Возврата нет Эйлин Колдер Получив задание взять интервью у известного писателя, молодая журналистка смело принимается за дело. Обманом она ловко проникает на виллу, где живет знаменитость, входит к нему в доверие, но… В жизни все не так просто. Буквально через несколько дней девушка понимает, что по уши влюбилась в хозяина дома. Что же ей выбрать – долг или любовь?… Эйлин Колдер Возврата нет Scan: Sunset; OCR amp; SpellCheck: Larisa_F Колдер Э. К 60 Возврата нет: Роман / Пер. с англ. И.И. Иванова. – М.: Международный журнал «Панорама», 1999. – 192 с. (Серия «Панорама романов о любви») Оригинал: ColderAllien, 1972 ISBN 5-7024-0772-5 Переводчик: Иванов И.И. Аннотация Получив задание взять интервью у известного писателя, молодая журналистка смело принимается за дело. Обманом она ловко проникает на виллу, где живет знаменитость, входит к нему в доверие, но… В жизни все не так просто. Буквально через несколько дней девушка понимает, что по уши влюбилась в хозяина дома. Что же ей выбрать – долг или любовь?… Глава 1 Шелест волн, набегающих на белый, засыпанный ракушками песок, успокаивал и навевал дремоту. Полуденное солнце слепило сквозь крепко сомкнутые ресницы и уже пощипывало кожу. Воздух плыл и дрожал в жарком мареве. Мэри лежала, растянувшись на шезлонге, и лениво размышляла, стоит ей перебраться в тень, к бару, или нет. Это было истинное блаженство – впервые за долгие годы взять давно полагавшийся ей отпуск и махнуть в Италию, в сказочный город Римини, подальше от лондонских туманов и сырости, от лихорадочной, полной стрессов и нервотрепки редакционной рутины. На солнечный берег, где можно без опаски предаться откровенному и упоительному безделью, отрешившись от всего света и от работы – в первую очередь. – Синьорина, вас к телефону! – прервал ее грезы мужской голос. Возле шезлонга стоял широкоплечий черноволосый красавец и улыбался ей, чуть наклонив голову. – Вы, наверное, что-то перепутали, – ничего не понимая, сказала Мэри. – Мне никто не может звонить. Спустив длинные стройные ноги на обжигающий песок, она села. Двое брюнетов, сидевших за столиком у бара, присвистнули и обменялись многозначительными взглядами. – Вы – синьорина Брэйдли из Лондона? – терпеливо спросил бармен. – Если да, то к телефону попросили позвать именно вас. Мэри улыбнулась и, отбросив с лица волну длинных светлых волос, со вздохом отправилась к стойке бара. – Я вас слушаю. – Мэри, это Пол. У меня для тебя отличная новость! – загремел бодрый голос, и девушка тоскливо застонала. Звонил главный редактор газеты и ее непосредственный начальник Пол Гаррисон, сорокапятилетний трудоголик и холостяк, сварливый и непоколебимый, как железобетонная стена. Он обладал прямо-таки параноидальным стремлением не давать своим сотрудникам ни минуты отдыха. – Откуда тебе известно, где я? – нервно спросила Мэри. – Я никому в редакции об этом не говорила. – Позвонил твоей сестре, – ухмыльнулся шеф. – Ну как, рада меня слышать? – Пол, дорогой, твой звонок еще имел бы оправдание, если бы сгорело помещение редакции или премьер-министр Англии сбежал из страны с католической монашенкой. А поскольку ничего подобного, как я понимаю, не происходит, извини – я не испытываю от разговора с тобой ни малейшей радости, – отрезала Мэри. – В конце концов, это нечестно – напоминать мне о работе. Каждый человек имеет право на отдых. – Не смейся, Мэри! Мне ли тебя не знать? Бьюсь об заклад, ты уже маешься от безделья и мечтаешь о том, чтобы поскорее оказаться в стенах редакции, – жизнерадостно отозвался Пол. – Ты чертовски талантливая журналистка, профессионал до мозга костей, для которого высшее счастье и смысл жизни – мчаться исполнять новое задание. Не сомневаюсь, малышка, ты охотнее простоишь под проливным дождем на ледяном ветру целую ночь и первой получишь нужную информацию, нежели станешь валяться на солнце в этом своем Римини. – Пол, ты, как всегда, обобщаешь. Делу – время, потехе – час, разве не так говорят? – попыталась остановить его Мэри, но шеф, казалось, даже не услышал ее слов. – Я и звоню, чтобы обрадовать тебя. Малышка, похоже, нам подвернулся отличный материал! Достаточно только протянуть руку, и сенсация сама упадет тебе к ногам. Слышишь меня? Пол и в самом деле знал ее слабости. Как ни боролась с собой Мэри, журналистская привычка выжимать информацию до конца взяла верх. – Не томи, Пол, выкладывай в чем дело, – со вздохом сказала она. – В двух минутах езды от твоего отеля расположена вилла Ирвина Поттера, и он сейчас там. – И что тут такого? – озадаченно поинтересовалась Мэри. – Преуспевающий писатель приехал на отдых, что может быть более заурядного? – А если я тебе сообщу: на эту же самую виллу сегодня утром привезли малолетнюю дочку Шейлы Моури, что ты на это скажешь? Разумеется, все это делается в обстановке строжайшей тайны, и, кроме нас с тобой, никто из газетчиков еще не знает о происшедшем. – Ты ручаешься за подлинность информации? – быстро спросила она. – Обижаешь, малышка! – оскорбился шеф. – Ты же знаешь мои связи! – Пол обожал хвалиться своими таинственными связями, которые на поверку чаще всего оказывались мыльным пузырем. – Из самых что ни на есть авторитетных источников мне дали понять, что малышка Мона, скорее всего, уже находится в доме Поттера. Охотничий азарт охватил Мэри. Было отчего прийти в волнение. Имя Шейлы Моури, молодой восходящей кинозвезды, обладавшей редкой красотой и феноменальным талантом, оказалось в центре скандала после того, как один парижский иллюстрированный ежедневник сумел заснять актрису в объятиях американского конгрессмена Марка Ричардсона. Политической карьере Ричардсона, как и его репутации примерного семьянина, был нанесен немалый ущерб, а когда без малого год назад Шейла родила внебрачного ребенка, толки и пересуды разгорелись с новой силой. В довершение всех бед актриса попала в Париже в аварию, и жизнь ее висела сейчас на волоске, так что вопрос о будущем малютки Моны и вопрос о том, кто ее отец, слились в один. Задним числом обнаружилось, что помимо Ричардсона красотка Шейла в последнее время многократно встречалась с Ирвином Поттером. Ирвин Поттер был человек-загадка. Один из самых популярных в Англии и на континенте писателей, произведения которого неизменно присутствовали в ежегодных списках бестселлеров, он не жаловал журналистов, и о его личной жизни никому ничего не было известно. Поттер принципиально не давал никаких интервью, держался от репортеров на расстоянии пушечного выстрела и оставался для широкой публики своего рода терра инкогнита. На обложках его книг отсутствовали традиционная колонка с информацией об авторе и фотография, при всем том, что он был исключительно хорош собой и, если бы не стал удачливым автором, мог сделать карьеру в кино или модельном бизнесе. Об этом свидетельствовали несколько снимков Поттера, сделанных вездесущими папарацци в те моменты, когда он выходил из ресторана или отеля. Вопрос о том, не является ли он настоящим отцом ребенка Шейлы Моури, вот уже несколько месяцев не давал покоя читающей публике, и Мэри как профессиональная журналистка не могла не загореться энтузиазмом в предчувствии сенсации. – Ну что, взыграло ретивое? – со смешком поинтересовался шеф. – Заманчиво! – уклончиво согласилась Мэри. – Но мой профиль, Пол, – социальная сфера, экономика, политика. Светские сплетни и скандалы скорее по части Юлы Хант. – Юла в Нью-Йорке, а ты прямо на месте событий, – брюзгливо заметил Пол. – А потом ты, как и положено отдыхающей особе, наверняка не в курсе того, что с сегодняшнего утра авиадиспетчеры объявили очередную забастовку, а значит, я не могу выслать кого-нибудь еще. Итак, слушай внимательно. Твоя задача – проникнуть к Поттеру в дом и взять у него интервью до того, как о приезде малышки Моны пронюхают конкуренты. – Минутку, минутку, Пол! – взмолилась Мэри. – Дай мне хоть слово вставить. Насколько мне известно, Поттер даже на презентации своих книг не приходит, а ты предлагаешь мне не только проникнуть в его логово, но и взять у этого человеконенавистника интервью. – Прояви инициативу. – Шеф был непоколебим как скала. – Ты всегда отличалась изворотливостью и находчивостью, малышка. И как можно больше фотографий – самого Поттера, его дома, славной девочки Моны. И запомни, – сказал он жестко, – судьба газеты, твоя собственная судьба, а главное – продление контракта в твоих и только в твоих руках. Раздались короткие, зловещие гудки. – Ничего себе подарочек! – зло пробормотала Мэри и положила трубку. – Мало того, что испортил мне отпуск, так еще угрожает увольнением. У Пола при всем его демократизме была несносная привычка: начав за здравие, он кончал за упокой. По-видимому, он был убежден, что ничто не подхлестывает журналиста так, как риск потерять работу. Профессионалов, вроде Мэри, такое недоверие раздражало и выводило из себя, но приходилось принимать это как данность. Еще Пол обожал поручать своим корреспондентам заведомо невыполнимые задания, но следовало отдать ему должное – иногда такая тактика приносила успех, и тираж газеты на какое-то время увеличивался. Кто знает, подумала Мэри, может быть, и на этот раз шеф окажется прав? Полчаса спустя она уже ехала на автомобиле вдоль побережья Адриатического моря, отыскивая виллу Ирвина Поттера. Мэри предварительно навела справки в отеле, и дежурный администратор, местный житель и поклонник Поттера, сообщил ей, что вилла синьора Ирвина располагается на западном выезде из города, прямо на шоссе. Как только синьорина увидит по правую руку массивные ворота с каменными львами при входе, можно смело звонить в звонок. Правда, добавил администратор, сверкая черными глазами, скорее всего, синьорину внутрь не пустят, несмотря на ее красоту и обаяние! Мэри сбросила скорость и медленно катила по шоссе, всматриваясь в густую зелень, покрывавшую склоны. Видимо, администратор что-то напутал: из машины не было видно ни одного дома; все строения здесь оказались укрыты от постороннего глаза живыми изгородями из вечнозеленых деревьев и кустарников. И вдруг после очередного, особенно крутого витка дороги она увидела впереди то, что искала: высокие ворота с каменными львами, горделиво взирающими на раскинувшуюся перед ними лазурную гладь Адриатического моря. Не доезжая до виллы, девушка притормозила на обочине. Сердце у нее учащенно стучало. Половина задания была выполнена, и теперь надо обдумать, как лучше выполнить вторую его часть. Оставался, в сущности, пустяк – взять интервью у человека, который никого и никогда не принимает. Ни на шоссе, ни возле дома не было видно ни одной машины и вообще ни единой души. А может быть, Пола ввели в заблуждение и она приехала попусту? Мэри бросила взгляд на ворота: на них не было написано: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!», зато замки имели дистанционную систему управления и на столбах стояли две вращающиеся видеокамеры. Мэри задумалась. Можно было заявиться и выложить все как есть: «Я приехала взять у мистера Поттера интервью по поводу его отношений с Шейлой Моури…» После чего она вылетает обратно за ворота – как в переносном, так и, возможно, в буквальном смысле. А шеф по телефону дает ей понять, что держать таких работников в редакции – лучший способ обанкротиться. Существовала другая, более хитроумная тактика, условно именуемая «женщина в беде». Не бог весть какой фокус, но иногда он, говорят, срабатывает. Мэри повернула зеркальце заднего вида и критически оглядела себя. Прозрачные изумрудные зеленые глаза с длинными темными ресницами, миленькое лицо, светлые волосы. Длинные, густые, от природы белокурые, они сразу привлекали к их обладательнице внимание. За волосы и стройную фигуру Мэри в редакции прозвали Куколкой, и она делала вид, что терпеть не может этого прозвища. Внешность и вправду подчас мешала ей работать: собеседники-мужчины видели в ней преимущественно предмет для ухаживания, а женщины (без всякого на то основания) соперницу. Впрочем, временами эффектная внешность способна была стать оружием. Из рассказов женщин-коллег Мэри знала, как это делается. Прикинувшись беспомощной, простодушно объясняешь хозяину виллы, что у тебя нелады с машиной, и хрустальным голоском просишь разрешения воспользоваться телефоном. Слово за слово, глядишь, и материал для интервью набирается! Поколебавшись с минуту, девушка отвергла этот вариант. Обманывать и прикидываться было не в ее стиле. Уж лучше действовать так, как она привыкла, – с порога объявляя о своих намерениях. Приняв решение, Мэри медленно подъехала к воротам дома. Камеры тут же повернулись в ее сторону. Высунув голову из машины, она попыталась определить, есть ли на воротах звонок, когда мужской голос на английском и итальянском языках произнес по потрескивающему селектору: «Будьте любезны сообщить о цели своего визита!» Собравшись с духом, Мэри сообщила: – Могу я поговорить с мистером Поттером? На несколько секунд воцарилась тишина. Потом, к полному ее изумлению, голос распорядился: «Добро пожаловать!» Ворота медленно раздвинулись, открывая проезд. Мэри была донельзя довольна собой, получив лучшее доказательство того, что честность – лучшая из тактик. Единственное, что смущало ее – это легкость, с которой она преодолела очередной барьер на пути к цели. Все шло как по маслу, и это выглядело подозрительно. Взору ее открылся стоящий посреди образцово разбитого парка великолепный розовый особняк с окнами, закрытыми от солнца темно-зелеными жалюзи. Высокие терракотовые вазы с ярко-красной геранью обрамляли ряд ступенек, взбегающих вверх навстречу приветливо распахнутой парадной двери. Мэри не удержалась от восхищенного возгласа, настолько совершенным показался ей ансамбль: все просто, ничего нарочитого, истинный оазис умиротворения и красоты среди деревьев и прекрасных цветов. Мэри остановила машину и вышла из нее, вдохнув теплый воздух, напоенный ароматами герани и лаванды. Поправляя на ходу волосы и белое платье, выбранное ею перед самым отъездом буквально на бегу, она двинулась к двери, пытаясь определить, в каком русле вести беседу. Можно было сразу же ошеломить хозяина виллы вопросом о том, является он отцом ребенка или нет, а можно просто поинтересоваться, не известно ли мистеру Поттеру, в честь кого назвала актриса свою малышку… Впрочем, четкого плана составить она не успела – на ступени лестницы вышел Ирвин Поттер собственной персоной. Черт возьми, он и в самом деле был божественно хорош собой! От делового настроения Мэри не осталось и следа, а когда она поймала на себе сердитый взгляд внимательных голубых глаз, мысли и чувства ее совершенно смешались. Хозяину дома можно было дать лет тридцать пять – тридцать семь. Высокий, атлетического сложения, с черными, как смоль, волосами, он обладал той суровой, мужественной красотой, магнетизирующую силу которой осознаешь только при личной встрече. И хотя Мэри не могла видеть его нигде, кроме как на редких фотографиях, ею овладело стойкое ощущение, будто они уже встречались раньше – и много раз. – Где вас, черт побери, носило все это время? – раздраженно заговорил Поттер. – Насколько я понимаю, вы должны были прибыть еще несколько часов назад! – Девушка ошарашенно уставилась на него, совершенно сбитая с толку. Он насторожился и, нахмурившись, осмотрел ее с ног до головы. – Вы вообще-то из агентства? – спросил он недобро. Мэри поняла, что если сию же секунду она не ответит утвердительно, то в мгновение ока окажется за воротами, а значит, прощай всякая надежда на интервью. Преодолеть столько препятствий и остаться ни с чем было бы обидно, и она кивнула в ответ, абсолютно не представляя, о чем идет речь. – Слава Богу! – с облегчением вымолвил Поттер и властным жестом предложил ей пройти в дом. – Девочка прямо-таки заходится в плаче. Она кричит не умолкая несколько часов подряд, а вас все нет и нет! Пройдемте. Мэри хотелось сказать в ответ что-нибудь легкое и остроумное, чтобы разрядить обстановку, но в голову ничего не приходило. Единственное, о чем она могла думать, это то, что ребенок и в самом деле здесь, а значит, шеф не ошибся. Она молча прошла в дом и услышала, как Поттер закрывает дверь на тяжелый засов. Только сейчас до Мэри дошло, что она, сама того не ожидая, проникла в самое логово льва. Шутка ли сказать – посторонний человек, более того, репортер, в доме самого Ирвина Поттера! Ситуация оказалась бы комичной, если бы не риск быть сожранной сразу, как только откроется истинная цель ее визита. И потом – с минуты на минуту сюда могла заявиться настоящая нянька! – Надеюсь, агентство ввело вас в курс дела? – хмуро спросил Поттер, поворачиваясь к ней. Мэри на мгновение растерялась, но тут же, набравшись смелости, закивала в ответ: – Ладно, раз так, проведу вас прямо к ребенку, – помрачнев еще больше, сказал он. – О деталях поговорим позже. Не было бы счастья, да несчастье помогло, говорится в поговорке про такие случаи. Мэри следовала за хозяином по винтовой лестнице с чугунными перилами, все еще не веря своей удаче. Пол будет счастлив, получив подтверждение информации, что девочка на вилле, хотя и виду не подаст, лишь покраснеет от удовольствия и буркнет, что некоторые тут ему не верят, а результат, между прочим, налицо… Поттер вел ее по длинному коридору. Уже издалека стал слышен горький плач ребенка, а когда они ступили за порог детской, от пронзительных криков девочки у Мэри чуть не лопнули барабанные перепонки. Комната, где разместилась дочка Шейлы Моури, была выдержана в бледно-желтых тонах. Легкий ветерок шевелил светлые узорчатые шторы на распахнутом окне. В центре детской стояла кроватка, и пожилой мужчина, склонившись над ней, пытался утихомирить раскричавшуюся малышку. Когда Поттер и Мэри вошли, он повернул к ним голову, на его длинном вытянутом лице появилось выражение облегчения. – О Господи! Неужели она приехала! – взволнованно произнес он, переводя глаза с Поттера на Мэри и обратно. – Все в порядке, Сальваторе. Можешь больше не волноваться, – дружески и властно сказал ему Поттер. – Ты сделал все что мог и даже больше, и я тебе за это крайне признателен. Теперь здесь няня, она обо всем позаботится. Мэри закусила губу, стараясь не выдать своего волнения. Интересно, как в данной ситуации должна себя вести настоящая нянька? Надо, наверное, подойти к ребенку… – В чем дело? – нетерпеливо спросил хозяин, когда дитя снова захлебнулось криком, а Мэри даже не шевельнулась. – Сделайте же что-нибудь, сколько это может продолжаться! Девушку охватила паника. На мгновение она подумала: не лучше ли сразу заявить о том, что она сроду не ухаживала за маленькими детьми и вообще является представительницей совершенно иной, хотя и весьма древней профессии. Впрочем, при виде того, как губы Поттера сжались в безжалостную тонкую линию, Мэри предпочла отложить выяснение отношений до лучших времен. Во-первых, хозяин виллы и без того был, грубо говоря, на взводе и злить его еще больше не стоило, а во-вторых, перед тем, как выкладывать все карты, имело смысл хотя бы немного разведать ситуацию – вдруг ей удастся найти хоть какую-то зацепочку для доверительного разговора или подглядеть живописную деталь, способную украсить газетный материал об Ирвине Поттере – человеке-загадке. Тем временем Сальваторе, сокрушенно качая головой и причитая по поводу отсутствия у него талантов в обращении с такими маленькими детьми, вышел из детской. Проводив его взглядом, Мэри решительно шагнула к кроватке и наклонилась над малышкой, пытаясь с ходу разобраться, в чем причина недовольства, выражаемого девочкой. Может быть, крошка Мона проголодалась, или ей нужно сменить подгузники, подумала она. Новоиспеченная нянька лихорадочно вспоминала все, что знала об уходе за детьми. В известном смысле она могла считать себя знатоком в этой области, потому что совсем недавно по заданию шефа подготовила большой материал о современных методах воспитания ребенка. Перевернула гору литературы, беседовала со множеством специалистов, изучала результаты многочисленных исследований и опросов, но, если не считать опыта общения с племянниками, познания ее носили скорее теоретический, нежели практический характер. – Девочка кричит не умолкая с того момента, как ее привезли, – с трудом сдерживаясь от того, чтобы не сорваться, сообщил ей Поттер. – Я начал беспокоиться, здорова ли она. Мэри сочувственно оглянулась на него. Она частенько была свидетельницей того, как ее крошечная племянница мучилась от колик и плакала сутки напролет, не затихая ни на минуту. Но там малышкой занималась сестра Мэри, родившая и вырастившая к тому времени двоих сыновей, а тут – мужчина, представления не имеющий о детях. Впрочем, подумала Мэри, по части опыта они не слишком отличались друг от друга. Крошка, покраснев от натуги, издала особенно пронзительный вопль. Поттер не выдержал и тоже шагнул к кроватке. – Я не знаю, что еще можно сделать, – растерянно бросил он. – Мы брали ее на руки, кормили, сменяли подгузники, но она кричит и кричит. Проклятье! Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Мэри удивленно взглянула на него. Странно было видеть, что малютка может привести в отчаяние такого властного, если не сказать, деспотичного человека. Она осторожно пощупала лобик девочки. Рыдания Моны на мгновение смолкли: казалось, ребенок почувствовал, что прикоснувшаяся к ней рука – женская. Воспользовавшись паузой, Мэри склонилась над опухшей от слез Моной и промурлыкала ей на ушко: – Что случилось, золотая моя? Крохотное личико, раскрасневшееся от плача, тут же повернулось к ней, и почти сию же секунду девочка заревела с новой силой, размазывая слезы по щекам крошечными руками в ямочках. Бедная малышка! – сочувственно подумала Мэри, ощутив неожиданный прилив нежности. Ожидала увидеть мать и обнаружила вместо нее чужую тетю. – А может быть, тебе просто надоело лежать в кровати? – ласково спросила девушка. Она подняла малютку на руки. Как только Мона прижалась к ее плечу, плач смолк, и пара несчастных глаз, опушенных темными, изогнутыми мокрыми ресницами, удивленно воззрилась в лицо девушки. – Ну, и что же мы шумели? – проворковала Мэри. Девочке был без малого годик, и она оказалась необыкновенно хорошенькой. Ручонка Моны схватила палец Мэри с такой силой, словно от этого зависела вся ее крохотная жизнь, и на мгновение девушка забыла о том, что выполняет здесь редакционное задание. Профессиональный интерес отступил перед горестной мыслью о том, что этой малышке, возможно, придется в ближайшее время остаться сиротой. Мать Моны лежала в парижской больнице в состоянии комы, и, как говорили, могла умереть, так и не приходя в сознание. Мэри вдруг стала понятна истинная причина нервного состояния, владевшего сейчас железным и несгибаемым Поттером. Если близкий тебе человек, – а Шейла, возможно, была его любовницей и матерью его ребенка – умирает, в такую минуту мало кто не дрогнет. Вот и он растерялся и, находясь в подавленном состоянии, пропустил в свой дом злейшего своего врага – журналиста. Хотя сама Мэри профессию свою считала благородной и общественно значимой. – Вы, кажется, пришлись по душе друг другу, мисс?… – Поттер выдержал паузу, и в глазах его загорелся странный огонек. – Ведь вы англичанка, не так ли? – Брэйдли… Мэри Брэйдли, – чуть поколебавшись, ответила девушка. Лучше, несмотря ни на что, назваться своим настоящим именем, решила она. По лицу Поттера пробежала тень. – Странно, в агентстве мне назвали другую девушку, – поджав губы, промолвил он. – То ли Одри, то ли… – Одри – это мое второе имя, – тут же нашлась Мэри. – Понятно… – с легкой усмешкой отозвался Поттер. – Насколько я понимаю, оно вам не нравится? – Да нет, что вы! Мэри – так зовут меня родные, а Одри я для всех остальных. Так уж повелось, простите, – она никак не могла остановиться. – Согласитесь, что оба имени звучат совсем не так уж плохо, – кокетливо сказала Мэри. – Вы какое выбираете? Поттер посмотрел на нее так, словно она на его глазах превратилась в теленка о двух головах. – По правде сказать, мне некогда размышлять над такой ерундой! – отрубил он. Мэри осеклась и густо покраснела. Конечно, она понимала его состояние, но нельзя же быть до такой степени серьезным. – Если что-то меня сейчас и интересует, мисс Мэри Одри Брэйдли, то это вопрос о том, справитесь ли вы со своей работой, – нравоучительно изрек Поттер. – Агентство отзывалось о вас в самых восторженных тонах. Вы и в самом деле такой квалифицированный работник? Достаточно квалифицированный, чтобы открыть читающей публике глаза на истинного Ирвина Поттера, подумала Мэри, чувствуя все возрастающее раздражение. Она всего полчаса провела в его доме, но ей уже хотелось послать свою новую работу ко всем чертям. – Я очень опытная няня! – заверила она Поттера, и в глазах ее сверкнула лукавая искорка. Мона заерзала в ее руках, ухватила пальчиками локон Мэри и с неожиданной силой дернула. – Ай! – вскрикнула девушка, но негодница уже заливалась довольным смехом и тянулась руками к Поттеру. – Ах ты проказница! – неожиданно звонко и искренне рассмеялся тот. – Почему же ты не хотела общаться ни со мной, ни со старым добряком Сальваторе? Тебе обязательно нужно было, чтобы пришла женщина? Мона жизнерадостно лопотала что-то на своем детском языке, понимая, казалось, каждое сказанное ей слово. Мэри неожиданно ляпнула: – Это, наверное, потому, что я напоминаю ей мать. Она ведь тоже блондинка, не так ли? Улыбка мгновенно слетела с лица Поттера. Он отошел к окну, устремившись взглядом куда-то вдаль. Мэри похолодела. В самом деле, откуда простая нянька может знать о матери этой малышки? Сейчас она вылетит из этого дома, как пробка из бутылки… Неужели он все понял? – в панике подумала девушка и бросилась в последнюю, может быть, атаку. – Я, конечно, не такая красавица, как мисс Моури, – сообщила она стоящему к ней спиной Поттеру, – и не претендую на ее лавры. Просто я хочу сказать, что девочка, – и она с нежностью поглядела на ребенка, – вылитая мать. Я читала о ее приезде в газете. По затылку Ирвина Поттера трудно было судить, что он думает по поводу ее болтовни. Когда он наконец повернулся, на лице его играла легкая усмешка, а в глазах появилось что-то похожее на презрение. – Ах, вот как! Газетчики уже пронюхали об этом… – протянул он. – Быстро это они, нечего сказать… – Но вы-то сами что думаете? На кого девочка похожа? – не выдержала Мэри. – Думаю, я нанимал вас не для того, чтобы обсуждать внешность ребенка, – высокомерно изрек он. Ирвин Поттер, судя по всему, презирал не одну только прессу и был если не закоренелым мизантропом, то уж по крайней мере заносчивым снобом. Мэри почувствовала, как в ней закипает от негодования кровь, но и на этот раз смолчала. Поттер показал рукой на дверь возле гардероба. – Там ваша спальня. Я попрошу Сальваторе принести ваши вещи. Мэри вздрогнула. Она не предполагала, что ей придется задержаться в доме Поттера надолго, а потому не помнила точно, что именно взяла с собой. Вдруг в ее багажнике было что-то, способное навести хозяина на подозрения? – Нет, спасибо, я и сама прекрасно справлюсь. – Хорошо, – коротко сказал он, бросил взгляд на наручные часы и неожиданно куда-то заторопился. – Займитесь Моной, а потом, когда девочка успокоится и уснет, спуститесь ко мне в кабинет – первая дверь направо от лестницы. Я вас жду… ну, скажем, через полчаса. Как только он поспешно удалился, Мэри, не выпуская из рук девочку, упала в первое попавшееся кресло, чувствуя, как трясутся у нее ноги. Каким-то чудом она минуту назад избежала полного провала, и это было только начало! Да, заварила она кашу! С детства Мэри выросла в убеждении, что обманывать нехорошо, и до сих пор ей не приходилось притворяться только для того, чтобы выудить из собеседника нужную информацию. Но теперь, оказавшись почти против воли вовлеченной в эту игру, она не могла отказаться от нее. И дело было не только в профессиональном любопытстве. По большому счету, ей хотелось разобраться, что за человек этот Поттер. Для чего ей это было нужно, и как этот материал мог пригодиться для публикации, она пока не знала. Впрочем, это и не имело особого значения. Мэри бросила взгляд на Мону, которая сидела у нее на коленях, пялилась на свою новую няньку ясными глазенками и пыталась засунуть в рот свой собственный кулачок. Видно, у нее резались зубки. – Смех, да и только, не правда ли, птичка? – покачав головой, сказала Мэри, хотя, если вдуматься, ничего смешного в ее положении не было. Во-первых, мать Моны лежала сейчас в больнице и в любую минуту могла умереть. Во-вторых, шутить с такими людьми, как Поттер, означало играть с огнем. Но с другой стороны, она оказалась первым репортером, проникшим в эту цитадель, единственным человеком со стороны, получившим доступ к персоне Ирвина Поттера, и лишить своих читателей возможности хотя бы немного приоткрыть завесу над этой таинственной личностью она не могла. Посадив малышку в манеж, Мэри сменила простынку в кроватке Моны, уложила туда улыбающуюся девочку и, оглядевшись, открыла сумочку. Несколько быстрых щелчков фотоаппаратом – и первые снимки сделаны. С таким материалом можно было спокойно возвращаться к шефу, но так просто уйти из дома, где никто не подозревает о ее миссии, было бы глупо. И Мэри принялась обследовать комнату. Глава 2 В ней имелось все, что может потребоваться для ребенка. Удовлетворившись осмотром, Мэри снова вытащила фотоаппарат. Перед лицом скорого и, скорее всего, неминуемого разоблачения времени на то, чтобы мешкать, не оставалось. Пара снимков игрушек и детской одежды, разложенной в шкафах (все шикарное, купленное, по-видимому, в каком-то дорогом магазине), пара фотографий вида из окна – и минимум материала для репортажа собран. В коридоре послышались шаги, и она поспешно сунула фотоаппарат в сумочку. В комнату вошел Сальваторе. – У синьорины какие-нибудь проблемы? – поинтересовался он при виде Мэри, стоявшей у распахнутого настежь гардероба. – Я сменила ребенку белье в кроватке, – не растерялась девушка. – Синьор Поттер желает поговорить с вами в кабинете. Вы можете не беспокоиться, я присмотрю за девочкой. Сальваторе опустился в кресло, стоявшее посредине детской и, откинув голову, погрузился в дремоту. Впрочем, может быть, он просто притворялся, исподтишка наблюдая за нею. Мэри это совсем не понравилось, но спорить не приходилось. Впрочем, подумала она, прежде чем отправляться на решающую беседу с хозяином, можно попытаться разговорить его работника. – Скажите, мистер Поттер успел все это купить за те несколько дней, что прошли со времени аварии, или заранее предполагалось, что Мона приедет к нему в дом? Старик даже не шевельнулся. Мэри повторила свой вопрос. Тогда он приподнял веки и чуть пожал плечами: – Ничем не могу вам помочь, синьорина. Не могу или не хочу? – раздраженно подумала девушка и, распахнув дверь в отведенную ей комнату, остолбенела от неожиданности. Белоснежный ковер на полу, бирюзового цвета атласное покрывало на огромной кровати, полог на четырех точеных столбиках придавали спальне пышный, если не сказать вычурный, вид. Через приоткрытую дверь можно было различить мраморную облицовку ванной комнаты. Из огромных распахнутых двустворчатых окон открывалась сказочная панорама сверкающего под полуденным солнцем Адриатического моря. – У мистера Поттера вся прислуга живет в таких королевских условиях? – потрясенно спросила Мэри, оборачиваясь к Сальваторе. – Хозяин до сих пор обходился без прислуги, – коверкая английский, сказал Сальваторе. – То, что синьорина видит, это комната для гостей. – Ага, тогда все понятно, – чуть успокоилась Мэри и, заговорщически улыбнувшись, поинтересовалась вполголоса: – Вероятно, именно здесь останавливается во время своих приездов бедная мисс Моури? Сальваторе резко встал и многозначительно посмотрел на настенные часы. – Дом очень большой, и синьорина сама это вскоре увидит. Я бы хотел заметить, однако, что синьор Поттер не любит, когда его заставляют ждать. Мэри досадливо закусила губку и отвернулась, поняв, что от старика ей больше ничего не добиться. – Я с дороги, и мне надо освежиться, – категорично объявила она. – Надеюсь, мистер Поттер простит мне эту маленькую задержку? И Мэри прошла в спальню, закрыв за собой дверь. В ванной она открыла на полную мощность краны, надеясь, что шум воды заглушит щелканье фотоаппарата, и быстро сняла на пленку все, что можно было успеть за эти отвоеванные минуты. По крайней мере, теперь она сможет швырнуть на стол перед Полом пачку фотографий, с удовлетворением подумала девушка, пряча в сумочку камеру и выключая воду. Если ей дадут возможность сказать хотя бы пару слов, она попытается спровоцировать Ирвина Поттера на пару-другую неосторожных высказываний, тогда можно будет покинуть этот роскошный дом и его нелюдимых обитателей, пока не явилась настоящая нянька. Бросив взгляд в зеркало, Мэри сделала недовольную гримаску. Мона, разыгравшись, растрепала ей прическу. Не долго думая, девушка распустила волосы и быстренько пробежалась по волнистым прядям массажной щеткой. Это совсем другое дело! – с удовлетворением подумала она, помахав рукой симпатичной блондинке, которая с чуть нервной улыбкой глядела на нее из зеркала. Что нам после этого какой-то Ирвин Поттер? Да мы его в два счета обставим! Грозный голос разъяренного хозяина Мэри услышала, как только вышла из детской, и чем ниже по ступенькам она спускалась, тем больше таяла ее уверенность в успехе предстоящей беседы. – Если я не ошибаюсь, агентство гарантировало предоставление услуг в самые кратчайшие сроки! – гремел Поттер. Кто, интересно знать, до такой степени вывел его из себя? – нервничая все больше и больше, подумала Мэри. Деликатно постучавшись и не получив ответа, она вошла в кабинет, профессиональным взглядом отмечая каждую деталь, которая могла пригодиться при подготовке материала для газеты. Ирвин Поттер восседал за громадным письменным столом. Справа от него располагалась пишущая машинка и телефон, слева – автоматическая кофеварка. Стены были заставлены книжными полками, а окна прикрыты жалюзи. Хозяин не сразу заметил ее. Взъерошив волосы, он напряженно прислушивался к голосу на другом конце провода. Выражение его лица было таким недобрым, что Мэри невольно поежилась. Она бы не хотела оказаться на месте невидимого собеседника Поттера, и ей подумалось, что чем скорее она покинет эти стены, тем лучше. – Ничего хорошего я не вижу, – снова взорвался Поттер. – Я плачу деньги и вправе требовать от вас, чтобы вы в свою очередь… – Увидев в дверном проеме Мэри, Поттер замолк на середине фразы, и глаза его с неприкрытым интересом остановились на девушке. Она, по-видимому, произвела на него впечатление. – Хорошо, переговорим об этом позже. Я вам позвоню! – резко сказал он и бросил трубку. – Какие-то проблемы? – невинно поинтересовалась Мэри, по-прежнему стоя в дверях. – Ничего такого, что нельзя было бы уладить, – недружелюбно отозвался Поттер, и выражение его лица так переменилось, что Мэри усомнилась: неужели этот самый человек рассматривал ее минуту назад с таким жадным интересом? – Вы совершенно по-иному выглядите, – перебирая какие-то бумаги на столе, буркнул он. – По-иному? – не поняла Мэри. – Ваши волосы! – почти как обвинение бросил он. – Вы их распустили. – Мона растрепала прическу, и у меня не было времени привести себя в порядок, – неуверенно заметила она. – Ладно, мы отвлеклись, – с досадой в голосе сказал Поттер и коротким деловым жестом указал ей на кресло. – Садитесь. Мэри послушно уселась напротив письменного стола и расправила складки платья на коленях. Она ощущала себя провинившейся школьницей, которую вызвали для разноса к директору школы, и это чувство беспомощности ее злило. Поттер побарабанил пальцами по столу, не спуская цепких глаз с девушки. Тоже мне набоб выискался, раздраженно подумала она. Рассматривает, как муху-дрозофилу под микроскопом. – Итак, – неожиданно заговорил Поттер, – вы и есть мисс Мэри Одри Брэйдли, няня? Мэри почувствовала, как от страха у нее похолодели руки. Ей захотелось спрятаться от пронизывающего взгляда Поттера под стол или провалиться сквозь землю. – Умение печатать на машинке входит в число ваших достоинств? – бесцеремонно рассматривая ее, спросил он. – О да! – встрепенулась она, обрадовавшись, что хотя бы на этот раз может сказать ему чистую правду. – Отлично, отлично! – с удовлетворенной улыбкой протянул Поттер и откинулся в кресле. – У меня появились некоторые проблемы с секретарем. К сожалению, он оказался неаккуратным и недобросовестным человеком. Завтра утром мне надо сдавать в издательство книгу, и я позарез нуждаюсь в помощнике, который сможет быстро печатать то, что я буду ему диктовать. – Вы его нашли, – мгновенно откликнулась Мэри. Если что-то в этой жизни она умела делать квалифицированно, так это печатать на пишущей машинке. – Мне повезло, – одобрительно кивнул Поттер. – А теперь посмотрим, что же говорится о вас в рекомендациях. Теперь уже Мэри не на шутку струхнула. Кажется, беседа подошла к финалу, за которым последует позорное изгнание из дома. Она уже собралась было жалобным голоском извиниться перед хозяином за то, что не взяла с собой сопроводительных бумаг, когда тот выдвинул ящик и достал оттуда папку-скоросшиватель. – Я получил их вчера вечером, – пояснил Поттер, – но если честно, то до сих пор не имел возможности толком ознакомиться с ними. Из телефонного разговора я понял лишь то, что агентство о вас самого высокого мнения, ну а детали, вероятно, представлены здесь… Затаив дыхание, Мэри ждала, когда он раскроет папку и, прочитав первые же строки, поймет, что перед ним самозванка. Притворно закашлявшись, она схватилась за горло: – Простите, последствия простуды. У вас ничего не найдется выпить? – Черный кофе вас устроит? – любезно спросил Поттер, повернувшись вместе с вращающимся кожаным креслом в сторону никелированного автомата-кофеварки. Мэри не успела дать ответ – пронзительный сигнал зуммера нарушил тишину кабинета. – Проклятье! Кто-то пожаловал к воротам, – пробормотал Поттер и после секундного колебания встал с кресла. – Прошу прощения, я буквально на несколько минут. Сальваторе сейчас с Моной, так что придется мне самому посмотреть, кто это к нам пришел. – О да! Разумеется, я подожду, – с вежливой улыбкой наклонила голову Мэри, хотя при мысли, что это может быть настоящая няня, ей стало не по себе, и она задрожала как осиновый лист. Поттер торопливо вышел, и, как только дверь за ним закрылась, девушка схватила бумаги, оставленные им на столе. Лондонское агентство «Забота» рекомендовало для ухода за ребенком некую Одри Коул, и, возможно, уже через несколько минут Мэри предстояло столкнуться лицом к лицу с настоящей нянечкой и разъяренным оттого, что его все это время водили за нос, писателем. А дальше… дальше Мэри предстояло испытать на себе, а потом добросовестно, и с чувством юмора, разумеется, рассказать читателям, на что способен в приступе бешенства этот известный человеконенавистник. Сама не зная, что она ищет, Мэри принялась лихорадочно рыться в бумагах, разложенных на столе Поттера, когда вдруг зазвонил телефон. Один раз. Потом снова. Поттер, судя по всему, был далеко, и Мэри, повинуясь порыву, схватила трубку. – Дом Ирвина Поттера! – профессионально поставленным голосом сообщила она. – Чем могу быть полезна? Женский голос попросил к телефону хозяина. – Боюсь, что сейчас он не может подойти, – сказала Мэри чистую правду. – Что-нибудь передать? Последовала короткая пауза, затем женщина поинтересовалась, с кем она, собственно, разговаривает. – Я секретарь мистера Поттера, – ответила Мэри. В конце концов, разве не он пять минут назад предложил ей поработать у него машинисткой? – С вами говорят из агентства «Забота». Дело в том, что мисс Одри Коул, которая должна была прибыть сегодня утром в ваш дом, не смогла это сделать по причине забастовки авиадиспетчеров. Мэри чуть не заплясала от восторга. Все складывалось как нельзя лучше. – А мы ничего не можем понять. Дело к вечеру, а ее нет и нет! – сказала она с легкой укоризной и оглянулась на дверь, из-за которой в любую минуту мог появиться Поттер. – Разумеется мы договаривались, что няня прибудет в течение суток, но эта внезапная забастовка… Боюсь, что теперь мисс Коул сможет прибыть к вам лишь в следующий понедельник. Самолеты не летают, а поездом ехать очень долго… – Какая жалость! – лицемерно воскликнула Мэри, с трудом удерживаясь от того, чтобы не захлопать в ладоши. – Разумеется, – упавшим голосом сказала девушка из агентства, – за вами сохраняется право аннулировать контракт и воспользоваться услугами какого-нибудь итальянского агентства, благо они все под рукой. – Нет, что вы, у нас к вам нет никаких претензий! – заверила ее Мэри. – Оставим все как есть. Она ужасно обрадовалась, что в ее распоряжении будет целая неделя. Разумеется, девушка не собиралась оставаться здесь так долго и надеялась самое позднее завтра распрощаться с виллой Поттера, но все равно было приятно знать, что никто и ничто ей не грозит. – Мы вам крайне благодарны, мисс… – Брэйдли, Мэри Брэйдли! – …мисс Брэйдли. Это крайне великодушный поступок с вашей стороны, – облегченно вздохнула девушка на другом конце провода. Едва ли великодушный, подумала Мэри, прощаясь. А вот смекалки мне не занимать! В тот самый момент, когда она положила на место трубку, вошел Поттер. – В чем дело? Почему вы у телефона? – спросил он, нахмурившись. – Вам только что звонили, – сообщила Мэри, надеясь про себя, что лицо у нее не горит от стыда. – Если я правильно поняла, мне предстоит временно исполнять обязанности вашего секретаря, вот я и взяла на себя смелость поднять трубку. – И совершенно напрасно, – холодно заметил Поттер, усаживаясь в кресло. – Это не входит в ваши обязанности. – В таком случае прошу прощения. Я всего лишь полагала, что исполняю свою работу… – И кто же звонил? – спросил Поттер, прищурившись. – Ну… Она не представилась. – Не представилась? – Видите ли… – Это не мог быть звонок из Парижа? Я жду звонка из больницы! – Голос у него прямо-таки зазвенел от тревоги. Мэри вдруг стало стыдно. Пока она играла в свои игры, в парижской больнице балансировала на грани жизни и смерти мать Моны и Поттер, разумеется, сидел как на иголках, ожидая новостей о самочувствии Шейлы Моури. – Нет, звонили не из больницы! – поспешила заверить его Мэри. – Вы знаете, мистер Поттер, вам это может показаться странным, но мне почудилось, что это была журналистка. Не застав вас, она начала задавать какие-то непонятные вопросы, спрашивала – здесь ли дочка мисс Шейлы Моури, интересовалась, не вы ли ее отец… Лицо Поттера исказилось, и столько презрения было в его глазах, что Мэри невольно вжалась в кресло. – И что вы ей сказали? – спросил он, отведя глаза в сторону. – Ничего, – пожала плечами Мэри. – А что мне надо было сказать в такой ситуации? – Вам – ничего! А если бы она спросила меня, я бы посоветовал ей проваливаться ко всем чертям. Если она будет и дальше вмешиваться в мои личные дела, то всю оставшуюся жизнь будет ходить по судам! Мэри ошеломленно выслушала его уничтожающую филиппику, адресованную, по большому счету, персонально ей. Какое счастье, что мне не пришлось обратиться к нему с просьбой об интервью, мелькнуло у нее в голове. Впрочем, Поттер тут же улыбнулся и, откинувшись в кресле, добавил: – Извините, что выплеснул на вас свои эмоции. Вы здесь ни при чем. Еще как при чем! – мрачно подумала Мэри и еще раз извинилась: – Понимаю. Мне не следовало брать трубку… – Оставим эту ерунду, – отмахнулся от нее Поттер. – Вернемся к нашим баранам. Итак, на чем мы остановились? – На том, что вы предложили мне выпить кофе, – выпалила Мэри, сразу же вспомнив, что на столе перед Поттером лежит ее смертный приговор. Тот, помедлив, кивнул, повернулся к кофеварке и спустя минуту подал ей чашечку горячего напитка. Мэри с любезной улыбкой приняла ее и, как бы сделав неловкое движение, опрокинула кофе на бумаги. – О Господи!… Ради всего святого, простите меня! – с притворным ужасом закричала она, с удовлетворением наблюдая, как коричневая жидкость заливает стол. Поттер вскочил из-за стола, потом сел. Не сказав ни слова упрека, он быстро вытащил из ящика стола несколько листов бумаги и принялся вытирать стол. – Кажется, ничего страшного, – сказал он с натянутой улыбкой. – Позвольте вам помочь! – тут же нашлась Мэри и, схватив чистый листок, принялась изо всех сил оттирать верхнюю часть рекомендательного письма из агентства «Забота». Через несколько секунд имя Одри Коул, и без того слабо различимое, в буквальном смысле слова было стерто с лица земли. Железные пальцы Поттера ухватили ее руку выше локтя. – Мисс Брэйдли! – теряя терпение, сказал он. – Прекратите по каждому поводу проявлять идиотскую инициативу. Вы только все портите. – Я? Порчу? – невинно затрепетала ресницами девушка и выпрямилась в кресле, как бы машинально скомкав первый лист рекомендации в кулаке. Поттер по-прежнему не отпускал ее руку. Лица их оказались так близко друг от друга, что Мэри различила аромат его дорогого одеколона и услышала учащенное дыхание. Ей стало неловко: – Я что-то не так делаю? – запинаясь, спросила она. – У вас в руке рекомендации из агентства, – негромко заметил Поттер. – У меня? О Бога ради, извините! – виновато воскликнула Мэри, еще сильнее сжав в пальцах бумагу. Играя желваками, Поттер осторожно, но с железной настойчивостью разжал пальцы Мэри и извлек из ее кулака промокший и смятый бумажный комок. Он развернул лист. Текст в верхней части документа превратился в грязное размытое пятно, и Мэри перевела дух, мысленно поздравив себя с удачей. – Простите, – повторила она, поудобнее устраиваясь в кресле. Поттер посмотрел на нее в упор, сощурив глаза. – Вы всегда так услужливы, мисс Брэйдли? – поинтересовался он, понизив голос. – Извините, я нечаянно, – подняла на него виноватые глаза Мэри. Теперь, когда опасность разоблачения на какое-то время миновала, ей снова стало не по себе от того, что приходится разыгрывать эту дурацкую роль. – Какая ерунда! – пробормотал Поттер. – Из-за вашей неповоротливости мне придется тратить время на то, чтобы просить агентство заново выслать мне рекомендации… Ладно, придется поверить вам на слово. – Извините, но могу я вернуться в детскую? – спросила Мэри. Она и не предполагала, что лгать другому человеку, даже если этого требует специфика ее работы, так тяжело. – Нет! – отрезал Поттер и погрузился в размышления. – Хочу вам сообщить, – сказал он, прервав молчание и поднимая голову, – что требую не просто работы, а работы по высшему разряду. Надеюсь, об этом вас поставили в известность в агентстве? Мэри покорно кивнула, чувствуя, как ее переполняет враждебность к этому высокомерному снобу. И если еще минуту назад ей было стыдно, что она вынуждена притворяться перед ним, то теперь ею овладело злорадство при мысли, что она имеет возможность сбить спесь с этого гордеца, возомнившего, что он один знает, что и как должно быть на этом свете. – Я просил прислать мне лучшую из работниц – ни больше и ни меньше, – продолжал Поттер, не сводя глаз с Мэри. – Та промолчала, ожидая, что он скажет еще. – И агентство заверило меня, что вы именно тот человек, которого я ищу. Что вы – повар экстра-класса… Мэри побледнела. Она блестяще готовила завтрак из яиц всмятку или вкрутую (смотря по выбору), но этим ее познания в кулинарии и исчерпывались. – Так вот, я сразу дал понять, что нуждаюсь в помощнице, которая взяла бы на себя обязанности не только няни, но также повара и экономки, то есть следила бы за порядком в доме, готовила завтрак, обед и ужин и, разумеется, самым наилучшим образом заботилась о малышке Моне. – Поттер налил себе горячего кофе и с наслаждением пригубил его. Мэри оставалось лишь сглотнуть слюнки. Свою порцию она потратила на другие цели. – Но помимо всего того, о чем я уже сказал, – отрываясь от кофе, продолжил Поттер, – я прошу вас поработать машинисткой – не секретаршей, заметьте это! – в свободное от работы время. Думаю, при известной организованности и сноровке у вас это получится, если вы действительно такой первоклассный работник, как мне говорили. Мэри ошеломленно встряхнула головой. Она ощутила вдруг прилив горячего счастья от того, что ей не придется задержаться здесь надолго. Кухня, уборка, присмотр за младенцем и работа машинисткой в свободное от работы время! С таким ворохом обязанностей не справилась бы даже Мэри Поппинс! – Вы ничего не желаете сказать? – спросил Поттер, откидываясь в кресле. О, Мэри могла бы высказать ему многое! Что не ожидала в наши дни встретить живого феодала и рабовладельца, что терпеть не может снобов и грубиянов, и многое, многое другое… Но пока материал с фотографиями не лежал на столе шефа, ей следовало держать свой язычок за зубами. – И сколько я буду получать? – спросила она просто так, чтобы не молчать, и только потом восхитилась точности своего вопроса. Расценки за труд в доме Ирвина Поттера – какая прекрасная деталь для очерка! Но ее будущий хозяин в восторг от ее вопроса не пришел. – Разве в агентстве вам ничего не сказали? – нахмурился он. – Сказали, – мстительно ответила она. – Но работа машинистки договором не предусматривалась. Поттера, казалось, развеселили ее слова. – Поздравляю вас, мисс Брэйдли, – улыбнулся он. – Уважаю прямоту в людях. Раз так, – он сделал паузу, – округлим первоначальный оклад до… И далее была названа такая сумма, что Мэри чуть не свалилась с кресла. Ирвин Поттер требовал от сотрудницы агентства «Забота» не так уж и много, если учесть, что выплачивал ей оклад, превышающий иное состояние. Разумеется, она ни под каким предлогом не могла претендовать на получение денег, но идея написать о том, что он рабовладелец, потерпела полный крах: за первоклассное обслуживание в этом доме платили огромные деньги. – Вас это устраивает, мисс Брэйдли? – Да, вполне! – все еще находясь под впечатлением от услышанного, кивнула Мэри. – Кроме того, каждую пятницу вам предоставляется выходной день. – Очень хорошо! – отозвалась она, уверенная, что к пятнице окажется совершенно в другом месте и совершенно в иной роли. – Единственная проблема состоит в том, что сегодня вечером мне нужно ненадолго отлучиться, – спохватилась она, вспомнив, что ей надо позвонить шефу и сообщить о своих успехах. Не мешало бы и взять самые необходимые вещи из отеля. – Видите ли, до вас я работала в другом месте… – Проще говоря, у вас любовное свидание, – мрачно сверкнул глазами Поттер. – Я не ошибся? – Да Бог с вами! – бросила Мэри, пожалуй, слишком резко, потому что он вздрогнул и отвел взгляд в сторону. – Мисс Брэйдли, – объявил он, скрестив руки на груди и покачиваясь в кресле, – мне нужна няня, которая на время работы в моем доме целиком посвятит себя ребенку. Девочка отчаянно нуждается в женской ласке и заботе, ей нужно привыкнуть к новому окружению, новым людям. Няня, которая каждый вечер будет шастать в город для свиданий с любовником, мне не нужна. Если для вас личная жизнь важнее дела, давайте расстанемся сразу – мирно и без скандала. Мэри сидела потрясенная, не веря своим ушам. – Шастать в город для свиданий с любовником?! – Голос у нее зазвенел, как натянутая стальная струна. – И вы мне смеете говорить такие вещи! – Смею, дорогая мисс! – повысил голос Поттер. – Коль скоро речь идет о благополучии Моны, то смею. Я должен быть уверен, что за ней ухаживают должным образом. И хватит разговоров. Во-первых, никуда вы сегодня вечером не едете, а во-вторых, если вы не в силах целиком и без остатка отдать себя ребенку, то до свидания вы свободны. – Вы тоже человек прямой, мистер Поттер, – колко заметила Мэри. – После ваших слов понятно, почему вы так цените это качество в других. – Итак, вы принимаете мои условия? – Безусловно. – Вот и славно! – Поттер с облегчением откинулся в кресле, и на его чувственных губах мелькнула улыбка. – Остается подумать о том, как освободить вас на сегодня, чтобы вы напечатали мне кое-что на машинке. Давайте вечером ограничимся кофе и сандвичами. А утром… На завтрак горячий французский тост и кофе, и запомните – его нужно подать ровно в семь часов. Надеюсь, рано встать не составит для вас проблемы? – Нет, если только Мона не будет иметь на этот счет особого мнения, – смиренно ответила Мэри, пытаясь вспомнить, что такое французский тост и чем он отличается от обычных гренков. – Ровно в час дня – ленч, не слишком обильный, так что свои кулинарные таланты приберегите для вечера. На ужин можете меня чем-нибудь приятно удивить. В том, что удивить его проблемы не составит, Мэри не сомневалась. А вот насчет того, будет ли это приятно, едва ли. Оставалось надеяться, что Ирвин Поттер отделается легкой изжогой, а значит, современной литературе она не нанесет сколь-нибудь ощутимый урон. Мэри вдруг испугалась, что ей придется задержаться в доме Поттера дольше, чем она надеялась. Не было никакой возможности выскользнуть за ворота виллы, к тому же ее хозяин умело избегал разговоров на темы, которые могли хоть как-то бросить свет на его личную жизнь. Впрочем, если уж она остается здесь, то у нее появляется время для обходных маневров и можно не рисковать, задавая Поттеру вопросы в лоб, а вместо этого двигаться к цели шаг за шагом, медленно и постепенно. Но ей во что бы то ни стало нужно выбраться из этого дома и переправить шефу уже собранный материал. Сенсация – скоропортящийся товар, и время поджимало. Кроме того, ей элементарно не в чем было спать этой ночью, если уж она действительно останется у Поттера. – Кстати, насчет ужина, – встрепенулась Мэри. – Мне нужно съездить на рынок и по магазинам, если вы действительно желаете, чтобы я завтра вечером побаловала вас чем-нибудь вкусненьким. – Составьте список. Сальваторе купит все необходимое. В крайнем случае воспользуемся службой доставки. – Вообще-то я очень разборчива при покупке продуктов… – Сальваторе тоже. На него можно положиться, – сообщил Поттер и замолчал, как бы давая понять, что вопрос исчерпан. – Уговорили! – бодро сказала Мэри. – И все-таки, если не сегодня, то завтра мне придется выйти из вашего дома, чтобы забрать личные вещи. – Разве вы не привезли их с собой? – озадаченно спросил Поттер. – Признаться, я полагал, что вы прибыли прямиком из Лондона. – Как бы я могла прилететь прямо из Лондона, если авиадиспетчеры не принимают никаких самолетов… – начала Мэри. – И что же вы делали в Римини? Мэри густо покраснела. Чем больше она изворачивалась, тем сильнее запутывалась в силках, которые сама же расставила. – Видите ли, агентство еще год назад рекомендовало меня для работы в Италии. Дочь хозяев, за которой я ухаживала, осенью идет в школу, и они решили, что больше не нуждаются в моих услугах, – от отчаяния решилась на импровизацию Мэри. – Но почему ваши вещи остались в их доме? – Все очень просто! Дело в том, что… – Она помолчала. – Видите ли, до того как приступить к своим обязанностям, я предпочитаю убедиться в том, что не возникнет никаких недоразумений. У меня были неприятности с хозяевами-мужчинами, особенно с холостяками… – Вы были няней у холостяков? – округлил глаза Поттер. О Боже! – простонала про себя Мэри, но сдаваться не собиралась. – Отцы-одиночки – не такая уж редкость в наше время, – заявила она, вспомнив свою статью о воспитании детей, где приводилось немало примеров такого рода. – Если вы читали… – Я читал, – кивнул Поттер. – И со своей стороны даю гарантию, что избыток мужского внимания в этом доме вам не грозит. Слова эти, прозвучавшие как насмешка, заставили Мэри вспыхнуть. Да, она не Шейла Моури и, возможно, не обладает ее талантами и красотой, но все-таки не пристало мужчине-хозяину так подчеркнуто указывать женщине-работнице на ее положение в доме. Не такая уж она каракатица, в конце концов!… – Ваши слова – как бальзам на душу, – ядовито сказала она. – Меня трясет от одной мысли, что придется терпеть ухаживания… – Рад, что мы так хорошо понимаем друг друга, – поспешил перебить ее Поттер. – Никогда не одобрял панибратских отношений хозяев с прислугой. Мэри оставалось лишь кусать себе губы. Последнее слово осталось за Ирвином Поттером. Этот затворник умел поставить человека на место. Что ж, об этом она тоже напишет… – Да, – она выдавила из себя улыбку, – пользоваться своим положением – гнусная черта, не правда ли? На мгновение в глазах Поттера мелькнуло сомнение. Впрочем, почти тут же ответная улыбка осветила его лицо. – Ну если вы твердо решили работать в моем доме, надо подумать о ваших вещах, – сказал он. – Я завтра еду по делу и мог бы вас прихватить. Мэри застыла с разинутым ртом. Хозяин ставил ее в безвыходное положение: чего доброго он захочет довезти ее до порога дома, которого не существует в природе, и лично перенести вещи в багажник машины. Что она скажет тогда? Но и отказаться от его предложения, не вызывая подозрений, она уже не могла. – А как же Мона? – кисло спросила Мэри. – Кто присмотрит за девочкой, пока мы будем разъезжать по городу? – Возьмем малышку с собой. Мы же не задержимся надолго, не правда ли? – Он озабоченно поглядел на часы. – Ну а теперь, если вы не возражаете, я займусь работой. Если потребуются ваши услуги, я сообщу об этом. – О да, разумеется! – Мэри с облегчением встала. – Ужин можете принести прямо в кабинет, – не глядя на нее, добавил Поттер. Мэри взбеленилась. Ей захотелось сию же минуту послать этого высокомерного зазнайку ко всем чертям, но… приходилось терпеть. Уже не долго! – успокоила она себя, выходя из кабинета. Когда история об Ирвине Поттере появится на страницах газеты, настанет и на ее улице праздник. Читатель увидит подлинное лицо этого типа и это будет интересное чтение! Потому что, несмотря на свою надменность, Ирвин Поттер и в самом деле был в высшей степени интересной личностью… Глава 3 Выходя из кабинета, Мэри буквально натолкнулась на Сальваторе, спустившегося из детской с Моной на руках. – Ребенка, кажется, пора кормить, – сообщил он, с облегчением передавая ей малышку. Мона, румяная, в красивом платьице с оборками и вязаных башмачках, радостно заулыбалась при виде няни и что-то залепетала на своем языке. – И еще, синьорина, – сдержанно добавил старик. – Перед тем, как отправиться домой, я должен объяснить вам, как работает система охраны ворот. Идите за мной. Он провел ее на кухню – просторное помещение, оформленное в сельском стиле: большой общий стол, дубовый буфет, сверкающий кафельный пол. В дальнем углу располагались пульт и монитор. На экране Мэри увидела ворота, через которые сегодня днем въехала в этот дом. Они были подсвечены прожекторами. Сальваторе продемонстрировал действие кнопок, и ворота на экране раскрылись и снова закрылись. – Не забывайте спрашивать у каждого подъехавшего, кто он и с какой целью прибыл. Синьор Поттер – занятой человек и принимает лишь по предварительной договоренности. Понятно? – Да, – кивнула Мэри. Только сейчас она поняла, как ей повезло. По замыслу писателя, на территорию виллы и мышь не должна была проскользнуть, не то что репортер. Но самая совершенная техника не защищает от чисто человеческих ошибок. – А теперь, если у синьорины нет вопросов, я отправлюсь домой. Как только я выеду, сразу же закройте за мной ворота. – Да, разумеется, – заверила его девушка. – Так вы живете не здесь? – Нет, у меня дом в паре миль отсюда. Мэри внутренне возликовала. Еще бы – на ночь одним надсмотрщиком меньше! Пока Поттер будет работать у себя в кабинете, она сумеет как следует осмотреть дом, не опасаясь того, что кто-то ей помешает. Мона, долгое время прислушивавшаяся к их разговору, решила, по-видимому, что ничего интересного она не услышит, и приготовилась заплакать. – Пора тебя кормить, маленькая ты моя! – сказала ей Мэри и, улыбнувшись Сальваторе, усадила малышку на детский стульчик. Сальваторе распахнул перед девушкой дверцу буфета. – Надеюсь, синьорина найдет здесь все необходимое для ребенка, – сказал он. Мэри взяла несколько банок с детским питанием и успокоилась, прочитав на этикетках четкие инструкции по приготовлению и употреблению продуктов. – Как я вам признательна, Сальваторе! – вырвалось у нее. Старик улыбнулся в ответ на столь чистосердечное выражение чувств, но тут же снова стал серьезен. – Я пойду, синьорина. Не забудьте закрыть ворота – это самое важное. – Нет, что вы, как я могу подвести вас, – пообещала Мэри и с симпатией подумала: «Вот настоящий добряк! Будь он чуть поразговорчивее, цены бы ему не было!» – А каковы ваши обязанности в этом доме? – дружелюбно поинтересовалась она. – Присматривать за садом, чистить бассейн… – пожал плечами Сальваторе. – Проще говоря, поддерживать в образцовом состоянии дом и территорию вокруг него. – И вам нравится работать у синьора Поттера? – О да! – закивал старик. – Я и жена двадцать лет работаем на его вилле. Точнее, теперь работаю только я, потому что жена полгода тому назад умерла… – Голос Сальваторе дрогнул, глаза увлажнились, и он торопливо достал из кармана носовой платок. – Извините, синьорина, – пробормотал он. – Как я вам сочувствую, Сальваторе, – сказала Мэри. Старик неловко улыбнулся и похлопал ее по плечу. – Спасибо… Что ни говори, а тридцать лет совместной жизни – дело нешуточное. Впрочем, у меня остались дети и внуки. Да еще – моя работа. Синьор Поттер чуткий и отзывчивый человек. Кроме того, ему тоже приходилось терять любимого человека… – Терять любимого человека?… – Что-то я разболтался, – заторопился Сальваторе. – В общем, не забудьте закрыть ворота. Всего хорошего и до утра! Когда подоспело время ужина, Мэри ощущала себя совершенно измотанной. Мона устроила ей такую веселую жизнь, что на осмотр дома не осталось ни минутки. Уход за ребенком оказался на редкость трудным занятием, но, к удивлению Мэри, чем больше она втягивалась в работу, тем больше та ей нравилась. Девушке интересно было попробовать себя в новом деле, к тому же Мона была славным ребенком, и на ласку отвечала самой искренней и неподдельной любовью. Когда Мэри внесла в кабинет Поттера поднос с кофе и сандвичами, тот сидел за машинкой и с невероятной скоростью стучал по клавишам. Стараясь не шуметь, девушка поставила поднос на письменный стол. – Как Мона? – не отрываясь от рукописи, спросил Ирвин. Мэри обнаружила, что мысленно зовет его по имени, должно быть, потому, что они остались одни в доме, а значит, были не совсем чужими друг другу людьми. – Слава Богу, наконец-то уснула, – чистосердечно призналась Мэри и, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло. – Просто диву даешься, откуда в таком маленьком существе столько энергии… На лице Поттера появилось выражение озабоченности. – Что вы думаете по поводу ее поведения? Она не может привыкнуть к новому дому или дело еще в чем-то? Мэри неуверенно пожала плечами. – Если бы она была чуточку старше, я бы сказала, что ей не хватает матери. Кстати, как самочувствие мисс Моури? Без изменений? Он кивнул головой. – К сожалению… У Мэри сжалось сердце. – Бедная девочка! – сказала она тихо. Ирвин пристально посмотрел на нее. – Я заглядывал на кухню и обратил внимание, что вы с ней нашли общий язык, – сказал он с улыбкой. Девушка зарделась. Уговаривая Мону есть, она не только разговаривала с малышкой, но и пела песенки, рассказывала стишки и считалочки – только что не плясала. – Я не заметила, как вы заходили, – отвела она взгляд. – Вы были так увлечены разговором с Моной, что я решил не мешать вам. Не скрою, на меня произвели впечатление та простота и естественность, с которой вы общались с ребенком. Мона так нуждается сейчас в заботе и внимании. Мэри промолчала, смущенная, и, пользуясь случаем, исподтишка залюбовалась твердым, будто из мрамора вырезанным лицом Ирвина, его густыми, иссиня-черными волосами. – Скажите, – заговорила она, когда пауза затянулась, – вы работаете над новой книгой? Поттер нахмурился и, оторвавшись от машинки, повернулся к ней. – Да! – ответил он коротко, словно давая знать, что она ступила на запрещенную территорию. Но Мэри не могла так просто уступить, когда рядом был знаменитый на всю Европу человек, писатель, наставник душ человеческих. Она окинула взглядом полки и обнаружила одну, сплошь заставленную его книгами. – Ого, и все это написали вы? – воскликнула она, подошла поближе к полке и взяла один из томов. – Ирвин Поттер «Теория убийств». Эту книгу я не читала, – сообщила она, проглядывая аннотацию на обложке. – Хотя, если не ошибаюсь, ее уже экранизируют в Голливуде? Ирвин кивнул в ответ и бросил: – Я вам ее дарю. Можете почитать перед сном хотя на ночь ее лучше не читать. Политический триллер – товар на любителя. – Вообще-то я люблю этот жанр, но, к сожалению, не хватает времени. Урывками серьезные вещи читать не станешь, поэтому последние несколько лет я в основном потребляю детективы. Без глубокой мысли, чтобы тут же о них забыть, и в бумажной обложке – чтобы не жалко было выбросить в первую попавшуюся урну. – И при этом вы, несмотря ни на что, предпочитаете серьезные произведения? Мэри пожала плечами. – Я люблю преимущественно романтические вещи. Из ваших книг, например, мне больше других нравится «Предосудительная любовь». Одного не пойму, – повернулась она к нему, – почему вы так не жалуете высокие чувства? В плане интервью, набросанном ею еще перед отъездом из отеля, этот вопрос стоял одним из первых, и Мэри была довольна, что сумела ввернуть его в беседу. – Не хочется говорить о любви всуе, – неохотно заметил Ирвин. – Слишком редкая гостья в этой жизни. Страсть, вожделение, влечение – вещи, гораздо чаще встречающиеся, а потому более определенные. Если вы читали «Дорогу в ад», то там именно страсть превращает главную героиню из обычной женщины в хладнокровную убийцу. – Да, я читала эту книгу, – сказала она, поежившись при воспоминании о том впечатлении, которое на нее произвел Роман. – Я чувствовала себя раздавленной. И дело даже не в убийствах. Для героини, да и для автора, как мне показалось, понятия «любовь» не существует вовсе. – Скорее они понимают это слово очень конкретно, – развеселился Поттер. – Да, если понимать под любовью секс, – чуть покраснев, улыбнулась Мэри. – Но это очень узкая трактовка. – Вы находите? – почти глумливо спросил Ирвин. – Но главный герой романа так не думает. – И тем не менее, поскольку он так и не нашел своей любви, говорить о счастливом конце не приходится. Скорее это трагедия, хотя там все и завершается как нельзя лучше. Поттер стал серьезен. – Возможно, возможно, – протянул он, отворачиваясь к машинке, – но такова, к сожалению, жизнь, и тут ничего не поделаешь. – Весьма безрадостное утверждение. – Я бы сказал – реалистическое. – Возможно, с ним и в самом деле удобнее жить. Но это означает всего лишь, что вы скорее скептик, чем романтик. Хотя, впрочем, не знаю… – Я не скептик и не романтик, – опустив взгляд на страницу, сказал Ирвин. – Я всего лишь писатель, и мне нравится моя работа, особенно когда мне дают ею заниматься. Слова его прозвучали как почти открытое предложение закруглить разговор. Однако некое ощущение недоговоренности заставило Мэри спросить: – Я вам мешаю? Поттер снова повернулся к ней, задумчиво и, как показалось ей, с некоторым сожалением прищурившись. – Если честно, – сказал он тихо, – то да! Оба замолчали, глядя друг на друга. И тут загремел телефон. Ирвин торопливо схватил трубку и почти радостно крикнул: – Я вас слушаю! – Впрочем, тут же между его бровей появилась складка. – Нет, Лукас, – сказал он устало. – Никаких новостей. Я совсем недавно звонил в больницу, и мне сказали… – Он лихорадочно взъерошил рукой волосы. – А тут еще эта проклятая забастовка авиадиспетчеров. Я планировал навещать ее в больнице каждый день, а теперь сам видишь, что получается. Ехать поездом и машиной слишком далеко, а у меня на руках Мона, и я не могу… – Он оглянулся и, прикрыв рукой трубку, резко спросил: – У вас остались какие-нибудь вопросы? – Нет, – фыркнула Мэри. Она поднялась и медленно двинулась к двери, всячески оттягивая момент ухода. – С Моной все отлично! Я нанял в дом… – Он снова оглянулся и рявкнул: – Мисс Брэйдли, я вас прошу немедленно уйти и закрыть за собой дверь! Живо! – Грубиян! – пробормотала себе под нос девушка, оказавшись за порогом. В детской уже заливалась безутешным плачем малышка Мона. – Что случилось, сладкая моя? – с улыбкой спросила Мэри. – Отчего ты не спишь? Вид у ребенка казался совершенно горячечный, но, пощупав ей лоб, Мэри облегченно вздохнула – температуры у Моны не было. Она взяла девочку на руки. – А может быть, ты просто хочешь переодеться? Ты ведь девочка, а значит, любишь одеваться во что-то новое. Вот мы и сменим для начала твой подгузник. Девушка положила Мону в кроватку и направилась к гардеробу. Малышка мгновенно перестала плакать, села и восторженно застучала игрушкой по деревянным перильцам. – Как хорошо, что ты не знаешь про болезнь мамочки, – приговаривала Мэри, переодевая ребенка. – Дай Бог, чтобы она поскорее выздоровела. Зато у тебя на редкость заботливый папочка. Только мечтать можно о таком папочке. Он бывает грубоват, но он так тебя любит… То, что Ирвин – отец Моны, еще предстояло доказать, но Мэри в этом почти не сомневалась. Чтоб мужчина взял в дом чужого ребенка и с такой любовью о нем заботился? Да никогда в жизни! Мэри не очень понимала, почему она сама получает столько удовольствия от возни с малышкой и не переживает по поводу того, что могла бы в это самое время загорать на солнце, пить джин с тоником и отшучиваться в ответ на комплименты окружающих мужчин. Парни всегда вились вокруг нее, но она не воспринимала их всерьез. Хотя, в отличие от Ирвина, не переставала надеяться на то, что есть на этом свете любовь, а значит, и счастье. Доставая тальк, девушка нечаянно опрокинула коробку, и весь пол оказался засыпанным белым порошком. – Только этого нам с тобой не хватало! – горестно охнула Мэри. – Не знаю, как тебе, малютка моя, но мне никогда не нравилось заниматься уборкой на ночь глядя. – Мона радостно залопотала в ответ. – Смеешься над своей няней, негодница? Что ж, у тебя есть на это основания. – Что-нибудь случилось, мисс Брэйдли? Девушка вздрогнула и оглянулась. В дверях стоял предполагаемый папа девочки. Очевидно, это его хобби – неслышно подкрадываться к дверям, раздраженно подумала Мэри. – Ничего, с чем я не могла бы справиться, мистер Поттер, – немного раздражённо ответила она, отправляясь за веником и совком. – Я слышал плач Моны… – Ей всего-навсего стало жарко! Когда я ее раздела, она снова повеселела. Мэри отложила веник и попыталась застегнуть на Моне непромокаемые штанишки, но под взглядом Поттера липучки никак не желали сходиться. Девочка тем временем пыталась схватить ее за нос, и Мэри приходилось то и дело отворачиваться от нее. – Тальк попал на липучки, – констатировал Ирвин, наблюдая за безуспешными попытками девушки справиться с этим делом. – Давайте я. Иди ко мне, киска моя! – Мэри одновременно с раздражением и восхищением смотрела, как он ловко надевает и застегивает на Моне новые штанишки. – Ну, вот и порядок! – Он улыбнулся Мэри. – Я бы сама справилась, – сказала она, глядя на него исподлобья. – Нисколько в этом не сомневаюсь! – засмеялся он в ответ. Они стояли друг против друга, и Мэри вдруг показалось, что он любуется ею. – У вас на носу тальк, – сказал он вдруг, и она дернулась, как от пощечины. Дура! Поверила, что может представлять интерес для человека, который если и крутит романы, то только со звездами. Но, прежде чем она успела смахнуть тальк, Ирвин сделал это за нее. – У вас на редкость миленький носик! – сказал он глуховато, и Мэри почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. – А личико разве хуже? – улыбнулась она, но шутки не получилось. Лицо Ирвина стало очень серьезным. Казалось, он собирался сказать ей что-то очень важное… Но тут же отвернулся и резко отошел от кроватки. – Я думаю, – сказал он куда-то в сторону, – не уложить ли нам эту маленькую леди спать? – Отличная идея! – преувеличенно веселым тоном отозвалась Мэри. – Я надену на нее эту вот рубашечку, и она уснет как миленькая. Правда ведь, Мона? – Девушка погасила свет, включила ночник и немного покачала кроватку. – Кажется, она почти угомонилась, – заметила она через несколько минут, склонившись над девочкой. – Господи, лишь бы у Шейлы все было хорошо! – вырвалось у Ирвина. – Никто нам не заменит мать, – тихим шепотом согласилась с ним Мэри. – Но ничего, все образуется. Она вернется, и жизнь наладится. – Иногда вы мне кажетесь на редкость милой, Мэри Одри Брэйдли, – со странной улыбкой прошептал Ирвин. – Ну, почему же только иногда? – чуть разрумянившись, ответила Мэри. – Я и есть милая, только вот… – Она тяжело вздохнула. Помедлив минуту, Ирвин усмехнулся, бросил последний взгляд на спящую Мону и двинулся к дверям, негромко бросив на ходу: – Если что-то понадобится, я в кабинете! С фотоаппаратом в руках Мэри осторожно шагала по пустому коридору. Наконец-то Мона уснула, и она могла заняться тем, для чего, собственно, и прибыла сюда. Обдумав состоявшийся совсем недавно разговор с писателем, она пришла к выводу, что Ирвин Поттер совершенно определенно влюблен в Шейлу Моури, только о ней думает и тревожится, но, не имея возможности высказать свои чувства кому-то близкому, подсознательно ищет сочувствия у нее, Мэри. А раз так, не следовало обращать внимания на тот неожиданно дружелюбный, если не сказать – интимный тон, который он избрал для общения с нею во время последней беседы. Следовало заниматься работой, которая – и Мэри знала это не понаслышке – действительно является лучшим лекарством от душевных ран и прочих неврозов. Слыша, как колотится в груди сердце, девушка принялась заглядывать по очереди во все комнаты, красивые, но никакого интереса для нее не представляющие. Так продолжалось, пока она не открыла дверь прямо напротив детской, оказавшись, судя по всему, в спальне хозяина. Стиль этой комнаты можно было охарактеризовать как чисто мужской. Панели из темного дуба, темно-синие обои, на стенах – картины авангардистов, вне всякого сомнения – оригиналы. На дверце бельевого шкафа – костюм на пластмассовых плечиках. На туалетном столике – несколько фотографий в золоченых рамках. Затаив дыхание, Мэри вошла в альков. Она сняла громадную кровать, потом подошла к столику, желая получше рассмотреть то, что изображено на снимках. Пожилые женщина и мужчина, вероятнее всего – родители, и молодая женщина, возможно Шейла, но, может, и не она. Фотография была плохого качества, да и актриса могла быть в гриме – кинозвезда как-никак. Щелкнув еще раз затвором, Мэри почти бегом вернулась в детскую, спрятала фотоаппарат – и вовремя. Раздался звук зуммера, он был слышен и в детской. Кто-то стоял у ворот и ждал, что ему откроют. Мэри проверила, не проснулась ли Мона, набросила на нее на всякий случай одеяльце и выскочила из комнаты. Впрочем, когда она вышла на лестничную площадку, Поттер уже отворял парадную дверь. В свете яркого прожектора виден был красный спортивный автомобиль. Из него вышла женщина лет тридцати – стройная, привлекательная шатенка с модной короткой стрижкой, одетая в брючный костюм. – Ба, кого я вижу! – воскликнул Ирвин, воздев к небу руки. – Виола! А я думал, ты в Нью-Йорке. – Я там и должна быть, но забастовка авиадиспетчеров сорвала мне все планы, – сказала гостья, по-свойски целуя Ирвина в щеку. – Ну как, дорогой, есть какие-нибудь новости? Что с Шейлой? – Они подошли почти к самым дверям. – Никаких, – мрачно ответил Ирвин. – А как дела у нашей малышки Моны? Представляю, какой это был для вас с Сальваторе кошмар – везти крошечного ребенка аж из самого Парижа. – Все было не так уж и страшно, пока мы не привезли ее сюда. Она плакала не переставая. Впрочем, зачем мы здесь стоим? Пойдем в бар, там я тебе обо всем расскажу. – Он обнял Виолу за плечи и, повернувшись к лестнице, небрежно крикнул, повысив голос: – Что-нибудь случилось, мисс Брэйдли? Мэри, перепугавшись, хотела захлопнуть входную дверь, но потом сообразила, что это будет глупо и смешно, а потому как ни в чем не бывало вышла вперед и улыбнулась во весь рот. – Нет, мистер Поттер, все в порядке. Мона спит без задних ног, – отрапортовала она. Губы Ирвина чуть дрогнули, Мэри овладело странное ощущение, будто он с самого начала знал, что она подслушивает. – В таком случае я бы попросил вас принести мне и мисс Дрэнкер по чашечке кофе, – сказал он. – О да, конечно! И Ирвин скрылся в доме, пропустив вперед спутницу. Через четверть часа Мэри постучалась и вошла в гостиную с подносом в руках. Гостья никак не прореагировала на ее появление. Она уютно устроилась на диванчике и сидела там, свернувшись в клубочек и сбросив обувь на пол. Ирвин, прислонившись к мраморному камину, держал в одной руке бокал, в другой – бутылку коньяка и рассказывал собеседнице, судя по всему, что-то очень смешное. Та хохотала, откинув голову и открыв любопытному взору молочную белизну шеи и глубокое декольте. – Спасибо, – поблагодарил Ирвин, перехватывая у Мэри поднос. – Познакомься, Виола. Это Мэри Одри Брэйдли, няня Моны. Без этой девушки мы с Сальваторе скорее всего не дождали бы до вечера. – Вот как? – приподняла брови гостья и бросила настороженный оценивающий взгляд на Мэри. – Странно, вы нисколько не похожи на няню. – А на кого я похожа? – враждебно спросила девушка, уязвленная ее покровительственным тоном. – На русскую шпионку или арабского террориста? – Простите, – пробормотала сквозь зубы Виола. – Я сморозила глупость. Я просто хотела сказать, что вы очень миленькая, право. Мэри скрипнула зубами. Она терпеть не могла, когда с ней разговаривали, как с дурочкой. – Не знаю вашей профессии, – вызывающе сказала она, оглядывая собеседницу с ног до головы, – но вы тоже очень хороши собой. Она покосилась на Ирвина и растерялась, увидев, что тот от души веселится, наблюдая за этой сценой. – Виола – мой литературный агент, – сообщил он добродушно. – Эта женщина, Мэри, соавтор моего успеха, и нас связывает куча общих дел. Только сейчас до Моны дошло, что она нагрубила не просто какой-то там дамочке, а самой Виоле Дрэнкер – литературному агенту, представляющему интересы целого ряда самых известных и процветающих писателей Британии, личности, с авторитетом и деловыми качествами которого считались как в Европе, так и по ту сторону Атлантического океана. – Агент… успех… – надула губы Виола. – Зачем сразу все сводить к делам, Ирвин, мы еще и друзья, не так ли? – кокетливо спросила она. – Да, и эта дружба не мешает нашей работе, потому что не грозит перерасти в нечто большее, – пояснил Ирвин, ничем не подыгрывая гостье, но и не отвергая прямо ее намеки. Казалось, он привык к такой манере разговора и воспринимал ее с терпением и снисходительностью взрослого человека, вынужденного выносить капризы собственного ребенка. Это явно не составляло ему труда – от женщин он, вероятно, не знал отбоя. Мэри и сама не избежала искушения пофлиртовать с ним в первый же момент их знакомства. Виола приняла из рук Поттера кофе и тем же многозначительным тоном сообщила: – Между прочим, дорогой, раз уж мне пришлось задержаться в Италии, я решила устроить вечеринку и завтра вечером приглашаю к себе на виллу всех, кто пожелает. Начало – часов в восемь. Жду и тебя тоже. – Не могу, прости, – покачал головой Ирвин. – Во-первых, мне сейчас не до веселья, а во-вторых, на руках у меня Мона. – Но вечеринка – именно то, что тебе нужно! – не сдавалась Виола. – А что касается девочки, то есть же няня… – Няня – это прекрасно, но я не хочу даже на минуту оставлять Мону. Уж тебе-то должны быть понятны мои чувства. Мэри не хотелось уходить, но пришлось это сделать. Взявшись за дверную ручку, она оглянулась и с искренней симпатией взглянула на Ирвина. Впрочем, слово «симпатия» мало подходило для описания ее чувств. Его следовало заменить другим, куда более определенным, но девушка не рисковала произнести его даже про себя. Поттер поймал ее взгляд, и уголки его губ чуть приподнялись. – Спокойной ночи! – бросила Мэри, испугавшись, что сердце сейчас выскочит у нее из груди. Глава 4 Мэри лежала под хрустящими льняными простынями практически голая, и все равно ей было непереносимо жарко. Она чувствовала себя безумно уставшей и, может быть, именно поэтому не могла уснуть. В темном доме стояла полная тишина, и это еще больше действовало ей на нервы. Она пыталась определить свое отношение к Поттеру. Чем дальше, тем большее впечатление он на нее производил. Мэри восхищала преданность Ирвина дочери, и ей было с кем его сравнивать. Ее собственный отец не отягощал себя ответственностью за детей и после смерти матери бросил их, оставив Мэри на руках ее старшей сестры, которой тогда только-только стукнуло шестнадцать. Бедняжке Уне пришлось взвалить на плечи воспитание малолетней сестры, и она тянула свою лямку до тех пор, пока та не повзрослела. Мэри была бесконечно благодарна сестре за все, что та для нее сделала, и любила ее, как родную мать. Девушка отбросила простыни и взглянула на светящийся циферблат настольных часов. Три часа ночи. О Господи… Сна не было ни в одном глазу, и Мэри решила мысленно набросать то, о чем она напишет в статье. …Кстати, Виола Дрэнкер вскоре уехала. Мэри, притаившись на лестничной площадке, слышала ее шаги и звук открывающейся двери и гадала, удалось ли мисс Дрэнкер соблазнить Поттера завтрашней вечеринкой. Мэри злорадно улыбнулась, вспомнив, как Ирвин отмахивался от ухаживаний этой дамочки. Он был явно не из тех, кто бросается за первой юбкой и покупается на приторное воркование и дешевую лесть. А какой он первоклассный отец! Девушка соскочила с постели и пошире открыла окно, впуская в комнату ночной воздух – тоже теплый, но чуточку более свежий. Полная луна висела в бархатисто-черном небе, с мягким рокотом бились о берег волны Адриатического моря, умиротворяюще трещали цикады. Сырой Лондон с его лихорадочной спешкой и журналистской возней казался таким далеким, будто он был расположен на другой планете. В те редкие моменты, когда Мэри оказывалась на юге у моря, ею овладевало искушение бросить эту собачью работу и убежать с холодного, туманного севера в субтропические широты. Но это означало поставить крест на карьере журналистки и встать перед проблемой выбора новой профессии. Кроме того, Мэри помнила, сколько лет своей жизни сестра положила на то, чтобы она нашла работу и начала продвигаться по служебной лестнице. Уна и сейчас не оставляла заботу о ней. Она пыталась выдать Мэри замуж, знакомила сестру с подходящими, на ее вкус, людьми. Ни один из них Мэри не приглянулся, да она и не стала бы вступать в брак по чужой рекомендации. Единственный мужчина, который сумел на время войти в ее жизнь, был ее коллегой. С Нейлом Бонсом, свободным фоторепортером, она познакомилась во время командировки в Сингапур. Нейл умел произвести впечатление на женщин, и Мэри влюбилась в него как кошка. Была ли это любовь? Скорее затмение! Вскоре они поняли, что не подходят друг другу. Нейл оказался не способен к глубоким чувствам и не желал нести ответственности за других. По большому счету, он любил одного себя, и никто другой ему не был нужен. Впрочем, и Мэри обнаружила, что не желает находиться в зависимости от кого бы то ни было, даже если это необходимо для построения семейного счастья. Опыт общения с мужчинами оказался для нее на редкость разочаровывающим, и после происшествия с Нейлом она решила, что отныне будет полагаться только на себя… Крик ребенка пронзил тишину дома. Как была – в одних только кружевных трусиках – Мэри сломя голову кинулась в соседнюю комнату. – Что с тобой случилось, детка? – тревожно спросила она, склоняясь над кроваткой и зажигая ночник. – Мона уставилась на нее круглыми, заплаканными глазами. – Может быть, ты испугалась? – Я не специалист по воспитанию детей, но если девочка плачет, мне кажется, лучше всего взять ее на руки, – донесся от двери голос Ирвина, и Мэри окаменела от ужаса. Он не должен, не должен был заходить сюда среди ночи, не постучав, не предупредив о своем приходе, заходить, когда она почти голая! Несколько секунд Мэри стояла в растерянности. Потом взяла на руки Мону и обернулась, закрывшись ребенком, как щитом. – Как вы смеете заходить ко мне в спальню без стука? – набросилась она на него. Ирвин, судя по всему, еще не ложился. – Ваша спальня там. – Он кивнул на соседнюю дверь. – И все равно вы не имели права вламываться сюда в такой час, – кипела от возмущения девушка. – Но и вы не имели права бродить по дому в таком виде, – возразил он, не отрывая взгляда от ее длинных ног. – Я, между прочим, не брожу по дому, а только что вскочила с кровати. – А вы всегда спите голая? – поинтересовался Ирвин, переводя взгляд на ее плечи. – Неудивительно, что у вас возникали проблемы с прежними хозяевами – холостыми мужчинами. – Перестаньте! – в запальчивости бросила она. – Если хотите знать, я забыла свою ночную рубашку в личных вещах, за которыми вы не разрешили мне съездить. Но если бы я знала, что вы до сих пор обожаете играть в индейцев и имеете привычку незаметно входить в комнату, то не поленилась бы приобрести новую. А теперь прошу вас выйти, чтобы я могла заняться ребенком. Губы Ирвина изогнулись в подобии улыбки. Потом, к ее удивлению, он молча повернулся… и вышел. Мэри поглядела на Мону. Та прекратила плакать и теперь только всхлипывала. Девушка поймала руку малышки и поразилась тому, какая она горячая. В дверях детской снова возник Поттер. – Это вам! – протянул он ей купальный халат. – Ради нашего общего блага прошу вас надеть его. – Спасибо! – поблагодарила Мэри. – Хорошо, что вы зашли. Я начала беспокоиться за Мону. От нее так и пышет жаром. Ирвин положил руку ребенку на лоб. – Да она вся горит! – Вы не знаете, что это может быть? – в панике спросила Мэри, даже не подумав о том, что со стороны опытной няни такой вопрос к отцу-дилетанту не вполне уместен. – Пока ничего не могу сказать, но, надеюсь, сейчас мы в этом разберемся. Оденьтесь, пожалуйста. Мэри заколебалась. – Я закрою глаза, – сухо пообещал Ирвин и действительно сделал это. Мэри мгновенно передала ему девочку и тут же завернулась в объемистый халат. Судя по всему, он принадлежал самому Поттеру – она уловила даже тонкий аромат его одеколона. Тот снова открыл глаза и пощупал подгузник Моны. – Все сухо, я уже проверяла, – сказала Мэри и ласково обратилась к Моне: – Так в чем дело, малышка? Девочка повернула голову и, запихнув кулачок в рот, принялась сосать пальцы. – Зубы! – в один голос воскликнули Ирвин и Мэри, повернувшись друг к другу и одновременно улыбаясь. – В гардеробе должен быть гель для десен. Я его видела, когда… – Она чуть не сказала «фотографировала», но вовремя спохватилась и закончила: -…когда искала чистое белье. – Девушка отыскала флакон и, чувствуя на себе внимательный взгляд Ирвина, бодро сообщила Моне: – А вот сейчас твои зубки больше не будут болеть! – Десны у девочки оказались горячими, а местами под ними прощупывались прорезывающиеся зубы. – Бедняжечка! Как ей должно быть больно! – сочувственно прошептала Мэри, смазывая десны гелем. Малышка прекратила кричать и всхлипнула, словно подтверждая правильность ее слов. Мэри подняла глаза. Ирвин стоял совсем рядом, и вид у него был утомленный. – Только что кончили работать? – сочувственно спросила она. Поттер кивнул. – Мне хотелось поскорее дописать книгу, чтобы полностью посвятить себя Моне. – Для ухода за девочкой вы наняли меня. Не вижу смысла в том, чтобы мы оба не спали. – Какая замечательная идея! – усмехнулся Поттер. – Она мне очень нравится. Вот что, отправляйтесь-ка спать! – Нет, я не могу!… – возмутилась Мэри. – Не понимаю, – сказал вдруг Ирвин. – Вы так замечательно ладите с детьми. Почему вы сами до сих пор не замужем и не завели ребенка? – Вообще-то женщине таких вопросов не задают, – заметила Мэри, качая Мону на руках. – А если честно, то пока еще не встретила человека, которого полюбила бы достаточно сильно, чтобы выйти за него замуж. Ирвин скептически приподнял бровь. – Ой ли! – Уж можете мне поверить. – Мэри не сводила глаз с Моны. Девочка засыпала, веки у нее смыкались. – Правда, был момент, когда я решила, что вот он – мой рыцарь на белом коне. Мы обручились, но случай помог мне понять, что я страшно ошиблась. – А почему вы решили, что ошиблись? – Потому что он не любил меня, – помолчав, ответила девушка. – К тому же у нас было мало чего общего. – Она мельком взглянула на Поттера. – Он, например, не хотел иметь детей, а я всегда мечтала о большой семье. Но это скучная история… Мэри и сама не понимала, зачем завела речь про Нейла. Она давно никому о нем не рассказывала. – Мне ваша история вовсе не кажется скучной, – тихо заметил Ирвин. – Не знаю, почему меня потянуло на сентиментальность, – натянуто засмеялась она. Глаза ее хозяина лукаво блеснули. – Предрассветный час – идеальное время для самых интимных признаний, – заметил он негромко. – Так, значит, и я могу задавать вам вопросы? – Попробуйте, хотя я не обещаю, что отвечу на любой из них. – Сальваторе проговорился сегодня о том, что вам приходилось терять любимого человека. Это правда? – Два года назад я лишился отца, – уклончиво ответил Ирвин и, нахмурившись, добавил: – Впрочем, скорее всего, он говорил про мою жену. – Вы были женаты? – изумленно воскликнула Мэри. – Если не ошибаюсь, этот факт из вашей биографии никому не известен. – Это и неудивительно. История давняя, и концы ее спрятаны в воду. Те немногие люди, которые могли бы о ней рассказать, не сделали этого. Все произошло задолго до того, как я начал свою писательскую карьеру. – И что же это за история, если не секрет? Ирвин какое-то мгновение колебался, а потом заговорил: – Я по образованию биолог-маринист. Моя жена, Стефани, специализировалась в той же области. Мы познакомились во время экспедиции на Суджал – есть такой затерянный остров. – Голос у Ирвина звучал глухо и отрешенно. Казалось, он снова видел то, о чем говорил, и непросто видел, но и был там. – Мы изучали редкий тип планктона, обитающий в морских водах возле острова. Суджал – волшебное место. Вулканы, тропические джунгли, девственная природа. А Стефани была красавица, но при этом честная, веселая, естественная. Полюбили друг друга с первого взгляда и, выхлопотав специальное разрешение, поженились прямо на острове. Это к вопросу о том, почему факт моей женитьбы не отражен ни в каких периодических изданиях. – При чем тут газеты или журналы, – поморщилась Мэри. – Вы, судя по всему, были действительно счастливы, только это и имеет значение. – Да, полтора месяца блаженства. Так это время отпечаталось в моей памяти. А затем произошел несчастный случай. Стефани находилась на большой глубине, когда у нее возникли проблемы с водолазным костюмом. Короче говоря, пока ребята подняли ее со дна… – Он беспомощно пожал плечами. – В общем, они не успели. – И вы присутствовали при этом? Он отрицательно покачал головой. – Нет. Я с утра вылетел на материк – передать в лабораторию образцы исследований. Когда я вернулся, Стефани не было в живых. Я часто думал о том, что если бы я в тот момент оказался рядом… – Ирвин осекся и покачал головой. – Видите, я прав. Предрассветный час располагает к сентиментальности. Я много лет ни с кем не говорил о жене. – Бывают моменты, когда необходимо выговориться, – тихо сказала Мэри. – Нельзя все таить в себе… – Это как сказать! Не верю я во все эти штучки. И если на то пошло… я ведь вас почти не знаю… – И не одобряете фамильярных отношений хозяина с прислугой! – закончила за него Мэри. Хотя она собиралась пошутить, слова ее прозвучали как обвинение. Ирвин рассмеялся. – Предлагаю навсегда забыть о моих словах, а в качестве первого шага к примирению перейти на «ты». – Пожалуй, я все-таки отправлюсь спать, – сказала она торопливо, погладив по головке Мону, мирно посапывавшую на руках Ирвина. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Мэри. И до утра! Мэри сидела на кровати с блокнотом в руке и пыталась набросать первые строки своего очерка об Ирвине Поттере. За один-единственный день пребывания в его доме она получила массу материала, о котором может только мечтать репортер. Чего стоил один романтический сюжет о счастливом и коротком браке популярного писателя! Но лист бумаги как был, так и остался чистым. Уже забравшись под легкую простыню и повернувшись лицом к стене, Мэри поняла, что не давало ей ни работать, ни спать: во время их странно откровенной беседы Ирвин в перечне качеств, которые привлекали его в жене, на первое место поставил честность. Глава 5 Прислонившись к кухонной мойке и сонно глядя за окошко, Мэри подумала, что утро в Лондоне выглядело бы совершенно иначе, чем здесь. Там ее ждал шум и хаос редакции, беспрерывные телефонные звонки, толчея и бесполезные разговоры, голоса сотрудников и ранних визитеров. А здесь… Здесь сверкали в голубом зеркале бассейна блики солнца, а над вершинами зеленых деревьев летали сказочные птички. Стоя на посыпанной белым песком дорожке, стриг кустарник живой изгороди Сальваторе, приветственно отсалютовавший Мэри рукой. В чистом воздухе были разлиты тепло и умиротворение, наполнявшие ее ощущением полноты жизни и совершенного довольства всем на свете. Сидевшая на стульчике неугомонная Мона залопотала и застучала пустой бутылочкой о стол. – Не надо портить мебель, золотая моя! – наставительно сказала Мэри и, повернувшись, уперлась взглядом в телефон, висящий на стене. Со вчерашнего дня девушка боролась с искушением позвонить шефу. Слишком рискованно! – сказала она себе, и, словно подтверждая ее опасения, в дверях, как всегда неслышно, возник Ирвин. Бежевые брюки и кремового цвета рубашка очень шли ему, и несмотря на то, что ночью он спал, вероятно, еще меньше, чем она, вид у него был потрясающе свежий. – Доброе утро! – сказал он бодро и погладил Мону по головке. – Ну, и как у нас сегодня дела? – Как нельзя лучше! – откликнулась Мэри и поставила перед ним чашку свежесваренного кофе. – Смолотила весь завтрак и вообще в отличном расположении духа. – Вот и молодец! – улыбнулся Ирвин, внимательно разглядывая девушку. Та вдруг ощутила, что и платье на ней короткое, и вообще, очень уж пристально он смотрит. – А как ты? – спросил он хрипло. – Наверное, не выспалась? Мэри смутилась. Заправив светлую прядь за ухо, она бросила в сторону: – Все в порядке, только вот завтрака не успела сделать. Я куда-то подевала листок, где записаны вчерашние инструкции, но как только… – За меня можешь не беспокоиться. Сейчас я вполне обойдусь свежим кофе. Может быть, присядешь и выпьешь чашечку вместе со мной? – Мэри, подумав, уселась напротив. – Ты еще не завтракала? – поинтересовался Ирвин, наливая кофе себе и ей. – Еще не успела, – сказала она, подперев рукой щеку и не спуская с него глаз. Было так уютно сидеть за обеденным столом с ним и девочкой, как будто они трое – одна семья. Если бы при этом только не знать, что она здесь – в роли шпиона, подсадной утки, если угодно, и когда уйдет из дома, поминать ее будут проклятьями и бранью – и сам Ирвин, и Виола, и даже Сальваторе. Ну и пусть, она, в конце концов, всего-навсего делает свое дело… – Ты знаешь, Виола показалась мне очень симпатичной, – небрежно заметила Мэри, пытаясь одним вопросом убить сразу двух зайцев: развеять свои подозрения в отношении их с Ирвином близости и получить новую информацию для очерка. – Ты находишь? – без энтузиазма отозвался он, размешивая в чашечке сахар. – Да. Ты с ней давно знаком? – О, уж и не вспомню. Она мой агент последние лет десять, а поскольку у нее в Римини вилла, да и в Лондоне мы соседи, видимся мы часто. Иногда, как мне кажется, даже слишком часто. Зазвенел телефон, и Ирвин торопливо подошел к нему. Какое-то время он молча слушал, а затем, просияв, воскликнул: – Чудесно! Да… Понятно… Отлично, я позвоню вам вечером! – Он положил трубку и, потирая руки, сообщил: – Итак, мои хорошие, у меня для вас радостная новость: Шейла вышла из комы и состояние ее намного улучшилось. – Слышишь, киска! – сказала Мэри, подхватив на руки девочку. – Твоя мамочка поправляется и скоро вернется к тебе! Мона радостно улыбнулась. – И когда мисс Моури выпишут из больницы? – поинтересовалась девушка. На лице Ирвина появилось настороженное выражение. – Трудно сказать, – неопределенно махнул он рукой. – Но врачи настроены очень оптимистично… Если бы не эта проклятая забастовка, я бы вылетел прямо сейчас и через несколько часов уже говорил бы с нею… Странное чувство шевельнулось в душе Мэри. С одной стороны, она искренне радовалась выздоровлению Шейлы Моури, а с другой – испытывала что-то вроде ревности. Ирвин бросил взгляд на часы и сухо сказал: – Я должен сделать несколько важных телефонных звонков, после чего мы отправимся по делам. Полагаю, за час вы с Моной успеете собраться в дорогу? Мэри надеялась, что Ирвин не вспомнит о своем предложении съездить за ее вещами, и потому сильно струхнула. – Тебе не кажется, что девочке такая поездка ни к чему? – уцепилась она за последнюю соломинку. – В машине жарко, а у нее режутся зубки. Я вполне могла бы сама… – Слушай, в машине есть кондиционер, а мне так или иначе нужно ехать по делам. Иди ко мне, малютка, – он взял на руки Мону, – а ты собирайся, Мэри. Приготовив все необходимое для поездки девочки в машине, Мэри спустилась вниз и еще на лестнице услышала заливистый и заразительный смех Моны. Когда она вошла в кабинет, Ирвин стоял возле распахнутого двустворчатого окна и подбрасывал девочку в воздух. Та визжала от удовольствия и издавала протестующие возгласы, стоило ему остановиться хотя бы на несколько секунд. – Развлекаетесь? – с некоторой ревностью спросила Мэри. – Совершенно верно, – охотно подтвердил он. – Можешь присоединяться к нам. – Ты всем позвонил? – с притворной небрежностью спросила она, останавливаясь у письменного стола. – Да, мы можем ехать. – В таком случае… – Мэри не закончила фразу, потому что заметила на столе книгу. «Современный ребенок», – прочитала она вслух. – Интересно. – Не думаю, что там найдется что-то новое для такого специалиста, как ты, – засмеялся Ирвин. – А вот для меня она может оказаться очень полезной. Мэри не переставала удивляться: неужели этот самокритичный и приветливый человек и тот высокомерный сноб, который при первой встрече постоянно ставил ее на место, – одно и то же лицо? Она перевернула несколько страниц и обнаружила закладку в разделе о молочных зубах. – Ты просто потрясающий человек, Ирвин Поттер! – сказала она, покачав головой. – Почему ты так решила, если не секрет? – продолжая играть с Моной, поинтересовался он. – Хотя бы потому, что при всей своей занятости находишь время для того, чтобы поинтересоваться, как ухаживать за маленькими детьми. – Если бы ты была феминисткой, – с притворной суровостью сказал Ирвин, – я бы назвал твою реплику ярким примером предубежденности в отношении мужского пола! – И был бы прав, – рассмеялась Мона. – Одно могу сказать – Шейле Моури необычайно повезло… Ирвин нахмурился и передал ей девочку. – Нам пора, – сказал он сухо. Спустя полчаса красный «мерседес» уже мчал их по шоссе. День был чудесный, на фоне лазурно-голубого неба мимо проносились великолепные, сказочные ландшафты. Они ехали в сторону от моря. Вокруг виднелись посадки оливковых деревьев, мелькали небольшие поселки, облик которых, казалось, не менялся многие сотни лет. Мэри невольно стало жаль, что половина ее недельного отпуска уже прошла, а Римини она так и не увидела. – Какая красота! – с тяжелым вздохом сказала она. Ирвин искоса взглянул на нее и замедлил ход машины, так что теперь можно было, не торопясь, любоваться пейзажем. – Да, это, вероятно, одно из красивейших мест на земном шаре, – согласился он. – Надеюсь, ты хотя бы побывала в Сан-Марино? Мэри отрицательно мотнула головой и отвернулась. Меньше всего на свете ей хотелось вдаваться в детали ее «работы» здесь. – Мне казалось, что для этого требуется не так уж много времени, – вежливо сказал Ирвин. – К великому моему сожалению, на прежней работе у меня не было и этого «немного», – в сердцах бросила Мэри. Он кинул на нее беглый взгляд и поинтересовался: – Твои бывшие хозяева давали тебе выходные? – Да, и побольше некоторых! – отрезала она. – И все же ты не успела осмотреть здешние места? – Такое бывает, – коротко сказала Мэри, чувствуя, как у нее пылают уши. – А что это за семейство? Англичане? Если да, то я, может быть, знаю их? – Конечно нет! – воскликнула Мэри и тут же поправилась: – Впрочем, я не могу знать точно, но вряд ли. Они, кажется, французы. – Я прямо-таки заинтригован. У меня много друзей среди французов, живущих здесь. Неужели я их не знаю? Как фамилия твоего бывшего хозяина? – У Мэри, как назло, выпали из головы все французские фамилии. – Алло, Мэри! Я спросил, как его фамилия. – Сен-Лоран! – брякнула она. – Сен-Лоран? – Брови Ирвина взмыли вверх. – Тот самый? – Какой тот самый?… А-а, нет! Не кутюрье. Просто его однофамилец. – Удивительное совпадение, – покачал головой Ирвин. – И долго ты проработала на мистера Сен-Лорана? – Ну, где-то около года, – помахала она рукой. – Раз так, ты должна свободно говорить по-французски. Парле ву франсэ, мадемуазель? – с легким английским акцентом спросил он. – Уи, – мгновенно ответила она, возблагодарив Бога за то, что в свое время усердно учила в колледже французский. – Тре бьен, – с удовлетворением сказал Ирвин, круто поворачивая руль на повороте. Ход мыслей Мэри сразу пошел в другом направлении. – Вероятно, на одном из таких поворотов Шейла и попала в автокатастрофу? – спросила она со вздохом, прекрасно зная, что та разбилась на машине на одной из центральных автомагистралей Парижа. Но разговор об аварии мог привести к тому, что Ирвин проболтается и она получит очередную крупицу информации о его отношениях с кинозвездой. – Вообще-то в Париже довольно узкие улицы и много светофоров, – странно поглядев на нее, заметил Ирвин. – Ты читаешь газеты? – Редко и по диагонали. – Не читай вообще, – посоветовал он, пригладив взъерошенные ветром волосы. – Не верь ни единому слову, напечатанному там. Половина этих репортеров ради красного словца не пощадят ни матери, ни отца! – Неправда! – невольно возмутилась Мэри. – Без журналистов правда во многих случаях не стала бы достоянием общества, а без правды нет справедливости. – Мона вынула кулачок изо рта и с интересом посмотрела на нее. – Выходит, совать нос в личную жизнь и копаться в грязном белье других людей означает поиск правды? А может быть, ими движет элементарная корысть и желание получить побольше денег? Мэри открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Она действительно вторглась в его личную жизнь, вела за ним слежку – правда, не столько ради корысти, сколько из чувства долга… Но что это за долг? Не лежит ли в его основе элементарный страх потерять работу? – Вероятно, когда Шейла выйдет из госпиталя, мои услуги больше не понадобятся? – помолчав, спросила она. – Естественный в твоем положении вопрос, – усмехнулся Ирвин. – И тебе хотелось бы знать, когда это может произойти? – Пожалуй, – помедлив, сказала Мэри и вытерла платочком ротик Моны. – Думаю, что через день или два я смогу дать тебе ответ. Ирвина Поттера не так-то просто было провести. На всякий вопрос о Шейле он умудрялся ответить так, что не давал, по сути дела, никакой информации. К счастью для Мэри, Мона захныкала. – Что с ней? – спросил Ирвин. – Ничего страшного. Просто выпала соска. Сейчас я ей дам другую. На протяжении оставшегося пути они не проронили ни слова, и, только въехав в Римини, Ирвин поинтересовался, по какому адресу ее везти. – По какому адресу? – беспомощно переспросила Мэри. – Что тут непонятного? Я спрашиваю, на какой улице живет этот твой Сен-Лоран? – Ну, это туда… О да… Вон в ту сторону! – Она махнула рукой вперед. – Не беспокойся, я скажу, где меня высадить. – Я и не беспокоюсь. Правильно, раздраженно подумала Мэри. Это мне надо беспокоиться! Она рассчитывала, что Поттер высадит ее на углу улицы, ведущей к отелю, а затем через полчаса заберет вместе с багажом на том же самом месте. При таком раскладе она успевала собрать вещи и сообщить шефу о собранной информации. Но теперь ее план с треском проваливался. – И все-таки как называется улица? – терпеливо спросил Ирвин. Больше всего Мэри боялась именно этого вопроса. Она представления не имела, какие есть улицы в этом городишке, и вообще, кроме названия отеля, ничего здесь не знала. Но высаживаться у дверей гостиницы было бы слишком безрассудно – Ирвин сразу бы заподозрил неладное. – Забыла! – воскликнула она. – Забыла – и все тут! Но это где-то здесь. – Мэри сделала вид, что внимательно смотрит вперед. – Первый поворот налево. – Я не могу повернуть налево – там запрещающий знак. – Да? Тогда высади меня здесь. Через полчаса, если ты успеешь сделать свои собственные дела, можешь подобрать меня на этом же самом месте. Мэри готова была сгореть от стыда, но играла она, по всей видимости, не так уж плохо, потому что Ирвин сказал: – Не говори ерунды! Чтобы я позволил тащить тебе тяжелые вещи? Да никогда! Улица с односторонним движением, так что я попробую заехать с другого конца… Кстати, какой номер дома? – Я… я покажу. Они проехали мимо отеля, но Мэри на него даже не взглянула, пытаясь вспомнить, какие дома расположены дальше по переулку. В одном из них ей придется прописать семейство Сен-Лорана. – Вон там! – показала она, когда автомобиль завернул за угол. – Там? – Ирвин бросил странный взгляд на особняк за высокой каменной стеной. – Совершенно верно. Спасибо! – Мэри с облегчением открыв дверцу, выбралась на улицу. – Встретимся через полчаса, Ирвин! – Пожалуй, я подожду тебя. И он, к ее ужасу, выключил зажигание и откинулся в кресле. – Ирвин, право, мне неловко и подумать о том, что ты станешь тратить на меня свое время… Лучше поезжай, а через полчаса… – Не уговаривай. У меня предчувствие, что тебе понадобится совсем немного времени, чтобы собрать свои вещи. – Ну, это как сказать… У меня куча одежды и вообще… – Иди, Мэри, иди! – мягко, но неумолимо приказал он. – К чему эти пустые разговоры, время не ждет. Отчаянно труся, девушка подошла к воротам. И что мне теперь, черт возьми, делать? – уныло спросила она себя. Ломиться в дом, нарываться на скандал с хозяином? Сказать, что я сотрудник муниципалитета и хочу снять показания с их счетчика? Боже, какая чушь! Она переминалась с ноги на ногу возле ворот, не зная, как они открываются. Ирвин бесшумно опустил стекло и с усмешкой посоветовал: – На твоем месте я давно нажал бы на звонок! – Не так-то просто снова войти в дом, с которым у тебя связана часть жизни, – лицемерно вздохнула Мэри, только сейчас заметив под плющом, обвивавшим стойку ворот, кнопку звонка. Нужно было быть Ирвином Поттером, чтобы разглядеть его с такого расстояния. Ничто не ускользало от его внимания, черт бы его побрал! Она обреченно нажала кнопку, и через пару минут ворота с грохотом и скрипом раздвинулись. Все, конец, подумала Мэри, ступая во двор. Она так и не придумала, что скажет хозяевам, а затем и Ирвину. Может, объявить, что почтенное семейство стало жертвой ограбления и из всех вещей воры позарились именно на багаж няни? О Господи! Неужели и в самом деле каждая ложь рождает новую. И так продолжается до тех пор, пока все не выплывет наружу. Ворота с громким скрежетом закрылись у нее за спиной, и Мэри понурила голову, ожидая казни. – Ты смотри, они и в самом деле дома! – Ирвин стоял за ее спиной, просунув голову сквозь решетку. – Что ж, теперь и в самом деле нет смысла ждать тебя. Ладно, встречаемся, как и договаривались, через полчаса. За воротами зашуршал шинами отъезжающий «мерседес», и в это же самое время в дверях особняка возник сгорбленный седой старик: – Добрый день, синьорина… – чинно начал он, но Мэри не дала ему закончить. – Простите, я ошиблась, – выпалила она по-итальянски и спустя минуту уже неслась, сломя голову, к отелю. Когда Мэри вбежала в номер, у нее на все про все оставалось пятнадцать минут. Она лихорадочно побросала в чемодан вещи, кое-как застегнула его и тут же набрала по телефону лондонский номер шефа. – Мэри, где ты, дьявол побери, болтаешься все это время? – немедленно заорал на нее Пол. – Я обрываю гостиничные телефоны, а тебя и след простыл! – Я все это время провела на вилле Ирвина Поттера, – сказала она. – Пол, он по ошибке принял меня за няньку. – Врешь!!! – потрясенно выдохнул шеф. – Мэри, детка, это же просто чудесно… – Все не так уж хорошо, – оборвала его девушка. – Боюсь, что скоро мне придется бежать оттуда. – Ребенка видела? – Разумеется. Я же нянька. Присматривать за ней – моя обязанность, – раздраженно сказала она. – А снимки… Сделала фотографии? – Кое-что – да. – Кое-что не годится. Нужен снимок Поттера с ребенком. И самые интимные подробности. – Но я же не могу фотографировать в его присутствии! Ирвин… – Ирвин? – ухмыльнулся Пол. – Неплохо! Ладно, придется прислать тебе какого-нибудь пронырливого фоторепортера. Вы с ним на пару все и сделаете. – Нет. Пол, только не это! – в панике закричала Мэри. – Я не могу до такой степени злоупотреблять доверием хозяина. – Ради всего святого, детка, ты же профессионал. А значит, что-нибудь придумаешь. Одна проблема – забастовка диспетчеров. Надо будет подумать. Может быть, прислать тебе какого-нибудь парня из Италии?… – Пол, я не могу пойти на такой риск! – И это говорит журналистка, которая в прошлом году просила отправить ее в зону боевых действий? – Да, но это было совсем другое… – Или то же самое? спросила она себя. – Пленку, надеюсь, ты уже нам отправила? – спросил Пол. Мэри посмотрела на сумочку, где лежал фотоаппарат, и неожиданно для себя сказала: – Я не смогла взять ее из дома. – Плохо, детка! Хуже того, это никуда не годится! Ты, может быть, не в курсе, но Шейла Моури пришла в сознание и проговорилась, что ее дочка находится на вилле Поттера. Мы упустили свой шанс, Мэри, это ты, надеюсь, чувствуешь? – Проклятье! – Это действительно была плохая новость. – Дорогая, ты понимаешь, что теперь наш козырь – интимные детали и фотографии, сделанные в доме Поттера. Недостаток оперативности можно компенсировать лишь качеством материала. Идеальный вариант – Ирвин Поттер и Шейла Моури в скором времени сочетаются браком, их дочка обретает законного отца, и все счастливы. – Но у меня нет доказательств того, что Мона – дочь Ирвина. – Чем же ты занималась все это время? Мэри с тяжелым вздохом посмотрела на часы. – Не нравится мне все это, Пол… Я чувствую себя обманщицей, бесцеремонно вторгающейся в чужую жизнь. – А что ты почувствуешь, когда газета закроется по вине таких же, как ты, щепетильных бездельниц? Может быть, тебе не нравится работать у нас в редакции? Если так… – До свидания, Пол, – оборвала его Мэри. – Мне нужно бежать. – И она опустила трубку на рычаг. Взглянув на часы, девушка схватила чемодан и понеслась к лифту. Завернув за угол и выбежав на улицу, где ее совсем недавно высадил Ирвин, она сразу же увидела его красный «мерседес», стоявший напротив чугунных ворот особняка. Подбежав к автомобилю ближе, Мэри обнаружила, что Ирвин сидит за рулем, и только тогда у нее отлегло от сердца. Если бы он отправился искать ее в доме, не миновать катастрофы! – Где ты была? – спросил он немедленно. – Я и в самом деле собрала вещи быстрее, чем думала, – тяжело дыша, пояснила Мэри. – Тебя еще не было, и я решила кое-что купить. На мгновение ей показалось, что сейчас он спросит, что именно она купила и нельзя ли на это взглянуть, но он лишь коротко сказал: – Садись. Они ехали обратно молча, словно воды в рот набрали. Мэри пыталась понять, почему она не передала Полу фотографии, а Ирвин сосредоточенно смотрел на дорогу и что-то насвистывал себе под нос. У самого дома он вдруг замедлил ход и сказал вполголоса: – Ба, какая теплая компания! Девушка пришла в ужас: у ворот виллы Ирвина сгрудилась толпа репортеров. При появлении красного «мерседеса» они немедленно ощетинились объективами фотоаппаратов и телекамер. – С удовольствием оторвал бы ноги тому, кто привел сюда эту банду, – процедил Ирвин сквозь зубы и, нажимая на гудок, направил автомобиль на толпу. Репортеры облепили машину, как рой пчел. Они падали животом на капот, совали микрофоны в окна и наперебой галдели: «Правда ли, что вы и Шейла Моури собираетесь пожениться?», «Вы – отец Моны?», «Вы навещали мисс Моури после ее выздоровления?». Ирвин с каменным лицом вел автомобиль к воротам, и человеческая масса раздавалась, как тесто под кухонным ножом. Мэри сидела на заднем сиденье, закрывая лицо от объективов и фотовспышек. Больше всего на свете она боялась, что кто-нибудь из репортеров узнает ее. Давно она не чувствовала себя такой беззащитной и униженной, хотя вокруг были ее коллеги, люди, которых она совсем недавно защищала от нападок Ирвина. Повернув голову направо, девушка вздрогнула – красивое лицо одного из особенно настырных репортеров, буквально совавшего в машину свой фотоаппарат, показалось ей знакомым. Оно тут же исчезло, сменившись другими возбужденными, орущими лицами, но она по-прежнему сидела, потрясенная. Мэри не видела Нейла два года, с того самого момента, когда вычеркнула его из своей жизни, как ей казалось, навсегда. Нет, это не мог быть он, решительно сказала себе девушка. Последнее время он, если верить слухам, доходившим до нее, работал в Германии, а здесь ему совершенно нечего было делать. Ирвин нажал кнопку пульта дистанционного управления, и ворота раздвинулись. – Стервятники! – процедил он сквозь зубы. – Псы! Мэри съежилась, как от удара. Теперь, когда опасность разоблачения в очередной раз миновала, в ней снова проснулась профессиональная гордость. – А по-моему, они всего лишь делают свою работу, – негромко сказала она. – Ах, «всего лишь делают свою работу»? – с сарказмом переспросил Ирвин. – Тогда почему же ты, дорогая, побелела как мел? – Ерунда! – пробормотала она. – И вовсе я не побелела… С чего ты взял? – Все они гады! – мрачно произнес Ирвин. – Ненавижу, ненавижу их! – Он обернулся, чтобы проверить, как чувствует себя Мона. Девочка преспокойно спала в своей переносной кроватке, и длинные темные ресницы, как два полумесяца, выделялись на румяном личике. – Все они сплетники и хамы! Кому, скажите, интересно знать, собираюсь я жениться на Шейле или нет? Мне! – чуть было не вырвалось у Мэри, но она, испугавшись своей реакции, тут же отвела взгляд в сторону. – И все равно, хотя я не сказал ни слова, в утренних газетах огромными буквами будут напечатаны ответы на вопросы, которые они имели наглость мне задавать. Одни напишут, что я уже женат, другие, – он бросил взгляд на Мэри, – сообщат как сенсацию, что у меня роман с нянькой. – Не напишут! – быстро сказала Мэри, чувствуя, как ее бросает в жар. От одной мысли о романе с Ирвином Поттером у нее закружилась голова. – Ты так думаешь? Готов биться об заклад, что такие статьи появятся завтра же. Говорю тебе, Мэри Одри Брэйдли – у этих людей нет ни капли совести. Мэри невольно вспылила. – Ну, не все же такие бессовестные, – резко бросила девушка, мучительно осознавая, что она, по большому счету – именно такая. – И потом, именно журналисты сделали Ирвина Поттера известным писателем, а за известность надо платить! – Ты думаешь, что знаменитым сделали меня именно они, а не мои книги? – с иронией спросил Ирвин. – Я думаю, что любопытство – это свойство человеческой натуры, – тут же бросилась в атаку Мэри. – Людям всегда было интересно взглянуть за ширму, которой отгородили себя от мира их герои и кумиры. Не на этом ли основан успех литературных произведений, в том числе и самых серьезных? Скажи, описывая личную жизнь своих персонажей, ты никогда не испытывал чувства неловкости от того, что вторгаешься в чужой мир? – Мои персонажи – вымышленные фигуры, действующие в придуманном мире. – Ты хочешь сказать, что у героев твоих политических триллеров нет реальных прототипов в нашей действительности? И твои романы не имеют никакого отношения к жизни? И персонажей своей «Теории убийств» ты высасывал из пальца? – Для няни, даже очень квалифицированной, ты на редкость хорошо разбираешься в вопросах писательского мастерства, – задумчиво сказал Ирвин. – Прости, может быть, мне не следовало высказывать свою точку зрения. Но если рассуждать с позиции няни, то и здесь я могу найти аргумент в защиту этих людей: они, пусть не всегда умело и цивилизованно, зарабатывают себе на жизнь. – Выходит, не ответив ни на один вопрос, я оставил кучу маленьких детей и их родителей без куска хлеба? Только не надо никаких слов – ты меня убедила! – Он круто развернул автомобиль и выехал к воротам, остановившись буквально в нескольких ярдах от толпы репортеров. Загудев, створки открылись. – Что ж, придется нам проявить гуманность к этим борзописцам! – усмехнулся Поттер. – Что ты задумал? – насупилась она, беспокойно вглядываясь в толпу. – Сейчас поймешь! Глаза его сузились, и, прежде чем она успела вставить хотя бы слово, он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Мэри могла сразу же вырваться – это не составляло бы никакого труда, могла дать ему пощечину – и это было бы справедливо. Но вместо этого она ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. – Бедные корреспонденты спасены от голодной смерти, – сказал Ирвин, отрываясь от нее, но в голосе его звучало волнение. Мэри плыла в каком-то розовом тумане. Казалось, тело уже не принадлежит ей. Поцелуй длился всего несколько секунд, но он разбудил в ней страсть, наполнил сердце предательским томлением, оглушил ее и лишил всякой пространственной ориентации. – Как ты думаешь, на таком расстоянии можно снять двух людей, целующихся в машине? – слабым голосом спросила она. – Не знаю, но очень на это надеюсь, – отозвался Ирвин, нажимая на пульт и закрывая ворота. – По крайней мере до утра здесь никого не будет. Ты видела – все бросились сообщать в свои редакции и агентства сенсацию о новом романе Ирвина Поттера. – А о том, как на это отреагирует Шейла Моури, ты подумал? – закрыв лицо ладонями, прошептала Мэри. – После слухов о вашей свадьбе – фотография, где ты целуешься с нянькой! – Послушай, – играя желваками, сказал Ирвин, – ты драматизируешь ситуацию. – Но что скажет Шейла? – Хочешь получить честный и прямой ответ? – прищурился он. – Да! – выкрикнула Мэри. Ирвин потер виски, зачем-то включил и снова выключил зажигание и только после этого повернулся к Мэри и отрывисто объявил: – Между мной и Шейлой ничего нет. – Но почему тогда… – Мы договаривались, что я отвечу всего лишь на один вопрос, Мэри Одри Брэйдли! Глава 6 Мэри битый час готовила ужин, и теперь ей хотелось вышвырнуть из окна все кастрюли и сковородки. Соус перекипел, овощи подгорели, все шло наперекосяк! – Как дела с ужином? – поинтересовался Ирвин, заходя на кухню в тот момент, когда она ставила в раковину очередную испорченную кастрюлю. – Чудесно! – улыбаясь во весь рот, ответила Мэри, загородив собой плиту. – Я успею принять душ? – спросил Ирвин, пытаясь заглянуть через ее плечо на готовящиеся яства. Наивный! – О да, тебе хватит времени. Он ушел. Мэри осталась на кухне, совершенно упав духом. Вечер выдался трудный. Мона без конца требовала к себе внимания, и все это время в воздухе висело какое-то напряжение. Ирвин в любой момент мог потребовать ужин. Кроме того, Мэри боялась, что может объявиться командированный шефом фотограф. После сцены у ворот между ними возникла странная холодность. Ирвин изредка появлялся в детской и на кухне, но если и обращался к ней, то глядел при этом куда-то в сторону. Мэри поймала себя на том, что, замирая, ждет очередного неожиданного шага с его стороны, но убедила себя, что придает излишне большое значение поцелую. Это была всего лишь фривольная шуточка. А может, расчетливый ход, призванный отогнать журналистскую братию от ворот? С ужином ничего не получалось, и, бросив оттирать сгоревшую посуду, Мэри решительно взялась за трубку телефона. Спасительная идея осенила ее еще с утра, но тогда она посчитала ее слишком рискованной. Но именно сейчас, когда Ирвин отправился в душ, а журналисты сняли осаду, у нее появлялся шанс. Девушка бросила взгляд на монитор, чтобы удостовериться, что все в порядке. Возле ворот никого не было. Полистав телефонную книгу, она решительно набрала номер расположенного в двух милях от дома кафе и заказала ужин на двоих. Машина должна была прибыть через пятнадцать минут, проехать через открытые ворота к черному входу и прямо там, у двери, оставить коробки с едой. Ничего более остроумного не смог бы придумать сам Гудини, если бы… если бы Ирвин не появился на кухне раньше ожидаемого времени – одетый в домашние джинсы, голубую шелковую рубашку, с блестящими после душа волосами, неотразимо привлекательный и добродушный. – Помощь требуется? – поинтересовался он, пристально глядя в сторону духовки. – Нет, спасибо, не надо! – торопливо сказала Мэри, стараясь одновременно заслонить спиной плиту и отвлечь его внимание от монитора, на котором были видны открытые ворота. – Ты можешь идти прямо в кабинет, я принесу ужин. – Хватит с меня кабинета, видеть его больше не могу, – сказал Ирвин, усаживаясь на стул. – Если у тебя нет никаких других дел, я бы предложил поужинать вдвоем. Мэри почувствовала, что у нее сейчас начнется нервный припадок. В любую минуту во двор могла въехать машина и посыльный постучится в дверь кухни! – Чудесно! – воскликнула она. – Тогда давай поужинаем в гостиной – там гораздо более располагающая обстановка. Как тебе такая идея, Ирвин? – Обожаю располагающую обстановку, – со смешком в голосе отозвался он. – В таком случае мне и в самом деле понадобится помощь, – заявила Мэри. – Нужно накрыть большой стол. – Сказано – сделано! – Ирвин поднялся, подумав, неторопливо открыл дверцу буфета и достал пару хрустальных бокалов. – Гулять так гулять! – сказал он с улыбкой и скрылся за дверью. Мэри, все это время сидевшая как на иголках, облегченно перевела дух и повернулась к монитору. Через ворота уже въезжал автофургончик. Посыльный, вероятно, принял ее за полоумную, с такой нелепой поспешностью она выхватила у него из рук коробки, сунула деньги и стрелой понеслась обратно в дом. – Ты отличный кулинар, Мэри, – покачал головой Ирвин, когда очередь дошла до второй смены блюд. – Спасибо за комплимент, – улыбнулась она и густо покраснела. Впрочем, он вряд ли заметил это в полумраке гостиной. Они сидели за полированным столиком из красного дерева. Ирвин поставил на стол зажженные свечи, и их мерцающие огоньки придавали ужину особенно интимную и волнующую атмосферу. Мэри время от времени начинало казаться, будто они – любовники, уединившиеся от всего света в этом огромном пустом доме. Она тут же отгоняла эти мысли, втайне сожалея, что согласилась на этот совместный ужин. – А зачем нужны свечи? – спросила она, желая хоть как-то поддержать разговор. – Для располагающей обстановки, – тихо засмеялся Ирвин. – Не знаю к чему, но они, надеюсь, располагают? – Да, – сказала Мэри и замолчала, чувствуя, как кружится у нее голова. – Ирвин, я весь вечер думала о том, что у нас было днем, о… в общем, о… – О нашем с тобой поцелуе? – закончил за нее он. – Да, и я не хочу, чтобы ты подумал… Разумеется, ты не вкладывал в него никакого особого смысла… Мне просто непонятно, а потому хотелось бы понять, правильно ли я поняла… – Она замолчала и беспомощно пожала плечами. – Я говорю чушь? – Совершенную! – расхохотался он, и пульс Мэри резко участился. Привстав, Ирвин наполнил бокалы красным вином. Отсвет свечей дробился о хрустальные грани, падал на мякоть разрезанного арбуза. – Так почему ты решила, что я не вкладывал в поцелуй никакого смысла? – спросил он лукаво. Мэри вздрогнула, стиснув пальцами тонкую ножку бокала. – Не надо шуток, Ирвин. Я не нахожу в этом ничего смешного. – А я вовсе не шучу. Ты слишком привлекательна, чтобы помнить в твоем присутствии о галантности. У Мэри мурашки пробежали по спине, таким серьезным было его лицо. Самое страшное – она не доверяла его искренности. Наверняка Ирвин Поттер – искусный покоритель женских сердец и тел, тем более что он от природы был одарен всем необходимым – мужественной внешностью, красноречием, упорством и умом. – Не ты ли говорил, что не одобряешь излишне фамильярных отношений с прислугой? – пошутила она, но Ирвин даже не улыбнулся. – Говорил. Я пытался держать дистанцию из страха потерять над собой контроль. И сама видишь, что из этого получилось, – сказал он хрипловато. Мэри почувствовала, как земля поплыла под ее ногами. Он сидел так близко, что она видела огоньки свечей, отраженные в зрачках голубых глаз, и могла провести рукой по его густым, черным волосам. – Ты говорила, что у тебя был жених? – вдруг спросил он. – Да, – кивнула Мэри, проводя языком по пересохшим губам и вспоминая видение, посетившее ее сегодня у ворот. – И давно вы расстались? – Давно. Давай сменим тему. Не хочу о нем говорить! – Должно быть, этот парень много чего натворил. – Ирвин не отрывал глаз от ее губ. – Не знаю, что он за человек, но нужно быть сумасшедшим, чтобы позволить тебе уйти. – Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, – решительно перебила Мэри. – Например, о Моне. Или о ее матери. Скажи что-нибудь хорошее о Шейле Моури. Ирвин нахмурился и опустил глаза. – Значит, так? – пробормотал он и потянулся к бокалу. – Шейла… Она красивая, талантливая… Черт побери, наверняка ты видела ее в кинофильмах! – В фильмах – да, в жизни – нет. – В жизни она милый отзывчивый человек, и больше к этому нечего добавить. – Тогда почему бы тебе не жениться на ней? – Мэри, ты спрашиваешь просто из любопытства, или у тебя есть какие-то другие цели? – наклонился к ней Ирвин. – Из любопытства, – заверила она, отводя взгляд. – Почитай завтрашние газеты – они предложат массу версий по этому поводу. – Меня не волнует мнение газет. А потом, я и так все знаю. Они черным по белому напишут, что Ирвин Поттер… – …Разнузданный и аморальный тип, невоспитанный хам и развратник, – громко продекламировал он, откинувшись в кресле. – Возможно. А вот кто он на самом деле – это вопрос. – И не просто вопрос, а вопрос с подвохом! Если я стану опровергать мнение газет и строить из себя невинную овечку, ты же мне не поверишь. Не поверила же ты в искренность моего поцелуя, хотя, – чуть понизив голос, продолжил он, – мне показалось, что ты ответила мне с не меньшей страстью. Мэри залилась краской. Она не только наслаждалась тогда вкусом его губ, но и сейчас при одном воспоминании о поцелуе жаркая волна желания опалила ее сердце. – А если ты согласишься с мнением газет? – спросила она, возвращая разговор в прежнее русло. – Тогда я распущенный и беспринципный тип и тебе следует опасаться, что одним поцелуем дело не ограничится. Ты боишься меня, Мэри Брэйдли? – Скорее удивляюсь, – сказала она. – Если бы у меня не было о тебе уже сложившего мнения, я бы подумала, что ты хочешь вскружить мне голову и добавить мое имя в список твоих побед. – Ты решила, что я хочу тебя соблазнить? – Ирвин отпил из бокала, не спуская с нее глаз. – И как, я продвигаюсь к своей цели? – спросил он. – Нет, – с деланной улыбкой ответила Мэри. – Я начинаю понимать тебя все лучше и лучше. – И что же ты поняла? – Что ты разрываешься от невозможности сделать выбор. С одной стороны, Ирвин Поттер – человек долга в самом высоком смысле этого слова, и я убедилась в этом, наблюдая за твоим отношением к Моне. – А с другой? – С другой – ты боишься связать себя узами брака с ее матерью. – Вот как? – Ты боишься потерять любимую женщину, как однажды уже было. Прости… Лицо Ирвина стало белым как мел, губы сжались. Мэри стало страшно. – Извини, – повторила она, – но ты сам меня спросил, и я ответила. – Ну, отчего же, – сказал он ледяным тоном. – Мне очень интересно было выслушать твои рассуждения. Их изначальная посылка ошибочна, но ход мысли представляет интерес. Спасибо за ужин. – Не за что! Совершенно издерганная, не понимая, что с ней происходит, Мэри отнесла посуду на кухню и начала раздраженно швырять ее в мойку. Одна из тарелок со звоном полетела на кафельный пол. – Если тебе это поможет, можешь бросить чем-нибудь в меня! – раздался позади нее шутливый голос. – Извини, если причинила тебе боль, – вздохнула она. – Не надо было затевать этого разговора, устраивать совместный ужин… Не надо было вообще приходить в этот дом, уныло подумала Мэри, бросила взгляд в окно и окаменела от ужаса: прижавшись к оконному стеклу, на нее смотрело из темноты чье-то лицо. Истошный крик пронзил тишину дома. – Что такое, черт побери? – Ирвин моментально оказался рядом. – Ты испугалась? – переспросил он, повернув к себе ее бледное лицо. – Там кто-то стоит! – запинаясь, проговорила она. – Стоит и смотрит! Ирвин бросился к окну, но там никого уже не было. – Я позвоню в полицию, – сказал он, направляясь к телефону, но, проходя мимо монитора, остановился. – Ты закрывала ворота после отъезда Сальваторе? – спросил он тревожно. – Ну, разумеется!… – начала Мэри и осеклась, вспомнив, что впопыхах не закрыла ворота за автофургончиком. – Мэри! – взревел Ирвин. – Только не надо притворяться и врать! Рядом вертится целая свора проклятых репортеров, а ведь кроме них существуют еще и взломщики! Девушка молчала, кусая до крови губы. Если бы не этот проклятый ужин, если бы не эта необходимость лгать и изворачиваться… – Я не могу думать обо всем сразу! – бросила Мэри, защищаясь, и почувствовала, как к глазам подступают слезы. – Это я во всем виновата, – сказала она, всхлипнув. – Я действительно забыла закрыть ворота. Стала готовить ужин и… Ирвин мягко обнял ее за плечи. – Ладно, ничего страшного. Только успокойся! Нервные клетки не восстанавливаются. Ты в порядке? – спросил он тихо. Мэри подняла глаза и… утонула в его темных, как ночь, зрачках. – Да… – прошептала она, и в следующее мгновение они уже целовались – жарко и исступленно, как подростки, пришедшие на первое в своей жизни свидание. Раздался звук зуммера. Ирвин оторвался от ее губ, и Мэри перевела дыхание. – В этом доме нет покоя, – сказала она с еле слышным смешком. Снова раздался звонок в ворота. – Это из службы охраны. – Ирвин пошел к двери. – Где-то сработала сигнализация. Придется им открыть, пока они не разнесли ворота на части. Глава 7 Мэри, не смыкая глаз, лежала в кровати, пока крепкие парни из охранного бюро прочесывали парк. Через окно в спальне можно было видеть, как слепящие лучи их фонарей пронзали темноту ночи. Девушка поняла, что не уснет, и встала, решив собрать свои вещи. Она сидела на корточках на полу, а чемодан – открытый и пустой – валялся перед нею. Настала пора уносить ноги из дома Ирвина Поттера. Мэри добыла достаточно информации, чтобы написать не просто колонку, а целый очерк с фотографиями размером в газетную полосу. Она располагала сведениями, которых не было ни у кого. Например, знала, что Ирвин был женат. Романтическая и трагическая история его любви к Стефани могла тронуть кого угодно. Мэри выяснила, что известный писатель не собирается жениться на киноактрисе Шейле Моури, хотя и не могла понять почему. Ей легко было описать его дом и распорядок жизни… Проблема состояла в ином – ей не хотелось писать об Ирвине и, что было особенно странно и нелепо, покидать этот дом. Никогда и ни к кому ее не тянуло так, как к Ирвину. Даже Нейл, с которым она была помолвлена, не пробуждал в ней такого взрыва чувств, такого мощного стремления слиться с ним воедино… В дверь постучали, и Мэри присела на край кровати, закутавшись в одеяло. Ее била крупная дрожь, хотя в комнате было жарко. – Можно войти? – вполголоса спросил Ирвин. – Девушка ничего не ответила. – Мэри, ответь! – повторил он и, помедлив, открыл дверь. – Не думаю, что твой визит – такая уж хорошая идея, – сказала она, глядя в окно. – Может быть, может быть… – Он вошел в спальню и поставил на туалетный столик рюмку коньяка. – Выпей, это поможет тебе расслабиться. – Я не пью коньяк, – сухо сказала она. – Тогда рассматривай это как повод зайти к тебе. Ты разрешишь мне присесть? Мэри пожала плечами, и Ирвин опустился на кровать рядом с ней. Вполне мог бы взять себе стул, отметила про себя девушка. – Люди из охраны нашли кого-нибудь? – спросила она. – Нет. Собственно, с самого начала было ясно, что наш непрошеный гость, увидев, что ворота закрываются, удрал через забор… А что ты собралась делать с чемоданом? – Я укладывала вещи, когда ты вошел. – Только распаковала чемодан и снова его собираешь? – со странным смешком спросил он. – А что, по-твоему, мне еще остается делать? – огрызнулась Мэри. – Кто-то из нас двоих должен предотвратить… такое, такие… отношения, если тебе угодно. И потом, я провинилась, забыла закрыть ворота. – Но я совершенно не хочу, чтобы ты уходила из дома. Тебя так полюбила Мона… – Ты найдешь другую няню, – дрогнувшим голосом сказала Мэри. – Более деловую и собранную, чем я. – И такую же красивую? Мэри вспыхнула как порох. – Ирвин!… – Ведь я знал, знал, что рискую увлечься тобою! – с неожиданной горячностью сказал он. – Черт, как же это скверно! Получается, я пользуюсь положением хозяина, злоупотребляю твоим доверием, чтобы соблазнить тебя… – Я тебя ни в чем не упрекаю. Но чтобы никто другой не мог бросить тебе такого обвинения, кто-то из нас должен был принять решение. Я все обдумала. – Как я понимаю, это просьба о расчете? Возможно, ты и права. – Он встал. Мэри ощутила острое разочарование. По-видимому, подсознательно она ожидала, что Ирвин начнет спорить, разубеждать, отговаривать ее, попросит не делать опрометчивых шагов. И тут его сильная и ласковая рука коснулась ее лица. – Если бы ты не зависела от меня, я бы, наверное, не терзался муками совести. Больше всего на свете мне хочется поцеловать тебя! У Мэри перехватило дыхание. Он был так близко, так мучительно близко! Но, как ни тянуло ее к Ирвину, она должна была бороться со своим чувством. – А как же Шейла? – срывающимся голосом спросила она. – Ты не чувствуешь угрызений совести? Ирвин хмыкнул и криво улыбнулся. – Вопрос о Шейле предлагаю обсудить потом. В голосе его не было вины, только желание, на которое Мэри немедленно ответила такой же страстью. Губы их слились, тела прижались друг к другу. Казалось, невидимое течение оторвало Мэри от берега здравого смысла, за который она до сих пор цеплялась, и понесло по течению, безжалостно крутя и затягивая в глубины. Она влюблена, влюблена по уши, с ужасом поняла девушка, и мысль эта заставила ее оцепенеть. Поцелуй стал настойчивее – Ирвин был искушенным любовником. Его руки сладострастно ласкали ее тело, касались обнаженных грудей, скользили по животу и изящным бедрам. Как сквозь туман она осознавала, что уже лежит спиной на кровати, а ее руки гладят его плечи. Она готова была отдаться ему, когда Ирвин вдруг отодвинулся от нее и чуть привстал. – Не уходи! – умоляюще вскрикнула Мэри. Ирвин нагнулся и провел рукой по ее длинным светлым волосам, разметавшимся по подушке. – Боюсь, что еще немного, и я не смогу остановиться, – глухо сказал он. Сердце у Мэри отчаянно застучало, а тело пронзило острое желание. Потянувшись, она коснулась его лица. Это был молчаливый призыв, и глаза ее молили о том же. Ирвин окинул Мэри взглядом. Ее волосы были как белое облако на темной шелковой подушке, глаза – как два изумруда. – Ты хочешь меня? – прошептал он. Мэри помедлила с ответом. Она хотела его, но ей нужно было знать, что им руководит не одно только вожделение, а нечто более значительное и глубокое. Ирвин медленно нагнулся, легонько поцеловав ее розовый сосок, а затем принялся языком ласкать ее нежные полные груди. – Ты настоящая красавица, – шептал он, приникая к ее губам, и последние остатки здравого смысла покинули Мэри. Его горячие губы медленно двинулись от ее шеи к груди, руки ласкали бедра, дразня и заводя ее так, что она застонала от желания. Он встал, скинул с себя одежду, – медленно, не спеша, так, что она могла сполна насладиться видом прекрасного тела. Кожа у Ирвина была атласно-гладкая и золотистая от загара, бедра узкие, а плечи, напротив, мощные и широкие. Когда ее глаза двинулись ниже, он рассмеялся. – У тебя есть сомнения в том, что я тоже желаю тебя? – Нет, никаких! – еле слышно шепнула она. – Единственное, что осталось… – Он, повернувшись, достал из кармана маленький бумажный пакетик. Мэри как ледяной водой окатило. Выходит, он знал заранее, что будет заниматься с нею любовью! Никогда в жизни Мэри не ощущала себя такой униженной. Реальность снова оказалась мерзкой и жестокой, а мечта в очередной раз разбивалась вдребезги! – Ирвин!… – укрываясь одеялом, сказала она. – Боюсь, что мы совершаем ошибку. – Принять меры предосторожности – какая же это ошибка? – ответил он ободряюще и попытался обнять девушку, но та метнулась от него в сторону, прижавшись к изголовью кровати. – Но почему? – Глаза его превратились в две узенькие щелки. – Что случилось, дорогая? – Не знаю… – Она потянулась за ночной рубашкой и торопливо надела ее на себя. – Но то, что происходит, неправильно. – Чудесно! – Ирвин сел на кровати и с холодным недоумением посмотрел на нее. Мэри тоже разозлилась – но скорее на себя. Зная все, зная гораздо больше, чем Ирвин, она позволила себе попасть в такую дурацкую ситуацию. Девушка украдкой поглядела на любимого, и сердце у нее дрогнуло. Увы, она полюбила его и даже не заметила, как это случилось! Ситуация была почти безвыходной. Она не могла отдаться ему, не рассказав о себе и не выяснив правду о его чувствах. Журналистские проблемы не играли больше никакой роли, Мэри готова была открыться Ирвину, но боялась его реакции. В том, что он будет вне себя от гнева, она не сомневалась, но что произойдет дальше? Простит ли он ее или выгонит прочь, навсегда вычеркнув из своей жизни? Ирвин наблюдал за ней, и Мэри поняла, что ее смятение не осталось для него незамеченным. – Я хочу знать, каковы твои отношения с Шейлой Моури? – прямо спросила она, решив, что если получит ответ на свой вопрос, то признается, что обманом проникла в его дом с вполне определенной целью. Ирвин стал чернее тучи. Повернувшись, он поднял с пола одежду и молча стал одеваться. – Попытайся понять меня, дорогой, взмолилась она. – Я никогда не спала с мужчиной просто ради секса. Если у вас с Шейлой и в самом деле серьезные отношения, честнее и порядочнее будет… – Честнее… Порядочнее… – процедил сквозь зубы Ирвин. – Какие слова! Мэри сжалась, как от удара. Она ожидала с его стороны гнева, холода, но не такого уничижительного презрения. – Ирвин, я… В соседней комнате громко заплакала Мона. – Я взгляну на нее!… – торопливо сказала Мэри и хотела встать, но Ирвин рывком швырнул ее на кровать. – Ты же подала заявление, – сказал он, усмехнувшись. – Отныне Мона – не твоя забота. И с этими словами он вышел из комнаты. Глава 8 Когда Мэри проснулась, спальня была залита солнечным светом, а в саду звонко пели птицы. Она умылась, затем оделась и причесала волосы, внимательно разглядывая свое отражение в зеркале. Глаза запали, лицо бледное. Да и неудивительно! Мэри пролежала без сна несколько часов подряд, пытаясь понять, что же теперь делать, да так ничего и не придумав, погрузилась в забытье. Со вздохом отложив массажную щетку, она прошла наконец в детскую. Моны в кроватке не было. Мэри тупо уставилась на смятое кружевное покрывало, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Всю ночь она слышала плач малышки и голос Ирвина, пытавшегося успокоить ребенка. Мэри мучительно хотелось выйти, но она не смела показаться ему на глаза. И лишь когда в детской воцарилась тишина, она на цыпочках вошла в комнату и сразу заметила Ирвина, притулившегося на диванчике возле окна. Сперва ей показалось, что он бодрствует, но, приглядевшись, она увидела, что он спит, откинув голову на спинку дивана и прижимая к себе уснувшую Мону. Какое-то время Мэри стояла и смотрела на них, не в силах сдвинуться с места. Во сне лицо Ирвина разгладилось, несколько темных прядей, сбившись, упали на лоб. Ей нестерпимо захотелось коснуться любимого, пригладить ему волосы, шепнуть на ухо, что она любит его. Но вместо этого она тихонько вернулась в спальню. Девушка не знала, что скажет Ирвину утром, когда окажется с ним лицом к лицу. Услышав из-за двери кухни его голос, она замерла на месте и прислушалась. Сперва ей показалось, что он болтает с Моной, но, расслышав имя Шейлы, Мэри насторожилась. Осторожно приоткрыв дверь, она увидела Ирвина, стоявшего к ней спиной. Он кормил малышку с ложечки и одновременно разговаривал с кем-то по телефону. – Как у тебя дела? Я очень рад… Ничего страшного, я от них сумел отвязаться. Я за тебя беспокоюсь. Нет, малютка в полном порядке… Хорошо, передаю ей большой привет от мамы. Слышишь, Мона, твоя мама скоро приедет и будет с тобой! Сердце Мэри мучительно сжалось. Если до сих пор у нее еще оставались вопросы, то теперь она получила ясный и понятный ответ на них. Что бы ни говорил Ирвин о своем нежелании жениться на Шейле, каковы бы ни были его планы, он любил эту женщину – потому, что только с любимым человеком говорят таким нежным и проникновенным голосом. Как ни странно, Мэри почувствовала некоторое облегчение. Получалось, что вчера вечером, не поддавшись голосу тела, она и в самом деле приняла правильное решение. И все же она была сейчас безумно несчастна оттого, что снова ошиблась. Как мог Ирвин прийти к ней и ласкать ее с такой страстью, если он ни на минуту не переставал любить Шейлу? Мэри вдруг поняла, что никогда больше не сможет доверять мужчинам. Она вспомнила бывшего своего жениха. Тот клялся, что любит только ее, обещал быть верным до гроба, а потом она застала его с другой женщиной. Мэри давно поставила крест на Нейле, но рана, нанесенная им, не зажила до сих пор. Почему она с такой легкостью забыла урок, преподнесенный ей прежним возлюбленным, и поддалась на чары Ирвина Поттера, оставалось для Мэри полной загадкой. Она знала этого человека всего несколько дней и влюбилась в него раньше, чем успела что-либо понять. Это было совершенно не в ее характере, да к тому же глупо и наивно. Ирвин – надо отдать ему должное – ничего ей не обещал, в любви не объяснялся, и тем не менее она минувшей ночью сама заявила, что хочет его, и если бы не случайность… Дверь скрипнула, и Поттер резко обернулся. – Дорогая, у меня срочные дела! – сказал он, не спуская глаз с Мэри. – Увидимся в эти выходные, как договорились. Будем надеяться, что к этому времени забастовка закончится… И я тебя тоже! – рассмеялся он и положил трубку. – Доброе утро, Мэри, – сказал он приветливо, словно между ними ничего и не произошло. – Доброе утро. – Опустив глаза, Мэри прошла в кухню и сразу же присела перед Моной. – Привет, сладкая моя! Девочка улыбнулась в ответ, и ямочки заиграли на ее пухлых щечках. Мэри снова поразилась тому, что эта девочка рождает в ее душе такую гамму чувств. Я расслабилась, сказала себе Мэри. В нашей профессии нельзя сближаться с теми, о ком ты пишешь. А я привязалась к Моне, к Сальваторе, ко всему дому, к Адриатическому морю, если уж на то пошло. А самое главное… Она налила себе чашку кофе и села за стол возле окна. – У тебя очень утомленный вид, – сказал вдруг Ирвин. – Спасибо за комплимент, – усмехнулась Мэри. – Зато ты, как всегда, свеж и бодр. – Неудивительно, что ты устала. Я так загрузил тебя работой, а тут еще выяснения отношений, склоки, споры, – сказал он сочувственно. Мэри захотелось послать его ко всем чертям, но он продолжил: – Я пришел к выводу, что тебе следует взять выходной. Прямо сегодня. Нужно отвлечься, выехать куда-нибудь, расслабиться!… – Как я могу взять выходной, если я уже не работаю в этом доме? – ехидно спросила Мэри. – А почему ты так решила? – невозмутимо поинтересовался Ирвин. – Я не видел никакой письменной просьбы о расчете, а значит, контракт по-прежнему сохраняет силу. – Ирвин, я не знаю, что за игру ты затеял, но… – Никакой игры, Мэри! – сказал он, наклонившись к ней. – Просто я и в самом деле не хочу, чтобы ты уходила… Мэри почувствовала, что еще минута – и она заплачет. – Послушай, мы должны серьезно поговорить, – дрогнувшим голосом произнесла она и поставила чашку на стол. – Поговорим, – согласился он. – Обязательно поговорим. Но только когда вернемся. – О чем ты? – Ты, я и Мона на весь день оставляем виллу и отправляемся в путешествие… – Но, Ирвин, я… Мы обязательно поговорим… А пока собери девочку и позаботься, чтобы мы ничего не забыли. Шляпка от солнца, платьице понаряднее, смена подгузников… Да, не забудь прихватить для себя крем от загара и купальный костюм, они тебе пригодятся! Мотор замолк, и Ирвин бросил в воду якорь. Загремела, разматываясь, цепь, а потом наступила звенящая тишина, только волны лениво пошлепывали о борт красавицы-яхты. Небо было ослепительно синим, как расплавленный кобальт. Заслонившись ладонью от солнца, Мэри бросила взгляд на море. Яхта остановилась в нескольких милях от берега. В знойном мареве виднелись желтые, розовые и красные кирпичные домики, словно сошедшие с картины какого-нибудь итальянского художника. Мэри с наслаждением вдохнула соленый воздух и прислонилась к бортику яхты, подставив себя палящим лучам солнца. Если бы не груз невыясненных отношений, ничто не омрачало бы ее блаженства. Ирвин легко взбежал по лестнице на палубу. Он успел снять с себя тенниску и остался в одних шортах. – Жарко! – сказал он, обмахиваясь. – Не желаешь искупаться перед ленчем? Мэри посмотрела на его широкую загорелую грудь и торопливо перевела взгляд на раздвижную стеклянную дверь, ведущую вниз. Там, в прохладе кондиционированной каюты, возилась с игрушками в манежике Мона. – Предлагаю заключить сделку, – сказал Ирвин, поймав ее взгляд. – Я пригляжу за Моной, а ты тем временем искупаешься, а потом поменяемся местами. – Согласна, – кивнула Мэри и, поколебавшись, спустилась по лестнице в каюту. Под легким сарафанчиком на ней уже было бикини, и она могла раздеться прямо на палубе, но не решилась. Ну, ты и дура! – засмеялась про себя Мэри, остановившись. Этой ночью Ирвин имел возможность изучить ее тело в самых мельчайших подробностях, и тем не менее ей понадобилось ретироваться вниз, чтобы он не видел, как она раздевается. Скромность одолела! Впрочем, двусмысленность пронизывала их отношения все сегодняшнее утро. В каждой реплике, в каждом шаге и жесте сквозила непонятная настороженность, прикрытая безупречной вежливостью и предупредительностью по отношению друг к другу. Буквально через минуту Мэри уже плескалась в теплых и приветливых водах Адриатического моря, наслаждаясь божественной прохладой, особенно приятной после полуденного жара. Заплыв подальше, она оглянулась. Белоснежная красавица-яхта гордо покачивалась на волнах, мачты упирались в раскаленный зенит, и только паруса бессильно висели – стоял полный штиль. Когда Ирвин поутру объявил, что они отправляются в путешествие, Мэри и предположить не могла, что речь пойдет о морской прогулке. У самой виллы располагался причал, а рядом с ним – увитый плющом навес. Именно там Ирвин держал свою «Русалку» – прогулочную яхту, купленную им три года назад у какого-то арабского эмира. При виде этой белоснежной красавицы Мэри не сдержала возгласа изумления, и он, ухмыльнувшись, заметил: – Здесь мы будем совсем одни. Никаких репортеров, никаких взломщиков, никого вообще! Только ты, я и Мона. «Никаких репортеров!» Если бы он знал!… Поднырнув под волну, Мэри развернулась и поплыла брассом к судну. Откровенное объяснение с Ирвином отодвигалось до вечера, но о чем они будут говорить с ним весь день, она не очень себе представляла. Один раз, когда девушка упомянула Шейлу, Ирвин резко перевел разговор на другую тему. Мэри могла предположить только, что его мучит совесть: любит он одну женщину, а тянется к другой. Но тут уж она ничем не могла ему помочь – для нее любовь была понятием цельным и неразделимым. – Как водичка? – спросил Ирвин, подавая ей руку и помогая взобраться на палубу. – Божественная! – натянуто улыбнулась она и хотела взять у него полотенце, но Ирвин игриво отвел руку в сторону. – А нужно ли? – спросил он. Мэри почувствовала, как тело ее пронзает сладкая истома. – Послушай, – торопливо начала она, – не будем повторять ошибку вчерашней ночи… – А кто сказал, что это была ошибка? Из-за стеклянной двери донесся плач Моны, и Мэри рванулась к лестнице. – Пойду, погляжу! – Но, Мэри! – Ребенок голоден! Давай отложим все эти игры до вечера, а то я еще не отошла от твоих вчерашних ласк. Лицо Ирвина потемнело, и Мэри поняла, что пущенная ею ядовитая стрела попала в цель. – Ладно! Если ты полагаешь, что надо подождать… – сказал Ирвин недобро, пожал плечами и двинулся к бортику. Встав на самый край палубы, он нырнул в море. Мэри торопливо спустилась в каюту. Рядом с ним она теряла самообладание, остановить себя становилось все труднее, тем более что в его глазах она читала точно такую же страсть. Нет, она не осуждала Ирвина, но достаточно было вспомнить утренний разговор с Шейлой, ту теплоту и нежность, которая звучала тогда в его голосе, как сердце ее сжимало железными тисками. Вчера он полушутя назвал себя аморальным типом и развратником. Возможно, это было преувеличение, но в том, что он способен заниматься любовью с одной женщиной, боготворя другую, Мэри убедилась… И еще одна боль – Мона. Мэри быстро переоделась, приготовила девочке еду и начала ее кормить. Ужасно, но никуда не денешься! После того как ее статью опубликуют, путь в дом Поттера ей будет заказан и она никогда не увидит эту очаровательную малышку, которую полюбила всей душой… Когда Ирвин спустился в каюту, Мона сидела на детском стульчике и, весело махая рукой, допивала апельсиновый сок из бутылочки. Ирвин успел переодеться в белоснежные рубашку и шорты, отчего золотистый загар его кожи и чернота волос стали еще ярче. – Ну вот я и освежился, – игриво и чуть иронично сказал он, но Мэри не поддержала этот тон. – К сожалению, на ленч будет лишь салат, – сухо и деловито начала она и осеклась, потому что он поймал ее за руку. – Наплевать мне на ленч, наплевать на все салаты в мире! – И это говорит человек, уверявший меня, что он чрезвычайно разборчив в еде, – попыталась отшутиться Мэри. Ирвин пожал плечами. – Если честно, то я и сам себе начинаю удивляться. – Прошу тебя, пожалуйста… – умоляюще попросила она. – …Пожалуйста – что? – пробормотал он, прильнув к ее губам долгим, нежным поцелуем. – Пожалуйста, не надо, или, пожалуйста, продолжай дальше?… – Не знаю, – прошептала она, прижавшись пылающим лицом к его груди. – Просто я пытаюсь быть благоразумной. – Если я скажу, что между мною и Шейлой нет никакого романа, это поможет тебе быть менее благоразумной? – поинтересовался он. Мэри отпрянула и недоверчиво посмотрела на него. – Ты хочешь сказать, что порвал с Шейлой? – Я такого не говорил. – Тогда, выходит, она бросила тебя? – с еще большим недоверием спросила Мэри, потому что не могла себе представить, чтобы на свете нашлась женщина, добровольно отказавшаяся от Ирвина Поттера. – Скажем так: мы с ней не пара. – Не верю! – тряхнула она головой, отталкивая его. – Нет, я тебе не верю! – Твое право, – пожал плечами Ирвин. – И все-таки это правда. Мэри, не отрываясь, смотрела на него. Больше всего на свете ей хотелось поверить ему, но подслушанный утром разговор никак не укладывался в ту картину, которую он пытался ей нарисовать. – И у тебя с ней нет никаких отношений? – Ну почему же, – казалось, удивился он. – Просто у меня свой путь в этой жизни, у нее – свой. – А про ночной визит ко мне ты ей рассказывал? – спросила Мэри, понизив голос. – Милая, – вздохнул Ирвин, – поверь, у тебя нет никаких оснований ревновать меня к Шейле. – С чего ты взял, что я ревную? – вспыхнула она. – Из того, что у нас с тобой была ночь ошибок, ровным счетом ничего не следует. Мы на минуту забылись, так давай теперь возьмем себя в руки и будем вести себя, как взрослые и здравомыслящие люди. – Ты в этом уверена? Мэри покраснела и отвела взгляд в сторону. – Нет, – призналась она. – Но мы должны попытаться. Что нам еще остается делать? – Поделиться своими соображениями по этому поводу? – прошептал ей на ухо Ирвин. Мэри потупилась. Его слова перекликались с ее затаенными желаниями. – Ты думаешь, что от этого нам с тобой станет легче? – Мне – да, черт побери! Мэри заправила за ушко прядь волос и рискнула взглянуть ему в глаза. – Ты знаешь, однажды я была влюблена в человека, чем-то похожего на тебя. – Похожего на меня? – Он тоже верил в действенность простых средств. Еще он говорил, что я – самая красивая женщина на свете, что он любит меня так, как никогда прежде никого не любил, что мы с ним созданы друг для друга… – И что же дальше? – А дальше я обнаружила, что те же самые вещи он спокойненько говорит другой женщине. Мужчины все одинаковы… – Как я понимаю, речь идет о твоем бывшем женишке. Ни в коем случае не одобряя его поведения, хочу заметить, что, в отличие от него, я не предлагаю сделки «любовь в обмен на постель». – Правильно, ты вместо этого сразу предлагаешь второе! – вспылила Мэри и попыталась выйти, но Ирвин поймал ее за руку и рывком повернул к себе. – Так, значит, – сказал он саркастически, – если бы этой ночью я сказал пару слов про любовь до гроба, ты была бы более сговорчивой? В глазах у Мэри потемнело, и секундой позже она отвесила Ирвину полновесную пощечину. Чуть не плача от обиды, девушка бросилась вверх по лестнице. На палубе ее оглушила невыносимая жара. Солнце палило, лучи его отражались в волнах и слепили глаза. Ирвин настиг Мэри у бортика, схватил за плечо и попытался привлечь к себе. – Ирвин, – устало сказала она, – сразу хочу попросить у тебя прощения… – К черту! – взревел он. – В таком случае мог бы извиниться и сам. – За что? За то, что, в отличие от тебя, не верю в такие химеры, как любовь? За то, что не стал разыгрывать из себя Рыцаря Печального Образа? – Не говори ерунды. Ничего подобного я у тебя не просила и никаких красивых слов не ждала. Но я не могу спать с мужчиной просто ради секса. Мне важно знать, что я занимаю в его жизни какое-то место, что я для него не одна из многих. А вдруг ты любишь Шейлу и жить без нее не можешь? – Я же все тебе объяснил! – Он сверкнул глазами. – А я ничего не поняла! – повысила голос Мэри. – Ты напустил такого тумана, что просто так не разобраться! – Так все-таки тебя интересуют детали… – тихо, почти с угрозой произнес он. Мэри похолодела. Что-то недоброе и зловещее было в его голосе. Девушкой овладело жуткое чувство, будто она является участницей какой-то игры, о начале которой ее никто не предупредил. Возможно, давали себя знать бессонница и общее утомление, а тут еще и изнурительная жара… На палубе воцарилось молчание – длительное, тягучее, бьющее по нервам. Вдруг в полной тишине послышался звук приближающейся моторной лодки. Ирвин и Мэри одновременно обернулись. К яхте мчался прогулочный катер, и над водой разнесся знакомый женский голос: – Эй, вы, на судне, спустить трап! – А я-то обещал тебе несколько часов мира и тишины, – с иронией сказал Ирвин и вздохнул. Катер сделал разворот рядом с яхтой, заглушил мотор и остановился, покачиваясь на волнах. – Разрешите подняться на борт, капитан! – весело крикнула стройная женщина в красном купальнике. Мгновение спустя Мэри узнала ее… – Виола, дорогая, какой сюрприз! – развел руками Ирвин, сделав вид, что обрадовался. – Поднимайся скорей, составишь нам компанию! Виола Дрэнкер величественно кивнула головой, и Мэри, вопреки всему, пожалела о том, что их одиночеству положен конец. Но это было ничто по сравнению с тем шоком, который она пережила секундой позже. За спиной Виолы стоял с фотоаппаратом на шее Нейл Бонс, собственной персоной. Он небрежно поднял руку, салютуя Мэри, и в глазах его заискрился смех. Глава 9 – Знакомьтесь, мой друг Нейл Бонс! – радостно воскликнула Виола. Мэри внутренне сжалась, когда Нейл шагнул вперед, чтобы самым любезным образом пожать руку Ирвину. – А это няня нашей малышки Моны. Ее зовут… – Виола нахмурилась. – Простите, но я и в самом деле забыла, как вас зовут. – Мэри Брэйдли, – ледяным тоном ответила девушка, кипя от злости. Собрав всю свою силу воли, она шагнула вперед и протянула руку Нейлу. – Рад, очень рад познакомиться с вами, – с издевательской усмешкой в глазах сказал тот, задержав ее руку в своей чуть дольше, чем это требовали правила вежливости. – Хотите выпить? – любезно предложил Ирвин, жестом предлагая гостям устраиваться. – Бокал розового вина был бы очень кстати! – Виола выдвинула из тени шезлонг и расположилась на солнце. Мэри стояла, не в силах отвести глаз от Нейла. Она по-прежнему не могла прийти в себя от удивления. Какого черта он здесь делает? Стал приятелем Виолы? Нет, вряд ли. Скорее всего, плетет очередную интригу. Мэри приходилось работать с Нейлом, и она знала его стиль работы. Ради сенсационного снимка ее бывший жених готов был пойти на все. Да, он почти не изменился за эти годы. Нейл все еще был необычайно хорош собою. Те же густые волосы и атлетическая фигура, приковывавшая женские взоры. – Мэри! Она вдруг осознала, что Ирвин обращается к ней, и, видимо, не в первый раз. – Прошу меня извинить – солнце припекло. – Я спросил, что ты будешь пить? – Мне разве что лимонаду. – И ее глаза испуганно метнулись к Нейлу. Тот ухмыльнулся. – Итак, два пива, вино, лимонад… – Я сбегаю вниз и принесу, – предложила Мэри. – Заодно взгляну, как там Мона. – Ладно, – коротко согласился Ирвин. – Только не слишком задерживайся. Сойдя по лесенке, Мэри обессиленно прислонилась к стене. И почему я не призналась Ирвину во всем прошлой ночью? – с отчаянием подумала она. Теперь, когда рядом с ней непостижимым образом возник еще один репортер, к тому же ее бывший жених, ситуация становилась совершенно тупиковой. Она склонилась к Моне, которая старательно кусала пластмассовую игрушку, вытерла ей слюнки и вдруг услышала голос Нейла: – Ну ты меня потрясла, крошка! Ни дать ни взять – Мэри Поппинс! Как поживаешь, сердечко мое? – Обойдемся без телячьих нежностей, – отрезала она. – Какого черта ты здесь делаешь? – Тот же вопрос я задал себе вчера днем, когда ты прокатила мимо меня в машине Ирвина Поттера. – Так это все-таки был ты! – Мэри пощупала у девочки подгузник. – Я надеялась, что это всего лишь обман зрения. Разве ты работаешь не в Германии? – Нет, я давно уже перебрался в более теплые края. – Он улыбнулся и подошел к ней совсем близко. – Сколько времени прошло, Мэри. Ты выглядишь отлично, молодец! – Он окинул ее одобрительным взглядом. Мэри оглянулась на дверь: в любую минуту мог войти Ирвин. – Ты ничуть не изменился, Нейл Бонс, – сказала она. – Это точно. Подумать только, любовь моя, мы снова вместе! – Он наклонился к ее лицу, но Мэри отшатнулась как ошпаренная. – Не прикасайся ко мне, – предостерегла она. – И что означает «мы снова вместе»? – Мы рядом, мы разговариваем друг с другом. Если угодно, работаем вместе. Кстати, огромное тебе спасибо за то, что оставила ворота открытыми вчера вечером. – Как! – вскрикнула Мэри. – Так это был ты?… – Я, – самодовольно ухмыльнулся Нейл. Должен сказать, что ты со своим Шекспиром выглядела на редкость мило. – Как ты смел шпионить за мной? – вспыхнула девушка. – А ты забыла, в какой роли находишься в этом доме? – прищурившись спросил Нейл. – Видишь ли, радость моя, вчера днем, проявив пленку, я увидел свою бывшую невесту, целующуюся с неким Поттером, и немедленно связался с твоим шефом. Дружище Пол быстро раскололся и рассказал мне о твоей почетной миссии. Мы обо всем договорились, и теперь я командирован к тебе в качестве ассистента и партнера. – Мы больше никогда и ни при каких обстоятельствах не будем партнерами, – повысила голос Мэри. – Я понимаю твои обиды, дорогая, но давай на время забудем о прошлом. Полу позарез нужны фотографии. Он обещал заплатить за них любую цену, которую я запрошу. Мэри охватило бешенство. – Я не буду работать с тобой даже под угрозой увольнения. – Ну перестань, Мэри, это тебе не идет, сказал он небрежно. – Мы же с тобой профессионалы. То, что было между нами, не имеет никакого отношения к настоящему. Вместе мы можем сделать грандиозный репортаж. Разве не это главное? – Я говорю абсолютно серьезно, – отрезала она. – Вместе мы ничего не будем делать. Это мой материал, и я не желаю, чтобы кто-то стоял на моем пути. Нейл как будто не слышал ее. – Вчера днем я сделал отличный снимок – два целующихся голубка. Потом щелкнул, как вы ворковали на кухне. Я сделаю еще кучу фотографий. В чем ты видишь проблему? – Если ты не уйдешь сейчас же, я закричу, что ты пристаешь ко мне! Через минуту ты полетишь прямо в море, получив пинок под зад за нарушение границ частной собственности, – сверкнула глазами Мэри. – Желаешь испробовать? Нейл, казалось, совершенно не смутился. – Тогда мне придется рассказать твоему писателю, кто первым проник в его владения. Проще говоря, если мы и полетим с борта яхты, то только вместе. – Ты не посмеешь! – ужаснулась она. Он посмотрел на нее с вызовом. – Ты всегда плевал на других! – А ты всегда была очень красива, – отозвался Нейл. – Неудивительно, что Поттер купился на такую приманку. – Он решил, что я няня из бюро по найму. – Но ведет себя вовсе не как с няней. У меня есть пара снимков, которые чудесно иллюстрируют ваши отношения. – Ты сумасшедший, – покачала головой Мэри. – Ирвин Поттер влюблен в Шейлу Моури. Нейл иронически сморщил губы. – А кто здесь твердит о любви? Я говорю исключительно о сексе. Шейлы Моури нет под рукой, а ты у нас такая красавица! – Хочешь получить по морде, Нейл Бонс? – предложила Мэри, но вовремя поняла, что скандал ей сейчас ни к чему. – А как ты умудрился познакомиться с Виолой? – Она попыталась вернуть разговор в старое русло. – О, это история для детектива, – самодовольно улыбнулся Нейл и взглянул на Мону, которая слушала их разговор с таким видом, будто понимала каждое слово. – А это и есть малютка Мона? – Он поднял фотоаппарат. – Смотри сюда, рыбонька. Сейчас вылетит птичка! – Нет, я не дам!… – Мэри заслонила собой ребенка. – Не будь идиоткой, – рассмеялся Нейл. – А как у тебя дела с материалом? Настрочила кучу подробностей из интимной жизни нашего писателя? – Если и настрочила, то не для того, чтобы пересказывать их тебе, – отрезала она. – Ну, не будь такой букой, – нахмурился он и опустил фотоаппарат. – Либо ты работаешь со мной, либо не работаешь вообще. – Это угроза? – холодно поинтересовалась она. – Скорее обещание. – Нейл распахнул холодильник и вынул оттуда пару банок пива и бутылку вина. – Не возражаешь, если я буду чувствовать себя как дома? – спросил он. – Я сказал твоему возлюбленному, что хочу помочь тебе, так что он, наверное, ума не приложит, куда мы запропали. Пойдем на палубу! – Меня не волнует… – начала Мэри, но осеклась, потому что в дверь заглянул Ирвин. – Я уже решил, что вы заблудились, Нейл, – сказал он небрежно, но Мэри почувствовала в его тоне настороженность. – Я заболтался с вашей очаровательной няней, – ответил Нейл с улыбкой. – Вы что-то собирались сказать, Мэри? Что ей оставалось? – Я решила прихватить орешки и чипсы. Ирвин кивнул. – Хорошая идея. Помощь нужна? – Нет, я сама управлюсь. – Тогда я прихвачу в нашу компанию Мону, – сказал он, поднимая ребенка на руки. – Думаю, малышке давно пора погулять. Уходя, Нейл обернулся и заговорщически одарил Мэри торжествующей улыбкой. Она не знала, как себя вести. Нейл, конечно, был уверен, что выиграл схватку, но на деле за ним остался всего лишь первый раунд. Мэри решила обо всем рассказать Ирвину, но сделать это в тот момент, когда он будет принадлежать только ей, в надежде, что у него хватит благородства простить ее. Другого выхода не оставалось. Ее уже совершенно не интересовала судьба статьи. Мэри думала только об Ирвине. Большую часть ленча девушка молчала. Она односложно отвечала на вопросы, снова и снова возвращаясь взглядом к Ирвину и пытаясь предугадать его реакцию на ее признание. Мэри сомневалась в том, что он простит ее, боль в сердце от этого становилась еще острее. Она любила этого человека, и глупо было отрицать это теперь, когда существовала опасность навсегда потерять его. Она была без ума от него, и впервые в жизни работа утратила для нее былую привлекательность. Подняв в очередной раз глаза, она натолкнулась на внимательный взгляд Ирвина. Волна желания захлестнула ее – желания и горько-сладкого сожаления. Мэри покраснела и потупилась, испугавшись, что он поймет ее состояние. Нейл, напротив, чувствовал себя как рыба в воде. – Вот настоящее блаженство, не правда ли? – сказала Виола, держа в руках бокал вина и подставляя лицо солнцу. – Целиком разделяю ваши ощущения, – согласился Нейл, тоже откидываясь в шезлонге. – Вообще-то я не любитель парусного спорта. Меня мучает морская болезнь. Но в такую погоду быть на море – действительно божественно. – А чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Бонс? – спросил Ирвин, разливая по бокалам пиво. – Нейл – страховой агент, – ответила за него Виола. – Сейчас он в отпуске. Мы познакомились не далее как вчера – на вечеринке в моем доме. – Я попал туда зайцем, – торжественно возвестил Нейл. – Меня привел приятель. – Ну, насчет зайца – это преувеличение, – ласково потрепала его по колену Виола. – Я приглашала всех. И мы отлично провели время. Я же говорила, чтобы ты приходил, Ирвин! В голосе женщины прозвучал легкий упрек, а на лице появилось капризное выражение. Только сейчас Мэри осознала, что Виола не просто кокетничает с Ирвином, а пытается пробудить в нем ревность. – Нейл пришел одним из первых, но зато ушел одним из последних, не так ли, друг мой? – Это точно, – самодовольно заметил Нейл. – У вас обоих на редкость свежий вид для бессонной ночи, – с усмешкой отозвался Ирвин. Если Виола действительно намеревалась заставить Ирвина ревновать, то план ее с треском провалился. Его вовсе не беспокоило, с кем она ночует и когда. – Ты же знаешь меня, Ирвин, – заявила Виола, – если уж я гуляю, то до рассвета. Слушайте, а почему бы нам не повторить сегодня все с самого начала? – А что! – подхватил ее мысль Нейл. – Как насчет того, чтобы развлечься вчетвером? Мы могли бы вечером отправиться поужинать и сыграть в казино. – Он посмотрел на Мэри. – Что вы скажете на это, мисс Брэйдли? – Я не могу, – не колеблясь ни секунды, ответила та. – Я здесь для того, чтобы присматривать за ребенком. На лице Нейла мелькнуло раздражение. – Но разве это так сложно – отлучиться на один вечер? – Не просто сложно – невозможно! – отрезала Мэри и встала, испугавшись, что Ирвин вздумает на радостях презентовать ей лишний выходной. Девушке совершенно не улыбалась перспектива ехать куда бы то ни было вчетвером, а тем более в компании с Нейлом и Виолой. Прошу меня простить, – сказала она любезно, забирая Мону из-под зонтика, куда ее поместил Поттер. – Нашей малышке пора вздремнуть. – Послушайте, Ирвин, – немедленно спросил Нейл. – Мона, как я слышал, ваша дочка? Он уже не раз безуспешно пытался перевести разговор на личную жизнь Поттера, но тот с такой легкостью отделывался ничего не значащими репликами, что фоторепортеру пришлось перейти на прямые вопросы. Мэри чуть замешкалась и с облегчением услышала: – Мона мне больше чем дочь, мистер Бонс! Она свет и утешение моей жизни! Мэри поспешила в каюту. Не так-то легко оказалось уложить Мону в переносную кроватку. Девочка, казалось, устала и перегрелась. – Ну же, милая, – ласково шептала Мэри. – Ты ничего не потеряла, уйдя оттуда, могу тебя заверить. Она говорила так и покачивала кроватку, а непослушная девчушка то смыкала веки, то снова торопливо их раскрывала. Мэри уже почти добилась своего, когда в каюту вошел Нейл. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он пребывает в самом дурном расположении духа. Мэри приложила палец к губам, опасаясь, что Нейл может разбудить девочку. – В чем дело? Ирвин так и не ответил ни на один из твоих вопросов? – спросила она негромко. – А ты будто не слышала, – прошипел он, насупившись. – Где же твоя профессиональная хватка? – Рано злобствуешь. Я своего добьюсь. Мэри почувствовала, как ее охватывает раздражение. – Раз так, поди и сделай это! – зло бросила она. – И хватит ходить за мной по пятам. Ирвин начинает что-то подозревать. – Не вижу для этого оснований. Ты же у нас такая очаровательная женщина. – Нейл открыл холодильник и достал очередную банку пива. – Я ему сказал, что мне захотелось еще выпить. – Тебе следовало бы предупредить его, что ты способен опустошить все его запасы спиртного. Кстати, не забывай – чем больше ты пьешь, тем меньше от тебя толку. – Злишься? Боишься, что твой дружок расстроится, узнав, что ты его за нос водила? – Во-первых, не водила, а во-вторых, он мне не дружок. Нейл подбросил и ловко поймал банку с пивом. – Не пытайся запудрить мне мозги. Пол сказал, что дал тебе добро на любые действия по отношению к Поттеру. Мэри по-настоящему оскорбилась. – По-твоему, я пытаюсь соблазнить Ирвина, чтобы заполучить материал? – Боже, только не надо читать мне мораль. Мэри! Я слишком хорошо знаю, как ты щепетильна в вопросах женской чести. Просто я что-то не слышал, чтобы тебя возмутил его поцелуи вчера днем в машине. И вы с ним очень мило смотрелись за столом во время ужина. На основании этого я делаю вывод: либо ты втрескалась в него, либо ловишь парня на крючок. – Не суди о других по себе. Возможно, с Виолой ты сблизился именно из этих соображений, но я… – Не надо проповедей, милая! Ты попала в дом Ирвина обманом, а твои принципы не помешали ведь водить его за нос, не так ли? Мэри молча посмотрела на Нейла. Как ни горько, но он был прав! Не ей было учить его правилам хорошего тона. – Как бы там ни было, продолжай играть женщину-вамп или что ты там из себя все время изображаешь, а я вас пару раз сфотографирую. – Он покопался в кофре, с которым, видно, не расставался, и протянул ей маленький диктофон. – Тебе это потребуется. Пол сказал, что твой сломался. Мэри с отвращением посмотрела на диктофон, но взяла его. Лучше притвориться, что она согласна помогать ему, в противном случае Нейл мог разыграть сцену. Засунув диктофон в сумочку, она повернулась к кроватке, потому что Мона заворочалась во сне. – Возвращайся на палубу, – сказала она. – Мало того, что ты меня безумно раздражаешь, сейчас проснется девочка. – Не беспокойся, я уже ухожу, просто, – он похлопал по фотоаппарату, – хочу сделать пару снимков Моны. – Я бы предпочел, чтобы вы не делали этого на борту моей яхты! Нейл и Мэри застыли, словно пораженные громом. В дверях стоял Ирвин, наблюдая за ними. – Боже, Ирвин, вы меня до смерти напугали, – первым спохватился Нейл. – Я даже не услышал, как вы спустились. Можно сфотографировать вас и Мону? Обещаю, что вышлю вам готовые снимки. Они будут напоминать вам в холодные дождливые дни солнечный берег Италии. – Я не часто бываю в Лондоне, а здесь всегда прекрасная погода, – ответил Ирвин. – Но, собственно, я пришел сообщить вам, что ветер меняется, а нам лучше двигаться к берегу. Впервые за время своего пребывания на яхте Нейл явно струхнул. – В самом деле? – Лицо у него вытянулось. – Но мы ведь не попадем в шторм? Боюсь, моряк из меня никудышный. – Не думаю, чтобы вам что-либо угрожало, – пожал плечами Ирвин. – К берегу мы в любом случае успеем причалить. Мэри поднялась вслед за ними на палубу. Небо было по-прежнему ослепительно синим, но сильный ветер, барашки на волнах и качка свидетельствовали о том, что штиль кончился. – Мне нехорошо, – бледнея, сказал Нейл, цепляясь за перила. – Не глупи, дорогой, – рассмеялась Виола. – Это всего лишь легкий ветерок. Если бы Ирвин тебе ничего не сказал, ты бы этого и не заметил. – Может быть, но это потому, что мы на яхте. Зато на этой скорлупке, – он показал на катер, на котором они прибыли, – на ней мы почувствуем качку во всей ее прелести. Думаю, нужно убраться, пока не поздно. Мэри с трудом подавила радостную улыбку. Больше всего на свете ей хотелось как можно скорее избавиться от бывшего жениха. Виола встала на цыпочки, чтобы поцеловать Ирвина на прощание. – Увидимся позднее, не правда ли? – Она вопросительно заглянула ему в глаза. Момент был настолько интимный, что Мэри захотелось скрыться куда-нибудь подальше. – Приходи завтра на ужин, – пригласил Ирвин. Виола улыбнулась. – В восемь вечера? Ирвин кивнул. У Мэри сжалось сердце. Она смотрела, как гости перебираются на катер. – Нейл тоже приглашен? – Как ни противно было произносить это имя, Мэри не смогла сдержаться. – Не думаю, чтобы она привела с собой этого настырного молодца. – Он повернулся к девушке. – Ты разочарована? Мэри почувствовала замешательство. – Приглашением Виолы или отсутствием Нейла Бонса? – Это уж как тебе будет угодно, – с ехидной усмешкой ответил Ирвин. Мэри окатила его свирепым взглядом. – Не мое дело, кого ты приглашаешь домой. А что касается Нейла… – Она поколебалась секунду. – Если честно, он мне несимпатичен. – Вот как? – Бровь Ирвина взмыла вверх. – А вот ты ему, кажется, понравилась. Сердце у нее оборвалось. Она видела Ирвина за эти дни в самом разном настроении, но таким он еще не был. Помахав на прощание Виоле, отъезжавшей на катере, Поттер снова повернулся к Мэри. – Как насчет того, чтобы выпить? – А разве на нас не надвигается шторм? – Все не так страшно, как может показаться с первого взгляда. – Он подошел к столу, взял в руки бутылку вина и вопросительно взглянул на нее. – Вообще-то, я пью только лимонад, но… – Она пожала плечами. – Что ж, почему бы нет? Чувствую, ты приучишь меня к спиртному. Ирвин усмехнулся и налил ей бокал. Когда глаза их встретились, дрожь пробежала по ее телу. Она стремилась остаться с Ирвином наедине, чтобы сказать ему все, но теперь, когда этот момент настал, ее начали одолевать сомнения. Возможно, стоит дождаться, пока он будет в лучшем расположении духа? Мэри вспомнила, что перед приездом Виолы они поссорились. Может быть, в этом причина его странного настроения? – Ты по-прежнему сердишься на меня? – спросила она, настороженно глядя на него. Он машинально коснулся щеки, словно боль от пощечины снова напомнила о себе. – Полагаю, я сам напросился на это… Мэри чуть расслабилась. – Извини за глупые вопросы о Шейле. Я… – Это вовсе не глупые вопросы, – возразил Ирвин. – Я могу понять, почему ты их задала. – Не думаю, что все так просто. – Мэри взволнованно провела рукой по волосам. Она не могла придумать, как лучше ей начать признание. Она боялась… ужасно боялась его реакции. Он потянулся и коснулся рукой ее лица. – Мне все время хочется ласкать тебя. Никогда ничего подобного не испытывал… Мэри почувствовала, как сладкая истома охватила ее тело. Она открыла рот, собираясь что-то сказать ему, но Ирвин прижал палец к ее губам. – И прежде чем ты спросишь об этом, отвечаю: я никогда не ощущал ничего подобного по отношению к Шейле, – усмехнулся он. – Я и не собиралась спрашивать. – Мэри пыталась высвободиться, но он не отпускал ее руку. – Я хочу заниматься с тобой любовью, слышишь? Сейчас и немедленно. Страсть в его голосе и глазах повергла ее душу в смятение. – Нам нужно сперва поговорить, Ирвин. Я… – Голос у нее задрожал и оборвался, когда его губы коснулись ее рта. – Мы сможем поговорить позднее. Обещаю тебе это. Он встал с шезлонга и протянул ей руку. Глаза ее затуманились сомнением и… желанием. Она жаждала его всей душой и телом, но это было так неправильно! Мало того, что она лгала ему все это время. Шейла… Мона… – Ирвин, я не хочу быть причиной распада семьи, – срывающимся голосом сказала она. – В самом деле не хочу. – Нет никакой семьи, которой бы ты угрожала. Мэри нахмурилась. – Независимо от твоих намерений по отношению к Шейле у тебя есть Мона, а значит, и семья. – Голос ее дрожал от волнения. Он покачал головой. – Мона не моя дочь, Мэри. Вот он – ответ на вопрос, который хотели получить все! Она изумленно взглянула на него. – Но я думала… – Я знаю, – оборвал ее резко Ирвин и встал. – Но это неверно. – Но кто отец малышки? – с недоверием спросила Мэри. – Почему она с тобой? – Сколько вопросов! – Он отбросил со лба прядь волос. – Но я желаю сейчас только одного – заниматься с тобой любовью! – Ирвин… Мэри не успела закончить фразу, потому что он заглушил ее слова поцелуем. Его губы были настойчивы, манящи, требовательны… Она прижалась к нему и обвила руками сильные плечи, отвечая поцелуем на поцелуй. – Потом мы сможем поговорить обо всем. – Он отпрянул от нее и взглянул ей в глаза – страстно и напряженно. – Я расскажу тебе о Шейле, а ты поведаешь о себе, если пожелаешь. – Голос у него понизился до шепота. – Но сейчас я способен думать только об одном… Глава 10 После слепящего солнца каюта в первое мгновение показалась Мэри темной. Она была шикарна – стены, отделанные дубовыми панелями, шторы из яркой ткани и того же цвета покрывало на большой кровати. Взгляд Мэри упал на кровать, и сладостная дрожь предчувствия пробежала по ее телу. Уступая неодолимому желанию, она, вероятно, делала что-то плохое. Как можно заниматься любовью с человеком, когда ты лжешь ему, обманываешь его? – Оставь дверь открытой на случай, если девочка проснется, – попросил Ирвин, деловито разливая вино. Он сел на кровать и поглядел на нее, все еще стоящую в проходе. – Какие-то сомнения? – Голос его был мягок. Эта невольная поддержка вернула Мэри крупицу самообладания. – Да, – срывающимся голосом сказала она. – Иди сюда! – протянул он к ней руку. – Мэри бросило в жар от его властного тона. Она медленно двинулась к нему и остановилась в полушаге. – Ну же! – пробормотал Ирвин, расстегивая ей пуговки. Мэри стояла неподвижно, пока он раздевал ее. Одежда полетела на пол. На ней остались только трусики и бюстгальтер, но он не сделал попытки снять их, лишь провел рукой по атласной материи и поцеловал ее. Из груди девушки вырвался вздох, глаза закрылись. – Ты хочешь меня? – спросил он хрипло. – Ты же знаешь, что да. – Мэри коснулась его волос и невольно прильнула ближе. – Тогда докажи это. – Ирвин отодвинулся и сел у изголовья. Сердце у нее заколотилось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. – Сними все, что сверху. На мгновение ее охватило смущение, которое тут же вытеснила жаркая волна желания. Повинуясь, она медленно сняла бюстгальтер и бросила рядом с сарафанчиком. Большая упругая грудь обнажилась. Он буквально поедал ее глазами. – Теперь остальное. Уже более уверенно Мэри стянула с себя полупрозрачные трусики. Когда девушка подняла глаза, он смотрел чуть в сторону – она не сразу догадалась, что он любуется ее отражением в зеркале. – У тебя красивое тело. – Ирвин перевел взгляд на нее. – Тело сирены. Она улыбнулась. – Можно, я лягу? – прошептала она игриво. – Ты забыла добавить слово «пожалуйста», – поправил он ее, твердо и без улыбки. – Ирвин, но я… – смутилась Мэри. Он отбросил гриву ее волос назад и коснулся губами груди. – Не укоряй меня за то, что я хочу гарантий. – Он двинулся ниже. – Насколько я знаю, ты можешь в последний момент изменить свои намерения, как это уже было минувшей ночью… – Я не передумаю, – прошептала она, закрыв глаза, и задохнулась, когда его губы сомкнулись вокруг соска. – Тогда скажи это еще раз, – чуть отстранившись, потребовал он. Мэри беспомощно сжала руки. Она так желала его, что уже изнемогала от этой сладкой муки. – Ты же знаешь, что я хочу тебя, Ирвин. Слышишь – хочу! Он улыбнулся торжествующе, встал и в мгновение ока разделся. Через секунду он опрокинул ее на кровать, и они слились, уже не в силах владеть собой, в страстном поцелуе. Волосы ее разметались по покрывалу, и она вся изогнулась от жгучего желания. Коленом Ирвин раздвинул ей ноги и почти грубо вошел в нее. Она была потрясена, ожидая иного – поцелуев, нежного предисловия. Но когда он начал двигаться в ней, ею овладело безумное наслаждение, такое глубокое, что мир вокруг закружился и поплыл, унося ее в заоблачные выси. Мэри вкушала ощущение того, что он внутри нее, желая лишь, чтобы это блаженство длилось и длилось вечно… Он целовал ее закрытые глаза, шептал ей на ухо, что она прекрасна, божественна, великолепна… Эти слова все выше и выше вздымали ее на волне наслаждения, пока Мэри не потеряла последние остатки рассудка. Наконец она взмыла на пике экстаза, крича его имя, царапая его спину, чувствуя, как он напрягается и взвивается по той же спирали дикой и сладкой пытки. Какое-то время они лежали в объятиях друг друга, успокаиваясь. – Ты чудо! – прошептал он, шевельнувшись и пытаясь высвободиться, но она не желала отпускать его. Ей хотелось, чтобы он навсегда остался с ней и в ней. – Милый мой… – пробормотала она сонно, прижимаясь к нему. Что-то изменилось – Мэри не сразу поняла, что именно. Она протянула руку, но нащупала лишь пустую постель. Открыв глаза, девушка увидела незнакомый деревянный потолок, который вдруг покачнулся и поехал куда-то в сторону. И тут к ней вернулась память, а с ней – чувство тревоги. Она была в каюте одна. Может быть, он в душе? – Ирвин! – Голос ее сорвался. Ответа не было. Мэри быстро встала. Одежда ее была разбросана по полу. Словно со стороны она увидела себя, раздевающуюся перед Ирвином. Впрочем, было поздно сожалеть. Мэри позволила чувствам взять верх над ней. То, что это случилось, прежде чем она все рассказала Ирвину, было, конечно же, ужасной ошибкой. Что же теперь делать? Они дали выход своей страсти, и теперь надо по-новому строить отношения, а в данной ситуации это будет нелегко. Каюта снова покачнулась, и только сейчас до Мэри дошло, что яхта движется. Она нахмурилась и выглянула в иллюминатор. Вблизи уже виднелся берег, и они шли к нему полным ходом. Быстро одевшись, она побежала в соседнюю каюту и заглянула в кроватку, но Мона исчезла. На палубе было неожиданно прохладно. Соленые брызги полетели в лицо, освежая ее. Яхта взлетала на гребни волн, двигаясь параллельно берегу. Паруса были полны ветром, шумели и хлопали под его порывами. Она нашла Ирвина на палубе. Мона сидела рядом, надежно привязанная к стульчику. – Выспалась? – Он повернулся, услышав шлепанье ее босых ног по палубе. – Привет, капитан, – в тон ему ответила она, но взгляд, не выдержав, отвела. – Мы должны быть дома через двадцать минут, – сказал он, переключив внимание на штурвал. Мэри до смерти захотелось коснуться щеки Ирвина поцелуем, сказать ему, как она его любит, но она не посмела. – Я долго спала? – спросила она вместо этого, садясь рядом и беря девочку на руки. – Час с небольшим. – Он снова оглянулся на нее – холодно и весело одновременно. – Мне не хотелось тебя беспокоить. – Спасибо. – Она не знала, что еще сказать. Солнце медленно клонилось к закату. Сперва розовое, оно затем стало пунцовым, отражаясь в воде и озаряя берег фантастическим светом. Мэри прижала малышку к себе. Тепло детского тельца согревало ее. Она увидела причал, и внезапная решимость овладела ею. – Нам нужно поговорить, Ирвин, – сказала она. – Я не забыл, – отозвался он. Мэри нахмурилась. Что-то здесь было не так. Ей хотелось поймать его за руку и потребовать объяснений. Неужели Ирвину было плохо с ней в постели? Это было бы странно – она слишком хорошо помнила восторг и упоение, охватившее их обоих. Скорее всего, вкусив прелестей ее тела, он просто потерял к ней интерес. Мысль эта острой болью пронзила Мэри. Она молча смотрела, как Ирвин ловко ведет судно. На пристани их уже ждал Сальваторе. Он приветственно помахал им рукой, и Мэри ответила ему. Когда они сошли на берег, уже почти стемнело. – Займись Моной, – резко сказал Ирвин. – Мне еще нужно кое-что сделать. Девочка плакала не переставая, пока Мэри несла ее по крутой тропе к освещенной огнями вилле. Она прошла в дом через заднюю дверь. На кухне было тепло, пахло корицей и выпечкой. Мэри посадила малышку на высокий стульчик и открыла духовку посмотреть, что же так вкусно пахнет. На нижнем противне в сковороде шипела и брызгалась запеканка из овощей и мяса, а на верхнем подрумянивался яблочный пирог. Усмехнувшись, она захлопнула дверцу. То ли у Сальваторе был талант кулинара, то ли он просто взял замороженные готовые продукты. Впрочем, времени на то, чтобы задавать вопросы, не было. Мона капризничала. Она хотела есть и ей надо было сменить подгузник. Подхватив малышку на руки, Мэри решила заняться ею и до поры до времени ни о чем не думать. Добрый час ушел на то, чтобы уложить Мону в кроватку, а Ирвина все не было. Мэри уселась на диванчик, стоявший в детской, и устало откинула голову. Она чувствовала себя совершенно измученной. В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и Мэри увидела Ирвина. – Как девочка? – Спит. Она очень устала. – Хорошо. – Он повернулся, чтобы уйти. – Ирвин! Он холодно оглянулся. – Да? – Что-нибудь… не так? Подобие улыбки мелькнуло на его губах. – А что может быть не так? – Ну я… – Она покачала головой и встала. Ей нужно было разрядить гнетущую атмосферу. Мэри и без того мучилась чувством вины за свой обман. – Думаю, нам надо поговорить, – сказала она тихо. – Да, надо. Но не сейчас, Мэри. Я устал, честное слово. И прежде чем она успела что-либо сказать, он захлопнул за собой дверь. Мэри почувствовала себя оскорбленной и униженной. Так холодно отшвырнуть ее после страстных мгновений, которые они провели вместе… Нет, этого нельзя так оставить. Приняв решение, она подошла к кабинету Ирвина и, не стучась, вошла. Поттер стоял спиной к ней и говорил по телефону. – Возможно, наболтал слишком много, – произнес он раздраженно. Кажется, он не слышал, как она вошла. Мэри уже собиралась известить о себе, когда Ирвин нетерпеливо добавил: – Нет, она не знает, что настоящий отец Моны – Марк Ричардсон, а мы с тобой – брат и сестра, так что опасаться нечего. Мэри изумленно отступила на шаг, и тут он обернулся… На мгновение воцарилась тишина. – Ладно, Шейла, я перезвоню чуть попозже. – Ирвин бросил трубку и повернулся к ней. – Мона – твоя племянница? – дрожащим голосом еле слышно спросила Мэри. – Это совершенно не твое дело. Она вздрогнула, словно от удара, но прошла в кабинет. – Я бы на твоем месте не стал заходить сюда, Мэри, – недобро сказал Ирвин. Она закрыла за собой дверь. – Почему же нет? – возразила девушка, вздернув подбородок. – Слушай, почему ты так себя ведешь? Полагаю, ты должен мне немного больше, чем пару холодных реплик. – О, так ты полагаешь, что я тебе чего-то должен? – спросил он с издевкой. Мэри растерялась. Она была готова к холодности, но не к такому открытому презрению. – Ирвин, я… – Мэри беспомощно опустила руки. – Не гляди на меня так, – сказал он сухо. – Как именно? – вспыхнула девушка. – Как человек, раненный в сердце? Как человек, которого использовали? – Только не надо сцен? – Ирвин холодно отвернулся и начал расстегивать рубашку. Прости, мне надо принять душ. – Почему тыотворачиваешься от меня? – тихим дрожащим голосом спросила она. – Сегодня днем… ты был такой… – Страстный? – закончил он за нее. – Я не закрою дверь в душ, Мэри, и, если тебе угодно остаться здесь, я готов снова заняться с тобой любовью. Щеки ее вспыхнули. – Я не это имела в виду. – А что же? – Я тебя не понимаю, Ирвин. – Мне кажется, что все тебе ясно. – Он швырнул рубашку на стул. – Ты сводишь меня с ума, мучаешь. Я просто места себе не нахожу! Мэри от этих слов словно жаром окатило. – Почему ты сердишься? – Голос ее дрогнул. Он резко повернулся к ней. – Дело в том, Мэри Брэйдли, что ты заноза в моем сердце. Мэри встрепенулась, как раненая птица. – Ты влюблен, а я тебе мешаю? – с болью прошептала она. – Интересно, перестанешь ты когда-нибудь задавать мне вопросы? – невесело ухмыльнулся он. – Ты славная, правда, славная. Ты почти заставила меня поверить в то, что Мэри Брэйдли действительно потерянная, хрупкая маленькая девочка. – Не понимаю, о чем ты! – Сердце дернулось у нее в груди. – Ой ли? – приподнял он бровь. – Послушай, а почему бы тебе не присоединиться ко мне в душе? Там я смог бы объяснить тебе все, – желчно продолжал Ирвин. – Или твой портативный диктофон не работает в таких условиях? И еще проблема. Если даже мы распахнем окна настежь, твой приятель не сможет сфотографировать нас так, как ему хотелось бы. Мэри почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. – Ты все знаешь про меня? – Конечно, черт возьми! – сказал он и начал расстегивать джинсы. – Так как, хочешь присоединиться ко мне в душе? Или ты уже получила все, что хотела? Она отвела взгляд. – Ты не понимаешь… – Не понимаю? – ядовито переспросил он. – Боюсь, что понимаю, и слишком хорошо. Тебе положено играть роковую женщину, выжимать нужную информацию, не так ли? – Ты слышал мой разговор с Нейлом? – у Мэри перехватило дыхание. – Да, представь себе. Но я знал, кто ты, еще раньше. – И как долго? – срывающимся от боли голосом спросила она. – Когда ты понял, кто я такая? – Примерно через два часа после того, как ты вошла в мой дом. Ирвин подошел к письменному столу, выдвинул ящик и вынул папку. Страницы полетели на пол. Она подняла некоторые из них. И чуть не потеряла сознание. В папке хранилось ее персональное дело. Какую школу она посещала. Домашний адрес, перечень мест, где она работала, и даже копия рекомендации, которую дал ей один из ее боссов. Мэри подняла остальные листы. Это были подшивки ее публикаций за последние полгода. – Прими мои поздравления. Ты на славу поработал. – Разумеется, – невозмутимо сказал он. – Я бы не позволил первой встречной приглядывать за Моной. Мне требовались гарантии, что ты, по меньшей мере, способна выполнять эту работу. – Как ты получил эту информацию? – прищурилась она. – Заплатил, – холодно улыбнулся Ирвин. – Ты можешь получить почти все на свете, если предложишь хорошую цену. Все это легло на мой стол через два часа после твоего приезда. – Какой-нибудь частный сыщик, надо полагать? – Я думал, проблем будет больше, но ты назвала свое настоящее имя и тем самым невероятно облегчила работу. – Но почему? – Голос у нее задрожал. – Почему ты не выкинул меня из дома сразу? Зачем играл со мной в эти игры? – Я сам себе задавал этот же вопрос. Полагаю, я дрогнул. Проявил слабость характера, если тебе угодно. Мой первый порыв был – выкинуть тебя вон. Но ты пришла ко мне в кабинет, божественно соблазнительная, и я принял условия игры. – Он пожал плечами. – И коль скоро игра началась, мне стало интересно, какова будет ее развязка. Как ты будешь выворачиваться из разных ситуаций. Я ведь писатель, ты не забыла? Мне все это интересно. Слезы подступали к глазам Мэри, но она сдержала их. Заплакать сейчас было бы последней степенью унижения. – Не верю, что ты все так хладнокровно рассчитал, – еле слышно прошептала она. – Как женщины умеют переворачивать ситуацию, – с издевкой покачал головой Ирвин. – Ты лгала мне, обманывала меня, влезала в мою личную жизнь, а теперь обвиняешь меня в холодном расчете. Молодец! Он начал снимать джинсы. – Прости, я хочу принять душ. – Ирвин с усмешкой посмотрел на нее. – Судя по всему, ты со мной не идешь? – И не надейся! – отрезала Мэри. Ирвин хохотнул, открыл дверь в душ и бросил через плечо: – Если берешься играть с огнем, детка, будь готова к тому, что можешь обжечься. Глава 11 Мэри швыряла свои вещи в чемодан с одной мыслью – как можно скорее убраться отсюда. Куда, не имело значения. Хоть на край света, лишь бы можно было спрятаться. Она с трудом закрыла чемодан – дрожали руки. В конце концов ей удалось защелкнуть замок. Теперь нужно было найти ключи от автомобиля. Она прекрасно помнила, что положила их в сумочку. Но, вытряхнув ее содержимое на кровать, убедилась, что их там нет. Выругавшись сквозь зубы, Мэри попыталась вспомнить, куда могла деть их. Она перерыла ящики гардероба, где хранились ее вещи, поглядела на полу. Ключей не было. Мэри села на кровать и задумалась. Это необъяснимо. Она не пользовалась своей машиной с момента приезда на виллу. Боже, куда же подевались эти чертовы ключи! Нервы у нее не выдержали, она уронила голову на руки и горько заплакала. Хуже всего было то, что Ирвин решил, будто она сознательно соблазняла его, чтобы добыть интересующую ее информацию. Но она же вовсе не собиралась этого делать! От этой мысли Мэри заплакала еще громче. Она вовсе не охотница за мужчинами! Это не в ее натуре. Она обыкновенная женщина, влюбившаяся не в того мужчину. Это происходит с миллионами других. Она не дьявол, не женщина-вамп. Просто так сложились обстоятельства. А вот Ирвин… О, как подло он поступил! Все это время вел тонкую игру, а потом хладнокровно воспользовался преимуществами своего положения. Как он сказал? «Если берешься играть с огнем, будь готова к тому, что можешь обжечься!» Всхлипнув, Мэри ладонью вытерла слезы – на помощь ей пришел гнев. Она не собирается жалеть себя. Она сделала ошибку, следуя велению сердца, вместо того, чтобы слушаться голоса разума. Ирвину Поттеру тоже не мешало бы «обжечься». – Желательно в аду, – прошипела Мэри сквозь зубы. Она встала, со злостью щелкнула замочком сумочки, подхватила чемодан и вышла из комнаты. На минутку она остановилась перед кроваткой Моны. Девчушка безмятежно спала. Сердце Мэри сжалось при виде курчавых волосиков, обрамлявших ангельское личико. Пухлые щечки нежно разрумянились, губки приоткрылись, показывая прорезывающийся зубик. Мэри нагнулась и поцеловала ее в щечку, вдохнув сладкий детский запах. Как ей будет не хватать Моны! Взяв чемодан, девушка сбежала вниз по лестнице. Она искала на кухне ключи, когда вошел Ирвин. При виде Мэри, яростно выдвигавшей ящики, он приподнял бровь. – Ищешь что-то? – спросил он холодно. Мэри не ответила. Сейчас она способна лишь орать на него. Она злобно хлопала дверцами, заглянула за буфет, за плиту и наконец в отчаянии выпрямилась. – Может быть, я могу помочь? Что-то в его тоне заставило ее обернуться. Ирвин стоял, прислонившись к мойке, и вертел на пальце ключи от автомобиля. – Откуда они у тебя? – выдохнула Мэри. – Не все ли равно? – сказал он и хладнокровно передал ей катушку с пленкой. – Ты рылся в моих вещах? – вскрикнула она, приходя в бешенство. – Не очень-то приятно, когда в твоей жизни и твоих вещах копается кто-то другой, не правда ли, дорогая? – спросил он прищурившись и улыбнулся, заметив яростный блеск в ее глазах. – Ты негодяй, Поттер! – процедила сквозь зубы Мэри и потянулась за ключами. – Отдай! – А разве вы со своим дружком в моем доме занимались другим делом? Вы точно так же совали нос в мои дела и пытались залезть в мою жизнь, не спрашивая, хочу ли я этого, – ответил Ирвин, отдергивая руку. – Я знаю, что поступала плохо, но то, что делал ты, – подло вдвойне. – Голос у нее дрогнул, и на мгновение она испугалась, что опять заплачет. – Я всего лишь принял твои правила игры. Не я тебе ее предложил, ты первая начала. – Отдай! – снова бросилась к нему Мэри, но Ирвин движением руки остановил ее. – Терпение, дорогая! – Я требую, слышишь, требую, чтобы ты отдал мне мои ключи, – железным тоном повторяла она, но он словно не слышал ее слов. – Не тебе выставлять мне требования, – ухмыльнулся Ирвин и спрятал ключи в карман. – Давай-ка выясним кое-что. – Мне с тобой больше не о чем говорить, – отрезала она. – Ну да, – задумчиво протянул он. – Ты получила ответы на все интересовавшие тебя вопросы, не так ли, милая? Мэри злобно прищурилась. – Плевать я на тебя хотела! Ирвин лишь рассмеялся, спокойно подошел к духовке и достал сковородку. По кухне распространился божественный аромат запеканки. – Не знаю, как ты, а я проголодался. – Если ты полагаешь, что я буду есть с тобой… после всего, что было?… – Ты стала вдруг очень разборчива. – Он поднял крышку сковородки и потянул носом. – Чуть перестояла, но все равно, должно быть, вкусно. – Кстати, кто все это готовил? – Сальваторе. Он прекрасно стряпает. – Тогда зачем тебе нужен был повар? – Я просто подумал, что чем больше у тебя будет обязанностей, тем меньше вреда ты сможешь мне причинить. Мэри вспомнила, как ей пришлось отскребать сгоревшие сковороды, и волна ярости вновь захлестнула ее. – Ненавижу тебя, Ирвин Поттер! – Только не строй из себя жертву, пожалуйста, – сказал он, доставая вилки. – Ты действовала не одна, а с помощником. У вас был разработан целый план, как вывернуть мою жизнь наизнанку. На пленке все это прекрасно видно. Мэри ошеломленно застыла. – Что за пленка? О чем ты? – Камеры на воротах зафиксировали автофургончик, прибывший в восемь тридцать вечера. Затем ты открыла ворота для своего приятеля, который прибыл ровно в восемь сорок пять. – Так ты знал о Нейле еще до того, как он появился на яхте? – Знал, представь себе, и это окончательно разозлило меня. – Он поставил на стол тарелки и повернулся к ней. – Все происходящее казалось мне комическим до тех пор, пока я не понял, что ты действуешь не одна. Знаешь, а я ведь почти решил дать тебе интервью. Думаю, я дал бы тебе его сразу, если бы ты прямо попросила о нем при первой встрече. – Не дал бы, – ехидно сказала она. – Ты просто пытаешься лишний раз уязвить меня. – И как, получается? – Да, – сверкнула Мэри глазами. – Что бы ты там ни думал, я не собиралась соблазнять тебя… И Нейл Бонс появился тут совершенно случайно. Что же касается ворот, то тут вышло недоразумение. Совершенно спокойно Ирвин стал раскладывать по тарелкам запеканку. – Невероятно, как невинно и виртуозно ты все переиначиваешь! Меня прямо-таки подмывает поверить тебе, а ведь я знаю всю подноготную происходящего. Он сел и жестом предложил ей сделать то же самое. – Ты хорошая актриса, Мэри. Если честно, то не раз и не два я начинал сомневаться в собственной вменяемости, настолько сердечной и искренней ты казалась мне. – Не мучайся, – сказала она, – при случае я персонально поручусь за твое совершенное душевное здоровье. – Спасибо! – Он принялся за еду. Она опустилась на стул рядом с ним, но есть не стала. Побарабанив пальцами по столу, Мэри взяла пакет с апельсиновым соком и налила его в стакан, стоящий перед Ирвином. – Насчет сегодняшнего дня… Ты и в самом деле хладнокровно рассчитал нашу любовную встречу или… Так гадко ощущать себя вещью! Это было нечестно, Ирвин… Это неправильно… – А ты-то сама всегда поступала красиво? – издевательски приподнял он бровь. – Что ж, значит, ты просто бездушная машина… – Нет, это значит, что у тебя двойная мораль. Получается, ты вправе соблазнять меня, а я – нет. – Повторяю, я не соблазняла тебя! – Посмотри на все это со стороны, Мэри. Ты доводила меня до точки кипения, флиртовала, расхаживала нагишом по дому, первой дала понять, что хочешь со мной близости. Правда, в последнюю минуту зачем-то спросила про Шейлу… – Спросила. Потому что меня беспокоило… – Что у тебя недостаточно материала для очерка? – Он отпил апельсиновый сок. – Не надо учить меня жить, девочка. Тебе всего лишь нужна была информация о моей жизни, и, получив ее, ты приготовилась дать стрекача. – Прекрати, Ирвин! – Она вскочила, но он, дернув ее за руку, усадил на место. – Я наслаждался этой игрой, Мэри, желая посмотреть, как далеко ты можешь зайти. – Зато я – нет… – с ненавистью бросила она ему в лицо. Ирвин усмехнулся и отодвинул пустую тарелку. – Хочешь сказать, что ты не получила никакого удовольствия в постели? Его игривая интонация подействовала на нее, как красная тряпка на быка. Было непереносимо слышать, как он насмехается над ней! – Могу тебя огорчить. – Она с ненавистью посмотрела в его глаза. – Именно сегодня, первый раз в жизни, я не почувствовала ровным счетом ничего. Лицо у него потемнело. Ей удалось сделать ему больно, поразить в самое уязвимое место! Она выбрала правильную тактику – задела его мужское самолюбие. – Я, как всегда, играла. Ты что, забыл об этом? – У тебя получилось прекрасно, – негромко сказал он. В его голосе прозвучал плохо скрытый гнев. – Так что ты собираешься написать о Шейле Моури? – спросил он и встал. Она тоже поднялась. Ее вдруг осенило, что в непробиваемой броне Ирвина Поттера есть брешь, через которую она может задеть его за живое. – Не знаю точно, что я напишу о Шейле, – сказала она мстительно, – но точно знаю, что расскажу о тебе. Я собираюсь сообщить, что более хладнокровного и расчетливого человека, чем ты, нет на белом свете. Поверь, это будет классная статья! – А ты объяснишь, как добывала такой интересный материал, какими методами действовала, или, как всегда, соврешь? – В статье будет правда, одна правда и только правда, – парировала Мэри. – Выходит, это будет история о журналистке, которая торговала своим телом ради сенсационного материала, – едко заметил он. – И если я такой холодный и расчетливый, почему же ты была такой горячей в постели? У Мэри перехватило дыхание от ненависти. – Тебя даже презирать противно, – брезгливо сказала она. – Что, правда глаза колет? – усмехнулся Ирвин. Мэри в бешенстве размахнулась, но он поймал ее руку и рывком дернул к себе, так что они оказались лицом к лицу. – Один раз я уже позволил тебе ударить меня, – сказал он, сдерживая ярость. – Но теперь моя очередь диктовать правила. – Заблуждаешься, – пытаясь вырваться, бросила Мэри. – Ты забыл, что я много знаю о тебе, о Шейле, о том, что отец Моны – крупный американский политик… – Ты действительно напечатаешь все это? – негромко спросил Ирвин и отпустил ее. – Напечатаю, будь уверен! Я ведь падшая, низкая женщина, не так ли? А потом, такие секреты долго не хранятся – слишком ходовой товар, рано или поздно кто-то откопает их… – Об этом не знает никто, кроме нас с Шейлой и тебя… Правда, еще Виола в курсе… – Виола? – нахмурилась Мэри. – Почему бы нет, – пожал плечами Ирвин. – В моих глазах она выше всяких подозрений. Скажите, пожалуйста! – мрачно подумала Мэри. Не то что я! Ей вдруг стало ясно, что она ничего не может противопоставить Ирвину, потому что никогда и ничего не будет писать о нем. Он мог играть на струнах ее души, но она не могла ответить ему тем же. – Мэри, если тебе угодно, пиши обо мне любые гадости, но не трогай Шейлу. Слишком много людей пострадают, если правда выплывет наружу. – Так, значит, ты допускаешь, что и в моем материале может оказаться слово правды, – усмехнулась она. – Ладно, я не буду ничего писать. А теперь верни мои ключи! – И она протянула руку. Ирвин, поколебавшись, неохотно положил ключи ей в ладонь. – Спасибо! – бросила она сквозь зубы и подхватила чемодан. – Куда ты? Забастовка авиадиспетчеров еще не кончилась. – Я еду в отель. – К Нейлу Бонсу. Понятно… – А хоть бы и так! – сверкнула она глазами. Если он уверовал в ее лицемерие и продажность, пусть страдает. По крайней мере, не одна она проведет сегодня ночь без сна. – Как ты сказал мне, Ирвин? – спросила Мэри, обернувшись. – «Если берешься играть с огнем, будь готов к тому, что можешь обжечься?» Прощай! Глава 12 – Мэри Брэйдли, сию же минуту ко мне! – загремел из динамика голос Пола, и сотрудники редакции сочувственно проводили взглядом девушку, которая, вскочив со стула, бросилась в кабинет шефа. Грозный тон Пола Гаррисона никого уже не удивлял. Вернувшись из отпуска, Мэри теперь постоянно выслушивала его придирки и бесконечные разносы. Она не сомневалась, что причина этой неприязни кроется в ее категорическом отказе писать статью об Ирвине Поттере. Странно, что Пол вообще не удушил ее собственными руками. Жизнь Мэри с этого времени стала просто непереносимой: шеф поручал ей совершенно безнадежные задания, с которыми не справилась бы целая армия репортеров, а потом разносил ее в пух и прах за неспособность выполнить самое элементарное поручение. Тщательно прикрыв за собой стеклянную дверь с табличкой «Главный редактор», дабы скандал не долетел до ушей сидящих в соседней комнате, она повернулась к шефу. Пол сидел за письменным столом, поразительно похожий на бульдога: тяжелая челюсть, маленькие, заплывшие глазки. Пена, казалось, готова вот-вот выступить у его рта… – Твой материал о новой фабрике Нортона! – объявил он, обвиняюще тыкая толстым пальцем в текст. – В чем проблема? – вежливо спросила Мэри, лучше всех зная, что ничего предосудительного в ее статье нет и быть не может. Она убила массу времени и сил, проверяя факты и цифры, и готова была отвечать за каждую запятую. – Это недостаточно ударный материал! – Вот как? Это еще почему? – Нет занимательных деталей! – Правильно, – терпеливо сказала Мэри. – Я же тебя предупреждала, что так и будет. Это не романтическая история из частной жизни, а материал для узкого круга специалистов. – Только не надо во всем обвинять меня, – брезгливо скривился Пол. – Нужно уметь найти ракурс, в котором любое дерьмо смотрится конфеткой. А ты если и умела, то растеряла способность к этому. Ты не смогла написать даже об Ирвине Поттере, а уж, казалось бы, материал – лучше некуда. Что ты мне накарябала в объяснительной записке? «Ввиду отсутствия достоверной информации… Неэтично вмешиваться в личную жизнь…» – Я писала также, что Поттер может подать против нас судебный иск, и тебе этот аргумент показался достаточно убедительным, – напомнила Мэри. – И Нейл Бонс куда-то запропастился! А ведь обещал мне кучу фотографий, – пробурчал Пол. – Ведь только ленивый не запечатлел тебя и Поттера, целующихся в машине. Все газеты напечатали эти снимки – кроме нашей, хотя ты работаешь именно у нас. Ты ведешь себя как собака на сене – ничем не захотела помочь родной газете. Вот что меня задело больше всего! Мэри почувствовала приступ тошноты. – Я же все тебе объяснила, – кое-как выговорила она. – Что толку от твоих объяснений, – уныло сказал Пол. – Такой сюжет, такая фигура – известный во всей Европе писатель, затворник и любитель женщин в одно и то же время! Он, конечно, парень не промах, достаточно взглянуть на эти фотографии… – Какие еще фотографии? Пол достал из ящика и бросил перед ней на стол два лоснящихся глянцем снимка. На обоих – Ирвин Поттер, выходящий из ресторана в обнимку с Виолой Дрэнкер. Женщина благоговейно смотрела на своего спутника, и на губах ее змеилась победоносная улыбка. – Эта особа – Виола Дрэнкер – его литературный агент, – сквозь зубы процедила Мэри. – Обычное деловое свидание в ресторане. – Откуда нам знать, деловое или нет? Ты же ничего не пожелала рассказать о своей жизни в его доме. – Как долго ты будешь изводить меня за это, Пол? – взорвалась девушка. – Если тебе угодно, чтобы я ушла, то знай… К счастью, в этот момент зазвонил телефон. К счастью – потому что именно сейчас Мэри меньше всего на свете могла позволить себе потерять работу. Пол схватил трубку и принялся орать во весь голос. Мэри воспользовалась паузой и стремглав кинулась в дамскую комнату. Через десять минут она стояла у большого зеркала, бледная как смерть и обессилевшая. Удивительно, что она осунулась и похудела. До сих пор ей казалось, что во время беременности женщины лишь набирают вес. Лицо у нее страдальчески исказилось. Всего полтора месяца минуло с того времени, как она блаженствовала в объятиях Ирвина. Шесть недель, а кажется, прошла целая вечность! – С тобой все в порядке, дорогая? – поинтересовалась одна из сотрудниц, с интересом заглядывая в зеркало. – Лучше некуда! – заверила Мэри, подводя губы помадой. – Не позволяй Полу издеваться над собой, – сказала женщина сердито. – Скажи ему, что приличные люди так себя не ведут… – Все в порядке, Бетти! – Мэри спрятала губную помаду и защелкнула сумочку. – Спасибо за заботу. И она вышла, не желая слышать никаких соболезнований и нравоучений. В редакции не осталось никого, кто не дал бы ей совета, как вести себя с шефом, и Мэри сама не знала, что больше выводило ее из себя – приторная забота окружающих или оголтелое хамство Пола. В любом случае, нервы ее были на пределе. Она ожидала, что как только вернется в кабинет, шеф тут же снова начнет кричать на нее. Но тот лишь загадочно посмотрел на Мэри и многозначительно улыбнулся. – Есть задание, – сообщил он. – И какое именно? – подозрительно прищурилась она. – Отправляйся в итальянский ресторан. – Прямо сейчас? – спросила Мэри, ощутив приступ дурноты при одном только упоминании о запахе еды. – Да, и немедленно! – возвращаясь к привычно агрессивному тону, заявил шеф. – Пол, я себя неважно чувствую, – почти умоляюще сказала она. – Не мог бы ты послать кого-нибудь другого? Мне нужно срочно пойти домой и полежать. – О замене не может быть и речи! – Пол стукнул кулаком по столу, но вместо того, чтобы по обыкновению перейти на крик, продолжил спокойно: – Можешь заказать за счет редакции что-нибудь из их коронных блюд – пасту с помидорами, например. – Нет, Пол, не могу! Извини, мне нужно домой. – Она встала, прижав руку к губам. – Я выполню твое задание, как только приду в себя – завтра или потом. Я позвоню… – Мэри, я не шучу! Не забывай, что ты получаешь деньги за то… Но она уже притворила дверь, не дослушав очередную угрозу шефа. Идти в таком состоянии в ресторан было выше ее сил, и даже страх лишиться работы не мог заставить ее сделать это. Мэри выключила настольную лампу, подхватила со стула куртку и двинулась к дверям лифта. Здание редакции находилось на старинной набережной, еще десять лет назад пустынной и заброшенной. Ныне старые кирпичные склады были реконструированы и переоборудованы под современные офисы. Здесь же расположились несколько уютных кафе и ресторанов, а заново отремонтированная набережная в теплые дни стала излюбленным местом прогулок лондонской публики, наслаждавшейся свежим ветерком и солнцем. Сегодня, впрочем, окрестности были безлюднее, чем обычно. На дворе стоял конец июля, но по-прежнему было сыро и прохладно. По небу волочились бесконечные тучи, а довольно сильный ветер подгонял одиноких прохожих. Мэри устроилась работать в редакцию семь лет назад и не переставала радоваться тому, что та находится на окраине Лондона. Девушка приобрела небольшую квартирку в пяти минутах ходьбы от офиса. Это был отчаянно смелый шаг – цены на жилье были тогда невероятно высоки, но с тех пор она ни разу не пожалела об этом. До сегодняшнего дня. В роли матери-одиночки ей теперь не по силам будет платить за квартиру. Даже при том, что после родов она сразу же выйдет на работу, пасьянс не складывался – слишком большие расходы приносил с собой ребенок. Мэри бросила взгляд на мутную речную воду. Давно пора было сосредоточить свои мысли и устремления на прозе жизни, на проблемах, с которыми она столкнется уже через несколько месяцев. Давно пора выбросить из головы случившееся в Римини. Но перед глазами упорно стояли смеющиеся и обнимающиеся на фотографии Ирвин и Виола. Именно этой женщине Ирвин доверил тайну о своей семье. Может быть, это был намек на то, что его отношения с Виолой куда более глубоки, чем Мэри казалось раньше? По серой воде сновала туда-сюда небольшая лодка под белым парусом. Слышен был плеск рассекаемой воды. Несмотря на холод, звуки эти перенесли ее на побережье Адриатического моря, в тот день, когда она плавала на яхте Ирвина. Она вспомнила милую улыбку Моны, солнечные искры в воде, жар страсти и те мгновения, когда она была в его объятиях – желанная и любимая. Девушка закрыла глаза, чтобы не заплакать. – Мэри! На мгновение девушке показалось, что ей привиделся этот глуховатый знакомый голос. Она так страстно желала увидеть любимого, что ей могло пригрезиться что угодно. Мэри обернулась, украдкой смахивая со щеки слезу. Это был Ирвин. До боли любимый, такой знакомый и дорогой, и в то же время – чужой. Он бросил на нее пристальный взгляд и нахмурился. Наверное, заметил, какая она бледная, худая, измученная… по сравнению с красивой, надежной, проверенной Виолой! От этой мысли ей снова стало нехорошо. – А я думала, ты в Италии, – холодно промолвила она. – Вернулся вчера, – тихо сказал Ирвин. – Тебе ничего не передавали? – А что мне должны были передать? – насторожилась Мэри. – Я звонил твоему шефу и просил о встрече… – В итальянском ресторане? – Да. Ты знаешь? – кивнул он. – Мне захотелось увидеть тебя немедленно, поэтому… – Решил приободрить и утешить меня? – вызывающе спросила Мэри. Ирвин, казалось, был обескуражен ее гневом. – Конечно нет… – А лучшего способа не мог придумать? Ты хотя бы попытался представить, какой приступ злобы вызовет такая просьба у него после того, как я отказалась писать о тебе статью. – Так вот в чем дело… А я каждый день просматривал вашу газету и ожидал, когда же появится колонка за твоей подписью… – Боюсь, что у меня скоро не только статей, но и работы не будет. Он снимает из номера все, что я подготовила. А тут приезжаешь ты и просишь о свидании в рабочее время! О чем, черт возьми, ты только думаешь? – О тебе… Этот тихий ответ поверг ее в еще большую ярость. – Так, значит, ты решил окончательно и бесповоротно уничтожить меня и сознательно провоцируешь Пола на то, чтобы он меня уволил? Ирвин, я уже давно призналась тебе, что вела себя недостойно. Обманывала, притворялась, выуживала информацию… Я сожалею об этом, но все это в прошлом. Почему же ты не оставишь меня в покое, не перестанешь измываться надо мной? Она попыталась уйти, но Ирвин поймал ее за руку. – Только не надо нагнетать страсти! – сказал он, и в голосе его тоже прозвучало раздражение. – С чего ты взяла, что я пытаюсь отравить твою жизнь? – Зачем ты звонил Полу? Ирвин отпустил ее. – Я сказал, что подумываю о налаживании более цивилизованных отношений с прессой и готов дать журналистке Мэри Брэйдли эксклюзивное интервью для ее газеты. Согласен, это не самый лучший предлог, чтобы снова увидеть тебя, но… – Он неуверенно пожал плечами. – Я понимаю, что расстались мы не очень красиво и я тогда вел себя не так, как подобает. Но меня одолевали сомнения. Как ни хотелось мне верить твоему обещанию ничего не писать, полной уверенности в твоей искренности у меня не было. И я решил дать тебе свободу действий, а там посмотреть, что из этого получится… – Детектор лжи? – с горькой иронией спросила Мэри. – Примерно так, – негромко подтвердил он. – Но когда ты не написала обо мне ни строчки, я был поражен. – И тебе стало совестно, что судил меня слишком строго? Так, может быть, ты теперь даже не стал бы затаскивать меня в постель, а? – «Затаскивать в постель» – это слишком сильно сказано. Все было гораздо сложнее, и ты об этом знаешь. – Вот как? – Она повернулась и пошла прочь, бросив через плечо: – Я не нуждаюсь в твоих извинениях, это раз, и не буду брать у тебя интервью, это два. Попроси Пола прислать к тебе какую-нибудь другую дурочку. Будет возможность поэкспериментировать еще над одной журналисткой. – Мэри, не надо так!… – Ах, какие мы нежные! – Она с усмешкой обернулась к нему и вдруг осеклась, почувствовав резкий приступ головокружения. – Мэри? – Ирвин подхватил ее, не давая упасть. – Что случилось? С тобой все в порядке? – Все отлично. – Она попыталась высвободиться из его рук, но поняла, что слишком слаба, чтобы передвигаться самой, а тем более – бороться. – Я провожу тебя домой. Ты способна идти? Мэри кивнула. – Все в порядке, Ирвин, но, если ты проводишь меня до дверей дома, я не стану возражать. Это совсем недалеко… – Я знаю. – Ах, да, – скривила губы Мэри, – я совсем забыла, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама. – Я бы сказал, что знаю о тебе почти все, что хотел бы знать, – печально улыбнулся Ирвин. – Вот именно, почти… Оставшийся путь они проделали молча. У дверей своей квартиры Мэри достала из сумочки ключ и попыталась вставить его в замок, но безуспешно. Ирвин отобрал у нее ключи и сам отпер дверь. Странно было видеть его в своем доме. Все это время Мэри тщетно пыталась изгнать его образ из памяти, и вот он здесь, у нее. Она прилегла на кожаный диван, стоявший в гостиной, Ирвин принес из кухни воды. – Тебе лучше? – спросил он участливо после того, как она сделала несколько глотков. – Я очень устала, – уклончиво пояснила она. – Слишком много работы и слишком много нервотрепки. Мэри попыталась представить, как бы повел себя Ирвин, назови она истинную причину своего недомогания. Скорее всего он будет неприятно поражен, заподозрит подвох и подумает, что она шантажирует его. Потом, когда придет в себя, предложит ей помочь деньгами… Да, так, скорее всего, и будет. Мэри нервно провела рукой по волосам. Какие деньги, какая помощь! Она сама готова была заплатить какую угодно сумму, лишь бы он нико гда не появлялся в ее жизни. – Как Мона? – спросила она, чтобы хоть что-нибудь сказать. К глазам подступали слезы. Она часто вспоминала девочку. Иногда, в минуты отчаяния, она подумывала об аборте, чтобы положить всему конец, но большие ясные глаза и солнечная улыбка малышки, всплывая в памяти, всякий раз заставляли Мэри отказаться от такого решения. – Как может чувствовать себя ребенок, снова увидевший мать? Замечательно! – Так, значит, Шейла совершенно здорова? – Более или менее. Отдыхает у меня на вилле. – Пресса в курсе? – Возможно, – беззаботно сказал он. – Дежурства у ворот возобновились. Мэри поставила стакан на столик. – Но я тут ни при чем. Я никому ни о чем не говорила. – Знаю. И то, что про Мону ты никому не сообщала, мне тоже известно. Тогда проговорилась сама Шейла. Как ты там изрекла: такие секреты в тайне не сохранишь? Мы с Шейлой пришли к выводу, что так оно и есть, и решили не играть больше в молчанку. – Но не ты ли твердил, что правда о Шейле задевает слишком многих людей? – Да, я говорил тебе… И думал прежде всего о своей матери… – Ирвин подошел к окну, выходящему на набережную. – Понимаешь, я узнал, что у меня есть сводная сестра, всего два года назад, когда умирал отец. Можешь представить мое потрясение, когда он признался, что четверть века назад у него был тайный роман и у меня есть сестра, о которой я ровным счетом ничего не знаю? – Представляю, – тихо сказала Мэри. – Роман был недолгим. Отец осознал, что это ошибка, потому что любил мою мать и не желал поступаться браком ради той женщины. Но от ребенка он не отказался, более того – оставался ее отцом до самой смерти. У них с Шейлой сложились самые теплые и дружеские отношения. Уж не эту ли участь уготовил бы Ирвин ее ребенку? – мелькнуло в голове у Мэри. Сердце у нее забилось учащенно. Промолчать о ребенке означало лишить его отца. Но перенесет ли она, если Ирвин вдруг женится на ком-то другом – на Виоле, например, будет иметь от нее детей, а к Мэри и ее дочери или сыну будет приходить лишь на дни рождения и праздники? От одной этой мысли она готова была умереть. – А твоя мать по-прежнему не знает об этом? – спросила она глухо. – Я думал, что нет, пока она недавно не позвонила мне и не сказала, что рада, что я приглядываю за Моной. Выяснилось, что она знала правду, более того – давно простила отца. – Но тот умер, так и не узнав об этом. – Может быть, он и умер, не вынеся чувства вины и такой раздвоенной жизни. Вся трагедия заключалась в том, что отец и мать слишком любили друг друга и слишком боялись огорчить один другого. А потом уже стало поздно. В глазах Ирвина было столько горечи, что Мэри захотелось встать, обнять, утешить его. Она прикусила губу. Это не ее дело – утешать. У него есть Виола и куча других женщин, а она его не желает даже знать – много горьких чувств, слишком много неисполненных желаний он в ней пробуждает. – Зачем ты мне все это рассказываешь, а? – звенящим от боли голосом спросила она. – Потому что знаешь, что я об этом не напишу? – Нет, я как раз хочу, чтобы ты об этом написала. Сдержанно, без лишних эмоций, щадя чувства, излагая только факты. Я, мать и Шейла решили, что такая публикация вполне могла бы нас устроить. В любом случае это будет лучше, чем скороспелая статья, замешанная на домыслах и пробуждающая нездоровый интерес. Все равно, рано или поздно о нашем родстве с Шейлой станет кому-нибудь известно. Не хочу дутых сенсаций. Мэри поняла наконец, зачем она ему понадобилась. – А поскольку я уже в курсе дела, ты для этого выбрал именно меня, – сказала она. – Можно сказать и так. Мэри встала. – Я не могу, прости. – Но почему? Я думал, что для тебя это великолепный шанс… – Ты ошибся! – Не понимаю. Мэри сама себя не понимала в этот момент. Она знала одно – находиться с Ирвином рядом, зная, что у них не может быть общего будущего, слишком мучительно. – Попроси кого-нибудь другого. У нас полно журналистов, которые обеими руками ухватятся за твое предложение. – Я не желаю, чтобы кто-то хватался за мое предложение… – А я не хочу брать у тебя интервью, и на этом давай закончим разговор! – отрезала Мэри. – По крайней мере, это честно, – вздохнул он. – Не хочешь – что ж, оставим эту тему… А как насчет ужина на двоих? Мэри сощурилась и презрительно посмотрела на него. – Я не меняю своих решений, Ирвин! – предупредила она. Он рассмеялся. – Обещаю, что ни слова ни скажу об интервью и о твоей работе вообще. – Но о чем нам тогда говорить? – с усмешкой бросила она. – О чем пожелаешь! О погоде… О тебе, обо мне… – Не густо, – сухо сказала Мэри. – Коли так, сообщаю: погода на редкость холодная и дождливая, что удивительно для лета; ты меня считаешь бессовестной и продажной журналисткой, а я тебя рассматриваю как аморального и беспринципного типа. Все, беседа окончена, можно не ходить ни в какие рестораны. – Мэри, – сказал он еле слышно. – Прошу тебя, дай мне шанс! – Зачем? – зло спросила она. – Чтобы начать все сначала. Теперь, когда нас не разделяют никакие секреты и недомолвки… – Ты не прочь снова затащить меня в постель? – Голос у нее дрогнул. – В чем дело? Неужели Виола настолько занята, что не может заменить меня хотя бы на один вечер? Ирвин насупился. – Виола в Нью-Йорке. И вообще, при чем тут она? – При том, что придется тебе подождать, пока она вернется! – Мэри шагнула к двери и распахнула ее. – Уходи, прошу тебя. Ко мне скоро придут. – Кто? – спросил он сквозь зубы. – Кто? А хотя бы Нейл Бонс, если тебе что-то говорит это имя. – Твой бывший женишок? – Да. – Так вы сошлись снова? – Возможно. – Помнится, ты говорила, что у вас мало общего, что он не любит детей и что ты… – Ради Бога, Ирвин! – оборвала она его яростно. – Это не твое дело. Он пожал плечами. – Ты права, это не мое дело. – И тихо вышел. Глава 13 Мэри критически осмотрела себя в зеркале. Строгое длинное черное платье элегантно сидело на ее стройной фигурке. Никаких драгоценностей, лишь волосы мягкой золотой волной ниспадают на плечи. Теперь я готова! – сказала Мэри самой себе, чуть подрумянив бледное лицо. Посетить церемонию вручения литературных премий года было затеей Пола. Днем раньше, надутый как индюк, он вышел в редакционный зал и небрежно бросил ей на стол отпечатанное на открытке приглашение. – Откуда это у тебя? – подозрительно поинтересовалась Мэри. – Такие приглашения, насколько мне известно, идут на вес золота. – У меня есть связи в литературном мире, – самодовольно ухмыльнулся шеф. – Послезавтра в своей еженедельной колонке дашь репортаж о церемонии. – И Ирвин Поттер там, разумеется, тоже будет? – хрустальным голоском спросила она. – Конечно, – важно и со значением кивнул шеф. На этом инструктаж завершился. Пол не спросил, а Мэри не сообщила, что она отказала Поттеру в просьбе написать статью о его родственниках. Прошла неделя со времени ее новой встречи с Ирвином, чувства улеглись, и она постепенно осознала, что смешивать личные чувства и работу – глупо и непрофессионально. Во-первых, Пол был в курсе, что Поттер готов дать интервью газете, а потому ни за что не простит Мэри, если она упустит этот шанс. Во-вторых, если через неделю интервью появится в каком-нибудь другом издании, то Мэри лишится не только работы, но и журналистской репутации вообще. Ну и наконец можно наплевать на Ирвина, Шейлу, – на кого угодно, но не на своего будущего ребенка, судьба которого целиком зависит от ее материального благополучия. Именно поэтому она не стала спорить с Полом и без лишних слов согласилась отправиться вместе с ним на литературный вечер. Следовало спрятать гордость в дальний карман и заняться делом – найти Ирвина и дать ему понять, что она согласна взять у него интервью и сделать ту работу, за которую ей платили в редакции деньги. «Британия» – элегантный, роскошный отель – располагался на берегу Темзы. Торжественный ужин был устроен в огромном зале, вместившем свыше трехсот гостей. Ирвина среди них не было. Легкий фуршет плавно перетек в церемонию награждения, и одним из первых на помост поднялся Ирвин Поттер, отмеченный наградой за книгу «Теория убийств». Он был в черном смокинге, который невероятно шел ему. Приняв золотую статуэтку, он в краткой, но емкой речи поблагодарил организаторов, публику и читателей за внимание к своему творчеству и занял место в зале. Сидевшие рядом люди дружески пожимали ему руку. Мэри вдруг осознала, какой нелепой с самого начала была ее идея переговорить с Ирвином наедине. Он здесь будет общаться с другими знаменитостями, к которым ее, рядовую журналистку не самой процветающей лондонской газеты, и на пушечный выстрел не подпустят. На Мэри навалилась зеленая тоска, и с этого момента она не могла дождаться конца церемонии. Награды были вручены, публика поднялась со своих мест и двинулась к столам. – Время позднее, – сказала Мэри, бросив взгляд на часы. – Не пора ли нам уходить? – Чушь собачья, – фыркнул Пол и подхватил ее под руку. – Время совершенно детское, и наша работа только начинается. Нужно будет переговорить с парой-тройкой интересных людей, чтобы было о чем написать в номер. А пока пойдем, выпьем что-нибудь. Сунув ей в руку бокал шампанского, Пол представил Мэри группе знакомых корреспондентов из других изданий, и те наперебой начали делиться впечатлениями от вечера. Мэри вежливо улыбалась, делая вид, будто прислушивается к разговору, а сама пронзала ищущим взглядом толпу. В свете высоких люстр блестели бриллиантовые колье, перстни и заколки, чернели фраки и смокинги. Наконец в дальнем конце зала в кругу гостей Мэри увидела Ирвина. Он стоял, держа под руку очаровательную стройную дамочку, которую Мэри поначалу приняла за Виолу Дрэнкер. Однако, когда та повернулась к ней лицом, Мэри поняла, что ни разу не встречала эту женщину. Тем более удивительно было видеть, как эта особа запросто целует Ирвина в щеку, а тот приветливо улыбается ей. Мэри сжала кулаки в приступе черной ревности, и в это время Поттер заметил ее. Мэри моментально отвернулась и попыталась включиться в разговор, но вышло совершенно невпопад. – Извините, очень жарко, – сказала она, обмахиваясь рукой. – Совершенно верно, – согласился Пол. – Я потный, как жеребец после скачки. Какая-то из дам, принимавших участие в разговоре, издала потрясенный возглас, мужчины переглянулись и хмыкнули. Пол, как всегда, был в своем репертуаре. Впрочем, Мэри знала шефа слишком хорошо, чтобы пытаться учить его хорошим манерам. – Если ты не против, я выйду на террасу, подышу свежим воздухом, – сказала она негромко. – Только не забудь вернуться, – сказал он и снова углубился в беседу. Мэри поставила на столик бокал с шампанским, к которому она так и не притронулась, и пробралась к дверям, ведущим на террасу. Там никого не оказалось, и Мэри с наслаждением вдохнула полной грудью свежий воздух. Вечер был чудесный: по темной Темзе бежала легкая рябь, в воде дробилось отражение городских огней, веял ветерок. – Наконец-то и до Англии добралось лето! Это был Ирвин. С бокалом в руке он прошел к каменной балюстраде и встал рядом с Мэри. – Прелестный вечер, – согласилась она, не имея ни малейшего представления, о чем еще можно с ним сейчас говорить, и вежливо добавила: – Поздравляю с наградой! – Спасибо, хотя я терпеть не могу эти церемонии и до сих пор старался их избегать. – С виду, однако, ты вполне доволен происходящим, – язвительно заметила Мэри и, не удержавшись, спросила: – А кто твоя новая подружка? – Я представлю ее тебе чуть позже… – загадочно ответил Ирвин. – Нет уж, спасибо! – фыркнула Мэри. – Как-нибудь обойдусь! – А я думал, ты здесь для того, чтобы брать интервью у всех, кто представляет интерес для читателя. – Ты и твоя новая пассия не представляют для меня ни малейшего интереса! – отрезала Мэри. Боже! – мелькнуло у нее в голове. Что я такое несу? Я же собиралась прийти с повинной, покаяться и сообщить, что готова взять у него интервью! Научусь я когда-нибудь отделять интересы дела от личных чувств? – А где твой приятель сегодня? – поинтересовался Ирвин, не обратив внимания на ее резкость. – Который именно? Нейл? – небрежно спросила она, как бы давая понять, что приятелей у нее немереное количество. – Он самый, – спокойно подтвердил Ирвин. – Ну… у него сегодня вечером работа, – соврала девушка, не имея ни малейшего представления, где может пропадать Нейл Бонс. – Где? Мэри растерянно пожала плечом. – Не знаю… Снимает какой-то официальный прием. – В Лондоне? – А где же еще? – Вы с ним увидитесь только вечером? – Не знаю… Может быть… – Мэри неопределенно махнула рукой и нахмурилась. – Что за допрос, дорогой? Со стороны могло бы показаться, что ты меня ревнуешь. – Только со стороны, смею тебя заверить. Мэри с досады закусила губу. Ну конечно, как может ревновать Ирвин Поттер! Для этого нужно как минимум быть неравнодушным к другому человеку, а он на это не способен. – Как поживает мисс Дрэнкер? – колко спросила она. – Вообще-то я ожидала увидеть ее с тобой на этом вечере. – Виола в Италии. – Какая мобильность! Сегодня здесь, завтра там! На прошлой неделе в Нью-Йорке, и вот уже в Италии! – У нее там очень важное свидание. Судя по всему, грядут перемены, и нешуточные. Глаза Мэри загорелись любопытством. – А ведь ты наверняка скучаешь здесь! – тоном прокурора объявила она. – Скучаю? Почему это мне должно быть скучно? – Ну, как же… У тебя с Виолой… Я видела фотографии… – У нас нормальные деловые и человеческие отношения. Она мне друг и партнер, но не более того! – с раздражением сказал Ирвин. – Если на то пошло, то это скорее уж ты должна скучать. Мэри приоткрыла рот, чтобы спросить, почему она должна скучать, но осеклась, вспомнив, что только что точно такой же вопрос задала сама. – А дело в том, – подождав немного, продолжил Ирвин, – что у Виолы свидание ни с кем-нибудь, а с Нейлом Бонсом. Все эти два месяца он не покидал Италию, и у них закрутился бурный роман. Я не поклонник этого парня, ты, насколько я мог судить раньше, тоже, но с Виолой он, как ни странно, нашел общий язык. Я рад за нее – ей давно пора было найти себе подходящего мужчину и успокоиться. Одно время ей казалось, будто этот мужчина я, но сейчас она убедилась, что мое сердце принадлежит другой женщине. – Мэри зарделась как маков цвет. Ноги у нее подкосились, в ушах шумело. – Ты лгала мне, Мэри. – Ирвин коснулся рукой ее волос. – Зачем ты это делала? – Я?… Не знаю… – Хотела меня помучить? Пробудить во мне ревность. – Зачем мне твоя ревность? – Я тоже задавал себе этот вопрос, когда обнаружил, что Бонс все это время был в Италии и крутил шашни с Виолой. – Слушай, а почему бы тебе не оставить меня в покое! – вырвалось у Мэри. – И вообще, возвращайся к своей подружке! Ты, Поттер, аморальный тип, грубиян и развратник, и я знать тебя не желаю! – Вот и прекрасно! Только у меня к тебе просьба – скажи те же самые слова моей спутнице. Пойдем, я познакомлю тебя с ней. – Ирвин, прекрати! – воскликнула она, когда тот схватил ее за руку и потащил в зал. Но он даже не обернулся, волоча ее за собой до тех пор, пока она чуть не столкнулась с той самой очаровательной дамочкой, которая пробудила в ней сегодня муки ревности. – Шейла, дорогая! Это Мэри Брэйдли! – торжественно провозгласил Ирвин. – Милые дамы, прошу вас любить и жаловать друг друга! Мэри незаметно прислонилась к ближайшей колонне, испугавшись, что сейчас потеряет сознание. – Так вы Шейла Моури? – растерянно произнесла она. Теперь, оказавшись рядом со спутницей Ирвина, она могла воочию убедиться, что это действительно Шейла. Та рассмеялась, а потом со вздохом коснулась своих волос. – С тех пор, как я перекрасилась в черный цвет, никто меня не узнает, – шутливо пожаловалась она брату. Впрочем, Шейла сменила не только цвет волос, но и стрижку, с тем чтобы лучше замаскировать рваный шрам возле левого виска. – О! – только и смогла вымолвить Мэри, чувствуя себя полной дурой. – А вы та самая Мэри Брэйдли? – с любопытством спросила Шейла. – Мэри настороженно кивнула. – От души благодарю вас за то, что в мое отсутствие вы взяли на себя заботу о Моне, – сказала Шейла и порывисто пожала девушке руку. – Ирвин мне все уши прожужжал рассказами о том, какая вы замечательная и как вас любит моя дочка. – Уши прожужжал?… – Мэри растерянно оглянулась на Ирвина, и тот поспешил вмешаться в разговор: – Прости, сестричка, но у нас с Мэри очень срочное и важное дело – мне нужно дать ее газете интервью, о котором мы с тобой говорили… – Успехов в работе! – сказал Шейла и подмигнула брату. – Ты знаешь, пожалуй, я сегодня заеду в гости и вернусь только под утро. Так что не волнуйся! – Не буду волноваться, – пообещал Ирвин. – И пригляди за Моной. – К этому нам не привыкать!… – Ирвин, – подала голос Мэри, как только они двинулись из зала. – Я не буду брать никакого интервью. – И не надо. Как ты решишь, так и будет. – И я никуда не пойду, меня ждет Пол. – Пол давно тебя не ждет. Он попал на эту церемонию лишь потому, что мне нужен был повод увидеться с тобой. С ним мы обо всем договорились, и вообще забудь о нем! – Чтобы завтра остаться без работы? – Ты со своими талантами всегда найдешь себе работу. – Разве что няней. – Что ж, семейство Сен-Лоран и я дадим тебе самые положительные рекомендации. Мэри не могла не рассмеяться. Ей вдруг стало легко и хорошо, словно камень упал с плеч. – А что, – спросила она, – сильно я прокололась на этом семействе? – Если бы я не знал все сразу, я бы очень удивился тому обстоятельству, что в доме моего друга поселилось никому не известное семейство с такой знаменитой фамилией, – посмеиваясь, сказал Ирвин. Усадив Мэри в такси, он сел рядом и взял ее руку. – Тебе известно, что ты самая красивая в мире? – спросил он горячим шепотом. – А тебе известно, что ты никем не превзойденный сердцеед? – ответила она вопросом на вопрос. Такси остановилось у старинного особняка. – Это твой дом? – спросила Мэри, подняв голову и рассматривая внушительное здание из красного кирпича. – Да, – расплачиваясь с шофером, откликнулся Ирвин, – но я нечасто здесь живу. И вообще редко бываю в Лондоне. Мне больше нравится Италия, и особенно Римини. Они прошли в гостиную. Юная девушка лет семнадцати-восемнадцати, расположившаяся на одном из мягких диванчиков с книжкой в руках, встала при их появлении. – Ну, Марта, как дела у Моны? – по-свойски поинтересовался Ирвин. – Чудесно, мистер Поттер! За весь вечер ни разу не пискнула, – ответила девушка, с любопытством посмотрев на Мэри. – Спасибо, Марта, ты свободна. – Ирвин достал из бумажника купюру и проводил девушку до дверей. – Дочка соседки, – пояснил он, вернувшись в гостиную. – Взялась присмотреть за ребенком. Для нее это подработка и практика одновременно. Марта собирается кончить курсы и стать дипломированной няней. Я ей порекомендовал для начала почитать твою статью о воспитании современных детей. – Спасибо за рекламу, – засмеялась Мэри. – А почему она на меня смотрела с таким любопытством? – Наверное, была озадачена тем, что я ушел с брюнеткой, а вернулся с блондинкой, – пошутил Ирвин и тут же сменил тему: – Так ты, получается, ревновала меня к Виоле? – Вот еще! – Вот и я нисколько не ревновал тебя к Нейлу. Кстати, не хочешь взглянуть на Мону? Она по тебе скучала. – И ты еще спрашиваешь! Они поднялись по лестнице и подошли к дверям детской. – Почти как в старые времена, правда? – широко улыбнулся Ирвин и тихонько открыл дверь в комнату. В кроватке сладко посапывала Мона, освещенная розовыми и голубыми отсветами ночника. Мэри осторожно склонилась над девочкой. – Она выросла, – с нежностью прошептала она, наблюдая, как поднимается и опускается в такт дыханию крохотная грудка малышки. – У нее уже прорезалось два зуба, представляешь? – Да ну! – отозвалась Мэри, поправляя одеяльце. – Помнишь день, когда ты приехала ко мне в дом, а она ревела не переставая? – Я не забуду этот день до конца жизни, – благоговейно прошептала Мэри, и вдруг слезы поступили к ее глазам. – Извини, Ирвин, но мне лучше уйти! Она повернулась к двери, но тот положил руку ей на плечо. – Нет, не уходи! Мэри оглянулась, с трудом различая сквозь радужную пелену слез любимое лицо. – Если речь идет об интервью, я его сделаю, обещаю тебе. А сейчас отпусти меня. – К черту интервью! – загремел в тишине детской комнаты его низкий и хриплый голос. – Мне нужна одна ты, и больше ничего на свете. Я был подлецом, когда затеял с тобой игру, и полным дураком, когда позволил тебе уйти из моего дома. Мэри, мне так недоставало тебя все это время! – Мэри смахнула слезы с бледного лица и недоверчиво взглянула на него. – Я сказал, что не ревновал тебя к Нейлу, а на самом деле, вплоть до того момента, когда понял, что он ни при чем, с ума сходил от ревности. – Ирвин непроизвольно стиснул ее плечо. – В тот день, когда Бонс забрался на борт моей яхты, я готов был собственноручно придушить его. А когда заметил, как он пялится на тебя, ходит за тобой по пятам, когда я увидел, что ты не только шепчешься, но и, возможно, имеешь любовную связь с ним, я чуть не спятил. – Мэри потрясенно качнула головой, не веря своим ушам. – К тому моменту, когда наши гости наконец-то уплыли на катере, я себя уже совершенно не контролировал. Я желал тебя, Мэри, как умирающий в пустыне жаждет глотка воды… – Мэри уже была не в силах унять дрожь. – Я и теперь хочу тебя, – сказал Ирвин тихо. – Хочу быть с тобой, заниматься любовью, знать, что ты моя и только моя… – Он нежно провел рукой по ее белокурым волосам. – Но на этот раз я не хочу торопить тебя, дорогая. Я мечтаю… – Хватит! – закричала она так пронзительно, что шевельнулась в кроватке Мона. – Хватит, – повторила Мэри уже тише. – Это был всего лишь секс, Ирвин. А значит… А значит, нельзя позволить ему использовать ее в очередной раз. Однажды она ему уступила, и он этим воспользовался – цинично и подло. Память о пережитой боли была слишком остра, чтобы она позволила этому повториться. – Просто секс? – растерялся Ирвин и покачал головой. – Так, говоришь, просто любовная игра? И он неожиданно поцеловал ее с такой страстью, что не осталось ничего, кроме его губ, рук и тела, к которому она прижалась со всей силой, на которую была способна. Увы! Она любила его, любила до беспамятства, до безумия, до самозабвения, и отрицать этот факт было уже бесполезно. – Помнишь, ты как-то сказала мне, что после гибели жены страх потерять любимого человека удерживает меня от глубоких отношений с другими женщинами? – прошептал он, целуя ей плечи и шею. – Помню. – Так вот, ты была права. Все годы со времени смерти Стефани я и в самом деле боялся серьезных отношений, отгораживался от них книгами, которые писал, стенами вилл, в которых жил, правами на неприкосновенность личной жизни, на которые я ссылался не переставая. Но когда на пороге моего дома возникла ты, это было как удар молнии. Чтобы сохранить себя прежнего, мне следовало сразу выгнать тебя из дома, но я начал рассуждать про охотничий азарт, игры в кошки-мышки, а на самом деле это было рождение новой жизни!… Он заглянул ей в глаза. – Раньше я только и делал, что изобретал предлоги для того, чтобы не отпустить тебя от себя, приблизиться к тебе. Когда я понял, что должен либо поцеловать тебя, либо сойти с ума, то воспользовался ситуацией с репортерами, хотя на самом деле это был просто предлог. Когда мы занимались с тобой любовью… – …А потом ты сказал, что всего лишь хотел посмотреть, как далеко простирается моя готовность торговать собой… – Это была ложь. Я лгал самому себе, Мэри. Я не мог допустить даже мысли, что все мои поступки с момента твоего прихода определялись одной тобой. – Ирвин сокрушенно покачал головой. – И даже, по сути дела, выгнав тебя из дома, я по-прежнему лгал себе, будто смогу прожить в одиночестве. – А сейчас? – спросила она, высвободившись из его рук. – А сейчас я посылаю к черту все отговорки и объявляю перед всем светом: я одну тебя люблю, одну тебя желаю, в одной тебе нуждаюсь. И каждый день, прожитый без тебя, – это пропавший день. Мэри взволнованно улыбнулась сквозь слезы и прижалась лицом к его плечу. – Мэри! – тихо шепнул ей на ухо Ирвин. – Самый главный вопрос: ты согласна быть моей женой? – Боюсь, что есть одно препятствие, дорогой, – робко сказала она. Он нахмурился. – Что еще такое? Опять кто-то стоит на моем пути? – Возможно… Я еще не знаю… – Надеюсь, это не Нейл? Впрочем, ты же сама говорила, что у тебя давно с ним кончено. – С ним – давным-давно, – согласилась Мэри. – Так о ком же ты говоришь? – взъярился Ирвин. – Назови мне его имя! – Я не знаю пока, это он или она. А насчет имени я бы хотела с тобой посоветоваться. Короче говоря, я беременна, Ирвин… У меня будет от тебя ребенок! Лицо Ирвина сделалось таким ошеломленным и глупым, что, будь Мэри не так взволнована, она бы расхохоталась. Но она ничего не замечала, ожидая ответа любимого, как приговора. – Так ты не против, чтобы я рожала? – прошептала она, не смея поднять на него глаза. – И ты еще спрашиваешь, не против ли я? – Ирвин подхватил Мэри на руки и закружил ее по комнате. – Ты сделала мне величайший подарок, который только может сделать женщина, и ты спрашиваешь, против ли я? И их губы встретились в поцелуе… Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.