Охотники за сокровищами
Фиона Харпер








Джош Адамс делает своей старой знакомой Ферн неожиданное предложение — поучаствовать вместе с ним в нелегком, полном приключений соревновании, основанном на сообразительности и знании их родного Лондона. Всегда осторожная и благоразумная, Ферн неожиданно соглашается. На то у нее есть веская причина — когда-то она любила этого человека…






Фиона Харпер

Охотники за сокровищами















ГЛАВА ПЕРВАЯ


— Нет, не могу!

Твердая земля качалась где-то далеко внизу. Ферн взглянула себе под ноги, и к горлу подступила тошнота. Темза искрилась под лучами июньского солнца, Лондон преспокойно занимался своими делами. Но все это было внизу — на полуторастах футах ниже ее.

Сзади недовольно проворчали:

— Будет она прыгать или нет?

Нет! Точно нет.

Она сглотнула. Закрыла глаза, но так оказалось еще хуже. Темнота лишь усилила зловещий шум движения внизу и насмешливое похлопывание шнура амортизатора под легким ветерком. Ее закачало.

Нет! Она не собирается это делать.

Распахнув глаза, Ферн открыла рот, чтобы сообщить, что произошла чудовищная ошибка. Но, прежде чем звуки успели сорваться с ее губ, ей на талию легли чьи-то теплые сильные руки.

— Все с ней нормально. Точно, Ферн?

Ферн покачала головой, но писк, вырвавшийся из ее горла, отвратительно походил на «да».

Ее ноздри уловили запах одеколона — человек придвинулся чуть ближе.

— Ты сумеешь. — Голос был мягким и успокаивающим. — Ты и сама это знаешь, верно?

На секунду, Ферн забыла, где она, забыла о толпе зрителей и твердом бетоне внизу Она узнала этот голос.

Джош тут… Прямо у нее за спиной, шепчет в ухо ободряющие слова. Как ни странно, с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Да, — прошептала она, на сей раз, почти веря себе.

— Тогда… я считаю до трех, и когда произнесу «иди», ты просто позволишь себе упасть.

Чарующий голос обволакивал, успокаивал, ободрял. Внезапно она поняла, что он произнес «три».

— Но я…

Следующее слово он едва выдохнул:

— Иди!

И Ферн начала падать, падать — воздух полностью вышел из ее легких, так что она даже крикнуть не смогла.




За три дня до этого…




— Нет, спасибо, — Ферн мотнула головой, надеясь, что Лизетт поймет.

Тщетно. Подруга покачивала у нее перед носом вилкой с чем-то скользким — так близко, что нельзя было даже сфокусировать на этом взгляд.

— Давай! Попробуй!

— Правда, Лизетт. Нет. Не нравятся мне морепродукты.

— Ты что! Это же кальмар! Это совершенно другое дело. — Вилка качалась, гипнотизируя.

— Мне нравится паста по неаполитански. Моя любимая.

Лизетт швырнула вилку на тарелку.

— Скукота.

— Очень вкусно. И не отравишься, если, не дай бог, ее готовили и хранили неправильно.

— Тоже мне, специалист по здравоохранению!

Ферн взяла немного со своей тарелки, положила в рот и начала жевать, вызывающе глядя на подружку. У той вся жизнь — сплошной экстрим.

— Кстати, о работе. Чем будешь заниматься на следующей неделе?

— Угадай.

Ферн округлила глаза. Каждое новое занятие Лизетт казалось ей хуже прежнего. То подруга сидит в пабе, снимаясь в очередной мыльной опере, то, обернутая в фольгу, изображает инопланетянку из фантастического фильма. Разнообразие, возможно, и придает жизни вкус, но Ферн не понимала, как Лизетт может довольствоваться случайными заработками, находясь в состоянии вечного аврала.

— Лиз, не знаю. Почему бы тебе просто не рассказать?

— Затесалась в драму из жизни полицейских. На следующей неделе моей униформой будут чулки в сеточку, туфли на шпильках и недобрый огонек в глазах.

Ферн слегка нахмурилась.

— С каких это пор полицейские носят чулки в сеточку?

Лиз фыркнула.

— Опомнись! Разве можно представить меня в форменных башмаках и отглаженной белоснежной рубашке? Я буду «Проституткой номер три». Клево?

Ферн кивнула, вероятно, излишне усердно. Лизетт понимающе хмыкнула.

— Извини, Лиз. Я рада, конечно, что ты опять при деле, но…

— Выступать перед толпой народа в амплуа паршивки — не моя стезя? Знаю. Каждому свое. Я бы с ума сошла, будь я изучателем-страхователем.

— Аналитиком по рискованным случаям, — поправила ее Ферн, не понимая, зачем берет на себя такой труд. Лизетт всегда перевирала название ее должности. Стоило лишь упомянуть слова «страхование» или «офис», и глаза Лиз стекленели.

— Ага, ага. Помню.

Обе вернулись к еде. На этот раз Лизетт нацелилась на мидию.

— Кальмара ты отвергла, тогда, может, это?

Ферн вздохнула.

— Нет.

— Знаешь что? — с набитым ртом спросила Лизетт. — По-моему, это слово ты употребляешь чаще всех остальных.

— Нет, ты ошибаешься.

Лизетт ткнула в направлении подруги вилкой с видом «ну что я говорила!».

— Видала? Ты сама не замечаешь. Тебе надо развеяться.

Так! Приехали.

Лизетт видела свое предназначение в том, чтобы оживлять жизнь своей несчастной подруги. За годы их знакомства она привлекала Ферн ко многим видам стоящих, по ее мнению, занятий — кикбоксингу, полетам на параплане, посещению курсов йоги, на которых учеников пытались завязать в узел… Не найдя достаточного энтузиазма со стороны Ферн по отношению к этим видам деятельности, Лиз перебросилась в еще более худшую область — начала искать ей мужчин. После вечера с Бредом, участником «Формулы 1», Ферн целую неделю боялась подойти к своей машине.

— Нет! Ничего подобного!

Губы Лиз растянулись в широкую улыбку.

— Опять это слово. Ты не можешь справиться с собой, неужели не понимаешь? — Она задумчиво разглядывала жующую Ферн. — Упаси бог, тебе придется обойтись без «нет» неделю, так ты, пожалуй, скончаешься.

— Глупости!

— А давай проверим!

Ферн в этот момент следовало бы прислушаться к своему инстинкту, подняться и сбежать из ресторана, но любопытство пересилило.

Лиз с вызовом взглянула ей в лицо.

— Спорим, ты не сможешь отвечать «да» на любой вопрос, заданный тебе в течение недели?

Ферн расхохоталась так громко, что пара обедающих по соседству обернулась. Она торопливо зажала рот рукой.

— С чего мне участвовать в таком споре?

В глаза Лиз загорелся нехороший огонек, и сердце Ферн упало. Когда Лиз так смотрит, жди беды.

— Вношу пятьсот фунтов в твой фонд исследования лейкемии, если ты выиграешь.

Удар ниже пояса. Как можно отказаться? Благотворительный фонд, поддерживаемый Ферн, очень нуждался в пожертвованиях на исследования — исследования, которые, возможно, спасли бы Райану жизнь, проведи их лет на двадцать пораньше…

Сколько ей пришлось побегать, убеждая людей раскошелиться, выискивая повсюду источники денег, а тут такая сумма!

— Ты ненормальная.

— Возможно. Но с большим удовольствием расстанусь с деньгами, если заставлю тебя малость расшевелиться, хотя бы чуть-чуть пожить по-настоящему. Ты увязла в своей накатанной колее, милочка.

Нет, ерунда! Ферн уже открыла было рот, чтобы заявить это, но вовремя осознала, что опять хотела использовать запрещенное слово. Оно даст Лиз лишний козырь.

— А может, моя колея мне нравится.

Лиз доверительно перегнулась через стол.

— В этом корень зла, моя милая Ферн. Тебе следует вырваться из нее прямо сейчас, пока ты еще не состарилась и не увязла в ней навечно.

При других обстоятельствах трагическое выражение лица Лиз вызвало бы у Ферн приступ гомерического хохота. Воображение у подружки — будь здоров, но ей не откажешь в логике.

— Я не могу отвечать «да» на любой вопрос. Что, если кто-нибудь предложит мне ограбить банк или облить себя бензином и поджечь?

— Конечно, Лондон просто кишит темными личностями, только и дожидающимися, чтобы завлечь тебя в свою банду!

— Ты отлично понимаешь, о чем я. Меня могут попросить отвернуться, когда рядом воруют. Или попросят сделать что-нибудь рискованное. Знаю, Лондон считается в мире оплотом респектабельности, но посмотрим правде в глаза — психов везде полно.

Лиззет ли не знать об этом! Да добрая их половина — ее хорошие знакомые.

— Ты права. — Лиз придвинула к себе салфетку, достала из сумки ручку. — Следует определить некоторые правила.

— Никаких правил не нужно. Я не согласна.

Лиз продолжала что-то черкать на салфетке.

— Вот, пожалуйста, кое-какие оговорки. Ничего незаконного. Ничего действительно опасного.

— Ничего аморального! — Боже, и почему она ввязывается в это дело? Хорошего здесь не жди.

— Ничего аморального? Жаль. Ты лишаешь себя огромного удовольствия.

— Можешь считать это удовольствием, но я отнюдь не собираюсь говорить «да» типам, которые подойдут ко мне и… ты понимаешь.

— Ладно. Тебе разрешено отказываться, если предложение идет вразрез с твоей совестью.

— Премного благодарна. И как ты собираешься меня контролировать? Не станешь же ты следить за мной всю неделю! Что, если я тебя обману?

Лиз на минуту застыла, а потом расхохоталась так громко, что человек рядом с Ферн обернулся и посмотрел на нее. Ферн удостоила его взглядом «на-сей-раз-это-не-я» и обернулась к Лиз, вытирающей слезы с глаз. На щеке у нее остался след от туши, Ферн решила ей не говорить — пусть ходит так.

— Милая крошка Ферн! Да возникни у тебя такое искушение, ты сломаешься, когда я только стану выписывать тебе чек. Верно же?

— Нет! — Лиз ее считает полной идиоткой? — Ой, да! Правда.

— Уж если кто-то в этом ненормальном мире и поступит правильно, так это ты!

Ферн схватила меню и уставилась в него.

— Именно поэтому я не собираюсь участвовать в твоей безумной авантюре.

— Да? — Лизетт взялась кончиками пальцев за меню и аккуратно вынула его из рук подруги. — Рассматривай это как еще одну спонсорскую программу. Неужто ты не постараешься ради благотворительности?

Пропади она пропадом! Прожив с Ферн три года в одной квартире, Лизетт отлично знала все ее слабые места.

— Я могу отказаться в любой момент?

— Можешь. Но денег тогда не получишь.

Ферн взяла бокал с вином, повертела его в руках.

— Ладно. Да. Согласна.

Лизетт ликующе рассмеялась.

— Будь уверена, я обеспечу тебе самую волнующую неделю в жизни!

Именно этого Ферн и опасалась.




— Извини, Каллум. Придется тебе провести нью-йоркское совещание самостоятельно. — Джош заглянул в гостиную и увидел, что отец дремлет на диване, прикрыв лицо газетой. Закрыл дверь, заговорил тише. — Отцу лучше, но неделю-другую мне еще надо тут побыть.

И не стал слушать дальнейших причитаний партнера. Каллум справится сам. Джоша больше огорчала необходимость отменить поездку, намеченную после совещания в Нью-Йорке.

Совсем недавно компания «Путешествие вашей жизни» занялась организацией благотворительных экспедиций. Хотите прогуляться по Великой китайской стене, чтобы помочь спасти китов? Или на каноэ по Амазонке, с тем, чтобы внесенные вами деньги за поездку пошли на лечение сердечных заболеваний?

Амазонка. Он вздохнул. Планировал присоединиться к последней экспедиции, чтобы лично убедиться, что работа налажена как следует — гиды опытны, оборудование надежно, персонал знающий.

Ведь именно его постоянное личное участие, горячий интерес к своему бизнесу позволил простому сетевому сайту, дающему толковые советы туристам, превратиться в колоссальную корпорацию, занимающуюся путешествиями. Предложения на любой вкус — дешевые перелеты и размещение для желающих сэкономить и индивидуальные туры для более взыскательной и богатой публики.

Из окна он видел маму, склонившуюся над клумбой с петуниями. Сад у родителей, несомненно, очень красив. Но слишком ухожен и… безопасен. Никакого шанса повстречать на лужайке змею или наткнуться в пруду на пираний.

Распрощавшись, Джош оставил трубку беспроводного телефона на кухонном столе. Мама наверняка будет ворчать.

Все тут осталось прежним. Атмосфера. Комфортная и удушливая одновременно.

Приятно снова повидать родителей, но он предпочел бы сделать это при других обстоятельствах. Шесть недель назад от мамы пришло отчаянное письмо. Отца забрали в больницу с сердечным приступом. И Джош, отложив все дела, прилетел домой. Слава богу, отец понемногу поправляется.

Покачав головой, Джош вышел из дома и направился к матери.

— Очень красиво, мама.

Она повернулась к нему.

— Не слишком экзотично, я знаю, но мне они нравятся. Придают уют.

Джош улыбнулся ей в ответ, бродя взглядом по саду. По лондонским меркам сад приличный. Почему-то он кажется светлее, чем прежде. В детских воспоминаниях дальний угол всегда был тенистым.

И тут он понял.

— Мам? Что случилось со старой яблоней?

Она подошла, встала рядом.

— Этой весной были очень сильные ветра. Порывы до восьмидесяти миль в час. — Пожала плечами. — Как-то утром мы встали, а большая часть яблони валяется перед задней дверью.

Джош уже спешил к тому месту, где росла яблоня. Один пенек. Внезапно он разозлился. Яблоня была частью его детства. Он и Райан, соседский мальчик, его лучший друг, большую часть лета проводили в ее ветвях. Знай Джош, что в прошлый свой приезд в родительский дом видит ее в последний раз, он бы… молитву, что ли, прочитал.

Кладбища он не любил. Было в них нечто навеки застывшее. Джош не ходил к маленькому мраморному надгробию во дворе церкви Святого Марка.

Даже в день похорон Райана. Вместо этого он пришел сюда, к яблоне. Взобрался на самую верхушку и сидел, свесив ноги. Если б только….

Если б он только знал тем летом, когда ему было тринадцать, а Райану четырнадцать, что это их последнее лето вместе! Настоял бы, чтобы они закончили свой игрушечный домик среди ветвей. А так остались только несколько планок, прибитых в стратегически важных местах…

Резко развернувшись, Джош пошел обратно к дому.

Мама возилась на кухне. Такой он всегда и представлял ее, когда вспоминал на другом конце света.

— До сих пор скучаешь о нем?

Он пожал одним плечом, покосился на свои ноги. Мама будет ворчать, что снова забыл их вытереть о коврик у порога. Вернувшись, Джош исправил ситуацию. И увидел на мамином лице знакомое выражение «меня не обманешь».

Порой он ловил себя на мысли, что все еще ждет — вот-вот Райан ворвется в заднюю дверь и потребует свою порцию фирменного маминого слоеного пирога. Стоит ли сообщать об этом маме? Джош хмуро уставился в окно.

— После своего приезда я еще не видел Ферн.

— Ее мама говорит — она очень занята на работе.

Джош кивнул. В этом вся Ферн — усердная, трудолюбивая, целеустремленная.

— Надеюсь, она не перетрудится.

Мать рассмеялась.

— Ты прямо как Джим и Хелен! Следят за каждым шагом бедной девочки. Не удивительно, что она стала жить отдельно.

Но мама не знает об обещании. В день похорон Райана Джош поклялся относиться к соседской девочке как к сестре, присматривать за ней. Нет, он не перестал дразнить ее — Райан бы вел себя так же, — но и защищал ее. Иногда себе в ущерб.

Мама достала банку с чаем.

— Правда, квартиру она могла снять лишь на пару с подругой. Честно признаюсь — я бы такое знакомство поддерживать не стала.

Джош дернулся. Ферн снимает квартиру вдвоем с кем-то? Мужчиной?..

— Она… с кем-то встречается?

Мама покачала головой.

— Ничего такого не знаю. В прошлом году вроде появился на горизонте один молодой человек. Мелькнул раза два и пропал.

— Может, разыскать его и набить морду?

Из чайника вырвался поток пара, сигнализирующий, что вода закипела. Джош автоматически выключил газ, на кухне опять стало тихо.

— Вспомни, ей давно уже не девять лет.

Он помнил.

— Ты точно такой же, как ее родители. Те тоже норовят посадить ее под стекло. Ферн им потакает, помня о Райане, но поверь, тебя за такую заботу не поблагодарит.

Чушь! Ферн обожала с ним общаться. Он был ее дорогим старшим братишкой.

Мама подошла, взъерошила ему волосы.

— Ма-ам! — дернул он головой, как в детстве.

— Мне вот никогда не удавалось пришпилить тебя к своей юбке. — Она подошла к задней двери, открыла ее, впустив в комнату солнечный свет. — Но учти — каждый раз, как ты отправляешься в свои экстремальные путешествия, у меня поджилки трясутся. Так что вполне могу понять их желание уберечь от опасности своего единственного ребенка.

— Я тебе уже говорил — я могу о себе позаботиться. — Пора менять тему. — Мам, может, все-таки я оплачу вам отпуск? Вы с папой давным-давно мечтаете съездить на Лох-Ломонд. Гарантирую везде пятизвездочное обслуживание. Как, а?

— Соблазнительно, но нет. Я настаиваю на своем. Нам с отцом твои деньги не нужны. Мы предпочитаем почаще видеть тебя самого.

— Вон как долго я дома в этот раз!

— Учитывая все прошлые годы, когда тебя не было, ты обязан пробыть куда дольше. Иди сходи к отцу. Узнай, не хочет ли он чаю. — И крикнула ему вслед: — Не забудь положить эту вещь на место!

Джош ухмыльнулся и забрал у нее из рук телефонную трубку. Отец теперь похрапывал. При каждом выдохе газета вздымалась над его лицом. Джош снял ее, отложил в сторону. Пусть поспит, отдых отцу необходим.

Но у самого Джоша отдых уже в печенках сидел. Ему нужно действие. Приключения. Да, пока отец выздоравливал, мама не могла обойтись без его помощи. А сейчас…

Самым значительным событием, случившимся в городке за шесть недель его пребывания, стали слухи об ограблении в доме сорок три. Следует чем-то себя занять, чтобы не свихнуться.

Забавно, что подсказка оказалась у него перед глазами. В газете, которую он только что аккуратно сложил.

* * *


Уже вторник, а она все еще жива. Более того, даже удовольствие начала получать. Пусть ей пришлось впихнуть в себя пару обедов, которые приятных воспоминаний не оставили, зато у нее открылся талант к сальсе. Кто мог предположить, что ее бедра способны так качаться и крутиться? Единственного урока оказалось достаточно, чтобы у Ферн изменилась походка.

Ферн улыбнулась сидящей напротив Лизетт. В чем-то ее подруга все же смыслит. Впрочем, она все равно с нетерпением ждала воскресенья, когда снова станет себе хозяйкой. Осталось еще четыре дня. Выдюжим?

— Симон явился, — Лизетт махнула в направлении двери.

Ферн обернулась, улыбнулась. Симон — славный парень. Они познакомились, работая в благотворительном фонде.

— На завтра все готово? — спросила она, пока тот возил стулом по полу, присаживаясь к их столику.

Тот кивнул, задыхаясь, проговорил:

— По большей части. Прошу прощения за опоздание. Нашли еще одного жаждущего прыгать с вышки, пришлось оформлять документы.

Лизетт хмыкнула.

— Симпатичный жаждущий? — (Симон поднял на нее удивленные глаза.) — Интересно же! — Встав, она вытянула из сумки кошелек. — Плюну-ка на диету и возьму карамельный кекс! Кто со мной? Ферн?

— Да. С удовольствием. Спасибо.

Довольная Лизетт поплыла к стойке.

— Ферн? — Светлые волосы Симона прилипли ко лбу, он отбросил их рукой.

— Что, Симон?

— Хотел узнать. Сможешь завтра прийти помочь мне заполнить регистрационные формы? Ну и вообще…

— Ладно. Когда я поступаю в твое распоряжение?

О господи! Вопрос самый невинный, а Симон уж покраснел, как маков цвет.

— Во сколько мне прийти?

Волосы опять упали ему на лицо. На сей раз, он не обратил на них внимания, глядя на нее сквозь них.

— В восемь не рано?

По правде сказать, она рассчитывала, что это будет часов десять или еще позже. Первый выходной за многие месяцы! Хотелось немного поваляться в постели.

— Отлично. Стараемся ради благой цели, верно?

Симон нервно оглянулся на стойку, у которой Лизетт напропалую флиртовала с барменом.

— Слушай, Ферн, давно хочу тебя спросить…

Ой-ей!

— Симон, я… О, гляди! Лизетт идет!

Ее подруга возвращалась с трофеями: двумя карамельными кексами и телефонным номером бармена на клочке бумаги. Вовремя! Ферн подозревала, о чем Симон хочет у нее спросить, и ей жутко не хотелось выслушивать его вопрос, в особенности на этой неделе.

Он милый парень, конечно: вежливый, чувствительный, заботится о других. Ферн догадывалась, что он уже месяца два собирался с духом, чтобы пригласить ее на свидание. Почему, ну почему он созрел именно на этой неделе? Все завтрашнее утро они проведут вместе, организуя прыжки с вышки. Ей не отвертеться. Придется соглашаться с ним встретиться.

И что приводит ее в такой ужас? Он приятный собеседник, хоть порой немного занудный. И внешне ничего — примерный мальчик-отличник.

Беда в том, что отношение Симона к ней, как говорится, ее не цепляло. Не ощущалось никакого притяжения, «удара под дых». С другой стороны, ей привелось испытать такой удар всего раз в жизни. Она помотала головой.

Нет, Симон — отличный выбор. Возможно, ей следует сказать «да», даже если он будет блеять и заикаться до конца недели.

Ферн аккуратно сняла со своего кекса обертку и положила его на тарелку.

— Симон говорит, что нам надо быть там к восьми, Лиз.

Симон поерзал на своем стуле.

— На самом деле, тем, кто будет совершать собственно прыжок, можно задержаться практически до половины десятого.

Лизетт, которая в этот миг откусила кусок кекса, кончиком пальца стряхнула крошки с губ.

— На самом деле… — голос ее звучал невнятно из-за набитого рта, — у меня для вас плохие новости. — Она устало прикрыла лицо ладонью, но Ферн показалось, что меж пальцев мелькнул лукавый взгляд.

Ой, нет! У Ферн сразу возникло нехорошее предчувствие.

— Не смотри на меня так. «Плохой коп, хороший коп» задумал снять меня в большем числе сцен, чем планировалось изначально. Так что вместо четверга мы начинаем завтра. А значит, мои планы меняются. Отказаться работать я не имею права.

Вид у Симона сразу стал какой-то пришибленный.

— А как же спонсорский проект?

— Есть у меня одна мыслишка… — Лиз повернулась к Ферн, у которой кожа мигом покрылась мурашками. — Ферн, подруга, на тебя вся надежда…

Подскочив, Ферн попыталась рукой зажать Лизетт рот.

Нет! Ни за что!

Срываясь на визг, она прокричала:

— Лизетт, не смей!




ГЛАВА ВТОРАЯ


Шум в кафе мигом стих. Проходивший мимо их столика мужчина резко отшатнулся в сторону. Замерев, Ферн ощутила направленные на нее любопытные взгляды. Усилием воли она плюхнулась на стул, не отрывая пальцев от губ Лизетт. Ничего не вышло. Лиз ухитрилась говорить даже с зажатым ртом:

— Выручишь, прыгнешь за меня?

Ферн уставилась на подругу. Медленно отняла руку от ее лица, положила на колени. Лишь услышав возню слева от себя, вспомнила о присутствии Симона.

— Прыгнешь, Ферн? — жалобно повторил он. Она так резко повернулась к нему, что он отшатнулся.

— Ответь человеку. — Ей показалось или голос Лизетт действительно дрогнул? Ферн вновь взглянула на подругу. У той хватило ума перестать ухмыляться.

Ферн глубоко вздохнула. В другое время о таком и речи быть не могло. Прыгать с вышки? Да еще привязанной на резинке? Ищите других дураков! И о чем только эта Лизетт думает?!

Но вопрос был задан, и Симон глядел на Ферн с надеждой. Он рассчитывал на нее — Фонд исследования лейкемии рассчитывал на нее. Откажись она, и они потеряют пятьсот фунтов, обещанных Лизетт.

— Да, прыгну.

Симон, судя по всему, тут же собрался броситься ей на шею. Но после минутного колебания наклонился и запечатлел на ее щеке мокрый поцелуй: хлюп!

— Спасибо тебе огромное! Если ты займешь место Лизетт, мы выкрутимся.

Ферн словно оцепенела. Она едва слышала остаток разговора, когда Симон, размахивая чашкой кофе, разглагольствовал, как здорово все устроилось. К тому времени, как он закончил, до конца ее обеденного перерыва осталось пять минут. Впервые в жизни она опоздает, потому что ей необходимо сказать Лизетт пару слов, которые просто не терпят отлагательства.

Наконец Симон откланялся.

— Я не могу прыгать с вышки!

— Можешь!

— Нет. Не могу!

Лизетт скорбно подняла брови, сжала губы.

— Поздно. Ты уже обещала.

— Когда мы обсуждали условия пари, ты говорила, что я могу отказаться, если это будет опасно для жизни.

— Подожди, ты же сама дважды проверяла все документы, подтверждающие безопасность таких прыжков! Раз другим добровольцам можно, то и тебе тоже!

Черт!

— Можешь не прыгать, если не хочешь. — Лизетт рассеянно постукивала по столу чайной ложечкой.

— Да? — Чувство облегчения было сродни солнечному лучу, неожиданно проглянувшему с неба в пасмурный день.

Лизетт подняла чашку к губам.

— Тебя вообще никто ничего не заставляет делать. Ты всего-навсего лишишься моих пятисот фунтов плюс четыреста из спонсорских денег, что обещали мне.

Ферн ужаснулась.

Четыреста фунтов! Как ты ухитрилась их выторговать?

— Помнишь ту историческую драму, в которой я играла молочницу восемнадцатого века?

Ферн машинально кивнула.

— В том корсете сиськи у меня смотрелись шикарно. Нашлись желающие поглазеть на них еще раз…

* * *


Джош бежал по эскалатору через две ступеньки, нацеливаясь с разгону перепрыгнуть через турникет. Наткнувшись на задумчивый взгляд полицейского, он все же притормозил, сунул билет в щель и ринулся в открывшийся проход на шумную улицу.

Опоздал. Почти.

Мимо, глядя себе под ноги, спешили люди. Хотя Лондон был родным городом Джоша, а следовательно, по определению местом хорошо известным и наскучившим, он ни на минуту не переставал восхищаться его суетой. Вот и теперь… Джош огляделся. Все эти исследователи тротуара принимали окружающее за данность — не обращая внимания на прекрасную архитектуру, чистое синее небо, исчерченное следами самолетов, или, скажем, на двухсотфутовый кран, возвышающийся на берегу Темзы. Усмехнувшись про себя, Джош двинулся вперед.

Милая мама. Услышав от Хелен Чамберс о прыжках с вышки с благотворительной целью, она сразу поняла, что Джош заинтересуется мероприятием. Впрочем, это для затравки. Главное блюдо лежит у него в заднем кармане.

Последние шесть месяцев Джош работал на износ и заслужил право малость повеселиться. За усердный труд — качественный отдых, иначе какой толк работать? Конечно, прокатиться в Южную Америку заманчиво, но на худой конец и в Лондоне можно получить свою дозу приключений.

Пока он добрался по подножия крана, первая пара добровольцев успела приземлиться, а еще один болтался между небом и землей. Пробираясь к маленькому лифту, поднимающему на верхушку крана, Джош оглядел толпу.

Для следующего проекта ему нужен партнер. Должен же тут быть хоть один подходящий парень! И физически подготовленный, и соображающий.

Оказавшись на вершине крана и встав в очередь на прыжок, Джош продолжил изучение окружающих. Да-а, негусто… Пожилая пара, долговязый хлюпик со взглядом загипнотизированного кролика и несколько девушек.

Прыгнул еще один человек, очередь продвинулась вперед. Теперь Джош смотрел прямо на девушку, которая должна прыгать следующей.

Она стояла спокойно, глядя на город перед собой. Другие возились, беспокоились, надежно ли закреплены ремни, хорошо ли застегнулись пряжки. Только не она. Он вытянул шею, чтобы рассмотреть ее получше. Ножки недурны. И великолепные белокурые волосы, несколько прядей которых, выбившихся из хвоста, подхватывал ветер. Он чуть улыбнулся. Возможно, стоит рискнуть попросить у девушки телефончик, когда оба они вновь окажутся на твердой земле.

Ему нравились женщины храбрые и веселые. Конечно, отношения с ними длились недолго, но пока длились — удовольствия масса! Джошу предстоит убить еще несколько недель в Лондоне. Так почему нет?

Тут она слегка повернулась, и он сразу понял, почему нет.

Джошу вовсе не требовалось узнавать телефонный номер этой девушки, потому что он и так уже знал его. А также ее имя и фамилию. А еще ему было доподлинно известно, что она терпеть не может брюссельскую капусту, обожает ванильное мороженое и что у нее на виске крохотный шрам в виде полумесяца. Знал, потому что сам был виновником его появления — когда ей было лет семь, он махал рядом теннисной ракеткой.

И теперь Ферн прыгает с вышки? С ума сойти!..

Наконец настала ее очередь, но она словно застыла. У него в голове сразу же вспыхнула другая картина — Ферн, стоящая на краю бассейна во время одного из их совместных семейных праздников. Руки плотно прижаты к бокам, подбородок вздернул. И то же выражение страха в глазах.

Присутствующие начали уже роптать, когда он прошел мимо них, встав прямо за спиной Ферн. Она дернула головой, не замечая ничего вокруг. Джош знал, что она будет изводить себя, если не пересилит свой страх. Так же, как мучилась после того, как ее отговорили прыгать в бассейн. Райан тогда безжалостно дразнил ее, забывая, что сам же и подстрекал к прыжку.

Шагнув вперед, Джош обхватил ее руками за талию и начал шептать в ухо слова ободрения. Какие именно, он сам не знал, потому что мог думать только о том, какая теплая она под его пальцами и что в последний раз, когда ему довелось держать ее так, округлости девушки были куда менее определившимися.

Сам он прыгал столько раз, что со счету сбился, но уверен был, что для Ферн этот прыжок — первый. И потому старался помочь ей преодолеть себя.

Наконец Джош ощутил, как ее мускулы под его пальцами расслабились, и, прежде чем сумел распознать в себе внезапное желание притянуть девушку ближе к себе, она отклонилась от него и упала вниз, оставив его обнимать пустоту.




Широко раскинув руки, Джош поднял лицо к солнцу, оттолкнулся и позволил силе гравитации довершить остальное. Волна радости переполнила его грудь. Ему особенно нравился первый момент падения, это удивительное ощущение свободы, смешанное с естественным человеческим инстинктом самосохранения. Нет, что ни говори, прыжки — это класс!

Интересно, почувствовала ли Ферн то же самое? Он надеялся, что да. И, когда эластичная лента туго натянулась, дав ему мгновение остановки перед тем, как потянуть вверх, его озарило.

Для следующего намеченного мероприятия ему не нужен парень, ему нужна девушка! Умная и жизнерадостная девушка, знающая город изнутри. Девушка, которой он сможет доверять.

Ему нужна Ферн.




Камушки впивались ей в ягодицы, но ей было плевать. Штаны испачкаются, но и на это плевать тоже. Главное — ее тело, а точнее задница и ноги, чувствовало твердую землю. Плотно обхватив колени, Ферн пыталась отдышаться.

Раньше она и представить не могла, насколько любит землю. Всю жизнь принимала ее как что-то само собой разумеющееся — нечто, по чему можно топать, вышагивать на высоких каблуках и на что вообще не обращать внимания. Нужно было безжалостно оторвать ее от земли, чтобы дать ощутить, насколько та драгоценна.

Через некоторое время Ферн смогла поднять глаза от земли и взглянуть перед собой. При виде громадного крана ее опять затошнило.

Был там Джош или ей лишь почудилось?..

Резиновый шнур болтался теперь без груза. Очевидно, представление закончено. Она заставила себя встать, отряхнула приставшую пыль. Голос Джоша в ее ушах, его руки на ее талии — были ли они реальными? Здесь, на земле, это казалось полузабытой мечтой. Вероятно, она бессознательно вернулась мыслями к похожему эпизоду, когда он помог ей, заслужив вечное восхищение одной маленькой девочки.

Но Джош, по всей вероятности, находится сейчас где-нибудь в Тимбукту или на Бора-Бора. Ее мама постоянно называет места, о которых Ферн и слышать не слышала.

Ладно, пора пойти к регистрационному столу и отметиться, что она действительно прыгала. Тогда Лизетт сможет получить потом и кровью, а также бюстом заработанные спонсорские деньги.

Ферн улыбнулась. Она уже предвкушала удовольствие от вида Лизетт, когда сунет ей под нос заполненный бланк.

— Ферн?

Симон, похоже. Примчался. Сейчас последует его фирменный «хлюп»… Откинув волосы с глаз, она обернулась.

Джош Адамс! Значит, он был там на самом деле! Ее рот открылся и закрылся.

Как обычно, он знал, что делать, заключив ее в медвежьи объятия. Как она скучала по нему! На глаза навернулись слезы, и Ферн ткнулась ему в плечо.

Рядом раздалось знакомое корректное покашливание. Она тут же вынырнула из объятий Джоша.

— Симон, познакомься с моим старым другом Джошем.

Джош подмигнул ей, перевел взгляд на Симона, протянул ему руку. Ферн тоже повернулась к нему. Ага, вот и ожидаемый «хлюп»!

— Приятно познакомиться, — сказал Джош, пожимая руку Симона. — Вы с Ферн?..

Симон просиял и открыл рот для ответа.

— Приятели! — выпалила она, не дав ему даже начать. — Симон мой хороший приятель. Он много потрудился, организуя эти прыжки с вышки.

Джош хлопнул его по плечу, отчего Симон едва не отлетел.

— Молодчина. В таком случае, пошли подпишем все эти нужные бланки. А после, — он взглянул на Ферн, и ее желудок сделал сальто-мортале, — я веду тебя пить кофе, чтобы наверстать несколько месяцев разлуки.

Она повела бровями.

— Целых восемнадцать.

— Да? Не думал, что так много.

Ферн уныло потупилась. Могла ли она забыть Рождество у Адамсов, когда он привел с собой ту отвратительную Эмбер? Весь вечер девица не отлипала от Джоша, а ему только того и надо! Ферн тогда ушла рано с жуткой головной болью.

— В таком случае я обязан напоить тебя двумя чашками кофе.

— Ага. С сиропом и взбитыми сливками.

Джош скорчил гримасу? Ничего, переживет.

Голова у нее до сих пор кружилась, а низкий уровень сахара в крови — отличное тому объяснение. А вообще-то она согласилась бы выпить всю Темзу, чтобы получить возможность побыть с Джошем немного дольше, пока он снова не исчезнет с ее горизонта.

— Давай, пошли, — потянула она его за руку. — Я знаю поблизости хорошее кафе.

Джош отсалютовал ей, обернулся улыбнуться Симону.

— Когда Ферн начинает командовать, остается только подчиняться, точно?

Симон открыл рот, но не смог выдавить ни звука. В конце концов он кивнул.

— Пока, — слабо раздалось вслед им.




Ферн стояла за Джошем в очереди.

— Держи свой кофе.

Легкая тошнота перешла в настоящее головокружение.

— Спасибо.

Она знала, что сейчас произойдет. Она уронит свой кофе, опрокинет его или на себя, или на него. Джош всегда оказывал на нее такой эффект.

Он всегда дразнил Ферн за неуклюжесть, но неуклюжей она была только в его присутствии.

— Давай выйдем, — сказал он, кивая на дверь. Она сразу согласилась. Время утреннего кофе плавно перешло в ранний ленч, и за столиками было не протолкнуться. Потоптавшись среди толпы, они решили выпить кофе на свежем воздухе.

Перейдя улицу, побрели по набережной Темзы. Пройдя немного, причалили к гладкому гранитному парапету, держа картонные чашки перед собой, Джош кивнул на силуэт крана, вырисовывающийся перед ними.

— Круто было, а?

Круто? Никогда ей не приходилось испытывать такого полнейшего ужаса.

— Да, — промямлила Ферн, радуясь, что имеет основательную причину солгать. Джошу не понять.

— А я, когда услышал твое «нет», уже решил было, что ты струсишь.

Ферн оторвалась от созерцания игры света на воде.

— Я сказала «нет»?

— По-моему, так.

Ферн прикусила губу. Черт, черт, черт! Все напрасно! Она все испортила еще до прыжка. Ей хотелось треснуть себя по башке, но тогда потребовалось бы давать объяснения, к которым она не была готова. Вместо этого она повернулась спиной к стене и уставилась на пролетающие по улице машины.

— Прекрати, Ферн. Не расстраивайся. Все немного нервничают перед первым прыжком. Это нормально.

— А ты?

Он рассмеялся.

— Ну, нет… да какая разница?

Ферн хотелось завыть. Только вчера ей казалось, что пари с Лизетт все равно что выиграно. Глупая девчонка! И требовалось-то от тебя всего ничего — говорить «да». Ничего сложного. Лизетт права, она слишком привыкла отказываться.

— То, что ты сказала, не имеет значения, — продолжил он. — Главное — твои действия. Ну, посмотри на меня…

Нет смысла противиться Джошу, если он что решил. Повернувшись, Ферн взглянула прямо ему в лицо.

— Ты обратила «нет» в «да» своим поступком. Действия — вот что считается!

Она моргнула. Имеет ли она право на такое толкование?

Но улыбка уже тронула ее губы. Лизетт ведь не говорила, что она не может говорить слово «нет». Ей просто не разрешалось использовать его как ответ на прямой вопрос. А там, наверху, ей никто вопросов не задавал. Со вздохом облегчения она снова положила локти на парапет. Левый локоть Джоша был всего в шести дюймах.

Он передвинул руку поближе, шутливо толкнул ее в бок.

— Чему это ты улыбаешься?

— Я правда смогла, да?

Он в ответ ухмыльнулся.

— Да, смогла. Ты правда была храброй.

— Ну да! Я не то, что ты. У тебя таких прыжков сотни.

Он придвинулся так близко, что их руки соприкоснулись. У нее перехватило горло.

— Тут ты ошибаешься. В таких прыжках от меня никакой храбрости не требуется. Ведь мне нравится прыгать, а вот тебе… — От его взгляда, полного восхищения, у нее пересохло во рту. — Я знаю, ты высоты не любишь. Ты проявила самую настоящую храбрость. — Уголок его рта приподнялся в улыбке. — И потому у меня есть к тебе предложение.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ


Глаза Ферн расширились. Сердце с силой ударилось о грудную клетку.

— Какое… какого рода предложение?

Джош наклонился к ней, блестя глазами, словно собирался посвятить ее в некую потрясающую тайну. Сейчас он был так близко, что стали хорошо видны зеленые крапинки в его зрачках.

— У нас есть возможность следующие несколько дней провести вместе.

— Да? — Ее голос сорвался. В точности как во времена отрочества.

Это было так унизительно… Все, на что Ферн тогда была способна, — смотреть, как движутся его губы, безо всяких оснований надеясь, что он остановится на полуслове, наклонится вперед и…

Словно прочитав ее мысли, Джош придвинулся ближе и прошептал ей в самое ухо:

— Как тебе перспектива получить пять тысяч фунтов?

Пять тысяч фунтов? Он что, предлагает ей деньги за свидание?! Разве он не знает, что она согласна пойти с ним даром? Черт, было время, когда она с радостью выложила бы за такую возможность все свои сбережения!

Она помотала головой. Должно быть, разреженный воздух большой высоты повлиял на его умственные способности. Внезапно он отступил и, подпрыгнув, уселся на парапет.

— Не говори «нет», пока не выслушаешь меня.

У нее вырвался смешок. Господи, благослови Лизетт с ее глупыми пари!

— Иди сюда, — он похлопал по парапету рядом с собой. Протянул ей руку. При обычных условиях она не стала бы забираться на грязный парапет, отделяющий их от вонючей речной воды внизу. Но его взгляд говорил — подумаешь, великое дело! — и она взялась за его руку.

Порывшись в кармане, Джош достал измятый кусок газеты.

— Я сразу понял, кого мне следует пригласить с собой, когда встретил тебя на верхушке крана!

Ферн удивилась.

— Куда?

Теперь озадаченным казался Джош. Он потрясу нее перед носом газетным листом.

— На охоту за сокровищами, конечно!

Она взяла газету, вчиталась.

— …и ты хочешь, чтобы я стала твоей партнершей?

Он спрыгнул на тротуар, остановился перед ней. Мгновение ей казалось, что он возьмет ее руки в свои и… Но Джош уже сменил позу, сунув их в карманы.

— Да.

— Почему? Почему я?

Он переступил с ноги на ногу и взглянул ей прямо в глаза.

— Потому что я считаю тебя идеальной партнершей.

Мысленно Ферн взвыла от разочарования. Как часто в отрочестве мечтала она услышать от него эти слова! Но то, о чем он просил ее сейчас, было вовсе не тем, чего жаждала ее душа тогда. Его предложение лишь разбудило болезненные воспоминания…

Четыре дня с Джошем. Когда-то она посчитала бы их райским блаженством, теперь же они представлялись больше похожими на пытку. Побыть с Джошем было бы чудесно. И на прошлой неделе, скажи ей, что такое возможно, она пришла бы в восторг!.. Да, по на прошлой неделе Ферн посчитала себя совершенно излечившейся от юношеского увлечения.

Вероятно, это адреналин после прыжка что-то испортил в ее организме, потому что прошлое вдруг вернулось, вынуждая говорить глупости, делать глупости и, самое страшное, чувствовать глупости. Глупости, связанные с Джошем.

Четыре дня, и она увязнет достаточно глубоко. И уже не сможет смеяться, притворяясь, что ничего не случилось, как ей уже пришлось делать после своего шестнадцатого дня рождения. Четыре дня — слишком много и вместе с тем слишком мало. Ведь потом он опять исчезнет в какой-нибудь Новой Гвинее…

Ферн вздрогнула. За спиной шумно бились волны, поднятые прошедшим катером. Вцепившись в парапет, она медленно начала слезать с него, пока ноги опять не коснулись тротуара.

— Прости, Джош. Не могу.

* * *


Ферн теребила пальцами край своей футболки, и Джош понял, что она не столь уверена в своем ответе, как хочет показать.

В чем дело? Охота за сокровищами обещает стать славной потехой. А Ферн, насколько ему было известно, повеселиться любит. Правда, по ее виду не скажешь, что она предвкушает особое удовольствие. Что-то ее беспокоит. Может быть, соображения практического характера?

Практичность. Слово, идеально описывающее Ферн. Он вспомнил, как она в шесть лет предупреждала их с Райаном, что крыша сарая не выдержит их веса. Им бы стоило прислушаться… Но мальчики не сделали этого — в результате у него шесть недель нога была в гипсе, а шрам и до сих пор остался.

Следовательно, надо обсудить с ней практическую сторону вопроса. Может, тогда Ферн прислушается к внутреннему голосу, который, он точно знал, уговаривает ее согласиться.

— Первый приз — пять тысяч фунтов плюс пять тысяч фунтов на путешествие в пределах страны!

Она издала короткий истерический смешок.

— Путешествие? Зачем тебе еще одно путешествие? — И добавила после паузы: — Если подумать, так и деньги тебе тоже не нужны.

— Хочешь знать, зачем мне это? — Вот почему ему нужна Ферн! Они знают друг друга настолько хорошо, что он может угадать ее следующую фразу, прежде чем та будет произнесена. — Частично потому, что я хочу развлечься, а частично потому, что маме с папой давно следует отдохнуть, а они не позволяют мне оплачивать их отпуск. Уж сколько я их уговаривал! Ну а на выигранное путешествие они могут согласиться. Мне, конечно, оно ни к чему… — Он нахмурился. — У них сейчас не самый легкий период жизни…

Морщинка между ее бровей пропала. И Джош решил ковать железо, пока горячо.

— Я планировал послать их в Шотландию, где они много лет назад проводили медовый месяц. Мама часто вспоминает тамошние горы.

Ферн улыбнулась.

— Прекрасная мысль.

— А ты, Ферн? Уверен, что ты способна найти отличное применение этим деньгам. Заплатить по закладным, например, или пустить их еще на что-то… Не упоминал ли этот парень, Симон, о фонде исследования лейкемией? — При этих словах Ферн тут же вскинулась, и Джош понял, что зацепил за нужную струну. — Лишние средства им не помешают?

Он положил ладонь на ее руку, но удержался от того, чтобы обнять Ферн за плечи и притянуть к себе, как того хотел. Хотел с момента, когда ощутил плавный изгиб ее талии, прежде чем она выскользнула из его рук. Внезапно ему показалось, что с его стороны было очень непродуманно выпустить Ферн вот так легко.

— Давай! Пять тысяч фунтов и четыре дня в моей соблазнительной компании. Разве от такого отказываются?

Она не удержалась от улыбки.

— Ты всегда любил прихвастнуть.

— А ты всегда говорила, что недостаточно часто видишься со своим дорогим старшим братцем.

— Серьезно, не могу я все бросить. У меня работа.

— Что за работа?

— Я определяю факторы риска для различных случаев. А страховая компания использует мои отчеты для принятия решений о выплатах.

— И сколько случаев тебе предстоит рассмотреть в ближайшие несколько дней?

Она передернула плечами.

— Ну, пока ни одного, но я давно выбирала время, чтобы наконец расчистить мой рабочий стол и разложить бумаги по папкам.

Джош смотрел скептически.

— Золотко, раскладывание по папкам может подождать еще немного.

— Ты сказал мне слишком поздно. Я не могу вот так просто не прийти на работу.

— Почему? Ты уже использовала отпуск?

Она открыла рот и опять его закрыла. Уставилась на кончики своих туфель.

— Да, — ответ прозвучал не слишком уверенно. Знакомый фокус.

— Ферн?

Она подняла глаза.

— Ты обманываешь меня?

Ферн сердито хмыкнула, виноватый взгляд ее глаз его рассмешил.

— Да.

Их взгляды пересеклись, и желание смеяться у него пропало.

— Ты же можешь попросить своего босса?

Она что-то пробубнила в ответ, потом достала мобильный телефон. Джош пытался не слишком широко улыбаться, пока она нажимала кнопки и отходила от него в сторону, чтобы поговорить. Пытался он и не слишком таращиться на ее попку.

Боже мой, и когда это малышка Ферн научилась так ходить? С кошачьей гибкой грацией? Сексуально покачивая бедрами? Внезапно она резко повернулась и застигла Джоша за его увлекательными наблюдениями. Он состроил безразличную мину. Может, она ничего не заметит…

Наконец она нажала кнопку отбоя.

— Ну? Босс сказал «да»?

Вздохнув, она кивнула и начала убирать телефон обратно в рюкзак. Джош мог поклясться, что услышал, как Ферн пробормотала нечто вроде «вероятно, это заразно». Застегнув последнюю молнию и щелкнув последней застежкой, она все же подняла глаза.

— Не трусь, Ферн! Будет здорово. Что скажешь?

Ее ответ прозвучал довольно сдавленно, потому что, торжествуя, Джош все-таки решился обнять ее и прижать к груди, забыв о прежних намерениях сохранять дистанцию.

Ну не смог он с собой совладать!




Ферн так привыкла к грохоту, шуму и суете лондонских улиц, что и сейчас ни на что не обращала внимания, пока добиралась до Трафальгарской площади. Джош сказал, что будет ждать ее в половине двенадцатого, а было уже двадцать пять минут, поэтому она прибавила ходу.

Вчерашнее ясное небо осталось в прошлом.

Метеопрогноз пророчил облачную погоду, впервые попав в точку. Облака действительно заслоняли солнце, но яркие лучи все равно время от времени умудрялись прорываться сквозь них. Во всяком случае, Ферн приходилось щуриться — а значит, головная боль к концу дня ей обеспечена.

Прошлой ночью через Интернет она выяснила кое-что о предстоящем ей испытании. Называлось оно «Тайная охота за сокровищами Лондона», организовывалось одним лондонским радиоканалом с целью рекламы достопримечательностей города и других мест, пользующихся вниманием туристов. Сообщалось также, что участники могут обнаружить интересные уголки, о которых знает не всякий лондонец. Она улыбнулась. Уже любопытно.

Ферн нравилась история Лондона. Ее офис находился в районе старого города, и во время ленча она часто гуляла по соседним улицам, бродила по маленьким скверам, посещала множество церквей.

Толпа на площади оказалась гораздо больше, чем Ферн ожидала. По данным Интернета, ожидалось сорок команд из двух человек каждая. Каждый день количество команд должно было сокращаться на десять, чтобы к финишной черте в воскресенье могли подойти только десять лучших. Конечно, можно существенно облегчить себе жизнь, сознательно опоздав на контрольный пункт и выбыв из испытания раньше срока. Свой долг перед Лизетт она выполнила, и никто не имеет права заставить ее проводить с Джошем целых четыре дня.

Но Ферн подозревала, что именно так она и не поступит. Это было бы слишком эгоистично. Родители Джоша действительно заслужили отдых. Да и как она может лишить фонд исследования лейкемии денег, в которых тот так отчаянно нуждался?

Поправив маленький рюкзак, она перешла дорогу. В рюкзаке было то, что может понадобиться ей в ближайшие четыре дня: смена одежды, туалетные принадлежности, кое-какие лекарства. Ей казалось, что взяла она немного, но с каждым шагом ноша становилась тяжелее.

Где Джош? В толпе его не видно.

Она решила подойти к небольшой будке, около которой собрались одинаково одетые люди. Красные майки с логотипом городской радиостанции на спине выдавались уже зарегистрировавшимся командам. Ферн показалось, что даже воздух вокруг будки бурлит от возбуждения.

Прежде чем поставить свою подпись, она взглянула на часы. Одиннадцать сорок. Экстравагантная завитушка, подпись Джоша, в списке отсутствовала. В последний раз оглянувшись через плечо, она аккуратно заполнила бланк. Ну вот. Она ввязалась в авантюру.

Мужчина за стойкой подал ей лист бумаги, который она рассеянно приняла. Повернулась и отошла, снова начав изучать толпу.

Где же он?

В этом весь Джош! Вероятно, в последнюю минуту обнаружил нечто еще более соблазнительное…

Уголки ее рта опустились. На плечи навалилась тяжесть разочарования. Рюкзак стал невыносимо тяжелым. Она стянула его с плеч и поставила на асфальт. Снова Джош ее подвел. Забыл о ней, как о чем-то незначительном.

А поскольку Ферн предпочитала действовать, а не вот так просто ждать и хандрить, то решила, что в данных обстоятельствах лучшее решение — хорошенько разозлиться на Джоша. Бросив рюкзак, она начала планомерно прочесывать толпу в поисках.

Накручивая себя все больше, Ферн продиралась сквозь толпу. И внезапно застыла. А что, если что-нибудь случилось с его отцом? Она зажала рот рукой.

Уже составив в уме перечень различных катастроф, она заметила над толпой приметную копну темных волос. Ферн опять вернулась в будке, где проводилась регистрация. А он уже тут как тут, подпирает будку! Улыбка на лице и знакомый огонек в глазах. Огонек, ставший легендарным, означал, что поблизости находится — взгляд Ферн сместился вправо, и она нашла искомое — женщина.

Как он смеет выглядеть таким спокойным — и игриво подмигивать какой-то мадам, — когда всего через десять минут начнется мероприятие, а он, по всей видимости, даже не пытался разыскать Ферн! Гнев опять овладел ею, забурлил внутри.

Мечтать о четырех днях вместе с Джошем? Похоже, она свихнулась. Ей уже пришлось пройти через разочарование, отчаяние, ужас, панику и вернуться к гневу. Он может за минуту испортить жизнь. А она подписалась на целых четыре дня!

Овладев собой, Ферн направилась к Джошу и девушке. Лишь когда она приблизилась футов на шесть, он соизволил заметить ее, оторвавшись от длинноногой брюнетки в форменных красных майке и шортиках, явно меньших по размеру, чем требовалось. Сколько раз эта красотка их постирала, чтобы они так сели?

— Ферн! — Взгляд на часы, потом, снисходительно, на нее. — Ты маленько припозднилась, а?

Ферн хотелось завизжать ему в лицо.

— Вообще-то я здесь давным-давно. Тебя искала, — спокойно сообщила она.

Он одарил ее ухмылкой, означавшей, видимо: что ты говоришь! Ну, тогда извини.

— Немного отвлекся, болтая с Кейт.

Удивляться не приходится. Ферн оглядела девушку с ног до головы. Длинные ноги, микроскопические шорты и еще кое-какие особенности строения фигуры, выпирающие под обтягивающей маечкой. Естественно, Джош не мог оторваться.

За их спинами раздался пронзительный скрип, сигнализующий о подключении микрофона.

— Началось, — сказала Ферн.

Джош, сразу преисполнившись энергии, отклеился от будки и последовал за ней в сторону собравшейся толпы. Оглянувшись, Ферн нисколько не удивилась, что Кейт провожает его долгим взглядом.

Диджей лондонского радио, обнажив в улыбке немыслимо белые зубы, забрался на маленькую платформу у подножия колонны Нельсона. По толпе пробежали аплодисменты. Ферн придвинулась ближе, стараясь не пропустить никаких подробностей.

Для начала бросив в толпу несколько шуток, диджей перешел к делу:

— Все участники получили копию правил. Вам их выдавали, когда вы записывались на «Охоту за сокровищами», и, на случай, что кто-то забудет правила дома — запасной вариант вам выдали сегодня, после получения вашей подписи.

Ферн взглянула на смятый листок бумаги, зажатый в ее руке. Должно быть, она нечаянно измяла его, обнаружив наконец Джоша. Так, разгладим. Правила. Это хорошо. Вот чего ей с некоторых пор не хватает.

Диджей выдал очередную ухмылку.

— Но, чтобы прояснить все окончательно, мы изложим их основные положения сейчас.

Джош прикинулся зевающим, а она ткнула его локтем под ребра.

— Охота начинается в двенадцать часов сегодня и заканчивается в полдень в воскресенье. В течение этого времени вы будете путешествовать по Лондону, посещать различные уголки города, как популярные у туристов, так и малоизвестные. Всякий раз, когда вы решаете задачу и достигаете пункта назначения, вам следует сделать фотографию, удостоверяющую, что вы побывали в нужном месте. Эти фотографии должны быть предъявлены ведущим игры в конце каждого дня. Иногда решение одной задачи будет следующим заданием…

Ферн улыбнулась. Головоломки ей нравились.

— …иногда, чтобы получить следующий ключ, вам придется выполнить кое-какое задание.

Ферн плотно стиснула ресницы. Пожалуйста, пожалуйста, только не прыгать с вышки!

— Ферн? — Словечко чуть громче, чем его выдох у щеки. — Ты в порядке? — Она яростно кивнула и открыла глаза. Джош стоял прямо за ней, придерживая ее за талию. Несколько фраз она пропустила, пытаясь уловить электрические заряды, пробегающие по телу там, где она ощущала его пальцы.

Ей вспомнилось то мгновение на высоте — неужели оно было только вчера? — когда она ощутила прикосновение Джоша и услышала его ободряющие слова.

Диджей тем временем продолжал:

— К десяти часам каждого вечера вы должны прибыть на специальный сборный пункт, где число команд будет уменьшено на десять. Некоторые доберутся слишком поздно. Некоторые не смогут предоставить нужные фотографии. Эти команды, так же, как и прибывшие поздно, будут… исключены из дальнейших соревнований.

Он сказал это с таким трагизмом в голосе, что толпа перестала суетиться и перешептываться и замерла в молчании.

— Позвольте теперь представить вам ведущих, — диджей махнул рукой в сторону группы людей, одетых в черные майки, — и выдать вам конверты с первым ключом.

Сердце Ферн забилось чаще. Джош схватил ее за руку и потянул вперед. Они подошли к одной из ведущих.

— Мобильные телефоны, кредитные карты и деньги, пожалуйста, — сказала она приказным тоном.

Рука Ферн дернулась, чтобы прикрыть сотовый телефон.

— Мой телефон? Деньги?

Джош уже опустошал карманы.

— Ты разве не слышала? Это часть правил. Нам выдадут проездные на метро и автобусы, а также десять фунтов на команду. Нельзя звонить другим людям, обращаясь за помощью, и иметь лишние деньги. Честно, по-моему.

Ферн пришлось подчиниться.

Несколько минут спустя команды выстроились, сжимая в руках конверты с первыми ключами. Давешняя девица оказалась в паре с аналогично идеальным мужским экземпляром. Помимо обязательной красной футболки оба были с ног до головы одеты в черное. Некоторые люди воспринимают соревнование излишне серьезно.

Ди-джей кашлянул, все головы повернулись к нему.

— Вы можете открыть конверты сейчас!

Ферн надорвала конверт, но пальцы отказывались ее слушаться. Другие уже давно читали содержимое конвертов. В отчаянии посмотрев на Джоша, она отдала конверт ему. Джош не стал тратить время, возясь с конвертом, и просто разорвал его, испортив этим и подсказку. Пришлось соединять два куска бумаги, чтобы прочесть.

Отправляйтесь на рынок на Бервик-стрит. Там вы найдете десять киосков с нашим логотипом. В каждом киоске могут работать две команды. Каждая команда должна наторговать фруктов и овощей на тридцать фунтов, чтобы получить следующий ключ. Деньги можете оставить при себе для последующего использования при охоте за сокровищами. Если вы доберетесь до места, когда все киоски будут заняты, то вам придется ждать, пока какая-то команда завершит задание, и тогда занять их место.

Ферн подняла голову. Пара команд уже мчалась черед площадь, отчаянно махая черным такси.

— Бервик-стрит. Это ведь недалеко, верно? — сказал Джош.

Все, на что она была способна, — смотреть, как другие команды разбегаются в разных направлениях. Она помотала головой. Джош огляделся.

— Какая ближайшая станция метро? Ферн! Очнись!

Но у нее мозги словно заклинило. Зная город как свои пять пальцев, сейчас Ферн не могла вспомнить название ближайшей станции метро.

— Чем брать такси, лучше приберечь деньги на будущее, — прокричал ей Джош.

Ей было трудно дышать. И думать тоже. Паника бушевала в ней вовсю. Джош, видимо, понял, что что-то неладно, поэтому схватил ее за руку, сжал.

Они побежали к метро, уклоняясь от столкновений с туристами. К счастью, поезд прибыл на платформу одновременно с ними, и они запрыгнули внутрь, усмехнулись друг другу, пытаясь отдышаться. Другая команда двигалась за ними по пятам и тоже умудрилась втиснуться в уже закрывающиеся двери. Сознавая, что ведет себя некрасиво, Ферн не смогла удержаться от смешка при виде еще трех команд, замерших на платформе, в отчаянии глядя на уходящий состав.

Выражение удовлетворения на лице Джоша говорило, что он уже получил свою порцию адреналина. Видно, у него ярко выраженная зависимость.

То же химическое соединение бурлило в ее жилах. Только в ее случае двигалось оно хаотично, совершенно непредсказуемо. В голове билось одно — скорей, скорей, скорей!




ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Ферн и Джош выпрыгнули из еще толком не открывшихся дверей.

— Сюда, — прокричала Ферн. Оглянувшись через плечо, заметила, что, секунду поколебавшись, Джош устремился за ней.

У перехода через улицу она остановилась, нажав кнопку.

— Ферн! Это охота за сокровищами, гонка. Не станешь же ты ждать зеленого?

Ферн моргнула. Действовала она автоматически. Перспектива перебегать на красный ее не слишком привлекала.

— В этом городе с транспортом не шутят, — крикнула она в ответ. — Перебегая дорогу, ты, — она запнулась, видя, как Джош отпрыгивает с пути велосипедиста, вынырнувшего из-за угла, — рискуешь жизнью, — закончила она тихо, глядя в удаляющуюся спину велосипедиста.

— Давай! Живей! — вопил Джош, прыгая по тротуару с другой стороны улицы. По счастью, как раз зажегся зеленый.

Шум рынка на Бервик-стрит Ферн услышала, еще не видя ларьков. Торговцы овощами и фруктами соседствовали с продавцами одежды и сомнительного вида электротоваров. Ферн не сомневалась, что любой из этих тостеров либо совсем не работает, либо в единый миг подпалит кухню.

Нужные им киоски были в самом конце ряда. Увидев их, оба разом перешли на шаг. Все места заняты! Как другие команды добрались так быстро?

Она хлопнула себя по лбу. Ну, до чего ж глупа! А еще живет здесь всю жизнь, город изучает.

— Они пришли пешком, — устало пояснила она. — Отсюда от Трафальгарской площади всего десять минут ходу, а бегом еще быстрее. Мы вдвое больше времени потратили на поезд и эскалаторы.

Джош положил руку ей на плечо, слегка пожал его.

— Ничего. Мы не первые, но и не последние тоже.

Она сбросила его руку.

— Да, но я должна была догадаться! Я знала, что пешком ближе, но эта мысль мне даже в голову не пришла!

Повернувшись к нему спиной, она пошла вдоль ряда, разглядывая конкурентов, ища признаки того, что они скоро закончат. В очередной раз она доказала свою бесполезность для Джоша. Почему он ее не послушал и заставил принимать в этом участие? Ему нужен был кто-то, умеющий ориентироваться в экстренной ситуации, кто любит ощущения пульсации крови в ушах и адреналина, возбуждающего нервную систему.

Ферн заметила, за одним из прилавков Кейт, выставившую напоказ свои прелести, как дополнительную приманку для желающих купить дыни. И с горечью признала, что та в данном случае была бы идеальной партнершей для Джоша — девушка, готовая ко всему.

А что она, Ферн?

Посмотри правде в глаза. Сорвиголовой тебя не назовешь. Самым острым переживанием твоей жизни был обычно выбор сиропа к кофе. И, как ни грустно это признавать, такая жизнь тебе нравится.

Наконец через мучительные сорок пять минут место за одним из прилавков освободилось. Ферн повязала фартук с пришитыми на нем карманами для денег. Теперь следовало постараться максимально похоже имитировать зазывные крики настоящих торговцев. Их напевные призывы можно отнести чуть ли не к иностранному языку. Она набрала воздуха в легкие.

— Вишня! Семьдесят пенсов за фунт.

Жалостное зрелище. Таким голосом особенно робкая библиотекарша могла бы попросить кого-то вести себя потише.

— Если мы хотим хоть что-то продать, нам следует действовать энергичнее, — сказал Джош, беря в руку огурец.

Вздохнув, она сделала следующий заход, пытаясь соблазнить кого-нибудь своим товаром. Никто даже не взглянул в ее сторону. Энергичности ей явно недоставало.

Джош подмигнул ей, а потом заорал так, что заглушил остальных конкурентов, старающихся набрать нужные тридцать фунтов.

— Подходите! Взгляните на эти великолепные огурцы. Двадцать пенсов каждый или три за пятьдесят! — кричал он в точности, как другие профессиональные торговцы, но на этом не остановился. — Прошу вас, мадам, — обратился он к холеной даме в плаще. Та поморщилась. — Не желаете купить превосходный свежий огурец? Рекомендован для тонкой талии — сохранит вашу изумительную фигуру в порядке. Более того, два ломтика на веки вечером заставят эти глаза сверкать наутро.

Женщина замерла на месте. Ферн подумала, что сейчас она треснет Джоша своей корзинкой для покупок. Но дама внезапно улыбнулась.

— Ну, давайте тогда, — сказала она. — Можете добавить еще пару помидоров — если они спелые и сочные, конечно.

— Мадам, — Джош уже укладывал покупки в коричневый бумажный пакет и принимал у нее деньги, — они просто лопаются от сока.

— Тогда ладно, — ответила дама, положила пакет в корзинку и отошла, улыбаясь.

Так прошел почти час. Джош очаровывал прохожих, пока Ферн болталась на заднем плане, занимаясь деньгами. Когда же он начал жонглировать апельсинами, рядом с прилавком даже собралась маленькая толпа.

Ферн складывала банкноты в специальную сумку, а монеты в стопки, чтобы потом было легче считать. Они почти набрали нужную сумму.

— Джош, — громко прошептала она.

Но он не слышал. Слишком занят был спором с каким-то коротышкой. Джош утверждал, что сумеет жонглировать бананом, авокадо и ананасом целую минуту, не уронив. Ферн яростно замотала головой. Что он творит? Если проиграет, им придется расстаться с половиной выручки, оказавшись на самом последнем месте.

— Джош, нет!

Слишком поздно. Деньги на кон поставлены, а Джош сделал несколько пробных бросков ананаса, чтобы попрактиковаться. Ферн скрестила пальцы и затаила дыхание. Ананас был раз в пять тяжелее остальных предметов, и его жонглирование, ранее такое красивое и ритмичное, сейчас выглядело сбивчивым и неуклюжим. Коротышка смотрел во все глаза с невыразимым самодовольством.

Стрелка на ее часах едва ползла. Двадцать секунд осталось. Десять. Пять.

Ананас падал в руку Джоша криво. Никакой возможности его поймать у него не оставалось — особенно с авокадо, рвущимся на свободу с другой стороны.

— Нет! — Крик вырвался у нее раньше, чем она поняла, что собирается крикнуть.

Джош инстинктивно повернулся взглянуть на нее, отвел глаза от фруктов, и все вокруг словно приостановило ход. Коротышка с победным видом подался вперед.

Ферн рванулась вперед, нацеливаясь перехватить хоть что-то из летящих фруктов. Они не могут платить еще и за испорченный товар.

Каким-то чудом Джош снова повернулся и нырнул, свободной рукой подхватив ананас. Авокадо продолжал свое путешествие на грязный пол, но, когда Ферн уже собиралась разочарованно взвизгнуть, Джош поднял правую ногу, слегка пнул его, послав в ожидающую руку в компанию к банану.

Толпа разразилась приветственными криками. Побежденный покупатель неохотно протянул выигранную двадцатифутовую банкноту.

Джош обернулся к ней, сверкая улыбкой победителя. Казалось, он способен сейчас всучить ананас, авокадо и банан впечатленной публике. При виде выражения ее лица его улыбка поблекла.

— Сколько? — прошептал он, придвигаясь ближе.

Она цапнула у него банкноту.

— Больше пятидесяти фунтов.

Джош хотел было изобразить танец радости, но сумел удержаться. Видимо, настроение Ферн все же явилось сдерживающим фактором.

— Фотографируй, Джош. — Протянув ему камеру, она скрестила руки на груди.

— Улыбочку, — попросил он. Он так и лучился весельем, но некоторой нервозности скрыть не сумел. Старый фокус, частенько применяемый им прежде. Зная, что у Ферн дурное настроение, он старался рассмешить ее. Но сейчас у него ничего не выйдет. В результате на снимке получились великолепные фрукты и овощи, горкой сложенные на прилавке, и мрачная, как туча, Ферн.

Да, ей нравилось проводить время с Джошем, но на ее нервах его общество сказывалось практически мгновенно. Приходилось постоянно быть настороже, ожидая нового сюрприза.

Она подошли к ведущим игры предъявить собранную сумму денег и получили свой следующий ключ.

Ферн прочла:

— Следующая остановка — Гайд-парк.

Джош немедленно припустился бегом, но Ферн Решила, что такими темпами к концу дня она просто упадет и не встанет уже никогда. Через некоторое время он заметил, что она отстала.

— Ферн? Ты что?

Она подняла на него хмурый взгляд.

— Предполагалось, что мы команда.

— Так и есть!

— Неужели? Тогда почему ты поступаешь, как тебе взбредет в голову, даже не интересуясь моим мнением?

— Да что я сделал?

— К примеру, то глупое пари.

— Ничего не глупое. У нас теперь лишних двадцать фунтов.

— Ты пошел на риск, выбрал стратегию поведения без меня. Так в команде не поступают.

Он немного помолчал.

— Извини. Я не подумал. Должно быть, сказывается привычка за все отвечать самому.

Она фыркнула, но гнев ее начал спадать.

— Знаю, то был риск. Но рассчитанный риск.

Ей стало смешно.

— Ха! Рассчитанный! Тебе просто вдруг взбрело в голову ввязаться в спор!

— Но мысль окупилась, а?

— Случайность! Отклонись авокадо на дюйм-другой в сторону, и мы все еще куковали бы за прилавком!

При виде приближающегося к остановке автобуса оба рванули вперед. В салоне после нескольких попыток Ферн сумела отодвинуться от чьего-то локтя, норовившего упереться ей в спину.

— Ты не должен хвататься за каждую представляющуюся тебе возможность только потому, что она появилась. — Как обычно, основная масса пассажиров молчала, а значит, чьи-то любопытные уши прислушивались к ее словам. — Порой ты рискуешь безо всякого расчета. Да и вообще, делаешь глупость — как сегодня, к примеру. Тебе просто повезло. По большому счету, конечно, твое пари — не конец света. Никто не умер. Но однажды, Джош Адамс, счастье от тебя отвернется. Я не хочу, чтобы ты при этом пострадал.




В Гайд-парке никаких других команд видно не было. Ферн не знала, радоваться этому или огорчаться. Рынок разделил всю группу на две половины, и Ферн хотелось верить, что они оказались во главе второй, отстающей.

Ведущие игры обнаружились в углу парка, называемого Ораторским. По выходным его наводняли разнообразные чудаки, выступающие с речами перед всеми, кто согласен был слушать.

Сегодня четверг, но тут уже собралась толпа. Кое-кто, вероятно, слышал рекламу «Тайной охоты» по радио, кто-то случайно проходил мимо. Участникам же состязания предлагалось выступить с трехминутной речью. Каждому! Три минуты! Ферн едва не пожалела, что взамен не предлагается прыжок с крана.

Хуже того, речь должна была быть убедительной. В случае неудачи следовало повторять выступление до достижения успеха. Ферн бросила испуганный взгляд на Джоша, но тот уже торопливо сбрасывал на землю свой рюкзак.

Ферн уже бывала здесь и знала, что слушатели собираются с единственной целью — вволю поиздеваться. Да они его живьем съедят!

Джош не сомневался ни секунды. Вспрыгнув на возвышение, он сунул пальцы в рот и издал пронзительный свист. Присутствующие прекратили галдеть, обратив лица к Джошу.

— Многие из выступавших здесь, — он указал себе под ноги, — одержимы желанием сказать вам, чего они хотят. Я этого делать не стану. Взамен я спрошу, чего хотите вы.

— Дармового пива! — завопил кто-то из задних рядов. В толпе одобрительно загоготали. Джош уставился прямо на шутника.

— И что ты сделал, чтобы получить дармовое пиво?

Тот пожал плечами и отвернулся.

— Вот, прошу, — сказал Джош, обегая взглядом собравшихся. — Все мы умеем сетовать на дурное устройство мира, но удручающе мало готовы сделать для того, чтобы изменить ситуацию. Я призываю вас нарушить заведенный порядок, вмешаться.

И он продолжил объяснять кучке собравшихся зевак, туристов и офисных служащих, вышедших на перерыв, как участие в благотворительных экспедициях позволит им не только внести вклад в выбранные ими фонды, но и даст прекрасную возможность выбраться из крохотных безопасных нор, в которые они сами залезли.

Ферн пришла к выводу, что была несправедлива к Джошу, утверждая, что он по-глупому рискует. Да, выходка с фруктами была довольно безрассудной, но судить по ней обо всех его прочих поступках не стоит.

Джош по природе энергичен, готов схватиться за любое дело. И он уже не беспокойный подросток, знакомый ей по прошлому. Он умеет собрать присущую ему энергию воедино и создать с ее помощью нечто потрясающее. Внезапно она поняла, что без этой стороны его личности он не был бы так привлекателен. Не был бы Джошем…

Она оглянулась на толпу. Джош преуспел. Многие согласно кивали. Последних насмешников он втянул в дискуссию, нейтрализовав их подрывное влияние. У Ферн заныли зубы. Ей придется последовать за ним.

Секунды убегали. Что она будет говорить? Во что страстно верит? Мысли разбегались.

После Джоша она покажется всем скучной. Конечно, по своей работе она помогает людям, обеспечивает их безопасность. Но в конце дня закрывает контору и спокойно идет домой. Это работа, не страсть. Задержавшееся соображение крутилось у нее в голове, когда кто-то подтолкнул ее. Возвышение опустело. Ее очередь.

Она поставила на него одну ногу, проверяя его надежность. Помост закачался. Ферн взглянула на Джоша. Он улыбнулся, кивнул ей. Балансируя руками, она утвердилась наверху. Казалось, толпа стала вчетверо больше. И все смотрели на нее, ожидая представления. Внезапно ей стало трудно дышать.

Люди начали шикать, переговариваться. И неожиданно в голове прояснилось. В ее жизни была одна вещь, которой она предавалась со страстью, — искоренение ужасной болезни, унесшей жизнь ее брата. Имей Райан возможность сейчас встать на ее место, он стоял бы прямо и говорил от всего сердца. Она выпрямилась и глубоко вздохнула.

— Есть ли среди вас те, чьих близких унес рак? — спросила Ферн. Некоторые кивнули. Равнодушные оказались в меньшинстве. Она рассказала им о Райане, о его загубленной жизни. О жестокой болезни, выбирающей свои жертвы случайно и отнимающей у них жизни. Пару раз ей приходилось останавливаться и сглатывать слезы. Никто не шикнул.

Она рассказала им, как боялась вчера прыгать с крана, но сделала это, чтобы получить деньги для новых исследований. И призывала их тоже принять посильное участие в этой благородной миссии. Наконец, когда она уже не находила нужных слов, один из ведущих кивнул. Ферн с облегчением вздохнула и сошла вниз.

Джош мгновенно обнял ее, прижал к себе.

— Ты была великолепна. Проняла их.

Ферн промолчала. Понимая, что сжульничала. Красиво звучит — быть храброй, когда того требует твое дело. Но ей-то известно, что без вызова Лизетт ничего бы она не сделала. А теперь вот лицемерит…

Джош забрал следующий ключ, и она уныло поплелась за ним. Ферн ожидала, что охота потребует физических усилий. Но выматываться эмоционально готова не была.

Усладите свой взор полотнами одной из самых знаменитых лондонских художественных галерей. Найдите сцену у реки кисти Констебла, с коттеджем фермера Лотта, а также людьми и животными на заднем плане. Узнайте номер зала и отправляйтесь в зал, чей номер больше на четыре. Там найдите картину четырех цветов, два из которых одинаковые.

Оба вскинули готовы и уставились на Национальную галерею, находящуюся по северную сторону Трафальгарской площади.

— Чего мы ждем? — воскликнул он.




Внутри музея Ферн дернула его за руку.

— Смотри!

Прямо перед ними, перебегая взглядом с картины на картину, пробежали Кейт — девушка, с которой он разговаривал раньше, и ее брат Эйден. Джош пролетел небольшой лестничный пролет, остановившись у яркой цветной мозаики, и проследил их путь через один из многочисленных залов.

Они были одной из первых команд, этим утром покинувших рынок. Джош ухмыльнулся. Следовательно, их с Ферн шансы росли. Наверх вели две лестницы. Он выбрал левую, частично потому, что она была ближе, частично потому, что по ней поднялись Кейт и Эйден.

Пару минут спустя Джош понял, что чего-то ему недостает — звука другой пары ног за спиной. Где Ферн?

Оглядевшись, он заметил ее у входа. Она помахала над головой планом галереи и показала направо. Джош спустился, встретившись с ней внизу, и они побежали в другом направлении.

— Картины Констебла — туда, — задыхаясь, проговорила она. — Ты собирался смотреть полотна, созданные века на два раньше.

— Правда? Я видел, как другие рванули в ту сторону.

— Тем лучше для нас. «Сенокос» — сцена у реки, одна из знаменитейших картин Констебла — в зале сорок четыре!

Он едва подавил желание схватить ее в охапку и расцеловать.

Конечно! В доме тети Берил на стене висит ее репродукция! Джош ее как наяву видел. Река, коттедж… Им это и надо!

Они пробежали несколько залов, Джош оглядывался по сторонам в поисках сцен у реки или цветов. К счастью, Ферн лучше знала, куда они направляются. В каждом зале была большая центральная арка — проход в соседнюю часть галереи. Кое-где были боковые проходы, но Ферн бежала прямо из зала в зал. Внезапно путь им преградила закрытая дверь. Невозмутимая смотрительница подняла на лоб очки в тонкой оправе.

— Прошу прощения. Эта часть галереи временно закрыта.

Они с Ферн переглянулись, потом посмотрели на смотрительницу.

— Зал сорок четыре?

Та покачала головой.

— Нет. Залы сорок один и сорок два. Проход в зал сорок четыре же…

Они не дослушали. Ферн опять развернула карту, и секундой позже они мчались в противоположном направлении. Свернули направо. Еще раз.

На одном из видных мест висел «Сенокос». Ферн подбежала ближе.

— «Изображение сельского дома, принадлежащего Вилли Лотту, одному из арендаторов отца Констебла…» Тут!

Джош был так возбужден, что едва не выкрикнул «Гип-гип-ура!», лишь в последний момент решив, что работники музея могут его не понять.

— Значит, другая картина находится в… сорок восьмом!

Ферн согласно кивнула.

— Туда!

Они снова пролетели через вход в зал и продолжали бежать, пока не добрались до нужного места. Теперь ему не хотелось кричать «гип-гип-ура!», он предпочел бы подхватить Ферн и наградить ее ликующим поцелуем. Кровь так и бурлила в жилах. Кто бы мог подумать, что посещение художественных галерей может быть столь же возбуждающим, как и катание на горных лыжах!

И вдруг восторг испарился, словно его не было. Зал сорок восемь оказался маленьким, квадратным, полностью заполненным изображениями какого-то города.

— Венеция! — воскликнула Ферн. — Одни изображения Венеции. Никаких цветов. Ты уверен, что это тот зал?

Он взглянул на стену. Тот. На стене крупные цифры — 48.

— Ничего не пойму.

В этот момент в зале появилась пара одинаковых фигур в красном, отчаянно оглядывающихся по сторонам. Джош схватил Ферн за руку и утащил ее в соседнее помещение, находящееся в стороне от основного маршрута и отделенное застекленными Дверями.

— Джош! Ты что?

Он открыл было рот, но замолк на полуслове.

Ферн проследила направление его взгляда. Еще две команды входили в холл музея. Секундой позже за ними последовала еще одна пара конкурентов.

— Тут все кишит охотниками за сокровищами, суетящимися, как курицы. По крайней мере, не только мы не можем найти нужную картину. Должно быть, с ключом что-то не так. Может, «на четыре меньше», или «на пять больше», или…

Она согнулась под грузом своего рюкзака.

— Иными словами, это может быть где угодно…

— Следует систематизировать поиски, — бодро произнес Джош. — Начнем с той части галереи, где находимся, и будет исключать картины одну за другой.

Они исследовали множество залов. Множество сцен у реки. Множество цветов — подсолнухи, лилии, — но ничего, соответствующего ключу. Кончили они, стоя у того же «Сенокоса».

— Джош? Ключ еще у тебя?

Не отрывая взгляда от картины, он вынул конверт из кармана. Выброс адреналина определенно спал. Теперь он чувствовал себя хомяком в колесе — вечно бегущим, но никогда никуда не прибегающим. Как противно. Джош ненавидел вечно возвращаться в одно и то же место, тратить время понапрасну.

— Я поняла! Тут ведь не сказано, о какой именно галерее речь! Мы просто приняли ее как данность, потому что стояли рядом.

— Если не эта галерея, то какая? — Он потер лоб. — Национальная портретная галерея по соседству, но она мало подходит для сцен у реки и цветов.

Ферн расхохоталась.

— Ну и олухи мы с тобой! Так глупо клюнуть на Национальную галерею!

Разве?

Она ткнула пальцем в карточку ключа.

— Тут сказано «усладите свой взор». Тогда я не заметила, а это же часть ключа. Сладкое! Где тут сладкое?

«Ты сладкая», — хотелось сказать ему. Особенно когда так вот загораешься. Называть Ферн сладкой ведь нормально, точно? Вполне братская реакция. Куда лучше, чем желанная или… — он уставился на ее губы — зовущая к поцелуям.

— Джош! Ты не слушаешь!

Нет. Он был слишком занят, все не мог оторваться от созерцания ее рта. Она хлопнула его по руке. Удачный отвлекающий маневр. К концу охоты он будет весь в синяках, особенно если это единственный способ отвлечь его от…

Шлепок повторился.

— Да проснись ты!

Он потер руку, пока Ферн что-то тараторила, пожалуй слишком быстро для его затуманенного сознания.

— Сахар! Сахар сладкий! А какая лондонская галерея основана производителем сахара? — она подняла бровь.

— Тейт! — воскликнул он. Потом, вспомнив, сколько вокруг бродит конкурентов, повторил шепотом: — Тейт.

Сверху было видно, как рыщут по залам другие команды. Они решили выбраться из музея через магазин сувениров, минуя главный вход. Пока они бегали по галерее, на улице прошел дождь — тротуары были мокрыми.

— Ты, моя сладкая Ферн, отыскала нам путеводную нить наших поисков.

И, не давая своему механизму контроля за импульсами пробудиться и блокировать внезапный порыв, Джош запечатлел на ее губах крепкий поцелуй.




ГЛАВА ПЯТАЯ


В метро они ехали в полном молчании. Джош хранил выражение сосредоточенности, присущее ему, когда он был полностью чем-то поглощен.

Он опять это сделал. Поцеловал ее.

Было бы ложью сказать, что Ферн этого не хотелось. Но, поскольку нынешняя неделя самой судьбой предназначена, чтобы уклоняться от правды, она не станет акцентировать на этом внимание. А вместо того сосредоточится на двух положительных моментах. Первое — на сей раз, она не предпринимала никаких практических шагов для этого. Второе — она не поцеловала его в ответ.

Прошло больше десяти лет с прошлого… инцидента, и она явно чему-то научилась. Возможно, если еще лет через десять Джош сделает следующую попытку, у нее хватит здравого смысла залепить ему хорошую оплеуху.

Ферн так глубоко вздохнула, что Джош повернулся к ней.

— Ты как?

Она мотнула головой.

— Нормально. Просто устала.

Что делать? В шестнадцать трудно мыслить разумно. Не понимаешь, что сказки — обычная фантазия, а Джош старше ее на три с половиной года, только что поступивший в университет и купающихся в лучах успеха у всей женской половины студенческого городка, не может всерьез интересоваться такой серой мышкой, как Ферн.

Последствия оказались слишком унизительными. Его речь о случайности произошедшего, о разнице в возрасте… Она вздрогнула при воспоминании об этом. Теперь-то видно, что они действительно не пара. Он — преуспевающий бизнесмен, раскатывающий по всему миру, нигде не задерживающийся надолго. А она… плетется себе по накатанной колее, радуясь своей тихой жизни. По большей части.

Получается, Джош еще тогда понял их перспективы и избавил обоих от лишних страданий…

К счастью, в этот момент двери поезда открылись и избавили ее от дальнейших болезненных воспоминаний.

На бегу к галерее Тейт Ферн пыталась сосредоточиться на настоящем. Ключи. Охота за сокровищами. В галерее наверняка множество полотен Констебла, но вот цветы…

Внезапно ее осенило.

— Я знаю! Знаю, какую картину мы ищем!

Джош улыбнулся ей, но она не замедлила темп, чтобы улыбнуться ему в ответ. Нечего давать ему лишний повод снова ее целовать.




Ему оставалось только торопиться следом. К сожалению, а может, и к счастью — зависит от точки зрения, сзади ему открывался восхитительный вид на обтянутую джинсами попку Ферн. Не слишком способствует братскому образу мыслей. Точнее, совсем не способствует…

Он набрал скорость, чтобы держаться рядом с ней. Вот. Так лучше. Теперь он мог видеть румянец ее щек, сияющее лицо и грудь… Ах, черт!

Фонарный столб возник из ниоткуда, и Джошу прошлось резко свернуть в сторону, уклоняясь от встречи с ним. Следует удерживать свои мысли — и глаза! — исключительно на тротуарных плитках под ногами.

Ферн, казалось, отлично знала, куда им надо. В холле галереи, подбежав к столику перед входом, она вытянула из стопки план галереи, потом припустилась вверх по широким мраморным ступеням. Если раньше вид ее попки был отвлекающим, то сейчас он оказался просто гипнотизирующим.

Джош мысленно взвыл. Глупо с его стороны. Неизвестно откуда возникла неожиданная тяга к запретному плоду. Он не ожидал, что, прикоснувшись к ее губам, испытает что-то вроде электрического разряда. Искры от него все еще пробегали по его телу, наполняя внутренним беспокойством. Следовало обуздать свою похоть, помнить, какой эффект ее губы произвели на него раньше. А судя по реакции Ферн, на сей раз ситуация куда хуже.

Она просто стояла и смотрела на него, не то что раньше, когда таяла в его объятиях, сводила его с ума, проводя ладонями по спине, запуская пальцы ему в волосы…

Ага, как раз это тебе и надо, чтобы выиграть гонку, сказал он себе. Заглядеться на Ферн — свою дорогую маленькую сестричку, — и все остальное летит к чертовой матери.

Он слегка задержался, отводя глаза в сторону. И все же сумел отвлечься от изучения тыла Ферн, но в процессе вообще потерял ее из виду. Растерянно остановился посередине зала с полотнами шестнадцатого века и невозмутимым охранником в качестве компании.

В этот момент из соседнего помещения вынырнула голова Ферн.

— Джош! Сюда! — Бросившись за ней, он попал в зал, полный Констеблов — разнообразных форм и размеров. — Ничего.

— Ты ж говорила, что знаешь, о какой картине с цветами речь. Зачем тогда Констебл?

— В прошлый раз, поспешив, мы пришли к ложным выводам. Теперь следует действовать наверняка. — Она указала на ближайшую дверь. — Там еще есть, посмотрим там.

Старательно рассматривая все попадающиеся на глаза картины, он наконец заметил одну, совсем крохотную.

— Нашел!

Она пробежала к нему и прочла подпись: «Ферма в долине. На картине изображен вид дома Вилли Лотта с реки Стур…».

— Значит, зал пятнадцать.

Секунд через тридцать они уже смотрели на изображение сцены в саду, на которой две девочки зажигали китайские фонарики.

— Ты уверена? Тут не четыре, а не меньше сотни цветов.

— Уверена. Смотри на название: «Гвоздика, Лилия, Лилия, Роза». Четыре цветка, два одинаковых — ясно? Мне очень нравится эта картина, только я не подумала о ней, потому что мы были в Национальной галерее. — Она со значением посмотрела на него. — Вот что значит бросаться куда-то очертя голову, не думая, куда это может завести.

Он потянулся за фотокамерой.

— Ты разве не читал, что написано мелким шрифтом на открытке с ключом?

— Мелким шрифтом?

— Всегда обращай внимание на мелкий шрифт, — назидательно заметила Ферн. — В галерее фотографировать запрещено, поэтому нам следует купить открытку с картиной в магазине сувениров. Кассирша и должна дать нам следующий ключ.

— О!

Куда девалась его хваленая наблюдательность? Отсчитывая монеты кассирше, Джош улыбнулся.

— Мы сегодня первые, кто покупает эту открытку?

Девушка покачала головой, подавая ему бумажный пакет с открыткой и красным конвертом.

— Я уже три таких продала. Группе японских туристов этим утром, а другую — парню и девушке, похожим на вас, — она кивнула на их майки, — эта третья.

— Можете вы сказать, давно продавали вторую?

— Минут пять назад.

Они с Ферн переглянулись и без слов помчались к главному входу. Снаружи Джош сфотографировал Ферн, держащей в руках открытку. Потом вскрыл конверт.

— Снова в метро!

Обогнув угол здания, они заметили мелькнувшие красные майки, удаляющиеся в сторону станции Пимлико. Кейт и Эйден! Ферн издала недовольное «хм», и Джош понял, что она тоже их узнала.




Весь день они играли с этой командой в кошки-мышки, иногда подбираясь совсем близко, но другая пара всегда умудрялась оставаться ведущей.

Табло на главной станции сообщало, что нужный им поезд уходит через две минуты. Теперь они могли ясно видеть Эйдена и Кейт, бегущих в сторону платформы. Джош вознамерился бежать следом.

— Погоди! — Ферн указала на автомат по продаже билетов. — Наши проездные тут недействительны. Надо купить билеты.

Джош тоскливо проводил взглядом удаляющиеся загорелые ноги Кейт.

— Но тогда мы опоздаем.

— Не опоздаем, — она уже засовывала в автомат монеты. После трех длиннейших секунд тот выплюнул пару одинаковых желто-оранжевых карточек. Она подхватила их, и скоро они опять мчались в хвосте соперников. К тому времени, как они достигли турникетов, ее легкие разрывались, а ноги норовили подогнуться при каждом шаге.

Кейт и Эйден стояли на месте и кричали на малинового от гнева контролера, тыча пальцами куда-то в сторону центрального вестибюля. Ферн и Джош, ни на секунду не прекращая движение, проскользнули мимо, помахав своими билетами. Раздался свисток. Поезд отходил.

Ферн внезапно ощутила резкий прилив энергии.

Проскочив через шипящие закрывающиеся двери, они прижались лицами к стеклу, чтобы видеть, что творится на платформе. Кейт и Эйден прекратили пререкаться с дежурным по станции и мрачно смотрели им вслед. Джош вскинул голову.

— Ты снова это сделала! — Она не могла не улыбнуться в ответ. — Это судьба, что мы встретились на тех прыжках с крана! Она нарочно нас свела, чтобы мы выиграли эти гонки! — Джош рухнул на одно из пустых сидений и положил ноги на противоположное.

Улыбка на ее лице померкла. Судьба, скажешь тоже!

Всему виной глупый вызов Лизетт. Джош думает, что она храбрая, веселая, такая, какой и положено быть женщине двадцать первого века. А в реальности тут одно притворство. Пусть разговор о накатанной колее начинался как шутка, сейчас ей казалось, что там была большая доля правды.

Кроме того, Ферн не верила в судьбу. Если б судьба была на самом деле, это означало бы, что Райану на роду было написано умереть так рано. А Ферн не желала в это верить.

Главное — не судьба, а то, что у тебя в голове. Они просто использовали свои головы и в результате получили награду.

И еще. Этим утром она была счастлива следовать за Джошем, как привыкла делать всегда. Но затем их отношения изменились. Теперь у нее было право голоса. А Джош перестал был недостижимым идеалом. Он остался просто Джошем. Что сделало его еще более привлекательным.

* * *


Прибыв на контрольный пункт, они с надеждой улыбнулись ведущему. Тот ухмыльнулся в ответ:

— Восемь минут девятого. Мои поздравления, вы прибыли первыми.

Ферн ожидала, что Джош сейчас начнет ее обнимать, но он просто подпрыгнул вверх-вниз, а потом протянул руку для пожатия. Ей пришлось неохотно подать ему свою.

Теперь у них было время оглядеться. Контрольный пункт находился на окраине Лондона. Большой плакат оповещал, что они стоят рядом с пещерами Числхерст.

— Не знал, что в Лондоне есть пещеры, — заметил Джош ведущему. Тот проводил их до входа. Внутри температура сразу резко упала, воздух был пропитан влагой. Ферн инстинктивно ухватилась за руку Джоша.

Их гид меж тем рассказывал историю места — обширного лабиринта туннелей и меловых шахт. Наконец они вышли в большую пещеру с высокими сводами. Ферн увидела ряды грубо сколоченных деревянных нар.

— Ваша гостиница на эту ночь.

Ферн открыла рот.

— Мы будем тут спать?!

— Люди пользовались этими пещерами многие века. Располагайтесь.

Подавив всякое сопротивление, Ферн присела на матрас, радуясь, что можно дать отдых измученным ногам.

Вечером стали подтягиваться другие команды.

Как и ожидалось, следующими оказались Кейт и Эйден, выбравшие пару матрасов в противоположной от Ферн и Джоша части пещеры. Тем не менее они продолжали держать непосредственных соперников под наблюдением.

Организаторы предоставили участникам соревнований обед, состоящий из супа и сэндвичей. Ферн заглотнула еду со скоростью, ее саму удивившей. Она так устала, что сразу начала клевать носом, но, забравшись в спальный мешок, поняла, что не может уснуть. Перекатившись на бок, девушка в полутьме взглянула на Джоша. Благодаря этому человеку сегодня она пережила больше страха, растерянности и радости, чем испытывала прежде за целые недели. А может быть, даже за годы.

Она вздохнула: какая разница!

— Не спится? — Голос Джоша прозвучал в темноте гулким рокотом.

Ферн покачала головой, хоть и знала, что ему все равно не видно.

— Нет. — Ей хотелось придвинуться к нему ближе, свернуться рядом, почувствовать его тепло.

Должно быть, она послала бессознательный сигнал, потому что Джош начал ворочаться и в результате его спальный мешок очутился рядом с ней. Теперь Ферн могла ощутить тепло его ноги и бока, проникающие к ней, даже через два спальных мешка. Затаив дыхание, она подвинулась еще чуть ближе к Джошу, выдохнула и расслабилась рядом с ним.




ГЛАВА ШЕСТАЯ


Двенадцатью годами раньше


Ферн заглянула в переполненный зал, потом опять прислонилась к стене, чувствуя спиной холодную штукатурку. Закрыла глаза и мысленно проговорила благодарственную молитву.

Джош здесь. Хотя он и обещал прийти, она до конца не знала, верить или нет. На прошлой неделе он был в Турции, а месяцем раньше на Мадагаскаре. Ей уже начало казаться, что этот год никогда не кончится и он никогда не вернется домой поступать в университет.

Автоматически поправив задравшуюся сзади юбку, Ферн собралась с духом и еще раз заглянула в зал. Вечеринка в полном разгаре, школьные друзья и знакомые собираются танцевать ночь напролет. Он тоже там — разговаривает с диджеем. У нее похолодело в желудке. Джош словно почувствовал ее взгляд. Поднял голову и улыбнулся. Она напомнила себе, что следует быть элегантной и изысканной. Девушка буквально заставила себя сделать несколько шагов в зал.

Каблуки ее туфель не были слишком высоки — всего-то пара дюймов! — но по какой-то причине колени не сгибались и вместо грациозной, легкой походки, которую она репетировала многие недели, Ферн смогла продемонстрировать жуткое ковыляние, словно страдала артритом. Она опустила взгляд на свои вероломные ноги, а когда снова подняла глаза, Джоша нигде не было видно.

Соображая, не стоит ли вернуться в безопасное укрытие коридора, она вдруг ощутила, что кто-то дотронулся до ее руки. Размягчающее, обжигающее, покалывающее чувство подсказало ей, кто.

— Попалась, именинница. Со всеми танцевала, кроме меня.

Не дожидаясь согласия, Джош потянул ее за собой, завертел, отчего подол юбки взметнулся вверх и опустился снова, когда она остановилась.

О боже! Сколько раз она мечтала об этом мгновении? Сотни? Тысячи, вероятно. Но в мечтах Ферн всегда знала, что сделать, что сказать. Почувствовав, как пылают ее щеки, она отвернулась.

Музыка была быстрой, и, благодаря Джошу, долго стоять Ферн не пришлось. Он закружил ее — от себя, а затем обратно — к себе, следом поворот, потом только что не опрокинул ее. И Ферн обнаружила, что смеется, забыв о своих ногах, обычно превращающихся на танцплощадке в неуклюжие деревяшки.

Когда мелодия закончилась, она принялась обмахиваться ладонью.

— Тебе надо выйти на улицу, — предложил Джош. — Малость остыть.

Ферн замялась. В саду сейчас, должно быть, хорошо и прохладно, но оказаться там означало оказаться вдали от Джоша, а этого ей хотелось меньше всего.

Но Джош уже вел ее к одному из французских окон, выходящих на патио, примыкающее к залу. Что она могла сказать? Останься, поцелуй меня? Ей не хватило смелости. Подойдя к серебристой березе, она провела ладонью по ее гладкой коре.

Мгновение, которого она так долго ждала, наступило… и прошло.

С ее губ сорвался вздох, плечи поникли. Шестнадцать лет. Раньше этот возраст казался ей магическим. В шестнадцать она перестанет быть ребенком, превратившись в женщину. Тогда глаза у Джоша наконец откроются и увидят ее.

Только он совсем ее не видел. Она так и оставалась маленькой Ферн, соседской девочкой, с которой можно станцевать один танец в день ее рождения, да и то из жалости. Ферн закрыла глаза, которые начинало пощипывать от подступивших слез.

Капли из переполненной пластиковой чашки уже успели выплеснуться на ботинки Джоша. Остановившись на пороге, он вгляделся в темноту. Куда она делась?

Шагнув в сад, заметил невдалеке бледную тень. Ферн стояла у березы, светлые волосы и кремовая кожа светились в лучах луны. Что-то дрогнуло у него внутри. Ничего подобного он не ощущал раньше.

Черт, будь Райан жив и узнай, что Джош испытывает такие чувства по отношению к его младшей сестре, он набил бы ему морду. Как Джош того и заслуживает.

Он был почти рядом с березой, когда Ферн обернулась. Ее лицо выразило удивление.

— Принес тебе попить. Похоже, ты изнываешь от жажды, — сказал он, неожиданно обнаружив, что и у него во рту пересохло.

Выглядела она умопомрачительно. И когда Ферн стала такой — сплошь мягкие изгибы? Почему он не замечал этого раньше?

В нем боролись две страсти. Рыцарь без страха и упрека отчаянно сражался с гормонами. А поскольку Джош не успел еще перешагнуть за двадцатилетний рубеж, гормоны представляли изрядную силу и имели все шансы на победу.

Она мягко улыбнулась.

— Спасибо.

Взяла у него чашку, их пальцы соприкоснулись, отчего у него закололо в совершенно неподобающих местах. В свете, льющемся из окон, он видел темные и расширенные зрачки ее глаз и чувствовал, что сердце ее стучит так же часто, как и его.

— Как тебе нравится вечеринка? — Странно, как охрип его голос к концу фразы. Джош следил за ее губами, делающими очередной глоток, и с его голосовыми связками что-то происходило.

Она перестала пить, прислонилась к стволу дерева. Юбка выдвинулась вперед, когда она подсунула одну руку между талией и березой. Одно плечо чуть-чуть приподнялось, подчеркивая изящный изгиб шеи. Опустив ресницы, Ферн снова начала пить. Джош чувствовал, как бурлит кровь во всем теле, от ступней до корней волос.

Скорей! Иди назад, пока не сделал какую-нибудь глупость.

Он переступил с ноги на ногу и собрался уйти.

— Если б Райан был тут… Мне так его не хватает. — Она говорила тихо и печально. Надо быть последним подонком, чтобы бросить ее одну в такую минуту.

Допив, она поставила чашку на дорожку и прерывисто вздохнула. Ему не требовалось смотреть на нее, чтобы знать — на ресницах ее уже блестят крохотные влажные капли.

Он быстро оглянулся на сверкающие огни здания за спиной. Так близко и вместе с тем так далеко. У него действительно не было выбора. Шагнув вперед, он потрепал ее по руке. Потом, понимая, что этого мало, обнял. Она послушно пошла в его объятия, Теперь он ощущал, как вздымается рядом ее грудь.

Так-то лучше. Он опять был ее защитником, стражем. Все возвращалось на круги своя. Только вот, когда она обмякла рядом с ним, Джош понял, что снова сбился с пути. Понял, что ему жутко хочется поцеловать Ферн.

Его гормоны торжествовали удачу, и Джош не в силах был им воспротивиться. Он почувствовал дурманящий аромат, исходящий от тела Ферн. Какая она свежая, какая хорошенькая! Он знал, что не должен, но не мог остановиться.

Словно околдованный, Джош опустил свое лицо к ее лицу, пока их губы не соприкоснулись. Какая она восхитительная на вкус, как будто свежий персик или что-то подобное. Он не удержался, чтобы не исследовать эти губы. Натолкнулся вначале на слабое сопротивление, но через несколько секунд она начала целовать его в ответ. Крепко прижав ее к себе, он гладил кожу на лице, шее и плечах кончиками пальцев. Невозможно было даже представить, что милая, хрупкая Ферн способна так воспламенить его.

Она обвила руками его шею, играя с короткими прядями волос на затылке.

Пламя, медленно пожиравшее его до того, превратилось в пожар. Он внезапно понял, что хочет гораздо большего, чем просто целовать милую, невинную Ферн, и эта мысль ужаснула его.

Она юна, слишком юна, а ему через месяц в университет. Он ничего не может предложить ей. Значит, не следует и начинать.

Мягко взяв ее лицо в ладони, он отвел его от себя, хотя каждая клетка его тела бурно протестовала.

Глупо, глупо, глупо…

Джош шагнул назад, удерживая ее за руку. Теперь надо быть очень, очень осторожным. Эта девушка не из тех, с которыми позволительно играть.

— Ферн, нам надо поговорить.




Ферн рывком проснулась, дыхание медленно восстанавливалось. Она не стала садиться, боясь разбудить лежащего рядом в спальном мешке Джоша. Он начнет расспрашивать, захочет узнать, почему она плачет.

Черт! Она зло стряхнула слезы рукой. Глупый сон. Временами он приходил к ней, возвращая к тому унизительному моменту.

Вечеринка. Дурацкая юбка. Глупые детские ожидания.

Именно тогда она предложила себя Джошу, а тот сказал «Спасибо, не надо» и отправился в университет, даже не оглянувшись. Прошло уже больше десяти лет, а подсознание все еще хранило неприятные воспоминания.

Ее рука затекла, и она повернулась на другой бок, обнаружив, что лежит теперь нос к носу с Джошем. Она опять повернулась, легла на спину, глядя на длинные тени на сводах пещеры. Джош заворочался, и Ферн затаила дыхание, еще не готовая к его пробуждению. Ей требовалось время, чтобы разобраться в своих сумбурных мыслях.

Кого она обманывает? Притворяется, что между ней и Джошем что-то есть? И вместе с тем отдает себе отчет — связь тут односторонняя.




Мир исчез. Ферн потрогала повязку, наложенную ей на глаза, слыша, как рядом такую же повязывают Джошу.

— Сюда.

Ведущий, должно быть, взял Джоша за руку, потому что пальцы, обхватившие ее ладонь, определенно принадлежали Джошу. Она вцепилась в них и пошла.

По дороге к следующему пункту охоты за сокровищами Ферн старалась запомнить направление и все совершаемые ими повороты, обращая внимание также на места, где ее пальцы чувствовали потоки холодного воздуха, свидетельствующие, что там есть проход.

Сосредоточиться было нелегко, потому что одновременно туда же вели и другие оставшиеся тридцать команд. Слышались звуки шагов, переговоры.

Наконец все собрались в ответвлений сырого туннеля. Один из ведущих начал объяснять правила.

— Первыми стартуют десять команд, добравшиеся вчера до финиша раньше всех, через пятнадцать минут — следующие за ними и так далее. Всем вам выдадут схему пещеры. — Послышался шелест бумаги, и Ферн почувствовала, что ей сунули что-то в руку. — После свистка первая группа команд может снять свои повязки и следовать к выходу, где они получат первый ключ. Все ясно?

Ферн затаила дыхание. Когда она уже готова была сделать вдох, послышался свисток. Она затеребила узел на затылке, стянула повязку с глаз и впилась взглядом в карту. Изгибы линий танцевали перед глазами, постепенно складываясь в общую картину. Определить, где они сейчас, было невозможно. Все туннели вокруг казались одинаковыми. Следует найти какую-нибудь особенность, которая поможет им выбраться.

— Куда двинем? — спросил Джош, глядя, как другие команды разбегаются кто куда.

Она повернулась налево, уверенная, что вывели их именно оттуда. Джошу ничего больше не требовалось. Через мгновение он уже мчался впереди, она — за ним по пятам, радуясь про себя, что он доверяет ей — доверяет ее инстинктам.

Почти сразу они оказались перед следующим разветвлением. Ферн мысленно прокрутила в голове сделанные заметки.

— Налево, — и они вновь побежали. В спорных местах она закрывала глаза и вспоминала их путь сюда, указывая новое направление.

— Ты ничего не заметил? — спросила она шепотом, почему-то полагая, что их подслушивают.

— Что именно?

— Когда мы только начали, то постоянно натыкались на другие команды. Но уже пару минут нам никто не попадается. — По ее губам поневоле начала расплываться торжествующая улыбка. — Это может означать, что мы всех опередили и…

Оба замерли. Двадцать человек, все в красных майках, загородили им путь. Они с Джошем вернулись туда, откуда начали! Где-то по пути Ферн, должно быть, сбилась. Она в отчаянии посмотрела на Джоша.

— Ничего. — Он указал в сторону, куда они направились в первый раз.

— Но это неверный путь!

— Просто мы выбрали где-то неверный поворот, Ферн.

Они склонились над картой, ища, где могли ошибиться. В одном месте она засомневалась…

Добравшись до сомнительной точки, они оказались перед выбором: налево, направо или прямо. Джош моментально принял решение и повернул налево.

— Джош! Подожди! Куда ты?

— Туда. Мой инстинкт подсказывает, что нужно туда.

— Нет. — В прошлый раз они тоже пошли туда. Повторившись, они станут ходить кругами.

— Плыви по течению, Ферн.

Она прикусила губу.

— Ладно. Если надо куда-то плыть, то поплыли туда. — Она указала в противоположную сторону. Там пол пещеры был тверже, словно вымощен чем-то вроде булыжника. Ферн была уверена, что помнит, как шла по нему прежде.

Тем не менее через несколько минут они услышали свисток и вжались в стену, чтобы их не смели другие команды, бросившиеся искать выход. Снова оказались на старте?

В висках у нее застучало. Перечень поворотов в голове начал путаться.

Джош ободряюще улыбнулся.

— Третья попытка принесет удачу.

На этот раз, добравшись до спорного перекрестка, Джош не стал сомневаться и свернул налево, а у нее не осталось другого выхода, как последовать за ним.

— Доверься мне, — крикнул он, не сбавляя темп. — У меня предчувствие.

Ага, предчувствия хороши, когда вам не надо спешить. Предчувствия не выведут их из пещеры. Скорее, заведут не туда.

Джош бежал и бежал. И вдруг воздух стал свежее, чище и переплетение одинаковых туннелей кончилось большой пещерой, использовавшейся ими прошлой ночью в качестве столовой.

Сработало! Предчувствие Джоша вывело их к выходу!

Нахмурившись, Ферн сосчитала оставшиеся ключи, лежащие на столе. Пятнадцать. Значит, они полностью утратили лидерство и находятся теперь в середине.

Пока она вскрывала конверт, Джош потрепал ее по плечу.

— Что тут можно сказать? Иногда следует доверять своим инстинктам.

— Нет! Ни за что! — Ферн отчаянно замотала головой.

— Ты не можешь сказать «нет»! Не собираешься же ты отступить?

В ее глазах мелькнула тень сожаления. Он понял, что она уже готова уступить. С ее губ сорвался то ли вздох, то ли рыдание. Он улыбнулся — не над ее мучениями, а потому что понял — она сделает это. Потому что у этой женщины есть внутренний стержень.

— Ладно, устроим шоу на дороге. Что будем делать?

— Я могу жонглировать. Как вчера.

Ферн покачала головой. Сомнительные жонглерские способности Джоша вряд ли могли им помочь. Они стояли в Ковен-Гарден, летом одном из популярнейших мест Лондона. Старая рыночная площадь битком забита кафе, ресторанчиками и модными бутиками.

В задании им опять предлагалось заработать деньги, которые должны будут потребоваться в ходе гонки. И ставки росли.

Сегодня от них требовалось выступить перед прохожими с представлением. Несмотря на ранний час, в толпе уже работали уличные актеры. В одном конце площади человек во всем серебряном жонглировал кухонными ножами и горящими факелами. Нет, фокусы Джоша с фруктами тут определенно не пройдут…

Они переглянулись. Джош уныло кивнул.

— Спеть, что ли?

— Спеть? — переспросила она с отчаянием. — Без музыки?

— А что еще мы можем делать?

— У нас обоих нет слуха. Дома мне запрещают петь рождественские гимны, даже в общем хоре. Я им все порчу. — Ферн огляделась. — Как думаешь, что станут делать другие команды?

Он задумчиво провел рукой по волосам.

— Есть! Погоди-ка!

Не дожидаясь ее ответа, Джош пересек площадь, направляясь к другой команде. Та состояла из двух братьев-близнецов. Скоро все они уже мчались обратно к ней.

— Сколько у вас денег? — спросил их Джош.

Порывшись по карманам, они вытащили несколько банкнот и мелочь. Джош взял равную сумму у близнецов и у Ферн.

Что у него на уме? Пожалуйста, пожалуйста, пусть только он не надумает жонглировать гвоздиками, взмолилась про себя Ферн, видя, что Джош остановился у цветочного киоска. Это было бы слишком унизительно!

Они обменялись нервными улыбками с близнецами. Вчера они знакомились, но сегодня Ферн уже забыла, как их зовут. Когда цветочница набрала полную охапку гвоздик, сердце у Ферн упало. Джош тем временем вручил продавщице деньги и взял корзину, в которой стояли цветы. Выплеснул воду из нее на мостовую. Обратно вернулся с четырьмя корзинами.

— Думаю, — сообщил он, вручая корзины близнецам, — что если сегодня мы объединим силы, то все окажемся в выигрыше.

Близнецы переглянусь и кивнули.

— Ферн, согласна?

Все ждали ее ответа. Она сглотнула.

— Да.

— Не разогреете нас немного, мальчики?

Мальчики немедленно перевернули корзины, усевшись на них. Потом начали переставлять оставшиеся, добиваясь, чтобы при ударе по ним слышался определенный звук. Джош прошептал ей в ухо:

— За обедом я разговаривал с Сэмом и Робом, и разговор зашел о музыке. Парни играют в ансамбле. Просто хобби, но прошлой ночью Роб продемонстрировал свое искусство с чашками и стаканами, выстукивая по ним вилками и ложками. Здорово у него выходило! Когда ты сказала про другие команды, мне и пришла в голову идея.

Ферн подняла бровь.

— А мне твоя идея понравится?

— Лучше, чем петь совсем без аккомпанемента.

Близнецы меж тем начали барабанить уже довольно слаженно. Сэм задавал жесткий ритм, а Роб украшал его затейливыми вариациями. Звучало очень завлекательно — в стиле кубинских танцев. Ее ноги сами по себе начали пристукивать, бедра покачиваться. Губы начали растягиваться в улыбке.

Повернувшись, она увидела, что Джош наблюдает за ней.

— Что?

— Мне кажется, у меня появилась лучшая идея, чем петь.

От выражения его глаз у Ферн слегка закружилась голова. Он двинулся к ней, и она отшатнулась, но он продолжал приближаться. Порой, когда Джошу действительно чего-то хотелось, он становился очень настойчив, от его обычной покладистости и следа не оставалось. Именно его характерная для настоящего мужчины целеустремленность первоначально и привлекла ее. Сейчас же ее пульс слишком участился, существенно опережая ритм, задаваемый дробью братьев.

Его пальцы ухватили ее руку. Ферн задрожала, как туго натянутая струна. Смотрел он так, словно готов был живьем съесть.

Не собирается ли он поцеловать ее?




ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Ферн сознавала, что должна вырваться, но что-то заставляло ее медлить. Это что-то, к несчастью, имело власть над ее ногами. Одна из рук Джоша скользнула вдоль ее руки, добралась до локтя, пальцы другой переплелись с пальцами второй. И, когда она уже готова была качнуться к нему, губы наготове, он начал двигаться, переступая вперед-назад. По образцу, смутно знакомому Ферн.

Ее ноги сами собой включились в игру. Он вел, она следовала за ним. Их ноги двигались, словно заранее знали, куда ступать. Ферн подняла глаза на Джоша. Тот ухмылялся.

— Мы танцуем… сальсу? — неуверенно сказала она.

— Похоже на то, — ответил он, проворно заставляя ее выполнять базовые шаги, выученные ею всего несколько дней назад.

— Не знаю я сальсу! Правильно у меня не получится!

Он приподнял бровь и вдруг резко развернул ее, поменялся с ней местами, одновременно с этим четко отбивая ногами темп.

— Мне жаль тебя огорчать, Ферн, но хочу тебе заметить — мы уже танцуем.

Да, конечно, кое-какие основные па ей известны, но для танца требовалось куда больше. Как ни соблазняла ее музыка, а ноги оставались непослушными, негнущимися. Ферн боялась, что собьется с темпа, а то и вовсе упадет.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — прошептала она.

Джош только пожал плечами.

— У тебя отлично получалось всего мгновение назад, когда Сэм с Робом начали играть.

Она нахмурилась.

— Тогда было другое дело.

— Когда ты думала, что никто на тебя не смотрит? А какая разница?

Большая разница. Не хотелось ей выставлять себя дурочкой перед множеством людей, уже начавших поглядывать в их сторону, хуже того — останавливавшихся рядом. Ферн лихорадочно придумывала веские оправдания для отказа.

А у него глаза снова стали обволакивающими, влекущими…

— Закрой глаза.

Она сделала, как было велено, не в состоянии выносить его взгляд ни единого лишнего мига. Что он творит с ее нервами! Да и дышать становилось трудно. Полностью доверившись Джошу, она отдалась его власти. Он продолжал комбинировать базовые шаги — взад-вперед и влево-вправо, — те, которые она знала.

— Когда ты научился танцевать сальсу, Джош Адамс?

Он хмыкнул.

— Нельзя не набраться этих умений, если посещаешь Южную Америку так часто, как я.

Неожиданно выбросив кисть вперед, он опрокинул ее. Глаза Ферн широко распахнулись. Сейчас она оказалась в его объятиях, ближе, чем когда-либо раньше. О господи, ей требуется побольше кислорода.

Звук его смеха растаял, оставив вместо себя значительное молчание. Теперь оба смотрели друг другу в глаза, соединенные чем-то большим, чем переплетенные руки, ритм, удерживающий обоих рядом. Ее мускулы расслабились, движения стали плавными. Ферн внезапно обнаружила, что уже не просто разрешает Джошу вести в танце, а позволяет музыке проникнуть в тело до самого мозга костей.

Теперь, когда они двигались слаженно, Джош начал испытывать более сложные приемы, и Ферн обнаружила, что выполняет их так легко, словно тренировалась многие годы. Она даже могла позволить себе дополнительные подстукивания ногами, дополнительные покачивания бедрами, которые замечала прежде у более опытных танцоров.

Краем сознания она улавливала всплески аплодисментов, звон монет, падающих в пластиковую тарелочку. Но глаза ее не отрывались от глаз Джоша.

Смелея, она рискнула повторить жест Лизетт, выполненный ею как-то во время танца. Подняла руки над головой, выждала несколько тактов, а потом пропустила пальцы сквозь волосы, выхватив из них скрепляющую их ленту. Волосы волной поднялись и опустились, рассыпавшись ей на плечи. Джош издал невнятный звук, и она остановила на нем цепкий взгляд.

— Что не так?

Он проглотил слюну и, всего на секунду, сбился с темпа.

— Ничего. Ничего такого. Должен признаться, ты прирожденная танцовщица.

Она улыбнулась в ответ, минутное замешательство растаяло без следа.

— У меня неплохо получается, а? Кто бы мог подумать?

Джош кашлянул и опустил глаза вниз.

— Да, — пробормотал он, — кто?

Близнецы слегка изменили темп, ускорив его, и Джошу с Ферн пришлось сконцентрироваться, чтобы ему следовать. Улыбки на их лицах померкли, дыхание участилось.

Привыкнув, танцоры опять начали отходить от базовых движений. Джош теперь крутил ее почти непрерывно, и, как ни странно, она легко подлаживалась. Он был прав. Пропустив музыку сквозь себя, она стала делать нужные движения, даже не задумываясь о них.

— Почти есть, — услышала она выкрик одного из близнецов между очередной серией ударов.

Глаза Джоша сверкнули.

— Финальный рывок, — прошептал он ей, вертя ее так и сяк. И, уже когда Ферн решила, что изучила весь его репертуар, выдал новое хитрое па.

Не переставая переступать в основных движениях, он провел ладонями по ее рукам, остановившись, удерживая ее за плечи. Руки Ферн автоматически легли ему на грудь. Он быстро качнул ее из стороны в сторону, а потом резко откинул назад, отчего ее спина выгнулась дугой.

Он сразу же выпрямился, и они оказались так близко, словно их приклеили друг к другу. Глаза их встретились, а бедра начали покачиваться в унисон. Ферн боролась с желанием закрыть глаза и ойкнула, когда руки Джоша опустились с ее талии на ягодицы.

Он плавно перешел к следующему па, немедленно вернув руки ей на талию и опять откинув Ферн назад, теперь более долгим, медленным круговым движением. Она целиком отдалась танцу, наслаждаясь его откровенной сексуальностью, чувствуя под ладонями игру мускулов его спины, когда он двигался, поддерживая ее.

На сей раз, выпрямившись и удостоверившись, что твердо стоит на ногах, Ферн мимолетным движением провела рукой вниз и ущипнула его за поджарую задницу. Джош изумленно моргнул.

— Око за око, — шепнула она, изумленная собственной храбростью.

Он ответил голодной улыбкой — что-то в Ферн встрепенулось от проглянувшего в ней откровенного вожделения.

Через минуту, вновь обретя способность оценивать окружающую обстановку, она поняла, что вокруг люди хлопают и свистят. Близнецы выгребали из тарелки монеты — множество монет.

«Охота за сокровищами»! На какое-то время она совсем забыла, зачем они здесь.

Внезапно Ферн как холодным душем окатило. Она стояла в центре Ковент-Гардена, со счастливой улыбкой на губах и одной рукой, лежащей на заду Джоша. Куда она катится?

Как можно незаметнее девушка сняла пальцы с неподобающего места и отодвинулась. Джош вскинул брови, продолжая улыбаться.

— Похоже, нам достаточно, — произнесла она дрогнувшими губами. — Пора двигаться дальше.




В узком, вымощенном плиткой туннеле Джош мог видеть впереди две команды. Он кивнул Ферн, и оба прибавили ходу.

Для столь хрупкого создания она оказалась удивительно вынослива. Никогда он не подозревал о существовании этого пешеходного туннеля в Гринвиче, единственным признаком существования которого были два странных здания по разные стороны реки. Когда-то тут работали лифты. Конечно, для «Тайной охоты за сокровищами Лондона» это было бы слишком просто. Если по другую сторону туннеля лестница такая же, как эта, то впереди у них более трехсот ступеней вверх. Он скосил глаза на партнершу. Хотелось надеяться, что Ферн выдержит и этот подъем — они пробегали все утро, после того как получили второй ключ в Ковент-Гардене.

— Ты в порядке?

Ферн кивнула. С раскрасневшимся лицом выглядела она прелестно.

Перед лестницей он прибавил ходу, чтобы оказаться первым. Не самый джентльменский поступок, конечно, но иначе придется целых три сотни ступенек наблюдать за попкой Ферн, что может спровоцировать неджентльменское поведение другого рода — в особенности после недавних танцев. При одном лишь воспоминании о сальсе Джош наподдал еще.

А он уж думал, что надежно блокировал мысли типа «Ферн — ничего девочка». Что уж тут говорить, тогда всему виной стали юношеские гормоны. Но теперешняя ситуация похожа на рецидив.

Он споткнулся, и Ферн налетела на него. Инстинктивно она ухватилась за то, что попалось под руку. Прищурившись на нее, Джош постарался произнести фразу как можно более непринужденно:

— Леди, не тяните руки к тому, что не можете себе позволить. Вас раз уже предупреждали.

— Извини, — пробормотала она сзади. Самым безопасным было сразу же продолжить движение, как бы ни ныли измученные мышцы ног. Выбравшись на улицу, они весело переглянулись. Их цель была прямо перед ними — «Катти Сарк», прекрасный старый клипер, ставший теперь местом паломничества туристов.

— Что там в ключе? — поинтересовался Джош.

— Тут сказано, что нам следует найти «бесстрашную деву с голубыми глазами и светлыми струящимися волосами».

Он взглянул прямо на нее. Еще одну? Она продолжала читать.

— Говорится, что «ее мужество вдохновляло мужчин на подвиги».

Джош покачал головой. Ответа на вопрос он не знал, но в данный момент образ такой женщины четко оформился в его голове. Похоть он мог обуздать, но мысли такого рода — тоже испытание не из легких.

— Думаю, нам следует зайти внутрь и посмотреть.

Они исследовали палубу, пробираясь между снастями, потом решили спуститься вниз. Тут обнаружилось собрание разнообразных бюстов.

Джоша они не заинтересовали. Ему хотелось смотреть только на Ферн.

— Чему ты улыбаешься? Я испачкалась, что ли? — Она потерла нос ладонью. — Эта бесстрашная дева должна быть где-то здесь.

— Да, — хрипло согласился он. — Должна.

— Джош! Давай пошевеливайся! Делай что-нибудь!

Хм, он и не предполагал, что она способна отдавать распоряжения в такой повелительной манере, но в общем был не против.

— Да, мэм.

Взглянул на ближайший бюст. Бенджамен Дизраэли — вряд ли это искомое. Джош перешел к следующему куску дерева.




В обширном холле музея Виктории и Альберта Джош и Ферн увидели шесть других команд, обступивших ведущего.

— Что он им раздает? — Ферн пыталась протолкнуться вперед. — Карту?

— Тут говорится, что это карта метрополитена. Копия карты Генри Бека. Оригинал находится в здешней библиотеке.

— Какие-то каракули. Эти бобышки на линиях, вероятно, станции. Думаю, нам следует выяснить, какие станции отмечены цифрами, и посетить их по порядку.

Ферн прищурилась на карту Бека, надеясь, что грубо нарисованные линии станут четче, если будут немного не в фокусе. Тщетно. Даже в тумане рассматриваемые формы слабо напоминали современную карту метро.

— Нам надо найти исходную отпечатанную карту, основанную на этой, — предположил Джош.

— Точно. Некоторые станции, должно быть, закрыли, другие ввели в действие.

— По-моему, я видел что-то подобное на плакате, посвященном выставке современного искусства.

Она вскинула на плечи свой рюкзак.

— Тогда пошли.




— Слава богу, у нас остались кое-какие средства, — сказал Джош, вручая две десятифутовые банкноты женщине в форме и ожидая сдачи. — Вход в музей свободный, так они отыгрываются на выставках!

— Нам просто повезло, только и всего.

Джош получил билеты, и они прошли внутрь. Большой плакат с планом метрополитена 1939 года нашелся легко. К их радости, он был очень близок к карандашным линиям на выданном им наброске. Отыскав несколько ключевых точек, стало легче распознать в безымянных бобышках и другие станции.

Остаток дня прошел в беготне по метро. Вот где способность Джоша к конкурентной борьбе оказалась востребованной по полной программе! Он и не подозревал, что мотаться по родному городу — такой стресс.

Ферн тоже выглядела возбужденной, как никогда. По правде сказать, он мог бы поклясться, что в принципе не представлял, что она может так нервничать — и вот пред ним Ферн, готовая бежать наперегонки с поездом, сжимая в кулаке карту.

— Еще две остановки, — сообщила она ему и, уже погромче, добавила: — Нам следует пройти по вагону. Так мы окажемся прямо напротив перехода. — Оглянувшись на парочку в красных майках, стоящую невдалеке от них в том же вагоне, она поманила Джоша ближе. — Тогда мы обойдем этих двоих.

Ее великолепное знание метро сегодня неоценимо, подумал он, выскакивая на следующей станции. Память ее была поразительной. Похоже, сейчас они оказались в ведущей пятерке команд.

Как и предсказывала Ферн, стеклянные двери вывели их сразу в туннель перехода. Пробежав пролет лестницы, они увидели стоящий на платформе поезд. Поднапрягшись, успели влететь в переполненный вагон. Прислонившись к дверям, Ферн взглянула в окно:

— Гляди!

Повернувшись, он оказался прижатым к ней лицом к лицу. Не обращай внимания, велел он себе и посмотрел туда, куда указывала Ферн. Команда, висевшая у них на хвосте, бешено давила на горящую кнопку, надеясь открыть двери вагона. Слишком поздно. Поезд двинулся.

Гормоны его, похоже, разыгрались не на шутку. Толпа в вагоне от движения поезда усилила натиск. Ферн прижали к его груди, и Джош вдохнул знакомый запах. Он мог видеть ее потемневшие глаза, щеки со слабым румянцем.

Если это не гормоны, то странный генетический сбой, потому что сейчас он с трудом сопротивлялся желанию сгрести ее в объятия и овладеть ею прямо здесь. Как какой-нибудь пещерный человек.

— Тесновато тут, — как можно равнодушнее заметил он.

— Да. — Ферн глубоко вздохнула и покраснела сильнее. Она уже не сомневалась, что ее щеки достигли наиярчайшего пунцового оттенка.

Поезд же то и дело потряхивало, отчего их постоянно бросало друг к другу. Ферн при каждом прикосновении словно пронзали электрические искры.

Отвернувшись, она стала смотреть в окно. Единственное, что там можно было увидеть, — переплетения кабелей да изредка вспыхивающие огни встречного поезда.

— И ты каждый день этим занимаешься?

Этим? Что он имеет в виду? Было заметно, что Джош пытается завязать разговор. С каких пор он чувствует себя обязанным занимать ее беседой? Ферн уставилась на него с насмешкой.

— Не думаю, что сумел бы вынести подобные поездки.

Ах да, конечно! Он говорит о метро. А вначале она и не поняла. Ее обычная жизнь — работа, родители, даже Лизетт и тем паче Симон — была, казалось, давным-давно, может быть, на другой планете в ином измерении.

Джош Адамс рядом всего сорок восемь часов, но трудно поверить, что придет время, когда они не будут мчаться рядом по людным улицам, рыскать по музейным залам. Эти несколько дней охоты за сокровищами неожиданно стали смыслом жизни…

Закрыв глаза, она попробовала вернуться в реальность. Если и существует в жизни что-то определенное, так это то, что Джош уедет. Такой уж он есть. И ей нельзя ни на секунду забывать об этом.

Джош уедет. Обязательно!

А потому влюбляться в него нельзя.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Вот уже в третий раз они стояли на станции Холборн. Пассажиры с озабоченными лицами торопились мимо. Ферн раздраженно хлопнула по копии карты.

— Все платформы на станции перепробовали, а перехода на Элдвич нигде нет. Чем эти устроители только думают?

Он проворно отодвинул ее с дороги женщины, яростно толкающей тележку.

— Ты уверена, что мы в нужном месте?

Она отчаянно закивала.

— По карте это очевидно. Кроме того, я помню, как сама девочкой ездила по этому маршруту к папе на работу. Тут была маленькая боковая ветка от Холборна до Элдвича. Она должна быть тут.

Еще одна команда охотников, видеть которую им хотелось меньше всего, — Кейт и Эйден, — мчались по эскалатору вверх, в их сторону. Они теряют лидерство. Если ничего сейчас не сделать, из гонки они выбывают. Джош завертел головой в поисках вдохновения, знака, карты… чего-нибудь.

Карта! Он подбежал к карте метрополитена на стене. Темно-синяя ветка и станция Элдвич на линии Пиккадилли отсутствовали.

— Ферн! Смотри! Она исчезла! — Он поглядел на пустое место на карте, понизил голос, чтобы соперники, добравшиеся почти до самого верха, не могли подслушать. — Не могли же ее закрыть!

— Слушай! Вроде я слышала что-то такое в новостях… давно уже.

Ферн заметила человека в форме.

— Простите, пожалуйста.

Уж не строит ли она собеседнику глазки? Ай да Ферн!

— Как я понимаю, станция Элдвич больше не функционирует?

Насупленный работник метро вдруг стал сама предупредительность.

— Так точно, милочка.

— Значит, поезда туда не ходят?

Он покачал головой.

— С 1994 года. Но станция осталась. Фильмы там снимают, все такое. Я так понимаю…

— Спасибо вам огромное!

Ухмыльнувшись друг другу, они уже хотели ринуться вперед. Но вдруг заметили, что Кейт и Эйден за ними наблюдают.

— Не знаю, как ты, а мне эти двое на хвосте не нужны. Мы тут работаем, а они нашими трудами воспользуются.

— Что же ты предлагаешь?

— Спустимся вниз. Они последуют за нами, а мы развернемся и — обратно.

Уголок ее рта дернулся в улыбке.

— Мне нравится ваш образ мыслей, мистер Адамс.

— Образ мыслей — не единственное мое достоинство, мисс Чемберс.

Неужто он флиртует с ней? С малышкой Ферн? Похоже, да. И, к его удивлению, она не возмущалась и не отшатывалась от него, как от чумного. А от огонька, загоревшегося в ее глазах, его кровяное давление наверняка скакнуло вверх.

— Тогда вперед, — сказал он. И побыстрее, добавил мысленно. Прежде чем флирт с Ферн выветрит из головы остатки недавнего плана.

Они быстро пошли к эскалатору. Кейт уже не улыбалась ему. И отлично!

Добравшись до эскалатора, оба внезапно припустились бегом. На полпути оглянувшись, он заметил, что Кейт указывает рукой в их сторону и что-то сердито говорит брату. Через мгновение они уже бежали следом.

— Сработало!

Ферн не ответила, пытаясь пробраться мимо стоящих людей. Как раз сейчас ее путь блокировали двое типов с колоссальных размеров рюкзаками.

— Простите! — достаточно громко произнесла она. Типы оглянулись, недоуменно глядя на нее. Явно приезжие.

Топот сзади становился громче.

— Двигаем! — проорал Джош, выступая из-за Ферн. Типы наконец уяснили ситуацию. Ступени эскалатора выровнялись, туристы метнулись в сторону, волоча следом свой багаж.

Кейт и Эйден были совсем рядом. Джош и Ферн свернули влево, к центральной линии. Станция Холборн изобиловала множеством небольших туннелей, лестниц, там и тут пересекающихся. За двадцать минут, проведенных здесь, они успели основательно изучить их хитросплетения.

Выбежав к центральной платформе, они тут же метнулись к выходу и, сделав круг, вернулись к главному эскалатору. Оба не переставали бежать, пока не оказались метрах в пятидесяти от входа в метро.

— Видишь их? — сумела проговорить Ферн, дыша как паровоз.

— Нет. Вроде оторвались.

Она привалилась к ближайшей стене, но Джош не дал ей расслабиться.

— Вперед, они скоро выйдут на наш след.

Они прошли по Кингсвею на Элдвич. И тут, на пересечении Элдвич и Стрэнд, обнаружили то, что искали.




Это было ничем ни примечательное здание в ряду похожих. Вход закрывала решетка, запертая на висячий замок. Но если отойти и вглядеться в фасад внимательнее, становилось ясно, что к чему. Широкий арочный проход, выложенный красно-коричневой плиткой, выдавал сходство сооружения со многими другими станциями метро. Тем не менее, множество людей постоянно пробегало мимо, ничего не замечая.

Ферн потрясла решетку.

— Может, есть другой вход?

Завернув за угол, они обнаружили там ведущего игры, который дал им следующий ключ.

— Ночевать вы будете здесь, — сообщили им, — но вначале придется еще немного покататься на метро.

При этих словах Джош взвыл про себя. Ему требуется простор, воздух. И вообще, ему необходима чуть большая дистанция, которую можно было бы держать с женщиной, находящейся рядом.

Найдите первый лондонский рыбный рынок и узнайте там настоящий вкус города.

— Рыбный рынок. Биллинзгейт, конечно. Даже я знаю. — Джош подобрал рюкзак, готовый двинуться в путь.

— Тут сказано «первый». Думаю, имелось в виду старое здание рынка. На Айл-оф-Догз.

Он перегнулся через ее плечо посмотреть, и ей сразу стало жарко.

— Это близко?

Нет, мысленно ответила она, а вот ты слишком близко. А может, напротив, недостаточно близко…

— Посмотрю по карте. Если добираться через Монумент, четыре остановки.

— А нельзя на автобусе или пешком?

— Можно, но на метро быстрее всего.

— Начинаю чувствовать себя крысой в норе.

Впервые с начала охоты он выглядел усталым. Ферн забеспокоилась. Обычно Джош лучился энтузиазмом, заражая всех вокруг своей энергией. Она подняла глаза к темнеющему небу.

— Так мы по крайней мере останемся сухими. По-моему, будет дождь.




Серые скользкие твари непрерывно шевелились, переползали друг через друга в громадной красной корзине на полу. Ферн едва не вывернуло наизнанку. Угри всегда казались ей отвратительными.

— Твой выбор, Ферн? Решай! А мне — что останется. Ты меня знаешь, я в еде непривередлив.

На столе выстроились в ряд плошки с береговичками, устрицами, угрями в желе. Каждый член команды должен был съесть целую плошку. Ничего себе «настоящий вкус города»! Должно быть, организаторы решили над ними поиздеваться.

Ничего из предлагаемого ей не нравилось. Может, устрицы? Скользкие, конечно, но не настолько противные, как угри. Она протянула руку, но, не успев коснуться плошки, отдернула назад и взяла другую.

— Угри в желе? Ты уверена?

Она кивнула, хотя подташнивало ее здорово.

— Подливки? — Раздатчица указала на чан с чем-то зеленым.

— Что это? — слабо вопросила Ферн. Джош ободряюще похлопал ее по плечу.

— Зеленый цвет дает петрушка, точно?

Раздатчица кивнула.

— Хотя иногда подливку делают из…

Ферн жестом попросила ее молчать.

— Я предпочитаю оставаться в неведении.

Джош наклонился вперед и взял плошку с устрицами. Ферн подставила чашку, чтобы ей налили «подливки». Может, с жидкостью лучше пойдет. Взяла пластиковую вилку. О господи…

Джош, конечно, мигом расправился с устрицами. Ведущий, стоящий рядом, предложил им следующий ключ.

— Молодцы. Вы вторая команда, сюда добравшаяся.

Ферн лишь кивнула, теребя в руках конверт. Джош нежно обнял ее, повел к ограждению у реки.

— Подыши-ка немного. Лучше?

Она кивнула. От его сочувствия хотелось плакать.

— Ты была просто бесподобна, — словно издалека слышался его голос.

— Меня чуть не вырвало.

— Взгляни на меня. — Он слегка подтянул ее к себе, заглянул в глаза. — Я знаю, как тебе было трудно. Поверь, не думал я дожить до дня, когда увижу, что ты ешь угря. Ты сильнее, чем тебе кажется. Если честно, ты сильнее, чем всем нам казалось, особенно мне.

Она не знала, что на это ответить. Все отошло на задний план — шум реки, бьющейся о берег, лучи низкого уже солнца, пробивающиеся сквозь серые облака, — все!

Глаза Джоша скользнули вниз. Он смотрел на ее губы. Этот взгляд был уже ей знаком. Он собирается поцеловать ее, и ей отчаянно хочется, чтобы он ее поцеловал.

Проходящая мимо баржа пронзительно загудела, и внешний мир внезапно вернулся к ним. Джош отступил назад.

— Вот, — он протянул ей бутылку минеральной воды, — хочешь?

— Спасибо, — промямлила она ему в спину.




Блеснула молния, послышался раскат грома. И Ферн тоже вдруг озарило.

Оглядываясь назад, ждать Джоша бесполезно, не так ли? Пусть она сумела приглушить свои чувства к нему, воздвигнуть защитные барьеры, им достаточно было недолгое время пробыть рядом, чтобы прошлое всплыло на поверхность. Она не перестала любить его. Просто на какое-то время ей удалось заморозить себя, запретить себе чувствовать. Но теперь довольно. Пора действовать!

Он шутил с раздатчицей, отхлебывая из своей бутылки минералку. Ферн улыбнулась.

Она любит Джоша.

Вот. Теперь она призналась себе самой. За прошлые годы любовь менялась, вызревала, углублялась, готовясь однажды поглотить ее целиком.

Ферн следовало испугаться, но страха не было. Легкая и свободная, она купалась в лучах вечернего солнца, подставляла лицо порывам легкого ветерка.

Джош подошел, склонился к ней.

— Что дальше?

Вот именно. Что дальше? Куда ей двигаться теперь?

— Ферн? Что сказано в ключе?

Она опустила глаза на конверт, зажатый между пальцами.

— Не знаю. Я его еще не вскрывала.




Приближалась гроза, за рекой то и дело вспыхивали молнии. Ферн изо всех сил старалась не отстать от Джоша, широко шагавшего по аллее от старого рынка к церкви Святого Дункана — следующей их цели.

В конце аллеи обнаружилась арка с дверью. Ферн прошла через нее и застыла.

— Ого!

Вместо ожидаемого сводчатого потолка старой церкви они увидели совсем иное. Уголок Эдема! Старинные стены с рядами длинных окон оставались на своих местах, но там, где должны были бы быть скамьи, оказался сад — мощеные дорожки, поникающие кусты, буйство красок цветов и мягкое журчание фонтана. Другой мир, затерявшийся среди шумного города. Крыши не было. Темно-серые облака создавали иллюзию сумерек. Садящееся солнце окрашивало листву последними оранжевыми лучами. Джош потянул ее вперед.

— Пошли. Нам надо найти восточную стену. Следующий ключ где-то там.

Ее ноги послушно пошли за ним. Это место — истинное сокровище. И никогда бы она не знала о нем, если б не Джош и не его сумасшедшая фантазия принять участие в охоте за сокровищами. Сколько всего ей не пришлось бы испытать, если б не он. Танцы в Ковент-Гардене, жонглирование на фруктовом рынке, выбросы адреналина и ощущение триумфа. Ну и угри, конечно… Но и их она одолела.

А еще он дал ей веру в собственные способности и… любовь — пусть сам того не ведая. И теперь она не готова вот так покончить с этим, отпустить Джоша, не попытавшись добиться большего.

— Тут! — Крик Джоша совпал с жутким грохотом, и в следующие секунду небеса разверзлись. Они подбежали к башенке, где ветви деревьев проросли через зияющие окна. Громадная капля шлепнулась ей на нос, отсутствие крыши стало слишком очевидным.

Прислонившись к стене, пока Джош делал необходимый кадр, Ферн размышляла, не существует ли другого варианта, кроме того, как опять безнадежно ждать его следующие десять лет. Она никогда этого не узнает, если не рискнет.

Заметив местечко под толстой веткой, где лило не так сильно, Ферн за майку подтянула Джоша туда.

Все еще занятый камерой, он тряхнул головой, разбрызгивая брызги с волос. Ее пульс зачастил. С мокрыми волосами Джош был невероятно сексуален. И он так близко…

Джош перестал возиться с камерой и улыбнулся ей.

— Назад на станцию Элдвич. Хочешь минутку-другую переждать или пойдем прямо сейчас? — Вздрогнул — капля попала ему за шиворот и прокатилась между лопатками. — Укрытие тут не очень, а?

Внезапно посерьезнев, она взглянула на него.

— Довольно и такого.

Дождинки скатывались по его лицу, она потянулась стряхнуть их с щек, дотронуться до слипшихся прядей мокрых волос.

Джош застыл. Выражение ее лица привело его в замешательство — Ферн смотрела на него так ласково, нежно, и в то же время в ее взгляде было столько страсти… Он не должен желать, чтобы она смотрела на него так. Но…

Она приподнялась на цыпочки, наклонила его голову к себе, прикоснулась губами к его губам. Желудок его сжался, сердце заколотилось. Джош ждал этого, желал еще с момента пробного касания ее губ около Национальной галереи. А может, и до того. Возможно, у него поэтому звенит в ушах — уж слишком долго он желал этого! Сколько лет…

Это ведь мягкая, нежная Ферн проводит губами по его губам, заставляя каждую клеточку его тела дрожать от предвкушения. Ему тоже надо быть нежным, делать все медленно… о, черт!

Ее влажный язык прошелся по его верхней губе, и он понял, что находится на грани, за которой притиснет Ферн к грубо выделанной каменной стене и начнет исследовать каждый дюйм ее тела языком и руками.

И он обнял ее, притягивая ближе, другой рукой поддерживая голову, лаская мягкую кожу шеи. Она не то всхлипнула, не то вздохнула, прижимаясь к нему.

Ситуация ускользала из-под контроля. В том, как Ферн целовала его сейчас, уже не оставалось никакой мягкости и нерешительности. Это лишало Джоша остатков разума.

Раньше, когда они целовались, Ферн была робкой, невинной. А сейчас… словно пламя вырвалось из нее. Он торопливо покрывал поцелуями ее подбородок, мочки ушей, нежное местечко у основания шеи.

Повернув свое лицо к нему, Ферн решительно потянулась к его губам. Не в состоянии больше думать, он отпустил себя на волю чувств. И все не мог насытиться ею, пробуя, пробуя, пробуя…

Пытаясь отдышаться, они наконец разъединились. Ферн упала ему на грудь. Джош никак не мог вобрать в легкие нужное количество воздуха. Оба окончательно промокли — волосы липли к лицу, капли скатывались вниз.

— О….

Одного этого звука было достаточно, чтобы его желание выросло до немыслимых пределов. Ферн закрыла глаза.

— Я не могу дышать.

Он поцеловал ее макушку, обнял, пытаясь уберечь от дождя, согреть.

— Знаю. Кому ты рассказываешь! Я…

Внезапно она забилась рядом с ним, хватаясь за горло.

— Нет… — проговорила она с трудом, — я… правда… не могу… дышать…




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Джош треснул кулаком по автомату для продажи кофе в вестибюле больницы. Не потому, что тот плохо работал. Просто Джошу требовалось по чему-то треснуть.

Какое облегчение выбраться из палаты Ферн. Слишком велико там напряжение. Теперь, оказавшись здесь, он желал лишь одного — броситься назад, узнать, все ли с ней в порядке.

Автомат выплюнул ему кофе. Джош схватил стаканчик и плюхнулся с ним на ближайший стул.

Он ненавидит больницы. Да, конечно, мало кто их любит, но для него тут масса отвратительного, помимо характерного запаха. Главное — это бесконечное ожидание, вымученная веселость при посещениях больного, который, как тебе известно, никогда не поправится.

Образ бледного, худого Райана вспыхнул в его мозгу, и он отбросил его прочь. То был не Райан. Он помнил другого человека — полного жизни, и радости, и огня, сверкающего в озорных синих глазах. Джош отказывается помнить его другим.

Плечи Джоша опустились. Райану так и не довелось осуществить все то, что они планировали сделать, когда вырастут. Поэтому Джош делал это за них обоих — и даже больше того. Ужасно, когда жизнь проходит впустую, поэтому он старался впихнуть в нее как можно больше.

Он отпил глоток, поставил стакан на низкий столик. Мозг подсказывал, что за три минуты, пока его не было, рецидива у Ферн случиться не могло, но ему требовалось наглядное доказательство. Требовалось увидеть, что ее бледная кожа приобрела нормальный цвет, а в глазах снова вспыхнули огоньки.

Джош шумно выдохнул. Был момент, когда ему хотелось сбежать — при звуке сирены «скорой помощи». Это путешествие с задыхающейся Ферн, лежащей на носилках с маской на лице, стало одним из ужаснейших впечатлений его жизни.

Какой он трус! На долю секунды оказавшийся полнейшим эгоистом, думающим лишь о необходимости защититься от всплеска отчаяния. Пытающийся найти себе оправдание — мол, с родителями ей будет лучше. Тряпка! Не заслужил он обожающего взгляда, которым смотрела она на него, прежде чем поцеловать.

Войдя в палату Ферн, он подошел, взял ее за руку. Кислородную маску с нее сняли, щеки немного порозовели. Врач закончил заполнять свои бумаги.

— Сильнейшая аллергическая реакция, — пояснил он, глядя на Ферн. — Не так уж опасно, но неприятно, даже пугающе немного.

Немного пугающе? Немного? Кто-то тут явно склонен к преуменьшениям. Джош прочистил горло.

— Вы знаете, что стало причиной?

Взглянув на Ферн, он заметил, что ее щеки приобрели цвет свеклы.

Врач убрал ручку обратно в карман своего белого халата.

— Похоже, у мисс Чамберс аллергия на моллюсков.

— Моллюсков? Но она не ела моллюсков. Это я…

Врач моргнул.

— К счастью, из-за очень небольшого контакта с аллергеном ей досталась совсем небольшая доза. Но достаточная, чтобы вызвать неприятную реакцию, слегка перекрыв дыхательные пути. — Он посмотрел на Ферн. — В будущем вам следует быть предельно осторожной.

Джош рухнул на жесткий пластиковый стул рядом с носилками. О господи, это его вина! Это его устрицы вызвали такую жуткую реакцию. Все потому, что он не мог держать свои руки — и, главное, губы! — при себе. Не мог, что ли, потерпеть еще несколько дней?

Вот куда завело его стремление «плыть по течению», доверять инстинктам. Он нарушил свое обещание Райану, причинил Ферн вред. Ничего себе друг! Защитник…

Ферн села на кровати.

— Мне можно уйти?

Джош обернулся к ней. Она с ума сошла? Ей следует оставаться здесь, где рядом врачи, где с ней ничего подобного больше не случится.

Врач поджал губы, на минуту задумался.

— Мне бы хотелось оставить вас под наблюдением на часок. Но лекарство, что дали вам врачи «скорой», видимо, дало желаемый эффект. Никаких неблагоприятных реакций не видно.

— Видите ли, мы участвуем в охоте за сокровищами, и нам надо вернуться…

— Ферн! — Джош уже снова был на ногах, стискивая ее руку несколько сильнее, чем требовалось для ее ободрения.

Она шикнула на него и обратила полные надежды глаза на врача.

— Не вижу никаких причин для отказа, — пожал он плечами. — Вы уже пробыли тут два часа. Мне хотелось бы задержать вас еще на час, а потом мы можем вас отпустить. Если только есть кому присмотреть за вами ближайшие двадцать четыре часа.

Оба повернулись к Джошу. Тот кивнул.

— Ну, тогда увидимся через час.

Ферн спустила ноги с кровати.

— Иди сюда, — и открыла ему свои объятия. Джош шагнул к ней, обнял ее.

— Спасибо тебе, — прошептала она ему в ухо. — Спасибо, что позаботился обо мне.

Джоша передернуло. Как она может так говорить? Он показал себя абсолютным слабаком. Полнейшим трусом, несмотря на все свои рассуждения о смелости. Как он испугался потерять Ферн! Она слишком дорога ему. Возможно, он даже… Нет, об этом даже думать не сметь! Ничего не выйдет.

Она провела ладонью по его щеке.

— Удивительно, что, дожив до солидного возраста двадцати восьми лет, я так не знала, что у меня аллергия на моллюсков.

— Ты никогда их не ела.

— Да, потому что считала себя не склонной к авантюрам. Уж никак не думала, что они могут причинить мне вред.

Он кивнул.

— Видимо, тут сработал один из тех инстинктов, о которых ты мне вечно твердишь, — радостно сообщила Ферн. — Внутренний голос всегда подсказывал мне, что следует держаться от них подальше.

Он опять кивнул, но мыслями был далеко. Во всем его вина. Это были его устрицы. И его поцелуй.




— Без двадцати десять! Где же он? — воскликнула Ферн, выглядывая в коридор. Осталось всего двадцать минут, по истечении которых они официально выбывают из игры. А врача нет и нет.

Джош моментально оказался рядом.

— Ты уверена, что лекарство, которое тебе вкололи, не оказывает возбуждающего эффекта?

Ферн помотала головой, все так же вглядываясь в глубину коридора.

— Не думаю. Я отлично себя чувствую.

— Нам не обязательно дальше участвовать в игре. Я не расстроюсь. Мы старались изо всех сил — просто не сложилось.

— Я сдаваться не собираюсь.

Никогда и ни в чем она не была так уверена.

Ферн точно знала, что этот момент — поворотный в ее судьбе. Она не вернется к обыденности своей жизни, не испробовав все средства для… сближения с Джошем.

Каждая минута гонки за призовыми деньгами означала лишнюю минуту, проведенную с ним, и оставшееся время слишком дорого, чтобы его терять. Что означали его поцелуи? Что он чувствует к ней? Ей необходимо узнать ответы на эти вопросы, иначе они будут мучить ее всю жизнь.

Кто-то открыл дверь в палату.

— Привет, детка. Решил заскочить, узнать между вызовами, как у тебя дела. Ну что?

Ферн улыбнулась высоченному человеку в зеленой форме «скорой помощи», стоящему перед ними.

— Привет; Брюс. Я в норме. Жду выписки. Спасибо, что так вовремя явился мне на помощь.

— Всегда рад.

Тут, просто машинально, Ферн взглянула на часы. Семнадцать минут. Сердце ее упало.

Из-за плеча Брюса вынырнула голова сестры.

— Ферн Чамберс? Распишитесь вот тут. Брюс похлопал ее по плечу.

— Ну, если ты уходишь, то и я пойду. Был рад помочь.

Двенадцать минут! Как они доберутся до станции Элдвич за такое время? Поможет только чудо! Ферн рванулась мимо Джоша.

— Брюс!

Брюс, уже шагнувший за порог, остановился, повернулся. Она подбежала к нему.

— Ты сказал «всегда рад»? Ты действительно имел это в виду?

* * *


Джош притулился в углу машины «скорой помощи», вовсю сверкающей синими огнями и громко ревущей.

— У меня будут громадные неприятности, если кто об этом узнает, — прокричал Брюс, пока его напарник крутил руль. — Сразу предупреждаю — если придет вызов, вам двоим придется высаживаться.

Ферн, сидящая на краешке носилок, сжимала кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

— Мы очень ценим твою помощь, Брюс. Верно, Джош?

Джош обнаружил, что его голос, пытающийся заглушить вой сирен, срывается на хрип:

— Да.

— Ты просто лапочка! — добавила Ферн, и Брюс покраснел.

«Скорая» опять повернула, Джоша едва нее скинуло с сиденья. И это озадачило его. Ему всегда казалось, что поездка на полицейской машине или «скорой» должна ему понравиться — педаль в пол, сирены вопят. Но, по правде, он еще не оправился от первой поездки нынешнего дня и от всего, что случилось непосредственно до того.

Сегодня, вместо того чтобы наслаждаться выбросом адреналина, Джош чувствовал себя потерянным и утратившим контроль над ситуацией — приятного мало.

Жизнь так хрупка… Люди так хрупки… А он ломится по жизни, не слишком об этом задумываясь. Ферн заслуживает куда большего, чем его небрежное к ней отношение. Его пронзил ужас при мысли, что он всегда принимал ее как должное, всегда рассчитывал найти там, где оставил. А сегодня обнаружилось…

Ему захотелось схватить ее, зацеловать, прямо здесь, в бешено летящей по улицам машине. Вместе с тем он начал понимать, что некоторым инстинктам следует сопротивляться.

«Скорая» резко затормозила, Ферн слетела с носилок, приземлившись ему на колени. Засмеялась, пока Джош ощупывал ее, убеждаясь, что она цела, потом вскочила.

— Две минуты. Брюс, ты золото! — Ферн послала ему воздушный поцелуй. — И будь уверен относительно призовых денег. Если мы выиграем, фонд «Скорой помощи» вырастет на пятьсот фунтов.

Выскочив из машины, они побежали к зданию станции. Ведущий у входа сделал еще одну пометку в своем блокноте.

— Плохие новости для вас — вы двадцать шестая пара, явившаяся сюда.

У Ферн стало такое выражение, словно кто-то снова попросил ее съесть угря.

— И хорошие новости — семь из прибывших команд дисквалифицированы, потому что они либо побывали на неправильных станциях, либо не предоставили нужные фотографии в верном порядке. Поздравляю! Вы все еще в игре!

Ферн завизжала и захлопала в ладоши. Джош постарался принять приличествующий случаю радостный вид, про себя же соображая, как сумеет провести рядом с Ферн еще полтора дня, заведомо зная, что потом придется расстаться.

Мысль оставить ее буквально раздирала его на части, но тогда они хотя бы смогут вернуться к прежним отношениям. Снова станут друзьями, она опять будет счастлива и спокойна. Куда ужаснее была перспектива шагнуть в неведомое будущее. Любить ее и… потерять.




Если она сможет уснуть тут, думала Ферн, то сможет спать где угодно. Оставшихся сорок участников разместили на не используемых теперь платформах станции Элдвич.

Днем на станциях было обычно душно от толп народа. Даже воздух, несущийся с прибывающими поездами, был теплым. Но сейчас, в десять минут первого, на станции, не использовавшейся уже десяток лет, было зябко.

Как ей хотелось, чтобы Джош прижался к ней — так, как в пещерах. Но он повернулся спиной, оставив между ними не меньше фута, хотя их матрасы лежали рядом.

Сделав глубокий вздох, она повернусь, чтобы видеть Джоша. Он был неподвижен. Слишком неподвижен. А ведь он не спит.

Ферн передвинула ноги, а после и все тело ближе к нему. Скользкая поверхность спального мешка сглаживала ее движения. Очень медленно она обняла его одной рукой и прижалась лицом к твердой спине. Секундой позже передвинула руку.

Джош все не двигался. Она растерялась. Почему он не откликается на ее прикосновения? Несколько часов назад все было иначе. Что с ней не так? Всякий раз, как она целует этого человека, он словно сбегает за тысячу миль от нее.

У нее есть два варианта. Можно убрать руку и отступить на уже остывшую часть своего матраса. Или оставить все так, как есть.

Не очень-то удобно лежать рядом с одеревеневшим мужским телом, явно не желающим, чтобы к нему прижимались. И все равно она не сдастся. Усилием воли расслабила мышцы и, прежде чем замереть в неподвижности, поцеловала его в спину.

Он перестал дышать. Ни к чему больше не способная, она тоже затаила дыхание, прислушиваясь к отдаленному свисту ветра в туннеле. И вдруг Джош рывком повернулся, подхватил ее. В результате оба теперь смотрели в противоположные стороны, но она была в его объятиях.

Ферн осторожно потрогала руку, плотно обхватившую ее тело.

Сегодня Джош был неотразим. Вызвал «скорую». Не бросил ее ни на мгновение. Дал ей возможность положиться на него. Она нахмурилась в темноте. Нет, Джоша нельзя назвать ненадежным. Просто его бродячая натура не давала возможности рассчитывать, что он окажется рядом в трудную минуту. Но сегодня понадобилось — и он оказался рядом.

Не так-то просто ему было. Подумать только, ему пришлось беспомощно ждать, пока приедет «скорая», пока ей помогут другие — это Джошу, при его вечном стремлении все брать на себя, во всем участвовать лично.

Она вздохнула. Вот кто живет правильно!

Теперь она понимала, почему после смерти Райана он начал метаться по свету. А она позволила родителям оберегать ее саму от мира, учить избегать любых неприятных ситуаций, всего бояться.

Его рука дотронулась до ее лица, отвела упавшую прядь. Она лежала, буквально загипнотизированная его прикосновениями.

Сейчас было между ними нечто большее, чем только притяжение. Каждым своим движением Джош, казалось, давал ей обещание. И, впервые за много лет, в ней зажегся огонек надежды.




— Не слышу! — Ферн шептала теперь так громко, что проходящие мимо останавливались взглянуть на нее. Джош, стоящий по другую сторону собора Святого Павла, начал делать ей какие-то знаки. Ферн ничего не понимала.

Явившиеся последними вчера на сборный пункт, сейчас они отчаянно нуждались в резком прорыве. Ферн указала на точку посередине собора, где они могли встретиться и поговорить.

— Я думал, это что-то вроде тайной галереи для подслушивания! — сказал он. — Я практически кричу, а ты ничего не слышишь.

Она прикусила губу.

— Ничего не выходит. Давай еще разок перечитаем инструкции.

Он кивнул, заглядывая ей через плечо, пока она читала текст ключа. Задание ясное. Галерея собора Святого Павла имеет нестандартную архитектурную особенность. Можно лишь догадываться, как она была обнаружена. Если два человека стоят на диаметрально противоположных сторонах и один из них шепчет что-то рядом со стеной, акустика собора позволяет другому все слышать; только для них с Джошем явление работать не желало.

Все просто. Один ведущий давал одному члену команды карточку с текстом, а второй член команды должен был повторить его другому ведущему. Когда фраза совпадет с напечатанной, задание считается выполненным.

— Почему бы нам не поменяться местами?

— Ладно.

Отойдя, она оглянулась на Джоша, замершего у стены, приготовившись ее слушать. Странно, но она внезапно ощутила особую связь с ним. Кругом шаркали ногами, переговаривались туристы, но Ферн казалось, что они здесь одни. Что, если забыть о напечатанном на карточке и сказать то, что действительно хочется сказать?

Я люблю тебя. Всегда буду любить.

Увидит ли она, как глаза его расширятся, а губы медленно изогнутся в фирменной обольстительной улыбке? И, главное, что он скажет в ответ?

Слова крутились на кончике ее языка. Рука судорожно сжала карточку, отчего слова на той уже нельзя было разобрать.

В шестнадцать ей не хватило смелости сказать Джошу о силе своих чувств. Тогда она приняла его решение о необходимости их расставания. А следовало быть настойчивее.

Ну же! «Собор Святого Павла, триста шестьдесят футов, занимает второе место в мире по высоте».

Трусиха.




Пять часов дня. Джош превратился в сплошной комок нервов. Встряхнул игральные кости, мысленно моля, чтобы выпало шесть.

— Ну, давай, — прошептал он, бросая кубики на зеленое сукно.

— Плохо дело. — Ферн дотронулась до его руки, и он едва не подскочил.

Весь день она изыскивала поводы до него дотронуться. Джош схватил кубики, на которых выпало два и пять, и снова бешено затряс.

Он никогда не испытывал тяги к бесполезным сожалениям, но сейчас к нему прочно пристало выражение «если б только».

Если б только сближение с Ферн не грозило такими катастрофическими последствиями…

Если б только он сумел не разбить ее сердце…

Джош вздохнул.

— Ничего, — утешила она, — попробуем еще.

И взяла игральные кости с его ладони. Соприкосновение их рук обожгло его. И она ощущает то же самое, он знает. Свидетельством тому — прерывистое дыхание, легкий румянец, окрасивший щеки.

Если б только можно было плюнуть на эту глупую игру, утащить Ферн в уединенное место и выяснить, сумеет ли он заставить ее покраснеть с головы до пят. Воспоминание о ее вчерашних поцелуях будоражило его кровь.

Забавно, что за прошедшие двадцать четыре часа он ни разу не подумал: «Если б только мы не целовались».

— Твоя очередь, Джош. — Ферн протянула руку и, немного поколебавшись, положила руку ему за спину. Опять она его касается. Словно ждет сигнала, подать который он не может.

К счастью, кости все еще лежали на столе, и он оторвался от нее, наклонившись, чтобы взять их. Самонадеянно с его стороны было рассчитывать, что он сумеет это вынести. Да, он способен улыбаться, быть милым и даже мягко уклоняться от ее знаков внимания. Но эти легкие прикосновения подпитывали исподволь горящее в нем пламя, лишая способности к сопротивлению.

Сжав в кулаке два маленьких кубика, Джош оглянулся по сторонам, взглядом пытаясь выжать из окружающих стен хоть немного удачи, наверняка впитавшейся в них за долгие годы.

Клуб «Джентльмен в черном» был легендарным. Мало кто из прохожих догадался бы, что здание самого благопристойного вида в эпоху Регентства было настоящим гнездом разврата.

В этой самой комнате за одну ночь выигрывались и терялись целые состояния. Сейчас — его очередь. Ему всего-то и надо — две шестерки одновременно.

Мысли его прервали вопли радости другой команды рядом. Две девушки визжали и обнимали друг друга, потом выхватили у ведущего следующий ключ и унеслись.

Так просто и так сложно. Все, что требовалось от команды, — выбросить три двойных шестерки. Никаких сложных игр. Они с Ферн начали неплохо. Первые две пары шестерок выпали почти сразу, но потом дело застопорилось — ничего, кроме разрозненных номеров.

Сердце Ферн замерло — кости катились по столу. Один кубик остановился, показывая единицу. Другой покачался на краю стола, затем замер. Четыре. Она нервно сглотнула.

У нее была причина нервничать. Глупость, конечно… Она загадала, что, если выпадут две единицы, она ему скажет. Сегодня. Идея, впервые придя ей в голову, показалась великолепной, но теперь вид вертящихся по столу игральных костей вгонял ее в дрожь. Ей нужно еще немного времени. Джош выглядит таким сосредоточенным. Сегодняшняя гонка поглотила его целиком. Не один уже раз она пыталась свернуть разговор на вчерашние поцелуи, но он сразу начинал бормотать что-то о своих родителях, уговаривая ее поспешить к следующему пункту назначения. Но Ферн дождется! В какой-то момент сегодня должна быть передышка, и тогда ей представится шанс рискнуть.

— Есть! — Джош вскинул вверх кулак. Сегодня она слишком рассеянна и даже не сразу заметила, что оба кубика лежат шестерками вверх.

А Джош уже подхватил ее, закружил. А потом поцеловал. Их прошлый поцелуй был хорош — страстный, жадный, — но этот оказался слаще. Он целовал ее нежно, неспешно, как будто пытаясь что-то им объяснить.

В ответный поцелуй она вложила всю свою любовь, обожание. А он? Чувствует ли он то же самое?

Сзади деликатно покашляли. Оторвавшись друг от друга, они повернулись к ведущей, протягивающей им красный конверт.

— Спасибо. — Дрожащими руками Ферн оправила свою майку. Джош закашлялся, взял игральные кости со стола, протянул их ведущей. Выглядел он изумительно, весь потрепанный и взбудораженный.

— Отдать вам?

Девушка покачала головой.

— Отставьте их на столе для следующей команды.

Он бросил кубики обратно. Лишь поднявшись и взяв с пола рюкзак, Ферн взглянула на них и покачнулась.

С каждого кубика ей весело подмигивала единственная точка.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


Для лондонского лета ночь выдалась теплая, но Ферн в его объятиях вся дрожала. Весь вечер Джош сумел держать свои руки подальше от нее — что фактически можно приравнять к подвигу, — но сейчас дело иное. Он нужен ей, чтобы согреть и защитить.

Последняя ночь охоты за сокровищами определенно стала самой тяжелой. Никаких спальных мешков, только грубые одеяла.

— Тебе тепло, Ферн?

— Да. — Зубы ее лязгнули.

— Уверена?

Она возмущенно фыркнула и глубже зарылась ему в куртку.

— Да, — послышалось оттуда.

— Мисс Ферн Чамберс, вы опять меня надуваете?

Ферн облегченно выдохнула.

— Да.

Хмыкнув, он плотнее закутал ее в одеяло. Нынче им предстояло познакомиться с Лондоном, который люди обычно не знают, большей частью потому, что сознательно не хотят его замечать. Сегодня участники охоты ночевали как городские бездомные, скорчившись на лавочках в саду у набережной Виктории. Гостиница «Савой», блистающая своим шикарным фасадом, находилась совсем рядом, словно затем, чтобы разительнее чувствовался контраст.

Конечно, участники игры были не единственными, кто ночевал тут. Джош очень сомневался, что местных завсегдатаев обрадовало их появление. Зато именно здесь он может защитить Ферн от любых посягательств. Вот только от него самого кто ее защитит?

Его любовные связи обычно не продерживались и год — в основном, из-за его вечных разъездов. Начиналось все обычно великолепно, но постепенно сходило на нет. Без бурных эмоций и отвратительных сцен. Если честно, то до сих пор Джош особенно и не переживал при расставании с очередной женщиной.

Ну не способен он подолгу оставаться на одном месте! Вот почему, всей душой стремясь к Ферн, он обуздывал свое желание. Она заслуживает большего. Она заслуживает постоянства.

К несчастью, именно этого он ей дать не может.

Шевелюра Джоша щекотала Ферн щеку, она слышала биение его сердца. Он заворочался рядом с ней, потянулся за рюкзаком.

— Ничего, если я съем последнюю плитку шоколада?

Ферн облизнулась. Рот наполнился слюной при одном упоминании о шоколаде, но еще час-другой у нее есть всего один ответ.

— Да.

Забавно, в начале недели она едва выдавливала из себя это слово, а сейчас произносит его автоматически. Может, права была Лизетт — ей действительно требовалась встряска?

Она услышала шуршание фольги — нет, она даже запах чувствовала, соблазнительный донельзя.

— Слушай, — с набитым ртом произнес Джош, — я что-то засомневался. Наверняка тебе тоже хочется? Половинку, а?

Ферн ухмыльнулась.

— Ну, ладно. Да.

На этой неделе вся ее жизнь зависела от того, как люди формулируют свои вопросы.

Она взяла у него слегка подтаявшую плитку. Божественно! Наслаждаясь каждой молекулой, Ферн облизала пальцы. Джош задышал как-то неровно. Она обернулась к нему.

— Ты в порядке?

— Да… нет… почти.

Ферн рассмеялась.

— Что смешного?

Да. Нет. Ферн тряхнула головой, очень довольная почему-то, что и у других возникают проблемы с ответами на вопросы. Но как ему объяснишь? У Джоша было такое замечательное, почти мальчишеское выражение лица сейчас, что было просто невозможно его не поцеловать. Она подалась к нему, легко коснулась губами его губ.

Его буквально отбросило на другой конец лавки.

— Джош? Что случилось?

Он смотрел на нее со странным выражением.

— Не думаю… по-моему, нам не стоит этого делать.

— Почему?

Джош молчал.

— Ты… очень дорога мне, Ферн.

Приехали! Очень скоро он дойдет до «проблема не в тебе, а во мне».

Джош сунул руки в карманы.

— Я человек несерьезный, не способный к оседлой жизни. Ты сама знаешь.

Глаза ее защипало. Да, она знала. Она только надеялась, что все изменится, когда он встретит нужную женщину. Вероятно, ее он таковой не считает.

— Это долго не продлится, Ферн. А когда мы расстанемся, это коснется не только нас, но и наших родителей. Мне не хочется, чтобы они рассорились. Ну и потом… Райан. Я обещал ему — мысленно, конечно, — что заменю его. Стану тебе братом, не позволю кому-нибудь тебя обидеть. Даже себе самому.

Джош скрестил руки на груди, яростно взглянул на нее.

— Ты ведь понимаешь, верно?

Она кивнула. Только пусть не надеется, что она согласится с его решением.

Вздохнув, Ферн начала устраиваться на своем конце лавки. Обернула тонкое одеяло вокруг ног. Громкий чих вырвался у нее прежде, чем она успела сдержаться. Ферн провела рукой по глазам.

— Пожалуйста, не плачь. — Голос у него был срывающимся, хриплым. — Я не хочу тебя терять. Давай забудем эту ерунду, и пусть все станет, как раньше. Ладно?

Она взглянула на часы. Две минуты двенадцатого. Как ей хотелось выкрикнуть «нет»! Нечего выискивать оправдания, ожидать худшего. Но она не имела права. Не могла лишить фонд помощи больным лейкемией уже почти заработанных денег. Будь проклята ее совесть!

— Ферн?

— Ладно. Да.

Ровно через пятьдесят восемь минут она начнет разговор словами «вообще-то нет…».




Ферн уткнулась подбородком в колени, вздохнула. Джош, всего в нескольких футах от нее, дышал мерно и спокойно.

Ей хотелось его придушить.

Как он смел уснуть после такого разговора? Должно быть, это потому, что он привык спать к самых невероятных условиях — на ветвях деревьев, ну и тому подобное.

Все ее тело онемело. В ожидании полночи она была слишком занята наблюдениями за продвижением стрелки, чтобы заметить, когда Джош начал дремать. Надо было его отвлекать, говорить с ним — все равно о чем.

Джош опустил голову ниже, уткнулся ею в грудь. Будить его нет смысла. По опыту Ферн знала, что сонный Джош сварлив и упрям — не самое лучшее расположение духа, чтобы заводить запланированный ею разговор.

Нет, придется сидеть ждать.




Глаза ее опухли и покраснели. Выглядит она, наверное, как чучело. Ну и пусть. На данный момент ей хотелось лишь одного — чтобы пластиковая тарелочка, стоящая перед ней, наполнилась и можно было встать и уйти.

Сегодня команда, набравшая больше всех милостыни, должна была первой получить ключ, команда с меньшим уловом — второй и так далее. Если они с Джошем хотят выиграть, им следует оказаться где-то во главе списка. Все оставшиеся команды особенно отчаянно стремились к победе. Любое упущение может стать роковым.

Она посмотрела на часы. Всего двадцать минут до конца. Как же ей это противно! Ранние прохожие спешили мимо, даже не видя ее. Поневоле поймешь, что значит жить с навсегда навешенным на тебя ярлыком.

Бедная крошка Ферн… Чувствительная старушка Ферн…

А тот, внимания которого она добивалась больше всего, стоял рядом, тщательно отгородившись от нее. А как иначе? Мы же не можем ранить бедную крошку Ферн, верно? Ферн надо тщательно оберегать. Лучше всего обложить ее ватой и не трогать.

Ей хотелось закричать во весь голос. Слишком долго она играла свою роль. Вначале потакала родителям, боявшимся потерять единственное оставшееся дитя. А потом сверхосторожность вошла в привычку. Жить так было удобно, легко. И скучно.

Вот что она поняла за эту неделю.

— Что ты говорил прошлой ночью — о том, что не хочешь огорчать родителей, о Райане… — это лишь отговорки.

Джош резко повернулся к ней.

— Какого черта!

— Почему ты всегда убегаешь, Джош?

Он слепо глядел перед собой.

— Я не убегаю. Весь зад себе отморозил, тряся плошкой для милостыни.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

Не ответив, он покачал головой. Может, он правда не знает. Не понимает, что всякий раз, как кто-то к нему приближается, он пытается удрать. Мечется по всему свету. Но однажды неизбежное его настигнет. Неужели он не понимает?

— Однажды тебе придется подпустить кого-то ближе.

— Я и так подпускаю близко, — сердито буркнул он.

— Кого, например?

— Родителей…

— Которых видишь раз в два месяца?

Джош бросил на нее негодующий взгляд.

— Я посылаю им сообщения. — Голос у него был виноватым и защищающимся одновременно.

Она вымученно рассмеялась.

— Очень мило.

Теперь он разозлился. Его злость волнами накатывала на нее. Не такое развитие их разговора она планировала, но уж больно накипело! Ферн не могла удержаться от искушения потыкать рычащего зверя острой палкой.

— Знаешь, то, что я решил воздержаться от отношений с тобой, еще не означает, будто я в принципе заморозил эмоции, ясно? А в данном случае эта связь просто сулит нам слишком много неприятностей.

О!..

А он продолжал вещать:

— У меня все отлично. Не хуже, чем у любого другого. Я даже одно время думал просить Ванессу стать моей женой. Мама тебе не говорила?

Ферн, онемев, покачала головой.

— Так что не такой уж я безнадежный, как ты думаешь. Просто тебя я в таком качестве не рассматриваю. Это не приходило тебе в голову?

Он резко замолчал и так злобно посмотрел на прохожего, собиравшегося положить ему в плошку монету, что тот отшатнулся. С полуночи прошло восемь часов, и, хотя теперь к услугам Ферн было множество слов, она могла придумать только один ответ:

— Да.

Конечно, в голову ей это приходило, и не раз. А теперь он подтвердил это самым недвусмысленным образом. Она ж сама напрашивалась, просила правды. Ну и получай! Кого винить, что правда оказалась ей не по вкусу?

Недосып ли стал тому виной, усталость ли от долгой гонки по городу или осознание того, что все ее девичьи мечты пошли прахом, но Ферн… расплакалась. Слезы струились по лицу, все вокруг стало размытым — тени проходящих мимо людей, грязная дорога…

— Ну что ты, не надо, золотко!

Говорил не Джош. Ферн моргнула, разглядев низенького мужчину в форме железнодорожника.

— Вот, — он подал ей десятифунтовую банкноту.

Укоризненно взглянул на Джоша.

— Ты должен позаботиться о ней, парень. Не заставляй ее этим заниматься. — Постоял и пошел дальше.

Джош выругался себе под нос.

— Спасибо, — заикаясь, промямлила она, хотя мужчины уже не было. И начала плакать еще горше. Жалостнее. Ей все равно, что о ней подумают. Если кто и увидит Самую Печальную Ферн в мире, то такая она и есть.




Джош чувствовал, как сгущаются тучи у него над головой. И почему он такой дурень? Конечно, Ферн ужасно разозлила его, била по самым больным местам, о существовании которых он и знать не желал. Заставила говорить и делать глупости.

Зачем он только приплел Ванессу? Она была последним его серьезным увлечением — если тут применимо слово «серьезным». Но жениться? Просто однажды ему пришло в голову, что все его друзья уже давно женаты и имеют детей. Идея сделать Ванессе предложение не просуществовала и десяти секунд.

При виде выражения на лице Ферн он ощутил себя полнейшим негодяем. Но она настаивала, требовала объяснить, что именно удерживает его на расстоянии. Какую еще причину можно было привести?

Игра меж тем шла своим чередом. На этом этапе первое место заняли Кейт и Эйден. Кейт завернула и завязала свою майку в стратегически важных местах, и догадаться, почему именно их пара привлекала максимум внимания, труда не составляло. Как ни странно, он и Ферн оказались вторыми.

После того, как Ферн начала плакать, деньги потекли рекой.

В животе у него забурчало.

— Надеюсь, они собираются нас покормить?

Джош не мог оторвать глаз от пары больших коробок, охраняемых двумя ведущими. Наконец оттуда начали доставать сэндвичи, булочки и бутерброды. Встав в очередь, он обнаружил, что еда делится по типам — вегетарианская, с курицей, с начинкой из морепродуктов. Ухватил сэндвич покрупнее и упал на траву, вгрызаясь в курицу и чуть не урча от удовольствия.

Ферн сидела в сторонке, тупо глядя в пространство. В последние три дня они всегда были вместе. Но сейчас их словно разбросало в разные стороны, каждый стал сам по себе. И что тут поделаешь?

— Не желаете? — Ведущий предложил Джошу авокадо и сэндвич с морепродуктами.

— Если есть лишние. По-моему, некоторые еще не ели.

Парень кивнул и отошел.

Так-то лучше. Следует сосредоточиться на элементарном — еде, сне, путешествиях. Так спокойнее.

Джош надеялся, что ведущий вернется. Он уже почти доел сэндвич, но не наелся. Неплохо бы еще подкрепиться кальмарами и авокадо. Теперь ему не надо волноваться об аллергии Ферн на морепродукты.

Никогда ему больше не целовать ее. Разве что лет через пять, когда они увидятся на Рождество. К тому времени Ферн, наверное, будет замужем, муж будет рядом вертеться, ребенок на руках. И нечего расстраиваться. Чему быть, тому не миновать. Ведущий снова прошел мимо.

— Эй! Остались сэндвичи?

Парень покачал головой.

— Извини, нет. Только что отдал последний одной блондинке там. Она вроде не в себе. Но все равно взяла.

Джош кивнул. И вдруг замер.

Ферн? Кальмары?

Он надеялся — она обратила внимание на то, что кладет в рот. Но Ферн говорила, что ночью глаз не сомкнула, а в таком состоянии…

Он повернулся как раз во время, чтобы увидеть, как Ферн, с сэндвичем в руке, рухнула на землю.




— Ох! — Ферн пристукнула по земле кулаком. Дурацкие, дурацкие кроссовки! Дурацкие ямки, скрытые травой на обманчиво ровной полянке. И так ее достоинство пострадало. Сколько можно?

Посмотрела на раздавленный сэндвич в руке. Интересно, сможет она отсюда докинуть эти жалкую мешанину из салата и хлеба до урны? В настоящий момент у нее ни на что не было сил.

Внезапно ее подхватила громадная пара рук, прижала к теплой, твердой груди. Она узнала знакомый мужской запах, вспомнила ощущения от этого тела…

— Ферн! — Он ощупывал ее всю, голову, лицо, грудь. — Ты нормально дышишь?

Учитывая, где сейчас находилась его рука, удивительно было, что она вообще способна дышать. Она кивнула, пытаясь проговорить «все хорошо».

— Кто-нибудь, вызовите «скорую»! — кричал он через плечо, потом яростно поцеловал ее. — Держись. Ферн. Я не вынесу, если…

Он резко замолчал, потому что она ударила его в грудь. Джош отвел волосы с ее глаз, нежно, отчаянно заглянул в лицо.

— Что?

— Ты меня раздавишь.

Его лицо исказилось от ужаса.

— Да где же «скорая»? — опять крикнул он в пространство.

— Джош! Прекратишь ты? Со мной все хорошо. Я нормально дышу. Никак до тебя не дойдет.

Он уставился на нее.

— Ты хочешь сказать, что не… но ты же ела эти сэндвичи…

— Да. Сыр и помидоры. Хотела еще с салатом, но раздавила его, когда упала.

— Так ты… не ела кальмары?

Казалось, он ошеломлен. Подошел к урне, заглянул туда. Зачем, она не знала. Джош, видно, и сам не понимал. Вернулся он мрачный, как туча. Он что, злится на нее? Да что с ним такое?

— Ты что, Джош Адамс, совсем меня дурой считаешь? Думаешь, мало мне морепродуктов с позавчерашнего дня?

Теперь злился не только Джош.

— И знаешь что? Не нужен мне старший брат! — яростно заявила Ферн. — И защита не нужна. Заруби это на носу. Пойду попрошу себе еще один сэндвич, пока все не разобрали. А тебе советую позаботиться об отмене вызова «скорой».




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


Джош сосредоточенно пытался найти лучший ракурс для съемки.

— Снял?

Теперь они едва разговаривали с Ферн. Ушел товарищеский, почти телепатический обмен идеями, а на смену ему явились односложные фразы и указания.

Она и впрямь на него сердилась, совершенно необоснованно, кстати. Разве ей пришлось испытать сильнейшее потрясение за всю свою жизнь — в течение всего-то двух дней? У нее что, вся жизнь промелькнула перед глазами? У Ферн всего-то проблем — раздавленный сэндвич. И нечего бросать на него такие высокомерные, отвратительно спокойные взгляды. Его не обманешь. Ему ли не знать, что под внешним спокойствием она так и кипит!

Звук приближающегося топота привлек внимание обоих. Пэт и Лили, команда матери и дочки, отстающая от них на три минуты, приближалась. Ферн и Джош мигом ринулись в противоположном направлении.

Преодолев миллион ступенек — на указателе значилось «300», но Джош не поверил ему ни на секунду, — они получили от ведущего следующий ключ и, задыхаясь, остановились прочесть.

— Опять загадка, — простонал Джош, передавая бумагу Ферн.

— Начните с цитрусовых и закончите звоном нерешительности. Ничего себе! Что бы это значило?

— Фруктовый рынок?

Оба нахмурились.

— Вряд ли.

— Да, там мы уже были. Что-то другое.

Ферн заходила взад-вперед, на разные лады бормоча «цитрусовые… цитрусовые».

— Что значит цитрусовые?

— Лимоны? Лаймы? Апельсины? Грейпфруты? — предложил он.

Она замерла, и Джош едва в нее не врезался.

— Повтори-ка.

— Грейпфруты?

— Нет. Нет… — она улыбнулась ему. Впервые за день. — До того. Апельсины и лимоны — как в детской считалке!

Он сразу загорелся.

— «Апельсины и лимоны — звонят колокола Святого Клемента»![1 - На английском языке фраза звучит в рифму: «oranges and lemons said the bells off st Clements».]

Ферн возбужденно подпрыгивала рядом.

— Точно, тут то же, что и со станциями метро! Надо посетить все церкви и сфотографироваться.

Развернули карту.

— И у какого же черта на рогах расположена церковь Святого Клемента?




— «Не знаю — звонят колокола Боу»[2 - «i do not know say the great bells of Bow».]. Это и есть звон нерешительности! — Ферн стояла у стены Сент Мариле Боу.

Джош убрал камеру в карман.

— Что дальше?

— Где-то рядом должен быть ведущий или ключ. Зайдем?

Прямо у входа стояла коробка со знакомым логотипом. Ферн залезла внутрь, вытянула конверт. Быстро пересчитала оставшиеся конверты.

Девять.

— Джош! Мы тут первые! Он показал ей ключ.

На круги своя. К началу путешествия мудрее… а возможно, и богаче.

— Трафальгарская площадь, — сказали оба хором. Как раз вовремя, чтобы появившиеся на пороге Кейт и Эйден услышали и развернулись обратно.

— Ближайшее метро — «Кэннон-стрит» — крикнул он, возможно, слишком громко. Кейт и Эйден, бегущие впереди, кивнули друг другу и ринулись по направлению указателя станция метро «Кэннон-стрит».

— Все мой длинный язык, — пробормотал Джош, набирая скорость.

Она ухватила его за рюкзак, останавливая.

— Не ругай себя. «Кэннон-стрит» по воскресеньям закрыта, к тому же «Мэнсион Хауз» ближе. Возможно, ты случайно вернул нам первенство.

Метро было почти пустым — неудивительно для выходного. Несмотря на обилие свободных мест, Ферн и Джош остались стоять у дверей. Несколько минут вынужденного бездействия, и снова начнется безумие.

Возможно, сейчас, пока поезд не пришел на станцию, ей предоставляется последний шанс. Потом снова начнется гонка, и никогда ей не удастся объясниться с Джошем.

Поезд начал плавно замедлять движение. Ее губы шевельнулись, и слова, слетевшие с них, оглушили его, лишили способности ориентироваться в пространстве.

— Я люблю тебя.

Двери открылись, и она побежала. Джошу понадобилась целая секунда, чтобы понять — от него ожидается то же самое.

Она любит его? Она любит его!

Он словно взлетел. По его же логике, сейчас ему бы следовало бежать от Ферн, но единственное, что он мог, — мчаться к ней!

Неожиданное осознание истины поразило его, остановило.

Он тоже ее любит…

Рядом пронзительно загудела машина, Джош отпрыгнул назад. Ферн уже перебралась на другую сторону, но тут светофор переключился, и поток автобусов и автомобилей сорвался с места.

Она в ужасе обернулась.

— Джош!

Вот тогда они и увидели их — Кейт и Эйдена, появившихся из ниоткуда. Вероятно, они все время висели у них на хвосте. Ему внезапно стало безразлично, сколько вокруг проклятых автобусов. Он ринулся вперед, игнорируя крики и гудки.

У основания колонны Нельсона хорошо проглядывалась сцена и конечный пункт гонки. Ферн побежала раньше, чем он успел добраться до нее. Джош увернулся от последнего такси, догнал ее, схватил за руку и потащил вперед. Обе команды шли ноздря в ноздрю.

Крики собравшейся толпы звенели у него в ушах. Все произошло как в замедленной съемке. Ферн споткнулась, тяжелый рюкзак потянул ее к земле. Инстинктивно он подхватил ее, не дав шлепнуться со всего размаху.

Толпа взревела, и Джош понял, даже не поднимаясь с испачканных коленей, что Кейт и Эйден пересекли финишную прямую.




Они сидели на бордюре фонтана. Джош смотрел, как Ферн исследует поврежденную коленку. За последние десять минут оба не вымолвили ни слова. Просто собрались с духом и улыбались, позируя перед камерами, позволяя медикам заниматься их незначительными ранами.

Джош закрыл глаза, не давая ощущению поражения проникнуть в глубь сознания.

— Извини, — сказал он.

— За что?

— За проигранную гонку. Перейди я дорогу вместе с тобой, мы бы выиграли. Доля секунды, утраченный шанс.

— Не глупи. С тем же успехом мы могли обойти их, не подверни я ногу. Что мы за парочка неудачников! — Она издала смешок, завершившийся вздохом. — Знаю, «главное не победа, а участие» — затертое клише, но это действительно правда. Я столько узнала о городе. А о себе! Сколько я узнала о себе, о том, что действительно важно в жизни.

Джош кивнул. За последние несколько дней и он узнал много нового. Проблема в том, что сведений оказалось слишком много…

— Я хочу еще раз подтвердить сказанное. Я люблю тебя, — глухо произнесла она.

Он сглотнул.

— Скажи, что не чувствуешь того же в отношении меня, — продолжала она.

— Я не имею права. — Не может Джош предоставить ей счастливого окончания истории. Они взрослые люди и должны смотреть в лицо реальности.

Она соскользнула со стены и встала перед ним, гордо выпрямившись.

— Ты трус. Я всегда считала тебя таким храбрым. Идеализировала тебя, — тихо произнесла она, глядя через площадь. — Думала, что ты живешь так интересно, ездишь в невероятные места, потому что ничего не боишься.

Он и сам так считал. Тогда почему такой поворот разговора леденит ему душу?

— Мне следовало понять раньше. — Теперь Ферн словно разговаривала сама с собой. — Ты начал убегать после смерти Райана — от тех чувств, что обрушились бы на тебя иначе, переживать которые ты не желал, — и никак не можешь остановиться. Да что говорить, ты даже на похоронах его не был!

— Я не мог… Это было… — ему было трудно говорить.

Ее лицо смягчилось, словно она пришла к какому-то решению.

— Ты даже не позволил себе достойно погоревать о Райане, а тебе это необходимо. Пока ты не сделаешь этого, ты не созреешь для взрослых отношений. Тебе следует начать жить, переживая все, а не только хорошее. Подпускать к себе близко людей, любить их… Да, иногда это бывает больно и сложно. Но в этом суть человеческих отношений.

Медленно подняв руку, она провела по его щеке. Ему было слишком трудно поднять на нее глаза. Увидеть, как разбивается ее сердце. Ее губы коснулись его губ и сразу отпрянули.

— Прощай, Джош.

— Ферн…

— У нас нет будущего. Всю жизнь я ждала твоего «да», но теперь сама говорю тебе «нет». Я собираюсь начать жить, вместо того чтобы прятаться.




Ему следовало знать, что здесь будут свежие цветы. Подняв с могильного камня букет, он взглянул на карточку.

«От Ферн».

Джош не видел ее целых три недели. Уверял себя, что все уладилось к общему удовлетворению. Ногами, словно налитыми свинцом, шагнул вперед и положил свои помятые гвоздики, купленные на ближайшей заправочной станции, рядом с ее букетом.

Через шесть часов у него самолет. Посещение могилы Райана далось ему нелегко. В конце он решил просто пойти и сделать все быстро. Хотя легче от этого не стало.

Пора двигаться. Отец с мамой в Шотландии. Разработанный метод в результате сработал замечательно, потому что после того, как он заявился домой с перевязанными руками и угрюмым выражением «даже не вздумайте со мной заговаривать» на лице, родители моментально собрались и очистили ему территорию. Он лишь заикнулся, что заплатит за их поездку, как они тут же согласились, виновато глядя на него.

Джош даже не представлял, как ужасно сносить всеобщее сочувствие. Хотя из проигранной гонки он кое-что усвоил. Усвоил, что и он может упустить шанс. А еще усвоил, что всегда был слеп, не видя сокровища своей жизни, пока оно не исчезло.

Ему не хватало Ферн.

Он узнал ее адрес и собирался повидать ее, но опоздал. Она уехала. Даже при желании он не мог теперь встретиться с Ферн. Хелен Чемберс сказала его матери, что ее дочь отправилась во Францию.

Желтые гвоздики сами по себе выглядели неприкаянно. Райан заслуживает большего. Джош снял с них упаковку и начал втыкать их стебли между подсолнухами и зеленью, принесенными Ферн. Закончив, оглядел жалкое дело рук своих. Райан смеялся бы до слез…

При одной мысли об этом сердце его сжалось так сильно, что на глазах выступили слезы. Присев на мокрую траву, Джош ткнулся подбородком в согнутые колени.

— Прости, дружище… — голос его дрогнул, — подвел я тебя… и ее тоже…

Опустил голову на руки и разрыдался.




Мобильный телефон Ферн зазвонил, и, уже не впервые за последние недели, пульс ее сразу же подскочил.

Это не он! — сердито одернула она себя.

Так и было. Дисплей сообщил, что звонит мама, и у Ферн возникло искушение притвориться, будто она не слышит. Только тогда звонить будут каждые пять минут — от судьбы не уйти.

— Привет, мам.

— Привет, дорогая. Что поделываешь?

Давно следовало привыкнуть к нервным расспросам матери, но к своим двадцати восьми Ферн порядком устала от них. Ей хотелось сказать: «Я решила раздеться догола и исполнить канкан в „Мулен Руж“».

— Сейчас пойду в Лувр, а после него пообедаю и на Эйфелеву башню.

— Но она же ужасно высокая?

— Мама, ну что ты в самом деле! Не свалюсь я с нее, не волнуйся!

— Ну ладно, только будь осторожна.

Куда уж больше! Она и так слишком осторожна…

— Но во сколько приблизительно ты будешь на Эйфелевой башне?

Мама, похоже, вышла на новый уровень наблюдения. После прыжка Ферн с крана слежка за ней стала просто невыносимой.

— Зачем тебе это знать?

Мать кашлянула.

— Ну… просто мне хотелось бы знать, где ты. Особенно когда ты так далеко от дома.

— Я планирую быть там около двух. Удовлетворена?

Мама довольно хмыкнула в трубку.

— Замечательно, дорогая. И не забудь нам позвонить, если у тебя появятся новости.

— Пока, мам. Привет папе.

У нее появятся новости? Просто смехотворно!

Словно она маленькая девочка, отправленная на каникулы. Хорошо, что она догадалась уехать. По крайне мере теперь понятно, что Джош находит в бродячей жизни. Другие места, новые впечатления…

Она отправилась в Лувр, чьи залы оказались восхитительно прохладными по сравнению с раскаленными июльским солнцем улицами. После проигрыша в гонке, лишившись призовых денег, Ферн так переживала, что сняла со счетов все свои сбережения и передала пять тысяч фонду исследования лейкемии. У нее даже кое-что осталось, чтобы промотать.

В какой-то момент она оказалась перед Моной Лизой. Та улыбалась несказанно самодовольно. Ферн уперла руки в бока, вздернула брови.

«Выглядишь ты непередаваемо довольной, сидишь там, счастливая и удовлетворенная. В чем твой секрет? — молчаливо вопросила Ферн. Что ты знаешь такое, чего не знаю я?»




Горизонт тонул в легкой дымке. Ферн вглядывалась вдаль сквозь сетку с широкими ячейками — мера безопасности, на случай если кто-то из экскурсантов решит более внимательно разглядеть Париж. Как красиво тут, спокойно и мирно. Видна Триумфальная арка, Машины снуют внизу, словно рой потревоженных насекомых. Вон там Сена, величественно огибающая этот прекрасный, романтический город.

У нее вырвался тяжелый вздох. Неприятно здесь одной. Но приходится. Вцепившись пальцами в сетку, Ферн пыталась обуздать нахлынувшие эмоции. И внезапно замерла — шею сзади начало покалывать, словно… Она напряглась. Шум города неожиданно стих. Пара теплых, сильных рук легла ей на талию. Кожа под ними, чувствительная даже сквозь ткань майки, словно загорелась. Разряд электричества пронзил ее с головы до ног, когда Джош наклонился достаточно близко и она ощутила биение его сердца.




Свадебная церемония закончилась, и Джош увлек ее в дальний уголок, поцеловал золотую полоску на безымянном пальце ее левой руки.

— Внутри есть еще одно обещание. Надпись.

Глаза Ферн расширились. И ведь ни слова не сказал! Типичный Джош — ни дня без сюрпризов.

— Внутри кольца? Я ничего не видела.

Он ухмыльнулся.

— Всегда читай написанное мелким шрифтом, помнишь?

Ферн хлопнула его по руке, чтобы не слишком резвился.

— Все произошло так быстро, что у меня не было времени посмотреть, а снимать его я не хочу. Что там написано?

Он сразу посерьезнел.

— Навечно в моем сердце.




КОНЕЦ




Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам


notes



Примечания





1


На английском языке фраза звучит в рифму: «oranges and lemons said the bells off st Clements».




2


«i do not know say the great bells of Bow».