Роковая звезда
Эдмонд Гамильтон








Один против всей вселенной – он один владеет устройством которое может обратить живительные лучи солнца в смертельное оружие






Эдмонд Гамильтон




Роковая звезда





1


Танцующие подпрыгивали и раскачивались в кругу голубовато зеленого света. На них были стилизованные полугуманоидные маски, скрывающие их собственные лица неприятные для непривычного земного зрителя. Их серебристые тела были обнаженными. Семеро угловатых и нескладных существ, движения которых с первого взгляда могли бы показаться гротескными, но после недолгого наблюдения постороннему взгляду постепенно раскрывалась вся неземная грациозность замысловатого танца.

Сандра передернула плечами:

– Мурашки идут по коже, – пробормотала она.

– Тише, – остановил ее Кеттрик. – Не надо подавать пример дискриминации своим сородичам.

– А мне-то что. Я простая земная провинциалка, и мне не нравятся говорящие существа, по размеру напоминающие людей, но людьми не являющиеся. – Она покрутила бокал дрожащими ухоженными пальцами с тщательно нанесенным маникюром. – Я хочу еще пить, Джонни.

Он заказал еще один напиток, не сводя глаз с танцующих.

– Тебе это явно нравится, – сказала Сандра и снова повела своими великолепными плечами. В ту зиму была мода на закрытые платья, и эта важная часть ее роскошного тела была скрыта под каким-то расшитым мешком, спадающим до самого пола и подхваченным у талии легким пояском. Волосы девушки были сильно начесаны и залакированы, окаймляя уши крутыми кругами, в центре которых при каждом движении головы позвякивали колокольчики с драгоценными камнями.

– Но, – продолжала она. – Ты, кажется привык к таким дикарствам там в Хайдасе.

– Мм, – помедлил с ответом Кеттрик. – Ну ладно. Астралопитекус африканос был чудным парнем. Он был моим дедушкой, и я многое унаследовал от него. Но он был столь же дикарским, как и любой другой прототип, и вот что я скажу тебе, моя красавица. Они ВСЕ считают себя людьми, а остальных лишь подобием людей. Так что не очень-то задирай свой носик.

– Ладно, Джонни, не злись, – сказала девушка, беря из рук официанта стакан с напитком и делая глоток. – Ты, наверное, очень скучаешь по Хайдасу, правда? Потому что всякий раз, когда вспоминаю об этом, ты сердишься.

Кеттрик улыбнулся.

– Это кажется, очень просто решить, правда?

– Не знаю. – У девушки были светло голубые глаза, сильно подведенные и затененные тяжелыми накладными бровями из белого металла, который сверкал даже в тусклом свете. – Я раньше думала, что дело в тех деньгах, которые ты потерял, в твоем изгнании и всякое такое, но теперь я вижу, что это не так. По крайней мере, не все так, как я представляла. Я встречаюсь с тобой уже два года, и все равно не могу понять тебя по-настоящему, не могу дотянуться до тебя, если ты понимаешь о чем я говорю. Джонни, у тебя в Хайдасе была женщина?

Танцоры застыли в финальной позе, грациозно поклонились и ускользнули с площадки. Зажегся свет. Снова зазвучала музыка, и на площадку постепенно начали выходить пары. После небольшой паузы Кеттрик протянул руку и с необычной для него нежностью погладил руку Сандры.

– Не надо думать об этом, – сказал он. – Это ничего не даст, кроме головной боли. Просто принимай вещи такими, какие они есть, а если тебе что-то не нравится, тебя никто не держит.

Девушка ответила тихим сдавленным голосом:

– Пойдем потанцуем, Джонни.

И он понял, что она боится его, что она специально завела этот разговор в переполненном зале, и ему стало стыдно. Кеттрик встал и подал ей руку, ее большие сверкающие глаза с тревогой смотрели на него, и ему внезапно пришла в голову мысль, что он сыграл с ней злую шутку, выбрав именно ее, воплощавшую в себе все, что он больше всего презирал в женщине, так чтобы получить ее тело сегодня и незапятнанную память завтра.

Девушка взяла его под руку и встала. Она, должно быть, заметила перемену на его лице и робко улыбнулась. И в этот самый момент появился Тиге. Слегка тронув Кеттрика за плечо, он сказал:

– Джонни, там кое-кто хочет поговорить с тобой.

И следя за направлением его взгляда Кеттрик увидел на фоне шелковой драпировки двери двух мужчин в защитных костюмах, на которых еще таял снег. Их лица были суровы, выжидательны, без тени улыбки.

Кеттрик посмотрел на них. Он снова погладил Сандру по руке и извинился:

– Я на минутку.

Она медленно села и проводила взглядом Кеттрика, удалявшимся с Тиге.

Двое у двери спокойно поприветствовали Кеттрика, сохраняя на лицах подчеркнуто вежливое и деловое выражение. Это могли быть торговцы высокого уровня. Но оказалось, что нет. Кеттрик каменным взглядом посмотрел на протянутое ему удостоверение – это было лишнее, но того требовали инструкции – и сказал:

– Чего еще вам от меня надо?

Один из них ответил:

– Не знаю, мистер Кеттрик. Но нам приказали привести вас.

Они выжидали. Кеттрик не сдвинулся с места. Он стоял свободно, слегка расслабив и подав вперед плечи, его темные глаза рассматривали двоих пришедших в глубокой задумчивости. Тиге, который был на несколько дюймов выше ростом и на пятьдесят фунтов тяжелее Кеттрика, умоляюще произнес:

– Джонни, пожалуйста, все споры на улице. Пожалуйста.

Кеттрик пожал плечами.

– Какие могут быть споры?

Он оглянулся туда, где не спуская с него встревоженного взгляда сидела Сандра. Он помахал ей рукой. Он протянул Тиге пятидесятикредитную бумажку и сказал:

– Позаботься, чтобы она спокойно добралась домой.

Он взял в гардеробе свой вечерний костюм, включил термостат, натянул на голову капюшон и пошел к выходу между двумя сдержанными сопровождающими. Больше Сандра его не видела.

Холодный ветер ударил в лицо оглушительной пощечиной, которая показалась даже приятной после чересчур теплого помещения клуба, пропитанного смесью запахов и духов. Снег не прекращался, тая на разгоряченных дорожных покрытиях. У обочины стояла темная неприметная машина. Водитель устроился за рычагом управления с покорностью и терпением человека, которых прождал вот так у миллионов дверей миллионы дней и ночей. Кеттрик и его сопровождающие вошли в машину, которая тут же плавно скользнула вперед, тихо заурчав турбиной.

Некоторое время они следовали по улицам между освещенными домами, которые удалялись, исчезая в небе. Кеттрик думал, что его везут в правительственное здание, столь знакомое ему по многочисленным визитам. Он заметил, что работает задний прибор наблюдения и оба стражника наблюдали за едущими сзади машинами на небольшом экране монитора. Он задавался вопросом, какого преследования они опасаются, но спрашивать он не стал, так как знал по опыту, что на такие вопросы никто не отвечает.

Они проехали кричащую великолепием площадь Таймс Сквер, потом один из сопровождающих что-то сказал водителю, и машина свернула на узкие улочки подальше от центра и начала какие-то хорошо продуманные маневры, за которыми даже очень опытный хвост не мог бы угнаться, не выдав себя.

И тут Кеттрика начало разбирать настоящее любопытство.

Монитор не показывал ничего необычного, сзади было обычное движение. Один из них сказал:

– Ладно, Гари. – Водитель вздохнул и машина начала спускаться по ближайшей скоростной дороге по направлению к Лонг-Айленд.

Они явно ехали не к правительственному зданию. Кеттрик сцепив зубы выжидал.

Дорога была длинной пустынной, она пролегала между темными заборами садов, окружающих усадьбы. Машина сбавила скорость и въехала в ворота, которые мгновенно распахнулись, чтобы пропустить гостей в царство заснеженных лужаек и ощетинившегося кустарника. Недавно очищенная от снега дорожка вела к большому дому, сверкающему светом окон.

Кеттрик со своим конвоем вошел в дом.

В просторном роскошном холе швейцар помог ему раздеться и попросил подождать. Оба стража бесстрастно остались вместе с Кеттриком ждать возвращения швейцара. Потом они проводили его до порога, и пропустив вперед, плотно прикрыли за ним дверь.

Кеттрик осмотрелся. Это была библиотека, по-мужски солидная и комфортабельная. Окна были закрыты тяжелыми шторами. В камине старомодно, но приятно потрескивали дрова. Кеттрик нечетко воспринимал окружающую обстановку – корешки книг теплых тонов, полировка, кожаная обивка, матовый блеск великолепного ковра. Все это виделось нечетко. Его внимание было приковано к лицам людей, взгляды которых были обращены к нему.

Там был Ферсон – Второй секретарь по Межпланетной Торговле, представлявший Землю в космическом регионе, в который входил Хайдас. Его Кеттрик знал лично и очень даже хорошо. Остальных, кроме одного, он знал только титулам, но все были ему знакомы. Внутри запульсировала тревога, потому что было странно, что эти люди собрались здесь, только чтобы увидеть его, Джонни Кеттрика.

Они изучали его долгие мгновения. Все. Хавард Викерс, худой, сутулый человек с менторскими манерами, отвечал за безопасность девяти планет и солнца. Его помощник, лишь с виду проворный парень с самыми холеными усиками, которыми Кеттрику когда-либо доводилось видеть, по имени Маршал Вейд. Ферсон, нахмуренный и недовольный. Артур Раймонд из Департамента правосудия, с бычьей спиной и массивной челюстью, известный еще и как Минотавр. Доктор Хайтон Смит, астрофизик. И два высоких стройных человека тускло золотистого цвета, они сидели у камина и наблюдали за Кеттриком яркими оглушительно синими глазами.

Хавард Викерс, Глава Службы безопасности Солнечной системы, первый нарушил тишину.

– Присядьте, пожалуйста, мистер Кеттрик.

Кеттрик колебался, и увидел это, более молодой и низкий из двух золотистых сказал вкрадчивым несколько протяжным акцентом:

– Лучше присесть, Джонни. Ночь будет долгой.




2


Кеттрик отвечал таким же протяжным тоном:

– Вы всегда даете хорошие советы, Секма, даже если я не следовал им. Но сейчас я послушаюсь вас.

Он сел на свободный стул, который как бы случайно был поставлен в таком месте, что все присутствующие могли видеть каждый его жест и выражение лица. Кеттрику казалось, что все это происходит во сне, когда все с первого взгляда выглядит абсолютно нормально, но спящий знает, что надвигается кошмар, который заставит его с криком проснуться в своей постели. Но он, наоборот, настолько глубоко вошел в ситуацию, что ему не хотелось просыпаться. Он сгорал от любопытства.

– Выпьете чего-нибудь? – спросил Викерс.

– Нет, благодарю, – ответил Кеттрик. Бывают случаи, когда инстинкт самосохранения сам по себе является достаточным стимулятором, которому не нужно мешать.

– Прекрасно. Тогда, прежде всего, мистер Кеттрик, я попрошу вас выслушать все, что я скажу, не перебивая. Вы знаете мистера Секма. Но полагаю, вы не знакомы с доктором Такину. Он возглавляет астрофизические исследования в Управлении Астрономии в Тананару.

Кеттрик слегка кивнул Такину, который так же легко ответил на приветствие. Он был старше Секма, в упругих завитках его медных волос, скрывающих узких лоб, проблескивала седина, его лицо было испещрено морщинами усталости и напряжение, сильного и неожиданного, которое скорее можно найти на лице государственного деятеля, а не астрофизика, занятого лишь далекими проблемами звезд. Кеттрик метнул коротких взгляд на Смита и увидел на лице землянина ту же тень озабоченности.

Страх?

– Доктор Такину собирается рассказать вам то, что он только что сообщил нам.

Викерс откинулся а спинку стула, Такину посмотрел на Кеттрика:

– Вы не возражаете, если я буду говорить на родном языке?

– Нисколько, – сказал Кеттрик.

Страх?

– Ладно, – продолжал Такину. – Так будет быстрее.

Усталым голосом, будто он повторял одни и те слова, пока сам не возненавидел их, доктор продолжил:

– Наши приборы уловили и зарегистрировали изменения на одной их звезд, за пределами Хайдаса – это маленькое периферийное солнце, не имеющее в своей системе обитаемых планет. Это был регулярный беглый осмотр неба, и новые показания были обнаружены только, когда компьютеры заметили несоответствие гамма излучения в этой части просмотра. Мы нашли источник излучения и провели очень подробное исследование. Очень тщательное, мистер Кеттрик, очень детальное. Эта маленькая планета внезапно стала смертельно опасной.

Такину помолчал, нахмурившись, и тут заговорил Секма.

– То, что он старается изложить обывательским языком, Джонни, объясняет то, как за одну ночь звезда смогла превратиться в источник страшной опасности. Как могут измениться солнечные процессы, как цикл искажается под каким-то вмешательством и нарушением химического баланса, так что при этом гамма-излечение увеличивается до такого уровня, когда гибнет все живое на планетах этой звезды – если она имеет обитаемых спутников. Не думаю, что здесь нужно вдаваться в физические подробности, Такину. Наверно, Джонни будет просто достаточно знать, что это случилось.

– Это не так-то сложно понять, – ответил Такину. – Это, выражаясь вашими словами, наглядный реальный и неоспоримый факт. Что будет значительно труднее воспринять из наших рассуждений – это то, что было причиной данной данного факта.

Его загнанный взгляд задержался на Кеттрике, у которого уже не оставалось сомнений по этому поводу. Действительно страх.

– Я не полагаюсь только на свое собственное мнение. Я советовался со своим старым другом и уважаемым коллегой доктором Смитом из вашей Лунной обсерватории. – Такину жестом показал на Смита и сказа по-французски:

– Ваша очередь.

Смит начал:

– Я провел собственные наблюдения. Наши приборы зафиксировали те же искажения. Мои выводы полностью совпадают с выводами доктора Такину.

Последовала минута абсолютной тишины в библиотеке. Хотя не такой уж тишины, потому что напряженные нервы Кеттрика улавливали шелест ткани и шепот дыханий, да непрерывный громкий хруст горящего дерева в камине. Затем Смит нарушил тишину, в его голосе не было драматизма:

– Мы не верим, что это природное явление.

И снова последовала тишина. Казалось, все ждали, что Кеттрик что-то скажет. Но вместо него заговорил Секма, по-французски, чтобы все могли понять сказанное:

– Скажу более прямо, Джонни. Это кто-то сделал намеренно. Кому-то удалось найти способ отравить звезду.

– Ты всегда был тугодумом, – медленно произнес Кеттрик. – К сожалению, именно таким я тебя знаю. Доктор Такину и доктор Смит имеют свои собственные основания предполагать столь невероятную вещь. Какие основания у тебя?

– Так, разговоры, сплетни, мифы, перешептывания. По долгу службы я слышу все это. На десятке планет, Джонни, – не много, то там словечко, то сям, что-то в городской суете, что-то на пожаре в джунглях, но слухи странные и везде одинаковые. Все говорят Роковая Звезда.

Он дал этим словам некоторое время повиснуть в воздухе, потом они донеслись до Кеттрика как печальный звон далекого колокола.

– Я не слишком верю слухам, – продолжил Секма. – Любое существо, человеческое, получеловеческое или вообще нечеловеческое, но имеющее язык, может ворочать им, но большинство из них предпочитают чудеса простой правде жизни. Но когда я услышал сообщение Такину, это совпадение показалось слишком невероятным.

Кеттрик задумался.

– Как эти болтуны реагировали на появление Роковой Звезды?

– Вот это-то и странно. Они и не знали, что она появилась. Она появилась так незаметно, что только астрономы могли понять это, причем многие пропустили бы это явление как природную случайность.

– А не проще ли принять это именно как таковое? – спросил Кеттрик.

– О, гораздо проще, Джонни. Да. Ну, а если это не так. Предположим, что есть один шанс из миллиона, что это не так. – При этом говорящий улыбнулся Кеттрику без всякого намека на шутку. – Цитируя одного из ваших великих поэтов, я сам безупречно честен. Но предположим, вы знали, или думали, что я мог бы и иметь в руках оружие, способное отравить ваше солнце. Вы спокойно будете спать по ночам?

Кеттрик кивнул:

– Ладно. Не буду спорить. – Потом через минуту он добавил. – Не буду спорить больше. Боже, да это же шантаж! Одна только демонстрация, объявленная и проведенная, бросит к вашим ногам все солнечные систем Хайдаса.

– Не стоит ограничиваться Хайдасом, – сказал Секма.

Кеттрик нахмурился и покачал головой.

– Но демонстрации не было. Она ведь так необходима, а ее не было. И только какая-то мелкая звезда.

– Мы полагаем, что это был всего лишь эксперимент, Джонни. Каждое новое оружие должно иметь свой испытательный полигон. Это испытание прошло успешно. Мы думаем, что демонстрация последует позже, если...

– Если что? – спросил Кеттрик, заранее зная ответ.

– Если нам не удастся остановить ее.

– И если в действительности имеется какое-то орудие.

– Вот это нам предстоит выяснить. Существует ли в действительности орудие, и если да, то кто владеет им и где.

– Это может занять довольно долгое время.

– Но у нас немного времени. Если предположить, что орудие существует, то у нас ровно столько времени, сколько отведут нам те, кто контролирует его. Сколько это может быть по-вашему?

– Ну, – ответил Кеттрик, не забыв добавить каплю яда в свой благодушный тон. – Я не совсем ориентируюсь в вашем календаре, но дайте подумать. Собрание Лиги Созвездия Миров состоялось как раз до – ну, моего отбытия с Хайдаса. Так что следующее собрание должно быть... – Он что-то пробормотал, прошептал сам себе. – Эта межпланетная арифметика вечно не дается мне. Скажем так, следующее собрание Лиги будет в пределах шести единиц Универсального арбитрарного времени...

– Достаточно скоро, – кивнул Секма. – Но почему именно это событие?

– Потому что если бы хотел сделать какое-то сенсационное заявление, я бы предпочел сделать его тогда и там, где соберутся представители различных солнечных систем. Подумайте, сколько можно сэкономить на межпланетных телеграммах. Да и эффект будет намного более внушительным, – тут Кеттрик пожал плечами. – Конечно, я говорю, что сделал бы я.

– Кстати, мы согласны с этой теорий, мистер Кеттрик, – сказал Викерс. Он поднялся и встал перед камином, как профессор, широко расставивший свои худые ноги и приготовившийся читать лекцию студентам. – А теперь не хотите ли выпить?

И снова Кеттрик отказался:

– Нет, спасибо. – И тут он заметил, что глаза на профессорском лице сверкали жестко и холодно, стреляя острыми искрами.

– Наверное, вы уже начинаете понимать, почему вы здесь, – сказал Викерс.

Кеттрик покачал головой. Он не поменял своей расслабленной позы на стуле, но ладони его вспотели и живот пронзили раскаленные стрелы.

– Я бы предпочел, чтобы сами сказали это.

Викерс кивнул:

– Это очень просто. Мы хотим, чтобы вы поехали в Хайдас и разузнали, что сможете о... – он, поколебавшись, наконец произнес: – ...о Роковой Звезде.

– Но... – тихо сказал Кеттрик. – Черт меня подери! – Он осмотрелся, переводя взгляд с Викерса на Ферсона, с Ферсона на Секма. – Чья это идея?

– Не моя, – ядовито отметил Ферсон. – В этом могу вас заверить.

Секма сделал красноречивый жест руками.

– Джонни, кто еще знает Хайдас лучше тебя? Ты сам рассказал мне о десятках мест, о которых я и не слыхал, а я являюсь членом Созвездия. – Он улыбнулся. – У вас особый талант, Джонни. Все годы, которые я посвятил тому, чтобы угнаться за вами, были самыми увлекательными и живыми в моей жизни. То есть в моей профессиональной деятельности. Когда стало понятно, что нам нужно привлечь кого-то для этой миссии, я конечно же, подумал о вас.

Кеттрик уставился на него широко открытыми как у ребенка глазами:

– Черт, это потрясающе, – сказал он. – Я даже не рассердился, Секма. Я просто ошеломлен. – Он встал, глядя на Викерса. – Теперь, кажется, я готов выпить.

– Угощайтесь.

На столе стоял уже открытый великолепный селарет. Кеттрик налил себе двойную порцию, выпил ее одним залпом и почувствовал легкий взрыв, прекративший ритмичный нервный пульс в желудке, которые били тревогу, предупреждали об опасности, но он уже услышал произнесенное вслух сообщение, и эти повторяющиеся сигналы начали просто мешать и отвлекать.

До него донесся голос Ферсона.

"...сам в отчете. Я считаю это чистым безумством посылать этого человека на такое задание. А если он найдет эту... вещь. При условии, что она существует. Что помешает ему присвоить ее самому?

– Джонни – честный человек, – сказал Секма. – По-своему честный. И кроме того... – Он перевел свой синий взгляд на Кеттрика, слащаво улыбаясь и тихим голосом продолжая: – Он знает, что если бы он сделал это, я бы убил его.

Кеттрик усмехнулся.

– Вы забываете, что в таком случае я мог бы разрушить вашу солнечную систему, как только увидел бы твою страшную рожу.

На это Секма ответил:

– И это не спасло бы тебя.

И Кеттрик знал, что это была правда.

– Ну, это не актуально, потому что я не собираюсь никуда идти. Наймите себе кого-то из Созвездия... кого-то из ваших людей. Что можно хотеть от землянина, в любом случае?

– Не от всякого землянина. У тебя есть еще один талант, Джонни. Ты умеешь ладить с людьми, даже если они не люди. Тебя любят. Тебе доверяют. И как землянин ты везде вхож. Любой житель Созвездия, независимо от того, из какого он мира, имеет определенное число врагов еще до того, как он покидает свой дом. Наш полет в Хайдас был намного более продолжительным, чем ваш, и не все дураки и проходимцы вселенной обязательно рождаются на Земле. Ты прекрасно знаешь это, Джонни. Я просто повторяю объяснение. Потому что это был первый вопрос, который мне задали эти джентльмены.

– Ладно, – сказал Кеттрик. – А теперь я задам вопрос. – При этом он повернулся к ним лицом. Секма, Викерс все еще стояли перед камином и не спускали с него холодных жестоких глаз. Минотавр сидел, склонив тяжелую голову над бокалом, ничего не говоря, и наверное, даже не слушая. Ферсон застыл с поджатыми губами и прямой спиной, как сердитая старуха. Оба астрофизика незаметно устранились от спора, размышляя над своими собственными кошмарными идеями.

– Секма, ты и Департамент Управления Торговли лишили меня лицензии. Вы обошлись мне где-то в миллион кредитов. Вы изгнали меня из Хайдаса. И в течение полутора лет после моего прибытия сюда это ничтожество Ферсон прижимает меня то с одной стороны, пытаясь найти предлог, чтобы бросить меня в пасть мистеру Раймонду, знаменитому людоеду, и плачется, когда у него это не получается. Полагаю это вам известно, мистер Викерс.

Викерс кивнул.

– Известно.

– Тогда скажите мне, – спокойно продолжил Кеттрик. – Стоит ли мне шевелить пальцем, чтобы ублажить кого-то из вас?

Викерс глянул на Раймонда, который сразу же заговорил какой-то небрежной скороговоркой:

– Потому что у тебя нет выбора, Кеттрик. Если ты откажешься, я так тебя упеку, что ты забудешь, какого цвета небо.

Ферсон злобно ухмыльнулся.

– По какому обвинению? – поинтересовался Кеттрик. – Я заплатил свой штраф, и больше никому из вас ничего от меня не получить.

– О, – возразил Раймонд, – есть способы. Найти новые улики. Мы с мистером Секмой обсуждали это.

– Отвратительно, Джонни, правда? – вмешался Секма, – нечестно, жестоко и омерзительно. Мы шьем тебе дело, мы принуждаем тебя, и знаем при этом, что посылаем тебя на верную смерть.

В голубых глазах Секмы было нечто, что Кеттрик никогда раньше в них не видел. Это нечто заставило его замолчать несмотря на то, что его трясло от злости, как при землетрясении. Секма продолжал очень спокойно:

– Ты поймешь, насколько это нам нужно.

Кеттрик внезапно развернулся и пошел прочь от них всех, он остановился перед закрытым тяжелой шторой окном и помедлил некоторое время. Никто не промолвил слова. Через несколько мгновений, когда он мог совладать собой, он вернулся и обратился к ним совершенно ровным голосом:

– Ладно, бросайте меня за решетку и будьте прокляты.

Ферсон открыл рот и скрипуче произнес: «Ха!» или что-то в этом роде, и Кеттрик нанес ему удар, настолько сильный, что тот согнулся и повис на ручке кресла.

– Я очень извиняюсь, – сказал Кеттрик Викерсу, – я так давно хотел это сделать.

Ферсон закрыл лицо руками и начал скулить. Викерс кивнул своему помощнику, который подошел к Ферсону и помог ему добраться до двери, резко захлопнув ее за несчастным. Помощник вернулся на свое место, коротко улыбнувшись Кеттрику.

– Вы же сказали, ничтожество.

И он снова занял свое место с тем же настороженно непроницаемым видом, не спуская взгляда с портфеля своего хозяина, как хорошо обученная собака.

Раймонд посмотрел на Викерса и пожал плечами:

– Для меня они все одинаковы.

Кеттрик продолжил разговор:

– Если вам это настолько необходимо, можно было бы сделать по-другому.

– Например, – полюбопытствовал Викерс.

– Восстановить мою лицензию. Снова допустить меня на Хайдас. – С этими словами он повернулся к Секма. – Вы не можете заставить меня, и ты это должен знать, если они не понимают этого. Я пойду на это как свободный человек или не пойду вообще. – И тем же странным языком, понятным только жителям Созвездия, он добавил:

– Изгнав меня, вы отняли у меня нечто гораздо большее, чем деньги. И я не стану снова платить той же ценой.

Секма, казалось, на некоторое время задумался. Затем он кивнул и обратился к Викерсу.

– Наверное, так будет лучше. Это даст ему ради чего работать в будущем. Если он потерпит поражение, его лицензия все равно ничего не будет значить. Хайдас превратится в хаос, совершенно непригодный для торговли. И даже если он останется в живых, запрет на въезд в Хайдас никем и никогда не сможет быть снят. Так что я склонен принять его условия.

– Главное – это само задание, – ответил Викерс, – а не условия, на которых оно выполняется. И если вы считаете Кеттрика подходящим человеком для исполнения этой миссии – ладно, я согласен. – И он посмотрел на Раймонда. – Полагаю, вы не возражаете?

Раймонд снова повторил:

– Для меня они все одинаковы.

Затем он снова в упор посмотрел на Кеттрика, в первый раз с того момента, как тот переступил порог.

– Но странно, что нигде в этом разговоре не промелькнула и искорка альтруизма, то есть мистер Кеттрик мог бы взяться за это дело не с целью избежания наказания или получения какой-то выгоды, а просто ради всего человечества, ради того, чтобы разрушительное оружие не осталось в руках одного или нескольких безумцев.

Кеттрик засмеялся:

– На это я могу ответить, что не верю в Роковую Звезду, как впрочем и мистер Викерс.

В ответ на это мелькнул и тут же погас под опущенными веками смятенный взгляд Главы службы безопасности.

– Мистер Викерс по долгу службы должен вести расследование малейшей имеющейся возможности, но я думаю, он абсолютно уверен в отрицательном результате. Я согласен с ним и поэтому считаю, что он должен соответствующим образом заплатить мне за работу.

Он налил себе еще и присел.

– Завтра моя лицензия должна быть восстановлена. И желательно через труп Ферсона. А теперь, когда мы это уладили, можно перейти к основному, а именно, – как лучше делать это и когда начинать.

Кеттрик улыбался присутствующим, чувствуя себя раскованным, празднуя победу и даже преисполненный любви к тому же Минотавру. Что-то в глубине его души пело, песня была женским именем, он был опьянен светом далеких звезд.

– Джентльмены? – сказал он. – Я жду.




3


Джонни Кеттрик вернулся в Тананару поздно ночью. Это был второй мир одного из огромных оранжевых солнц Хайдаса.

Он возвращался окольными путями. Викерс и Секма настояли и убедили его в том, что внезапная перемена его официального статуса вызовет подозрение тех, кого он должен обнаружить. И его восстановленная лицензия была надежно заперта в банковском сейфе, и Кеттрик для всех, кроме Секма и доктора Такину, возвращался в Созвездие тайным нелегальным образом.

Кеттрика немного опечалило, что Секма все еще на один шаг опережал его.

– Неправдоподобно, – сказал он как-то Кеттрику, – что ты так рискуешь и прилагаешь столько усилий для возвращения, лишь с целью продолжения своей деятельности. Никто в это не поверит. Но, к счастью, Джонни, у тебя есть предлог, которому поверит каждый, даже изобретатель Роковой Звезды.

Кеттрик удивленно посмотрел на Секма, тот улыбнулся.

– Когда я наконец выследил тебя, ты направлялся на Белое Солнце, протягивая свои чужие и преступные руки, чтобы захватить тот миллион кредитов, которыми ты только что меня попрекал. Один только один небольшой улов этих великолепных камней и ты... Но Джонни, разве ты не догадывался, что я знаю?

– Нет, – сказал Кеттрик. – Не догадывался. Но могу сказать, что именно эта идея у меня и была – проникнуть на Созвездие снова и завершить это дело. – Он отрицательно покачал головой. – Ты знаешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы подружиться с криннами и убедить его торговать со мной? И тут вмешался ты.

– Даже я, – сказал Секма, – даже я понимал, что такое умение и отвага заслуживают большего вознаграждения. Но кринны находятся под защитой закона Созвездия. И очень удачно, что получилось именно так, потому что теперь у тебя есть то, что мистер Викерс называет великолепным прикрытием.

И Кеттрику было предоставлено право самому найти способ вернуться на Тананару – технически столь же нелегально, как всегда. Даже люди Секма не получили инструкции не трогать его. Поэтому он сам должен был позаботиться о том, чтобы избежать ареста.

Кеттрику это вполне подходило. И он надеялся, что еще может преподнести Секма парочку сюрпризов.

Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы изменить внешность, что он осуществил на кишащей промежуточной станции Альдебарана, где он поменял цвет кожи, волос и сразу же нырнул в толпу людей и полугуманоидов, которая бурлила, перемешивала их всех в звездных портах. С поддельным пропуском на Альдебаран он нанялся на небольшой грузовой корабль, отправлявшийся в Хайдас, воротами которого и был Тананару.

И вот он возвращается домой.

С парусиновой сумкой через плечо, он шаркающей походкой прошел вместе с остальной потрепанной толпой людей и человекоподобных через выход четвертого класса доковой части порта, подождал пока реле электронного сканера прокомпостирует его пропуск, не найдя черной отметки по этому номеру или отпечатков пальцев, не принадлежащих владельцу, после чего он свободно прошел в город – на грязные шумные улицы.

Он шел не спеша, вдыхая свежий воздух и всем существом впитывая этот земной и неземной мир, который всегда был для него более родным и домашним, чем настоящая родина.

Оставив далеко позади территорию порта, он наконец очутился на старых извилистых улочках города, которые существовали еще до звездных кораблей и до появления инопланетян, задолго до эпохи энергии и техники. Это Ри Дарва, неизменная и прекрасная. Ее люди могут смотреть в прошлое и в будущее, и именно потому что их восхищало будущее, они не забывали о своем прошлом. Это были добрые люди, которые любили добрые домашние вещи, для которых высокие блестящие стеклянно-стальные геометрические формы земных городов холодными и отвратительными. Они модернизировали свой водопровод, систему освещения и прочие атрибуты современного комфорта, но продолжали строить невысокие будто распластанные на земле дома из красно-коричневого камня, который давал прохладу летом и согревал их зимними ночами, они по старинке устраивали на крышах домов цветники и сажали изящные кустарники. Сейчас здесь лето, с крыш доносятся звуки музыки, смех, женские голоса.

Кеттрик улыбаясь продолжал брести в том же направлении.

По этим узким дорожкам более двадцати лет тому назад он гонял с золотокожими местными мальчишками, стыдясь своего темного загара и прямых черных волос. Потом мимо этих же цветников на крышах он бегал за золотокожими местными девчонками, на этот раз уже радуясь тому, что его экзотическая внешность иногда дает ему преимущество над здешними ухажерами. Его отец, Байрон Кеттрик, возглавлял первую торговую миссию землян в Хайдасе, и он так долго находился там, что его младший ребенок считал Землю местом ссылки. И когда Кеттрик старший и остальные члены семьи отправились обратно на Землю, Джонни Кеттрик пожелал им счастливого пути, получил лицензию на торговую деятельность и затерялся в этом дрейфующем архипелаге солнц. Настолько затерялся, что позабыл об определенных законах и ограничениях на инопланетную торговлю, может отчасти потому, что не считал себя инопланетянином. Именно это в сочетании с настойчивостью Секма и привели его к столь печальному концу.

И вот он снова дома.

Но не в безопасности.

Он вспомнил об этом внезапно, вздрогнув при виде группы людей, идущих впереди него к перекрестку двух улочек. Это была жилая часть города, и оборванцу, прибывшему сюда с Альдебарана было бы сложно объяснить, что он здесь делает, так далеко от территории порта, в такой час. Кеттрик спрятался в темной подворотне, пока группа не скрылась из виду. Потом он продолжил свой путь к последнему перекрестку и повернул на запад, полностью переключившись с воспоминаний в мир реальности.

На небе были три из пяти маленьких медных лун, они излучали неровный мерцающий свет. Кеттрик старался оставаться в тени. Деловая часть города, где улицы всю ночь кишели искателями удовольствий и развлечений, находилась в юго-восточной стороне. Здесь же было мало движения и почти никакого транспорта. Пешеходов больше не попадалось. Один раз ему пришлось вскочить на вершину стены и лежать там, пока какая-то машина не протарахтела прочь по узкой улочке. Верх машины был откинут, в ней сидели хохочущие и веселящиеся молодые люди. Больше он не встретил никого. Наконец, он пришел к домику, стоявшему на берегу спокойной речушки, вода которой тускло блестела в лунном свете.

Кеттрик некоторое время постоял в темноте под какими-то декоративными деревьями. Он рассматривал дом. Сквозь ветки кустарника на крыше все еще пробивался свет, такой мягкий, что он только оттенял сверкание лун, не затмевая их мерцания. Ветерок с реки доносил аромат цветов, и ему даже послушались слабые голоса. Нахмурившись Кеттрик покачал головой. Было бы лучше если бы дом спал. Не кстати будет, если там полно гостей.

И все же ему нужно было исчезнуть с улиц города до наступления рассвета, иначе патруль арестует его. Кеттрик быстро шагнул в тень дома и прижался к стене, прислушиваясь.

Слышалось только два голоса, тихо разговаривавших на крыше в саду. Но слов слышно не было. Голоса были так далеко, что он даже не совсем узнавал их. Но один из них был женским, и его сердце бешено рванулось вперед.

Кеттрик пошел вдоль стены к служебному входу, который был открыт. Это должно было бы насторожить его, но он так горел нетерпением увидеть женщину на крыше, что просто тихо прокрался вовнутрь, закрыв за собой калитку. На вымощенной площадке за домом стояли две маленькие наземные машины. Стены окружали небольшие аккуратные строения для хранения инструмента и необходимых в домашнем хозяйстве предметов. Вездесущие деревья, высокие кустарники и ползущая вверх виноградная лоза создавали сгустки тени на темной поверхности стен. Не слышно ни звука, только ветерок и шепот голосов сверху.

Кеттрик спрятал свою сумку подальше в кусты и направился к каменной лестнице, ведущей из дворика на крышу.

На полпути туда Кеттрик услышал шуршащий шорох в тени и увидел замаячившие высокие тени, крепкие руки схватили его, оторвали от земли и бросили на камни, где он оставался лежать дрожа как ребенок в руках сильного взрослого человека. Он был раздавлен тяжестью опустившегося на него тела. Последовала короткая схватка, Кеттрик пытался словить ртом воздух, над ним нависли чьи-то силуэты с массивными плечами и гладкими головами. Он почувствовал запах сухой чистой шерсти. Послышалось тихое рычание и горло царапнули жесткие когти.

Кеттрик засмеялся.

– Хру-хру! – сказал он им на их языке. – Киту, Чай... Это Джонни. Джонни.

Ночную тень рассек яркий луч света. Почти ослепленный Кеттрик взглянул на два широких лица, склонившихся над ним, видя глаза, засветившиеся пониманием.

– Джонни?

На горле уже не чувствовалось острых когтей.

– Джонни! Джонни! – кричали они, обнажая белые зубы. Сильные руки снова подняли его, но теперь уже нежно и бережно. – Долго тебя не было, – сказал Чай. – Ты играть с нами, мы не забыть.

Киту укоризненно потряс Джонни.

– Ты пришел в темноте. Не похож на себя. Но запах тот же. Джонни!

– Тот же Джонни, – сказал он и погладил их с грубоватой лаской, как бывало, этих больших собак с тонкой дымчатой шерстью. Потом он поднял глаза и увидел двух людей, стоявших на каменных ступеньках и глядевших вниз.

Один был мужчина, золотокожий дарван с медными волосами. На нем был легкая летняя одежда, шорты, сандалии и тонкая рубашка, сквозь которую до пояса просвечивалось его гибкое тело. Его звали Сери Отку, он когда-то был партнером Кеттрика. В руках он держал дубинку.

Второй была женщина, тоже золотокожая дарванка, но ее кожа была бледной и теплой как мед на солнце, волосы сохраняли мягкий блеск. Они были довольно длинными и касались плеч при каждом повороте головы. Глаза ее были голубыми, губы красные, она была сложена и держала себя так, что каждое ее движение было похоже на музыку. На ней был светло зеленый халат, который окутывал ее тело, как цветочный туман. Ее звали Ларис, и она тоже когда-то немало значила для Кеттрика.

Женщина спустилась на одну ступеньку, потом сделала еще один шаг вниз, глядя на пришельца как на незванное привидение.

– Джонни, – прошептала она. – Джонни, ты не должен был возвращаться!




4


Кеттрик подошел к лестнице и долго стоял ничего не говоря. Она совсем не изменилась, именно такой он видел ее в своих мечтах, именно такой желал ее с самого начала его ссылки. Ему не хотелось говорить. Ему хотелось только смотреть на нее, стоящую на ступеньках в зеленом платье, с бликами света на пышных волосах. И как будто где-то вдалеке позади нее он увидел, как Сери положил свою дубинку и сделал шаг вперед.

И тут вопрос четко прозвучал в его сознании. Вопрос не новый. Такой же старый, как вся его ссылка. Ему не хотелось задавать его, но по-другому было нельзя.

– Почему, Ларис? Почему мне нельзя было возвращаться?

Ответил Сери:

– Потому что это принесет только неприятности, тебе, нам... Ты в своем уме... приехать сюда?

– И все, Ларис? – спросил Кеттрик. – Или что-то еще?

И все же что-то в ней изменилось. Ее лицо всегда было таким открытым и прозрачным для него, как будто она была сделана из стекла, это наверное потому, подумалось ему сейчас, что она никогда не старалась ничего от него скрывать. Злость, любовь, скука, нетерпение, радость – все было открыто для него, делай с этим что хочешь. Но теперь ее лицо стало маской, которую он не мог прочитать.

И все же она сказала:

– Я принадлежу только себе, Джонни, как всегда.

Она не сводила с него взгляда широко раскрытых удивленных глаз, будто, как подумал он, она все еще надеялась, что все это ошибка, что ей кажется. Легкий ветерок приподнял ее волосы и пошелестел зеленой материей, окутывавшей его тело, она чуть вздрогнула как от прикосновения холодного воздуха.

– Тебе не надо было приезжать, – снова сказала она. Потом она повернулась и пошла обратно по ступенькам, оттолкнув Сери и опередив его. Потом она исчезла в зеленой тени сада.

Кеттрик смотрел ей вслед, лицо его стало сдержанным и непроницаемым. Сери продолжал смотреть на него.

– Ну, – сказал Кеттрик, – много времени прошло.

Он пожал плечами и улыбнулся Сери:

– Не надо так удивляться.

– А что надо? – спросил Сери. – Скажи, мне что радоваться? Быть счастливым? Потому что ты появляешься среди ночи, мой старый друг, мой дорогой друг! И я должен быть счастлив, что вижу тебя. Послушай, Джонни, я уже встал на ноги после той неприятности, и теперь, если тебя найдут в моем доме...

Он был разъярен.

– На этот раз они просто депортируют тебя. Теперь это уже Наркад.

Наркад – это был тюремный мир Хайдаса, не такое страшное место как остальные тюрьмы, но все равно место неприятное.

– И Секма не поверит, что я ничего не знал, что я не при чем к твоему появлению. Ты погубишь меня, Джонни!

Кеттрик тихо ответил:

– Не могу осуждать тебя за это. Но Секма еще не стучит в твою дверь, так почему бы не успокоиться пока? Дай себе пару минут остыть, пережить шок. И тогда может, ты вспомнишь о более интересных для себя вещах. Например, полмиллиона кредитов.

Потом он посмотрел на свою грязную одежду.

– А пока что я бы хотел немного воды и мыла.

– Полмиллиона кредитов, – повторил Сери и спустился со ступенек:

– Ты о чем, Джонни? Зачем ты вернулся?

– Я вернулся завершить то, что начал на Белом Солнце.

Он не совсем видел лицо Сери, не совсем замечал выражение внезапного осознания. Он думал о Ларис. Он никогда не старался представить себе картину их будущей встречи, не думал о том, что она может сказать ему. Но ничего подобного он не ожидал.

Конечно, его не было более двух лет. И конечно, она не могла знать, что он вернется, сегодня ночью и когда-нибудь вообще. Они давно попрощались друг с другом.

И все же...

Слезы, злость или просто слова о том, что она принадлежит другому, это он мог бы понять. Но она просто закрыла перед ним дверь, и этого он понять не мог.

Он прошел мимо Сери и начал подниматься по лестнице, повинуясь мгновенному порыву найти Ларис в саду и взломать ту дверь пусть даже силой. Но он остановил себя при мысли: «Ну ее к черту, пусть делает что хочет.» Ему вдруг стало смешно и он расхохотался про себя. Ради женщины он мог пересечь космос, но ни за что он не поднимется на эту лестницу.

Остановившись он услышал голос Сери:

– Белое солнце. Да. Я должен был знать это.

– Ты должен был знать и кое-что другое, – сказал Кеттрик ровным тоном. – Ты должен был бы знать, что я бы не приехал, если бы не был уверен в том, что справлюсь, что меня не поймают, что я не причиню тебе неприятностей. – Он с любопытством посмотрел на Сери. – Ты не был раньше таким робким.

Сери резко ответил:

– У меня не было на то причин.

Киту и Чай подбежали к лестнице, их бока раздувались, как после долгой и тяжелой погони. Они скалили зубы в улыбке Кеттрику.

– Мы смотреть туда, везде. Никого за тобой. Ты остаешься, Джонни?

– Пока да, – сказал Кеттрик. – Спасибо.

Они радостно завизжали и поскакали к себе. Сери смотрел им вслед, лицо его ничего не выражало.

– Ты всегда умел обращаться с ними, – пробормотал он. – Они достаточно покорны мне, но тебя они любят. Да? – Он покачал головой и вздохнул. – Ладно, Джонни. Я выслушаю тебя.

И он сделал первый дружелюбный жест, положив руку на плечо Кеттрика.

– Пойди умойся, а то несет от тебя как из грязного трюма. Надеюсь, мои вещи все еще тебе по размеру. Возьми все, что нужно.

Он подтолкнул Кеттрика вперед.

– Иди. Мы будем ждать тебя в саду.

Кеттрик пошел в дом. Дом не изменился с тех пор, как он был там последний раз. Он пробудил в нем печальные воспоминания о доме, в котором он когда-то жил, где-то около мили отсюда на другой стороне реки. И если все получится, он снова будет жить там. С Ларис или без нее.

Он все еще чувствовал злость и обиду.

В ванной он аккуратно отложил в сторону пояс с деньгами, взятыми на случай крайней необходимости, и с облегчением бросил грязные вещи в мусорную корзину. Пока большая ванна Сери наполнялась горячей водой, он брился, потом он долго тер свою кожу, смывая краску с тела и волос. Этот нехитрый грим не поможет ему сейчас, если его словят, и от этого он чувствовал себя неловко и глупо. Заставляя себя забыть Ларис, он погружался в простое плотское наслаждение чистоты. После горячей ванны он вскочил в холодную, прошел через воздушную сушилку и вышел из ванны новым человеком.

Вещи Сери были как всегда аккуратно сложены. Он уже почти оделся, когда Ларис постучала в дверь и позвала его.

Он открыл дверь и впустил ее. Ларис вошла и остановилась, глядя ему прямо в лицо. Маска ее исчезла, или по крайней мере сползла, обнажив лицо.

– Это нелегко, – начала она. – Та пришел так... внезапно. Я дала себе слово, что никогда больше не увижу тебя.

– А я разве не говорил тебе, что обязательно вернусь?

– Но мы оба знали, что это невозможно.

– Но я здесь.

– Надолго ли? Сколько дней им понадобится, чтобы схватить тебя? Сери прав. На это раз они не просто вежливо выставят тебя. Они засадят тебя в Наркад, и ты увидишь свою Землю только в глубокой старости.

Он сделал шаг к ней.

– А если не словят?

– Ну ладно, предположим, не словят. Предположим, ты возьмешь, что ты хочешь на Белом Солнце. А что потом? Ты купишь дом в Ри Дарва и пригласишь Секма на свой первый обед? Нет, ты будешь бежать, и быстрее чем когда-либо, бежать прочь с Хайдаса. И потратить ты свои полмиллиона где угодно, только не на Хайдасе.

– И что? – спросил Кеттрик, потягивая руку к теплому золотому изгибу ее шеи, там где она переходила в плечи.

Она резко оттолкнула его руку.

– Зачем мне снова разбивать себе сердце ради одного-двух дней? Это слишком тяжело, Джонни! Я не стану делать этого.

На мгновение та давнишняя Ларис смотрела на него горящими глазами с искаженным от злости ртом, и ему хотелось сказать, что не все так плохо. Но тут же маска снова опустилась на ее лицо и она произнесла самым серьезным тоном:

– Если ты любишь меня, если я тебе не безразлична, уходи. Не предпринимай ничего. Это причинит только неприятности, для всех нас. Я уже поговорила с Сери. Мы можем посадить тебя на корабль сегодня ночью и к утру ты будешь в безопасности за пределами Созвездия.

И теперь он понял. Она скорее всего не принадлежит Сери, в дарванском понимании супружества, они просто вместе и не хотят ничего менять.

Кеттрик не доверял своему голосу, хотя видел, как она ждала его ответа. Он отвернулся, стараясь сдержать гнев, пытаясь быть справедливым. Это ее право, и он не имеет никаких оснований возмущаться. Просто он всегда считал Ларис своей, даже когда умом понимал, что она существует не вакууме, не в безлюдном пустом пространстве вне жизни, где ей только и оставалось бы что ждать его возвращения. И все же что-то в глубине его души упорно цеплялось за нелепую идею о том, что она живет именно так, если не физически, то по крайней мере эмоционально. Как это происходило с ним. И он чувствовал себя преданным, одураченным, и гнев его нисколько не смягчался, потому что он знал, что все случившееся несправедливо.

– Пожалуйста, Джонни? – попросила женщина. – Ты сделаешь это?

Про себя Джон с любопытством отметил, что в этот момент он был счастлив, что не взбежал вслед за ней по лестнице.

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, но не стоит волноваться, Ларис. Какие бы отношения у вас не были с Сери, это твое личное дело, и его. Я не стану ни на что претендовать.

– Все не так просто, – сказала Ларис тихим голосом, и ему показалось, что она собирается заплакать. – Мы больше не увидимся. Прощай.

Дверь тихо щелкнула, она ушла. Кеттрик закончил одеваться. Поднимаясь по внутренней лестнице на крышу, он услышал, как во дворике зарычал мотор отъезжающей машины. Ворота с легким шумом закрылись.

В саду он нашел одного Сери.

– Тебе бы прислушаться к ее совету. Это довольно разумно.

Кеттрик злобно ответил:

– Приступим к делу.

– Не надо злиться. Ты что думаешь, что мы должны подталкивать тебя к этому самоубийству?

Сери протянул Кеттрику кубок прохладного освежающего напитка, который он любил пить жаркими летними вечерами, и сел со словами:

– Ну, ладно. По крайней мере, мы старались. Что по-твоему, я должен делать, чтобы получить эти полмиллиона кредитов?

Кеттрик не сразу ответил. Он прошелся мимо благоухающих кустов и цветов, которые в лунном свете потеряли яркость своих красок, но не аромат своего цветения. Стоя возле бордюра, он видел, как машина Ларис уменьшалась в размерах, сделала поворот и наконец совсем исчезла из виду. Потягивая холодный напиток, он пытался забыть все неразумные и горячие идеи, как например желание бросить Сери вниз. Надо было сосредоточиться на важном.

Кеттрик все время напоминал себе, что в случае провала, в случае его ареста до выполнения задания, его лицензия пропадет, и вероятно ему придется провести долгие годы в Наркаде, прежде чем навсегда распрощаться с Хайдасом. Мелькнувшая мысль о том, что Хайдас без Ларис теряет для него всякое значение, была всего лишь мимолетной искоркой. На самом деле он любил, как любой другой мужчина, но в Созвездие он влюбился задолго до того, как узнал Ларис.

Кеттрик посмотрел на небо. Знакомое небо с медными лунами и громадными оранжевыми звездами, как маяки горевшими за ними, а вдалеке крошечное и ослепительно яркое Белое Солнце. Он почувствовал прилив радости и восторга, что придавало ему сил и вызывало удовлетворение. И он не скрывал этого от Сери.

– Мне нужен корабль, – сказал он.

Сери хмыкнул:

– Ну, этого следовало ожидать. У меня есть два корабля в порту. Для одного я уже разработал расписание и маршрут, а второй свободен.

Кеттрик снова взглянул на небо. Земля уже давно создала скоростные звездные суда. К этому ее вынудила собственная отдаленность и удручающая пустота ближайших планет. Куда бы не хотелось попасть землянам, это было слишком далеко. Здесь же в Хайдасе дарванам не нужны были скоростные суда дальнего полета. Эти корабли были не целесообразны для Созвездия в целом, равно как и большие орбитальные сверхзвуковые самолеты не были экономичными для ближних перелетов. А так как созвездие предоставляло своим жителям все виды развлечений и деятельности, которые им нужны были, то население не слишком и стремилось вырваться за его пределы. Дарваны, интересующиеся полетами в космос, только начинали думать о расширении своих горизонтов, когда к ним прибыли земные корабли, и вопрос решился сам собой.

Испытывая разочарование при мысли о том, что они не являются хозяевами космоса, как они привыкли считать, дарваны все же быстро приспособились к новому повороту событий. Они переконструировали дальнорейсовые Родманы и еще более крупные и тяжелые корабли для полетов за пределы Созвездия, а также и для своих местных целей, особенно для пограничного патрулирования. В пределах Созвездия, однако, небольшие быстроходные дарванские корабли продолжали совершать рейсы между солнцами, а это то, что нужно было Кеттрику.

В уме он уже разработал маршрут, продумал точно, где именно ему делать остановки, и что именно предпринимать там. Некоторая часть его планов была определена в беседах с Секма, были несколько планет, где идея Роковой Звезды особенно сильно занимала умы жителей. Другая часть замысла принадлежала самому Кеттрику. С крыши Сери он мог проследить на небе большую часть своего пути. Звезды были его давними друзьями, и многоцветные миры, которые окружали их, вдруг показались такими близкими. Кеттрик закрыл глаза, погрузившись в воспоминания.

– Когда корабль сможет уйти? – спросил он.

– Через три дня.

– Хорошо. Что за корабль?

– «Звездная ласточка».

– Кто там теперь капитан?

– Новый. Ты его не знаешь, Джонни. Полагаю, ты все знаешь, но мне бы хотелось услышать это. Я не могу гарантировать, что капитан и команда...

– Капитан не проблема. Отправь его в оплачиваемы отпуск. И команду тоже. Я найму своих людей. Если они все еще на свободе.

Сери отреагировал немедленно:

– Но тебе нужно будет садиться! Нужно обслуживать корабль, брать запасы продовольствия и хотя бы какое-то подобие груза. А в Созвездии нет такого официального порта, в котором бы тебя не знали.

– И нет такого порта, которого бы не знал я. Включая те, где я могу быть в безопасности, как у мамочки под крылышком. Предоставь это мне.

– Но...

Кеттрик посмотрел на Сери.

– Сери, дружище, ты прекрасный специалист что касается карт и цифр, и прочих деловых операций. Без тебя компания и шагу бы не сделала. Но что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь был специалистом в моем бизнесе.

Сери покачал головой.

– Понятия не имею, почему я только слушаю тебя.

– Потому что ты жаден, как и все мы.

– Не буду отрицать.

– И потому что ты уже взвесил риск и возможный выигрыш, и вычислил, что игра стоит свеч.

Сери отрывисто ответил:

– У меня даже времени не было что-либо взвешивать. Ты так внезапно свалился на мою голову, Джонни.

Сери встал на ноги и нервно зашагал по открытой площадке, на которой они сидели, прямо в пятнистую тень виноградника. Там он остановился и повернулся, но Кеттрику не было видно его лица.

– А если я скажу нет, Джонни. Что тогда?

Кеттрик пожал плечами.

– Я договорюсь с другими. И полмиллиона кредитов уплывут к кому-то другому. Черт побери, ты мой партнер. И тебе первому я должен предоставить этот шанс.

Сери безмолвно стоял в тени виноградника.

Кеттрик засмеялся.

– Да признаю, что это замысловатая проблема для такого позднего часа. Прости, я не могу быть более вежливым. Пораскинь мозгами немного. И помни, что для мальчиков из Секмовской Межзвездной Коммерческой службы я в нескольких световых годах отсюда – там, на Земле. К тому времени, как до них дойдет, что это не так, если конечно, вы с Ларис не заложите меня...

Сери отмахнулся.

– В знак нашей дружбы я доверяю тебе, – сказал Кеттрик. – И еще потому что если ты сдашь меня, то можешь точно рассчитывать отправиться со мной в Наркад, если вспомнить о некоторых вещах, которые я мог бы рассказать, но еще не рассказал Отделу Расследования Секма. Итак, я начал говорить, что к тому моменту, как МКС узнает, что я вернулся в Хайдас, я уже все сделаю и снова исчезну. А пока что они не станут искать то, чего здесь нет.

Сери молча слушал, как ветерок стряхивал лепестки с цветов и шуршал прохладной листвой над их головами. Потом он наконец сказал:

– Ладно, Джонни. Можешь взять корабль.

Кеттрик поднялся и потянулся:

– Хорошо. Ты не пожалеешь.

Простое действие – принятие решения – казалось, высвободило в Сери новую энергию.

– Тебе нельзя здесь оставаться. Слишком много людей здесь ходит. Как насчет острова? Там тебя никто не побеспокоит эти три дня, ты можешь свободно выходить по ночам. Там же можешь и собрать себе команду.

Кеттрик кивнул.

– Неплохо.

Ему не хотелось оставаться в доме Сери, и не только потому что был велик риск быть замеченным, а скорее потому что он не был уверен, удастся ли ему долго сохранять нейтральное и сдержанное отношение по поводу Ларис. Чем меньше он будет видеть Сери, тем лучше, особенно если Ларис решит вернуться домой.

Сери выглядел довольным.

– Я все приготовлю лодку. Домик довольно хорошо укомплектован, но тебе может еще кое-что понадобиться. Сиди здесь и выпей еще чего-нибудь. Я не надолго. Я пошлю с тобой Киту и Чай, они помогут тебе обустроиться, кроме того, они заберут лодку. На острове есть челнок, он тебя больше устроит. А лодка только будет привлекать внимание.

И Сери отправился вниз по лестнице. Кеттрик налил себе еще напитка и поглядел на звезды, стараясь не думать о тех временах, когда они с Ларис были вдвоем на острове. Ри Дарва был полна звуком ее голоса и грациозными тенями ее тела, и ему хотелось поскорее покинуть это место.

Наконец, Сери позвал его, и он спустился в сад и пошел через заднюю калитку к причалу. Белая моторная лодка мягко урча колыхалась у пирса.

– Я постарался все продумать, – сказал Сери. – Но если тебе еще что-то понадобится, скажи им, и я пришлю тебе все необходимое завтра утром.

Киту сказал:

– Пойдем, Джон-ни.

Они с Чай любили лодки и были счастливы, как дети, предчувствуя путешествие. Кеттрик ступил в лодку. Сери потянулся к нему и дотронулся до его руки.

– Я дам тебе знать, когда будет готова «Звездная ласточка», – сказал он. Его рука сжала ладонь Кеттрика и отпустила ее. – Мы справимся, Джонни.

И он оттолкнул лодку от берега в тихие воды, залитые медным лунным светом.

В опытных руках Киту лодка заурчала громче и поскользила вниз по реке, как белая стрела рассекающая гладь. Сери стоял на причале, провожая их глазами, потом он превратился в точку и наконец совсем исчез.

Город проплывал мимо на другом берегу. Сонные дома сменялись причалами и рыбными бухтами, по мере того, как река расширялась и незаметно перерастала в озеро. Оглядываясь назад, Кеттрик видел возвышающиеся силуэты звездных кораблей далеко на юге, где космический порт занимал почти все побережье. У него на глазах в небо взмыл корабль с приглушенным громоподобным ревом, который всегда так будоражил его сердце.

И вот осталось только небо и озеро и маленькая лодка.

И тут внезапно ночь взорвалась громом и пламенем. Мощный кулак выбил Кеттрика из лодки в воду, которая подалась под весом его тела и захлопнулась как дверь у него над головой. Вскоре пришла и боль. Потом мир исчез из его сознания.




5


Он все еще был в воде. Она окутывала его, теплая как молок, и он чувствовал, как она несет его обессилившее тело. Он видел себя в воде, извивающегося как лента водоросли, и он думал, что утонуть – это довольно приятно, приятно вот так вечно раскачиваться в тихом неспешном ритме.

И тут он вдохнул воздух.

Боль пронзила его. Он захлебнулся, закашлялся, боль стала острее. Он открыл глаза. Сквозь мутный туман он увидел, что лежит по самый подбородок в воде, и вокруг него и под ним – ничего, кроме воды, паника постепенно охватывала его, потому что когда он вытянул руку и попытался поплыть, боль скрутила его, и он снова начал погружаться под воду.

Что-то, вернее кто-то, держал его. Кто-то тащил его, поддерживая его голову над водой.

– Джон-ни, тихо. Не драться...

Кто-то. Мокрая шерсть и крепкая рука, держащая его.

– Киту...

– Киту мертвый. Это быть Чай.

Странно слышать, как из мохнатой пасти вырываются почти женские рыдания, странно видеть, как соленые слезы падают в эту массу пресной воды, которая старается утопить их обоих. Странно быть в таком беспамятстве, что только боль в боку и кажется единственной реальностью.

– Вот. Держи.

– Не могу...

Чай строго приказал:

– Держи!

И он вцепился левой рукой в какой-то плавучий обломок, который Чай бросила ему. Он слышал, как она вздохнула, как будто скинула с плеч тяжелую ношу, и ее мощные объятия стали слабее. Некоторое время они вдвоем тяжело дыша висели на плавучем обломке. В голове у Кеттрика прояснилось. Он начал понимать, что лодка по какой-то причине взорвалась и бросила их в воду, что Киту погиб – погиб? Так быстро, между лихорадочными вдохами? Да, мертв. И Чай пытается сейчас спасти его.

– Ушиблась?

– Только чуть-чуть?

Видя, как уверенно она ведет себя в воде, он подумал, что она говорит правду. Она ведь была на корме, дальше всех от взрыва. Бедняга Киту должно быть оказался в самом центре.

Бедный Киту. Бедная Чай. Она продолжала рыдать, но теперь уже тише. Он положил голову ей на плечо, единственное движение, на которое он был способен, и сказал:

– Бедная.

Он чувствовал, как она дрожит. Потом услышал ее слова:

– Что делать, Джон-ни.

– Ты видишь берег?

Она отпустила обломок и поднялась высоко над водой, упав в нее с сильным всплеском.

– Вижу.

Она ухватилась за обломок и начала медленно плыть, с силой толкая деревяшку и Кеттрика впереди себя.

– Дай отдохнуть минуту, – сказал он. – И я смогу помочь.

– Плохой?

Он попытался оценить серьезность своего ранения.

– Думаю, сломал несколько ребер.

Все остальное, казалось, было в порядке, и если он не делал слишком глубоких вдохов и слишком резких движений, то боль была вполне терпимой. Он начал работать ногами, помогая Чай насколько мог.

Они медленно преодолевали сопротивление воды, в то время как луны одна за другой спускались с неба, и становилось темнее.

Озеро было безграничным, берег казался чистой иллюзией. Кеттрик очень сильно устал и отчаялся. Но каждый раз Чай поднимала свое тело над водой как тюлень и говорила, что видит берег и что огни уже ближе, и снова ее мощное большое тело оказывалось в воде рядом с ним, стараясь передать ему часть своей огромной силы, и он продолжал отталкиваться ногами и барахтаться, со стыдом думая о том, что в его человеческом мужественном теле не столько духа, сколько у этого преданного существа.

Он понимал, что после взрыва, она, должно быть, искала его, ныряла за ним, тоже оглушенная взрывом.

– Спасибо тебе, Чай. Я не забуду.

Некоторое время она плыла молча, а потом спросила:

– Почему лодка убивать Киту? Он ехать в ней много раз...

Кеттрик покачал головой:

– Не знаю. Авария.

Авария.

И тут его шок прошел и голова начала работать.

Авария?

Наверное. Конечно, бывают несчастные случаи, взрываются летучие газы. И до этого на озере погибали люди, и будут погибать.

Но если это не несчастный случай.

А если он слишком поверил Сери и был чересчур самоуверен? А если он навалил на Сери столько сложных проблем, что тому показалось, что это будет наилучшим способом их решения?

Устранить Кеттрика и все проблемы исчезнут, будто их никогда не было. Убрать Киту и Чай – и Кеттрик исчезнет, как будто он и не появлялся в Ри Дарва, и об этом будут помнить только Сери с Ларис, хранящие осторожное молчание.

И Секма. Но этого Сери, конечно, не знал.

Киту и Чай, простое существа, которые любили Джонни Кеттрика и держали бы язык за зубами. Надо просто отправить их в то же плаванье (в буквальном смысле) вместе с Кеттриком, и устроить так, что лодка взорвется...

Кеттрик застонал от боли, которая оказалась сильнее, чем боль в боку. Если это так, то смерть Киту на его совести.

– Джон-ни?

Он не осмеливался рассказать Чай о своих предположениях.

И все же, нет, подумал он. Не спеши. Сери сказал:

«А если я скажу нет?» И он ответил: «Тогда я договорюсь с другими.»

Он не загонял Сери в угол. Он не предлагал ему ничего, кроме принятия решения. И все, что тому нужно было сделать – это отказаться.

Зачем же убивать?

Если, конечно нет других причин.

Ларис? Сери боялся, что она уйдет от него и вернется к своей давнишней любви?

Не исключено. Они оба хотели, чтобы он уехал, а он отказался. Может, эта маска, которую носила Ларис, была надета для Сери, чтобы скрывать ее истинные чувства. И вероятно, Сери понял это и решил навсегда избавиться от опасности.

Ему хотелось бы думать, что Ларис продолжала так же сильно любить его.

Не исключено, но это была не Ларис. Он вспомнил ярость Сери при своем появлении в доме. «Ты погубишь меня», – сказал он тогда. Может, он настолько боялся рисковать своим положением и доходами, что посчитал, что надежнее всего будет спрятать Кеттрика на дне озера, чем в любой другой точке Хайдаса.

Какова бы ни была настоящая причина, он начал все слишком резко и самонадеянно, и теперь его грандиозные планы в буквальном смысле разлетелись на щепки.

Он начал сердиться. Впервые в жизни его пытались убить, и этого было достаточно, чтобы вызвать гнев, но Чай и Киту – вот что приводило его по-настоящему в ярость. Они здесь совершенно не при чем. Они преданно служили Сери почти восемь лет. И все же он смог так поступить с ними, и с той же легкостью, с какой убивают мух.

Это было очень странно. Он не помнил Сери таким. Иначе он никогда не сделал бы его своим партнером. Должно быть, он просто не знал Сери Отку так хорошо, как считал тогда.

Или же Сери Отку изменился.

– Смотри, – сказала Чай.

Кеттрик увидел впереди огни, и более густую черноту силуэта берега, очертания зданий, выдающуюся вперед форму пирса, отмеченного спереди предупредительным огнями. С берега начал дуть легкий ветерок, он потрепал Кеттрика по щеке, а на востоке едва заметно светлел горизонт.

Чай поплыла быстрее, ведя Кеттрика в сторону берега.

– Я помогу, Джон-ни.

– Нет.

Он почувствовал, как она приостановилась и посмотрела на него. Он был почти без сил. Голова его была пустой и чужой как старая тыква, и больше всего ему хотелось бы, чтобы его вытащили из воды, отнесли куда-то, утешили и обогрели, излечили от этой боли. И если бы не его злость на Сери, он мог бы сдаться и согласиться на это, потому что в этот момент его меньше всего интересовала Роковая Звезда и Белое Солнце, и вообще весь Хайдас. Ему наплевать было на депортацию или срок в Наркаде, Ему была безразлична даже Ларис. Любовь, жадность, честолюбие, долг – все утонуло в этом озере.

Но он был обозлен, а злость всегда делала его упрямым, мстительным и беспощадным. Он поклялся увидеть Сери поверженным, а для этого нужно было выжить и остаться на свободе.

Он объяснил Чай, что нарушил человеческий закон, и что если люди найдут его, они словят его и посадят в клетку. Она сразу же поняла его.

– Куда тогда?

Он направлялся к пирсу.

– Забирайся под него. День гонится за нами.

Они заплыли под пирс, в черную тень, которая начала светлеть, не успели они еще скрыться в своем убежище. Они осторожно обходили стальные столбы, Кеттрик не переставал думать.

Большинство мыслей, приходивших ему в голову, были непостижимо для него в тот момент. О них нужно будет подумать позже. И только одна идея вырисовывалась четко в сгущающемся тумане, заполнявшем звенящую пустоту в голове.

Почему-то Сери хотел убить его. Так что лучше всего в этой ситуации оставаться мертвым. И тогда можно будет делать Сери все, что угодно, и тот все равно будет думать, что его враг надежно укрыт водами озера.

Обломок в его руках казался почему-то очень важным. Сам не зная почему, он не сводил с него глаз, продолжая продвигаться вперед. Мысль ускользала от него, но инстинкт подсказывал, что нужно вытащить эту штуку вместе с собой на берег, когда они доберутся до берега в конце пирса, и укроются в небольшой пещере, в которой они едва могли поместиться. Пол пещеры был просто сухой песок, и вся она была наполнена шелестящим звуком воды, трущейся об опоры.

Кеттрик объяснил Чай, что им придется скрываться здесь до темноты. Она согласилась с собачье покорностью, и только стряхнула капли воды с шерсти, потом она вырыла углубление в песке и уложила туда Кеттрика, прижав его к своему липкому от влаги телу.

Он замерз и устал. И тут в голову начали приходить мысли, что все это глупости. С какой стати Сери убивать его? «Мы больше не увидимся, Джонни», – сказала Ларис. «Прощай.» И она ушла. Какую угрозу мог он представлять собой для Сери, находясь на Белом Солнце в чьем-то чужом корабле? Даже если бы он попался, было бы очевидно, что Сери не имеет к этому никакого отношения.

От удара у него просто помутилось в голове и начала выдумывать. Конечно же, это был несчастный случай. Явный простой несчастный случай. Кеттрик почувствовал облегчение. Он подумал о доме Сери, о еде, питье, теплой постели. Совершенно бессмысленно прятаться здесь в этой норе. Он пошлет Чай к Сери...

Он уже выплюнул изо рта песок и начал было говорить, но поздно. Темный туман накатил на него и впитал слова.

Долгое время он находился в холодном темном тумане. Все вокруг потеряло форму, исчезло время, пространство, все. Он был в самом центре небытия, его поддерживало на плаву небытие, на него сверху давила пустота, которая окружала его со всех сторон с таким равнодействием сил, что он не в силах был не только подняться или опуститься, но даже пошевелиться или повернуться.

И тут постепенно начало становиться теплее.

Теплота приятно обнимала его, и он пошевелился на своем ложе из пустоты и небытия и потянулся к теплу, и пустота раскололась. Он видел, как она рвется, хотя все это происходило беззвучно. Обрывки небытия расплывались в стороны как облака под силой ветра. И тут он понял откуда это тепло.

Огромное солнце светило с неба, рассеивая пустоту, сжигая ее своим добродетельным огнем. Он был рад и счастлив солнцу. Оно было рыже-оранжевое, как солнце Тананару, и он любил его. Природа вокруг вырисовывалась нечетко, как будто все еще отсутствовали все детали. И он счастливый пошел к большому оранжевому солнцу на горизонте.

Он не знал, сколько прошел, но понял, что свет не совсем обычный.

Кеттрик остановился, не сводя взгляда с солнца. Рыжий апельсин стал мутным и злым, он пачкал все вокруг какими-то уродливыми пятнами. Ему показалось, что солнце извивалось и пульсировало, оно излучало злобу и беду. И его ядовитые свет начал жалить его, голого, оставшегося без прикрытия на огромной пустой равнине.

И в панике он закричал:

– Что это?

Голос Секма небрежно ответил:

– Это Роковая Звезда.

Секма стоял рядом с Кеттриком, хотя Кеттрик только что заметил его. Секма улыбался махал рукой по направлению к больному солнцу.

– Не волнуйся, Джонни. Это только миф.

Он он пошел прочь, беззаботно насвистывая.

Кеттрик побежал вслед за ним.

– Это не миф! – кричал он. – Ты что не чувствуешь ожогов?

Секма не слышал. Он продолжал идти, насвистывая, и хотя Кеттрик бежал изо всех сил, ему не удавалось угнаться за ним.

Но он продолжал кричать:

– Это не миф! Это правда!

Его никто не слышал. Болезнетворный свет становился сильнее, он как вода заливал горло. А Кеттрик все бежал по улицам города и кричал. Он знал, что его никто слышит, потому что все жители уже мертвы, что Роковая Звезда смела всех, как наводнение.

Он проснулся от того, что Чай пыталась успокоить его.

Все еще в паутине сна, он думал, что Роковая Звезда там, в конце пирса, и от ужаса он вздрогнул, боль рассекла его бок. Большая ладонь Чай убаюкивала его. Сон постепенно отступал. Кеттрик прижимался к теплому живому телу Чай и дрожал от облегчения. Роковая Звезда – это был всего лишь закат, зажегший пространство под пирсом.

– Не волнуйся, Джонни! Это только миф.

Откуда этот сон? Нечистая совесть?

Теперь уже не имеет значения. Это только сон.

Солнце село. Наступила ночь. Он был голоден. Положив руку на плечо Чай, Кеттрик сказал:

– Пойдем посмотрим, что значит умереть.




6


Они двигались, как привидения в саванне темноты, стараясь выбирать те деловые районы города, где уже закончилась дневная жизнь, и где было меньше освещения и прохожих. Ночью, в типичном местном одеянии на некотором расстоянии Кеттрик мог сойти за дарвана. А присутствие огромного силуэта Чай рядом с ним не вдохновляло на сближение. Тхеллы, получеловеческие существа, были достаточно известны в этих краях, их основной функцией была обычно работа телохранителей, и с ними не очень-то хотели бы связываться.

Чай спросила, куда они идут.

– В дом друга.

– Сери?

– Нет. Не Сери.

– Почему? Сери – друг.

– Да... ответил Кеттрик.

Теперь шок прошел. Голова кружилась от голода и незалеченных ран, но он уже мог достаточно четко и спокойно соображать. Он не был полностью уверен в том, что взрыв был попыткой убить его и двоих тхеллов. Ему не хотелось в это верить, как не хотелось верить в то, что его давнишний партнер и друг мог так запросто пойти на убийство. Эта теория не опиралась на достаточные улики и мотивы.

С другой стороны, в его положении нельзя было рисковать.

– Я говорил тебе, что нарушил закон, Чай. Если я вернусь к Сери опять, его тоже посадят в клетку.

Он услышал как она вздохнула в темноте.

– Я пойду с тобой, Джон-ни. Сери плохой без Киту.

Их взяли на службу вдвоем, и Кеттрик понимал, что ей не хотелось бы возвращаться домой одной. Да и таков был обычай тхеллов: менять жилище, когда один из них умирает.

Потом Чай добавила:

– Никого не любить, только ты.

Эти слова глубоко тронули его.

– Я отправлю тебя домой, Чай. В твой родной мир.

– Нет, – она покачала своей гладкой головой. – Я идти с тобой.

– Ладно, – сказал он, – пойдем со мной. – Потом добавил на родном языке: – Могло быть и хуже.

Он был рад, что она была рядом, когда они шли по грязным аллеям, огибавшим Аут Квотер. Он был бы сейчас не в состоянии отразить даже просто нападение какого-то хулигана, охотящегося за мелкой монетой, бутылкой выпивки или щепотки наркотика. В сопровождении Чай он в целости и сохранности вышел на более широкие и светлые улицы.

Теперь он наоборот стремился в толпу. В Аут Квотер в Ри Дарва землянин не был в диковинку, если конечно, не встретить кого-то знакомого. Здесь можно было встретить людей со всей частей Хайдаса и десяток другой из запредельных миров – людей, гуманоидов, всех видов, размеров и цветов кожи, в разнообразных одеяниях, и в обычных местных костюмах. Были такие, которые более или менее постоянно жили в Тананару, связанные с тем или иным видом деятельности, легальной или не совсем, и предпочитающие многоязычную анонимность Аут Квотера самому городу дарван.

Смешение архитектурных стилей поражало так же как и людской коктейль. Возводя здания каждая группа жителей стремилась к стилю, считающемуся практичным в их собственном понимании, так что там были и улицы с башнями и куполами, с усеченными пирамидами, кругами, квадратами, пятиугольниками, огромными серыми массивами неопределенной формы, обмазанные и окрашенные во все цвета, который только мог произвести солнечный спектр.

Кеттрику всегда нравился этот район. Он знал его как свои пять пальцев. Он вел Чай по кишащим улицам, мимо магазинов и базаров, где никогда не гасли огни, мимо увеселительных заведений, где предавались всем грехам, известным сорока породам рода человеческого, где солнечный свет никогда не допускался в театры и игорные залы, в другие потайные помещения, куда не пускали никого, кроме представителей определенной расы, которые и были теми избранными, кто знал, что происходило внутри. Кеттрик давал волю своему воображению, представляя себе самые невероятные и экзотические сцены и картины, которые скрывали эти стены, зная при этом, что в большинстве случаев, это были собрания престарелых людей, потягивающих свой национальный напиток и наслаждающихся песнями своего барда, или же занимающихся не менее невинным и безумно скучным ритуальным времяпровождением, предписанным их вероисповеданием.

Было много закусочных, наполнявших ночь сочными ароматами своих кухонь. Чай останавливалась возле некоторых из них, и хотя Кеттрик знал, что она должно быть голодна даже больше чем он сам, у него не было мелких денег, а неприятности с крупными никак не входили в его планы. Он пообещал, что скоро она получит пищу, и она охотно продолжала идти вперед.

В одной части этого района здания были главным образом коническими чудовищами с наружными лестницами, в которых имелись бесчисленные выходы – в целом такое строение походило на что-то среднее между вавилонским зиккуратом и голубиным гнездом. И они так же гудели, как голубиные гнезда. Голосами, смехом и острыми как осколки обрывками музыки – национальной и популярной, которую обычно играют на домашних вечеринках. Национальные мелодии казались Кеттрику довольно неприятными, он предпочитал современную музыку, потому что ее можно было слушать, не принуждая себя к этому.

Кеттрик нашел здание, которое искал, и начал взбираться по лестнице, преодолевая сильную слабость в ногах.

Теперь, оказавшись здесь, он уже не мог больше подавлять мучившую его мысль. А что если Бокер уехал... ушел, его могли выслать из страны, посадить в тюрьму, убить, он может быть сейчас на борту корабля где-то за пределами Созвездия. Что делать тогда? Вернуться к Секма и сдаться?

От одной этой мысли его почти физически затошнило. Он решительно продолжал двигаться вперед, наверх через груды мусора и маленьких странных животных, которые визжали и шипели, разбегаясь из-под их ног при виде Чай. Однажды он покачнулся и почти было потерял равновесие, но Чай поддержала его. Он плотно сцепил зубы и продолжал идти, проклиная Бокера, который выбрал себе жилище на десятом этаже, как будто эти проклятия могли заставить его оказаться дома.

На десятом этаже он обнаружил невысокую круглую дверь, за которой когда-то жил Бокер. Она была отворена навстречу теплому ночному воздуху. У Кеттрика едва хватило сил на то, чтобы хотя бы постучать, потом он пригнулся и вошел. Чай следовала за ним на всех четырех, чтобы не наткнуться на притолоку.

Три синекожих ребенка встали из-за стола, выпучив глаза и руками усердно запихивая еду в рот. Голубокожая женщина с пышной грудью с копной белых волос, струившихся по спине уронила бокал с вином на колени и вскочила с криком, отряхивая свою юбку и не сводя глаз с двери.

Голубокожий мужчина сидел спиной к Кеттрику. У него была внушительная серебристая грива, уложенная так, что волосы спускались по центру голову и падали на затылок. Он был обнажен, если не считать пару засаленных шортов. Тело его выглядело приземистым и сильным. Через бугры накачанных мускулов левого плеча пробегала белая змейка шрама, на мочке левого уха как капля крови блестел красный камень.

Кеттрик сказал:

– Бокер!

Он произнес это как любовник, встретивший наконец свою возлюбленную. Волна облегчения обдала его с ног до голову. Он почувствовал, как Чай подхватила его и помогла сесть в кресло. Потом последовали долгие разговоры, Бокер сунул ему в руки бокал вина и Кеттрик жадно выпил. Детишки забились в дальний угол комнаты и на сводили глаз с гостей, главным образом, с Чай. Женщина говорила что-то, но на нее никто не обращал внимания. Бокер отчаянно ругался, его зубы при этом сверкали, а серебряная грива колебалась как у встревоженного скакуна.

– Откуда ты свалился, Джонни? За тобой гонятся? Что случилось? Что тебе нужно? Где-нибудь спрятаться? Или убить пару клиентов, или то и другой?

Он говорил громко, чтобы сгладить свое удивление, он наливал вино Кеттрику, но взгляд его был явно встревоженным.

– У тебя вид, будто ты сражался с сетианским солдатом.

– Он же ранен, – вмешалась женщина по имени Педа. – Дай ему передохнуть.

Она подошла к Кеттрику, не спуская своих желто-золотистых глаз с больной серой тхеллы.

– Привет, Джонни. Позвать доктора?

– Я нелегально здесь. Не надо доктора.

– Где болит?

Он показал на саднящий бок.

– Но я умираю от голоду. Дайте сначала что-то поесть.

– Это только раздует тебе ребра, – сказала она спокойно и ощупала его. Кеттрик понял, что женщина права.

– Тогда хоть покормите Чай. Мы долго плавали и почти не спали.

– Что она ест? – спросил Бокер.

Кеттрик засмеялся.

– Не думаю, чтобы она была слишком разборчива. – И на ее собственном языке он обратился к Чай. – Еда, отдых. Мы в безопасности.

– Хорошо, – ответила она и присела возле стены. Бокер принес ей еды и она принялась жевать не спуская внимательного взгляда с Педы, которая перевязывала бок Кеттрика.

Сделав перевязку, Педа разрешила ему поесть. Кеттрик разговаривал с Бокером на французском языке, который не понимала Чай, он рассказывал о своей встрече с Сери и о том, что случилось потом.

– Я не был уверен, и не мог быть уверенным, Но я не мог доверять ему тоже.

– Мудрый, – сказал Бокер. Они с Кеттриком повстречались в одном из внешних миров, когда Кеттрик был еще молодой и неопытный. Бокер дал ему тогда несколько ценных советов по поводу браконьерский нападений на заповедники, потом они помогали друг другу выбираться из одной ловушки прямо из-под носа патруля, и с тех пор они стали друзьями. Через некоторое время Бокер заменил пропавшего с его корабля шкипера, и они вместе совершили много рейсов, особенно незадолго до ссылки Кеттрика.

– Ты должен был со мной на этот раз, – сказал Кеттрик, – по крайней мере, я так рассчитывал. Если ты конечно, не слишком остепенился.

Бокер рассмеялся:

– Нет, я все еще продолжаю заниматься этим, Джонни. Это не так занимательно, как тогда, когда ты был здесь, да и мальчики из Международной Коммерции поумнели, но там и сям еще можно разыскать спокойную бухточку, чтобы ограбить местное население.

Он выпил много вина, но был не пьян, а просто возбужден. Его глаза горели, маленькие черные уголки на грубом лице. Бокер встал и начал мерить шагами комнату, распрямляя плечи и хлопая себя ладонями по голым ногам.

– Белое Солнце, да? На черта тебе, парень, эта «Ласточка» Сери? За эти деньги я возьму тебя в зубы как щенка и полечу туда сам!

У Кеттрика затеплилась надежда.

– У тебя есть корабль?

Серебряная корона затряслась в свете лампы. Блеснули белоснежные зубы.

– Смотря что ты называешь кораблем. Если пузатое ржавое подобие корыта можно считать кораблем, то он у меня есть. И при этом заметь, что я владею не всей этой красоткой, а лишь третью ее. Глеван и Хурт совладельцы, а еще точнее мы все втроем владеем закладом на нее. Но приземлиться она может, по крайней мере, ей всегда это удавалось.

Кеттрик поинтересовался:

– Глеван и Хурт. Они тоже не изменились?

Хурт был голубокожим Хлакраном как сам Бокер, у которого он служил помощником столько, сколько Кеттрик знал их обоих. Глеван был инженером из Питтана, небольшой темнокожий уродец, работающий с Бокером последнее время. Именно их и имел в виду Кеттрик, когда говорил о собственной команде.

– Они пойдут на это?

– Если не пойдут, – значит, их пора пристрелить. Миллион кредитов. Ах, мы так были близки к этому!

– Ты был на волосок от провала тоже.

– Мне не впервой, Джонни. И наверное, не в последний раз. Да это стоило бы делать даже за просто так, чтобы утереть нос Секма. Правда?

– Ты лучше найди ребят, чтобы знать точно, – сказал Кеттрик. Он испытывал неловкость от того, что не мог рассказать всего Бокеру, но Секма внушил ему, что никому нельзя доверять, даже тем, кому он доверился бы в своем собственном деле, поэтому он успокаивал себя тем, что любые действия по поводу Роковой Звезды никак не отражались на этой истории с Белым Солнцем.

Он был искренне намерен сделать то, о чем говорилось... завершить прерванную сделку на миллион кредитов, которую он начал с криннами. И он собирался сделать это прямо под носом Секма и уйти безнаказанным.

Ему пришло в голову, и уже не в первый раз после взрыва, что было лучше, чтобы Секма считал его погибшим тоже. Тогда уже никто не будет разыскивать Джонни Кеттрика.

Бокер болтал что-то на своем языке по передатчику, наверное с Хуртом. Потом он снова обратился к Кеттрику.

– Он переговорит с Глеваном. Они придут сюда через пару минут. Я только сказал им, что это очень важно.

– Хорошо. – Джонни помедлил. – Бокер, ты ничего не слышал о том, что взорвалась моторная лодка Сери?

– Ты не помнишь, Педа? Она слушает все новости. Любит сплетни.

– Ни слова не было, – сказала Педа. – Я бы запомнила.

Кеттрик и не предполагал, что будет сообщение. Если бы это было преднамеренное убийство, то все понятно... Но даже если это несчастный случай, Сери не стал бы обнародовать то, что в его лодке был Кеттрик.

Но тут возникала сложность. Секма знал, что Кеттрик должен был встретиться с Сери, и он будет ожидать вестей с той стороны. Если он не получит никаких известий, то вовсе не обязательно, что он подумает, что с Кеттриком что-то случилось. Вероятнее всего ему придет в голову, что Кеттрик пытается вести с ним двойную игру... что было на самом деле... а это только разозлит его и подстегнет его любопытство. Если он только не узнает об аварии, но Кеттрик сам не мог сообщить ему эту новость, как, впрочем, и никто другой.

Умереть оказалось не так-то просто.

Бокер отчего-то нахмурился и почесал нос кончиком большого пальца.

– «Звездная Ласточка», говоришь?

Кеттрик кивнул, Бокер встал со стула.

– Что-то у меня в голове вертится по поводу этого корабля. Сейчас вернусь.

Он вышел. Педа принесла Кеттрику еще вина и спросила, как он себя чувствует.

– Прекрасно, – ответил Джонни. – Спасибо.

Он поднял глаза на хозяйку дома. – Что ты думаешь насчет того, чтобы Бокер поехал со мной?

– Пусть едет, – сказала женщина и рассмеялась. – Мне хватает детей. – Она похлопала себя по выпуклому животу, где только начинал проявляться очередной отпрыск. – Ты его там немного задержишь, да?

– Постараюсь.

– И еще одно, Джонни. Тебя здесь долго не было. А там, где ты был, об этом не говорили. Бокер может справиться с Белым Солнцем, и за пояс заткнет любого мальчишку из Международной Коммерции, об этом я не волнуюсь. Но есть кое-что другое. О чем они не любят говорить. Не знаю, потому ли что они считают это глупостями, либо просто боятся. Но ты не смейся, Джонни. Но там ты держи ухо востро.

У Кеттрика засосало под ложечкой, несмотря на ощущение теплоты от съеденного и выпитого.

– Так чего остерегаться, Педа?

– Точно и не знаю. – Она в упор смотрела на него, но взгляд был рассеянным, и он понял, что она смотрит не на него, а на что-то в глубине себя.

– Я услышала об этом на рынке. Одна гурранка, которая держит рыбную лавку, мы как раз подружились. Она сказала, что у них там какой-то мужчина сказал, что грядет какая-то беда. Я слышала об этом, Джонни. Мужчины думают, что женщины все дуры, но у нас есть глаза и уши, и кое-что в голове. Я слышала. Они говорят о страшной беде, которая придет с Роковой Звезды.

Холодный комок под ложечкой распух и опустился ниже в животе Кеттрика. Вспоминая о своем комаре внезапно нахлынули на него со всей силой наступающей на горло реальности.

– И когда они говорят, наступит эта беда?

– Скоро. Не знаю точно. Кто говорит одно, кто другое.

Кеттрик вспомнил свои собственные выводы в библиотеке Викерса. Собрание Лиги Миров Созвездия, говорил он сам, будет именно тем моментом, когда будет продемонстрирована угрожающая сила Роковой Звезды. Если она вообще существовала. И он отсчитал шесть единиц Вселенского Арбитрарного Времени до этого события.

Теперь уже три единицы с четвертью. Не слишком много. Если Роковая звезда действительно существовала. Он бы еще порасспрашивал Педу, но в комнаты согнувшись под притолокой двери вошел Бокер.

– Что-то чертовски странное, – сказал он. – Скажи-ка еще раз, что именно говорил Сери о «Звездной ласточке»?

– Что я могу взять ее. Что корабль вне расписания. Что он будет готов к полету через три дня.

– Три дня, значит? – вздохнул Бокер. – Я еще раз спустился в Космический зал проверить расписание. Чтобы не ошибиться. «Звездная Ласточка», полностью груженая, направляется на Гурру, Твайн, Кираноку...

– Уже груженая?

– Да, была с грузом, когда взлетела сегодня утром.

– Проклятье, – воскликнул Кеттрик. Ледяной комок взорвался внутри огненным всплеском. Он затрясся.

– Я убью его, – прошептал он. – Авария? Езжай на остров, и я сообщу тебе, Джонни. Три дня, Джонни.

Чтобы справиться с дрожью, Кеттрик ухватился за край стола.

– Убью.

– Тогда нужно пошевеливаться, – сказал Бокер. – Чтобы догнать «Ласточку», потому что он удрал на ней.




7


Приятно было снова оказаться в космосе.

«Грелла» была в точности такой, какой ее описывал Бокер, но она поднялась в воздух. Название корабля на языке хлакранов означало «Прекрасная королева», по поводу чего Бокер и Хурт не без гордости шутили: немного поменять буквы и получится «Прекрасная корова».

Неприкосновенный денежный запас Кеттрика, вернее часть его, пошла на экипировку корабля. Причем немало подзаработал и Бокер, то там то сям выторговывая скидку у своих кредиторов. Но единственное, на чем настаивал Кеттрик – это то, чтобы товары были самого высокого качества и ходовые на местном рынке.

Было совершенно необходимо по пути вести торговлю, чтобы поддерживать какую-то видимость коммерческой деятельности. Международный Коммерческий отдел имел неприятную привычку время от времени обрушиваться с проверками в отдельные миры, где у них не было собственного представительства, где не было строгого портового учета и не велась регистрация. Кеттрик мог быть абсолютно уверен, что друзья не выдадут его, но на случай проверки Международного Коммерческого патруля он хотел бы обеспечить Бокеру полную легальность.

Кеттрик без особого труда проник за границу. И он не предпринимал ничего, чтобы связаться с Секма, потому что разговор по передатчику, подслушанный всеми желающими, был прямым путем положить конец всей этой затее. Условленная заранее встреча стала невозможной на данный момент, так что он предоставил событиям идти своим чередом.

С Чай возникли проблемы. Поместить ее на борт можно было только как тхеллу, а транспортировка этих существ тщательно контролировалась, для этого требовалось большое количество бумаг и документов, которых у них не было и которые негде было взять. Компаньоны Кеттрика просто оставили бы эту идею, но Кеттрик настаивал и им пришлось тайно протащить Чай с багажом.

Они подделали манифест и пришлось немало попотеть, чтобы пройти таможню. И только тогда «Грелла» со скрипами и стонами снялась с места и поковыляла прочь в темные пространства Созвездия, омывающие острова звезд. Корабль держал путь к Гурре, Твайну, Кираноке и Трейсу.

Это был маршрут «Звездной Ласточки» Сери.

– Зачем? – спросил его Бокер, когда они планировали маршрут. – Я знаю, что ты хочешь расправиться с предателем, но...

– Потому что, – пояснил Кеттрик, – именно этим курсом я хочу следовать на Белое Солнце. Посмотри на карту сам и попробуй найти путь получше.

Он не сказал Бокеру, что это был почти тот маршрут, который они набросали с Секма, выбирая именно те миры, где больше всего говорили о Роковой Звезде.

Странно, что этот маршрут выбрал Сери. За исключением Кираноки, все остальные миры были отсталыми районами, не слишком привлекательными для торговли, если, конечно, не иметь такого подхода к людям, как у Кеттрика. Киранока не была отсталой, но славилась своими необычными идеями, которые местные жители имели относительно людей. И это требовало особого подхода.

Бокер признал, что более удобного пути не существует, если не считать других столь же приемлемых альтернатив вместо Гурры, и столь же отдаленных, как и Киранока. Но там на...

– Трейс, – сказал он, – несколько необычный трамплин для Белого Солнца. Это как раз в противоположной стороне от Кираноки.

– Знаю, – сказал Кеттрик, – поэтому нам не надо ехать туда. Мы сделаем прыжок прямо из Кираноки.

Бокер уставился на него.

– Ты с ума сошел?

Он ткнул толстым голубым указательным пальцем в карту.

– Ты потерял хватку или что, Джонни? Посмотри на это расстояние. Это ваши громадные земные корабли могут сделать такой скачок, действительно, но не эти наши консервные банки. Только ваши мощные установки могут обеспечить этот скачок. Потом – перескочишь через вершину и – бамс! Вся эта штука взрывается и в Космический комитет поступит еще одна похоронка.

– Верно, – согласился Кеттрик. – Но я видел прыжковую установку «Греллы» и знаю, что у нее киль как у корыта.

– И что?

– А то, что даже «Грелла» должна смочь сделать это в два прыжка. – И он показал на карту. – Выйти из первого скачка вот где-то здесь и пойти на нормальной скорости...

– Джонни, посмотри. Посмотри, куда ты тычешь пальцем. Первый прыжок выедет нас как раз в самую середину Лантаванской Банки, самые страшные джунгли в Созвездии. Это все равно, что из окна высотного дома броситься в бетономешалку. Это...

– Нет. Мы выходим из первого прыжка по эту сторону течения, в открытом космосе. Потом мы проходим через Банку на обычной скорости. Мы должны найти кусок дрейфа, достаточно большой для посадки, чтобы мы могли проверить прыжковую установку и подзарядить топливный запас. Тогда...

– Мы пойдем через Банку? – удивился Бокер.

– Вот здесь. – Кеттрик нарисовал черту по диагонали через темную область на карте. – В самом узком месте.

– И самом непроходимом. – У Бокера была естественная для космонавта боязнь дрейфа. – Послушай, будь благоразумен. Из Уарда можно запросто преодолеть это расстояние в один прыжок. Даже Мардир был бы лучше, несмотря на патруль.

– Это там, где мы уже один раз влипли, – напомнил Кеттрик. – Мардир – это вход в целую область запрещенной торговли, так что лучше туда не лезть. Но Уард был бы неплохим выходом оттуда. Уже несколько раз срабатывало. Только с третьего захода ребята из Международной Коммерции спохватились. На что спорим, они пометили это место красным на своей карте?

Он отрицательно покачал головой.

– Киранока – самый лучший путь. Она явно в стороне от этой области, и слишком далеко для обычного прыжка, и на пути к ней еще и дрейф. Но дрейф не преграда, если посмотреть с другой стороны. Именно так я это задумал. Только так оно и может получиться, насколько я знаю.

– Ладно, ответил Бокер. – А как возвращаться?

– Тем же путем. Только из Банки мы делаем скачок на Трейс, а не на Кираноку, и дальше весело продолжаем путь, богатые и вне всяких подозрений.

Тут он в упор посмотрел на Бокера:

– Есть, конечно, риск. Не стану отрицать. Но я думаю, что мы справимся. Я не был в Лантаване, но бывал в других банках, и проходил их. Если мы пойдем по самому безопасному и предсказуемому пути, нам никогда не справиться. – И помолчав, он добавил: – Я все равно говорю нет.

Бокер закрыл глаза.

– Я стараюсь думать о миллионе кредитов, и если сосредоточиться на этом, то можно забыть о других вещах.

И тут его глаза распахнулись и зажглись тревогой.

– Джонни, ты говорил Сери о прыжке оттуда? Может, он старается сам раздобыть этот миллион?

Кеттрик покачал головой и нахмурился.

– Нет, я ничего не говорил ему. И не могу себе представить, как это ему удалось бы без меня. Кринны не станут торговать с ним. Скорее съедят его.

Бокер хмыкнул.

– Это правда. Думаю, это просто совпадение. Но забавно...

– Что именно?

– Сери сам отправляется в космос. Он впервые за все время отважился покинуть свою элегантную жизнь и красивых женщин.

– Должно быть были важные причины, – мрачно согласился Кеттрик.

Причины, вот именно. Причина, чтобы лгать, причина, чтобы убивать. Кеттрик был решительно настроен на то, чтобы выяснить эти причины. А пока что оставалось только догадываться. Он задавался вопросом, знала ли Ларис, что задумал Сери, когда она говорила с Кеттриком. Он очень хотел бы знать, находится ли Ларис сейчас на борту «Звездной ласточки».

Прыжок был самым подходящим моментом для размышлений. До этого при выходе за пределы зоны межпланетной безопасности многое хотелось посмотреть, многое нужно было успеть сделать. Кеттрик восторженным взглядом человека, возвращающегося из ссылки, всматривался в чрево Хайдаса, в могучее пространство, усыпанное огнями оранжево-красных гигантов, которые и составляли этот звездный архипелаг. Временами встречались рассеянные свечения белых звезд, к одной из которых и лежал их путь. Созвездие было открытой территорией, в отличие от плотно упакованных шаровых звездных скоплений Сигнуса и Геркулеса. Здесь человек мог дрейфовать всю свою жизнь между ленивыми плавающими в космосе солнцами, находя в них красоту и ужас, какие только можно было себе вообразить, причем всегда поблизости оказывалась спокойная надежная бухта.

При виде этого зрелища Кеттрик понимал, что ничего здесь не изменилось. Кроме одной отметки на звездной карте, которая где-то вдали на западных окраинах красными буквами предупреждала: «РАДИАЦИЯ. ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ.» И, присмотревшись через перископ дальнего действия, включенного на полную мощность, можно было разглядеть в центре отмеченной области звезду – отравленную звезду. У Кеттрика мурашки пробегали по спине от мысли о том, что это может быть хищная акула, прокравшаяся в лагуну, как коварный змей в сад Эдем.

Во время прыжка смотреть было не на что и дел особых не было. Можно было наблюдать за приборами или помогать Глевану, который управлялся со стонущей ненадежной аппаратурой, кушать, прислушиваться к шумам трещащей по всем швам «Греллы». И надеяться.

И думать.

Он снова вернулся к Роковой Звезде.

Они все собрались возле приборов, так как это было единственное место, где было нормальное освещение и где аппараты питания выделяли достаточно тепла, чтобы более или менее сносно снижать температуру. Во время скачка температура обычно поднималась. И если что-то случалось с энерговыделителями, корабль просто сгорал. Верхние слои космоса, или гиперкосмос, или как бы там ни называлось то ничто, через которое вас переносит корабль во время прыжка, не впитывает тепло, пролетающего через него аппарата. Это происходило как будто корабль был заключен в капсулу своего корпуса и запущен сквозь пространство, которое яростно отторгало его, заставляя мчащийся объект как можно скорее покинуть запретную территорию. На этот счет имелось много красивых уравнений и теорий, но явление само по себе, как и электричество, продолжало оставаться загадкой. Ученые знали, как оно действует, знали, что можно с ним делать, но не знали, ПОЧЕМУ. Но для практических целей это не имело значения.

Но даже при нормально работающем энерговыделителе было достаточно жарко. Весь экипаж корабля истекал потом, несмотря на снятую одежду. Кроме Чай, которой нечего было снимать, и она сидела как можно ближе к Кеттрику с мокрой шерстью и широко открытым ртом.

– Я кое-что прослышал, – начал Кеттрик. – Пара работяг с альдебаранского судна, на котором я прилетел сюда, говорили что-то о какой-то Роковой Звезде.

Это была неправда, но он не хотел говорить своим спутникам правду, по крайней мере пока.

– Да и Педа упоминала об этом. Так что там все-таки такое?

– Болтовня, – ответил Бокер. – Педа хорошая женщина, но она женщина и болтает своим языком, как хвостом виляет. Вечно является домой с новой сказкой от очередной торговки.

Глеван, маленький темнокожий питтанец, покачал головой. Голубокожий хлакран был сангвиником – в отличие от Глевана. В его деревне мужчины обычно собирались возле костров, чтобы спокойно обсудить серьезные дела. Его обезьянье лицо вытянулось от напряженных раздумий, глаза мистически горели от долгого наблюдения.

– Я тоже слышал об этом, но не от женщин на базаре. Эта маленькая звезда там, Джонни, вот та, обведенная кружочком... это предупредительный знак.

– Знак? – переспросил Хурт. Он был не так внушительно сложен, как Бокер, и не имел столь же впечатляющей гривы. Но у него было десять детей, о чем он постоянно напоминал Бокеру. Сейчас он смеялся над Глеваном.

– Знак чего? Того что и со звездами что-то иногда случается?

Бокер подхватил этот насмешливый тон:

– И вот снизойдет божество, ступая босыми ногами по землям Созвездия. И голос его будет грому подобен. И огласит он: «Беда, беда!» Эй, Джонни, а почему они никогда не кричат «Ура» или что-то приятное? А? Как ведут себя те, что попадают на Землю?

– Божества, – ответил Кеттрик, – они всегда везде очень мрачные. Так что за знак, Глеван? Не обращай внимания на этих дураков.

– Это знак беды, – понуро ответил Глеван.

– Божественной или человеческой?

Глеван с искренним удивлением уставился на Кеттрика.

– Джонни, если бы человеку удалось такое сотворить со звездой, то он был бы богом.

Бокер и Хурт тут же начали обыгрывать эту идею с такой откровенной неприятностью, что вскоре это рассмешило даже Кеттрика. Но все же он в глубине души соглашался с Глеваном. И ему даже показалось, что Бокер с Хуртом смеются уж слишком громко, как люди, страшащиеся чего-то и старающиеся отогнать прочь беду просто весельем, притворяясь что Медуза Горгона не более чем клоун.




8


Кеттрик был рад, что прыжок наконец завершился. Это всегда был скучный и тягостный момент, кроме того, на этот раз его беспокоила Чай. Ей стало лучше, как только начала спадать жара, по крайней мере, физически лучше. Она снова с аппетитом ела, и впервые за все это время начала приводить себя в порядок, попросив у Кеттрика щетку и потом долгие часы расчесывая свою шерсть до ее былого гладкого лоска.

И все же...

Он не мог определить откуда это чувство. Разве что после смерти Киту Чай стала сдержанной и отрешенной, а печальная тхелла не лучший компаньон в пути. Кеттрик знал, что эти существа могут быть столь же мрачными, как и опасными. И в присутствии Чай все сникли, что заставляло Кеттрика с ужасом думать о возможных последствиях.

Кеттрик стоял с Чай возле иллюминатора на мостике, показывая ей огромное оранжевое солнце за предохранительным экраном. Было видно как вздымаются огненные фонтаны, разбрызгивая струи как изогнутые перья, разлетающиеся на тысячи миль. Потом были круговороты, золотисто-красные, сверкающие, танцующие и тянущиеся друг к другу вдоль бурлящего огнем экватора.

Через некоторое время из солнечного зарева выплыл крошечный яркий шарик. Кеттрик сказал:

– Это Гурра. Здесь мы сядем.

– Выйти?

– Да.

– Хорошо, ответила Чай, потянувшись своими длинными руками, будто собиралась пробить металлическую стенку.

– Там будет Сери?

– Не знаю, – сказал Кеттрик удивившись. – А что?

– Ты сказать сейчас, Джон-ни. Сери сделал Киту мертвым.

Ее большие круглые глаза устремили на него неожиданно осмысленный взгляд, такой жалостно животный, и в то же время прямой и озлобленный.

– Почему ты не сказать правду раньше?

– Я боялся, что ты убьешь его.

– Почему не убить? – спросила она в ответ со странной вкрадчивостью. – Ты еще любить Сери?

Так вот о чем она все это время раздумывала. Она видела вспышку гнева Кеттрика еще в доме Бокера, и слышала, что они говорили о Сери, узнав это имя среди потока непонятной речи. И все это время она напрягала свой получеловеческий, полуживотный мозг, стараясь осмыслить не до конца понятное ей поведение окружающих ее людей.

И вывод, который она в конце концов сделала, был ужасным.

Кеттрик сказал:

– Нет, не любить Сери. Ты забыла Сери хотел, чтобы я умер тоже, но ты помогла мне. Но послушай, Чай. Человеческий закон накажет Сери. А ты только попробуешь, и тебя запрут в клетку, навсегда. Слышишь?

Чай продолжала внимательно изучать его. Постепенно злой огонь в ее глазах погас и она кивнула.

– Мы ловить Сери?

– Мы словим его.

– Ты сказать правду?

– Мы словим его. Может не так скоро. Его корабль быстрее нашего. Мы словим его. Но ты не убивай его.

– Не убивай.

Это прозвучало как обещание.

Но Кеттрик почему-то не слишком поверил ей.

Яркий шарик планеты мчался им навстречу, продолжая расти и закрывая собой солнце. «Грела» уткнув свой тупой нос в атмосферу, с визгом отчаяния нырнула к середине материка восточного полушария.

Там было два торговых порта – один на востоке, другой на западе этого мира. Секма упоминал восточный порт, как одного из центров распространения слухов о Роковой Звезде. «Звездная ласточка» могла с равным успехом сесть в любом из них, и до приземления трудно было сказать, в каком именно.

Кеттрик выбрал восточный порт.

Под ними раскинулась темная земля, усыпанная деревьями, джунглями, горами, равнинами, обширными саваннами, извивающимися реками. Все было окрашено в цвета коричневого тона – охра, желтый и тускло красный. Цвета меркли и приобретали странный оттенок по мере того, как рассеивались облака. «Грелла» скользнула своими убогими огнями по пузатому краю грозовых туч, как булавочный укол на фоне молнии. Бокер шатко посадил ее на посадочную площадку в центре грязного поля, стреляя ракетным огнем, потом установил свою развалюху на трехногой подпорке и выключил все приборы.

Чай первой выскочила наружу. Мужчины последовали за ней, сопротивляясь штормовому ветру. Кеттрик смотрел, как Чай мчалась в мрачной темноте, как серый призрак, несомый ветром. Пророкотал гром. Небо прорезала толстая серебряная змея молнии. На поле была только «Грелла» и еще одна скрипящая остовом развалина.

Обливаясь потом от густого тяжелого воздуха, путешественники отправились в деревню. Воздух был невыносимо перенасыщен ароматами разнообразных цветений. Высокие деревья с красной листвой по обе стороны дороги стряхивали вниз водопады лепестков своих массивных белых крон, и людям казалось, что они идут сквозь снегопад. Чай догнала их, тяжело дыша, стряхивая с мокрой шерсти летящую белизну.

Разразилась гроза.

Кеттрик продирался вперед сквозь потоки дождя и порывы ветра, стремясь поскорее выбраться из-под деревьев, которые он уже не видел за нарастающей пеленой. После того, как утих первый порыв грозы, он заметил впереди движение, услышал смех, и через некоторое время он со своими спутниками очутился в центре толпы маленьких темнокожих людей, которые вставали на цыпочки, набрасывая них них домотканые накидки, отряхивая влагу с их волос и танцуя, как дети во время дождя. Они охали и ахали вокруг Чай, но потом оставили ее в покое и переключились на мужчин, которых они полунесли-полутолкали вдоль тропинки.

Так они вышли на широкую деревенскую площадь, окруженную небольшими островерхими домами, подставляющими ветру свои камышовые крыши. Их привели к Высокому Дому, куда вели всех чужестранцев, потому что это было единственное строение достаточно высокое, чтобы разместить их.

Внутри было сухо, пол был высоко поднят над уровнем грунта и выложен хорошо утоптанными опилками. В воздухе все еще витал затхлый предгрозовой запах жары. Крыша дребезжала, стены шатались, но Кеттрик уже бывал в этом доме перед грозой и знал его комфорт и гостеприимство.

Оглядевшись, он увидел небольшого человечка, направлявшегося к ним. На нем была красная служебная форма. Возраст человечка определить было трудно, если не считать того, что его мальчишеское лицо начинало приобретать умудренное годами выражение, как передержанный розовый плод. Кеттрик отключился от общего веселья, перекрывающего шум грозы, и выкрикнул:

– Веллан!

Человечек озадаченно посмотрел в его сторону и воскликнул:

– Джонни!

Он бросился обнимать Кеттрика и колотить его по спине своими крошечными кулачками, засыпая его разными вопросами. Через голову карлика Кеттрик заметил, что на него внимательно смотрит девушка. Он ответил ей таким же внимательный взглядом.

Она почти наполовину подросла со времени их последней встречи. Ее когда-то тоненькая детская фигурка округлилась в почти уже зрелые женские формы, но очень изящные и красивыми как побег. Но несмотря на эту перемену, он узнал ее. Янтарные глаза девушки зажглись. Она улыбнулась и подошла к Кеттрику, явно с чувством нового женского достоинства, и продела свою ладошку в его большую руку.

– Добро пожаловать, Джонни.

Ему хотелось подхватить ее на руки, потрепать голове, как в былые времена, просто чтобы подразнить ее, но он склонился к ее руке и сказал:

– Спасибо, Ниллэн.

Веллан с отеческим неодобрением по поводу такого выражения чувств любя шлепнул ее пониже спины.

– Пойди принес чего-то поесть для наших гостей, вина, побольше вина. Надо отпраздновать. – Он улыбнулся Хурту и Глевану. – Всегда рад видеть вас, пройдохи такие. Но это особый случай, это особый день.

Он повернулся к Кеттрику с выражением озадаченности на лице.

– Но Джонни, как это произошло? Всего три, четыре дня тому назад Сери был здесь. Он был твоим другом и партнером. Мы спросили у него о тебе. Он сказал, что все по-старому, что Международная Коммерция никогда не пустит тебя обратно.

Кеттрик ответил невыразительным и тихим голосом:

– Сери торгует с вами сейчас?

При этом он не смотрел на Бокера.

– О, да, – быстро сказал Веллан. – Вместо тебя, Джонни, хотя это совсем не то. Только я не могу понять. Почему он не...

– Международная Коммерция не поменяла своего мнения, Веллан. Я просто не сообщил им, что вернулся. И ничего не сказал Сери. Зачем навлекать на него беду? – Кеттрик улыбнулся, как-то немного злорадно. – Только три моих вороватых компаньона знают об этом. А сейчас и ты.

– О, – сказал Веллан и с довольным видом рассмеялся. – О-го! Хорошо, Джонни! Хорошо! Мы здесь никогда не любили Международную Коммерцию, ты это знаешь. – Кеттрик действительно знал. Ребята Секма очень настойчиво пытались остановить экспорт какого-то зелья, который изготовлял Веллан и его люди, и которая была их основным товаром. Они хорошо помнили это.

Веллан повел гостей через зал, Кеттрик идя следом услышал, как Бокер шепнул ему на ухо:

– Так твой друг и партнер теперь торгует с ними вместо тебя? Интересно.

– Да, действительно. И очевидно это не первый его полет в космос.

Три года назад, Веллан ничего не знал о Сери Отку.

Веллан жестом пригласил гостей занять почетные места на широкой скамье, стоявшей по периметру комнаты. Кеттрик сел скрестив ноги на толстый матрасик, чувствуя как под давлением его спины подалась непрочная стена. Дождь как выстрелы громыхал по крыше, раздавались раскаты грома. Чай тактично присела поближе к двери, наблюдая за Кеттриком. Веллан не переставал болтать.

Кеттрик перебил его словами:

– Жаль, что Сери опередил нас. Он, наверное, все у вас скупил.

Веллан повернулся, чтобы взять вино из рук дочери.

– Нет, – небрежно сказал он. – Нет, он предложил слишком низкие цены. Мы не продали почти ничего. Теперь давайте выпьем. О бизнесе поговорим завтра.

Они пили. Ниллэн подносила еду и сама обслуживала Кеттрика, потом она присела поближе к нему, всматриваясь в его лицо.

– Что ты ищешь? – спросил он.

– Себя, ответила девушка. Три года назад ты смотрел на меня по-другому.

– Ты была другая. Можно растрепать твои волосы и посадить тебя на колени и покормить экзотическими яствами с других звезд, пока у тебя не заболит животик и твоя мама не возненавидит меня за это?

– Ты был тогда моим богом.

У нее была очаровательная улыбка.

– А что сейчас?

– Ты такой большой, у тебя грубые руки и колючий подбородок. Ты, конечно, не бог. Но ничего, Джонни. Я по-прежнему люблю тебя.

Девушка рассмеялась и долила ему вина.

Попозже Кеттрик поинтересовался, была ли с Сери женщина. Ниллэн ответила – нет.

Они пировали еще долго в Большом Доме. Дождь уже давно прекратился и Кеттрик довольно много выпил вина и опьянел от алкоголя и счастья, что он снова здесь. Но чем пьянее он становился, тем острее и проницательнее становилось его зрение, и он начинал просматривать на лицах смеющихся и прекрасных коротышек, которые ели и пили с ним, намек на какую-то новую печаль, новое возбуждение, ускользающее от внимания, скрытое в коротких косых взглядах и загадочных улыбках. Иногда в танце молодые люди делали воинственные движения, как перед боем топали ногами и запрокидывали головы, потом выбегали девушки, останавливали их, и все начинали смеяться, переходили к другому танцу, но слишком уж очевиден был этот переход. Они напоминали Кеттрику детей, разделяющих какую-то общую тайну. Они скрывали что-то от взрослых... от него, от Бокера, Хурта и Глевана.

Почему, спрашивал он себя.

Когда стало уже совсем поздно, и Кеттрик был уже совершенно пьян, а Веллан еще пьянее, последний пригнулся к Кеттрику и посмотрел на него с огромной любовью, прошептав:

– Джонни, побудешь с нами, да? Немножко. Потом МК...

Ниллэн перебила отца. Веллан так и не сказал того, что хотел, возбудив однако, любопытство Кеттрика.

Потом МК что сделал?




9


На следующее утро Кеттрику уже казалось, что накануне у него разыгралось воображение. В теплом солнечном утреннем свете деревня была такой же мирной и спокойной, как всегда. С крыш игрушечных домиков поднималась легкая дымка – след прошедшего вчера дождя. На зеленой траве резвились ребятишки, маленькие как куклы, их голоса звенели повсюду приятной музыкой. Взрослые проснулись поздно после вчерашнего пира и не спеша начали готовиться к торговле. Торговля займет несколько дней, пока не съедутся жители соседних деревень. Спешить некуда. Здесь никто никогда не спешил.

Население по другую сторону Гурры были совершенно другими – больше ростом и агрессивнее по характеру. Они шли по более сложному и технологически более передовому пути, с готовностью принимая идеи, привнесенные в их общества купцами, приспосабливая все чужеродное к своим целям и задачам. Довольно многие начали мигрировать, стремясь увидеть и узнать побольше о чудесах за пределами их небес.

Люди Веллана, напротив, были ленивы, нелюбопытны, и абсолютно довольные своим образом жизни. У них было все для этого бесхитростного счастья. Горы и джунгли защищали их. Врагов у них не было. Почва при небольших усилиях обеспечивала изобилие еды, одежды и строительных материалов. Удобство, комфорт и покой были частью окружающей природы, витали в воздухе.

Некоторые товары, такие как синтетические материи ярких расцветок, побрякушки, косметика, металлические ножи и посуда, и элементарные лекарства они с радостью приобретали у заезжих торговцев. На прочее, типа электрогенераторов и сельскохозяйственной техники, они смотрели с удивленным безразличием и полным недоумением, так что в основном их культура никак не изменилась под влиянием межпланетной торговли.

Всегда ли это зависело от них самих. Лига Миров-Членов Созвездия запретила всяким миссиям продавать что-либо этому народу. И МК поддерживал этот запрет. Атрибуты разных культур были на виду всех миров. Если народ стремился к прогрессу, он должен был работать. Если нет, то все эти современные достижения все равно не имели смысла для них. По всему Созвездию были разбросаны недостроенные водопроводы, электростанции и прочее, созданное для обеспечения комфорта местного населения, которое меньше всего хотело этих нововведений и так и не удосужилось позаботиться об этих диковинных штучках. С самых давних времен все технические изобретения и технологический прогресс был отдан на откуп самих развивающихся народов.

Народ Веллана предпочитал не думать об этом. Когда-нибудь, их более энергичные соседи сметут их. Но сейчас таково было их мировоззрение и они были веселы и беззаботны, как дети, играющие на солнце.

И Кеттрик решил, что все, что ему показалось прошлой ночью во время пиршества, было всего лишь плодом разыгравшегося воображения, подстегнутого общим возбуждением и выпитым в жаркой многолюдной комнате вином.

И вдруг Чай, которая спала всю ночь рядом с ним на полу и которая вышла с ним из Большого Дома, потянула воздух носом и сказала:

– Не нравится здесь, Джон-ни.

Удивившись, он просил, почему.

Она покачала головой, сощурившись посмотрела на зеленую лужайку и сказала:

– Плохо пахнет, – она вздохнула, показывая, что человеку никогда не понять, что она чувствовала.

Тогда Кеттрику снова вспомнились переглядывания и приглушенный торжествующий смех, он вспомнил слова Веллана:

– Побудь с нами немного...

Он вернулся в дом и разбудил Глевана и двоих Хлакранов.

Потом последовали четыре суматошных дня. Кеттрик занимался торговлей. Остальные готовили «Греллу» с предстоящему космическому прыжку. И все это время Кеттрика не покидало чувство беспокойства. Пока корабль не будет готов к космическому полету, он просто ловушка.

Он не мог объяснить себе откуда это чувство. Все шло очень гладко. Торговля была успешной. Люди относились к нему как всегда доброжелательно. Ниллэн следовала за ним повсюду как жизнерадостная бабочка, совсем как в былые времена. Веллан предоставлял ему каждый вечер всевозможные удовольствия и развлечения. Но он больше не повторял своей просьбы побыть с ними еще немного. И Кеттрик не напоминал ему об этом.

Выяснилось одно. Сери не торговал с этими людьми. Они приходили к кораблю Кеттрика с повозками и корзинами до верху наполненными товаром – тонкоткаными местными тканями, резными изделиями из редких сортов дерева, сделанные с величайшим мастерством и изяществом, известные и высокоценные бронзовые шкуры больших речных змей. Народ этот был богат.

Бокер проницательно предположил:

– Может, они расплачивались с ним не товаром.

– Наркотиками, ты хочешь сказать? – спросил Кеттрик. Он знал, что коротышки все еще изготовляли и употребляли свой особый вид наркотика, применяемого в некоторых религиозных обрядов. Это разрешалось, если не сопровождалось торговлей этим веществом.

– С него станется. Эта штука сейчас черти сколько стоит – ее ведь очень мало. Только они, конечно, не просто так ему отдавали это зелье, хотя в деревне не заметно ничего нового и необычного. Но это заметно по тому, как они ведут торговлю.

Бокер покачал головой:

– Но Веллан сказал, что Сери просил слишком высокие цены. Так что, может, его поездка просто ничем не кончилась.

Он почесал свою серебристую гриву черным засаленным пальцем и добавил:

– Но черт меня подери, ума не приложу, зачем ему было приезжать. Сери, собственной персоной. И не один раз, а несколько. Рынок вряд ли стоит того.

Это было утро четвертого дня их визита. В полдень Бокер пришел сообщить, что все наладочные работы завершены.

– Займись торговлей, – сказал Кеттрик.

– Куда ты идешь?

– Надо задать пару вопросов. – Кеттрик нахмурился, чувствуя себя несколько в глупом положении. – Вам нужно держаться друг друга. Может, придется срочно взлететь.

– Хм, – только и произнес Бокер. – И до тебя дошло.

– Что дошло?

– Не знаю, сказал Бокер, – в том-то и дело. Но я не слишком доверяю твоим маленьким друзьям, Джонни. Они какие-то странные. – И он наклонился поближе к Кеттрику. – Глеван говорит, что это знак. – Он улыбался, но глаза его оставались серьезными. – Ты присматривайся, ага?

– Буду присматриваться. – Кеттрик пошел, пробираясь через ярмарочную толкотню повозок и небольших навесов, под которыми отдыхали люди возле ржавого тела «Греллы». Грузовой люк судна был открыт, подъемник трещал и стонал под весом загружаемых и выгружаемых грузов. Это была обычное, очень мирное зрелище, и бояться этих людей показалось настолько смешным, что Кеттрика чуть не рассмеялся вслух.

– Всего лишь задать несколько вопросов, – подумал он. – И потом в путь.

Чай вышла из тени какой-то лавки и последовала за ним.

Улица усаженная деревьями блестела на солнце будто ряд фантастических факелов, белое цветение подчеркивало красноту листвы. Протоптанная тропинка тепло касалась ног, благоухала смятой травой. И появление Ниллэн, идущей навстречу ему из деревни, показалось вполне естественным.

– Джонни! – закричала она. – Я как раз иду к тебе. – На ней был длинный пестрый шелковый шарф – подарок Кеттрика – и цветы в ее неестественно ярких волосах. – Торговля закончена?

– Еще нет, – сказал Кеттрик. – Мне просто хотелось немного побродить. Давно я здесь не был.

Девушка улыбнулась Кеттрику своими янтарными глазами.

– Я прогуляюсь с тобой. – Потом она заметила Чай, серую огромную фигуру в тени деревьев.

– О, Джонни, отправь ее обратно, пожалуйста. Я боюсь ее.

Кеттрик пожал плечами и что-то коротко бросил Чай на ее языке. Та послушно повернулась и пошла обратно к кораблю. Ниллэн чуть содрогнулась в невольном жесте облегчения.

– Такая огромная, злая и печальная. Я не могу смеяться в ее присутствии. – Ниллэн взяла Кеттрика за руку. – Куда мы пойдем?

– Куда бы тебе хотелось? Но после того, как я поговорю с твоим отцом.

– О, Джонни, извини, но отец поехал в Третью Деревню, – девушка говорила о деревне на третьем изгибе реки к северу отсюда. – Он вернется до заката. Тогда и поговоришь с ним.

– Ну, – сказал Кеттрик, – в таком случае у меня нет выбора. – Но он был раздражен, будто Веллан сделал это преднамеренно, чтобы избежать встречи с ним. Глупо, конечно. Веллан не мог знать о его приходе.

Они шли вдоль аллеи деревьев, Ниллэн держала его за руку как в былые времена, и он подстраивал свой шаг под семенящую походку ее крошечных ножек, обутых в сандалии.

Деревня замерла в полуденной жаре. Отовсюду доносились запахи приготовляемой пищи. Несколько детей играли на улице. Дверь Высокого Дома была открыта, внутри не было ничего, кроме прохладной тени. Кеттрик и Ниллэн пересекли лужайку, за которой был широкий пыльный переулок, тянувшийся от извивающегося рядом небольших домиков с соломенными крышами, который постепенно переходил в тропу сквозь густые, похожие на джунгли, заросли, и наконец вел прямо в другую деревню.

Дома в этот день казались Кеттрику необычно спокойными, будто большинство людей покинули свои жилища или сидят внутри затаившись и выжидая чего-то. Он пытался объяснить это себе – действительно, ведь они все возле корабля. Жители деревни уже распродали весь свой товар, а люди, сейчас окружающие «Греллу», пришли из более удаленных мест.

Ниллэн беспечно болтала. О Кеттрике. О Земле. О Тананару. О том, что он делал там и чем только собирается заняться.

– Что ты будешь делать, Джонни?

– То же что и всегда. Торговать.

– Но если они найдут тебя. МК то есть. Ты не должен доверять всем, кто-то выдаст тебя.

Вместо ответа Кеттрик рассмеялся.

– А если ты встретишь Сери, – сказала она. – Ты уже чуть не столкнулся с ним. Он не донесет?

Об этом не волнуйся, – успокоил ее Кеттрик и свернул с главной дороги на узкую тропинку. Деревья плотнее обступали их с обеих сторон, погружая все в глубокую тень, сквозь которую пробивался медный блеск солнечного света, колеблющегося вместе с движением ветвей. Вскоре тропинка поползла вверх к ряду холмов, нависавших над джунглями.

– Ниллэн отпустила его руку и некоторое время шла в тишине, как яркая голубая бабочка, танцующая в темном туннеле перед ним.

– Сери не скажет, – продолжил Кеттрик. – Он мой друг, ты ведь знаешь.

– Да.

– Я на него тоже не донесу.

Девушка ответила тихо и не сразу:

– О чем?

– О том, чем он занимается здесь.

Ниллэн остановилась и повернулась, замерев около пунцовой виноградной лозы, грациозно обвивавшей дерево.

Она спокойно ответила:

– Но, Джонни. Он торгует. Так же как и ты.

– Не как я. Иначе поле него мне бы здесь ничего не осталось.

Девушка рассмеялась.

– Это правда.

– Что он покупает? Наркотики? Маленьких девчонок, которым хочется повидать далекие страны?

Ниллэн приблизилась к нему. Ее янтарные глаза сверкали:

– Мне не велели говорить об этом.

– О. Ну а что мне сделать, чтобы заставить тебя?

– Я жадная. – И девушка склонила на бок голову и вытянула вперед обе руки. – Я хочу сиять и сверкать, хочу чтобы музыка звучала при каждом моем шаге.

– Я наряжу тебя как не снилось ни одной женщине в мире. Все девушки в деревни возненавидят тебя.

Она снова засмеялась.

– Мне это очень понравится! – Она схватила его за руку жестом проказливого ребенка. – Тогда пошли. Я покажу тебе. Только обещая, что не скажешь ничего папе.

Кеттрик пообещал, и они направились туда, где дорога раздваивалась. Там Ниллэн свернула и повела его к узкому ущелью, где исчезала тропинка, оставляя только обкатанный водой камень. Ущелье резко шло вверх, расширялось, и в конце концов они уже карабкались по широкому склону, деревья становились все реже и реже, а внизу как ровная поверхности виднелись верхушки джунглей.

Солнце больно пекло плечи, дул ветер. Несколько раз Кеттрику показалось, что он заметил какое-то движение за деревьями, или слышал какие-то звуки, как будто на этом склоне были не только они вдвоем. Но может, это только показалось.

Наконец, они пришли к вершине, укромно спрятавшейся в низине между холмами. Там было безветренно, место было с трех сторон защищено лесом и горными вершинами. Дно низины было ровным, выложенным многоцветными камнями в некотором подобии мозаики, которая казалось не имела рисунка, хотя Кеттрик знал, что рисунок был. Над ровным уровнем пола, по всей вероятности беспорядочно, были установлены высокие стройные деревянные фигуры.

Кеттрик остановился у края выложенного мозаикой пола.

– Зачем ты привела меня сюда? – спросил он.

Ниллэн повернулась и глянула на него, остановившись возле одной высокой фигуры.

– Ты знаешь, где ты сейчас?

– Это Низина Женщин, да?

Девушка подтвердила:

– Да, – и она облокотилась о столб, который имел руки и ладони, которыми изваяние прижимало охапку колосьев к своим пышным грудям.

Кеттрик осторожно ступил в сторону с мозаичного пола.

– А что, Ниллэн?

– У тебя будет всего один шанс, Джонни. Меньше мы сделать не могли.

– Тот шанс, о котором мне пытался говорить Веллан в первый же день нашей встречи?

Яркая головка девушки прикоснулась к столбу. Дерево было темным, полированным.

– Веллан – доверчивый человек. Он не знал, что ты лжешь.

– Лгу?

– Ну, о том, что ты вернулся, чтобы торговать. А сейчас у тебя есть всего один шанс, чтобы сказать мне правду, но ты опять солгал. – Она улыбнулась. – Мы немного знаем здесь законы, знаем, как это делается.

– Хорошо, – сказал Кеттрик. – Ну предположим, я солгал. А тебе что?

– Мы тебя любим, Джонни. Мы хотим, чтобы ты жил.

Солнце сияло на полированных грудях над ее головой. Пальцы деревянной руки с невыразимой нежностью сжимали колосья.

– Оставайся с нами некоторое время. Здесь ты будешь в безопасности. А когда все закончится, ты будешь свободен.

Кеттрик медленно произнес:

– Когда что закончится? – Язык его пересох.

Тут разозлившись Ниллэн закричала:

– Я уже взрослая. Я женщина, я не ребенок! И не обращайся со мной как с ребенком, только потому что я меньше тебя! Ты знаешь! Ты должен знать. Ты следил за Сери. Ты хотел, чтобы я показала тебе, что он делал здесь. Он предупреждал нас, что за ним могут следить, он говорил, что люди могут попытаться остановить это. Другого он убил бы сразу же, но ты...

Солнце палило Кеттрику в спину. Он чувствовал, как по спине ползут змейки пота, и недоумевал, каким льдом они касались ее разгоряченной кожи. Он покачал головой и ответил:

– Ты неправа, Ниллэн. Я спросил тебя о Сери из чистого любопытства. Я солгал о причине своего приезда только потому, что боялся, что ты нечаянно выдашь меня, если нагрянет МК, – и он показал на небо, – у меня дело там, на Белом Солнце. Именно то дело, за которое меня арестовали и выслали за пределы Созвездия. Мне все равно, чем занимается Сери. Пусть даже у него в кармане Роковая Звезда...

И он заметил как блеснули глаза девушки – как огонь на солнце, но он поспешил продолжить, притворяясь, что ничего не заметил.

– Мне только нужно закончить свое дело. Деньги, Ниллэн. Миллион кредитов. И тогда я навсегда покину Созвездие.

– Деньги, – сказала она и засмеялась. – Я уже почти поверила тебе. Ну, значит, тебе все равно, есть ли у Сери Роковая Звезда в кармане. Тогда погоди, Джонни. Белое Солнце никуда не убежит. Все подождет. А потом поедешь, куда захочешь и никакое МК тебя не остановит.

Она сделала шаг по направлению к нему от столба, у которого стояла.

– Ты останешься?

Она молила его. Ее глаза горели любовью и надеждой, руки потянулись к нему. Кеттрик улыбнулся застывшим слабым подобием улыбки и покачал головой.

– Нет.

Он уже повернулся, чтобы пойти прочь от мозаичной расселины и деревянных изваяний, и не видел, какое движение сделала девушка. Может, одного его шага в сторону было достаточно. Во всяком случае ему пришлось остановиться, потому что внезапно склоны гор и окраина леса ожила движением крошечных фигурок, которыми кишели заросли.

Это были деревенские женщины, волосы которых были украшены яркими цветами, а в руках были блестящие на солнце острые ножи.




10


Они приближались, беспорядочно как листья на ветру, они шли вверх по склону, и Кеттрик отступил перед этим напором.

– Сейчас не время жертвоприношений, – сказал он. Он знал, что каждый год женщины выбирали жертву из молодых мужчин, они заманивали его в это место и делали с ним все, что они считали необходимым для того, чтобы цвели и снова плодоносили деревья, чтобы в полях снова был урожай. Но это делалось весной, а теперь был конец лета, хотя в этой золотой стране все сезоны были одинаковы.

Ниллэн ответила:

– Это не жертвоприношения, еще не жертвоприношение, но может этим и кончится. – Она снова прислонилась к столбу, ее маленькое личико было серьезным и даже безжалостным. – Это то, что мы не можем доверить мужчинам. Они будут говорить о всякой дружбе, у них руки не поднимутся.

Цветные плиты под ногами твердо ощущались под ногами. Кеттрик пятился к Ниллэн. Он наблюдал за приближающимися женщинами, теперь уже был слышен шорох травы под их ногами, шелест юбок. Ему было смешно, но и страшно. Их было пятьдесят или шестьдесят, лезвия ножей блестели на солнце.

– Мужчинам будет мешать дружба, – сказал он. – О чем ты думаешь, Ниллэн?

– Моя деревня. Мой отец. Мой муж и мои дети. Сери обещал, что Роковая Звезда никогда не осветит нас.

– Но есть другие деревни, другие люди.

– Я не знаю их. Они никто для меня.

– Отпусти меня. Я могу остановить Сери. И Роковая Звезда не осветит никого.

– Но там не только Сери, их намного больше. Их нельзя остановить. Нет, Джонни. Мы будем в безопасности, а потом мы станем сильными, сильнее чем Запад. Так нам обещали.

– И как они сделают вас сильными? – спросил Кеттрик и так быстро схватил ее за руку, что она не успела отпрянуть. Тогда она вонзила свои зубы и ногти в его запястье, визжа при этом, как разъяренное животное. Но он легким ударом в висок заставил девушку замолчать. Тогда он поднял ее на руки и, прижимая ее к себе, как безжизненную куклу, сказал наступающим женщинам:

– Ножи сначала попадут в нее.

Они заколебались, их глаза и рты широко открылись от удивления. Кеттрику показалось, что им никогда не приходило в голову, что подобное святотатство может быть совершено в этом месте, где они считали себя полновластными хозяевами. Наверное, до сих пор их жертвы не оказывали сопротивления.

– Чай! – позвал он. – Чай!

Женщины издали кошачий вопль. Они требовали, чтобы он положил Ниллэн, несколько женщин бросились к нему, размахивая ножами. Но Кеттрик выставил вперед тело Ниллэн на манер живого щита против ударов оружия и медленно начал отступать.

– Чай?

– Хроо!

Краем глаза он заметил, как преданная Чай выскочила из-за деревьев позади расселины. Ей пришлось сделать большой крюк, чтобы не попадаться никому на глаза, как он и приказал ей, когда притворился, что отправляет ее обратно на корабль. Он конечно же, не подозревал, что произойдет нечто подобное. Все было чистой случайностью. Теперь он пятился навстречу Чай, и они встретились возле изваяния беременной женщины с деревянными фруктами.

Женщины испуганно смотрели на Чай. Она не спускала глаз с амазонок.

– Убить, Джон-ни?

– Только если будет необходимо.

Женщины загалдели, размахивая руками в процессе спора. Они решали, что делать. До деревьев было далеко, до поселка еще дальше. Кеттрик боялся, что ему не выпутаться, и покрепче прижимал к себе Ниллэн.

– Ударить? – спросила Чай.

– Ударить, – сказал он. – Да, не мешает поломать пару изящных косточек.

Чай зарычала. Ниллэн вдруг завизжала и начала извиваться в руках Кеттрика. Некоторое время ему пришлось потратить на то, чтобы успокоить ее. За спиной послышался шум, а потом демонический вопль женщин, которые плотной толпой двинулись вперед. Кеттрик повернулся как раз в тот момент, когда Чай с трудом наконец-то выдернула из земли огромный столб.

– Большая палка, – сказала она и начала со свистом размахивать им, как дубиной над головой, отгоняя толпу женщин.

Она была больше чем в два раза выше их, а статуя беременной имела восемь-девять футов в длину. Она размахивала им, как цепом. Атакующие визжали, падали, бросались прочь, врассыпную. Некоторые уже лежали на земле с плачем и стоном. Чай вернулась, тяжело дыша. Женское войско, разбитое на небольшие кучки, стояло поодаль, глядя на них с бессильной яростью. Те, что посмелее, пытались было вернуться, чтобы помочь раненным, но Кеттрик остановил их криком.

– Оставьте нас в покое, иначе я убью Ниллэн!

Он поднял ее над головой и потряс крошечное тело, чтобы они поняли серьезность угрозы. Потом он прошептал Чай:

– Ради бога, давай выберемся отсюда.

И они вместе побежали к лесу. Чай тащила на плече деревянные фрукты.

Над ними сомкнулись кроны деревьев. Кеттрик поудобнее перехватил тело девушки и большими скачками спустился по склону. Сердце его колотилось, подступала тошнота, как будто он прикоснулся к чему-то противоестественному.

Они миновали ущелье, вступили в джунгли. Крошечное тело Ниллэн слегка давило на плечо, распущенные волосы щекотали шею. Он уже почти забыл о ней. У него перед глазами стоял образ корабля, в мозгу была только одна мысль – добежать. Все остальное потонуло во тьме происходящего с ним кошмара, где не было ничего материального, где время и расстояние волшебным образом растягивались до странных размеров, а самым главным здесь был страх, от которого переворачивались внутренности, перехватывало дыхание, по телу струился пот, от одного только слова, от одного воспоминания того, что только что произошло.

Роковая Звезда.

Не волнуйся об этом, Джонни. Это всего лишь миф.

Кеттрик спустился по тенистому тоннелю, так быстро – почти бегом, но проклятая дорога не кончалась – она была вечной.

Ниллэн пошевелилась. В глубине сознания мелькнула мысль, что придется нанести ей еще один удар. Но все его внимание было приковано к дороге, конец которой он мучительно пытался наконец разглядеть.

Чай залаяла, и Кеттрик почувствовал внезапный толчок в спину, сопровождающийся пронзительной болью. Ниллэн закричала.

– Что это? – резко бросил Кеттрик. – Что за черт?

Он был ошарашен, его трясло. Ниллэн разрыдалась, повиснув на его плече. Закинув за спину свободную руку, он почувствовал липкую жижу крови.

Чай протянула ему небольшой нож.

– Не ранила глубоко, – сказала она. – Я вижу.

И тогда Кеттрик понял, что Ниллэн достала припрятанный нож и хотела убить его, но Чай в последний момент выбила оружие из рук девушки. Кеттрик остановился и обыскал Ниллэн, она не сопротивлялась и лежала безучастно, подавленная горем. Убедившись, что у нее больше нет при себе оружия, спрятанного с складках голубого шелкового платья, Кеттрик снова поднял ее и продолжил путь, хотя тошнота его немного усилилась.

И наконец, он вышел на основную дорогу. Там он остановился и сказал Чай:

– Нам нельзя идти через деревню. Их там слишком много. Ты не знаешь обходного пути?

Чай бросилась вперед. Вскоре она скрылась из виду. Кеттрик пошел помедленнее, вглядываясь в дорогу впереди – не идет ли кто навстречу из деревни, и оглядываясь назад – не преследует ли его какая-то из амазонок, пренебрегшая его угрозой. Он рисовал себе страшные картины. Как он оглушенный внезапным ударом лежит на земле, подставив тело ударам острого ножа. А над головой были все те же знакомые деревья, такие же приветливые как всегда, осыпающие его своими благоухающими лепестками.

Чай вернулась снова и кивнула. Кеттрик последовал за ней туда, где джунгли казались совсем непроходимыми, но вскоре беглецы обнаружили узкую тропинку, укромно спрятавшуюся в зарослях. Кеттрик и не спросил, как Чай удалось найти ее, хотя в любом случае она не смогла бы объяснить. Тропа, кажется, вела в нужном направлении – к посадочной площадке корабля, но в обход городка. Это была довольно странная тропинка, очевидно давно не хоженная, но явно кем-то расчищаемая.

Они поспешили по тропе. Чай пришлось волочь свою дубинку по земле, потому что иначе она цеплялась за вьющиеся стволы. Она давно бросила бы ее, но Кеттрик не разрешил. Кроме маленького ножика Ниллэн, это было их единственным оружием.

Когда они как можно ближе подошли к деревне, почти поравнявшись с ней, но чуть к востоку от поселению, они оказались на голом пространстве около десяти футов в диаметре. С краю стояло приземистое строение из тяжелого пластика, глубоко осевшее в землю. Казалось, что совсем недавно его стены были покрыты вьющимися стволами и мхом, которые кто-то очистил, обнажив верхушку сооружения, под металлической крышей которого зияло дупло.

И там что-то было, как странная жемчужина в неподобающей упаковка.

Кеттрик поставил Ниллэн на землю, придерживая девушку за плечо.

– Где? – спросил он. – Куда они отправят ее?

– Не знаю. Сери не сказал. – И тут она выкрикнула: – Тебе не остановить их! Как ты можешь остановить их, если никто не знает, куда он отправился?

Девушка закрыла лицо руками, и они продолжили свой путь.

Кеттрик теперь уже не сомневался, что тропа вела к посадочной площадке, так оно и было. Пройдя сквозь с виду невинную стену живой изгороди, которая ничем не отличалась от любой другой части джунглей, они где-то в полумиле увидели «Греллу», вонзающуюся в небо своим ржавым скелетом. Маленькие торговые лавки, по всей видимости, уже свернулись и покинули площадку.

– Отпусти меня теперь, – прошептала Ниллэн.

Но Кеттрик ответил:

– Еще нет.

Они с Чай направились через посадочную площадку, пересекая старые черные выжженные следы других кораблей, спотыкаясь о камни и борозды покрытого травой шлака, походившего на простой сланец с множеством пятен и углублений. Сделав несколько шагов вперед, они услышали гомон большой толпы людей, идущих по широкой дороге из деревни.

Они внезапно появились из-за аллеи деревьев слева, они были далеко, но гораздо ближе, чем корабль. Это был поток многоцветных бегущих, подпрыгивающих и орущих мужчин и женщин, который захлестнул посадочное перед Кеттриком. У них были ножи и другие предметы, но при их многочисленности и оружие было излишне. Они могли разодрать его вместе с Чай на мелкие кусочки своими крошечными ручками, как это делают обезьяны.

Трюмы корабля были закрыты. Набрав полные легкие воздуха, Кеттрик отчаянно закричал, сразу же сделав глубокий вдох для бега.

Ноги его были длиннее ног коротышек. Но они бежали быстро, резво семеня, как дети в какой-то безумной игре, которая должны закончиться только тогда, когда игроки упадут без чувств.

Без Ниллэн он мог бы бежать быстрее. Но он прижимал ее к себе, как последнюю надежду вплоть до того самого момента, когда перед ним не открылся люк «Греллы» и оттуда не показались Бокер и Хурт с двумя тяжелыми ружьями, стреляющими снарядами паралитического действия. Они открыли стрельбу по передней части толпы. Клубы темного дыма быстро рассеялись. Толпа сразу же начала рассыпаться в беспорядочном смятении. Кеттрик остановился и поставил Ниллэн на ноги.

– Вы никогда не будете сильными, – сказал он ей. – Потому что мозги ваши набиты пухом, и цели ваши тоже птичьи.

Она, казалось не слышала его. Она только прошептала:

– Ты погубил нас, Джонни. Ты погубил нас.

Чай опустила свой столб в пыль у ног Ниллэн, и вместе с Кеттриком бросилась прочь от девушки, склонившей свою крошечную фигурку над поддельными фруктами, в грязном и порванном голубом шелковом платье, с цветами запутавшимися в растрепанных волосах. Ее щеки были грязными от слез, маленькая ручка выпачкана следами крови Кеттрика.

Кеттрик взбежал по трапу, за ним следовали Бокер и Хурт, которых сзади подталкивала Чай. Он услышал, как захлопнулся люк и прозвучал предупредительный сигнал. Кеттрик ощупью нашел свое место, глаза горели от едкой влаги.

Роковая Звезда отравляла не только солнца.




11


И снова прыжок, снова оглушающая мокрая жара, рев и стон установки, чернота некосмического пространства. Они начали прыжок задолго до предписанного расстояния, которое они должны были пройти от Гурры на обычной скорости, повинуясь непреодолимому желанию поскорее затеряться в небытии, куда не достигает свет звезд.

Теперь Бокер мог более спокойно и тщательно заняться раной на спине Кеттрика. Остальные скрутились в своих креслах, Глеван выглядел мрачным и одновременно торжествующим, Хурт же, как Бокер и Кеттрик, был просто перепуган.

– Они хотели заставить нас покинуть корабль. – Сказал Бокер, наверное уже в третий раз. – Хотели чтобы мы пошли с ними пировать. И мы бы пошли, если бы ты не приказал нам держаться поближе. Смешно. И все равно я подозревал, что здесь что-то не то...

– Ты сам предупредил меня, – сказал Кеттрик.

– Знаю. Но я просто не поверить в это до конца.

Кеттрик почувствовал укол иглы с антибиотиком и покачал головой.

– Я тоже не мог поверить.

– Они могли всех нас убить, – сказал Глеван, склонившись вперед и не спуская взгляда внимательных черных глаз с Кеттрика. – Так что Роковая Звезда у Сери.

Кеттрик возразил:

– Мне кажется, что у него только ее часть. Деталь. Я видел, где они ее прятали. Она очень маленькая.

Глеван тяжело вздохнул:

– Чтобы убить звезду много и не надо.

– Закройте рот этому буйволу, – рассердился Хурт. – Во всяком случае нужна штука побольше, чем то, что видел Джонни.

При этом он потеребил свою серебряную гриву нервным движением пальцев и как-то странно засмеялся. – Вот и я уже говорю об этой проклятой игрушке, как о чем-то обычном, типа сыра, а всего несколько часов тому назад я даже и не верил в ее существование.

– Я тоже не верил, – сказал Кеттрик. – По настоящему – не верил.

Всего лишь миф, – говорил насмешливый голос в его кошмарном сне, вторя его собственной беззаботности. Тут он подумал о Сери, который обогнал их в космосе, неся с собой свой смертельный груз, и вдруг его охватила ярость.

– Он воспользовался моим именем, – сказал Кеттрик. – Он воспользовался моей дружбой с этими людьми. – И тут его поразила еще одна мысль. – Интересно, сколько еще моих друзей он подкупил и запугал, скольким он лгал, чтобы получить их помощь?

– Наверное, не только этим, – ответил Бокер. – Это очень разумно задумано. Они не могли хранить в одном месте все части этого механизма – это было бы слишком опасно, и его легко было бы найти. И какое бы вещество они не использовали, чтобы... на чтобы изменить солнечный цикл, они не стали бы держать его при себе. Бьюсь об заклад, что у них тайники разбросаны по всему Созвездию, что-то там, что-то здесь, так что все вместе обнаружить и обезвредить не удастся прежде, чем они решат воспользоваться этим.

Бокер покончил с раной и начал тщательно укладывать все в аптечку. В некоторых вещах Бокер был неожиданно аккуратен.

– Примитивные люди, – пробормотал Кеттрик. – Никакой науки, куча предрассудков, и никакого понятия обо всем мире за пределами собственной деревни. Их с легкостью можно использовать, запугать и преисполнить сознания собственной значимости одновременно. Они все-таки люди, они жадные воришки, у каждого на уме нечто, что он хотел бы получить, ничего при этом не делая. Сери обещает им дать все, что они хотят, угрожает уничтожить их, если они откажут ему в помощи, сулит безопасность в случае если... «Роковая Звезда не осветит нас», – сказала Ниллэн... и все, что они должны сделать – это спрятать небольшую вещичку до тех пор, пока она ему не понадобится.

– Гордость, – продолжил Глеван. – Вот грех. Им кажется, что разрушительная сила сделает подобными богам.

– Очень может быть, – кисло согласился Хурт. – Мне больше нравится создавать, и им бы лучше тоже этим заняться, но все это между прочим. Самое главное, что мы будем делать в этой ситуации?

Наступила тишина, которую только подчеркивал щелкающе-завывающих гул мотора. Все смотрели друг на друга, глаза блестели странным нездоровым огнем.

– Я хотел сказать, – нарушил тишину Хурт, – я думаю как Джонни – Куда-то он направляется с этой штукой, и может быть только одна причина тому: они хотят применить...

– Кто это ОНИ, – прервал Бокер.

– Ну, одного из них мы знаем – Сери Отку. Он-то и собирается применить это оружие. Так что будем делать? Вмешаемся или останемся в стороне? Что касается меня, то я боюсь. Кто знает, мы ведь можем выйти из прыжка около Твайна, а он уже окажется отравленным.

– То же самое может произойти в любом другом месте, – сказал Бокер. Он мерил шагами обшарпанный пол, по его груди и спине стекали ручьи пота. – Может, нам лучше вернуться обратно в Тананару. Что ты думаешь, Джонни? Мы сообщим там, кому надо, и пусть они беспокоятся.

Кеттрик мучился той же проблемой. Оттуда, куда они направлялись невозможно было послать никакого сообщения, скажем тому же Секма. Во время прыжка связь не работала, после прыжка это заняло бы слишком много времени, даже если сообщение идет со скоростью света. Оно дойдет до адресата с опозданием в несколько лет. Связь в пределах системы Созвездия осуществлялась через быстроходные суда, которые регулярно курсировали между мирами, которые пользовались таким видом транспорта. А такие миры, как Гурра и Твайн, которым почти нечего было отправлять почтой, пользовались случайными услугами заезжих купцов. В Гурре других торговцев в тот момент не было, это они выяснили по радиосвязи в примитивном, но развивающемся космическом порту западного полушария, потому что Кеттрику приходила в голову мысль попытаться получить обратное сообщение.

Наверное, лучше всего вернуться в Тананару, найти Секма или кого-то другого из властей...

Но тут он покачал головой.

– Это займет слишком много времени. Тогда у них уже не будет никакой возможности остановить Сери. Даже на быстроходных кораблях МК. К тому времени он уже очень далеко уйдет, кроме того мы точно не знаем, куда он направляется. Думаю, надо постараться и выследить его...

– Твайн, Киранока, Трейс. Это может быть любая из этих систем, – сказал Бокер, содрогнувшись. – Боже, все эти планеты...

– Не обязательно, чтобы это была одна из них, – возразил Кеттрик. – Мы знаем только то, что он объявил о своем направлении, когда печатал свой маршрут.

Хурт не согласился:

– Но он обязан следовать этим курсом! Иначе МК поинтересуется, почему он отклонился.

– МК? – переспросил Кеттрик. – Когда все будет сделано, никакого МК не будет и в помине.

– Верно, – пробормотал Хурт, эта мысль потрясла его даже больше, чем все остальные. А Глеван напомнил, что ОНИ вооружены мощным оружием.

– У нас есть одно преимущество, – сказал Кеттрик. – Сери не знает, что мы преследуем его... если мы действительно преследуем его. Он не знает, что жив. Не удивительно, что он не захотел, чтобы я болтался под ногами! Если МК схватит меня и потом возьмется за него... – Кеттрик тяжело вздохнул:

– Боже, если бы это так и случилось! Ну...

Бокер прекратил шагать. Все посмотрели с удивлением посмотрели на Кеттрика. И тут он расхохотался.

– Секма, – сказал он. – Ну и дело он затеял! Я лечу как стрела, пущенная в мишень, без всякой подготовки, и он ничего не знает, и я никак не могу сообщить ему.

Бокер осторожно спросил:

– Секма, Джонни? Кажется, я что-то не так понял.

– Нет. Это было просто второстепенное дело, до настоящего момента не имело никакого значения.

И теперь, зная, что они не имеют никакого отношения к Роковой Звезде, он мог рассказать им все про Секма. Он и раньше не предполагал, что они могут быть причастны, но кто мог заподозрить Веллана и Ниллэн?

Все внимательно слушали рассказ Кеттрика. Потом Бокер сказал:

– Секма знал, что ты в Созвездии, он сам прислал тебя, и ты все равно рвался на Белое Солнце?

– Да. Это одна из причин, по которой я не против был выпасть из их поля зрения после взрыва. Я ничего не сообщил Секма, он не знает, что жив.

Теперь Кеттрик начал нервно шагать под внимательным взглядом присутствующих, чувствуя как накаляется атмосфера.

– Вы имеете полное право обижаться на меня, – сказал он. – И мне хочется посыпать голову пеплом. Я думал, что могу воспользоваться Секма, как он воспользовался мной, я хотел пробраться обратно в Созвездие, восстановит свою лицензию, и прихватить миллион кредитов на Белом Солнце, и все сделать одновременно. И я мог, я и сейчас мог осуществить задуманное. Кроме...

И он повернулся лицом в спутникам:

– Если не считать того факта, что эта штуковина оказалась настоящей. И мне страшно. Мне хочется поскорее вернуться в Тананару и первым же кораблем улететь на Землю. Но в том-то и дело, что я не могу.

– Почему, Джонни? – спросил Бокер.

– По двум причинам. Сери и Белое Солнце. Именно в этом порядке. Я не могу заставить вас лететь со мной. Я даже не осмелюсь просить вас об этом. Мне только нужно договориться с вами, что вы доставите меня на Кираноку. А там я возьму другое судно..

– Сери, – повторил Бокер. – И Белое Солнце?

– А почему нет?

– Но Сери в первую очередь.

– Конечно. Я не смогу остановить его только в случае собственной смерти, но тогда мне уже не понадобятся миллион кредитов. – Кеттрик услышал, что он кричит, повысив голос до какого-то мелодраматического непристойного уровня. – Он сделал меня козлом отпущения! Выставил на посмешище. Он убил Киту. Попытался убить меня и Чай. А теперь он собирается убить всю солнечную систему, и использует для этого моих друзей, мое имя, чтобы уничтожить, оставить... – У Кеттрика перехватывало дыхание от ярости. – В любом случае, покончив с Сери, я навещу кринов. Почему бы не навестить?

– Ты оптимист, Джонни, или действительно козел, – ответил Бокер, – Ты говоришь остановить Сери, как будто на этом все кончится. Это все равно, что сказать, что ты только на полшага выйдешь из люка корабля. Сери – всего лишь часть этой истории. Ты ведь не знаешь, насколько велика эта беда, сколько людей участвуют, какие у них силы. И ты думаешь, что справишься со всем этим? Ты думаешь, МЫ сможем справиться?

Кеттрик не ответил. Неожиданно подал голос Хурт:

– Похоже, у нас нет другого выхода, кроме того, чтобы попробовать.

Бокер посмотрел на него, потом на Глевана.

– Это будет знатное сражение, – сказал Глеван и усмехнулся, это была просто гримаса с ужасающим выражением торжества и серьезности. – Мы, конечно же, проиграем его, но с гордостью. Вот в чем дело.

– Конечно, сказал Бокер, смахнув каплю пота с кончика своего широкого носа. – Конечно, в этом все дело. Ну, так как ты себе это представляешь, Джонни? Как это будет?

Кеттрик выругался:

– Я знаю не больше вашего. Все, что мне известно, – это что Сери имеют какую-то деталь, которую он везет куда-то. Может, по дороге он подберет еще другие части. Может, если нам удастся остановить его, мы можем предотвратить беду, просто забрав и уничтожив все, что он имеет, предполагая, что каждая деталь необходима для работы всего механизма. – И он снова принялся нервно вышагивать, мысли не давали ему покоя. Чай наблюдала за ним из угла, где она растянула свое тело и задыхалась от жары, высунув язык. Ее темные глаза смотрели обеспокоенно.

– Если нам удалось бы догнать его... «Звездная Ласточка» быстрее «Греллы», но чудеса иногда случаются...

– Да уж, – сказал Глеван, – с некоторыми. Но не со старыми, ржавыми, побитыми кораблями. Они никогда не становятся космическими ястребами.

С этими словами он встал и вышел из салона.

– В Кираноке, – продолжал Кеттрик, – есть отделение МК. Там нам могут помочь. Конечно, именно там.

Бокер повеселел. Хурт тоже.

– Да, – сказали они. – Конечно.

– Ну, – спросил Кеттрик, присев и тут же подскочив. – Так в чем же, черт возьми, дело?

Воюще-щелкающий вой машины изменил тон. Обшивка корабля содрогнулась. Бокер вскочил и закричал в селектор.

– Глеван! Если ты взорвешь мне установку, я тебя и в аду достану!..

Голос Глевана прозвучал приглушенно и гулко:

– Я только хочу сделать небольшое чудо, Бокер! Не волнуйся! – И он победно засмеялся. – Теперь мы важные люди. Мы можем позволить себе даже умереть.

Бокер не сказав ни слова, повернулся и открыл шкафчик под своим креслом. В мягких ячейках там лежали пластиковые цилиндры. Взяв один из них, он откупорил его, отпил и передал своим товарищам.

Сообща они выпили все до дна. Им нужно было опьянеть. Никогда еще, подумалось Кеттрику, у людей не было более серьезной причины напиться. Но они оставались такими же трезвыми, как и Чай.

От Роковой Звезды не так просто было скрыться, даже мысленно.

И Ларис. Была ли она частью чудовищного замысла?

Он старался не думать о ней. Но не получалось.

Глеван сделал маленькое чудо. Действительно очень маленькое. Они вышли из прыжка. Сердца их бешено колотились, глаза неотрывно были прикованы к счетчику радиации. Показания были в пределах нормы. Твайнское солнце, самое старое и красное и самое усталое, тяжело катилось по своей орбите, печально и гордо встряхивая своей огненной гривой.

«Грелла» ковыляла к третьему миру, к холодной планете, мерцающей снежной белизной.




12


Еще задолго до посадки стало ясно, что «Звездной Ласточки» там нет. На этой планете была всего посадочная площадка, и сканеры четко зафиксировали ее пустую, обвеваемую всеми ветрами территорию. «Грелла» села на свой истрепанный хвост, и Кеттрику показалось, что сквозь клубы пыли и дыма он заметил след недавнего приземления. Всего лишь след.

Они открыли люк. Кеттрик и Бокер вышли из корабля и остановились в нерешительном ожидании. Хурт и Глеван уже принялись за ремонт истощенных полетом механизмов «Греллы». А Чай как всегда начала резвиться, как гончая, выпущенная из псарни. Ветер был холодным и чистым. Он несся им навстречу с южных заснеженных полей.

Здесь в широком экваторном поясе было достаточно тепло для поддержания жизни. Летом здесь растут зерновые и пасутся стада. Да и зимы не такие уж страшные. В лесах водилась дичь, была вода, самая глубокая река никогда не замерзала. Кеттрик прошелся немного, рассматривая белые остатки первого снегопада предстоящей зимы. Он взял в руку горсть снега, попробовал его на язык и его пронзила боль воспоминаний. Таким же был снег на Земле.

Он подошел к выжженному следу, который, как ему показалось он видел на сканере. Да это был действительно след посадки с четкими и свежими краями.

Кеттрик вернулся на корабль. Бокер завернулся в тяжелое покрывало, испугавшись местной прохлады. Миры Созвездия отличались мягким климатом. Даже Чай немного дрожала, несмотря на толстый мех.

– Если это была «Звездная Ласточка», – значит мы уже наступаем им на пятки.

Бокер кивнул в сторону невысокой цепи холмов на западе.

– А вот и встречающая делегация.

Целый ряд всадников на длинношерстных толстоногих животных шаркающей трусцой спускались с горы.

Бокер глубоко вздохнул и расправил плечи.

– Это очень просто, – сказал он. – Надо вести себя так, как будто мы слыхом не слыхивали об этой Роковой Звезде.

– Не надо так стараться, – пробормотал Кеттрик. – Вид у тебя самый виноватый.

Но сам он знал, что выглядит не более естественным.

Всадники тяжелым шагом приблизились к чужестранцам. Это были плотные, мощные фигуры в шерстяных туниках и штанах. На ногах у них были сапоги, подбитые толстым мехом. На плечах были накидки с капюшонами, спущенными на шею, потому что погода была достаточно теплой. У них были примитивные, но дееспособные ружья за спиной, а на поясе – тяжелые пистолеты и вечные ножи для разделки туш. Это были люди с темной кожей, имеющей зеленоватый оттенок, с пышными волосами, обычно ржаво-красноватого цвета.

Никаких криков, громких приветствий и распростертых объятий не последовало. Это были люди преисполненные чувства собственного достоинства. Они образовали полукруг перед кораблем, все двадцать не спешивались со своих широкогрудых животных, которые тяжело дышали и напряженно смотрели сквозь спадающие на глаза клоки шерсти. Люди рассматривали Кеттрика и Бокера, как будто видели их впервые.

Кеттрик и Бокер стояли, сложив руки на груди и смотрели поверх голов всадников. Когда прошло достаточно времени, чтобы убедиться в том, что люди из Твайна не шокированы появлением корабля и торговцев на своей земле и никак не заинтересованы в торговле с гостями, один из всадников отделился от полукруга и сделал несколько шагов вперед.

– Да пощадит Король Холода стада ваши, – поприветствовал он на своем довольно резком языке.

– Да согреет Король Солнца поля ваши, – торжественно ответил на приветствие Кеттрик на том же языке. Затем он перешел на международный язык:

– Здравствуй, Флей.

– Джонни, – произнес тот. Его рыжая длинная борода была заплетена в две косички, волосы тоже были заплетены и завернуты за уши. Он улыбнулся, сверкнув крепкими желтыми зубами. – Джонни, черт меня подери! Привет, Бокер. – При этом он посмотрел на Чай. – А это что такое?

– Мой друг, – ответил Кеттрик, – и не такой суровый, как ты, Флей!

Флей недоверчиво посмотрел на Чай.

– Она может ездить верхом?

– Она прекрасно бегает.

Флей вздохнул:

– Ну, тогда пусть держится подальше от моих гончих. А где остальные?

Бокер показал в сторону корабля.

– Там. У нас неприятность, Флей. Корабль поломался. Взгляни-ка.

И он с помощью Кеттрика обнажил тяжелый вал, ранее подпиравший треногу. Один конец вала был начисто обломал. – Ты можешь изготовить нам такую штуку? Если нет, то мы будем твоими гостями до прибытия очередного корабля.

Флей некоторое время молча сидел в седле, рассматривая вал. Невозможно было предположить, что происходило у него в голове. Толстая борода закрывала большую часть его лица, глаза были пустыми и бледными, щелочками выглядывавшими из-под густых бровей.

– А у вас есть второй обломок? – наконец произнес он.

– Да, – Кеттрик поднял его. Он сам переломал вал тяжелым молотом. Этот вал им не нужен был на самом деле. У них было еще два таких в запасе. Но это было удачной идеей на всякий случай убедить Флея, что это серьезная поломка.

– Наши кузницы не имеют равных, – наконец сказал Флей. – Мы изготовим вам эту штуку.

– Хорошо, – сказал Кеттрик. – Когда?

– Через неделю. Вы очень спешите?

– Спешим? – усмехнулся Бокер. – В этом корыте?

Кеттрик ответил:

– Неделя подходит. За это время мы успеем восстановить все, что эта штука повредила, когда поломалась.

– Тогда пойдем в город, – пригласил Флей.

Он кивнул в сторону двух свободных животных. Пока Кеттрик и Бокер взбирались в седла, другие привязывали поломанный вал к третьему неоседланному животному. Кеттрик бросил короткое приказание Чай, и она затрусила рядом с животным, которое от испуга даже взбодрилось. Кавалькада с тяжелым топотом спустилась с холма.

«Город» лежал на огражденной горами равнине. Он уступал Ри Дарва и по размерам и по красоте. Но он был уникален во вселенной, как и сами люди, его населяющие.

Твайн долгое время постепенно умирал, и на протяжении веков его народ оттесняли на все меньшие территории, где они не переставали бороться за выживание, за теплые и плодородные земли. В прошлом слабые, ленивые, тугодумные, малочисленные и плохо подготовленные в военном отношении народы стояли перед выбором – либо погибнуть, либо с благодарностью перенести свои скорбные останки на другие планеты, что было в буквальном смысле небесным решением, предоставляемым дарванскими кораблями.

Но народ Флея выстоял, и теперь у них была своя собственная планета. Они называли себя фиргалами, что на их языке означало Последние, и они были решительно настроены до последнего управлять своим миром, не отдавать никому священной земли, в которой похоронены их предки, из которой они черпают свою силу.

С вершины горы, возвышавшейся над городом, можно было видеть, за что они столь решительно боролись.

Очертания открывающейся взору долины простирались далеко вперед и в стороны, пока не терялись в просторах зеленых полей, уходящих за самый горизонт и отливающих красноватым золотом под лучами огромного красного солнца. Весной эти поля были зелеными и необъятными как океан. На их бескрайних просторах паслись большие стада. Время от времени на глаза попадались деревья, подчеркивающие контур изгибов реки, или сгрудившиеся в одиночные рощицы, в которых животные спасались от жаркого солнца. Из травы местами вырастали горбы тенистых горных вершин, из-за которых поднимался к небу дымок небольших хижин и других жилищ. Вдалеке, как видения на фоне сумеречного неба, словно висели высокие пики гор, закутанные в вечные снега.

Всадники остановились на вершине холма, оглядывая просторы, Флей посмотрел на древнее красное солнце с почти сыновней преданностью и почтением.

– Оно переживет меня, – проговорил он. – И моих младших детей, и внуков, и наверное, через тысячи две лет они скажут: «Зачем человеку бояться за себя пока светит солнце?»

– Действительно, зачем? – согласился Кеттрик. И они спустились в город.

Дома были похожи на каменных воинов, некоторые из них вросли глубоко в землю, как убежища, другие были в два-три этажа, они жались друг к другу, как бы стараясь сохранить тепло и поддержать друг друга против снега и обжигающего ветра. Они рядами выстроились на склонах, прочными задворками врастая в горы. Из труб валил дым. Большинство построек было предназначено не для человеческого жилья, а для зимовки и укрытия скота от непогоды. Шерстистые животные разных пород и размеров топтались на беспорядочно разбросанных участках. Там были кузницы и дубильни, фабрики, различным образом обеспечивающие нужды населения. Фиргалы хвастали, что они были абсолютно независимы от других.

– Нам не нужны торговцы, – сообщил Флей Кеттрику во время его самого приезда на эту землю. – Мы может продолжать жить, как и жили, даже если бы вы и ногой сюда не ступали. – И Кеттрик понял, что это так, и подумал, что это очень мудрый народ.

Их мудрая настойчивость не покидать своей земли было другим делом – это решать им самим. И может, это не настолько глупо, как могло бы показаться на первый взгляд. Здесь они пользовались тем, что имеют. В другом мире им пришлось бы приспосабливаться к тому, что осталось там, после того, как там поселились другие народы. И Кеттрику подумалось, что любая планета, которая приняли бы фригалов, рано и или поздно пожалела бы о своем великодушии.

Прохожие на улице смотрели на Кеттрика и Бокера с вежливым равнодушием. Тем временем Кеттрик старался превозмочь жгучее желание узнать у Флея был ли последний прилетавший сюда корабль кораблем Сери. Силой воли он заставлял себя не задавать этого вопроса. Это были не легкомысленные люди Гурры. Одно только непродуманное слово могло положить конец путешествию «Греллы».

Конечно, вовсе необязательно, чтобы фригалы были замешаны в этой истории с Сери и Роковой Звездой. Но Кеттрику показалось, что Флей как-то по особому поинтересовался, не спешат ли они.

Кавалькада начала постепенно рассыпаться. Части поломанного вала были отправлены в одну из кузниц. Флей остановился напротив трехэтажного здания в неровном ряду строений, его задняя стена буквально растворилась в поверхности горы. Всадники спешились и вошли в дом.

Помещение было низким и пропахшим дымом, почерневшие балки крыши низко нависали над головой Кеттрика. Низкие двери вели в помещения флигелей, а потом в остальные комнаты. Клан Флея занимал значительную площадь, и Кеттрику показалось, что семья эта разрослась со времени его последнего визита.

Вокруг суетились темнокожие жены Флея, его смуглые дочери, бесчисленные невестки и другая молодежь. Из одной комнаты доносился стук прялки и женские голоса. В другом уголке дома несколько подростков пряли шерсть, превратив это в своего рода веселую игру с песнями и шутками, другая группа детей постарше и покрепче по очереди взбивали масло. Тому, кто первым получал масло, вручался приз, и все они возбужденно кричали: «Пустите меня, сейчас моя очередь!» Старшие мальчики и мужчины в это время смотрели за стадом, собрали дрова или были заняты в кузницах и дубильнях или других фабриках. Четыре пожилых женщины пряли возле камина, их смуглые лица были цвета коры, но голоса звучали весело. Только малыши топали туда-сюда, резвились как щенки без всякого дела.

Флей провел двух иноземцев через все комнаты, дальше вверх по лестнице, которая делала повороты под прямым углом, что затрудняло ходьбу. На верхних этажах было поспокойнее. В комнате с небольшими закрытыми ставнями окнами Флей пригласил гостей присесть в удобные обитые шкурами кресла, и поставил перед ними на стол высокую керамическую бутылку.

Кеттрик с трудом подавил желание выпить залпом всю обжигающую внутренности жидкость. Это выглядело бы неприлично. Но даже небольшие глотки понемногу успокаивали его. Фиргалы не мелочились на всякие вина и тому подобные утонченные напитки. Они вели тяжелую жизнь, и если уж пили – так пили. Они делали самое лучшее в Созвездии виски, и не торговали им, потому что запасы зерна были скудными.

– Ну, – сказал Флей, – с приездом. – Он снова наполнил их бокалы и как бы между прочим сказал:

– Сери не говорил нам, что ты вернулся, Джонни.

Кеттрик изобразил удивление:

– Сери? Сери Отку, который был моим партнером? Он что был здесь?

– Всего полтора дня тому назад.

– Ну, – ответил Кеттрик, – вот так странное совпадение! – Он боялся взять в руки бокал, несмотря на непреодолимое желание выпить. Он боялся выдать себя дрожью своих рук.

– Совпадение?

– Да. Мы чуть не столкнулись с ним здесь. – И с воодушевлением и притворной искренностью, на которую он был способен, Кеттрик спросил:

– И как поживает Сери? Здоров, процветает?

– Здоров, – ответил Флей и повторил. – Он не сказал нам, что ты вернулся.

– Он этого не знает.

– Да? – удивился Флей. – В разных странах по-разному. У нас друзья и партнеры узнают новости в первую очередь.

– Если, – пояснил Кеттрик, – если ваш партнер и друг не является честным человеком, который желает сохранить свое имя, в то время как вы замышляете преступление.

И он потянулся к своему бокалу, засмеявшись, чтобы скрыть нервозность.

– Вы, наверное знаете, что МК изгнал меня из Созвездия под угрозой ареста, если я решу нелегально вернуться.

– Да, это мне известно. Сери сам рассказал мне об этом, когда впервые приехал сюда.

– А, ну тогда вам должно быть ясно, что я вернулся тайно.

Он выпил, чувствуя на себе взгляд маленьких ярких и жестких как угольки глаз Флея, чувствуя, что Бокер молча пьет бокал за бокалом, чувствуя, как Чай напряженно сидит в углу, как всегда наблюдая, подергивая кончиком носа, как она обычно делала, уловив что-то неладное.

– Тайно? – переспросил Флей. – И при этом ты занимаешься торговлей.

– Бокер торгует. А я со своим другом Чай всего лишь тени. – Он ухмыльнулся хозяину дома. – Бокер перевозит тени в определенное место, и мы везде просим наших друзей держать это в секрете, на случай если заинтересуется МК. – Кеттрик придвинулся поближе к собеседнику. – Именно поэтому наша торговля будет весьма успешной, если вы не отдали все Сери... Мы можем себе это позволить. Очень скоро мы будем несметно богатыми.

– Тени, – задумался Флей. – Ладно, а когда тени выйдут на свет божий? Где это может разбогатеть торговец, который не имеет права торговать в Созвездии?

– На Белом Солнце, – ответил Кеттрик, – покупая драгоценные камни у кринов. Вот где меня схватили, когда я уже почти получил миллион кредитов. И я не могу забыть этого, Флей. Поэтому я вернулся, поэтому Бокер рискует заточением в Наркад и помогает мне.

Флей еще шире раскрыл глаза, которые даже потеплели от удивления.

– Миллион кредитов, – повторил он. И тут он внезапно разразился громким хохотом. – Нам здесь наплевать на деньги, но мы всегда ценим смелость и отвагу, нам нравится независимость, и не очень симпатично МК, которое слишком часто рыщет здесь, разнюхивая, не продаем ли мы наркотики или ядовитые вещества.

Он подался вперед и потрепал Кеттрика по плечу:

– Удачи тебе, Джонни. Рад снова видеть тебя, и поскольку мы никогда больше не увидимся после твоего отъезда, мы должны сделать твой визит памятным, чем-то вроде прощального подарка от фиргалов. – Он снова наполнил бокалы гостей, весь радушие и гостеприимство. – Как тебе это? Мы будем охотиться, кушать, пить и осыпать друг друга подарками, будем торговать, несмотря на то, что здесь только что побывал Сери. Ты заработаешь здесь больше, чем в Гурре. – Он подвинул один бокал Кеттрику, другой Бокеру. – Женщины соткали много материи за прошлую зиму, а прошлогодние накидки особенно...

Кеттрик встрепенулся:

– Гурра?

– Ты ведь оттуда приехал, правда? – спросил Флей. – Мне, казалось, ты говорил...

– Нет, – перебил его Кеттрик. – Мы приехали из Пеллина... – он выбрал один из возможных вариантов маршрута Гурры, – и там очень хорошо шла торговля.

– Пеллин... – Флей покачал головой. – Наверное, я ослышался. Ну, неважно. Неважно. – Он направился к лестнице и что-то прокричал вниз на своем языке. Пока он стоял к ним спиной, оба гостя выплеснули напитки и смахнули со лба капли нервного пота. Бокер одними губами прошептал:

– Это была отрава!

Напряжение, казалось, исчезло. Грудастая девица с толстыми красноватыми косами покачивая бедрами внесла поднос с едой. Они принялись пировать. С работы возвращались сыновья Флея, они тоже ели и пили. Вскоре все со счастливым видом распевали песни.

В довольно ранний час (потому что фиргалы рано ложились спать) сквозь сгущавшиеся сумерки Кеттрик и Бокер возвращались верхом на корабль, отяжелев от еды и питья. Их сопровождали три сына Флея, показывая им путь. Прибыв к кораблю, сыновья вошли на борт, улыбаясь, задавая кучу вопросов, бойко болтая на международном языке. Они по их словам обожали корабли и хотели посмотреть «Греллу».

Они осматривали корабль, пока Хурт и Глеван поели и с облегчением свалились на свои койки. Кеттрик ожидал нечто в этом роде, поэтому молодые люди, совавшие всюду свой нос, не обнаружили запасных валов, спрятанных среди товара. Они только обнаружили дыру в насосном соединении, которое подавало воздух. Они долго болтались по кораблю, после того как Кеттрик с Бокером занялись основной установкой для космического прыжка. Кеттрик кипел внутри, но в присутствии гостей старался двигаться с напускной ленцой. Наконец, молодым людям наскучило, они перешли в салон и заснули там, удобно устроившись в креслах. И тогда у Кеттрика с Бокером закипела работа.

Когда наступила очередь Кеттрика поспать, похоже было, что все пойдет как по маслу. Конечно, сыновья будут болтаться под ногами, но зная, что вал действительно поломан, они успокоятся. Бокер, Хурт и Глеван будут работать круглые сутки. Кеттрик будет вести торговлю и развлекать Флея, и по мере возможности помогать остальным. Они в рекордное время подготовят «Греллу» к прыжку и...

И бросятся вслед за Сери, чтобы захватить Роковую Звезду.

Но сколько у них шансов схватить, остановить или даже задержать его?

Фиргалы были замешаны в этом. Они знали. Наверное, где-то в этом городском улье они хранили частицу разрушения другого мира, обманутые бойкими и доброжелательными увещеваниями и посулами Сери. Этим людям достаточно было пообещать всего лишь одно – безопасность их собственного солнца, их родного любимого мира. «Роковая Звезда никогда не осветит нас». Они отдали этой умирающей земле все свои жизненные силы, свою преданность и непосильно тяжелый труд. И пожертвовать ради нее другой планетой, другим солнцем ради удовлетворения честолюбия каких-то безумцев ничего не значило для этого народа, если Твайну гарантирована безопасность. Этот конфликт их не касался. Они не хотели знать ничего, кроме того, что по праву принадлежало им, что они создали своими собственными сильными руками и пытались сохранить ценой собственной жизни.

Кеттрик не мог даже обвинять их в этом.

Но он мог обвинять и всей душой ненавидеть Сери самой лютой и ярой ненавистью.

Кеттрик спал и ему снилось, что на этот раз он идет в страшном свете смертоносного солнца не один, а с Бокером, Ниллэн, Флеем и толпой других людей, а впереди идет Глеван мрачно и торжественно выбивая приглушенную барабанную дробь. Потом Кеттрик отделяется от них и бежит сам по извивающимся улицам в поисках Ларис, которая где-то здесь и нуждается в его помощи. Он ясно слышал, как она зовет его на помощь. Несколько раз он видел, как за углом мелькает легкая ткань ее платья. Но он не может найти ее.

На следующий день началась торговля. Для уличной ярмарки возле самого корабля, как это было в Гурре, было слишком холодно. Вереница вьючных животных тащила тюки и коробки через весь город в Городской Совет, а на «Греллу» доставляли меха, шерстяные изделия и сырую пряжу.

Даже если Сери действительно вел торговлю здесь, это нисколько не отразилось на запасах фиргалов. Кеттрик весь день торговал, а ночью вступал на свою вахту в ржавых недрах корабля. От недосыпания резало глаза, но он был счастлив от мысли, что судно будет готово за каких-то два дня вместо предполагавшихся четырех.

На следующее утро Флей пришел на корабль без вьючных животных, а с дюжиной мужчин готовых к охоте и сворой «гончих» – шерстистых существ с огромными зубами и когтями, горящих нетерпением набросится на жертву.

– Не надо спешить, Джонни, – сказал он. – Мой сын кузнец, не буду хвалиться, но он самый лучший кузнец и все равно этот вал займет у него больше семи дней. Может, даже все десять дней, потому что для этого требуется особый металл.

Кеттрик в притворном огорчении опустил голову, стараясь не переигрывать.

– Так что, – заключил Флей, – торговля подождет. Товары не испортятся, а моим собакам не терпится побегать. Пойдем на охоту.

Кеттрик помедлил.

– Десять дней, – сказал он. – Плохо.

– Почему, Джонни?

– До Белого Солнца далеко.

– Наберись терпения. Это не горит.

– Ну, если ничего уже нельзя сделать... – Кеттрик пожал плечами. – Может это и к лучшему, если подумать...

Флей, казалось, вежливо ждал объяснений.

– Ведь Сери тоже собирался туда, так что нам стоит посидеть здесь немного и дать ему возможность поторговать. Не хотелось бы столкнуться с Сери, особенно на Кираноке. – Кеттрик улыбнулся обезоруживающе открытой и искренней улыбкой. – Партнеры мы или нет, я не стал бы ему доверять в отношении МК. Он и так уже достаточно пострадал из-за меня за последние два года.

Кеттрик знал, что именно эти соображения приходили в голову Флею, но только в другом плане. Он волновался о Сери, а не о Кеттрике, но ему тоже не хотелось допустить этой встречи.

Кеттрик поехал на охоту с Флеем. Чай неотступно бежала возле стремени. Собаки невзлюбили ее, как и она их, и они старались держаться подальше друг от друга. Собаки забили две жертвы. Что-то красное странное попало на глаза Чай. Увидев третью, она спросила:

– Убить, Джон-ни?

Кеттрик попросил Флея взять на привязь собак, и люди с интересом наблюдали, как огромная серая тхелла бросилась вскачь, изгибаясь с угрожающей грацией. Ее тело вытягивалось и сжималось в почти балетном танце с мечущейся по ржаво красной траве жертвой. Короткий танец завершился грациозным прыжком. Флей хмыкнул с восхищением и отвращением.

– Странный у тебя друг.

– Она предана мне, – сказал Кеттрик. – Ее народ инстинктивно не терпит предательства.

Они возвращались обратно в город, перебросив через седла туши убитых зверей. Чай аккуратно стела следы крови пучком вырванной из земли травы.

Приближались сумерки, чувствовалось, что скоро пойдет снег. И вдруг они увидели мальчишку, стрелой мчавшегося навстречу.




13


Группа всадников остановилась, пока Флей разговаривал с мальчиком напряженным и встревоженным голосом. По взглядам, которые бросал на на него ребенок, Кеттрик понял, что это далеко не внутренняя проблема, и это насторожило его. Он застыл в седле, плотно сжав в руках поводья. Снежинки нежной прохладой касались его щек. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Флей повернулся к Кеттрику и сказал уже на понятном ему языке:

– Приземлился корабль МК, Джонни.

У Кеттрика сжалось сердце. Наконец-то им повезло. Им не придется ждать прибытия на Кираноку. Подмога прибыла во время. Они расскажут МК о Сери и Роковой Звезде, и на их быстроходном корабле они...

Снежный занавес отделял теперь Кеттрика от Флея, и сквозь него Кеттрик пытался почувствовать то, что не мог четко разглядеть: Флей напрягая глаза, старался разглядеть выражение лица гостя.

И тут он понял, что нисколько им не повезло.

Пока оба корабля не будут готовы к космическому прыжку, им придется оставаться здесь у фригалов. И если те заподозрят по какому-то неосторожному слову или жесту, что одна или обе группы охотятся за Сери и Роковой Звездой, то никто из них не доживет до взлета.

МК выбрал самое неподходящее время для своего рейда по Твайну. Их прибытие прямо вслед за «Греллой», которая приземлилась несколькими днями позже «Звездной Ласточки», могло вызвать подозрения у самого бесхитростного человека.

Кеттрик сам поразился, насколько спокойно звучал его голос, когда он решился заговорить:

– Вот это то, чего мы боялись, почему мы покупали товары и создавали видимость обычной торговли. Но теперь пришло время настоящей проверки, Флей.

– Проверки, Джонни?

– Бокер и другие могут сами позаботиться о себе. МК не может иметь к ним претензий. Остались я и ты. Ты спрячешь меня или сдашь?

Кеттрик никогда не думал, что может наступить день, когда самым желанным ответом на такой вопрос было бы:

– Я сдам тебя и черт с тобой.

– Сдать тебя, Джонни? Моего друга? Да превратит меня Король Холода в белый камень, если мне даже в голову придет такая мысль. – Флей задумался на мгновенье, стряхивая снежинки с тяжелых кос. Потом он что-то сказал мальчику, который ехал рядом с Кеттриком, а потом обратился к самому Джонни:

– Поедешь с ним и не волнуйся ни о каком МК.

И через минуту Флей и его спутники исчезли в сгущающемся снегопаде. Кеттрик смотрел вслед своему другу без всякой благодарности и молил бога, чтобы Бокер, Хурт и Глеван держали язык за зубами. Мальчик окликнул Кеттрика, и они оба поехали в противоположном направлении. Кеттрик ехал вслед за своим провожатым, стараясь не потерять его из виду. Чай легкой поступью бежала рядом, положив руку на его колено.

Наконец, уже в полной темноте и пронизывающем холоде Кеттрик почувствовал запах дыма и тяжелый сладко-кислый дух запертых в загоне животных. Его обступили узкие каменные стены коровника, и он понял, где он находится. Мальчик остановился и открыл калитку, они вошли в одно из просторных пещер, полуприродных-полуискусственных, которые использовались для зимовки скота.

Кеттрик услышал шарканье ног и движения в соседних стойлах – животные забеспокоились, учуяв запах Чай. Воздух здесь был теплее, во всяком случае не было снега. Мальчик склонился и взял уздечку Кеттрика. Они медленно продолжали двигаться, вступая в кромешную темноту. Кеттрик услышал, как мальчик спрыгнул с седла на землю. Через мгновение вспыхнул свет спички, погас, снова зажегся, но уже ярким пламенем фонаря. Мальчик кивнул.

Кеттрик спешился и последовал за ним вместе с Чай по проходу или тоннелю, пробитому в каменной стене в задней части пещеры. Они долго шли по тоннелю. Дорого шла то вверх, то вниз. В некоторых местах каменные стены и потолок были заменены толстыми балками, скрепленными глиной. Через неравномерные интервалы встречались дверные проемы. Те, что шли по левую руку, были входами в подземные хранилища. Те, что были справа, вели в дома. Через них доносились голоса людей, собиравшихся на вечерние трапезы. Мальчик выел их в дальний конец одной из улиц, и они шли за домами по сети тоннелей, соединявшей подземные хранилища и загоны для скота и построенной на случаи сильных холодов или заносов, когда перемещение по улицам было затруднено.

Наконец, мальчик остановился и постучал в одну из дверей. Она отворилась немного, и Кеттрик увидел уже знакомую грудастую девицу с красными косами, которая подавала им еду в доме Флея, и он понял, что они снова там.

Последовал недолгий разговор шепотом, но на этот раз Кеттрик знал, что речь шла не о нем. Мальчик схватил одну из толстых рыжих кос и потянул так, что голова девушки склонилась для поцелуя, она отбивалась с притворным негодованием, но без всякой настойчивости, оба смеялись, и Кеттрик был рад, что есть рядом люди, которые только и думают, что о поцелуях. Он позавидовал беззаботной юности.

Девушка наконец кивнула ему, искоса поглядев на Чай. Это была другая часть дома, которую Кеттрик не видел раньше. Там пока никто не жил, хотя из других комнат доносилось достаточно шума. Девушка повела его вверх по другой лестнице, похожей скорее на стремянку. Полные крепкие ноги девушки мелькали впереди, проворные, как у козы. Из-под шерстяных юбок выглядывали толстые как одеяло трико. Холодно здесь, подумал Кеттрик, думая о том, что может навсегда остаться в этом мире.

Наверху была комната с невысокой кроватью и пушистой шкурой на полу вместо ковра. Поднос с едой и глиняная бутылка уже стояли на столе, горел фонарь. Слабое пламя в камине отчаянно боролось со сквозняком, и комната была не столько теплой, сколько полной дыма. Хозяйка многозначительно поманила его пальцем к кровати, на которую она ловко залезла и показала место в стене, где отвалившаяся штукатурка обнажала просвет между толстым камнем и большой деревянной опорой. Он хотел уже было задать вопрос, но она перебила его нетерпеливым жестом, как будто успокаивая непослушного ребенка. И тут он услышал голоса за стеной.

Девушка соскользнула с кровати и ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Кеттрик прильнул к щели.

По другую сторону стены была комната, где Флей принимал его с Бокером в первый день. Теперь там были Флей и Бокер. Они только что вошли. Их сопровождали двое в тускло-зеленых формах МК.

Один из них был Секма.

Кеттрик отпрянул, его замутило. Он слышал разговор, но некоторое время шок мешал ему вслушиваться в слова. Чай начало было говорить, но он вовремя остановил ее, приказав молчать. Потом он показал на стол.

– Ешь, – прошептал он. – Я не голоден, дай бутылку.

Она подала Кеттрику глиняную бутылку, а сама уселась возле подноса с едой. Кеттрик закутался в толстое одеяло и забился в угол возле щели. Он сделал большой глоток виски и приложил лоб к холодному камню.

В соседней комнате мужчины расселись поудобнее, и Флей угощал их напитками, все выглядело очень мирно. Второй офицер МК, темнокожий долговязый парень с Шарго, находящегося по другую сторону Созвездия, едва был виден Кеттрику с его наблюдательного поста. Его довольно рыхлое лицо не носило следов напряженности и натянутости. Бокер со своей серебряной гривой, падающей на ворот робы, стоял спиной к Кеттрику. Его голос звучал как обычно жизнерадостно и бодро. Но Кеттрик слишком давно и хорошо знал этого человека, чтобы по положению его спины по чуть избыточной жестикуляции определить, что его друг далеко не так беззаботен, как хочет казаться.

Секма стоял лицом к Кеттрику. Узкий череп, жесткие кудри похожие на медный шлем, точеные черты лица, сверкающие голубые глаза... вот он, так близко, так искушающе рядом. Кеттрику стоило только крикнуть сквозь отверстие в стене...

Но он плотно прикусил язык, чтобы сдержать этот порыв.

– Это просто обычная проверка, – говорил Секма. – Спасибо, Флей.

Они выпили в знак вежливости.

«И почему, черт побери, – подумал Кеттрик, – ты не приехал со своей очередной проверкой чуть раньше, когда здесь был Сери? Тогда бы схватил его...»

Нет. Сери наверняка притворился бы обычным торговцем. Он тщательно запрятал бы все детали Роковой Звезды там, где никто бы и додумался искать. И если бы его случайно словили, фиргалы позаботились бы о том, чтобы Секма не смог воспользоваться своей находкой.

– Все в порядке, – сказал Бокер Секма. – Теперь можете осмотреть корабль.

– Непременно, – ответил Секма и принял из рук сидевшего рядом Флея очередной наполненный бокал.

– Осмотрите и торговое место, – продолжил Флей. – Хотя всякий раз вы находите там одно и то же. Однажды я ради интереса подложу туда несколько пакетов наркотика, чтобы угодить вам.

– Очень заботливо с твоей стороны, Флей, – пошутил в ответ Секма. – Надо же как-то хоть иногда оправдывать эти поездки, которые для нас не менее утомительны, чем для вас.

– По крайней мере, – парировал Флей, – МК довольно демократично, если заставляет своих высших офицеров работать наравне с рядовыми.

Секма улыбнулся:

– Не заставляет. Я сам решил сделать это.

– Тогда я бы сказал, что ваша преданность служебному долгу может сравниться только с нашей национальной чертой. – И Флей снова взялся за бутылку, хотя Секма еще не допил второго бокала. – Ну, давайте смягчим тяготы вашего утомительного путешествия. И наверное, завтра поедем на охоту, да? Снег не будет слишком глубоким.

– Это было бы очень приятно, – ответил Секма. – Спасибо за приглашение. – Он поднял свой бокал и отпил глоток. Видно, что-то в напитке привлекло его внимание. Кеттрик уже знал, что именно. Все тело опытного Секма было натянутой струной, чувствительной к малейшему взгляду, даже к затаенному дыханию.

Бокер сказал:

– На Пеллине мне предложили кое-какую контрабанду... довольно привлекательная штука, должен сказать... но я отказался.

Секма поднял взгляд от мутной жидкости в бокале.

– Ты становишься добродетельным, Бокер. Рад за тебя.

Потом он принюхался к терпкому букету запахов и выпил содержимое бокала. Поставив бокал на стол, Секма продолжил:

– Но в нашем путешествии есть и кое-что необычное, должен вам признаться.

– А, – только и сказал Флей. – Ну да.

Спина Бокера напряглась. Только шаргонезиец продолжал непрерывно потягивать напиток, не осознавая, что смерть в виде крепкого человека с красными волосами уже вошла в этот дом и в этот город. Если он понимал, что происходит вокруг, то Кеттрику оставалось только позавидовать его нервам и выдержке.

– До меня дошли сплетни, – продолжал Секма, – что Джонни Кеттрик вернулся в Созвездие. – Теперь его голубые глаза метали молнии то в Бокера, то во Флея.

– Джонни Кеттрик? – переспросил Бокер.

– Джонни? – повторил Флей. – Неужели? Хотел бы снова повидать его. Он умеет охотиться, пить, не трогает моих женщин и предлагает самый выгодный обмен. Бокер прав, Бокер хорош, но второго такого как Джонни нет. Не стоило вам выгонять его.

– Ага, – подхватил Секма, – эту песенку я уже слышал. Ну, вы, разумеется, не видели его.

– Я нет, – ответил Флей, – здесь не видел.

– А вы Бокер? Не здесь конечно, но, скажем, в Ри Дарва? Говорят его там видели, в Аут Квотер.

– Должно быть так и есть, – согласился Бокер, – но это наверное после моего отъезда.

Секма пригвоздил его к месту острым взглядом.

– Почему ты сказал «должно быть»? Ты наверное знаешь, что он вернулся?

Конечно, подумал Кеттрик, Секма не может быть уверен, что он добрался до Тананару. Из Альдебарана мог направиться куда угодно. Мог умереть от какой-то болезни, его могли убить какие-то идиоты, чтобы отнять товар, он мог стать жертвой катастрофы.

Бокер сказал:

– Вы ведь знаете, что мы торговали вместе, были друзьями. Он бы обязательно навестил меня. Поэтому я и сказал, что это должно быть после моего отъезда, не могу сказать ничего определенного. Я об этом впервые слышу.

Прекрасно врет, этот Бокер. Убедительно врет. Но Кеттрик знал, как страдает его друг. Кеттрик с трудом сдержал истерический смех, прильнув губами к бутылке. Впервые в жизни они с Бокером могли поквитаться с Секма, если бы не Роковая Звезда.

Кеттрик присел на кровати, не отрывая взгляда от просвета в стене, дрожа от холода и отчаяния. Он просидел так до тех пор, как соседняя комната опустела. Гости много ели и пили, к ним присоединились некоторые из многочисленных сыновей Флея. И как-то между делом Флей поинтересовался у Секма, откуда тот прибыл.

– Киранока, – ответил Секма.

– А!.. – сказал Флей. – Так вы поедете на юг через все Созвездие?

Секма кивнул:

– В Гурру. Еще одно любимое место Кеттрика. Наверняка, там о нем что-то слышали.

– В Пеллине ничего о нем не говорили, – вмешался Бокер. – Я бы знал, если бы были какие-то слухи. Все знают, что мы дружили.

– Возможно, – беспечно подсказал Флей, – ваши сплетни по поводу Джонни всего лишь слухи, ну просто пустой звук.

Все ушли, оставив комнату пустой и беззвучной. Оставив Кеттрика по другую сторону стены лежать, думать и молить бога, чтобы Хурту или Глевану удалось улучить минутку и поговорить с Секма наедине. Конечно, такой момент можно найти. Во время осмотра судна, наверное...

Но сыновья Флея обязательно пойдут по пятам. Они не говорят на дарванском языке, и Бокеру можно будет объясниться с Секма на непонятном им наречии. Только имя остается именем на любом языке, и название Роковой Звезды тоже. Да и фиргалы не дураки. Даже если бы Бокер рассказывал Секма просто свежий сальный анекдот, они мгновенно бы что-то заподозрили, иначе зачем гостям говорить на непонятном языке, если им нечего скрывать от хозяев. От этого зависела судьба всего мира. Если уж им суждено было совершить ошибку, то за счет других миров, не их собственного.

Он надеялся, что Бокер и другие тоже понимают это.

Кеттрику не лежалось больше в холодной постели, он встал и застыл у крошечного окошка, вглядываясь в морозную ночь. По навесу осторожно ползла поземка. Ему не вынести заключения в этой маленькой комнатке.




14


Но он протянул еще два дня. Главным образом благодаря глиняным бутылкам, которые неизменно приносила в комнату толстушка. И все равно это было нелегко. Дрожа от нетерпения Кеттрик надеялся услышать шум шагов на лестнице, стук кулаков у двери.

И каждый вечер в соседней комнате Секма, Бокер и Флей вместе с теми сыновьями, которые были не заняты на работе, пили и ели, деликатно обходя щекотливый вопрос. А Кеттрику оставалось только с нарастающим нетерпением ждать, что кто-то проронит неосторожное слово. Иногда его просто раздирало желание самому выкрикнуть это слово, чтобы поскорее покончить с этой пыткой.

Иногда он просто впадал в беспокойный сон, переходящий от пьяного забытья к череде бесконечных кошмаров, в которых он все время преследовал Сери и всякий раз безуспешно. Его поражало количество и разнообразие страхов, которые порождало его сознание.

И снова он мерил комнатушку яростными и нетерпеливыми шагами. «Грелла» должна быть уже готова к полету. Они должны взлететь. Сколько еще Секма собирается пробыть здесь? Постарается ли Флей задержать его, пока «все не кончится», как он хотел задержать Кеттрика?

Несколько раз он слышал, как Флей, со свойственной ему хитростью ненавязчиво выяснял маршрут Секма. И каждый раз получал один и тот же ответ – из Кираноки на Гурру.

Кеттрик удивлялся, как Секма, который отправился из Тананару после «Греллы», удалось добраться до Кираноки настолько опередив их. Наверное, это возможно. Корабль для сверхдальних прыжков мог бы сделать это – вылететь из Созвездия и потом вернуться. Это самый дальний, но самый быстрый маршрут. Или же, например, через эстафету быстроходных судов МК, которые выбирали более прямой путь, чем «Грелла» и не тратили времени на остановки.

Да и какое ему дело? Просто совпадение, в конце концов? А может Секма видел расписание «Греллы» и решил перехватить ее в надежде словить пропавшего Кеттрика?

Может быть. Только почему тогда Секма не опроверг утверждение Бокера, что они были в Пеллине?

У Кеттрика разболелась голова и не только от выпитого виски. Ему хотелось зарыдать при мысли о том, насколько близок был Секма к Сери в Кираноке, ничего при этом не подозревая.

Я прекрасный космонавт, думал про себя Кеттрик, удачливый торговец, обожаемый всеми народами, продающими сою пушнину, кожу и пух. Но как человек, которому доверили особо важное задание, которое только я со всеми этими качествами могу выполнить, я неудачник, которому нет равных во всем Созвездии.

Сейчас уже должно быть ясно Секма. Так почему же он разыскивает Кеттрика, в то время как Роковая Звезда несравненно важнее?

Может, не такой уж он...

Кеттрик пытался сохранить эту едва теплившуюся надежду, боясь спугнуть ее и одновременно не давая ей разрастаться. Потому что если он ошибается, и Секма действительно ищет именно его, то этому может быть только одно объяснение – уже слишком поздно, чтобы остановить Роковую Звезду, и Секма просто хочет выразить свою глубокую благодарность человеку, который так страшно его подвел.

И в этом Секма нельзя было бы обвинять.

Перед самым рассветом Кеттрика разбудил грохот предстартовых ракет корабля. Он бросился к окну и увидел растворяющуюся в небе огненную полосу. На мгновение его охватила безумная паника при мысли о том, что Бокер решил принести в его в жертву ради общего блага.

Но вскоре после этого в комнату вошел Флей с радостным сообщением:

– Джонни, они уехали, эти деловые из МК. Направились морочить голову гурранам в надежде найти там тебя.

С этими словами он панибратски подтолкнул Кеттрика к двери:

– Ну, иди. Вдохни немного свежего воздуха. Твоя подруга, кажется, тоже не отказалась бы размяться. Пойдем на охоту сегодня.

Кеттрик осторожно нетвердым шагом спускался по лестнице.

– А может, нам лучше заняться торговлей, Флей?

– Куда спешить? Вал все равно еще не готов, и мы можем отложить торговлю на случай плохой погоды. Сегодня прекрасный день для охоты.

– Ладно, – согласился Кеттрик. – Хорошо. Пригласим с нами Бокера. – При этом он осмотрел себя и потрогал щетину на щеках. – Мне нужно переодеться и побриться. Ты можешь подождать?

– Подожду, конечно. – Флей, рассмеявшись, покачал головой. – И зачем только мужчине обнажать лицо подобно бабам? Отпусти бороду, Джонни. Борода будут греть тебя.

– В других мирах, – возразил Кеттрик, – не так холодно, как у вас. – И он протянул руку Флею. – Я так благодарен тебе, Флей.

– Но Джонни! Мы же друзья! Иди, приводи себя в порядок, только побыстрее. Я заеду за тобой, как только выведу собак из псарни.

Кеттрик улыбнулся и кивнул, кутаясь в свою накидку от холодного ветра. Он дернул толстушку за косу, поцеловал и обещал в благодарность принести подарок с корабля. Девушка засмеялась, а Флей начал отдавать распоряжения по поводу предстоящей охоты.

Возле дома уже ждали оседланные животные, мальчик подготавливал других. Кеттрик сел на одного из низ и не спеша направился в сторону корабля. Чай бежала рядом по вытоптанному снегу.

Очутившись в горах, Кеттрик пустил животное вскачь, пришпорив его только тогда, когда увидел корабль. Огромное красное солнце скользило по восточному небосклону, заливая снег кровавым светом, огнем окрашивая тяжелые облака. Животные сыновей Флея были привязаны к треножнику корабля и терпеливо ожидали хозяев, подставив морозному ветру свои косматые спину. Кеттрик привязал своего зверя рядом и по трапу вошел в трюм. Там его встретил Бокер и два краснокожих дородных сына Флея.

– Мы видели, как ты ехал сюда, Джонни. – Бокер обнял Кеттрика, похлопал его по спине и рассмеялся:

– Мы справились! Отправили этих щенков из Мк по ложному следу. Флей был великолепен. Жаль, что ты не видел, как он...

– Я все видел, – сказал Кеттрик. – Я был через стенку от вас.

И он разразился смехом, глядя на сыновей Флея.

– Ваш отец необыкновенный человек. Вы должны слушать его и учиться у него. – Сыновья светились счастьем и гордостью. Кеттрик снова обратился к Бокеру:

– Флей приглашает нас сегодня на охоту. Мне нужно быстро помыться. Он уже едет за мной.

– Ну, тогда поспеши, сказал Бокер и подтолкнул Кеттрика вниз по лестнице в кубрик. Кеттрик почувствовал короткое сильное пожатие руки Бокера и все понял.

Бокер нанес удар тому, что стоял поближе к нему.

Он ударил так сильно и точно, вложив в удар столько силы и злости, что Кеттрик услышал, как хрустнула челюсть сына Флея. Второй сын отреагировал с быстротой, свойственной человеческому существу, спасающему свою жизнь. Он набросился на Кеттрика, но тот уже был готов к нападению, и кулак противника только скользнул по его бедру, вместо того, чтобы размозжить ему голову. Кеттрик метко выбросил ногу в пах соперника и нанес несколько ударов изо всей силы в голову, которая под его кулаками оказалась твердой как скала. Детина взвыл и весь сжался, как черепаха, прячущаяся в собственный домик. Но при этом, одной рукой отстраняя от себя Кеттрика, второй он достал из-за пояса пистолет. Его брат упал рядом на одно колено. Он в беспамятстве качал ушибленной головой, но все еще был в сознании, нащупывая свое орудие.

Тут Кеттрика оглушил мощный удар в лицо, от которого его ударило о сену. В ушах зазвенело, из носа хлынула кровь. Внезапно все погрузилось в темноту. И сквозь темный туман он видел, как красноволосый детина очень медленно и сосредоточенно неуклюжим жестом достает пистолет и-за пояса.

Кеттрик бросился вперед и схватил врага за руку обеими руками. Запястье противника было твердым, как железный лом, которым тот вращал в разные стороны, пока второй лом колотил Кеттрика по голове. Он обезумел от ярости и не сдавался. Рядом в кубрике все перемешалось, слышались крики, метались тени. И вдруг все затихло, и одна из теней – большая и серая – бросилась к Кеттрику. Раздался рев и стон, железные тиски ослабли и отпустили руку Кеттрика. Кеттрик и Бокер стояли задыхаясь, глядя на окровавленные лица друг друга. Над двумя бессознательными телами сыновей Флея стояла Чай и спокойно облизывала окровавленные руки.

Кеттрик показал на дверь люка и приказал:

– Вынести.

Чай наклонилась, подняла одного парня за воротник. Внутри корабля послышался шум голосов, потом выстрел, гулом отдававшийся закрытом помещении.

Бокер догадался:

– Это на мостике.

Они помчались из кубрика вверх на мостик. Глеван стоял над третьим сыном, который ничком лежал на полу. Хурт лежал рядом. Между ними валялось оружие. Тяжелый стальной прут в руках Глевана был окровавлен.

– Он хотел разбить приборы, – сказал Глеван. – Кажется, я убил его. – Он опустил прут и склонился над Хуртом. – Хурт пытался помешать ему. Хурт?

Ответа не было. Бокер склонился над рыжим телом.

– Он мертв. Это точно. Помоги вынести его..

Он осекся, взглянув в окно, куда показывал Кеттрик. К ним быстрой рысью направлялась свита Флея. Они приближались очень быстро.

– Они нашли мои следы на снегу, – предположил Кеттрик. – И им показалось подозрительным, почему я начал бежать, как только скрылся из виду.

Бокер сказал:

– Нам потребуется пятнадцать минут, чтобы установить этот вал. Ты должен нам дать это время, Джонни.

Он заставил Глевана подняться:

– Пойдем.

Глеван качая головой неуверенно ковылял за Бокером. Хурт по-прежнему не шевелился.

Кеттрик открыл оружейный отсек и достал два ружья с широкими дулами. Набив карманы куртки газовыми снарядами, он спустился по лестнице.

Внизу он увидел Чай.

– Сюда идут, Джон-ни.

– Знаю. – Кубрик был пуст. Чай вынесла двух сыновей на снег, и Кеттрик отправил ее за третьим телом. Сам он вышел на трап возле люка, чувствуя себя необычно спокойно и уверенно. Весь его пыл испарился при виде двух тел на полу мостика. Руки его не дрожали, заряжая ружье, которое он поставил потом у стены возле себя. Все это время он не спускал глаз с Флея, который с десятком своих спутников несся через поле.

Кеттрик выстрелил, целясь прямо по направлению к приближающейся группе.

Всадники скрылись за завесой темных клубов дыма. Некоторые выплыли из тумана, подчиняясь несущей их вперед инерции. Но и через несколько шагов животные под ними начали спотыкаться, и всадники больше не могли удержаться в седле.

Чай подошла сзади, неся через плечо безжизненное тело третьего сына. Она протащила его через проем люка. Рядом с ней вдруг зазвенел металл от удара снаряда об обшивку с корабля. Раздались выстрелы и в рассеявшемся дыме видно было, что шесть или семь нападающих выстояло в первом залпе Кеттрика. Среди них был Флей. Кеттрик оттолкнул Чай назад и повернул ручку люка. Толстая стальная дверь закрылась. По ней тут же забарабанил град пуль. Кеттрик продолжал вести огонь сквозь оставленную в люке щель.

Противники, сгрудившиеся было в отчаянной попытке взять штурмом люк, снова рассыпались, и когда рассеялся дым, было видно, что в седле остался только Флей и еще три всадника.

Возле люка был рупор, который они использовали для общения с большими и бурными толпами продавцов на ярмарках. Кеттрик взял его и обратился к нападающим:

– Бросьте оружие. У вас есть пять минут, чтобы вывести своих людей из зоны огня. Флей, можешь подойти и забрать своих сыновей.

Он три раза повторил это сообщение, голос его холодным металлом звенел в утреннем воздухе. Внизу он увидел, как один рыжеволосый мужчина встал, уцепившись за перила трапа, потом помог подняться второму, державшемуся за поломанную челюсть. Третий лежал в неуклюжей позе, там где он упал с разбросанными руками и ногами. После второго сообщения всадники начали бросать оружия. Когда Кеттрик заговорил в третий раз, Флей направился к кораблю.

Кеттрик опустил широкоствольное ружье, спрятавшись за дверью люка. Снаружи трое оставшихся на ногах выносили жертвы из зоны огня. Двое рыжеволосых склонились в скорбной позе над телом брата.

Флей стоял рядом с ними под люком. Он посмотрел сначала на своих сыновей, потом на Кеттрика.

– Ты лгал мне, Джонни.

– И ты лгал, Флей.

– Я спас тебя, а мой сын погиб.

– Хурт тоже погиб.

Лицо Флея блестело как будто от пота, хотя от мороза его борода покрылась инеем.

– Почему, Джонни?

– Что Сери пообещал тебе, Флей? Что твое древнее солнце спокойно доживет свой век? – По выражению лица Флея он понял, что угадал, и покачал головой, вспоминая людей Гурры и собственные слова, обращенные к маленькой Ниллэн. – Другие тоже любят свои миры, Флей. Они тоже хотят жить. – Братья поднимали тело мертвого сына и укладывали его на седло. Кеттрик кивнул в их сторону. – Вот что сделала для вас Роковая Звезда. Теперь уведи их отсюда.

Флей еще на несколько секунд задержал свой взгляд на Кеттрике, потом повернувшись посмотрел на красное солнце. Его ровные плечи поникли и вся его стать утратила гордость осанки. Он помог своим сыновьям и через несколько минут они покинули мрачное место, ведя за собой животное, груженное скорбной ношей. Никто больше не сказал ни слова, никто не оглянулся в сторону Кеттрика.

«Грелла» внезапно ожила, залилась гулом и рокотом моторов. Кеттрик нажал автоматический замок. Люк защелкнулся и герметично закрылся, подготовившись к космическому полету. Трап улегся в свое гнездо с тяжелым скрежещущим стоном. Кеттрик кивнул Чай, и они направились в кубрик, оставляя позади люки, которые захлопывались автоматически за их спинами, образовывая двойной воздушный шлюз судна. Прозвучал предупредительный гудок. Кеттрик взошел на мостик.

Бокер уже был у штурвала. Хурта положили на одно из кресел. Глеван придерживал тело. Кеттрик послал Чай на помощь, заметив, что Хурт все еще дышал и даже застонал. Кожа раненного приобрела страшный темный оттенок, но кровь, залившая рубашку была достаточно яркой. Кеттрик занял место Хурта возле Бокера. Через иллюминатор они видели, как люди Флея выносили последних своих товарищей из опасной зоны. Кеттрик наблюдал за ними, пока взрыв стартового огня и дым зажигания не скрыл из виду всю землю. Тогда он произнес:

– Еще одно место, куда мне уже никогда не вернуться.

«Грелла» медленно поднималась навстречу огромному красному солнцу.




15


Хурт выжил. Это было большой удачей и счастьем для всех. Пуля прошла возле сердца между ребер, он потерял сознание, утратил много крови, но выжил.

Другого повода для радости у них, к сожалению, не было.

– Мне не удалось улучить ни минуты наедине с Секма, – злобно сообщил Бокер. – Никому из нас не удалось. Эти три рыжие обезьяны или их другие братья не оставляли нас ни на секунду. Они хотели удостовериться, наверное... был ли какой-то сговор. Я не осмелился рискнуть. Мы не были вооружены, а они все время держали палец на курке, готовые стрелять при первом же неверном жесте.

– Да еще и я тут, – продолжил Кеттрик.

– Я люблю тебя, Джонни, как собственного брата, – сказал Бокер, – но я подумал, что если можно было бы сделать это и спастись...

– Конечно, – согласился Кеттрик. – Я знаю. Ну а что теперь? Секма направляется в Гурру. Так что о нем можно забыть.

– Джонни, что-то не так. Когда он осматривал корабль, он видел товары с Гурры, но мне конечно, пришлось сказать, что они с Пеллина. Сыновья Флея не поняли разницы, но ты же знаешь, что Секма наверняка разобрался, и все же он и глазом не моргнул. Он умный черт, хитрый, это нам знать как никому другому. Может, он все понял. Может, он сам идет вслед за Сери, просто прикрываясь версией, что ищут тебя.

– Я сам стараюсь надеяться на это, – сказал Кеттрик. – Я хочу верить, что это так. Но если нет, то нам лучше подумать том, что делать, когда мы приедем в Кираноку.

И мрачно добавил:

– Но в Кираноке есть одна хорошая вещь – у меня там нет друзей.

– Там ни у кого нет друзей, – сказал Бокер. – И поэтому вам лучше оставаться в корабле, и не попадаться никому на глаза будучи там. Я сам пойду на разведку.

Они еще не один раз обсуждали все возможности во время прыжка.

– Если только не выяснится, что Секма идет по следу, – говорил Бокер, – нам придется рассказать МК все, что мы знаем, это уж точно. Только когда это будет.

– Что значит, когда? – спросил Хурт, которого волновало в первую очередь, заживет ли его рана до всех этих событий.

– Если мы направимся к ним сразу же после посадки, – рассуждал Бокер, – мы можем больше не взлететь. Они могут задержать нас для допроса, или подождать кого-то из начальства, чтобы те решали, что с нами делать. Они могут засадить Джонни и нас всех вместе с ним.

Хурт кивнул:

– Мне это и в голову не приходило.

– А мне приходило, – сказал Кеттрик. – Роковая Звезда важнее нашей судьбы, но с другой стороны... Черт, они могут и вовсе не поверить нам. Они могут подумать, что это просто трюк, чтобы отвлечь внимание от нас самих. Но пока они найдут Секма и спросят у него, будет уже слишком поздно.

– Я предлагаю ждать, пока мы не подготовимся к прыжку, – сказал Бокер, – а за это время мы должны выяснить все, что можно, о Сери... Потом послать сообщение в МК и смываться побыстрее.

– Если, конечно, «Звездная Ласточка» все еще будет на стоянке, когда мы приедем туда, – подсказал Кеттрик. – И если она там, то будем звать на помощь. Громко и откровенно.

Глеван, который разрывался между ранами Хурта и штурвалом, считал, что им никогда не угнаться за Сери, как и самому МК, и что Роковая Звезда все равно осветит и подчинит себе все Созвездие.

Глеван был уверен, что Секма отправился в Гурру, как и говорил. Кеттрик боялся даже предположить обратное. И все же когда они вышли из прыжка и перешли в режим приземления, он от всей души надеялся, что в Кираноке Секма уже ждет их.

В космическом порту Акерн, главном городе Кираноки, было как всегда шумно. Акерн был центром, из которого по всей планете растекалось все хорошее и плохое, что прибывало сюда. Там были небольшие площадки, беспорядочно разбросанные по территории порта, которые использовали в медицинских и военных целях и куда не допускались торговцы. Торговлей занимались человеческие племена на Кираноке, а на этой планете они не были доминирующей расой. На Кираноке не было товаров, они не производили ни шкур, ни пригодного для еды мяса. Человеческие существа других планет несколько свысока относились к здешнему населению.

Киранока благодаря своему благоприятному положению на перекрестке дорого Созвездия стала местом обмена и торговли, где заезжие торговцы могли обменяться товаром с другими, что было более легким и доступным способом торговли с отдаленными мирами, куда трудно было добраться самому. Кеттрик часто промышлял здесь на Рынке, продавая привезенное с Гурры и Твайна по более высокой цене, чем можно было получить в Тананару.

Диспетчер порта посадил их на площадку в северо-западной части поля. Насколько охватывал глаз, повсюду стояли ровно выстроенные ряды кораблей. И с первого взгляда невозможно было определить, была ли среди них «Звездная Ласточка».

– Пойду зарегистрируюсь и сейчас же вернусь, – сказал Бокер.

Он вышел в рыжеватый свет дня. Кеттрик видел, как он вышел на транспортную полосу и сел в один из вагончиков, отвозивший пассажиров в Центральное административное здание. Вагончик скрылся среди силуэтов кораблей.

Вентиляционные установки «Греллы» работали вовсю, втягивая воздух. Запах жары и воды, смешавшийся с неописуемой приторностью, похожей на острую приправу, который и был настоящим дыханием древнего Акерна, постепенно вытеснял затхлый металлический воздух внутри корабля. Не справляясь с нарастающим внутренним беспокойством, Кеттрик спустился помочь Глевану и Хурту с установкой для прыжка. Чай, которой запретили выходить наружу, с печальным видом сидела возле открытого люка.

Несмотря на свой фаталистический пессимизм, Глеван увлекся идеей немедленно подготовить корабль к прыжку. Он едва дал «Грелле» сесть, и сразу же начал копошиться в ее внутренностях. Хурт, который еще не совсем оправился от ран и слабости, подавал ему инструмент и едко отвечал на все жалобы Глевана по поводу бед и несчастий, которые неминуемо должны обрушиться на миры Созвездия.

– Скоро. Очень скоро. – Руки Глевана двигались ловко, обезьянье лицо его сморщилось, когда он пристально вглядывался в сплетение проводов проверяемых приборов. – Даже если «Грелла» смогла бы превратиться в космического ястреба, быстрого как сама мысль, ей все равно не угнаться за Роковой Звездой.

– Тогда зачем так стараться? – спросил Хурт.

– Потому что я человек, а человек всегда имеет свои причуды. – Его руки мелькали среди цветных проводков, многоцветных соединений, проверяя и подкручивая что-то. Один только слабый контакт – и гибель неминуема. – Человек также тщеславен. Мой пунктик находится где-то между глупостью и тщеславием. Мне нравится думать, что я своими руками и мозгами могу заставить это старое корыто делать все, что захочу. – При этом он бросил на Кеттрика резких взгляд. – Знаешь, Джонни, до конференции Лиги Миров Созвездия осталось гораздо меньше, чем одна универсальная единица арбитрарного времени?

– Знаю, – ответил Кеттрик, – знаю.

Хурт мрачно произнес:

– И почему только всегда находится какой-то идиот, который может устроить такую беду?

– Вечный вопрос человечества, – пошутил Кеттрик, – и никто на него еще не дал разумного ответа.

Они продолжали работать. Прошло полчаса и еще несколько минут, и вдруг Чай залаяла на кого-то из люка.

– Джон-ни!

Все вскочили, вспомнив о Бокере. Но Чай предупредила:

– Люди идут. Не Бокер. Чужие.

Они бросились вверх по лестнице в кубрик. Через люк Кеттрику был виден небольшой вагончик, который, подпрыгивая, мчался к ним по неровному цементу площадки. В нем было несколько человек, это были акернанцы. На расстоянии можно было рассмотреть их желтые туники, в которых ходила охрана порта.

– Что им нужно? – встревожился Хурт. – Где Бокер?

– Не знаю, – ответил Кеттрик. – Но я бы предположил, что мы попали в осиное гнездо.

Они некоторое время стояли неподвижно, удивленные поспешностью, с которой к ним мчалась машина.

– Никогда мне не нравилась Киранока, – тихо сказал Глеван. – Здесь порочный запах. – Он толкнул Кеттрика кулаком в грудь, отталкивая его назад. – Спрячься, Джонни, и забери Чай. Они не должны знать, что ты на борту.

Кеттрик заколебался. Хурт сказал:

– Уйди, Джонни. Ты слишком нам нужен.

Пришлось уйти наверх, быстро перебирая ногами ступеньки лестницы.

В пухлом животе «Греллы» был люк, ведущий в грузовой трюм. Кеттрик и Чай вошли в него, плотно прикрыв за собой дверь. В этот момент донесся шум машины, остановившейся внизу, потом резкие голоса.

В кромешной темноте Кеттрик нащупал проход между ячейками и спрятался там, где его не нашла бы даже самая тщательная проверка, присев на холодный металл, который служил палубой при посадке и переборкой во время полета. Чай присела рядом.

Они ждали в полной темноте и абсолютной тишине.

Спустя несколько минут Кеттрик услышал топот ног по лестнице, ведущей на мостик. Раздались голоса. Даже через перегородку Кеттрик по тональности голосов понял, что это чужие. Вскоре они снова спустились, останавливаясь то и дело, хлопая дверьми люков.

Шаги приближались к их отсеку. Кеттрик рукой успокоил Чай, которая начала было настороженно рычать.

– Замри, – прошептал он.

Они оба затаились, тесно прижавшись друг к другу и вжавшись в стену ячейки. Запах тюков с товаром напомнил скошенную траву и далекое солнце, заставил Кеттрика подумать о Ниллэн. Дверь распахнулась. Мощный луч фонаря начал шарить по углам. Чужие голоса звучали с непривычным мягким шепотком, который так всегда не нравился Кеттрику. Они ушли, оставив неприкрытой дверь люка. Свет из центрального прохода образовывал небольшую светлую лужицу в общей темноте помещения.

Шум снизу был приглушенным, но в нем явно слышался злобный протест, короткое замешательство, а затем все растворилось в гуле мотора отъезжающей машины, И наступила тишина.

Кеттрик подумал, что они могли оставить своего человека на борту. Он еще долго ждал, прислушиваясь. Наконец, он решился послать Чай на разведку. Ее слух и обоняние были значительно острее человеческих. Она вернулась, тряся головой и отфыркиваясь с видом явного неудовольствия.

– Никого, Джон-ни. Но запах, как у безногих. – И в освещенном пространстве трюма она изобразила извивающееся движение пресмыкающихся.

– Они теплокровные, как и мы, – возразил Кеттрик. – Они живородящие, и у них довольно красивая кожа, но, в общем-то, я с тобой согласен.

– Что теперь?

– Подождем темноты.

Кеттрик посмотрел на свой наручный хронометр. Ждать осталось недолго. Потом надо будет что-то делать. Он понятия не имел, что именно, но знал, что нужно что-то придумать и побыстрее.

Кеттрик сидел у двери люка, где он мог услышать приближающиеся шаги. Корабль казался необъяснимо тихим, пустым, населенным зловещим эхом исчезнувших голосов. Чай была начеку. Но Кеттрику было невыразимо одиноко.




16


Самое страшное было то, что он не знал, что именно происходит.

События развивались довольно просто. Они приземлились. Бокер пошел зарегистрироваться и разузнать что можно про «Звездную Ласточку». Бокер не вернулся. Приехала портовая охрана и забрала с собой Хурта и Глевана. Все очень просто.

Вопрос только – почему?

По корпусу судна колотил ветер. Чувство одиночества и покинутости становилось все острее.

Бокер, Хурт и Глеван. Что с ними происходит в плену у этих сладкоречивых черноглазых людей Акерна, людей с тупыми подбородками и тонкими светлыми полосами, идущими от уголков глаз к острым ушам, с их едва наметившимися складками кожи, собранной у подбородка?

Злость, копившаяся в Кеттрике с самого момента появления охраны, наконец нашла свое выражение. В ней была и очищающая свежесть. Люди, которые отвечали безропотностью на злость, наверное никогда не имели врагов, люди, которые выступали против ненависти, всякой ненависти, при любых обстоятельствах, наверное, никогда ничего в жизни не боялись. Легко любить, когда не нужно бороться за выживание, даже больше чем за собственное выживание, против тех, кто не знает слова «Любовь». Кеттрик кипел от ненависти. Он был рад этому чувству, он вынашивал его в железном чреве «Греллы», и таким образом он избавлялся от страха.

И где бы ни были Бокер, Хурт и Глеван, что бы с ними не происходило, они зависели от него.

Ну, так что делать? Надо думать.

Бокер пошел зарегистрироваться и узнать местонахождение «Звездной ласточки». Он должен был пройти через центральный вход административного здания. Кеттрик хорошо помнил это огромное сооружение в виде куба, сверкающее чистотой, с черным полом и стенами странно розового оттенка из местного камня, который прекрасно полировался и чистился. На стенах были мозаичные росписи в виде неестественно бесхребетных существ, которые имели свойство создавать иллюзию движения, если на них долго смотреть.

Бокер должен был подойти к стойке справа от входа с надписью «РЕГИСТРАЦИЯ». Там ему нужно было положить пластиковый квадратик с кодовым номером «Греллы» на сканер и отпечатать на машине свое имя и имена членов экипажа, порт посадки, порт приписки, последний порт захода и следующее место назначения, а также номер своей посадочной площадки. Затем он, наверное, подошел к табло – огромному горящему огнями расписанию прямо над ротондой, справа от которого располагались служебные помещения порта, а слева – офисы администрации, включая отделение МК.

Бокер должен был разыскать «Звездную Ласточку» среди множества названий кораблей, высвеченных на табло. Если ее там не окажется, значит, корабль уже ушел, и тогда Бокер направился бы в кабинку, находившуюся за табло, и набрал бы на клавиатуре название корабля и увидел бы на дисплее центрального справочного бюро дату отправления «Звездной ласточки» и место назначения.

Это была обычная процедура, выполняемая автоматически безучастным электронным устройством. Но Кеттрик был уверен, что некоторые реле меняли ход движения электронов, сообщая в нужную точку, что запрашивается «Звездная Ласточка». И Бокер был арестован немедленно.

Кто-то из властей был заинтересован в этом, потому что за экипажем приехала портовая охрана.

Для Кеттрика это означало, что Акерн был центром, работающим на окончательную победу Роковой Звезды, во что были вовлечены, по крайней мере частично, официальные власти.

Трудно было решиться на какие-то действия, и он уже предпочел бы иметь дело с первобытным дикарством жителей Твайна, не имевших такого огромного и современного враждебного ему механизма. Но одно было ясно наверняка. Администрация порта не предоставит им ни информации, ни помощи. И Секма, наверняка, не в Акерне, потому что он бы уже отреагировал на появление «Грелла». Никакой надежды.

Когда окончательно стемнело, Кеттрик осторожно покинул свое убежище и поднялся по лестнице на мостик, взяв там из шкафчика нож для свежевания туш, который подарил ему Флей. Потом он направился в каютку, которую он скромно делил с Бокером, смыл с себя пятна грязи и масла, оставшегося после незавершенных дневных работ.

Надев свежую одежду, он спрятал нож в складках туники. Под койкой Хурта в соседней каюте Кеттрик нашел потертую кепку с офицерским значком и обмякшим козырьком, который мог немного скрыть его лицо. Он также прихватил с собой все деньги, которые смог найти, даже мелкие монеты. Пояс все еще был при нем, но эти средства нельзя было тратить просто так.

Он снова спустился по лестнице, на этот раз пониже – туда, где Глеван хранил инструменты. Там он достал пару кусачек и вернулся в кубрик, где все это время несла вахты Чай.

Освещение на корабле было отключено, за исключением центрального прохода. Кубрик тонул в кромешной тьме, на фоне которого выделялся только более светлый проем люка. Чай тихо потянула носом и осторожно коснулась Кеттрика.

Он ощупью подполз к ней. Снаружи еще не включили прожектора, и широкая территория посадочной площадки была темной, если не считать мерцания звездного неба. Зарево огней административного здания было слишком далеко. Но Кеттрик доверял Чай.

– Человек?

– Под кораблем. Не двигайся.

Они все-таки оставили своего человека, точнее – шпиона. Кеттрику хотелось приказать Чай убить врага, но он только произнес:

– Ударь.

Чай спустилась вниз – под лестницу, легко как дуновение ветерка, и ни звука не донеслось до Джонни, пока наконец не раздался сдавленный крик, прерванный тяжелым ударом. Через секунду Чай позвала его. Кеттрик спустился по лестнице. В темноте под треногой опорой «Греллы» светлела бесформенная масса неизвестного тела. Кеттрик даже не остановился, чтобы рассмотреть его, и направился мимо строго выстроенных рядов кораблей. Чай бежала рядом с ним.

Он прошел весь путь пешком, стараясь избегать проезжавшие мимо вагончики, полные пассажиров. К счастью, «Грелла» стояла не так далеко от порта. И все равно идти пришлось далеко. И всякий раз пересекая стартовую площадку, он боялся, что сейчас может раздаться предупредительный сигнал, и они будут застигнуты врасплох посреди площадки во время взлета какого-то корабля.

Но этого не произошло. Корабли садились и взлетали. Наконец, он достиг высокого проволочного забора, острые пики на вершине которого, делали его непреодолимым.

Кеттрик прорезал дыру, и они с Чай быстро оказались по другую сторону препятствия. Прерванная цепь даст сигнал в администрацию порта о том, что перерезаны провода забора, и сразу же будет послана охрана, но они будут искать воров, проникших на территорию, где пришвартованы корабли, а не по другую сторону. По крайней мере, на это надеялся Кеттрик. Может, кто-то догадается, в чем дело, когда шпион придет в себя и прибежит с донесением, но пока нужно было действовать как можно скорее.

Кеттрик однако позаботился о том, чтобы концы отрезанной проволоки были загнуты в противоположном направлении, чтобы сбить с толку преследователей. Потом он помчался что есть духу по боковой дороге и пустой припортовой территории к посадке деревьев, за которой был заросший мхом ров, оставшийся от когда-то вырытого но неиспользуемого канала.

Кеттрик направлялся в сторону города. Большая часть домов была построена из того же розоватого камня, твердого и прочного. Некоторые районы города были невероятно старыми и не менялись под влиянием прогресса и наплыва пришельцев с других планет и миров, с их чуждыми культурами и новыми идеями. Жители Акерна тщательно перестраивали на свой лад то, что им подходило и решительно отвергали все остальное, включая переселенцев с других планет. Они не скрывали своей нелюбви к человеческим существам и прилагали все усилия к тому, чтобы они не достигали численности, позволившей бы перерасти в какую-то политическую силу.

Человеческие существа однако непрерывно прибывали на планету и стекались на Рынок, в бары, магазины и деловые центры, окружавшие Канал Синих Огней. Они оставляли свои деньги в карманах местных жителей, садились в свои корабли и отправлялись восвояси. Дипломатические и другие необходимые службы с человеческим персоналом, такие как МК и другие представительства меняли свой штат каждые три года.

Были, конечно, и новые строения, главным образом, вокруг порта. Они были в основном промышленного назначения. А в целом жители города были довольны его состоянием и не хотели ничего менять, а недовольные человекообразные могли ехать куда хотят.

Это был прекрасный город, один из самых красивых в Созвездии. Массивные островерхие здания из розового мрамора строились так, что походили на легкие облака, нависавшие над зеркалом каналов. Их четкие очертания смягчались резьбой, напоминавшей следы пролетевшего ветерка. Жители Акерна любили резные украшения. Даже лодки и корабли, плывущие по каналу, были расписаны резьбой. Кружевные мосты, фонари, как серебряные луны в теплой ночи, цветущие виноградные лозы, – все это придавало городу тот особый пряный аромат, который пропитывал все вокруг вместе с благоухающим белым цветением.

И все же Кеттрик, как всегда, ощутил внезапное напряжение всего своего тела, и все его чувства слились в единый комок отвращения. Архитектура строений была все же не совсем человеческой, сюжеты росписей не совсем радовали человеческий глаз. Лодки слишком размеренно и ровно скользили по маслянистой воде, голоса звучали чересчур мягко, шаги были вкрадчивыми. Красивые цветы отравляли воздух приторностью опиума. И все эти окна и арки дверей, занавешенные иллюминаторы корабликов скрывали черные вкрадчивые взгляды, которые наблюдали, следили за людьми, презрительно моргая от неприятного зрелища.

И все это сопровождалось преобладающим и всепроникающим запахом сухого тела, от которого даже у обезьян шерсть вставала дыбом. Чай рычала и отфыркивалась.

Улицы были полны людей. Вечер только начинался. В городе было где поразвлечься. Толпы инопланетян свободно бродили по лабиринтам улиц, вдоль водных каналов; купцы, торговцы, офицеры, экипажи кораблей, служащие дипломатических представительств и иноземных фирм. На Кеттрика никто не обращал внимания. На Чай иногда смотрели с удивлением, но к тхеллам здесь привыкли. Купцы часто привозили их с собой в качестве охраны, и Кеттрик не раз встречал этих существ на Рынке. Он шел как можно быстрее, но старался не привлекать при этом внимания и держаться более темных и менее людных улиц.

Космический Зал занимал часть одного очень древнего здания. Размытые контуры розового камня извивались вверх от массивной двери, разветвляясь и соединясь наверху в изношенные временем флигели. Внутри была абсолютно пустая, без всяких следов ее предыдущего использования. Теперь там стояли дешевые низкие деревянные скамьи, на которых прибывшие космонавты могли проводить время в ожидании номера причала или общаясь с товарищами, а иногда отсыпаясь после выпитого.

На стене висел большой плакат с несколькими объявлениями. Рядом беспорядочно на гвоздиках были развешены маршруты отдельных кораблей. В углу сидел человек из какого-то очень далекого западного мира Созвездия. Он сидел среди окошек, объявлений, бумаг, рядом с телетайпной машиной. Шелковистые белые волосы спускались на плечи, покрывая грудь и спину. Он был похож на задумчивого белого кролика, если не считать глаз, бледно желтый цвет которых напоминал скорее койота.

Кеттрик оставил Чай у двери и подошел к развешенным расписаниям. Он двигался с небрежной ленцой, делая вид, что его не очень-то интересует эта информация. Сдерживая нервную дрожь рук, он начал как бы беззаботно просматривать листки. Он не знал просматривается ли Космический Зал и был желтоглазый человек шпионом, или может, кто-то из храпящих на скамейке работает а Роковую Звезду.

Застрекотал телетайп, выплевывая очередное сообщение из космопорта. Кеттрик пробежал глазами список кораблей. Машина смолкла. Он услышал, как желтоглазый встал и направился к нему.

Кеттрик перелистнул страницу и продолжал листать, пока мужчина прикреплял только что полученное сообщение. Сообщений о «Звездной Ласточке» не было. Значит, она уже отбыла. Узнать ее местонахождение и время прибытия туда можно было только из дополнительных списков.

Кеттрик произнес:

– У...

Желтоглазый улыбнулся ему:

– Вам помочь?

– Вот друга ищу, – объяснил Кеттрик.

– Он уже приземлился?

Кеттрик покачал головой:

– Не знаю, приземлялся ли он вообще.

– Как называется его корабль?

Кеттрик как сквозь сон услышал собственный голос:

– «Звездная Ласточка».

Это не вызвало никакого беспокойства со стороны собеседника.

– Ну да, – сказал мужчина, – я помню ее, они просто сбросили груз и отправились на ремонт. – Тут он отправился на свое место и пошелестел бумагами. – Вот.

Кеттрик смотрел невидящими глазами на лист, протянутый мужчиной. – Они пробудут тут пару недель по крайней мере. Но мне кажется, они справились со своими делами на Рынке, так что это не страшно. Вы можете разыскать своего дружка в одной из гостиниц. Можете оставить для него записку у нас, если он случайно появится.

– Спасибо, – поблагодарил Кеттрик. – Наверное, я так и сделаю. – Он был потрясен, ему нужно было уединиться и все обдумать. Он добавил:

– Если мне не удастся найти его.

С этими словами Кеттрик направился к выходу.

Желтоглазый семенил рядом.

– Вы землянин, правда ведь?

– Да.

– Далековато забрались, – болтал человек. – Какое судно?

– «Отважный», – соврал Кеттрик. Это было очень распространенное название. В любой момент в таком большом порту можно было найти по крайней мере шесть «Отважных». Кеттрик кивнул Чай.

– Ну и помощник у вас, – прокомментировал желтоглазый. – Ну желаю удачи.

– Еще раз спасибо, – попрощался Кеттрик и вышел на улицу.

Выбравшись на свежий воздух, он нашел каменную скамейку на набережной возле канала и присел, уставившись на черную гладь воды.

«Звездная Ласточка» завершила свой полет. Груз продан на Рынке. А где же Сери?

Где Роковая Звезда?

Гурра, Твайн, Киранока, Трейс. Только они так и не добрались до Трейса. «Звездная Ласточка» сбросила весь свой груз и стала на ремонт. Действительно поломка или Сери заметает следы? Кеттрику не верилось, что это настоящая поломка. Не исключено, конечно. Корабль есть корабль, даже если он несет Роковую Звезду. Могут лопнуть трубы, перегореть реле. Но если бы это случилось с «Ласточкой», экипаж не сидел бы в гостинице. Времени было в обрез. Сери не мог ждать две недели или три. Ему пришлось найти другой корабль и продолжить путь.

Только мы не попали на Трейс. Поломка в Кираноке, на случай если заинтересуется МК. И мы все еще в Кираноке. Ведь корабль не может нести Роковую Звезду, если он стоит на ремонте.

Ну, конечно. Для Сери очень просто переместиться из пункта А в пункт Б. Расписание зафиксировано и зарегистрировано, его можно проследить. Но невозможно проследить за кораблем, если он стоит на ремонте.

След потерялся.

Кеттрик встал. Он вернулся на людные улицы, где бродили многоцветные толпы, среди которых можно было увидеть высоких бледнолицых жителей Акерна, хладнокровно и гордо кутавшихся в свои шелковые накидки. Кеттрик наугад зашел в кафе, где обычно обслуживали инопланетян. В фойе было несколько телефонных аппаратов, прикрытых пластиковыми полусферами для звукоизоляции.

Кеттрик вошел в одну из будок и набрал телефон МК.

Усталый женский голос ответил на вызов, и прежде чем соединить Кеттрика с кем-то из служащих попросил изложить суть дела.

– Контрабанда, – быстро солгал Кеттрик. Девушка сразу соединила его. В трубке раздался мужской голос – резкий и раздраженный.

– Ну что там?

Кеттрик начал с вопроса:

– У вас включен магнитофон?

Несколько растерявшись, офицер ответил:

– Да.

Заставляя себя говорить медленно и размеренно, Кеттрик начал:

– Сегодня после полудня судно «Грелла» (порт приписки Ри Дарва, Тананару) приземлился на площадке номер 895 тире ГУ тире 4... если его еще не переместили. Штурман и весь экипаж были арестованы охраной порта и кем-то задержаны, если они еще остались в живых. Прошу вас сообщить в соответствующее посольство. Их имена: Бокер – капитан корабля, Хурт – помощник капитана, гражданин Хлакра, Глеван – инженер, из Питтана. Прошу вас немедленно сообщить в посольства. Единственное, что эти люди сделали – они интересовались кораблем «Звездная Ласточка».

В трубке послышался звук, будто офицер резко подался вперед, чтобы лучше расслышать голос собеседника:

– Кто говорит? Кто это?

Кеттрик ответил очередным вопросом:

– Вас прослушивают?

Офицер подавленным тоном ответил:

– Кажется, последние два часа нет. Если они, конечно, не сработали так молниеносно. Мы уже здесь наловчились.

– Я рискну. Меня зовут Джонни Кеттрик....

– Кеттрик? Кеттрик!..

– Замолчите и слушайте внимательно. Сери Отку взял часть Роковой Звезды на Гурре, вторую часть на Твайне. «Звездная Ласточка» сейчас ремонтируется в Акерне. Она направлялась на Трейс, но теперь прервала маршрут. Вы знаете что-то о местонахождении Сери Отку?

– Ничего, – ответил офицер. – Кеттрик, где вы сейчас? Кеттрик...

– Пока, я пойду узнаю сам, что смогу. Немедленно позвоните в посольства!

Он отключил связь, оборвав настойчивые призывы офицера. Только не хватало сейчас попасть в руки МК и начать разбираться со своими старыми грехами. Или еще с чем-нибудь.

Что даст звонок в посольство, он и сам не знал. Он даже не знал, живы ли еще Бокер и остальные. Если да, то самым оптимальным и быстрым выходом из положения было бы открыть все карты.

Пока что он сделал все, что мог.

Они с Чай снова вышли на улицу. Кеттрик продолжал незаметно оглядываться по сторонам, но напрасно. В калейдоскопе бурлящей толпы было совершенно невозможно определить, следят ли за тобой.

На первом же канале он взял лодку-такси. Акернанец-лодочник с нескрываемым отвращением смотрел, как Чай влезла в лодку вслед за Кеттриком и уселась там возле занавешенного окна.

– На Рынок, – приказал Кеттрик, и лодочник оттолкнулся от берега, почти беззвучно заурчал мотор на корме.

И только через несколько минут, когда лодка направилась по скользкой глади, разрезая поверхность воды между нависающими скалами розовых зданий и свернула в аллею резных замков, с которых вниз смотрели тысячи каменных, истощенных временем ликов, потом дальше мимо многокомнатных жилищ и зеленых бульваров, пропитанных приторным ароматом белого виноградника, – только тогда Кеттрик заметил, что за ними неотрывно следует одна и та же лодка.




17


На носу лодки был фонарь с треснутым стеклом. Иначе Кеттрик не заметил бы слежки, пока не оказалось бы слишком поздно. Кругом мельтешили лодки, взад, вперед, или просто качаясь на воде, сквозь занавешенные окна неслись смех и музыка. Музыка была мягкой и навязчивой, это еще больше раздражало Кеттрика. Трещина на стекле фонаря была очень тонкой и имело форму змеи. Она прорезала внешнюю цветную поверхность стекла, и шар холодного света изнутри пробивался наружу тонкой ниткой на зеленом фоне. Кеттрик мельком заметил это, когда они отчаливали. Он снова увидел лодку после первого поворота, а потом и после второго.

Теперь он уже наблюдал за ней.

Очень может быть, что кому-то еще нужно попасть на Рынок, который никогда не закрывался, потому что многие приезжие бизнесмены предпочитали торговать ночью, избегая дневной жары. Кроме того, этой же дорогой можно было направляться в бесчисленное множество других мест. Но Кеттрик вспомнил белого кролика с глазами койота, и у него мелькнула мысль о том, что тот вполне мог сообщить кому-то о землянине и серой тхелле, которые интересуются «Звездной Ласточкой».

Они вышли на участок канала, где в этот момент не оказалось других лодок, и вдруг зеленый фонарь начал двигаться быстрее, приближаясь к их лодке.

Голос акернанина на местном языке окликнул водителя Кеттрика, и тот замедлил ход и что-то ответил. Зеленый фонарь подошел поближе, и на нос вышел высокий акернанец в тусклой накидке. Он продолжал говорить с лодочником, одновременно протянув руку, чтобы ухватиться за корму лодки Кеттрика.

Кеттрик быстро вышел наружу, нанес удар лодочнику, который взмахнув в воздухе руками, упал в соседнюю лодку, где его хотел подхватить акернанец в выцветшей накидке. Но оба на удержались и упали в воду. Кеттрик переключил ручку скорости в крайнее положение, и лодка вырвалась из своего сонного состояния. Оглянувшись, Кеттрик увидел четырех акернанцев в лодке с зеленым фонарем. Двое из них смотрели вслед удаляющемуся Кеттрика, остальные бросились на помощь оказавшемуся в воде товарищу. Лодочника они оттолкнули в сторону, и он сам поплыл к берегу. Через минуту они уже стремительно догоняли Кеттрика.

Канал бесконечно тянулся и казался Кеттрику темной блестящей дорогой, по которой он мчался в полной тишине, как в каком-то сне. По сторонам вырастали высокие здания, окна которых загадочно светились. Сзади догоняли преследователи.

Спасения не было.

«Ладно, – подумал Кеттрик. – Тогда будем драться.» – Он приказал Чай приготовиться и развернул лодку.

Одно-два мгновения акернанцы не поняли, что происходит, На них неслась лодка, вздымая за собой пену и волны. Им сначала показалось, что он пытается промчаться мимо, и они развернулись, чтобы преградить путь. Кеттрик на полной скорости смеясь врезался во вражескую лодку.

В свете своего фонаря он видел их перекошенные злобой и недоумением лица, черные глаза с легкими полосками в уголках, узкие надменные головы. Затем лица и головы заплясали вокруг, фонарь погас, издав слабый трескучий звук. Кеттрик согнулся и немного проехал вперед. Послышались всплески, крики и хруст чего-то деревянного. Кеттрик повернул лодку назад.

Некоторое время ничего не происходило. Лодку тряхнуло и она попятилась. Вторая лодка быстро погружалась в воду. Акернанцы барахтались в канале, кто выброшенный силой толчка, кто увлекаемый вниз внезапным погружением. Кеттрик продолжал бегство.

Чай подошла к нему.

– Вода идет с носа, Джон-ни.

– Неудивительно.

– Не будет драки.

– Не волнуйся, Чай. Драка еще впереди.

Он присматривал место, чтобы причалить. Возле каждого дома были причалы и лестницы, но все было слишком ярко освещено. Но ничего подходящего впереди не было, и он уже больше не мог продолжать путь. Лодка заполнилась водой, и начала понемногу опускаться. Пришлось подчиниться неизбежному и причалить к ближайшему пирсу.

Они вышли из лодки, оставив ее на произвол судьбы, и поднялись по лестнице. Каменные ступени были исхожены многими поколениями ног, среди которых не было человеческих, или наоборот, смотря с чьей точки зрения. Кеттрику вспомнилось, как приблизительно миллион лет тому назад на Земле он читал лекцию девушке, которой не нравились говорящие существа, по размерам напоминающие людей. Они считают себя людьми, а нас нет. По-акернански неакернан называют «зверорожденными», включая сюда всех существ от обезьян до кого угодно. Так что Кеттрик был чужеродным здесь, нечистым, недостойным. И он был рад, что рядом была Чай.

Здание массивно нависало над ними. Помещения внутри были освещены, холл был высокий с до блеска полированным полом. Это было частное здание, и пройти на улицу можно было только через внутренние помещения.

Они вошли в холл. Даже мягкие шаги Чай громом отдавались под высоким сводом. Каменные лица смотрели с потолка, холодные, улыбающиеся, изгибая тонкие шеи, грациозно посаженные на тела, которые почти обвивали колонны. Кеттрик чувствовал враждебность окружения. У него появился безотчетный страх, что это ловушка, что преследователи мокрые и скользкие выползают их канала, подкрадываются сзади, другие наступают спереди, и все здесь дышало враждой, была ли то Роковая Звезда или что другое.

Он бросился бежать, Чай бежала рядом, не успели они добежать до входа, как в помещение вошла пара – мужчина в шелковой желтой накидке и женщина, обтягивающее белое одеяние которой подчеркивало тонкие изгибы тела, стреляющего искрами драгоценных камней. Полоски у ее глаз были более резкими и темно голубыми, чем у мужчины. Оба застыли на пороге, увидев Кеттрика и большую серую тхеллу, промчавшихся мимо них. Кеттрик услышал их голоса. Они звучали по-человечески удивленными. Но все это было уже позади. Ночь обняла их с Чай и укрыла их, насколько это было возможно.

Кеттрик перешел на быстрый шаг. По всей видимости, они на некоторое время ошарашили своих преследователей. Но не известно, сколько будет длиться это замешательство. Кеттрик нащупал нож под складками своей накидки, просто чтобы убедиться, что он все еще там. Немного помедлив, чтобы перевести дыхание, Кеттрик проложил свой путь к Рынку.

Шум рынка доносился издалека. Он напоминал гул встревоженного улья, слившегося с весельем карнавала. Идя на звук, Кеттрик вышел из-под укрытия тихой улочки на берез широкого канала для барж, которые доставляли грузы из порта. С противоположной стороны на него буквально обрушился шквал рыночной суеты.

Рынок занимал пространство размеров с целый остров. Там были и крытые ларьки и открытые прилавки для обмена товарами, а по краям, как стена, отгораживающая их от внешнего мира, стояли кафе и рестораны, гостиницы и ночлежки – все это было для человеческих гостей. Акернанцы набивали себе карманы просто за счет налогов на товары, когда они прибывали в страну, когда переходили из рук в руки, когда вывозились.

Кеттрик прошел через ближайший мост через канал. Свет рыночных фонарей бил в глаза и казался особенно ярким после мягкого освещения улиц. Он любил эти огни. Любил громкие хриплые голоса зверорожденных людей, обсуждающих цены, спорящих, ругающихся. Ему нравился их смех, даже их запах, едкий вкус человечества после целого дня изнуряющей жары.

Когда он вышел на крытую аллею, окружавшую рынок, начался дождь, тяжелая завеса влаги, выбивавшая пыль из крыш лавок и навесов. На мостовой из осколков камня как по мановению волшебной палочки появились лужи. Торговля не останавливалась, и дождь прекратился через несколько минут, лужи тут же высохли. Ночь стала только более парной.

Кеттрик сначала не увидел ни одного знакомого лица. Он только понял, что ужасно изголодался и хотел пить. Он нашел кафе, которое обычно посещал. Оно было ближе к юго-восточному краю рынка. Кеттрик пересек рыночную площадь по диагонали мимо рядов лавок и навесов, где тюки товаров со всего Созвездия открывались, перетряхивались, снова запаковывались, оставляя после себя в тяжелом воздухе неповторимый запах смеси духов, дыхания сотен планет, которые восхищали и манили. Эту часть города Кеттрик действительно любил.

Проходя мимо голубокожих мужчин с белой холкой волос на голове, которые пыхтя и покрываясь потом разгружали тюки с тележки, Кеттрик вспомнил о Бокере и Хурте и снова ощутил прилив тошноты и головокружение. И тут один из торговцев повернулся и увидев Кеттрика закричал:

– Джонни! Джонни, мне что мерещится?

– Клута! – Кеттрик обнял его как брата. Хлакран был другом Бокера, и часто приходил к нему в Аут Квотер, когда ему случалось бывать на Тананару. Это был жизнерадостный пират, с которым Кеттрик не раз весело проводил время за стаканчиком вина в десятках разных миров.

– Но, старина, – тут же спросил Клута, – как это произошло? Последнее, что я слышал...

– Я все расскажу тебе за стаканчиком.

Клута колеблясь посмотрел на свои тюки.

– Ну...

– Пожалуйста, – попросил Кеттрик.

Клута посмотрел на него. Потом он сказал что-то своим людям и пошел вслед за Кеттриком.

Кафетерий был многолюден, но не переполнен. Кеттрик нашел место в углу, где они могли бы спокойно поговорить.

Кафе «Старый Домовой».

Это был кругленький человек с кожей в черно-белых пятнах, как у спаниеля. Они пришел принять заказ, но дважды взглянув на Кеттрика, он издал восторженный визг, подпрыгнув на своих коротеньких ножках.

– Джонни, Джонни! Когда они впустили тебя обратно?

На его радостный крик обернулись все сидящие за соседними столиками. Один из гостей встал и подошел к ним. Он был лысым и долговязым с огромными острыми ушами, вытянутым лицом и кожей цвета только что выпоротого ребенка.

– Джонни, – сказал он, – черт меня подери.

Его лицо рассекла улыбка, обнажившая лошадиные зубы. Он похлопал Кеттрика по плечу длинной рукой, другой рукой давая тумака коротышке по его пухлой спине.

– Я угощаю, Квип. Привет, Клута. Где ты раздобыл его? Летающим в космосе в погоне за солнечными лучами? МК знает, что вернулся, Джонни? Тут он внезапно повернулся и заорал кому-то в дальний конец комнаты.

– Недри! Иди сюда, у меня для тебя сюрприз.

Человек поднялся и подошел, прихватив с собой свой бокал. Кеттрик смотрел на него. Медноволосый, с золотистой кожей дарван, который когда-то был штурманом на одном из кораблей, которым Кеттрик владел совместно с Сери Отку.

Вот уж воистину «Старый Домовой».

Недри тоже радостно воскликнул, тисками пожал руку и казался столь же искренним, как и другие. Но Кеттрик все казалось подозрительным, он был на пределе и ненавидел свое состояние, потому что знал, что все они – его друзья.

Именно за этим он приехал на Рынок – встретить друзей и поговорить. Можно в любой момент вскочить и удрать. На это не потребуется много времени, подумал он про себя.

Маленький пятнистый человечек принес поднос с напитками и поставил их на столик.

– Вы можете платить, – обратился он к остальным. – А это за счет заведения – для Джонни.

Он вытащил из-под своей туники полную бутылку хорошего терранского бурбона и со стуком поставил ее перед Кеттриком.

Кеттрик вполне искренне поблагодарил:

– В жизни не видел ничего более прекрасного, Квип. И я буду пить много. Так что если ты еще откопаешь для меня толстую терранскую отбивную или что-то в этом роде – в качестве промокашки...

– О да, – охотно согласился Квип. – Я знаю твои вкусы.

– И моему другу тоже, но побольше мяса. – И он повернулся к Чай, которая уже уселась рядом с ним на стуле. На ее языке он произнес:

– Смотри на меня и не называй имен. Этот человек часто приходил в дом, где ты жила?

Она прекрасно поняла, кого он имел в виду.

– Нет. Один или два раза. И очень давно. А потом никогда.

Кеттрик кивнул и повернулся к Квипу.

– Ей еще графин воды. Она не так глупа, чтобы пить ту же гадость, что и мы.

Квип отскочил. Недри глаз не спускал с Чай.

– Это та, что была у Сери?

– Нет, – ответил Кеттрик. – А что?

– Помню, у него была такая парочка, и все.

– А как поживает Сери?

Недри пожал плечами:

– Я не видел его уже почти два года. Он уволил меня вскоре после твоего отъезда. – И тут он осторожно добавил:

– Я и без него справляюсь.

– Сери Отку? – спросил Клута. – Да он был здесь на несколько дней назад, на рынке. Ему пришлось поставить судно на ремонт и решил распродать товар.

– Хотелось бы повидать его, – сказал Кеттрик. – Ты не знаешь, где он остановился?

Клута хмыкнул.

– Он не сказал мне, Джонни. Я встречал его несколько раз в Ри Дарва, помнишь, когда Бокер был с тобой. Ну я с ним просто поздоровался, но он так обдал меня взглядом, что я понял, что уме не хотелось встретить здесь старых знакомых.

– И не только Сери, – вступил в разговор дарван. – И вся его проклятая команда. Я когда-то летал с инженером со «Звездной Ласточки». Он был неплохим парнем. Я с ним было тоже поздоровался, когда они направлялись на ремонт. Думал, мы выпьем по стаканчику вместе, как в старые времена. Но он не захотел. Это точно. – Недри покачал головой. – Все изменилось после твоего отъезда, Джонни. Я ушел. Сери начал набирать чужих людей. Людей, которые мне не нравились. Потом он начал разъезжать сам, оставляя в конторе кого-то вместо себя, это были тоже подозрительные люди.

– Ну, к черту Сери, – сказал наконец человек с длинным худым лицом по имени Энаго. – Я никогда не встречал его и судя по рассказам, он не подарок. Давайте поговорим о Джонни.

– Погоди, – прервал Кеттрик. – Минуточку. – Он глотнул бурбона, почувствовал как горячая волна обдала желудок и одновременно, что-то озарило его. Мысль, которая до сих пор дремала в глубине сознания, внезапно прорвалась наружу. – Недри, что еще, кроме «Звездной Ласточки» было в ремонтном доке?

Недри нахмурился.

– Ну разные там – несколько торговцев, как обычно. «Звездная Ласточка» была как-то особняком с яхтой, как будто не хотела якшаться с себе подобными. – Недри ухмыльнулся и налил вина в свой стакан. – Прости, что я так говорю. Эта штука всегда пробирает меня в жару.

– С яхтой? – удивился Кеттрик.

– Да. – Недри бросил на него удивленный взгляд. – А что, это важно?

Теперь все смотрели на него. В этот момент вышел Квип, чтобы подать еду. Он суетился, болтал и его так переполняла искренняя радость, что Кеттрику хотелось задушить его. Наконец, он ушел.

Кеттрик сказал:

– Вернемся к этой яхте. Ты случайно, не заметил...

– Я всегда замечаю красивые корабли, Джонни. Я несколько раз обошел ее, чтобы рассмотреть со всех сторон. Она называлась «Серебряное Крыло». Принадлежит она куродаю из Акерна, как там его?..

– Сессорн, – подсказал Клута, подражая шипящим звукам местной речи. – В чем дело, Джонни? Ты просто позеленел.

– Ничего, – ответил Кеттрик. – Абсолютно ничего.

Он продолжал механически жевать, хотя был голоден как волк. Куродай из Акерна. Это еще не член правительства, но человек, близкий к власти, где-то четвертый человек в Кираноке. Сессорн – могущественный и высокопоставленный чиновник, чья личная яхта случайно находилась в мастерской вместе с «Ласточкой», бок о бок.

– Эй, – сказал Энаго. – Что-то вы скисли. У Джонни, наверное, неприятности.

– Ну, это было ясно с самого начала, – ответил Клута. – Я только ждал, чтобы он открылся.

Все ждали, давая Кеттрику время собраться с мыслями.

Кеттрик запил последние кусочки мяса бурбоном. Теперь он чувствовал себя лучше, и мог рискнуть.

– Мы приземлились на «Грелле» сегодня после полудня. Бокер, Хурт, Глеван... и мы, нелегальные. Охрана порта арестовала Бокера, Хурта и Глевана.

Клута подался вперед.

– Почему?

– Потому что Бокер начал интересоваться «Звездной Ласточкой». – При этом Кеттрик резко встал. – Мне нужно позвонить в МК.

– Но, Джонни...

– Потом.

Он пошел в дальний конец комнаты, где за стойкой бара блестел пластиковый пузырь телефонной будки.

– Куродай из Акерна, – думал он. – Вот это да. Они не посмеют тронуть яхту, потому что в случае ошибки...

Нет, посмеют, потому что, чтобы не случилось в случае ошибки, это не идет ни в какое сравнение с тем, что будет, если они окажутся правы.

И если он не угадал, то пострадает только он – Джонни Кеттрик.

Но если он ошибается, и если «Серебряное Крыло» не несет на борту Роковую Звезду, то тогда все теряет свой смысл, потому что если Роковая Звезда засияет, то все исчезнет и потеряет свое значение. По крайней мере, жизнь отдельного человека уж наверняка не будет иметь никакой ценности.

Он открыл дверку пластикового пузыря и уже было шагнул вовнутрь, когда Чай вдруг зарычала за его спиной, и повернувшись, Кеттрик увидел в дверях пять акернанцев в измятых накидках и мокрых туниках, за ними следовали еще трое в черно-золотистых одеждах и блестящих полицейских касках.




18


Они сразу заметили Кеттрика. Один из пятерки показал пальцем в угол, где стоял Джонни, последовало быстрое перешептывание на местном языке, и один из полицейских приказал Кеттрику не двигаться с места. Он сам приблизился к нему, отрезая всякий путь к отступлению из кафе.

В тот же самый момент друзья, ожидавшие Кеттрика за столиками, поднялись и направились к акернанцам. За их спинами на улице Кеттрик увидел нарастающую и приближающуюся суету. Квип застыл за стойкой бара, забыв о подносе с напитками, который он держал наготове.

Недри, надменный и презрительный как и все акернанцы, сказал:

– Так в чем дело?

Полицейский, заговоривший первым, ответил с ледяной вежливостью:

– У нас жалоба на этого человека. Отойдите, пожалуйста.

Под козырьком шлема беспокойно бегали черные глаза, следя за посетителями кафе, которые собирались по двое-трое, окружая Недри и других. Их не слишком волновали проблемы Джонни Кеттрика, но Джонни был человеком, а рынок был человеческим оазисом в Акерне, и людям не понравилось вторжение акернанской полиции, пришедшей арестовать одного из них. Они просто не любили местных – и точка.

– Может, – сказал Недри, – нам лучше обсудить проблему?

– Это невозможно. У нас жалоба. Пожалуйста...

Гул на улице становился все громче. Теперь он уже настойчиво прорывался сквозь дверь. Кеттрику показалось, что половина Рынка была уже здесь, а остальные на подходе.

Квип вдруг быстро поставил свой поднос и показал в глубь комнаты:

– Быстро, Джонни. Выход в дверь слева.

И Кеттрик бросился в гущу людей, оттолкнув кого-то с такой силой, что тот упал на других, образовалась куча, которая смяла первые ряды акернанцев. Те подались назад. Кафе начало наполняться людьми с улицы. Они окружали акернанцев, которые суетливо переговаривались друг с другом и выглядели как-то особенно уродливо.

Кеттрик позвал Чай и бросился к двери слева в задней части комнаты.

Он уже почти был у цели, когда у входа среди общей суеты раздался громкий окрик:

– Джонни!

Кеттрик остановился как от удара молнии.

– Не двигайся, Джонни. Только не двигайся с места, – приказал знакомый голос. Замри.

Кеттрик замер, но остановился вполоборота, чтобы видеть, что происходит сзади.

Там среди трех или четырех офицеров в форме МК стоял Секма. Офицеры держали свои ружья наизготовку, нацелившись на Кеттрика. Секма обратился к толпе.

– Успокойтесь, ребята. Ничего страшно не происходит. Просто надо немного посторониться и пропустить джентльменов.

Толпа нерешительно начала отступать от акернанцев. Секма кивнул паре своих офицеров, которые сразу же направились к Кеттрику.

Чай спросила:

– Драться, Джон-ни?

– Нет, – ответил Кеттрик. – Ради бога нет. – При приближении офицеров он покорно поднял руки. Один из них был тем самым шаргонезцем, которого он видел на Твайне. Кеттрик подпустил их к себе и позволил вынуть нож из-под туники, стараясь не выдавать себя выражением лица. Краем глаза он видел, что по крайней мере два акернанских полицейских уже приготовили свои орудия для нападения. Это были небольшие уродливые черные трубочки, похожие на человеческие дубинки, которые не убивали, но сильно ранили жертву. Кеттрик содрогнулся, подумав, что им с Чай не удалось бы добежать до выхода все равно.

Офицеры МК плотно окружили Кеттрика, не подпуская к нему полицейских. Чай остановилась за его спиной, удивленная, но как всегда покорная. Незаметно центр группы МК переместился к Кеттрику, оставив акернанцев, которые все еще были окружены, но не таким плотным кольцом.

Секма обратился к полицейским, сопровождая свои слова вежливой улыбкой.

– Я вам очень благодарен. Мы уже долгое время охотимся за этим человеком.

Акернанцы в гражданской одежде что-то возбужденно шипели на своем языке. Их глаза горели злобой и ненавистью.

Полицейский сказал:

– К нам поступила жалоба на этого человека. Мы вынуждены просить вас предоставить его в наше распоряжение.

– О? – удивился Секма. – Можно узнать, в чем суть жалобы?

И снова в разговор вмешались гражданские.

Полицейский ответил:

– В этом нет никакой необходимости. Пожалуйста, отдайте...

И тут Секма начал строчить:

– Статься четыре девять три ноль семь, параграф А Кодекса Лиги управления Международной Коммерции, участником которой является Киранока, гласит: «В случае спорных инцидентов со стороны местных властей и офицеров Бюро Международной Коммерции, и прочее и прочее, нарушение Кодекса считается превалирующим по отношению к неподчинению местным законам.» – Секма снова улыбнулся полицейскому. – Мне кажется, что лучше уладить дело прямо здесь, а не в суде. В чем суть жалобы?

Полицейский сдался под влиянием авторитета статьи 49307.

– Нападение на гражданских лиц в нетрезвом состоянии, материальный ущерб и необоснованные физические повреждения.

Один из присутствующих «гражданских лиц» вмешался:

– Он напал на нас на канале. Он преднамеренно повредил и затопил нашу лодку. И мы все тоже чуть не утонули.

– А, – протянул Секма понимающим тоном. – Печально и предосудительно. Не забудьте это, и когда его выпустят из Наркада, можете взять его сюда обратно и судить по вашим законам. А пока что его разыскивают по обвинению в нелегальном проникновении в миры Созвездия, в нелегальной торговле на территории Созвездия, в незаконном управлении кораблем, занимающимся межпланетной торговлей, и в других нарушениях Кодекса, которыми я не стану вас утомлять. Так что, полагаю, все вопросы отпадают?

Наступила недолгая тишина. Три полицейских застыли на месте, уродливые как всегда, в нерешительности сжимая в руках свои отвратительные орудия. Кеттрик знал, что им нужно было. Им не хотелось сдаваться этим мерзким человекообразным, окруживших их, бросивших вызов. Он понимал, что сейчас они взвешивают разные возможности. Кеттрик понимал, что если бы их действия были бы хоть сколь-нибудь законными, они бы подняли общенародное восстание, чтобы захватить его.

Но основания не было, и полицейские решили не рисковать. Секма был явно прав, и хотя их уважение к правам и законам человеческой расы никогда бы не остановили их, они совсем не хотели связываться со всей Лигой Миров Созвездия, которую представляло МК.

Полиция развернулась и покинула кафе, толпа расступилась, пропуская их. Они что-то сказали в ответ на протест своих граждан, которые смотрели на Секма и Кеттрика, а также на всех офицеров МК кровожадными глазами, и те последовали за полицейскими, не желая оставаться в опасном окружении людей.

Секма очень тихо обратился к Кеттрику:

– Давай выберемся поскорее отсюда. Не через заднюю дверь, Джонни. Ты все равно не ушел бы, даже если бы добежал до нее. – Он посмотрел на Недри и других присутствующих. – Не слишком умно с твоей стороне. Тебя могли убить. – Он улыбнулся. – Но я не могу и сказать, как я тебе благодарен.

– И я тоже, – сказал Кеттрик, понимая, что трудно было придумать более глупую фразу в этой ситуации. Но сейчас ему в голову не приходило ничего другого.

Энаго обратился к нему со словами:

– Жаль, что они решили не вступать в драку. А в чем дело, Джонни? Все в порядке? Ты счастлив? Нас здесь много...

– Я очень рад, – ответил Кеттрик. – В любом случае, спасибо вам.

Клута подошел к ним, глядя то на Кеттрика, то на Секма.

– А Бокер? А Хурт? Джонни сказал...

– С ними все в порядке, – ответил Секма. – Статья четыре девять три ноль семь.

Кеттрик издал победный вопль и вытащил скомканную кучу мятых кредитных бумажек и бросил их Квипу.

– Пусть все напьются здесь за мое здоровье. У меня не хватит времени.

С этими словам он пошел по темному коридору, быстро шагая в окружении офицеров МК. Дверь резко распахнулась. Навстречу в лицо ударил теплый ночной воздух с каплями дождя. На реке за кафе стояла моторная лодка МК, возле которой их ждали другие офицеры.

Все вошли в лодку, усевшись плотно на узком сиденьи. Сверху был навес, по бокам лодка была прикрыта плотным занавесом, в котором были едва заметные просветы. Секма отдал приказ человеку за штурвалом, а сам сел рядом с Кеттриком, по другую руку которого сидела Чай. Лодка рванула вперед, прочь от острова по направлению к баржевому каналу. Рынок исчез за кормой, а впереди засверкали огни порта.

Секма глубоко вздохнул и тяжело выдохнул воздух, и тут Кеттрик понял, что Секма дрожит.

– Ну и в историю ты втравил меня, Джонни, – и Секма выругался, чего Кеттрик никогда не ожидал от него. – Клянусь, упек бы я тебя в Наркад до конца твоих дней, если бы... – Последнее слово так и повисло в воздухе.

– Извиняюсь, – робко пробормотал Кеттрик. – Но все так быстро произошло. Я...

В тусклом свете лодочных фонарей он видел лицо своего собеседника – бледное и почти безжизненное, как застывшая маска, бесконечно усталая и шокирующе старая. И маска произнесла на языке тхеллов, тихо и естественно, тоном легкого приветствия:

– Чай, наблюдай. Мужчина не говорить.

И Кеттрик понял, что даже здесь и сейчас он не может считать себя в полной безопасности.

Лодка причалила к пристани МК на баржевом канале. Там их ждал транспортировщик, который должен был провести их дальше – по окружной дороге до Административного Здания. Кеттрик заметил, что водитель не спустился в гараж под тем крылом порта, где располагались службы МК. Он подъехал к открытому месту перед самым фасадом здания. Они вошли вовнутрь через служебный вход.

Когда они с Чай наконец оказались в кабинете Секма, тот облегченно сказал:

– Теперь можешь говорить.

Кеттрик ошарашенно покачал головой.

– Даже в МК?

– А ты никогда не задумывался, почему я не предупреждал своих служащих сообщать мне, если им случиться повстречать тебя? Ты и не представляешь себе, какую заразу распространила эта Роковая Звезда. Хочется верить, что все, кто был со мной сегодня, преданы мне. Но никогда нельзя быть уверенным. Поэтому большинство из них считают, что тебя разыскивают по какому-то обвинению. – Секма устало опустился в глубокое кресло возле своего стола. – Ты страшно рисковал с этим телефонным звонком, Джонни. Но тебе удалось выкрутиться, и только потому что я подоспел вовремя.

– Как вы нашли меня?

– Ты же сказал, что постараешься выяснить, что можно. Куда еще можно было направиться, кроме Рынка? – При этом Секма склонился вперед и зло произнес: – Но в следующий раз, черт тебя подери, не надо быть слишком умным. Я мог бы подобрать тебя у того самого телефона, из которого ты звонил, только тебе нужно было повесить трубку и бежать куда-то.

– Последние сведения, которые я слышал о вас, – ответил Кеттрик, – были, что направляетесь на Гурру. Откуда мне было знать, что вы здесь? Вы не предприняли попытки найти меня в порту, а я там был вчера весь день. – Кеттрик был несколько обижен этим фактом. – В любом случае, если бы я не убежал, я бы так и не узнал, что произошло с Роковой Звездой.

Секма заинтересовался:

– И что ты выяснил, Джонни? – Его глаза молили, но лицо оставалось спокойным, почти лишенным выражения. – Надеюсь, что ты узнал что-то, иначе мы просто в ловушке.

– Яхта «Серебряное Крыло» находилась на ремонте вместе со «Звездной Ласточкой». Части Роковой Звезды, наверняка, не были проданы вместе с товаром. И они, по всей видимости, не остались на «Ласточке» при такой-то спешке. Я думаю, что эти детали были перегружены на «Серебряное Крыло». – И Кеттрик как бы между прочим добавил: – Яхта принадлежит Сессорну, куродаю...

– Знаю, – коротко бросил Секма и вышел из кабинета.

Он вернулся через несколько минут.

– «Серебряное Крыло» вышла из ремонта через день после того, как «Ласточка» попала в мастерские. И в тот же день яхта стартовала.

Кеттрик не сдержал стона.

– Так я и знал. Куда?

– Ты же прекрасно знаешь, Джонни. Это частное судно, не коммерческое. Им не нужно сообщать свой маршрут и регистрировать груз. Ты думаешь, что она несет именно те части, которые привез Сери? А может, там уже весь механизм. Это рассадник заразы, Джонни. Нет лучшего места во всем Созвездии для окончательной сборки и запуска. И самым удобным средством транспортировки может быть именно частная яхта куродая из Акерна.

Он повернулся к карте Созвездия, которая заполняла полностью одну стену кабинета.

– Полагаю, нам самим придется вычислять возможное направление. И сделать это нужно с первой попытки. Второй не будет.

Секма смотрел на карту, как будто ненавидел ее. Он сильно похудел со дня их последней встречи.

– Какие соображения?

– Никаких, признался Кеттрик. – Пока никаких.

Он чувствовал себя слишком старым для всяких идей. Старым и усталым. Он стоял рядом с Секма, не сводя глаз с карты. Два старых, утомленных человека, подумал он, а Созвездие ускользает от нас в руки людей Роковой Звезды, за пределы законов человека и природы, в мир ужаса. И ничего нельзя сделать. Мы просто немного опоздали.

«Звездная Ласточка» достигла назначенного места. Сколько таких кораблей прибывали в пункты назначения из других концов мира? А теперь где-то далеко следует намеченным курсом «Серебряное Крыло» среди тысяч солнц разных миров, и через несколько дней одно из них погибнет.

Кеттрик вспомнил толстый синий палец Бокера, трогающий эти самые солнца на карте, и свой собственный палец в темноте Лантаванскую Банку. Он покачал головой, чуть не рассмеявшись. Это было не совсем смешно.

– Все казалось очень просто, – сказал он наконец. – Я вот что собирался сделать, когда не верил еще в Роковую Звезду. – И он пальцем начал чертить на карте свой путь. – Тананару, как вы сами предложили. Потом Гурра, Твайн, Киранока... все это мне тоже было по пути. А потом сюда. – И он ткнул пальцем в Лантаванскую Банку.

– Но в твоем маршруте был указан Трейс.

– Конечно. Но мы и не собирались туда. Может быть, потом, на обратном пути. Прыжок из Кираноки, прохождение дрейфа и снова прыжок... – И он щелкнул Белое Солнце жестом человека, махнувшего рукой на прощанье. – Я все еще помнил об этом миллионе кредитов, Секма. И я смог бы это сделать.

Секма бормотал про себя:

– Гурра, Твайн, Киранока, Трейс. Это маршрут Сери тоже.

– Да. Но он тоже не намеревался следовать им.

– Кроме, – подсказал Секма, – кроме ка на обратном пути?

Секма сгорбившись изучал карту, старательно вытянув шею.

Кеттрик непонимающе возразил:

– Но им не за чем лететь в Трейс. Мне приходилось возвращаться с Белого Солнца...

Он осекся, открыв рот. Секма взял указку и повел ей по карте как рапирой, которой он хотел прогнать звезды с небосклона.

– Куда бы ты отправился после Кираноки, если бы хотел отравить звезду? Не на Трейс, конечно, потому что ты уже объявил, что летишь туда. – Указка проткнула планету. – Сюда? Возможно. Но эта система густо населена, а на этом этапе нашей игры – это было бы слишком крупной жертвой. Страх надо подпитывать осторожно. В больших дозах он может вызвать рвоту. Итак... – Указка снова проткнула звезду. – Здесь? Или здесь? Оба варианта возможны, но тоже слишком многолюдно. Но даже отвлекаясь от психологии дурацкого человеколюбия, населенные системы неудобны – много транспорта, людей, всюду глаза, уши, а пока еще... пока еще, Джонни, им приходится работать в темноте. Гораздо легче и безопаснее отравить солнце, у которого немного детей и те где-то на задворках.

И он ткнул указкой в Белое Солнце.

– Кто-то должен погибнуть во время демонстрации, иначе грозная сила Роковой Звезды не будет столь явной и убедительной. Но нет необходимости, и просто нежелательно убивать большое количество жертв. Да и завоеватели понесут экономические потери. Ведь густонаселенные системы богаты и являются источником богатства. А вот кринны идеально подходят для этих целей. Они достаточно человечны, чтобы умереть, как люди, но это не будет большой потерей. Даже их драгоценные камни не будут слишком дорогой ценой. А Сери знает все о Белом Солнце и о криннах, потому что его бывший партнер когда-то интересовался этим народом. Логично было бы подчеркнуть правильность своего выбора своим сообщникам. Туда нелегко добраться, но в случае успеха можно совершенно спокойно и беспрепятственно установить свой смертоносный аппарат.

Секма положил указку, отошел в сторону и остановился спиной к Кеттрику.

– Я не прав, Джонни? Скажешь, что я цепляюсь за любую соломинку, потому что не могу и не хочу признать свое поражение?

Кеттрик ответил тщательно произнося каждое слово:

– Не думаю. Я думаю, теперь я точно знаю, в какой именно момент Сери решил избавиться от меня.

Секма резко вскинул голову.

– Я сказал ему, – пояснил Кеттрик, – что я направляюсь на Белое Солнце. И он спросил меня, что будет, если он откажется участвовать в моем плане. Я ответил, что смогу найти других помощников, которые согласятся взять половину добычи. И вот тогда-то он и пообещал мне «Звездную Ласточку», зная, что я не доживу до следующего утра.

Секма повернулся лицом к Кеттрику. Они смотрели друг на друга, за окном где-то далеко приземлялся корабль, неся с собой такой громоподобный шквал звуков, что стены кабинета задрожали.

Гудок селектора на столе Секма прозвучал неестественно громко и очень близко.

Секма ответил на вызов. Сообщение было коротким, и Кеттрик подумал, что, оно наверняка было шокирующим.

– Хорошо. Да, – сказал Секма и повесил трубку. Он бросил на Кеттрика странный взгляд и направился к двери.

Секма открыл дверь и замер на пороге в ожидании. Вошла Ларис.




19


Она поздоровалась с Секма за руку. Женщина держалась неуверенно, голос ее звучал чуть слышно, она не смела поднять глаз, будто боялась чего-то. На ней было одеяние из тончайшего темного шелка, туго подпоясанное на талии, со свободными рукавами, прикрывающими полностью ее руки и плечи. Такое платье могла бы одеть женщина, которой не хотелось выделяться. Но Ларис не может слиться с толпой, подумал Кеттрик.

Она вошла в кабинет, увидела его и застыла на месте. Ее глаза широко раскрылись в удивлении, и она смущенно развела руками. Ларис произнесла его имя едва различимым голосом.

Кеттрик поприветствовал:

– Здравствуй, Ларис.

Она беспомощно переводила взгляд с Кеттрика на Секма и обратно. Потом она покачала головой и села.

– Минутку, – попросила она. – Я не была к этому готова. – Она глянула на Кеттрика, и он заметил, как в ее глазах сверкнула слеза, хотя губы ее улыбались. – Ты всегда появляешься в самый неожиданный момент... – С этими словами она повернулась к Секма. – Я говорила ему, что этим все и кончится.

Секма сказал:

– Я скоро вернусь. – И вышел.

Кеттрик стоял, глядя на Ларис с высоты собственного роста. Женщина сидела ровно, сжав руки, ее голова была склонена так, что ему видны были только ее медные завитушки ее волос.

– Я же говорила тебе, Джонни, – наконец произнесла она. – Я надеялась, что этого не произойдет, но я предупреждала...

– А где Сери?

– Он ушел от меня. Или я от него. – Ларис поднялась и отошла в сторону, остановившись возле занавешенного окна. – Я кажется, совершила огромную ошибку, но мне от тебя ничего не нужно, ни упреков, ни утешения, ни мудрых советов.

– Достаточно справедливо.

Она повернулась к нему с внезапной яростью.

– Почему ты не ушел, когда я просила тебя? Почему ты так упорствовал? Тебя словили вместе с нами всеми...

– Словили?

– Даже, если бы тебе удалось сбежать, то все равно, было бы поздно. Я бы оплакивала тебя, Джонни.

– Правда, ларис? – Он протянул руку и прикоснулся к ее волосам на затылке, который теплом обдал ее ладонь, кольнув упругой жесткостью нежных волос. Он сомкнул ладонь на ее шее, она вскрикнула, но он заставил ее повернуться лицом к нему.

– Ты плакала в ту ночь, когда узнала, что я погиб?

– Я и не знала, что ты погиб. Ты о чем? – Ее глаза твердо глядели на него, с вызовом и злостью.

– Прекрасно, – сказал он. – Рад слышать это. И ты не полюбопытствовала? Не спросила Сери, что случилось и куда я исчез?

– Конечно, спросила.

– И что он сказал тебе?

– Сказал, что отказался помогать тебе и что ты отправился искать кого-то другого, но он не знает, кого и где.

– И ты поверила?

– А почему я не должна была верить ему?

– Да, ответил Кеттрик, – почему бы и нет. – Он отпустил ее, и она сразу же отступила, но не ушла, продолжая смотреть на него. – А что он сказал тебе о Киту и Чай?

– Ничего.

– А ты не заметила, что они исчезли?

– Я не вернулась в дом. Сери уехал рано утром, через несколько часов после тебя... – Ларис перевела дыхание, глядя куда-то поверх его головы. Чай зашевелилась при упоминании имени Киту, и Ларис, кажется, только сейчас заметила ее присутствие. – Не понимаю, Джонни. Ничего не понимаю.

С порога донесся голос Секма. Кеттрик не знал, как долго Секма был в комнате, слушая их разговор. Теперь Секма зашел и прикрыл за собой дверь.

– Почему бы тебе не сказать ей, что произошло, Джонни? Я уверен, что это будет интересно нам обоим.

– Нет, – возразила Ларис. – Не сейчас, сейчас это не важно. – Она подошла к Секма. – Я узнала кое-что о Сери, совсем недавно. Когда приехала сюда, чтобы встретиться с ним. Я не знаю всех подробностей. И об этом небезопасно говорить. Он предупредил меня. – Женщина помолчала, перевела дыхание и снова заговорила.

– Он уже давно занимается этим. Теперь он с остальными... некоторые из них занимают очень высокие посты, Секма, прямо здесь в Акерне... Они затеяли что-то, что готовилось годам. И теперь они начали.

И снова пауза, после которой ее голос зазвучал несколько по-другому.

– Вы слышали о Роковой Звезде?

– Да, – ответил Секма. – Слышал.

– Тогда...

Ларис осеклась. На пороге появился темнокожий шаргонезец.

– Все готово, сэр, – отрапортовал он.

Секма кивнул. Взяв Ларис за руку, он провел ее к двери.

– Пойдем, Джонни. Чай.

Ларис заволновалась:

– Куда мы идем?

– Думаю, что ты подскажешь нам, Ларис. Пока что мы просто покидаем Кираноку. Я тянул время здесь как только мог, а теперь кажется неприятность неминуема.

Ларис приостановилась, повернув к Секма встревоженное лицо.

– Вы хотите сказать, что увозите меня отсюда? Но я не могу уехать, я планировала...

– Дорогая моя, – не дослушал ее Секма, – после всего того, что вы рассказали мне, у вас нет выбора. Я не рискнул бы оставить вас здесь на милость Сессорна.

– О, – удивилась женщина. – Так вы уже знаете.

Шаргонезец тактично заметил:

– Наверное, лучше поспешить, сэр.

– Мы знаем кое-что, – сказал Секма Ларис, настойчиво выводя ее в коридор. – Не все, конечно, и это еще одна причина, по которой мне следует увезти вас отсюда. Вы можете знать то, чего не знаю я, но я не могу оставаться здесь, чтобы допрашивать вас. Не волнуйтесь, мы постараемся облегчить вам все тяготы.

Она уже больше не сопротивлялась и не спорила.

Они быстро миновали здание и вышли в дверь, ведущую на посадочную территорию для частного транспорта. Несколько офицеров МК ждали их там. Вместе с Бокером, Хуртом и Глеваном, но времени на радостные приветствия не было. Их втолкнули в вагончики, помчавшие всех пассажиров к трем кораблям, стоявшим на специальных секторах МК.

Двое из стоящих там кораблей уже были полностью готовы ко взлету. Один из них был небольшой крейсер, который обычно используется для регулярных рейдов. Второй почти в два раза выше первого, зиял открытыми трюмами, даже там, где в обычных кораблях никаких люков и трюмов не предполагалось. Это был один из мощных Старших Братьев... – тех, которые обычно приходили на помощь небольшим крейсерам, если те не могли справиться с какой-то работой.

Кеттрик знал, что они были чрезвычайно быстроходны, ну, уж наверняка быстрее «Греллы» и «Звездной Ласточки» и любого другого торгового корабля. Даже быстрее такой яхты как «Серебряное Крыло».

Но он не допускал к себе надежду.

Он смотрел на Ларис, которая сидела в кресле прямо перед ним, рядом с Секма, ее плечи были немного опущены, ветер трепал волосы. И эту надежду он отгонял прочь.

Вагончики разъехались в разные стороны – один из них повез офицеров МК на маленький крейсер, остальные поехали дальше – к большому кораблю. Через несколько секунд Кеттрик уже взбирался по высокому трапу вслед за остальными членами экипажа «Греллы» и Чай, шаргонезец и еще несколько офицеров МК следовали за ним. Секма с Ларис шли впереди.

Внутри корабль совершенно отличался от «Греллы». Все было чистым, без следов ржавчины. Все работало, все было подчинено строгому военному порядку и экономной целесообразности, и никакого располагающего комфорта старого кубрика «Греллы». Кеттрик заметил каким злорадным взглядом оглядывал Бокер все это полированное сияние.

– Бедная старушка «Грелла», – сказал наконец Бокер. – Как жаль с ней расставаться.

– Можешь остаться, если хочешь, – пошутил Секма.

Бокер поежился:

– Нет уж, спасибо. Тут даже любовь к собственной матери не помогла бы.

Люки захлопнулись, прозвучал предупредительный сигнал и пассажиры пристегнули ремни. Раздвижные кресла были частью комфортабельной обстановки салона, их подушки оказались глубокими и упругими, в отличие от набитых комками изношенных сидений «Греллы». Огромная фигура Чай свободно поместилась в одно из таких кресел, офицеры МК всех объемов и размеров прекрасно разместились на своих местах, потому что размеры кресел можно было регулировать. Кеттрик откинулся на своем удобном сидении. Перед ним мелькнуло лицо Ларис, необычно бледное с распахнутыми от страха и удивления глазами, вокруг которых появились темные круги. При этом он подумал:

– В любом случае, на это она не рассчитывала.

Тут их оглушил гром зажигания. Крейсер стартовал, вздрогнул всем своим массивным телом, как огромная кошка, припавшая на задние лапы перед прыжком. На мгновение машина застыла, а потом с ревом и свистом, как мать гигантских кошек, она прыгнула в небо.

Гул стих, когда были пройдены нижние слои атмосферы. Кеттрика уже не так вдавливало в кресло. Загорелся знак «Космос», и Секма расстегнул ремни и разрешил всем откинуть спинки кресел, которые тут же утонули в своих отдельных ячейках. Секма тут же встал.

– Ну вот, – сказал он. – Теперь мы можем поговорить.

И он помог Ларис справиться с ремнями, поинтересовавшись:

– Вам удобно? Что-то принести? Может, воды?

Она отрицательно покачала головой.

– Прекрасно, – сказал Секма. – Вы хотели что-то сказать о Сери и Роковой Звезде.

Кеттрик увидел удивленное выражение на лицах Бокера, Хурта и Глевана, которых само присутствие Ларис озадачило с самого начала.

– Да, – сказала она. – Я собиралась сказать вам, что Сери сел на яхту Сессорна вместе с несколькими людьми Сессорна и еще какими-то, не знаю кто они. У них есть все составные части роковой Звезды...

– То есть все части механизма, которыми можно отравить звезду. – Теперь Секма говорил прямо и резко, от его былой обходительности не осталось и следа. Ларис даже чуть вздрогнула от перемены его тона.

– Да. Об этом я мало что могу сказать. Я не знаю...

– Ничего, не имеет значения. Продолжайте.

– Они собираются, – сказала Ларис, – отравить звезду, чтобы показать всему Созвездию, как они могущественны, чтобы подчинить всех. Это должно совпасть с собранием Лиги Миров Созвездия...

Секма нетерпеливо перебил:

– Все это мы знаем.

И он внимательно склонился к ней.

– А вы не знаете, КУДА именно они направились?

Все органы чувств Кеттрика были настолько напряжены, что казалось он слышал даже дыхание Ларис, видел самые незаметные движения ее губ. Казалось, целая вечность прошла, прежде чем она заговорила.

– Да, – сказала она. – Знаю. Совершенно случайно, потому что он не говорил мне. Или почти случайно. Я подслушивала под дверью. Он направился в Трейс.




20


Слово прозвучало взрывом, молнией ослепившей Кеттрика. С немой болью в глазах он посмотрел на Секма, который не обратил внимания на этот взгляд, потому что пристально вглядывался в лицо Ларис, не меняя при этом выражения своего лица. Он казалось изучал ее, и она ответила прямым и откровенным взглядом, как тогда, когда смотрела на Кеттрика, убеждая его, что не знает ничего о происшедшем в Ри Дарве.

Наконец Ларис сказала:

– Не знаю, сможете ли вы вовремя догнать его. Он давно уже отправился туда, и «Серебряное крыло» очень быстроходная яхта. – Она отвернулась, плечи ее вздрогнули. – Жаль, что я не знала раньше...

Секма взял ее руку в свою:

– Я очень благодарен вам, Ларис. – При этом он встал и направился к двери. – Джентльмены, можете присоединиться ко мне. Вар-Кован устроит вас всех. Ларис, вы можете уединиться, нажав кнопку за панелью. Устраивайтесь поудобнее. Мы не предполагали, что на борту будет женщина, и вам не сразу можно будет подыскать место.

Секма вывел всех в коридор, ожидая не без нетерпения, пока Чай выйдет вслед за ними, после чего он закрыл массивную дверь и сделал строгий жест, призывающий к молчанию. Потом он повел всех по проходу наверх до самой рубки, которая в этот момент пустовала.

– Садись, Джонни. Я прекрасно тебя понимаю. – Он присел на край стол, подперев голову руками. – Скажи, ради бога. Ты ведь знаешь ее. Она лжет или говорит правду?

Кеттрик только и мог ответить:

– Если она говорит правду, то это очень благородно с ее стороны. – И он покачал головой. – Но я не знаю, Секма. Я просто не знаю.

Он действительно не знал. Ларис так отдалилась от него, что он уже больше не знал, чем она дышала. Или по крайней мере, он ни в чем не мог быть уверен.

Он подошел к автоматической карте на стене и набрал номер нужного сектора. Он чувствовал рядом присутствие Бокера, Хурта и Глевана, которые ждали объяснений, но вежливо выжидали. На экране появилась карта, ярко подсвеченная, трехмерная навигационная карта, показывающая расположение звезд в настоящий момент. Киранока, Трейс, Лантаванская Банка, Белое Солнце.

– Трейс вполне подходящее место, – сказал он. – Одинокая населенная планета с народом, который на несколько ступеней развития выше кринов, но ни для кого, кроме самих себя, большой потерей они не станут.

– Тем более, что народ Трейса намного дружелюбнее криннов, – продолжил мысль Секма.

Кеттрик хмуро уставился на яркие маленькие солнца и окружавшие их крошечные планеты, и на темное облако дрейфа.

– А мы думали, что Трейс надо исключить, потому что он объявил, что едет туда, – сказал Секма. – Наверное, именно на это он и рассчитывал.

– Может быть. – Кеттрик не сводил глаз с маленьких звезд, но перед глазами было только открытое невинное лицо Ларис с прямым немигающим взглядом.

– Может, она говорит правду, – сказал он. – Какой она ей кажется. Сери мог специально подсунуть ей ложную информацию, зная, что она передаст это нам.

– Ложная информация, – резко переспросил Секма. – Так ты думаешь, что это неправда.

– Да, я так считаю.

– Почему?

Кеттрик ответил не сразу. Он прикрыл глаза, вспоминая:

– Я стоял на ступеньках дома Сери. Я сказал ему, что приехал, чтобы закончить то, что начал на Белом Солнце. И я припоминаю теперь выражение его лица, когда я сказал это. Ларис тоже слышала это. Потом они оба хотели заставить меня уехать. Когда я отказался, и когда Сери понял, что меня не остановит даже если он не даст мне корабль, вот тогда он решил убить меня. Зачем ему волноваться, отправлюсь ли я на Белое Солнце, если он сам туда не направляется? Если он не опасается, что я могу помешать его планам?

Кеттрик повернулся к Секма.

– Чего ему волноваться? Но он испугался, настолько, что убил Киту, Чай и меня, и не его вина в том, что из этого ничего не вышло. Чего он испугался, Секма? Почему его так волновало, поеду ли я на Белое Солнце или нет?

Секма не отвечал долгое время, а потом сказал:

– Трудно просчитать, Джонни. Я думаю, что ты прав, но разве можно быть уверенным?

– Нельзя, конечно, – взорвался Кеттрик. – А что поверить, что Ларис пришла в последнюю минуту, когда Сессорн уже начал думать, что мы наступаем на пятки Сери? Раскаявшаяся подруга, выдавшая важную информацию... – И он сделал резкий жест. – Что вы собираетесь делать?

– У меня два корабля, – сказал Секма. – Если мы направим их разными курсами, мы ослабим наши силы. Для того, чтобы осмотреть целую планету в поисках «Серебряного Крыла» или же этого механизма, мне понадобиться два корабля... если мы конечно, успеем вовремя. И все равно у меня сейчас два возможных направления. Я не могу рисковать, убеждая себя в том, что Ларис действительно говорит правду, и что у Сери были другие причины убить тебя, хотя бы, может, потому, что твое присутствие в Созвездии нежелательно, так как тебя в любой момент могут схватить, а это привлечет внимание к нему самому, как к ближайшему другу и бывшему партнеру. А он не может этого себе позволить, имея в кармане Роковую Звезду.

С этими словами он бросил мрачный взгляд на подсвеченную карту.

– Так что мне придется распределить силы. Маленький крейсер поедет на прыжок в Трейс, и я по радио распоряжусь, чтобы крейсер, оставшийся в Акерне, тоже отправился туда немедленно. Сессорн, без всякого сомнения, перехватит сообщение и подумает, что мы все направились туда. Думаю, он будет счастлив. Иначе он может привлечь к этому делу самое страшное акернанское оружие. А мы сами отправимся на Белое Солнце.

Он улыбнулся Кеттрику странной уклончивой улыбкой, в которой не было и тени юмора.

– Играем, Джонни. Как насчет того, чтобы поиграть в азартные игры со всем Созвездием? Ха! Кто не хочет быть богом?

Он встряхнулся, как бы стараясь стряхнуть с себя все сомнения и страхи, как пловец стряхивает капли воды.

– У нас есть одно преимущество, если предположить, что мы не просчитались с выбором цели. Старший Брат мощнее «Греллы» и ему не придется проходить дрейф. Мы можем сделать все одним прыжком.

Бокер едва слышно пробормотал:

– И на том спасибо.

– А как насчет «Серебряного Крыла», – поинтересовался Кеттрик.

– Не знаю. Но если бы это была моя яхта и если бы я собирался использовать ее именно для таких целей, то я установил бы ней самую мощную установку, которая только имеется.

– А, – разочарованно протянул Глеван, – тогда яхта обгонит нас запросто. Ну, а если мы несколько задержимся... мы сможем прыгнуть обратно?

Все поняли, что он имел в виду. Уйти из области досягаемости Роковой Звезды.

– Не сразу, – ответил Секма.

Глеван кивнул.

– Если не ошибаюсь на этом крейсере у вас электронная система, которая работает намного быстрее нашей, и у вас более совершенная система перезарядки, так что вы может подготовить вашу систему к прыжку в два раза быстрее любого торгового корабля.

– Даже еще скорее, если не обращать внимания на некоторые инструкции. Но лучше надеяться на то, что мы успеем вовремя.

Потому что иначе, подумал про себя Кеттрик, то что произойдет в Созвездии потом, нас уже может не волновать.

– Надо убрать в рубке, мы будем работать здесь. На разговоры у нас будет предостаточно времени во время прыжка. И не забывайте, что есть еще много непонятного и для меня тоже.

Вар-Кован, тот самый шаргонезец, ждал их в коридоре. Он улыбался, его зубы ослепительно сверкали на фоне темно-сливовой кожи.

– Спать нужно будет по очереди. Эта женщина создает проблемы на корабле.

Они последовали за ним в кабину размером с хозяйственную кладовочку, в которой было две койки одна над другой, предназначенные для вспомогательного персонала, который может быть назначен на большой крейсер.

– Прекрасно, – сказал Бокер. – За исключением одного. Суховато тут у вас.

– МК обо всем позаботилось, – сказал Вар-Кован и достал из шкафчика бутылку. – Приказ Секма.

Сам он отказался составить им компанию и ушел. Оставшиеся расселись на койках и на полу, и Бокер налил всем содержимое бутылки. При этом он посмотрел на Кеттрика.

– Я так рад, что ты смылся от них. Ребята из МК отпустили нас через пятнадцать минут после твоего звонка.

– А до этого, – сказал Глеван, – весь день мы потратили а то, чтобы убедить этих сукиных детей, что Бокер просто старый друг Сери и хотел всего лишь поприветствовать его.

Не успели они выпить и полбутылки, как крейсер вошел в прыжок.




21


Потом, той же ночью, или то, что было ночью для них, после того, как Ларис была помещена в отдельную кабину, все устроились в салоне, и Секма внимательно выслушал подробный рассказ Кеттрика о его встрече с Сери и том, что произошло после этого.

Потом он спросил:

– Почему ты не нашел меня?

– Потому что хотел попасть на Белое Солнце. Я хотел получить этот миллион кредитов. Я не верил в Роковую Звезду. И даже тогда я не связывал Сери с этой историей. Пока не попал на Гурру.

Бокер спросил Секма:

– Так вы следовали за нами, когда мы шли на Твайн. – Секма кивнул. – Как?

– Я внимательно следил за всеми, кто покидал Ри Дарву. Сери стартовал в «Звездной Ласточке», через несколько дней взлетела «Грелла» и последовала тем же курсом. Будь вы другими людьми, я бы просто подумал, что вы выбрали плохой маршрут. Но учитывая, что Бокер старый друг и бывший штурман Джонни, я посчитал, что это необычное совпадение. Особенно, когда узнал, что вы так неожиданно заимели деньги и приобрели товары, которые явно напоминали выбор Кеттрика.

И он бросил неодобрительно холодный взгляд на Кеттрика:

– Тебе повезло, что я не схватил тебя в Гурре. Потому что я знал, что ты задумал.

Бокер с любопытством взглянул на Секма.

– Тогда вам было все это время известно, что он был с нами на Твайне. И почему вы ничего об этом не сказали? Вы знали, что Флей укрывает его.

– Когда я был на Гурре, – продолжил Секма, – я разговаривал с Ниллэн. Она сказала мне, что Джонни был у них и что он направляется на Белое Солнце, чтобы обокрасть криннов. Она хотела убедить меня, чтобы я последовал за Кеттриком и немедленно арестовал его. Это показалось мне подозрительным, зная, как Ниллэн была привязана к Кеттрику.

Кеттрик вздрогнул, Секма кивнул.

– Жаль. Но что-то было не так во всей этой деревне, что-то тайное, скрытое. Они не хотели говорить о Сери, но желали, чтобы Кеттрик был арестован. Думаю, что они рассчитывали, что даже если ты расскажешь мне о Роковой Звезде, этой задержки будет достаточно для того, чтобы Сери осуществил задуманное. И кроме всего, как малые дети, они хотели наказать тебя.

С этими словами он снова повернулся к Бокеру:

– И когда я наконец настиг вас в Твайне, и вы начали врать про Пеллин, чему я не должен был поверить (и вы это знали), да еще эти три сына Флея, следовавшие всюду за вами по пятам, – все это не явно объясняло происходящее.

Секма коротко улыбнулся.

– И в этот момент, грубо говоря, вы уже потеряли свое значение для нас. Самым важным стала «Звездная Ласточка», за которой я последовал в последний момент. Я готов был сражаться с Флеем, и если необходимо пустить в ход все имеющееся на судне оружие, даже если это погубит вас. К счастью, Флей поверил моей истории.

– И все равно, – возразил Кеттрик. – Ты слишком поздно прибыл в Кираноку.

– Да. О «Серебряном Крыле» тогда еще и речи не было. Но ее уже и след простыл. Все что я имел в тот момент – это «Звездная Ласточка» в ремонтном доке с распроданным товаром и командой, сидящей вокруг и ожидающей окончание ремонта. А Сери... ну, Сери, предположительно, отправился пассажиром на одном из акернанских кораблей, чтобы подготовить дальнейшие посадки для «Звездной Ласточки» и отправлять ее домой пустой. Нам показали его имя в списке пассажиров. И я начал подозревать, что совершил просчет. Оставалось надеяться, что фригалы не убили тебя, и мне удастся что-то выяснить у тебя.

– Тогда почему, – настаивал Кеттрик, – какого черта, ты не встречал нас?

– Встречал. Но когда Бокер запросил в справочном «Ласточку» его регистрацию тут же убрали из списка, и информация о вашем прибытии не попала в центр. Иначе мы не могли узнать о вашем прибытии. И о том, что Бокера и остальных арестовали. При нормальных обстоятельствах, я мог бы запросить у портовых властей уведомления о вашей посадке, но в этой ситуации мне не хотелось привлекать к вам внимания. Акернанцы делали все возможное, чтобы препятствовать нам. Они шпионили, прослушивали наш телефон, наши кабинеты... я не даром так спешил убраться оттуда. Если бы тебя схватили, Джонни, и если бы у Сессорна было больше времени, чтобы дать все указания, то... и этот охранник, которого выбила Чай у корабля, и дырка в заборе, и то, что ты делал на рынке... Не думаю, что они дали бы нам взлететь. Несмотря на МК.

Хурт слушал, нахмурившись, время от времени потирая шрам на боку. И вдруг он сказал:

– И почему именно мы, Секма? Мы одни против Роковой Звезды? Есть целое Созвездие, они все тоже в опасности.

Кеттрик сказал:

– Что-то же можно было сделать с тех пор, как мы говорили на Земле. Через официальные каналы, я имею в виду... межпланетные службы безопасности, МК, общая разведка. Ты ведь не рассчитывал на соломинку по имени Кеттрик.

– Мы сделали все, что могли, – сказал Секма. – Но ты же знаешь, как это бывает. В любом цивилизованном мире политиков волнуют только предстоящие выборы, интеллектуалы заняты своими теориями по совершенствованию человечества, а само человечество сидит на огромной куче, набивает себе желудки и разглагольствует, им и дела нет до таких неприятных вещей, как Роковая Звезда. Они не хотят верить, как не верил ты сам. А те, кто верит в Роковую Звезду, просто активно работают на нее, при этом мило улыбаются и врут нам в глаза. Так что единственное, что нам удалось получить, – это повторение слухов и сплетен, и пару намеков, которые так ни к чему и не привели, или же просто были недостаточно полны, чтобы стать основанием к действию. А часто местные власти просто не желали предоставлять нам информацию.

Он вздохнул и на его лице ясно проявились все тревоги и разочарования прошедших месяцев.

– И все это время, ты ходишь по острию ножа, потому что ничего не известно. Чиновники, охрана, местные жители, и полуобезьяна, с которой ты общаешься, и правительство и куродай... каждый может оказаться врагом, и даже в МК. Могу дать руку на отсечение, что не один раз наши запросы преднамеренно замалчивались. Люди типа Сессорна есть во всех мирах, они затягивают, запутывают дело в ожидании Слова, и они будут громче всех призывать сдаться, когда наступит тот страшный день.

– Жажда власти, – угрюмо прокомментировал Глеван, – это еще страшнее золотой лихорадки.

– Правда, – согласился Секма, – но сейчас они называют по-другому, даже перед самими собой. Они совершают эти преступления из самых благородных побуждений. Даже Сессорн, я уверен, никогда не признал бы, что действует из простой жажды власти или ненависти ко всем человеческим расам.

– К черту все их мотивы, – сказал Кеттрик. – Мне только нужно победить их. Что это за штука, которой можно отравить звезду? Как она транспортируется? Ты говорил, что нужно осмотреть планету, как будто этот механизм можно разместить просто на поверхности.

– Согласно нашим лучшим научным разработкам... а я могу заверить тебя, что мы привлекли к этому самых талантливых умов Созвездия, тех кому можно верить, кто выложился в этих исследованиях... и они пришли к выводу, что пусковой механизм будет расположен на земле. Это многоступенчатая операция, по всей видимости. То есть, изменения на солнце не происходят после первого же удара, для этого нужно произвести серию атак, которая и будет стимулировать нарастающую реакцию. По теории устанавливается довольно небольшое пусковое устройство, которое способно произвести серию выстрелов сверхскоростными ракетами. Боеголовки ракет несут искусственные кобальтовые изотопы и катализатор. Последние вступают в реакцию с атомами кобальта, которые обычно имеются на солнце и порождают другие изотопы, нестабильные и подверженные распаду. А потом реакция становится самодостаточной и солнце само по себе превращается в гигантскую кобальтовую бомбу, которая уничтожает все живое на миллионы миль вокруг. Наверное, ракеты не могут быть запущены с корабля, потому что его экипаж и пассажиры сгорят в собственном гамма излучении, до того как вся эта операция будет завершена. Если пусковое устройство находится на земле, они могу зарядить боеголовки в автоматический магазин и покинуть это место.

Кеттрик кивнул:

– Ладно. Давайте тогда посмотрим карты. Я знаю мир криннов, наверное, как никто другой в Созвездии, хотя это тоже немного значит. Но может, нам удастся вычислить самые вероятные места. И ты можешь увеличить свои шансы при помощи шлюпок как вспомогательных средств...

– Только не двух сразу. Одну надо придержать на случай, если мы заметим пусковой механизм в какой-то области, где крейсер не сможет сесть. Но одна шлюпка – это возможно. – И Секма вытащил карты.

И большую часть времени прыжка они провели, планируя, делая перерывы на еду и сон. В один из таких перерывов Кеттрик оказался наедине с Ларис.

Она почти не выходила из своей каюты. Она давно уже знала, что они не идут на Трейс. Когда Секма сообщил ей это, они только ответила:

– Жаль, что вы не поверили мне. – При этом ее лицо было похоже на непроницаемую маску, каким его запомнил Кеттрик в ту ночь в Ри Дарва. С той минуты она не произнесла ни одного слова, лишь на короткое время она присоединялась в общим трапезам и сразу же исчезала, плотно замкнувшись в свой кокон из... чего? Была ли то уязвленная гордость от того, что ей не поверили? Отчаяние, что она не справилась с заданием Сери? Или страх... страх Роковой звезды, боязнь за Сери, и отсюда снова отчаяние из-за невыполненной задачи? Кеттрик не мог сказать.

Когда он неожиданно наткнулся на Ларис в салоне, она взглянула подняла на него такие усталые глаза, которые могли свидетельствовать только о бессонных ночах.

– Прости, – пробормотала она и постаралась незаметно проскользнуть мимо Кеттрика к выходу. Но он задержал ее.

На Ларис был зеленый форменный комбинезон МК, который ей одолжил кто-то из экипажа, чтобы она могла сменить свое единственное платье. Но и через жесткую мужскую ткань он почувствовал мягкие линии ее тела, которые когда дарили ему столько наслаждения своей гладкой и упругой свежестью трепещущего естества. Сейчас она напряглась под прикосновением его руки. И трепет ее тела в тот момент был всего лишь всепроникающей нервной дрожью, которая пропитывала каждую клеточку живого существа во время космического прыжка, когда каждый атом стремиться противостоять разрушающей силе, которая готова все превратить в хаос.

Ларис подняла руку и сказала:

– Пусти меня, Джонни. На с тобой сейчас ничего не связывает. Ничего.

– Верю, – согласился Кеттрик, но не отпустил девушку. Она была так близка, что он ощущал тепло ее кожи и аромат волос. Она была прекрасна. Где-то глубоко внутри он почувствовал острую боль как от удара ножа.

– Ты когда-нибудь любила меня, Ларис?

– Что за глупый вопрос, Джонни?

– Да, наверное, глупый. – Кеттрик забрал руку. – Ладно.

Он пошел прочь от нее через крошечную комнатку, и вдруг услышал за спиной голос, пронизанный болью, которая заставила его вздрогнуть:

– Тебе не стоило возвращаться. Ты думал, что нужен нам? Что мы умрем здесь без тебя? Почему ты не оставил нас в покое!

И с этими словами она ушла, с нескрываемым отвращением пройдя мимо Чай. И Джонни вспомнил, что Сери никогда не пускал тхеллов в дом, когда там была Ларис.

Чай тихо фыркнула, но ничего не сказала. Настоящая леди, подумал Кеттрик, даром что в шкуре.

Он налили себе напиток, но пить не стал. Так и остался сидеть, уставившись на бокал, и забыв про него.

Через некоторое время он понял, что впервые с момента своего отъезда с Земли он вспомнил девушку по имени Сандра, вспомнил и пожелал ей добра.

Вскоре они вышли из прыжка.

Перед ними горело Белое Солнце, одно из немногих горячих белых солнц в Хайдасе, как молодой ретивый воин среди престарелых обмякших солнц. Яростный свет безжалостно бил в щитки крейсера.

Счетчик радиации показывал норму.

– Временная отсрочка, – пробормотал Кеттрик. – Или ошибка?

Секма не ответил.

Они выглядывали из защищенных иллюминаторов мостика на мир криннов, плывший мимо в зареве солнечного света. Уже не было сомнений относительно того, какая планета должна была быть выбрана в качестве платформы для запуска Роковой Звезды. Два маленьких внутренних мира наполовину расплавились, три внешних не подходили из-за отравленной атмосферы, гравитации или холода. И только в мире криннов была жизнь. Своеобразная, правда.

Сквозь просвет между высокими и более низкими слоями облаков пыли и дыма можно было разглядеть рельеф поверхности планеты. Кеттрик сделал голографические снимки белых пустынь, черных пятен лавы вулканических зон, ребристых вершин юных гор, бассейнов мелких морей, умирающих под палящим солнцем. Приблизившись, он увидел извилистые ленты рек и зеленые полосы плодородных земель.

Тут резко прозвучал голос оператора радара:

– Сэр!

И почти в то же мгновение, при работающем противоударном контроле и открытых иллюминаторах, когда все шло в соответствии с планом, заорала рация:

– Сэр! Срочное сообщение...

Звук был четким и ясным, несмотря на шипение и треск помех.

– «Серебряное Крыло» вызывает крейсер. Смотрите на приборы и думайте, дорого ли вам жизнь. Вам не повезло, вы опоздали. – И с чем-то похожим на свистящий смешок, голос добавил:

– Пока.

В наступившей напряженной тишине, оператор сказал:

– Она ушла.

Никакой радар, никакой луч или ракета не могли настигнуть «Серебряное Крыло» в небытии внекосмического пространства. Люди на мостике застыли, пораженные быстротой, с которой все это произошло. Кеттрик увидел, как лицо Секма побелело под его бронзовой смуглостью, и он подумал, что сам, наверное, выглядит также.

На них несся мир криннов. Полыхало Белое Солнце.

Счетчик радиоактивности сделал небольшой предупредительный скачок.




22


Секма первый нарушил тишину. Голос его прозвучал тихо, но достаточно твердо с легким звоном металла.

– Сначала мы, как запланировано, просмотрим дневную сторону планеты. Не исключено, что мы сможем обнаружить пусковую установку и обезвредить ее до наступления критической стадии процесса.

Корабельный шкипер, приятный крепко сложенный дарван, как и Секма, спросил:

– И сколько у нас на это времени?

– По подсчетам, – Секма не случайно сделал ударение на последнем слове, – этап, после которого процесс становится необратимым, наступает приблизительно через двенадцать часов после удара первого снаряда. Это будет на рассвете. – Он сделал небольшую паузу. – Но к сожалению у нас нет и приблизительного представления о длительности размещения устройства поэтому эти подсчеты ничего нам не дают.

Действительно, ничего. И в ушах еще звучал насмешливый голос:

– Вам не повезло. Вы опоздали.

– После наступления критического этапа, – продолжал Секма, – нарастание реакции становится более стремительным. Радиация смертельна уже через шесть или семь часов. Обычная защита, типа нашей, здесь бессильна. Поэтому...

– Поэтому, – продолжил штурман. – Нам лучше поспешить воспользоваться отведенными нам часами.

Он ничего не сказал о том, что если поиск будет отменен, крейсер сможет приземлиться, быстро подготовиться и совершить прыжок, уходя от опасности. Кеттрик знал, что эта мысль непременно должна была прийти ему в голову. Ведь сам Кеттрик думал об этом и знал, что это на уме у всех членов экипажа. Их сдерживало только одно, и судя по себе Кеттрик знал, что это не храбрость, а стыд – никому не хотелось первому признать, что они смогут струсить и сбежать.

Шестнадцать часов? Может быть. Может половина этого срока. Узнать точно было невозможно. Никто раньше не видел рождения Роковой Звезды, никто не мог предоставить каких-либо данных. Им повезло оказаться первыми. И жаль, что их опыт останется так и неизвестным для науки.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Кеттрик вступил в разговор:

– Обезвреживания пускового устройства вручную осложняет задачу. А что, нельзя ли взорвать эту штуковину?

– Не то что нельзя, – объяснил Секма, – просто нецелесообразно. Если не думать о планете, конечно.

– Кобальтовые боеголовки, – догадался Кеттрик, – ну, да, конечно.

– И если у нас не будет другого выхода, – заключил Секма.

Крейсер мощно рвался вперед. Штурман вернулся на свое место, где они со вторым пилотом начали проверять координаты исходной орбиты. Большой красивый гроб, подумал Кеттрик, – все полированное, огромное, сверкающее сталью и светящееся гордостью, а на самом деле просто бесполезная махина, несущая благородных людей навстречу их гибели, несмотря на их призрачную надежду найти иголку в стоге сена размером с целую планету, пока Сери преспокойно разъезжает на своей яхте «Серебряное крыло». А в Тананару Лигу Созвездия Миров ждет жесткий ультиматум.

Кеттрику не давал покоя вопрос, насколько больно будет Сери узнать, что Роковая Звезда отняла у него Ларис.

– Смотрите на приборы и думайте, долго ли вам еще жить, – советовал голос из космоса, голос который вполне мог принадлежать Сери. Потом был смех. Кровь бросилась Кеттрику в лицо.

– У нас больше времени, чем вы думаете, – сказал он наконец. – Он сказал, что у нас есть время, чтобы приземлиться и подготовиться к прыжку, прежде чем радиация станет смертельной... если мы забудем обо всем остальном. Именно на это он и рассчитывает. Зачем ему было говорить это, если бы он не боялся, что мы сможем обнаружить пусковое устройство и вовремя обезвредить его?

Секма цинично ответил:

– Утешай себя этим, Джонни. Нам осталось просмотреть всего полмира. Только ту часть, которая освещена солнцем. Заход солнца будет сигналом конца поиска, только когда точно это произойдет... мы не знаем, где начинается дневной свет, и не можем предположить, где он закончится. Нам нужна надежда, так что если у тебя возникнут еще подобные мысли, сообщай нам.

– Я сделаю лучше, – сказал Кеттрик. – Я спущусь и завербую криннов. В конце концов, это их солнце. – И тут его рассмешило выражение лица Секма. – Чего ты боишься? Что я прихвачу по пути пару драгоценных камней?

– Это просто привычка, наверное, – странным тоном ответил Секма. – Жаль, что не могу дать тебе пару спасательных шлюпок. – И внезапно он улыбнулся. – Если найдешь камни, можешь оставить их у себя. Мы запустим номер один ровно через восемь минут.

Кеттрик спустился в салон, где все происходящее обсуждалось Бокером, Хуртом и Глеваном, которым не хватило места на мостике. Они слушали разговор по рации.

– Надеюсь вы все слышали.

– Да. – Бокер занимался бутылками селарета, которые он старательно укладывал за пазуху. – Нам это пригодиться, чтобы отметить победу или... не отметить. – Одну бутылку он бросил Кеттрику: – Держи.

Кеттрик сунул бутылку под рубашку, ощутив жгучий холод стекла на коже.

– Я думал, не захотите ли вы спуститься вместе со мной.

– Куда угодно, подальше от этой дыры. Мы уже насиделись взаперти.

– Пойдем тогда, Чай?

Ее тоже не пустили на мостик. И ей уже тоже наскучило сидеть без дела.

– Идти наружу, Джон-ни?

– Да. И много бегать, пока что.

И они вместе с Чай пошли по коридору. Кеттрик держал руку на ее сильном сером плече.

Проходя мимо двери каюты Ларис, Кеттрик остановился.

– Мы подождем, – буркнул Бокер и вместе с остальными направился к шлюпочному отсеку.

Щелкнул замок и дверь каюты отворилась. Ларис надела платье, уложила волосы, немного подкрасила лицо, которое засияло еще более пронзительной красотой. Только глаза ее оставались огромными и неподвижными, без всякой искорки жизни.

– Я пыталась спасти тебя, – сказал она. – Если бы вы направились на Трейс, ты остался бы в живых. – Она немного помолчала. – Надолго, Джонни?

– Столько, сколько мы проводили времени на острове, когда нам хотелось заниматься любовью.

Девушка кивнула.

– Я очень любила тебя, Джонни. Как никого и никогда. Но недостаточно для того, чтобы поехать с тобой, когда ты покинул нас. Я взвесила все, что я теряю и что я выигрываю, и решила остаться. Мне жаль, что все вышло не так, но я никогда ничего не обещала. Я всегда знала, что все равно оставишь меня.

– Мы еще можем спастись, Ларис.

Ему показалось, что в ее застывших темных глазах что-то мелькнуло.

– Как?

– Если вовремя обнаружим пусковое установку, мы можем обезвредить Роковую Звезду, прежде чем она достигнет смертельных размеров.

– Я бы сказала, если бы знала, – ответила Ларис. – Я не хочу умирать. Я бы сейчас же сказал все, что знаю. Мне ничего не говорили, кроме того, что сейчас Роковая Звезда должна быть на Белом Солнце.

Теперь он верил ей.

– Я спускаюсь на планету, – сказал он. – Прощай, Ларис.

Она невидящим взглядом смотрела на него, как будто думая о чем-то совсем далеком.

– Сери в безопасности, если тебя это может утешить, – сказал Кеттрик.

– Сери? О... – Ларис покачала головой. – Да, я все взвесила, Джонни. Мне всегда это очень хорошо удавалось. Только на этот раз не удалось. Все не удалось. Из-за тебя.

Теперь свет явно зажегся в ее глазах глубоким тлеющим огнем.

– Я буду ненавидеть тебя, Джонни, пока у меня останется крупица разума. И единственное, что меня утешит, – это то, что ты тоже умираешь.

– Да, – продолжил Кеттрик. – Только я не умираю один. – С этими словами он положил ладонь на ее щеку, которая оказалась холодной как алебастр, и ощутил острую боль при мысли о том, что эта неземная красота обречена на гибель. – Но ты-то всегда была одна, правда?

Ларис отпрянула, спрятавшись в своей каюте, а они с Чай вышли через люк к шлюпке, услышав за спиной щелчок захлопнувшегося шлюза.




23


Пилот на шлюпке, мрачный безрадостный человек, в безумной спешке высадил их там, где указал Кеттрик, и едва дав им ступить ногой на твердую землю, умчался обратно на крейсер. И Кеттрик даже не обвинял его. Небольной портативный счетчик, выданный ему из корабельного оснащения, показывал, что радиация все еще в пределах нормы. И все равно ему казалось, что солнечный свет больно обжигает и ранит кожу, и вспомнив свой повторяющийся кошмарный сон, он испугался.

Они стояли на самом пекле в открытой пустыне, белым заревом обдающей все вокруг. В этом месте солнце взошло приблизительно три часа назад, но воздух был уже сухим и нестерпимо горячим. Далеко от них прямо на песке было перевернутое отражение озера, обрамленного белыми полосами водорослей.

В другой стороне за самым краем пустыни простиралась плодородная низина шириной в несколько миль. Она змеей скользила вслед за изгибами реки, пересекающей половину континента. За низиной снова начиналась бесконечная пустыня, ограниченная с другого края высокими горами. К западу, вниз по течению реки, низина скрывалась из виду за цепью высоких холмов, которые напоминали старинные боевые корабли, выстроившиеся в длинный ряд. К востоку, вверх по течению, полоса изгибалась в другом направлении, обвивая усеченный конус небольшого вулкана, давно уже недействующего, но покрытого черными пятнами старой лавы. Большая часть горизонта была затуманена тучами дыма и пыли.

– Ну, – сказал Бокер. – Вот мы и пришли, именно туда, куда хотели. В конце концов, это оказалось совсем легко.

Хурт в ответ выдал такое, отчего, казалось, похолодел раскаленный воздух. А Глеван только сказал:

– Часы наши сочтены, так что давайте не будем терять времени.

Они взяли все, что привезли собой в шлюпке – главным образом, подарки, а также оружие, провизию, капсулы для очистки воды... очень своевременная предосторожность!... и содержимое бокеровских бутылок, перелитое во фляги. С ними было также и миниатюрное переносное радио, которое Кеттрик тащил на спине – это была их призрачная связь с лихорадочно работающей на крейсере командой.

Вся группа начала спуск с крутого склона по тропинке, усыпанной коварными ускользающими из-под него камушками и зыбким песком. Тропа вела к зеленому полю, манившему их где-то на тысячу футов вниз. Ступая по предательской почве, Кеттрик думал, что все они... наверху и внизу... надеяться не просто на удачу. Спасти их может только чудо.

Если было время, все можно было решить. Разведывательная техника была настолько совершенна, что от нее ничего не могло ускользнуть. Если есть время. Но времени не было.

Крейсер и шлюпка, сопровождающая его, должны просмотреть всю сферу планеты с самого рассвета до края, где наступает ночь, не пропуская ни одной мили на каждой широте, где только есть условия существования живых организмов, при этом подвергая наиболее пристальному обзору зону повышенной вероятности. При этом будут использованы все средства визуального наблюдения и пеленгующие приборы, И все равно шансов практически не было.

Мощный солнечный свет затмил бы любую вспышку взлетающей ракеты, если конечно, это не происходит под самым носом. Огромные клубы песка, вулканической пыли и дыма затрудняли обзор обширных территорий, и всегда находилось какое-то препятствие, осложняющее работу радара. Небольшие сверхскоростные ракеты трудно заметить, если они не были выпущены достаточно сильным потоком, создающим различимую траекторию, а по все вероятности, такой траектории не было. Промежуток времени для поставки на землю боеголовок был рассчитан где-то в пределах чуть более часа.

Если бы было время, со всеми этими сложностями можно было бы справиться. Тщательное сканирование, бесконечный поток данных, просчитанных компьютером, бесчисленные сравнения, постоянное изучение снимков... Но на все эти технические новшества не было времени. Им приходилось, как дикарям, выбрать самый примитивный способ.

Была только одна надежда. Это то, что Сери и его друзья проявили невнимание, слишком уверовав в собственную безопасность, и недостаточно тщательно закамуфлировали пусковое устройство. Блеск металла на ярком солнце видел издалека, особенно в этом неметаллическом мире.

Пару раз во время мучительного спуска Кеттрик включал радио. Они были вне радиодиапазона крейсера, к югу от выпуклого экватора, но шлюпка все еще была достаточно близко, и Кеттрик мог поговорить с ее экипажем. Разговор был отрывистый и короткий. Кеттрик тут же выключил приемник.

Они перешли в гущу тяжелого влажного воздуха, висевшее над плодородной долиной, у обочины тропы начали встречать вьюки и виноградные лозы. Кеттрик искал глазами местных жителей, но Чай заметила криннов первая, она скорее учуяла их своим тонким нюхом, дав знать своим ворчанием и пальцем показывая вдаль.

Внизу показались деревья. Высокие с блестящими стволами и гибкими ветвями, увешенными блестящими зелеными листьями, огромными как ковры. Под деревьями было заметно какое-то движение. Оно колебало дерн и высокую остролистную траву в проходах между стволами. Через секунду прямо перед их ногами в землю задрожав воткнулось острое деревянное копье.

Кеттрик вышел вперед, остановился возле копья и выкрикнул на языке полувздохов-полузвуков, таком же примитивном, как язык Чай:

– Джан будет говорить с Гнак. Он даст Гнаку много подарок, и подарок людям реки.

Кеттрик вытянул обе руки ладонями кверху и начал ждать. Он давно не был здесь, а у криннов короткая память. Гнака уже может давно нет в живых, его могли съесть, или же он просто может быть не духе в этот день и приказать своим воинам проткнуть всех незваных гостей копьями.

Кеттрик терпеливо выжидал. Солнце, казалось, мчалось к горизонту. Стрелка маленького счетчика тянулась к красной отметке. Коже пекла огнем. Кеттрику по-детски хотелось спрятаться в тени деревьев.

Гнак вышел на тропу, чтобы взять свое копье.

– Будем говорить, – сказал он.

Они вошли в гущу леса.

Деревня криннов была довольно грязной. Примитивные навесы из ветвей и огромных листьев защищали обитателей от дождя. Они были беспорядочно разбросаны под кронами деревьев, но в самом центре было оставлено пустое пространство для священного костра, который разжигался в яме перед обиталищем бога – сооружением из листьев и костей. Богом было вертикально установленное бревно, верхушка которого была увенчана некоторым подобием головы. Он бы раскрашен яркими цветами и увешен местными камнями. Кеттрик как-то насчитал около пятидесяти таких камней на ожерелье и набедренной повязке божества. Мало кто из богов Созвездия был таким состоятельным всевышним.

Мужчины уселись на гостевой стороне поляны, подальше от божественного дома, Кеттрик не отпускал от себя Чай, запрещая ей ворчать. Она покорно подчинялась, но шерсть на ее холке стояла дыбом. Там был второй костре, вокруг которого сгрудились кринны, повернувшись лицом к пришельцам. Это были заросшие, ощетинившиеся сутулые создания, напоминавшие доисторические ужасы или еще более страшные истории. У них сохранился хвост, и их предки были обезьяноподобными, только это и сближало их с людьми, скорее чем с птицами или рыбами.

У этих существ были огромные зубы, предназначенные для того, чтобы рвать добычу. Руки их были сильными и ловким в изготовлении оружия и простейших инструментов. От них несло резким и отвратительным запахом, одновременно человечьим и животным. Цвет шерсти, покрывавшей их мощные тела, был разных оттенков от черного до пятнисто красного, они не заботились об одежде, разве что самые влиятельные мужчины, которые украшали себя каменьями в зависимости от занимаемого в племени положения. У Гнака их было столько, сколько пальцев на руках и на ногах, больше чем у всех остальных его людей, но меньше, чем у самого бога. Остальные распределялись в этой иерархии по количеству украшений, которое доходило до одного и у самых простых членов племени. Они не умели нанизывать камни. Женщины просто плели из волокон сетки, в которые помещались камни и пристегивались к воротнику шкуры. Но даже сквозь волокна сетки, сквозь грязь, покрывающую поверхность камней, они сияли необыкновенной красотой. Именно поэтому криннов так строго охраняли.

В соответствии с иерархией криннов, начиная с одного камня и дальше, Кеттрик раздавал подарки – это был необычный набор всего чего угодно – от шлюпочной оснастки и включая все, что сверкало и внушительно смотрелось. Кеттрик сгорал от нетерпения, но он знал, что ни в коем случае нельзя спешить. В самом конце он преподнес самый значительный подарок Гнаку. Это был запасной шлем. Кеттрик вручил его со словами:

– Я дарю это богу, который позвал меня.

Раздался удивленный вздох. Гнак принял подарок, положил его на гору костей перед домом бога и вернулся на свое место внимательно вглядываясь в лицо Кеттрика.

– Бог говорить только с Гнак.

– Правильно, – подтвердил Кеттрик. – И ты сказал ему, почему мы пришли. – А про себя он подумал: "О боже, вы, тупые обезьяны, и мне надо пройти через все это, чтобы вбить в ваши глупые головы, что ваше солнце должно сойти с ума и убить вас всех.

– Бог сильный, как Гнак. Он может сказать очень громко. Он может крикнуть через звезды. Он сказал мне: "Пришли злые духи в облике людей. Они стоят на моих горах. Они колдуют. Гнак, великий вождь, мой брат, видел это. Он знает это колдовство. Он знает, что они замыслили.

Маленькие глазки Гнака загорелись каким-то озадаченным неопределенным огнем. Если бог действительно так сказал, то возражать нельзя было, равно как нельзя было признаться перед всем племенем, что он не в курсе дела. Ему пришлось хмыкнуть, стукнуть себя кулаком в грудь и произнести:

– Гнак – брат бога. Он знает.

Кеттрик благородно дал вождю подсказку:

– Гнак знает, что люди пришли убить солнце.

Глаза Гнака распахнулись в удивлении. Через толпу мужчин пробежал взволнованный шепот. За их спинами резко заголосили волосатые женщины и дети. Инстинктивно все вскинули головы к небу.

– Они убивать солнце! – прокричал Кеттрик. – Они отравят его своим колдовством! – Он вытащил нож Флея из-за пояса и воткнул его в грязь под своими ногами. – Они проткнут его, как я. Они ранят солнце колдовством!

Он снова и снова кидал нож в землю, и так как он попал в точку, убежденность и страх захватили зрителей. Гнак в ужасе уставился на лезвие ножа.

Кеттрик бросил нож и прыжком вскочил на ноги.

– Гнак и его брат-бог спасут солнце. Они позвали нас сюда на помощь. Потому что мы знаем пути Тех что Без Хвоста, мы можем напустить на них свое колдовство. – Его голос звенел в зеленой жаркой тени деревьев, над головами пораженных, полубезумных, полунепонимающих существ, над плоскими зубастыми и волосатыми лицами, с их вечно ненавидящими глазами.

– Гнак спасет солнце! Веди нас, сильный вождь! Говори с людьми на Реке, бог скажет тебе, где найти Тех что Без Хвоста и убить их. – И Кеттрик по местному обычаю отвесил низкий поклон Гнаку. – Веди нас, Гнак, туда где злые духи колдуют с огнем и громом, с грохотом, идущим с небес и на небеса. Спеши, о вождь, и спаси солнце!

Гнак не спускал с Кеттрика напряженного непонимающего взгляда, как человек оглушенный внезапным ударом. Кеттрик не вставал в низкого поклона. За его спиной Бокер, который понимал речь криннов, толкнул б бок Хурта и Глевана, и они тоже сразу же склонили головы. Затем второй вождь с десятью каменьями поклонился и выкрикнул:

– Веди нас, Гнак!

Остальные мужчины племени слились в крике:

– Гнак! Гнак!

Гордость распирала грудь Гнака, его хвост поднялся упругой дугой, конец которой уже почти коснулся лопаток вождя. Но он все еще не понимал, что от него хотят. Но вести вперед своих людей – это дело вождя, и само величие идеи подхлестнуло его самолюбие. Он топнул ногой, стукнул кулаком в грудь и прокричал:

– Гнак спасет солнце!

И он пошел быстро, вслед за ним потянулась добрая половина племени. Последнее, что сказал Гнак было:

– Бог будет говорить через говорящие бревна.

– А если не будет? – взволновался Бокер. – А если люди у Реки ни слова не скажут о шуме и явлениях с небес.

– Ты все равно не переживешь это утро, – подбодрил Кеттрик. – Несколько часов уже не имеют значения.

– Чисто из человеческого тщеславия, – сказал Глеван, – я буду молиться о чуде.

Зазвучали монотонные громкие голоса говорящих бревен, которые созывали все разбросанные вдоль реки племена криннов. Кеттрик мало что понимал в барабанной дроби. Он включил радио, но теперь уже шлюпка, по всей видимости, ушла из зоны его действия. В приемник звучал только шелестящий фон. Кеттрик повернул ручку и выключил прибор.

Солнце поднялось выше. Жара становилась сильнее. Стрелка счетчика подползала к красной черте. Гром первобытного телеграфа джунглей замер, захлебнувшись. На Кеттрика нахлынуло острое чувство нереальности происходящего, нечто вроде отрешенной жизнерадостности, на грани безумия. Он перестал бояться. Он перестал беспокоиться. Он посмотрел на бога, который сидел в своем домике за священным костром, и обратился к нему со словами:

– Если подведешь своего братца, больше никаких тебе подношений.

И так он продолжал сидеть, в полузабытьи слушая барабанную дробь.

Его вернул к реальности Бокер, который тряс его за плечо, приговаривая:

– Просыпайся, кажется, они что-то услышали.




24


Кеттрик встрепенулся. Он слышал, как Гнак громовым басом возвещал, что поведал ему бог. Его поддерживал гул голосов: «Гнак! Гнак!» Женщины заголосили. Раздался топот, затихли барабаны.

Кеттрик присоединился к бегущей толпе.

Они встретили Гнака на тропе, огражденной стеной высокого дерна и травы, которая вела к центральному месту и к берегу река.

– Мой брат бог сказал мне, – сообщил Гнак, – что племя гурров за Большими горами видели колдовство солнцеубийц.

Кеттрик сказал:

– Гнак поведет нас.

Он глянул на своих спутников, лица которых были столь же бескровными, как, наверное, его собственное. Он не верил. Они не верили тоже.

Они боялись верить.

– Вырос вулкана, – предположил Хурт. – Или землетрясение.

Глеван молчал, но беззвучно шевелил губами.

Гнак говорил что-то нараспев. Ему вторила толпа соплеменников. Они топали ногами и совершали ритуальные танцы воинственного характера, которые напоминали неприличные жесты и позы с поднятыми и дрожащими от возбуждения хвостами. Через мгновение они схватят свои орудия и бросятся обратно к реке. Кеттрик отошел в сторону на поляну, где на подпорках покоилось говорящее бревно. Оно было полое внутри и имело длинную прорезь на плоской верхней части. Рядом были подвешены разные палочки и прутья. Кеттрик включил радио и вызвал на связь шлюпку.

После некоторого молчания, которое показалось ему нестерпимой вечностью, помощник пилота ответил на вызов, голос его звучал далеким и довольно раздраженным.

– Пока что результат отрицательный, – сказал он. – Ничего, кроме пыли и вулканов. Это просто ад. Я потерял связь с крейсером, но их последнее сообщение было отрицательным.

– У меня, кажется, что-то прояснилось, – сказал Кеттрик и поспешил изложить ситуацию, оставляя в стороне все сверхъестественные детали. – Большие горы – это цепь высоких холмов к западу от того места, где вы нас высадили. Как далеко за ними живет это племя, я не знаю. С воздуха эта страна – просто винегрет какой-то...

– Знаю, сам видел это сегодня утром. Посмотрим на нее поподробнее, когда войдем в эту зону. – И Кеттрик услышал, как он обращается к пилоту, перед тем как снова вернуться к Кеттрику. – Это наш следующий виток в западном направлении. Мы уже почти на конечном пункте, собираемся поворачивать на восток.

Кеттрик возразил:

– Думаю, что вам стоит отклоняться от курса.

– Нам задали определенный курс, Кеттрик. Мы не собираемся делать крюк в несколько тысяч миль из-за того, что какая-то ваша обезьяна увидела приближающуюся грозу или...

– Извержение вулкана, – подсказал Кеттрик. – Конечно. Вам виднее.

И он прервал связь. Он не имел права злиться, и знал это. Знал, что помощник пилота был совершенно прав.

Племя толпой направилось в обратную сторону по тропе, перебросив через плечо свое примитивное оружие. Они следовали за Гнаком. Кеттрик с товарищами присоединились к этому шествию. К краю воду уже были подтянуты две две лодки. Кринны совсем не по-обезьяньи были бесстрашны и ловки в воде. Они плавали, охотились на водных животных. Для долгих путешествий они сконструировали нечто вроде катамарана из двух больших заточенных с обоих концов бревен. Река была большой магистралью, от которой ответвлялись притоки, и кринны удалялись на огромные расстояний от своих мест, пускаясь иногда в неоправданно далекие плавания, то ли из стремлению к освоению пространства, то ли из простого любопытства. Они были отважными и энергичными существами. Через какой-то миллион лет они могут кое-чего добиться. Если останутся в живых.

Лодку столкнули в воду. С длинными веслами в руках десять-пятнадцать криннов оседлали каждое бревно. Гости разместились среди них, прихватив с собой Чай, которая все время была настороже, но послушно следовала за Кеттриком. Кринны решили не обращать на нее внимания, но ей не слишком удавалось отвечать им тем же. Кеттрик склонил голову на ее плечо и сказал:

– Скоро все кончится. Потерпи немного.

Кринны принялись молотить веслами воду. На каждом бревне сидел рулевой, который выкрикивал: «Ух! Ух! Ух!», отмеряя ритм гребли. Гребцы уловили заданный темп и бревна устремились вниз по течению по направлению к Большим Горам, к племени гурров, которые видели колдовство.

Вот мы какие, иронически заметил про себя Кеттрик, задрав хвосты, наша маленькая компания отправляется спасать солнце.

И снова его охватило странное ощущение нереальности происходящего, но на этот раз уже без всякой успокоительной отрешенности. «Я уже когда-то проделывал это путешествие», – вспомнил он. Действительно. Он уже сидел в ряду криннов, управляющих плавучим бревном, он уже смотрел им в волосатые спины и видел размах весел, сверкающих на солнце. Мимо него уже когда-то проплывали берега реки, которая теплом окутывала его ноги, а хвосты отважных моряков аккуратно задирались вверх, спасаясь от влаги.

И через некоторое время он осознал, что не это он имел в виду.

Он просто наконец переживал свой сон.

Их несло вниз по течению. Лодки неслись быстро, но солнце все равно обгоняло их, спеша к зениту навстречу своей гибели. Больное умирающее солнце, и Кеттрику показалось, что сам свет его был неестественным, что весь пейзаж был залит лучами, которые можно увидеть только в горячечном бреду. Мутные тени скакали и мучительно извивались, прежде чем погрузиться в кроваво окрашенную воду. Высокие холмы нависали по сторонам, их бока казались ободранными до крови, они смотрели сверху почти человеческими лицами с рассеченными молнией лицами. Вдоль реки темной полосой полз лес полный звуков и тайных шорохов, а вдалеке, на другой стороне низины, над стеной пустыни, сверкала желтая завеса грозовых туч, которая тянула свои оборванные края вниз на землю к верхушкам деревьев. Гребцы горбились и скалились, без устали взбивая пену на поверхности воды, плывя из ниоткуда в никуда под убийственным светом Роковой Звезды.

Высоко в западной части небосклона, расправив боковые крылья, появилась шлюпка.

Кринны сбились с ритма, крича при виде солнцеубийц. Кеттрик стряхнул с себя пелену сна и перекрикивая общий шум попытался объяснить, что это бог посылает им помощь, которую просили Гнак и их местное божество. Сам он вцепился в рацию.

Помощник пилота по-прежнему ворчал, но удосужился объяснить:

– Мы решили вернуться этим путем, просто для разнообразия. Ты говорил к западу от цепи холмов? И к северу от реки? Какова по-твоему предположительная величина территории?

– Не слишком большая, если визуальные и звуковые явления заметны с реки. Но я не знаю как далеко к западу располагается племя.

– Сканер показывает горстку каких-то существ, собирающуюся на открытом пространстве по эту стороны изгиба реки. Они кажется заметили нас. Это, вероятно, и есть твое племя.

Шлюпка сделала поворот и опустилась, скрывшись из виду за холмом, который еще не обогнули катамараны.

– Черт-те что, – жаловался пилот. – Старые кратеры, скопления лавы, изуродованные плато...

– Вы что-нибудь видите? – спросил Кеттрик по передатчику. – Что-нибудь?

Он чувствовал на себе внимательно-напряженные взгляды Бокера, Хурта и Глевана, застывших на своих деревянных насестах.

– Пока ничего. Мы летим как можно ниже. – Последовала долгая пауза. – Нет... – Потом переговоры с пилотом. – Ничего. – Снова тишина, за которой последовало усталое: – Ну, ладно, так мы и знали. Мы старались, Кеттрик, но нам лучше было следовать своим курсом...

Но тут его перебил громкий и по-странному невыразительный голос пилота:

– Посмотри.

Помощник начал издавать удивленный вопль.

Снова ничего. Треск помех, и все.

Кеттрик яростно тряс рацию, перебирал частоту, кричал до хрипоты, пока не понял, что ответа не будет. Радиосвязь шлюпки нарушена.

Сама шлюпка тоже не появилась, и не должна была.

– Они, наверное, потерпели аварию, – сказал Бокер. – Или приземлились, но увидели ли они эту штуку – вот, что нам нужно знать. Видели или нет?

Кеттрик покачал головой. Он не отключал приемник, из которого не доносилось ни звука, всю дорогу вдоль излучины реки туда, где за Большими Горами их ждало племя гурров.

И вот солнце начало свой последний путь на запад.

Кеттрик подождал, пока оба вождя не произведут все полагающиеся по обрядам церемонии приветствия, и потом только сказал:

– Гнаку известно, и Гурру тоже известно, потому что они оба великие вожди, что нужно спасти солнце. Где Гурр видел колдовство солнцеубийц?

Гурр, мускулистый кринн со множеством шрамов и двадцатью камнями на толстой шее, показал в сторону изуродованной земли за полосой леса.

– Колдовство было на Черной Горе.

– Гнак поведет нас, – сказал Кеттрик. – И Гурр тоже. Они поведут нас быстрее ветра.

И они оправились в путь – два племени криннов, вернее их мужская часть, в общей сложности около сотни человек, и четверо людей в сопровождении верной Чай. На вождей, по всей видимости, произвела большое впечатление сама поспешность действий. Они бежали, а кринны могут мчаться как олени. Чай легко поспевала за ними, хотя и высунув язык и истекая потом. Люди же, чья раса была ослаблена двумя или тремя миллионами лет эволюции, вскоре были вынуждены принять помощь членов племени, которые по очереди несли их на руках, задыхаясь от тяжелой ноши.

Так они покинули лес и тенистую зону и продолжали бежать по обнаженной пылающей солнечным огнем пустыне через каменистые склоны, где из-под их ног шипя выскакивали испуганные чешуйчатые создания. Они миновали скопления лавы, разбросанные валуну, а полукругом к западу и северу простирались старые вулканические силуэты. Под ногами шуршали изъеденные эрозией останки долины, плоского каменистого плоского плато, на котором и возвышалась Черная Гора.

Она действительно была черной от старой лавы, сливающейся с фоном обгорелых пней старых вулканов так, что невозможно было различить ее вершину. Но они продолжали напряженно всматриваться, и вдруг в черноте мелькнул яркий блик, раздался отчетливый характерный треск, и в небо взлетела стрела ракеты. Кеттрик сказал:

– Вот оно.

Беспорядочная колонна дикарей остановилась. Они показывали пальцами вдаль, хрипло кричали в сторону уже успокоившегося плато и неба:

– Колдовство! Колдовство! – кричал Гурр.

Гнак колотил себя в грудь и выкрикивал что-то с яростью и испугом. Остальные сотрясали в воздухе орудиями. Кеттрик облизнул пересохшие губы и набрав полные легкие воздуха изо всех сил прокричал:

– Они запускают копья в солнце! Солнцеубийцы! Убить! Убить!

– Убить! Убить! – кричали дикари. Они бросились вперед, увлекая за собой по песку длинные тени.

– Там некого убивать, – сказал Глеван.

– Мы убьем стрелка, – ответил Кеттрик. – Им все равно кого. – Он посмотрел на солнце и на длинные тени. – Сколько еще до заката?

– По крайней мере два, – сказал Бокер. – Может, три. – Он тоже поднял глаза к небу, потом попытался оценить расстояние, которое им нужно было преодолеть. – Будем надеяться, что все три. Если тебе не удастся привлечь крейсер. – С этими словами Бокер с какой-то ненавистью посмотрел на разрывающийся от шума помех приемник.

– Пока нет, – ответил Кеттрик и выключил прибор. – Им осталось обойти больше, чем они прошли. Они работают, но нам не стоит на них рассчитывать.

– Что случилось со шлюпкой? – пробормотал Хурт. – Они должно быть, именно это и увидели – взлетающую ракету, Но что случилось?

– Сейчас о них не надо думать, – сказал Кеттрик.

Рация стала просто помехой движению и Кеттрик бросил ее. Они помчались, спотыкаясь на раскаленном песке, ослепленные солнечным заревом, увлекаемые и подгоняемые зловонной толпой дикарей, у которых шерсть слиплась от засохшего на солнце вонючего пота. Тени стали длиннее, но Черная Гора была по-прежнему далека от них, и снова с ее невидимой вершины взмыла в небо стрела, нацеленная в раненное солнце. Кеттрик чувствовал себя каким-то странно опустошенным, не было ни чувства победы, ни тревоги, ни даже обыкновенного интереса. Он должен был добежать до определенного места, и он бежал, и вся его энергия была полностью поглощена совершаемыми в этот момент усилиями. Ему показалось, что просто немного сходит с ума.

Перед ним выросла изломанная скала, на которую начал карабкаться. По обе стороны от него и впереди ловко взбирались кринны. Он уже понял, что это и была Черная Гора, и тут же ощутил смертельную усталость. Его удивило, однако, что ему удалось быстро преодолеть препятствие, и Чай, которая тоже не слишком хорошо лазала по скалам, не отставала от него.

Но странно, то и дело кринны начали оступаться и падать.

Чай взволнованно произнесла:

– Джон-ни.

На верхнем плато стояли люди, стреляющие в карабкающихся наверх дикарей. Вспышки их орудий хлестали, хлопали, кося воинственных криннов.

Кеттрик завопил:

– Прижимайтесь к скале! Ближе друг к другу!

Он не знал, слышал ли его кто-то. Кринны орали, выкрикивали свой боевой клич. Некоторые продолжали карабкаться вверх, разгоряченные самим видом врага. Другие замешкались в нерешительности, их ярость и злоба уравновешивались страхом перед могущественным орудием, от которого дымился камень и как мухи падали их соплеменники. Кеттрику казалось, что еще минута-другая – и они бросятся врассыпную наутек.

Кеттрик как можно плотнее прижался к скале и вытащил оружие, которое захватил с собой на шлюпке. Он начал стрелять в воздух, поверх голов и склонившихся вперед тел, силуэты которых вырисовывались на фоне неба. Их было немного, не более восьми или десяти. Со стороны Бокера и других товарищей раздались щелчки выстрелов. Деревянные копья взлетали в воздух и падали, не причинив никому вреда. Правда, одна из них попала в Кеттрика, больно ущипнув его пониже спины. Одна из голов, силуэтом нависающая над ним, вдруг исчезла. Тело подпрыгивая покатилось вниз. В разломе скалы наверху повисла другая голова. Остальные отпрянули. Огонь начал стихать и прекратился тогда, когда третий стрелок, целившийся в кого-то из них – Кеттрика или другого человека, владеющего опасным орудием, потерял орудие и руку вместе с ним.

Кеттрик закричал:

– Гнак поведет нас! Убить! Убить!

И снова начал царапаться по отвесной скале. Кринны взвыли и бросились вперед, молотя в воздухе хвостами. Бокер что-то прокричал, но Кеттрик не расслышал слов. Бокер и Глеван двигались вперед, но Хурт оставался на месте. По какой-то необъяснимой причины он как будто внезапно устал от битвы и калачиком свернувшись заснул меж камней. Кеттрик дважды позвал его прежде чем понял, что Хурт мертв.

Край плато теперь очень близко нависал над его головой. Первая волна криннов уже преодолела его. Продолжали раздаваться свистящие звуки, крики дикарей перемешивались с воинственным кличем. Кеттрик перебросил тело через край плато и прижался к земле, спрятавшись за труп кринна.

Люди, стрелявшие в края скалы, отступили к строению, возвышавшемся на самой вершине. Было всего одно мгновение, когда ослепленные солнцем глаза Кеттрика смогли различить контуры строения, хотя он и так уже догадался, что это такое. Теперь было ясно, почему шлюпочный корабль неоднократно пролетая над этим сооружение, так и не смог заметить его, пока не была выпущена ракета.

Верхняя часть плато была черной от старой лавы, что и дало название всей горе. И пусковая установка была абсолютно черной, вся его поверхность и даже ракеты в зарядном магазине были черными. Все было черным, без малейшего проблеска металла. А сверху была накинута огромная камуфляжная сетка, от которой был свободен только ствол орудия, так что черный контур не выделялся своими правильными и цельными линиями.

За пусковым устройством, на расстоянии, заданном мощностью посадочных турбин, на треногой подставке вертикально застыл шлюпочный корабль. Сначала Кеттрик подумал, что это шлюпка с их крейсера, но потом увидев различие в размерах и форме, Кеттрика догадался, что это шлюпка с «Серебряного крыла» и что исчезновение яхты в космическом прыжке было просто обманным маневром. Теперь было ясно, что случилось с крейсерской шлюпкой.

Семеро оставшихся в живых людей стеной загородили установку от атакующей толпы. За их спинами зарядный механизм медленно подавал заряд ракету в горнило страшного орудия. Она двигалась с тяжелым, размеренным шумом, неумолимо ритмичным, как тиканье часов. Перед ними, далеко впереди лежали первые жертвы – мертвые и умирающие от ран кринны. Немногочисленные воины, оставшиеся в живых, отчаянно прятались за краем плато.

Тело, которое сейчас хоть как-то защищало Кеттрика, было трупом Гнака. Ожерелье из драгоценных камней сверкало и переливалось на шее мертвеца. Иначе Кеттрик не познал бы его. Но кринны знали, и воины его племени уже заколебались. Кеттрик протянул руку к шее вождя.

Но Чай вдруг издала скулящий визг и исчезла.

Кеттрик увидел, как она помчалась быстрее ветра, низко пригнувшись к земле. Кринны, видевшие это, вскрикнули от удивления и бросились к краю плато. Может это на секунду отвлекло внимание человека, который наверняка испытал шок, увидев ее живой и несущейся на него неотвратимо, как серое мохнатое возмездие. Он выстрелил, когда Чай была в прыжке. Она завизжала, высоко и страшно, но ее вытянутые вперед лапы с выпущенными острыми когтями не промахнулись. Удар пришелся точно. Всем телом Чай прибила жертву к земле и прижала ее своим весом.

Кеттрик издал хриплый и дикий вопль, на который может быть способно только животное. Он встал и размахивая ожерельем из камней как знаменем, бросился вперед, стреляя, настолько обезумев от ненависти и горя, что забыл о смертельной опасности. Рядом с ним раздавались другие выстрелы. Он видел, как упали еще двое, остальные отступили, подавшись нахлынувшей на них волне криннов.

Кеттрик не увидел окончания схватки. Он держал Чай в руках. Она только сказала:

– Не убить, Джон-ни.

Она действительно не убила его. Сери был еще жив, хотя сильные когти изуродовали его тело. Чай потерлась головой о плечо Кеттрика, знакомым жестом выражения любви и преданности, она хотела произнести его имя, но оно замерло на ее губах.

В магазине пушки было еще две ракеты. До пуска ближайшей оставалось шесть минут, когда Бокер и Глеван отключили питание и остановили щелкающее наступление Роковой Звезды.




25


Была глубокая ночь, две из трех лун планеты светили на небосводе. Кеттрик взбирался по крутой тропинке, ведущей от деревни, которая когда-то принадлежала Гнаку. С ним шли кринны – мужчины и женщины, окружавшие его со всех сторон своими хвостатыми телами. В деревне теперь было два вождя – Храк и Джун, последний носил на шее ожерелье вождя. В нем было всего восемнадцать камней, потому что два камня были принесены в дар богу в память о погибшем Гнаке, который спас солнце.

В деревне все еще горели костры и снова заколотили барабаны, оповещая жителей, что великий вождь Джун возвращается к себе домой. Джун был пьян, и должен был быть невероятно счастлив тем, что стал вождем после победы над солнцеубийцами. Но он не был счастлив. Ему не хватало серой тени, которая так долго следовала за ним по пятам, а сейчас исчезла навсегда.

На вершине обрыва он остановился и попрощался со своими братьями, обещая им вернуться. А потом он продолжил свой путь один через пустыню, туда где сверкая огнями стоял крейсер, готовый ко взлету.

«Серебряное Крыло» скрылось от них в тот же день, когда была обезврежена Роковая Звезда. Кеттрик помнит, как они пробились к крейсеру через рацию яхтовой шлюпки. Крейсер быстро нашел их, но «Серебряное крыло» исчезла бесследно, как и в первый раз, но теперь это был уже не маневр. Она спешила на Кираноку сообщить о своем поражении.

Секма узнал все подробности, но не от Сери, а от другого участника событий, раненого, спасшегося на шлюпке. Кеттрик навсегда запомнил этот рассказ, который поведал Секма им с Бокером и Глеваном, вернувшимся от двух могил, которые теперь навсегда остались под Черной Горой.

– Мы даже не знали, как мы были близки к ним, – сказал Секма. – Мы практически уже схватили их на земле. «Серебряное Крыло» послало то сообщение, чтобы запугать нас и заставить истратить все наши запасы на бегство отсюда. Они действительно совершили прыжок, но не далее чем за пределы зоны досягаемости радаров. Потом они вернулись, чтобы незаметно наблюдать за нами, и слышали все наши переговоры по радио и знали все наши действия и планы. Они были здесь весь день, подслушивали, скрывшись за одной из лун, используя свою шлюпку как передающую и вспомогательную станцию. А когда мы договорились о режиме осмотра и маршруте, им было очень легко не попадаться нам на глаза, наблюдая при этом за интересующим их участком.

– На их лодке было две легкие ракеты. Они запустили их тогда, когда стало понятно, что мы заметили их пусковой механизм.

Обломки шлюпки были обнаружены в одном из кратеров возле Черной Горы. Они даже не пытались извлечь тела.

– Сери к тому времени уже знал, что вы идете к нему пешком, и они спустились на плато, чтобы защищать свое чудовище, если вам все-таки удастся добраться до него. Они были так близко! Так близко!

Кеттрик вспомнил, как Сери посмотрел на него, не вставая с того места, где настигла его Чай, и как он сказал:

– Если бы ты вернулся ну хоть на день раньше, у меня бы хватило времени расправиться с тобой собственноручно. С тобой и с этой проклятой бестией. Или на день позже, тогда я бы уже уехал. Если уж тебе вообще суждено было вернуться, будь ты проклят, Джонни..

Теперь Сери был заперт в кабине крейсера, где Ларис залечивала его раны. Второй человек остался один и был намного разговорчивее, и Секма удалось выудить у него удивительное количество имен.

– Многие из них ускользнут, – сказал он. – Но нам удастся остановить Роковую Звезду.

Приблизившись к кораблю, Кеттрик заметил, что не один брел по пустыне. Бокер с Глеваном были рядом, разглядывая Большие Горы через залитые лунным светом пески. Он знал, о чем они сейчас думают. О том же, что и он сам.

Никто и не упомянул об ожерелье из камней. Это было уже не важно.

Бокер вздохнул и посмотрел на Кеттрика.

– По крайней мере, Джонни, это единственное место, куда мы еще сможем вернуться.

И все трое отправились на корабль.

Прозвучал предупредительный сигнал. Крейсер рванулся ввысь, изрыгая фонтаны пламени.

Внизу, в долине, кринны слушали гром и вой отбывающего крейсера.

И наконец взошло солнце.