Любовь — азартная игра
Линда Холл








Трагедия, случившаяся в семье юной Синди, оставила негативный след в ее душе и дальнейшей жизни: она внутренне ранима и, будучи весьма привлекательной девушкой, сторонится обращающих на нее внимание мужчин. Случай сводит ее с Эйнджелом, и их встреча меняет прежние представления Синди. Щадя ее неопытность, он проявляет в отношениях с ней терпение и заботу. Ей трудно признаться себе, что все возрастающая чувственная зависимость от него ей почему-то даже приятна. По устоявшейся привычке она все же отвергает его ухаживания, но понимает, что бесконечно так продолжаться не может: рано или поздно Эйнджелу надоест это и тогда…






Линда Холл

Любовь — азартная игра





1


Едва ли когда-нибудь Сидни Болтон сможет забыть тот момент, когда она узнала о произошедшей трагедии.

Утирая слезы, еще не в силах осознать случившееся, Синди обреченно сидела в кресле напротив широкого дубового стола. Барни Граймс, пожилой полицейский городка Мэриборо, с болью в сердце смотрел на юную девушку, которую знал еще с пеленок. Большой друг семьи, регулярно навещавший Болтонов в выходные, он мужественно взялся первым сообщить Синди трагическую весть…

Ее родители решили провести выходные на острове Фрейзер. Дочь впервые за много лет не отправилась вместе с ними. Синди было не до отдыха: не за горами трудные экзамены в Брисбенском университете — и она сама отказалась от поездки.

Оставив машину на одной из платных стоянок на побережье, Шерил и Роберт сели на ближайший паром и благополучно отплыли. По прибытии они, как обычно, сняли небольшое бунгало, скрытое пальмами от знойного солнца. После напряженных будней оказалось так приятно побродить по песчаным пляжам, подышать свежестью зеленых зарослей и насладиться тишиной природы!..

Отдохнувшие и счастливые, они возвращались домой. Как можно было не заметить этот злосчастный грузовик?.. На перекрестке, выехав с второстепенной дороги, он на полном ходу врезался сбоку в машину Болтонов. Это случилось на самой окраине Мэриборо. Мать погибла, не приходя в сознание. Отца увезли на скорой, но врач хмуро отвернулся, когда подлетевший на место аварии Граймс попытался справиться о состоянии потерпевшего. Медики явно опасались за его жизнь.

Как оказалось, за рулем грузовика сидел подвыпивший фермер, везший несколько заболевших овец в лечебницу…

— Синди, будь мужественной, — хрипло добавил Барни и опустил голову. — Хотя… не каждому достаются такие испытания.

— Поблагодарим Господа за то, что он оставил тебе отца, — пытаясь утешить Синди, напомнила ей бабушка. — Тебе надо учиться, моя девочка, а заодно потихоньку начинать самостоятельную жизнь… — Она с любовью посмотрела на внучку. — Я уже не молода, и мне хотелось бы со временем передать тебе в собственность свой магазин. Ты ведь будущий художник, Синди, и сможешь распорядиться им, как следует.

Лавка декоративно-прикладного искусства, принадлежавшая ее бабушке, приносила небольшой доход. Денег, вырученных от продажи картин, книг, ваз и статуэток, хватало на жалованье двум продавщицам и на регулярный заказ небольшого количества новых экспонатов у местных художников. Изредка удавалось откладывать на будущее…

С утратой матери жизнь ее дочери осложнилась до крайности. Ей пришлось быстрее взрослеть и начинать полностью самостоятельное существование.

…Синди Болтон вышла из магазина на одной из улиц Брисбена и приостановилась, держа в руках коробку керамической плитки. Ей надо было донести ее до припаркованного невдалеке автомобиля. Ноша оказалась тяжелой, однако просить у кого-нибудь помощи не хотелось.

Сделав глубокий вдох, она наконец двинулась в сторону машины, пытаясь лавировать между встречными пешеходами. Почти дойдя до цели, Синди опустила груз на тротуар, чтобы открыть дверцу багажника. Выпрямившись, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Метрах в пяти от нее на обочине дороги стоял высокий мужчина. Скрестив на груди руки, он лениво наблюдал за ней. Взгляд наполовину прикрытых веками глаз скользнул по ее лицу и каштановым волосам и перешел на кремовую блузку и темно-зеленую юбку.

Синди ощутила, как мурашки побежали по ее телу, а сердце начало усиленно биться. Она попыталась взять себя в руки и сохранить внешнее спокойствие. Но вряд ли это ей удалось в полной мере — незнакомец выглядел весьма привлекательно.

Светло-бежевый костюм и голубая рубашка в полоску с темным шелковым галстуком прекрасно сидели на его стройном теле. Черты лица показались Синди довольно мужественными и благородными. Густые светлые волосы были уложены в аккуратную прическу, только одна выбившаяся прядь немного шевелилась на легком ветру.

Синди отвернулась от мужчины и, стараясь не смотреть больше в его сторону, открыла багажник, подняла коробку и шагнула поближе, чтобы положить ее внутрь, но… вдруг почувствовала, как мужская рука коснулась ее запястья, и услышала позади голос:

— Вам, наверное, тяжело. Разрешите, я помогу.

Инстинктивно повернувшись к незнакомцу, Синди как-то неудачно ступила ногой, груз потянул ее в противоположную сторону, и она, потеряв равновесие, упала, ударившись локтем о дорожное покрытие. Коробку с плиткой ей, естественно, удержать не удалось. Керамические квадратики рассыпались рядом с ней.

Сморщившись от боли, она не расслышала удивленное восклицание мужчины. Присев на придорожный бордюрный камень и потирая ушибленную руку, Синди с трудом сдерживала себя, чтобы не закричать и не расплакаться.

— Простите меня! Вам очень больно? — услышала она рядом глубокий голос незнакомца. Он присел на корточки рядом с ней. — Я совершенно не хотел напугать вас!

Его глаза оказались голубыми — с ледовым отблеском, но не холодными: в их взгляде ощущалось искреннее беспокойство.

— Вы ушиблись? — с этими словами мужчина дотронулся до ее локтя. — Позвольте взглянуть? — Он нагнул голову, так что Синди могла видеть аккуратный пробор в его волосах.

Вяжущий аромат цитрусовых и мануки приятно защекотал ее ноздри. Мужчина протянул руку, а девушка инстинктивно подалась назад и затрясла головой.

— Не нужно. Через пару минут все будет в порядке.

— Но вы вся бледная, — возразил незнакомец.

Неудивительно: ведь она на самом деле не чувствовала себя, мягко говоря, в полном порядке. Однако боль и головокружение потихоньку отступали.

— Все нормально, — повторила Синди и в подтверждение попыталась подняться.

— Не двигайтесь! — мужчина протянул руку, чтобы поддержать ее. — Вам лучше некоторое время побыть здесь.

Его властный голос почему-то помог Синди немного успокоиться.

Незнакомец убрал руку и, нагнувшись, принялся собирать рассыпавшуюся плитку, складывая ее обратно в коробку.

— Жаль, некоторые из плиток разбились, — сказал он. — Я заменю вам их или оплачу стоимость.

— Не нужно, — возразила Синди. — Я и так собиралась разбить их все.

— Это что же, бить плитку — ваше хобби? — усмехнулся он, взглянув на нее удивленными глазами.

— Плитка нужна мне для мозаики, — неохотно объяснила Синди, пытаясь не замечать пульсирующую боль в ушибленном локте. — Большая часть этих плиток и так была разбита.

— Мозаика… что-то вроде простого увлечения или вы этим зарабатываете на жизнь?

Синди ответила не сразу и довольно уклончиво:

— Не совсем.

— Можно спросить, как вас зовут?

— Сомневаюсь, что нам нужно знакомиться…

Мужчина улыбнулся.

— Как вы себя чувствуете? Вы уверены, что не получили травму?

— Сейчас уже лучше, — ответила Синди и, чтобы удостовериться в этом, пошевелила рукой.

Уложив коробку в багажник ее «форда»-универсала, незнакомец спросил:

— Могу ли я для вас еще что-нибудь сделать?

— Нет. Благодарю вас. Вы и так достаточно сделали… О! Я не то хотела сказать… — тут же спохватилась смутившаяся Синди.

Мужчина засмеялся, а она торопливо добавила:

— Спасибо за то, что помогли мне уложить коробку.

— Но прежде я «уложил» вас, причем на тротуар… Ой! Простите — плохая получилась шутка. Каюсь, я не хотел глумиться, не подумайте…

— Не беспокойтесь, это случилось не по вашей вине, — великодушно сказала Синди.

— А вам кто-нибудь поможет выгрузить коробку?

— Конечно, — ответила она и, не пускаясь в подробности, решительно открыла водительскую дверь.

С нескрываемым сожалением мужчина подождал, пока девушка усядется за руль, после чего захлопнул за ней дверцу и приветливо махнул рукой на прощание.

Тронувшись с места и бросив взгляд в зеркало заднего обзора, Синди увидела, что незнакомец пристально наблюдает за ней.

Когда синий «форд»-универсал скрылся из виду, Эйнджел Малоун засунул руки в карманы и, покачав головой, тихонько хмыкнул. Да, хороша крошка! Но вот — пожалуйста вам! — он не мог припомнить случая, когда бы его столь недвусмысленно отшили. Обычно на этом поприще ему всегда сопутствовал успех.

За время их не очень долгого общения он успел ее достаточно разглядеть. Девушка казалась испуганной. Большие зеленые глаза, по форме напоминающие миндаль, были настороженными и впились в него, словно ожидая каких-то опасных действий. На розовых, немного полных губах не было помады, но они выглядели весьма соблазнительными, их края — очень женственными и хорошо очерченными. Каштановые с медным отблеском волосы имели простую, но стильную форму. Они придавали безупречной, гладкой коже лица слегка розоватый оттенок. Грудь, талия, фигура в целом произвели на Эйнджела неотразимое впечатление. К тому же юбка на девушке была достаточно коротка, чтобы увидеть и оценить потрясающую форму ног. Он даже почувствовал внезапный прилив желания…

У него не возникло мысли соблазнить ее, но очень не хотелось просто так отпускать от себя эту девушку, ничего не предложив ей хотя бы в качестве дружеского жеста. Ему не следовало дотрагиваться до нее. От его прикосновения она подпрыгнула, словно молодая газель.

Вспоминая ее побелевшее лицо, зеленые глаза, потемневшие от испуга, стиснутые губы, Эйнджел тихо выругался. После всего того, что случилось, ему оставалось только попросту забыть об этой встрече.

Синди вела машину осторожно, понимая, что занемевшая рука не выдержит слишком сильного напряжения и разболится. Плечевые мышцы были сильно напряжены, и, остановившись на очередном светофоре, она воспользовалась шансом расслабиться и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, намеренно убрав руки с руля и размяв пальцы.

Снова вцепившись в оплетку руля, Синди отчетливо вспомнила сильную ладонь незнакомца. За этой силой не ощущалось угрозы. Когда она впервые перехватила его взгляд, глаза мужчины светились ненавязчивым интересом, потом в них появилось беспокойство, а еще позднее — приводящие в замешательство любопытство и проницательность.

Зажегся зеленый фонарь светофора, и Синди нажала на газ, промчавшись через перекресток на высокой скорости. Она была выбита из привычной колеи. Возбуждена. В области живота ощущала какие-то странные пульсации, а к горлу подступил комок. По всему телу растекалось тепло, и она почувствовала, что слабеет с каждой минутой.

Приехав в коттедж на окраине города, который Синди снимала вместе с подругой, она открыла багажник, вытащила стопку плиток из коробки и отнесла их наверх, к себе в спальню, которую превратила в домашнюю мастерскую.

В будущем она сможет создавать свои творения в новом художественном салоне в самом центре города. Пока ей предстояло выполнить относительно небольшой мозаичный триптих, нижняя часть которого уже была разложена в комнате прямо на деревянном полу.

Выгрузив плитку, Синди осмотрела свой локоть и наложила холодный компресс на больное место. Позже пришла соседка по дому, работающая медсестрой в частной больнице, и настояла на том, чтобы Синди позволила ей прощупать руку.

— Слава Богу, перелома нет, — подбодрила ее Бетти. — Но, возможно, тебе все-таки придется съездить в больницу.

— Ладно, так и сделаю, если не станет лучше, — пообещала подруге Синди.

После обеда она завернула плитки в газету и разбила их молотком. Как она и сказала незнакомцу во время их внезапной встречи, большая часть плитки уже и так была повреждена или вовсе разбита. В магазине строительных материалов, где Синди уже знали, для нее оставляли поврежденные при транспортировке или хранении материалы, которые могли быть использованы для мозаики.

Приложив к триптиху несколько плиток, Синди вскоре забыла о своих неприятностях, окунувшись в творческий процесс.

В следующую пятницу она входила в здание многоэтажной городской парковки, когда позади раздался низкий мужской голос, вызвавший покалывание в позвоночнике. Это был голос… того самого незнакомца.

— Приветствую вас снова. — Он улыбнулся. — Как рука?

— Спасибо, все хорошо.

— Но у вас до сих пор заметен кровоподтек…

Худшая стадия этого неприятного ушиба была позади, но розовое пятно все еще оставалось. Указательным пальцем мужчина легонько погладил больное место на руке девушки, заставив ее вздрогнуть от необычного ощущения.

— Простите! — сказал он, встретив ее настороженный взгляд. — Это настолько болезненно?

— Нет, — смутилась Синди, отступив в сторону.

— Тогда… извините за мою вольность. — Он бросил на нее лукавый взгляд.

Такое мимолетное, едва ощутимое прикосновение не могло быть расценено как какое-то посягательство или что-то в этом роде. Многие люди прикасаются совершенно случайно и естественно, без малейшего намека на интимность.

Синди направилась к лестнице, а незнакомец посмотрел ей вслед.

— Не воспользуетесь лифтом? — удивился он.

Она покачала головой.

— Я часто поднимаюсь по лестнице — это помогает мне держаться в форме.

— Что ж, согласен. — Он последовал за ней.

Каждый ее нерв был натянут, как струна. Синди отвернулась и больше ничего не сказала. К горлу подступил комок, хотя внутренний голос подсказывал ей, что ведет она себя нелепо. Ведь здесь, рядом с ней, привлекательный мужчина, от которого не исходило ни намека на угрозу или опасность. Большинство женщин на ее месте просто обрадовались бы такому случаю. Каждая из них наверняка улыбнулась бы и постаралась как-нибудь представить себя в лучшем свете. Синди с отчаянием в душе подумала, что она не относится к большинству таких женщин.

— Я чувствую, что в определенном долгу перед вами, — спустя секунду проговорил мужчина. — Могу ли я как-нибудь пригласить вас на чашечку кофе? Или, может быть, на обед?

— Вы ничего мне не должны, — твердо ответила Синди.

— Вы замужем? — вдруг спросил он. — Или связаны отношениями с кем-нибудь?

Столь откровенный вопрос так ошарашил ее, что она едва сдержалась.

— Нет!

— Вот оно что! Вам ненавистен один мой вид, не так ли? Что ж, я не вправе винить вас за это, особенно после того случая.

— У меня нет никакой ненависти, но я ведь совершенно не знаю вас.

— Но если захотите…

Готовясь сказать ему, что вовсе не собирается этого делать, Синди все же задумалась. Если она когда-нибудь собиралась стать нормальной, здравомыслящей женщиной, то нужно было хотя бы с чего-то начать. Время неумолимо шло вперед.

Они вышли на лестничную площадку, и незнакомец остановился, несколько преградив Синди дальнейшее продвижение. Вытащив из внутреннего кармана пиджака визитную карточку, он протянул ее девушке.

— Эйнджел Малоун, — коротко представился он. — Моя компания занимается строительным бизнесом.

Синди, конечно, слышала о фирме «Малоун билдинг фэнтази». Эйнджел Малоун считался одним из крупных, состоятельных бизнесменов Квинсленда. Но он никогда не был героем светской хроники. Его личная жизнь, казалось, была наглухо закрыта для посторонних глаз и ушей.

— Что ж, я знаю, что это очень солидная компания. Мне трудно было бы раньше представить, что случай вот так просто может столкнуть меня с ее главой, — сказала Синди.

— Я, конечно, виноват в том, что произошло с вами, — еще раз прошу прощения! — но все-таки ваше падение, кажется, не было результатом простого столкновения, — не претендуя на изысканное остроумие, пошутил Эйнджел.

— Нет-нет, вы меня не толкали, я имела в виду…

— Я все понимаю, — прервал он ее, — извините за мой глупый каламбур — я, наверное, смутился, оттого что вы поставили меня на очень уж высокий пьедестал… Несете свою мозаику? — переменил он тему.

— Не только. Еще работы других людей и несколько книг.

— Книг?

— У меня художественный салон и книжная лавка.

Эйнджел слегка наклонил голову.

— Где, простите за любопытство?

Но Синди казалось, что она и так сообщила слишком много.

— Несколько недель назад мы переехали на Уэст-стрит, — все же ответила она.

Для центральной части Брисбена стоимость аренды на новом месте оказалась не очень велика, хотя и вдвое превышала сумму, которую ей приходилось выплачивать за небольшую площадь в пригороде. Синди надеялась, что в центре города торговля пойдет веселее и ей удастся сбывать более изысканные и эксклюзивные вещи, что с лихвой компенсирует все дополнительные издержки.

— Вы по-прежнему боитесь сообщить мне свое имя? — спросил Эйнджел.

— Меня зовут Синди, — запинаясь, произнесла она. — Синди Болтон.

— Си-инди, — нараспев повторил он. — Замечательное имя. С удовольствием зашел бы посмотреть ваш салон… Может быть, мы все-таки выпьем по чашечке кофе?

Его голос звучал вполне безобидно, а взгляд выражал умеренный, ненавязчивый интерес.

Это был цивилизованный, хорошо известный и уважаемый человек, при всем при том весьма приятной наружности. Синди понимала, что если откажет, то ему не придется прилагать усилия, чтобы найти более сговорчивую спутницу. А о ней он потом даже не вспомнит. И все же она пребывала в нерешительности.

— Мне не хотелось бы надолго оставлять своего помощника…

— Тогда, может быть, после работы? — предложил Эйнджел.

— Мне нужно будет подсчитать выручку за день… — Видимо, он подумал, что я слишком застенчива, про себя решила Синди и, вспомнив о своем былом намерении, быстро добавила:

— Это занимает обычно от двадцати минут до получаса. Мы закрываемся в шесть по будням и в два часа — в субботу.

Неужели я действительно сказала это? То есть почти безропотно приняла приглашение мужчины? Ее сердце подпрыгнуло, но потом мгновенно успокоилось.

Эйнджел кивнул, переваривая полученную информацию, проводил ее до машины, а Синди, словно проглотив язык, так и не произнесла ни слова. Потом он вежливо захлопнул дверцу, отступил на шаг и поднял руку на прощание.

Направляясь к своему автомобилю, Эйнджел Малоун испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, после их первой встречи он сказал себе, что эта молодая женщина настойчиво запала ему в память потому, что он чувствовал себя перед ней виноватым. Но когда он случайно наткнулся на нее сегодня, то ощутил странный всплеск эмоций. Он не испытывал подобного с тех пор, как в юности начал приглашать девушек на свидания. Вплоть до сегодняшнего дня.

Ему вдруг захотелось схватить ее, обнять… Вспомнив о том, как она в прошлый раз шарахнулась от него в сторону при одном только его прикосновении, Эйнджел горько усмехнулся.

Его имя на визитке, должно быть, несколько растопило лед отчуждения с ее стороны. Другие женщины, узнав, кто перед ними, реагировали совершенно иначе, проявляя к нему все возрастающий интерес. И вскоре оказывались в его полной власти. Синди вела себя совершенно по-другому и все время колебалась, но ее последующая частичная капитуляция еще сильнее удивила Эйнджела.

Он сел в машину и включил зажигание. Посмотрев в зеркало, выехал с площадки и направил автомобиль вниз по эстакаде.

Итак, она не знала его, но было ли это достаточной причиной для неприветливости? Или так она вела себя со всеми мужчинами? Что делает женщин такими осторожными?

Что-то вспомнив, Эйнджел крепче вцепился в руль. Челюсть заболела, и он понял, что слишком сильно стиснул зубы. Он расслабил мышцы, стараясь убедить себя в том, что не стоит делать скоропалительных выводов только потому, что женщина не бросилась в его объятия и на нее не произвели впечатления ни его внешность, ни его имя.

Может быть, это как раз и было самое главное, что заинтриговало его в Синди. В ее беглых взглядах сквозила настороженность. Здесь было над чем задуматься.

Эйнджел очень осторожно продумал дальнейшую стратегию своего поведения. Прошло целых две недели, прежде чем он зашел в салон незадолго до его закрытия.

Синди стояла у прилавка и обслуживала покупательницу, и нигде не было видно помощника, о которой она упоминала.

Эйнджел принялся осматривать картины, скульптуры и другие предметы искусства, обратив особое внимание на несколько мозаик, после чего пробежал взглядом по книжным полкам вдоль противоположной стены, не переставая прислушиваться к разговору за прилавком.

Ровным и спокойным голосом Синди описывала покупательнице процесс обжига и полирования керамического изделия, которое та себе выбрала, попутно предлагая завернуть покупку в подарочную бумагу. Когда был пробит чек, она тепло поблагодарила клиентку и попрощалась с ней.

Эйнджел снял с полки книгу об искусстве народов Африки и подошел к прилавку.

Синди заморгала от неожиданности, когда узнала его, и ее лицо вдруг стало натянутым и каким-то неестественным. Такой реакции он не ожидал, но понял, что все же произвел некоторое впечатление своим внезапным появлением.

Одарив девушку одной из своих наиболее очаровательных улыбок, Эйнджел положил книгу перед кассой и вытащил кошелек.

Синди, казалось, пребывала в каком-то сомнении, возможно, размышляя над тем, что он, видимо, забыл о ней.

Сейчас она показалась ему даже более привлекательной, чем запомнилась со времени их первой встречи.

Оформив покупку, Синди завернула книгу в цветную оберточную бумагу и вручила Эйнджелу. Тот с трудом поборол в себе соблазн прикоснуться к ее пальцам, когда принимал книгу.

— Спасибо, Синди, — поблагодарил он, заметив, как слегка расширились ее глаза. Увидев на одной из стен мозаичное изображение жирафа, опустившегося передними ногами на колени, чтобы напиться из водоема багряным африканским вечером, спросил: — Ваша работа?

Синди молча покачала головой.

— А абстрактные сюжеты над входом?

— Это моя работа, — подтвердила она.

— Что ж, впечатляет, — похвалил ее Эйнджел, думая, что пара непринужденных фраз поможет устранить ее скованность. Оторвав от Синди взгляд, он посмотрел вокруг. — Вообще, мне здесь очень нравится.

— Благодарю. Надеюсь, что книга вам тоже понравится.

— Не сомневаюсь. — Он прищурился. — Так вы сможете выбраться со мной на чашечку кофе?

Синди некоторое время колебалась, но потом ответила:

— Вам придется подождать, пока я закрою кассу…

— Нет проблем. — Эйнджел пожал плечами. — Могу помочь вам запереть двери.

Синди посмотрела на него в некотором замешательстве.

— Но… я и сама великолепно справлюсь с этим. Не стоит утруждать себя.

Она закрыла большую стеклянную дверь, опустила складную решетку и заперла ее на замок.

— Можете пока еще посмотреть экспозицию. Возможно, найдете для себя еще что-нибудь стоящее, — сказала Синди, удаляясь в заднюю комнату.

Эйнджел использовал время ожидания, чтобы более подробно осмотреть выставленные товары. Он задержался у большой абстрактной мозаики, выполненной на большой панели.

Цветные камни, краски с серебристыми оттенками и крученая медная проволока придавали определенную стройность кажущейся первоначальной произвольности, цветовой дисгармонии и ломаным линиям. Словно в результате невероятного оптического обмана, цвета и линии превращались в замысловатые и очаровательные узоры.

Когда наконец Синди вышла из своего кабинета с сумочкой на плече, Эйнджел коротко бросил:

— Я куплю у вас эту панель. Это ведь ваша работа, не так ли?

— А вы разве не прочли авторскую подпись?

Нет, конечно, он даже не подумал об этом, но сейчас, присмотревшись, заметил в нижнем углу скромные инициалы. Не желая вновь обескуражить девушку, Эйнджел передумал признаваться в том, что просто догадался и каким-то необъяснимым образом был уверен в своей правоте. Вместо этого он лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Вы серьезно? — спросила Синди.

— Вполне.

Он вновь был заинтригован игрой эмоций на ее лице, выражавшем сомнение и неуверенность.

— Я заберу ее в другой раз, — сказал Эйнджел. — Но заплатить могу прямо сейчас, если хотите.

— Это необязательно, — более спокойным голосом произнесла Синди. — Я приклею сюда надпись «Продано», — пообещала она. — А если вы вдруг передумаете…

— Я никогда не передумываю, если вижу то, что мне надо, — твердо произнес он и, посмотрев в ее глаза, увидел в них тревожный огонек.

Эйнджел снова улыбнулся.

— Так мы идем?

— Гм… да.

— Разрешите? — Он вытянул руку, чтобы взять у нее легкую куртку и помочь надеть.

— Нет, я понесу ее, — быстро ответила Синди и перекинула куртку через локоть.

Она защелкнула автоматический замок черного хода и наблюдала, как Эйнджел захлопнул за собой дверь, для надежности дернув ее еще раз. От света уличных фонарей его волосы казались почти бронзовыми, с золотыми прожилками.

Был теплый осенний вечер. На узкой оживленной улице слышалась музыка, доносившаяся из соседнего бара. Бросив взгляд на неоновую вывеску, Эйнджел сказал:

— Хотелось бы отыскать какое-нибудь более тихое место, если вы не возражаете.

— Но не слишком маленькое, — кивнув, добавила Синди. Перехватив его вопросительный взгляд, она пояснила: — Я хотела сказать, не слишком тесное, чтобы можно было свободно посидеть и отдохнуть.

— Знаю, что вы имеете в виду, — заявил Эйнджел. — Вам не по душе уютные ресторанчики и кафе, где под столиком едва умещаются две пары ног и где нужно следить, чтобы случайно не толкнуть своего визави локтем.

Одну руку он засунул в карман брюк. Сегодня на нем был темный костюм, но без галстука. Сквозь открытый воротник рубашки виднелась загорелая шея.

Молодой парень и девушка, идущие в обнимку и из-за веселой болтовни не обращающие внимания на других, едва не врезались в Синди. В последний момент Эйнджел свободной рукой обнял ее за талию и успел отвести в сторону. После чего тут же убрал руку и, снова расслабившись, пошел рядом.

Повернув за угол, он задержался у освещенных неоновой рекламой дверей.

— Может быть, это кафе нам подойдет?

Через стеклянные двери Синди увидела просторное помещение, освещенное комбинированным светом ламп и свечей, со столиками, накрытыми скатертями. В зале еще было немало свободных мест.

— Наверное, здесь дороговато, — робко предположила она.

Эйнджел засмеялся и решительно толкнул одну из стеклянных дверей.

— Ничего, этот удар я выдержу. Идем?

— Ладно, раз так, — торопливо согласилась Синди и шагнула внутрь помещения.

Вышедший навстречу официант коротко приветствовал их и проводил к свободному столику.

— Может быть, хотите выпить что-нибудь покрепче? — предложил девушке Эйнджел.

Она покачала головой.

— Спасибо, нет. Только кофе. Ведь мне еще садиться за руль.

Кроме того, она не была уверена, как сможет вынести выпивку и этого человека одновременно.

— Вы уже что-нибудь ели днем?

— Да, конечно.

Она действительно покупала себе салат и булочку, торопливо съев все это во время короткого перерыва.

— А как тогда насчет десерта? Я бы, например, не отказался. — Попросив у официанта меню десертов, Эйнджел быстро пробежал его глазами и передал Синди. — Могу порекомендовать шоколадно-вишневое пирожное, хотя мороженое крем-брюле тоже подойдет — на случай, если вы желаете что-нибудь полегче.

Синди не была уверена, хочет ли она вообще чего-нибудь, но в меню все-таки заглянула.

— Вы часто приходите сюда? — спросила она, решив, что такая тема вполне безобидна.

— Случается. Это совсем недалеко до моего офиса и, кроме того, здесь обслуживают довольно быстро.

То есть у него нечасто бывает свободное время или он попросту не хочет его терять, подумала Синди. А сейчас он не прочь посидеть вместе с ней за кофе и десертом…

— Я, пожалуй, попробую все-таки крем-брюле.

Эйнджел кивнул, выбрал себе пирожное и заказал два кофе-эспрессо. А потом положил руки на стол и пристально посмотрел на девушку.

— Расскажите мне немного о себе, — попросил он.

Синди опустила глаза и разомкнула пальцы рук под столом.

— Художественный салон — это, так сказать, мой хлеб с маслом, а в свободное время я занимаюсь мозаикой.

— Вы выполняете работу на заказ?

— Иногда. — Она пожала плечами. — В основном я занимаюсь этим дома, а продаю потом через свой салон.

— А вы коренная жительница Брисбена?

Вопрос не таил в себе ничего особенного. Синди решительно покачала головой:

— Я коренная жительница Мэриборо. Это на двести пятьдесят километров севернее Брисбена.

— Вот оно что! — удивился Эйнджел. — Получается, вы сельская девчонка?

— Не совсем, — ответила Синди. — Выращиванием овощей и разведением овец моя семья не занималась.

Видимо, название ее родного городка напомнило ее собеседнику о том, что эта местность славилась своими плодородными долинами.

— Мой отец работал в фирме по обслуживанию электрических сетей, — добавила она.

— Занимался? — переспросил Эйнджел, и усмешка с его лица сразу исчезла.

— Он сейчас находится… в доме престарелых, — немного помедлив, ответила Синди. — Дело в том, что мои родители попали в серьезную автомобильную аварию.

— А твоя мать? — тихо спросил Эйнджел, и в его глазах зажегся огонек сочувствия.

— Умерла, не приходя в сознание, — печально вздохнула Синди. — У отца оказался поврежден спинной мозг, и ему теперь требуется круглосуточный медицинский уход.

— Должно быть, ему это очень тяжело переносить, но и вам тоже нелегко, — пристально глядя ей в глаза, грустно проговорил Эйнджел. — Когда это произошло?

— Почти шесть лет назад. — Она опустила взгляд, и скатерть на столе начала расплываться у нее перед глазами. — У меня было время, чтобы попытаться пережить эту трагедию.

Если кто-то вообще способен пережить такое, подумала Синди.

Эйнджел положил одну руку на стол и указательным пальцем начал чертить на нем бессмысленные фигуры, а потом поднял голову:

— У вас есть родственники? Еще кто-нибудь, кто бы мог поддержать вас?

— Была… Бабушка. Она очень помогла мне тогда.

Синди вообще не знала, как бы она без нее смогла пережить тот ужасный год.

— Вы были слишком молоды для таких испытаний, — задумчиво произнес Эйнджел. — А у вас есть братья или сестры?

В ответ она покачала головой.

— А у вас?

— Младший брат возглавляет нашу контору в Перте, есть еще сестра, которая живет в Канаде. Родители разведены, и у них теперь новые спутники жизни. Что поделаешь…

— Сколько вам было в момент их развода? — спросила Синди.

— Десять лет.

В таком возрасте он мог уже быть ранимым мальчиком, подумала она. Интересно, сколько потребовалось времени, чтобы пережить разрыв родителей.

— Теперь, — продолжил Эйнджел, — мне уже без малого тридцать пять.

— А мне… — осторожно проговорила Синди, — двадцать три.

Он сделал страдальческое лицо.

— Ну вот! А я думал, вы постарше.

Ей следовало рассмеяться, но вместо этого она отвела взгляд, вертя в руках ложку.

— Я и в самом деле чувствую себя намного старше.

— Но почему?

Изучая перекошенные отражения, создаваемые светом свечей на противоположной стене, Синди ответила:

— Я самостоятельно работаю уже с пятнадцати лет.

— Обнаружили в себе ранние амбиции?

— Не совсем так, — ответила она. — После автокатастрофы… и смерти матери бабушка решила оставить свое дело и уйти на пенсию, предложив мне заменить ее.

Это означало положить конец учебе в университете, и позже Синди иногда жалела об этом. Но тогда она была настолько еще во власти своих переживаний, что и думать не могла ни об учебе, ни об экзаменах. Поскольку отец работать уже не мог, а все деньги от продажи его магазинчика она отложила для оплаты ухода за ним в доме престарелых, то приходилось думать о том, как заработать на собственное пропитание и более или менее приличный образ жизни.

— Выходит, салон принадлежал твоей бабушке? — догадался Эйнджел.

— Все начиналось с пригородной лавки произведений декоративно-прикладного искусства на окраине Мэриборо, — ответила Синди. — Вышивка, керамика, резьба по дереву, немного картин. После того как я начала вести дела, первые свои мозаики продавала именно там. Лавка выдержала испытание временем, и покупатели приезжали туда даже из соседних городков. — Она сделала паузу, чтобы немного успокоиться, и положила ложку на стол. — Потом бабушка умерла и я стала наследницей ее лавки. Со временем переехала в Брисбен.

— Когда это произошло?

— Почти три года назад.

Сердечный приступ, унесший жизнь бабушки, был очень скоротечным и не заставил пожилую женщину долго мучиться, однако ее смерть оставила в жизни Синди зияющую дыру.

— Да, жизнь — все-таки жестокая штука, — после некоторой паузы проговорил Эйнджел. Понимая, что его собеседнице не хочется продолжать эту тему, он сказал: — Открыть магазин на Уэст-стрит — довольно смелый шаг.

— Согласна, это большой риск, но я уже извлекла кое-какие уроки. И собираюсь двигаться дальше.

Он задумчиво посмотрел на Синди.

— Иногда, конечно, забавно делать шаг в неизвестность. Никогда не знаешь, чем это может закончиться.

В свете свечей его глаза вновь сделались серебристыми. Долгое время Эйнджел не мог оторвать от нее взгляда.

Официантка принесла десерт, нарушив своим появлением воцарившееся молчание. Синди взяла ложечку, сосредоточив внимание на мороженом.

— Ну и как? — спросил Эйнджел после того, как она попробовала.

Синди сделала над собой усилие, чтобы взглянуть на него, но обнаружила в его глазах вежливое любопытство.

— Очень вкусно. Просто восхитительно.

Эйнджел понаблюдал за тем, как она проглатывает кусочек мороженого, потом приступил к своей порции десерта.

— Больная рука беспокоит вас сильно? — спросил он.

— Это был всего лишь ушиб…

— Не хотите рассказать мне, отчего вы тогда так испугались? — подмигнув, спросил Эйнджел.

Пальцы Синди сильно сдавили ложку. Тело охватила слабая, едва заметная дрожь. Не глядя в его сторону, она задержала дыхание, стараясь придать голосу ровный оттенок.

— Вы просто напугали меня — и все.

Съев еще несколько ложечек мороженого и желая отвлечь собеседника от ее персоны, Синди спросила:

— А как вы начинали свой бизнес? Вы сказали, что работаете в строительной компании, не так ли?

Он бросил на нее пытливый взгляд и ответил:

— Я работал в фирме, занимающейся коттеджным строительством. К сожалению, руководство компании вело дела неэффективно, и, когда ей стало угрожать банкротство, мне показалось, что есть шанс выкупить ее и попробовать вновь возродить.

— И у вас нашлось столько денег? — удивилась Синди.

— Банк оказался благосклонен ко мне, — усмехнулся Эйнджел. — Хотя, конечно, пришлось довольно долго убеждать его руководство, что я смогу реанимировать этот бизнес, извлечь из него пользу и, главное, прибыль.

— Вы, должно быть, говорили очень убедительно.

Он поднес ко рту чашку с кофе, украдкой взглянув на Синди.

— Если я захочу, то могу убедить кого угодно.

Сбивающий с толку огонек усмешки вновь промелькнул в его глазах. Ей с трудом удалось удержать себя от того, чтобы не отвести взгляд.

— Кроме того, — продолжал он, — если говорить начистоту, то мой дедушка — благослови Господи его душу! — предоставил мне необходимые гарантии для этого кредита. — Проткнув вилкой кусочек пирожного, Эйнджел задумчиво посмотрел на него. — Старина уже давно в лучшем мире, — сказал он.

— Сколько вам тогда было?

Эйнджел проглотил кусочек пирожного.

— Думаю, около пяти лет.

Синди наблюдала за тем, как он, сделав глоток кофе, медленно поставил чашку на блюдце, после чего торопливо опустила глаза на свою тарелку.

— Наверное, вначале вам тоже пришлось непросто, — заметила она.

— Да уж, передо мной стояла сложная задача.

Эйнджел принялся рассказывать о том, как начинал свое дело, о проблемах и трудностях, об успехах, которые постепенно все-таки пришли, — и Синди поймала себя на мысли, что увлечена его неподдельным энтузиазмом.

— Возможно, я наговорил вам гораздо больше, чем вам хотелось узнать, — сделав паузу, сказал он.

— Нет, почему же. Было очень интересно и увлекательно.

— А что вас может увлечь? — Эйнджел прищурился и скривил губы. — Неужели только разговоры о бизнесе?

Синди замешкалась с ответом. Косвенный намек в его вопросе был почти незаметным, но в глазах играли смешинки, и потому краска начала неумолимо заливать ее щеки.

Сжалившись над девушкой, он сказал:

— Ну, я бы назвал увлекательным высокогорный спуск на лыжах, прыжки с парашютом, полеты на дельтаплане… и ряд других подобных вещей. — На секунду в его глазах мелькнул озорной огонек. — Но скучные разговоры о бизнесе, о работе? — Он покачал головой. — Ты ведь не жила еще, детка.

Последнее слово задело Синди, и она не выдержала.

— Никакая я не детка!

— Но я на целых двенадцать лет старше, — напомнил ей Эйнджел.

— И поэтому уже вздумал поучать меня? — с вызовом спросила Синди и глотнула горячего кофе. — А ты все это уже испытывал? Я имею в виду ощущения от скоростного спуска, полетов на дельтаплане?..

— И остального?.. — На его щеке появилась складка.

Он изо всех сил сдерживал смех. А она, сбитая с толку его заигрывающим взглядом, на секунду лишилась дара речи.

Но не испугалась. К своему облегчению Синди понимала, что Эйнджел не давит на нее. Просто она не могла моментально реагировать на его высказывания. Больше он ничего не сказал, пока окончательно не расправился с пирожным, потом откинулся на стуле и дождался, когда Синди доест свой десерт.

— А что ты сделала с той злополучной плиткой? — спросил он.

Она рассказала о работе, порученной сделать для одной из церквей. Эйнджел внимательно слушал, задавал вопросы, а когда Синди закончила, отставил пустую чашку в сторону.

— Хочешь еще кофе или мороженого?

Она вежливо отказалась, однако поймала себя на мысли, что сразу уходить ей тоже не хочется. Ей нравилось здесь, и общество сидящего напротив мужчины никак не тяготило ее, ну… не доставляло неприятных ощущений.

И все же они не могли оставаться здесь до ночи. Вспомнив об этом, Синди нащупала свою сумочку и натянула на себя куртку.

— Благодарю тебя за этот вечер. Все было очень мило.

Пока они сидели в ресторанчике, на улице прошел небольшой дождь. Тротуар был мокрым и сверкал в ярком свете фонарей и неоновых вывесок, в воздухе слышались звон и шипение от шин проезжающих автомобилей. Еще не освободившийся от дневного тепла, асфальт испускал пар.

— Может быть скользко, — предупредил Эйнджел, протягивая руку к талии Синди, чтобы в случае чего поддержать девушку. — Ваш автомобиль в здании парковки?

— Да, но вам нет необходимости провожать меня.

— Я просто собираюсь забрать собственную машину. Да и вообще — не могу же я бросить вас одну.

На всем пути до здания гаража она чувствовала едва ощутимое прикосновение его ладони у себя на талии. Ощущение не было неприятным, и Синди не ускоряла шаг и не пыталась отойти в сторону, пока не вытащила ключи и не отперла свою машину.

Прежде чем она уселась, Эйнджел остановил ее легким прикосновением к запястью, и глаза его впились в ее лицо. У нее защекотало в животе, и она отчаянно боролась с желанием отпрянуть, но все же стояла, замерев на месте, охваченная ужасом и любопытством.

Приглядевшись к ней, он слегка нахмурился. Нагнув голову, поцеловал ее в щеку.

— Доброй ночи, Синди, — хрипло произнес Эйнджел на прощание.

Потом открыл для нее дверцу автомобиля и отступил на шаг, когда Синди включила зажигание.

Проследив, пока габаритные огни ее машины не исчезнут за эстакадой, Эйнджел размял пальцы. Он до сих пор чувствовал тепло от прикосновения к талии девушки, легкий трепет, который охватил его, и поймал себя на мысли о том, какой могла бы оказаться сама ее кожа под тонкой тканью блузки. Как заманчиво было бы прижать к себе ее тело…

Усилием воли Эйнджел заставил себя отбросить эротические фантазии.

Он подошел к лифту гаража и нажал на кнопку вызова.




2


Черт возьми, она была холодна. Это не вызывало никаких сомнений. Холодна и уклончива в разговоре. Не слишком выставляла наружу свои эмоции, за исключением того момента, когда в его вопросе прозвучал неявный и хорошо скрытый сексуальный намек. Тогда она зарделась, словно школьница.

Итак, ее прохладность была лишь ширмой. От чего же она пыталась отгородиться или защитить себя?

Страх. Это была первая догадка, пришедшая ему в голову. Он ни за что бы не догадался, если бы случайно не застал ее врасплох в первый день их знакомства, напугав ее своим прикосновением и безобидным предложением помочь. Тогда она не смогла скрыть свой испуг, и ее ширма была на время приподнята, что можно объяснить внезапным падением и болью от ушиба.

Двери лифта раскрылись. Хорошенькая молодая женщина, оказавшаяся в кабине, приветливо улыбнулась, когда он вошел, и нажала кнопку. Он чувствовал на себе ее скрытый взгляд, но не стал реагировать.

Когда лифт остановился на нужном этаже, невольная попутчица Эйнджела шагнула вперед и наградила его при выходе пытливым прощальным взглядом, в котором ощущалось скрытое желание. Но ответного у него не возникло.

Он продолжал думать о Синди. У себя в салоне она очень уверенно общалась с покупателями, и ее поведение внешне не изменилось при его появлении. Невидимая маска на ее лице исчезала только тогда, когда она заговаривала о своей работе, но потом вновь появлялась, стоило ей почувствовать на себе заинтересованный мужской взгляд или ощутить в разговоре какой-нибудь намек. Как будто она не знала, как ей вести себя в такой ситуации.

Двери распахнулись, и Эйнджел вышел на своем этаже. Он улыбнулся, не осознавая, что улыбка получилась немного самодовольной. Возможно, он сможет многому научить ее…

Покупка мозаичной панели давала ему повод появиться в салоне в субботу.

За десять минут до закрытия он зашел туда, обнаружив Синди, в одиночестве склонившуюся над тетрадью у себя за стойкой.

— Привет, — сказал он.

Она подняла глаза, и ее взгляд на мгновение застыл. На лице появилась неуверенная улыбка.

— Здравствуй.

— Не забыла? — Он посмотрел на свою мозаику, увидев на ней красную наклейку.

Синди постаралась выглядеть профессионально.

— В понедельник я собиралась тебе позвонить, чтобы спросить, не желаешь ли ты, чтобы покупку доставили на дом.

— Ничего, я сам заберу.

— Сейчас? Пожалуйста.

Колокольчики у входной двери возвестили о приходе новых посетителей. В салон вошла пара пожилых людей. Синди повернулась к полуоткрытой двери за стойкой и позвала:

— Уэсли!

Из-за двери подсобного помещения появился широкоплечий молодой человек, густая черная шевелюра которого была собрана в «конский хвост». Рубашка в крупную клетку и черные джинсы плотно облегали торс и бедра. Блеснув ослепительной улыбкой в сторону Синди, он сказал:

— Слушаю, босс.

— Уэсли, мистер Малоун покупает у нас вон ту мозаику. Пожалуйста, упакуй ее.

— Конечно, босс.

Неторопливой походкой он прошел к панели с мозаикой, поднял ее, словно пушинку, и поднес к стойке.

— Как вы собираетесь оплачивать покупку? — слегка дрогнувшим голосом спросила Синди, почти не глядя на Эйнджела.

— Наличными, — коротко бросил тот в ответ и полез в карман за кошельком.

По тому, как она обратилась к нему, он ничем не отличался от любого прохожего, забежавшего в ее магазин, и Эйнджел почувствовал досаду. А вид Уэсли и вовсе шокировал его. Совсем не так он представлял себе ассистента Синди. Он рассчитывал увидеть перед собой в лучшем случае тщедушного студента-очкарика, а не хорошо сложенного и привлекательного парня.

Это поставило под вопрос все предыдущие догадки и предположения Эйнджела. Если этот парень помогает ей ежедневно, то едва ли она должна так шарахаться от мужчин, как ему показалось в начале их знакомства. Просто она сторонилась вполне определенных представителей мужской половины.

Отсчитав и отдав необходимую сумму, Эйнджел наблюдал за тем, как Синди наклонила голову, чтобы пересчитать деньги, а потом пробила чек.

Посетители тем временем вполголоса спорили по поводу покупки большой деревянной чаши, без конца щупая, переворачивая ее и осматривая со всех сторон.

— Уэсли не заставит себя ждать, — довольно холодно сообщила Синди, прежде чем оставила его у стойки в одиночестве и подошла к посетителям.

Вскоре появился Уэсли с мозаикой, которую аккуратно упаковал в прочный картон.

— Ну вот, все готово, сэр! — бодро доложил он, бросив веселый взгляд в сторону Синди.

Однако она не обратила на это никакого внимания, поскольку уже вступила в беседу с покупателями. Те оказались туристами-иностранцами и мало понимали по-английски, так что с ними пришлось общаться частично на языке жестов.

— Хотите, я донесу вам, куда скажете? — предложил Уэсли. — Ваш автомобиль далеко отсюда?

— Нет, благодарю, — коротко ответил Эйнджел, не испытывающий восторга от мысли, что придется видеть рядом с собой этого накачанного красавца. — Просто оставьте мою покупку здесь, возле стойки. А я подожду, поскольку мне необходимо поговорить с вашим боссом.

— Нет проблем. — Уэсли поставил упакованную мозаику рядом, после чего окинул Эйнджела пытливым взглядом.

Иностранцы наконец решились на покупку, и, когда они подошли к прилавку, Синди попросила Уэсли найти подходящую коробку, чтобы подготовить выбранную ими вещь к отправке по почте.

Пока он переносил деревянную чашу в подсобку, а Синди записывала адрес доставки и выписывала квитанцию, Эйнджел терпеливо ждал. Когда все ушли, она повернулась к нему и кивнула на упакованную мозаику.

— Уэсли собирается помочь донести покупку?

Она сделала движение, видимо, для того, чтобы позвать своего помощника, но Эйнджел протянул руку и слегка коснулся пальцами ее плеча.

— Уэсли мне не нужен, — сказал он. — Синди, мне хотелось бы пригласить тебя прогуляться в город.

— Но зачем? — спросила она, хотя понимала абсурдность вопроса.

Разве ей ничего неизвестно о свиданиях? Эйнджел поднял брови. Синди выглядела встревоженной, ее щеки покрылись румянцем.

На такой случай у него был запасной вариант.

— Мне хотелось бы обсудить с тобой одну работу, которую я хотел бы тебе поручить.

Ее глаза сверкнули.

— Что за поручение?

— Позволь для начала угостить тебя обедом, за которым мы все обсудим.

Синди опустила глаза и перевела дыхание, а Эйнджел заметил, как от этого слегка дернулась верхняя часть ее блузки. Потом она подняла голову, и их глаза встретились.

— Ладно, я не против.

Он не был готов к триумфу, и от ощущения внезапной радости ему вдруг захотелось обнять Синди за талию и поцеловать прямо в соблазнительные губки. Но вместо этого он вежливо кивнул и сказал:

— Отлично, тогда жду тебя.

В находившемся неподалеку кафе-баре Эйнджел отыскал подходящий столик с зонтиком, стоявший на улице. Синди понравилась перспектива посидеть на свежем воздухе. Вскоре ей принесли салат из тунца, а Эйнджелу — тушеную индейку.

— Как долго с тобой работает Уэсли? — спросил он.

— С тех пор как я переехала на новое место, — усмехнувшись про себя, ответила Синди. — Раньше я продавала кое-какие его работы по дереву — резные орнаменты и все такое прочее, а он периодически помогал мне, особенно накануне праздников.

— Так он, выходит, резчик?

— Дядя обучил его традиционным методам резьбы по дереву, заимствованным у аборигенов, и теперь Уэсли особенно интересуется тем, как придать местным мотивам современный дизайн. Естественно, одним хобби много на жизнь не заработаешь, и я предложила ему работу у себя в салоне.

Она помнила, как Уэсли едва не подпрыгнул от радости, услышав такое предложение, и впоследствии не испытывала ни малейших колебаний по поводу принятого решения.

Синди удивило, что Эйнджел буквально сверлил ее взглядом.

— Наверное, Уэсли — очень ценное приобретение для магазина.

— Он смышленый малый и, кстати, очень крепкий физически.

Эйнджел тут же вспомнил, что некоторые из продаваемых изделий, в том числе купленная им мозаика, были и впрямь довольно тяжелыми, так что мускулам Уэсли здесь тоже нашлось применение.

— Кроме того, у него уже есть диплом по современному и античному искусству.

Эйнджел кивнул, проткнув вилкой кусочек жареного картофеля.

Синди опустила в рот черную оливку и, вытащив косточку, осторожно положила ее на край тарелки.

— А что это за поручение, о котором ты хотел поговорить?

— В здании головного офиса моей компании прямо над парадной лестницей, есть участок чистой бетонной стены.

Этот участок стал таковым со вчерашнего дня, когда Эйнджел решил, что помещенная на этом месте большая декоративная вывеска устарела, и приказал ее снять.

— Так вот, она требует определенного украшения, чего-то вроде мозаики, — пояснил он.

Если Эйнджел рассчитывал на то, что Синди подпрыгнет от радости, узнав о возможности украсить интерьер его офиса, то был не прав.

— А почему именно я? — тихо спросила она.

Потому что ты не выходишь у меня из головы, хотелось ответить ему. Потому что мне надо хоть как-то привязать тебя к себе, чтобы ты не успела исчезнуть из моей жизни, пока я не сумею проникнуть сквозь ширму твоего безразличия и холодности.

Но он ответил по-другому:

— Мне нравятся твои работы.

— И для выполнения такого ответственного задания ты согласен нанять совершенно неизвестного художника? — Синди скептически подняла брови.

— Но я уже довольно много узнал о тебе, и…

— Что? — Ее лицо побледнело. — Каким образом?

— Просто интересовался, наводил справки, — объяснил Эйнджел и увидел, как ее глаза расширились и потемнели. — У людей, работающих в данной сфере. Все отзывались о тебе, как о молодом художнике-декораторе, заслуживающем внимания.

Она выглядела удивленной, но нормальный цвет лица постепенно к ней вернулся. Опустив вилку в салат, Синди, спросила:

— Разве не стоило обратиться к какому-нибудь крупному художнику с известным именем?

— Гораздо больше удовольствия мне доставит поддержка начинающего, но перспективного мастера, — улыбнувшись, ответил Эйнджел. — Когда ты станешь знаменитой, я смогу гордиться тем, что своевременно обнаружил твой талант.

— А что, если я никогда не стану знаменитой?

— Разве ты не веришь в это?

— О славе я никогда не задумывалась. — Синди пожала плечами. — Просто мне нравится делать то, что я делаю в данный момент, и все.

Если, несмотря на довольно успешное ведение дел, она руководствуется не амбициями, то что же служит для нее стимулом? Любовь к искусству? Или, может быть, обыкновенная потребность в деньгах?

— Так ты подумаешь о моем предложении? Здесь можно рассчитывать на очень высокое вознаграждение.

— В настоящее время у меня не так много свободного времени, — ответила Синди, которая выглядела все еще довольно скованной. — Кроме того, мне необходимо закончить текущую работу.

— Я могу подождать, — сказал Эйнджел.

Не слишком терпеливый по натуре, он давно понял, что умение ждать иногда бывает крайне необходимо, чтобы добиться желаемого.

Рассеянно размешивая вилкой салат, Синди спросила:

— Каковы приблизительные размеры?

— Приблизительно три на пять метров.

— Так много? — искренне удивилась она.

— Да, площадь не маленькая. Кроме того, поверхность не всюду плоская, на одном конце есть изгиб. После обеда я могу показать, если у тебя найдется время.

Синди подхватила еще одну оливку и задержала на ней свой взгляд.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Действительно, лучше взглянуть собственными глазами.

Эйнджел провел ее в фойе офиса компании «Малоун билдинг фэнтази». Через стеклянные двери они попали в просторный холл, в центре которого Синди увидела элегантную лестницу, по обе стороны которой располагались пассажи с магазинами. На прозрачной табличке золотыми буквами было написано, что учреждения «Малоун билдинг фэнтази» располагаются на втором и третьем этажах, а остальную часть здания занимали другие компании.

— Пожалуйста, наверх. — Эйнджел кивнул в сторону лестницы.

На полпути пролет разделился, обходя по обе стороны выпуклую бетонную стену.

— Ты могла бы здесь выполнить мозаику? — спросил он, кивнув на пустующий участок стены.

— Задача не из легких, — задумчиво ответила Синди. — Причем как по дизайну, так и по исполнению. Кроме того, это будет дорого стоить, — предупредила она, чувствуя, что начинает волноваться.

— В данном случае стоимость — не проблема, как я уже говорил.

Поднявшись по лестнице, Синди спросила:

— Думаю, тебе хотелось бы иметь дизайн, непосредственно связанный с бизнесом компании?

Она подошла к стене, подняла голову, чтобы оценить высоту, и провела рукой вдоль плоскости, желая, ощутить будущий замысел.

— Это было бы хорошо, — рассеянно произнес Эйнджел, наблюдая за движениями ее руки. Потом перевел взгляд на ее глаза.

— Потребуется немало времени, — озабоченно сказала Синди. — Я не смогу уделять этой работе все свободное время.

— Хорошо, я же говорил, что готов ждать. Уверен, что ты справишься.

Что-то в выражении его лица заставило ее на миг затаить дыхание. У нее возникло странное чувство, что она стоит на краю какой-то пропасти, а не на твердой мраморной площадке. Усилием воли заставив себя вернуться к делам насущным, она отбросила свои фантазии, показавшиеся ей глупыми.

— Мне придется заниматься этим проектом во внерабочее время.

— Тем лучше, — согласился Эйнджел. — Тогда никто не будет тебе мешать излишней беготней.

— И мне понадобятся леса или какие-то подмостки. Что-то в этом роде. Боюсь, из-за своей громоздкости это может мешать проходу. Надо будет относить их в какое-нибудь помещение.

— Гм. — Он задумался. — Ты, видимо, права. Но ничего, мы все устроим. Я поговорю с нашими рабочими. Так что же ты все-таки решила?

Было бы нелогичным отказаться от такого предложения. Эйнджел Малоун готов не поскупиться и заплатить щедрое вознаграждение. Появление ее творения на виду у сотен людей, входящих в здание, наверняка даст толчок творческой карьере и принесет помимо моральных еще и материальные дивиденды. Может быть, она даже сможет нанять работников к себе в салон и уделять больше времени творческому процессу. У Синди были все резоны, чтобы принять предложение.

— Ну, если ты уверен, что для этой работы нужна именно я, — медленно проговорила она, словно готовясь к решительному шагу, — тогда я согласна.

— Я уверен в тебе, Синди. — В голосе Эйнджела слышались нотки, которые вызвали у нее приятные покалывания в позвоночнике. Он улыбнулся.

— У тебя есть уже какие-нибудь определенные идеи? — стараясь придать голосу спокойствие, спросила она.

Слегка приподняв брови, Эйнджел сказал:

— Насчет дизайна? Здесь я во всем полагаюсь на тебя. Но буду рад, если ты сочтешь возможным обсудить со мной все, что придет тебе в голову.

— Конечно. Я могла бы начать с нескольких набросков и постепенно определить стоимость проекта, а также срок исполнения заказа.

— Буду с нетерпением ждать результата, — сказал Эйнджел, широко улыбнувшись, отчего у Синди на миг сбилось дыхание.

Она оперлась рукой о гладкие перила лестницы, чтобы удержать равновесие, и стала осторожно спускаться вниз.

— Может быть, сама судьба познакомила нас, — вдруг проговорил он, пристроившись рядом. — Удивительное сочетание.

Синди замедлила шаги и едва не оступилась. В этот момент одной рукой Эйнджел преградил ей путь, а вторая его рука легла на перила позади нее.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, — едва слышно ответила Синди, но ее сердце готово было вырваться из груди.

Эйнджел не сразу отстранился от нее.

— Со мной ты можешь чувствовать себя в полной безопасности.

— Я… не оступилась, — словно оправдываясь, пробормотала она.

— Это было бы не страшно, я подхватил бы тебя, — таинственно улыбнувшись, сказал он.

Синди покачала головой, не слишком доверяя тону его голоса. Новые ощущения смутили ее, поставив в тупик. Она почувствовала какое-то возбуждение — наполовину страх, наполовину что-то еще, чего не могла объяснить. Пьянящее тепло охватило все ее тело, и от этого подкашивались колени, горели щеки и ощущалась странная сухость во рту. Чувствуя на себе пристальный взгляд Эйнджела, она медленно облизала губы. Потом быстро преодолела остаток лестницы, не приняв предложенную им руку.

Он промолчал, но в его глазах сверкнул какой-то злой огонек.

Они вместе вышли из здания через боковую служебную дверь, спустившись по короткому лестничному пролету.

— Так можно быстрее вернуться в салон, — объяснил Эйнджел.

— Кстати, тебе нужно забрать мозаику, — напомнила Синди.

Когда она открыла дверь в магазин, он вошел внутрь и взял под мышку свою упакованную в картон покупку.

— Я поразмышляю над твоим проектом и представлю тебе свои соображения, — пообещала Синди.

— Ты разве не уходишь домой? — Эйнджел поднял брови.

— Мне нужно остаться кое-что доделать, — ответила она, кивнув в сторону подсобного помещения.

— Хорошо, тогда до встречи. — Он улыбнулся и, махнув ей рукой, вышел на улицу.

Несколько раз за последующие дни Синди порывалась позвонить в офис Эйнджела Малоуна, чтобы сообщить о том, что вряд ли сможет взяться за его проект.

В присутствии этого мужчины ей трудно было сохранять присутствие духа. Она явственно ощущала хрупкость защитных барьеров, которые она так старательно воздвигала вокруг себя. Эйнджел Малоун был первым человеком, кто серьезно угрожал их нерушимости.

Синди не знала, как реагировать на блеск в его глазах, на выражение его лица, когда он делал какое-нибудь замечание со скрытым смыслом, успевая украдкой взглянуть на нее. Она лишь изо всех сил старалась делать вид, что не замечает всего этого.

Ей вспомнился тот вечер, когда он сопровождал ее к машине после кофе с десертом. Едва он нагнул голову, а она уже знала, что он хочет поцеловать ее. И замерла, и оцепенела, не дав ему ни единого повода почувствовать ее взаимное желание.

Несколько часов спустя она лишь фантазировала о том, какие ощущения могла бы испытать, случись все так, как он задумал. Но тепло его губ на щеке она до сих пор не забыла.

Меня влечет к нему. Да, несомненно, это так, призналась себе Синди утром, когда у себя в кабинете начала упаковывать большую стеклянную вазу в коробку для почтовой пересылки. Она вдруг села на пол, пораженная этим простым, но неожиданным для себя открытием. Подняться смогла лишь через несколько минут.

Эйнджел Малоун был очень сексапилен. Синди почувствовала это уже в момент их первой встречи. Ее реакцией стала тревога. Но, когда после ее падения он проявил явное беспокойство и желание прийти на помощь, тревога исчезла, и на смену ей пришли другие эмоции, настолько чуждые ей, что она не смогла поначалу распознать их.

Она, бесспорно, произвела на Эйнджела впечатление. И он тоже оказался весьма притягательным для нее. Не вообще, не абстрактно, а вполне приземленно, физически.

Сам он почти незаметно, но все-таки безошибочно дал понять, что нашел ее… как минимум интересной.

Она испытала шок, когда Эйнджел сказал, что навел о ней справки. Это был тревожный знак.

Дотянувшись до фломастера, Синди выждала несколько секунд, прежде чем вписать адрес на бланке.

Может быть, она зря сомневалась в его благоразумии? Может, ему действительно захотелось узнать, достаточно ли у нее мастерства, чтобы взяться за работу над мозаичной фреской в холле его компании? Все это вполне естественно и резонно. Нельзя с подозрением относиться к каждому мужчине, с которым сталкивает жизнь.

Страх — это своего рода тюрьма, он ограничивает свободу. Может, сейчас представился шанс разорвать эти невидимые цепи? Многие женщины в ее возрасте уже прошли через нескольких любовников.

Фломастер выпал из рук Синди, оставив на бланке пятно. Она вновь схватила его и, глубоко вдохнув, закончила писать адрес. Дверной колокольчик возвестил о чьем-то приходе, и она услышала бодрый голос Уэсли.

Эйнджел никак не дал понять, что ему хотелось бы стать ее любовником. Может быть, она чересчур много умудрилась прочесть в его улыбке и хитром прищуривании? Возможно, она спутала обыкновенную вежливость и его сожаления о том злосчастном ее падении с попыткой мягкого, но настойчивого натиска?

— Еще не время, — вслух пробормотала Синди, состроив гримасу.

А если бы Эйнджел и впрямь предложил ей стать его любовницей?

Поднявшись, она задумалась, слегка сбитая с толку. Может быть, не стоило поворачиваться спиной к благоприятной перспективе? В свое время она с головой окунулась в бизнес, стремясь доказать себе, что сможет добиться здесь успеха. Ее новый салон в центре города свидетельствовал, что ей это удалось. Теперь предстояло добиться чего-нибудь и в личной жизни.

Приятный гул голосов не стихал в салоне вплоть до самого обеда. Когда наплыв покупателей стих, Синди отпустила Уэсли домой, как она часто делала, поскольку парень очень старался и почти всегда работал без перерыва на обед.

После пяти часов зашел лишь один посетитель, который вскоре вышел, так ничего себе и не выбрав. В половине шестого Синди решила, что в этот день не страшно закрыться пораньше, и уже направлялась к входной двери, когда на пороге неожиданно возник Эйнджел Малоун.

— Уже закрываемся? — слегка удивился он, взглянув на часы.

Синди замешкалась, но быстро собралась с мыслями.

— Я никогда не закрою, если есть хотя бы один покупатель, — ответила она.

— Тогда мне можно войти?

Она отступила, оставив дверь открытой.

— У нас появились образцы стеклянной посуды одного интересного художника, — указала Синди в сторону экспозиции.

Но Эйнджел даже не взглянул туда.

— На самом деле я зашел поговорить с тобой.

— О новом поручении? — быстро спросила она, вспомнив о шокирующем открытии, которое сделала утром и которое заставило ее немного опасаться этого человека.

— У тебя было время подумать над проектом?

— Не так много. Но появилось несколько пробных идей.

— Не подумай, что я тороплю тебя. — Он огляделся вокруг. — Вижу, ты продала еще одну свою мозаику?

— Сегодня выдался довольно напряженный день, — вздохнула Синди.

— Поэтому ты решила закрыться пораньше? Устала, наверное?

— Отчасти да. И еще мне хотелось бы навестить отца.

— Тогда не буду тебя задерживать, — проговорил Эйнджел.

— Постой, мне нужно кое-что сказать. Мне хотелось бы знать твое мнение, прежде чем я увлекусь и зайду слишком далеко.

С этими словами она удалилась в подсобное помещение и возвратилась с листом ватмана, который разложила на прилавке. На листе был набросок картины.

— Я думаю, что изображение будет выглядеть достаточно декоративно и вместе с тем символично. Здание, как бы врезанное в скалу, утопающую в яркой зелени. Утреннее небо с восходящим солнцем и океанская даль. Коттедж ассоциируется со скалой как символом прочности, надежности, незыблемости. Буйная растительность — питаемое светилом проявление жизненных сил. Утро и океан — перспектива времени и пространства. Все это немного в стилизованной манере.

Эйнджел поднял взгляд.

— Что ж, это красиво, цвета великолепны, — заключил он. — Вообще, картину отличает гармония линий и цветовой гаммы.

— Рада, что ты одобряешь.

Он улыбнулся в ответ, и глаза его блеснули. Синди смутилась и начала сворачивать ватман.

— Ладно, тогда я возьму это изображение за основу, но, прежде чем двигаться дальше, необходимо снять все размеры с места, где будет размещаться мозаика.

— Конечно, — кивнул ей Эйнджел. — Когда тебе хотелось бы этим заняться?

— Собственно, когда угодно… после работы. Только понадобится стремянка.

— Тогда, может быть, завтра? — предложил он. — Или это слишком рано?

— Нет, не слишком. Моя работа над церковным триптихом еще не закончена, но отдавать ему все время после работы я тоже не в силах. Так что могла бы сделать пока несколько предварительных набросков нового проекта.

— Хорошо, буду ждать тебя у офиса завтра после шести.

Они встретились, как договорились, у бокового входа в здание компании, потом вошли в фойе и вместе поднялись по главной лестнице.

Кто-то уже предусмотрительно поставил у места будущей работы лестницу-стремянку.

Синди после работы переоделась в джинсы, поскольку едва ли могла позволить себе забираться наверх в юбке.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил Эйнджел.

— Подержи конец рулетки, пока я буду протягивать ее, — попросила она.

Когда измерения были закончены, он облокотился о стремянку, подождав, пока Синди все запишет. Потом она задумчиво посмотрела на участок стены.

— Наверное, понадобится сделать макет, так чтобы я могла оценить проект с различных углов.

— Может быть, пригодятся чертежи этого здания? — предложил Эйнджел. — Они собраны у меня в кабинете. — Он почесал затылок. — Мне следовало подумать об этом раньше. Ведь там указаны все необходимые размеры.

— В любом случае их пришлось бы сверять, — успокоила его Синди. — Планы ведь всегда меняются с течением времени, и часто проводится реконструкция. — Она по-прежнему изучала поверхность, после чего рассеянно добавила: — Но мне все же не мешало бы взглянуть на них.

— Тогда поднимемся ко мне наверх.

— Прямо сейчас?

Эйнджел слегка наклонил голову набок.

— Ну да, а что в этом подозрительного? — мягко спросил он.

Синди на секунду замерла. Но тут же успокоилась. Ведь пребывание наедине с ним в его кабинете ничем не будет отличаться от пребывания в этом просторном фойе. К тому же его поведение было нейтральным и не внушало никаких опасений.

Миновав приемную, Эйнджел жестом пригласил Синди в свой кабинет — просторное помещение, в убранстве и отделке которого преобладали кремовый и коричневый цвета со скромными штрихами золотистого. Центральное место в кабинете занимал широкий дубовый стол с дорогим набором письменных принадлежностей и телефоном.

Она вспомнила о своем маленьком подсобном помещении в салоне, которое служило одновременно и рабочим кабинетом, и складом, и местом для творческих занятий. Когда она переехала в центр, на Уэст-стрит, то ей казалось, что у нее много места, которого с лихвой хватит на все. А теперь рядом с ее столом стоял еще один, поменьше, с широкой скамьей, а также куча коробок, уставленных одна на другую до самого потолка.

Синди не сразу сообразила, что ее эмоции могли стать заметными, и, посмотрев на Эйнджела, действительно увидела недоумение в его глазах.

— Извини, задумалась. Мне понравился твой кабинет.

— Мне он тоже по душе. Вполне функционален и прост.

По мягкому темно-коричневому ковру они прошли в угол кабинета, где стояли удобный кожаный диван и пара кресел с небольшим круглым столиком между ними.

Синди огляделась вокруг.

— Здесь, должно быть, потрудился хороший интерьер-дизайнер.

— Я не нанимаю людей, чья работа меня не устраивает, — многозначительно заметил Эйнджел.

— Мне следует принять это как комплимент?

— Нет никакой лести в том, что я стараюсь выбрать для выполнения того или иного поручения лучшего специалиста.

— Надеюсь, ты не будешь разочарован.

— Нисколько не сомневаюсь, что ты не разочаруешь меня, Синди. — Эйнджел тепло посмотрел на нее и вдруг поднялся. — Кофе? — Он кивнул в угол кабинета. — Там, за ширмой, у меня есть кофеварка.

— Спасибо, с удовольствием, — без особых колебаний согласилась она, и он ушел готовить кофе.

На стенах в рамках висели архитектурные эскизы зданий коттеджного типа, а также фотографии групп людей в строительных касках. А над входом, прямо напротив письменного стола — та самая мозаика, которая была недавно куплена Эйнджелом Малоуном в ее салоне!

— О! — изумилась Синди. — А я думала, ты отвез ее домой.

— В этом кабинете я провожу много времени, — объяснил он. Вынув из встроенного в стену шкафа свернутые в трубку чертежи, он ловким движением развернул их на столике. — Один из них может тебе пригодиться.

Когда Синди уселась в кресло, Эйнджел вернулся к кофейному автомату и вскоре подошел к ней с двумя кружками ароматного кофе в руках. Вручив ей кофе, он уселся на диван, потихоньку наблюдая за нею из-под опущенных ресниц.

Синди отхлебнула немного из кружки и наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть чертеж. Эйнджел сделал то же самое, перебирая листы, пока не нашел нужный из них. Он помог сверить данные на плане с ее собственными измерениями, а потом скатал чертежи обратно в трубку.

— А будет ли удобно, если я как-нибудь понаблюдаю за твоей работой? — вдруг спросил он. — Мне хотелось бы увидеть, как продвигается дело.

— Пожалуйста, — сказала она. — В конце концов, ты ведь платишь мне за работу и вправе ее проверить.

Ничего, ему все равно скоро наскучит это занятие, пыталась она себя успокоить.

Трубку с чертежами Эйнджел скрепил резинкой.

— Ты уже составила себе представление о стоимости проекта?

— Очень скоро я смогу сказать тебе стоимость. Ее легче определить, когда есть точные размеры, — ответила Синди. — Но, еще раз говорю, сумма получится немаленькая. Чтобы выдержать цвета, мне понадобится закупить новую плитку, чтобы не полагаться на то, чем я смогу поживиться на строительных участках твоей фирмы.

— Дешевые материалы меня не интересуют. — Отложив сверток, Эйнджел нагнулся вперед. — Я не привык скупиться, если нужно получить то, что хочется. Кроме того… ты ведь не собираешься обмануть меня — я уверен в этом.

В его поведении не чувствовалось напряжения; наоборот, он выглядел вполне расслабленным, лениво развалившись на диване, но странный блеск в его глазах едва не вызвал у Синди приступ удушья. Он говорил, что наводил справки о ее профессионализме. Неужели он сумел также справиться и о ее честности?

Или, может быть, это было лишь предупреждение — то есть намек на то, что никому еще не удавалось надуть его?

— Так, значит, ты доверяешь мне? — хрипло спросила она.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

— Да, — а потом тихо добавил: — А ты мне?

Синди заморгала и, чтобы скрыть смущение, решила выпить немного кофе.

— Я уверена, что могу рассчитывать на достойное вознаграждение за выполненную работу, — сказала она. — У «Малоун билдинг фэнтази» репутация порядочной компании.

От ее внимания не укрылось легкое движение его губ, но она не назвала бы это улыбкой. Его глаза несколько похолодели.

— Это не совсем то, что я имел в виду, — мягко поправил он Синди, хотя определенная натянутость в его голосе настораживала. — Я сейчас говорю о наших личных отношениях.

Прямой намек полностью обезоружил ее, лишив всякой возможности отыскать отговорку. Пытаясь подобрать удобоваримый ответ, Синди пробормотала лишь:

— А разве у нас есть отношения?

— Мне, во всяком случае, хотелось бы, чтобы они были…

Она озадаченно посмотрела на него и была потрясена его немигающим взглядом, пронзающим насквозь. В нем чувствовалась скрытая уверенность.

— Ты считаешь, что выполнение этого задания зависит от взаимопонимания между нами?

Прошло несколько секунд, прежде чем Эйнджел ответил. Он поднялся так резко, что Синди вздрогнула, но вместо того, чтобы подсесть поближе, широкими шагами прошел к столу, засунув руки в карманы брюк.

— У меня нет привычки шантажировать красивых женщин, — наконец повернувшись к ней, сказал он. Было заметно, что Эйнджел сильно расстроен. — Я уже принял решение насчет мозаики и не отойду от него, если только ты не поставишь передо мной какие-нибудь сумасшедшие условия. — Он бросил в ее сторону почти угрожающий взгляд, словно испытывая ее на прочность. — Если хочешь, можем обсудить условия контракта прямо сейчас.

С этими словами Эйнджел открыл ящик стола, вытащив лист бумаги с ручкой. Синди поставила чашку с недопитым кофе и поднялась с кресла.

— В этом нет необходимости, — сказала она. — Я ведь говорила, что сначала надо подсчитать все затраты.

Несколько мгновений он не двигался, опустив глаза на глянцевую поверхность стола. Потом поднял взгляд, показавшийся ей холодным и равнодушным.

— Как пожелаешь, — монотонным голосом произнес Эйнджел.

Их взгляды встретились. Синди отступила от столика и замерла, нервно потирая пальцы.

— Прости, я не хотела обидеть тебя, — пробормотала она.

Спустя мгновение его губы дернулись, скривившись в подобие улыбки, а выражение лица смягчилось.

— Ладно, — хрипло ответил он. — Тебе не в чем себя винить. Знаешь, мне нравится общаться с тобой, Синди. И мне… хотелось бы встречаться с тобой почаще, чтобы лучше узнать тебя. Но, конечно, если ты считаешь иначе…

Она могла бы отказать ему. Тогда бы он просто ушел… Удивительно, но образ Эйнджела, уходящего от нее прочь, вдруг вызвал спазм у нее в горле.

— Если я тебе неприятен и неинтересен, — добавил Эйнджел, когда молчание стало невыносимым, — то самое время сказать «нет».

Синди слабо улыбнулась, а потом, набравшись духу, хрипло ответила:

— Я этого не говорила… И не собиралась…

— Правда? — словно не веря, переспросил он. — Тогда расскажи, что тебя все-таки мучает?

Ее взгляд рассеянно скользнул по стене.

— У меня не складываются… серьезные отношения.

— Наверное, у тебя был мужчина и ты порвала с ним? Или даже не один?

Синди бросила на него беглый взгляд.

— Просто я неловко чувствую себя в мужском обществе.

Эйнджел скептически посмотрел на нее.

— Но ты же красивая молодая женщина, — медленно, словно заново оценивая ее, проговорил он. — В твоей жизни должны были быть мужчины, которых бы ты всерьез заинтересовала.

— Я увлеклась своим салоном, и в первую очередь меня волновало, как идут дела. Для другой жизни времени не оставалось.

— Вот оно что, — тихо присвистнул Эйнджел. — То есть тебя волновало, как заработать тридцать-сорок тысяч в год. Но разве это главное в жизни? — Он нахмурился. — Скажи, а я, к примеру, тебе интересен?

Наступил момент истины. Синди почувствовала, что лицо ее побледнело, а щеки и виски сделались холодными. Испытывая легкое головокружение от дурного предчувствия, она ответила:

— Ты… ты мне нравишься.

— Нравлюсь? — Он комично поднял брови и рассмеялся.

Должно быть, со стороны она выглядела ужасно наивной. А ведь он и понятия не имел, каких усилий ей стоило произнести такое. Вскинув подбородок, Синди вызывающе посмотрела в лицо Эйнджелу. Смешинки в его глазах разом исчезли, и он протянул руку.

— Иди ко мне.

Синди напряглась и судорожно глотнула, она была ошеломлена. Но через секунду нерешительности она послушалась, сделав один короткий шажок навстречу, потом другой…

Приблизившись к нему, Синди подняла руку и тут же почувствовала теплую ладонь заботливо протянутой мужской руки. Не случилось ничего страшного, она даже ощутила некоторое успокоение, впитывая тепло большой и крепкой ладони Эйнджела.

Ожидая, что сейчас неминуемо окажется в его цепких объятиях, Синди удивилась еще сильнее, когда он приподнял ее руку и нагнул голову, чтобы поцеловать запястье, потом ладонь, легонько провести по ним языком…

По всему ее телу прокатилась волна тепла. Синди шумно вздохнула. Блеск в глазах Эйнджела заставил ее сердце биться еще сильнее. Взяв и вторую руку, он притянул девушку к себе, и ее грудь соприкоснулась с его рубашкой. Даже через одежду она чувствовала исходящие от мужчины флюиды.

— Синди? — еле слышно позвал Эйнджел, и от его дыхания зашевелились завитки волос у ее виска. — Синди, — повторил он. — Хочешь, я поцелую тебя?

Тревога вспыхнула и растворилась. Неожиданно для себя Синди сделалась очень спокойной и уверенной. Губы мужчины находились в нескольких сантиметрах от ее губ, их четкие очертания свидетельствовали о решительности, твердости и многообещающей нежности.

Шепотом, едва заглушая грохот бьющегося сердца, она проговорила:

— Да.

Несколько секунд Эйнджел не двигался, он просто смотрел, как будто хотел убедиться в серьезности произнесенных ею слов. Он не заключил ее в объятия, а только взял за руки и, нагнув голову, легко и лишь на мгновение коснулся губами полураскрытых губ Синди. Потом слегка отстранился, чтобы она успела ощутить легкое разочарование от не оправдавшегося ожидания, и вновь прильнул к ней и поцеловал, но на этот раз властно и крепко и вместе с тем мягко и нежно. Ее никогда в жизни так не целовали.

Оторвавшись от нее, Эйнджел, задумчиво глядя ей в глаза, медленно провел большим пальцем по ее губам.

— Ты не хочешь или не умеешь целоваться, Синди? Ты не ответила на мой поцелуй.

Она наклонила голову, чтобы скрыть смущение, щеки ее залил румянец.

— Мне необходимо идти, — пробормотала Синди.

Эйнджел посмотрел на нее с загадочным видом.

— Понимаю, у тебя еще есть дела, — сказал он.

— Я собиралась пойти в продуктовый магазин с соседкой по квартире.

— У тебя есть соседка? — удивился Эйнджел. — Тоже, наверное, художница?

— Бетти — медсестра, — объяснила Синди.

Он проводил ее до выхода из здания, а потом до самого автомобиля, который она припарковала у обочины улицы. Прежде чем, как обычно, захлопнуть дверцу, Эйнджел сказал:

— Завтра я улетаю на Запад, чтобы навестить наш офис в Перте. Когда вернусь, то со мной снова можно будет связаться. Я буду рядом.

У меня есть несколько дней, чтобы прийти в себя, успела подумать Синди, прежде чем тронуть машину с места.

Всю дорогу до дома она вспоминала о поцелуе, вновь и вновь с удовольствием оживляя его в памяти.

Эйнджел позвонил ей в конце следующей недели. В это время в салоне почти не было посетителей, и немногочисленных клиентов вполне можно было поручить своему помощнику.

— Я вернулся лишь сегодня рано утром, — проговорил в трубку Эйнджел. — Если ты свободна, то не могла бы составить мне компанию и пойти на представление молодых мастеров классического и современного балета? У меня есть два билета.

— Сегодня вечером?

— К сожалению, раньше я предупредить тебя никак не мог. Если ты занята…

— Нет, — как-то само собой вырвалось у нее. — То есть… это было бы замечательно. Благодарю тебя.

— Можно мне заехать за тобой домой?

— Давай лучше встретимся здесь, — спохватилась Синди. — Во сколько тебя ждать?

— Как насчет четырех часов? — предложил Эйнджел. Тогда у нас еще останется достаточно времени на чашку кофе, а после представления мы могли бы пойти куда-нибудь поужинать.

— Свидание? — спросил Уэсли, когда она положила трубку.

— Меня пригласили на балет.

— Вообще-то, я не люблю балет, но слышал, билеты достать трудно.

— У Эйнджела Малоуна целых две штуки.

— Как ты сказала? — удивился Уэсли. — Эйнджел Малоун! Собственной персоной? И что ты собираешься надеть?

Она окинула взглядом свой хлопковый брючный костюм синего цвета.

— У меня не будет времени, чтобы заехать домой, — виновато проговорила она.

Уэсли неодобрительно покосился на нее.

— Слушай-ка, что я тебе скажу, Синди, дорогая. Для встречи с Эйнджелом Малоуном тебе надо надеть что-нибудь особенное. Почему бы не воспользоваться обеденным перерывом и не посмотреть в окрестных магазинчиках что-нибудь сногсшибательное? — Уэсли на секунду задумался, и его озарила внезапная мысль. — Вот что, давай-ка мы прошвырнемся вместе! Если отпустить тебя одну, то ты наверняка выберешь что-нибудь скучное…

Синди и без того знала, что обычная ее одежда малоинтересна. Но ей не нравилось привлекать к себе внимание.

— Нет, — твердо сказала она. — Не могу себе это позволить.

— Ладно тебе, Синди, ведь в двух минутах ходьбы отсюда есть несколько отличных бутиков, где мы подберем тебе что-нибудь, — убеждал ее Уэсли и усмехнулся. — Скажи, скольких покупателей мы потеряем за полчаса? Одного? Двух, может быть?

В конце концов Синди неохотно согласилась.

Уэсли добросовестно отработал свою роль во время их кратковременной вылазки по магазинам. Он отвергал все, чему, по его мнению, хоть в мелочах недоставало стиля. Наконец он поднял вверх большой палец, когда увидел достаточно простое шелковое платье изумрудного цвета, которое, как он сказал, великолепно гармонировало с ее глазами. Затем они приобрели модной формы туфли на высоком каблуке.

— Ты выглядишь просто потрясающе, — сказал Уэсли, когда Синди закрыла салон и, переодевшись в своем тесном рабочем кабинете и не забыв еще про макияж, вышла к прилавку.

— Ты просто чудо, как хороша! — воскликнул Уэсли. — Изысканна и очень женственна.

Вскоре легкий стук по входной двери возвестил о приходе Эйнджела.

— Пойду открою дверь, — сказал Уэсли.

Синди не обратила внимания на короткий кивок и колючий взгляд, которым наградил ее помощника вошедший в салон Эйнджел. Когда она обернулась, то была озадачена ликующим видом Уэсли.

— Что ж, оставляю тебя, босс… надеюсь, в надежных руках, — прошептал он и, послав воздушный поцелуй, вышел из салона.

— Ну что, ты готова? — спросил Эйнджел.

Синди молча кивнула и посмотрела на него. Сегодня на нем был смокинг, темные брюки и ослепительно-белая рубашка; он показался ей еще более привлекательным, чем прежде.

— Может, заказать такси? — предложил Эйнджел.

— Не нужно. Мы легко можем добраться до театра пешком.

— В такой обуви? — Он улыбнулся, покосившись на ее туфли на шпильках.

Синди не могла не признать его правоту. Ей нечасто приходилось надевать такую обувь и было в ней непривычно.

— Ничего, со мной все будет нормально, — попыталась она заверить его, направившись к двери.

— Не то что бы мне не понравились твои туфли… — словно извиняясь, пробормотал вслед Эйнджел, когда закрывал дверь.

— Но я специально надела их для… сегодняшнего вечера, — рассеянно добавила Синди.

— Что ж, это стоило усилий, — сказал он. — Сегодня ты выглядишь потрясающе.

Когда они добрались до театра и вошли в фойе, Синди поняла, что не зря воспользовалась советом Уэсли. Большая часть из пришедших на концерт посетителей была одета произвольно и даже повседневно, но наряды некоторых сверкали разноцветным шелком и драгоценностями.

Как ей показалось, они с Эйнджелом привлекли к себе несколько пристальных взглядов, ведь он был известен многим, а, может быть, просто потому, что эффектно выглядел. В компании Эйнджела Малоуна Синди чувствовала себя надежно защищенной и спокойной, а ее галантный кавалер уверенно направлял ее сквозь толпу. Усадив ее за небольшой столик, он заказал вина.

К тому моменту, когда они входили в зрительный зал и занимали свои места, Синди начала чувствовать себя раскованно и наслаждалась редкими в ее жизни минутами настоящего отдыха.

В конце представления, причудливо сочетавшего в себе классический танец с авангардным балетом, ее голова была полна образов, волнующих движений, звуков и ничем не сдерживаемой радости. Она вышла в фойе, чувствуя, будто провела пару часов в совершенно другом, иногда узнаваемом, а моментами просто фантастическом мире.

Кто-то в толпе приветствовал Эйнджела, и он представил Синди своим знакомым — мужчине и женщине, но она не запомнила их имена. Однако пришлось улыбнуться и выслушать несколько дежурных фраз, прежде чем Эйнджел повел ее дальше. Вскоре они очутились в одном из соседних ресторанов.

Хозяйка ресторана, уже не молодая, но весьма энергичная женщина, вежливо предложила им уютный столик у окна, сообщив, что официант вот-вот подойдет. Поставив на подоконник сумочку, Синди перехватила задумчивый взгляд Эйнджела.

— Некоторые из этих балетных сцен были довольно… вульгарными, — заметил он.

— Не могу согласиться, — покачала головой Синди. — Концерт получился, конечно, немного необычным, но интересным.

В этот момент подоспел официант, и Эйнджел спросил у Синди, какого вина ей хотелось бы выпить.

— Просто стакан грейпфрутового сока, — сказала она. — Мне ведь нужно будет ехать на машине домой.

— А я надеялся, что ты позволишь мне себя отвезти, — с сожалением в голосе проговорил он.

Пока готовился их заказ, Эйнджел говорил с ней о концерте, постепенно переключившись на обсуждение других тем, связанных с искусством.

Когда они покинули ресторан, число прохожих на улице значительно поубавилось. Неподалеку от здания парковки один из каблуков Синди попал в щель между плитами мостовой, и она едва не упала. Но Эйнджел среагировал моментально и успел подхватить ее. Она уперлась ладонью в его грудь, ощущая тепло через тонкую ткань рубашки.

— С тобой все в порядке? — спросил он, отпустив Синди, но продолжая держать ее за руку.

— Да, — ответила она, хотя сердце у нее колотилось так бешено, что готово было выпрыгнуть наружу. — Спасибо.

— Твои туфли, возможно, дьявольски сексуальны, но вдобавок еще и опасны, — вдруг сказал Эйнджел.

— Сексуальны? — вырвалось у Синди, и она невольно посмотрела вниз.

Он наклонил голову набок. Его глаза в свете уличного фонаря излучали озорные огоньки. Потом лицо его вновь сделалось невозмутимым, а губы слегка виновато поджались.

Инстинктивно ей хотелось все-таки избежать вызова и не обращать внимания на легкую провокацию с его стороны. Но другая, менее знакомая, но очень настойчивая внутренняя сила восстала против такого трусливого отступления. Синди затаила дыхание, а потом, глядя в глаза Эйнджелу, сказала:

— Но ты ведь не фетишист, не так ли?

Стоило посмотреть на его лицо, чтобы увидеть, как он удивился. Но через пару секунд уже непринужденно рассмеялся.

— Нет, я не фетишист, можешь мне поверить. Просто мне… понравились твои туфли.

Улыбка и выражение его лица явственно говорили ей о многом, возбуждая целый водоворот эмоций — сомнение, волнение и трепет, но вместе с тем легкую эйфорию. Она все-таки кое-чего добилась сегодня. Как и всякая другая женщина, которую вывели в свет и которая провела время в компании приятного и весьма привлекательного мужчины, она смогла поддержать разговор, отвечать на комплименты и подшучивания. В общем, она набралась немного опыта. И Эйнджел, казалось, всячески помогал ей в этом.

Когда они вновь неторопливо шли по тротуару, он по-прежнему вел ее под руку.

В гараже повсюду слышался стук открываемых и закрываемых дверей, звук работающих двигателей. Эйнджел открыл для Синди водительскую дверцу, и она проскользнула на сиденье. Он нагнулся и быстро поцеловал ее в губы, затем выпрямился и закрыл дверцу.

На следующее утро Эйнджел позвонил в салон.

— Ты занята сегодня вечером? — спросил он. — Не могли бы мы вместе пообедать, когда ты закончишь работу?

Мысль о возможной встрече была соблазнительной для Синди, но она все-таки колебалась.

— На этой неделе мне нужно потрудиться над мозаикой. Иначе я рискую не уложиться в сроки.

— Ладно, встретимся в другой раз, — сдался он.

В данный момент в салоне было как никогда полно посетителей, и ей необходимо было поспешить к прилавку.

— Дай мне знать, когда будут новости по поводу мозаичной фрески для моего офиса, — попросил напоследок Эйнджел.

Она сама позвонила ему через несколько дней.

— У меня есть отличающиеся друг от друга эскизы, — сообщила она. — Тебе нужно посмотреть и решить, какой из них подойдет.

— Как насчет сегодняшнего вечера? — тут же предложил Эйнджел. — Мы можем все обсудить во время обеда, который я тебе обещал раньше.

— Отлично, — не колеблясь, согласилась Синди. — После шести я буду готова.

— Хотел тебя спросить вот о чем. Ты предпочитаешь какую-то определенную пищу? Например, морскую? Или попробуем что-нибудь особенное — вроде филиппинской или арабской кухни?

— Оставляю этот важный вопрос целиком на твое усмотрение. У меня хороший аппетит.

— Ты женщина, которой легко угодить, — заметил Эйнджел.

— Это не так уж редко в наши дни, — запротестовала Синди. — Не думаю, что в этом у тебя когда-нибудь возникали проблемы.

Может быть, мне стоило предложить более позднее время, подумала она, положив телефонную трубку. Теперь придется идти в той одежде, которая сейчас на мне. Она была одета в сатиновое темно-синее платье с воротником и небольшими отворотами, на пуговицах сверху донизу, а на ногах — черные туфли на среднем каблуке.

Вне дома она обычно ужинала в женской компании, и чаще всего выбор места совместной трапезы определялся уровнем цен. Она понятия не имела, куда сегодня Эйнджел надумал сводить ее.




3


Он заехал за ней на такси и заботливо усадил ее на заднее сиденье, после чего пристроился рядом.

— Надеюсь, ты сможешь сегодня выпить со мной вина, — тихо сказал он. — Давай оба сегодня вечером не будем вести машину.

— А тебя не смущает мой наряд — вряд ли он может претендовать на вечер в респектабельном ресторане? — на всякий случай предупредила Синди.

— Ты выглядишь превосходно, — сказал Эйнджел, окинув ее внимательным и вместе с тем теплым взглядом.

Несмотря на то, что он сидел от нее на некотором расстоянии, Синди уловила аромат его туалетной воды, к которому уже привыкла.

— Я взяла с собой несколько эскизов и покажу их тебе, когда мы приедем, — сказала Синди.

Ресторан, который выбрал Эйнджел, выходил на пристань. Они сидели возле широкого окна, а вдали, через мостовую, отдаленные огни освещали темную гладь залива, оставляя на ней золотистые и красные огоньки.

В ожидании заказа он наполнил бокалы бархатистым красным вином, а она вытащила из сумки пару эскизов.

— Пока это просто идеи. Я еще окончательно не выбрала для себя никакого варианта.

— Понимаю, — ответил Эйнджел и взглянул на протянутые листы бумаги. — Кстати, я ведь никогда не спрашивал, как и почему из многочисленных видов изобразительного искусства ты решила выбрать именно мозаику.

— Когда я унаследовала от бабушки ее небольшой магазинчик, то однажды уронила очень большое и довольно ценное блюдо. И оно разбилось вдребезги…

Сделав паузу, Синди задумалась. Она сильно переживала тогда и едва не расплакалась по поводу случившегося, но одна из посетительниц магазина, ставшая свидетельницей несчастья, предложила ей помочь.

— Покупательница предложила собрать эти кусочки в мозаику, — продолжила Синди. — Она даже вызвалась показать мне, как это делается, и вот так в одночасье я полюбила это занятие.

— Тебе нравится создавать нечто из прекрасного, но разбитого?

Взгляд Эйнджела показался ей слишком пристальным и многозначительным.

— Далеко не всегда я использую обломки, — торопливо заметила Синди. — Я могу работать также и с цельной плиткой.

Она ведь не зря брала уроки в художественной школе и освоила многие приемы этого вида искусства.

— А что ты предпочитаешь? — спросил Эйнджел.

— Абстрактные узоры часто хорошо сочетаются с произвольными формами, а предварительно нарезанная плитка хороша для точных контуров и строго формальных сюжетов.

Эйнджел приподнял бровь.

— Полагаю, что точность и формализм — это иногда как раз то, что тебе нужно.

— Ну почему же? Иногда я могу сделать картину авантюрной и смелой, — заверила она его. — Подстать тебе.

Он вздернул голову, и глаза его сузились.

— Неужели меня видно насквозь?

Вновь уклонившись от прямого ответа, Синди сказала:

— Рекламные агенты разработали имидж твоей компании, который утвердился в сознании публики.

— И именно этот образ так прочно засел у тебя в голове, то есть моя физиономия?

— Но ведь ты и есть лицо всей компании, разве не так?

— Я обычный человек, Синди, — вздохнул Эйнджел.

Она поспешила успокоить его:

— Ты не можешь не связывать свою личность с собственной компанией.

— Точно так же, как ты связываешь свою с салоном?

— Думаю, да, — несколько неохотно согласилась она и протянула руку к своему бокалу.

— Мне нужно еще раз взглянуть на декорации вокруг входной двери твоего салона, — сказал Эйнджел.

Он был слишком умен. Синди подняла бокал столь торопливо, что вино пролилось ей на руку и на скатерть.

— О! — Она торопливо поставила бокал на место.

Эйнджел схватил салфетку, взял Синди за запястье и насухо вытер ее руку. Потом подозвал официанта и тихо сказал:

— Нам нужно немного прибрать здесь.

Когда с маленькой неприятностью было покончено и официант удалился, Синди развернула салфетку и прикрыла свои колени.

— Спасибо за помощь, — проговорила она.

— На одежду ничего не попало? — забеспокоился Эйнджел.

— Нет… — Синди осторожно взяла свой бокал и выпила остаток вина.

Облизав верхнюю губу, она заметила, что Эйнджел пристально наблюдает за ней. Когда их взгляды встретились, у нее возникло странное ощущение, что время остановилось и вся окружающая обстановка словно куда-то исчезла. Он медленно протянул руку к бутылке и подлил ей еще вина. Очнувшись, Синди сказала:

— Что ты думаешь о моих эскизах? Это, конечно, грубые наброски, но если тебе понравится какая-нибудь из идей, то я стану отрабатывать и детализировать ее.

Эйнджел сосредоточил внимание на эскизах, а Синди слегка расслабилась. Этому способствовали хорошее вино и превосходная пища — все было свежим, отлично приготовлено и подано со вкусом.

— В общем, мне все здесь нравится, — наконец сказал он. — Я доверяю тебе самой выбрать какой-то из эскизов как основу или создать обобщающий образ. Как обычно происходит воплощение конечного замысла? В чем будет состоять творческий процесс дальше?

Она попыталась объяснить, как могла, а когда потом взглянула на свой бокал, то с удивлением обнаружила, что он пуст. Вновь наполнив его, Эйнджел спросил:

— Вино показалось мне отменным. Закажем еще бутылку?

— Не думаю. У меня от алкоголя начинает заплетаться язык. Давай лучше поговорим о том, чем занимаешься ты. Мне это интересно. — Синди решила перевести разговор на другую тему. — Ведь в твоей работе наверняка тоже бывает немало сложностей. Приходится решать не только технические, но и творческие задачи.

Эйнджел начал рассказывать об одном из трудных случаев в своей строительной практике, когда его фирма была вынуждена принять нестандартное решение, чтобы наилучшим образом выполнить требования заказчика. Хотя при заключении сделки такой подход заказчиком не предусматривался.

— Но мы горды тем, что готовы сделать немного больше, чем записано в договоре, — хрипло, но с достоинством проговорил Эйнджел.

— То есть, ты никогда не сдаешься?

Он пристально взглянул на Синди, и его глаза показались ей еще более голубыми, чем прежде.

— Когда я всерьез раздумываю над каким-то решением, то пасовать или сдаться — это не в моем стиле. Если я не могу чего-то добиться одним способом, то пробую достичь другими путями, пока не отыщу самый лучший.

Синди посмотрела на свое вино, и ухватила пальцами тонкую ножку бокала. Руки ее вдруг покрылись гусиной кожей.

— В чем дело? — забеспокоился Эйнджел.

— Ничего. — Она с усилием подняла на него глаза. — Тебе сопутствует успех. Поздравляю.

— И тебе тоже, — сказал он. — Это достойно уважения.

Неожиданная похвала несколько воодушевила ее. Действительно, у нее не было желания владеть крупной компанией, но она прошла долгий и весьма тернистый путь с тех пор как, едва переступив подростковый возраст, стала управлять магазинчиком на окраине города.

Она научилась ладить с назойливыми продавцами, переменчивыми художниками, агрессивными покупателями и поставщиками, не позволив им всем сесть себе на голову и в итоге загубить начатое дело. Сейчас с каждым месяцем ей становилось работать все проще и интереснее.

И еще она научилась избегать личных отношений с мужчинами. Эйнджел заставил ее усомниться в том, все ли она делала правильно раньше, когда они еще не были знакомы. Он был для нее неизведанной территорией, вызывавшей непонятный страх.

Она выдержала долгую и одинокую эмоциональную битву. Победив в ней, отбросила прочь ночные кошмары и сама создала себе устойчивую и предсказуемую жизнь. Но каждое очередное завоевание обнажало новые проблемы и новые препятствия, которые надо было преодолевать.

Может быть, судьба послала ей Эйнджела для того, чтобы помочь ей справиться с проблемами? Он — словно ангел, ниспосланный на землю, чтобы дать ей свободу.

Синди невольно улыбнулась, удивившись своим мыслям. Эйнджел недоуменно вскинул бровь.

— Что пришло тебе в голову?

Она, встрепенувшись, молча покачала головой. Ей нечего было сказать. Минутный порыв, желание как-то вовлечь Эйнджела в собственную жизнь вдруг моментально улетучились. Ведь это ее собственная война, в которой она боролась с собой, и в ней можно одержать победу только своими силами. Никто другой за нее этого не сделает. Она сама ступила на этот путь…

Они довольно долго просидели за чашкой кофе, но от второй Синди отказалась.

— Не желаешь немного прогуляться? — посмотрев на часы, спросил Эйнджел.

Вечерний воздух был прохладен и свеж. Прогулка после ужина казалась вполне естественным его продолжением. Когда они переходили дорогу на светофоре, Эйнджел поймал руку Синди и удерживал до тех пор, пока они вместе не оказались на противоположной стороне улицы. Синди не протестовала. Его пальцы показались ей теплыми и сильными, но их ненавязчивая хватка вполне давала возможность вырвать руку в случае необходимости.

Синди вдруг ощутила странную легкость. Наверное, от вина. Обычно она всегда ограничивала себя лишь одним бокалом. Сегодня же каким-то образом умудрилась выпить целых три, не считая тот, который пролила. Скорее всего, сам Эйнджел выпил меньше.

Они не спеша брели вдоль береговой линии, и соленый бриз приятно ласкал их лица и развевал волосы. Один из локонов Синди от дуновения ветра попал ей на глаза, и она небрежно смахнула его.

— Тебе не холодно? — спросил Эйнджел.

— Нет, — ответила она, и ей действительно было тепло и комфортно, несмотря на поздний час.

Спустя некоторое время они остановились на дамбе, глядя в темноту шумящей внизу воды и на отраженный в ней расплывчатый свет прибрежных фонарей, соперничающий с блестками ночных звезд. Эйнджел убрал руку, которой обнимал Синди за талию, и она вдруг ощутила какую-то утрату.

— Как замечательно вокруг! — восхищенно сказала она.

Он повернулся к ней, и глаза его блеснули.

— Ты тоже замечательна сегодня, как бы банально это ни звучало.

Синди ощутила в груди глухой стук. Она выпрямилась и отвернулась в сторону. Прохладный бриз взъерошил ей волосы, и она пыталась обеими руками уложить их на место.

Эйнджел придвинулся к ней поближе, притянул ее к себе, обнял и почти насильно поцеловал в губы. После этого он слегка отклонился, оставив руку на ее талии. Синди стояла неподвижно, слегка озадаченная, но без тени страха в душе, и через пару мгновений и вторая рука Эйнджела обвила ее за талию.

Он нежно поцеловал ее под ухом, и его чувственные губы скользнули по краю подбородка, прошлись по ямочке на щеке и соприкоснулись с полными губами Синди. Осторожно и нежно вобрав их в себя, Эйнджел вызвал у нее вспышку обжигающего пламени, которое захватило все ее тело. Она почувствовала, как от его сладостных прикосновений размякли ее губы. Рукой он прижал ее ладонь к своей теплой, твердой груди, и, повинуясь слепому инстинкту, Синди сама прижалась к нему, позволив другой руке Эйнджела еще сильнее обнять ее за талию.

Рядом с ними послышались чьи-то шаги, и Синди резко отпрянула от него. Мимо них прошли какие-то люди, причем один молодой парень весело взглянул на только что целовавшуюся парочку и лукаво подмигнул.

Эйнджел едва слышно рассмеялся, освобождая Синди из своих объятий.

— Я провожу тебя домой, — хрипло проговорил он. — А, может быть, когда-нибудь ты захочешь зайти ко мне…

Синди молча затрясла головой. Когда-нибудь она, возможно, и согласится, но до этого пока еще очень далеко. Хотя поцелуй, каким бы кратким он ни был, заставил ее сердце глухо и беспокойно забиться.

Сойдя с тротуара на дорогу, Эйнджел поднял руку, и спустя несколько секунд рядом остановилось такси.

— Как у тебя это получается? — искренне удивилась Синди, и ее голос слегка дрогнул, как ни старалась она придать ему небрежный оттенок.

— Да просто повезло, — рассмеялся Эйнджел. — А может быть, потому что я сегодня с красивой молодой женщиной и таксист решил, что просто нельзя не подвезти такую компанию.

— Странно, мне почему-то так не везет, — пожаловалась Синди, когда они садились в машину.

— Куда? — спросил водитель.

Ей следовало предвидеть, что это произойдет. Если бы ее автомобиль был оставлен в городе, она бы попросила довезти ее до места парковки, но теперь не оставалось ничего другого, кроме как согласиться на доставку домой. Она назвала таксисту свой адрес.

Эйнджел расслабился на сиденье, взяв ее за руку. Синди все еще не была уверена, что поступает правильно, согласившись на то, чтобы он проводил ее до дому. Она дорожила своей независимостью и привычно пыталась предотвратить развитие отношений пусть даже и с этим мужчиной, таким непохожим, как ей казалось, на других.

— Ты можешь не провожать меня до конца, ведь тебе еще самому придется возвращаться к себе домой, — сказала она.

— Ты чего-то боишься? Или не хочешь, чтобы я знал, где ты живешь? — хрипло произнес Эйнджел. — Но ведь я уже услышал твой домашний адрес — разве мне не полагается его знать?

— Я обычно не называю его своим клиентам или заказчикам, — неожиданно даже для самой себя заявила вдруг Синди.

Он не пошевелился. Потом отпустил ее руку и, оперевшись плечом на левую дверцу, искоса посмотрел на Синди. В темноте ей трудно было различить, что написано у него на лице.

— Я все-таки надеялся, что меня ты воспринимаешь иначе, чем клиента своего салона, — низким голосом сказал Эйнджел. — Или, может, дело как раз в том и состоит, что я не просто клиент? Может быть, ты боишься меня только потому, что сейчас гораздо больше боишься себя саму, не уверена в своей… стойкости?

— Какое право ты имеешь так говорить обо мне? — взорвалась Синди. — Это непорядочно!

Эйнджел спохватился поздно. Он знал, что она права. Ему стало стыдно. Ведь он всегда считал себя достаточно тактичным человеком. Черт его дернул!

— Прости! Я сделал это ненамеренно, мне вовсе не хотелось расстроить тебя, — поспешил сказать он. — Хочешь, я упаду перед тобой на колени?

— Мне этого не нужно, — буркнула Синди. — Но мне не нравится, когда о женщинах высказываются в таком уничижительно-пренебрежительном тоне.

— Но я сказал это даже не вполне серьезно. Обещаю, что никогда больше не позволю себе такого. — Эйнджел инстинктивно протянул руку, но потом уронил ее на сиденье на полпути, мысленно выругав себя за нелепость ситуации, в которую сам же себя загнал. — Это вышло случайно, клянусь тебе.

Синди почувствовала, что ее охватил озноб, и, съежившись, она обхватила себя руками и забилась в угол сиденья. Ей нужно было подумать. И лучше всего — оказаться подальше от раздражающего присутствия Эйнджела Малоуна. Повернув голову, она невидящим взглядом посмотрела в окошко автомобиля. Мимо проносились темные контуры домов, мелькали уличные огни и неоновые вывески ночных заведений.

Словно потакая ее желаниям или, может быть, сознавая присутствие водителя, Эйнджел не возобновлял разговор и не шевелился.

Когда такси затормозило возле ее дома, он попросил водителя подождать, а сам вышел вслед за Синди.

Поднявшись на крыльцо, она вставила ключ в дверной замок, медленно открыла дверь, а потом через силу посмотрела на Эйнджела.

— Вечер был великолепен. Спасибо.

— Да, он был замечательным. — Эйнджел вздохнул. — Пока я все не испортил, не так ли?

Ее взгляд скользнул в сторону ожидающего такси. Лица водителя не было видно. Эйнджел, казалось, не собирался уходить. Пальцем он дотронулся до ее щеки, потом этот палец скользнул под ее подбородок и легким усилием приподнял его. Взгляд Синди был мрачным и настороженным.

Эйнджел нагнулся вперед и поцеловал ее в висок.

— Доброй ночи, — тихо сказал он и уже в следующую секунду быстрым шагом стал удаляться по направлению к такси.

На следующее утро, когда Синди переставляла стеклянную посуду на полке у себя в салоне, она не обратила особого внимания на звон колокольчиков, возвестивших о чьем-то приходе.

— Мисс Синди Болтон? — вдруг услышала она позади себя чей-то голос.

Держа в руках изящную вазу причудливой формы, она повернулась и увидела парня в джинсовой куртке с огромным букетом алых роз. Ваза выскользнула из ее рук и с грохотом разбилась о кафельный пол.

Парень от неожиданности отшатнулся, а из подсобки выскочил взбудораженный Уэсли.

— Господи! — воскликнул потрясенный курьер. — Простите, я вовсе не хотел напугать вас.

— Ничего, все в порядке, — успокоила его Синди, когда обрела дар речи. — Вы здесь ни при чем.

— Это для вас, — сказал парень, протянув ей букет.

Она взглянула на цветы, от их аромата голова пошла кругом. Уэсли подошел к ней сбоку и посмотрел сначала на осколки стекла на полу, потом на букет.

— Давайте сюда, — сказал он курьеру. — Я заберу цветы и поставлю в воду.

Курьер с облегчением передал ему букет.

— Простите еще раз, — на прощание сказал он и с сожалением опустил взгляд на осколки. — Какая досада!

По пути к выходу парень едва не столкнулся с другим мужчиной, видимо, на этот раз действительно покупателем, который с любопытством посмотрел на Синди и Уэсли.

— У вас тут, видимо, небольшое несчастье?

— Будьте осторожны, — предупредил его Уэсли. — На полу разбитое стекло. Я принесу щетку и мигом уберу здесь.

Синди прошла к своему месту за прилавком. К тому времени, когда покупатель ушел, Уэсли успел замести все осколки. Он вручил ей небольшой белый конверт.

— Смотри, вот что было вложено в букет с цветами.

Немного поколебавшись, Синди осторожно взяла в руки конверт и вскрыла его. На карточке, которую она вытащила из конверта, стояли только крупные инициалы: ЭМ.

— О! — Синди бессильно опустилась на стул.

— Хочешь, я догадаюсь с первого раза, кто это? — хитро улыбнувшись, спросил Уэсли. Но этого не требовалось, поскольку и так было ясно, что за инициалами стоит имя Эйнджела Малоуна. — Что мне сделать с цветами, босс?

Первой ее мыслью было попросить Уэсли выбросить букет.

— Ладно, оставь их здесь, — вслух произнесла Синди.

— Ты уверена? — с сомнением посмотрел на нее Уэсли.

— Уверена. — Она вздохнула. — Найди какую-нибудь вазу, налей воды и поставь букет. Надеюсь, он понравится нашим покупателям.

— Хорошо, босс. — Уэсли улыбнулся в ответ.

Он быстро отыскал подходящую вазу и поставил цветы на подставку перед окном.

Когда перед окончанием рабочего дня Синди случайно оторвала взгляд от журнала учета, то вдруг увидела Эйнджела, стоявшего на улице и с любопытством рассматривавшего букет с розами.

Он поймал ее взгляд и помахал рукой. Когда от Синди отошел очередной покупатель, Эйнджел вошел в салон.

— Ты отвела для моих цветов достойное место, — заметил он.

— Это сделал Уэсли. Он просто убрал розы подальше от прилавка и правильно сделал.

— По крайней мере, ты не выбросила их…

Синди вскинула голову, и ее глаза расширились. Откуда он мог знать?..

— Ты ведь думала об этом? — тихо спросил Эйнджел, облокотившись на прилавок. — Наверняка… Но я все же надеялся, что ты не будешь долго сердиться на меня.

Синди судорожно сглотнула.

— Я не сердита на тебя, но… — Она сделала глубокий вдох. — Но было бы лучше, если бы в будущем мы придерживались чисто деловых отношений.

Она долго думала об этом всю прошлую ночь и уже перед самым рассветом пришла к единственно правильному, как ей казалось, для себя решению.

— Почему? — Эйнджел напрягся и нахмурился.

— Нехорошо смешивать дела и личные отношения. Слишком легко перейти… черту.

Раньше все представлялось ей таким логичным. А теперь вдруг все перепуталось. Обретя твердость в голосе, Синди сказала:

— Уверена, что у тебя нет привычки назначать свидания женщинам из числа твоих служащих.

— Но ты не моя служащая, Синди. Ты — независимый художник, и между нами заключен договор.

— Мы ничего не подписывали.

— Устные соглашения тоже имеют юридическую силу.

— Надеюсь, выход в город — будь то в театр или в ресторан — не является частью контракта? — с вызовом спросила Синди.

— Придется внести в контракт соответствующую поправку, — пошутил Эйнджел, но потом торопливо добавил: — Ты же знаешь, что я совсем не то имел в виду.

— Ты слишком высокого мнения о собственной персоне! — сверкнув глазами, заметила она, удивившись своей безрассудной смелости, но испытав при этом горькое торжество, когда на скулах Эйнджела появились красные пятна. Триумф немного поубавился, когда он положил обе ладони на разделявший их прилавок и лицо его сделалось серьезным.

— Вижу, в тебе куда больше от актрисы, чем я поначалу предполагал. — Хотя он прекрасно держал себя в руках, на душе у Синди было неспокойно. — Неужели из-за моего единственного бестолкового и бестактного высказывания можно разрушить то прекрасное, что уже возникло между нами?

Может быть, я делаю из мухи слона? — подумала Синди, пребывая в нерешительности и осознавая свою чрезмерную мнительность по поводу некоторых вещей.

Из подсобного помещения вышел Уэсли с листком бумаги в руках.

— Здравствуйте, — кивнул он Эйнджелу и посмотрел на Синди. — Послушай, Синди, я что-то не могу разобрать этот адрес.

Она помогла юноше расшифровать надпись, а Эйнджел стоял сзади и наблюдал за ними. В этот момент в салон вошли еще два человека и принялись рассматривать экспонаты.

Когда Уэсли снова удалился, Синди подошла к покупателям и сообщила им необходимую информацию о тех вещах, которые их заинтересовали.

Эйнджел принялся расхаживать взад-вперед. Потом взял с полки фигурку из цветного стекла — из числа новых поступлений — и заговорил о чем-то с одним из покупателей.

Вскоре покупатели разошлись. Поставив фигурку обратно на полку, Эйнджел направился к Синди, а Уэсли принялся выравнивать книги на стеллаже.

Синди вновь заняла свою любимую позицию за прилавком. Эйнджел медленно подошел к ней, засунув руки в карманы и устремив на нее полный любопытства взгляд.

— Пойдем выпьем со мной, и тогда мы сможем поговорить о том, что тебя так беспокоит, — предложил он.

— Прости, но у меня дела, — ответила Синди.

Сегодня она планировала задержаться после закрытия магазина. Пора было составлять отчет о прибылях, а с налоговым ведомством задержки недопустимы. Это придало ей решимости. И она почувствовала некоторое облегчение, когда в салон опять зашли покупатели. Времени до закрытия оставалось совсем немного.

— Через пару недель я представлю тебе все расчеты и сообщу стоимость, — пообещала она Эйнджелу.

— Хорошо, еще увидимся, — на прощание сказал он и, кивнув, двинулся к выходу.

Эйнджел тихо выругался, подумав, что совершил грубый промах. Синди удачно противостояла ему, вставив едкое замечание о том, что он слишком себялюбив.

Может быть, он действительно излишне самоуверен; надменен и самодоволен. Конечно, ему еще никогда не приходилось завоевывать расположение женщины, идя таким тернистым путем. Совершенно непривычный и нетерпимый к отказам, он теперь терялся в догадках, как решить эту проблему. Но гнев и раздражение — здесь очень плохие помощники.

Попытка вытянуть что-нибудь из Уэсли тоже, видимо, была бы обречена на неудачу. Очевидно, эти двое ладили между собой неплохо.

Следовало дождаться, пока она закроет салон, твердил себе Эйнджел, пробиваясь сквозь толпу на узком тротуаре. Но он не мог ждать так долго. Ему хотелось уже сегодняшним утром попытаться сгладить ошибку прошлого вечера. Лишь в последний момент его что-то остановило и он решил, что не стоит быть слишком навязчивым. Послать цветы показалось в этом смысле удачным компромиссом. Так сказать, тихое извинение, которое часто срабатывало в прошлом. С другими женщинами. С другими… Но Синди не такая, как другие. Она почему-то не проявляет великодушия и не принимает извинения мужчины. Всех мужчин?..

Он был уверен только в одном: Синди не принадлежала к числу тех женщин, которые постоянно меняли точку зрения, чтобы удержать возле себя мужчину. Она, казалось, даже не знала, как играть в те игры, которыми так наслаждались две его предыдущие любовницы. Тогда он устал потакать им во всем и разорвал отношения.

Прошлой ночью Эйнджел хотел поцеловать Синди перед тем, как попрощаться. Настоящий поцелуй, как он рассчитывал, заставил бы ее мечтать о нем и желать большего. Но ее настроение резко переменилось, когда они уселись в такси.

Кроме того, он был уверен, что ее гнев подпитывался страхом. Кто же ее так напугал? И когда?

Руки Эйнджела невольно сжались в кулаки. Он разжал их и пошарил в карманах в поисках ключей от машины. Если бы удалось убедить Синди поверить ему, положиться на него, то тогда она, вероятно, смогла бы преодолеть свои тяготы. Что бы это ни было.

Она ведь сказала, что он ей нравится. Но ему этого было слишком мало. Хотелось страсти — дикой, необузданной любви. И что-то подсказывало ему, что, несмотря на ее внешнюю сдержанность и очевидное нерасположение признавать в себе сексуальное влечение, если бы только ему удалось прорвать барьеры, которыми она окружила себя, то их любовь оказалась бы невероятной, ни с чем не сравнимой.

…Синди размяла затекшие мышцы, отложив в сторону заполненные документы по налоговой отчетности. Может быть, для такой работы ей следовало нанять опытного бухгалтера? Ее никогда не пугали цифры, но если возникал вопрос о том, как лучше распорядиться свободным временем, то она всегда приходила к выводу, что лучше его все-таки потратить на свое любимое занятие.

И это напомнило ей об обещании, данном Эйнджелу. А также о самом Эйнджеле. Он возник, ворвался в ее память ярко и уверенно, пробудив дремлющие до сих пор чувства, без которых до недавнего времени она как-то обходилась.

Раньше жилось намного проще и удобнее, она была довольна собой и вела спокойную жизнь, которую создала для себя сама. Теперь ее жизнь перестала быть комфортной. Душевное равновесие было подорвано…

Синди взяла лист чистой бумаги и принялась рисовать.

Несколько часов спустя, израсходовав пять или шесть листов бумаги, она отложила карандаш. Было уже раннее утро. Ей стало холодно, и она легла, чтобы немного поспать.

Несколько часов спустя будильник поднял ее на ноги, и она нехотя выползла из кровати…

Оставшуюся часть недели каждый раз, когда кто-нибудь входил в ее магазин после пяти часов, Синди вздрагивала и поднимала беспокойный взгляд. Но Эйнджел не появлялся.

В выходные она закончила работу, порученную ей одной из церквей, после чего у нее не осталось никаких отговорок, чтобы и дальше держать проект Эйнджела «про запас». Или притворяться, что она так поступает.

С началом новой недели она закончила эскиз мозаики для участка стены, а в выходные посетила нескольких поставщиков.

К понедельнику у нее уже сложилось представление о стоимости проекта. Утром, когда Уэсли занимался с покупателями, Синди подсела к телефону и поначалу несколько минут смотрела на него, не решаясь взять трубку. Потом наконец собралась.

Когда ее соединили с Эйнджелом, ей пришлось сделать глубокий вдох.

— Я завершила эскиз, — выпалила она. — И определилась с ценой. — Сообщив все детали, Синди добавила: — Знаю, сумма получилась внушительной. Но, поверь, что это не так много для…

— Цена вполне справедливая, — перебил ее Эйнджел. — Спорить на этот счет я не намерен. Но, прежде чем мы подпишем контракт, мне хотелось бы увидеть законченный дизайн.

— Конечно. Я только собиралась тебе это предложить.

— Если не хочешь оставлять салон, то я мог бы сам зайти к тебе. Половина двенадцатого — удобное время для моего визита?

— Вполне, — согласилась Синди, чувствуя себя немного озадаченной.

Она ведь, по сути, отказалась от его ухаживаний, и теперь он по ее прихоти сохранял в их отношениях чисто дедовой настрой. Ей следовало бы обрадоваться такому повороту событий.

— Хорошо, приду.

Эйнджел положил телефонную трубку и сердито посмотрел на телефон. Потом, взяв подготовленное секретарем расписание, начал бездумно водить по нему ручкой.

Первой мыслью было немедленно бросить все и ехать в салон. Но с таким же порывом он боролся на прошлой неделе. Однако в дело вмешался присущий ему прагматизм. В одиннадцать тридцать, возможно, будет шанс убедить Синди пообедать с ним. Вроде делового ланча, как он собирался ей объяснить. Если бы только еще удалось отыскать в ее эскизе хоть что-нибудь, к чему можно было бы придраться…

Он был совершенно уверен, что Синди очень любит мозаику, что для нее это больше, чем хобби. Это должно стать его козырной картой. Как только контракт окажется у него в кармане, она не сможет исчезнуть — по крайней мере до тех пор, пока договор не будет исполнен. А он будет зорко следить за исполнением — она сама согласилась с тем, что проверка со стороны заказчика необходима.

Эйнджел специально пришел на четверть часа позднее запланированного времени, запасшись на этот случай извинениями: задержка произошла якобы из-за внезапной встречи с непредвиденным клиентом. В салоне в тот момент было несколько посетителей, и ему пришлось подождать пару минут, пока Синди освободится.

Пропустив мимо ушей его торопливые извинения, она кивнула в сторону подсобного помещения:

— Нам лучше пройти туда.

Расположившись за столом, занимающим значительную часть комнатки, Эйнджел окинул быстрым взглядом скромную обстановку. Помещение оказалось больше, чем он ожидал, но скорее это был рабочий кабинет, чем место отдыха.

— Вот готовый эскиз. — Синди развернула большой лист плотной бумаги и положила перед ним.

Эйнджел прижал пальцем один угол листа, чтобы тот снова не свернулся в рулон, а она прижала другой угол.

Цвета, общая композиция и некоторая размытость картины создавали стилизованное, чуть ли не импрессионистское изображение. Из зыбких, но вполне видимых очертаний фонового пейзажа более четко проступало еще не достроенное здание коттеджного типа, которое как бы вычленялось из гигантской скалы, продолжая составлять с ней единое целое.

— И ты сможешь выполнить это в мозаике? — с любопытством спросил Эйнджел.

— Конечно. Тебе нравится?

Он вспомнил о своем плане.

— Можешь ли ты объяснить мне систему обозначений?

Эйнджел заметил необычное воодушевление на лице Синди, когда та услышала, что его что-то заинтересовало. Она выпрямилась и поправила волосы, ее глаза сияли, и на какой-то миг в выражении лица не стало былой настороженности, той невидимой маски, которую она на себе носила. Синди показалась ему такой прекрасной, что он почувствовал, будто чья-то цепкая рука схватила его сердце.

Что-то, видимо, проявилось и на его лице. Эйнджел увидел, как ее глаза расширились, зрачки увеличились, а губы разомкнулись, неистово и непреодолимо маня к себе. Потом она моргнула и отступила на шаг. Ее рука соскользнула с листа бумаги, и он свернулся в рулон.

Синди снова, но уже без необходимости, подняла руку, чтобы поправить прическу, и нервно рассмеялась.

— Ну вот, — закончила она. — Надеюсь, это как раз то, что тебе нужно.

Не в силах сделать вид, что в представленном эскизе хоть что-нибудь вызывает у него вопросы или опасения, Эйнджел сказал:

— Что ж, великолепно. Как раз то, что я хотел… Да нет, это даже больше, чем я мог рассчитывать.

Синди почувствовала облегчение. Потом даже улыбнулась, хотя получилась несколько натянутая и осторожная улыбка.

— Если ты доволен, то вот — я напечатала два экземпляра контракта, — с этими словами она открыла ящик стола.

Черт бы меня побрал, если я доволен! — подумал Эйнджел. Я не успокоюсь, пока эта молодая особа не окажется в моей постели, где я сумею продемонстрировать ей, что такое истинное удовлетворение. Ему хотелось, чтобы маска настороженности на ее лице сменилась выражением подлинного желания, переходя постепенно в выражение неудержимого и неприкрытого наслаждения.

Нагнувшись, Синди вытащила из ящика пару листков бумаги, а Эйнджел, восхитившись видом и движениями ее упругого тела, позволил себе ненадолго погрузиться в мир эротических фантазий.

— Если ты захочешь внести сюда изменения… — сказала она, повернувшись к нему.

Ее лицо напряглось, словно от какого-то предчувствия. Эйнджел, опомнившись, переключил внимание на контракт, слегка опустив веки. Потом как бы невзначай взглянул на часы.

— Послушай, а не могли бы мы обсудить это за деловым ланчем?

— Мы часто перекусываем прямо на работе, — сказала Синди. — Кроме того, мне не хотелось бы оставлять здесь Уэсли одного.

Глаза Эйнджела слегка блеснули, потом его взгляд устремился куда-то мимо нее, и Синди поняла, что во время их разговора в комнату тихо вошел Уэсли.

— Не проблема, босс, — бодро заявил ее помощник. — Разве ты не доверяешь мне? Смело отправляйся на обед и не задумывайся. Здесь я вполне смогу управиться.

— Ну так что, идем? — с надеждой спросил Эйнджел.

Уэсли помахал перед собой листком бумаги.

— У меня здесь заказ на медный подсвечник, вроде того, который мы продали в прошлом месяце, — сказал он. — Я положу к тебе на стол, хорошо? Увидимся позже.

— Ладно, — сдалась Синди и взяла свою сумку, положив в нее экземпляры контракта. — Вернусь примерно через час.

В просторном и полупустом зале соседнего кафе-бара официантка указала им на уютный столик возле окна. Эйнджел снял пиджак и повесил его на спинку стула, после чего сел и, коротко посовещавшись с Синди, сделал заказ.

Она вручила ему контракт. Он быстро прочитал текст, задал пару уточняющих вопросов, а потом, долго не раздумывая, поставил свою подпись на каждом экземпляре.

— Я прослежу, чтобы чек с причитающимся авансом был выписан тебе уже завтра, — пообещал Эйнджел.

— Благодарю. Мне очень понадобятся деньги для закупки материалов.

Он передал ей бумаги и ручку, которой подписывал контракт.

Немного подумав, подписанную ими копию сложил пополам и засунул во внутренний карман пиджака.

— Есть повод пожать друг другу руки.

Она не сопротивлялась, и Эйнджел, подержав в своей теплой ладони ее руку, легонько встряхнул ее и отпустил.

Когда официантка принесла поднос с заказом, он спросил у Синди:

— Когда ты сможешь начать работу с фреской? Кстати, я попрошу, чтобы тебе соорудили леса.

— Это зависит от того, насколько быстро я достану все необходимые материалы, — ответила Синди и положила свой экземпляр контракта в сумку. — А можно ли заодно найти какое-нибудь временное помещение для хранения материалов на период работы?

— Я поищу, — кивнул Эйнджел. — У тебя все получится, — добавил он ободряюще. — Ты находчивая и умная женщина, к тому же еще одаренный художник. Это отличное сочетание. Как художник ты должна стремиться к новым высотам. И добьешься своего.

Синди быстро облизала губы и, стараясь придать голосу твердость, сказала:

— Так получается не всегда. Особенно если то, что ты хочешь, зависит и от желания другого человека…

Эйнджел наклонил голову, дав понять, что почти согласен.

— Правда, существует такая штука, как компромисс, — заметил он. — Поэтому я, по возможности, стараюсь сделать так, чтобы в подобной ситуации выигрывали все затронутые стороны.

— Но иногда, — проговорила Синди, — кому-то все-таки приходится проигрывать.

— Себя я проигравшим не считаю, — сверкнул глазами Эйнджел, отчего у нее по спине пробежал холодок. — И тебя тоже — ни в коей мере.

Его взгляд был спокойным. Свет, струящийся через окно, усиливал серебристый блеск в его глазах, который Синди замечала уже не раз.

Она умело скрывала свои мысли, стараясь не подавать виду, если речь шла о чем-то личном, о каких-то переживаниях или событиях, делиться которыми ей ни с кем не хотелось. Но маскировать свои чувства ей удавалось не всегда. Эйнджел постепенно научился читать их на ее лице. Вероятнее всего, думал он, Синди находила это крайне нежелательным с его стороны. И теперь она, кажется, решила вновь закрыться от остального мира какой-то непроницаемой ширмой, для видимости погрузившись в процесс еды.

К своей еде Эйнджел почти не притронулся, поскольку все его внимание было поглощено выражением лица Синди и интонацией ее голоса.

— Кстати, я распорядился, чтобы тебе выдали ключи от офиса моей компании, — прервав обоюдное молчание, вслух сказал он, задумчиво посмотрев на лежавший в его тарелке кусок куриного филе в поджаристом кляре, и пояснил: — Чтобы ты могла самостоятельно приходить туда после работы в салоне.

— О… Спасибо, — с некоторой тревогой ответила Синди.

— Кабинет смотрителя расположен в цокольном этаже. В случае чего смело обращайся к нему.

— Хорошо.

Синди взялась за круассан, и Эйнджелу не удалось проследить за выражением ее лица.

Покончив с едой, она допила свой кофе и взглянула на часы.

— Мне пора, — сказала она, поднимаясь со стула.

Эйнджел неохотно отодвинул тарелку и тоже встал, сняв со стула пиджак.

…Синди отпустила Уэсли пообедать и, вооружившись ножницами, клеем и фломастером, занялась вырезанием и наклеиванием бирок на полки, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о Эйнджеле Малоуне.

Она готова была простить ему слишком, по ее мнению, навязчивое и однажды даже бестактное поведение и, возможно, даже признаться в том, что приняла все чересчур близко к сердцу. Но нужный момент, как она считала, еще не наступил. Каждый раз, когда Эйнджел обнимал ее своими теплыми и нежными руками, что-то внутри нее не позволяло ей до конца расслабиться. Он, наверное, может подумать, что она не в своем уме, если так нервничает по поводу сущих пустяков и так настойчиво отвергает даже достаточно скромные его поползновения.

Осторожно обведя очередную букву, Синди подняла голову и посмотрела в зал, где несколько посетителей перелистывали книги по искусству и вертели в руках вазы и статуэтки. И вновь вернулась к своим безрадостным раздумьям.

Каким-то невообразимым путем Эйнджелу удалось просочиться сквозь ее защитные барьеры — барьеры, в которых она нуждалась, чтобы нормально существовать в этом мире. Ее чувства, эмоции, которые, как ей казалось, были запрятаны где-то очень глубоко, в обществе этого человека вдруг проступали наружу. Некоторые из этих чувств были хорошими, желанными, а другие — раздражающими. Она не могла позволить себе открыть дорогу тем из них, которые сделали бы ее более хрупкой и уязвимой, поставив тем самым на карту все, чего она добилась за предыдущие годы.

Видимая забота и вежливое ухаживание со стороны Эйнджела постепенно подрывали ее решительную и бескомпромиссную независимость. Это была западня, поскольку если она позволит себя обмануть, поддастся искушению и попадет в зависимость от его силы, безупречной внешности, то тогда… можно потерять все. И это поставит ее на грань отчаяния.

— Простите? — нетерпеливый голос прервал ее невеселые мысли, и Синди увидела рядом со стойкой невысокую пожилую женщину с небольшой репродукцией в руках. — Я спрашиваю, сколько это стоит? Не могу разобрать цену на этикетке.

— Простите. — Синди взяла из ее рук картинку и перевернула, чтобы прочитать цену.

Покупательница была, в сущности, права: надписи на этикетках должны быть покрупнее.

В салон словно ветер ворвался Уэсли. Затормозив, он придержал дверь, пока пожилая дама, купившая картинку, выходила на улицу. Остальные посетители тоже вскоре разошлись.

— Ты перекусывала что-нибудь? — спросил он.

— Да… И заодно мы подписали контракт, — обреченно проговорила Синди и вернулась к своим биркам. — Нужно кое-что распаковать и расставить на полках. — Она холодно кивнула в сторону боковой двери. — Посмотри, где есть побольше места. Керамику можешь составить пока на пол.

— Слушаюсь, босс, — кивнул ей Уэсли и пристально на нее посмотрел, прежде чем скрыться в подсобке.

Синди вздохнула. Она вовсе не собиралась срывать на нем свое зло. Не его вина, что сегодня она нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке. Если говорить начистоту, то и вины Эйнджела в этом тоже никакой не было. Причины ее неприятностей крылись в ней самой.

Покончив с очередной этикеткой, Синди взялась за следующую, аккуратно выводя фломастером цену.

Завтра она начнет заказывать материалы для мозаики в офисе «Малоун билдинг фэнтази». Придется позвонить Эйнджелу и узнать о помещении для хранения, которое тот ей обещал. Найдется ли у него время, чтобы все устроить?

Эти мысли принесли с собой смесь эмоций — страха, надежды и предчувствия. Ни одно из ощущений не поддавалось логике.




4


На следующее утро Эйнджел позвонил ей сам.

— Мы нашли для тебя небольшое помещение в цокольном этаже, — сообщил он. — Оно находится рядом со второй группой лифтов, что довольно удобно. Я позабочусь, чтобы тебе в случае чего помогали подносить материалы к лифту.

— Ну, наверное, это уже не нужно. Я бы и сама…

— Нет, нужно, — твердо сказал он. — Ты ведь знаешь, сколько весит плитка. Тем более что теперь она не в битом виде, а в стандартных упаковочных ящиках.

— С плиткой можно будет подождать, пока я не закончу картон.

— Картон? — спросил Эйнджел. — То есть… не понял.

— Ну, это такой цветной эскиз на стене, на который потом будет накладываться мозаичный орнамент, — объяснила Синди.

В своей студии она работала в основном с панелями-подложками, фиксируя элементы мозаики не сразу, а позднее, складывая несколько кусков в единое целое. Но на этот раз участок работы был настолько велик, что она приняла решение все делать прямо на месте, чтобы не рисковать возможной нестыковкой отдельных фрагментов фрески.

— Теперь понятно, — сказала Эйнджел. — В общем, приходи и определяйся на месте.

В пятницу, ближе к концу рабочего дня леса были готовы. Эйнджел внимательно наблюдал за тем, как плотник с помощником трудятся под руководством Синди, и потом сам проверил прочность соединений.

— Ты не боишься работать на высоте? — спросил он.

— Не особенно, — ответила она, хотя некоторые опасения у нее все же остались. — Все будет в порядке.

— А вот местное освещение мне не нравится. — Эйнджел критически осмотрел висевшую под потолком люстру. — Если ты планируешь работать по вечерам, то понадобится дополнительная подсветка. Посмотрим, что можно здесь сделать.

Развернув чертеж, Синди принялась изучать его.

— Это для масштаба? — спросил Эйнджел, указав на сетку, покрывающую весь чертеж.

— Да, чтобы свести ошибки к минимуму. Поэтому и на самом участке стены я тоже вначале начерчу сетку.

— Могу ли я как-то помочь тебе?

Она собиралась попросить об этом Уэсли — за дополнительную плату, — но отвлекать парня все-таки не хотелось. Его время и так было серьезно ограничено работой в салоне.

Увидев ее колебания, Эйнджел добавил:

— Я же говорил, что не стану торопить тебя, но возникают кое-какие вопросы, которые нельзя не учитывать. Например, в случае непредвиденных обстоятельств — аварии, пожара и так далее — такое препятствие на лестнице, как построенные леса, будет серьезно угрожать безопасности людей. Ведь нужно быстро эвакуировать весь персонал вниз.

Он был прав, согласилась про себя Синди. Один человек мог свободно пройти мимо лесов, но двое или трое — уже нет.

— Ладно, — согласилась она. — Вначале я займусь верхней частью фрески и постараюсь завершить ее как можно быстрее. А потом леса можно будет совсем убрать.

— Когда ты планируешь начать работу?

— Завтра, после закрытия салона. У меня будет несколько часов свободного времени.

— Хорошо, — кивнул Эйнджел. — Я тоже приду. А вот тебе ключи. — Он порылся в кармане и вручил ей два ключа.

Когда они спускались по лестнице, в фойе появился плотный пожилой мужчина, одетый в униформу. Эйнджел представил его как смотрителя.

Тед Хакман — так его звали — приветливо пожал руку Синди и заверил, что готов во всем помогать юной леди.

— Если меня не будет в кабинете в цоколе, — предупредил он, — на стене возле лифтов и у двери служебного помещения есть кнопки вызова. Только нажмите, и через пару минут я буду рядом.

Проводив Синди к машине, Эйнджел сказал:

— Если будешь задерживаться до позднего вечера, то в мое отсутствие Тед или кто-нибудь из охранников всегда проводят тебя до машины. Или вызовут такси. Оно, естественно, будет оплачено.

Когда Синди на следующий день пришла к месту выполнения своего нового большого заказа, Эйнджел Малоун уже ждал ее, прохаживаясь вдоль стены. Рядом с лесами стояли два небольших прожектора на высоких ножках; электрические провода тянулись от них куда-то за угол.

Прежде чем покинуть художественный салон, Синди съела* пару бутербродов, запив их кружкой крепкого кофе.

Вместе с Эйнджелом они разметили площадь и начертили на всем участке стены масштабную сетку. Это заняло порядочно времени, и на улице стемнело.

— Спасибо, — поблагодарила она Эйнджела, который поддержал ее при спуске с лесов. — Не ожидала, что успею это сделать за один вечер.

— Что дальше?

— Буду постепенно переносить рисунок на стену.

— Видимо, здесь моя помощь уже не понадобится, — обреченно сказал Эйнджел.

— Нет, но я все равно благодарна тебе, — ответила Синди.

— Может быть, поужинаем где-нибудь? — предложил он.

— Сегодня я ужинаю с подругами, — сообщила она. Хотя причина избегать компании Эйнджела была уважительная, но осадок сожаления в ее душе все же возник. — Тебе нет необходимости кормить меня.

— Ну, пока это делают другие…

Придя в воскресенье и провозившись всего полчаса над эскизом на стене, Синди услышала чьи-то неспешные шаги на мраморном полу. Оторвавшись от работы, она посмотрела сверху на вошедшего, ожидая увидеть смотрителя. Но внизу у лестницы стоял Эйнджел, положив одну руку на перила.

— Так и знал, что встречу тебя здесь, — проговорил он.

— А я никак не думала, что ты появишься.

Их голоса эхом разнеслись по пустому зданию. В этот день кругом стояла непривычная тишина.

— Зашел взять кое-какие документы, — объяснил Эйнджел. — Надеюсь, ты не проведешь здесь целый день. Подумать только: шесть рабочих дней в салоне, а потом остаток каждого вечера у меня в офисе, плюс еще и воскресенье! Это рабский труд, и мне вовсе не хотелось бы так напрягать тебя.

— Ну, я бы сказала, что работа здесь все-таки отличается от той рутины, к которой я привыкла у себя в салоне, — возразила Синди. — Я отдаю себе отчет, что делаю ее вовсе не бесплатно, кроме того — она мне по душе.

— Что ж, хорошо, — вздохнул Эйнджел. — Только, прошу тебя, не увлекайся до позднего вечера. Тебе нужна какая-нибудь помощь?

— Нет. — Она покачала головой. — Спасибо.

Он постоял рядом еще несколько секунд.

— Ну ладно. Увидимся.

Прислушиваясь к его удаляющимся шагам, Синди некоторое время не шевелилась, держа в руке плотницкий карандаш. Вернувшись к прорисовке эскиза, она сделала пару неточностей и выругалась про себя. Сосредоточившись, постаралась отогнать посторонние мысли.

Пару раз заходил смотритель, наблюдал за ней, потом уходил. В час дня снова появился Эйнджел.

— Ты обедала? — громко спросил он снизу. — Устраивала себе перерыв?

— Да, конечно, — ответила Синди. Сандвичи и пару фруктов она действительно съела прямо на месте, не слезая с лесов. — Я же говорила, чтобы ты не беспокоился обо мне.

— Но работа, которую ты выполняешь, слишком громоздкая. Это тяжеловато для одного человека.

— Ничего, я справлюсь.

— Не сомневаюсь, — сказал Эйнджел, — но мне не хотелось бы, чтобы ты, как говорят, сгорела на работе.

— Я не сгорю. Ведь я слежу за собой.

— Ну, мне пора. Тед всегда рядом, он поможет тебе, если нужно.

В понедельник Эйнджел задержался рядом с лесами, на которых она работала, дольше обычного. Синди была не в силах сосредоточиться, пока он наблюдал за ней, и смогла расслабиться лишь после его ухода.

В восемь вечера Тед предложил ей кофе и, пока она пила его, посидел рядом на лестнице и рассказал пару занятных историй из своей жизни.

Синди узнала, что он стал вдовцом, что у него две дочери примерно того же возраста, что и она, и одна из них замужем.

— А вот мои внуки, полюбуйтесь, — с этими словами Тед протянул ей фотографию, откуда на нее смотрели три восхитительных младенца. — Жаль, моя супруга не дожила до такого счастья.

— Милые крошки, — с восхищением проговорила Синди.

Детей она очень любила. От них не исходило никакой угрозы, они были забавны, хотя и накладывали огромную ответственность на родителей. Синди хорошо поняла это, когда гостила в семьях у своих подруг. Подспудно она ждала, что когда-нибудь и сама станет матерью. Но в этих мыслях и надеждах начисто отметала все то, что предшествует рождению ребенка.

В пятницу после окончания своей вечерней работы Синди, как обычно, надавила кнопку звонка, но вместо Теда на лестнице появился Эйнджел. В этот день он выглядел как нельзя более привлекательно — в темных брюках и белой рубашке с открытым воротником, рукава которой были произвольно закатаны.

— Ты поздно работаешь, — заметила она после приветствия.

— Не могу не сказать то же самое и о тебе, — ответил он. — Как идут дела? Сегодня утром мне показалось, что скоро ты должна закончить настенный эскиз.

— Уже почти закончила. Завтра начну раскрашивать.

Вместе они направились к автомобилю.

— Тебе ведь нужно перетащить банки с краской. Я помогу.

— Но ты говорил, что можно обратиться и к Теду…

— Теда я отпустил на выходные, — объяснил Эйнджел. — Старику надо повидаться с семьей.

— А у тебя бывают когда-нибудь выходные? — спросила Синди.

— Я ведь хозяин этого предприятия. И потому устраиваю себе передышку только тогда, когда действительно нет никаких дел и я могу себе это позволить.

Когда они подошли к ее автомобилю и Синди достала из сумочки ключи, Эйнджел скрестил на груди руки и, слегка облокотившись о заднюю дверцу, спросил:

— Помнишь, ты как-то говорила, что я тебе нравлюсь. Интересно, твое мнение с тех пор изменилось?

— Нет, — коротко ответила Синди, сразу вспомнив, как он поцеловал ее в своем кабинете. Конечно, у нее не было к нему антипатии. Просто она настороженно относилась к тому влиянию, которое он на нее оказывал.

На следующий день Эйнджел встретил ее в синих джинсах и темно-коричневой футболке. Он помог перенести из подвала наверх банки с краской.

— Может быть, получится слишком ярко по сравнению с замыслом? — спросил он, когда Синди начала наносить первые мазки краски.

— Но эти цвета очень приблизительные, — заверила его она. — К тому же они разбавлены. В общем, это лишь ориентир для укладывания и подбора мозаичных кубиков.

— Вот оно что… А можно мне попробовать?

Синди решила, что лучше вручить ему кисть и занять его работой, чем терпеть на себе пристальный, всепроницающий взгляд.

— Думаю, можно, — проговорила она после секундного раздумья. — Если ты начнешь красить с противоположного конца, то мы можем встретиться посередине верхнего участка стены.

— Звучит неплохо, — покосился на нее Эйнджел.

Когда они закончили, Синди осторожно отступила назад, дав ему возможность сделать последний мазок.

— Как у меня получилось? — спросил он с торжеством в голосе.

— Неплохо. — Оценив его самодовольный вид, Синди рассмеялась. — Если хочешь, то можешь продолжить.

Она уже начала привыкать к тому, что он молча выполнял ее указания, закрашивая крупные участки, в то время как она занималась прорисовкой деталей.

— Ты ведь не собираешься сегодня работать дотемна? — спросил Эйнджел.

— Нет. — Синди покачала головой. Потом, как бы предвосхищая его реакцию, добавила: — Сегодня меня пригласили в гости.

— В следующую субботу открывается новый ночной клуб, — после некоторой паузы сказал он. — Хочешь пойти туда со мной?

— Я не танцую, — так же не сразу, но твердо ответила она. — И, кроме того, мы договорились придерживаться чисто деловых отношений.

— Честно говоря, не припомню, чтобы мы о чем-нибудь таком договаривались. — Эйнджел с сомнением покачал головой.

Синди уставилась на него невидящим взглядом.

— Но почему ты не танцуешь? — спросил он.

— Потому что не слишком хорошо преуспела в этом…

— Здесь поможет практика… как и во многих других вещах.

— И, кроме того, мне не очень-то интересно.

Он бросил на нее пронизывающий взгляд, но потом непринужденно рассмеялся:

— Ты даже представить себе не можешь, как много теряешь!

На следующее утро Эйнджел снова ждал ее с краской и кистями, осматривая результаты предыдущей совместной работы.

Синди задержалась у лестницы, прежде чем начала подниматься наверх.

— Доброе утро, — поприветствовал ее Эйнджел.

Не отводя взгляда, он наблюдал за каждым движением Синди, пока та приближалась к нему.

Она пыталась успокоить себя, отчетливо сознавая, что возникшее под его взглядом возбуждение, скорее всего, носит сексуальный характер. Ощущение было настолько сильным, что когда она оказалась в нескольких шагах от Эйнджела, то явственно почувствовала покалывание на коже.

Он не двигался, по-прежнему стоя возле банок с краской, и Синди поняла, что ей придется подойти совсем близко к нему, чтобы взять краску и кисть.

Ее ровная поступь нарушилась, когда она, проходя мимо него, слегка задела рукой его рубашку. Он не пошевелился, а Синди вся сжалась от внутреннего напряжения, по ее телу побежали мурашки. Она попыталась открыть металлическую банку, но отвертка, вставленная ею между крышкой и корпусом, явно не слушалась и в конце концов выскользнула из рук на пол.

Эйнджел нагнулся, чтобы поднять ее, и Синди на своих щеках ощутила его теплое дыхание. Совсем рядом.

Он поднял отвертку, и его сильные пальцы обхватили желтую пластмассовую рукоятку. Быстрым движением он откупорил банку с краской, ловко поймав отлетевшую крышку.

— Спасибо, — едва слышно проговорила Синди.

— Никаких проблем. Скажи, что мне еще нужно делать.

Они работали молча, но постепенно Синди перестала ощущать напряженность. К тому времени, когда, как обычно, подошел Тед и предложил им выпить кофе, она чувствовала себя вполне нормально. Если только вообще могла назвать для себя нормальным общение с Эйнджелом Малоуном.

Ближе к полудню он предложил ей пообедать в соседнем ресторане.

— Я принесла с собой ланч. — Синди покачала головой.

Он ненадолго покинул ее и вскоре вернулся с несколькими бутербродами и двумя кружками кофе в руках.

— Спасибо, — сказала Синди, когда Эйнджел протянул ей одну из кружек и еду.

Она присела на верхнюю ступеньку, оперевшись спиной о перила, и принялась за свои сандвичи.

Эйнджел бросил на нее задумчивый взгляд, а потом уселся немного поодаль и тоже неспешно стал есть.

— Тебя устраивает, как идут дела? — спросил он.

Не пытаясь отыскать в вопросе скрытый смысл, Синди посмотрела через плечо на незаконченный эскиз.

— Благодаря твоей помощи работа движется быстрее, чем я рассчитывала.

— Рад слышать. Знаешь, ты можешь обратиться ко мне в любое время. И по любому вопросу.

Синди тайком взглянула на него, и глаза ее сверкнули. Борясь с искушением, она все-таки смогла пересилить себя.

— Думаю, теперь, когда ты сам приложил руку, мозаика будет кое-что значить для тебя, — сказала она.

— Да, будет что вспомнить, — ответил Эйнджел, задумчиво посмотрев на их настенный эскиз.

К пяти часам добрая половина верхней части стены была пройдена, и Синди спустилась вниз, чтобы оттуда оценить проделанную работу. Пришлось размять занемевшую спину.

Эйнджел последовал за ней и встал позади.

— Может быть, на сегодня достаточно? — предложил он. — Отложим в сторону кисти с красками.

— Что ж, пожалуй, — согласилась Синди.

— Я сам все уберу, — сказал он. — Когда провожу тебя. Тебе нужно отдохнуть.

Синди постепенно привыкла к присутствию Эйнджела и к помощи, которую он время от времени ей оказывал. В его отсутствие Тед приносил кофе и провожал ее из офиса до машины.

Когда цветная подложка была готова, Синди смешала раствор с клеем, после чего Эйнджел с Тедом поднесли к лесам и водрузили наверх металлическое ведро со смесью и пластмассовое — с плиткой, чтобы они были под рукой.

Тед вскоре ушел на свой пост, а Синди нанесла мастерком немного раствора, потом вытащила треугольный кусок плитки и осторожно прижала. Эйнджел, уперев руки в бедра, стоял внизу и наблюдал.

Прикрепив таким образом еще несколько кусочков плитки, Синди растерянно посмотрела вниз, где на брезенте были разложены инструменты.

— Что тебе подать? — спросил Эйнджел.

— Я забыла взять наверх кусачки для резки плитки, — ответила она, указывая пальцем вниз.

Малоун протянул ей похожий на клещи инструмент и увидел, как она, надев защитные очки, ловко отрезала от крупной плитки кусок, придав ей нужную форму. Прижав плитку к месту на стене, где был нанесен раствор, Синди убрала излишки цемента и разгладила специальной дощечкой остальную поверхность.

— Если у тебя есть другие дела, — сказала она, — то здесь ты мне пока не нужен.

— Как скажешь. — Эйнджел обошел леса, чтобы Синди его увидела. — Разве я раздражаю тебя?

— Просто сейчас я приступаю к довольно нудной и малоинтересной работе, — объяснила она. — Тебе вряд ли стоит тратить на это свое время.

— Ничего, мне не скучно.

— Твое дело. — Синди взяла в руку еще один кусок плитки.

— Мне приятно смотреть, как ты работаешь. Просто смотреть на тебя…

Голова Синди повернулась в сторону Эйнджела помимо ее воли, а тот стоял внизу и улыбался.

— И надо честно признать, это зрелище мне по душе, — продолжил он.

В его замечании сквозил фривольный намек, и Эйнджел в сердцах выругал себя в душе за это. Не то чтобы он навсегда смирился с тем, что их отношения так никогда и не выйдут за рамки деловых, но ему не хотелось то и дело наблюдать в поведении Синди натянутость и опасение.

— Я ненадолго удалюсь в свой кабинет, — сказал он.

Перебирая у себя за столом документы, он рассеянно думал о красивой и гибкой фигуре Синди, которая, увлеченно трудилась над своим настенным творением. Безупречная линия бедер, хорошо различимые в облегающей одежде талия и бюст — все это не давало ему возможности сосредоточиться на делах. Он вспомнил, как ловко она укладывала один кусочек плитки за другим, а запястьем то и дело поправляла волосы, поскольку перчатки на руках были измазаны цементным раствором.

Ему хотелось выбежать из комнаты, хлопнув дверью, устремиться вниз по лестнице, унести девушку куда-нибудь в укромный уголок пустующего здания и заняться с ней любовью… страстной и сумасшедшей, которая не даст им ни минуты передышки, не позволит оторваться друг от друга. Эйнджел с грустью посмотрел на кожаный диван в своем кабинете, но его размеры были слишком малы для его сумасбродного плана.

Надо же, всякий раз она встречала в штыки его приглашения вместе провести время, используя для этого различные предлоги. Казалось, не было смысла даже думать о каких-то продолжительных отношениях с этой женщиной, которая с неизменным постоянством недвусмысленно отказывалась от каких бы то ни было романтических увертюр.

Но Эйнджел Малоун был не из тех, кто легко признавал поражение.

Он все-таки продумал и избрал для себя план неторопливых действий. Даже когда Синди не нуждалась в его помощи, он часто стоял неподалеку, наблюдая за ее работой — сначала это происходило эпизодически, а затем все чаще и дольше, поскольку ему показалось, что она начинает потихоньку привыкать к его присутствию. Но ни в коем случае нельзя было оказывать на нее ни малейшего давления.

Иногда Эйнджел намеренно не появлялся — в надежде, что она слегка заскучает. В присутствии Синди он старался держать язык на замке, избегать провокационных замечаний и откровенных взглядов. Свои прикосновения к ней он ограничил лишь необходимостью перевести ее через улицу к машине или, как это случилось недавно, вывести из кафе.

Обуздание собственного тела и подражание бесполому существу были для Эйнджела сущей пыткой, и все же на каком-то этапе такого внешне спокойного и ровного общения с Синди он открыл в себе новые, нестандартные ощущения, непохожие на те, которые испытывал раньше.

Это можно было сравнить с наблюдением за медленно раскрывающейся почкой. Каждый раз, когда Синди улыбалась или даже открыто смотрела на него, не отгораживаясь никакой маской и не отворачиваясь, его сердце непроизвольно сжималось.

Иногда они разговаривали, причем редко эти беседы касались чего-то личного, но чисто случайно он узнал о ее детстве, об отношениях с родителями и бабушкой. Эйнджел пришел к выводу, что она была счастлива. Счастлива до той поры, когда трагедия унесла жизнь матери, а отца фактически превратила в живой труп, оставив лишь оболочку, дающую отдаленное сходство с человеком, которого она обожала. Любое упоминание о том времени и об автокатастрофе моментально делало ее необщительной, и он старался избегать этой темы.

В тот день, когда совершенно непроизвольно он, рассказав какую-то веселую историю, вызвал у нее смех, Эйнджел ощутил в себе мощную волну адреналина. А когда однажды вечером Синди добровольно присела рядом с ним на лестнице, чтобы выпить кофе, он посчитал это своей большой победой.

…Синди выскребла из металлического ведра остатки цемента, намазала на треугольный кусок плитки и прижала к стене. Опустив мастерок, она размяла занемевшие мышцы и спустилась вниз. Нужно было замешать очередную порцию цемента и клейкого состава, но для начала она сбегала в туалет и ополоснула холодной водой лицо.

Собираясь вновь подняться по лестнице, Синди взглянула издали на свое творение. Конечно, впереди предстояло еще много работы, но основы были уже заложены, теперь она активно заполняла плиткой верхнюю часть фрески. Самой трудной частью был верхний правый угол, поскольку приходилось вставать во весь рост и, едва дотягиваясь, аккуратно укладывать кусочек за кусочком.

Синди помассировала правое плечо. Потом едва не подпрыгнула, когда чья-то рука опустилась на него, коснувшись ее руки.

— Прости, — тихо сказал Эйнджел. — Разве ты забыла, что я здесь?

— Но я не слышала, как ты подошел, — призналась она.

У него на ногах были кеды, и Синди, увлекшись своими мыслями, совсем не заметила его приближения.

Рука Эйнджела все еще лежала на ее плече, и он принялся слегка массировать его.

— Помогает? Скажи, когда мне нужно будет прекратить.

Синди почувствовала, что мышцы за считанные секунды становятся расслабленными. Она удивилась собственной готовности к подобным прикосновениям.

— Думаю, немного помогает.

Эйнджел откашлялся и продолжил ритмичные движения.

— Теперь лучше? — спросил он, прекратив массирование.

— Спасибо… Мне хотелось бы еще закончить верхний угол, — сказала Синди. — Я как раз собиралась приготовить еще немного раствора.

— Высоко. Видимо, ты становилась на цыпочки?

— Вот поэтому и затекло плечо…

— Давай я все-таки помогу тебе. Ведь мне гораздо легче дотянуться до трудных участков.

— Что ж… Вот если я буду намазывать кусочки плитки раствором, а ты будешь укладывать их, в точности соблюдая границы… в общем, может получиться.

Работа с верхним участком стены оказалась намного более утомительной, чем она ожидала. Эйнджел выше ростом и готов выполнять ее указания до самых мелочей. Ладно, подумала Синди, раз ему нравилось находиться рядом, то не было смысла пренебрегать его помощью.

Вместе они поднялись на верхнюю площадку лесов. Синди принялась подбирать подходящие по форме кусочки плитки и сортировать их, одновременно рассказывая Эйнджелу о том, как лучше укладывать плитку на стену. Он схватывал все очень быстро, и за час с небольшим трудная угловая часть фрески была закончена.

— Дальше пойдет намного легче. — Синди с облегчением вздохнула. — Надо признаться, что раньше я не делала ничего подобного.

— Не жалеешь, что взялась за эту работу? — Эйнджел прищурился.

— Нет, конечно! Это ведь замечательная возможность реализовать себя.

Она мельком взглянула на него, прежде чем вытереть свой мастерок. Потом, посмотрев на часы, едва не вскрикнула от удивления: был уже поздний вечер.

— Можно ли все это оставить на ночь? — спросила Синди, кивнув на инструменты и материалы. — Ведь завтра воскресенье.

— Естественно, — согласился Эйнджел.

Он улыбнулся и, подойдя к краю площадки, спрыгнул на пол, легко спружинив. Оттуда он протянул к ней руки.

— Нет уж, я предпочитаю более безопасный способ, — покачала головой Синди и спустилась самостоятельно.

На всякий случай Эйнджел крепко взялся за одну из несущих труб, чтобы леса не зашатались.

— Если бы ты спрыгнула, с тобой бы ничего не случилось, — усмехнулся он, когда Синди оказалась внизу. В его глазах сверкали озорные огоньки. — Я бы поймал тебя.

— Не сомневаюсь, — ответила она, отступив на шаг.

— И сразу отпустил бы, — медленно проговорил он. — Если бы ты захотела…

Синди не была уверена в том, что это именно то, чего ей хотелось. Она тупо уставилась на раскрашенную стену. Усилием воли заставила себя взглянуть на Эйнджела. Тот не двинулся с места.

— Знаю, — вслух хрипло ответила она.

Он подождал еще несколько мгновений, а потом тихо спросил:

— Чего же ты все-таки боишься, Синди?

Зубами она сдавила себе нижнюю губу.

— Не тебя. — Глаза Эйнджела сверкнули, но огонек тут же погас, скрыв внезапный всплеск эмоций. — Я знаю, что ты не способен причинить мне боль. — Произнеся это, Синди словно сбросила с себя невидимое бремя. — Однако все так сложно, что…

— Слишком сложно, чтобы рассказать мне? — спросил Эйнджел и так сильно сдавил рукой металлический стержень, что побелели суставы пальцев.

Его взгляд словно молил Синди во всем довериться ему.

— Когда мне было семнадцать лет, — почти шепотом произнесла Синди, — со мной… кое-что произошло.

— Понимаю, — сочувственно сказал Эйнджел. — Я хотел сказать, что догадывался о чем-то подобном. Не знаю только, с кем… и когда. — Он сделал паузу и, заметив, что Синди, видимо, собираясь с мыслями, по-прежнему молчит, тихо спросил: — Наверное, какой-то мерзавец оскорбил тебя? Или…

Синди судорожно сглотнула.

— Неужели?.. — Эйнджел мысленно начал перебирать варианты, боясь добраться до самой страшной для себя догадки.

Изнасилование во время свидания? Любовные ласки, которые потом вышли из-под контроля, после чего она клеймила себя за то, что сама дала повод?

— Если он совершил то, что ты ему не позволяла, — сказал он вслух, — то твоей вины здесь нет.

Синди резко вскинула голову.

— Я и так уверена, что ни в чем не виновата!

— Отлично, — осторожно произнес Эйнджел. — Тогда расскажи подробнее!

Пока она напряженно размышляла, глядя на него, словно загипнотизированная, немигающим взглядом, послышались глухие шаги и появился Тед.

— Конец работы, не так ли? — хрипло сказал он. — О, мистер Малоун! Не знал, что вы тоже здесь.

Эйнджел про себя выругался. Момент истины был попросту сорван.

— Мы работали вместе, — произнес он вслух.

Тед рассеянно заморгал, удивленный тоном его голоса, а Синди, не скрывая облегчения при виде смотрителя, сказала:

— На сегодня мы уже закончили. Посмотрите, как вам нравится наша работа?

С улыбкой на лице она встала рядом с пожилым смотрителем, глазами избегая встречи с колючим взглядом Эйнджела.

Тот наблюдал за ней, и в его груди возникла странная боль. Синди ведь фактически убежала от него, ища спасения у другого человека.

А Тед Хакман выглядел слегка озадаченным.

— Я не слишком разбираюсь в искусстве, — признался он. — Но мне кажется, что это интересно… необычно как-то и привлекает внимание.

— Я рада, что вам понравилось, — улыбнулась Синди. — Пока работа не завершена, полный эффект ощутить трудно. Вначале я планирую закончить верхнюю часть, чтобы потом убрать леса и продолжать работу внизу.

— Мы сегодня оставим здесь все на ночь и не станем убирать в подсобное помещение, — сказал Эйнджел, недовольный тем, что его обошли вниманием. — Ничего не нужно трогать до завтрашнего прихода Синди.

Поняв, что сегодня ему не удастся никуда пригласить ее, он, подавив в себе досаду, поручил Теду проводить девушку до машины.

Этой ночью Синди почти не сомкнула глаз. В ее голове проносились обрывки старых воспоминаний, которые, как ей казалось, она в себе давно похоронила.

Но сегодня все вернулось. В памяти воскресали ночные кошмары, а тело, объятое леденящим страхом, дрожало, не находя вокруг никакого утешения.

К утру ее поглощало лишь чувство странного негодования по отношению к Эйнджелу Малоуну.

Она все-таки приехала, чтобы продолжить работу с мозаичной фреской. И искренне надеялась, что у Эйнджела хватит ума не беспокоить ее.

Но тот, как обычно, ждал ее на лестнице.

— Я подумал, — сказал он, когда Синди медленно поднималась по ступенькам, — что можно было бы продолжить с того места, где мы закончили в прошлый раз. Моя помощь может тебе понадобиться…

Синди не ответила, задыхаясь от избытка противоречивых чувств, которые, с досадой думала она, стали привычными для нее именно в компании этого человека. У нее было много причин ненавидеть его, и далеко не самая последняя из них заключалась в том, что при любом приближении к нему она теряла спокойствие и ей становилось не по себе.

Хотя свой взгляд Синди намеренно переключила на банки с красками и разложенные инструменты, она все равно чувствовала, что Эйнджел наблюдает за ней. Блеск его глаз неизменно вызывал ощущение, что он хочет проникнуть к ней в душу. Каждый раз, когда он что-нибудь говорил, Синди все больше склонялась к мысли, что мозаика, над которой она трудилась, интересовала его меньше всего.

И хотя в глубине души Синди высмеивала себя за робость, она, тем не менее, была уверена, что ее прошлое к Эйнджелу Малоуну не имеет ни малейшего отношения и потому нельзя давать ему право копаться в нем.

Она откашлялась, стараясь придать голосу спокойствие.

— Нет, теперь я сама справлюсь.

— Разве? — удивился Эйнджел. — Но вчера мы так славно поработали вместе, и, как мне показалось, я делал кое-какие успехи. Почему бы не продолжить в том же духе?

— Вчера мы уже прошли самый трудный участок, — напомнила Синди с равнодушным видом.

Выражение лица Эйнджела сделалось непроницаемым, а в глазах промелькнул огонек досады.

— Хорошо, — сухо сказал он. — Как скажешь.

Он не стал задерживаться и направился к себе в кабинет, а через пять минут вернулся с двумя полными кружками кофе — для себя и для Синди.

Оперевшись спиной о перила лестницы, она взяла у него кофе. Эйнджел встал у противоположного конца площадки и окинул Синди долгим выжидающим взглядом.

— Прошлым вечером, — растягивая слова, начал он, — ты собиралась мне что-то рассказать.

— Я допустила ошибку, — сделав глоток, быстро ответила она. — Как бы то ни было, с этим покончено уже много лет назад.

— Ты была на приеме у психоаналитика или какого-нибудь другого специалиста? — осторожно спросил Эйнджел.

Синди опустила кружку с кофе и вздохнула.

— У психотерапевта, — неохотно призналась она. — Ходила к нему почти целый год. — Она горько усмехнулась. — Ты что думаешь, я сумасшедшая?

— Конечно же нет. Но ты усиленно скрываешь, держишь в себе свои переживания, а это, кстати, вредит здоровью. Нервы, к твоему сведению, — первопричина очень многих болезней.

Синди выпила остаток кофе и выпрямилась. Снова посмотрев на Эйнджела, она почувствовала себя увереннее, а былое негодование, которое, казалось, уже улетучилось, вновь заиграло в ней с прежней силой.

— Спасибо за заботу, — резко сказала она. — Ты далеко не первый мужчина, который подвергает меня подобному психоанализу. Пусть в твоих глазах я сексуально подавленная и эмоционально дисфункциональная натура. Но меня это вполне устраивает!

Во всяком случае, так было до тех пор, пока она не встретила этого человека. И ей отчаянно хотелось вернуться к тому прежнему, ограниченному, но все же безопасному и спокойному состоянию души и тела.

— Если я фригидна, то как-нибудь сама проживу с этим, — смело заявила Синди.

— Фригидна? — недоуменно спросил Эйнджел и поставил кружку с недопитым кофе на пол. — Но я не верю в это.

— Придется поверить. Таков был вердикт специалиста…

Синди осеклась. Она поняла, что сказала слишком много.

— Кто же этот умник?! — воскликнул пораженный Эйнджел.

Она махнула рукой и, поставив кружку рядом с лесами, направилась за кистью и красками.

Но он, подскочив, схватил ее за руку и развернул к себе.

— Твой терапевт, не так ли? — Словно осознав свою силу, он отпустил руку, но по выражению глаз девушки понял, что та не собирается убегать от него.

Он стоял достаточно близко, так что она могла бы упасть ему на грудь… и ей очень хотелось это сделать. Но, собрав силы, она ответила:

— Теперь это не имеет никакого значения. Твоя помощь в этом вопросе мне не нужна! Ни твоя, ни чья бы то ни было.

В раздражении она отвернулась.

— Но ты почти не даешь себе отдыха, — заметил Эйнджел, чувствуя, что тоже выходит из себя.

— Со мной ничего не случится, можешь поверить.

— Со мной тоже, — едва слышно пробормотал он, выпив оставшийся кофе.

Эйнджел не ушел, а остался рядом. Прохаживаясь вокруг, он наблюдал за Синди, словно намекая тем самым, что намеренно пытается вывести ее из равновесия своим молчаливым, но весьма ощутимым присутствием. А она продолжила работу, которая двигалась намного медленнее, чем обычно. Синди боялась допустить какую-нибудь ошибку, поскольку не могла отключиться от мыслей о своем не в меру навязчивом ухажере. При этом она старалась, чтобы чувства не отражались на ее лице.

Спустя какое-то время, показавшееся ей вечностью, он все-таки удалился, так и не появившись снова до самого вечера.

Когда Эйнджел опять подошел к Синди, уравновешенное настроение, похоже, вновь вернулось к нему. Он не стал заводить разговор о ее прошлом, и ей даже показалось, что Эйнджел забыл о том, как она едва не исповедалась перед ним. Его приходы стали для нее обыденным явлением, и она уже не так болезненно реагировала на них.

В воскресенье после обеда Синди почти закончила обрабатывать цементом верхнюю часть будущей фрески. Уложив последний кусочек плитки, она поднялась на ноги.

— Пока раствор не затвердеет, продвигаться дальше я не могу.

Эйнджел предложил ей свою руку, когда она спускалась с лесов, и Синди, не задумываясь, оперлась на нее. Оказавшись внизу, она приложила другую руку к пояснице и поморщилась.

— Мне необходимо размять спину. Видимо, перетрудила.

— Как насчет того, чтобы прогуляться к берегу моря? — предложил Эйнджел. — Мы могли бы выпить чего-нибудь. Все-таки пройден важный этап работы. Это стоит отметить.

— В таком виде? — усмехнулась Синди и, осознав, что он до сих пор держит ее за руку, отдернула ее и показала на свою измазанную рабочую рубашку.

— Не беспокойся, — сказал он. — У меня найдется кое-что из чистой одежды.

Вспомнив о том, что случилось в прошлый раз в его кабинете, Синди ощутила, как напрягся ее живот, но Эйнджел, похоже, вряд ли разделял ее беспокойство.

— У тебя здесь есть одежда? — удивилась она.

— Конечно. Ведь иногда это намного удобнее, чем ехать домой переодеваться. К тому же и у моей секретарши Эллис тоже здесь есть про запас кое-что из одежды. Я знаю, что она не будет против, если ты позаимствуешь что-нибудь легкое для нашей прогулки. Если случатся какие-нибудь потери, я с лихвой восполню их для нее.

Синди сама на всякий случай держала у себя в подсобке джинсы, пару футболок и рубашку. И это иногда выручало ее.

— Ну ладно, я согласна.

Эйнджел едва удержал себя от того, чтобы броситься к ней в объятия и расцеловать. Вместо этого он, продолжая свою тщательно спланированную игру, повернулся к ней спиной и непринужденно махнул рукой, приглашая следовать за ним.

В приемной секретарши Синди, порывшись в шкафу, вытащила белую маечку, широкую распахивающуюся рубашку и голубую джинсовую юбку.

— Вот, нашла, — сказала она. — Размер должен мне подойти.

— Вот и хорошо. Переодеться можно в туалетной комнате. — Он кивнул на боковую дверь.

Когда она появилась перед ним снова уже переодетой и с собственной испачканной одеждой в руках, Эйнджел не мог не заметить:

— Так ты выглядишь намного лучше.

Сам он тоже переоделся. На нем были белые легкие полотняные брюки и тонкая рубашка с каким-то крупным экзотическим орнаментом на спине.

Они направились к двери.

На улице она почувствует себя спокойнее, твердил себе Эйнджел, присутствие других людей на время заглушит в ней ее настороженность.

Вскоре они вышли к набережной. Среди многочисленных баров и ресторанов Эйнджел выбрал уютное заведение с живописной площадкой под навесом, открытой со стороны моря, откуда можно было наблюдать за приливными волнами, накатывающимися на бетонные блоки, и за белыми яхтами, мирно качающимися у берега.

Усевшись за столик, Эйнджел заказал бутылку молодого французского вина.

— Закажем что-нибудь поесть? — спросил он.

— Если мы собираемся выпить целую бутылку…

— Это пустяки! Как насчет тарелки креветок на двоих? — усмехнулся Эйнджел и протянул Синди меню.

В течение получаса они не спеша поглощали восхитительное розовато-белое мясо, увлекшись непринужденной беседой. Потом Синди замолчала, о чем-то раздумывая или поддавшись легкой дреме.

— Наскучило в моей компании? — добродушно усмехнулся Эйнджел.

Она, опомнившись, засмеялась и покачала головой.

— Нет, ты же сам знаешь, что это не так. Ты не из тех, с кем можно соскучиться.

От таких слов его сердце радостно подпрыгнуло.

— У тебя много знакомых в этом городе? — спросил он.

— Не очень, — ответила Синди и погрузила креветку в соус.

Посмотрев в сторону порта, она увидела, как к берегу причалил паром и на бетонную пристань опустили металлический мостик с канатными поручнями для схода пассажиров.

— Когда я была ребенком, родители на выходные возили меня на пароме на остров Фрейзер, — мечтательно проговорила Синди.

— Что же нам мешает совершить маленькое путешествие? — не мешкая, предложил Эйнджел. — Не на Фрейзер, конечно, а на один из двух небольших островов в двадцати километрах отсюда.

— Правда? — Синди с сомнением посмотрела на него, и ее губы скривились в улыбке.




5


Вскоре они взяли билеты на ближайший паром, заняв места поближе к носу судна, где теплый морской бриз приятно теребил волосы и обдувал их лица.

Город постепенно удалялся, по мере того как корабль разрезал покрытые зыбью волны, минуя многоцветные парусники и моторные лодки. В отдалении показались очертания острова.

От дуновения ветра прядь волос упала на лоб Синди, и она убрала ее рукой. Если бы она знала, подумал Эйнджел, как плотно майка облегает ее упругую грудь. Он с трудом отвел взгляд. Какое-то движение в воде привлекло его внимание, и он, машинально обхватив Синди за талию, протянул вперед руку.

— Посмотри туда!

Из воды выскочил дельфин, изогнулся и, сверкая в лучах заходящего солнца, исчез в волнах. Синди от неожиданности открыла рот, а Эйнджел с нескрываемым удовольствием наблюдал за ее радостным удивлением. Другие пассажиры что-то закричали, а в это время голос из громкоговорителя возвестил о том, что группа дельфинов появилась по правому борту.

Животные покрасовались перед зрителями минут десять, потом исчезли в волнах, и радостное возбуждение на катере постепенно улеглось.

Синди вздрогнула и обхватила себя руками.

— Тебе холодно? — спросил Эйнджел. — Мы можем спуститься вниз, в кают-компанию.

— Нет, здесь намного интереснее, — ответила она, но дрожь не прекращалась, и он, не задумываясь, подошел к ней сзади и, прижавшись грудью к ее спине, нежно обхватил за талию.

Эйнджел почувствовал, что девушка вся напряглась, и приготовился освободить ее от своих объятий. Потом, к его немалому удивлению, она все-таки расслабилась и оперлась спиной на его разгоряченную грудь, согреваясь ее теплом…

Он закрыл глаза. В лицо ударили холодные соленые брызги. Синди засмеялась и вскинула голову.

Чтобы унять свое разгоряченное тело, ему нужно было бы целиком окунуться в воду, но он лишь слегка ослабил объятия. Когда паром причалил к берегу, Эйнджел не знал, какое чувство он испытал в большей мере — облегчение или досаду.

Синди не могла припомнить, чувствовала ли она себя когда-либо раньше столь же раскованной. Наверное, пара бокалов красного сухого вина сотворила с ней небольшое чудо. Но главная причина все-таки заключалась в мужчине, который разделил с ней это маленькое путешествие. Рядом с Эйнджелом не было нужды опасаться чьего-либо нежелательного внимания, скрываться от восхищенных взглядов или наглых усмешек, испытывать неприятное покалывание в позвоночнике, обходя скамейку с каким-нибудь одиноко сидящим парнем, который вытянул свои длинные ноги через узкую тропинку.

Эйнджел немного подвернул брюки и шел по песчаному пляжу, засунув руки в карманы. Синди сбросила туфли и несла их в руке. Теплые волны ласково плескались у ее ног, и она чувствовала себя как-то особенно легко. Эйнджел брел рядом, и на лице его играла едва заметная улыбка.

Случайно потеряв равновесие на вязком песке, Синди пошатнулась, но не упала, поскольку ее вездесущий спутник успел подставить руку, на которую она с благодарностью облокотилась.

Группа ребятишек неподалеку играла в догонялки, наполняя пляж веселым визгом. Где-то далеко лаяла собака. Мимо прошла пара молодых людей — юноша и девушка, — крепко обнимавших друг друга. В руке юноши был транзисторный приемник, настроенный на одну из музыкальных станций.

Синди не замечала всего этого, отрешившись от остального мира и растворившись в теплой улыбке Эйнджела.

Я влюблена, подумала она, и сама удивилась этому откровению. Какое это все-таки волшебное чувство!

Она попыталась вспомнить подобные ощущения в девическом возрасте, но их все-таки трудно было сравнивать с тем, что происходило с ней сейчас. Тогда ее чувства не были такими глубокими и… конкретно направленными.

— Синди? — Эйнджел протянул руку и погладил ей щеку. — Что с тобой?

Она слабо улыбнулась в ответ.

— Ничего, просто неловко повернула колено.

Любопытство на его лице мгновенно сменилось озабоченностью, и он опустился на корточки.

— Где болит? Здесь? — Сильными пальцами он обхватил ее правое колено, повергнув Синди в легкий шок.

— Эйнджел! — Она попробовала рассмеяться. — Не беспокойся, я чувствую себя хорошо.

— Ты уверена? — снова спросил он и, когда она кивнула, выпрямился и снова взял ее за руку.

Эйфория в глазах Синди смешалась с беспокойством и паникой. В этот момент внутри нее все переменилось. Она не знала, как ей поступить. Что, если она признается в том, что полюбила его?

Синди пошла вдоль берега. Эйнджел улыбнулся, увидев, как она, усевшись на большой камень, пыталась рукой стряхнуть прилипший к ногам песок.

— Возьми, — протянул он ей чистый носовой платок.

— Но я же испачкаю его!

— Ничего, отмоется.

— Что ж, спасибо.

Синди взяла платок и, смахнув песок с пяток и щиколоток, надела туфли.

— Как ты отнесешься к тому, чтобы немного поесть, прежде чем возвращаться в город? — спросил Эйнджел.

Когда они заказали обед, солнце начинало садиться. Через час они уже всходили на паром, отправлявшийся в обратный путь.

Какая-то девушка в туфлях на высоких каблуках споткнулась на мостике, и проходивший рядом Эйнджел помог ей подняться с колен. Незнакомка смахнула со лба пышную прядь густых рыжих волос, и ее глаза радостно засветились при виде своего красавца-избавителя.

— Благодарю вас, — затаив дыхание, проговорила она, облокотившись на его руку.

— Рад был помочь, — отозвался Эйнджел и, убедившись, что она теперь твердо стоит на ногах, вновь присоединился к Синди.

Заметив, как при виде соперницы рот незнакомки растерянно раскрылся, Синди не смогла сдержать сочувственный смех.

— Забавно, не так ли? — усмехнулся Эйнджел, проводив ее к креслам.

— Не сказала бы. Может быть, ей больно?

— Ни капельки, — ответил он. — Хотя на таких каблуках ходить небезопасно. Но я подозреваю, что сожалеет она совсем о другом.

— Больше ни за что не надену свои туфли, — сказала Синди. — Это все из-за Уэсли.

— Из-за Уэсли?!

— Он сказал, что нежелательно отправляться на свидание в повседневной, строгой одежде, и водил меня по магазинам в поисках подходящего платья…

Эйнджел с изумлением уставился на нее.

— Ну да, — перехватив его взгляд, смущенно добавила Синди. — Он мой наряд в тот вечер… Это тебя шокирует?

— Да нет! — Эйнджел пожал плечами. — Извини.

Вдалеке замелькали огни пристани. Синди зевнула, и Эйнджел осторожно обнял ее. Его ликованию не было предела, когда она послушно опустила голову ему на грудь и устало закрыла глаза.

Синди достаточно доверяла ему, чтобы заснуть прямо у него на груди. Это был гигантский шаг вперед, подбадривал себя Эйнджел, понимая вместе с тем, что обольщаться было еще рано.

Паром причалил. Синди раскрыла сонные глаза и неохотно подняла голову. Когда они сошли на берег и Эйнджел остановил такси, она рассеянно повернулась к нему:

— Разве мы не пойдем обратно к твоему офису?

— Я отвезу тебя домой. Сегодня ты не сможешь сесть за руль.

— Но моя машина… — запротестовала Синди, однако он почти силой усадил ее в такси и сообщил водителю адрес.

— Я позднее сообщу Теду, чтобы присмотрел за твоей машиной, — пообещал Эйнджел. — Так что не беспокойся.

— Видимо, сегодня я выпила больше, чем обычно, — призналась Синди, еще раз сладко зевнув.

— И провела столько времени над этой чертовой мозаикой…

— Но это твоя мозаика! — засмеялась она. — Я думала, что тебе нравится.

— Мне не нравится, что ты тратишь на нее столько сил. Следовало отправить тебя домой, чтобы ты хорошенько отдохнула, — пробормотал Эйнджел. — Зря я потащил тебя в эту поездку на пароме.

— Но мы замечательно провели время!

Она протянула руку и на мгновение коснулась его ладони. Он почувствовал, что его как будто ударило током. Она никогда не дотрагивалась до него и, похоже, сама не поняла, что сделала. Лишь через несколько секунд, слегка отдышавшись, Эйнджел снова обрел дар речи.

— Очень рад, — хрипло проговорил он.

Синди, сонно улыбнувшись, отвернулась к окну автомобиля. В свете врывавшихся снаружи огней Эйнджел заметил, что улыбка так и осталась на ее лице.

Когда они подъехали к дому, он попросил водителя подождать, а сам отправился проводить Синди до двери.

— Дай мне ключ, и я прослежу, чтобы твою машину перегнали в здание крытой парковки.

Она послушно сняла ключи с петельки на юбке и положила в его протянутую руку. Потом, посмотрев в сторону ожидающего такси, нерешительно произнесла:

— Если хочешь, можешь зайти…

Эйнджел затаил дыхание. Интересно, что у нее сейчас на уме? Он едва сдержал себя, чтобы сразу же не воспользоваться таким нехарактерным для Синди приглашением. Понимая, что она смертельно устала и ей нестерпимо хочется спать, и все же упрекая себя в том, что он полный идиот, Эйнджел, не говоря ни слова, нагнулся и поцеловал ее в щеку. После чего тихо удалился, боясь, что может изменить свое наспех принятое решение…

Наутро Уэсли как-то странно посмотрел на Синди, расставлявшую на полках салона книги.

— Похоже, ты влюбилась, — заметил он.

— Что?! — Синди бросила изумленный взгляд на своего помощника, выронив из рук книгу.

— Ты уже битых пять минут стоишь на одном месте и смотришь в никуда, — объяснил Уэсли. — И не расслышала ни слова из того, что я тебе говорил.

— Прости, Уэсли. — Синди покраснела. — Я просто задумалась.

— И всему виной твой Эйнджел Малоун, не так ли? — Уэсли прищурился. — Дело ведь вовсе не в мозаике. Кстати, как идет работа?

— Почти закончила покрывать раствором верхнюю часть фрески.

Нижняя часть пойдет быстрее. Синди в этом не сомневалась. У нее было смутное представление о том, когда она все-таки сможет завершить весь проект, хотя понимала, что эта мозаика — связующее звено в ее отношениях с Эйнджелом Малоуном.

В течение нескольких недель излучаемое им вожделение, которое одновременно смущало и возбуждало ее, стало теперь почти незаметным. Иногда она терзалась сомнениями, не прекратит ли Эйнджел на что-либо надеяться в их отношениях, решив не терять времени с женщиной, которая не может или не хочет по-настоящему сблизиться с ним. Если бы он принял такое решение, это должно было бы, казалось, успокоить ее, но она только от одной подобной перспективы уже чувствовала странную глухую боль в груди.

То, что она все-таки влюбилась в этого человека, породило в ее душе новые сомнения и дилеммы. Это чувство одновременно и возбуждало ее и вселяло тревогу.

Когда Синди начала покрывать раствором оставшееся наверху пространство, Эйнджел опять предложил использовать его рост и длинные руки. Она согласилась, но при этом внимательно следила за каждым его движением, а потом, когда он закончил, попросила убрать губкой излишки раствора, чтобы они не затвердели вместе с основной массой.

Поработав некоторое время, Синди сняла перчатки и вытерла мокрый лоб.

Дальше частично повторилось то, что уже недавно было.

— Достаточно на сегодня, — сказал Эйнджел. — Вижу, что такая работа тяжела даже для меня. Кстати, я проголодался. Ты перекусывала что-нибудь, прежде чем приехала сюда?

— Я съела салат.

— Салат! — с досадой воскликнул Эйнджел. — Тебе требуется что-нибудь более существенное. Почему бы нам не пообедать где-нибудь?

Синди красноречиво указала на свои джинсы и рубашку, местами измазанные цементом. Даже парусиновые туфли не избежали этой участи. Предложи он ей, как раньше, свежую рубашку, это не поможет.

— Понял, — посмотрев на нее, согласился Эйнджел. — Тогда можно купить что-нибудь вкусное на вынос. Какую еду ты сегодня предпочтешь? Рыбу, сосиски, устрицы?

— Во всем полагаюсь на тебя. — Синди пожала плечами.

Пока она укладывала свои вещи, Эйнджел на время удалился, вернувшись обратно с газет той и большим бумажным пакетом, от которого исходил вкусный запах.

— Давай поднимемся с этим наверх, ко мне, — предложил он. — Так будет удобнее, чем сидеть на ступеньках.

Через пару минут они входили в его кабинет. Синди, извинившись, отправилась в туалетную комнату, а Эйнджел швырнул газету на кофейный столик и поставил рядом бумажный пакет с едой. После того, как Синди, тщательно отмыв руки от цемента, появилась вновь, Эйнджел достал из шкафа тарелки с вилками. Потом, словно по волшебству, откуда-то появилась бутылка вина. Как будто они собирались отмечать какой-то праздник.

После еды Синди уселась в угол дивана, держа в руке наполовину наполненный бокал с вином. Эйнджел пристроился на некотором отдалении от нее.

— Если хочешь, чтобы фреска получилась хорошей, не увлекай меня вином, — шутливо предупредила она.

Улыбнувшись, он откинулся на спинку дивана, вытянув одну из рук вдоль тела и лениво поглядывая на Синди.

Она допила вино и наклонилась вперед, чтобы поставить бокал на столик. Ее внимание привлекла газета, сложенная пополам лицевой стороной наружу. Присмотревшись к газетной фотографии, Синди увидела мужчину средних лет, который стоял спиной к камере. Лицо было наполовину повернуто в сторону оператора, а вытянутая рука указывала куда-то вперед. Синди нагнулась ближе, и ее сердце вдруг забилась. Этот стук начал глухо отдаваться в висках. Не может быть… Она узнала лицо на фотографии, хотя прошли годы с тех пор, как она видела этого человека в последний раз.

Машинально ее рука потянулась к газете, она развернула ее и прочитала заголовок: «Обвинение против врача». Взгляд Синди упал на первый абзац статьи:

«В прошлую пятницу психотерапевт Эрик Сантон, обвиненный двумя бывшими клиентками в сексуальных домогательствах во время медицинского осмотра, дал интервью репортеру нашей газеты».

Руки Синди задрожали, и она уронила газету на пол.

Эрик Сантон. Это имя эхом отозвалось у нее в памяти. Она с отвращением еще раз взглянула на фотографию.

— Синди? — встревожился Эйнджел. — Что стряслось?

Она подняла голову, но взгляд ее был устремлен куда-то в сторону и казался отрешенным. Она представила, что находится в душной, плохо освещенной комнате, где муха, досаждающая своим непрерывным жужжанием, тщетно пытается выбраться на свободу через опущенные жалюзи. А в это время Эрик Сантон, положив свою руку ей на колено и сочувственно глядя в глаза, говорит:

— В этом мире нет ничего невозможного. И фригидность, в принципе, излечимая болезнь. Я могу вам помочь…

— Синди? — снова услышала она. Глаза, расположенные напротив, стали ближе, обрели более четкие очертания, и она узнала склонившегося над ней Эйнджела. — Тебе плохо?

У нее кружилась голова. По спине пробежал неприятный холодок, а на лбу выступил пот.

— Я узнала его, — едва слышно прошептала она.

Эйнджел перевел взгляд на газету, пробежал глазами заголовок, схватил ее и развернул ее до конца.

Когда он поднял взгляд, его лицо сморщилось, будто от боли.

— Насколько я понимаю, он и был тем самым психотерапевтом? И сказал тебе, что ты фригидна?

Синди молча кивнула, пока не в силах оправиться от шока. Эйнджел вполголоса выругался.

— Я… не прочитала до конца, — с трудом произнесла она.

— Сексуальное домогательство, — с горечью в голосе проговорил Эйнджел и в сердцах стукнул по газете ладонью. — Мерзавец пользовался своим положением и почти силой склонял пациенток к интимной связи, называя это сексуальной терапией. А теперь утверждает, что все были довольны.

— Он-то наверняка доволен, — кивнула Синди. — Перед ним бедняжки месяцами изливали свою душу, рассказывали самые интимные тайны. А Сантон для вида сочувствовал им и узнавал то, что не всегда знали даже их матери. Он делал их зависимыми от себя. Обещал эффективное лечение, гарантировал возвращение к нормальной, полноценной жизни, если они ему доверятся. Вот, как он… лечил нас.

Но сама Синди уже тогда догадывалась об обмане. Несмотря на то что она была еще более ранимой, чем сейчас, у нее хватило здравого смысла, чтобы начисто отвергнуть неискренние аргументы Эрика Сантона.

Глаза Эйнджела потемнели, а лицо сделалось каменным.

— Ты заявила на него? — Он весь напрягся.

— Никто бы мне не поверил. — Синди покачала головой. — Он сам так сказал. Он ведь считался профессионалом высокого уровня и пользовался признанием.

Эйнджел ненадолго лишился своего самообладания. Расхаживая по кабинету, он выглядел таким разгневанным, что даже Синди не могла скрыть удивления. Остановившись рядом с ней, он протянул руки, и его взгляд смягчился, хотя губы были по-прежнему упрямо сжаты. Словно повинуясь внутреннему порыву, она потянулась навстречу, и тепло его пальцев передалось ей, словно отогревая тело от вековых льдов.

— Он говорил… что пациенты тешат себя иллюзиями насчет своих психотерапевтов, выдумывают то, чего вообще никогда не было. Но я-то знаю, что ничего не выдумала. В тот момент ему все же удалось убедить меня. Вообще, надо признать, он обладал даром убеждать.

— Мерзавец! — с досадой вырвалось у Эйнджела, и он мягко обнял Синди за плечи.

Она дрожала, ощущая себя затравленным зверем, который неожиданно обрел чудесное спасение. Эйнджел притянул ее к себе. Она могла бы легко вырваться, но ей… не хотелось этого делать. Щекой он прикоснулся к ее виску.

— Этот Сантон — настоящий хищник, который выбирает себе наиболее беззащитные жертвы, — сказал Эйнджел. — Надеюсь, что со временем его упекут за решетку.

— Спасибо, — прошептала Синди.

— За что? — удивился он и, отпрянув немного, взглянул на нее.

— За то, что веришь мне. За то, что ты на моей стороне и хочешь помочь…

Она отвернулась, чувствуя, что на глазах наворачиваются слезы.

— Синди, — тихо позвал Эйнджел, поглаживая ее волосы.

Он заметил, скольких сил стоило ей вновь посмотреть на него. Ее губы, такие сочные, такие заманчивые, слегка подрагивающие, находились всего в нескольких сантиметрах от его лица, и она не двигалась, не отворачивалась от него, а ее тело казалось мягким и уступчивым, несмотря на слабый огонек тревоги, мелькнувший в глазах.

— Синди? — позвал он снова, и его голос перешел на шепот.

Он чувствовал своей грудью биение ее сердца, и это ощущение возбуждало его, сводило с ума.

Эйнджел на секунду закрыл глаза и мысленно поблагодарил небеса. А потом наклонился поближе, ощутив, как девушка вздрогнула, но вскоре ее губы приветливо встретили его и затрепетали в поцелуе.

Синди окунулась в океан ощущений. Эйнджел пленил, очаровал ее своим волшебным поцелуем. Его губы были нежными и в то же время пытливо искали и просили, но ни в коем случае не требовали и не давили. Они нежно уговаривали, убеждали ее губы открыться, чтобы показать, каким может стать настоящий поцелуй.

Поначалу робко, боясь спугнуть или испортить изысканную тонкость ощущений, она осмелилась ответить на просьбу ищущих губ любимого мужчины, прижавшись — возможно, неуклюже — ко рту Эйнджела и стараясь при этом подражать ему. Синди застенчиво обвила его шею руками, слегка потеревшись грудью о его тело. Потом одна ее рука, расстегнув пуговицу, скользнула ему под рубашку.

С бьющимся сердцем Синди отклонилась назад, насколько позволяла удерживающая ее голову рука мужчины.

— Прости, — пробормотала она. — Наверное, я что-нибудь не так делаю?

Эйнджел издал какой-то странный сдавленный звук, похожий на стон.

— О, моя милая! Все хорошо… просто я ошалел от счастья!

Он нагнулся к ней, начав целовать ее с еще большей силой. Синди смутно поняла, что в этом и состоит любовь: когда вены наполняются приятным теплом, а сердце стремится вырваться из груди, когда любимый мужчина нежно целует ее и она все дальше погружается в океан счастья. Ее губы раздвигались все шире, по мере того как Эйнджел все глубже и сладостней целовал ее, крепче и крепче обнимая согнутое тело, теснее прижимаясь к разгоряченной груди.

Его рука скользнула к ее шее, потом ниже, нежно погладив левую грудь девушки. Синди шумно выдохнула, затрепетав от возбуждения, и ощутила приятную слабость. Казалось, ее сердце растаяло. Она приподняла голову, прижалась губами к губам Эйнджела, и его объятия стали крепче, а поцелуи — настойчивей, когда он вновь ощутил прикосновение дрожащих и волнующих женских губ.

Все вокруг растворялось в сладком тумане, по мере того как Синди погружалась в неведомое море новых открытий. Ее мысли улетучились прочь, смытые волнами ошеломляющего наслаждения.

Она почувствовала, что ее душа вдруг странным образом отделилась от тела, наблюдая за ним как бы со стороны. Оно извивалось в объятиях Эйнджела, который неустанными ласками доводил его до высшей степени блаженства. Его пальцы принялись расстегивать пуговицы ее рубашки, и Синди вздрогнула, когда он коснулся ее обнаженного тела.

— Нет? — тихо спросил он, и она увидела густой румянец на его щеках и огонь желания в глазах.

— Продолжай, — задыхаясь, проговорила она и снова прижала к себе его голову. — И не останавливайся.

Он затрепетал от радости, после чего его губы проделали неспешный волнительный путь от шеи Синди до ее полуобнаженной груди.

Потом он выпрямился и вновь прильнул к ее губам, чтобы не дать себе вскрикнуть от острого удовольствия, а она погрузила свои пальцы в его густые волосы, наслаждаясь их удивительной мягкостью. Синди казалось, что она парит где-то далеко-далеко, на другом уровне реальности, и каждое прикосновение, каждый все более сладостный поцелуй переносит ее все ближе к высшей и ранее недостижимой точке ошеломляющего блаженства.

Потом Эйнджел ненадолго прекратил поцелуи, осторожно увлекая девушку на устланный мягким ковром пол. Заботливо подложив ей под голову пару сброшенных с дивана подушек, он медленно снял с нее джинсы и долго и нежно целовал бедра и живот, открывая для Синди целую гамму новых волшебных ощущений.

На Эйнджеле остались только джинсы — свою рубашку он уже успел снять. Его смуглая грудь блестела от пота, но такой она была еще прекраснее. Синди протянула руку и дотронулась до его тела, а он прикрыл глаза, слегка покачиваясь в такт прикосновениям. Когда Эйнджел опять взглянул на нее, его глаза показались ей серебристыми, светящимися от переполнявшего их желания.

— Ты уверена, что не хочешь остановиться? — едва слышно спросил он. — Потому что еще немного — и сделать это будет уже чертовски трудно…

Синди молча затрясла головой. Она боялась предстоящего, но одновременно и желала этого, одурманенная и наэлектризованная новыми ощущениями.

Эйнджел убрал волосы с ее разгоряченного лица и, быстро поцеловав ее в губы, проговорил:

— Подожди меня чуть-чуть…

Высвободившись из ее объятий, он встал, а Синди инстинктивно закрыла руками свою обнаженную грудь и слегка встревожилась.

Вскоре Эйнджел вновь заключил ее в объятия, прижимая все сильнее к своему разгоряченному телу, и в этом момент Синди заметила, что он уже совершенно голый.

Она прильнула к нему, отогнав от себя последние страхи, и, когда он поцеловал ее снова, неистово ответила ему. Эйнджел приподнялся над ней, а она со смешанными чувствами облегчения, торжества и внутренней напряженности полностью подчинилась ему. Он шептал ей на ухо самые заветные слова, нежно целовал ее плечи, ласкал, возбуждая в ней и без того уже жгучее желание…

Эйнджел вошел в нее очень медленно и осторожно. И вдруг замер, когда почувствовал небольшое сопротивление. Пробормотав что-то, чего она не смогла разобрать, он чуть приподнялся, но Синди остановила его, удержав за плечи.

— Нет! — сдавленным голосом проговорила она. — Пожалуйста, продолжай…

Тогда он смущенно поцеловал ее и опустил свое тело. Синди ощутила легкую боль, едва успев подавить в себе невольный возглас.

Эйнджел поднял голову, и она увидела выражение растерянности на его лице.

— Синди… — хрипло проговорил он.

— Все в порядке, — торопливо перебила его она, подавая вперед свое тело.

Простонав, он начал совершать осторожные ритмичные движения, изредка бросая на нее взгляд. Ненадолго прервавшись, он поцеловал ее, а она, отвечая, жадно раскрыла свои губы. Подстроившись под его ритм, Синди через некоторое время явственно ощутила, что очень скоро наступит момент наивысшего наслаждения. Предчувствуя это, Эйнджел ускорил движения, и через несколько мгновений они оба перенеслись в столь желанный мир блаженства и чистого всепоглощающего восторга.

Дернувшись и издав протяжный стон, Эйнджел замер, а Синди, не в силах сомкнуть глаз, с застывшей улыбкой счастья на лице долго и неотступно смотрела на него. Затем ее руки бессильно соскользнули с его плеч.

— Что ж, — удовлетворенно заметил он, и глаза его блеснули. — Теперь для нас обоих совершенно ясно: ты не фригидна.

Осознание этого простого факта должно было обрадовать Синди, однако в глубине души она была потрясена: Эйнджел заставил ее потерять над собой контроль. Это было одновременно и откровением, и шоком. Они ничего не планировали, все произошло совершенно непроизвольно. В порыве страсти они даже не подумали о такой простой вещи, как кровать.

Эйнджел заметил, что Синди еще находится во власти эмоций. Противоречивые чувства не дают ей покоя. Он решил со стороны понаблюдать за ней. Ему показалось, что она вновь внутренне отгородилась от него и от всего остального мира.

Синди протянула руку к своей одежде.

— Не надо, — попросил он ее. — Не убегай от меня снова.

Она широко раскрыла глаза.

— Но я никуда не убегаю…

И все же это было не так. Не в буквальном смысле, конечно, но в душе она действительно начинала куда-то исчезать — он почти различал эти невидимые двери, наглухо преграждающие путь к ее сердцу. Их было несколько, и теперь они захлопывались перед ним одна за другой.

Он не позволит, чтобы это случилось. Он не должен этого допустить.

— Синди, — сказал он. — Мы же с тобой не можем притвориться, что ничего не произошло.

Застегивая рубашку, она отвернулась. Это взбесило его настолько, что он не удержался и, протянув руку, повернул ее к себе лицом.

— Должно быть, именно так ты встречала свои предыдущие проблемы, — сказал Эйнджел. — Но на этот раз все иначе. — Было видно, как напряглась кожа вокруг ее подбородка. — Поговори со мной.

Однако вместо ответа она продолжала упрямо одеваться, как будто от этого зависела ее жизнь.

Он неохотно натянул джинсы, готовый снова сразиться с Синди в словесном поединке, когда она оденется и встанет. Он поднялся раньше, преградив ей путь к двери.

Ее глаза сверкнули гневом.

— То, что произошло, было ошибкой, — наконец сказала она. — Ты понятия не имеешь, как я разбиралась со своими проблемами! И как добилась для себя приемлемого и в общем нормального существования.

В долю секунды Эйнджел принял решение. У него был выбор: либо попытаться успокоить ее и извиниться, либо побудить к познанию других, еще более тщательно скрытых тайн и инстинктов.

Он выбрал более рискованный путь.

— Существования? — переспросил Эйнджел и усмехнулся. — Но разве это жизнь?

— Это моя жизнь! Такая, которая устраивает меня.

— Так ты не хочешь меня?! — выпалил он. — Только сейчас, всего четверть часа назад ты хотела меня, еще как хотела! И получила всего, без остатка. — Он не мог скрыть оттенка торжества в своем голосе.

Синди побледнела, и Эйнджел ощутил угрызения совести.

— Зачем отрицать это? — спросил он, смягчившись. — Почему то, что когда-то произошло с тобой в прошлом, должно начисто перечеркнуть твое будущее?!

— Что ты хочешь узнать? — резко спросила она.

— Да все, черт побери! — крикнул Эйнджел, и сам поразился тому, как повысил голос.

Он уже не отдавал себе отчета в том, что слишком раздражен.

Синди растерянно заморгала, ее лицо сделалось непроницаемым, но она не отпрянула. И ему это показалось неплохим знаком.

— Об Эрике Сантоне я все тебе уже рассказала, — проговорила Синди.

— Ты была в шоке и больше не могла держать эту боль в себе. Но скажи, почему ты вообще пошла к нему?

Эйнджел тут же понял, что задал слишком болезненный вопрос. Глаза Синди стали бесцветными, а на лице отразилась усталость. Осознав, что дальше давить бесполезно, он решил вернуться к прежнему разговору.

— Как ты намерена поступить с ним?

— Поступить? — Синди снова заморгала. Ее голос был слабым, и на щеках появился румянец. — Что ты хочешь этим сказать?

— Ты ведь ничего не предприняла раньше, а теперь у этого монстра еще больше жертв, — пояснил Эйнджел. — К мерзавцу наверняка обращались и другие женщины, и теперь настала пора ударить его по рукам. У тебя есть шанс подать на него в суд и выиграть дело. А главное — быть услышанной.

— В суд? — вздрогнув, ужаснулась Синди. — У них и так уже есть две свидетельницы. Этого вполне достаточно.

— Но это было бы важно прежде всего для тебя.

— Я не жажду крови…

Ее ответ он воспринял скептически. Возможно, Синди заметила это по его лицу.

— И я не нуждаюсь в твоих советах, — решительно добавила она и отвернулась.

Не находя себе места, Синди подошла к столу и принялась складывать в пакет пустые пластмассовые контейнеры из-под салатов и прочей пищи.

Смахнув со лба волосы, Эйнджел налил в бокал остаток вина и залпом осушил его. Обернувшись, он увидел, что Синди, занимаясь совершенно бесполезным делом, видимо, пытается отвлечься и навсегда забыть о том, что здесь между ними произошло. Сердце его сжалось от отчаяния и досады.

— Оставь в покое этот мусор, — сердито сказал он. — Секретарша сама все уберет.

Синди выпрямилась и посмотрела на него.

— Пожалуй, я вернусь к работе, — проговорила она. — То, что на сегодня осталось, я доделаю сама.

Опять работать? Сегодня?! Эйнджел растерянно заморгал, а потом едва сдержал смех. Видимо это было частью ее странного характера — решительно стирать из памяти случившееся, если оно для нее опасно, нежелательно и ею не запланировано. Но разве возможно вот так просто выкинуть из головы безоглядную — душевную и телесную — близость с другим человеком, погрузившись, пусть даже с головой, в любимую работу?

Увидев, что Синди направилась к двери, он холодно бросил ей вслед:

— Дай мне знать, если тебе что-то понадобится. Я останусь здесь. — И, демонстративно усевшись за стол, начал перебирать документы.

— Спасибо, — оглянувшись, ответила Синди. — Очень тебе благодарна.

Да уж, горько подумал Эйнджел, когда дверь за ней захлопнулась, она благодарна ему за то, что он избавил ее от своего общества, что не стал отвлекать ее от работы с твердой и холодной плиткой…

Его скомканная рубашка валялась на полу, словно напоминая собой о неудавшейся попытке вернуть Синди к нормальной жизни.

Эйнджел поднял ее и надел, заправив в брюки. Интересно, помнила ли сейчас Синди о том, как торопила его избавиться от одежды? Ее пальцы в тот момент не находили себе места. А когда они касались его кожи, он стискивал зубы, чтобы сохранить самообладание, боясь, что может заторопиться и повести себя как неопытный и не в меру напористый юнец.

Отшвырнув прочь бумаги, Эйнджел тяжело опустился в кресло за письменным столом и взъерошил себе волосы. Потом он нагнулся и принялся собирать с пола разбросанные документы. Если Синди может сейчас работать, то он-то чем хуже? Он ведь всегда считал себя способным в нужный момент переключиться на работу, независимо от того, что произошло. И ни одна женщина не могла отвлечь его от этого…

Но как же застенчиво Синди обнимала его за шею, и как грациозно выгибалась ее спина под его рукой! А ее рот…

О Боже! Ее рот… И ее восхитительные груди с розовыми набухшими сосками… ее кожа, гладкая как шелк, и ее ноги, ее лоно, которое приветствовало все его движения, хотя…

Хотя…

У него в голове вдруг что-то вспыхнуло. Эйнджел вспомнил о той неожиданной и кратковременной преграде, когда он, войдя в ее тело, испугался, что причиняет ей боль. Это было что-то совсем новое в его опыте общения с женщинами.

Он тупо уставился на цифры в одном из листков бумаги и никак не мог сосредоточиться.

Вот оно что! Его осенило: Синди была девственницей!

Внутри у него все похолодело, и спина покрылась потом. Но ведь она призналась, что Эрик Сантон приставал к ней. Быстро прокрутив в памяти ее слова, Эйнджел тихо выругался.

Что бы Сантон ни сделал с Синди, это было, без всяких сомнений, подло и неэтично, но…

Но внутренний голос, казавшийся вначале слабым, потом набрал силу и почти выкрикнул: а ты разве не сделал ничего подобного, Эйнджел? Может быть — и эта мысль ударила ему в голову, доставив почти физическую боль, — может быть, ты поступил еще хуже?

Вместо того чтобы спокойно выслушать Синди, выяснить, что же на самом деле с ней стряслось, оказать моральную поддержку, он просто воспользовался выгодным для себя моментом. Конечно, он заручился ее молчаливым согласием, когда начал целовать, рассчитывая, что получится сдержанный, скромный поцелуй, почти братский ну, не совсем, конечно, братский, но все же поцелуй с целью утешить, а не вызвать страсть. Но потом она ответила на его действия и все его предыдущие праведные рассуждения вылетели в форточку вместе с самообладанием.

Хорошо еще, что у него хватило приличия немного обуздать свои желания и не напугать девушку до смерти. И сделать паузу в нужный момент, как бы это ни было трудно, когда Синди издала стон, ощутив легкую боль.

Или все-таки это был стон удовольствия?..

Он не был уверен ни в чем. Но когда ему захотелось выяснить, Синди попросила продолжать.

Почему же он, опытный и разумный мужчина, не остановился? Девушка ведь пребывала в состоянии шока, и он не имел права пользоваться этим ее состоянием, чтобы потакать своим собственным инстинктам.

К горлу подступила желчь — от осознания того, что он, как оказалось, недалеко ушел от Эрика Сантона.

Но это ведь не одно и тоже! — твердил он себе.

Потому что… Почему?! — зло и безжалостно насмехался над ним его внутренний голос.

Потому, что от Синди он ждал не только секса. Одного секса было недостаточно.

Ему хотелось добиться от нее искренней улыбки, видеть, как загораются ее глаза. Он жаждал слышать ее неповторимый смех.

Ему хотелось освободить ее от скованности, которая не давала ей возможности проявиться по-настоящему. От страхов, которые преследовали ее много лет.

Ему хотелось изгнать тень тревоги из ее глаз, защитить от наглецов, которых можно встретить где угодно, от подлых авантюристов — таких, как Эрик Сантон. И таких… как он сам.

Ему хотелось сделать ее счастливой. Чтобы таковой она оставалась всегда…

Через час с небольшим он проводил ее из здания на улицу, и на прощание Синди сказала:

— Теперь леса возле стены можно убрать. В случае чего я смогу воспользоваться стремянкой. Нет смысла больше загромождать лестничную площадку.

— Хорошо, я все сделаю, — пообещал Эйнджел.

— Спасибо за помощь, — торопливо добавила Синди, когда он открывал дверь офиса. — Моя машина совсем рядом. Я дойду сама.

Он поймал ее за руку.

— Синди, постой… Прости меня. Мне следовало быть более благоразумным.

— Мне нечего прощать, — проговорила она дрогнувшим голосом. — Это было взаимно. Как ты сам понимаешь, я больше не девственница, и ты дал мне шанс изменить свое мнение. Так что не стоит себя ни в чем упрекать.

Вместо облегчения он почувствовал еще большую досаду.

— Ты же сама потом жалела о случившемся, — хрипло сказал Эйнджел.

Она вскинула голову и сделала над собой усилие, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Но это не твоя вина.

Он недоуменно смотрел на нее, видя в лице Синди смесь решимости и печали, как будто она сама отвергала то, чего отчаянно хотела. Он почти почувствовал, как между ними снова возникла некая эмоциональная дистанция.

— Если ты так сожалеешь, то знай, я тоже использовала тебя, — сказала Синди.

— Использовала меня? — ужаснулся Эйнджел.

Но, не говоря больше ни слова, она уселась в машину и, убрав его руку, захлопнула за собой дверцу.

На следующий день после закрытия салона и подсчета выручки Синди поехала домой.

Во время ужина Бетти включила телевизор, чтобы посмотреть выпуск новостей. Синди, поджав ноги, расположилась поуютнее в кресле и взяла книгу в надежде, что это поможет ей забыть события прошедшего вечера. Листая страницы, она почти не обращала внимания на телевизор, пока с экрана, словно гром среди ясного неба, не прозвучало имя Эрика Сантона.

Синди вскинула голову, и ее руки покрылись гусиной кожей, когда на экране мелькнуло самодовольное лицо ненавистного психотерапевта. Опустив ноги на пол, она уже собиралась уйти в другую комнату, когда до ушей донеслись слова диктора:

«…отверг все предъявленные против него обвинения по поводу сексуальных нападок на своих пациенток. Сейчас мы покажем интервью с этим человеком, который утверждает, что сам стал объектом преследования…»

Синди медленно опустилась в кресло. От бессильного гнева у нее застучало в висках и к горлу подступил комок. Она не видела первую часть репортажа, кроме этого пресловутого интервью, которое Сантон давал в собственном кабинете.

Оно мало что изменило. Он разгоряченно говорил о введенной в заблуждение женщине, которая предъявила ни на чем не основанные обвинения. Он был очень любезен в присутствии репортеров, проявлял сочувствие к своей обманутой пациентке. Психотерапевт не преминул с усмешкой заявить о том, что если бы подобные «душераздирающие и в то же время нелепые» предположения могли быть доказаны, то все пациентки получили бы возможность выстраиваться в очередь за крупной денежной компенсацией возле кабинетов своих психотерапевтов. Он выглядел убедительным, и Синди призналась себе, что, глядя на экран, трудно было усомниться в искренности и сострадании мерзавца.

— Ты веришь ему? — спросила она Бетти, когда передача прервалась на время рекламы.

— Говорит убедительно, — ответила ее подруга. — Может быть, чересчур даже гладко. Скорее всего, он избежит наказания. Ведь его вину доказать очень трудно. Он всегда может упирать на то, что женщины против него сговорились.

— Он не заслуживает того, чтобы так легко отделаться, — тихо пробормотала Синди.

…Секретарша Эйнджела сообщила Уэсли по телефону, что леса около мозаики в офисе «Малоун билдинг фэнтази» убраны. Теперь у Синди больше не было повода не выполнять работу по контракту.

— Уэсли, ты не хотел бы помочь с моим проектом? — движимая внезапным порывом, спросила она у своего ассистента. — Я, естественно, заплачу тебе.

— О'кей, босс, — бодро отозвался Уэсли. — Я не эксперт по мозаике, но часто наблюдал за тобой. Думаю, что смогу оказаться полезным.

Когда Эйнджел Малоун увидел рядом с Синди ее мускулистого помощника, он смерил ее пронизывающим взглядом и злобно усмехнулся.

— Уэсли поможет мне завершить работу, — сказала Синди, вызывающе посмотрев на Эйнджела.

— Вижу, вижу, — хрипло проговорил он, понимая, что она использует юношу в качестве дополнительной защиты, и не одобряя такой поступок.

Но для нее так, видимо, было все-таки лучше, чем отдаваться рискованным эмоциям, которых теперь она опасалась еще сильнее, чем прежде.

Уэсли оказался способным учеником. Кроме того, что он подносил материалы, с легкостью поднимая тяжелые ящики с плиткой и ведра с раствором, он на лету схватывал технические элементы, которые Синди ему показывала. Работа стала двигаться удивительно быстро. Когда Эйнджел зашел поздно вечером, чтобы посмотреть на результат, то, удивленный таким прогрессом, не сказал ни слова.

Как только с заливкой и укладкой раствора было покончено, Синди заявила, что остальное сможет доделать самостоятельно. Предстояло еще поработать красками, но здесь ей помощник уже не требовался.

— Большое спасибо, что выручил меня, Уэсли.

— Рад был помочь, босс, — ответил он и прищурился. — А как у тебя дела с твоим… ну, ты понимаешь, с Малоуном?

— Никак. Он любит приходить сюда и смотреть, как движется работа.

— Не только. Он следит за тобой, как ястреб. Ты боишься его?

— Конечно же нет!

— Мне показалось, что тебе страшно взглянуть в его сторону, заметил Уэсли. — Вы разве не выходите вместе в город?

— Если мы один раз сходили в театр на музыкальное представление, то это еще ничего не значит, — отмахнулась Синди. — Все остальные встречи — чисто деловые.

— Что ж, хорошо, — Уэсли задумчиво почесал затылок. — Все-таки ты боишься чего-то. Если дело в Малоуне, то ради тебя я готов разобраться с ним.

— Уэсли, ни в коем случае! — воскликнула Синди. — Он этого не заслужил.

Конечно же нет. Если она и пыталась скрыться от кого-то, то прежде всего от себя, от своей непредсказуемой реакции и бестолковых эмоций.

На следующий день Синди отправилась в офис «Малоун билдинг фэнтази», но встретила там одного лишь старика Теда, который сразу предложил ей свою помощь.

— Мистер Малоун сказал мне побыть рядом и помочь тебе, пока его не будет, — сказал он.

— Эйнджел куда-то уехал? — удивилась Синди.

— Вынужден был срочно улететь в Перт. Разве он не позвонил тебе?

— Нет, — растерянно ответила она, подумав, что у Эйнджела не было ни малейших оснований так поступить.

— Дело в том, что его брат попал в аварию, — сообщил Тед. — Он, если ты знаешь, директор нашего филиала в Перте.

В памяти Синди разом всплыли воспоминания об аварии, в которую попали ее родители: о том, какой удар она испытала, впервые узнав шокирующие известия, как потом, охваченная холодным ужасом, долго не могла понять, что ее матери больше нет, и о том, как боялась вновь увидеть отца, зная, что тот на всю жизнь останется инвалидом.

— Он сильно пострадал?

— Не знаю, — покачал головой старик. — Но мистер Малоун был очень взволнован.

Эйнджел почти не рассказывал ей о своих родственниках, но о брате всегда упоминал с особой теплотой. Ей хотелось, чтобы у нее появился шанс высказать Эйнджелу свое искреннее сочувствие и, возможно, как-то помочь. Но его голова сейчас будет полна мыслями о брате и о том, что в первую очередь нужно для него сделать. Она не могла рассчитывать на то, что Эйнджел вспомнит о ней в такую минуту.

Тед принес стремянку и постоял немного, наблюдая за тем, как Синди критически осматривает мозаику, проверяя, все ли плитки уложены ровно. Потом она надела перчатки и принялась очищать те места, где оставались следы раствора.

Вечером следующего дня Синди закончила очередной этап работы. Тед отнес лестницу в подсобное помещение, а Синди спустилась в фойе, чтобы снизу оценить свое произведение.

— Очень хорошо, — похвалил Тед, когда вернулся. — Тебе есть, чем гордиться.

Синди улыбнулась. Получилось все так, как она задумала, но ее не покидало внутреннее беспокойство по поводу того, что она забыла или не смогла воплотить в своей мозаике нечто очень важное.

Сколько бы она ни перебирала эскизы, так и не смогла пролить свет на причину своих волнений.

Уэсли застал ее в мучительных раздумьях.

— Что-то здесь не так, — растерянно проговорила она, подняв голову. — Только вот никак не могу понять, что именно.

Встав рядом и склонившись над эскизами, Уэсли сказал:

— Отличные картины. Ты уверена, что не слишком взыскательна к себе?

— То, что получается на стене, кажется мне незавершенным, — покачав головой, возразила Синди. — Как будто не хватает чего-то важного.

Уэсли, сосредоточившись, еще раз внимательно изучил все эскизы и сравнил их с тем, что было на стене. Наконец, кивнув на один из эскизов, нерешительно заметил:

— Синди… На твоей фреске из легкой дымки совершенно отчетливо и ясно проступает лишь слитое со скалой здание. А на этом эскизе так же сочно и откровенно выглядит еще один элемент картины — темно-зеленый куст гардении с глянцевыми, блестящими листьями и с единственным распустившимся белым цветком.

Всмотревшись в эскиз, Синди сказала:

— Да, я в одном случае изобразила… эту деталь, но потом посчитала ее лишней…

— Как хочешь. — Уэсли пожал плечами и засеменил к экспонатам. — Тебе решать…

Вечером следующего дня Синди, как обычно, пришла в офис «Малоун билдинг фэнтази».

Все утро и день дул сильный ветер, временами моросил дождь. Звук шин на мокром асфальте сливался с шумом работающих экскаваторов на строительной площадке по соседству. Последнее время бригады работали до самой темноты. Очевидно, подрядчик не укладывался в сроки.

Тед принес для нее лестницу-стремянку и, разложив, проверил на устойчивость.

Держа в руке цветной эскиз, Синди начала не спеша переносить его на фреску, раскрашивая мозаику. Она все-таки скопировала куст гардении с единственным цветком, сделав его намного крупнее. Постепенно, полностью сосредоточившись на фреске и совершая размеренные мазки кистью, она забыла о том, что происходит вокруг.

— Надо же, даже мне теперь понятно, что так лучше, хоть я и не знаток в искусстве, — восхищенно проговорил Тед спустя несколько часов.

Синди смущенно улыбнулась в ответ. Обмакнув кисть, она принялась раскрашивать куст с цветком и уже собиралась сделать последний мазок белой краской, когда услышала стук двери.




6


Несколько секунд спустя в холле появился Эйнджел Малоун. Он окинул Синди и Теда молчаливым взглядом.

Волосы Эйнджела были мокрыми, и капли дождя стекали по его щекам. С улицы доносился отдаленный грохот: над городом разыгралась гроза.

Когда он посмотрел на фреску, а потом перевел взгляд на Синди, она вдруг почувствовала себя парализованной и кисть замерла в ее руках.

— Я помогу ей, Тед. Ты можешь быть свободен, — сказал Эйнджел.

Старик на долю секунды задержал на Синди взгляд, а потом отправился вниз по лестнице.

— Как ваш брат, мистер Малоун? — обернувшись, спросил он.

Эйнджел все еще смотрел на Синди и не двигался. Спустя мгновение он перевел взгляд на смотрителя.

— Врачи говорят, что его состояние стабильное. Кстати… почему бы тебе не прогуляться в город? У меня накопилось полным-полно работы, так что все равно я пробуду в офисе до позднего вечера.

— Хорошо, босс, — оживился Тед. — Я бы не возражал выпить по стаканчику с парочкой старых приятелей. Они приглашали меня, но я сказал, что сегодня у меня дежурство…

После того как он удалился, Эйнджел стал подниматься наверх по лестнице. Он выглядел усталым и взволнованным, щеки его слегка провалились, а кожа на лице натянулась. Он остановился возле стремянки.

— Не знал, что застану тебя здесь.

— Мне очень жаль твоего брата, — сочувственно произнесла Синди. — Тед рассказал мне о несчастном случае.

— Какой-то пьяный врезался в его машину. У брата перелом бедра и многочисленные ушибы. В больнице ему вынуждены были наложить несколько швов. Он еще сломал пару ребер, но врачи говорят, что опасности для внутренних органов нет. Там, в Перте, с ним еще жена и моя мать. Я уже больше не нужен.

Ты нужен, подумала Синди. Нужен мне. Эта внезапная мысль едва не парализовала ее.

Эйнджел перевел взгляд на стену с фреской.

— Наблюдать за твоей работой всегда действовало на меня… успокаивающе.

— Я уже почти закончила, — сказала Синди, аккуратно обводя кистью край белого цветка на фреске.

Закрыв банку с краской и положив сверху кисть, она передала их Эйнджелу и начала спускаться. Тот поставил банку с кистью на пол и теперь держал стремянку обеими руками, так что, спустившись вниз, Синди невольно очутилась в его объятиях.

Ее сердце готово было выпрыгнуть, но она бесстрашно встретила взгляд Эйнджела. Подняв руку, она положила ее ему на грудь. Слегка удивившись, он наклонился вперед, ожидая, что Синди уберет руку прочь. Но она не сделала этого.

Тогда он осторожно поцеловал ее.

Губы Эйнджела были мокрыми от дождя, но вскоре потеплели, когда долгий поцелуй разгорячил стонущие от сдерживаемой страсти тела. Синди закрыла глаза, смакуя вкус его настойчивых и ласковых губ.

Потом он оторвался от нее.

— Надеюсь, ты не против, — тихо проговорил Эйнджел слегка хрипловатым голосом. — Я так нуждался в этом.

— Я тоже, — едва слышно сказала Синди и, заметив в его глазах вспышку торжества, обвила руками его шею и снова раскрыла губы.

Эйнджел крепко, но нежно обнял Синди за талию, тесно прижав ее к себе. Но потом, словно опомнившись, сделал паузу, в нерешительности выжидая чего-то, а Синди, усмехнувшись, сама прильнула к нему. Он был так осторожен, так нежен с ней, что ее сердце тут же растаяло и она, едва сдерживая желание, стала всячески побуждать его к активным не останавливающимся действиям.

Эйнджел прижал свои губы к ее щеке и начал, медленно продвигаясь сантиметр за сантиметром, целовать ее подбородок, шею, грудь. Потом снова, на этот раз уже вложив изрядную страсть, он поцеловал ее в губы.

Однако после этого Эйнджел вдруг отстранился и, взглянув вверх, на стену, одобрительно кивнул.

— Спасибо тебе за отличную работу, — выдохнул он.

Его взгляд переместился на элемент фрески, который Синди заканчивала последним. Крупный белый цветок ярко выделялся на фоне сочных темно-зеленых листьев, а весь куст в целом — среди легкого марева, покрывавшего картину.

— Но этого куста с цветком не было на первоначальном эскизе, — заметил Эйнджел.

— Правильно, — подтвердила Синди. — А ты разве возражаешь?

Он покачал головой и с нежностью взглянул на нее, но в глазах его сверкнуло любопытство.

— Мне нравится. Но почему ты решила добавить цветок?

— Трудно объяснить, — задумчиво ответила Синди. — Мне показалось, что этого цветка здесь как раз и не хватало.

— Согласен, — сказал Эйнджел, вновь окинув взглядом мозаику. — А ты поставила где-нибудь свой автограф?

Немного подумав, Синди поднялась на цыпочках и нацарапала в углу свои инициалы.

— Поздравляю. — Эйнджел радостно улыбнулся. — Эта великолепная фреска послужит несомненным украшением для всего интерьера здания.

— Наверное, это лучшая из моих работ, а заодно и самая крупная, — сказала Синди. — Спасибо, что дал мне этот шанс. — Она взглянула на разложенные внизу инструменты и краски. — Думаю, нам надо все это убрать. А я заодно отмою в растворителе свои кисти.

Коротко кивнув, Эйнджел принялся за работу. Потом, заперев подсобное помещение, он вручил Синди ключ.

— Послушай, у меня есть пара неотложных дел, — поморщившись, сказал он. — Удобно ли тебе будет немного подождать у меня в кабинете? Я хотел бы еще с тобой поговорить…

— С удовольствием, — согласилась Синди.

Двери лифта с мягким шумом закрылись за ними, и все внешние звуки вдруг сразу растворились. Синди стояла всего в полуметре от Эйнджела, прислонившись спиной к стене.

Вдруг раздался глухой стук, кабина лифта дернулась и неожиданно остановилась. Свет погас, и наступила полная темнота.

У Эйнджела вырвалось проклятие. Нащупав в темноте панель управления, он нажал на пару кнопок, но сам понимал, что пользы от этого никакой.

Синди не издала ни звука. Эйнджел, как ни напрягался, тщетно пытался что-либо разобрать в темноте.

— Синди? С тобой все в порядке?

— Да, — ответила она, но от него не укрылось сдержанное напряжение в ее голосе.

— Ничего страшного, — попытался он ее приободрить. — Наверное, вылетели пробки.

Нащупав трубку экстренного вызова, Эйнджел решительно снял ее, но сердце его екнуло, когда он услышал глухое молчание. В отчаянии он повесил ее обратно.

Затем он попытался раздвинуть двери лифта вручную, но они не поддались.

— Черт побери!

— Что же это такое? — спросила Синди.

Пытаясь подбодрить ее, он ответил:

— Поверь, страшного ничего нет, но, к сожалению, не работает экстренная связь. Иногда здесь бывают случаи выхода из строя электрооборудования, но на этот раз причина более существенная. Я подозреваю, что нарушен наружный подводящий кабель.

Снова тихо выругавшись в темноте, он встал поближе к Синди.

— В общем, мы застряли здесь, но, надеюсь, ненадолго, — сказал он.

Тед Хакман, как назло, ушел, и оставалось только гадать, сколько еще продлится их невольное заточение.

Пальцы Эйнджела наткнулись на что-то холодное. Это была рука Синди. Задержав дыхание, она убрала ее.

— Это я, — отозвался Эйнджел, тут же поняв, что сказал глупость.

— Знаю, — сказала она, и ее голос показался натянутым и холодным. — Не прикасайся ко мне… Пожалуйста.

Испытав небольшой шок, Эйнджел замер. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке, как будто в капкане, из которого не выбраться. И вдобавок с женщиной, которая, как кажется, до смерти боится именно таких ситуаций. Синди ведет себя так, как будто думает, что он может совершить над ней насилие. Хуже всего для него было осознавать свою беспомощность.

— Ради Бога! — заворчал Эйнджел. — Ну разве когда-нибудь я давал тебе повод бояться меня?

Отличный способ завоевать к себе доверие, грустно усмехнулся он про себя.

— Что, черт побери, с тобой все-таки произошло? — потеряв терпение, спросил он.

Не услышав ответа, он в сердцах стукнул по стенке кабины кулаком. И выругался вслух, забыв, что может еще больше напугать Синди.

— Прости, — робко и едва слышно произнесла она.

— За что?! — воскликнул он, не успокоенный таким ответом.

Если кому-то и следовало извиняться, то прежде всего ему, но эта мысль только сильнее разжигала его.

— Я не боюсь тебя, Эйнджел, — услышал он вновь ее голос, а вместе с ним и какой-то неясный шелест. — Просто если бы ты… дотронулся до меня, со мной случилась бы истерика. Вряд ли это помогло бы кому-нибудь из нас.

О Боже… Она держала себя в руках из последних сил. В этом состояла причина ее монотонного голоса и отказа принять от него малейшую помощь. Она боролась с собственным страхом, но, стараясь не подавать виду, боролась в одиночку. А он кричал на нее.

— Что ж, не стесняйся, — сказал он. — Возьми и устрой здесь истерику, вместе позабавимся!

Он с облегчением услышал ее сдержанный смех.

— Ты испугался за меня? — спросила Синди.

— Не испугался. Просто я всегда раздражаюсь, когда поставлен в тупик. Надо, видимо, устроиться здесь поудобнее. Тебе не холодно?

— Да нет, пожалуй.

— Если начнешь замерзать, то можешь накинуть мой пиджак.

— Спасибо.

Глаза Эйнджела начинали понемногу привыкать к темноте. Он уже мог различать очертания девушки на фоне стены.

Немного постояв, Синди опустилась на пол. Эйнджел последовал ее примеру, скрестив на груди руки, оперевшись спиной на стенку кабины и вытянув вперед ноги. Он старался при этом не задеть Синди, но страстно желал, чтобы она позволила ему подсесть поближе.

Ему очень хотелось обнять Синди и сделать ее пребывание в лифте хоть чуточку приятнее.

Эйнджел отчаянно напрягал зрение, чтобы лучше видеть ее, и темнота раздражала его. Ему показалось, что Синди сидела, обняв колени руками.

Покопавшись в памяти в поисках подходящей темы для разговора, он растерянно почесал затылок. Связные мысли, казалось, покинули его.

— Я собираюсь свидетельствовать в суде против Эрика Сантона, — вдруг сквозь темноту проговорила Синди.

— Что ты говоришь?! — удивился Эйнджел.

— Я была в полицейском участке и все рассказала. Ты был прав тогда… Мне действительно надо было это сделать.

Эйнджел судорожно сглотнул, представив, каких усилий мог ей стоить такой поступок. — Когда слушается дело? — спросил он.

— На следующей неделе.

— Я пойду вместе с тобой, — решительно произнес Эйнджел.

— Нет.

Ему резко сдавило грудь.

— У тебя уже кто-то есть? — нахмурился он.

— Мне придется сделать все самой.

— Но почему?

Долгое время она молчала, отчего Эйнджел подумал, что она не собирается отвечать. Но когда ответ прозвучал, оказалось, что он как будто не имеет ничего общего с предыдущим разговором.

— Пять лет назад меня похитили, — глядя в темноту, сказала Синди.

Из всех несчастий, происшедших с ней в прошлом, которые он только мог себе представить, такой вариант никак не приходил ему в голову.

— Похитили?! — с ужасом повторил Эйнджел, понимая, что ему нужно серьезно все обдумать. Из того, что рассказывала Синди, вряд ли можно было заключить, что она выросла в состоятельной семье. — Ты была заложницей у террористов?

— Нет, — коротко ответила она и потом долго не произносила ни слова. — Я знала его, он учился вместе со мной в университете. Пару раз он приглашал меня на свидания и был очень учтив, но в третий раз я отказала.

Снова наступила пауза, и Эйнджел спросил:

— Почему?

— Парень был слишком настойчив… это доставляло мне дискомфорт. Он сказал, что долго наблюдал за мной, прежде чем набрался храбрости и пригласил меня погулять с ним. И потом начал говорить такие экстравагантные вещи… вроде того, что ждал меня всю жизнь, что отныне никогда не посмеет взглянуть на другую женщину. Поначалу я смеялась над ним, но он принимал это слишком близко к сердцу. Что касается меня, то я поздновато начала встречаться с парнями, будучи полностью сосредоточенной на учебе. Я не знала, что делать с такого рода… одержимостью.

— Итак, ты порвала с ним. Разумно.

— Да. Но потом погибла моя мать, а он, этот парень, проявил сочувствие и помогал мне в трудную минуту. Он ведь тоже потерял мать, когда был ребенком, и, казалось, отнесся ко мне с пониманием. Каким-то образом у нас возникли отношения.

— А потом? — тихо спросил Эйнджел.

— В нем все больше пробуждались собственнические инстинкты, — вздохнув, продолжила Синди. — Я не могла никуда пойти, не могла ни с кем увидеться — даже со школьными подругами. Везде он следовал за мной по пятам и все проверял. В конце концов мне это надоело. Но он не захотел убраться из моей жизни. Он начал посылать мне длинные, бессвязные письма и цветы — огромные дорогие букеты. Чуть ли не каждый день. Он поджидал меня после занятий, пока наконец я не наорала на него и не потребовала оставить меня в покое. Поздно вечером он позвонил мне и отчитал за то, что я говорила с ним в таком тоне в присутствии других. Правда, с тех пор он больше не подходил ко мне, да и букеты присылать перестал. Он околачивался где-нибудь поодаль и наблюдал за мной. Потом начались странные телефонные звонки с молчанием на другом конце провода. Я знала, что это его проделки, но он так ни разу и не заговорил.

— А в полицию ты не обращалась? — нахмурился Эйнджел.

— Нет… Он ведь не угрожал мне, и я подумала, что если буду игнорировать его звонки, то они сами собой прекратятся.

— Но он все-таки продолжал… — предположил Эйнджел.

— Как-то после лекции он остановил меня. Он сказал тогда, что был глупцом, извинялся за то, что поставил меня в неловкое положение, и уверял, что хочет объясниться. Я ответила, что в этом нет нужды, но все-таки позволила уговорить себя пойти с ним в бар на кружку кофе. Думаю, потому что чувствовала себя отчасти тоже виноватой, мне было его немного жаль. Он сказал, что ему нужно забрать из машины пиджак. Ничего не подозревая, я направилась вместе с ним. Автомобиль он припарковал под деревом. Открыв багажник, он попросил меня подержать крышку, объяснив, что сломана пружина. — Синди поморщилась. — Смутно помню, что он ударил меня, затолкал в багажник и запер его. Все произошло так быстро, что я ничего не могла предпринять. Кругом были, конечно, люди, но, похоже, никто ничего не заметил. У меня даже не было времени закричать.

Эйнджел весь напрягся. Синди рассказывала эту отнюдь не безобидную историю с ледяным спокойствием, и ее голос был таким ровным, что казался бесстрастным.

— Куда он отвез тебя? — хрипло спросил Эйнджел.

— Ехали мы долго, и тряска в душном багажнике вконец измотала меня. Когда машина остановилась, он выпустил меня и затолкал в какой-то старый дом. Похоже, раньше там была ферма, но окрестности уже заросли мелким кустарником. Очевидно, там много лет никто не жил по соседству. Парень сказал, что мы созданы друг для друга и нам нужно провести какое-то время вместе.

— Как долго он не выпускал тебя? — спросил Эйнджел, внезапно обнаружив, что что-то в горле мешает ему говорить.

— Шесть дней. Вроде бы не так уж долго, но это показалось мне вечностью.

— Могу себе представить. — Эйнджел сочувственно кивнул.

Она ведь сначала и представить себе не могла, сколько пробудет заложницей и что было на уме у этого негодяя.

— В первую ночь никто из нас не сомкнул глаз, — продолжала Синди. — Он не… приставал ко мне, просто твердил без конца, что мы созданы друг для друга и что эта поездка даст мне шанс осознать это по-настоящему. Я пыталась спорить, убеждала, просила, умоляла его. Наконец, грозила заявить в полицию. Говорила, что он должен отвезти меня домой или обратно в город, обещая, что ни единой живой душе не расскажу о его поступке. Но он оказался на редкость терпелив…

— Терпелив?! — вскипел Эйнджел.

— Вот именно. Даже никогда не повысил на меня голос. Воспользовавшись случаем, я попросилась в туалет и, подняв жалюзи, сбежала через окно. Он пустился в погоню и…

— И что? — побелев, спросил Эйнджел.

— Во дворе дома стоял металлический транспортный контейнер. Он запирался на тяжелый висячий замок.

— Так он тебя запер в этот железный гроб?!

— Он ведь продолжал учиться в университете. И каждый день уезжал туда на машине, запирая меня в контейнере с пищей, матрацем и… ведром. Днем было очень жарко, но, к счастью, над контейнером росли деревья и их густая листва предохраняла его от перегрева. Кроме того, парень высверлил несколько отверстий по бокам. Он твердил, что я буду там сидеть до тех пор, пока не осознаю, что мы с ним созданы друг для друга. Все-таки тяжело было сидеть целый день в кромешной тьме, за исключением крошечных лучиков света, пробивавшихся через маленькие дырочки.

Приподнявшись от волнения, Эйнджел судорожно сглотнул и задумался.

— Он приносил мне розы, — смутившись, сказала Синди. — Красные розы. Каждый день. Никогда не забуду их аромат. Готовил обед, а потом забирал меня в дом, где мы вместе ужинали, а благоухающий букет с розами стоял на столе. Это было так странно… Вообще, он был болен. Сейчас он на лечении в психиатрической больнице.

Лучшее место для такого ублюдка, подумал Эйнджел. И самое надежное. Больной тот или нет, но если когда-нибудь он попадется ему на глаза, то едва ли удастся удержать себя от соблазна разбить ему физиономию…

— До самой ночи он не сводил с меня глаз, — сказала Синди. — А потом очень вежливо просил лечь в постель вместе с ним… Когда я отказывалась, он печально качал головой и отводил меня обратно в контейнер. Однажды ночью я сказала ему «да» в надежде на то, что смогу обмануть его как-нибудь и забрать ключи от его машины. В общем, удрать. Я так измучилась, что даже готова была переспать с ним, а потом дождаться, пока он заснет и потихоньку улизнуть. Когда мы оказались в постели, я поняла, что не смогу пройти через такое унижение и оттолкнула его. Это был единственный раз, когда он по-настоящему разозлился. Раздетой он потащил меня в контейнер и… на следующий день не оставил мне никакой еды, когда уехал в университет.

Эйнджел с трудом размял затекшие пальцы, борясь с приступом тошноты.

— Как ты сумела выпутаться?

— Бабушка заявила в полицию о моей пропаже, — ответила Синди, — а подруги рассказали полицейским, что со мной происходило. И, слава Богу, полиция все восприняла всерьез. Парня вызвали на допрос, а потом проследили за ним, когда тот уезжал из университета. За ним вели наблюдение до того самого момента, когда он стал отпирать контейнер…

Наступила тишина. Эйнджел пошевелился, не в силах сдержать волнение.

— Что же произошло дальше?

— Полицейские были, естественно, вооружены. А у парня оказался нож. Заметив, что его выследили, он закричал, что убьет меня, если только кто-нибудь попытается забрать меня у него. И он мог бы это сделать… Полицейские не осмелились приблизиться. Тогда он заперся вместе со мной в контейнере и мы провели там несколько часов. Через просверленные дырочки он наблюдал за тем, что происходит снаружи.

Эйнджел закрыл глаза, представив ужасную сцену, вынести которую у него не было сил. Он с трудом отогнал от себя мрачные мысли.

— Наверное, ты ненавидишь небольшие замкнутые помещения вроде лифта? — спросил он. — Это было бы вполне понятно.

— Да уж, лифт — не самое любимое для меня место, — хрипло ответила Синди. — К тому времени я уже поняла, что парень тронулся. В конце концов я солгала ему. Сказала, что поняла, как люблю его, и что он целиком убедил меня, и что мы принадлежим друг другу. Я сказала, что хочу выйти за него замуж. И немедленно. Если я выйду замуж, сказала я, то не смогу свидетельствовать против него, а полиция не сможет задержать его. Так что мы с ним останемся вместе… навсегда.

— Но ведь это неправда, не так ли? Неужели этот мерзавец все-таки поверил? — Эйнджел недоверчиво покосился в ее сторону.

— Конечно, неправда, но он поверил, — усмехнулась Синди. — Думаю, ему хотелось верить в то, что я люблю его. Он потребовал священника. К нему послали переодетого полицейского с пасторским белым воротничком. Потом его схватили и все было кончено.

— Вот почему тебе понадобилось обратиться к психотерапевту, — догадался Эйнджел.

— Да… И поначалу доктор Сантон помог мне. Я была в таком состоянии, что даже боялась одна переходить улицу. Ни о каком лифте не могло быть и речи. Месяцами я спала, не выключая в комнате свет. Оставаясь где-нибудь наедине с мужчиной — даже врачом, я места себе не находила. Вместе со мной на прием к психотерапевту ходила бабушка, и так продолжалось до тех пор, пока я не стала доверять Сантону настолько, что могла обойтись и без нее…

— А потом этот тип предал тебя…

— В его кабинете мы встречались несколько месяцев. Его я считала моей спасительной соломинкой в своей жизни. Потом постепенно он начал брать меня за руку, утверждая, что мне надо привыкнуть к обычным прикосновениям. Начал прикасаться к моей шее, моему лицу… Мне это не нравилось, но он был столь убедителен… Я думала, что мне надо привыкнуть, что это — необходимая составная часть лечения.

Эйнджел опять почти неслышно выругался.

— Когда он начал дотрагиваться… до других мест, я поначалу не могла в это поверить. Я возмутилась, а он начал твердить, что у меня серьезная болезнь на почве нарушения психики — фригидность. К счастью, у меня хватило здравого смысла, чтобы понять намерения этого псевдоврача. Я поняла, что он ведет грязную игру.

— Если бы ты даже согласилась, все равно это считалось бы насилием.

— Знаю, но…

— Ты решила никому не рассказывать об этом, не просила поддержки, поскольку боялась унижения.

— Что-то в этом роде, — согласилась Синди, и ее голос перешел на шепот.

— Все, от кого ты так или иначе зависела или на кого рассчитывала, покинули тебя. Тогда тебе было всего семнадцать-восемнадцать лет. В столь юном возрасте еще не время считать себя взрослой. Ты боишься даже намека на какие-либо отношения — вот почему ты шарахалась от меня, как от огня, стоило мне приблизиться к тебе. Знаешь, когда жена моего брата сидела вместе со мной у его постели, то мы старались всеми силами поддержать друг друга. А когда приехала моя мать, то мы обнялись и расплакались.

— У тебя большая семья, — сказала Синди. — А у меня семьи больше нет. Это не одно и то же. Мне не от кого было ждать поддержки.

— Ошибаешься, — горячо возразил Эйнджел. — Этим человеком с самого начала нашего нелепого знакомства был я. Я люблю тебя, моя дорогая Синди. И хочу жениться на тебе. Мне хочется прожить с тобой счастливую жизнь. Не могу обещать, что не умру, но, пока я жив, обещаю быть тем человеком, который без лишних слов окажет тебе ту поддержку, в которой ты будешь нуждаться. Я буду тем, кто поможет тебе всегда.

Она молчала в ответ, и так длилось мучительно долго.

— Синди? — не выдержав, позвал Эйнджел.

— Знаешь, что? — после долгой паузы сказала наконец она. — Мне стало холодно…

— Иди ко мне, — предложил он, снимая с плеч пиджак.

Спустя секунду Эйнджел различил звук какого-то движения. Потом тень напротив зашевелилась, и вскоре Синди была рядом с ним, ее неповторимый аромат защекотал его ноздри. Осторожно нащупав ее руки и плечи, Эйнджел укутал их пиджаком, обнял ее и притянул поближе к себе. Синди без лишних колебаний припала к его груди.

— А ты не замерзнешь? — с сомнением спросила она.

— Нет — пока ты будешь со мной, — отозвался Эйнджел.

Она будет с ним… будет всегда.

Синди ощутила внезапную усталость. Тело Эйнджела грело ей спину, а его руки нежно обнимали ее. Несмотря на то что она очутилась в ситуации, напоминающей худшие воспоминания юности, сейчас у нее на душе было совершенно спокойно.

— Я тоже люблю тебя, Эйнджел, — тихо сказала она и почувствовала, как его руки напряглись, а дыхание ненадолго замерло. — Порой мне кажется, что я люблю тебя целую вечность, но мне не хватало смелости признать это. Я боялась, что полюблю, а ты потом бросишь меня… Мне хотелось полюбить тебя так, как ты того заслуживаешь и как того заслуживаю я. Как сильная и свободная женщина, умеющая за себя постоять. Именно это подтолкнуло меня к тому, чтобы пойти в полицию и заявить на Эрика Сантона. Знаю, если ты бросишь меня, то мое сердце будет разбито и моя жизнь никогда не станет такой прекрасной, как сейчас… но я все же выживу.

— Не бойся, я никогда не брошу тебя, — с чувством проговорил Эйнджел Малоун, прижавшись щекой к ее волосам. — По собственной воле — никогда. Где бы я ни был, даже если умру, я всегда буду с тобой. Клянусь.

Он повернулся к ней и крепко ее поцеловал.

— Кстати, ты еще не дала мне своего согласия, — шутливо напомнил ей Эйнджел. — Выйдешь за меня?

— Да! — воскликнула Синди, и глаза ее сверкнули в темноте. — И немедленно, как только выберемся из этого чертова лифта!

Она уже почти заснула на плече у Эйнджела, когда в кабине загорелся свет и лифт пришел в движение. Кабина остановилась на нужном этаже, как будто ничего не произошло. Двери распахнулись, и на пороге кабины возник не на шутку взволнованный Тед Хакман. Вместо привычной униформы смотрителя на нем были свободные хлопчатобумажные брюки и цветная рубашка.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил он, когда Эйнджел и Синди медленно поднялись на ноги, жмурясь от света и разминая затекшие мышцы. — Ковш экскаватора у строительной бригады напротив случайно перебил главный подводящий кабель. Пока прибыла аварийная машина, прошло немало времени. Хорошо, я вспомнил, что вы еще можете находиться в здании. — Старик усмехнулся. — Надо же было в такой момент оказаться в лифте!

Эйнджел обнял Синди за талию и вместе с ней вышел из лифта на покрытый ковролином пол.

— Никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо и уютно, — устало проговорил он.

Тед покосился на него, потом на Синди, но ничего не сказал.

— Насколько я понимаю, у тебя, старина, нет разрешения на венчание? — пожав ему руку, спросил вдруг Эйнджел. — Ты не можешь на время стать священником?

Глаза Теда едва не вылезли из орбит.

— Б-боюсь, что нет, босс, — смутился он. — А, позвольте спросить, вы разве собрались жениться?

— Вот эта прекрасная молодая особа, — Эйнджел кивнул на Синди, — пообещала выйти за меня, как только мы выберемся из нашего заточения. Но, похоже, так быстро обвенчаться не получится. Придется немного подождать… Хорошо, любимая?..

До того дня, как Синди при свидетелях пообещала его любить, почитать и лелеять всю свою жизнь, Эйнджел Малоун жил, словно на иголках. Тед Хакман гордо вел его невесту под руку к алтарю и отпустил лишь тогда, когда передал не находящему себе места жениху. Эйнджел с трепетом в душе надел на палец любимой обручальное кольцо. В этот момент ему стало ясно, что в его жизни свершилось самое важное событие.

С торжества молодожены уехали на такси, маршрут которого лежал к отелю в центре города, где они собирались провести свою первую брачную ночь. На коленях Эйнджел Малоун держал длинную и узкую белую коробочку. Когда такси проезжало мимо офиса «Малоун билдинг фэнтази», он попросил водителя притормозить и подождать немного, чем несколько заинтриговал свою молодую жену.

— Хочу увидеть твое великое произведение, которое помогло нам обрести друг друга, и поблагодарить за это судьбу, — объяснил Эйнджел, поднимаясь вместе с Синди по центральной лестнице.

Встав перед мозаикой, он замер, всматриваясь в грандиозное творение своей жены и любуясь им в свете электрических ламп.

— Эта гардения… — Эйнджел кивнул в сторону белого цветка, — ты ведь не собиралась включать ее в окончательный вариант?

— Со мной произошло нечто вроде очищения, — сказала Синди и опустила глаза. — Поначалу не хотела, но потом поняла, что это необходимо. Как только живая и яркая гардения с цветком оказалась рядом с незыблемой скалой и, так сказать, созидаемым зданием жизни, то стала как бы символом всего того, чего я достигла… и еще достигну.

— В таком случае, — торжественно заявил Эйнджел, — ты, надеюсь, не станешь возражать…

С этими словами он открыл коробку и вытащил оттуда благоухающий белый цветок гардении на длинной ветке. Эйнджел положил его к подножию фрески, а потом отступил на шаг.

— Я очень польщена, — смутилась Синди. — Прекрасный поступок с твоей стороны.

— Тебе я буду дарить цветы каждый день, — с чувством сказал ее муж. — Пусть это станет символом моей негаснущей любви.

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, и она ответила ему со страстью и желанием.

— Нас ждет такси, — оторвавшись от нее через пару минут, сказал Эйнджел. — А еще — шикарные апартаменты для молодоженов в отеле…

Смеясь, он подхватил молодую супругу на руки и понес вниз по лестнице, к ожидающему их такси.

…Легкое недомогание, которое Синди стала чувствовать последнее время, поначалу удивило ее, но не слишком расстроило. Она старалась не обращать внимания на тянущие боли в животе и повышенную усталость и тошноту, объясняя это неправильным образом жизни, который вела довольно длительное время — с тех самых пор, как начала самостоятельную работу в художественном салоне. Бесконечные — в прошлом! — бутерброды на обед или отсутствие таковых, напряженная работа и переживания, связанные с воспоминаниями о гибели матери и с тяжелым состоянием отца — в этом, как казалось Синди, была причина ее нынешних недомоганий. Нечто подобное, хотя и не совсем так, ей приходилось испытывать и раньше.

Ничего, скоро все пройдет, успокаивала она себя, решив в очередной раз, что не стоит тревожить Эйнджела такими пустяками.

Уже почти два месяца она именовалась миссис Малоун, наслаждалась видом на Тихий океан, зелеными пальмами, криком чаек и постепенно привыкала к необычной для себя роли хозяйки роскошной загородной виллы под Брисбеном.

Трудно было поверить, что все это происходит наяву. Вспоминая прошлую, полную забот и напряженных переживаний жизнь, Синди понимала, что судьба подарила ей шанс, который выпадает крайне редко. И каждый раз перед глазами вставал образ мужчины, схватившего ее за запястье, желая помочь, — того самого, которого она вначале испугалась и ухаживания которого потом долго отвергала. Ее горячо любимый Эйнджел!.. Ведь он мог пройти мимо, и тогда ей, возможно, никогда не удалось бы понять, что такое любовь. А он… он бы достался другой женщине. От этой мысли Синди стало нехорошо, и она прогнала ее прочь.

Надо позвонить Уэсли и спросить, как идут дела. Пару недель назад своего помощника она назначила директором художественного салона. Пусть привыкает, думала Синди. Это поможет ему обрести необходимый опыт. Кроме того, и заработок у парня был отличный, поскольку компания Малоуна предоставила значительную финансовую помощь. В скором времени удастся даже расширить площадь экспозиции и этим привлечь большее количество посетителей.

А она теперь сможет всерьез заняться творчеством, чтобы со временем, став признанным мастером, организовать выставку и заявить о себе во весь голос. Кроме того, ее могут заинтересовать и другие направления в искусстве. Синди уже выделила на мансарде большой кабинет под свою будущую художественную студию.

Спустившись в гостиную, она вдруг почувствовала себя совсем плохо. Голова закружилась так, что невозможно было стоять на ногах. Служанка, оказавшаяся рядом, уложила побледневшую Синди на диван и тут же вызвала скорую.

Врач внимательно обследовал ее, потом немного расспросил о прежних недомоганиях. Узнав, что она замужем всего третий месяц, пожилой мужчина прищурился.

— Знаете, милочка, вот что я вам скажу. Тошнота и боли в животе в данном случае — это вовсе не болезнь, а, осмелюсь сказать, вполне нормальное состояние для такой молодой и красивой женщины, как вы. Вот так-то!

— Но как же?.. — удивилась Синди.

— Да очень просто! — улыбнулся врач. — Налицо все признаки беременности! Разве мама в дни вашего девичества не рассказывала вам об этом?

— Моя мама… давно погибла, — сделав над собой усилие, ответила Синди.

— Простите, простите, — с сочувствием проговорил врач. — Если вас не затруднит, то, пожалуйста, через пару дней, когда станет лучше, приезжайте в гинекологическое отделение нашей клиники. Я выпишу вам направление.

Диагноз полностью подтвердился: оказалось, что она беременна уже почти три с половиной недели. Значит, она скоро, очень скоро, станет матерью. Несколько месяцев назад она не могла даже думать об этом!

Через день из Перта прилетел Эйнджел, который отсутствовал больше недели. Синди не стала тянуть время и рассказала ему о важной новости.

Глаза ее мужа расширились, на лице заиграла радостная улыбка. Подскочив, он, схватил ее за талию, легко приподнял, но, опомнившись, осторожно опустил на пол и, легонько прижав к себе, поцеловал.

— Родная моя! — воскликнул он. — Ты не представляешь, как обрадовала меня. Я не сомневался, что у нас рано или поздно родится ребенок, но это всегда такой сюрприз! — Он взглянул Синди в глаза. — Неважно, кто будет — мальчик или девочка. И вообще, этот ребенок — только начало… — Он прищурился. — Мне, например, всегда хотелось иметь двоих детей — брата и сестру. А тебе, родная?

— Как скажешь, дорогой, — ответила Синди, тепло взглянув мужу в глаза. — Я тоже за большую и дружную семью.

— Кстати, я привез неплохие вести, — продолжил Эйнджел. — Мой брат Роберт полностью поправился и скоро приступает к работе. Мне не придется так часто летать на западное побережье. Скоро они с женой приедут к нам в гости. Вообще, было бы здорово хотя бы на пару дней собрать здесь всю нашу большую семью. Площадь дома вполне позволяет!

— Мне хотелось бы съездить в Мэриборо и повидаться с Граймсом, — с грустью проговорила Синди. — Помнишь, я тебе рассказывала о нем? Барни так много сделал для нас. Может быть, мне пригласить его сюда?

— Конечно! — поддержал ее Эйнджел. — Заодно пусть приезжают Уэсли и Бетти — так, кажется, зовут твою подругу? — Он хитро подмигнул. — Кстати, их не мешало бы познакомить между собой!

— Ты абсолютно прав, из них получилась бы отличная пара! — обрадовалась Синди. — Я обязательно позвоню им. Кстати, у меня для тебя еще одна новость. Так вот, Эрик Сантон будет осужден. Пока тебя не было, состоялось заседание окружного суда, на котором я выступила в качестве одного из свидетелей. В общем, улик оказалось достаточно, Сантона лишили лицензии и заключили под стражу, не позволив выйти под залог.

— Что ж, Сантон вполне заслужил наказание, — покачав головой, сказал Эйнджел. — Не стоит больше думать о нем.

— Конечно, ведь у нас с тобой впереди такая счастливая жизнь, — с чувством проговорила Синди и прижалась к мужу. — Что бы ни случилось, знай, милый, что я всегда буду с тобой. Только недавно я поняла, какой замечательный подарок сделала мне судьба. Я живу и радуюсь жизни, засыпаю счастливой и просыпаюсь счастливой. И все потому, что у меня есть ты.




Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.