Подкидыш
Филлис Холлдорсон


Их любовь вспыхнула внезапно, как пожар, но Рик и Джоди не могут быть вместе. Джоди мечтает иметь семью, детей, а Рик — Рик детей ненавидит! Они пытаются расстаться, преодолеть страсть, загасить свои чувства. Но почему Рику так мешают дети? Какая здесь скрыта тайна?..


Филлис Холлдорсон

Подкидыш


Глава первая


Даже сквозь завесу проливного дождя Джоди Хопкинс отчетливо видела дорожный указатель. На нем значилось: «Улица Малиновок» — но это наверняка ошибка!

Она свернула налево и притормозила. Не может быть, чтобы ее двоюродная бабка Арета Колдуэлл жила здесь! Улица Малиновок — такое славное название. Так и встает перед глазами картинка: весело окрашенные в пастельные тона, обнесенные белым штакетником коттеджи под черепичными крышами, а вокруг гоняют на велосипедах детишки и кидают мячи в кольца, укрепленные над воротами гаражей.

Но эта улица выглядела просто ужасно. Расположенная на самой окраине городка, она была застроена редко разбросанными большими, старыми, облезлыми домами в окружении неухоженных лужаек и захламленных парковок.

Джоди пожала плечами. На этой стороне только два дома — тот, перед которым она остановилась, номер 900, потом идет глинистый, поросший жесткой травой пустырь, а потом еще дом, почти скрытый за деревьями и кустами. Уж конечно, не это особняк бабки Ареты!

Порыв ветра ударил в боковое стекло, когда Джоди медленно направила машину в другой конец улицы и остановилась перед густыми зарослями кустарника и дикого винограда, за которыми с тротуара дом было не разглядеть. Глубоко вздохнув, она выключила мотор. Никуда не денешься, придется подойти поближе.

В открытую дверцу машины ворвался холодный вихрь, и Джоди накинула на голову капюшон парки. Потом быстрым шагом прошла по разбитой цементной дорожке и, раздвигая ветки разросшегося кустарника, пробралась к парадной двери.

Тяжелые черные облака заполонили небо, нагоняя тоску и страх. Ветер пытается сбить с ног, ледяными струями окатывает дождь. Ну и местечко! Как раз для нее, самой трусливой трусихи в мире. В детстве на День всех святых она до дрожи боялась ряженых и выдолбленных тыквенных голов, в прорезях глаз которых жутко мерцали свечи, да и теперь все еще покрывается гусиной кожей, читая страшилки Стивена Кинга.

Бросить бы все, позабыть про эти развалины бабки Ареты и вернуться в свой хорошенький коттедж в Цинциннати!

Ну уж нет, она прикатила сюда, в Коппер-Каньон, штат Айдахо, в такую жуткую погоду только для того, чтобы вступить в права наследования, и не позволит этим декорациям из хичкоковского фильма ужасов помешать ей выполнить свои намерения. Если это именно тот дом, что оставила ей умершая несколько недель назад двоюродная бабка. Игра, надо полагать, не стоит свеч, но Арета была последней родственницей покойного отца Джоди. Они виделись всего один раз, восемнадцать лет назад, Джоди было тогда шесть. Она и думать забыла, что у нее есть бабка в Айдахо, пока не получила известия о ее смерти и о том, что она, Джоди, ее единственная наследница.

Это известие оказалось полной для Джоди неожиданностью, но, раз бабка Арета пожелала передать ей дом, самое меньшее, что она может сделать, это принять его.

С близкого расстояния было очевидно, что это развалюха. Блекло-бурая краска клочьями сползала со стен; и потрескавшийся портик, и ведущая к нему широкая лестница, казалось, вот-вот обрушатся.

Наверно, дом можно было считать трехэтажным, хотя нижний, полуподвальный этаж наверняка использовался под подсобные помещения, а жили только на втором и третьем.

Глубоко вздохнув, Джоди осторожно одолела десять ступенек и оказалась под портиком, где по крайней мере была защищена от дождя. На стене у двери обнаружился номер — 940, — и ничего иного не оставалось, как признать, что это именно то, что она искала. Но хочется ли ей войти внутрь?

Нет, очень не хочется, хотя наверняка там лучше, чем здесь, под дождем. Порывшись в сумке, Джоди выудила ключ, который переслал ей душеприказчик. Однако, открыв дверную решетку, она сразу обнаружила, что замок на тяжелой дубовой двери разбит и дверь отперта.

Кто-то взломал ее! Когда? Минуту назад или неделю? Может быть, взломщик еще там, внутри? Других машин, кроме ее собственной, поблизости не было, и, подъезжая, она не видела, чтобы кто-то болтался неподалеку. Да и кто в здравом рассудке станет разгуливать в такую погоду!

А с другой стороны, преступник может прятаться в доме!

Она протянула дрожащую руку и толкнула дверь. Та распахнулась настежь. Боже мой! Хотя шторы были опущены, а заросли вокруг дома почти не пропускали света, нельзя было не заметить, что в доме полный разгром. Мебель перевернута, ящики комодов вытряхнуты, лампы опрокинуты, посуда перебита, бумаги и вещи разбросаны по всей гостиной.

Кто-то разорил комнату — а может быть, и весь дом. Но Джоди отнюдь не отважная сыщица Нэнси Дрю. Она повернулась и опрометью кинулась вниз по лестнице. Ни за что в жизни она не сунется туда в одиночку! Нет, пусть с этим разбирается полиция!


На другом конце города Коппер-Каньон начальник департамента полиции Ричард Макбрайд положил телефонную трубку и вздохнул. Ох уж эта Эдди Рольф! Ей под девяносто, живет одна в том же доме, где родилась и выросла, и в какой-то момент в ее слабой голове укрепилась мыслишка, будто вся полиция у нее на побегушках.

Рик знает ее всю жизнь. Вскоре после того, как он вернулся в Коппер-Каньон шефом полиции, старушка упала и сломала ногу. Откликнувшись на звонок 911, Ричард отвез Эдди в больницу и, пока ее там штопали, держал за руку, потому что своей семьи у нее нет. Потом привез домой и договорился с соцслужбами, чтобы ей обеспечили уход, пока она не оправится.

Время от времени Рик заезжал к ней, привозил продукты, и с тех пор, как ей что-то понадобится, она ему тут же названивает и так умильно рассыпается в благодарностях, что ему не хватает духу ей отказать. Пришлось подрядить и своих подчиненных, что еще пуще укрепило старушку в убеждении, что она в полном своем праве.

Рик отодвинул бумаги и отправился из кабинета в главное помещение, где двое полицейских трепались с диспетчершей. Нельзя сказать, что Коппер-Каньон — криминальная столица мира. Присмотр за юными гонщиками, отлов подвыпивших водителей — да, бывает, а то подвернется еще случайный торговец наркотиками — вот и все правонарушения, так что порой не знаешь, чем и заняться.

— Ну, парни, кто у нас сегодня купит овощи и завезет бабульке Эдди?

— Простите, шеф, но хочу обратить ваше внимание, что я не парень, — заметила Эвелин Уильямс, диспетчер.

— Прошу прощения, мэм, поправка принята, — хмыкнул Рик. — Итак, кто?

— У нас сегодня вызов, — простонал один из полицейских мужского пола. — Сейчас позвонили, что ветка дерева надломилась и может свалиться на дом. Вот глянем на ветку, а потом займемся старушкой.

— Угу, и позвоните в электрическую компанию, пусть посмотрят, чтобы там ничего не рухнуло на провода.

— Да, сэр!

Отправив подчиненных, Рик повернул было обратно в кабинет, как вдруг услышал, что дверь снова открылась, и, повернувшись, увидел, что к стойке приближается весьма и весьма привлекательная молодая особа. Она откинула капюшон парки, и один взгляд на это точеное личико убедил его, что раньше он ее никогда не видел. Мало того, он понял, что был бы не прочь видеть ее почаще. Из чего следовало, что посетительница — не местная. Он здесь родился и вырос, да и шефом полиции уже три года, так что знает всех в округе: и преступников, и законопослушных. Никогда в жизни он не забыл бы эти золотистые волосы, эти сверкающие синие глаза, не говоря уж о длинных стройных ногах и соблазнительных бедрах, подчеркнутых облепившей их мокрой синей джинсой.

— Офицер, я хочу сообщить о… о взломе, — еще не отдышавшись, сказала посетительница. — Кто-то влез в мой дом и все там переломал, и…

— Ваш дом? — удивленно перебил он. — Вы здесь живете?

Не может быть, чтобы такая женщина приехала сюда жить и это прошло незамеченным!

— Нет, я… Вернее, дом принадлежал моей двоюродной бабке, но теперь она умерла, и…

Рик открыл дверцу в стойке и отступил, пропуская девушку.

— Входите! Прошу. Мы составим заявление, — мягко сказал он, давая ей время успокоиться и внятно объяснить, в чем, собственно, дело. — Садитесь за этот стол. Меня зовут Ричард Макбрайд.

— Джоди Хопкинс, — сказала она и протянула ему руку. Рука оказалась маленькой, мягкой, но рукопожатие было крепким, из чего он заключил, что вообще-то она человек независимый и не бегает в полицию по пустякам. Значит, случилось что-то серьезное.

Неохотно отпустив ее руку, он сел за компьютер.

— Могу я называть вас Джоди? — Он предпочитал обращаться к потерпевшим по имени, это помогало им быстрей освоиться.

— Конечно.

— А я — Рик. Теперь назовите мне свое полное имя и адрес дома, на который совершено нападение.

Кажется, она пришла в себя.

— Меня зовут Джоди Патрисия Хопкинс, адрес — дом девятьсот сорок по улице Малиновок.

— Как? Ваша бабка — Арета Колдуэлл? — вскинулся он.

— Да, — удивилась она. — Вы что, ее знали?

— Конечно, я ее знал. Ее знал весь город, но для меня новость, что у нее есть родня.

— Одна я, — сказала Джоди, — и я даже забыла, что у меня есть бабушка — двоюродная, конечно, — пока мне не сообщили о ее смерти.

Рик поднял палец:

— Одну минуту. — И повернулся к диспетчеру: — Эвелин, соединись с ребятами, которые только что уехали, и направь их к дому Колдуэллов на улице Малиновок. Скажи, может статься, там ограбление со взломом.

— Да, сэр. — И диспетчер заговорила в микрофон, а Рик снова перенес все свое внимание на Джоди.

— Они проверят, а вы мне сообщите, пожалуйста, свой постоянный адрес и номер телефона.

— Мой адрес — штат Огайо, Цинциннати, улица Желтых Кирпичей, тысяча пятьсот тридцать один.

— Улица Желтых Кирпичей?! — поднял он брови.

Джоди рассмеялась, и Рик подумал: какой у нее тихий, музыкальный, щекочущий смех, под стать голосу!

— Представьте себе. В нашей округе все названия взяты из «Мудреца из страны Оз»[1 - Имеется в виду произведение американского писателя Блума, известное у нас в переработке А. Волкова под названием «Волшебник Изумрудного города». — Здесь и далее примечания переводчика.]. Но разве это удивительней, чем улица Малиновок в вашем Медном Каньоне[2 - Именно так переводится название городка.]?

— Один-один, — усмехнулся он. — Номер телефона?

Она сказала.

— Род занятий?

— Я специалист по дошкольному воспитанию и работаю в детском саду «Малыш».

Сердце у него упало.

— Любите детишек, да?

— Обожаю, — снова улыбнулась она. — И когда-нибудь — я очень на это надеюсь — у меня будет целый выводок своих собственных.

Он разве что не зарычал от разочарования. Ну почему это женщины, которые ему нравятся, вечно оказываются квочками, которым не терпится наплодить кучу детей, и муж им нужен только затем, чтобы их мальцам было кого звать папой?

— Хорошо. Теперь скажите, какова цель вашего приезда в Айдахо и что привело вас в полицию. — Он удобнее устроился в кресле и дал себе слово держаться от этой красотки на расстоянии.

— Ну, — запнулась она, — после того как меня известили о смерти бабки Ареты и о том, что я ее единственная наследница, я взяла на работе отпуск и направилась в Коппер-Каньон за наследством. Я прибыла сюда около часа назад и сразу поехала по адресу, который сообщил мне душеприказчик, его зовут Харлан Лаури. Вам знаком мистер Лаури?

— Конечно. Это вице-президент Первого национального банка у нас в городе.

— Я… я хотела взглянуть на дом, который мне достался, прежде чем поехать к мистеру Лаури, но когда наконец этот дом нашла… — Голос ее пресекся, и она судорожно стиснула руки. — Офицер Макбрайд, я поверить не могу, что моя бабушка жила в таком ужасном месте…

— Мы договорились, что меня зовут Рик, помните? — перебил он. — А мой официальный титул — начальник полиции Макбрайд.

— Вы начальник полиции? — изумилась она.

— А что? — рассмеялся он. — И неплохой начальник, должен вам сказать…

— Нет-нет, я удивилась только потому, что вы так молоды, — объяснила она. — Обычно начальники куда старше…

— Мне тридцать три, и до того, как поступить в академию, я изучал полицейские науки в колледже, — все еще посмеиваясь, сказал он. — Не беспокойтесь, я хорошо подкован. Кстати, о возрасте — я забыл спросить, сколько лет вам.

Ее хорошенькое личико вспыхнуло от смущения.

— Пожалуйста, не подумайте, что я сомневаюсь в вашей квалификации. Мне двадцать четыре года, в колледже я прослушала курс по дошкольному образованию первой ступени.

Он занес эти данные в компьютер.

— Я правильно понимаю, что вы не замужем? Судя по тому, что вы не носите обручального кольца?

Она взглянула на свои руки.

— Нет, я не замужем. — И в свою очередь посмотрела на безымянный палец его левой руки, но спросить не решилась.

Это и польстило, и порадовало его. Она к нему присматривается! Может ли быть, чтобы он ей тоже понравился?

— И я не женат. Старый холостяк. После колледжа шесть лет работал в Детройте. Поверьте, полицейское управление большого города — неподходящее место для семейного человека. Там не улицы, а сущие джунгли.

Здравый смысл велел ему замолчать. Тоже мне разговорился. Девушка только и поинтересовалась, женат ли он, не спрашивала ведь, почему нет. Но тут она удивила его:

— Но теперь вы не работаете в детройтских джунглях. В Коппер-Каньоне, я полагаю, не так уж часто происходят преступления?

Он с радостью болтал бы с ней весь день напролет! Но не пора ли перейти к делу?

— Нет, не часто, но, кажется, одно как раз сейчас произошло. Расскажите мне, что случилось, когда вы вошли в дом вашей бабки.

Под разговор Джоди исподтишка разглядывала Ричарда Макбрайда. Очень хорош! Высокий, с коротко подстриженными светлыми волосами, проницательными черными глазами, которые, казалось, глядят ей прямо в душу. И, будто этого недостаточно, плечи под легкой форменной рубашкой бугрятся мускулами — так и хочется протянуть руку и потрогать!

Она рассказала, что увидела в доме.

— Я повернулась и убежала. Не думаю, что там было по-настоящему опасно. Вокруг ни единой души, но я всю жизнь прожила в большом городе и привыкла, что в таких случаях следует звать на помощь и предоставить полиции вести расследование. Слишком много у людей оружия, и они не задумываясь начинают палить на улицах.

— Вы все сделали правильно, — кивнул он. — В наши дни даже в маленьких городках попадаются свои психи. Я поеду туда и сам все осмотрю. Вы останьтесь здесь, в тепле…

— Нет, прошу вас, — перебила она. — Я поеду с вами. Постараюсь не мешать, но мне хочется, чтобы кто-то был рядом, когда я начну обходить дом. Там так… жутко…

Поглядев на нее, он, видимо, понял, в чем дело, и тихо сказал:

— Суть не в том, что вы будете мне мешать. Суть в том, чтобы не подставить вас под пулю. Тот, кто, возможно, орудует в доме, может пустить в ход оружие, если оно у него есть.

— Я поеду в своей машине…

— Ну уж нет, вместе так вместе, — твердо сказал он, вставая. — Я хочу, чтоб вы были у меня на глазах.

— Спасибо, — улыбнулась она и тоже поднялась. — Постараюсь не быть обузой.

Он накинул на плечи непромокаемую куртку, снял с вешалки такую же фуражку, твердо взял Джоди под руку, и они, выскочив под дождь, бегом кинулись к черно-белой полицейской машине, припаркованной перед зданием.

Ехать было недалеко, и по пути Рик давал ей указания.

— Там сейчас двое полицейских, а вас прошу посидеть в машине, пока я не удостоверюсь, что все под контролем. Это приказ, и он не подлежит обсуждению, я надеюсь, вы понимаете?

— Конечно, — кивнула Джоди, — но мне бы хотелось, чтобы вы потом со мной вместе обошли дом, ладно?

— А как же! Всенепременно. Вы можете мне сказать, сколько времени дом пустует?

— Нет, к сожалению. Насколько я поняла, бабушка умерла в больнице, но понятия не имею, как долго она там пролежала. По правде говоря, я совсем ничего о ней не знаю, но у мистера Лаури наверняка есть вся необходимая информация.

— Мы поедем к нему, как только закончим здесь, — сказал Рик, притормозив у бровки тротуара. — А теперь оставайтесь в машине, идет? Как только пойму, что все спокойно, я за вами приду.

Она кивнула. Он припустился бегом и скрылся в увивавшей дом зелени.

Джоди настороже сидела в машине. Она приглядывалась и прислушивалась, но стекла вскоре запотели, и потому смотреть в окно стало без толку. А из звуков только и слышалось, как скрипят на ветру деревья да стучат по крыше машины капли дождя.

Ожидание казалось нестерпимым. Взвинченные нервы были на пределе, и вдруг дверца внезапно распахнулась!

Взвизгнув, она подскочила, потом поняла, что это Рик.

— Все в порядке, Джоди, — встревоженно сказал он. — Простите, я не хотел вас пугать. Я отослал полицейских в управление. В доме они никого не нашли, но вы правы, там все вверх дном. Не передумали сделать обход?

От смущения ее бросило в краску. Она откашлялась.

— Это вы простите меня. Не знаю, что на меня нашло. Обычно меня не так легко испугать. Наверно, из-за ветра с дождем, да еще этот старый дом… Нет, не передумала, я непременно хочу осмотреть его. Может быть, вы что-нибудь мне подскажете. Я же совсем не знаю, что за человек была моя бабушка…

Рик помог ей выбраться на тротуар.

— Арета Колдуэлл любила одиночество. Никогда не жаловала компаний, а уж после того, как умер ее муж, стала совсем затворницей. Даже в магазины не выходила, ей все доставляли на дом.

Пробравшись сквозь заросли кустарника, они поднялись по лестнице.

— Последние два или три года она провела в этом большом пустом доме совсем одна.

Рик снял с пояса фонарик, распахнул парадную дверь и первым вошел внутрь.

— Я поднял шторы, но тут все равно темновато. Держите меня за руку и постарайтесь не споткнуться.

Она взяла его за руку — та оказалась большой, сильной, мозолистой. Он щелкнул фонариком и повел лучом света по комнате. Разруха была в точности такой, как она ее впервые увидела.

Рик шел с ней по нижнему этажу, где располагались гостиная, столовая, кухня, кладовка и ванная. Всюду высоченные потолки, простор, мрак и беспорядок. По полу разбросаны газеты и журналы. Все покрыто застарелой грязью. Хозяйка не прибиралась совсем или делала это в последний раз давным-давно. Пахло плесенью и помойкой.

— Вы уверены, что бабка Арета жила в этом свинарнике? — недоверчиво переспросила Джоди.

— Увы, да. Много лет назад она ясно дала понять, что хочет, чтобы ее оставили в покое, поэтому и люди, и агентства перестали предлагать ей свою помощь. Вероятно, только в самом конце жизни она все-таки обратилась к врачу, раз умерла в больнице.

Они осмотрели четыре спальни и ванную наверху, где все было в столь же плачевном состоянии, и Джоди отказалась от своего плана пожить в этом доме, пока она в Коппер-Каньоне. Ни за что на свете она тут не останется!

— Вы осмотрели полуподвальный этаж? — спросила она, когда они уже уходили.

— Да. Там только старая мебель и ящики со всяким хламом. Я проверил, не прячется ли кто, но ничего там не трогал. Надеюсь, вы не собираетесь здесь жить?

— Ни за что! — Ее даже передернуло. — Я собиралась, но теперь, когда это увидела… Здесь есть гостиница или мотель?

— Что-нибудь найдем. А пока лучше бы починить замок. Хорошо хоть окна целы.

Снова пришлось под дождем мчаться к машине.

Джоди основательно продрогла и продолжала дрожать, даже когда Рик включил отопление. Джинсы, туфли, ноги в туфлях — все было мокрое; и с парки, и с капюшона лилась вода.

— Вас хоть выжимай, — взглянув на нее, прокомментировал Рик. — Сейчас поедем в управление, возьмем ваш багаж и найдем местечко, где вы могли бы принять душ и переодеться в сухое, а уж потом направимся в банк потолковать с Лаури.

Похоже, он все решил за нее, но она не стала протестовать. Только бы поскорей согреться!

Переложив чемодан из багажника ее машины в свою, Рик снова уселся за руль.

— Предлагаю сделать все это у меня дома, — сказал он, включая зажигание, — или, если угодно, в доме моих родителей. Почти уверен, что мама на месте.

Джоди подумала.

— Не хотелось бы беспокоить ваших родителей, — пробормотала она. — Но ведь вы начальник полиции. Мне с вами надежно. Если не верить вам, то кому ж тогда верить?

Он хмыкнул.

— Не забывайте, я еще и мужчина. Так что поаккуратней с доверчивостью.

— Вы серьезно? — улыбнулась Джоди.

Он потряс головой.

— Нет. Я держу свои низменные инстинкты под контролем. Но чтобы вам было поспокойней, завезу вас к себе, а сам на полчасика отправлюсь по делам.

— Сколько вам со мной хлопот, — пробормотала она.

— Ничего подобного, — сказал он, трогая с места. — Мне правда нужно сделать несколько телефонных звонков. Сорока пяти минут хватит?

Джоди заверила, что вполне, и очень скоро они подъехали к милому желтому коттеджу на улочке, которой следовало бы называться улицей Малиновок, но называлась она Галечная терраса, хотя поблизости не было ни гальки, ни террас.

Октябрьский ветер срывал с кустов и деревьев остатки листвы, но было видно, что весной и летом тут зелено. Планировка коттеджа оказалась обычной: две спальни, а из гостиной через раздвижную стеклянную дверь — выход на деревянную веранду. Дом стоял на холме, и с веранды открывался прекрасный вид на далекие горы.

— Очень красиво, — одобрила Джоди.

Это было настоящее холостяцкое гнездышко с мебелью из натурального дерева, обитой кожей, с бежевыми стенами, на которых висели яркие пейзажи и изображения животных. Здесь было уютно, обжито и чувствовалось присутствие хозяина. Место, куда приходят после рабочего дня, где можно отдохнуть и, если вздумается, развлечься.

— Меня устраивает, — сказал Рик, шагая впереди с ее чемоданом и косметичкой. — Располагайтесь в хозяйской спальне. Полотенца — в шкафу, шампунь и прочее — в ванной. Все в вашем полном распоряжении.

Они вошли в спальню, и он положил чемодан прямо на застилающее огромную кровать покрывало — дорогое, стеганое, в коричнево-оранжевых тонах. Джоди открыла было рот, чтобы запротестовать, но Рик уже выходил из комнаты.

— Вернусь через три четверти часа, — бросил он через плечо и закрыл за собой дверь.


Глава вторая


Первый национальный банк размещался в двухэтажном здании из красного кирпича на углу второго квартала Главной улицы. Выйдя из полицейской машины, Джоди заметила наискосок серое здание с большой вывеской: «Гражданский банк». Она хмыкнула:

— Почему это ваши банки стоят один напротив другого?

Рик усмехнулся.

— Понятия не имею. Гражданский, впрочем, появился первым, он уже был городской достопримечательностью, когда построили Первый национальный.

За то время, что Джоди принимала душ и переодевалась, дождь кончился, а ветер утих. Они вошли в банк и, миновав кабинки клерков, проследовали в комнату, где за столом, поставленным между двух дверей, сидела средних лет женщина.

— Добрый вечер, Вера, — сказал Рик, когда она подняла глаза. — Мы можем поговорить с Харланом?

Вера улыбнулась.

— Конечно, шеф, он у себя. Проходите.

Рик поблагодарил и повел Джоди к первой двери. Та оказалась незапертой.

— Привет, Харлан. У меня к тебе дело. Найдешь минутку?

Мужчина, сидевший за письменным столом, оторвался от бумаг.

— Разумеется, Рик, входи же.

Они оказались в кабинете — небольшом, обставленном опрятно и со вкусом. Хозяин поднялся из-за стола и посмотрел на Джоди с любопытством и восхищением. Она порадовалась, что переоделась в платье и что в двубортном плаще на подкладке, купленном два года назад, ей тепло и уютно.

— Харлан, — сказал Рик, — хочу представить тебе Джоди Хопкинс из Цинциннати. Она внучатая племянница Ареты Колдуэлл, душеприказчиком которой ты являешься.

Так вот с кем она разговаривала по междугородному телефону после кончины бабки… На крупного банкира не похож, но, впрочем, не похож и на провинциала. Серый костюм, белая сорочка, синий узорчатый галстук, темные волосы с проседью начинают редеть.

Он моргнул, но за толстыми стеклами очков в тяжелой оправе было не разглядеть, какого цвета у него глаза — светло-карие или зеленоватые.

Джоди протянула руку и улыбнулась.

— Рада познакомиться, мистер Лаури. Я оказалась бы здесь быстрее, но пришлось заехать в полицию, сообщить, что кто-то проник в дом бабки Ареты.

Похоже, он удивился, но тут же улыбнулся и пожал ей руку.

— Жаль, вы не дали мне знать, Джоди, что приезжаете. Я не ждал вас раньше будущей недели. Садитесь, прошу вас.

Отпустив ее руку, он повернулся к Рику.

— Что там случилось?

Они уселись, и Рик ответил:

— Кто-то взломал дверь в пустующем доме и перевернул там все вверх дном. Не можешь сказать мне, с какого времени в доме никто не живет? Разве никто не присматривает за ним?

Вопросы звучали не обвинительно, но достаточно твердо, и Харлан взъерошился:

— Послушай, этот дом — не моя ответственность. Ты же знаешь, какая у него репутация. Люди, как правило, стараются не подходить к нему близко.

Тут вмешалась Джоди:

— А какая у него репутация? И почему его обходят стороной?

— Если вы там были, то не можете не понимать, о чем я. — Харлан, кажется, обиделся. — Арета всегда была нелюдима, а после того как десять лет назад умер ее муж, просто забилась в этот дом, как в нору, и не выбиралась оттуда. Там все сгнило на корню. Дошло до того, что люди стали поговаривать о привидениях. А теперь это общее убеждение, как и то, что Арета была колдуньей.

Джоди поморщилась.

— И что, никого не обеспокоило ее странное поведение? — Слова ее прозвучали запальчивей, чем она рассчитывала.

— Сначала, конечно, да, — оправдываясь, ответил Харлан. — Но она очень определенно дала понять, что никакой помощи не желает. Насколько я знаю, в последние годы она допускала на свою территорию только почтальона да разносчика из зеленной лавки.

— Но, наверно, она нуждалась в деньгах…

— Все финансовые расчеты производились по почте, — перебил Харлан. — Ее средства были вложены в банк, и коль скоро она по счетам платила, считалось, что с ней все в порядке и лучше ее не трогать. В конце концов, она была вправе жить так, как ей хочется.

— Да, видимо, так, — вздохнула Джоди. — Но как она оказалась в больнице? Вряд ли ее обследовали регулярно.

— Конечно, нет, и когда она примерно две недели назад позвонила доктору Сэму и сказала, что заболела и не зайдет ли он к ней, он сразу рванул туда, подумав, что дело плохо. Он нашел ее без сознания и немедленно вызвал «скорую», ее доставили в больницу, а на следующее утро она умерла от пневмонии и множества других запущенных болезней.

— Значит, она жила в доме до самой кончины? — спросил Рик.

Харлан кивнул.

— Верно. Душеприказчиком ее является банк, эта функция была мне передоверена, когда мы узнали о ее смерти. Я поехал и запер дом, а затем позвонил мисс Хопкинс и поставил ее в известность.

— На работе подмена нашлась быстрей, чем я рассчитывала, — объяснила Джоди, — вот почему я так быстро приехала. Я хотела остановиться в том доме, поэтому и направилась сначала туда, чтобы оставить чемоданы, но, увидев, что там творится, передумала. — Она передернула плечами. — Вы ведь не сказали мне, что это руины.

Он смущенно поерзал в кресле.

— Не видел в этом необходимости. И вообще не считал нужным вдаваться в подробности по телефону. Вы сказали, что приедете, как только сможете, этого мне было достаточно. Впрочем, я надеялся, вы предупредите меня о приезде. — И посмотрел на нее в упор.

Джоди пришло в голову, что она зря настраивает против себя бабкиного душеприказчика, — тем более такого обидчивого. Он сообщил ей, что наследство весьма значительное, так что на оформление уйдет время. Она и так в невыгодном положении здесь, на территории чужого штата, и прочее. Этот человек при желании может здорово осложнить ей жизнь.

А кроме того, следовало и впрямь оповестить его о своем приезде.

Джоди подавила свою неприязнь и улыбнулась.

— Сожалею, что не подумала об этом. Я заметила мотель на шоссе при въезде в город. Вы мне его порекомендуете? — Она перевела глаза с Харлана на Рика.

Оба кивнули.

— Да, — сказал Харлан. — Он у нас самый новый.

— И я слышал хорошие отзывы, — добавил Рик.

— Тогда остановлюсь там, — объявила она. — Итак, когда мы можем приступить к нашему делу, мистер Лаури?

Рик поднялся.

— Оставлю вас поговорить о делах, а сам кое-куда позвоню. Я подожду вас за дверью, Джоди.

Через несколько минут она обнаружила его болтающим с секретаршей Верой. Он познакомил женщин, и после недолгого общего разговора они с Риком уселись в машину и медленно поехали по улице.

— Насчет вашего пристанища, — сказал он. — Я позвонил матери и объяснил, в чем дело. Она сказала, они с отцом буду счастливы принять вас. У них полно свободных спален теперь, когда все дети выросли и разъехались.

Джоди растерялась.

— Остановиться у ваших родителей? Но это же неловко…

— Почему неловко? — спросил он. — Я не просил маму приглашать вас, она сама вызвалась, я не успел даже договорить. Кроме того, мы что-то вроде дальней родни. Муж вашей бабки и мой отец — троюродные братья.

— Но…

— Нет, в самом деле, они будут вам рады. Всю жизнь прожили в доме, где полно шумной ребятни, а теперь бродят по комнатам одни-одинешеньки. И им на пользу пойдет, и вам будет куда лучше, чем в унылом гостиничном номере. Ну, давайте по крайней мере я вас к ним завезу и хотя бы познакомлю.

Джоди не знала, что и делать. Зачем его родителям чужой человек в тихом, мирном доме? Разговоры про родство — это несерьезно.

— Сколько у вас братьев и сестер? — спросила она.

— Два брата и сестра. Старшему, Натану, тридцать пять, он морской офицер, женат, у него сын. Джессике двадцать восемь, она замужем и живет в Бойзе, у нее две маленькие дочки. А Барри восемнадцать, он на первом курсе Айдахского университета. — Рик усмехнулся. — Мать с отцом больше всего скучают по Барри. Он младшенький и первый раз уехал из дому. Они будут в восторге, что можно заботиться о ком-то еще.

— Ну, если вы уверены… — пробормотала Джоди. — Я поговорю об этом с вашей мамой.

— Она вам понравится, — пообещал Рик. — И отец тоже. У вас с ним много общего. Оба педагоги. Отец — суперинтендант одной из школ округа.

Джоди широко раскрыла глаза.

— Да?! Ну, это работа…

Рик свернул с Главной улицы и направился на восток.

— Пожалуй. Он вечно занят…

Еще раз свернув, Рик остановил машину перед двухэтажным особняком, соседствующим со старыми, но отлично ухоженными домами. Перед каждым зеленела просторная лужайка, обрамленная могучими деревьями, которые, должно быть, очень красивы весной, летом и ранней осенью, когда листва еще не опала.

Дом Макбрайдов был выкрашен в бежевый цвет с коричневой отделкой, с эркером по фасаду и большим «пейзажным» окном.

— Прелесть! — воскликнула Джоди.

— Значит, устраивает, — сказал Рик. — Нам, детям, здесь было отлично. Сейчас дом слишком велик для двоих, но родители никогда его не продадут. Слишком много счастливых воспоминаний.

— Ваша мама работает? — выходя из машины, спросила Джоди.

— Нет, с тех пор как родился первенец, нет. А до замужества была секретаршей в электрической компании.

Они поднялись на крыльцо, и Рик, позвонив в дверь, не дожидаясь, открыл ее. Статная женщина в черных брюках и свободной черно-белой блузе вышла в просторный холл. В ее светлых волосах совсем не было седины. Сверкая живыми синими глазами, она встретила их широкой улыбкой.

— Входите, входите, — проговорила она и повернулась к Джоди. — Вы Джоди, не так ли? Рик звонил мне насчет вас. Меня зовут Дороти. Давайте мне ваши плащи, я повешу их в шкаф.

Направо была лестница, а под ней — шкаф, куда и пристроили их верхнюю одежду.

— Кофеварка бурлит, а я только что испекла булочек, так что пошли-ка посидим на кухне. — И, не дожидаясь ответа, хозяйка распахнула дверь и ввела их в большую старомодную кухню.

Там было тепло, уютно и пахло свежим кофе, ванилью и корицей. У Джоди потекли слюнки, и она подумала, что Рику и его маме, если они захотят от нее избавиться, придется вынести ее отсюда за руки за ноги. По своей воле она не уйдет.

— Ах, как пахнет, — вздохнула она. — И наконец-то я согреюсь.

— Могу поспорить, что вы к тому же весь день не ели, а?

Да, если подумать… Джоди взглянула на часы. Уже три часа!

— Ну, выпила чашку кофе с тостами часов в шесть утра…

— Садитесь-ка за стол, — велела Дороти, — я сделаю вам сэндвич, и вы дотянете до ужина.

— Но, миссис Макбрайд, — возразила Джоди, — я не хочу, чтобы вы из-за меня хлопотали…

— Зовите меня Дороти. Мы тут люди простые. Все в Коппер-Каньоне зовут друг друга по имени. — Она быстро соорудила большой сэндвич с ветчиной. — Думаю, Рик еще тоже не обедал? — она взглянула на сына.

— Правильно думаешь, — улыбнулся он. — Как насчет того, чтобы и мне кое-что перепало? — Он усадил Джоди за стол, взял из буфета кружки, выключил кофеварку, уже переставшую бурлить, и налил кофе: — Мам, а ты будешь?

— Нет, спасибо. Я выпила две чашки за обедом. Знаешь что, Рик, приходи-ка и ты ужинать. Хоть раз в день нормально поешь.

— Слушаюсь, мэм, — радостно отозвался Рик и подмигнул Джоди.

— Миссис Макбрайд… Дороти, — поправилась Джоди, — Рик сказал, что вы с мистером Макбрайдом пригласили меня пожить у вас, пока я в городе, но я боюсь затруднить вас…

— Никакого труда, — не дала ей договорить Дороти. — Мы с радостью вас примем. Зачем вам жить в мотеле, когда у нас две свободные спальни?

Сказано это было так искренне, что Джоди сдалась.

— Вы очень добры, и я с радостью принимаю ваше приглашение, но кормить меня не нужно. Я буду есть в городе…

Дороти положила сэндвичи на тарелки и каждый разрезала крест-накрест.

— Вздор. Я же готовлю для нас с Шоном, еще один едок не составляет никакой проблемы. И можете пользоваться кухней, когда захотите.

Джоди была тронута.

— Я… я даже не знаю, что сказать…

— «Да» меня очень устроит, — улыбнулась Дороти, подхватывая тарелки. Она добавила еще картофельные чипсы, а булочки уже горкой лежали на хрустальном блюде.

— «Да» — это именно то, что я собиралась сказать, если, конечно, вы позволите мне заплатить вам за стол и кров.

Дороти села, со вздохом нахмурилась, но потом кивнула.

— Хорошо, если вам так удобней, но имейте в виду: в этом нет никакой необходимости.

Джоди улыбнулась:

— Я понимаю, для вас — нет, но мне это важно.

Дороти ответила на улыбку.

— Ну, теперь, когда с этим покончено, расскажите мне о себе. Рик сказал, вы внучатая племянница Ареты Колдуэлл и живете в Цинциннати. Примите соболезнования по случаю смерти Ареты. Неприятно, что кто-то влез в ее дом. Она по мужу была отдаленной родней моего мужа, но последний раз мы ее видели Бог весть когда. Она жила замкнуто и редко выходила из дому.

— Она была сестрой моего дедушки Хопкинса, я совсем не знала ее. Единственный раз видела на похоронах отца, и было мне тогда всего шесть лет. Моя мама рассказывала, что Арета не ладила с отцовской родней. После смерти папы никто из нас больше ее не видел.

— Какая потеря, — пробормотала Дороти. — А что ваша мама? Вы живете с ней?

Джоди понимала, что Дороти не выспрашивает. Ей действительно интересно.

— О, нет, — ответила она. — Когда мне было восемь, мама вышла замуж за Пола Осборна, и он стал жить с нами. Мы жили вместе, пока его не перевели в Атланту. Мне не хотелось покидать Цинциннати, и мама с папой не стали продавать дом, а оставили меня там. Я плачу им за аренду.

Дороти взяла булочку и стала ее рассматривать.

— Я заметила, вы назвали отчима папой.

— Так и есть, — кивнула Джоди. — Он и есть папа. Своего родного отца я едва помню, а Пол помогал мне во всем и был мне отцом в полном смысле этого слова. Я очень его люблю.

Дороти прослезилась и погладила Джоди по руке.

— Как это трогательно. Вашему Полу повезло.

Джоди тоже растрогалась.

— Нет, это мне повезло…


Вечером того же дня Джоди, Рик, Дороти и отец Рика Шон сидели за ужином вокруг большого стола на кухне. Джоди чувствовала себя совсем как дома.

Шон Макбрайд был дружелюбен и гостеприимен под стать Дороти. В его черных волосах пробивалась седина, но в остальном он был очень моложав, и седина выглядела преждевременной. Это был крупный мужчина ростом почти с сына и с такими же могучими плечами.

Его синие глаза сверкали, когда они с Джоди обсуждали проблемы образования.

— Какие у вас планы? Собираетесь сделать карьеру в системе дошкольного образования, — спрашивал он ее, — или вернетесь в школу, чтобы получить право учить в старших классах?

Она не удивилась: ее часто спрашивали об этом.

— Не знаю пока. Мне нравятся малыши, и хотелось бы завести собственных. В идеальном случае, когда это произойдет, я буду сидеть дома и растить их, по крайней мере пока младший не пойдет в школу. — Она рассмеялась. — Если к тому времени устану от памперсов и кормления с ложки, то сдам экзамены и буду преподавать детям постарше, но мне кажется, моя стихия — малышня.

У Рика при этих словах опять упало сердце. Он слушал, как она беседует с его отцом. Вернее, не отрывал от нее глаз весь ужин. Такое удовольствие смотреть на нее… Она положительно сияет здоровьем и воодушевлением. Розовые щеки без всяких румян, розовые полные губы…

Он разбирается в женщинах и знает, где косметика, а где естественные краски. Цвет лица свеж, а кожа гладкая, как у ребенка. Пальцы так и зудят потрогать, погладить, ощутить ее нежность и тепло…

Нет, надо остановиться. Он чувствовал, что его засасывает. Не следовало приглашать ее к родителям. Он знал это с самого начала и все равно пригласил. Теперь никуда не денешься, уже не удастся ее избегать.

Нельзя сказать, чтобы ему этого хотелось. Будь все по-иному, он бы приударил за ней со всем пылом, который его сейчас обуял. Но все так, как есть, а не иначе, и он знает, что останется для нее не более чем приятелем-полицейским.

Так какого же черта он привел ее в дом к родителям!

Рик переменил позу, стараясь избавиться от этих мыслей, но взгляд так и тянуло к выразительно жестикулирующим рукам Джоди. Руки были маленькие, но сильные. Он знал об этом с тех пор, как поздоровался с ней. Но ручки были еще и белые, изящные, с розовыми, наманикюренными ноготками, не очень длинными, чтобы ненароком не поцарапать какого-нибудь малыша, однако достаточно длинными, чтобы чертить на спине мужчины круги и стрелы, отчего он будет стонать от страсти.

Рик едва и впрямь не застонал, борясь со своими мыслями. Черт, надо бы поскорее убраться отсюда, покуда не брякнул что-нибудь, о чем потом пожалеет.

Отодвинув стул, он поднялся.

— Прошу прощения, у меня еще есть работа.

Обошел стол, наклонился и поцеловал мать.

— Спасибо за ужин, ма. Лучше ростбифа нигде никогда не ел.

Дороти потрепала сына по щеке.

— Ты же знаешь, мы всегда тебе рады. И спасибо, что привез к нам Джоди. Так славно снова видеть в доме молодое лицо.

Он удивился, увидав, что Джоди тоже поднялась.

— Не возражаете, если я вас провожу? — застенчиво спросила она.

Какие могут быть возражения! Последние пять минут ему только этого и хотелось! Он ответил ей улыбкой и взял за руку.

— Пока, папа, — кинул он через плечо и, выйдя с Джоди из кухни в холл, крепко прикрыл за собой дверь.

У выхода Джоди отняла у него свою руку и повернулась, запрокинув голову, чтобы его видеть.

— Рик, — тихо сказала она, — не знаю, как вас и благодарить за то, что вы уговорили родителей приютить меня…

Рик положил палец ей на губы, они были мягкими, как он и ожидал.

— Ничего я их не уговаривал, — хрипло сказал он, — я бы, конечно, стал, если б мама первой не предложила…

Его палец нежно скользнул по ее губам.

— Завтра встречаетесь с Лаури? — Не очень понимая, что говорит, он взял ее руку в свою.

— Да. Мы договорились на десять утра. Осмотрим весь дом.

— Если что не так, дайте мне знать, ладно?

Она посмотрела ему в глаза.

— А вы с нами не поедете… если, конечно, будет время? — Губы ее дрожали, и Рик спросил себя, где ему взять силы отказаться от этого сладкого, безыскусного приглашения. Он прекрасно отдавал себе отчет, что стоит ему наклонить голову к ее запрокинутому лицу, как их губы сольются. От одной мысли об этом его бросило в дрожь, и он понял, что долго сопротивляться не сможет.

— Я найду время, — прошептал Рик и последним усилием воли отпустил ее руку, погладив кончиками пальцев по щеке. — Спокойной ночи, Джоди. Завтра в десять тридцать я подъеду к вашему дому.

Он поспешно вышел, тихо прикрыв за собой дверь.


Глава третья


Проснувшись назавтра, Джоди ничуть не удивилась, обнаружив себя в незнакомой комнате. Она твердо знала, где находится, и помнила все, что вчера случилось. Слишком много всего произошло, и этого не забыть.

Особенно вечером! Никогда ее так не тянуло к мужчине, да еще почти незнакомому! Сердце забилось сильнее, когда она вспомнила, как они расставались. Рик! Он тоже чувствовал что-то, сомнения быть не может. Чтобы пустить в ход генератор, вырабатывающий такое взаимопритяжение, нужны двое!

Она огляделась. Дороти говорила, что это была комната Джессики, так она и выглядела — девичьей. Вся в розовых оборках и рюшечках. Дороти сказала еще, что теперь здесь спят маленькие дочки Джесс, когда навещают деда и бабку.

Вот же повезло — быть детьми и внуками Дороти и Шона Макбрайд!

Не то чтобы детство Джоди прошло несчастливо. Нет, у нее были любящие родители и надежный кров. Но ей было ужасно одиноко. Одна. Ни сестер, ни братьев. Вот почему ей теперь так хочется иметь большое семейство. Если, конечно, когда-нибудь встретится человек, достойный стать отцом ее детей.

Пока что ей не попалось парня, с которым она готова была бы прожить до конца своих дней — именно так она понимала брак. Пожизненная привязанность. Ее муж должен любить и хотеть детей так же, как она, и быть готовым на все, что требуется, чтобы возник любовный союз, неподвластный никаким разрушениям.

С другой стороны, она подозревала, что дай срок, и Ричард Макбрайд вполне сгодится на эту роль.

Но у нее совсем нет времени. Ее визит в Коппер-Каньон будет недолгим, а потом она вернется в Цинциннати, где у нее любимая работа, уютный дом, который ей по средствам, и друзья, с которыми она выросла. Она не станет рисковать всем этим ради шефа полиции маленького городка на другом краю света, да и он, скорее всего, тоже не метит ей в мужья.

Было уже половина девятого. Джоди вскочила с кровати и потянулась к чемодану. У нее всего полтора часа, чтобы принять душ, распаковать вещи, одеться, выпить кружку кофе и поспеть на встречу с Харланом Лаури.

Ей чудом удалось попасть в банк к сроку. В кабинет Лаури ее ввела Вера.

— Ну, Джоди, — сказал Харлан, как и вчера, оглядев ее с ног до головы самым неприятным манером, — вижу, вы оделись, как положено для экспедиции по захламленному помещению.

— Рик вчера провел меня по дому, так что я знала, чего ожидать, — спокойно ответила она.

— Насколько я понял, вы остановились в доме его родителей, — не без доли яду произнес Харлан, и Джоди смешалась. На что он намекает?

— Откуда… откуда вы знаете? — только и сумела она произнести.

— Это маленький город, — пожал он плечами, — новости здесь расходятся мигом. Особенно когда дело касается красивой молодой женщины. Будьте осмотрительны, если не хотите, чтобы люди начали болтать. А сейчас заполните, пожалуйста, эти анкеты, и — в путь. — Он протянул ей через стол несколько листков бумаги и ручку.

Джоди была в ярости: как он смеет намекать, будто она остановилась у родителей Рика, чтобы окрутить их сына! Но не подала виду, пусть не воображает, будто его стрелы попали в цель. Она занялась первой анкетой.

— Да, кстати, — сахарным голосом сказала она, — Рик подъедет к нам в десять тридцать.

— Это зачем же? — Харлан явно не пришел в восторг. — Полиция тут ни при чем.

— Как же ни при чем? — возразила Джоди. — Разве вы забыли: дверь оказалась взломана, все вещи перерыты. Кто-то что-то искал. Мне бы не хотелось в отсутствие представителя закона обнаружить запасы кокаина в подвале, заросли марихуаны в огороде или, хуже того, споткнуться о мертвое тело в гостиной. Я попросила Рика побыть с нами, и он согласился. — Джоди с вызовом взглянула на Харлана. — Вы ведь не возражаете? — По тону было ясно, что ему лучше бы и не пытаться.

— Нет! Конечно же, нет, — отмахнулся он. — Но вам не кажется, что вы все несколько усложняете? Это маленький город. Никаких убийц, никаких наркодельцов.

Заметив, что лицо его пошло пятнами, Джоди усомнилась, так ли уж он наивен. Ей приходилось сталкиваться с таким типом людей. Надо полагать, Харлан рассчитывал на легкий флирт среди руин и третьему лишнему не обрадовался.

— Наркодельцы и убийцы есть повсюду, — заявила она, — и, я уверена, Коппер-Каньон — не исключение.

Он злобно глянул на нее, извинился, вышел и отсутствовал все время, пока она заполняла анкеты. Вскоре они отправились к дому Колдуэллов.

Джоди не взяла своей машины, а ехала с Харланом, поскольку после осмотра они собирались вернуться к нему в офис, где их ждали другие дела.

— Как вы намерены поступить с собственностью, когда все уладится? — спросил Харлан. — Вряд ли вы собираетесь жить здесь?

Она покачала головой.

— О нет, у меня вполне устроенная жизнь в Цинциннати и нет никакого желания переезжать. Вероятно, дом и землю продам, но теперь, когда я знаю, что там привидения, боюсь, это будет непросто.

— Весьма непросто, — подхватил он, — но, если хотите, я могу познакомить вас с Фарли Финчем, местным агентом по продаже недвижимости. Если уж он не продаст, то никто не сумеет.

Это замечание не слишком обнадеживало.

— Вы к нам надолго?

— Пока не продам собственность и не утрясу все дела.

Он нахмурился.

— Нет никакой необходимости ждать, пока дом кто-то купит. Основная часть вашего наследства — в акциях и ценных бумагах. Перевести их на ваше имя — вопрос нескольких дней.

Джоди заинтересовала эта интригующая фраза. Любопытно, сколько же там денег в бумагах…

— За это время вы успеете договориться с Фарли о продаже дома, и больше вы нам, собственно, не нужны, — продолжал Харлан. — Можете возвращаться домой, все остальное мы урегулируем по телефону и факсу, когда сделка будет совершена.

Почему эти слова не вызвали у нее энтузиазма? Звучит так просто: заполни несколько анкет, подпиши бумаги и предоставь душеприказчику сделать все остальное. Может быть, загвоздка в этом? Слишком уж все просто. Ей ужасно хотелось узнать, на какую сумму тянет наследство бабки Ареты, но сейчас не время это выяснять. Кроме того, нужно самой взглянуть и самой прикинуть.

Прости, друг Харлан, от меня так легко не отделаешься. Я пока повременю, посмотрю, как пойдут дела.

Когда они свернули на улицу Малиновок, Джоди заметила машину Рика у тротуара, ту самую, не слишком дорогую, серебристо-серую, импортную, спортивную, в которой он приехал вчера ужинать к родителям, и с облегчением перевела дух. Не то чтобы она боялась, что он не приедет, просто не хотелось оставаться наедине с Харланом в этом сомнительном доме.

— Ну, кажется, коп прибыл еще до того, как преступление совершилось, — кисло пробормотал тот себе под нос и припарковался за Риком.

Они вышли и на крыльце встретились с Риком. Он выходил из дома. Она впервые видела его без формы. Зрелище впечатляло. В надетых для грязной работы тесных джинсах и футболке он выглядел еще мужественней, если это только возможно. Хотя было прохладно, он был без пиджака, и на руках при каждом движении перекатывались мускулы. Мощный торс, тонкая талия и плоский живот, а бедра, казалось, отлиты по мерке джинсов.

Джоди с усилием подняла глаза и столкнулась с его взглядом. Оба улыбнулись.

— Как спалось? — тихо спросил он, и у нее мурашки побежали по спине.

— Как пригревшемуся котенку, — сказала она. — Честно сказать, я даже проспала, но ваша мама не выпустила меня из дому, пока я не съела кашу с фруктами и тост. — Она рассмеялась. — Предупреждаю, к хорошему привыкаешь быстро, я так разбалуюсь, что никогда не вернусь домой.

Рик тоже рассмеялся, но Харлан не нашел в этом ничего смешного.

— Я же вам сказал, нет никакой нужды ждать, когда дом будет продан.

Джоди спустилась с небес на землю. У этого типа никакого чувства юмора!

— Я, конечно, шучу, — бросила она и повернулась к Рику. — Как вы вошли в дом, Рик? Я звонила слесарю, которого вы рекомендовали, он сказал, что починит замок.

Рик пожал плечами.

— Наверно, он еще не добрался сюда. Дверь по-прежнему настежь. Если не приедет, пока мы здесь, я позвоню и накручу ему хвост.

Остаток утра прошел за разборкой вещей, которые иначе, чем хламом, трудно было назвать. Все сколько-нибудь ценное было разбито, когда дом громили, а валявшиеся повсюду газеты и журналы создавали опасность пожара.

Слава Богу, отопительные приборы, телефон и электричество еще работали, так что было светло, тепло и имелась возможность общаться с остальным миром. Рик позвонил в пожарную команду и предупредил, что ситуация пожароопасная. Ему ответили, что пришлют кого-нибудь вывезти макулатуру и доставить ее на переработку, а вырученные деньги внесут от имени Ареты в ожоговый центр, созданный на средства пожарных.

Джоди была в восторге, что хоть что-нибудь доброе будет сделано от имени ее бедной бабки. Уборка дома, подозревала девушка, влетит в копеечку, и вздохнула с облегчением, когда Харлан сказал, что счета будут направлены не лично ей, а банку. Конечно, платить в любом случае будет она, но не из детсадовского же жалованья.

В полдень они перекусили в автокафе поблизости, и Рик отправился в управление, а Джоди и Харлану пришлось продолжить свое унылое дело. Собирая осколки и складывая их в пластиковый мешок, она заметила, что это в основном хрусталь и фарфор, а совсем не дешевый фаянс. И картины, изрезанные вандалами, были не гравюры, а масло и акварель.

Вечером Рик опять приехал к родителям ужинать, и за столом Джоди высказала свое огорчение.

— Кому понадобилось разбивать такие прелестные вещи? Никто ведь не искал никаких ценностей. Похоже, что единственной целью было именно разрушение. — Она повернулась к Рику: — Часто такое случается в Коппер-Каньоне?

Он покачал головой.

— Никогда. Ну, ребята, бывает, выведут что-нибудь спреем на заборе или на развалюхе какой-нибудь, и квартирные кражи случаются по нескольку раз в год, но ведь из этого дома ничего не украдено. Никогда не видел такого бессмысленного разгрома…

— Но почему? — Это был скорей вопль, чем вопрос. — Бабушку Арету не любили? И если так, почему позволили себе такое, когда она умерла? Месть имеет смысл, только если приносит боль жертве!

— Не знаю, милая, — развел руками Рик, и ласковое слово согрело Джоди, хотя она и понимала, что он произнес это машинально, сам того не заметив.

— Не думаю, — вступилась Дороти, — чтобы Арета вызывала у кого-нибудь такое уж неприятие. Она никогда не выходила со двора и редко покидала дом.

— Я говорил с соседями, — сказал Рик, — но между домами такие расстояния, что, даже если захочешь, все равно ничего не увидишь. Тот, кто это сделал, вел себя по-тихому. Никто ничего не слышал.

Прощаясь, Рик попросил, чтобы Джоди его проводила. Она с готовностью согласилась, и сердце ее возликовало. Ей нравились их нежные расставания.

За дверью их встретил резкий порыв ветра, и Джоди поняла, что с обеда температура резко упала. Рик был в хлопковой рубашке под толстым шерстяным кардиганом, но ее пуловер был тонковат и совсем не спасал от холода.

— Мама вам говорила, что в эту субботу у нас в танц-холле ужин в складчину и танцулька? — спросил он, пока они шли к машине.

Она в первый раз о таком слышала, но звучало заманчиво.

— Нет. А что, в субботу какой-то праздник? Скоро День всех святых, но до него еще неделя.

Рик рассмеялся.

— Нет. Каждую третью субботу мэрия устраивает такой вечер для всего города. Вход свободный. Надо только внести в общий котел горячее блюдо, салат или десерт. После ужина танцы под живую музыку, если такая найдется, а если нет — то под магнитофон. — Они уже дошли до машины. — Для вас, девушки из большого города, конечно, ничего особенного, но здесь это целое событие. Пойдете со мной?

Он назначает ей свидание! Вот это да! Ей было бы и так приятно, куда бы он ее ни пригласил, но ведь это же — городской бал! Будет шанс поближе познакомиться с местными жителями.

— С удовольствием! — с воодушевлением воскликнула она, хотя ее чуть не сбил с ног порыв ледяного ветра. Джоди поежилась и обхватила себя руками.

Рик выругался, быстро снял кардиган и накинул ей на плечи.

— Вам же холодно! — укоризненно сказал он и обнял ее, заключив в кольцо своих рук. — Что ж вы молчите? Надо было кофту надеть!

Руки Джоди в объятиях Рика оказались прижатыми к бокам, но ей это только нравилось. Он крепко держал ее, но даже и без объятий чувствовалось исходящее от него тепло. И физическое, и эмоциональное! Она приникла к нему и прижалась застывшим лицом к его плечу. Он потерся щекой о ее волосы, коснулся теплым дыханием шеи и, помедлив, приник губами.

— Вы замерзнете, — прошептала она.

— Никогда, если вы рядом, — хрипловатым голосом разуверил он, и Джоди услышала, как бьются в такт их сердца.

Ей хотелось, чтобы ее руки были свободны и она тоже могла бы обнять его, но Джоди не решалась пошевелиться, чтобы он не подумал, будто она хочет освободиться.

Джоди вздохнула и пожалела, что это когда-нибудь кончится. Увы, всему приходит конец. И все равно, они очень, очень долго стояли так, пока Рик не поднял голову и, ослабив объятие, не отступил.

Она подавила невольный возглас протеста, но волшебство уже пропало.

— Увидимся, или я позвоню насчет субботы, — сказал он отнюдь не так спокойно, как ему, быть может, хотелось. Или она слышит то, что хочет услышать?

Рик отпустил ее, обошел машину.

— Быстро домой как есть, в кардигане. Я заеду за ним как-нибудь потом. Увидимся. Пока.

Усевшись за руль, он умчался прежде, чем она нашлась, что сказать.


На следующий день, в пятницу, у Джоди была назначена встреча с агентом по продаже недвижимости Фарли Финчем. Харлан обо всем договорился, и для переговоров они должны были собраться в конторе Финча, размещавшейся на втором этаже трехэтажного здания по Главной улице.

Создавалось впечатление, что Харлан хочет быть в курсе всего, что касается имущества ее бабки. Интересно, думала Джоди, уж не воображает ли он, что я настолько глупа и не разберусь в деловых играх. Однако не спорила.

Джоди приехала ровно в десять. Оказалось, что Харлан уже на месте и совещается с Финчем в его офисе. Офис состоял из двух комнат, и сидевшая в приемной рыженькая секретарша, прежде чем отвести Джоди в святая святых, доложила о ее приходе.

Когда появилась Джоди, мужчины встали, и тот, что сидел за столом, вышел, чтобы пожать ей руку.

— Меня зовут Фарли Финч, мисс Хопкинс, — сказал он. — Прошу вас, садитесь. — И указал ей на кресло рядом с Харланом. — Итак, — произнес он, когда все уселись, — насколько я понимаю, вы собираетесь выставить поместье Колдуэллов на продажу. Примите мои соболезнования по поводу кончины вашей двоюродной бабушки. Прискорбно, что дом оказался разграблен. — Он покачал головой. — Думаю, это бродяги. Не верится, что кто-нибудь из местных совершил бы такое.

Джоди внимательно смотрела на Финча. На вид лет сорок пять, почти лыс, лишь оборка темных волос по бокам и сзади. Рост не превышает пяти футов пяти дюймов, вот лишнего весу многовато: двубортный пиджак не скрывает округлого брюшка.

— Благодарю вас, — сказала она, принимая его соболезнования. — Я не знала своей бабки и не имела никаких контактов ни с ней, ни с Коппер-Каньоном, так что все это для меня новость. Я не знаю, сколько стоят здесь дома, тот, о котором мы говорим, достаточно неухожен, но вчера, когда мы разбирали вещи, я обратила внимание, что построен он весьма добротно. Уверена, если его привести в порядок, в нем можно будет жить.

Финч постучал ручкой по столу.

— Сомневаюсь, — с сожалением заявил он. — Фундамент в очень плохом состоянии, портик и ступеньки просто опасны. Кроме того, электропроводка старая и нуждается в замене, так же как водопроводные трубы. Ремонт встанет дороже, чем постройка нового дома.

Джоди ему не поверила. Конечно, она не слишком разбирается в строительстве, но не может такого быть, чтобы ремонт дома стоил дороже, чем его снос и постройка нового! По крайней мере ей надо попробовать, прежде чем сбросить дом со счетов и продавать лишь за стоимость земли! Ей нечего терять, кроме времени!

— Простите, но не могу с вами согласиться, мистер Финч, — любезно сказала она. — Мне бы хотелось, чтобы там прибрались, расчистили территорию, заменили ступеньки, укрепили портик и попробовали продать дом с учетом его состояния.

— Но на это уйдет время! — вмешался Харлан.

Финч бросил на него предостерегающий взгляд и повернулся к Джоди.

— Во-первых, зовите меня Фарли, а я, если позволите, буду звать вас Джоди.

— Конечно, — кивнула она.

— А во-вторых, как долго вы намереваетесь здесь оставаться? Ведь довольно сложно наблюдать за ремонтными работами через всю страну.

— На то, что я имею в виду, вряд ли уйдет больше недели, — возразила Джоди. — Если, разумеется, удастся найти рабочих. Когда мы вырубим заросли и впустим в дом солнце, он будет выглядеть совсем по-другому, и по ходу дела его уже можно будет показывать покупателям. То, что дом ремонтируют, наверняка им понравится.

— Послушайте-ка… — включился Харлан, но Фарли снова осадил его взглядом.

— При нынешнем состоянии экономики у вас не будет проблем с рабочими, — заверил он Джоди. — Если настаиваете, я все организую. Но должен вам сказать, что, на мой взгляд, вы просто выбросите деньги на ветер. Не забывайте, у дома дурная репутация. Мы с вами понимаем, конечно, что привидения — всего лишь глупое суеверие, но отмахиваться от этого нельзя.

Джоди поежилась. Нет, она не забыла.

— Я и не отмахиваюсь! Думаю, что, когда мы вырубим деревья и приведем в порядок лужайку, дом станет совсем не таким зловещим. — Она улыбнулась Фарли, стремясь смягчить то, что сейчас скажет. — Знаю, что вы в этих вопросах авторитет, но, прежде чем принять решение, мне хотелось бы посоветоваться с Макбрайдами. Они прожили здесь всю жизнь и наверняка имеют некоторое представление о ценах на недвижимость в Коппер-Каньоне. Хочется знать, что они думают о моих намерениях.

Харлан, ощерившись, привстал с кресла:

— Но это…

— Это прекрасно, — перебил его Фарли, и Харлан, закрыв рот, снова уселся. — Так и сделайте. А пока я уточню еще кое-что, и мы встретимся снова… — он полистал календарь, — в понедельник в час дня? Идет?

Джоди кивнула.

— Отлично, — сказала она и встала. — В таком случае до понедельника. — Она бросила взгляд на Харлана. Они так долго провозились вчера, разгребая завалы в доме, что решили не возвращаться в офис, а обсудить остальные дела, связанные с наследством, сегодня. — А с вами мы увидимся сегодня же в два тридцать.

В полдень Джоди вернулась к Макбрайдам и очень обрадовалась, застав там Рика. Он был в форме и производил неотразимое впечатление.

— Я не ожидала увидеть вас за обедом, — сказала ему Джоди, когда все собрались за столом. — Но я рада. У меня к вам разговор.

Он неуверенно улыбнулся.

— Надеюсь, ничего плохого? Я тоже хотел переговорить с вами о завтрашних танцах, поэтому заехал, втайне надеясь, что мама пригласит меня пообедать.

— С каких это пор тебе нужны приглашения? — упрекнула его Дороти. — Это твой дом! Мы всегда тебе рады.

— Знаю, ма, я просто шучу, — улыбнулся он и посмотрел на Джоди с такой нежностью, что у нее сильнее забилось сердце. — Так как? Поговорим сейчас или отложим на потом?

Видимо, он решил, что это вопрос личный.

— Нет, я хотела бы поговорить в тесном семейном кругу — и с вами, и с вашими родителями. Мне нужны информация и совет.

— Будем рады помочь, — сказал Шон. — В чем проблема?

Джоди передала им свой разговор с Фарли и Харланом. Когда она закончила, Шон заговорил первым:

— Я бы предложил вам обратиться к независимому оценщику, чтобы он осмотрел и дом, и землю и представил свои выводы. Это недешево, но, я думаю, дело того стоит.

— Согласен, — кивнул Рик. — Такие дома строились практически на века и обладают к тому же еще и исторической ценностью. Повсюду в городах исторические общества ратуют за то, чтобы старинные дома не сносили.

— Наш дом примерно того же времени, что и Аретин, — сказала Дороти, — и он стоит как скала. Согласна, дом Колдуэллов запущен, но, могу поспорить, постройка еще крепкая. Только и нужно, что слегка его укрепить, а в остальном — побольше воды и мыла, да еще краски.

— Я поспрашиваю и найду вам оценщика, если хотите, — сказал Рик. — У меня есть знакомства в Бойзе. Обращусь в соответствующие государственные агентства и справлюсь о рекомендациях.

Ну, прямо рыцарь в сияющих доспехах спешит на помощь, растрогалась Джоди.

— Правда, Рик? Мне так совестно доставлять вам хлопоты…

Он накрыл ее руку своей.

— Какие хлопоты? — тихонько сказал он. — По правде говоря, подозреваю, что нет ничего такого на свете, на что бы я не был готов ради вас…

Он умолк и убрал свою руку. Может быть, вспомнил, что они не одни. И после недолгой паузы, которую никто не прервал, продолжил:

— Ну что, теперь, когда с этим улажено, как насчет того, чтобы я завтра в шесть вечера заехал за вами? Насчет еды не беспокойтесь. Я привезу свое знаменитое чили.

— Он всегда привозит свое знаменитое чили, — хмыкнул Шон. — Вот почему оно знаменитое.

Рик рассмеялся.

— А то! Только и требуется, что утром смешать ингредиенты и сунуть в электропечку при самой низкой температуре. К вечеру блюдо готово к употреблению.

Джоди пришло в голову, что он слишком хорош, чтобы быть настоящим. Не только красив, мужествен, нежен и удачлив, но еще и готовит! Смеет ли женщина мечтать о большем? Ох, если б можно было увезти его отсюда к себе домой…


Несколько часов спустя Джоди вышла из офиса Харлана Лаури в состоянии, близком к шоку. Ей наконец сообщили общую сумму наследства, и она еще не освоилась с новостью.

Бабка Арета в различных ценных бумагах оставила ей столько денег, что она сможет жить на дивиденды не хуже, чем живет сейчас, и никогда, никогда не работать!


Глава четвертая


Погода в субботу выдалась чудесная. Ярко сияло солнце, и ветерок даже не пытался охладить ласку его лучей. Джоди была на седьмом небе. Еще бы! Теперь она обеспечена до конца своих дней.

Нет, она не бросит работу. Уж слишком любит детей, чтобы это сделать, но, имея ежемесячно жалованье и дивиденды, сможет теперь жить очень, очень комфортно. Похоже на затаенную и вдруг сбывшуюся мечту.

Но если у бабки Ареты было столько денег, почему она жила так… убого? Джоди изучала в колледже психологию и социологию и знала, что бывают умственные отклонения, заставляющие людей делать странные вещи, но почему это случилось с ее бабкой? Видно, у нее был трудный характер, если она разошлась со всей семьей; но иметь трудный характер еще не значит быть ненормальным. Скорей всего, на этот вопрос Джоди никогда не найдет ответа, но мысленно она обещала себе часть денег передать на медицинские исследования в этой области и поиск лекарств.

О размере наследства она не сказала ни Рику, ни Макбрайдам и просила Харлана оставить это в тайне. Банкир оскорбился и дал ей гневную отповедь, заявив, что дела своих клиентов обсуждает только с ними. Джоди ему поверила, но все-таки была рада, что высказалась без обиняков. Она не собирается делать свои финансовые дела достоянием гласности — конечно, за исключением налогового управления.

Сегодня все ее мысли сосредоточились на предстоящем ужине с танцами, и она посоветовалась с Дороти, что ей надеть. У нее только и было с собой, что джинсы, брюки, несколько блузок и пара платьев.

— У нас тут все без затей, — сказала ей Дороти. — Большинство джентльменов будет в брюках, сапогах и рубахах по-ковбойски, большинство дам — в широких юбках и в туфлях на низком каблуке, чтобы ловчее танцевать. В общем, как для кадрили. Раньше, кстати, в городе устраивались кадрили, народ это дело обожал, но потом распорядитель танцев уехал из города, и мы не нашли никого ему в замену.

Дороти окинула Джоди взглядом.

— Вы примерно одного размера с моей дочкой, — раздумчиво сказала она. — Джессика оставила здесь свои платья для кадрили. Уверена, они вам подойдут. Примерите?

Джоди была в восторге от предложения и еще больше — когда все три платья и впрямь оказались ей впору. Она выбрала пурпурное из жатого ситца с тремя рядами оборок. К нему полагалась пышная нижняя юбка, но ее Джоди решила не надевать: слишком объемисто получалось.

— Как картинка, — одобрила Дороти. — Королева бала, никак не меньше.

Королева не королева, подумала Джоди, но ведь предел ее желаний — понравиться Рику.

Шон и Дороти тоже собирались пойти на танцы, и вечером они все вчетвером собрались в гостиной, Рик и Шон в нарядах «а-ля вестерн», а Дороти — просто загляденье в широких густобирюзовых брюках и просторной тунике в тон. К этому полагались еще индейские украшения из бирюзы, ожерелье и серьги.

— Дороти, не знай я, что вы мать Рика, решила бы, что вы его старшая сестра! — искренне воскликнула Джоди.

Дороти зарделась.

— Такая же красавица, как в день нашего знакомства, — любовно сказал Шон.

Дороти, покраснев еще сильней, ласково поблагодарила обоих и с нежностью взглянула на мужа. Джентльмены помогли дамам надеть пальто, и обе пары расселись по машинам.

Рик искоса глянул на Джоди, сидящую рядом с ним.

— Удачное платье, — похвалил он. — Этот цвет придает фиалковый оттенок вашим прекрасным глазам, мисс.

Джоди счастливо улыбнулась.

— Это платье вашей сестры. Дороти дала мне его напрокат.

Он потянулся и взял ее руку в свою.

— Ну, у Джессики всегда был хороший вкус. Не помню, как выглядела в этом платье она, но на вас оно — высший класс.

— Благодарю вас. — Она слегка пожала его руку, он ответил на ее рукопожатие и сменил тему.

— Я договорился с оценщиком, он приедет из Льюистона во вторник. Не удалось предупредить вас, но, если время неудобное, мы это исправим.

Она уже поняла, что если Рик Макбрайд обещает что-то сделать, то сделает.

— Отлично, — сказала она. — Спасибо, Рик. Я вам так благодарна! Мне неловко, что у вас из-за меня столько хлопот.

Он поднял ее руку к губам и поцеловал.

— Одно удовольствие, а не хлопоты, — пробормотал он и крепче взялся за руль.

Танц-холл представлял собой прямоугольное здание, состоящее из большого зала плюс маленькая кухня и туалеты. Напротив, на сцене, высилась большая стереосистема, что означало: оркестра сегодня не будет. По залу рядами стояли складные столы и стулья, а буфеты вдоль стен уже ломились от еды.

Они заметили среди толпы у сцены родителей Рика и помахали им. Потом прошли через зал, неся кастрюлю с чили туда, где стояли горячие блюда. С Риком то и дело здоровались, и шли они медленно. Рик знакомил Джоди, объяснял, кто она такая, и тогда разговор принимал новый оборот, а когда они наконец стали искать местечко, чтобы усесться, большинство мест было уже занято.

Они сели за столик, где уже расположилась молодая чета. Рик представил их Джоди: Джим и Корали Бакли.

— Джим — фермер и председатель окружного совета наблюдателей.

После соболезнований по поводу смерти ее бабки Джоди и Корали, сидевшие рядом, продолжали болтать. Корали была беременна, и Джоди справилась, когда ждут малыша.

— Через два месяца, — счастливо сказала Корали, — и мы уже знаем, что это мальчик.

Джоди задохнулась от зависти. Когда-нибудь, Бог даст, и она скажет такие слова.

— Просто чудо, — с энтузиазмом сказала она. — Первенец?

— Ну, не вполне — у Джима две дочки от первого брака, они живут с нами, и я их считаю своими. Но сын у нас первый.

Какая славная, подумала Джоди. По взглядам, какими обменивались супруги, было видно, что они любят друг друга. Джоди захотелось остаться в городке подольше, чтобы подружиться с Корали. Она была уверена, что у них много общего.

Часом позже, когда все насытились, столы и стулья убрали под сцену, а у стереосистемы занял свое место диск-жокей.

К радости Джоди, первым номером была веселая полька, и носок ее туфельки принялся невольно отбивать ритм. Рик взял ее за руку, вывел на середину, обнял за талию, и они закружили по залу.

Джоди была в восторге. Она уже забыла, когда отплясывала польку последний раз. В Цинциннати больше тяготели к рок-н-роллу и блюзам, но живая полька позволяла забыть все печали.

Когда музыка смолкла, Джоди не сразу вернулась на землю, а когда это все-таки произошло, Рик не выпустил ее из объятий, ожидая следующего танца. Точно так же он обнимал ее прошлой ночью, пытаясь прикрыть от ветра, но теперь все было иначе. Не так скрытно, более интимно, что ли. Он не согревал ее. Просто обнимал, потому что хотел этого.

Оба еще не отдышались после танца. Ее вздымающаяся грудь прижималась к его груди.

Не успели они заговорить, как музыка грянула снова. На этот раз исполнялась западная баллада, тягучая, лирическая.

Очень скоро объятия Рика стали еще более интимными. Джоди и смутилась, и обрадовалась. Значит, она ему все-таки не безразлична, в своих же чувствах она не сомневается.

С тихим стоном Рик прижал ее к себе еще крепче, и она не стала противиться…

— Теперь ты знаешь, что со мной происходит, — шепнул он ей на ухо.

С легким трепетом Джоди сказала первое, что пришло в голову:

— Да… мне очень жаль…

— В самом деле? — Наклонившись, он впился в ее глаза своими, потемневшими от страсти.

Лукавить с ним она не могла и не хотела.

Он прижался щекой к ее волосам.

— Известно ли тебе, что между нами не может быть ничего серьезного?

Совсем не этих слов она от него ждала, но не могла не признать, что Рик прав.

— Именно это я себе все время и твержу.

— И сама себе веришь?

Джоди повернула голову, чтобы прильнуть щекой к его щеке, гладко выбритой, пахнущей чистотой и особым мужским запахом.

— Не знаю. Разум говорит мне, что это так, но потом появляешься ты, и здравый смысл уступает другим, более сильным чувствам.

Он выпрямился.

— Черт, Джоди, ты сводишь меня с ума. Пошли отсюда.

Не прерывая танца, он довел ее до двери, потом взял за руку, и они вышли на улицу. Было холодно, а она опять без пальто! Рик сбросил пиджак, накинул на нее.

— Погуляем, — сказал он. — Не могу я вернуться туда в таком виде.

Джоди, бодро шагая рядом, не удержавшись, хихикнула.

— Смешно, да? — Голос его звучал печально.

— Нет, Рик, — серьезно ответила она. — Не смешно. Скорее, лестно, что я на тебя так действую.

Он остановился, чтобы взглянуть на нее. Уличный фонарь освещал ее лицо. Джоди боялась, он рассердится, но Рик с нежной улыбкой положил руки ей на плечи.

— Ах ты, плутовка, — мягко сказал он. — Мучишь меня с той самой минуты, как я тебя увидел, и рада.

С легким уколом совести она опустила глаза. Ей совсем не хотелось, чтобы Рик из-за нее страдал, но дело-то в том, что и он на нее действовал с той же силой. Как же не радоваться, что чувство взаимно!

— Потому что меня к тебе очень влечет, — призналась она. — Знаю, что ничего из этого не выйдет. Мы живем за сотни миль друг от друга, у нас разные цели и интересы, но я не могу бороться со своими чувствами. — Она глубоко вздохнула и нерешительно добавила: — Рик, если бы я бросила Цинциннати и переехала в Коппер-Каньон, это что-нибудь значило бы для тебя?

Изумление отразилось на его лице, и Джоди поспешно продолжала:

— Нет, я не прошу тебя дать мне слово или что-то вроде этого. Я понимаю, надо привыкнуть друг к другу, получше узнать, на это уйдет время и все такое, но если расстояние как препятствие снять, есть шанс, что я буду тебе нужна?

Удивление на лице Рика сменилось отчаянием, он стиснул ей плечи.

— Черт, Джоди, разве ты не понимаешь, что я тебе говорю? Ну так слушай же. Я продал бы душу черту за одну лишь ночь с тобой, и пусть бы все пошло своим чередом, но я не сделаю этого ни сейчас, ни позже. Никогда!

Ее словно ударили хлыстом.

— Да?.. — только и вымолвила она.

Рик снова крепко обнял ее.

— Прости, милая, — хрипло сказал он. — Я не хотел тебя обижать. Это всего лишь отчаянная попытка спасти нас обоих от куда более сильного огорчения в будущем. — Он сжал ее, а потом отпустил. — Холодно. Пойдем-ка в машину, включим там обогрев. Покатаемся немного и поговорим.

Маленькая спортивная машина быстро согрелась, и они медленно кружили по тихим улочкам, стараясь привести в порядок хаос, который царил у них в головах. Рик не желал ее ранить, но необходимо было прояснить все до конца.

Она тихо, печально, сосредоточенно сидела рядом, а Рик молча костерил про себя свое предательское тело. Держать бы ему под контролем свои порывы, но он не учел того, что им придется танцевать под медленную, романтическую музыку. Как только он принял ее в свои объятия, тела их слились воедино и скрыть возбуждение оказалось не в его силах.

Теперь он знал, что играет с огнем, и пора положить этому конец.

Он глубоко вздохнул и решился… Проблема его была такого свойства, что долго скрывать ее от возлюбленной никак не удастся, а узнав, в чем дело, она никогда не простит его за обман.

— Джоди, перед нами стоит другое препятствие, куда более сильное, чем расстояние. Я знал это с самого начала. Мне не следовало поощрять развитие наших отношений, но должен сказать тебе, милая, ты не из тех женщин, кого легко выбросить из сердца.

Она подняла на него глаза. Рик попытался улыбнуться, но ему это не удалось.

— Мне… мне так жаль, что я осложнила тебе жизнь, — запинаясь, проговорила она. — Я не хотела…

Рик крепче ухватился за руль. Надо сдержать себя, не брать ее за руку, не класть ладонь ей на колено; если он прикоснется к ней, то пропал.

— Нет, я не об этом. Если б ты не попросила меня о помощи, я бы сам ее предложил. С самого первого дня меня тянуло к тебе. Твоя солнечная улыбка, манера говорить, тепло твоих рук — с этим невозможно бороться.

— Я не понимаю. Если тебя тянет ко мне…

— Меня больше чем тянет, — перебил он. — Я потерял голову, но решил, что, если поддерживать легкие отношения — без поцелуев, без интимных прикосновений, — не будет большого вреда в том, что мы видимся. — Он потряс головой. — После того, что произошло сегодня, я понял, что так продолжаться не может. Я влип по уши. Мне уже мало просто быть рядом, а мимолетная связь, закончившись, оставит по себе больше горя, чем радости.

Джоди снова опустила голову.

— Закончившись? Почему она должна кончиться? Я имею в виду… если мы научимся любить друг друга…

Рик вздохнул. Она по-прежнему ничего не понимала.

— Никто не учится любить. Либо это случается, либо нет, а о нашем браке не может быть и речи.

Джоди резко вскинула голову, и, хотя было темно, по ее тону он догадался о том, что с ней творится.

— Ради Бога, Рик, хватит ходить вокруг да около. В чем дело? Не может быть и речи? Почему? Господи, да уж не женат ли ты?

Он дернулся, словно его ударили. Как она могла такое подумать? А с другой стороны — он ведь ничего толком не говорит, что еще могло ей прийти в голову?

— Нет, Джоди! Меня даже оскорбляет такой вопрос!

Она облегченно вздохнула, и он понял, что слишком долго испытывал ее терпение.

— Ну, ладно, прости, что я никак не перейду к делу. Ты несколько раз упоминала, что хочешь иметь много детей.

— Да, хочу. — Голос ее смягчился, как всегда, когда она говорила о детях. — Но при чем тут…

— Я не хочу детей, Джоди, — сказал он резче, чем рассчитывал. — Если женюсь, то на женщине, которая тоже не собирается заводить большое семейство.

Джоди окаменела.

— Не хочешь детей? Почему? Разве есть люди, не желающие иметь большую, настоящую семью?

Он покачал головой.

— Есть, есть! Некоторые просто не любят детей, и множество женщин в наши дни стремятся сделать карьеру, а не тратить время на детей. В этом нет ничего плохого, и именно такую женщину я хочу себе в жены. Мир и так страдает от перенаселения.

Рик поежился, представляя, что она сейчас о нем думает. Джоди, такая земная, никогда не поймет человека, который не хочет иметь своих детей. Что ж, он знал, что ему предстоит, и должен пройти весь путь до конца.

— Значит, ты из тех, кто не любит детей? — недоверчиво переспросила она, а ему так страстно хотелось ей нравиться! И хотя он не мог ей солгать, но не мог сказать и всей правды.

— Конечно, люблю! Чужих! Но плодить своих собственных в наше жестокое и неразумное время — нет, я не готов.

— Но наши дети — наша надежда на лучший мир, — рассудительно сказала она, — без них нет будущего.

У Рика зло, тупо заломило в висках. Разговор затянулся, он стал слишком мучителен для них обоих. Пора закругляться.

— На свете есть кому вырастить будущее поколение, — ответил он. — Больше того — я убежден, что люди, не желающие детей, не должны их иметь. Хороших родителей из них не выйдет. В общем, теперь ты знаешь, почему мы можем быть лишь друзьями, не больше. Я своего мнения не изменю и не стану просить, чтобы ты изменила свое. Иначе ты скоро меня возненавидишь.

Она не возражала, она вообще молчала, и когда Рик огляделся, то понял, что после часового блуждания по улицам машина, как в старые времена лошадь, сама нашла дорогу домой. Вот и ладно. Он и так на пределе.

— Уже поздно, — объяснил он устало, остановившись у родительского дома, в ответ на ее вопросительный взгляд. — Танцы продолжаются до одиннадцати, так что нет смысла возвращаться назад. Ты не против? Боюсь, мой самоконтроль не выдержит еще одного такого объятия в танце.

Она распахнула дверцу.

— Нет, я не против. — Голос ее дрогнул. — И, пожалуйста, не провожай меня.

Он торопливо выскочил из машины и побежал за ней.

— Я должен тебя впустить, — напомнил он. — Ты же без ключа, не думаю, что родители уже дома.

Они прошли до крыльца, Рик отпер дверь и пропустил Джоди вперед. Гостиная была ярко освещена. Домашние всегда оставляют свет, уходя вечером из дому.

— Твое пальто и свою кастрюлю я захвачу завтра с утра. Ничего с ними за ночь не сделается.

Он повернулся лицом к Джоди, и это было ошибкой. Несмотря на все его уверения, что дело не в этом, она выглядела такой одинокой и отринутой! Его уверенность пошатнулась. Он взял ее лицо в свои ладони.

— Это похоже на расставание… — с трудом выдавил Рик. — Пока ты здесь, мы, конечно, будем время от времени встречаться, но приглашать тебя куда-нибудь я больше не стану. Ты ведь понимаешь, почему, правда?

Глаза их встретились.

— Да, думаю, да, — шепотом ответила она. — Спасибо за все, что ты для меня сделал, и… приятно было познакомиться.

Легким скользящим движением он приник своим лбом к ее лбу и на расстоянии вздоха от ее разомкнутых губ сказал:

— Будь в моих силах что-нибудь изменить, я бы изменил.

Если один из них шевельнется, то дело кончится поцелуем, а этого он допустить не вправе. Собрав волю в кулак, Рик опустил руки, отстранился от Джоди, повернулся и вышел.

Джоди закрыла дверь и, чувствуя себя совершенно опустошенной, прислонилась к ней спиной.

Что случилось? Им с Риком было так здорово, и вдруг, ни с того ни с сего, веселье обернулось отчаянием, да так стремительно, что она никак не может понять, в чем же все-таки дело.

Говорит, не хочет детей. Но правда ли это? Ей казалось, всем хочется иметь семью. Говорит, что его влечет к ней, но опасается за последствия, потому что не желает растить детей.

Нет, этому невозможно поверить. Рик не такой сухарь. Напротив, она не видела людей добрее и щедрее его. Он такой открытый! Такой внимательный к чувствам других. Вот и сегодня старался сообщить ей о своем решении деликатно, чтобы не ранить, не унизить ее. Успехом его попытки не увенчались — она и ранена, и уязвлена, но по крайней мере он старался.

Оторвавшись от двери, она направилась вверх по лестнице и только тут поняла, что все еще в его пиджаке. Сняла его и унесла с собой. Не хочется болтаться внизу, когда вернутся Шон и Дороти. Им будет любопытно узнать, почему они с Риком ушли в самый разгар танцев и почему она дома так рано. Но как Джоди сможет объяснить, если не понимает сама?

Скорее всего, он в ней почему-то разочаровался и постарался как можно безболезненней порвать отношения. Ни за что на свете она не поверит, что все дело в нежелании растить детей. Это никак не соответствует его характеру. Ну, может быть, он не хочет иметь большую семью, но что он не любит детей — неправда.

Поднявшись на второй этаж, она поторопилась в ванную — быстрей умыться, почистить зубы и нырнуть в свою постель, пока родители Рика еще не вернулись. За завтраком она их, конечно, увидит, но только не сейчас.


Полночи Джоди вертелась без сна и задремала, лишь когда старинные часы в гостиной пробили три. Проспала и утром едва успела сбежать вниз, чтобы проводить Шона и Дороти в церковь.

Сидя одна за чашкой крепкого кофе, она терзалась сомнениями. Понятно хотя бы, что не стоит оставаться жить здесь с родителями Рика, это неловко. Он ясно дал понять, что не хочет иметь с ней ничего общего, а значит, не хочет и того, чтобы она здесь жила.

Соберет вещи и под каким-нибудь приличным предлогом переберется в мотель на въезде в город. Оглядев сверкающую чистотой кухню, Джоди смахнула слезу. Ей были так рады, она чувствует себя совсем как дома. Макбрайды — люди дружелюбные и гостеприимные. Как можно уехать, не обидев их?

А с другой стороны, как можно остаться? Ведь в ее присутствии Рик не будет свободно чувствовать себя в родном доме!

Джоди намек поняла. Ночью ее мысли путались, но к утру она все вычислила. Рик осознал, что его привязанность к ней — чувство непрочное, временное, он не хочет, чтобы оно переросло во что-то серьезное, но высказать это напрямик у него не хватило духу. Поэтому он выдумал, что хочет ее, но не желает заводить детей, в надежде смягчить таким образом удар, нанесенный ее гордости.

Она поморщилась. Нет, гордость ее все равно пострадала. Наверно, Рик не отдает себе отчета в том, что лгун из него никудышный. С другой стороны, она получила урок. Ее еще никогда не отвергали, должно же это было когда-то случиться…

К третьей чашке кофе стал горьким, и жалеть себя ей надоело. Пора укладывать вещи…

Она была в своей комнате и проверяла ящики комода, когда снизу послышалось, что открывается дверь.

— Эй! Есть кто-нибудь?

Это голос Рика! Но что он тут делает? Первым импульсом было затаиться и не отвечать, но она быстро отказалась от этого намерения. Вот будет глупо, если он поднимется наверх и обнаружит ее!

Нет, она не станет играть с ним в прятки. Хочешь не хочешь, ей придется пока задержаться в городе, и она не собирается показывать, как близка была к тому, чтобы в него влюбиться.

Джоди вышла на лестничную площадку и глянула вниз. Он стоял в холле с чем-то объемистым под мышкой.

— Рик! — позвала она. — Твои родители ушли в церковь и еще не вернулись. Сказали, после службы задержатся на заседании какого-то комитета. Что-нибудь им передать?

Он смотрел, как она спускается по лестнице. Зря он это. И без того ей с трудом удается удерживать на лице выражение равнодушной приветливости. А сам он выглядит таким… таким выцветшим, что всех ее сил хватает лишь на то, чтобы не броситься ему в объятия.

— Я привез твое пальто.

Ну, вот и отличный повод обуздать разыгравшееся воображение. Он просто хотел вернуть пальто.

— Спасибо, — сказала она. — Хорошо, что ты приехал, пока я еще здесь. Твой пиджак у меня в комнате.

— Пока здесь? — нахмурился Рик.

— Да, — кивнула она и обрадовалась, что голос не дрогнул. — Я как раз собирала вещи.

Физиономия Рика приобрела гневное выражение.

— Что значит «собирала вещи»? Я думал, дело с наследством еще не завершено.

Она повесила пальто в шкаф под лестницей.

— Так и есть. Я просто хочу перебраться в мотель.

— Нет! — Это был окрик, и она возмутилась. Мало того, что он ее бросает, так еще и командует!

Рик сразу же осекся.

— Прости, Джоди. Я выразился, может быть, слишком резко, но если ты уезжаешь из-за того, что я вчера сказал, то, прошу тебя, пожалуйста, не делай этого. Я хочу, чтобы ты осталась с мамой и папой. Им нравится, что ты в доме, и… и мне тоже.

Тут уж она совсем запуталась.

— Я полагаю, ты не хочешь иметь со мной ничего общего…

Она заметила, каким усталым он выглядит. Лицо серое, под глазами круги. Впрочем, если смыть макияж с нее, она сама будет выглядеть не лучше. Наверно, он тоже не спал ночь.

— Джоди, — прошептал он вымученно, — не знаю, что ты вчера услышала, но ты все поняла неправильно. Я хочу, чтобы ты осталась. Тебе здесь куда удобней, чем в любом из мотелей, и места здесь хватает. И не бойся, что все время будешь на меня натыкаться. Обычно я не так уж часто здесь бываю. — Он взялся за дверную ручку. — Я сегодня дежурю. Мне надо в участок. Но прошу тебя: прежде чем уедешь отсюда, хорошенько подумай.


Глава пятая


Гордость подталкивала Джоди пренебречь просьбой Рика, но здравый смысл остерегал: глупо отказываться от просторной, красивой комнаты в доме Макбрайдов ради дешевенького номера в мотеле. Она не напрашивалась, нет, они сами ее пригласили, а гордое одиночество — компаньон не слишком веселый.

— Ну, если ты уверен, что я не помешаю, я останусь, — запинаясь проговорила она. — Всего на несколько дней. Харлан Лаури, наверное, прав: незачем мне тут ждать, пока купят дом.

— Нет, Джоди, не давай себя прогонять, — очень серьезно сказал Рик. — Вникни во все хорошенько и возвращайся в Огайо, только когда сама этого захочешь. К тому же недурно было бы посоветоваться с юристом. С беспристрастным юристом, таким, который никак не заинтересован в сделке, в отличие от Финча и Лаури.

Джоди сочла, что это весьма здравый совет, и выдавила из себя улыбку.

— Я подумаю, но не буду предпринимать никаких шагов, пока твой оценщик не даст своего заключения.

После того как Рик, забрав пиджак, ушел, она позвонила в офис Фарли Финча. В воскресенье там было пусто, но она оставила сообщение на автоответчике и отменила встречу, назначенную на понедельник. «Я пригласила независимого оценщика, — сказала Джоди, — и извещу мистера Финча, когда результаты будут готовы».


Заключение оценщика вместе со счетом от фирмы в Льюистоне пришло во вторник. Джоди слегка разочаровалась, увидев общую сумму, но все-таки она была значительно выше предложенной Финчем и Лаури.

Джоди рванулась было позвонить Рику и прочитать ему все письмо, но тут же одернула себя. Они не виделись с самого воскресенья, он не искал ее общества, а навязываться ей не хотелось.

Она прочла сообщение оценщика Дороти, и та очень обрадовалась.

— Ах, Джоди, это замечательно! Мы с Шоном так и думали, что местный агент занизил сумму. Ты правильно поступила, пригласив эксперта со стороны. Рик уже знает?

Джоди замялась. Пока что родители Рика никак не комментировали тот факт, что Рик в последнее время не появлялся в доме. Впрочем, можно не сомневаться, что это их не удивляет.

— Нет, я… я давно с ним не виделась, но не возражаю, если вы ему сообщите. Я так признательна Рику: ведь это он подыскал мне независимого оценщика.

— Но почему бы тебе, дорогая, самой не сказать ему об этом? — проворковала Дороти, не вложив в эту фразу ни любопытства, ни упрека. Джоди и сама понимала, как неблагодарно прозвучали ее слова.

— Да, конечно, я так и сделаю, — смутившись, выпалила она. — То есть… я хотела сказать… — И вспыхнула.

Дороти подняла глаза от мясного фарша, который готовила к обеду.

— Джоди, мой сын обидел тебя? Повел себя… не по-джентльменски?

Сама мысль о том, что Рик может вести себя «не по-джентльменски», казалась столь смехотворной, что Джоди едва не прыснула, но вовремя спохватилась. То, что Дороти имеет в виду, — не повод для смеха, особенно для матери, которой сама необходимость задать такой вопрос наверняка причиняет боль.

— О Дороти, нет, что вы! — воскликнула Джоди. — Рик добрый, хороший, он истинный джентльмен! Дело в том, что у нас мало общего, поэтому мы решили больше… больше не встречаться.

— Вы поссорились. — Это прозвучало как утверждение.

— Нет, честное слово, нет, — Джоди энергично замотала головой. — Но я… я хотела переехать в мотель. Рик не пожелал и слышать об этом. Сказал, что вам со мной веселее. — Она отвела глаза, чтобы не встретиться с проницательным взглядом Дороти. — Надеюсь, это так. Меньше всего на свете мне бы хотелось мешать вам с Шоном…

— Я уже говорила тебе, милая, что ты нам совсем не мешаешь, и у меня нет ни малейшего намерения вмешиваться в ваши с Риком дела. Вы уже взрослые, разберетесь сами. Я просто хочу, чтоб вы оба знали: если возникнет потребность выговориться, я всегда готова вас выслушать.

У Джоди на глаза навернулись слезы.

— Спасибо. Обязательно, — робко пролепетала она. По щеке поползла слеза, Джоди смахнула ее рукой. — Простите. Наверно, мне не хватает мамы. Теперь, когда они с отчимом живут в Атланте, мы редко видимся…

Дороти уложила фарш на противень и похлопала лопаточкой, придавая ему форму.

— Это плохо, — сочувственно сказала она. — Мне повезло, что мои дети и внуки живут поблизости, но место еще для одного человечка всегда найдется, и я рада буду заменить тебе мать, если потребуется.

Вскоре Джоди позвонила в участок и попросила к телефону Рика. Диспетчер спросил, кто говорит, и она назвалась: «Джоди».

Рик тут же взял трубку.

— Привет, мила… то есть Джоди, — поправился он. — Как дела?

— Отлично, — с наигранной живостью сказала она и поведала о письме. — Твоя мама велела, чтобы я тебе его прочитала.

— А без мамы ты бы не догадалась? — упрекнул он. — Ну ладно, неважно. Что в письме? Хорошие новости?

Она прочла. Рик хмыкнул.

— Похоже, Финч с Харланом пытались облапошить тебя. Ну что, будешь продавать «в существующем состоянии»?

— Я хочу, чтобы кто-нибудь привел там все хотя бы в относительный порядок перед тем, как выставить дом на продажу. Хотелось бы спасти дом от сноса, хотя район и не очень престижный. Мне кажется, можно получить приличную цену, не слишком тратясь на ремонтные работы.

— Все-таки поручишь продажу фирме Финча?

— Да, но теперь, когда я знаю настоящую цену, последнее слово за мной. Позвоню ему сегодня и постараюсь как можно скорей встретиться.

— А потом? — как бы через силу спросил Рик.

Она поняла, о чем он.

— А потом вернусь в Цинциннати. Я уже и так задержалась. Хороших учителей на подмену найти трудно.

— Понятно, — протянул Рик. — Писать, я надеюсь, будешь?

Она заверила его, что да, и после неловкого «до свиданья» повесила трубку.

Джоди немедленно набрала номер Финча и договорилась о встрече в три часа пополудни.


Она приехала пятью минутами раньше, но ее уже ждали.

— Я рад вас видеть, Джоди. — Фарли приподнялся и протянул через стол руку. — Насколько я понимаю, вы получили результаты оценки. Ну и как? Расскажите же поскорее.

Джоди уселась и, вынув письмо из сумочки, протянула его Финчу.

Он вернул его, внимательно изучив.

— «Хартфорд и Дюран» — почтенная старая фирма, — осторожно начал он, — хотя, боюсь, что касается собственности в малонаселенных районах, они слегка отстали от жизни. Уверен, для Льюистона это цена реальная, но здесь — вряд ли.

Джоди была готова к тому, что он будет оспаривать оценку конкурентов, однако ее уверенность все-таки поколебалась. Что, если он прав? Можно угробить массу времени, назначив за дом нереальную цену, а он будет стоять пустым, разрушаться, подвергаясь риску опять быть разграбленным.

Фарли не был таким прямолинейным, как Харлан, он не шел напролом. Кроме того, единственная фирма по продаже недвижимости в городе принадлежала ему, он занимался этим делом уже много лет. С какой стати не верить ему? И все-таки…

Джоди решила поступить так, как ей подсказывала интуиция. Она редко ее обманывала…

— Возможно, вы правы. Но коль скоро я решилась пойти на расходы и обратиться к другой фирме, резонно прислушаться к их мнению, слегка подновить дом и выставить его на продажу по той цене, которую они предлагают. Если потребуется, ее всегда можно снизить.

Фарли сложил руки перед собой и нахмурился.

— Я бы вам этого не советовал, Джоди. Зря потратите и деньги, и время. — Тут он оживился. — Знаете, у меня есть идея получше. Давайте сделаем так: моя фирма купит у вас собственность по цене, которую я предложил изначально. Таким образом вы разом завершите все дела с наследством и вернетесь к себе в Цинциннати, а я уж тут на досуге займусь продажей и постараюсь не остаться внакладе.

Джоди усомнилась, что Фарли Финч когда-либо оставался внакладе, да и цена, которую он предлагает, слишком низка. Конечно, ей хочется вернуться домой, но не отдавать же недвижимость практически даром! Она почувствовала раздражение. К чему он вообще клонит? Это ее собственность, она вправе делать с ней все, что хочет!

— Вы хотите сказать, что не станете продавать дом на моих условиях? Если так, то, насколько я знаю, в Гейнсвилле есть фирма по продаже недвижимости, которая…

Реакция была столь бурной, что даже лысина у него покраснела.

— Нет-нет, моя дорогая, что вы! Я не сказал ничего подобного! — Финч не вскочил на ноги, но у Джоди создалось впечатление, что он едва от этого удержался. — Конечно, мы выставим дом на продажу. Я просто не мог не сказать вам, до чего мне жаль вашего времени и ваших денег!

Конечно, не мог. И к тому же не мог допустить вмешательства конкурентов и лишиться комиссионных.

Это Шон сообщил Джоди о фирме, обретающейся в городке Гейнсвилле, всего в пятнадцати милях от Коппер-Каньона, которая конкурирует с фирмой Финча. Джоди подозревала, что одно упоминание о гейнсвиллской фирме поднимет ее ставки, и не ошиблась. Она улыбнулась.

— Я все понимаю и крайне вам благодарна за предусмотрительность, но предпочла бы поначалу действовать на моих условиях. Если у вас подготовлен контракт, я покажу его моему юристу…

— Вашему юристу! — опять побагровел Фарли.

— Ну а как же! Вы что, возражаете? — сказала она тоном легким и спокойным, но было ясно, что она более чем серьезна.

— Нет… разумеется, нет, — поспешно отозвался Фарли. — Завтра после обеда документ будет готов.


На следующий день Джоди так и сделала: заехала за контрактом и отвезла его юристу Виктору Стюарту, которого рекомендовал Шон.

— Он молодой, толковый и вырос здесь, в городе. Женился на сокурснице, привез ее сюда жить. Теперь у нее дорогой магазин одежды «Бутик Ивонн», а у него — обширная юридическая практика.

Виктор Стюарт и впрямь был молод — немного за тридцать. Толков и привлекателен: шатен с голубыми глазами, в синем, хорошего покроя костюме.

— Добрый день, мисс Хопкинс, — поднялся он ей навстречу. У него была приятная, искренняя улыбка. — Меня зовут Виктор. Садитесь, прошу вас. Шон сказал, вы хотели бы показать мне контракт?

— Добрый день, Виктор, — ответила она, усаживаясь. — Меня зовут Джоди. Да, мне нужен ваш совет. Вот соглашение, которое Фарли Финч предложил мне подписать.

Она рассказала ему о доставшемся ей наследстве и объяснила, какие проблемы возникли у нее с Фарли и Харланом.

— Может быть, я чересчур осторожна, — заключила она, — но я ничего не знаю о торговле недвижимостью и о вложении денег, так что…

— Отнюдь. Вы не чересчур осторожны, — перебил ее Виктор. — Хотелось бы мне, чтобы все мои клиенты вели себя так же, прежде чем ввязываться в сделки, в которых они ничего не понимают. Это спасло бы и их, и меня от беспокойства. Если вы оставите мне контракт, я просмотрю его за выходные и в понедельник вам позвоню. Идет?

За ужином Джоди рассказала Шону и Дороти, как прошел день, и Шон сделал ей удивительное предложение:

— Хочешь, мы завтра обойдем вместе дом и посмотрим, что там надо поправить? Кое-что мы, без сомнения, можем сделать и сами.

— Ох, да как же я могу просить вас об этом!

— А ты и не просила, я сам предложил, — улыбнулся он. — Я делаю всю работу в саду и по дому еще с тех пор, как мы с Дотти сюда переехали. А было это, дай Бог памяти, когда родился наш первенец, то есть тридцать шесть лет назад. Думаю, мы с тобой кое с чем сами справимся. — И поспешил добавить: — Если ты, конечно, не против.

— Я не против, — с воодушевлением воскликнула Джоди.

— Я с вами, — включилась Дороти, но тут же услышала в ответ твердое «нет» Шона.

— Не хватало, чтобы ты таскала доски и лазила по деревьям, — сказал он и повернулся к Джоди. — Три года назад Дороти перенесла операцию на сердце.

— Я не знала… Как вы себя чувствуете?

— Превосходно, — твердо сказала Дороти. — Гораздо лучше, чем перед операцией, но Шон рад бы сделать из меня инвалида.

— Еще бы, — пробормотал Шон и накрыл своей ладонью руку жены. В его глазах мелькнуло опасение. — Я не хочу тебя потерять. Три года назад мы это уже проходили. Мог бы — завернул бы в вату и не выпускал из дому.

Дороти мягко улыбнулась, освободила свою руку и нежно пожала пальцы мужа.

— Ты не потеряешь меня, милый. Мы уйдем только вместе. Однако, если ты настаиваешь, я завтра останусь дома и приготовлю роскошный ужин. Вы будете голодны как волки, когда вернетесь, а скалка мне сподручней, чем молоток или сенокосилка.


На следующий день, в субботу, Джоди проснулась рано, готовая к трудам праведным. Натянула свои самые старые джинсы, футболку и спустилась вниз заправить кофеварку. Когда кофе закипел, появилась Дороти и настояла, чтобы завтрак был по всем правилам — яичница с беконом и кофе с печеньем. Джоди сопротивлялась, но Дороти была из тех женщин, которые считают, что семья голодает, если три раза в день нет полноценной еды, а в промежутках — маленьких перекусов.

Только в восемь тридцать они выехали из дому в «олдсмобиле» Шона с багажником, набитым различным инструментом.

— Мы не взяли сенокосилки, — отметила упущение Джоди.

— Да, для громоздкого оборудования у меня нет места, — сказал Шон. — Рик привезет его в своем пикапе.

— Рик? — упавшим голосом переспросила Джоди. Не может быть! Никто не упоминал, что там будет Рик!

— Да, — кивнул Шон. — Разве я не говорил? Он предложил свою помощь, ну, я и подрядил его привезти кое-что в его пикапе.

— Но как… — Джоди прикусила язык. Если она выкажет огорчение или удивление, Шон неизбежно станет задавать вопросы, и тогда снова начнется этот бесплодный разговор типа «ссорились вы или не ссорились», который уже был у нее с Дороти. Лучше она повременит, а потом вытянет из Рика, как получилось, что и он принимает участие в их замысле.

Когда они въехали на улицу Малиновок, Джоди заметила перед домом Колдуэллов достаточно побитый синий пикап. Он уже там! Шон припарковался, как раз когда из-за дома показался Рик.

Шон выбрался из машины.

— Эй, — крикнул он. — Ну как там?

— Вроде бы ничего, — отозвался Рик, идя навстречу. — Дверь заперта, и никаких следов постороннего присутствия.

Джоди наконец собралась с силами и тоже выбралась на тротуар. Интересно, думает ли он, что это она просила его помочь?

Они встретились глазами.

— Хэлло, Джоди, — подойдя, тихо сказал он.

Мало того, что красавец, так еще этот мягкий, бархатный баритон! Она откашлялась, надеясь, что голос ее не выдаст.

— Рик, я только сейчас узнала, что ты приедешь, — сказала она извиняющимся тоном. — Надеюсь, ты не думаешь, будто я…

— …будто ты хотела, чтобы я тут оказался, — закончил он за нее. — Я надеялся, что ты хочешь, но вижу, это не так. — Рик был явно разочарован. — Вчера вечером я позвонил отцу совсем по другому поводу, и он рассказал мне о ваших планах. Я спросил, не могу ли быть полезен, и он ответил, что ничья помощь не покажется тебе лишней. И вот я здесь. Ты не рада?

Не рада? Еще не прошло щекочущее чувство радостного ужаса, охватившее ее, когда она узнала, что увидит его, не говоря уж о переполняющем ее сейчас восторге. Но с какой стати он собирается ей помогать, ведь они распрощались на прошлой неделе?

— Я благодарна за помощь, — вымолвила она. — Постольку, поскольку ты вовсе не обязан ее оказывать.

Они все еще не отводили глаз друг от друга, и его взор потемнел.

— С чего это я вдруг должен чувствовать себя обязанным?

Она потрясла головой, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

— Вот и я говорю… Но с чего тебе тогда помогать?..

Рик протянул руку и провел пальцем по ее щеке.

— Потому что я чертовски скучаю, когда не вижу тебя.

И тут послышался голос Шона:

— Эй вы там! Не поможете? Я не смогу вытащить все один!

Вздрогнув, оба кинулись к багажнику, из которого Шон извлекал инструменты.

Остаток утра они ходили по дому и вокруг него, прикидывая, что нужно сделать, чтобы знать, на какую банковскую ссуду рассчитывать. Поскольку дом пойдет на продажу по категории «нуждающийся в ремонте», требования будут не очень строгие. Главное — по соображениям безопасности проверить электропроводку, починить лестницу, ведущую к портику, укрепить сам портик.

Напряжение между Риком и Джоди исчезло, как только они занялись делом. Работать с Риком было одно удовольствие. Он все схватывал на лету и разбирался в строительных проблемах. Оказалось, он не только помогал отцу поддерживать их дом в порядке, но и во время каникул в колледже работал на стройках, так что оба, и отец, и сын, были настоящие эксперты.

К полудню они съездили домой пообедать, а потом вернулись на улицу Малиновок, чтобы расчистить двор. Затея для одного раза оказалась слишком масштабной. Едва они прорубили просеку, как стемнело, и пришлось прекратить работы.

Дороти настояла, чтобы Рик поужинал с ними, он отправился к себе принять душ и переодеться. Шон и Джоди занялись тем же.

Стоять под горячей струей после трудового дня показалось Джоди сущим наслаждением. Лазить по деревьям и таскать сенокосилку, пусть даже электрическую, было для нее внове. К тому времени, как она выбралась из-под душа и в длинном платье с распущенными по плечам свежевымытыми золотистыми волосами вышла к столу, Рик был уже там.

Когда он увидел ее, глаза его заблестели, и Джоди поняла, что Рик одобряет ее вид, но общий разговор за столом был сугубо безличным и касался лишь того, что уже сделано на улице Малиновок и что еще предстоит сделать. Покончив с ужином, они пришли к выводу, что работу завтра продолжат, ведь Шону и Рику на службу только в понедельник.

Джоди вызвалась помочь Дороти убрать со стола, но та даже слушать не захотела:

— Ты и так трудилась весь день, как рабыня на плантации. Выглядишь усталой. Наверняка сейчас ноют все мышцы, и даже те, о которых ты не подозревала. Так что ступай к мужчинам в гостиную и свернись там в клубочек перед телевизором. Загрузить посудомойку — дело двух минут, я сейчас к вам присоединюсь.

Джоди не стала спорить. Дороти была права, она и вправду устала, все тело болело. Она пошла за Риком в гостиную. Тот подвел ее к длинному, пухлому дивану, взял в руки подушку, уселся у мягкого подлокотника и похлопал ладонью рядом с собой:

— Садись.

Она послушалась, слишком усталая, чтобы спорить. Диван оказался очень удобным. Но это было не все. Рик положил подушку себе на колени и выдал следующую команду:

— Отодвинься немного, вытянись и положи голову на подушку.

— Как? Я не могу! — шокированная таким предложением, да еще в присутствии его родителей, возмутилась она.

— Очень даже можешь, — сказал он. — Я хочу сделать тебе легкий массаж. Знаешь, как помогает! Сразу почувствуешь себя лучше.

— Но… но…

— В чем дело, ты что, мне не доверяешь? — оскорбился Рик. — Здесь и мама, и папа, они не допустят никаких вольностей, поверь мне! Уж я-то знаю.

Звучало вполне разумно. Джоди с радостью сделала бы что угодно, лишь бы унять эту ноющую боль. Она украдкой покосилась на Шона. Откинувшись в кресле-качалке, тот широко улыбался.

— Давай-давай, — сказал он. — Мой сын — профессиональный массажист. Специализировался, когда проходил курс первой помощи при Детройтском полицейском управлении. А кроме того, я самолично оторву ему руку, если та заберется куда не положено.

— Оторвет, как пить дать, — кивнул Рик. — А если не он, так мама.

Джоди не могла не улыбнуться в ответ на улыбку Шона.

— С такими гарантиями отказать невозможно. — И улеглась головой на колени Рика.

Джоди сразу поняла, что совершила ошибку. К этому так легко привыкнуть! Большие, теплые руки массировали ей шею, плечи и спину, пока ноющая боль не отпустила. Затем его пальцы двинулись глубже, освобождая зажатые мышцы и снимая нервозность, о которой она и сама не догадывалась…


Джоди не почувствовала, как уснула, а когда проснулась, за окном ярко сияло солнце. Она по-прежнему лежала на диване, только коленей Рика под головой уже не было. Она была одна, в том же платье, только без туфель и укрыта вязаным пледом.

Семь раз пробили напольные часы, а потом она услышала, что в кухне льется вода. Наверно, кто-то готовит кофе. Откинув плед, Джоди села. Тело все еще ломило, но куда меньше, чем до массажа.

Не мужчина, а чудо. И студент-отличник, и массажист, и строитель, и постовой, и начальник полиции. Мало того, все делает на «отлично». Есть ли что-нибудь, чего он не умеет? Вряд ли. Восхищение Джоди близилось к беспредельному.

Если не убраться отсюда как можно скорее, ей грозят большие огорчения. Меньше всего хотелось по уши втюриться в человека, который ее не любит, но чувство к Рику с каждым днем становилось все сильнее.

Она поднялась и сунула ноги в шлепанцы, аккуратно поставленные у дивана. Кто-то заботливо укрыл ее вчера ночью, может быть, Рик… Черт! Если да, то она отдала бы что угодно, лишь бы не спать и снять все пенки с этого удовольствия.

Аромат свежего кофе выманил ее в кухню, где Дороти помешивала на плите кашу. Она улыбнулась, глядя, как Джоди зевает и потягивается.

— Что случилось вчера? — застенчиво спросила девушка. — Ничего не помню, кроме того, что Рик массировал мне спину.

— Похоже, ты устала донельзя, — ответила Дороти. — Когда Рик собрался уходить, я хотела разбудить тебя, но он не позволил. Сказал, что ты расслабилась и лучше тебя не тревожить. Это он снял с тебя туфли и укрыл пледом. Надеюсь, ты не замерзла?

Джоди потрясла головой.

— Скорее всего, нет. Я вообще ничего не чувствовала, пока не проснулась.

Весь этот день они провели так же, как и вчера, в трудах, и к наступлению темноты достигли значительного успеха. Подрезали кусты и деревья, которые решили оставить, договорились с рабочими, чтобы те в ближайшие дни выкорчевали сушняк и привели в порядок лужайку.

Рик опять ужинал у родителей, а потом все перешли в гостиную смотреть телевизор. Рик устроился рядом с Джоди на диване перед мраморным камином, Шон и Дороти — в креслах. О массаже речи больше не было, но они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и у Джоди бешено колотилось сердце.

Они смотрели телефильм, поставленный по любовному роману известного писателя. Очень сентиментальный и волнующий.

На Рика фильм тоже действовал — Джоди могла судить по тому, как напрягались его мускулы, как перехватывало дыхание.

Неохотно, словно против воли, он взял ее руку и положил себе на колено. Это выглядело вполне невинно, особенно если учесть, что родители сидели в другом конце комнаты и горел только камин. Их сплетенные пальцы сжимались, когда на экране полыхали страсти.

К концу фильма оба, и Рик, и Джоди, знали, что ему надо срочно выйти из комнаты, что он и сделал. Джоди не сомневалась, что Рик страстно желает ее, но ведь несколько дней назад он недвусмысленно дал ей понять, что желание это сугубо физическое. Он не любит ее, не собирается на ней жениться, а ввязываться в сомнительную любовную интригу, сколь бы ее ни тянуло к Рику, она не станет.


Наутро Джоди заехала к Виктору Стюарту взять свой контракт.

— Никаких юридических проблем с этим нет, — сказал он, подавая ей документ, — но внимательно прочитайте то, что будете подписывать, на предмет цен и прочих условий продажи.

Джоди кивнула.

— Мы с Фарли проработали договор пункт за пунктом, когда я забирала его в пятницу. Он считает, что я переоцениваю свою собственность, но согласился указать мою цену. Конечно, я прочту еще раз, но если вы считаете, что с юридической стороны все честно, то подпишу.

Контора Финча находилась всего в двух кварталах от офиса Виктора, так что Джоди направилась туда, не позвонив предварительно. Клиентов у Фарли не было, и он сразу ее принял. Они еще раз прошлись по тексту, и, еще раз заявив, что цена завышена, Фарли протянул ей ручку и показал, где расписаться.

— Вы сразу поставите табличку «Продается»? — спросила Джоди, возвращая ему ручку.

— Сейчас же пошлю кого-нибудь, — вздохнул он и позвонил секретарше. — Найди Уилли и вели ему прибить табличку «Продается» на дом Колдуэллов, — сказал он, когда та появилась в дверях.

Девушка, кивнув, испарилась, и Финч повернулся к Джоди.

— Не надейтесь, что при такой цене дом уйдет быстро. Насколько я понял, вы там занялись наведением порядка.

Джоди удивилась. Откуда ему знать? Живет он совсем в другом районе.

— В Коппер-Каньоне мало секретов, верно?

— Думаю, нет совсем, — ворчливо ответил он. — Что ни скажешь, становится известно всему городу. Я думал, вы сначала приберетесь там, а уж потом объявите о продаже.

Она покачала головой.

— Нет. Кто заинтересован, оценит наши старания. Это должно помочь вам в продаже.

— Не рассчитывайте на это, — сурово сказал он. — Вам лучше всего собраться и уехать в Огайо. Не стоит дожидаться здесь, когда дом купят по вашей цене.

Джоди поднялась, попрощалась и вышла, оставив его замечание без комментариев. Сколько можно спорить? Сомнительно, чтобы он хотя бы попытался получить цену, которую она назначила, но возвращаться к этому разговору она не станет.

Какой-то он, право, странный. Казалось бы, чем дороже продаст, тем больше получит комиссионных, так почему так сопротивляется? Ну, конечно, потребуется больше усилий, но ведь, насколько она может судить, торговля недвижимостью в этом маленьком городе отнюдь не процветает!


На следующее утро Джоди подъехала к дому бабки посмотреть, висит ли объявление о продаже. Да, висит, хотя скрыто разросшимся, предназначенным к вырубке кустом.

Вечером того же дня едва Шон, Дороти и Джоди уселись ужинать, как мирную тишину вдруг разорвал пронзительный вой сирены, дружно подхваченный всеми окрестными собаками.

— Ради Христа, что это такое? — испугалась Джоди.

— Всего лишь пожарная сирена, — спокойно объяснила Дороти. — У нас добровольная пожарная дружина, и сирена должна быть громкой, чтобы собрать всех пожарных со всего города. Они ведь не дежурят в пожарной части, как в больших городах.

— Интересно, где пожар, — пробормотала Джоди, берясь за вилку.

— Рик должен знать, — сказал Шон. — Поужинаем, и я ему позвоню.

Долго ждать не пришлось. Минут через пять зазвонил телефон, Дороти тут же сняла трубку.

— Слушаю, — сказала она. — Да, привет, сынок. Мы как раз собирались тебе звонить… — Последовала пауза, потом Дороти ахнула. — О, Боже, нет! — Еще пауза. — Да, она здесь. Сейчас.

Дороти протянула трубку Джоди.

— Рик? — выдохнула та.

— Джоди, — откликнулся он голосом встревоженным и мягким одновременно. — Я послал за тобой машину. Уверен, ты захочешь быть там. — (Колени ее подломились. Джоди прислонилась к стене.) — Милая, дом твоей бабки горит. Горит, как свечка, и боюсь, спасти его не удастся.


Глава шестая


Через пятнадцать минут водитель полицейской машины, Клейтон, припарковался на въезде в улицу Малиновок. Дым и языки пламени были видны за много кварталов, а уж вблизи царил сущий ад. Горел дом, горели ближайшие к нему кусты, и к месту бедствия допускались только пожарные машины.

В безмолвном ужасе смотрела Джоди, как огонь с воем пожирает все вокруг, как плюется клубами черного дыма. Уже стемнело, и зарево пожара ярко освещало улицу. Было видно, как пожарные в желтых комбинезонах забивают пламя тугой струей из толстых шлангов.

К счастью, несмотря на похолодание, ветра почти не было, иначе ситуация стала бы еще опасней.

Дверца машины, у которой сидела Джоди, распахнулась, и Рик взял ее за руку. Похоже, он ждал их. Не раздумывая, Джоди выбралась из машины и без единого звука оказалась в его распахнутых объятиях. Приникнуть к его груди было облегчением. Рик обо всем позаботится. Он все исправит. Он не позволит этому кошмару мучить ее.

Издалека послышался вой еще одной сирены. Рик прислушался.

— Пожарная команда из Гейнсвилла, — сказал он и отпустил ее. — Да, жарит вовсю. Нашим ребятам одним не сдюжить. Мне надо идти, Джоди. С вами останется Клейтон. Ничего? Справишься?

«Нет! — хотелось ей закричать. — Нет! Не оставляй меня! Мне нужны твои руки, твоя сила, твои голос, шепчущий, что это всего лишь дурной сон!»

Но он уже отстранился, и Джоди знала, что не может не отпустить его. Она вне опасности, а пожарные — нет, и дома соседей, наверно, тоже. Хорошо еще поблизости никто не живет. Держать при себе сильного, любящего защитника — недостижимая роскошь в этом земном аду.

Джоди разомкнула руки и отступила на шаг.

— Конечно, справлюсь, — сказала она как могла убедительно. — И тебе нужны люди. Так что не надо, не оставляй нам Клейтона. Я сама присмотрю за Дороти и Шоном. Иди. Поговорим позже.

Рик наклонился и поцеловал ее в лоб:

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать, — и бегом, сопровождаемый Клейтоном, кинулся к пожарищу.

Джоди повернулась к Дороти и Шону, жалея, что не может разделить уверенность Рика.

Окружающие улицы были полны машин: как водится, не было недостатка в праздных любителях поглазеть на чужое несчастье. Полицейские удерживали их на месте, в то время как пожарные боролись с огнем. Из полицейской машины Джоди и родители Рика смотрели, как огонь пожирает наследство Колдуэллов.

Наконец, после многочасовых усилий, стихия была взята под контроль. Пожарные из Гейнсвилла уехали, а местным помощь полицейских больше не требовалась. Рик мог считать себя свободным.

— Я просто не понимаю! Что там могло вспыхнуть? Ну, понятно, электропроводка в доме старая и нуждалась в замене, но, когда мы там были, мы же не прикасались ни к каким проводам! Больше работали во дворе…

Рик, обняв Джоди за талию, притянул поближе к себе, и ее голова легла ему на плечо.

— Ты права, милая, — сказал он, устроив ее поудобней. — На пожар от неисправности в электропроводке совсем не похоже.

— Тогда от чего же? — настойчиво спросила она. В самом деле, как мог начаться такой пожарище, когда в доме никто не жил?

— Ты уже говорил с шефом пожарной команды, сын? — спросил Шон, усаживаясь в кресло-качалку.

— Конечно, все это очень подозрительно, но истинная причина будет установлена только после проверки инспекторов из Бойза. Боб туда уже звонил. Приедут завтра с утра.

Джоди догадалась, что Боб — это шеф пожарной команды, но ее больше беспокоило другое:

— Что значит «очень подозрительно»?

— Это значит, что мы не смогли определить причину пожара и нуждаемся в квалифицированной экспертизе, — поспешно ответил Рик.

Как-то слишком поспешно, подумала Джоди. Будто что-то недоговаривает.

Он обнял ее обеими руками, притянул ближе.

— Это не такая уж катастрофа, как тебе кажется, Джоди. Дом был старый. Чтобы хоть минимально отвечать стандартам безопасности, нуждался в дорогостоящем ремонте. Я спросил этого Лаури из банка, он сказал, что дом полностью застрахован. Материально ты не пострадаешь, сможешь еще и землю продать.

Джоди почувствовала неясную тревогу. Она расстраивалась совсем не из-за денег, но теперь, когда Рик заговорил об этом, поняла, что тут в самом деле что-то не так. Она подняла голову.

— Рик, а как получилось, что ты сегодня уже успел справиться насчет страховки? На пожаре у полиции столько хлопот с толпой, что было не до того в этом хаосе…

Он смущенно отвел взгляд.

— Мы сразу же, параллельно с охраной порядка, начали расследование причин пожара. И когда я заметил Лаури среди зевак, то тут же его спросил. Мне в любом случае пришлось бы завтра этим заняться, и потом, я решил, что ты будешь лучше спать, зная, что материальные потери невелики.

— А если б выяснилось, что дом не застрахован? — настаивала она.

На этот раз он посмотрел ей прямо в глаза.

— Тогда бы я молчал об этом до завтра.

Теперь Джоди чувствовала себя неблагодарной свиньей. Рик все время старается смягчить удар, а она только и делает, что ершится.

— Извини, — пробормотала она. — Прямо не знаю, что на меня нашло. Ты такой заботливый и внимательный, а я сижу тут и подозреваю тебя в… в…

— В чем ты подозреваешь меня, Джоди? — с болью в голосе спросил он.

— Не знаю… — выдавила она и, не в силах больше сдерживаться, заплакала. Слезы так и рвались наружу весь вечер.

Рик крепче прижал ее к себе.

— Все в порядке. Не плачь. Незнакомцам не следует доверять.

От этого она зарыдала еще пуще. Незнакомцам! Какой же Рик незнакомец! Он ее любимый, но как она может ему об этом сказать! Если скажет, он не только почувствует за нее еще большую ответственность, он станет жалеть ее, а его жалость нужна ей меньше всего на свете…

— Ты… ты не незнакомец, — пробормотала Джоди. — Ты мой самый дорогой друг, и я ни в чем тебя не обвиняю. — Она снова подняла голову. — Я сама не понимаю, что со мной. Мысли путаются. Это все так неожиданно…

Он поцеловал ее в мокрую от слез щеку.


На другой день в городе только и разговоров было, что о пожаре. К тому времени всем уже стало известно, что Джоди — внучатая племянница и единственная наследница Ареты Колдуэлл, и, чтобы узнать последние новости, люди останавливали их с Дороти всюду — в супермаркете, в парикмахерской, на автозаправке.

Шон тоже не избежал расспросов, ведь все знали, что Джоди живет у Макбрайдов. Даже владелец «Коппер-Каньон стар джорнал», единственной в городке еженедельной газеты, решил взять у нее интервью по телефону. Но и ему Джоди могла ответить лишь, что знает о происшедшем не больше, чем он.

В полдень Рик позвонил и сказал, что пожарные инспектора из Бойза хотят с ней переговорить. Не могла бы она к двум часам подъехать в участок? Джоди заволновалась. Все утро она чувствовала себя знаменитостью местного масштаба, но в голосе Рика ей послышалась тревожная нота, словно она преступница, которую призвали к ответу.

Решив произвести самое приятное впечатление на этих типов из государственного департамента пожарной инспекции, или как там это еще зовется, Джоди приняла душ, тщательно наложила косметику, выбрала серый шерстяной костюм, по правде говоря, слишком изысканный для этого городка, но вполне уместный для деловой женщины из Цинциннати. К тому же он очень идет к ее золотистым волосам. Если они думают, что она робкая деревенская простушка, пусть по одному ее виду поймут: Цинциннати в сто раз больше их несчастного Бойза.

К полицейскому управлению она подъехала загодя, чтобы успеть припарковаться и войти в здание ровно в два часа.

Ее тут же проводили в кабинет Рика, он сидел за столом с двумя другими мужчинами. Все они поднялись ей навстречу, она отметила восхищение в их взглядах и улыбнулась. Похоже, костюм был выбран удачно.

Рик представил инспекторов как Дана и Нила. Фамилий их Джоди не уловила. Оба рослые, лет под сорок, но Дан — блондин, а Нил — брюнет. Кто-то принес еще один стул, и все уселись вокруг стола, она — рядом с Риком, а инспектора — напротив.

Она была рада, что он усадил ее рядом с собой. Ее еще никогда не допрашивали, было страшновато и непонятно, что, собственно, они хотят от нее узнать. В городе она человек новый, о пожаре ничего не знает…

Рик откашлялся.

— Мы сегодня осмотрели твой участок земли, Джоди, и пришли к единодушному выводу. — Он помолчал, и Джоди похолодела от скверного предчувствия. — Пожар возник не в результате неисправности в проводке и не по неосторожности. Это поджог. Кто-то устроил пожар сознательно.

У Джоди перехватило горло. Поджог! Кто-то организовал весь этот ужас, рискуя причинить людям вред, может быть, даже погубить кого-то!

— Нет! — выдохнула она.

— В этом нет никакого сомнения. — Рик говорил очень мягко, но то, что он сообщил, было просто непостижимо.

Джоди попыталась вдохнуть немного воздуха, но не очень в этом преуспела.

— Но почему? Почему вы так уверены, что это не случайность?

— Там все было облито горючей жидкостью, — объяснил Рик, — и тот, кто это сделал, так сказать, перестарался. Вот почему огонь занялся так быстро и сразу вышел из-под контроля. Неизвестно, сумел ли поджигатель выбраться оттуда невредимым после того, как чиркнул спичкой или чем он там еще поджигал. Останков не обнаружено, но мы послали специалистов разобраться и с этим тоже.

Джоди сморгнула. О Боже, чем дальше, тем больше.

— Ты хочешь сказать, что там кто-то сгорел заживо?

— Мы не знаем, — покачал головой Рик, — но в принципе такое возможно. Еще одна команда экспертов из Бойза выяснит и это.

Джоди откинулась на спинку стула и попыталась взять себя в руки.

— Зачем кому-то понадобилось сжечь это старье? — устало спросила она. — Конечно, участок был запущен, но мы уже начали приводить его в порядок. — Джоди поморщилась. — Вести в городе распространяются так быстро, что наверняка все уже знали, что я продаю его, и новые владельцы довели бы его до ума…

— Насколько мы поняли, дом был застрахован на все случаи жизни, — впервые подал голос один из инспекторов.

Рик послал ему предостерегающий взгляд. Джоди в изумлении пролепетала:

— Ну да, кажется, да. Я… — И тут до нее дошло. — Вы думаете, это сделала я? Чтоб получить страховку?!

— Это вполне возможно, — ответил Нил, и в тот же момент Рик вскочил со стула.

— Нет! — крикнул он, гневно глядя на инспекторов. — Хочу вам напомнить, это входит в мою компетенцию. Вы здесь для того, чтобы определить причину пожара, не больше, что вы уже сделали. Ответственность за поимку поджигателя — на мне.

Инспектора тоже встали.

— Ну да, старина, конечно, и лучше бы тебе снять ее с себя, поскольку, когда речь идет об этой подозреваемой, твоя заинтересованность очевидна.

— Джоди не подозреваемая, — сердито сказал Рик. — У нее твердое алиби. Вчера весь день она провела с моей матерью, а в момент, когда вспыхнул пожар, ужинала с моими родителями в их доме, так что поаккуратней с обвинениями. На мой взгляд, вы опасно близки к тому, чтобы нарваться на судебный иск.

Пожарные инспектора поворчали, но сели. Уселся и Рик.

— Ну что, парни, — сказал он, — у вас имеются вопросы к мисс Хопкинс по делу?

— Да, имеются, — огрызнулся Нил.

Рик взглянул на Джоди.

— Ты станешь отвечать на их вопросы? — мягко спросил он.

Джоди, потрясенная подозрением, будто это она сама подпалила свой собственный дом, сумела все-таки собраться с мыслями, пока Рик, благослови его Бог, бросался на ее защиту. Он прав. У нее алиби. С перепугу она совсем об этом забыла.

— Только в присутствии моего адвоката, — твердо ответила она, решив не подвергать себя больше бредовым обвинениям.

— В этом нет необходимости, — заметил Дан. Вы же не под арестом.

Она поняла, что ее желание привлечь юриста произвело впечатление.

— Верно. И не имею никакого намерения там оказаться. Все остальное — только в присутствии адвоката.

Инспектора обменялись взглядами, и Дан пробормотал проклятие себе под нос.

— В таком случае отложим, — сказал он, и они вышли.

Джоди с облегчением вздохнула и вытерла вспотевшие ладони об юбку.

— Извини, дорогая, — развел Рик руками. — Я и представления не имел, что им вздумается ляпнуть такое, иначе не согласился бы на эту встречу.

— Я знаю, — слабо улыбнулась она. — Но с чего им пришло в голову, будто я подожгла свой дом?

— К сожалению, такое случается, — сказал Рик, вставая. — Люди поджигают свои дома, чтобы получить страховку. Не многим из них хватает ума сделать так, чтобы не попасться, но они пытаются вновь и вновь.

Он поднял Джоди со стула. Они стояли лицом к лицу, едва не касаясь друг друга.

— Ты ведь не веришь, что я могла сотворить такое? — прошептала она.

— Конечно, нет, — ответил он, и их губы легонько соприкоснулись, а потом еще раз, прежде чем Рик сделал шаг назад.

Джоди знала, что, если она качнется ему навстречу, он даст ей то, в чем она так отчаянно нуждается, — поцелуй, ласку, нежность.

Она отвернула голову и разрушила магию момента.

Спокойней, Джоди. Он не откажется от того, что ты можешь ему предложить, но и не даст никаких обещаний, которые не собирается выполнять. Прежде чем бросишься в воду очертя голову, будь уверена, что справишься с мимолетной, но всепоглощающей страстью.

Она знала, что дает себе хороший совет, и надеялась, что достаточно сильна, чтобы ему следовать.

— Джоди, — голос Рика ворвался в ее мысли, — поскольку ты владелица дома, а я — шеф полиции, мне придется тебя допросить. Когда ты предпочитаешь — сейчас или в другое время? Я знаю, эти идиоты тебя расстроили…

— Нет-нет, я в порядке, — возразила она. — Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.

Они снова сели. Рик достал из ящика магнитофон, поставил его на стол.

— Не возражаешь, если я буду записывать?

Она бы возразила. Почему-то факт, что ее слова окажутся на магнитофонной пленке, пугал Джоди, но она знала: этого требуют правила и ничего с этим не поделаешь.

— Нет, не возражаю. Мне скрывать нечего.

Рик заговорил в микрофон, зафиксировав дату, время и место, а также их имена, потом посмотрел на нее.

— Теперь, Джоди, расскажи мне для протокола, как ты стала владелицей имущества Колдуэллов.

Она сообщила обстоятельства получения наследства и своего пребывания в Коппер-Каньоне. Дело шло гладко, ведь она столько раз рассказывала об этом с тех пор, как сюда приехала, и вскоре Джоди забыла о том, что говорит в микрофон.

Когда она закончила, Рик задал следующий вопрос:

— Ты можешь предположить причину, по которой кто-нибудь хотел бы сжечь дом твоей двоюродной бабки?

Она потрясла головой.

— Нет. Как я уже сказала, я не виделась с бабушкой с тех пор, как была ребенком, и не поддерживала с ней никаких отношений. Можно сказать, я ее совсем не знала. Насколько мне известно, она была последней из родственников со стороны моего отца, и моя мать не имела с ней контактов.

Рик кивнул.

— Хорошо, тогда, может быть, ты что-нибудь знаешь о причине, по которой кто-то мог желать нанести ущерб твоей собственности?

Господи! Ей даже в голову не пришло, что кто-то может хотеть зла ей, Джоди!

— Нет! Я просто не представляю, как это могло случиться! Я здесь всего пару недель, и все, с кем я встречалась, были со мной очень любезны. Ты же не думаешь, что…

— Я ничего не думаю, Джоди, — сказал Рик. — Я просто задаю вопросы, на которые надо ответить. В этом нет ничего личного, поэтому, пожалуйста, не расстраивайся. Не могла бы ты рассказать мне о твоих деловых контактах с фирмой Финча по торговле недвижимостью? Насколько я понял, именно этой фирме ты поручила продать унаследованное тобой имущество?

Джоди подробно рассказала о своих переговорах с Фарли Финчем и Харланом Лаури.

— Вчера я подписала контракт, — заключила она, — и мистер Финч распорядился укрепить на доме вывеску «Продается». Вчера после обеда, проезжая мимо, я видела, что она установлена.

Рик посмотрел ей прямо в глаза.

— Таким образом, пожар причинит тебе значительный материальный ущерб?

У Джоди перехватило дыхание. Почему он ее об этом спрашивает? Он ведь и так знает ответ. А кроме того, знает, что она уже отказалась обсуждать страховку — ведь именно этот пункт ей можно вменить в вину! Черт возьми, она так ему верила, а он ее предал!

— Выключи магнитофон, — велела она, не потрудившись быть вежливой.

Кивнув, он нажал кнопку.

— Черт побери, Рик! — взвилась Джоди. — Ты что, хочешь меня подловить? Если да, я не так глупа, как ты думаешь! Все! Больше никаких вопросов, пока не явится мой адвокат!

Рик не казался удивленным. Скорей опечаленным.

— Очень сожалею, если ты считаешь, будто я хочу тебя подловить. Я знаю, что к поджогу ты не причастна, но мне нужно для протокола, чтобы ты ответила на мои вопросы. Хочешь позвонить Виктору Стюарту?

И, не дожидаясь ответа, подтолкнул к ней телефон.

Она сняла трубку. Рик подсказал ей номер.

— Да? — сразу ответил Виктор.

— Виктор, это Джоди Хопкинс.

— Добрый день, — откликнулся он. — Послушайте, мне очень жаль! Я насчет этого пожара. Как вы? В порядке?

— Нет, я не в порядке, — нервно сказала она. — Здесь пожарные инспектора из Бойза, которые думают, что это я подожгла дом. Чтобы получить страховку.

Виктор чертыхнулся.

— Где вы?

— В полицейском участке. Инспектора ушли, но Рик меня тоже допрашивает. Я не хочу отвечать, пока вы не приедете.

— Умница, — сказал он. — Я буду через десять минут.

Джоди положила трубку.

— Сейчас приедет, — сказала она Рику.

— Отлично, — ответил он. — Никто не собирается вынуждать тебя признаваться в чем-либо против твоей воли. Уж об этом-то я позабочусь. Но ты должна понимать, Джоди, что есть вопросы, на которые тебе придется ответить. Либо здесь, либо в кабинете окружного прокурора, а там я не властен. Мне стыдно за этих олухов из пожарной инспекции, но я рад, что Виктор будет представлять твои интересы. Он присмотрит, чтобы никто не вздумал ущемлять твои гражданские права.

Джоди стало совестно. Ведь она заподозрила Рика, будто он подстраивает ловушки, чтобы заставить ее отвечать на нежелательные вопросы.

— Прости и ты меня, Рик, — с запинкой сказала она. — Я знаю, ты не причинишь мне зла, но мне страшно. В голове не укладывается, как можно подозревать, будто я совершила такую мерзость, как поджог… — Она всхлипнула.

Рик обошел стол и опустился на корточки возле ее стула. Взял ее руки в свои, сжал их.

— Я понимаю, милая. Вся эта история — какая-то гнусность. Ни на минуту не верю, что ты имеешь к ней отношение, и даю тебе слово, что найду того негодяя, который ее затеял. Но я должен тебя допросить. Я не имею профессионального права этого не сделать, и любой признак моего особого к тебе отношения может тебе только навредить, понимаешь? — Он поднес ее руки к губам, поцеловал их. — Я буду задавать вопросы, а Виктор подсказывать, на какой из них отвечать. Идет?

Джоди улыбнулась дрожащими губами.

— Идет, Рик, но знай, я тебе верю.

Адвокат приехал несколькими минутами позже, и все пошло как по маслу. Виктор рекомендовал не отвечать на вопросы о страховке, объяснив, что до пожара она о страховке не знала.

Когда разговор окончился, Джоди почувствовала себя выжатой как лимон.

— Как все это странно, — сказала она, откидываясь на спинку стула. — У меня ведь есть железное алиби, так почему ж ты все время возвращаешься к этой страховке? Ты же не можешь не верить своим родителям. Они подтверждают, что я была с ними часа за два до того, как начался пожар, и тебе отлично известно, что я была там, когда ты позвонил. Ты ведь сам со мной разговаривал.

— Это всего лишь проформа, — ответил Рик, но его перебил Виктор.

— Нет, Рик, не нужно отговорок, — сказал он. — Джоди должна знать, что происходит. Только так она сможет себя защитить. — И обратился к своей клиентке: — Мне очень жаль огорчать вас, моя дорогая, но тот факт, что поджог совершен не вами, отнюдь не освобождает вас от личной ответственности за пожар.

Она уставилась на адвоката в полнейшем недоумении. Что такое он говорит? К чему клонит?

Виктор глубоко вздохнул, собрался с духом и высказался без обиняков:

— Вы могли задумать преступление и заплатить кому-нибудь за его исполнение.


Глава седьмая


В изумлении, не произнося ни слова, смотрела Джоди на своего адвоката. Не может быть, чтобы Виктор сам верил тому, что говорит! Он ведь ее адвокат! Он обязан, просто обязан быть на ее стороне!

— Это… это чудовищно! — трясущимися губами выговорила она, переводя взгляд с Виктора на Рика, потом снова на Виктора. — Как вы можете… — И смолкла, осознав вдруг, что на этот раз Рик не бросился ей на выручку. — Вы! Оба! Вы оба считаете, что это я организовала поджог…

— Успокойся, Джоди, — сказал Виктор.

Рик поднялся, обошел стол, став за ее спиной и положив ей руки на плечи.

— Ты не поняла нас, милая. — И Рик легонько прислонил ее голову к своей груди.

— Ну естественно, мы не думаем, что вы имеете хоть какое-нибудь отношение к этому чертову поджогу, — повысил голос Виктор, — но нам важно, чтобы вы поняли точку зрения следователей. Пока что пожар был на руку только вам. Кроме того, вы красивая и умудренная опытом женщина, приехавшая из большого города в маленький. А это значит — первая, на кого падет подозрение.

— Это несправедливо! — в гневе воскликнула Джоди.

— Конечно, — кивнул Виктор, — но кто сказал, что жизнь — справедлива?

— Но я ведь даже не была в курсе, что дом застрахован, — не успокаивалась она.

— Мы-то знаем! — сказал Рик. — Но как это доказать?

— Но ведь именно ты и рассказал мне о страховке!

— Да, и я верю тебе, но нам мало твоего слова. Нужны доказательства, а где их взять?

Чем дольше они говорили, тем больше Джоди чувствовала себя преступницей. Это было не просто страшно — это было чудовищно!

— Разве в конституции нет статьи, что человек невиновен, пока не доказано обратное? — напористо спросила она.

— Да, есть, — сказал Виктор, — но обвинению достаточно всего лишь доказать вину вне разумного сомнения. Приговоры выносят также на основании косвенных улик, поэтому чем сильнее наша защита, тем лучше.

Джоди совсем сникла.

— Ты… ты собираешься меня арестовать?

Рик застонал и потерся носом о ее волосы.

— Да нет же! До этого не дойдет. Нет достаточных оснований.

— Только, пожалуйста, без меня ни с кем о пожаре ни слова, — предостерег Виктор, — даже с Риком.


Выйдя из полицейского участка, Джоди и Виктор направились в банк потолковать с Харланом Лаури о наследстве Колдуэллов. Тот был свободен и сразу их принял.

— Джоди, мои вам соболезнования по поводу пожара, — сказал он, приглашая их сесть. — Есть какие-нибудь идеи насчет того, как это могло случиться?

Вместо Джоди ответил Виктор:

— Пока у нас недостаточно информации, вот почему мы пришли к вам. Как адвокат Джоди, я бы хотел увидеть копию страхового полиса на дом.

Харлан, похоже, удивился.

— Конечно. Сейчас принесу.

Он вышел и через несколько минут вернулся с папкой.

— Прошу вас, — сказал он, доставая документ и протягивая его адвокату.

— Мистер Лаури, почему вы не сообщили мне, что дом застрахован? — спросила Джоди.

Харлан поднял бровь.

— Как, моя дорогая? Конечно же, сообщил!

— Нет, не сообщили! — с негодованием воскликнула Джоди, успев заметить, что Виктор нахмурился.

— Но я не мог этого не сделать, — настаивал Лаури. — Мы с вами вместе просмотрели одну за другой все бумаги, касающиеся вашего наследства. И если бы даже я пропустил этот полис, у вас есть его копия. Я дал вам копии всего, что лежит в этой папке. Разве не помните?

Да, теперь она вспомнила. Они пересмотрели вместе гору бумаг, но страховка на случай пожара при этом не упоминалась вовсе. Она помнила также, что он отксерокопировал все документы, сложил копии в папку, вложил папку в большой конверт из плотной желтой бумаги и отдал ей. Она привезла конверт домой, сунула его в чемодан и думать о нем забыла.

Черт! Неужто там, в конверте, есть и копия на случай пожара? Если это так, то никогда в жизни ей не удастся убедить кого-нибудь, что эта страховка для нее — новость!

— Д-да, кажется, припоминаю, — призналась она. — Но я не открывала конверт с тех пор, как вы мне его дали, и не помню, чтобы вы что-нибудь говорили о страховании от пожара.

Виктор, хмурясь, просматривал полис.

— На мой взгляд, — обратился он к Харлану, — сумма страхования сильно завышена. Ни ваши подсчеты, ни независимая экспертиза, которую провела Джоди, не оценивают дом в такую сумму.

Теперь нахмурился Харлан.

— Позвольте взглянуть. — Он протянул руку за полисом, и Виктор через стол красного дерева подал ему бумагу. — Мм, — пробормотал он, читая. — Да, я вижу, что вы имеете в виду. Впрочем, это легко объяснить. Договор о страховании имущества был заключен много лет назад, когда и район котировался выше, и собственность Колдуэллов содержалась в порядке. Вы не можете этого не помнить, Виктор. В шестидесятые годы эта часть города была весьма престижна. Старые дома находились в прекрасном состоянии, там жили самые уважаемые горожане.

Виктор тем не менее выглядел удивленным, и Харлан откинулся в кресле, сплетя пальцы на плоском животе.

— Нет, наверно, вы этого не помните. Вы были тогда маленьким и не помните, как люди перестали селиться в восточной части города и переместились в северную, где было просторней, а улица Малиновок и прочие рядом с ней перешли в низшую категорию. — Он забарабанил карандашом по столу. — Арета Колдуэлл, упрямая старая леди, наотрез отказалась переезжать. Заявила, что ее семья проживает там с начала века и что сама она не потерпит никакого давления. Она так редко выходила из дому и вообще общалась с внешним миром, что, видимо, даже не заметила, как стоимость участков упала. Что, кстати, жаль, потому что взносы, вносимые ею за страховку, были гораздо выше необходимого или попросту разумного.

— И почему же банк не предпринял каких-нибудь мер? — спросила Джоди, с точки зрения которой представители банка просто пренебрегли своими обязанностями! — Ведь именно вы занимались ее финансовыми делами, не так ли?

Харлан выпрямился и сурово посмотрел на нее.

— Мы платили по ее счетам и занимались ее вложениями, а теперь, когда она умерла, являемся ее душеприказчиками. Однако, покуда она пребывала в предположительно здравом рассудке, нам не подобало навязывать ей свое мнение, как ей тратить собственные деньги, за исключением тех сумм, которые она сама поручала нам вкладывать ежемесячно.

— А она в самом деле была в здравом рассудке? — спросил Виктор.

— Представления не имею, — решительно ответил Харлан. — Если относительно этого и были какие-нибудь сомнения, вопрос является компетенцией семьи, — он поклонился Джоди, — и, естественно, врача.

Сжигаемая и гневом, и одновременно чувством вины, Джоди бросилась в атаку:

— Понимаю, вы обо мне! Но я даже не знала о ее существовании. Единственный раз мы виделись на похоронах моего отца, мне было шесть лет, и я этого не помню.

— Возможно, — мрачно сказал Харлан, — но нельзя винить и меня. Пока она была жива и не представляла опасности ни для себя самой, ни для общества, единственной задачей, стоявшей перед банком, было платить по ее счетам по мере их поступления и инвестировать ее деньги.

— Теперь, будьте любезны, оба послушайте меня, — вмешался Виктор, жестом призывая к молчанию. — Никто никого ни в чем не обвиняет. Мы просто стараемся добраться до сути дела. Джоди, вы все еще утверждаете, что не знали о страховке?

Она энергично кивнула.

— Да, утверждаю. Я согласна, мне следовало дома изучить все документы, которые мне дал мистер Лаури, но я категорически не помню, чтобы он говорил мне о страховке на дом.

— Надеюсь, это послужит вам уроком, и в следующий раз вы будете внимательней, — проворчал Харлан.

— Ладно, Лаури, давайте без этого, — поморщился Виктор, вставая. — Скажите-ка лучше, когда вы в последний раз просматривали все страховые полисы и прочие важные бумаги?

— Я делаю это раз в год, — вскинулся Харлан, — а также когда приходит срок возобновления!

Виктор взял Джоди за руку, давая понять, что им пора.

— Оно и видно, — пробормотал он себе под нос, и они вышли.

На улице было уже темно, и прохладный ветерок превратился в пронизывающий до костей ветер. Джоди, в своем сером костюме, озябла. Черные сгущающиеся тучи грозили снегом.

Бегом они добрались до ее машины. Виктор распахнул перед Джоди дверцу.

— Как только вернетесь к Макбрайдам, проверьте, есть ли у вас этот полис, — велел он. — Если да, ни звука об этом ни Рику, ни его родителям, а я заеду за вами завтра утром и отвезу в полицейский участок, где надо будет изменить ваши показания.

— А почему нельзя сделать это сейчас? — спросила она. Не хотелось лгать Макбрайдам, даже умалчивая о новом повороте дела.

— Потому что уже поздно, и Рик, скорее всего, ушел. А кроме того, у меня есть еще дела, а Ивонн любит, чтобы мы садились за стол вовремя.

— Ивонн?

— Жена, — пояснил он со счастливой улыбкой. — У нас с ней два сына шести и четырех лет и две восьмимесячные девчонки-близняшки. Плюс у Ивонн еще свой бизнес, магазин одежды. Единственный для нее способ все успеть — это действовать строго по расписанию.

Джоди совсем растаяла.

— Какое чудесное семейство! — с завистью сказала она. — Вы такой счастливчик.

Виктор рассмеялся.

— Ну да, как правило… Но иногда… Впрочем, чтобы понять, надо самому пережить. Так позвоните мне завтра с утра. — И он захлопнул дверцу машины.


Назавтра Джоди и Виктор договорились встретиться в десять утра. Хотя снег, вопреки прогнозу, так и не выпал, было холодно, ветрено и облачно, и Джоди оделась потеплей — в черные шерстяные брюки, толстый черный свободный свитер и парку.

Она не видела Рика со вчерашнего дня и не говорила с ним по телефону, но обнаружила копию пожарной страховки в бумагах, которые дал ей Харлан. Как можно было ее не заметить?

Они с Харланом обговорили тогда массу документов, ей приходилось вникать в проблемы, в которых она плохо разбиралась, голова ее, когда они закончили, шла кругом, но она все-таки четко помнила, что о страховке не было речи. Вчера вечером она прочла полис от корки до корки и знала, что никогда его раньше не видела.

Ее словно кружило на карусели, и с каждым кругом она все больше приближалась к пропасти!


Рик, постукивая ручкой по крышке стола, посматривал на стенные часы. Стрелки показывали без пяти десять, и за последние полтора часа он просто извелся. Его не было, когда позвонил Виктор, чтобы от имени Джоди договориться о встрече.

Рик не виделся с ними после того, как они отправились в банк на встречу с Харланом. Неужели что-то случилось?

Но что, собственно, могло случиться? Он был свято уверен, что Джоди к пожару не причастна. Как забыть ужас в ее голосе, когда он сообщил ей о нем по телефону, как забыть, какой потрясенной она выглядела, когда прибыла на пожар и своими глазами увидела, что происходит? Это был неподдельный ужас, не наигранный.

Рик весь взмок, хотя в помещении было совсем не жарко. Черт побери, да ведь он не знает ее настолько, чтобы решить, способна она лгать так искусно или нет! А выглядит такой милой, немножко наивной и трогает его сердце, как ни одна женщина до нее. Конечно, в том-то вся и проблема. Может статься, он настолько очарован ею, что не в состоянии судить здраво?

Ох, не дай Бог! Именно этого Рик старался не допустить с самого начала, с того самого дня, как она вошла сюда. Он сразу понял, что эта девушка — угроза его душевному покою — и, увы, телесному тоже.

Вот и сейчас. Одна только мысль о ней уже волнует его. Он попытался уговорить себя, что это всего лишь физическая реакция, естественная для взрослой особи мужского пола, ведущей сравнительно целомудренный образ жизни. Но себя не обманешь.

Ему нужна жена, вот что. А Джоди, похоже, единственная незамужняя женщина в городе, которая ему никак не подходит.

Стук в дверь оборвал его мысли, он поднял глаза и увидел сквозь стекло Джоди и Виктора. Поднялся на ноги, пригласил их войти, обошел стол, чтобы пожать руку Виктору и поздороваться с Джоди.

— Давайте сюда ваши одежки. — Он помог Джоди снять парку, принял у Виктора пальто и повесил все это на вешалку.

От вида Джоди у него перехватило дыхание. В черном она была просто неотразима. Черное шло к золотистым волосам, подчеркивало сияющие голубые глаза. Он с трудом оторвал от нее взгляд.

— Чем могу быть полезен?

Рик заметил, что она умоляюще посмотрела на Виктора.

— Боюсь, произошла некоторая путаница, и придется внести поправки в показания Джоди, — сказал тот.

— Понятно, — сказал Рик. Страх схватил его за горло железной рукой. — О чем конкретно идет речь? — Опасаясь, что Джоди заметит тревогу в его глазах, он не стал на нее смотреть.

На этот раз она ответила сама, не скрывая отчаяния:

— До меня дошли некоторые сведения, и я думаю, ты должен об этом знать.

— Какие сведения, Джоди? — осторожно спросил он, в тайной надежде, что она не собирается признаться в чем-то, о чем ему лучше не знать.

— Это… это насчет пожарной страховки на дом бабки Ареты, — запинаясь, произнесла она, и он с трудом подавил стон. Что с Виктором? Почему он ее не остановит?

Рик сам поднял руку, прося тишины.

— Минуту, — скомандовал он и перевел взгляд на адвоката. — Виктор! Ты не намерен вмешаться?

Тот покачал головой.

— Я уже сделал все, что мог. И сам порекомендовал ей сообщить обо всем тебе. Если она этого не сделает, может быть только хуже.

Рик горько пожалел, что не остался в Детройте, где он не был лично знаком с теми, кого должен арестовать.

Он кивнул и глянул на Джоди.

— В таком случае я тебя слушаю.

— Клянусь, я этого не помню, — самым решительным тоном сказала она, — но мистер Лаури утверждает, будто, когда мы обсуждали с ним документы по наследству — на следующий день после моего приезда, — он показал мне все полисы!

Рику почудилось, что его сердце сейчас остановится, но, прежде чем он перевел дыхание, Джоди продолжила:

— Кроме того, тогда он дал мне копии всех документов. Вчера вечером, когда я стала их смотреть, я действительно нашла копию пожарной страховки.

Рик закрыл глаза. Господи Боже мой, да как же ему защищать ее после такого признания! Закон обязывает его записать это и передать окружному прокурору. Ее так называемое алиби гроша ломаного не стоит, если тот вздумает предъявить ей обвинение в том, что она наняла кого-то поджечь дом!

— Джоди, ты что, была невнимательна, когда Харлан информировал тебя о проблемах, касающихся наследства? — Голос его звучал сипло, он едва проталкивал слова сквозь ком в горле, подавляя крик отчаяния.

— Нет, я была очень внимательна, — твердо сказала Джоди. — Знаю, что до вчерашнего вечера в жизни не видела этой страховки, пока не открыла тот конверт с копиями документов, который он мне дал. Я обнаружила среди этих копий также копию страхового полиса на случай пожара. — Она нервно стиснула руки. — Что… что ты собираешься делать? Ты меня арестуешь?

Сама эта идея казалась невыносимой, и Рик с трудом сдержался, чтобы не встать, не подойти к ней, не обнять и не заверить, что ей решительно нечего опасаться. Он хотел утешить ее, но не мог. Вполне возможно, что со временем арестовать ее все-таки придется, и если о его чувствах к ней станет известно, прокурор потребует, чтобы его отстранили от дела. И тогда он уже не сможет никак помочь ей.

— Нет, Джоди, не арестую, — сказал он, надеясь на то, что она уловит в его голосе и сочувствие, и нежность. — Но твои показания придется пересмотреть.

Он встал.

— Я сейчас позову Эвелин, она все запишет. Виктор поможет тебе советом, прислушивайся к нему и не говори ничего вопреки его рекомендациям. Когда закончите, ты сможешь уйти.

Больше часа ушло на то, чтобы составить документ, отпечатать его и подписать. Когда они уходили, Рика нигде не было.

Джоди вернулась в дом Макбрайдов и за обедом рассказала Шону и Дороти обо всем, что случилось со вчерашнего дня. Закончила вся в слезах. Дороти встала со своего места и обняла Джоди, а Шон сочувственно сжал ей руку.

— Ну-ну, — Дороти протянула Джоди бумажный платок. — Не расстраивайся. Могу представить, как тебе страшно, но Рик с Виктором все утрясут, поверь мне. — Она скривила губы. — Сама идея нелепа! Надо же было додуматься! Кому может прийти в голову, что ты сожгла свой собственный дом?

— На твоем месте я бы вообще не волновался, — сказал Шон. — Мы с окружным прокурором вместе учились в школе. Толковый мужик. Не думаю, чтобы он выдвинул против тебя обвинение, но в случае чего я с ним поговорю. Он знает, я плохого не посоветую.

— Спасибо вам, — всхлипнула Джоди и высморкалась, — но беда в том, что я не знаю, как себя защитить. У меня нет доказательств, что я никому не заплатила, чтобы дом подожгли! Не могу понять, почему кто-то может подумать, будто я хотела его поджечь. Мне вообще не нужны деньги.

— Но ведь нет и доказательств, что ты заплатила, — напомнил ей Шон, — а без них никто не может осудить тебя. — Он помолчал. — Ты сказала, что тебе не нужны деньги?

Она вытерла глаза и посмотрела на Шона.

— Не нужны. Честно. Бабушка Арета оставила в ценных бумагах столько, что я могу прожить на проценты, не работая.

Шон и Дороти удивились.

— А кто-нибудь об этом знает? — спросил Шон.

Джоди покачала головой.

— Только Харлан Лаури, душеприказчик по наследству. Я просила его никому не говорить. Я… — Она помолчала и слегка улыбнулась. — Я постеснялась. Мне и во сне не снилось, что у меня будет столько денег. Не хотелось, чтобы люди думали, будто я… возгоржусь…

— Ты хочешь сказать, что ни Рик, ни Виктор не поинтересовались твоими финансовыми делами? — спросила Дороти.

— Да.

Шон хохотнул.

— Ну, тогда самое время сообщить им об этом, — с облегчением сказал он. — Да, девочка моя, этот факт разбивает вдребезги любой мотив преступления!

Джоди почувствовала такую легкость, словно с души ее сняли огромную тяжесть, и счастливо улыбнулась.

— Вы уверены? — спросила она, с надеждой глядя на Макбрайдов.

— На сто процентов! Говорю тебе это как юрист. Но лучшее, что ты можешь сделать, это позвонить и Виктору, и Рику и спросить их. А еще лучше, попроси обоих приехать сюда и заяви им все прямо в глаза.

— А вы уверены, что мы вам тут не помешаем? — решила все-таки подстраховаться Джоди.

— Уверены, — улыбнулась Дороти. — Если хочешь, я сама им и позвоню. Так будет, пожалуй, посолидней.

— Вот здорово! И не принимайте отказа!

Дороти позвонила, и Рик тут же согласился. С Виктором, впрочем, оказалось сложнее. После обеда он не вернулся в офис, а сидел дома, с детьми, которых не с кем было оставить.

— Рад бы, — сказал он Дороти, — но няня, что сидит с детьми, заболела и отпросилась домой, и я теперь в няньках. А Ивонн не может вырваться из магазина, у нее сегодня показ мод. — Он помолчал немного и предложил: — А может, вы все приедете сюда? У детей как раз тихий час.

Дороти с радостью ухватилась за это приглашение, и через полчаса они собрались в доме Стюартов. Дом был двухэтажный, чистенький и хорошенький и внутри, и снаружи, в новом районе в северной части города.

— Чудесный дом, — похвалила Джоди, когда Виктор снимал с нее пальто.

— Спасибо, нам тоже нравится. Мы купили его после рождения близнецов. Понадобилось больше места.

— А где дети? Мне хотелось бы их повидать.

Виктор с гордостью улыбнулся.

— Джейсон, старший, в школе, а остальная троица спит после обеда, но поднимется до того, как вы уедете.

Они расположились в просторной гостиной, и Джоди без околичностей перешла к делу. Сообщила, какую сумму унаследовала от бабки, и объяснила, почему не сказала об этом раньше.

— Сначала мне казалось, что хвастаться будет вульгарно, а после даже в голову не пришло, что это может иметь какое-нибудь отношение к пожару. Как вы думаете, это что-нибудь меняет? — обратилась она к Рику и Виктору.

— На мой взгляд, безусловно, — заявил Виктор.

— И я так думаю, — подхватил Рик. — Таким образом снимается самый главный мотив, которым ты могла бы руководствоваться. Нанять поджигателя — дело дорогое, и ты заработала бы совсем немного. Но если ты не нуждаешься в деньгах, пытаться обмануть страховую компанию вообще не имеет никакого смысла. Я правильно рассуждаю, Виктор?

Адвокат кивнул.

— Абсолютно. Поскольку пожар занялся при подозрительных обстоятельствах, страховку без судебного разбирательства все равно получить невозможно, и если б Джоди даже и выиграла, выгоды практически никакой. — Он посмотрел ей прямо в глаза и подмигнул: — Мисс, вы свободны!

У Джоди было такое чувство, будто ее выпустили из тюрьмы.

— Ох, даже не знаю, как мне вас всех благодарить! — шальная от радости, с широкой бессмысленной улыбкой вскричала она.

Рик встал, приблизился к ней и протянул ей руки.

— Лучше всего — крепко обними нас по очереди. Я — первый. — И прижал Джоди к себе.

Отпустил он ее неохотно, пробормотав: «Я еще свое возьму», а Джоди перешла к Дороти, Шону и Виктору. Все они гладили ее по плечам и вслух выражали радость, что она наконец освободилась от черного облака подозрений.

Когда она вернулась к Рику, тот снова, без извинений и оправданий, крепко прижал ее к себе.

— Как насчет кофе? — спросил Виктор. — Все уже готово. Я даже обнаружил две коробки печенья. Прошу в столовую…

Дороти и Шон, улыбаясь, последовали за ним, а Рик отыскал за ухом Джоди чувствительное местечко и уткнулся в него губами.

— Виктор — настоящий друг, — пробормотал он, покусывая ей мочку уха.

Джоди не могла с этим не согласиться, но не могла и произнести ни слова, голова у нее шла кругом. Она наклонила голову так, чтобы ему было удобней, а сама погладила Рика по спине, наслаждаясь игрой мускулов под тонкой форменной рубашкой.

— Джоди… ты меня… околдовала, — отрывисто проговорил он, целуя ее в шею. — Ты меня просто преследуешь. Я с самого пожара с ума сходил от страха за тебя.

Она закинула руки ему за шею и подула в самое ухо. Он застонал и крепче обхватил ее талию.

— Зато теперь все будет как надо, — прошептала она. — Мы не нарушим законодательство, если я тебя поцелую?

Ответа она не услышала. Рик опустил голову и приник к ее губам.

Да, дыхание ее было сама сладость, тело — сама нежность, а благоухала она так, что он, теряя остатки воли, готов был совсем расплавиться.

— О Джоди, как я хочу тебя, — бездумно сказал Рик, крепче прижимая ее к себе.

— А я тебя, — прошептала она, — но, милый, сейчас не время и не место.

Печальная правда этого замечания вернула его на землю, не охладив, впрочем, пыла.

— Я знаю, — вздохнул он, разомкнул руки и отстранился. — Прости, пожалуйста, но когда я тебя обнимаю, то забываю обо всем на свете. Прости, больше это не повторится.

— Что, никогда? — ужаснулась Джоди.

— Нет, только при таких обстоятельствах. — Рик провел рукой по ее щеке.

Ответить она не успела — откуда-то сверху раздался пронзительный детский вопль, следом за ним — второй.

— Началось, — послышался из столовой голос Виктора. — Проснулись близняшки. — Он мчался по гостиной, торопясь к лестнице.

— Помочь? — крикнула ему вслед Джоди.

— А то! — не останавливаясь, кивнул он. — Мне понадобятся все наличные силы!

И рванул вверх по лестнице. Джоди — за ним.

Рик прошел в столовую, налил себе чашку кофе, уселся за стол к родителям. Через минуту появились Джоди и Виктор, каждый со встрепанным, заспанным младенцем на руках.

У Рика сжалось сердце. Такие славные девчушки, светленькие, синеглазые, в красных ползунках и красно-белых вязаных кофточках! Неудивительно, что Виктор раздувался от гордости. Любой бы гордился!

Он перевел взгляд на Джоди. Она вся светилась, прижимая к себе ребенка. Взрослые уселись, дали малышкам печенье, и те немедленно стали целиком запихивать его в рот. Печенье крошилось, измусоленные кусочки сыпались детям на грудь, на дорогие брюки Джоди, но она, не поморщившись, спокойно взяла салфетку и нежно вытерла запачканный ротик.

— Эй, Бонни, — проворковала она, щекоча девочку под пухлым подбородком. — Не торопись, тогда получится.

Бонни гулькнула и потянулась к тяжелому серебряному, в форме креста, медальону Джоди, украшенному большими искусственными жемчужинами, ухватилась за него и засунула себе в рот вместе с тем, что еще осталось от печенья. Джоди спасла медальон, протянув ей взамен ложку, и девочка принялась колотить ею по столу.

Джоди лишь засмеялась и подула Бонни в затылочек, отчего та заколотила еще пуще.

Рик смотрел на эту картинку с чувством глухого отчаяния. Джоди так замечательно ладит с детьми… Не рассердилась, не ворчит, что брюки придется нести в чистку. Отвлекла девочку, смеется, чирикает с ней.

Ясно, она ничуть не преувеличивала, когда сказала, что обожает детей. Прирожденная мать, которую никогда не устроят карьера и бездетная жизнь с мужем.

Он закрыл глаза, отгоняя от себя горькие мысли.

Нет, Джоди нуждается в детях, как художник — в красках, как музыкант — в нотах. В чем она не нуждается, так это в муже, который неспособен дать ей детей. Джоди будет несчастна и, как бы мужественно ни переносила она несчастье, рано или поздно все равно потребует развода.

А это для него — смерть! Вот почему во что бы то ни стало необходимо подавить все разрастающуюся страсть, прежде чем она выйдет из-под контроля, неся им одно лишь горе.


Глава восьмая


В понедельник утром Джоди проснулась вместе с солнцем. Ощущения четко осознанной цели — вот чего ей здорово не хватало последние три дня. Было холодно и противно, снег так и не выпал, и никаких известий от Рика с того вторника, когда, расставшись у дома Виктора, они разъехались в разные стороны. Рик отправился на службу, Джоди — в контору Финча, в надежде поймать Фарли и заново оценить предназначенное к продаже имущество, поскольку дома у нее больше не было.

Явившись, она обнаружила, что Финч выехал из города по делам и раньше понедельника не вернется, значит, впереди у нее бесцельная неделя.

Горько вздохнув, Джоди уткнулась лицом в колени. Что не так? Над этим вопросом она ломала голову последнее время, нескончаемо долгие, сумрачные, тоскливые дни и бессонные ночи.

Прокручивая в уме события того вторника, она припомнила, что Рик стал каким-то отсутствующим, когда они с Виктором спустились вниз с близнецами.

Нет, больше она не намерена сидеть, как привязанная, дома. Точно так же не намерена навязываться ему в надежде, что когда-нибудь он передумает и захочет иметь детей.

Отбросив одеяло, она соскочила с кровати, накинула халат и направилась в ванную. В десять тридцать у нее назначена встреча с Фарли Финчем. Пусть продаст ее участок как можно скорей и вышлет ей чек в Цинциннати. Довольно с нее Рика Макбрайда с его странными представлениями о любви.

Она едет домой!


В кабинет Финча Джоди пригласили сразу, как только она вошла в контору. Финч выглядел довольно бледно, не встал ей навстречу из-за стола, как делал раньше, а только улыбнулся и жестом пригласил сесть.

— Я слыхал про пожар, Джоди, — сочувственным тоном начал он. — Примите мои сожаления. Насколько я понял, это был поджог. Есть какие-нибудь предположения, кто мог это сделать?

Джоди села.

— Насколько мне известно, нет, — сказала она, не собираясь объяснять, что она сама и есть главный подозреваемый. Наверняка об этом уже шепчутся по всему городу, не хватало еще ей участвовать в распространении слухов! — Дом был застрахован, но получить страховку будет сложно, пока точно не установят, что там случилось и почему. Как вы считаете, может из-за этого застопориться продажа участка?

Фарли в задумчивости потер подбородок.

— Не думаю. Дома больше нет. Развалины надо будет расчистить, и, увы, придется значительно снизить цену.

— Да, я понимаю. Это не имеет значения. Я просто хочу выставить участок на продажу и вернуться домой в Цинциннати. Я ведь вам здесь не нужна, верно?

Он, казалось, удивился, но быстро взял себя в руки.

— Нет, не нужны. Я пришлю вам бумаги на подпись. Когда уезжаете?

— Через пару дней, надеюсь. Сколько примерно может стоить участок?

— Сейчас сказать не могу. Надо посмотреть, что там осталось.

— От дома ничего не осталось, — пожала плечами Джоди, полагая, что переоценка не займет много времени. — Куча мусора, не больше, и даже кусты вокруг сгорели. Правда, Шон говорит, что некоторые деревья удастся спасти.

— Я как раз туда собираюсь, — сказал Фарли. — Хотите со мной? Если сойдемся в цене, можно будет прямо сегодня составить и подписать контракт.

У Джоди упало сердце. Радости не было. Напротив. Легко сказать: «Уеду из Коппер-Каньона», но теперь, когда все хлопоты позади, придется и в самом деле уезжать…

А что ее, собственно, держит? Отношения с Рику? Но если ее чувство к Рику — любовь, то не нужно ей этого. От любви люди становятся счастливыми, а не печальными, как она. Исполненными надежд, а не отчаявшимися. Доверчивыми, а не измученными сомнениями.

— Джоди? — окликнул Фарли, прервав ее размышления.

— Ах да, простите. Конечно, я поеду с вами.

Он улыбнулся, но, вставая, поморщился, да и двигался он медленней обычного, оберегая свой правый бок.

— Поедем в моей машине? — предложил он. — Все равно придется сюда возвращаться.

— Охотно, — согласилась Джоди, вставая. Она вдруг заметила, что на Фарли очень просторный свитер, а не пиджак, как обычно. Раньше ей не приходилось видеть его в конторе в столь некорректной одежде.

Примерно с час они бродили по пожарищу, а когда вернулись в офис, Фарли, постучав по кнопкам калькулятора, назвал ей цену, которую она нашла явно заниженной и предложила свою.

— Джоди, вы нереально смотрите на вещи, — устало сказал Фарли. — Вы не могли не заметить, что этот район не пользуется спросом. — Он снова взял калькулятор, снова что-то подсчитал и посмотрел на нее. — Послушайте, что я вам скажу. Я сам куплю эту землю за предлагаемую мною сумму в том состоянии, в каком она сейчас находится, и сам заплачу за расчистку. Таким образом, вы можете ехать домой в полной уверенности; что дела по наследству устроены, а я займусь вашим участком и попытаюсь его хоть как-нибудь перепродать.

Джоди была слишком измучена, чтобы спорить. Покончить с делами — вот все, что ей нужно.

— Хорошо, — расстроенно сказала она. — Составляйте контракт, я его подпишу.


К Макбрайдам Джоди попала, когда Шон и Дороти заканчивали обед, но хозяйка тут же поставила прибор и для нее. Джоди едва не плакала. Ей будет так не хватать этих чудесных людей! Так же, как их противного сына. Но об этом лучше не думать.

Она рассказала о своей встрече с Финчем. Оба, и Шон, и Дороти, были неприятно удивлены и высказали сомнения, правильно ли она поступила.

— Бесполезно жалеть об этом, — сказала Джоди, — мне и впрямь пора в Цинциннати. Там у меня работа, которую я люблю, которую не хочу потерять… Пожалуй, послезавтра уеду.

Дороти накрыла ладонью лежащую на столе руку Джоди.

— Мы говорим так из эгоизма, милая. Мы будем скучать по тебе.

Тут уж Джоди не удержалась от слез.

— И я буду скучать. Жалко, что нельзя забрать вас с собой.

— А нам жалко, что мы не можем тебя здесь оставить, — отозвалась Дороти. — А Рик знает, что ты уезжаешь?

Она грустно покачала головой.

— Нет, ему это безразлично.

— Я так не думаю, — возразил Шон.

Джоди ничего не ответила, поблагодарила хозяев и поднялась к себе вздремнуть. Она не спала толком три последние ночи. Стоило закрыть глаза, как вспоминался поцелуй и все с ним связанное. Но теперь тот всплеск страсти лишь мучил ее, не принося никакой радости. Сможет ли она когда-нибудь испытать это с другим мужчиной?

Она скинула туфли, брюки и блузку, завернулась в свой теплый халат и легла на постель.


Проснулась Джоди через два часа. Ей было гораздо лучше, теперь она вполне способна справиться с фактом, что деваться некуда, нужно укладывать вещи. Уехать отсюда будет трудно, но, может быть, долгая дорога домой поможет собраться с мыслями, настроиться на встречу с друзьями, преодолеть горечь расставания с семейством Макбрайдов.

Она переоделась в джинсы и серый свитер, собрала одежду, требующую стирки, и отнесла в подвальный этаж. Спускаясь, Джоди заметила, что, похоже, в доме она одна. Видимо, Шон и Дороти куда-то уехали.

Джоди включила стиральную машину и услышала, что наверху звонит телефон. Взлетев по лестнице, схватила трубку.

— Алло! — запыхавшись, крикнула она.

На том конце помолчали, а потом мужской голос произнес:

— Джоди, это Рик.

Предательское сердце забилось сильнее, и в мечтах она снова оказалась в его объятиях. Рассердилась на себя, прогнала мечты и глубоко вздохнула:

— Да, Рик?

Он откашлялся:

— Как ты?

Черт побери, как я, по-твоему? Боль подсказала ей эти слова, но гордость не позволила им слететь с языка.

— Очень хорошо, спасибо, — сухо ответила она. — А ты как?

Почему бы ему не перейти к делу? В какие игры он с ней играет? В конце концов, сам целовал ее, горя страстью, а теперь делает вид, будто этого не было. Неужели он из тех, кто соблазняет женщин, чтобы посмотреть, как далеко они могут зайти?

Нет, она никогда не поверит, что он такой негодяй!

— Тоже хорошо, спасибо, — не сразу ответил он.

Разговор явно зашел в тупик, и Джоди уже собралась повесить трубку, когда Рик снова заговорил:

— Джоди, не могла бы ты позвать к телефону мою мать?

Она вздрогнула, как от удара. Вот, значит, как. Он позвонил Дороти, а попал на нее и от неожиданности растерялся. А она, глупая, решила, будто звонят ей!

Сглотнув, она проговорила очень спокойно, надеясь, что голос ее не дрогнет:

— Очень жаль, Рик, но ни Шона, ни Дороти нет. Я только что проснулась, а дома никого. Понятия не имею, куда все делись. Что-нибудь им передать?

— Ты хорошо себя чувствуешь? — взволнованно спросил он, будто это имело какое-нибудь значение.

— Я прекрасно себя чувствую, — резко бросила она. — Мне сказать Дороти, чтобы она тебе перезвонила, когда придет?

Рик немного помолчал.

— Нет, я… Послушай, Джоди, могу я просить тебя об одолжении? Я бы не стал просить, если б не был занят, — торопился он объяснить, — но до шести часов мне должны доставить из магазина большой холодильник, и его увезут обратно, если дома никого не будет, кто-то должен расписаться. Я хотел попросить об этом маму. Как ты думаешь, могла бы ты оказать мне такую услугу? Это правда важно.

Джоди вздохнула. Если она ему и нужна, так чтобы принять доставленный из магазина холодильник.

— Конечно, — могу. Никаких проблем, только у меня нет ключа от твоего дома.

— Ох, верно, — расстроился он. — Мамин, наверно, у нее на общем кольце с другими ключами. Послушай, если ты можешь выехать прямо сейчас, я попрошу Эвелин встретить тебя у моего дома с ключом. Она успеет подъехать примерно в одно время с тобой. Спасибо, Джоди. Я ужасно тебе благодарен.

Нужна ей его благодарность! Так же, как его стыд за то, что поманил ее, а потом бросил. Вот любовь — его любовь — ей очень нужна, но совершенно ясно, что именно этого она от него никогда не получит.

— Я, так или иначе, в большем долгу перед тобой, Рик, — решительно сказала она. — Сейчас выезжаю.

И повесила трубку, не дожидаясь ответа.


Джоди свернула на подъездную дорожку к дому Рика лишь мгновением раньше, чем появилась его секретарша-диспетчер. Эвелин отдала Джоди ключ, Джоди поблагодарила и пригласила Эвелин войти, но та отказалась, пояснив, что надо возвращаться на работу.

Джоди еще раз поблагодарила, одолела две ступеньки, ведущие к крытому крыльцу, и вошла в дом. Она не была здесь с того дождливого, самого первого в Коппер-Каньоне дня, когда Рик привез ее сюда принять душ и сменить промокшую одежду.

Через маленький холл она прошла в гостиную, расположенную с другой стороны дома. Вечерний свет проникал через стеклянные раздвижные двери, ведущие на веранду. На вид здесь было тепло, но даже в своей парке она озябла. Поискала выключатель терморегулятора, нашла, включила.

Часть стены занимали встроенные книжные полки, на которых, помимо романов в мягкой обложке и учебников по полицейскому делу, были выставлены трофеи и безделушки. Она забыла взять с собой что-нибудь почитать, а романы оказались приключенческими, да про освоение Запада, да еще кровавые детективы — все это ничуть ее не интересовало.

Интерьер гостиной — мебель из дерева и кожи, бежевые стены — остался таким же, каким она его запомнила, очень мужским, удобным, где все стоит на своих местах. Рик был опрятным хозяином. Ни вещей на полу, ни грязной посуды в мойке, ни газет с журналами на столах.

Он гордился своим домом и содержал его в чистоте. Идеальный мужчина, мечта ее сердца, и завоевывать это сердце не надо — приди и возьми.

Джоди сняла парку, бросила ее на стул, включила телевизор с большим экраном. Впрочем, смотреть было нечего: старые сериалы по местным каналам, бесконечные новости по кабельному. Она предпочла новости и устроилась в кресле-качалке ждать доставки.

В окно просматривалась тихая улица. Грузовика с холодильником не видно. Джоди вздохнула. Хуже нет сидеть без дела.

Громкий звонок телефона разбил тишину, напугав ее. Поначалу Джоди не хотела снимать трубку. В конце концов, она тут не живет, кто ей может звонить?

Потом подумала, что, может быть, это Рик. Может, хочет дать ей какие-нибудь указания насчет доставки. Беда в том, что непонятно, где телефон. Явно не в кухне, звонок доносится откуда-то из прихожей, оттуда где спальни и ванная.

Она побежала на звук и нашла телефон в спальне Рика. Схватила трубку: «Алло!»

Молчание, хотя слышно, что кто-то дышит. Она повторила еще раз, громче: «Алло!»

Никакого ответа.

Такое всегда раздражало ее. Обычно она просто вешала трубку, но может быть, тот, кто звонит сейчас, не ожидал услышать женский голос и думает, что ошибся номером?

Она попробовала еще раз:

— Вы звоните начальнику полиции Ричарду Макбрайду. Сейчас его нет дома, но если у вас есть сообщение, я ему передам.

В трубке раздался неуверенный женский голос:

— Скажите, пожалуйста, кто-нибудь будет дома примерно еще час?

Джоди расслабилась и ответила уже поспокойней:

— Вы насчет доставки холодильника?

Молчание. Потом голос:

— Да… — Женщина откашлялась и нервно добавила: — Да, именно так. Будет кто-нибудь дома, вы или мистер Макбрайд?

— Да, я буду, — твердо ответила Джоди. — Я вас жду.

— Отлично, — сказала женщина и повесила трубку прежде, чем Джоди успела спросить, в какое время точно будет машина.

Странная какая, подумала Джоди. Как правило, диспетчеров учат говорить громко, четко и, самое главное, приветливо. В голосе этой звучали неуверенность и… да, даже страх!

Впрочем, тут, в маленьком городе, все может быть по-иному. Джоди вышла из спальни, вернулась в гостиную и снова включила телевизор.

Выбрала старый фильм «Дело Рокфордов», с ногами устроилась в кресле и скоро забыла обо всем, пытаясь уследить за поворотами сюжета.

Так увлеклась, что вздрогнула, когда раздался звонок в дверь. Господи, это, наверно, доставка, а она даже не слышала, как подъехал грузовик! Выбралась из кресла, кинулась к двери, открыла замок и распахнула двери настежь.

Перед ней никого не было! Высунулась, поглядела направо, налево, но грузовика не было и на улице!

Господи, да где же они? Кто-то позвонил в дверь, она не могла перепутать с телефонным звонком. Совсем другой звук.

Озадаченная, она опустила взгляд и тут-то увидела среднего размера корзинку с высокой ручкой посередине. Корзинка стояла по другую сторону двери, так что не сразу заметишь.

Джоди вышла на крыльцо, прикрыла за собой дверь, присмотрелась. В корзинке что-то есть. Вроде бы какое-то тряпье, рваная простыня.

Она наклонилась. Корзинка старая, с поломанными прутьями. Она осторожно протянула руку, коснулась замызганного тряпья. Сверху оказалось старое тонкое одеяльце. Странно! Ну и шутки! Может быть, кто-то подкинул новорожденного щенка? Или никому не нужного котенка?

Трясущимися пальцами Джоди откинула одеяльце, ахнула и прижала руку к губам, чтобы не закричать.

Там было дитя! Совсем маленькое, не более нескольких дней от роду, сладко спящее в тряпье! Крошечный пальчик во рту!


Глава девятая


Ледяной порыв ветра просквозил крыльцо и вывел Джоди из оцепенения. Она очнулась и вспомнила, что на дворе глубокая осень, холод, а ребенок лежит здесь в каких-то сомнительных тряпках!

Джоди взялась за ручку корзинки и отнесла ее в кухню, поставив на стойку у раковины. Руки озябли, она открыла кран с горячей водой и держала под струей, пока они не согрелись, потом пощупала пульс на шейке младенца. Сердечко билось сильно и ровно, а кожа на ощупь была теплой.

Слава Богу, бедное дитя, похоже, здорово. Джоди тихонько развернула одеяльце. Ребенок был непостижимо крошечный, но выглядел вполне — или почти — доношенным. Одет только в блеклую цветастую распашонку без ползунков и только одноразовый подгузник. Легонько дернув за липучку, Джоди обнаружила, что прокладка мокрая, а пуповина не отрезана и не обработана, лишь перевязана куском старой бечевки. Дитя оказалось девочкой.

Джоди снова завернула ее в одеяльце и прошлась рукой между подстилкой и прутьями корзинки. Ничего — ни записки, ни каких-либо иных свидетельств, чей ребенок и почему его оставили на крыльце Рика.

Еще не совсем придя в себя, Джоди поняла одно: надо сообщить Рику и срочно отвезти ребенка к врачу. Судя по всему, роды прошли без участия медиков. Кроме того, когда девчушка проснется, она захочет есть, а у Джоди даже бутылки нет, не говоря уж о молочной смеси.

Она перенесла корзинку в спальню Рика и, поставив ее на кровать, набрала 0.


Оператор соединил ее прямо с Риком. Джоди, услышав его голос, совсем растерялась. Как сообщить ему о ребенке, да так, чтобы он не подумал, будто она спятила? Можно голову дать на отсечение, что благонамеренные жители Коппер-Каньона не каждый день разгуливают по городу, оставляя новорожденных на соседских крылечках!

— Алло! — повторил он, на этот раз нетерпеливо. — Кто это? У вас что-то случилось? Говорите!

Джоди наконец собралась с мыслями.

— Рик, — сказала она, — это Джоди.

— Джоди? — удивился он. — В чем дело?

— Приезжай немедленно. Ты мне нужен.

— Милая, да что такое? Ты в порядке?

Даже паникуя, она не могла не отметить ласку и заботу в голосе Рика.

— Нет, то есть да, я в порядке, но нам необходимо срочно съездить к врачу.

Она отдавала себе отчет в том, что несет что-то несуразное, но выразиться более внятно не смогла.

— Сейчас буду, — сказал Рик и повесил трубку.

Слава Богу. Рик скоро приедет. Он решит, как нам быть.

Она перенесла корзинку в гостиную. Похоже, что носишь за собой по дому куклу. Настоящее, живое дитя должно было бы уже проснуться. Джоди таскала девочку туда-сюда, разворачивала, осматривала и, не понижая голоса, разговаривала с Риком по телефону.

Как ребенок оказался на крыльце? Ведь кто-то должен был его принести. Но Джоди не слышала ни звука, пока не прозвенел дверной звонок. Отворив дверь, она не увидела поблизости ни единого человека и, более того, ни одной машины.

Визг шин по асфальту предупредил ее о приезде Рика. Джоди встала, и тут же прозвенел звонок, долгий, настойчивый, и она вспомнила, что его ключ у нее.

Дитя встрепенулось, почмокало губами и завопило, а Рик, не в силах дождаться, уже колотил в дверь, выкрикивая ее имя. Джоди кинулась и впустила его.

Он схватил ее за руки:

— Ради всего святого, Джоди, что случилось? — Не успела она ответить, как он рявкнул: — Что такое? У тебя там ребенок?

Она отстранилась и потянула его за рукав.

— Пойдем. Сам увидишь.

Рик с изумлением уставился на водруженную на диван корзинку.

— Вот это да… И где ж ты это взяла?

Джоди склонилась и взяла орущую девочку на руки. Малютка ничего не весила, но с легкими у нее был полный порядок.

— Ты ее разбудил, — упрекнула Джоди.

— Ее? — с трудом произнес он.

— Да, это девочка, и у нее мокрые пеленки, а у меня нечем их заменить. Она наверняка голодна, и чем ее кормить, неизвестно.

Она и сама понимала, что плетет что-то невразумительное, но язык работал быстрей мысли.

Рик положил ей руки на плечи и посмотрел в глаза.

— Джоди, сделай одолжение, глубоко вздохни и начни сначала, — ласково сказал он. — Откуда взялся этот ребенок?

— С крылечка, — выпалила она. — Я все тебе расскажу, но сначала съездим к врачу. На вид она здоровенькая, но только…

— Мы непременно свезем ее к доктору, — заверил Рик, — но я должен знать, где ты ее взяла. Давно она здесь?

Джоди сделала над собой усилие:

— Кто-то позвонил в дверь, буквально несколько минут назад, я подумала, это из доставки, но, когда открыла дверь, на крыльце никого не оказалось. Только корзинка стояла, и в ней ребенок. Я внесла ее в дом, осмотрела, а потом позвонила тебе.

Рик слушал. Кто-то оставил ребенка у него на крыльце? Но это же невероятно! Он холостяк, живет один. В городе известно, что он не хочет детей, так с какой стати кому-то понадобилось подкинуть ему свое нежеланное дитя?

Он посмотрел на вопящую у Джоди на руках кроху. Личико красное от напряжения, сморщенное, сжатые кулачки гневно вскинуты.

Сердце его сжалось от нежности. Как можно бросить такое маленькое, такое беспомощное созданьице? Столько людей страстно хотят детей и не могут их иметь, а тут кто-то выбрасывает живую малышку, словно ненужную куклу!

И все-таки Джоди права. Надо немедленно действовать, и первым делом — посетить доктора Сэма. Об остальном Джоди просветит Рика позже.

Он позвонил доктору, сообщил, что сейчас они привезут пациента, срочно нуждающегося в помощи, и усадил Джоди с ребенком, завернутым поверх тонкого одеяльца в пушистое махровое полотенце, в полицейскую машину. Дитя продолжало плакать.

Доктор Сэм Лоуфорд осматривал девочку, а Джоди рассказывала ему, как она оказалась у них с Риком. Этот самый популярный в городе врач оказался весьма привлекательным мужчиной лет сорока, с темными курчавыми волосами и карими глазами. Тембр голоса у него был теплый, заботливый, а улыбка — неотразимая.

Девочка, оказавшись у врача на руках, сразу прониклась к нему доверием, жадно вцепилась беззубым ртом в предложенную соску и принялась сосать, пока не обнаружила, что ничего вкусного в соске нет.

— Вы хотите сказать, что кто-то оставил дитя на крыльце у Рика и смылся? — недоверчиво переспросил доктор Сэм.

— Именно, — настойчиво сказала Джоди. — Мне, честно говоря, тоже не верится. Что, если бы меня не было? Рик на работе, а…

Она умолкла, не договорив.

Мужчины смотрели на нее в недоумении.

— Совсем забыла, — сосредоточенно сказала она. — Примерно за полчаса перед тем, как позвонили в дверь, был еще телефонный звонок. Какая-то женщина спрашивала Рика — нет, погодите, когда я взяла трубку, сначала никто не ответил. Я подумала, это кто-нибудь из подружек Рика, — растерялась, услышав женский голос.

— Какая подружка? — перебил Рик. — Нет у меня никаких подружек!

— Извини, я не говорю, что они у тебя есть, я просто так подумала. А той женщине, что звонила, я сказала, что она набрала правильный номер, но тебя нет дома и я передам все, что она сочтет нужным сказать.

Джоди перевела взгляд на доктора Сэма.

— Она спросила, будет ли кто дома в течение часа, я подумала, что она из доставки холодильников. Я даже спросила ее об этом, она ответила «да» и сразу же бросила трубку.

Джоди снова посмотрела на Рика.

— Может быть, это звонила мать девочки, чтобы убедиться, что кто-нибудь окажется дома и найдет ребенка?

— Очень может быть, — сказал Рик. — Но я еще проверю в фирме, не звонил ли кто оттуда. Какой у нее был голос?

Джоди пожала плечами.

— Я бы сказала, неуверенный, я даже подумала тогда, странно, потому что диспетчеры всегда говорят очень напористо, а больше, пожалуй, ничего особенного…

Доктор Сэм положил девочку на стол и развернул ее.

— С пуповиной придется поработать, — пробормотал он, осторожно ощупывая крошечное тельце. — Зато с дыханием нет никаких проблем. Ее где-то вымыли, но Бог знает, где и когда. Скорей всего, в общественном туалете.

Джоди поморщилась. Какой-то кошмар! И для матери, и для ребенка.

Рик, видимо, заметил, как изменилось ее лицо, и обнял за плечи, утешая:

— Ничего, милая, все будет хорошо. Мы проследим. Мать наверняка еще где-то здесь, поблизости.

Джоди так и подпрыгнула:

— Так ты что, собираешься вернуть ей ребенка? Да она ведь не желает заботиться о нем, иначе бы не подкинула!

— Не волнуйся, — сказал он. — Комиссия по защите детей займется тем, чтобы у девочки было все, что полагается.

Рик обнял Джоди, легонько прижал к себе и отпустил. Доктор Сэм положил ребенка на весы.

— Мм, — пробормотал он. — Вес — ровно пять фунтов. Маловато. На всякий случай давайте-ка положим ее на пару дней в больницу, пока не начнет прибавлять в весе, но недоношенной я бы ее не назвал. Ну, может, на недельку — от силы — родилась раньше. Я думаю, ей нет еще суток от роду.

Рик кивнул.

— Хорошо, сейчас мы отвезем ее в больницу, и я позвоню в службу соцобеспечения, пусть распорядятся, куда ее поместить.

— Что значит «поместить»? — недовольно спросила Джоди.

— Это значит детский приют, — объяснил он. — У нас в округе таких только два, и этого недостаточно. Некоторое время девочка проведет в больнице, а потом надо будет найти для нее приемных родителей.

— Нет! — возразила Джоди. — Лучше отдай ее мне.

И, услышав свои слова, сама удивилась не меньше, чем Рик и доктор. О чем она говорит? Сама ведь уже решила завтра-послезавтра вернуться в Цинциннати. Ее там, в конце концов, ждет работа!

А с другой стороны, что ей эта работа? В заработке она не нуждается, а от одной мысли, что бедное маленькое брошенное дитя отдадут и без того перегруженной хозяйке приюта, сжимается сердце. Джоди может посвятить ребенку всю себя, и, кроме того, она хорошо к этому подготовлена.

— Что?! — хором переспросили мужчины, но тут девочка снова запищала. Доктор Сэм снял ее с весов, переложил на стол и принялся менять подгузник.

— Я хочу сказать… Ну, что… Позвольте мне заботиться о ней, пока ей не подберут приемных родителей! Я это умею. У меня диплом воспитателя детского сада, и я уже несколько лет работаю по специальности. По крайней мере подготовлена не хуже хозяйки детского приюта и займусь этим совершенно бесплатно.

— Но у тебя нет никаких вещей для младенца, — напомнил Рик, — да и где ты собираешься с ней жить? У моих родителей? Я думаю, тебе нужно обсудить это с ними, прежде чем обещать что-то сгоряча!

Джоди поникла. Рик прав. Еще не хватало, чтобы она навязала новорожденного ребенка его родителям! За свою жизнь они наверняка уже сыты по горло вопящими младенцами, ночными кормлениями и грязными пеленками.

— Нет, я… — Джоди запнулась. Так что же она, собственно, предлагает?

Внезапно ее осенило.

— Я могу снять квартиру или маленький домик! — воскликнула она убежденно.

Рик покачал головой.

— Солнце мое, — спокойно сказал он, — ты говоришь Бог знает что. Ты ведь даже не местная жительница. Что будет с твоим домом в Цинциннати, с твоей работой? С твоими родителями в Атланте? А кроме того, мать девочки может в любой момент вернуться и потребовать ее обратно.

— Но ты же сказал…

— Я сказал, что мы найдем для нее хороший приют, и мы это сделаем, но что касается матери, то вопрос остается открытым. У нее приоритетные права на ребенка, если она сможет доказать, что способна и желает заботиться о своей дочери.

Джоди все это, конечно, понимала, но смириться никак не могла. Ей претила мысль о том, что придется отдать ребенка женщине, у которой хватило духу так бессердечно его бросить. Что, если она сделает это снова и дитя не успеют отыскать, не успеют предотвратить несчастье?

— Ты не мог бы, по крайней мере до завтрашнего дня, оттянуть рапорт о том, что кто-то бросил ребенка? — умоляюще спросила она.

Он посмотрел на нее с сочувствием и сомнением.

— Джоди, мой долг — докладывать обо всем, что случилось.

Ужасно не хотелось злоупотреблять его дружбой и добротой, но сегодняшняя история затронула Джоди так сильно, что сдаться она не могла.

— Да, я знаю. Но что такое несколько часов! Уж конечно, погоды они не делают. Девочка все равно проведет ночь в больнице. Прошу тебя, Рик! Дай мне шанс за ночь что-нибудь решить!

Он внимательно всмотрелся в ее лицо, но она не дрогнула.

Наконец он со вздохом оторвался от ее глаз и неохотно сказал:

— Хорошо. Если для тебя это так важно и если Сэм не возражает, я подожду до завтра, но это — предел.

Джоди готова была броситься ему на шею и осыпать благодарными поцелуями, но вспомнила, как на днях он дал ей понять, что не хочет никакой фамильярности. Поэтому лишь улыбнулась и коснулась его щеки кончиками пальцев.

— Спасибо, — чуть слышно сказала она.

Его глаза страдальчески потемнели. Он взял ее руку и поцеловал ладонь.

— Завтра, Джоди, — сказал он. — Никак не позже.


Сумерки уже сгустились, когда Рик и Джоди покинули больницу, благополучно зарегистрировав ребенка и поместив его в тихую, отдельную палату. В отделение для новорожденных девочку уложить не удалось — она появилась на свет за пределами больницы и не считалась стерильной.

Усаживая Джоди в машину, Рик спросил:

— Твоя машина у моего дома или ты пришла пешком?

— У твоего, — ответила она, устраиваясь поудобней. — Ты что, даже не заметил ее, когда примчался?

— Да уж! Ну ты меня и напугала! Только и лезло в голову, что с тобой что-то стряслось! — хмыкнул он, заводя мотор. — Думал, не руку ли отрезало или пальцы в розетку сунула… Но увидеть тебя с брошенным младенцем — нет, этого не ожидал.

— Прости, что я тебя напугала, но, ей-Богу, сама была в шоке. — Она улыбнулась. — Ох, что было, когда я откинула одеяльце и увидела эту кроху…

— Очень хорошо тебя понимаю, — признался он.

Несколько секунд спустя они остановились перед домом Рика.

— Зайдешь выпить что-нибудь? Кофе, стакан соку? У меня есть всякие замороженные полуфабрикаты в морозиль… — Рик замер на полуслове. — Черт, ну совсем из головы вон! Забыл, напрочь забыл про доставку и про холодильник!

— И я, — кивнула Джоди. — Согласятся в магазине доставить в другой день?

Рик выключил мотор.

— Согласиться-то согласятся, но, наверно, придется ждать.

Он обошел машину и подал Джоди руку.

— Рик, — сказала она, — а почему бы нам не отправиться к твоим родителям? У них полно всякой еды. Не думаю, что они будут возражать, если мы соорудим себе что-то поесть, и, — Джоди усмехнулась, — ты сможешь сразу рассказать им о своем новом ребенке.

— Моем новом ребенке? — с шутливым ужасом переспросил он. — Прикусите свой язычок, юная леди. Мы расскажем им о вашем новом ребенке.

У Джоди отлегло от сердца. Он оговорился или на самом деле хочет сказать, что и вправду поможет ей взять ребенка под опеку, пока не решится его судьба? Ах, как было бы славно!

Она рассмеялась и пожала ему локоть.

— Уж я-то не возражаю, но сначала нужно зайти к тебе. Я забыла там сумку, а в ней ключи от машины.

Они вместе вошли в дом. Рик открыл дверь, зажег свет.

— Подождешь, пока я включу старый холодильник, проверю автоответчик и позвоню в участок, все ли там в норме?

— Конечно, подожду, — сказала Джоди. — Я буду в гостиной.

Он направился в кухню, а она — в гостиную. Взгляд наткнулся на старую корзинку, забытую на диване. Ребенок был уже в больнице, но и теперь корзинка почему-то притягивала ее.

Откуда она взялась? Наверно, ее нашли на помойке. Уж очень ветхая!

Джоди села рядом. Бедная детка. Как, должно быть, страшно войти в этот мир и оказаться в бросовой корзинке на груде тряпья!

А откуда тряпье? Теперь, когда подстилка видна целиком, можно определить, что она — часть того же тонкого хлопчатобумажного одеяла, в которое была завернута девочка.

Джоди достала ее, встряхнула, и, к ее удивлению, из тряпки выпорхнула записка.

Джоди подняла ее. Листок линованной бумаги, сложенный пополам.

Сердце забилось. Неужели это та самая записка, которую она искала и не смогла найти? Должно быть, сведения о ребенке и объяснение, почему мать вынуждена его оставить…

Джоди развернула листок. Там оказалось всего несколько строк, крупно написанных карандашом:

Рик, милый, я не гожусь в матери, но знаю, что из тебя получится отличный отец. Позаботься о нашей маленькой девочке.

Подписи не было.


Глава десятая


Не в силах осмыслить прочитанное, Джоди смотрела на записку, словно та была на каком-то неведомом ей иностранном языке. Слова сливались в сплошную размытую линию и кружили перед глазами.

Инстинктивно, борясь с тошнотой, она опустила голову.

Джоди снова посмотрела на листок. Слова были все те же:

Рик, милый, я не гожусь в матери, но знаю, что из тебя получится отличный отец. Позаботься о нашей маленькой девочке.

Ни подписи, ни адреса, ни даты рождения ребенка — ничего.

Чтобы Рик сделал девушке ребенка, а потом бросил ее?

Такого не может быть! Не может быть! Рик не поступил бы так. Он такой добрый, такой порядочный, такой хороший человек.

Но ребенок-то существует. От этого никуда не уйти! Если Рик ни при чем, с чего бы матери оставлять дитя на его крыльце, называя его отцом?

Она сидела, потрясенная до глубины души, когда в комнату вошел Рик.

— Ну что, я готов! — объявил он, но всмотрелся в нее и воскликнул: — Джоди? Джоди, в чем дело? Ты похожа на привидение! — И кинулся к ней.

Джоди слышала его словно издалека, не в силах поднять на него глаза.

— Солнышко, что случилось? — Он упал перед ней на колени и, взяв ее за подбородок, повернул к себе. — Джоди, говори же. Ты что, заболела?

Джоди молча протянула ему бумажку.

— Что это?

— Черт побери! — Пробежав глазами записку, он вскочил на ноги. — Какой-то бред собачий! Где ты это взяла?

— На дне корзинки, — резко ответила она. — Рик, как ты мог?

— Как я мог — что? — вскинулся он. — Я надеюсь, уж ты-то не веришь этой бредятине?

— Как я могу не верить? — поджав губы, спросила она. — Мать ребенка наверняка знает, кто его отец.

Чем больше Рик отрицал свое отцовство, тем сильней ярость охватывала Джоди.

— Что же ты сделал, когда она сказала тебе, что беременна? Просто вычеркнул ее из жизни, да?

Рик побагровел.

— До сих пор еще ни одна женщина от меня не забеременела, и я не собираюсь отвечать за ошибки других мужчин!

Он провел пятерней по волосам.

— Черт возьми, Джоди, если б ребенок был мой, я бы с радостью растил его, но девочка не моя, понимаешь? Не моя! И ни одна женщина не сможет меня убедить, что у нее от меня ребенок!

Джоди отметила слова «с радостью». Она глубоко вздохнула.

— Хорошо, — сказала она, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — Даже если, как ты говоришь, ты не знал, что твоя подружка беременна, как ты можешь быть уверен, что ребенок у нее не твой?

— Потому что, во-первых, у меня нет «подружки», а во-вторых, я принял меры, чтобы ни одна женщина, с которой я вступаю в интимные отношения, не могла от меня зачать. Это называется контролем за рождаемостью — может, слыхала? — добавил он с сарказмом.

— Слыхала, — огрызнулась Джоди, — но слыхала еще и о том, что даже самые надежные контрацептивы могут оказаться неэффективны.

— Благодарю вас, доктор, — насмешливо поклонился Рик, — это для меня тоже не новость, и все-таки я знаю наверняка, что это не мой ребенок.

— Да? — вскинула она бровь. — И откуда такая уверенность?

Рик устало ссутулился, глубоко засунул руки в карманы.

— Очень просто, — сказал он. — Элементарная арифметика. Насколько я понимаю, сейчас начало ноября, верно?

Джоди кивнула.

— А чтобы плод созрел до готовности, требуется девять месяцев, так?

Джоди начала понимать, к чему он клонит.

— Д-да, — с запинкой согласилась она.

— Из чего следует, что дитя было зачато в начале февраля, а я в то время вел непорочный образ жизни.

Джоди сморгнула.

— Ты уверен?

Он горько рассмеялся.

— Кто может знать это лучше меня? Уж конечно, не ты. Ты даже не подозревала тогда о моем существовании.

Трудно было не признать, что смысл в этом есть.

— Но ребенок такой маленький… Даже доктор сказал, он мог родиться на неделю-другую раньше.

Рик вздохнул:

— Это не имеет значения. Черт побери, Джоди, неужели ты думаешь, что я такой негодяй? Поверь, я не занимаюсь любовью с каждой, кому назначаю свидание, и не практикую случайных связей.

Этого трудно было не признать. Но зачем бы женщине утверждать, что Рик отец ее ребенка, если на самом деле это не так?

— Что ты скажешь своим родителям? — озабоченно спросила она.

— Разумеется, правду, — просто сказал Рик. — Совершенно ясно, что кто-то пытается очернить мое имя или же хочет взвалить на меня ответственность за чужого ребенка. Мне только и остается надеяться, что мои земляки больше тебя верят в мою честь и достоинство… Пожалуй, надо поехать к родителям, рассказать им все, пока не пошли слухи. А слухи в таких городках, как наш, разносятся мигом.

Он повернулся и направился к выходу, и через несколько секунд Джоди услышала, как за ним захлопнулась дверь.

Джоди была выжата как лимон. Что на нее нашло? С какой стати она сразу поверила этой записке и накинулась на Рика как фурия? Отказываться от собственного ребенка — нет, это не в его характере.

Или же… Они знакомы всего три недели и большую часть времени провели врозь. Рик вел себя по отношению к ней как настоящий рыцарь, рыцарь без страха и упрека. У него была возможность соблазнить Джоди, но он честно сказал, что не хочет иметь детей. Не знай она об этом, неизбежно влюбилась бы в него без памяти и безо всякой надежды.

Впрочем, чего скрывать, к несчастью, она и так влюбилась, но по крайней мере он честно предупредил ее, что перспектив на будущее у них нет. Разве трудно поверить, что столь же порядочен он и по отношению к любой другой женщине?

Тяжко вздохнув, Джоди поднялась с дивана. Все эти раздумья только запутывают ее еще больше. Одна головная боль от них. Остается ехать к родителям Рика и надеяться, что Шон и Дороти все растолкуют, все расставят по своим местам.


Через несколько минут Джоди остановила свою машину перед домом Макбрайдов. Машина Рика уже была там.

Хотя у Джоди был ключ, она все-таки постучала, не в силах войти сама. На сей раз вряд ли ей обрадуются. Она чувствовала себя предательницей, не меньше.

Дверь открыл Рик.

— Входи, Джоди, — равнодушно сказал он. — Я только что рассказал маме и папе о том, что случилось. Если хочешь, присоединяйся.

Прозвучало это так, словно ему решительно все равно, будет она с ними в гостиной или нет.

— Только в том случае, если ты этого хочешь. — Джоди переступила порог.

Он закрыл за ней дверь и пожал плечами.

— Решать тебе.

Да, он правда на нее сердит. Лучшее, что она может сделать, — это подняться в свою комнату и дать семейству возможность разобраться с делом в тесном кругу.

Но Джоди знала, что ни за что так не поступит.

— В таком случае я бы хотела присоединиться к вам.

Дороти и Шон были просто потрясены свалившейся на них новостью.

— Рик сказал, ты нашла ребенка на крыльце, — удивлялась Дороти. — Не представляю, как может женщина бросить свое дитя? Да еще заставить Рика поверить, будто он — отец ребенка!

Из чего следовало, что Рик рассказал родителям все без утайки, хотя вполне мог попридержать при себе историю про записку. В конце концов, кроме Рика, о записке знала одна лишь Джоди.

Позже, за ужином, решали вопрос, как поступить с младенцем, и Джоди еще раз предложила оставить девочку на ее попечении, пока не подыщут приемных родителей.

— Если мне разрешат взять ее, я на время сниму квартиру, — заключила она.

Рик нахмурился, а Дороти расплылась в улыбке.

— Превосходная мысль, — сказала она с воодушевлением, — только с какой стати тебе что-то снимать? У нас тут места сколько угодно, а комната Джессики — готовая детская. Всех дел — вынести одну кровать и поставить колыбельку…

— Да погодите же вы, разбежались! — рассердился Рик. — Я хочу напомнить тебе, мама, что этот ребенок — не твоя внучка и ничего ты ей не должна. Она подкидыш, каких по стране тысячи, и есть специальные службы социального обеспечения, которые позаботятся о том, чтобы девочка ни в чем не нуждалась. Это их обязанность!

Дороти удивленно моргнула.

— Ну конечно, это не моя внучка. Ты же сказал, что ребенок не твой, и у меня нет оснований тебе не доверять, но ей нужен временный приют и забота. У Джоди есть для этого силы и желание, у нас с отцом — место. Не понимаю, чего ты так кипятишься.

Рик только развел руками.

— А вы не думаете о том, как это будет выглядеть со стороны? Дескать, вы взяли девочку потому, что я — ее отец и отказываюсь ее признать. Этого вы хотите, да?

Энтузиазм в глазах Дороти угас, но уверенности своей она не утратила.

— Честно говоря, сын, мне решительно все равно, какие пойдут слухи. Месяц-другой — и люди найдут себе иную тему для разговоров, но если тебя это так волнует, то мы с отцом, конечно, не станем ничего предпринимать. — Она перевела взгляд на девушку: — Впрочем, за Джоди я не отвечаю…

— Прошу тебя, Рик, — умоляюще сказала Джоди. — Помоги мне убедить чиновников, что девочке со мной будет хорошо. Ты же знаешь, я могу о ней позаботиться.

Он провел ладонями по лицу, потом внимательно всмотрелся в глаза Джоди.

— Ты понимаешь, что это не моя дочь?

Она знала, какого ответа он ждет. Он хотел услышать: «Да, я тебе верю», но сказать этого она не могла. Все еще сомневалась.

— Да, я поняла, что ты так считаешь, — только и выговорила она.

Лицо Рика дрогнуло от разочарования, но он быстро с собой справился.

— Ну, Бог с вами, — расстроенно сказал он и встал с места. — Поступайте как знаете. Я поехал домой.


Наутро Рик позвонил Джоди.

— Я договорился, чтобы тебе доверили временное опекунство над девочкой, — сухо сообщил он. — И переговорил с доктором Сэмом. К одиннадцати он ждет нас в больнице. Поскольку у тебя в машине нет специального сиденья для младенца, я заеду за тобой, а потом отвезу домой. Годится?

— Чудесно! — воскликнула она, невзирая на его холодность. — Буду ждать тебя с нетерпением, и… спасибо тебе, Рик. Я знаю, ты меня не одобряешь…

— Ты ведь абсолютно уверена в правильности своего решения, верно? — не слушая, перебил он.

— Да, да, абсолютно!

— В таком случае, одобряю я тебя или нет, не имеет никакого значения, — отрубил он и повесил трубку.

В приемной Рик справился о докторе Сэме и услышал, что тот оставил указание проводить их в комнату, где находится «маленький зайчонок».

«Маленький зайчонок», недовольно подумала Джоди. Пора бы уже выбрать для девочки настоящее имя — и, наверно, эта задача выпадет на ее, Джоди, долю.

Когда они вошли в палату, девочка крепко спала. Джоди, не в силах удержаться, склонилась над кроваткой и нежно погладила покрытую чепчиком головку.

— Ах ты моя сладкая, — пробормотала она. — И как можно бросить такую милую девочку!

Прослезившись, она быстро смахнула с ресниц влагу, выпрямилась и почти столкнулась с Риком, стоявшим за ней.

— Джоди, не надо, — укоризненно сказал он. — Не привыкай к ней. Придется расставаться, и это разобьет тебе сердце.

Они стояли так близко друг к другу! Джоди стоило немалых усилий не прислониться спиной к его крепкой, литой груди. Если она это сделает, обнимет ее Рик или нет? Или будет стоять как ни в чем не бывало и ждать, когда она отстранится?

Ее сомнениям положил конец доктор Сэм:

— Прошу прощения, что задержался, но у меня разродилась пациентка.

Рик отошел от Джоди и повернулся к Сэму.

— Сэм, есть хоть какая-нибудь вероятность, что ты принимал этого ребенка?

Тот покачал головой.

— Ни малейшей. Это дитя появилось на свет Божий безо всякого участия медицины. Ни один врач не перевязал бы пуповину грязной бечевкой. Кроме того, ни мой помощник, ни я сам не принимали роды уже почти месяц. Этому ребенку всего несколько дней, да и не выглядит он недоношенным, чтобы родиться у какой-нибудь из наблюдающихся у нас беременных. Кроме того, все наши мамаши ждут не дождутся своих маленьких.

— А ты не мог бы справиться в Гейнсвиллской больнице и других, что неподалеку, не появлялась ли у них женщина с жалобами на неблагоприятные последствия родов?

На этот раз доктор кивнул:

— Конечно. О чем разговор. Запрошу больницы в Бойзе и Льюистоне. Такая информация должна быть в компьютере. А теперь давайте готовить эту маленькую леди к отправке домой.

Он посмотрел на Джоди.

— Я так понял, пока не подыщутся приемные родители, вы хотите взять ее на свое попечение?

Джоди широко улыбнулась.

— Именно. А я поняла, что вы замолвили за меня словечко? — Ей было известно, что люди из службы соцобеспечения ни за что не согласились бы на ее предложение, не поддержи его квалифицированный врач.

Доктор Сэм ответил не менее широкой улыбкой:

— Еще бы. Ведь мой старый приятель Рик очень высокого о вас мнения.

Джоди в изумлении покосилась на Рика, но тот отвернулся к окну, сделав вид, что он ни при чем.

— Вы можете забрать ее в том, что на ней надето, и я прикажу сестре дать вам одеяльце, чтобы ее завернуть. В приемном покое я оставил для вас папку — там указания, чем ее кормить, как обрабатывать пуповину, и буклет по оказанию первой помощи новорожденным. Вопросы есть?

— Сейчас нет, — улыбнулась Джоди, — но, как только доберусь домой, наверняка появится целый миллион вопросов.

Врач рассмеялся.

— Коли так, спрашивайте у Дороти. Про уход за младенцами она знает практически все, но, если вдруг возникнет задачка, на которую у нее ответа не будет, не раздумывая звоните мне. — Он повернулся к Рику. — Сейчас я поручу секретарше начать поиск по окрестным больницам — не было ли там мамаш, разродившихся в последние сорок восемь часов или около того. А пока — удачи!


Найти мать младенца, разослав запросы в окрестные больницы, доктору Сэму не удалось, а в полицию не поступило никаких заявлений о без вести пропавших новорожденных.

Хорошенько обдумав свое отношение к Рику, Джоди пришла к выводу, что была крайне несправедлива к нему, когда с ходу решила, что мать ребенка не обманывает. Надо же! Ей ведь и в голову не пришло, что лжет эта женщина, а вовсе не Рик.

Необходимо поговорить с ним!

Чтобы не передумать, она тут же набрала номер полиции и попросила его к телефону.

— Минутку, — ответила диспетчер, и через несколько секунд она услышала его голос.

— Рик, это Джоди.

Молчание. Потом:

— Привет, Джоди. Чем могу быть полезен?

Ты мог бы любить меня, подумала она.

— Мне надо с тобой поговорить. Как насчет сегодняшнего вечера?

— Что-то случилось? — На этот раз в его тоне явственно звучала тревога.

— Нет-нет, — поспешила она ответить. — Нет, это, в общем, не срочно. Наверно, ты занят…

— Если не возникнет ничего неожиданного, к семи я буду свободен, — деловито сказал Рик. — Где увидимся?

Голос его звучал так сухо, так отстраненно. Может, зря она это затеяла? Но, как бы то ни было, отступать поздно.

— Я… я бы хотела встретиться у тебя. Если, конечно, ты не против, — добавила она поспешно.

Рик помолчал.

— Хорошо. В семь устраивает?

— Да, спасибо… Я… я приеду без ребенка.

Это было ошибкой.

— Черт побери, Джоди, давай напрямик, а то все вокруг да около! — взорвался он. — Это не мой ребенок, и мне трижды наплевать, с ним ты придешь или без него!

Она глубоко вздохнула.

— Рик, пожалуйста, я не хотела… Впрочем, неважно. В семь я приеду. — И повесила трубку.


Так она и сделала. Ровно в семь подъехала к дому Рика и позвонила в дверь. Окна светились, значит, он у себя.

Дороти с радостью ухватилась за возможность как следует насладиться обществом девочки и сказала Джоди, что та может не торопиться.

Джоди услышала за дверью шаги Рика в тяжелых ботинках. Улыбки не было на его лице, но и угрюмости, к которой она в последнее время привыкла, тоже. Он выглядел таким… таким мужественным, что у Джоди перехватило дыхание, и она обрадовалась, когда он заговорил первым:

— Давай пальто, я повешу.

Джоди уже предупредила своих друзей и сотрудников в Цинциннати, что задержится в Коппер-Каньоне на неопределенное время, и попросила лучшую подругу переслать ей кое-что из одежды. Посылка прибыла сегодня утром, так что теперь в длинном темно-зеленом пальто она чувствовала себя одновременно уютно и нарядно.

Рик помог ей снять пальто, и она осталась в коротенькой серой шерстяной юбке и розовом кашемировом свитере. Трудно было не заметить, что выразительные глаза Рика глянули на нее с одобрением.

— Пойдем в гостиную, — сказал он и повернулся, указывая дорогу. — Там, у огня, уютней.

Рик был прав. Дрова в камине, прогорая, потрескивали, вкусно тянуло дымком. В комнате стоял полумрак, было тепло.

Указав рукой на диван, он отошел к бару.

— Что будешь пить?

Пить ей не хотелось: предпочтительней говорить на трезвую голову. Но, с другой стороны, спиртное поможет утихомирить расходившиеся нервы.

— Немного водки с апельсиновым соком, пожалуйста.

Он кивнул, занялся приготовлением коктейля и для поддержания светской беседы спросил:

— Ну, как ты справляешься с младенцем?

— Чудесно! — воскликнула она и тут же одернула себя: тщательней выбирай слова, дорогая, и поменьше энтузиазма — зачем раздражать Рика? — Пока что мы зовем ее Долли, и она очень мила. Почему бы тебе самому не заехать взглянуть на нее?

Он нахмурился.

— Послушай, если ты хочешь сказать, что я пренебрегаю собственным ребенком, то…

— Ничего подобного я не говорю, — запротестовала Джоди. — Просто тебя приглашаю, надеюсь, тебе будет интересно.

Он вспыхнул и опустил глаза.

— Некогда мне.

— До того некогда, что нет времени заехать поздороваться с родителями?

— У меня прекрасные отношения с родителями, не беспокойся, — отрезал он, — и это никоим образом тебя не касается!

Он смешал водку с соком и плеснул виски на кубики льда во втором стакане.

— Очень даже касается, и ты не можешь не знать это! Если б мы с Долли не жили у твоих родителей, ты бы то и дело к ним заезжал. Или, может, стараешься выжить меня оттуда?

Рик поставил бутылку виски на место, взял два стакана, салфетки и через всю комнату направился к ней.

— Не знаю. Может, оно и так, — устало признался он, протягивая ей коктейль. — Я не прочней любого другого. Может, как раз наступил предел, после которого только и остается, что бежать и скрываться.

— Предел чему? — выдохнула она, не ожидая столь скорой капитуляции.

— Послушай, Джоди, давай лучше не будем, ладно? — недовольно выговорил Рик. — Неделя была ужасная, и мне, ей-Богу, не до ссор и споров. Если ты пришла, чтобы сообщить мне, что я вообще никудышный человек, а уж сын и отец — в особенности, то, пожалуйста, уходи. Оставь меня в покое. У тебя теперь есть ребенок. Это ведь то, чего ты хотела, верно? Что тебе еще от меня нужно?

Джоди смотрела на него во все глаза, не произнося ни слова. Господи, да неужто он и впрямь думает, что она такого низкого мнения о нем?

Сделав большой глоток из своего стакана, она поставила его на низкий столик. Руки тряслись, немного жидкости пролилось. Она вытерла лужицу салфеткой, встала, подошла к тому концу дивана, где, понурившись, сидел Рик, и села рядом — так близко, что коснулась его.

— Рик, — тихо сказала она, — я пришла не ссориться. Я пришла попросить прощения за то, что усомнилась в тебе. Я знаю, ты человек честный и благородный.

Она почувствовала, как напряглись его мускулы, но он не отодвинулся. Отхлебнул виски и тоже поставил стакан.

— Ты подумала обо мне плохо, — пробормотал он.

— Я была не права, — призналась она. — Но хотя ребенка оставили на твоем пороге, мне и в голову не пришло, что это может быть твой ребенок, пока я не наткнулась на эту записку.

Она взяла его руку, стиснула ее в ладонях.

— А когда наткнулась… Теперь я понимаю, и мне очень, очень совестно, но у меня просто в голове не укладывалось, что женщина может оставить свое новорожденное дитя на крылечке у первого попавшегося мужчины, да еще написать, что он отец, тогда как на самом деле это неправда! — Она прижалась к нему и пробормотала в самое ухо: — У тебя всегда так колотится сердце?

— Ты нарочно меня мучишь, Джоди?

— Я?! Тебя?! — трясущимися губами переспросила она.

— А то ты сама не знаешь! — Это было скорей мурлыканье, чем ропот.

Она потерлась о его щеку своей.

— Мне перестать?

Он застонал, обхватил ее руками и пробормотал:

— О, Господи, конечно же, нет! Никогда не переставай. Я не вынесу, если ты перестанешь.

— Ты выглядишь таким усталым…

— Я действительно устал. — Его теплые губы щекотали ей шею. — Не спал совсем.

— Из-за меня? — спросила она.

— Ну, в основном да.

— А почему ж ты не сказал мне об этом? — спросила она, гладя его плечи.

Он сжал ее в объятиях, и теперь их сердца бились в унисон.

— А потому, что мужчине полагается быть сильным и страдать, стиснув зубы, — хмыкнул он.

— Ну разве не вздор? — рассмеялась она.

— Может, и вздор, — со вздохом кивнул он. — А что, если бы я пришел к тебе с этим, ты помогла б мне уснуть?

— Всенепременно, — лукаво прошептала она.


Глава одиннадцатая


Рик находился во власти самых противоречивых чувств. Все тут было: любовь и беспокойство, страсть и опаска, благодарность и недоверие, радость и отчаяние. Эта непостижимая женщина играет на его чувствах, как арфист на струнах, и за тот месяц, что находится в Коппер-Каньоне, перевернула всю его жизнь.

Не в силах сдержать желание, он положил ей руку на грудь. Прикосновение было так же нежно, как вздох, всколыхнувший округлую плоть, не скованную лифчиком.

Грудь так ладно легла в его ладонь, словно была сделана именно по этой мерке. Нежно играя соском, Рик подумал, что крепкие пальцы — слишком грубая материя для таких игр, что надо быть бережней, но сосок уже напрягся.

Боже, как он ее желал!

Медленно, робко его рука обвила талию Джоди, прокралась под розовый кашемир, вздрогнула от чудесного соприкосновения с теплой, мягкой, нагой плотью. Вдруг Рик замер.

— Что, милая, больно? Мне перестать?

Ее пальцы творили чудеса со спиной Рика, и голос ее дрожал, когда она сказала:

— О нет, что ты! Это от удовольствия, не от боли!

С облегчением переведя дух, Рик возобновил свою ласку. Добравшись до голой груди, он снова принял ее в ладонь. Грудь была высокая, полная, сосок — по-прежнему твердый и торчащий. Сердце Джоди билось в такт его собственному и, казалось, вот-вот разорвется.

Если не положить этому конец, еще несколько минут — и обратного хода не будет!

Он поднял голову, чтобы сказать об этом Джоди, и тут обнаружил, совсем рядом, ее лицо. Широко раскрытые синие глаза потемнели, затуманились страстью. Полные губы приоткрыты, дрожат. И губы слились, и наступило забытье.

Желание стало таким жгучим, что причиняло боль. Короткая юбка Джоди давала простор воображению, и Джоди не возражала, когда его рука медленно скользнула под ее белье.

Конечно, он мог бы мигом сорвать его, и нет слов, как ему этого хотелось, но тут вмешался слабый, тихий голосок почти заглохнувшей совести. Как ни прозрачна преграда, ее было достаточно, чтобы приостановить взрыв неконтролируемого желания. Он не вправе овладеть этой женщиной, жениться на которой не может!

Потребовалась вся его недюжинная воля, чтобы отдернуть руку и прервать поцелуй.

— Джоди, так дальше нельзя, — сказал он тоном, больше напоминавшим мольбу.

Она очнулась. Рик заметил, что губы ее вспухли от поцелуя.

— Тебе что, не понравилось? — обиженно прошептала она.

Ну как ей такое пришло в голову? Он снова сгреб ее в охапку.

— В том-то и дело, что понравилось! Я ведь человек, а не изваяние. Еще секунда, и я б сорвал с тебя одежду и овладел твоим нежным телом прямо тут, на диване!

Она подняла глаза, недоумевая.

— Ну и что в этом плохого?

Рик тяжело вздохнул.

— Это было бы так прекрасно, — тихо сказал он. — Но стало бы для нас катастрофой. Я не переменил своего мнения насчет детей, а ты знаешь, что никогда не будешь счастлива в бездетной семье.

Он легонько поцеловал ее в кончик носа, в ямочку на подбородке, но в губы… В губы — нет. Больше ему с собой не совладать.

— Прости меня. Мне очень жаль! Я бы и сам хотел измениться, но знаю, что никогда не смогу. Проблема слишком велика, чтобы не обращать на нее внимания, и неразрешима.

Джоди чуть не плакала от обиды. За что он так ненавидит детей? И почему так уверен, что никогда не переменит своего к ним отношения? Ведь он может стать замечательным отцом. А между тем не желает даже навестить девочку, которую подкинули на самый его порог! А мать Долли, судя по всему, вообразила, что он прекрасный отец! Потому и выбрала именно Рика!

Джоди села и отстранилась от Рика.

— Уже поздно. Я не собиралась засиживаться. Твоя мама, наверно, уже устала с ребенком. — Она поднялась и пошла к двери.

Рик перехватил ее, обнял за талию.

— Джоди! — напряженным, полным горечи голосом сказал он. — Пожалуйста, не сердись. Разве мы не можем быть просто друзьями?

— Не знаю, Рик, — мрачно сказала она. — Как там твой самоконтроль?

Он потерся щекой о ее волосы.

— Практически исчерпан.

— Мой тоже. Но на эксперимент я готова. Ради твоих отношений с родителями, разумеется, — прибавила Джоди, спасая свою женскую гордость.


Назавтра все пошло по-другому. Рик явился к родителям на обед. Маленькая Долли спала, и Джоди позвала его в детскую полюбоваться ребенком. Он держался дружески и непринужденно, но напряжение между ними не прошло.

На другой день он не заехал, но несколько минут болтал с Джоди по телефону. Даже справился о Долли, как она поживает.

На третий день, в пятницу, позвонил человек, назвавшийся Бобом Келли.

— Я возглавляю добровольную пожарную дружину здесь, в Коппер-Каньоне, — представился он. — Насколько я понял, вы хозяйка того дома, который сгорел на улице Малиновок?

Теряясь в догадках, Джоди нахмурилась.

— Да, я была его хозяйкой. Но я его продала.

Последовало молчание.

— Понятно. Однако на момент пожара он все еще числился за вами, не так ли?

— Да. А что, есть проблемы?

— Боюсь, что да. Ко мне поступили жалобы на неприглядный вид пожарища. Вы не собираетесь в скором времени снести руины и вывезти мусор?

Недоумение Джоди росло с каждой минутой.

— Вы хотите сказать, что там все еще не прибрано?

— Да, мэм, именно так, — подтвердил шеф пожарных, — и соседи выражают крайнее недовольство. Они жалуются, что дети лезут на развалины, как мухи на мед. Я только что был там с проверкой и могу подтвердить, что неразобранное пожарище мало того, что оскорбляет глаз, оно еще и небезопасно. Могут быть жертвы.

— Но как же так? — сказала Джоди. — Через несколько дней после пожара я продала все это компании «Финч риэлти» с условием, что они все приведут в порядок. С тех пор у меня нет никаких известий от мистера Финча.

— Мм… — пробормотал мистер Келли. — Судя по всему, не только у вас. Перед пожаром я видел на участке объявление «Продается», поэтому вчера позвонил Фарли, чтобы узнать, кто новый владелец. Его секретарша сказала, что он уехал из города по семейным делам и неизвестно, когда вернется. В качестве владельца она назвала вас.

Джоди совсем растерялась.

— Странно! Ведь контракт был подписан прямо там, в офисе мистера Финча.

— Чрезвычайно странно! — воскликнул Келли. — На вашем месте, мисс Хопкинс, я бы непременно этим занялся. Я не юрист, но подозреваю, что, пока условия сделки не соблюдены, ответственность за все, что произойдет на участке, может быть возложена на вас.

— Я немедленно все проверю, — сказала она, — и спасибо, что обратили на это мое внимание. Я сообщу вам, если что-нибудь выяснится.

— Буду вам очень признателен, мэм.

Джоди тут же перезвонила Рику и пересказала ему весь разговор.

— У меня просто в голове не укладывается, — сказала она под конец. — Фарли так торопился снова выставить участок на продажу, что купил его у меня для перепродажи, хотя не мог не знать, что расчистка может влететь ему в такую сумму, что он не получит никакой прибыли. И теперь вдруг выясняется, что он ничего не расчистил и даже не сообщил персоналу, что участком теперь владеет компания.

— Ну, его так называемый персонал состоит из одной секретарши, — хмыкнул Рик, — но все равно это очень странно. Сейчас позвоню Виктору.

— Спасибо, Рик, — тихо сказала она. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать.

— Как всегда, дорогая, — так же тихо ответил Рик. — Занимайся младенцем, а мне предоставь разобраться с этой докукой.

Он говорил так, будто они одна семья — он, она и малютка.

Или она снова расфантазировалась?

Назавтра Рик проснулся с уже продуманным планом действий. Хотя была суббота и полагалось бы отдыхать, он намеревался заняться Фарли Финчем и выяснить, что, черт возьми, происходит.

Зазвонил телефон. Звонок был из больницы в Гейнсвилле:

— У нас тут пациентка, поступившая прошлой ночью. Говорит, что зовут ее Блоссом, и требует свидания с вами.

— Со мной?! — поразился Рик. — Не знаю никого по имени Блоссом. А фамилия ее как?

— Не говорит, — ответили ему. — Блоссом — это, наверно, ее уличная кличка. Похоже, она бездомная. Состояние ее критическое, и если вы хотите с ней переговорить, советую вам приехать как можно скорее.

Рик нахмурился, начиная кое-что понимать.

— Скажите, сколько ей лет и что у нее со здоровьем?

— Утверждает, что восемнадцать, но выглядит моложе. Диагноз сложный, включая недоедание, бронхит, и самое главное — инфекция, внесенная вследствие так называемых «диких» родов, произошедших без всякой медицинской помощи и послеродового наблюдения.

Господи милосердный, да это же мамаша Долли!

— Через полчаса буду, — решительно сказал Рик и набрал номер своих родителей.


Рик с ревом затормозил у Гейнсвиллской больницы, но в машине он был не один. С ним была Джоди. Он позвонил в дверь, и она ждала на тротуаре, не менее его сгорая от нетерпения.

Их направили в палату интенсивной терапии, и Рик попросил, чтобы прислали стенографистку, зафиксировать разговор. На втором этаже его уже ждал доктор Пол Нолан, которого Рик хорошо знал. Рик познакомил их с Джоди.

— Ничего, если Джоди будет присутствовать при разговоре? Она взяла на себя заботу о ребенке, которого, как я подозреваю, родила эта женщина.

Доктор, кивнув, взглянул на Джоди.

— Да, пожалуйста, только держитесь в тени, пусть разговор ведет Рик. Она очень слаба.

В палате стояли две кровати, но занята была только одна. Девочке на вид было не более шестнадцати. Тусклые бесцветные волосы спутаны, лицо мучнисто-серое. Глаза закрыты, дыхание, даже с кислородной маской, прерывистое.

Да, подумал Рик, доктор прав. Надежды у нее почти никакой.

Бедняжка. Ничего удивительного, что она оставила свое дитя у него под дверью. Куда ей заботиться о ребенке, она и сама-то себе не под силу. Но зачем писать, будто он, Рик, — отец?

Он услышал, как тихо ахнула Джоди, и пожалел, что подверг ее этому испытанию. У нее такое нежное сердце. Для нее это пытка, но уйти она не захочет.

Одно он знал точно. Ни одному из детей, которых суждено родить Джоди, не выпадет такая доля, как этой несчастной девочке. Она отдаст им всю заботу и нежность, в которой только может нуждаться дитя.

Его охватило отчаяние. Господи, если бы только… если бы…

Из горьких дум его вывел приход стенографистки — средних лет женщины, тоже в халате и маске, с блокнотом и карандашом в руке. Так. Можно начинать.

Он указал ей на стул и сам сел с другой стороны кровати, поближе к изголовью. Пол и Джоди стояли в изножье.

Рик нагнулся над девочкой, тронул ее за худое плечо.

— Блоссом, — позвал он. Трудно было понять, то ли она спит, то ли без сознания.

Она не отозвалась, и он снова ее позвал, снова легонько потряс за плечико.

Ресницы ее затрепетали, веки поднялись, приоткрыв блеклые, лишенные блеска голубые глаза. Глаза исстрадавшейся души.

— Блоссом, — мягко сказал он, — меня зовут Рик Макбрайд. Начальник полиции Макбрайд из Коппер-Каньона. Ты хотела поговорить со мной?

Она прикрыла глаза, словно держать их открытыми было ей не по силам.

— Да, — прошелестела она. — Я оставила вам своего ребенка.

Рик ничуть не удивился.

— Да, я знаю. Ты можешь рассказать мне о ребенке? Это девочка или мальчик?

На этот раз ее глаза широко раскрылись.

— Разве вы ее не нашли? — в панике спросила она.

Рик погладил ее по плечу.

— Нашел, и дитя чудесное, но я должен быть уверен, что мы говорим об одном и том же ребенке.

Блоссом удивилась.

— А что… женщины часто оставляют своих детей под вашей дверью? — на полном серьезе спросила она.

Рик покосился на Пола — выпуклые глаза доктора блеснули усмешкой. Ничего, он с этим весельчаком поговорит позже.

— Нет, такое со мной впервые, — заверил ее Рик. — Но эти вопросы необходимы, чтобы можно было помочь твоему ребенку. Так кто это — девочка или мальчик?

Ответ, кажется, ее успокоил, и она снова прикрыла глаза.

— Девочка.

— Когда ты ее родила?

Прошло несколько секунд.

— Не помню числа — в тот же день я оставила ее у вас на ступеньках.

Рик глянул на стенографистку — успела ли та записать. Все в порядке.

— Отлично, — сказал он. — Можешь сказать, где ты ее родила?

— В номере мотеля. Я… я потом там все хорошо вымыла, — поспешно ответила она.

Сердце Рика оборвалось; он услышал тихий всхлип Джоди. Черт побери! Да где же те люди, которым положено присматривать за этой девочкой, ведь она сама еще ребенок?

Он откашлялся.

— Ну конечно, — сказал он и взял ее за руку, ту, что была свободна от трубки с физраствором. — Как назывался мотель?

Она опять помолчала.

— Не помню. Я работала там уборщицей. Платили они, конечно… но зато позволили жить там.

Джоди опять всхлипнула. Рик посмотрел на нее: слезы градом лились из ее глаз. Ничего. Он непременно найдет подонков, которые воспользовались больной, беременной девочкой, и сам с ними разберется.

— Блоссом, а где живут твои родители? Где твой дом? Как твое настоящее имя?

Из-под сомкнутых век катилась слеза. Она сжала губы, помотала головой. Сомнений не оставалось: она не станет говорить о своем прошлом.

Врач бросил взгляд на монитор, установленный над кроватью.

— Пожалуй, хватит, — твердо сказал он. — Сил у нее немного.

— Могу я задать только один вопрос, Пол? — встревожился Рик. — Обещаю не настаивать, если ей не захочется отвечать.

Доктор помялся, но кивнул.

— Ну, ладно, только короче.

Рик склонился над кроватью и тихо спросил:

— Блоссом, почему ты оставила ребенка у моего дома и указала в записке, что я — отец?

Она открыла глаза, посмотрела на него.

— Простите… — с трудом расслышал Рик. — Надо же было оставить ее кому-то, у кого есть сердце… Вас… вас в городе знают… Сколько раз слышала, как хвалили, говорили, что добрый… Я все про вас знаю… — Она снова закрыла глаза. Помолчала. — Холостой. Из дружной семьи. Работа хорошая… — Дышать ей становилось все трудней, и она умолкла. — Я… я надеялась… вы подумаете, что вы и есть ей отец, вырастите… или по крайней мере пристроите к добрым людям…

Она зашлась в кашле, и тут выступил вперед врач.

— Все, Рик, — решительно заявил он. — Довольно. Прошу всех покинуть палату. Больной нужен покой.

Стенографистка встала и вслед за Джоди вышла из комнаты, но Рик помедлил. Приступ кашля прошел, Блоссом опять затихла.

Он убрал влажную прядь с ее лба и, склонившись ниже, прошептал на ухо:

— Обещаю тебе, Блоссом, что позабочусь о нашей девочке. У нее будет хороший дом и любящие родители.

Он подчеркнул «нашей», надеясь, что она поймет: он принимает на себя отцовский долг и найдет для своей дочери надежный кров.

И в первый раз за все время тень улыбки скользнула по лицу Блоссом.

— Я так и знала, — проговорила она, сомкнула веки и задремала.


Глава двенадцатая


Джоди изо всех сил старалась сдержать рыдания, тыльной стороной ладони утирая слезы.

Когда Рик наконец вышел из палаты, она только-только взяла себя в руки. Он обнял ее, и слезы опять хлынули ручьем из глаз.

— Прости, Джоди, — сказал он, прижимая ее к себе. — Зря я тебя привез. Мне и в голову не пришло… Как-то не подумал…

Она приподняла голову с его плеча.

— Ты молодец, что привез меня. Мне просто стыдно, что я такая рёва…

На следующий день доктор Нолан позвонил Рику и сообщил, что этой ночью Блоссом во сне скончалась.


Теперь, когда прояснилась тайна происхождения Долли и появилась возможность удочерить ее в законном порядке, Джоди начала приучать себя к мысли, что с девочкой придется расстаться. Она знала, что на очереди несколько супружеских пар, жаждущих взять ребенка, так что нет никаких проблем с тем, чтобы найти для Долли семью.

Оставаться в городе дольше не было никаких оснований. Рик частенько заглядывал навестить ее и своих родителей, но наедине с Джоди они больше не оставались.

Сочинив себе неисполнимую мечту, пора возвращаться к реальности. И чем скорей она окажется в Цинциннати, тем лучше.


И тут Рик отыскал Фарли Финча!

Никто не видел агента по продаже недвижимости с того самого понедельника, когда после пожара он согласился купить у Джоди ее участок, а потом вдруг бесследно исчез, не завершив сделку. Даже его секретарша ведать не ведала, куда он делся, не получая от него никаких известий.

Приложив некоторые усилия, Рик обнаружил Финча в Бойзе, где тот скрывался в дешевом мотеле, залечивая глубокие ожоги на руках и груди. Не выкручиваясь, Финч признался не только в поджоге, но и еще кое в каких провинностях. Рик законным порядком задействовал полицию Бойза, арестовал Финча и препроводил его в Коппер-Каньон, где тому было предъявлено обвинение в поджоге, мошенничестве и прочих, менее основательных, прегрешениях.

— Затея была чертовски продуманная, — сидя в гостиной родителей, рассказывал Рик Дороти, Шону и Джоди. — Весь город знал, что с точки зрения закона Фарли всегда ходил по острию ножа, но до сих пор его ни разу не поймали на чем-то действительно противозаконном. Судя по всему, благодаря своим обширным риэлтерским знакомствам он разнюхал, что крупная строительная корпорация намеревается строить торговый центр как раз на том самом месте, где стоял твой дом, Джоди.

— Да ну? — хором воскликнули все трое.

— Как раз то, что нам позарез нужно! — возбужденно сказала Дороти. — Во всей округе ни одного приличного крупного магазина!

— Именно, — кивнул Рик. — Покупатель повалит валом, и корпорация просто озолотится. Так что за ценой на земельные участки они не постоят, заплатят, сколько ни запроси. Потому-то на подготовительном этапе эти планы держались под семью замками — чтобы скупить подешевле землю. Но когда новость дошла до Фарли, он поделился ею с Харланом Лаури и прочими «финансовыми воротилами» города. Они сговорились между собой и тихо-тихо принялись по дешевке скупать запущенные участки, чтобы потом втридорога перепродать застройщикам, когда те в свою очередь примутся скупать землю.

— Но Лаури и его банк — судебные исполнители бабушкиного завещания! — воскликнула Джоди. — Разве это законно?

Рик хмыкнул.

— Конечно, ангел мой, незаконно! Лаури теперь придется ответить не только за злоупотребление доверенным ему имуществом, но и за обман других землевладельцев.

Джоди улыбнулась:

— Значит, я была права! Значит, моя собственность стоит куда больше того, что предлагал мне Фарли?

— Куда больше! — кивнул Рик. — Особенно если б удался их грандиозный план. Скупив землю по дешевке, они до небес взвинтили бы на нее цену.

Джоди все никак не могла уразуметь суть затеи.

— Но зачем же Фарли спалил мой дом?

— Похоже, — усмехнулся Рик, — ты оказалась единственной, кто не захотел продать им свой участок, а предложить тебе сумму побольше им было не с руки, потому что это могло вызвать подозрение у других, кто уже согласился на низкую цену.

Тут он перестал ухмыляться и был теперь сама серьезность.

— Именно эти «деятели», скупщики-заговорщики, вломились в дом Колдуэллов и все там испоганили, именно они распускали слухи, что там нечисто и водятся привидения. Надеялись, что ты струсишь и, лишь бы избавиться, поскорее продашь. Да, кстати, им еще и за преступный сговор впаяют.

— Но пожар… — возразила Джоди.

— Сейчас будет и про пожар, — пообещал Рик. — Пожар — это была последняя попытка выбить тебя из игры. Один из заговорщиков согласился устроить поджог, но в последний момент сдрейфил и отказался, вот Фарли и пришлось замараться самому. Беда в том, что он в этом деле новичок и не сумел сделать все, как полагается, — плеснул слишком много бензина, чиркнул зажигалкой. Огонь вспыхнул разом, прежде чем Фарли сумел выбраться из дома, вот он и получил значительные ожоги.

— Какой ужас, — пробормотала Дороти.

— Поделом мерзавцу, — без всякого сочувствия отозвался Рик. — Он с трудом добрался до Лаури, тот оказал ему первую помощь и отвез в больницу в Бойзе.

— Но ведь он был здесь в понедельник… — растерянно сказала Джоди. — А-а, вот почему он выглядел таким несчастным… и был в свитере вроде бы с чужого плеча, я еще удивилась, с чего это он…

— Еще б не несчастным! — сказал Рик. — Надо думать, с ума сойдешь от боли. Но здесь, в городе, ему нельзя было показываться врачу. Всякий понял бы, что такие ожоги могли быть получены только человеком, причастным к пожару. Он, видимо, приехал единственно, чтобы увидеться с тобой, а потом вернулся в Бойз и больше сюда не являлся. Не смел, пока ожоги не заживут.

Джоди с облегчением перевела дух. Наконец-то это темное дело распутано.

— И что теперь? Фарли, Харлан и их сообщники окажутся под следствием?

— И еще как, — заверил ее Рик. — Думаю, несколько лет тюрьмы им обеспечено, а уж погубленную репутацию не восстановить до конца жизни. Короче говоря, не позавидуешь.

Рик поднялся. Джоди накинула пальто и вышла проводить его до машины. Стояла прекрасная ночь, морозная, яркая, с бликами лунного света на снегу.

У ворот они остановились, Рик обнял Джоди.

— Ты же знаешь, я не могу удержаться, — пробормотал он, притягивая ее к себе.

— Но я бы сказала, ты проявляешь героические усилия, стараясь отвергнуть меня, — ответила она и прижалась к нему озябшим лицом.

— Ничего подобного, — теплым облачком согрели ей ухо его слова. — Если б я сделал то, о чем мечтаю, то увез бы тебя к себе и мы бы всю ночь напролет любили друг друга.

Ну, говорить Рик мастер. Если б он еще действовал соответственно!

— Но ты этого, конечно, не сделаешь, — сказала она.

— Нет, не сделаю, — упавшим голосом подтвердил Рик. — И ты еще будешь меня за это благодарить, когда вернешься в Огайо.

Нет, все бесполезно. Он хочет ее, и даже очень, но любить — не любит. Любил бы — перестал бы бесконечно твердить о своем предубеждении против детей, пользуясь им как предлогом, чтобы отослать ее прочь. Сколько на свете мужчин, полагающих, что не выносят малышей, но, заимев собственных, гордятся и обожают их…

Ах, Рик, ну почему ж ты такой упрямец? Сдайся и позволь себе провести со мной вместе хоть одну ночь, а уж потом можешь прогнать меня!

Как будто прочитав ее мысли, он разомкнул объятия, нежно отстранил Джоди, сел за руль и уехал.


На другой день Джоди получила от детского попечительского совета официальное уведомление, в котором говорилось, что для Долли подыскали семью и что Джоди рекомендуется в ближайший понедельник передать девочку приемным родителям на испытательный срок. В понедельник в десять утра ее, Джоди, ждут в Агентстве по защите детей, с тем чтобы приостановить ее опеку над Долли.

Джоди была в доме одна, когда пришла почта, и ничто не мешало ей дать волю слезам.

Что ж, пора подумать о будущем. Будущем, в котором не будет ни Рика, ни Долли!

Она не рассказала о письме родителям Рика, но спросила Дороти, можно ли ей сегодня самой приготовить ужин и пригласить на него Рика. Дороти хоть и удивилась, но согласилась с готовностью. Рик, когда Джоди ему позвонила, удивился не меньше.

Этим вечером она приготовила жареного цыпленка с капустой брокколи — блюдо, которое в семье все любили, — и подала его с зеленым салатом, горячим французским хлебом и чесночным маслом, а на десерт у нее был припасен торт с шоколадным кремом, купленный в местной кондитерской, которая славилась домашней выпечкой. Джоди надела костюм цвета сливы, который очень шел к ее золотистым волосам.

Рик, явившись, не удержался, взял ее кончиками пальцев за талию и, налюбовавшись, одобрительно произнес:

— Ох, не тем ты занялась, душа моя. Тебе самое место на обложке какого-нибудь шикарного журнала!

Джоди так и растаяла от удовольствия. А Рик обнял ее и крепко прижал к себе, прямо на глазах у родителей.

— Рада, что тебе нравится мой костюм, — прошептала она и осторожно отстранилась, не в силах больше выдерживать такое напряжение. — Ужин будет готов через несколько минут, а пока Шон согласился поработать барменом. Так что милости прошу к стойке — и сам назови отраву, которую предпочитаешь.

Ужин прошел весело.

Позже, когда торт был съеден, а со стола убрано, все устроились в гостиной с рюмками ментолового ликера в руках. Джоди и Рик — на диване.

Сердце Джоди бешено билось, но откладывать было уже нельзя.

Джоди поставила рюмку на столик и откашлялась.

— Прошу внимания! — старательно изображая веселость, объявила она. — У меня новость!

Рик прервал разговор с отцом, Дороти вопросительно приподняла брови.

— Сегодня утром я получила письмо, — Джоди приподняла конверт, загодя положенный ею на столик.

Все выжидающе замерли, не говоря ни слова. Джоди вынула письмо из конверта, развернула и прочла вслух, следя, чтобы не дрожал голос.

Когда она кончила, наступила мертвая тишина, которую прервал Рик.

— Ну, я… наверно, мы все знали, что рано или поздно это случится, — произнес он, внимательно глядя на Джоди, и она поняла: он боится, что она заплачет. Держать себя в руках удавалось с трудом.

— Кроме того, мне пора на работу, так что я передаю Долли в агентство и сразу же уезжаю в Цинциннати.

Все уставились на нее в изумленном молчании.

Джоди почувствовала, что губы ее дрожат, и стиснула кулаки, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

— Мне будет страшно не хватать вас всех. Вы стали мне совсем родными, и никогда в жизни я не смогу отблагодарить вас по-настоящему за все, что вы для меня сделали… — Голос все-таки сорвался, и она всхлипнула. — Я очень надеюсь, что вы вскорости приедете в Цинциннати и мы повидаемся. Мне хочется показать вам город, познакомить с друзьями…

Она поняла, что плачет навзрыд, еще до того, как ее перебила Дороти.

— Твое присутствие в доме было для нас истинным удовольствием, Джоди, — сказала она. — Мы не представляем себе, как сможем без тебя обходиться, и всегда будем тебе рады.

Рик молчал. Неужели он рад, что она наконец уезжает? Хоть бы притворился, что ему жалко, — ведь они расстаются навсегда. Навсегда.


Глава тринадцатая


А Рик чувствовал себя так, словно ему дали под дых. Боль накатывала волнами, было трудно дышать.

Джоди уезжает! Не когда-нибудь там, в неопределенном будущем, а сейчас. Еще четыре дня, и уедет.

Может, выложить ей всю правду? Именно так и следовало поступить с самого начала, вместо того чтобы ходить вокруг да около! Рик живет со своей тайной уже тринадцать лет, и за все это время у него ни разу не возникало ни малейшей потребности кому бы то ни было открыться.

Но соблазн скоро пройдет.

Нет, насчет этого он, похоже, крупно ошибся.

Мало-помалу туман боли и отчаяния, окутавший его разум, прояснился; он вслушался в звучащие вокруг голоса. Да, Джоди уезжает в Цинциннати. От этого никуда не деться, но разве честно отпустить ее, не объяснив истинной причины, почему им нельзя пожениться и иметь детей?

— Джоди, мне нужно с тобой поговорить, — настойчиво сказал он. — Не могла бы ты поехать сейчас ко мне? Мы можем взять с собой и Долли тоже.

Джоди так и ахнула. Конечно, она хотела, чтобы он заговорил, но никак не ожидала услышать такое.

— Я… конечно, могла бы… — с усилием молвила она. — Но Долли спит, а на улице слишком холодно, чтобы ее выносить.

До этого Рик не выказывал к ребенку интереса, так с чего это вдруг сейчас приглашает к себе ее вместе с Долли?

— Нет никакой нужды тревожить девочку, — вмешалась Дороти. — Мы с отцом прекрасно с ней справимся.

Рик не отрываясь смотрел на Джоди.

— Решать, конечно, тебе, но можно завернуть ее в теплое одеяло. Я прогрею машину, и Долли пробудет на холоде всего несколько секунд, не больше.

— Спасибо вам, — сказала Джоди, обращаясь к Дороти, — но я думаю, мы довезем ее в машине, ничуть не потревожив.

Так оно и вышло: сиденье машины раскладывалось в детскую кроватку; не разбудив, они осторожно положили туда девочку и через полчаса уже были в гостиной Рика. В камине горел огонь, и возле него, в безопасной близости, поставили кроватку Долли.

— Ты не озябла? — спросил Рик у Джоди, когда они сели на диван. — Я могу включить отопление.

Но Джоди предчувствовала, что этим вечером ей будет не то что не зябко, а так жарко, что полетят искры.

— Нет, спасибо, — отозвалась она.

Они помолчали.

— Знаешь, у меня оборвалось сердце, когда ты сказала, что скоро уедешь в Цинциннати, — сказал наконец Рик.

Что ж, по крайней мере он услышал, что она говорила.

— В этом нет ничего неожиданного, Рик. Я ведь и так прожила здесь куда дольше, чем предполагала.

— Знаю, но чем дольше ты была здесь, тем больше я привыкал к мысли, что ты никогда не уедешь и мы сможем быть друзьями, не становясь любовниками.

Она печально покачала головой.

— Боюсь, это было бы противоестественно.

— Это вообще невозможно, — резко сказал он, — но я был слишком влюблен в тебя, чтобы смотреть на вещи трезво. Я не переставал повторять себе…

— Влюблен? — перебила Джоди, не веря своим ушам. — А ты случайно не путаешь любовь с вожделением?

— Ни на минуту, — твердо сказал он. — Вот почему мне так тошно. Со страстью, с вожделением я бы как-нибудь справился, но полюбил я впервые, и вся моя жизнь пошла кувырком… Я был с тобой неискренен, милая, — пробормотал он. — Не сказал тебе всей правды, не объяснил, почему мы никогда не сможем иметь детей.

Джоди приникла к нему, не делая попыток в чем-либо разобраться. Он любит ее — это самое главное. Главнее ничего нет. Если они любят друг друга, то с прочими проблемами как-нибудь справятся. Это точно.

— Слушай: тринадцать лет назад, еще учась в колледже, я заболел свинкой. Здорово заболел, пришлось на несколько дней лечь в больницу, и даже когда вышел оттуда, не сразу оправился. Прописали постельный режим. Но со временем пришел в себя и возобновил занятия.

Он умолк. Джоди подняла голову, взглянула на него и увидела лишенный всякого выражения, затуманенный взгляд, искаженное болью лицо.

Господь милосердный, да что же тогда с ним стряслось, если он и сейчас, через столько лет, так страдает?

— Рик! Рик, в чем дело? — в страхе воскликнула она. — Что ты пытаешься мне сказать?

Он поднялся на ноги, подошел к кроватке Долли, склонился над ней, стоя спиной к Джоди.

— Через несколько месяцев мой врач настоял, чтобы я сдал кое-какие анализы, — еле слышно произнес он.

Снова молчание, да такое безнадежное, что Джоди от страха перестала дышать.

— Рик, пожалуйста, скажи же, какие анализы? Что у тебя оказалось?

Он нежно коснулся своей огромной рукой личика ребенка, повернулся и посмотрел на Джоди.

— Эта болезнь сделала меня стерильным, — без выражения сказал он. — С эрекцией и прочим все в порядке, но я никогда не стану отцом. Так что дело вовсе не в том, Джоди, что я не хочу иметь детей. Я просто не могу их зачать. Вот и все.

Чувство облегчения охватило Джоди, она перевела дух, ощутив лишь слабый укол сожаления, и воскликнула с легким сердцем:

— И всего-то?!

Рик в изумлении смотрел на нее во все глаза.

— Ты говоришь — «всего-то»? Разве ты не поняла, что я сказал? Этого не исправить никакой операцией, никаким усилием воли. Это неизлечимо. Мне никогда не быть отцом!

Джоди видела, как он страдает. Она и сама огорчилась. Жаль, конечно, что она не сможет носить под сердцем его ребенка, но радость, что ничего по-настоящему серьезного нет, что он любит ее и, в конце концов, любит детей, была так велика, что она никак не могла разделить его отчаяние.

— Я сожалею, — сказала она, — но какое отношение это имеет к нашей свадьбе?

— Да что же мне сказать, чтобы ты наконец поняла? — с отчаянием воскликнул Рик. — Ты хочешь детей, а я не могу их тебе дать! Теперь поняла?

— Да почему же не можешь, — нежно сказала она. — Чтобы быть отцом, совсем не обязательно «сделать» ребенка. Если еще не поздно, давай начнем нашу семью с Долли. В конце концов, девочку поручила тебе ее родная мать. У нас есть письменное свидетельство. Мы оставим себе Долли и возьмем еще столько детей, сколько сможем прокормить и воспитать.

Нахмурившись, Рик снова посмотрел на ребенка. Джоди видела, что он все еще сомневается.

— Но это будут не твои дети!

— Мои! — не удержалась от улыбки Джоди и легонько провела пальцем по его подбородку. — Будут твои и мои. Совсем не обязательно, чтобы сыновья и дочери были только биологические. Мне нужны дети, чтобы их любить и холить. Неважно, кто их родил, они будут наши с тобой.

— Ты уверена? — все еще с сомнением переспросил он.

— Я абсолютно уверена, Рик, но, может статься, ты не разделяешь моего энтузиазма насчет приемных детей? Ты это пытаешься сказать мне, верно?

— Нет! — твердо сказал он. — Приемные дети — идеальное решение вопроса, но я думал… — И Рик замолчал.

Джоди прижалась к нему.

— Что ты думал, милый?

Рик обнял ее, усадил себе на колени.

— Я думал, ты не захочешь иметь мужа, который не может оплодотворить тебя, — проговорил он. — Как ни верти, а это главное назначение мужчины в естественном жизненном цикле.

Она потерлась щекой о его щеку.

— Я не могу оспаривать тот факт, что, для того чтобы сделать ребенка, нужны мужчина и женщина. Но это совсем не пункт первый в моем списке основных требований к мужу.

Рик устало вздохнул и поцеловал ее.

— Я не понимаю тебя, Джоди.

— Да все ты понимаешь! То есть если ты меня хочешь…

— Я ли тебя не хочу! — Он обнял ее так крепко, что едва не задушил. — Я хочу тебя так, что мне невыносима сама мысль лишиться тебя, но ты-то ведь рассчитываешь иметь детей…

— Черт побери, Рик! — рассердилась Джоди и, упершись ладонями в его грудь, отстранилась. — Да что ты заладил одно и то же? Чего же тут не понять? Мне не нужен муж-производитель! Мне нужен муж сердечный, заботливый, добрый, щедрый, любящий детей! Любящий детей, Рик, не просто зачинающий их. Ты хочешь сказать, что не любишь детей?

Он потряс головой и снова прижал ее к себе.

— Люблю, конечно, люблю. Всегда любил. Вот почему держусь подальше от них. Чужие дети — всегда болезненное напоминание о том, что мне этого счастья не дано. Я ведь едва не свихнулся, когда врачи сообщили мне об этом.

— Конечно, это был шок, но почему ты все время лгал мне? Почему не сказал правду с самого начала?

— Я никому об этом не говорил, — тихо сказал он, — даже родителям.

— Да почему же? — изумилась Джоди.

Он пожал плечами.

— Мужские амбиции. Ни один мужчина не может признаться, что любимая женщина не забеременеет от него. Это унижает его и в собственных глазах, и в глазах других мужчин.

— Ты говоришь какую-то чепуху, Рик. Скажи, если бы это я не могла зачать, ты бы разочаровался во мне как в женщине?

— Конечно, нет! — возмутился он. — Но это же совсем другое дело!

— Почему же другое?

— Потому, потому… что… — замялся он и, задумавшись, надолго умолк. И когда Джоди решила, что уже не услышит ответа, Рик наконец сказал: — Да черт меня побери, если я сам что-нибудь знаю! Наверно, весь наш разговор в целом дурацкий?

— Вот именно, — усмехнулась Джоди. — Ну как? Ты собираешься делать мне предложение? Или мне брать инициативу на себя?

— Можешь брать все, что твоей душеньке угодно, радость моя, если, конечно, согласна выйти за меня замуж как можно скорее!

— О Господи, я боялась, ты никогда этого не скажешь… — задыхаясь от счастья, пробормотала она. Рик прервал ее поцелуями, растопив последние льдинки сомнения. Да, он любит ее, любит! И всегда будет любить!


notes


1


Имеется в виду произведение американского писателя Блума, известное у нас в переработке А. Волкова под названием «Волшебник Изумрудного города». — Здесь и далее примечания переводчика.


2


Именно так переводится название городка.