяснить, — сказал он.


Подъезжая к салуну «У Клопа», Ньютон ожидал увидеть припаркованный у входа черный «ягуар». Но его там не было. Не было его и выше по дороге, несмотря на то что направлялся «ягуар» в эту сторону и за такой короткий промежуток времени не мог уехать далеко. Ньютон медленно ехал мимо салуна, держа двустволку наготове. Он посмотрел в зеркало заднего вида. А вот и он! «Ягуар» выехал с заднего двора салуна и припарковался перед входом.


Они зашли в салун и через танцплощадку направились к бару. Роберт взял с собой дипломат. В зале не было ни души. Роберт сказал:

— Уэсли, дружище! Я принес тебе подарок. Он тебе понравится. Все лучше, чем твои засаленные майки. — Он положил дипломат на барную стойку, открыл его и вытащил футболку с надписью «Узнай силу своей руки!». Подержав ее некоторое время на весу, чтобы Уэсли мог рассмотреть надпись, Роберт сунул ее бармену в руки. — Давай-ка снимай свою майку, Уэс, и надень эту стильную вещь.

Уэсли сказал:

— Я могу ее поверх надеть.

— Так надевай, парень, войди в мир моды. Слушай, скажи, сколько уже мой приятель Уолтер торчит со своей цыпочкой у тебя на заднем дворе? Пару дней?

Уэсли что-то пробурчал. Он как раз надевал футболку через голову.

— Что ты сказал, Уэс?

Уэс повторил:

— Да, вроде того, — и просунул-таки голову в горловину. Футболка висела на нем, как на вешалке. — Девка ему еду туда носит. Мне вот что интересно, кто теперь тут будет всем распоряжаться?

— Дэннис введет тебя в курс дела, — сказал Роберт. — Сделай ему коктейль, а я пока пойду взгляну на сладкую парочку.


Ньютон поставил машину рядом с «ягуаром». Взял двустволку и вышел из пикапа. Он начал нервничать и захотел облегчиться. «Может, зайти внутрь, пристрелить обоих, а потом зайти в туалет? — думал он. — Нет, лучше поссать сейчас, прямо здесь. Обоссать машину мистера Ниггера».


Дэннис заказал бутылку пива с высоким горлышком и, прихлебывая из нее, рассуждал вслух о том, что не знает точно, перейдут ли к кому-нибудь права на салун «У Клопа» и были ли у Арлена совладельцы.

— Они ведь тоже могут быть мертвы, — сказал он, думая о Джиме Рейне и Юджине Дине. И еще об одном, бородатом. Что, интересно, с ним случилось? Не исключено, что салун отойдет жене Арлена.

Как вам это нравится? Лоретта станет владелицей салуна. И если Роберт хочет устроить здесь точку сбыта наркотиков, придется салун купить. Это поможет Лоретте быстрее начать новую жизнь.


Роберт прошел мимо «доджа-стратуса» к трейлеру и постучал в дверь с надписью «Трейси», выполненной старомодным рукописным шрифтом. Выждав немного, он постучал еще раз.

— Трейси?

Из трейлера донесся голос:

— Я никого не принимаю сегодня.

Роберт сказал:

— Детка, ты мне не нужна. Мне нужно увидеть моего партнера по бизнесу, мистера Киркбрайда. Открой, пожалуйста, дверь.

Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и в щели показалось ее напряженное лицо. Она с беспокойством смотрела на него.

— Что вам нужно?

Роберт повысил голос:

— Уолтер, выйди, надо поговорить. Хватит испытывать мое терпение.


Уэсли облокотился о барную стойку, показав бледные руки в выцветших, бледно-голубых татуировках, рисунки которых уже было не разобрать. Дэннис отодвинул дипломат Роберта в сторону, осторожно прикрыл крышку. Убедившись, что замок не защелкнулся, он спросил у Уэсли, сколько он здесь работает. Уэсли ответил, что с тех пор, как салун перешел в собственность Арлена.

— Я его дядя со стороны отца.

— Но ты ненамного его старше.

— Чтобы быть дядей, не обязательно быть намного старше.

Уэсли перевел взгляд за спину Дэнниса и выпрямился, оттолкнувшись от стойки. Дэннис обернулся и увидел Ньютона с двустволкой в руках. Ньютон ногой распахнул внутренние двери и, направив двустволку в сторону Дэнниса, стал приближаться к барной стойке. Не дойдя до нее футов двадцать, он остановился и огляделся:

— Где все?

Уэсли сказал:

— Еще никого нет. Рано.

— Где ниггер?

Уэсли посмотрел на дверь, расположенную рядом со стойкой. Дэннис проследил за взглядом Уэсли. В это время дверь открылась, и показался Роберт. Позади него шел Киркбрайд с Трейси. Ньютон направил на них двустволку.

— Господи, о таком я даже не мечтал, — сказал он. — Оба в одном месте.

— Ньютон, — обратился к нему Роберт, — зашел выпить? — Он будто не замечал направленную на него двустволку. — Давай я куплю тебе пива. — Роберт двинулся к бару.

Ньютон выкрикнул:

— Стой, где стоишь!

Роберт остановился и с удивлением посмотрел на Ньютона:

— Что случилось?

Ньютон махнул двустволкой, давая понять Уолтеру и Трейси, чтобы они отошли от Роберта, и сказал:

— Уолтер, ты мне нужен живым. После у меня будет к тебе разговор.

Дэннис, не сводя взгляда с Ньютона, сунул руку в дипломат. Его пальцы аккуратно отодвигали в сторону бумаги и тонкие пластиковые файлы, закрывавшие пистолет Роберта «Вальтер ППК», как у Джеймса Бонда. И наконец пальцы сомкнулись на его рукояти.

— После чего? — спросил Уолтер.

— После того, как я пристрелю этого ниггера, — сказал Ньютон, — мы пойдем к тебе в офис за моим чеком.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Уолтер.

Пистолет был уже в руке у Дэнниса. Он наверняка был заряжен, но Дэннис не знал, готов ли он к стрельбе, или нужно сначала передернуть скользящий затвор. Если в стволе нет пули, то при нажатии на спусковой крючок послышится щелчок, и тогда — Дэннис был в этом уверен — Ньютон изрешетит его.

Роберт вскинул брови, будто не понимая:

— Да ладно тебе, скажи, что ты там задумал?

Ньютон уже сказал что. Он собирался застрелить его, и двустволка, упиравшаяся прикладом ему в плечо, был нацелена прямо на Роберта.

Дэннис понял, что у него уже нет выбора, и нажал на спусковой крючок. Пистолет в дипломате выстрелил. Пуля прошла сквозь стенку дипломата и попала в бутылку кентуккийского виски-бурбона «Джим Бим» на полке позади стойки. В следующую секунду он вырвал руку с «вальтером» из дипломата и выстрелил в Ньютона, который уже прицеливался в него из двустволки.

Дэннис застрелил его. Он знал, что застрелил его, еще до того, как послышался звон бьющегося стекла, еще до того, как услышал крик Роберта:

— Стреляй еще!

На рубахе Ньютона, в верхней части груди, расплылось кровавое пятно, он побледнел, уронил двустволку и рухнул на колени. Что-то бурое показалось у него на губах, и он упал ничком на пол. Дэннис положил «вальтер» на стойку и отвернулся.


Спустя мгновение Роберт уже включился. Он заговорил первым и сразу взял ситуацию под свой контроль:

— Ты герой, Дэннис. Ни о чем не беспокойся, я все улажу. — Он посмотрел на Трейси: — Милая, ты же видела, что произошло?

— Да, он убил Ньютона, — сказала она.

— Потому что Ньютон стрелял в него.

— Да, наверное, — кивнула она.

— В качестве доказательства у нас есть разбитые бутылки, — сказал Роберт и посмотрел на Уолтера: — Уолтер, ты ничего не видел, потому что тебя здесь не было. Ты понял? Ты нечасто появляешься в таких местах. — Он обратился ко всем: — Ну, видите, как все хорошо складывается? — И повернулся к Уэсли: — Уэс, что тут произошло?

— Как она и сказала, Ньютон хотел нас застрелить.

— И тебя, и Дэнниса.

— Мы стояли рядом.

— А пушка лежала на стойке, верно?

Роберт действовал. Дэннису оставалось только наблюдать.

— Ты держишь его за стойкой, пистолет Арлена. Ты показывал его Дэннису. Ньютон выстрелил в тебя. Ты схватил пушку Арлена и грохнул его.

Тут Дэннис прервал Роберта. Он сказал:

— Роберт, если ты хочешь, чтобы это был пистолет Арлена, пусть будет так. Но это я убил его.

— Хочешь, чтобы тебя за это все зауважали? Кроме неприятностей с полицией, ты ничего не добьешься.

— Нет, я просто не хочу все усложнять.

Роберт снова посмотрел на Уэсли:

— Уэсли, ты уверен в том, что это пистолет Арлена, потому что он сам положил его тебе за стойку. Люди шерифа возьмут его у тебя на экспертизу, а потом отдадут обратно. Он твой, Уэсли, и ты положишь его на прежнее место. Я могу дать тебе еще футболок. «Узнай силу своей руки!» означает, что ты готов помериться силой с любым, кто этого пожелает. Если проигрываешь, ты отдаешь футболку. — Роберт задумался, потом добавил: — Ладно, это мы потом обсудим. Я забегаю вперед. — Он повернулся к Дэннису: — Я часто вперед забегаю. — Он продолжал смотреть на него, потом сказал: — Друг, ты спас мне жизнь. — В его голосе было удивление. — Ты знаешь об этом?

— Да, я знаю об этом, — сказал Дэннис.

— Я имею в виду, я твой должник, — сказал Роберт.

— Да, ты мой должник.

— Скажи, что мне для тебя сделать?

Дэннис сказал:

— Дай подумать… — Помолчав, он спросил: — Знаешь кого-нибудь в Орландо? Я имею в виду развлекательный центр во Флориде.