Подкова на счастье
Элис Детли








Страшась признаться отцу в том, что беременна, Эльвира бросает университет и отправляется в Лондон. Там живет единственный человек, который может ей помочь. Она знает его с детства и… втайне любит. Эльвире и в голову не могло прийти, что Леонардо испытывает к ней не менее страстные чувства…






Элис ДЕТЛИ

ПОДКОВА НА СЧАСТЬЕ





Пролог


Девушка брела по перрону вдоль серебристых вагонов поезда. Она дошла до края платформы, словно не замечая предотъездной суеты пассажиров, и остановилась, глядя на рельсы невидящими глазами. Она столько мечтала о путешествиях, но даже представить не могла, какая причина заставит ее отправиться в путь через всю Европу с юга на север. Эльвира тяжело вздохнула и пошла в обратном направлении к своему вагону.

Войдя в купе, она села у окна, с облегчением отметив, что едет без попутчиков. Поначалу она собиралась лететь в Лондон самолетом, но потом передумала. С одной стороны, ей хотелось поскорее уехать из Испании, подальше от отца, чей встревоженный и непонимающий взгляд разрывал ей сердце. Но и Лондон вряд ли станет для нее тихой гаванью, где она обретет покой. С недавних пор она лишила себя дома, потеряла надежду на понимание и поддержку близких.

Получив результаты анализа на беременность, Эльвира была настолько ошеломлена, что просто не нашла в себе сил открыться отцу, и чем дольше откладывала этот разговор, тем труднее было на него решиться. Поэтому идея сбежать в Англию показалась ей самой подходящей.

Почему она решила, что Леонардо поймет ее и согласится помочь, на этот вопрос Эльвира не смогла бы ответить, поскольку он не пришел ей в голову. Она знала Леонардо, с тех пор как себя помнила. Он был старше ее на десять лет, пережил гибель жены, всегда был для нее непререкаемым авторитетом и верным другом. Эльвира не могла сказать, с каких пор мысли о нем не покидали ее ни на миг. Именно поэтому сейчас она слышала мерный стук колес поезда, всеми помыслами стремясь в Лондон, под крышу его дома, и в то же время намеренно оттягивая момент долгожданной встречи.

Впереди долгий путь через всю Испанию, потом предстоит проехать добрую половину Франции, пересечь Ла-Манш и в Портсмуте сесть на поезд до Лондона. Когда Эльвира сбивчиво назвала кассиру сложный маршрут, он бросил на странную пассажирку удивленный взгляд, но с невозмутимым видом выдал нужные билеты.

Девушка смотрела в окно, и пейзаж расплывался, словно в пелене дождя, хотя на небе светило яркое солнце. Ее глаза, затуманенные слезами, казались еще огромнее, и в их бездонной глубине таилась мучительная тоска. Почему это должно было случиться именно со мной? — острой бритвой резанул сознание сакраментальный вопрос, и слезы заструились по ее бледным щекам.

Что ждет ее в незнакомой стране? Как сложится жизнь? Какие испытания еще готовит судьба? Вопросы роились, один мучительнее другого, но не было даже намека на ответ хотя бы на один из них.

Она чувствовала себя надломленной былинкой, которую порыв холодного ветра судьбы несет в неведомую даль.




1


С чувством разочарования, переходящим в неясный страх, Эльвира еще раз нажала на кнопку. Она держала ее так долго, что трезвон мог бы разбудить и мертвого, не говоря уж о том, что переполошить соседей в этом респектабельном лондонском доме.

За дверью не раздавалось никаких звуков, кроме отдающегося эхом звонка, и, опустив руку, Эльвира уже приготовилась смириться с тем, что дома никого нет.

И тут дверь резко распахнулась. На пороге появился хозяин квартиры. Его кудрявая голова была влажной после душа, крошечные капельки воды поблескивали в завитках темных волос. Свет, падающий сзади, создавал вокруг головы Леонардо нечто вроде ореола, однако выражение его лица было далеко не ангельским. Черные глаза недовольно смотрели на непрошеную гостью, и сердце Эльвиры бешено застучало — такой прием только усилил ее нервозность.

На нем ничего не было, кроме темно-синего полотенца, обернутого вокруг узких бедер. Подбородок покрывала пена, а в руке он держал старомодную бритву с открытым лезвием, поблескивающим в свете люстры.

Эльвира судорожно сглотнула. Она видела это великолепное тело в купальных плавках много раз, но никогда оно не казалось ей таким откровенно голым.

— Да? — огрызнулся он, давая понять, что не терпит заминок. — Где пожар?

— Привет, Леонардо, — тихо произнесла Эльвира.

Она выглядела весьма экзотично. На ней был длинный плащ с капюшоном, полностью скрывавший фигуру. На красивом лице искрились крошечные капельки воды. Мокрые черные волосы прилипли к щекам, огромные золотисто-карие глаза, напоминавшие темный янтарь, были обрамлены длинными черными ресницами, полные губы не накрашены.

Леонардо нахмурился.

Эта девушка была похожа на заблудившегося ребенка. Она словно пришла из другого мира, и видеть ее на пороге лондонского дома было странно. Казалось, она не должна здесь находиться.

Не здесь. Определенно.

— Привет, — пробормотал он, лихорадочно пытаясь исправить неловкость положения.

— Это я, Леонардо, — тихо произнесла Эльвира, сообразив, что он не узнал ее. — Я писала, что приеду. Разве ты не получил мое письмо?

Пока она говорила, все стало на свои места. Он узнал ее — этот приятный акцент, яркую внешность, миндалевидные глаза, гладкую смуглую кожу, черные блестящие волосы…

Когда Леонардо видел Эльвиру в последний раз, она стояла под яркими лучами солнца и шелковая блузка вызывающе обтягивала ее стройную фигуру, подчеркивая пышную грудь. Он так желал ее в тот момент!..

Леонардо решительно отогнал эти мысли, но выражение его глаз смягчилось от нахлынувших воспоминаний. Неудивительно, что он не узнал ее на закате серого летнего дня, такого прохладного и хмурого.

— Эльвира! Боже мой! Глазам не верю! — воскликнул он и наклонился, чтобы расцеловать ее в обе щеки.

Это было привычное для них обоих приветствие, но довольно неуместное в данный момент, учитывая скудность его одеяния. Леонардо заметил, что, хотя Эльвира и подставила ему свое прохладное лицо, при этом старалась не коснуться обнаженного тела. И он молча поблагодарил за это Бога.

— Входи же, — поспешно добавил он. — Ты одна?

— Одна? — запинаясь, переспросила она.

Леонардо нахмурился.

— Ты приехала с отцом?

Эльвира снова судорожно сглотнула.

— Нет. Его здесь нет.

Леонардо открыл дверь шире, и она зашла внутрь.

— Почему же ты не сообщила, что приезжаешь? — спросил он. — Это так…

— Неожиданно? — подхватила Эльвира. — Да, я понимаю. — И она кивнула, готовая согласиться на все, лишь бы он помог ей. Она сама не знала, как он сможет это сделать, но верила, что Леонардо Ортис может справиться с чем угодно. — Разве ты не получил мое письмо?

Он задумчиво покачал головой, припоминая. Да, действительно было какое-то странное письмо, в котором упоминалось, что Эльвира, возможно, приедет в Англию. Однако Леонардо полагал, что это случится не так скоро, и вовсе не ждал ее сейчас, в разгар занятий в университете.

— Да, я получил твое письмо, — задумчиво произнес он. — Оно пришло два месяца назад.

Эльвира написала ему в тот самый день, когда все для себя выяснила.

— Мне не следовало врываться к тебе подобным образом, — пробормотала она. — Я пыталась сначала позвонить, но было занято, а я знала твой адрес и… — Эльвира смущенно замолчала. Слова, которые она собиралась сказать Леонардо, были давно отрепетированы, но его полуголый вид так взволновал ее, что тщательно продуманные фразы не шли с языка. — Я подумала, что это, может быть, станет приятным сюрпризом для тебя, — наконец нерешительно закончила девушка.

— Так и есть, — ответил Леонардо, но она заметила промелькнувшее в его глазах недовольство.

— Прости, что я появилась в столь неподходящий момент…

— Не буду отрицать, я действительно был занят… — пробурчал Леонардо и дотронулся до полотенца, словно проверяя, надежно ли оно держится на бедрах.

— Может мне лучше зайти попозже?

— Нет, я не выгоню тебя после дальней дороги. — Он решительно тряхнул темной курчавой головой. — Нет-нет! Я слишком заинтригован.

Интересно, что могло заставить Эльвиру Лопес так неожиданно прибыть в Англию? — промелькнуло у него в голове.

Эльвира побледнела, представив, какова будет его реакция, когда она все ему расскажет. Но поговорить необходимо наедине.

— Марко дома? — осторожно спросила она.

Выражение лица Леонардо мгновенно изменилось. На губах заиграла улыбка, делая его еще более привлекательным.

— Марко? К сожалению, нет. — Леонардо усмехнулся. — Десятилетние мальчишки предпочитают гонять в футбол с друзьями, а не сидеть дома с отцом, и мой сын не исключение. — Он поколебался и добавил: — Вообще-то его привезет домой мой друг.

— Ох! — невольно вырвалось у Эльвиры. В ее тоне прозвучало разочарование, которое оказалось вполне к месту. Леонардо наверняка подумал, что она расстроена, потому что откладывается встреча с его сыном, хотя на самом деле ее огорчило то, что препятствий для откровенного разговора нет. Она смахнула капли дождя со щеки и небрежно поинтересовалась: — И что же это за друг?

Леонардо уловил стремительное движение ее руки и вдруг понял, что девушка взвинчена. Это было на нее совсем не похоже. Эльвира всегда владела собой, а в седле держалась так уверенно, что ей могли бы позавидовать многие мужчины. Она выросла у Леонардо на глазах, из девочки превратившись в прекрасную женщину.

— Вы скоро познакомитесь, — ушел от ответа он. — Давай-ка, снимай мокрый плащ. Ты вся дрожишь.

Эльвиру действительно пробирала дрожь, но не только от холода. Хотя она действительно озябла в этом непривычном климате, ее трясло оттого, что Леонардо стоит перед ней почти голый, обдавая легким запахом одеколона, и держится столь непринужденно, будто одет в костюм-тройку.

— Спасибо, — пробормотала она и окоченевшими пальцами начала расстегивать пуговицы.

Леонардо почувствовал сильнейшее желание помочь ей, словно она была еще ребенком, хотя ее тело зрелой женщины убеждало в обратном.

Черт, если я сейчас же не оденусь, подумал он, то…

— Почему ты не купила зонтик, Эльвирита? — насмешливо спросил он, пытаясь отвлечься от непрошеных мыслей. — Неужели никто не сказал тебе, что в Англии часто идет дождь?

— Я об этом как-то не подумала…

Мысль о зонте действительно не приходила Эльвире в голову, ей было просто не до того. Она долго уговаривала отца отпустить ее в Англию, объясняя, что для нее такая поездка очень важна, что многие люди бросают университет и это не конец света.

Снимая мокрый плащ, Леонардо коснулся ее запястья и почувствовал, как она дрожит.

— Сейчас обсохнешь, — мягко сказал он. — Проходи в гостиную.

Он позволил мне остаться, осознала Эльвира.

— Спасибо.

— Тебе дать полотенце вытереть волосы? — спросил Леонардо, бросая на гостью быстрый взгляд. — Или, может быть, одолжить свитер?

— Нет, спасибо. Со мной все в порядке.

Но она говорила неправду. Ноги уже едва слушались ее.

Леонардо провел Эльвиру по широкому длинному коридору в большую комнату с высоким потолком.

Девушка с любопытством огляделась.

Стены, выкрашенные в сочные темно-красные тона, украшали картины, в одной из которых она узнала работу подающего надежды испанского художника. На двух огромных диванах были разбросаны бархатные подушки, рядом стоял низкий столик, заваленный журналами, газетами и книгами о футболе. Повсюду стояли цветные фотографии Марко, а также черно-белые портреты красивой элегантной женщины с длинными вьющимися волосами. Эльвира знала, что это Мелани, жена Леонардо.

— Чувствуй себя как дома, — произнес он, — а я пойду оденусь и сварю кофе. Как ты на это смотришь?

— Это замечательно, — автоматически ответила она.

Леонардо поднялся наверх в ванную, чтобы закончить бритье. Нахмурившись, он посмотрел на себя в зеркало.

В Эльвире что-то изменилось, подумал он. Это несомненно. И дело не только в том, что она повзрослела. В ее облике появилось что-то неуловимое… помимо волнующего сексуального расцвета, который был заметен еще несколько месяцев назад.

Ловким движением Леонардо провел лезвием по изгибу скулы.

Он знал Эльвиру всегда. Их отцы дружили многие годы и сохранили отношения, даже когда судьба развела их и отец Леонардо переехал жить в Англию, в дом своей новой жены, взяв с собой шестилетнего сына. Однако они часто ездили на родину, и Леонардо продолжил эту традицию после смерти отца и рождения собственного сына. Каждый год, незадолго до красочного карнавала, он приезжал с Марко в уютный дом Лопесов, и они проводили там пару недель.

Леонардо с интересом наблюдал, как расцветала Эльвира. Неуклюжая капризная девочка-подросток в семнадцать лет превратилась в чувственную красавицу. Хотя на их родине девушки в восемнадцать и девятнадцать лет считались вполне взрослыми, Эльвирита казалась Леонардо недосягаемой. Ведь он был на десять лет старше и к этому времени уже овдовел, оставшись с сыном на руках.

Когда Эльвире исполнилось двадцать, она стала настолько сексуальной, что Леонардо не мог оставаться равнодушным к ее чарам.

Однажды он помогал ей сойти с лошади и на какое-то мгновение задержал в объятиях. Сквозь тонкую майку, прилипшую к вспотевшей коже, он чувствовал молодое, упругое женское тело. Время для них остановилось. Веселый, беззаботный смех оборвался, и Леонардо увидел, как потемнели зрачки девушки, когда она заглянула в его глаза. Он понял: ее обуревает страстное желание, как и его самого.

Это подействовало на них как наркотик, но, к счастью, мужчина нашел в себе силы остановиться.

Леонардо снял с бедер полотенце и, воочию убедившись, в какое состояние привели его эти воспоминания, рассердился на себя.

Вот он, проклятый зов плоти, с горечью подумал Леонардо. Однажды ощутив его, уже невозможно остановиться. Невинные отношения с Эльвирой были уничтожены именно такой вспышкой желания.

Леонардо скомкал полотенце и швырну его в корзину для грязного белья.

Эльвира рассеянно бродила по комнате. Она пыталась собраться с силами, чтобы все это выдержать.

Леонардо, я… — в который раз мысленно начинала она тяжелый, но неизбежный разговор. О Боже, как выговорить это слово?! Сердце билось глухими, тяжелыми ударами.

Леонардо, мне нужна твоя помощь…

Послышались шаги, и, подняв глаза, девушка с облегчением увидела, что Леонардо облачился в джинсы и тенниску. На его подбородке алела маленькая капелька, притягивающая ее взгляд как магнит.

Леонардо заметил янтарный блеск устремленных на него глаз и почувствовал, как у него чаще забилось сердце.

— В чем дело? — хрипло спросил он.

— Ты порезался, — прошептала Эльвира.

Кровь показалась ей дурным знамением.

Он нахмурился и дотронулся до подбородка, потом провел пальцем по гладко выбритой коже.

Неужели у меня тряслись руки? Он не мог припомнить, когда порезался в последний раз.

— Действительно. — Он облизнул палец. — Вот твой кофе.

Эльвира пыталась держаться непринужденно, но ей это удавалось с трудом.

— Я не пила кофе, с тех пор как уехала из дому.

Леонардо улыбнулся и сел на диван. Он отличался врожденной грацией. Никто не мог бы оспорить тот факт, что Леонардо Ортис был сексуально привлекательным мужчиной — высокий, темноволосый, импозантный, с надменной линией скул и очень темными — скорее черными, чем карими, — глазами. Крупный рот выдавал чувственную натуру, а решительно очерченные губы были словно созданы, чтобы доставлять женщинам наслаждение.

Дрожащей рукой Эльвира взяла с подноса кофе.

Сумасшествие какое-то, подумал Леонардо, наблюдая ее неестественную улыбку и скованные движения. Такое ощущение, словно рядом абсолютно чужой человек. Что же, черт возьми, со мной творится?

— Как поживает твой отец? — вежливо поинтересовался он.

— Нормально, спасибо. — Девушка поднесла чашку к губам, но пальцы так сильно дрожали, что она поставила ее обратно на блюдце. — Передает тебе привет.

— Передавай ему привет от меня, — отозвался Леонардо.

Вид ее бурно вздымающейся груди мешал ему собраться с мыслями.

Почему его взгляд задержался на моей фигуре? — подумала Эльвира, — Леонардо очень проницательный человек. Неужели он догадался?!

Она опустила глаза.

Нет, пока все нормально. Ярко-розовая блузка застегнута на все пуговицы. К счастью, она не слишком обтягивает фигуру. Да и живот еще не выпирает. Ничто не указывало на то, что она ждет ребенка, разве только увеличившаяся грудь и внезапные приступы тошноты, которые могут случиться в любую минуту.

Эльвира попыталась улыбнуться, но ощутила, как неестественно напряжено ее лицо.

— Я ждала, что ты поинтересуешься, почему я оказалась здесь.

— Я как раз собирался это сделать, — насмешливо ответил Леонардо. — Люди, как правило, не уезжают из дому просто так, к тому же путь с юга Испании до Англии долог.

Эльвира отвернулась и посмотрела в окно. На улице по-прежнему шел проливной дождь. А там, дома, погода жаркая, как поцелуи любовников, и землю мягко ласкает легкий бриз.

— Разве тебе не нужно быть в университете? Сейчас ведь не время каникул.

— Я бросила учебу, — кратко сообщила Эльвира.

Леонардо напрягся, весь обратившись в слух.

— Почему? — холодно протянул он.

Ей не понравилось, что у него скривился рот, а в глазах застыло ледяное выражение, и она не ответила.

— Почему ты это сделала? — настаивал Леонардо. — Разве ты не знаешь, как важно иметь профессию в наше время? И что это за планы, которые нельзя было отложить до окончания учебы?

Эльвира вспомнила о своей мечте путешествовать, увидеть мир, отличавшийся от того, в котором она выросла… Теперь этому не бывать! Она потеряла право поступать так, как ей хочется.

— Я должна была… уехать.

Леонардо нахмурился. Ее волнение ощущалось почти физически. Он склонился было к Эльвире, но, уловив мускусный запах ее духов, тут же переменил позу, отодвинувшись как можно дальше.

— Да что с тобой, Эльвирита? — мягко спросил он. — Что стряслось?

Сейчас и следовало все ему рассказать, но Эльвира не смогла вымолвить роковое слово.

— Ничего, — наконец неуверенно ответила она. — За исключением того, что я бросила университет.

— Ты об этом уже сказала. — Леонардо почувствовал нарастающее раздражение, но постарался его скрыть. — Может, объяснишь почему? — Его черные глаза впились в лицо Эльвиры. — Похоже, причины просто не существует. — В обычной ситуации он не был бы так резок, но сейчас его не покидало смутное предчувствие неприятностей. — Итак, Эльвира, — продолжал он более спокойно, — я жду.

Она уже открыла рот, но поймала его жесткий осуждающий взгляд, и нервы снова сдали.

— Мне стало скучно.

— Тебе стало скучно?!

— Ну, я была подавлена.

— Подавлена? — Леонардо недоверчиво посмотрел на нее. — Черт возьми, отчего молодая красивая женщина может быть подавлена? Из-за мужчины?

— Нет никакого мужчины! — поспешно возразила Эльвира. И это была правда.

— Эльвирита, это на тебя совсем не похоже! Не могу поверить, что интеллигентная девочка… то есть девушка… — поправился он и почувствовал, как кровь медленно и ритмично застучала в висках. — Одним словом, такая, как ты, могла все бросить, потому что заскучала! Тебе следовало потерпеть. Уж поверь мне, дорогая, — мрачно добавил Леонардо, — нет ничего скучнее бесконечной рутинной работы. А это все, что ты получишь, бросив университет!

В этот момент Эльвира поняла, что ничего не сможет ему сказать. Не сейчас. А быть может, и никогда. Она не вынесет презрения, которое вызовет ее признание. От кого угодно, но только не от Леонардо, которого она обожала, с тех пор как себя помнила.

— Я и не ждала одобрения, — тихо ответила Эльвира.

— Ты не видишь дальше своего носа! — огрызнулся он. — Как ты собираешься жить? Рассчитываешь на отца?

Она оскорблено вздернула подбородок.

— Естественно, нет! Я молодая и способная. Умею готовить. Ухаживать за детьми. Говорю по-английски и по-испански.

— Отличное резюме, — насмешливо заметил он.

— Так ты поможешь мне с работой, Леонардо?

— Нет! — Его голос звучал резко. — Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы переубедить тебя. — Немного помолчав, он заговорил с тем глубоким дружеским чувством, которым всегда отличались их отношения, пока он не начал видеть в ней женщину: — Возвращайся домой, Эльвира. Закончи учебу. И приезжай через пару лет. — Глаза его невольно заблестели при мысли о том, какой она станет за это время. — И тогда я найду тебе работу, даю слово.

Эльвира опустила голову, не смея посмотреть ему в глаза, и принялась разглядывать свои руки. Через пару лет ее жизнь изменится до неузнаваемости, даже представить трудно насколько.

— Вероятно, ты прав, — солгала она.

— Значит, ты вернешься в университет?

— Я… подумаю об этом. — Эльвира взглянула на часы и, притворившись удивленной, воскликнула: — Ох, мне пора!

— Никуда ты не пойдешь, — запротестовал Леонардо. — Ты же только что приехала. Останься! Марко скоро вернется.

— Нет, я не могу, — твердо произнесла Эльвира. Надо бежать, пока он ничего не заподозрил, сказала себе она. — Может быть, в другой раз…

— Где ты остановилась?

— Недалеко, — уклончиво ответила девушка.

— Где именно?

— В «Мертоне».

Он проводил ее к входной двери, и тут послышался звук вставляемого в замок ключа. На пороге появилась изящная белокурая женщина, одетая в облегающий бледно-голубой свитер и джинсы. Рядом с ней стоял Марко. Увидев Эльвиру, мальчик подпрыгнул от радости

— Эльвирита! — воскликнул он, бросаясь ей на шею, и быстро заговорил по-испански: — Что ты здесь делаешь? Папа не сказал, что ты приедешь!

— Потому что сам об этом не знал, — вставил Леонардо тоже по-испански. — Эльвира сделала нам сюрприз!

— Ты останешься с нами? — спросил Марко. — Пожалуйста, останься! Пожалуйста!

— Не могу, дорогой, — ответила она с легкой улыбкой сожаления. Они с Марко были очень близки, быть может потому, что оба росли без матери. Эльвира учила его ездить верхом и говорить по-испански. На ее глазах пухлый забавный малыш превратился в красивого, крепкого мальчика, очень похожего на своего отца. — Я собираюсь путешествовать.

— Это что, секретный разговор? — поинтересовалась женщина в голубом. — Или я тоже могу присоединиться?

Леонардо смущенно улыбнулся и перешел на английский:

— Шарон! Прости меня! Разреши представить тебе Эльвиру Лопес. Она приехала из Испании. Эльвира, а это Шарон Пристли. Она… — Он на секунду замялся.

— Я его девушка, — подсказала Шарон.

Эльвира мысленно взмолилась, чтобы ее улыбка выглядела искренней.

— Привет, — произнесла она. — Рада познакомиться.

Леонардо посмотрел Шарон в глаза.

— Эльвира — моя старая знакомая…

— Не такая уж и старая, — улыбнулась Шарон. — На самом деле она выглядит намного моложе меня.

— Наши отцы вместе учились в школе, — спокойно продолжал Леонардо. — И я знаю Эльвиру всю свою жизнь.

— Как это мило. — Шарон коротко улыбнулась гостье и, прильнув к Леонардо, легким поцелуем коснулась его губ. — Мне бы не хотелось прерывать вас, дорогой, но спектакль начнется в…

— Мне действительно пора идти, — поспешно вставила Эльвира, не в состоянии наблюдать эту сцену. Казалось, Шарон дает понять, что Леонардо ее собственность. — До свидания, Леонардо. Всего доброго, Шарон, — скованно проговорила она. — Пока, Марко. — Тепло улыбнувшись мальчику, она потрепала его по голове.

— Когда же мы увидимся? — разочарованно спросил тот.

— Я позвоню на днях, — солгала Эльвира.

Взглянув в блестящие черные глаза Леонардо, она подумала, что он видит ее насквозь и отлично понял, что она больше не вернется сюда.

Ничего не поделаешь, мысленно ответила ему Эльвира. В твоей жизни теперь нет для меня места.

Если у нее и теплилась надежда, что их с Леонардо связывает нечто большее, чем просто дружба, то теперь женщина, называвшая его дорогим и имевшая ключ от его квартиры, расставила все по местам. К тому же она была копией его покойной жены.

Однако чего ты ждала, нагрянув без приглашения и заявив, что убежала из дому? — попыталась урезонить себя Эльвира. Неужели всерьез рассчитывала, что, узнав о твоей беременности, он понимающе улыбнется и решит все твои проблемы?

Эльвира решила не целовать Леонардо даже в щеку, чтобы не раздражать Шарон. Она просто плотнее закуталась в плащ и вышла в вечерние сумерки.

В голове билась одна-единственная мысль: куда теперь идти?




2


— Эльвира! — раздался женский голос. — Можешь спуститься сюда прямо сейчас?

Сидя в крошечной комнатушке под самой крышей дома в псевдогеоргианском стиле, расположенного на окраине города, Эльвира тяжело вздохнула. Сегодня она не должна была работать. Врач настоятельно советовал ей больше отдыхать и не поднимать тяжестей. Но это было трудно выполнить.

Чего еще от меня нужно? — устало размышляла она. Когда меня оставят в покое хотя бы на пять минут? Неужели мало того, что я работаю от зари до зари, заботясь о неугомонных близнецах? Няньки должны помогать родителям приглядывать за детьми и выполнять мелкую домашнюю работу, разве не так? И при этом иметь достаточно времени для учебы и отдыха. Они не должны готовить, убирать, гладить и шить, а к тому же проводить с детьми каждую ночь без дополнительной оплаты!

Иногда Эльвира задумывалась, почему она терпит обращение, противоречащее любому законодательству о труде. Но стоило бросить взгляд в зеркало, как она говорила себе: ты не в том положении, чтобы выбирать. Ее живот стал похож на готовый лопнуть арбуз, а миссис Рассел — несмотря на все свои недостатки — оказалась единственной, кто согласился взять беременную женщину на работу, к тому же дав обещание не выгнать после рождения ребенка.

Разумеется, можно вернуться домой. Но как она посмотрит в глаза отцу?

Она надеялась на помощь Леонардо, но со временем поняла, что безрассудная страсть к мужчине не делает ей чести, и не смогла открыться даже старому верному другу.

В тот момент переезд к Расселам казался для Эльвиры единственным приемлемым выходом, но вскоре она пожалела об этом опрометчивом поступке.

— Эльвира!

Подавив желание послать хозяйку к черту, Эльвира поднялась с кровати и сунула ноги в удобные тапочки. Она позволяла себе одеваться во что угодно, лишь бы было удобно. Конечно, трикотажные спортивные брюки и толстые носки нельзя назвать элегантным нарядом, но ей было просто не до заботы о своей внешности.

— Иду! — крикнула Эльвира, осторожно спускаясь по ступенькам.

Близнецы Пит и Билл выбежали ей навстречу из гостиной. Эти семилетние мальчишки с большими глазами и озорными улыбками были отъявленными шалунами и выдумщиками, но Эльвира успела полюбить их.

Она не одобряла методы воспитания, которые исповедовала их мать, Грейси Рассел, и надеялась, что имеет возможность хоть что-нибудь изменить в жизни своих подопечных. Прежде всего ей удалось отвлечь мальчуганов от бесконечных мультипликационных сериалов, которые превратились для них в ежедневное развлечение. Поначалу они громко возмущались, когда по вечерам няня читала им книги, но вскоре полюбили это занятие.

— К тебе пришли, Эльвира! — сказал Билл.

— Да? Кто же? — спросила Эльвира.

— Какой-то мужчина!

— Но я не знаю никаких мужчин! — запротестовала она.

В дверях гостиной появилась Грейси.

— Неужели?! — с иронией произнесла она, понижая голос и многозначительно поглядывая на живот Эльвиры. — По меньшей мере, одного ты должна была бы знать, причем достаточно близко.

Эльвира уже научилась не обращать внимания на подобные замечания хозяйки. С тех пор как она сюда переехала, Грейси Рассел постоянно отпускала колкости по поводу ее беременности и отсутствия мужа. Видимо, она считала своим долгом читать Эльвире мораль.

Это было довольно нелогично, если учесть, что сама миссис Рассел забеременела близнецами, когда их отец еще жил со своей первой женой!

Она пристально посмотрела на Эльвиру и заявила:

— Этот мужчина говорит, что он друг твоей семьи.

Та улыбнулась, хотя сердце ее сжалось.

— Он назвал свое имя?

— Леонардо. Фамилию я не запомнила.

Эльвира замерла.

— Леонардо Ортис? — запинаясь, выдавила она.

— Точно, — отрывисто подтвердила миссис Рассел. — Он в гостиной. Советую поторопиться. Похоже, этот парень не из тех, кто любит ждать.

Эльвира поспешно пригладила волосы и бросила взгляд в зеркало, висевшее в холле. Лицо ее осунулось, под глазами темнели синяки.

— Почему ты мне не сказала? — прошипела миссис Рассел.

— О чем? — недоуменно посмотрела на нее Эльвира.

— Что отец твоего ребенка такой великолепный мужчина.

Эльвира уже открыла было рот, чтобы опровергнуть это утверждение, но хозяйка быстро распахнула дверь в гостиную, и ей не оставалось ничего другого, как войти.

В сумерках вырисовывалась знакомая фигура Леонардо, стоящего возле окна. Когда Эльвира вошла в комнату, он медленно повернулся к ней. Его взгляд скользнул по ее огромному животу и отяжелевшей груди, и выражение красивого лица резко изменилось.

Она заметила, как сверкнули черные глаза Леонардо, и попыталась прочесть, что в них отразилось. Это были шок, ужас, презрение — все одновременно. Эльвире захотелось убежать, спрятаться, сделать что-нибудь, лишь бы не ощущать на себе этот взгляд. Она почувствовала себя такой жалкой!

— Здравствуй, Эльвира.

Леонардо склонил голову в формальном приветствии, но его низкий голос прозвучал бесстрастно.

На нем был элегантный черный костюм, словно он явился сюда прямо с важной деловой встречи, не успев переодеться. Безупречно отглаженные брюки и двубортный пиджак подчеркивали прекрасную фигуру. Белоснежная рубашка оттеняла загорелое лицо. Эльвира никогда не видела Леонардо одетым столь официально, и осознание того, как контрастирует с его обликом ее собственный затрапезный вид, еще больше отдалило ее от него.

Мрачные предчувствия закрались в ее душу.

— Привет, Леонардо, — отозвалась она. — Тебе следовало предупредить меня о визите.

— И что тогда? — Его голос был убийственно спокойным. — Ты приняла бы меня иначе?

Взгляд Леонардо пронзал Эльвиру, словно лезвие ножа, и она поняла, что это не риторический вопрос.

— Наверное, нет, — признала она.

Миссис Рассел, глядя на Леонардо снизу вверх, как восторженная школьница, с упреком в глазах повернулась к Эльвире.

— Дорогая, ты не собираешься представить меня своему гостю? — И она кокетливо улыбнулась.

Эльвира судорожно сглотнула.

— Леонардо, это Грейси Рассел, моя хозяйка. А Леонардо Ортис…

— Добро пожаловать, — промурлыкала та, не слушая продолжения. — Мы очень рады вас видеть. Не хотите ли чего-нибудь выпить? Эльвира, налей мистеру Ортису стаканчик виски.

— Отошли ее, — тихо произнес Леонардо по-испански.

Эльвира не стала ему перечить.

— Миссис Рассел, вы не могли бы нас оставить? Я хотела бы поговорить с моим… — она заколебалась, подбирая подходящее слово, — другом.

Хозяйка обиженно поджала накрашенные губки.

— Да, конечно. Думаю, вам нужно решить немало проблем, — многозначительно произнесла она и выплыла из комнаты.

Леонардо подошел к двери и, слегка передернув плечами, закрыл ее, чуть не прищемив носы близнецам. Когда он повернулся к Эльвире, взгляд его был таким, что та невольно отпрянула. Он смотрел на нее, как на насекомое, которое хотел бы раздавить каблуком до блеска начищенного ботинка.

Какое он имеет право осуждать меня? — возмутилась Эльвира. Ей пришлось немало вынести, с тех пор как она приехала в Англию, и гневная вспышка Леонардо не шла ни в какое сравнение с этим. Она расправила плечи и посмотрела ему в лицо.

— Не пора ли тебе все объяснить? — произнес он.

— Я не обязана ни в чем перед тобой отчитываться.

Кровь медленно застучала у него в висках.

— Ах вот как?!

— Моя беременность не имеет к тебе никакого отношения.

Леонардо горько усмехнулся.

— Не сомневаюсь. Зачем же ты сообщила своему отцу, что поехала ко мне?

Эльвира уставилась на него в полной растерянности.

— Когда я приехала из Испании, то действительно приходила к тебе. Разве ты не помнишь?

— Помню, — ответил Леонардо, воскрешая в памяти то, что многие месяцы пытался забыть. — А я-то гадал, почему ты выглядела такой обеспокоенной… такой нервной… Я чувствовал, ты что-то скрываешь от меня. Так оно и оказалось. — Он покачал головой. — Боже мой!

— Теперь ты все знаешь!

— Да, теперь знаю, — раздраженно согласился он. — Я приписывал твой утомленный вид дороге, а на самом деле… — Он снова изумленно посмотрел на ее живот. — Ты ждешь ребенка. — Он с трудом выговорил эти слова. — Как это могло случиться, Эльвира?

Она смело встретила обвиняющий взгляд, но не смогла его выдержать и опустила глаза.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответила?

— Нет. Ты права, не хочу! — Леонардо уже едва сдерживал гнев. — Неужели ты не понимаешь, что твой отец заболел от беспокойства за тебя?

— Откуда ты знаешь?

— Он звонил мне вчера.

— Почему тебе? — в смятении спросила Эльвира.

— Сама подумай. Он попросил меня увидеться с тобой и выяснить, почему твои письма так туманны, а звонки так редки. — Леонардо покачал головой, и в его черных глазах мелькнуло презрение. — Мне, разумеется, не хотелось бы рассказывать ему о причине.

— Значит, он все еще не знает о ребенке? — поспешно спросила Эльвира.

— Похоже, нет, — холодно ответил Леонардо. — Он ведь не умеет притворяться. Его беспокоит тот факт, почему ты бросила университет и стала нянькой.

— Но я писала ему и говорила по телефону, что жить в Англии все равно что получать образование! — возразила Эльвира.

Она действительно регулярно писала отцу короткие письма, избегая упоминаний о своих трудностях и переживаниях. Она сообщала, что вернется и закончит обучение в университете, но не уточняла когда. Отец ничего не спрашивал, и Эльвира решила: ей удалось убедить его, что она просто хочет повидать мир.

— Я пишу ему каждую неделю!

В голосе Леонардо по-прежнему сквозила холодность:

— Он об этом говорил. Он подозревает, что ты несчастна, но не может понять отчего. Поэтому и просил меня повидаться с тобой. — Леонардо снова усмехнулся. — И вот я здесь.

— Тебе не стоило беспокоиться.

— Да, ты права. Не стоило. — Его губы скривились, когда он обвел взглядом комнату с голыми стенами, полки, заставленные пластинками и кассетами, на месте которых должны были стоять книги, убогий кремовый ковер, испещренный шоколадными пятнами… — Ты выбрала отличное убежище! — протянул он с сарказмом.

Его критика была обоснованной, но тем не менее привела Эльвиру в ярость. Она попыталась отыскать в создавшемся положении хоть что-то положительное и сказала:

— Мне нравятся эти мальчики. Я полюбила их.

— Ты имеешь в виду двух сорванцов, которые выскочили на своих велосипедах прямо под колеса моей машины?

Эльвира побелела.

— Они не должны кататься на дороге и знают об этом! — Как же она недосмотрела?

Леонардо прищурился, глядя на ее побледневшее осунувшееся лицо, потом перевел взгляд на раздавшееся тело и почувствовал, как закипает в нем кровь. Как и после смерти жены, его снова охватило болезненное ощущение несправедливости. Однако это чувство длилось доли секунды. На этот раз он еще может что-то предпринять.

— Ответь мне на один вопрос, — потребовал он.

Эльвира настороженно взглянула на него.

— Я не назову имени отца ребенка, если ты об этом.

— Нет. — Он уже почти улыбался. Почти. Он предвидел подобный ответ и был даже рад ему. Знание — опасная вещь, и если бы он узнал правду, то, возможно, попытался найти ублюдка и… и… — Тебя что-нибудь держит в этом доме?

— Вообще-то нет. Только… близнецы.

Ее ответ о многом говорил. Значит, отец ребенка живет не здесь, понял Леонардо. Слава Богу.

— Тогда поднимайся наверх и собери вещи, — отрывисто приказал он. — Мы уходим.

Это было настолько неожиданно, что Эльвира растерялась.

— Куда?

— Куда угодно, — проскрежетал Леонардо. — Подальше отсюда.

Она отрицательно покачала головой.

— Я не могу уйти…

— Можешь!

— Мальчики нуждаются во мне!

— Возможно, — согласился Леонардо. — Но твой ребенок нуждается в тебе куда больше. Посмотри на себя, ты же явно недоедаешь и недосыпаешь! — Он уже с трудом сдерживался. — Давай, собирайся.

— Я никуда не пойду! — упрямо повторила Эльвира, начиная злиться.

Леонардо печально улыбнулся. Он надеялся, что ему не придется прибегать к силе, но мог быть безжалостным, когда знал, за что сражается.

— Тебе придется, — мрачно заявил он.

Эльвира, дерзко вздернув подбородок, с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Ты не можешь заставить меня, Леонардо!

— Согласен, не очень умно тащить беременную женщину в машину, но, если понадобится, я сделаю это, — сказал он с мягкой угрозой в голосе. — Ты можешь сопротивляться, Эльвира, но, надеюсь, до этого не дойдет. Я все равно выиграю. Я всегда выигрываю.

— А если я откажусь?

В ее глазах стоял вопрос, на который у Леонардо не было желания отвечать, и он решил припугнуть ее. Похоже, это единственный способ дать ей понять, что он не шутит.

— Тогда я расскажу твоему отцу, почему ты сбежала. Представляешь его реакцию?

— Ты этого не сделаешь! — выдохнула Эльвира.

— Будь уверена, сделаю!

Она уставилась на него в бессильной ярости.

— Ублюдок!

— Пожалуйста, не пытайся оскорбить меня! — огрызнулся Леонардо. — Это глупо в твоем положении. — Его глаза холодно сверкнули. — Или у тебя есть еще и муж, о котором никто не знает? — Он заметил, как она поджала губы. — Нет? Ну тогда тебе ничто не мешает пойти со мной, не так ли?

Это было слишком просто, слишком соблазнительно. Но что потом? Сможет ли она выдержать холодное осуждение, от которого каменеет его лицо и ее сердце.

— Не могу же я уйти без предупреждения! Что обо мне подумают мальчики?

— У них есть мать, не так ли? И для разнообразия она могла бы заняться ими. Она работает?

Эльвира отрицательно покачала головой.

На самом деле миссис Рассел проводила большую часть времени в магазинах и за чашкой кофе, а иногда целыми днями болтала с приятельницами по телефону.

— Иди наверх! — приказал Леонардо.

Эльвира отвернулась и, тихо всхлипнув, неуклюже побрела к двери. Леонардо едва сдержал желание привлечь ее к себе и утешить. Но он не мог сделать это сейчас и тем более здесь.

— Пока ты собираешь вещи, я поговорю с твоей хозяйкой, — сказал он ей в спину.

— Может, лучше я сама? — обернулась Эльвира.

Насколько же она наивна, подумал Леонардо и нетерпеливо тряхнул головой.

— Она рассердится?

Тыльной стороной ладони Эльвира отбросила упавшую на лицо прядь волос.

— Не то слово! Разъярится.

— Что ж, тогда я сам все улажу. Иди, дорогая.

Последнее слово он произнес по-испански, и сердце Эльвиры сжалось. Она вынуждена была опереться на спинку стула. Долгое время она не слышала родной речи, и это слово пробило брешь в тщательно возведенной стене, которой она отгородилась от мира. Она послушно кивнула и, тяжело ступая, пошла наверх.

Собирать ей было особенно нечего. Она привезла с собой в Англию немного вещей, и большинство из них ей уже не годилось. То, что она купила за последнее время — большой вязаный джемпер, два платья и пара брюк с широкими эластичными поясами, — составляло весь ее гардероб. Покупая в магазине новое белье, Эльвира прятала глаза, словно каждый мог догадаться, что она ждет ребенка без мужа.

Быстро побросав вещи и туалетные принадлежности в чемодан, Эльвира положила туда же паспорт. На подоконнике стояла свадебная фотография ее родителей, и с тяжелым вздохом она положила ее сверху. Оглядев на прощание каморку, в которой провела последние пять месяцев, Эльвира тихо притворила за собой дверь.

У подножия лестницы собрались все. Грейси Рассел пыталась угомонить мальчишек.

— Стойте смирно! — кричала она, но они не обращали на мать внимания.

Однако при виде Эльвиры сорванцы смолкли как по команде, словно понимали, что происходящее с няней повлияет на их жизнь, причем совсем не так, как им бы хотелось.

Она спустилась с лестницы, и Леонардо взял из ее рук чемодан.

— Я отнесу его в машину.

Пожалуйста, не оставляй меня с ними наедине! — мысленно взмолилась она. Но сказать это вслух было бы малодушием. Поэтому Эльвира повернулась к Грейси Рассел и заставила себя вспомнить, сколько раз она выручала эту женщину, безоговорочно соглашаясь сидеть с детьми.

— Извините, что уезжаю так внезапно…

— Ох, не ври уж! — злобно прошипела та.

— Дело в том, что я стала очень уставать… — виновато улыбнулась Эльвира.

— Да? А как же твои обещания? — Накрашенные губы миссис Рассел отвратительно скривились. — Когда я позволила тебе остаться в моем доме, ты уверяла, что отец ребенка не свалится с неба!

Эльвира хотела объяснить, что Леонардо не отец ребенка, но что толку? Что она могла сказать, когда мальчики стояли рядом с широко раскрытыми глазами и ловили каждое слово? Пытаться объяснить им сложившуюся ситуацию было бы верхом нелепости.

Эльвира потрепала рукой светлые волосы Билли. Он был ее любимцем.

— Я буду писать вам письма, — нерешительно начала она.

— Убери от него свои руки и не будь дурой! — проворчала миссис Рассел. — О чем ты собираешься писать семилетним мальчишкам? О родах? Или о зачатии?

Эльвира вздрогнула, не понимая, как можно произносить подобные слова в присутствии собственных детей.

— Пора ехать, Эльвира, — услышала она низкий голос Леонардо, стоявшего в дверях. Его лицо, словно высеченное из мрамора, потемнело. Глаза блестели, черные и ледяные.

Как долго он здесь стоит? Слышал ли оскорбления миссис Рассел?

— Пошли, — спокойно повторил Леонардо.

Она быстро прижала обоих мальчиков к груди. Билли плакал, и ей понадобилось собрать все силы, чтобы не расплакаться вместе с ним, ведь ее слезы еще больше расстроили бы ребят. Она горячо поцеловала их в светлые макушки и успела прошептать, прежде чем Леонардо, взяв ее за локоть, повлек к выходу:

— Я буду писать!




3


Как только за ними закрылась входная дверь, Леонардо отпустил ее локоть и Эльвира почувствовала, что лишилась его теплоты и поддержки.

— Моя машина стоит дальше по дороге, — сказал он все тем же бесстрастным тоном.

Он припарковался так специально. На всякий случай. Он же не знал, с чем ему придется столкнуться. Или с кем. Леонардо не был уверен, последует ли Эльвира за ним добровольно, и не представлял, как справится с ней, если она откажется. Однако внутренний голос уже тогда твердил ему, что он никуда без нее не уедет.

Эльвира шла рядом, подозревая, что он замедлил шаги ради нее. Впервые за последние дни она вздохнула свободно.

— Куда ты меня повезешь?

— Слово «повезешь» подразумевает насилие, — заметил Леонардо, поглядывая на ее темную головку, едва достающую ему до плеча. Эльвира казалась ему слишком юной, чтобы стать матерью. — Разве ты пошла со мной не по доброй воле?

Что мне оставалось делать? — мрачно подумала Эльвира.

— И все же куда? — хрипло повторила она. В небе с ревом пролетел самолет, и Леонардо поднял голову, глядя ввысь.

— Мы поедем ко мне. — Он бросил на нее пронзительный взгляд, словно ожидал возражений. — Подумай хорошенько, Эльвира, прежде чем что-нибудь сказать. Так будет лучше.

Эльвира разделяла его мнение. Разве не так она решила поступить с самого начала, пока не увидела его полуобнаженным, похожим на лоснящегося кота? А потом появилась красивая женщина, и Эльвира поняла, что не сможет поделиться с ним своей ужасной тайной…

— Ты согласна?

Эльвира кивнула, размышляя, что на это скажет Шарон.

— Да.

— Что касается дальнейшего… — Последовала краткая пауза. — Есть несколько вариантов.

— В Испанию я не вернусь! — тихо заявила Эльвира. — И ты не сможешь заставить меня сделать это!

Леонардо решил уступить. Во всяком случае, пока.

— А вот и моя машина.

Темно-синий спортивный автомобиль был припаркован у тротуара, и Эльвира в растерянности уставилась на его низкий блестящий кузов.

— В чем дело?

Она подняла глаза и встретилась с его пристальным взглядом. Леонардо, должно быть, заметил ее колебания. Она показала ему на свой живот.

— Я такая большая и неуклюжая, а твоя машина низкая и маленькая.

Леонардо открыл дверцу.

— Думаешь, ты в нее не влезешь?

— Отвернись. Это будет неприятное зрелище.

Эльвира начала осторожно забираться внутрь.

Отвернувшись, он взглянул на дом, который они только что покинули. Два маленьких мальчика грустно наблюдали за ними из окна верхнего этажа. Его лицо помрачнело. Он не знал, что будет дальше, но уже подозревал, чем обернется его преданность дружбе. Впрочем, как могло быть иначе?

Он знал отца Эльвиры всю свою жизнь. И в последние десять лет после смерти жены каждое лето пользовался гостеприимством Луиса.

Марко был совсем малюткой, когда погибла его мать. Человек, убивший ее, скрылся и оставался безнаказанным по сей день. В тяжелые дни, последовавшие за смертью жены, Леонардо казалось жизненно важным, чтобы сын хоть что-то знал о своих родовых корнях.

Сейчас Леонардо, который сам был отцом, чувствовал себя обязанным сообщить Луису Лопесу о том, что произошло с его дочерью. Но, с другой стороны, Эльвира уже не ребенок. Далеко не ребенок. К тому же она рассчитывает на его молчание.

Когда они устроились в машине, Леонардо кивнул в сторону дома.

— И как долго ты намеревалась там оставаться?

— Не знаю, я об этом не думала. — Эльвира уставилась на дорогу перед собой. — Я просто жила день за днем. Миссис Рассел разрешила мне остаться у них и после появления ребенка.

Длинные пальцы Леонардо крепко стиснули руль.

— Но ты должна думать о будущем, Эльвира! Что ты будешь делать, когда ребенку исполнится шесть месяцев? Год? Вернутся в Испанию, чтобы показать Луису внука? Или собираешься скрывать его всю свою жизнь?

— Не знаю, — устало ответила она, надеясь, что Леонардо прекратит мучить ее своими вопросами. — Я думала об этом сотни раз, пока мне не становилось совсем плохо и хотелось лишь одного: плакать.

Леонардо крепко стиснул зубы. Такое же чувство охватывало его после смерти Мелани, когда жизнь, казалось, совсем лишилась смысла. Он украдкой посмотрел на напряженное бледное лицо Эльвиры, и сердце кольнуло от жалости.

— И чем больше ты думала об этом, тем труднее было представить, что делать дальше. Так?

Его понимание обезоружило Эльвиру. Почувствовав, как задрожали губы, она отвернулась, вглядываясь в мелькавшие за окном уличные огни.

— Да. Но как же мне теперь быть? — Она понизила голос. — Какое бы решение я ни приняла, оно обязательно кого-нибудь ранит.

Она говорила так тихо, что Леонардо едва слышал последние слова, но он отлично видел, что Эльвира сейчас расплачется. Теперь не время задавать вопросы, решил он, ведь она выглядит такой бледной, маленькой и ранимой.

— Ты плохо питаешься, — заметил Леонардо с укоризной.

— В последние дни у меня хватало других забот.

— Ты ужинала?

— Вообще-то нет, — призналась Эльвира.

После работы она поспешно скрывалась в своей каморке, слишком уставшая, чтобы спуститься вниз и поискать в холодильнике Расселов что-нибудь съестное,

— Ради малыша нужно питаться как следует, — проворчал Леонардо. — Сейчас мы поедем в одно место. Там неплохо готовят.

Эльвира покачала головой. К ее горлу подступила тошнота.

— Сейчас не могу и думать о еде. Слишком много всего произошло…

— Ты должна попытаться. — Его губы тронула насмешливая улыбка, и он добавил: — Хотя бы ради меня.

Она сложила руки на коленях.

— Полагаю, мира не будет, пока я не соглашусь?

— Точно, — кивнул Леонардо. — Но помни, я делаю все это для твоей же пользы.

— Какой ты добрый, Леонардо!

Ее неловкая попытка съязвить заставила его улыбнуться. Что ж, по крайней мере, она не пала духом.

— Скорее практичный, чем добрый, — пробурчал он. — Нам нужно поговорить, и ты должна что-то решить. Дома разговора наедине не получится.

— Из-за Марко?

— Да, именно поэтому. — Он не представлял, как объяснить беременность Эльвиры сыну, который всегда боготворил ее. — Он будет задавать много вопросов, а мы не сможем на них ответить, потому что сами еще во всем не разобрались. К тому же он будет шокирован, когда увидит тебя такой… — Леонардо выразительно посмотрел на ее живот.

Эльвира вспомнила про элегантную красивую блондинку и заставила себя спросить:

— А Шарон? Я не поставлю тебя в неловкое положение?

— Я так не думаю.

Повисла странная пауза. Повернувшись, Эльвира увидела его потемневшее лицо.

— Мы с ней больше не встречаемся, — пояснил он.

— Ох! — Эльвира не ожидала такого поворота событий и постаралась ничем не выдать своей радости. — Извини. Что произошло?

Леонардо чуть было не рявкнул, что это не ее дело, но сдержался. На самом деле она невольно сыграла в его разрыве с Шарон не последнюю роль, потому что после ее приезда он по-новому взглянул на свои отношения с этой женщиной.

Леонардо всегда считал, что общие интересы и взаимное физическое удовлетворение — это все, чего он хотел бы от Шарон. Именно визит Эльвиры убедил его в том, что между ними нет настоящего чувства, и их роман неожиданно показался ему пустой тратой времени.

— Мы просто разошлись, — ответил он.

— Но остаетесь друзьями?

— Пожалуй. — Ему не хотелось продолжать этот разговор. Шарон настояла на том, чтобы теперь их отношения назывались именно так, однако Леонардо отлично понимал, что они никогда не смогут стать настоящими друзьями. Для этого она все еще слишком сильно желала его. — Давай не будем обсуждать мою личную жизнь, Эльвира.

— В таком случае я не хочу обсуждать и свою, — тихо промолвила она.

— Значит, ты не собираешься сказать мне, кто отец ребенка?

— Именно так, — вздохнула она.

— Я его знаю?

— Я не стану отвечать на твой вопрос.

Такое упрямство раздражало и одновременно восхищало Леонардо.

— А если бы я заставил тебя рассказать? — предположил он.

Уличные огни отбрасывали странные тени на его лицо, и Эльвира почувствовала неясное беспокойство.

— Ты не сможешь.

— Хочешь побиться об заклад?

— Я никогда не бьюсь об заклад.

— Не стоит зарекаться, — спокойно возразил он.

В жизни иногда приходится играть по-крупному, подумал Леонардо, но не сказал этого вслух. Остановившись на светофоре, он повернулся и внимательно посмотрел Эльвире в лицо.

И она забыла о ребенке. Забыла обо всем на свете. В неясном мерцании вечерних огней она видела лишь его глаза — темные, как шоколад, блестящие, как шоколад, вызывающие желание, как шоколад. В последние восемь месяцев Эльвира хотела именно шоколада.

— Леонардо…

Но он уже снова сосредоточился на дороге.

— Вот мы и приехали, — угрюмо сказал он через несколько минут, останавливая машину у дверей небольшого итальянского ресторанчика.

Эльвира вздохнула с облегчением. Одному Богу известно, чем мог бы закончиться их разговор. Может быть, еда отвлечет Леонардо от расспросов, а непринужденная атмосфера и вкусные блюда помогут разрядить напряжение…

Небольшой зал ресторана, освещенный свечами, был почти полон, и Эльвира в нерешительности остановилась на пороге. Но оказалось, что Леонардо здесь хорошо знают. Их проводили за столик, расположенный в укромном уголке, в стороне от других посетителей.

Эльвира углубилась в изучение меню, но буквы расплывались у нее перед глазами. Подняв голову, она заметила изучающий взгляд Леонардо.

— Ты знаешь, чего бы тебе хотелось?

— Нет, — покачала головой она.

Леонардо ткнул пальцем в нижнюю строку меню.

— Почему бы тебе не взять шпинат? — предложил он. — Он содержит много питательных веществ, а тебе это необходимо.

Эльвира покорно кивнула.

— Хорошо.

Он не привык к такой покорности с ее стороны, но не успел сказать об этом, потому что к столику подошел официант.

— Немного томатного сока, — отрывисто заказывал Леонардо. — Ты не возражаешь?

— Да, спасибо. — Пока он делал заказ, она расправила свою салфетку и аккуратно расстелила на коленях.

Когда официант отошел, Леонардо задумчиво погладил пальцем белоснежную скатерть, а потом, опершись локтями о стол, внимательно посмотрел на Эльвиру.

— Итак, нам, вернее тебе, предстоит принять несколько серьезных решений.

— Домой я не поеду! — вскинулась она.

— Ты об этом уже говорила, — спокойно сказал он, пристально рассматривая ее живот своими темными глазами, прикидывая срок. — Когда тебе рожать?

Эльвира заколебалась.

— Через три недели.

— Приходится на время карнавала. — Леонардо уставился на нее в изумлении.

— Леонардо, может не надо?

Он нахмурился, не обращая внимания на ее протест.

— Значит, ты забеременела сразу же, как я уехал.

Эльвира поняла, что нет смысла отрицать очевидное.

— Да.

— Или это случилось во время моего визита? — предположил Леонардо, почувствовав, что ревнует, и злясь на себя за это.

— Нет! — воскликнула она.

Дождавшись, пока отойдет официант, который принес заказанные блюда, Леонардо продолжил допрос:

— Так кто же он? Я не помню, чтобы видел тебя с мужчиной. Никто не околачивался вокруг дома, да и ты вроде бы никуда не отлучалась…

Эльвира проводила с ним каждую свободную минуту его отпуска, и ее отец даже шутил по этому поводу:

— Она стала твоей маленькой тенью, Леонардо.

Леонардо замечал, как при этих словах вздымалась грудь Эльвиры, а глаза сверкали от гнева. Он был уверен, что если старик заподозрит, что творится в голове Леонардо, то прикажет ему тут же убраться восвояси.

— Так кто же это? — очень тихо повторил он свой вопрос.

Эльвира, которая сосредоточенно жевала шпинат, заставила себя поднять глаза.

— Ты поможешь мне только в том случае, если я назову имя отца ребенка?

— Нет. — Наступила долгая пауза. — Но если этот человек появится и потребует встречи с тобой…

— Он не появится, — поспешно вставила Эльвира. — Этого не произойдет, даю тебе слово, Леонардо.

— Звучит убедительно, — заключил он и посмотрел на нее поверх бокала с вином. — Значит, ваш роман закончен?

Роман? Если бы только он знал!

— Да. — Эльвира судорожно сглотнула. Она должна быть с ним честной, но при этом постараться не выглядеть величайшей дурой на свете. — Закончен. Он никогда и не начинался, если хочешь знать. — И она с вызовом посмотрела на мужчину, которого идеализировала всю свою жизнь. — Но я не смогу оставаться с тобой больше ни минуты, если ты презираешь меня за то, что я сделала, Леонардо.

— Презираю тебя?

Взглянув на нее, он почувствовал, как его захлестывает гнев. О Боже, горько подумал он, ну почему это случилось именно с Эльвирой?! Ему невольно вспомнилось, как готовилась к рождению их сына Мелани. Она планировала все до мелочей, и Леонардо даже подшучивал над ней.

От этих ностальгических воспоминаний его голос смягчился.

— Скажи на милость, почему это я должен презирать тебя?

Эльвира уставилась в тарелку.

— Потому что я жду ребенка. И стану матерью-одиночкой! Потому что я подвела отца.

Леонардо подался вперед, и пламя свечей отразилось в его черных глазах.

— Прекрати! — горячо прошептал он. — Мы живем не в средневековье. Да, ты родишь ребенка без мужа. Ну и что? Треть населения Англии состоит в разводе. По крайней мере, твой малыш не станет свидетелем разваливающихся отношений.

— Но я не хотела иметь незаконнорожденного ребенка!

Леонардо взял ее руку, которая неподвижно застыла в его ладони. Он почувствовал, какая она маленькая, прохладная и безжизненная, и, чтобы хоть немного согреть, начал растирать ее большим пальцем. Эльвира вздрогнула, и он внезапно ощутил настоятельную потребность утешить ее, защитить…

— Ведь никакого отеля «Мертон» не существует? — неожиданно спросил он.

Эльвира подняла глаза.

— Откуда ты знаешь?

Его рот скривился в некоем подобии улыбки.

— Я искал тебя.

— Правда?

— Конечно.

В тот вечер, когда Эльвира так быстро покинула его дом, они с Шарон пошли в театр, но Леонардо смотрел спектакль без интереса, а потом, за ужином, вынужден был выслушивать назойливые вопросы Шарон, которая решила выяснить об Эльвире все, что только можно.

Изрядное количество выпитого вина привело ее в плаксивое и несколько истеричное состояние, и она высказала предположение, что он скрывает что-то насчет своих отношений с этой девчонкой. Леонардо это задело.

Он отвез Шарон домой и отверг ее попытки заняться с ним любовью, а потом вернулся к себе и позвонил в справочную, чтобы узнать номер телефона отеля «Мертон». Выяснилось, что такого просто не существует.

Значит, Эльвира не хотела, чтобы я нашел ее, понял Леонардо и с горечью усмехнулся — обычно женщины стремились встретиться с ним.

Теперь понятно, почему она так поступила.

Он пристально посмотрел на Эльвиру.

— Зачем ты приходила ко мне, Эльвира? — спросил он. — Чтобы попросить о помощи?

Она смешалась.

— Да. За этим.

— Но что-то заставило тебя передумать. Я хочу знать что. Почему ты ушла, ничего не рассказав?

— Я не смогла. Хотела рассказать, но не решилась.

— Только поэтому? — настойчиво спросил он.

Эльвира заколебалась. Ей не хотелось признаваться, что ее заставило передумать появление Шарон.

— Да. — Она порывисто вздохнула. — О, Леонардо! Мне было так тяжело!

Отчаяние, прозвучавшее в словах Эльвиры, глубоко тронуло его, и он сжал ее руку.

— С этим ничего не поделаешь. Тебе просто не повезло…

— Нет, пожалуйста, не говори так, — тихо попросила она. — Речь ведь идет о ребенке!

— Я не то имел в виду, — пояснил он. — Ты рискнула, а за риск приходиться платить. — Леонардо горько усмехнулся. — Разве тебе никогда не говорили, что безопасный секс — это выдумка?

Он вдруг представил Эльвиру в постели с другим мужчиной, ее темные волосы, рассыпавшиеся по чужой подушке сияющим шелком, и почувствовал во рту горький привкус. Резко бросив свою салфетку на стол, он кинул на Эльвиру потемневший взгляд.

— Надеюсь, тебе хотя бы было хорошо с ним.

Не в силах справиться со слезами, Эльвира снова опустила голову. Если бы он только знал, подумала она. Если бы только знал…




4


Было уже почти девять часов, когда Леонардо подъехал к усаженному деревьями тихому дворику. Стоял прохладный вечер; высокие дома в серебристом лунном свете казались призрачными.

— Марко уже спит? — спросила Эльвира.

После ужина, который она, к своему удивлению, съела почти весь, Эльвира чувствовала, что и сама уже засыпает.

— Вряд ли, — ответил Леонардо, вставляя ключ в замок. — Скорее всего, играет. — Он открыл входную дверь и пропустил Эльвиру вперед. Опустив ее сумку на пол, он негромко произнёс: — Привет!

Послышался звон посуды, и в прихожую, вытирая мокрые руки, вышла немолодая женщина. У нее были короткие рыжие волосы с сединой и добродушное, усыпанное веснушками лицо. Ее темно-синие брюки и трикотажная блузка были такими опрятными и хорошо отглаженными, что напоминали униформу. Она бросила быстрый взгляд на багаж Эльвиры и приветливо улыбнулась Леонардо.

— Вот и хорошо! Вы вернулись как раз вовремя, чтобы почитать своему сыну сказку на ночь!

— Он уже слишком большой для сказок, — с улыбкой возразил Леонардо.

— Да, но тем не менее вы ему их читаете. Вы исключение, подтверждающее правило, Леонардо! — Она перевела взгляд на Эльвиру и дружески ей улыбнулась. — Привет!

— Полли, познакомьтесь, это Эльвира Лопес. Она наш старый друг.

— Да, я знаю, Марко много о вас рассказывал, — ответила женщина, продолжая улыбаться.

— Эльвира, а это Полли Бентон, которая делает для нас с Марко намного больше, чем помощница по хозяйству! Как бы вы себя сами представили, Полли?

— Как вашу покорную рабыню, Леонардо, как же еще? Рада познакомиться, Эльвира. — И Полли протянула ей руку. — Вы, наверное, скучаете по Испании?

— Только зимой! — Эльвира была благодарна Полли за то, что та не пялилась на ее живот.

— Эльвира поживет у нас некоторое время, — сообщил Леонардо.

— Хорошо, — кивнула Полли. — В комнате для гостей? — поинтересовалась она.

Леонардо недовольно прищурился. Неужели она могла всерьез подумать, что он привел сюда женщину на последнем месяце беременности, чтобы проводить с ней безумные страстные ночи? Он увидел, как порозовели щеки Эльвиры, и догадался, что у нее промелькнула та же мысль.

— Да, конечно. В комнате для гостей. Там постелено?

— Нет, — поспешно ответила Полли. — Но я сейчас постелю.

— О, пожалуйста, не беспокойтесь, — быстро сказала Эльвира. — Я вполне могу сделать это сама. Правда!

Но Полли покачала головой.

— Вы выглядите такой уставшей. Почему бы вам не присесть, дорогая?

Эльвира заколебалась.

— Проходи, проходи, — мягко приказал Леонардо. — Чувствуй себя как дома.

Она действительно слишком устала, чтобы спорить. Как же приятно, когда все за тебя решает Леонардо, невольно подумалось ей.

Пройдя в гостиную, Эльвира осторожно высвободила отекшие ноги из туфель и забралась на один из просторных диванов.

— Ты велел мне чувствовать себя как дома, — слабо улыбнулась она подошедшему Леонардо.

— Да. Я просто ожидал, что ты будешь спорить, — сухо ответил он. — Понятия не имел, что ты можешь быть такой упрямой.

— А я не думала, что ты можешь быть таким властным!

— Разве ты этого не знала? — поддразнил ее Леонардо и, не дождавшись ответа, улыбнулся. — Посиди здесь, а я пойду пожелать Марко спокойной ночи.

Когда он вошел в комнату сына, тот уже лежал в постели.

— Привет, папа, — зевнул он.

— Привет, сынок, — нежно улыбнулся Леонардо. — Ты видел мою записку?

— Угу. — Марко потер кулачками глаза и снова зевнул. — Как там Эльвирита?

— Она… очень устала. И останется у нас.

Детское личико просветлело.

— Правда? Вот здорово! Надолго?

— Пока не знаю. — Леонардо замолчал, пытаясь представить, как объяснит сложившуюся ситуацию десятилетнему ребенку, а потом вдруг сказал: — Эльвира ждет ребенка.

Марко сел в постели и изумленно уставился на отца.

— Ого! Когда?

Леонардо улыбнулся.

— Скоро. Очень скоро.

— А когда ребенок появится, он тоже будет жить здесь?

— Сомневаюсь, — спокойно ответил Леонардо. — Вероятно, как только он родится, они уедут домой.

— А-а… — Марко разочарованно вздохнул и улегся обратно под одеяло. — Шарон звонила.

Леонардо нахмурился. Он всегда был предельно откровенен с женщинами, поэтому с самого начала объяснил Шарон, что не ищет в ней жены или матери своему сыну. Она убедила его, что принимает такие условия, но время доказало обратное. Однако Шарон оказалась женщиной упорной, а он был слишком воспитанным человеком, чтобы запретить ей эти редкие звонки по телефону.

— Что она хотела? — осторожно спросил он.

Марко наморщил лоб.

— Как обычно. Интересовалась, где ты, и я сказал ей. Она очень разозлилась, когда я упомянул об Эльвире.

— В самом деле?

— Ага. — Марко снова зевнул. — Папа, а мне обязательно нужно идти завтра в школу?

— Конечно. Завтра же рабочий день.

— Да, знаю, но… Мне бы хотелось побыть с Эльвиритой. Я так давно ее не видел.

— Она никуда не денется, — ответил Леонардо, но по выражению лица мальчика понял, что не убедил его.

Собственно говоря, один пропущенный учебный день ничего не значит, подумал он, особенно если это поможет маленькому человечку освоиться в необычной для него ситуации.

— Утром решим, — сказал он, доставая с полки книжку. — Хочешь, я почитаю?

— Да, пожалуйста!

— Где мы остановились?

— Там, где мальчик по ошибке превратил в жабу своего отца.

Найдя нужное место, Леонардо начал читать, но не успел он перевернуть страницу, как Марко уже спал. Леонардо выключил свет и на цыпочках вышел из комнаты.

В гостиной, вытянувшись на диване, Эльвира безмятежно спала, обхватив руками живот. Напряжение отпустило ее, и лицо полностью разгладилось. Он долго смотрел на нее и представлял, как много ей пришлось вытерпеть — в чужой стране, среди незнакомых людей, в страхе перед рождением ребенка… Ее блестящие волосы рассыпались по диванной подушке, и длинные темные ресницы отбрасывали на щеки голубоватые тени. Верхние пуговицы платья расстегнулись, и видневшаяся в вырезе кожа выглядела полупрозрачной, похожей на дорогой фарфор. На шее пульсировала маленькая синяя жилка.

Услышав какой-то звук, Леонардо поднял глаза и увидел Полли, стоявшую в другом конце комнаты. Она задумчиво наблюдала, как Леонардо изучает спящую беременную женщину.

— Комната для гостей готова, — сказала она и замолчала в ожидании.

— Спасибо.

Леонардо отвернулся от спящей Эльвиры и прошел в столовую, чтобы налить себе виски и все как следует обдумать.

Полли работала у него давно, он нанял ее после гибели Мелани. Порой ему казалось, что эта женщина послана ему Господом, а не агентством. Сама вдова, она знала, что практическая помощь намного полезнее слов утешения. Ей быстро удалось поладить с Марко, она отлично готовила и содержала дом в образцовом порядке.

Леонардо понимал, что Полли ждет от него объяснений, но сейчас, когда Эльвира спала, ему не хотелось разговаривать о ней. Это было бы все равно что сплетничать. Он отпил виски и поднял на Полли выразительный взгляд.

— Мне пора идти, — сказала она. — Если вы голодны, в холодильнике есть салат.

— Мы поели по дороге домой. — Леонардо кивнул в сторону подноса с бутылками. — Выпьете со мной?

Она отрицательно мотнула головой.

— Нет, спасибо. У меня свидание.

— Свидание?!

Она улыбнулась с легким укором в глазах.

— Не надо так удивляться, Леонардо. Да, мне перевалило за сорок, но это не мешает мне встречаться с мужчинами.

Вероятно, Полли влюбилась, подумал он. Может быть, даже уйдет от него. Но, как ни странно, это встревожило его меньше, чем он предполагал.

— Это… серьезно?

— Пока нет, — спокойно ответила Полли. — Но все к тому идет.

— А я-то думал, вы влюблены в работу! — улыбнулся Леонардо. Он проводил Полли до дверей, помог надеть пальто и подал перчатки. — Послушайте…

Она обернулась.

— Да?

— Это насчет Эльвиры…

Она решительно покачала головой.

— Не надо. Вы не обязаны мне ничего рассказывать, и я не буду ни о чем расспрашивать. — Она поморщилась. — Ну, только если об одном. Вероятно, вы уже догадываетесь о чем.

Леонардо взглянул на нее с любопытством.

— О чем?

— Вы отец ребенка?

Он чуть не подавился виски и не сразу смог ответить:

— Да вы что, с ума сошли? — Его черные глаза сверкнули с негодованием. — Вы действительно так думаете? Что я сделал ребенка другой женщине, но при этом продолжал отношения с Шарон?

— Нет. Конечно, я так не думаю. — Полли вздохнула и пожала плечами. — Но не кажется ли вам, что кто-нибудь еще может подумать так же?

— Это еще почему? — проворчал Леонардо. — Ей всего лишь двадцать!

— А вам только тридцать! — парировала Полли.

— Но я знаю ее с детства, — упрямо возразил он.

— Теперь она уже не ребенок!

После ухода Полли Леонардо вернулся в гостиную и взглянул на спящую девушку. Он невольно залюбовался ее мягко вздымавшейся при дыхании грудью. Полли права, Эльвира отнюдь не ребенок.

Во сне она полностью расслабилась и теперь лежала, закинув руки за голову, с безмятежной улыбкой на губах. Возможно, в последнее время только во сне она находила утешение, подумал Леонардо и внезапно осознал, как сильно соскучился по этой мягкой улыбке.

Он наклонился и слегка потряс ее за плечо.

— Эльвира, — тихо позвал он.

Она пробормотала сквозь сон что-то невразумительное, повернулась на бок, и ее платье плотно обтянуло бедра.

Леонардо судорожно сглотнул.

Казалось бы, с таким огромным животом женщина должна казаться уродливой, неуклюжей, но Эльвира была прекрасна. Разрываясь между искушением и доводами разума, Леонардо снова легонько потряс ее плечо. Она продолжала спать.

Желание, острое как стрела, пронзило его, поразив Леонардо своей неуместностью. В этот момент, к счастью, веки Эльвиры приоткрылись. Он невольно вздрогнул и убрал руку.

На гране сна и бодрствования Эльвире показалось совершенно естественным, что его лицо так близко склонилось над ней, и на какой-то миг она решила, что Леонардо поцелует ее. Мечта всей жизни становилась реальностью, и в бессознательном призыве она протянула к нему руки.

— Леонардо, — сонно прошептала она.

Он тряхнул головой, убеждая себя, что всколыхнувшееся в нем чувство было только желанием защитить ее, и не более того. Вероятно, природа делает беременную женщину необыкновенно прекрасной, чтобы мужчины жаждали защитить ее.

— Тебе пора ложиться в постель, — строго произнес Леонардо, но по телу его снова пробежала болезненная дрожь. — Тебе нужно отдохнуть. Если хочешь, я отнесу тебя.

— О Боже, нет! Я пойду сама, — возразила Эльвира, окончательно проснувшись. — Я слишком тяжелая.

— Давай проверим?

Он помог ей подняться и обхватил за талию, поддерживая точно так же, как когда-то поддерживал Мелани. Однако его жена была высокой, почти одного роста с ним, тогда как Эльвира едва доставала ему до плеча и казалась маленькой и хрупкой. Он знал, что это впечатление обманчиво, потому что не раз видел ее верхом на горячем скакуне и не представлял, что она может быть такой беззащитной.

— Пойдем, — мягко проговорил он. — Обопрись на меня.

Эльвира позволила проводить себя наверх, в спальню, где ее ждала просторная постель с отдернутым покрывалом.

— Раздевайся, — прошептал Леонардо, когда она со вздохом опустилась на матрас.

— Ммм! — Эльвира подложила руки под голову и закрыла глаза.

— Эльвира! — строго позвал он. — Разденься перед сном сама, если не хочешь, чтобы я сделал это за тебя!

Она резко открыла глаза. Это не сон. Леонардо здесь, стоит рядом и грозится раздеть ее!

— Сейчас.

Он не спускал с нее глаз, пока она не расстегнула золотой браслет и не стянула часы с узкого запястья.

— Спокойной ночи, — коротко бросил он.

— Спокойной ночи, Леонардо.

Он оставил дверь приоткрытой, чтобы в комнату проникал свет из коридора. Теперь, если Эльвира проснется и встанет, она не споткнется в темноте.

Леонардо чувствовал себя слишком уставшим, чтобы просматривать газеты или деловые бумаги. Он выпил немного кофе, принял душ и забрался в постель.

Шелковые простыни приятно холодили разгоряченную кожу. Он лежал и думал о женщине, спящей в соседней комнате. От кого она беременна? Как убедить ее вернуться домой? Ведь это, пожалуй, единственный выход в создавшемся положении.

В конце концов, не в силах уснуть, Леонардо решил взяться за бумаги. Он встал, надел джинсы, черную футболку и, прежде чем спуститься вниз, заглянул к Эльвире.

Она спала, свернувшись калачиком, лицом к двери. В неясном свете, падавшем на ее прекрасное лицо, слегка приоткрытые во сне губы, можно было легко забыть, почему она здесь, и представить, что она осталась в его доме по другой причине…

Леонардо стремительно развернулся и сбежал по ступеням вниз.

Он автоматически просмотрел документы, постепенно разбирая кипу бумаг на своем столе, и оставил лишь несколько листков, которые собирался завтра передать своей секретарше. Взглянув на часы, Леонардо зевнул. Не завтра, а уже сегодня. Надо бы поспать хоть немного, решил он, но не встал из-за стола.

Должно быть, он задремал, потому что не слышал, как щелкнул замок и открылась входная дверь. Его разбудило лишь смутное ощущение чьего-то присутствия.

— Эльвира? Это ты? — спросил он, не оборачиваясь.

— Извини, что разочаровала тебя, — послышался едкий женский голос. — Это всего лишь я.

В комнату вошла высокая стройная женщина. Он хмуро посмотрел на нее.

— Шарон?

— Да, это я! — раздался саркастический ответ. — А почему ты решил, что это твоя маленькая испанская оборванка?

Леонардо дотянулся до выключателя и зажег верхний свет. На Шарон были джинсы, светлая блузка и дорогой кожаный пиджак. Ее красивое лицо искажала мука. Ревнует, решил он.

— Привет, Шарон, — спокойно произнес он, игнорируя ее вопрос. — Я тебя не ждал.

Она вскинула брови и рассмеялась.

— Ты довольно ясно дал мне это понять.

В его голосе появились стальные нотки:

— Я забыл, что у тебя есть ключ от моей квартиры.

— Это делает жизнь интереснее, не так ли, Леонардо? Я имею возможность сделать тебе сюрприз.

Он вздохнул.

— Шарон, прошу тебя, избавь меня от сцен.

— Разумеется, сцены тебе не нужны. Мне совершенно ясно, чего ты хочешь!

— То есть?

— Эта женщина здесь? Да?

— Ты говоришь об Эльвире? — холодно переспросил он.

Шарон сделала вид, что не замечает предупреждения, прозвучавшего в его голосе.

— Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю! Ты принял меня за нее, не так ли? Извини, что разочаровала тебя, Леонардо! И как же долго она намерена здесь оставаться?

Опасный огонь зажегся в его черных глазах.

— Думаю, сейчас не совсем подходящее время для подобного разговора, — осторожно заметил он. — Кроме того, это не твое дело.

Лицо Шарон превратилось в безобразную маску.

— Ты бросил меня из-за нее? — требовательно спросила она. — Я заметила, ты изменился после ее появления. Она заводит тебя, да, Леонардо? Я никогда не заводила тебя так.

Он мрачно вспомнил, что Шарон неизвестно о беременности Эльвиры, но не стал ей об этом говорить. Словно не слыша ее слов, он сказал:

— Я сегодня очень устал, поэтому, если ты не возражаешь…

Увидев выражение его глаз, Шарон на мгновение остолбенела.

— Что в ней такого, чего нет во мне, Леонардо? Просто скажи мне, — взмолилась она.

Он покачал головой.

— Иди домой, — тихо ответил он. — Пока не поздно.

Шарон неверно истолковала его слова.

— Поздно для чего? Чтобы воспротивиться мне? Ты это имеешь в виду? — Она вплотную приблизилась к нему, обдавая приторным запахом дорогих духов. — Давай, Леонардо… как в старые добрые времена, а?

Он покачал головой. По его спине будто прошлись чьи-то острые ногти.

— Нет.

— Нет? — Она отбросила волосы назад. — Ты уверен?

Удивительно, мысленно усмехнулся Леонардо, роскошная блондинка умоляет меня о сексе, а я думаю лишь о том, как бы она не разбудила спящую наверху беременную женщину, причем беременную не от меня.

— Абсолютно уверен. И говори, пожалуйста, тише, — ровным тоном сказал Леонардо. — А еще лучше будет, если ты уйдешь прямо сейчас.

— А если я останусь и сделаю… это? — Рука Шарон скользнула вниз, и Леонардо мгновенно разгадал ее намерения.

— Я не хочу, чтобы ты это делала. — Он успел перехватить ее руку и, крепко сжав запястье, добавил с расстановкой: — Больше никогда. Понятно?

Шарон в бешенстве посмотрела ему в глаза и вырвала руку.

— Почему? — спросила она с презрительной усмешкой. — Потому что хочешь заниматься этим с Эльвирой?

Леонардо посмотрел на нее таким взглядом, что она резко повернулась на каблуках и вышла. Он услышал быстрые шаги по коридору и оглушительный грохот захлопнувшейся входной двери.

После ее ухода он глубоко вздохнул и пошел на кухню выпить воды, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Он пил стоя и смотрел в окно на ночное небо, невольно вспоминая Испанию, уютный дом Луиса Лопеса на берегу моря. Там звезды были большими, как леденцы на палочке, яркими и близкими. Казалось, их можно достать с неба рукой.

Леонардо приложил пустой стакан к горящей щеке, пытаясь успокоить нараставший внутри пожар. Что, черт возьми, скажет Луис, когда узнает, что его горячо любимая дочь ждет ребенка? Причем неизвестно от кого! Он будет в ярости.

Решив, что пора все же идти спать, Леонардо повернулся и вдруг увидел Эльвиру, молча стоявшую в дверном проеме.

На ней была просторная ночная рубашка и белые носки. Темные волосы, заплетенные в две толстые косы, лежали на груди. Она выглядела невероятно желанной и невинной, и большой живот никак не вязался с ее юным лицом.

— Я тебя разбудил? — спросил Леонардо.

Она покачала головой и улыбнулась.

— Нет. Я услышала какой-то шум. А потом сильно хлопнула дверь.

— И ты испугалась?

— Я никак не могла сообразить, где нахожусь. Но ты не переживай, я все равно проснулась бы. У меня изжога, — пояснила она в ответ на немой вопрос в его глазах. — Говорят, это бывает у многих женщин на последнем месяце беременности.

— Понимаю, — медленно произнес Леонардо и снова посмотрел на ее округлый живот. — Хочешь молока?

— Да, пожалуй.

— Посиди, я налью.

Эльвира выдвинула из-под кухонного стола табурет и села на него.

Леонардо подошел к холодильнику и наполнил большой стакан молоком. Облокотившись о тумбу, он смотрел, как она попила, потом облизала молочные «усы» кончиком языка и удовлетворенно вздохнула.

Кто бы мог подумать, что беременная женщина на позднем сроке может выглядеть столь очаровательной? — не переставал удивляться он. Его жена в течение почти всей беременности оставалась худенькой. Врачи говорили, что она хрупкая, да и самому Леонардо она казалась статуэткой дрезденского фарфора, которой он не смел коснуться, боясь разбить. Эльвира же, напротив, выглядела здоровой и очень притягательной.

Почувствовав на себе его внимательный взгляд, она постаралась не замечать его, хотя это было не просто. Словно в ответ на него, внутри зашевелился ребенок и одновременно сдавило грудь. Она поставила полупустой стакан на стол.

— А… Мелани легко переносила беременность?

— Нет, не очень. Она оставалась худой на протяжении почти всего срока.

Эльвира слушала, не отводя от него взгляда. Сейчас, в ночной тишине, ей проще было задавать вопросы.

— Ты, должно быть, скучаешь по ней.

Некоторое время Леонардо молчал, потом медленно ответил:

— Да, поначалу я ужасно тосковал. Но прошло много времени, и теперь мне кажется, что все это происходило не со мной. Мы прожили вместе всего два года, а с тех пор как ее не стало, прошло уже десять лет.

— А Марко расспрашивает тебя о своей матери?

— Иногда.

— Он поддерживает какие-то отношения с ее семьей?

— Да. Что это, Эльвира? — раздраженно спросил он. — Допрос?

Женщины никогда не расспрашивали его о жене. Наоборот, намеренно не замечали тех немногих фотографий Мелани с младенцем на руках, что остались после ее смерти. Они словно не хотели знать, что он любил другую женщину, которая родила ему ребенка.

— Ты решила выспросить обо всем, что мне так больно вспоминать? — Леонардо нервничал все больше. — Причем сама упорно скрываешь имя отца своего ребенка.

— Это совсем другое.

— Почему же?

— Потому что нет смысла называть его имя, — решительно ответила Эльвира. — Я же сказала, между нами все кончено.

— Тогда к чему твои неожиданные вопросы? Тебя спрашивать нельзя, а меня можно? Так, что ли?

Эльвира покачала головой.

— Если от этого была бы какая-то польза, я бы тебе все рассказала.

— Может, ты не доверяешь мне? Думаешь, что я могу воспользоваться твоей откровенностью? — мягко спросил Леонардо.

— Да, — подтвердила Эльвира.

Неожиданно он улыбнулся.

— Ты очень мудрая, — пробурчал он. — Не по годам. А теперь иди в постель. Тебе нужно отдохнуть, — резко сказал Леонардо. А мне — взять себя в руки, мысленно добавил он.

Эльвира задержалась в дверях. Оставался один вопрос, который она хотела задать, несмотря на то что он так резко пресек ее любопытство.

— Мне послышалось, что ты разговаривал с кем-то.

— Да. — Леонардо ухмыльнулся. — Это была Шарон.

— Но ты же говорил, что между вами все кончено? — выпалила Эльвира, тут же забыв, что не собиралась совать нос в чужие дела.

— Да, верно, — ответил Леонардо и бросил на нее строгий взгляд. — Она больше не придет.

— А-а, — с деланным безразличием протянула Эльвира. — У вас это было серьезно?

Леонардо невольно поморщился. Он инстинктивно осознавал, что правда может причинить ей боль.

— У меня больше не может быть ничего серьезного, Эльвирита, — тихо отозвался он.

Ее сердце наполнилось свинцовой тяжестью.

— Ладно. Мне пора спать.

Прищурившись, Леонардо с интересом наблюдал смену эмоций на ее лице. Возможно, Шарон оказалась проницательнее, чем я думал, вдруг промелькнуло у него в голове.

— Я тоже так думаю, — спокойно согласился он и добавил: — Спокойной ночи, Эльвира.




5


Эльвиру разбудил негромкий стук в дверь. Зевнув, она взяла с прикроватной тумбочки свои наручные часы.

Боже праведный, почти десять часов! Она откинула одеяло и потянулась, довольная тем, что впервые, с тех пор как приехала в Англию, отлично выспалась. Как замечательно лежать в удобной постели и никуда не торопиться… В доме Расселов ей удавалось поспать всего несколько часов, а по утрам приходилось вставать первой, чтобы успеть приготовить всем завтрак. Потом нужно было загрузить стиральную машину, забрать вещи из химчистки, убраться в доме…

Стук в дверь стал громче.

Эльвира села в кровати и откинула назад распустившиеся волосы.

— Войдите! — крикнула она.

В дверном проеме показалась маленькая темноволосая головка Марко. На детском личике отражались волнение и некоторое смущение.

— Привет, Марко, — улыбнулась Эльвира. — Входи!

— Привет, — вежливо ответил мальчик.

— Может, мне лучше называть тебя Марк? Так, кажется, зовет тебя Полли? Это имя нравится тебе больше?

— Только в Англии. В Испании ты можешь называть меня настоящим именем. — Он постоял в нерешительности. — Может, раздвинуть занавески?

— Если ты не против. Мне интересно посмотреть, какой здесь вид из окна!

Яркий свет зимнего дня заполнил спальню, и вдали за окном проступили неясные очертания парка. Когда Марко отвернулся от окна, Эльвира похлопала рукой по краю кровати.

— Иди сюда, посиди со мной. Или тебе нужно в школу? — Она кинула взгляд на свои золотые часики и нахмурилась. — Ты не опаздываешь?

— Папа сказал, что я могу остаться дома и провести день с тобой.

— Для меня это большая честь, — мягко отозвалась Эльвира и снова сделала приглашающий жест. — Иди же, садись.

Мальчик колебался лишь мгновение, потом подошел и сел рядом, искоса поглядывая на ее выпуклый живот.

— Папа сказал, что ты ждешь ребенка.

— Так оно и есть.

Леонардо, должно быть, сказал это Марко вчера вечером, когда пошел читать ему сказку. Интересно, как он объяснил мальчику то, что у нее нет мужа? Может, воспользовался случаем, чтобы прочитать ему лекцию о морали?

— А это больно? — вдруг спросил он.

Эльвира улыбнулась.

— Нет. С чего ты взял?

— У тебя так сильно растянулась кожа.

Она засмеялась.

— Бывает немножко больно, когда он пинается. Иногда даже можно нащупать ножку… — Она провела рукой по животу. — Вот здесь!

— Наверное, это значит, что он будет футболистом, — с надеждой предположил Марко.

— А если это девочка?

Он пожал плечами.

— Тогда она может болеть за команду!

— Или стать лидером девичьей команды?

— Не! — Марко энергично замотал головой. — Девчонки не играют в футбол. Во всяком случае, не так, как надо!

Эльвира наслаждалась удобной постелью, просторной комнатой, ярким светом и солнечными зайчиками на бело-голубой спинке кровати. Это была очень красивая и удобная комната, но чувствовалось, что здесь никто не живет. Возможно, ваза с живыми цветами сделает ее уютнее, подумала Эльвира. Или это будет выглядеть так, будто я решила поселиться здесь навечно?

— Папа велел спросить, что ты пьешь по утрам: чай или кофе? — вспомнил Марко поручение отца.

Эльвира состроила гримасу.

— Неужели он так и спросил? Передай, что я пью по утрам только кофе!

— Тогда я, должно быть, читаю мысли, — послышалось довольное бормотание, и в дверях появился Леонардо с подносом в руках. Его сопровождал замечательный аромат свежесваренного кофе.

Он окинул их взглядом: Эльвира сидела в постели с распущенными волосами цвета темной бронзы, а Марко примостился рядом с ней. У Леонардо перехватило дыхание, и в горле застрял комок.

Эта картинка заставила его задуматься, как могла бы сложиться их жизнь, если бы Мелани была жива, и он позволил себе помечтать. У Марко могли быть братья и сестры. Он мог бы сидеть на кровати рядом со своей беременной матерью, как сейчас с Эльвирой… Леонардо охватила неизъяснимая тоска.

— Ничего, если я войду?

— Конечно, проходи. — Эльвира заметила боль, промелькнувшую в его глазах, но не поняла ее причины.

— Папа, Эльвирита говорит, что ребенок пинается! — сообщил ему Марко.

— Это всегда так бывает.

— И я тоже так делал?

— Конечно.

Леонардо поставил поднос на тумбочку. Он не предвидел, что его любознательный сын так заинтересуется беременностью Эльвиры.

— Твоя мама говорила, что ты станешь звездой футбола, когда появишься на свет.

— Эльвира то же самое сказала о своем ребенке!

Блестящие черные глаза Леонардо встретились с ее глазами.

— Правда? — спокойно спросил он и, взяв в руки кофейник, начал разливать кофе.

Эльвире стало не по себе. Ей захотелось встать с кровати и привести себя в порядок, или сделать еще что-нибудь, чтобы обрести душевное равновесие. Она взяла с подноса чашку.

— Спасибо.

Леонардо вгляделся в ее лицо, но не увидел ничего необычного.

— Хорошо спала?

— Угу.

На самом деле, когда после ночного разговора они разошлись по комнатам, она еще долго слышала его беспокойные шаги за стеной, пока не заснула.

Марко посмотрел на отца.

— А куда мы сегодня пойдем, папочка?

— Эльвире нужно к врачу.

— Нет, не нужно! — возразила она.

— А я говорю, что нужно.

— Но я была на осмотре неделю назад! — воскликнула Эльвира.

— Тебе нужен опытный врач, который будет тебя наблюдать. Я знаю такого, мы друзья, а кроме того, это наш соотечественник. — Леонардо бросил сахар в свой кофе. — Он лучший врач в округе! Я уже с ним беседовал. — Заметив недовольное выражение на ее лице, он с улыбкой повернулся к сыну. — Принеси Эльвире печенья, ладно, Марко? Беременные женщины должны хорошо кушать.

Как только мальчик убежал на кухню, Эльвира поставила свою чашку и недовольным взглядом посмотрела на Леонардо.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи и могу сама позаботиться о себе!

— Охотно верю. Но почему бы хоть немного не облегчить себе жизнь? — насмешливо спросил он. — К тому же ты можешь поговорить с ним по-испански.

— Но я отлично владею английским! — парировала Эльвира.

В его черных глазах заплясали озорные искорки.

— Я знаю. И тем не менее не успокоюсь, пока тебя не осмотрит опытный специалист.

— Ты считаешь меня дурочкой! Какого бы врача я ни выбрала, это мое дело, Леонардо, а не твое.

— Ага. — Он сверкнул глазами. — Но теперь это стало и моим делом.

— Ты сам все это подстроил! Мой отец просил лишь навестить меня, и больше ничего, а ты настоял, чтобы я переехала в этот дом.

— А ты согласилась, так что теперь я буду тебя опекать. И не сопротивляйся, Эльвирита, — спокойно произнес Леонардо. — Я несу ответственность за твое моральное и физическое состояние, и это автоматически дает мне некоторые права.

— Что?! — Эльвира недоуменно уставилась на него, и от волнения у нее засосало под ложечкой. — Какие права?

— Ну, например, я должен быть уверен, что ты хорошо питаешься и достаточно отдыхаешь. Кстати, свежий воздух и несложные физические упражнения тебе тоже не повредят.

Не схожу ли я с ума? — мысленно спросила себя Эльвира. В голосе Леонардо ей отчетливо слышалось желание, а взгляд, казалось, только подтверждал это предположение. Однако Эльвира напомнила себе, что мало знает о мужчинах вообще, а о таком, как Леонардо Ортис, в частности.

Отпив кофе, он продолжил:

— А теперь, дорогая, поговорим насчет детских вещей.

Эльвира озадаченно посмотрела на него.

— Каких детских вещей?

— У тебя ведь ничего не приготовлено? Ни детская кроватка, ни коляска, ни даже подгузники. А маленьким детям еще нужны игрушки.

Она покачала головой.

— Нет, им нужна только семья и забота, — мечтательно возразила она. — Все остальное лишь дополнение.

— Спустись на землю, Эльвира, — сухо посоветовал Леонардо. — А где же они, по-твоему, спят? Или ты просто не хочешь ходить по магазинам?

— Дети могут спать и в ящике комода!

— Неужели? — воскликнул Марко, появляясь в дверях с тарелкой печенья.

— Конечно! — Эльвира взяла печенье и с воодушевлением продолжила: — Когда люди жили в пещерах, разве у них были специальные колыбельки для детей?

— Когда люди жили в пещерах, слово мужчины считалось законом, — веско произнес Леонардо. — А в этом доме мужчина — я, поэтому мы сегодня же отправимся по магазинам и купим все необходимое.

— А мы зайдем в отдел игрушек, папа? — с энтузиазмом спросил Марко.

— Если Эльвира не слишком устанет. — Леонардо забрал у нее пустую чашку и, нахмурившись, спросил: — А как, интересно, ты планировала все обустроить там, где жила? Неужели действительно собиралась пользоваться ящиком в качестве кроватки?

— Конечно нет. — Эльвира подождала, пока малыш перестанет толкаться, а потом пояснила: — Миссис Рассел сказала, что я могу воспользоваться старыми вещами близнецов, которые хранятся у нее в гараже. Она сказала, что их можно отмыть!

— Как это мило с ее стороны, — мрачно отозвался Леонардо. — Ну ладно, советую тебе принять душ и одеться. — Он посмотрел на свои наручные часы. — Врач ждет тебя в полдень.

С ним просто невозможно спорить, думала Эльвира, стоя под душем в роскошной ванной, примыкавшей к ее спальне. Она с удовольствием вымыла голову, вытерлась и, тяжело ступая, прошла в комнату, где натянула свое бесформенное платье.

Она купила два таких, не желая да и не имея возможности тратиться на вещи, которые никогда больше не будет носить. Это ей даже по-своему нравилось, потому что его веселенький желтый цвет шел к ее смуглой коже и темным волосам.

В последний месяц беременности она стала делать все гораздо медленнее. Сев за туалетный столик, Эльвира взяла расческу. Хватит ли ей сил, чтобы высушить и расчесать свои длинные густые волосы?

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она повернулась и увидела в проеме открытой двери Леонардо. Эльвира невольно отметила, как прекрасно сидят на нем темные брюки, но тут же одернула себя. Как можно сейчас думать о ногах Леонардо?

— Хочешь, я тебе помогу? — предложил он.

— Высушить волосы?

— Конечно. — Он подошел и взял у нее расческу. — Расслабься.

Как она могла расслабиться, когда всем телом ощущала его близость, а черные глаза насмешливо смотрели на нее из зеркала?

Но вскоре успокаивающие движения расчески по волосам словно ввели ее в транс. Она подняла затуманенные глаза и снова столкнулась с проницательным взглядом Леонардо.

— Сегодня я собираюсь позвонить твоему отцу, — сообщил он. — Ведь Луис ждет моего звонка. Думаю, тебе стоит поговорить с ним.

Эльвира постаралась совладать с нервной дрожью, пробежавшей по всему телу, и скованно ответила:

— Не сегодня.

— Когда же?

— Может быть, завтра?

— Ты считаешь, что за двадцать четыре часа что-то изменится? — с иронией поинтересовался Леонардо.

— Нет. Просто я не знаю, что ему сказать.

— Лучше всего сказать правду, — предложил он. — Или это выше твоих сил?

— Я не лгала отцу! — воскликнула Эльвира, пытаясь защититься.

Леонардо коротко усмехнулся.

— Да, не лгала. Ты просто сбежала. Но теперь тебе это не поможет.

— Что ты хочешь этим сказать? — испуганно посмотрела на него Эльвира.

— Потому что, если ты не скажешь ему правды, это сделаю я, — произнес он.

— Ты не сделаешь этого!

— Почему же? — спокойно переспросил он, но в голосе его послышались стальные нотки. — Поверь, я сделаю все, что посчитаю нужным, для тебя и твоего ребенка.

— Даже если это будет противоречить тому, что я хочу?

— Твои желания меня беспокоят меньше всего, — огрызнулся Леонардо. — Гораздо важнее твои потребности! А тебе следует о многом подумать

Ее золотистые глаза в тревоге расширились.

— О чем, например?

Он глубоко вздохнул. Ему не хотелось пугать Эльвиру, но он не считал себя вправе позволить ей прятать голову в песок.

— Ты молодая и здоровая женщина, — серьезно произнес Леонардо. — Но роды, к сожалению, даже у таких, как ты, не всегда проходят благополучно. Ты понимаешь, о чем я говорю? Твой отец должен узнать о ребенке. — Леонардо не хотелось уточнять, что если во время родов что-нибудь случится… Он с силой сжал расческу, так что побелели суставы.

— Это не значит, что ты должна объяснять ему, кто отец ребенка, — деликатно добавил он. — Во всяком случае, пока. — Леонардо надеялся, что Эльвиру не постигнет горькое разочарование после рождения малыша и она не ощутит неприязни к этому незаконнорожденному, но невинному созданию. Он взял фен и, захватив расческой густую прядь мокрых волос, стал просушивать их. — Посмотрим сначала, что скажет врач, — заявил он.

Эльвира с тревогой заглянула в его глаза. Она прекрасно понимала, что спорить бесполезно. Если Леонардо решил, что так для нее лучше, он настоит на своем. Кроме того, в душе она признавала его правоту.

— Ладно, — покорно вздохнула она.

Леонардо аккуратно приподнял ее роскошные волосы и подвязал их шелковой ленточкой.

— Мне нравится твоя уступчивость, — пробормотал он.

Посмотрев на него в зеркало, Эльвира ответила:

— Не очень-то на нее рассчитывай!

Апартаменты врача располагались в престижном районе Найтсбридж. Эльвира хотела узнать, сколько могут стоить его услуги, но ее робкие попытки заговорить с Леонардо об этом были безуспешны.

При встрече врач заговорил с ней по-испански, хотя она заявила, что владеет английским.

— Это же наш родной язык, — пояснил он, улыбнулся и спросил: — Хочешь, чтобы Леонардо остался здесь?

Эльвира с ужасом посмотрела на Леонардо.

— Я, пожалуй, выйду, — спокойно сказал он, отвечая на ее взгляд беззаботной улыбкой. — Эльвира очень стеснительна, к тому же она знает, как легко мужчины падают в обморок!

Она успела одарить его благодарной улыбкой, прежде чем медсестра засунула ей в рот градусник.

Когда осмотр был закончен и Эльвира снова оделась, врач серьезно посмотрел на нее поверх очков.

— Все идет замечательно, но ты недостаточно отдыхаешь! — строго заявил он. — К тому же ты мало набрала в весе. Нужно следить за собой, понимаешь?

— Да, — кротко ответила она.

Леонардо впустили в комнату, и врач улыбнулся им обоим.

— У тебя будет прекрасный ребенок, — сказал он, обращаясь к Леонардо.

Эльвира судорожно сглотнула. Она подняла глаза и встретилась с взглядом Леонардо, странно спокойным и светящимся.

— Очень хорошо, — ослепительно улыбнулся он ей.

От этой улыбки у нее закружилась голова, и она больше не слушала врача.

— Вы давно знаете сеньора Ортиса? — тихо спросила у нее медсестра.

— Почти всю жизнь, — автоматически ответила Эльвира.

— Так долго? — мечтательно вздохнула женщина.

— Естественно, большую часть этого времени я была ребенком.

— Ах да, конечно! Он привлекательный мужчина. Очень привлекательный, — прошептала ей на ухо медсестра, с восхищением оглядывая атлетическую фигуру Леонардо.

— О чем это вы говорили? — спросил Леонардо, когда они вышли из клиники и направились к машине.

— Да так, ни о чем особенном, — неопределенно ответила Эльвира. Она, конечно, не собиралась рассказывать ему о впечатлении медсестры. — А что врач говорил тебе? — спросила она.

Леонардо подождал, пока она усядется в машину, и ответил:

— Он сказал, что у нас с тобой получился отличный малыш!

Сердце Эльвиры сжала тоска, и она воскликнула:

— О нет!

— Да, дорогая, именно так он и сказал. Думаю, это вполне естественное предположение, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Но почему ты не сказал, что это не твой ребенок?

— Потому что тогда мне пришлось бы объяснять, — холодно ответил Леонардо, — что ты отказываешься назвать имя настоящего отца.

— Это мое право.

— А может, ты и сама его не знаешь?

Эльвира вспыхнула. Неужели он мог подумать, что она спала со всеми подряд?

— Конечно, знаю.

В его глазах промелькнул победный блеск, и она догадалась, что попала в ловушку.

Леонардо заговорил с ней обманчиво спокойным голосом:

— Но он ничего не знает о ребенке, так? Ты не сказала ему.

У Эльвиры задрожали губы.

— Не сказала.

— Почему?

Она скрывала имя этого мужчины от всех, потому что предвидела, что произойдет, если оно откроется. Отец и Леонардо разыщут Альфредо и заставят его принять активное участие в жизни ребенка. От этой мысли Эльвира содрогнулась. Этого не должно произойти! Никогда!

— Я не обязана отвечать.

— Конечно, нет. Но не думаешь ли ты, что он имеет право знать? А кроме того, должен принимать участие в его воспитании.

— Нет! Между нами все кончено! Нет смысла говорить ему!

И все же ее охватило острое чувство вины. Нечестно вести себя так с Леонардо — позволять платить за все, заботиться о ней. В трудный момент он выручил ее, протянув руку помощи, о которой она и не мечтала. И это давало ему определенные права.

Леонардо раздраженно повернул ключ в замке зажигания. Он почти предпочел бы, чтобы Эльвира не знала, кто отец ее будущего ребенка. Ему было легче представить, что она провела одну безумную ночь со случайным любовником, чем знать, что у нее был страстный роман с каким-то мужчиной. Любила ли она его? А может, любит и сейчас? Возможно, заявление о том, что между ними все кончено, лишь уловка с ее стороны. Она могла использовать ребенка, чтобы вернуть этого человека. Если она неожиданно появится перед ним с малышом, сладко спящим у нее на руках, он, возможно, будет тронут. Иногда такое случается.

Эльвира исподтишка посмотрела на порез на его скуле, и ее сердце еще больше заныло. Леонардо, должно быть, казалось, что она позволила отцу своего ребенка остаться безнаказанным. Но все было не так-то просто. Даже попытка представить свое будущее с Альфредо заставила ее болезненно содрогнуться. Она не любила этого мужчину, а он не любил ее. Что он мог принести ей, кроме страданий?

— Леонардо, — попыталась заговорить она, но тот в отчаянии стукнул кулаком по рулю.

— Никогда бы не подумал, что ты такая трусиха! — обрушился он на Эльвиру. — Как ты думаешь, что произойдет после родов?

— Я не знаю! — воскликнула она, и в ту же минуту ее живот словно сжал стальной обруч, а лицо искривилось от боли.

Ярость Леонардо внезапно испарилась.

— Это ребенок? — с беспокойством спросил он.

Она часто и глубоко задышала, как ее учили.

— Нет, не думаю.

Он выключил мотор.

— Уверена?

Эльвира кивнула.

— Это всего лишь… — Она силилась припомнить, как незнакомый медицинский термин звучал по-английски: — Тонус. Это вполне естественно на позднем сроке.

Эльвира прижала свое горящее лицо к прохладному оконному стеклу и глубоко вдохнула, надеясь, что Леонардо не заметит выступивших у нее на глазах слез.

Он заметил все. Однако в данном случае эти внезапные слезы произвели на него странное впечатление. Он чувствовал, как нараставший гнев медленно закипает внутри, и горел желанием излить его на кого-нибудь. Или на что-нибудь.

Не будь Эльвира беременна, он заехал бы на ближайшую автостоянку и крепко поцеловал ее в губы. Она вполне заслуживала поцелуя, который к тому же принес бы облегчение им обоим. При этой мысли его охватило возбуждение вполне определенного толка, и он мрачно подумал, что становится мазохистом.

Без нее он свернул бы на ближайшую автомагистраль и погнал машину с максимальной скоростью. Но с Эльвирой он не посмел рисковать, ведь малейший толчок и ее лицо снова побелеет, а взгляд станет напряженным. Поэтому он вырулил на дорогу по направлению к дому и поехал с предельной осторожностью.

Эльвира постепенно пришла в себя, но Леонардо все равно вел себя с ней, как с инвалидом. Он заставил ее съесть омлет и настоял, чтобы она прилегла отдохнуть.

— Но я не устала!

— Неужели? — И он недоверчиво поднял брови.

— Я себя прекрасно чувствую, — продолжала сопротивляться Эльвира, даже когда он опустился перед ней на колени, чтобы снять с нее туфли. — Честное слово.

— Однако выглядишь ты отнюдь не прекрасно. — И он мягко подтолкнул ее к кровати. — Ты явно устала.

Она опустила голову на подушку и уставилась в его черные блестящие глаза.

— Ты обещал Марко поехать сегодня за игрушками… Он этого так ждет!

— Мы поедем, только сначала ты поспишь, — безапелляционно заявил Леонардо и осторожно убрал с ее щеки прилипший локон.

— Это шантаж, — неуверенно возразила она.

— Возможно, — последовал спокойный ответ. — Но вспомни, что сказал врач.

Она прикрыла глаза и вскоре мерно задышала. Леонардо внимательно всмотрелся в ее лицо.

Я просто стараюсь убедиться, что ее боли всего лишь ложная тревога, говорил себе он, однако на самом деле понимал, что ему нравится смотреть, как она спит. Испытывал ли он при этом эротическое возбуждение? Он снова окинул взглядом ее груди, такие полные, зрелые и упругие; бахрому темных загнутых ресниц, отбрасывающих голубоватые тени; выпуклый живот, в котором развивался ребенок.

Да, несомненно, все это возбуждало его желание.

Проснувшись, Эльвира чувствовала себя намного лучше. Умывшись прохладной водой и почистив зубы, она вышла из комнаты и спустилась вниз. Леонардо играл с сыном в гостиной.

Он смерил ее долгим оценивающим взглядом и кивнул, словно остался доволен.

— Так-то лучше, — пробурчал он.

— Эльвирита! — воскликнул Марко, и лицо его просияло от радости. — Папа предупредил, чтобы я вел себя тихо! Он сказал, что тебе нужно поспать.

— И он был прав. — Подавив зевок, она добавила: — Сон пошел мне на пользу.

— Видишь, я очень терпелив с тобой, — вкрадчиво заметил Леонардо. — Другой на моем месте обязательно сказал бы: «Я же тебе говорил»!

— Да, ты очень терпеливый, — согласилась она, с облегчением отметив, что настроение у него явно улучшилось.

— А еще папа сказал, что мы сможем пойти в магазин и выбрать игрушки для малыша, если с тобой все будет в порядке. Ты ведь в порядке, Эльвирита?

Леонардо поднялся на ноги.

— Тише, Марко, — пробурчал он. — Эльвира уже выходила сегодня утром, к доктору. Поэтому нам лучше отложить покупку игрушек на другой день. — Он перехватил ее взгляд. — Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно. И очень хочу пойти в магазин.

— Очень хорошо. Тогда мы пойдем за покупками. Но, помни, в твоем положении нужно соблюдать осторожность и слушаться меня.

Эльвира хотела возразить, что не он ее лечащий врач, но предостерегающий блеск в его черных глазах заставил ее передумать.

— Ладно, — произнесла она. — Пойду переоденусь.

Леонардо выбрал один из наиболее крупных магазинов детских товаров. Он, казалось, стремился скупить там все, что можно, и Эльвире приходилось сдерживать его порывы.

Озираясь по сторонам, она постоянно дергала его за руку. Многие вещи казались ей совершенно ненужными.

— Мне нужна небольшая коляска, которую потом можно будет использовать как прогулочную, и больше ничего.

Леонардо посмотрел на ее тонкие, без украшений пальцы, лежавшие на рукаве его темно-синего шерстяного пальто, и спросил:

— А как насчет кроватки? И стульчика?

Эльвира отрицательно покачала головой.

— Ничего этого пока не надо. Они будут занимать слишком много места в комнате, а ребенок может спать и в коляске, пока не… — Ее голос замер.

Он прищурился.

— Пока ты не вернешься домой?

Эльвира попыталась представить свой отъезд и не смогла. Но и остаться здесь с Леонардо тоже казалось ей невозможным.

— Думаю, да. Ой, смотри, кто к нам идет.

Его губы недовольно скривились, когда к ним с подобострастным видом приблизился продавец-консультант.

Пришлось позволить Леонардо приобрести детское кресло для машины, кашемировое одеяльце и кассету с записью музыки для новорожденных. Ей очень нравились эти вещи, но смущала его щедрость.

— В этом нет необходимости, — начала она, но решительное выражение его лица заставило ее сдаться.

Они разыскали Марко, который внимательно рассматривал железную дорогу в отделе игрушек. При их приближении мальчик поднял глаза, и его лицо омрачилось.

— Папа, можно мне остаться здесь еще ненадолго?

— Конечно, — ухмыльнулся тот. — Пойдем, Эльвира, прогуляемся здесь и посмотрим, во что играют современные дети!

Она решила, что согласится приобрести только самые простые и недорогие игрушки, и тут обратила внимание на пирамиду из мягких игрушек пастельных тонов.

— Все цвета так подобраны специально для детской, — сказал Леонардо. Он взял двух плюшевых мишек, одного розового, второго голубого, и помахал ими перед Эльвирой. Большинство женщин, стоявших поблизости, с интересом смотрели на него. — Как ты думаешь, кто у тебя будет: мальчик или девочка?

Каждой беременной женщине рано или поздно задают этот простой вопрос, но Эльвира услышала его впервые. Слова Леонардо заставили ее снова пережить чувство надежды, отчаяния и сожаления. Как бы ей хотелось, чтобы они были обычной семейной парой, ожидающей появления малыша, а Леонардо действительно был отцом ее ребенка. О, если бы так оно и было…

— Эльвира? — Его голос слышался словно издалека. Она попыталась ответить, но не издала ни звука. — Эльвирита! Что с тобой?

— Н-ничего, — наконец выдавила она. Леонардо увидел, что у нее на глазах выступили слезы и задрожали губы. Они стояли возле большого красного шатра, и он втолкнул ее внутрь. К счастью, там никого не оказалось, и Эльвира прильнула к его груди, дав волю слезам. Они закапали на его шелковую рубашку, и Леонардо почувствовал непреодолимое желание сжать ее в объятиях.

— Мы не можем здесь оставаться, — сквозь слезы промолвила Эльвира.

— Почему? — возразил он шепотом. — Ну, тише. Тише, Эльвира. Не расстраивай себя… и малыша.

Да и меня тоже, виновато подумал Леонардо.

Она прижалась к нему своим огромным животом так, что он почувствовал, как шевелится там ребенок. Но это не отпугнуло Леонардо, напротив, показалось очень волнующим и интимным. Он собирался просто утешить Эльвиру, но вдруг почувствовал, что хочет ее.

Как можно более нежно Леонардо опустил руку ей на голову и, перебирая шелковистые волосы, погладил. Ее слезы неудержимо капали на его рубашку. Так продолжалось, пока бурный поток не иссяк и Эльвира не успокоилась. Тогда он кончиком пальца смахнул с нежной щеки последнюю искрящуюся каплю и, приподняв ее голову за подбородок, устремил на лицо Эльвиры жгучий взгляд своих черных глаз.

— Хочешь, поговорим? — пробормотал он.

Но Эльвира покачала головой. Она не могла раскрыть ему свою тайну, потому что мечтала о том, чтобы именно он был тем мужчиной, благодаря которому в ней зародилась новая жизнь. Это ужаснуло бы Леонардо.

— Я стала какая-то… — Она судорожно глотнула воздух. — Плаксивая.

— Можешь мне не объяснять, — мрачно отозвался он.

— О, Леонардо!

— Я знаю.

Леонардо обнял ее еще крепче. Она казалась такой маленькой, хрупкой и уязвимой в его крепких руках. Он понимал, как остро она нуждалась в этой близости, да и сам, как оказалось, хотел того же. Однако это новое чувство беспокоило Леонардо.

— Ну как ты? — спросил он Эльвиру на родном языке и, когда она попыталась заговорить, ощутил ее теплое дыхание на своей груди.

— Я т-так с-сожалею!

Нахмурившись, Леонардо откинул с ее лба локон.

— Тебе не о чем сожалеть.

— Я же забеременела, разве нет?

Взгляд Леонардо стал жестким. Он поборол в себе желание быть с ней ласковым и решил все выяснить немедленно.

— Ты сделала это намеренно? — спросил он. — Чтобы удержать мужчину, который не любил тебя так же сильно, как ты его?

Эльвира удивленно подняла на него глаза.

— Нет, конечно нет! — Она не любила Альфредо, но разве об этом можно было рассказать Леонардо? Решившись на такое признание, ей стало бы еще труднее объяснить эту связь.

В его глазах отразилась тревога.

— Даже если ты и сожалеешь о содеянном, то теперь должна смириться со своим положением. Иначе будет страдать и твой ребенок тоже. — И он снова ласково погладил ее по голове. — А сейчас мы поедем домой.

Леонардо попросил сына посидеть с Эльвирой на одной из деревянных скамеечек, которые были расставлены в огромном холле магазина, а сам ушел, чтобы подогнать машину к выходу из здания.

Почти без сил Эльвира опустилась рядом с мальчиком и посмотрела вслед Леонардо. Он шел уверенным шагом, ловко лавируя между автомобилями, подъезжавшими к магазину.

Подогнав машину, Леонардо вернулся за ними, а потом решительно вышел на дорогу и властно взмахнул рукой, чтобы остановить движение. Нескольким машинам пришлось сбавить скорость или даже остановиться. Леонардо помог Эльвире забраться в машину.




6


— Ложись в; постель, — потребовал он, как только они вернулись домой.

— Но…

— В постель! — угрюмо повторил он. — С этого момента мы полностью следуем предписаниям врача.

Взглянув ему в лицо, Эльвира поняла, что затевать спор будет пустой тратой времени и сил, поэтому безмолвно поплелась в свою комнату. Прильнув щекой к мягкой подушке, она невольно вспомнила, как нежно обнимал ее Леонардо в матерчатом шатре, какая забота о ней отражалась в его темных глазах.

Он принес ей на ужин суп, поджаренный хлеб и фрукты. Подкрепившись, Эльвира снова заснула, наслаждаясь покоем, которого она была лишена у Расселов. Она крепко проспала всю ночь, но в сновидениях ее снова посещал Леонардо.

Проснувшись, Эльвира решила, что в квартире никого нет, но, умывшись, переодевшись и спустившись вниз, обнаружила Леонардо в гостиной на диване.

Его голова покоилась на бархатной подушке, в руках он держал развернутую газету. Джинсы плотно обтягивали его мускулистые ноги. Сердце Эльвиры гулко забилось, а в животе заворочался ребенок, будто откликнувшись на ее возбуждение. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Привет, Леонардо.

Он выглянул из-за газеты и окинул ее внимательным взглядом. Какое тепло и нежность исходит от нее! — подумал он. Какой невинной выглядит она в белой блузке, с гладко причесанными густыми темными волосами… Леонардо обнаружил, что ему хочется развязать поддерживающую их ленточку и позволить им небрежно рассыпаться по плечам шелковым дождем.

— Доброе утро, — пробурчал он и отложил газету. — Или, вернее, добрый день!

У нее перехватило дыхание.

— Я снова проспала.

— Это хорошо.

— Ты уже завтракал?

— Нет еще. Я ждал тебя. А потом начал читать и забыл о еде. — Леонардо потянулся и встал с дивана. — Я сейчас все приготовлю.

— А где Полли?

— Она ушла за покупками, — ответил он с некоторой досадой.

Леонардо отослал экономку в магазин больше часа назад. Сегодня он планировал поговорить с Эльвирой и хотел сделать это наедине. Присутствие Полли помешало бы ему. Первое время после смерти Мелани он был благодарен ей за заботу, но в последние дни ее поведение очень изменилось, и он не мог понять, чем это вызвано: присутствием Эльвиры или какими-то личными причинами.

Полли мало говорила, но постоянно поджимала губы, загадочно улыбалась. Она словно скрывала от него какой-то секрет. Но Леонардо не хотелось спрашивать напрямик, что все это означает.

Эльвира мельком взглянула на газетные заголовки. Ее не слишком-то интересовали новости, и она объясняла это тем, что для женщин в ее положении весь мир, вероятно, сосредоточивается на ребенке.

Было уже почти время обеда, когда они сели за стол. Леонардо подождал, пока Эльвира дожует свои пирожные, и произнес:

— Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем, Эльвира.

Она испуганно посмотрела на него.

— О чем ты?

— О твоей истерике в магазине, — ответил он, свирепо на нее посмотрев, как будто она сделала это нарочно.

— Этого больше не повторится, я обещаю.

— Правильно! Потому что больше не будет таких продолжительных поездок! Доктор Кардосо согласился наблюдать тебя дома. — Он придвинул к ней тарелку с фруктами, и, чтобы избежать лекции о пользе витаминов для беременных, она покорно взяла апельсин. — Я больше не буду таскать тебя по всему Лондону, как вчера.

Эльвира начала медленно чистить апельсин. Ей хотелось сказать, что его никто об этом не просил, но, взглянув ему в лицо, она передумала.

— Ты закончил? — вместо этого поинтересовалась она.

— Нет еще. — Леонардо увидел, как она засунула сочную дольку в рот, и постарался подавить в себе чувство, очень похожее на вожделение. — Теперь ты будешь отдыхать столько, сколько я скажу, и как следует питаться.

Эльвира весело на него посмотрела.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Советую тебе слушаться меня, Эльвирита. Одному Богу известно, как скоро все это кончится! — Он серьезно взглянул на нее. — Ты понимаешь, о чем я?

— Конечно, понимаю. — Она взяла кофейник. — Налить тебе кофе?

— Да, пожалуйста. — Он еще не закончил, однако предоставил ей возможность немного отвлечься.

Наполняя его чашку, Эльвира вдруг явственно представила, каково жить вместе с мужчиной. Хотя бы эти совместные завтраки… Случайно ее глаза остановились на загорелой шее в открытом вороте рубашки, и она представила, как медленно расстегивает оставшиеся пуговицы и, оголив грудь, проводит по ней кончиками пальцев…

О Боже, наверное, я сошла с ума! — ужаснулась она. Как можно страстно желать кого-то, когда носишь под сердцем дитя от другого мужчины?!

— Еще тостов? — спросила она, заливаясь густым румянцем.

— Нет, спасибо, — ответил Леонардо.

Он чувствовал на себе ее взгляд и испытывал от этого странное удовольствие. Ему редко приходилось завтракать с женщинами — даже если только что провел с ними замечательную ночь, — он всегда стремился поесть утром в одиночку или с сыном. Это было непреложное правило, которое Леонардо считал необходимым для правильного воспитания Марко. Его подружкам оно не нравилось, но ни одна из них не рискнула его оспаривать.

Он в свою очередь тоже взглянул на Эльвиру. В своей белой, обтягивающей живот блузке, без всякого макияжа на лице, она выглядела полной противоположностью тем эффектным женщинам, с которыми он встречался после смерти жены.

Леонардо и не предполагал, что женщина, ждущая ребенка от другого мужчины, будет физически его привлекать, и, если бы кто-нибудь сказал ему об этом, он просто высмеял его. Но сейчас ему хотелось жадно провести кончиком языка вдоль возбуждающей ложбинки меж отяжелевших грудей Эльвиры. Взглянув в ее золотистые глаза, он попытался обуздать медленно разгоравшееся желание и неожиданно ощутил во рту непонятную сухость. Бросив на нее строгий взгляд, он сказал:

— Сегодня ты должна поговорить со своим отцом. Нельзя больше откладывать! Скажи ему правду, потому что ничего другого тебе не остается. Он имеет право узнать, что через пару недель станет дедушкой.

Долька апельсина выскользнула из пальцев Эльвиры.

— Я не могу!

Эльвира любила отца всем сердцем и понимала, что ей не вынести боли и разочарования, которые неизбежно охватят его, когда он услышит ее признание. Незримые, но крепко связывающие их узы разорвутся.

— Ты знаешь, что больше тянуть нельзя, — мрачно продолжал Леонардо. Он опасался, что с Эльвирой может что-нибудь произойти во время родов. — Что тебя останавливает? Ты боишься его гнева? Но он ведь не тиран какой-нибудь. Хуже уже не будет, Эльвирита, поверь.

— Позволь мне объяснить тебе кое-что, — прошептала она. — Для отца я навсегда останусь ребенком. Все свои надежды и мечты он связывал со мной…

— Я это знаю.

— Как ты не понимаешь, я не могу все разрушить!

Однако даже умоляющий взгляд ее затуманенных слезами глаз не смягчил Леонардо.

— Сейчас уже слишком поздно о чем-то сожалеть, тебе не кажется?

— Ты очень властный человек, Леонардо, — тихо ответила Эльвира. — Но даже тебе не под силу подчинить меня своей воле.

Он резко отодвинулся от стола и встал.

— Да, ты права, это мне не под силу, — холодно подтвердил он. — Но если сегодня ты не скажешь отцу все сама, то это сделаю я. И это мое последнее слово.

Он решительно двинулся к двери. Эльвира с тревогой следила за его движениями.

— Куда ты собираешься?

— Куда угодно, только подальше отсюда! — огрызнулся Леонардо, но, увидев, как в растерянности дрогнули ее губы, почувствовал укол совести. — Позови, если я тебе понадоблюсь. Я буду в кабинете. А где телефон, ты знаешь! — С этими словами он вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Оставшись одна, Эльвира почувствовала, что силы покинули ее. Она убрала со стола посуду и стала бесцельно бродить по комнатам, пытаясь оттянуть неизбежное. Стены огромного дома давили на нее, словно она находилась в тюрьме. Забравшись с ногами на диван, она включила телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься, но ни одна программа не привлекла ее внимания — показывали лишь бессмысленные игровые шоу и кулинарные передачи, которые, казалось, были способны научить чему угодно, только не приготовлению пищи.

Она невидящим взглядом смотрела на дождь, неустанно стучавший в окно, и в глубине души болезненно сознавала, что Леонардо прав. Ребенок не тот секрет, который можно скрывать всю жизнь. Она должна позвонить отцу. Собраться с силами и рассказать ему правду.

Как жаль, что не написано книг, способных подготовить к таким ситуациям. С чего начать разговор? Папа, ты всегда говорил, что хотел бы стать дедушкой?

Эльвира тряхнула головой и, откинувшись на диванные подушки, посмотрела на наручные часики. Внезапно ее охватила тоска по родному дому. Нет, сейчас неподходящее время для звонка, решила она, лучше я попробую набрать номер позже, после сиесты.

Наверное, Эльвира задремала, потому что очнулась она от продолжительных звонков и шума распахнувшейся двери. Открыв глаза, девушка увидела рядом Леонардо. Побелевшее лицо и напряженный взгляд выдавали его волнение.

— Что такое? — встрепенулась Эльвира. — Что произошло?

— Не спрашивай. Лучше пойди и поговори со своим отцом.

Она недоуменно уставилась на него.

— Он что, звонит?

— Эльвира! Не откладывай объяснения! Тебе самой станет легче, когда оно будет позади!

Эльвира с трудом поднялась на ноги.

— Я только хотела подождать, пока закончится сиеста, — пробормотала она и зевнула.

Леонардо покачал головой. Его голос звучал странно, хотя он говорил вполне сдержанно.

— Иди! Твой отец ждет у телефона.

— Не может быть! — воскликнула Эльвира и тут вдруг осознала, что в его голосе звучат странные нотки.

— Он уже знает о ребенке? — почти беззвучно пролепетала она в ужасе от своей догадки.

— А как ты думаешь?

Она поднялась на ноги, держась за спинку дивана, чтобы не упасть.

— Ты ему сказал?

Леонардо твердо посмотрел ей в лицо.

— Я должен был это сделать.

— О нет! — воскликнула Эльвира. — Ты что, воображаешь себя Господом Богом? Какое ты имел право?

— Эльвира. — Ледяной голос Леонардо остановил ее. — Твой отец очень переживал, что ты не возвращаешься домой. Он спросил меня напрямик, что случилось. Разве я мог солгать? Как бы я тогда выглядел?

— Тебя только это беспокоит? Как ты выглядишь?

Он покачал головой.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда заботился о тебе. Иначе зачем бы я привез тебя сюда? Но постарайся войти в мое положение и пойми, что ты несправедлива ко мне. После всего что твой отец для меня сделал, я был обязан сказать ему правду! Как бы я посмотрел ему в глаза, поступив иначе? Я думаю только о твоем благополучии, Эльвира, поверь.

Леонардо сделал паузу, чтобы его слова дошли до нее. Возможно, он причинил ей боль, но это было неизбежно — пришло время все расставить по местам.

— Ты ведешь себя как ребенок. А последствия своих поступков неизбежно приходится признавать, дорогая. — Его голос потеплел. — А теперь иди. Луис с нетерпением ждет ответов на свои вопросы. Я полагаю, тебе лучше поговорить с ним из моего кабинета. Ступай туда.

Осознав, что отступать некуда, Эльвира опустила голову. Ужасный стыд охватил ее. Она подвела и себя и отца, более того — ее упрямство и трусость только усугубили ситуацию.

Она смотрела ему в глаза, пытаясь найти в них незримую поддержку. Ей сейчас было важно знать, что она не совсем одна Ей удалось уловить в них слабый проблеск сочувствия, который придал ей мужества сделать то, что от нее требовали.

Подняв голову и распрямив плечи, она прошла в кабинет Леонардо. Телефон стоял на его рабочем столе. Эльвира взяла трубку.

— Папа? — выдохнула она.

— Эльвирита, скажи, что это неправда. — В голосе отца звучали недоверие и надежда.

— Папа! — Она судорожно глотнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Значит, это правда! — Голос его упал. — Ты беременна, — с горечью констатировал он.

Ну вот, теперь ей уже никуда не сбежать и не спрятаться. Словно тяжелая дверь тюремной камеры с лязгом захлопнулась перед носом Эльвиры.

— Да, — прошептала она. — Да, папа, это так.

За несколько секунд молчания, потребовавшихся Луису, чтобы осознать смысл ее слов, его голос постарел лет на десять.

— Боже мой, — простонал он. — Я должен был догадаться! То, как ты объяснила решение бросить университет, было слишком неубедительно. А я, старый осел, поверил тебе…

— Папа, я не думала…

— Нет! — прервал он ее с раздражением. — Это я не думал, я не оправдал надежд твоей бедной покойной матери.

Слушать его было невыносимо.

— Неправда! Ты лучший отец, которого я могла бы желать. — Эльвира болезненно вздохнула. — Папа, мне очень жаль.

Последовала краткая напряженная пауза. Она почти физически ощущала, как отец пытается совладать с собой.

— Тебе жаль? — Его тон изменился. — Но ведь не только тебе одной приходится держать ответ, Эльвира. А что думает… отец, — с трудом выговорил он, — твоего ребенка?

— Он… — На стол упала тень, и Эльвира, поймав на себе молчаливый пристальный взгляд черных глаз Леонардо, почувствовала, что ее рука, державшая трубку, начинает дрожать. — Я не хочу о нем говорить.

— А я хочу, — твердо отмел отец ее возражение.

— Папа!

— Что он собирается делать? Он предложил тебе выйти за него замуж?

— Нет, — ответила Эльвира. — А даже если и предложит, я откажусь. В наши дни женщины не обязаны выходить замуж против своей воли.

— При чем тут твои желания! — огрызнулся Луис. — Ты обязана подумать о ребенке! — Последовала пауза. — Передай трубку Леонардо.

— Леонардо? — удивилась она.

— Он там?

— Да.

Эльвира, не глядя на Леонардо, протянула ему трубку, но осталась в кабинете, считая, что имеет полное право слышать, что о ней говорят.

— Луис? — Голос Леонардо звучал бесстрастно, хотя он подозревал, что отец Эльвиры будет зол на него за то, что он так долго скрывал тайну его дочери.

— Леонардо, как ты мог?

— Простите меня, Луис, — сказал он с искренним раскаянием.

— Не слишком ли поздно ты извиняешься? — отозвался старик, потом вздохнул. — Я должен был понять, что произошло. На моем месте любой догадался бы. — С минуту он молчал. — Вероятно, это было неизбежно — Эльвирита всегда боготворила тебя…

— Луис… — начал Леонардо, но собеседник не дал ему договорить.

— Возможно, это судьба. Вы всегда казались мне отличной парой. — И старик снова вздохнул, на этот раз еще более тяжко. — Однако сейчас взаимные обвинения нам не помогут. Такое случалось и раньше. Главное, что теперь вы вместе, а все остальное неважно. Но мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Надеюсь, ты понимаешь. В такой период Эльвире меньше всего нужны суровые слова. Скажи ей, что я еще позвоню на днях, ладно?

— Конечно, — ответил Леонардо.

— До свидания, Леонардо.

— До свидания, Луис. — Он медленно положил трубку на рычаг и некоторое время безмолвно смотрел на нее. А когда поднял голову, в его глазах полыхал огонь.

От мрачных предчувствий спина Эльвиры покрылась мурашками.

— Ну что? — прошептала она.

— Присядь.

Эльвира покорно опустилась на указанный им стул и, соединив колени, положила на них руки, словно примерная школьница. Леонардо глядел на нее так серьезно, что ее сердце тревожно забилось. Приготовившись к худшему, она спросила:

— Что он сказал?

Леонардо пристально посмотрел ей в лицо. Она вздернула подбородок, но этот дерзкий жест не мог скрыть от проницательного взгляда Леонардо страх и смятение, промелькнувшие в янтарных глазах. Он понял, что будет совсем не просто передать ей слова отца.

— Леонардо, что он сказал? — настойчиво повторила она свой вопрос.

Он невесело рассмеялся.

— Что я отец твоего ребенка.

В кабинете повисла мертвая тишина. Эльвира не верила своим ушам.

— Но это какой-то бред! — наконец воскликнула она, яростно тряся головой. — Никогда не слышала ничего более…

— Эльвирита, — мягко прервал ее Леонардо. — Подумай сама хорошенько, и ты все поймешь.

Он сел напротив, так, что их колени теперь почти соприкасались. Даже сумбурные мысли, путающиеся в голове у Эльвиры, не помешали ей остро почувствовать его близость.

— Я и так думаю! Почему отцу в голову пришло такое безумное предположение? — недоумевала она. — Как он?.. Мы с тобой ведь даже… — Она смущенно умолкла.

— Не спали? — жестко закончил за нее Леонардо. У него невольно промелькнула мысль о том, что Луис каким-то непостижимым образом узнал о его подсознательных желаниях. — Да, в этом ты абсолютно права, Эльвира, — пробормотал он. — Это отвратительно, не так ли? Меня обвиняют в том, чего я на самом деле не совершал.

— Как папа мог такое предположить?

— А ведь он не один это подумал, ты не заметила? — огрызнулся Леонардо. — Вспомни свою хозяйку. Врача, который тебя осматривал… Даже Полли в глубине души считает — как бы я этого ни отрицал, — что ты беременна от меня!

— Но почему?!

— Из-за твоего поведения, — быстро произнес он и, приблизив к ней свое лицо, понизил голос: — Во-первых, ты упорно отказываешься назвать имя настоящего отца.

— Но… — начала Эльвира.

— Во-вторых, — холодно перебил он ее, — как только ты выяснила, что беременна, то сразу же уехала из Испании в Англию, ко мне. Так?

— Да! — Эльвира почувствовала себя загнанной в угол. — И что, разве все эти факты выставляют тебя как наиболее подходящего кандидата на роль отца моего ребенка?

Леонардо заставил себя улыбнуться.

— В глазах окружающих — да. К тому же думаю, что твой отец заметил некоторую связь между нами. Нашу взаимную симпатию, очевидно, увидели тогда многие. — Он озадаченно замолчал и нахмурился. — А с тех пор прошло как раз почти девять месяцев.

Заключительный фрагмент головоломки встал на свое место, и вся картина ясно представилась Эльвире.

— Боже мой! — прошептала она.

— Вот так! — мрачно усмехнулся Леонардо. — Я не собираюсь отрицать притяжения, возникшего между нами, это бессмысленно. Но с моей стороны не было ничего, кроме фантазий. Я ни с кем не спал во время той поездки в Испанию,

А вот ты…

Эльвира не поднимала глаз. Она знала, что в его взгляде увидит упрек, ведь, испытывая такие сильные чувства к нему, она почти сразу после его отъезда отдалась другому.

— Сейчас все факты свидетельствуют против меня, дорогая, — подытожил Леонардо, — но, прежде чем твой отец заявится сюда выяснять со мной отношения, я хочу услышать от тебя одну вещь.

Эльвира знала, что — последует за этими словами. Вопрос, от ответа на который ей пока что удавалось ускользнуть, Это продолжалось так долго, что, казалось, привычка изворачиваться и недоговаривать уже почти стала ее второй натурой.

— Так кто же отец ребенка?




7


Эльвира поняла, что отступать некуда, и, судорожно сглотнув, выдавила:

— Его зовут Альфредо.

Леонардо услышал, как дрогнул ее голос. Его взгляд стал каменным, и он покачал головой.

— Мне нужно знать больше.

Она безразлично кивнула.

— Его зовут Альфредо Гонсалес, и он… — Она помолчала и уклончиво добавила: — Мы познакомились в университете.

Леонардо насторожился.

— Ты имеешь в виду, что он студент? — Она ощутила поднимающуюся в груди жаркую волну и помедлила с ответом. — Скажи мне, Эльвирита.

Ей отчаянно хотелось поднять на него глаза, но она прекрасно понимала, что порозовевшие щеки сразу же выдадут ее.

— Он… преподаватель.

Повисла долгая пауза.

— Преподаватель?!

— Да.

Леонардо ожидал чего-то подобного, но правда в своей неприглядной наготе оказалась отвратительной. Он ощутил неприятный привкус разочарования и медленно закипающий гнев.

— Но это же безнравственно! — прорычал он.

— Он работал на кафедре временно…

— И ты считаешь, это оправдывает его поступок?

Эльвира покачала головой, которая внезапно показалась ей невыносимо тяжелой.

— Нет, конечно.

Гнев Леонардо наконец прорвался наружу.

— Так это была любовь, Эльвира? Настоящая любовь, о которой слагают легенды? Он выделил тебя из толпы и… ты потеряла способность соображать?

Эльвира уловила цинизм, сквозивший в его словах, и снова отрицательно покачала головой. Такой эффект мог произвести лишь один мужчина, и он сидит сейчас передо мной, — безрадостно подумала она.

— Нет.

Леонардо хотелось схватить ее за плечи и тряхнуть, но он заставил себя сдержаться.

— Тогда что это было? Расскажи мне!

Эльвира все еще не могла взглянуть Леонардо в глаза. Она была не в силах поведать ему о том, что заставило ее отдаться другому, потому что не смогла бы вынести его презрения. Ведь это он, Леонардо, разжег огонь ее чувств, именно он вызвал в ней неистовую жажду, лишавшую способности соображать. Он посеял в ней семена безудержного желания и уехал, не пожав плодов…

— Я ходила на его лекции по психологии, — пояснила она.

— Психологии? О! А ему никогда не приходило в голову применить свои знания к собственному поведению?

Но Эльвира продолжала, словно не слыша его слов, и в ее голосе звучало отчаяние:

— Он был мне не больше чем другом. По крайней мере, я так думала. Мы иногда гуляли вместе…

— У него что, не было друзей своего возраста? — саркастически поинтересовался Леонардо.

— На самом деле он ненамного старше меня.

— Да уж, конечно, — многозначительно согласился Леонардо, заметив, что ее румянец стал еще ярче. — И?.. — Эльвира посмотрела на его красивое лицо, на котором играли причудливые тени. — Отчасти в этом был виноват я, да? — вдруг спросил он. Эльвира молчала. — Он приставал к тебе? А ты не могла сопротивляться?

Она скривилась от отвращения.

— Я просто не осталась к нему равнодушной… — Она увидела, как резко, словно от удара, дернулась голова Леонардо, но честно продолжила: — Дело в том, что мы оба немного выпили и… — Эльвира умолкла, слишком смущенная, чтобы продолжать.

Леонардо охватила ярость. Ее слова, словно кислотой, разъедали ему душу. Как бы ему хотелось вмазать по смазливой физиономии этого молодого преподавателя!

— Ты хочешь сказать, что он напоил тебя?

— Нет! Это была всего лишь пара стаканов вина, но на голодный желудок, а я не умею пить. — И она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. — Ну, давай, Леонардо, назови меня, как хочешь, если от этого тебе станет легче.

Что это со мной? — подумал Леонардо. Он вдруг почувствовал, что ему станет легче, если он сможет прильнуть к ее розовым, мягким, дрожащим губам, чтобы стереть поцелуи этого Альфредо. Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и внимательно посмотрел на Эльвиру. Странно, казалось бы, все слова сказаны и мучительное испытание позади. Но тогда почему же так сникли ее плечи?

— Есть еще что-то, о чем ты не говоришь мне, не так ли? — уже догадываясь, спросил он.

Эльвира скривила губы и отвернулась.

— Да. Но я не думаю, что ты захочешь об этом знать.

— Я не имею в виду грязные подробности той ночи, которую ты провела с этим… — Он остановил себя, удержавшись от грубого слова, которое никогда не стал бы употреблять при женщине. К тому же этот человек — отец ее ребенка. — Ты была девственницей? — осторожно спросил он.

— Да.

Справившись с приступом бешеной ревности, Леонардо протянул руку и погладил ее по лицу. В его темных глазах светилась печаль.

— Твоим первым мужчиной должен был быть я, — мягко сказал он.

Встретившись с ним взглядом, Эльвира чуть не заплакала, но, сдержав слезы, прошептала:

— О чем ты?

Леонардо нежно положил руку на ее живот. Эльвира чуть не задохнулась от этого прикосновения.

— А твой ребенок… — хрипло продолжал Леонардо, — мог быть моим.

Она непонимающе смотрела на него.

— Мне следовало заняться с тобой любовью, — прошептал Леонардо и увидел, как побледнела Эльвира при этих словах.

Его гнев внезапно прошел, уступив место сожалению, горькому и мучительному. Пожалуй, такого он не испытывал со дня смерти своей жены.

Я отказался от бесценного дара, уступив свое место другому, осознал он.

— Если бы я только ослушался голоса разума! — громко простонал он.

Эльвира в растерянности уставилась на него.

— Ради Бога, о чем ты говоришь?

— О, Эльвирита, ты знаешь о чем! — В его голосе звучала горечь, но рука, покоившаяся на животе Эльвиры, была невероятно нежной. — Ты хотела меня так же сильно, как и я тебя, разве нет? — спокойно спросил он.

Эльвира понимала, что ей не спрятаться от вопроса, горящего в его глазах. Она не могла солгать Леонардо, ведь он так много сделал для нее и продолжает делать, несмотря ни на что.

— Да, — тихо ответила она.

Леонардо взял ее за руки, помогая встать, и заключил в свои теплые объятия. Задумчивое выражение на его лице придало ей смелости спросить:

— Так почему же ты этого не сделал?

— Не занялся с тобой любовью? — Леонардо печально прищурился. — Для этого была масса причин. Во-первых, тебе было лишь двадцать лет, во-вторых, я подозревал, что ты невинна, кроме того, ты дочь человека, чьим гостеприимством я пользовался.

Он сказал ей не все, однако хорошо помнил, что ощущал в Эльвире опасность — она могла нарушить привычное течение его размеренной жизни и привычку тщательно скрывать эмоции.

— Но теперь… — Леонардо помолчал, прислушиваясь к гулким ударам своего сердца. — Ни одного из этих препятствий больше не существует, не так ли?

Эльвира пристально смотрела в его бездонные глаза.

— Леонардо! — У нее перехватило дыхание — то ли от того, что под сердцем заворочался ребенок, то ли от того, как смотрел на нее этот мужчина.

— Что, дорогая? — нежно спросил Леонардо и, не дождавшись ответа, поцеловал ее в губы.

Она ответила на этот поцелуй, и ей показалось, что земля зашаталась у нее под ногами. Неужели заветная мечта вот-вот осуществится?

Леонардо не мог припомнить, чтобы раньше испытывал такое сильное желание и накал эмоций от одного только поцелуя, да еще с беременной женщиной. В этот короткий, пьянящий миг он почувствовал, что некая волшебная сила соединила их навсегда.

Его рука опустилась на ее полную грудь и нежно сжала. Сосок тут же напрягся и отвердел под его настойчивыми пальцами. Эльвира тихо застонала.

У нее подкашивались ноги, а горячее желание бурной волной охватывало все тело. Она прижалась к Леонардо и ответила на его поцелуй с такой страстью, как будто вся ее жизнь целиком зависела от него. Возможно, так оно и было?

Леонардо с усилием оторвался от ее рта и вгляделся в раскрасневшееся лицо. Он и припомнить не мог, когда был так сильно возбужден!

— Мы должны остановиться, — Эльвирита, — хрипло промолвил он. — Полли скоро вернется.

— И Марко! — добавила Эльвира.

Она прижала ладони к своим пылающим щекам, а потом попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Но вот что делать с губами, распухшими от его поцелуя?

— Я пойду… приведу себя в порядок, — выдавила она и медленно пошла к выходу, но Леонардо схватил ее за руку и с беспокойством посмотрел в глаза. Он вдруг догадался, почему она так долго хранила свой секрет.

— Так вот почему ты не могла рассказать отцу о ребенке? Потому что этот мужчина, Альфредо, воспользовался своим положением преподавателя?

Эльвира кивнула.

— Да, папа мог пойти в университет и устроить там страшный скандал. Он мог бы даже подать на Альфредо в суд, и тогда все узнали бы о моем позоре. Теперь ты понимаешь, почему я сбежала в Англию?

— Да, понимаю. — Он медленно качнул головой. — Но своим побегом ты скомпрометировала меня, не так ли, дорогая? Твой отец убежден, что именно я сделал тебе ребенка.

— Так что же мне делать?

Глаза Леонардо возбужденно блестели, когда он обдумывал ее вопрос, а во рту еще оставался привкус сладкого поцелуя.

— Оставайся здесь. Со мной. И с Марко. А когда ребенок родится… — Он пожал плечами и одарил ее улыбкой.

— Тогда что? — недоуменно спросила она. — Что конкретно ты предлагаешь?

— Ну, тогда мы отдадимся страсти, Эльвирита, — ответил Леонардо, заглянув в глубину ее глаз. — В конце концов, почему я должен брать на себя всю ответственность надвигающегося отцовства без соответствующего удовольствия? Ты будешь жить здесь, со мной, и мы станем любовниками.

В комнате повисла тишина. Слышно было лишь зловещее тиканье часов.

Эльвира молчала. Она уже допустила одну из величайших ошибок в своей жизни и не хотела совершить другой. Если, согласившись на его предложение, она позволит себе упасть в его объятия, что он подумает о ней? Что она не способна противостоять зову плоти?

— И как долго это будет продолжаться? — едко поинтересовалась она. — Пока ты не пресытишься мной?

Леонардо заглянул в ее янтарные глаза, узнавая прежнюю Эльвиру, чистую и сильную духом. Ее не сломила судьба.

— Кто знает, дорогая? Все когда-нибудь кончается, и, возможно, нашему взаимному чувству тоже придет конец. Поэтому, я думаю, это будет продолжаться, пока ты не решишь, где поселишься со своим малышом. — Леонардо смолк, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Но, конечно, ты всегда можешь отказаться, если моя идея тебя не привлекает.

Эльвира хотела ответить, но в передней раздался шум и Леонардо двинулся к двери. Она разглядывала его так, словно впервые увидела. На нем были потертые джинсы и домашний светло-зеленый свитер, но даже в этой обыденной одежде его фигура была такой мужественной, такой сексуальной… Эльвира представила его нагим, занимающимся с ней любовью.

— О да. — Леонардо обернулся, заметил румянец на ее щеках и потемневшие от желания глаза, и, понизив голос, добавил: — Я вижу, эта идея тебя привлекает.

Эльвира вздернула подбородок и смело встретилась с ним взглядом.

— Я не могу отрицать, что меня тянет к тебе, — медленно начала она. — Но скоро родится ребенок, и мне надо думать о нем. Я не могу ничего обещать тебе сейчас. После родов я, вероятно, буду чувствовать себя по-другому.

— А может, и не будешь, — возразил Леонардо.

Эльвира насмешливо посмотрела на него.

— Ну а ты собираешься подождать и посмотреть, чем все обернется, не так ли, Леонардо?

Это было совсем не то, что он хотел услышать. Холодное, недоверчивое выражение, застывшее на ее красивом лице, сказало ему гораздо больше, чем слова. И ему стало ясно, что она потеряла к нему уважение.




8


— В чем дело?

Леонардо выключил телевизор и пристально посмотрел на Эльвиру, неловко ерзавшую на диване. Она не реагировала на его попытки привлечь ее внимание. Тогда он решил набраться терпения.

Наконец, подавив зевок, Эльвира подняла на него глаза. Она видела, что за прошедший час он, сидя перед телевизором, постоянно бросал на нее взгляды, но провела вечер, играя с Марко на ковре, и теперь расплачивалась за это болями в спине. Снова переменив позу, она ответила:

— Ни в чем.

— Я вижу, тебя что-то беспокоит, — возразил Леонардо.

Он предположил, что причиной ее бледности стали бессонные ночи. Впрочем, вполне вероятно, она безмятежно спала, чувствуя себя хозяйкой положения.

Леонардо вздохнул. Он еще ни разу в жизни не получал от женщины отказ. Надо же такому случиться, что первой оказалась именно Эльвира, причем после столь страстных объятий…

— Может, тебе неудобно сидеть?

— У Эльвиры болит спина, — пояснил Марко, который вошел в комнату уже в пижаме, чтобы пожелать всем спокойной ночи, — Она всегда болит по вечерам.

— В самом деле?

Леонардо посмотрел на Эльвиру с упреком и встал, чтобы уложить сына и прочитать ему сказку.

Вернувшись, он заметил, что Эльвира снова переменила положение на диване, но тем не менее продолжает морщиться.

Леонардо сел рядом и почувствовал, как мгновенно напряглось ее тело. Значит, с удовлетворением подумал он, несмотря на внешнюю невозмутимость, она все же не может оставаться ко мне равнодушной.

— Как получилось, что Марко знает о твоем самочувствии больше меня?

Эльвира передернула плечами.

— Наверное, слышал, как я жаловалась Полли на боли в спине.

Леонардо едва удержался, чтобы не прильнуть к ее сладким, красиво изогнутым губам.

— А так не должно быть? — спросил он.

— Нет, все нормально. Доктор предупреждал, что такое возможно.

— Кто?

— Инструктор на занятиях для будущих мам. Я ходила на них, когда сидела с близнецами. Да и в книгах написано то же самое.

— Может, и мне следует почитать что-то в этом роде, — усмехнулся Леонардо. — А есть ли какое-нибудь лекарство?

Наверняка есть, подумала Эльвира, но оно не поможет от боли в сердце. Ее нельзя было назвать физической, но боль в спине по сравнению с ней казалась сущей ерундой. И Эльвира улыбнулась, хотя ее закрутил водоворот кипящих эмоций.

— Массаж, — флегматично ответила она. — Он помогает.

— Тогда поворачивайся, — скомандовал Леонардо.

Нет уж, только не это! — лихорадочно подумала Эльвира. Я не вынесу его прикосновений.

— Не нужно… — слабо запротестовала она.

— Поворачивайся, — спокойно повторил он. По крайней мере, она не сможет увидеть голодное выражение в моих глазах, сказал себе он.

Эльвира неохотно повиновалась, залившись ярким румянцем.

Леонардо сел поудобнее и начал разминать ей спину, снимая напряжение в мышцах. Невероятно, но эти вполне невинные движения почему-то казались ему непристойными, хотя он был искусным любовником и многое позволял себе во время близости с женщинами.

— Так хорошо? — спросил он глухо.

Ее гулко бьющееся сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

— Замечательно, — стараясь, чтобы ее тон звучал как можно более естественно, ответила Эльвира.

Нервы Леонардо были натянуты до предела. Интересно, что она сделает, если я дотронусь до ее груди? — подумал Леонардо и вздохнул. Нет, я должен держать себя в руках!

— Тебе лучше?

— Ага. Намного.

Эльвира разрывалась между желанием умолять его продолжить массаж и необходимостью прекратить эту сладкую муку.

— А теперь иди в кровать, я принесу тебе попить.

Эльвира покачала головой.

— Я не хочу пить.

— Но это очень вкусный шоколадный напиток. Я купил его по дороге домой, — уговаривал он ее. — Ты же говорила, что очень любишь шоколад, а я заметил, что за ужином ты почти ничего не съела.

— Интересно, хоть что-нибудь, касающееся меня, ускользает от твоего внимания?

Очень немногое, мысленно ответил Леонардо, помогая ей встать. Эльвира очень изменилась с тех пор, как поселилась в его доме. Несмотря на бледность, ее кожа выглядела вполне здоровой, синяки под глазами исчезли, глаза, как правило, лучились покоем…

Оказавшись в своей комнате, Эльвира сбросила одежду и облачилась в просторную ночную рубашку. Когда Леонардо вошел в комнату с чашкой шоколада, она уже сидела в постели.

Он опустился в кресло, стоявшее у окна, и окинул взглядом комнату. Здесь чего-то явно не хватало. Он вдруг представил, как хорошо смотрелась бы на тумбочке ваза с красочным букетом из ярких осенних листьев. Полли не делала ничего подобного, а ему нравились такие композиции.

В углу спальни стояла сумка, в которую уже было упаковано все, что могло понадобиться Эльвире в больнице, а в отдельном пакете лежал комплект для новорожденного и желтый плюшевый мишка, которого Леонардо купил уже после их неудачного визита в магазин игрушек.

— Значит, у тебя все готово? — спросил он.

Эльвира проследила за его взглядом и кивнула, невольно отметив нотки одобрения в его потеплевшем голосе.

— Теперь я чувствую себя гораздо увереннее, — ответила она.

— Хотя упорно сопротивлялась, когда я настаивал на покупке всего необходимого для малыша, — напомнил он. — Что же на тебя так повлияло?

— Думаю, разговор с отцом. — Эльвира вздохнула, осознав, скольким обязана Леонардо. Ей было очень неприятно быть у него в долгу, потому что это мешало ей чувствовать себя равной ему. — Знаешь, Леонардо, ты правильно сделал, заставив меня объясниться с ним. Я была полной дурой, не признавшись ему сразу же.

— Теперь, слава Богу, это уже неважно, — ласково ответил он.

А ведь если бы она поступила так, то не возникла бы необходимость обращаться ко мне за помощью, вдруг подумал он.

Разумеется, появление Эльвиры нарушило привычный размеренный ход его жизни, но в то же время наполнило ее новым смыслом. Теперь, зная все об обстоятельствах, при которых она забеременела, Леонардо понимал, сколько ей пришлось пережить.

— Может, ты завтра закажешь такси и встретишь меня в городе после работы? Я покажу тебе свой офис, а потом мы сможем сходить куда-нибудь перекусить, — неожиданно предложил он.

Эльвира в ужасе посмотрела на свой живот.

— В таком виде?

Он улыбнулся и пожал плечами.

— А почему бы и нет?

— Но что подумают твои коллеги?

— Меня не слишком интересует мнение окружающих, мне наплевать, что они подумают. — Он вопросительно поднял черные брови. — Ну так что?

— Ладно, я приеду, — согласилась Эльвира.

Она решила взять с собой Марко, рассудив, что в его компании будет чувствовать себя более уверенно.

В офисе их встретили откровенно любопытными взглядами. Эльвире легко было догадаться, какую роль, по мнению сотрудников Леонардо, занимает она в жизни их шефа.

Пока Марко разглядывал отцовский кабинет, Эльвира отвела Леонардо в сторону и прошептала ему на ухо:

— Ты знаешь, что каждый из них думает?

— Какой я жеребец? — пошутил он.

Встретившись с его насмешливым взглядом, Эльвира не удержалась от улыбки. Что ж, если Леонардо безразлично мнение подчиненных, то и ей не стоит беспокоиться о том, что могло быть на самом деле лишь ее фантазией!

Поэтому Эльвира расслабилась и стала вести себя непринужденно. Коллеги Леонардо водили ее по зданию, и она старалась не чувствовать себя беременной любовницей богатого мужчины.

Потом они отправились на такси в Центральный парк, и, пока Леонардо с Марко жевали гамбургеры, Эльвира наслаждалась густым молочным коктейлем с клубникой.

По дороге домой Леонардо, сидевший рядом с водителем, обернулся к ней и заботливо спросил:

— Устала?

Она покачала головой.

— Нет, не очень.

— А как спина?

— В порядке, — улыбнулась Эльвира.

Леонардо попросил шофера сделать круг и объехать Вестминстер, чтобы она могла полюбоваться историческими достопримечательностями центральной части города в свете ночных огней.

— Какой замечательный вечер! — воскликнул Марко, обращаясь к Эльвире. — Прямо как на каникулах!

— Верно, — мягко ответила она и напомнила себе, что каникулы всегда кончаются.

На следующий вечер она с нетерпением ждала возращения Леонардо с работы, приготовив ему отличный мартини. Если он и остался недоволен этим свойственным только жене жестом, то не сказал об этом, а принял бокал и проводил ее долгим задумчивым взглядом.

— Кстати, тебе пришло письмо из Испании, — сообщил он, поставил выпивку на стол и вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий голубой конверт. — Почтальон принес его утром, когда ты еще спала, и я взял его с собой на работу.

— Это от отца, — сказала Эльвира, взглянув на почерк.

— Я знаю. — Леонардо улыбнулся.

С минуту Эльвира держала конверт в руке. Она уже несколько раз беседовала с отцом, после того как он признал Леонардо в качестве отца ее ребенка. Она ожидала, что старик будет упрекать ее, но он, напротив, говорил с тихим смирением, совершенно ему несвойственным.

— Ну давай, открой его.

Леонардо видел, как она разорвала конверт неожиданно задрожавшими пальцами и быстро просмотрела страницу. На ее лице отразилось облегчение, и она пробежала глазами оставшуюся часть письма.

— Хорошие новости? — поинтересовался он.

— Вроде того, — ответила Эльвира, но потом начала вчитываться более внимательно, и ее лицо вытянулось.

Леонардо внимательно наблюдал за ней.

— Не хочешь прочитать письмо вслух?

— Нет.

— Эльвира, — предостерегающе начал он. — Мне казалось, что с секретами покончено?

Она сделала слабую попытку увильнуть от ответа.

— Разве ты не знаешь, что у женщин всегда должны быть свои маленькие секреты?

Леонардо протянул к письму руку.

— Пожалуйста, я прошу.

Эльвира неохотно отдала ему письмо. Леонардо пробежал глазами листок и быстро отыскал слова, которые расстроили Эльвиру.

«…Естественно, я бы предпочел, чтобы все это случилось с тобой после свадьбы, но не могу сказать, что недоволен твоим выбором. Леонардо прекрасный мужчина и хороший отец. Я не мог бы пожелать для тебя лучшего мужа, Эльвирита, поэтому желаю счастья вам обоим».

Леонардо посмотрел на Эльвиру. Она пристально разглядывала стакан с апельсиновым соком.

— Эльвира? Посмотри на меня!

— Я не хочу это обсуждать, — ответила она, но все же подняла голову и встретилась с его горячим взглядом.

— А я хочу! Возможно, ты уже выбрала церковь и заказала свадебную службу?

— Нет!

— Но твой отец считает, что мы вот-вот поженимся. Тебе не кажется, что следовало хотя бы поставить своего будущего мужа в известность?

— Ты действительно считаешь, что это я обманула отца?

— Откуда мне знать? — Однако Леонардо не мог сердиться на нее. Он представил, с каким удовольствием развязал бы шелковую ленточку, поддерживающую ее волосы, и дал бы им свободно упасть на спину. На ее обнаженную спину. — Итак, что ты задумала?

Эльвира резко отодвинула стул и встала, прерывисто дыша.

— Я хотела бы оказаться как можно дальше от тебя!

Леонардо тотчас вскочил, преграждая ей путь.

— Успокойся.

— Я не могу успокоиться! — воскликнула она. — Я чувствую себя как… Ой!

— Это ребенок? — встревожился Леонардо.

Эльвире показалось, что ее разрезали пополам. Она обхватила руками его плечи и впилась в них ногтями.

— Я так… не думаю!

— Я позвоню врачу.

— Нет! Нет. Подожди минуту! — Она замолчала, тяжело дыша. — Нет, все в порядке. Кажется, прошло.

Леонардо заглянул ей в глаза.

— Ты уверена?

Казалось, сердце у нее остановилось, но на этот раз не от боли. Она стояла неподвижно, вцепившись в его плечи, и сквозь тонкую рубашку ощущала упругие мускулы.

— Вполне.

Эльвира опустила руки, и Леонардо с трудом преодолел желание вернуть их на прежнее место. Черт, что это со мной? — думал он. Ей скоро рожать, а я мечтаю лишь о том, чтобы снова ощутить ее теплое тело в своих объятиях.

— Может, все-таки лучше позвонить врачу?

— И что ты ему скажешь?

— Что тебе стало больно…

— Леонардо, это не схватка, а что-то другое. И сейчас все прошло.

— Уверена?

— Да.

— Я просто не хотел бы упустить момент.

— Я тоже. Но боль прошла. — Эльвира развела руками, словно желая продемонстрировать, что все в порядке. — Видишь? Я не хочу вести себя, как те женщины, которые по десять раз на дню звонят своему врачу, и каждый раз тревога оказывается ложной. А теперь иди. Разве тебе нечем заняться?

Леонардо недовольно пожал плечами. Он хотел остаться. Хотел поцеловать ее. Он еще много чего хотел. Но, поразмыслив, решил, что ему действительно лучше уйти.

— У меня всегда есть дела, — грубовато ответил он.

— Тогда иди и работай.

— А ты что будешь делать?

— Я никуда не денусь. Не беспокойся.

— Хорошо.

Леонардо закрылся в кабинете, но никак не мог сосредоточиться. Он и сам не ожидал, что будет так беспокоиться об Эльвире. Он не кривил душой, когда сказал, что его не волнует мнение окружающих и то, что они считают его отцом ребенка. Но не специально ли он спровоцировал это предположение, пригласив Эльвиру в офис?

Вот так ситуация… Что же будет, когда ребенок появится на свет? — размышлял Леонардо. Он предложил ей оставаться в его доме столько, сколько она захочет, но теперь до него вдруг дошло, что она может отказаться стать его любовницей.

После родов психология женщины меняется, и кто знает, какие чувства к нему она будет испытывать? К тому же теперь, когда ее отец все узнал и, похоже, даже принял ситуацию такой, какая она есть, что мешает Эльвире вернуться домой?

Леонардо представил, что ее не будет рядом, и вместо облегчения ощутил пустоту.

Когда умерла Мелани, он решил жить для сына и совершенно не думал о том, как может измениться судьба. Только сейчас он понял, насколько бедной, скучной и безрадостной была его жизнь без Эльвиры. Леонардо нахмурился и снова углубился в бумаги.




Эльвира бродила по дому, не зная, чем заняться. Потом она вдруг вспомнила о своем обещании написать письмо близнецам Расселам, искренне надеясь, что их мать не спрячет его от мальчиков.

Покончив с этим, она решила протереть пыль и отполировать зеркала. Потом почистила раковины на нижнем этаже и задумчиво отправилась на кухню.

Наконец в голову ей пришла отличная идея. Порывшись в буфете в поисках специй, она позвонила в соседний магазинчик.

— Я хотела бы заказать свиные ребрышки, лопатку и вырезку. Еще сосиски, капусту, бобы.

— Когда вы желаете получить заказ, мадам?

Эльвира посмотрела в зеркало и решила, что выглядит неважно.

— Завтра утром.

— Будет доставлено, мадам.

На следующий день, вернувшись из школы, Марко, как обычно, сразу же отправился на кухню. Эльвира с засученными рукавами возилась у плиты.

— Что ты делаешь? — с интересом спросил мальчик.

— Полли сегодня не придет, поэтому я решила сама приготовить ужин, — улыбнулась она.

— А что это будет?

— Ах, Марко, — с упреком посмотрела на него Эльвира, — неужели ты забыл? Это же наше любимое блюдо. Много мяса и сосисок…

Марко окинул взглядом стол, заваленный продуктами, и ухмыльнулся.

— Похоже, его трудно готовить.

— Вовсе нет. Просто кладешь все продукты по очереди в большую кастрюлю, а потом; ставишь ее в духовку. Ясно?

— Можно тебе помочь?

— Конечно. Сначала вымой руки, а потом можешь почистить чеснок.

Вернувшись с работы, Леонардо прошел на кухню и увидел, что Эльвира вытаскивает огромный кусок мяса из кастрюли, а Марко держит перед ней блюдо. Он улыбнулся при виде этой дружной компании, и знакомый запах пробудил в нем воспоминания из далекого детства.

— Ммм, — промычал он, принюхиваясь. — С чего это вдруг?

— Ты не любишь это блюдо? — с беспокойством поинтересовалась Эльвира.

Леонардо заговорщицки подмигнул сыну.

— Покажи мне человека, который его не любит, и я скажу, что он недостоин уважения! Нет, просто я подумал, что тебе в твоем положении не стоит так долго стоять у плиты.

— Но я ни капельки не устала! — возразила Эльвира.

Блестящие черные глаза Леонардо пронизывали ее насквозь.

— Правда? — недоверчиво произнес он. — Несмотря на то что и в квартире прибралась?

— У Полли сегодня выходной, и я просто смахнула пыль, — беззаботно пояснила она. — Это лучше, чем ничего не делать.

Леонардо кивнул.

— Марко, иди переоденься в домашнее.

— Конечно, папа.

Леонардо внимательно разглядывал Эльвиру. Ее живот был таким огромным, что она должна была выглядеть неуклюжей, но, как ни странно, напоминала спелый персик. От жара духовки щеки ее раскраснелись, и она показалась ему очень-соблазнительной.

— Ты как наседка в гнезде, — неожиданно сказал он.

Эльвира обернулась к нему с деревянной ложкой в руке.

— А?

— Ты хлопочешь как наседка. — Он развел руками. — Чистишь, протираешь, режешь и готовишь. И уже совсем скоро станешь матерью.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— Мелани тоже была такой перед родами. Видимо, сама природа подсказывает женщине, когда настанет ее срок, чтобы она успела все приготовить к появлению новорожденного. — На его лице появилось печальное выражение.

— Я напоминаю тебе о ней? — тихо спросила Эльвира.

— Немного. — Заметив, что она расстроилась, он покачал головой. — Это не проблема, Эльвирита. Я давно смирился с тем, что случилось с Мелани. Я должен был. Ради Марко. Но мне все равно тяжело говорить об этом. — Он прищурился, увидев, как бледнеет ее лицо. — Что, опять?

— Опять? — не сразу поняла Эльвира его вопрос.

— Схватка.

Внезапно ее кожа покрылась мурашками. Она вдруг испугалась того, что должно скоро произойти. Эльвира покачала головой и стала помешивать бобы.

— Этого не может быть, — возразила она с дрожью в голосе. — Ребенок должен появиться не раньше следующей недели.

— А разве ты не знаешь, что дети почти никогда не рождаются точно в срок?

— Правда?

— Да, — спокойно подтвердил Леонардо. Заметив ее попытку скрыть болезненную гримасу за улыбкой, он сурово добавил: — И, ради Бога, прекрати делать вид, что все в порядке, когда у тебя начались схватки. Это же очевидно!

Мне ни разу не удалось одурачить его! — с удивлением подумала Эльвира. Однако сейчас его слова избавили ее от необходимости сдерживаться. Она бросила деревянную ложку на стол и, согнувшись, обхватила живот.

В считанные секунды он оказался рядом, словно ангел-хранитель, посланный небом, чтобы защитить ее. Эльвира подняла на него огромные, наполненные страхом глаза и тихонько застонала.

— Что? — Он ласково обнял ее за плечи. — Новая схватка?

Она кивнула, хотя в глубине души все еще сомневалась. Эльвира никак не мола поверить, что девять относительно спокойных месяцев позади и, как она к этому ни готовилась, все началось так неожиданно. Неужели невозможно остановить это?

— Леонардо, мне страшно, — прошептала она.

Свободной рукой он погладил ее по голове, с удовольствием ощущая шелк блестящих темных волос.

— Я знаю, дорогая. Но ты не должна терять контроль. Помнишь, что советовал врач? Дыши медленно и спокойно, Эльвирита. Ты отлично знаешь, что делать. Помни о дыхании. Не волнуйся, я буду рядом и при необходимости помогу. — Он помолчал. — Если ты хочешь.

Через несколько минут ее затопила новая волна острой боли.

— Еще одна!

Леонардо взглянул на часы.

— Прошло десять минут, — сказал он как можно спокойнее.

— Это нормально? — испуганно спросила Эльвира, потому что все, чему ее учили, похоже, напрочь вылетело у нее из головы.

Он нахмурился. Все происходило гораздо быстрее, чем должно было.

— Я позвоню Полли, чтобы она пришла, — сказал он, заметив, как снова напряглось ее тело. — Думаю, тебя пора везти в больницу.

Схватки все учащались, и пот ручейками стекал с ее лба. А ведь это только начало…

Эльвира вцепилась в руку Леонардо, даже не почувствовав, что в кровь расцарапала ему кожу.

— Не оставляй меня, Леонардо, — жалобно простонала она. — Пожалуйста, не оставляй меня.

Он понял, что не сможет больше противиться желанию защитить ее.

— Я не оставлю тебя, — пообещал он и пошел к телефону.




9


Машина «скорой помощи» с мигающим синим огоньком и громко воющей сиреной неслась по улицам города, спеша доставить в больницу роженицу.

Эльвира крепко держала Леонардо за руку и, корчась от боли, пыталась найти удобное положение.

Он изо всех сил старался сохранять спокойствие, но это удавалось с трудом. Он позвонил в приемную доктора Кардоса, но его ассистентка сообщила, что тот отправился в плавание на яхте и только собирается в обратный путь. Леонардо взглянул на Эльвиру и подумал, что если родовая деятельность будет продолжаться так же интенсивно, то доктор Кардоса вряд ли успеет подоспеть вовремя.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне жарко! — Лоб Эльвиры покрывала испарина. — С Марко все будет в порядке?

— Не беспокойся о Марко. Он в порядке. К тому же с ним Полли.

— Но я не успела приготовить ужин.

— Эльвирита! — остановил ее Леонардо.

В больнице их сразу же направили в отделение неотложной помощи. Эльвиру, несмотря на все ее протесты, уложили на каталку и повезли в родильный зал. Леонардо шел рядом и держал ее за руку. Даже когда пришла акушерка, чтобы осмотреть ее, она продолжала цепляться за него словно утопающий за соломинку.

Акушерка заговорила с Эльвирой ласково, как с ребенком.

— Не могли бы вы попросить своего мужа встать по другую сторону от каталки?

Леонардо собирался сказать, что, вероятно, не останется до конца, но тут почувствовал, как в его руку снова впились пальцы Эльвиры. Он вопросительно посмотрел ей в лицо, и ее молящий взгляд безмолвно ответил ему. Сердце у него бешено забилось, и он в смятении понял, что она умоляет не оставлять ее одну.

— Конечно, — выдавил он и отвел глаза от ее напряженного лица, пока акушерка проводила осмотр. Ему было не по себе.

Леонардо страстно мечтал о том, чтобы роды прошли благополучно, но управлять ситуацией было не в его власти. Он заметил, как акушерка выразительно посмотрела на медсестру, после чего та поспешно выбежала из палаты.

Вошли еще два врача. Судя по карточкам, прикрепленным к кармашкам их халатов, гинеколог и педиатр. Леонардо в страхе подумал, что их присутствие означает, что мать и ребенок в опасности.

Его сердце болезненно екнуло, и впервые за долгие годы Леонардо стал горячо молиться. Ведь он уже потерял одну женщину… Неужели судьба окажется столь немилосердной, отняв у него и другую?

Но нельзя было показывать свой страх Эльвире. Она держалась молодцом, решительно превозмогая каждую схватку и послушно выполняя указания акушерки. Леонардо стиснул зубы, злясь на то, что ничем не в состоянии помочь ей в тот момент, когда она больше всего в нем нуждается.

Окружающий мир перестал существовать для Эльвиры, словно растворившись в болезненных муках. Она отказалась от предложенной врачами анестезии и сконцентрировалась на правильном дыхании. Когда схватки стали почти непрерывными и ей показалось, что больше она не вынесет ни одной, рука Леонардо снова мягко накрыла ее судорожно сжатые в кулачок пальцы. Открыв глаза, Эльвира поймала его взгляд и прочла в нем ободрение. Кроме того, в его глазах светились гордость и восхищение, и это придало ей сил.

Ей велели тужиться, но в этом не было нужды. Побуждение вытолкнуть ребенка на свет стало слишком сильным, чтобы ему сопротивляться.

С громким хрипом Эльвира поднатужилась в последний раз, и ребенок появился на свет.

Леонардо замер — новорожденный не кричал. Врачи склонились над ним, и тут наконец раздался звонкий крик.

— Это девочка! — сообщил педиатр.

Леонардо посмотрел на бледное лицо Эльвиры. Он убрал со лба взмокшие пряди и едва справился с желанием поцеловать ее.

— Поздравляю, дорогая, — вместо этого прошептал он. — У тебя очень красивая дочка.

Волна счастливого облегчения захлестнула Эльвиру.

— Могу я ее подержать?

— Только недолго, — ответил педиатр, осторожно передавая крошечное тельце в материнские руки. — Девочка слабенькая, и мы поместим ее в специальный бокс. Как вы ее назовете?

Эльвира с нежностью смотрела на маленькую темноволосую головку. Все дурные мысли и страхи, терзавшие ее во время беременности, исчезли, словно по волшебству.

— Адела! — У Эльвиры перехватывало дыхание от захлестнувших ее эмоций.

— Замечательное имя, — одобрительно произнес Леонардо.

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Выражение его лица поразило ее. Леонардо выглядел таким гордым, будто на самом деле стал отцом. Ее губы задрожали, и она поцеловала малышку в лобик.




Эльвира проснулась среди ночи. Ее разбудило какое-то неясное тревожное предчувствие. Она быстро села в кровати и огляделась.

Когда ее привезли в послеродовую палату, она мгновенно заснула, но успела заметить, что Леонардо сидит возле ее кровати.

Его не было рядом, и колыбелька тоже была пуста. Сердце Эльвиры наполнил гнетущий страх, и она, нашарив в темноте кнопку вызова дежурной сестры, позвонила. Через минуту та поспешно вошла в палату.

— Что случилось?

— Скажите, пожалуйста, где мой ребенок?

— В специальном боксе для новорожденных, — спокойно сообщила сестра. — Вы, наверное, забыли, доктор предупреждал вас об этом. Но не волнуйтесь, дела у нее идут хорошо и она пробудет там недолго.

— Я хочу ее видеть, — сказала Эльвира и умоляюще посмотрела на сестру.

— Это несложно устроить, только почему бы вам не отдохнуть до утра?

— Я хочу ее видеть, — настойчиво повторила Эльвира.

Медсестра сдалась, но настояла на том, чтобы Эльвира села в кресло на колесиках. Подъехав к боксу для новорожденных, Эльвира почувствовала подступивший к горлу ком.

За прозрачным стеклянным экраном стоял Леонардо с малюткой на руках. Его губы двигались, словно он что-то нашептывал ей на ушко.

У Эльвиры вырвался непроизвольный возглас, и медсестра беспокойно склонилась к ней.

— С вами все в порядке?

Эльвира кивнула.

— Я люблю его. Я всегда любила его, — еле слышно пробормотала она.

— Ох уж эти молодые мамаши! — вздохнула медсестра. — Конечно, любишь. Как же иначе, ведь ты родила от него ребенка.

Леонардо, словно почувствовав, что на него смотрят, обернулся и улыбнулся Эльвире. Судя по счастливому и спокойному выражению его лица, с малышкой действительно было все в порядке.

— Я войду, — сказала Эльвира и стала вставать с кресла.

— Позвольте мне отвезти вас… — начала медсестра.

— Спасибо, не нужно — с благодарностью улыбнулась ей Эльвира. — Я могу идти сама.

Она осторожно поднялась, гордо отказавшись от помощи медсестры, и неровной походкой вошла в бокс.

Увидев вблизи Леонардо и Аделу, Эльвира невольно отметила, как они похожи. Оба темноволосые и черноглазые. Да, Леонардо действительно можно принять за отца малышки, подумала она и тут же с горечью напомнила себе, что он им не был и никогда не будет.

— Почему ты держишь ее на руках? — прошептала она.

— Я не смог удержаться. Хочешь ее подержать? — С нежной улыбкой он аккуратно передал Эльвире маленький сверток. — Иди к мамочке, малышка.

Девочка тут же стала крутить головкой. Видимо, она почувствовала, что оказалась на руках у матери, и начала инстинктивно искать грудь. Эльвира снова ощутила мощный прилив любви и крепко прижала ребенка к сердцу.

Леонардо вдруг стало не по себе. Что это со мной? — задумался он. Похоже, я уже ревную их друг к другу…

Он понял, что жаждет Эльвиру. Прошло всего лишь несколько часов после рождения ее ребенка от другого мужчины, а он так сильно хочет эту женщину, что желание причиняет ему почти физическую боль. Невероятно! Такого он не мог даже представить!

Леонардо взглянул на стенные часы. Было четыре часа утра.

— Я, пожалуй, поеду, — извиняющимся тоном произнес он. — Хочу быть дома, когда Марко проснется. А днем, после занятий в школе, привезу его повидаться с тобой. До свидания, Эльвира, приятных сновидений.

Он резко развернулся и не оборачиваясь зашагал по больничному коридору. Эльвира и медсестра смотрели ему вслед.

Медсестра улыбнулась Эльвире.

— Все они такие, мужчины. Он даже не поцеловал вас на прощание! Но вы не обижайтесь, это просто от радости.

Эльвира прижалась губами к макушке Аделы, а потом тихо ответила:

— Да, конечно. Он очень волновался за нас и сейчас, наверное, совсем выбился из сил.

Хорошо бы это действительно было так, сказала себе она, хотя в глубине души понимала, что Леонардо не поцеловал ее просто потому, что не хотел…




10


На следующее утро Леонардо приехал в больницу пораньше, когда ночная смена врачей, принимавших роды, еще не разошлась по домам, и привез бутылку шампанского, перевязанную розовой ленточкой.

При появлении высокого темноволосого мужчины в темно-синем костюме в дверях ординаторской три акушерки дружно раскрыли рты.

— Я знаю, что сейчас очень рано, — обворожительно улыбнулся Леонардо. — Но перед работой я очень хотел бы увидеться с Эльвирой.

Все трое, как по команде, вскочили на ноги и поправили свои белоснежные чепцы.

— Позвольте вас проводить к ней, — хором заявили они.

Черные глаза Леонардо весело блеснули.

— Я знаю, где ее палата, — спокойно ответил он. — Хочу сделать ей сюрприз.

Он застал Эльвиру за кормлением. Малышка уютно лежала у нее на руках и энергично сосала материнскую грудь. Наслаждаясь этим новым, восхитительным ощущением, Эльвира смотрела на дочь, счастливо улыбаясь.

Леонардо долго стоял за стеклянной дверью палаты, наблюдая эту сцену, и удивлялся, насколько легко и естественно она вошла в роль матери.

Когда родился Марко, Мелани чувствовала себя неважно, а потом у нее пропало молоко, и Леонардо никогда не видел, как женщина кормит ребенка.

Он думал, что налитые молоком груди Эльвиры будут выглядеть совсем не эротично. Но, увидев продолговатый розовый сосок, понял, что лишь пытается себя обмануть.

Почувствовав магнетический взгляд его черных глаз, Эльвира подняла голову и у нее задрожали губы.

Она ожидала, что после рождения ребенка ее чувства к Леонардо изменятся, и убеждала себя, что вчерашние слова о любви были результатом послеродового гормонального всплеска, но сейчас одного взгляда на любимое прекрасное лицо было достаточно, чтобы ее поглотило непереносимо острое желание.

Леонардо вошел и поставил бутылку шампанского на тумбочку.

— Привет.

— Привет, — отозвалась она застенчиво.

Эльвиру смущало то, что вчера он видел ее совершенно беззащитной.

— Я решил заскочить к тебе перед работой.

И сразить меня наповал, мысленно добавила Эльвира.

— Я рада тебя видеть, — вслух ответила она.

Леонардо посмотрел на малышку, тихо посапывающую на руках матери. Неужели Марко тоже был таким крошечным?

— Как она тебе?

— Красавица! — с гордостью улыбнулась Эльвира.

Как и ее мать, подумал Леонардо.

— Можно мне подержать ее? Она не проснется?

— Возьми.

Он нагнулся, чтобы принять запеленатый комочек, и удивился ощущению, которое охватило его, когда он почувствовал теплое тельце в своих руках. Малышка пахла молоком и Эльвирой, и ему захотелось поцеловать ее сморщенный лобик.

Увидев, как Леонардо поцеловал ее ребенка, Эльвира почувствовала, что ее любовь к нему стала еще сильнее. Как бы ей хотелось самой оказаться в его крепких руках.

— Я позвонил твоему отцу, — сообщил он.

— И что? — спросила она с замирающим сердцем.

— Он просто счастлив. Наверное, целую минуту не мог вымолвить ни слова! Никогда бы не подумал, что Луис будет так горд, что у него родилась внучка.

Леонардо не хотелось рассказывать Эльвире о том, как неуютно он себя чувствовал, выслушивая поздравления Луиса и подвергаясь неизбежным вопросам, на кого больше похож ребенок: на него самого или на мать.

— А как Марко? — спросила Эльвира.

— Он очень взволнован. И мечтает увидеть малышку. Мы с ним заедем к тебе сегодня вечером.




Леонардо навещал Эльвиру дважды в день, пока спустя неделю она не выписалась из больницы. Леонардо вывел ее на улицу, где их поджидала машина.

Эльвира недоуменно уставилась на нее.

— Это что, новая машина? — обернулась она к нему.

— Да. — Он открыл перед ней дверцу. — Тебе нравится?

— Замечательная, — ответила Эльвира. — Но что случилось со старой?

— Ничего. Она стоит в гараже, на всякий случай. Поскольку нас теперь четверо, я просто решил, что нам нужна большая машина.

Он совсем не то имел в виду, яростно убеждала себя Эльвира, забираясь в салон.

Марко, который уже сидел внутри, поцеловал ее в щеку. Отец каждый день возил его в больницу, и всякий раз при виде новорожденной он полностью забывал о взрослых, целиком отдавая внимание малышке, крепко сжимавшей его палец в своем крохотном кулачке. Подмечая теплое отношение сына к Аделе, Леонардо чувствовал нечто похожее на угрызение совести. Он всегда полагал, что Марко будет его единственным ребенком, и не планировал иметь других детей. Теперь же поведение мальчика заставило его усомниться в своей правоте.

Вскоре дом наполнили детские вещички, шум, суматоха.

Сколько же нового привносит в жизнь маленький человечек! — удивлялся Леонардо. Но главное — домой вернулась Эльвира. Ему ее страшно не хватало, а теперь она вернулась, однако уже другим человеком.

Эльвире и самой трудно было поверить, что она стала матерью. Впрочем, это не мешало ей хлопотать вокруг малышки, которая, к счастью, была спокойной и веселой.

В отношениях же с Леонардо Эльвира продолжала чувствовать какую-то неловкость, ведь он прошел через многое: видел ее искаженное болью лицо, вытирал мокрый лоб во время схваток, наблюдал даже само появление младенца на свет. После возвращения из больницы он не дотрагивался до нее и ни разу не поцеловал. И, безнадежно подумала Эльвира, вряд ли когда-нибудь сделает это. Кто бы мог предположить, что не мои, а его чувства изменятся после рождения ребенка…

Однако она не могла не отметить, с какой заботой он украсил дом к их возвращению. В холле висели гирлянды из разноцветных воздушных шаров, во всех вазах стояли цветы, издающие восхитительный аромат. А из кухни доносился знакомый запах.

— Узнаешь? — улыбнулся Леонардо, заметив, что Эльвира принюхивается. — Мы с Полли решили приготовить к твоему возвращению именно это блюдо. Я разыскал для нее рецепт, а Марко сказал, что это будет прекрасным праздничным обедом.

— Он абсолютно прав. Спасибо вам за все! — ответила Эльвира.

Из кухни вышла Полли с широкой улыбкой на простодушном лице.

— Добро пожаловать домой! — сказала она и крепко обняла Эльвиру.

— Спасибо, Полли!

— Можно мне взглянуть на малышку?

Эльвира протянула ей сверток и вздохнула.

— Она такая красивая!

А Леонардо смотрел на молодую маму. Эльвира выглядела прекрасно, ее фигура обрела прежнюю стройность, и только грудь, полная молока, казалась гораздо больше, чем раньше. Впрочем, это только придавало ей сексуальности…

На Эльвире были светлые джинсы и алая блузка. Густую копну кудрей стягивала черная ленточка, а прелестное лицо светилось свежестью. Вот только в его выражении появилось что-то странное, отметил Леонардо. Она кажется далекой и бесстрастной, понял он, и, только когда обращается к дочери или к Марко, в ее взгляде появляется теплое чувство.

— Поднимись наверх и посмотри, что мы приготовили для Аделы, — предложил он.

— Можно мне немножко ее подержать? — с живостью предложила Полли. — А вы пока отдохнете.

— Конечно, можно! — улыбнулась Эльвира, хотя ей явно не хотелось расставаться с дочерью даже не минуту.

— Я помогу тебе, Полли! — важно произнес Марко. — Я видел, как ее пеленают, и знаю, как менять подгузники.

Эльвира последовала за Леонардо наверх.

— Куда мы идем? — взволнованно спросила она.

— Я покажу тебе комнату, которую отвел под детскую. Она рядом с твоей, — ответил Леонардо, слегка нахмурившись, потому что уловил в ее голосе настороженность.

Однако, оказавшись в детской, Эльвира забыла обо всем.

— Боже мой! — выдохнула она. — Как тебе удалось все это успеть?

Перед ней была самая необыкновенная детская, которую можно себе вообразить.

Одна из стен небольшой светлой комнатки была разрисована персонажами из сказки «Алиса в стране чудес». Здесь были и Белый Кролик, и ухмыляющийся Чеширский Кот, и сама Алиса. Возле окна стояла деревянная детская кроватка, внутри отделанная розовой тканью с кружевными оборками, а на блестящем свежевыкрашенном подоконнике рядком сидели тряпичные куклы в нарядных платьицах.

Сколько же времени и сил пришлось потратить Леонардо, чтобы устроить эту временную детскую? — подумала Эльвира. А может, не временную? — В ее сердце поселилась слабая надежда.

— Нравится? — поинтересовался он.

Она обернулась к нему с сияющим лицом.

— Еще бы! Я просто в восторге!

— Значит, все в порядке? — спокойно спросил он.

Что-то в его тоне заставило Эльвиру потерять едва затеплившуюся надежду.

— А почему ты спрашиваешь?

Он улыбнулся, однако его голос прозвучал холодно.

— Когда мы поднимались сюда, у тебя было выражение лица, словно у приговоренной к казни. — Неужели ты думала, что я собираюсь тут же заняться с тобой любовью?

— Нет, — пробормотала она.

Эльвира верила, что Леонардо будет ждать, пока она сама не примет решение. И сейчас ей было не по себе от того, что он стоял на другом конце комнаты, словно они были чужими.

Леонардо снова нахмурился под укоризненным взглядом ее янтарных глаз.

— Ты, наверное, устала.

— Да нет, — ответила она. — Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал…

Черт возьми, мне нужна не благодарность, а хотя бы слабый намек на то, что я все еще небезразличен ей, подумал Леонардо, а вслух сказал:

— Не за что.

Разговор не получался. Эльвира несмело продолжила:

— Но на это, должно быть, ушла куча денег?

— Не имеет значения. Если тебя это так тревожит, можешь считать, что я просто отдаю долг твоему отцу, который заботился обо мне многие годы.

Эльвире хотелось дотронуться до него, пробежать кончиками пальцев по его гордому лицу, но она не посмела сделать это.

Конечно, сейчас еще рано думать о близости с мужчиной. Но, когда она окончательно оправится после родов, придется принимать решение, и она должна быть абсолютно уверена, что поступает правильно. А для этого ей необходимо удостовериться, что Леонардо все еще хочет ее.

Заметив смятение на лице Эльвиры, он понял, о чем она думает.

— Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне за то, что я украсил эту комнату, — спокойно произнес он. — Возможно, ты уже решила уехать…

— Уехать?! — воскликнула Эльвира с плохо скрываемым ужасом.

Леонардо заставил себя продолжить. В конце концов, у нее должен быть выбор, мрачно решил он.

— Ты можешь в любой момент уехать в Испанию, — спокойно предложил он. — Взять с собой Аделу и показать девочку ее отцу.

Эльвира решительно встретила вызов в его черных глазах.

— Но между нами все кончено, я же тебе говорила. Да и никогда по-настоящему не начиналось. — Неужели Леонардо не понимает, что этот человек стал ее любовником по воле случая, заменив единственного мужчину, которого она действительно хотела.

— Но он может изменить отношение к тебе, узнав, что у вас родился ребенок.

— Он никогда об этом не узнает! — горячо воскликнула Эльвира. — Это только мой ребенок!

— Однако у него есть на это право.

— А у меня есть право решать, — парировала она, — говорить ему об Аделе или нет.

— Но со временем могут измениться и твои чувства к нему, — снова возразил он, приводя все новые доводы. Этот разговор причинял ему и боль, и радость одновременно, он сознательно терзал себя, а каждый ответ Эльвиры заставлял счастливо воспарять его сердце. — Что, если Адела, подрастая, будет все больше походить на своего отца? Возможно, ты захочешь вернуть этого мужчину…

Эльвира не ответила, не желая, чтобы он увидел, какую боль причиняют ей его жестокие слова. Леонардо действовал так, словно хотел, чтобы она поступила таким образом. Впрочем, возможно, в нем просто говорит мужская солидарность. Как отец он легко представил себя на месте Альфредо.

Неожиданно ей показалось, что Адела кричит, и она замерла, прислушиваясь.

— Это Адела?

— Да. Она спасла тебя от ответа! — Заметив на ее блузке два маленьких влажных пятна, Леонардо криво усмехнулся. — Думаю, тебе лучше сменить блузку, прежде чем спуститься вниз.

Эльвира посмотрела на свою грудь и, подняв голову, увидела в его взгляде горячее желание.

— Уйди, Леонардо! — хрипло промолвила она.

Вернувшись в гостиную, Леонардо нашел там Марко, укачивающего малышку на руках.

— Ты ее правильно держишь? — взволнованно спросил он.

Мальчик ответил ему возмущенным взглядом.

— Конечно, правильно! Папа, смотри! Она такая забавная! Ты знаешь, почти у всех моих приятелей есть младшие братья и сестры. Как бы я хотел, чтобы Адела была моей младшей сестренкой! Почему бы тебе не жениться на Эльвире? Ведь тогда так и будет?

Леонардо долго молчал, пораженный просьбой сына.

— В жизни не все так просто, — наконец тихо ответил он.

— Это неправильно!

— Марко! — приструнил сына Леонардо, но что-то в выражении лица мальчика заставило его отложить серьезный разговор.

Этот мальчик очень рано остался без матери, он фактически не знал ее, напомнил себе Леонардо. Поэтому неудивительно, что он страстно мечтает иметь нормальную семью. И Леонардо почувствовал подступивший к горлу комок.

Тоска по жене не оставляла его долгое время, и, вконец измученный этим чувством, он поклялся быть осторожным в отношениях с женщинами, не подпуская их слишком близко, чтобы потом опять не испытывать боли утраты. Но теперь он начал понимать, что нельзя застраховаться от всего. Он обвинял Эльвиру в трусости, а ведь трус прежде все он сам.

— Дай мне ее на минутку, сынок, — мягко попросил Леонардо.

Когда Эльвира спустилась вниз, отец и сын были полностью поглощены ее ребенком! Они сидели на диване рядышком, склонив темноволосые головы к спящей Аделе. И она вдруг с тоской подумала, что со стороны эта сцена так похожа на семейную…

— Можно мне воспользоваться телефоном, Леонардо?

— Тебе незачем все время спрашивать об этом, — пробурчал он.

— Благодарю, — обворожительно улыбнулась она. — Я просто хотела сообщить отцу, что выписалась из больницы.

— Можешь не отчитываться передо мной о том, кому собираешься звонить.

— Я запомню это, — серьезно сказала Эльвира.

Леонардо вышагивал по комнате с Аделой на руках, стараясь не поддаться искушению подслушать разговор с Луисом.

Возможно, они обсуждают возвращение Эльвиры в Испанию?.. — в страхе думал он.

Он открыто сделал ей предложение, но она медлит с ответом… О чем это говорит? С одной стороны, будь она решительно против, то сразу сказала бы об этом. Но в то же время ее чувства теперь должны измениться… Неужели ребенок может способствовать этому?

— Леонардо!

Эльвира подошла к нему, оторвав от мрачных мыслей. Она распустила волосы, и они струились по спине, доставая почти до поясницы. Сейчас она выглядела настолько желанной, что ему захотелось ее поцеловать.

— Дозвонилась? — спросил он внезапно осипшим голосом.

Она кивнула, думая о том, какой крошечной кажется малышка в его сильных руках.

— Папа благодарит тебя за фотографии и спрашивает, как тебе удалось переслать их так быстро?

— Пусть это останется моим секретом. — Он пожал плечами и улыбнулся, заметив любопытство в ее глазах. — Ладно, тебе я скажу. Один из моих приятелей ехал на родину, и я воспользовался оказией. Что еще он говорил?

Эльвира заколебалась и бросила мимолетный взгляд в сторону Марко, давая понять, что хочет поговорить с Леонардо наедине.

Они вышли в коридор.

— Так что?

Она смущенно посмотрела ему в глаза.

— Так как мы с тобой ничего не отрицали… — Она снова замолчала.

— Продолжай.

Эльвира неловко пожала плечами.

— Он, кажется, все еще питает иллюзии о том, что мы поженимся.

— Неужели? — медленно протянул Леонардо.

— Конечно, мне следовало сказать ему, что это не так, но…

Он вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, что скрывается за ее нерешительностью.

— Но что?

Эльвира вздохнула. Леонардо не нужно было объяснять, что ее отец считает его самым замечательным мужчиной на свете. И что перспектива их брака оправдывает в его глазах даже ее беременность.

— Ну я не знаю… — Она пыталась уклониться от прямого ответа. — Наш брак сделает его счастливым.

— Тогда почему бы нам не доставить Луису такое удовольствие? — задумчиво произнес Леонардо.




11


Эльвира включила ночник над кроваткой Аделы и тихо спустилась в столовую, где ее ждал Леонардо.

Когда она вошла, на ходу застегивая верхнюю пуговицу платья, он поднял на нее задумчивый взгляд и вздохнул.

Надо же, я и не подозревал, насколько желанной делает женщину материнство, промелькнуло у него в голове.

— Она уснула? — тихо спросил Леонардо.

— За считанные минуты.

Эльвира уселась в кресло. Леонардо задумчиво отщипывал блестящие ягоды черного винограда. Она вспомнила о том, как все они сидели за ужином, и подумала, что именно о такой семейной жизни всегда мечтала.

В этот вечер Эльвира обнаружила, что, несмотря на свое крупное телосложение, Леонардо проворно двигается по кухне, управляясь по хозяйству. Он, оказывается, знал сотни способов приготовления макарон и жарил отменный бифштекс. Эльвира была приятно удивлена. Хотя Полли выполняла большую часть домашних дел, она все же не могла работать по двадцать четыре часа семь дней в неделю, а на Леонардо можно было положиться.

Оторвав взгляд от глянцевой грозди, он участливо посмотрел на Эльвиру.

— Так что же сказала медсестра?

Эльвира вертела в руках стакан сока, делая вид, что внимательно его изучает. Она, естественно, не собиралась повторять слово в слово вполне логичный вопрос медсестры.

— Ваша половая жизнь уже пришла в норму? — спросила та, и Эльвира энергично закивала головой.

Не могла же она сказать, что никогда не занималась любовью с Леонардо Ортисом, хотя давно и страстно желала этого.

— Эльвира, — окликнул ее он, не дождавшись ответа.

— Она сказала, что Адела очень красивый и подвижный ребенок.

— А что еще?

— Что мы делаем все правильно.

Слово «мы» случайно слетело у нее с языка, и она рассердилась на себя. Все из-за того, что в мечтах я продолжаю играть в счастливую семью, с горечью думала Эльвира. Впрочем, Леонардо, кажется, тоже ко мне присоединился.

— И это все? — продолжал допытываться он. Эльвира поставила стакан на стол.

— Леонардо, что ты пытаешься узнать?

— Да так, ничего.

— Почему бы тебе не спросить прямо?

— Это может шокировать тебя.

Он не сводил с нее глаз. Сегодня Эльвира выглядела не просто милой и привлекательной, а настоящей красавицей. В красном шелковом платье с наглухо застегнутым воротом, не оставлявшим никакого простора для мужского воображения, она тем не менее была еще более желанна, чем обычно. Наверное, такой фасон придумали специально, чтобы вызывать у мужчины непреодолимое искушение обнажить то, что так хорошо скрыто, продолжая разглядывать Эльвиру, подумал Леонардо.

— Я уже говорила тебе. — Она невозмутимо улыбнулась. — Теперь меня не так легко шокировать.

Леонардо отодвинул тарелку с едой, к которой практически не притронулся, и подумал, что она права. Ведь несмотря на то, что они жили вчетвером и внешне представляли собой идеальную семью из тех, что довольно часто описывают в приложениях к воскресным газетам, скрытое глубоко внутри напряжение все нарастало и становилось почти невыносимым.

Она была рядом, но не с ним. Его ночи наполняли страстные эротические видения, но он всегда просыпался разочарованным, зная, вернее надеясь, что Эльвира тоже тоскует в своей одинокой постели. Страдая от потребности коснуться ее роскошного тела, которое заставляло его медленно терять рассудок, Леонардо испытывал тяжелые муки. Поэтому каждое утро уход на работу становился для него желанным избавлением от ее чар.

Такого восхитительного сочетания женственности и твердого характера, как у Эльвиры, Леонардо не доводилось встречать ни у одной женщины. Она не заигрывала с ним, не дразнила его. Ее поведение было абсолютно естественным, а красота чистой и здоровой.

Леонардо был старше и гораздо искушеннее, он отлично знал, как уложить Эльвиру в свою постель. Но решение оставалось за ней. Если до рождения ребенка он позволял себе немного заигрывать с ней, зная, что в ее положении невозможно заниматься любовью, то теперь больше не доверял себе, не мог за себя поручиться. И особенно отчетливо он почувствовал это сегодня вечером, когда она спустилась к ужину в этом умопомрачительном красном платье.

Леонардо сделал маленький глоток вина, но даже не почувствовал вкуса.

В мерцающем свете свечей Эльвира молча смотрела на него.

Хоть бы он что-нибудь сказал — что угодно! — мысленно молила она, лишь бы отвлечься от мысли, которая неотвязно вертелась в голове. Станут ли они любовниками?

— Леонардо, — хрипло прошептала она.

— Да, дорогая? — Его голос прозвучал непринужденно, и на лице появилась вежливая улыбка.

Она недоверчиво уставилась на него. Он не предлагал ей ничего, кроме романа, который рано или поздно закончится. Ей не нужны были ни венчание в церкви, ни брачный контракт, ни знаки внимания, ни дорогие подарки — один лишь намек, что Леонардо действительно хочет ее, потому что она ни за что не попросит его о близости сама!

Не выдержав напряжения, висевшего в комнате, она вскочила.

— Ох, Леонардо! — вскричала она разочарованно. — Ты такой…

— Какой? — насмешливо переспросил он, хотя его тело болезненно напряглось.

— Глупый!

И, оттолкнув стул, она выбежала из столовой, едва удержавшись от желания громко хлопнуть дверью.

Уже у лестницы Эльвира услышала за спиной быстрые приглушенные шаги. Мысль, что Леонардо гонится за нею в ночной тишине дома, неожиданно показалась невероятно возбуждающей. Она легко взбежала наверх и уже почти миновала его спальню, когда мужская рука крепко схватила ее за запястье. Леонардо развернул ее лицом к себе, и от волнения Эльвира почувствовала головокружение, но с радостью заметила в глубине его черных глаз ненасытный голод.

— Глупый, говоришь? — спокойно переспросил он.

Сердце бешено ухало в груди Эльвиры.

— Разве нет?

— Глупый?! — Леонардо хрипло рассмеялся. — Что ж, давай это проверим, дорогая!

Он втолкнул ее в свою спальню и осторожно притворил дверь.

Эльвиру охватила нестерпимая вспышка возбуждения. Его глаза пожирали ее жарким пламенем.

— О, дорогая, — простонал Леонардо, отдаваясь искушению, так долго разъедавшему его изнутри.

Прильнув к ее мягким, нежным, пухлым губам, он будто оказался в раю. Поцелуй длился долго, а потом Леонардо с трудом отстранился.

— Ты действительно хочешь меня? — изумленно спросил он.

Я всегда хотела тебя, пронеслось в ее голове.

— Да, — гортанным голосом ответила Эльвира и, обняв его за шею, страстно прижалась к нему, спасаясь в этих объятиях, словно тонущий корабль в тихой гавани. — Да, да, да, — снова и снова повторяла она.

Леонардо никогда не знал такого жаркого и страстного ответного поцелуя от женщины. Если Эльвира сейчас же не перестанет так тесно прижиматься к нему, он не выдержит и овладеет ею прямо у стены. Но он не хотел торопливого соития. Она заслуживала большего.

— Иди сюда, — сказал он, тяжело переводя дыхание, и потянул ее к постели.

Эльвира послушно подчинилась. Она не замечала ничего, кроме горящего от страсти взгляда его черных глаз. Леонардо осторожно опрокинул ее на спину и начал медленно расстегивать лиф.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — шептал он срывающимся голосом. — Исследовать твое удивительное тело везде — снаружи и изнутри.

Эльвира трепетала, не в силах отвести взгляд. Она чувствовала, как набухают и тяжелеют ее соски и томительная тяжесть заполняет лоно. Видел ли он любовь, светящуюся в ее глазах?

Леонардо уловил ответное стремление этого роскошного тела, и его пальцы дрогнули, но он заставил себя продолжать расстегивать пуговицы, хотя предпочел бы сорвать с нее платье.

Он почувствовал, как ее пальцы заскользили по его шелковой рубашке, спускаясь все ниже, и замотал головой.

— Нет, — прошептал он.

— Нет?!

Эльвире хотелось доставить ему удовольствие, она читала, что всем мужчинам нравится, когда женщины делают это.

— Дорогая, — с трудом проговорил Леонардо, уже едва сдерживая возбуждение. — Я слишком долго хотел тебя. Если ты дотронешься до меня…

Он наконец расстегнул последнюю пуговицу и распахнул лиф. С его губ сорвался восторженный возглас. Ее грудь оставалась такой же полной и упругой, как и во время беременности, даже еще более красивой. Он чуть сдвинул тонкий шелк черного бюстгальтера и коснулся кончиком языка розового отвердевшего соска.

Эльвира выгнулась, отдаваясь наслаждению.

— Пожалуйста, Леонардо, — прошептала она, не вполне осознавая, о чем именно просит.

Ее мольба и волнующие движения тела привели Леонардо в неистовство, и он снова застонал, а потом приник к ее чувственным губам, глядя в янтарные глаза, которые казались почти черными.

— Тише, — выдохнул он. — Ради Бога, Эльвира, тише.

Но она не могла больше сдерживаться, особенно сейчас, когда его рука скользнула ей под юбку. Вдруг он замер, пораженный.

— Что случилось?

— Чулки. — Он судорожно глотнул. — Ты носишь чулки?

Эльвира рассмеялась. Возможно, она и была простой девушкой из сельской глуши, но о некоторых вещах все же имела понятие.

— Разве здесь, в Англии, их не носят? — невинно поинтересовалась она.

Леонардо вздохнул, и его пальцы заскользили по гладкой прохладной коже бедер все выше и выше.

— О, Леонардо! Любимый! — шептала Эльвира по-испански.

— Ты сводишь меня с ума, — простонал он, когда она, откинув голову и обнажив молочно-белую шею, снова подалась к нему всем телом.

Не в силах больше сдерживаться, он слегка коснулся ее трусиков, сдвигая их. В немом протесте Эльвира пугливо отпрянула.

Он чувствовал, какая она влажная, тесная, горячая, слышал бессмысленные слова, слетавшие с ее губ. Эльвира уже путала английские и испанские слова, и в ее голосе звучали страстное желание и требовательность.

Он продолжил ласки, стремясь доставить ей удовольствие, а она, раздираемая желанием, с рассыпавшимися по подушке волосами металась по постели и молила о продолжении… Обхватив губами сосок, он ласкал, дразнил, возбуждал ее.

Эльвира впервые изведала мир, наполненный мучительными и в то же время сладостными ощущениями. Леонардо безошибочно находил на ее с готовностью открывавшемся ему теле самые чувствительные места, точно зная, как ввергнуть ее в восхитительный водоворот страсти…

Наконец ее тело застыло в невероятном напряжении. Он внимательно посмотрел ей в лицо. Безумный блуждающий взгляд говорил — она совершенно не понимает, что творится с ее телом. Тогда Леонардо заговорил с ней на родном языке, ласково, нежно шепча такие слова, которых раньше никогда не произносил.

— Леонардо! — воскликнула Эльвира, и в ее голосе прозвучало удивление.

Он улыбнулся, увидев, как выгнулась ее спина, и она ахнула, проваливаясь в бездну.

Леонардо наблюдал, как последние судороги сотрясают ее тело, как оно постепенно успокаивается, а по лицу и шее, словно распускающийся цветок, расплывается румянец. Наконец дыхание ее выровнялось. Сейчас она походила на довольную кошку, лениво вытянувшуюся перед очагом. Но вот ее густые ресницы дрогнули и широко раскрытые глаза устремились на него.

— О, — выдохнула Эльвира. — Что это было?

Он не ошибся, она испытала это впервые. И ее вопрос наполнил его таким пьянящим чувством собственной силы, что он, запрокинув голову, смог лишь разразиться громким ликующим смехом.

Значит, Альфредо только зачал ребенка, но не сумел подарить наслаждения.

— Это, моя дорогая, — проговорил он, — было наслаждение, которое ты заслужила. И я буду давать его тебе… снова, снова и снова.

— Снова? — Эльвира судорожно глотнула. Леонардо улыбнулся.

— Столько, сколько ты пожелаешь. Только, ради Бога, разденься. — В его улыбке промелькнуло раскаяние.

Он все-таки поторопился, а ведь ему так хотелось ощутить соприкосновение их обнаженных тел и насладиться ее близостью.

Он нащупал застежку на ее платье, расстегнул молнию и дрожащей, как у юноши, рукой стянул шелковую ткань. Уже давно ему не приходилось раздевать женщин подобным образом.

Те, что были у него после смерти Мелани, были опытными и пунктуальными. Незаметно исчезая в ванной, чтобы непременно принять душ и почистить зубы, они возвращались к нему в постель, пахнущие духами, мылом, шампунем и еще невесть чем.

В то время как Эльвирита… пахла женщиной. Леонардо нагнулся, чтобы отстегнуть чулки, и снова с наслаждением вдохнул пряный аромат ее тела. Он едва поборол желание зарыться губами в темный треугольник курчавых волос, который дразнящим пятном выделялся на ее коже.

Я оставлю это на потом, решил он. У нас еще все впереди. Он отбросил платье на пол, туда же полетели чулки и пояс, и наконец Эльвира осталась лежать перед ним в одном кружевном белье.

Ее полные груди выпирали из черного бюстгальтера, и он поймал себя на мысли, что очень не хочет, чтобы она уходила кормить ребенка. Но потом вспомнил, как Эльвира ходила к малышке в конце ужина, и облегченно вздохнул. Насколько эгоистично мое желание? — спросил он себя, снимая с нее шелковые трусики, но при этом стараясь не касаться обнаженной кожи, поскольку его самообладание было на пределе.

— Забирайся под одеяло, — шепотом приказал он.

— Коснись меня, — попросила Эльвира, но он покачал головой.

Слишком долго он хотел ее.

— Если я еще раз коснусь тебя, то кончу, — хрипло произнес Леонардо, и выражение его глаз привело ее в трепет. — Прикройся одеялом, пока я не разденусь.

Она с удовольствием наблюдала, как он сбрасывает с себя одежду. В неосвещенной комнате ей не было видно его лица, но, когда он снял майку, перед ней предстал его мускулистый торс. Потом с мощных бедер соскользнули черные джинсы, и Леонардо остался в одних темных шелковых трусах. Наконец он освободился и от них.

Глаза Эльвиры расширились.

Леонардо достал из ящика презерватив и надел его. Эльвиру удивило, что он возбудился так сильно и так быстро.

Он забрался под одеяло и откинул с ее лица выбившийся локон.

— Я не слишком-то опытна, — призналась Эльвира, когда он порывисто обнял ее.

— Я научу тебя всему, что знаю сам, — пообещал Леонардо и почувствовал, как в ожидании наслаждения затрепетало ее тело.

Ее глаза сияли как звезды, жаркий румянец алел на щеках. Он поцеловал кончик восхитительного носика, затем пухлые губы. Нежный, сладкий, пьянящий поцелуй длился и длился, пока он не смог больше ждать.

Уложив ее на спину, он лег сверху, опираясь на локти и чувствуя под собой ее бурно вздымающуюся соблазнительную грудь.

— Страшно? — спросил он. Эльвира широко раскрыла глаза.

— Почему мне должно быть страшно?

— Это ведь происходит с тобой впервые после рождения ребенка, и, может быть, тебе будет больно… Но я буду очень… ~ Он судорожно сглотнул. — Ласковым.

Почувствовав вторжение его горячей твердой плоти, она сделала осторожное движение навстречу, и он мягко вошел в нее, полностью заполнив. Эльвира вздрогнула, и он тоже.

— Будь самим собой, Леонардо, — нежно прошептала она.

И он сдался. Вопросы будут потом. Теперь им есть чем заняться.

Он медленно и сильно задвигался в ней, постепенно убыстряя темп. Потом, склонив голову, приник поцелуем к ее губам, и его язык задвигался в том же головокружительном ритме.

Эльвира задвигалась с ним в унисон. Ее тело уже не подчинялось разуму, словно само знало, что и как делать. И вот безумный восторг снова охватил ее, и восклицание замерло на приоткрывшихся губах.

Леонардо больше не сдерживался. Ничто не могло бы остановить его сейчас. Напряжение достигло апогея, и он тоже познал блаженный миг освобождения. Последнее, о чем он успел подумать, было то, что так хорошо ему не было ни с одной женщиной на свете.




12


Леонардо открыл глаза и обнаружил, что его голова покоится на мягкой груди Эльвиры. Она попыталась выскользнуть из его объятий, но он еще крепче обхватил ее руками.

— Ну нет, — сонно возразил он. — Ты никуда не пойдешь.

— Леонардо, — прошептала Эльвира. — Я должна. Адела проснулась, мне нужно покормить ее.

Он повернулся и дотянулся до выключателя. Яркий свет ослепил его, но он успел увидеть, как Эльвира выскользнула из постели, представ перед ним в своей совершенной наготе.

— Ты вернешься? — спросил Леонардо.

Эльвира натянула платье прямо на голое тело.

Она не застегнула верхние пуговицы лифа, чтобы было удобнее кормить ребенка, и подумала, что надо бы принять душ. Она покачала головой.

— Скорее всего, нет. Уже почти утро.

Леонардо приподнялся на локте и вопросительно посмотрел на нее своими черными глазами.

— И что с того?

— Пока я ее покормлю, переодену и уложу, уже не останется времени, чтобы вернуться сюда.

— Но мы с тобой еще не закончили, — многозначительно заметил он.

Услышав призыв, отчетливо прозвучавший в его голосе, Эльвира судорожно глотнула, но тут же напомнила себе, что у нее есть и другие обязанности, помимо занятий любовью. Она стала матерью и несла ответственность за своего ребенка.

Подобрав небрежно раскиданное по ковру белье, она взглянула Леонардо прямо в глаза.

— Не думаю, что будет хорошо, если Марко придет пожелать тебе доброго утра и обнаружит меня здесь.

— Естественно! Но его комната в конце коридора, и ты знаешь, какой он соня, — возразил Леонардо. — К тому же я всегда встаю первым.

— А если на этот раз он проснется раньше?

— Он всегда стучит, прежде чем войти.

— Но мы можем не услышать его стука, — не сдавалась Эльвира. — Если мы продолжим… свои занятия, то рискуем проспать до полудня!

— Тогда я заведу будильник.

— Леонардо!

— Ладно, ладно.

Он сел в кровати и запустил пальцы в свои густые черные волосы. На самом деле Эльвира права, думал он, хотя ему вовсе не хотелось этого признавать. Он так сильно желал ее, что готов был забыть обо всем, лишь бы вернуть ее обратно в постель.

Откинув назад распущенные волосы, она послала ему воздушный поцелуй.

— Пока.

— Подойди и поцелуй меня как следует, иначе… — деланно строгим голосом потребовал он.

— Иначе — что?

Леонардо засмеялся, но в его голосе послышалась шутливая угроза.

— Угадай.

С гулко бьющимся сердцем Эльвира подошла к кровати и нагнулась к нему. Дразнящим движением он слегка коснулся ложбинки меж ее грудей. Она приникла к его губам сладким быстрым поцелуем и поспешно пошла к двери.

— Когда я тебя увижу? — осторожно спросил Леонардо и тут же вспомнил, что может сделать это, когда пожелает.

Он вздохнул, улыбнулся и, уткнувшись в подушку, почти сразу же уснул.

А разгоряченная после ночи любви Эльвира долго не могла прийти в себя. Странное чувство неловкости и даже какого-то стыда мучило ее, когда она кормила Аделу. Переодев малышку, она стала ее укачивать, тихонько напевая колыбельную. Девочка быстро засопела в материнских руках, и Эльвира, уложив ее в кроватку, накрыла одеяльцем.

Она стояла, глядя на крохотное, но уже такое хорошенькое личико своей дочери, и представляла, какой красавицей та станет, когда подрастет. Малышка поднесла крохотный кулачок к губам, и Эльвира отвернулась, поспешно смахнув невольно выступившие слезы.

Ну почему это не дитя Леонардо? — с горечью думала она. Невинное создание всегда будет напоминать мне о безумной попытке забыть о нем.

Эльвира думала о том, как они занимались любовью, о той нежности и страсти, с которыми он овладевал ею. Теперь у нее не было сомнений в его чувстве к ней, потому что он наслаждался не только ее великолепным телом. В его ласках было не только желание…

Этот вечер раз и навсегда прояснил для нее истину, которая заключалась в том, что она любит Леонардо Ортиса. И будет любить всегда, какой бы уязвимой ни делало ее это чувство.

Он был предельно честен с ней. Он сказал, что она может оставаться с ним так долго, пока…

Как он выразился? «Пока это не закончится». Они будут просто наслаждаться взаимной страстью.

Сегодня это произошло. И что дальше?

В одном можно не сомневаться, решила Эльвира, стягивая с себя алое платье и бросая его в корзину для грязного белья. Мне нужно сохранить хотя бы остатки независимости, чтобы доказать самой себе, что я не нуждаюсь в Леонардо каждую минуту. Потому что, если этого не произойдет, я проиграю.

Ей совсем не хотелось стать для него просто привычкой.




Эльвира проснулась рано утром, чтобы покормить Аделу. После этой приятной обязанности она долго стояла под душем, потом, одевшись, спустилась вниз и в столовой встретилась с Марко.

— Привет, дорогой, — улыбнулась она.

— Привет, Эльвирита. А где Адела?

— Угадай.

— Спит! — ухмыльнулся он.

— Точно! Если хочешь, можешь зайти и попрощаться с ней, прежде чем уйдешь в школу. — Эльвира заметила, как на лице мальчика отразилось удовольствие, и добавила: — А когда вечером вернешься домой, поможешь мне ее выкупать, ладно?

— О, Эльвирита, а я смогу?

— Сможешь — что? — сонно поинтересовался Леонардо, появившись в дверях столовой.

— Привет, папа! Эльвирита сказала, что я буду помогать ей купать Аделу сегодня вечером!

— Здорово, — отозвался Леонардо, налил себе стакан сока и сделал такой жест, словно поднимает тост.

Эльвира изо всех сил старалась не терять самообладания, но это удавалось ей с трудом. Что он делает? Обычно Леонардо появлялся за завтраком в безукоризненном костюме, чистой рубашке и шелковом галстуке, а сегодня…

Почему сейчас он спустился вниз босой и небритый, одетый в старую поношенную футболку и те же самые джинсы, что были на нем вчера вечером? И к тому же голой ступней гладил под столом ее ногу!

Эльвира отодвинулась и стала наливать себе кофе, но ее руки так тряслись, что она боялась пронести чашку мимо рта.

Встретив его игривый взгляд, она многозначительно спросила:

— Ты не опоздаешь, Леонардо?

— Опоздаю? — весело переспросил он. — Я директор банка, дорогая. Я могу опоздать, если считаю нужным.

— Но, папа, — вмешался Марко. — Ты всегда говорил, что раз ты директор, то должен подавать всем пример, поэтому можешь опаздывать лишь в крайнем случае. Помнишь, когда я не хотел идти в школу из-за контрольной по математике, ты меня заставил!

— По-моему, он прав, Леонардо, — поддержала мальчика Эльвира.

— Неужели? — В его глазах промелькнул опасный огонек, но он постарался улыбнуться. — И все же, — небрежно продолжал он, — сегодня я, пожалуй, поработаю дома.

Эльвира догадалась, что он задумал, но не собиралась ему подыгрывать. Чтобы сохранить душевное равновесие, ей нельзя было терять бдительность.

— Как жаль, что мне придется уйти, — промолвила она и невольно улыбнулась.

— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурился Леонардо.

— Нам с Аделой нужно показаться врачу.

— А что с ней случилось? — встревожился Леонардо.

— Ничего. Это просто регулярный осмотр и взвешивание.

— Ну, врач может прийти и сюда. Думаю, мы договоримся!

— Нет, не надо! — твердо возразила Эльвира. — Когда я плохо себя чувствовала, это имело смысл. Но сейчас мне просто необходимо выйти на улицу, и Аделе нужен свежий воздух. Разве я не права?

Леонардо смерил ее ледяным взглядом.

— Права, — холодно согласился он.

Эльвира стелила чистую простыню на дно коляски, когда услышала, что Леонардо подошел к ней сзади. Она приготовилась к тому, что он обнимет ее, но он этого не сделал. Повернувшись к нему лицом, она заметила раздражение, которое опасным огоньком зажглось в его глазах.

— В чем дело, дорогая? — пробормотал он.

Леонардо не хотелось признавать, что впервые в жизни был так искусно отвергнут женщиной. Однако лучшего способа разжечь его желание трудно было придумать.

— Ни в чем, — спокойно ответила Эльвира. — Все в порядке.

— Утром ты пожалела о том, что мы провели эту ночь вместе?

— Нет, конечно нет.

— Тогда почему ты так настойчиво держишь меня на расстоянии?

Эльвира выглянула из-за его широкого плеча, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

— А чего ты ожидал? — прошипела она. — Полли здесь!

— Я дам ей на сегодня выходной, — пожал плечами Леонардо.

— С какой стати?!

— А почему бы и нет?

— Значит, сначала ты устроил выходной себе, — строго проговорила она, — а теперь решил отпустить и Полли, чтобы мы могли провести остаток дня в постели. Я правильно поняла?

— Звучит довольно заманчиво, — ухмыльнулся Леонардо.

— Ну а я думаю, что это не очень хорошая идея. Пожалуй, худшая из всех, что я когда-либо слышала!

Возможно, я слегка преувеличила, подумала Эльвира, но ей нужно было заставить его понять, как она себя чувствует.

Повисла долгая напряженная пауза.

— Не потрудишься объяснить почему?

Она тяжело вздохнула. А вот это будет не так-то просто. Ведь она тоже хочет его, причем так сильно, что это угрожает превратиться в серьезную проблему.

— Мне нужно заниматься ребенком, выполнять определенные обязанности, а не только наслаждаться любовью.

— А ты уверена, что одно исключает другое?

— Конечно нет… Но очень важно, чтобы я была с Аделой. Будь она нашей дочерью, мы занимались бы только ею, а не друг другом…

— Но она не наш общий ребенок, — заключил он и с пронзительной остротой пожалел, что это не так.

— Да, ты прав. Поэтому мне нужно уделять ей удвоенное внимание, а если я буду часами кувыркаться с тобой в постели, то на это просто не хватит времени. — Она посмотрела на него своими огромными, внезапно потемневшими глазами. — Ты же сам все отлично понимаешь.

Леонардо вздохнул. А ведь если бы она забыла о ребенке, полностью отдавшись сексуальным играм, подумал он, вскоре между ними все было бы кончено.

— Думаю, ты права. Но ночью… Я могу надеяться, что каждая ночь будет принадлежать нам? — Он окинул ее выразительным взглядом. — Согласна?

— О да. — Эльвира протянула руку, чтобы коснуться его лица, но Леонардо перехватил ее, сжав запястье, и покачал головой.

— Нет, Эльвирита, — спокойно сказал он. — Ты не можешь поцеловать меня на прощание и уйти, чтобы я мучился весь оставшийся день. — И он приник к ее губам жарким поцелуем. Она почувствовала головокружение и в растерянности заглянула в его глаза, а Леонардо улыбнулся ей какой-то опустошенной улыбкой. — Видишь, как это больно, дорогая моя девочка?

Пока она обдумывала ответ, он развернулся и быстро вышел.




К вечеру Леонардо немного успокоился, хотя подозревал, что его бодрое настроение связано с предвкушением долгожданной ночи.

По дороге домой с работы он остановился у цветочного магазинчика и выбрал изысканный букет. Еще он купил несколько плиток шоколада и новый конструктор для Марко.

Войдя в дом, он удивился царящей вокруг тишине. Марко сидел за уроками в своей комнате, а Эльвира в кресле перед камином в маленькой гостиной кормила ребенка.

Она не заметила, как он вошел, и продолжала мурлыкать песенки девочке, мирно сосавшей грудь. Леонардо захотелось подойти и поцеловать ее.

— Привет! — вместо этого спокойно поздоровался он.

Эльвира подняла голову, и глаза ее засияли еще ярче.

— Привет.

— Все в порядке?

— Вроде того. — Она заколебалась. — Леонардо, я хотела поговорить насчет сегодняшнего утра…

— Прости…

— Нет, это ты меня прости…

— Я извинился первым, — поддразнил ее он и, словно фокусник, извлек из-за спины роскошный букет.

— Это мне? — удивилась Эльвира.

— А кому же еще?

Она склонилась к цветам и с наслаждением вдохнула тонкий аромат.

— А я думала, Полли.

— С какой стати?

— Дело в том, что она… — с заговорщицким видом начала Эльвира.

— Кстати, где она? — прервал ее Леонардо. Обычно, когда он возвращался с работы, Полли готовила ужин. Но сегодня из кухни не доносилось никаких соблазнительных запахов. — Куда подевалась Полли? — уже с легким беспокойством переспросил он.

— Она вышла за шампанским, — с загадочной улыбкой ответила Эльвира.

Леонардо нахмурился.

— Но в доме и так полно шампанского.

— Полли хотела купить шампанского, чтобы угостить нас.

— Дорогая, ты говоришь загадками.

— Леонардо! — Эльвира набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: — Полли хочет отметить свою помолвку!

— Что?! — Он недоверчиво покачал головой. — Не может быть!

— Почему не может? Я за нее очень рада.

Тут они услышали, как хлопнула входная дверь, и через минуту в комнату вошла Полли с бумажным пакетом в руках, из которого торчало обернутое фольгой горлышко бутылки. Она улыбалась во весь рот.

— Полли? — спросил Леонардо с притворной строгостью. — Вы действительно собираетесь выйти замуж?

— Да, — просияла та. — Правда, это замечательно?

— Наверное, — медленно ответил Леонардо. — Просто я никак не могу оправиться от шока.

— Я сама была шокирована, когда Симон сделал мне предложение, — призналась Полли. — Мы ведь не так давно знаем друг друга и… — Она, словно извиняясь, пожала плечами. — Он хочет, чтобы я ушла с работы, как только вы меня отпустите. Ведь все равно я вам больше не нужна, не так ли?

На мгновение Леонардо остолбенел. Что происходит с его так хорошо налаженной жизнью?

— Но вы не уйдете? — с ужасом спросил он.

— Уйду, — спокойно ответила она. — Я не смогу приходить к вам дважды в день, когда у меня будет муж, о котором нужно заботиться. Кроме того… — Полли улыбнулась, кивнув на Эльвиру. — У меня сложилось впечатление, что я здесь лишняя. Леонардо, ведь теперь у вас есть Эльвира и малышка.

Леонардо хотел что-то сказать, но промолчал. Нельзя все время думать только о себе. Полли действительно была ему необходима — она помогала и поддерживала его все эти годы, — поэтому сейчас он должен быть искренне рад за нее.

— Примите мои поздравления, Полли. — Он улыбнулся и крепко пожал ей руку.

Леонардо пытался поймать взгляд Эльвиры, но все внимание той, казалось, было посвящено ребенку.

— Пожалуй, стоит заказать пиццу, — задумчиво проговорил он, потом весело добавил: — Давайте устроим вечеринку!

Ужин накрывали в столовой среди всеобщего возбуждения и суматохи. Полли позвонила Симону, чтобы тот приехал и присоединился к ним.

Этот высокий немолодой мужчина был в полном восторге от своей невесты, и Эльвира при виде чужого счастья невольно ощутила острую боль в сердце. Что это, неужели зависть? — пристыдила она себя и приклеила на лицо радостную улыбку, когда все подняли бокалы в поздравительном тосте.

Было уже поздно, когда новоиспеченная парочка распрощалась с хозяевами и отбыла восвояси. Марко широко зевнул, и Леонардо мягко сказал ему:

— Иди-ка, сынок, в кровать.

— Спокойной ночи, Эльвирита, — сонно промямлил мальчик.

— Спокойной ночи, дорогой.

Она почему-то нервничала, убирая со стола недоеденные куски пиццы и сливая остатки шампанского в раковину, а когда, повернувшись, увидела стоящего рядом Леонардо, который неотрывно следил за ней, ее чуть не затрясло.

— Оставь это до утра, — коротко приказал он.

— Но…

— Я сказал, оставь. — Его тон был почти грубым. — И ради Бога, подойди сюда и поцелуй меня, пока я не сошел с ума.

Ее не нужно было просить дважды. Она ринулась в его объятия и робко подняла лицо, желая убедиться, что мрачные тучи развеялись, прежде чем предаться наслаждению страстного поцелуя.

Леонардо взял ее за подбородок и нахмурился, заметив голубоватые тени под глазами.

— Ты устала, — тихо промолвил он.

— Тебя это удивляет? — улыбнулась Эльвира.

Он покачал головой и, вспомнив, что произошло между ними вчера, почувствовал нарастающее возбуждение.

— Прости, я, наверное, совсем замучил тебя прошлой ночью, — виновато пробормотал он, — но у меня не было сил оторваться от тебя.

— Я это заметила, — проворковала она.

Леонардо поднес к губам ее руку и стал нежно целовать каждый пальчик, с удовлетворением отмечая, как ответный огонь желания разгорается в ее глазах, а нетерпеливая дрожь пробегает по телу.

— Однако сегодня ты будешь спать.

Эльвира подняла на него недоуменный взгляд. Она уже настроилась провести эту ночь в его объятиях. Именно поэтому утром она отправила его на работу, чтобы сберечь ночь исключительно для него. Неужели он больше не хочет этого? Возможно, он уже утолил свою жажду?

— Ты хочешь сказать — одна? — с замирающим сердцем спросила Эльвира.

Леонардо усмехнулся, словно она предложила ему что-то непристойное.

— Нет, со мной. В моих объятиях. Но секса не будет.

Он знал, что может противостоять женщинам, гораздо более искушенным в обольщении, чем Эльвира. Впрочем, кого он пытается обмануть?




13


— Эльвира, посыльный принес письмо от Леонардо!

— Иду! — Эльвира запеленала Аделу и, положив девочку в кроватку, натянула гирлянду из погремушек над ее головой.

— Спасибо, Полли, — сказала она, входя в кабинет. — А почему вы его не вскрыли?

— Должно быть, это что-то личное, — пожав плечам, ответила та.

Эльвира взяла конверт из ее рук. Полли была неглупой женщиной. За эти дни она успела догадаться, что Эльвира проводит ночи у Леонардо, но деликатно помалкивала. Факт стал очевиден, когда домработница нашла ее ожерелье в комнате Леонардо и, не задавая лишних вопросов, вернула его владелице. Она не собиралась вмешиваться в личную жизнь хозяина, к тому же сейчас ее гораздо больше волновала своя собственная: Полли то и дело бросала взгляды на обручальное кольцо, блестевшее на безымянном пальце.

Прежде чем прочитать письмо, Эльвира приветливо улыбнулась Полли.

— Наверное, там какое-нибудь поручение для вас, — сказала она.

Полли недоверчиво покачала головой.

— Вряд ли. На самом деле я больше не нужна Леонардо. Пора ему переменить свою жизнь, так же как и мне.

Эльвира слушала ее вполуха. Она вскрыла конверт, и оттуда выпала вырезка из газеты на испанском языке. Это было объявление о рождении ребенка. Нахмурившись, она взглянула на дату. Напечатано неделю назад. В заметке говорилось:

«У Эльвиры Лопес и Леонардо Ортиса в Лондоне родилась девочка. Луис Хорхио Лопес рад сообщить о рождении внучки Аделы Марии».

Эльвира скомкала листок и, услышав телефонный звонок, вышла в коридор. Снимая трубку, она уже знала, что звонит Леонардо.

— Ты получила письмо? — спросил он.

— Да, — сквозь зубы ответила она. Шло время, и она постепенно смирилась с тем, что все считают его отцом ее дочери, но объявление в газете словно документально подтверждало это, и к такому повороту событий Эльвира была не готова. — Не знаю, что и сказать, Леонардо. Я считаю, отец не имел права так поступать. Что на него нашло?!

— Неужели? — последовал сухой ответ. — У меня на этот счет есть определенная точка зрения. Он, очевидно, пытается пристыдить нас, чтобы мы поженились!

Эльвиру передернуло.

— Пристыдить? — переспросила она.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Для него твоя беременность была позором, а то, что у девочки нет отца, официально зарегистрированного в документах, тем более.

— Я позвоню ему прямо сейчас, — решительно заявила Эльвира. — И потребую, чтобы он поместил в газете опровержение.

Последовала долгая пауза.

— Ты вообще-то думаешь, что говоришь? Хочешь опять расстроить отца?

— Но… нужно же что-то делать. — Эльвира стиснула трубку и плотнее прижала ее к уху.

— Самое разумное — как можно скорее пожениться.

Эти слова прозвучали для нее прекрасной музыкой. Хотя они могли быть и одной из его шуточек… Одним словом, пора выяснить это, решила Эльвира.

— Я не потерплю шантажа, — яростно заявила она.

И снова последовало долгое молчание.

— Прошу тебя, не звони отцу, пока мы это не обсудим, — наконец сказал Леонардо.

— Послушай!

— Не сейчас, Эльвира. Я звоню из офиса. Поговорим обо всем, когда я вернусь домой.

Эльвира положила трубку на рычаг. Она никак не могла прийти в себя. Как отец посмел? Да и Леонардо тоже хорош. Сделал ей предложение по телефону, так обыденно, словно выяснял, есть ли в доме хлеб. А ведь брак — вещь серьезная, нельзя говорить о нем с такой легкостью!

Она обрадовалась, что наступил конец недели, потому что Марко собирался к школьному другу и должен был остаться там ночевать. Погруженная в эти мысли, она совсем забыла о еде. Однако Леонардо вернется с работы голодным. Эльвира поставила приготовленную Полли овощную запеканку разогреваться на медленный огонь.

Леонардо обнаружил ее на кухне и подумал, что она даже у плиты умудряется выглядеть сексуальной. Он уже собирался ей об этом сказать, как вдруг увидел в янтарных глазах знакомый блеск. Эльвира явно была в бешенстве.

— Пожалуй, не стоит и заикаться о поцелуе, — пробормотал он себе под нос.

Ей хотелось отпустить едкое замечание в его адрес, но она сдержалась и кратко ответила:

— Это точно.

Леонардо откупорил бутылку вина и налил себе стакан.

— Хочешь?

— Нет, спасибо, — натянуто ответила она.

Он пил вино маленькими глотками и наблюдал за ней. Всем своим видом она выражала готовность к обороне. Наконец Леонардо вздохнул и сказал:

— Послушай, Эльвира, на кого ты сердишься? На меня или на своего отца?

— На вас обоих! — взорвалась она. — Мне не нужны подобные предложения от тебя, Леонардо Ортис! Ты сделал его только потому, что Полли уходит и ты чувствуешь себя брошенным на произвол судьбы! Дешевле нанять новую домработницу, вместо того чтобы надевать на себя хомут. Это доставит тебе гораздо меньше хлопот!

— Ты совершенно права, — холодно согласился Леонардо и вышел из кухни.

Эльвира растерянно уставилась ему вслед. У нее возникло ощущение, что ее… надули. Она ждала, что Леонардо будет горячо возражать против ее обвинений, выдвинет множество аргументов в пользу женитьбы, но это убийственное равнодушие подтверждало ее худшие опасения. Значит, он действительно пошутил, с горечью решила она.

Эльвира слышала, как хлопнула входная дверь.

Впервые, с тех пор как они стали любовниками, Эльвира легла спать одна в своей комнате. Она долго лежала с широко открытыми глазами, не в силах уснуть.

Леонардо вернулся домой уже за полночь.

За эти долгие серые часы Эльвира поняла, как сильно по нему соскучилась. Ей было так одиноко без него в постели. Но тосковала она не по любовному наслаждению — хотя Леонардо, без сомнения, был великолепным любовником, — ей не хватало его объятий после секса, которые свидетельствовали скорее о душевной, чем о физической близости. В его крепких руках, властно обнимавших ее, она всегда чувствовала себя в безопасности.

Должно быть, в какой-то момент она все-таки задремала. Когда Адела проснулась в шесть утра, Эльвира чувствовала себя абсолютно разбитой. Но после кормления уже не было смысла возвращаться в постель.

Эльвира долго плескалась в душе и еще дольше одевалась. Потом она наконец заставила себя спуститься вниз и стала готовить завтрак, нарочито громыхая посудой.

Может, шум в кухне выманит Леонардо из спальни? — с тайной надеждой думала она. Но он не вышел, а она не могла просто войти к нему и разбудить, даже если бы пребывала в уверенности, что он этого хочет.

Эльвира тепло укутала малышку, уложила в коляску и вышла на улицу. День выдался на редкость холодным, и в парке никого не было. Деревья стояли почти голые, опавшая листва была аккуратно убрана, и мрачный пейзаж соответствовал настроению Эльвиры.

Она отчаянно пыталась убедить себя, что поступок отца заставит ее принять решение по поводу собственного будущего. На самом деле в глубине души она давно понимала, что не может оставаться в семье Леонардо на прежних правах, но гнала эти мысли прочь. Теперь же отступать некуда.

Нужно подумать и о Марко. Возможно, она допускает ошибку, пытаясь заменить мальчику мать? Ведь он привязался к ней, и ему будет очень тяжело, когда их отношения с Леонардо закончатся.

Адела беспокойно заворочалась в коляске, и Эльвира, взглянув на часы, с удивлением обнаружила, что гуляет уже почти два часа.

Эльвира вошла в дом с твердой решимостью сегодня же объясниться с Леонардо, но едва успела вкатить коляску в переднюю, как услышала мужские голоса, доносившиеся из гостиной.

Она оставила спящую Аделу в коляске и прошла в комнату. Леонардо стоял возле камина, освещенный отблесками пламени. Никогда раньше Эльвира не видела у него такого лица: сумрачного, холодного, отчужденного. Потом она разглядела второго мужчину и, пораженная, замерла на месте.

Он стоял к ней спиной, и его длинные волосы падали на воротник старого поношенного пиджака. Прошло уже почти одиннадцать месяцев, с тех пор как она видела этого человека в последний раз. Он тогда спал, громко храпя и дыша на нее перегаром. Среди ночи она осторожно выскользнула из его постели.

О Боже! Если бы можно было вычеркнуть из жизни эту ночь!

Но тогда был зачат ее ребенок, и, хотя Эльвира горько сожалела о своем поступке, она уже не могла представить свою жизнь без Аделы. Так же как без…

— Леонардо, — прошептала она.

— К тебе пришел гость, — язвительно сказал он. — Разве ты не собираешься поздороваться с ним, Эльвира?

— Здравствуй, Альфредо, — вяло произнесла она, но лицо ее оставалось бесстрастным.

Она инстинктивно ощущала исходившую от этого человека опасность.

Альфредо повернулся к ней лицом, и она содрогнулась от отвращения, но постаралась не выказать своих эмоций. Теперь Эльвира поняла, что была наивной дурочкой, которую он ловко обольстил, воспользовавшись положением преподавателя.

— Что ты здесь делаешь? — спокойно спросила она.

— Я оставлю вас наедине, — вставил Леонардо и вышел.

Однако Эльвира не услышала его слов. Она все еще не могла поверить, что перед ней стоит Альфредо. Его присутствие оскверняло место, которое она привыкла считать своим домом.

— Как ты нашел меня, Альфредо?

Он пожал плечами.

— Это было нетрудно. Я прочитал объявление, которое твой отец поместил в газете. Леонардо Ортис — один из известных в Испании банкиров. Да и в Англии, как оказалось, тоже, — с откровенной завистью добавил Альфредо, окинув жадным взглядом комнату. Он улыбнулся Эльвире. — Знаешь, а ты неплохо выглядишь для женщины, недавно родившей ребенка…

— Зачем ты сюда пришел? — спросила она ледяным тоном.

— А ты как думаешь? — Он огляделся по сторонам. — Где она, Эльвира?

— Кто? — с замирающим сердцем спросила она.

— Пожалуйста, не делай из меня дурака.

Эльвира хотела сказать, что он тут ни при чем, но передумала. Не стоило раздражать этого человека.

— Где она? — повторил Альфредо. — Моя дочь Адела.

При имени Аделы, произнесенном его губами, Эльвира на мгновение остолбенела, но потом, собрав все силы, скрыла свой страх.

— Альфредо, ты с дороги, — спокойно заговорила она. — Позволь предложить тебе выпить.

Она заметила его колебания. Жадность победила, и он кивнул.

— Давай. Этот Ортис не стал даже говорить со мной. — Его глаза блестели, когда он наблюдал, как бурно вздымается ее грудь. — И я, кажется, догадываюсь почему.

— Одну минуту, — выдохнула Эльвира и опрометью бросилась на кухню.

Она без сил опустилась на стул и до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться.

В таком состоянии и застал ее Леонардо. Он не вымолвил ни слова, пока она, подняв голову, не взглянула на него, и то, что он прочел в ее глазах, заставило его вздрогнуть всем телом.

Но ему требовалось подтверждение.

— Ты хочешь его? — уныло поинтересовался он.

Эльвира проглотила подступивший к горлу комок. Ее передернуло от отвращения.

— Как ты можешь даже спрашивать об этом?

Леонардо с усилием заставил себя продолжать:

— Но это отец твоей дочери.

— О, Леонардо, — взмолилась она. — Пожалуйста, помоги мне.

Этот стон проник в сознание Леонардо и заставил действовать. Сколько он помнил, Эльвира в любой ситуации сохраняла присутствие духа и завидное мужество. Раньше даже в слезах она оставалась дерзкой и смелой. Но сейчас ее взгляд, обращенный к нему, был таким беспомощным, таким безнадежным…

— Пойдем в гостиную, — скомандовал он.

— Но я предложила Альфредо выпить…

— Пошел он к черту со своей выпивкой! — гневно выругался Леонардо.

Услышав шаги, Альфредо поднял голову.

— Я вижу, ты не принесла мне выпивки. Вместо этого ты привела своего любовничка. — Его глаза злобно прищурились.

— Вы проделали долгий путь, Альфредо, — заговорил Леонардо почти любезно. — Естественно, даже не думая о расходах?

Тот покраснел.

— Действительно, — согласился он. — Но я рассчитывал, что дело того стоит.

— Так зачем же вы к нам пожаловали? За деньгами?

Альфредо напрягся и внимательно посмотрел Леонардо в глаза.

— На самом деле я приехал, чтобы обсудить с Эльвирой, как нам быть с дочерью…

От страха у Эльвиры противно засосало под ложечкой.

— Адела, — спокойно перебил его Леонардо, — не ваша дочь. — Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза. — А моя, — тихо добавил Леонардо.

Только страх за судьбу малышки дал Эльвире сил, чтобы никак не отреагировать на это заявление, но она почувствовала слабость в ногах и бросила тревожный взгляд на Альфредо.

— Вы лжете, — возразил тот.

Леонардо покачал головой и притянул к себе Эльвиру, обхватив ее за талию.

— Мы с Эльвирой любовники, — проникновенно сказал он, — И довольно давно. Не так ли, дорогая?

Да, в мечтах именно так оно и было, подумала Эльвира. Ни один мужчина не мог сравниться с ним.

Она кивнула, молча подтверждая его правоту.

— Я вам не верю, — выдавил Альфредо.

— Тогда доказывайте свои права на Аделу в британском суде, — предложил ему Леонардо. — Только учтите, что это будет длительный и весьма дорогостоящий процесс, который в конечном счете вы проиграете, — с угрозой закончил он.

Альфредо судорожно сглотнул.

— А если выиграю?

Леонардо пожал плечами.

— Для этого нет никаких оснований. Так что не советую вам сдавать обратный билет. Жизнь в Лондоне очень дорогая. Сомневаюсь, что ваших сбережений хватит надолго. — Взгляд его стал острым как лезвие ножа. — Если же вы попытаетесь настаивать, я найму лучших адвокатов и докажу, что вы не можете быть хорошим отцом. Вряд ли с этим возникнет много хлопот, учитывая ваше отношение к молоденьким студенткам.

Альфредо облизнул пересохшие губы.

— Мне все-таки необходимо выпить, — сказал он. — Потом я уйду.

Леонардо проигнорировал его слова.

— Вы еще работаете? — поинтересовался он все тем же спокойным тоном.

— Конечно. — Альфредо снова судорожно сглотнул.

Леонардо улыбнулся жесткой, почти жестокой улыбкой.

— Интересно, как отнесется ваше начальство к тому, что вы, пользуясь служебным положением, совращаете студенток? Наверное, все ужаснутся, не так ли? А остальные студентки? А их родители? Даже самые либерально настроенные люди отнесутся отнюдь не лояльно к такому… должностному преступлению.

Альфредо начало трясти. Он стал похож на загнанное в угол животное.

— Что вы намерены сделать? — захныкал он.

Отпустив Эльвиру, Леонардо с угрозой двинулся вперед.

— Что я хотел бы сделать, — ледяным голосом отозвался он, — так это набить тебе морду, предварительно заставив написать признание, которое передал бы ректору университета. Я хотел бы сгноить тебя в тюрьме, чтобы ты никогда больше не смог заниматься преподавательской работой. Вот что я хотел бы сделать…

— Леонардо, — испуганно пробормотала Эльвира.

— Не сейчас, Эльвирита. — Он спокойно отстранил ее, прежде чем снова обратился к Альфредо, который, казалось, стал ниже ростом, слушая его гневную речь. — Но я не дотронусь до тебя и пальцем, слизняк, если ты уберешься из жизни Эльвиры раз и навсегда. Можешь быть уверен, если у тебя хватит наглости хотя бы упомянуть когда-либо о ваших… — лицо Леонардо ожесточилось, — отношениях, это будет опровергнуто. А то, что затем последует, заставит тебя горько пожалеть о содеянном. Уж поверь мне! — Его глаза сверкнули. — И если до меня дойдут слухи, что ты снова взялся за старое… — Леонардо мрачно усмехнулся и покачал головой. — Запомни мои слова, Гонсалес, — спокойно предупредил он. — А сейчас убирайся из моего дома, пока я не передумал.

Альфредо застыл с открытым ртом, напоминая выброшенную из воды рыбу. Он вопросительно обернулся к Эльвире, но что-то в ее лице заставило его промолчать. Передернув плечами, он развернулся и молча вышел из комнаты.

Эхо захлопнувшейся двери было единственным звуком, нарушавшим мертвую тишину, длившуюся несколько напряженных мгновений.

— Как мне отблагодарить тебя? — прошептала Эльвира, протягивая к Леонардо руки.

Он покачал головой, и ее рука безвольно опустилась.

— Достаточно того, что этого пресмыкающегося не будет в жизни Аделы, — холодно ответил Леонардо. — И тебе не придется расплачиваться за это, выполняя условия нашей сделки, Эльвира.

— Сделки? — Она не верила собственным ушам. — Но еще вчера ты предлагал мне выйти за тебя замуж.

— И хорошо помню твой ответ.

— Я подумала, что это была шутка.

— Шутка? — Леонардо скептически посмотрел на нее. — С чего ты взяла, что я могу шутить по поводу таких серьезных вещей, как брак?

Она дерзко встретила его взгляд.

— Потому что ты сделал мне предложение по телефону.

Леонардо опустил голову.

— Ты права, я не подумал…

— Оно прозвучало как бы между прочим, — с упреком заметила она. — Словно речь шла о каких-то обыденных вещах.

— Эльвира, — торжественно произнес Леонардо, — наши отношения до сих пор едва ли можно было назвать приемлемыми, не так ли? Но если бриллиантовое кольцо — это то, что ты хочешь…

— Нет! — возмущенно воскликнула она. — Ты же сам говорил, что всему приходит конец! Тогда в чем же смысл брака, если он рано или поздно закончится?

Леонардо нахмурился.

— Я выразился иначе…

— Нет, именно так!

Он покачал головой.

— Нет, — решительно возразил он. — Ты спросила, как долго мы будем любовниками, и я ответил, что не знаю. Я знал, что этого мало. Нашим чувствам друг к другу никогда не наступит конец, ведь правда, Эльвира? И мы оба это знаем. — Его губы расплылись в улыбке. — Мы любим и уважаем друг друга. И отлично ладим. Я счастлив, когда ты рядом. Поверь, дорогая.

— Тогда зачем ты так долго мучил меня? — выкрикнула Эльвира.

— Зачем? — Он задумчиво погладил ее по голове. — Мне было так больно, что кто-то другой стал твоим первым мужчиной, а я упустил свое счастье… Мне хотелось защитить тебя, позаботиться о тебе. Я собирался предложить тебе пожениться, но боялся давить на тебя. Вот почему я приготовился ждать и подумал, что если мы станем любовниками по-настоящему, не только в мечтах, то…

— Что? — спросила Эльвира с дрожью в голосе.

— Ты поймешь, как сильно я люблю тебя. — Его взгляд смягчился. — Я оказался полностью во власти твоих чар. — Он усмехнулся. — Эльвирита, неужели ты думаешь, что я со всеми женщинами испытывал в постели такое блаженство?

— Никогда не упоминай о них больше! — грозно предупредила она.

Леонардо улыбнулся.

— Я люблю тебя. — Он посмотрел на ее поднятое к нему лицо, на ослепительный блеск в ее огромных янтарных глазах… — И не спрашивай, как, когда и где это случилось. Это просто случилось, и все.

Эльвира дотронулась до небольшого шрама на его подбородке и честно призналась:

— А я всегда любила тебя. Сначала это была детская привязанность, которая незаметно переросла в серьезное чувство. А потом я совершила эту непростительную глупость и возненавидела себя. Мне казалась, что я уже никогда не отмоюсь от этой грязи, что никто больше не сможет полюбить меня…

— Но теперь-то ты веришь?

— О да. Да! Я люблю тебя, Леонардо! — И она бросилась в его раскрытые объятия.

— Почему не звучат победные фанфары? — пробормотал Леонардо и поцеловал ее в губы.




Эпилог


Эльвира вертелась перед зеркалом, шурша пышной юбкой подвенечного платья.

— Я хорошо выгляжу? — неуверенно спросила она.

Прошло несколько секунд, прежде чем Леонардо смог ответить.

— Ты выглядишь… восхитительно, дорогая. Я с удовольствием сорвал бы это платье и до самого обеда занимался бы с тобой любовью. Но, к сожалению, — закончил он, вдевая в манжеты золотые запонки, — я должен присутствовать на свадьбе.

— Но в свадебном платье я не должна вызывать желание. Невесте полагается выглядеть невинной, — обеспокоенно сказала Эльвира. — Поэтому я и выбрала скромный фасон.

— Даже если бы ты обмоталась с головы до пят грубой мешковиной, — с усмешкой заметил Леонардо, — я все равно сгорал бы от желания.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнула она. — Как ты думаешь, не следует ли поторопить папу? Машины скоро прибудут, и не хотелось бы опаздывать.

— Я уже заходил к нему. Он полностью готов и играет с детьми. А знаешь, Марко сегодня назвал его дедушкой…

— Когда же Адела заговорит? — мечтательно произнесла Эльвира.

Луис прилетел в Лондон за день до свадьбы. Эльвира не видела отца больше года и с грустью отметила, что он постарел, немного ссутулился и заметно поседел. Но при виде хорошенькой внучки на его лице засияла такая радостная улыбка, что у нее отлегло от сердца. Луис был счастлив, что его дочь живет в комфорте и достатке, в окружении любящего мужа и детей.

Эльвира наблюдала, как Леонардо вдевает алую розу в петлицу, и подумала, что никогда не видела своего будущего супруга таким великолепным.

Она взяла свадебный букет. Взглянув на огромный бриллиант, сверкающий на ее пальце, Эльвира вспомнила, как Леонардо настоял на покупке именно этого кольца.

— Даже оно недостойно твоей красоты, — проворчал он тогда в ответ на ее сомнения.

— Думаю, пора идти, — сказала Эльвира. — Смотри, дождь кончился и выглянуло яркое солнце, словно привет с нашей родины.

— Неужели ты скучаешь по дому? — сурово спросил ее Леонардо.

Эльвира искоса взглянула на любимого.

— Мой дом здесь, — просто ответила она.