Невинное предложение
Хелен Диксон








Джеймс, брат Луизы, отчаянный игрок, проиграл свой дом Элистеру, лорду Данстену, а тот, увидев очаровательную Луизу в компании типа столь ненадежного, предложил девушке свою помощь…






Хелен Диксон

Невинное предложение





Глава первая


1756 год


Сверкающее золото волос и чарующий, словно звон колокольчика, смех заставили Элистера бросить на Луизу быстрый оценивающий взгляд, какой обычно бросают мужчины на красивых женщин.

Она была центром компании молодых людей, которые пили вино, сопровождая это приятное занятие громкими разговорами и взрывами оглушительного хохота. Двух из них он узнал — Джеймс Фрейзер и Тимоти Хекет. Увидев, какое безудержное веселье с музыкой и танцами царит в Воксхолле на Темзе близ Лэмбета, они не устояли перед искушением окунуться в эту круговерть развлечений, позабыв обо всем на свете.

Посетители вели себя совершенно непринужденно и раскованно, здесь можно было не отказывать себе ни в чем — начиная с общепринятых удовольствий и кончая сногсшибательными сумасбродствами. Воксхолл был самым любимым местом отдыха лондонцев. Кроме его широких освещенных аллей существовали сотни мощеных дорожек и темных тропинок, в которых мог заблудиться даже завсегдатай. Это делало парк идеальным местом для любовных свиданий, розыгрышей и тайных интриг. Дамы и кавалеры незаметно исчезали в тени деревьев, и многим удавалось украдкой сорвать сладкий поцелуй.

Устав от затянувшихся скучных прений о внешней политике в палате лордов, Элистер, сытно поев и пропустив две рюмки отличного коньяка, что привело его в расслабленное состояние, вышел из ресторана, где ужинал с друзьями, чтобы послушать оркестр и поглазеть на прогуливающихся горожан, которые толпами стекались в Воксхолл. Ярко освещенные павильоны предлагали посетителям развлечения на любой вкус, и рядом с одним из них Элистер остановился, чтобы посмотреть на молодых людей, весело кружившихся в вихре народного танца.

Вдруг его внимание привлекла молоденькая девушка редкой красоты, которой он невольно залюбовался. Она держалась свободно и независимо, но все, кто ее видел, становились жертвами ее обаяния. Оно таилось в ее живых глазах, в наклоне головы, в едва заметной соблазнительной улыбке, которой она щедро одаривала своих спутников.

Он так увлекся ею, что не заметил, как леди Брикнелл, обнаружившая его отсутствие за столом, подошла и встала рядом с ним. Проследив за его взглядом, она быстро определила, кто привлек его пристальное внимание. Леди Брикнелл слыла женщиной мудрой во всех отношениях, и от нее не ускользнуло, что в глазах Элистера появилось нечто такое, чего ей давно не доводилось видеть.

Его взгляд был приветливым и страстным одновременно. Он смотрел на незнакомку с жадным интересом и нескрываемым любопытством, что было совершенно несвойственно для тридцатилетнего Элистера Данстена, объявившего себя закоренелым холостяком и считавшего женщин глупыми и скучными существами, без которых можно прекрасно обойтись…

Теперь же он буквально впился глазами в эту молодую особу.

— Так-так, Элистер! Вижу, эта девушка очаровала вас, — заметила леди Брикнелл. — Я знаю, вы не пропускаете ни одной хорошенькой девушки, но эта молодая особа, может быть, уже занята.

Элистер с большой неохотой перевел взгляд с приглянувшейся девушки на леди Брикнелл, статную, полную жизни тридцатипятилетнюю женщину, вдову его покойного друга лорда Брикнелла.

— Интересно, кто бы это мог быть? — проговорил Элистер, взглянув на девушку как раз в ту минуту, когда она бросила на проходившего мимо джентльмена озорной взгляд. Радость переполняла все ее существо, она весело смеялась, и звук ее смеха напоминал нежный звон серебряного колокольчика. — Я раньше ее не видел.

— Она, разумеется, очень хорошенькая и, кажется, довольно общительная, потому что ведет себя очень свободно, что не подобает благовоспитанной девушке из хорошей семьи. Должна сказать, ее родители не очень-то ею занимались и не задумывались над ее будущим, чего нельзя сказать о ваших родителях.

— Почему вы так считаете? — спросил Элистер с удивлением.

— Потому что она — единственная девушка в компании ищущих удовольствий богатых молодых бездельников, которые нисколько не заботятся о соблюдении правил хорошего тона и вежливого обращения. Я считаю, что она заурядная девица из начинающих актрис, возможно даже, судя по поведению, любовница Фрейзера.

— Нет, она совершенно не похожа на обычных девушек, — возразил Элистер своей старинной приятельнице.

— Это вы так считаете, — усмехнулась леди Брикнелл. — Но то, как она фамильярничает и с мистером Фрейзером, и с мистером Хекетом, подсказывает мне, что не такая уж она невинная.

Элистер хитро улыбнулся, когда леди Брикнелл, увидев в толпе своего знакомого, поспешила ему навстречу. Воспользовавшись моментом, он устремил свой дерзкий восхищенный взгляд на незнакомку, без стеснения рассматривая ее красивое лицо и безукоризненную фигуру. Компания веселилась от души. Вдруг Элистер увидел, как Джеймс Фрейзер прикрепил к волосам девушки гардению, а незнакомка в знак благодарности чмокнула его в щеку, проносясь мимо в веселом танце с Хекетом, крепко державшим ее за тонкую талию. Она наклонялась то вправо, то влево в такт музыке, легко скользя в танце, и ее сиреневое платье взлетало, приоткрывая изящные атласные туфельки.

Элистер, не отрываясь, следил за тем, как они кружатся в танце, пока у него самого не закружилась голова и все не поплыло перед глазами, словно в тумане. Разумеется, девушка и не подозревала, что за ней наблюдают, и от него не ускользнуло, каким томным взглядом она смотрела на своего партнера, как приветливо улыбалась ему. Внезапно, словно что-то почувствовав, она обернулась и встретила пристальный взгляд Элистера.

Вскоре вся компания направилась к выходу, и незнакомка, под руку с Джеймсом Фрейзером, прошла так близко, что Элистер почувствовал запах гардении, прикрепленной к ее волосам. Он увидел счастливые, смеющиеся глаза, красивое лицо и полуоткрытые в нежной улыбке губы. Ее лицо было таким довольным и безмятежным, что Данстен мог поклясться: ничто не омрачает жизнь этой необыкновенной девушки…




Когда карета прогромыхала по новому Вестминстерскому мосту, увозя Луизу, ее брата Джеймса и их друга Тимоти Хекета домой из Воксхолла, Тимоти осторожно взял руку Луизы и многозначительно сжал ее.

— Вы хорошо повеселились, Луиза? — спросил он, любуясь ее красотой, которая стала еще неотразимее из-за сверкающих радостью и весельем глаз. В отличие от Джеймса Тимоти понимал, как ничтожно мало удовольствий было в ее однообразной жизни.

— Это что-то потрясающее! — искренне ответила девушка, стараясь вспомнить какое-нибудь событие в своей жизни, отдаленно напоминающее сегодняшний вечер. Брат правильно рассчитал, что сюрприз, который он преподнес ей в день рождения, отвлечет ее хотя бы на короткое время от неприятностей, что постоянно омрачали ее жизнь, и заставит забыть о цели приезда в Лондон.

Луиза задумалась. Перед ее мысленным взором возник образ джентльмена, который стоял в стороне от танцующих пар и пристально ее рассматривал. Она вспомнила, как внезапно почувствовала взгляд его голубых глаз, необыкновенно живых и выразительных. Он смотрел на нее с дерзким восхищением, что доставило ей удовольствие. Ее женское самолюбие было удовлетворено тем, что такой красивый мужчина обратил на нее внимание, и она приветливо ему улыбнулась. От ответной улыбки мурашки побежали у нее по спине, но в эту минуту Тимоти, сделав несколько поворотов, повел ее в гущу танцующих, и незнакомый красавец исчез из виду.

Она уехала из Суррея в знаменательный для себя день — в день своего двадцатилетия. Родители давно умерли, а от брата добрых пожеланий и поздравлений не дождешься: он жил своей собственной жизнью завзятого картежника и кутилы. Луиза с тревогой думала о судьбе брата и приехала в Лондон, чтобы уговорить его — в который раз! — бросить праздный и разорительный образ жизни и вернуться домой в Суррей. Если он не обратит внимания на их бедственное положение, то недалек тот день, когда в их дом постучатся нищета и несчастье.

Когда Джеймс узнал о цели ее приезда, то пришел в неописуемую ярость. Особенно его раздражало упорство, с которым она просила его изменить образ жизни. Он давно понял, что столичная жизнь не идет ни в какое сравнение с жалким прозябанием в Суррее. Окунувшись с головой в светские удовольствия и развлечения, он забыл о бездушии и жестокости Лондона к провинциальным неудачникам.

— Не затевай ссоры, Луиза, — попросил Джеймс, придумывая, как бы заставить ее замолчать. — Сегодня твой день рождения, и я хочу сделать тебе необычный подарок.

Луиза решила отложить разговор и поехать с братом и его другом Тимоти в Воксхолл-гарденс, где они встретили знакомых брата. Неожиданно оказавшись в таком красивом и веселом месте и понимая, что попала сюда совершенно случайно, она решила не отказывать себе в удовольствиях, воспользоваться этим подарком судьбы и забыть о своих неурядицах и тревогах. Но как только они вернулись на улицу Генриетты, где ее брат снимал квартиру, и он заявил, что собирается пойти в клуб, Луиза возмутилась, и они снова поссорились. Взбешенный упреками сестры, Джеймс пулей вылетел из дома, а за ним и Тимоти, который, однако, выглядел виноватым и расстроенным.

Восхитительный вечер — неожиданный подарок брата ко дню рождения — был безнадежно испорчен, а красивый джентльмен, так очаровавший ее, забыт. Ей ничего не оставалось, как лечь в постель и лить слезы от бессилия и гнева, вызванного тупым упрямством брата. И чем больше она размышляла над его отказом вернуться в Суррей, тем сильнее безысходное отчаяние охватывало ее душу.




На другой день, в воскресенье, лорд Элистер Данстен направился в собор Святого Павла в Ковент-Гардене, что он всегда делал, когда приезжал в Лондон. Он сидел на церковной скамье среди прихожан и слушал священника, торжественно читавшего старинную молитву. Какое-то время он еще пробудет в Лондоне, а потом вернется в свое поместье «Лесная охота» в родном Суссексе. Это самое дорогое, что было в его жизни, — усадьба и ее домочадцы. Но он обязан присутствовать на заседаниях палаты лордов, особенно сейчас, когда началась война, в которой Великобритания и Пруссия объединились против Франции и Австрии.

Улучив момент, когда священник повернулся лицом к алтарю, Элистер позволил себе окинуть взглядом прихожан. Лицо женщины, сидевшей на соседней скамье, показалось ему знакомым. Внезапно его осенила догадка: это лицо с классически правильными чертами он видел вчера в Воксхолле! Это та самая женщина, которая приковала его внимание!

Встав на колени, она горячо и самозабвенно молилась. Ее волосы цвета спелой ржи отливали золотом в лучах света, проникавшего в церковные окна, и Элистер, словно зачарованный, не сводил с нее глаз. Молодая женщина подняла голову и устремила свой взгляд, полный надежды и мольбы, к распятию, и ее лицо, вдохновенное и печальное, напомнило ему лик Божьей Матери. Вместе со всеми прихожанами он встал на колени, машинально повторяя знакомые с детства слова молитвы, не в силах оторвать взгляд от грациозного наклона изящной головки и от красиво очерченных губ, страстно взывавших к Богу.

Почувствовав, что на нее смотрят, она повернулась и метнула в него быстрый, словно молния, взгляд горящих янтарных глаз. Элистеру показалось, что она его узнала. В ее глазах было столько нескрываемого отчаяния, призыва о помощи, что Элистер забыл обо всем на свете. На минуту ему показалось, что они совсем одни в этом огромном соборе.

Служба закончилась, а Элистер все стоял, не смея шевельнуться, и прихожане осторожно обходили его. Подошедший священник узнал лорда, они обменялись несколькими вежливыми фразами, и когда Элистер поискал вчерашнюю незнакомку глазами, она уже выходила из собора на залитую ярким солнцем площадь. Он тоже направился к выходу. На душе стало тревожно и неспокойно. Было в этой женщине что-то необычное, особенное, пробудившее в нем давно забытые, скрытые в самых потаенных уголках души воспоминания.




Прошло два месяца. Луиза торопливо шла по темным улицам Лондона, опасливо озираясь по сторонам. Ее родители перевернулись бы в гробу, если б узнали, что их дочь, совершенно одна, оказалась на улице в столь поздний час. Дело в том, что брат забрал карету и до сих пор не вернулся, а Луизе даже в голову не пришло нанять кеб, поскольку от крошечного домика на улице Генриетты, где Джеймс снимал квартиру, до роскошного особняка леди Брикнелл на Стрэнде было всего несколько минут ходьбы.

По словам единственной горничной Джеймса, Алисы, сегодня вечером у одной из самых известных светских дам Лондона, леди Брикнелл, был торжественный прием, на который пригласили Джеймса и его лучшего друга Тимоти Хекета.

Луиза прекрасно понимала, какие опасности подстерегают ее на темных, пустынных улицах, но желание найти брата взяло верх над доводами рассудка.

Плотно закутавшись в плащ, вздрагивая от любого шороха, Луиза быстро шла по темной улице. Вдруг раздался истошный крик. Она остановилась, прислушиваясь, — ей показалось, это кричит человек. Но потом она догадалась, что это кошка вышла на ночную охоту. По мере того как она удалялась от улицы Генриетты, все чаще стали попадаться огромные богатые особняки, над воротами которых висели стеклянные шары, заполненные горящим китовым жиром. Луиза облегченно вздохнула, когда увидела впереди огни Брикнелл-хауса.

В доме играла музыка, слышался веселый смех и гул голосов. Луиза в нерешительности замерла у парадного входа. Ее предупреждали, что у этого дома дурная слава, несмотря на высокое положение его хозяйки. Злые языки утверждали, что безвременно почивший муж оставил ей огромное состояние, благодаря чему красивая веселая вдова получила возможность утолять свою безудержную страсть к роскоши и великосветским развлечениям. Говорили, что ее балы и вечера выходили за рамки приличий, принятых в высшем свете. Ей льстили и заискивали мужчины в надежде получить приглашение, но, попав на прием, вели себя так, что любая уважающая себя леди умерла бы от стыда, окажись она рядом.

О женщинах и говорить нечего: одни куртизанки, бедные актрисочки — словом, женщины не самого строгого поведения… Стоит только Луизе перешагнуть порог этого дома, как любой может принять ее за такую же особу. Трудно поверить, что благовоспитанная, благородная девушка — сама невинность — вдруг решилась прийти в этот вертеп, хотя и с совершенно другим намерением — спасти своего брата от неминуемой гибели.

Глубоко вздохнув, она решительно подошла к двойным дверям, ясно представляя, как она должна себя вести, чтобы найти Джеймса и в то же время не поставить его в неловкое положение своим появлением, словно он непослушный мальчишка, которого строгая сестра застала врасплох за карточным столом, где он поставил на кон то немногое, что у них еще оставалось.

Молодой лакей взял ее плащ и спросил, как о ней доложить: Луиза засмеялась, тряхнула роскошной гривой густых волос цвета спелой ржи и, бросив на него томный взгляд из-под густых темных ресниц, прошептала заговорщическим тоном:

— Меня там ждут. Я хочу удивить одного джентльмена, понимаете?

Приняв ее за чью-то содержанку, лакей кивнул, отметив про себя, что она очень хорошенькая. В шелковом платье цвета распустившейся магнолии, оттенявшем ее белоснежную кожу, она была действительно неотразима.

Луиза с изумлением обнаружила, что этот сверкающий роскошный дом буквально набит гостями. Она вздрогнула от неожиданности, когда рядом оказался человек, который шел за ней по пятам по улице и был свидетелем ее нерешительности на пороге дома Брикнеллов. Это был высокий мужчина в белом коротком парике, в сиреневой фрачной паре из тяжелого шелка, в кипенно-белой сорочке с кружевным жабо и такими же манжетами, доходившими почти до кончиков его холеных, унизанных перстнями пальцев. Он был весьма привлекателен, хотя беспокойно бегающие глаза и портили его приятное лицо.

— Кто вы? — спросил он с нескрываемым любопытством. Его вкрадчивый голос обволакивал, словно тончайший шелк, глаза жадно впивались в ее лицо и фигуру. — Я никогда вас прежде не видел, вы очень красивая молодая леди, и я просто не имею права оставить вас одну у дверей. Позвольте проводить вас в зал, там уже собрались гости. Я уже предугадываю реакцию присутствующих на ваше появление.

Луиза не смогла отвергнуть предложение столь учтивого джентльмена и, улыбнувшись, приняла поданную руку.

— Не волнуйтесь, меня тоже не пригласили на прием, но я уверен, что леди Брикнелл будет рада нас видеть, — сказал он доверительным тоном.

— Приятно слышать, — ответила Луиза.

— Скажите, кого вы ищете? Я подслушал ваш разговор с лакеем, и мне интересно узнать, кто тот счастливчик, которого ищет такая красивая леди?

— Джеймс Фрейзер.

Услышав это имя, он удивленно вскинул брови.

— Боже правый! Кто бы мог подумать, что Джеймс, помешанный на карточной игре, вдруг отвлекся на нечто другое!

Слова незнакомца заставили Луизу внутренне содрогнуться от сознания, что ее предчувствия относительно занятий брата не лишены оснований.

— Вы его друг? — спросила она, надеясь, что ее брат разборчив в выборе друзей.

— Можно считать, что мы знакомы. — Провожатый вошел с ней в переполненный зал. Оглядевшись, Луиза поняла, что попала в полный опасностей, незнакомый прежде мир, такой странный и причудливый. В любое другое время изысканная роскошь и невиданное великолепие привели бы ее в неописуемый восторг, но сейчас она сосредоточилась на одной цели — найти брата — и всего происходящего просто не замечала.

Извинившись перед своим спутником, она стала осторожно пробираться сквозь толпу приглашенных, стараясь не привлекать их внимания.

Ей показалось, что провожатый продолжает следить за ней, и она постаралась затеряться в пестрой толпе. Лакеи начали обносить всех шампанским, и Луизе пришлось взять бокал, чтобы не выделяться на фоне беззаботно веселящихся гостей.

В зале было жарко и шумно. Мужчины были в элегантных фрачных парах, в напудренных париках, но шейные платки уже измялись, на одежде появились пятна от вина и жирной еды.

Они явно уступали нарядным леди — хрупким существам с подведенными глазами и нарумяненными щечками, надушенным красавицам полусвета, томно помахивающим веерами, — зачастую неблагородного происхождения, но непередаваемо очаровательным. Они висли на мужчинах и жадно «ели» их глазами, откровенно флиртуя у всех на виду. В ярких платьях с глубоким декольте, с бокалами шампанского в руках, они вели себя весьма развязно, так что Луиза отводила глаза и краснела. Ночью они станут еще вульгарнее, подумала она с отвращением.

Увертываясь от цепких мужских рук, стремившихся ее схватить и обнять, пропуская мимо ушей их недвусмысленные предложения и намеки, Луиза пожалела, что решилась прийти сюда. Но, вспомнив о цели своего приезда в Лондон, о родном Биерлоу-холле — ее любимом доме в Суррее — и об опасности навсегда потерять его, она собрала всю свою волю и продолжила поиски брата.

Два месяца назад она уже была в Лондоне и даже смогла уговорить Джеймса вернуться домой, но сельская жизнь быстро ему наскучила, он затосковал по столичной суете и вернулся в город…

Наконец она нашла небольшой зал, где стояли карточные столы и мужчины сосредоточенно играли в карты. Луиза поискала глазами брата, но неожиданно увидела высокую фигуру Тимоти Хекета, стоявшего в небольшой компании гостей, наблюдающих за игрой. Луиза, не колеблясь, направилась к нему.

Он обернулся, едва она дотронулась до его руки. Лицо его выразило крайнее удивление: он не верил своим глазам. Тимоти хотел увести ее, но в эту минуту Луиза увидела своего брата, сидевшего за карточным столом. Он весь подобрался, словно готовясь к прыжку, устремив горящий безумный взор на карты, лежавшие перед ним, и не замечая ничего вокруг.

— Боже мой! Луиза! Что вы здесь делаете? Разве Джеймс не отвез вас в Биерлоу?

— Отвез и даже обещал остаться, но не выдержал и через месяц вернулся в Лондон… На другой день я случайно обнаружила, что все ценные вещи, которые еще оставались в доме, исчезли. Я не сомневаюсь, что Джеймс взял их для продажи, чтобы на вырученные деньги попробовать отыграться. Мне ничего не оставалось, как приехать.

— Он будет вне себя, если увидит вас. Он много бы отдал, лишь бы не встретить свою сестру в подобном месте.

— Мне все равно, что с ним будет. Вы знаете, в какое тяжелое положение мы попали. Джеймс должен немедленно бросить игру, иначе случится непоправимое. Если он проиграет, нам уже нечего будет продать, и единственное, чем он сможет оплатить карточный долг, — это наше поместье.

— Я все знаю, но он словно одержимый, его ничем не остановишь.

— Вы говорили с ним?

— Да, но он и слышать ничего не хочет, — огорченно проговорил Тимоти.

— Тогда я сама с ним поговорю! — в отчаянии воскликнула Луиза и направилась к карточному столу.

— Постойте, Луиза, — взволнованно сказал Тимоти, беря ее за руку. — Не трогайте его. Представляете, Джеймс выигрывает! Если вы ему сейчас помешаете, он вам этого никогда не простит.

— Выигрывает?! — ошеломленно воскликнула она, пристально глядя на преданного друга своего брата. — И сколько же?

— Пятнадцать тысяч гиней.

Луиза ахнула, не веря своим ушам, и начала прикидывать, что можно будет сделать в Биерлоу-холле с такой уймой денег.

— Тогда убедите его не играть после выигрыша. Я боюсь, что, продолжая играть, он потеряет эти деньги.

Тимоти вздохнул.

— Ладно, я попытаюсь, но не уверен, что он послушается моего совета. Должен заметить, что он довольно много выпил для храбрости, а спиртное, как известно, лишает человека здравого смысла.

Вдруг Джеймс поднял голову и обвел всех отсутствующим взглядом. Каково же было его удивление, когда среди гостей он увидел свою сестру, с тревогой смотревшую на него своими янтарными глазами. Его лицо потемнело от гнева, но он овладел собой и решил, что не стоит бросать игру из-за вздорной сестры, которая ничего лучше не придумала, как притащиться к нему в Лондон. Когда Тимоти, подойдя к другу, наклонился и стал что-то шептать ему на ухо, он оттолкнул его, не желая слушать, но тут, к огорчению Джеймса, его партнер встал из-за карточного стола и, признав проигрыш, отказался играть дальше.

Луиза облегченно вздохнула, решив, что Джеймс закончил игру и теперь вернется домой с огромными деньгами в кармане. Но тут подошел другой игрок, сел напротив Джеймса, распечатал одну из двух новых колод, и они стали играть в пикет. Эта игра требовала недюжинной смекалки, и Джеймсу пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы его мозг, затуманенный алкоголем, заработал.

В комнату вошла женщина и встала рядом с новым партнером Джеймса. У нее было умное, красивое лицо, стройная фигура, обтянутая фиолетовым платьем с глубоким декольте, и огненно-рыжие волосы, красноватый оттенок которых вызывал сомнение в естественности их цвета. Луиза шепотом спросила у Тимоти, кто эта женщина, и он ответил, что это не кто иной, как хозяйка дома — леди Брикнелл. Ее броское одеяние, дополненное дорогим ожерельем, и унизанные кольцами руки подтверждали слухи об огромном состоянии, которое оставил ей покойный супруг.

Луиза с любопытством разглядывала женщину, пользующуюся сомнительной славой и бывшую предметом сплетен и пересудов. Несмотря на то, что многие считали леди Брикнелл довольно вульгарной особой, она была желанной гостьей во многих аристократических салонах.

Увидев, что игроки целиком поглощены игрой и не обращают никакого внимания на небольшую толпу, окружившую карточный стол, леди Брикнелл, ободряюще похлопав партнера Джеймса по плечу, вернулась в зал, чтобы оказать внимание остальным гостям. Этот жест объяснил Луизе, что отношения между леди Брикнелл и партнером Джеймса более близкие, чем просто знакомство.

Сначала Джеймс выигрывал, но потом стал ошибаться и терпеть одну неудачу за другой. В отличие от Джеймса его партнер был совершенно трезв и, хорошо ориентируясь в сложившейся обстановке, уже несколько раз повышал ставку. Он держался спокойно и уверенно, и расклад карт на зеленом сукне его мало беспокоил.

Луиза с ужасом начала понимать, что из-за непростительной глупости брата они могут потерять все, что у них еще оставалось.

В эту минуту к ним подошел напудренный и нарумяненный джентльмен, с которым Луиза познакомилась при входе, и, растолкав других зевак, встал рядом с ней.

— Досточтимый лорд, — тихо проговорил Тимоти, — не могли бы вы немного посторониться и не мешать этой леди наблюдать за игрой? — Но сэр Чарлз, а именно так звали этого модно одетого джентльмена, ничего не ответил — он, не отрываясь, наблюдал за игрой. — Серьезному человеку грешно так бездумно сорить деньгами, — со вздохом сказал Тимоти.

— Если бы грешил только Джеймс! Да здесь весь дом погряз в грехе! Похоже, он проиграет и то немногое, что еще уцелело. Уверена, в своем проигрыше он обвинит меня и будет говорить, что именно я принесла ему несчастье.

— Ну, если он проиграет, вы тут совершенно ни при чем! Он же играет с самим лордом Данстеном!

— Лорд Данстен? Кто это? Джеймс никогда не произносил этого имени.

— Лорд Данстен редко бывает в обществе. Его считают непревзойденным игроком, и многие, кто рискнул сесть с ним за карточный стол, поплатились своим состоянием. Стоит ему повести бровью, как его партнер теряется и раскрывает карты.

— Он такой неприятный! — воскликнула Луиза.

— В действительности он очень обходителен и мягок, особенно с дамами, которые от него без ума. Это нетрудно понять, если хорошенько присмотреться к нему. Его несметное богатство и знатное происхождение дают ему право вести себя крайне независимо.

— Нет, он определенно мерзкий человек, — заключила Луиза.

— Он может позволить себе все, что ни пожелает. Его поместье в Суссексе поражает роскошью и красотой.

— Бедный Джеймс! Ему ни за что не выиграть у такого человека!

Луиза решила повнимательнее присмотреться к лорду Данстену. Его лицо показалось ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, где его видела раньше. Чем больше она смотрела на него, тем сильнее ощущала властную притягательность этого человека, и это приводило ее в замешательство. Почему-то она была уверена, что лорд Данстен — хотя он сейчас сидел за карточным столом — довольно высокий, с широкими плечами и стройными ногами. В отличие от других джентльменов, выряженных наподобие пестрых попугаев, он был одет в иссиня-черный фрак с кипенно-белой сорочкой, что выгодно выделяло его среди остальных мужчин.

Он был без парика. У него были густые, слегка вьющиеся темно-каштановые волосы. Его лицо казалось высеченным из камня. Тяжелая челюсть, крупные черты, высокомерное выражение — все говорило о сознании собственного превосходства. Вздохнув, Луиза была вынуждена признать, что лорд Данстен на редкость красив.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Данстен поднял голову, осмотрелся и встретился глазами с Луизой. От долгого, изучающего взгляда его синих глаз она пришла в неописуемое волнение. Где-то она видела эти синие глаза, но где? Окинув ее пристальным, оценивающим взглядом, он удовлетворенно улыбнулся, и Луиза, почувствовав, что она ему понравилась, неожиданно залилась ярким румянцем.

Между тем Данстен перевел взгляд на стоявшего рядом с ней сэра Чарлза, и Луиза поразилась произошедшей перемене: лорд Данстен нахмурился, глаза презрительно сузились, от прежнего довольного вида не осталось и следа. Сэр Чарлз и лорд Данстен обменялись враждебными взглядами, и в ту же минуту Луиза заметила, как в глазах лорда появилось свирепое, хищное выражение, перешедшее в холодное презрение.

Сэр Чарлз слегка поклонился лорду Данстену, но тот не соизволил ему ответить, и, чтобы скрыть обиду, сэр Чарлз достал красивую серебряную табакерку и, взяв щепотку нюхательного табака, вдохнул его, прикрыв лицо изящным кружевным носовым платком. Заметив удивленное лицо Луизы, он вежливо извинился и быстро ушел.

Луиза посмотрела ему вслед, пытаясь представить, что могло вызвать такую враждебность между двумя джентльменами, и с еще большим упорством стала вспоминать, где она могла видеть Данстена. Она перебирала в памяти все места, где они могли бы встретиться, но под конец сдалась, так и не вспомнив.

Отмахнувшись от бесплодных размышлений, Луиза с замиранием сердца следила за игрой брата, с ужасом понимая, что он проигрывает лорду, который, словно ястреб, следил за каждым движением Джеймса. Ее охватило такое негодование, что она даже побледнела, но все же взяла себя в руки и притворилась, что ей безразлично, чем закончится игра.

Как бы обидно это ни было, но Луизе пришлось признать, что Данстен был более искусным игроком, чем Джеймс. Чем больше брат проигрывал, тем больше лорд втягивал его в игру, с каждым разом повышая ставки. Он видел, что Джеймс пьян и не может должным образом сосредоточиться на игре, но лорда это нисколько не волновало.

Когда Джеймс положил последнюю пачку банкнот от своего прежнего выигрыша, лорд Данстен поднял ставку еще на тысячу гиней, и Луиза не поверила своим глазам, когда Джеймс, находясь в состоянии крайнего возбуждения, принял новую ставку и написал долговую расписку.

Видя, как друг вот-вот проиграет все свое состояние до последнего пенни, Тимоти направился к карточному столу.

— Не дури, Джеймс, — сказал он, — если ты сейчас проиграешь, ты не сможешь оплатить такой огромный карточный долг. Сохрани хотя бы то немногое, что у тебя осталось от сегодняшнего выигрыша!

Джеймс бросил на Тимоти свирепый взгляд и добавил свою расписку к куче денег, которые Данстен положил на середину карточного стола.

— Ты ошибаешься, Тимоти. Вот увидишь, я с лихвой верну себе все, что проиграл.

— Так вы будете продолжать? — спросил Данстен недовольным тоном.

— Да, буду, — не колеблясь, ответил Джеймс.

Луиза старалась не смотреть на непроницаемое лицо лорда Данстена, убеждая себя, что он мерзкий человек и достоин полного презрения. Но в то же время в ее душе нарастал гнев против брата: как он посмел сесть за карточный стол, если уже спустил все ценное, что у них оставалось от родителей? Отец пришел бы в ужас от одной мысли, что его сын играет в азартные игры… Хотя, если бы отец занимался своим имением, а не проводил все дни на псовой охоте, сейчас его дети не оказались бы в таком отчаянном положении.

Луиза отошла от карточного стола только тогда, когда закончилась последняя партия. Джеймс потерял весь сегодняшний выигрыш. Все было бы ничего, но он задолжал лорду Данстену еще четыре тысячи гиней! Конечно, для богача Данстена эти четыре тысячи были более чем скромной суммой, но для Джеймса и Луизы эта потеря была настолько значительной, что могла перевернуть весь привычный уклад их жизни.

— Благодарю вас за блестящую игру, — сказал победитель несчастному Джеймсу, когда тот отдавал ему долговую расписку на четыре тысячи гиней.

Впервые за все время, что он провел за карточным столом, лорд Данстен улыбнулся, довольный своей победой, принесшей ему девятнадцать тысяч гиней, чего нельзя было сказать о его партнере, которому впору было пойти и застрелиться.

— Проклятая судьба, — спокойно сказал лорд Данстен своим звучным, бархатным баритоном. — Но это уж как кому повезет. Неплохо бы сейчас перекусить, а? Что вы на это скажете, Фрейзер?

— Да, я не против, но… я сейчас, с вашего позволения, — сказал Джеймс и направился к Луизе и Тимоти, чтобы отчитать сестру за ее безрассудное появление в подобном заведении и немедленно отправить домой.

Лорд Данстен пошел за ним.

— Если вы хотите отыграться и вернуть свои деньги, то я предоставлю вам такую возможность. Не могли бы вы посетить Данстен-хаус в среду вечером? Вы и мистер Хекет были бы желанными гостями! Вы можете прийти с вашей дамой, — предложил он, окидывая Луизу равнодушным взглядом, от которого она пришла в ярость: ее оскорбило и обидело, что он говорил о ней в третьем лице, вместо того чтобы пригласить ее лично, как принято обращаться с приличными леди. Луиза все больше убеждалась, что лорд Данстен и впрямь отвратительное чудовище.

— Да, разумеется. Благодарю вас, — ответил Джеймс, не придав значения убийственному взгляду сестры, которым она буквально пронзила брата.

— О, Джеймс, мы не можем принять это приглашение, — возразила Луиза, не обращая внимания на его гневные взгляды. Обворожительно улыбаясь всем троим, она подошла к брату и проговорила, пустив в ход все свое женское кокетство и хитрость: — Джеймс, ты обещал мне, что вечером в среду мы поедем куда-нибудь поразвлечься!

— Ничего я тебе не обещал, — буркнул Джеймс, недовольно глядя на сестру.

— Нет, обещал! — В другое время она бы не посмела спорить или перечить брату, но обида, вызванная пренебрежительным отношением этого наглого Данстена, придала ей смелости и уверенности в себе. — Мало того, что ты весь вечер просидел за карточным столом, так ты еще отказываешься от своего обещания! Раз так, то мне лучше уйти!

Джеймс пришел в неописуемую ярость, когда понял, что сестра прикинулась его подружкой, и не знал, как ему поступить. Воспользовавшись образовавшейся паузой, лорд Данстен уставился на Луизу, размышляя: правда ли, что Джеймс пригласил ее на вечер в среду, или она ведет двойную игру?

— Разве нельзя поехать поразвлечься в другое время, мисс… — сухо поинтересовался лорд Данстен.

— Дивайн, — выпалила она первое, что ей пришло в голову, и одарила Данстена божественной улыбкой, чтобы оправдать выбранное наспех имя.

— Мисс Дивайн, — сказал он, слегка удивившись необычному имени девушки, — я редко кого приглашаю в Данстен-хаус, но если уж приглашаю, то отказов не принимаю. — И, глядя на Джеймса, добавил: — Приглашение остается в силе. Приезжайте, если надумаете.

Он так пристально посмотрел на Луизу, что ей показалось, будто взгляд его синих глаз проник в самую душу, посеяв в ней какое-то смутное беспокойство. Едва заметно поклонившись, он направился к двери и внезапно вспомнил, что дама, стоявшая между Тимоти Хекетом и Чарлзом Мередитом, и есть та самая девушка, которую он видел пару месяцев назад в Воксхолле, а затем в соборе Святого Павла и которая тогда произвела на него сильное впечатление. Вне всяких сомнений, она любовница Фрейзера и знакомая этого ненавистного Чарлза Мередита, заклятого врага и соседа по поместью. Как могла женщина, так истово молившаяся в соборе, вести такую безнравственную, пустую жизнь? — спрашивал он себя, вспомнив ее одухотворенное лицо, обращенное к Богу.

Элистер улыбнулся при мысли, что независимо от того, любовница она Фрейзера или нет, он найдет способ познакомиться с ней поближе. От него не ускользнуло, что его заклятый враг Чарлз Мередит тоже неравнодушен к мисс Дивайн, и у него тут же созрел план, как отомстить своему ненавистному соседу: взять и увести капризную красавицу прямо из-под носа сэра Чарлза!

Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что ему не стоит размениваться на подобные мелочи. У Элистера было много недостатков, но мстительность и злопамятность были не в его характере, и он решил оставить сэра Чарлза в покое.




Глава вторая


Как только лорд Данстен ушел, Джеймс дал волю своему возмущению и накинулся на сестру:

— Что ты себе позволяешь?! Как ты посмела унизить меня в присутствии такого влиятельного человека? И вообще, что ты тут делаешь?

— Сказать тебе? — зло спросила Луиза, бросив на него негодующий взгляд, но, заметив, что гости стали коситься на них и прислушиваться к разговору, решила, что не стоит выяснять отношения на виду у совершенно незнакомых людей. — Сейчас же отвези меня домой! Я ни на минуту не останусь в этом доме!

Джеймс и сам хотел уехать, так что Луизе не пришлось его долго упрашивать.

В карете они молчали и старались не смотреть друг на друга. Джеймс хотя и злился на сестру за ее строптивость, но испытывал угрызения совести из-за своей непростительной глупости и горько раскаивался, что не последовал совету Тимоти и не прекратил играть после выигрыша. Теперь, когда он понял всю серьезность своего положения, от его былой самоуверенности не осталось и следа.

— Как ты посмела приехать в Лондон без моего разрешения? Да еще прийти в Брикнелл-хаус — дом, неприемлемый для благовоспитанной девушки из порядочной семьи? Не хватало еще, чтобы ты попала в руки Чарлза Мередита — известного на весь Лондон ловеласа, отъявленного волокиты без чести и совести! Отец оставил ему приличное состояние, но сэр Чарлз очень скоро пустил его по ветру, пристрастившись к карточной игре, впрочем, как и я.

— Разве тебя не пугает его судьба? Вы оба ведете пустую, бессодержательную жизнь.

— Этот Чарлз Мередит — никчемный пустозвон, с которым ни один здравомыслящий человек не захочет иметь дело.

— Откуда я могла это знать? Впрочем, он мне сразу не понравился — слишком уж откровенно начал ухаживать за мной, говорить избитые комплименты, хотя был учтив и вежлив. Я понимаю, что для него это привычное дело, но мне очень обидно, что моя жизнь скучна и однообразна по сравнению с жизнью веселых, беззаботных леди, с которыми я столкнулась на этом вечере.

Луиза не сомневалась, что Джеймсу будет неприятно слышать это, но, пребывая в подавленном настроении, он оставил ее признание без ответа.

— С чего ты вдруг представилась как мисс Дивайн? — спросил он сестру недовольным тоном.

— Если бы ты не забрал последние ценности, что у нас еще оставались, и не продал их, чтобы отыграться, я бы не приехала в Лондон! И не смей отпираться! Ты меня не обманешь! Я назвалась мисс Дивайн, так как не хотела компрометировать наше имя, поскольку дом леди Брикнелл оказался именно таким, как о нем говорят. Правда, имя, которое я себе придумала, не совсем удачное — Божественная. Тебе не кажется, что оно довольно вычурное?

— Ты правильно поступила, не сказав, что ты моя сестра, — ответил он сухо. — Но как ты узнала, где меня искать?

— Мне сказала Алиса. Я почти бежала к дому леди Брикнелл — хотела отговорить тебя садиться за карточный стол, но, к сожалению, пришла слишком поздно, — призналась она, тяжело вздохнув, — был бы ты трезвым — не проиграл бы девятнадцать тысяч гиней!

— Дело совсем не в том, что я был пьян, просто лорд Данстен — непревзойденный игрок, никто в Лондоне не может с ним сравниться.

— Тогда почему ты не отказался играть с ним?

— Когда ты перестанешь пилить меня? — вопросом на вопрос ответил Джеймс.

— А за что мне хвалить тебя? За то, что ты, тайком от меня, продал те немногие ценные вещи, что у нас еще оставались? Как ты мог, Джеймс?!

— Все не так плохо, как ты думаешь, — спокойно ответил он.

— Не упрямься, Джеймс! Мы с тобой на грани разорения, и я не вижу, как можно поправить дело. Единственное, что нам остается, — обратиться к лорду Данстену и попросить его разорвать твою долговую расписку.

Джеймса передернуло от такого предложения: ни один уважающий себя джентльмен не позволит себе подобного шага.

— Об этом не может быть и речи! К тому же Данстен может отказаться — и будет совершенно прав. Пойми, если я не отдам долг, меня выгонят из моего клуба и посадят в долговую тюрьму. Луиза, я не вынесу такого позора!

— Уж лучше попасть в долговую тюрьму, чем остаться совершенно ни с чем. Ты отдаешь себе отчет, что нам придется продать Биерлоу-холл? — со слезами воскликнула Луиза, представив дом, где они родились и выросли, который принадлежал их семье вот уже двести лет. — Другого выхода из создавшегося положения я не вижу. Не думаю, что какой-нибудь банк предоставит тебе кредит в четыре тысячи гиней, — сокрушенно добавила она.

— Прости меня, Луиза! Я не думал, что мы на краю гибели, — тихо проговорил Джеймс.

— Когда ты должен отдать долг? — строго спросила Луиза.

— Через неделю.

— Так быстро? — в ужасе прошептала она. — Тебе не надо было принимать его приглашение на ужин в среду! Это тебе не поможет!

Джеймс сокрушенно вздохнул, поражаясь наивности своей сестры.

— Что ты в этом понимаешь? Ты даже не представляешь, как принято вести себя в высшем обществе! Знаешь ли ты, что лорд Данстен — один из самых влиятельных людей в Лондоне? Он редко устраивает приемы, и ни один человек в здравом уме и твердой памяти не станет отказываться от приглашения на ужин в Данстен-хаусе.

Луиза побледнела.

— Как же ты пойдешь к лорду Данстену, если у тебя нет ни пенни в кармане? Как ты сможешь отыграться? Не продавать же нам наш Биерлоу!

— Мы должны быть готовы к этому, — ответил Джеймс, не разделявший привязанность сестры к фамильному поместью. — Продав Биерлоу, я получу ту сумму, которая мне нужна. А тебе придется перебраться в Лондон и жить вместе со мной.

— Нет, Джеймс, — твердо ответила Луиза. Она знала, что ее брат — черствый, бездушный эгоист, никогда с ней не считавшийся и заставлявший ее приноравливаться к его укладу жизни. — Я категорически возражаю.

— У нас нет другого выхода. Ничего не поделаешь, придется тебе смириться.

Луиза не проронила ни слова. Она вдруг почувствовала невероятную усталость, и ее сердце сжалось от боли. Нет, она ни за что не расстанется с родной усадьбой, и если понадобится, вопьется в нее зубами, но не позволит отнять у нее любимый Биерлоу.




Джеймс проснулся с тяжелой от похмелья головой, стараясь не вспоминать, что он натворил вчера, но угрызения совести были сильнее головной боли, и ему пришлось признать, что они разорены. Он с трудом представлял, как они переживут такую утрату, на что будут жить дальше, и чем больше он думал, тем больше впадал в уныние.

Когда он вышел к завтраку, Луиза уже сидела за столом. Она выглядела неестественно спокойной, хотя было видно, что не спала всю ночь, тяжело переживая случившееся.

Брат и сестра были совершенно не похожи друг на друга. Одинаковым у них был цвет волос, но на этом сходство и заканчивалось. Луиза была изящная, стройная, с классически правильными чертами лица, в то время как Джеймс был коренастый шестифутовый крепыш с тяжелым квадратным подбородком и серо-голубыми глазами.

Взглянув на брата, Луиза побледнела от ужаса. Казалось, за ночь он постарел лет на десять: на лице появились глубокие морщины, глаза ввалились, он сутулился, словно старик.

— Боже мой! Что я наделал! Теперь мы разорены. Совершенно разорены. — Он тяжело опустился на стул и взглянул на сестру покрасневшими от бессонницы глазами. — Что нам делать? Что предпринять? — спросил он Луизу со слезами на глазах, словно она могла знать ответ.

Отчаяние брата болью отозвалось в сердце Луизы. Она подошла и обняла его.

— Джеймс, мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем, вот увидишь! проговорила она, с теплотой и нежностью глядя на брата, понимая, однако, что нет ни малейшей надежды на их чудесное спасение.




Днем Луиза вышла из дома и направилась на Флит-стрит, в книжный магазин, надеясь купить сборник стихов Уильяма Коллинза.

Дойдя до магазина, она с трудом открыла тяжелую, обитую железом дверь и с удовольствием вдохнула знакомый запах чернил, бумаги и кожаных переплетов.

Луиза подошла к хозяину магазина и спросила, есть ли у него книга Коллинза. Хозяин приложил испачканный в чернилах палец к подбородку и на минуту задумался.

— Кажется, у меня был один экземпляр. Подождите минут десять, я поищу на складе.

Хозяин ушел, и Луиза стала бродить по узким проходам и разглядывать, что стоит на пыльных книжных полках. Хотя она уже читала книги Филдинга и Дефо, но не удержалась от соблазна еще раз перелистать страницы. Вдруг ее взгляд упал на книгу Ричардсона «Кларисса» — ее самую любимую книгу, которую она прочла несколько раз и знала почти наизусть. Луиза вспомнила, как плакала от жалости к несчастной Клариссе и с ужасом представляла себя в объятиях отвратительного Ловеласа.

Луиза с увлечением листала любимую книгу, как вдруг почувствовала, что кто-то стоит рядом. Едва этот «кто-то» заговорил, она сразу же узнала его.

— Ба, мисс Дивайн. Вот так сюрприз!

Луиза подняла голову и встретилась взглядом со знакомыми, очень живыми синими глазами. Появление лорда Данстена было так неожиданно, что в первое мгновение она растерялась, ей захотелось немедленно убежать, но ноги словно приросли к полу и не слушались. К тому же он загородил собой узкий проход и отрезал ей путь к отступлению. Она снова оказалась под влиянием необыкновенной притягательности этого человека, как тогда, в Брикнелл-хаусе, когда их взгляды встретились в первый раз за тот вечер.

— Л…лорд Данстен! Простите… Вы меня испугали, — заикаясь, проговорила она, чувствуя, что краснеет. Он стоял так близко, что она с трудом удержалась от соблазна положить ему руку на плечо, как это сделала вчера леди Брикнелл, тем более что одет он был сегодня точно так же — весь в черном, с белоснежным шейным платком, изящно завязанным умелой рукой.

— Извините, я нечаянно.

Он смотрел на нее не отрываясь, любуясь ее редкой красотой — удивительно выразительными янтарными глазами, красивым приветливым лицом, белой нежной кожей и копной золотисто-русых волос, обрамлявших лицо и спадавших на спину. С первой минуты, как он ее увидел, его не покидало страстное желание обладать ею, быть всегда рядом с ней. С тех пор ее образ все чаще и чаще всплывал перед его мысленным взором…

— Как себя чувствует мистер Фрейзер? Он, случайно, не заболел после вчерашнего происшествия? — спросил лорд Данстен безразличным тоном, словно не имел к проигрышу Джеймса никакого отношения.

Луизу возмутила легкость, с какой он задал свой вопрос, словно речь шла о пустяке. Она захотела сбить спесь с этого самодовольного аристократа и высказать все, что о нем думает, но природная гордость и благородство удержали ее от этого опрометчивого шага.

— Джеймс не в первый раз потерпел неудачу, и я уверена, что не в последний, — спокойно ответила Луиза.

— И давно вы знакомы с мистером Фрейзером, мисс Дивайн?

Луиза поморщилась, когда Данстен снова назвал ее этим выдуманным именем, но решила, что называть свое настоящее преждевременно — пусть лучше думает, что она подружка Джеймса.

— Да… некоторое время, — ответила она.

— А с сэром Чарлзом Мередитом?

— Помилуйте, я его и вовсе не знаю! Вчера я увидела его впервые, — ответила Луиза, отметив про себя, что ей абсолютно все равно, какие отношения сложились между этими, в сущности, незнакомыми ей джентльменами. У нее своих забот хоть отбавляй!

— Понятно. Но раз вы с ним незнакомы, то позвольте дать вам совет: остерегайтесь сэра Чарлза! Помните, внешность обманчива!

— Благодарю вас, лорд Данстен, — сухо сказала она, смерив его холодным взглядом. — Мне совершенно безразлично, что вы думаете о сэре Чарлзе. Я привыкла сама решать, с кем иметь дело, а с кем — нет.

— Ну, разумеется! — ответил он с насмешливой улыбкой. — А вы что, здесь одна?!

— Да. Мне нравится переходить от полки к полке, перелистывать страницы разных книг, но Джеймс мне здесь не товарищ — читать он не любит.

— А вы?

— О, я — другое дело! А вы, лорд Данстен, зашли сюда, чтобы купить редкую книгу?

— Нет. Я здесь совершенно случайно — шел мимо и увидел, как вы входите в этот магазин. Я сразу узнал вас, так как видел уже несколько раз. А вы считаете, что во второй?

Луиза пристально на него посмотрела, и у нее возникло вчерашнее ощущение, что она его уже где-то видела, но где — не могла вспомнить.

— Я вам сейчас подскажу. Первая наша встреча была в Воксхолле, месяца два назад.

Луиза мгновенно вспомнила, как в ее день рождения Джеймс, желая сделать сюрприз, повез ее в Воксхолл. Так вот где она видела Данстена!

— Это было в день моего рождения. Просто невероятно, что вы заметили и запомнили меня, ведь там было так много красивых женщин!

— У меня вообще хорошая память на красивые лица, особенно если они так же прекрасны, как ваше, мисс Дивайн, — заметил он, приведя ее в легкое замешательство. — Второй раз я увидел вас на службе в соборе Святого Павла. Я хорошо помню, как вы истово молились, устремив к Богу все свои помыслы.

Луиза тоже вспомнила, что видела его там. Она пришла помолиться после бурной ссоры с братом, желая обрести в молитве покой и умиротворение, которого ей так не хватало вдали от родного Биерлоу.

— Что же здесь странного? Так поступают все прихожане! Странно то, что вы, вместо того чтобы молиться, смотрели по сторонам, — сказала она, внутренне сожалея, что так быстро забыла о нем из-за неприятностей с Джеймсом. — Мне вчера показалось, что я вас где-то видела, но не смогла вспомнить, где, — искренне добавила она.

— Это говорит о том, что я не произвел на вас такого же сильного впечатления, как вы на меня, — грустно заметил он. — Я еще не встречал женщину, которая бы искренне призналась, что неоднократно видела меня, но так и не запомнила!

— Неужели мое признание так ударило по вашему самолюбию? — сухо спросила она. Очевидно, он избалован вниманием женщин, которые падают к его ногам, но становится совершенно беспомощным, когда сталкивается с полным равнодушием к себе, подумала Луиза.

— Слегка. Скажите, вы часто заходите в этот магазин? — поинтересовался Данстен.

— Нет, — ответила она, начиная чувствовать некоторую неловкость: ей не понравилось, что он вошел за ней следом, не нравились его манера разговаривать и пристальный взгляд проницательных синих глаз. Но она должна была признать, что он необыкновенно привлекательный мужчина и при других обстоятельствах она бы непременно влюбилась в него. — Я много читаю и люблю читать. Вас это удивляет, лорд Данстен?

— Мне легче представить вас где угодно, но только не в книжном магазине, — сказал он с улыбкой, окинув ее оценивающим взглядом.

— И напрасно, — спокойно сказала она, догадавшись, что он хочет побольше узнать о ней. Но нет, чем он меньше знает, тем лучше, подумала Луиза.

— Позвольте спросить, что это за книга у вас в руках? — спросил он.

— «Кларисса» Ричардсона, — просто ответила Луиза. — Это моя любимая книга, я уже сбилась со счета, сколько раз ее читала. Мне кажется, что в каждой женщине есть что-то от Клариссы, как в каждом мужчине — от Ловеласа.

— Вы это почерпнули из собственного опыта? — спросил он своим бархатным, вкрадчивым голосом, с явным желанием обольстить ее. Луиза поймала себя на мысли, что она невольно поддалась его потрясающему обаянию. Как тут устоять, когда перед тобой такой красавец — выше шести футов ростом и сложен как Аполлон!..

Она взглянула на него, внезапно поняв, что не в силах ответить на его вопрос, и почувствовала, что краснеет. К счастью, появился хозяин магазина и направился прямо к ней.

— Извините, что заставил вас так долго ждать. К сожалению, я ошибся, этой книги у меня нет.

— Ладно, я как-нибудь зайду еще, может, она появится. Спасибо, что откликнулись на мою просьбу.

Когда хозяин ушел, Луиза оглянулась на Данстена и увидела, что он смотрит на нее и приветливо, и насмешливо одновременно.

— Вы можете попросить хозяина магазина заказать эту книгу, но придется немного подождать, — посоветовал лорд Данстен.

— Не стоит, я не намерена надолго задерживаться в Лондоне.

— Обещайте, что сначала я буду иметь удовольствие видеть вас в Данстен-хаусе в среду вечером.

В ответ она взяла у него книгу, которую он все еще держал в руках… и на какое-то мгновение их руки соприкоснулись… Луиза быстро отдернула руку, заподозрив, что он делает это нарочно, развлекаясь подобным образом. Ставя книгу на полку, она невероятным усилием воли смогла унять внезапно нахлынувшее волнение.

— Ну, это как решит мистер Фрейзер, — уже спокойно возразила она.

— Уверяю, вы не раскаетесь, если появитесь в Данстен-хаусе, — сказал он, внезапно изменившись в лице. Не спуская с нее глаз, он подошел совсем близко. — Послушайте, мисс Дивайн, давайте поговорим откровенно. Не скрою, я потрясен вашим умом и красотой… хотя эти два качества редко уживаются в одной женщине! Вы привлекательная и обворожительная, и мне хочется познакомиться с вами поближе. Если мистер Фрейзер будет занят в среду вечером, не могли бы вы прийти в Данстен-хаус в сопровождении мистера Тимоти Хекета или, в крайнем случае, одна?

Хотя Луиза родилась и выросла в отдаленном от столицы поместье, она была не столь наивна, чтобы не понять истинный смысл его слов. Оскорбленная дерзким предложением, с пылающим от гнева лицом, она попятилась от Данстена, глядя на него с нескрываемой ненавистью.

— Вы жестоко ошибаетесь, лорд Данстен!

— Что вы говорите? А я думал, раз молодая леди посещает вечеринки леди Брикнелл, то с ней можно договориться!

— Нельзя. Прощайте, лорд Данстен. — С этими словами она повернулась и, гордо вскинув голову, с достоинством вышла из магазина. Никогда в жизни она не испытывала такого унижения и позора. Но этого следовало ожидать после ее дерзкого появления на балу, где собрались известные на весь Лондон жрицы любви. Лорд Данстен, как и другие мужчины, присутствовавшие на вчерашнем вечере, естественно, принял ее за одну из них, вынуждена была признать Луиза.

Элистер проводил ее взглядом до самых дверей магазина, ломая голову над ее странным поведением. Неприкрытая враждебность мисс Дивайн была для него полной неожиданностью, так как он привык к тому, что многие молодые леди были бы счастливы ему понравиться.

Но в ее словах было столько искренности, что он не мог остаться равнодушным к этой таинственной, непредсказуемой девушке. Она определенно не такая, как все… Элистер был раздосадован, так как мисс Дивайн стала невольной свидетельницей его минутной слабости.

Он знал по собственному печальному опыту, что внешность обманчива, особенно у женщин. Может, в действительности мисс Дивайн не такая уж особенная. К тому же, скорее всего, ее зовут не Дивайн. Это ли не лучшее доказательство, что молодая леди — искусная притворщица, преуспевшая в искусстве морочить головы порядочным людям. Но пока он шел по Флит-стрит к таверне «Митра», он помимо своей воли мысленно возвращался к этой девушке — и ничего не мог с собой поделать.

Она была необыкновенно красива и держалась с большим достоинством, но его опыт подсказывал, что она очень страстная и чувственная. Этого было достаточно, чтобы в таком молодом, здоровом мужчине, как он, закипела горячая кровь. Его глаза загорелись, когда он представил, какое его ждет наслаждение, овладей он таким прекрасным существом. И в эту минуту Элистер поклялся, что мисс Дивайн будет принадлежать исключительно ему.




Луиза не помнила, как свернула на улицу Генриетты. Она шла по улице, ничего не видя от слез, ее била нервная дрожь, лицо пылало от гнева. Лорд Данстен оказался куда бессовестней, чем она думала. Если вчера он вызывал у нее неприязнь, то теперь она ненавидела его всеми фибрами своей души — за то, что он наглый и высокомерный, за то, что оскорбил и унизил ее, за то, как подло поступил с ее братом. По мере того как она удалялась от книжного магазина, в ее голове — сначала смутно, потом все определенней и яснее — стал вырисовываться план… при одной мысли о котором у нее захватывало дух и сердце в груди начинало учащенно биться. Просто поразительно, как подобные мысли могли возникнуть в хорошенькой головке молодой благовоспитанной леди.

Она шла с низко опущенной головой, полностью погрузившись в свои мысли. Сколько она ни ломала голову, кроме этого дерзкого плана, ничего не могла придумать. Лорд Данстен мог одним махом разрешить все ее проблемы. Она не сомневалась, что нравится ему и он хочет завести любовную интрижку. Лорд Данстен намекнул, что хорошо вознаградит ее. Пусть он разорвет долговую расписку Джеймса, и она скрепя сердце отдастся этому ненавистному аристократу.

От одной мысли об этом у нее по спине побежали мурашки, но, вспомнив, какие трагические события разыгрались за последние сутки, она смирилась и заставила замолчать свой внутренний голос. Теперь она будет руководствоваться только холодным расчетом.

Но это решение далось ей нелегко — пришлось задавить в себе с детства привитые понятия добра и зла, греха и праведности. Как девушка, воспитанная в духе благочестия и морали, она содрогалась от отвращения к тому, что ей предстояло совершить. Ей всегда внушали, что прелюбодеяние, совершенное до обряда венчания, — смертный грех… «И падет проклятие на головы грешниц, и гореть им в геенне огненной…» — вспомнила Луиза слова из проповеди.

Она прогнала эти мысли, так как верила, что ее план поможет им спастись от разорения. Они с Джеймсом обеднели уже давно, но им всегда удавалось оставаться на плаву. И на этот раз она не допустит, чтобы они с братом пошли по миру. Раз она нашла способ, как не остаться без крыши над головой и не умереть с голоду, то она вынесет любые испытания, которые ей приготовила роковая судьба.

Однако она понимала, что если Джеймс узнает о ее плане, то ни за что не позволит его осуществить, и поэтому решила не посвящать брата в свою тайну. А что касается лорда Данстена, пусть пока думает, будто она мисс Дивайн…

Когда он вернет долговую расписку Джеймса, она навсегда покинет Лондон и вернется в родной Биерлоу-холл, где будет вести тихую, достойную жизнь и никому не придет в голову сказать о ней что-то плохое… Грех во спасение их благополучия она будет замаливать одна.




Глава третья


Когда Луиза подошла к дому на улице Генриетты, она уже не сомневалась в успехе своего плана и с легким сердцем взбежала на крыльцо.

Каково же было ее удивление, когда там ее встретил Тимоти и на вопрос, где Джеймс, ответил, что тот ушел в кофейню «Сомерсет» завтракать в компании своих приятелей.

— Я ждал вас, Луиза, — сказал Тимоти серьезным тоном. — Я хотел бы пригласить вас и Джеймса в парк во второй половине дня. День выдался на редкость хороший, и мы могли бы полюбоваться искусной верховой ездой конногвардейцев. Потом выпили бы где-нибудь по чашечке чая, а вечером отужинали бы у меня. Ну, что вы на это скажете? Вам обязательно надо переменить обстановку, чтобы забыть вчерашний вечер.

Луиза посмотрела на него с благодарной улыбкой.

— Это именно то, в чем я сейчас больше всего нуждаюсь. Хорошо, что вы подождали меня. Мне надо с вами кое-что обсудить, — сказала она, отдавая свой плащ Алисе и жестом приглашая Тимоти в гостиную. Плотно закрыв дверь, она прошла к камину. — Тимоти, расскажите мне, что собой представляет лорд Данстен. Он женат?

Вопрос Луизы застал Тимоти врасплох.

— Нет… сейчас нет. Он был женат, но разошелся, это произошло в его родовом поместье «Лесная охота», в Суссексе. Никто ничего толком не знает. Его прежняя жизнь окутана тайной, но тогда ходили слухи, будто его жена с кем-то сбежала.

— Понятно. А что еще вы могли бы о нем рассказать?

— Элистер Данстен очень влиятельный человек. Его принимают в Вестминстере, он член палаты лордов. Кроме того, он член аристократического клуба, туда он ездит по вечерам играть в карты. Лорд редко бывает в свете, хотя охотно посещает театры и вечера леди Брикнелл. Как вы знаете, он необыкновенно богат. Кроме огромного поместья, у него есть недвижимость и здесь, в Лондоне, доставшаяся ему от жены, к тому же он умеет вкладывать деньги в выгодное дело и получать хорошую прибыль. Еще он владеет несколькими фабриками в Англии и за границей.

— Теперь мне все стало ясно, — загадочно проговорила Луиза.

— Вы о чем?

— Тимоти, я придумала способ, как освободить Джеймса от его карточного долга. Но для этого мне надо было узнать, есть ли у лорда жена. Теперь у меня все получится!

— Могу я спросить, что вы задумали, Луиза?

— Я решила стать любовницей лорда Данстена! — выпалила она.

Тимоти ужаснулся:

— Вы в своем уме?! Вы это серьезно?!

— Совершенно серьезно, Тимоти. Мне сейчас не до шуток.

— Это слишком дорогая плата за долги Джеймса! — возмущенно проговорил Тимоти. — Уж не ослышался ли я? Вздор какой-то! — бурно возмущался Тимоти. — Вы! Вы и лорд Данстен!

— Да, но я вынуждена так поступить. Под угрозой наш Биерлоу, а это не только дом, где я родилась и выросла, это — моя жизнь! Вы думаете, мне легко пойти на такое? Но это даст мне возможность сохранить наше поместье. Вы можете предложить другой способ?

— Не могу, Луиза. Вот если бы у меня были деньги, я бы не задумываясь отдал их вам!

Луиза благодарно улыбнулась, зная, что он говорит правду. Тимоти был самым младшим в семье и, кроме крошечного поместья в Оксфордшире, не унаследовал ни титула, ни земельных наделов. Он тоже любил развлечения и игру в карты, но, в отличие от Джеймса, не терял головы, всегда зная, когда надо остановиться.

— Благодарю вас, Тимоти. Вы настоящий друг. Поймите, у нас остались только усадьба и фермы, которые мы сдаем в аренду, все остальное пришлось продать, чтобы оплатить безудержную страсть Джеймса к картам.

Тимоти смотрел на нее с восхищением и состраданием.

— Я не могу не согласиться с вами. Ваши доводы меня убедили, — сказал он.

— В отличие от Джеймса, который всегда рвался в столицу, я очень привязана к Биерлоу, и у меня связано с ним очень много дорогих воспоминаний. Это мой родной дом, и я не могу допустить, чтобы его у меня отняли. Надеюсь, вы меня понимаете, Тимоти?

Тимоти понимающе улыбнулся.

— Но в один прекрасный день вы его оставите — когда выйдете замуж, — мягко возразил он.

— Я знаю, что Биерлоу никогда не будет безраздельно моим — мы владеем им совместно с братом, — но я должна во что бы то ни стало сохранить усадьбу. Я верю, что Джеймс когда-нибудь образумится и женится на хорошей девушке. Вот тогда-то он осядет с семьей в Биерлоу.

— Джеймс не понимает, какая у него самоотверженная сестра! Луиза, я не могу допустить, чтобы вы осуществили свой ужасный план. Джеймс должен сам подумать, как ему выпутаться из создавшегося положения. Поверьте мне, Луиза, если вы осуществите задуманное, то навсегда погубите свою репутацию.

— Никто не узнает моего настоящего имени, Тимоти. Лорду Данстену я представилась как мисс Дивайн. Никто никогда не узнает, что я сестра Джеймса. Как только Данстен разорвет долговую расписку брата, я тут же навсегда исчезну из его жизни.

— Вы сегодня встречались с Данстеном? — спросил Тимоти.

— Да. Мы случайно столкнулись с ним в книжном магазине на Флит-стрит.

— И он узнал вас… и… предложил вам…

— Да.

— Боже мой! И ему не стыдно?! — воскликнул Тимоти.

— Чего ему стыдиться? — воскликнула она с иронией. — Не забывайте, я была в доме леди Брикнелл. Представляете, как я упала в его глазах! Он считает меня любовницей Джеймса.

— Луиза, умоляю, не делайте этого! Вы не знаете, что за человек лорд Данстен! Холодный и безжалостный, он непреклонен как скала. У него вместо сердца камень, поверьте. Пока вы будете ему в новинку, он вас не отпустит, но как только пресытится вами — тут же выбросит, как надоевшую игрушку. Уж пусть лучше Джеймс сидит в долговой яме, чем это!

Луиза побледнела.

— Что вы! Джеймс не вынесет такого позора и умрет!

— Истинный джентльмен предпочтет скорее умереть, чем жить с сознанием, что за свое благополучие он заплатил честью сестры! — возмущенно воскликнул Тимоти.

— Я буду такой скромной и тихой, что очень скоро Данстен сам захочет избавиться от меня.

Луиза прожила всю свою жизнь в сельской глуши и совсем не знает мужчин, особенно таких, как Данстен, с горечью подумал Тимоти. Она даже не представляет, какой редкостной красотой обладает, и не подозревает, что ни один мужчина не захочет добровольно расстаться с ней, включая и лорда Данстена. Тимоти смотрел на Луизу с нескрываемым осуждением.

— Я уверен, что Джеймс не разрешит вам осуществить этот безумный план, — сказал Тимоти с твердой решимостью в голосе.

— А я и не собираюсь делиться с ним своими планами. Он ничего не должен знать! Обещайте, что этот разговор останется строго между нами.

Тимоти помрачнел.

— Луиза, вы ставите меня в трудное положение. Джеймс мой друг, и между нами нет секретов. Если он узнает, что вы осуществили свой план с моего ведома, нашей многолетней дружбе придет конец.

— Мне очень жаль, что я втянула вас в эту историю, но брат ни о чем не узнает, и вашей дружбе ничего не угрожает.

— Когда вы думаете встретиться с Данстеном?

— Джеймс считает, что мы обязаны принять его приглашение в Данстен-хаус. Я хочу, чтобы и вы присоединились к нам: боюсь, что Джеймс опять сядет играть в карты и к концу вечера появится очередная долговая расписка. Не могли бы вы последить за ним и не позволять ему играть в карты?

— Хорошо, я согласен. Но вам надо еще раз все как следует обдумать. Вы слишком многое ставите на карту, Луиза!

— Я не игрок, а об остальном не беспокойтесь.

Она вдруг задумалась, вспомнив, какими нарядными были леди на вечере в Брикнелл-хаусе.

— Меня больше всего беспокоит, где достать приличное платье, чтобы надеть в среду вечером, — у меня ведь нет ничего подходящего.

— Попробую вам помочь. У моей сестры Амелии такое же сложение, как у вас, а платьев у нее бесчисленное множество. Обещаю, я вам что-нибудь подберу.

— Спасибо, Тимоти! А ваша сестра не рассердится?

— Она даже не заметит, что я взял несколько платьев без ее ведома. Не волнуйтесь, Амелия никогда бы не отказалась помочь сестре моего лучшего друга.

— Спасибо, Тимоти, — с благодарностью сказала Луиза, понимая, что он стал ее союзником. — На вечере у лорда Данстена я хочу быть самой неотразимой, самой блистательной, самой нарядной. Мне нужно затмить всех приглашенных дам. Он не сможет устоять перед моим обаянием и, потеряв голову, будет рад исполнить все мои желания.

— Раз уж вы твердо решили осуществить свой сумасбродный план, то мне ничего не остается, как верить в успех вашего дела, — смирившись, сказал Тимоти.

Джеймс вернулся в подавленном настроении и легко согласился поехать погулять в Сент-Джеймс-парк. Ему в самом деле было тяжело сидеть в четырех стенах и мучиться угрызениями совести.

В парке было многолюдно, многие пришли сюда с детьми, которые весело резвились на воле и кормили ручных оленей, свободно гуляющих по парку.

Молодые люди пошли посмотреть на одетых в красивую, красную с синим форму конногвардейцев, которые в это время демонстрировали свое мастерство.

Джеймс был по-прежнему мрачен, и Тимоти развлекал его разговорами, стараясь вывести друга из глубокой задумчивости. Луиза прогуливалась по берегу озера, любуясь стаей уток, плывших по сверкающей водной глади. Вдруг она услышала, что кто-то позвал ее. Она обернулась и увидела сэра Чарлза.

Одетый по последней моде в ярко-красную тройку с вышитыми золотом петлями и золотыми пуговицами, в белоснежном жабо, начищенных до блеска туфлях и маленькой фетровой шляпе с полями, он походил на экзотическую птицу из жарких тропических стран.

Несмотря на предупреждения лорда Данстена и Джеймса быть с сэром Чарлзом предельно осторожной, Луиза приветливо поздоровалась с ним.

— Боже мой! Мисс Дивайн! Как я рад вас видеть, да к тому же совсем одну.

— Нет, не одну, — поправила его Луиза, кивнув головой в сторону Джеймса и Тимоти. Они так увлеклись разговором, что не заметили, как она оказалась в компании сэра Чарлза.

— Я уже не помню, когда в последний раз видел такое хорошенькое личико, как ваше, — рассыпался он в комплиментах.

— Если постараетесь, то вспомните, — ответила Луиза, не придавая значения его избитым фразам.

— Вы не могли бы составить мне компанию и прогуляться со мной по парку, ускользнув из-под надзора мистера Фрейзера? — оглядываясь по сторонам, предложил сэр Чарлз.

— Благодарю вас, сэр Чарлз, но он мне еще не настолько надоел, чтобы поменять его на кого-нибудь другого.

— Да он просто счастливчик! Такая верность теперь редкость в нашем обществе. Но он вас явно недооценивает.

Вдруг Луиза увидела группу гуляющих, которые двигались прямо к ним, — мужчина, две женщины и мальчик.

Женщина, лет тридцати пяти, очень красивая и стройная, шла под руку с мужчиной. Приглядевшись, Луиза увидела, что вторая женщина — молоденькая девушка лет шестнадцати, очень хорошенькая, с темными тугими локонами, которые разлетались при каждом ее движении. Мальчик, наверно сын красивой женщины — с такими же темно-каштановыми кудрями, — весело прыгал возле нее. Мужчина стал пристально вглядываться в Луизу… и она узнала лорда Данстена.

Они остановились, не дойдя до Луизы нескольких шагов. Лорд Данстен перевел взгляд с Луизы на сэра Чарлза, и его лицо окаменело.

Луиза увидела, что женщина вдруг побледнела, словно увидела привидение, и Данстен, подав ей руку, быстро повел ее прочь, приказав девушке и мальчику следовать за ними. Но прежде чем уйти, лорд Данстен смерил Луизу убийственным взглядом, который ранил ее как отравленное копье.

Луиза смотрела им вслед. Молоденькая девушка оглянулась и разглядывала сэра Чарлза с любопытством и непосредственностью молодости. Но Данстен повторил свой приказ, и девушка покорно подчинилась.

Луиза старалась понять, почему Данстен так ненавидит сэра Чарлза. Чем объяснить неподдельный испуг той женщины? Но тут она вспомнила, что уже не в первый раз становится свидетельницей их взаимной неприязни. Нехорошо, что он опять застал ее в компании с сэром Чарлзом…

Быстро преодолев неловкость, которую испытала от встречи с Данстеном, Луиза улыбнулась сэру Чарлзу, и они продолжили прогулку.

— Вы заметили, как молодая девушка смотрела на вас? — спросила она без всякой задней мысли.

— Да. Но все дело в том, что она сестра лорда Данстена, а, как вы уже могли заметить, мы с ним не самые лучшие друзья. Не понимаю только, зачем он прячет эту привлекательную девушку в своем поместье в Суссексе.

Луиза с удивлением уставилась на него, не понимая, почему он проявляет такой пристальный интерес к этой молоденькой девушке, почти девочке.

— По-моему, ей лучше оставаться там под присмотром брата, чем очутиться в Лондоне и попасть под влияние таких искушенных людей, как вы, например. Сразу видно, какая она наивная и непосредственная, и это делает ее еще более привлекательной в ваших глазах.

Он усмехнулся, глаза загорелись хищным блеском.

— Вы совершенно правы. Стоит мне увидеть такое бесхитростное существо, как мисс Данстен, и меня сразу охватывает чувство жалости: девушка еще не знает, скольких удовольствий она лишается, живя в глухой провинции. Я вообще считаю, что красота и молодость в сочетании с девственностью — полный абсурд. А запретное, как известно, самое желанное, моя дорогая мисс Дивайн, — проговорил он вкрадчивым голосом, впившись глазами в ее пухлые губы.

— Чем же вы так навредили лорду Данстену, что он считает вас своим злейшим врагом? — спросила Луиза.

От нее не ускользнуло, что обычно улыбающееся, приветливое лицо сэра Чарлза вдруг стало серьезным и даже суровым.

— На самом деле это я должен смотреть на него с неприязнью и ненавистью, мисс Дивайн. Что бы ни говорил этот джентльмен, я ни в чем не виноват. Это он нарушил правила, а не я.

— Что же такого ужасного в его поступке? — воскликнула Луиза.

Сэр Чарлз помрачнел, в его тяжелом взгляде появилось выражение такой злобы, что Луиза невольно затаила дыхание.

— Он увел у меня невесту, — медленно, чеканя каждое слово, проговорил сэр Чарлз. — Он действовал так скрытно, что я ничего не заподозрил. Но его предательство не прошло ему даром — судьба сурово наказала его. Однако все это было давно и безвозвратно кануло в прошлое.

— Но, как я вижу, не забыто ни лордом Данстеном, ни вами? — спросила Луиза.

— Разумеется, мисс Дивайн. Я свято верю, что настанет день и час, когда я отплачу ему сполна, — прошипел он с такой злобой и ненавистью, что Луизе стало страшно. — Вот увидите!

Неожиданное признание сэра Чарлза разожгло любопытство Луизы, и ей не терпелось узнать подробности. Но в это время Джеймс и Тимоти заметили, что она разговаривает с сэром Чарлзом, и подошли к ним. Разговор оборвался.

Луиза была потрясена услышанным, но, чтобы скрыть свои истинные чувства, беззаботно улыбалась, когда сэр Чарлз, извинившись, быстро ушел.

— Не люблю я этого человека, — пробурчал Джеймс, недовольно глядя ему вслед. — Постарайся с ним больше не встречаться.

— Хорошо, — машинально ответила Луиза, погруженная в свои мысли.

Разговор с сэром Чарлзом взволновал ее до глубины души, а обвинения, которые сэр Чарлз предъявлял Данстену, показались ей несправедливыми. Неужели это правда? — спрашивала она себя. Выходит, лорд Данстен женился на невесте сэра Чарлза?!

Значит, Тимоти был прав, когда рассказывал, что брак лорда Данстена распался из-за того, что его жена сбежала с другим? Луизе казалось, что сэр Чарлз и лорд Данстен оба пострадали от коварства одной и той же женщины, причем лорд Данстен — гораздо больше. Сколько же в сэре Чарлзе злобы и ненависти! Пожалуй, ей лучше забыть об услышанном.

Она вдруг ясно ощутила, как отвратителен этот человек, погрязший в безделье и пороке, что совершенно недостойно истинного джентльмена.




Пока Джеймс подавленно слонялся по дому, Луиза начала готовиться к неприятному событию — ужину в Данстен-хаусе. Она уговорила брата пока не отдавать лорду Данстену документы на их поместье и отложить оформление акта о передаче Биерлоу до следующей недели, чтобы у нее было время уничтожить долговую расписку.

Она вспомнила слова Тимоти, что лорд Данстен притягивает женщин как магнит, и тут же засомневалась, сохранился ли у него интерес к ней после ее резкой отповеди в книжном магазине и тем более после того, как он увидел ее в парке рядом с сэром Чарлзом.

Чтобы ее план удался, она должна вскружить голову этому лорду Данстену до такой степени, чтобы он беспрекословно выполнил все ее условия, прежде чем овладеет ею. Но когда подошло время заняться приготовлениями к самому важному вечеру в ее жизни, она почувствовала леденящий душу ужас.

Тимоти сдержал слово и привез платья своей сестры. Луиза долго выбирала и наконец остановила свой выбор на темно-красном платье из атласа, с глубоким декольте, открывавшим грудь и плечи.

Ей была неприятна сама мысль, что придется надевать чужое платье, но она заставила себя преодолеть неуместную брезгливость, напомнив себе, что на карту поставлен ее любимый Биерлоу.

Луиза слегка припудрила щеки, чуть подкрасила губы и с помощью Алисы и своих умелых рук сделала себе великолепную прическу: волосы волнистым каскадом падали ей ни спину, завиваясь на концах в тугие локоны, одну такую прядь Луиза перекинула на обнаженное плечо.

Когда она закончила прихорашиваться и подошла к большому зеркалу, она себя не узнала — так ее преобразило атласное платье, которое оказалось ей к лицу. Луиза смутилась, увидев свое отражение: платье с рукавами до локтя было смелым и дерзким из-за глубокого декольте и корсажа, который сделал ее и без того тонкую талию еще тоньше. Юбка, атласные складки которой подчеркивали ее стройность, и маленькие атласные туфельки дополняли наряд. Луиза не сомневалась, что Тимоти взял платье не у скромной сестры, а у какой-нибудь своей знакомой, о которой предпочел умолчать. Но сейчас ей было все равно. Главное — очаровать и покорить лорда Данстена.

Она со вздохом отвернулась от зеркала, признавая, что выглядит слишком вызывающе, но, может, оно и к лучшему, раз она решила сыграть роль жрицы любви.

В Данстен-хаус они должны были ехать в карете Тимоти, и, когда Алиса сообщила, что карета подана, Луиза, вздохнув, подобрала пышные юбки и вышла из комнаты. Ее появление произвело ошеломляющее впечатление на Джеймса и Тимоти. С помощью Алисы скромная провинциальная девушка из обедневшего дворянского рода превратилась в блестящую молодую женщину. Джеймс не мог поверить, что это прекрасное создание, спускавшееся по лестнице, демонстрировавшее свою грудь ровно настолько, насколько надо, и улыбавшееся как типичная лондонская ночная бабочка, — его родная сестра!

— Боже мой! Луиза! Что за ужасное платье! Где ты его откопала? — воскликнул Джеймс, совершенно сбитый с толку переменой, происшедшей с его скромной сестрой.

— Не все ли равно, где? Если вечер у лорда Данстена будет таким же, как у леди Брикнелл, то это платье подходит как нельзя лучше. А вы что скажете, Тимоти? — спросила Луиза с улыбкой.

— Вы выглядите потрясающе! У вас все получится! — неосторожно выпалил Тимоти.

— Ну ладно, так и быть, — проговорил Джеймс, — но, если ты хочешь, чтобы мы с Тимоти сопровождали тебя, тебе надо представиться Луизой Фрейзер, а не какой-то там мисс Дивайн. Это же просто смешно!

— Смешно это или нет — спорить поздно: на вечере у леди Брикнелл я уже при всех назвалась мисс Дивайн. Ты бы лучше подумал, как будешь вести себя на этом вечере. Если я увижу, что ты играешь в карты или в кости, то я устрою такой скандал, что тебя больше не станут принимать в высшем обществе. Вы готовы? — спросила она повелительным тоном, натягивая длинные перчатки. — Нам нельзя опаздывать.

Тимоти подал руку Луизе, и они пошли к выходу; за ними, ворча и чертыхаясь, поплелся Джеймс. Луиза полностью осознавала всю важность предприятия, которое может роковым образом изменить всю ее жизнь.

Сидя напротив Луизы, Тимоти взглянул на нее. Ее лицо выражало холодную решимость, предельную собранность и ясное понимание цели, скрытые от посторонних изящной маской элегантности. Но от него не ускользнуло, какая глубокая душевная боль раздирает сейчас ее душу.




Луиза старалась не думать о Данстене ни после встречи в книжном магазине, ни после встречи в парке, но теперь, перед свиданием с ним, она не могла понять, как решилась на такой смелый шаг. Когда его имя всплывало в памяти, Луиза содрогалась от неподдельного ужаса. Мне легче отдаться самому дьяволу, чем этому лорду, думала она.

Она уже знала, каким невероятным магнетизмом он обладает, как, помимо их воли, притягивает к себе женщин. Перед ее мысленным взором возникали его чарующая улыбка и оценивающий взгляд синих глаз, от которого ее бросало в дрожь и обдавало жаром.

От одной мысли о предстоящей встрече, на которую она отважилась из-за отчаянного положения, она начала нервничать и, когда карета подъезжала к воротам, была близка к обмороку.

Данстен-хаус был одним из прекраснейших особняков, украшавших Пиккадилли.

Тимоти подал Луизе руку, и, следуя за Джеймсом, они вошли в парадную дверь и оказались в ярко освещенном, богато убранном холле, где все сверкало от позолоты и свет сотен свечей отражался в огромных зеркалах.

— Вы неотразимы, — наклонившись к Луизе, прошептал Тимоти. — Вы все еще не отказались от своего плана? Помните, что все связанное с лордом Данстеном мгновенно становится достоянием досужих сплетниц и сплетников, которые с быстротой лесного пожара разносят слухи по всему Лондону. Если все произойдет так, как вы задумали, а затем откроется, что вы сестра Джеймса, разразится грандиозный скандал. Хватит ли вам сил все это вынести?

— Вот уже четыре года, как я изо дня в день учусь терпеть и сносить страдания и лишения, — ответила Луиза с иронией. — Несчастья сделали меня сильной и стойкой. Они научили меня ходить с высоко поднятой головой и не терять присутствия духа. Я вынесу любое испытание, лишь бы родной Биерлоу не достался лорду Данстену.

Они прошли через анфиладу роскошно убранных комнат, освещенных сотнями свечей. Огромные зеркала в дорогих рамах отражали нарядно одетых женщин, щеголявших друг перед другом драгоценными украшениями. Вокруг сновала целая армия слуг в алой с золотом одежде, которые обносили гостей шампанским.

Когда Луиза, ослепленная роскошью, освоилась и огляделась, оказалось, что на нее устремлены десятки пар глаз. Некоторые смотрели на нее с искренней симпатией, но большинство рассматривало с нескрываемым любопытством, причем джентльмены — с восхищением, а леди — с откровенной враждебностью, считая ее серьезной конкуренткой.

Улыбка застыла на губах Луизы, когда она заметила устремленные на нее синие глаза. Это был лорд Данстен, появившийся вместе с леди Брикнелл. Не сводя глаз с Луизы, он что-то сказал своей спутнице, и та, проследив за его взглядом, понимающе улыбнулась и отошла от него, чтобы с кем-то поговорить.

Луиза, обомлев от страха, увидела, что Данстен направился прямо к ним. По мере того как он приближался, ее все больше охватывало чувство тревоги и растерянности. Данстен был в черном костюме, в белоснежной шелковой сорочке с таким же белоснежным шейным платком. Гости почтительно расступались перед ним, и он шел уверенным, широким шагом, разглядывая Луизу с явным удовольствием. Но еще в его взгляде было нечто такое, что, к немалому ее возмущению, очень походило на чувство собственного превосходства.

Щеки у Луизы запылали, сердце учащенно забилось. Данстен окинул ее оценивающим взглядом, и глаза у него загорелись. Если бы при других обстоятельствах какой-нибудь мужчина позволил себе смотреть на нее так, как смотрел сейчас Данстен, Луиза сочла бы себя оскорбленной и, не раздумывая, дала бы ему пощечину. Но, вспомнив о Биерлоу, она подавила возмущение и подарила Данстену ослепительную улыбку и умный взгляд красивых янтарных глаз.

— Я очень рад, что вы приехали, мистер Фрейзер, мистер Хекет, — сказал Элистер, остановив взгляд на Луизе, — и, разумеется, мисс Дивайн, — пробормотал он, заметив, как мягкий свет подчеркивает классическую красоту ее лица.

Казалось, не было такой силы, которая могла бы нарушить ее безмятежность и покой, и он почувствовал, что внутренне не готов к встрече с ней. Она была очень красива, гораздо красивее любой из женщин, приехавших на бал. Она завораживала и волновала его, заставляя мчаться быстрее молодую, горячую кровь. Сплетники еще не добрались до нее, и холодное, отрешенное лицо мисс Дивайн как бы говорило: не прикасайтесь!

— Фрейзер, у вас нет желания отыграться? — спросил лорд Данстен у Джеймса.

Луиза увидела, как ее брат с трудом изобразил вымученную улыбку на своем несчастном, побледневшем лице и, метнув быстрый взгляд на сестру, стал нервно покусывать губы, что не ускользнуло от проницательного взгляда Элистера.

— Нет, как-нибудь в другой раз, лорд Данстен. Сегодня я ограничусь тем, что посмотрю, как играют другие, — промямлил Джеймс.

Лорд Данстен кивнул, нисколько не удивившись.

— Весьма благоразумно, — проговорил он.

— У вас… у вас такой великолепный дом, лорд Данстен! — заметила Луиза, стараясь перевести разговор на другую тему.

Он взглянул на Луизу. Несмотря на юный вид, в ней чувствовалась вполне созревшая женщина в полном смысле этого слова. Она казалась совершенно неиспорченной, искренней и держалась с достоинством человека, сохранившего душевное равновесие. В своем темно-красном платье она была необыкновенно сексуальна и желанна, совсем не такая, какой он видел ее в церкви или книжном магазине.

Он взглянул в ее сверкающие, широко раскрытые глаза и понял, что она безоговорочно покорила его. У него возникло непреодолимое желание во что бы то ни стало овладеть ею. Но кто она на самом деле? — подумал лорд Данстен. Если она действительно любовница Фрейзера, то почему он не видел ее раньше? Так ли она равнодушна к сэру Чарлзу, как пыталась его убедить? Увидев их вместе в парке, он начал в этом сомневаться.

— Благодарю вас. Я получу огромное удовольствие, когда чуть позже проведу вас по всему дому… если вы, конечно, захотите.

— Я сгораю от нетерпения увидеть убранство вашего дома, — вежливо ответила она.

Лорд Данстен, извинившись, ушел встречать гостей, которые все прибывали и прибывали, но Луиза была уверена, что произвела неизгладимое впечатление на этого высокомерного аристократа.




Глава четвертая


Луиза не отрываясь следила за Элистером, который обходил своих гостей, считая своим долгом переброситься с каждым парой ничего не значащих фраз. Красивый и благородный, он выделялся среди окружающих, и женщины не сводили с него глаз. Но он был с ними сдержан и холоден, хотя на лице его мелькала улыбка, смысл которой Луизе так и не удалось разгадать. Когда позвали к столу, Элистер вернулся к ним и подал Луизе руку, чтобы сопровождать ее.

— Фрейзер, вы не возражаете, если я провожу мисс Дивайн к ужину? — спросил лорд Данстен у Джеймса.

— Н…нет, — промямлил брат, не смея отказать хозяину дома, хоть и чувствовал неловкость из-за повышенного внимания, которое тот оказывал Луизе. — Разумеется, нет.

В ту минуту, когда ручка Луизы коснулась его руки, Элистер почувствовал, что в нем вспыхнула безумная, обжигающая страсть, удивившая его самого. Когда же он ввел Луизу в зал, где был накрыт праздничный ужин, все присутствующие не смогли скрыть удивления, а дамы постарались спрятать хитрые, понимающие улыбки за веерами.

— Я рад, что вы сменили гнев на милость и оказали моему дому честь своим присутствием, мисс Дивайн, — негромко сказал Элистер, улыбаясь направо и налево своим гостям, пока они шли в огромную столовую.

— Благодарю вас за приглашение, — ответила она, приветливо улыбаясь и глядя на него из-под густых длинных ресниц.

— Я должен извиниться перед вами за мой тон при встрече в книжном магазине. Помните? Теперь я понимаю, что на вечере у леди Брикнелл вы оказались совершенно случайно, не подозревая, что там за публика.

— Однако вы приняли меня за кокотку. Смею заметить, что можно посещать вечеринки леди Брикнелл и оставаться порядочной, благовоспитанной девушкой. Так что вы очень ошиблись.

— А как тогда вы объясните свое появление на людях в обществе самого развратного, самого гнусного человека во всем Лондоне? — вскипел Элистер, глядя на нее потемневшими от гнева глазами. — Этот человек открыто заявляет, что еще ни одна женщина перед ним не устояла!

— Откуда мне знать об этом, если до вечеринки у леди Брикнелл я даже не подозревала о существовании сэра Чарлза?! И в парке мы встретились совершенно случайно! Если бы вы так быстро не ушли, то заметили бы, что в парке я была в сопровождении мистера Фрейзера!

— У меня есть веские причины презирать сэра Чарлза, мисс Дивайн. Из-за того, что он оказался рядом с вами, я лишился удовольствия представить вас моим сестрам, так как моя старшая сестра испытывает к этому человеку такое же отвращение, как и я.

— Теперь мне все понятно, — проговорила Луиза, почувствовав облегчение оттого, что та тридцатипятилетняя женщина не дама сердца лорда Данстена, а всего лишь его старшая сестра.

— Позвольте вам напомнить, что я о вас ничего не знаю. Мне пришлось довольствоваться тем, что я видел на том вечере у леди Брикнелл. Так что не судите меня строго за мое предложение, сделанное вам в книжном магазине… даже если у вас уже кто-то есть, что неудивительно — ведь вы такая привлекательная и соблазнительная молодая женщина.

— И поэтому вы считаете, что каждый джентльмен вправе делать даме подобное предложение?! — воскликнула Луиза.

— О, вы, оказывается, не только красивая, но и остроумная, — тихо сказал Элистер. — Что ж, мне это нравится. Какой все-таки счастливчик этот Фрейзер! Немудрено, что он вас ни на минуту от себя не отпускает… Помнится, тогда вы отвергли мое предложение. Может, стоит подумать еще раз?

— Может, и стоит, — ответила Луиза, внутренне сжавшись под его пристальным взглядом.

— Мое предложение остается в силе. У вас будет все, что ни пожелаете, мисс Дивайн. Я могу быть очень щедрым. Вот увидите.

— Понятно. Поскольку ваше предложение по-прежнему в силе, обещаю вам, что я еще раз о нем подумаю… после ужина, — сказала она, глядя на него своими лучистыми глазами и не веря, что так удачно сыграла роль кокетки.

Но тут Элистер подвел ее к праздничному столу, и беседа закончилась. Огромный зал был заставлен длинными столами, застеленными белоснежными ажурными скатертями, на которых сверкали хрустальные бокалы, дорогой фарфор и серебро. В зале было море живых цветов, превращавших обеденные столы в произведение искусства. Сотни свечей, отражаясь в зеркалах, освещали зал, доставляя немало хлопот приглашенным леди — выявляя их ухищрения с помадой и пудрой. Но теплый свет свечей только подчеркивал мелочно-белую кожу Луизы и придавал теплый оттенок ее прекрасным янтарно-карим глазам.

Из соседней комнаты доносилась тихая мелодичная музыка. Когда Элистер подвел Луизу к столу, оказалось, что ее место — между братом и Тимоти. Столы были сплошь уставлены блюдами с изысканными кушаньями, несметным количеством бутылок с вином и шампанским, которое гости поглощали не стесняясь. Очень скоро многие захмелели, в зале стало шумно от громких голосов подвыпивших джентльменов и веселого смеха дам.

Наблюдая за Элистером, Луиза заметила, как по его лицу пробегает тень брезгливости и презрения, когда он обводит взглядом собравшихся гостей. Данстен знал, что их привлекают его богатство и могущество, и ему было скучно. И действительно он был не похож на них.

Хотя кругом шло безудержное веселье, Элистер оставался сдержанным и серьезным. Похоже, он даже не пригубил стоявший перед ним бокал вина. Единственными мгновениями, когда его взгляд оттаивал и теплел, были те, когда он смотрел на Луизу. Случайно встретившись с ним взглядом, она уловила в его глазах страстное желание и нетерпение. Она вздрогнула и побледнела, почувствовав, как между ними пробежали искры невидимого для посторонних потока неукротимой страсти.

Луиза почти ничего не ела: от волнения она не чувствовала ни голода, ни жажды.

Между тем Элистер не выпускал ее из виду, наблюдая из-под тяжелых век, как она обменивается фразами с соседями по столу, как отодвинула бокал подальше от слуги, предложившего ей шампанского… У нее необыкновенно красивые руки, отметил про себя Элистер.

Когда она перевела взгляд своих лучистых янтарных глаз на него, Элистер почувствовал давно забытое волнение, что привело его в замешательство. Он ясно видел, что все ее существо дышит простотой и невинностью, но, со свойственным ему цинизмом, считал это притворством. Впервые за долгие годы женщина смогла разбередить ему душу и взволновать его угасшее воображение… Но как только он почувствовал, что давно уснувшие чувства стали пробуждаться в его очерствевшем сердце, он усилием воли загнал их в самые потаенные уголки своей души.

Луиза сообразила, что вечер уже близится к концу, а она еще ничего не сделала для осуществления своего плана. Она обвела гостей торопливым взглядом и нашла Данстена в другом конце зала, в компании нескольких мужчин. Его красивое лицо показалось Луизе суровым и строгим. Но это не остановило ее, и, глубоко вздохнув, она решительно направилась к нему, сознавая, что любое промедление может оказаться для нее роковым.

Элистер заметил, что она идет в его сторону, и не мог отвести от нее зачарованных глаз. У нее была легкая походка, отличавшаяся, как и все ее движения, природной грацией. Все ее существо дышало свежестью. Элистер почувствовал, как от вида этой прекрасной, пышущей здоровьем девушки кровь закипела в его жилах. Не в силах устоять перед соблазном, он издал долгий прерывистый вздох, больше похожий на стон.

Он быстро пошел навстречу Луизе. Сердце у нее сладко забилось, словно она шла на свидание с любимым и не было никакого плана, никакой угрозы разорения.

— Вы обещали мне показать ваш дом, — проворковала она.

— Я не забыл и думаю, что сейчас для этого самое подходящее время.

Луиза, сопровождаемая лордом Данстеном, вышла из зала. Не говоря ни слова, он провел ее на большую террасу.

Была уже середина августа, на темном небе мерцали мириады звезд. Ярко светила луна, освещая благоухающий сад.

Луиза, насмотревшись на звезды, повернулась к Элистеру и неожиданно встретилась с ним взглядом. Его присутствие явно волновало ее, и ей все труднее было видеть в нем заклятого врага.

— А я думала, вы покажете мне свой дом! — разочарованно сказала она.

— Дом и для вас, и для меня был просто предлогом остаться наедине. Разве я не прав?

Его голос, глубокий и звучный, завораживал, вызывал нервную дрожь. Она впервые встретила такого замечательного человека, и Тимоти был прав, когда предупреждал ее об опасности увлечься лордом Данстеном и забыть об истинной цели ее появления в Данстен-хаусе.

— Да, — согласилась она, стараясь успокоиться и обрести душевное равновесие и не обращать внимания на его проникновенный голос и живые синие глаза. Он придвинулся к ней поближе.

— Итак, мисс Дивайн, мы можем вернуться к тому делу, о котором говорили перед ужином? Вы хотели еще раз подумать о моем предложении. И что же вы решили? Вы согласны?

— Это зависит от того, насколько щедрым будет вознаграждение, — ответила Луиза.

— И какую же сумму вы хотели бы получить?

— Четыре тысячи гиней, — проговорила Луиза не моргнув глазом.

Элистер помрачнел.

— Вы многого стоите, но четыре тысячи гиней!.. — воскликнул он, явно не ожидавший такого оборота дела.

— Да. Четыре тысячи. Не меньше.

Его вдруг словно осенило. Он в бешенстве взглянул на нее.

— Простите, но, если память мне не изменяет, это сумма карточного долга мистера Фрейзера?

— Да, — подтвердила Луиза.

— Значит, вы решили продать себя, чтобы погасить долг своего любовника? — вскипел Элистер.

— Нет, я не смотрю на это как на торг. Мне представляется, что мы совершим простой обмен: у вас есть то, что нужно мне, а у меня есть то, чего добиваетесь вы.

— Я не думаю, что это подходящие условия, — возразил Элистер, внезапно осознав, что события развиваются совсем не так, как ему хотелось.

— Видите ли, лорд Данстен, слово «любовница» означает то же самое, что и «содержанка». Поскольку Джеймс сейчас на мели, то содержать он меня явно не может. Как я могу быть его содержанкой, если ему не на что содержать меня?

— Это каким же негодяем надо быть, чтобы послать свою любовницу торговать собой?! — вскипел лорд Данстен.

— Что вы! Джеймс ничего не знает. Он бы меня убил, если бы узнал. Он так и не нашел требуемую сумму и собирается продать единственное, что у него есть, — свое поместье. И если оно не покроет карточный долг, то сидеть Джеймсу в долговой тюрьме.

Элистер прислонился к каменной балюстраде и пристально всматривался в лицо Луизы, словно хотел лучше узнать ее.

— Вы меня просто околдовали, мисс Дивайн, — задумчиво проговорил он. — Я впервые сталкиваюсь с такой женщиной, как вы.

— Это естественно: на свете нет двух одинаковых людей, — возразила Луиза.

— С первой минуты, как я увидел вас, вы не выходите у меня из головы. Я знал многих женщин, но ни одна не производила на меня такого впечатления.

— Вы мне льстите, лорд Данстен.

— У вас много поклонников, мисс Дивайн?

— Нет. У меня слишком много дел, чтобы тратить время на пустое времяпрепровождение. А у вас много поклонниц? — задала она встречный вопрос.

— Много, но когда вокруг много женщин, никто из них не решается посягнуть на мою свободу.

— Так недолго оказаться в полном одиночестве, — заметила Луиза.

— Как правило, я знакомлюсь с женщиной и провожу с ней много времени в развлечениях и разговорах, но довольно скоро мне становится с ней нестерпимо скучно. Я готов биться об заклад, что с вами мне не придется скучать. Вы посланы мне самой судьбой! Вы бы жили в своем собственном доме в самом богатом районе Лондона, у вас был бы свой собственный выезд и целый штат прислуги. Повторяю, я очень щедрый человек! Обещаю, что исполню все ваши желания! Вот увидите!

— Лорд Данстен, мне все это не нужно! Ваши несметные богатства, ваш чудесный дом, ваше положение в свете меня не привлекают.

— А вы не хотите узнать меня лучше? — спросил он вкрадчивым голосом.

— Вы правы, я почти не знаю вас, — прошептала она.

— Ну, это можно быстро исправить. Я уверен, что вам будет интересно узнавать каждый раз что-то новое обо мне.

— Вы правы, лорд Данстен, — торопливо повторила она, стараясь унять бешено бившееся сердце.

— Вы что же, боитесь меня, мисс Дивайн?

— Нет, что вы!

— Я рад слышать это. Но должен вам заметить, что я не люблю Джеймса Фрейзера, — вдруг заявил лорд Данстен.

— Это и понятно — вы такие разные. Но меня не так-то легко переубедить. Я свои условия не изменю.

— Можно обсудить их еще раз, — предложил ей Элистер.

— Я проведу с вами одну-единственную ночь, за которую вы мне заплатите четыре тысячи гиней, — твердо сказала Луиза.

— О, да за такую уйму денег мне этого недостаточно! — недовольно воскликнул он.

— Или соглашайтесь на мои условия, или оставайтесь ни с чем, — заявила она решительным тоном, и ее красивые глаза гневно сверкнули.

Элистер вздохнул. Придется ей уступить, подумал он, прогоняя чувство неприязни. В конце концов, она честно изложила свои требования. Видно, она действительно не может идти на уступки и быть более сговорчивой.

Вдруг глаза Элистера хитро заблестели, он самодовольно улыбнулся: если она думает, что, проведя с ним целую ночь, будет в состоянии уйти и забыть его навсегда, то она жестоко ошибается. Он уже предвкушал удовольствие, которое ему сулило предложение мисс Дивайн. У него даже пронеслась довольно опасная мысль: не сделать ли ему мисс Дивайн своей постоянной любовницей? Она не похожа на тех безликих женщин, которые ему встречались прежде и с которыми его роман, как правило, длился всего минут пять. Нет, мисс Дивайн не из тех женщин, с которыми можно поразвлечься и тут же о них забыть. Ему нужно быть предельно осторожным.

Но он так страстно желал ее, что вопрос о цене уже не имел значения. Он чувствовал, что игра стоит свеч.

— Вы хотите огромную сумму, мисс Дивайн!

— Это потому, что я знаю себе цену, лорд Данстен.

— Вы говорите как настоящая представительница вашей профессии, — холодно произнес лорд Данстен. — А что, если я не приму ваши условия? Скажу, что вы слишком дорогое для меня удовольствие?

— Я очень заинтересована в этих деньгах, — едва слышно проговорила Луиза.

— Еще бы! Ваша профессия такова, что вы и деньги — одно целое.

Луиза покраснела до корней волос. От гнева у нее перехватило дыхание, глаза потемнели, ее била дрожь.

— Такое часто случается, вы правы, — ответила она ледяным тоном. — Но смею вас заверить, что я не из их числа, — сказала она дрожащим от волнения голосом.

— Вы хотите сказать, что не привыкли торговать собой? — спросил он.

— Да. Может, вас это удивит, но я прибегла к этому в первый раз.

— Заслуживает ли мистер Фрейзер такой жертвы? — воскликнул Данстен, чувствуя, что весь дрожит от ревности. Признание Луизы было для него как нож в спину. Казалось бы, почему? — пронеслось у него в голове.

Данстен подошел к ней ближе. Она видела, что его начинают раздражать ее упорство и настойчивость.

Обладая красивой внешностью и несметным богатством, Данстен привык к тому, что стоит ему поманить какую-нибудь женщину пальцем, как она бросается к нему в постель, считая себя самой счастливой женщиной на свете. Луиза надеялась, что ее упорство подстегнет его желание обладать ею, но в то же время она с удивлением обнаружила, что ей становится все труднее противостоять его обаянию.

— Раз я плачу вам четыре тысячи гиней за одну ночь любви, то вы должны показать, что меня ожидает, — сказал Элистер, глядя ей прямо в глаза. — Я должен знать, на что потрачу свои деньги.

Сказав это, он окинул ее неторопливым, оценивающим взглядом, довольная улыбка блуждала по его красивому лицу… и Луиза с ужасом поняла, что еще минута — и она бросится в его объятия. Она как завороженная смотрела на него, не в силах двинуться с места, в то время как он приближался к ней все ближе и ближе… и тут она поняла, что он хочет ее поцеловать.

— Так покажите мне, на что вы способны, — проговорил он.

Его глаза, потемневшие от жгучей страсти, притягивали ее какой-то колдовской силой. Луиза не заметила, как оказалась в его объятиях. Она дрожала всем телом, сама не понимая, от страха или от желания. Он наклонился и поцеловал ее прямо в губы.

Прикосновение его губ к ее губам было неописуемо сладостным, необыкновенно чувственным, нежным и одновременно властным. Этот поцелуй вызвал в ней бурю неведомых ранее чувств, сила которых достигла апогея, когда он стал ласкать ее тело сильными, мускулистыми руками. Чувствуя, что она не в силах сопротивляться его ласкам, осознавая, что полностью находится в его власти, Луиза поняла, что все ее сомнения в столь необычном способе спасти Биерлоу испарились без следа. К сожалению, она была слишком простодушна и наивна, чтобы скрывать свои истинные чувства. В порыве страсти она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, дрожа от избытка обуревавших ее чувств. Со стороны Луизы это был искренний порыв неопытной девушки, которая и не подозревала, что Элистер расценит это совсем по-другому. Как опытный светский сердцеед, он решил, что Луиза ничем не отличается от любой из женщин, которые добивались его расположения.

Когда он оторвался от ее губ, Луиза разочарованно вздохнула — так не хотелось покидать рай, который ей открылся впервые. Ее лицо пылало от яркого румянца, глаза сияли от чувственного возбуждения.

— Теперь вы знаете всю силу страсти, которую я питаю к вам, — прошептал он, приблизив свое лицо к ее разгоряченному лицу. По ее ответной реакции на его ласки Элистер решил, что ему будет нетрудно уговорить ее стать его любовницей, несмотря на преданность Джеймсу Фрейзеру. — А ведь вы ко мне неравнодушны. Не правда ли? — добавил Элистер, лукаво улыбаясь.

Луиза была настолько простодушна и бесхитростна, что ей даже в голову не пришло скрывать свои чувства: выражение ее лица отражало всю гамму чувств, бушевавших в ее душе. Она пристально вгляделась в его холодное лицо и вдруг поняла, что можно безумно увлечься мужчиной, совершенно не зная и не любя его. У порядочных людей это считается распутством, с ужасом подумала Луиза. Их взгляды встретились, и ее бросило в жар от обжигающего, пристального взгляда синих глаз. Казалось, он смотрел на нее и не мог насмотреться.

Наконец он выпустил ее из своих объятий, но Луиза все равно чувствовала прикосновение его рук, понимая, что этот миг она никогда не забудет. Обуреваемая противоречивыми чувствами, она стояла, не в силах шевельнуться, и, взглянув на Элистера, от смущения зарделась ярким румянцем.

— Пойдемте, — сказал он, беря ее за руку. — Нам необходимо вернуться к гостям. Вы сказали, что на днях уедете. Вы уже решили, когда?

— На следующей неделе.

— Тогда приходите ко мне в субботу, Луиза. Договорились?

Луиза посмотрела на него совершенно спокойно, так как не поверила, что вышла победительницей. Она вгляделась в его необыкновенно живые синие глаза и поняла, что сама стала его жертвой — не устояла перед силой его обаяния, не смогла скрыть, что невольно увлеклась им, не смогла быть с ним холодной и надменной. Посмотрев на себя со стороны, она поняла, что похожа сейчас на несчастного, беспомощного кролика, попавшего в западню. Она содрогнулась от мысли, что ее план близок к осуществлению, и, испугавшись своей смелости, заколебалась.

Немного подумав, она кивнула:

— Да.

— Правда, я по натуре человек нетерпеливый, мне будет трудно ждать, но я постараюсь обуздать свое нетерпение, ведь наградой мне будете вы, — сказал он и поднес ее руку к своим губам. — У меня для вас есть нечто, что вы, несомненно, оцените.

Элистер провел ее в кабинет с огромным письменным столом, заваленным бумагами. Затем выдвинул ящик и, достав из него маленький сверток, протянул его Луизе. Она недоуменно посмотрела на него.

— Откройте, это подарок, и возможно — не последний. Надеюсь, он загладит то впечатление, которое сложилось у вас после нашей встречи в книжном магазине.

Луиза развернула сверток — там лежал томик стихов Коллинза, та самая книга, за которой она и пришла тогда в книжный магазин.

— Ах! — восторженно воскликнула Луиза, любовно проведя рукой по красивому кожаному переплету. — Даже не знаю, что и сказать! Благодарю вас. Я никогда не расстанусь с этой книгой.

— Мне остается только надеяться, что каждый раз, когда вы будете читать стихи мистера Коллинза, вы вспомните обо мне, — сказал Элистер с улыбкой. Наклонившись, он снова поцеловал ее, почувствовав, как податливы ее губы. При всей необычности происходящего он мог теперь с уверенностью сказать, что найдет в этой женщине отзывчивую и преданную любовницу. — Пойдемте, я уверен, что наше отсутствие уже заметили и обсудили, — добавил Элистер.

Когда они вернулись к гостям, все взоры были обращены на Луизу. Она увидела, как все гости таинственно улыбаются и перешептываются. Элистер, извинившись, отошел к одному из гостей. Луиза готова была провалиться сквозь землю от стыда и уже хотела выйти из зала, когда неожиданно подошел Тимоти, с тревогой наблюдавший за ней и поспешивший ей на помощь.

— А, вот вы где, Луиза! — Тимоти произнес это так громко, что Элистер услышал и подошел к ним. Так вот как ее зовут на самом деле! — подумал Элистер. — Пойдемте, я провожу вас к столу с закусками. С вашего позволения, лорд Данстен, — с поклоном проговорил Тимоти.

— Разумеется, — сказал Элистер. Он продолжал смотреть им вслед, и когда увидел, что Тимоти обнял Луизу за талию, то почувствовал ревность и злобу.

— Спасибо, что пришли мне на помощь, — поблагодарила Луиза Тимоти по пути в тот зал, где Джеймс беззаботно развлекался в веселой компании.

— Не стоит благодарности, Луиза, — ответил Тимоти. — Обратите внимание: все не сводят с вас глаз. Можете представить, что они сейчас думают! Вы с лордом Данстеном еще не вернулись, а гости уже начали перешептываться и посмеиваться. Это верный признак, что сплетни и слухи завтра же поползут по городу. Джеймсу это тоже неприятно, он очень недоволен вами. Куда вы исчезли? Вам удалось договориться с хозяином дома? — спросил Тимоти.

— Да, — прошептала Луиза, — он согласен.

— И что же?

— Я приеду сюда в субботу, — ответила она и тут же помрачнела, увидев, что Джеймс оставил своих друзей и направляется к ним, недовольно глядя на сестру.

— Где ты была? — прошипел он, стараясь не привлекать к ним внимание посторонних. — Как ты посмела выставить себя на всеобщее посмешище? Что теперь скажут люди? Твое поведение в высшей степени безрассудно, и мы должны покинуть Данстен-хаус сию же минуту.

— Джеймс, напрасно ты меня осуждаешь. Лорд Данстен показал мне свой дом, вот и все! — возразила брату Луиза.

— Я думаю, что с отъездом торопиться не стоит. Если вы уедете прямо сейчас, то только подтвердите, что сплетники и злопыхатели правы, — посоветовал другу Тимоти.

— Хорошо. Мы задержимся здесь, но не более чем на полчаса. К тому же, — сказал Джеймс, — здесь стало уже не так интересно — на столах почти ничего не осталось.




Глава пятая


Вздохнув, Луиза извинилась перед братом и Тимоти и вышла в надежде найти укромный уголок, чтобы укрыться от осуждающих взглядов гостей Данстен-хауса. Немного успокоившись, она увидела, что все еще держит в руке книжечку стихов, которую ей подарил хозяин дома. Найдя пустую комнату, она уселась в кресло и стала листать книгу, предвкушая, как она завтра примется за ее чтение.

В эту минуту дверь открылась, Луиза подняла голову и увидела леди Брикнелл. У Луизы создалось впечатление, что леди наблюдала за ней и видела, как она сюда вошла.

Луиза тут же закрыла книгу и вскочила, намереваясь уйти, но леди Брикнелл жестом остановила ее.

— Не уходите, моя дорогая. Я весь вечер искала возможность познакомиться с вами. Как вы уже, наверное, догадались, я леди Брикнелл. А вы — мисс Дивайн, я не ошиблась?

— Не ошиблись, — ответила Луиза.

— Как интересно! Извините за нескромность, это ваше настоящее имя?

— Разумеется, настоящее. Какое же еще? — воскликнула Луиза.

— Нет, нет, я спросила только потому, что ваше имя мне показалось похожим на театральные псевдонимы, вот и все. Я вовсе не настаиваю, чтобы вы назвали свое настоящее имя, раз вы решили оставаться инкогнито. Вы здесь с мистером Фрейзером?

— Да, — успокаиваясь, ответила Луиза: леди Брикнелл смотрела на нее приветливо и дружелюбно.

— Представляю, что вам наговорил про нас мистер Фрейзер! Понятно, почему вы смотрите на нас как на скопище полных идиотов. Но вы не правы, уверяю вас!

— Извините, если я произвела на всех такое впечатление, я не хотела никого обидеть. Это просто недоразумение, — возразила Луиза.

— Верю, что это действительно так. Вы очень красивая, и мы недоумеваем, почему не видели вас раньше, — сказала леди Брикнелл.

— Я только что приехала из Суррея.

— Понимаю. Но все заметили, что Элистер увлекся вами, несмотря на то, что у вас уже кто-то есть.

Луиза побледнела и уставилась на собеседницу широко раскрытыми глазами.

— Извините… — пролепетала она.

— Я знаю Элистера очень давно. Он любит поволочиться за хорошенькими женщинами, но вы — другое дело. Вы первая женщина, которой он увлекся по-настоящему, с тех пор как расстался с женой. Вам не следовало бы надолго уединяться с ним.

— Почему вы мне это говорите, леди Брикнелл? — взволнованно воскликнула Луиза.

— Потому что вы не такая, как все. Вы не знаете, как вести себя в светском обществе, а поскольку я очень хорошо знаю свет, то прислушайтесь к моему совету: возвращайтесь в свое поместье, — сказала леди Брикнелл тоном, не терпящим возражений.

— Я знаю приличия лучше многих, — тихо, но внятно проговорила Луиза. — Вы так говорите потому, что сами влюблены в лорда Данстена!

— Боже мой! До чего же вы наивны! Мы с лордом Данстеном просто друзья. Наши отношения — чисто платонические! И к тому же я слишком стара для него.

— Зачем себя оговаривать? Вы очень красивая и привлекательная, — возразила Луиза.

— Благодарю вас. Однако, как друг Элистера, прошу вас хорошенько подумать над моими словами. Я говорю это для вашего же блага.

— Вы… вы имели в виду его жену? — спросила Луиза.

— Да, эта женщина нанесла ему незаживающую рану, но мы стараемся не говорить об этом. Если вы решили вступить с ним в любовную связь, то поостерегитесь: как только он овладеет вами, то тут же потеряет к вам всякий интерес. Для Элистера свобода превыше всего.

— Спасибо за совет, но, хотя и приехала из сельской глуши, я не настолько наивна и простодушна, как вы думаете. Я умею распознавать намерения мужчин и знаю, что надо быть очень осторожной.

Леди Брикнелл направилась к двери. По пути она оглянулась и с улыбкой сказала:

— О самонадеянность молодости! В вашем возрасте я была такая же. Если бы я была более осмотрительной, мне бы не пришлось пройти через столько испытаний. Прощайте, моя дорогая.

Луиза грустно смотрела вслед леди Брикнелл, тронутая ее бескорыстной заботой. Как бы она хотела последовать ее совету и завтра же отправиться в Биерлоу! Но, к сожалению, это было невозможно.




Измученная сомнениями, угрызениями совести и страхом, что брат может разгадать ее план спасения Биерлоу, в субботу утром Луиза открыла глаза и вздохнула с облегчением: наконец-то она покончит с этим неприятным делом и с сознанием выполненного долга уедет к себе в имение.

Когда настало время собираться в Данстен-хаус, она с благодарностью подумала о Тимоти, который снабдил ее платьями. Хотя они были сшиты и не по последней моде, но выглядели изящно и элегантно.

Она готовилась с необыкновенной тщательностью, выбирая, какое платье ей больше к лицу. Наконец она остановилась на платье из тафты цвета лесной фиалки. У него был строгий, отделанный кружевами лиф, рукава до локтя — тоже с кружевами — и пышная юбка с несколькими накрахмаленными белоснежными нижними юбками.

В Данстен-хаусе ее встретил слуга, чтобы проводить в холл, где уже ждал Элистер, одетый в темно-зеленый сюртук и серые бриджи, с белоснежным шейным платком, который подчеркивал синеву его глаз. Луиза была буквально сражена его великолепием: темно-каштановые волосы зачесаны назад, лицо преисполнено благородством и сознанием своего превосходства. Во всем его облике сквозила привычка повелевать. Он показался Луизе необыкновенно высоким и широкоплечим, и, когда он пошел ей навстречу, она внутренне сжалась и затрепетала.

Хотя внешне она выглядела совершенно спокойной, в душе таился страх, что она будет выглядеть смешной и недалекой провинциалкой, впервые попавшей в столицу.

Заметив ее смущение, Элистер ободряюще посмотрел в ее светло-карие, полные тревоги и беспокойства, глаза. Чем больше он о ней думал, тем яснее видел, что она именно та женщина, которую он искал всю жизнь. Он надеялся на ее ответное чувство, которое затмило бы ее привязанность к Джеймсу Фрейзеру, и тогда она забыла бы о нем раз и навсегда.

Его это очень беспокоило, так как он не хотел, чтобы повторилось нечто похожее на историю с его красавицей женой Марианной.

Но с самой первой встречи что-то подсказывало ему, что она не такая, как его прежние легкомысленные подружки. Она стала полновластной царицей его мыслей и желаний, а ее скромное платье фиалкового цвета только подчеркивало ее чувственность и непосредственность.

— Лорд Данстен, я не опоздала? — спросила она, поразившись мертвой тишине, царившей в его доме. — Я не спросила, к которому часу нужно приехать, — простодушно объяснила она.

— Это не имеет значения. Главное, что вы уже здесь, — ответил он своим глубоким, бархатным голосом, окидывая ее оценивающим взглядом.

— Вы думали, я не приеду? — спросила Луиза с неподдельной искренностью.

— О, в этом я не сомневался, — уверенно ответил он и, обняв Луизу за плечи, наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй был таким неожиданным, что Луиза опешила и, затаив дыхание, недоуменно уставилась на Элистера. Ее непосредственность явно умиляла его. Отойдя на шаг, он стал смотреть на нее не отрываясь, словно не мог наглядеться.

— Какая же вы красивая, — наконец проговорил он, глядя на нее с нескрываемым восхищением. — А где же мистер Фрейзер? Надеюсь, он не явится сюда, чтобы схватить вас и увезти? — добавил Элистер, усмехнувшись.

— Нет… он на это не способен… Он… Его нет… Он уехал на выходные к мистеру Хекету в его имение в Оксфордшире.

— Понятно. Это очень кстати. Чем мне вас угостить? Хотите вина? — спросил он и, взяв за руку, привел ее в маленькую гостиную рядом с холлом.

Едва он коснулся ее руки, как сердце Луизы забилось, глаза заблестели, на щеках разлился нежный румянец. Она взглянула на лорда Данстена и увидела, что он улыбается, догадываясь, что с ней происходит.

— Я не голодна, нет. А можно вместо вина горячего чаю? — спросила Луиза, не испытывая ни голода, ни жажды, движимая одним желанием — оттянуть то пугающее мгновение, ради которого она сюда приехала.

— Разумеется, можно! Прошу вас, успокойтесь. Вам незачем так волноваться.

Он провел ее на террасу, где им подали чай. Церемонно делая маленькие глоточки, они любовались цветущим садом, отгороженным от шумного Лондона высокой оградой.

Луиза взглянула на Элистера. Он сидел совершенно неподвижно и не сводил с нее глаз. Казалось, время остановилось. Луиза вгляделась в его лицо и поняла, что ей не надо бояться этого человека. Каким-то чудодейственным образом страх исчез, и она почувствовала облегчение, словно камень свалился с ее души. Ей стало казаться, что солнце засветило ярче, сад стал еще прекраснее и на всем белом свете есть только она и он.

— Вы давно знакомы с Джеймсом Фрейзером? — вернул ее к действительности голос Элистера.

— Знакома… какое-то время, — уклончиво ответила Луиза. — А вы?

— Признаться, мы с ним почти незнакомы. Я только знаю, что он из Суррея и у него там скромное именьице, — ответил Элистер.

— Тогда вы понимаете, что для Джеймса четыре тысячи гиней — астрономическая сумма?

— Тем быстрее ему нужно вернуть ее. Кроме карт есть и другие азартные игры, — сказал он, понизив голос.

— Да? Какие же?

— Я прямо сейчас поставлю на вас. Как вы думаете, ночь любви с вами стоит четыре тысячи гиней?

— Не знаю. Это вам решать, лорд Данстен! — воскликнула Луиза.

— Хорошо, завтра вы все узнаете, — сказал Элистер, вставая. Он подал ей руку, и она тоже поднялась из-за стола. — Давайте я покажу вам свой сад, пока не стемнело. И, пожалуйста, зовите меня Элистер. Раз мы проведем всю ночь наедине, смешно обращаться друг к другу так официально! Ведь вас зовут Луиза, не так ли?

— Да, — ответила она, обрадовавшись, что он сменил тему разговора, — ей не хотелось говорить о Джеймсе.

Гуляя вместе с Элистером по саду, она все больше восхищалась им. Его плавные, неторопливые движения резко контрастировали с жестким выражением лица и холодным блеском ярко-синих глаз. Когда бы Луиза ни посмотрела на него, она всегда встречалась с его проницательным, испытующим взглядом. Он словно изучал ее. Он был похож на огромную рысь, приготовившуюся к прыжку. В Элистере был какой-то природный магнетизм, и Луиза не могла освободиться от его притяжения. Она никогда еще не чувствовала себя такой ранимой и беззащитной.

— Луиза, вы можете пользоваться моей библиотекой, — предложил ей Элистер, вероятно вспомнив их встречу в книжном магазине.

— Благодарю вас за предложение, но я вынуждена от него отказаться.

— Почему же?

— Потому что мы с вами больше никогда не увидимся, — сказала она категорическим тоном.

— Вы это серьезно? — воскликнул он.

— Да, совершенно серьезно.

Лицо Элистера стало непроницаемым, но глаза смотрели недоверчиво и слегка насмешливо. Он не стал развивать эту тему.

Как только спустились сумерки, сразу стало прохладно, и они вернулись в гостиную. В камине уже весело потрескивали дрова, и Луиза с Элистером, уютно расположившись в удобных креслах, наслаждались теплом и любовались трепещущими язычками пламени.

— Вам повезло, что вы родились мужчиной, — задумчиво проговорила Луиза. — Вы получили прекрасное образование, много путешествуете, заседаете в палате лордов. Это несправедливо, что женщины лишены всего этого.

— Я совершенно с вами согласен, Луиза. А как вам представляется назначение женщины? — спросил он с улыбкой.

— О, замужество и дети, — ответила она. — Заботиться о доме, быть верной супругой и в горе, и в радости.

Элистер громко рассмеялся, и Луиза заметила, что он сразу помолодел на несколько лет.

— Супружество — это содружество, где все должно делиться поровну между мужем и женой, — добавила Луиза.

— Супружество, Луиза, — это взаимная любовь между мужем и женой, — поправил ее Элистер.

— Я еще никого не любила, — тихо проговорила она.

— Как?! Даже мистера Фрейзера? — удивленно воскликнул Элистер.

— Ну… э… это совсем другое, — нашлась Луиза. Я чуть не выдала себя, подумала она, похолодев от страха. — А вот вы любили, — проговорила она, взглянув на него своими красивыми глазами и чарующе улыбаясь.

Элистер был удивлен ее словами, но вида не подал.

— Кто вам это сказал? — спокойно спросил он.

— Леди Брикнелл. Она сказала, что вы были женаты; значит, были влюблены в свою жену.

Он помрачнел, черты лица болезненно исказились. Луиза поняла, что его семейная жизнь не сложилась. Но когда он заговорил, его лицо приняло обычное выражение.

— Да, я был влюблен, не отрицаю. — Он замолчал, и Луиза уже пожалела, что завела разговор о его жене. — Но человек, ослепленный любовью, становится слабым и недалеким, — продолжал Элистер. — Я тогда был очень молод и доверчив и влюбился в первую же красивую девушку. Мне был двадцать один год, Марианне и того меньше. Но, к несчастью, все вышло не так, как я себе представлял. Надо сказать, что еще до того, как мы обвенчались, произошли события, которые должны были насторожить меня.

— Почему же вы не расторгли помолвку?

— Я не устоял перед необыкновенной красотой Марианны, — признался Элистер. — Но откуда вы все это знаете?

— Мне рассказала леди Брикнелл.

— Представляю, что она вам наговорила! Но она вам не сказала самого главного!

— Что же это? — затаив дыхание, едва слышно проговорила Луиза.

— Что мой брак с Марианной имел и положительные стороны, — проговорил Элистер, загадочно улыбаясь.

— Что вы имеете в виду?

— Своего сына.




Глава шестая


Луиза с удивлением смотрела на Элистера. Она вспомнила маленького мальчика, игравшего в парке, которого она приняла за сына взрослой леди.

— У вас есть сын?! Это тот мальчик, которого я видела в парке?

— Да. Его зовут Марк. Он живет у моей старшей сестры в Ричмонде. Я пригласил их посмотреть парад конногвардейцев.

— Напрасно вы переносите свою неприязнь к Марианне на всех женщин, — проговорила Луиза с укором.

— Почему вы так думаете?

— Вы решили навсегда отказаться от женитьбы. А ведь это такое счастье — обзавестись семьей, — сказала Луиза.

— Вы думаете, что счастье — неотъемлемый атрибут женитьбы? — возразил Элистер.

— Я не думаю, я только предполагаю, — вздохнув, ответила Луиза. — Вы очень любили свою жену? — вдруг выпалила она.

— Да. Она была смыслом всей моей жизни. Хотя, как я теперь понимаю, она ничего не дала ни моему уму, ни моей душе. Я был в таком любовном угаре, что ничего не замечал вокруг. Когда она ушла, мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы горе не сломило меня.

Он замолчал и погрузился в свои мрачные воспоминания. Луиза, видя, как он переживает, пожалела, что завела этот разговор.

— Простите… Я думала, что воспоминания о Марианне вас уже не волнуют.

Он пристально посмотрел на нее, потом пожал плечами и улыбнулся.

— Конечно, ведь это случилось очень давно, — сказал он, но Луиза видела по его глазам, что ему все еще больно вспоминать о предательстве жены. Она хотела спросить его, какую роль сыграл сэр Чарлз во всей этой истории, но промолчала.

— Я больше никогда не женюсь, — продолжал он. — Я даже не пытаюсь найти себе жену.

Услышав эти слова, Луиза улыбнулась. Когда она взглянула на него, в ее глазах бегали насмешливые искорки — так она пыталась рассеять напряжение, которое поставило под угрозу те дружелюбные отношения, что установились между ними.

— Тем более что вам уже есть кому оставить родовое поместье в Суссексе! — воскликнула Луиза, имея в виду сына Элистера.

— Верно, — с улыбкой сказал он, сразу успокоившись. Ему было приятно находиться в компании этой умной и рассудительной девушки. — Титул леди Данстен так никому и не достанется, как бы искательницы богатых мужей ни старались.

— И поэтому вы всегда ускользаете из расставленной вам ловушки? — спросила Луиза.

— Всегда. Я вижу, вы начинаете меня понимать, Луиза. Кстати, я так много рассказал о себе, но ничего не знаю о вас. Кто вы, мисс Дивайн? Меня не оставляет чувство, что вы уходите от откровенного разговора, — проговорил он тихим, вкрадчивым голосом.

— Так будет лучше, — ответила она, испытывая неловкость под его пристальным взглядом. Она почувствовала, что между ними начинают устанавливаться более доверительные отношения.

— Странная вы женщина, Луиза. Тем не менее в вашем обществе я чувствую себя легко и непринужденно.

— Благодарю вас. Обычно мужчины отдают предпочтение тем женщинам, которые произносят только два слова: «да» и «нет», — рассмеялась Луиза.

— Совершенно верно. Один мой приятель говорит, что обязательно женится на гречанке или итальянке, плохо владеющей английским языком, тогда ему не придется выслушивать женские глупости. Но вы намного умнее моих знакомых. Боюсь, что, узнав вас лучше, я изменю свое мнение о женском уме, — сказал он и окинул взглядом ее фигуру, задержавшись на груди, подчеркнутой платьем цвета лесной фиалки.

Его бархатный, вкрадчивый голос напомнил ей о цели визита. Под его испытующим взглядом она лихорадочно искала подходящие слова — как-нибудь отшутиться, сказать что-нибудь остроумное, — но ничего не могла придумать и только смотрела на него, затаив дыхание.

Элистер улыбнулся.

— Вы не только красивая и умная, но еще и таинственная. Позвольте дать вам один совет: постарайтесь, чтобы ваши глаза не выдавали ваших чувств, потому что по ним можно читать, как по открытой книге. Вы не сказали о себе ни слова, но мне кажется, будто я вас уже давно и хорошо знаю. А завтра утром я узнаю вас еще лучше. В своем стремлении помочь мистеру Фрейзеру вы пошли на крайность — решили продать себя, погасив этим его карточный долг. Мне кажется, что такое поведение вам совершенно несвойственно. Для меня остается загадкой, почему вы так хотите спасти шкуру мистера Фрейзера. Хоть я и истинный джентльмен, но не устоял перед вашим восхитительным предложением, а ведь мог бы и отказаться. Но я сказал себе: почему бы мне не воспользоваться вашим предложением и не испытать сладкое блаженство от ночи, проведенной с вами? Без сомнения, я не стану от этого лучше, но готов пойти на это.

Он поднялся из-за стола и встал рядом с ней.

— Представьте себе, что я согласен вернуть долговую расписку мистера Фрейзера без всяких условий. Вы ее возьмете и тут же уедете? — спросил Элистер.

Он произнес это низким, хрипловатым голосом, глаза у него горели от возбуждения. От его пристального взгляда сердце Луизы забилось с новой силой. Она точно знала, что должна сказать «да», подтвердить, что не останется, но его мужское обаяние действовало как бальзам на ее смятенные чувства, вкрадчивый голос убаюкивал, прямой взгляд синих глаз лишал ее воли, и она была не в силах сопротивляться его чарам. Ей нестерпимо захотелось остаться. Она никогда не простила бы себе, если бы сейчас уехала. Она понимала, что играет с огнем, и еще раз спросила себя, хочет ли она уехать. И ответила себе не колеблясь: нет, не хочет. Ее нисколько не интересовало, что о ней подумают, если узнают.

Что с ней происходит? Она никогда не испытывала ничего подобного, но узнала это состояние — это было счастье, давно забытое чувство, не посещавшее ее с тех пор, как умерли родители.

Элистер взял ее руку и нежно пожал, прочитав ответ в ее глазах.

— Мне кажется, нам надо продолжить этот разговор в более подходящей обстановке, — сказал он. — Давайте перейдем в спальню. Ее убранство не располагает к самобичеванию и к воспоминаниям о мистере Фрейзере и Марианне.




Великолепие его спальни, обставленной красивой мебелью, украшенной дорогими безделушками и произведениями искусства, с пушистым ковром на полу, в котором утопали ноги, Луиза просто не заметила. Все ее внимание было приковано к огромной кровати, стоявшей в центре комнаты.

Элистер медленно подошел к ней, возвышаясь как скала и подавляя Луизу своим присутствием. От волнения во рту у нее пересохло, дыхание перехватило.

— Вот здесь, — сказал он, наслаждаясь нежной страстью, которой светились ее глаза, и чувствуя, как кровь с утроенной силой мчится по его венам, — я думаю о вас с тех самых пор, как впервые увидел.

Он стал покрывать поцелуями ее лицо и шею, и она со стоном откинула голову назад, в упоении закрыв глаза.

— Мне не верится, что это случится, — тихо проговорила Луиза. — Я затеяла что-то такое, с чем могу и не справиться, — добавила она.

— Не огорчайтесь, всякое умение — дело времени, — тихо возразил он с затаенной страстью.

Его поцелуи вызывали в Луизе странные, неведомые прежде ощущения, и из ее груди вырвался тихий, приглушенный стон, объяснимый только любовным голодом ее молодого, цветущего тела. Она ничего не замечала вокруг, кроме этого мужчины с хрипловатым голосом и горящими, потемневшими от страсти глазами. В следующую минуту он обнял ее и нежно поцеловал в губы.

Луиза почувствовала, что ее сопротивление сломлено, и она вернула ему его поцелуй с непосредственностью простодушной провинциалки. От резкого движения ее собранные в прическу волосы рассыпались по плечам и спине, дав возможность Элистеру ласкать эту лавину золотых шелковистых прядей.

Он снова прильнул к ее губам. Ошеломленная его горячими поцелуями, Луиза впала в состояние, близкое к забытью, и снова закрыла глаза. Она не сразу заметила, что он расстегивает пуговицы у нее на платье, но, когда до нее дошел истинный смысл происходящего, ей стало страшно. Отпрянув от Элистера, она открыла глаза и встретилась с его горящим взглядом.

— Стойте, — прошептала она. — Что вы делаете?

Увидев неподдельный ужас в ее глазах, он на секунду задумался, недоумевая, но потом сказал, улыбаясь:

— Как «что»?! Кто-то же должен снять с вас одежду! Вот я и взял на себя роль вашей служанки.

Вспомнив, что он не должен догадаться о ее неопытности в любовных делах, Луиза заставила себя улыбнуться дрожащими от потрясения губами.

— Я обычно раздеваюсь сама, но если вы настаиваете…

— Разумеется, настаиваю, — проговорил он.

Луизе было неоткуда узнать об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. В этих делах она была полным профаном. Одиноко живя в отдаленном поместье, она обходилась без поцелуев и объятий, и теперь ее охватил леденящий ужас.

Луиза терпеливо ждала, пока Элистер неторопливо снимал с нее платье, давая юбкам возможность скользить по бедрам, чтобы упасть к ее ногам. По тому, как он ловко управился с ее нижним бельем, она поняла, что он делает это далеко не в первый раз. У него перехватило дыхание, когда она предстала перед ним во всей своей первозданной красоте. Ее матово-белая шелковистая кожа лишь подчеркивала красоту идеально сложенной девичьей фигуры. Элистер смотрел на нее затаив дыхание, не в силах устоять перед охватившим его соблазном.

Луиза прерывисто дышала, стесняясь своей наготы, и совсем смутилась, когда Элистер, быстро скинув одежды, обнажил перед ней свое сильное, мускулистое тело атлета. Она покраснела до корней волос и стала рассматривать ковер у себя под ногами, лишь бы не видеть его обнаженным. Элистер улыбнулся, очарованный ее непосредственностью, и стал покрывать поцелуями ее лицо и длинную красивую шею. Неведомая прежде истома разлилась по ее телу, и она, вздохнув, смежила отяжелевшие веки.

Их охватило такое пламя страсти, что они забыли обо всем на свете. Незаметно они оказались в постели, хотя Луиза не помнила, как это произошло. Она и не подозревала, как это, оказывается, приятно, когда тебя целует мужчина, а Элистер распалялся все больше и больше. Его страстность какими-то неведомыми путями передалась и ей, и она, движимая неведомым доселе чувством, ринулась ему навстречу. Луиза обвила руками его шею и прижалась к нему всем своим разгоряченным телом, которое показалось ей незнакомым, живущим независимо от ее воли. Она стонала, ерошила волосы Элистеру, то замирала, то извивалась в его объятиях. Они слились воедино почти мгновенно, и так неожиданно, что Элистер даже не заметил ни слез, подступивших к ее глазам, ни искаженного от боли лица.

Ее тело, освободившись от девственности, ненасытно жаждало страстной любви. Все ее тревоги и заботы куда-то испарились, и центром ее вселенной стал только он, и только он, повелевавший отныне всеми ее чувствами. Казалось, она попала в другой мир, где не было ни прошлого, ни будущего — только невероятное блаженство от близости с возлюбленным.

Когда она открыла глаза, ей показалось, что она очнулась от глубокого летаргического сна. Элистер лежал на боку, положив голову на руку, и смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Он поцеловал ее нежно, с любовью, и она свернулась калачиком, как котенок, доверчиво прижавшись к нему и блаженно закрыв глаза.

— Не вздумайте спать, — проговорил он севшим от возбуждения голосом. — Это еще не все.

Луиза с улыбкой взглянула на него. В ее сверкающих глазах он прочел страстное желание, которое мгновенно передалось и ему. Она вздохнула легко и свободно, не чувствуя ни смущения, ни угрызений совести. Затем приблизила его голову к себе и поцеловала прямо в губы. Он ответил на ее поцелуй, чувствуя, каким податливым и зовущим стало ее тело.

Они снова предавались любовным ласкам, но теперь уже неторопливо и нежно, как хорошо знающие друг друга влюбленные, пока не заснули, совершенно утомленные и обессиленные.




Когда Луиза проснулась и открыла глаза, она была несколько огорчена, не найдя Элистера рядом с собой. Вспомнив, что случилось прошедшей ночью, она с удивлением обнаружила, что не испытывает ни стыда, ни сожалений о том, что сделала.

Ей хотелось поделиться своей радостью со всем миром, но она вовремя вспомнила, что должна сохранить все случившееся в строжайшей тайне. Она поймала себя на мысли, что ей больше не придется испытать такую обжигающую, всепоглощающую страсть.

В эту минуту дверь отворилась, и вошел Элистер в своем строгом черном костюме. Луиза приподнялась, ее золотистые волосы рассыпались по плечам, губы раскрылись в нежной улыбке. Она была необыкновенно хороша, щеки порозовели, глаза смотрели ласково и призывно. Но Элистер не обратил на это внимания, он был взбешен, черты лица исказились от леденящей душу ярости.

Улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Когда он подошел к кровати и навис над ней как скала, она поразилась произошедшей в нем перемене. Лицо потемнело от гнева, глаза горели ненавистью, он был ужасен. Луиза машинально натянула простыню до самого подбородка, поняв, что в Элистере ничего не осталось от пылкого любовника, каким он был прошедшей ночью. Окинув его взглядом, она заметила, что он держит какой-то листок бумаги. Она узнала в нем долговую расписку Джеймса.

— Держите. Надеюсь, именно этого вы и добивались. Хотел бы верить, что вся ваша затея сводилась именно к этому, и ни к чему больше. Берите и убирайтесь. Вы это заработали. Я расплатился с вами сполна и больше ничем вам не обязан.

В его словах и движениях сквозили презрение и брезгливость. Он хотел было уйти, но Луиза, потрясенная внезапной переменой, превратившей его в холодного, надменного незнакомца, поднялась с кровати, придерживая простыню дрожащими пальцами.

— Элистер… постойте. Объясните мне, что случилось? Что я такого сделала?

Элистер обернулся и, глядя мимо нее, уставился на постель. Его молчание подавляло и пугало Луизу, дрожавшую от страха и отчаяния.

Она проследила за его взглядом и увидела… окровавленную простыню, которую не заметила этой бурной ночью. Она взглянула на него и поняла: что бы она ни сказала в свое оправдание, их отношениям пришел конец. Она с надеждой вглядывалась в его холодное, бесстрастное лицо: оно красноречиво говорило, что он готов ее убить.

— Не думал, что стану для вас первым мужчиной. Почему вы не сказали мне, что вы девственница? — хрипло проговорил он. Его лицо сохраняло мрачное выражение, глаза сверкали от гнева, он был похож на человека, которого нагло обманули и предали.

Луиза отказывалась понять, почему ее девственность вызвала у Элистера такую бешеную ярость. Что она, по простоте душевной, не учла, в чем ошиблась?

— Я… я…

— Если б я знал, я бы к вам даже не притронулся! — злобно прошипел Элистер.

— Но почему? — выкрикнула она с болью и отчаянием. — Почему это имеет для вас такое значение?

— У меня на то есть свои веские причины. Не знаю, на что вы надеялись, но я взял себе за правило никогда не связываться с девственницами. Вы разоблачены, мисс Дивайн… или как вас там еще? Не знаю и знать не желаю вашего настоящего имени!

— Пожалуй, так будет лучше для нас обоих, — прошептала Луиза дрожащим голосом. — Вам будет не слишком приятно узнать, кто я на самом деле.

— Вы правы. При сложившихся обстоятельствах самое лучшее — ничего не знать о вас, — проговорил он ледяным тоном. Его лицо словно окаменело, превратившись в застывшую маску. — Вы подлая обманщица и лгунья. Узнав, кто я и какое положение занимаю, вы обманом забрались в мою постель, чтобы заставить меня жениться на вас! Но вы жестоко просчитались!

Его глаза обжигали ее яростным огнем, слова хлестали как кнутом. Она смотрела на него полными слез глазами, и была минута, когда она чуть не крикнула, что мистер Фрейзер — ее родной брат, но вовремя спохватилась, так как ее бесстыдное поведение станет тогда достоянием гласности и ей уже никогда не удастся восстановить свою репутацию. Она с горечью признала, что не в состоянии продолжать с ним этот разговор. В конце концов, он ей совершенно незнакомый человек, как, впрочем, и она ему… несмотря на то, что произошло прошедшей ночью.

— Я понимаю, в чем вы меня подозреваете, но уверяю вас, у меня и в мыслях ничего подобного не было. Вы правы только в том, что я утаила от вас правду, — проговорила она севшим от волнения голосом.

— Я это и без вас понял, — буркнул он.

— Уверяю вас, я вам не лгала. Я не предупредила вас о… своей невинности без всякой задней мысли, — сказала Луиза и направилась к Элистеру.

— Не подходите ко мне! — приказал он властным тоном. — Мне надоела ваша бессовестная ложь! Прошлой ночью вы уверяли меня, что вы не шлюха, но должен сказать, что вы прекрасно исполнили ее роль. Трудно поверить, что соблазнительница, так легко предложившая себя мужчине, — девственница! Как же низко вы пали! И есть ли у вас вообще представление о нравственности и морали? Должен вас поздравить: с вашим лицом и фигурой быть вам преуспевающей красоткой для развлечения праздных джентльменов с туго набитыми кошельками.

— Да как вы смеете так разговаривать со мной? — вспылила она. — Прежде чем осуждать меня, посмотрите на себя, лорд Данстен!

— О, еще как смею, — ответил он. — Вы же меня не предупредили, что с вами надо обращаться как с уважаемой, благовоспитанной леди! Я все понял! Вы не смогли уговорить мистера Фрейзера жениться на вас и решили стать обыкновенной потаскушкой.

— Однако женщины такого пошиба вам нравятся, и даже очень, — насмешливо проговорила Луиза.

— Мне не в чем себя упрекнуть, а вот из вас получится очень способная представительница самой древней профессии! Пока будут готовить для вас карету, быстро одевайтесь и убирайтесь из моего дома и из моей жизни. Раз и навсегда, — проговорил он, дрожа от возмущения, и вышел из спальни, с силой хлопнув дверью.

Луиза была готова провалиться сквозь землю от стыда и унижения. У нее сдавило горло, и ей стало трудно дышать. Захлебываясь от слез, она упала на кровать, зарывшись лицом в подушки, впервые по-настоящему осознав, что натворила. Элистер прав: она вела себя как распутная женщина.

Проклиная ту минуту, когда ей пришел в голову этот безумный план, она медленно поднялась с постели, спрашивая себя, что на нее тогда нашло. Почему, почему она не послушалась Тимоти? Он был совершенно прав, предвидя, что произойдет потом — угрызения совести и стыд, которые будут сопровождать ее всю оставшуюся жизнь. Уж лучше умереть, чем мучиться от сознания совершенного греха!

Едва сдерживая рыдания, Луиза быстро оделась и, зажав долговую расписку в руке, опрометью выбежала из спальни и из дома лорда Данстена. К счастью, он не попался ей на пути. Она меньше всего хотела сейчас видеть его.




Стоя у окна, Элистер видел, как Луиза, бледная и заплаканная, села в карету и уехала. Неважно, кто она на самом деле, главное, что он избавился от нее. Хорошо еще, что он не сделал ее своей любовницей! Она бы, без сомнения, превратила его жизнь в сущий ад.

Луиза-Дивайн больше никогда не появится в его жизни, подумал он с холодной яростью. Для него она умерла. Он считал, что навсегда вырвал ее из своего сердца.




Луиза находилась в таком возбужденном состоянии, что совершенно не помнила, как доехала до улицы Генриетты. После того, как стало ясно, что Биерлоу спасен, все переживания, с ним связанные, отошли как бы на второй план. Теперь на Луизу навалилась невыносимая тоска по Элистеру, разрыв с которым опустошил ей сердце и разъедал душу. Луиза решила не дожидаться возвращения Джеймса и как можно скорее вернуться в родное поместье.

Если брат узнает, что она сделала, он никогда не простит ее. Никогда! При этой мысли она вся внутренне сжалась от стыда и позора, которому добровольно подвергла себя. Без сомнения, Джеймс будет презирать ее, и он прав. Дай Бог, чтобы он ничего никогда не узнал. Тогда почему у нее такое подавленное настроение? Ведь она добилась своего — лорд Данстен вернул долговую расписку! Теперь все пойдет по-старому… Нет, ее прежняя жизнь канула в Лету, она никогда уже не будет прежней Луизой.

Она уехала в Суррей, оставив Джеймсу его долговую расписку и коротенькое письмо, где сообщала, что возвращается в Биерлоу. Обрадованный свалившимся на него счастьем, Джеймс не будет доискиваться причины, по которой лорд Данстен вдруг вернул ему расписку ценой в четыре тысячи гиней. Но надо быть очень осторожной: брат может приехать в Биерлоу и начать выяснять, каким образом эта расписка оказалась в доме на улице Генриетты. Вот еще одна забота — так уладить это дело, чтобы у брата не возникло никаких подозрений.

В Биерлоу она развила необыкновенно бурную деятельность, стараясь за работой забыть все случившееся с ней в Лондоне, заглушить угрызения совести и тоску по Элистеру, иссушавшую ей душу.

Через некоторое время пришло письмо от брата. Он был в восторге от поступка лорда Данстена, простившего ему долг, но почему он это сделал, для Джеймса так и осталось загадкой. Брат сообщал также, что откажется от аренды дома на улице Генриетты и вернется в Биерлоу. Луиза встретила это сообщение с большим недоверием. Она не представляла брата в роли степенного сельского помещика.

Луизу не оставляло беспокойство, что будет с нею, если все откроется. Ничто не могло заглушить ее безудержный страх и мрачные предчувствия. К тому же ее все чаще стала мучить тошнота, особенно по утрам. Размышляя над этой напастью, она вдруг поняла! Боже мой! Как же она не подумала о возможных последствиях своего авантюрного плана! Теперь-то все и откроется! У нее не осталось ни капли надежды, что все это лишь игра ее воображения. Симптомы ее недомогания говорили только об одном: у нее будет ребенок.

Потрясенная этим внезапным открытием, Луиза отказывалась верить своей догадке. Этого не может быть! Это всего лишь дурной сон. Но нет, это была явь, ужасная в своей простоте.

Луиза ходила по дому бледная и осунувшаяся, с погасшими глазами и скорбно поджатыми губами. Она не переставала задавать себе один-единственный вопрос: как она объяснит это Джеймсу?




Глава седьмая


Джеймс приехал в Биерлоу-холл только через шесть недель в приподнятом настроении и прекрасном расположении духа. Но когда он увидел свою бледную и притихшую сестру, то забеспокоился.

— Ты плохо выглядишь, Луиза. Не послать ли за доктором? — с тревогой спросил он.

— Нет, нет. Я прекрасно себя чувствую. Вероятно, просто устала. Последнее время я много работала, ведь поместье отнимает довольно много сил и времени, — поспешно ответила Луиза, вымученно улыбаясь брату.

— Ну, смею тебе заметить, с сегодняшнего дня все будет по-другому. Оказавшись на краю бездны, я понял, что тот образ жизни, который я вел, неизбежно приведет меня к позору и лишениям. Чтобы не потерять то, что имею, я должен долго и упорно работать. Обещаю, что с сегодняшнего дня начинаю новую жизнь!

Луиза слушала его затаив дыхание. Что же заставило его решительно изменить свой образ жизни — проигрыш лорду Данстену или что-то другое?

— Я намерен серьезно заняться имением, — решительно проговорил он, кивнув в сторону открытых окон, выходивших в старый запущенный сад. — Я намерен жениться и прекрасно понимаю, что не могу привести свою невесту в такой дом, как наш. К сожалению, бедность не позволяет мне проводить все время в праздности. Чтобы привести имение в порядок, я должен много работать, — с печальным вздохом заключил он.

Ах, вот оно что! — мысленно воскликнула Луиза. Теперь понятно, что заставило ее брата вернуться в родные пенаты.

— У тебя уже есть кто-то на примете? — спросила Луиза.

— Да, — ответил Джеймс с застенчивой улыбкой. — Это Амелия Хекет, сестра Тимоти. Я думаю, ее родители мне не откажут, если я возьмусь за ум и начну серьезно заниматься хозяйством, чтобы обеспечить своей избраннице жизнь, к которой она привыкла, живя у родителей, — убежденно проговорил Джеймс.

Луиза от души порадовалась за брата: она знала, что он и Амелия давно любят друг друга.

— О, Джеймс, это просто замечательно!

— Луиза, ты непременно полюбишь ее! О, если она выйдет за меня замуж, я стану самым счастливым человеком на свете!

В другое время Луиза встретила бы весть о решении брата изменить свой образ жизни с большим восторгом, но ее собственное горе омрачило эту радость.

Джеймс окинул придирчивым взглядом гостиную, недовольно поморщившись при виде выцветших занавесок, выгоревшей обивки на креслах и диване, поблекших от времени ковров.

Он тяжело вздохнул.

— Надо бы больше уделять внимания дому. Вот и сад зарос и похож на непроходимые дебри. Я не удивлюсь, если там поселились обитатели лесов и полей.

— Знаю, я делаю все, что в моих силах, — сдержанно проговорила Луиза: критические замечания брата больно ударили по ее самолюбию.

Почувствовав обиду в ее голосе, Джеймс поспешил загладить свою оплошность:

— Я знаю и очень тебе благодарен. Мне кажется, если мы наймем хорошего садовника, купим новые занавески и сменим обивку на креслах и диване, то сад и дом будут выглядеть совсем по-другому.

Луиза слушала его молча, напряженно думая, где брат возьмет деньги на переустройство дома и сада, но была рада, что он вернулся и намерен всерьез заняться имением.

Вдруг его лицо приняло задумчивое выражение.

— Я содрогаюсь при мысли, что все это могло бы перейти в руки лорда Данстена. Ума не приложу, что заставило его вернуть мне долговую расписку. Подобные вещи просто так не делаются.

Хотя Луиза вся внутренне похолодела от одной мысли, что должна во всем признаться брату, она понимала, что чем скорее это сделает, тем лучше для нее самой, но у нее не хватило смелости начать этот неприятный разговор прямо сейчас, и она, тяжело вздохнув, отвела глаза в сторону.

Заметив это, Джеймс подозрительно окинул сестру взглядом и подошел к ней ближе.

— Тебе что-нибудь известно об этом деле? Лорд Данстен вернул долговую расписку лично? Ты при этом присутствовала? — настойчиво допытывался Джеймс.

Луиза словно окаменела. Она смотрела на брата и не могла подобрать слова, которые подходили бы для описания того чудовищного поступка, который она совершила. У нее дрожали губы, глаза наполнились слезами.

— Луиза, что с тобой? Ты что-то знаешь? Так расскажи мне! — воскликнул Джеймс, недоумевая, что могло так расстроить сестру, которая не должна иметь к этому делу никакого отношения.

— О, Джеймс! — с мольбой воскликнула Луиза, заливаясь слезами. — Ты не представляешь, что я наделала! Мне… мне стыдно признаться тебе в этом! — добавила она и зарыдала.

— Луиза, что случилось? Что ты могла натворить такого, в чем тебе стыдно признаться? Ради бога, расскажи мне скорее!

— Я… я… пошла к лорду Данстену и… осталась у него… на всю ночь… в обмен на твою долговую расписку…

Какое-то мгновение Джеймс недоуменно смотрел на нее, потом лицо его исказилось от гнева и отвращения.

— Ты стала наложницей лорда Данстена?! Ты провела ночь в его постели, как какая-нибудь потаскушка?! — взревел Джеймс, побледнев от гнева и негодования. — Ты это хотела сказать?

Луиза кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Да ты спятила, Луиза! Как ты могла довериться такому человеку, как лорд Данстен?

— О, Джеймс! Как ты можешь так говорить со мной? Я это сделала ради нас с тобой! У нас не было другого выхода! — проговорила Луиза, захлебываясь слезами. — Ты же знаешь, что для меня значит Биерлоу! Его потерю я бы не пережила! Разве ты не знаешь, как много он значит для меня?

Джеймс стоял как вкопанный.

— Какая же ты дура, Луиза! Ты должна была оставить мне заботу о судьбе нашего поместья. Не ожидал, что ты способна на такую глупость! — проговорил он, злобно сверкая глазами. — Стоило мне отвернуться, как ты побежала к лорду Данстену, умоляя его отдать мою долговую расписку! Я должен был догадаться, что ты задумала, когда мы поехали на вечер в Данстен-хаус! Это кричащее платье с бесстыдным декольте, эта игривая прическа, подкрашенные губы! Боже мой, как я был слеп!

— Лорд Данстен принял меня за твою любовницу. Если бы я сказала, что я твоя сестра, он бы прогнал меня, и долговая расписка осталась бы у него! — выкрикнула Луиза с отчаянием в голосе.

— Не прогнал бы. Человек с его репутацией неспособен на благородные поступки. Нет, я убью его! Он у меня за все ответит!

— Джеймс, это я во всем виновата. Это моя вина, что так получилось. Это моя ошибка.

— Вот и живи со своей ошибкой. Хорошо еще, что об этом никто никогда не узнает. Это даст тебе возможность в будущем удачно выйти замуж, — немного успокаиваясь, проговорил Джеймс. — Что сделано, того уже не переделаешь, — многозначительно проговорил он.

У Луизы подкашивались ноги, к горлу подкатил удушливый ком. Она в изнеможении опустилась на софу и закрыла лицо руками. Боже мой! Какой же она была глупой и наивной! Только сейчас она осознала всю безвыходность своего положения.

— Я виновата, Джеймс, я так виновата! Но все было бы ничего, если б не одно обстоятельство. Я тебе не все еще рассказала, — тихо проговорила она, подняв к нему заплаканное лицо.

— Что может быть ужаснее того, что ты мне сейчас рассказала? — устало спросил ее Джеймс.

— У меня… у меня будет ребенок… от лорда Данстена, — едва слышно прошептала она.

В первое мгновение Джеймс подумал, что ослышался, но, когда смысл ее слов дошел до его сознания, он пришел в неописуемый ужас и ошеломленно смотрел на сестру, потеряв дар речи.

— Я что-то не понимаю…

— Что тут понимать? Все так просто!

Джеймс побледнел и беспомощно взглянул на сестру.

— Ты уверена? Может, ты ошибаешься?

Он заметался из угла в угол, обдумывая, каким образом выйти из этого безвыходного положения, как спасти себя и сестру от грозившего им унижения. Он ясно понимал, что отец Амелии, узнав, что у Луизы будет незаконнорожденный ребенок, никогда не даст согласия на их брак.

— Это меняет дело, — сказал Джеймс с неимоверной решимостью. — Лорд Данстен сейчас в Лондоне, и я немедленно возвращаюсь туда. Как твой брат и защитник твоих интересов, я встречусь с ним и заставлю его ответить за содеянное.

— Нет! Только не это! — закричала Луиза, в отчаянии заламывая руки.

— Именно это я и сделаю, — решительно возразил ей Джеймс. — Я не хочу, чтобы ты страдала всю оставшуюся жизнь.

Луиза стремительно поднялась с софы и бросилась к брату.

— Не уезжай! Умоляю тебя, не уезжай! Ты ничего не добьешься. Он ко мне ничего не испытывает, кроме презрения и отвращения. Он никогда не женится на мне, уверяю тебя! Не вздумай брать у него деньги — я не возьму от него ни пенни! Слышать о нем не хочу, не то что видеть! И то же самое он испытывает ко мне, Джеймс. Я очень сожалею о содеянном. Но ты не беспокойся. Я уеду из Биерлоу, и никто ничего не узнает. Этим я избавлю тебя от унижения и пересудов.

— Не говори глупостей, Луиза! Куда ты поедешь? Некуда! Нет, он должен узнать правду и что-нибудь предпринять…

Внезапно он осекся на полуслове и замолчал. Джеймс вдруг понял, что это он толкнул сестру в постель к проклятому Данстену. Если бы он не стал заядлым картежником, с Луизой ничего бы не случилось! Джеймса охватило жгучее раскаяние, и он почувствовал новый приступ гнева и бессильной ярости.

— Это нельзя так оставить. Дело очень серьезное. Раз он тебя обесчестил, то должен ответить за это. Завтра утром я уезжаю в Лондон, и не смей со мной спорить, Луиза!

И он уехал. Луиза с Нетерпением ждала его возвращения, ни минуты не сомневаясь, что лорд Данстен ни за что не согласится на требование Джеймса жениться на ней. С какой, собственно, стати? Почему он должен расплачиваться за ее неимоверную глупость? Почему он должен освобождать ее из ловушки, в которую она сама себя загнала?




Когда Джеймс подъехал к Данстен-хаусу, Элистер направлялся к выходу, чтобы ехать по своим делам.

Он невольно вздрогнул, увидев в холле Джеймса Фрейзера: его неожиданное появление напомнило о Луизе, под обаянием которой он до сих пор находился, не в силах забыть, как она потрясающе прекрасна и обаятельна. Лорд Данстен встретил Джеймса Фрейзера довольно холодно.

— Я тороплюсь, Фрейзер, — проговорил он с нескрываемой неприязнью.

На какое-то мгновение Джеймс растерялся, не решаясь идти против воли человека, старшего по возрасту, и недоумевая, как этот человек мог обесчестить Луизу — красивую наивную провинциалку. Но, вспомнив о цели своего приезда в Лондон, Джеймс ринулся навстречу гордому и властному лорду. Он готов был защищать поруганное имя сестры вплоть до вызова Данстена на дуэль, несмотря на то что Элистер прекрасно владел шпагой и метко стрелял из пистолета.

— Прошу меня простить, если я выбрал неподходящее время для разговора, лорд Данстен, но то, что я должен сообщить вам, не терпит отлагательства. Обещаю, что я не отниму у вас слишком много времени.

— Что ж, тогда нам лучше войти в дом, чтобы обсудить ваше дело с глазу на глаз.

Джеймс последовал за хозяином как раз в ту комнату, где Элистер подарил Луизе томик стихов.

— Что вам предложить — бренди, виски, вино? — проговорил лорд ледяным тоном.

— Нет, благодарю вас. Я приехал не со светским визитом. Надеюсь, мы оба понимаем, почему я здесь.

— Возвращая вашу долговую расписку, Фрейзер, я был уверен, что дело закрыто раз и навсегда, — сухо проговорил Данстен, смерив Джеймса презрительным взглядом.

— Я тоже так думал, — согласился Джеймс. — Но когда узнал, почему ее мне вернули, я понял, что это дело далеко от завершения, — стараясь усмирить свой рвущийся наружу гнев, как можно спокойнее проговорил Джеймс.

— А! Понимаю! Мисс Дивайн решила просветить вас, не так ли?

Услышав ненавистное имя «мисс Дивайн», Джеймс передернулся. Он многое бы отдал, чтобы никогда его не слышать.

— Луиза придумала себе это дурацкое имя «Дивайн» по причинам, которые мы с вами должны сейчас выяснить. Смею вам заметить, что Луиза мне не любовница, а сестра.

Джеймс смотрел на Данстена с нескрываемым злорадством, упиваясь тем, что его слова стали для собеседника громом среди ясного неба. Высокомерный лорд помрачнел, глаза засверкали от гнева. Он был вне себя от ярости, что какая-то девчонка так провела его, и недоумевал, как он мог допустить такую оплошность. Теперь понятно, почему она так самоотверженно защищала этого мужчину.

— Ваша сестра! Понятно, — проговорил Элистер безразличным тоном. — Тогда это многое объясняет в ее загадочном поведении. Можете быть уверены: если бы я знал, что она ваша сестра, я бы ее и пальцем не тронул. Уверяю вас!

— Как это благородно с вашей стороны! Я верю, что для вас это было просто развлечение, но для Луизы оно обернулось потерей репутации порядочной девушки.

— Да, вы правы, — сухо сказал Данстен. — Должен заметить, что ваша сестра прекрасно осведомлена, как себя вести с противоположным полом, — добавил хозяин дома.

— Вы отлично знаете, что это не так, — жестко ответил ему Джеймс. — Луиза необыкновенно умная, порядочная девушка, воспитанная в лучших традициях семьи и церкви. Правда, она бывает упряма. Это верно.

— Мистер Фрейзер, я вижу, что вы не собирались откупиться от меня своей сестрой. Она сделала это по своей собственной воле. На мой взгляд, она будет иметь ошеломляющий успех у мужчин. Вы, как человек опытный в любовных делах, понимаете, что такие красивые и наивные девушки частенько сбиваются с праведного пути.

— Моя сестра не имеет с ними ничего общего. Я, как брат и защитник ее интересов, должен стоять на страже ее доброго имени и репутации, — с достоинством произнес Джеймс.

— Разумеется. Я поступил бы точно так же, если бы дело касалось моей собственной сестры. Но что меня удивляет, так это то, что вы позволили вашей сестре представиться как мисс Дивайн и никому не сказали, что она ваша сестра, ни на вечере у леди Брикнелл, ни на вечере у меня в доме. Вы сделали это преднамеренно, преследуя какие-то свои цели? — хитро сощурясь, спросил лорд Данстен.

— Это целиком выдумка моей сестры, чему я, к моему огромному сожалению, не придал должного значения, — грустно ответил Джеймс.

По тому, как Джеймс произнес эти слова, лорд Данстен понял, что это правда. Данстен знал, что у мистера Фрейзера много недостатков, но лжецом он никогда не был.

— Совершив эту чудовищную глупость, она опозорила семью и потеряла возможность сделать в будущем блестящую партию, — продолжал Джеймс, все более распаляясь.

— Ах, какое несчастье! — заметил лорд Данстен равнодушным тоном. — Но все, что произошло, было предложено ею, а не мной. Она так красива, что любой мужчина на моем месте поступил бы точно так же! Так что я не чувствую за собой никакой вины. Я не женюсь на ней, эта тема даже не обсуждается. Мое решение окончательное, и давайте закончим этот разговор! — твердо сказал Данстен.

— Вы не откажетесь от своего решения даже тогда, когда узнаете, что Луиза ждет от вас ребенка?

От этих слов Элистер вздрогнул и недоверчиво посмотрел на собеседника. Он не мог поверить в это. Он почувствовал, как охвативший его гнев перерастает в неописуемую ярость: он понял, что совершил роковую ошибку. Какая-то наивная провинциалка легко обвела его вокруг пальца.

— И вы считаете, что я должен этому верить? — наконец произнес он после долгого молчания.

— Это чистая правда! — выкрикнул Джеймс, задыхаясь от гнева. Возмущенный равнодушным отношением лорда к судьбе Луизы, Джеймс вышел из себя и готов был наброситься на обидчика с кулаками. — Что же необычного в том, что Луиза ждет ребенка? Неужели вам никогда не приходило в голову, что такое может случиться? — вне себя от гнева и обиды за сестру, выкрикнул Джеймс прямо в окаменевшее лицо Данстена.

Элистер молча смотрел на него, его красивое лицо оставалось неподвижным, оно словно окаменело.

— Нет, я не верю в то, что вы сказали, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Скольких же детей вы бросили на произвол судьбы? — воскликнул Джеймс, презрительно глядя на лорда, затем повернулся и направился к двери. — Я очень надеюсь, что ваша совесть не даст вам сегодня заснуть! — бросил Джеймс уже с порога.

— Постойте! — остановил его Элистер, понимая, в каком состоянии находится Фрейзер. — Где она сейчас?

— А вы как думаете?! Разумеется, в Биерлоу-холле, где же еще? Она в ужасном состоянии. Чтобы скрыть все случившееся, она хочет уехать из дома, пока не родится ребенок. А что будет потом, ей решать самой.

— Понятно. Я слышал, что вы собираетесь жениться. Это так?

— Да.

— И этот случай с вашей сестрой может расстроить свадьбу?

— Разумеется.

Элистер кивнул, поняв, что Фрейзер приехал не столько из-за сестры, сколько из-за угрозы своему собственному счастью.

— Как вы понимаете, ваше сообщение застало меня врасплох. Если ребенок действительно мой, я готов сделать все необходимое, чтобы обеспечить его будущее.

— А как же Луиза?

— Мои распоряжения будут касаться исключительно ребенка, — с холодным безразличием проговорил лорд.

— Когда вы решите, что намерены сделать, то найдете меня в Биерлоу-холле, — с достоинством ответил Джеймс. — Прощайте, лорд Данстен.

Джеймс быстро вышел из комнаты. Элистер проводил его недовольным взглядом, стиснув зубы и сжав кулаки.




После ухода Джеймса Элистер долго стоял у окна, бесцельно глядя куда-то вдаль. Он не поехал в клуб, так как его настроение не располагало к общению с друзьями.

Он не мог простить себе допущенную оплошность, и мысль, что его так легко обманула провинциальная девчонка, приводила его в бешенство. Опять события развивались против его воли, и все потому, что он не смог сдержаться и подпал под чары Луизы Фрейзер.

Он столько лет тщательно избегал женщин, стремившихся поймать его в свои сети, но было достаточно одного взгляда на Луизу, на ее красиво очерченные губы, и он, забыв об осторожности, попал в неприглядную историю. Как самый обыкновенный дурак.

Обычно он быстро забывал своих мимолетных подружек и не интересовался их дальнейшей судьбой, но, представив, в каком тяжелом положении оказалась Луиза, почувствовал угрызения совести.

Раньше он не осознавал, как много она для него значит, какую власть имеет над ним. Как он мог принять ее за девицу легкого поведения? Как он мог так ошибиться, приняв ее отвагу и храбрость во имя спасения родного дома за распутство?

Он не имел никакого желания снова стать безвольной марионеткой в руках красивой и предприимчивой женщины. Ему не нужна вторая Марианна. Луиза Фрейзер ничуть не лучше его бывшей жены. Когда та хотела от него чего-нибудь добиться, она лгала и притворялась, вместо того чтобы быть правдивой и искренней.

О женитьбе на Луизе не может быть и речи. Ни за что! Он хочет быть хозяином своей жизни. Он не позволит сковать себя браком. Он не допустит, чтобы в его доме снова появилась женщина, которая будет делить с ним и крышу над головой, и постель в его спальне. Всегда найдутся женщины — искательницы приключений, которым от него надо то же, что и ему от них. Но что с ним происходит? Он словно убеждает себя по-прежнему оставаться закоренелым холостяком!

Здравый смысл явно не ладил с его совестью. Но сможет ли он бросить свое дитя с таким же холодным равнодушием, как и его мать, обрекая их на тяжелую, беспросветную жизнь, полную лишений и страданий?




Глава восьмая


Проезжая мимо придорожного трактира, Элистер велел остановиться, чтобы перекусить и узнать, как проехать в Биерлоу-холл. Немного отдохнув и пообедав, Элистер снова двинулся в путь, со скучающим видом глядя в окно кареты на лоскутные поля и перелески, пока дорога не превратилась в тенистую дубовую аллею, которая вела в усадьбу, к большому хозяйскому дому.

Хотя дом сильно обветшал, а сад зарос и превратился в непроходимые дебри, в этом запустении чувствовалась какая-то труднообъяснимая прелесть. Как ни странно, но поместье ему сразу же понравилось.

Войдя в дом, он ощутил пряный запах пчелиного воска и базилика.

— Мистер Фрейзер дома?

— Нет, сэр. Он уехал по делам, связанным с имением, — ответила вышедшая ему навстречу экономка, пожилая дама в белоснежном переднике и таком же чепце.

— А его сестра?

— В саду. Если вы будете так любезны и подождете в гостиной, я схожу и доложу ей о вашем приезде.

— Нет, — поспешно проговорил Элистер. — Не стоит беспокоиться. Я сам найду ее.

Выйдя в сад, он увидел едва заметную тропинку, которая привела его на поляну, где красовался столетний ветвистый бук с качелями на одной из его мощных ветвей. Слегка отталкиваясь от земли, Луиза качалась, держась обеими руками за веревки и задумчиво глядя вдаль. Густые волнистые волосы цвета спелой ржи развевались у нее за спиной.

Элистер невольно залюбовался ею. Он уже стал забывать удивительный цвет ее волос и сейчас, увидев ее вновь, понял, что все это время желал ее, сам того не сознавая. Он уже забыл, какой необыкновенной красавицей она была, какие у нее мягкие, зовущие губы…

Вдруг он вспомнил, что послужило поводом для его приезда сюда, и отругал себя за подобные мысли, решив не поддаваться очарованию ее красоты. Внешность обманчива, подумал он. На самом деле она такая же лживая и лицемерная, как и ее предшественница — Марианна.

Единственное, что привязывало его к Луизе, что было важнее его отношения к ней, — это его будущий ребенок, его родное дитя. Он понял, что не в состоянии бросить его на произвол судьбы.

Уезжая из Лондона, он твердо знал, что у него нет другого выбора, как жениться на Луизе, чтобы спасти своего ребенка от клейма бастарда. Он не сомневался, что Луиза согласится на его условие: их будет связывать исключительно забота о ребенке, и больше ничего.

Луиза настолько ушла в свои мысли, что заметила присутствие Элистера только тогда, когда он неожиданно появился прямо перед ней. Мгновенно встав с качелей, она на какое-то время опешила и стояла молча, не смея пошевелиться и дрожа всем телом.

Она молча смотрела на него, ее распущенные длинные пышные волосы в лучах солнца отливали чистым золотом. Ее бледное лицо с широко раскрытыми янтарными глазами делало ее похожей на неземное существо, но темные круги у нее под глазами сказали ему, что первые недели беременности проходят не очень гладко.

Луиза ждала, пока он подойдет к ней поближе, и, не отрываясь, смотрела на него, поражаясь его мужественной красотой. На нем были высокие черные сапоги, серые бриджи, темно-зеленый сюртук и светлосерый атласный жилет.

Ей вдруг подумалось, что она его больше никогда не увидит, и от этой мысли у нее сердце сжалось.

Прежде ей казалось, что она хорошо запомнила его красивое волевое лицо, но, внимательно приглядевшись к нему, она поняла, что сейчас перед ней совсем другой человек. Он смотрел на нее с нескрываемым цинизмом, с насмешливой улыбкой на мрачном, хмуром лице. Трудно было поверить, что этот человек обнимал и целовал ее с такой нежной страстью.

Он подошел ближе, глядя на нее таким проницательным взглядом, словно хотел заглянуть ей прямо в душу.

— Так вот где вы живете, — проговорил он без всякого вступления, первым нарушив гнетущую тишину.

— Как видите, — ответила Луиза довольно холодно. — Но, как я понимаю, вы приехали сюда не для того, чтобы поговорить о моем доме.

— Разумеется. Я узнал, что дело приняло неожиданный оборот, и приехал поговорить о вашем теперешнем положении. Если бы я знал, что дело обернется таким образом, то никогда не согласился бы на ваше предложение. Мне было неприятно узнать, что вы сестра мистера Фрейзера, но узнать, что вы еще и ждете от меня ребенка, — это уже слишком!

— То, что случилось, — ужасно! Но это случилось, и от этого никуда не денешься. Я так хотела спасти родной дом, что ни о чем другом не могла думать! Да, я признаю, что совершила непростительную глупость!

— Да, вы правы, я должен был выгнать вас вон из своего дома еще с порога! — закипая от гнева, воскликнул Элистер, яростно сверкая глазами. — Вы явились ко мне, заранее решив обмануть меня! Я стал жертвой вашего коварного плана, и этого я вам никогда не прощу! Вы добились моего расположения обманным путем, и я, как глупец, попался на вашу хитрость. Я никак не могу понять, как вы, девушка из старинной дворянской семьи, могли пренебречь своим положением и нравственными устоями, принятыми в нашем кругу.

— Представляю, как вы меня презираете за то, что я сделала! Уверяю вас, я об этом горько сожалею.

— То, что вы сделали, для любой простолюдинки недосягаемая мечта, — заметил Элистер насмешливым тоном.

От этого дерзкого замечания щеки Луизы запылали ярким румянцем.

— Мне совершенно все равно, раскаиваетесь вы в содеянном или нет. Я приехал сюда для того, чтобы как можно скорее уладить одно неприятнейшее дело. Но прежде, чем говорить о моей женитьбе на вас, я должен быть абсолютно уверен, что этот ребенок — мой.

Его слова вызвали в ней целую бурю противоречивых чувств: гнев, негодование, удивление. Его предложение выйти за него замуж было для нее полной неожиданностью!

— Разумеется, ваш! Чей же еще? Хотя вы приняли меня за женщину, вступавшую в любовную связь с половиной королевства, в конце концов вы убедились сами, что я девственница!

— Нет, я все равно вам не верю. А вы знаете, что ваш брат приехал ко мне в Лондон, чтобы кое-что со мной обсудить?

— Да, но я старалась отговорить его! Он сделал это против моей воли! — воскликнула Луиза.

— Однако он был у меня.

— Этот ребенок не нуждается в вашей заботе! Вы прекрасно знаете, что я решила никогда больше не встречаться с вами. Ваше появление здесь для меня полная неожиданность, — гордо вскинув подбородок, сказала Луиза.

— Вы что же, решили, что я брошу вас, зная, что произошло?

— Не считайте, что вы в долгу передо мной. Какое-то время я хотела быть рядом с вами — под влиянием магии той ночи, — но это желание быстро прошло, — призналась Луиза.

При упоминании о той ночи на его красивом лице не дрогнул ни один мускул. Его ярко-синие глаза были холодны как лед.

— Не путайте мимолетную страсть с любовью. Хотя мы и провели ту ночь вместе, сгорая от безумной страсти, это не означает, что вы затронули мое сердце. Однако последствия вынуждают меня строить наши отношения по-другому.

— В этом нет никакой необходимости. Вы можете возвращаться в свой Лондон и забыть обо мне и о будущем ребенке. Обещаю, что никогда не обращусь к вам за помощью, — заявила Луиза тоном, не терпящим возражений.

— Сейчас вы ведете себя как глупая, неразумная девчонка, — резко проговорил Элистер, злобно сверкнув глазами.

— Потому что я понимаю, что вы собираетесь жениться на мне исключительно в силу сложившихся обстоятельств. Но не забывайте, что и вы причастны к тому, что случилось: такое бывает, когда мужчина и женщина оказываются в одной постели, — сказала Луиза насмешливым тоном. — Не одна я виновата в том, что случилось, — горячо продолжала она. — Но чтобы не расстраивать ни вас, ни Джеймса, я уеду из Биерлоу и вернусь после рождения ребенка. От вас мне ничего не надо, и прошу вас не считать себя чем-то обязанным, — заключила она, гордо смерив его холодным взглядом.

— А я этого и не считаю, — спокойно ответил лорд Данстен. — Я забочусь исключительно о моем ребенке. Если я вам и предлагаю выйти замуж, то лишь для того, чтобы дать ребенку мое имя. Я позабочусь о его будущем, но наследником он не станет, так как у меня уже есть один сын.

— А если родится девочка?

— Тогда она будет моей дочерью и сестрой моему сыну Марку. Для нее это гораздо лучше, чем то, что вы собираетесь сделать, — холодно ответил Элистер.

— И как же я, по-вашему, собираюсь поступить со своим ребенком? — спросила Луиза с недоумением.

— Вы ясно дали понять, что отдадите ребенка на усыновление и вернетесь в Биерлоу без него, — произнес лорд Данстен с негодованием.

Луиза побледнела так, что у нее побелели даже губы.

— Плохо вы меня знаете! — с гневом воскликнула она. — Никто и ничто не разлучит меня с ним! Но повторяю: мне от вас ничего не надо! От вас никто не требует жениться на мне!

Элистер смерил ее холодным, насмешливым взглядом.

— Как вы не можете понять, что я не собираюсь быть вашим мужем! Ни вашим, ни чьим-либо еще! Я уже имел несчастье быть мужем Марианны, и упаси меня боже повторить эту ошибку снова!

— Много ли здравого смысла в том, что вы переносите свой опыт супружества с Марианной на остальных женщин? — возмущенно спросила Луиза.

— Уж кому говорить об этом, да только не вам! Вы прикинулись такой беззащитной, такой ранимой, проявили ко мне столько подлинной страсти, а теперь оказалось, что все это было беззастенчивой ложью и притворством. Вы ничуть не лучше Марианны. Чтобы не повторить ошибки, я буду держать вас на достаточном расстоянии. Мы обвенчаемся, и на этом все закончится. Это будет пустая формальность, не более того. Я это делаю исключительно в интересах моего ребенка, — сказал Элистер убежденно.

— Нашего ребенка, лорд Данстен, — поправила его Луиза. — Но скажите, почему вы решили, что я соглашусь выйти за вас замуж, хотя бы формально? Вы оскорбляете и унижаете меня, а я не намерена провести всю оставшуюся жизнь с человеком, который не испытывает ко мне ничего, кроме презрения и отвращения. Кто дал вам право думать, что, выйдя за вас замуж, я избавлюсь от всех своих несчастий, причиной которых вы и послужили? — выкрикнула Луиза, возмущенная самонадеянностью этого богача. — Лучше я буду жить в бедности, чем в роскоши, за которую мне придется заплатить слишком дорогую цену.

— Луиза, будьте благоразумны, — тихо сказал Элистер более мягким тоном. — Поймите, люди очень жестоки. Ваша жизнь превратится в сплошное страдание. Одной вам с этим не справиться.

— Лучше жить в позоре и бедности, чем с таким чудовищем, как вы!

— Не забывайте, леди, что ребенок, которого вы носите под сердцем, — мой! Подумайте, на какие неисчислимые страдания вы обрекаете его, отказываясь выйти за меня замуж. Как незаконнорожденный, он обречен на вечные насмешки и презрение! — с негодованием воскликнул Элистер, возмущенный упрямством Луизы.

— И вы думаете, что я соглашусь стать вашей женой? Представляю, какой жалкой парой мы станем!

— Единственно правильный выбор для вас — это принять мое предложение. Имеете ли вы право лишать своего ребенка родного отца?

Луиза колебалась. Действительно, так ли уж важно, за кем она замужем, если это дает ее ребенку все права на законном основании?

Внезапно она поняла, что это важнее всего на свете. У нее нет другого выбора… Несмотря на откровения Данстена, высказанные в ее адрес, он продолжал притягивать ее. Он прав, она действительно запуталась и не знает, чего больше хочет — быть его женой и хотя бы формально принадлежать ему или остаться в гордом одиночестве?

Силы покинули ее, плечи у нее опустились, голова поникла. Она взглянула на него глазами, полными слез, горло сдавил подкативший ком. Еще минута, и она зальется слезами.

— Хорошо. Вы правы. У меня действительно нет другого выхода. Но мы совершенно не знаем друг друга. Как я могу довериться вам? — едва слышно спросила она, глядя на него полными слез глазами.

— Многие супружеские пары не знают друг друга до свадьбы, и мы не исключение. Положитесь на мое слово — слово лорда Данстена.

— Вероятно, вы правы и в этом, — согласилась Луиза.

— Никто не знает, что нас ждет в будущем, но раз мы собираемся жить вместе, то и отношения у нас должны быть вполне приемлемыми. Ведь мы объединяемся ради нашего ребенка.

— Я смогу вернуться после свадьбы в Биерлоу? В нем прошла вся моя жизнь! — тихо проговорила Луиза.

— Я бы и не желал ничего другого, но жить вам придется в моем поместье.

— Благодарю вас.

— Тогда не будем затягивать со свадьбой. Вы согласны обвенчаться в Биерлоу, а не в Лондоне?

Она кивнула.

— Тогда на обратном пути в Лондон я заеду в деревню и встречусь со священником. Думаю, что первое оглашение наших имен в церкви состоится уже в следующее воскресенье.

Луиза с удивлением уставилась на него.

— Так скоро?!

— Так будет лучше. По понятным причинам свадьба пройдет тихо и скромно.

— Это меня устраивает, — согласилась она.

— Я хотел бы, чтобы вы до свадьбы побывали в Лондоне и встретились с моей сестрой Джулией. Она любезно согласилась помочь вам сделать покупки, необходимые для свадьбы. У вас есть друзья или родственники, у которых вы могли бы остановиться?

— Никого, — ответила Луиза со вздохом.

— Тогда завтра милости прошу в Данстен-хаус. Я решил, что сразу же после свадьбы отвезу вас в «Лесную охоту». Там очень уютно и спокойно, не то что в Биерлоу.

В эту минуту на тропинке появился Джеймс, приближавшийся к ним торопливыми шагами. Экономка сказала ему, что прибыл важный господин, который сразу же прошел в сад, чтобы поговорить с Луизой.

— Я должен обсудить с вашим братом условия брачного контракта, — проговорил Элистер и пошел навстречу Джеймсу.

— Постойте! — воскликнула Луиза.

— Что еще?

— Я… хочу спросить вас о вашей жене… Марианне. Где она? Что с ней произошло?

— Не волнуйтесь, — ответил он с едва заметной иронией. — Я не собираюсь становиться двоеженцем. Вероятно, вы этого боитесь? Марианна умерла. Она погибла в ту ночь, когда сбежала от меня. Причиной стал несчастный случай.

Луиза похолодела от страха, по спине побежали мурашки, у нее сжалось сердце от недобрых предчувствий. Смерть Марианны казалась ей таинственной и зловещей. Луиза покрутила головой, словно хотела выбросить из головы весь этот вздор.

Но по дороге к дому ей показалось странным, почему о смерти Марианны она узнала только сейчас. Ведь, когда она спрашивала о Марианне у Элистера и у леди Брикнелл, они как бы мимоходом сообщали, что Марианна с кем-то сбежала и Элистер был вынужден развестись с ней.

Где тайна, там и ложь, подумала Луиза. Но при мысли, что ей скоро придется покинуть родной Биерлоу, сердце у нее сжалось, от боли, и она забыла о Марианне.




На следующий день Луиза уехала в Лондон. Она пробудет там до самой свадьбы…

Я и подумать не смела, что когда-нибудь войду сюда как леди Данстен, пронеслось у нее в голове, когда она входила в Данстен-хаус. Элистера не было дома, но он отдал распоряжение слугам, чтобы они о ней позаботились. Ее проводили в ее комнату — в самой дальней стороне дома, с окнами, выходившими в Грин-парк.

Оставшись одна, Луиза подошла к окну. Что ее ждет впереди? Будущее казалось неопределенным и туманным. Чем меньше времени оставалось до прихода Элистера, тем тревожней становилось у нее на душе.

Она отошла от окна и прилегла на кровать, стоявшую в центре комнаты, и не заметила, как заснула. Разбудила ее служанка, пришедшая сказать, что лорд Данстен приехал и просит ее к себе. Луиза чувствовала себя совершенно разбитой, у нее болела голова, ей никого не хотелось видеть. Однако она встала, поправила прическу и пригладила юбки дрожащими от волнения руками. Служанка проводила ее в ту комнату, где в прошлый приезд Луиза с Элистером пили чай.

В комнате никого не было, но вот послышались быстрые шаги, и вошел Данстен. Луиза вся затрепетала. Сердце забилось с такой силой, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Он холодно приветствовал ее, словно незнакомый человек, словно это не он нежно ласкал ее той роковой ночью. Он смотрел на нее равнодушно, без ободряющей улыбки, которая так нужна была ей в эту минуту.

Данстен пересек комнату и сел в большое кожаное кресло, жестом предложив ей сесть напротив. Он был холоден и официален, на его лице не было ни малейших следов радости и счастья, присущих в таких случаях жениху.

— Садитесь, пожалуйста.

Луиза села, сложив руки на коленях. Нестерпимая головная боль не давала ей сосредоточиться на происходящем, и она покорно ждала, что скажет лорд Данстен. Единственное, что не ускользнуло от нее, — это внезапная вспышка гнева в его глазах, когда он взглянул на нее. Этот мужчина, который недавно так нежно целовал и обнимал ее, осуждает ее за проступок, который она так опрометчиво совершила.

— Я приношу свои извинения, что не встретил вас, когда вы приехали в Данстен-хаус. Я был в Ричмонде, у Джулии. Когда я вернулся, мне сказали, что вы крепко спите, и я велел не будить вас до ужина.

— Спасибо. Я и не думала, что так устану от этой поездки, — сказала Луиза, превозмогая головную боль.

— Как вы себя чувствуете? — вдруг спросил Элистер. Казалось, ее лицо выточено из слоновой кости — так она побледнела, но в первую минуту он подумал, что ее бледность только подчеркивает чистоту линий ее красивого лица. Было ясно, что первые недели беременности давались ей нелегко, и Элистер поймал себя на том, что это обстоятельство вызвало в нем беспокойство и сочувствие к Луизе.

Она посмотрела на него с едва заметной улыбкой, зная, как он раздосадован ее беременностью, которая и ей причинила столько неприятностей, и почувствовала, что краснеет.

— Мне уже лучше, — попыталась она успокоить Элистера.

— Вы обращались к доктору? — спросил он.

— Нет, мне было бы и стыдно, и страшно признаться ему в том, что случилось, — тихо проговорила она.

Элистер кивнул, поняв ее опасения.

— Тогда я приглашу кого-нибудь из лондонских докторов до нашего отъезда в Суссекс.

— Благодарю вас. Ваша… ваша сестра здесь? — спросила Луиза, стараясь перевести разговор в другое русло.

— Да. Ей не терпится с вами познакомиться. Завтра она возьмет вас с собой в самые модные магазины, чтобы вы могли обновить свой гардероб.

— О, благодарю вас! Вы такой щедрый!

— Не в щедрости дело. Как леди Данстен, вы должны быть одеты в соответствии с вашим новым положением в обществе. То же относится и к вашему поведению: никаких скандалов, ничего, что может опорочить то имя, которое вы будете отныне носить. Это вам понятно?

— Да, разумеется, — смущенно проговорила Луиза, чувствуя, что снова краснеет. — Вы рассказали своей сестре, что у меня будет ребенок?

— Естественно.

— И как же она отнеслась к этой новости? Она возмутилась? — с тревогой спросила Луиза.

— В первые минуты — да, но, когда я сказал, что снова женюсь, она встретила это с радостью. Ведь, как только я овдовел, она стала уговаривать меня жениться снова.

— Тогда у меня появилась надежда, что она отнесется ко мне с дружеским участием, — прошептала Луиза.

Что-то подсказывало Элистеру, что сестра и его молодая жена станут близкими подругами.

Он смотрел на ее красивое выразительное лицо и спрашивал себя, почему в ее присутствии он начинает испытывать необъяснимое напряжение, почему не может вести себя непринужденно и легко. Но потом он вспомнил, что при ней всегда терял способность трезво мыслить.

— Я сказал Джулии, что мы познакомились в Спринг-гарденс в Воксхолле. Ведь это правда, мы впервые встретились именно там, просто нас друг другу тогда не представили.

— Понятно. Теперь я буду знать, что ответить, если она спросит меня, как мы познакомились, и я благодарна вам, что вы не посвятили ее в печальные подробности нашего знакомства. Тогда бы мне пришлось испытать чувство унижения и обиды, — тихо проговорила она, глубоко вздохнув. Она взглянула ему в глаза и, хотя встретила его тяжелый, пристальный взгляд, решила сделать шаг к перемирию. — Элистер, почему вы все так осложняете? К чему эта враждебность? — Он молчал, и Луиза продолжала: — Я понимаю, как вам трудно жениться на мне, но может, это не так уж плохо? Знаете, у меня к вам есть одна просьба. Давайте относиться друг к другу более дружелюбно! Что нам мешает?

Элистер дрогнул, не в силах сопротивляться обаянию этих огромных янтарных глаз. Он вздохнул, его лицо несколько смягчилось.

— Нет, нам действительно ничто не мешает. А вы правы: мы можем вместе попытаться сделать нашу жизнь лучше и содержательнее.

Луиза вздохнула с облегчением и благодарно взглянула на Элистера. В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошла высокая привлекательная женщина, в которой Луиза узнала его старшую сестру.




Глава девятая


На Джулии было серебристо-зеленое платье, темные волосы аккуратно причесаны. Несмотря на потрясение, вызванное сообщением брата о его скоропалительной женитьбе на девушке-бесприданнице из семьи обедневших дворян, Джулия решила не придавать этому обстоятельству значения и радоваться, что брат наконец-то остепенится.

Она сразу же остановила свой взгляд на Луизе, рассматривая ее с явным интересом. Луиза наблюдала за ней, еще больше побледнев от волнения. Джулия ободряюще улыбнулась, глаза ее потеплели, видно было, что красивая молодая женщина вызвала в ней дружеские чувства.

Элистер представил их.

Джулия взяла Луизу за руку и пригласила сесть, приветливо глядя на нее своими безмятежно-спокойными голубыми глазами. Ее тревога, вызванная сомнениями, подходит ли брату новая избранница, рассеялась, стоило ей увидеть Луизу. Джулия сразу же почувствовала к этой грустной, тихой женщине такую симпатию и жалость, что сама удивилась.

Будущая невестка оказалась намного красивее, чем описывал ее Элистер, и это несмотря на то, что ее лицо с классически правильными чертами было печальным и встревоженным.

— Я бесконечно рада, что вы станете членом нашей семьи, Луиза! Надеюсь, что со временем мы узнаем друг друга лучше.

— Спасибо, — смущенно проговорила Луиза, вздохнув с облегчением, так как Джулия, в отличие от своего брата, отнеслась к ней тепло и дружелюбно. Луиза в свою очередь прониклась к Джулии чувством теплой симпатии. Превозмогая сильную головную боль, которая никак не проходила, Луиза едва заметно улыбнулась. — Вы очень добры ко мне, — тихо сказала она.

— А вы необыкновенно красивая, дорогая моя Луиза! Теперь я начинаю понимать, как нелегко было моему брату устоять перед вашей красотой и обаянием.

Луиза еще больше смутилась, когда увидела, как потемнело лицо Элистера от высказываний старшей сестры, но Джулия только рассмеялась, давно привыкнув к тому, что брат постоянно бывает не в духе.

— Элистер признался мне, почему вы женитесь с такой поспешностью, — проговорила Джулия уже серьезно, с едва заметным укором в голосе. — Но не в моем характере осуждать вас в деле, которое касается только вас двоих. Вы решили пожениться из-за ребенка, но я не сомневаюсь, что вы испытываете друг к другу глубокие чувства, — продолжала Джулия.

Элистер грозно взглянул на Луизу, но она не поняла, что это должно означать. Тихий, проникновенный тон Джулии мог тронуть любое сердце, и Элистер не стал исключением, так как это была его сестра, которую он любил и уважал. Но если бы это сказал кто-нибудь другой, он встретил бы подобные слова с яростным отпором.

— Ну как, проповедь окончена, Джулия? — только и спросил Элистер.

Она широко улыбнулась и беззаботно рассмеялась.

— Да. Обещаю не мучить вас расспросами. Мне только остается пожелать вам обоим счастья. — Она снова взглянула на Луизу и улыбнулась. — А теперь пойдемте ужинать. Не знаю, как вы, но я ужасно проголодалась.

За ужином Элистер молчал, дав сестре возможность рассказывать об их усадьбе. Луиза пыталась внимательно слушать, но это у нее плохо получалось. Она не могла дождаться, когда закончится ужин и можно будет вернуться в свою комнату.

Она почувствовала, что ее начинает мутить, и, извинившись, направилась к двери столовой, но у нее подкосились ноги, в глазах потемнело, и она тяжело осела на пол.

Элистер подбежал к ней и взял ее на руки.

— Она еще совсем ребенок, — проговорила Джулия с тревогой.

— Найди кого-нибудь из слуг и пошли за доктором, — распорядился Элистер. — Я отнесу ее в комнату.

Очнувшись, Луиза открыла глаза и вдруг обнаружила, что лежит на чем-то мягком. В темноте она различила фигуру, склонившуюся над ней, и узнала Элистера. Она попыталась подняться, но почувствовала невероятную слабость и откинулась на подушки.

Элистер с тревогой смотрел на нее, а когда она открыла глаза, облегченно вздохнул.

— Где я? У себя? Да? — едва слышно спросила она дрожащими губами.

— Да, — прошептал он. — Все будет хорошо. Вам не надо разговаривать.

Он говорил так проникновенно, что у Луизы сразу потеплело на душе.

— Я чувствую себя совершенно разбитой. Не знаю, что со мной, — прошептала она.

— Не знаете? — спросил Элистер и нежно ей улыбнулся. Эта улыбка удивила ее, и на какое-то время она подумала, что он ведет себя как заботливый и любящий муж. Но острая боль тут же пронзила ей сердце, и Луиза велела себе не быть настолько глупой: пора бы уже привыкнуть к мысли, что его нежность относится не к ней, а к ребенку, которого она носит под сердцем. — Я думаю, это из-за того, что вы ждете ребенка.

— Да, это так. Но сегодня я чувствую себя гораздо хуже, чем обычно, — тихо проговорила Луиза.

— Не волнуйтесь, долгое путешествие утомило вас. Вам нужно отдохнуть, — заботливо сказал он и снова улыбнулся. — Не вставайте, лежите. За доктором уже послали.

— Спасибо.

Прибывший доктор осмотрел ее и подтвердил, что в ее положении нередки случаи такой внезапной слабости. Он дал ей какое-то лекарство, и вскоре слабость прошла, а на щеках появился привычный румянец.

Джулия вышла, чтобы проводить доктора, а Элистер вернулся в комнату Луизы. Ее взгляд был прикован к нему. Сердце у него бешено забилось. Он посмотрел на ее распластанное тело под легким пледом, такое беспомощное и в то же время зовущее. Он вдруг поймал себя на мысли, что снова страстно желает ее, и едва удержался, чтобы не сорвать с нее плед и не слиться с ней в тесных объятиях… Но тут же спохватился, объясняя такое внезапное влечение воспоминаниями о той ночи.

Луиза продолжала молча смотреть на него, и вдруг ее охватило такое томительное блаженство, что она закрыла глаза, стараясь избавиться от наваждения, навеянного воспоминаниями о той ночи, когда он так горячо целовал и обнимал ее.

Она поняла, что не может жить без него и безмерно рада, что станет его женой — даже нелюбимой и нежеланной. Как и раньше, он снова словно околдовал ее. Как она хотела признаться ему, что любит его и что ребенок, которого она носит под сердцем, плод ее огромной любви!

Элистер смотрел на нее, и она казалась ему такой же ребячливой и невинной, как его младшая сестра Софи. Он протянул руку и убрал золотистую прядь, упавшую ей на лоб.

— Вам лучше?

— Да. Просто я очень устала.

— Тогда не буду вас больше утомлять. Спокойной ночи, Луиза. Оставляю вас на попечение моей сестры, — сказал он и вышел из комнаты.

Она грустно посмотрела ему вслед, и ее глаза снова наполнились слезами. Буквально через минуту вернулась Джулия.

— Мне так неловко. Я не понимаю, что со мной происходит, — проговорила Луиза слабым голоском, когда Джулия подошла к кровати. — Боже мой! Что вы обо мне можете подумать! Уверяю вас, обычно я очень выносливая и спокойная, — сказала Луиза, как бы оправдываясь.

— Не волнуйтесь, доктор сказал, что это объясняется вашим теперешним положением, — успокаивала ее Джулия.

Луиза кивнула, вытирая слезы.

— Я понимаю.

— Жаль, что у нас с Джошуа никогда не было детей. Я не могу помочь вам советом. Но, признаюсь, я рада, что брат наконец-то остепенится и обзаведется семьей. Я понимаю, что ему тяжело терять независимость и свободу, но это позволит ему порвать кое с кем из его друзей, дружбу с которыми я не одобряю.

— Вы имеете в виду леди Брикнелл?

— Да. Вы с ней знакомы?

— Мы с ней раскланиваемся, и только, ответила Луиза. — Скажите, Джулия, как вы встретили новость, что ваш брат скоро снова станет отцом? Ведь он женится на мне только из-за ребенка, — сказала Луиза прерывающимся от волнения голосом.

— Я до сих пор не могу поверить в перемены, произошедшие с моим братом. Он забросил светские развлечения и намерен заботиться о вас и о ребенке. К тому же, как мне кажется, вы ему небезразличны, Луиза. Да и вы, как я заметила, неравнодушны к моему брату, — сказала Джулия дружеским тоном.

— Да, — прошептала Луиза, осознавая с новой силой, что любит Элистера еще сильнее, чем прежде.

— Не переживайте, Луиза. Элистер еще переменится. Мне кажется, что чувство к вам со временем пробьется сквозь его мужской эгоизм и стремление быть независимым. Я уверена, что он тоже любит вас. Вот увидите.

— Нет, Джулия, он заботится обо мне только из-за ребенка.

Джулия покачала головой.

— Наберитесь терпения, Луиза. Вы необыкновенно красивы и обаятельны. Любой мужчина гордился бы такой женой. И Элистер не станет исключением. Он же не каменный!

— Джулия, расскажите о… Марианне. Она была очень красивая? — спросила Луиза, приподнимаясь с подушек.

Улыбка померкла на лице Джулии, она нахмурилась и отвела глаза в сторону.

— Да. Она была необыкновенно красива, но столь же эгоистична и бездушна. Но, простите меня, Луиза, спросите о Марианне у самого Элистера!

Внезапно Джулия весело улыбнулась, ясно давая понять, что больше не хочет говорить о первой жене брата.

— Теперь, Луиза, я вас оставлю. Доктор сказал, что вам необходимо отдохнуть. Набирайтесь сил, а завтра мы поедем за покупками.

— Спасибо вам за все, Джулия. Вы были очень добры ко мне — больше, чем я того заслуживаю.

На следующий день Луиза чувствовала себя намного лучше и отправилась по магазинам с Джулией, которая была рада ввести Луизу в мир высокой моды. Элистер велел Джулии покупать все самое лучшее, и вскоре у Луизы голова пошла кругом от платьев разных цветов и фасонов.

Купив все необходимое, Луиза вышла на свежий воздух и стала ждать Джулию, которая задержалась в магазине, чтобы сделать необходимые распоряжения по доставке покупок в Данстен-хаус.

Вдруг она увидела сэра Чарлза Мередита, шедшего ей навстречу и одетого так, словно он собрался на маскарад.

— Ба! Мисс Дивайн! Как давно мы не виделись с вами, — приветствовал он ее с улыбкой на чувственных губах.

— Я ездила домой, в Суррей, и только вчера вернулась в Лондон, — ответила Луиза довольно сдержанно.

— Понятно. А я на днях уеду из Лондона.

— Домой, сэр Чарлз? — спросила Луиза исключительно из вежливости.

— Да. В Суссекс, — ответил он. Теперь внимание Луизы полностью сосредоточилось на этом человеке. Вон оно что! Он живет в том же графстве, что и Элистер!

— У меня там имение, неподалеку от имения лорда Данстена, — тихо сказал он, наблюдая за тем, какое впечатление это сообщение произведет на Луизу.

— И что же, сельская жизнь вам не по вкусу? — спросила Луиза.

— Напротив! Одна молодая очаровательная леди привлекла мое пристальное внимание, вот поэтому я и еду домой с таким нетерпением.

— Почему вы не привезете эту молодую леди в Лондон? — спросила Луиза.

— К сожалению, это невозможно. Видите ли, она слишком молода и находится под неусыпным надзором слуг, старшей сестры и старшего брата. Но иногда ей удается ускользнуть от них, — проговорил сэр Чарлз с довольной улыбкой.

Луиза похолодела от страшной догадки. Нет сомнения, что речь идет о младшей сестре Элистера, Софи. Луиза вспомнила, как сэр Чарлз смотрел на молоденькую девушку там, в парке, и как загорелись у него глаза. Видно, он уже тогда задумал отомстить лорду Данстену, опорочив его младшую сестру.

Но в данную минуту он был не прочь завлечь в свои сети мисс Дивайн.

— Давайте договоримся о встрече, мисс Дивайн, — предложил сэр Чарлз.

— Что?! Это невозможно, сэр!

Заметив в голосе Луизы возмущенные нотки, сэр Чарлз ухмыльнулся.

— Не могу поверить: вы ли это? Поверьте, Фрейзер не всегда будет так внимателен к вам.

— Настало время сказать вам, кто я на самом деле. Джеймс Фрейзер мне брат, а не любовник.

— Кто бы мог подумать? Вы вовсе не мисс Дивайн?! — удивленно воскликнул сэр Чарлз.

— Меня зовут Луиза Фрейзер. И у меня нет ни желания, ни возможности встречаться с вами, так как я помолвлена.

— Помолвлена? Могу я спросить, с кем? — удивленно проговорил сэр Чарлз.

— С лордом Данстеном. Я выхожу за него замуж. Он ведь ваш сосед, не так ли?

Эта новость повергла сэра Чарлза в состояние шока.

— Странно, что лорд Данстен выбрал себе в жены сестру человека, которого он разорил за карточным столом. Теперь, надеюсь, он простит вашему брату этот карточный долг? — спросил сэр Чарлз, злорадно улыбаясь.

— Это не ваше дело, — ответила Луиза ледяным тоном.

— И вы верите, что у него по отношению к вам честные намерения?

— Если вы думаете, что он поиграет со мной и бросит, то вы ошибаетесь. Мы обвенчаемся через месяц в Биерлоу — это в моем родном Суррее.

— Тем хуже для вас, — процедил сэр Чарлз сквозь стиснутые зубы. — Напрасно вы поверили, что станете еще одной леди Данстен. Он думает о вас не больше, чем обо всех других женщинах, которых он увлекал и бросал, после того как овдовел, убив Марианну.

Луизу охватил леденящий душу ужас, его слова полоснули ее по сердцу словно лезвие ножа.

— Что вы сказали?! — спросила она дрожащим голосом.

— Марианну убил лорд Данстен! Без сомнения, это он утопил ее в реке, держа ее голову под водой, пока она не захлебнулась.

В Луизе все противилось такому ужасному обвинению. Нет, Элистер неспособен на такое чудовищное преступление!

— Вы лжете! — гневно воскликнула она, защищая человека, который через месяц станет ее мужем. — Элистера можно обвинять во многом, но только не в убийстве!

— Поверьте, он мне сломал жизнь, сломает ее и вам! — настаивал на своем сэр Чарлз, но, увидев Джулию, поспешил откланяться.

Джулия, увидев его, изменилась в лице.

— Что общего у вас, Луиза, с этим человеком? — мягко, но требовательно спросила она.

Прежде чем ответить, Луиза глубоко вздохнула, решив утаить от Джулии ужасное обвинение, брошенное сэром Чарлзом.

— Я его почти не знаю. Мы виделись всего раза два, не больше. Один раз — в парке, где мы с ним встретились совершенно случайно. Тогда вы прошли мимо нас.

— Извините меня, Луиза, но, когда я увидела этого отвратительного человека, я забыла, что видела вас в парке. Но послушайтесь моего совета: избегайте сэра Чарлза.

Луиза кивнула в знак согласия, но подумала, что лучше бы Джулия предостерегала Софи, а не ее, Луизу.

Вот она и узнала, как погибла Марианна. Несчастная утонула в реке. Со временем она узнает все обстоятельства смерти первой жены Элистера, но в одном Луиза нисколько не сомневалась: он не убивал Марианну.




Глава десятая


Когда Луиза и Элистер приехали в «Лесную охоту» после венчания в церкви Биерлоу, наступил вечер.

Поскольку для Элистера это было уже второе венчание, обряд прошел тихо и скромно: кроме Джеймса и Джулии с мужем, других приглашенных не было.

На Луизе было платье цвета шампанского, из легкого шелкового газа. Она стояла у алтаря рядом с Элистером, изменившимся до неузнаваемости, но в то же время таким красивым и знакомым. От волнения Луиза плохо понимала, что происходит, но, когда подошло время обменяться кольцами, она, почувствовав его твердую руку, впервые с начала церемонии посмотрела ему прямо в глаза, серьезные и сосредоточенные. Ей вдруг вспомнилось, как она представляла день своей свадьбы в девичьих мечтах, и сердце сжалось от боли. В происходящем не было ничего романтического — все сдержанно и сухо.

Когда Элистер накрыл своей сильной рукой ее маленькую ручку, она поняла, что отныне он принадлежит ей, как и она — ему. Этому человеку отныне она вверяет свою жизнь и жизнь своего ребенка. Она уже давно поняла, что любит его глубоко и беззаветно, но решила скрыть от него свое чувство. Ей оставалось лишь надеяться, что он со временем потеплеет к ней.

Элистер настоял на немедленном отъезде, сразу же после свадьбы, чтобы засветло добраться до своего имения, которое было в двадцати пяти милях от Биерлоу. Когда он спросил, готова ли она двинуться в путь, у нее задрожали губы и глаза наполнились слезами, и Элистер вдруг понял, как тяжело ей расставаться с любимым домом, с любимыми людьми и отправиться навстречу неизвестности с человеком, который ее не любит и совершенно к ней равнодушен…

Но это было не совсем так. Он страстно желал ее. Стоило ему взглянуть на нее, как его охватывало страстное желание. И он решил, что если Луиза будет ему верной и послушной женой и своим отношением к нему заставит его забыть о предательстве Марианны, то у их брака появится возможность превратиться в счастливое супружество. Особенно большие надежды он возлагал на рождение ребенка. К этому времени они должны привыкнуть друг к другу и между ними будет больше взаимопонимания.

Когда Луизе показалось, что она больше не вынесет этого долгого и утомительного путешествия, Элистер показал ей «Лесную охоту» на противоположном берегу широкой реки, и она воспрянула духом: конец путешествия уже близок. Однако она испытывала некоторую тревогу и беспокойство — ведь ей предстояло стать хозяйкой в новом для нее доме и налаживать отношения с Софи и Марком, ее пасынком.

Луиза облегченно вздохнула, увидев дом, стоявший на пригорке, в окружении вековых деревьев. Вид усадьбы ее приятно удивил и обрадовал.

— Вам понравилось? — спросил Элистер, видя, что она приятно удивлена.

— Разве это может кому-нибудь не понравиться? — восхищенно воскликнула Луиза. — Я не ожидала ничего подобного. Здесь так красиво!

— Я всю жизнь не перестаю восхищаться этим совершенным уголком природы. Расположенная на возвышении, усадьба красива во все времена года.

— Сколько же лет вашей усадьбе?

— Больше двухсот, она основана еще во времена Тюдоров. Основатель усадьбы, Томас Данстен, был придворным при короле Генрихе VIII. Семейные предания рассказывают, что король приезжал охотиться на оленей в огромном парке, примыкавшем тогда к имению. Именно там он заметил одну из хорошеньких дочерей Томаса Данстена — Катерину, чей портрет вы увидите в большом зале.

Луиза слушала затаив дыхание, зная, что у Генриха VIII было шесть жен, а оказывается, он не гнушался заводить романы и на стороне.

— Что же было с ней потом?

— Когда Томас заметил, что король начал волочиться за его дочерью, он немедленно отправил ее на север Англии к родственникам. Это спасло ее от любвеобильного короля. Вскоре она вышла замуж за молодого лорда, чье поместье находилось на границе с Шотландией.

Слушая семейные предания, Луиза почувствовала себя причастной к этой старинной семье, членом которой она теперь стала. Помолчав, она спросила:

— Элистер, что вы сказали Софи и Марку? Вы сказали им, что у меня будет ребенок?

Он пристально посмотрел на нее. Она напряженно ждала, не сводя глаз с его лица.

— Нет… нет еще. Я считаю, что с этим не надо торопиться. Софи еще слишком молода и впечатлительна, чтобы правильно во всем разобраться. К тому же умолчание не повредит и вашей репутации.

— Спасибо, — прошептала Луиза. Она была благодарна Элистеру, что никто не узнает об обстоятельствах, которые предшествовали ее замужеству.

— Но мы не можем сделать вид, будто женаты уже несколько недель, — продолжал Элистер.

Луиза опустила глаза и покраснела, поняв, что он никогда не простит ей обмана.

— Ни от кого не скроешь, что мы обвенчались только сегодня утром, — от Софи особенно, — и это станет причиной удивления и пересудов среди слуг, когда ребенок появится раньше срока. Я не был дома несколько недель, но послал из Лондона распоряжение, чтобы нас с вами здесь уже ждали. Естественно, прислуге не терпится увидеть вас и все о вас узнать.

Луиза испуганно взглянула на него, не зная, справится ли она с обязанностями хозяйки «Лесной охоты».

Словно читая ее мысли, Элистер улыбнулся.

— Не волнуйтесь. Вы очень скоро поймете, как управляться с этим домом. В поместье большой штат прислуги, но Софи и наша экономка миссис Маллингс на первых порах помогут вам.

— Да у вас тут богатые соседи! — воскликнула Луиза, обратив внимание на большой красивый дом на холме. — Кто живет вот в этом доме?

Элистер даже не взглянул в сторону красивого дома. Он помрачнел и, гневно сверкнув глазами, недовольно посмотрел на Луизу.

— Один ваш знакомый, сэр Чарлз Мередит, — ответил он ледяным тоном.

— О! — вырвалось у нее. Вероятно, в этом доме бывала Марианна, пронеслось в голове Луизы, и ей захотелось узнать подлинные обстоятельства смерти первой жены Элистера.

— Почему мы свернули от реки и «Лесной охоты»? — спросила Луиза удивленно.

— К сожалению, здесь нет моста, и нам приходится пользоваться мостом в другом месте, а потом возвращаться обратно уже по тому берегу, — сухо объяснил ей Элистер.

Подъезжая к его усадьбе, Луиза поразилась красоте здешних мест. Вековые дубы и буки — ровесники Тюдоров — с пышной зеленой листвой бросали длинные тени в лучах заходящего солнца. К дому вела длинная каштановая аллея, такая же древняя, как и сама усадьба. Все здесь говорило о благополучии и богатстве хозяина дома, который с достоинством хранил предания седой старины.

* * *


Луиза была потрясена великолепием старинного усадебного дома. Войдя в огромный холл, в котором собралась вся прислуга, чтобы приветствовать хозяина и молодую хозяйку, Луиза испытала странное чувство, как будто она попала совсем в другой мир и прежняя жизнь, которую она вела в Биерлоу, никогда уже не вернется. Останутся одни воспоминания, которые будут согревать и поддерживать ее в трудную минуту… Все в доме поражало воображение — и огромный камин, и старинное оружие, развешанное по стенам вместе со старинными портретами прежних обитателей дома, которые с холодным равнодушием взирали на новенькую.

Все страхи Луизы, связанные с Софи и Марком, сразу же рассеялись, когда Элистер представил их друг другу. Софи стала еще красивее — с нежным румянцем на щеках, с мягким взглядом голубых глаз, обрамленных длинными густыми ресницами. Рядом с ней стоял шестилетний мальчик с веселыми, озорными глазами и копной темных кудрявых волос. Ее пасынок.

Луиза взяла его за руку и наклонилась к нему, глядя прямо в глаза с теплой покоряющей улыбкой.

— Твой папа рассказал мне о тебе и о Софи, и я надеюсь, что мы станем друзьями, — проговорила Луиза и бросила взгляд на младшую сестру мужа, которая с восхищением смотрела на новую невестку. — Марк, ты мне покажешь свой дом? Он такой огромный, что я боюсь в нем заблудиться, — продолжала Луиза.

— Со мной не заблудитесь, — уверенно ответил он, дружелюбно глядя на эту красивую леди.

— Я рада, что мы станем друзьями, — улыбаясь, проговорила Луиза.

— А вы любите ходить на рыбалку? У нас в парке большой пруд, где водятся карпы и щуки. Я люблю ловить рыбу, но одного меня не отпускают, — с надеждой глядя на Луизу, проговорил мальчик.

— Я тоже люблю рыбалку, — искренне призналась Луиза.

— Тогда пойдемте завтра на пруд, — радостно предложил ей Марк.

Элистер рассмеялся и взъерошил его темные кудри.

— Марк, Луизе надо сначала освоиться в новом доме. Позвольте показать вам вашу комнату, где вы могли бы отдохнуть перед ужином. Я представляю, как вы устали, — сказал Элистер.

— Можно я провожу Луизу в ее комнату? — спросила Софи.

— Спасибо, Софи, — с улыбкой поблагодарила Луиза.

— Вы не представляете, как мы рады вашему приезду, Луиза. Ваша комната рядом с комнатой Элистера. Я думаю, она вам понравится. Так как вы не привезли с собой свою горничную, мы нашли вам другую. Ее зовут Эдит. Это опытная и добросовестная служанка, она вам непременно понравится.

— Благодарю вас, Софи. А вы часто бываете в Лондоне?

— Да, я люблю столичную жизнь. На месте Элистера я бы никогда не вернулась сюда. Здесь бывает очень скучно и тоскливо, особенно зимой. То ли дело в Лондоне!

Простодушная болтовня Софи заставила Луизу вспомнить, какой она сама была в юности, какими нескончаемо длинными казались ей дни в Биерлоу, когда Джеймс уезжал в Лондон.




Комната Луизы была обставлена со вкусом, цветовая гамма была выдержана в одном ключе. Потолок — белый с позолотой, на нежно-розовых стенах были развешаны зеркала и картины. В центре стояла большая кровать под темно-розовым балдахином, который удивительно гармонировал с занавесками на больших окнах. Изысканная роскошь, с какой была обставлена и украшена комната, потрясла Луизу. Она обратила внимание на дверь, которая вела в комнату Элистера и наверняка была заперта. Может, когда-нибудь он отопрет ее и придет к своей жене? — с тоской подумала Луиза.

Как тень в комнату проскользнула Эдит, и Софи представила эту молоденькую девушку Луизе. Служанка сразу же стала распаковывать баулы и развешивать в гардеробной дорогие нарядные платья Луизы.

За ужином говорили в основном Софи и Марк, который обычно ужинал со своим гувернером, но ради торжественного случая отец разрешил ему поужинать вместе со всеми.

Элистер вел себя как гостеприимный хозяин и внимательный собеседник. Когда Луиза вошла в столовую в темно-голубом платье, с обнаженными белыми плечами, он не упустил случая сказать ей лестный комплимент. Хотя Элистер внимательно слушал младшую сестру, рассказывавшую ему обо всем, что произошло в округе за время его отсутствия, он заметил побледневшее лицо жены, что вызвало у него беспокойство и тревогу.

После ужина он попрощался с сестрой и сыном, и они с Луизой остались одни.

— Вы плохо себя чувствуете, Луиза? Вы почти ничего не ели.

— Нет, нет, я чувствую себя хорошо. Просто я еще не проголодалась.

— Я уверен, что вы будете счастливы в «Лесной охоте» и не будете скучать по Биерлоу. Завтра я познакомлю вас с усадьбой, ее парком и садом. Надеюсь, вам здесь понравится. — Элистер положил руки ей на плечи и заглянул в глаза, словно хотел прочесть ее мысли. На какое-то мгновение взгляд его ярко-синих глаз потеплел и выражение лица смягчилось. Но только на мгновение. Элистер тут же взял себя в руки и снова стал замкнутым и сдержанным. — Хочу напомнить, что условия нашего брака остаются в силе. Наш брак — лишь формальность. Надеюсь, вы меня понимаете?

Луиза кивнула.

Элистер понимал, что несправедлив, но он хотел сначала разобраться в себе самом. В глубине его души начинало зарождаться подлинное чувство к молодой жене, но груз пережитого не давал ему в этом признаться даже самому себе. Боже! Как разбить невидимую стену, которая разделяла их?

— Спокойной ночи, Луиза, — поспешно проговорил он, боясь, что не выдержит взгляда этих удивительных карих глаз.

Луизе хотелось сказать ему, что он несправедлив к ней, что поступает с ней грубо и жестоко, тем более что теперь она его законная жена. Но гордость и чувство собственного достоинства были сильнее чувства обиды, и она тихо проговорила:

— Спокойной ночи.

Глупо было надеяться, что, приехав в имение, он изменит свое отношение к ней. Придется ей хранить свою любовь в глубокой тайне, чтобы он никогда не заподозрил, как горячо она его любит.

Ночью, лежа на роскошной кровати, она вдруг поняла, что здесь же когда-то спала и Марианна. Без сомнения, это была ее комната и дух первой жены Элистера витал повсюду.

Луиза понимала, что ей будет нелегко привыкнуть к мысли, что под крышей этого дома сравнительно недавно жила другая леди Данстен. Луиза поклялась себе, что станет хозяйкой в полном смысле слова, кроме, разумеется, отношений с мужем, но она была почти уверена, что после рождения ребенка все изменится.




Луиза усилием воли, превозмогая душевную боль и ущемленную гордость, заставляла себя преодолевать испытание, ниспосланное ей суровой судьбой. Внешне казалось, что их супружество ничто не омрачало. Она была окружена вниманием и заботой, любое ее желание тут же исполнялось. У нее было все, кроме любви Элистера. Они жили под одной крышей, но в разных комнатах.

Время шло. Наступила холодная зима с ее темными ночами и короткими днями. Подошло Рождество, которое пышно отпраздновали — приехали даже Джулия с мужем. В Рождество было объявлено, что у Луизы будет ребенок. Софи и Марк были в восторге, его разделяла и вся прислуга, хотя некоторые удивленно подняли брови, заподозрив какую-то тайну.

Доктор, навещавший ее каждую неделю, говорил, что все идет хорошо, и уверял Луизу, что у нее родится здоровый ребенок.

Софи и Луиза подружились и проводили много времени вместе.

Одним холодным мартовским днем Луиза и Софи сели в карету и поехали в Уиндхем за кружевами и белыми лентами для отделки детских платьиц будущего малыша.

Сделав покупки, они вышли на улицу, и Луиза увидела всадника на красивом вороном жеребце. Это был сэр Чарлз. Луиза нисколько не удивилась, увидев его, но, к сожалению, Софи тоже его заметила. У Луизы возникло подозрение, что эта встреча не была случайной.

Луиза вспомнила, что Софи сегодня собиралась тщательнее, чем обычно, даже волосы уложила в более взрослую прическу.

— О, леди Данстен! Как хорошо, что я снова встретил вас. Ну, как вам живется в «Лесной охоте»?

— Благодарю вас. Живу прекрасно, — холодно ответила Луиза.

Сэр Чарлз спешился и, взяв руку Софи, прикоснулся к ней губами.

— Нет другой такой красивой девушки, как вы, мисс Данстен, — продолжал сэр Чарлз.

Луиза заметила, что он и Софи обменялись быстрыми взглядами — словно заговорщики, подумала Луиза. Сэр Чарлз привел в действие весь свой набор приемов и уловок для обольщения очередной жертвы.

Луиза вспомнила, как еще в Лондоне она разгадала намерения этого человека отомстить Элистеру, используя наивность и неопытность его младшей сестры. Стараясь ничем не выдать своих чувств, Луиза решила поддержать разговор, как бы ни о чем не догадываясь.

— Вы здесь надолго? — спросила она. Ее голос прозвучал удивительно спокойно.

— Как только подсохнет грязь на дорогах, я вернусь в Лондон.

— Извините нас, сэр Чарлз, — проговорила Луиза, положив покупки на сиденье кареты, — начинается дождь, и нам надо торопиться домой. Мы и так задержались дольше, чем рассчитывали.

— Разумеется. Не смею вас больше задерживать. До свидания.

Он бросил прощальный взгляд на Софи, вскочил на коня и ускакал, пустив своего вороного рысью.




Глава одиннадцатая


На обратном пути Луиза сочла своим долгом спокойно поговорить с Софи, которая сидела молча и безучастно смотрела в окно кареты.

— Извини меня, Софи, но хорошо ли ты знакома с сэром Чарлзом?

— Я? Нет.

— Как ты узнала, что он будет сегодня в Уиндхеме?

— Я не знала. Просто моя служанка дружит со служанкой леди Мередит, и та сказала, что сэр Чарлз дома вот уже несколько недель.

— А тебе известно, что твой брат недолюбливает сэра Чарлза?

— Да. Когда я впервые увидела сэра Чарлза в парке в Лондоне, Элистер не захотел нас познакомить. Они с Джулией даже свернули с тропинки, чтобы только не видеть его. Они назвали его имя и предупредили меня, что у этого джентльмена очень плохая репутация.

— Тем более ты должна прислушаться к их словам и избегать встреч с ним, — мягко, но убежденно сказала Луиза.

— Но я в жизни не видела такого красивого мужчину! Вы представляете мою радость, когда я узнала, что он наш сосед по имению! Луиза, прошу вас, не говорите ничего Элистеру, а то он запретит мне встречаться с моими подругами в Уиндхеме!

— У меня нет секретов от мужа, но ради тебя я сделаю исключение. Только обещай мне, что ни под каким предлогом не будешь встречаться с сэром Чарлзом.

— Обещаю, Луиза. Это была моя последняя встреча с ним.




Когда до родов оставалось всего недели две, Джулия приехала из Лондона, чтобы навестить Луизу. Элистер, не отлучавшийся из дома вот уже несколько дней, был очень встревожен предстоящим событием, хотя Луиза уверяла, что она никогда так хорошо себя не чувствовала.

Ее малышка родилась в последний день мая. Девочка была воплощением цветущего здоровья, с темными волосиками и ярко-синими глазами. Луиза, приподняв голову с подушки, не сводила счастливых глаз с Элистера, который склонился над колыбелькой, где лежала его дочь — их дочь. Впервые за долгие месяцы его лицо приобрело умиленное выражение, взгляд стал добрым и ласковым.

Элистер осторожно взял малышку на руки, благоговейно глядя на ее личико. Затем он положил ее на кровать рядом с Луизой, а сам присел на край.

— Ну как, Элистер, вы довольны нашей дочерью? Как вы считаете, она очень некрасива?

Элистер улыбнулся.

— Я очень счастлив, Луиза. Наша дочь такая же красивая, как и ее мать, — сказал он растроганно и поцеловал Луизе руку, не сводя с нее теплого, нежного взгляда. Она была еще слишком слаба — ведь их дочери было всего полтора часа от роду. Луиза напоминала Элистеру беззащитный хрупкий цветок, надломленный ураганным ветром.

— Вы не раскаиваетесь, что я не подарила вам сына? — тихо спросила Луиза.

— У меня уже есть сын, — ответил он, глядя на спящую дочь. — Вы будете сами кормить ее грудью?

— Разумеется!

— Вам нужно отдохнуть после родов. — Его глаза потеплели. Перед тем как уйти, он снова поцеловал ей руку. И тогда усталость окончательно сломила Луизу. Глаза у нее закрылись, она вздохнула с облегчением, увидев перемену в муже, и стала молиться, чтобы их отношения изменились в лучшую сторону.




Казалось, все обитатели усадьбы занимались только малышкой, которую Луиза и Элистер решили назвать Констанцией. Время шло, но надежды Луизы на изменение отношений с мужем не оправдались. Их отношения не стали более близкими, как это водится между мужем и женой. Им было легко вместе, но Элистер никогда не нарушал условия, которые он предъявил Луизе перед свадьбой. Они встречались за обедом или у колыбели Констанции, которую Элистер обожал и баловал.

Но бывали случаи, когда Луиза, внезапно посмотрев в его сторону, ловила на себе его взгляд, задумчивый и мечтательный, значение которого она не могла понять.

Когда Констанции исполнилось четыре месяца, Луиза стала замечать какие-то странности в поведении Софи. Казалось, та скрывает какую-то тайну. Софи стала очень рассеянной и мечтательной, старалась уединиться, утратила свою общительность и беззаботность. Неужели она все-таки стала встречаться с сэром Чарлзом? — с ужасом думала Луиза.

Ее подозрениям суждено было подтвердиться, когда приехала в гости их соседка, миссис Раскин, дочь которой, Сесили, была лучшей подругой Софи. От нее Луиза узнала, что Софи, Сесили и ее старшая сестра отправились на пикник в усадьбу сэра Чарлза.

— Где ты была? — строго спросила Луиза Софи, когда та вернулась домой.

— Я была с Сесили, — невинным голосом ответила Софи.

— Но не у нее в доме! — возразила Луиза.

— Откуда вы знаете? — покраснев, воскликнула Софи.

— Приходила мать Сесили и сказала, что вас пригласили на пикник в усадьбу сэра Чарлза. Софи, ты же обещала избегать этого человека, у него ужасная репутация!

— Неправда! Он ласков и добр со мной! Он истинный джентльмен и не способен относиться к леди неуважительно! Я… я люблю его, Луиза!

Бедная глупая девчонка! — подумала Луиза. Ей хотелось сказать, что сэр Чарлз использует ее для мести брату, предупредить ее, что сэра Чарлза нисколько не беспокоит, как сложится дальнейшая судьба Софи. Но Луиза не посмела высказать все, что она об этом думала. Она понимала, что нужен какой-то другой способ, чтобы разбить иллюзии Софи относительно ее отношений с сэром Чарлзом.

Луиза решила рассказать обо всем Элистеру, пока Софи не попала в беду.




Она вышла из комнаты и спустилась в холл. Из-под двери в гостиную пробивалась полоска света. Луиза осторожно открыла дверь гостиной и вошла. На столике горели две свечи, тускло освещавшие комнату. Элистер спал, закинув руку за голову. Она бесшумно подошла и стала не отрываясь смотреть на него, не в силах отказать себе в удовольствии изучать лицо спящего мужа.

Неожиданно для себя она подошла поближе и дрожащей от волнения рукой убрала с его лба прядку темных волос. Она вздрогнула, когда он открыл глаза и взял ее за руку.

— Извините, я думала, вы спите, — первой нарушила молчание Луиза.

— Нет, — сказал он, продолжая держать ее за руку, — я не спал. — Он смотрел на ее красивое лицо, на большие, мерцавшие в свете свечей глаза, на тень от густых длинных ресниц. Потом перевел взгляд на ее золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, на белый, отделанный кружевом пеньюар, под которым пряталось ее красивое, все еще стройное тело.

Не отдавая отчета в своих действиях, Элистер потянулся к ней, их лица сблизились, и он поцеловал ее Дрожащие губы.

— Иногда вы меня удивляете, Луиза, — проговорил он, целуя ей руку. — Из-за дождя я успел гораздо меньше, чем намеревался, — дороги превратились в сплошное месиво.

— Вы могли бы остаться в Розерфилде и вернуться завтра, — нерешительно проговорила Луиза.

— Мог бы, но, когда я выехал, дождь не был таким сильным.

— Вы не голодны? — задала она обычный вопрос, так как не могла придумать ничего другого.

— Да, пожалуй, — ответил он, не выпуская ее руку, любуясь ее красотой и радуясь, что они наконец вдвоем.

Хотя со дня их свадьбы прошло много времени и ребенку, из-за которого он женился на Луизе, было уже четыре месяца, Элистер никак не мог выкроить время, чтобы серьезно подумать о своих отношениях с Луизой. Заваленный неотложными делами в Лондоне и в поместье, он сожалел, что на общение с ней у него не оставалось времени.

Уже в течение долгого времени у него возникало страстное желание пойти ночью в ее комнату, но каждый раз усилием воли он подавлял его. Он понимал, что с каждым разом ему будет все труднее сдерживать себя. По тому, с какой страстью она ответила на его поцелуй, он понял, что она чувствует то же самое.

— Почему вы не спите в такой поздний час? Вы боялись, что со мной что-то случилось?

У Луизы перехватило дыхание и кровь бросилась в лицо, когда она услышала этот хрипловатый голос и по выражению его глаз поняла, что он не в силах побороть охватившее его пылкое желание.

— Я?.. Нет, нет, — неуверенно возразила она, стараясь скрыть от него свои истинные чувства, хотя тревога за Элистера, который отправился в путь один, верхом, не давала ей покоя. — Хотя я верила, что с вами ничего не случится, мне все-таки было не по себе, — ответила она уклончиво.

Элистер улыбнулся.

— Приятно знать, что, когда меня нет дома, моя жена не забывает обо мне.

Луиза уже жалела, что не сказала ему, как она переживала, что он не вернулся к назначенному сроку, а решила сосредоточить его внимание на отношениях Софи и сэра Чарлза. Ей стало горько от упущенной возможности наладить более близкие отношения с мужем.

— Что же случилось такое, что потребовало моего срочного вмешательства? — недоуменно спросил он.

— Видите ли, с Софи что-то происходит странное, и меня это очень беспокоит.

Он с удивлением посмотрел на нее и, подойдя к очагу, помешал тлеющие угольки.

— Это настолько важно, что нельзя было отложить до утра? — спросил он с едва заметным разочарованием.

— Да. — Луиза встала и подошла к мужу. Не придумав, как смягчить удар, который она нанесет этой новостью, она выпалила все как есть: — Это касается не только Софи, но и сэра Чарлза Мередита.

Элистер вздрогнул и выпрямился во весь свой рост. Смерив Луизу тяжелым взглядом потемневших от гнева глаз, он переспросил недовольным тоном:

— Что вы сказали?! Что может быть общего между моей сестрой и Чарлзом Мередитом?!

От прежнего ощущения счастья, которое только что испытала Луиза, не осталось и следа.

— У них начинается роман, — ответила Луиза.

— И как далеко зашли их отношения?

— Не думаю, что она перешла границы допустимого, — сказала Луиза.

— Хорошо, я поговорю с Софи. Но скажите, давно это у них?

Лицо Элистера потемнело от гнева, глаза яростно сверкали. Луиза похолодела от страха.

— Еще до нашей свадьбы. Он провел весь прошлый сентябрь в своем имении и встречался с Софи в доме ее подруги, семья которой дружит с матерью сэра Чарлза, — объяснила Луиза взволнованным голосом. — Неизвестно, договаривались ли они о встречах, или все получалось случайно.

— Я знал, что когда-нибудь он отомстит мне, но не верил, что он падет так низко и решится использовать для этой цели мою семнадцатилетнюю сестру.

— Я сожалею, что это случилось, Элистер, — прошептала Луиза.

— Вы пытались отговорить ее? Вы сказали, что он мой заклятый враг? Что он вдвое старше ее? — вне себя от ярости, засыпал ее вопросами Элистер.

— Разумеется, я пыталась, но как я могла объяснить ей то, чего не знаю сама? — возразила Луиза.

— Простите меня, здесь нет вашей вины, Луиза. Мне давно надо было поговорить с Софи, рассказать, какую зловещую роль сыграл в моей жизни Чарлз Мередит, — успокаиваясь, сказал Элистер.

— Вы намерены призвать его к ответу за заигрывания с вашей сестрой? — спросила Луиза.

— Разумеется, но прежде я должен поговорить с Софи, узнать, как далеко зашли их отношения, и только тогда принимать решение. Почему же я ничего не заметил? А вы когда узнали об этом? — вдруг спросил Элистер у Луизы.

Это прозвучало как гром среди ясного неба. Этой минуты она боялась больше всего на свете, но решила честно обо всем рассказать своему мужу.

— Я это узнала не со слов Софи и не из-за перемены в ее поведении, — набравшись храбрости, тихо проговорила Луиза.

— Тогда каким же образом, Луиза?! — спросил он ее зловещим шепотом.

Луиза отвернулась, но Элистер, взяв ее за плечи, повернул лицом к себе.

— Скажите мне, Луиза! Только не лгите!

— Я узнала об этом от… сэра Чарлза, — прошептала она, чувствуя на себе пристальный взгляд Элистера.

Он словно впивался в нее своим ледяным взглядом.

— Вы встречались с ним?! Вы разговаривали с Чарлзом Мередитом?! — охрипшим от гнева голосом проговорил он, нарушив гнетущую тишину.

Луиза кивнула головой, не смея произнести ни слова.

Элистер схватил ее за плечи с такой силой, что она застонала от боли.

— Когда? Когда вы встречались с ним?

— Еще до нашей свадьбы, в Лондоне, когда мы ездили с Джулией за покупками. Я вышла из магазина и ждала ее на улице. Неожиданно появился сэр Чарлз… совершенно случайно! — с отчаянием в голосе воскликнула Луиза.

— И что он сказал вам? Что? Говорите же! — потребовал ответа Элистер.

— Он пришел в ярость, когда узнал, что я выхожу за вас замуж, и сказал, что в смерти Марианны он винит только вас… что он ненавидит вас и отомстит вам за все несчастья, которые вы ему якобы причинили. Он также сказал, что уже познакомился с вашей младшей сестрой, — тихо проговорила Луиза.

— И вы поверили ему, Луиза? Он оклеветал меня, запятнал мое доброе имя, а вы подумали, что вышли замуж за дьявола во плоти?!

— Нет! — захлебываясь слезами, крикнула Луиза. — Ему никогда не удастся поколебать мое доверие к вам!

— Почему вы сразу не рассказали мне об этом? Я бы уже тогда положил конец их знакомству!

— Я поняла это только сейчас! Простите меня, Элистер, но тогда я думала, что он просто пугает меня и не осмелится осуществить свой коварный замысел. Разве могла я предположить, что это были не пустые угрозы?

— Плохо вы знаете Чарлза Мередита! Этот негодяй способен на все!

— Так что же произошло между вами и Марианной? — неожиданно для самой себя спросила Луиза.

От неожиданности. Элистер на какое-то мгновение замер, потом помрачнел и глубоко вздохнул.

— Марианна мертва. Сейчас не время говорить о том, что произошло несколько лет назад, — хрипло проговорил он, с трудом сдерживая закипающую ярость. — Все вы, женщины, одинаковы! — добавил он, презрительно усмехнувшись.

— Как вы можете утверждать, что я похожа на Марианну? Вы плохо меня знаете, иначе бы поняли, что мы с ней совершенно разные! — возмущенно воскликнула Луиза.

— Успокойтесь, вы слишком возбуждены, — холодно сказал Элистер, взяв со столика стакан с бренди.

— Вы что же, собираетесь всю жизнь вымещать на мне обиду, причиненную вам Марианной? — с негодованием спросила Луиза.

— Разумеется, нет.

— Как быстро вы забыли, что было между нами! Я отдалась вам в ту ночь со всей страстью неискушенного сердца!

С этими словами она решительно направилась к двери.

— Постойте! — властно проговорил Элистер. — Я не хочу, чтобы вы ушли в таком состоянии, Луиза.

Она резко обернулась. Он смотрел на нее с улыбкой, явно желая примирения, но она еще не остыла от гнева и обиды.

— Какой вы, однако, заботливый! — воскликнула она с ядовитой усмешкой. — Особенно тогда, когда дело касается моих чувств! Если бы вы действительно заботились обо мне, то не поставили бы мне такие чудовищные условия перед свадьбой!

— Неправда. Вы знали, что вас ждет, и все-таки согласились стать моей женой. Если вы хотите кого-то обвинить, то вините в этом только себя, — возразил ей Элистер.

— Нет, вы обещали, что со временем измените ко мне свое отношение. Но вы не даете мне возможности проявить себя, боитесь остаться со мной наедине. Почему? Вы боитесь, что снова воспылаете ко мне такой же страстью, как и тогда, в ту ночь?

Он еще больше помрачнел, глядя на нее тяжелым взором потемневших от гнева глаз. Да как она смеет судить!..

— Наберитесь терпения, Луиза… Никто не властен над своей судьбой, а ваша судьба не так уж тяжела, как вы пытаетесь представить, — чеканя каждое слово, сказал Элистер.

Она уставилась на него, широко открыв глаза. Ее полураскрытые губы жаждали поцелуев, но, как видно, она их так никогда и не дождется. Сегодняшний поцелуй был вызван минутной слабостью, и только. Она с горечью поняла, что он будет следовать каждой букве их уговора, чтобы сделать их брак пустой формальностью. Даже рождение Констанции ничего не изменило, печально подумала Луиза.

— Не волнуйтесь, Элистер, — сказала она, дрожа от негодования и обиды. — Я не собираюсь бросаться вам в ноги и умолять вас полюбить меня. Я знаю, что от вас мне ждать нечего. Вы такой гордый, самонадеянный, высокомерный, такой влиятельный и властный, что в вашем сердце не осталось места для простых человеческих слабостей.

Она резко повернулась и ушла не оглядываясь. Слезы душили ее, сердце разрывалось от боли. Она представила свою будущую жизнь и ужаснулась.

Всю ночь она пролежала без сна, тоскуя по любимому человеку, который был так близко и… так далеко. Какой же он бездушный и черствый! Как преодолеть невидимую пропасть, которая пролегла между ними? Она не смогла найти ответ на этот вопрос и дала волю слезам, сознавая всю безвыходность своего положения. Да, надо признать, что она вышла замуж за человека, у которого вместо сердца камень.




Глава двенадцатая


Проснувшись на следующее утро и встав с постели, Луиза подошла к окну, радуясь солнцу и чистому голубому небу. Неожиданно она вспомнила вчерашнюю ссору с Элистером, ей снова стало горько и обидно, и она выбежала из дома на свежий воздух, чтобы развеяться и обдумать случившееся. Она направилась в сторону конюшни, так как любила лошадей, один вид которых действовал на нее успокаивающе.

Когда она подходила к конюшне, туда подъехал Элистер, возвращаясь с утренней прогулки верхом. Луиза остановилась и невольно залюбовалась мужем.

Увидев Луизу, он спешился и отдал вожжи конюху.

Подойдя к жене, Элистер взял ее за руку и предложил прогуляться по тенистой аллее.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал он, и Луиза быстро взглянула на него, желая понять, какое у него настроение, но его лицо было непроницаемо. — Могу вас порадовать, я поговорил с Софи, — сказал он без всякого вступления. — Еще я съездил верхом в Уиндхем, чтобы отчитать этого Мередита, но мне сказали, что он срочно уехал в Лондон.

— Надеюсь, вы были не очень строги с Софи?

— Она вынудила меня быть с ней строгим. Стоит мне услышать имя этого негодяя, как во мне просыпается ярость.

— И что же сказала вам Софи, когда вы отчитывали ее? Она вас впустила в свою комнату или вы разговаривали через полуоткрытую дверь? — закипая от гнева, спросила Луиза, представляя, как бедняжка Софи лежит сейчас в постели и льет горючие слезы, зарывшись лицом в подушку.

— Во всяком случае, к концу нашего разговора она стала послушна как овечка и обещала никогда больше не видеться с Мередитом, — ответил Элистер, умалчивая, что победа над Софи далась ему нелегко.

— Сомневаюсь, что она сдержит свое обещание. Во-первых, она сильная, властная натура, во-вторых, она влюблена в сэра Чарлза, — высказала свои сомнения Луиза.

— Вы говорите так, руководствуясь собственным опытом? — вкрадчиво спросил Элистер.

— В семнадцать лет мне было не до романтических историй. Я была слишком занята, так как уже тогда сама управляла Биерлоу, — возразила Луиза. — Софи — ваша точная копия, такая же властная и упрямая. Она еще доставит вам кучу хлопот, — заверила его Луиза.

Он поднял брови, удивляясь ее смелости.

— Пожалуй, вы правы: Софи натура пылкая и решительная.

— Вы в Лондон надолго? — спросила Луиза.

— Думаю, что нет. Я бы вообще не поехал, если бы не обострение англо-французских отношений. Я решил взять с собой Софи. Ей будет полезно провести несколько недель в Ричмонде, под присмотром Джулии, — добавил Элистер.

— А вы не хотите взять с собой и Марка? Он так скучает без вас.

— Нет, я оставлю Марка здесь, с вами, он не должен пропускать занятия с гувернером, — категорическим тоном произнес Элистер. — Я не намерен менять установленный порядок, — добавил он сухо.

— Но теперь, с рождением Констанции, вы стали уделять Марку гораздо меньше внимания! — воскликнула Луиза. — Вы слишком много времени заняты своей работой — здесь, в имении, и там, в Лондоне! Вы всегда уделяли своей семье так мало времени?

— Да вы никак будете скучать по мне, Луиза? И будете тосковать из-за того, что я не навещу вас в вашей постели? — спросил он с улыбкой, сверкнув глазами.

— Как можно тосковать о том, чего не имеешь? Знаете что, уезжайте в Лондон хоть сейчас! Там у вас будет столько постелей с женщинами, что вы получите удовлетворение на целый год вперед! По-моему, вы ездите в Лондон только за этим!

— Можете говорить все, что вам вздумается. Это ваше личное дело, — спокойно возразил Элистер.

— Боже мой! Какая же я была глупая, когда пришла к вам в Данстен-хаус и провела с вами ту злополучную ночь! Этого вы от меня больше не дождетесь! Я впущу вас в свою спальню только тогда, когда сама захочу, — сказала Луиза, гордо вскинув подбородок. — Уезжайте в свой Лондон и подольше не возвращайтесь оттуда.

Она резко повернулась и пошла, нисколько не беспокоясь, пойдет ли он следом.

После рождения Констанции у Элистера сложилось определенное впечатление о Луизе, и только он собрался сказать ей, как много она для него значит, как он ее любит и что пора превратить их формальный брак в подлинный, как она, с неожиданной решимостью, его отвергла.

Ломая голову, что ему делать в сложившихся обстоятельствах, и ничего не придумав, Элистер на следующее утро уехал в Лондон, взяв с собой Софи.

Проснувшись утром и узнав, что муж уехал, Луиза раскаялась, что вела себя с ним так бессердечно и жестоко. Ей так нужно, чтобы он любил ее, а она не дала ему возможности объясниться. Этого он ей никогда не простит.

Но если взглянуть на все с другой стороны, то как он посмел оставить ее с детьми в Суссексе и уехать в Лондон на несколько недель, где будет предаваться всем радостям столичной жизни? Нет, она должна поехать за ним во что бы то ни стало! Она добьется его любви! Не мучаясь больше сомнениями и раскаянием, она велела Эдит уложить в баулы свои платья и одежду детей — Констанции и Марка — и на следующее утро, взяв с собой Эдит, няню и гувернера, отправилась вслед за мужем в Лондон.




Было уже очень поздно, когда усталая компания прибыла в Данстен-хаус. Дворецкий, совершенно выбитый из колеи неожиданным приездом Луизы, сказал, что лорд Данстен поехал к сестре в Ричмонд и останется там ночевать. Завтра он проведет весь день в Вестминстере, вечером поедет в театр «Ковент-Гарден» и домой вернется поздно вечером.

Луиза не знала, радоваться ей отсутствию мужа или огорчаться. Когда дворецкий предложил ей отправить записку в Ричмонд с сообщением, что она с детьми в Лондоне, Луиза отказалась. Она очень устала, и у нее не было никакого желания снова ссориться с Элистером.

Каково же было удивление Луизы, когда на следующий день в Данстен-хаусе, на правах лучшей подруги, появилась леди Брикнелл. Ее ярко-рыжие волосы пламенели, драгоценные камни переливались всеми цветами радуги.

— Рада приветствовать вас, моя дорогая Луиза! Как только я узнала, что Элистер в Лондоне, я тут же решила навестить его.

Объяснив гостье причину отсутствия мужа, Луиза пригласила ее в гостиную и распорядилась подать чай.

Пока они пили душистый чай из изящных фарфоровых чашек, леди Брикнелл пересказала Луизе все последние светские новости и сплетни. Затем она перевела разговор на другую тему:

— Вы не представляете, как я рада, что вы с Элистером поженились, но должна заметить, что многие его друзья были несказанно удивлены.

— Вы правы, мы с Элистером не стали затягивать со свадьбой, — ответила Луиза, глядя на гостью из-за края чашки.

— Значит, на то была веская причина, — сказала леди Брикнелл, заметив вспыхнувший румянец на щеках Луизы и потупленный взгляд, подсказавшие гостье, что Луиза скрывает истинную причину скоропалительного замужества. — Не смущайтесь, дорогая. Ваша свадьба окутана таинственностью, как в каком-нибудь романе, а я большая их почитательница. Все были поражены, что Элистер, поклявшийся остаться холостяком после неудачной женитьбы на Марианне, вдруг решился жениться на никому не известной девушке. Луиза, вы должны рассказать мне об этом поподробнее.

— Да рассказывать, собственно, нечего. Но вам, как старинному другу семьи, я могу сказать, что Элистер был вынужден жениться на мне.

— Насколько я знаю, никакие обязательства не заставят Элистера делать что-то против его воли, моя дорогая. Однако я думаю, что ваш брак — дело хорошее. Вы нужны ему. Я слышала, что он без ума от малютки Констанции.

— Это верно. Иногда я завидую тому вниманию, которое Элистер уделяет нашей дочери, — тихо проговорила Луиза.

— Могу вас успокоить, Луиза: Элистер был очарован вами еще позапрошлым летом, когда увидел вас в Спринг-гардене. Поверьте мне, я еще тогда заметила в его взгляде что-то такое, чего я очень давно не замечала за ним.

— Ну да, со времен его женитьбы на Марианне, — отстраненно уточнила Луиза.

— Совершенно верно. Я почти ничего не знаю, что у них тогда произошло, но то, что она превратила его жизнь в настоящую пытку, я очень хорошо себе представляю. Говорю вам, он заслуживает лучшего. Но что с вами, Луиза? У вас такие печальные глаза! Расскажите мне, что вас так тревожит?

Луиза подлила гостье горячего чаю и — рассказала все, что с ней случилось. Когда она дошла до условий, при которых Элистер согласился взять ее в жены, выражение лица леди Брикнелл изменилось. Ее глаза смотрели на Луизу с сочувствием и пониманием.

— Меня поражает, как Элистер, человек горячий и увлекающийся, может избегать такую очаровательную женщину!

— Он вам что-нибудь говорил о наших отношениях?

— Разумеется, нет. Он вообще ничего не рассказывает мне, особенно о своей личной жизни, — ответила леди Брикнелл.

— Тогда и мне следовало бы помалкивать, — тихо сказала Луиза, чувствуя себя так, будто она предала Элистера, поделившись своими переживаниями со своей гостьей.

— Моя дорогая, если вы решитесь довериться мне, то я смогу помочь вам наладить ваши отношения и вы никогда не пожалеете, что открылись мне.

— Если бы вы знали, какую чудовищную глупость я допустила! Только Элистер начал говорить о том, что готов превратить наш брак из формального в подлинный, как я заявила в ответ, что ему следует подождать, пока я свыкнусь с этой мыслью! — с горечью сказала Луиза.

— Боже мой! И как он отнесся к вашим словам?

— Разумеется, пришел в ярость и немедленно уехал в Лондон, — тихо проговорила Луиза.

Леди Брикнелл прыснула.

— Это так похоже на него! Вы задели его мужское «я». Его отличительная черта — непомерная гордость и чувство собственного достоинства. Если вы будете действовать и дальше таким же образом, вы оба станете глубоко несчастными людьми. Скажите, вы любите его? — спросила леди Брикнелл.

— Больше жизни! Но я не знаю, как завоевать его сердце.

— Какой вздор! Вы же женщина! А женщинам дана огромная власть над мужчинами. Когда мужчина влюблен, он становится слабым и уязвимым. Я знаю, что говорю, Луиза, я достаточно пожила на свете.

— Я думаю, мне надо запастись терпением, чтобы постепенно расположить к себе мужа.

— Правильно. Терпеливо раздувайте тлеющие угольки, скрытые в глубинах его души, пока пламя не вырвется наружу. А то, что он тщательно скрывает свои чувства к вам, я не сомневаюсь. Поймите, опытная и умная женщина должна уметь извлечь пользу из любых обстоятельств.

Луиза печально вздохнула.

— Сомневаюсь, что я умная и опытная.

— Ну, я-то ни минуты не сомневаюсь в ваших способностях! — воскликнула леди Брикнелл. — Вы сказали, что сегодня вечером Элистер будет в театре… Луиза, я должна вас ввести в лондонское общество! уверенно заявила гостья.

Луиза недоуменно уставилась на нее.

— Что вы! Это невозможно! Элистер придет в ярость, когда увидит меня в театре! — воскликнула Луиза.

— Подумаешь! Он и так в разъяренном состоянии. Луиза, я пошлю ему записку с приглашением посетить мою ложу. Представляю, что с ним будет, когда он там увидит вас! Сегодня вечером вы должны быть самой привлекательной и очаровательной женщиной Лондона. Вы будете улыбаться, смеяться — в меру, конечно. И заставите его немного поревновать. Ведите себя так, как подсказывает вам ваше сердце. Неважно, что он придет в ярость, главное, чтобы вы покорили его своей неотразимой красотой и обаянием.

— Это что же, я должна обольщать своего собственного мужа?!

— А почему бы и нет? После моего ухода примите ванну и ложитесь спать — вы должны быть потрясающе красивой. Вечером я заеду за вами, и мы вместе поедем в театр. Представляю, как все ахнут, когда вы появитесь, и что будет со всеми, когда обнаружится, что вы к тому же таинственная жена лорда Данстена! Вы произведете ошеломляющее впечатление и будете иметь потрясающий успех, уверяю вас, — сказала леди Брикнелл, загадочно улыбаясь.




Оставив расстроенную Софи на попечение Джулии, Элистер приехал в театр «Ковент-Гарден» в плохом настроении, устав от утомительных дебатов в палате лордов о внешней политике и войне. Если бы не обещание сэру Эдуарду Торнтону, который был его другом, Элистер отказался бы от поездки в театр, но он дал слово и не мог его нарушить.

Он был зол на себя за то, что имел неосторожность сравнить Луизу с Марианной, зная, что они совершенно непохожи.

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что вздрогнул, когда раздался стук в дверь ложи и лакей передал ему записку. Развернув ее, он улыбнулся, узнав почерк леди Брикнелл. Она приглашала его посетить ее в первом же антракте.

— Боже мой! — вдруг воскликнул сэр Эдвард, сидевший рядом с Элистером. — Что это за прекрасное создание в ложе леди Брикнелл? Уж не привиделось ли мне оно?

Элистер перевел взгляд на леди Брикнелл, улыбаясь ей в знак благодарности за приглашение. Неожиданно его внимание привлекли еще двое, сидевшие в ее ложе, — мужчина, в котором он узнал поклонника хозяйки, и леди, сидевшая перед ним. Приглядевшись, он узнал ее… Открытие было подобно грому среди ясного неба! От удивления он утратил дар речи, от его раскаяния не осталось и следа. Он задрожал от возмущения и гнева.

— Это прекрасное создание, как ты изволил выразиться, — моя жена, — процедил Элистер сквозь стиснутые зубы. — И она из плоти и крови.

Он, не отрываясь, смотрел на Луизу, ее присутствие затмило все вокруг, и, хотя их разделял лишь партер, Элистеру казалось, что они с Луизой стоят лицом к лицу по разные стороны опасной пропасти.




Глава тринадцатая


Элистер не сводил глаз с Луизы, не в силах поверить, что она осмелилась приехать в Лондон без его разрешения. Но, несмотря на свою досаду, он не мог не заметить, что в своем переливающемся голубом платье из шелкового газа, с декольте, открывающим ее роскошные белые плечи, и с копной густых волос цвета спелой ржи она была потрясающе красива. И лицо, и фигура были безупречны, и все восторгались совершенством ее форм. Здесь, в театре, где собрались сливки лондонского общества, она затмевала своей красотой, своим непревзойденным великолепием всех признанных светских красавиц.

Все взгляды были устремлены на Луизу, которая, однако, боялась смотреть в сторону Элистера и прикрывала лицо раскрытым веером. Между тем он с повышенным вниманием наблюдал за происходящим в ложе леди Брикнелл, и с каждой минутой в нем нарастали возмущение и злость, так как люди шли в ложу с единственной целью — быть представленными Луизе — и, как казалось Элистеру, чересчур долго стояли перед ней, склонившись к ее руке для поцелуя.

Какого черта она расточает улыбки каждому, кто приходит в ложу? Зачем томно опускает свои удивительные янтарные глаза, кокетливо смеется и вызывает у своих поклонников грешные мысли своим чересчур откровенным декольте?

Элистер видел, что все молодые джентльмены были без ума от ее редкой красоты и обаяния и толпились в ложе, окружив Луизу плотным кольцом.

Элистер резко поднялся, скомкав записку леди Брикнелл.

— Пойдем, Эдвард, я представлю тебя моей жене. У меня такое ощущение, что ты единственный молодой человек в театре, которого ей еще не представили.

Леди Брикнелл была в отличном расположении духа и приветливо улыбалась своим друзьям, которые приходили к ней в ложу в надежде быть представленными прекрасной незнакомке. Бросив взгляд на Элистера, леди Брикнелл заметила, что он направляется к ней. Бесцеремонно выставив молодого человека, только что наклонившегося к руке Луизы, леди Брикнелл обвела ее оценивающим взглядом.

— Выше голову, моя дорогая, и улыбайтесь, улыбайтесь. Вспомните, чему я вас учила: немного пофлиртуйте, чтобы очаровать Элистера обольстительными улыбками и томными, призывными взглядами. Попомните мои слова: еще до конца сегодняшнего вечера вы получите влюбленного в вас мужа, который будет целовать вам руки и заглядывать в глаза с покорностью верного пса.

Луиза глубоко вздохнула. Сейчас наступит момент, которого она так боялась, — она встретится со своим мужем лицом к лицу. В эту минуту он вошел к ним в ложу в сопровождении незнакомого молодого человека. Элистер приветствовал леди Брикнелл вежливо и сухо, а сам не сводил глаз с Луизы.

— Как вы любезны, что не обошли меня своим вниманием! — улыбаясь, воскликнула леди Брикнелл. — Узнав, что вы будете в театре, я тотчас забронировала ложу для себя и своих друзей. Я взяла на себя смелость пригласить Луизу: мне было жаль оставлять ее совсем одну, когда есть возможность развлечься.

У Элистера было такое мрачное лицо, что Луиза на мгновение растерялась, но, тут же вспомнив наставления леди Брикнелл, одарила мужа чарующей улыбкой. Как того требовал этикет, Элистер представил сэра Эдварда Торнтона лишь тогда, когда оркестр начал исполнять увертюру.

— Я очень рада с вами познакомиться, сэр, — промурлыкала Луиза и улыбнулась сэру Эдварду ослепительной улыбкой.

— Я польщен, леди Данстен. Я и не подозревал, что у Элистера жена такая красавица. — Он посмотрел на своего друга. — Вам следовало бы чаще привозить свою жену в Лондон. Каждый ее приезд станет для нас событием.

— Возможно, Эдвард, вы и правы. — Сэр Эдвард извинился и ушел в свою ложу, а Элистер сел рядом с Луизой, решив не оставлять ее весь вечер. Как только внимание публики сосредоточилось на сцене, Элистер наклонился к жене.

— Что вы, черт возьми, здесь делаете?! — свистящим шепотом проговорил он.

Хотя он казался внешне спокойным, Луиза почувствовала, что он весь кипит от гнева. На какое-то мгновение она растерялась, но, поймав ободряющий взгляд леди Брикнелл, вздохнула и сделала невинное лицо.

— Как «что»? То же, что и все!

— Я и подумать не мог, что вы способны выкинуть такое! Что вас подтолкнуло прийти сюда? Чтобы досадить мне?

— Когда вы так внезапно уехали из «Лесной охоты», я вдруг почувствовала непреодолимое желание чем-нибудь себя порадовать. Я очень сожалею, что вам неприятно видеть меня здесь, но уже поздно что-либо менять, — ответила Луиза как можно спокойнее.

— Завтра же возвращайтесь в имение к детям! — понизив голос, сказал Элистер повелительным тоном.

— Успокойтесь, Элистер, Марк и Констанция здесь, со мной, — проговорила Луиза и с победоносной улыбкой отвернулась от мужа. Его лицо исказилось от гнева и стало багровым. Казалось, у него сейчас случится апоплексический удар.

— И Констанция здесь?!

— Ну конечно. Не забывайте, что я кормлю ее. И о занятиях Марка не волнуйтесь: гувернер приехал с нами, так что занятия не прервутся.

— Как вы посмели перечить мне? Вы должны делать только то, что я вам велю, — проговорил он срывающимся шепотом.

— Никогда!

— Вы не посмеете перечить мне! Посмотрим, как это у вас получится, — сказал Элистер и пересел в кресло позади нее.

— Если вы собираетесь выяснять отношения весь вечер, то лучше возвращайтесь к своим друзьям. Они быстрее разгонят ваше мрачное настроение, чем я, — с олимпийским спокойствием проговорила Луиза.

Элистер не шевельнулся, сохраняя мрачное расположение духа. Луизе было нелегко переносить его хмурый, недовольный взгляд, но она продолжала беззаботно улыбаться молодым людям, продолжавшим посещать ложу леди Брикнелл.

Когда представление закончилось и зрители встали со своих мест и направились к выходу, Элистер обнял Луизу за талию, и ей показалось, что она попала в тиски. Перед лестницей он взял ее под руку и не отпускал, пока не усадил в карету, ждавшую их на улице перед театром.

Воспользовавшись тем, что Элистер разговаривал с сэром Эдвардом, леди Брикнелл подошла к Луизе.

— До свидания, Луиза. Завтра весь Лондон будет говорить только о вас. Вы вели себя молодцом. Я не сомневаюсь, что все ваши желания исполнятся.

Когда они приехали в Данстен-хаус, было уже довольно поздно. Не спал лишь слуга, который и открыл им дверь.

— Идите в свою комнату, — тоном, не терпящим возражений, прошипел Элистер.

— Пойду, но сначала посмотрю на детей.

Луиза вошла в детскую. Марк крепко спал, но Констанция вела себя беспокойно и спать не собиралась. Как только Луиза вошла в комнату, малышка обрадованно начала размахивать крошечными кулачками. Луиза взяла ее на руки и, сев в удобное кресло, расстегнула свое роскошное вечернее платье. Девочка с жадностью начала причмокивать губами и вскоре умиротворенно засопела.

Уложив ребенка, Луиза повернулась к двери… На пороге детской стоял Элистер. Идиллическая картина кормления настолько потрясла его, что гнев улетучился сам собой.

Луиза направилась к себе, Элистер пошел следом, невольно любуясь женой.

Устроившись перед зеркалом, молодая женщина стала вынимать шпильки и заколки из волос, уложенных в замысловатую прическу. Пальцы у нее дрожали, на щеках играл яркий румянец.

У Элистера перехватило дыхание, когда он увидел водопад шелковистых золотых волос, рассыпавшихся по плечам и спине Луизы. Словно завороженный, он боялся пошевелиться.

В открытое окно дул легкий ветерок, и ночные мотыльки летели на неверный свет свечей. Луиза первая нарушила тишину:

— Хотите остаться?

Мужчина будто очнулся!

— Так вот чего вы добиваетесь! Вы из-за этого примчались за мной в Лондон? Не дождетесь!

— Тогда уходите.

— А если я не уйду?..

— ???

— Вот что я подумал: если однажды нам уже было хорошо вместе, то… почему бы мне и не остаться?

— Это ваше право, — ответила Луиза, чувствуя, что от радости ее сердце сейчас выскочит из груди.

Он взял ее за подбородок и, пристально глядя в глаза, проговорил:

— Вы все это подстроили, Луиза. Не без помощи леди Брикнелл. Уж в этом-то я не сомневаюсь, — проговорил он с горьким упреком.

— Да, я все это подстроила, и леди Брикнелл помогла мне. Но это не шутка, это гораздо серьезнее. Может быть, вам и нравится такое существование, но меня оно не устраивает — я не собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь монашкой.

— Чего же вы хотите?

Следуя необъяснимому порыву, она решила бросить вызов судьбе, поступая так, как ей подсказывало сердце. Луиза встала на цыпочки и положила руки ему на плечи.

— Я больше не в силах сдерживать себя, — прошептала она и застенчиво поцеловала его в губы легким прикосновением, а затем, осмелев, стала покрывать его лицо страстными поцелуями, лаская его своим теплым дыханием. Потом, как бы опомнившись, она отшатнулась от него.

Элистер не подавал вида, что ее легкие, как порхание бабочки, поцелуи разожгли в нем столь нестерпимую страсть.

— И это все?! — недовольно спросил он.

— Вы разочарованы? Что мне надо сделать, чтобы вы остались довольны?

— О, придумайте что-нибудь сами, Луиза!

Она положила свою маленькую ручку на его большую крепкую ладонь и улыбнулась. Больше не заботясь, правильно ли она поступает, руководствуясь исключительно любовью, Луиза разжала его пальцы и, поднеся его раскрытую ладонь к своим губам, поцеловала ее в самую середину.

Не выпуская его руки, она подошла к постели, заставила его сесть, потом заглянула ему в глаза и, опрокинув его на спину, стала покрывать поцелуями его лицо, шею, руки. У него перехватило дыхание, ее глаза притягивали его как магнит, и, когда она наклонила голову, чтобы поцеловать его еще раз, он приподнялся и, опрокинув ее на спину, навис над ней, внезапно осознав всю силу своего желания.

— Довольно, Луиза. Предоставьте это мне, — сказал он хрипловатым голосом, не в силах оторвать взгляд от ее лица.

Луиза взглянула в его горящие глаза, в то время как он играл золотыми прядями ее шелковистых волос.

— Хоть вы и думаете, будто я обманщица, хочу вас предупредить, что мало смыслю в науке любви, — прошептала Луиза.

— Мне сейчас хорошо с вами, но я знаю, что могло бы быть еще лучше. Я помню, какой вы были той ночью.

— Я была немного не в себе, — призналась Луиза.

— Тогда я научу вас.

— Как свою жену или как мисс Дивайн? Насколько я знаю, леди Данстен должна следить за здоровьем детей и управляться с прислугой. Но с мисс Дивайн, — она лукаво улыбнулась, — вы говорили о более интимных и интересных вещах.

— Сегодня ночью я не хотел бы ограничиваться одними разговорами. Ответьте, любовь моя, кем вы будете сегодня ночью?

— А как бы вы хотели?

— Конечно, мисс Дивайн! — ответил он, представляя, как их поглотит лавина страсти.

От ее обольстительной красоты он совсем потерял голову — как в ту памятную ночь. Он исступленно целовал ее волосы, глаза, бархатную кожу, и Луиза отвечала, с радостью открывшись ему, как цветок открывается навстречу солнцу.

Придя в себя от порывов страсти, когда казалось, что она умирает от блаженства, она прижалась к груди мужа, слушая, как бьется его сердце.

— Ну, — спросил он, — все было так же, как в прошлый раз?

— Даже лучше, — ответила она. — Так вы и теперь жалеете, что я приехала за вами в Лондон?

— Нет, нисколько. Хотя должен сказать вам, что я, приехав в Лондон, пересмотрел свое прежнее решение и решил вернуться домой быстрее, чем предполагал сначала.

Луиза, приподнявшись, с удивлением посмотрела на него.

— В самом деле?!

— Видите ли, моя дорогая, когда я приехал, я чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Я скучал без вас, Луиза. Я понял, как много вы значите для меня, как я тоскую без вас. Я вас люблю, Луиза. И знаю, что вы тоже любите меня. Я это почувствовал, когда обнимал и целовал вас.

— Да, я люблю вас, Элистер. Так люблю, как только может женщина любить мужчину. Я полюбила вас с той самой минуты, как вы поцеловали меня тогда, в Данстен-хаусе.

Он наклонил голову и поцеловал ее в губы, вложив в этот поцелуй всю жажду любви, которая накопилась в его душе с той самой минуты, как Марианна оставила его.

— Нас в самом деле притягивала друг к другу какая-то магнетическая сила. Это невозможно не заметить. Луиза, вы удивительная женщина! И необыкновенно красивая!

— Вы полюбили меня только потому, что я красивая? — лукаво спросила она.

— Нет, я полюбил вас не только за красоту. Я открыл в вас столько достоинств, что пришел в восхищение и полюбил. Такие, как вы, встречаются крайне редко. В вас есть все, что должно быть у женщины, о которой я мечтал в юности. Моя жена и мать моих детей должна быть именно такой. Мне было так стыдно за свое поведение накануне отъезда из имения, что я решил вернуться и умолять вас о прощении. Как я мог сравнивать вас с Марианной? Вы совершенно непохожи. Она думала только о себе и Чарлзе Мередите, и больше ни о ком. Я бы рассказал вам о ней, но не знаю, с чего начать.

— Начните с первого, что придет в голову. Как она выглядела? Она была блондинка или брюнетка?

— Необыкновенно привлекательная брюнетка. Ее родители были богатые землевладельцы из Кента, она была их единственным ребенком, которого они безнадежно избаловали, выполняя все ее капризы. Она выросла самонадеянной и самовлюбленной эгоисткой. Мне не надо было жениться на ней, — тихо проговорил Элистер.

— Но вы же любили ее!

— В то время я боготворил ее, и сама мысль, что у нее есть недостатки, казалась мне кощунством. Мы впервые встретились в Лондоне. Мне тогда было двадцать лет. Мы очень скоро подружились. Я не знал, что у нее до знакомства со мной был роман с Чарлзом Мередитом, нашим соседом по имению. Его я никогда не видел, но ходили слухи, что он отъявленный прожигатель жизни. Я допускаю, что они собирались пожениться, но, в отличие от Чарлза, Марианна думала, что это случится довольно быстро. Чарлз же решил перед женитьбой год пожить в Европе, полагая, что Марианна будет покорно ждать его возвращения и тогда они поженятся и обоснуются в его имении.

— Так она вышла за вас замуж, разочаровавшись в Чарлзе Мередите? — спросила Луиза.

— Не только. Чуть позже я понял, что когда она выходила за меня замуж, то уже знала, что рано или поздно вернется к Мередиту. А пока, встретив безумно влюбленного в нее юношу, сходившего с ума от ее красоты, она ответила согласием на его предложение стать его женой.

— Что же, она вышла за вас замуж, чтобы досадить Чарлзу Мередиту?

— Вот именно. К тому же она знала, что мы соседи, и это давало ей возможность покрасоваться перед ним как леди Данстен — в отместку за то, что он предпочел уехать в Европу, а не жениться на ней. Но очень скоро она пожалела, что вышла за меня замуж. Марианна скучала по столичной жизни. Она была первой красавицей Лондона, окруженной толпой поклонников.

— Даже рождение Марка ничего не изменило?

— Перспектива стать матерью ее ужасно пугала. Она боялась, что после родов ее красота померкнет и фигура потеряет свои скульптурные очертания. Когда Марк родился и ей показали сына, ничего, кроме отвращения, она не испытала. И потом она с трудом переносила его присутствие.

Луиза не поверила своим ушам. Как родная мать могла не любить собственное дитя?!

— Прошло два года, — продолжал Элистер. — Мередит вернулся из Европы и, узнав, что Марианна не дождалась его, пришел в ярость. От первоначального намерения Марианны отомстить Чарлзу не осталось и следа. Она перестала мечтать о возвращении в Лондон, так как начала встречаться с ним тайком от меня здесь, в сельской глуши. Прерванный роман разгорелся с новой силой. И вот настал день, когда она призналась, что хочет уйти от меня, и попросила дать ей развод. Я отказался, так как развод лег бы позорным пятном на всю мою семью.

— Вы все еще любили ее?

— Нет. Я презирал ее, но вынужден был терпеть — как свою жену и мать моего сына. — Он замолчал и задумался. — Это я виноват в ее смерти, — неожиданно проговорил он.

— Почему вы берете ответственность за ее смерть на себя? — удивленно спросила Луиза.

— Она убежала вся в слезах, я — вдогонку за ней… Если бы я дал ей возможность спокойно уйти, она бы осталась жива!

— О, Элистер, дорогой, простите меня, я не знала…

— Откуда вам знать? Об этом знают только самые близкие люди. В ту злополучную ночь я вернулся из Розерфилда под проливным дождем. Река вышла из берегов, затопив все отмели. Марианна ждала меня допоздна и сказала, что ждет ребенка от Мередита. Я был потрясен, я не поверил ей, думая, что так она хочет вырвать у меня согласие на развод. Когда я увидел, что она выбежала из дома, я побежал за ней.

— Но почему она пошла вброд через разбушевавшуюся реку? Разве тогда не было моста?

— Наверно, решила, что на мосту ее проще догнать и вернуть. Когда ее вытащили из реки, она была еще жива и бросила на меня взгляд, полный жгучей ненависти… свой последний, предсмертный взгляд… Этого я не забуду никогда!

— Элистер, оставьте прошлое прошлому. Начните новую жизнь, ведь теперь у вас есть я и наши дети!

Он внимательно посмотрел на нее.

— Я недостоин вас, — сокрушенно сказал он.

— Не говорите так!

Он кивнул, только сейчас начиная понимать, какой удивительный подарок преподнесла ему судьба за перенесенные страдания и горе. Он покрывал поцелуями ее лицо, волосы, плечи, словно хотел убедиться, что она ему не привиделась, а существует наяву. Луиза была безмерно счастлива, почувствовав, что они стали гораздо ближе друг другу и что тень Марианны уже никогда не встанет между ними.




Глава четырнадцатая


Какое это было прекрасное время! Супруги с головой окунулись в новые для себя отношения, забыв обо всем на свете. Но нельзя полностью отгородиться от стремительного хода жизни. Нарушителем счастливого уединения стал Джеймс Фрейзер, приехавший в их городок, чтобы познакомиться со своей маленькой племянницей.

— Когда вы приехали? — спросил Элистер, провожая гостя в гостиную. — Где же вы остановились?

— Я приехал два дня назад, чтобы побыть с Амелией. Остановился у Тимоти, — ответил Джеймс.

— И, насколько я понимаю, наметить день свадьбы?

Джеймс смутился и слегка покраснел.

— Да, через два месяца мы обвенчаемся в ее доме в Оксфордшире. Приглашаю на это торжество и вас с Луизой.

— Мы с радостью приедем вас поздравить. Скажите, Джеймс, вы не скучаете по бурной лондонской жизни? — спросил Элистер, наливая ему в стакан бренди.

— Нет. Я так занят своим Биерлоу, что у меня совершенно не остается времени на что-нибудь другое. Я уже больше года не играю в карты. Вы были моим последним партнером, Элистер.

— Рад слышать это. — Элистер подозревал, что здесь не обошлось без влияния прелестной Амелии Хекет, невесты Джеймса. — Видели свою племянницу?

— Разумеется, я для этого и приехал! — воскликнул Джеймс, которому было приятно сознавать, что замужество Луизы и рождение Констанции сделали его шурином такого влиятельного человека, как Элистер.

— Она самая красивая девочка на свете! — горделиво сообщил Элистер.

— Она просто само очарование! Да и могло ли быть иначе у такой прекрасной матери, как Луиза? — сказал Джеймс.

Лицо Элистера стало серьезным и сосредоточенным.

— Полностью с вами согласен, Джеймс. Ваша сестра действительно замечательная женщина. Вы не представляете, как она дорога мне. Не странно ли: ваш проигрыш коренным образом изменил мою жизнь, я стал самым счастливым человеком на свете!




Софи уехала от Джулии, сказав, что соскучилась по Марку и Констанции, но на самом деле она приехала в Данстен-хаус с тайной мыслью встретиться с сэром Чарлзом Мередитом, который уже несколько дней жил в Лондоне.

Она тосковала, недоумевая, почему ее брат так жесток к избраннику ее сердца. Ведь они любят друг друга! Закрыв глаза, она вспоминала, как нежно целовал он ее на пикнике, когда им удалось уединиться. Элистер может сколько угодно отчитывать ее, но она ни за что не откажется от сэра Чарлза!

Софи написала ему записку с предложением встретиться в саду, окружавшем Данстен-хаус, в три часа дня и обещала, что садовая калитка будет предусмотрительно открыта. Отдав записку служанке и сунув ей в руку монетку, Софи с замиранием сердца стала ждать ответа. Вскоре ей принесли письмо, где сообщалось, что сэр Чарлз приедет, но не в три часа дня, а в семь часов вечера.

Луиза, заметив нечто странное в поведении Софи, не придала этому значения, так как была полностью поглощена заботой об ужине, на который были приглашены Джеймс и Тимоти. Незадолго до назначенного часа Луиза решила позвать девушку.

Она постучалась в ее комнату. Никто не ответил. Вошла. Никого, Ветер трепал занавески, хлопали ставни. Луиза бросилась закрывать окна, как вдруг заметила фигурку в плаще с накинутым на голову капюшоном, которая торопливо шла по садовой дорожке к калитке в каменной стене.

Софи! Что она задумала? Ведь она прекрасно знает, что к ужину приедут Джеймс и Тимоти! Неужели?.. Софи их всех обманула, тайно назначив свидание сэру Чарлзу!

Сбежав вниз по лестнице, Луиза бросилась вдогонку за Софи. Выбежав в парк, она увидела идущую впереди Софи и позвала ее. На какое-то мгновение та замедлила шаг, но тут дверца подъехавшей кареты распахнулась и сильные руки втащили девушку внутрь. Луиза бросилась догонять карету, но та умчалась в глубь парка. Так и есть! Беглянку увез этот негодяй! Но как сказать об этом Элистеру?

Луиза побежала обратно. Увидев испуг на лице жены, Элистер бросился к ней.

— Что случилось?

— Софи… Она… сбежала… с Мередитом! — задыхаясь, проговорила Луиза. — Их надо догнать.

— Что?! — взревел Элистер.

— Я побежала за ней, но ее втащили в подъехавшую карету и увезли в глубь парка.

— А ты уверена, что это был Чарлз Мередит?

— Кто же еще способен на это? — закричала в отчаянии Луиза.

Элистер велел седлать коня. Джеймс и Тимоти предложили свою помощь.

— Куда они поехали?

— В сторону Вестминстера, — ответила Луиза.




Часа через три все трое вернулись в унынии. Поиски ни к чему не привели. Они даже заехали в лондонский дом Мередита, но слуги сказали, что хозяин будет завтра или даже послезавтра.

— Вы опросили всех констеблей? — спросила Луиза.

— Всех, но никто не заметил ничего подозрительного. Где она может быть?

— Сэр Чарлз является членом клуба «Уайт Харт» на том берегу реки. Сегодня пятница — день, когда в клубе собирается игроков больше, чем в остальные дни. Этот прохвост такого случая не упустит, — вдруг вспомнил Тимоти.

— Что ты об этом думаешь, Элистер? А если Софи действительно там? — воскликнула Луиза, с надеждой глядя на мужа.

— Ты права. Мы сейчас же едем туда. — Увидев, что Луиза взяла плащ и направилась вместе с ними к двери, Элистер остановил ее: — Оставайся с детьми.

— Марк с гувернером, Констанция уже спит, я только что ее покормила.

— Хорошо. Поедешь с Джеймсом в карете, а мы с Тимоти верхом. Остается надеяться, что жадность Мередита пересилит желание обесчестить мою сестру.

Элистер и Тимоти, подъехав к «Уайт Харту», спешились и прошли мимо портье, который осветил им дорогу к входной двери. Войдя внутрь дома, они обошли все комнаты с игорными столами, но Чарлза Мередита нигде не было.

— Будем ждать.

В это мгновение из-за бархатного тяжелого занавеса показался Мередит с развязной девицей в полупрозрачном платье с вызывающим декольте.

Он занял место за карточным столом, положив перед собой горку монет и пачку ассигнаций.

Оставив Тимоти наблюдать за сэром Чарлзом, Элистер вышел на улицу. В эту минуту к клубу подъехала карета с Луизой и Тимоти.

— Похоже, что Софи здесь, так как Мередит сел за карточный стол. А ты, моя дорогая, можешь оказать мне неоценимую помощь, — сказал Элистер, снимая с нее плащ и бросая его на сиденье кареты. Оглядев Луизу с головы до ног критическим взглядом, он стал вынимать из ее прически гребни и шпильки. Когда волосы рассыпались по спине и плечам Луизы, он довольно усмехнулся. Луиза с недоумением смотрела на него, ничего не понимая.

— Может, объяснишь, что ты задумал?

Джеймс тем временем вошел в клуб, решив присоединиться к Тимоти.

— Луиза, тебе придется сделать вид, что ты… девица легкого поведения, — смущенно выпалил Элистер.

— Я?! — с ужасом воскликнула Луиза, представив, какую отвратительную роль он ей предлагает. — Но я твоя жена, Элистер!

— Постарайся забыть об этом на ближайшие полчаса, — сказал он уже более решительно.

— Но я… я не могу!

— Сможешь, если постараешься. Слушай меня внимательно. Подозреваю, что Мередит держит Софи на втором этаже, где расположены отдельные номера. Мы должны подняться наверх и поискать ее там, но для этого нам надо усыпить бдительность охранников, которые стоят у подножия лестницы. Поэтому надо сделать вид, будто мы решили немного поразвлечься. Не отказывайся, иначе мне придется нанять одну из здешних девиц.

— Как вы смеете, Элистер Данстен?! — вскипела Луиза, но потом, подумав, спросила уже серьезно: — Но охранники знают всех здешних девиц в лицо.

— Сомневаюсь. Некоторые джентльмены приходят сюда со своими любовницами.

— Ну что ж, тебе виднее, похоже, у меня нет выбора. — Сказав это, она расстегнула платье и оголила роскошные алебастровые плечи.

— Дорогая, тебе вовсе не обязательно ходить полуголой, застегни платье, и пойдем. И ничего не бойся, я буду все время рядом с тобой.

Беспрепятственно поднявшись по лестнице, они оказались в большой гостиной. Здесь было спокойно, никто ни на кого не обращал внимания. Элистер и Луиза прошли по коридору. За дверьми занятых клиентами комнат так громко разговаривали, что Элистеру и Луизе было ясно, что Софи там нет. В конце коридора они обнаружили две двери. Элистер, подумав секунду, рванул одну на себя. Никого.

Элистер направился к последней комнате, взялся за ручку двери и хотел открыть ее, однако она оказалась запертой. Он собрался уходить, но, подумав, осторожно постучал в дверь. Никакого ответа. Тогда Элистер взялся за ручку и с силой подергал ее. За дверью раздался какой-то шорох, а затем — слабый, явно испуганный, голос:

— Кто там?

Луиза и Элистер облегченно вздохнули.

— Софи, это ты?

— Да, — плача, ответила она, узнав голос брата. — Меня заперли.

Дверь подалась под резким ударом плеча.

— Слава богу, ты нашел меня! Какая же я была глупая, что не послушалась! — рыдая, запричитала Софи.

— Об этом позже. Что он сделал с тобой?

Она покачала головой.

— Ничего. Ты прости меня, Элистер! Когда я вышла в парк и села в карету, я думала, что это ненадолго, но он не выпустил меня из кареты и привез сюда. Я испугалась, умоляла отвезти меня обратно. Я сказала, что написала ему письмо под влиянием минутного порыва…

— Что?! — громовым голосом воскликнул Элистер. — Ты написала ему письмо после того, что я тебе о нем рассказал?

Софи кивнула, заливаясь слезами.

— Ты хоть отдаешь себе отчет, что он хотел сделать с тобой? Если бы не Тимоти Хекет, мы бы никогда не нашли тебя! — гневно проговорил Элистер.

— Его будто подменили. Мередит вел себя ужасно. Когда я умоляла его отпустить меня, он нагло смеялся. Потом он привел меня в эту комнату и запер.

Луиза подошла и обняла плачущую девушку, понимая, что, как только Мередит запер дверь, все романтические мечты Софи растаяли как дым.

— Нам надо как-то выбираться отсюда, — сказал Элистер. — Софи, ты помнишь дорогу сюда?

Глотая слезы, Софи кивнула головой.

— Здесь есть лестница, которая выведет нас прямо на улицу.

— Ждите меня. Я пойду найду Тимоти и пришлю его к вам. Он проводит вас домой, — велел Элистер.

— А ты? — с тревогой спросила его Луиза.

— Он у меня поплатится за все, — ответил Данстен, сверкнув глазами.




Глава пятнадцатая


В этот вечер сэру Чарлзу необыкновенно везло за карточным столом. Он бы и дальше продолжал играть в карты, но клуб заметно опустел, и пора было возвращаться домой. Собирая выигранные деньги, сэр Чарлз вдруг вспомнил о сестре лорда Данстена, которую запер в комнате наверху, и улыбнулся в ожидании того, что этот удачный вечер закончится приятным приключением. Он давно предвкушал ту минуту, когда в полной мере рассчитается с лордом Данстеном, и вот этот момент наступил.

Он уже собрался отойти от карточного стола, как вдруг почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. Вероятно, это хозяин заведения, подумал сэр Чарлз и, обернувшись, встретил ледяной взгляд лорда Данстена, который наблюдал за ним уже долгое время.

— Вы наверняка знаете, почему я здесь, — надменным тоном проговорил Элистер.

Сэр Чарлз даже не собирался ничего отрицать, только смотрел на Элистера с нескрываемой неприязнью. Откровенно говоря, для того чтобы опорочить Софи, было достаточно только привести ее в это заведение. Дело осложнялось запиской, которую девушка так неосмотрительно направила своему избраннику. Стоит ему показать этот клочок бумаги в свете, как репутация Софи будет безнадежно испорчена.

Сэр Чарлз окинул противника победоносным взглядом.

— Вы настоящий сыщик, Данстен. Насколько я понимаю, вы нашли свою пропажу.

На лице Элистера не дрогнул ни один мускул.

— Это было нетрудно. Ваши привычки широко известны. То, что вы сделали сегодня, дает мне право убить вас, но, поскольку моя сестра отделалась лишь испугом и этот случай послужит ей наглядным уроком, я дарую вам жизнь.

— Какая необыкновенная щедрость! — насмешливо воскликнул сэр Чарлз.

— Это не щедрость, Мередит, я хочу доказать вам, что вы сами виноваты в смерти Марианны, когда, пообещав жениться, уехали в Европу. Она не из тех женщин, что ждут любимого годами, она была совсем другого склада. И когда я женился на ней, я не знал, что у вас с ней был серьезный роман.

— Как вы смеете сваливать всю вину на меня? — вскипел сэр Чарлз, злобно сверкнув глазами.

— А как вы посмели мстить мне, невиновному, используя как орудие мести мою несовершеннолетнюю сестру? Да вы просто трус, Мередит!

— У меня много недостатков, но я не трус! — возразил сэр Чарлз дрожащим от гнева голосом.

— Докажите! Мы или разрешим наш спор за карточным столом, или будем драться на дуэли. Выбирайте! — сухо сказал Элистер.

— Я выбираю карты, Данстен.

— Будете играть?

— Да, — процедил сэр Чарлз сквозь стиснутые зубы. — Я буду с вами играть и заставлю вас пожалеть, что вы увели у меня Марианну. Игра один на один?

— Разумеется.

Они сели играть в пикет.

Немногочисленные зрители, окружившие карточный стол, сразу поняли, что это не обычная игра.

Сначала сэр Чарлз даже немного выиграл, но Элистеру удалось изменить ход игры. Мередит начал терять свои позиции, несмотря на попытку отыграться. К великому удовольствию зрителей, Элистер отбил очередную атаку сэра Чарлза: его карты, на которые он так надеялся, были биты тузом, затем еще одним тузом, королем и дамой.

Скоро у сэра Чарлза не осталось ни монет, ни ассигнаций, но он не отказался играть дальше, хотя знал, что Элистер Данстен в игре непобедим. Но ему так и не удалось переломить ход игры, и пришлось подписать долговые расписки.

Через три часа после начала игра закончилась безоговорочной победой Элистера. Он поднялся со стула и холодно посмотрел на своего противника.

— Мы квиты, Мередит. Пусть это будет последней главой в печальной повести о Марианне. Я надеюсь, что до конца своей жизни вы уже не посмеете перейти мне дорогу, — сказал Элистер.

— Вы разорили меня и мою семью, но вам придется жить в постоянном страхе возмездия за смерть Марианны. Она была единственной женщиной, которую я когда-либо любил. Она умоляла отпустить ее, но вы решили оставить ее своей женой, так как боялись опозорить свое благородное имя разводом, — глядя на Элистера с ненавистью и злобой, процедил сквозь зубы Мередит.

— Вы забыли, что в ту роковую ночь она рвалась к вам, Мередит. Она ни под каким предлогом не вернулась бы ко мне. Я побежал за ней с единственной целью — сказать, что я согласен на развод, но она бросилась в реку, стремясь поскорее вернуться к своему любовнику. Как видите, я не собирался жить с женщиной, носившей под сердцем ребенка от другого.

В комнате воцарилась такая тишина, что было слышно, как бьются их сердца.

— Что вы сказали, Данстен?

Элистер с удивлением посмотрел на него.

— А вы не знали, что Марианна просила меня дать ей развод именно потому, что ждала ребенка от вас?

— Разумеется, нет! Боже мой! Почему она скрыла это от меня?

Элистер покачал головой.

— Не знаю.

— Почему вы раньше не сказали мне об этом? — с отчаянием воскликнул сэр Чарлз.

Элистер вздохнул.

— Я был уверен, что вы знаете.

Сэр Чарлз весь обмяк, словно из него выпустили воздух.

— Этого не может быть.

Элистер повернулся и вышел из комнаты. Ему вдруг стало жаль поверженного врага.




Луиза терпеливо дожидалась возвращения мужа.

Когда он вошел, она бросилась ему навстречу.

— Почему так долго?

Он вздохнул, снял сюртук и бросил его на стул.

— Я собирался сказать ему, что он получит за все сполна, но вышло не совсем так.

— Не говори загадками! Говори скорее, что произошло.

— Я разорил его за карточным столом. Я отнял у него все, чем он владел. Но победа не принесла мне ни радости, ни удовлетворения. Должен сказать тебе, что я не испытываю гордости за то, что сделал сегодня вечером. Разорить Мередита — это одно, но морально убить его сообщением о том, что вместе с Марианной погиб и его ребенок, — это совсем другое.

Луиза непонимающе нахмурилась.

— Марианна ничего не сказала ему о ребенке. Он был настолько подавлен, что я сжалился над ним и решил пощадить его.

Луиза недоуменно смотрела на него, не зная, что сказать.

— Я хочу, чтобы призрак Марианны перестал омрачать мне жизнь. Завтра же я поеду к сэру Чарлзу и верну ему все, что отнял у него сегодня вечером. По тому, как он воспринял весть о гибели своего ребенка, я понял, что он действительно любил Марианну больше всего на свете. А ведь я в этом всегда сомневался. Ты теперь понимаешь, что я должен пойти и встретиться с ним?

— Да, понимаю.




Луиза не находила себе места, гадая, чем закончится их разговор. Время словно остановилось.

Когда Элистер вернулся, она посмотрела на него, в который раз поражаясь его мужественной красоте. В темно-зеленом сюртуке и жилете, в белоснежной рубашке и таком же шейном платке он был неотразим.

— Вы встретились? — бросилась она к нему, снедаемая тревожными предчувствиями.

— Да. Он больше не намерен мстить мне и, похоже, понял, что я не виноват в смерти Марианны.

— Ты вернул его долговые расписки?

— Конечно, вернул. Когда я его сегодня увидел, то не поверил своим глазам — было трудно узнать в нем лондонского денди. Его гордость сильно задета, хоть он и был рад за свою семью.

— А тебе не приходило в голову, что он мог бы тебя вчера обыграть? Он играет не хуже тебя.

— Я не хотел упустить свой шанс, — ответил Элистер.

— Но такой же шанс был и у сэра Чарлза!

— У меня было чуть больше опыта, вот и все.

— Не хотелось бы мне когда-нибудь с ним встретиться, — твердо сказала Луиза.

— Тебе и не придется. Он собирается уехать в Америку, к своей сестре.

— Дай-то Бог!

— А как Софи? Она уже оправилась после вчерашнего?

— По тому, какими взглядами обменивались вчера Софи и Тимоти, думаю, недалеко и до свадьбы, — весело проговорила Луиза.

— Как?! Они знакомы меньше суток! — удивился Элистер.

— Какое это имеет значение? Важно, что они понравились друг другу.

— Самое важное, что друг другу понравились мы с тобой.

— О чем ты задумался? — спросила она его, отдышавшись после долгого поцелуя.

— Было бы здорово расположиться нам на этом коврике прямо у камина, — признался он.

— Мне нравится ход твоих мыслей, но как же слуги?.. — лукаво поинтересовалась Луиза.

В эту минуту за дверью раздался шорох. На пороге стояла няня. В одной руке она держала Констанцию, в другую вцепился Марк.

Супруги переглянулись. Они заслужили право быть счастливыми.




Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.