Пленница Дракулы
Ульрике Швайкерт


Наследники ночи #4


Наследники величайших вампирских кланов прибывают в Вену. Но вместо того, чтобы учиться читать мысли, они вынуждены заниматься танцами и фехтованием! Иви чувствует, как магические силы браслета, защищающего ее от опасностей, слабеют… А в это время в городе появляется могущественный седьмой вампирский клан — жестокие ди Упири, которые хотят уничтожить остальных вампиров, чтобы править единолично. Но почему повелитель тьмы Дракула в самый решающий момент останавливает их? Зачем ему нужна Иви? Друзья должны защитить ее и себя от самой страшной опасности…


Ульрике Швайкерт

Пленница Дракулы


Встреча в Вене


Лучиано окинул взглядом гробы, стоявшие вдоль стены. На них было разложено множество предметов одежды: куртки, сюртуки*,[1 - Все слова в тексте, помеченные значком *, объясняются в приложении. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.)] брюки, рубашки и жилеты разного покроя и всех мыслимых оттенков. Кроме того, здесь были шейные платки*, шляпы, ботинки, перчатки и элегантная трость с резным набалдашником.

Вампир задумчиво посмотрел на куртку цвета мха, которую он надел поверх полосатого жилета и панталон* насыщенно-коричневого цвета. Ярко-желтый шейный платок и лаковые ботинки с белыми гамашами* дополняли костюм.

Лучиано вздохнул, снял с головы новенький цилиндр и бросил его на стоявший перед ним гроб.

— Я не уверен. Дарио, у тебя есть еще что-нибудь?

Слуга молча протянул ему белую шелковую рубашку, строгие черные брюки и длинный фрак из такой же ткани. Лучиано снова посмотрел на себя и нахмурился.

— Что-то не так, дорогой кузен?

Улыбка Кьяры озарила сырую, похожую на склеп комнату, находившуюся в крыле Золотого дома*, который некогда был римским дворцом Нерона.

Лучиано беспомощно вскинул руки вверх.

— Я не знаю, что взять с собой в Вену. Мне нечего надеть!

— Ах ты, бедняжка! — насмешливо сказала вампирша. — А я-то думала, что такие заботы являются привилегией слабого пола.

Кьяра подошла ближе. Лучиано снова с завистью признался себе в том, что его кузина выглядела сногсшибательно. Как и большинство представительниц клана Носферас, она была от природы наделена пышными черными кудрями и роскошными, женственными формами. Но Кьяра была также одним из немногих вампиров римского клана, которые не отличались чрезмерной жаждой крови — пристрастием, которое могло повлечь за собой самые серьезные последствия. Одним из примеров такой несдержанности являлся ее двоюродный брат Маурицио, которого можно было сравнить разве что с бесформенной массой. Его кот Оттавио был таким же толстым, как и хозяин.

Фигура Кьяры прекрасно гармонировала с ее круглым симпатичным лицом, и вампирша умела с помощью одежды подчеркивать свои достоинства. Сегодня на ней было платье из шелковистой тафты темно-синего цвета, бесчисленные складки почти касались земли. Белую кожу декольте обрамляли черные кружева, а чуть выше переливалось колье с сапфирами и жемчугом.

Лучиано с трудом оторвал взгляд от этого зрелища. А ведь Кьяра была его кузиной! Он спрашивал себя, как бы отреагировали на ее появление наследники других кланов. Возможно, в новом учебном году ему следует присматривать за Кьярой, чтобы никто не осмелился приставать к ней. Все-таки они уже не дети: и ему, и его кузине исполнилось шестнадцать.

Кьяра осмотрела каменную комнату и одним движением руки собрала разложенную перед Лучиано одежду.

— И это все? — спросила она насмешливо.

Вампир кивнул с несчастным видом.

— Пока что да.

— А что там? — спросила вампирша и показала на целую гору вещей, которая в несколько раз превосходила размеры разложенного на гробах гардероба Лучиано.

— Разное старье, которое мне больше не подходит.

Кьяра вытащила из этой кучи элегантные брюки и бордовую куртку и протянула их кузену.

— Мне эти вещи кажутся не такими уж плохими и старомодными. Примерь!

Лучиано неохотно подчинился ее просьбе.

— Все это мне больше не подходит. За лето я вырос не меньше, чем на ладонь.

— И заметно похудел, — озадаченно произнесла Кьяра, когда Лучиано застегнул брюки, которые, казалось, вот-вот соскользнут с него.

Она опустила взгляд. Брюки едва доходили до середины икр. Кьяра со смехом покачала головой.

— Нет, это ты и вправду больше не сможешь носить. Попробуй примерить черный фрак, который подобрал Дарио.

Лучиано послушался.

— Да, неплохо, но он такой мрачный… ну да, совсем черный. Ты так не думаешь?

— Это именно то, что называют элегантностью.

Кьяра, покачивая бедрами, подошла к Лучиано и ткнула ухоженным длинным пальчиком ему в грудь.

— Не то чтобы я имела что-то против пестрой одежды, но мне кажется, что я уже слышу едкие замечания Франца Леопольда, увидевшего тебя в таком виде.

Лицо Лучиано исказила недовольная гримаса. Ему нечего было возразить.

— Лучше прикажи сшить тебе еще один черный фрак, — посоветовала Кьяра, — и, может быть, сюртук из светло-серого сукна к этим панталонам. Если ты не в силах отказаться от любимой разноцветной одежды, то лучше всего отдать предпочтение темно-синему цвету!

— Хорошо, если ты так считаешь, — уступил Лучиано и поправил новый фрак, в то время как Дарио завязывал на нем узкий белый галстук.

Кьяра мелкими шажками направилась к двери и, дойдя до нее, еще раз обернулась.

— Ты хоть знаешь, как хорошо ты выглядишь?

Лучиано недоверчиво посмотрел на нее, но ни в голосе кузины, ни в выражении ее лица не было и тени насмешки.

— Я? — переспросил он немного скептически.

Вампир смущенно провел пальцами по своим черным волосам, и они снова начали торчать во все стороны.

Кьяра с серьезным видом кивнула. Потом ее губы растянулись в лукавой усмешке.

— Я уже вижу, как исказится от зависти лицо Франца Леопольда!

Она радостно рассмеялась и, приплясывая, выбежала из комнаты.

Немного сбитый с толку, Лучиано повернулся к слуге.

— Кьяра опять преувеличивает. Всем известно, что Дракас невероятно прекрасен — по крайней мере внешне. О его характере лучше не упоминать, — добавил Лучиано, однако выражение его лица лучше всяких слов говорило о том, что он думает о венце. — К сожалению, Лео — само совершенство.

— Это дело вкуса, — ответил слуга со свойственным ему бесстрастием. — Но если вы хотите знать мое мнение, то я согласен с госпожой Кьярой. Вы очень изменились, и вам не нужно бояться сравнения ни с одним вампиром, в том числе и с Дракас.

Лучиано не знал, что на это ответить. Неужели он действительно преобразился? Вампир взглянул вниз, на свой стройный торс, и начал рассматривать длинные ногти, которые он больше не грыз от волнения, как это было в первые годы обучения в академии. Лучиано подумал об Иви и почувствовал, как его губы расплываются в улыбке. Теперь он еще больше радовался тому, что снова увидится с наследниками других кланов и проведет целый год в академии юных вампиров, обучаясь различным магическим способностям. Несмотря на то что на этот раз их обучение будет проходить в Вене. Нельзя сказать, чтобы Лучиано имел что-то против этого города. Ничто не волновало его меньше, чем ненависть, которую римляне испытывали к Габсбургам. Дракас — вот кто действовал на него подобно желудочной язве, даже когда Лучиано видел только одного из них!

Да, у отдельных вампирских кланов были особые предпочтения и — главное — личная вражда с определенными семьями, которая взращивалась столетиями и лишь укреплялась во время бесконечных войн. Но эта вражда должна была остаться в прошлом. Именно для этого четыре года назад предводители кланов Носферас из Рима, Фамалия из Гамбурга, Лицана из Ирландии, Дракас из Вены и Вирад из Лондона собрались вместе и основали академию. С этого времени вампиры, особенно юные, пытались преодолеть старые предрассудки. И, по мнению Лучиано, они совсем недурно справлялись со своей задачей. Его лучшими подругами по-прежнему были Алиса де Фамалия и Иви де Лицана. Отношения с Францем Леопольдом, по правде говоря, нельзя было назвать теплыми. Но они стали лучше, по крайней мере Лучиано иногда так казалось.

* * *


Долгое путешествие на поезде осталось позади. Закрытые в ящиках вампиры вынуждены были несколько часов лежать без движения, слушая перестук колес. Самым неприятным в таком способе путешествия было то, что ничто не могло отвлечь их от мыслей о крови.

— Я сейчас умру от голода! — простонала Кьяра, прижимая ладони к туго затянутому корсету.

— Не выдумывай, — сдержанно ответил Лучиано. — Ты не можешь умереть, и уж тем более от того, что потерпишь пару часов без крови.

Кьяра сверкнула глазами.

— Спасибо за разъяснение. И от кого я это слышу? От своего ненасытного кузена. Или ты хочешь сказать, что жажда крови тебя совсем не мучает?

Лучиано немного задумался и отрицательно покачал головой.

— Нет, я не так уж голоден, — удивленно отметил он. — Я больше думаю о том, как приятно будет снова всех увидеть.

— Вы только посмотрите, как расчувствовался наш кузен! — сказал его старший брат Маурицио и впился зубами в крысу, которую поймал его верный кот Оттавио. — Я считаю, что нет ничего лучше свежей теплой крови!

— Да, по тебе это видно, — ответил Лучиано.

За последние годы Маурицио стал еще более толстым и непривлекательным. Рядом с худощавой Леонардой, служанкой Кьяры, он выглядел почти гротескно. Леонарда по-прежнему обладала стройным телом тринадцатилетней девочки, которой она была в тот день, когда один из Носферас укусил ее и превратил в вампира. В отличие от чистокровных вампиров, нечистокровные, именуемые в некоторых кланах тенями или слугами, со дня превращения ничуть не изменялись, сколько бы лет им ни было. Каждый вечер они поднимались из гробов такими, какими были в ночь своей смерти. По крайней мере внешне. Ведь, как и у всех вампиров, силы, опыт и знания у слуг со временем увеличивались и делали их смертельно опасными охотниками. При этом нечистокровные не могли обращать людей в вампиров — им это не разрешалось. Лучиано не знал, осмелился ли когда-нибудь кто-то из слуг нарушить этот запрет и попробовать превратить человека в вампира. Но как чистокровные, так и нечистокровные вампиры в определенный момент достигали наивысшей точки развития и с этих пор становились все слабее. Это не значило, что теперь вампир мог умереть как обычный человек. Старейшины все больше и больше отстранялись от остальных, все реже ходили на охоту и поручали юным и сильным представителям клана заботиться об их благополучии. Так они продолжали существовать до тех пор, пока не решали уйти из жизни. Тогда вампиры находили укромный уголок и устраивались там, чтобы в последний раз взглянуть на восходящее солнце.

В отличие от похожей на ребенка тени Кьяры, слуга Маурицио Пьетро был крупным и сильным. Леонарда нагрузила его целой грудой шляпных коробок своей хозяйки. Рядом с ними стоял Дарио — новая тень Лучиано, к которой наследник клана Носферас все никак не мог привыкнуть. Его слугой был Франческо, пока в Ирландии сердце нечистокровного вампира не пронзила серебряная пуля, которая и уничтожила его. Предводитель клана Носферас Клаудио настоял на том, чтобы Лучиано дали нового слугу, и теперь ему прислуживал Дарио, который когда-то был тенью старейшины Джузеппе де Носферас — дедушки Клаудио, возглавлявшего прежде клан римских вампиров. Джузеппе постиг ужасный конец: его сердце пронзили острием меча, а голову отрубили. При одном воспоминании о той ужасной ночи Лучиано бросало в дрожь.

— Лучиано! — голос Алисы вывел его из раздумья и прогнал мрачные воспоминания.

Подобрав длинные юбки, она мчалась к нему по ночному перрону. Лучиано видел, как воланы платья развевались вокруг ее оголенных лодыжек.

Это была все та же Алиса! Она немного подросла, ее мальчишеская фигура стала более мягкой и женственной, но это не значило, что ее поведение хоть немного изменилось. Алиса по-прежнему не желала вести себя так, как это подобает благовоспитанным юным дамам. С сияющим лицом вампирша бросилась к нему на шею.

— Лучиано, ну наконец-то! Все остальные прибыли еще вчера.

Немного смущенный Лучиано отстранился от наследницы клана Фамалия. Возможно, все дело было в сиянии ее нежно-голубых глаз или в красноватом оттенке, который придавали ее светлым волосам газовые фонари, но ее щеки казались почти такими же розовыми, как у людей, а не фарфорово-белыми, как у других вампиров.

— Ты хорошо выглядишь! — сказал Лучиано и поприветствовал ее кивком головы.

Алиса широко улыбнулась.

— Я хотела сказать тебе то же самое! — воскликнула она и присвистнула сквозь зубы, словно мальчишка. — Лучиано, я уже вижу, как все венки выворачивают шеи, пытаясь рассмотреть тебя!

— Дорогая Алиса, с каких это пор ты обладаешь даром предвидения? Насколько мне известно, ты даже не научилась проникать в чужие мысли.

Этот немного гнусавый голос заставил Лучиано вспомнить о некоторых неприятных для него событиях, которые он бы с радостью навсегда прогнал из своей памяти. Франц Леопольд де Дракас с нахальной ухмылкой протянул ему руку.

— Брось, Лео! — тихо прошипел Лучиано. — Даже не пытайся читать мои мысли.

Франц Леопольд презрительно отмахнулся.

— Что значит «не пытайся»? Я не ограничиваюсь попытками, если что-то решил. Но можешь успокоиться. Что такого интересного может быть у тебя в голове, о чем я до сих пор не знаю?

Лучиано не стал ввязываться в спор. Вместо этого он повернулся к Алисе.

— Как поживают члены клана Фамалия? Вы все еще живете в каютах старого разбитого фрегата?

Алиса покачала головой.

— Нет, мы бы вряд ли там поместились. Мы переехали в старое здание, расположенное на краю порта. Оно, однако, служит нам временным жилищем, пока люди не застроили этот район пакгаузами. Ты не поверишь, как быстро вырастают современные здания, которые возводят из стальных балок и кирпича. Люди забивают в болотистую почву острова сваи, на которых могут быть построены огромные здания…

Но Лучиано уже не слушал ее. Его взгляд был прикован к изящной фигуре вампирши с серебристыми волосами, приближавшейся к нему. Как всегда, ее сопровождал белый волк.

Иви-Мэри де Лицана протянула Лучиано маленькую белую ладонь и так посмотрела на него своими бирюзовыми глазами, что у Носферас чуть не закружилась голова.

Глубокий голос вампирши совсем не соответствовал ее стройной девичьей фигурке.

— Лучиано, какая радость снова встретиться с тобой!

Алиса взяла подругу из Ирландии под руку.

— Он так вырос и изменился! — сказала она, не переставая удивляться.

Иви кивнула и шутливо добавила:

— Ты права. Лучиано стал настоящим Адонисом.

Улыбка Носферас померкла, когда он увидел двух вампирш, стоящих рядом. Да, он заметно вырос и изменился. Как и Алиса, и остальные наследники. Тем сильнее бросалось в глаза то, что у Иви по-прежнему было тело тринадцатилетней девочки, которой она когда-то была.

«Четырнадцатилетней! Мне тогда было четырнадцать. Не делай меня младше, чем я есть», — раздался у него в голове немного укоризненный голос.

— Это не повод для шуток, — пробормотал Лучиано. — Если у остальных есть глаза и они хоть раз посмотрят на тебя внимательно, то правда выплывет наружу.

Иви покачала головой.

— В некоторых случаях вампиры так же слепы, как и люди. Они тоже видят лишь то, что хотят видеть и что подсказывает им разум: наследницу Лицана!

— Но я-то замечаю это и даже не хочу думать о том, что случится, когда Дракас станет известно о твоей тайне.

Нечистокровная среди наследников! Исключить Иви из академии — самое безобидное, что они могут сделать. Лучиано вопросительно посмотрел на Франца Леопольда. На лице венца отразилась ярость.

— Тогда мы должны постараться, чтобы это оставалось тайной!

Лучиано выдержал его взгляд.

— Почему ты так на меня смотришь? Я никому об этом не скажу, можешь не сомневаться!

— В нашем доме нужно следить не только за своими словами! — сказал Франц Леопольд.

«А и за мыслями!».

Голос Дракас так громко прозвучал в голове у Лучиано, что тот схватился за виски.

— Проклятье, что это значит?

Франц Леопольд пожал плечами.

— Я уже пытался объяснить тебе, что ты сам своими безрассудными мыслями больше всех подвергаешь Иви опасности.

Лучиано испуганно посмотрел на Иви, но она, казалось, излучала безмятежное спокойствие. Или ей, как всегда, удавалось скрывать свои заботы от друзей? Иви снова взяла Лучиано за руки.

— Конечно же, ты не выдашь мою тайну, даже если будешь думать обо мне, ведь ты не относишься ко мне как к нечистокровной.

Лео тоже не смог прочесть это в твоем разуме, хотя тебе уже давно известна правда.

Лицо Франца Леопольда помрачнело.

— Пойдем. Фиакры* давно прибыли, и остальные вампиры уже садятся в них.

Он резко повернулся и удалился широким шагом. Очевидно, ему не хотелось вспоминать о том болезненном мгновении, когда он узнал, что вампирша, в которую он влюблен, была нечистокровной и обманывала их всех. Лучиано снова спросил себя, что стало для Дракас большим разочарованием. Во всяком случае сам Носферас не обижался на Иви за то, что она скрывала от них свое происхождение, и не находил ничего особенного в том, что она была нечистокровной, хотя он никогда бы не поставил ее на один уровень с остальными слугами. Иви была особенной! И она всегда останется для него такой.

— Что бы ни случилось, я с тобой и всегда приду тебе на помощь, — сказал Лучиано, обращаясь к Лицана, хоть и осознавал, что в ее хрупком теле кроются такие силы, о которых он даже не догадывался. К тому же рядом с ней всегда был ее родной брат — оборотень Сеймоур. Клятва, которую он только что дал Иви, была просто смешной!

Но ирландка, казалось, так не думала. Она улыбнулась и поблагодарила Лучиано.

— Хоть я и считаю, что ничего не произойдет. В этот раз нас ждет спокойный учебный год, во время которого мы будем тратить наши силы на то, чтобы научиться совершенно новым магическим способностям, — сказала она с уверенностью в голосе.

Знала ли Иви, что все будет совсем не так, как она только что сказала? Вампирша устремила взгляд в ночное небо, где над их головами кружила стая воронов. Потом птицы направились на север и исчезли из виду. Иви с отсутствующим видом подала руку Лучиано, и он повел ее вдоль перрона. Носферас спрашивал себя, о чем она сейчас думала. И только Алиса, радостно рассказывавшая о своем прибытии, казалось, не замечала мрачной атмосферы, которая словно черной пеленой накрыла ее спутников.

* * *


Все четверо заняли места в открытом ландо*. Лошади тронулись. Карета, в которой сидели Кьяра и Маурицио, и обе повозки, груженные багажом, быстро скрылись из виду. Фиакр катился по широкой улице. С правой стороны возвышались два небольших, но роскошных замка, соединенных длинным парком. Фасад здания в стиле барокко, расположенного выше на склоне, отражался в раскинувшемся перед ним озере.

— Как красиво! — восторженно воскликнула Алиса. — Кто там живет?

Франц Леопольд пожал плечами.

— В сущности, там уже никто не живет. Оба здания принадлежат Габсбургам, которые выставляют там художественные коллекции и время от времени устраивают в роскошных залах балы-маскарады*. Эти замки были построены для принца Евгения Савойского, о котором венцы предпочитают думать как о герое, спасшем их город от турок. Они называют его своим благородным рыцарем и великодушно забывают о том, что Евгений Савойский был французом, то есть родился в стране их заклятых врагов. Кроме того, никто не вспоминает о том, что этот полководец во время военных походов совершил множество жестоких поступков, жертвами которых стали жители некоторых городов. Это могло бы затмить блеск благородного образа, который был создан. — Франц Леопольд с презрительной миной взмахнул рукой. — Не важно. Во всяком случае полководцем Евгений Савойский был хорошим.

Вампиры приближались к городу. Окруженные садами, одиноко стоящие низенькие домики сменились многоэтажными городскими зданиями и доходными домами. Карета пересекла длинную площадь с фонтаном. В небо устремлялась огромная струя, которая была выше окружавших ее строений.

— Какой удивительный фонтан! — заметила Иви. — Похоже, Вена не страдает от нехватки воды.

Франц Леопольд покачал головой.

— Совсем наоборот. Водоснабжение всегда было большой проблемой нашего города. Особенно когда Вена и Дунай загрязнялись вследствие паводков и в городе вновь и вновь вспыхивали эпидемии холеры. Но несколько лет назад в Вене по приказу Франца Иосифа был проложен 1-й Венский водопровод, чудо современной техники: он собирает воду из горных источников, которые находятся более чем в ста километрах отсюда. Создатели водопровода воздвигли этот фонтан в качестве ежедневного напоминания о своем небывалом успехе, благодаря которому у венцев наконец-то появилась хорошая питьевая вода.

Вампиры ехали дальше. Несмотря на ночное время, на улицах царило оживление. Впрочем, тяжелогруженых карет было гораздо больше, чем фиакров и прогулочных экипажей. Вампиры лихо обгоняли их. Некоторые ломовые извозчики выкрикивали им вслед проклятия и грозили кулаком, но Матиаса, тень Франца Леопольда, сидевшего на козлах, это, похоже, нисколько не смущало.

— По большим площадям лошадей можно направлять только шагом, а на остальных улицах разрешается ехать легкой рысью. Вряд ли можно сосчитать несчастные случаи, происшедшие на улицах города по вине неосторожных возниц. — Франц Леопольд широко усмехнулся. — Но дозорные патрули, которые присматривают за движением на ночных улицах Вены, никогда не осмелятся остановить карету с княжеским гербом и потребовать у кучера штраф. Такое возможно только с мелкими людишками.

— Это несправедливо! — с негодованием воскликнула Алиса.

В глазах Франца Леопольда мелькнул озорной огонек.

— Да, но зато удобно.

В конце площади Матиас, не снижая бешеного темпа, свернул на необычайно широкую аллею, обрамленную роскошными молодыми каштанами. Лишь кое-где росли платаны, которым венский климат, по всей видимости, не шел на пользу.

— Матиас, ты можешь ехать медленнее, чтобы мы могли спокойно осмотреть все вокруг? — крикнула вознице Иви, на которую вид этой прекрасной улицы, казалось, произвел не меньшее впечатление, чем на Алису.

Слуга, сделав элегантный маневр, обогнал очередную конку, медленно катившуюся по рельсам, и пустил лошадей шагом. Гости изумленно оглядывались по сторонам.

— Ширина этой улицы, должно быть, составляет более шестидесяти шагов, — предположила Алиса.

Франц Леопольд кивнул.

— Да, на той стороне находится дорога для конных прогулок. Вон там расположен тротуар для пешеходов, а эта часть улицы предназначена для конки и карет. Простые повозки должны передвигаться по отдельной улице, которая расположена за этими домами и образует кольцо вокруг Вены.

— Так, значит, мы находимся в месте, где можно увидеть лишь роскошь и тщеславие венского общества, — с иронией подытожил Лучиано, который в течение всей поездки не проронил ни слова.

Франц Леопольд задумчиво кивнул.

— Если ты хочешь сказать, что новоиспеченная знать, получившая дворянские титулы за деньги, пытается воздвигнуть себе памятник с помощью этих роскошных дворцов, то я вынужден с тобой согласиться. Вряд ли найдется хоть один венец из старинного дворянского рода, который построил себе дворец на Рингштрассе. Старые дворцы в стиле барокко расположены на Херренгассе, А летние резиденции с парковыми комплексами — за городом.

Справа от кареты показался еще один прекрасный парк, а слева — очередной пятиэтажный дворец с мезонином*, примыкавший к предыдущему зданию.

— Судя по твоему неодобрительному замечанию о новоиспеченных дворянах, дом Дракас находится не на Рингштрассе, — сказала Алиса. — Осмелюсь даже предположить, что вы живете на старинной Херренгассе среди равных себе.

Франц Леопольд спокойно отреагировал на эту провокацию.

— В первом случае ты угадала, а во втором нет. Мы занимаем соответствующий нашему уровню воздвигнутый над стенами бастиона* дворец Кобург, из окон которого всегда можно полюбоваться прекрасным видом на Городской парк.

Как раз в тот миг, когда Дракас произносил эти слова, линия зданий слева от них закончилась дворцом в стиле итальянского барокко. За ним был разбит уступчатый сад с низкими павильонами, прерывавший ряд дворцов, и открывался вид на возвышающееся за ним здание.

— Да, резиденция Дракас поистине роскошна, — вынужден был признать Лучиано, окинув взглядом стройные ряды колонн, возвышающихся перед немного выступающей центральной частью здания. Пилястры левого и правого крыла гармонично продолжали этот мотив. Крыша дворца была украшена каменными балюстрадами и множеством скульптур. На почтительном расстоянии от дворца и окруженного изгородью сада летало несколько ворон.

Залитый лунным светом особняк, казалось, излучал самодовольство. Фундамент дворца на несколько метров возносил его над Рингштрассе и даже над крышами расположенных посреди сада зданий. Особняк Дракас напоминал возведенную на холме средневековую крепость.

Франц Леопольд одобрительно кивнул, когда Алиса произнесла эти мысли вслух.

— Это ты верно подметила, — сказал он, когда карета проехала вверх по склону, свернула на Зайлерштетте и остановилась перед фасадом здания. — Как я уже говорил, дворец построен на стенах бастиона, то есть старых городских укреплений. В Средние века они состояли из городской стены с башнями и прорытого перед ней рва. Но в шестнадцатом веке стена была перестроена, и на ее месте возникла крепость в форме звезды с выдвинутыми вперед бастионами и соединявшими их отрезками крепостной стены, которые также называют куртинами*. Вокруг крепости простиралась голая, незастроенная равнина, гласис*, которая не позволяла врагам незаметно подобраться к стенам. После того как укрепления снесли, на месте гласиса была проложена Рингштрассе. От старой крепости осталась лишь небольшая часть, расположенная под нашим дворцом. Я с удовольствием покажу ее вам. Она состоит из бывших казематов*, подземных переходов и складов оружия, которые можно использовать не только в качестве конюшен. — Вампир улыбнулся, и его острые клыки сверкнули в приглушенном свете ламп.

Матиас направил лошадей в одни из ворот, за которыми почти сразу же начинался вестибюль*. Лучиано удивленно огляделся.

— Даже Матиасу не удастся здесь развернуться.

— А ему и не нужно разворачиваться, — ответил Франц Леопольд. — Специальный проезд, предназначенный для экипажей, проходит под зданием, а потом заворачивает в сторону и выходит обратно на Зайлерштетте.

— Чтобы живущие в этом доме дамы, выходя из кареты, не боялись замочить свои туфли, — жеманно проговорила Алиса, подражая речи кузин Франца Леопольда.

— Именно, — ответил он. — Я рад, что даже Фамалия признала необходимость этой конструкции.

Хотя этот словесный поединок напомнил Лучиано прежние перепалки Алисы и Франца Леопольда, римлянин отметил, что тон, которым они говорили друг с другом, смягчился. Они даже улыбнулись друг другу.

Один из слуг с поклоном открыл дверцу экипажа и протянул руку, чтобы помочь вампиршам спуститься на землю, прежде чем Лучиано успел предложить Иви свою помощь.

— Неужели он думает, что без него мы запутаемся в собственных юбках? — немного раздраженно пробормотала Алиса.

Иви покачала головой.

— Это всего лишь дань вежливости и уважению.

— Которые Дракас проявляют по отношению к другим кланам? Мне трудно это представить, — ответила ей Алиса. — Ты же не думаешь, что они изменились?

На лице Иви появилась сдержанная улыбка.

— Но я ведь могу хотя бы надеяться на это.

— Не стоит питать напрасных иллюзий! — ответила Алиса и с недоверием взглянула на слугу, который смотрел на них таким отсутствующим взглядом, словно они были невидимыми. Он сдержанно поклонился им.

— Не желают ли господа подняться вверх по лестнице? Вас ожидают в галерее.

Четверо друзей последовали его совету и оказались в вестибюле, потолок которого поддерживали несколько пар колонн. Здесь начинались роскошные лестницы, ведущие в бельэтаж*.

На втором этаже вампирам пришлось пересечь еще один вестибюль, прежде чем перед ними открылись створчатые двери галереи. Яркий свет, исходивший от множества свечей в хрустальных люстрах, на мгновение ослепил наследников.

Наконец они вошли в галерею, где главы клана Дракас должны были поприветствовать их и поздравить с началом еще одного учебного года в академии.

* * *


Вороны кружили над дворцом Кобург, стараясь не приближаться к каменным балюстрадам и кованой железной ограде, окружавшей сад и террасу. Казалось, что какая-то невидимая преграда не позволяет им подлететь ближе. Несмотря на это птицы внимательно следили за каждым движением, происходившим возле здания. Двое воронов опустились на крышу одного из павильонов, расположенных на территории парка, принадлежавшего Обществу садоводов, и не сводили глаз с праздно прогуливающихся по террасе фигур.

Еще две птицы уселись на газовых фонарях напротив дома, на другой стороне Зайлерштетте, а остальные продолжали кружиться над особняком. Вороны видели, как кареты с наследниками въехали на территорию имения, а вскоре после этого две из них снова выехали на улицу из других ворот.

Один из воронов, который казался крупнее остальных и внимательно наблюдал за происходящим единственным мутно-белым глазом, хрипло каркнул. По этому сигналу птицы покинули наблюдательные посты и присоединились к остальной стае, которая еще раз облетела вокруг здания и направилась на северо-запад.

Вороны присели отдохнуть на высокой, устремлявшейся в небо башне собора, потом немного покружились над ней и продолжили свой путь.

Вскоре после этого перед ними возникла церковь Святого Петра с широким куполом. Вороны еще не успели долететь до нее, когда из отверстия в фасаде восточной башни показались летучие мыши. Сначала их было около десяти, но потом к ним начали присоединяться другие. Летучих мышей становилось все больше и больше, и вскоре они окружили воронов плотным облаком. Летучие мыши — даже — гигантские вечерницы, размах крыльев которых составлял не меньше локтя — не относились к числу животных, которых опасались вороны. Скорее наоборот! Но эта все плотнее окружавшая их стая летучих мышей, с молниеносной скоростью метавшихся из стороны в сторону и оглушавших птиц резким свистом, сбивала воронов с толку. Они обратились в бегство. Лишь над площадью Архангела Михаила перед Хофбургом[2 - Хофбург — зимняя резиденция австрийских Габсбургов и основное местопребывание императорского двора в Вене] летучие мыши разлетелись в разные стороны и вернулись к церкви Святого Петра.

Вороны сделали пару кругов над крышами Хофбурга, недоверчиво оглядываясь по сторонам, но летучие мыши не возвращались. В конце концов одноглазый ворон созвал остальных птиц, и они продолжили путь к Верингскому кладбищу.

Это было одно из кладбищ, построенных в конце восемнадцатого века императором Иосифом Вторым за чертой города, после того как плохое качество питьевой воды вынудило его издать указ о закрытии всех кладбищ и склепов Вены. Большинство погребенных здесь были пациентами госпиталя, расположенного в районе Альзергрунд, который также был застроен по приказу императора Иосифа Второго и во время его правления считался одним из самых лучших и современных районов города. На этом много раз расширявшемся кладбище покоились Людвиг ван Бетховен, Каролина Пихлер[3 - Пихлер, Карлолина (1769–1843) — немецкая романистка] и родители Франца Шуберта.

Однако Верингское кладбище уже давно закрыло свои ворота. Мертвецы тихо разлагались в своих могилах. Ни один смертный не нарушал их покоя, ни один могильщик не работал на этом кладбище, и торжественные погребальные процессии* с факелами и катафалками больше не проходили сквозь ржавые ворота, с тех пор как император Франц Иосиф приказал разбить огромное Центральное кладбище на юге города. Верингское кладбище было тихим и надежным местом, не сулившим никаких неприятных неожиданностей.

Вороны приземлились на одном из тисов, угрюмо стоявших посреди кладбища. Птицам не пришлось долго ждать: тяжелая каменная дверь одного из семейных склепов со скрипом отворилась и из нее вышла женщина. Она была высокой и худой. Длинные темные волосы обрамляли ее неестественно белое лицо. Шею и виски незнакомки покрывали шрамы, а изящно изогнутые брови оттеняли темные глаза. Женщина вытянула руку. Одноглазый ворон слетел с ветки и опустился на нее.

— Что вы можете сообщить? — спросила женщина хрипловатым голосом.

Ворон открыл клюв, но из его горла не вырвалось ни звука. Несмотря на это женщина кивнула, и ее лицо исказила свирепая гримаса.

— Хорошо. Значит, настало время действовать. Поднимайтесь! — сказала она, повысив голос. — Все наследники уже собрались в доме Дракас.

Ворон снова поднялся в воздух и вернулся к своей стае, в то время как по всему кладбищу стал раздаваться скрежет отодвигаемых в сторону камней, открывающихся склепов и поднимающихся могильных плит.


Дворец Кобург


— Ты не хочешь поехать со мной?

Брэм Стокер налил другу еще немного темно-красного портвейна, распространявшего землистый запах. Девушке, сидевшей рядом с ним, он протянул бокал свежего лимонада.

Оскар Уайльд сделал глоток и, широко улыбаясь, поставил бокал на стол.

— Куда? В Вену? Посетить припавшего пылью императора Габсбургов и его сумасшедшую супругу? К тому же красавица Сиси в это время года, вероятно, охотится где-нибудь в Англии, вместо того чтобы вместе с мужем править империей. По крайней мере ее остатками. Император на редкость талантлив в том, что касается избавления от собственных земель.

— Ты несправедлив к нему, — сказал Брэм Стокер. — Он просто немного переоценил свои силы в Италии.

— Немного? Император чудовищно переоценил себя, когда решил взять командование в свои руки! — ответил Оскар Уайльд.

Брэм кивнул.

— Да, ему пришлось с прискорбием убедиться в том, что он не генерал Радецкий[4 - Радецкий, Йозеф (1766–1836) — австрийский военачальник и государственный деятель, фельдмаршал, выдающийся полкоодец].

— Он? Его армия… Они чуть не…

Девушка сделала небольшой глоток лимонада и вздохнула с таким унылым выражением лица, что мужчины не решились продолжать разговор о политике.

— Что с тобой, Латона? А ты хочешь поехать со мной в Вену?

Брэм посмотрел на сидевшую рядом с ним девушку, стараясь не выдать беспокойства. Хотя он все лето заботился о ней и ни в чем ей не отказывал, ее щеки запали, а сквозь ткань плотно облегавшего платья отчетливо виднелись ребра. Латона всегда была стройной, но сейчас ее худоба показалась Брэму нездоровой. Несмотря на то что белизна кожи очень ценилась в высшем обществе, бледность Латоны, подчеркиваемая темными волосами, унаследованными ею от матери-итальянки, делала ее похожей на призрака.

«Точнее на вампира», — мысленно поправил себя Брэм, и беспокойство укололо его, словно иголка.

— Что мне там делать? — спросила девушка немного капризно.

— Ходить со мной в театр или в оперу. Возможно, нам даже удастся попасть на один из балов, где вальс исполняет великий Иоганн Штраус, — добродушно ответил Брэм, стараясь не обращать внимания на ее пренебрежительный тон.

Казалось, его слова не произвели на Латону особого впечатления. Было ли это естественно для девушки ее возраста? Возможно, она была слабее, чем он думал. Или же Латона поражена неизвестной людям болезнью, после того как укусивший девушку вампир выпил слишком много крови. Была ли ее слабость следствием кровопотери или с Латоной происходило что-то ужасное, о чем Брэм боялся даже подумать? Несмотря на сопротивление Латоны, он бы уже давно отвел ее к врачу, если бы хоть немного надеялся на то, что это поможет ей или объяснит причину ее состояния.

Возможно, Латона постепенно превращается в ночное существо и однажды окажется такой же, как укусивший ее вампир?

— Я уже была в опере, когда мы были в Париже, — уклончиво ответила девушка.

Оскар громко рассмеялся.

— Так что можешь забыть о своей поездке, дорогой друг! Она уже была в опере, и этого для короткой человеческой жизни вполне достаточно!

Брэм не мог не засмеяться в ответ на реплику друга. Латона надула губы, но мужчины не обращали внимания на ее недовольство. Оскар поинтересовался у Брэма, что побудило его к этой поездке.

— Только не говори, что опера или вальсы Штрауса, меня ты этим не обманешь.

На лице Брэма появилась немного смущенная улыбка.

— Нет, ни то, ни другое.

Оскар закатил глаза и с заговорщическим видом посмотрел на Латону.

— Могу поспорить, что снова не обошлось без мрачных существ, скрывающихся под покровом ночи.

Угрюмый взгляд Латоны оживился. Она с интересом поглядывала на мужчин, в то время как Оскар продолжал свою шутливую тираду:

— Какие-нибудь венские кровопийцы? И хочу отметить, что в данном случае я не имею в виду банкиров с Рингштрассе. Признайся, мой друг! По твоему лицу я вижу, что уличил тебя в очередной невероятной затее. Как будто тебе недостаточно истории с Призраком Оперы!

Отвернувшись от Оскара, Брэм неохотно произнес:

— Моя поездка в Вену действительно неким образом связана с вампирами. Я хочу встретиться с человеком, который по праву считается специалистом в этой области.

— С охотником на вампиров?! — воскликнула Латона, апатию которой как рукой сняло. — Не с ван Хельсингом, случайно?

— С ван Хельсингом? Нет, а разве он в Вене? Об этом я не знал.

Латона покачала головой.

— Нет, я просто предположила. С кем тогда?

Но ее неосторожные слова, казалось, навели Брэма на мысль.

— Ван Хельсинг, — пробормотал он и кивнул. — Правильно. Ван Хельсинг именно тот, кто мне нужен. Как я раньше до этого не додумался?

— До чего? — не унималась Латона, но Брэм не собирался посвящать ее в свои замыслы. Вместо этого он ответил на ее предыдущий вопрос:

— Я вел переписку с человеком по имени Арминий Вамбери. Он профессор, преподает в Будапеште. Но родом он из Венгрии и изучал там — прежде всего в восточных провинциях, в Трансильвании, а также в Сербии — загадочные явления вампиризма. Нет, я не думаю, что он охотник на вампиров, который пронзает клинком сердца ночных существ и отрубает им головы, коль уж ты спросила об этом. Вамбери ученый, и с его помощью я надеюсь найти разгадку множества явлений, над которыми мне приходится ломать голову.

— Тогда удачи тебе, мой друг, — сказал Оскар, подняв бокал. — К сожалению, я не могу надеяться на то, что какой-то морщинистый вампиролог из Венгрии поможет решить проблемы, над которыми приходится ломать голову мне. Итак, на этот раз я вынужден отпустить тебя одного. Я хочу посвятить все свои силы написанию романа.

Возможно, он будет о чем-то действительно мрачном и жутком. Как видишь, мой друг, твой вампирский фанатизм заразен, словно чума или холера.

Брэм усмехнулся.

— Что у тебя на уме? Почему ты не хочешь поехать со мной в Вену в поисках материала для своей новой книги?

— Нет, нет, — ответил Оскар, поднимая руки вверх, — никаких вампиров. Никаких кровопийц, они портят мне аппетит. Но их бессмертие привлекает меня. Как вам такая идея: написать о человеке, который не стареет, всю жизнь оставаясь юным и прекрасным?

— Просто так? — вмешалась в разговор Латона, которой, по всей видимости, эта идея понравилась.

— Нет, все имеет свою цену. Такие привилегии, как правило, получают, заключив сделку с дьяволом, который в итоге забирает душу человека.

— Возможно, это стоит того, если взамен получаешь вечную молодость и красоту, — сказала Латона.

Брэм покачал головой.

— Но ведь это всего лишь фасад, внешняя оболочка, которая кажется искусственной и пустой. Она лишена всякого смысла, если за ней не скрывается опыт, позволяющий нам взрослеть.

Оскар с интересом смотрел то на Брэма, то на Латону.

— Ах, я чувствую, как эта история рождается во мне. Ты говоришь фасад? Да, это хорошая идея. Это должна быть картина, портрет, который стареет вместо человека. И зловещее проклятие…

Оскар так резко вскочил со стула, на котором он сидел, что тот со страшным грохотом опрокинулся на пол. Латона вздрогнула, а Оскар, казалось, даже не заметил этого.

— Простите, простите меня великодушно. Мне нужно срочно записать все эти мысли, пока они не покинули меня.

Со странным смешением чувств, попеременно отражавшихся на его лице, Уайльд направился прочь от Брэма, который бросился поднимать его стул, и удивленно глядящей ему вслед Латоны.

Брэм Стокер и Латона еще некоторое время сидели, молча глядя друг на друга. Девушка допивала свой лимонад, Брэм вспомнил о стоящем перед ним бокале портвейна.

— Я поеду с вами в Вену, — внезапно заявила Латона и ворчливо добавила: — Ведь вы не оставите меня одну здесь, в Лондоне?

Брэм попытался скрыть улыбку.

— Нет, этого я не могу себе позволить, ведь после смерти твоего дяди я неожиданно стал твоим единственным защитником.

— Никто не просил вас об этом, — колко ответила Латона.

— Да, но того требовали обстоятельства. Разве я мог бросить беззащитную девушку одну в Париже?

— Я не была ни одинокой, ни беззащитной!

Брэм вздохнул.

— Да, рядом с тобой был вампир, собиравшийся отнять твою жизнь.

— Он бы превратил меня в такое же существо, как и он сам, и мы могли бы вечно быть вместе, — пылко возразила девушка.

— Любовь может быть как благословением, так и проклятьем. Видимо, она и вправду делает нас слепыми. Я понимаю, что ты страдаешь, но не могу допустить, чтобы ты снова попала в руки к этому вампиру. Ты видишь лишь его завораживающие голубые глаза и красивую внешность, но не видишь смерти, которая тебе грозит.

— И поэтому вы решили, что имеете право мешать мне найти Малколма? — сказала она с горечью, и Брэм спросил себя, долго ли еще это будет ему удаваться.

Если Латона не образумится, он ничего не сможет для нее сделать. Однажды она сбежит от него и отправится на поиски вампира. Возможно, лишь слабость не позволяла ей сделать это раньше.

Внезапно ее горечь уступила место улыбке.

— Да, любовь делает нас слепыми. Разве вам даже средь бела дня не мерещится хрупкая девушка с серебристыми волосами? Только не говорите, что вы как женатый человек не можете думать о ней. Будьте искренни! Мне знаком этот взгляд, когда у вас словно туман перед глазами. Поэтому не оскорбляйте меня, пытаясь солгать!

Брэм ничего не ответил. Он не хотел признаваться Латоне в том, что ирландская вампирша Иви-Мэри снилась ему каждую ночь и порой ему казалось, что стремление снова увидеться с ней способно свести его с ума. Не по этой ли причине ему так хотелось побольше узнать о вампирах? Возможно. В любом случае Брэм не собирался отступать от своего решения. Он на этой же неделе поедет в Вену и встретится с Арминием Вамбери.

* * *


Наследники собрались в галерее — огромном зале с большими полукруглыми окнами, тянувшимися от пола до лепного потолка. На стенах висело несколько портретов. На них были в полный рост изображены члены клана Дракас. Лучиано узнал барона Максимилиана и его сестру Антонию. Другие картины, по всей видимости, изображали вампиров, которые, судя по их нарядам, управляли кланом несколько десятилетий, а возможно, и веков назад. Может быть, среди представителей клана Дракас было несколько талантливых художников? Или вампиры превратили некоторых выдающихся живописцев в своих слуг, чтобы те могли рисовать их портреты? То, что вампиры позировали людям, казалось Лучиано маловероятным.

Приветствие, как и ожидали наследники, было не слишком радушным. Все вампиры венского клана, кроме барона Максимилиана и баронессы Антонии, были незнакомы Лучиано, но ему не составило большого труда определить среди них чистокровных представителей клана Дракас: их высокомерные физиономии сразу бросались в глаза. Трое из присутствующих, вероятно, были старейшинами. У этих вампиров были белоснежные волосы, а кожа, словно пергамент, обтягивала их черепа. Но и внешность старейшин хранила на себе остатки легендарной красоты, которой, казалось, обладали все Дракас. Остальные члены клана были среднего возраста и высокого роста, отличались худощавым телосложением, благородными чертами лица и темными волосами, такими же, как у Франца Леопольда и других наследников Дракас. Несмотря на это, Лучиано замечал и отличия между вампирами и вынужден был признаться себе в том, что Франц Леопольд был самым привлекательным из всех вампиров, присутствовавших в галерее. Самыми красивыми вампиршами, несомненно, были баронесса Антония и Анна Кристина. Кузина Франца Леопольда, к удивлению Лучиано, стояла не рядом с другими наследниками, а в стороне от них, у высокого окна. Алиса тоже заметила это и наклонилась к Лучиано.

— Думаю, что наша любимая Анна Кристина хочет показать, что она больше не является одной из нас и не собирается продолжать обучение в академии.

— Это ясно как день. Она уже может считаться взрослой, а в собственном доме Анна Кристина вряд ли научится чему-то новому, — так же тихо ответил ей Лучиано. — Возможно, этим летом она уже успела пройти ритуал и теперь может сама ходить на охоту.

Нотки зависти, прозвучавшие в его голосе, не укрылись даже от него самого. Алиса лишь пожала плечами. Ей эта мысль не казалась такой уж заманчивой. Лучиано внезапно заметил, что среди них не хватает одного вампира.

— А Малколм и вовсе не приехал.

Алиса с грустью кивнула.

— Я тоже это заметила.

На ее лице было написано такое разочарование, что Лучиано захотелось взять подругу за руку, чтобы хоть как-то утешить. Он уже протянул к ней ладонь, но в последний момент опустил ее. Нет, это была не очень хорошая идея. Алисе наверняка будет неприятно узнать, что ей не удалось скрыть от него свои чувства.

«Какая деликатность!».

Лучиано со злостью посмотрел на Франца Леопольда.

— Неужели обязательно каждый раз вмешиваться в чужие мысли?

Дракас лишь небрежно пожал плечами.

— Тебе придется привыкнуть к тому, что здесь, во дворце Кобург, практически ничего нельзя сохранить в тайне. Но не огорчайся, твои мысли не настолько интересны, чтобы кто-то захотел тратить на них свое время.

— Ничего, посмотрим, что ты скажешь, когда я начну копаться в твоих мыслях, — гневно ответил Лучиано.

В его голове раздался злорадный смех Дракас.

«Неужели ты думаешь, что твоих способностей достаточно для того, чтобы овладеть этим высоким магическим искусством?».

Лучиано отвернулся. Он уже забыл, каким мерзким типом был Франц Леопольд. Сегодня он превзошел самого себя.

Вдруг Лучиано поразила удивительная догадка. Возможно, Франц Леопольд был в таком дурном расположении духа как раз потому, что и от него не укрылось, каким разочарованием стало для Алисы отсутствие Малколма? Интересная мысль, которую Франц Леопольд вопреки своей привычке влезать в чужие головы никак не прокомментировал. Вместо этого в голове Лучиано раздался другой голос, такой громкий и пронзительный, что Носферас показалось, будто кто-то дал ему пощечину. Он не смог сдержать дрожь. Звук, отдававшийся у него в ушах, был похож на скрип, когда ногтем царапают по аспидной доске. Однако Лучиано с удовлетворением отметил, что на лице Франца Леопольда отразилась такая же боль. Но кто из Дракас, стоявших перед ними, заметил их немой диалог и решил таким образом наказать наследников за невнимательность? Взгляд Лучиано остановился на колючих черных глазах одной из старейшин, не очень приветливо смотревшей на него. По его спине пробежали мурашки, когда вампирша мысленно дала ему понять, что в течение нескольких следующих месяцев им еще не раз придется встретиться и она твердо решила не спускать с него глаз.

Да уж, веселенькое дельце. Но, во всяком случае, никто не сможет превзойти их учителей по римской истории, Летицию и ее брата Умберто, получивших прозвище «палачи».

«Ты уверен?» — язвительно спросил Франц Леопольд.

— Я надеюсь на это, — пробормотал Лучиано и снова стал прислушиваться к вступительной речи барона Максимилиана.

— Ваши занятия каждый раз будут начинаться в час ночи, — сообщил глава клана Дракас.

— Так поздно? — вырвалось у Алисы, в то время как ее брат Таммо и оба Пирас радостно закивали головами.

Барон нахмурился.

— Да, так поздно. Неужели вы ожидаете, что чистокровные представители клана Дракас из-за вас на целый год откажутся от званых вечеров, балов и походов в театр?

— Как будто эти развлечения важнее обучения наследников! — еле слышно пробормотала Алиса, и Лучиано увидел, как она вздрогнула от боли — видимо, и на нее обрушилось наказание старейшины.

Барон больше ничего не сказал и передал слово сестре.

Антония медленно оглядела наследников. Уголок ее рта дернулся, как будто в нос баронессе ударил неприятный запах.

— Занятия начнутся завтра. Сегодня у нас есть дела поважнее. Вас проведут в предназначенные для вас комнаты. Наши горничные снимут с вас мерки, и вы выберете ткани, чтобы портные и швеи уже утром могли приступить к работе. Я не потерплю, чтобы чистокровные наследники были одеты неподобающим образом — ни во дворце, ни за его пределами! Мы не только сошьем вам новую одежду, но и расскажем обо всем, что считается модным в этом сезоне, потому что я с ужасом обнаружила, что вам срочно, необходима консультация такого рода!

Баронесса неодобрительно посмотрела на Алису, одетую в простое темно-синее платье, а когда ее взгляд упал на наследников клана Пирас, которые и вправду выглядели так, будто только что вылезли из парижской канализации, ее неодобрение сменилось выражением явного отвращения.

— И это мы слышим от вампирши, которая еще недавно расхаживала в старомодном кринолине, — насмешливо заметила Кьяра, заставив Таммо и Фернанда громко захихикать.

Лучиано не удивился тому, что уже через мгновение все они замолчали, а их лица исказила гримаса боли. По всей видимости, Дракас обладали более деликатными средствами наказания, чем палка, которой потчевали своих учеников старейшины клана Носферас. Несмотря на это, наказание Дракас было не менее неприятным. В любом случае Лучиано радовался тому, что сегодня он надел новый черный фрак, к которому уж точно нельзя было придраться.

Когда баронесса закончила свою речь, несколько вампирш в одежде горничных захлопали в ладоши, призывая наследников последовать их примеру. Конечно же, все они были нечистокровными и при жизни, скорее всего, прислуживали в домах дворян и крупных буржуа. Вряд ли кому-то из них исполнилось больше двадцати лет к тому моменту, как они были превращены в вампирш. Но определить, как давно произошло это превращение, было невозможно.

Лучиано попрощался с Иви и Алисой, которых повели в другую часть дома.

Всех прибывших наследников разместили по двое в комнатах, находившихся в верхнем этаже. Как и мезонин, располагавшийся между нижним этажом и первым из двух бельэтажей, верхний этаж с маленькими квадратными окнами был намного ниже остальных. В то же время каждый из наследников клана Дракас занимал отдельную роскошно обставленную комнату в бельэтаже, и такая несправедливость злила Лучиано.

По комнате на каждого и кровати под балдахинами вместо тесных гробов! Лучиано поселили в одной комнате с кузеном и котом Оттавио. В необычном для него порыве великодушия Маурицио даже предложил двоюродному брату одну из крыс, пойманных Оттавио. Теперь Лучиано задумчиво пил ее кровь, слегка подпрыгивая на кровати.

— Как можно спать на таком мягком матраце?

Маурицио лишь пожал плечами.

— Как только солнце взойдет над горизонтом, тебе будет все равно, мягкий он или жесткий. Меня гораздо больше беспокоит то, что нам придется целый день лежать здесь не прикрытыми крышкой гроба, а значит незащищенными от света.

Он подошел к окну и осмотрел тяжелые шторы.

— Думаю, этого вполне достаточно, чтобы защитить нас от солнечных лучей, — сказал Лучиано.

— Я бы все же предпочел каменную плиту или хотя бы деревянную крышку, — проворчал Маурицио.

Те же опасения высказала и Алиса, увидев комнату, которую она делила с Иви и Сеймоуром. Дракас не делали тайны из того, как сильно их раздражало присутствие волка в роскошных залах дворца Кобург, но, похоже, понимали, что им не удастся уговорить Иви расстаться с ним. С другой стороны, почему их должно интересовать сопротивление Лицана, если они считали ее слабой шестнадцатилетней наследницей? Или в дело снова вмешалась мать Иви — могучая друидка Тара?

— Ты слишком много думаешь, — сказала Иви, не отрывая взгляда от своего дорожного ящика, из которого она достала несколько книг и других важных вещей, чтобы переложить их в стоявший у ее кровати сундук.

— А ты не придерживаешься своего обещания не проникать в чужие мысли без спроса, — упрекнула ее Алиса. — Мы едва переступили порог дома Дракас, а ты уже переняла у них дурную привычку!

Иви обернулась со смущенным выражением лица.

— Прости! Я не нарочно, правда. Просто за лето я немного отвыкла контролировать себя.

Алиса попыталась напустить на себя строгий вид, но не смогла удержаться от смеха.

— Ну, хорошо, если ты пообещаешь исправиться, то я в очередной раз прощу тебя. Но я буду внимательно следить за тем, чтобы дурное влияние Франца Леопольда не заставило тебя отступить от своих принципов.

— Я оказываю дурное влияние? Прекрасно! Мне даже льстит такая слава. Можно полюбопытствовать, что именно я натворил?

Венец выглядел как всегда безупречно. Воротник белоснежной рубашки был накрахмален, под ним красовался аккуратно завязанный шейный платок, а фрак идеально облегал стройную фигуру вампира.

Алиса скорчила недовольную гримасу, пытаясь не поддаваться очарованию его обманчивой внешности.

— Что ты здесь забыл? Тебе должно быть известно, что это крыло отвели для наследниц. Ведь вы, Дракас, придаете большое значение хорошим манерам. Тебе следовало бы знать, что мужчине не пристало заходить в комнату дамы, не спросив ее разрешения.

— Она сегодня немного агрессивно настроена, — сказал Франц Леопольд Иви и снова повернулся к Алисе. — Как же мало ты знаешь о дамах из венского общества! Боюсь, ты будешь шокирована, если я расскажу тебе о том, что происходит в покоях благородных дам.

Видя, что во взгляде Алисы загорелось любопытство, Франц Леопольд невозмутимо продолжил:

— Но это совсем другая тема. И я не желаю разрушать твое по-детски наивное видение мира. Я зашел лишь с одной целью: спросить, не хотите ли вы, чтобы я показал вам дворец, прежде чем вы посвятите себя своему будущему гардеробу.

Лицо Иви засияло от радости.

— Конечно же, хотим!

Даже Алиса кивнула в ответ на его предложение.

— Да, это хорошая мысль, — сказала она с миролюбивой улыбкой.

Может быть, позже Франц Леопольд передумает и все-таки расскажет ей о шокирующих нравах, царящих в венском обществе?

«И не надейся! Ни в коем случае. Тебе лучше не знать об этом».

Появление Лучиано предотвратило ответ, который уже готов был сорваться с языка Алисы. Носферас вышел из северо-восточного крыла здания и, услышав о том, что друзья собираются осмотреть дворец, охотно присоединился к ним.

— Зная Алису и ее любовь ко всяким приключениям, предлагаю начать нашу экскурсию с осмотра подземных казематов, — сказал Франц Леопольд с несколько самодовольной улыбкой.

Алиса с серьезным видом кивнула ему.

— Да, мне было бы очень интересно посмотреть на старые оборонительные сооружения.

Все вслед за Дракас спустились по узкой лестнице, которая, по всей видимости, была построена для незаметного передвижения огромного числа слуг, прислуживающих во дворце. Франц Леопольд подтвердил эту догадку:

— Да, эта лестница объединяет комнаты слуг, расположенные под крышей, в мезонине и на первом этаже, где также находятся кладовые, кухня и прачечная. Залы для торжественных приемов, галерея, столовая, бальный зал, гостиные, где можно наслаждаться прекрасной музыкой и разговором с умными собеседниками, а также зал для фехтования расположены в центральной части первого бельэтажа вокруг зимнего сада. Точнее бывшего зимнего сада. Мы затемнили стеклянный потолок и сделали в этой комнате еще один танцевальный зал. В боковых частях здания и на втором бельэтаже раньше находились покои герцога и герцогини, а также других членов их семьи. Теперь там расположены спальни чистокровных Дракас. Конечно же, барон Максимилиан и баронесса занимают бывшие комнаты герцогской четы.

Лестница закончилась, и вампиры пошли по коридору, который начинался в подвале главного здания.

Вскоре они ступили под кирпичные своды спускавшегося вниз подземного хода. Франц Леопольд снял со стены керосиновую лампу. Здесь внизу царила такая же тьма, как и в пещерах Эайлуии. Взглядам друзей открывались все новые комнаты, крестовые своды которых опирались на квадратные колонны. В некоторых из них вампиры увидели лошадей, стоявших на соломенной подстилке и жевавших свежее сено. В другой комнате стояла пара карет. Чем глубже спускались вампиры, тем уже и ниже становились подземные коридоры.

Наследники добрались до комнат, в которых хранилось старое оружие, и огражденных железными решетками тюремных камер. Алиса смотрела сквозь прутья решеток на деревянные нары и торчавшие из стен цепи, к концам которых были прикованы железные кольца.

— Зачем вам нужны эти камеры?

Франц Леопольд пожал плечами.

— В некоторых ситуациях они могут оказаться полезными.

— К примеру, если понадобится наказать наследников других кланов за их неподобающее поведение, — предположил Лучиано.

— Неплохая мысль, — любезно ответил Франц Леопольд.

— А оружие? — спросила Алиса.

— Это всего лишь пережитки прошлого, когда крепостная стена защищала Вену от чужеземных захватчиков. Рампа[5 - Рампа — здесь: наклонная площадка для въезда и выезда], расположенная вон там наверху, вела к одному из оборонительных сооружений с хорошей линией обстрела, выходившей на гласис и тянувшейся вдоль стены до следующего бастиона. Это было значительным достижением в оборонном зодчестве тех времен! Первое городское заграждение, которое было построено в Средневековье еще при правлении династии Бабенбергов, было, как я уже говорил, простой окружной стеной. Кстати, деньги на ее постройку были привезены из Англии, — самодовольно усмехнулся Дракас. — Это был выкуп за короля Ричарда Львиное Сердце, который был захвачен в плен Бабенбергами, когда возвращался домой из Крестового похода. В любом случае венцы соорудили стену и спокойно спали, окруженные валом, который, как им тогда казалось, надежно защищал их от врагов — пока в 1529 году к Вене не подошли турецкие войска.

— И что? Они взяли Вену? — поинтересовалась Алиса, продолжая с любопытством рассматривать устаревшую военную технику.

— Нет, но лишь благодаря счастливому совпадению. Турки уже собирались штурмовать стены города, когда в их лагере внезапно разразилась эпидемия, и султану с его войсками пришлось отступить. Именно после этого случая венцы начали превращать свой город в современную крепость. Так, по примеру укреплений других городов были возведены бастионы, а под ними расположены казематы, в которых мы сейчас находимся. Долгое время вал и крепостные стены являлись запретной военной зоной, и гласис как поле обстрела тоже должен был быть расчищен. Когда через сотню с лишним лет турки снова подступили к Вене, крепость должна была послужить городу хорошей защитой.

— И послужила? — спросила Алиса.

— Ну да, в большей или меньшей степени. Но позднее, когда перед воротами Вены стоял Наполеон, эти укрепления оказались не такими уж надежными. Дважды Вена капитулировала перед французским императором. Во второй раз выводя из города свои войска, он приказал взорвать бастионы по обе стороны от Хофбурга.

— Зачем?

Дракас пожал плечами.

— Полагаю, чтобы унизить Габсбургов. Но в целом Наполеон лишь закончил процесс, тайно начатый венцами задолго до этого. Еще за несколько десятилетий до прихода Наполеона гласис стал одним из их любимейших мест отдыха. Там соорудили павильоны и разбили палатки, в которых можно было пить кофе, а также обсадили дорожки деревьями. После этого бастионы были открыты, а территория вокруг них — застроена. Построив Альбертину, император подал пример остальным. А потом герцоги из Саксен-Кобурга скупили несколько домов и земельных участков на бастионе и возвели этот дворец.

— Но почему теперь в этом дворце живут не герцоги Саксен-Кобург, а клан Дракас? — спросила Иви.

— Возможно, Дракас превратили всю герцогскую семью в своих слуг, чтобы заполучить это здание? — с усмешкой произнесла Алиса.

Франц Леопольд ухмыльнулся в ответ.

— Еще одна неплохая идея, хотя осуществить ее было бы не так уж просто. Семья Саксен-Кобург расселилась по всей Европе. Они проводят продуманную политику, заключая выгодные браки, и даже пытаются породниться с членами некоторых королевских семей, кстати, вполне успешно. Саксен-Кобурги заключили союз с Габсбургами, а также с португальской и бельгийской знатью. Даже мать английской королевы Виктории происходит из семьи Саксен-Кобург. А потом им захотелось прибрать к рукам Францию, и, в конечном счете, это привело к тому, что Дракас завладели дворцом. Семье Саксен-Кобург принадлежит несколько земельных владений, расположенных вокруг Вены. Этот дворец предназначался для наследника Августа Людвига фон Саксен-Кобурга, который женился на Клементине Орлеанской из династии Бурбонов, дочери французского короля Луи-Филиппа, получившего прозвище «король-гражданин». Но молодожены не захотели жить в Вене. В первые десятилетия после правления Наполеона слишком много австрийцев испытывало неприязнь к французам. Однако решающим для герцога стало то, что император не захотел даровать ему титул «ваше высочество», причитавшийся ему после свадьбы. Поэтому Август Людвиг фон Саксен-Кобург предпочел продать уже выстроенный к тому времени дворец другой благородной венской семье…

— …со звучным именем Дракас, — закончила Алиса и рассмеялась.

Франц Леопольд кивнул.

— Так и есть. Дракас живут тут уже более тридцати лет, с тех пор как наш старый дворец стал слишком тесным для семьи с постоянно увеличивающимся количеством слуг.

— Да, слуги — это настоящая проблема, — сказала Алиса с деланной серьезностью. — Ведь им тоже приходится предоставлять хотя бы минимальные удобства!

На обратном пути Франц Леопольд повел друзей по рампе, которая привела их к проезду для карет, располагавшемуся под нижним этажом.

— А зачем снесли городскую стену? — не унималась Алиса, которой никогда не удавалось полностью удовлетворить свое любопытство, в то время как Лучиано снова поймал себя на мысли о том, что с нетерпением ждет, когда же Дракас принесут им что-нибудь попить.

Однако Франц Леопольд невозмутимо продолжал свой рассказ, пока они поднимались по лестницам от одного роскошного зала к другому.

— Это император принял решение наконец-то освободить город от сжимавшего его корсета. Он поступил так вопреки мнению своих советников, которые предпочли бы оставить укрепления, ведь они — хоть и не способны были больше защитить город от врагов — отделяли бы центральную часть Вены от обитавшей в пригороде черни. Но император Франц Иосиф сказал свое решающее слово. «Такова моя воля», — начертал он на Рождество пятьдесят седьмого года. И уже через два года крепостная стена пала, а Иоганн Штраус написал свою «Польку взрывников». Тогда же начали строить Рингштрассе с ее оперой, театрами, музеями и дворцами баронов.

Щуплая служанка, которой на вид нельзя было дать больше двенадцати лет, мелкими шажками приблизилась к наследникам и присела в реверансе перед Францем Леопольдом.

— Господин, позвольте сообщить вам, что в столовой уже накрыт стол для всех наследников. Если вы не возражаете, проследуйте, пожалуйста, за мной.

Франц Леопольд кивнул служанке и небрежным взмахом руки дал ей понять, что она свободна.

— Ах, вот как здесь обращаются со слугами. Это, видимо, один из уроков, которые нам собираются преподать в доме Дракас? — с негодованием сказала Алиса.

— Что тебе не нравится? Разве я был невежлив или обидел ее? — удивленно спросил Франц Леопольд.

— Нет, но все твои слова и жесты пропитаны невыносимым высокомерием, как будто ты в чем-то лучше ее.

— Но это так и есть! Как ты можешь сравнивать чистокровного вампира из клана Дракас с тенью, ребенком какой-нибудь прачки из пригорода?

В ответ на это Алиса гневно что-то пробормотала, но все же последовала за ним в столовую. Лучиано не смог сдержать вздох облегчения. Он протянул руку Иви и вместе с ней пошел за Францем Леопольдом и Алисой.


С мечом и шпагой


Следующей ночью Алиса с нетерпением ждала начала занятий.

— Интересно, чему они нас научат? Мне не терпится узнать, с чего мы начнем.

В полночь она не могла найти себе места и ходила из угла в угол, в то время как Иви спокойно сидела на мягком стуле у окна, углубившись в чтение. Сеймоур по своему обыкновению примостился у ее ног. Франца Леопольда они не видели с момента окончания их совместной трапезы в столовой. Лучиано рухнул на диван, стоявший посреди гостиной, которая находилась в крыле здания и предназначалась для отдыха наследников других кланов, и зевнул.

— Алиса, прекрати наконец беготню. У тебя довольно странные представления о приятно проведенной ночи. Как можно с таким нетерпением ожидать мгновения, когда тебя начнет унижать какой-нибудь Дракас?

Алиса остановилась и укоризненно нахмурила брови.

— Неужели тебе совершенно не хочется развить свои способности? Ты только подумай о том, чему они могут нас научить. Я жду не дождусь момента, когда тоже сумею проникать в разум других, читать их мысли и, может быть, даже влиять на их решения. Я слышала, что некоторые Дракас способны внушить тебе что-нибудь, так что ты даже не заметишь этого, — сказала она, и ее глаза заблестели от восхищения.

Лучиано же, напротив, находил эту способность венцев отвратительной.

— Да, до меня тоже дошли такие слухи, но мне кажется, что это скорее причина для беспокойства, чем для восхищения. Каждый раз, когда я встречаю вампира из их семьи, у меня возникает ощущение, будто я стою перед ним совершенно голый.

— Поистине ужасающая картина, — донесся от двери хорошо знакомый голос Франца Леопольда.

— Где ты был? — набросилась на него Алиса. — Разве это вежливо — оставлять гостей одних?

— Достопочтенная Алиса, я в отчаянии от того, что тебе пришлось скучать в нашем доме, — с насмешкой поклонился ей Франц Леопольд. — Разве ты не привезла с собой ни одной увлекательной книги? Тогда я могу показать тебе нашу библиотеку.

Но Алиса лишь небрежно махнула рукой. Хотя в мире существовало не так уж много вещей, которые казались ей лучше хорошей книги, сейчас ум вампирши требовал совсем другой пищи.

— Кроме того, чтобы в один из следующих вечеров тебя снова не постигла столь печальная участь, я организую для вас экскурсию, во время которой вы сможете немного познакомиться с Веной.

— Какая замечательная идея, Лео! — воскликнула Алиса, едва не бросившись ему на шею от радости.

Но насмешливое выражение его лица удержало ее от этого. Она резко опустила руки и соединила их за спиной.

Иви и Лучиано тоже обрадовались этой новости.

— Это чудесно, — добавила Алиса, сияя от счастья. — А ты уже знаешь, чему нас будут учить сегодня ночью?

— Ну вот, мы опять вернулись к старой теме, — простонал Лучиано.

— Насколько мне известно, сегодня мы не будем упражняться в развитии не дающих тебе покоя ментальных способностей.

— Занятий не будет? — На лице Алисы отразилось такое отчаяние, что Лучиано не смог удержаться от смеха, а губы Франца Леопольда растянулись в широкой усмешке.

— Нет, все не так ужасно, как ты думаешь. Просто речь пойдет скорее о физических упражнениях.

— Что? Бегать туда-сюда, как в Ирландии?

Теперь уже Лучиано смотрел на друзей с ужасом. Франц Леопольд и Иви, смеясь, переглянулись.

— Да уж, как говорится, всем не угодишь. Однако я уверена, что Дракас не собираются гонять нас взад-вперед по Городскому парку или нарушать приличия, бегая по Рингштрассе.

Франц Леопольд подтвердил ее слова, кивнув с величественным видом.

— Я снова вынужден признать, что наша Иви — просто воплощение мудрости. Нет, мы будем упражняться во владении различными видами оружия, как это с давних пор принято в аристократическом обществе.

— Лишь в мужской части аристократического общества, — уточнила Алиса с недовольным выражением лица.

Франц Леопольд обнажил зубы в усмешке.

— Это ты верно заметила. Но не нужно отчаиваться. Мы, Дракас, считаем, что вампирше тоже не повредит умение правильно обращаться с клинком. Уроки фехтования развивают ловкость и подвижность, которые также могут пригодиться на балу, как мужчинам, так и дамам.

Иви затряслась от смеха. Она отложила книгу в сторону и встала со стула.

— А вы — надо отдать вам должное — за словом в карман не лезете. Ну, хорошо, давайте поучимся фехтованию. В Ирландии у нас уже была возможность убедиться в том, каким преимуществом является владение этим искусством. И должна признаться, меня очень впечатлило то, как мастерски обращается со шпагой Анна Кристина.

Алиса кивнула.

— Это правда. Хотя мне и неприятно произносить это вслух, она была великолепна! Мне придется очень много тренироваться, чтобы когда-нибудь победить ее в честном поединке.

Алиса не очень обрадовалась, когда Франц Леопольд кивнул ей в ответ.

— Да, если это входит в твои планы, ты должна будешь каждую ночь по нескольку часов упражняться в фехтовании. У Анны Кристины не только гораздо больше опыта, чем у тебя, но и несомненный талант! А теперь давайте я провожу вас к вашим комнатам. Там уже лежат приготовленные для вас костюмы.

Полчаса спустя наследники встретились возле помещения, которое жители дворца называли залом для заседаний. Это помещение располагалось в северо-восточном крыле здания за большим бальным залом. В нем находилась внушительная коллекция всевозможного оружия разных эпох. Остальную часть зала занимала просторная площадка с деревянным полом, как нельзя лучше подходившим для тренировок.

Одетые в белое наследники вошли в зал и с удивлением огляделись вокруг. Вампиры были одеты в удобные брюки и рубашки без воротников, а вампирши — в платья с простыми широкими юбками, доходившими до середины икр. На ногах у них были ботинки с высокой шнуровкой и плоской подошвой. Только Иви и наследники клана Пирас предпочли тренироваться босиком.

Таммо одобрительно свистнул сквозь зубы.

— Этого оружия хватит на целую армию, — сказал он и провел пальцем по лезвию одного из мечей, длина которого составляла более двух шагов.

— Ай, оно острое! — воскликнул он секунду спустя и сунул окровавленный палец в рот.

— А ты что думал? — насмешливо спросил Франц Леопольд. — Что мы здесь сражаемся детскими мечами, вырезанными из дерева?

— Постройтесь вон там в два ряда, юноши — справа, а дамы — слева.

В центре зала появились вампир и вампирша из семьи Дракас. Им обоим на вид было около тридцати лет, и они являлись типичными представителями чистокровной части клана. Волосы вампирши были зачесаны назад и завязаны простой лентой. Дракас стояла неподвижно, устремив взгляд на выстроившихся по левую сторону вампирш. Вампир, который назвался Теодором (а свою партнершу он представил как Каролину), расхаживал по залу, рассказывая наследникам о предстоящих занятиях.

— Владение оружием с давних пор было привилегией и почетным долгом каждого мужчины благородного происхождения. Привилегия заключалась в праве носить клинок на поясе, а долг — в том, что они должны были сражаться за своего государя и за свою страну. Позже право на ношение оружия также получили студенты и свободные граждане. В Средние века по стране ездили профессиональные фехтовальщики, предлагавшие свои услуги за определенную плату. Они держались особняком, носили короткие волосы и короткие сюртуки, а их клинки выносили смертный приговор даже женщинам и старикам. Наемный фехтовальщик решал не только судьбу своего заказчика: потерпев поражение на поединке, он обязан был поплатиться за это жизнью — если, конечно, не был убит во время боя. В то время сражались таким оружием.

Резким движением вампир снял со стены один из мечей и подбросил его высоко в воздух. Вращающееся оружие долетело почти до потолка и стало опускаться в центре зала, как будто Дракас собирался раскроить стоявшей там Каролине череп. В последний миг вампирша отступила на шаг в сторону и, вскинув вверх правую руку, уверенно ухватилась за рукоять падающего меча. Алиса с уважением кивнула, а остальные вампиры обменялись восхищенными взглядами.

Теодор снял со стены еще один меч и в два прыжка оказался возле своей партнерши. Лезвия их орудий с оглушающим скрежетом ударились друг о друга. За этим последовал короткий обмен ударами, которые были настолько быстрыми, что за ними невозможно было уследить. Во все стороны сыпались искры. Скоро всем стало ясно, что Каролина Дракас была не просто ассистенткой Теодора. Она не уступала ему ни в силе, ни в ловкости. Было невозможно определить, кто лидировал в этом поединке.

Внезапно вампиры подняли оружие и отступили на несколько шагов друг от друга.

— Это норманнский меч одиннадцатого века, — продолжал Теодор таким спокойным голосом, как будто бы и вовсе не двигался с места. — Обратите внимание на широкое лезвие, конец которого кажется почти тупым, грибовидную рукоять и короткую гарду. Всего столетие спустя форма меча существенно изменилась. Лезвия стали более узкими и острыми, а рукоять — миндалевидной.

Пока Теодор рассказывал о мечах, Каролина подошла к стене и сняла с нее описанное им оружие. Она бросила напарнику оба меча, и он с ловкостью поймал их за рукояти. Меч, лежавший в левой руке, Теодор оставил себе, а другой бросил Каролине. Она тоже поймала его левой рукой, и они начали сражаться так же яростно, как и в первый раз. Наследники стали догадываться, как непросто им будет угодить своим учителям.

— В тринадцатом веке во Франции появились клиновидные колющие мечи, которыми можно было пробить броню противника, но на территории Германской империи они распространились более чем через сто лет, — продолжила объяснение Каролина. — Лезвия и рукояти все больше удлинялись, однако наряду с длинными мечами появился и короткий клинок — любимое оружие ландскнехтов[6 - Ландскнехты — немецкая наемная пехота в XV–XVII вв.] во времена крестьянских войн. Они называли его «кацбальгер», что в переводе означает «кошкодер».

— А эти огромные мечи, висящие на другой стороне? — поинтересовался Таммо, который с нескрываемым восхищением слушал рассказ новых наставников.

К удивлению Алисы, Теодор не сделал наследнику клана Фамалия выговор за неподобающее поведение. Более того, он даже приказал Таммо снять два меча со стены и принести их ему.

— Несмотря на длину, они не такие уж и тяжелые, — удивился Таммо, который — хоть и значительно вырос за лето — был всего лишь на полголовы выше, чем мечи, которые он нес.

Теодор взял у него один из мечей.

— Нет, оставь второй меч себе, — сказала Каролина юному вампиру, когда тот собирался вручить его ей. — Посмотри, как Теодор сжимает рукоять. Стань напротив него, подними клинок чуть повыше, так чтобы его кончик указывал на грудь соперника.

Алиса увидела, что лицо ее брата принимает все более растерянное выражение.

— Наверное, это было не совсем удачной идеей — перебивать Дракас во время объяснения, — услышала она шепот Джоанн.

— Ты готов?

Таммо кивнул, хотя по его испуганному виду можно было понять, в каком непростом положении он оказался. Алису беспокоил вопрос о том, сможет ли ее брат выйти из этого боя целым и невредимым.

Это была самая короткая схватка, которую она когда-либо видела. Боковым зрением Алиса заметила, как Теодор заносит меч. Единственный удар — и огромный двуручный меч вылетел из рук Таммо, несколько раз перевернулся в воздухе и оказался в руке Каролины. В этот же миг Таммо схватился за щеку, по которой из пересекавшей ее красной раны уже стекала первая струйка крови.

— Порез не очень глубокий, — сказала Иви и крепко схватила за руку Алису, которая уже собиралась броситься к брату. — Это не опасно.

— Ты права, — согласилась с ней Алиса. — Но, может быть, это послужит Таммо уроком, и в следующий раз он подумает, прежде чем открывать рот.

— Можешь вернуться на место, — сказал Теодор и невозмутимо продолжил лекцию.

Таммо, криво улыбаясь, снова занял свое место в ряду наследников.

— Тебе даже идет, — сказал Фернанд, рассматривая порез.

— Во времена позднего Средневековья и с началом Нового времени, когда положение городов и населявшей их буржуазии укрепилось, помимо профессиональных фехтовальщиков появились фехтовальные общества для юных дворян и буржуа. Самыми известными из них были «Братство Святого Марка» и «Общество свободных фехтовальщиков на рапирах «Федерфехтер». Участники этих объединений ежегодно встречались на осенней ярмарке во Франкфурте-на-Майне, где выбирали главу общества и принимали в свои ряды новых мастеров. Фехтование стало светским развлечением. Но прежде чем перейти к семнадцатому столетию, когда с появлением нового, более легкого колющего оружия поединки на мечах отошли на второй план, мы сегодня познакомимся с основными позициями готовности, или стойками, которые используются во время сражения на мечах.

Пока он говорил, Каролина снимала со стены мечи и бросала их наследникам, а те старались поймать оружие за рукоять. То, что Дракас легко справились с этой задачей, никого не удивило. Однако Алисе, Иви и даже Лучиано тоже удалось поймать свои мечи. Лишь Кьяра не смогла удержать меч, а оружие Раймонда и вовсе упало рядом с ним. Маурицио ухватился за лезвие и сильно порезался, а на ладони Таммо появилась еще одна царапина.

— А теперь выберите себе противника.

Франц Леопольд первым выступил вперед и поклонился Алисе. Она не знала, радоваться ли ей такому партнеру или опасаться его.

— Осторожность уж точно не повредит, — сказал Франц Леопольд, сверкнув глазами. — Я прекрасно фехтую!

И даже Алиса понимала, что это не было обычным бахвальством.

Почти так же быстро, как Дракас, выбрал себе партнершу Лучиано. Он подошел к Иви и поклонился ей. Таммо захотел померяться силами с Фернандом, а Джоанн — с Маурицио. На лице Кьяры отразился ужас, когда перед ней с поклоном предстал Карл Филипп.

— Я переломаю ему все кости, если он обидит мою кузину! — прорычал Лучиано, которому выбор Карла Филиппа тоже был не по душе.

Следующей парой стали Серен и его друг Мэрвин из семьи Лицана. Ровена выбрала себе в партнерши Марию Луизу. Без противника остался лишь Раймонд, но Каролине не понадобилось много времени, чтобы найти ему партнершу. Анна Кристина, которая была одета в вечернее платье из красного шелка, сверкая глазами, схватилась за меч.

— Тихо!

Шепот и шорохи прекратились, и взгляды наследников обратились в сторону учителей фехтования.

— Первое понятие, которое вы должны усвоить, — это дистанция. Дистанцией называется расстояние между противниками. При дальней дистанции кончик вытянутого вперед меча достигает середины клинка противника. При средней дистанции острие клинка может достать до виска противника, — рассказывал Теодор, демонстрируя все эти позиции с помощью Каролины. — При ближней дистанции противники находятся на расстоянии вытянутой руки. В этом случае используется техника ударов навершием и приемы полумеча, но о них мы поговорим позже.

Они снова разошлись на дальнюю дистанцию.

— Урок второй. Позиции и шаги. Я дам вам совет: никогда не стоит недооценивать значение правильной последовательности шагов! Они являются главным условием сбалансированного движения клинка. Если противнику удастся вывести вас из равновесия, вы проиграли. Вы будете не в состоянии наносить мощные удары, и он с легкостью сможет выбить оружие из вашей руки.

Алиса с жаром кивнула, надеясь, что она всегда будет помнить об этом. Она хотела быть для Франца Леопольда достойным противником.

— Теперь шаги. Исходная стойка всегда должна быть открытой, слева или справа, в зависимости от того, в какой руке вы держите меч. Теперь одиночный шаг, приставной шаг, уклон и двойной шаг.

Дракас продемонстрировали наследникам все описанные движения, сначала медленно, а потом с молниеносной быстротой. Юные вампиры пытались подражать им.

— И конечно же, выпад!

С этими словами Теодор подался вперед и, держа в руке меч, приземлился на согнутую правую ногу, так что другая его нога оказалась полностью вытянутой.

Любой другой противник после такого выпада наверняка был бы пронзен насквозь, но Каролина, не моргнув глазом, быстро увернулась, и клинок просвистел в воздухе.

Теодор позволил наследникам немного потренироваться и продолжил:

— А теперь, как уже было сказано, стойки. Это начальное и конечное положение тела при любом ударе. Начнем с основных позиций.

Дракас поднял меч вверх, сжимая его рукоять на уровне плеч.

— «Крыша».

Потом он развернул лезвие вперед и направил острие на свою противницу.

— «Бык».

После этого Теодор опустил руки до уровня бедра, так чтобы меч был направлен вперед и вверх.

— «Плуг».

Для демонстрации последней стойки он опустил клинок вниз.

— «Глупец». Дополнительные стойки я покажу вам позже. А теперь вы должны будете по очереди выполнять основные стойки. По моей команде: «крыша», «бык» справа, «бык» слева, «плуг» справа, «плуг» слева, «глупец», «крыша» и все сначала.

Если некоторые наследники до сих пор думали, что уроки фехтования будут легкими, то сейчас и они осознали, что даже такие простые движения сложно было выполнить точно и плавно. Что уж говорить о поединке!

— Так, теперь быстрее. «Крыша», «бык» слева, «плуг» справа, «бык» справа, «глупец»… Ну же! Это не так уж сложно, сосредоточьтесь.

Теодор и Каролина ходили вдоль рядов, скептически оглядывая наследников, и беспощадно критиковали их. Резкие выкрики названий различных стоек отдавались в ушах юных вампиров, словно удары хлыста. Никого не удивляло то, что лишь наследникам Дракас не приходилось выслушивать критические замечания учителей. Все венцы превосходно справлялись с поставленной перед ними задачей — кроме, разве что, Марии Луизы, которой было далеко до других юных представителей ее клана. Алиса не могла не восхищаться тем, с какой элегантностью и точностью выполнял движения Франц Леопольд.

— Прибереги восхищение на потом! Сосредоточься лучше на собственных движениях.

Франц Леопольд отложил меч в сторону и, подойдя к Алисе, поправил положение ее рук, наклон лезвия и слишком сильный поворот бедра.

— Еще раз!

Алиса казалась себе беспомощной и неуклюжей, притом что меч был вовсе не таким тяжелым, как она думала. Он хорошо лежал в руке и не мог послужить оправданием ее неудач.

Прошло уже несколько часов, а команды продолжали разноситься по залу. Алиса чувствовала, что ее руке все тяжелее удерживать меч и приходится напрягаться изо всех сил, чтобы не потерять концентрацию.

— Не сдавайся! — весело прокричал Лучиано, переводя меч из одного положения в другое.

Алиса опустила клинок и озадаченно уставилась на друга. Многие из наследников выглядели усталыми и безучастными, но Лучиано с жаром продолжал выполнять команды и прекрасно справлялся с ними.

— Что такое? — крикнул он. — Почему ты так смотришь на меня?

— Я не узнаю тебя, — сказала Алиса и покачала головой. — Когда-то я была знакома с маленьким полным вампиром из клана Носферас, который в Риме выбивался из сил, пробежав несколько метров, а во время занятий в Ирландии все уши прожужжал нам своими жалобами.

— Этого вампира больше нет! — ответил Лучиано.

— Да, этого вампира больше нет, — удивленно согласилась Алиса. — Мне выпала честь познакомиться с высоким крепким вампиром из клана Носферас, который хорош собой, обладает гибкостью и выдержкой и, кажется, имеет способности к фехтованию.

Лицо Лучиано просияло от радости, а Франц Леопольд прошипел Алисе:

— Не преувеличивай, иначе от гордости он вырастет еще на пару дюймов.

Громким голосом Теодор приказал наследникам остановиться и занять исходную позицию.

— Сегодняшний урок фехтования мы завершим первым тренировочным поединком. Но чтобы он не закончился полным хаосом и нам не пришлось собирать с пола отрубленные части тела, сначала противники, которые стоят по левую руку от меня, будут только нападать, а противникам, стоящим по правую руку от меня, придется отражать их удары. Потом стороны поменяются.

Франц Леопольд поднял меч и кивнул Алисе с мрачным выражением лица.

— Значит, мы наконец займемся чем-то серьезным!

Алиса нервно сглотнула. Слова Теодора об отрубленных частях тела пришлись ей совсем не по вкусу. Она незаметно провела подушечкой большого пальца по краю лезвия. Нет, ее меч не был заточен для настоящей битвы.

— Ты боишься, что я порежу твое красивое лицо? — поинтересовался Франц Леопольд.

— Я не исключаю такой возможности, — призналась Алиса, думая лишь о том, что Дракас назвал ее лицо красивым.

— Стойка, дальняя дистанция, следите за правильным положением тела. Вы начинаете с исходной позиции «плуг». Вперед!

Алисе выпало нападать первой. Она пристально следила за движениями Франца Леопольда и атаковала его, переводя меч из одного положения в другое, однако гораздо медленнее, чем во время тренировочных упражнений.

— Так дело не пойдет! — сказал Франц Леопольд, без труда отражая ее удары. — Ты должна хотеть попасть в меня! Как же ты сможешь фехтовать, если боишься ранить меня своим ударом? Не думай, что после этого я буду так же вяло нападать на тебя!

— На это я и не надеюсь, — сказала Алиса и, стиснув зубы, широким взмахом обрушила меч на противника.

Конечно же, Франц Леопольд разгадал ее замысел и, приняв стойку «глупец», парировал удар с такой силой, что выбил оружие у нее из рук. Широко улыбаясь, он вернулся в исходную позицию.

— На этот раз я отказываюсь от последнего, смертельного удара.

— Как это мило с твоей стороны, — огрызнулась Алиса и снова приняла исходное положение.

— Атака была неплохой, — примирительно сказал Дракас. — Твоя ошибка заключалась только в том, что, занося меч для удара, ты неправильно повернула руки. Тем самым ты дала мне возможность одним ударом выбить меч.

Франц Леопольд отложил клинок и встал позади Алисы. Он вытянул руки вперед и обхватил ее ладони своими.

— Позволь мне направлять твой меч. Я покажу тебе разницу. Она небольшая, но решающая!

Фамалия нелегко было довериться рукам, которые крепко сжимали ее ладони, разворачивая клинок.

— Чувствуешь разницу? Расслабься! Лучше всего, если ты закроешь глаза и позволишь мне направлять тебя. Сосредоточься на положении лезвия.

Это было странное ощущение. Франц Леопольд стоял так близко к ней. Его грудь прижималась к спине вампирши, руки обнимали ее, а прохладные ладони сжимали ее пальцы, обвившиеся вокруг рукояти меча. Алиса попыталась сконцентрироваться на движении клинка и, не открывая глаз, увидеть лезвие меча. При этом она так отчетливо ощущала каждое движение венца, что у нее по спине побежали мурашки. Это было нечто сродни танцу, в котором два тела сливаются в одно и слаженно движутся в такт неслышной музыке.

Хотя Дракас не мог не заметить ее волнения, он, к удивлению Алисы, ничего не сказал и продолжал хранить молчание, пока Теодор не прервал упражнение и не приказал нападавшим и защищавшимся поменяться местами.

Франц Леопольд отошел от Алисы, и они снова встали в исходную позицию. Вампир прищурил глаз и посмотрел на противницу.

— Теперь моя очередь нападать. Трепещи перед моими атаками!

— Если я буду трепетать, то не смогу защищаться. Так что забудь об этом, — спокойно ответила Алиса.

На мгновение Франц Леопольд замер от удивления, но потом запрокинул голову и громко рассмеялся.

— Достойный ответ!

Все еще продолжая смеяться, он резко занес клинок над собой и начал нападение.

К сожалению, Алиса не могла похвастаться тем, что она хотя бы немного приблизилась к тому уровню владения оружием, какой демонстрировал Франц Леопольд. Венец снова и снова пробивался сквозь ее защиту, если ей не удавалось своевременно догадаться о его намерении или если она недостаточно быстро отражала его удары. И каждый раз, когда лезвие ее меча оказывалось в неправильном положении, Дракас беспощадно обезоруживал ее. Алиса уже потеряла счет тому, сколько раз ей приходилось нагибаться, чтобы поднять оружие с пола. Однако Франц Леопольд ни разу не прикоснулся к ней своим мечом. Он так хорошо владел клинком, что даже те удары, которые ей не удавалось отразить, он в последний момент направлял в пустоту. Тем не менее это не мешало ему каждый раз торжествующе восклицать «Туше!».

С неба уже давно сошла глубокая чернота, и оно начало окрашиваться в розовые тона, когда учителя фехтования разрешили наследникам прекратить поединки. По всему дворцу носились слуги, завешивая окна темными шторами, чтобы ни один луч восходящего солнца не проник в здание.

Алиса огляделась и увидела, что кроме них с Францем Леопольдом мало кто из наследников вышел из поединка без единой царапины. Иви и Лучиано, казалось, тоже остались невредимыми, а Карл Филипп хвастался тем, что не пропустил ни одного удара. Но всем остальным пришлось почувствовать на себе лезвие меча. И первыми в ряду раненых были Таммо и Фернанд, которые, по всей видимости, не щадили друг друга. Хотя учителя фехтования раздали всем наследникам незаточенные мечи, но и ими можно было нанести друг другу царапины, болезненные ушибы и порезы.

Хуже всего выглядела Кьяра. У нее было несколько рваных ран на голове, а рукава ее платья были изодраны в клочья и покрыты пятнами крови. Карл Филипп, видимо, не упускал ни единой возможности ранить ее. Лучиано пришел в бешенство и пообещал отомстить венцу. Даже лицо Франца Леопольда помрачнело, и он пробормотал себе под нос что-то о том, что подобное поведение позорит клан Дракас. Ровена тоже получила пару ранений, но в целом очень достойно сражалась с Марией Луизой. Юная наследница Дракас, причитая, стояла в углу, держась за свою руку с разорванным рукавом в том месте, где ее задел меч Ровены. Анна Кристина, как и Франц Леопольд, напротив, осознанно отказалась воспользоваться своим явным преимуществом. По крайней мере это было единственным объяснением, почему Раймонд, завершив поединок, находился в довольно хорошем состоянии.

— Мы уже закончили? — спросила Анна Кристина.

Теодор кивнул.

— В таком случае я могу идти, — сказала она и, прошуршав безупречным вечерним нарядом, с высоко поднятой головой вышла из зала.

Остальные потянулись за ней маленькими группками, на ходу обмениваясь впечатлениями от только что завершившегося занятия. Алиса обеспокоенно взглянула на брата, который прихрамывал рядом с Фернандом. Казалось, многочисленные ушибы и кровавые раны не способны испортить ему настроение. Таммо криво улыбнулся и пообещал Фернанду взять реванш в одну из следующих ночей. Тот с восторгом принял предложение. Алисе оставалось лишь надеяться, что Дракас нескоро дадут им в руки заточенные клинки. В противном случае слова Теодора об отрубленных частях тела могут стать реальностью.

* * *


Они собрались в подземелье под церковью Святого Михаила. Почти все пространство под нефом занимали двенадцать объединенных проходами склепов, как маленьких семейных, так и более просторных. Самым большим из них был склеп для упокоившихся священников, располагавшийся под продольным нефом. Здесь повсюду возвышались горы гробов, но в них покоилась лишь малая часть» погребенных в церковном склепе. Каждый раз, когда склеп переполнялся, старые прогнившие гробы разламывали на части и вместе с костями засыпали слоем земли, которую потом плотно утрамбовывали, чтобы освободить место для новых покойников. И это при том, что тут не было ни одного свежего трупа. Последние останки поместили сюда более сотни лет назад. Несмотря на это, тела некоторых покойников удивительно хорошо сохранились и естественным путем превратились в мумии.

Тонка ощущала под своими ногами тысячи человеческих останков. Она беспокойно ходила по склепу, ожидая возвращения вампиров, посланных вести наблюдение. Один за другим они появлялись на площади Святого Михаила, проходили сквозь ворота доходного дома, оказывались во дворе и, скатившись по спускному желобу для гробов, проникали в церковный склеп. В саму церковь они предпочитали не входить. Но это подземелье, где не было ни святой воды, ни священников и где давно уже не проводилось никаких христианских обрядов, было хорошим местом для встречи приезжих вампиров, многие из которых еще ни разу не бывали в таком большом и оживленном городе.

Тонка пристально осматривала вампиров, молча входивших в склеп. Из множества нечистокровных она отобрала самых сильных, но теперь, когда они прибыли в Вену и ее взгляд скользил по фигурам одичавших вампиров с искаженными ненавистью алчными лицами, она спросила себя, правильным ли был ее выбор. Никто из них не мог показаться в обществе венских буржуа, а уж тем более дворян, не привлекая всеобщего внимания, даже если нарядить их в приличную одежду или лакейские ливреи. На их стороне была только скорость, позволявшая им незаметно перемещаться во мраке ночи, и возможность застигнуть ни о чем не подозревающих врагов врасплох. Однако в последнем Тонка не была уверена.

— Ну, что вы можете мне сказать?

Слово взяла похожая на бродягу вампирша со спутанными, торчащими во все стороны седыми волосами. Во рту у нее не хватало нескольких зубов.

— Бранко и я всю ночь простояли у главных ворот, но не увидели ни одного наследника.

— Ни одного наследника из других кланов, — поправил ее стоящий рядом вампир неопределенного возраста. У него был не менее дикий вид.

Малка кивнула.

— Да, юный Франц Леопольд со своей тенью рано вечером ушел в направлении Хофбурга и вернулся около полуночи. Мы наверняка могли бы схватить его, но ведь ты сама сказала, что мы не должны подходить к наследникам слишком близко.

Остальным вампирам нечего было добавить. Они следили за особняком и видели, как Дракас и их слуги входили во дворец и выходили оттуда. Некоторые из них уехали в карете. Нечистокровные были заняты обычной работой. Но другие наследники за всю ночь ни разу не показались на улице.

Итак, ничего нового. Все это она могла бы узнать и от воронов.

— Они же не станут весь год держать наследников запертыми в этом дворце? — обеспокоенно спросил Милан — низенький тощий вампир с большими ушами, на голове которого уже не осталось ни одного волоса.

— Нет, я так не думаю, — ответила Тонка. — Это значило бы, что они уже пронюхали что-то о нас и о наших планах.

Она строго посмотрела на присутствующих.

— Кто-нибудь из Дракас вас заметил?

Более десяти вампиров дружно покачали головами.

— Это хорошо. А теперь найдите себе место для отдыха. Солнце скоро взойдет. Тут нам никто не помешает. Кроме того, нам не придется брести до одного из кладбищ, расположенных за Линейным валом*.

Тонка подождала, пока ее спутники улеглись в разных уголках склепа, и лишь после этого открыла один из деревянных гробов и небрежно перебросила лежавший там скелет в другой, почти истлевший гроб. После этого она улеглась на оставшиеся в нем опилки и остатки одежды и накрыла его крышкой.

Она решила, что завтра снова пошлет к дворцу воронов. Вампиры были слишком заметными. Они могли укрыться от людских глаз, однако чувства Дракас были более острыми, и ночная тьма не могла помешать им обнаружить скрывающегося в ней вампира. Кроме того, Тонка была наслышана о том, что именно Дракас обладают особыми ментальными способностями, позволяющими им проникать в чужие мысли. Необходимо ли им при этом видеть свою жертву? И всегда ли это происходит осознанно? Этого Тонка не знала и решила не рисковать. Ей страшно было подумать о том, что случится, если кто-нибудь из Дракас случайно проникнет в сознание наблюдающего за ним трансильванского вампира и услышит мысль, которая предназначалась уж точно не для него. Он сразу же расскажет об этом барону Максимилиану. А это будет означать, что их экспедиция, ради которой они проделали такой длинный путь из Трансильвании, провалилась.

При этом их князь, воевода* Боислав, уже посвящал Дракас в свои планы, пытаясь склонить их на свою сторону. Конечно же, их заверили в том, что венских наследников пощадят — хотя на самом деле воевода собирался придерживаться этого обещания лишь до поры до времени, — если Дракас в свою очередь передадут доверенных им наследников других кланов в руки Упири. За то, что случилось бы с наследниками после этого, Дракас не несли бы никакой ответственности, а значит, это не должно было их интересовать. Старая Жозефа Елизавета, которая когда-то вместе со своим возлюбленным возглавляла венский клан, была бы не против такой договоренности. Академия с самого начала была для нее как бельмо на глазу, и вампирша все еще не могла успокоиться. Но барон Максимилиан и слышать об этом не захотел. Ну, как говорится, на нет и суда нет. Они найдут другой способ решить эту проблему.

Упири будут внимательно следить за наследниками и ждать до тех пор, пока не представится возможность расправиться с ними. Рано или поздно наследники выйдут из дворца. И рано или поздно трансильванцам удастся застать юных вампиров в сопровождении всего лишь двух или трех слуг. И уж тогда этим дерзким юнцам больше не удастся ускользнуть из рук Упири.


В бургтеатре


На следующий день Франц Леопольд достал билеты на спектакль.

Он выбрал представление в Бургтеатре. Алиса была в восторге, Иви тоже поблагодарила венца, улыбнувшись ему своей очаровательной улыбкой. Лишь Сеймоур был ничуть не рад такому повороту событий. Франц Леопольд без обиняков заявил ему, что не сможет взять волка в ложу Бургтеатра. Сеймоур зарычал и щелкнул зубами.

— Подумай сам, дорогуша. Это для твоего же блага, — сказал Дракас шутливым тоном. — Страшно представить, что случится, если императрица пожалует в театр и обнаружит там тебя! О ее любви к большим собакам ходят такие же слухи, как и о ее легендарном пристрастии к лошадям. А тут — белый волк! Скорее всего, она сразу же пошлет к нам своего лакея и прикажет ему любой ценой добыть ей такое необычное животное. В каком бы неловком положении мы тогда очутились! Разве мы могли бы отказать самой императрице? Как думаешь, тебе понравилось бы в Хофбурге?

Сеймоур злобно зарычал. Иви с Лучиано громко рассмеялись, а Алиса спросила:

— Императрица Елизавета? Так, значит, она в Вене? Мы и вправду увидим ее? Я столько о ней слышала. О ее красоте, грации и ловкости. Говорят, она не только сказочная танцовщица, но и превосходная охотница!

— Это правда. Она всегда бесстрашно и отчаянно мчится за сворой впереди всех, в то время как ее супруг плетется где-то в хвосте. Император с детства панически боится лошадей и всегда ездит на старых клячах. Однако никто из придворных не осмелится открыто говорить об этом, — широко усмехнулся Франц Леопольд. — Придворные художники тоже с усердием выполняют свой долг и на полотнах всегда изображают его скачущим перед своей супругой, чего в настоящей жизни еще ни разу не случалось. И по этой причине сегодня вечером Алиса, наверное, будет разочарована. Сезон охоты еще не закончился, поэтому императрица наверняка сейчас в Венгрии или у своего друга, шотландского лорда, но уж точно не возле Франца Иосифа, из-за чего венцы даже немного обижаются на нее. Не то чтобы они надеялись, что супруги будут появляться в обществе вместе, в конце концов, у каждого из них свои увлечения и пристрастия. Но того, что красавица Елизавета пренебрегает своим народом, венцы не могут ей простить.

Прежде чем отправиться в путь, четверо друзей пошли примерить новые наряды. Должно быть, целая толпа швей день и ночь работала не покладая рук. Нагруженные горами одежды камеристки спешили в гостиную, расположенную на верхнем этаже. Лучиано свернул на лестницу, которая предназначалась для слуг, и остановился как вкопанный.

— Люди? Я слышу запах людей! — сказал он, принюхиваясь, и озадаченно завертел головой. — Но ведь этого не может быть.

Франц Леопольд оставался невозмутимым, но обе вампирши тоже ощутили этот запах.

— Ты не ошибаешься, — сказала Алиса и посмотрела на Иви.

Та кивнула в ответ.

— Я слышу запах двух мужчин и трех женщин.

Трое вампиров и даже волк вопросительно уставились на Франца Леопольда. Венец лишь пожал плечами:

— Да, и что?

— Ты же не хочешь сказать, что вы приводите своих жертв к себе в дом? — спросила его Алиса.

— Иногда приводим, по большим праздникам, но эти посетители нужны нам — а вернее сказать вам — совсем для другой цели.

С этими загадочными словами он провел друзей в гостиную, где они увидели людей, запах которых услышали минуту назад. Перед наследниками разворачивалась странная картина. Теперь гостиную разделяла стоявшая посредине ширма. По одну сторону от нее находились вампирши, а по другую — юные вампиры. И те и другие собрались здесь, чтобы примерить сшитые для них наряды и позволить швеям внести последние изменения.

Таммо со спущенными штанами стоял перед одним из портных и смотрел на него с таким ужасом, что Алиса не смогла удержаться от смеха.

— Господин, пожалуйста, наденьте панталоны, чтобы я мог подогнать их по длине. А еще вам придется примерить жакет, чтобы я мог увидеть, хорошо ли он сидит в талии или его нужно немного ушить.

Таммо со стеклянным взглядом позволил юной девушке, по-видимому помощнице портного, надеть на него новые брюки. И она, и сам портной, несомненно, были людьми, которых ни разу не касался клык вампира! По крайней мере об этом свидетельствовала безупречная шея девушки, манившая своей близостью.

Немного сбитая с толку, Алиса зашла следом за Иви за ширму, где ею занялась не менее юная привлекательная девушка. Она помогла вампирше раздеться и позволила ей примерить роскошное вечернее платье из сиреневого шелка, юбка которого была приподнята небольшим турнюром*. Запах юной кожи и свежей крови ударил Алисе в нос, и представительнице клана Фамалия пришлось собрать волю в кулак, чтобы не наброситься на девушку.

— Как вы только выносите все это? — спросила Алиса, когда два часа спустя все они в новых нарядах вышли из дворца Кобург.

Узнав, что господа уже сегодня собираются пойти в театр, очаровательные швеи твердо решили тут же на месте внести последние исправления. Закончив, они вместе с портными целыми и невредимыми покинули здание дворца, как будто Дракас были для них вполне обычными клиентами из высшего общества.

— Мы и являемся вполне обычными членами общества, — подчеркнул Франц Леопольд. — В таком городе, как Вена, можно уживаться, только если соблюдать правила приличия, принятые в свете, проще говоря, быть его частью. А это значит, что к нам в дом приходят не только модистки и портные. Мы устраиваем званые вечера, едва лишь представится такая возможность, и ведем себя в обществе так неприметно, или лучше сказать, так вызывающе, как и должны вести себя потомки древнего дворянского рода. Иногда случается, что некоторые люди в стенах нашего дома лишаются части своей крови или даже жизни, но все они из предместий — одинокие мужчины и женщины, которых никто не станет разыскивать, прачки или рабочие с кирпичного завода, дети-сироты или грабенские нимфы*. Наши слуги незаметно доставляют их сюда и так же незаметно избавляются от тел. Я имею в виду, что так происходило раньше, пока Дракас не заключили соглашение с другими кланами.

— Вот как? И где же в Вене можно незаметно избавиться от трупов? — беззаботно спросила Алиса.

Франц Леопольд обнажил зубы в улыбке.

— Там, в долине, протекает широкая река. Дунай всегда готов забрать с собой все ненужное. Правда, некоторые трупы выносило на берег на месте слияния реки с каналом и в районе старого русла, но все они впоследствии очутились на Кладбище безымянных. Редко когда нашедшим удавалось опознать их. А если такое и случалось, что с того? Знаете, сколько несчастных каждый год добровольно бросаются в воды Дуная?

Лучиано с интересом слушал Франца Леопольда, а вот Иви постоянно оглядывалась и отставала от друзей, а потом снова догоняла их.

— Что с тобой? Ты скучаешь по Сеймоуру? Но ведь вы расстаетесь всего на пару часов, — сказала Алиса.

Иви наморщила лоб.

— Нет, не в этом дело. Я наблюдала за воронами. За теми крупными птицами, которые кружились над особняком еще в ту ночь, когда мы прибыли в Вену. Они снова здесь. Я вижу двоих вон там, а еще трое сидят на крыше с другой стороны. Разве вороны летают в такое время?

Франц Леопольд пожал плечами.

— Понятия не имею. Чаще всего вечером или рано утром тут можно увидеть мелких ворон. Большие вороны еще ни разу не попадались мне на глаза. В любом случае это не имеет значения. Какое тебе дело до пары птиц?

Он еще не договорил, когда несколько воронов пролетели над их головами, пересекли улицу и уселись между статуями на крыше нового оперного театра.

— Вы можете считать меня слегка тронутой, но мне кажется, что эти птицы следят за нами.

Лучиано засмеялся, но потом серьезно спросил ее:

— Почему ты не призовешь одного из них и сама не спросишь его об этом? Я не знаю ни одного животного, которое могло бы противиться твоему зову.

Иви кивнула.

— Ты прав, наверное, мне стоит попробовать.

Она повернулась к ближайшему ворону, опустившемуся на балкон второго этажа новой гостиницы «Захер», но когда протянула к нему руку, он, каркнув, улетел прочь. Более десятка огромных черных птиц поднялись со зданий по обе стороны улицы и полетели в неизвестном направлении.

— Думаете, это совпадение? — недоверчиво спросила Алиса.

— Мы можем только надеяться на это. В противном случае нам придется предположить, что ворон нарочно улетел, чтобы избежать инквизиторского допроса Иви, — задумчиво ответил Франц Леопольд.

Иви ничего не сказала и лишь медленно покачала головой.

Больше они об этом не говорили. Франц Леопольд показывал друзьям достопримечательности, попадавшиеся им по дороге, и развлекал наследников рассказами о различных забавных случаях, одним из которых был скандал, происшедший с эрцгерцогом Отто в доме суровой Анны Захер.

— Племянник императора известен своими эскападами. Однажды, пытаясь продемонстрировать обществу, какой он прекрасный наездник, он не постеснялся во время похоронной процессии перескочить на своем жеребце через гроб. Но вся Вена хохотала над ним, когда после хорошей попойки один из товарищей эрцгерцога шутки ради вытолкал его за дверь одного из номеров гостиницы «Захер». В стельку пьяный эрцгерцог неожиданно очутился среди посетителей гостиницы, которые были по-настоящему шокированы его появлением. Самая щекотливая подробность этого происшествия заключалась в том, что на эрцгерцоге была лишь его сабля и орден Золотого руна! Присутствовавший при этом посол Англии не преминул лично рассказать императору о новом скандале, в центре которого оказался его племянник.

Лучиано и Алиса от души посмеялись над этой историей, а вот Иви, казалось, вовсе не слушала венца. Она все еще оглядывалась, пытаясь обнаружить хоть одного из скрывшихся воронов.

Пройдя мимо оперы, они очутились перед Альбертиной, первым дворцом, который был построен на остатках бастиона. Герцог Альберт Саксен-Тешенский, супруг эрцгерцогини Марии Кристины, любимой дочери императрицы Марии Терезии, приказал соорудить это роскошное здание, чтобы разместить в нем свою коллекцию произведений искусства.

За Альбертиной находилась церковь Святого Августина, отличительной чертой которой являлось отсутствие портала. Это была придворная церковь Габсбургов, и они предпочитали приходить на мессу прямо из Хофбурга, чтобы не промочить ноги в городских лужах.

Беззаботно болтая, вампиры прошли широкую арку, соединявшую бальные залы Хофбурга с Штальбургом. Их взглядам открывалась площадь Святого Михаила.

Тени наследников — Матиас, Хиндрик и Дарио — следовали за своими подопечными на некотором расстоянии. Они были одеты в неприметные темные костюмы и широкие плащи, однако их одежда не соответствовала правилам этикета и они не могли вместе с наследниками войти в театр. Кроме того, Франц Леопольд заявил, что ложа слишком маленькая, чтобы брать с собой теней.

— Вам придется подождать нас снаружи.

Для венца это было чем-то само собой разумеющимся, но Алиса бросила на Хиндрика виноватый взгляд.

— Мне жаль, что ты не можешь вместе с нами посмотреть спектакль.

Хиндрик улыбнулся.

— Не беспокойся обо мне. Думаю, я оставлю вас на попечение Матиаса и Дарио, а сам вернусь во дворец, чтобы увидеть, что там делают Серен и, прежде всего, Таммо, — произнес он и многозначительно посмотрел на Алису.

Фамалия кивнула.

— О да, особенно если Таммо развлекается вместе с Фернандом и Джоанн. Им всегда удается влезть в неприятности.

Хиндрик иронично поднял брови.

— Ах, вот как. А разве вы не делаете то же самое?

— Нет, мы приобщаемся к театральному искусству, — с достоинством ответила Алиса. — Кроме того, мы уже почти взрослые.

— Что еще больше осложняет ситуацию, — пробормотал Хиндрик.

Прежде чем отправиться обратно во дворец, он попрощался с Матиасом, с которым они за годы существования академии успели стать настоящими друзьями, и вежливо кивнул Дарио.

Напротив церкви Святого Михаила показался фиакр. Он проехал по круглой площади и остановился немного в стороне от входа в Бургтеатр, тыльная сторона которого примыкала к Хофбургу. Слева от театра находилась самая старая часть бывшей крепости, в которой Мария Терезия в свое время размещала швейцарских гвардейцев. Справа тянулось длинное здание, которое вместе с перпендикулярно расположенным Леопольдовым крылом обрамляло широкий двор и соединяло старый Швейцарский дворик с Амалиенбургом.

— Это тоже является частью Хофбурга? — удивленно спросила Иви.

Франц Леопольд кивнул.

— Да, каждый император, который считал себя достойным этого титула, пристраивал к дворцу очередное здание или крыло. Ведь не годится, чтобы император жил в старых покоях, которые до него занимал его предшественник! — сказал он с ироничной улыбкой.

— Невероятно, — прошептала себе под нос Иви, а Лучиано пренебрежительно заметил, что Лувр ничем не хуже этого дворца.

Внимание Алисы привлекли две дамы, которые только что с помощью лакеев выбрались из экипажа.

— Мы снова опаздываем, — сказала младшая и подобрала юбки повыше, чтобы они не стесняли ее движений.

Спутница девушки схватила ее за руку.

— Кларисса! Это не значит, что ты должна мчаться через площадь, задрав юбки, словно крестьянка. Веди себя, как подобает юной даме, и следи за осанкой! Не думаю, что мы так уж много пропустим. В первом акте редко происходит что-то очень важное.

— Я не знала, что новые туфли так ужасно жмут. Но разве я могла надеть розовую обувь со светло-зеленым платьем? Мне нужно было еще раз переодеться, — ответила ей девушка, которой, по мнению Алисы, было около шестнадцати или семнадцати лет.

Вампиры попытались было обогнать эту пару, но их неестественно широкие шаги слишком бросались в глаза. Алиса украдкой взглянула на девушку. Ее очаровательный профиль выглядывал из-под кокетливой шляпки, которая, несомненно, была подобрана в тон вечернему туалету.

В тот момент, когда вампирам удалось обойти дам, что-то со стуком упало на землю. Алиса обернулась и увидела, как Лучиано наклонился, чтобы поднять упавшую вещь. После этого Носферас подошел к девушке и поклонился ей.

— Сударыня, простите, но вы кое-что потеряли.

Девушка повернулась к нему, и Лучиано протянул ей изящный кружевной веер цвета слоновой кости.

— О, благодарю вас, сударь. Это очень любезно с вашей стороны.

Она потянулась за веером, который все еще был в руках Лучиано. Алисе показалось, что их пальцы соприкоснулись и, несмотря на то, что на девушке были кружевные перчатки, она едва заметно вздрогнула.

— Лучиано де Носферас, ваш покорный слуга, — представился вампир и еще раз поклонился девушке, прежде чем отпустить веер.

— Кларисса фон Тодеско. А это моя тетя, госпожа Гомперц, — ответила девушка.

Возможно, она хотела еще что-то сказать, но только что представленная тетушка взяла ее за руку, кивком головы попрощалась с Лучиано и вместе с племянницей поспешила в театр. Юный вампир смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду.

Алиса, Иви и Лучиано позволили Францу Леопольду отвести их в ложу и уселись в слегка потертые бархатные кресла. Как и предполагал Франц Леопольд, прекрасной императрицы на спектакле не было. А вот ее супруг Франц Иосиф сидел в императорской ложе. Его густые белые усы и пышные бакенбарды порядком старили его. Или это сутулость делала императора похожим на слепого и глухого старика? Как и всегда, Франц Иосиф был одет в свой любимый голубой мундир, украшенный орденами.

К большому удивлению присутствующих, рядом с императором сидел кронпринц Рудольф, а за ним — юная дама со скучающим выражением лица. Кронпринц тоже не выглядел веселым. Может быть, он снова поссорился с отцом? Ведь ни для кого не было тайной, что кронпринц ни в грош не ставил устаревшие, по его мнению, принципы правления, которым следовал его отец, в то время как император испытывал отвращение к либеральным кругам, в которых вращался его сын.

Но Лучиано не было дела до этих подробностей. Он все еще думал о недавней встрече.

— Я хотел спросить, венка она или нет.

— Зачем? — поинтересовалась Алиса.

— А почему бы и нет? — уклончиво ответил Лучиано.

— Возможно, потому что ты считаешь ее лакомым кусочком? — предположил Франц Леопольд.

Лучиано недовольно фыркнул.

— Но я могу удовлетворить твое любопытство. Имя Тодеско пахнет большими деньгами, новоиспеченным дворянством и отсутствием истинного аристократизма. Или скажем по-другому: интеллекту барона фон Тодеско не угнаться за его день ото дня растущим состоянием.


— Ты просто мастер по части гнусной клеветы и на этот раз превзошел самого себя! — вскипел Лучиано.

— Думай что хочешь, но это чистая правда, — сказал Франц Леопольд и демонстративно отвернулся к сцене.

Иви и Алиса напряженно следили за развитием драмы Шиллера «Коварство и любовь», которая сегодня шла в театре. Алиса, которая была уже знакома с этим произведением, в нескольких словах рассказывала остальным о том, что они пропустили.

— Это президент фон Вальтер, который не хочет, чтобы его сын Фердинанд женился на своей возлюбленной — дочери музыканта Миллера Луизе. Он намеревается женить его на леди Мильфорд, фаворитке герцога, чтобы увеличить собственное влияние при дворе.

— Кажется, сыну планы отца совсем не по душе, — заметил Лучиано, который следил за диалогом юной пары.

Алиса покачала головой.

— Нет, и поэтому он пытается уговорить Луизу бежать.

Но, конечно же, все не могло закончиться столь просто, иначе это не была бы драма, а точнее «мещанская драма», ведь именно так звучало ее официальное название. Главной героиней сегодняшнего вечера — несмотря на отрицательную роль — была актриса Шарлотта Вольтер, воплощавшая на сцене образ леди Мильфорд. Своим звучным сопрано и тонкой игрой она пленила весь зал.

— Она прекрасна! — восторженно сказала Алиса.

Франц Леопольд кивнул.

— Венцы преклоняются перед талантом Вольтер и обожают, когда она исполняет роли трагических героинь. Как и все великие артисты, она немного эксцентрична. Она всегда сама придумывает свои костюмы!

События на сцене приобретали все более трагический характер, и даже тем зрителям, которые видели эту пьесу в первый раз, стало ясно, что она должна закончиться катастрофой.

— Бедная Луиза умрет, — вздохнула Иви. — И ее любимый Фердинанд, скорее всего, тоже.

— Да, и их смерть будет еще более страшной, чем вы сейчас думаете. В приступе ярости, вызванной необоснованной ревностью, Фердинанд отравит Луизу и самого себя, — не удержалась Алиса.

Внезапно она заметила, что мысли Лучиано заняты отнюдь не происходящим на сцене. Его взгляд скользил по ложам, расположенным на противоположной стороне зала, и вдруг остановился на одной из них. Алиса ничуть не удивилась, когда увидела в первом ряду ложи госпожу фон Гомперц и ее племянницу. Ей показалось или девушка тоже совсем не следила за событиями, которые разыгрывались на сцене? Она едва заметно помахала веером в знак приветствия. Ну, это уж ни в какие ворота не лезет! Эта девушка действительно флиртовала с едва знакомым кавалером, который всего лишь поднял ее веер.

Алиса покосилась на Лучиано, который продолжал восхищенно улыбаться, не в силах оторвать взгляд от девушки. При этом Алиса вынуждена была признать, что Кларисса была весьма привлекательной особой. Черты ее утонченного лица были на редкость пропорциональными, а большие выразительные карие глаза и пухлые губы сердечком придавали ей особое очарование. Светло-зеленое платье сидело на ней как влитое и прекрасно гармонировало с каштановыми волосами, уложенными в затейливую прическу. Несколько как будто случайно выбившихся локонов волнами ниспадали на белые плечи.

Скорее всего, они с этой девушкой больше никогда не встретятся, а значит, нет никаких причин для беспокойства, сказала себе Алиса и снова погрузилась в постепенно накалявшиеся события драмы.

Спустя какое-то время Фамалия полностью забыла об этом происшествии и восторженно зааплодировала, когда последняя сцена закончилась и занавес стал опускаться. К ее удивлению, его не стали поднимать снова и никто из актеров не вышел поклониться зрителям.


— Они никогда этого не делают, — ответил ей Франц Леопольд. — Это актеры императора, он лично пригласил их в этот театр и платит им жалованье. Им не нужно склонять головы перед простыми людьми.

— Странные здесь у вас нравы, — проворчала Алиса, выходя из ложи и медленно сквозь толпу людей пробираясь к выходу.

— Это просто невыносимо, — пожаловался Лучиано. — Если так будет продолжаться и дальше, то последние посетители выйдут из театра только через час. Коридоры слишком узкие и запутанные, и я еще не видел тут ни одного большого фойе или галереи, где зрители могли бы отдохнуть во время антракта. Эта лестница не шире той, которой пользуются слуги Дракас. Разве этот театр может сравниться с Парижской оперой?

Франц Леопольд кивнул.

— Да, это действительно позор, но скоро все изменится. Новое здание Бургтеатра, расположенное на Рингштрассе за Народным садом, почти достроено. До торжественного открытия осталось совсем чуть-чуть. А после этого старый театр наверняка снесут.

* * *


Четверо наследников возвращались во дворец. Чуть поодаль за ними шли Дарио и Матиас. Что они делали все это время — ждали перед театром на площади Святого Михаила или ходили на поиски свежей крови, — юным вампирам было неизвестно. Возможно, слугам удалось утолить жажду прямо на площади. Время от времени здесь останавливались фиакры, проходили одинокие мечтатели и небольшие компании молодых людей. В любом случае это было личным делом слуг, и никто ни о чем их не спрашивал.

Юные вампиры беззаботно болтали, и только Лучиано был более молчаливым, чем обычно. Но он тоже не заметил воронов, которые ждали их в тени церкви и теперь, стараясь держаться поодаль, продолжили преследование. Даже проницательная Иви ничего не подозревала о вампирше из Трансильвании, которая тем временем металась среди гробов подземного склепа.

Тонке казалось, что она сойдет с ума, зная, что четверо наследников в сопровождении всего двух нечистокровных находятся в двух шагах от ее укрытия, а она не может ничего предпринять.

— Почему мы не можем схватить их прямо сейчас? — негодовали остальные.

Но Тонка лишь покачала головой.

— Четверо — это слишком мало. Нам нужны все! Если мы захватим лишь четверых, Дракас все поймут, и тогда, поверьте мне, нам придется иметь дело не только с их кланом. Уже через несколько часов в Вену прибудут представители остальных семей, которые сделают все, чтобы спасти главную ценность — наследников.

Она замолчала и так сильно сжала кулаки, что у нее захрустели суставы.

— Нет, как бы трудно нам ни было, мы должны запастись терпением и дождаться момента, когда мы сможем схватить всех.

* * *


К тому времени как наследники вернулись во дворец Кобург и разошлись по своим спальням, чтобы переодеться перед началом занятия, Алиса уже давно позабыла о девушке с веером. Чего нельзя было сказать о Лучиано. Вампирша наверняка бы обеспокоилась, если бы стала свидетельницей допроса, который он устроил Францу Леопольду.

— Ты знаешь, где живет семья барона фон Тодеско?

— Конечно. Им принадлежит огромный дворец, расположенный напротив оперы, прямо на Рингштрассе. Однако фасад здания выходит на Кернтнерштрассе.

Лучиано кивнул, удовлетворенный столь исчерпывающим ответом.

— Что еще тебе известно об этой семье?

Как и боялся Носферас, Франц Леопольд настороженно поднял брови.

— Зачем тебе это знать? Неужели эта малышка пробудила в тебе аппетит? Я могу лишь предостеречь тебя: не стоит поддаваться этому порыву. Иначе с каждым днем он будет становиться сильнее, и однажды ты уже не сможешь противостоять ему. Поддавшись зову крови, ты опьянеешь от нее настолько, что потеряешь рассудок и, забыв обо всем, подвергнешь себя опасности вместе с умирающим человеком скатиться на самое дно, во тьму…

Взгляд Франца Леопольда застыл, как будто его мысли витали где-то далеко отсюда. Казалось, он больше не замечал стоящего перед ним Лучиано.

— А, ты, видимо, убедился в этом на собственном опыте? — спросил Носферас с язвительными нотками в голосе.

Волна дрожи прошла по телу Франца Леопольда, и он немного смущенно посмотрел на Лучиано.

— Даже если и так, тебя это не касается. Мы говорили о тебе и об этом юном мотыльке… Как же ее зовут?

— Кларисса!

— Да, Кларисса. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Хорошо, хорошо, я освобождаю тебя от ответственности, — поспешил заверить его Лучиано и снова вернулся к своему вопросу: — А теперь скажи, что ты знаешь о ее семье?

Франц Леопольд наморщил лоб.

— Дай подумать. Бароны с Рингштрассе не относятся к числу людей, которые интересуют Дракас, но благодаря разговорам в салонах и газетным статьям я кое-что о них знаю. Деда этой девушки, если я не ошибаюсь, звали Германом Тодеско. Он сколотил состояние на текстильных фабриках, а особенно на производстве шелка. Думаю, мне не нужно лишний раз упоминать о том, что они евреи. Старый Тодеско придерживался традиций и всегда тратил часть заработанных денег на бедняков. Говорят, он каждый день устраивал в своем доме обед для сотни нищих!

Презрительный тон Франца Леопольда лучше всяких слов свидетельствовал о том, как он относится к подобного рода причудам.

— Во всяком случае его сын Эдуард отказался не только от религии своих родителей, но и от благотворительности. Он построил дворец на Рингштрассе и посвятил себя руководству банком, который перед смертью основал его отец. Конечно же, император не мог не присвоить ему титул барона, — фыркнул Франц Леопольд.

— Почему? — спросил Лучиано, не видевший никакой связи между этими событиями.

— Старинные дворянские семьи, которых собирают вокруг себя Габсбурги, предпочитают держаться особняком и игнорировать остальной мир. Но они уже давно не являются владельцами денег. А ведь император тратит огромные суммы на войны или на новейшие достижения техники — к которым он на самом деле совершенно равнодушен, — такие как железная дорога. Мне кажется, дедушка Тодеско был директором Венско-Глогницкого железнодорожного общества. Но я уверен, что тебя интересует совсем другое. Поэтому вернемся к очаровательной Клариссе. Я думаю, она одна из дочерей Тодеско. Как я уже говорил, Эдуард Тодеско не блещет интеллектом. Его словесные промахи уже вошли в поговорку и приводят журналистов в настоящий восторг. Можно сказать, что каждое правильно употребленное иностранное слово является для барона счастливой случайностью.

Франц Леопольд неожиданно замолчал и на мгновение задумался.

— Хотя иногда я думаю, а не ведет ли он себя так нарочно, чтобы дать газетчикам повод для сплетен, а сам втайне посмеивается над ними. Во всяком случае его супруга не только красива, но и умна и обладает художественным вкусом и хорошими манерами. Я несколько раз встречал ее в обществе. Она возглавляет художественный салон, который пользуется огромным успехом в кругах «финансовых аристократов». Есть еще вопросы?

Лучиано отрицательно покачал головой и сдержанно поблагодарил наследника Дракас. Он уже собирался развернуться и уйти, но Франц Леопольд схватил его за руку.

— Только не натвори глупостей!

Лучиано вырвался из его хватки.

— Не натворю. А если и так, какое тебе до этого дело? Откуда такая неожиданная забота о моем благополучии?

— Ладно, я скажу по-другому. Ты здесь на попечении клана Дракас, и я бы не хотел, чтобы ты стал причиной неприятностей для моей семьи.

Лучиано сердито засопел.

— Вот как? Это уже ближе к истине. Но не волнуйся, я не доставлю гостеприимным Дракас никаких хлопот! А сейчас прости, мне нужно переодеться, и тебе тоже не мешало бы поторопиться. Я думаю, учителя не очень обрадуются, если мы опоздаем на занятие.

С этими словами он повернулся и быстро зашагал прочь. Франц Леопольд проводил его взглядом и еще долго смотрел на пустой дверной проем, в котором скрылся Носферас.

— Ты не представляешь, во что впутываешься, — пробормотал венец, и его лицо исказилось, словно от боли. — Ты думаешь, что можешь утаить от меня свои намерения? Глупец! — тихо выругался Франц Леопольд. — У меня нет ни малейшего желания быть тебе нянькой, Лучиано, но, клянусь, мне придется взять над тобой опеку, если ты меня к этому вынудишь.

— Франц Леопольд, куда ты пропал? — сказал вбежавший в гостиную Карл Филипп и остановился перед кузеном. — Да ты еще даже не переоделся! Ты собираешься прогулять занятия?

— Нет, мне просто пришлось задержаться. Иди на урок, я догоню тебя.

Когда Франц Леопольд мчался в свою комнату и затем, когда переодевался с помощью Матиаса, у него перед глазами стояло лицо очаровательной девушки, смотревшей на него широко открытыми глазами до тех пор, пока ее взгляд не угас. Так она и лежала, умирающая, в своем розовом платьице, у него на руках. Эта картина всегда будет преследовать его.


Котильон и вальс


Занятия снова начались с урока фехтования. Наследники еще раз повторили шаги и основные стойки. После этого они перешли к более сложным стойкам, носившим такие странные названия, как «стойка ярости», «длинное острие», «висящее острие», «стойка шкафа» и «ключ». Повторив эти движения, сначала медленно, а потом все быстрее, юные вампиры стали в пары, которые на этот раз называли учителя фехтования.

Алиса не знала, огорчаться ей или радоваться: она получила в партнеры Лучиано. Сначала она думала, что ей достался слабый соперник, но вскоре поняла, что ошибалась. Ей снова и снова приходилось качать головой от удивления. Как быстро и ловко Лучиано двигался! И с каким воодушевлением! Казалось, он совсем не уставал, отрабатывая новые последовательности атак и защит до тех пор, пока его движения не становились легкими и плавными. Учителя фехтования переходили от одной пары к другой и строго критиковали своих учеников. Даже Иви получила от них несколько замечаний. Она сражалась с Сереном, которому досталось от учителей. Алиса же, напротив, отделалась лишь небольшим замечанием, а Лучиано и вовсе похвалили. Он гордо поднял меч и радостно посмотрел на Алису, которая совершенно не завидовала его успеху, хотя ей тоже хотелось заслужить похвалу. Зато она не на шутку рассердилась, посмотрев на Карла Филиппа, который в этот раз сражался с Ровеной. Она фехтовала значительно лучше Кьяры, но время от времени Дракас наносил ей такие сильные удары, что вся ее голова была залита кровью. Раны, которые Кьяра получила прошлой ночью, до сих пор не зажили, и вампирша из клана Носферас провела весь вечер в постели с холодными компрессами. Почти таким же возмутительным, как жестокое поведение Карла Филиппа, по мнению Алисы, было то, что учителя фехтования вовсе не собирались вмешиваться в битву и останавливать своего наследника. А вот Франц Леопольд в конце концов не выдержал и, подбежав к кузену, прикрикнул на него. Лео пригрозил Карлу Филиппу, что за каждый удар, нанесенный им более слабой сопернице, он получит такой же удар от него.

— Ты не посмеешь этого сделать!

— Вот как? И почему же? Тебя я всегда заткну за пояс. Единственная, кто здесь может потягаться со мной в умении владеть холодным оружием, — это Анна Кристина. Но я не думаю, что она тебя поддержит.

В подтверждение своих слов Франц Леопольд нанес кузену довольно болезненный укол в плечо. На эту перепалку учителя тоже никак не отреагировали. Они позволили ученикам еще немного поупражняться, а потом собрали мечи и отправили наследников обратно в спальни, чтобы те могли переодеться к следующему занятию.

— Что? Но зачем? Мне и так удобно, — сказал Фернанд, чем сразу же заслужил презрительный взгляд Марии Луизы.

— Вам, Пирас, никогда этого не понять, — отрезала она и, шурша юбками, направилась в свои покои.

— И чего же нам, по-твоему, не понять? — крикнул он ей вслед, но ответа не последовало.

Пожав плечами, Фернанд повернулся к своему гамбургскому другу.

— А что у нас будет теперь? — спросил Таммо, увидев, как горничные спешат вверх по лестнице с фраками в руках.

— Сейчас начнется урок танцев, — объяснил ему Франц Леопольд.

— Танцев? — переспросили Таммо и Фернанд с ужасом в голосе. — Нет! Неужели нельзя обойтись без этого?

Франц Леопольд усмехнулся.

— Конечно, нельзя. Подумайте сами. Через несколько недель, когда начнется бальный сезон, нам придется появиться при дворе. Вы же не хотите ударить в грязь лицом перед императорской четой и придворными?

— Мы появимся на балу при дворе? Ты нас разыгрываешь, — недоверчиво сказал Таммо.

А вот на Фернанда эта новость, кажется, не произвела никакого впечатления.

— А хоть бы и так, — продолжал наследник клана Фамалия. — Я вообще не танцую и, значит, точно не ударю в грязь лицом.

Франц Леопольд нахмурил брови и смерил его взглядом. Плотно сжатые губы венца слились в одну линию.

— Ты уверен? Ну, смотри!

Горничные с фраками в руках прервали этот напряженный разговор. Каждая из них увела своего подопечного в его комнату.

— Танцы! — еще раз с отвращением воскликнул Таммо, как будто не мог представить ничего более мерзкого.

Некоторые наследники пребывали в радостном предвкушении следующего урока, другие шли на него неохотно. Но все они, переодетые в новые наряды, с любопытством входили в освещенный множеством свечей бальный зал. Урок танцев должен был вести кто-то из старейшин. Некоторые наследники хорошо запомнили эту вампиршу еще во время приветственного слова Дракас и, увидев ее снова, поморщились, словно от боли. Держа в руках длинную палку, она, гордо выпрямившись, стояла посреди зала и наблюдала за учениками своими колючими глазами. Как и все Дракас, эта вампирша отличалась высоким ростом и к тому же была очень худой. Ее белые волосы были зачесаны назад и так туго стянуты на затылке, что кожа на щеках казалась идеально гладкой. Вампирша была одета во все черное, и это лишь подчеркивало строгое выражение ее лица.

— С ней-то мы точно не повеселимся, — сказала Джоанн.

Ее брат кивнул в ответ.

— Да, веселого мало. Лучше бы у нас был еще один урок фехтования.

Таммо тоже кивнул, и на его лице отразилась такая грусть, что его сестра не удержалась от смеха и толкнула его в плечо.

— Не унывай. Это не так уж и ужасно. Если ты будешь стараться и покажешь хорошие результаты, то я разрешу тебе станцевать со мной один вальс.

— По-твоему, это должно меня подбодрить? — проворчал в ответ Таммо.

Старейшину звали Констанция. За роялем, который стоял в углу зала, сидел еще один Дракас неопределенного возраста. Он представился Людвигом и после этого не проронил больше ни слова. Лишь его руки проворно летали по клавишам, когда танцмейстерша просила его что-нибудь сыграть. Насколько красивой и гармоничной была музыка, доносившаяся из полуоткрытого рояля, настолько неприятным и холодным казался голос Констанции.

Наследникам приказали выстроиться в два ряда. Словно фельдфебель, осматривающий свои войска, танцмейстерша прошествовала мимо них, и с каждым шагом ее палка гулко ударялась о паркетный пол, украшенный орнаментом. Перед некоторыми из юных вампиров Констанция останавливалась, чтобы поправить узел шейного платка, смахнуть пылинку с фрака или расправить кружева, обрамляющие декольте. Перед Фернандом и Джоанн она стояла дольше всего, но не стала прикасаться к ним, а лишь неодобрительно нахмурилась.

И тут ее нельзя упрекнуть в несправедливом отношении, подумала Алиса. Пирас, как и другие наследники, получили новую одежду, но каким-то образом уже успели ее испачкать. Из прически Джоанн выбилось несколько прядей, которые теперь торчали во все стороны, а белые рюши ее платья в некоторых местах были серыми. Воротник Фернанда был грязным, а еще за это короткое время ему удалось порвать полы фрака. Кроме того, шею юного Пирас украшало большое пятно сажи.

Констанция дошла до конца шеренги, остановилась перед Иви и несколько минут пристально смотрела на нее. После этого она резко развернулась и пошла обратно.

— Ты только посмотри на Лицана, — услышала Алиса голос Марии Луизы. — В этом платье она выглядит как ребенок. Это просто смешно!

Алиса похолодела от страха. Не то чтобы она была согласна с мнением юной Дракас, но Иви действительно выглядела более юной, чем должна была казаться другим наследникам. Такие необдуманные замечания могли открыть остальным вампирам глаза на ее происхождение. Дело принимало опасный оборот. Иви незаметно взяла подругу за руку.

«Не беспокойся. Просто не думай об этом. Помни, что в этом доме мы можем подвергнуться опасности даже из-за беспокойных мыслей! Чем меньше мы будем размышлять об этом, тем лучше».

Конечно же, она была права, но было не так-то просто не думать о чем-то. Алиса перевела взгляд на старую танцмейстершу и сосредоточилась на ее лице, строго сжатых губах и белых волосах.

Танцмейстерша дважды постучала палкой по полу, прежде чем ей удалось привлечь внимание всех наследников.

— Высокое искусство танца заключается не только в том, чтобы двигаться под звуки музыки. Простой народ, мужчины и женщины, опьянев от вина, дают выход нерастраченным силам и для этого пляшут и водят хороводы. Но в высшем обществе танец является чем-то большим, нежели развлечение. Существует множество шагов и фигур, которые нужно исполнять точно и грациозно. Как я уже говорила, танец — это искусство. Он также подчиняется тонким правилам общения между мужчиной и женщиной и приравнивается к высокой дипломатии. Во время Венского конгресса на паркете велось больше политических переговоров, чем в конференц-залах. Короли, князья, генералы и даже император со своей свитой встретились в Вене, чтобы после падения Наполеона заново разделить европейские земли. И прийти к соглашению им помог не только дипломат князь Меттерних[7 - Меттерних, Клеменс (1773–1859) — министр иностранных дел и фактически глава австрийского правительства в 1809–1821 гг. Во время Венского конгресса 1814–1815 гг. подписал секретный договор с представителями Великобритании и Франции против России и Пруссии]. Без множества дам, развлекавших высокопоставленных господ на балах, он бы не добился успеха. Это были дамы благородного происхождения, образованные и понимавшие кое-что в политике, а также женщины, которые находились на службе у Меттерниха и докладывали ему обо всем, что обсуждалось на паркете и в отдельных кабинетах. Но вернемся к танцу и ведению беседы, которое незаметно переходит в дипломатию, имеющую политическое значение или направленную на укрепление своего общественного положения. Ведь именно вокруг этого и вращается высшее общество: богатство, власть, доброе имя. Именно ради этого заводятся новые знакомства. Ради этого родители женят сыновей и выдают замуж дочерей.

Алиса увидела, как Таммо жестом показал, что его тошнит от этой лекции. Она и сама считала ее слегка неуместной. Ведь они всего лишь собирались научиться танцевать!

— Начнем с небольшой демонстрации.

Констанция еще раз оглядела юных вампиров и задержала взгляд на Франце Леопольде. Затем она подняла костлявую руку, затянутую в черную кружевную перчатку, и жестом пригласила его выйти вперед. Алисе было его почти жаль — вряд ли ему предстояло что-то веселое. Однако по виду Франца Леопольда можно было подумать, будто ничего неприятного не случилось. Сохраняя невозмутимое спокойствие, он подошел к танцмейстерше, поклонился с такой элегантностью, которой Алиса никогда не видела, и протянул ей руку. Старейшина Дракас присела в глубоком реверансе. Алиса вынуждена была признать, что, несмотря на возраст, вампирша двигалась на удивление грациозно.

— Мы начнем с основных фигур контрданса, который так часто танцуют на балах. Существует три вариации этого танца: кадриль, англез и экосез. Их исполняют исключительно рядами или группами. В contredanse anglaise кавалеры стоят напротив дам. В contredanse franfaise танцующие выстраиваются таким образом, чтобы четыре пары образовывали квадрат. Музыку, пожалуйста!

Констанция и Франц Леопольд продемонстрировали несколько фигур. Они расходились и снова сходились, кланялись друг другу, обходили вокруг партнера, кружились и менялись местами. Для Алисы оставалось загадкой, как кавалер или дама могли знать, какое движение будет следующим. Музыка была не очень быстрой и отличалась изысканным звучанием. Движения партнера и партнерши были преувеличенно грациозными.

— Этот танец как раз в духе Франца Леопольда, — сказал Лучиано. — Но мне он кажется скучным. Я думал, что в Вене уже не в моде такие старомодные танцы. Я знаю, что на Венском конгрессе можно было класть руку на талию своей партнерши и кружить ее под звуки вальса!

Музыка стихла, и в зале воцарилась тишина. Констанция внимательно посмотрела на Лучиано и продолжала сверлить его взглядом, пока он не опустил глаза. Услышала ли она слова Носферас или прочла его мысли? Алиса ожидала, что вампирша строго отчитает его, но она вернулась к своим объяснениям.

— Контрданс и другие подобные ему танцы еще исполняют при дворе и на балах, которые дают некоторые состоятельные семьи. Однако сейчас гораздо более распространены танцы, в которых каждая пара двигается по залу отдельно от остальных. Чаще всего они исполняются в более быстром темпе, чем контрданс. Хотя экосез тоже нельзя назвать медленным танцем. Но вернемся к парным танцам. В трехдольном размере самым известным танцем является вальс, а в двухдольном — стремительный галоп!

Казалось, это слово было условным знаком для Людвига, который тотчас же ударил по клавишам. Галоп, который, как и множество вальсов, скорее всего, вышел из-под пера Иоганна Штрауса, был настолько увлекательным, что наследники не могли устоять на месте. Алиса увидела, как Франц Леопольд схватил старейшину за правую руку, а другую руку положил ей на талию. После этого он начал с быстрыми шагами и поворотами кружить ее по залу. Но не только юный Дракас с блеском исполнял фигуры танца. Констанция заставила наследников забыть о ее возрасте. Такие разные партнеры весьма гармонично подскакивали и кружились в такт музыке.

— Это мне уже больше нравится, — с улыбкой сказала Джоанн и в такт галопу перепрыгнула с одной ноги на другую.

Когда пара снова вернулась в исходную позицию, музыка прекратилась. Констанция посмотрела в преобразившиеся лица наследников. Их скучающий вид уступил место восхищению. На мгновение узкие губы вампирши сложились во что-то наподобие улыбки.

— А теперь перейдем к королю танцев. Наверное, это единственное утверждение, с которым согласны все венцы, от грязных рабочих и мелких ремесленников до богатых баронов и уважаемых дворянских семей: вальс — король танца! Он возник из немецкого лендлера и поначалу состоял из беспорядочных верчений и диких прыжков, исполнять которые пристало лишь простому народу. Из этого танца развился лангаус, во время которого все пары выстраивались в ряд и танцевали круг за кругом, пока одна или несколько из них не рухнут на пол с апоплексическим ударом*, — сказала вампирша и обнажила зубы в улыбке. — Люди склонны переоценивать свои силы. В любом случае вскоре от лангауса отказались из медицинских соображений. Пары начали кружиться медленнее и отделяться от общего строя. Так родился вальс. Композиторы Ланнер[8 - Ланнер, Йозеф (1801–1843) — австрийский композитор, дирижер и скрипач. Вместе с Иоганном Штраусом является основоположником венского вальса.] и Штраус — отец популярного в наше время композитора Штрауса — сочиняли вальс за вальсом и во время карнавала превращали Вену в настоящий сумасшедший дом. Везде, от бальных залов Хофбурга до винных погребков по ту сторону Линейного вала, венцы танцуют только вальс. И мы сейчас последуем их примеру.

Она сделала глубокий реверанс, пока Людвиг играл первые звуки вальса. Франц Леопольд поклонился и снова обхватил руками свою партнершу. Этот танец был совсем не похож на галоп. Он не был быстрым и неистовым, но все же его можно было назвать жизнерадостным. От этих покачиваний и оборотов хотелось танцевать еще и еще. Алиса поймала себя на мысли, что была бы счастлива оказаться на месте танцмейстерши и позволить Францу Леопольду кружить себя по паркету. Она чувствовала, как музыка наполняет ее и заставляет двигаться в такт мелодии. На мгновение ее взгляд встретился с взглядом Франца Леопольда, и Алиса увидела, как его губы растянулись в усмешке. Прочитал ли он ее желание и снова насмехался над ней? Алиса быстро опустила взгляд на носки своих туфель, выглядывавшие из-под украшенной рюшами юбки, и смотрела на них, пока не стихла музыка.

— Ага, вижу, вальс все-таки пробудил в большинстве из вас интерес к искусству танца и желание овладеть им.

Таммо, наверное, был единственным, на кого эта демонстрация не произвела никакого впечатления. Наверняка мысль о том, что он должен будет положить руку на талию девчонки, была для него настолько неприятна, что вальс ужасал его еще больше, чем контрданс.

— Со временем это пройдет, — улыбаясь, сказала Иви, когда Алиса поделилась с ней своей догадкой. — Таммо сейчас двенадцать, не так ли? Подожди еще три года, и для него не будет ничего более притягательного, чем объятия девушки!

Кивком головы танцмейстерша отправила Франца Леопольда на место. Теперь пришла очередь наследников. К их разочарованию, они начали не с вальса, и даже не с галопа или польки, а с англеза.

— Ты можешь быть свободен, — сказала танцмейстерша Францу Леопольду. — Все равно у нас в зале дам меньше, чем кавалеров.

К удивлению Алисы, он не воспользовался этим предложением и попросил вампиршу позволить ему и дальше присутствовать на уроке.

— Хорошо, тогда приведи свою кузину Анну Кристину и еще двух дам, может быть, Катрину и Лизелотту, чтобы мы могли продолжить занятие.

Пока Франц Леопольд разыскивал вампирш, танцмейстерша показала ученикам, как правильно выстраиваться для танца, и заставила их порепетировать. Потом она объяснила, как выполняются шаги, и велела юным вампирам попробовать повторить их пару раз без музыкального сопровождения.

— Полцарства, нет, царство за меч, — пробормотал Таммо, но не посмел ослушаться приказа старейшины.

Несмотря на свое негодование, он довольно хорошо справлялся с танцем. Лишь Фернанд и Джоанн всем своим видом показывали, что их совершенно не интересует англез, за что получили от танцмейстерши строгий выговор.

Франц Леопольд вернулся в сопровождении уже упомянутых дам. По Анне Кристине было видно, как мало ее радовал такой поворот событий, а вот другим вампиршам, казалось, интересно было взглянуть на наследниц. На вид Алиса дала бы им лет двадцать пять. Обе были очень красивыми и излучали жизнерадостность, которой так не хватало остальным представителям клана Дракас.

— Станьте в исходную позицию!

Людвиг заиграл мелодию танца. Констанция велела наследникам начинать и продолжала громко называть каждую фигуру. Если один из юных вампиров не поспевал за другими, она тут же громко отстукивала такт своей палкой. Алиса оказалась в паре сначала с Раймондом, а потом — с Карлом Филиппом. Ни того, ни другого нельзя было назвать приятным партнером, и Алиса была рада, что ей не нужно танцевать с ними вальс.

Несколько часов пролетели быстрее, чем кто-либо ожидал. Людвиг наконец-то поднялся со своего табурета и закрыл крышку рояля.

— Свобода! — закричал Таммо, подняв кулак вверх. Он искал глазами Джоанн и Фернанда.

— Что будем делать? До рассвета осталось не менее двух часов.

Но танцмейстерша разрушила все его надежды.

— В Голубой гостиной вас уже ожидает старейшина Гунтрам, который проведет с вами еще один важный урок.

— Что? — уныло отозвались все трое и с недовольным ворчанием поплелись на следующее занятие.

Алиса же, напротив, не могла скрыть своего восторга.

— Ну, наконец-то! Нас научат использовать свои силы для того, чтобы проникать в чужое сознание!

Франц Леопольд озадаченно наморщил лоб.

— Гунтрама нельзя причислить к тем Дракас, которые отличаются особыми способностями в этой области.

— Ну, для таких новичков, как мы, его способностей наверняка будет вполне достаточно, — сказала Иви.

Алиса посмотрела на нее с упреком.

— Хорошая попытка выдать себя за новичка. Готова поспорить, что в этом искусстве ты не уступаешь ни одному члену клана Дракас.

— Не знаю, права ли ты, но это точно относится к мыслям, которые не стоит позволять себе здесь. Такое заявление вызовет слишком много вопросов. Совсем юная Лицана — и уже обладает такими силами?

Алиса испуганно приложила руку ко рту.

— Не думала, что это окажется так сложно. Я должна постоянно быть начеку.

— Да, и самое главное — нужно понимать, что жертва зачастую даже не догадывается о том, что кто-то проник в ее сознание, — сказал Франц Леопольд. — Я могу лишь предупредить вас: в этом доме такими способностями обладает гораздо больше вампиров, чем нам бы того хотелось.

— И ты тоже так умеешь? — недоверчиво спросил Лучиано.

Франц Леопольд любезно улыбнулся в ответ.

— Боишься, что я узнаю о твоих любовных страданиях? Для меня это уже давно не секрет! Ты слишком неосторожен. Я не хочу сказать, что меня действительно интересуют твои мелкие заботы и переживания, однако ты просто приглашаешь других потренироваться на тебе. Но я все же отвечу на твой вопрос. Нет, если мой противник внимателен, я не смогу проникнуть в его сознание незаметно. Такое возможно только в том случае, когда кто-то так же беззаботно предается мечтаниям, как это обычно делаешь ты.

Они вошли в Голубую гостиную. Ее полукруглые окна, как и окна бального зала, выходили в сад, и из них открывался прекрасный вид на деревья и клумбы, а также на Рингштрассе до самого Городского парка. Свое название гостиная получила благодаря голубым обоям из дамаста. Стены были украшены картинами с изображениями различных пейзажей. В гостиной был такой же красивый узорчатый пол из темных и светлых паркетных досок, как и в расположенном рядом зале, который также называли Желтой гостиной. Там собирались некоторые из Дракас, когда в нее сквозь широко распахнутые створчатые двери с веранды проникал прохладный утренний воздух. Собственно говоря, наследники могли бы попасть из бального зала в Голубую гостиную, пройдя через эту комнату. Но Дракас ясно дали им понять, что они не желают, чтобы им мешали чужие наследники. Да, им постоянно напоминали о том, что во дворце Дракас они были не такими желанными гостями, какими, возможно, являлись для других кланов, но наследники спокойно относились к этой враждебности.

Заинтригованные юные вампиры уселись на специально подготовленные для них стулья. Старейшина Гунтрам уже ждал их. Он был абсолютно лысым, но в целом выглядел совершенно безобидно. Он даже поприветствовал наследников улыбкой, что скорее смутило, чем обрадовало Алису.

— Здесь что-то не так, — пробормотала она.

— И почему ты всегда такая недоверчивая? — прошептала в ответ Иви.

Дракас откашлялся и сказал:

— Барон Максимилиан и баронесса Антония придерживаются единого мнения по поводу того, что ваше образование должно быть как можно более обширным и разносторонним. Поэтому они поручили мне обучить вас нашему красивому языку. Итак, начнем.

Он произнес пару предложений на старинном языке, которым владели все вампиры, а потом повторил то же самое по-немецки с венским акцентом. Несколько слов Алиса не разобрала.

— Это же не всерьез? — спросила сбитая с толку Фамалия. — Он собирается научить нас немецкому?

Иви подавила вздох.

— Очевидно, — ответила она, но, заметив ужас на лице Алисы, не смогла удержаться от смеха.

— Не вижу здесь ничего смешного! Я хочу научиться чему-то стоящему. Я не имею ничего против фехтования и танцев, но теперь Дракас должны научить нас чему-нибудь, что действительно позволит нам стать сильнее!

Она говорила все громче и громче и вдруг заметила, что все в гостиной уставились на нее.

— Сударыня, вам что-то непонятно? — осведомился старейшина. — Повторить предложение еще раз?

— Нет, не нужно! Я отлично владею немецким языком! — гневно ответила Алиса, не беспокоясь о том, что говорит со старейшиной неподобающим тоном.

«И намного лучше, чем венцы с их странным акцентом!» — мысленно добавила она.

К ее удивлению, старейшина оставался приветливым.

— Ах, по твоему произношению я слышу, что ты Фамалия. Думаю, наследников этого клана я могу освободить от занятий. И конечно же, Марию Луизу, Карла Филиппа и Франца Леопольда тоже. Вы можете идти. А вот остальных попрошу внимательно слушать все, что я скажу. Повторите за мной следующие слова.

Пропускать уроки было совершенно не в духе Алисы, но на этот раз она рывком поднялась со своего места и, шурша юбками, вышла из гостиной. Франц Леопольд последовал за ней. В приступе гнева вампирша не заметила, в какую дверь она вышла, и теперь оказалась прямо среди главных представителей клана Дракас в Желтой гостиной. Возмущение, направленное на нее, вылилось в волну боли, от которой ее голова как будто раскалывалась пополам. Алиса растерянно смотрела в их враждебные лица. Из ее уст вырвался жалобный стон. Баронесса Антония медленно поднялась со своего мягкого кресла, не сводя с Алисы змеиного взгляда.

— Я думала, во время приветственной речи мы ясно выразились, что вам нечего делать здесь, в Желтой гостиной. Но я не удивлена, что вижу тут именно тебя. Ты точная копия вашей госпожи Элины, которой наплевать на традиции и правила поведения в хорошем обществе и которая всегда пытается настоять на своем…

Франц Леопольд решил, что не стоит давать баронессе возможность разойтись. Он быстро выступил вперед и заставил Алису взять его под руку.

— Простите, баронесса Антония, но нам, к сожалению, нужно идти. Долг зовет.

Быстрым кивком головы он распрощался с сестрой главы своего клана и потащил Алису к зимнему саду. Алиса еще успела поймать растерянный взгляд баронессы, прежде чем дверь гостиной захлопнулась.

— Что все это значит? — недовольно спросила сбитая с толку Фамалия.

Она потерла все еще болевшую голову. Дракас обладали нешуточными ментальными способностями.

— Я спас тебя от нагоняя. Баронесса Антония бывает поистине невыносимой, когда уцепится за что-то.

— Хочешь сказать, что я должна тебя поблагодарить?

— Разумеется, — с достоинством кивнул Франц Леопольд.

Боль в голове постепенно проходила, а с ней и растерянность, и злость. Алиса пробормотала:

— Ну, тогда можешь не сомневаться в моей благодарности, хотя я задаюсь вопросом, какие санкции повлекло бы за собой это чудовищное преступление. Зайти в гостиную семейства Дракас? О нет, какой ужас! Особенно если ты Фамалия! В наказание они приковали бы меня к стене в казематах и высекли плетью?

Франц Леопольд попытался напустить на себя свойственное ему заносчивое выражение, но не удержался и подмигнул Алисе.

— Что ты? Мы не такие варвары, как Носферас или Пирас.

— Значит, вы пытаете своих жертв только с помощью ментальных способностей и остроумных замечаний? — поинтересовалась Алиса.

— Ну, что-то вроде того. Как твоя голова?

— Спасибо, опять в полном порядке, — удивленно ответила Алиса. С каких это пор Лео интересует то, как чувствуют себя другие?

— Что будем делать теперь? Хочешь немного погулять по Вене?

Алиса недоверчиво посмотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он, но, по всей видимости, венец был абсолютно серьезен.

— Давай! Куда мы пойдем? Можно мне будет осмотреть собор?

— Твое желание для меня закон, — с поклоном ответил Франц Леопольд. — Давай начнем с сердца города — собора Святого Стефана. Тебя больше интересуют живые венцы или мертвые? Если хочешь, можем спуститься в склепы, расположенные под площадью. Там все еще есть проходы, соединяющие их с катакомбами и ямами, куда прежде сбрасывали жителей города, пораженных чумой. Не только у Пирас в Париже имеются горы скелетов!

Алиса засмеялась.

— Да, звучит заманчиво. Кстати, насчет живых венцев. Я бы хотела увидеть главные площади и переулки вашего города и услышать связанные с ними увлекательные истории.

Алиса взяла Франца Леопольда под руку, и он через зимний сад повел ее в прихожую, а потом они по роскошной лестнице спустились к колоннаде*.

— Вы собираетесь выйти в город, господин? — спросил появившийся перед ними Матиас.

Он говорил с наследником почтительным тоном, но его поза выражала решительность. Алиса отметила, что бывший кучер отличался прекрасным телосложением.

— Да, мы собираемся выйти в город, — ответил Франц Леопольд. — И не нуждаемся в твоей помощи. Я прекрасно ориентируюсь в Вене. Можешь возвращаться в дом.

— Возможно, вы и правы. Я совершенно не беспокоюсь, что вы заблудитесь и не сможете найти обратную дорогу к дворцу.

— О чем же ты беспокоишься?

Слуга пожал массивными плечами.

— Не могу сказать с уверенностью. Здесь что-то происходит, и мне это не нравится. У меня плохое предчувствие.

Но Франц Леопольд не придал значения его опасениям.

— С каких это пор извозчики стали предвидеть будущее? Отойди с дороги!

Матиас неохотно отступил в сторону.

— А эти вороны? — услышала его бормотание Алиса. — Еще никогда не видел, чтобы они вели себя так странно.

Франц Леопольд даже слушать его не стал.

Он повел Алису вдоль монастыря францисканцев и вместе с ней свернул на Вайбурггассе. И он, и вампирша знали: несмотря на указания наследника Дракас, его слуга тоже вышел из дворца и теперь, соблюдая определенную дистанцию, следовал за ними.


Мрачные предчувствия


«Сеймоур, что с тобой? Ты же не сердишься на меня за то, что я пошла на представление в Бургтеатр без тебя?».

Иви лежала в своей кровати на спине со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. Она все еще никак не могла привыкнуть к тому, что ей приходится спать на мягком матраце под пуховым одеялом, тепло которого было ей совсем не нужно, а не в своем простом гробу. Нет, она не боялась, что на нее упадут солнечные лучи, которые сожгут ее, пока она будет находиться в дневном оцепенении. Иви хорошо изучила положение окон и конструкцию зданий, находившихся напротив дворца. Даже если бы днем кто-то отодвинул непроницаемые шторы, ни одна из кроватей, на которых спали вампиры, не оказалась бы на солнце. Дракас не были ни легкомысленными, ни глупыми. Многие из них и вовсе разместили свои спальни в многочисленных будуарах дворца, которые не примыкали к внешней стене здания и соответственно были без окон. Иви сосредоточилась на процессах, протекавших в теле лежавшей рядом с ней подруги. Дыхание Алисы остановилось, и ее начало охватывать оцепенение, похожее на смерть. Ее мысли тоже застыли. В состоянии такого оцепенения вампир не мог ни думать, ни видеть снов. И даже в случае опасности он не мог проснуться и постоять за себя. С утра и до самого заката каждый вампир был совершенно беззащитен.

«Сеймоур?».

Волк ответил не сразу.

«Нет, я не сержусь на тебя. Хоть я и не одобряю того, что ты ходишь по городу одна. Как же я смогу защитить тебя, сестра, если не буду рядом?».

— Ах, Сеймоур, я уже не маленькая. Просто я нахожусь в таком теле — кому же знать об этом лучше тебя? Я могу сама за себя постоять. Не надо недооценивать мои силы. У меня было более ста лет, чтобы их развить.

«Я отлично знаю, на что ты способна, сестричка, но чувствую что-то нехорошее, и это беспокоит меня».

— Да, вороны. Я тоже обратила на них внимание.

«Я говорю не о паре черных птиц! Мрачная тень надвигается на Вену. И с каждым часом она все ближе. Разве ты не чувствуешь ее приближения?».

Иви на некоторое время замолчала и прислушалась к своим ощущениям. Она почувствовала что-то темное, какую-то неуловимую, непонятную угрозу… Это могло означать только одно. Неужели она и вправду ничего не заметила раньше? Или не хотела ничего замечать и закрывала глаза на правду?

— Тень, — прошептала Лицана и, сосредоточившись, попыталась ощутить ее. — Но не очень близко. Она не в Вене, в этом я уверена.

«Может быть, мы чувствуем ее алчные мысли, которые она направляет на тебя издалека».

Иви обхватила рукой браслет с вкраплениями мрамора из Коннемары, который все еще носила на запястье.

«Его сила на исходе. Он почти угас».

Иви вздохнула.

— Да, камень больше не сможет защитить меня. Нам следует полагаться лишь на самих себя.

Она снова немного помолчала, прислушиваясь к зловещим вибрациям, которые теперь отчетливо ощущала.

— Сеймоур, ты совершенно прав: тень надвигается на нас. Хоть она сейчас и далеко, но все ее помыслы направлены на Вену. Она приближается! И мы должны подготовиться к встрече с ней.

«Ты уверена в том, что мы должны сделать именно это? Возможно, настало время попрощаться со всеми и вернуться туда, где наше с тобой место. В Ирландии ты будешь под защитой. Наша мать Тара не допустит, чтобы тень завладела тобой».

— Учебный год только-только начался. Мое место здесь, рядом с другими наследниками!

Оборотень зарычал.

«Это неправда, и ты сама об этом знаешь. Ты не являешься одной из них, и ты здесь не для того, чтобы научиться чему-нибудь у Дракас».

— Ошибаешься, мне есть чему у них поучиться. Их способности влиять на чужие мысли развиты намного лучше наших, — настаивала на своем Иви, но обмануть волка было не так-то просто.

«Ты не наследница Лицана. Мэрвин — единственный, кто у них есть. А ты всего лишь нечистокровная, которая с помощью лжи проникла в ряды наследников».

— Чего ты хочешь этим добиться? Обидеть меня?

На этот раз голос в ее голове прозвучал гораздо мягче.

«Нет, Иви-Мэри, моя любимая сестра. Ты знаешь, что я всегда с тобой, чтобы защищать тебя от опасности. И если я говорю тебе неприятную правду, то это лишь для того, чтобы спасти тебя. Уезжай, сестра! Оставь это место, которое станет для тебя тюрьмой, если ты будешь слишком долго медлить. Пора прощаться! Самое время. Посмотри на своих друзей. Они растут и становятся взрослыми, а ты остаешься ребенком. Тебе все сложнее и сложнее общаться с ними».

— Это всего лишь мой внешний облик! Он для них не важен.

«Твое тело слишком юное, а разум слишком старый. Открой глаза, Иви, смирись с этим. И отпусти свою любовь. Вы с Францем Леопольдом не можете быть вместе. Он давно уже отвернулся от тебя и собирается навсегда отдать свое сердце другой, ты знаешь об этом. И не говори, что ты не смогла прочесть это в мыслях и чувствах своих друзей».

— Не трать время попусту. Ты не переубедишь меня. Я останусь тут. Если бы наша мать считала это слишком опасным, она бы не отправила нас сюда. Мне дали задание учиться в академии вместе с остальными!

«Тара тоже может ошибаться».

Иви ничего не ответила. Она позволила оцепенению сковать тело и парализовать мысли и чувства. По крайней мере до вечера, когда солнце опустится за горизонт и Вена погрузится во тьму. Тогда ей снова придется столкнуться лицом к лицу с Сеймоуром и его опасениями.

* * *


Незадолго до их отъезда из Лондона сопротивление Латоны начало ослабевать. Конечно же, она все еще тосковала по Малколму и обижалась на Брэма Стокера, который сам, не спрашивая ее согласия, решил быть ее защитником. Вплоть до этого дня ему успешно удавалось препятствовать ее намерению отыскать Малколма. Он считал, что броситься в руки вампиру и стать одной из них — это не то будущее, которое ей нужно. Латона так не думала.

С другой стороны, она иногда сама сомневалась в том, любит ли ее Малколм так же сильно, как она его. Что она вообще знала о вампирах и об их чувствах? То, что дядя Кармело рассказывал ей об этих порождениях тьмы, ограничивалось их выслеживанием и уничтожением. Возможно, это была не такая уж плохая мысль — сопровождать Брэма во время его исследовательской поездки в Вену и, пообщавшись с венгерским профессором, больше узнать о вампирах.

Мерный перестук колес усыплял Латону. Ее веки опустились, и она предалась размышлениям. Ее мысли, как и сны, были в основном о паре пронзительно-голубых глаз, которые жадно смотрели на нее, как будто гипнотизируя. Она видела красивое бледное лицо Малколма и его светлые волосы с красноватым отливом. На какое-то время Латона погрузилась в воспоминания о его объятиях и поцелуе. Потом она снова задумалась о поездке. Пребывая на грани сна и реальности, она чувствовала себя так, будто ее дядя все еще был жив. Они снова путешествовали, чтобы увидеть еще один незнакомый город. Их ожидали новые приключения. С ним никогда не было скучно.

После смерти родителей Латоны Кармело забрал племянницу из интерната, и ее жизнь стала увлекательной. Они часто оказывались в опасных ситуациях, подчас жили на грани нищеты, но ей никогда не было скучно. Теперь Кармело был мертв. Как и следовало ожидать, он погиб во время охоты на вампиров, и Латона осталась одна на белом свете.

И что бы случилось, если бы Брэм не заботился о ней так самоотверженно? Наследство, которое оставили ей родители и дядюшка, было не таким большим, чтобы Латона могла беззаботно жить на эти деньги. Она с ужасом представила себя в роли гувернантки, обязанной потакать прихотям какого-нибудь избалованного ребенка и постоянно заботиться о том, чтобы не попасть в немилость к хозяевам и не остаться без места. Нет, она должна быть благодарна Брэму Стокеру за то, что он спас ее от такой участи. По крайней мере на некоторое время. Латона слегка приподняла веки и посмотрела на своего спутника, сидевшего напротив.

На самом деле она относилась к Брэму довольно хорошо. Конечно, он был не таким привлекательным, красноречивым и обаятельным, как его друг Оскар Уайльд, блиставший неиссякаемым остроумием. С другой стороны, эксцентричное и непредсказуемое поведение последнего иногда утомляло его спутников. Брэм Стокер, напротив, был более надежным человеком. Его несколько строгая внешность отражала состояние его души. Иногда Брэм впадал в меланхолию, и можно было лишь догадываться, с какими демонами он боролся в такие минуты. Но чаще всего он был приветлив с Латоной и находился в веселом расположении духа. Это успокаивало девушку и делало их совместную жизнь приятной. А теперь Брэм отправлялся вместе с ней в путешествие, как раньше Кармело. С той лишь разницей, что интерес к вампирам Брэма Стокера носил мирный характер, и это очень нравилось Латоне. Кармело не успокоился бы, пока не нашел бы вампира, который посмел напасть на его племянницу, и не уничтожил бы его. Нет, научный интерес Брэма был ей больше по душе.

Брэм заметил, что девушка наблюдает за ним.

— Все в порядке? Ты плохо себя чувствуешь? Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

— Спасибо, я чувствую себя прекрасно.

Еще не договорив эту фразу до конца, Латона поняла, что это правда. Она снова в пути. Неизвестность манила ее, и, как и раньше, предчувствие новых приключений и радостное возбуждение заставляли сердце биться чаще.

* * *


Несколько следующих ночей прошли так же, как и предыдущие. До полуночи наследники были предоставлены сами себе. Затем начинались занятия: уроки танцев, фехтования и бесконечные упражнения в венском диалекте немецкого языка, которые могли не посещать лишь Дракас и Фамалия. Лучиано тщетно пытался получить такую же привилегию. Ведь в прошлом году Алиса уже немного научила его немецкому, и теперь во время упражнений для новичков он скучал. Но старейшина Дракас оставался непреклонным.

Возмущение Алисы переросло в едва сдерживаемую ярость.

— Нас здесь когда-нибудь научат читать мысли и управлять нашими ментальными силами?

Никто не мог или не хотел внятно ответить ей на этот вопрос.

— Я уверен, что скоро, — вяло произнес Франц Леопольд. — После того как мы усвоим остальные важные уроки.

— Да? Такие важные познания, как венский диалект, все шаги менуэта, который танцевали в прошлом столетии, и каждую из стоек, придуманных в Средневековье какими-то сумасшедшими фехтовальщиками?

— В фехтовании нет ничего плохого, — вмешался Лучиано. — Оно может нам очень даже пригодиться.

— Да, фехтование — это просто отлично! — набросилась на него Алиса. — Но что ты будешь делать со своим старым мечом, если враг парализует твое сознание?

Она посмотрела на Носферас таким диким взглядом, что тот поднял руки вверх и отступил.

— Хорошо, хорошо. Не нужно на меня бросаться.

— Если бы ты спросил у меня совета, я бы рассказал тебе, как опасно перечить Алисе, когда она в таком настроении, — любезно заметил Франц Леопольд. — Гляди в оба, сейчас она зашипит, как пантера.

Алиса гневно посмотрела на венца прищуренными глазами, но потом неожиданно рассмеялась.

— Ах, прекратите. Однако вы и сами понимаете, что это никуда не годится! Академия перемещается в Вену, а Дракас не хотят научить нас тому, чем их семья отличается от других. Разве остальные кланы хоть раз отказались посвящать наследников в свои магические тайны?

— Никто с тобой не спорит, — ответил ей Лучиано. — Может быть, Лео немного поторопит барона и раздражительную… э-э-э… я хотел сказать обворожительную баронессу Антонию?

Дракас пожал плечами.

— Я могу попытаться. Но сомневаюсь, что эта попытка будет успешной. В любом случае, чтобы разогнать вашу скуку, я достал на завтрашний вечер билеты в оперу.

— Я приехала в Вену не для того, чтобы ходить в оперу! — рассерженно ответила Алиса.

— «Спасибо, что ты позаботился о билетах и приглашаешь нас в оперу» было бы более уместной реакцией, — с необычной мягкостью в голосе сказал Франц Леопольд. — Но если вы не хотите, мы не обязаны туда идти. Коллегия из трех недавно назначенных директоров снова внесла в репертуар оперу Моцарта «Дон Жуан», которой одиннадцать лет назад был открыт оперный театр. И да, в Венском симфоническом оркестре играют обычные люди.

Алиса уставилась на Дракас, потом подбежала к нему и взяла его за руки.

— Прости. Я очень рада, что мы пойдем в оперу, и спасибо, что позаботился о билетах. Опера-то здесь ни при чем.

— Я знаю. Просто наша Фамалия отличается повышенной тягой к знаниям.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, позабыв о Лучиано, Иви и Сеймоуре, пока не услышали негромкое покашливание Носферас.

— Э-э-э, думаю, нам пора идти в бальный зал. Зная нашу танцмейстершу, я бы не рисковал опаздывать к ней на урок.

Сначала наследники поупражнялись в фигурах котильона*, который являлся групповым танцем и до сих пор считался кульминацией танцевального вечера. Танцмейстерша объяснила юным вампирам, что, выбрав себе даму, кавалер должен вручить ей небольшой букет и лишь потом приглашать ее на танец. Обычно в начале бала кавалеры записывались в танцевальные карточки дам, с которыми они хотели потанцевать. Бал при дворе подчинялся строгим предписаниям испанского придворного церемониала. Все было расписано по минутам. Церемониймейстер должен был заранее знать продолжительность каждого танца. Капельмейстер не имел права ни на йоту отклоняться от программы. На званых вечерах и балах-маскарадах, на которые танцоры приходили в масках, правила были менее строгими.

После котильона танцмейстерша произнесла волшебное слово, которого с нетерпением ждала даже Алиса.

— А теперь перейдем к вальсу!

Сначала в партнеры Алисе достался Мэрвин. Он танцевал не так уж плохо, несмотря на то, что его мысли витали где-то в другом месте. Во всяком случае интеллектуальная беседа, которая, по мнению танцмейстерши, непременно должна была сопровождать танец, не удалась. Взгляд Мэрвина постоянно был устремлен куда-то за ее плечо. Алиса чуть не свернула себе шею, пытаясь понять, на кого он все время смотрит. Ее взгляд наткнулся на Марию Луизу и Раймонда, Нет, этого не может быть. Несмотря на ослепительную красоту Марии Луизы, ни один здравомыслящий вампир не мог влюбиться в эту зануду! Алиса растерялась. Она снова попыталась проследить за взглядом своего партнера и на этот раз заметила Ровену. Ага. Это было уже более вероятно — или нет? Вирад? И это притом, что англичане и ирландцы были почти такими же заклятыми врагами, как французы и немцы? С другой стороны, ее братец с самого начала обучения в академии не расставался с Пирас, которые стали его лучшими друзьями. Отчего бы Мэрвину не влюбиться в Ровену? Но как отнесутся к этому их семьи?

Им придется смириться. Да и вообще, разве не это было главной подоплекой затеи с академией? Эта мысль впервые пришла в голову Алисе.

Конечно же, все хотели, чтобы их собственные наследники стали сильнее. Но разве главная проблема была не в том, что кровь вампиров слишком долго не смешивалась и теперь кланы больше не могли иметь детей? Им грозили упадок и вырождение. Все постоянно подчеркивали, что будущее в руках наследников. Только теперь Алиса поняла истинный смысл этой фразы. Они, наследники всех кланов, должны внести в свои семьи свежую кровь и создать новую сильную родовую линию. Эта мысль одновременно напугала и взволновала ее. Спустя долгое время она снова подумала о матери, родившей ее и Таммо. Кем был их отец, Алиса не знала. Она даже не была уверена, что это был один и тот же вампир.

Вампиры вели себя совсем не так, как люди, которые вступали в брак и оставались верными друг другу — по крайней мере большинство из них. Некоторые наследники других кланов даже не знали своей родной матери. Они называли друг друга кузенами и кузинами, потому что в любом случае состояли в родстве друг с другом. Юных вампиров растили и воспитывали всем кланом. Роль отца или матери брал на себя глава клана. Госпожа Элина заботилась о юных Фамалия гораздо больше вампирши, которая их родила, и Алиса была искренне привязана к предводительнице своего клана. О своей настоящей матери она почти не думала.

Последние звуки вальса стихли. Мэрвин отпустил Алису, отступил на шаг и поклонился ей. Они должны были поменяться партнерами. Скосив глаза, Алиса посмотрела вслед Мэрвину и не ошиблась. Он так быстро подошел к Ровене, что у других вампиров просто не осталось шансов пригласить ее на танец. Алиса усмехнулась. Все-таки она была права.

— О нет, неужели без этого никак? — заставил ее обернуться знакомый голос.

Улыбка сошла с лица Алисы, когда она увидела, кого танцмейстерша назначила ей в партнеры.

Она должна была упражняться ни с кем иным, как со своим братом Таммо. Тот не только делал вид, что его сейчас стошнит, но и постоянно наступал ей на ноги.

— Таммо, ты вообще не попадаешь в такт! Ты что, не слышишь музыку? Раз-два-три, раз-два-три. И не тяни меня за руку. Это тебе не борьба!

— Это еще хуже! — мрачно ответил ее брат.

— Особенно с тобой, — ядовито сказала Алиса, которая не могла дождаться, когда затихнет музыка.

Наконец Людвиг оторвал пальцы от клавиш и опустил руки. Со вздохом облегчения Алиса высвободилась из рук брата.

— У некоторых из вас получается совсем неплохо, — расщедрилась на похвалу танцмейстерша. — Давайте повторим все еще раз. Людвиг, музыку. Прошу вас.

Алиса и Таммо с ужасом уставились друг на друга.

— Только не это! — простонали они в один голос.

Вдруг рядом с ними показалась фигура еще одного наследника. Он встал между Алисой и Таммо.

— Позволишь? — спросил Франц Леопольд, которому удалось одновременно элегантно поклониться Алисе и оттеснить в сторону Таммо.

— Эй, что это значит?

— Небольшой обмен партнерами. Ты же ничего не имеешь против того, чтобы потанцевать со своей милой подругой Джоанн?

Таммо ушел. Пока Франц Леопольд брал Алису за руку и клал другую руку ей на талию, она спросила себя, надоела ли ему его партнерша Джоанн или он действительно хотел потанцевать с ней, с Алисой?

Фамалия тут же осознала, как опрометчиво было предаваться таким мыслям в непосредственной близости от Франца Леопольда.

— О чем ты думаешь? — прошептал он ей на ухо.

Алиса смущенно отвернулась. Она почувствовала, как тепло разливается по ее щекам. Могла ли она, как человек, покраснеть от стыда?

— Нет, все замечательно. Твои щеки такие же очаровательно бледные, как и всегда.

Ах, он снова наслаждался ее смущением и бессовестно использовал ее. Ну конечно. Чего еще от него ожидать? Алиса изо всех сил старалась не думать больше ни о чем постороннем и сосредоточиться на музыке. Она полностью растворилась в вальсе.

Что за чувство! Пьянящие покачивания и обороты. Алиса чувствовала ладони партнера, его руку на талии, его тело совсем рядом со своим. Тело Франца Леопольда было напряжено, и она могла опираться на него, но в то же время оно было настолько мягким, что плавно превращало музыку в движение. Алиса никогда не думала, что танец может быть таким прекрасным. Или дело не только в вальсе?

Нет, эта мысль снова уводила ее в опасном направлении, и она совершенно не хотела делиться ею с Лео.

«Просто закрой глаза. Почувствуй свое тело и прислушайся к музыке. А потом позволь им стать единым целым».

Фамалия послушно закрыла глаза и сама удивилась тому, что на этот раз не стала упрямиться и возражать ему. Их тела двигались в такт, и они сделали еще один круг. Внезапно Алисе вспомнилась одна цитата: «Едва я миг отдельный возвеличу, вскричав: «Мгновение, повремени!» — все кончено, и я твоя добыча, и мне спасенья нет из западни»[9 - Перевод Бориса Пастернака. (Примеч. пер.)].

Франц Леопольд улыбнулся.

— Алиса, ты неисправима. Мы танцуем вальс, а ты цитируешь «Фауста» Гете.

Музыка закончилась. С последним тактом Франц Леопольд в последний раз закружил Алису под своей рукой и поклонился, а она, утопая в юбках, присела в реверансе. Когда Фамалия выпрямилась, их взгляды встретились.

— Ну что? Каково твое решение?

— Какое решение? — озадаченно наморщила лоб Алиса.

— Ну, стоило ли это мгновение того, чтобы отдать за него душу дьяволу — если бы она у тебя была? — Он говорил это с такой серьезностью, что Алиса быстро отвела взгляд.

— Я еще не решила, — ответила она шутливым тоном. — Кто знает? Возможно, существуют и более прекрасные мгновения. Нет, дьяволу придется подождать.

Франц Леопольд продолжал крепко держать Алису за руку. К счастью, в этот миг танцмейстерша закончила занятие.

— Мне нужно переодеться перед уроком фехтования, — пробормотала Алиса и вырвала свои пальцы из руки венца.

Она быстро повернулась и выбежала из танцевального зала.

— Что это с ней? — спросил Лучиано, который подошел к ним вместе с Иви.

— Пустяк. Маленький конфликт между Фаустом и Мефистофелем, — ответил Франц Леопольд и с загадочной улыбкой вышел из зала.

Лучиано озадаченно посмотрел ему вслед.

— Иногда мне кажется, что он говорит на каком-то другом, недоступном мне языке — и я имею в виду совсем не его странный венский диалект!

На лице Иви появилась грустная улыбка. Она, казалось, знала гораздо больше своего друга, но в очередной раз была не готова озвучить свои мысли.

* * *


— Что это за гостиница? — спросила Латона, когда Брэм Стокер назвал извозчику адрес дворца Шей на Рингштрассе.

— За Дворцовым садом, — добавил Брэм.

Извозчик кивнул.

— Я знаю, где это, — сказал он гулким голосом и сразу же ответил на вопрос девушки: — Но это не гостиница.

Латона вопросительно посмотрела на Брэма.

— Мы будем жить в доме барона Фридриха фон Шей, — объяснил ей Брэм.

— Он ваш друг?

Брэм покачал головой.

— Я не знаком с ним лично. Это было предложение профессора Вамбери. Он хорошо знает барона, и тот приглашает его к себе каждый раз, когда профессор приезжает в Вену. Может быть, дружат их семьи. Шей тоже выходцы из Венгрии. Многие поколения этой семьи были купцами в Кёсеге[10 - Кёсег — город на западной границе Венгрии.]. Насколько я знаю, первым в Вену переехал нынешний глава семейства Фридрих фон Шей. Здесь он породнился с уважаемой семьей крупного торговца Ландауера. Это поистине трагическая история! Шей по очереди женился на всех трех дочерях Ландауера! Первые две вскоре умерли при загадочных обстоятельствах. Профессор Вамбери пытался разобраться в причинах их смерти, но ему не удалось найти доказательств, которые могли бы подтвердить его теорию.

Латона подняла брови.

— Вампиры? — произнесла она как можно тише, чтобы кучер, сидевший на козлах ландо, не расслышал ее вопроса.

Брэм пожал плечами.

— Да, он так предполагал. В любом случае барону фон Шей удалось создать прочную семью лишь с третьей дочерью. Тем временем из крупного торговца он превратился в банкира. Кроме того, он известный меценат. Его любимое детище — Городской театр. Помимо этого — как принято среди еврейской аристократии — Шей занимаются благотворительностью. Говорят, императрица всегда отзывается о баронессе с величайшей похвалой!

— Ваш ответ можно назвать исчерпывающим! — с иронической улыбкой похвалила его Латона. — Не удалось ли вам разузнать о хозяине дома еще что-нибудь?

— Лишь то, что большую часть времени он проводит на своей вилле в Лайнце, а в городском дворце живет его сын с женой и детьми. Кстати, его старшему внуку Филиппу недавно исполнилось девятнадцать лет, и я слышал, что это импозантный молодой человек, положительный во всех отношениях.

Латона резко выпрямилась и посмотрела на своего спутника. На ее лице отразилось замешательство.

— Брэм, есть какая-то особая причина, по которой вы так расхваливаете этого молодого человека? Вы, случайно, не для того взяли меня с собой, чтобы найти мне в Вене мужа?

— А что, это предположение вас ужасает?

Латона сверкнула глазами.

— Забудьте об этом! Я уже отдала свое сердце другому. Неужели вы думаете, что я так легко изменю свое решение?

При виде ее гнева Брэм мягко улыбнулся.

— Нет, на это я уже давно не надеюсь. У меня не было задних мыслей. Прости, на меня нашло игривое настроение. Я не смог удержаться и решил немножко позлить тебя.

Гнев Латоны сменился удивлением, потом она улыбнулась.

— Мистер Брэм Стокер, вам не кажется, что вы слишком много времени проводите в обществе вашего друга Оскара? Эта шутка была вполне в его духе. Или вы пытаетесь подражать ему?

Брэм лишь посмотрел на нее с виноватым видом и развел руками.

— Возможно отчасти и то, и другое. Но смотри-ка, мы приехали. Тот дом на углу — дворец Шей, а напротив, за высоким забором, начинается парк императорской семьи.

Латона позволила помочь ей выбраться из экипажа и осмотрелась.

— Тогда барон, по всей видимости, единственный житель Вены, который может из своей гостиной наблюдать за тем, как император прогуливается по саду.

— Да, это вполне возможно, — кивнул Брэм Стокер.


Вечер в опере


После совместной трапезы наследники собрались в небольшой гостиной, которая находилась в верхнем этаже дворца. Дракас еще раз обстоятельно объяснили юным вампирам, что до и после занятий им не следует показываться в роскошных залах бельэтажа. Таммо, Фернанд и Джоанн уже успели улизнуть куда-то вместе и теперь шатались по городу или по Городскому парку вдоль Вены до места ее впадения в Дунай. Серена и Кьяры тоже нигде не было видно, и, разумеется, никто из Дракас — кроме Франца Леопольда — не сидел в гостиной с другими наследниками.

Алиса с интересом наблюдала за Мэрвином и Ровеной. Они расположились в сторонке на маленьком диванчике и увлеченно разговаривали друг с другом. Время от времени в гостиной был слышен смех Ровены. Она больше не выглядела такой рассеянной и погруженной в свои мысли, как пару лет назад. Нет, сейчас она, напротив, казалась очень оживленной.

— Все-таки я была права, — пробормотала Алиса.

— А, ты снова вмешиваешься в то, что тебя не касается? — поинтересовался Франц Леопольд. — Похоже, чувства других вампиров обладают для тебя каким-то магическим притяжением.

— По крайней мере я не проникаю в их мысли, как любит делать кое-кто из присутствующих! — ответила Алиса.

— Но лишь потому, что ты не владеешь этим искусством.

— Ах, и кто же в этом виноват? — язвительно произнесла Алиса. — Именно этому мы сейчас должны учиться у вашей семьи, вместо того чтобы бесцельно сидеть здесь в красивых нарядах и ждать начала оперы. Нет, я не имею ничего против оперы и радуюсь, что мы сможем увидеть «Дон Жуана», но всему свое время!

Франц Леопольд ничего не ответил, но на его лице появилось задумчивое выражение. К Алисе подошел ее слуга Хиндрик и протянул ей две газеты.

— Вот, я купил их для тебя в городе.

Алиса взяла газеты и поблагодарила его.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты следишь за моим легкомысленным младшим братом.

— Так оно и было, и я убедился, что они с Пирас пока что не натворили ничего ужасного. Так или иначе, я решил, что могу на некоторое время оставить их одних, чтобы принести тебе эти газеты.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказала Алиса. — А Серен? — добавила она, осмотрев гостиную. — Где он разгуливает?

— Ах, о Серене я сейчас ничуть не беспокоюсь. Он вернется вовремя — по крайней мере я на это надеюсь, — усмехнулся слуга. — Ну, тогда я снова буду присматривать за нашим маленьким сорванцом и прослежу, чтобы Таммо в целости и сохранности явился на занятия, где он вполне заслуженно сможет получить несколько новых ранений.

Хиндрик приподнял свою шляпу и вышел из гостиной. Алиса развернула «Neue Freie Presse»[11 - Название газеты, букв. «Новая свободная пресса». (Примеч. пер.)]. Лучиано, который лениво поглядывал на последнюю страницу газеты, внезапно оживился.

— Можно я посмотрю?

Алиса, не отрываясь от чтения, протянула ему один лист. Лучиано сразу же принялся читать замеченную им статью.

«В пятницу София фон Тодеско снова устраивает вечер в своем знаменитом художественном салоне. Нужно сказать, что жена банкира Эдуарда фон Тодеско не только безупречная хозяйка. На этот раз она вновь соберет у себя в доме видных представителей культурной жизни города, имена которых в этом сезоне у всех на слуху. Тот, кому досталось приглашение на этот званый вечер, может по праву считать себя счастливчиком. Мы с нетерпением ожидаем новых стихов от восходящей звезды нашего литературного небосклона — поэта Гуго фон Гофмансталя[12 - Гофмансталь, Гуго фон (1874–1929) — австри йский писатель, поэт, драматург]. Говорят, что хозяин дома тоже собирается присутствовать на этом вечере, что вряд ли пойдет на пользу собранию художественного салона. Или скажем словами писателя Эдуарда Бауэрнфельда[13 - Бауэрнфельд, Эдуард (1802–1890) — австрийский драматург, автор многочисленных комедий.], который во время прошлого собрания во дворце Тодеско заметил: «Как неразлучны свет со тьмою, так муж обязан быть с женою».

С другой стороны, мы должны быть благодарны барону за то, что он не устает дарить нам все новые поводы для остроумных шуток. Ведь разве не он недавно сказал: «Так это все же правда, что accouchement[14 - accouchement (фр.) — «роды»; по всей видимости, барон спутал это слово с другим французским словом — accouplement, что в переводе означает «брак». (Примеч. пер.)] госпожи Иды Бенцы состоится на днях в оперном театре?».

Ах, как нелегко подчас вспомнить нужное иностранное слово. Теперь мы не можем понять, помолвлена ли эта юная дама или и впрямь собирается разрешиться от бремени в опере, как предположил любитель мудреного словца барон Тодеско».


Алиса как раз закончила чтение и наклонилась, чтобы посмотреть, какая статья так взволновала Лучиано. Вампирша не помнила, чтобы она когда-нибудь прежде видела, чтобы Носферас читал газету. Она быстро пробежала страницу глазами.

— Просто в голове не укладывается! — воскликнула она. — Это же скандал! Они не только не хотят научить нас тому, для чего мы сюда приехали. Теперь они нарушили еще и эту часть договора. Об этом должны узнать главы всех кланов.

Лучиано замигал и растерянно уставился на нее.

— О чем ты?

— О статье, которую ты сейчас читаешь. О чем же еще? А кто, по-твоему, мог это сделать? Хоть я и не знаю, кто из Дракас дошел до этого, но не можешь же ты и вправду думать, будто за всем этим стоит какой-нибудь человек?

Лучиано догадался, что она говорит о другой статье. Он быстро просмотрел газетную страницу и наткнулся на подходящий заголовок.

«Еще одно зверское убийство в Вене. Полиция в недоумении».

Как он мог не увидеть его? Лучиано быстро пробежал статью взглядом. Хотя его немецкий был не настолько хорош, чтобы он мог понимать каждое слово, но смысл статьи был ему ясен. За последние несколько недель в Вене было совершено уже три убийства, и все они отличались ужасной жестокостью. А вернее сказать, необычными ранами, обнаруженными на телах убитых. Эти раны походили на укусы хищного животного. Все три жертвы истекли кровью. Первой из них был молодой человек, труп которого на прошлой неделе нашли у ворот Верингского кладбища. Второй труп, принадлежавший известной на весь город грабенской нимфе, обнаружили несколько дней назад на мясном рынке под бастионом, на котором возвышалась Альбертина. Сегодняшней жертвой была пожилая женщина, встретившая смерть в Городском парке. Полиция ничуть не продвинулась в поисках преступника и даже не знала, с чего начинать.

— А, ты об этой статье, — сказал Лучиано, по голосу которого было ясно, что она не очень его заинтересовала.

— Да, — резко ответила Алиса. — Чем же ты так зачитался, что даже не заметил этого заголовка?

Лучиано попытался вырвать газету из рук Алисы, но тщетно. Вампирша несколько раз просмотрела страницу вдоль и поперек, но не смогла понять, что мог читать Лучиано. Внезапно в их разговор вмешался Франц Леопольд.

— Нашего Лучиано чрезвычайно интересует семья Тодеско, — любезно объяснил он Алисе.

Тодеско? Кажется, она уже где-то слышала эту фамилию. Вдруг ее осенило.

— Тодеско, — громко произнесла Фамалия. — Девушка с веером в Бургтеатре?

Лучиано неохотно кивнул. Теперь Алиса все вспомнила.

— Ты и вправду все еще думаешь об этой девушке?

— Ее зовут Кларисса! — воскликнул Лучиано.

Он поднялся и вышел из гостиной.

На мгновение Алиса потеряла дар речи.

— Значит, у меня действительно есть основания для беспокойства? — пробормотала она и, подняв глаза, встретилась с взглядом Франца Леопольда. Тот медленно кивнул.

— Да, в этом случае не помешает побеспокоиться.

Позже, когда они все вместе направились в оперу, мысли Алисы снова вернулись к тому, что она прочитала в газете. Из-за сердечных дел Лучиано она совершенно позабыла о жестоких убийствах. Вдруг Алиса спросила себя, а не могло ли быть так, что Франц Леопольд намеренно отвлек ее от этой темы, чтобы не отвечать на ее вопросы о чудовищных преступлениях, которые совершали Дракас. И это несмотря на соглашение между всеми вампирскими кланами! Столь легкомысленно убивая людей, венцы подвергали опасности не только себя, но и других вампиров. Они вели себя еще хуже, чем Пирас!

— Раны, похожие на укусы хищного животного, и истекающие кровью жертвы? И ты не могла придумать ничего лучше, чем искать убийцу в моей семье? — снова прокомментировал ее мысли Франц Леопольд.

— Ну да. А кто еще это мог сделать? Одичавшая болонка? — парировала Алиса.

— Может быть, одичавший волк? Или, вернее сказать, оборотень? Разве сейчас не полнолуние? Неужели вы не знаете, что в такое время им гораздо труднее совладать со своими звериными инстинктами?

Сеймоур зарычал и угрожающе обнажил клыки. В этот раз он настоял на том, чтобы проводить наследников хотя бы до здания оперы. После этого он собирался вместе с Матиасом и Дарио ждать юных вампиров снаружи.

— И этим ты хочешь убедить меня в обратном? — сдержанно спросил Франц Леопольд.

— Неужели ты и вправду считаешь, что все эти убийства совершил Сеймоур?! — испуганно воскликнула Иви.

— Мои подозрения так же обоснованны, как и ваши попытки обвинить во всем мою семью! Мы, Дракас, не бродим по ночным улицам Вены и не растерзываем горожан. Неужели вы думаете, что, проникнув в высшие крути общества, мы собираемся погубить плоды своих усилий столь идиотскими поступками?

— Но показывая нам казематы, ты сам говорил, что вы убиваете в своем доме людей, а трупы выбрасываете в Дунай, — напомнила ему Алиса.

— Да, такое бывало раньше, когда на праздниках вампиры давали себе волю и забывали об осторожности. Но в последнее время такого не случается.

— Что ты имеешь в виду, говоря «в последнее время»? — не отставала от него Алиса. — Сколько это, неделя или месяц?

— Нет, несколько лет. С тех пор как главы кланов заключили соглашение!

— Так какие технические нововведения использовали архитекторы при постройке оперы?

Франц Леопольд усмехнулся.

— Я уже спрашивал себя, как долго ты продержишься. Итак, кроме железного каркаса архитекторов прежде всего занимал вопрос о безопасности посетителей.

— Например, как сделать так, чтобы эта массивная люстра не свалилась им на голову? — сказал Лучиано, показывая на потолок. — Да она просто огромная! Такого я еще никогда не видел.

— Нет, больше всего их беспокоила вероятность возникновения пожара. Вон там, над оркестровой ямой, расположены газовые лампы, которые освещают сцену. Их называют софитами. Множество закулисных помещений, которые находятся над сценой и под ней, легко могут загореться. Всего несколько месяцев тому назад в Ницце сгорел театр. Погибло много людей. Архитекторы Венской оперы не хотели, чтобы такое случилось и здесь. Поэтому сцена и зрительный зал представляют собой два отдельных здания. Когда нет представлений, сцену заслоняют противопожарным железным занавесом*. Внешние стены оперы — двойные, между ними проложены запасные коридоры. Кроме того, тут есть пожарные краны. Вода поступает из резервуара, который расположен под крышей, чтобы обеспечивать необходимый напор. А еще в коридорах и над дверьми висят керосиновые лампы. Поэтому, даже если возникнут трудности с газом, проходы все равно будут освещены. И все двери зрительного зала выходят прямо на улицу.

— Архитекторы и впрямь продумали каждую мелочь, — кивнула Алиса, на которую рассказ Франца Леопольда произвел сильное впечатление.

— Свежий воздух поступает в оперу по вентиляционным трубам, которые выходят на поверхность в Дворцовом саду. Лишь одного они не учли, — с широкой улыбкой сказал Франц Леопольд.

Алиса вопросительно посмотрела на него.

— Иногда в опере слишком холодно. Видимо, не так-то легко добиться температуры, при которой люди чувствовали бы себя хорошо. Поэтому руководство театра решило призвать на помощь полк императорско-королевской* армии. Теперь солдаты этого полка в течение дня обязаны просидеть три часа в зрительном зале, чтобы их тела смогли отдать достаточное количество тепла.

Алиса засмеялась, а Иви лишь недоверчиво покачала головой.

— Ты нас разыгрываешь!

Франц Леопольд обнажил клыки в усмешке.

— Нет, я вам клянусь. Именно так обогревается этот самый современный из всех оперных театров.

* * *


Занавес поднялся, и опера началась. Иви, Алиса и Франц Леопольд внимательно наблюдали за тем, что происходило на сцене, чего нельзя было сказать о Лучиано. Он неподвижно смотрел в противоположную сторону. Может, это был сон? Или глаза и вправду не обманывали его? Там в великолепном розовом платье, с изысканно уложенными локонами сидела Кларисса, глядя на сцену в театральный бинокль. Внезапно она содрогнулась всем телом. Медленно, как будто под действием невидимой силы, девушка повернулась. Не убирая бинокля от глаз, она пробежала взглядом по ложам, пока не увидела то, что искала. На ее лице заиграла очаровательная улыбка. Кларисса опустила бинокль и через весь зал посмотрела на Лучиано. Потом она подняла руку в белой перчатке. Лучиано ответил ей таким же приветствием.

В то же время сидевший рядом с Клариссой молодой человек наклонился к ней и спросил ее о чем-то. Девушка что-то ответила ему и демонстративно повернулась к сцене.

Горячая волна ревности захлестнула Лучиано. Больше всего ему сейчас хотелось встать, выбежать отсюда, ворваться в ложу Клариссы и вцепиться этому типу в глотку. Однако вампиру хватило ума, чтобы понять, как отреагирует на это Кларисса и что с ним потом сделают Дракас. Наконец Лучиано тоже повернулся к сцене, но не замечал, что там происходило. Арии из «Дон Жуана» Моцарта проносились мимо его ушей. Носферас даже вздрогнул от неожиданности, когда занавес начал опускаться, а в зале раздались бурные аплодисменты.

— Вот видишь, они сразу же опускают железный занавес, — заметила Алиса.

Вампиры поднялись со своих мест. Франц Леопольд предложил одну руку Алисе, а другую — Иви.

— Не хотите ли пройтись по «полным воздуха и света прекрасно отделанным фойе» и «широким удобным коридорам» — как выразился один из журналистов газеты «Neue Freie Presse» в статье, посвященной открытию оперы?

— Конечно, хотим, — радостно ответила Иви. — Давайте пройдемся среди людей. Рассмотрим венское общество поближе.

Они не спеша направились к большому фойе, створчатые двери которого соединяли его с лоджией. В воздухе уже витала осенняя прохлада, однако было еще не так холодно, чтобы люди закрывали двери. Франц Леопольд шел первым в окружении обеих вампирш, а Лучиано плелся за ними. Это был редкий случай, когда его не раздражало то, что Иви тоже идет рядом с Дракас. Это даже было ему на руку.

— Позвольте ненадолго оставить вас. Обещаю, что вернусь к началу следующего акта, — произнес Лучиано.

Прежде чем друзья успели что-нибудь ответить или удержать его, он растворился в толпе празднично одетых людей.

Носферас не знал, откуда начинать поиски, но первым делом устремился к фойе на другой стороне оперы, куда выходили двери лож. А уж дальше ему должно было помочь его вампирское чутье.

Но не так-то просто было найти девушку в почти трехтысячной толпе посетителей, теснившихся в фойе и галереях. Лучиано уже начал сомневаться в своем чутье, как вдруг очутился прямо перед Клариссой. По ее учащенному дыханию вампир догадался, что она тоже искала его.

— Какая приятная неожиданность снова видеть вас здесь. Неужели вы пришли сюда совсем одна, сударыня Кларисса? — сказал Лучиано, отвесив ей низкий поклон.

В ответ девушка присела в реверансе. Вампир беспокойно огляделся по сторонам.

— Людвиг наверняка сейчас вернется. Он пошел за бокалом лимонада для меня, — сказала Кларисса с робкой улыбкой.

Лучиано проследил за ее взглядом и снова увидел молодого человека, который сидел в ложе рядом с ней. Он опять ощутил, как на него накатывает ревность, но потом его осенила догадка. Вампир перевел взгляд со спутника Клариссы на нее и обратно. Они были очень похожи друг на друга. Ну конечно.

— Это ваш…

— Брат, — закончила за него Кларисса. Видимо, для нее это обстоятельство было не менее важным. — Да, это мой старший брат Людвиг, который сегодня соблаговолил пойти со мной в оперу, хотя сопрано — как он выражается — ужасно действует ему на нервы, — сказала она и застенчиво улыбнулась.

— Я совсем не следил за оперой, — признался Лучиано. — Вы словно приковали к себе мой взгляд.

Кларисса зарделась и опустила голову.

— Ах, простите. Я вас смущаю. Мне очень жаль. Вы, наверное, считаете меня слишком назойливым, но я клянусь, что это не в моем характере. Я не знаю, что вдруг на меня нашло. Может, вы околдовали меня, когда я протянул вам веер и наши руки соприкоснулись?

— Вы обвиняете меня в колдовстве?

О нет, он опять сказал глупость.

— Нет, я совсем не это имел в виду… — пробормотал Лучиано и замолчал, когда увидел ее улыбку.

— Я склонна думать, что все как раз наоборот, господин Носферас… Лучиано, — немного поколебавшись, добавила девушка, к восторгу вампира, который и не надеялся, что она запомнила его имя. — Это вы околдовали меня, и теперь я постоянно думаю о вас.

Кларисса широко распахнула прекрасные глаза. Именно это сочетание невинности и кокетства лишило Лучиано остатков самообладания. Он готов был похитить эту девушку прямо из оперы.

В этот миг ее брат вернулся с двумя бокалами лимонада и оторопел, увидев, что Кларисса стоит рядом с незнакомым ему молодым человеком. Лучиано испугался, но Кларисса прекрасно держалась в светском обществе. Поблагодарив брата, она взяла у него бокал с лимонадом и представила ему Лучиано. Молодые люди сдержанно поздоровались. Лучиано подумал, что ее брату, должно быть, около двадцати пяти лет.

— С Лучиано меня познакомила тетя Хелена, — на ходу придумала Кларисса.

Нельзя сказать, чтобы это было ложью. По крайней мере тетушка присутствовала при их первой встрече. Во всяком случае Лучиано надеялся на то, что Людвиг не начнет расспрашивать госпожу Гомперц о ее римских знакомых. Недобрый огонек, засверкавший во взгляде Людвига, когда он увидел сестру в компании незнакомого ему молодого человека, на мгновение погас. И все же Людвиг не готов был оставить их наедине. Поэтому Лучиано, не отрывая взгляда от девушки, пытался поддерживать разговор.

— А, вот и наша заблудшая овечка, — раздался за его спиной голос Франца Леопольда.

От ужаса Лучиано бросило в жар. Только язвительной иронии Дракас ему сейчас и не хватало. В поисках помощи он переводил взгляд с Алисы на Иви. Неужели они не могли под каким-нибудь предлогом оттащить отсюда Франца Леопольда? Но вампирши явно не собирались помогать Лучиано. Видимо, им все же придется продолжить разговор вшестером. Скрепя сердце Носферас представил своих друзей. К его удивлению, Людвиг фон Тодеско лишь на секунду задержал взгляд на Иви, а вот Алиса его, казалось, заинтересовала. И причиной тому было не только то, что она загорелась воодушевлением, когда услышала, что семья банкира состоит в железнодорожном обществе. Странно. Да, Алиса выглядела по-настоящему элегантно в простом шелковом платье. Но все же Иви обладала почти колдовской красотой, в белом платье и с серебряными волосами она была похожа на эльфа. Что мог этот мужчина найти в Алисе, если рядом с ней стояла Иви?

«Почему это удивляет тебя, Лучиано? — раздался у него в голове голос Иви. — Хотя бы на миг взгляни на меня его глазами. Глазами взрослого мужчины».

Лучиано окинул взглядом трех девушек и с болью понял, о чем говорила Иви. Несмотря на свою неземную красоту, она, должно быть, казалась всем ребенком, пришедшим в оперу со своими почти взрослыми друзьями. Сколько еще времени осталось до того мига, когда Дракас посмотрят на нее таким же ясным взглядом?

«Надеюсь, еще много!».

Иви продолжала держаться немного в тени, пока Алиса взволнованно обсуждала современные локомотивы. При этом Лучиано показалось, что в технических подробностях она разбирается куда лучше будущего директора железной дороги.

Наверное, мысли об Иви и Алисе слишком отвлекли Носферас. Как бы то ни было, Франц Леопольд не упустил случая воспользоваться своими изысканными манерами и чарующей улыбкой, чтобы поближе познакомиться с Клариссой. Лучиано вынужден был посмотреть правде в глаза. Каким бы едким и высокомерным в большинстве случаев ни был Франц Леопольд, его красота ослепляла, и он гораздо лучше умел вести себя в обществе. Кроме того, он прекрасно знал о силе своих чар и умел использовать их в собственных целях. Кларисса тоже попала в его сети. Нет, теперь она, наверное, даже не посмотрит в сторону Лучиано. Носферас ошеломили невыносимая боль и ненависть к Дракас, которая вспыхнула у него в груди. Кларисса была всего лишь человеком, обыкновенной девушкой с милым личиком, которое он мог бы забыть уже на следующий день.

Забыть Клариссу? Никогда!

— Это очень интересно, — услышал он голос девушки, который звучал скорее напряженно, чем очарованно. — К сожалению, я еще не была в Риме. Должно быть, это прекрасный город. Лучиано, где живет ваша семья? Вы не расскажете мне что-нибудь о красотах Вечного города?

Она немного отвернулась от Франца Леопольда и проникновенно, почти с мольбой, посмотрела на Лучиано.

Носферас растерянно моргнул. Разве это возможно? Ему чуть было не показалось, что эта очаровательная девушка предпочла низенького, толстого, неуклюжего Носферас самому красивому из всех наследников.

«Если бы ты был человеком, то я спросила бы тебя, смотрел ли ты в последнее время в зеркало! — раздался в его сознании немного насмешливый голос Иви. — Низенький, толстый и неуклюжий Лучиано давно уже остался в прошлом! Нет, я не удивлена выбором Клариссы. И все же сейчас нам самое время попрощаться с ней. Ты знаешь, что это игра с огнем, в результате которой можете сгореть и ты, и она. Отпусти ее, оставив себе воспоминание об этих минутах».

Все решил гонг, сообщавший посетителям о начале следующего акта. Тодеско и вампиры вежливо попрощались, пожелав друг другу приятного вечера в опере. Кларисса подарила Лучиано еще один очаровательный взгляд широко открытых глаз и украдкой прикоснулась к его ладони, прежде чем развернуться и позволить брату отвести ее обратно в ложу.

Иви взяла Лучиано под руку.

— Пойдем, мы же не хотим пропустить дальнейшие приключения соблазнителя Дон Жуана. Нет, только не говори, что тебя это совершенно не волнует, это было бы просто ребячеством с твоей стороны. Лишь научившись управлять своими чувствами, ты можешь стать взрослым.

— Тебе хорошо говорить, — надулся Лучиано. — Если бы у меня за спиной было сто лет опыта, наверное, я тоже был бы таким уравновешенным и рассудительным, как ты.

— Да, наверное, — с грустной улыбкой ответила Иви.

* * *


— Вы что, ополоумели? — закричала Тонка. Она была вне себя от бешенства.

Вампирша зашипела и оскалилась. Она выглядела такой дикой, что другие Упири, снова собравшиеся по ее зову в склепе под церковью Святого Михаила, немного подались назад. В припадке ярости она вполне могла разорвать нечистокровного на мелкие части, после чего он никогда больше не смог бы регенерироваться. Такое уже случалось. Не сводя глаз с Тонки, Аурика попятилась и споткнулась о гроб. Трухлявые доски треснули, и нечистокровная очутилась посреди пыльной стружки и костей. Поднимаясь, Аурика задела еще пару гробов, и их содержимое высыпалось на пол, состоящий из глины и человеческих останков.

— О чем вы думали? Я же строго-настрого приказала вам следить за каждым своим шагом, чтобы Дракас не смогли заметить нашего присутствия. Даже вороны поняли мои слова и наблюдают за наследниками из укрытий.

— Но мы тоже следили за тем, чтобы ни один Дракас нас не увидел, — попытался оправдать себя и других вампиров Вацлав. — Мы даже старались поменьше думать, чтобы они случайно не уловили наши мысли.

— То, что вам не хватает мозгов и вы, как идиоты, шатались вокруг, я уже заметила — когда продавцы газет начали по всему городу выкрикивать эти заголовки! «Зверские убийства. Искусанные жертвы истекли кровью». Почему вы такие тупые? Думаете, Дракас ничего об этом не узнают? Может быть, они не читают газет, но они не слепые и не глухие. Они общаются с людьми, ходят в театр, на балы и званые вечера, на которых эти убийства станут излюбленной темой для разговора.

— Полиция не обнаружила никаких улик, говорят продавцы газет, — подал голос Бранко, но тут же пожалел, что привлек к себе внимание Тонки.

Она подбежала к нему. Бранко моргнул, но не сдвинулся с места.

— Вот как, полиция не обнаружила никаких улик! — крикнула вампирша, обрызгав его лицо слюной, но Бранко подавил желание отступить. Кроме того, за его спиной громоздилась куча гробов, которые при любом неосторожном движении могли рассыпаться в прах.

— Полиция? По-твоему, это должно меня успокоить? Мне все равно, что думают об этом люди. Важно, какие выводы сделают из этого Дракас. Как много времени им понадобится, чтобы понять, что за этими убийствами скрывается вовсе не человек? Кто же тогда мог совершить их? Хм, дайте подумать. Черт подери, неужели какой-то вампир?

— Они будут искать убийцу среди своих, — вмешалась Малка. — Почему они должны выйти на нас? Не легче ли предположить, что это кто-то из них не смог совладать с жаждой крови?

Тонка кивнула.

— Лишь на это нам и остается надеяться. Но мы не должны забывать о том, что барон Максимилиан сразу же прикажет разыскать виновного, который подвергает опасности весь клан. А все мы знаем, что со способностями Дракас сложно сохранить что-либо в тайне. Проклятье! Я безвылазно сижу здесь, чтобы никто из наследников, побывавших в Ирландии, случайно не услышал мой запах, а вы настолько тупоголовые, что не побоялись оставить за собой кровавый след!

Милан пожал плечами.

— Это мог сделать не только вампир.

— Вот как? Кто же тогда?

Милан смело посмотрел в глаза сверлившей его взглядом Тонке.

— Что ты думаешь по поводу ирландского волка? Это мог сделать он.

В гневном взгляде Тонки появилась заинтересованность.

— Да, неплохая мысль. Я подумаю о том, как натолкнуть на нее Дракас. Но это совсем не значит, что я даю вам полную свободу действий и позволяю и дальше убивать людей на улицах Вены! Берите столько крови, сколько вам понадобится, но не оставляйте за собой горы трупов. Если Дракас выйдут на ваш след…

— Ты боишься Дракас?

— Нет, я боюсь, что наша миссия снова провалится. Однажды наследникам уже удалось избежать печальной участи. И я не хочу, чтобы это повторилось во второй раз. Не успеет этот год завершиться, как семьи Дракас, Фамалия, Пирас, Вирад, Носферас и Лицана охватит ужас, когда они узнают, что их отродья уничтожены. Наши наследники надолго позаботятся о господстве Упири. Поэтому думайте как следует, прежде чем совершать такие глупые поступки! Из-за вас наши планы могут пойти прахом.

— Мне казалось, раньше она говорила, что нам нужно как можно меньше думать, чтобы Дракас нас не выследили, — пробормотал Йеско, неряшливый вампир с черными свалявшимися космами и густыми бровями, который обычно молчал. Его крепкое телосложение свидетельствовало о недюжинной силе, скрывавшейся в его руках.

Тонка закатила глаза.

— Йеско, просто сделай мне одолжение и не оставляй за собой трупов, хорошо? Все остальное не должно тебя беспокоить. Потом я скажу, что тебе нужно будет сделать.


Салон во дворце Тодеско


В то время как в склепе церкви Святого Михаила Тонка пыталась справиться с трудностями, возникшими по милости других Упири, во дворце на бастионе тоже не все было спокойно. Недавно обнаруженные трупы привлекли внимание еще двух вампиров.

Барон Максимилиан уставился в газету, которую его слуга положил на изящный секретер в стиле Людовика Шестнадцатого. Глава клана Дракас дважды перечитал статью от начала до конца. Потом он сжал руки в кулаки и с такой силой ударил по секретеру, что его гнутые ножки затрещали.

— Что рассердило тебя, брат? — осведомилась баронесса Антония, которая, шурша юбками, вошла в комнату.

Максимилиан без слов протянул ей газету. Она медленно, не упуская ни одной подробности, прочла статью. В отличие от брата, Антония в первую очередь подумала не о том, кто из Дракас осмелился нарушить указания главы клана. Ее чувства были такими сильными и стремительными, что она не смогла их подавить.

Повелитель.

Стремление к нему и страх охватили ее подобно пламени. Она быстро посмотрела на брата. Догадался ли он, какие чувства на нее нахлынули? Нет, он по-прежнему стоял, согнувшись над газетой. Барон Максимилиан спрашивал себя, кто из его семьи посмел восстать против его воли. А может, это и вовсе был кто-то из нечистокровных? Тогда ему придется испытать гнев главы клана на собственной шкуре!

Баронесса тщательно закрыла свой разум, прежде чем предаться дальнейшим размышлениям.

Могло ли это и вправду означать, что повелитель наконец-то вернулся в Вену? Тогда почему она не ощутила его присутствия? Может быть, он скрывал свою мощную ауру, чтобы его не заметили Дракас? Но почему тогда он ничего не сообщил ей? Она верно служила ему и беспрекословно выполняла все его желания. За все эти годы он не раз убеждался в ее преданности. Она желала лишь одного — служить повелителю, чтобы однажды отправиться вместе с ним в Трансильванию и стать хозяйкой его замка, расположенного высоко в Карпатах.

Гневные слова барона Максимилиана заставили вампиршу очнуться от грез.

— Я буду пристально изучать разум каждого, пока не найду виновного! Я понимаю, что невозможно постоянно сдерживать свои желания. Мне знакома прелесть мгновения, которое наступает перед последним ударом сердца жертвы. Но это не оправдывает вампира, оставляющего трупы на улицах и тем самым привлекающего внимание полиции. Я не хочу сказать, что мы, Дракас, должны бояться людей. Однако каждый знает, что не стоит будить спящих псов.

Баронесса Антония лихорадочно соображала. Она не верила, что в этих убийствах был виноват кто-то из Дракас, но к каким выводам придет барон, если не найдет даже намека на то, кто это мог быть? Можно использовать одного из нечистокровных. Немного поработать над его разумом, а потом предъявить его барону. Она могла до такой степени исказить сознание своей жертвы, что в нем можно будет обнаружить лишь то, что внушила ему баронесса. Конечно же, после такого испытания нечистокровный не оправится. Его нужно будет уничтожить. Баронесса уже начала раздумывать над тем, кто подходил на роль жертвы, но тут ей в голову пришла та же мысль, что и вампирам клана Упири. Можно все свалить на белого волка Лицана! Нужно лишь придумать, как убедить в этом брата. Антония не смогла сдержать торжествующую улыбку. Повелитель будет доволен, если она избавится от оборотня, который постоянно виляет хвостом возле ирландской вампирши.

* * *


Вечер не задался. Он начался с того, что в одном из коридоров замка Иви чуть не столкнулась с Марией Луизой. Как и следовало ожидать, юная Дракас принялась жаловаться: теперь ее новое платье, наверно, безнадежно испорчено. Иви молча слушала ее гневную тираду, пока Мария Луиза не успокоилась и ее лицо снова не стало надменным.

— Впредь я бы попросила проявлять ко мне должное уважение! А теперь прочь с моих глаз, дитя!

Внезапно вампирша из клана Дракас замолчала. Возможно, лишь произнеся слово «дитя», она задумалась о его значении. Иви смогла проследить за ходом ее мыслей и прочла в них удивление, когда Мария Луиза осознала, что видит перед собой.

«Скажи что-нибудь! Отвлеки ее от этой мысли, иначе все закончится катастрофой!» — ворвался в мысли ирландской наследницы голос Сеймоура.

Иви присела в реверансе и с покорным видом склонила голову.

— Прости, этого больше не повторится, — сказала она и поспешила удалиться.

Волк последовал за ней.

«Ну надо же, какой изысканный ответ! — раздался в голове Лицана его сердитый голос. — До такого я бы никогда не додумался. Теперь внезапная мысль наверняка вылетит из головы Марии Луизы и никогда больше не вернется обратно».

Иви остановилась, сверкнув на него глазами.

— А что я, по-твоему, должна была сказать? Что все ирландские вампирши не растут и выглядят как девочки? Что это вполне нормально?

«Хотя бы».

— И тем самым вызвать у Марии Луизы вопрос, почему маленькая Лицана умеет читать ее мысли? Что, конечно, не усложнило бы все еще больше! — сказала Иви язвительно.

Сеймоур зарычал.

«Об этом я не подумал. Но я вижу, что дело принимает опасный оборот».

Вампирша задумчиво кивнула.

— Да, я тоже это вижу. Петля медленно, но неумолимо сужается вокруг нас.

«Мы должны вернуться в Ирландию, прежде чем нас заставят это сделать. Неужели мне нужно напоминать тебе о том, что главная опасность исходит не от Дракас?».

Иви подавила вздох.

— Нет, не нужно. Я тоже чувствую его тень. Она приближается, и я не хочу даже думать о том, что он надеется найти в Вене.

«Тебе известно, что он ищет тебя, хотя я все еще не могу понять, зачем ты ему понадобилась. Иви, я боюсь за тебя. Ты знаешь, что я буду сражаться за тебя до последнего вздоха, но нам нечего противопоставить этому старому вампиру и его огромным силам. Уезжай отсюда! Я умоляю тебя. Позаботься о своей безопасности».

— Он не посмеет напасть на меня в доме Дракас. А я не дам ему возможности подкараулить меня одну снаружи.

«Слабое утешение. Будем надеяться, что этого будет достаточно на то время, пока ты не уступишь доводам рассудка».

— Рассудок — это не все. Я сто лет была рассудительной — и одинокой. Я не позволю какому-то старому вампиру отнять у меня друзей. Я буду осторожна, обещаю тебе. А теперь пойдем-ка на занятие. Сегодня урок немецкого состоится в девять часов. Боюсь, Дракас решили тщательнее присматривать за нами.

Больше Иви ничего не успела сказать: ее вызвала к себе баронесса.

Антония сказала ирландке, что ее волк впредь не должен свободно разгуливать по дворцу, и лучше всего, если Лицана запрет его в своей спальне.

Иви постаралась сдержать рвущееся наружу возмущение и говорить с баронессой спокойно.

— Можно мне узнать, что вдруг заставило вас принять такое решение?

— Я читаю газету, — резким голосом ответила баронесса, — и что же я вижу? Трупы со следами укусов! Думаю, мне не нужно продолжать.

— И вы решили, что это Сеймоур искусал тех людей? — вскричала Иви, не в силах и дальше сдерживаться. — Какой вздор! Я могу поручиться, что он никогда не нападал на человека.

— Это дикий зверь, которого нужно держать взаперти, — сказала баронесса.

Иви сделала глубокий вздох, на минуту закрыла глаза, чтобы справиться с гневом, и лишь потом продолжила:

— Баронесса Антония, я понимаю, что вы обеспокоены случившимся, но ручаюсь, что ваше решение запереть Сеймоура делу не поможет. Он всегда был возле меня и не имеет никакого отношения к этим трупам. Вам нужно искать виновного в другом месте.

Баронесса задумчиво посмотрела на Иви. Что-то пришло ей в голову, но она умела мастерски скрывать свои мысли. На губах Дракас заиграла легкая улыбка, которая еще больше обеспокоила Иви.

— Ну, хорошо, если ты ручаешься за своего волка, то на этот раз я поверю твоему слову. Но следи за ним. Если произойдет еще одни убийство и появится хотя бы один намек на то, что в нем замешан твой волк, я уже не удовлетворюсь тем, чтобы просто запереть его в спальне!

Иви заставила себя поклониться.

— Я не буду сводить с Сеймоура глаз, обещаю вам. Если новые трупы и появятся, то уж точно не из-за него.

С этими словами Лицана вышла из комнаты. Сеймоур последовал за ней.

«Что у нее на уме?» Иви пожала плечами.

«Не знаю, но в любом случае тебе лучше всегда находиться рядом со мной».

«Это не от меня зависит. Ты сама иногда отсылаешь меня», — напомнил ей Сеймоур.

«Да, и если мне еще раз придется сделать это, нам нужно будет найти кого-нибудь, кто мог бы побыть с тобой и, если понадобится, подтвердить твою невиновность».

«Как будто я стал бы набрасываться на людей! Дракас следовало бы поискать чудовище среди своих».

«Может, они надеются сделать из тебя козла отпущения?».

Сеймоур зарычал.

«Ну, это мы еще посмотрим!».

* * *


В то время как наследники направлялись в Голубую гостиную, где старейшина Гунтрам собирался и дальше учить их немецкому или, вернее сказать, венскому языку, Алиса вернулась в маленькую гостиную, предназначенную для юных вампиров, и взяла в руки последний выпуск газеты «Neue Freie Presse», которую купил ей Хиндрик. Ни Таммо, ни Серен не появлялись. Возможно, они шатались где-то вместе. Алиса не беспокоилась об этом. Хиндрик наверняка следил за ними. Наверное, было бы еще опасней, если бы Таммо слонялся где-то с Пирас, которые и одной ночи не могли провести без того, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей. Однако Джоаннн и Фернанд сидели на уроке у Гунтрама, упражняясь в произнесении новых слов, а также в грамматике.

Алиса успела дойти лишь до второй страницы, когда почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Она быстро опустила газету. В дверях стоял Франц Леопольд и — неизвестно как долго — наблюдал за ней с мечтательной улыбкой на губах. Он был, как всегда, безупречно одет и причесан. Почему он так на нее смотрел? Это было просто невозможно. От взгляда Дракас по телу Алисы побежали мурашки.

— Что случилось?

— Я пришел посмотреть, не скучно ли тебе.

— Нет, как видишь, я прекрасно провожу время, — сказала Фамалия и демонстративно подняла газету.

Франц Леопольд кивнул.

— Да, я заметил. Вопрос в том, не хочешь ли ты прервать столь увлекательное занятие.

— Для чего? — с недоверием спросила Алиса.

Венец вошел и остановился посреди гостиной. Кроме них, здесь никого не было. На мгновение Алисе показалось, что он немного смутился, но потом вампирша решила, что это плохое освещение сыграло с ней злую шутку. Ведь Франц Леопольд всегда был воплощением самоуверенности, разве не так?

— Ну, мне стало интересно, что ты думаешь об Иоганне Штраусе.

— О короле вальса? Что я должна о нем думать? Он написал много красивых мелодий. А почему ты спрашиваешь?

Алиса чувствовала себя все более неловко.

— Он играет в Курсалоне, расположенном посреди Городского парка, и я подумал, не пойти ли нам туда и не попробовать ли станцевать вальс или галоп под его новую музыку.

Озадаченная Алиса не могла вымолвить ни слова. Может быть, она ослышалась? Франц Леопольд спросил, не хочет ли она пойти потанцевать с ним? Вампирша еще раз прокрутила в голове его слова, но не смогла найти в них ни одной ловушки. Похоже, он не шутил.

— Как тебе моя идея? Я просто предложил. Подумал, вдруг ты не против. Не стоит ожидать от этого вечера чего-то грандиозного Курсалон — довольно милое место, но ему далеко до бальных залов Хофбурга или Шенбрунна…

Франц Леопольд замолчал. Алиса все так же растерянно смотрели на него. Он говорил, как обыкновенный юноша, который, собрав все свое мужество, приглашает девушку на свидание. Неужели перед ней действительно стоял Франц Леопольд де Дракас?

— Просто мне пришло в голову… — пробормотал вампир и уже собирался покинуть гостиную, когда Алиса, уронив газету на пол, выпрыгнула из кресла.

— Конечно же, я не против! Иоганн Штраус сам будет дирижировать оркестром? Как чудесно! — воскликнула вампирша и, подбежав к Францу Леопольду, обняла его. — Подожди пару минут. Мне нужно переодеться. Я не могу танцевать вальс в таком наряде, даже если это всего лишь Курсалон.

Алиса, приплясывая, выбежала из комнаты. Глядя ей вслед, Франц Леопольд лишь покачал головой.

— Она сказала «пару минут»? Я знаком с женщиной, которая может переодеться за пару минут? Алиса де Фамалия состоит из противоречий.

Его голос снова звучал как обычно. Франц Леопольд устроился в кресле, где только что сидела Алиса, и потянулся за газетой.

* * *


Лучиано направился к воротам, но, не дойдя до них, замедлил шаг, свернул в сторону и, словно случайный прохожий, побрел вдоль дворца. Он с любопытством осматривал фасад. Роскошное здание, с этим не поспоришь. Оно покоилось на двухэтажном цоколе из грубо отесанных камней. Над цоколем возвышались два одинаковых этажа с высокими сводчатыми окнами. Бельэтаж украшали два крытых и один открытый балкон с каменной балюстрадой. По обе стороны от окон располагались скульптуры резвящихся богинь победы, а вдоль верхнего этажа выстроились могучие кариатиды*, подпирающие головами карниз.

Лучиано дошел до угла дворца. Нужно было на что-то решаться. В эту минуту перед воротами остановилась еще одна прекрасная карета с гербом на дверце, из которой вышли гости, приглашенные в салон хозяйки дворца.

Что делать дальше? Повернуть назад, снова прокрасться в дом Дракас и узнать, какое наказание полагается за пропущенное занятие? Его все равно накажут, но это, по крайней мере, должно быть не напрасно.

Тем временем гости уже вошли в вестибюль. Кучер щелкнул языком, и вороные лошади тронулись с места. Лучиано сделал два глубоких вдоха и следом за гостями стал подниматься по роскошной лестнице.

Ему удалось дойти лишь до верхней площадки. Раскланявшись перед графиней Хенкель фон Доннерсмарк и ее племянницей Цецилией, дворецкий демонстративно встал поперек дороги, преграждая путь наследнику клана Носферас, который собирался незаметно пройти за дамами.

— Можно мне взглянуть на ваше приглашение, господин…

Лучиано ощупал карманы фрака и смущенно посмотрел на дворецкого.

— Дело в том, что я забыл его дома, — сказал вампир и попытался протиснуться мимо дворецкого.

Однако хорошо вышколенного слугу было не так-то просто одурачить.

— Мне очень жаль, господин. Подождите здесь. Я немедленно доложу баронессе фон Тодеско о том, что вы прибыли. Как мне вас представить? Ваше имя?

— Синьор Лучиано де Носферас из Рима, — раздался чей-то голос за спиной дворецкого.

Элегантно подобрав шлейф своего платья, по лестнице спускалась Кларисса. Она выглядела просто изумительно. Лучиано почувствовал, что у него подкашиваются ноги.

— Себастьян, все в полном порядке. Синьор де Носферас — мой гость.

Кларисса взглянула на Лучиано и протянула ему руку. Очарованный вампир поцеловал ее тонкие пальчики, обтянутые белой перчаткой, и предложил ей свой локоть. Дворецкий с недоверием покосился на юношу, но ничего не сказал. Он отступил с дороги и поклонился, хоть и не так низко, как перед этим графине.

Кларисса провела Лучиано через вестибюль и гостиную в бальный зал, который сегодня был заставлен канапе и низенькими столиками. Возле них стоял рояль. К одному из стульев прислонили виолончель. В зале собралось уже больше тридцати гостей. Они разбились на группки и разговаривали друг с другом. Слуги в ливреях ходили по залу с подносами, на которых стояли хрустальные бокалы. Бордовая и золотисто-желтая жидкость мерцала в свете свечей.

Кларисса подвела своего спутника к оконной нише, расположенной в стороне от остальных гостей. Высокие двери вели на балкон.

На другом конце улицы Лучиано увидел здание оперного театра. Вампир с надеждой посмотрел на Клариссу, но она неожиданно отстранилась от него.

— О чем вы думали? Вообразили, что сможете попасть сюда просто так? А вы дерзкий юноша, Лучиано!

— Я хотел снова увидеть вас, — простодушно ответил Носферас.

— И поэтому решили явиться в салон моей матери без приглашения?

— Я прочитал о нем в газете. Как еще я мог снова встретиться с вами?

Лучиано попытался взять девушку за руку, но она не позволила ему этого сделать.

— К примеру, как все цивилизованные люди, отдать свою визитную карточку дворецкому и ждать, пока вас не пригласят на завтрак!

«Но я не цивилизованный человек. Боюсь, я не подхожу под это определение, — подумал Лучиано. — Кроме того, я все равно не смог бы нанести визит вежливости днем».

— Да, наверное, так бы и поступил обычный представитель светского общества, — согласился с Клариссой вампир.

— Но вы себя таковым не считаете? Вы не представитель светского общества или не обычный? — поддразнила она Лучиано.

— Как вам будет угодно.

Наступила неловкая пауза. Вспомнив о хороших манерах, Кларисса спросила своего гостя, не желает ли он осмотреть дворец. Лучиано с радостью согласился. Конечно же, он понимал, что девушка имела в виду только зал и гостиные бельэтажа. В личные комнаты членов семьи, а также в расположенные в мезонине каморки слуг, кухню, кладовые и на конюшни она его не поведет.

Лучиано проследовал за Клариссой из бального зала в не менее роскошную гостиную, а потом в музыкальную комнату. Девушка с легкостью вела светскую беседу, в то время как Лучиано судорожно обдумывал, что сказать. Он не мог рассказать о своей семье, которая жила в старом дворце Нерона под Оппийским холмом. Или об академии вампиров. О своих друзьях, которые, как и он, могли гулять только ночью и которые скоро начнут питаться лакомой теплой кровью людей.

О чем же Лучиано мог с ней поговорить? Он чувствовал, что девушку начинало беспокоить его молчание. О чем ее спросить?

Вампир попытался вспомнить, что было написано о семье Клариссы в газете. Насмешки над ее отцом и утверждение, что денег у него гораздо больше, чем ума, были явно не подходящей темой для разговора. Отчаявшийся Лучиано ходил взад и вперед вдоль портретов, развешанных в музыкальной комнате, пока не остановился напротив двух овальных картин в золоченых рамах.

— Это, случайно, не Иоганн Штраус, знаменитый король вальса?

Кларисса кивнула.

— Этот портрет был написан около пятнадцати лет назад. Я была еще совсем маленькой, когда Штраус заходил к нам во дворец. Кстати, именно в этих комнатах он и познакомился со своей будущей женой Йетти. Она изображена на соседнем портрете.

— Красивая и обаятельная женщина, — сказал Лучиано, которому больше ничего не пришло на ум.

Кларисса немного сдержанно кивнула.

— Да, я тоже так думаю. Но не всем в этом доме нравится то, что эти портреты здесь висят.

— Почему? — сразу же спросил Лучиано.

Кларисса была такой очаровательной, когда говорила, и вампиру нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.

— Йетти, вернее сказать Генриетта Трефц, была любовницей моего дяди Морица. Она родила ему двух детей, а потом повстречала Иоганна Штрауса и влюбилась в него так же, как и он в нее.

— Что же произошло затем? Она оставила вашего дядю, не так ли?

Кларисса кивнула.

— Да, он отнесся к этому с пониманием и даже дал ей хорошее приданое. Можно сказать, что таким образом мой дядя поспособствовал тому, чтобы Штраус написал свою прекрасную оперетту «Летучая мышь». Композитор долгое время отказывался от большинства концертов, в которых ему предлагали участвовать, и целиком посвятил себя творчеству. В этот период они с Йетти жили на ее приданое.

Лучиано невольно заинтересовался ее рассказом. Внезапно Кларисса замолчала и испуганно поднесла ладонь к губам.

— О нет, мне, наверное, не стоило этого рассказывать.

— Почему? Это семейная тайна?

Девушка покачала головой.

— Нет, но дочери хозяина дома совершенно не пристало говорить с посторонним человеком о семейных отношениях и тем более о деньгах!

Лучиано засмеялся.

— Теперь, после ваших слов, мне это тоже кажется ужасно неприличным. Сударыня Кларисса, я потрясен!

Она немного испуганно посмотрела на него.

— Вы шутите надо мной?

— Именно! Мне эта история показалась по-настоящему забавной. Я считаю, что нет ничего скучнее разговоров на темы, которые согласно правилам хорошего тона разрешены юным девушкам.

Кларисса кивнула и поспешила согласиться с ним.

— Не правда ли? Считается, что мы вообще не должны знать о чем-либо подобном. И если бы у меня не было камеристки, которую я заставляю рассказывать сплетни, я бы вообще ничего не узнала. А еще она всегда приносит мне книги и газеты, которые я не должна читать.

Лучиано спросил себя, известно ли родителям Клариссы о том, насколько бесполезны их попытки уберечь ее от всего на свете.

— Теперь вы и вправду потрясены?

— До глубины души, сударыня! Расскажите мне еще что-нибудь, о чем вы, в сущности, даже не догадываетесь!

Молодые люди заговорщически рассмеялись. Но Кларисса все же предпочла перевести разговор на более безопасную тему. Она рассказала о своем дедушке, который занимался шелководством неподалеку от Падуи, а затем, получив императорско-королевскую привилегию, начал строительство фабрик по производству хлопчатобумажной пряжи и шерстяных тканей.

— Мой дедушка одним из первых начал беспокоиться о правах своих рабочих. Он уже тогда старался позаботиться о тех, кто болел или становился слишком старым для работы. Сегодня только говорят о жалком существовании рабочих, но никак с ним не борются, то и вовсе молчат и смотрят в сторону. Вы когда-нибудь бывали в пригороде, на кирпичных заводах или текстильных фабриках? Мама говорит, что это позор, но большинство предпринимателей интересуются лишь тем, что в конце года попадет в их карман.

Лучиано изумленно смотрел на Клариссу. Она была не только грациозна и очаровательна, но также умна, и ее интересовали более серьезные темы, чем вышивка и красивые наряды. Воинствующий огонек, который появился во взгляде девушки, напомнил ему об Алисе.

Они продолжали осматривать дом. Кларисса показывала Лучиано других гостей, называла их имена, добавляя к ним какое-нибудь едкое замечание. Лучиано это очень забавляло. На какое-то время Дракас и пропущенные занятия вылетели у него из головы. Вампир и его спутница шутили и флиртовали, пока хозяйка дома не объявила первое музыкальное произведение. Переговариваясь, дамы и господа постарше заняли приготовленные для них стулья и канапе, а несколько молодых людей выстроились вдоль стены. Лучиано и Кларисса уселись сзади в узенькие кресла, стоявшие возле небольшого столика, где можно было и дальше разговаривать, по крайней мере шепотом.

* * *


Еще с улицы они услышали звуки вальса. Взволнованная Алиса, увлекая за собой Франца Леопольда, стремительно направилась к построенному в стиле итальянского ренессанса Курсалону. Как объяснил Франц Леопольд, это было уже второе здание Курсалона, возведенное на смену первому, которое когда-то находилось немного восточнее, на территории водяного гласиса. Новое здание тоже должны были использовать преимущественно для водолечения и в качестве кофейни. Более того, тринадцать лет назад, сразу после открытия Курсалона, проводить здесь музыкальные вечера было строго запрещено. Но уже год спустя Иоганн Штраус дал тут первый концерт, от которого венцы пришли в восторг. С тех пор Курсалон стал одним из самых популярных танцевальных залов Вены.

Половину объяснений Франца Леопольда Алиса пропустила мимо ушей. Она не могла поверить своему счастью и все еще сомневалась, действительно ли наследник клана Дракас пригласил ее сюда, чтобы просто потанцевать.

Венец открыл перед Алисой дверь Курсалона, а затем проводил ее в зал. Ах, она просто не могла устоять на месте. Вампирша встала на носочки, чтобы за толпой танцующих разглядеть сцену, где сидели музыканты. Там было не меньше двадцати человек, играющих на смычковых и духовых инструментах. Музыкантами руководил дирижер. В одной руке у него была скрипка, а в другой — смычок, которым он размахивал, словно дирижерской палочкой. Так вот каким был знаменитый король вальса! Он уже, должно быть, разменял шестой десяток. Густые черные волосы и дерзкие усы, которые, по мнению Алисы, были слишком большими, уже посеребрила седина. Тем не менее двигался этот талантливый композитор и музыкант с юношеским проворством и грацией.

Танец закончился. Пары разделились, и маэстро поклонился публике.

— А теперь, дорогие друзья, уважаемые гости, как мы и обещали, прозвучит новая композиция. Вальс «Розы юга».

Штраус поднял смычок и заскользил им по струнам. Публика ликовала.

— Говорю тебе, уже завтра венцы будут лезть из кожи вон, чтобы раздобыть хоть один экземпляр партитуры — прежде всего версию для фортепиано, которую хитрый издатель уже держит наготове, — и дома, склонившись над клавишами, хотя бы немного приобщиться к таланту великого музыканта. А сейчас давай потанцуем!

Одной рукой Франц Леопольд обхватил талию Алисы, а другой — ее руку и, стремительно кружа вампиршу в танце, направился в самую гущу толпы. Этот танец был совсем не похож на то, чему она и другие наследники, подчиняясь указаниям танцмейстерши, учились в бальном зале Дракас! Не то чтобы зал Курсалона был маленьким. Но из-за множества кружащихся пар Алисе постоянно казалось, что ей вот-вот наступят на платье или на ногу. Как танцующие умудрялись не сталкиваться друг с другом каждую минуту? Однако, к удивлению вампирши, Францу Леопольду удавалось двигаться между всеми этими фраками и пестрыми платьями, не касаясь ни одного из них и не замедляя темпа.

Постепенно Алиса расслабилась и с полным доверием позволила Францу Леопольду вести ее в танце. Музыка наполняла сердце наследницы Фамалия, захлестывала ее разум и, пронизывая все ее тело, вытекала из ног, которые, казалось, никогда больше не остановятся. Танец опьянял, кружил голову. Наверное, именно так чувствовали себя люди, выпив пару бокалов шампанского.

Вальс закончился слишком быстро. Алиса смотрела на Франца Леопольда сияющими глазами. За все то время, что они были знакомы, вампирша привыкла соблюдать осторожность в его присутствии и всегда была готова к его насмешкам и оскорбительным замечаниям. Но в эту минуту Фамалия могла лишь улыбаться венцу. Ее переполняло счастье.

— Это чудесно! Спасибо тебе. Я хотела бы, чтобы этот танец никогда не заканчивался.

На этот раз Дракас не воспользовался чувствительностью вампирши, чтобы ранить ее. Он улыбнулся в ответ.

— Тогда нам нужно немедленно приступать к следующему танцу. Что я слышу? «Поезд удовольствий», полька! Пойдем. Тебе понравится! Просто расслабься и позволь мне вести тебя. Обещаю, ты выберешься из этого танца живой и невредимой.

Сияющая улыбка Франца Леопольда окончательно растопила лед недоверия.

— В омут с головой, — пробормотала вампирша.

После нескольких прыжков и оборотов она поняла, что Дракас не преувеличивал. Алиса полностью доверилась его рукам и нырнула в радостный водоворот танца, который подхватил ее и увлек за собой.

Затем наследники станцевали «Венскую кровь» и польку «Триктрак», вальсы «Сказки Венского леса» и «Ты и ты» и даже «Польку взрывников», которую Штраус написал, когда рабочие взрывали городские укрепления, чтобы проложить на их месте Рингштрассе. В завершение концерта музыканты исполнили пару мелодий из «Летучей мыши».

Последние аккорды затихли, и Алиса словно очнулась ото сна. Она снова заметила людей вокруг себя. Все они были разгоряченные, вспотевшие. Щеки дам пылали румянцем. Алиса судорожно сглотнула. Ее внезапно охватил ужасный голод. Больше всего вампирше сейчас хотелось впиться в шею стоявшему рядом с ней юноше, который флиртовал с упитанной блондинкой.

— Наверное, будет лучше, если мы ненадолго выйдем на свежий воздух, — неуверенно произнесла Фамалия.

Франц Леопольд кивнул и взял ее за руку.

— Да, они выглядят довольно аппетитно, когда после танцев кровь приливает к их коже.

Снаружи, в тишине ночного парка, Алиса сделала несколько глубоких вдохов и постепенно снова пришла в себя. Она повернулась к Францу Леопольду.

— Спасибо! Спасибо за эту чудесную ночь!

— Что? Неужели она была чудеснее занятий? — насмешливо спросил он.

— Гораздо, гораздо чудеснее! — воскликнула в ответ Алиса.

— Да, да, очарование вальса, — засмеялся Франц Леопольд, но в его смехе не было обычного высокомерия.

Молча, наслаждаясь непривычным для них созвучием душ, Дракас и Фамалия медленно возвращались во дворец Кобург. Вороны, которые ждали наследников под защитой густой листвы, теперь снова, соблюдая определенную дистанцию, следовали за ними.

* * *


— Когда я снова увижу тебя? — спросил Лучиано и опять поцеловал руку Клариссы.

Во время чтения, обсуждения стихов и музыкальных выступлений, которые прошли для них незамеченными, молодые люди вдруг перешли на «ты», доверчивое и совершенно неподобающее в высших кругах обращение.

— Если хочешь, уже завтра, — робко ответила девушка.

Лучиано и Кларисса незаметно проскользнули на балкон, который простирался во всю длину бального зала, и теперь стояли под защитой темноты, глядя вниз на ночную улицу.

— Мы могли бы прогуляться по Рингштрассе, — сказала Кларисса.

— С удовольствием! — кивнул Лучиано.

Ему было совершенно все равно, что предлагала ему девушка. Главное — он мог побыть рядом с ней. О том, что скажут на это Дракас и как ему вообще удастся снова сбежать с занятий, он подумает позже, решил Лучиано.

— Тогда встретимся около двух?

Вампир с ужасом уставился на девушку.

— Около двух? Это невозможно.

— Но раньше этого времени между оперным театром и Хофбургом не увидишь ни одного человека из высшего общества. Рано утром Рингштрассе принадлежит горничным и их ухажерам, потом там можно встретить простых горожан, которые хотят хоть не много искупаться в роскоши этой улицы. Дамы и господа из высшего общества не появляются здесь раньше двух.

— Раньше я тоже не могу. Только после наступления темноты! — решительно сказал Лучиано, не оставляя Клариссе ни малейшей надежды на то, что она сможет его переубедить.

— Пожалуйста, нет, — все же сказала она с мольбой в голосе. — Это было бы ужасно неприлично.

— А разве при свете дня прилично встречаться с поклонником, который не пользуется благосклонностью твоих родителей и с которым они даже не знакомы?

Кларисса лукаво улыбнулась и посмотрела на Лучиано.

— Разве ты мой поклонник?

Вампир подошел ближе, взял ее за руки и прижал их к своей груди.

— Неужели ты этого до сих пор не заметила?

В эту минуту на балкон вышла еще одна пара. Лучиано и Кларисса отпрянули друг от друга и сделали вид, будто изучают здание расположенного напротив оперного театра, из дверей которого на улицу только что хлынули зрители. На проезжую часть начали выезжать экипажи и дорогие кареты.

— Я попытаюсь что-нибудь придумать, — прошептала Кларисса.

Лучиано не отважился еще раз прикоснуться к ней.

— Тогда, как только зайдет солнце, я буду ждать тебя у церкви Святого Карла.

Краем глаза вампир заметил, что девушка кивнула.


Всего один рубец


— Разве это не наш друг Лучиано? — спросил Франц Леопольд, когда они с Алисой подходили к дворцу.

Конечно же, это был Носферас, быстрым шагом приближающийся к воротам.

— Значит, урок немецкого уже закончился, — предположила Алиса. — Быстрее, нам нужно поторапливаться, иначе мы опоздаем на занятия по фехтованию.

— Какой ужас! — шутливо ответил Франц Леопольд, но все же позволил Алисе увлечь его за собой вверх по лестнице.

Наверху вампирша попрощалась с ним и поспешила в свою спальню, где она, к своему огромному удивлению, не застала ни Иви, ни Сеймоура. В соседней комнате, где спали Кьяра и Ровена, тоже никого не оказалось. Может быть, они уже спустились в фехтовальный зал? Алиса быстро переоделась и поспешила туда.

Фехтовальный зал был пуст. Не зная, чем заняться, вампирша сняла со стены шпагу и еще раз повторила шаги и стойки, которые показывали наследникам на прошлом занятии. Вскоре к ней присоединился Франц Леопольд, и юные вампиры вступили в головокружительную схватку.

Они продолжали упражняться в искусстве фехтования, пока в зал наконец-то не вошли другие ученики. За наследниками показались учителя фехтования, поэтому на болтовню просто не оставалось времени.

Каролина и Теодор взяли по шпаге и начали сражение, по сравнению с которым то, что показали перед этим Франц Леопольд и Алиса, казалось детским развлечением. Сражаясь, мастер успевал рассказывать о традициях фехтования, принятых в студенческих объединениях.

— Вам следует знать, что мензура — это расстояние между двумя фехтовальщиками во время поединка. Кроме того, этим термином сегодня обозначают традиционную манеру ведения поединка между двумя членами различных студенческих объединений. Такие бои имеют строгие правила и всегда ведутся заточенными клинками.

Традиция этих поединков появилась в начале Нового времени, когда студенты путешествовали от одного университета к другому и наравне с дворянами получили право носить с собой оружие, чтобы иметь возможность постоять за себя на опасных проселочных дорогах.

— Однако, как вы уже могли догадаться, — продолжила Каролина, — студенты использовали свои клинки не только против разбойников и другого сброда. Молодые люди все чаще сражались друг с другом. Если честь кого-то из них была задета, смыть обиду можно было только кровью. Студенческие дуэли стали обычным делом. И когда дуэли были запрещены, в моду вошла придуманная студенческими объединениями мензура. В таких поединках речь идет не о сатисфакции или мести, — голос вампирши становился все более насмешливым. — Это сражение между двумя мужчинами, в котором главное — не отступить, не показать своего страха и достойно, с гордо поднятой головой принимать все свои ранения. Поскольку со временем люди изобрели защитные бандажи и шины, мензуры со смертельным исходом остались в прошлом. Однако целью мензурной дуэли, как и раньше, считается задеть голову или лицо противника своим глокен- или корбшлегером* и нанести ему кровавую рану.

После этих слов оба учителя, словно по команде, опустили шпаги.

— Выйдя из сражения с рубцом на щеке, каждый студент носит его с гордостью, ведь этот шрам всегда будет напоминать ему о стойкости и мужестве, проявленном во время мензуры.

Лицо Теодора расплылось в жутковатой улыбке.

— Вашим заданием на сегодня будет выдержать что-то наподобие мензурной дуэли. Вместо противников из разных студенческих объединений у нас будут противники из разных кланов. От бандажей и защитных очков, которыми пользуются люди, чтобы соперник случайно не продырявил им легкое и не выколол глаз, мы откажемся. Разрешены только удары. Уколы, которые наносят при обычном фехтовании на шпагах, запрещены. Как и в мензуре, вашей целью является оставить рубец на лице или кровоточащую рану на голове противника. Лишь после этого поединок может быть закончен. Мы с Каролиной выступим в роли секундантов.

Теодор посмотрел на наследников и встретил их удивленные и испуганные взгляды.

— Итак, начнем с представителя клана Вирад. Он будет сражаться против… скажем… представителя клана Носферас.

Раймонд старательно смотрел в пол, пока Ровена не подняла свою шпагу в знак приветствия и не вышла на середину зала. Лучиано поглядел на Кьяру, но та лишь покачала головой. Поэтому вампир вышел вперед.

— Готовы? — спросил учитель фехтования и помог им принять правильную исходную позицию.

— Стойте! — закричала Каролина и выпрыгнула вперед. — Так дело не пойдет. Это правда, что в студенческих объединениях участие важнее победы, но мы не можем допустить, чтобы один из дуэлянтов* из неуместных рыцарских чувств поддался другому и позволил ранить себя, для того чтобы закончить поединок, не пролив крови противника.

Значит, учительница фехтования прочитала мысли Лучиано. Иногда эта способность Дракас становилась сущим наказанием, особенно если учитывать то, что венцы, как и раньше, не собирались делиться им с другими кланами.

— Спасибо за тактичность, но не нужно меня щадить, — сказала Ровена и перешла в нападение.

Она неплохо фехтовала, и Лучиано было не так уж легко отражать ее удары. Сам он пока не нападал, тщательно изучая манеру своей соперницы.

Тем временем Алиса думала о том, как бы послать телеграмму госпоже Элине. Она не собиралась ни на кого доносить, но венцы зашли слишком далеко. Возможно, этот год в гостях у Дракас был для Алисы единственной возможностью узнать, как другим вампирам удается овладеть столь высоким магическим искусством.

Лучиано все еще ограничивался тем, что отражал удары Вирад. Алиса покосилась на учителей фехтования. Похоже, они ничего не имели против такой тактики. Очевидно, Лучиано отказался от предыдущего плана или же ему теперь лучше удавалось скрывать свои мысли.


Но нет, он тщательно изучил свою соперницу и наконец перешел в нападение. Это произошло так внезапно, что Ровена не успела защититься. Короткий взмах шпаги — и слева над воротником ее рубашки появилась тонкая красная линия. Лучиано отпрыгнул и опустил клинок. Ровена схватилась за шею и, взглянув на руку, увидела кровь на своих пальцах. Она одобрительно кивнула Лучиано.

— Было ошибкой недооценивать тебя, — сказала Ровена и поклонилась сопернику. — Ты многому научился, Лучиано. Кто бы поверил всего пару лет назад, что такое возможно?

Наследники вернулись на свои места. Лучиано сиял от гордости. Чтобы заметить это, Алисе не нужно было читать его мысли. Голос Каролины заставил наследников затихнуть.

— Перейдем к семье Фамалия.

Таммо уже собирался вызваться добровольцем, но Алиса грубо отпихнула его в сторону и сделала шаг вперед. О чем думал Серен, было известно одному Богу — и еще, может быть, Дракас. В любом случае его мечтательное выражение лица говорило о том, что он вообще ничего не слышал.

— Итак, Алиса де Фамалия. Кого бы выбрать тебе в соперники? — спросил Теодор и внимательно посмотрел на вампиршу. — Может быть, кого-то из Дракас?

Франц Леопольд выпрыгнул вперед, прежде чем учитель фехтования успел закончить фразу. Карл Филипп собирался броситься за кузеном, но явно опоздал и разочарованно отступил. Алиса недоверчиво посмотрела на Франца Леопольда. Намеревался ли венец, как только что Лучиано, пощадить свою жертву или не мог дождаться возможности нанести ей кровавое ранение? Вампирша не сомневалась в том, что у нее не было против Лео никаких шансов, если он хоть немного постарается. Может быть, Франц Леопольд просто не хотел смотреть, как его кузен наносит ей удары? В том, что порезы от клинка Карла Филиппа будут гораздо глубже, чем тот, который нанес Ровене Лучиано, вампирша не сомневалась.

«Ну, и на что же ты ставишь?» — раздался в голове Алисы голос Франца Леопольда.

— Франц Леопольд, вернись в шеренгу! — грубо сказал Теодор.

— Что? Но ведь я вызвался первым!

— Сейчас же сделай то, что тебе сказано, и чтобы я больше не слышал от тебя ни одного возражения.

Дальнейший спор ученика с учителем происходил без слов, но у Алисы сложилось впечатление, что мысленная атака Теодора была не менее яростной и болезненной, чем удар его стального клинка.

Францу Леопольду не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться учителю, бросая на него убийственные взгляды.

— Пусть против клана Фамалия выступит клан Пирас.

Джоанн и Фернанд долго спорили, кому из них выходить, пока Каролина не решила, что с Алисой будет сражаться Фернанд. Джоанн обиженно скрестила руки на груди, а Фернанд широко улыбнулся и со свистом рассек воздух своей шпагой.

«Его удары будут посильнее твоих, но в то же время он менее сдержанный. Кроме того, у Фернанда замедленная реакция и тяжелый шаг. Воспользуйся этим преимуществом!».

Алиса не осмелилась посмотреть на Франца Леопольда и тем самым показать венцу, что получила его послание. Вампирша все еще размышляла над тем, радоваться ли ей такой помощи или злиться из-за того, что Дракас счел необходимым ей помочь, когда Фернанд перешел в нападение. Алиса решила воспользоваться тактикой Лучиано и сперва изучить технику противника.

Фамалия быстро заметила, что Франц Леопольд был прав: она превосходила своего соперника в скорости, но его мощные удары доставляли ей немало хлопот. Вампирше казалось, что ее запястье скоро сломается — с такой быстротой ей приходилось отражать удары Фернанда. Понимая, что долго она не продержится, Алиса сосредоточилась на щеке противника и ринулась в атаку. Ее прыжок был хорош, и лезвие угодило точно в цель. Однако она не подумала о том, какими будут следующие действия Фернанда. В ту же секунду Пирас нанес ей удар, в итоге чего и он, и его соперница были ранены. Фернанд отделался порезом на щеке, а Алиса — ушибом от лезвия, которое плашмя ударило ее по голове. Исполненные достоинства, соперники поклонились друг другу и вернулись на свои места.

— Это мне уже больше нравится, — сказал Теодор примирительным тоном. — Перейдем к последнему на сегодня поединку между Карлом Филиппом и Иви.

Алисе показалось, будто ее ударили под дых. Стоявший рядом с ней Лучиано оцепенел. Алиса посмотрела на Франца Леопольда, ища у него поддержки.

«Возьми себя в руки и попытайся совладать со своими мыслями. В конце концов, он не убьет ее. Кроме того, Иви неплохо сражается».

«Да, но она гораздо меньше твоего кузена. Ты сам это знаешь!».

«Не нужно недооценивать нашу хрупкую Иви».

Сеймоур завыл и бросился к сестре, но Каролина преградила волку путь и приставила острие своей шпаги к его груди.

— Не встревай, животное, иначе это станет последним часом, который ты провел в доме Дракас. А возможно, и последним часом твоей жизни!

Иви посмотрела на оборотня.

— Успокойся. Я справлюсь.

Лицана оценивающе рассекла шпагой воздух и приняла исходное положение. Карл Филипп лишь коротко кивнул и сразу же перешел в нападение. Иви была готова к этому и отразила его удар. Какое-то время наследники обменивались ударами, при этом Иви, последовав примеру Лучиано и Алисы, сосредоточилась на защите. Да, она неплохо сражалась, особенно если учитывать то, что у Дракас был многолетний опыт обращения со шпагой. Однако преимущество Карла Филиппа заключалось не только в этом, но и в его росте и весе. Его внушительная фигура контрастировала с хрупким девичьим телом Иви. Зато на стороне Иви были необычайные способности, которые она приобрела за сто лет вампирского существования. Возможно, она даже незаметно проникла в разум Карла Филиппа и теперь знала, как реагировать на удары соперника, еще до того, как он заносил клинок. Алиса уже стала успокаиваться, когда Дракас начал теснить Иви мощными ударами. Лицана оступилась, но вовремя взяла себя в руки и увернулась от удара, который, достигни он своей цели, наверняка расколол бы ей череп. Но наставники, похоже, не считали нужным прекращать сражение.

«Мы должны что-то предпринять, хоть что-нибудь. Это добром не кончится».

«Не вмешивайся, — снова проник в сознание Алисы голос Франца Леопольда. — Так ты сделаешь еще хуже. Нам следует полагаться на опыт Иви».

Дракас не успел довести свою мысль до конца, когда сражение закончилось. Карл Филипп ранил соперницу в висок. Лезвие его шпаги прошло от левого уха Иви по ее шее до самого плеча. Ни один звук не сорвался с губ вампирши, когда она отпрыгнула и опустила клинок. Сеймоур громко взвыл, но Каролина все еще держала перед ним свою шпагу. Карл Филипп снова занес оружие для удара. Франц Леопольд ринулся вперед и стукнул кузена по руке. Клинок выскользнул из пальцев Карла Филиппа и со звоном упал на пол.

— Хватит! — прошипел Франц Леопольд.

Алиса и Лучиано бросились к Иви, которая стояла посреди зала с трясущимися руками. Ее лицо казалось спокойным, но друзья прекрасно понимали, что творилось у нее внутри.

— Дай взглянуть. Да уж, рана немаленькая, — сказала Алиса и сама заметила, что, вопреки ее усилиям, ей не удалось говорить спокойным и невозмутимым голосом.

Иви попыталась небрежно махнуть рукой.

— Ничего, через пару дней заживет.

— Пойдем! — сказала Алиса и еще раз посмотрела на наставников.

Да, урок закончился. Фамалия подтолкнула дрожащую Иви к двери.

Лишь раз Алиса видела свою подругу такой растерянной, когда во время их первого года обучения в Риме Франц Леопольд отрезал прядь ее волос. И потому Фамалия прекрасно понимала, что не боль от раны вывела Иви из равновесия. Нет, боль пройдет, а рана затянется. Затянется, и очень скоро! В этом-то и была проблема.

Солнце едва успело зайти, когда Лучиано ворвался в спальню вампирш. Сразу же за ним чинно, но также не дожидаясь ответа на свой стук, вошел Франц Леопольд. Алиса заметила, что неприлично так врываться в чужую комнату, но вампиры лишь отмахнулись.

— Сейчас не время для такой ерунды. Как она?

Взгляды всех присутствующих устремились на Иви, которая с жалобным видом сидела на кровати.

— Лучше некуда, — в отчаянии промолвила ирландка. — От раны не осталось и следа.

Иви отодвинула рюши ночной сорочки и показала друзьям невредимую шею и плечо, на котором прошлой ночью зияла глубокая рана.

— Глупо было ожидать чего-то другого, — сказал Франц Леопольд.

— Да, я знаю. Но я не могу показаться сегодня на занятиях в таком виде.

Алиса опустилась на колени перед сундуком с одеждой и начала перебирать наряды подруги.

— Нам нужно найти платье, которое закрывало бы твое плечо и рюши которого по возможности обрамляли бы шею до самого уха.

— А на урок фехтования Иви тоже придет в нем? — Франц Леопольд покачал головой. — Одного платья для маскировки недостаточно.

— Да, Лео прав. Если мы хотим и дальше сохранять мою тайну, нам потребуется что-то более убедительное.

Лучиано не смог сдержать стона, когда Иви достала из ночного столика маленький острый ножик.

— Может кто-нибудь из вас мне помочь? Боюсь, сама я не справлюсь, — сказала Лицана и посмотрела на друзей.

Лучиано в ужасе отскочил назад, а Алиса лишь нервно сглотнула и скрестила руки за спиной.

— Лео?

Дракас сделал шаг вперед и решительно схватился за нож.

— Ты запомнил, как выглядел порез?

Франц Леопольд угрюмо кивнул.

— Ты ни в коем случае не должен резать слишком глубоко! — крикнула Алиса. — Порез должен выглядеть словно рана, которая уже успела немного зажить за день, как у других наследников.

Франц Леопольд протянул ей нож.

— Хочешь сделать это сама?

Алиса отрицательно покачала головой.

— Дело не в глубине разреза, — сказала Иви. — С какой бы глубиной ни резал Лео, это все равно будет свежая рана, а не та, что уже начала покрываться коркой.

Четверо друзей растерянно смотрели друг на друга.

— Но что же тогда делать? — спросил Лучиано.

Иви беспомощно пожала плечами.

— Мне больше ничего не приходит в голову, — сказала она и выпрямилась. — Лео, начинай!

Дракас приставил лезвие к шее ирландки и сначала без нажима провел по ней, вспоминая положение раны. Затем он сделал разрез. Точно и быстро. Иви даже не вздрогнула. Лишь пальцы вампирши, которые она запустила в шерсть Сеймоура, на мгновение сжались. Алиса подошла ближе и внимательно посмотрела на разрез.

— Ну что, ты довольна моей работой, дражайшая?

Алиса кивнула.

— Да, рана не такая глубокая, как вчера, и линия разреза, если я не ошибаюсь, совпадает.

— А теперь плечо! — сказала Иви.

— Нет! — воскликнула Алиса. — Это совершенно ни к чему. Если ты наденешь закрытое платье, никто не увидит твоего плеча. Наряды с открытыми плечами носят только на балах!

— Алиса права, — вмешался Лучиано. — Даже одежда для фехтования закроет это место.

В итоге Иви уступила доводам друзей.

— Спасибо, Лео! А теперь выйдите отсюда, — сказала она юношам. — Дамам нужно переодеться. Думаю, горничные уже ждут.

Дойдя до двери, Франц Леопольд еще раз обернулся.

— Прежде чем спускаться к остальным наследникам, тебе нужно подождать, пока рана не перестанет кровоточить. Иначе все сразу заметят, какая она свежая. Лучше всего, если ты не пойдешь в столовую. Вполне достаточно того, что остальные увидят тебя через пару часов на занятиях.

Иви кивнула.

— Хороший совет, Лео. Так я и сделаю.

— Тогда я тоже останусь здесь, — сказала Алиса и, выражая солидарность, села на кровать рядом с Иви.

— Что за глупости! Ты не должна отказываться из-за меня от своей порции крови. Кто знает, может быть, сегодня тебе придется сражаться с Карлом Филиппом. Тогда тебе понадобятся все твои силы!

Вампиры вернулись в свои комнаты, а Иви с Алисой занялись своим туалетом. Горничных они отослали: будет лучше, если те ничего не увидят. Несмотря на то что обе венки были нечистокровными, они тоже принадлежали к клану Дракас и беспрекословно повиновались барону и его сестре. Нет, Иви и Алиса решили, что им следует самим помочь друг другу со шнуровкой.

* * *


Этой ночью занятия начались с танцев, поскольку Констанция и Людвиг собирались в десять выйти в свет и начали урок сразу же после вечерней трапезы. Мария Луиза громко насмехалась над закрытыми плечами Иви, которые выглядели не совсем уместно в бальном зале среди вечерних нарядов других вампирш. Сама венка кокетливо выставляла напоказ белые, обрамленные изящными кружевами плечи. Со злобной улыбкой она подошла к Иви.

— О нет, какой ужас! Нашей маленькой Лицана теперь приходится закутываться, словно матроне, потому что она не смогла позаботиться о своей коже.

— Мария Луиза, лучше бы тебе исчезнуть и позаботиться о собственной коже, пока она еще цела! — прорычал Лучиано.

— Ах, кое-кто готов пойти ради своей подружки на баррикады. Не знала, Лучиано, что у тебя такой плохой вкус. Ты только посмотри на эту худышку с острова. Она выглядит жалко, по-другому и не скажешь. Что это? — внезапно спросила венка и подошла ближе. — Из ее раны до сих пор сочится кровь.

Сбитая с толку Мария Луиза подняла ладонь и провела по шее Иви.

— Проваливай! — крикнул Лучиано и оттолкнул ее руку.

Мария Луиза удивленно смотрела на свои измазанные кровью пальцы.

— Да уж, у Лицана плохая кровь. Я давно об этом говорила. Еще бы, ведь эта ирландка такая хилая. Вы только посмотрите на этого заморыша! Мне кажется, что за прошедшие годы она не выросла ни на дюйм. А теперь еще выясняется, что ее способность к регенерации почти такая же слабая, как у людей.

Привлеченная словами кузины, Анна Кристина тоже подошла к Иви и молча осмотрела ее рану. Лучиано схватил подругу за руку и попытался увести ее подальше от наследниц Дракас. Выражение их лиц ему совсем не понравилось.

— Слабая способность к регенерации? — повторила Анна Кристина вслед за кузиной. — Или попросту блеф?

С этими словами венка быстро протянула руку к Иви и, прежде чем та успела опомниться, ухватилась за рюши на ее шее. Вскрикнув от страха, ирландка оттолкнула руку Анны Кристины, наспех поправила оборки и выбежала из танцевального зала.

Наследница Дракас подняла брови, но промолчала и величественным шагом направилась обратно.

Наследники уже успели повторить первые шаги котильона, когда Иви вернулась в зал в простом, но таком же закрытом платье и с шелковым шарфом на шее.

* * *


Жить во дворце Шей было неплохо. Эта семья окружила себя еще большей роскошью, чем другие обеспеченные горожане, владевшие зданиями на Рингштрассе. В таких домах хозяева обычно занимали лишь бельэтаж, в то время как комнаты над ним сдавались в аренду. На чердаке жили слуги, а на нижнем этаже, обрамлявшем внутренний дворик, располагались конюшни, каретные сараи и кухня.

Однако во дворце Шей весь бельэтаж занимали комнаты для приема гостей. Здесь располагался внушительный бальный зал, балкон которого выходил на Дворцовый сад, столовая, библиотека и угловая гостиная. В мезонине имелась собственная бильярдная. Комнаты членов семьи располагались на третьем и четвертом этажах. Тут также находилось множество роскошно обставленных комнат для гостей, в двух из которых разместились Брэм и Латона. К девушке даже приставили камеристку, в сопровождении которой она должна была выходить в город. Камеристку звали Марлой, она была шестнадцатилетней дочерью торговца рыбой и швеи, а также настоящим ребенком Вены, и к тому же питала слабость к страшным историям.

Семья Шей входила в число самых важных фамилий на венской финансовой арене и обладала одним из немногих частных банков, которые без ущерба для себя пережили большой биржевой крах после Всемирной выставки 1873 года. По крайней мере так сказал Арминий Вамбери, который уже полсотни лет дружил с хозяином дома.

По вечерам Латона вместе с членами семьи Шей выбиралась в театр или на бал, при этом, несмотря на ее первоначальное негодование, девушке по-настоящему нравилось проводить время в компании старшего внука барона фон Шей Филиппа. Поскольку в большинстве случаев их сопровождал кто-нибудь из тетушек и дядюшек Филиппа, Брэм со спокойной душой отпускал молодых людей на танцы. Время от времени он и сам составлял им компанию, хотя и не скрывал, что ему больше по душе посещение оперы или театра.

Латона не переставала удивляться. Она и подумать не могла, что на свете существуют такие огромные и роскошные бальные залы. Концертный зал в Леопольдштадте и бальный зал Софиенбада были просто невероятными!

Но больше всех вечерних развлечений Латоне нравились часы, когда она могла сидеть вместе с Брэмом и профессором из Будапешта в маленькой гостиной и слушать их разговоры о вампирах.

— Я посетил много деревень в Сербии и Трансильвании, из которых до меня доходили слухи о том, что там появились вампиры. В этих местах люди умирали от странной слабости, становясь бледными и бескровными. После того как подозрительного мертвеца снова откапывали, на его теле удивительным образом не обнаруживалось никаких признаков разложения. Казалась, что у него и после смерти продолжали расти волосы и ногти, а изо рта и ушей трупа текла свежая кровь.

Латона вздрогнула, несмотря на то что уже видела нечто подобное, когда путешествовала с Кармело. Или как раз потому, что уже видела?

— И что делали с таким трупом жители деревни? — поинтересовался Брэм, старательно записывавший все, что говорил профессор.

— Они пользовались старым проверенным способом: вбивали в сердце кол и отделяли голову от тела, — с улыбкой ответил профессор.

Латона содрогнулась, но быстро взяла себя в руки. Перед ее глазами снова мелькали картины ночной охоты на вампиров, когда Кармело использовал племянницу в качестве приманки. Она непроизвольно вытерла руки о юбку, словно они все еще были в крови.

— Часто таких мертвецов сжигали, а пепел развеивали по ветру, — добавил Арминий, не сводя глаз с девушки. — Вы хорошо себя чувствуете, Латона? Вы так бледны. Я не хотел бы угнетать вашу впечатлительную натуру своими рассказами.

В ответ девушка лишь фыркнула.

— Вы ошибаетесь, если считаете меня впечатлительной натурой, профессор. Это всего лишь воспоминания, которые подчас возвращаются ко мне даже при свете дня.

Вамбери посмотрел на нее долгим взглядом и только потом продолжил:

— Чаще всего жертва вампира умирает не сразу. Очевидно, вампир ночь за ночью высасывает кровь человека, пока тот не расстанется с жизнью или не превратится в такого же вампира. Сначала жертвы жалуются на то, что по ночам им тяжело дышать. Постепенно они становятся все слабее и слабее. Зачастую на шее или других частях тела находят маленькие незаживающие ранки. Бледные, обескровленные жертвы с трудом могут ходить, а спустя несколько ночей их настигает смерть. Тот, кого хоть раз укусил вампир, обречен, говорят жители Трансильвании. Рано или поздно демон вернется за своей жертвой, и тогда ей уже никуда от него не деться.

— Да, возможно, так оно и есть, — задумчиво кивнула Латона, но Арминий Вамбери, казалось, не обратил внимания на ее слова. Он продолжал описывать многочисленные ритуалы, с помощью которых люди пытались не дать мертвецу восстать из могилы.

— Придумано множество способов защиты от этих ночных чудовищ. Жители Трансильвании не только вешают связки чеснока над дверью и носят распятие на шее, но также пытаются помешать нежити подняться из могилы, к примеру разбрасывая над ней семена мака. Считается, что вампир не сможет восстать из гроба, пока не пересчитает их все. Еще принято оборачивать мертвецов рыболовными сетями, что также должно вызвать у вампира непреодолимое желание сосчитать все узлы, прежде чем выбраться из могилы. В других областях люди тоже используют мак и сети, но считают, что вампир развязывает один узел сети и ест одно маковое зернышко в год, и только справившись со всеми ними, может восстать из могилы. Таким образом люди выигрывают достаточно времени и оставляют эту проблему следующим поколениям, — сказал профессор с кривой усмешкой.

Латона презрительно хмыкнула.

— Как будто эти дурацкие ритуалы способны удержать вампиров! Вампир, пересчитывающий маковые зерна? Что за чушь! Нет, такого тупого существа я еще не встречала.

— Охотно верю, сударыня, — ласковым голосом произнес профессор, не сводя с девушки светло-серых глаз.

Брэм бросил на Латону предупреждающий взгляд, но она словно завороженная продолжала дальше:

— Я знаю, среди них есть жестокие, злые существа, которые убивают и разрушают, повинуясь жажде крови. Наверное, их действительно необходимо преследовать и уничтожать. Но я встречала и чрезвычайно умных вампиров, которые бы только посмеялись над ухищрениями людей. Они не демоны, не отвратительные чудовища. Они, как и люди, испытывают чувства, могут любить и страдать…

Внезапно Латона замолчала и испуганно посмотрела на мужчин. Так много она не собиралась им рассказывать. Профессор медленно кивнул.

— Сударыня, я и подумать не мог, что обрету в вашем лице такую интересную собеседницу. Да, похоже, мы еще многое можем поведать друг другу.

Латона сжала губы и покачала головой. Нет, сейчас она не скажет ему больше ни слова.


Сила мысли


— Я ощущаю чье-то негодование, — сказал Франц Леопольд и покосился на Алису. — Нет, скажу по-другому: я чувствую себя укутанным целым облаком негодования.

— Так и есть, и не нужно смотреть на меня с таким невинным видом, будто ты не знаешь, что меня беспокоит. Ты снова читал мои мысли, и я это заметила.

— И с большим или меньшим успехом попыталась мне помешать, — любезно добавил венец.

Алиса зарычала и обнажила клыки.

Юные вампиры прогуливались по парку, расположенному между двумя дворцовыми музеями, которые император приказал построить на Рингштрассе напротив Хофбурга. Внутренняя отделка музеев была еще не закончена, однако, глядя на эти похожие как две капли воды здания, можно было понять, что произведения искусства получат достойное обрамление. Но этого нужно было дождаться. А пока естествоведческие и этнографические экспонаты пылились на чердаке и в отдельных комнатах императорской библиотеки. Для чучела жирафа пришлось даже проделать отверстие в крыше, поскольку ни в одной из комнат потолки не были настолько высокими, чтобы он мог поместиться туда целиком.

Франц Леопольд изо всех сил старался развлечь Алису забавными историями.

— Раньше у императора было настоящее чучело мавра. При жизни мавра звали Анджело Солиман, и он сначала был сопровождающим и камердинером князя Лобковица, а потом князя Лихтенштейнского. Анджело Солиман был настолько умен и образован, что его приняли в масонскую ложу, и даже сам император Иосиф Второй ценил его общество. Возможно, даже слишком ценил, поскольку после смерти мавра император приказал сделать из него чучело и — несмотря на возражения его дочери — выставить это чучело в своем Королевском естественноисторическом музее.

Алиса покачала головой.

— Люди такие странные. Значит, чучело Солимана, как и чучело жирафа, переместят в новый музей?

— Нет, к сожалению, этот экспонат императорской коллекции пропал. Когда в сорок восьмом году во время революции толпа недовольных рабочих и студентов направилась к Хофбургу, один из снарядов, выпущенных императорскими войсками, случайно залетел на крышу дворцовой библиотеки и вызвал пожар. Все крыло, примыкавшее к церкви Святого Августина, сгорело, и Солиман наконец-то дождался кремации.

Алиса рассмеялась, но скоро к ней опять вернулось дурное настроение.

— Хочешь, я помогу тебе отправить телеграмму госпоже Элине, чтобы ты смогла пожаловаться ей на представителей нашего клана?

— От тебя совсем ничего нельзя утаить, — простонала Алиса.

— Ты совершенно права, — не без гордости ответил Франц Леопольд.

— И ты допустишь, чтобы я это сделала? — удивилась вампирша.

— Не скажу, что я в восторге от этой идеи…

— Но ты понимаешь, почему я собираюсь так поступить? Мы здесь не для того, чтобы узнать, как правильно обращаться со шпагой или танцевать вальс. Мы должны перенять у твоей семьи уникальные ментальные способности, а нас лишают этого права. — С этими словами Алиса остановилась и со злостью посмотрела на Франца Леопольда. — Это противоречит договору!

Венец спокойно выдержал гневный взгляд Алисы.

— Да, я тоже так считаю, но не в моей власти переубедить барона и баронессу. Однако я могу исправить сложившееся положение иным образом, — задумчиво добавил он. — Если только вы сможете довериться мне — одному из этих надменных Дракас.

Алиса наморщила лоб.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я вполне могу научить вас основам этого искусства.

Несколько секунд Алиса молча смотрела на Франца Леопольда.

— Ты собираешься нас учить?

— Да. Считаешь, что я к этому не способен? — немного резко спросил вампир.

Губы Алисы начали расползаться в улыбке.

— Нет, я так не считаю. Просто я не думала, что ты… в общем, не важно. Так почему же мы тогда без толку здесь шатаемся?! — воскликнула вампирша и схватила венца за руку. — Давай вернемся во дворец и сразу же приступим к занятиям.

Такое рвение не могло не рассмешить Франца Леопольда, однако он послушно позволил Алисе потащить его в направлении дворца.

— Ты уже думал, как устроить так, чтобы барон ничего не узнал о наших занятиях? Я хочу сказать, что он обязательно придумает что-то, чтобы запретить их, в противном случае он бы уже давно сам назначил нашим учителем одного из своих подопечных.

— Я не собираюсь учить всех подряд, — ответил Франц Леопольд. — Я говорил лишь о нас четверых, вернее сказать, о тебе и о Лучиано. Думаю, Иви вряд ли понадобятся мои уроки.

Алиса кивнула. Она подумала о том, не попросить ли венца принять в их компанию и Таммо, но решила ничего не говорить. Ее братца вряд ли можно было назвать прилежным учеником. А если бы даже он и захотел присоединиться к ним, то, несомненно, притащил бы с собой Джоанн и Фернанда. Дракас и Пирас? Разве из этого может выйти что-нибудь хорошее?

Вампирша нерешительно покосилась на Франца Леопольда. Нет, наверное, все же лучше начать обучение в узком кругу друзей. А если нее удастся, то позже можно будет приобщить к тайным занятиям и остальных наследников. Ведь впереди у них целый учебный год.

* * *


Когда Алиса и Франц Леопольд вошли во дворец Кобург, урок немецкого уже закончился. Они обнаружили Иви в маленькой гостиной на верхнем этаже. Она сидела с газетой в руках и пыталась понять содержимое статьи. Алиса подбежала к подруге.

— Где Лучиано?

Иви пожала плечами.

— Если бы я знала.

— Он должен быть где-то поблизости, — уверенно заявила Алиса. — Не мог бы Сеймоур его разыскать? Он наверняка справится с этим быстрее нас, — сказала она и с мольбой посмотрела на волка. — Только не говори, что это ниже твоего достоинства. Речь идет кое о чем действительно важном.

Но волк даже не сдвинулся с места.

— И как только можно быть таким упрямым? — проворчала Алиса.

— Сеймоур не упрямый, — в очередной раз встала на защиту брата Иви. — Он просто не знает, где ему искать Лучиано.

— Ну, это не так уж и сложно, — возмущенно ответила Алиса. — Ему всего лишь надо взять свежий след от Голубой гостиной. С этим может справиться даже юный вампир!

— Но там нет свежего следа, — неохотно произнесла Иви.

— Так я и знал, — простонал Франц Леопольд.

Алиса удивленно уставилась на подругу.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что Лучиано прогулял урок, — ответил вместо ирландки Дракас.

— Да, и это не в первый раз, — печально сказала Иви. — Пока Лучиано все сходит с рук, но боюсь, что долго это не продлится. Хотя старейшина Гунтрам ничего не сказал по этому поводу, он, несомненно, заметил отсутствие одного из своих учеников, и я полагаю, что скоро барону и баронессе тоже будет все известно.

Друзья переглянулись. Это могло иметь плохие последствия для Лучиано.

— Но почему он пропускает занятия? — растерянно спросила Алиса.

Франц Леопольд и Иви переглянулись.

— Ты и вправду единственная, кто не догадывается об этом?

— Э-э-э… да. Вы не могли бы объяснить мне, что здесь происходит?

Но Дракас не собирался так сразу отвечать на вопрос Алисы.

— Я думал, это ты у нас знаток по части сердечных дел — если судить по тому, с каким постоянством ты вмешиваешься в чувства других вампиров, ты уже должна была им стать.

Алиса спросила себя, как часто Францу Леопольду удавалось незаметно проникать в ее мысли. Знаток по части сердечных дел? Вампирша застонала.

— Вы же не хотите сказать, что Лучиано снова виделся с этой девушкой — как там ее имя? Тодеско, точно, Кларисса фон Тодеско.

— Не в бровь, а в глаз! — воскликнул Франц Леопольд.

— Да, Лучиано виделся с ней. По крайней мере я уверена, что он хотя бы раз был в ее доме, — сказала Иви сдавленным голосом. — Я случайно поймала пару сцен какого-то праздничного вечера.

— Совершенно случайно, — съязвил Франц Леопольд. — Ты просто не могла отбиться от его мыслей!

— Да, не могла!

Лицо венца исказила насмешливая гримаса.

— Я, например, не скрываю, что намеренно подслушиваю чужие мысли, хотя большая их часть лишь нагоняет на меня скуку.

— Лучиано был у нее дома и прогулял урок немецкого? — прервала его Алиса. — И сейчас он, вероятно, тоже вместе с этой девушкой?

Она смотрела на друзей, переводя взгляд с Иви на Франца Леопольда и обратно.

— И когда же вы собирались рассказать мне об этом?

— Собственно говоря, мы вообще не собирались тебе об этом рассказывать, — неохотно призналась Иви. — Это не наше дело.

— Не наше дело? Друг ввязывается в серьезные неприятности, а нам нет до этого дела? — разгорячилась Фамалия. — И я имею в виду совсем не прогулы Лучиано и не наказание, которое ему, возможно, придется за них понести.

Иви кивнула.

— Поэтому я намеревалась с ним поговорить. Я видела, как развивались отношения Малколма и Латоны и как быстро все вышло из-под контроля. Я хотела бы предостеречь Лучиано, и девушку тоже.

— Думаешь, он тебя послушает? — с сомнением в голосе произнес Франц Леопольд. — Носферас по уши влюблен и ничего не хочет знать.

— Как я могла не заметить этого? — не унималась Алиса. — Но я предлагаю сразу же приступить к нашему уроку! Лео, где мы можем позаниматься, так чтобы никто нам не мешал?

Иви вопросительно посмотрела на друзей. Они быстро посвятили ее в свой план, который она горячо поддержала. До урока фехтования оставалось два часа, и юные вампиры уже собирались спускаться в казематы, которые они выбрали местом проведения сегодняшнего занятия, когда в гостиную вошел Лучиано.

— Вот вы где, — сказал он и смущенно опустил глаза, чтобы не смотреть на полные упрека лица своих друзей. — В общем, я…

— Не нужно напрягаться, выдумывая очередную ложь, — прервала его Алиса. — Так, значит, ты встречался с этой девушкой! Опять? Где ты был? О чем ты вообще думаешь? Ты подвергаешь опасности и себя, и других.

— Давай обойдемся без выговоров, Алиса, — огрызнулся Лучиано. — Это тебя не касается. И вообще, как ты со мной разговариваешь? Именно ты, которая каждый день выходит в город с Францем Леопольдом. Разве я спрашиваю вас, чем вы занимаетесь?

Алиса замигала, не веря своим ушам.

— Что ты выдумываешь? Это совсем другое. Это не какие-то там свидания. Мы просто гуляем! Кроме того, мы с Францем Леопольдом оба вампиры.

— Хватит! — вмешалась в перепалку Иви. — Достаточно на сегодня. Давайте успокоимся. Лео сделал нам отличное предложение и если мы все еще хотим хоть что-то успеть, пока не начался урок фехтования, то нужно начинать.

По дороге в казематы друзья рассказали Лучиано о своем плане! Носферас немного недоверчиво покосился на Франца Леопольда, но сказал, что для одного из Дракас это необычайно хорошее и великодушное предложение.

— Ты не боишься, что тебе влетит, если кто-то узнает о наших занятиях? — с любопытством спросил Лучиано.

Франц Леопольд решительно покачал головой.

— Нет, я ничего не боюсь. Однако мне и вправду влетит, если барон или баронесса обо всем узнают.

— Тем великодушнее твое предложение, — подчеркнула Иви.

Лучиано махнул рукой.

— Довольно. Тебе вовсе незачем повышать самооценку Лео. Она у него и так завышена. Давайте лучше начнем. Я не могу дождаться…

— Чего? Когда наконец-то сумеешь незаметно проникать в мои мысли? — высокомерно улыбнулся Франц Леопольд. — Забудь об этом. Ты никогда не сможешь сделать это, если только я сам тебе не позволю. Хотя нет, тебе нет никакого дела до моей головы. Слишком поздно, я уже прочитал твою мысль. Фу, Лучиано, как тебе не стыдно! Ты собираешься незаметно подслушивать мысли несчастной человеческой девушки.

— Мне просто хочется знать, что она на самом деле думает, — начал оправдываться Носферас. — Я не собираюсь причинять ей никакого вреда.

Алиса и Иви переглянулись, но решили отложить все споры на потом.

— Приступим к делу! — сказала Алиса и с нетерпением посмотрела на Франца Леопольда.

Они забрались в одну из самых дальних камер, чтобы даже Хиндрик не мог их случайно обнаружить. Поскольку здесь внизу царил такой мрак, что даже зоркие глаза вампиров с трудом могли что-либо различить, друзья зажгли небольшую керосиновую лампу и уселись вокруг нее. Франц Леопольд задумался.

— Хм, как же мне вам это объяснить. Это немного похоже на то, когда вы устанавливаете контакт с разумом животного, чтобы заставить его подчиниться вашей воле, только теперь после возникновения этой связи вы сразу же должны стать пассивными и — говоря образно — незаметно распластаться по стене, иначе чужой разум мгновенно выбросит вас наружу. Потому что именно так разум любого высокоразвитого существа, а значит, даже Лучиано — дружище, это была всего лишь шутка, не кипятись, — реагирует на проникновение чужака. Это означает, что механизм самозащиты не срабатывает лишь в том случае, когда кто-то сам приглашает вас в свой разум. Такая форма взаимодействия самая легкая, и поэтому мы начнем именно с нее. Давайте разобьемся на пары. Я потренируюсь с Алисой, а Лучиано — с Иви.

Никто не возразил против такого предложения. В камере воцарилась тишина. Алиса и Лучиано сосредоточились и попытались собрать все свои силы воедино. Алиса постаралась нащупать силовую линию земли, чтобы воспользоваться ее энергией. Но Вена была небогата такими местами. Придется черпать силы в себе самой.

— Готова?

Алиса кивнула и потянулась разумом к Францу Леопольду. Она ощупала его лицо и попыталась проникнуть в его голову, но это было не так просто, как с летучей мышью или овцой.

«Очень остроумно».

Зато он опять с легкостью проник в ее мысли. Проклятье!

«Нет, не приходи в ярость. Ты сжимаешься и преграждаешь путь потоку энергии. Полностью расслабься и сосредоточься на моем разуме».

Но сделать это было не так уж просто. Алисе казалось, что ее мысли натыкаются на абсолютно гладкую стену без окон и дверей.

«Я помогу тебе. Позволь мне направлять твой разум».

Внезапно вампирша обнаружила ее — дверь, ведущую к разуму Франца Леопольда. Это было похоже на то, как они раньше связывали свои мысли, чтобы объединить силы для выполнения какого-нибудь задания. Только эта встреча происходила не на нейтральной территории, как обозначила ее Алиса, а в мире самых потаенных мыслей и чувств ее напарника.

«Добро пожаловать! Устраивайся поудобнее. Могу я тебе что-нибудь предложить?».

«Шут гороховый!».

«Всегда к твоим услугам. Это было неплохо, однако я тоже немало помог тебе. Тебе стоит попытаться еще раз. Так что до свидания!».

Дракас грубо вытолкнул Алису из своего сознания. Вампирша застонала. Ее голова пульсировала от напряжения, но Алиса тут же предприняла следующую попытку. На этот раз Франц Леопольд не собирался помогать Алисе. Фамалия была в отчаянии! У нее перед глазами уже замелькали разноцветные звездочки, когда Иви прервала упражнение.

— Хватит на сегодня, если мы не хотим получить суровый выговор.

— Что? Уже так поздно?! — удивленно воскликнула Алиса, хоть и не сомневалась в том, что ее подруга прекрасно ориентируется во времени.

— Я чувствую себя так, будто занимался две ночи подряд, — пожаловался Лучиано и обхватил голову руками.

Франц Леопольд вскочил на ноги.

— Вот и отлично. В таком случае небольшое сражение на шпагах как нельзя лучше освежит твою голову. Надеюсь только, что на этот раз Иви будет держать свою шею подальше от клинков.

— Постараюсь, — с кривой улыбкой ответила Лицана и провела пальцем по медленно затягивавшейся ране, которую нанес ей вечером Франц Леопольд.

* * *


Латоне нравилось прогуливаться по городу с камеристкой, которую ей любезно предоставила хозяйка дома. Любовь Марлы ко всякого рода сплетням и мрачным историям тоже не вызывала у нее неприязни. Напротив, Латона внимательно слушала девушку, когда та рассказывала ей о жутких и необъяснимых происшествиях. Поэтому первым делом Марла решила показать своей новой хозяйке различные места, где не только в Средние века, но и позже проводились казни. Латона, испытывая смешанное чувство любопытства и приятного возбуждения, следовала за служанкой по улицам города.

Дворец правосудия с позорным столбом и клеткой располагались здесь, на площади Высокого рынка, рядом с ратушей, которая в скором времени закроется, поскольку уже почти достроено здание новой ратуши на Рингштрассе. На балкон суда выводили преступников и зачитывали им приговор. И если обвиняемого приговаривали к смерти, его вели к одному из традиционных мест казни. Мелких мошенников и распутных девок привязывали к позорному столбу или сажали в клетку, где они должны были сносить издевательства толпы, которая не только осмеивала несчастных, но и забрасывала их рыбными отходами. С тех пор Высокий рынок называют Рыбным рынком, — с усмешкой сказала Марла. — Время от времени здесь также отсекали головы. Когда ожидалось, что на казнь, придет посмотреть много народу, ее проводили на площади Ам-Хоф или на позорном Свином рынке, где теперь располагается дворец семьи Лобковиц. На гусином пастбище преступников сжигали на костре, с центрального моста через Дунай сбрасывали в воду, а в Винерберге — четвертовали и вешали. Позже виселицу соорудили возле «Прядильщицы у креста»[15 - Название готической каменной колонны, расположенной в районе Фаворитен (Прим. пер.)] на юге Вены.

— Мы туда не пойдем, — запротестовала Латона. — У меня уже болят ноги.

Марла улыбнулась.

— Конечно. Если вы захотите попасть в это место, вам понадобиться карета. Это слишком далеко. Но говорю вам, тут до сих пор можно встретиться с душами казненных, — добавила она шепотом.

Латона подняла брови.

— Ты имеешь в виду духов и всякое такое?

Марла кивнула.

— Да, только вы не смейтесь. Существует множество духов и других порождений ночи, которых не зря боятся люди.

С этим Латона не собиралась спорить. Марла расценила молчание новой хозяйки как согласие и разрешение продолжить необычную экскурсию по Вене.

— Пойдемте, — с жаром сказала камеристка. — Недалеко отсюда есть одно интересное место.

Она привела Латону к небольшой изогнутой улочке, спускавшейся к набережной Дуная. Слева на холме стояла небольшая средневековая церковь Святого Рупрехта.

— Сейчас мы находимся на улице Рабенштайг[16 - Название улицы переводиться с немецкого как «воронья тропа». (Примеч. пер.)], — начала Марла и выжидающе посмотрела на хозяйку.

Латона решила сделать ей одолжение и поинтересовалась, почему улица получила такое название.

— Раньше тут проходила старая городская стена. Люди даже говорят, что этот кусок стены сохранился еще с тех времен, когда здесь располагался лагерь римлян. В любом случае с этой горы к Дунаю стекал ручей. Иногда случалось, что кто-то падал со стены и разбивался насмерть. Это мог быть несчастный случай; могло быть и так, что человек по собственной воле решал расстаться с жизнью, или же кто-то убивал его, воспользовавшись ночной темнотой.

Марла наслаждалась своим рассказом. Время от времени она вздрагивала, но ее лицо озаряла довольная улыбка.

— Как бы там ни было, ручей принимал мертвецов и нес их вниз до того места, где круто изгибался. Там трупы выносило на берег, и вороны слетались, чтобы выклевать мертвые глаза и полакомиться человечиной.

Эта страшная картина в мельчайших деталях предстала перед глазами Латоны.

— Простите, сударыня, но так оно и было. И с тех пор все не так уж сильно изменилось. Ручей уже давно протекает под землей и впадает в один из канализационных каналов Дуная, и все же его воды до сих пор уносят с собой трупы или, по крайней мере, части человеческих тел. Потому что убийцы нередко разрубают своих жертв на части — так им легче скрыть следы преступления и избавиться от тел. Штроттеры*, которые ходят вдоль подземных каналов в поисках чего-нибудь, чем можно поживиться, и сегодня время от времени вылавливают оттуда куски человеческих тел, которые относят на мыловарни, чтобы продать.

— Довольно! — крикнула Латона. — Ни слова больше о трупах и их частях.

Марла пожала плечами.

— Я ничего не выдумываю. Ну, хорошо, тогда вернемся к бедным заблудшим душам. Не всех умерших с распахнутыми объятиями принимают на небесах или ждут не дождутся в аду. Многие из них остаются здесь, на земле. Возможно, для того, чтобы покарать своего убийцу. Как бы то ни было, но духи собираются вон в том доме, который снова пустует.

Латона озадаченно посмотрела на слегка потрескавшийся фасад ничем не примечательного здания.

— Ты что, хочешь сказать, что там живут духи?

Марла кивнула.

— Да, каждый, кто хоть немного пожил в этом доме, подтвердит мои слова. Многие не могли выдержать ни одной ночи. Даже архитектор, строивший оперу, по имени ван дер Нюлль, прожил там совсем недолго, и каждый знает, что вскоре он покончил с собой!

Некоторое время Латона молча обдумывала сказанное, продолжая прогулку по городу.

— Что это за духи? — спросила она, когда они повернули обратно к площади Ам-Хоф, где находился первый дворец герцогского рода Бабенбергов. В нем в сорок восьмом году толпа революционеров выхватила графа Байе-Латура. Военного министра искололи копьями и повесили на одном из фонарей, что Марла не преминула описать своей хозяйке в мельчайших подробностях, как будто она видела все эти ужасы собственными глазами. Лишь после этого камеристка ответила на заданный ей вопрос:

— Что за духи? Что вы хотите этим сказать, сударыня? Привидения, кто же еще. Некоторых из них только слышно, иные показываются в виде фигур в белых или черных одеждах.

— А ты когда-нибудь слышала о существах, которые пьют кровь?

Марла задумчиво посмотрела на хозяйку.

— Вы говорите о вампирах? Да, они у нас тоже водятся. Первым венским вампиром стал герцог Иоганн из династии Габсбургов. Пойдемте, я покажу вам место, где произошла эта история. До него совсем недалеко.

Камеристка повела Латону к треугольной площади Фрейунг, на которую со стороны города выходили фасады роскошных дворцов в стиле барокко. По другую сторону площади располагался Шотландский монастырь, который, несмотря на название, был основан ирландскими монахами.

— Видите большой валун? К нему приходили все, кто искал убежища. Сегодня церкви больше не могут укрывать в своих стенах людей, подвергающихся преследованию, но раньше Шотландский монастырь входил в число мест, где человеку могли предоставить убежище и спасти его от королевского правосудия, независимо от того, был он виновен или нет. В общем, эта история произошла, когда здесь правили первые герцоги из рода Габсбургов. Альбрехт и Рудольф были братьями. Когда Рудольф умер, Альбрехт унаследовал герцогский титул. Но сын Рудольфа Иоганн считал, что этот титул должен был достаться ему. Поэтому он нанял пару помощников, подкараулил своего дядю-герцога и убил его. Вдова герцога поклялась отомстить за смерть супруга и устроила охоту на убийцу. Иоганн сбежал в Вену и пришел к этому камню, надеясь спастись от преследователей. Но монахи не захотели укрыть в своих стенах убийцу герцога. Так Иоганн и сидел на камне, не имея возможности ни на шаг отойти от него, иначе бы его тут же схватили люди герцогини. А ночью к нему пришел дьявол и укусил его за шею. Он выпил кровь преступника и обрек его на вечные мытарства во мраке ночи, между тем и этим миром.

Девушки медленно направились домой. Латона думала об этой истории.

— Но это было очень давно, не так ли?

— Да, — кивнула Марла, — с тех пор, насколько я слышала, прошло пятьсот лет.

— А потом? В городе еще появлялись вампиры?

Марла лишь фыркнула, удивляясь такому глупому вопросу.

— Ну еще бы! Они же не умирают. Да и с чего бы им просто так уходить отсюда? Вампиры и сейчас живут среди нас. На днях они снова разошлись! По ночам они ходят по паркам и темным переулкам, подкрадываются к легкомысленным прохожим и утоляют свой голод человеческой кровью.

— Откуда тебе это знать? — резко спросила Латона.

— Ха, даже мне известно, о чем пишут в газетах. Разве вы не читали? Всего пару недель назад снова начали находить обескровленные трупы со следами укусов! А полиция как всегда ищет убийцу среди простых жителей Вены! — презрительно засмеялась девушка. — Я уверена, что они опять никого не найдут, как и всегда, когда в городе появлялись такие трупы. Моя бабушка рассказывала мне о подобных случаях, которые она повидала на своем веку!

Латона молча шла рядом с камеристкой, пытаясь понять, что именно из того, что сказала ей Марла, стоит воспринимать всерьез. Вампиры здесь, в Австрии? Почему бы и нет. Были же они в Венгрии и Сербии, Италии и Франции, и даже в Ирландии, как утверждал Брэм.


— А ты, случайно, не знаешь, где живут эти вампиры?

Марла пожала плечами.

— Эта нежить по ночам выбирается из могил. Наверное, большинство из них обитает на Центральном кладбище. Во всяком случае я бы ни за что не пошла туда ночью.

Латона пробормотала что-то невнятное. На Востоке она вместе с дядей выслеживала вампиров, которые были похожи на диких, кровожадных чудовищ, о которых рассказывал венгерский профессор. Но Латона знала и совсем других вампиров, которые наверняка не стали бы жить в склепах и могилах.

Известно ли профессору Вамбери, где они обитают? Она обязательно это выяснит!

— Ну как? — вместо приветствия спросил у Латоны Брэм, когда девушки вернулись во дворец Шей. — Прогулка по магазинам удалась?

— Еще бы, — попыталась улыбнуться Латона. — В Вене действительно много интересного, — сказала она и сразу же устремилась к профессору Вамбери. — Господин профессор?

— Что, дитя мое? — поднял голову старый венгр.

— Наверное, я не поведаю вам ничего нового, если скажу, что здесь, в Вене, тоже живут вампиры. Притом уже несколько веков.

Но вывести профессора из равновесия было не так-то просто.

— И ты только что об этом узнала? От своей камеристки, я полагаю?

Латона почувствовала себя загнанной в угол, но бойко ответила:

— Да, мне рассказала об этом Марла. Только не говорите мне, что у нее слишком буйная фантазия! Я уверена, что в Вене есть вампиры, и их даже больше, чем все думают. И я утверждаю, что это не какие-то тупые чудовища, живущие на кладбищах.

Венгр лишь кивнул и внимательно посмотрел на девушку своими светло-серыми глазами.

— Вы знаете, где живут эти вампиры?

— Думаешь, они в Вене? — вмешался в разговор Брэм. — Почему ты так решила?

— А почему бы нет? Малколм рассказывал мне о вампирских кланах и об академии. Если они были в Риме и Париже, то почему бы им не оказаться в Вене?

Брэм медленно кивнул.

— Возможно, ты и права.

— Может быть, Иви тоже здесь, — добавила Латона, зная, что это замечание не оставит Брэма равнодушным.

— Может быть, — ответил он спокойным голосом, но его лицо лучше всяких слов свидетельствовало о переполнявших его чувствах.

Озадаченный профессор переводил взгляд с Брэма на Латону и обратно.

— Думаю, немного позже нам нужно будет собраться вместе и продолжить нашу беседу. Я начинаю догадываться, что вы вдвоем можете рассказать мне гораздо больше невероятных историй, чем я вам.


Тайный павильон


Шли недели. Листья на деревьях окрасились в желтый цвет, затем наступил и закончился октябрь. Осенняя непогода ворвалась в парки и переулочки Вены и сорвала с деревьев их пестрые наряды. Одна ночь сменяла другую, а Упири и дальше продолжали сидеть в склепе под церковью Святого Михаила, издали наблюдая за Дракас и теми немногими наследниками, которых им удавалось увидеть, и ждать новостей от воронов. Тонка уже давно находилась в опасном расположении духа — терпение никогда не было ее сильной стороной. Но остальным Упири приходилось еще хуже. Они никогда не учились сдерживаться и сопротивляться голосу инстинкта. Эти вампиры были сильными, дикими, необузданными. Они были созданы вовсе не для того, чтобы спокойно сидеть и выжидать удобного случая.

— Когда? — спросил Бранко и уставился на Тонку с таким видом, как будто собирался разорвать ее на куски, если ответ ему не понравится.

— Я не знаю! — сдержанно ответила вампирша, хотя внутри у нее все клокотало. — У вас есть глаза и уши, и вы прекрасно знаете, что Дракас ни разу не выводили в город всех наследников сразу. Нам еще не представилось подходящего случая, чтобы схватить всех. И пока это не произойдет, мы будем ждать и стараться вести себя незаметно. Понятно вам?

Но Бранко не удовлетворил такой ответ.

— А если Дракас никогда этого не сделают? Если мы просидим здесь целый год, до тех пор пока наследники не уедут?

— Тогда мы нападем на них в последнюю ночь. Поймите наконец: Дракас сильнее, чем мы. И у них во дворце преимущество — и не только численное — будет на их стороне. С помощью своей магии Дракас удалось отлично защитить фамильное имение от непрошеных гостей.

— Тогда почему мы все еще тут? — недовольно спросила Малка. — Почему бы нам не поехать назад в Трансильванию и не вернуться в Вену летом, к концу учебного года?

— Потому что у нас есть хорошие новости. Мы схватим наследников гораздо раньше, чем закончится учебный год! Скоро начнется бальный сезон. Семьи из высшего общества уже давно вернулись из своих загородных имений, и даже император перебрался из Шёнбрунна в Хофбург. Все они теперь ходят в театр и на танцы, а кульминацией сезона станут балы-маскарады перед карнавалом.

— И что? Какое нам до этого дело? — поинтересовался Бранко.

Аурика оскалилась, выставив редкие зубы.

— Наверное, Тонка хочет с нами поплясать.

— Не болтай чепухи! — прорычал Бранко. — Повторяю: какое нам дело до бального сезона?

— Кроме вас и воронов у меня есть и другие источники информации. Какие, к делу не относится. Как бы то ни было, Дракас собираются устроить у себя дома танцевальный вечер. Зачем? Это своего рода проверка для наследников, после которой их смогут официально представить сливкам венского общества. Юные вампиры должны хорошо зарекомендовать себя на празднике во дворце Кобург, чтобы потом — всем составом — выйти в большой свет.

— Дракас хотят устроить в своем доме праздник? — удивилась Малка. — А кто же придет к ним в гости?

— Может, дамы и господа из высшего венского общества? — предположила Тонка.

— Люди?! — изумленно воскликнула Малка.

— Полагаю, да. Вряд ли здесь найдется много вампиров. Во всяком случае я не учуяла ни одного, который не обладал бы ни с чем не сравнимым запахом клана Дракас. А нас они, думаю, вряд ли пригласят к себе на бал, — с усмешкой добавила вампирша.

— Но ведь они не знают, что мы здесь, — сказал Йеско и почесал свою покрытую черными спутанными волосами голову.

— Да, я очень надеюсь, что они этого не знают. И если вы будете следовать моим указаниям, то так будет продолжаться еще некоторое время, — сказала Тонка и строго посмотрела на Йеско. — Но не волнуйся. Даже если бы Дракас знали о нашем присутствии, они бы не стали присылать нам пригласительные.

— Да и что мне делать на балу? — пробормотал Иеско.

Тонка чуть не застонала, но сдержалась. Зачем она только взяла с собой этого детину, в голове у которого, похоже, не было ни капли мозгов?

— А когда это произойдет? — не отступала Малка.

Тонка пожала плечами.

— Этого я не знаю. Но я уверена, что скоро мы достигнем нашей цели.

— Надеюсь, — пробормотал Вацлав.

Тонка тоже на это надеялась. Каждую ночь ей казалось, будто она сидит на бочке с порохом и фитиль уже тлеет. Ее спутники были совершенно непредсказуемы, и управлять ими стало практически невозможно. Теперь она почти еженощно выводила своих Упири в пригород, где вели нищенское существование простые рабочие. Чаще всего вампиры наведывались в Винерберг. Тамошние кирпичные заводы были не чета обычным фабрикам. Это был город в городе, маленький ад с красной глиной, раскаленными печами и грязными липкими карьерами. Генрих фон Драше-Вартинберг держал своих подчиненных в узде. Они работали и жили на территории завода, и потому должны были подчиняться жестким правилам. Рабочим запрещалось играть в карты или кегли. За эти и множество других проступков можно было запросто лишиться работы и жилья. Летом трудились от восхода до заката. По воскресеньям работникам разрешалось ходить в церковь. В другие дни они вкалывали до полного изнеможения.

С двенадцати лет детей уже посылали на завод, где они должны были вынимать кирпичи из форм. Да, тут была школа и обязательное обучение, но не было того, кто бы следил за этим. Самые длинные — восемнадцатичасовые — смены были у обжигальщиков. Работники, вымешивающие глину, трудились не так много и расплачивались за это ранним ревматизмом суставов. Денег рабочие, большинство которых были родом из Богемии и Венгрии, не получали вовсе. Зарплату на заводах Драше выплачивали специальными железными винербергскими марками, которыми можно было расплатиться только в заводских магазинах, где все стоило дороже. Работницы и работники оставались на заводской территории и не ходили в город или в маленькие винные погребки у Линейного вала.

Винерберг как нельзя лучше подходил для целей Упири, поскольку здесь на небольшой территории жило огромное количество людей, многие из которых были больными и слабыми, так что обнаруженные утром трупы молча складывали в одну тележку и с наступлением темноты отвозили на кладбище. Если вампиры сдерживались и не оставляли на теле жертвы заметных укусов, ни у кого не возникало вопросов. За смертью жертвы следовали лишь смиренная скорбь и тихое прощание, ведь на следующее утро семье умершего нужно было снова возвращаться к печам и глиняным карьерам, чтобы зарабатывать себе на хлеб.

Тонка понятия не имела, заметил ли Генрих Драше или один из его старших рабочих, что за последние недели на заводах умерло на несколько десятков человек больше, чем обычно. И вампиршу это совершенно не волновало. Люди решат, что это какая-нибудь лихорадка или дизентерия, и уж точно не станут бросаться на поиски ночных кровопийц.

* * *


Все это время друзья не теряли времени даром. Помимо уроков фехтования и танцев они должны были изучать историю династии Габсбургов и Австро-Венгерской империи. И конечно же, юные вампиры — за исключением наследников семей Дракас и Фамалия — продолжали посещать занятия по немецкому языку. Однако каждую свободную минуту они использовали для того, чтобы с помощью Франца Леопольда научиться управлять своими ментальными силами. Алиса делала успехи, что не удивляло ее друзей, знавших, каким честолюбием она обладает. Лучиано тоже неплохо справлялся с заданиями. Вернее говоря, он то демонстрировал не виданные успехи, то пребывал в состоянии полной рассеянности, о причине которой, конечно же, знали его друзья. Время от времени наследник римского клана и вовсе не приходил на их тайные занятия и незаметно ускользал из дворца.

— Нетрудно догадаться, где он сейчас пропадает, — гневно сказала Алиса. — Как будто нет ничего важнее!

— Ну, очевидно, у Носферас другие приоритеты, — сказал Франц Леопольд, который все же поддался на уговоры Алисы и согласился обучать Таммо, Джоанн и Фернанда.

Однако теперь Иви не могла ему ассистировать. Разве можно было, не разглашая ее тайны, объяснить этим троим, почему она обладает такими невероятными силами? Но поскольку Алиса и Лучиано намного обогнали новичков, они могли заниматься и увеличивать свои силы самостоятельно. Кроме того, Пирас и юный брат Алисы не были готовы посвящать занятиям все свободное время.

— При всем моем желании, Алиса, так не пойдет, — защищался Таммо. — Нам нравится, что кроме фехтования и этих глупых танцулек мы можем научиться еще чему-нибудь стоящему, что действительно может нам пригодиться, но хорошего понемножку. Мы должны использовать хотя бы часть свободного времени, чтобы лучше познакомиться с Веной. Говорю тебе, мы отыскали здесь такие места, где Пирас чувствуют себя как дома, — сказал он с сияющими глазами. — Сводчатые подземелья, ведущие на пять этажей вглубь, катакомбы и массовые захоронения под площадью Святого Стефана, канализационные каналы, впадающие в Вену или Дунай. Это так здорово! Кроме того, ты не можешь требовать, чтобы мы проводили каждую минуту в обществе одного из Дракас.

Алису разозлило такое легкомысленное отношение брата к занятиям, но Франц Леопольд лишь махнул рукой.

— Отпусти их, пусть погуляют. Даже лучше, если они не всегда будут с нами. Без них мы сразу сможем перейти к более сложным упражнениям.

Воодушевленная этой новостью, Алиса тотчас же позабыла о брате и о Пирас.

Однако самой большой проблемой для друзей оказалась Мария Луиза, которая постоянно досаждала Иви. Она наблюдала за Лицана с выражением злобного ожидания, которое не могло понравиться никому из друзей ирландки. Со временем юным вампирам становилось все сложнее находить места, где они могли бы спокойно позаниматься, потому что Мария Луиза буквально следовала за ними по пятам. Никто не сомневался в том, что, узнав секрет друзей, наследница Дракас сразу же расскажет обо всем главам клана, которым явно не понравится самовольное решение Франца Леопольда. Поэтому вампиры часто отправлялись на прогулку в парк и упражнялись прямо там.

— Мария Луиза — это сущее наказание, — пожаловалась Фамалия, когда она вместе с Иви и Сеймоуром поднималась в спальню, чтобы улечься в постель.


Как только из-за горизонта показались первые лучи солнца, Алису охватило привычное оцепенение. Иви, напротив, еще не спала и думала о Марии Луизе.

«Она что-то заподозрила и не успокоится, пока не выведает твою тайну. О том, что случится вслед за этим, я даже думать не хочу».

Иви нечего было возразить волку.

— Она побежит к барону и баронессе и доложит им о чудовищном обмане, который позволили себе Лицана.

«Так и есть. И последствия этого разоблачения коснутся не только тебя. Скорее всего, из-за этого пострадает весь клан».

Иви ничего не ответила. Она знала, что Сеймоур прав, но не готова была посмотреть правде в лицо. Однако волк не собирался отступать.

«И это еще не все. Ты знаешь, что тень приближается. Ты чувствуешь, как она мысленно ищет тебя, каждый вечер, когда просыпаешься, и каждое утро, прежде чем погрузиться в глубокий сон».

— Тень еще не пыталась к нам приблизиться, — упрямо возразила Иви. — Возможно, она вообще не приедет в Вену.

«Ты действительно в это веришь? Нет, не думаю, что ты настолько наивна. Ты лучше меня знаешь, что она лишь выжидает удобного случая».

— Тут во дворце она не сможет ничего со мной сделать, а я не стану подвергать себя опасности, гуляя по Вене в одиночку.

«Ты собираешься прятаться за спинами друзей? А что, если тень потеряет терпение? Если она поймет, что иначе ей до тебя не добраться? Тени нет дела до твоих друзей! Что, если она решит прийти за тобой, уничтожая все на своем пути?».

Иви глубоко вздохнула, но ничего не ответила.

«Хочешь, чтобы это было на твоей совести?» — не унимался волк.

— Нет, конечно. Но ведь мы не знаем, чего повелитель хочет на самом деле. Пока что это всего лишь наши предположения.

«Ах, и пока ты не удостоверишься в них, ты собираешься оставаться тут и подвергать своих друзей опасности?».

— А чего ты хочешь? Чтобы я, не сказав ни слова, навсегда покинула наследников и уехала прочь? Это и будет тем удобным случаем, на который надеется тень. Без защиты своих друзей я сразу же попадусь ей в руки.

«Ты просто не хочешь понять, о чем я тебе говорю, не так ли? Ты должна попросить Тару забрать тебя, пока еще не слишком поздно! Прежде чем барон узнает твою тайну и выставит тебя на улицу. Иви, действуй сейчас, пока тебя не прижали к стенке и ты сама решаешь, что тебе делать. Будь благоразумна! Можно подумать, что ты и вправду тринадцатилетняя девочка, какой выглядишь».

— Четырнадцатилетняя. В свой четырнадцатый день рождения я все еще была человеком! — сказала Иви и с измученным видом закрыла глаза. Жжение под веками напомнило ей о слезах, которые она иногда проливала, будучи ребенком. — Ах, Сеймоур. Это были сто долгих лет, и, несмотря на то, что ты всегда был рядом и защищал меня, очень часто мне было одиноко. Долгое время у меня не было возможности узнать, как это, когда у тебя есть друзья. Дружба — это тепло, которое заставляет нас забыть о ледяном холоде нашей крови. Я до сих пор помню ощущение счастья, когда в моей груди билось человеческое сердце. Как долго я должна отказываться от всего этого?

«А ты не забыла, как глубоко ранит боль неразделенной любви? Неужели мне нужно напоминать тебе, что Дракас растоптал твои чувства?».

— Нет, не нужно. Я прекрасно об этом помню, — резко ответила Иви, но потом ее голос снова наполнился тоской. — Да, я любила и страдала. Но лучше познать и то, и другое, чем влачить жалкое существование холодного трупа. Я не могу покинуть своих друзей. Мне кажется, что в моей груди все еще бьется живое сердце, и если я оставлю их, оно разобьется на кусочки.

Ее тело содрогнулось, словно от рыданий.

— Если я покину их сейчас, то уже не смогу вернуться обратно и, вероятно, никогда их больше не увижу. Тогда мне придется снова из года в год бродить по болотам Ирландии наедине с воспоминаниями о тех нескольких неделях, когда я была счастлива и чувствовала себя живой.

Иви ощутила прикосновение мокрого носа. Волк, утешая, лизнул ее руки теплым языком.

«Ты никогда не останешься одна. Я всегда буду с тобой, до конца мироздания».

— Я знаю, Сеймоур, мой любимый верный брат. Но дай мне еще немного времени.

«Не я распоряжаюсь твоим временем. Никто не знает, когда станет слишком поздно».

Но Иви ничего не ответила. Ее одолел глубокий сон.

* * *


Когда следующим вечером Франц Леопольд направлялся в столовую, он успел заметить, как Лучиано выскользнул оттуда. Недолго думая, Дракас отказался от своей порции крови и последовал за Носферас. При этом оставаться незамеченным не составляло для него особого труда. Наверное, Лучиано не заметил бы Франца Леопольда, даже если бы тот отставал от него всего на шаг. Во всяком случае способность брать след и идти по нему, которую Дракас за три года обучения в академии довел до совершенства, ему сегодня абсолютно не понадобилась. Франц Леопольд просто шел следом за Лучиано, соблюдая определенную дистанцию. Лучиано спустился по Вайбурггассе и у дворца графини Хенкель фон Доннерсмарк повернул на Рингштрассе. Здесь в ранние вечерние часы еще царило оживленное движение. Фиакры и кареты катились вверх и вниз по кольцу улицы, обгоняя конку, которую неторопливо тащили за собой по рельсам две гнедые. Да и окруженная с обеих сторон голыми деревьями дорога для пешеходов и всадников не пустовала. От площади Шварценберг начиналась часть улицы, принадлежавшая дворянам и богачам, ведущая к оперному театру и дальше до самого Хофбурга. Франц Леопольд видел, как мужчины из высшего общества устремлялись в кофейни.

Но Лучиано не замечал ни кофеен, ни богато одетых людей, которые медленно прогуливались и заходили в здания. Погруженный в себя вампир продолжал идти дальше, замедляя шаг, чтобы не выделяться в толпе. Франц Леопольд уже начал скучать и попытался поймать мысли Лучиано. Он сосредоточился, сфокусировал свой разум и направил поток энергии на видневшуюся впереди фигуру. Наступил решающий миг. Проникнуть в разум Лучиано было легко. Сделать это так, чтобы Носферас ни о чем не заподозрил, было намного сложнее. Францу Леопольду помогало то, что Лучиано полностью погрузился в мечты и не подозревал, что за ним кто-то наблюдает. Что было большой ошибкой, неодобрительно подумал венец. Нужно всегда быть начеку. Однако в данном случае легкомыслие Лучиано было ему на руку.

Нет, Франц Леопольд не удивился, когда перед его мысленным взором возник образ юной девушки. При этом вампир критически заметил, что в мечтах Лучиано она была красивее и остроумнее, чем на самом деле. Носферас наслаждался воспоминаниями и, похоже, почти дословно повторял ее болтовню — хотя Франц Леопольд не нашел в ней ничего, что могло бы его заинтересовать.

Лучиано очнулся от воспоминаний, и его мысли устремились вперед по Рингштрассе, навстречу предстоящему свиданию. Лицо Франца Леопольда исказилось от отвращения. Если ему когда-нибудь и придется так сильно влюбиться, он все равно не позволит сделать из себя круглого дурака!

Внезапно Лучиано замер. Что-то пробудило вампира от его мечтаний. Франц Леопольд мгновенно покинул его сознание и тоже остановился. Неужели Носферас обнаружил своего преследователи? Этого не может быть! Франц Леопольд не сомневался в том, что был достаточно осторожен. В конце концов, его жертва не помнила себя от счастья, думая о предстоящей встрече с любимой.

Лучиано медленно повернул голову, но его взгляд устремился вверх. Нет, Франца Леопольда он не заметил. Его смутило что-то другое. На что же он теперь смотрел?

Дракас снова протянул к Лучиано невидимое щупальце своего сознания и поймал его мысли.

«Проклятые вороны! Здесь что-то не то, что бы там ни говорили! Они ведут себя совершенно не так, как обычные птицы!».

Франц Леопольд проследил за взглядом Носферас и увидел трех черных воронов. Они сидели на верхушке каштана, притаившись под последними желтыми листьями.

Это было нелепо. Зачем воронам это делать? Зачем им прятаться? Кто не должен был их обнаружить? И вообще, почему они сидели на дереве в такое время?

«Я бы подумал, что это Дракас используют птиц в качестве шпионов, но почему тогда Лео о них ничего не знает? Или он соврал нам? Что ж, вполне возможно».

— Прочь отсюда! — пробормотал Лучиано. — Это вообще не вашего ума дело.

Франц Леопольд закусил нижнюю губу. Он был уверен, что птицы не служили никому из Дракас. Не то чтобы наследник был осведомлен обо всем, что делали глава клана и его ближайшее окружение. Конечно же, Франц Леопольд обладал редким талантом читать чужие мысли, но умение многих Дракас мастерски скрывать свои помыслы и закрывать разум от любого проникновения превосходило способности юного вампира. И все же использовать животных для подобных поручений венцы не стали бы. Возможно, Пирас или Лицана, но никак не Дракас!

Лучиано шел дальше. Франц Леопольд следовал за ним. Он сфокусировал свои силы, но на этот раз направил их не в сторону Лучиано. Целью юного Дракас были вороны. Он хотел понять, что скрывалось за странным поведением птиц, которые впервые попались ему на глаза еще в конце лета. С тех пор они снова и снова внезапно возникали в самых неожиданных местах. Могло ли это быть простой случайностью?

Дракас не верил в случайности. Но поскольку он исключал возможность такого совпадения и так же мало верил в то, что вороны служили барону Максимилиану, возникал вопрос, на кого работали птицы и кому понадобились их наблюдения.

Может быть, это друидка Тара заставила их присматривать за Иви и Сеймоуром, после того как они подверглись опасности в Париже? Такое предположение показалось Францу Леопольду вполне правдоподобным, к тому же это было самым простым объяснением, которое могло бы его успокоить. Однако Дракас не очень-то верил в него. Чутье подсказывало вампиру, что за этими странностями скрывалось что-то неприятное. Чувства предупреждали Франца Леопольда об опасности, которая затаилась где-то в центре Вены.

В Ирландии вампира научили тому, как связывать свой разум с разумом животного и заставлять его служить себе. Франц Леопольд внимательно посмотрел на сидящего на верхней ветке ворона, которого было лучше всего видно, и послал ему свои мысли. Но как только Дракас коснулся его разума, ворон громко каркнул, предупреждая собратьев об опасности, расправил крылья и улетел. Остальные птицы последовали за ним.

Вот черт! Разве это не было похоже на то, что произошло тогда с Иви? Учитывая то, что вороны не были пугливыми птицами, можно было предположить, что кто-то очень тщательно оберегал свои тайны.

Раздумывая над этим, Франц Леопольд продолжал свой путь. Вампир едва не забыл, почему он оказался на Рингштрассе, когда шедший впереди него Лучиано пересек улицу. И поскольку каждое движение Носферас было исполнено радостного ожидания, Дракас догадался, что они почти достигли цели. Действительно, Лучиано свернул в парк, окружавший церковь Святого Карла, и быстрым шагом направился к маленькому павильону, наполовину скрытому за густым кустарником.

Франц Леопольд заметил девушку, которая как будто бесцельно прогуливалась взад-вперед немного поодаль. Уже с такого расстояния было видно, что это не Кларисса, даже если бы она переоделась для этой прогулки в простую одежду. Нет, эта девушка была ниже ростом и довольно невзрачной.

Она заметила Лучиано и не выпускала его из виду, пока он шел к двери павильона, но совершенно не собиралась приближаться к нему. Когда Лучиано вошел внутрь павильона и закрыл за собой дверь, девушка продолжила неторопливую прогулку. Она пошла по направлению к увенчанной высоким куполом церкви, перед которой возвышались две роскошные колонны со спиральным рельефом. Однако девушку совсем не интересовала церковь Святого Карла. Посреди большой площади, простиравшейся перед церковью, она остановилась, развернулась и побрела обратно. Ее взгляд был прикован к двери павильона.

Видимо, это была горничная Клариссы или какая-нибудь другая служанка семьи Тодеско, в обществе которой Клариссе позволяли выходить из дома. Дракас был уверен, что Клариссе не разрешали прогуливаться в такое время суток — и к тому же проводить время в столь укромном месте. Как девушке удалось заставить камеристку сопроводить ее к месту тайных встреч и держать рот на замке? С помощью подарков или угроз? Вероятно и так, и этак. И все же служанка должна была понимать, что такие проделки, если кто-то о них узнает, обойдутся ей гораздо дороже, чем увольнение. Поднятые плечи девушки и постоянно меняющееся выражение лица сказали Францу Леопольду о том, что она чувствовала себя не в своей тарелке.

Может быть, ему стоило немного развеселить ее?

Улыбка заиграла на губах Дракас, когда он решительно подошел к девушке. Она заметила его довольно поздно и испуганно прижала руки к груди. Франц Леопольд сам изумился тому, как легко ему удалось проникнуть в разум девушки и развеять ее страхи.

«Тебе не нужно меня бояться. Подойди ко мне и скажи, как тебя зовут».

Девушка неуверенно приблизилась к нему. Ее лицо ничего не выражало. Ну что за глупое создание? У некоторых крыс, которыми он управлял в подземных лабиринтах Парижа, и то было больше индивидуальности, с презрением подумал Франц Леопольд.

— Добрый вечер, — прошептала девушка и восторженно посмотрела на вампира. — Меня зовут Лизгрет. Я горничная. Моя госпожа — сударыня Кларисса фон Тодеско.

— Да, я знаю. Сейчас она находится вон в том павильоне и, вероятно, слишком занята со своим обожателем.

Девушка испугалась и посмотрела на юного Дракас широко открытыми глазами.

— Откуда вы это знаете? Кто вы и что вам нужно?

Горничная, видимо, уже приготовилась бежать к хозяйке, чтобы предупредить ее об опасности, но Франц Леопольд крепко схватил ее за рукав. Всего одного успокаивающего проникновения в разум девушки хватило, чтобы прогнать все ее страхи.

Жаль, что она была такой глупышкой и ее внешность нисколько не привлекала его, в отличие от ее свежей теплой крови.

С другой стороны, может быть, это и к лучшему. Францу Леопольду не стоило особого труда сдерживать себя, чтобы не наброситься на нее и не впиться зубами в ее худую шею.

— Лизгрет, побудь со мной еще немного. Ты могла бы поведать мне что-нибудь о семье Тодеско, об их доме и о прислуге.

Девушка кивнула и начала рассказывать глухим голосом, пока Дракас не остановил ее.

— Этого достаточно. А теперь ступай. Продолжай делать то, что приказала тебе твоя хозяйка.

Девушка снова кивнула и на негнущихся ногах побрела обратно. Франц Леопольд еще с минуту смотрел ей вслед, качая головой. Потом внимание вампира снова привлек павильон. Действительно ли он хотел стать свидетелем того, что сейчас происходило между Лучиано и Клариссой? Венец и так прекрасно представлял себе это: поцелуи и пошлые любовные клятвы. Это не сулило ничего хорошего. И все же любопытство заставляло Франца Леопольда идти дальше, пока он не достиг двери павильона. Дракас уловил запах Носферас и горячей девичьей крови. Это было совсем не то, что с глупой горничной. Франц Леопольд почувствовал жжение в глотке, которое становилось все сильнее. Он судорожно сглотнул и спросил себя, как Лучиано удавалось не поддаваться искушению. Неприятные воспоминания нахлынули на венца, и прогнать их было не так-то легко!

Франц Леопольд обошел вокруг маленького восьмиугольного павильона и спросил себя, для чего он вообще был построен. Вампир заглянул в одно из окон. Внутри стояли две белые скамейки с пестрыми подушками, а посредине располагался кованый круглый стол, также выкрашенный в белый цвет. Мигающий огонек свечи освещал фигуры влюбленных, которые, тесно обнявшись, сидели на одной из скамеек. Франц Леопольд с отвращением наблюдал за этой сценой. И все же к привычному отвращению примешивалось еще одно чувство. Неужели это была зависть?

Как никчемному Носферас удалось покорить эту очаровательную девушку — и главное, без применения вампирских сил, с помощью которых можно было с легкостью сделать человека послушным и уступчивым и которыми Дракас и сам отлично владел. Нет, у этой девушки был ясный рассудок — настолько, насколько он вообще может быть ясным у влюбленного человека. Франц Леопольд осторожно приблизился к ее разуму и увидел, что он не находился ни под чьим влиянием.

Но это было просто невозможно! Надо же было, чтобы ей понравился именно низенький, невзрачный Лучиано, происходивший из клана, у представителей которого главными качествами были прожорливость и лень. Таким Франц Леопольд увидел Лучиано в первый раз и таким воспринимал его и сейчас. Теперь наследнику Дракас пришлось с неохотой признать, что это представление больше не соответствует действительности.

Хорошо, возможно, Лучиано вырос, стал более стройным и подвижным. Да, он даже оказался вполне искусным фехтовальщиком, превзойдя многих наследников… И возможно, в глазах этой девушки он выглядел вполне привлекательным. Но все же!

Франц Леопольд с недовольным видом уставился в окно.

«Если бы у этой девушки был выбор, она бы отдала предпочтение мне», — подумал Дракас. Он не только был красивее, обладал более благородной осанкой и более утонченными чертами лица. Он был остроумным, красноречивым и прекрасно умел держаться в обществе, в чем Носферас никогда с ним не сравнится!

Что-то произошло. Франц Леопольд почувствовал, что атмосфера в павильоне изменилась. Лучиано высвободился из объятий Клариссы и мягко, но решительно отодвинул ее от себя.

— Что случилось, Лучиано? Что-то не так?

— Не волнуйся, любовь моя. Просто я чувствую что-то, что мне не нравится. Здесь есть что-то… нет, кто-то, кому тут не место!

Голос Лучиано прозвучал так грозно, что Кларисса испуганно отпрянула от него. Вампир снова повернулся к ней и успокаивающе погладил ее по руке.

— Не бойся. Я только посмотрю, не шатается ли поблизости всякий сброд.

— Если бы здесь кто-то был, Лизгрет давно бы уже предупредила нас, — ответила Кларисса немного дрожащим голосом.

— Может быть. А может, и нет, — сказал Лучиано и поднялся со скамьи.

Пора было уходить. Францу Леопольду совершенно не хотелось, чтобы Носферас обнаружил его здесь. Когда Лучиано открыл дверь, чтобы выглянуть наружу, Дракас уже давно скрылся за темными деревьями парка.

Все время, пока Франц Леопольд, с трудом сдерживая шаг, шел по Рингштрассе, его не отпускала одна мысль: «Если бы у этой девушки был выбор, она бы отдала предпочтение мне».

Да, в этом венец не сомневался. Внезапно он остановился. Так почему бы не предоставить ей выбор? Было интересно посмотреть, как эта юная, невинная девушка поведет себя, если у нее появится возможность выбирать между Носферас и Дракас!

На минуту Франц Леопольд увидел перед собой укоризненное лицо Алисы, но быстро отогнал от себя мысли о наследнице клана Фамалия. Это не имело к ней никакого отношения. По крайней мере Франц Леопольд пытался убедить себя в этом.


Пьянящая кровь


За дверью гостиной царило непривычное беспокойство. В этот дождливый осенний день во дворце Шей было так тихо, что теперь голоса за дверью казались еще громче.

Латона оторвала взгляд от романа, который принесла ей старая баронесса фон Шей — «Хайди: годы странствий и учебы» Джоанны Спайри.

— Что там такое? — поинтересовалась девушка.

С такой книгой она только и делала, что искала повод отвлечься от чтения. Как баронесса додумалась принести ей рассказ для детей?

Брэм Стокер встал.

— Полагаю, прибыл еще один гость.

Ирландец подошел к двери, но остановился перед ней, снова повернулся к Латоне и начал нервно сжимать руки. Девушка удивленно посмотрела на него. Казалось, Брэм чувствовал себя не в своей тарелке.

— Вы знаете, кто этот гость?

— Э-э-э… да, он телеграфировал мне о своем прибытии, и час назад мы послали карету, чтобы встретить его с поезда.

— Но вам не очень нравится, что он приехал, — предположила Латона, пытаясь понять причину странного поведения Брэма.

— Нет, это не совсем так, — ответил Брэм. — Я сам попросил его о встрече.

— Чего же вы тогда боитесь?

— Того, что ты разозлишься, — тихо признался ирландец.

Книга упала на пол. Латона поднялась из удобного кресла и, не сводя глаз с Брэма, медленно подошла к нему.

— Что вы успели натворить?! — воскликнула она.

Брэм выдержал ее взгляд. Его недавняя нерешительность куда-то испарилась.

— Я попросил профессора ван Хельсинга встретиться со мной.

— Что? Это еще зачем? Вы тоже решили стать охотником на вампиров? Позвольте напомнить вам, что мой дядя Кармело встречался с ван Хельсингом в Париже незадолго до своей смерти!

С каждым словом голос Латоны становился все громче.

— Успокойся! Я позвал его не для этого.

Брэм не договорил, поскольку в эту секунду в гостиную вошел дворецкий.

— Профессор ван Хельсинг из Амстердама к господину Стокеру и госпоже Латоне. Прошу вас!

Дворецкий с поклоном отступил в сторону, открывая взгляду присутствующих гостя, который успел снять шляпу и пальто, но все еще был в дорожном костюме.

Латоне показалось, что ван Хельсинг совсем не изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Его волосы были таким же короткими, скорее каштановыми, чем седыми, и совсем не гармонировали с его длинной неухоженной бородой. Его дорожный костюм выглядел не менее ужасно, чем тот, что профессор носил в Амстердаме, однако не так сковывал его движения. Свою толстую трость ван Хельсинг не отдал дворецкому, а продолжал держать в правой руке. Конечно же, она была нужна ему не для того, чтобы поддерживать его жилистое и чрезвычайно подвижное тело. Нет, внутри трости скрывался острый клинок, которым профессор наверняка мастерски владел.

Гость кивнул и протянул руку Брэму.

— Добро пожаловать, профессор ван Хельсинг. Простите, что доставил вам столько хлопот.

— Что вы, мистер Стокер, я очень рад познакомиться с вами. Да, вы пробудили мое любопытство. Ради такого задания я, не раздумывая, отправился в дорогу.

Ван Хельсинг подождал, пока дворецкий вышел и закрыл за собой дверь. Затем взгляд светлых глаз профессора устремился на Латону. Гость так пронзительно смотрел на нее, что девушка невольно сжалась. Лишь после этого ван Хельсинг протянул ей руку.

— Я рад снова видеть вас. Примите мои искренние соболезнования по поводу кончины вашего дяди. Он ведь умер? Я имею в виду, он действительно мертв?

Латона хоть и с трудом, но посмотрела в глаза ван Хельсингу.

— Да, могу сказать, что он действительно и необратимо мертв, если это вас успокоит.

— Меня и вправду это успокаивает. Могу я спросить, где находится его могила?

Латона отвела взгляд.

— В Париже, — наконец сказала она.

Вопросительный взгляд профессора и его поднятые брови заставили ее продолжить:

— В катакомбах, среди миллионов костей, которые когда-то привезли и нагромоздили там. По крайней мере там я видела его тело в последний раз.

Ван Хельсинг наклонился к девушке.

— А от чего умер ваш дядюшка? От укуса вампира, полагаю?

Латона неохотно кивнула.

— Значит, мы не можем быть уверены в том, что он мертв? — спросил Брэм, которому прежде ни разу не приходила в голову такая мысль.

— Все может быть. Вы должны сообщить мне все до мельчайших подробностей, лишь тогда я смогу сказать вам больше.

Брэм развел руками.

— Вампир утащил Латону в катакомбы, и дядя тщетно пытался ее освободить.

— Неправда! — воскликнула Латона. — Сеньор Тибо не собирался делать мне ничего плохого. Я спасла его от ученых, которые мучили его, и он дал слово, что не причинит мне вреда. Дядя Кармело погиб потому, что не мог прекратить охотиться на вампиров и уничтожать их, несмотря на то, что в Риме поклялся мне и Носферас покончить с этим занятием!

— Но вампир все же укусил вас, не так ли? — спросил ван Хельсинг и посмотрел на Брэма. — Разве не из-за этого я приехал в Вену?

— Нет, он не делал этого! — возмущенно вскричала Латона.

— Это был не Тибо.

— Брэм, не смейте! — крикнула Латона, но ирландец продолжал говорить.

— Это был другой вампир, помоложе — по крайней мере внешне он выглядел как молодой человек. Он называет себя Малколмом и родом из Лондона.

— И он укусил вас, дитя мое?

Ван Хельсинг подошел ближе к Латоне и внимательно осмотрел ее бледное лицо с запавшими щеками. Указательным пальцем он отодвинул рюши ее платья и долго разглядывал два маленьких шрама на шее девушки. 

— Он не хотел! — защищала вампира Латона. — Это часть его природы, он просто не смог с собой справиться.

— Он убил бы тебя, если бы я его не остановил! — возразил Брэм.

— Непреднамеренно! — не унималась девушка.

— Преднамеренно или нет, результат был бы один и тот же.

Брэм и Латона уставились друг на друга с гневным выражением на лицах.

Ван Хельсинг пододвинул к себе мягкое кресло и опустился в него.

— Да, интересный случай. Мистер Стокер, вы сделали мне большое одолжение, пригласив меня в Вену. Надеюсь, скоро я смогу развеять ваши опасения. Для этого мне понадобится провести некоторые исследования. Но уже сейчас я могу обнадежить вас, сказав, что опекаемой вами девушке, скорее всего, не причинили серьезного вреда. Я рад видеть Латону в боевом настроении. Не могу представить, чтобы всего один укус превратил ее в ночное существо. Нет, для этого ей нужно было тоже выпить его крови, и тогда превращение уже давно произошло бы. Но все это мы окончательно выясним с помощью экспериментов.

Латону злило, что ван Хельсинг разговаривал с Брэмом так, будто ее не было в комнате. Она решила, что ни в коем случае не позволит ему проводить над ней опыты.

— Мне очень жаль, профессор ван Хельсинг, — произнесла девушка холодно, — что вы напрасно проделали столь долгий путь. Я не нуждаюсь ни в каких исследованиях! Поэтому позвольте мне сразу же попрощаться с вами. Будьте здоровы! Желаю вам удачно добраться до Амстердама!

С высоко поднятой головой Латона вышла из гостиной. Брэм ошеломленно посмотрел ей вслед.

— Простите… — начал он, но ван Хельсинг лишь отмахнулся.

— Не волнуйтесь. Немного упрямства — это еще не самое худшее, что может быть. У этой девушки есть характер. Дайте ей немного времени, и все образуется. Я все равно не собираюсь уезжать в ближайшие несколько дней. Поэтому предлагаю позвать дворецкого, который покажет мне мою комнату, где я смогу спокойно обосноваться со своими инструментами. 

Брэм благодарно кивнул и потянулся к колокольчику, чтобы вызвать дворецкого.

* * *


Следующим вечером Лучиано снова собирался улизнуть из дворца, но в вестибюле наткнулся на старейшину Гунтрама. В том, что эта встреча была не случайной, Лучиано не сомневался. Старейшина специально поджидал его здесь.

— Ах, Лучиано, как хорошо, что я встретил тебя. Думаю, этой ночью нам стоит проверить, каковы твои успехи в немецком языке.

— Мой немецкий достаточно хорош, — ответил наследник. — Моя подруга Алиса де Фамалия за прошедшие годы многому меня научила. Поэтому я отлично справляюсь. Благодарю.

Лучиано попытался было протиснуться мимо профессора, но тот крепко схватил его за руку. Пальцы старейшины обхватили ее словно железные кольца, но голос оставался таким же обманчиво мягким.

— Позволь мне самому убедиться в этом. У нас впереди целая ночь, чтобы позаниматься вместе.

Что еще оставалось делать Лучиано, кроме как последовать за старейшиной? Было ужасно думать о том, что ему придется сидеть здесь целую ночь, в то время как Кларисса будет ждать его. Какой мучительной, должно быть, покажется ей неизвестность. А если она решит, что Лучиано всего лишь играл ее чувствами? Воспользовался ее девичьей невинностью для того, чтобы потом снова оставить ее одну. Усомнится ли Кларисса в его любви, несмотря на все клятвы Лучиано в том, что он будет боготворить ее до конца своих дней? Ему нужно было сообщить ей, что он не сможет прийти, но как?

На лестнице показался Франц Леопольд и с непроницаемым видом посмотрел на Лучиано. Дракас? Нет, это была плохая идея. Лучше уж надеяться на то, что Кларисса позволит ему все объяснить, и попросить у нее прощения.

Руки Лучиано сжались в кулаки, когда он увидел едва заметную усмешку на лице старейшины Гунтрама. Профессор, по всей видимости, наслаждался сложившейся ситуацией, в то время как Лучиано походил на пленника, которого вели к другим наследникам в Голубую гостиную.

* * *


Франц Леопольд остановился посреди лестницы и посмотрел вслед Лучиано. Венец уловил мысли, терзающие влюбленного наследника, а также его решение о том, что было бы глупо посылать вместо себя Дракас. Франц Леопольд усмехнулся. Глупо? Возможно. Зато интересно!

— Лео, вот ты где! — закричала Алиса, сбегая вниз по лестнице.

Она снова излучала воодушевление, какого Дракас не видел больше ни у одного вампира.

— Давай спустимся в казематы и поупражняемся там, пока остальные наследники на занятиях. Или пойдем в парк. Сегодня чудесная ночь.

Франц Леопольд молча посмотрел на вампиршу.

— Ты не хочешь, да? — попыталась истолковать его взгляд Алиса.

К счастью, ей не удалось прочитать мысли венца, поскольку он закрыл сознание от окружающего мира.

Алиса помолчала в нерешительности, но потом снова просияла.

— Может быть, еще раз сходим в Курсалон? Все будут заняты до полуночи. Мы могли бы станцевать вальс. Возможно, там опять выступает Штраус со своим оркестром, — сказала вампирша и лукаво посмотрела на Франца Леопольда. — Нам ведь нужно упражняться, чтобы в совершенстве овладеть всеми танцами, когда барон наконец-то решит представить нас венскому обществу.

Франц Леопольд покачал головой.

— Нет, не сегодня. Мне необходимо еще кое-что сделать.

Дракас посмотрел на Алису и почувствовал, что ее воодушевление рассыпалось в прах, словно пылающий уголек превратился в пепел. Боль отказа сверлила ее душу. Франц Леопольд замер. Душу? Да, если какой-то вампир и обладал чем-то похожим на душу, то это Алиса. Необычное чувство охватило венца, что-то вроде сожаления.

— Думаю, пришло время тебе самой проверить, чего ты уже достигла.

— Если ты так считаешь… — глухо ответила Алиса.

Ну почему она смотрела на него взглядом раненого зверя? Неужели обязательно было так явно показывать свое разочарование? Может быть, Алиса намеренно хотела заставить его испытать угрызения совести?

Нет, это было не в ее характере. Алиса была темпераментной и непредсказуемой, и ее уж точно нельзя было назвать расчетливой.

— Предлагаю тебе найти своего кузена Серена и попытаться незаметно проникнуть в его мысли. Возможно, я вернусь пораньше, и ты успеешь рассказать мне о своих успехах. Да, может быть, нам даже хватит времени на то, чтобы проделать пару упражнений в парке или немного потанцевать в Курсалоне. Это прекрасное место для тренировок. Там собирается много людей, тайные мысли которых ты сможешь прочесть, — при этом ты поразишься, какая скука царит в головах большинства из них. Люди либо размышляют о домашних хлопотах, либо предаются развратным мыслям прямо во время вальса, либо вообще ни о чем не думают. В таком случае ты встретишься с хаосом, состоящим из путаных обрывков мыслей, от которых, если долго их слушать, начинает болеть голова.

Алиса слабо улыбнулась.

— Хорошо, ты сможешь найти меня здесь, когда вернешься. Но не рассчитывай, что я выдам тебе тайные мысли Серена! Так не пойдет.

Франц Леопольд закатил глаза.

— Ах, Алиса, неужели ты думаешь, что я нуждаюсь в этой уловке, чтобы выведать что-то о твоем кузене? Не беспокойся. Мне не так уж интересно, что ты узнаешь о Серене. Намного больше меня интересует, удастся ли тебе проникнуть в его разум и, прежде всего, поймает ли он тебя на горячем — в чем я, в общем-то, почти уверен. Так что заранее приготовься к его гневу. Ты действительно хорошо справляешься с упражнениями, но это особо сложное задание!

Франц Леопольд увидел, как в глазах Алисы вспыхнуло честолюбие. В любом случае это было лучше, чем видеть ее разочарование. Дракас кивнул вампирше на прощание и побежал вниз по лестнице.

— Что ты собираешься делать? — крикнула Алиса ему вдогонку, но Франц Леопольд притворился, что не услышал ее.

Самым коротким путем он направился к церкви Святого Карла, вернее сказать, к маленькому павильону в парке.

Как и ожидал Дракас, у павильона снова караулила глупая горничная, однако для него это не было преградой. Девушка лишь немного смутилась и стеклянным взглядом уставилась на вампира, когда он прошел мимо нее. Теперь Франц Леопольд стоял перед павильоном и сквозь закрытые двери чувствовал запах Клариссы. Какой удивительный аромат! Вампиру приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не поддаться страсти. Он снова спросил себя, как Лучиано удавалось находиться так близко к этой девушке и ни разу не укусить ее.

Венец постучал и нажал на ручку двери. Она была закрыта! Потом он услышал звонкий голос девушки.

— Это ты, Лучиано? Подожди, я открою.

Даже ее пружинящая, энергичная походка могла свести с ума.

Ключ повернулся в замке, полная радостного ожидания Кларисса распахнула дверь и молча уставилась на незнакомца, стоявшего на пороге. Было почти смешно наблюдать, как ее радость уступила место удивлению, которое превратилось в испуг. Ее точеное лицо было словно открытая книга. Да уж, в этом случае даже не нужно было проникать в ее мысли. Вряд ли он смог бы обнаружить там для себя что-то новое.

Франц Леопольд элегантно расшаркался.

— Пожалуйста, успокойтесь, сударыня Кларисса, я не хотел вас напугать. Я знаю, вы ждете здесь моего друга Лучиано. Можно мне войти? Спасибо. А еще было бы неплохо закрыть дверь.

Вампир не собирался управлять девушкой с помощью своих способностей, но пока она не оправилась от удивления, у него не оставалось другого выбора. В противном случае она бы чего доброго начала кричать или убегать, а это не входило в планы Франца Леопольда.

— Давайте присядем здесь, на этой удобной скамейке, — сказал он и огляделся. — Отличное местечко для свиданий. Что? Этот укромный павильон соорудил ваш брат, чтобы тайно встречаться с женой вашего учителя музыки? А как вы раздобыли ключ? Дайте угадаю, ваш брат вовсе не давал вам его. Нет, он даже не подозревает, что вы знаете о его секрете и похитили ключ от павильона. А ваша семья думает, что в эти вечерние часы вы в сопровождении своей горничной посещаете уроки пения, которые — как удачно придумано — дает вам неверная супруга вашего учителя. Несмотря на столь невинный взгляд, вы на удивление хитроумны, дорогая! — восхищенно засмеялся Франц Леопольд. — Неужели вы шантажировали бедную женщину? О, вижу, я попал в яблочко. Нет, какое коварство! Я просто в ужасе!

Кларисса, не произнося ни слова, смотрела на вампира, но поскольку она невольно думала об ответах на его вопросы, Франц Леопольд узнал все, что хотел.

— Скажите мне только, зачем вы это делаете. Вы не кажетесь мне кокеткой, и я уверен, что вас воспитали в духе добродетели. Почему девушка из хорошей семьи пренебрегает приличиями?

Ответ Клариссы состоял не из слов. Это была целая волна чувств, которая с такой силой обрушилась на Франца Леопольда, что он немного растерянно отшатнулся.

Неужели это любовь? Большая, несокрушимая любовь, которой не страшны никакие преграды? Да, он однажды читал о чем-то подобном. В той книге было сказано, что такое время от времени случается с людьми. Но читать об этом было совсем не то, что стоять под ливнем выплескивающихся наружу чувств.

Франц Леопольд презрительно поднял верхнюю губу — но в то же время с тоской спросил себя, каково это — так страстно любить и быть любимым.

Дракас пододвинулся немного ближе к девушке, которая, замерев, смотрела на него. Он почувствовал ее сопротивление. В отличие от своей горничной, Кларисса была человеком с непоколебимым характером и сильной волей, которую было не так-то просто подчинить. Конечно же, она не могла тягаться с Дракас и его ментальными способностями. Куда ей. Она ведь всего лишь человек.

Франц Леопольд привлек девушку к себе и поцеловал в прекрасные розовые уста. Они были такими мягкими и нежными. Какой изысканный вкус! Вампир еще раз поцеловал Клариссу. Ее тело было стройным и гибким, и было так приятно сжимать его в объятиях. У девушки был такой чудесный запах. Но, невзирая на все это, Францу Леопольду было немного скучно.

Он подумал об Иви. О том, как они целовались в Ирландии. Нет, между этими поцелуями не было ничего общего. Чувства Иви были такими же дикими, как ее земля. Страсть — вот чего не хватало этому поцелую. При этом Франц Леопольд ничуть не сомневался, что Кларисса тоже могла быть страстной. Она податливо, почти безжизненно лежала в его руках, однако ее глаза метали молнии.

Как такое возможно? Разве Кларисса не была целиком и полностью в его власти? Видимо, он все же упустил какую-то часть ее сознания. Воля девушки проснулась, и она совсем не собиралась подчиняться незнакомцу.

— Кларисса, не будь такой строптивой. Я не стану сковывать твой разум, если ты дашь мне хотя бы малейшую возможность убедить тебя в том, что для тебя же будет лучше, если ты выберешь меня.

Вампир немного ослабил давление на разум девушки, чтобы быть уверенным в том, что она понимает его.

— Где Лучиано? — слегка невнятно произнесла она.

— Как раз об этом я и собираюсь тебе рассказать. Он не придет. Не спрашивай меня, как могло случиться, что он так быстро потерял к тебе интерес. Я пришел сюда потому, что мне не хочется, чтобы ты грустила из-за него. Он этого не стоит. Давай лучше повеселимся, ведь это именно то, чем должны заниматься юные привлекательные девушки. Ты умеешь танцевать? Ну еще бы! Я уверен, что ты летаешь над паркетом, словно фея. Как ты отнесешься к тому, чтобы пойти в Курсалон и немного покружиться там под звуки вальса?

Вампир осторожно отпустил еще одну часть ее сознания. Тело девушки напряглось. Она отодвинулась от Франца Леопольда и возмущенно уставилась на него.

— Вы это серьезно? Вы без спросу явились сюда, поцеловали меня, хотя я вам этого не позволяла, а теперь спрашиваете, хочу ли я с вами потанцевать?

— Да. Обещаю, как только ты окажешься в моих объятьях и мы закружимся под звуки вальса, твоя боль тотчас же рассеется и ты забудешь Лучиано.

— Никогда! — воскликнула Кларисса. — А теперь уйдите и оставьте меня одну.

Перед глазами Франца Леопольда предстал образ Алисы. Ему казалось, что он чувствует ее тело в своих руках, смотрит в ее радостное лицо и кружит ее в захватывающем дух вальсе. Что бы сказала Алиса, если бы увидела его сейчас? Нет, лучше ему об этом не думать. Полный упрека взгляд вампирши жег венца изнутри. Ему показалось, что он ощущает всю глубину ее боли. Преданной, вот как бы почувствовала себя Алиса, преданной и обманутой.

Что за чушь! Она все равно не узнает об этом. Во всяком случае Франц Леопольд не собирался рассказывать ей о своей маленькой интриге с Клариссой.

И что? Разве ему от этого было легче?

Франц Леопольд отогнал от себя образ Алисы и откинулся на спинку скамейки.

— Зачем мне оставлять тебя одну? Мне очень нравится сидеть здесь, особенно в обществе такой очаровательной девушки, как ты. Мы станем лучшими друзьями, даже больше чем друзьями, если ты этого захочешь.

Кларисса посмотрела на вампира диким взглядом.

— Никогда! Если вам не знакомы приличия и вы не желаете убираться восвояси, тогда уйду я.

Девушка схватила накидку и бросилась к двери, но у нее на пути внезапно оказался Франц Леопольд. Кларисса растерянно заморгала. Разве он только что не сидел на скамейке? Для нее было непостижимо, как этому юноше удавалось так быстро двигаться.

— Кларисса, будь со мной поласковей. Смотри, я не собираюсь делать ничего плохого. Я опускаюсь перед тобой на колени и прошу: дай волю своим чувствам. Позволь своему сердцу открыться мне навстречу.

— Я уже отдала сердце другому, и никто никогда не сможет этого изменить, — холодно ответила девушка.

— А если ты больше его не увидишь? Лучиано вернется в Рим. Не сегодня, так завтра или послезавтра. А я всегда буду рядом с тобой.

— Если он решит, что между нами все кончено, мое сердце разорвется, но оно никогда не будет принадлежать другому!

Франц Леопольд хотел было сказать девушке о том, как пошло это прозвучало, но глубокая серьезность ее слов невольно поразила его.

— Но ведь это ужасно грустно. Будучи почти еще ребенком, ты собираешься превратиться в юную вдову, скрываясь за черной вуалью скорби? Не делай этого. Что за пустая трата времени? Жизнь приготовила для тебя столько хорошего. Позволь мне показать тебе все это.

Кларисса покачала головой. Горькие слезы текли по ее щекам.

— Я не верю ни единому вашему слову. Я буду ждать. Лучиано дал слово, что заберет меня с собой, когда будет уезжать из Вены, и я верю ему.

Франц Леопольд остолбенел.

— Он пообещал тебе это?

Девушка энергично кивнула.

— И он сказал, как именно он введет тебя в круг своей семьи?

Кларисса вопросительно посмотрела на Франца Леопольда. Она не поняла, что он имел в виду. Конечно же, нет. Вампир и не рассчитывал на это.

— По всем правилам приличия, конечно! Мы еще не говорили об этом, но я уверена, что Лучиано собирается поступить именно так. Он человек чести и никогда бы не стал делать мне неприличных предложений.

Но пламенная речь Клариссы не убедила Франца Леопольда.

«Ты даже представить себе не можешь, какие неприличные у него намерения, если он действительно собирается выполнить свои обещания».

— А теперь дайте мне пройти. Мне больше нечего вам сказать.

Кларисса попыталась протиснуться мимо Франца Леопольда, но он стоял перед ней, недвижимый, словно скала над прибоем. Вампир почувствовал, как девушку охватывает ярость. Да, Кларисса была темпераментна, и даже гнев был ей к лицу.

Это была немая борьба двух равных по силам противников. В отчаянии девушка толкнула Франца Леопольда в бок, чтобы пройти к двери, но вместо того чтобы хоть немного сдвинуть его с места, сама отлетела к скамейке.

— Ай!

С искаженным от боли лицом Кларисса опустилась на подушку. Левой рукой она обхватила правую, которой со всего размаху ударилась о покрытую белым лаком кованую спинку скамьи.

Вампир понял, что произошло, прежде чем увидел несколько красных капель, проступивших между пальцами девушки. Аромат ее крови окутал и опьянил его. Францу Леопольду послышались звон и шелест, похожие на пение сирен*, которому невозможно было противостоять. Дракас не мог ничего с собой поделать, хотя остатки здравого смысла кричали ему, что нужно уходить, пока не поздно.

А разве сейчас уже не было слишком поздно?

Что-то заставило Франца Леопольда подойти к девушке, склониться над ней и взять ее руку в свои ладони. Он опустился перед ней на колени и осторожно, но решительно разогнул ее сжатые пальцы. Вампир прекрасно знал, что совершает страшную ошибку, но, несмотря на это, потянулся губами к капелькам крови на ладони Клариссы и поцеловал ее. Франц Леопольд высунул язык и облизал рану. Это было так восхитительно! Так чудесно! Ах, как ему не хватало этого вкуса. И как ему только удавалось так долго сдерживать себя после того, как он однажды уже попробовал человеческой крови? Шум в его голове стал еще громче.

Кларисса смотрела на вампира широко открытыми глазами, не произнося ни звука. Она была полностью во власти его сил, сковавших ее разум, и даже не думала о бегстве.

Франц Леопольд еще сильнее прижал ее раненую руку ко рту и стал высасывать из раны кровь. Он почувствовал, что теряет остатки самообладания и уже не может остановиться. Или он просто не хотел останавливаться? Возможно, какая-то часть его рассудка решила, что он уже достаточно взрослый и имеет право приобщиться к этому восхитительному опьянению, которое должны испытывать все вампиры? Взрослые вампиры, которые после прохождения торжественного ритуала становились полноценными членами клана! Францу Леопольду — как и остальным юным наследникам — все еще запрещали наслаждаться вкусом человеческой крови. Он должен был довольствоваться пресной кровью животных. Она была питательной и укрепляла его силы, но не могла сравниться с тем пьянящим восторгом, который вызывала всего одна капля человеческой крови!

Кровь начала сворачиваться. Ранка была слишком маленькой, чтобы из нее можно было высосать больше пары капель. В порыве страсти Франц Леопольд попытался расширить рану зубами, но кровь продолжала сочиться лишь тонкой струйкой. Нет, чтобы вампир испытал экстаз, высшее, запредельное блаженство, в его глотку должен литься поток человеческой крови.

Отступать было поздно. Франц Леопольд схватил девушку, разодрал воротник ее платья и начал погружать клыки в нежную кожу, пока они не наткнулись на артерию, по которой ее сердце все быстрее гнало теплый поток крови. Эта пульсация передавалась вампиру, вставляя его тело вздрагивать. С облегчением вздохнув, Франц Леопольд вонзил клыки в кровяное русло.

Теплая, душистая кровь ударила ему в глотку. Она была такой и изысканной, что Дракас не решался проглотить ее. Но с каждым ударом сердца в его рот вливалась новая волна этой чудесной жидкости. Она была еще лучше, еще вкуснее и опьяняла его еще сильнее, чем кровь первой девушки, вкус которой навсегда остался в его памяти. Францу Леопольду хотелось пить, всасывать ее в себя вечно. Силы вампира увеличивались с каждым глотком. Он чувствовал себя великим и могущественным. Никто и ничто не могло победить Франца Леопольда, пока эта великолепная кровь текла по его горлу. А девушка в его руках, напротив, становилась все слабее и слабее.

Внутренний голос все громче предупреждал вампира об опасности. Если он сейчас не отпустит ее, будет слишком поздно. Девушка умрет и увлечет его за собой в бездну мрака, если ему не удастся оторваться от нее прежде, чем раздастся последний удар ее сердца.

Франц Леопольд не прислушался к голосу рассудка. Это опьянение было слишком прекрасным, чтобы можно было остановиться прямо сейчас. Нет, оно должно было длиться до скончания веков!

«Лео! Ты вообще понимаешь, что делаешь?» — раздался в ушах вампира голос Алисы. Франц Леопольд недовольно покачал головой, чтобы прогнать его, но ведь Фамалия всегда отличалась упрямством.

«Я не собираюсь говорить тебе о том, что ты нарушаешь правила, которые придуманы для защиты юных вампиров. Ты предаешь себя, свою дружбу с Лучиано и со мной! Ты понимаешь, во что ты ввязался? Прекрати. Немедленно! Если ты не хочешь сделать это ради меня, сделай это хотя бы ради себя».

На мгновение Франц Леопольд замер и вытащил зубы из шеи своей жертвы. Он проглотил последние капли крови, которые почему-то показались ему горькими. Вампир посмотрел на лежащую у него на руках бледную девушку, которая неподвижно смотрела на стену замутненным, ничего не видящим взглядом.

Все демоны преисподней, что же он натворил? То, что он собирался отнять жизнь у этой девушки, было не самым страшным — несмотря на то, что Лучиано первым начал ухаживать за ней и Францу Леопольду вообще-то следовало с этим считаться. Однако он был на волосок от того, чтобы разрушить собственное существование и распрощаться со всем, что было ему дорого. Ради чего, собственно говоря? Ради пьянящего восторга, который закончится вместе с несколькими глотками крови? Или для того, чтобы заглушить чувство зависти и ревности, охватившее его, когда он увидел, что Носферас сумел добиться расположения красивой девушки? Нот что это было — стремление всегда быть лучше и красивее остальных. А еще желание насолить Носферас. Причинить ему боль. Почему? Разве за эти годы он не стал для Франца Леопольда кем-то вроде друга?

Дракас бесстрастно посмотрел на девушку, которая с застывшим взглядом лежала на его руках. Она действительно была красивой, ее кровь обладала сладким привкусом юности, и все же Франц Леопольд был к ней равнодушен. Она не интересовала его как личность. Он не замечал того, что любил в ней Лучиано. Собственно говоря, она вообще была ему не нужна.

«Ты просто хотел увести ее у Лучиано. Я всегда знала, что все Дракас надменны и себялюбивы, но не думала, что ты можешь быть настолько отвратительным! Что ты низкое создание, которое не способно вынести счастья другого и предпочитает разрушить это счастье, если не может отнять его иным способом».

Неужели его совести обязательно было говорить голосом Алисы?

Неужели он вообще способен чувствовать угрызения совести? Откуда они вдруг появились? Франц Леопольд не мог вспомнить, чтобы его когда-либо раньше мучили такие чувства.

Проклятье! Сначала Иви, теперь Алиса. Вампир уронил девушку на скамью, рывком распахнул дверь и помчался прочь, мелькая между деревьями парка.


Кларисса


Шли ночи. Алиса была по-настоящему довольна. Она наслаждалась каждым часом, который проводила в обществе Франца Леопольда, прогуливаясь по улицам Вены, несмотря на то, что время от времени он казался ей непривычно грустным. Фехтование и танцы тоже доставляли ей удовольствие. Кроме того, Франц Леопольд изо всех сил старался обучить своих друзей искусству читать чужие мысли. И еще многому другому. Страшно представить, чего можно было добиться с помощью ментальных сил, если ты умел не только читать мысли, но и направлять и изменять их потоки, как тебе вздумается. Это искусство, несомненно, помогало в обращении с людьми, и ему стоило научиться. Однако чтобы применять такие способности по отношению к другим вампирам, нужно было стать настоящим мастером, которых даже среди Дракас было не так уж много.

Тем временем Таммо, Фернанд и Джоанн стали все чаще тренировать свои ментальные способности под руководством Франца Леопольда. А с недавнего времени к ним также присоединились Серен и Кьяра.

Алиса осаждала Франца Леопольда просьбами принять в ученики и Серена. Дракас хоть и неохотно, но уступил ее мольбам.

— Ну, раз уж без этого никак не обойтись, то приводи его — если он вообще захочет присоединиться к нам и у него не найдется занятия поинтереснее.

Алиса сжала руку венца.

— Спасибо, это очень великодушно. Я сейчас же разыщу Серена. Конечно же, он захочет присоединиться к нам. Какие еще важные дела у него могут быть здесь в свободное от занятий время?

На лице Франца Леопольда появилось странное выражение.

— Мне кое-что пришло в голову.

— И что же? — поинтересовалась Алиса, но Дракас лишь покачал головой и отвернулся.

Странно. Алисе тоже показалось, что Серен выглядел довольно странно, когда она в первый раз попыталась проникнуть в его мысли — исключительно в целях тренировки, конечно же.

В любом случае ей не удалось полностью справиться с заданием.

Это было совсем не одно и то же: проникать в мысли сидящего напротив вампира, который помогает тебе и намеренно открывает свой разум, и без приглашения бросить один короткий взгляд в сознание другого.

Все же Алиса смогла уловить чувства Серена. Они были до странности эйфоричными. Это было похоже на веселье, которое испытывают люди, выпившие слишком много шампанского. Потом вдруг эйфория сменялась полной неуверенностью в себе и непонятным страхом, что он сделал что-то не так.

Возможно ли, чтобы такие чувства касались занятий? Несмотря на устрашающий вид обучавших их Дракас, Алиса не могла себе этого представить. В Риме у них были наставники и похуже. При этом Серен никогда не был робким, как, например, Раймонд, который явно побаивался каждого профессора. Что тогда стояло за странными перепадами настроения Серена?

Исполненная любопытства Алиса попыталась проникнуть еще немного глубже в его сознание, чтобы прочесть хотя бы пару мыслей, но в ответ на это Серен резко вскочил, схватился за голову и озадаченно огляделся по сторонам.

— Что случилось? — с невинным видом поинтересовалась Алиса.

— Не знаю. Странное ощущение в голове, будто кто-то пытается проникнуть в нее сквозь мой череп.

«Вот как. В дальнейшем следует быть более осторожной», — подумала Алиса, а вслух сказала:

— Да, это и вправду странно.

Серен еще раз недоверчиво огляделся.

— Если бы здесь в гостиной был кто-то из Дракас, я бы сказал… — Вампир не договорил, опять посмотрел на Алису и покачал головой. — Нет, забудь. Это не важно.

С этими словами он поднялся и быстрым шагом вышел из комнаты.

Теперь Алиса снова отправилась на поиски кузена, чтобы сообщить ему отличную новость о том, что и его Лео согласился посвятить в тайные знания Дракас.

Однако Серена нигде не было. И куда он запропастился? Алиса пробежалась вверх и вниз по лестнице и решила спросить у Хиндрика, когда увидела его на нижнем этаже в одной из прачечных вместе с Матиасом. Слуга Франца Леопольда заботился о том, чтобы фраки его господина были почищены, а рубашки аккуратно выглажены.

— Серен вышел из дворца? — растерянно спросила Алиса.

Хиндрик покачал головой и задумчиво улыбнулся.

— Вряд ли. Прекрати поиски. Ты встретишь его позже, как только Дракас позовут вас к столу.

Но если уж Алиса что-то вбила себе в голову, ее не так-то просто было остановить. Вампирша очень удивилась, когда услышала голос кузена в одной из чердачных комнаток, где находились лишь вещи гостей. Может быть, ей почудилось?

Алиса подошла ближе. Нет, это был голос Серена, а теперь она слышала и его запах. Но почему голос ее кузена звучал не так, как обычно? Он был мягким и низким, похожим на воркование. С кем же Серен там разговаривал? Может быть, с одной из служанок Дракас, следившей за его одеждой?

Алиса стояла прямо перед закрытой дверью. Она еще раз принюхалась. Там пахло кем-то из Носферас — причем этот запах не принадлежал ни Лучиано, ни его кузену. Нет, в нем присутствовала женская нотка, которая могла означать только…

Теперь Алиса услышала голос вампирши, что-то отвечавшей ее кузену. Слов Фамалия не разобрала. Она услышала лишь невнятное бормотание, хриплый шепот, а потом приглушенное хихиканье.

Что, черт возьми, тут…

Алиса осторожно приоткрыла дверь и заглянула в темную комнату. Сначала она разглядела только спину Серена. Он стоял, немного наклонившись вперед, и обнимал что-то или, вернее сказать, кого-то. Алиса остолбенела, когда ей стало ясно, что она увидела.

Ее кузен Серен забрался в отдаленную каморку и целовал кузину Лучиано Кьяру! Наследники стояли, крепко обнявшись, и не хотели выпускать друг друга из объятий. Что здесь, собственно говоря, происходит? Сначала робкие заигрывания Мэрвина и Ровены на уроке танцев, а теперь это! Фамалия и Носферас?

Алису охватило странное, почти болезненное ощущение. Тоска, которая была неведома ей раньше — или которую она просто не пускала в свое сердце? Как чувствует себя тот, кого так пылко обнимают и целуют? Как чувствует себя тот, кто потерял голову от любви? Ведь именно эти эмоции Алиса уловила, пытаясь проникнуть в сознание кузена. Теперь она ясно это понимала.

Наследница клана Фамалия знала, что по правилам вежливости ей сейчас следовало незаметно удалиться, но она не смогла устоять перед соблазном. Ей просто необходимо было знать, что это за чувство, даже если от этого ей станет еще тоскливее. Вампирша осторожно собрала энергию своего разума в пучок и направила его на все еще тесно прижимавшихся друг к другу влюбленных. Удивительная смесь вспыхнула в сознании Алисы. Они были такими сильными и дурманящими, что Фамалия на мгновение потеряла контроль над происходящим.

Серен и Кьяра, вскрикнув, отпрянули друг от друга.

— Что тебе тут надо? — крикнул Серен.

Он казался скорее напуганным, чем разъяренным. Кьяра смущенно опустила глаза и быстро провела рукой по губам, которые, должно быть, все еще хранили запах Серена.

Алиса с трудом оторвала взгляд от вампирши и посмотрела в глаза кузену.

— Извини, я не хотела вам мешать. Я искала тебя, потому что мне нужно срочно с тобой поговорить.

— Ну, тогда говори.

— Э-э-э… я бы хотела побеседовать с тобой наедине.

— Почему? — спросил Серен, который, похоже, уже оправился от испуга и выглядел довольно сердитым.

И правда, почему? Что может Франц Леопольд иметь против того, чтобы Кьяра тоже присутствовала на его занятиях? В конце концов, он ведь обучал Лучиано. Кроме того, Серен вряд ли присоединится к ним без Кьяры, иначе ему придется постоянно придумывать какие-то отговорки, а то и вовсе лгать ей. А ложь и недомолвки вряд ли благоприятно скажутся на отношениях влюбленных. В этом Алиса ничуть не сомневалась, пусть даже у нее и не было опыта. Поэтому она рассказала Серену и Кьяре о своем предложении и спросила, что они думают по этому поводу. Как и ожидала Алиса, наследники с радостью согласились и, похоже, почти простили ей неожиданное вмешательство.

Как только закончился последний урок, наследники снова спустились в казематы. На этот раз они выбрали для своих занятий более просторное помещение, где им никто не должен был помешать. Алиса ликовала. С каждым разом у нее получалось все лучше, и время от времени вампирше уже удавалось проникать в разум других наследников, когда они были чем-то отвлечены, и читать их мысли, совсем не предназначенные для тренировок.

От Алисы не укрылось и то, что мысли Лучиано особенно часто витали где-то в другом месте. Это не было для нее открытием, однако вампиршу смущала резкая перемена в его настроении. Если раньше Лучиано переполняли радужные надежды и ожидания, то теперь Алиса видела в его сознании лишь уныние, глубокую скорбь и даже отчаяние.

В том, что причиной таких переживаний была все та же девушка, Алиса не сомневалась. Фамалия спрашивала себя, что могло произойти между ними. Может быть, она прогнала Лучиано прочь? Положила конец их неприличному флирту, как и полагалось поступить девушке из хорошей семьи?

Возможно. Но откуда тогда взялось снедавшее Лучиано беспокойство? Носферас мучила неизвестность, отзывавшаяся в нем глубокой болью. Алиса не решалась спросить его об этом. Как только они с Иви остались вдвоем в своей комнате, Алиса повернулась к подруге и спросила:

— Ты не знаешь, что произошло? Лучиано окружает облако боли и отчаяния. Это говорит о том, что он больше не встречается с той девушкой — но это я смогла уловить и в его мыслях. И все же он почти каждый вечер пропадает из дворца и пропускает занятия, как только у него появляется такая возможность. Я слышала, что старейшина Гунтрам приказал Лучиано явиться завтра на дополнительный урок.

Иви с задумчивым лицом сидела на своей кровати.

— Да, я тоже заметила перемену в чувствах Лучиано. Но ты ведь знаешь, что я не говорю о мыслях, которые нахожу в сознании своих друзей.

— Однако ты читала мысли Лучиано. И делала это намеренно! Не отрицай.

Иви неохотно кивнула.

— Ради его же блага. Я немного беспокоюсь о нем.

Алиса прикусила губу.

— Хочешь сказать, что отчаяние может толкнуть Лучиано на необдуманный шаг? Разве для него не опаснее было тайно встречаться с этой девушкой?

Иви пожала плечами.

Не знаю. Поэтому я разрешаю себе время от времени проникать в его разум. Я не хочу, чтобы Лучиано влип в неприятности.

— И ты не можешь намекнуть мне, что случилось? Даже если я поклянусь, что никому об этом не расскажу?

Но Иви была непреклонна.

Алиса застонала.

— Хорошая же ты подруга!

— Да, так и есть, потому что я держу в секрете и то, что узнаю из твоих мыслей, когда ты об этом даже не догадываешься.

— Ах, вот как?! — возмущенно воскликнула Алиса. — Значит, ты копаешься в моей голове, несмотря на то, что меня вовсе не окружает облако отчаяния?

Иви смущенно улыбнулась.

— Да, это правда. Знаешь, у меня это происходит совсем не так, как у вас. Вам приходится напрягаться, чтобы уловить несколько чужих мыслей. Мне же, напротив, стоит большого труда закрываться от того, что происходит в чужой голове.

— Значит, ты владеешь этим искусством лучше Лео? Невероятно!

Алиса смотрела на подругу восторженным и немного завистливым взглядом.

— Да, ужасно утомительно постоянно отгораживаться от чужих мыслей и не менее утомительно, когда чужие мысли и чувства вливаются в твою голову.

Алиса надела ночную рубашку и скользнула под одеяло. Удивительно, как быстро она привыкла спать на кровати. Возможно даже, что после этого родной гроб покажется ей твердым и неудобным.

— Иви?

— Да?

Я, так уж и быть, смирюсь с тем, что ты ничего не хочешь мне рассказывать. Но пообещай взять меня с собой, если решишь что-то предпринять.

Иви ответила не сразу.

— Хорошо, я обязательно скажу тебе, если надумаю мстить или бросаться на помощь нашему Лучиано.

— Не издевайся. Я серьезно.

— Я тоже, — ответила Иви.

Несколько ночей спустя во дворце Кобург царило непривычное оживление. Множество служанок Дракас с озабоченным видом носились по лестницам. Дворец наполнился новыми запахами. В нем появилось непривычно большое количество людей с ракетами и коробками. Они даже привезли какие-то бочонки и сложили их в подвальных помещениях, где прежде были казематы. Портные и модистки приходили и исчезали за дверьми покоев Дракас.

— Что происходит?

Алиса попыталась прочесть мысли юной служанки Дракас, которая всегда помогала им одеваться, после того как нечистокровная в ответ на ее вопрос лишь покачала головой и пообещала, что барон сам расскажет обо всем наследникам, когда придет время.

— Ну как, узнала что-нибудь? — поинтересовалась Иви, когда служанка, вооружившись метелкой для пыли, покинула гостиную, — Это действительно не так уж просто, — нахмурилась Алиса. — Мне удалось прочитать несколько обрывков ее мыслей, но я не смогла ничего понять.

Внезапно Алиса замолчала и посмотрела на Иви.

— Откуда ты знаешь? Ты тоже пыталась проникнуть в ее мысли? Иви, скажи, что ты узнала!

— Ее мысли и вправду были несколько сумбурными, — согласилась Иви, — но из них я поняла, что Дракас готовятся к празднику. Давай позволим им нас удивить.

Приготовления были в самом разгаре, и вскоре юным вампирам сообщили радостную — по крайней мере для Таммо и его друзей Пирас — новость: этой ночью уроки отменяются. Наследников попросили вести себя тихо и не путаться под ногами, а лучше всего вообще не выходить из специально отведенной для них гостиной или из своих спален.

— Ну уж нет! Этого они от нас не дождутся! — возмущенно заявил Таммо и улизнул куда-то вместе с Пирас.

Алиса не удивилась, когда Серен и Кьяра незаметно покинули гостиную. Мэрвина и Ровены тоже нигде не было видно.

— Отлично! — сказала Алиса, вставая. — В таком случае у нас есть целая ночь, чтобы тренировать наши ментальные силы с помощью различных упражнений.

Она окинула взглядом комнату.

— Где Лео? И Лучиано тоже, как всегда, скрылся. — Алиса подавила вздох. — Нам что, теперь придется обыскать весь дворец? — спросила она и с беспокойством посмотрела на Иви и Сеймоура. — Вы со мной?

Иви кивнула и следом за Алисой спустилась по узкой лестнице для слуг. Сеймоур ни на шаг не отставал от вампирш.

— Лучше всего, если мы сразу спросим у привратника, не выходил ли Лучиано из дворца.

Фамалия целеустремленно направилась по проезду для карет к большому вестибюлю, где друзья наткнулись на старого лысого слугу, который еще при жизни князей фон Саксен-Кобург служил привратником в их дворце. Он подтвердил подозрение Алисы и сообщил вампиршам, что Лео, соблюдая определенную дистанцию, последовал за Носферас.

— Просто замечательно! — разгорячилась Алиса, когда подруги отошли от привратника настолько, что он уже не мог их слышать. — Лео пускается в погоню за Лучиано и не говорит нам об этом ни словечка. Вот что я называю настоящей дружбой!

Иви ничего не ответила. Она вышла за ворота и посмотрела вдаль. Алиса заметила, что шерсть на спине Сеймоура встала дыбом. Волк зарычал и подошел ближе к Иви.

— Что такое? — обеспокоенно спросила Фамалия.

— Не могу сказать точно, — ответила Иви и тряхнула головой, словно пытаясь привести в порядок мысли.

Когда ирландка повернулась к Алисе, ее лицо оставалось серьезным.

— Не могу объяснить почему, но мне кажется, что лучше нам не оставлять Лучиано этой ночью одного.

Лицо Алисы помрачнело.

— Я с вами! Идемте.

Обе вампирши и волк поспешили по следу, который их друг оставил менее часа назад.

* * *


Лучиано в нерешительности обошел вокруг дворца. Его взгляд скользнул вверх по роскошному фасаду. В некоторых окнах все еще горел свет, однако бельэтаж с праздничными залами уже погрузился во тьму. Семья разъехалась. Две кареты покатили в разных направлениях. Надолго ли уехали хозяева этого дома? Этого Лучиано не знал. Из-за накидок ему не удалось рассмотреть, были ли дамы одеты в бальные платья или же они собирались в театр. Во всяком случае они направлялись не в оперу. Чтобы попасть в оперный театр, им не нужна была карета, достаточно было просто перейти через улицу.

Открыть большие ворота оказалось несложно. С этим Лучиано смог бы справиться и раньше, прежде чем Алиса познакомила его с такими полезными инструментами, как отмычки. Вампир вошел во двор и осмотрелся. Как много людей все еще не спало во дворце? Может быть, ему стоило подождать, пока все уснут? Или лучше попытать счастья прямо сейчас, пока не вернулся никто из хозяев? Лучиано нисколько не сомневался в том, что сможет незаметно прокрасться во дворец и не попасться при этом на глаза прислуге. Вот только где ему искать Клариссу? Вероятно, ему стоило осмотреться на третьем этаже, окна которого были такими же высокими, как и в залах бельэтажа. Там наверняка располагались личные покои семьи Тодеско.

Носферас сделал еще один круг по темному двору. Может, и вправду рискнуть?

Но не страх, что его обнаружат, заставлял Лучиано медлить. Что скажет Кларисса, если он ни с того ни с сего, без приглашения заявится в ее дом, а тем более в ее спальню? Простит ли она ему столь дерзкий поступок? Разве, перестав приходить к нему на свидания, девушка недостаточно ясно дала понять, что больше не хочет его видеть?

Он пробудил ее интерес, но теперь чувства Клариссы остыли — если только ее клятвы вообще не были пустыми словами.

Но все, что она говорила и делала, казалось Лучиано таким искренним. Он не хотел верить тому, что мог быть для Клариссы просто небольшим развлечением, а их отношения — всего лишь игра. Именно поэтому юный вампир посреди ночи стоял здесь, во дворе дворца Тодеско. Он хотел подтвердить свои догадки. Он хотел услышать это из ее уст.

Лучиано решительно толкнул узкую дверь и поспешил по боковой лестнице на третий этаж. Что-то сжалось у него в груди, когда вампир повернул в коридор с множеством дверей, ведущих в личные апартаменты членов семьи Тодеско. Впереди со стороны главного фасада располагались покои барона. В их запахе Лучиано почувствовал терпкую мужскую ноту. Рядом находились комнаты его супруги. Вампир видел, что баронесса тоже уехала в карете. Однако под дверью виднелась полоска света, а в комнате слышались легкие женские шаги. Может быть, это камеристка заботилась о нарядах своей госпожи?

Лучиано медленно шел по проходу, принюхиваясь у каждой двери. Наконец в задней части дворца он нашел то, что искал. Это, безусловно, был ее запах. Лишь дверь отделяла вампира от Клариссы. Он не сомневался, что девушка была в своей комнате — запах был слишком сильный, поэтому о старом следе не могло быть и речи. В замке торчал ключ. Лучиано осторожно опустил ручку двери. Дверь была заперта. Клариссу закрыли!

Но была ли она в комнате одна?

Лучиано тщательно проверил все следы, которые ему удалось учуять. Он слышал запахи двух женщин, которые подолгу находились в этой комнате. Одной из них была Лизгрет. Запах второй женщины был ему незнаком, но вампир предполагал, что это также одна из служанок. Прежде чем обратиться к другим запахам, Лучиано убедился в том, что обе женщины сейчас не стояли за дверью.

Мать Клариссы недавно была здесь. Запах отца был значительно слабее. Видимо, барон приходил сюда несколько дней назад. В комнате пахло еще каким-то мужчиной, который, похоже, не менее двух раз переступал этот порог. Лучиано наморщил лоб. У этого мужчины был особенный запах, который отличался от запаха членов семьи Клариссы. Воздух комнаты наполняли еще какие-то нотки, которые не понравились вампиру. Пары микстур, отчетливо выделявшиеся на общем фоне. Что все это значило? Он просто обязан это выяснить!

Лучиано немного подумал, стоит ли ему постучать, но поскольку в эту же секунду в другом конце коридора открылась дверь и из нее вышел мужчина в ливрее, вампир быстро повернул ключ, без стука проскользнул в комнату и так же бесшумно закрыл за собой дверь.

Носферас замер на месте. Его взгляд скользил по комнате. Вот как, значит, выглядело царство Клариссы. Одинокая свеча освещала со вкусом обставленную спальню, посреди которой стояла широкая кровать с розовым балдахином. Лучиано разглядел смутные очертания лежавшей на ней девушки. Справа, рядом с красивым дамским секретером, располагалась неприметная дверь, ведущая в гардеробную комнату, в которой, наверное, спала Лизгрет. Однако сейчас горничной там не было.

Лучиано прислушался к размеренному дыханию, доносившемуся от кровати. Он медленно подошел на несколько шагов ближе. Не так-то просто было заставить себя стоять на месте, когда ему хотелось тут же броситься к ней.

На кровати спала Кларисса. Ах, какой сказочно красивой, ангелоподобной и уязвимой она сейчас выглядела!

Лучиано нахмурил брови. Да, уязвимой. Каким неестественно бледным было ее исхудавшее лицо с запавшими щеками. Может быть, она заболела? Вампир вспомнил запах постороннего мужчины и другие нотки, показавшиеся ему необычными. Бутылочка на ночном столике и лежавшая рядом ложка привлекли взгляд Лучиано.

Врач и прописанное им лекарство? Укрепляющее средство на основе разных трав? Да, это все объясняло. Кларисса внезапно заболела и поэтому больше не могла приходить на место их встреч. У Лучиано словно гора свалилась с плеч.

— Кларисса, — прошептал он и замер.

Почему ее дверь заперли на ключ? Разумеется, не для того, чтобы помешать кому-то войти к ней, иначе ключ не оставили бы снаружи.

Но зачем запирать такую слабую, хрупкую, больную девушку в ее комнате?

Кларисса пошевелилась. Она застонала и перевернулась на другой бок, зашелестев шелковым бельем. Лучиано увидел, как ее веки поднялись. Взгляд девушки медленно заскользил по комнате, пока не остановился на фигуре юноши, которому здесь было не место. Лучиано не оставалось ничего иного, как действовать.

Кларисса с криком вскочила, но Лучиано быстро зажал ей рот рукой. Вампир почувствовал, как напряглось ее тело. Полными ужаса глазами девушка смотрела на него.

— Кларисса, не кричи, прошу тебя. Я не хотел тебя напугать. Ты должна мне верить. Я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь. Пожалуйста, не кричи.

Девушка слабо кивнула. Лучиано отпустил ее и отступил на шаг назад. Кларисса снова опустилась на подушки. Что с ней случилось, почему она настолько ослабела, что не могла даже сидеть? Она испугана или больна? Этого он не знал.

— Лучиано, — прошептала Кларисса, и ее щеки немного порозовели. — Ты пришел. Я думала, что никогда тебя больше не увижу. Я думала, я умру.

В уголках ее глаз заблестели слезы. Сам того не желая, Лучиано снова подошел к кровати и ухватился за протянутые ему навстречу руки. Ладони девушки были очень холодными. Во всяком случае это не лихорадка. Но что же тогда?

Кларисса улыбнулась Лучиано такой очаровательной улыбкой, что этот вопрос тотчас же вылетел у него из головы. Несколько минут влюбленные лишь молча смотрели друг другу в глаза и были счастливы, что они снова вместе. Потом Кларисса наморщила лоб.

— Кто тебя впустил? Разве они не знают, кто ты? Они бы ни за что не разрешили тебе войти ко мне в комнату!

— Э-э-э… нет, собственно говоря, меня никто и не впускал, — смущенно сказал Лучиано. — Я думаю, твоих родных сейчас нет дома.

— Значит, тебя провела ко мне Лизгрет? О господи, она останется без места, если мой отец обо всем узнает — а он всегда обо всем узнаёт, — сказала Кларисса и тяжело вздохнула.

Лучиано откашлялся.

— Нет, это была не Лизгрет. Тебе не стоит о ней волноваться. Никто из ваших слуг не нарушал распоряжений твоего отца. Я знаю, это в высшей степени неприлично, но я пришел сюда без приглашения, и никто из обитателей вашего дворца не знает, что я сейчас здесь.

Кларисса не сразу поняла, что значили его слова. Догадавшись, Что он имеет в виду, она высвободила руки, натянула одеяло до подбородка и немного отодвинулась назад.

— Ты незаметно пробрался сюда? Во дворец? В мою спальню?

Лучиано пристыженно кивнул.

— Мне очень жаль. Я знаю, это грубое нарушение правил хорошего тона и меня вряд ли можно простить, но, возможно, мои благие намерения послужат мне оправданием. Я тут потому, что беспокоился о тебе. А если говорить откровенно, то еще и потому, что хотел узнать, что все это значит. Я каждую ночь приходил в павильон, надеясь, что ты все же заглянешь туда. Я просто не мог поверить, что твои клятвы, которые казались мне такими искренними, были всего лишь легкомысленной игрой.

Кларисса тихо вскрикнула. Лучиано снова взял ее за руки.

— Если ты скажешь, чтобы я уходил и больше никогда не появлялся тебе на глаза, я послушно выполню твое требование, хоть оно и разобьет мне сердце. Но я не мог расстаться с тобой просто так, не услышав ни одного слова.

Лицо смотревшей на него Клариссы становилось все более растерянным.

— Но ведь это ты бросил меня. Ты не захотел больше меня видеть и просто не пришел, не сказав ни слова. Ты даже решил прислать ко мне своего друга, отдав меня ему словно игрушку, на которую ты уже вдоволь насмотрелся и которая тебе не нужна!

Лучиано не знал, что ответить на эти странные обвинения, которые с такой болью вырвались из уст Клариссы.

— Да, один раз я не смог прийти. Прости, это произошло не по моей вине, и я никак не мог тебя предупредить. Но что ты имеешь в виду, говоря, что я послал к тебе друга?

— Он твой друг, я знаю это. Я видела его в Бургтеатре в тот вечер, когда мы познакомились, и потом в опере вместе с тобой и вашими спутницами. Он уже тогда осыпал меня комплиментами, заставлявшими меня краснеть.

— Ты говоришь о Лео? — сдавленным голосом произнес Лучиано.

— Да, так его, наверное, зовут. Я уже не помню его имени. Все было словно в тумане, и у меня начинает болеть голова, когда я думаю о том вечере. Но я помню, что это он явился в павильон, где я ждала тебя, и сказал, что я тебе больше не интересна. Я была в таком отчаянии. Разве ты не клялся, что никогда меня не оставишь?

Лучиано кивнул.

— Клялся, и ничто не заставит меня нарушить эту клятву, если ты все еще хочешь быть со мной.

— Хочу!

Слезы текли по щекам Клариссы. Ее ледяные руки сжимали его ладони, которые, наверное, были еще холоднее.

— Я пойду за тобой куда угодно, хоть на край света. Как он посмел так нагло солгать и довести меня до отчаяния? Лучше мне умереть, чем расстаться с тобой.

Неукротимый гнев охватил Лучиано. Лео! Как он мог так поступить? Даже для Дракас это была невероятная подлость!

— Он пригласил меня потанцевать! А я хотела лишь прибежать домой, броситься на кровать и разрыдаться в подушку. А потом…

Кларисса наморщила лоб.

— Что случилось потом? — допытывался Лучиано, хотя и боялся ее ответа.

— Не знаю точно. Я упала. Из моей руки пошла кровь.

Девушка посмотрела на покрытую корочкой рану, как будто это могло помочь ей вспомнить события того вечера. Лучиано онемел от ужаса. Ему показалось, что у него внутри все сжалось.

— Я помню его глаза. Они были странными — такими темными и глубокими, что мне показалось, будто я сейчас в них утону. Я была не в силах сопротивляться. Мое тело словно парализовало, и я не могла произнести ни слова. Что-то темное засасывало меня в глубину. А потом я очнулась здесь, на кровати, слабая и больная. Все в доме были в ужасном волнении. История с выдуманными уроками пения выплыла наружу, и отец распорядился запереть меня в моей комнате, хотя я все равно была слишком слаба, чтобы сбежать.

— Кларисса, что это за болезнь, которая так внезапно тебя сразила? — выдавил из себя Лучиано.

— Этого никто не знает. Даже доктор не догадывается, что это за недуг, хоть и не хочет в этом признаваться и только то и делает, что выписывает мне новые укрепляющие средства. Одна я знаю, что со мной, но я не расскажу им об этом.

— Ты знаешь, что с тобой? — недоверчиво переспросил Лучиано.

Кларисса кивнула.

— Да, это отчаяние. Я и вправду думала, что потеряла тебя.

Лучиано смотрел на ее бледную, почти прозрачную кожу, на впалые щеки и темные круги под глазами. Неужели отчаяние действительно могло настолько ее истощить? Симптомы свидетельствовали о том, что болезнь девушки вызвана совсем иной причиной, но Лучиано не хотелось верить, что Дракас мог так поступить.

— Все образуется, — беспомощно произнес Лучиано и обнял Клариссу.

Вампир крепко прижал девушку к себе и почувствовал влагу на своей рубашке. Что это было, слезы усталости? Или Клариссу мучили ужасные воспоминания? А может, она и вовсе плакала от облегчения, потому что Лучиано снова был рядом с ней?

— Не плачь, любовь моя, — прошептал вампир и стал покрывать лицо девушки поцелуями.

Он гладил ее длинные волосы, которые обычно были завиты в аккуратные локоны и уложены в затейливую прическу, а сейчас спутанными прядями падали ей на спину.

Убирая одну из непослушных прядей с лица девушки, Лучиано посмотрел на ее шею и оцепенел. Две маленькие, еще не затянувшиеся ранки, которые, как он прекрасно знал, шли до самой артерии, где текла прекрасная теплая кровь Клариссы, разгоняемая каждым ударом ее горячего сердца.

Он действительно это сделал! Дракас посмел вонзить клыки в нежную шею его Клариссы!

— Что он натворил? — растерянно повторял Лучиано, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее шеи, как будто это могло залечить раны девушки и вернуть ей силы.

Вампир вздрогнул, когда почувствовал сочившуюся из раны жидкость на своих губах.

«Лео! — мысленно прорычал он. — Ты мне за это заплатишь! Я уничтожу тебя».

Кларисса застонала. Затуманенный взгляд девушки скользил по комнате, потом ее веки закрылись. Но Лучиано продолжал крепко обнимать Клариссу, целуя ее шею и виски. Когда он снова прикоснулся губами к ранке, девушка внезапно вздрогнула.

Клыки вампира, словно два стилета, вонзились в горло Клариссы и по едва зажившим каналам добрались до ее свежей крови.

Нет, Лучиано не хотел этого. Тревога за Клариссу и ярость, которую он испытывал по отношению к Лео, заставили его забыть о голоде. Вампир даже не заметил, как выросли его клыки. Почувствовав это, Лучиано испугался и хотел оттолкнуть Клариссу, но его природа оказалась сильнее. Запах крови опьянил его, и Лучиано сделал первый глоток. Дрожь пробежала по его телу. Из груди вампира вырвался крик.

Он впервые попробовал человеческую кровь, и это было невероятно! Лучиано даже представить себе не мог, что на свете существует что-либо подобное. Кровь Клариссы не только была изумительной на вкус и приятно щекотала его язык и горло. Она опьяняла Лучиано. Вампиру казалось, что какая-то его часть вырвалась из тела и, дрожа в экстазе, парит в воздухе. Он сделал еще один глоток. Мир изменялся на глазах, окружая Лучиано буйством звуков и красок. Дурманящий запах Клариссы пронизывал его насквозь. Еще пару капель… Этого было слишком мало! Зубы Лучиано глубже вонзились в шею девушки, и он начал жадно, большими глотками пить ее кровь.


Смерть и новая жизнь


После нескольких ожесточенных споров Латона все же разрешила профессору ван Хельсингу обследовать ее, продолжая, впрочем, повторять, что она не понимает, зачем это нужно.

— Неужели вы верите в то, что я медленно превращаюсь в вампира и однажды ночью поднимусь с кровати, приду к вам в комнату и высосу всю вашу кровь? — спросила Латона у Брэма, и по голосу девушки можно было понять, каким смешным она находит это предположение.

Ирландец лишь пожал плечами.

— Я просто хочу убедиться, что вампир не причинил тебе серьезного вреда. Я интересуюсь ночными существами и собрал уже довольно много историй о них, однако я не специалист в этой области. Единственное, что я знаю — тебя укусил вампир и ты потеряла много крови. Даже сейчас, спустя несколько месяцев, ты еще не совсем оправилась после укуса. Ты очень худая и бледная. Это беспокоит меня. Лишь поэтому я попросил профессора ван Хельсинга обследовать тебя. У какого еще врача я мог бы спросить совета?

Латону тронула такая забота, но она все еще злилась из-за того, что Брэм, не спросив у нее разрешения, пригласил сюда ван Хельсинга. Профессор не нравился девушке. Ей казалось, что именно он подтолкнул Кармело к тому, чтобы нарушить клятву, которую охотник на вампиров дал Носферас в Риме. И эта подлая идея отравлять парижских вампиров испарениями ртути, вполне возможно, тоже принадлежала ему. Одно это вызывало у девушки презрение к ван Хельсингу. Когда Латона рассказала ему об этой истории, профессор сказал, что он не имеет к этому никакого отношения. Хотя лично его такая идея нисколько не смущала. Нет, сам ван Хельсинг, похоже, считал план Кармело гениальным.

— Настолько гениальным, что это стоило ему жизни, — едко заметила Латона.

Ван Хельсинг пожал плечами.

— Каждый охотник рискует жизнью. Фортуна в любой момент может оказаться на стороне противника. Однако пойдем со мной, я уже приготовил все для обследования.

Преувеличенно громко застонав, Латона поднялась на ноги и последовала за ван Хельсингом, а Брэм и профессор остались сидеть в гостиной. Брэм выглядел искренне обеспокоенным, в то время как венгр с интересом ожидал результатов обследования.

— Вам не нужно больше тревожиться, — сказала Латона, когда через час с лишним вернулась обратно в гостиную. — Нет никаких оснований полагать, будто скоро я стану питаться исключительно человеческой кровью.

Брэм посмотрел на ван Хельсинга. Тот кивнул.

— Да, я не обнаружил ничего, что свидетельствовало бы о каких-либо необычных изменениях в ее организме. При этом я не могу утверждать, что все обстоит наилучшим образом. Мы все видим, что сударыня Латона бледна, у нее темные круги под глазами…

— Большое спасибо, — саркастически ответила Латона. — Отличный комплимент для юной дамы.

Ван Хельсинг проигнорировал ее реплику.

— Конечно же, можно объяснить такое состояние потерей большого количества крови, которую не каждый организм способен восстановить в течение нескольких недель. Но потеря крови не может являться единственной причиной болезненного вида Латоны. Перед нами юная девушка, полная жизненных сил и энергии. За это время она уже давно должна была пойти на поправку и почти полностью восстановить прежние силы!

Ван Хельсинг еще раз посмотрел на Латону пронзительным взглядом, от которого девушка беспокойно заерзала в кресле.

— Я всегда была худой и бледной, — упрямо сказала она.

— Возможно, — ответил ван Хельсинг, не сводя с нее глаз. — Но, как я уже говорил, этого объяснения недостаточно.

Брэм сцепил пальцы рук и нагнулся в кресле.

— И чем же, по-вашему, объясняется слабость Латоны?

На лице ирландца отразилось беспокойство. Латона с недовольным видом скрестила руки на груди.

Ван Хельсинг перевел взгляд с нее на Брэма и обратно. Его бородатое лицо расплылось в улыбке.

— А разве вы сами не знаете ответа? Судя по вашим лицам и жестам, я подозреваю, что не скажу ничего нового. Неужели мне и вправду нужно произносить это вслух?

Брэм кивнул. Латона отвернулась и с деланно-безразличным видом уставилась в окно.

— Не телесная слабость изматывает Латону. Я не ошибусь, если предположу, что это муки безнадежной любви не дают ей ни есть, ни спать. Нет, так она не сможет восстановить физические силы, вот и все, что я могу вам сказать. В целом же я не эксперт по сердечным делам, даже если в них замешан вампир. А ведь он в них замешан, не так ли? Сударыня Латона сохнет по вампиру, который ее укусил!

— Да, — прошипела девушка, — и не говорите, что это безнадежно. Мы поклялись друг другу в вечной любви, и когда я снова встречу Малколма, он заберет меня с собой, в мир вечной тьмы, где мы всегда будем вместе!

Латона замолчала и посмотрела на мужчин, которые не сводили с нее глаз. Брэм беспокойно хмурил брови, венгр взирал на девушку немного недоверчиво, а на лице ван Хельсинга был написан лишь интерес ученого.

— Необычно, — пробормотал он. — Очень необычно. От жертв я много слышал о гипнотической притягательности вампиров. Взгляд, подавляющий любое сопротивление, прогоняющий страх и превращающий жертву в послушную марионетку — по всей видимости, мы имеем дело с применением особых ментальных сил, которыми обладают вампиры. Однако в большинстве случаев воздействие этих сил прекращается, как только вампир исчезает из поля зрения. Это похоже на пробуждение ото сна, при этом жертвам, как правило, удается вспомнить лишь отрывки происходившего. Речь идет скорее об эмоциях и отголосках сильных чувств, которые остаются в памяти. Но то, что мы наблюдаем сейчас, значительно отличается от всего вышеописанного. С такой необычной связью между вампиром и его жертвой я еще не встречался.

— Не называйте меня жертвой! — вспылила Латона. — Малколм не подчинял меня с помощью гипноза или каких-либо ментальных сил. Мы просто встретились и полюбили друг друга. Малколму незачем было прибегать к таким уловкам. Я доверяю ему и хочу быть с ним. Разве для влюбленных это не естественно?

— Для влюбленных людей это абсолютно естественно, но когда речь идет о вампире, основным блюдом в меню которого является человеческая кровь… — Брэм покачал головой. — Латона, будь благоразумна. Неужели ты действительно хочешь погубить свою молодую жизнь? Ты практически вынуждаешь меня следить за каждым твоим шагом, словно я сторожевой пес.

— И сколько вы продержитесь, Брэм? — спросила Латона.

— Пока к тебе не вернется благоразумие.

— Тогда, боюсь, вам нужно запастись терпением! — крикнула девушка и выбежала из гостиной.

* * *


Франц Леопольд ходил вокруг дворца, то и дело поглядывая на несколько освещенных окон. Он не думал, что у Лучиано хватит мужества проникнуть в дом девушки, чтобы разыскать ее там.

Дракас сделал еще один круг. Где же Лучиано? Что он, черт возьми, так долго там делает? Видимо, Носферас снова удостоился милости Клариссы, хоть она уже давно не приходила на место встречи. Потому что не хотела приходить или потому что не могла?

Францу Леопольду было не по себе. Возможно, было не такой уж хорошей идеей встречаться с этой девушкой, и тем более — терять самообладание! Он отнял у Клариссы довольно много сил, но все же ему удалось вовремя оторваться от девушки и не погубить ни ее, ни себя. Неприятный холодок прошел по спине Дракас, когда он спросил себя, о чем Кларисса могла вспомнить — и что из этого она расскажет Лучиано.

Если Носферас узнал о его предательстве, то Францу Леопольду, по всей видимости, придется сразиться с ним на дуэли. Раньше Лучиано побоялся бы скрестить клинки с Дракас, но сейчас он, не раздумывая, вызовет его на поединок, в этом Франц Леопольд не сомневался. Битва на мечах или шпагах до последнего вздоха? Этого Дракас не боялся. Он владел оружием куда лучше Лучиано. И все же Франц Леопольд надеялся, что дело не дойдет до дуэли. Он не хотел уничтожить Лучиано. Все-таки они были друзьями — или его предательство навсегда разрушило их дружбу?

Франц Леопольд вздохнул. И что на него нашло? Что заставило его совершить этот дурацкий поступок? Дракас знал ответ, но не хотел признаваться себе в этом. Ревность и зависть. Не самые благородные мотивы. Вот до чего довело его собственное высокомерие. Разве Алиса не предупреждала его, что однажды он пожалеет о своем поведении?

Дракас превосходили остальные кланы, в этом Франц Леопольд был, как и раньше, твердо убежден. Но разве могло истинное превосходство выражаться в том, чтобы с помощью лжи и применения ментальных сил отбивать девушку у друга? Вампир совершенно не хотел знать, что бы об этом подумали Алиса и Иви.

Франц Леопольд поднял плечи, но они снова безвольно опустились. Было бессмысленно размышлять об этом сейчас. Время покажет, можно ли еще спасти их дружбу или каждый отныне пойдет своей дорогой.

Дракас снова оказался перед главными воротами. Он остановился и толкнул одну из створок. Ворота были не заперты. Видимо, Лучиано оставил их открытыми. Франц Леопольд проскользнул между изогнутыми створками и направился к дворцу.

Куда подевался Лучиано и что сейчас происходит во дворце? Франц Леопольд был не уверен, что хочет это знать. Он вдруг вспомнил чудесный аромат крови девушки. А этот божественный вкус! Воспоминание было таким сильным, что Дракас показалось, будто он и вправду слышит запах ее крови.

Вампир замер. Неужели этот запах был всего лишь воспоминанием? Разве нюх когда-нибудь его подводил?

Франц Леопольд бросился бежать — через двор, по лестнице на третий этаж, где, как он полагал, должны были находиться личные апартаменты членов семьи Тодеско. Пропустив слугу, Франц Леопольд стрелой помчался по коридору. Теперь он отчетливо слышал запах крови. Вампиру не пришлось долго искать нужную комнату. В замке торчал ключ, но дверь была не заперта. На этот раз Франц Леопольд был только рад легкомысленности Лучиано.

Венец вынул ключ из замка, проскользнул в комнату и запер за собой дверь. Лишь после этого вампир обернулся и увидел, что происходило. Лучиано и Кларисса, крепко обнявшись, лежали на смятых простынях. Тело вампира сотрясали судороги, в то время как девушка неподвижно лежала в его руках. Запах крови был таким сильным, что Францу Леопольду с трудом удавалось сохранять ясность мысли. Дракас вонзил длинные ногти себе в руку и замотал головой. Нет, на этот раз он не уступит страсти и будет действовать разумно. Нельзя допустить, чтобы Лучиано погубил себя. А еще нужно постараться спасти девушку — если ее еще можно спасти.

Одним прыжком Франц Леопольд очутился у кровати и с такой силой оторвал Лучиано от его жертвы, что оба вампира свалились на пол.

— Ты! — задыхаясь, выговорил Лучиано, когда понял, кто находится рядом с ним. — Я раздавлю тебя. Я разорву тебя на кусочки и изотру их в порошок. Я не успокоюсь, пока ты не превратишься в кучку пыли.

— Да, да, именно так ты и сделаешь, — ответил Франц Леопольд, пытаясь придать своему лицу скучающее выражение, хотя ему приходилось прикладывать все силы, чтобы удержать разъяренного Лучиано. — Но только позже, когда у нас будет время для этого. А сейчас тебе нужно снова прийти в себя и посмотреть, что с девушкой. Может быть, нам еще удастся спасти ее жизнь.

Лучиано, который всего мгновение назад словно сумасшедший сражался с Францем Леопольдом, сразу же обмяк в его руках.

— Кларисса, — пробормотал он. — Что я с ней сделал?

— Ну что, ты уже можешь ясно мыслить? Да? Хорошо, тогда я отпущу тебя. И только посмей накинуться на меня и попытаться выцарапать мне глаза своими когтями!

Но Лучиано думал лишь о девушке. Он бросился к ней и попытался ее поднять. Голова Клариссы безвольно откинулась назад.

— Очнись, Кларисса, прошу тебя, очнись! — умолял Лучиано.

Он тряс ее тело, но девушка была в таком глубоком обмороке, что вампир не смог до нее докричаться.

— Что я наделал? — причитал Лучиано. — Как я мог? Я ничем не лучше тебя.

— Очень мило, — буркнул Франц Леопольд.

Он оторвал кусок простыни и обмотал его вокруг кровоточащей раны на шее Клариссы. Но вампир понимал, что уже поздно. Девушка потеряла слишком много крови, чтобы выжить. Ее пульс стал очень слабым, а биение сердца — неровным. Еще немного, и оно остановится навсегда. Франц Леопольд даже не надеялся, что Кларисса придет в себя.

— Она умирает! — в отчаянии закричал Лучиано.

От него тоже не укрылось, что состояние девушки было безнадежным. Если бы вампиры могли плакать, то Носферас, наверное, рыдал бы. Он словно ребенка качал лежавшую на его руках Клариссу. В ее теле медленно, но необратимо угасала жизнь.

Внезапно Лучиано оторвал взгляд от девушки и диким взором посмотрел на Франца Леопольда.

— Ты должен ей помочь!

— Я?

— Да, ты, потому что это твоя вина. Если бы ты не плел свои подлые интриги, ничего бы этого не произошло!

«Возможно, не сегодня, но рано или поздно это все равно случилось бы», — подумал Франц Леопольд, но не стал произносить этого вслух. Вместо этого он спросил:

— И как, по-твоему, я могу спасти ее?

Венец прочитал ответ в мыслях Лучиано и отшатнулся.

— О нет, даже не думай об этом. Несмотря на то что я Дракас и мои силы значительно превосходят твои, я не могу превратить ее в вампира.

— Ты просто не хочешь! — упрекнул его Лучиано.

— Может быть и так, потому что я не уверен, что это хорошая мысль. Но я правда не могу этого сделать. Я лишь уничтожу вмеете с Клариссой себя — что, полагаю, вовсе не огорчит тебя, — но спасти ее все равно не смогу. Поэтому попрощайся с ней и пойдем. Не забывай, она всего лишь человек. Рано или поздно ты забудешь ее.

— Никогда! — крикнул Лучиано голосом, полным боли.

Франц Леопольд поднял руку.

— Тихо! Что это было?

Взгляд вампира упал на дверь. Ручка начала медленно опускаться. В комнате воцарилась мертвая тишина. Затем в замке что-то щелкнуло. Франц Леопольд вскочил и уже собирался броситься к двери, когда та распахнулась и Алиса, Иви и Сеймоур ворвались в комнату. Ну конечно. Кто же еще мог подобраться к ним так незаметно?

— Мы опоздали, — простонала Алиса, взглянув на девушку. — Она умрет.

— Да, потому что Лео отказывается мне помочь, хотя это он во всем виноват.

Иви заперла дверь и лишь после этого подошла к кровати. Осмотрев девушку, она с грустным видом кивнула.

— Ее тело слишком ослаблено. Она уже не поправится. Прости, Лучиано, я ничем не могу ей помочь.

— Можешь! Если кто-то и может это сделать, то только ты, — сказал Лучиано. Он поднял Клариссу и придвинул ее к Иви. — Пожалуйста, я не умею этого делать, но у тебя много сил и опыта. Ты можешь спасти ее и подарить ей вечную жизнь!

Иви покачала головой.

— Вечную жизнь ей может даровать лишь ее Бог, если то, что утверждает ее религия, соответствует действительности. Вампир же обрекает себя на вечную тьму.

— Сейчас не время философствовать! Я не хочу ее потерять. Поэтому помоги мне, Иви, умоляю тебя!

Иви взяла друга за руки и серьезно посмотрела на него.

— Лучиано, послушай, даже если бы я хотела обречь Клариссу на такое существование, я не могу этого сделать. Я нечистокровная, разве ты забыл? Я сама была человеком, а превращать людей в своих слуг испокон веков могли лишь чистокровные вампиры.

Лучиано недоверчиво взглянул на ирландку. Казалось, он не хотел верить в то, что в мире есть что-то, чего она не может.

— Но ты знаешь, как это делается, — вмешалась Алиса.

Иви кивнула.

— Хорошо, тогда нам нужно попробовать сделать это вместе. Мы можем поддерживать друг друга, как мы обычно делали, выполняя слишком сложные упражнения. А Иви будет говорить нам, что именно мы должны делать.

Иви повернулась к Алисе.

— Значит, ты тоже за то, чтобы мы превратили эту девушку в вампира?

— Если это единственная возможность для Лучиано не потерять ее, то да.

— А Кларисса? Ведь мы не спросили ее, желает ли она для себя такой участи.

Алиса пожала плечами.

— Не думаю, что у вампиров принято просить у людей разрешения. Нет, я не представляю себе, что хоть кого-то из слуг об этом спрашивали. Кроме того, Кларисса больше ничего не сможет нам сказать. Она уже не очнется. Поэтому нам нужно самим принимать решение. Как бы то ни было, я не нахожу наше существование таким ужасным, чтобы считать, что лучше позволить ей умереть.

Франц Леопольд кивнул.

— Если я могу чем-то помочь, просто скажите мне об этом.

Но Иви снова повернулась к Лучиано.

— Ты уверен?

— Да! Пожалуйста, помоги мне! Умоляю тебя!

Ирландка медленно кивнула. Она еще раз осмотрела Клариссу и прислушалась к еле слышному сердцебиению девушки.

— Она почти готова. Подойди, Лучиано. Ты сделаешь это сам. И буду рядом и дам тебе силы, которые позволят тебе справиться с этим и не погубить себя.

Алиса и Франц Леопольд, не сводя глаз со своих друзей, немного отступили в сторону, в то время как Иви расцарапала руку Лучиано и поднесла ее к лицу Клариссы, чтобы кровь вампира попала ей в рот. После этого ирландка сняла с шеи девушки повязку, которую наложил ей Франц Леопольд. Рана уже почти перестала кровоточить. В теле Клариссы осталось совсем немного крови.

— Так, а теперь возьми ее на руки и сделай еще один глоток. Медленно и осторожно. Попытайся сохранять ясную голову и отстраниться от Клариссы за миг до последнего удара ее сердца. Я подскажу, когда будет нужно это сделать, и дам тебе силы оторваться от нее.

В спальне Клариссы воцарилась гробовая тишина. Девушка прощалась с жизнью. Ее грудь поднялась, чтобы сделать еще один, последний вздох. Иви схватила Лучиано за плечи.

— Сейчас!

Зубы вампира выскользнули из раны. Последняя капелька крови скатилась по шее Клариссы и упала на подушку. Ее сердце еще раз дрогнуло и остановилось, словно часы, которые забыли завести. Кларисса была мертва. Все собравшиеся в комнате молча смотрели па нее.

В конце концов Алиса нарушила тишину:

— Это сработало? Она выглядит так, как будто умерла.

Иви кивнула.

— Кларисса мертва и такой и останется. Но скоро в ее теле начнут происходить перемены, после которых она превратится в вампира, — сказала ирландка и посмотрела на Лучиано, который дрожал от волнения. — Теперь она твоя тень, которая должна служить и подчиняться лишь тебе.

— Нет! Она моя возлюбленная, и это я буду лежать у ее ног и служить ей до конца своего существования! — пылко ответил Носферас.

Франц Леопольд застонал.

— Мы с ним еще намаемся. Я уже не знаю, такой ли удачной была эта затея.

Иви грустно улыбнулась.

— Ты прав, но теперь слишком поздно, и нам всем придется как-нибудь с этим справиться.

* * *


— О чем вы только думали?! — застонал Хиндрик и посмотрел на мертвую девушку. — Кто она? Ее лицо кажется мне знакомым.

— Ее зовут Кларисса Тодеско.

— Дочь банкира Эдуарда Тодеско, который живет во дворце напротив оперы?

Лучиано робко кивнул.

Хиндрик застонал еще громче. Он откинулся назад и оперся затылком о кирпичную стену. Вампиры стояли под сводами выстроенного в человеческий рост вентиляционного хода, который вел от Дворцового сада к опере и снабжал многочисленную публику свежим воздухом. Здесь точно не бывал никто из людей. Никакого другого надежного места, которое бы находилось недалеко от дворца и где они бы могли спрятать труп девушки, наследники в спешке не вспомнили. О дворце Кобург не могло быть и речи. Друзья еще не придумали, как объяснить появление трупа на неприятном допросе, который обязательно устроили бы им Дракас, и не признаться при этом, что они нарушили правило, запрещавшее юным вампирам пить человеческую кровь, и к тому же создали новую нечистокровную!

— И как это вам не пришло в голову напасть на даму из старинной дворянской семьи или превратить в вампира одного из членов королевской династии? — негодовал Хиндрик.

Матиас молча стоял рядом, однако по лицу бывшего кучера было видно, что возникшее положение нравилось ему ничуть не больше, чем его другу. Матиас и Хиндрик как раз разыскивали своих подопечных и оказались возле входа в тоннель в самый подходящий — или скорее неподходящий — момент.

— Не нужно кипятиться, — попытался успокоить слуг Франц Леопольд. — Поднимется небольшая шумиха, ну и что? Газеты начнут писать о загадочном исчезновении, а полиция будет ломать голову над тем, идет ли речь о преступлении или барышня просто сбежала с одним из своих ухажеров. Но скоро появятся какие-нибудь другие новости, которые взбудоражат жителей Вены и дадут им новую пищу для сплетен. Полиция закроет это дело, так и не найдя трупа и не сумев доказать, что это было преступление.

— Как бы то ни было, нашей юной служанке стоит воздержаться от того, чтобы наносить визиты вежливости своим родным, — сказал Хиндрик, глядя на холодное, мертвое лицо девушки, излучавшее неземную красоту. — В противном случае нам не обойтись без хлопот.

— Первое время, пока Кларисса не привыкнет к новому образу жизни, кто-то должен будет за ней присматривать, — ответил Хиндрику Франц Леопольд. — А потом Лучиано заберет свою новую тень в Рим, где ее никто не знает.

— Если она вообще согласится поехать со мной, — жалобно промолвил Лучиано.

— Что? Я думал, ты ее возлюбленный, ради которого она готова на все, даже пойти на край света! — воскликнул Франц Леопольд.

— Да, Кларисса говорила мне об этом, но я не знаю, готова ли она была стать ради меня вампиршей. Мы не обсуждали с ней это. Разве я мог признаться ей, что я вампир?

— Да уж, девушка не на шутку испугается, когда проснется, но она справится с потрясением и простит тебя, — уверенно сказала Алиса.

— Кроме того, это не имеет никакого значения, — заметил венец. — Ты превратил Клариссу в вампиршу. Теперь она твоя служанка и должна подчиняться тебе так долго, как ты сам того захочешь. А когда она тебе надоест, ты можешь отдать ее какому-нибудь другому Носферас.

Лучиано гневно посмотрел на Франца Леопольда.

— Вот как ты себе представляешь любовь? Очень интересно, особенно после того, как мы все узнали, что ты понимаешь под дружбой!

Слова Лучиано больно задели Франца Леопольда. Удар пришелся точно в цель. Дракас признавал, что этот упрек был справедливым, но не мог перешагнуть через себя и попросить у Лучиано прощения. Венец словно оцепенел, а затем спрятался за обычным высокомерным выражением лица, которое так ненавидела Алиса.

— Позволь напомнить о том, что это я спас и ее бесполезное существование, и тебя. Я думал, что это заставит тебя забыть свои мелочные упреки, — сказал Франц Леопольд и повернулся к Матиасу. — Нам больше нечего тут делать. За мной, Матиас, мы уходим. Нужно еще кое-что приготовить к следующей ночи. Мой новый фрак уже готов для последней примерки? Полагаю, ты разыскивал меня именно из-за этого.

Матиас еще раз взглянул на Хиндрика, но тот лишь пожал плечами. Он знал, что Дракас относились к своим нечистокровным совсем не так, как Фамалия, в семье которых со слугами обращались не менее уважительно, чем с чистокровными членами клана. Здесь же слуги безропотно слушались своих хозяев.

— Матиас!

Бывший извозчик пожал массивными плечами и поплелся за хозяином.

Руки Алисы сжались в кулаки.

— Как только я доберусь до Лео, я ему такое устрою!

Иви подняла руку, пытаясь успокоить разгорячившуюся подругу.

— Думаю, сейчас у нас есть дела поважнее. Мы не можем оставить Клариссу тут. Пройдет немного времени, и она проснется — скорее всего, завтра утром. Она не сразу поймет, что с ней происходит: девушке будет страшно и больно, пока она окончательно не превратится из человека в тень.

— Я буду рядом и позабочусь о ней! — тотчас же сказал Лучиано. — Я не отойду от нее ни на шаг, пока ей не станет легче. И она не будет моей служанкой! Предупреждаю, если я увижу, что кто-нибудь из вас отдает Клариссе приказы или неуважительно обращается с ней…

Носферас окинул присутствующих таким диким взглядом, что Алиса немного нервно завращала глазами.

— Опомнись. Мне кажется, ты забыл, кто находится рядом с тобой. Лучше скажи нам, как ты собираешься заботиться о Клариссе. Ты планируешь привести ее к Дракас? И взять с собой на занятия? Или ты решил прогулять весь остаток учебного года, прячась в этой вентиляционной шахте?

— Если понадобится, то да, — упрямо ответил Лучиано.

— Неужели ты думаешь, что это так просто? Даже если Дракас нисколько не обеспокоит то обстоятельство, что ты внезапно исчез из поля зрения, твоя новая тень, Дарио, не оставит твое исчезновение без внимания.

— С тех пор как Франческо уничтожили, у меня больше нет тени.

Алиса недовольно поморщилась.

— Не важно, считаешь ли ты Дарио своей тенью или нет. Граф велел ему присматривать за тобой, и Дарио не посмеет нарушить это приказание. Скорее всего, он узнает обо всем еще до конца этой недели. Что тогда начнется! Как, по-твоему, отреагирует на эту новость предводитель вашего клана?

Лучиано попытался презрительно фыркнуть, но это получилось у него не очень убедительно.

Наконец в разговор друзей вмешалась Иви:

— Тебе нужно продолжать делать то, ради чего ты приехал в Вену: посещать уроки, которые дают нам Дракас.

— Где они совершенно не учат нас тому, ради чего мы сюда приехали, — проворчал Лучиано, но Иви невозмутимо продолжила:

— И стараться быть как можно незаметнее. Ты не подходишь на роль того, кто сможет ввести Клариссу в мир созданий ночи. Нет, не спорь со мной. Это должен сделать вампир, который уже имеет опыт обращения с новоиспеченными нечистокровными.

Обе вампирши посмотрели на Хиндрика. Тот застонал.

— Так я и думал!

Алиса бросила на слугу никогда не подводивший ее умоляющий взгляд.

— Ну пожалуйста, Хиндрик. Я знаю, что не могу приказать тебе, как сделал бы кто-нибудь из Дракас, и я вовсе не хочу этого делать, но я прошу тебя помочь нам. Кларисса не просто еще одна нечистокровная. Она возлюбленная Лучиано. Неужели ты хочешь, чтобы ее первые впечатления о нашем мире отравили все ее дальнейшее существование?

Хиндрик чуть не засмеялся и ущипнул Алису за щеку.

— Ах ты, хитрая лиса! Ты же знаешь, что я беззащитен перед твоими мольбами. Но ведь госпожа Элина приказала мне следить за вами, и она не обрадуется, если я оставлю вас без присмотра.

В ответ на это Алиса лишь махнула рукой.

— Подумаешь. Серен теперь постоянно занят своей Кьярой. Что? Почему ты уставился на меня, Лучиано? Ты что, ничего об этом не знал? Ну, не важно, как бы то ни было, ты лишь будешь мешать моему кузену, Хиндрик, а за мной тебе не нужно присматривать.

От такой речи слуга поперхнулся и закашлялся.

— А Таммо… хм, видимо, мне придется присматривать за ним, — продолжала Алиса. — Не думаю, что это будет так уж сложно.

Хиндрик еще раз кашлянул, но ничего не сказал. И он, и Алиса прекрасно понимали, что юной вампирше это не под силу. Но что ему оставалось делать? Он ведь не мог одновременно находиться в двух местах. Слуга еще раз посмотрел на лежавшую у его ног девушку и кивнул.

— Договорились. Я позабочусь о ней. Но вы должны немедленно вернуться во дворец. Вас уже ищут.

По лицу Лучиано было видно, как трудно ему разлучаться с Клариссой.

— Она не может и дальше лежать на земле. Мы должны хотя бы раздобыть для нее гроб.

— Сейчас ей абсолютно все равно, где она лежит, — осторожно заметил Хиндрик.

— Ну и что? Это просто невежливо — оставлять ее на голом полу вентиляционной шахты! Кроме того, рано или поздно она проснется.

— Сомневаюсь, что, очнувшись в гробу, Кларисса почувствует себя лучше, чем если бы она лежала на голом полу, — пробормотала Алиса.

Но Лучиано настаивал на том, что они должны раздобыть для его любимой приличное ложе.

— И где сейчас можно найти гроб? А лучше два, чтобы Хиндрик тоже мог тут спать, — сказала Алиса и растерянно посмотрела на друзей. Впервые ей захотелось, чтобы рядом был кто-нибудь из Дракас, знавших Вену как свои пять пальцев.

— Насколько я знаю, на близлежащих кладбищах уже более ста лет никого не хоронили, и даже те, что находятся на окраинах, постепенно закрывают, с тех пор как на юге города открыли огромное Центральное кладбище, — сказала Иви. — Но без кареты нам туда не добраться.

— И все же даже здесь неподалеку можно найти гробы, — напомнил Хиндрик. — Не самые новые, конечно, но использованный гроб тоже подойдет для дамы сердца нашего Лучиано.

Носферас лишь засопел и ничего не ответил на дружеские насмешки слуги.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Алиса Хиндрика.

— Несколько недель назад мы стояли на площади Святого Михаила и ждали, когда вы выйдете из Бургтеатра, и Матиас рассказал мне о склепе, расположенном под церковью Святого Михаила. И уже даже не помню, к чему это было сказано. Ах да, мы говорили о трупах, которые не разлагаются, и поэтому люди иногда придерживаются ошибочного мнения, считая, что эти тела принадлежат вампирам. Как бы то ни было, в склепе под церковью стоит достаточно гробов, и в некоторых из них лежат мумии.

Алиса подумала и мысленно прикинула расстояние до склепа.

— Полагаю, это нам подойдет. Уже довольно поздно. И хотя мне кажется, что некоторые представители венского высшего общества никогда не ложатся спать, все же на улицах уже не так много людей, чтобы мы не смогли незаметно добраться до склепа.

— Но вам необходимо как можно быстрее вернуться во дворец Кобург, — напомнил наследнице Хиндрик. — Тут я и сам управлюсь.

— Всему свое время, — ответила ему Алиса. — Сначала мы с Лучиано сходим за гробами, а Иви с Сеймоуром тем временем останутся здесь, чтобы присмотреть за Клариссой.

Друзья прекрасно знали, что спорить с Алисой, когда она настроена столь решительно, пустая трата времени. Нет, проще было подчиниться ее воле. Поэтому Алиса с Хиндриком и Лучиано отправились в путь, а Иви осталась с Клариссой, после того как Носферас заставил вампиршу торжественно пообещать, что в случае чего она будет защищать тело его возлюбленной до последнего вздоха.

— После этого мы сможем вернуться во дворец и успеем выслушать указания Дракас по поводу того, как нам следует вести себя во время праздника, и позволить ушить наши платья еще на пару дюймов, чтобы они облегали нас словно вторая кожа, — презрительно добавила Алиса. — При этом я спрашиваю себя, как в таких платьях ходят человеческие женщины, если им нужно постоянно дышать.

Хиндрик усмехнулся.

— Да, видимо, это навсегда останется их тайной. Как хорошо, что вам, вампиршам, такие мелочи не помешают предстать перед венским обществом в своих — в буквальном смысле слова — захватывающих дух нарядах.

— Ой! — пренебрежительно воскликнула Фамалия и, обогнав своих спутников, побежала вперед по Августинергассе.


Гробы из склепа под церковью Святого Михаила


— Кто-то идет.

Малка еще не договорила, когда Аурика и сама заметила, что происходит что-то необычное. Они постоянно слышали шаги и цокот копыт, доносившийся с улицы наверху и с площади Святого Михаила. Члены королевской семьи и их гости в темно-зеленых каретах с золотыми гербами Габсбургов на дверцах непрерывно заезжали и Хофбург и выезжали оттуда, фиакры и кареты проносились мимо, направляясь к Бургтеатру или дальше по улице Херренгассе, сплошь застроенной роскошными дворцами венских дворян. В церкви наверху порой раздавались гулкие шаги по каменному полу, когда церковный служка обходил ее поздно вечером или какой-нибудь отчаявшийся человек после наступления темноты искал утешения и совета у Бога. Однако сейчас было тихо. И все же Аурика знала, что Малка не ошиблась. Вампирша чувствовала вибрации, которые могли исходить лишь от магических существ, не принадлежавших — или более не принадлежавших — к миру людей.

— Вампиры, — прошипела Малка. — Но это не Упири. Кто тогда? Дракас?

Аурика уставилась на спусковой желоб для гробов, по которому она и ее спутники пробирались в склеп (пройти через церковь они не могли). Но на каменном спуске никто не появился. Вампирши посмотрели на лестницу, ведущую в церковную галерею. Каменные плиты и железные решетки, которые отодвигали, чтобы опустить гробы, до того, как несколько семейных склепов объединили в один, теперь были прочно закреплены и больше не открывались.

— Это кто-то в церкви! — воскликнула Малка, хоть и не слышала, чтобы оттуда доносились шаги. — Это не могут быть вампиры. Как бы они туда вошли?

Аурика тоже выглядела изумленной.

— Может быть, и вампиры. Я слышала об удивительных способностях других кланов.

Наверху лестницы, соединявшей церковь со склепом, открылась дверь. Обе вампирши мигом бросились к маленькому семейному склепу, располагавшемуся на другом конце подземелья под одним из боковых алтарей. Они едва успели скрыться в узеньком проходе, который вел в этот склеп, когда дверь закрылась и Упири услышали голоса.

— Здесь внизу можно будет найти что-нибудь подходящее.

Это был голос юной вампирши, говорившей с акцентом.

— Но это должен быть красивый, достойный ее гроб, а не какой-нибудь гнилой ящик!

— Ах, Лучиано, это не так уж важно.

— А я считаю, что важно, — упрямо ответил вампир. — Для нее будет шоком проснуться не в собственной постели. Поэтому я хочу, чтобы ее гроб был как можно красивее.

— Для нее будет шоком проснуться в гробу, каким бы красивым и новым он ни был, — возразила вампирша. — Но ты только посмотри, какой этот склеп огромный. Никогда бы не подумала. Пойдем что-нибудь поищем.

Упири слышали, как их незваные гости бродили вокруг гробов. Они подходили все ближе, двигаясь вдоль церковного нефа.

— Алиса, я не уверен, что мы сможем найти что-нибудь в этом склепе. Тут все такое старое и пыльное, — пожаловался вампир.

Он и его спутница остановились и пару минут стояли молча.

— Что такое? — спросил вампир. — Ты что-то обнаружила?

— Да, и это странно. Очень странно, — пробормотала вампирша.

— Странный гроб?

— Нет! Странный запах. Ты что, совсем ничего не чувствуешь?

— Здесь пахнет, как в старом склепе, — скучающим голосом ответил вампир.

— Лучиано! — прошипела его спутница. — Сосредоточься! Мне это совсем не нравится.

Упири прислушались к голосам, которые теперь снова медленно отдалялись в направлении поперечного нефа. Затем послышался грохот, как будто упал один из гробов.

— Лучиано, будь аккуратнее!

— Извини. Алиса, ты знаешь, что это за запах?

— Вампиры. Чужие вампиры. Не Дракас, — прошептала она.

— Мы когда-то уже слышали похожий запах. Не припоминаешь?

— Ирландия! — глухо ответила Алиса.

— Да, Ирландия. Вороны, — проворчал Лучиано. — Теперь мы знаем, чьи это вороны.

— Возможно, ты и прав. Думаю, нам нужно убираться отсюда!

Упири переглянулись. Аурика тихо выругалась.

— Давай схватим их, — прошептала Малка. — Двое — это лучше, чем ни одного.

Аурика покачала головой.

— Тонка нас четвертует, если мы посмеем ослушаться ее приказа.

— Где вы там? Пойдемте, у нас не так уж много времени. Вам нужно возвращаться!

Кто это произнес? Его акцент был похож на акцент вампирши, но голос, должно быть, принадлежал более взрослому вампиру. По всей видимости, говоривший стоял снаружи у спускного желоба.

— Передайте гробы сюда. Вы же знаете, что я не могу вместе с вами пройти через церковь.

— Их еще больше, — прошептала Аурика. — Ну конечно, они же никогда не оставляют наследников без присмотра.

— Хиндрик, мы уже идем. Возьми гробы. Быстрее! — поторопила Алиса стоявшего на улице вампира.

— Сами возились, а теперь подгоняют слугу, — проворчал тот.

По шороху Упири догадались, что наследники выталкивают гробы наружу. Затем они и сами полезли вслед за гробами. В подземелье стало тихо. Аурика и Малка снова остались одни.

Но зачем наследникам понадобились старые гробы из этого склепа?

Вампирши переглянулись и пожали плечами. Они обе спрашивали себя, что теперь будет. Поверят ли наследники своему нюху и станут ли докапываться до сути? Или подумают, что им почудилось, и забудут об этом случае?

Спустя некоторое время в склеп вернулись остальные Упири. Тонка вошла последней. Она выглядела на удивление радостной. Вампирша была так занята собой и своими мыслями, что даже не почувствовала чужого запаха. А Малка и Аурика не решились рассказать ей о случившемся, опасаясь навлечь на себя ее гнев. Нет, лучше узнать, что развеяло дурное настроение Тонки.

— Началось! — сказала вампирша, и в ее глазах вспыхнули веселые огоньки. — Завтра Дракас устраивают во дворце праздник, чтобы проверить, умеют ли держать себя в обществе наследники других кланов. Дракас готовы представить их венскому обществу. Правда, пока что наследники еще не могут выходить в большой свет. Первые балы сезона пройдут без них. Но это не страшно, потому что первый официальный выход наследников в свет состоится в театре! Я проследила за двумя слугами, которые зарезервировали полдюжины лож в театре на Рингштрассе.

— А они действительно предназначаются для наследников?

Тонка кивнула.

— Да, я слышала, как они говорили об этом. Но лучше всего то, что они смогли купить меньше билетов, чем хотели, а значит, с наследниками придет не слишком много Дракас. Собственных слуг юным вампирам придется оставить во дворце! — добавила Тонка и с видом триумфатора вскинула кулак. — Вот он, удобный случай. Именно его мы терпеливо ждали. Теперь цель прямо перед нами. Если мы не наделаем глупостей, то вскоре другим кланам останется лишь оплакивать своих наследников, а Упири станут самой могущественной семьей среди вампиров. Потому что только в нашем клане останется свежая кровь.

Упири начали кричать и визжать от восторга. Когда шум наконец стих, раздался голос Бранко:

— А вдруг кому-то из наследников удастся сбежать?

На лице Тонки заиграла злая улыбка.

— Задумка, которую мы пытались осуществить в Ирландии, была не так уж плоха. Вот только стены старой башни оказались слишком прочными.

— Ты хочешь взорвать здание театра? Но где мы за такой короткий срок достанем столько пороха?

Все еще улыбаясь, Тонка покачала головой.

— Нам не нужен порох. Я успела как следует осмотреться в театре. Там есть все, что нам необходимо. Подождите. Когда понадобится, я расскажу вам все, что вы должны будете знать.

* * *


Друзей строго отчитали, когда они с Сеймоуром наконец-то вернулись во дворец Дракас. Но к великому удивлению Алисы, больше ничего не произошло. Их лишь послали наверх в гостиную, где остальные наследники как раз примеряли праздничные наряды.

— Сударыня Алиса, пожалуйста, встаньте на табуретку, — попросила швея, помогавшая портному.

Подавив стон, Алиса выполнила ее просьбу. Как же вампирша ненавидела эти примерки, когда нужно стоять без движения, в то время как на тебе постоянно что-то поправляют и дергают. А еще эти юбки, в которых нельзя было сделать и шага, так чтобы не порвать их. Хорошо хоть, что надетое на ней платье предназначалось для танцев и не так сковывало движения, однако кто-то все же додумался пришить к нему неудобный шлейф! Алиса с мученическим видом посмотрела на Иви, в то время как люди, благоухая сладким ароматом крови, доводили ее наряд до совершенства. Фамалия снова с огорчением отметила, как по-детски выглядит ее подруга. Может быть, роскошное бальное платье еще больше подчеркивало, какой маленькой и хрупкой она была? Было видно, что Иви не очень хорошо себя чувствует среди этого моря шелковой тафты, рюш и лент. Да еще и Мария Луиза постоянно ходила из угла в угол с выжидающим выражением лица, которое не сулило ничего хорошего. Что она вообще здесь делает? Зачем юной наследнице Дракас оставлять роскошную гостиную, расположенную в бельэтаже, и подниматься на последний этаж к комнатам наследников других кланов? Разве это не ниже ее достоинства?

Алиса решила попытаться прочитать мысли Марии Луизы. Раз уж ее заставили неподвижно стоять тут целую вечность, она могла хотя бы потренировать свой разум.

Что делала Дракас за спиной Иви? Алисе не удалось прочитать мысли венки, но некоторые чувства она смогла уловить. Мария Луиза была полна решимости что-то совершить и предвкушала триумф, которого оставалось не так долго ждать.

Что, черт возьми, она затеяла? Алиса попыталась немного глубже проникнуть в ее разум.

Мария Луиза вскрикнула и ухватилась одной рукой за голову. Другую руку она спрятала за спину.

— Кто посмел это сделать? — пропыхтела Мария Луиза и обвела гостиную быстрым взглядом.

На лице наследницы Дракас отражалось замешательство. Алиса быстро отвела взгляд. Мария Луиза ни в коем случае не должна заподозрить, что Фамалия пыталась проникнуть в ее разум. К счастью, Дракас были слишком убеждены в собственной уникальности, чтобы додуматься до такого. Мария Луиза, прошуршав юбками, вышла из гостиной, и все с облегчением вздохнули.

Когда Алиса и Иви наконец закончили с примеркой, их направили в бальный зал. Алисе снова не удалось поговорить с Иви о запахе в церковном склепе, который так обеспокоил наследницу Фамалия. Алиса попыталась еще раз припомнить, как там пахло. В склепе было не менее семи разных следов, и наследнице гамбургского клана казалось, что один из них она знала лучше, чем ей бы того хотелось. Но разве все вампиры, которые охотились за наследниками в Ирландии, не были уничтожены в битве при Онанэйре? Алиса начала мысленно пересчитывать тех, кого они тогда победили. Она была не уверена: возможно, вампирше, сидевшей на козлах, удалось скрыться.

Ее размышления прервали Дракас, которые вошли в бальный зал и официально объявили наследникам, что следующим вечером венский клан организует в своем доме особый званый вечер, хотя лишь слепой и глухой мог до сих пор не заметить этого. Интересно было узнать, сколько людей из венского общества были приглашены во дворец и что для гостей и наследников накроют щедрый стол с вином и шампанским. В празднично украшенных гостиных и в зимнем саду должны были выступать именитые артисты. Дракас пригласили певицу-сопрано и тенора, который часто пел в новой опере. Также наследникам рассказали, что в бальном зале будет играть оркестр. К сожалению Алисы, Штрауса на званом вечере не ожидали. Но юная вампирша утешилась тем, что на празднике все равно не обойдется без вальсов.

— Это ваше боевое крещение! Вы обязаны вести себя, как дамы и господа из высшего венского общества, и не должны выделяться на их фоне. Изучайте их гордую осанку, манеры, умение поддерживать светскую беседу. Не только для вас, но, прежде всего, для клана Дракас важно, чтобы вы не бросили тень на этот дом и чтобы о нас ходило не больше слухов, чем о любой другой дворянской семье этого города. Разрешается быть эксцентричным, это даже необходимо, чтобы оставаться на высоте, но вы всегда должны соблюдать правила приличия и держаться так, чтобы было видно: по крайней мере восемь поколений ваших предков с обеих сторон были дворянами.

— Думаю, это значит, что мы не должны прямо за столом высасывать кровь из аппетитно пахнущих венских дам, облаченных в платья с роскошными декольте, — пошутил Фернанд.

Представив эту картину, Таммо громко засмеялся. Он успокоился лишь тогда, когда перед ним внезапно возникла танцмейстерша. Несколько секунд она молча смотрела на наследника Фамалия. В танцевальном зале наступила мертвая тишина. Все смотрели на старейшину и Таммо. Алиса была уверена, что ее брат сейчас получит строгий выговор и Фернанд, возможно, тоже.

— Да, мы будем очень признательны, если в нашем доме вы не станете привлекать к себе внимание такими выходками. Особенно когда речь идет о дамах из высшего общества! Вы должны научиться понимать, что общество может стерпеть, а что — нет. Дело не в убийствах и даже не в их количестве! Все зависит от того, кто совершает преступление, как он это делает и кто является его жертвой.

— Убийство есть убийство и всегда влечет за собой наказание, если о нем становится известно полиции! — убежденно воскликнула Алиса.

Старейшина Констанция повернулась к юной вампирше.

— Нет, это не так. По крайней мере были времена, когда это совершенно не соответствовало действительности. Недалеко отсюда, на Августинергассе, стоял особняк графини Елизаветы Батори, и котором она при свете дня и открытых окнах пытала и убивала девушек, чтобы потом искупаться в их крови.

— Она была вампиршей? — спросила Ровена.

— Нет, всего лишь графиней, которая хотела вечно оставаться молодой и красивой и верила, что кровь девственниц сделает ее кожу мягкой и нежной. Более трехсот девушек из крестьянских семей попрощались с жизнью ради этой прихоти.

— И ее не арестовали и не наказали за это? — не веря своим ушам, спросила Алиса.

— Нет, долгие годы графиню никто не беспокоил, несмотря на то, что о ее массовых убийствах было известно в широких кругах и даже при дворе. Все закрывали на это глаза. Только августинцы из расположенного напротив монастыря однажды пожаловались на нее. Однако монахов беспокоило не то, что Елизавета убивала девушек, а то, что она делала это перед открытыми окнами! Крики жертв мешали их молитвам, — сказала танцмейстерша и обнажила клыки в усмешке.

Наследники удивленно переглядывались.

— Порой бывает очень трудно понять людей, — заметила Иви, — Да, — согласилась с ней Констанция, — и поэтому завтрашний праздник является для вас чем-то вроде генеральной репетиции, после которой вы сможете вместе с нами посещать различные мероприятия, организованные представителями венского общества.

— Значит, убийства графини до конца ее жизни оставались безнаказанными? — не унималась Алиса, которой нелегко было поверить в эту историю.

Танцмейстерша покачала головой.

— Нет, в декабре 1610 года ее замок взяли штурмом и обыскали, а графиню арестовали. Потом над Елизаветой Батори состоялся суд. Ее обвиняли в совершении более трехсот убийств, но все равно не приговорили к смерти. Графиню лишь заперли в собственном замке, где она прожила еще несколько лет. Почему ее арестовали так поздно, спросите вы. Ответ, как это часто бывает, связан с большой политикой. Ее дядей был Стефан Баторий, правящий король Польши. Его поддержка была нужна Габсбургам, чтобы победить турок, которые в очередной раз грозились напасть на Вену. Никто не будет портить отношения с такими важными особами из-за девушек из народа, которых никто не станет разыскивать. Думаю, это можно назвать неплохим примером того, как устроено человеческое общество.

Наследники продолжали раздумывать над этой историей, пока Констанция рассказывала о деталях предстоящего вечера.

— Когда наступит ночь и будет выпито достаточное количество шампанского, вам будет легче не выделяться на фоне гостей, — объясняла она. — Первым серьезным испытанием станет для вас банкет, во время которого никто не должен заметить, что вы не притронулись ни к еде, ни к напиткам.

Танцмейстерша рассказала еще пару хитростей и дала последние указания, после чего отпустила юных вампиров и попросила их удалиться из бального зала, который слугам еще предстояло украсить цветами.

Алиса незаметно проскользнула в комнату для фехтования, сняла со стены шпагу и со свистом рассекла ею воздух. Мысли вампирши занимал вовсе не предстоящий праздник, хотя в любую другую ночь она бы радовалась ему. О следах чужих вампиров в церковном склепе она тоже больше не вспоминала. Все мысли Алисы были только об одном: об ужасном предательстве Франца Леопольда! Вампирша немного жалела, что именно эта попытка прочитать мысли другого вампира оказалась успешной, но ей так хотелось узнать всю правду, что она поддалась соблазну и проникла в разум Лучиано. Теперь Алиса знала все и задыхалась от гнева. Лео чертовски повезло, что во дворце Тодеско ей еще не было известно обо всех деталях!

Как он мог так поступить? Да, он был Дракас, и Алисе давно было известно, что представители этого клана отличались особым цинизмом. И все же со временем ей все чаще казалось, что Лео изменился.

Алиса подумала, что вот-вот лопнет от ярости. Клинок еще раз просвистел в воздухе. С мрачным лицом вампирша гоняла невидимого противника по залу.

Дверь в фехтовальный зал открылась и снова закрылась.

— А, вот ты где. Тебя ищет Иви.

Алиса резко развернулась и посмотрела на Франца Леопольда.

— Да, я здесь. Я с наслаждением представляю, как проткну клинком твое предательское сердце! — ответила вампирша и сделала выпад в сторону Дракас.

— Ты знаешь, у вампиров нет сердца, по крайней мере такого, которое бы билось. Однако, пожалуйста, если это доставит тебе удовлетворение, проткни меня — если сможешь!

Франц Леопольд молниеносно сорвал со стены вторую шпагу и так резко перешел в нападение, что Алисе пришлось отскочить. Но ярость придала ей сил и обострила взгляд. Алиса отражала и наносила удары с не меньшей силой, чем ее соперник. Теперь пришла очередь Франца Леопольда отступить. Они сражались заточенным оружием, и Алиса была в таком гневе, что ей хотелось его ранить. Дракас чувствовал это и был начеку.

Наследники несколько раз оттесняли друг друга в разные концы зала, запрыгивали на скамейки и тумбочки. Франц Леопольд смеялся.

— Не знал, что ты так хорошо сражаешься, когда ты в ярости. Да, дай выход своему гневу. Освободись от него.

— Прекрати смеяться и сосредоточься! Ты до сих пор не понял? Я выпущу из тебя кишки, как только мне представится такая возможность. Для тебя это всего лишь игра, но чувства других гораздо серьезнее. Они страдают, а ты смеешься над этим. Но это было в последний раз. Я больше не позволю тебе топтать чувства моих друзей. Сначала Иви, теперь Лучиано… Хватит!

— Ага, и что это значит? — поинтересовался Дракас, с ленивой улыбкой отражая резкие удары Алисы. — Ты действительно собралась вонзить мне в сердце клинок, а потом отрубить мою голову?

— Да, именно это я и сделаю! Потому что лишь так я смогу быть уверена в том, что ты больше никогда не станешь использовать свои слова вместо оружия и ранить ими окружающих.

Несколько минут в зале было слышно лишь лязганье ударявшихся друг о друга клинков. На лице Франца Леопольда отразилось удивление.

— Еще немного, и я поверю твоим словам. Прости, Алиса. Ты знаешь, я всегда к твоим услугам, но этого я не могу допустить. Время от времени меня по-настоящему радует мое существование, и я не хотел бы прекращать его уже сегодня.

— Я знаю! Тебе нравится унижать других и делать им больно! — с горечью воскликнула Алиса.

— Не только это, — спокойно ответил Дракас. — Мне доступны и другие радости. К примеру, хорошее сражение на шпагах радует меня почти так же сильно, как порция свежей крови. Или вальс с тобой.

— Даже не напоминай мне об этом! — крикнула вампирша и перешла в наступление.

Франц Леопольд отскочил и пригнулся под лезвием ее шпаги. Мощный удар угодил в пустоту, а Алиса чуть не потеряла равновесие. Дракас засмеялся.

— Не стоит полагаться на один только гнев. Никогда не заменяй скорость силой удара и не позволяй ярости затуманить твой взор, иначе очень быстро может произойти что-то вроде этого.

Дракас снова увернулся от резкого удара Алисы и сразу же перешел в атаку. Вампирша неправильно поставила ноги, ее центр тяжести немного сместился, и этого оказалось достаточно. Серией молниеносных ударов Дракас оттеснил ее назад. Алиса почувствовала, что еще немного — и она упадет на спину, но прежде чем вампирше удалось вернуться в устойчивое положение, Франц Леопольд замысловатым движением выбил клинок из ее рук, а свободной ладонью с такой силой ударил Алису в грудь, что она отлетела на два шага назад и врезалась в стену. Фамалия не успела опомниться, как Франц Леопольд уже стоял перед ней, крепко прижимая ее руки к шелковым обоям.

— Боюсь, сегодня ночью твой план продырявить мне сердце обернулся провалом.

Дракас стоял так близко, что Алиса чувствовала его дыхание. Он прижал вампиршу к стене так, что она не могла даже пошевелиться. Алиса почувствовала себя беспомощной, и это еще больше усилило ее гнев, если такое вообще возможно. Ей казалось, нет ничего хуже, чем быть обезоруженным и оказаться в руках врага.

Алиса попыталась вырваться, но ей это не удалось. Откуда у него столько сил? Вампирша беспомощно барахталась в руках Франца Леопольда, которые, словно железные браслеты, сжимали ее запястья.

— Немедленно отпусти меня, подонок, иначе…

— Иначе что? — спросил Дракас и еще ближе наклонился к ней.

В глубоких темных глазах вампира горели странные огоньки, которых Алиса никогда еще не видела. Губы Франца Леопольда приоткрылись, обнажая белые клыки, которые становились все длиннее и длиннее. Алиса чувствовала вибрацию, необычную дрожь, пронизывающую все его тело. На мгновение вампирша перестала сопротивляться. Происходило что-то странное, и это пугало ее. Взгляд Дракас пронзал Алису, проникал в нее и заполнял изнутри. Горячая волна с такой силой захлестнула ее разум и тело, что вампирша застонала. Франц Леопольд еще больше приблизил к ней лицо. Алиса хотела отвернуться от него, но взгляд вампира был сильнее его рук. Фамалия неподвижно смотрела в глаза Дракас, Не в силах опустить веки.

«О, демоны ночи, что на него нашло? Неужели он собирается разорвать мне глотку?» — подумала Алиса.

В тот же миг губы Франца Леопольда прикоснулись, а затем с силой прижались к губам вампирши, заставляя их раскрыться для поцелуя. Алиса слышала дыхание Дракас и чувствовала его язык и зубы у себя во рту. Венец продолжал крепко держать Фамалия за руки и всем телом прижимал ее к стене. Он не переставал целовать вампиршу, охваченную водоворотом чувств. Гнев и ненависть смешались со страстью, которая испугала Алису еще больше, чем не давнее предположение о том, что Дракас собирается вцепиться ей в горло. Казалось, будто что-то, долго таившееся в глубине Франца Леопольда, сейчас вырвалось наружу.

Алиса не могла не ответить на этот дикий поцелуй, хотя ей казалось, что они с Францем Леопольдом всего лишь сменили шпаги на какое-то другое оружие. Вихрь безудержных чувств проносился сквозь сознание обоих наследников. Алисе не удавалось закрыться от разума венца. Чужие мысли и воспоминания вспыхивали в ее голове.

К чему все это приведет? Алиса боялась даже представить. Ее снова охватил страх, сменившийся гневом на Франца Леопольда. Нет, этот трюк у него не выйдет! Она не позволит Дракас ее одурачить. Неужели он думал, что после этого поцелуя она будет с умоляющим видом ползать у его ног, ожидая снисхождения? Нет, Лео, так не пойдет! Дракас совершил предательство, и это он теперь должен молить своих друзей о прощении. Лишь после этого Алиса подумает, будет ли венец еще когда-нибудь удостоен ее дружбы, Недолго думая, Фамалия согнула колено и изо всех сил ударила вампира в пах. Франц Леопольд застонал и согнулся пополам, ослабив хватку. Алиса вырвалась из его рук и так резко толкнула Лео кулаками в грудь, что он свалился на пол, прижимая ладони к животу.

Не удостоив Дракас даже взглядом, Алиса подобрала юбки и выбежала из зала. 


Возвращение тени


«Он здесь!».

Мысли Сеймоура достигли сознания Иви прежде, чем она окончательно проснулась. Ирландка мгновенно выпрямилась и прислушалась к вибрациям тени, которые стали намного сильнее. Да, Сеймоур был прав. Собственно говоря, она сама еще раньше почувствовала это. Иви казалось, будто он явился ей во сне.

«Вампиры не видят снов».

— Не видят таких снов, которые видят люди, — ответила Иви. — Но иногда в разум вампира можно проникнуть даже во время дневного оцепенения. Повелитель считает, что его время уже пришло. Он полон решимости и хочет, чтобы я знала об этом.

«Он придет и заберет тебя. Я предупреждал об этом и постоянно убеждал тебя вернуться в Ирландию. Теперь слишком поздно. Ты угодишь прямо к нему в руки».

— Боюсь, что да — по крайней мере повелитель думает, что так все и будет. Он чувствует, что сила мрамора в моем браслете исчерпалась. Поэтому он уверен, что теперь ничто не помешает ему добраться до меня, чего он по не понятным для нас причинам так жаждет.

«И ты смиришься с этим?».

Иви покачала головой и выпрыгнула из постели.

— Нет, не смирюсь. Меня не так легко поймать, и великому повелителю придется в этом убедиться.

«Надеюсь, что это не просто красивые слова, — мысленно проворчал волк. — Я уже давно задаю себе один и тот же вопрос: почему ему нужна именно ты? Он уже более трех лет следит за тобой, выжидая удобного случая. Что в тебе особенного? Почему повелитель так хочет тебя заполучить?».

Иви опустила голову и посмотрела на очертания своего хрупкого детского тела, проступавшие через ночную сорочку.

— Понятия не имею. Но уж точно не из-за моего роскошного тела.

«Не ерничай! Сейчас не время для шуток. Разве ты не понимаешь всю серьезность своего положения?».

Иви грустно взглянула на волка.

— Я осознаю серьезность своего положения лучше, чем мне бы того хотелось. Мое существование под угрозой, и не только мое, но и твое, и моих друзей. Я знаю, они не раздумывая пойдут на любой риск, чтобы спасти меня, — и, скорее всего, будут уничтожены. Тени нужна только я, и она растопчет все, что будет стоять у нее на пути. Ты был прав, Сеймоур: мне следовало уйти раньше, когда еще можно было сделать это, не подвергая опасности тех, кого я люблю.

«Я не сказал, что ты должна жертвовать собой! Тебе нужно спасаться».

Сеймоур ткнулся в ногу вампирши мокрым носом, а затем положил голову ей на колени. Иви обняла волка и зарылась лицом в его шерсть.

* * *


Латона все еще немного сердилась на ван Хельсинга, но, несмотря на это, приняла приглашение барона поужинать в Гранд-отеле на Рингштрассе. Конечно же, Брэма Стокера и профессора Арминия Вамбери старый барон фон Шей и его супруга также пригласили к столу. К ним присоединились внуки барона и баронессы: Филипп, который сразу же сел рядом с Латоной, и его сестра Клара, которая была младше Филиппа на два года и постоянно огорчала родителей своим легкомыслием. Латона не могла бы с уверенностью сказать, какого она мнения об этой девушке. С одной стороны, ей была чужда ветреность Клары. С другой стороны, сестра Филиппа обладала особой, заразительной жизнерадостностью. Было трудно устоять перед ее шармом, и Латона все чаще ловила себя на том, что прислушивается к усыпанным остротами сплетням, которые пересказывала Клара.

После того как официант с изысканной вежливостью проводил гостей к их столику, слово взял старый барон.

— Гранд-отель является самой старой гостиницей на Рингштрассе, — объявил он присутствующим. — Изначально вообще не разрешалось размещать гостиницы на этой улице. Но Антон Шнайдер был дальновидным человеком. Он зарегистрировал этот дом как maison meublee[17 - Maison meublee — дом с меблированными комнатами (фр.). Примеч. Пер.], но снабдил его всеми отличительными признаками современной гостиницы. Здесь имеется паровой лифт, телефонный аппарат в каждом номере и ванная комната на каждом этаже! А для дам также оборудован салон красоты. Потом, незадолго до проведения Всемирной выставки, господа архитекторы-планировщики поняли, что в Вене тоже должны быть приличные гостиницы, если они хотят, чтобы сюда пожаловали представители дворянских семей и мировые знаменитости. И господин Шнайдер в течение нескольких недель превратил этот дом в гостиницу.

— Все это хорошо, дедушка, — задрав нос, сказала Клара, — но кого это интересует? В этом доме происходили и по-настоящему захватывающие события.

Глаза девушки сверкали, и Латона поняла, что сейчас последует одна из тех забавных историй, которые наверняка не стали бы рассказывать бабушка и дедушка Клары. Сестра Филиппа немного наклонилась вперед и обвела взглядом сидевших за столом.

— В Гранд-отеле живут только знатные и очень богатые люди. Многие годы постоянной клиенткой гостиницы является графиня Лариш, которая сама по себе довольно скучная особа. Однако она приходится племянницей самой императрице, а это уже чего-то да стоит. Кроме того, у графини есть подруга, говорят, красивая и остроумная. Не так давно, во время скачек на ипподроме Фройденау эта подруга познакомилась с кронпринцем Рудольфом. С этого дня юная баронесса Вечера стала очень часто навещать свою подругу в гостинице. По крайней мере таково официальное объяснение ее визитов сюда. Вот только графиня Лариш ее, по всей видимости, ни разу здесь даже не видела. Потому что баронесса из вестибюля идет прямиком к черному ходу, где ее в неприметной карете ожидает личный извозчик кронпринца Братфиш, чтобы доставить эту даму… прямиком и объятия кронпринца Рудольфа!

— Клара, — сердито сказала баронесса, — довольно. Сколько раз и тебе говорила, что неприлично разговаривать на такие деликатные темы.

— Но ведь это правда! Однажды, когда кронпринц хотел встретиться тут со своей Марией, чтобы провести пару часов с ней наедине, он ошибся дверью и очутился в комнате, где сидело несколько извозчиков, ожидавших указаний своих господ, — сказала Клара и покачала головой. — Вот так тайное свидание может очень скоро превратиться в любимую сплетню венцев.

Баронесса сказала свое решающее слово и закрыла неподобающую тему. После этого ее супруг вежливо осведомился у нового гостя о его работе:

— Уважаемый профессор, вы ведь врач, не так ли? Я слышал, что вы занимаетесь редкими и неисследованными заболеваниями.

Ван Хельсинг кивнул. Он единственный за столом был небрежно одет и со своей неухоженной бородой казался в этой компании чужим.

— Может быть, вы и вовсе разделяете увлечение нашего друга Арминия, изучающего необычных существ, которые, как утверждают некоторые, по ночам поднимаются из могил и пьют человеческую кровь?

Ван Хельсинг снова кивнул.

— Да, вампиры — довольно увлекательная тема.

Баронесса вздрогнула.

— Не знаю. Обсуждать кровопийц за ужином? Не думаю, что это лучше, чем выслушивать сальные сплетни венцев, большая часть которых содержит хотя бы крупицу правды.

Ван Хельсинг бросил на хозяйку пронизывающий взгляд, но баронессу это, похоже, ничуть не смутило. Она спокойно смотрела профессору в глаза.

— Думаете, истории о вампирах — это вымысел?

Баронесса фон Шей улыбнулась.

— Профессор, кто станет всерьез воспринимать эти страшные истории? Трупы, которые не разлагаются и восстают из могил. Нежить, нападающая на людей и прокусывающая им шеи. Мы живем в просвещенном девятнадцатом веке. Наука сняла с природы пелену загадочности и открыла нам ее тайны. В нашем мире больше не осталось места демонам и призракам Средневековья.

— Значит, вы думаете, что все эти истории — всего лишь сказки? — поинтересовалась Латона.

— Необразованные крестьяне очень суеверны и склонны верить в подобные выдумки, — вмешался Фридрих фон Шей.

— Но говорят, что даже здесь, в Вене, существовали вампиры, — не отступала Латона.

Она видела, с каким восторгом прислушивается к беседе Клара. Такие истории были в ее вкусе.

— Марла даже рассказала мне, что первый вампир появился именно тут, в Вене, и это был не кто иной, как Иоганн фон Габсбург, которого, после того как он убил своего дядю герцога Альберта, укусил дьявол, тем самым превратив его в вампира.

Баронесса застонала.

— Я уволю Марлу, если она еще хотя бы раз начнет рассказывать подобные глупости. Убийство дяди и кровная месть со стороны его семьи — это правда, но все остальное — полная чушь. Князь, превратившийся в вампира! Ну что за глупость, — промолвила она и резко замолчала. — Профессор, почему вы так на меня смотрите? Вы же не хотите сказать, что верите в эту историю?

— Нет, в то, что Иоганн фон Габсбург был первым вампиром, и не верю. Думаю, эти ночные создания существовали задолго до начала нашей эры, прежде всего в Ирландии. Да и в лесах Европы уже тогда встречались дикие кровожадные существа.

Арминий Вамбери кивнул.

— В этом я с вами совершенно согласен. Эти тупые и свирепые создания до сих пор обитают в деревнях Сербии и Трансильвании, где на них охотятся и уничтожают, всаживая им в сердце кол и сжигая их прямо в могиле. Я сам присутствовал на одной из таких охот. Однако предком большинства вампиров, с которыми нам сегодня приходится сталкиваться, действительно является князь. Но это был не венский князь Иоганн фон Габсбург.

— Вы говорите о правителе Валахии Владе Третьем, сыне валашского воеводы Влада Второго по прозвищу Дракул, состоявшего и рыцарском ордене Дракона, — вмешался ван Хельсинг. — Влада Третьего называли Дракулой — Сыном Дракона. При этом drac по-румынски означает «дьявол».

Венгерский профессор кивнул.

— Вижу, вы хорошо разбираетесь в этой теме. Да, Дракула. Другое его прозвище — Цепеш.

— Колосажатель, — перевел ван Хельсинг.

— Я не горю желанием узнать историю возникновения этого прозвища, — пробормотал Филипп.

Клара и Латона, напротив, с нетерпением ждали продолжения рассказа. К удивлению Латоны, баронесса не запретила обсуждать эту историю, хотя в ее глазах она, разумеется, так же мало подходила для застольной беседы, как и предыдущие темы.

— Да, Колосажатель, — продолжил Арминий Вамбери. — Он сажал на кол преступников и политических противников. А их было немало! Нет, скажем по-другому: таким способом Влад Третий защищал с трудом завоеванный трон и укреплял свою власть. Верность его свиты основывалась на страхе. Вы вздрогнули, сударыня Клара? Да, это был жестокий князь, но и жил он в жестокое время, когда никто ни с кем особо не церемонился. С разнообразными изощренными способами пыток Влад познакомился еще в юности, когда был заложником при дворе турецкого султана. И поверьте мне, императоры и короли Священной Римской империи отличались не меньшей жестокостью, когда речь шла о запугивании врагов.

— Можно многое рассказать о князе и о его методах ведения войны, — прервал венгерского профессора ван Хельсинг, — а также о его своеобразных представлениях о праве и порядке, которые он последовательно воплощал в жизнь, но то, что интересует нас в Дракуле, связано прежде всего с его смертью и тем, что происходило после нее.

Венгерский профессор кивнул.

— Говорят, самоубийство возлюбленной Эржебет заставило Влада проклясть Бога и заключить сделку с дьяволом. Не знаю, есть ли в этом хоть доля правды. Одни говорят, что она бросилась со стен крепости Поенари в ущелье Арджеш, после того как в окно ее комнаты влетела стрела с запиской, в которой говорилось, что на крепость вот-вот нападут турки. Другие утверждают, что Эржебет убедили, будто Влад погиб в бою, и поэтому она наложила на себя руки. Как бы то ни было, считается, что именно самоубийство супруги стало причиной последующего превращения Дракулы в вампира. Он проклял Бога и заключил союз с дьяволом, чтобы победить смерть. И все же позднее Влад женился на родственнице венгерского короля Корвина, после того как тот несколько лет держал князя под стражей в его собственной крепости. Таким образом, Дракула официально перешел в католическую веру, хотя согласно легенде он отрекся от Бога.

— Этого я не понимаю, — вмешалась Латона. — Сначала король берет князя под стражу, а затем отдает ему в жены свою родственницу?

— Большая политика, моя дорогая, — подмигнув, объяснил профессор. — Влад ловко уживался между католической империей и турками, которым он был вынужден платить дань. Валахия была — буфером между обоими государствами и не могла позволить себе окончательно повздорить с одним из правителей. Когда Влад поднялся давлению турок и позволил им пройти через Валахию и разрабить земли Трансильвании, король Корвин приказал арестовать его. При этом письма, доказывающие факт государственной измены, король, скорее всего, подделал. А когда позднее ему снова понадобился храбрый и сильный князь Валахии, который смог бы противостоять туркам, король освободил Влада и вдобавок дал ему в жены свою родственницу.

Латона заметила, что Брэм достал маленькую записную книжку и теперь старательно записывал в нее детали рассказа.

— Но как Влад стал вампиром? Он превратился в нечистокровного после укуса другого вампира?

Члены семьи Шей немного растерянно смотрели на своих гостей, вероятно, не понимая значения этого термина, но ни у Латоны, ни у Брэма не было желания объяснять им особенности иерархии вампиров.

Профессор задумчиво покачал головой.

— Точно я не могу этого сказать. Пишут, что он погиб от руки предателя из собственной свиты, когда в сопровождении небольшого количества своих людей наткнулся на турецкие войска. Ходят слухи, что Дракуле отрубили голову и в качестве доказательства послали ее в Турцию. Говорят, султан Мехмед Второй законсервировал голову Влада Третьего в меду и выставил ее на всеобщее обозрение. А тело князя было похоронено на территории расположенного посреди озера монастыря Снагов недалеко от Бухареста.

Баронесса вздрогнула, но ничего не сказала. Она неподвижно сидела с вилкой в руке и не могла отвести глаз от рассказчика.

Латона озадаченно наморщила лоб.

— Но как он в таком случае смог стать отцом всех вампиров?

Профессор Вамбери задумчиво посмотрел на девушку.

— Да, это хороший вопрос. Дело в том, что могила в Снагове пуста. Я сам убедился в этом. А голова? Я ее не видел. Не могу сказать, чью же голову послали туркам. Как бы то ни было, вскоре после смерти князя начали ходить ужасные слухи о крепости в Карпатах, которую Влад приказал соорудить для защиты от турок на практически неприступном утесе. Поенари до сих пор считается проклятым местом, и ни один житель Трансильвании не желает подниматься туда. Но вампир появляется и во многих других местах, где он еще при жизни, будучи воеводой, устраивал жестокие расправы. Видимо, однажды он наткнулся на другое существо — вампиршу. Она была не просто одной из служанок, которых Дракула с помощью укуса создавал из обычных девушек. Начался новый этап в истории вампиризма. Возможно, она родила Дракуле детей и тем самым положила начало новому сильному роду вампиров. Я наткнулся на хронику, в которой спутницу Дракулы называли Эржебет, как и его первую жену. Может быть, Владу и вправду удалось победить смерть и вернуть себе погибшую возлюбленную — однако совсем не так, как он себе это представлял. Вот что получается, когда связываешься с дьяволом. Но все это лишь предположения. Мы остановились на его детях. Как это часто случается, потомкам Дракулы скоро стало тесно в расположенной за дремучим лесом Трансильвании. Они начали вести борьбу друг с другом и переселяться на запад, чтобы покорить гордые христианские страны. Если знать, что искать, в хрониках можно обнаружить указания на то, когда там появились вампиры. Некоторые из них остались в восточной части Венгрии, которая в скором времени, возможно, присоединится к Румынии, других видели в Риме, Париже, а также в Лондоне.

— Так возникло шесть вампирских кланов, — со знанием дела кивнула Латона. — Даже семь, если учитывать тех, что остались в Трансильвании.

— Но что случилось с вампиршей? Она стала матерью всех кланов? — поинтересовался Брэм, который с готовностью занес карандаш над чистой страницей.

— Вы спрашиваете так, будто верите в эти истории, — сказала баронесса, но Латона, Брэм и профессор, казалось, не обратили на ее слова внимания.

Арминий Вамбери пожал плечами.

— Этого я до сих пор еще не выяснил. Полагаю, она уже давно не сопровождает его. Около двух столетий нет ни одного упоминания об этой вампирше. Возможно, какому-нибудь охотнику на вампиров удалось уничтожить ее. А может, Дракула рано или поздно ей наскучил? Как бы то ни было, недавно я наткнулся на одну любопытнейшую историю. В ней говорится, что потомки Дракулы, которые распались на вышеупомянутые семь кланов, отреклись от своего родоначальника и выбрали себе собственных предводителей, что не могло понравиться вампиру, если в нем осталась хотя бы тень характера Влада Цепеша. Он сделает все, чтобы вернуть былую власть. И если моя знакомая старуха цыганка, невероятные предсказания которой уже не раз сбывались, снова окажется права, борьба начнется тут, в Вене.

— Хотите сказать, что Дракула приедет сюда? — выдавила из себя Латона. — Но почему именно в Вену?

— Возможно, потому, что другие вампиры сейчас тоже здесь находятся? — предположил Брэм.

Девушка медленно кивнула в ответ.

— Сначала Рим, потом Ирландия и Париж, а теперь Вена. Да, вполне возможно.

Латона и Брэм смотрели друг на друга через стол, совершенно забыв об остальных. За столом воцарилось напряженное молчание.

— Ну хватит! — не выдержала баронесса. — Было очень интересно послушать ваши страшные истории, но с нас довольно. Валашский князь, погибший несколько столетий назад, превратился в вампира и появится в Вене! Затейливая небылица, вот и все, что я могу сказать. Но пора переходить к следующему блюду. Официант уже давно смотрит на нас, но не решается прервать нашу беседу.

Баронесса фон Шей подняла руку, и официант мгновенно очутился возле их столика, чтобы внимательно выслушать пожелания господ.

— Можете подавать следующее блюдо!

Поклонившись, официант снова удалился, и уже через минуту им принесли полные тарелки. И хотя запах от них шел просто изумительный, Латона лишь ковыряла вилкой в новом блюде, даже не поднося ее ко рту. Слишком много мыслей крутилось у нее в голове.

* * *


Иви продолжала неподвижно сидеть, спрятав руки и лицо в шерсть Сеймоура. Она думала о могущественной тени, опасная близость которой пугала ее. Алиса шевельнулась и резко вскочила с постели. Почти в тот же миг дверь в спальню открылась и к вампиршам с поклоном вошли две камеристки и камер-фрау.

— Позволите вам помочь? Нам нужно поторопиться с прическами и переодеванием, если вы хотите быть полностью готовы до прихода первых гостей.

Алиса недовольно поморщилась.

— Если без этого никак не обойтись. Хотя я спрашиваю себя, к чему все эти старания?

— Сегодня во дворец пожалуют несколько представителей старинных дворянских семей, имеющих доступ ко двору, — объяснила служанка.

Но это не впечатлило Алису.

— Ну и что? Старость, упадочное дворянство, которому нечем похвастаться, кроме как многочисленными инцестами и землями, орошенными потом и кровью многих поколений крепостных. Простые люди выжимали из этой земли все, что могли, в то время как герцоги и графы только то и делали, что швырялись деньгами направо и налево, устраивая шумные праздники. Нет, к кому я испытываю хоть немного уважения, так это к баронам с Рингштрассе, семьи которых получили дворянские титулы благодаря своему труду. Хотя я полагаю, что только их отцы и деды трудились по-настоящему, Поколение, построившее себе дворцы на Рингштрассе, наслаждается новоиспеченным дворянством, управляет банками и спекулирует чужими деньгами до очередного биржевого краха.

Пока Алиса говорила, камеристка помогла ей снять ночную рубашку и надеть вместо нее полупрозрачную нижнюю сорочку и собранные над коленями панталоны. Затем она зашнуровала на вампирше корсаж и закрепила поверх него турнюр, который теперь модно было называть cul de Paris. Вторая служанка занималась туалетом и прической Иви, выполнявшей все ее просьбы с отсутствующим видом.

— Этот праздник меня совершенно не привлекает, — вздохнула Алиса, когда служанка начала завивать ее волосы в локоны, а затем укладывать их в виде кос и петель. Белая роза и страусовое перо дополнили прическу.

— Больше всего я бы хотела остаться здесь в комнате и почитать книгу.

— А может быть, пойти на занятие и поупражняться в развитии своих ментальных способностей? — поддразнила подругу Иви.

— Нет! — вскрикнула Алиса резче, чем она того хотела. — Ни в коем случае!

От одного предположения, что они с Францем Леопольдом опять будут обмениваться мыслями, Алисе стало дурно. Иви удивленно подняла брови.

— Я буду упражняться только с тобой, — произнесла Фамалия. — Уверена, ты еще быстрее сможешь меня научить.

Иви внимательно посмотрела на подругу, но не стала спрашивать, откуда эта перемена настроения. Вероятно, она уже, как обычно, все давно знала, с грустью подумала Алиса, и на какой-то миг ей захотелось, чтобы у ее подруги не было таких выдающихся способностей.

Служанки еще не успели до конца одеть и причесать вампирш, когда в комнату вошел Лучиано. Наследнику Носферас очень шел фрак, но сам он не обращал на это никакого внимания. Его мысли были далеко отсюда, и не нужно было быть телепатом, чтобы заметить это.

— Ну что, вы готовы? — нетерпеливо спросил Лучиано.

В присутствии камеристок он вряд ли мог поделиться с подругами тем, что его волновало.

Камер-фрау, следившая за работой юных служанок, еще раз поправила один из локонов Иви, чтобы он игриво спадал на плечо наследницы. Затем она отступила на шаг и прищурилась, оценивая свою работу. После этого вампирш наконец оставили в покое, и они и сопровождении Лучиано спустились в галерею, где барон и баронесса уже встречали первых гостей.

Алиса торопливо осмотрела зал в поисках Франца Леопольда. Он стоял на другом конце галереи. Хорошо. Расстояние было слишком большим, чтобы случайно с ним столкнуться. Алиса быстро перевела взгляд, чтобы Дракас не заметил, что она смотрела на него. Рядом с Францем Леопольдом перед портретом одной из Дракас, который, судя по широкому платью в стиле рококо, был написанн в конце восемнадцатого века, стояла его кузина Анна Кристина. Какой бы красивой ни была дама на картине, ее красота меркла рядом с Анной Кристиной, лицо которой сегодня было непривычно приветливым. В отличие от перекошенной злобной усмешкой физиономии Марии Луизы. Она снова крутилась возле Иви, которой пришлось оставить Сеймоура наверху.

Почему младшая Дракас уставилась на Иви? Алиса не обращала внимания на имена и титулы, которые дворецкий громко объявлял при прибытии каждого нового гостя. Она в замешательстве смотрела, как лицо Марии Луизы расплывается в триумфальной улыбке, не сулившей ничего хорошего. Злорадно усмехаясь, наследница Дракас поспешила отойти от ирландки.

Она обнаружила что-то, что очень ее обрадовало, но что? Алиса встала за Иви и попыталась понять, что могло вызвать ликование Марии Луизы, но не нашла ничего необычного. Фамалия решила немного понаблюдать за Дракас. Танцевать этой ночью она все равно не собиралась. Да и с кем? В зале не было никого, кому бы Алиса с радостью позволила закружить ее в вальсе.

Но сначала их пригласили к столу. Старшие Дракас и наследники сидели среди гостей за длинным столом. Их заданием было не только вести с соседями светскую беседу, не выделяясь на их фоне, но и казаться немного утомленными. Не делать ничего, чего бы их гости не забыли пару дней спустя. Кроме этого, вампиры должны были искусно скрывать, что они ничего не едят и не пьют.

Алиса ужасно скучала и пренебрегала обязанностью развлекать сидевшего рядом с ней толстяка. Она даже не попыталась запомнить его имя. Ее сосед, напротив, изо всех сил старался развеселить вампиршу, рассказывая ей пикантные венские сплетни.

Сидящая напротив Иви, похоже, лучше справлялась со своей задачей. Однако ее сосед — юный венец с высокомерным взглядом — выглядел скорее разочарованным. Вероятно, он спрашивал себя, почему именно ему в соседки досталась эта школьница. Сидевшая справа от него матрона делала его настроение еще более унылым. Алиса перевела взгляд на Лучиано, который с выражением отчаяния на лице терпел болтовню своих соседок. Вампирша знала, о чем он думал. Проснулась ли Кларисса? Как она перенесет превращение? Алиса не могла припомнить, чтобы она что-либо слышала о тяжелых мучениях нечистокровных в первую ночь. Может быть, именно из-за этих мук госпожа Элина следила за тем, чтобы никто из юных наследников не присутствовал во время превращения? Возможно, было даже лучше, что Лучиано сидел здесь за столом, вместо того чтобы беспомощно стоять рядом с Клариссой, не в силах облегчить ее страдания. Хиндрик сумеет позаботиться о ней. Он уже видел подобные превращения, и Алиса не сомневалась, что ее слуга сделает все правильно.


Бал во дворце Кобург


Праздник шел своим чередом. Иви хотела послушать музыку в Желтой гостиной, но не могла сосредоточиться и все время думала о своем. Теперь она бродила по празднично украшенным залам. Как и полагалось, ирландская вампирша улыбалась и приветливо кивала попадавшимся ей на пути гостям, хотя внутри у нее все кипело. Иви знала, что Мария Луиза замышляет что-то недоброе, но как ее остановить? Вампирше казалось, что ее судьба несется навстречу, словно спускающаяся с гор лавина, а она не в состоянии даже сдвинуться с места. Она стояла и смотрела на вереницу несчастий, которая стремительно приближалась и скоро должна была поглотить ее. Пальцы Иви сжались. Ей очень не хватало Сеймоура. Зарываясь пальцами в его шерсть, Иви всегда чувствовала себя уверенней. Может быть, ей стоило улизнуть отсюда и подняться к нему в спальню? Вряд ли кто-нибудь заметит ее отсутствие.

Нет, она не могла этого сделать. Ей нельзя было упускать из вида Марию Луизу, которая только что вернулась в бальный зал. Она танцевала с вампирами из своей семьи, а также с гостями, юными представителями высшего общества, сраженными ее красотой. Но Иви заметила, что наследница Дракас не утруждала себя тем, чтобы нести светскую беседу со своими партнерами. Еще большей популярностью пользовалась ее кузина Анна Кристина, которая всю ночь провела в танцевальном зале. Грациозно, с вежливой улыбкой она танцевала вальс, галоп и котильон. Вампирша также не пропустила ни одного контрданса. Неужели никто не обратил внимания на то, что она совсем не уставала?

Рядом с Анной Кристиной Иви заметила Франца Леопольда и Кьяру. Серен, злобно нахмурившись, стоял у стены и не сводил с них глаз, хоть в этом случае Лео, похоже, и не замышлял ничего дурного. Немного поодаль Иви увидела Лучиано, который тоже наблюдал за этой парой. Но где Алиса? Иви обратила внимание на то, что ее подруга весь вечер старалась держаться подальше от бального зала — или только от Франца Леопольда? Алиса не хотела давать венцу возможность пригласить ее на танец? Как жаль, ведь они так замечательно смотрелись вместе.

От Иви не укрылся гнев Алисы, и она могла лишь надеяться, что рано или поздно ее друзья помирятся.

Взгляд Иви снова вернулся к Марии Луизе. Что случилось? Танец еще не закончился, а юная Дракас уже поклонилась партнеру и быстро зашагала к двери, за которой только что скрылась баронесса. Иви судорожно сжалась. Неужели Мария Луиза собиралась нанести решающий удар? И хотя ирландке совсем не хотелось подслушивать что она скажет баронессе, ей просто необходимо было это знать!

Иви незаметно пошла за Дракас. Баронесса Антония направилась в свою комнату. Похоже, ей хотелось немного побыть одной. Мария Луиза последовала за ней. Хотя Иви не видела лица наследницы, она чувствовала ее радостное напряжение и предвкушение триумфа, Мария Луиза громко постучала в дверь. Баронесса Антония неохотно разрешила ей войти. Иви подождала, пока дверь закроется, затем приблизилась к ней и прислушалась к тому, что происходит в комнате.

— Мария Луиза? Что тебе здесь нужно? Ты должна быть вместе с гостями. Разве мы не объяснили, что вы должны продемонстрировать другим наследникам, как ведут себя настоящие дамы и господа из высшего общества в кругу равных себе?

— Да, баронесса Антония, я сразу же вернусь к выполнению своих обязанностей, но сначала мне нужно поговорить с вами, поскольку я выяснила нечто очень важное.

— А это не может подождать до завтра?

— Нет! Эта гнусная ложь не должна длиться больше ни минуты. Это оскорбление для каждого представителя семьи Дракас и позор для всех кланов.

— Пафос тебе не к лицу. Думаешь, мы нуждаемся в услугах пятнадцатилетней шпионки? Если ты действительно так считаешь, ты оскорбляешь и барона Максимилиана, и меня! Я не могу представить, что тебе может быть известно что-то, о чем я до сих пор не знаю. Для тебя же будет лучше, если ты перестанешь вмешиваться в то, что тебя не касается!

— Простите мне мою дерзость, баронесса, но я осмелюсь вам возразить. Если бы вы знали об этом обмане, он не продолжался бы до сих пор.

— Ну хватит!

Казалось, голосом баронессы можно было резать стекло.

— Хорошо, если вы не хотите меня слушать, я обращусь к барону Максимилиану. Возможно, его заинтересует моя новость, — ответила Мария Луиза обиженным тоном, который был так хорошо знаком остальным наследникам.

— Сядь!

Иви услышала скрип отодвигаемого кресла. Затем снова раздался голос баронессы, который никак нельзя было назвать восторженным.

— Ну, говори, что тебе нужно так срочно мне рассказать, да побыстрее. А затем возвращайся в зал развлекать наших гостей.

Мария Луиза сделала глубокий вдох. Видимо, она обдумывала, как сделать свое разоблачение еще более эффектным.

— В наши ряды прокралась коварная обманщица!

— Да, что-то вроде этого ты мне уже говорила, — холодно ответила баронесса. — Переходи к делу.

Если бы положение Иви не было таким серьезным, она бы, наверное, усмехнулась. Нет, этот разговор был совсем не таким, каким его представляла себе Мария Луиза. Когда юная наследница Дракас продолжила, в ее голосе послышались обиженные нотки.

— Иви-Мэри не наследница Лицана! В ее жилах вообще не течет кровь этого клана. В нашу академию затесалась нечистокровная. Она обманом пробралась сюда, чтобы выведать наши тайны, хотя она всего лишь никчемная служанка!

Несколько минут баронесса молчала, но Иви не чувствовала, чтобы от нее исходило удивление. Разве такое возможно? Неужели баронессе уже давно обо всем известно? Но почему тогда она не выгнала Иви из академии? Ирландка допускала, что глава какого-нибудь другого клана мог бы закрыть на это глаза. Но гордые Дракас?

— Как ты пришла к этому выводу? — спросила баронесса некоторое время спустя.

— Разве это не очевидно? Иви до сих пор выглядит как ребенок, в то время как остальные наследники за последние годы выросли и намного обогнали ее в развитии.

— Не все юные вампиры развиваются одинаково. Значит, это лишь твое предположение.

— Нет! Конечно же, сначала это было всего лишь предположение. Я уже давно заподозрила, что с Иви что-то не так. Но я не пришла бы к вам с простым подозрением. Я внимательно следила за ней и видела, как на уроке фехтования Карл Филипп ранил ее в шею и в плечо.

— И что?

— Когда я встретила Лицана следующим вечером, на ней было закрытое платье, хотя у нас должен был начаться урок танцев, и порез на ее шее кровоточил!

— Тогда она не может быть нечистокровной, — ответила баронесса.

Неужели она действительно произнесла это с облегчением? Но почему? Из-за того, что баронессе не хотелось верить, что ее смогла обвести вокруг пальца какая-то маленькая Лицана?

— Нет! Если бы она была чистокровной Лицана, одну или несколько ночей на ее шее еще оставался бы шрам, но он бы не кровоточил, как свежая рана. Вероятно, она сама нанесла себе этот порез, чтобы никто не заметил, что ее старая рана полностью исчезла за одну ночь, как это бывает только у нечистокровных.

— Это все?

— Нет. Я хотела получить еще одно доказательство, и сейчас оно у меня, — ликующим голосом заявила Мария Луиза.

— И что же это?

— Прядь волос Иви-Мэри, которую я срезала с ее головы вчера, когда она была так занята примеркой своего бального платья, что ничего не заметила.

Иви невольно схватилась за затылок и застонала. Как такое могло произойти? Где витали ее мысли и что делал Сеймоур, если он тоже ничего не заметил? Ну конечно! Его отослали из комнаты, чтобы он не беспокоил портного и его помощниц.

— Вы сами можете убедиться в том, что сегодня все волосы Иви-Мэри на месте, потому что они отросли за несколько часов. Она всего лишь нечистокровная, в этом нет сомнения!

Иви перебирала пальцами густые локоны. Ну конечно. Мария Луиза была права. Иви вспомнила: Рим, первый год обучения в академии. Уже тогда одна отрезанная прядь волос чуть не стала для нее роковой. Франц Леопольд, сам того не желая, чуть не разгадал ее тайну. Несколько месяцев она вынуждена была каждый вечер первым делом отрезать себе прядь волос и прятать ее. И все равно, уже тогда Лучиано заметил маленькие различия и пришел к определенным выводам. При мысли о Носферас на лице Иви мелькнула улыбка. Как сильно он вырос и изменился как внешне, так и внутренне. Каким верным другом он был для нее!

Баронесса все еще молчала. Наверное, она смотрела на серебристую прядь и размышляла, как ей сейчас, после предъявления этого неопровержимого доказательства, поступить с предательницей.

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросила разочарованная реакцией Антонии Мария Луиза.

— Не думаю, что я должна обсуждать это с тобой.

— Но вы ведь что-нибудь предпримете? Вы должны строго наказать Иви за этот обман. Вам нужно с позором прогнать эту обманщицу, а также ее дикое чудовище. Лицана должны узнать, что Дракас никому не позволят безнаказанно себя обманывать.

— Прочь отсюда! Я сделаю что-нибудь, когда посчитаю нужным. Тебя все это отныне не касается. Возвращайся к выполнению своих обязанностей и не лезь больше в это дело. И я запрещаю тебе рассказывать кому-либо о том, что ты выяснила.

— Как скажете, баронесса Антония, — ответила Мария Луиза вызывающим тоном.

Иви быстро спряталась в ближайшей гардеробной. Она услышала, как прошуршало бальное платье Марии Луизы, когда та вышла из комнаты. Ирландка еще немного подождала и бесшумно последовала за ней. На мгновение Иви задержалась у приоткрытой двери в комнату баронессы и попробовала поймать пару ее мыслей, но так и не смогла проникнуть в ее разум. Неудивительно. Баронесса Антония была одной из тех Дракас, ментальные способности которых были наиболее развиты, и умела защищать свое сознание от непрошеных гостей. Иви удалось почувствовать лишь ее настроение. Тревога? Странно. Это было последнее чувство, которое ожидала обнаружить Иви. Ирландка проникла еще немного глубже. Да, там был гнев, но он был направлен на Марию Луизу и ее любопытство, а не на Лицана. Теперь Иви вообще ничего не понимала. Она почувствовала, что баронесса приближается, и быстро вернулась в зал.

Остаток ночи прошел как в тумане. Иви наткнулась на Лучиано, окруженного облаком отчаяния. Ирландка попыталась утешить его, хотя и понимала, что сама озабочена совсем другим.

— С Клариссой Хиндрик, не беспокойся. Мы не можем уйти отсюда сейчас. Но все будет хорошо. Завтра мы снова ее навестим.

Иви взяла Лучиано за руку и посмотрела ему в глаза. Боль, терзавшая юного вампира, поразила и тронула ее. Как счастлива должна быть Кларисса, ведь Лучиано так любит ее, и все же именно эта любовь стоила ей жизни. Теперь девушку ожидало нечто совсем иное — существование в холодном мраке. Но разве Лучиано не станет для нее теплым лучиком в этом царстве тьмы? Если, конечно, она разрешит ему это. Если простит его. Иви надеялась, что так и будет, что Лучиано не придется удерживать Клариссу рядом с собой против ее воли. Потому что Иви знала, что не все слуги с самого начала смирялись со своей судьбой.

Лучиано оставил Иви, чтобы вместе со своей кузиной станцевать следующий котильон. Лицана подошла к Алисе.

— Ты не танцуешь сегодня вечером?

— Только когда у меня нет другого выхода, — поморщилась Фамалия. — Я потанцевала с Сереном, а потом с Лучиано, чтобы немного отвлечь его от тревожных мыслей, хотя мне и не очень это удалось. Я дважды видела, как он собирался удрать из дворца, но привратники четко следуют указаниям Дракас и не выпускают сегодня ночью ни одного наследника. Я бы пошла с ним, чтобы помочь ему и Клариссе пережить это превращение. По правде говоря, мне чертовски интересно, как оно происходит.

— Болезненно, — сухо ответила Иви. — Поверь, для Лучиано лучше, что он не видит этого. Сейчас он ничего не сможет для нее сделать, и я боюсь, что даже любовь Клариссы во время превращения не удержит ее от того, чтобы проклясть Лучиано за то, что он с ней сделал.

Ночь подходила к концу. Гости начали расходиться. Тех, кто выпил слишком много шампанского и больше не мог идти самостоятельно, слуги усаживали в кареты, где господа сразу же засыпали. Или не только шампанское стало причиной такого состояния гостей? По крайней мере некоторых из них. Запах свежей человеческой крови наполнял дворец Кобург. Видимо, кое-кто из Дракас не смог или не захотел сдерживаться всю ночь. Это было не так уж страшно, если только где-нибудь во дворце не осталась лежать пара трупов. Вероятно, этой ночью все гости вернутся домой. Однако Иви была уверена, что перед тем как Дракас заключили договор с другими кланами, они нередко позволяли себе убивать людей в своем доме, хотя и старались, чтобы среди их жертв не было представителей высшего общества, исчезновение которых могло бы привлечь к себе слишком много внимания.

Эта мысль заставила Иви снова подумать о Клариссе. Она была дочерью барона Тодеско. Пусть в обществе и прессе постоянно шутили по поводу невежества ее отца, все же семья банкира пользовалась уважением и принадлежала к новому «денежному дворянству», обосновавшемуся на Рингштрассе, которое не обделял своим вниманием даже император — ведь он как-никак нуждался в их деньгах. Как общество отнесется к исчезновению дочери барона? Что предпримет полиция? Иви надеялась на то, что и семья Клариссы, и полицейские придут к выводу, что девушка сбежала со своим обожателем. Оправятся ли когда-нибудь ее родители от такого удара?

А Кларисса? Будет ли она и после превращения испытывать потребность в том, чтобы продолжать общаться со своей семьей? Такие случаи тоже бывали. Не так уж часто, потому что как правило большая часть прежней личности вампира изменялась. Но были и такие нечистокровные, которые еще долго испытывали привязанность к своему человеческому существованию. Они страдали от противоречивых чувств, поедавших их изнутри, пока постепенно, год за годом, их старое «я» не отмирало окончательно. Оставалось лишь надеяться, что Клариссе не придется переживать медленную смерть.

Наконец праздник закончился. Последний фиакр отъехал от дворца.

Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Иви чувствовала себя обессиленной. Когда она вошла в спальню, Алиса была уже там и с помощью служанки снимала бальное платье. Сеймоур сидел рядом с ней и смотрел на Иви. Пока Лицана переодевалась, она успела поделиться с волком своими мыслями.

«Ты можешь объяснить реакцию баронессы? Может быть, мы к ней ошиблись? Но ведь она Дракас! Как такое может быть?».

«Анна Кристина тоже изменилась. Она помогала другим наследникам в момент особой опасности, — напомнил Сеймоур. — Возможно, где-то глубоко внутри многие Дракас совсем не такие, какими кажутся на первый взгляд».

«Возможно, — согласилась Иви. — И все же мне не удается избавиться от подозрения, что за всем этим кроется какой-то подвох».

«Как бы то ни было, сегодня ты избежала серьезной опасности и теперь можешь спокойно ложиться спать», — мягко сказал Сеймоур.

«Да, похоже, смертоносная стрела все же пролетела мимо. А может быть, она еще просто не долетела до нас. В любом случае мы ничего не можем изменить. Нам остается лишь смириться с судьбой, которая рано или поздно нас настигнет».

«Я знаю, теперь слишком поздно бежать. Повелитель уже давно дожидается такой глупости с твоей стороны».

Иви пожелала Алисе спокойного отдыха и легла в кровать. Скрестив руки на груди, ирландка ждала привычного оцепенения, которое уймет ее беспокойные мысли. Последним, что проникло в ее сознание, был его голос. Тело вампирши содрогалось от его могущества.

«Иви, наконец-то! Мне больше не нужно ждать. Годы неизвестности и мучений позади. Я здесь, совсем близко. Ты уже давно почувствовала это. Я мысленно искал тебя с той минуты, как оставил позади Брашов. Ты до сих пор не догадываешься, что тебя ждет? Тогда я еще немного подержу тебя в неведении. Засыпай и позволь своим мыслям раствориться в приятной темноте. А когда проснешься, радуйся. Потому что скоро ты будешь стоять передо мной. И тогда ничто больше не сможет разлучить нас».

* * *


Хиндрик всю ночь сидел у открытого гроба, который они принесли из склепа, расположенного под церковью Святого Михаила. Сам он отдыхал во втором гробу, стоявшем рядом с этим. Слуга испытывал голод, но не решался отлучиться даже на несколько минут. Алиса попросила его, и он пообещал ни на секунду не оставлять Клариссу одну. Да и что значила одна голодная ночь по сравнению с его вечным существованием?

Хиндрик уже давно перестал считать свои годы. И все же его воспоминания до сих пор были яркими и свежими. Когда он был человеком, мужчины носили ленты в длинных завитых волосах, на шейных платках сверкали дорогие броши, а парчовые юбки дам были расшиты роскошными золотыми и серебряными узорами.

Господа облачались в бриджи, шелковые чулки и туфли с пряжками. Расточительство князей и окружавшая их роскошь были неописуемыми, потому что каждый старался не отставать от сказочного великолепия Версаля. Вечный праздник, в то время как простой народ за стенами дворцов страдал и голодал.

Но разве так было не всегда? И разве что-нибудь изменилось с тех пор? Разве Габсбурги не так же сидели в своем Хофбурге или Шенбрунне, а придворная знать и «денежные бароны» — в своих дворцах? Они устраивают пиршества и праздники и закрывают глаза на нищету, которая простирается вокруг Вены прямо от Линейного вала. Простые люди каждый день борются за кусок хлеба, трудятся до полного изнеможения и все равно радуются тому, что могут заработать хотя бы пару монет и, если повезет, получить кров над головой, который им приходилось делить с множеством таких же обездоленных. Каждый кусочек пола занимает какой-нибудь бедняк, чтобы все вместе они могли заплатить непомерную плату за те дыры, которые язык не поворачивается назвать квартирами. А утром в еще теплые постели забираются те, кто работал ночью, чтобы хоть немного отдохнуть перед следующей сменой. Ничто в Вене не пользовалось таким огромным спросом и не было настолько недоступным, как жилье, и зачастую каморки жителей пригорода были меньше тюремной камеры.

Будучи человеком, Хиндрик не относился к привилегированным членам общества, носившим шелковые штаны. После тягостей и забот его прежней жизни существование во мраке ночи показалось ему легким и свободным. Но как отнесется к такому изменению Кларисса Тодеско, привыкшая жить в богатом доме своего отца?

Хиндрик неподвижно сидел, прислушиваясь к приглушенным шорохам, которые доносились до него с обоих концов вентиляционной шахты, и рассматривал мертвую девушку, лежавшую у его ног. Да, она все еще была мертва. Превращение пока не началось. Душа Клариссы покинула ее, оставив в этом мире лишь ее тело. Точеные черты лица были необычайно красивыми, а кожа — такой бледной, словно девушка уже превратилась в вампира. Длинные густые ресницы прикрывали глаза, в которых застыло предсмертное выражение, пронизанное болью. То была не физическая боль, а душевные муки. Возможно, это было предчувствие измены любимого, которому она так слепо верила.

На Клариссе была нежно-сиреневая ночная сорочка, облегавшая стройное девичье тело. Каштановые пряди волос вились вокруг ее шеи и плеч, спадая до узкой талии. Да, Хиндрик понимал, почему Лучиано влюбился в эту девушку. И все же он сочувствовал ему. Это будет нелегким испытанием, как для Носферас, так и для Клариссы. То, что любовь может победить смерть, было лишь одной из сказок, в которые так охотно верят люди.

Мимо Хиндрика пробежала крыса, и снова стало тихо. Вампир чувствовал прохладный поток воздуха из Дворцового сада, устремлявшийся в здание оперы на смену быстро нагревавшемуся от множества газовых ламп воздуху в зрительном зале, поднимавшемуся над разодетой публикой и сквозь отверстия в крыше устремлявшемуся в ночное небо. Чего только не придумают эти люди!

Мимо снова прошмыгнула крыса. Хиндрик жалел, что он, в отличие от наследников, не научился использовать разум и ощущения животных для своих нужд. Он бы с радостью проследовал вместе с ней до самой оперы, послушал пение артистов и принюхался к запахам посетителей. А так вампиру оставалось только ждать.

Прошло несколько часов. Представление в оперном театре уже давно закончилось, певцы и зрители разошлись по домам. Крысы были, пожалуй, единственными живыми существами, которые все еще оставались в опере. Полночь прошла так же незаметно, как и наступила.

Что сейчас делали остальные? Праздник во дворце Кобург наверняка был в полном разгаре. Возможно, Алиса как раз вальсировала с Францем Леопольдом. Хиндрик однажды видел их на уроке танцев. Фамалия и Дракас? Кто бы мог подумать, что они так поладят друг с другом. Похоже, задумка предводителей кланов удалась и академия оказалась даже успешнее, чем того хотели многие. Не все вампиры с одобрением относились к таким переменам. Слишком долго представителей разных кланов настраивали друг против друга. Хиндрика эти предрассудки тоже не обошли стороной. Слуга до сих пор чувствовал, как желчь подступает к горлу, когда видел Таммо с наследниками Пирас, которые по-прежнему оставались его лучшими друзьями. Казалось, в Париже их дружба стала еще крепче. Хиндрику нелегко было даже самому себе признаться в том, что Пирас, с которыми он познакомился, проведя несколько месяцев в лабиринтах под Парижем, были не такими плохими, как ему рассказывали. Парижские вампиры были грубыми, невежественными и грязными, но они научили наследников ценным навыкам, которые помогут им в борьбе за выживание.

Что это? Хиндрик немного нагнулся вперед. Ему показалось или девушка только что пошевелилась? Он услышал тихий шорох. Еще одна крыса? Нет, шуршание доносилось из открытого гроба.

Хиндрик подкрутил фитиль керосиновой лампы, которую дала ему Алиса. Мерцающий огонек осветил лицо девушки, и на нем танцевали тени. Казалось, она вот-вот проснется. Нет, пока еще слишком рано. Или все же?.. Внезапно ноги под длинной ночной рубашкой вздрогнули, затем девушка пошевелила пальцами левой руки. Началось.

Хиндрик попытался возродить в памяти собственное превращение, но вспомнил только тьму, обвивавшую и неумолимо оттаскивавшую его от заманчивого теплого света, который хотел мягко окутать его своим нежным сиянием. А потом пришла боль. Ничто из пережитого им не могло сравниться с ней. А у Хиндрика была не такая уж легкая жизнь!

Тело девушки начало судорожно трястись. Внезапно глаза Клариссы распахнулись. Она резко села, открыла рот и закричала. И хотя Хиндрик ожидал этого, он вздрогнул от невыразимой муки, прозвучавшей в этом крике. Слуга вскочил, опустился на колени у гроба девушки и обхватил руками ее трясущееся тело. Не осторожно, нет, ему ведь нужно было удержать ее в гробу. Кларисса больше не была хрупкой, слабой девушкой. В ней бушевала неистовая сила природы, превращавшая человека в вампира. Ее тело умерло и теперь было всего лишь оболочкой, которая не разлагалась, как плоть обычного мертвеца, а наполнялась чем-то другим, чем именно, Хиндрик и сам не мог бы сказать. Возможно, это было что-то вроде бактерий, открытых ученым Пастером, — крохотных, невидимых существ, которые не только портили молоко, но также ослабляли человека и могли даже послужить причиной его смерти, расползаясь по телу, словно паразиты.

Да, возможно, существовало что-то вроде возбудителя вампиризма, который в первую ночь распространялся по телу жертвы и изменял ее кровь, ткани, кожу и кости, превращая все это в почти неуязвимую плоть, которая с каждым годом становилась все сильнее и быстрее. Мало что на этом свете могло уничтожить вампира: серебряный клинок, протыкающий его давно уже не бьющееся сердце, отрубленная голова или солнечные лучи, испепеляющие его тело. Все остальные повреждения бесследно исчезали после дневного оцепенения. В этом отношении слуги были намного сильнее чистокровных вампиров, и Хиндрик спрашивал себя, почему в некоторых кланах они безропотно подчинялись чистокровным. Может быть, как раз потому, что были сильнее? Может быть, их создатели с самого начала притесняли нечистокровных, боясь, что в их головах родится мысль о том, чтобы захватить власть и подчинить себе чистокровных вампиров? Вполне вероятно. Как бы то ни было, в клане Фамалия и чистокровные, и нечистокровные были полноценными членами семьи. Это нравилось Хиндрику. Не было причин менять существующий порядок. Госпожа Элина разумно управляла кланом, и все придерживались ее мудрых советов.

Кларисса вырвалась и попыталась ударить Хиндрика, но он крепко держал ее за руки. Девушка беспрестанно вращала глазами, кричала и стонала. Ее тело то сжималось, то билось в судорогах, то снова впадало в оцепенение. Хиндрик был рядом с Клариссой и не позволял ей нанести себе какие-нибудь увечья, когда она пыталась убежать неведомо куда или хотела разбить себе голову о кирпичную стену, не в силах больше выносить эту страшную боль. Он молча ждал, пока девушка опять успокоится. Сейчас она все равно еще не смогла бы понять его объяснений и прислушаться к советам. И хотя Кларисса снова и снова широко открывала глаза, она не видела ничего вокруг себя. Вероятно, она даже не замечала вампира, крепко сжимавшего ее в своих руках. Удивительно, сколько в ней силы. Какой-нибудь вампир помоложе, наверное, не смог бы удержать ее на месте.

Хиндрик почувствовал, что солнце приближается к горизонту. Скоро Кларисса успокоится. Мысли слуги стали вялыми, тело словно налилось свинцом, но девушка не переставала сопротивляться своему превращению. Наконец, когда Хиндрику уже не удавалось открыть глаза, тело девушки оцепенело. Не выпуская Клариссу из рук, Хиндрик повалился на спину, увлекая ее за собой в открытый гроб. Так он и лежал весь день, обняв новоиспеченную вампиршу, пока солнце медленно плыло над Веной, позволяя телу и разуму немного отдохнуть.


Новая вампирша


Едва открыв глаза, Алиса выпрыгнула из постели, быстро надела свое простое платье и выбежала из комнаты. Иви удивленно посмотрела ей вслед и решила поспешить за подругой.

Спустившись по роскошной лестнице, ирландка увидела, что Алиса схватила Лучиано за рукав и взволнованно уговаривает его не ходить одному.

— Нет, подожди нас. Я знаю, что ты спешишь, но ты же можешь повременить пару секунд, пока… А вот уже и Иви с Сеймоуром. Успокойся. Мы сейчас все вместе пойдем и посмотрим, как там твоя Кларисса. Тебе вовсе не нужно так беспокоиться. Хиндрик приглядывает за ней.

С этими словами Алиса отпустила Лучиано. Он недовольно поправил рукав.

«Ты не сделаешь и шагу из дворца! Предупреждаю тебя. В случае необходимости я готов принять человеческий облик и силой удержать тебя здесь. Он там, снаружи, только и ждет, когда ты выйдешь на улицу».

«Я знаю, — мысленно ответила брату Иви. — И его не остановит присутствие Алисы и Лучиано. Они будут для него всего лишь досадной помехой, которую необходимо устранить».

«Да, он вполне может уничтожить Алису и Лучиано, если они будут стоять у него на пути, — а ты хорошо знаешь своих друзей. Они бесстрашно бросятся в бой и будут сражаться за тебя до последнего вздоха».

Иви кивнула. Вслух она сказала:

— Мне жаль, но я не могу пойти с вами. Ради безопасности вам лучше взять с собой Дарио.

Алиса и Лучиано испуганно уставились на подругу, словно она объявила им о конце света.

— Ты не пойдешь с нами? Почему?

Иви ответила не сразу.

— Мы поговорим об этом позже. Посмотрите, как там Кларисса, но возвращайтесь вовремя. У нас сегодня есть уроки, а после них мы еще должны будем выслушать пару указаний по поводу завтрашнего похода в театр.

Алиса пренебрежительно фыркнула.

— Как будто это наше первое посещение театра.

— По крайней мере первое официальное посещение в сопровождении Дракас, — сказала Иви.

— Ну и что?

И все же Алиса пообещала, что в случае необходимости силой притащит Лучиано обратно во дворец, так чтобы они успели к началу занятий.

— Пойдем уже, — торопливо проговорила Фамалия, взглянув на верхнюю площадку лестницы.

Иви не нужно было оборачиваться, чтобы понять: Франц Леопольд спускается к ним по ступенькам. Она до сих пор чувствовала присутствие Дракас сильнее, чем ей бы того хотелось.

— Вы что, собирались отправиться в путь без меня? — прогнусавил Франц Леопольд, чего за ним уже давно не замечалось.

— Да! Мы уходим по своим делам, которые тебя совершенно не касаются, — резко ответила ему Алиса.

Франц Леопольд в пару прыжков преодолел последние ступеньки.

— Может быть, — невозмутимо ответил он. — Но я подумал: неужели вы собираетесь несколько месяцев прятать это несчастное создание в вентиляционной шахте. Это может отрицательно сказаться на ее настроении. Госпожа фон Тодеско не привыкла к такому обращению.

— Она больше не госпожа фон Тодеско. Теперь она вампирша, — вполголоса ответила Алиса. — И все это произошло по твоей вине.

Хоть поблизости и не было никого из Дракас, они вполне могли подслушивать этот разговор с помощью своих телепатических способностей.

Франца Леопольда не смутили слова Алисы.

— Признаю, я немного замешан в этом, но не хотел бы, чтобы мне приписывали чужие заслуги. Справедливости ради я должен напомнить тебе, что не я высосал из Клариссы почти всю кровь, обрекая девушку на смерть, и не я принимал непосредственное участие в ее превращении. Это нашему Носферас придется записать на свой счет.

— Не важно. Ты заварил всю эту кашу. А теперь исчезни. Нам нужно узнать, как чувствует себя Кларисса.

— Делайте что хотите. Я пришел лишь для того, чтобы предложить перевезти ее в более уютное место. Однако если вас вполне устраивает вентиляционная шахта…

Франц Леопольд не договорил и пожал плечами.

— Она нас не устраивает. Но куда мы можем поместить Клариссу, не подвергая ее опасности? Сюда, во дворец Кобург? Даже в казематах она рискует быть обнаруженной.

Франц Леопольд важно кивнул.

— В этом я с тобой согласен. Невероятно сложно утаить что-нибудь от Дракас в их собственном доме. Но вы могли бы догадаться, что мне как венцу могут быть знакомы и другие подходящие места.

Лучиано с интересом посмотрел на Дракас.

— И какое же место ты имеешь в виду?

— Здание, в котором Кларисса сможет чувствовать себя почти как дома, хоть его интерьер и не столь роскошен, как у дворца Тодеско. От слуг ей тоже придется отказаться. Конечно, Кларисса может немного покомандовать Хиндриком, если он ей разрешит, что кажется мне вполне вероятным. В конце концов, он ведь привык, что Алиса постоянно им помыкает.

Франц Леопольд лишь на мгновение задержал взгляд на Алисе, но она сразу же поддалась на провокацию.

— Я не помыкаю Хиндриком! В отличие от вас, Дракас, мы уважаем наших слуг и не относимся к ним как к рабам!

Лучиано недовольно закатил глаза.

— О, демоны преисподней, Алиса, не будь ребенком. Неужели ты ничему не учишься? Францу Леопольду стоит лишь зацепить нужную струну, и ты тут же превращаешься в фурию. Как будто сейчас это так важно. Скажи лучше, о каком месте ты говоришь, Лео. Или пойдем с нами, расскажешь все по дороге. Если этот дом подойдет, мы сразу же отнесем туда Клариссу.

Алиса бросила еще один взгляд на Иви и Сеймоура.

— Нам нужно поторопиться, если мы хотим вернуться вовремя, — сказала она немного рассеянно.

Слова Лучиано задели вампиршу. Неужели она действительно вела себя как ребенок? Неужели она ничему не научилась? Но как Лучиано удавалось быть таким уравновешенным и спокойно говорить с Францем Леопольдом, после того как последний разочаровал Носферас и предал его доверие? Разве у Лучиано не было гораздо больше причин ненавидеть Лео? И все же он был более рассудительным, чем Алиса, и не позволял своим чувствам управлять собой. Для него имело значение лишь одно: чтобы Клариссе было как можно лучше. Для этого Лучиано готов был даже принять помощь Лео. Но какие чувства он испытывал? Мог ли он простить венца? Существовала ли хотя бы ничтожная вероятность того, что их дружбу можно было спасти, или Лучиано разговаривал с Дракас лишь потому, что этого требовали обстоятельства?

А она? Что чувствовала она? В ней все еще кипели гнев и разочарование. А что потом? Что останется, когда ее ярость уляжется?

Окончательно запутавшись, Алиса вышла из дворца и присоединилась к Францу Леопольду и Лучиано, которые, широко шагая, направлялись вниз по Зайлерштетте.

С крыши дома напротив поднялись два ворона и полетели за ними. Иви испуганно выскользнула из мыслей Алисы, которым она снова позволила окружить себя, и посмотрела птицам вслед.

«Думаешь, вороны следуют за ними по его приказу?» — спросил Сеймоур.

«Вполне возможно. Но зачем, если его интересую только я?».

Иви и оборотень снова поднимались по лестнице. Они заметили, как Серен и Кьяра тихо прошмыгнули в одну из комнат. Счастливцы! Как беззаботно они наслаждались первой любовью.

«Ты знаешь, что есть еще одна вероятность, — заметил волк. — Я натолкнулся на следы, которые показались мне до боли знакомыми. Ты тоже учуяла этот запах, а Алиса обнаружила его в склепе».

Иви со вздохом кивнула.

«Знаю. В первый раз я услышала этот запах на родине, в гроте под Данлюсом. Это следы тех неизвестных вампиров, которые не принадлежат ни к одному из кланов. Скорее всего, Эрик был прав, утверждая, что существует еще и седьмой клан — на востоке, на границе Венгрии, в темных лесах Трансильвании. Возможно, мои друзья сейчас в опасности, в то время как я трусливо прячусь за стенами дворца Дракас».

«До сих пор чужаки ограничивались лишь тем, что наблюдали за ними. Будем надеяться, что сегодня все будет как обычно. Лучше подумаем, об опасности, которая наверняка будет угрожать тебе, если ты хоть на минуту выйдешь за пределы этого дворца!».

* * *


— Лео, рассказывай. Что это за место, в которое ты предлагаешь перенести Клариссу?

Наследники мчались по переулочкам прямо к опере, не задумываясь над тем, что их спешка привлекает взгляды любопытных прохожих. Матиас и Дарио на небольшом расстоянии следовали за ними.

— Как я уже говорил, это дом, неплохой, хоть и не такой роскошный, как ее собственный.

— И где расположен этот дом? — спросила Алиса, хоть ей и не хотелось разговаривать с Лео. — Ну же, не заставляй нас вытягивать из тебя каждое слово.

— На другом конце города, и это может представлять для нас небольшую проблему. Но мы как-нибудь перевезем Клариссу туда, не привлекая слишком много внимания. Дом расположен на северо-востоке Вены, там, где раньше городская стена выходила к Дунаю, здание не очень большое и с простоватым фасадом, но его обитатели были отнюдь не бедными людьми. Последним, кто там жил, был ван дер Нюлль, архитектор оперного театра, который вскоре наложил на себя руки. — Франц Леопольд пожал плечами. — Что не особо меня удивляет.

— Почему тебя это не удивляет? И откуда ты знаешь, что дом все еще пустует? — поинтересовался Лучиано.

— Он приносит несчастье. Ни один человек не выдерживает там долгое время. Со многими обитателями этого здания случилась беда: они сошли с ума либо покончили с собой. Теперь никто не осмеливается там поселиться.

— И вправду — подходящее место, — саркастически заметила Алиса.

— В чем причина этих странных происшествий? Это всего лишь совпадения? — спросил Лучиано.

— Совпадениями я бы это не назвал, — задумчиво произнес Франц Леопольд. — Говорят, в этом доме на улице Рабенштайг обитают не знающие покоя души убитых. Но даже если это правда, что они могут сделать вампиру?

Алиса вынуждена была согласиться с этим замечанием.

— Для нас важнее то, что люди обходят этот дом стороной.

— И Дракас тоже здесь давно не появляются, — добавил Франц Леопольд. — Возможно, им неприятна встреча с неупокоенными душами. Не знаю точно, но думаю, нам не стоит их бояться.

Юные вампиры добрались до входа в тоннель и пошли по нему передвигаясь в темноте. Скоро они увидели пляшущий огонек лампы, освещавший оба гроба. Первый гроб был пуст. Его крышки стояла у стены. Вторая крышка лежала рядом с первой. Зато во втором гробу наследники обнаружили сразу два тела. Лучиано резко втянул в себя воздух и сжал кулаки. Алиса схватила наследники за руку, чтобы он не набросился на Хиндрика. Слуга лежал на спине в простом деревянном гробу, а сверху на нем покоилось неподвижное тело девушки, облаченное в тонкую шелковую сорочку и крепко сжимаемое руками вампира. Кларисса была бледной и хрупкой и совершенно не двигалась. Неужели она не смогла превратиться в вампира? Неужели она умерла во время превращения. Может быть, Лучиано, несмотря на помощь Иви, не хватило сил, чтобы сделать эту девушку своей служанкой? А что случилось с Хиндриком? Он всегда просыпался одним из первых. Почему он лежал с закрытыми глазами и тоже не двигался?

Алиса осторожно сделала шаг вперед.

— Хиндрик? — тихо позвала она.

Слуга открыл глаза и посмотрел на нее.

— Вы уже здесь. Кларисса может проснуться в любую минуту, Надеюсь, ее разум немного прояснился и мне не придется защищать ее от самой себя. Нужно подождать.

Он поднял тело девушки, словно пушинку, и передал его Лучиано. После этого слуга выпрыгнул из гроба.

— Будь внимателен, когда Кларисса проснется. Она может резко дернуться, — предупредил Хиндрик.

Лучиано рассеянно кивнул и погладил девушку по бледной щеке, — Как все прошло? — поинтересовалась Алиса.

— Именно так, как я ожидал, — уклончиво ответил Хиндрик, покосившись на Лучиано.

Алиса кивнула и больше не стала ничего спрашивать. Она рассказала Хиндрику, что они собираются перенести Клариссу в дом на Рабенштайг. В целом слуга был не против этой затеи. Конечно же, ему и самому не хотелось неделями сидеть в этом узком тоннеле. С другой стороны, Хиндрик не был уверен, что им удастся и столь ранний вечерний час незаметно перевезти девушку и два гроба через весь город.

— Кларисса может прийти в себя в любую минуту, и никто не знает, вернулась ли к ней способность здраво мыслить, — предупредил слуга. — Возможно, она будет кричать и бушевать. Ее превращение еще не завершилось.

Лучиано вздрогнул и с лицом полным сочувствия прижал к себе неподвижное тело девушки.

А вот Франц Леопольд снова не растерялся и внес дельное предложение:

— Нам нужно взять фиакр. Это будет разумнее всего. Я поговорю с кучером и немного затуманю его сознание, чтобы ему в голому не приходили глупые мысли.

— Хорошая идея, — похвалил его Хиндрик.

Алиса была полностью согласна со слугой, но не смогла пересилить себя и произнести это вслух. Возможно, Лучиано был прав и она была еще ребенком — в отличие от самого Носферас, который заботился лишь о своей любимой.

Франц Леопольд ушел вместе с Матиасом, но скоро вернулся, чтобы сказать остальным, что фиакр ждет их прямо у стены Дворцового сада. Лучиано решил, что сам понесет Клариссу, а Хиндрик шел за ним, чтобы в случае чего вмешаться и помочь юному вампиру. Девушка по-прежнему не шевелилась. Франц Леопольд приказал Матиасу и Дарио найти еще один фиакр, чтобы перевезти на нем гробы в дом на Рабенштайг.

— Возможно, они вам понадобятся, — сказал Дракас, захлопывая дверцу фиакра и забираясь на козлы к сидевшему там с мечтательным видом кучеру.

Франц Леопольд щелкнул языком, и лошади тронулись. Их подковы простучали мимо Капуцинского монастыря, в просторном склепе которого стояли гробы императоров Габсбургской династии и их жен, а потом — через новый рынок к собору Святого Стефана. Оттуда фиакр повернул на Ротентурмштрассе, ведущую прямо к мосту через Дунай. В сторону от нее уходила пологая изогнутая улица Рабенштайг. У одного из домов Франц Леопольд приказал остановить лошадей. За всю поездку Кларисса ни разу даже не приоткрыла веки. Она словно мертвая лежала на руках у Лучиано, Алиса чувствовала, как сильно обеспокоен ее друг.

Франц Леопольд отпустил сбитого с толку извозчика, пока Алиса открывала дверь дома одной из своих отмычек. Вампиры вошли в небольшую прихожую, за которой начиналась лестница, ведущая на второй этаж. На первом этаже они обнаружили кладовую, кухню и прачечную. Вампиры поднялись по лестнице и прошлись по вестибюлю, столовой, гостиной и музыкальной комнате. На следующем этаже располагались три спальни с примыкающими к ним гардеробными. Под самой крышей вампиры, как и ожидали, обнаружили несколько простых комнаток, предназначенных для слуг или сдававшихся постояльцам. Дом все еще выглядел так, словно его хозяева могут с минуты на минуту вернуться сюда. Лишь толстый слой пыли свидетельствовал о том, что тут уже давно никто не появлялся, а также — если присмотреться — можно было заметить отсутствие одежды и личных вещей.

— Идеальное место, — сказал Лучиано.

Алиса тоже не смогла удержаться от похвалы.

Вампиры спустились в подвал, кирпичный свод которого тянулся под домом, но нашли там лишь пару ящиков со всяким хламом. Поскольку занавески на верхних этажах были слегка потрепаны, а окна выходили на юго-восток, наследники решили перенести кровать в подвал.

— Я буду спать в одном из гробов, — ответил Хиндрик, когда Алиса предложила ему отнести в подвал еще одну кровать для себя.

Вампиры едва успели обустроить место отдыха для Клариссы и уложить девушку на немного потертое одеяло, как ее тело начало дико трястись. Рот Клариссы открылся. Какое-то время она лежала молча, а потом распахнула глаза и закричала так громко, что ее голос эхом отразился от кирпичного свода. Лучиано бросился к девушке и хотел обнять ее, чтобы она немного успокоилась, но Кларисса вырвалась из объятий вампира и с такой силой толкнула его и грудь, что он слетел с кровати и приземлился на пол. Лучиано изумленно смотрел на хрупкую девушку, которая в бешенстве размахивала руками и ногами.

— Удивительно, поистине удивительно, как много силы может таиться в такой крошке, — постарался перекричать ее вопли Франц Леопольд. — Тебе, Лучиано, придется повозиться, чтобы усмирить ее. Как бы то ни было, желаю хорошо повеселиться.

— Хиндрик, сделай же что-нибудь! — воскликнула Алиса.

Слуга подошел к кровати, схватил девушку за руки и прижал их к ее туловищу. Он заставил Клариссу посмотреть ему в глаза. Она продолжала ожесточенно сопротивляться, но Хиндрик не отпускал ее. Алисе показалось, что она слышит, как хрустят хрупкие кости девушки.

— Не делай ей больно! — закричал Лучиано.

— Это не я причиняю ей боль, — сухо ответил Хиндрик.

Наконец крики Клариссы стихли, и она словно загипнотизированная уставилась на слугу. Остальные вампиры вздохнули с облегчением.

— Это все? — спросила Алиса.

Хиндрик засмеялся, но в его смехе послышалась горечь.

— Нет, это всего лишь небольшая передышка. Не так просто превратиться из человека в вампира. Вы должны дать Клариссе еще немного времени.

— В вампира?

Это были первые слова, сорвавшиеся с губ девушки после ее смерти. Кларисса повернула голову и обвела взглядом наследников. Затем она наморщила лоб. Хиндрик отпустил ее и немного отступил назад.

— Лучиано, — еле слышно сказала Кларисса.

— Я здесь! — крикнул вампир и поспешил к ней.

Он хотел взять Клариссу за руки, но она отпрянула и в поисках помощи ухватилась за руку Хиндрика.

— Ты убил меня! — растерянно воскликнула она, вспомнив события того вечера. — Я истекла кровью и умерла.

— Да, то есть нет, все было не совсем так, — смущенно пролепетал Лучиано. — Я могу всё тебе объяснить. Но это будет немного позже, а пока тебе нужно хорошо отдохнуть.

Похоже, слова Лучиано еще больше запутали Клариссу.

— Я мертва! — не унималась она. — Это что, чистилище, где я должна искупить все свои грехи, чтобы моя душа была спасена? Или мои прегрешения были настолько ужасными, что она достанется дьяволу? — спросила Кларисса и осмотрелась.

На ее лице отразилось замешательство. Нет, и чистилище, и ад выглядели в ее представлении совсем не так.

Лучиано робко попытался снова приблизиться к ней.

— Это произошло лишь потому, что я очень люблю тебя и мечтаю быть с тобой. Я просто не хотел тебя терять, понимаешь?

— Ты убил меня, потому что любишь?

— Ты не мертва. По крайней мере не по-настоящему. Закончилась только твоя человеческая жизнь. А теперь начинается новое существование в мире вампиров, вместе со мной, со всеми нами!

Кларисса посмотрела на Лучиано, но Алиса не поняла, действительно ли девушка его узнала. Казалось, она с трудом разбирала его слова и не могла понять, что они значат.

— А если я не желаю этого? Я хочу, чтобы ты вернул меня в мою семью! Я хочу жить как прежде. Пожалуйста, сделай это хотя бы ради любви, в которой ты мне клялся!

Лицо Лучиано исказилось, словно от боли.

— Я не могу. Это необратимо. Отныне ты ночное существо, как и все мы. Ты больше не принадлежишь к миру людей. Теперь мы твоя семья. Я обещаю, что никогда тебя не брошу и буду заботиться о тебе целую вечность.

На лице девушки появилось задумчивое выражение.

— Да, однажды ты уже говорил мне что-то подобное, но тогда я не поняла, что это значит. Целую вечность?

Кларисса хотела сказать что-то еще, но этому помешал новый приступ боли, такой же сильный, как предыдущий. Хиндрик подбежал к кровати, чтобы усмирить девушку.

— Уходите, — донесся до наследников его голос, заглушаемый криками Клариссы. — На следующий день ей станет лучше. Пусть Матиас или Дарио ненадолго заглянут сюда и принесут с собой немного крови. Думаю, до завтра Кларисса израсходует все свои силы и будет такой слабой, что ей не помешает небольшая порция этой укрепляющей жидкости.

Алиса кивнула и помогла Францу Леопольду вытащить сопротивляющегося Лучиано на улицу. Матиас и Дарио уже привезли гробы и ждали наследников в прихожей.

— Пойдем, нам нужно возвращаться. Слышишь, звонят колокола собора? Скоро начнутся занятия. Нам нужно поторопиться, если мы не хотим опоздать.

— Занятия, — фыркнул Лучиано. — Какое мне теперь дело до занятий?

* * *


Было далеко за полночь. Театр на Рингштрассе давно закрылся, и последние рабочие сцены уже разошлись по домам. Тонка подвела своих Упири к черному ходу.

— Откройте дверь!

Это было заданием для Йеско. Сил у этого вампира было как у троих, а вот соображал он, как казалось Тонке, слишком медленно. Хорошо хоть Йеско наконец-то понял, что если он будет оставлять каждую ночь трупы на улицах города, это не пойдет на пользу их миссии. Что Упири делали в предместьях, Тонке было все равно. Главное — они прятали человеческие останки так, чтобы их не сразу нашли. Сама вампирша тоже каждую ночь убивала людей. И делала это с удовольствием. Больше всего ей нравились дети. Хрупкие маленькие дети, кровь которых обладала таким сладким и пикантным вкусом. Жители пригорода плодились, словно кролики, и не знали, как прокормить свое многочисленное потомство. Две трети детей зачастую умирали еще в раннем возрасте от различных заболеваний. Кому какое дело до того, что еще парочка малышей погибла от ее укусов? Ах, наслаждаться их последним взглядом было особенным удовольствием. Тонка знала, что играет с огнем, но именно это и делало убийство таким захватывающим. Если она зайдет слишком далеко, то пропадет и какой-то крохотный человеческий детеныш утащит ее с собой в бесконечную тьму. Сделает ее безвольным существом, обреченным вечно скитаться между мирами. В этом случае Тонка никогда больше не сможет почувствовать пьянящий вкус крови, ради которого стоило подниматься каждый вечер из гроба.

И кому только пришла в голову эта странная идея — выпивать у человека столько крови, чтобы он оставался в живых? Тонка не понимала, как вампирские кланы могли заключить такое соглашение. И даже Дракас присоединились к этому непостижимому договору. Нет, остальные кланы уже отжили свой век и не достойны больше претендовать на место в этом мире. Природа искореняла то, в чем она больше не нуждалась, — слабых и больных. Упири лишь помогали ей в этом.

Тонка и ее спутники вошли в тихий, покинутый всеми театр. Пахло пылью, горячим газом и множеством людей, побывавших на сегодняшнем представлении. Тонка повела Упири на четвертый ярус. Какое-то время она молча стояла и ждала, пока остальные вампиры оглядятся вокруг. Возможно, их ослабевшим сородичам из других кланов потребовалось бы освещение, но Упири обитали в темных карпатских лесах и отлично видели в темноте.

Наконец Тонка начала рассказывать остальным о важных деталях.

— Это помещение идеально подходит для нашей цели. Смотри те, больше половины мест для зрителей находятся здесь, в третьем и четвертом ярусе. Ряды, которые расположены внизу, очень узкие, и там отсутствует центральный проход. Все дело в том, что этот театр возводили на очень маленьком участке земли. Поэтому архитекторы вынуждены были сделать его неестественно высоким, что значительно поможет нам в осуществлении нашего плана. Идите за мной. Обращайте внимание на узкие коридоры, множество лестниц и поворотов и, конечно же, на двери! Гардероб расположен внизу, в полуподвале, а это значит, что все зрители сначала спускаются туда, а потом поднимаются на свои места по разным лестницам. Кроме того, тут всего один центральный трубопровод, по которому газ подается ко всем лампам, включая освещающие сцену софиты.

Тонка провела вампиров по партеру обратно к сцене и, зайдя за последние кулисы, объяснила, где кто должен будет стоять и что нужно делать.

— Если мы успешно закончим все наши приготовления, то завтра прогремит большой взрыв и весь театр в мгновение ока превратится в огромный огненный шар, из которого никто не сможет выбраться. А если кому-то все же удастся сбежать, мы подождем этих счастливцев у выхода и перебьем их раньше, чем они поймут, что произошло. Если я не ошибаюсь, нам удастся уничтожить всех одним ударом, и чем больше пойдет с наследниками слуг, тем лучше. Чем более мощным окажется этот удар по враждебным кланам, тем труднее им будет прийти в себя. Единственная причина, по которой они объединились, исчезнет, а вместе с ней — и надежда на будущее. Возможно, остальные кланы сразу же набросятся на Дракас, которых посчитают виновными в этом несчастье, а спустя некоторое время между ними завяжется кровопролитная борьба. Нам останется лишь наблюдать со стороны и ждать, пока они достаточно ослабнут. Тогда настанет наше время. Жалкие остатки других кланов будут вынуждены подчиниться нам, а тех, кто не захочет этого сделать, мы устраним.

Упири вышли на сцену. Тонка осмотрела выключатели, которыми регулировалось освещение сцены, и включила первый ряд софитов. Ослепленные ярким газовым светом Упири застонали и закрыли глаза руками. Тонка прикрутила газ, и сцена утонула в красноватом полумраке. Вампирша подошла к одной из ламп, чтобы выяснить, как наилучшим образом использовать их для организации взрыва.

Внезапно она замерла. Что это? По театру промчался ледяной ветер, и что-то наподобие черного тумана вдруг застлало ей глаза. Тьма непроглядной пеленой затянула все вокруг. Лампы с шипением погасли. Упири, стоя спиной к спине, столпились на сцене, оскалив зубы и выставив вперед когти, готовые защищаться от невидимой опасности.

Тонка сделала несколько шагов вперед и, покрутив головой, принюхалась. Затем она повернула лицо к зрительному залу, остановилась, расправила плечи и немного вызывающе задрала подбородок.

— Значит, мои дозорные не ошиблись. Вы покинули свои мрачные горы и приехали в Вену. Вам наскучило одиночество? Вы решили немного развлечься в праздничном водовороте Вены? Тогда вы как раз вовремя. Открывается бальный сезон, и до самого карнавала Вену охватит танцевальное безумие. Повсюду будет множество ароматных разгоряченных тел! Разве это не то, что вам так нравится, повелитель Дракула?

Хотя у Тонки подкашивались ноги, она старалась держаться прямо и даже сделала шаг вперед. Вампирша слышала, как стонали за ее спиной остальные. Они сгибались под силой, придавившей их, словно огромный обломок скалы.

— Тонка де Упири! Да, я помню, что ты всегда была бесстрашной и непочтительной. Тебе никто не говорил, что твой дерзкий язык может внезапно послужить причиной твоей ранней кончины?

Боль накрыла ее так внезапно и была такой сильной, что ноги Тонки все-таки не выдержали и вампирша упала на колени. Казалось, ее голова сейчас разорвется. Неужели такое возможно? Неужели он был настолько могуч, что мог давлением своих сил разорвать ей череп? Тонка застонала, обхватила себя руками и начала раскачиваться, пытаясь хоть как-то облегчить свои мучения.

Боль прошла так же внезапно, как и появилась. Тонка, съежившись, сидела на краю сцены, боясь даже пошевелиться.

— Такой ты мне больше нравишься.

Голос прозвучал ближе. Он был где-то там, между рядами зрительного зала, который теперь закрывала пелена непроглядной тьмы.

— Вы мои дети! Но все вы, похоже, забыли об этом. Вы должны уважать и слушаться меня!

Тонка не знала, сможет ли она встать. Все ее тело дрожало, поэтому она предпочла остаться в прежней позе, но смело ответила:

— Мы ничего вам не должны. Все это давно в прошлом. Мы отреклись от вас и основали собственные семьи. Ваше время прошло. Поймите это. Каждому отцу однажды приходится осознать, что его силы на исходе и пора уступить место молодым и сильным потомкам.

Хотя Тонка была готова к новому приступу боли, он был таким яростным, что она не удержалась от крика.

— Тебе кажется, что мои силы на исходе?

Он снова отпустил ее, но Тонка уже не могла подняться.

— Вы отреклись от меня и не захотели больше прислушиваться к моим мудрым советам. И что из этого вышло? Вы стали слабыми и разучились пользоваться магией. Вы преследовали и уничтожали друг друга, а теперь ваша кровь настолько испортилась, что у вас больше не рождаются потомки. Я ваш общий прародитель, но даже родителям иногда нужно посмотреть в глаза жестокой правде и признать, что их потомство выродилось.

— Что вы собираетесь делать? — выдавила из себя Тонка.

— Вместе с новой родоначальницей основать семью со свежей и сильной кровью, члены которой будут почитать отца и повиноваться ему. Подумайте об этом. Еще не поздно вернуться и снова начать покорно выполнять мои приказы. Покиньте Вену этой же мочью. Я не хочу, чтобы вы мешали мне в осуществлении моих планов, и не допущу этого. И я также не потерплю, чтобы вы нарушали равновесие между кланами, пытаясь возвыситься над остальными. Идите! Возвращайтесь на родину и заберите с собой моих пернатых шпионов. Я заметил, что вороны следовали за мной от Трансильвании до самой Вены. Вам не положено вмешиваться и мои дела. Будьте готовы подчиниться моим приказам, и тогда я, возможно, смилуюсь и приму вас обратно. Но не медлите, потому что мое терпение уже давно на исходе. А теперь исчезните!

Яркая вспышка ослепила вампиров, по залу прокатился рокот, я затем в театре снова воцарилась тишина. Непроглядная тьма отступила. Сила повелителя развеялась. Он ушел.

Упири долго молчали. Наконец Малка осмелилась заговорить с Тонкой, которая, преодолевая боль, поднималась на ноги. Она двигалась словно старуха.

— И что нам теперь делать?

— Мы подчинимся его приказу: вернемся на родину и созовем большой совет Упири. Происходящее здесь касается всех нас, и теперь мы столкнулись с проблемой посерьезнее, чем пара зазнавшихся родственничков. Все это может обернуться для нас смертельной опасностью.

Йеско вопросительно посмотрел на вампиршу.

— Что за опасность? Повелитель?

Тонка закатила глаза.

— Он сказал все, что нам необходимо было знать, но то, что до тебя ничего не дошло, меня не удивляет. Пойдемте, мы снова проиграли, но думаю, нам сейчас стоит подумать над другой угрожающей нам опасностью.

— И ради этого мы, не закончив дело, вернемся на родину? — возмутился Милан, которому такое предложение понравилось не больше, чем остальным.

— Да, — проскрежетала Тонка. — А что еще нам остается?

— Но ведь это займет всего пару часов, — попыталась переубедить ее Аурика. — Мы столько ночей ждали этой возможности.

— Подыхали от скуки в этом склепе. А теперь должны просто так отказаться от решающего удара?

— Да, — с горечью ответила Тонка. — Если мы воспротивимся приказу повелителя, он нас уничтожит. И не думайте, что это не в его власти. Он ясно дал нам понять, что нас ждет, если мы ослушаемся.

— Если прежде нам удастся выполнить задание, то оно того стоит, — ответил ей Бранко.

— Возможно, — вздохнула Тонка. — Но мне бы не хотелось доводить до этого. Если мы не уедем, то следующим вечером больше не проснемся. Дракула научился преодолевать дневное оцепенение. Да, днем он слаб, но может, если ему нужно, подняться из гроба. Он уничтожит наши тела, прежде чем солнце опустится за горизонт.

Остальные Упири удрученно молчали.

Не произнося ни слова, они вышли из театра. Тонка подозвала к себе воронов, и они все вместе отправились в долгий путь на восток через бескрайние просторы венгерской Пусты[18 - Название обширного степного региона, расположенного на северо-востоке Венгрии. (Примеч. пер.)] к стране за лесом — Трансильвании. Лишь старый одноглазый ворон и один из его пернатых спутников остались в Вене. Возможно, им все же удалось узнать, что задумал повелитель.


Тайна Иви


— Что мы будем делать сегодня вечером? — спросила Латона, войди в комнату для завтраков и усевшись за стол рядом с Брэмом.

Филипп поспешил занять свободный стул с другой стороны от нее. Девушка приветливо улыбнулась ему, а он в ответ начал щедро накладывать ей на тарелку конфеты, которые, как он знал, нравились Латоне больше всего. Рядом с Брэмом сидела старая баронесса фон Шей, за ней — ее сын Гунтер. По другую сторону стола разместились барон Фридрих, его невестка Майнхильда — мать Филиппа и Клары — и профессора ван Хельсинг и Вамбери. Лишь Клара, как всегда, отсутствовала. Если мать ей это позволяла, она никогда не выходила из спальни раньше полудня. Латона не понимала, как можно добровольно просидеть в своей комнате полдня?

— Филипп предложил пойти в театр на Рингштрассе, — ответил на вопрос Латоны барон. — Сегодня во второй раз показывают «Сказки Гофмана».

— О да, мне нравится Оффенбах. В Париже мы видели его «Орфея в аду».

Вспоминая вечер, проведенный в обществе Брэма и его друга Оскара Уайльда, Латона мечтательно улыбнулась. Брэм посмотрел ей в глаза. В Париже им пришлось многое пережить. Это был захватывающий период в их жизни, который навсегда связал Брэма с Латоной, нравилось ей это или нет. Брэм стал частью ее жизни. Он заменил ей дядю и стал даже ближе Кармело, который всегда держался немного обособленно.

Филипп наблюдал за Брэмом и Латоной. На его лице застыла ревность.

— Говорят, вчерашняя премьера прошла с большим успехом, — сказал юноша, возвращая Латону к реальности. — Отзывы критиков довольно хорошие. Я уже просмотрел их сегодня в утренней газете. Мы ни в коем случае не должны пропустить это представление, после того как театр, который долго оставался закрытым, наконец снова принимает зрителей.

— На сегодняшний вечер наверняка уже не осталось свободных лож, — высказала опасение баронесса. — Ты же не хочешь, чтобы наши гости сидели в тесном партере?

Филипп пожал плечами.

— Я думаю, еще можно как-нибудь достать билеты. Бабушка, с вашими связями нет ничего невозможного! — сказал он. Филипп откровенно льстил.

Старая баронесса, как всегда, не смогла устоять перед шармом своего внука.

— Дай подумать… Либены заказали ложу на сегодня, но я не думаю, что они пойдут в театр. Анна только вчера сказала мне, что чувствует сильную слабость и не собирается выходить из дома еще несколько дней. Ее вновь одолела бессонница, и она близка к очередному приступу истерии, — сказала баронесса и сочувственно покачала головой. — Анна чрезвычайно чувствительная художница и страдает оттого, что не может жить так, как требует ее душа. По моему мнению, ее мучают не телесные страдания. Анна уже пробовала лечиться с помощью гипноза и других методов. Возможно, ей помог бы этот новый молодой врач, который полностью посвятил себя изучению душевных расстройств. По-моему, его зовут Зигмунд Фрейд. Анна говорит, что этот врач собирается провести исследование на тему истерии.

— Мы давно знакомы с Либенами, — обратился к Латоне Филипп. — Они непременно разрешат нам воспользоваться их ложей. Анна, о которой только что рассказала бабушка, урожденная Тодеско. Она всегда хотела стать художницей и совершенно не собиралась вступать в брак. У нее настоящий талант! Я видел несколько ее работ. Ее портреты настолько детально и правдиво передают внешность и характер изображенного на них человека, что их можно принять за фотографии! Анна также отлично играет в шахматы, ей удавалось обыгрывать многих талантливых шахматистов. Я показался себе последним глупцом, когда она уже через пару ходов поставила мне мат, — засмеялся Филипп. — Кроме того, Анна пишет стихи. Мысль о том, чтобы стать светской дамой, всегда была для нее невыносима. Анна сбежала к своей сестре Фанни в Лондон, но отец заставил ее вернуться и выйти замуж за Леопольда Либена. Какое-то время они жили во дворце Тодеско возле оперы, а потом переехали к родителям Леопольда во дворец, расположенный на Рингштрассе рядом с новым зданием Бургтеатра, которое, надеюсь, скоро откроет свои двери зрителям.

Баронесса строго посмотрела на внука.

— Ты решил стать достойной заменой своей сестре и вместо нее приправлять наши завтраки, обеды и ужины светской болтовней?

Филипп смущенно опустил глаза.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Я собирался рассказать Латоне еще о том, что Франц Ландтманн открыл на первом этаже дворца изысканную кофейню. Самая элегантная и большая кофейня Вены, как он сам ее называет. И я хотел предложить как-нибудь туда сходить.

Старая баронесса ухмыльнулась. Она просто не могла больше сердиться на своего любимого внука. И все же она решила сменить тему беседы и повернулась к ван Хельсингу.

— Насколько я слышала, вы снова покидаете нас?

Профессор кивнул.

— Да, я уезжаю завтра утром. Поскольку моя помощь тут больше не нужна, я с радостью принял заинтересовавшее меня предложение нашего уважаемого профессора Вамбери отправиться вмеете с ним в его родную Венгрию. Если быть точнее, мы собираемся поехать в расположенную на востоке Венгрии Трансильванию и добраться до самых диких уголков Карпатских гор.

— Это звучит чрезвычайно интригующе, — сказала баронесса, приняв к сведению тот факт, что еще один из ее гостей собирается уезжать.

Не только Латона заметила, как заблестели глаза Брэма, когда он услышал об этом путешествии. Ван Хельсинг посмотрел на ирландца и предложил ему сопровождать их с профессором Вамбери.

— Это будет увлекательная поездка. Наш венгерский друг собирается показать мне родной дом Влада в Сигишоаре и провести меня до самой крепости Поенари, если не будет сильных снегопадов. Разве вы не хотели бы там побывать?

Латона почувствовала знакомое волнение, по коже побежали мурашки.

— О да, Брэм, давайте поедем в Трансильванию! Это отличная мысль. Там вы уж точно найдете ответы на многие мучающие вас вопросы. А после этого вы сможете приступить к работе над книгой, которую давно уже собираетесь написать.

Латона видела внутреннюю борьбу, отражавшуюся на лице Брэма. Едва ли что-то волновало его больше этой поездки, но Брэм также понимал, какую опасность влекло за собой путешествие по следам самого могучего из всех вампиров. Даже если они собирались всего лишь пролить свет на его тайны. Брэм повернулся к Латоне и с глубоким сожалением покачал головой.

— Нет, это путешествие не для юной девушки. Я не могу взять на себя такую ответственность.

Латона фыркнула. Догадывался ли он, какие поездки они совершали с дядей Кармело? И не только для того, чтобы изучать вампиров! Но девушка ничего не сказала. Она знала, что ничто не заставит Брэма изменить свое решение. Он лишь ответит, что ее дядя каждый раз подвергал их обоих смертельной опасности и в конце концов погиб. И Брэм будет совершенно прав. Нет, именно потому он присматривал за Латоной. Девушка подавила вздох. Разве он не знал, каким захватывающим иногда бывает привкус опасности?

— Так оставьте Латону здесь, мистер Стокер, — вмешалась в разговор старая баронесса. — Если вам так хочется поехать вместе с нашими гостями, не стоит отказываться от путешествия. Мы всегда рады видеть Латону в нашем доме, и она может пожить здесь, пока вы будете в Венгрии. Уверяю вас, мы сумеем позаботиться о вашей подопечной.

— О да, это отличная идея! — воскликнул Филипп с сияющим лицом.

Похоже, молодому человеку хотелось вскочить с места и расцеловать бабушку. Оба профессора тоже обрадовались такому повороту событий.

— Вы не должны отказываться, — подхватил ван Хельсинг.

Брэм внимательно посмотрел на Латону и лишь потом повернулся к хозяйке дома.

— Это очень любезно с вашей стороны, баронесса фон Шей. Благодарю вас. Мы с Латоной обсудим ваше предложение и решим, как поступить.

Латона знала, что сейчас творилось в душе у Брэма. С одной стороны, он очень хотел поехать вместе с профессорами, с другой, спрашивал себя, что может натворить Латона, если он надолго оставит ее одну. Если она вообще согласится остаться в доме семьи Шей. Брэм знал, какой упрямой могла быть эта девушка. Латона погрузилась в раздумья. Она могла бы многое предпринять, если бы ей удалось на какое-то время избавиться от недремлющего ока Брэма. Но тогда Латоне нужно убедить его в том, что ему нечего опасаться, оставляя ее одну. Может быть, ей стоит слегка одурачить его? Пустить по ложному следу? Во всяком случае это не повредит. Убедившись, что Брэм смотрит на них с Филиппом, Латона томно взглянула на юношу.

— О да, это было бы чудесно. Как раз сейчас, когда начинается бальный сезон, о котором ты мне столько рассказывал! Я бы тоже хотела побывать на этом празднике.

Она так долго улыбалась Филиппу, что у него чуть не закружилась голова. Брови Брэма удивленно поползли вверх, затем на его лице отразилось облегчение. Он проглотил наживку.

* * *


Наследники проснулись и стали собираться в театр на Рингштрассе. Этим вечером второй раз давали «Сказки Гофмана».

— Жаль, что мы не пошли вчера на премьеру, — сказала Алиса, глядя в газету. — Судя по заметкам, это был прекрасный вечер!

Страницу с крупным заголовком, который гласил о загадочном исчезновении дочери барона Тодеско, она быстро перевернула. Эту статью Алиса собиралась прочесть позже в спокойной обстановке. Больше всего вампиршу интересовало, как обстояло дело с расследованием и к каким выводам пришли полицейские. Может быть, они считали, что Кларисса убита, и теперь разыскивали ее труп? Или в полиции исходили из предположения, что девушка сбежала из дому?

— Премьера — это всегда прекрасно, но я уверена, что сегодняшний вечер будет ничем не хуже вчерашнего, — с улыбкой сказала Иви.

«Мне не нравится, что ты тоже идешь в театр!» — проворчал Сеймоур и начал с угрюмым видом прохаживаться между вампиршами.

Алиса ласково потрепала волка по голове.

— Он недоволен из-за того, что не может пойти с тобой, не так ли? Но это действительно невозможно. Даже если бы у нас в распоряжении была целая ложа, нельзя приходить в театр с волком. Сеймоур должен понимать это.

— То, что он это понимает, еще не значит, что ему это нравится, — сказала Иви, которой горничная в эту минуту подкалывала волосы. Сеймоуру она мысленно ответила: «А как я могу остаться здесь? Все наследники пойдут в театр, и нас наверняка будут сопровождать немало Дракас. Это не самый подходящий момент для того, чтобы напасть, даже если речь идет о могущественном повелителе».

«Будем на это надеяться», — прорычал волк.

Вампирши приготовились к выходу. Сеймоур решил проводить Иви хотя бы до вестибюля. На лестнице они встретились с Лучиано и Францем Леопольдом, которые не раздумывая примкнули к ним. Алиса кусала губы. Она все еще не понимала, как Лучиано после такого предательства может переносить присутствие Дракас. Но мысли Носферас снова витали где-то далеко.

Постепенно все наследники и несколько Дракас собрались в вестибюле у каретного проезда. По Зайлерштетте покатили первые фиакры, потому что у Дракас не было достаточного количества собственных экипажей. Слуги наследников вынуждены были остаться во дворце, потому что мест в ложах на всех не хватало, а барон не хотел, чтобы они несколько часов околачивались у театра. Было видно, что слугам не нравится отпускать своих подопечных одних. В конце концов, главы их кланов поручили им заботиться о безопасности наследников. Но барон принял решение и не собирался обсуждать его с нечистокровными. Друзья знали, что Хиндрик тоже запротестовал бы, однако он был далеко, в доме на Рабенштайг, чего, к счастью, никто вроде бы не заметил. По крайней мере друзья так думали, пока Таммо не толкнул Алису локтем.

— Сестричка, ты не знаешь, по какой причине наш слуга странным образом забыл о своих обязанностях сторожевого пса? Я уже две ночи не видел Хиндрика, да и сегодня он как сквозь землю провалился, хотя сейчас как раз время для его выхода — с воплями о том, что он всегда должен оставаться рядом с нами.

— Не забивай себе голову, братишка. Лучше радуйся тому, что Хиндрик уже давно не появляется и не портит настроение тебе и Пирас. Думаю, он понял, что мы в безопасности и не нуждаемся в чрезмерной опеке. Возможно, он пошел куда-то с Матиасом. Похоже, они очень сдружились.

Таммо внимательно посмотрел на сестру.

— Знаешь что? Мне нужно взять у Лео еще пару уроков, — задумчиво сказал он. — Было бы и вправду большим преимуществом уметь читать мысли, если даже собственная сестра так нагло лжет тебе в лицо.

Дракас объявили, что пора отправляться в путь. Видимо, барон Максимилиан и баронесса Антония не собирались ехать вместе с ними. По крайней мере Иви нигде их не видела. С верхнего этажа до нее долетел чей-то рассерженный голос, а потом другой, более тихий и успокаивающий.

Лучиано схватил Алису за руку и затолкнул в одну из чужих карет.

— Может быть, мы сделаем небольшой объезд? — прошептал он ей на ухо.

— Только не слишком долго! — ответила Алиса. — Мы должны успеть в театр к началу представления.

— Подумаешь, велика важность, — проворчал Лучиано, забираясь в экипаж следом за Алисой.

Франц Леопольд стоял у дверцы и как раз собирался помочь Иви сесть в карету, когда раздавшийся у ворот крик заставил их замереть.

— Подождите! Иви-Мэри де Лицана, подойди сюда!

Барон с мрачным видом стоял у ворот. Его сестра поспешила к нему.

— Оставь их. Пусть сначала съездят в театр, — примирительно сказала баронесса, что было совсем не в ее духе.

— Нет, мы разберемся с этим сейчас же!

— Что стряслось? — тихо спросил Франц Леопольд. — Может, не обращать на них внимания и просто уехать?

— Судя по тону барона, нам не стоит этого делать. Давайте подождем Иви здесь, — предложила Алиса.

Лучиано выругался.

— Так не пойдет. У нас слишком мало времени.

Иви отступила от дверцы.

— Поезжайте без меня. Я выясню, что случилось, и приеду чуть позже на другой карете.

Франц Леопольд обеспокоенно посмотрел на нее.

— Думаешь, тебе удастся так быстро разобраться со всем этим? Боюсь, что ты ошибаешься. Может быть, мне лучше остаться?

— Что ты можешь сделать против своего барона? — ответила Иви.

— В случае необходимости сразиться с ним на шпагах, — заявил Франц Леопольд с наигранно веселой улыбкой. — Я фехтую лучше, чем он.

— Думаешь, этим ты сможешь решить мои проблемы? Мне скорее кажется, что так ты только навлечешь на нас большие неприятности!

— Ты идешь, Лео? — не унимался Лучиано.

Франц Леопольд накрыл руку Иви ладонью и серьезно посмотрел на нее.

— Береги себя!

Она кивнула.

— Я же не одна. Со мной Сеймоур.

Дракас ничего не ответил. Он сел в карету, закрыл дверцу, и лошади тронулись, увозя наследников вниз по улице.

* * *


Иви подождала, пока ее друзья скроются из вида, затем гордо подняла подбородок и с величественным видом подошла к барону, глаза которого пылали гневом. Несколько других наследников и членом клана Дракас с любопытством посмотрели на ирландку, но никто не осмелился спросить, что все это значило. Иви знала, что ответить на этот вопрос. Ей было совершенно ясно, что случилось. Для этого ей не нужно было даже видеть Марию Луизу, которая злорадно улыбалась. Но, конечно же, Лицана не промолвила ни звука, и остальным вампирам пришлось занять места в каретах и уехать в театр, так и не удовлетворив своего любопытства.

Если бы ее положение не было настолько серьезным, Иви, на верное, усмехнулась бы над разочарованием, отразившимся на лице Марии Луизы, когда юная наследница Дракас поняла, что ей не суждено стать свидетельницей сцены, ради которой она затеяла эту тщательно спланированную интригу. Ее кузина Анна Кристина запихнула Марию Луизу в одну из карет и захлопнула дверцу. Экипаж отъехал от дворца. Теперь в вестибюле и в каретном проезде больше никого не осталось. Лишь барон все еще стоял на нижней ступеньке лестницы в сопровождении своей молчаливой тени, следовавшей за ним на расстоянии нескольких шагов.

Сеймоур поспешил к Иви. Вампиршу успокаивала близость брата, хоть он и не мог ей ничем помочь.

— Следуй за мной! — приказал барон и повел ее в маленькую гостиную, расположенную в юго-западном крыле бельэтажа, где Иви раньше никогда не бывала.

Через две двери дальше по коридору находились покои баронессы. Тут Иви подслушивала разговор Марии Луизы с предводительницей клана. Как ни удивлялась ирландка странной реакции баронессы Антонии, похоже, она недолго хранила тайну Иви.

Барон уселся в кресло, стоявшее за его секретером. Его слуга встал за ним. Скрестив руки перед собой, глава клана мрачно уставился на Иви. Он уже приготовился выпустить свой гнев, но тут в комнату без стука вошла баронесса. К сожалению, появление сестры не помешало барону высказать все, что у него накопилось.

— Какой подлый обман! Какое немыслимое предательство! — закричал он в приступе ярости. — Нечистокровная, имевшая наглость прокрасться в академию наших чистокровных наследников! Это неслыханный скандал, мне не хватает слов, чтобы выразить все, что я думаю по этому поводу.

Несмотря на это заявление, барону удалось найти довольно много слов. Иви молча стояла перед ним, опустив глаза, и терпеливо выслушивала его гневную тираду. Было бы крайне неразумно прерывать барона сейчас. Он был уверен в том, о чем говорил. Во всяком случае он не стал спрашивать Иви, действительно ли она нечистокровная.

После того как Дракас высказал все, что думал об Иви, он перешел ко всем Лицана, которые предали и обманули остальные кланы. На это Иви тоже нечего было возразить. Как Тара, так и предводительница ее клана Катриона знали, что Иви нечистокровная, и сами послали ее вместе с Мэрвином, единственным настоящим наследником Лицана, в академию.

Барон продолжал говорить еще несколько минут. Баронесса, как и Иви, молчала и ждала, когда он успокоится. Наконец глава клана Дракас замолчал. Он не знал, что еще сказать, и лишь полным ненависти взглядом смотрел на Иви. Ирландка по-прежнему не произносила ни слова. Барон уже давно приказал бы ей говорить, если бы хотел услышать от нее какой-нибудь комментарий.

— Что мне теперь с тобой делать? — прорычал он спустя некоторое время. — Мне в голову не приходит ни одно наказание, которое было бы достаточно суровым для тебя. Нужно было бы привязать тебя к одной из колонн снаружи на веранде, чтобы солнечные лучи превратили тебя в жалкую кучку пепла. Или дать каждому члену моего клана по серебряной стреле, которую он должен вонзить в твое сердце. А с твоей зверюги мы сняли бы шкуру и положили ее у дверей в одной из наших гостиных!

Сеймоур оскалил зубы, но Иви крепко держала его за загривок, «Это всего лишь фантазии, которые помогают барону Максимилиану остудить свой гнев. Он не собирается поступить так с нами на самом деле».

Наконец барон немного успокоился и всерьез задумался над тем, что ему делать с нечистокровной Лицана и ее волком. Конечно же, он не мог закрыть глаза на этот инцидент и разрешить Иви остаться. Это унизило бы его. Барон поднял руку и указал пальцем на дверь.

— Прочь отсюда! Убирайся из моего дворца вместе со своим чудовищем и не смей подходить к нам ближе, чем на сто шагов.

Иви испугалась. Хоть это было и довольно мягкое наказание, особенно учитывая гнев главы гордого клана Дракас, сейчас оно ставило ее в опасное, можно даже сказать, безвыходное положение. Там за стенами дворца ее поджидала тень. Теперь, когда сила мрамора из Коннемары развеялась, дворец Дракас был для Иви единственной защитой от повелителя.

«Тебе нельзя покидать этот дом! Я не смогу защитить тебя от тени».

Иви еще никогда не слышала, чтобы голос Сеймоура звучал так испуганно.

«Это я тоже знаю. Но что я могу сделать?».

«Поговори с бароном! Возможно, он сменит гнев на милость. Тебе нужно известить обо всем Тару».

Хотя Иви не верила, что ее попытка что-то изменит, она сделала шаг вперед и отвесила низкий поклон.

— Достопочтенный барон Максимилиан, я приношу вам извинения от имени всех Лицана. Уверяю вас, мы вовсе не хотели кого-либо обмануть или оскорбить. Но поскольку Лицана является единственным кланом, у которого есть лишь один чистокровный наследник, было решено послать в академию и меня. Меня сочли достойной этой чести, потому что я дочь великой друидки Тары.

— Замолчи! Нечистокровным не разрешается без спросу заговаривать со мной, — сказал барон и поднялся на ноги. — Мне больше нечего добавить. Прибереги свое нытье для кого-нибудь другого и ступай прочь с моих глаз. А сейчас я прикажу принести мне шляпу и пальто, чтобы я мог вместе с наследниками посмотреть сегодняшнее представление. И к тому моменту, когда я буду готов, ты должна навсегда исчезнуть отсюда. Иначе я собственноручно продырявлю твое лживое сердце этим клинком, а затем отрублю те6е голову!

Барон схватил отливающий серебром меч, который висел на стене за секретером.

«Тебе нельзя уходить!».

Иви еще раз склонилась перед Дракас.

— Пожалуйста, барон Максимилиан! Разрешите мне хотя бы сообщить обо всем моей матери Таре и подождать ее в казематах. Потом я уйду и больше никогда не появлюсь перед вами.

Лезвие меча просвистело перед лицом Иви, но она не отшатнулась.

— Нам больше не о чем говорить. Не думай, что я не смогу привести свою угрозу в исполнение. У тебя есть десять минут, пока не подъехала моя карета.

Наконец в происходящее вмешалась баронесса. Она подошла к брату и забрала у него меч.

— Максимилиан, я понимаю твой гнев. Он вполне справедлив, но я думаю, что нам не следует перегибать палку. Конечно же, Лицана должна покинуть наш дом и не имеет больше права посещать академию, но не нужно поступать опрометчиво.

На лице баронессы появилась улыбка, перед которой не устоял бы ни один мужчина и ни один вампир. Однако барон, похоже, был невосприимчив к уловкам сестры.

«Почему она это делает? — удивилась Иви. — Неужели я так сильно в ней ошибалась?».

«Не важно почему, главное, чтобы она добилась своего и выиграла для нас немного времени. Хотя бы несколько часов, пока остальные наследники не вернутся из театра».

— Не вмешивайся! — прикрикнул на баронессу брат. — Лучше скажи мне, как могло случиться, что ты знала об этом инциденте и скрывала все от меня?

Барон грозно повернулся к сестре, но теперь уже у нее в руках было опасное оружие.

«Вот бы она и вправду проткнула его», — с надеждой подумал волк, «Сеймоур, она никогда этого не сделает, и наша проблема не решится так легко».

Баронесса Антония опустила меч.

— Ты узнал об этом от Марии Луизы? Тогда лучше спроси себя можем ли мы оставить без наказания одну из наших наследниц, которая нарушила четкий приказ! Да, я запретила ей говорить тебе об этом потому что хотела уберечь тебя от ненужного волнения. Я бы и сама справилась с этой проблемой. Неужели ты сомневаешься во мне!

— Нет, но ты не можешь сама принимать подобные решения. И ты не имела права скрывать это от меня, — не отступал барон. Как бы то ни было, мой приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Лицана сейчас же покинет наш дом! А теперь позволь мне сходить за пальто. Я не хочу появиться в театре лишь к началу второго акта. Ты едешь со мной?

Баронесса улыбнулась и покачала головой.

— Нет, спасибо. В партере театра на Рингштрассе, как по мне, сидит слишком много черни. Для чужих наследников это, может быть, и сойдет. Я же предпочитаю Бургтеатр или Дворцовый театр.

С этими словами баронесса величественным шагом вышла из комнаты.

Барон еще раз пристально посмотрел на Лицана.

— Твое время истекает. Скажи мне спасибо за великодушие и ступай прочь с моих глаз.

Иви не стала больше кланяться, а просто выбежала из комнаты. Она помчалась по лестнице к своей спальне. Сеймоур не отставая от нее, передвигаясь большими прыжками.

«Что ты собираешься делать?».

«Ну уж точно не останусь здесь, чтобы проверить, сможет барон всадить в меня свой меч или нет».

«Я разорву его на кусочки!».

«И всех остальных Дракас тоже? Нет, я не хочу, чтобы из-за меня устраивали кровопролитие».

«Что ты собираешься делать?» — еще раз спросил Сеймоур, ворвавшись в комнату следом за Иви.

«Я попытаюсь добраться до дома на Рабенштайг. Возможно, я успею это сделать, прежде чем повелитель заметит, что меня нет с другими наследниками. А потом посмотрим».

Лицана сбросила вечерний наряд, предназначавшийся для посещения театра, и быстро облачилась в свои обычные серебряные одежды, в которых она приехала в Вену. Затем Иви торопливо сложила все самое необходимое в свою сумку.

«Твои друзья попытаются защитить тебя. И окажутся в еще более опасном положении».

Иви на секунду замерла. На лице вампирши отразились терзавшие ее мысли.

«Я знаю. Значит, ты считаешь, что мне нужно самой прийти к повелителю и ждать, что он со мной сделает?».

«Нет, я не это имел в виду! — Волк зарычал. — Если друзья не готовы прийти тебе на помощь в случае беды и рискнуть своей жизнью ради твоего спасения, то зачем же они тогда нужны? Теперь они могут показать, что скрывается у них внутри, и тебе не стоит их недооценивать. Каждый из них таит в себе немало сюрпризов, и кто знает, возможно, все вместе они смогут прогнать могущественную тень».

Иви обняла волка.

— Спасибо, что подбадриваешь меня. А сейчас пойдем.

Она попыталась забыть о том, что еще пару ночей назад Сеймоур говорил совсем иначе.

Они спустились в вестибюль в ту же минуту, когда перед бароном остановилась карета и слуга открыл перед ним дверцу. Не удостоив Дракас даже взглядом, Иви вышла на Зайлерштетте. Карета проехала мимо нее.

Ирландка настороженно осмотрелась, пытаясь уловить колебания могучей силы повелителя, но ничего не почувствовала. Нет, он не подкарауливал ее где-нибудь поблизости. Может быть, ей и вправду повезло? Иви уже сделала первый решительный шаг, когда баронесса через открытые ворота выбежала на улицу и схватила ее за руку. Лицана удивленно посмотрела на нее.

— Подожди. Я не могу этого допустить.

— Что вы можете сделать? Спрятать меня во дворце? Нарушить приказ вашего брата? Боюсь, это продлится недолго и в конце концов будет стоить мне головы.

Баронесса не собиралась отпускать Иви.

— Но тебе нельзя одной бродить по улицам Вены или отправляться в Ирландию. Это было бы слишком опасно.

Ирландка спросила себя, почему это так беспокоило баронессу, Неужели ей было не все равно, что случится с Иви? С нечистокровной Лицана, которая обманула Дракас. И о какой опасности она говорила? Иви знала, что действительно подвергается смертельной опасности, но ведь баронесса Антония даже не подозревала об этом. Что же она имела в виду? Ведь теперь Антонии известно, что Иви вовсе не тринадцать или четырнадцать лет. Значит, она должна понимать, что у ирландки гораздо больше сил и опыта, чем можно было подумать, глядя на ее детское тело.

— Не будь такой упрямой. Позволь мне помочь тебе!

— Зачем вам это? Какое вам дело до моей судьбы? — без обиняков спросила Иви и внимательно посмотрела на баронессу, пытаясь понять, насколько она искренна.

Прочесть мысли Дракас Иви, к сожалению, не удалось.

Баронесса взглянула в глаза ирландке.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! На Женевском озере все вампирские кланы связали себя клятвой. Я не хочу, чтобы из-за этого скандала Лицана объявили войну Дракас. Тогда союз распадется и все будет как раньше. В таком случае можно сразу забыть об академии. Неужели ты думаешь, что если по нашей вине с тобой что-нибудь случится, твой клан так просто смирится с этим.

Иви медленно покачала головой.

— Нет, я так не думаю.

Она не могла понять, что скрывается за словами баронессы.

«Я не верю ни единому ее слову», — заявил Сеймоур.

«Я тоже не доверяю ей, но боюсь, что у нас нет другого выхода. Возможно, нам стоит хотя бы выслушать ее предложение».

Вслух Иви спросила:

— И в чем заключается ваш план?

— Я подзову извозчика, и мы вместе поедем к Хофбургу. Там есть убежище, в котором вампир может чувствовать себя в такой же безопасности, как и во дворце Кобург. Мы давно позаботились об этом укрытии и защитили его с помощью чар, которые не позволяют войти туда никому, кроме нас. Это подземелье осталось от старых оборонительных сооружений, частично сохранившихся после сноса городских стен. Теперь на месте этих стен строят новое крыло Хофбурга, но подвал сохранился. Ты можешь побыть там, пока за тобой не приедет кто-нибудь из твоего клана. Я сообщу обо всем Доннаху. Для этого он оставил мне одного из своих летучих посланников.

Иви бросила на баронессу недоверчивый взгляд.

«Что думаешь? Может, попробуем довериться ей?».

«Она что-то от нас скрывает. Это не вся правда».

«Да, но когда баронесса Антония сказала, что не хочет, чтобы со мной что-нибудь случилось, это прозвучало искренне. Я не заметила фальши ни во взгляде, ни в голосе».

«Однако теперь она смотрит на тебя с таким презрением, что мне хочется наброситься на нее и вытрясти из нее всю правду».

Иви пожала плечами.

«Придется рискнуть. Нам в любом случае нужно быть начеку, кроме того, я лично пошлю какое-нибудь животное с вестью для Тары. Недалеко, возле церкви Святого Петра, обитает колония летучих мышей. Возможно, кто-нибудь из них выполнит мое поручение».

— Ну что? — нетерпеливо спросила баронесса.

Иви кивнула.

— Найдите карету, и мы поедем.

Нет, выражение, промелькнувшее в этот миг на лице баронессы, совсем не понравилось Иви. Но вампирша уже приняла решение.

Карета подозрительно быстро выехала из-за угла, словно уже давно дожидалась их там. Баронесса Антония усадила Иви в экипаж и забралась следом, стараясь держаться подальше от оскаленных зубов Сеймоура. Извозчик погнал лошадей, хотя баронесса не говорила ему, куда ехать. Было видно, что она спланировала все заранее. Что за игру затеяла Дракас? Иви почувствовала, как сжимается ее желудок. И во что она только ввязалась?


Театр на Рингштрассе


Брэм постучался в комнату Латоны.

— Ты скоро? Шей уже в карете.

— Я почти готова. Правда. Марле осталось лишь подколоть последние пряди волос.

Зная на собственном опыте, что значит словечко «почти» в устах женщины, Брэм произнес:

— Хорошо, тогда я скажу баронессе, чтобы они отправлялись без нас. А мы наймем извозчика и приедем чуть позже.

Как только карета семьи Шей повернула на Рингштрассе и скрылась за стеной Дворцового сада, дверь комнаты, к большому удивлению Брэма, распахнулась и из нее вышла сияющая Латона.

— Мы можем ехать!

В то время как профессор ван Хельсинг готовился к предстоящей поездке в Венгрию и не высказал никакого интереса к посещению театра, Арминий Вамбери решил порадовать баронессу и провести последний вечер в ее обществе. Он вместе с Брэмом ждал Латону и теперь следом за ними залез в подъехавший фиакр.

Они свернули на Бургринг. Слева от них показались два новых здания королевского музея, который был почти готов к открытию. Справа вдалеке возвышался Хофбург, а перед ним простирался огромный участок, предназначенный для постройки нового крыла, которое после завершения строительства должно было граничить с императорским садом. Пока строители успели возвести лишь фундамент.

— Мне кажется необычным, что император назначил архитектором своего нового дворца именно Готфрида Земпера, — заметил Брэм. — Я не хочу сказать, что считаю его недостаточно выдающимся архитектором. Я видел его оперный театр в Дрездене, он великолепен. И все-таки…

— И все-таки странно, — кивнул Арминий Вамбери, — что император, который в 1848 году не очень-то церемонился с мятежниками, поднявшими восстание в его стране, поручил построим собственного дворца человеку, которого на родине разыскивают как революционера и одного из главных зачинщиков Дрезденского восстания!

— Разыскивали, — поправил профессора Брэм. — Насколько мне известно, он умер в прошлом году в Риме. Думаю, дальше строительством дворца будет заниматься барон фон Хазенауэр. Однако пока что оно не сильно продвинулось, — заметил ирландец, взглянув на огромные котлованы.

— Действительно, — согласился Вамбери. — С моего прошлого визита здесь мало что изменилось. Я слышал, что у строителей большие трудности с возведением фундамента, и это меня вовсе не удивляет. Как и любого человека, который хоть немного знаком с историей города.

— А что не так с этим участком земли? — поинтересовалась Латона. — Ведь здесь должен был находиться простирающийся перед городской стеной гласис, расчищенный для обстрела.

Венгерский профессор кивнул.

— Так и было. Но именно на этом участке в 1683 году сосредоточились турецкие войска. Они прорыли через весь гласис множество параллельных траншей, а от них — тоннель, ведущий под два соседних бастиона. Турки собирались взорвать бастионы и таким образом попасть в город. В конце концов с помощью взрыва турецким войскам удалось разрушить равелин* между этими бастионами, и город наверняка вскоре оказался бы у них в руках, если бы на помощь венцам не подоспели союзнические христианские войска нильского короля Яна Собеского. Тогда борьба за Вену велась с помощью мин. Турки пытались сделать подкоп и прокладывали траншеи, которые потом взрывали, а венцы старались обнаружить эти траншеи и предотвратить взрывы. Таким образом, землю под нами постоянно перекапывали, и дело даже доходило до яростных подземных сражений. Многие тоннели проваливались, заживо погребая друзей и врагов, которым не суждено было больше подняться на поверхность земли. И сегодня строители находят там множество скелетов. Собственно говоря, госпожа Латона, мы сейчас проезжаем над огромной братской могилой.

Латона огляделась по сторонам и попыталась представить себе изматывающую войну венцев и турок, но вдруг замерла и примирилась.

— Брэм! — воскликнула она. — Мне кажется или там действительно белый волк? Посреди Вены! Это может означать лишь…

— Иви! — крикнул Брэм и сильно постучал по стенке кареты. — Стойте!

Кучер остановил лошадей. Брэм и Латона растерянно смотрели через поле, освещенное сиянием полной луны.

— Поезжайте к Крепостным воротам и остановитесь там, приказал Брэм, не обращая внимания на озадаченное лицо профессора.

Ирландец вышел из кареты и замер на углу за колоннами Крепостных ворот. Ни Латона, ни профессор не собирались выполнять его просьбу. Вамбери помог девушке выбраться из кареты и повел ее к Брэму, который, тяжело дыша, стоял под колоннами. Хоти ирландец и говорил о том, что в Вене могут обитать вампиры, сам он, по всей видимости, не слишком-то в это верил.

— Иви, — прошептал он.

— Кто такая Иви? — тихо спросил профессор.

— Вон та девушка с серебристыми волосами. Это вампирша из Ирландии. Волка, идущего за ней, зовут Сеймоур. А эта невероятно красивая темноволосая женщина рядом с ними мне незнакома.

— В любом случае она тоже вампирша, — уверенно сказал Вам бери. — Видите, она не отбрасывает тени в лунном свете.

Латона кивнула. По ее телу побежали мурашки, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Что все это значило? Неужели Малколм тоже был где-то поблизости?

И все же это было не похоже на страстное трепетание сердца которое девушка испытывала в Париже. Все внутри нее болезненно сжалось. Ей было страшно. Очень страшно. Что это? Луна зашла за тучи? Все вокруг затянулось каким-то черным туманом, который продолжал сгущаться, образуя огромную тень. Чем четче вырисовывались очертания тени, тем больше она сжималась и в итоге превратилась в мужскую фигуру в широком плаще, рядом с которой даже высокая темноволосая вампирша казалась маленькой. Она упала на колени и протянула к нему руки.

— Повелитель! — крикнула она. — Я ждала вас.

— Святые небеса, — прохрипел профессор. — Должно быть, это он. Цыганка снова не обманула меня. Она предвидела это. Отец всех вампиров!

Вамбери весь дрожал. Неужели его охватил тот же холодный страх, что и Латону?

Они увидели, что Иви подалась назад, но темноволосая вампирша схватила ее за руку и не отпускала от себя. Волк зарычал и оскалил зубы.

— Повелитель, я выполнила все, что вы мне поручили. В этот раз мне ничто не помешало, и вы можете в полной мере насладиться моей победой, — сказала вампирша и подтолкнула Иви вперед. — Вот она, та, до которой вы так долго пытались добраться. Убейте ее. Разорвите на кусочки. Делайте с ней все, что хотите!

Громкий гортанный смех долетел до трех тайных свидетелей этой сцены. Тень сделала шаг вперед. Капюшон плаща упал, и Латона увидела худое лицо с выпуклыми глазами и острым орлиным носом. Под ним были темные усы, спускавшиеся до самого подбородка и немного прикрывавшие толстые губы. Он все еще выглядел так, как на портрете, который показал ей профессор Вамбери: Влад Третий, известный также как Влад Цепеш, Колосажатель.

Дракула приблизился к ирландке и протянул к ней руку. Словно марионетка на невидимых ниточках, Иви покачнулась и шагнула ему навстречу. Она сопротивлялась изо всех сил. Ее лицо исказила гримаса боли, но ирландская вампирша никак не могла противостоять этой силе. Раздосадованный собственной беспомощностью волк метался вокруг нее, оглашая ночное небо душераздирающим воем.

Латона почувствовала, как вздрогнул Брэм. Он ведь не настолько сумасшедший, чтобы вмешаться во все это? Девушка схватила его за руку.

— Будьте благоразумны! Неужели вы думаете, что сможете ей помочь?

— Он мучает ее! — глухо сказал Брэм.

Латона сжала ладонь ирландца.

— Да, но мы ничего не можем сделать. Разве вы не слышали, что сказал профессор? Перед нами Дракула, самый старый и могущественный вампир из Карпат. Напасть на него не рискнул бы, наверное, даже дядя Кармело, а у него, по крайней мере, под рукой всегда был серебряный клинок. Хотя я сомневаюсь, что такой клинок помог бы в случае с этим существом.

Дракула вытянул руку. Его костлявая ладонь ухватилась за запястье Иви. Вампирша закричала, когда почувствовала прикосновение его пальцев. Волк предпринял очередную жалкую попытку напасть на вампира.

— Я буду милостивым и пощажу твоего брата, — сказал Дракула, От его голоса Латону охватил леденящий ужас.

— Прикажи ему уйти, и он останется в живых. Но будь убедительна. У тебя есть всего одна попытка. Если она окажется неудачной, твой брат замертво свалится к твоим ногам.

С лицом, полным отчаяния, Иви повернулась к Сеймоуру. Латона не слышала, чтобы вампирша хоть что-то ему говорила. Наверное, она могла общаться с ним без помощи слов. Затаив дыхание, девушка внимательно смотрела на вампиров и волка, который еще раз пронзительно взвыл и с поджатым хвостом убежал прочь. Дракула запрокинул голову и злобно рассмеялся.

— Вот как уходит самый смелый из всех оборотней. Защитник маленькой Иви.

Ирландка предприняла еще одну тщетную попытку освободиться от его хватки.

— И что теперь? — громко сказала она. — Что вы сделаете, после того как вам наконец-то удалось преодолеть мою защиту и добраться до меня? Сотрете в порошок? Давайте, я не могу вам помешать. Но прежде мне хотелось бы услышать от вас ответ на один-единственный вопрос. Скажите, почему? Какую опасность представляет для вас маленькая вампирша из Ирландии? Или причина в другом?

На лице старого вампира проступило удивление.

— Стереть тебя в порошок? Нет, конечно. Напротив. Я всегда заботился о твоей безопасности. Потому что ничто не смогло бы возместить мне твою потерю.

— Что вы в таком случае собираетесь со мной делать?

— Я заберу тебя в свою крепость Поенари в Карпатах, где ты станешь моей женой.

— Что? — спросила Иви, не веря своим ушам.

Вампир, которого, похоже, забавлял растерянный вид ирландки, кивнул.

— Да, моя дорогая Иви-Мэри, ты станешь матерью нового сильного клана, который научит моих мятежных детей послушанию. Никто никогда больше не усомнится в моей власти.

— Вы выжили из ума, — холодно ответила Иви. — Видимо, вы забыли, что я нечистокровная. Я не могу рожать вампиров, и вы вообще-то должны об этом знать.

— Это не совсем так. Ты, дорогое дитя, соединила в себе кровь древних друидов с кровью оборотней и вампиров. Твоим превращением занимался особенный вампир. Он еще старше меня и помнит те давние времена, когда в Ирландии царила магия. В тебе таится древняя плодовитость прошлого. Если твоя кровь соединится с моей, на свет появятся существа, которые затмят собой остальных вампиров. Они будут огромными, могучими и непобедимыми!

Не только Иви онемела от его слов. Тайные свидетели этой сцены озадаченно переглянулись.

Темноволосая вампирша закричала от ужаса.

— Повелитель, она же ребенок! Как вы можете жениться на ней? Я сделала все, что вы от меня требовали. Я предала собственный клан, ради того чтобы быть с вами. Умоляю, возьмите меня в свою крепость в Карпатах! Я целую вечность буду верно служить вам и исполнять все ваши желания. Наши дети будут править миром!

Когда Дракула повернулся к ней, на его лице было написано отвращение.

— Замолчи, баронесса Антония де Дракас. Неужели ты и вправду так глупа, что веришь в то, что говоришь? Ты сама пожелала служить мне. Ты пообещала помочь мне заполучить Иви и выполнила свое обещание. Я принял твою помощь и теперь милостиво отпускаю тебя. Возвращайся к своему клану и попытайся родить новых наследников Дракас. Для моих замыслов твоя кровь слишком слаба. Из нее не выйдет ничего стоящего, — презрительно сказал вампир.

Лицо баронессы исказилось от ярости. Она пронзительно закричала и неистово набросилась на Дракулу, пытаясь длинными загнутыми ногтями расцарапать ему лицо.

Одним-единственным быстрым движением Дракула отшвырнул ее назад. Баронесса отлетела на несколько метров и приземлилась на краю котлована. Она ударилась о землю, попыталась подняться, но потеряла равновесие и свалилась в котлован. Послышался глухой звук удара и крик боли, от которого у Латоны внутри все сжалось. Девушка вздрогнула и зажмурилась. До нее донеслось тихое клокотание, потом все смолкло. Что случилось? Может быть, баронесса напоролась на железные прутья, которые словно копья торчали из фундамента?

Дракула больше не обращал на нее внимания. Он направил взгляд на Иви.

— А теперь пойдем!

— Ни за что! Вы можете уничтожить меня на месте, но я не собираюсь способствовать осуществлению ваших планов и уж точно не поеду в Трансильванию.

Вампир снова рассмеялся своим жутким смехом.

— Как будто это зависит от твоего решения! Я не спрашиваю, чего ты хочешь. Я просто забираю тебя с собой. Столько лет я ждал, когда же ты наконец покинешь свой остров, где тебя защищала его магия. Теперь я добрался до тебя, и ничто больше не сможет меня остановить.

Латона с удивлением отметила, что Иви не собиралась сдаваться.

— Думаете, вы уже победили?

В этот миг ирландке удалось освободиться, но вместо того, чтобы броситься прочь, она высоко подняла обе руки и несколько раз свистнула. Некоторое время ничего не происходило, и Дракула снова вцепился в запястье вампирши.

Внезапно воздух наполнился шорохом. Латона подумала, что из тумана возникнет еще один вампир, но потом увидела, как на фоне луны промелькнуло несколько черных фигурок с перепончатыми крыльями.

Летучие мыши! Тысячи летучих мышей промчались над крышами Хофбурга и обрушились на вампира.

— Полагаешь, что они повинуются только тебе? Я господин над всеми животными!

— Не думаю, — процедила сквозь зубы Иви.

И вправду, летучие мыши продолжали атаковать старого вампира, яростно отбивавшегося от них. Дракуле пришлось снова отпустить руку Иви. На этот раз вампирша воспользовалась возможностью и попыталась убежать.

Однако ей это не удалось. Латона не видела, что сделал вампир, но Иви внезапно застыла на бегу, схватилась обеими руками за голову, вздрогнула и упала. Теперь тело вампирши неподвижно лежало на земле. Латона опять попыталась удержать Брэма на месте. На этот раз к ней присоединился профессор.

— Это бессмысленно, мистер Стокер, — сказал он. — Напав на вампира, мы ничего не добьемся. Эта попытка будет стоить нам жизни… или же мы сами превратимся в вампиров.

Стая летучих мышей поднялась в небо. Они бесцельно кружили над вампирами. Очевидно, когда Иви упала в обморок, животные потеряли связь с ее разумом и теперь не знали, как им быть дальше. Они сделали еще один круг над площадкой и скрылись в направлении центральной части города.

Дракула шагнул вперед, согнулся и поднял неподвижное тело Иви.

— Ты думала, что сможешь превратиться в летучую мышь? Хитро придумано! Стать одной из них и затеряться среди тысяч себе подобных. Нет, моя дорогая, это бесполезно. Теперь ты принадлежишь мне.

Дракула словно ребенка держал вампиршу на руках и смотрел на ее белое, почти детское лицо.

— Пора идти, — сказал он.

Из тени Хофбурга выехала карета, в которую была запряжена четверка вороных лошадей. Она быстро приблизилась к вампиру на козлах сидел закутанный в черный плащ кучер. Его глаза мерцали жутким красноватым светом. Дракула с Иви на руках забрался в карету. Вампир еще не успел закрыть дверцу, как лошади резко тронулись, и тяжелая карета мгновенно скрылась из виду. Латона протерла глаза. Неужели даже его лошади не были обычными животными?

Брэм, Арминий и Латона неподвижно стояли под колоннами Крепостных ворот, пока девушка не почувствовала, что профессор легонько прикоснулся к ее руке.

— Давайте вернемся в карету. Нам больше нечего здесь делать.

— Нужно посмотреть, что случилось с черноволосой вампиршей, — произнесла Латона и подбежала к краю котлована, прежде чем мужчины успели остановить ее.

Открывшееся глазам девушки зрелище было не из приятных. Как и предполагала Латона, вампирша упала на торчащие металлические стержни, которые проткнули ее тело в нескольких местах.

Видимо, один из прутьев прошел сквозь сердце, поскольку вампирша не подавала ни малейших признаков жизни.

— Раз у нее есть голова на плечах, а стержень, проткнувший се сердце, не серебряный, то она еще может регенерировать? — спросила Латона профессора, подошедшего к ней вместе с Брэмом.

— Возможно, но мы не будем спускаться вниз, чтобы спасти ее.

Брэм тоже решительно покачал головой.

— После всего, что мы услышали, думаю, что этот мир вполне может обойтись и без нее!

Латона неуверенно согласилась с ним и повернулась к своим спутникам.

— Хорошо, пойдемте обратно.

Колокола собора и церкви Обета как раз пробили семь, когда карета тронулась с места.

— Баронесса фон Шей, наверное, недоумевает, куда мы запропастились. Мы опоздаем к началу представления, — сказал профессор.

Латона молча кивнула. Неужели они могли как ни в чем не бывало вернуться к нормальной жизни и ехать теперь в театр? Она подумала о приютившей их с Брэмом семье. Эти люди казались ей сейчас такими далекими, словно жили в другом мире.

— Бедный Филипп огорчится, — сказал Брэм, которому было так же непросто забыть об увиденном и настроиться на посещение театра.

Все трое какое-то время ехали молча, погрузившись в свои мысли.

— Ты примешь предложение баронессы остаться в Вене и пообещаешь мне, что не станешь совершать легкомысленных поступков, пока я не вернусь? — неожиданно спросил Брэм.

Латоне несложно было понять, куда клонит ирландец. Она вздохнула.

— Ах, Брэм, если бы я прислушалась к голосу разума, то ответила бы вам «нет» и пригрозила, что совершу какое-нибудь сумасбродство, как только вы оставите меня одну, поскольку то, что вы собираетесь предпринять, гораздо опаснее всего, что я когда-либо делала! Вы хотите разыскать крепость Дракулы в Карпатах и попробовать спасти Иви, не так ли? Не будьте глупцом!

— Обещаю тебе действовать осторожно и не совершать необдуманных поступков.

Латона недовольно вздохнула.

— Я ни на грош не верю вашему обещанию! Эта поездка — необдуманный поступок!

— Неправда, ван Хельсинг и профессор Вамбери уже несколько дней к ней готовятся. Я побеседую с ними и прислушаюсь к их советам.

— Да, сделайте это, потому что я не хочу потерять еще и вас. Я привязалась к вам, и мне будет очень жаль, если вы не вернетесь из далекой Трансильвании.

К собственному удивлению, Латона отметила, что эти слова были искренними и она действительно боялась за Брэма. Может быть, ей стоит поехать с ним? Но чем она сможет ему помочь? Брэм знал ее вовсе не так хорошо, как дядя, которому Латона помогала в охоте на вампиров. Кармело считал ее умелой партнершей, для Брэма же она была всего лишь беспомощной девушкой. Кроме того, ей ни за что не удастся уговорить Брэма взять ее с собой, в этом Латона не сомневалась.

— Теперь вы понимаете, — пробормотала она, — что безумная влюбленность в вампира может заставить человека поставить на карту свою жизнь?

Брэм молча кивнул.

Они проехали церковь Обета и свернули на Рингштрассе, которая вела вниз мимо казарм кронпринца Рудольфа до самого Дунайского канала.

Внезапно кучер остановил лошадей. Профессор Вамбери выглянул в окошко кареты.

— Что случилось?

— Этого я и сам не знаю, сударь, но что-то тут не так.

Латона очнулась от грустных дум и склонилась к другому окошку. Это не было похоже на обычное вечернее времяпрепровождение представителей венского общества, совершавших медленные прогулки в элегантных каретах или верхом. Всадники и фиакры торопливо проносились мимо них. Похоже, город охватила паника. Латона немного высунулась из окна и увидела, в чем дело.

— Брэм, профессор, — задыхаясь проговорила она, — видите необычное мерцающее зарево там впереди? Над ним поднимается дым! Неужели это горит театр?

— Да, госпожа, — ответил ей кучер, — вы правы, театр на Рингштрассе охвачен огнем!

* * *


Возможно, трое наследников тоже опоздали бы в театр, но Алиса то и дело торопила Лучиано и едва ли не силой вытащила его из дома на Рабенштайг.

— У нас еще куча времени, — заворчал Лучиано, когда они отпустили извозчика и прошли в ворота.

Немного в стороне стояли два Дракас, имен которых друзья не знали. Видимо, они ждали прибытия задержавшихся наследников. Эти двое вампиров вошли в театр следом за друзьями, но, к счастью, не стали спрашивать, почему они прибыли так поздно.

— У нас есть еще несколько минут, — сказал Франц Леопольд. Ты даже мог бы еще немного побраниться со своей новой тенью.

Лучиано угрюмо кивнул.

— Ах, если бы только я мог убедить Клариссу в том, что существование вампира тоже может быть чрезвычайно приятным. Простит ли она меня когда-нибудь?

Франц Леопольд закатил глаза.

— Ты ничего не добьешься, спрашивая меня об этом.

— Я и не спрашиваю тебя об этом! — вспылил Лучиано. — Хотя именно ты втянул нас в эти неприятности!

Но Франц Леопольд ничуть не смутился.

— Ты должен сразу дать понять своей тени, что она обязана уважать тебя, потому что ты ее хозяин, создавший ее, несмотря на то, что ты явно не смог бы сделать это без помощи Иви.

Вампиры спускались по запутанным коридорам и лестницам к гардеробу, где все еще теснилась толпа посетителей. Отсюда можно было пройти в партер или по узким спиральным лестницам подняться наверх к ложам и верхним ярусам, где сидело большинство зрителей. Участок, выделенный для постройки театра, был слишком мал для такого типа здания, в котором нужно было уместить определенное количество зрительских мест, и архитектор просто вынужден был возводить театр в высоту подобно башне. Это была не самая лучшая затея, и театр на Рингштрассе не мог сравниться с роскошным зданием новой Придворной оперы.

— Кстати, по поводу Иви. Как думаешь, она уже здесь? Мне интересно, что такого важного хотел сказать ей барон, — произнесла Алиса, наморщив лоб. — Он выглядел довольно сердитым. Надеюсь, это не значит, что тайна Иви разгадана.

Франц Леопольд серьезно посмотрел на нее.

— А что еще могло настолько вывести из себя барона Максимилиана, что он не захотел отложить разбирательство до конца представления?

Алиса испуганно уставилась на венца.

— О, демоны преисподней, что же он с ней сделает?! Нам не следовало сюда ехать. Мы оставили Иви в беде как раз тогда, когда наша помощь была нужна ей больше всего.

Лицо Франца Леопольда стало суровым.

— А что, по-твоему, мы могли сделать? Наброситься со шпагами на главу моего клана? Не глупи. Кроме того, барон Максимилиан отнюдь не монстр, который сразу же оторвет Иви голову.

— Он гордый Дракас, разве этого недостаточно? — фыркнул Лучиано, но Франц Леопольд пропустил это замечание мимо ушей.

— К тому же Иви прекрасно знала, на что идет. Ей было совершенно ясно, что нужно быть слепым, чтобы не заметить того, что за последние три года она ни капельки не изменилась.

Алиса уже собиралась повернуть обратно к выходу, но Франц Леопольд схватил ее за руку.

— Давай сначала посмотрим, не сидит ли она в ложе, а уж потом будем паниковать.

Лучиано кивнул и начал подниматься по лестнице, ведущей в партер, чтобы как следует рассмотреть ложи и сидевших в них зрителей. Это было гораздо быстрее, чем ходить по лестницам и заглядывать в каждую ложу, заказанную семьей Дракас. К тому же так друзья находились ближе к выходу, что было несомненным преимуществом в запутанном здании театра, если бы они решили вернуться во дворец.

— Толчея здесь еще больше, чем в Бургтеатре, — покачивая головой, сказал Франц Леопольд.

Вампиры вошли в зрительный зал. До начала представления оставалось еще четверть часа.


Большой пожар


— И куда только подевались Латона и мистер Стокер? — спросил Филипп уже в пятый раз, о чем ему недовольно сказала сестра. Почему мы вообще так рано приехали? — проворчал он. — Ни один человек из высшего общества не станет приезжать в театр за полчаса до начала представления! Я спущусь вниз и посмотрю, может быть, они уже подъехали. Наверное, они заблудились среди множества коридоров и не могут найти ложу, — предположил Филипп.

— О да, мистер Стокер производит впечатление рассеянного человека, — поддразнила брата Клара. — Он довольно стар, ему уже за тридцать. Не удивлюсь, если он заблудится по дороге в ложу, — сказала она и вскочила. — Пойду поищу их. Тем более что меня мучает ужасная жажда, а по пути я смогу выпить бокал лимонада. Бабушка, ты хочешь чего-нибудь?

Старая баронесса поднялась, чтобы пойти вместе с внучкой.

— Ты останешься здесь, Филипп, и поприветствуешь наших гостей, если они зайдут с другой стороны.

Клара довольно захихикала, а Филипп с обиженным видом остался сидеть в ложе первого яруса.

Баронесса фон Шей и ее внучка купили в фойе лимонад и медленно зашагали в сторону выхода, через который в театр продолжали входить многочисленные посетители. Однако Латоны и ее спутников среди них не было.

* * *


За четверть часа до того, как должен был подняться занавес, рабочие сцены заканчивали приготовления к предстоящему представлению. Сотрудник, отвечавший за освещение, опустил рычаг, открывающий подачу газа к софитам, и зажег их. Все лампы, кроме одной, вспыхнули, залив пустую сцену ярким светом, который сквозь закрытый занавес проникал в зрительный зал. Рабочий еще немного открутил газ, чтобы зажечь последний софит. Но вместо того, чтобы загореться, лампа с громким треском лопнула. Огромный язык пламени устремился вверх, в мгновение ока охватил ближние кулисы и перекинулся на занавес.

Рабочие сцены с ужасом уставились на огонь. Они попытались потушить его с помощью одеял, но очень скоро им стало понятно, что с пламенем так просто не справиться. Нет, рабочим не оставалось ничего иного, кроме как спасаться. Они помчались через сцену к заднему выходу, распахнули дверь и выбежали наружу. Дверь они оставили открытой.

Зрители в партере и ложах еще не догадывались, какая катастрофа надвигается на них за тяжелым занавесом. Лишь три вампира уставились на сцену.

— Что это?! — удивилась Алиса.

— Мне не нравится этот звук. Совсем не нравится, — сказал Франц Леопольд.

Огонь стремился к кислороду, который поддерживал и питал его. Поток воздуха, хлынувший на сцену из открытой двери черного хода, дал пламени новые силы. Оранжевые языки с шипением вспыхнули до самого потолка и вскоре охватили занавес, отделявший пожар от публики. Зрительный зал наполнился криками ужаса, заглушаемыми треском огня, который мгновенно охватил весь театр.

— О, демоны преисподней! — испуганно воскликнула Алиса.

Она обернулась и увидела сотни застывших от ужаса лиц. Отблески пляшущих огненных языков превращали их в обезображенные гримасы. Вампирша искала взглядом брата. Он был здесь, в одной из лож первого яруса, вместе с Сереном, Кьярой и обоими наследниками Пирас.

— Прыгайте! — закричала Алиса, отчаянно жестикулируя.

Франц Леопольд помахал руками.

— Нет! — прорычал он. — К балкону. Бегите к балкону и спрыгивайте оттуда на улицу. Не сюда! Двери театра сейчас запрут!

Когда люди поняли, что происходило вокруг них, они закричали, охваченные смертельным ужасом. Зрители вскочили со своих мест и бросились к дверям. Первые ряды спотыкались и падали. Взбудораженная толпа перелезала через упавших, не давая им подняться, наступая на них и падая сверху. Шум и крики тонули в шипении огня.

Алиса увидела, как брат помахал ей и вместе с другими скрылся за дверью ложи. Он улыбался!

— Таммо не понимает, в каком положении мы оказались! — воскликнула Фамалия. — Он еще совсем ребенок! Это не шутки. Такой пожар и для вампира может стать смертельной западней, я уже не говорю о людях, многие из которых не доживут до утра.

Она с ужасом оглядела зрительный зал. Борьба за выживание началась, но многие ли выйдут из нее победителями? Вампирша даже думать не хотела о том, что творилось сейчас на лестницах и в коридорах.

Внезапно свет в театре погас. Видимо, кто-то перекрыл газ, чтобы пожар не вспыхнул еще сильнее, и тем самым лишил паникующих людей единственного ориентира, который мог бы помочь им выбраться из горящего здания. Теперь посетители бесцельно метались в темноте. Лишь зрительный зал был освещен бушующим огнем.

— Алиса, нам нужно выбираться отсюда! — крикнул Франц Леопольд и взял вампиршу под руку. — Таммо и остальные уже поняли, что им делать. Кроме того, в соседних ложах несколько Дракас. Они помогут наследникам выбраться через балкон. Оттуда до земли всего один прыжок в пять или шесть метров. Теперь нужно понять, как нам выйти отсюда. Тут становится по-настоящему жарко.

Вампиры посмотрели на потолок, который уже лизали жадные языки огня. Сцена представляла собой один огромный пылающий шар. Наследники попытались протиснуться к выходу, но это оказалось нелегкой задачей. Обезумевшие от отчаяния люди метались во всех направлениях, дым становился все гуще, застилал им глаза и — что еще хуже — не давал дышать. Даже вампиры ощущали жар раскаленного воздуха на своей коже. Как тогда должны были чувствовать себя люди, втягивающие в себя этот воздух? Задыхаясь и кашляя, посетители театра падали на колени, и напиравшая со всех сторон толпа затаптывала их. По крайней мере эти несчастные уже ничего не почувствуют, когда пламя доберется до них и превратит их тела в пепел. В то, что эти люди могут спастись, Алиса не верила.

— Подумай лучше о том, как нам самим выбраться отсюда, — прервал ее мысли Лучиано. — Мой фрак начинает дымиться от жара. Если воздух станет еще горячее, наша одежда загорится.

Носферас обеспокоенно посмотрел на Алису, пышный наряд которой в мгновение ока мог превратиться в огромный пылающий факел. Вампиры огляделись в поисках помощи. Они стояли посреди объятых паническим страхом людей, которые толпились у дверей и в проходах, не зная, в какую сторону им бежать. Снаружи было темно, а помещение театра затянуло дымом. Кроме того, все двери, которые вели на улицу, открывались вовнутрь, и напирающая на них толпа оказалась в западне.

— Мы не заблудимся, — с уверенностью сказал Лучиано. — Пирас научили нас определять свое местонахождение и с закрытыми глазами находить дорогу, по которой мы хоть раз прошли.

— И как это тебе сейчас поможет? Ты собираешься побежать по головам людей и выломать запертые двери, на которые они навалились? — набросился на него Франц Леопольд.

— Нет, не побежать, а полететь! — вмешалась Алиса. — Мы уже давно не пробовали превращаться в животных. Теперь мы должны постараться сделать это, хоть и без Иви, которая могла бы нам помочь.

Вампиры переглянулись.

— Хорошо, превратимся в летучих мышей, — сказал Франц Леопольд и внимательно посмотрел на Лучиано, ища на его лице признаки неуверенности, которая могла подвергнуть их всех опасности.

Однажды Носферас уже застрял посреди превращения. Но сейчас он решительно кивнул:

— Мы полетим к ложам первого яруса, а оттуда — в фойе и на балкон.

Наследники взялись за руки, чтобы объединить свои силы. Рядом с ними с грохотом обвалилась горящая балка, и кресла загорелись. Вампиры немного отодвинулись от них и сделали вторую попытку.

— Ты первый, Лучиано, — сказала Алиса.

Носферас не стал возражать. У юных вампиров просто не было времени думать о том, хватит ли у него сил для превращения. Они еще раз взялись за руки, закрыли глаза и сосредоточились на собственной силе, в то время как огонь пожирал все вокруг них, а над стропилами театра в небо поднимались метровые языки пламени.

* * *


Сеймоур мчался сквозь ночь. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что бросил Иви одну на произвол судьбы, но что ему оставалось делать? Броситься в руки смерти и позволить Дракуле растереть его в порошок? Сеймоур не сомневался, что вампиру удалось бы убить его, прежде чем острые зубы волка вцепились бы в его шею. Волк не боялся смерти и пожертвовал бы собой ради спасения сестры, но чем бы он помог Иви, если бы умер, так и не освободив ее?

Нет, так у Сеймоура хотя бы оставалась возможность застичь Дракулу врасплох. Но для этого ему срочно нужно было найти подкрепление. Бежать во дворец Кобург и искать помощи у Дракас не имело смысла. Ведь именно из-за них Иви оказалась в ужасном положении!

При мысли о баронессе и ее измене волк на бегу оскалил зубы. Антония привела Иви прямо в руки Дракулы. И это Дракас, одна из тех, кто обвинял Лицана во лжи и предательстве!

Нет, возвращаться во дворец оборотень не собирался. Он самым коротким путем помчался через город, вниз по Кольмаркт, а затем по Тухлаубен[19 - Названия венских улиц. (Примеч. пер.)]. Пробегая мимо церкви Святого Петра, волк на минуту остановился. Что это?

Сквозь дыру во внешней стене башни вылетело множество маленьких темных созданий. Они расправили крылья и поднимались в ночное небо. Сотни, нет, тысячи летучих мышей образовали огромное облако и умчались прочь. Сеймоур знал, на чей зов они откликнулись. Значит, Иви все еще была в сознании и не собиралась так легко подчиняться повелителю. Хорошо!

Волк помчался дальше и резко затормозил, добежав до дома на Рабенштайг. К своему ужасу, Сеймоур обнаружил там только Хиндрика со свежеиспеченной вампиршей. Нет, никто из них не мог ему помочь. Волк побежал на запад, к Рингштрассе.

Но Сеймоур был не единственным, кто спешил к театру. Всадники и повозки мчались по улицам, пешеходы сбивались в кучки и стекались в один огромный человеческий поток. Это были не посетители театра! Что здесь происходило? Раздался колокольный звон. Полицейские в форме проскакали мимо Сеймоура, и в тот же миг он услышал вой сирены. Из соседнего двора на улицу выехала пожарная машина. Во все уголки Вены уже давно дошла весть о том, что театр на Рингштрассе охвачен огнем. Не было ли это одной из дьявольских проделок Дракулы?

Оставив позади узкие улочки и выскочив на Рингштрассе, Сеймоур увидел огонь, бушевавший на крыше театра. Это был сущий ад! Волк проскальзывал между все более тесными рядами человеческих и лошадиных ног, пока не почувствовал горячее дыхание пожара. Он огляделся по сторонам, но нигде не увидел вампиров — ни Дракас, ни наследников. Неужели они были внутри этой пылающей преисподней? Нужно отыскать их! Ему не удастся попасть в театр через главный вход. Нужно попробовать найти дверь с другой стороны. Сеймоур обежал вокруг театра. Да, одна из дверей, ведущих на сцену, была открыта. Волк прыжками поднялся по лестнице и ворвался в здание.

Огонь окружал Сеймоура со всех сторон, мешая ему дышать и обжигая шерсть. Пламя поднималось по стенам до самого потолка. Волк метался между пылающими кулисами. Тяжелый занавес уже давно сгорел. Сквозь густой дым Сеймоур смутно видел очертания зрительного зала, где последние уцелевшие посетители пытались добраться до двери. Из-за жара и дыма они не смогли удержаться на ногах и теперь на четвереньках ползали между рядами.

Внезапно Сеймоур увидел друзей. Алиса, Лео и Лучиано, держась за руки, с закрытыми глазами стояли посреди зала, спокойные и сосредоточенные, как будто находились в безопасном месте, а не в самом сердце ада. Сеймоур одним огромным прыжком спустился со сцены в зрительный зал. И как раз вовремя! Прямо за ним с шумом обвалилась часть потолка с горящими деревянными кулисами. Место, где волк стоял секунду назад, теперь было завалено беспорядочной грудой пылающих балок. На мгновение Сеймоур оглянулся, осознавая, что он только что был на волосок от гибели. Когда он снова посмотрел вперед, наследников уже не было. Сеймоур заморгал. Он не мог понять, что произошло. Как такое возможно?

В ту же минуту волк увидел в клубах дыма трех летучих мышей, направляющихся к одной из лож первого яруса. Сеймоур опустился на задние лапы. Каким же дураком он был! За годы обучения наследники настолько развили свои магические способности, что сами могли о себе позаботиться. Разве они нуждались в помощи оборотня? Превратившись в летучих мышей, они поднялись в ночное небо и в считанные секунды выбрались из огня. А вот он, Сеймоур, теперь оказался в чертовски опасном положении.

Он завертел головой. Нет, дороги назад не было. Сцена была перекрыта горящими обломками здания, а возле выходов толпилось столько людей, что нечего было и пытаться протиснуться туда. Дым становился все гуще. Не только людям становилось дурно, волк тоже начинал задыхаться. Ему не хватало воздуха. В отличие от вампиров, Сеймоур должен был дышать, вне зависимости от того, в каком обличье он пребывал.

Что ему оставалось делать? Сквозь клубы дыма волк напряженно разглядывал ложу, через которую решили выбраться вампиры. Ничего не поделаешь, ему следовало пробираться той же дорогой. Сеймоур оценил высоту первого яруса. Нет, в волчьем обличье ему не удастся туда забраться. Необходимо превратиться в человека. Нехватка воздуха мешала Сеймоуру, и он знал, что в человеческом теле переносить ее будет еще труднее, но у него не было другого выхода. Он изогнулся и вытянулся, испачканная сажей шерсть исчезла и превратилась в чувствительную человеческую кожу, которая болела от раскаленного воздуха. Вытянутая волчья морда оборотня сжалась и приобрела черты мужчины, немного похожего на Иви. Длинные косматые волосы были такими же белыми, как и шерсть волка.

Пригнувшись, Сеймоур поспешил к ряду колонн, на которые опирался первый ярус, и начал взбираться по стене, цепляясь за лепные украшения и опираясь на них ногами. Он всегда был хорошим скалолазом и теперь, ловко извиваясь, быстро поднимался по стене. Добравшись до парапета, оборотень подтянулся на руках, задыхаясь и кашляя, перелез через него и свалился на пол затянутой дымом ложи. Нужно было пробираться дальше!

Собравшись с силами, Сеймоур поднялся на ноги. Едва он выскочил из ложи в коридор, как одна из горящих балок обвалилась и прижала оборотня к полу. Сеймоур видел размытые очертания фойе и двери, ведущие на балкон. Тяжелая балка лежала на его ногах, обжигая кожу и скрывавшиеся под ней мышцы. Сеймоур издал вопль отчаянья, больше похожий на волчий вой, чем на крик человека.

Но он сильный! Он оборотень! Нечеловеческим рывком Сеймоур отодвинул пылающую балку в сторону и в ужасе уставился на свои ноги. Боль туманила его взор и разум. Неужели он сейчас потеряет сознание? Нет! Этого нельзя допустить. Иначе — все кончено.

В глазах у Сеймоура потемнело, и он провалился в черную пустоту.

* * *


— Быстрее! Едьте быстрее! — крикнул Брэм.

— Как я поеду быстрее? Везде заторы! Похоже, каждый направляется к театру, и все ради того, чтобы поглазеть на жуткое зрелище, — проворчал кучер.

Латона убедилась в том, что он был прав. Сзади них ехали двое мужчин в полицейской форме, а вот пожарной команды нигде не было. Чем ближе девушка и ее спутники подъезжали к театру, тем более устрашающими казались им масштабы пожара.

— Боже правый, надеюсь, там внутри больше никого не осталось! — воскликнул профессор.

Латона тоже на это надеялась. Она молча молилась о старой баронессе, Кларе и Филиппе. Хоть девушка и не была влюблена в него, как пыталась показать Брэму, ей нравились Шей, и она чувствовала себя в их доме так, словно у нее появилась семья. Латона не хотела, чтобы с ними что-то случилось! О, святые небеса, никому из людей она бы не пожелала подобной судьбы.

Экипаж остановился. Дальше проехать было невозможно. Брэм выпрыгнул из фиакра и сунул в руку извозчику несколько монет.

— Отвезите госпожу обратно во дворец Шей.

— Что? — возмущенно воскликнула девушка и стремительно выбралась из кареты. — Нам нужно посмотреть, что там происходит, возможно, Шей нуждаются в нашей помощи!

Профессор присоединился к ним с обеспокоенным выражением лица. У Брэма, видимо, больше не было сил с ними спорить.

— Держись рядом со мной, — попросил он Латону и бросился к театру.

Девушка и профессор побежали за ним.

— Ужасное зрелище, — пробормотал Брэм, когда они приблизились к зданию театра. — И где пожарные? Неужели никто не вызвал пожарных?

Этот вопрос повторил один из стоявших поблизости полицейских. Он схватил за руку мужчину, который, судя по одежде, был рабочим сцены.

— Я не знаю, догадался ли кто-то задействовать пожарный извещатель.

— Но ведь в каждом театре есть служащий, который должен отвечать за это, — не унимался полицейский. — Где он?

Рабочий обернулся.

— Я видел его незадолго до начала представления. Он собирался на минутку заскочить в пивную…

В этот момент к театру подъехали первые пожарные. Полицейский — судя по форме, офицер — подбежал к ним.

— Где остальные? Почему так долго? — набросился он на пожарного, сидевшего на козлах.

— Нужно сперва их вызвать. Двое извозчиков сказали нам, что горит какая-то крыша. Мы думали, одной повозки будет достаточно…

Пожарный замолчал, глядя на огромные огненные языки, которые поднимались над крышей и вырывались из верхних окон. Этажом ниже на балконах толпились и взывали о помощи охваченные смертельным ужасом люди.

Офицер послал несколько конных полицейских с приказом направить сюда всех жителей и все транспортные средства Вены, которые могут помочь в борьбе с пожаром.

— И спасательные полотна! Черт возьми, нам нужны полотна, чтобы спасти этих людей!

— Не может быть, чтобы все зрители уместились на балконах. Сотни людей, должно быть, все еще внутри! — в ужасе воскликнула стоявшая рядом с ними женщина.

— Но почему тогда никто не показывается из ворот? — спросила Латона.

Очевидно, полицейский спрашивал себя о том же.

— Они не могут открыть двери, — объяснил пожарный и схватился за топор. — Все двери открываются вовнутрь, а толпа посетителей напирает на них.

— Так выломайте их! — закричал офицер.

— Именно это я и собираюсь сделать!

Пожарный взял еще двух человек из команды, и все они, вооружившись топорами, побежали к театру. Остальные члены бригады начали разматывать пожарные рукава.

— Я вижу там баронессу! — закричала Латона, заметив старую женщину в толпе.

Теперь полицейские изо всех сил пытались оттеснить людей от театра, чтобы освободить место для пожарной команды.

— О, дитя мое! — зарыдала баронесса и обняла Латону. — Видно, сам Господь уберег вас и не дал вам приехать вовремя.

Смертельно бледная Клара держалась за руку бабушки.

— Где Филипп? — спросила Латона.

Слезы покатились по морщинистому лицу баронессы.

— Где-то внутри. Он хотел выйти, чтобы разыскать тебя, но я приказала ему ждать нас в ложе. Если с ним что-нибудь случится, то виновата в этом только я. Не могу представить, что будет, если он не выберется оттуда…

Латона обняла баронессу.

— Не говорите так, пожалуйста. Разве вы могли знать, что произойдет столь ужасная трагедия?

Но старая женщина была безутешна.

Наконец прибыли остальные пожарные с подручными средствами, которые они смогли найти в Вене. Они раскатали пожарные рукава и стали тушить огонь. Но самое главное — им удалось выломать тяжелые двери, и задыхающиеся люди начали на дрожащих ногах выбираться наружу. Многие из них, сделав несколько шагов, падали на землю. Их грузили в повозки и кареты, чтобы отвезти в госпиталь. Полиция привела сюда всех, у кого нашлось хоть какое-то средство передвижения. Перед театром растянули полотно и наконец-то начали спасать людей, толпившихся на балконе над главным входом.

— Нам нужно больше спасательных полотен! — закричал капитан конной полиции. — Посмотрите на людей в окнах. И вверху на боковом балконе. У них не так много времени! Пламя уже добралось до соседних окон.

Пожарные с сожалением пожали плечами.

— Мы смогли найти только это.

— Тогда возьмите больше лестниц. Нужно действовать быстрее! 

— Они же не собираются прыгать?! — воскликнул Брэм.

Латона обернулась. Ирландец показывал на посетителей, стоявших на боковом балконе, под которым не было спасательного полотна. Они с невозмутимым видом перелезали через парапет — молодые люди во фраках, девушки в красивых платьях и двое мужчин постарше. А потом они начали прыгать. Один за другим. Латона протерла глаза.

Они должны были упасть на землю с криками боли и переломать себе все кости. Но нет, они элегантно приземлялись на ноги. Один из юношей предложил руку стоявшей рядом с ним девушке. Она отряхнула платье и спокойно пошла вместе с ним прочь от театра.

— Вампиры, — прошептала Латона.

Их лица были ей незнакомы, но как еще она могла объяснить то, что только что произошло на ее глазах?

Вдруг на балконе показалась фигура юноши, который за последние недели стал ей почти родным и вовсе не был вампиром.

— Филипп!

Баронесса и его сестра обернулись.

— Где он?

— Вот там, на боковом балконе. О Господи, его одежда горит! Ему срочно нужна лестница, иначе он погибнет!

Филипп содрал с себя пылающую куртку. Он стоял наверху вместе с другими посетителями, а за ним из окна виднелись угрожающие языки пламени. Латона подобрала юбку и побежала к театру. Она проскользнула между двумя полицейскими, которые пытались ее задержать.

— Филипп! — закричала она.

Он посмотрел вниз на Латону. Лицо юноши исказила гримаса отчаяния и боли.

Латона схватила одного из пожарных за рукав.

— Лестницу, срочно! Там наверху еще остались люди.

— Я знаю, сударыня, но у нас больше нет лестниц. Мы не можем одновременно быть повсюду.

— Но они погибнут! Вы что, не видите пламени за их спинами?

— Вижу. Но я ничем не могу им помочь, сударыня, — с грустью ответил пожарный.

Он освободился из ее хватки и пошел прочь. 

Латона подступила еще ближе к зданию, внутри которого сейчас, наверное, было жарче, чем в огне чистилища. Она почувствовала, как раскаленный воздух обжигает ее кожу. В легкие забился горячий дым. Девушка кашляла и затуманенным взором видела, что люди на балконе вот-вот задохнутся. Возможно, они потеряют сознание раньше, чем их охватит пламя пожара.

— Прыгайте! — взмолилась Латона, мечтая о том, чтобы они приземлились так же легко, как вампиры.

Филипп посмотрел вниз на стоящую под балконом и протягивающую к нему руки девушку. На мгновение он обернулся к остальным. Решение было принято. Четверо стоявших на балконе перемахнули через перила и бросились вниз! Они тяжело рухнули на землю и с глухим ударом растянулись на каменной мостовой. Это был ужасный звук. Латона слышала, как трескаются кости. Она бросилась к Филиппу, обхватила его лицо руками и стала умолять его очнуться. До нее доносились крики и стоны лежавших рядом людей.

— Филипп! Ради всего святого, открой глаза! Филипп!

Какое-то время юноша никак не отзывался на мольбы Латоны, но потом его губы пошевелились. Это была смесь боли и улыбки.

— Латона! — промолвил Филипп и открыл глаза.

У девушки отлегло от сердца, и она расцеловала его в обе щеки. На мгновение выражение боли на лице Филиппа уступило место блаженству. Латона оглядела юношу с ног до головы. Огонь прожег левый рукав и спинку его фрака. В дырах виднелась почерневшая и покрывшаяся пузырями кожа. Правая нога Филиппа, без сомнения, была сломана, чуть ниже колена выпирал обломок кости. Это все можно было вылечить. Но уцелел ли после такого прыжка его позвоночник? Когда Латона взялась за ладони юноши, он вздрогнул от боли. Похоже, одно из его запястий было повреждено при падении.

— Что с твоими ногами? — ласково спросила она.

— Не знаю. Они ужасно болят!

Латона улыбнулась ему.

— Это хорошо! А теперь лежи и не шевелись. Сейчас мы найдем экипаж и отвезем тебя в госпиталь.

Лицо Филиппа побелело. Правой рукой он ухватился за ладонь Латоны.

— Ты же не покинешь меня сейчас?

— Нет! Я сразу же вернусь и не буду отходить от тебя ни на шаг, пока ты не сможешь снова станцевать со мной вальс.

Филипп прижал ладонь девушки к своей щеке.

— Обещаешь?

— Да, обещаю, — подавив вздох, ответила она.

Не успела Латона подняться, как к ней подбежали Брэм и профессор Вамбери. Они помогли переложить Филиппа на одну из повозок и договорились о том, чтобы юношу сразу же доставили в ближайший госпиталь. Филипп стонал от боли, хотя было видно, что он изо всех сил старается держать себя в руках. Баронесса фон Шей и Клара решили, что поедут следом, как только им удастся раздобыть фиакр. Повозка уже собиралась отъезжать, когда к театру прискакал облаченный в элегантную форму мужчина в сопровождении нескольких всадников.

— Эрцгерцог Альбрехт! Даже наш главный военачальник прибыл на место трагедии, — сказала баронесса.

Один из офицеров полиции подбежал к эрцгерцогу и отсалютовал ему.

— Как обстоят дела? — крикнул Альбрехт.

Офицер быстро взглянул на выбитые двери, из которых больше никто не выходил, и еще раз отсалютовал.

— Все спасены, ваше императорское высочество! — услышала Латона.

Затем повозка тронулась и помчалась в направлении госпиталя.


Поиск следов


«Что это?» — спросила Алиса, немного отстав от своих спутников.

«Ну же не задерживайся, — поторопил ее Лучиано. — То, что мы превратились в летучих мышей, не сделало нас неуязвимыми, хотя даже в этом обличье нам, к счастью, не нужно дышать».

«Мне показалось, что я видела Сеймоура», — сказала Алиса.

«Что за чушь! Откуда он мог здесь взяться?» — ответил Лучиано.

«Может быть, оттуда, где сейчас Иви?» — предположил Франц Леопольд.

Пока Лучиано и Алиса переваривали услышанное, Дракас резко повернулся и бросился обратно, в самую гущу бушующего пламени. Друзья последовали за ним. За густым дымом ничего не было видно, но эхолокационная система летучих мышей позволяла вампирам ориентироваться в пространстве. Они пересекли фойе и уже собирались лететь обратно к ложе, когда заметили на полу человеческое тело.

«Сеймоур! — мысленно крикнула друзьям Алиса. — Вот он».

«В человеческом теле!» — отметил Франц Леопольд.

«Но почему? — изумленно спросил Лучиано, но сразу же сам ответил на свой вопрос: — Видимо, он очутился здесь, следуя за нами из партера».

«А в волчьем обличье он не мог взобраться по стене», — закончила его мысль Алиса.

Летучие мыши метались вокруг оборотня. Он немного приподнял голову, но, кажется, не заметил их. Алиса попыталась связаться с его разумом.

«Лео, ну же, помоги мне! Он без сознания. Сеймоуру нужно пробираться к балкону, если он не хочет, чтобы его постигла ужасная смерть».

Мысли друзей проникли в сознание оборотня.

«Алиса? Лео? Вы все еще здесь? Уходите, спасайтесь! Мое время истекло. Но вы должны жить. Спасите Иви! Она в руках Дракулы. И передайте ей, что я ее люблю».

«Сначала мы спасем тебя!» — возразила Алиса.

«Но как мы это сделаем? В облике летучих мышей мы ничем не сможем ему помочь», — вмешался Лучиано.

«Ты прав», — ответила Алиса и так быстро, как никогда раньше, приняла обычный облик.

Оба вампира последовали ее примеру. Они подняли Сеймоура и, пробираясь сквозь заваленное горящими обломками фойе, вынесли его на пустой балкон. Голова оборотня безвольно болталась из стороны в сторону. Глаза были закрыты. Было непонятно, дышал ли он еще или нет. Но с этим можно было разобраться позже. А сейчас им всем нужно было спуститься. Алиса наклонилась над перилами балкона и посмотрела вниз. Спасательное полотно уже убрали. Несколько пожарных наконец-то решились проникнуть в театр через главный вход. Все внимание было направлено на них. На балкон никто не смотрел.

— Давайте!

Франц Леопольд и Алиса взяли Сеймоура под руки, Лучиано ухватился за ноги. Совместными усилиями друзья подняли его над парапетом и спрыгнули вниз. Им удалось приземлиться на ноги и немного смягчить удар от падения. Таким образом вампиры уберегли Сеймоура от новых увечий, хотя и одной горящей балки оказалось вполне достаточно, чтобы обездвижить оборотня.

Друзья нерешительно переглянулись. Что теперь делать с Сеймоуром, который продолжал без сознания висеть у них на руках?

— Он не вампир, на котором такие ожоги зажили бы за пару дней, — сказал Лучиано. — Я понятия не имею, как поступают в таких случаях люди.

— Отвозят раненых в госпиталь, — ответил Франц Леопольд. — Но что нам делать с оборотнем?

— Мы можем отвезти его в дом на Рабенштайг, — предложила Алиса. — Возможно, Хиндрик знает, как ему помочь.

В эту минуту к вампирам подошел один из пожарных и окинул взглядом Сеймоура.

— Его нужно срочно доставить в госпиталь! Он в тяжелом состоянии.

И прежде чем друзья успели что-либо ответить, пожарный подозвал один из экипажей. Сильные руки подняли тело в обгоревших лохмотьях и поместили его в карету. Возможно, они приняли этого худощавого мужчину со спутанными волосами за одного из рабочих сцены.

— Что нам теперь делать? — в ужасе прошептал Лучиано.

Алиса пожала плечами.

— Понятия не имею. Может быть, для него так даже лучше. Пока Сеймоур находится в человеческом теле, врачи смогут лечить его как обычного пациента. Я поеду с ним и посмотрю, куда они его направят, — сказала вампирша и решительно забралась в карету, и которой лежал оборотень.

Франц Леопольд кивнул.

— Хорошо, тогда мы попытаемся узнать, где находится Иви и что Сеймоур имел в виду, говоря о Дракуле.

Лицо Лучиано стало серьезным.

— Надеюсь, с ней ничего не случилось и Сеймоур нафантазировал это в бреду.

— А почему тогда он, словно сумасшедший, ворвался в пылающий театр? — спросил Франц Леопольд.

На минуту воцарилось подавленное молчание.

— Встретимся на Рабенштайг! — крикнула Алиса, захлопнув дверцу кареты, и лошади тронулись, увозя ее от театра.

Вампирша продолжала смотреть на Лучиано и Франца Леопольда, пока они не скрылись из виду.

* * *


Пожарным удалось потушить огонь, и некоторые из них вошли в здание театра. Возгласы ужаса прокатились над толпой, когда каждый из членов пожарной бригады возвратился с безжизненным телом на руках.

— Есть еще жертвы? — спросил капитан.

Пожарные закивали почерневшими от копоти головами.

— Да, нам не удалось пробраться вглубь, однако, судя по увиденному, нужно быть готовыми к огромному количеству жертв.

Пожарные начали перевозить трупы к управлению полиции и складывать их во дворе. Кареты беспрестанно проносились во всех направлениях. Их становилось все больше. К девяти часам врачи успели зарегистрировать семьдесят смертей. Одни трупы обгорели, на других не было никаких внешних повреждений. Многие из жертв пожара просто задохнулись от дыма.

Это были тяжелые часы для множества родственников, которые теснились во дворе управления и со страхом ходили между рядами трупов. Сколько горьких рыданий и криков отчаяния наполняли воздух, когда кто-то узнавал среди жертв своих близких. Это был один из самых тяжелых дней в истории Вены, навсегда врезавшийся в память ее жителей.

* * *


Госпиталь был поистине огромным! Алиса насчитала по меньшей мере шесть дворов, вокруг которых под прямым углом друг к другу располагались различные по размерам корпуса здания. Основал это медицинское учреждение сын Марии Терезии император Иосиф Второй, один из величайших реформаторов в истории Австрийской империи. Госпиталь был выдающимся достижением своего времени, современнейшим лечебным заведением, в котором каждому больному полагалась отдельная кровать! В северной части комплекса располагалась широкая приземистая башня — «Башня дураков», или «Гугельхупф»[20 - Гугельгупф — традиционная австрийская и немецкая выпечка цилиндрической формы. (Примеч. пер.)], как неуважительно называли ее между собой жители Вены. В палатах башни до недавнего времени запирали душевнобольных и — что было совершенно нетипичным для той эпохи — пытались их излечить.

Сеймоура разместили в большой палате, где стояло больше двадцати кроватей, и переодели в ночную рубашку, а затем одна на медсестер наспех перевязала рану на его ноге. Она извинилась перед Алисой и сказала, что у врачей сейчас хлопот по горло.

— Огромное количество раненых. Кареты то и дело привозят новых пациентов. Как только один из столов в операционной освободится, мы заберем его… Скажите еще раз, как его зовут?

— Сеймоур. Он ирландец и не говорит по-немецки.

Больше вампирша решила ничего не объяснять.

— А вы кто, сударыня? Его родственница? — спросила сестра, недоверчиво переводя взгляд с лежавшей на полу обуглившейся одежды Сеймоура на элегантное вечернее платье Алисы, которое тоже пострадало при пожаре.

Вампирша покачала головой.

— Нет. Я только привезла его в госпиталь.

У сестры не было времени на болтовню. Она еще раз извинилась и заверила Алису, что врач скоро займется новым пациентом. Затем она поспешила прочь, чтобы осмотреть следующего раненого и решить, как срочно ему нужно оказать медицинскую помощь.

Алиса сидела на кровати Сеймоура, держала его за руку и думала, что ей теперь делать. Просто оставить его здесь в госпитале и вернуться в дом на Рабенштайг? Возможно, Лео и Лучиано уже узнали что-нибудь о местонахождении Иви и об этом Дракуле, о котором упомянул оборотень. Внезапно Сеймоур открыл глаза. Ему хватило быстрого взгляда по сторонам, чтобы понять, где он находится.

— Значит, мне в очередной раз удалось выжить, — сказал он хриплым голосом.

Алиса не знала, всегда ли он так разговаривал или горячий дым обжег ему горло. Странно было смотреть, как брат Иви, которого она раньше видела только в обличье волка, лежит на кровати в образе мужчины.

— Как хорошо, что ты снова пришел в себя, — сказала ему Алиса. — Пока что я не видела ни одного врача.

Сеймоур криво усмехнулся.

— Мы, оборотни, крепкие существа. Все заживет само собой. Пойдем отсюда.

Он попытался подняться с кровати, но Алиса прижала его к постели. Сеймоур обессилено откинулся на подушку. Либо силы вампирши удивительным образом увеличились, либо оборотень был необычайно слаб.

— Не с такой раной! — возразила Алиса. — Человеку, должно быть, пришлось бы несколько месяцев залечивать ее, если бы ему вообще удалось сохранить ногу после такого повреждения, — сказала она. — Остается лишь надеяться, что огромные возможности твоего тела помогут тебе скорее пойти на поправку. И все же тебе следует быть благоразумным.

Сеймоур тяжело вздохнул.

— Наверное, сейчас я слишком слаб даже для того, чтобы превратиться в волка.

Внезапно он снова поднялся.

— Что с Иви?

Алиса пожала плечами.

— Мы пока не знаем. Ты лишь сказал нам, что ей нужна помощь, и упомянул какого-то Дракулу. Лео и Лучиано пытаются найти ее след. В общем, если ты знаешь еще что-нибудь, что могло бы помочь нам в поисках, говори. Что случилось после того, как барон приказал твоей сестре вернуться во дворец?

Сеймоур запинаясь рассказал Алисе о том, как Иви вышвырнули из дворца и как баронесса пообещала спрятать ее в надежном месте, а на самом деле привела ее прямо в руки к Дракуле.

— Баронесса Антония уже давно заодно с ним. Тень, как называла его вначале Иви, уже встречалась нам в Риме и Париже, но тогда защита Иви была слишком сильной и повелитель всех вампиров не смог до нее добраться.

Алиса застонала.

— Браслет?

Сеймоур опустил глаза на свое запястье, на браслет, очень похожий на тот, который носила Иви, и кивнул.

— Так, значит, это баронесса Антония по приказу Дракулы утопила клох аир в озере Лох-Корриб и тем самым отняла у вас возможность обновлять силы браслетов?

Сеймоур с измученным видом кивнул.

— Да, теперь нам известно, кто это сделал, но я так и не узнал, что Дракула хочет от Иви. Уничтожить или забрать ее с собой?

— Не думаю, что он собирается ее уничтожить, — сказала Алиса, пытаясь утешить оборотня. Наследнице клана Фамалия не меньше, чем Сеймоуру, хотелось, чтобы ее слова оказались правдой. — Мы возьмем след Иви и выясним, кем, черт подери, является этот Дракула и как он собирается с ней поступить.

Сеймоур резко поднял голову.

— Тебе нужно поговорить с Брэмом Стокером или Латоной.

— Что? — спросила Алиса и обеспокоенно посмотрела на оборотня.

Может, у него помрачился рассудок? Но Сеймоур решительно закивал головой.

— Они были там, я учуял их запах — Латона, Брэм Стокер и еще один мужчина, который мне незнаком. Они прятались между колоннами у ворот, расположенных перед Хофбургом, и наверняка видели и слышали все, что там происходило, даже после того, как Дракула прогнал меня прочь.

— Ты уверен? Если ты учуял запах этих людей, как могло случиться, что их не заметил самый могущественный из вампиров?

Сеймоур пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, он обнаружил их присутствие, но по каким-то причинам смирился с этим, или безумная радость оттого, что он наконец-то заполучил Иви, настолько ослепила Дракулу, что он не видел ничего вокруг. Если последнее предположение верно, то мы обнаружили одно из его слабых мест, и это может нам помочь.

Алиса медленно кивнула.

— А теперь иди. И поторопись! Разыщи следы Иви и сообщи мне о них. Как только мы узнаем, где ее искать, сразу же отправимся в путь. И мы не успокоимся, пока не выследим Дракулу и не освободим Иви!

Алиса не хотела давать оборотню каких-либо обещаний.

— Сначала позаботься о том, чтобы твоя нога зажила, и постарайся восстановить силы настолько, чтобы ты смог принять прежний облик.

Сеймоур зарычал.

— Для этого мне первым делом не помешал бы хороший кусок сырого мяса.

Алиса подумала, что вряд ли он сможет получить его здесь в госпитале, но промолчала. В конце концов, ей нужно было убедить оборотня оставаться в кровати. Ведь когда они выяснят, куда Дракула направился с Иви, им, возможно, придется превратиться в каких-нибудь летучих животных, чтобы быстрее добраться до цели. Тогда они не смогут взять Сеймоура с собой.

— Ну вот, теперь доктор освободился и может осмотреть вашу ногу, — сказала сестра, заходя в палату, и сразу же начала разматывать повязку, чтобы не задерживать такую важную особу.

Врач был пожилым мужчиной со спокойным и дружелюбным лицом, глядя на которое трудно было догадаться, каким тяжелым выдался для него этот вечер. Он приветливо поздоровался с Сеймоуром.

— Как хорошо, что вы в сознании. Значит, можно надеяться на лучшее. А вашу ногу мы обязательно вылечим. Сударыня, будьте так добры, оставьте нас на минутку.

Алиса поднялась, еще раз улыбнулась Сеймоуру и вышла из палаты. По крайней мере пока что он находился в хороших руках и ей не нужно было за него волноваться. Теперь вампирша думали о том, что Сеймоур сказал ей про Латону и Брэма. Где их искать? И стоит ли? Неужели эти люди и вправду знают что-то, что сможет помочь друзьям в поисках Иви?

Фамалия настолько погрузилась в свои мысли, что, поворачивая за угол, чуть не столкнулась с кем-то. Как можно быть такой невнимательной? Тем более если ты вампир. Алиса отпрянула от девушки и извинилась. На мгновение вампирше показалось, что это одна из молоденьких медсестер, но при взгляде на покрытое копотью вечернее платье она поняла, что речь идет об одной из посетительниц театра.

Алиса уже хотела продолжить путь, но запах девушки внезапно ударил ей в нос. Вампирша озадаченно посмотрела ей в лицо.

— Латона! Это непостижимо. Как ты здесь очутилась? Хотя это не важно. Какое счастье, что ты мне встретилась!

Латона удивленно уставилась на стоящую перед ней девушку. Вероятно, она не могла сообразить, кто перед ней и откуда эта незнакомка знает ее имя. Взгляд Латоны переметнулся с лица Алисы на пол, где простиралась лишь ее собственная тень.

— Ты вампирша… Да, припоминаю. Парижская опера. Ты подруга Малколма и Иви.

Алиса кивнула.

— Малколм тоже в Вене? — спросила Латона.

— Нет, в этом году он остался в Лондоне, — ответила Алиса, от которой не укрылось разочарование девушки. — Но у меня есть пара вопросов, которые касаются Иви.

В этот момент одна из дверей открылась и в коридоре появился Брэм Стокер. Он сразу же узнал Алису и поклонился ей.

— Давайте пройдемся немного вместе, — предложила вампирша. — А вы тем временем расскажете мне о том, что видели возле новых Крепостных ворот.

Если Латона с Брэмом и удивились тому, что Алиса обо всем узнала, то не подали виду. Все вместе они направились к воротам госпиталя и вышли за его территорию.

Спускаясь по Альзерштрассе, они прошли мимо церкви Обета и свернули на Шоттенринг. За все это время Брэм успел не только рассказать Алисе о том, что видел несколько часов назад, но и, к большому удивлению вампирши, поведал ей, кто такой Дракула, которого Иви называла могущественной тенью.

— Влад Третий Цепеш, валашский воевода, отец всех вампирских кланов. И так далее, и тому подобное. А почему тогда нам ничего о нем неизвестно? — недовольно спросила Алиса. — Чему нас только не учили в академии, а об этом — ни словечка. Старейшины предусмотрительно решили, что нам лучше об этом не знать, как и о существовании седьмого клана вампиров в Трансильвании, который не захотел заключить договор с остальными и забыть о старой вражде. Из-за этого из библиотеки в Риме убрали половину книг, и если бы Призрак Оперы не рассказал нам об Упири, мы, возможно, до сих пор ничего бы о них не знали!

Латона и Брэм молча слушали гневную речь вампирши.

— Завтра я отправляюсь в Трансильванию, — тихо, но решительно сказал Брэм.

— Что?! — изумленно воскликнула Алиса.

— Профессора ван Хельсинг и Вамбери уже несколько дней планируют это путешествие. И я твердо намерен поехать с ними! Их цель — долина реки Арджеш в Карпатах, над которой возвышается расположенный на отвесной скале замок Поенари, — сказал Брэм и многозначительно посмотрел на вампиршу.

— Замок Поенари? — повторила Алиса. — Крепость, в которой обитает Дракула? Вы с ума сошли! Чего вы хотите этим добиться? Ищете смерти или мечтаете, чтобы вас превратили в вампира? Так это можно сделать и в Вене. Уверяю вас, в этом городе вполне достаточно Дракас, питающихся человеческой кровью.

— Я об этом догадывался, — сказал Брэм, не поддаваясь на провокацию. — И все же ничто не удержит меня здесь. Не знаю, удастся ли нам чего-нибудь добиться, однако не стоит недооценивать профессоров. Каждый из них в своем роде специалист по вампирам.

— Арминий Вамбери? — спросила Алиса и кивнула. — Он является автором книги о кланах, которую мы нашли в библиотеке Эрика. А ван Хельсинг?.. Специалист по неизученным заболеваниям? — Она нахмурилась. — Он не только ученый. Он охотник на вампиров!

Брэм со вздохом кивнул.

— Да, я знаю, но вдруг нам понадобится помощь этого человека — чтобы победить вампира и спасти вампиршу?

Алиса еще раз покачала головой.

— Вы окончательно сошли с ума, мистер Стокер. Но я догадываюсь о причине этого безумия. Вы очарованы Иви и не можете не думать о ней. Не знаю, почему она допустила подобное. Желаю вам лишь одного — чтобы эта страсть не стала причиной вашей гибели. Будем уповать на то, что ваше геройство не понадобится. Пока вы достигнете замка, мы уже давно будем там и, надеюсь, сумеем освободить Иви из лап Дракулы.

Брэм кивнул.

— Посмотрим. Однако может случиться и так, что наступит день, когда вампиры и люди объединятся, чтобы спасти мир от древнего зла.

— Возможно.

Они остановились на перекрестке с Рингштрассе и серьезно посмотрели друг на друга.

— Давайте пожелаем друг другу удачи, — сказал Брэм.

Алиса кивнула.

— Да, пожелаем друг другу удачи и успешного выполнения нашей миссии, — сказала она и перевела взгляд с Брэма на его молчаливую спутницу.

— Ты тоже поедешь с ними?

Латона тяжело вздохнула и покачала головой.

— Нет, я пообещала другу, что буду оставаться возле него, пока не затянутся его раны. Кроме того, Брэм не хочет брать меня с собой, — добавила она, надув губы.

Вампирша кивнула.

— Это правильно. Даже если ты собираешься стать одной из нас, не стоит доверять свое превращение незнакомому вампиру из Трансильвании. Лучше пусть это сделает Малколм!

Латона улыбнулась.

— Да, я тоже так думаю. Я знаю, что однажды снова встречусь с ним.

Алиса улыбнулась в ответ.

— Может быть, уже в следующем году в Лондоне! — сказала она на прощанье.

Невозмутимо, словно это было чем-то само собой разумеющимся, Алиса окутала себя туманом и на глазах у изумленных людей превратилась в летучую мышь. Пискнув, вампирша поднялась в небо и полетела прочь. Брэм Стокер и Латона смотрели вслед удаляющейся Алисе, пока она не скрылась за крышами домов.

Алиса летела прямо к дому на Рабенштайг. Слева от нее все еще пылала крыша театра и поднимались черные клубы дыма. Но все же было видно, что там наконец-то собрались все пожарные Вены и им удалось немного унять огонь. Теперь им нужно было следить, чтобы пламя не перекинулось на соседние здания, раз уж не удалось спасти театр.

Фамалия увидела, как над башней церкви Святого Петра в небо поднялась огромная стая летучих мышей и помчалась ей навстречу. На мгновение вампирша испугалась, решив, что гигантские вечерницы сочли ее чужаком и собираются напасть на непрошеную гостью. Но потом вампирша услышала их многоголосый хор: «Могущественная тень везет вампиршу с серебряными волосами в замок Поенари».

Алиса онемела от удивления, но затем мысленно улыбнулась. Иви! Подруге удалось послать ей весточку.

«Вы знаете, где находится этот замок? Можете объяснить, как туда добраться?».

В сознание Алисы ворвалось что-то вроде перешептывания или хихиканья.

«О да, нам хорошо знакома крепость Дракулы над ущельем Арджеша. Мы каждый год пролетаем мимо нее».

Алиса не стала скрывать изумления. Воздух снова наполнился перешептыванием и шорохом.

«Несмотря на то что ты можешь принимать облик летучей мыши, ты не так уж много знаешь о нас. Мы выводковая колония, обитающая в церкви Святого Петра. Там мы растим наших детей. Весной мы разбиваемся на несколько групп и летим на восток через Венгрию и Трансильванию, над Карпатами и Валахией до самого Черного моря. Мы направляемся в Крым, где нас ждут самцы. Там мы заводим новое потомство, а осенью всегда возвращаемся в Вену».

«Можете описать мне свой путь до замка?».

Алиса почувствовала их сомнение. Нет, вечерницы были невысокого мнения о способностях этой необычной летучей мыши.

«Ты видишь и думаешь как вампир», — пожаловались одни.

«Ты заблудишься», — подхватила другая половина стаи.

Алиса ощутила, как чувство собственной беспомощности уступает место горячей волне гнева.

«Мы должны хотя бы попробовать. Как иначе мы сможем спасти Иви?».

Алиса снова услышала хихиканье.

«Мужественная вампирша! Мы должны помочь тебе и твоим друзьям, говорит вампирша с серебряными волосами, знающая древний язык друидов, которому мы не в силах противиться. Поэтому мы устраиваем большой перелет».

«Что вы имеете в виду?».

«Мы соберемся в стаю и на этот раз раньше отправимся в Крым. Мы собираемся вылететь сегодня ночью. Вы можете лететь с нами, пока мы не достигнем расположенного в Карпатах замка Дракулы. Поэтому зови своих друзей и возвращайся вместе с ними. Мы не будем ждать».

Алиса расправила крылья и помчалась к дому с привидениями на Рабенштайг.

Пролетев над его крышей, она сделала резкий поворот, облетела вокруг трубы и спикировала в открытое окно. Вампирша так быстро пронеслась через гостиную, что чуть не врезалась в стену. Но в последнюю минуту ей удалось свернуть в сторону и ухватиться когтями за штору.

— Алиса?! — в один голос воскликнули Лучиано, Франц Леопольд и Хиндрик.

Кларисса молча уставилась на летучую мышь.

Алиса опустилась на пол и приняла обычный облик.

— Нам нужно отправляться в путь! Поторопитесь.

Конечно же, друзья засыпали ее вопросами, но Фамалия резко оборвала их:

— Я объясню вам все немного позже. Мы отправляемся в перелет вместе со стаей летучих мышей, которые покажут нам дорогу до крепости в Карпатах, куда Дракула везет Иви.

Алиса еще никогда не видела друзей такими потрясенными.

— И ты успела все выяснить и спланировать за эти два часа? Да еще и доставить Сеймоура в госпиталь? Ты ведь отвезла его туда? — спросил Лео.

Алиса коротко кивнула.

— Да, он снова пришел в себя, и им занялись врачи. Теперь нам не нужно переживать за него. Ведь так?

Растерянность на лице Лео уступила место радостной улыбке. Он подошел к Алисе, обнял ее и поцеловал в губы.

— Ты невероятная! Тогда полетели. Подробности ты сможешь объяснить нам по дороге.

Алиса так растерялась от неожиданности, что забыла о том, что совсем недавно сердилась на Лео. Или она уже давно на него не сердилась? Какими далекими и мелочными показались ей этой трагической ночью их прежние ссоры.

— Вы что, с ума сошли? — пришел в себя Хиндрик. — Вы не можете одни отправиться в Карпаты. Я не допущу этого!

Алиса немного грустно посмотрела на него.

— Тебе не удастся помешать нам. Если бы ты умел превращаться в летучую мышь, я бы с радостью взяла тебя с собой, потому что, боюсь, в борьбе с Дракулой нам крайне необходима любая поддержка. Но это невозможно. Кроме того, ты нужен здесь.

— Да, ты должен присматривать за Клариссой и заботиться о ней в это нелегкое для нее время. Пожалуйста, пообещай мне, что я могу положиться на тебя. Иначе я все время буду волноваться за нее. Я бы и сам хотел быть сейчас с ней, но как я могу остаться, если Иви срочно нужна наша помощь?

Эти слова вырвали Клариссу из безучастной и молчаливой задумчивости.

— Что? Я не ослышалась? Ты уезжаешь, чтобы спасти другую девушку, и оставляешь меня одну в столь ужасном состоянии, и это после того, как ты отнял у меня все, что было мне дорого, и превратил в вампира?

Лучиано подошел к Клариссе и хотел обнять ее, но девушка отпрянула от него.

— Иви всего лишь моя подруга, но она сейчас в большой опасности и нуждается в нашей помощи. Пойми же это.

— Я тоже нуждаюсь в твоей помощи! — истерически крикнула Кларисса.

Лучиано покачал головой.

— Нет, ты справишься с помощью Хиндрика. Ты сильная и волевая. Если я вернусь, то постараюсь все исправить, и однажды ты поймешь меня.

— Что ты собираешься исправить? Разве ты можешь вернуть мне мою жизнь?

— Нет, это не в моих силах. Но я могу целую вечность любить и уважать тебя.

Кларисса уставилась на Носферас диким взглядом.

— Я подумаю, нужна ли мне после всего этого твоя любовь. Ведь у меня теперь будет много времени на размышления, — с горечь добавила она и показала пальцем на окно, в которое влетела Алиса. — Лети и помогай своей подруге!

Лучиано проглотил ком в горле. Он отвернулся, чтобы сконцентрироваться на создании тумана. На этот раз наследнику удалось совершить превращение без чьей-либо помощи, но он был слишком огорчен прощанием с Клариссой, чтобы радоваться своему успеху. Похоже, Лучиано и вовсе его не заметил.

Три летучие мыши выпорхнули из окна. Стая вечерниц над куполом церкви Святого Петра сразу же бросилась им в глаза. У Алисы словно гора свалилась с плеч: они успели присоединиться к большому перелету из Вены в Крым.


Перелет летучих мышей


Алиса, Лучиано и Франц Леопольд примкнули к стае летучих мышей и вместе с ними облетели вокруг купола церкви Святого Петра.

«Когда они наконец-то отправятся в путь? — спросила Алиса. — Нам нельзя терять ни минуты. Вероятно, Дракула уже на несколько часов обогнал нас, и к тому же мы незнаем, какой дорогой он везет Иви. Если он вообще не сменил карету, которую видели Латона и Брэм, на другое средство передвижения».

«Терпение, — ответил Франц Леопольд. — Мы никак не сможем ускорить их отлет. Не думаю, что нам придется сразиться с Дракулой по пути. Маловероятно, что мы наткнемся на них с Иви во время перелета. Мы не знаем, какой путь выбрал Дракула, даже если на восток ведет не так уж много дорог и железнодорожных магистралей. Летучие мыши не следуют ни по одной из них. Время и так на нашей стороне. Одно я знаю совершенно точно: по воздуху мы доберемся гораздо быстрее любой кареты или поезда. Кроме того, пусть мы не знаем, по какой дороге они поедут, зато нам известно, куда они направляются!».

«И нам нужно позаботиться о том, чтобы прибыть туда раньше их, успеть изучить местность и понять, какие преимущества она может нам дать, — добавила Алиса. — И все же мне бы хотелось, чтобы мы отправились прямо сейчас. Почему они медлят? Я не нижу никакого смысла в их взволнованном гуле».

«Не во всем нужно искать смысл. Может быть, летучие мыши просто наслаждаются чувством единства и прохладой ночного воздуха».

«Этим они могли бы заняться и в другой раз, когда для этого будет время!» — вспыхнула Алиса. В ее голове раздалось что-то похожее на смех.

«Как ты можешь смеяться? Ты что, совсем не думаешь об Иви? Или тебе все равно, что с ней произойдет, потому что она нечистокровная?».

«Иви для меня такая же подруга, как и для тебя, и я сделаю все возможное, чтобы освободить ее из лап Дракулы».

Ответ Франца Леопольда прозвучал так резко, что у Алисы закружилась голова. На несколько секунд ей пришлось сосредоточиться на своих крыльях, чтобы снова обрести равновесие.

«Это не имеет ничего общего с тем, какая кровь течет в ее жилах, — продолжил вампир. — И судьба Иви мне совсем не безразлична. Просто я, в отличие от тебя, принимаю то, что не в силах изменить. Со стаей вечерниц мы надежно и быстро доберемся до замка. Без них мы бы знали только, что наша цель находится где-то на сотни километров на восток, затерянная в Южных Карпатax. Если бы мы отправились туда одни, мы могли бы заблудиться по дороге и потерять чересчур много времени, принимая человеческий облик, чтобы расспросить людей о дороге, или разыскивая каждое утро надежное место для сна. Поэтому лучше проявить немного терпения и позволить вечерницам совершить прощальный полет над Веной».

«И как только можно быть таким до ужаса благоразумным?!» — надула губы Алиса.

«Разве это не признак зрелости?» — спросил Франц Леопольд, но Фамалия ничего ему не ответила. Вместо этого она направила свои мысли к сознанию Лучиано, который все это время хранил молчание.

«Что с тобой?».

«Я не могу отвлечься от мыслей о Клариссе и о том, как подло я поступил, оставив ее наедине с Хиндриком в эти самые тяжелые часы, когда она так нуждается во мне!».

«Да, но Иви ты сейчас нужен еще больше. Разве мы с Лео сможем справиться со всем этим сами?».

«Поэтому я и полетел с вами. Конечно же, Иви находится в гораздо худшем положении, и мы не можем не прийти ей на помощь. И все же мне очень тяжело оставлять Клариссу на неопределенное время. Боюсь, она не поймет меня».

«Если Кларисса однажды все-таки сможет простить тебя за то, что ты без спросу превратил ее в вампира, конечно же, она простит тебе и то, что ты помог подруге в минуту величайшей опасности», — сухо ответила Алиса.

«Да уж, умеешь ты утешить», — пробормотал Лучиано.

«Правда не всегда утешает!».

Что-то изменилось. Стая вечерниц стала плотнее, отдельные летучие мыши все реже выбивались из нее.

«По-моему, они наконец-то отправляются в путь», — сказала Алиса и почувствовала, как дрожит от волнения ее маленькое тельце.

Посредине стаи раздался свист. Он становился все сильнее и в скором времени охватил всех вечерниц. Теперь все летучие мыши были связаны одним вибрирующим ритмом. Затем стая вытянулась и направилась на восток. Облако летучих мышей приняло форму длинной капли. Они пролетели мимо башни собора и дворца Кобург, потом пересекли Рингштрассе и Городской парк.

«Да, перелет начался», — подтвердил Франц Леопольд, когда Вена стала постепенно отдаляться от них. Огни города скрылись из виду, и вскоре вампиры могли разглядеть под собой лишь темные очертания спящих деревень. Друзья летели сбоку в хвосте стаи и старались тратить как можно меньше сил, мерно взмахивая крыльями. Вечерницы же, напротив, время от времени метались в разные стороны, описывали круги над стаей и отставали от нее.

«А чем мы будем питаться? — поинтересовался Лучиано. — Приняв облик летучих мышей, мы должны будем есть то же, что и они? Что вообще входит в их рацион?».

«Различные жуки и мотыльки?» — предположила Алиса.

«Какая гадость! Я не смогу заставить себя это проглотить», — запротестовал Лучиано.

«Да, мне тоже больше по душе порция теплой крови», — согласился с ним Франц Леопольд, на этот раз не став подшучивать над тем, что Носферас опять заговорил о еде.

Алиса прислушалась к своим ощущениям. Нет, бабочки и жуки и ей были совсем не по вкусу. А вот мысль о теплой крови заставила ее задрожать всем телом. Этой ночью, перед тем как отправиться с наследниками в театр, Дракас накормили их, но Алисе казалось, что это было очень давно. За несколько часов произошло столько всего, что вампирша до сих пор не могла поверить в случившееся. Кто бы мог подумать об этом сегодня вечером, когда наследники выбрались из своих кроватей, чтобы в сопровождении Дракас пойти в театр на «Сказки Гофмана» и заодно показаться в венском обществе! Теперь друзья в облике летучих мышей летели в неизвестность и сами должны были позаботиться о надежном месте, где они могли бы провести день. Кроме того, им впервые приходилось самостоятельно искать себе еду. Конечно же, вампиры могли пару дней обойтись и без крови. Но Алиса боялась, что в таком случае они рано или поздно ослабеют настолько, что больше не сумеют превратиться в летучих мышей и продолжить путь вместе со стаей вечерниц.

«Это вполне возможно, — согласился с ней Франц Леопольд, когда вампирша поделилась с ним своими опасениями. — В таком случае предлагаю подыскать себе на завтрак какую-нибудь хорошенькую упитанную крестьянку», — пошутил он.

«Лео! — гневно воскликнула Алиса. — Несмотря на то что мы сейчас не в академии, нам не стоит нарушать законы кланов и пить кровь людей. Хоть я здесь, похоже, единственная, кто до сих пор их придерживается», — добавила она с горечью в голосе.

«Ты тоже можешь присоединиться к нам и попробовать кровь крестьянки», — великодушно предложил Лео.

«Забудь об этом! Если нам и придется поддерживать свои силы, то это будет кровь животных. Даже не пытайся спорить. Я не допущу, чтобы вы напали на людей!».

«Да уж, раз ты так строга ко мне и Лучиано, нам не остается ничего иного, кроме как слушаться тебя», — с откровенной насмешкой прошептал Франц Леопольд.

Но Алису это нисколько не задело. Главное, они не должны подвергать опасности себя и свою миссию, легкомысленно нападая на людей.

Откровенно говоря, Алиса вынуждена была признаться себе, что ей самой ужасно хотелось узнать вкус человеческой крови и хоть раз почувствовать, как она опьяняет и приятно щекочет горло. Летевшим рядом с ней друзьям было уже знакомо это ни с чем не сравнимое наслаждение. Алиса подавила вздох. Нет, она дождется момента, когда ей разрешат приобщиться к взрослым членам клана, и лишь потом попробует кровь человека.

«Какая молодчина!».

Алиса проигнорировала этот комментарий и полетела немного быстрее, оставив Франца Леопольда и Лучиано позади.

* * *


Вокруг нее клубился туман. Она чувствовала на запястье железную хватку повелителя. Его рука была горячей как огонь и в то же время ледяной. Перед глазами мелькали видения: сидящая напротив нее в карете баронесса со своей фальшивой улыбкой; широкое поле перед Хофбургом с огромной строительной площадкой, где сотни работников целыми днями возводили фундамент для нового крыла императорского дворца.

Иви снова захлестнула волна ощущений: удушающая власть, чернота тени, забравшей ее с собой. Теперь ей наконец-то все стало ясно. Теперь, когда было уже слишком поздно что-либо изменить. Все это время баронесса была заодно с Дракулой и по его приказанию следила за ней.

И как она только могла быть такой доверчивой? Почему за сто лет своего существования она ни разу не углубилась в историю вампирских кланов? Возможно, тогда бы она раньше догадалась о планах Дракулы и сумела бы помешать их осуществлению? Но она, прежде всего, была одной из Лицана и заботилась о судьбе собственной страны. Ей было гораздо важнее сохранить мир между оборотнями, друидами и вампирами, чем выяснять, что происходит в других странах.

Иви сидела с закрытыми глазами. Она не знала, удастся ли ей их открыть. И все же внутренним взором вампирша видела сидящего напротив нее Дракулу, который страстно рассматривал ее своими светящимися темно-красными глазами. Иви почти физически ощущала его ауру. Она принюхалась к запаху кучера, сидящего на козлах. Это был человек, в этом Иви не сомневалась, но без малейших признаков страха. Может быть, старый вампир с помощью телепатии сделал из него безвольного слугу? Или этот человек сам пожелал служить Дракуле и был настолько предан ему, что его не пугала аура повелителя?

Вампирше было бы легче рассуждать, если бы туман у нее в голове был не таким густым. Иви казалось, что ее голова набита ватой. Вампирша чувствовала присутствие кучера и четверки лошадей, мчавшихся по проселочной дороге, но послать мысли на более далекое расстояние ей не удавалось.

«Сеймоур», — собрав все свои силы, мысленно произнесла Иви, а потом ее снова окутал туман. Где он и что сейчас делает? Вампирше не удавалось обнаружить его. Как же друзья ее найдут, если она не может связаться даже с собственным братом?

Нужно подумать об этом. Составить план. Позже, когда туман в ее голове рассеется и она сможет ясно мыслить.

За все свое вампирское существование Иви никогда еще не чувствовала себя такой изнуренной, хотя ей случалось несколько недель обходиться без крови. Тогда ее силы тоже постепенно иссякали, а разум терял остроту и ясность. Жажда крови становилась все сильнее, вытесняя из сознания здравые мысли, но сейчас было со всем по-другому. Разум Иви был скован силой другого разума, перекрывавшего поток ее мыслей. Если бы ей только удалось стряхнут с себя эти невидимые оковы!

Дракула пошевелился. Вампирша вздрогнула, когда он положил руку ей на колено.

— Ты борешься со мной? Да, я чувствую это. Поверь, дитя мое ты напрасно тратишь силы. Фокус с летучими мышами был неплох но новых сюрпризов я не допущу. Расслабься и отдохни. Мы проведем какое-то время в пути, после чего я покажу тебе новый дом. Тебе там понравится. Мои земли отличаются такой же суровой красотой, как и запад Ирландии, хотя горы в Трансильвании выше и неприступнее, а ущелья глубже. По темным лесам рыщут волки и бродят медведи. Зимой все переходы завалены снегом, и по ним не может проехать ни один всадник или экипаж. Когда снег тает, Арджеш наполняется водой и с шумом несется в долину. Со стены крепости открывается захватывающий вид на его бурлящие потоки. Летом же река зачастую пересыхает и превращается в узенький ручеек, журчащий среди камней. Эржебет нравилось смотреть на него. Да, она любила этот строгий замок, расположенный на скалистом утесе. Ей было уютно и спокойно в моей крепости.

Голос Дракулы стал необычайно мягким. Его мысли перенеслись в далекое прошлое, и Иви впервые осознала, что у отца всех вампиров тоже есть слабости, которые можно использовать против него.

Карета продолжала ехать. Лишь изредка Иви чувствовала, что бег колес замедляется и они ненадолго останавливаются. Что это было? Переезд через границу? Преграда на пути? Этого Иви не знала. Плотные шторы на окнах кареты были задернуты, так что Иви все равно не смогла бы увидеть, мимо чего она проезжает, даже если бы ей удалось открыть глаза. Поэтому вампирша дремала, пока карета несла ее сквозь ночь.

Спустя несколько часов забрезжил рассвет.

Было еще темно, когда они въехали в какой-то город. Шум колес зазвучал по-другому. Пахло большим скоплением людей, вынужденных ютиться на ограниченной территории, нечистотами и грязной рекой. Потом в карету проник запах дыма и угля. Поблизости зашипел паровой котел.

Где они находились и что задумал Дракула?

Карета остановилась. Дракула вышел и обменялся парой слов со своим слугой, но Иви не смогла разобрать, о чем они говорили. Вампирша изо всех сил пыталась пошевелиться, но повелитель был очень близко и крепко держал ее невидимой хваткой своего разума. Когда Иви все же удалось открыть глаза. Дракула снова забрался в карету. Нет, улыбка на его суровом лице совсем не радовала ирландку.

— Где мы? — с трудом выдавила из себя Иви. Она говорила слегка неразборчиво, как человек, выпивший слишком много вина.

— Тебе не нужно беспокоиться об этом. Близится день, но у меня для тебя хорошая новость: мы сможем спокойно спать в надежном месте, не прерывая нашего путешествия.

Вампир еще не договорил, когда лошади опять тронулись. Они робко перебирали копытами и медленно продвигались вперед. Иви услышала, как кучер закричал на них и щелкнул плетью. Удары копыт стали необыкновенно гулкими, а карета резко накренилась. До Иви донесся непонятный шум, затем карета снова выровнялась. Лошади остановились и испуганно заржали. Что-то скрипнуло, затем раздался лязг металла. Снаружи шумно возился кучер. Потом все стихло. Иви почувствовала, как над горизонтом поднимается солнце. Ее веки налились свинцовой тяжестью. Нет, сегодня она не сможет устоять против своей природы. Разум Иви все еще находился во власти Дракулы, отнимавшего ее силы и сковывавшего волю. Иви откинулась на мягкое сиденье. Она чувствовала себя так, словно находилась в большом металлическом гробу. Это описание как нельзя лучше подходило для того места, в котором она очутилась, — огромный гроб на колесах, который скоро помчится через поля по железным рельсам.

* * *


Поезд отправился из Вены в два часа дня. Брэм и оба профессора расположились в уютном купе. Все трое были достаточно обеспечены для того, чтобы позволить себе не тесниться в переполненном вагоне на твердых деревянных скамейках среди рабочих и крестьян, ехавших на восток с детьми и чемоданами, ящиками и мешками, а некоторые даже с тем или иным животным.

Поезд быстро миновал бедные предместья и вскоре вырвался на просторы Венского бассейна. Пассажиры в купе почти не разговаривали, каждый погрузился в свои мысли и спрашивал себя, что ждет его там, на востоке.

Под вечер железная дорога опять спустилась в долину Дуная, покрытую хитросплетениями его пересекающихся притоков. На землю быстро спустились сумерки, и когда поезд остановился в Дьёре, было уже темно. По проходу прошел проводник и сообщил, что остановка продлится час, а потом поезд продолжит свой путь в Будапешт, куда он прибудет еще до наступления полуночи, если на пути не возникнет непредвиденных обстоятельств.

Мужчины решили выйти из поезда и немного размять ноги. Беседуя на различные темы, они прогуливались вдоль состава и наблюдали за тем, как маневровый локомотив подвозит и прицепляет к нему еще один вагон.

Если бы эти люди не были заняты своими заботами, они бы наверняка услышали фырканье лошадей. Да, возможно, они бы даже почувствовали рядом с собой ауру старого вампира, сидевшего со своей жертвой в огромной черной карете.

* * *


Латона устроилась на стуле рядом с кроватью Филиппа, развернув у себя на коленях последний выпуск «Neue Freie Presse».

Она пытливо посмотрела на юношу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже гораздо лучше, — ответил он, хотя его сломанная нога и правое запястье были закрыты толстыми гипсовыми повязками.

Ожоги, покрывавшие левую руку, плечо и часть спины Филиппа, должно быть, тоже причиняли ему боль. Юноша смотрел на Латону с такой радостной улыбкой, что девушка спросила себя, что является причиной этого блаженства — влюбленность или действие морфия, который врачи, вероятно, давали ему в качестве обезболивающего.

Латона окинула взглядом маленькую палату, которую Филиппу не приходилось делить с другими пациентами. Здесь было светло и чисто и немного пахло карболкой. Кровать Филиппа стояла у окна, и когда он приподнимался, то мог видеть двор, по которому из одного крыла больницы в другое спешили молоденькие женщины в халатах медсестер.

— За тобой здесь хорошо ухаживают.

Это было утверждение, а не вопрос, но Филипп кивнул в ответ.

— Да, господин профессор приходит по нескольку раз в день, чтобы справиться о моем здоровье. Он лично оперировал мою ногу и вправлял кость. Я полагаю, все это благодаря бабушке. Профессор говорит, что через пару недель я снова смогу ходить, если не возникнет никаких послеоперационных осложнений.

Латона улыбнулась юноше.

— Это хорошая новость.

Нельзя сказать, что она считала, будто Филипп не заслуживает подобного ухода, но Латона постоянно вспоминала о переполненных после большого пожара больничных палатах, которые она видела, проходя по госпиталю. Несколько медсестер неустанно бегали от одного пострадавшего к другому и все равно не могли оказать всем надлежащую помощь. В общих палатах было шумно и плохо пахло, у кроватей толпились родственники пациентов, приносившие им еду, чистую одежду, лекарства и перевязочные материалы и помогавшие менять повязки. Врачи редко тут появлялись. И все же большим достижением было уже то, что госпиталь смог принять всех пострадавших и обеспечить каждому из них кровать и какой-никакой уход. Впрочем, жертвы пожара, не считая рабочих сцены, были не самыми бедными жителями Вены. Нет, на этот раз трагедия поразила самое сердце буржуазии.

Мысли Латоны потекли в другом направлении. И зачем она только пообещала Филиппу, что останется с ним? Разве у него не было родственников, которые окружали его заботой и всеми силами старались обеспечить ему самое лучшее лечение? Его навещала сестра, и родители тоже приходили, когда у них выдавалась свободная минутка. Даже старый барон Фридрих недавно приезжал в госпиталь в собственной карете. Однако самой деятельной, несмотря на то, что она, похоже, еще не совсем оправилась от недавнего потрясения, была баронесса. Она не могла простить себе того, что подвергла любимого внука такой опасности. Хотя в случившемся, без сомнения, не было ее вины. Разве старая баронесса могла предвидеть такое несчастье?

Нет, она даже подумать об этом не могла, чего нельзя было сказать о некоторых других венцах, как поняла Латона из газетных сводок. Халатность, корыстолюбие и типичная для жителей Вены уверенность в том, что Бог убережет их от всех напастей, стали причинами этой трагедии.

Баронесса горевала, узнав, что во время пожара погибло несколько ее друзей и знакомых. Эту утрату она делила со многими представителями венского общества. Даже возлюбленная кронпринца Мария Вечера потеряла на пожаре своего брата Ладислауса.

Мысли Латоны перенеслись дальше на восток. Ах, чего бы она только ни отдала, лишь бы очутиться сейчас в поезде с Брэмом и профессорами и с замирающим от волнения сердцем мчаться навстречу общей цели! Что она делает здесь, в Вене? Малколм был у себя на родине, в Лондоне, а его друзья, как и Брэм, направлялись в Трансильванию, чтобы освободить ирландскую вампиршу из лап могущественного повелителя. Латоне казалось, что было неправильно бесцельно сидеть в Вене, когда остальные подвергались опасности. Что бы сказал Кармело, если бы увидел ее здесь? Вероятно, он бы с презрением отвернулся от племянницы, решив, что она стала трусливой любительницей легкой жизни.

Но ведь это не так! Она лишь подчинилась решению Брэма, который не захотел взять ее с собой. Латона так долго искала возможности хоть на какое-то время избавиться от его опеки, а теперь, когда она наконец-то добилась этого, ей больше всего хотелось быть рядом с ним, вместо того чтобы сидеть в палате с Филиппом, который в ней не нуждался. Он вообще ни в чем не нуждался!

Вдоволь налюбовавшись Латоной, Филипп прервал ее раздумья.

— Вижу, ты принесла «Neue Freie Presse», — сказал он. — Что пишут о пожаре?

— Много чего, — ответила Латона и развернула газету. — Первые три страницы занимают обвинения и опровержения, а также и соболезнования родственникам погибших и попытки восстановить ход событий. Случай с исчезновением Клариссы Тодеско, о котором последние несколько дней кричали заголовки всех газет, переместился на четвертую страницу. Хотя о ней все равно не пишут ничего нового. Девушка бесследно пропала. Никто пока не обнаружил ни ее, ни ее труп. Любому, кто умеет читать между строк, ясно, что у полиции нет ни одной зацепки по этому делу.

Скорее всего, она сбежала со своим возлюбленным, и, возможно, сейчас они уже находятся за пределами Австрии, — предположил Филипп.

У Латоны было другое подозрение, но она не собиралась рассказывать о нем Филиппу. С Брэмом или хотя бы с одним из професоров она могла бы поделиться своими соображениями. Латона подавила вздох. Она не думала, что так быстро начнет скучать по нему. Девушка изо всех сил противилась его непрошеному вмешательству в ее жизнь и не заметила, каким привычным стало для нее общество ирландца, как ей интересны их ежедневные беседы и каким родным кажется ей этот немного чудаковатый и почти всегда серьезный мужчина.

— Ты не прочтешь мне, что пишут о пожаре? — снова прервал ее размышления Филипп. — Я бы хотел узнать об этом, и мне очень нравится слушать твой голос.

Латона молча кивнула и принялась за первую статью.

— О Господи! Они вытащили из-под завалов триста восемьдесят шесть трупов. Многие погибшие задохнулись от дыма. Тела еще восьмидесяти посетителей театра так и не удалось обнаружить. Предполагают, что они полностью сгорели во время пожара.

Филипп и Латона с ужасом посмотрели друг на друга.

Девушка быстро пролистала несколько страниц.

— Здесь речь идет о взаимных обвинениях. «Еще несколько месяцев назад пожар, случившийся в одном из театров Ниццы, побудил городские власти ужесточить требования пожарной безопасности для венских театров. Руководству театров следовало позаботиться о том, чтобы все двери открывались наружу, была установлена отдельная система освещения, длинные ряды разделялись проходом, а сцена отделялась от зрительного зала железным противопожарным занавесом. Для осуществления этих изменений дирекции театра на Рингштрассе предоставили полгода. Было проведено три официальные проверки, и хотя все требования властей так и не были выполнены, 23 ноября в театре открылся новый сезон». По всей видимости, виной этому стали споры о том, кто кому подчиняется, и выяснения того, кто вообще должен заниматься вопросами пожарной безопасности, императорская администрация или местное самоуправление, говорится ниже. Как бы то ни было, сейчас вину пытаются свалить на директора театра Франца Яунера. Помимо того, что Яунер лишился должности, в ближайшее время он, скорее всего, будет арестован. Ну, по крайней мере он не был в тот вечер среди зрителей. Директор появился, когда театр уже был охвачен пламенем. Да уж, по глупой случайности человек, ответственный за пожарную безопасность, сидел в это время в одном из ближайших кабачков. А никому другому не пришла в голову мысль о том, что нужно вызвать пожарных, и лишь спустя какое-то время два извозчика сообщили о пылающей крыше, которую пожарная бригада собиралась потушить с помощью одной повозки.

— Они ошиблись, — сказал Филипп.

Латона кивнула.

— Газета также цитирует слова офицера полиции, который доложил эрцгерцогу Альбрехту: «Все спасены», когда из дверей театра перестали выходить люди.

Девушка и юноша молча смотрели друг на друга. Какая ужасная ошибка! Более четырехсот человек стали жертвами халатности, споров о субординации и слепой веры в божественное провидение.

Когда у Филиппа от усталости начали слипаться глаза, Латона оставила его одного и отправилась домой. Она шла по длинным коридорам госпиталя и мимоходом заглядывала в палаты. Теперь, когда девушка жила в роскошном дворце семейства Шей, ее еще больше поражала нищета, которую она здесь видела. Но это зрелище не пугало Латону. Возможно, она просто не принадлежала к украшенному фальшивым блеском миру богачей. Видимо, дядя Кармело показал ей слишком много темных сторон этого мира.


Из Вены в Будапешт


Приближалось утро. Небо начинало светлеть. Стая летучих мышей продолжала лететь на восток. Друзья старались держаться рядом, чтобы не заблудиться, но предпочитали не залетать в середину стаи. Алиса говорила, что хочет видеть, куда они летят. Кроме того, вампирша еще не привыкла ориентироваться с помощью эхолокации, и от постоянного свиста и шума крыльев у нее кружилась голова. Это было совсем не то, что использовать ощущения летучей мыши, подчиняя себе ее разум, как наследники делали в Ирландии, чтобы находить дорогу в темноте пещер. Франц Леопольд и Лучиано не возражали против того, чтобы лететь немного поодаль, поэтому Алиса предположила, что им тоже не очень нравилось находиться в гуще мелькающих крыльев и подергивающихся телец.

Алиса немного опустилась вниз. Где они сейчас находились? И где была карета с Иви и Дракулой?

Друзья уже давно летели над равниной с голыми полями и заснеженными лугами, которая теперь стала более холмистой. Внизу простирались леса, и вскоре впереди показался город, через который с севера на юг протекала широкая река.

«Наверное, это Будапешт, — взволнованно объявила Алиса. — Вы только посмотрите, какой он большой. Целое море домов!».

«Не хочу нарушать твой восторг, но тебе не кажется, что уже слишком светло?» — сказал Франц Леопольд.

«Солнце взойдет через полчаса», — подхватил Лучиано.

Алиса тоже видела это. Пора было искать убежище для дневного сна. Наследники обеспокоенно наблюдали за тем, как небо на востоке окрашивалось в розовые тона. Стая летучих мышей продолжала держать курс на постепенно оживающий город. Вскоре они уже пролетали над улочками, по которым брели на работу сонные люди. На рынке появились первые повозки с рыбой и овощами. Вокруг них с громким лаем бегали собаки.

«Нужно попытаться еще раз связаться с летучими мышами. Возможно, они не знают, что один-единственный луч солнца может оказаться для нас смертельным», — сказал Лучиано.

«Тебе страшно?» — с насмешкой спросил Франц Леопольд.

«Я думаю, Иви вряд ли будет лучше, если мы сгорим в лучах восходящего солнца над Будапештом, — рассерженно ответил Лучиано. — Тебе следует хотя бы раз использовать свои способности для чего-то стоящего, вместо того чтобы шпионить за своими друзьями и отбивать у них возлюбленных», — добавил он.

Алисе показалось, что Носферас сейчас набросится на Франца Леопольда и вцепится в него своими острыми зубами и когтями.

«Вы не можете закончить ссору как-нибудь в другой раз, когда мы выясним, что делать, и найдем укромное место для сна?» — сердито спросила она.

Алиса пролетела немного вперед, к началу стаи, и попыталась мысленно уловить вибрации, исходящие от летучих мышей. Но их было так много. К кому из них обратиться? Вампирша попыталась связаться с вечерницей, летевшей во главе стаи.

«Я знаю, что вы, вампиры, переносите солнечный свет еще хуже, чем мы, — ответила та. — Мы долетим до церкви Святого Матьяша раньше, чем лучи солнца доберутся до верхушки ее колокольни. Там мы и устроимся на день. По крайней мере какая-то часть стаи. Все мы в колокольне не поместимся, но в Будапеште достаточно церквей».

«А днем туда не проникают солнечные лучи? — поинтересовалась Алиса. — И там есть место, где мы могли бы превратиться в вампиров? Я не уверена, что мы сможем провести день в теле летучих мышей. Мы еще никогда так не делали», — смущенно призналась она.

Вампирша слышала шушуканье летучих мышей. Неужели они всегда делились новостями со всей стаей? Или она нечаянно обратилась к нескольким из них? Алиса осознала, как мало она знала о животных, чей облик умела принимать.

«Мы найдем место, где вы будете защищены от солнечных лучей, — снова проник в сознание Алисы голос летучей мыши. — Вы, вампиры, вообще можете входить в церковь? Мы знаем, что венские вампиры никогда не заходят в церковь Святого Петра».

Алиса, с облегчением вздохнув, ответила, что для них троих это не проблема. Как хорошо, что они научились этому у Носферас в Риме. Даже находясь рядом с распятием или кропильницей со святой водой, вампирша чувствовала лишь легкое недомогание.

«Там впереди находится наша цель», — раздалось в голове у Алисы, Вампирша взлетела чуть выше и увидела расположенную возле Будайского замка готическую церковь с тремя нефами. Ее колокольня была украшена стрельчатыми окнами и устремлялась своим тонким каменным шпилем в утреннее небо.

«Церковь Святого Матьяша, в которой Франц Иосиф и его прекрасная Елизавета были коронованы, — сказал подлетевший к Алисе Франц Леопольд. — Да, достойный приют. Давай осмотримся и поищем темное место, где мы могли бы принять свой обычный облик. Я не знаю, что случится, если мы повиснем вниз головой где-нибудь на крыше и оцепенеем в теле летучих мышей».

Алиса согласилась с ним. Она поежилась, представив, что они могут разжать когти и сорваться вниз или, сами того не желая, начнут превращаться в вампиров.

Стая начала спускаться вниз и вскоре уже кружила возле колокольни. Алиса, Франц Леопольд и Лучиано отделились от остальных и через открытое окно влетели внутрь.

Они внимательно осмотрелись в колокольне. Наследники не сомневались, что большая часть вечерниц найдет себе подходящее место для отдыха. Но для вампиров эти места были не столь хороши. Друзья спустились в церковный неф. Цветные стекла витражей уже начали светиться в первых лучах восходящего солнца.

«Здесь есть крипта*? Это, наверное, было бы самым подходящим местом», — произнес Лучиано, который лучше всех разбирался и церквях. Алиса обнаружила лестницу, и вампиры с облегчением устремились к ней. Они уже чувствовали, как их тела наливаются свинцовой тяжестью.

Наследники вбежали в крипту и опустились на огромный роскошный саркофаг, в котором, если верить надписи, хранились кости венгерских королей, правивших еще в эпоху Средневековья. Юные вампиры спешно приняли обычный облик. У них оставалось еще несколько секунд, чтобы найти себе нишу и улечься в ней, после чего друзья провалились в глубокий сон. Погружаясь в дневное оцепенение, Алиса надеялась на то, что никто не станет спускаться в крипту днем.

* * *


Сегодня Филиппу было гораздо лучше. Его взгляд обрел прежнюю ясность. Видимо, врачи снизили дозу морфина. Несколько небольших ожогов уже начали затягиваться. Однако переломы не могли срастись так быстро, для этого требовалось еще какое-то время.

Латона держала слово и часами сидела у кровати Филиппа. К тому же общество юноши хоть немного отвлекало ее от грустных мыслей, которые постоянно устремлялись на восток. Интересно, как далеко добрались путешественники? Может быть, они все еще ехали вдоль Дуная по направлению к расположенному на одном из его изгибов Будапешту? А может, они уже достигли широких степей Пусты, простиравшейся на восток от Дуная через Тису и дальше почти до подножия гор Трансильвании? С какой скоростью ехал поезд? Сколько дней Брэм и профессора сидели в своем купе, слушая мерный, убаюкивающий перестук колес, но не засыпали, думая о неведомой опасности, которая поджидала их там, куда они направлялись?

Когда Латоне не нужно было развлекать Филиппа или составлять компанию собравшимся за столом членам семьи Шей, она уединялась в библиотеке и часами сидела над картами, пытаясь понять, по какому пути могли поехать ирландец и его спутники. Железная дорога тянулась на много километров вдоль Дуная, а потом поворачивала на юго-восток. В Будапеште она снова приближалась к реке, которая теперь текла в южном направлении. Но железнодорожные пути шли дальше на восток до самой Тисы и сразу же за ней разделялись на несколько веток. Скорее всего, Брэм и профессора поедут на юго-восток и сделают еще одну остановку в городе Арад. Оттуда железнодорожные пути простирались вдоль реки Муреш до Алба-Юлии. А что потом? Они поедут на поезде через Медиаш и Сигишоару до расположенного у подножия Карпат Брашова?

А вампиры? Они, по всей видимости, превратились в летучих мышей и теперь летели над широкими полями. Как быстро они смогут продвигаться таким образом? Быстрее, чем люди на поезде? Скорее всего, да. Им, в отличие от поездов, не нужно было придерживаться извилистых очертаний железной дороги. С другой стороны, днем летучие мыши вынуждены отдыхать в укромном месте, то есть могут передвигаться только по ночам, в то время как поезд день и ночь мчится на восток.

Попрощавшись с Филиппом, Латона снова бесцельно побрела по коридорам мимо палат. Жертв пожара, отделавшихся легким отравлением угарным газом, небольшими ожогами и порезами, уже выписали. Латона заметила несколько пустых кроватей. Однако на некоторых из них лежали люди, покрытые такими ужасными ожогами, что она понимала — если им и удалось попрощаться с больничной койкой, то лишь для того, чтобы переехать на Верингское кладбище.

А вот Филипп, вероятно, уже через несколько дней вернется домой, где его будут выхаживать семейный врач и специально нанятая медсестра.

Может быть, ей стоит увеличить дистанцию между ними? У Латоны появилось подозрение, что юноша собирается сделать ей предложение. Конечно же, можно надеяться на то, что его родители не допустят мезальянса. В конце концов, Латона — бедная сирота, мать которой была итальянкой, а отец — англичанином. К тому же у нее в роду не было евреев. Но даже на это бароны с Рингштрассе сегодня почти не обращали внимания. Нет, полагаться на родителей Филиппа Латона не могла. Кроме того, она хорошо относилась к этому юноше и не хотела расстраивать его. Однако ее симпатия была не настолько сильной, чтобы Латона могла принять предложение Филиппа, даже если бы члены его семьи и Брэм не возражали против этого. Брэм, наверное, даже обрадовался бы, ведь тогда он смог бы избавиться от ответственности, которую так легкомысленно взвалил на свои плечи. А еще большее облегчение испытала бы его жена Флоренс. Нельзя сказать, что она плохо относилась к Латоне — напротив, супруга Брэма всегда была вежлива и обходительна с ней. И все же девушка чувствовала, что миссис Стокер не по душе ее неожиданное появление в их доме.

Погруженная в свои мысли Латона шла по большой палате, в которой, по всей видимости, лежали не очень богатые мужчины. Вдруг ей показалось, что кто-то зовет ее по имени. Девушка остановилась. Наверное, ей почудилось.

Но нет, Латона снова услышала, как кто-то зовет ее тихим хриплым голосом. У нее по спине побежали мурашки. Девушка медленно обернулась и удивленно посмотрела на совершенно незнакомое мужское лицо. И все же у нее было такое ощущение, словно она откуда-то знала этого мужчину.

— Латона, ты не подойдешь чуть ближе, чтобы мы могли поговорить? — сказал он по-английски, но с каким-то странным акцентом.

Это был человек неопределенного возраста, с худым лицом и длинными нечесаными волосами белого цвета. Его внимательный взгляд пронизывал Латону насквозь. Девушку окутывало гнетущее чувство неловкости, как будто она стояла перед ним нагая и ему известны самые сокровенные ее тайны.

— Да, что вы хотели? Говорите, — сказала она немного недовольно. — Мы знакомы?

— Да, я знаю тебя, знал твоего дядю Кармело. Лучше, чем мне бы того хотелось! — ответил незнакомец, и на его худом лице промелькнуло болезненное выражение.

На мгновение Латоне показалось, что он вампир, но она тут же отбросила эту мысль. Вампир, разговаривающий среди бела дня? Нет, это невозможно.

— Подойди чуть ближе, — снова попросил мужчина. — Мы же не будем кричать через всю палату.

Латона робкими шагами приблизилась к кровати таинственного пациента, но остановилась на таком расстоянии, чтобы он не смог достать до нее. Девушка и сама не знала, почему боялась этого человека.

— Зато я знаю, — сказал он, словно прочитав ее мысли.

«Хотя, наверное, по выражению моего лица не так уж трудно было догадаться, о чем я думала», — успокоила себя Латона. Она сделала глубокий вдох и выдох.

— Тогда скажите мне об этом! — воскликнула она и вызывающе подняла подбородок.

— Совместные путешествия обострили ваши чувства, твои и твоего дяди. И все же твой разум отказывается узнавать меня. Удивительно, что ты до сих пор не поняла, кто я.

Латона немного нагнулась и вгляделась в черты его лица. Нет, они не были ей знакомы. И все же что-то не давало ей покоя. Его волосы. Белые с серебристым отливом, но не седые, для этого он был слишком молод.

— Как вас зовут?

— Сеймоур, — просто ответил мужчина.

Латона задумалась.

— Единственный Сеймоур, которого я знаю… — начала она и запнулась.

— Успокойся и закончи свою мысль, — тихо сказал мужчина.

— Это волк, — проговорила Латона и присвистнула сквозь зубы. — Это волк Иви. Да. Ваше лицо и волосы напоминают мне Иви.

Латона кое-что припомнила. Как тогда называл его Дракула?

— Брат Иви!

Сеймоур кивнул.

— Да, это так. Я ее брат, но, в отличие от тела Иви, мое с годами немного состарилось, хоть и не так быстро, как это происходит у людей.

— Значит, Иви нечистокровная вампирша? Малколм рассказывал мне, чем нечистокровные вампиры отличаются от чистокровных.

Сеймоур покачал головой.

— Нет. Сто лет назад она была четырнадцатилетней девочкой, хотя и тогда нас нельзя было назвать обычными детьми, потому что наша мать — могущественная друидка Тара, в жилах которой течет кровь древних кельтов.

— Если Иви превратилась в вампира, то кто тогда ты? Оборотень?

Сеймоур кивнул.

— Верно, оборотень, которого ты видела прежде лишь в волчьем обличье.

— В Риме Кармело ранил тебя серебряным клинком, — вспомнила Латона.

— Лишь мать с ее магическими силами и целебными травами смогла спасти мне жизнь и залечить рану.

Латона виновато посмотрела на оборотня. Но Сеймоур, похоже, вовсе не сердился на нее.

— А теперь ты снова ранен, — произнесла девушка. — Но это сделал не Дракула. Ты убежал от него невредимым.

Сеймоур приподнял верхнюю губу, словно собирался зарычать.

— Иви приказала мне уйти. Но я бы все равно остался с сестрой, если бы моя смерть могла хоть немного ей помочь.

Латона развела руками.

— Я не имела в виду, что ты трус. Мне просто хотелось узнать, что случилось с твоей ногой, — сказала она и посмотрела на широкую гипсовую повязку, выглядывавшую из-под одеяла.

— На нее упала горящая балка, — коротко ответил Сеймоур.

— Значит, ты тоже был в театре на Рингштрассе? — удивилась девушка. — Но что ты там делал?

Латона удивленно покачала головой, но потом ее осенило.

— Там были твои друзья! Ты пытался их разыскать?

Сеймоур кивнул.

— Алиса привезла меня сюда, но с тех пор как она ушла, никто из них здесь больше не показывался.

Латона наморщила лоб.

— Но как они смогли бы прийти сюда? Они же направляются в Трансильванию, чтобы освободить твою сестру из лап Дракулы.

Сеймоур громко застонал. Казалось, он не удивился тому, что Латона все это знала. По крайней мере он не стал расспрашивать ее об этом.

— Да пребудут с ними силы великой матери!

Внезапно оборотень вздрогнул и резко сел на кровати.

— Значит, сегодня ночью опять никто не придет.

Латона кивнула.

— Нам остается лишь запастись терпением и ждать вестей. Мне не легче, чем тебе. Если бы я только могла поехать в Трансильванию и быть сейчас рядом с Брэмом! И пусть бы мне было очень страшно, но я бы мчалась вместе с ним навстречу захватывающим приключениям!

— Послушай, Латона, мне нужно срочно выбраться отсюда. Ты единственная, кто может мне помочь!

Латона посмотрела на ногу оборотня.

— Мне неизвестно, насколько серьезна твоя травма, но думаю, тебе пока что лучше оставаться тут. Бессмысленно пытаться их догнать, тем более если у тебя сломана нога.

Сеймоур покачал головой, и длинные пряди волос упали ему на лицо.

— Нет, ты не понимаешь. Я оборотень, и к тому же сейчас мои силы ослаблены. Завтра полнолуние. Знаешь, что происходит с оборотнями в полнолуние?

— Ты превратишься в волка? — еле слышно проговорила Латона. — А ты никак не можешь избежать этого?

— Обычно мне это удается, но не тогда, когда я ранен и врачи обкололи меня морфием!

Латона представила, что произойдет в госпитале, если один из пациентов — с первым лучом луны, заглянувшим в палату — станет волком. Да уж, она бы не хотела оказаться там в этот момент!

— Что же нам делать? — растерянно спросила Латона.

Она не понимала, почему Сеймоур вдруг улыбнулся. Черты его сурового худого лица немного смягчились.

— Что такое? — резко спросила девушка. — Разве я сказала что-нибудь смешное?

Сеймоур покачал головой.

— Нет, ты произнесла: «А что же нам делать?» — хотя могла бы, к примеру, сказать: «Не знаю, как решить твою проблему».

Латона тоже улыбнулась.

— Я сама не знаю, почему то и дело попадаю в такие истории, но вампиров и других магических созданий ко мне словно магнитом притягивает. Большинству людей за всю их жизнь ни разу не приходится встречаться с ними.

— Или они настолько слепы и глухи, что не замечают этих встреч, — сказал Сеймоур.

Латона пожала плечами.

— Как бы там ни было, нам нужно подумать о том, как вовремя увезти тебя отсюда. К тому же нам нужно найти место, где бы тебя никто не потревожил и ты бы мог спокойно выздоравливать.

— Как решить вторую проблему, я уже знаю. Есть один дом, расположенный недалеко от набережной Дуная, на улице Рабенштайг…

Латона изумленно уставилась на оборотня.

— Дом с привидениями, в котором обитают души невинно убиенных?

Сеймоур усмехнулся.

— А, так ты уже слышала о нем. Разве это не идеальное убежище для оборотня, которому трудно сдерживать свои животные инстинкты? Кроме того, там я буду среди друзей.

— Что ты имеешь в виду? Кто кроме душ погибших людей живет в этом доме?

— Этого я не могу тебе сказать, — немного подумав, произнес Сеймоур.

В ответ Латона махнула рукой.

— Слишком поздно сомневаться во мне, тебе так не кажется? Нужно было думать об этом до того, как ты окликнул меня.

Сеймоур кивнул.

— Ты права. Сейчас в доме на улице Рабеншгайг находится один из слуг клана Фамалия, которому я доверяю, и еще одна юная вампирша.

— Хорошо, тогда приготовься и жди меня после наступления темноты. Я найму фиакр и раздобуду где-нибудь пару костылей, Полагаю, с моей помощью тебе удастся добраться до ворот. Правда, мне еще нужно подумать, как избежать неприятных расспросов. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь нас задержал. Лучше всего, если мы вообще никого не встретим, — сказала Латона и закусила губу. — В любом случае я что-нибудь придумаю, — уверенно заявила она и попрощалась с оборотнем, который обессилено откинулся на подушки.

* * *


Во дворце Кобург царил переполох.

— Где моя сестра Алиса?! — кричал взбешенный Таммо. — Она пропала, как и наш слуга Хиндрик.

— Иви с Сеймоуром тоже нигде нет, — добавил Мэрвин.

Кьяра объявила, что и Лучиано пропал, и позволила Серену у всех на глазах обнять ее за плечи.

— С тех пор как мы отправились в театр, Лео тоже никто не видел, — сказала Ровена.

— Это не так, — ответил ей Таммо. — Он был в театре вместе с Алисой и Лучиано. Я видел, как они стояли внизу в партере, когда начался пожар. Алиса заметила нас в ложе и крикнула, что бы мы прыгали вниз, но я знаками показал ей, что лучше пройти через фойе и спрыгнуть с балкона. Мы с Джоанн и Фернандом так и сделали.

— А они пошли за вами? — спросил Серен.

Таммо пожал плечами.

— Не знаю. Я не обратил на это внимания. Там была такая суматоха. Вокруг было множество людей, ломившихся из театра, а потом — куча зевак внизу, конная полиция и пожарные. Мы потеряли друг друга из виду. Я вернулся во дворец вместе с Джоанн, а Фернанд присоединился к нам уже здесь.

Пирас кивнул.

— Да, я возвращался вместе с Ровеной и Мэрвином. И еще с нами был один из Дракас.

Перепачканные сажей и немного растерянные наследники постепенно прибывали во дворец Кобург. Сначала единственной темой их разговоров были волнующие события этого вечера, но через некоторое время наследники заметили, что кое-кто из них так и не пришел. Дракас попытались успокоить их, сказав, что они послали в город несколько нечистокровных, которые скоро соберут всех заблудившихся наследников и приведут их обратно во дворец, однако ночь постепенно близилась к концу, и слуги возвратились, так ничего и не узнав о пропавших вампирах. Наследники и их тени собрались в галерее и громко выражали свое волнение и гнев, пока к ним не вышел барон Максимилиан.

— Спокойствие! — прорычал он, когда несколько наследников начали, перебивая друг друга, что-то ему кричать. — Сколько вампиров не вернулись?

Мария Луиза сделала шаг вперед и стала перечислять:

— Из Дракас — Франц Леопольд, из Фамалия — Алиса и ее слуга Хиндрик, из Носферас — Лучиано, а из Лицана — Иви и ее волк.

Барон казался немного растерянным. Он оглянулся, словно ожидал увидеть за спиной баронессу, но ее тоже не было.

— Мы все очень взволнованы трагическими событиями этой ночи. Вы должны были впервые выйти в свет. Мы и подумать не могли, что сегодня случится что-либо подобное. Никто не виноват в происшедшем. Разве мы могли заранее предусмотреть, что вам придется спасаться из горящего театра? Как только нам стало ясно, что не все наследники вернулись во дворец, мы послали наших нечистокровиых на поиски. К сожалению, они вернулись, так и не напав на след.

Барон проглотил стоявший у него в горле ком. На мгновение на его безупречном лице промелькнуло выражение боли. Возможно, он думал о Франце Леопольде? До остальных наследников ему, по всей видимости, не было никакого дела. Затем он продолжил более тихим голосом:

— Мы еще раз тщательно обследуем все завалы в театре, как только солнце закатится за горизонт. Раньше мы ничего не можем сделать. Может быть, после этого мы получим ответ на терзающий нас всех вопрос. Но вы должны понимать, что огонь такой силы способен полностью уничтожить вампира, и, возможно, мы никогда не сможем с уверенностью определить, сгорели пропавшие вампиры или нет.

Пораженные этими словами наследники переглянулись. Неужели это возможно? Неужели какой-то глупый пожар уничтожил четырех наследников, одного нечистокровного и волка? Разве не существовало другого объяснения? Ночью вампиры всегда казались себе сильными и неуязвимыми. Наследники робко переглядывались, ища хоть каплю надежды в глазах соседей.

Таммо расправил плечи. Он не хотел верить в то, что его сестры Алисы больше нет. Хитрой Алисы, которая всегда раздражала его своим всезнайством и бесконечными замечаниями о его легкомысленном поведении. Неужели именно Алиса и ее друзья не смогли выбраться из охваченного пожаром здания? Таммо не мог и не хотел в это верить. Должно быть другое объяснение!

Юный вампир подавил панический страх, отдававшийся во всем его теле неприятным холодком, пододвинулся ближе к Пирас и зашептал:

— Что за вздор? Может быть, барон просто хочет пустить нам пыль в глаза, чтобы скрыть, что этот пожар был для него вовсе не такой неожиданностью, как он рассказывает? Мне кажется, он что-то скрывает.

Джоанн кивнула и внимательно посмотрела на остальных юных вампиров.

— Взгляни-ка на Марию Луизу. Какие чувства она, по-твоему, испытывает?

Таммо закусил губу.

— С одной стороны, она как будто злорадствует, но в то же время выглядит немного сбитой с толку.

Джоанн кивнула.

— Знаете, что я думаю? Она что-то замышляла, и ей удалось осуществить свой замысел, однако потом ситуация вышла из-под контроля.

— Ты же не хочешь сказать, что это она устроила пожар в театре? — прохрипел Фернанд.

Таммо покачал головой.

— Во всяком случае не своими руками. Я видел ее в одной из лож, когда загорелся занавес. Однако она что-то скрывает. Думаю, мне стоит хоть раз проверить, насколько хорошо старина Лео обучил меня искусству проникновения в чужие мысли.

— Отличная идея, — согласился с ним Фернанд. — Я бы с радостью принялся за самого барона, но боюсь, что попытка проникнуть в его разум будет недолгой и не увенчается особым успехом, а лишь принесет мне множество неприятностей.

Его кузина согласилась с ним.

— Да, я тоже так думаю. От главы клана Дракас тебе лучше держаться подальше. А вот Матиас мог бы нам помочь!

— Матиас? — озадаченно повторил Таммо. — Почему именно он? Насколько я знаю, все слуги сегодня вечером вынуждены были остаться во дворце.

Джоанн кивнула.

— Но вместе с четырьмя наследниками, которые к тому же являются закадычными друзьями, исчез ваш слуга Хиндрик. А также Сеймоур, который не мог пойти в театр и должен был оставаться здесь.

Таммо уставился на подругу. Мрачное беспокойство, отражавшееся на его лице, сменилось облегчением.

— Так вот в чем дело! Они снова сбежали, чтобы ввязаться в какое-нибудь захватывающее приключение. Как это на них похоже! Удрать и даже не предупредить нас о своих планах, не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться, не хотим ли мы составить им компанию и тоже немного повеселиться.

Таммо ломал голову над тем, что могло стоять за этим таинственным исчезновением друзей, но так ничего и не придумал. У Джоанн и Фернанда тоже не было предположений на этот счет.

Барон Максимилиан велел наследникам подниматься в свои комнаты и пообещал, что сразу же сообщит, если узнает что-то новое о пропавших вампирах. Повесив головы, юные вампиры начали расходиться. Серен все еще крепко обнимал Кьяру, смотревшую на него с отчаянием. Ровена и Раймонд взволнованно перешептывались. На этот раз в клане Вирад обошлось без потерь.

Джоанн, Фернанд и Таммо последними вышли из галереи.

— Как бы там ни было, Алиса, Лео и Лучиано были в театре, когда он загорелся, — снова припомнил Таммо. — Когда я увидел их стоящими в партере, они выглядели бодрыми и здоровыми, и я не могу представить, что они не нашли способа покинуть здание театра. Ведь всем остальным вампирам удалось выбраться наружу целыми и невредимыми. В конце концов, мы ведь не люди, которые сразу же начинают паниковать и бежать, не разбирая дороги. Вампирам не нужно дышать, поэтому дым тоже не мог причинить им вреда.

Таммо посмотрел на Джоанн и Фернанда, ожидая, что они согласятся с ним.

Пирас дружно кивнули в ответ.

— Я тоже не верю в то, что с ними что-то случилось, — поддержала друга Джоанн. — Но то, что они не вернулись к утру, довольно странно. Смотри, а вот и Матиас. Сейчас мы его схватим!

— Хорошо, расспросите его обо всем, а я попытаюсь выяснить, что именно он недоговаривает, — сказал Таммо и воинственно сверкнул глазами.

Трое друзей повернули назад и догнали слугу, шагавшего по коридору с хмурым видом.

— Что вам нужно? Барон велел всем отправляться в постель. Пора укладываться спать.

— Мы хотели спросить тебя, что ты знаешь об исчезновении наших друзей, — начала Джоанн.

Трое наследников уставились на Матиаса, стараясь не упустить ни одного, даже самого незначительного изменения на его лице.

— Ничего не знаю, иначе я уже давно доложил бы об этом барону, — резко ответил бывший извозчик.

— А ты искал их? — продолжал спрашивать Фернанд.

— Да, барон послал меня вместе с остальными слугами к театру, но нам, как вы уже слышали, не удалось ничего найти. К тому времени огонь уже потушили, и хотя в здании все еще было очень жарко, мы смогли добраться от выхода на сцену до самого партера. Там под обломками лежит еще много трупов, однако вампиров мы среди них не обнаружили.

— Значит, ты вместе с остальными слугами искал пропавших наследников среди обломков. И больше нигде? — не унималась Джоанн.

Лицо Матиаса исказилось. И хотя слуге удалось быстро взять себя в руки, это судорожное движение не ускользнуло от наследников. Ему в голову пришла какая-то мысль, которую он наверняка обдумает, как только на землю опустится ночь. 

— Мне кажется, нам стоит проследить за ним, — сказал Фернанд, когда трое друзей направились к своим спальням. — Похоже, ты навел Матиаса на интересную мысль, и он обязательно пойдет по этому следу.

Джоанн кивнула.

— Да, я тоже так считаю. А тебе не удалось проникнуть в его мысли и узнать, о чем он вспомнил?

Таммо поморщился.

— Матиас думал о Хиндрике, в этом я уверен, и о тайне, которую тот хранит. Еще я увидел дом на узкой крутой улочке. К сожалению, это все.

— Для начала и это неплохо, — сказал Фернанд. — Предлагаю не спускать глаз со старины Матиаса. Мне уже не терпится узнать, куда он нас приведет и что мы там обнаружим.


Будапешт


Латона приказала извозчику остановиться за два дома от нужного ей здания и вышла из кареты. Нет, эта местность ей не нравилась, Учитывая то, какое сейчас было время, приличной девушке не стоило появляться здесь в одиночку. Латона ясно прочитала это во взгляде кучера, который теперь, наверное, считал ее грабенской нимфой — так венцы называли женщин, предлагавших себя мужчинам за деньги. Но Латону это не волновало. Другой страх сковывал ее шаги. Перед ней стоял окутанный тишиной и мраком дом с привидениями. Внешне он ничем не отличался от других небольших и простоватых городских зданий, и все же этот дом окружала особая аура, от которой волосы на затылке девушки вставали дыбом.

— Чушь, — тихо сказала себе Латона. — Ты просто в очередной раз ввязываешься в необычную историю. Ну же, не валяй дурака!

Нет, Латона была не робкого десятка, и ей пришлось уже многое повидать и пережить. Поэтому девушка собралась с духом и решительно направилась к дому, где ее ждали всего лишь несколько неупокоившихся душ и парочка вампиров. При этой мысли Латона истерически засмеялась.

Сеймоур сказал, что он доверяет слуге из клана Фамалия. Теперь, когда Латона стояла у двери, она подумала о том, что ничто не помешает вампиру насладиться теплым ужином, добровольно пожаловавшим к нему в дом. На мгновение уверенность Латоны пошатнулась. Решив не дожидаться, когда ее покинут остатки мужества, девушка быстро постучала в дверь.

Ответа не последовало. Видимо, вампиры еще не проснулись или покинули дом, чтобы утолить жажду крови. Значит, ей придется самой забирать Сеймоура из госпиталя.

Хотя Латона так и не услышала шагов, дверь неожиданно распахнулась, и девушка увидела перед собой красивого, ухоженного мужчину с длинными белыми кудрями, перевязанными бархатной лентой. Его брови вопросительно приподнялись.

— Сударыня?

— Вы слуга семьи Фамалия?

Если вампира и поразили слова девушки, то он выдал это лишь тем, что его брови поднялись еще выше.

— Почему вас это интересует, госпожа Латона?

Она вздохнула.

— Ну, раз уж вы признались, что знаете меня, я думаю, что мы можем оставить эти игры и перейти к делу. Ваш адрес дал мне друг.

— Чей друг, ваш или мой? — поинтересовался вампир.

— Он утверждает, что он ваш друг. Его зовут Сеймоур, и он лежит в госпитале с ожогами и переломом ноги.

— И он послал вас ко мне?

Латона покачала головой.

— Нет, но когда он заговорил о вас, я подумала, что вы могли бы помочь мне незаметно забрать его из госпиталя, прежде чем наступит полнолуние и он превратится в волка. Чуть выше по улице меня ожидает фиакр. Может, вы будете так любезны и согласитесь поехать со мной?

Фамалия помедлил с ответом.

— Я не могу оставить дом. Я…

Донесшийся с лестницы женский голос заставил его вздрогнуть.

— Хиндрик? Где вы? Эта жажда сводит меня с ума. Помогите мне. Сделайте что-нибудь!

Вампир закатил глаза, но обернулся на этот голос. Сгорая от любопытства, Латона сделала шаг вперед и заглянула в темный дом. Лишь когда скрывавшаяся там незнакомка дошла до последней ступени лестницы, свет фонаря упал на ее лицо и Латона смогла рассмотреть ее черты. Неужели это возможно? Вполне вероятно, что она никогда не встречала эту девушку. Но Латоне казалось, что она уже не раз натыкалась на подробное описание этого лица в газете. Все сходилось. И это объясняло, почему полиция нашла в ее комнате следы крови, но не обнаружила тела, хотя все указывало на то, что она стала жертвой преступления! Или нет? Латона продолжала с растущим интересом рассматривать вампиршу.

— Добрый вечер, сударыня Кларисса фон Тодеско.

Вампирша уставилась на Латону, затем сердито покачала головой.

— Да, когда-то я была ею. А теперь я стала отвратительным порождением ночи, которое питается чужой кровью. Я не знаю, кто вы и как вас зовут, но чувствую запах вашей сладкой теплой крови, и мне ужасно хочется наброситься на вас и вцепиться зубами вам в горло.

Латона не могла понять, шутит Кларисса или говорит вполне серьезно, но на всякий случай сделала шаг назад. Хиндрик вздохнул и схватил вампиршу за запястья.

— Вот этого вы как раз и не станете делать, госпожа Кларисса. Говяжья кровь неплохо укрепляет ваши силы, к тому же вам пока запрещено охотиться в одиночку.

Кларисса повернулась к Латоне.

— Слышите, что он говорит? Меня поят говяжьей кровью! Во что они меня превратили? А ведь я так доверяла Лучиано! Я отдала ему свое сердце и поклялась, что пойду за ним куда угодно, хоть на край света.

Кларисса покачала головой, словно сама не понимала, как такое возможно.

— Но, обещая это, вы, конечно же, не думали, что события могут принять такой поворот, — с сочувствием сказала Латона.

— Вы не знаете, о чем говорите, — вспыхнула Кларисса. Она сделала шаг вперед — приблизиться еще больше ей не позволял Хиндрик, все еще сжимавший ее запястья. — Или знаете? — задумчиво продолжила вампирша и громко втянула в себя воздух, принюхиваясь к девушке.

Когда Кларисса снова повернулась к Хиндрику, на ее лице появилось озадаченное выражение.

— Она отмечена особым знаком. Я чувствую что-то в ее крови. Какой-то вампир уже кусал эту девушку и пил ее кровь. Разве такое возможно?

Хиндрик кивнул.

— Да, так и есть. Вам нужно научиться доверять своим инстинктам и чутью. Теперь вы видите и чувствуете гораздо больше, чем раньше, когда были человеком. Вы очутились в новом захватывающем мире, который может предложить вам много интересного, если вы готовы смириться со случившимся и принять свою судьбу.

— А разве у меня есть выбор? — с горечью спросила Кларисса.

— Выбор есть всегда, — мягко ответил Хиндрик. — Однако ваша новая вампирическая сущность пока еще кажется вам слишком непривычной и пугающей, чтобы можно было позволить вам принимать самостоятельные решения. Я пообещал Лучиано, что буду заботиться о вас, пока он не вернется из путешествия, и не собираюсь нарушать свое слово. Я решил ни на минуту не оставлять вас без присмотра. Из-за этого я оказался в затруднительном положении. Как я могу поехать вместе с мисс Латоной в госпиталь, чтобы забрать оттуда Сеймоура, и одновременно следить, как бы вы не натворили глупостей и не сбежали отсюда, решив вернуться в прежнюю семью?

— Может, нам взять Клариссу с собой? — предложила Латона, но Хиндрик сразу же отмел это предложение.

— Нет, это не самая удачная мысль. Мы не можем взять ее в госпиталь. Нам нельзя привлекать к себе лишнее внимание. Что, если она всполошит всех врачей и медсестер? В карете мы ее тоже не можем оставить. К тому времени как мы вернемся, она еще, чего доброго, выпьет всю кровь из нашего бедного кучера. Это зрелище может заинтересовать случайных прохожих, а нам лишние свидетели ни к чему.

Кларисса гневно топнула ногой.

— Не говорите обо мне так, словно я неуправляемая, взбалмошная особа.

Губы Хиндрика растянулись в широкой усмешке.

— Если говорить о вашем характере после превращения в вампира, то вы и есть неуправляемая, взбалмошная особа, поэтому я сейчас отведу вас в подвал.

Кларисса закричала и попыталась вырваться, но Хиндрик еще крепче сжал ее запястья и повел девушку вниз по лестнице. Затем Латона услышала грохот, и через минуту Хиндрик появился перед ней уже без вампирши.

— Пойдемте? — сказал он и вежливым жестом указал на дверь.

Латона кивнула и, взяв Хиндрика под руку, вернулась к карете.

Они забрались внутрь и приказали кучеру отвезти их к госпиталю.

Девушка и вампир сидели друг напротив друга и молчали. Латона не понимала, почему она его не боялась. Да, ей было ничуть не страшно сидеть в карете с малознакомым вампиром. Но в то же время отсутствие страха радовало девушку. Разве не говорят, что именно страх жертвы больше всего подстегивает хищника? То же касалось и вампиров, по крайней мере так утверждал дядя Кармело. Думая об этом, Латона украдкой взглянула на Хиндрика.

— Да? Вас что-то беспокоит, мисс Латона?

— Я просто спрашиваю себя, не хочется ли вам вцепиться мне в горло и высосать из меня кровь, — выпалила она.

Наверное, было не очень умно наводить его на подобные мысли.

Хиндрик рассмеялся.

— Не стану отрицать, что от запаха вашей крови во мне пробуждаются подобные желания. Но если я нападу на вас, нашему делу это вряд ли пойдет на пользу, не так ли?

Латона не могла понять, насмехается ли он над ней или говорит серьезно.

— Да, это нам мало чем поможет, — нерешительно согласилась она. — Значит, вы будете сдерживать свои желания, пока мы не доставим Сеймоура в безопасное место?

— Чтобы потом на радостях позволить себе насладиться вашей кровью? Заманчивая мысль, но нет, вам не стоит меня бояться.

— Почему нет? Я не хочу сказать, что это меня не радует. Я просто спрашиваю почему? Вы же вампир и питаетесь человеческой кровью.

Хиндрик спокойно кивнул в ответ.

— Да, это так, но я не монстр, который не умеет сдерживать свои порывы. Когда подворачивается удобный случай, я выхожу на охоту и пью кровь людей, потому что она не только укрепляет мои силы, но и дарит мне наслаждение. Но когда такой возможности не выпадает, я могу много ночей продержаться без крови. За долгие годы существования я научился сдерживать себя и усмирять желания своего тела. Кроме того, есть еще одна причина, по которой я не стану нападать на вас, мисс Латона. Вы отмечены особым знаком, даже такая юная вампирша, как Кларисса, заметила это. Малколм не только укусил вас и выпил вашей крови, он оставил на вас свою метку, и теперь ни один вампир, уважающий Малколма и его клан, не осмелится напасть на вас.

— Вот значит как? — произнесла Латона, не зная, радоваться этой новости или злиться из-за того, что Малколм ничего ей об этом не сказал.

Хиндрик кивнул.

— Да, не знаю, осознанно или нет, но он отметил вас.

Карета остановилась у госпиталя. Хиндрик попросил извозчика проехать еще немного и завернуть за угол. Затем они с Латоной вышли из фиакра и медленно направились к главным воротам.

— Идите прямо за мной и не отставайте. Так мы сможем вовремя спрятаться, если увидим, что кто-то идет нам навстречу.

Латона кивнула.

— Где находится палата, в которой лежит Сеймоур?

Девушка в двух словах объяснила вампиру, как туда пройти.

— Тогда вперед.

Хиндрик так быстро сорвался с места, что Латоне пришлось подобрать юбки и броситься за ним вдогонку, чтобы не потерять его из виду. Заметив это, вампир замедлил шаг.

Пройдя по слабо освещенным коридорам, они незаметно добрались до нужной палаты и без стука вошли в нее. В палате было темно. Латона слышала размеренное сопение спящих пациентов, а также частое прерывистое дыхание и стоны тех, кто не мог заснуть от боли. Девушка нерешительно остановилась, опасаясь наткнуться в темноте на одну из кроватей. Хиндрик взял Латону за руку.

Его ладонь была такой холодной. Как у Малколма. Латона доверчиво обхватила кисть вампира пальцами.

— Добрый вечер, Сеймоур, — тихим голосом поприветствовал оборотня Хиндрик.

Конечно же, он остановился у нужной кровати, ведь его зрение было намного острее человеческого. Латона видела лишь очертания белых простыней. Затем она услышала их шорох.

— Добрый вечер, Хиндрик. Какая радостная неожиданность — увидеть тебя здесь. Это Латона тебя разыскала? Она толковая девушка. Подойди поближе и дай мне опереться на твою сильную руку. Мне еще нельзя ступать на больную ногу. Кость раздроблена, а лекарства, которые дают мне врачи, мешают восстановить ее с помощью собственных сил.

Глаза Латоны постепенно привыкли к темноте, и она увидела, как Хиндрик помог оборотню подняться с кровати и обхватил его рукой, так чтобы тот мог опираться на его плечо.

— Все будет хорошо, — сказал Хиндрик, выпрямившись во весь рост. — А теперь давайте выбираться отсюда, пока лунный свет не заставил тебя устроить здесь не очень красивую сцену.

Сеймоур тихо засмеялся.

— Да, можно и так сказать.

Все трое направились к выходу. Дважды им приходилось прятаться за углом и в ближайшей палате, чтобы укрыться от глаз совершавших ночной обход медсестер — благодаря обостренным чувствам Хиндрику удалось вовремя их заметить. Затем оборотень, вампир и Латона вышли на улицу и жестами подозвали извозчика.

Лошади быстрой рысью довезли их до дома на Рабенштайг, где Хиндрик и Сеймоур попрощались с девушкой.

Оборотень на прощание пожал ей руку.

— Спасибо тебе, Латона. Должен признаться, раньше я видел в тебе лишь тень твоего дяди, племянницу охотника на вампиров. Я не мог понять, почему Малколм выбрал тебя, и лишь нужда заставила меня обратиться к тебе за помощью. Но теперь я понимаю его. Ты отважная девушка с добрым сердцем. У тебя быстрый ум, и ты всегда готова пойти на риск ради дела. Кроме того, ты решила стать на нашу сторону и примкнуть к миру ночных существ. Ты освободилась от тени Кармело. Да исполнится твое самое сокровенное желание!

Латона не переставала улыбаться всю дорогу до дворца Шей, но потом ей было уже не до смеха. Баронесса без обиняков сказали девушке все, что думала о ее легкомысленном поведении, из-за которого репутация Латоны могла сильно пошатнуться. На отговорки девушки она ничего не ответила. Вероятно, теперь Шей окончательно вычеркнут Латону из списка потенциальных невест Филиппа, если они вообще когда-нибудь допускали мысль о таком союзе.

Девушка извинилась и поспешила укрыться в своей комнате. Она не хотела, чтобы Клара начала расспрашивать ее обо всем, вынуждая все больше увязать во лжи. Окутанная печальными мыслями, Латона улеглась в постель. Она жалела, что ей пришлось разочаровать барона и баронессу, которые так радушно приняли ее в кругу своей семьи.

* * *


Как только последний луч солнца погас над горизонтом, Алиса вскочила на ноги и быстро осмотрелась. Даже во время дневного оцепенения ее не отпускало чувство опасности, но когда вампирша проснулась и увидела, что ее друзья целы и невредимы и все они по-прежнему находятся в крипте церкви Святого Матьяша, она немного успокоилась. Франц Леопольд и Лучиано тоже уже проснулись и с любопытством разглядывали подземный зал.

Сразу за этим Алиса почувствовала мучительный голод. Еще бы, ведь они всю ночь летели вместе со стаей вечерниц и за все это время не выпили даже капельки крови.

— Интересно, стая уже проснулась? — задумчиво произнесла вампирша.

— Давайте посмотрим, — предложил Франц Леопольд.

Наследники поднялись по лестнице и вошли в пустую темную церковь. Алиса открыла массивную дверь и задрала голову. Первые вечерницы уже кружили в небе, возможно, в поисках чего-нибудь съедобного.

— Так много мыслей о еде? — поддразнил вампиршу Франц Леопольд. — Я думал, роль вечно голодного в нашей компании уже давно отведена Лучиано. Но разве в этом мире можно на что-то полагаться? А вот наш друг Носферас еще, чего доброго, превратится в аскета.

Лучиано покачал головой.

— Не бойся, не превращусь, просто сейчас у нас есть более важные заботы.

— Ты что, совсем не испытываешь голода? — немного недоверчиво поинтересовалась Алиса.

— Напротив, я очень голоден. Но что нам делать? Пойти на охоту и позволить стае улететь без нас?

— Ну ладно, ладно, я признаю, что из обжоры ты превратился в благородного героя, — не меняя тона, произнес Франц Леопольд. — Но давайте подумаем и о том, что нам нужно поддерживать и восстанавливать свои силы, к тому же большую их часть отнимает изнурительный перелет. Сегодня нам придется провести в воздухе на несколько часов больше, чем вчера. Поэтому я предлагаю раздобыть немного крови, а уж потом присоединиться к стае летучих мышей.

— Мы не станем нападать на людей! — категорически отмела это предложение Алиса.

— Ты вообще слушала меня? — поморщившись, спросил Франц Леопольд. — Я говорил о том, что нам необходимо подкрепиться! Разве я предлагал наслаждаться пьянящим вкусом человеческой крови? Я всего лишь хочу сказать, что мы можем выпить немного крови животных, к примеру тех двух собак.

Дракас вытянул руку и наморщил лоб. Собаки повернулись к вампирам, а затем робкими шагами направились к ним.

— Кушать подано!

Алиса опустилась на колени рядом с псом грязно-серого цвета и обняла его. Он доверчиво посмотрел на вампиршу своими коричневыми глазами.

— Мы возьмем у них столько крови, чтобы они смогли остаться невредимыми! — решительно сказала Алиса.

Оба вампира, не веря своим ушам, уставились на нее.

— В соглашении кланов говорится лишь о том, что мы не должны убивать людей, — напомнил ей Франц Леопольд.

Алиса посмотрела на пса.

— И все же мы сделаем так, как я сказала, — ответила она не терпящим возражений тоном и погрузила клыки в шею животного.

Друзья нашли поблизости еще трех собак, а в церкви — пару кошек и смогли основательно подкрепиться, прежде чем превратились в летучих мышей. Вечерницы тем временем уже собрались в стаю и приготовились продолжить перелет.

Они пересекли Дунай возле большого цепного моста и полетели над Пештом — восточной частью города, расположенной на пологом берегу Дуная. Еще несколько лет назад это был отдельный город, а потом, слившись еще с двумя венгерскими городами — Будой и Обудой, образовал столицу Венгрии.

Вскоре город остался позади, а впереди до самого горизонта простиралась Венгерская низменность. Широкие изгибы Тисы тянулись по просторной равнине, а где-то далеко на востоке, возле сербского Белграда, ее воды впадали в Дунай.

Стая летучих мышей пролетала над довольно однообразными ландшафтами. Лишь стада коров и лошадей оживляли бескрайнюю бурую степь. Время от времени посреди этой степи виднелись небольшие деревеньки.

Затем летучие мыши перелетели через широкую Тису. По другую сторону простирались такие же унылые пейзажи. Так проходили часы. Друзья молчали, погрузившись в раздумья. Лишь равномерные взмахи их крыльев отсчитывали время.

«Если так пойдет и дальше, то я не знаю, где мы найдем укромное место для дневного сна», — прервал тишину Лучиано. Было уже далеко за полночь, а внизу по-прежнему тянулись однообразные равнинные пейзажи.

«Уверена, летучие мыши отыщут какое-нибудь подходящее место», — ответила Алиса.

«Подходящее для них или для нас?» — спросил Лучиано.

«Надеюсь, что для нас всех!» — ответила Алиса, не позволяя другу поколебать ее уверенность.

«Но вечерницам гораздо легче найти укрытие, чем нам», — не унимался Лучиано.

«Все это очень хорошо, — вмешался в разговор Франц Леопольд, — но разве сейчас мы в состоянии что-то изменить? Нет! Ты можешь попытаться получить у наших спутников описание следующей стоянки, если тебя это успокоит. Но что бы они тебе ни сказали, нам все равно придется осматривать местность в поисках укрытия. Что-нибудь да найдется: маленькая деревня, амбар или хлев. В крайнем случае заберемся на дно колодца».

Алиса удивлялась тому, как прагматично оценивал их положение Лео. В этом полете в неизвестность не было места чувствительности, которую Дракас позволяли себе в своем дворце в Вене, это вампирше было ясно, но того, что Лео сможет так легко примириться с неудобствами, она не ожидала. Вместо того чтобы жаловаться на отсутствие привычного комфорта, он мужественно летел вперед и готов был воспользоваться всем, что предлагал друзьям случай.

Какое-то время Фамалия размышляла о Франце Леопольде и его поведении. Неужели оно и вправду оказалось для вампирши неожиданностью? Нет. Откровенно говоря, Алиса не так уж сильно удивилась. Конечно же, Лео был типичным Дракас, высокомерным и щепетильным, тщеславным и взыскательным, но еще в Риме он показал, что под этой шелухой скрывается совсем другое зерно, которое выступало наружу лишь тогда, когда этого требовала ситуация. И это зерно было удивительной смесью невозмутимого спокойствия, мужества и решительности, живого ума, который не терял своей остроты даже в столь опасном положении, и безоговорочной преданности всем, кто стал его друзьями. Теплое чувство охватило маленькое тельце Алисы. Не важно, сколько гадостей Дракас наговорил ей раньше и на какие отвратительные поступки толкнули наследника его тщеславие и ревность, — здесь и сейчас он был верным другом и союзником Алисы и Лучиано. Вампирша нисколько не сомневалась, что он никогда не бросит своих друзей и будет сражаться за них до последней капли крови.

«Хоть я и надеюсь, что до этого не дойдет», — с деланным высокомерием заметил Франц Леопольд.

«Лео! Черт побери, прочь из моих мыслей!» — рассердилась Алиса.

«Ну не будь такой. Мне было очень приятно следить за твоими размышлениями. Неужели я не заслужил хотя бы небольшого поощрения? Впрочем, в некоторых вопросах относительно моего характера я готов с тобой поспорить».

Алиса не знала, смеяться ей или сердиться.

«Лео, я уже тысячу раз говорила тебе, что не желаю, чтобы ты проникал в мой разум! Мои мысли тебя совершенно не касаются, даже если они о тебе. Когда я хочу, чтобы ты знал, о чем я думаю, я сама тебе об этом говорю».

«Что в большинстве случаев является лишь полуправдой, — заметил Дракас. — Кроме того, ты сама пригласила меня разделить с тобой твои мысли. Я ведь научил вас тому, как проникать в чужой разум и защищать свой собственный от непрошеных гостей!».

«Ты прав, — неохотно согласилась Алиса. — Но это так утомительно и даже немного неприятно — постоянно быть настороже и возводить невидимую стену вокруг своего разума. Я думала, я cpеди друзей!».

«Так и есть. И поэтому я хочу сделать тебе вполне дружескре предложение. Как ты отнесешься к тому, чтобы ненадолго отделиться от стаи и спуститься к стаду коров, которое ты видишь впереди? Там мы можем принять свой обычный облик, хорошенько подкрепиться кровью и с новыми силами примкнуть к стае летучих мышей. Нам будет не так уж сложно их догнать. И заблудиться мы тоже вряд ли сможем: вечерницы уже несколько часов летят в одним и том же направлении».

«Ну, если ты так считаешь… В конце концов, мы ведь не знаем, что ждет нас впереди», — осторожно согласилась Алиса.

Лучиано, с которым Дракас тоже поделился своими соображениями, отреагировал на них довольно сдержанно. Франц Леопольд простонал.

«А если я пообещаю, что не буду больше называть тебя обжорой и предрекать, что вскоре ты станешь таким же толстым, как и раньше, ты дашь волю своему восхищению по поводу этого прекрасного предложения?».

Несколько секунд Алиса и Лучиано озадаченно молчали, а затем одновременно разразились дружным смехом, больше напоминавшим резкий писк.

«Договорились, — ответил Лучиано. — Я мечтаю о глотке свежей крови. Те две кошки были для меня всего лишь легкой закуской!».

Алиса так развеселилась, что сделала несколько кувырков в воздухе, после чего три летучие мыши оторвались от большой стаи и устремились к земле. Точнее сказать, к стаду коров и их теплой крови.

* * *


Поезд въехал в Будапешт только рано утром. Пассажиры не знали, что стало причиной длительной остановки посреди ночной равнины. Но что поделать, даже путешествуя на поезде, никто не застрахован от задержек в пути. Во всяком случае добираться куда-либо но железной дороге всегда было быстрее и надежнее, чем в карете. Теперь Брэм и его спутники наконец-то приехали в столицу Венгрии — Будапешт, где преподавал профессор Вамбери.

Проводник прошел по вагону и сообщил, что они продолжат путь не ранее чем через три часа, поскольку необходимо не только пополнить запасы угля и воды, но и провести ремонтные работы. Из-за небольшого повреждения котла паровоз, возможно, придется заменить, если не удастся устранить течь более быстрым способом.

Ван Хельсинг потянулся и встал со своего места.

— Может быть, нам следует немного размять ноги? В Будапеште, несомненно, есть на что посмотреть. Что вы можете нам предложить, профессор Вамбери?

— Мы можем прогуляться до Буды и осмотреть там Будайскую крепость и знаменитую церковь Святого Матьяша.

Брэм и ван Хельсинг одобрительно кивнули в ответ.

Это ведь та самая церковь, в которой Франц Иосиф и его супруга Елизавета были коронованы, не так ли? — уточнил Брэм.

Профессор кивнул.

— Да, так и есть, а в 1309 году там был коронован Карл Роберт Анжуйский.

Трое мужчин сели в карету и приказали извозчику отвезти их к церкви Святого Матьяша.

Добравшись до места, они обошли вокруг готического храма, история которого начиналась еще в одиннадцатом веке. Во время одной из реконструкций церковь перестроили по типу романской базилики.

— Это было во времена правления короля Белы Четвертого. Монгольские войска опустошили Венгрию и перебили почти половину населения. Людям просто некуда было бежать, чтобы защититься от дикой орды монгольских захватчиков. После этого король начал сооружать в стратегически важных местах крепости. Одной из них была Будайская крепость, и церковь Святого Маньяша — которая тогда еще называлась церковью Девы Марии — стала частью этой крепости и была перестроена в базилику. Позже, при короле Людовике Великом, она снова была перестроена в готическом стиле и расширена до церкви с тремя нефами. Ее сегодняшнее название отсылает нас к королю Матьяшу Корвину, который в пятнадцатом веке приказал возвести здесь колокольню. Король дважды венчался в этой церкви. А вот где состоялось венчание его сестры, неизвестно.

Мужчины остановились перед алтарем.

— Вы имеете в виду ее бракосочетание с Владом Цепешем? Вторую свадьбу Дракулы? — спросил Брэм.

Профессор кивнул.

— Да, возможно, отец всех вампиров однажды стоял на этом самом месте, где сейчас находимся мы, и произносил брачные обеты.

Брэм внимательно осмотрелся. Он внезапно почувствовал себя гораздо бодрее и начал с любопытством разглядывать церковь, ирландец представил себе, как валашский воевода вел к алтарю невесту, которая досталась ему по политическим соображениям. Дракула наверняка женился на венгерке не по любви — в отличие о первой жены Эржебет, которую приближающиеся турецкие войска и обман брата Дракулы Раду заставили совершить самоубийство. Неужели он и вправду, намереваясь победить смерть, заключил сделку с дьяволом и стал вампиром? И кем тогда была таинственная вампирша, носившая имя первой жены Дракулы и родившая ему детей, от которых произошли все современные кланы? Возможно, ему и вправду удалось каким-то образом перехитрить смерть.

Если Дракула после самоубийства первой жены действительно проклял Бога и, заключив сделку с дьяволом, стал вампиром, то становилось понятно, почему его потомки и по сей день боялись распятия и святой воды, а также не могли заходить в церковь.

Брэма интересовало множество вопросов. Даст ли ему эта поездка ответы хоть на некоторые из них?

Профессор Вамбери продолжил свой рассказ, и Брэм снова сосредоточился на его словах.

Пока между турками и Австро-Венгерской империей стоял Влад Цепеш, король Корвин мог хотя бы ненадолго вздохнуть с облегчением. Мирный период продлился даже дольше, чем он думал, — целых пятнадцать лет, пока султан Сулейман Первый не нанес Людвигу Второму сокрушительный удар на венгерской земле. Королю пришлось отступить с места сражения, а вследствие его гибели Венгрия осталась без правителя и перешла под власть турок. Хотя осада Вены в том году оказалась для турецких войск бесплодной, они довольно быстро захватили Будайскую крепость и превратили эту церковь в главную мечеть Буды. Почти сто пятьдесят лет этот храм носил имя Великой мечети Сулеймана. Турки уничтожили внутреннюю отделку храма, обезглавили фигуры святых и побелили стены. Лишь в 1686 году — после того как Вена была освобождена от турок — Священная Лига смогла отвоевать у них Буду и передала полуразрушенную церковь иезуитам.

Мужчины продолжили осмотр церкви. У ворот Девы Марии все еще можно было заметить следы вмешательства турок. В остальном перестройка церкви в стиле барокко скрыла ее старые раны. Брэм спустился в крипту, где стоял каменный саркофаг с останками венгерских королей эпохи Средневековья, и растерянно остановился.

— Очень странно, — вырвалось у него.

Поморщив лоб, ирландец приблизился к нише, так внезапно привлекшей его внимание.

— Что вы там обнаружили? — поинтересовался ван Хельсинг, после того как вместе с профессором Вамбери подошел к Брэму. — Слбаки? Здесь внизу, в крипте? — удивился он, увидев, на что показывает Брэм.

Ирландец осторожно приблизился к животным и присел возле них.

— Пять собак и две кошки. Они лежат так тесно, что издали выглядят словно сплошная груда меха, — сказал Брэм и покачал головой.

— Тот, кто принес сюда этих мертвых животных, отличается своеобразным чувством юмора, — произнес профессор Вамбери.

Брэм вытянул руку и провел ею по усыпанной коричневыми, серыми и черными пятнами шерсти животных.

— Они не мертвы, просто крепко спят. Смотрите, животные, без сомнения, дышат.

Ван Хельсинг опустился на колени рядом с Брэмом и осторожно вытащил одну из кошек из кучи переплетенных тел. Она вяло открыла глаза, но даже не подумала вырываться или убегать. Вместо этого кошка открыла рот и широко зевнула. Ван Хельсинг вынес ее на свет и стал рыться в шерсти на ее шее, пока не нашел то, что искал. Профессор присвистнул.

— Что вы там увидели? — спросил Брэм.

— Посмотрите сами и скажите мне, что это.

Брэм уставился на две маленькие ранки, показавшиеся ему до боли знакомыми, вот только раньше ему не приходилось видеть их на покрытой шерстью шее животного.

— Укус вампира, — тихо произнес ирландец.

— Но это невероятно, — возразил профессор Вамбери. — Такое невозможно здесь, в церкви.

— Взгляните и убедитесь в этом сами, — предложил ему ван Хельсинг.

Вместе мужчины осмотрели каждую собаку и кошку. Все животные были очень слабы и у каждого на шее были видны подозрительные следы укуса.

— Значит, вампиры научились проникать в церковь? От одной мысли об этом мне становится страшно, — сказал Арминий Вамбери, возвращаясь со своими спутниками к ожидавшей их карете.

— Или животные забежали в церковь уже после того, как их укусили, пытаясь найти тут убежище, — предположил Брэм. Возможно, они инстинктивно почувствовали, что могут здесь спрятаться.

— Может и так, — ответил ван Хельсинг. — Однако зачем вампирам нападать на животных в городе, где обитает предостаточно людей?

Никто из них не знал ответа на этот вопрос. Мужчины молча размышляли, пока карета не остановилась у вокзала. После этого они расплатились с извозчиком и вернулись в свое купе. Рабочие тем временем успели заменить локомотив и пополнить запасы угля. В котел уже подали пар, и кочегары быстрыми движениями лопат подбрасывали в печь новую порцию топлива. Было видно, что еще немного, и поезд двинется дальше на восток.

Брэм откинулся на спинку сиденья и окинул перрон ленивым взглядом.

— Я предполагаю, что это были наши юные вампиры. Они провели день в церкви и, вместо того чтобы нападать на людей, решили подкрепиться кровью животных, — сказал он. — Это звучит нелепо?

Оба профессора переглянулись, но ни один из них не стал смеяться над этим предположением.

— Возможно, хотя такое совпадение и кажется маловероятным, — сказал ван Хельсинг.

Арминий Вамбери задумчиво уставился в одну точку.

— По крайней мере это объяснило бы, как вампиры смогли попасть в церковь. Я еще ни разу не слышал, чтобы во всей Венгрии, Сербии или Трансильвании существовал хотя бы один вампир, который мог войти в христианский храм.

Это также означало бы, что юные наследники умеют больше, чем старые вампиры, и, вероятно, развили в себе некоторые способти, которыми не обладает даже сам Дракула, — задумчиво произнес Брэм и улыбнулся. — Это вселяет надежду, не правда ли?

— Да, возможно, время великого и могущественного вампира подходит к концу, — сказал ван Хельсинг. — Я жду не дождусь, когда мы увидим крепость Дракулы и, может быть, даже его самого, хотя и не знаю, безопасна ли для нас эта встреча. Это может стать последним из наших осуществившихся желаний! И все же мне кажется, что эта встреча станет кульминацией моих исследований, добавил охотник на вампиров и вздрогнул. — Знаете, может это звучит глупо, но у меня такое чувство, будто Дракула гораздо ближе, чем мы можем себе представить.


На пороге Трансильвании


Латона покинула особняк семьи Шей, собираясь еще раз навестить обитателей дома на Рабенштайг. Девушка решила несколько дней совсем не выходить на улицу и вести себя примерно, но не удержалась. Баронесса уже на следующий день вела себя так дружелюбно, словно ничего не произошло, и снова улыбалась, заговаривая с Латоной.

Старая женщина была так добра, что сразу же простила девушку и забыла о ее проступке. Тем сложнее было Латоне снова нарушить, правила хорошего тона. Однако на этот раз она хотя бы подготовилась. Латона сказала, что хочет навестить своих английских друзей, поэтому ей пришлось взять с собой Марлу. Задобрив служанку похвалами и подарками, Латона попросила ее никому не говорить о том, куда на самом деле пойдет ее хозяйка, несмотря на то, что она не собиралась брать Марлу с собой в дом на Рабенштайг или рассказывать ей что-либо о его обитателях. Нет, для камеристки Латона приготовила отдельную историю, в правдивости которой венка вряд ли могла бы усомниться. Латона сказала ей, что собирается тайно встретиться с молодым человеком. Марла вытаращила глаза от удивления, однако пообещала помочь.

Латоне оставалось лишь надеяться, что эта ложь никогда не станет известна кому-нибудь из семейства Шей. Нет, такого они ей, пожалуй, никогда не простят. Но лучше уж пусть Шей подумают, что Латона легкомысленная кокетка, чем узнают, что по одним улицам с ними ходят вампиры и оборотни. Тем более что члены этой семьи вообще не верили в ночных существ — это они ясно дали понять во время совместного ужина в Гранд-отеле.

Латона вышла из кареты рядом с собором Святого Стефана и приказала Марле ждать ее здесь через час.

— Всего один час? — сказала камеристка, и у нее в глазах зажглись озорные огоньки. — Что-то маловато для настоящего свидания!

Латона строго посмотрела на служанку.

— На что это ты намекаешь?

Марла поняла, что зашла слишком далеко. Ей не следовало позволять себе такие вольности.

— Ни на что. Я просто хотела сказать, что вам совсем не нужно тропиться. Я и карета будем ждать вас здесь столько, сколько понадобится. И никто не услышит от меня об этом ни словечка.

Вот что бывает, когда посвящаешь в свои тайны слуг. Ты становишься зависимым от них, а они сразу же начинают думать, будто теперь имеют право позволять себе всякие вольности. К счастью, Марла не была личной служанкой Латоны, а от Шей девушка все равно рано или поздно уедет.

Латона еще раз посмотрела на камеристку вежливым, но строгим взглядом, и зашагала вверх по улице.

Девушке казалось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди, когда она остановилась на пороге дома с привидениями и постучала в дверь.

Ей снова открыл Хиндрик.

— Входите, Латона. Что вы хотели?

Вампир провел девушку по лестнице в расположенную наверху гостиную. Там она снова увидела оборотня в человеческом обличье и юную вампиршу.

— Я пришла посмотреть, как чувствует себя Сеймоур, — ответила Хиндрику Латона.

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказал Сеймоур и, прихрамывая, подошел к ней.

— Ты можешь ходить? Я думала, что твоя нога сломана в нескольких местах.

Губы Сеймоура расплылись в широкой улыбке.

— Мы, оборотни, тоже обладаем особыми магическими способностями и можем сами исцелять себя, хоть и не так хорошо, как вампиры, — ответил он. — Кроме того, в полнолуние я превратился в волка, и это тоже сыграло свою роль.

— И все же тебе нужно беречь ногу, пока кости не срастутся окончательно, — напомнил оборотню Хиндрик. — Думаю, Иви вряд ли обрадуется, если ее защитником отныне будет хромой волк.

Сеймоур оскалился, однако послушно опустился на покрытое слоем пыли канапе.

— Я лишь хотел разнюхать, не принесла ли мне Латона в качестве гостинца небольшой кусочек сырого мяса.

Девушка растерянно уставилась на оборотня.

— А мне следовало это сделать? Я ведь совсем не знала… То есть я хочу сказать… Ты ешь человечину?

Сеймоур хрипло засмеялся.

— В общем-то, некоторые оборотни с удовольствием едят человеческое мясо. Однако я мечтал о куске говядины.

— Ты уже получил его сегодня, — напомнил оборотню Хиндрик. — Гораздо больше меня интересует, не узнала ли Латона что-нибудь о наших путешественниках, направляющихся на восток?

Девушка кивнула и вытащила из ридикюля* сложенный пополам листочек бумаги.

— Брэм прислал мне телеграмму из Будапешта. Их поезд сделал там остановку на несколько часов. Он и его спутники пребывают в добром здравии и уже продолжили путь. О трех летучих мышах они ничего не слышали. Где сейчас находится Дракула с Иви, они не знают. Вампир мог отправиться со своей пленницей на корабле по Дунаю, на карете или на поезде. И да, возможно, он превратился в волка или летучую мышь.

Сеймоур покачал головой.

— Нет, этого он не может сделать. Вернее сказать, он не может обратить Иви в животное против ее воли. А она вряд ли будет заботиться о том, чтобы их путешествие было как можно более коротким. Пока Иви сопротивляется, Дракула вынужден сковывать ее разум, чтобы держать ее в своей власти и не позволить ей сбежать. Я уже много раз пытался добраться до сознания Иви и мысленно связаться с ней. Она не отвечает. Я даже приблизительно не знаю, где она сейчас находится.

Латона услышала в голосе оборотня отчаяние. Было видно, что он очень любит свою сестру.

— Может быть, она просто слишком далеко? — предположил Хиндрик. — Ты хоть раз пытался мысленно связаться с Иви, находясь на таком расстоянии от нее? Ведь вы обычно всегда вместе.

Сеймоур покачал головой.

— Когда она в академии, да. Ведь мне нужно защищать ее. Однако раньше, когда я вместе с другими оборотнями бродил по болотам, а Иви сидела в замке Данлюс или путешествовала по стране с нашей матерью Тарой, нам часто приходилось общаться на больших расстояниях друг от друга. Не забывайте, в нас троих течет магическая кровь кельтских друидов. И наша связь не имеет ничего общего с теми силами, которые появились у нас, после того как я стал оборотнем, а Иви — вампиршей.

Латона с интересом слушала Сеймоура и в то же время наблюдала за Клариссой, на лице которой отражалось то любопытство, то отвращение. Молодая вампирша не могла привыкнуть к своему новому существованию и не хотела смириться с ним, хоть и не могла устоять перед притягательной силой этих магических существ.

Хиндрик и Сеймоур начали рассуждать, каким образом они могут помочь Иви, но раз за разом отвергали идеи, которые приходили им на ум. Пускаться вдогонку было слишком поздно. Кроме того, Сеймоур еще не выздоровел. Пока он встанет на ноги, пройдет еще какое-то время. А Хиндрик не мог оставить Клариссу одну.

Латона украдкой поглядывала на дочь барона Тодеско. Эту девушку окружало множество тайн. Разве сейчас не самая благоприятная возможность узнать некоторые из них? Латона поднялась со своего места и села на стул напротив молодой вампирши.

— Кларисса, можно тебя о чем-то спросить?

Когда веки вампирши поднялись, Латона увидела в ее глазах столько огня, что ей стало не по себе.

— Ничего, если мы перейдем на ты?

Кларисса презрительно фыркнула.

— Думаешь, теперь, когда я стала вампиршей, для меня все еще имеют значение условности? Насколько я поняла, с этого момента мне будет хотеться лишь одного: бродить по ночному городу, набрасываться на ни о чем не подозревающих прохожих и пить их кровь!

Латону испугала озлобленность девушки.

— Значит, ты не хотела, чтобы тебя превращали в вампиршу?

— Меня никто об этом не спрашивал! — крикнула в ответ Кларисса. — Я вообще не представляю, чтобы кто-то мог добровольно согласиться на такое!

Латона улыбнулась, вспомнив о Малколме и его укусе.

— Я бы с радостью превратилась в вампиршу, чтобы всегда оставаться вместе с Малколмом.

Кларисса удивленно уставилась на Латону.

— Ты влюбилась в вампира? В таком случае я искренне тебе сочувствую. Спасайся бегством, пока еще не поздно.

— И не подумаю, — решительно произнесла Латона. — Напротив, я отправлюсь на поиски Малколма, как только выполню обещание, которое держит меня здесь. Мы поклялись друг другу в вечной любви и верности.

— Да, мы с Лучиано тоже давали друг другу такие клятвы. Однако при этом он совершенно забыл упомянуть о том, что искренне и горячо любит только мою кровь и что ему гораздо приятнее представлять меня на своем обеденном столе, чем в качестве спутницы жизни.

Каждое слово, вырывавшееся из уст Клариссы, было наполнено ненавистью. Было видно, что поступок Лучиано задел ее до глубины души. Девушка считала, что любимый предал ее, но Латона догадывалась, что страсть захлестнула юного вампира с такой силой, что он, сам того не желая, потерял самообладание. Малколм тоже мог бы убить ее, если бы Брэм появился хоть на минуту позже, и все же Латона не осуждала вампира за эту страсть, являвшуюся частью его природы. Она любила его. А ведь любить — значит прощать и принимать другого таким, какой он есть. И если единственная возможность быть вместе с Малколмом заключалась в том, чтобы тоже стать вампиром, Латона готова была на это решиться, Она опять посмотрела на Клариссу, каждое движение которой было пронизано страданием.

— То, что Лучиано укусил тебя, еще не значит, что его клятвы были ложью, — осторожно произнесла Латона.

Кларисса фыркнула.

— Откуда тебе об этом знать? Он соблазнил меня и воспользовался моей наивностью, чтобы напиться моей крови.

— Если то, что ты говоришь, правда, почему он не оставил тебя умирать?

Кларисса пожала плечами.

— Хиндрик сказал мне, что некоторые кланы создают нечистокровных, чтобы использовать их в качестве слуг.

Латона кивнула.

— Вполне возможно. Но разве после твоего превращения Лучиано начал обращаться с тобой как со служанкой? Может быть, он стал вести себя неуважительно или вовсе перестал замечать тебя?

Кларисса неохотно призналась, что ничего из перечисленного Латоной не произошло.

— Почему же тогда ты сомневаешься в искренности его чувств?

Юная вампирша задумалась. Презрительная гримаса исчезла с лица Клариссы, однако Латона почувствовала, что ее собеседницу охватило отчаяние.

— Если Лучиано и вправду любит меня, как же он мог так поступить со мной, даже не поинтересовавшись, хочу ли я этого? Он не признался мне, что он вампир. Да, я пообещала, что поеду вместе с ним в Рим, но я не собиралась становиться вампиршей! Я больше никогда не увижу солнечного света. И я не могу попросить прощения у своих родных. Лучиано убил меня. Как же мне после этого продолжать любить его? Как доверять ему?

Латона задумалась над словами девушки. В чем-то Кларисса была права. И все же Латона не считала, что за обманом Лучиано таилось коварство. Разве юный вампир смог бы сблизиться с Клариссой, если бы сразу признался ей, кто он на самом деле? Не много девушек общалось с вампирами так свободно, как Латона! Если Лучиано и можно было в чем-то упрекнуть, то лишь в том, что он переоценил свою способность держать себя в руках.

— О чем ты думаешь? Почему ты замолчала? — неожиданно спросила Кларисса.

— Мне кажется, ты должна прислушаться к себе и понять, остались ли в твоем сердце чувства, которые ты испытывала к Лучиано. Если ты все еще любишь его, дай ему второй шанс. Вполне возможно, что лишь неопытность и вампирская природа заставили Лучиано потерять самообладание. Он не хотел причинять тебе вред.

Кларисса наклонилась вперед и посмотрела на Латону широко открытыми глазами.

— Но что же он имел в виду, когда говорил, что возьмет меня к своей семье в Рим? Хочешь сказать, он думал, что я смогу жить среди вампиров, оставаясь при этом человеком? По тому, как ты качаешь головой, становится ясно, что Лучиано уже тогда собирался сделать меня одной из них!

— Поговори с ним, когда он вернется. Позволь ему все объяснить. Лучиано наверняка не хотел превращать тебя в вампиршу, не поговорив с тобой, а уж тем более против твоей воли — по крайней мере Малколм так не поступил бы. Я не знакома с Лучиано, поэтому не могу судить о его характере.

Кларисса развела руками.

— Если бы он был здесь и я могла бы крикнуть все, что меня мучит, ему в лицо! Но Лучиано почему-то решил отправиться в Трансильванию, чтобы спасать другую девушку. А меня оставил наедине с моей болью. Уверяю тебя, как бы тебе ни приходилось страдать при жизни, что такое настоящая боль, ты поймешь лишь во время превращения!

Последнюю фразу юной вампирши Латона постаралась сразу же забыть. О боли, которая ждала ее, если она решит последовать за Малколмом в мир вампиров, девушка предпочитала не думать. В противном случае ей может не хватить мужества. Но то, что Кларисса сказала перед этим, заставило ее собеседницу улыбнуться.

— Не знала, что это смешно, — сердито произнесла вампирша.

— О нет, ты все неправильно поняла. Я вовсе не смеюсь над тобой. Просто я услышала в твоем голосе ревность. Может быть, ты так сильно сердишься на Лучиано еще и потому, что думаешь, будто он влюблен в Иви, а не в тебя? Если это так, то поверь мне, тебе нечего бояться. Просто Алиса, Франц Леопольд, Иви и Лучиано — друзья. Они никогда не бросают друг друга в беде. Поэтому Лучиано и отправился спасать Иви. Мне кажется, это говорит лишь в его пользу. Для того ведь и нужны друзья, чтобы ты всегда мог на них положиться! Подумай об этом, прежде чем упрекать его в том, что на самом деле является свидетельством его верности и мужества.

Кларисса замолчала, и ее лицо просветлело. Когда она снова заговорила, по ее голосу было слышно, как сильно она скучает по Лучиано.

— Я бы с радостью поговорила с ним, если бы он наконец вернулся обратно.

Обе девушки тяжело вздохнули.

— Мне тоже трудно быть терпеливой, — призналась Латона. — Но боюсь, что сейчас нам не остается ничего другого.

Кларисса снова задумалась. Ее лоб покрылся морщинками, а затем снова разгладился.

— Знаешь, что кажется мне странным? Что два вампира, оборотень и человек мирно — почти как старые друзья — сидят в одной комнате, и при этом не происходит ничего ужасного. Хотя вынуждена признаться, что запах твоей крови постоянно отвлекает меня от разговора и разжигает мой аппетит.

Латона поднялась со стула. С улицы донесся звон колоколов, отбивавших время.

— Тогда я лучше пойду, чтобы не провоцировать тебя на что-то, чего бы ты вовсе не хотела, и я, по правде говоря, тоже!

Кларисса вскочила и протянула руки к гостье.

— Латона, ты еще придешь? Прошу тебя! Мне кажется, ты понимаешь меня. Сейчас ты для меня единственная подруга, с которой я могу поговорить по душам.

Латона кивнула.

— Да, я приду, как только придумаю какую-нибудь отговорку. И принесу Сеймоуру побольше вкусного сочного жаркого из говядины.

Оборотень улыбнулся, обнажая острые клыки.

— Отличная мысль!

* * *


Утром местность под ними изменилась. Равнина стала бугристой, затем показались холмы, которые в конце концов перешли в горы. Наследники не знали, где они, но в том, что Венгерская низменность осталась позади, не было никаких сомнений. Возможно, они уже пересекли границу Венгрии и теперь находились на краю Трансильвании — страны за лесами.

Алиса попыталась еще раз мысленно связаться с вечерницей, которая возглавляла стаю, чтобы узнать, где летучие мыши собираются провести день. В ответ вампирша получила смешение образов, ощущений и слов.

«Тут есть пещеры, — передала Алиса Лучиано и Францу Леопольду. — Давайте осмотрим их и выберем себе одну, которая была бы достаточно большой для того, чтобы мы могли принять свой обычный облик».

Когда начало светать, вампиры увидели перед собой большой горный хребет, почти доверху покрытый густым лесом. Лишь самые высокие вершины заканчивались голыми скалами. В стенах этих утесов наследники обнаружили дыры и расщелины разнообразных форм, к которым и направилась стая вечерниц. Пещеры были отлично защищены от любого вторжения, но в то же время отрезали вампиров от источников пищи.

— Как хорошо, что по дороге мы подкрепились говяжьей кровью, — сказала Алиса, после того как наследники выбрали пещеру и, залетев в нее, приняли человеческий облик.

Они с любопытством огляделись по сторонам. Все больше и больше летучих мышей влетали в пещеру, искали подходящий уступ, хватались за него своими острыми когтями и повисали вниз головой. Затем животные закутывались в перепончатые крылья и закрывали глаза. Алиса не могла сказать, действительно ли они спят или просто отдыхают. Во всяком случае чувства вечерниц и днем были обострены, так что они в любой момент могли сорваться с места и улететь. В этом заключалось их преимущество перед вампирами, которые днем впадали в оцепенение. Однако и летучие мыши днем вряд ли могли бы сразиться со своими врагами. Если спугнуть их и заставить вылететь из пещеры, солнечный свет сделает их практически беспомощными, и они не смогут отразить нападение хищников. Их точная система эхолокации днем не могла сравниться с острым зрением хищной птицы. Поэтому летучие мыши при выборе укрытия уделяли много внимания тому, чтобы никто не смог потревожить их покой.

Тени в долине уже становились светлее, а трое вампиров все еще сидели на полу пещеры и разговаривали.

— Вы хоть раз задумывались о том, что мы будем делать, когда доберемся до крепости Дракулы? — спросила Алиса.

— Сначала мы оценим ситуацию, — сказал Франц Леопольд.

— Да, нужно понять, какие у нас преимущества. Но нам не следует попадаться кому-либо на глаза, — добавил Лучиано. — Нам неизвестно, кто еще кроме Дракулы живет в крепости, но мы можем исходить из того, что все ее обитатели каким-то образом связаны с ним и докладывают ему обо всем происходящем.

— И в чем же заключаются наши преимущества, кроме того, что нам, возможно, удастся остаться незамеченными? — поинтересовалась Алиса. — У нас нет ни оружия, ни могущественных магических сил, с помощью которых мы могли бы выступить против старого вампира. И мы понятия не имеем, какими способностями обладает он.

— Да, оружие нам бы не помешало, — сказал Лучиано. — Я бы сейчас не отказался от парочки серебряных клинков, висящих в фехтовальном зале дворца Кобург.

— И как бы ты взял их с собой? Летучая мышь со шпагой в зубах? забавная картина, — раскритиковал друга Франц Леопольд.

— И все же они бы нам пригодились, — не уступал Лучиано. — А что еще мы можем использовать в борьбе против Дракулы? Может быть, в его замке есть оружие и нам каким-то образом удастся до него добраться?

Алиса покачала головой.

— Не думаю, что стоит вступать в борьбу с Дракулой с клинком в руке. Боюсь, даже Лео не сможет с ним тягаться.

— Думаешь, он фехтует лучше, чем наш Дракас? — не унимался Лучиано.

— Думаю, Дракула не согласится на честный поединок на шпагах, — ответила Алиса. — Нет, мне кажется, он прибегнет к другим средствам. Если Дракула, несмотря на сопротивление Иви, смог увезти ее с собой, нам нужно быть готовыми к тому, что он обладает невероятными ментальными силами. Вполне возможно, что он гораздо сильнее обычного вампира и быстрее превращается и различных животных.

— Ну и что? Хочешь сказать, что нам нужно оставить все как есть? Предлагаешь повернуть назад? — с упреком посмотрел на вампиршу Франц Леопольд.

Алиса покачала головой.

— Нет, я не об этом. Я лишь хочу, чтобы вы понимали, какими силами обладает наш противник, и не бросались на него с голыми руками.

Друзья еще немного посидели молча, раздумывая, что им делать дальше, но никто из них не смог придумать ничего стоящего.

— Итак, мы исходим из того, что Дракула является родоначальником всех современных вампирских кланов и обладает многовековым опытом, а поэтому делает все лучше и быстрее нас, — пробормотал Лучиано и наморщил лоб.

Алиса беспомощно пожала плечами.

— Да, нам будет довольно сложно оставаться незамеченными. Скорее всего, он учует наш запах еще на подступах к крепости.

— Дракула гораздо старше нас, и у него больше опыта, и все же я думаю, что кое в чем Носферас сумели его превзойти, — заявил Лучиано.

Алиса удивленно посмотрела на него, а в глазах Франца Леопольда заиграли насмешливые огоньки.

— Именно Носферас? Может быть, от страха высоты или предстоящей опасности у тебя помутился рассудок? Не думаю, что нам помогут твои голословные заявления.

— Это вовсе не голословное заявление! — разгорячился Лучиано. — Я лишь размышлял о кланах и их развитии, и мне вспомнилось, что с незапамятных времен главным козырем людей в борьбе с вампирами были различные христианские символы и святыни. Даже в Гамбурге, где люди гораздо больше верят в силу туго набитого кошелька, чем в Бога, распятие и святая вода до сих пор сохранили власть над членами клана Фамалия. Что уж тогда говорить, о Трансильвании, где движимые глубокой верой люди каждое воскресенье ходят в церковь? Говорю вам, Носферас единственные, кому удалось преодолеть силу церкви. Трудно объяснить, почему это случилось именно в том месте, которое считается центром христианства, но я догадываюсь, в чем тут дело. Рим — город с наибольшим количеством церквей и монашеских орденов и наименьшим числом искренне верующих людей. Алчность и стремление к власти давно уже заменили истинное религиозное учение, и Носферас получили возможность преодолеть силу христианских святынь, которых сами люди лишили святости.

Алиса и Франц Леопольд изумленно уставились на друга.

— А это неглупая мысль, — сказал Дракас. — Вот только как нам обзавестись святым оружием?

— В Трансильвании наверняка достаточно церквей, — ответила ему Алиса.

Но еще до того, как наследники смогли решить одну из насущных проблем, над горизонтом поднялось солнце. Оно начало сковывать их мысли. Трое вампиров свернулись на каменном полу пещеры и погрузились в дневное оцепенение.

* * *


В сознание Иви проникли грохот и тряска. Ночь близилась к концу, но вампиршу по-прежнему окружала гнетущая темнота. Для того чтобы понять это, ей не нужно было даже открывать глаза. Но что это за шум и почему все вокруг нее так странно вибрировало? Или этот грохот существовал лишь в ее голове?

Иви попыталась сосредоточиться. Это было не так-то просто. Все предметы вокруг нее расплывались и словно перетекали друг в друга. Даже ее тело, казалось, слилось с окружающим пространством и было закутано в кокон, сплетенный из темноты. Полосы черного тумана, словно клейкие нити огромной паутины, обвивали и обездвиживали вампиршу.

Повелитель был рядом, но в эту минуту он сосредоточился на чем-то другом и не заметил, что его хватка ослабла. Иви попыталась отогнать туман и получить ясную картину того, что происходило вокруг. Где она находилась?

Мысли вампирши текли медленно, словно мед. Иви казалось, что она видит, как они собираются в капли и медленно перекатываются в ее сознании.

Она слышала, как перебирают копытами кони, и чувствовала их запах. Это была та самая четверка вороных лошадей, которая была поряжена в карету Дракулы в Вене. Ну хоть что-то ей удалось выяснить. Рука вампирши нащупала мягкую бархатную обивку сидения. В голове Иви появился образ черной кареты повелителя. Но что-то здесь было не так. Карета не катилась по дороге, иначе шум и тряска были бы совсем другими. К тому же их со всех сторон окружали перегородки, а воздух был спертым. Ржание лошадей глухо отражалось от чего-то непроницаемого. Внезапно раздался резкий звук свистка.

Ну конечно, железная дорога! Дракула приказал поместить карету и лошадей в один из вагонов поезда. Так они могли продолжать свой путь и ночью, и днем, надежно укрытые от солнечных лучей. Вот и разгадка! Иви опять сосредоточилась и направила свои мысли в том направлении, куда двигался поезд. Восток. Да, они ехали на восток. Значит, Дракула действительно собирался увезти ее в свою крепость в Карпатах, чтобы основать с ней новый род вампиров? Чтобы вырастить детей, которые превзойдут представителей всех существующих кланов, поскольку в их жилах будет течь кровь друидов, оборотней и древних ирландских вампиров, существовавших еще при жизни Влада Цепеша? Дракула был безумен и вызывал у Иви отвращение. Нет, вампирша вовсе не собиралась помогать ему в осуществлении его планов. Лучше уж спрыгнуть в лучах восходящего солнца с самой высокой бойницы его крепости в ущелье Арджеша! Перед глазами Иви возник образ красивой молодой женщины, лицо которой исказила гримаса отчаяния. Она взобралась на серый каменный зубец стены, с мольбой вознесли руки к небу, в последний раз взглянула в утреннее небо и бросилась вниз.

Сбитая с толку Иви еще раз вернулась к образу женщины. Чье это воспоминание? Во всяком случае не ее. Нет, Иви не хотела так заканчивать свое существование. Прежде чем сдаться и покончить с собой, она еще поборется и испытает все средства, чтобы освободиться от железной хватки Дракулы.

Вампирша осторожно направила свои мысли дальше. Следует ли ей рассчитывать лишь на собственные силы или лучше дождаться помощи друзей?

Иви попыталась связаться с Сеймоуром. Она привыкла находить брата даже на больших расстояниях и устанавливать с ним ментальную связь, поэтому и сейчас отпустила свои мысли и стала искать его. Иви не удивило, что она не смогла отыскать брата поблизости, и все же ей было больно осознавать, что его нет рядом. Присутствие волка утешило бы ее. Но для Сеймоура, возможно, было даже лучше, что он находился так далеко от Дракулы. Повелитель совершенно ясно дал ей понять, что он не раздумывая уничтожит оборотня, если тот еще раз попадется на его пути.

Где же ее брат, по-прежнему в Вене? Иви постаралась сосредоточиться на этом городе. Ее мысли понеслись назад через широкие просторы, пока не достигли роскошной столицы Габсбургов. Вампирша пыталась отыскать мысли брата. Но что это? Сеймоур был слаб, его мучила боль. Он лежал на кровати в человеческом обличье, с толстой повязкой на ноге. Что же случилось, после того как она приказала ему уйти?

Воспоминания оборотня проникли в сознание Иви. Она увидела, как вокруг него бушует пламя. Густой дым проникает в легкие и не дает дышать. Иви закашлялась. Жаркое дыхание огня обжигало волосы. Вампирша увидела среди оранжевых языков Алису, Лучиано и Франца Леопольда. Она услышала, как люди кричат от боли, страшась приближающейся смерти. Что же, черт возьми, произошло в Вене?

«Иви!».

«Да, я здесь, — ответила вампирша. — Что случилось? Мне удалось увидеть огонь и почувствовать твои страдания. Что с нашими друзьями? Они были там. Сеймоур, что произошло?».

Тень напротив Иви зашевелилась. Разум повелителя словно железной рукой ухватил мысли вампирши и разорвал ее связь с братом.

— Ах, моя красавица уже проснулась и сразу же устремила свои мысли вдаль. Да она просто образец непослушания!

Горячий луч пронзил сознание Иви и заставил ее вскрикнуть от боли.

— Если это показалось тебе недостаточно болезненным, послушай и заруби себе на носу: еще при жизни моим девизом было «Не любовь, но страх передо мной является причиной беззаветной преданности моего народа». Никогда не забывай об этом. Нет ничего хуже предательства. Ни за что я не караю так, как за измену! Иногда мне приходится запастись терпением и дожидаться удобного случая. И тогда я жду, не спуская глаз с предателя. Я жду терпеливо, пока не наступит час расплаты. И тогда уже не стоит надеяться на пощаду. Запомни, Иви, я никогда ничего не забываю и не прощаю.


Сигишоара


Арминий Вамбери развернул на соседнем сиденье географическую карту.

— Завтра утром мы прибудем в Сигишоару. Насколько мне известно, там у нас будет несколько часов свободного времени, прежде чем поезд отправится дальше в Брашов, где нам придется сойти и поискать карету. А значит, мы сможем осмотреть городок Сигишоару, который, как мне кажется, заинтересует вас, мистер Стокер.

— Почему? — выпрямившись, спросил Брэм.

Долгие раздумья убаюкали его. Образ Иви уже давно не возникал у него перед глазами с такой отчетливостью. Это было безумием, полнейшим безумием, и все же в этот миг ирландец готов был пойти ради нее на все. Пожертвовать чем угодно, лишь бы освободить ее из рук Дракулы.

Пойти на все? Но что же он мог сделать?

Конечно же, у Брэма уже был некоторый опыт общения с вампирами. Но разве он мог что-нибудь противопоставить великому повелителю Дракуле, чье вампирское существование насчитывали несколько веков? Да, он смог с помощью серебряной шпаги помешать Малколму убить Латону, но Дракуле, вероятно, не составит труда обезоружить его. Брэм подавил вздох. И для здоровья ирландца, и для спасения его души было бы лучше, если бы он выбросил эту нелепую затею из головы. Но взгляд Иви повсюду преследовал Брэма и не давал ему покоя.

На какое-то время он задумался о своей жене Флоренс, которая осталась дома в Лондоне. Хотя его друг Оскар Уайльд также добивался руки ирландской красавицы, она выбрала Брэма. Не жалела ли она теперь о своем решении? Флоренс была не в восторге от идеи мужа взять Латону с собой в Вену. Что бы она сказала, узнай, что Брэм отправился в Трансильванию на поиски вампирши неземной красоты? Нет, он не был примерным мужем. Флоренс уже давно ожидала возвращения Брэма в Лондон и, вероятно, недоумевала, что могло задержать его в Вене. Он даже не послал жене телеграмму, чтобы уведомить ее о своих дальнейших планах. Брэма терзали угрызения совести.

Поэтому ирландец был рад, когда профессор Вамбери немного отвлек его от невеселых раздумий. Брэм наклонился вперед и стал рассматривать карту Трансильвании.

— Почему именно Сигишоара?

— Потому что согласно преданию здесь в 1431 году жили Влад Второй и его супруга — принцесса Молдавского княжества Снежна. В этом же году родился Дракула. Я покажу вам здание в верхней части города, которое считается родным домом Влада Цепеша, хоть я и не ручаюсь за правдивость этой информации. Некоторые люди говорят, что этот дом был построен лишь через несколько десятилетий после его рождения.

— Почему родители Дракулы жили в Сигишоаре? Я думал, что его отец был валашским воеводой, — сказал Брэм.

— В то время Влад Второй был в изгнании, поэтому и жил там. Согласно различным источникам несколько месяцев спустя он переехал в Нюрнберг. Затем Влада Второго приняли в орден Дракона и дали ему прозвище Дракул. Его сын Влад Третий стал одним из членов этого ордена, когда ему было всего-навсего пять лет.

— Дракула, Сын Дракона, — произнес ван Хельсинг и кивнул.

— Да, или Сын Дьявола, если исходить из румынского значения слова drac, — добавил венгерский профессор.

— В то время султан Мурад Второй в очередной раз угрожал вторжением и оказывал значительное давление на Влада Второго. Воеводе не оставалось ничего иного, кроме как стать вассалом султана, заплатить ему дань и отдать своих малолетних сыновей Влада и Раду к нему в заложники. Мальчикам пришлось расти в турецком плену. Я думаю, это обстоятельство в значительной мере повлияло на характер Влада. Понимаете, над сыновьями воеводы постоянно поднимался меч палача, готового ослепить или убить мальчиков, если их отец сделает хоть один неверный шаг или совершит что-то неугодное султану. В тот период Влад не только проникся глубокой ненавистью к султану, но и потерял доверие к отцу и начал презирать брата, пытавшегося завести дружбу с турками. Позже именно Раду повел войско султана к крепости Поенари и подтолкнул Эржебет к самоубийству.

На несколько минут в купе воцарилась тишина, затем венгерский профессор снова склонился над картой.

— Но ведь я хотел немного рассказать вам о Сигишоаре. Истории этого городка началась в двенадцатом столетии, когда немецкие крестьяне, обитавшие на берегах Рейна и Мозеля, переселились в Трансильванию. Позже их стали называть трансильванскими саксами. Венгерский король пригласил их сюда, чтобы они заселили и охраняли восточные границы его владений. Раньше на этой территории находились лишь небольшие румынские поселении и развалины нескольких крепостей периода Римской империи. Немецкие переселенцы сразу же начали строить на этой земле укрепления, подобные тем, которые они видели у себя на родине. Они возвели сотни церквей-крепостей, каждая из которых могла вместить в себя целую деревню, и города, окруженные крепостными стенами и башнями. Четкая организация обеспечивала надежную защиту в случае нападения, и я могу вам заявить, что такие случаи регулярно возникали и до правления Влада Цепеша! Турецкие войска кочевали по миру в поисках легкой наживы и грабили все, что попадалось им на пути. Они также захватывали мирных жителей и переправляли их в Османскую империю в качестве рабов. Однако долгих осад турки почти никогда не вели, предпочитая отправляться дальше к новым поселениям. Поэтому подобные укрепления давали людям возможность защититься от набегов.

В Сигишоаре башни городской стены до сих пор носят названии цехов, которые были ответственны за их содержание, а в случае нападения осуществляли защиту прилегавшего к ним участка стены: Башня Оловянщиков, Башня Канатчиков и так далее. Интересно также разделение Сигишоары на три части. Нижняя часть города, раскинувшаяся в долине на берегах речушки Тырнава-Маре, вместе с расположенной на склоне холма верхней частью образуют Город живых. Верхняя часть Сигишоары окружена толстой крепостной стеной. А на вершине холма, ближе к небу, поселенцы возвели Город мертвых с церковью и городским кладбищем. Примечательно, что школа, которая должна освобождать разум учащихся от невежества, тоже находится там, наверху. Вероятно, возводившие ее люди считали, что это поможет ученикам лучше познать божественную мудрость, — усмехнулся профессор. — Дорога к мудрости состоит из множества ступеней. В Сигишоаре их ровно семьдесят пять. По крайней мере столько ступенек насчитывает крытая лестница, ведущая к школе, призванная в ветреную и дождливую погоду хоть немного облегчить ученикам путь к просвещению. Нескончаемо длинный темный тоннель, ведущий к свету!

* * *


Как раз над этой странной лестницей, которую описывал своим спутникам профессор Вамбери, за час до полуночи появилась стая воронов. Их было около двух десятков, и все они на первый взгляд ничем не отличались друг от друга. Но присмотревшись к ним получше, можно было заметить, что лишь у половины птиц черные глаза. У остальных они светились красным цветом. Вороны пролетели над лестницей и закружили над крышами строений, расположенных на вершине холма. Слева, у крепостной стены, находилось старое здание школы. Если, пройдя все сто семьдесят пять ступенек лестницы, подняться еще немного выше по холму, можно увидеть прямо перед собой новую школу, а немного дальше, на самой вершине — церковь, носившую имя Святого Николая. За церковью располагалась стена, соединяющая Башню Канатчиков с Башней Колокололитейщиков. Справа от церкви находилось кладбище. Могилы, кресты и надгробные камни виднелись на уступах и небольших террасах на крутом склоне холма. Старые каштаны и темные ели, поросшие мхом и лишайниками, отбрасывали на могилы длинные причудливые тени. Вокруг было влажно и пахло сыростью. Над могильными камнями завывал ледяной ветер.

Колокола пробили одиннадцать раз, и вороны, облетев вокруг башенки-сигнатурки*, опустились на ветви кладбищенских деревьев. Усевшись на них, птицы замолчали, с нетерпением ожидая чего-то важного. Затем несколько из них оторвались от темных еловых веток и опустились на землю. В тени могильных камней их тела начали стремительно увеличиваться и менять форму. Черное оперение исчезло, уступив место бледной коже и темным накидкам.

Тонка поднялась на ноги и осмотрелась. Затем она вышла на обросшую мохом и папоротником тропинку. Там вампирша остановилась и неподвижно уставилась в темноту. Остальные вампиры, прилетевшие вместе с ней из Вены, остались в тени деревьев. Они тоже замерли в молчаливом ожидании.

Было около полуночи, когда в ночной тишине послышался скрежет отодвигаемой плиты. Отверстие под ней становилось все шире и вскоре из него высунулась костлявая рука, белеющая в лунном свете. Она была такой сухой, что походила на кисть скелета.

Затем глухой скрежет наполнил все кладбище. Каменные плиты отодвигались и поднимались вверх. Сначала из ям под ними высовывались бледные пальцы, затем руки и головы. Мало-помалу все вампиры выбрались из могил. Они, по мнению Тонки, были ужасны. Ее покрытое шрамами худое лицо также вряд ли можно было назвать красивым, и все-таки с копной длинных черных волос, закутанная в широкий плащ, вампирша выглядела впечатляюще.

Одетые в лохмотья вампиры сходились со всех сторон. Громко шаркая ногами и прихрамывая, они приближались к Тонке, которая по-прежнему неподвижно стояла посреди кладбища.

— Ты звала нас? — сказал один из них скрипучим голосом.

— Что случилось? — спросил другой.

— Вы узнаете об этом, как только сюда прибудут чистокровные Упири, — холодно ответила Тонка.

— Они уже здесь, — донесся до нее низкий голос вампира, стоявшего на крутой лестнице, которая спускалась от церкви к кладбищу.

Нечистокровные, которые еще несколько минут назад лежали в своих могилах, упали на колени и поклонились своему воеводе.

Тонка с удовлетворением отметила, что великий предводитель их клана Боислав пришел не один. Рядом с ним она увидела самых старых и могущественных вампиров, которые носили титул бояр, а также имели право первыми выбирать себе селения и крепости, где без их согласия не мог утолять жажду никакой другой вампир. Лишь самые крупные города Трансильвании — Брашов и Сибиу — были открыты для всех. Сигишоара же входила в личные владения воеводы, и он приглашал сюда лишь тех, кого хотел видеть. Тонка была одной из немногих Упири, удостоившихся чести охотиться здесь, до того как она потерпела поражение в Ирландии. После этого вампиршу лишили такой привилегии, по крайней мере на какое-то время. Воеводу слишком разозлила ее неудача. То, что Упири, с которыми Тонка отправилась в Ирландию, были там уничтожены, его при этом мало волновало.

Тонка начала перечислять чистокровных Упири, собравшихся по ее зову. Да, их пришло немало. Вампирша отмечала все новые и новые имена. Даже четверо самых юных наследников, которым было от семи до тринадцати лет, присутствовали тут. Они с гордым видом стояли среди оборванных и грязных нечистокровных. Это было дикое войско, безропотно служившее воеводе и выполнявшее все его прихоти. Их можно было послать на задание, из которого ими уже не вернутся.

Впервые Тонка смотрела на них с интересом. Может быть, именно сейчас и настало их время. Они были не очень сильными и глуповатыми, но, возможно, на этот раз главную роль сыграет их количество. Дракула был старым, хитрым и чрезвычайно могущественным вампиром. Но он был один и не мог сражаться одновременно на всех фронтах!

— Ты послала к нам воронов, чтобы созвать всеобщее собрание, — нарушил тишину воевода. — Сегодня ночью мы пришли сюда из всех уголков наших земель, чтобы послушать, что это за важная новость, которая должна заставить нас объединиться. Все мы Упири, гордые, сильные и независимые. Уже много веков мы предпочитаем в одиночестве бродить по лесам, деревням и городам. Мы одинокие охотники, которые ни у кого не спрашивают, на кого им нападать, кого убивать, а кого превращать в нечистокровных. В отличие от изнеженных вампиров из западных кланов, которые словно стадо овец сбиваются в кучу, чтобы защититься от людей. И это притом, что попытки людей противостоять вампирам просто смешны, — презрительно добавил он.

Тонка дрожала от нетерпения, но знала, как важно дождаться, когда воевода закончит свою речь и даст ей слово. Наконец Боислав повернулся и обратился к ней:

— Тонка де Упири, скажи мне, удалось ли тебе на этот раз выполнить мое поручение? Наследников других кланов больше нет?

Вампирша невольно вздрогнула. Конечно же, она ожидала этого вопроса, но ей было нелегко снова докладывать о поражении, несмотря на то, что на этот раз в случившемся не было ее вины.

Но так ли думали воевода и бояре? Дадут ли они ей возможность все объяснить, или воевода сразу сочтет ее никчемной неудачницей и прикажет нечистокровным прямо тут разорвать ее на кусочки? Тонка понимала, что ей необходимо тщательно обдумывать каждое слово. Лучше всего вообще не говорить сразу о наследниках.

— В Вене нам пришлось столкнуться не только с Дракас и их гостями, — начала она. — После того как мы с воронами несколько недель вели наблюдение и до мельчайших деталей продумали план уничтожения наследников, к нам явился нежданный гость.

Видимо, воевода и бояре уже догадались, что Тонка пришла не с добрыми вестями. Их лица помрачнели. В лунном свете засверкали обнаженные клыки. Тонка поспешила продолжить рассказ.

— К нам собственной персоной пожаловал великий повелитель и отец всех кланов Дракула!

Вампирша замолчала и прислушалась к нарастающему гулу толпы, в котором отчетливо слышалось удивление, а также ненависть и гнев собравшихся Упири.

— С чего это Дракула приехал в Вену именно теперь? — прошипел воевода. — Он узнал о нашем замысле и попытался помешать его осуществлению?

Тонка ответила не сразу.

— И да, и нет. До большинства наследников отрекшихся от него кланов повелителю нет никакого дела. Его интересует лишь одна из них — Иви-Мэри де Лицана!

Воевода наморщил лоб.

— И что же? Вы отдали ее Дракуле?

— У нас не было другого выбора, — заскрежетала зубами Тонка. — Это произошло в ночь перед тем, как наша ловушка должна была захлопнуться. Мы проводили последние приготовления в театре на Рингштрассе, когда внезапно появился Дракула и приказан нам немедленно покинуть Вену, — сказала вампирша и беспомощно развела руками. — Нас было слишком мало, чтобы открыто противостоять повелителю. Поэтому я подумала, что нам лучше отступить и позволить ему захватить Лицана, а осуществление плана отложить до более удобного случая, — И ты созвала нас сюда лишь для того, чтобы рассказать об этом?

Воевода начинал терять терпение. Тонка быстро продолжила:

— Немедленно вернуться домой и созвать это собрание меня заставила новость о том, для чего Дракуле нужна Лицана, — ответила она и снова ненадолго замолчала. — Побывав в Ирландии, мы узнали, что Иви не настоящая наследница Лицана, а дочь могущественной друидки. Сопровождающий ее повсюду оборотень — это ее брат Сеймоур, который во время торжественной клятвы смешал свою кровь с кровью сестры. Превращение Иви проводил древний вампир Турлох, бард, рассказчик и друид, который не относится к детям Дракулы, однако является кем-то наподобие чистокровного.

— К чему вся эта болтовня? Какое нам дело до старинных ирландских преданий? — прорычал один из бояр, бросавший на Тонку ядовитые взгляды. — Или ты пытаешься отвлечь нас от своего очередного провала?

По лицу вампира было видно, что ему сейчас больше всего хотелось вцепиться в Тонку когтями и растерзать ее на куски.

— Поймите же! Дайте мне объяснить, какой дьявольский план задумал Дракула! Иви-Мэри — не простая нечистокровная. В ее жилах течет кровь древних ирландских вампиров, оборотней и друидов. Необычные магические способности этой вампирши делают ее сильнее нас всех. Поэтому именно ее Дракула решил отвезти и замок Поенари и сделать своей женой! От смешения ее крови с кровью повелителя появится новый род вампиров, которые будут для нас страшнее самого ужасного сна. Дракула хочет использовать этих новых вампиров, чтобы вернуть себе власть над своими мятежными детьми, а то и вовсе уничтожить их!

Упири молчали. Некоторых из них не на шутку поразила эта новость, остальные еще не до конца поняли смысл последних слов Тонки и думали над тем, что все это значит.

— Чушь какая-то! — воскликнул один из бояр. — Если Лицана нечистокровная, она не может рожать вампиров. Все нечистокровные бесплодны!

— Ты невнимательно слушал, Вадим, — ответила Тонка обманчиво мягким голосом. — Иви необычная нечистокровная. Она магическое существо, сочетающее в себе силу вампиров, оборотней и друидов, и может быть гораздо плодовитее, чем ты себе представляешь.

Воевода на несколько шагов приблизился к Тонке. Он прищурил глаза и внимательно посмотрел на нее. На кладбище воцарилась полная тишина. Тонка призналась, что опять не выполнила задание. И хотя на этот раз провал ее миссии был вызван чрезвычайными обстоятельствами, он все равно оставался провалом. Никто еще не получал от воеводы третьего шанса! Даже возможность исправить ошибку была исключительным случаем. И Тонка знала об этом. Напряженная до предела, она продолжала смотреть в лицо воеводе.

— Ты уже думала нам тем, что нам теперь делать? — наконец произнес он тихим голосом.

Тонка подняла подбородок.

— Да, великий воевода Боислав, я думала об этом. Поэтому и созвала сюда всех Упири.

— Тогда говори.

— Я с небольшим количеством спутников не могла противостоять Дракуле в Вене. Но если мы все объединимся, то сможем его победить. Мы вырвем эту вампиршу из его рук и уничтожим ее! Мы не допустим, чтобы он снова господствовал над нами, и уж тем более не позволим ему создать новый вампирский клан, который был бы сильнее нашего. Нам следует показать Дракуле, что ему самое время смириться с положением старейшины и не вмешиваться больше в ход истории. Его время прошло. Начинается новая эпоха, в которой Упири будут править вампирами всех стран!

Тонка слышала в общем гуле голосов гневные реплики, однако большинство Упири приветствовали ее слова возгласами одобрения. Вампирша перевела взгляд на воеводу. Лишь от его решения зависела ее судьба, а также судьба ее помощников. Чаще всего воевода не разбирался, кто именно виноват. И была ли вообще возможность хоть что-нибудь изменить. Упири отличались диким, несдержанным нравом. Придя в ярость, трансильванские вампиры, недолго думая, крушили все вокруг и убивали каждого, кто попадется им под руку, даже если это были члены их собственного клана.

Наконец-то воевода поднял руку, чтобы огласить свое решение.

— Хорошо, что ты вернулась, чтобы как можно скорее сообщить нам о надвигающейся опасности. Пока беда еще не наступила, у нас есть еще время, чтобы предотвратить ее. Дадим отпор Дракуле! Мы давным-давно отреклись от него, чтобы идти своей дорогой. Мы покажем ему, что не потерпим осуществления его коварных замыслов. Мы потребуем у Дракулы добровольно выдать нам Лицана, чтобы мы могли ее уничтожить, а если он не согласится, то на этот раз мы не побоимся пойти против своего родоначальника. Со всеми вытекающими из этого последствиями! Ему выбирать.

Сначала на кладбище было слышно лишь легкое перешептывание, которое становилось все более громким… Но воевода не стал призывать свой клан к тишине. Он подошел к Тонке и тихо спросил ее: — Дракула уже дома? Он успел вернуться в крепость Поенари?

— Нет, это невозможно, — решительно ответила вампирша. — Несмотря на его запрет, я велела двум воронам следить за ним. Один из них прилетел ко мне сегодня ночью, перед тем как мы собрались здесь. По пути в свою крепость Дракула не может принимать облик животного или птицы, поскольку он не в силах заставить Лицана сделать то же самое. Поэтому он вынужден добираться до своего замка по проселочным дорогам, на поезде или по Дунаю. Дракула выбрал самый быстрый способ и вместе со своей каретой едет в закрытом вагоне. Но даже так он прибудет в Брашов только завтра. А чтобы добраться оттуда до крепости Поенари на карете, ему потребуется еще одна ночь. Возможно, даже две. Напрямик через перевал у горы Негой Дракула точно не поедет — его занесло снегом.

Воевода кивнул.

— Хорошо, тогда у нас достаточно времени, чтобы собрать всех Упири. А потом мы огромным войском двинемся на Поенари.

— На Поенари! — крикнул один из бояр, и все вампиры на кладбище Сигишоары, чистокровные и нечистокровные, с восторгом подхватили этот призыв.


Хосманская церковь


Летучие мыши проснулись и приготовились продолжить перелет. Вампирам пора было снова принимать облик животных. Алиса с удивлением отметила, как легко ей это теперь удавалось. Превращение в летучую мышь стало для юных наследников чем-то сами собой разумеющимся. Им больше не нужно было объединять свои силы и трястись от страха, опасаясь, что превращение пойдет не так. Даже у Лучиано не возникало проблем.

Приняв облик летучих мышей, вампиры примкнули к вечерницам, спустившимся в долину, которая, в отличие от горных вершин, еще не была покрыта снегом. Там летучие мыши начали разлетаться в разные стороны.

«Что они делают? — негодовал Лучиано, — Почему они не летят дальше? Время не ждет!».

Наследники с нетерпением наблюдали за тем, как летучие мыши охотятся.

К счастью, вечерницы вскоре оставили это занятие и снова собрались в стаю. Путешествие продолжилось.

Вампиры не заметили, как перевалило за полночь. Они летели над холмистой местностью, над лесами, лугами и полями и над похожими одна на другую деревнями, дома и сараи которых жались к расположенной в середине церкви-крепости. Колокольни церквей были прямоугольными, а крыши были покрыты красной черепицей. Они казались непокорными и приземистыми и совсем не походили на просторные, воздушные, устремленные в небо храмы, которые вампиры видели раньше. Некоторые из церквей были и вовсе окружены несколькими крепостными стенами с ходами и башнями.

Теперь вечерницы поворачивали к югу. Они пролетели над большим укрепленным городом, который, благодаря роскошным домам и широким площадям, был чем-то похож на Вену. Затем стая опять полетела над полями. Время от времени вампиры видели внизу небольшие заснеженные деревеньки, которые тут же таяли в ночной тьме. Алиса заметила, что в стае вечерниц нарастает волнение, которого она ни разу не замечала раньше.

«Что с ними? Не знаю почему, но их настроение беспокоит меня».

«Тогда нам нужно выяснить его причину, пока на нас не обрушилась очередная неприятная неожиданность», — предложил Франц Леопольд, уловив мысли Алисы.

Наследники немного увеличили скорость и приблизились к первым рядам стаи, начинавшим спускаться к земле.

«Что вы собираетесь делать? Куда мы летим?».

Вампиры не знали, кто из летучих мышей им ответил, но в голове у Алисы замелькали видения и отдельные слова.

«Они направляются к церкви в деревне Хосман, где хотят провести день», — объяснила друзьям вампирша.

«Но ведь слишком рано, — возразил Носферас. — Мы могли бы лететь еще несколько часов. Что все это значит?».

«Возможно, летучие мыши устали, — предположила Алиса. — Не забывай, это не самое подходящее время года для перелета. Вокруг не очень много пищи. Вероятно, вечерницы закончили охоту так быстро, потому что не смогли ничего поймать. К тому же становится все холоднее. Летучие мыши начали этот перелет только из-за нас, а на самом деле сейчас им пора найти себе уютное место для зимней спячки, прежде чем пойдет снег и начнутся первые метели».

«Но не сегодня же!» — с ужасом воскликнул Лучиано, представив себе такую картину.

В сознание вампиров ворвался шум множества голосов. Друзьям понадобилось какое-то время, чтобы понять, о чем им пытаются сообщить вечерницы.

«Метель?» — повторил Франц Леопольд.

«Выше, в горах, там, где дорога проходит через перевал», — добавила Алиса.

«Откуда они могут об этом знать? Сейчас действительно холодно и ветрено, но снега почти нет».

«Думаю, если вечерницы отсюда чувствуют, что в горах метет снег, нам следует быть готовыми к настоящей снежной буре, — сказал Франц Леопольд. — Ты заблуждаешься, если считаешь, будто летучие мыши станут обманывать тебя».

«Снежная буря? И как назло именно в этот день. Как такое возможно? — не мог успокоиться Лучиано. — Что теперь будет?».

«Летучие мыши не смогут перелететь через горы. Разве ты до сих пор этого не понял? Наверху слишком холодно и бушует метель. Вечерницы погибнут, если направятся туда», — мысленно ответил ему Франц Леопольд и пискнул. По всей видимости, этот звук заменял ему презрительное фырканье.

«И что нам теперь делать?» — беспомощно спросил Лучиано.

«Лететь вместе с ними к этой церкви и выяснить, как еще можно добраться до цели», — в отчаянии ответила Алиса.

Мысленная связь со стаей была прервана, и вампиры начали снижаться к церкви.

Деревня была расположена на берегах небольшой речушки. Скромные крестьянские домики жались к двойной крепостной стене, окружавшей церковь. Внешнее кольцо стены, располагавшееся у подножия холма, было неправильной формы. С восточной стороны под ним простиралось кладбище. Внутренняя стена соединяла несколько квадратных башен и имела форму правильного овала, в центре которого возвышалась непокорная церковь-крепость с большой колокольней. Красная черепица поблескивала в свете звезд. На заднем плане виднелись заснеженные вершины Южных Карпат.

Алиса подавила вздох. Все так хорошо начиналось. Неужели теперь, почти у цели, им придется повернуть назад? Фамалия ни разу не задумывалась о том, что у них могут возникнуть какие-либо трудности — во всяком случае до тех пор, пока они не достигнут замка Дракулы! Может быть, поэтому ее так сильно потрясла новость о метели.

Стая пролетела над трехэтажной башней с главными воротами и тяжелой железной решеткой и направилась к колокольне, среди балок которой летучие мыши собирались провести день.

Алиса, Лучиано и Франц Леопольд последовали за вечерницами. Опустившись на пол, вампиры приняли привычный облик и подошли к потемневшим от ветра и дождя деревянным перилам, окружавшим смотровую площадку. В пяти этажах над землей, которая поросла травой, друзья молча стояли рядом и ждали утра.

— Давайте спустимся вниз и немного осмотримся в церкви, спустя некоторое время предложила Алиса.

Поскольку ни у Лучиано, ни у Франца Леопольда не нашлось более интересного предложения, они последовали за вампиршей по крутой спиральной лестнице, деревянные ступени которой громко скрипели при каждом шаге. Наследники шли молча, и каждый из них размышлял о том, как разрешить вставшую перед ними проблему. Алиса подошла к воротам церкви, приоткрыла их и первой вошла в полумрак освещенного двумя свечами зала.

— Люди, — прошипел Франц Леопольд, как только переступил порог, но было слишком поздно. Находившийся в церкви человек повернул голову к двери.

— Посетители в столь поздний час? Давно такого не было.

Старик, сидевший на первой скамье и дремавший или просто задумавшийся о чем-то, теперь смотрел на вампиров, наморщив лоб.

Алиса подошла поближе к нему и поздоровалась. А что еще ей оставалось делать теперь, когда их обнаружили?

— А, так вы нездешние! В нашу деревню уже давно никто не захаживал, — сказал старик, когда свечи алтаря осветили лицо вампирши. — Видимо, я забыл закрыть ворота, — пробормотал он себе под нос и покачал головой.

Лучиано и Франц Леопольд тоже приблизились к нему. Алиса подумала о том, какую странную картину, должно быть, являли собой она и ее спутники. Вампирша все еще была одета в разодранное и выпачканное сажей вечернее платье. Ее друзья выглядели не намного лучше, но старик, похоже, не замечал этого. Возможно, у него было слабое зрение.

— Позвольте поинтересоваться, откуда вы?

— Из Вены, — ответил Франц Леопольд.

— Так-так, из самой столицы Австрийской империи, значит, — произнес старик. — Мне много раз доводилось путешествовать на запад до Сибиу и на восток до Брашова, а также переходить через перевал, чтобы посетить монастырь в Куртя-де-Арджеше, но до Вены я никогда не добирался, — добавил он и снова рассеянно закивал головой. — Подходите ближе. Садитесь. Хосманская церковь всегда была надежным приютом для каждого, кто искал Божьей помощи и защиты или просто места, где можно преклонить голову.

Вампиры уселись на соседней скамье, немного поодаль от старика.

— Наша церковь старая. Очень старая, — с гордостью продолжал он. — Уже в тринадцатом веке на этом месте была возведена базилика с тремя нефами и колокольней. Вы обратили внимание на портал? Вам не кажется знакомым этот стиль? Зодчие, строившие нашу церковь, были родом из Вены и работали в строительной мастерской в Алба-Юлии. Но поскольку там не всегда находилось достаточно работы для всех, они ездили по деревням и, сооружая портал здешней церкви, равнялись на венский собор Святого Стефана! Посмотрите на капители с химерами и головами летучих мышей, которые должны стоять на страже и не пускать сюда злые силы. — Старик скупо улыбнулся. — В каком-то смысле однажды им это удалось.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила заинтригованная Алиса.

— Это было в 1449 году, — начал рассказ старик, — когда Влад Третий по прозвищу Дракула вместе с валашским войском спустился с гор и разрушил нашу деревню. Захватчики забрали все, что смогли увезти и унести в руках, а то, что не смогли, вместе с домами сожгли дотла. Но жители Хосмана нашли приют в этой церкви и смогли спастись.

Выцветшие глаза старика засияли.

— Это действительно мощное сооружение для такого маленького селения, — заметила Алиса.

— Мы, трансильванские саксы, всегда умели защищать себя и свое имущество. Тут возведены сотни таких церквей-крепостей, как эта. Внутри обводной стены выстроены камеры, кое-где в три этажа друг над другом, туда можно забраться лишь по лестнице. В стенах небольших крепостей просто делали ниши, которые накрывали навесами, по одной для каждой деревенской семьи. В каждой крепости также была большая башня, где хранились всевозможные запасы. Ее называли «сальной башней». В случае осады сложенные там продукты должны были позволить закрывшими в крепости людям как можно дольше продержаться, не поддерживая связи с внешним миром. Еще во дворе крепости, а в некоторых местах даже в самой церкви, обязательно находился колодец. Как только звучал сигнал опасности, все жители деревни сбегались в крепость и укрывались за ее толстыми стенами и тяжелыми воротами. Так людям удавалось выжить во время частых разбойничьих набегов. Грабители — независимо от того, были это войска князя или турки — быстро переходили дальше к румынам с их жалкими хижинами. Те никогда не умели защищаться от врага, презрительно скривился старик. — Скольких из них перебили или угнали в турецкое рабство!

— Значит, Влад Дракула когда-то стоял перед этими воротами, — произнесла Алиса с невольным восхищением.

Старик кивнул.

— Да, в свое время он был очень грозным, и сейчас многие румыны считают его едва ли не народным героем. Дескать, Дракула был первым князем, попытавшимся объединить Румынию. Что за чушь! Ему просто хотелось захватить и присвоить себе богатые земли Трансильвании. Их и сегодня с не меньшей радостью присоединили бы к своим владениям правители объединенных Валашкого и Молдавского княжеств. Нас, трансильванских саксов, меньшинство, так же как и венгров, из которых много лет тому назад формировалось местное дворянство. И поэтому неимущие румыны стремятся объединиться с этими княжествами и создать что-то наподобие Великой Румынии.

Презрительное фырканье старика лучше всяких слов показало, что он думает об этой затее.

Алису не очень интересовали политические распри людей, по-этому она попыталась снова вернуться к разговору о Дракуле.

— Говорят, Влад построил себе крепость в горах, — сказала она и внимательно посмотрела на старика. Тот кивнул.

— Да, она находится в нескольких милях от перевала. Я видел эту крепость, когда ездил в Куртя-де-Арджеш.

— Где именно? Вы знаете, как пройти туда? — оживился Лучиано. — Можете описать нам дорогу?

Старик взглянул на вампира. Если он и удивился такому вопросу, то не показал этого. Он лишь кивнул, поднял трясущийся палец и показал на юг.

— Конечно, могу. Но сейчас, в декабре, вам не удастся пройти через перевал. Выпало много снега. К тому же говорят, что над Фэгэрашем разыгралась снежная буря. Все перевалы Южных Карпат замело, и там ни проехать ни пройти, разве что по дороге, ведущей к перевалу Красной Башни, которая идет понизу, вдоль реки Олт, но она расположена намного западнее этого места.

— И все же, может быть, вы опишете нам прямой путь? — спросила Алиса.

— Ступайте на запад до деревни Сесеуш, потом сверните на юг и идите прямо, пока не дойдете до моста через Олт. На пути к нему вы пройдете мимо Кирцы и расположенных там развалин древнего монастыря, который когда-то был восточным цистерцианским аббатством, пока король Матьяш Корвин не приказал распустить его. Но я отвлекся. Миновав мост, вы наткнетесь на проселочную дорогу, которая соединяет Сибиу и Брашов. Меньше чем в миле на запад находится развилка, ведущая на юг прямо к горному перевалу. Вам нужно подниматься все выше и выше, пока густые сосновые леса не окажутся позади, уступая место царству скал. Между вершинами гор Негой и Молдовяну дорога проходит через перевал и снова крутыми изгибами спускается вниз. Недалеко от перевала вдоль дороги начинает течь ручей. Он постепенно расширяется и превращается в реку, русло которой все глубже врезается в скалы. Не доходя до того места, где ее воды сливаются с Арджешем, с правой стороны внезапно отделяется высокий и крутой уступ, в который словно врастают стены замка, — это и есть крепость Поенари. Конечно, я всегда старался пройти это место у подножия скалы как можно быстрее и делал это только при свете дня. О нем ходят дурные слухи, и каждый благоразумный человек обходит его десятой дорогой. Во всяком случае я ни разу не слышал чтобы кто-то решился подняться туда, — сказал старик, и на его лице появилась немного смущенная улыбка. — Конечно же, я не какой-нибудь суеверный румын. Но даже когда я говорю себе, что Дракула уже несколько веков мертв, все равно я чувствую, что это место окутано зловещей атмосферой, от которой у меня мурашки бегут по коже.

Алиса с увлечением слушала старика. Лишь когда Франц Леопольд легонько толкнул ее в спину и показал на окно, вампирша заметила, что почти рассвело. Она второпях поблагодарила старика за то, что он описал им дорогу, и попрощалась с ним, после чего друзья поспешили выйти из церкви.

— А теперь куда?

Наследники помчались вверх по лестнице колокольни. Вбежав на площадку звонницы, они повалились на пыльные доски.

— Надеюсь, старик не станет взбираться сюда, — немного обеспокоенно сказала Алиса.

— Даже если и так, мы все равно ничего не сможем поделать, зевнув, ответил Лучиано, закрыл глаза и повалился набок.

Алиса успела заметить, как Дракас сел рядом с ней, затем ее глаза тоже сомкнулись, а голова безвольно опустилась на плечо Лео.

* * *


Еще один день прошел в грохочущем ритме колес, которые с размеренным перестуком катились по рельсам. После Будапешта поезд проехал Орадю, а ночью прибыл в Арад. В окнах состава, мчавшегося по долине Муреша, мелькали залитые лучами восходящегосолнца пейзажи Трансильвании.

Сразу же после обеда поезд свернул в долину реки Тырнава-Маре. До Сигишоары было рукой подать. Брэм чувствовал, что ему все труднее сдерживаться и сидеть спокойно. Ирландца охватило странное беспокойство, из-за которого ему постоянно хотелось вскочить с места и что-то сделать.

— Спокойно, друг мой, — дружелюбно сказал ван Хельсинг, от которого, по всей видимости, не укрылось волнение попутчика. — Мы достаточно быстро доехали сюда. А это не всегда так просто. Я с радостью отметил, что железнодорожное сообщение с каждым годом становится все более надежным способом передвижения.

День клонился к закату, когда поезд въехал на вокзал Сигишоары, где ему предстояло простоять четыре часа, прежде чем он продолжит свой путь к Брашову, до которого Брэм и его спутники надеялись добраться ранним утром. Там они собирались пересесть в карету и преодолеть оставшийся путь в ней.

Профессор Вамбери потянулся.

— Ну что, мистер Стокер, поднимемся в верхнюю часть города. И осмотрим дом Дракулы? Или, по крайней мере, то здание, которое им считается.

Брэм кивнул.

— С радостью. А вы пойдете с нами, мистер ван Хельсинг?

Профессор поблагодарил своих спутников за предложение, но отказался.

— Мне нужно уладить кое-какие дела, прежде чем мы продолжим наше путешествие. Чем меньше времени мы потеряем в Брашове, тем лучше.

Брэм и профессор Вамбери вдвоем отправились в город и начали подниматься по крутой улице, которая тянулась вдоль крепостной стены и вела на вершину холма. Им пришлось трижды пройти через ворота, прежде чем они наконец-то смогли попасть в верхнюю часть города. Брэм запрокинул голову и окинул взглядом громадную пятиэтажную башню, через ворота которой они вошли. У нее была остроконечная крыша и четыре угловые башенки. Она была намного выше всех остальных башен города.

— Это Часовая башня, по-румынски — Turnul cu Ceas, — сказал профессор Вамбери и показал на расположенные вверху часы, у которых — что отражается в названии башни — раньше была только часовая стрелка. Рядом с циферблатом на стене виднелись скульптуры, выстроенные на вращающемся диске, — ангел ночи и ангел дня, а также фигуры, символизирующие дни недели.

— Видите там, наверху? На той стороне, которая обращена к нижней части города, стоит палач! — с улыбкой сказал профессор и повел Брэма мимо монастырской церкви дальше по улице.

Пройдя всего несколько шагов, он остановился и показал рукой на неприметный угловой дом, на первом этаже которого, если верить железной вывеске над дверью, находилась гостиница.

Мужчины вошли внутрь и выпили по кружечке пива у барной стойки. Конечно же, хозяин рассказал им несколько мрачных историй о валашском князе, в которых, по мнению Брэма, не было ни одного правдивого слова. Ирландец чувствовал себя скорее разочарованным. Он не ощутил тут ничего необычного. Но разве в этом было что-то удивительное? Даже если князь Валахии действительно родился здесь, тогда он был всего лишь младенцем. Невинным ребенком, глядя на которого никто и подумать не мог, что он станет одним из самых жестоких князей и полководцев, а после своей смерти — отцом всех вампиров.

Уже начало смеркаться, когда Брэм Стокер и Арминий Вамбери вышли на улицу. Они пересекли рыночную площадь, повернули налево и пошли по улице, круто уходившей вверх. Она переходила в лестницу для школьников, о которой рассказывал профессор Вамбери. Мужчины молча начали подниматься по ступенькам. Здесь, внутри, было почти темно и пахло плесенью. Сырость и холод, которых Брэм прежде не ощущал, проникали сквозь пальто и костюм и заставляли его зябнуть. Ирландец вздохнул от облегчения, когда они с профессором вышли из этого деревянного коридора и увидели перед собой возвышавшуюся на вершине холма церковь.

Профессор, похоже, испытывал те же чувства, что и Брэм.

— Гнетущая атмосфера, — заметил он и поспешил выйти на свежий воздух.

Мужчины осмотрели церковь, в которой, за исключением крипты, не было ничего особенного. Эта крипта — единственная во всей Трансильвании, подчеркнул профессор — располагалась среди стен, оставшихся от первой церкви, построенной здесь на холме.

Мужчины вышли из церкви и начали спускаться к кладбищу. Профессор продолжал рассказывать об истории города.

— В 1438 году Сигишоара была разрушена турками. Это послужило уроком для жителей города. Когда в начале семнадцатого века город был взят в осаду войсками Джиорджио Басты, а одиннадцатью годами позже — войсками князя Батория, его стены и башни выдержали эту проверку. Зато в семнадцатом и восемнадцатом веках Сигишоара неоднократно пострадала от опустошительных пожаров.

Часы на церковной башне начали отбивать время. Брэм резко остановился и поднял руку.

— Тихо!

Профессор прервал рассказ.

— Что такое? — в недоумении спросил он. — Вы обратили внимание на колокола?

— Нет. Разве вы не слышите? — вполголоса произнес Брэм.

Мужчины замолчали и прислушались к звукам ночи. Тут, под высокими кладбищенскими деревьями, было уже совсем темно. Лишь в отдельных местах лунный свет проникал сквозь тяжелые ветви. Брэм и профессор услышали шум ветра в верхушках деревьев и тихий шорох, словно в траве пробежала мышь, а затем еще один звук, от которого у них волосы встали дыбом — скрип отодвигаемой каменной плиты.

Взгляды мужчин перебегали от одной могилы к другой, пока Брэм не схватил профессора за рукав.

— Посмотрите туда, — хрипло прошептал он.

Со смешанным чувством восхищения и ужаса ирландец наблюдал за тем, как одна из могильных плит вдалеке немного сдвинулась и, ощупывая ее край, в расщелину высунулись пальцы, кисть, а затем и вся рука, которая одним решительным рывком отодвинула пилиту в сторону.

— Вампиры, — в ужасе прошептал профессор. — Бежим отсюда, быстро. С трансильванскими вампирами шутки плохи.

Он пустился наутек по покрытым плесенью ступенькам, ведущим наверх, но на полдороге поскользнулся и упал на колено.

Из уст профессора вырвался крик боли. Брэм попытался поднять его на ноги, оглядываясь через плечо. Пока облаченное в лохмотья существо выбиралось из могилы, в других местах тоже начали отодвигаться плиты.

Вамбери был не в состоянии самостоятельно встать на ноги, не говоря уже о том, чтобы бежать. Поврежденное колено профессора постоянно подгибалось под весом его тела. Его приглушенный крик не остался незамеченным. Вампир перевел взгляд на мужчин, и в его красных глазах вспыхнула жажда крови.

— Быстрее! — испуганно воскликнул Брэм.

Он перебросил руку профессора через плечо и потащил его по последним ступенькам лестницы. Вампиры бросились за ними.

Если, выкарабкиваясь из своих могил, эти существа и могли показаться неповоротливыми, то сейчас Брэм и профессор поняли, что это вовсе не так. Кровопийцы приближались к ним с невероятной скоростью.

— В церковь! — простонал профессор. Стиснув зубы, он продолжал скакать на одной ноге рядом с Брэмом. — Там они не смогут нас достать.

До дверей церкви оставалось всего несколько шагов. Брэм надеялся лишь на то, что профессор Вамбери не ошибается, потому что им в спину дышала смерть. Ужасная, жестокая смерть. Эти вампиры не имели ничего общего с теми, которых Брэм видел в Ирландии и Париже.

Запах падали, доносившийся из их разинутых ртов, ударил Браму в нос, и ему показалось, что он уже чувствует их острые когти на своей спине. В тот же миг ирландец распахнул дверь церкви и, увлекая за собой профессора, перескочил порог. Теперь им предстояло проверить, насколько хорошо Вамбери разбирался в трансильванских вампирах.

С сжавшимся от смертельного страха сердцем Брэм обернулся к двери. В трех шагах от нее стояли вампиры с уродливыми, перекошенными лицами и жадно вглядывались в темноту. Брэм слышал, как эти чудовища щелкали челюстями, брызжа слюной и обнажая длинные клыки. И все же они не могли переступить порог церкви.

Мало-помалу Брэм начал приходить в себя. Он встал на ноги и помог профессору подняться.

— Как я рад, что результаты ваших исследований подтвердились, — смущенно поморщившись, сказал ирландец.

Арминий Вамбери криво улыбнулся.

— Я тоже, голубчик, я тоже. Иначе мы бы уже лежали здесь мертвые, а эти монстры лакомились бы нашей кровью.

Мужчины отошли подальше от дверей в глубь церкви. Хоть острые когти вампиров и не могли их достать, было не очень приятно видеть перед собой этих кровожадных чудовищ, которые только и ждали, когда Брэм и профессор снова выйдут наружу.

Арминий Вамбери, тяжело дыша, опустился на стоявшую у алтаря скамью.

— Да, отрадно сознавать, что я оказался прав. В Будапеште я стал сомневаться, не смогли ли вампиры развить в себе новые способности.

Брэм снова вздрогнул.

— Стать этой ночью одним из этих живых трупов и охотиться на других людей ради их крови — не очень-то заманчивая перспектива.

Профессор покачал головой.

— Нас бы просто убили. Насколько я знаю, эти существа не могут создавать вампиров. Это привилегия детей Дракулы, а я не увидел среди этих вампиров ни одного чистокровного. Они заметно отличаются от этих ужасных созданий.

Мужчины обернулись к двери, в проеме которой по-прежнему мелькали мрачные тени.

— Они все еще здесь, — со вздохом произнес Брэм.

Профессор кивнул.

— Да, но даже если они скроются из виду, я предпочел бы не покидать это надежное убежище. Вампиры знают, что мы тут, и я думаю, они не готовы так легко распрощаться со своей добычей.

Брэм застыл в ужасе.

— Но ведь это значит, что нам придется провести тут всю ночь.

Профессор кивнул.

— Мы опоздаем на поезд! Меньше чем через два часа он со всем нашим багажом отправится в Брашов.

Арминий Вамбери пожал плечами.

— Я знаю. Но что мы можем сделать? Даже если мы выйдем из церкви до рассвета, наш багаж уедет в Брашов без нас. Вот только тогда он нам уже больше не понадобится! Не переживайте, ван Хельсинг позаботится о наших вещах и будет ждать нас в Брашове, пока мы не доберемся туда.

— Когда же это произойдет? Не думаю, что поезда до Брашова ходят отсюда каждый день. Мы потеряем столько времени! — застонал Брэм.

— К сожалению, мы не в силах что-либо изменить. Пойдемте, предлагаю спуститься в крипту и провести ночь там.

Пробормотав слова извинения, мужчины взяли с алтаря две свечи, спустились по лестнице и пошли по узкому кирпичному коридору, ведущему в крипту. С обеих сторон в кладке местами попадались выемки. Профессор поднес свечу к одной из этих дыр. Мерцающий свет проник в глухое помещение и осветил груды костей из рассыпавшихся гробов.

— Какое уютное место для ночлега!

— Лучше мертвые кости, чем кровожадная нежить, — заметил Брэм.

Он уселся на пол крипты, прислонился к стене и закрыл глаза, Арминий Вамбери присоединился к ирландцу. Их окутала тишина. Холод пронизывал мужчин насквозь, заставляя вздрагивать. И все же постепенно они погрузились в беспокойный сон.


Перевал


Раздался резкий свисток, колеса сдвинулись с места, и поезд стал постепенно набирать скорость. Отъехав от вокзала, он промчался мимо последних домов и оставил город позади в ночной тьме.

— Мы только что выехали из Сигишоары, — непривычно радостным тоном сказал Дракула своей невольной попутчице. — Там я родился. Но не в здании напротив монастырской церкви, которое принято считать моим домом. Оно было построено лишь несколько десятилетий спустя!

Иви посмотрела на него затуманенным взглядом. Время от времени вампирше удавалось ясно мыслить, но не успевала она подумать о том, чтобы предпринять еще одну попытку связаться с Сеймоуром или со своими друзьями, как Дракула снова укутывал ее сознание тяжелым одеялом, не пропускавшим ни одной мысли. По той же причине вампирша не могла составить план побега. По крайней мере так, чтобы ее похититель ничего не заметил. Поэтому Иви все чаще ни о чем не думала и, пребывая на грани сна и реальности, позволяла Дракуле увозить ее все дальше. Вампирша больше не обращала внимания на города, где они останавливались. Их названия глухо доносились до нее сквозь стенки вагона, когда проводник объявлял очередную станцию. Иви знала лишь, что они находятся где-то посреди Трансильвании и с каждой минутой приближаются к конечной цели этой поездки.

Ночь пролетала час за часом. Хотя положение Иви, казалось бы, ничуть не изменилось, после того как они проехали Сигишоару, она вдруг почувствовала себя глубоко несчастной, как будто только что потеряла последнего друга. Как странно. Возможно, причиной этому было то, что они теперь находились в самом сердце владений Дракулы, где все были вынуждены подчиняться его воле.

Остаток ночи Иви просидела неподвижно, закрыв глаза, и все равно видела перед собой Дракулу, глядящего на нее жадным взором. Лишь когда ближе к утру поезд стал замедлять ход и — как объявил проводник — въехал в Брашов, повелитель встал и вышел из кареты. Иви слышала, как он говорит со своим кучером. Затем поезд остановился. Почувствовав удары молотков, скрежет и запах человеческого пота, Иви поняла, что вагон отцепляют. Потом он медленно откатился немного назад, и мужчины снова ушли.

— Мы проведем день здесь, под защитой надежных стен нашего вагона, — объяснил вампирше Дракула. — А затем на моей карете отправимся в горы. Скоро мы будем в замке Поенари.

«Как скоро?» — спросила себя Иви, и ее охватило отчаяние. Что ожидает ее в этой крепости? Как она сможет защититься от повелителя?

* * *


Долго поспать не удалось — вскоре их разбудил какой-то шум.

— Что это? — спросил Брэм и растерянно огляделся по сторонам.

Одна из свечей уже догорела, а дрожащий огонек второй слабо освещал каменный свод крипты.

Профессор тоже проснулся и вскочил.

— Это на улице. Может быть, нам стоит подняться наверх и посмотреть, что там происходит?

Мужчины пошли по коридору к лестнице и поднялись в неф церкви. Что это за звуки проникали сюда через полуоткрытую дверь? Профессор и Брэм переглянулись.

— Поглядим, что там творится?

Брэм кивнул, и они с Вамбери осторожно приблизились к выходу из церкви. По всей видимости, вампирам надоело ждать, и они ушли. Вопрос был лишь в том, как далеко. Мужчины внимательно огляделись по сторонам, прежде чем решились выйти за порог и взглянуть на спуск. Шум приближался. Теперь звуки напоминали ожесточенную борьбу. Может, в лапы вампиров попалась другая жертва?

Когда почти полная луна вышла из-за туч, Брэм и профессор увидели человека, окруженного вампирами и отбивавшегося от них с помощью шпаги. Скаля зубы и протягивая руки с длинными когтями, кровожадные чудовища пытались приблизиться к нему, но каждый взмах шпаги заставлял их снова отступать. Как долго еще этот несчастный сможет продержаться, прежде чем одному из ночных существ удастся прорваться сквозь его защиту?

— Ван Хельсинг! — прошептал Брэм, когда, нанося очередной удар, мужчина со шпагой резко обернулся и взгляду ирландца открылось его бородатое лицо. — Он разыскивал нас.

— Лучше бы он оставался в поезде. Со стороны кладбища приближаются еще трое вампиров, — взволнованно сказал профессор Вамбери.

— Ван Хельсинг! Ради всего святого, берегитесь! — крикнул Брэм. — Сзади еще несколько вампиров. Вам нужно суметь прорваться к нам в церковь!

— Спасибо за совет, господа, — почти радостным тоном ответил ван Хельсинг, не сводя глаз с противников.

Вампиры пытались отрезать ему путь к церкви, но профессор все же постепенно приближался к двери, не забывая при этом защищаться. Чудовища изрыгали пену от ярости. Три новых вампира уже добрались до последних ступеней лестницы, и это не укрылось от ван Хельсинга. Он быстро оглянулся.

— Назад! — проревел он, сделал еще один мощный взмах шпагой, пригнулся и проскочил под протянутыми к нему руками вампиров, пытавшихся преградить ему дорогу к церкви.

Брэм и профессор сразу же отреагировали на крик и вбежали обратно в церковь, куда следом за ними одним огромным прыжком заскочил ван Хельсинг. Когти вампиров полоснули воздух. Ван Хельсинг обернулся, в последний раз оттеснил кровожадных монстров своим серебряным клинком и рывком закрыл двери. Гул прокатился под сводами церкви, затем воцарилась тишина. С улицы тоже не доносилось ни звука. Либо вампиры отступили, либо же притаились у дверей в надежде, что люди допустят роковую ошибку, решив покинуть свое убежище.

— Ну вот, теперь можно сделать небольшую передышку, — сказал ван Хельсинг и засунул шпагу обратно в полую трость, которую он по-прежнему держал в левой руке.

Охотник на вампиров нахмурил брови и внимательно посмотрел на товарищей.

— Вы оба целы и невредимы?

Брэм Стокер и профессор Вамбери дружно кивнули.

— Мы-то целы, — сказал Брэм, — а вот поезд с нашими вещами уже уехал.

— Поезд — да, а вещи, конечно же, остались, — ответил ему ван Хельсинг. — Я выгрузил их и сдал в камеру хранения на вокзале, прежде чем отправился разыскивать вас. Я почему-то был уверен, что вы забыли о времени и не успели на поезд не только из-за любви к историческим исследованиям, — сказал он с мрачноватой улыбкой. — Хотя вы, по всей видимости, вовсе не нуждались в моей помощи. Хитро придумано — укрыться в церкви.

— Да, нам повезло, что мы успели вовремя добраться до церковных дверей, иначе вы обнаружили бы лишь наши обескровленные трупы, — сказал Арминий Вамбери на удивление спокойным тоном.

Брэм поднял огарок толстой свечи.

— И что нам теперь делать? Нужно постараться как можно быстрее попасть в Брашов.

Ван Хельсинг усмехнулся.

— Сначала мы дождемся рассвета — он загонит вампиров обратно в могилы. А до этого мы вообще ничего не можем сделать. Нет, не смотрите на меня так, мистер Стокер. Лучше радуйтесь, что этой ночью нам больше не угрожает опасность. Когда наступит день, мы продолжим наше путешествие. Не знаю, когда отправляется следующий поезд до Брашова, но это для нас не так уж важно. Оттуда мы все равно не сможем ехать дальше. Я побеседовал с местными жителями. В горах снегопад, все перевалы замело, и на карете там не проехать. Поэтому из Брашова мы не сможем отправиться дальше в горы.

Брэм изумленно уставился на ван Хельсинга.

— Значит, мы застрянем здесь? Неужели нам придется остановиться в двух шагах от цели?

Ван Хельсинга, похоже, одновременно рассердила и позабавила такая реакция ирландца.

— Не нужно делать преждевременные выводы. Я лишь сказал, что из Брашова мы не сможем ехать дальше. А вот с юга, двигаясь по долине Арджеша, можно добраться до крепости.

— С юга? Вы собираетесь достичь южной стороны Карпат? — спросил профессор Вамбери. — Однако путь неблизкий.

При мысли об этом Брэм застонал.

— Мистер Стокер, не нужно отчаиваться. Есть еще одна возможность достичь цели: дорога через перевал Красной башни.

Лицо венгерского профессора оживилось.

— Это дельная мысль. Долина Олта глубоко врезается в горы. Еще во времена правления Влада Дракулы католические князья христианской Европы опасались, что для турок этот перевал — точнее огромный пролом, который и перевалом-то не назовешь, — может стать удобным местом для вторжения в Трансильванию. Они делали все, чтобы укрепить его. Да, думаю, по этой дороге мы сможем пройти, несмотря на снегопад. Мы просто сделаем небольшой крюк, пересечем Карпаты немного западнее и приблизимся к крепости Поенари с другой стороны.

Лицо Брэма прояснилось.

— Значит, путешествие продолжается.

Ван Хельсинг задумчиво кивнул.

— Да, продолжается. Мы сделаем все, чтобы добраться до логова старейшего и могущественнейшего из всех вампиров.

* * *


Солнце прокатилось над Трансильванией и скрылось за далеким горизонтом, за которым начинались бескрайние равнины Венгрии. Трое вампиров все еще неподвижно лежали на старом дощатом полу в колокольне Хосманской церкви под тяжелыми колоколами, которые внезапно начали раскачиваться, издавая гулкий звон. Лучиано зажал уши руками.

— Спасибо, хватит. Я уже проснулся!

Алиса вскочила на ноги и взбежала по лестнице до того места, где пирамидальная крыша колокольни заканчивалась острым шпилем. Среди балок и брусьев вампирша обнаружила вечерниц, которые, плотно прижавшись друг к другу и укутавшись крыльями, висели вниз головой. Нет, кажется, они не собирались продолжать перелет сегодня ночью. Фамалия подавила вздох. Похоже, она до сих пор втайне надеялась, что летучие мыши ошиблись, никакой метели в горах не было и она с друзьями сможет долететь до крепости вместе со стаей.

«Над вершинами гор и перевалами бушуют снежные вихри. Разве мы не говорили вам об этом?».

Мысленным взором Алиса увидела снегопад и ощутила дуновение холодного ветра.

«Да, вы, как всегда, предвидели или предчувствовали непогоду. Я просто надеялась, что вы ошиблись».

В ответ вампирша услышала перешептывание и хихиканье. Алиса отвернулась от вечерниц и подошла к потемневшим деревянным перилам. Она уставилась вдаль, слушая звон колоколов.

Франц Леопольд встал рядом с ней.

— Ну что? Есть идеи?

Алиса покачала головой.

— Мне ничего не приходит на ум. Нам нужно продвигаться дальше, мы не можем сидеть и ждать, когда утихнет метель. Лучше уж в обычном облике отправиться по дороге, которую нам описан старик.

— Это будет слишком долго, — ответил Франц Леопольд, — в облике вампиров мы передвигаемся гораздо медленнее, чем летучие мыши.

Алиса посмотрела вниз на деревню. В нескольких домах открылись двери. Старухи в длинных темных платьях и платках, покрывавших седые головы, и сгорбленные старики прихрамывая поднимались по дороге к воротам крепости. За ними шли несколько молодых людей. Они вели за руку детей с серьезными лицами.

— Смотри, жители деревни собираются на вечернюю службу, — сказала Алиса. — Вон старик, который беседовал с нами. А теперь во двор входит священник.

— Тогда нам, пожалуй, самое время исчезнуть, — донесся сквозь колокольный звон голос Лучиано.

Алиса кивнула.

— Да, думаю, нам лучше не показываться им на глаза. Не все жители деревни видят так же плохо, как старик, которого мы встретили вчера в церкви. Они могут испугаться.

— Разве это не весело? — усмехнулся Франц Леопольд.

— Мы тут не для того, чтобы веселиться! — Алиса с укором посмотрела на него.

Дракас закатил глаза.

— Спасибо, что напомнила. Иначе я, несомненно, забыл бы об этом.

Лучиано толкнул Алису и Лео в спину.

— Хватит ссориться. Предлагаю сначала превратиться в летучих мышей и полететь вдоль дороги, которую нам описал старик, до подножия гор. Если там будет слишком холодно и ветрено или начнется снег, мы превратимся в волков и перейдем горы.

Алиса кивнула.

— Хорошее предложение. Ты так не думаешь, Лео? Почему у тебя такое лицо?

Я просто никак не могу привыкнуть к тому, что наш Носферас стал рассудительным, сообразительным…

Алиса ткнула Франца Леопольда в плечо.

— Ах, прекрати. Давайте отправляться в путь, чтобы как можно скорее оставить перевал позади.

Наследники в очередной раз превратились в летучих мышей, с благодарностью попрощались со стаей и взлетели в ночное небо. Несколько вечерниц немного провели вампиров, пока те не перелетели через Олт и монастырь, о котором говорил старик.

От готического храма теперь остались лишь хоры, которые — вместе с достроенной позже западной стеной — служили местной общине небольшой церковью. Когда-то это было величественное здание, но теперь на месте монастыря остались одни развалины. Посреди голого поля печально торчала восточная стена, а за ней — разрушенный неф и его западный фронтон. Рядом с ним возвышалась странная круглая сторожевая башня, которую, должно быть, построили намного позже. Внутри церковных стен вампиры заметили человеческие останки.

«Ты видишь дорогу?» — спросил Франц Леопольд, отвлекая Алису от созерцания.

Да, немного дальше отчетливо виднелась развилка: от дороги, проходившей по берегу Олта и соединявшей Брашов с Сибиу, отделалась еще одна, уводившая на юг. Луга и тропинку, над которой летели вампиры, уже покрывал тонкий слой снега. Ветер усилился и стал холоднее. Неудивительно, что вечерницы, сопровождавшие вампиров, попрощались с ними и повернули обратно к Хосману. Теперь наследники могли рассчитывать только на собственные силы.

Они еще немного пролетели вдоль дороги, которая все круче поднималась вверх, пока последняя деревня не осталась позади. Ветер дул вампирам в лицо и трепал их перепончатые крылья. Становилось все тяжелее держать курс, порывы ветра постоянно сносили их в сторону. Алиса почувствовала, что ее движения стали более медленными. Каждый взмах крыльев был для нее испытанием. Затем с неба повалил снег. Большие хлопья кружились в воздухе и плясали вокруг трех летучих мышей. О том, чтобы продолжать полет, не могло быть и речи. Вампиры приземлились за одной из скал, так чтобы она защищала их от ветра, и приняли обычный облик.

— Нельзя упрекнуть вечерниц в том, что они не захотели лететь через перевал, — сказала Алиса. — Скорее всего, их крылья просто заледенели бы в воздухе и они бы одна за другой рухнули на землю.

— Да, отсюда мы сможем продолжить путь лишь в облике волков, — ответил Лучиано и угрюмо уставился перед собой. Снегопад с каждой минутой становился сильнее и закрывал все белой пеленой. — Но даже волкам здесь будет трудно пройти. Думаю, выше дорогу полностью занесло снегом, так что мы вряд ли сможем увидеть, где она проходит. .

Алиса наморщила лоб.

— Ты боишься, что мы собьемся с пути и заблудимся в горах?

— Зачем нам видеть дорогу? — удивился Франц Леопольд. Думаешь, наш нюх недостаточно тонок, чтобы учуять ее сквозь небольшой слой снега? Тут поднималось и спускалось огромное количество людей и животных. Это сколько же снега должно выпасть, чтобы заглушить все эти запахи?

Лицо Алисы прояснилось.

— Думаю, ты прав. Давай попробуем. Что такое, Лео? Почему ты так странно улыбаешься? Что во мне смешного?

Алиса опустила взгляд. Она стояла посреди Трансильвании, в снегах у подножия Карпат в платье из абрикосового шелка, украшенного турнюром, многочисленными оборками и рюшами, а также коротким шлейфом. Платье было испачкано сажей, а шлейф изодран в клочья. Прическа вампирши растрепалась, и теперь длинные волосы спутанными прядями спадали на спину. Руки и щеки Алисы тоже были покрыты сажей.

— Ничего, — ответил Франц Леопольд и захохотал. — Мне кажется, ты просто отлично смотришься здесь в своем вечернем платье.

— Ну, твой фрак тоже знавал лучшие времена, — ответила Алиса, а затем призвала туман и через несколько секунд выступила из него в образе серой волчицы.

Практически одновременно с ней закончил превращение Франц Леопольд и теперь стоял рядом с вампиршей в облике крупного волка с иссиня-черной блестящей шерстью — он выглядел точно так же, как и в Ирландии.

— Эй, подождите! — крикнул Лучиано и тоже начал превращаться. И если в Ирландии из него получался волк жалкого вида, шерсть которого казалась побитой молью, то сейчас его облик, как и сам Лучиано, изменился к лучшему. Из тумана вышел роскошный серый волк внушительных размеров.

«Пойдемте!» — обратился к друзьям Носферас и широкими прыжками помчался вверх по склону. Фамалия и Дракас последовали за ним.

Франц Леопольд оказался прав: хотя снежных хлопьев становилось все больше, а метель застилала волкам глаза, им было несложно следовать по заснеженной дороге. Сначала путь проходил сквозь лес, и просека между елями указывала вампирам верное направление. Но как только деревья и кусты закончились, перед наследниками раскинулся лишь пустой белый склон, который, казалось, тянулся до самого неба. Трудно было найти дорогу среди этого заснеженного пространства. Франц Леопольд остановился, задрал голову и протяжно завыл. Алиса и Лучиано присоединились к нему. Когда вой волков стих, было слышно лишь свист ветра, бушевавшего вокруг. А потом до вампиров, словно далекое эхо, донесся ответный вой. С гор на их призыв откликнулись дикие карпатские волки.

«Будем надеяться, что это и вправду дикие волки, а не приспешники Дракулы», — подумал Лучиано.

Алиса ничего не сказала. Такая мысль вообще не приходила ей в голову. Однако это было вполне возможно. Наверное, было не очень умно привлекать к себе излишнее внимание.

«Да ладно, мы еще слишком далеко от крепости, чтобы Дракула выставлял здесь своих часовых», — попытался успокоить друзей Франц Леопольд. И все же они продолжили путь к перевалу с тяжелым чувством.

Алиса, Лео и Лучиано мчались сквозь ночь. И хотя их голод усиливался, энергия наследников, казалось, только увеличивалась. Не зная усталости и не останавливаясь, юные вампиры бежали вверх по крутому склону, пока не добрались до гребня горы.

На какое-то время метель, казалось, утихла, и волки остановились, чтобы осмотреться. Раскинувшаяся перед ними высокогорная долина выглядела так, словно какая-то могучая сила выдолбила между двумя соседними горами огромную пробоину и до тех пор шлифовала острые уступы скал, пока посредине не возник гигантский желоб. Дно этого желоба было почти ровным, а в конце все круче поднималось вверх к утесам, и острые вершины, обрамлявшие долину с юга, словно огромные клыки, впивались в небо. Дорога все сильнее петляла из стороны в сторону, но вампирам было ясно, куда она ведет: к узкой расщелине между скалами, находившейся как раз над ними.

«Мы потратим гораздо меньше времени, если побежим напрямик», — сказал Франц Леопольд. Алиса не знала, что ответить.

«А если дорога все же идет иначе? Если мы собьемся с нее, это обернется для нас серьезными неприятностями. Тогда все то время, которое мы выиграем сейчас, мы снова потеряем, отыскивая верный путь».

Но Лучиано тоже высказался за то, чтобы пойти напрямик.

«Видишь расщелину между скалами? Где, если не там, дорога может пересекать острый гребень хребта?».

Алиса неохотно кивнула.

«Да, ты прав. Мы должны максимально сосредоточиться на этой точке и четко определить направление, потому что довольно скоро мы снова потеряем ее из виду».

Не успела Алиса додумать эту мысль до конца, как налетел новый порыв ветра и вокруг снова разыгралась метель. Снег был таким густым, что даже волки с трудом могли рассмотреть то, что находилось в паре шагов от них. Но наследники так четко запомнили нужное направление, что могли бы идти вслепую.

«Этому нас научили Пирас, — с благодарностью подумала Алиса. — Время, которое мы провели в Париже, было потрачено не зря. Пирас развили в себе способности, которые оказывают вампиру огромную помощь и делают его сильнее».

«Ну, хорошо, хорошо, — вмешался в ее мысли Франц Леопольд. Признаю, что сейчас нам действительно пригодились их уроки, и все же Пирас не так уж сильно преуспели в своем развитии! Другие кланы дали нам намного больше».

«Ты имеешь в виду Носферас, благодаря которым мы можем укрываться от солнечных лучей в церкви, или Лицана, научивших нас превращаться в летучих мышей и волков?» — ухмыльнулась Алиса. Вампирша прекрасно знала, о чем думал Франц Леопольд, и не удивилась, почувствовав, что венца немного задела ее насмешка.

«А, ты имел в виду Дракас? — вмешался в разговор друзей Лучиано, и эти слова прозвучали так, словно серый волк вот-вот рассмеется. — Да, нам и вправду не стоит забывать о том, сколько они для нас сделали. Чему они нас только не научили! Разве без всего этого мы смогли бы так быстро продвигаться вперед? К примеру, умение танцевать вальс. Алиса, можно вас пригласить? Может, ним провальсировать до самого перевала? Вдруг так будет быстрее? В любом случае стоит попробовать».

«Что за чушь! — фыркнул Франц Леопольд. — Вы прекрасно знаете, что я имею в виду».

«Особые ментальные способности, которыми Дракас не захотели поделиться с наследниками других кланов?» — продолжал насмехаться над венцем Лучиано.

Франц Леопольд вздохнул.

«Да, я и сам знаю, что это было неправильно. Все остальные кланы честно делились своими умениями и научили нас всему, чему могли. Барон Максимилиан и баронесса Антония должны были поступить также. Они заключили договор с другими кланами, и честь требует, чтобы они придерживались его».

«Ладно, Лео, хватит. Так много извинений сразу вредят твоему образу высокомерного Дракас».

Черный волк вцепился зубами в заднюю лапу серого, но Алиса чувствовала, что для них обоих это всего лишь дружеская перебранка.

«Когда мы вернемся, я позабочусь о том, чтобы всех наследников научили читать мысли и чувства других и при необходимости влиять на них», — пообещал Дракас.

Остаток пути они бежали молча. Вдали раздавался вой волков, но никто из них не приблизился к наследникам.

Тем временем долина перешла в такой крутой склон, что вампирам пришлось замедлить бег и следить за тем, чтобы не съехать вниз и не провалиться в засыпанную снегом впадину. Они снова и снова пересекали дорогу, которая вилась по склону к расщелине.

Было, наверное, уже около трех часов ночи, когда наследники наконец-то добрались до наивысшей точки перевала. Ветер был ледяным и таким сильным, что вампирам пришлось искать укрытия за одной из скал, чтобы немного передохнуть. Сколько еще оставалось до Поенари? Удастся ли им добраться до крепости, прежде чем на землю упадут первые лучи солнца?

«Конечно же, не удастся, если мы так и будем топтаться на месте, — недовольно сказал Лучиано и продолжил путь широкими прыжками. — Вперед! Спускаться с горы всегда легче!».

«Да, а еще гораздо быстрее, чем нам бы того хотелось, если быть внимательным, — напомнила ему Алиса. — Нельзя позволять себе скользить по склону. Кто знает, какие расщелины кроются под снегом. Лучше спускаться медленней, но осторожней!».

Лучиано недовольно заворчал, но послушался. Поскольку склон постепенно переходил в узкую долину, вдоль которой, по всей видимости, и проходила дорога, вампиры снова не стали следовать по ее извилистому серпантину, а вместо этого решили спускаться вдоль небольшого ручейка.

Здесь, на южной стороне Карпат, ветер улегся сразу же, как только наследники оставили позади голые скалы. Да и слой снега стал намного тоньше. Из-под белого покрывала опять начали проглядывать кустарники, и вскоре наследники очутились посреди густого леса.

Снегопад наконец-то закончился. Последние снежинки закружились в воздухе и упали на землю. Теперь волки спускались по покрытой твердым настом дороге, бежавшей вдоль ручья, который успел перейти в небольшую реку. Она все глубже врезалась в скалы, превращая долину в глубокое ущелье. Лишь узкая полоска неба виднелась между отвесными скалами. Последние звезды робко поблескивали сверху, в то время как ночь уже начинала отступать. Заметив это, волки еще быстрее помчались вперед, пока Дракас не остановил их.

«Мы не сможем добраться туда сегодня!».

«Но ведь осталось совсем немного, я уверен», — ответил ему Лучиано.

«Даже если так, что ты собираешься делать, если доберешься до крепости за мгновение до восхода солнца? Мы поставим себя в опаснейшее положение, если появимся там в такой час, не зная, что нас ждет. А вдруг у Дракулы есть дозорные, которые не боятся солнечного света? Тогда им придется лишь подождать, пока нас одолеет дневное оцепенение, чтобы подойти и окончательно уничтожить нас. Сейчас нам следует найти укрытие и лишь тогда, когда солнце снова зайдет за горизонт, спокойно обследовать местность».

«Предложение Лео вполне разумно», — неохотно признала Алиса.

«Разумно, да, — прорычал Лучиано. — Но мне сейчас совсем не до его благоразумия».

«Тогда беги навстречу погибели. Вот только это мало кому поможет. И меньше всего Иви!» — рассерженно ответил Франц Леопольд.

«Ну, хорошо, давайте поищем укрытие».

Вампиры нашли небольшую расщелину, в которую они смогли бы пролезть. Конечно, это убежище нельзя было назвать удобным, но выбирать не приходилось. Главное, здесь их не могли достать солнечные лучи. К тому же они были достаточно далеко от дороги и на них не мог наткнуться случайный прохожий. Хотя было маловероятно, что сегодня кто-то вообще станет здесь проходить или проезжать. Куда можно проехать по этой дороге? Перевал полностью занесло снегом, и через него нельзя будет пробраться еще несколько недель, а может, и месяцев.

Наследники приняли обычный облик и протиснулись в расщелину. Алиса, съежившись, лежала между вампирами. Ей было странно проводить день, прижавшись к Францу Леопольду. Вампирша попыталась прогнать воспоминания о том, когда он последний раз был так близко к ней. О собственном гневе, который вылился в яростный поединок, закончившийся так неожиданно. Гнев и страсть, все смешалось в том безумном поцелуе. В конце концов солнце взошло над горизонтом и сковало беспокойные мысли Алисы.


Поенари


Наконец наступил день. Трое мужчин вышли из крипты и пересекли неф церкви. Ван Хельсинг открыл ворота и ступил навстречу пасмурному утру. Стало холоднее, и с затянутого тучами неба упало несколько снежинок. На кладбище было тихо. Туман укутывал могилы, под плитами которых покоились мертвецы, но не настолько мертвые, как бы того хотелось жителям Сигишоары. Пытался ли кто-нибудь уничтожить эту нежить с помощью священника и святой воды, заточенных осиновых кольев, топора или меча, которым можно было отделить голову вампира от туловища? Если да, то чистокровным Упири по всей видимости, не составляло большого труда в любой момент создать себе достаточное количество новых нечистокровных рабов.

— Мистер Стокер? Вы идете?

Брэм оторвал взгляд от кладбища и на негнущихся ногах поспешил за своими спутниками. Замерзшие и голодные мужчины брели вниз по школьной лестнице. Ван Хельсинг настоял на том, чтобы они сперва позавтракали, а уж потом думали, как им ехать дальше, и даже Брэм не стал возражать против этого. Провести зимнюю ночь в крипте было еще неприятнее, чем он себе представлял.

Еда и тепло оживили мужчин и снова пробудили в них жажду приключений. Путешественники сразу же отправились на вокзал и с радостью узнали, что один из поездов уже сегодня может доставить их в Сибиу. Затем они купили билеты и всего несколько часов спустя снова были в дороге.

Поезд прибыл в Сибиу после полудня. Мужчины оставили дорожные сумки под присмотром одного из носильщиков и отправились в город, чтобы подыскать подходящую карету и сделать еще кое-какие приготовления для дальнейшей поездки. Ван Хельсинг составил целый список вещей, которые, по его мнению, могли им пригодиться. Чтобы все успеть, он и его спутники решили разделится и условились встретиться на Великой площади — главной площади Сибиу, раскинувшейся перед католической церковью.

— И постарайтесь держаться подальше от кладбищ, — пошутил на прощание ван Хельсинг.

— Да уж постараемся, не сомневайтесь, — пообещал профессор Вамбери. — Хотя до наступления темноты еще далеко!

Брэму Стокеру и Арминию Вамбери достаточно быстро удалось найти карету и договориться с извозчиком. Хоть он и поморщился, когда узнал, что путешественникам нужно перебраться на южную сторону гор, и сразу же повысил цену, но все же извозчик был уверен, что его четверка лошадей достаточно вынослива, чтобы преодолеть заснеженную дорогу, проходившую вдоль Олта. Брэму не терпелось отправиться в путь, но он понимал, что было бы неразумно выезжать из города перед наступлением темноты. Нет, следовало подождать до утра.

Наступил вечер. Трое мужчин прогуливались по большой площади и рассматривали здания, по стилю напоминавшие роскошные венские дворцы.

— Вы не ошиблись, — ответил венгерский профессор, когда Брэм поделился с ним своими мыслями. — Этот город перешел во владение Габсбургов меньше двух веков тому назад, и с тех пор дела его идут все хуже. Для Габсбургов Сибиу всего лишь небольшой городок на востоке империи. А для жителей Трансильвании он всегда был звездой, сияющей в самом сердце их земли. Первые упоминания о Сибиу относятся к двенадцатому веку. Во время набега татар в 1241 году город был сожжен дотла. Лишь нескольким десяткам жителей удалось уцелеть после пожара, и они сразу же начали заново отстраивать и укреплять родной город. Давайте обойдем церковь и выйдем к Малой площади, которую огибает часть внутренней крепостной стены.

Брэм и ван Хельсинг побрели за профессором Вамбери через ворота, соединявшие здание ратуши с церковью.

— На протяжении пяти столетий трансильванские саксы строили, расширяли и укрепляли самую большую из своих крепостей и превратили Сибиу в один из самых богатых городов Европы. Первый ряд укреплений проходил слева от нас вокруг протестантской церкви. Затем площадь, на которой мы сейчас находимся, и ратушу обнесли второй крепостной стеной. Третье кольцо укреплений с большими башнями окружает Верхний город. Но Сибиу продолжал расширяться, и нижнюю часть города тоже необходимо было как-то защищать. Поэтому в пятнадцатом и шестнадцатом веках возникла четвертая, а затем и пятая крепостная стена. Еще какую-то сотню лет назад в городе насчитывалось тридцать девять башен и четыре бастиона! Как и в Сигишоаре, названия этих башен — Башня Гончаров, Башня Арбалетчиков, Башня Кожевников — свидетельствуют о том, что оборона города находилась в руках ремесленных цехов. Веками им удавалось защищать Сибиу от вражеского вторжения и город процветал. Но теперь, когда к власти пришли Габсбурги и лишили Сибиу прежних привилегий, которые предоставил его жителям король Венгрии, лучшие времена этого города остались позади. В тринадцатом веке трансильванские саксы получили от венгерского короля особую «золотую грамоту», которая освобождала их от уплаты пошлины и отдавала им все местные земли и месторождения полезных ископаемых. Жители Сибиу имели право свободно торговать любыми товарами, придерживаться своей религии и вершить правосудие. Взамен им приходилось платить налоги и защищать восточную границу Венгрии от турецких набегов. Сегодня эти земли — всего лишь небольшая часть огромной империи Габсбургов. Заметно, что не только городские укрепления, но и весь город приходит в упадок.

Профессор замолчал. Он вместе со своими спутниками медленно шел вдоль большой крепостной стены с высокими башнями, когда-то окружавшей такой богатый и могущественный Верхний город.

* * *


Алиса открыла глаза и выскользнула из объятий юных вампиров которые все еще неподвижно лежали слева и справа от нее. Вампирша немного дольше, чем нужно, рассматривала лицо Франца Леопольда, прежде чем принялась расталкивать друзей.

— Что теперь?

Лучиано и Франц Леопольд мгновенно очнулись от дневного оцепенения. Они выглянули из своего укрытия, убедились, что вокруг никого нет, и выбрались наружу. С утра здесь почти ничего не изменилось. За день слой снега еще немного вырос, а теперь на землю опустилась холодная зимняя ночь и ветер гнал по небу густые облака, между которыми время от времени проглядывало звездное небо. Было очень тихо. Не было слышно даже волчьего воя, который доносился до наследников, когда они поднимались по склону. Луна еще не взошла, и раскинувшееся внизу ущелье казалось мрачным и неприступным.

— Вперед, — нетерпеливо произнес Лучиано.

— В каком обличье? — спросил Франц Леопольд.

Фамалия и Носферас переглянулись.

— Мы можем снова превратиться в летучих мышей, — предложила Алиса. — Здесь довольно холодно, но ветер не такой сильный, как раньше, и вряд ли ему удастся увести нас в сторону. В любом случае в образе летучих мышей мы сможем передвигаться быстрее. Кто знает, как далеко еще до крепости.

У Лучиано и Франца Леопольда не нашлось возражений против этого предложения, поэтому наследники опять превратились в летучих мышей и полетели прямо над каменистым дном ущелья, по которому изгибаясь струилась горная река.

«Смотрите! — Алиса пискнула и взволнованно замахала крыльями. — Вон там, вверху. Не Поенари ли это?».

Услышав это, вампиры еще быстрее полетели над руслом реки, огибавшим поросшую лесом гору, и вскоре справа возникла крутая скала, выступающая до середины ущелья, возле которой русло реки переходило в узкую излучину, огибавшую этот выступ. Подножие скалы — как и все предыдущие склоны — было покрыто густым лесом. А вверху среди голых скал в небо устремлялись красные стены и широкая квадратная башня крепости.

«Да, это, должно быть, Поенари, — согласился Лучиано. — Эх, знали бы мы утром, что она так близко!».

«Все равно было бы неразумно врываться в башню перед восходом солнца! — напомнил Франц Леопольд. — Сейчас у нас, по крайней мере, вся ночь впереди. Давайте начнем с того, что осмотрим замок повелителя».

Летучие мыши оторвались от дна ущелья и полетели над вершинами росших на склоне деревьев, а затем над серыми скалами.

«Сюда не сможет заехать ни одна карета, — сказала Алиса, взглянув вниз на крутую тропинку. — И лошадь, скорее всего, тоже тут не пройдет, — добавила она. — Я удивляюсь, как Дракуле вообще удалось построить эту крепость еще при жизни».

«Ну, самому-то ему точно не пришлось таскать камни на гору. Либо на Дракулу работала целая толпа пленников, либо его люди так боялись своего правителя, что день и ночь трудились, чтобы построить эту крепость», — предположил Франц Леопольд.

«Гораздо больше меня интересует, кого мы увидим в крепости сегодня ночью и действительно ли нам удалось добраться сюда раньше Дракулы», — ответил ему Лучиано, яростно размахивая крыльями.

«Сейчас мы это и узнаем».

Франц Леопольд вырвался вперед, и друзьям пришлось потрудиться, чтобы снова догнать его.

«Осторожно. Нас не должны заметить!» — предупредила вампиров Алиса.

«Мы летучие мыши, — ответил Лучиано. — В этом обличье мы даже не оставляем следов, поэтому нас никто не сможет выследить».

«Может, и так, но нам не помешает быть осмотрительными, Постараемся вести себя неприметно, как самые обычные летучие мыши».

«Которые здесь в горах, вероятно, уже давно впали в зимнюю спячку», — напомнил друзьям Франц Леопольд.

Лучиано в сердцах выругался.

«Тогда нам и вправду нужно внимательно следить за тем, чтобы нас никто не заметил, в каком бы обличье мы ни были!» — добавил он.

«Спокойно!» — воскликнула Алиса. Резкий тон вампирши выдавал ее волнение.

Наследники молча облетели крепость. Внизу ничто не шелохнулось. Немного осмелев, юные вампиры с каждым кругом начали подлетать все ближе к крепости, чтобы рассмотреть ее строение.

Крепость Поенари тянулась узкой полосой с запада на восток вдоль острых отвесных скал. Тропа, ведущая к замку, извивалась крутым серпантином на западной стороне скалы. Дорога заканчивалась у расщелины, через которую был перекинут подъемный мост. Чтобы попасть в крепость, нужно было преодолеть еще несколько уступов и пройти через ворота, расположенные в круглой башне.

Всю южную сторону крепости занимала толстая стена с тремя полукруглыми бастионами. Нижняя ее часть, казалось, вырастала из скалы и была построена из серых камней, которые, по всей видимости, добывали прямо тут. Верхняя же половина степы была выложена из красных кирпичей. Может быть, потому что их было легче поднимать.

Вампиры в облике летучих мышей направились к северной стороне крепости. Тут за ее воротами возвышался огромный донжон*, к которому было пристроено здание поменьше. За ним открывался узкий, окруженный стенами двор с цистерной, имевший огромное значение для людей. А вот Дракула и служившие ему вампиры, несомненно, больше не использовали ее по назначению.

Внезапно Алиса заметила какое-то движение.

«Смотрите! У входа в жилую башню что-то происходит. Кто это? Мужчина? Мне кажется, он слишком маленький и к тому же безобразный».

«Можно сказать и так. В любом случае он человек. Его тело излучает теплую человеческую ауру», — произнес Франц Леопольд.

«Значит, это живой слуга-горбун?».

Алиса осторожно опустилась ниже, чтобы лучше рассмотреть мужчину, о котором они говорили. У него было уродливое лицо и не менее безобразное, искореженное тело. Зачем повелителю выбирать себе именно такого слугу?

Горбун захромал по двору к северо-восточному углу и, перегнувшись через кирпичный парапет, посмотрел в сторону ущелья. На какое-то время он замер, устремив взгляд вдаль. Затем горбун покачал головой и побрел к южной стене. Он взобрался на приземистую полукруглую башню, расположенную посредине, и снова уставился вдаль — на этот раз в сторону реки, за долиной которой раскинулась Валахия.

«Может, горбун выглядывает своего хозяина? Он ждет возвращения Дракулы», — предположила Алиса.

«Вполне вероятно…».

«Смотри, кто вышел из башни!» — не дал договорить Францу Леопольду Лучиано. Изумление в голосе Носферас заставило Алису круто развернуться. Она опустилась еще ниже, чтобы всеми чувствами охватить три фигуры, появившиеся во дворе.

Это были три женщины, нет, три обворожительные вампирши. Видимо, Дракула тщательно выбирал их. Луна как раз поднялась над верхушкой дерева и осветила их. Покачивая бедрами, вампирши приближались к горбуну.

«Блондинка, брюнетка и рыжая, и все ослепительно красивы, — отметил Франц Леопольд. — Да, вот что значит — жить по-княжески. Наверное, турки навели Дракулу на мысль о создании собственного гарема».

Лучиано, похоже, тоже был очарован красотой вампирш.

«Не ожидал я увидеть здесь таких стражников — вернее сказать стражниц».

Алиса презрительно пискнула.

«Как будто их красота имеет какое-то значение. Гораздо важнее то что они вампирши, и мы должны понимать, какими силами они обладают».

«Алиса, не будь к нам так строга», — шутливо взмолился Франц Леопольд.

Лучиано же, напротив, снова принял серьезный вид и предложил подлететь ближе к стене, чтобы, скрывшись за ее зубцами от глаз вампирш и горбуна, подслушать их разговор.

Так друзья и сделали. Подлетев как можно ближе к стене, Алиса вцепилась когтями в выступавший из нее каменный блок и повисла вниз головой. Как только Фамалия сложила крылья, Франц Леопольд и Лучиано последовали ее примеру.

«Что это за язык?» — спросила Алиса, услышав несколько не понятных фраз. По всей видимости, одна из вампирш своим щебечущим голосом пыталась уговорить горбуна сделать что-то, что было ему явно не по душе. По крайней мере Алисе так показалось. Затем в разговор влился бойкий голос второй вампирши.

«Это венгерский, — ответил Алисе Франц Леопольд. — Дамы скучают без повелителя и хотят выйти из крепости, чтобы совершить прогулку, что не очень-то нравится горбуну».

«Ты говоришь по-венгерски?» — удивился Лучиано.

«Естественно, — прогнусавил Франц Леопольд, прежде чем продолжить. — Горбун считает, что вампиршам следует довольствоваться кровью местных крестьян и держаться поближе к крепости. Повелитель может вернуться в любой момент».

«Интересно, горбун всего лишь надеется на это или Дракула послал ему весть?» — подумала Алиса. Наследники еще несколько минут прислушивались к звонким голосам вампирш и недовольному ворчанию слуги.

«Ну? О чем они говорят?» — нетерпеливо спросила Алиса, ожидая от Франца Леопольда дальнейших разъяснений.

«Они утверждают, что Разван — так зовут горбуна — вообще не имеет права им приказывать, потому что он всего лишь раб своего господина. Слуга же, напротив, считает, что повелитель оставил его за главного, чтобы он присматривал за крепостью и за дамами, поэтому они должны его слушаться».

Спор наверху ожесточился, затем голоса смолкли и вампирши, шурша юбками, удалились. Однако они не вернулись обратно в донжон, а вышли на площадку северо-восточной башни.

«И чем все закончилось? Позволь мне угадать. Горбун не смог убедить их остаться».

«Да, — подтвердил предположение Лучиано Франц Леопольд, — дамы решили немного развлечься и утолить голод в Куртя-де-Арджеше».

«Последнее и нам бы не помешало», — проворчал Лучиано.

«Однако вампирши пообещали вернуться до восхода солнца».

«А это значит, что городок расположен не так уж далеко отсюда, — сказала Алиса, — либо…» Вампирша не договорила и застонала. В тот же миг три огромные летучие мыши сорвались со стены бастиона и устремились вниз.

«По крайней мере теперь у нас есть часть ответа на вопрос. О том, какими способностями обладают эти дамы», — усмехнулся Франц Леопольд.

«Ты прав, — согласилась с ним Алиса. — Но смеяться здесь не над чем!».

«Зато они улетели и еще какое-то время будут отсутствовать, — вмешался в разговор друзей Лучиано. — Может, нам стоит осмотреть донжон и другие жилые помещения? Нужно лишь не попадаться на глаза горбуну».

Хотя у Алисы и были опасения на этот счет — в конце концов, они ведь не знали, нет ли в крепости других вампиров, — она понимала, что ей и ее друзьям придется рискнуть, если они хотят с толком использовать время, остававшееся до прибытия Дракулы и Иви.

Наследники начали с пристройки, в которой раньше, по всей видимости, располагалась кухня с кладовой. Этажом выше, наверное, спали стражники и слуги. Три летучие мыши заглянули в крохотное окошко и, пробравшись внутрь, облетели обе комнаты. Поскольку горбун все еще слонялся туда-сюда по южной стене, юные вампиры решили осмотреть и жилую башню. И хотя она поражала своей мощью, комнатки в ней были на удивление маленькими. Должно быть, стены башни отличались невероятной толщиной.

Через одно из окон вампиры влетели в самую нижнюю комнату. Она больше походила на подземелье и была полностью заставлена закрытыми ящиками и сундуками, а также всевозможным старинным оружием: копьями и ржавыми мечами. Комната на следующем этаже была обставлена гораздо лучше: красивый резной секретер мягкие стулья вокруг длинного стола, пара удобных кресел у стены рядом с низким металлическим столиком, кальян и разноцветные ковры, покрывающие пол и стены, — было видно, что князь много общался с жителями Востока.

Комната этажом выше, в которой стояла широкая кровать с балдахином и тяжелые сундуки, без сомнения, принадлежала женщине. Серебряное ручное зеркальце на ночном столике, изящные турецкие чашки, шелковое покрывало на кровати и наряд на одном из сундуков придавали комнате жилой вид. Казалось, что хозяйка дома может с минуты на минуту вернуться. В то же время все в этой комнате было чрезвычайно старомодным, как будто каждый предмет, лежащий на столике и сундуках, был изготовлен несколько веков назад. Алиса облетела зеркало, стараясь не приближаться к нему слишком близко. Вампирше оно было ни к чему. В том, что трансильванские вампиры тоже не отражаются в зеркалах, Алиса не сомневалась. Значит, все эти вещи остались еще с тех пор, когда в башне обитали люди?

«Думаете, эта комната принадлежала супруге князя? Должно быть, он сильно любил ее, если до сих пор сохраняет все так, словно она еще жива».

Удивленная Алиса еще раз облетела комнату.

«Любовь, сохранившаяся в сердце князя даже после его смерти, спустя несколько веков после его смерти! Раньше я видел в нем лишь могущественного отца всех вампиров и жестокого правителя», — задумчиво сказал Лучиано.

«А теперь он кажется тебе не таким уж и жестоким? — спросил Франц Леопольд. — Боюсь, ты глубоко ошибаешься! То, что Дракула вот уже несколько веков сохраняет покои своей мертвой супруги в прежнем виде, свидетельствует скорее об исступленной страсти фанатика, чем о романтической любви. Именно эта слабость иногда мешает Дракуле ясно мыслить, но в то же время делает его чрезвычайно опасным».

Наследники взлетели еще на один этаж выше и очутились в покоях самого Дракулы. При жизни он, наверное, отдыхал на стоявшей здесь массивной, но простой кровати. В этой комнате в глаза юным вампирам тоже бросились пестрые ковры, блестящие кувшины и резные стеклянные вазы, которые во времена правления Влада Дракулы вряд ли можно было обнаружить в крепости какого-нибудь другого христианского правителя. Хотя князь, должно быть, ненавидел турок, сокровища их культуры он, по всей видимости, ценил и с удовольствием собирал в своем доме. Турецкое оружие, судя по всему, тоже пришлось ему по душе. Одна из стен была увешана мечами и другими видами рубящего и колющего оружия, которые, без сомнения, были изготовлены восточными мастерами и предназначались вовсе не для простых воинов. Искусные инкрустации и тонкая филигрань поблескивали в лунном свете. Мастера, сделавшие эти скимитары*, не жалели слоновой кости и драгоценных камней, чтобы превратить рукоять каждого из них в произведение искусства и тем самым подчеркнуть высокий статус его обладателя. Здесь также была кривая турецкая сабля, отличавшаяся тем, что ее лезвие к острию расширялось.

«Если эти сабли изготовлены из дамасской стали*, они стоят целое состояние!» — воскликнул Франц Леопольд с нескрываемой завистью в голосе.

«Думаешь, в битве с Дракулой нам помогут сабли из дамаска? — возразил ему Лучиано. — А вон те мечи с серебряными лезвиями, напротив, могут нам пригодиться».

Сказав это, Носферас опустился на пол. Контуры его тела начали расплываться.

«Лучиано, черт возьми, что ты делаешь? Ты что, свихнулся?».

Но возмущенные возгласы Алисы уже ничего не могли изменить. Процесс превращения начался. Спустя мгновение Лучиано поднялся с пола в обычном облике и схватился за оружие.

«Не надо! О нет, что ты делаешь?!».

Алиса поняла, что в облике летучей мыши она не может достучаться до сознания Лучиано.

«Лео, сделай же что-нибудь! Мы же решили не оставлять следов, а теперь Лучиано бегает по комнате Дракулы и играет его трофеями!».

«Он не играет ими, он похищает их, — поправил Алису Дракас. — И это, возможно, не такая уж плохая идея. Я давно ломаю голову над тем, где нам достать оружие, которым мы могли бы сразиться если не с повелителем, то хотя бы с его слугой и тремя грациями, которых мы видели».

«И что теперь сделает Лучиано? Сунет мечи под мышку и с гордым видом прошагает к воротам крепости? — спросила Алиса с паническим страхом в голосе. — Или мы должны унести их отсюда в зубах?».

«Просто не мешай ему, и сама все увидишь».

Алисе не оставалось ничего иного, кроме как в полуобморочном состоянии наблюдать за тем, как Лучиано выбрал лучшие серебряные клинки, снял их со стены и подошел к ближайшему окну во внешней стене, из которого открывался вид на долину.

«А он не так уж глуп, наш Носферас!» — воскликнул Франц Леопольд.

Резким движением руки Лучиано вышвырнул первый меч в узкое, похожее на амбразуру окно. Два других клинка полетели вслед за первым. Затем Лучиано превратился в летучую мышь и снова поднялся в воздух.

«Так, а теперь давайте полетим к подножию скалы и поищем наше новое оружие», — предложил он, довольный своей затеей, Алиса все еще не знала, что думать о его выходке, но Дракас, как ни странно, на этот раз был заодно с Лучиано.

Три летучие мыши покинули донжон и полетели вдоль внешней стены, нижняя часть которой плавно переходила в крутую скалу, поросшую лесом. Там, между корнями ясеня и бука, наследники нашли три меча. Они решили, что сначала отыщут надежное укрытие, а уж потом перенесут туда оружие. Вампиры по-прежнему старались оставлять как можно меньше следов: чем позже обитатели крепости заметят их присутствие, тем лучше.

Летучие мыши облетели речную долину, прежде чем нашли подходящую пещеру. Она была больше той, в которой они провели предыдущий день. Пещера находилась на той же стороне ущелья, что и крепость, немного ниже по течению реки. Такое расположение как нельзя лучше подходило для их планов!

Наследники вернулись обратно к подножию скалы, на вершине которой возвышался донжон, и нашли свои мечи нетронутыми. Завязался небольшой спор о том, всем ли нужно принимать обычный облик и добираться до пещеры пешком, но в итоге Лучиано удалось настоять на том, что он один в обычном облике перенесет оружие в пещеру, а друзья будут сопровождать его в виде летучих мышей.

— Нет никакой необходимости сразу раскрывать все наши карты. Если кто-то и обнаружит мои следы, то подумает, что имеет дело с одним непрошеным гостем. Я все равно уже оставил свой запах и башне. А вам было бы неразумно выдавать себя.

Алиса не могла не признать логичность его аргументов.

«Да, наш Носферас сегодня просто блещет умом, — похвалил его Франц Леопольд. — Кроме того, гораздо приятнее лететь в пещеру в образе летучих мышей, чем тащиться по крутому склону и продираться сквозь кусты с тяжелыми мечами в руках», — добавил он с усмешкой.

Добравшись до пещеры, Алиса и Франц Леопольд тоже приняли обычный облик. Они осмотрели оружие и несколько раз взмахнули им из стороны в сторону.

— Хорошее качество, — сказал Дракас. — Прекрасная сталь, покрытая серебром, клинок не тяжелый и отлично отбалансирован. Такой меч действительно может нам пригодиться.

— Тебе он, может быть, и пригодится. Но нам?.. У нас не так уж много опыта в сражениях на мечах. Кто знает, как хорошо фехтуют местные вампиры, — проговорила Алиса глухим голосом.

— Мы не так уж плохо деремся на мечах, как ты думаешь, — сказал ей Лучиано. — Если Дракас и научили нас чему-то, так это фехтованию, и я уверен, что мы легко справимся с горбуном и тремя грациями!

— Мне не хочется напрасно завышать и без того высокое самомнение Лучиано, но в данном случае страхи и сомнения неуместны. Из всех наследников, впервые взявших в руки клинок, вы сражались лучше всех и многому научились. Поэтому, Алиса, можешь спокойно позаимствовать у Лучиано немного самоуверенности. Она пригодится тебе, когда дело дойдет до битвы.

Алиса кивнула, но на ее лице все еще оставалось немного жалобное выражение.

— Да, наверное. Но меня больше всего беспокоят вовсе не эти четверо.

— Я знаю, — кивнул Франц Леопольд. — И я не думаю, что у меня есть шансы победить повелителя его собственным мечом. Для Дракулы нам придется придумать что-нибудь похитрее. Но не стоит забегать вперед.

— Я вот тут подумал о том, что мы до сих пор не знаем, где прекрасные дамы проводят день, — вмешался в разговор Лучиано. — Полагаете, они все вместе спят на широкой кровати покойной хозяйки замка?

Алиса резко покачала головой.

— Вряд ли. Более того, я совершенно уверена, что они там не спят! Нет, я бы скорее предположила, что повелитель жестоко наказал бы их, если бы они совершили такое святотатство. Их гробы должны находиться где-то в другом месте. Глупо, что мы не разыскали их, поскольку я точно так же не могу представить, что они делят с горбуном маленькую пристройку-кухню. Кроме того, в его комнате стоит лишь одна кровать и пара покрытых пылью сундуков.

— Может быть, нам стоит еще раз слетать туда и все осмотреть? — предложил Лучиано.

Алиса и Франц Леопольд согласились с ним. Они снова превратились в летучих мышей и облетели каждый уголок крепости, но не нашли гробов, которые бы выглядели так, словно ими пользуются каждый день. Может, они что-то упустили?

«Чертовщина какая-то!» — закричал Лучиано, но его гнев вряд ли мог помочь наследникам в поисках. Этой ночью они так и не наткнулись ни на гробы трех красавиц, ни на самих вампирш, которые, очевидно, еще не вернулись с прогулки. В конце концов наследники отчаялись что-либо найти и вернулись обратно в пещеру.

В сумеречном свете приближающегося дня они по настоянию Алисы еще раз повторили основные правила сражения на мечах, Франц Леопольд играл роль учителя и выжимал из друзей все, на что они были способны. Он нещадно атаковал их и использовал каждую брешь в обороне, хоть и старался не задеть друзей мечом. Как сильно этот тренировочный бой отличался от последнего сражения Алисы и Франца Леопольда в Вене! Вампирша боялась спрашивать себя, действительно ли она была бы способна в гневе пронзить сердце Лео своим клинком. Она успокаивала себя тем, что Дракас все равно фехтовал намного лучше ее и поэтому в сражении с ней ему ничто не угрожало. О том, что произошло после, вампирша вообще не хотела думать, иначе ей совсем не удалось бы сосредоточиться на тренировке.


Наследники сражались, пока первые лучи солнца не показались из-за горизонта. И хотя долина все еще лежала в тени гор, надвигающийся день уже начал сковывать движения вампиров, погружая их в привычное оцепенение. По-прежнему сжимая рукоять меча в руке, Алиса медленно опустилась на землю. Франц Леопольд и Лучиано не могли не последовать ее примеру.


Куртя-де-Арджеш


Черная карета, запряженная четверкой вороных лошадей, мчалась сквозь ночь. Вечером они оставили позади Брашов и теперь следовали по узким проселочным дорогам, которые извивались по холмам. Иви осмелилась немного отодвинуть занавеску. В окне белели луга и поля. Однако слой снега, похоже, был не очень толстым, по крайней мере на дороге, потому что карета ехала почти с такой же скоростью, с какой она выезжала из Вены. Иви ожидала, что они начнут подниматься в горы, но белые вершины остались слева и медленно проплывали за окном на неизменном расстоянии. Как так вышло? Разве крепость Дракулы находилась не посреди Карпат? Что он задумал?

Вампирша чуть было не спросила повелителя об этом, но гордость не позволила ей это сделать. Он не должен подумать, что она может хоть немного ему уступить!

Давно перевалило за полночь, но ничего необычного не происходило, и к горам они так и не приблизились. Наконец, когда ночь уже почти подошла к концу, карета свернула на юг и дорога начала подниматься вверх. Лошади замедлили бег, и не только из-за того, что им теперь приходилось подниматься в гору. Слой снега становился все толще, и Иви уже начала спрашивать себя, как скоро они увязнут в нем, когда кучер остановил лошадей и спрыгнул на землю. Он подошел к лошадям и повел их по узенькой тропинке, ведущей к воротам сарая. Широкие ворота со скрипом отворились, и кучер завел в сарай лошадей вместе с каретой. Ага, они проведут здесь день. А потом? Что ждет ее потом?

— Терпение, моя дорогая, терпение, — с усмешкой сказал повелитель. — Ты узнаешь все в свое время, когда мы завтра войдем в Поенари.

* * *


Было еще темно, когда Брэм Стокер, ван Хельсинг и Вамбери выехали из Сибиу. На востоке небо понемногу начинало светлеть. Ван Хельсинг приказал привязать к крыше кареты два больших ящика, содержимое которых он добыл прошлым вечером в городе. Брэм с любопытством спрашивал, что же в них находится, но ван Хельсинг пока не был готов поделиться своей тайной с попутчиками, Кроме того, профессор надолго задержался в католической церкви, и Брэм полагал, что он провел все это время вовсе не в молитвах.

— Подождите немного, — сказал ван Хельсинг. — Скажу лишь, одно: я надеюсь, что содержимое моих ящиков ужасно не понравится великому повелителю вампиров.

— Примерно так я и подумал. Но что именно вы собираетесь применить против него?

Ван Хельсинг засмеялся.

— Вы почти так же нетерпеливы, как и ваша подопечная Латона.

Немного расстроившись, Брэм и дальше пытался выведать что-нибудь у ван Хельсинга, но профессор был непреклонен. Его cпyтникам нужно было немного потерпеть.

Карета подпрыгивала на неровной дороге. Извозчик не солгал, расхваливая своих лошадей. По крайней мере первые часы пути четверка крепких гнедых бежала в хорошем темпе. Однако довольно быстро мужчины заметили, что путешествовать в карете вовсе не так удобно, как на поезде. Карета постоянно качалась и подскакивала на выбоинах. Пассажиры то и дело рисковали свалиться на пол, из-за чего им все время приходилось за что-нибудь держаться.

— Надеюсь, колеса не отвалятся до конца нашей поездки, — проворчал профессор Вамбери. — Не хотел бы я застрять со сломанной осью где-нибудь посреди безлюдной долины Олта.

— Боже упаси! — простонал Брэм, представив эту картину.

Совсем скоро они выехали к реке, вдоль которой намеревались продолжать свой путь в горы. День был холодный и ветреный, но снежная буря, разыгравшаяся на вершинах, отозвалась здесь, в долине, лишь небольшим снегопадом. Дорога была довольно сносная, и извозчик то и дело подгонял лошадей. Брэм рассматривал проплывавшие с двух сторон склоны гор, вершины которых терялись среди облаков. Ни одной из них не было видно. Дорога серой лентой извивалась впереди.

Путешественники уже около семи часов были в пути, когда карета въехала в небольшой поселок, и извозчик остановил ее у постоялого двора.

Брэм распахнул дверцу и выпрыгнул наружу.

— Как это понимать? Нам не нужна остановка. Мы должны ехать дальше, если хотим сегодня добраться до цели.

— Может быть, вам и не нужна остановка, а вот о лошадях этого не скажешь, — ответил извозчик. — Я выжал из них все, на что они были способны. Дальше они не побегут. Посмотрите на бедных животных. К тому времени, когда они отдохнут и я снова смогу запрячь их, настанет вечер, а нам нужно ехать в горы, чтобы добраться до долины Арджеша. Путь туда не такой уж долгий, но там лошади не смогут продвигаться вперед так же быстро. Нам придется завершить поездку ночью, чего в горах в такое время года я бы никому не посоветовал.

— Это просто невозможно! — воскликнул Брэм. — Какой толк от того, что мы так быстро ехали последние несколько часов, если теперь нам придется застрять в этой деревне?

— А мы не можем просто-напросто сменить лошадей? — вмешался в разговор профессор Вамбери. — Кажется, у хозяина этого постоялого двора довольно большая конюшня, и в ней, возможно, есть несколько почтовых или его собственных лошадей. А вы сможете забрать своих гнедых на обратном пути.

— Можно сделать и так, но тогда вам придется доплатить. Смена лошадей не входила в условленную цену.

— Мы с радостью доплатим, если к сегодняшнему вечеру будем в долине Арджеша.

Извозчик кивнул. Он увел своих лошадей в конюшню и направился к хозяину постоялого двора, чтобы договориться о подходящей замене. Как и предполагал венгерский профессор, здесь регулярно меняли лошадей, однако они не очень подходили для поездки по горным дорогам, которую собирались совершить Брэм и его спутники. В конце концов извозчик запряг в карету двух небольших, но крепких лошадок с рыжей лохматой шерстью — одну серую в яблоках и одну гнедую, — которые не отличались особой красотой, но были на вид крепкими и хорошо откормленными.

Меньше чем через час Брэм и профессора смогли продолжить поездку, которая теперь, после того как они свернули влево с широкой дороги, ведущей на юг, протекала намного медленнее. Радовало лишь то, что у них на пути почти не было снега. Однако на замерзшей изборожденной земле карету ужасно трясло.

— Долго ли еще колеса выдержат такую дорогу? — сказал ван Хельсинг, стуча зубами. — Это и дорогой-то трудно назвать!

Его спутники молчали, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы сохранить равновесие и не свалиться друг на друга.

— Полагаю, нам все же придется ехать в темноте, — заметил вам Хельсинг минуту спустя. — До долины Арджеша осталось всего пятнадцать миль, но если так пойдет и дальше, нам понадобится еще несколько часов, чтобы туда добраться.

— Наверное, пешком мы и то быстрее бы дошли туда, — проворчал Брэм.

— Да, если бы у нас не было багажа, — напомнил ему ван Хельсинг.

Им оставалось лишь трястись в неудобной карете и смотреть, как день близится к вечеру. Наконец дорога повернула к долине.

— Мы переночуем в Куртя-де-Арджеше, — сказал профессор Вамбери. — Не знаю точно, как далеко оттуда до крепости нашего валашского князя. Но на карете за два или три часа туда наверняка можно будет добраться.

— Может, лучше будет около полуночи явиться в саму крепость и попросить ночлега там? — в шутку предложил ван Хельсинг.

В ответ Вамбери нахмурил брови.

— Думаю, переночевать в монастыре старинного княжеского города будет намного безопаснее! Я вполне могу себе представить, что тут, вокруг крепости Дракулы, бродят такие ночные существа, с которыми никому из нас не хотелось бы столкнуться! Поэтому небольшая монастырская келья мне гораздо милее любого постоялого двора в Куртя-де-Арджеше.

Вспомнив о происшествии на кладбище Сигишоары, Брэм не мог не согласиться с профессором.

— Хотя этот город потерял свой блеск и значение, он все еще полон жизни. Тут находится резиденция епископа, а когда-то, еще до рождения Влада Дракулы, здесь был княжеский двор первых правителей Валахии. А двор нашего князя располагался южнее, в Тырговиште.

На лице ван Хельсинга появилась мрачная усмешка.

— Крепость Дракулы в Карпатах, и он с радостью пригласит нас на ужин, если мы там появимся!

— Это не то, над чем стоит шутить, — возмутился Арминий Вамбери, в то время как карета уже въезжала в старинный епископский город.

Ван Хельсинг серьезно посмотрел на своих спутников.

— А я и не шучу. Я просто пытаюсь донести до вас, что дело, ради которого мы сюда приехали, вовсе не детская игра. Мы собираемся отобрать у, вероятно, самого могущественного вампира то, чем он больше всего дорожит. И мы должны ясно понимать, что нельзя допускать слабости или невнимательности, если мы хотим выйти из этого приключения живыми.

* * *


До нее донесся чужой голос. Непонятные слова. Затем заливистый смех. Алиса в ужасе вздрогнула и уставилась на острие серебряного меча, направленное на ее грудь.

Она сразу увидела трех вампирш. Две из них, блондинка и брюнетка, были высокие и стройные, а рыжеволосая красавица была ниже ростом, с округлыми женственными формами. Именно она держала в руке меч, которым еще несколько часов назад размахивал Лучиано.

Пальцы Алисы обхватили рукоять оружия, все еще лежавшего рядом с ней, но она не решалась пошевелиться. Хотя все три вампирши были одеты словно фарфоровые куклы и глупо хихикали, их взгляды были жестокими, а из-под кроваво-красных губ торчали острые клыки.

Алиса украдкой взглянула на лежавшего рядом с ней Лео. Неужели он все еще спал? Во всяком случае его глаза были закрыты и он не шевелился. Черт возьми, как можно было проспать закат, когда им угрожала такая опасность?

«Вампиры никогда не просыпают! Это называется тактическим маневром. Лежи спокойно. Сейчас не время геройствовать. По крайней мере тебе. Будет очень жаль, если ты сразу же наткнешься на серебряное острие».

Алиса внимательно посмотрела на рыжую вампиршу. Фамалия заметила, что Лучиано тоже проснулся. Однако в отличие от Лео он не стал притворяться спящим, а громко выругался, заметив, что произошло с его мечом. Три вампирши подошли еще ближе. Алиса почувствовала, как лежащая рядом с ее бедром рука Лео сильнее сжала рукоять меча.

Брюнетка сделала шаг вперед и произнесла несколько непонятных слов. Затем она сделала недвусмысленный жест, указывая на меч Алисы, но Фамалия притворилась, что не догадывается, чего от нее хотят.

— Я не понимаю тебя. Разве ты не можешь выражаться на каком-нибудь знакомом нормальному вампиру языке?

Три вампирши переглянулись. На секунду они отвлеклись от наследников. Острие меча подалось немного в сторону. Этого и ждал Лео. Он так быстро вскочил на ноги, что даже Алиса растерянно заморгала. Рука венца молниеносно взмыла вверх, и его клинок с лязгом врезался в меч, направленный на Алису. Не ожидавшая от него такой прыти, рыжая вампирша с криком отскочила в сторону. Рукоять меча выскользнула у нее из рук, и клинок взмыл в воздух. Брюнетка тоже была слишком растеряна, чтобы что-нибудь сделать, а вот блондинка элегантно отпрыгнула назад и поймала меч в воздухе. Она подняла клинок вверх и бросилась с ним на подбежавшего к ней Лео. Лучиано вырвал оружие Алисы из ее ладони и попытался справиться с остальными двумя вампиршами. Шаг за шагом наследники оттесняли трех непрошеных гостий к выходу из пещеры.

Блондинка неплохо фехтовала, но до Лео ей было далеко. Он постоянно заставлял ее отступать, и вампирше с трудом удавалось удерживать оборону и, уклоняясь от ударов, не запутаться в своих длинных юбках. Мужчинам в этом отношении всегда было легче.

Алиса видела, как Дракас оттеснял вампиршу все дальше от пещеры, пока она не уперлась спиной в толстое дерево. Одним быстрым поворотом кисти венец выбил меч из рук блондинки. Алиса и рыжая вампирша бросились к оружию. Они сцепились у меча и боролись, пока Лучиано не поспешил на помощь Алисе и не решил исход этой схватки в ее пользу.

Черноволосая вампирша что-то прокричала своим подругам. Они отскочили от наследников и вместе побежали вниз по поросшему лесом склону. Лео и Лучиано помчались за ними, но три грации на бегу начали превращаться в огромных летучих мышей и с громкими, похожими на хихиканье звуками умчались прочь.

Алиса подняла меч и присоединилась к Лео и Лучиано, которые, осыпая трех летучих мышей проклятьями, смотрели им вслед, пока те не скрылись из виду.

— Ну что ж, теперь нам больше не нужно прятаться, — угрюмо произнесла Фамалия. — У меня в голове не укладывается, как им удалось так быстро нас найти.

Дракас кивнул.

— Да, это могло закончиться для нас очень плохо. Если бы мы проснулись на пару секунд позже или три грации оказались порасторопнее, наше существование было бы уже закончено.

— Как бы там ни было, снова использовать эту пещеру в качестве дневного укрытия было бы неразумно, — сказал Лучиано.

— А где еще мы сможем провести день? — Алиса растерянно оглянулась. — Новое укрытие должно находиться достаточно далеко отсюда, чтобы вампирши не смогли снова нас найти. И нам нужно добраться туда по воздуху, чтобы не оставлять следов.

— Тогда мы не сможем взять с собой мечи, — произнес Лучиано.

Наследники беспомощно стояли на месте и смотрели на оружие, которое лежало у их ног.

— В образе летучих мышей мы не сможем их поднять, — пробормотала Алиса и наморщила лоб. — Тогда нам нужно придумать что-нибудь другое.

Оба вампира внимательно посмотрели на нее.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Франц Леопольд.

— Кто сказал, что вампиры могут превращаться лишь в волков и летучих мышей? Разве в пещере Эайлуии Иви не превращалась в обычную мышь? Почему бы и нам не попробовать принять облик каких-нибудь других животных? Это решило бы нашу проблему.

— Например?

— Например, мы могли бы превратиться в орлов. Как вам эта мысль?

Франц Леопольд и Лучиано молча уставились на Алису. Это было гениальное предложение, но в то же время ужасно рискованное.

— Это может оказаться гораздо сложнее превращения в летучих мышей, которые вместе с волками и людьми относятся к млекопитающим, — предупредил Франц Леопольд.

— Я знаю об этом, — ответила Алиса. — Но вспомните, каким тяжелым нам казалось наше первое превращение в волков тогда в Ирландии, не говоря уже о летучих мышах. А теперь мы без особого труда превращаемся в этих животных. Думаю, нам стоит попробовать. Мы сделаем это, как в Ирландии: объединим нашу энергию и используем силовое поле земли. Вы ведь тоже заметили, что здесь в долине проходит мощная силовая линия?

Франц Леопольд и Лучиано переглянулись и кивнули.

— Как говорят люди, кто не рискует, тот не пьет шампанского, — сказал Лучиано, пожимая плечами. — В любом случае попытаться стоит.

Алиса оторвала от своего платья потрепанный шлейф и завязала в него мечи, так чтобы удобно было браться за края шелковой ткани. Управившись с этим, вампирша поднялась на ноги и серьезно посмотрела на друзей.

— Давайте начнем.

Наследники взялись за руки, закрыли глаза и сосредоточились на силовой линии, которая мощным потоком проходила вдоль долины. Вспомнив все то, чему их учили раньше, вампиры вобрали в себя энергию земли и позволили ей свободно пронизывать их разум и тела. Каждый из них представил себе орла, в которого он хотел превратиться. Затем они окружили себя туманом.

Да, это было трудно! Гораздо труднее, чем принять облик млекопитающего, и все же наследники отчаянно боролись с сопротивлением, пока не заметили, что очертания их тел начинают расплываться. Теперь им оставалось лишь расслабиться и привыкнуть к новому облику.

Самый крупный и красивый орел выпрямил спину и осмотрел свои роскошные перья.

«Невероятно! Просто в голове не укладывается! — ликовала Алиса. — Посмотрите на мои крылья и безупречное оперение!».

«Почему она намного крупнее нас? — надулся Лучиано. — Так нечестно. Как тебе удалось вобрать в себя большую часть энергии земли?».

«Ничего ей не удалось, — рассмеялся Франц Леопольд. — Это в природе вещей. Разве ты не знал, что самцы орлов на треть меньше самок?».

«Почему?».

«Полагаю, это как-то связано с заботой о потомстве. Но для нас это сейчас не важно. Предлагаю нашей большой и сильной орлице ухватиться за шлейф с одной стороны, а мы вцепимся лапами с другой».

Так, со связкой мечей в когтях, юные вампиры полетели над долиной вниз по течению реки.

«Я думал, что острый орлиный глаз не зря вошел в поговорку. Но в темноте эти птицы не так уж хорошо видят», — недовольно заметил Лучиано, и в этом с ним сложно было поспорить. Ведь орлов причисляли к дневным хищным птицам, которые никогда не вылетали на охоту с наступлением темноты.

«Может быть, нам следовало превратиться в крупных сов? Например, в филинов, — рассуждала Алиса. — Или они могут охотиться в темноте только благодаря хорошему слуху?».

«Не важно, не думай об этом. Хватит с нас экспериментов на сегодня, — ответил Франц Леопольд. — Это превращение и так забрало у нас немало сил».

К счастью, вскоре на почти безоблачном небе взошла луна и осветила долину, так что наследники могли не только спокойно следовать вдоль реки, но и осматривать местность в поисках нового убежища.

Через некоторое время друзья нашли на восточном склоне подходящую пещеру и спрятали там свои мечи.

— И что нам теперь делать? — слегка растерянно спросил Лучиано. — Сегодня ночью мы не продвинулись ни на шаг вперед.

— Нам удалось уцелеть, — напомнил ему Франц Леопольд.

— Но нас обнаружили, — хмуро произнесла Алиса.

— Ну, это мы все равно никак не изменим. Поэтому давайте лучше подумаем, как нам поступить. Дракула еще не вернулся. Нужно как-нибудь использовать время, которое у нас осталось.

— И как же? — поинтересовался Лучиано.

— Например, слетать в Куртя-де-Арджеш, — с милой улыбкой ответил Дракас. — История с мечами натолкнула меня на одну интересную мысль.

— Это не тот городок с монастырем, о котором нам рассказывал старик из Хосмана? — спросила Алиса и с улыбкой кивнула Лео. — Ты думаешь, что мы сможем найти там парочку предметов, которые помогут нам в дальнейшей борьбе?

— Но сначала мне нужно подкрепиться, — решительно заявил Лучиано.

Недалеко от пещеры наследники нашли двух косуль. Францу Леопольду удалось приманить их к себе. Вампиры с жадностью припали к шеям животных, а затем, вдоволь напившись, отпустили их на свободу.

— Это и вправду было нам необходимо, — сказала Алиса. — Превращение в орлов оказалось намного утомительнее, чем я думала.

— Прежде чем отправиться в Куртя-де-Арджеш, мы должны посмотреть, не вернулся ли повелитель, — сказал Лучиано.

Чтобы сберечь как можно больше сил, наследники выбрали хорошо знакомый облик летучих мышей и снова полетели к крепости.

Они на безопасном расстоянии покружили над Поенари, но так и не обнаружили горбуна. Похоже, за день тут ничего не изменилось. Лучиано даже осмелился пролететь мимо донжона и заглянуть в одно из окон. Там тоже все было так же, как и прошлой ночью.

Наследники развернулись и полетели над долиной на юг до того места, где воды протекавшей по ней речушки сливались с Арджешем.

Над крышами домов возвышалось сразу несколько церквей, построенных в византийском стиле. Летучие мыши выбрали самую большую и роскошную из тех, что принадлежали монастырю. Они опустились ниже и уже собирались приземлиться, когда Алиса кое-что увидела. Нужно было рассмотреть это поближе.

«Что ты задумала?» — поинтересовался Франц Леопольд и полетел вслед за ней.

«Видишь вон ту карету, запряженную лошадьми разных мастей?».

«Да, и что? На мой взгляд, в ней ничего особенного».

«Нет, в самой карете действительно нет ничего особенного, так же как и в извозчике, распрягающем лошадей. Но взгляни на другого мужчину, который снимает с крыши кареты какой-то ящик».

Когда мужчина обернулся и зашагал к монастырской церкви Франц Леопольд изумленно пискнул.

«Мы ведь уже видели этого господина, не правда ли?».

«Да, видели. Это мистер Брэм Стокер, с которым я мило побеседовала на прошлой неделе в Вене. Удивительно, что он так быстро добрался сюда. Возможно, сейчас самое время для еще одной дружеской беседы».

Лучиано был против этой затеи.

«Вы хотите объединиться с человеком?».

Но Алиса и Франц Леопольд уже полетели к порталу церкви. Они приземлились в нескольких шагах от него между четырьмя мраморными колоннами искусно выстроенного павильона, обладавшего сильной аурой святого места, куда приходит молиться множество людей. Вампиры приняли свой обычный облик. Алиса лукаво улыбнулась.

— Надеюсь, Брэм Стокер не из пугливых. Будет очень досадно, если он скончается от апоплексического удара.

— Думаешь, его может хватить удар из-за вампиров, приблизившихся к нему в церкви? — спросил Лучиано в предвкушении забавной сцены.

— Что-то вроде того.

* * *


Мне кажется, это неправильно, — сказал профессор Вамбери и со стоном опустился на одну из скамеек, стоявших у стены. — Это же святотатство!

Брэм Стокер повернулся к нему.

— А вы предпочитаете, чтобы мы при первой же возможности порадовали своей кровью парочку вампиров?

Венгр покачал головой.

— Нет, вовсе нет. И все же для верующего человека очень тяжело с этим смириться, и я, возможно, почувствую себя немного лучше, если буду хотя бы на словах протестовать против этого.

Борода ван Хельсинга затряслась от сдерживаемого смеха.

— Можете протестовать сколько угодно, если вам так легче. Главное, чтобы вы не мешали мне выполнять мою работу. Возможно, позже вы еще поблагодарите меня за это. Мистер Стокер, вы принесли емкости, о которых я вам говорил?

Брэм подал ван Хельсингу то, что тот просил, и стал внимательно наблюдать за его приготовлениями. Внезапно ирландцу показазалось, что он услышал какой-то шум. Может быть, это скрипнули порога церкви? Кто-то вошел и сейчас застанет их за столь кощунственным занятием? Это может им дорого обойтись! Нет, на то, что их поймут, не стоило и надеяться.

Брэм прислушался и, несмотря на то, что не услышал звука шагов, медленно обернулся.

— Добрый вечер, мистер Стокер. Как приятно снова встретиться с вами.

Юная дама бойкой мальчишеской походкой подошла к ирландцу и протянула ему руку, которую он растерянно пожал. Белые холодные пальцы, покрытые пятнышками сажи, лежали в его ладони.

— Сударыня Алиса, — запинаясь, проговорил Брэм.

Вампирша выглядела так же, как и в ночь пожара, когда он встретил ее в госпитале, лишь платье на ней истрепалось еще больше. А шлейф и вовсе куда-то исчез.

— Да, это я. Не ожидали увидеть меня тут? Но ведь это именно вы сказали нам, что нужно направляться сюда. Вы знакомы с Лучиано де Носферас и Францем Леопольдом де Дракас?

Юноши вежливо поклонились.

Профессор Вамбери и ван Хельсинг нерешительно приблизились к вампирам. Брэм увидел, как ван Хельсинг ухватился за трость и приготовился обнажить скрытый в ней клинок.

— Стойте! — с ужасом воскликнул Брэм.

— Это вампиры, — ответил ему ван Хельсинг.

— Которые запросто разгуливают по церкви, — добавил сбитый с толку профессор Вамбери.

— Да, но эти вампиры не станут нападать на нас. Это друзья Иви, и они здесь с той же целью, что и мы.

— Так и есть, — подтвердила Алиса и окинула известного охотника на вампиров любопытным взглядом.

Но и второй мужчина, стоявший рядом с Брэмом, был ей интересен.

— Я читала вашу книгу о вампирах, — произнесла она. — Невероятно, как много вы о нас знаете.

Венгерский профессор кивнул.

— Да, мне посчастливилось детально ознакомиться с этой темой.

— Вы не поведаете нам, как так вышло? Вам рассказал все это один из нас, не так ли?

— Думаю, сейчас у нас есть заботы поважнее, — прервал вампиршу Франц Леопольд. — О литературных трудах профессора ты сможешь поговорить с ним и позже.

Он подошел к ван Хельсингу, не обращая никакого внимания на клинок, который охотник на вампиров все еще сжимал в руке, готовый в любую секунду нанести молниеносный удар, и с вызовом посмотрел ему в глаза. Что за гордый взор! Брэм не мог оторвать взгляд от вампира. Безупречный — вот слово, которое, несмотря на перепачканный фрак Франца Леопольда, пришло на ум ирландцу. Как сильно этот вампир отличался от кровожадных чудовищ, которые встретились Брэму и профессору на кладбище Сигишоары!

— Вот оно что, профессор ван Хельсинг? Мне не мерещится? Вы дошли до того, что похищаете христианские святыни? — На лице Дракас заиграла широкая улыбка. — Неплохая идея. О чем-то подобном я и сам подумывал.

Ван Хельсинг озадаченно взглянул на Франца Леопольда, улыбка которого стала еще шире.

— Вы удивлены? Благодаря нашим друзьям Носферас из Рима мы научились не только входить в церкви. Все эти священные штуки нам теперь нипочем. Нет, не смотрите на меня таким изумленным взглядом. Мы ведь вам не враги. А вот повелитель, готов поспорить, и сейчас не отважится прикоснуться к распятию.

Франц Леопольд нагнулся и взял в руку серебряный крест, висевший на шее знаменитого охотника на вампиров. Такие же кресты после приключения в Сигишоаре носили и Брэм с профессором Вамбери. Ван Хельсинг выдержал вызывающий взгляд венца, продолжая неподвижно стоять на месте.

— Мне кажется удивительным, что мы все встретились именно здесь, — сказала Алиса с сияющей улыбкой, благодаря которой еще больше понравилась Брэму.

Как эта девушка могла быть вампиршей? Это просто в голове не укладывалось. Иви была совсем другой — мистической, таинственной, неземной сказочной красавицей. Алиса же, напротив, казалась ему простой жизнерадостной девушкой и отчасти даже напоминала Латону.

— Почему бы нам всем не присесть и не поговорить друг с другом по душам? Я думаю, что вероятность того, что мы сможем выстоять в схватке с повелителем, значительно возрастет, если мы будем действовать сообща.

Брэм запрокинул голову и захохотал.

— Разве я сказала что-то смешное? — спросила Алиса. В ее голосе послышалась обида.

Брэм покачал головой.

— Ну что вы, сударыня Алиса, простите, если я заставил вас так думать. Просто это очень необычно — встретить трех вампиров в церкви. Но я рад, что мы с вами заодно.

Алиса тоже улыбнулась Брэму Стокеру.

— Я никогда не предполагала, что однажды окажусь заодно с двумя вампирологами, а уж тем более с охотником за вампирами, — призналась она. — Вы ведь на нашей стороне, профессор ван Хельсинг? — прямо спросила его вампирша. — Или нам стоит опасаться, что ваш серебряный клинок может оказаться у нас между лопаток, как только мы повернемся к вам спиной?

Ван Хельсинг отложил трость в сторону.

— Нет, сударыня, вам незачем этого бояться, несмотря на то, что мне, признаюсь, намного труднее, чем моему другу мистеру Стокеру, полностью довериться вам.

— Ничего страшного, — сказал Франц Леопольд в немного покровительственной манере. — Здоровое недоверие еще никому не мешало. А теперь давайте перейдем к делу. Ночь не стоит на месте, и мы полагаем, что Дракула и Иви уже близко.

Часа два спустя юные вампиры снова отправились в путь. Брэм с удивлением наблюдал за тем, как на окраине города трое наследников превратились в волков. Он не сразу решился приблизиться к ним, но все же, как и было условлено, привязал к спине каждого вампира небольшой узелок. Покачивая головой, ирландец смотрел вслед убегающим волкам, пока они не растворились в ночи.


Три вампирши


— Мне бесконечно жаль, моя дорогая, но сейчас тебе придется покинуть удобную карету.

Иви поднялась с места, словно марионетка, которую тянут за невидимые ниточки. Вздрогнув, она вложила свою ладонь в ладонь Дракулы и позволила ему помочь ей выбраться из кареты.

— Дальше мы пойдем пешком? — спросила вампирша, с трудом шевеля языком.

Повелитель снова подавлял ее волю железными тисками своего разума.

— Нет, это было бы слишком утомительно. Мы можем превратиться в волков и бок о бок перебежать через перевал. Разве это не заманчивая мысль? Мы вдвоем среди пустынных заснеженных гор.

— Ни за что! — воскликнула Иви. — Я не собираюсь ни в кого превращаться.

Повелитель гневно зарычал.

— Тебе придется научиться послушанию! И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше для тебя.

Но вместо ожидаемого наказания Дракула отвернулся, подошел к кучеру, встретившему хозяина низким поклоном, и отдал ему несколько приказов. Вампир говорил так тихо, что Иви не расслышала ни слова. А на то, чтобы попытаться проникнуть в его мысли, у нее не было сил.

Вероятно, повелитель предусмотрел сопротивление Иви, во всяком случае всего несколько минут спустя слуга появился с мулом. Дракула схватил Иви, усадил ее на спину животного и связал ее, так чтобы она не могла слезть.

— Пойдем!

Сам повелитель превратился в огромного волка со светлой шерстью и пылающими глазами. Увидев хищного зверя, мул должен был запаниковать и пуститься наутек, но он лишь равнодушно смотрел перед собой: повелитель сковал и его разум.

Они продолжили путь по дороге, засыпанной толстым слоем снега. Метель уже улеглась, но на белоснежном одеяле, укутавшем горные вершины, не было ни одного следа. Ни один человек не решился бы перейти через перевал в такую погоду! Тем более ночью. Поэтому никто так и не увидел эту странную троицу: огромного волка и мула, на спине которого сидела девочка с серебристыми волосами.

Дракула и Иви очень медленно продвигались вперед. И в этом не было ничего удивительного. Если бы волк был один, он мог бы прыжками помчаться прямиком по склону. Но мулу приходилось идти по дороге, где под снегом скрывалось надежное основание для его копыт. Поэтому удивительная троица петляла по долине, дно которой переходило в крутой косогор и заканчивалось острой кромкой скал. Волк шел впереди, вынюхивая под снегом старые следы. Мул старался поспевать за ним. Для Иви было маленькой победой чувствовать, как Дракула становится все более раздражительным. Он все чаще смотрел вверх на безоблачное звездное небо со смешанным чувством напряжения, гнева и беспокойства. Они продвигались слишком медленно, и Иви догадывалась, чего боялся Дракула. Где среди этих заснеженных гор они найдут защиту от солнца, когда наступит день? Если наверху в скалах не отыщется ни одной пещеры, то через несколько часов солнечные лучи просто испепелят их.

Может быть, так будет лучше? Может, ей нужно пожертвовать собой и положить конец не только своему, но и его существованию?

Волк остановился, повернулся к Иви и пронзительно посмотрел ей в глаза.

«Вот что ты собираешься сделать? Иви, какая же ты глупая девчонка! Мне придется внимательно следить за тобой, чтобы защитить тебя от себя самой».

Без предупреждения Дракула бросился на мула и вцепился ему в горло. Это было так неожиданно, что бедное животное не успело издать ни звука. Кровь брызнула на одежды Иви и на ее босые ноги. Волк раздирал мула на части и пил его кровь. Затем он перегрыз веревку, которой Иви все еще была привязана к трупу.

«Взбирайся ко мне на спину и держись крепче».

— Нет!

Невидимая сила сдавила горло вампирши.

«Тебе придется послушаться меня!».

Дракула громко взвыл, и через пару секунд на этот вой отозвалось несколько волков. Пока Иви боролась с повелителем, все больше и больше ослабевая, сверху на склоне возникли тени, которые начали быстро приближаться к ним. Из леса, который Иви с Дракулой оставили позади, вышла стая волков и, спеша на зов повелителя, помчалась в гору.

«Взбирайся ко мне на спину! Мои дикие братья побегут с нами и проследят, чтобы ты случайно не потерялась».

Значит, он не хотел рисковать и сделал так, чтобы у Иви не было ни малейшей возможности сбежать. Но вампирша понимала, что, даже если бы не было волков, она не смогла бы этого сделать. У нее просто не было сил. Она отошла от мертвого мула и по глубокому снегу побрела к волку. Дракуле понадобилось еще одно крохотное усилие воли, чтобы заставить Иви послушно перекинуть ногу через его спину и зарыться пальцами в лохматую волчью шерсть.

Затем он широкими прыжками помчался в гору. Ледяной ветер трепал волосы Иви, но вампирша не замечала этого. Она смотрела на карпатских волков, которые на почтительном расстоянии следовали за ними. Стая быстро приближалась к перевалу, и вот он уже лежал позади. Теперь перед ними открывался крутой спуск. Снег разлетался под мохнатыми лапами. Волки выли. Их горячее дыхание поднималось в ночное небо. Лишь дыхание повелителя, скрывавшегося в волчьем облике, было холодным, как лежавший повсюду снег.

Так они мчались дальше по склону, приближаясь к долине, склоны которой становились все круче и круче и сближались, так что в итоге волчья стая оказалась на дне ущелья. Иви впала в полузабытье. Горные пейзажи проносились мимо нее, но она уже ничего не видела. Лишь когда волк под ней резко остановился, вампирша попыталась взять себя в руки, и ее взгляд и мысли немного прояснились.

«Смотри, вон она, там впереди: Поенари, мое прибежище, а отныне и твой дом. Слезай. Оставшуюся часть пути мы пройдем пешком. Нас уже ждут».

Иви подняла глаза и посмотрела на крепость, возвышавшуюся среди острых скал.

Нет, эта крепость никогда не станет ее домом. Возможно, какое-то время Поенари будет ее тюрьмой, но вампирша поклялась себе, что не упустит ни одной возможности выбраться оттуда.

* * *


Брэм очнулся ото сна и лихорадочно огляделся. Солнечный свет струился сквозь окно в спартанского вида комнатку, которую ирландец делил с профессорами. Вокруг царила спокойная, умиротворяющая атмосфера, не имевшая ничего общего с кошмаром, который только что мучил Брэма Стокера.

Ирландец встал и подошел к окну. Который час? Если солнечный свет уже заливал долину, они, должно быть, проспали несколько часов. Ночь была на исходе, когда юные вампиры отправились в путь. Удастся ли Брэму и его спутникам поспать в течение, следующих нескольких ночей, было неизвестно. Возможно, даже хорошо, что им удалось как следует отдохнуть. Такое своеобразное затишье перед бурей. Во всяком случае Брэм был уверен, что им понадобится много сил.

Оба профессора тоже проснулись. Они быстро оделись и вышли во двор. Извозчик уже запряг лошадей и торопился продолжить путь. Он сказал, что довезет Брэма и его спутников до подножия горы, а затем вернется в Куртя-де-Арджеш. Извозчик ни за что не соглашался провести ночь под открытым небом неподалеку от зловещей крепости. Нет, ему еще не надоела жизнь. В этих краях наступление темноты нужно встречать на одном из постоялых дворов, над дверью которого висит чеснок и распятие!

Брэму и профессорам не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с этими условиями, хотя мысль о том, что им придется остаться одним в долине у крепости Дракулы, не очень их радовала. Извозчик пообещал заехать туда на следующий день около полудня, но поскольку он все же настоял на том, чтобы деньги за его услуги выплатили сразу, было весьма сомнительно, что он сдержит свое обещание.

— А что, если вы не доживете до завтра? Как я тогда получу причитающиеся мне деньги? — спросил извозчик, и путешественникам стало ясно, что он считал такой исход куда более вероятным, чем их благополучное возвращение.

Разрешить эту дилемму удалось лишь ван Хельсингу. Было решено, что они оставят нужную сумму монахам, которые отдадут их извозчику через три дня, если с Брэмом и профессорами что-то случится. После этого путешественники выкупили у него трех крепких лошадок с лохматой шерстью, которых они хотели оставить себе. И не только из-за ящиков. Животные могли очень пригодиться Брэму и его спутникам, если появится необходимость покинуть долину гораздо быстрее, чем они могли бы сделать это пешком. Хотя путешественники не питали напрасных иллюзий на этот счет. Если повелитель учует их следы, то им уже не скрыться от него, ни на лошадях, ни пешком.

Наконец-то кони тронулись. Карета ехала по дороге, которая тянулась вдоль реки и ниже по течению сворачивала в ущелье. Брэм высунул голову в окно и стал осматривать скалы в поисках крепости. Три часа спустя он в конце концов увидел ее.

— Вон! Вон она!

Извозчик остановил лошадей, и мужчины вышли из кареты. Они молча стояли и смотрели на крепость, возвышавшуюся на скале у следующего поворота реки. Несмотря на то что сейчас был полдень ясного зимнего дня, Поенари показалась Брэму и его спутникам мрачной и неприступной.

Голос извозчика заставил их оторваться от этого зрелища.

— Можно поворачивать назад?

Нетерпеливый тон выдавал его беспокойство. Извозчик помог путешественникам выгрузить багаж и привязать его к спинам лошадей, а затем развернул карету и щелкнул кнутом. Лошадь, которую он оставил себе, понеслась галопом.

Брэм и профессора смотрели вслед карете, пока стук копыт не затих за поворотом. Странное чувство одиночества навалилось на ирландца, но голос ван Хельсинга заставил его очнуться от грустных раздумий.

— Отлично, господа, мы у цели. Давайте примемся за работу. Наши юные вампиры довольно подробно описали местность, и теперь нам нужно позаботиться о том, чтобы до наступления темноты все приготовления были закончены. Я предлагаю начать со скалы возле западной стороны крепости. Возможно, нам удастся взобраться с лошадьми наверх по лесной тропинке. Это могло бы немного сберечь наши силы.

При мысли о том, что им придется до самой вершины скалы нести ящики на спине, профессор Вамбери поморщился, словно от боли.

— Да, я очень надеюсь на это. Не думаю, что мои старые кости выдержат такое испытание.

Брэм и профессора отправились в путь. Каждый вел с собой лошадь, и вскоре путешественники убедились, что идея ван Хельсинга оказалась удачной. Лошади послушно и уверенно следовали за людьми по крутой тропинке, которая серпантином тянулась между деревьями почти до самого гребня скалы. Оттуда она поворачивала направо и по уступам вела к подъемному мосту. Но Брэм и его спутники с гружеными лошадьми свернули с нее и поднялись еще немного выше — туда, где с выступа скалы открывался живописный вид на крепость. Как и было условлено, путешественники сгрузили здесь свои ящики и сделали все необходимые приготовления.

— Досадно, что скалы на другой стороне долины, которые находятся гораздо выше крепости, расположены слишком далеко отсюда, — сказал ван Хельсинг.

— Вампиры были правы, — произнес Арминий Вамбери. — Дракула не зря решил построить свою крепость именно тут, где на него не могут напасть с более высокой скалы. Другого такого места поблизости нет.

День уже клонился к вечеру, когда Брэм и его спутники снова спустились с лошадьми в долину. Они подвели животных к пещере, в которой юные вампиры провели первый день. Тут мужчины сложили запасы еды и одеяла. Они ведь не знали, когда именно Дракула с Иви прибудут в крепость. Возможно, им придется провести в этом месте несколько суток.

Ван Хельсинг снял с пояса фляжку и тоненькой струйкой разлил ее содержимое перед входом в пещеру.

— Возможно, это помешает вампирам приблизиться к нашим лошадям, пока мы будем вверху на скале. Будем надеяться, что дикие волки тоже сюда не забредут. Больше мы ничего не можем сделать.

Брэм с любопытством рассматривал фляжку, в которой явно плескалась не простая вода.

— Не откроете секрет вашего снадобья против вампиров?

Ван Хельсинг таинственно улыбнулся.

— Это мощная смесь из всего, чего они терпеть не могут. Основным компонентом является святая вода, которой я запасся в католической церкви в Сибиу.

Брэм и ван Хельсинг уже собирались снова отправиться в путь, чтобы вовремя, до наступления темноты, занять свой пост на скалах, но профессор Вамбери задержал их.

— Минуточку. Давайте получше осмотримся в пещере. Там сзади есть выступ. — Он вытащил из сумки лампу и зажег фитиль. — Я предпочитаю знать, что находится у меня за спиной!

— Да, этого я не должен был упускать из виду, — кивнул ван Хельсинг. — Давайте посмотрим, как далеко ведет эта пещера и не грозит ли она нам какими-либо неприятными сюрпризами.

Он вручил Брэму и Вамбери серебряные мечи, которые достал из продолговатого ящика, привезенного им из Сибиу.

— Я не умею обращаться с таким оружием, — сказал венгерский профессор.

— И тем не менее возьмите его с собой. Во всяком случае защититься от волка вы сможете.

Брэм ничего не сказал, хотя его тоже нельзя было назвать искусным фехтовальщиком. Ирландец мог похвастаться тем, что в Тринити-колледже его считали неплохим атлетом и хорошим футболистом. Фехтованием же он никогда всерьез не занимался и лишь время от времени ради забавы сражался с товарищами по колледжу. Брэму оставалось надеяться на то, что эта небрежность не сыграет с ним злую шутку.

Освещая путь, мужчины обошли выступ скалы, который скрывал дальнюю часть пещеры. За выступом тянулся проход, который поднимался немного вверх, расширялся, а затем изгибался широкой дугой и снова опускался вниз. Этот проход вел к еще одной пещере, которая когда-то была расширена и обработана руками человека. По форме она напоминала крипту или капеллу, однако ни одного из христианских символов Брэм и профессора в ней не обнаружили. Зато они нашли три каменных саркофага. Две ступеньки вели к небольшому порталу. Ван Хельсинг пересек пещеру и открыл дверь. Последние лучи заходящего солнца в мягких зеленых тонах осветили пространство. Профессор оказался перед густыми зарослями кустарников, прекрасно скрывавшими вход.

Брэм остановился у первого саркофага.

— Откроем его?

Арминий Вамбери кивнул.

— Конечно. Мы ведь уже догадываемся, что там, не правда ли?

Ван Хельсинг вернулся к своим спутникам и произнес:

— Да, быстрее. Пока преимущество на нашей стороне.

Мужчины подошли к первому саркофагу, потемневшая от лишайников поверхность которого свидетельствовала о том, каким старым он был. Однако по свежим следам на краях каменной плиты было видно, что ее регулярно отодвигали.

Брэм и профессора оперлись на край плиты и попытались ее сдвинуть.

— Тяжелая! — задыхаясь, пробормотал профессор.

— Ну же, господа, соберитесь с силами! — весело воскликнул ван Хельсинг. — Дама, которая, по всей видимости, отдыхает сейчас под этой плитой, каждый вечер справляется с ней в одиночку.

— И это говорит о том, что нам лучше не знакомиться с ней, — произнес Брэм.

Ван Хельсинг сосчитал до трех, и мужчины со всей силой навалились на крышку саркофага. Со скрипом она слегка отодвинулась в сторону.

— Еще раз!

Свет от лампы, стоявшей на соседнем саркофаге, проник под крышку и осветил точеное белое лицо, обрамленное копной черных волос. Трое мужчин уставились на женщину, лежавшую в каменном гробу. Она была высокой, стройной и необычайно красивой. Одета она была в прекрасное, разве что немного вычурное, платье. Лицо женщины, ее осанка, то, как она лежала в холодном каменном саркофаге со скрещенными на груди руками, — все казалось таким невинным. Брэм и профессор Вамбери восторженно смотрели на нее. Ван Хельсинг же почти сразу перевел взгляд на своих спутников.

— Пусть эта иллюзия невинности не вводит вас в заблуждение. Это лишь чары, которые помогают вампирше защищаться от людей. Несмотря на милое личико, она кровожадное чудовище.

Ван Хельсинг взял в руку небольшую палочку и немного отодвинул верхнюю губу вампирши. Ее белые зубы засверкали в тусклом свете лампы. Острые, безукоризненно ровные клыки. Челюсть хищника!

— Нам действительно необходимо ее уничтожить? — со вздохом спросил Арминий Вамбери. — Ведь нашим противником является ее повелитель Дракула, а не эта женщина.

— Она его покорная служанка, — ответил ему ван Хельсинг. — Мы не можем позволить ей оставаться у нас за спиной. Посмотрите!

Он снова взял в руки фляжку и капнул немного святой воды на щеку вампирши. Ее лицо оставалось таким же неподвижным, но капля кипела и с шипением испарялась, словно ее уронили на раскаленную сковородку. Когда вода полностью исчезла, на ее месте осталась черная ранка, глубоко врезавшаяся в безупречно гладкую щеку красавицы. Брэм невольно вздрогнул. Профессор Вамбери тоже смотрел на нее с состраданием.

— Я ученый. Я просто наблюдаю. В мире существует добро и зло, и лишь вместе они способны установить равновесие.

Ван Хельсинг хмуро кивнул.

— Может, вы и правы, но когда зло берет верх над добром или угрожает нашей жизни, нам приходится как-то с этим бороться. Мы решились поддержать нашего друга в его — как он сам признался, безумной — затее. Теперь нам нужно считаться с последствиями этого решения, если мы хотим выбраться отсюда живыми. А к этим последствиям относится и то, что мы должны окончательно упокоить этих созданий.

С этими словами ван Хельсинг вытащил из своей трости серебряный клинок и без промедления вонзил его в сердце вампирши, так что острие уперлось в каменное дно саркофага. Темная кровь хлынула из раны. Рот красавицы открылся, и из него вырвался чудовищный вопль, отразившийся от стен пещеры. Глаза вампирши распахнулись от ужаса. Брэм не мог понять, видела ли она хоть что-нибудь в этот миг. Туловище красавицы рывком поднялось над саркофагом. Профессор Вамбери испуганно отшатнулся, но ван Хельсинг оставался совершенно спокойным. Он взял из рук Арминия Вамбери меч, размахнулся и одним резким движением отрубил вампирше голову. Крик прекратился. Тело вампирши обмякло и упало в гроб. Ван Хельсинг достал из висевшей у него на поясе кожаной сумки небольшой белый листочек, открыл рот вампирши и вложил его туда. Затем он аккуратно приложил голову обратно к шее.

— Вот и все, — сказал он тихо и перекрестился.

Тело вампирши начало распадаться. Кожа утратила безупречную гладкость и стала расползаться. На дно саркофага посыпался прах. Это было ужасное и в то же время захватывающее зрелище, от которого Брэм не мог оторвать глаз.

Мужчины так засмотрелись на вампиршу, что слишком поздно услышали шорох за спиной. Лишь когда ван Хельсинг с поднятым мечом обернулся назад, Брэм понял, что случилось. Солнце зашло, позволив вампирам очнуться ото сна!

Возможно, две оставшиеся вампирши почувствовали, что им угрожает опасность, или все трое были соединены невидимой связью, которая теперь оборвалась. Как бы то ни было, все произошло молниеносно. Плиты отодвинулись в сторону, и вампирши выскочили из гробов. Брэм был так ошеломлен, что позволил одной из них вырвать у него из рук меч. Профессор Вамбери отскочил к стене. Но на ван Хельсинга можно было положиться. Еще до того как блондинка занесла меч для удара, он выпрыгнул вперед, прикрывая друзей. Лезвия с лязгом ударились друг о друга. Клинок вампирши отсвечивал серебром, а меч ван Хельсинга был темным от крови ее сестры. Вампирша с ненавистью закричала и начала осыпать противника тяжелыми ударами. Ван Хельсинг отражал ее атаки, но Брэм был уверен, что это стоило ему немалых усилий и предельной концентрации.

Не в силах оторвать взгляд от поединка, Брэм и профессор Вамбери неосмотрительно упустили из виду третью вампиршу, рыжую красавицу с роскошными формами. Она подскочила к ним и, выставив вперед руки с острыми ногтями, начала выкрикивать что-то на венгерском языке. Брэм оттеснил профессора за гроб и схватился за оружие, все еще торчавшее в разложившемся теле черноволосой вампирши.

— Назад к стене! — крикнул Брэм венгру, пытаясь удержать на месте рыжую вампиршу.

Мужчины медленно отступали, а она шла следом, выжидая возможности вцепиться в кого-нибудь из них, так чтобы клинок не смог ее коснуться.

Вампирша кричала и тараторила непонятные Брэму слова. Профессор Вамбери что-то отвечал ей. Брэм не спускал с рыжеволосой вампирши глаз и все же видел, как трудно было ван Хельсингу не подпускать к себе блондинку. Профессор, без сомнения, был выдающимся фехтовальщиком, но в то же время оставался обычным человеком, разменявшим шестой десяток лет, а его соперница была вампиршей, которой хватит сил сражаться до самого утра. Брэм ломал голову над тем, как помочь ван Хельсингу. Если охотник на вампиров проиграет в этом сражении, они все будут обречены. Возможно, Брэму с профессором Вамбери стоило попробовать пробраться поближе к ван Хельсингу. Они могли бы использовать гроб как прикрытие. Если бы только Брэму удалось объяснить это профессору Вамбери так, чтобы вампирша ни о чем не догадалась! Немецкий язык здесь понимали почти все. Но как насчет английского? Во всяком случае стоило попробовать.

Внезапно рыжая вампирша замерла. Она посмотрела на мужчин пристальным взглядом и отступила на шаг. Может, она поняла, что ей до них не добраться? Неужели вампирша решила сдаться и обратиться в бегство? Путь к двери был свободен. Они не смогли бы ее задержать.

Брэм видел жажду крови, пылавшую во взгляде рыжеволосой вампирши. Нет, она не была готова отступиться от лакомой добычи. Она собиралась сполна насладиться их кровью и своей местью!

Злобная улыбка исказила нежное личико. Что она задумала? Брэм попытался понять, куда она смотрит, и увидел лампу, удивительным образом уцелевшую и по-прежнему стоявшую на сдвинутой в сторону каменной плите, под которой еще недавно лежала рыжая красавица. Брэм похолодел, когда понял, о чем она думает. Он прыгнул вперед, но вампирша, конечно же, оказалась быстрее. Лампа со звоном ударилась о каменный пол, и пещеру окутала непроглядная тьма.


Дракула


Словно бурлящая темная волна, они бежали между горных вершин, возвышавшихся по обе стороны перевала. Они пробирались сквозь снежные сугробы и рассеивались по склону. Поток распался на множество отдельных существ. Впереди мчались волки. Над их головами летели вороны. Позади неслась толпа нечистокровных, одетых в грязные лохмотья, над ними поднималось облако тлетворного зловония. Они мчались следом за волками, и их лица искажали ненависть и жажда крови.

Тонка превратилась в ворона. Под ней в образе огромного лохматого волка по снегу мчался воевода Упири. Тонка не осмеливалась обогнать Боислава и бояр. Несмотря на то что вороны могли передвигаться намного быстрее волков, ей не пристало вылезать перед воеводой, возглавлявшим войско. При этом Тонке было как никогда тяжело сдерживать себя. Сколько бесполезных ночей прошло с тех пор, как они собрались на кладбище Сигишоары и решились на этот поход? Зачем, черт возьми, она спешила возвратиться из Вены, если Упири так и не воспользовались выигранным временем, чтобы напасть на повелителя в дороге, когда он был так уязвим? К примеру, подкараулить его вверху на перевале. Но воеводу слишком ослепила гордыня или самонадеянность, и он не пожелал воспользоваться удобным случаем. Он настоял на том, чтобы все Упири собрались на великую битву и по древнему обычаю начали поход на третью ночь после всеобщего собрания. Сколько времени было потрачено впустую! Шпионы Тонки давно сообщили ей, что Дракула со своей добычей еще прошлой ночью оставил перевал позади и добрался до Поенари. Теперь он снова был в стенах своей крепости.

Воевода сказал, что это не поможет старому вампиру защититься от войска разъяренных Упири. Тонка и сама не могла представить, как он будет в одиночку сдерживать эту волну ненависти и гнева. И все же они могли бы действовать иначе. Им следовало напасть на Дракулу там наверху, на холодном перевале, где никто не смог бы помочь ему и его маленькой вампирше. Ему не оставалось бы ничего иного, кроме как выдать Лицана в руки Упири и позволить им разорвать ее на куски. А теперь им нужно было сначала пробиться к крепости и преодолеть магическую защиту, созданную вокруг нее повелителем, который всегда виртуозно использовал свои могучие чары!

* * *


Они проснулись почти одновременно, мгновенно вскочили на ноги и огляделись, крепко держась за рукояти своих мечей. Этим вечером обошлось без неприятных сюрпризов. Франц Леопольд посмотрел на Алису. Она с облегчением выдохнула и расслабилась.

— С чего начнем? Может быть, посмотрим, не произошло ли чего-нибудь в крепости?

Франц Леопольд высказался за то, чтобы сначала слетать к скалам и убедиться в том, что люди завершили все необходимые приготовления. Алиса и Лучиано согласились с этим предложением. Лететь туда наследники решили в привычном для них облике летучих мышей.

Через несколько минут они уже были над скалами и приземлились на том месте, о котором им рассказывали мужчины. Да, Брэм и профессора успели тут побывать. Их ящики и тюки уже лежали наготове. Но куда подевались путешественники? Ведь они должны были ожидать наследников тут.

— На этих людей никогда нельзя положиться, — проворчал Лучиано.

— Может быть, с ними что-то случилось? — предположила Алиса.

— И что же? — спросил Франц Леопольд и огляделся по сторонам.

Брэма и его спутников нигде не было видно.

— Мы должны немедленно их разыскать! — взволнованно воскликнула Алиса.

— И откуда нам начать поиски? — растерянно спросил Лучиано.

Франц Леопольд сосредоточился на запахе людей.

— Они поднялись сюда с лошадьми, подготовили все и снова повели животных вниз по склону. Предлагаю заглянуть в пещеру. Вероятно, они отвели лошадей туда. По крайней мере я бы счел ее самым надежным убежищем.

Юные вампиры полетели вниз к пещере. Да, лошади и часть багажа действительно были там, но куда, черт возьми, подевались люди? Франц Леопольд принял обычный облик и принюхался.

— Следы ведут вглубь пещеры. Они, должно быть… Это уму непостижимо! Здесь, за уступом, пещера продолжается. Проклятье, какими же неосмотрительными мы были!

Алиса сразу же ворвалась в пещеру.

— Возможно, это и есть ответ на вопрос о том, как трем вампиршам удалось появиться возле нас сразу после заката.

— Лишь бы мы не пришли слишком поздно! — закричал Лучиано, обгоняя подругу.

— Меч, полцарства за меч, — пробормотал Франц Леопольд, который так же, как и остальные, слышал лишь невнятные голоса и видел свет лампы, проникавший в подземный ход из-за угла. Затем раздался грохот и звон разбитого стекла. Свет погас.

Юные вампиры ворвались в пещеру. Откуда-то все еще проникал слабый свет, позволявший им видеть очертания трех каменных саркофагов, теплую ауру людей и силуэты вампирш. Наследники сразу же поняли, что здесь происходило. Франц Леопольд метнулся вперед, выхватил из руки Брэма Стокера клинок и оттолкнул ирландца в сторону, за один из гробов. Алиса и Лучиано бросились к рыжей вампирше, которая уже хотела вцепиться своими острыми ногтями в горло профессора Вамбери. В тот же миг Франц Леопольд одним широким прыжком перелетел через гроб и с силой ударил по мечу блондинки, которая без вмешательства вампира, наверное, уже пронзила бы ван Хельсинга насквозь.

— С дороги, профессор! — крикнул Дракас, отражая очередную атаку вампирши. — Оставьте это мне! Лучиано, возьми у него меч.

Лучиано взглянул на Алису, боровшуюся с рыжеволосой вампиршей, и бросился к охотнику на вампиров, который послушно отдал ему свое оружие. Ван Хельсинг с его слабым человеческим зрением ничего не мог разглядеть в такой темноте, а наследники сомневались, был ли он настолько хорошим фехтовальщиком, чтобы с легкостью сражаться, ориентируясь лишь на слух.

Франц Леопольд позволил блондинке провести еще одну серию ударов, а затем начал быстрыми и точными движениями клинка оттеснять ее назад.

— Лучиано, не дай ей уйти! — крикнул Дракас.

Он заметил нерешительность юного Носферас, который с поднятым мечом стоял посреди пещеры, в то время как Фамалия и рыжая вампирша вели ожесточенную борьбу. Рыжеволосая вцепилась ногтями в горло Алисы, и на шее наследницы осталась длинная глубокая рана. Алиса повернулась и попыталась стряхнуть рыжую красавицу, но острые клыки чужой вампирши продолжали приближаться к ее горлу. Несомненно, она была старше Алисы. И сильнее. Руки Алисы с каждой секундой ослабевали.

Внезапно Носферас нанес удар. Из горла рыжей вампирши вырвался душераздирающий крик, и ее тело начало обмякать. С мечом между лопатками она подергиваясь свалилась на бок.

Алиса медленно поднялась на ноги и схватилась за шею. Из зияющей раны, нанесенной ей ногтями вампирши, струились потоки крови.

— Почему ты так долго медлил? Тебе не хотелось наносить ей удар в спину?

Носферас ничего не ответил, но все и так было ясно.

— Ну, как бы там ни было, спасибо, что в конце концов все-таки пришел мне на помощь.

— Ты бы и сама прекрасно справилась, — слегка смутившись, произнес Лучиано.

— Как знать, — ответила Алиса, вытащила меч из спины вампирши, уже переставшей биться в агонии, и одним мощным ударом отсекла ей голову.

Франц Леопольд снова полностью сосредоточился на борьбе со своей соперницей, которую ему все это время удавалось удерживать на расстоянии. Пора было доводить дело до конца. Стремительной чередой ударов Дракас обезоружил блондинку, а затем пронзил ее шпагой. После этого он позаботился о том, чтобы вампирша больше никогда не смогла регенерировать. Битва была позади.

— Кто-нибудь может зажечь свет? — раздался в неожиданно воцарившейся тишине голос венгерского профессора.

Алиса осмотрела разбитую лампу.

— У вас есть еще одна лампа?

Лучиано побежал к той пещере, где остались лошади, и нашел среди вещей вторую лампу.

Когда она зажглась, мужчины огляделись вокруг — Брэм и профессор Вамбери слегка ошеломленно, а ван Хельсинг с движениями и взглядом хищника. Возможно, ему и вправду удалось бы победить вампиршу даже в темноте. Однако оба его друга без вмешательства наследников уже давно лежали бы здесь обескровленными. По лицам мужчин было видно, что они и сами прекрасно это понимали.

— Вы появились очень вовремя, — сказал Брэм. Он все никак не мог отдышаться.

Ван Хельсинг склонился перед Францем Леопольдом.

— Не думал, что однажды я буду в долгу у вампира, спасшего мне жизнь.

Дракас отмахнулся.

— Не стоит благодарности. Я всегда не прочь размяться. Рыжая слишком небрежно парировала удары, в результате чего лезвие ее меча несколько раз уходило немного в сторону. А это чревато потерей равновесия при нанесении ответного удара, что всегда на руку противнику. Проблема, с которой постоянно приходится бороться Алисе.

Ван Хельсинг засмеялся.

— Век живи, век учись.

Брэм сделал шаг вперед. Похоже, ему уже удалось взять себя в руки.

— Давайте вернемся на наш пост. Повелитель уже прибыл в крепость?

— Это мы сейчас и проверим… — начала Алиса, но венгерский профессор не дал ей договорить.

— Да, Дракула уже здесь. По крайней мере так утверждала одна из вампирш.

На пару минут в пещере воцарилась тишина. Дракула вернулся домой и доставил Иви в свою крепость. Настал миг, ради которого они отправились за сотни миль от Вены, в самое сердце Карпат. Теперь нужно было действовать рассудительно и осторожно, иначе эта ночь может оказаться для них последней.

— Ну что ж, расходимся, каждый на свое место, — скомандовал ван Хельсинг.

Мужчины быстро покинули пещеру и поспешили вверх по склону к условленному месту, откуда было хорошо видно Поенари. Наследники же превратились в летучих мышей и поднялись в небо, чтобы снова отправиться на разведку в крепость. Им необходимо было выяснить, где Дракула держал Иви.

«Если повелитель действительно намеревается сделать Иви матерью нового рода вампиров, то она, как хозяйка замка, получит в свое распоряжение комнату его покойной жены», — предположила Алиса.

«Но оттуда легко сбежать, — возразил Лучиано. — Дракула будет держать Иви взаперти в самой глубокой темнице под башней, пока она не согласится выполнить все его требования. А этого она не сделает никогда».

«Существуют и более действенные способы не дать вампиру сбежать, для этого необязательно заковывать его в железные цепи и запирать в подземелье, — вмешался Франц Леопольд. — Не забывайте, Иви может без труда превратиться в обычную мышь и улизнуть из темницы, и Дракула тоже прекрасно об этом знает! Я сейчас попытаюсь связаться с ней мысленно».

Летучие мыши сделали широкий круг над крепостью. На первый взгляд там все было по-прежнему. Может быть, вампирша солгала или профессор неправильно ее понял?

«Ну что? Тебе удалось нащупать разум Иви?» — спросила Алиса через несколько минут.

«Не могу понять. Мне кажется, я ощущаю присутствие Иви, но не могу достучаться до ее сознания. Ее разум словно окутан непроницаемой пеленой. Мои ментальные силы слишком слабы, чтобы пробиться сквозь нее».

«Если в этом признаётся один из Дракас, то ситуация действительно серьезная, — пробормотал Лучиано. — Значит, придется искать Иви старым проверенным способом».

Он решительно направился к главной башне, но далеко залететь ему не удалось. До башни оставалось еще несколько взмахов, как вдруг вампир запищал и отшатнулся.

«Лучиано, что случилось?» — спросила Алиса, но получила ответ раньше, чем Носферас успел что-либо подумать. Казалось, она наткнулась на невидимую стену и больно ударилась об нее. Жгучая судорога пронзила разум и тело вампирши и сковала все ее члены. Алиса тоже зашаталась, и ей понадобилось какое-то время, чтобы выровняться и продолжить полет. Предупрежденный, Франц Леопольд попытался осторожно приблизиться к невидимому барьеру, но и ему не удалось пробраться сквозь него.

«Вот вам и ответ, — прорычал венец. — Повелитель не просто вернулся домой вместе с Иви. Он прекрасно умеет защищать то, что считает своей собственностью. Поворачиваем назад. Так мы вряд ли чего-нибудь добьемся».

Наследники полетели обратно к людям и рассказали им о магическом щите, который повелитель воздвиг вокруг своего замка.

— А откуда мы можем знать, что наш план сработает? — спросил Брэм Стокер.

Франц Леопольд пожал плечами и мрачно усмехнулся.

— Мы не можем знать этого наверняка. Нам остается лишь поставить все на карту и попытаться осуществить наш план.

Хотя для превращения в орлов наследникам нужно было потратить больше энергии, они выбрали облик этих крупных птиц с сильными лапами и острым клювом.

— Боюсь только, что в таком виде мы не сможем пробраться сквозь маленькие окошки башни, — выразил свои опасения Лучиано.

— В полете точно нет, — согласилась с ним Алиса, — но я думаю, что со сложенными крыльями нам удастся протиснуться.

— Если мы вообще преодолеем невидимую защиту Дракулы, — сказал Франц Леопольд и криво улыбнулся. — Но давайте проверим.

Онемев от удивления, Брэм и его спутники наблюдали за тем, как юные вампиры превращаются в гордых орлов. Расправив шеи, птицы повернулись к мужчинам и позволили им повесить на них серебряные кресты. Затем Брэм и профессора привязали к лапам птиц две бутылочки и небольшой узелок.

Брэм встал на колено перед Алисой и с восхищением посмотрел на нее.

— Желаю удачи и успешного осуществления наших планов!

«Если он пожелает нам еще и благословения Господня, я клюну его в руку», — пригрозил Лучиано.

«Этого он не сделает. Брэм Стокер знает, что такие слова сейчас неуместны, — выступила в защиту ирландца Алиса. — Я считаю, что, как для человека, он довольно любезно ведет себя с нами».

«А я считаю, что он просто-напросто по уши втрескался в Иви», — сказал Лучиано.

«Мы не могли бы обсудить это как-нибудь позже? — вмешался в разговор друзей Франц Леопольд. — Думаю, этой ночью у нас есть дела поважнее».

Орлы серьезно посмотрели друг на друга. Затем они расправили крылья и поднялись в воздух.

Они подлетели к крепости с правой стороны и начали, ожидая чего-то, кружить над пропастью.

«Смотрите, началось!» — внезапно воскликнул Лучиано.

Друзья обратили взоры на скалы, среди которых стояли мужчины. Рядом с ними вспыхнул огонек, и что-то с шипением взлетело вверх, оставляя за собой хвост искр, которые почти сразу же погасли, растворившись в ночном небе. На несколько секунд в горах опять стало темно и тихо, и Франц Леопольд уже подумал, что все закончилось провалом, но в тот же миг высоко в воздухе взорвалась ракета. Ночное небо осветили яркие вспышки красного света. Искры мерцали и разлетались во все стороны. Не прошло и секунды, как в небо взмыл еще один заряд и зажег в нем сверкающие синие звезды. Третий взрыв прогремел словно пушечный выстрел. Небо заполнилось клубами дыма, который растекался по нему и застилал глаза. До наследников донесся тяжелый запах серы. Но пахло чем-то еще.

«Черт побери, ну и вонь! — сердился Лучиано. — Это просто невыносимо!».

«Ну, если даже ты с трудом выносишь этот запах, то дозировка рассчитана верно», — ответил ему Франц Леопольд, предпочитавший больше не вдыхать в себя воздух. Запах ладана был просто невыносим!

«Смотрите, вот он!» — воскликнула Алиса.

Из ворот крепости вырвалась высокая мрачная фигура вампира в развевающемся плаще. За ним, прихрамывая, ковылял горбун.

Дракула, могучий повелитель, кричал от гнева, а может быть, и от боли. Волна безудержной ярости докатилась до трех орлов. Повелитель бросился в направлении подвесного моста, чтобы разыскать источник своих мучений.

«Ну, надеюсь, мы все правильно рассчитали и Брэм и профессора надежно защищены от гнева повелителя», — взволнованно сказала Алиса.

«Неужели ты настолько неравнодушна к людям, что беспокоишься о них не меньше, чем о себе?» — проворчал Лучиано.

«Кто бы говорил! Но нам и нашей миссии не пойдет на пользу, если Дракуле удастся сразу же их устранить. Тогда с нашим отвлекающим маневром будет покончено».

«И то правда», — вынужден был согласиться Носферас.

«Дракас отошел от крепости, — объявил Франц Леопольд. — Живо, друзья, за работу!».

Венец сложил крылья и начал стремительно снижаться в направлении донжона. Лучиано быстро следовал за ним. Алиса немного отставала от друзей. Крупная орлица просто-напросто не могла быть такой же юркой, как маленькие орлы.

Франц Леопольд с широко распахнутыми глазами приближался к невидимому барьеру. От него в разные стороны посыпались искры. В воздухе запахло горелым, и Дракас услышал, как потрескивают его перья, но ему удалось целым и невредимым пройти сквозь эту преграду. Это было похоже на грозу за миг до того, как ударит молния, но все три наследника преодолели защитные чары.

Разве это не абсурд? Вампиры используют церковные святыни, чтобы справиться с могуществом другого вампира! Наследники не могли придумать ни одного иного средства, которое способно было одновременно защитить их и навредить повелителю.

Франц Леопольд сразу направился к окну, которое вело в комнату покойной супруги Дракулы. Долетев до стены донжона, он вцепился в нее когтями, сложил крылья и проскользнул в узкую щель. Лучиано и Алиса последовали за ним. Пришло время узнать, права ли была Фамалия, предполагая, что Дракула будет держать Иви здесь. Так быстро, как только позволяли его когтистые лапы, Франц Леопольд пробрался сквозь толстую стену и заглянул в комнату.

Алиса не ошиблась. Иви лежала на кровати в прекрасном белом платье, с венком и фатой на голове, словно невеста — невеста на смертном одре! Бледная и неподвижная, со сложенными на груди руками и закрытыми глазами, вампирша выглядела так, будто заходящее солнце забыло пробудить ее от дневного оцепенения.

Но ведь этого просто не могло быть! Или могло? Неужели Иви до последнего оказывала сопротивление Дракуле и повелитель, разгневавшись, уничтожил ее?

Но нет, телу Иви было более сотни лет. Оно бы сразу распалось, если бы существующего в нем вампира уничтожили.

«Что с ней? Что он с ней сделал?» — в один голос спросили Лучиано и Алиса, ворвавшиеся в комнату следом за Францем Леопольдом.

«Не знаю, — ответил Дракас, — я как раз хочу это выяснить».

Франц Леопольд связал свой разум с сознанием Алисы и Лучиано, чтобы они могли слышать, как он пытается мысленно докричаться до Иви, но, похоже, ему это не удавалось. Во всяком случае она была не в состоянии что-нибудь ответить венцу.

«Дракула держит Иви в невидимых тисках своего разума, которые медленно, но безжалостно душат ее. Если повелитель и дальше будет это делать, может случиться так, что он уничтожит Иви еще до того, как ему удастся сломить ее волю. А значит, чтобы спасти нашу Лицана, нам нужно обязательно стряхнуть с нее эти невидимые оковы».

«Мы и вправду собираемся это сделать?» — внезапно спросила Алиса, и в ее голосе прозвучало отчаяние. Что, если своими экспериментами друзья лишь навредят Иви? Что, если каким-нибудь неосторожным действием они уничтожат и без того истощенный разум вампирши?

«Этого не случится, — пообещал Франц Леопольд. — Давайте попробуем. Время не ждет. Люди не смогут бесконечно отвлекать повелителя своими фейерверками».

Дракас снял с шеи распятие, зажал цепочку, на которой оно висело, в клюве, порхнул к кровати и положил его на грудь Иви. Алиса и Лучиано сделали то же самое. Сгорая от волнения, друзья смотрели на Лицана, стараясь понять, не изменилось ли что-нибудь.

В комнате и вправду начало происходить что-то странное, но не с Иви, а с Лучиано! Он захрипел и, вскрикнув от боли, свалился вниз. Вздрагивая всем телом и задрав лапы вверх, Лучиано катался по полу рядом с кроватью. У Франца Леопольда не было времени спросить, что случилось. Дракас даже удивиться не успел, как мощная волна боли захлестнула и его, заставляя корчиться в судорогах. Алиса чувствовала себя ничуть не лучше друзей. Казалось, ярость повелителя заполнила всю комнату. Франц Леопольд вытянул шею и ухватился клювом за одно из распятий. Он попытался сосредоточиться на священном символе и наполнить разум его аурой. Боль отступила, и венец с трудом, но все же поднялся на ноги.

Внезапно раздался многоголосый клич. Долина наполнилась возгласами, которые смешивались с воем огромной стаи волков. Что, черт возьми, происходило?

Франц Леопольд набросил цепочку с крестом себе на шею, подлетел к окну, протиснулся наружу и устремил взгляд на раскинувшуюся внизу долину.

«Что там творится? Ты что-нибудь видишь?» — спросила Алиса, после того как тоже повесила распятие на шею.

Францу Леопольду понадобилось время, чтобы прийти в себя после увиденного и ответить вампирше.

«В долине целая армия каких-то существ. Двуногих, похожих на людей, окруженных стаей волков и воронов, но ни от кого из них не исходит теплая аура живой крови!».

«Войско оживших мертвецов? Вампиров? — озадаченно переспросил Лучиано. — Но кто они и что им тут нужно?».

«Не знаю, но они пришли сюда явно не для забавы, — ответил Франц Леопольд. — Сейчас, я попытаюсь уловить их мысли. Одно могу сказать наверняка: их окружает целое облако…».

«Ненависти!» — закончила мысль венца Алиса, которая тоже почувствовала ее.

«Да, ненависти и кровожадной ярости. Это Упири, седьмой клан вампиров из Трансильвании».

«И они собираются уничтожить повелителя?» — недоверчиво спросил Лучиано.

«Нет, не его, а Иви!».

Наследники в ужасе переглянулись.

«Ты уверен?» — спросила через несколько секунд Алиса.

«Да, их ненависть направлена на Дракулу, который, по мнению Упири, предал их, и они требуют у повелителя выдать им Иви чтобы они могли уничтожить ее. Если Дракула не сделает этого, они собираются всем своим войском выступить против него. Упири не допустят, чтобы он основал вместе с Иви новый, более сильный клан вампиров. Ведь если это произойдет, Дракула снова будет управлять ими».

«Он собирается выдать им Иви?» — робко спросила Алиса, но Францу Леопольду не пришлось отвечать на этот вопрос. Стены крепости содрогнулись до основания, когда старый вампир принял вызов Упири и набросился на первые ряды их войска.

«У Дракулы есть шансы победить в этой схватке? — спросил Лучиано. — Сколько их там?».

Франц Леопольд опустил голову, всматриваясь.

«Их где-то около сотни. Но прислушайтесь к волчьему вою, который доносится из леса. Думаю, повелитель тоже не один. Демоны преисподней. Дракула раздирает своих противников на кусочки, словно кучку бумажных фигурок, и молниеносно меняет свой облик!».

Несмотря на ненависть к повелителю, венец не мог не восхищаться его силой. Стон, долетевший до друзей от кровати, заставил их вспомнить о том, зачем они здесь.

«Быстрее, продолжаем. Вероятно, повелитель сейчас слишком занят битвой и немного отвлекся от Иви».

Дракас снова отлетел от окна и сел на кровать.

«Иви, ты слышишь меня? Мы тут! Твои друзья рядом с тобой. Мы пришли, чтобы освободить тебя, но ты должна нам помочь. Борись вместе с нами. Попытайся стряхнуть с себя невидимые оковы, в которых повелитель держит твой разум. Ты должна сопротивляться его давлению».

Франц Леопольд остановился и прислушался к сознанию Иви.

«Ну что?» — нетерпеливо спросила Алиса.

«Ничего», — покачал головой орел. Своим острым клювом он отцепил от лапы небольшую бутылочку, которую привязал к ней ван Хельсинг, вытащил пробку и побрызгал прозрачной жидкостью над Иви, неподвижно лежавшей посреди кровати в белом подвенечном платье. Жидкость тихо зашипела и начала испаряться, но кожа вампирши оставалась такой же безупречной. На какой-то миг наследники испугались, что их замысел не удался, но в ту же секунду воздух в комнате содрогнулся от чудовищного крика. Ледяной ветер пронесся над кроватью, перья орлов растрепались, а сами они чуть не отлетели к стене. Туловище Иви рывком поднялось над кроватью и начало содрогаться в конвульсиях, затем вампирша распахнула глаза и закричала еще сильнее. Застывший взгляд ее ничего не видящих глаз был направлен вдаль.

«А теперь просфора!» — воскликнула Алиса. Она подлетела к Иви, сорвала со своей лапы небольшой узелок и вытащила из него маленькую неприметную лепешку. Орлица вздрогнула всем телом, когда взялась клювом за самое святое, что могла предложить ей Церковь. Одним прыжком Фамалия оказалась на плече Иви и вложила просфору ей в рот.

Лицана закричала так, словно ее жгли лучи солнца, и волна невидимой магической силы снова прокатилась по комнате, отбросив Алису от кровати. Затем Иви замолчала и посмотрела на орла, сидевшего перед ней.

«Иви, ты слышишь меня? — снова попробовал проникнуть в ее сознание Франц Леопольд. — Освободись от власти Дракулы и лети с нами. Сейчас самый подходящий момент для побега. Повелитель слишком занят борьбой с другими противниками».

— Да, он сражается с Упири, которые пришли уничтожить меня, — тихо, с трудом выговаривая слова, ответила Иви. — Они требуют, чтобы повелитель выдал меня им, но он не согласен это сделать. Нет, он будет сражаться со своими детьми до конца, пока кто-то из нас не будет полностью уничтожен — Упири, Дракула или я.

«Иви, ты можешь превратиться в какое-нибудь животное или птицу? Лучше всего в летучую мышь. Это не должно быть слишком сложно».

Иви обвела трех орлов прояснившимся взглядом и улыбнулась.

— Как я могла хоть на секунду усомниться в своих друзьях? Вы пришли. Вы преодолели все трудности и сумели осуществить невозможное. Вы не побоялись выступить против Дракулы — могучего повелителя и родоначальника всех вампирских кланов.

Иви схватилась рукой за рот и вздрогнула.

— Какой невероятный замысел — разрушить его чары с помощью святой воды и просфоры. Каким мудрым оказалось решение Тары послать меня в академию для наследников. Если бы я не провела первый учебный год в Риме в гостях у Носферас, эта попытка, наверное, имела бы для меня самые тяжелые последствия, — сказала Лицана и поморщилась. — Когда мне можно будет выплюнуть это изо рта?

«Как только мы выберемся отсюда, — ответила Алиса и взмахнула крыльями. — Скорее! Ты можешь принять другой облик?».

Вместо ответа друзья увидели, как вокруг Иви сгустился туман. Спустя мгновение из него вылетела летучая мышь.

«Мы сделали это! — ликовал Лучиано. — Мы перехитрили старика и разрушили его чары. Быстрее, в окно, а затем подальше отсюда».

«И да, и нет, — немного грустно ответила Иви, когда друзья вылетели из башни. — Да, вам и вправду удалось освободить мой разум от оков повелителя, и все же теперь он сам позволяет мне уйти. Тут слишком много Упири. Дракула неуверен, что победит в этой борьбе. Меньше всего он хочет, чтобы я попала в руки Упири или со мной что-нибудь случилось. Повелитель будет сражаться и сдерживать трансильванских вампиров, пока мы не окажемся в безопасности».


Побег


В ночном небе все еще взрывались приготовленные ван Хельсингом фейерверки с ладаном. Крепость затягивало дымом, заставлявшим вампиров стонать от боли. Трое мужчин, окруженных надежным кольцом из святой воды и крохотных кусочков просфоры, с любопытством и удивлением наблюдали за тем, что происходило в долине, — за отчаянным сражением, полным жестокости.

— Нам очень повезло, что Упири появились именно сейчас, — сказал профессор Вамбери. — Боюсь, в противном случае Дракула все равно нашел бы какой-нибудь способ добраться до нас.

Брэм вздрогнул, вспомнив о мгновении, когда повелитель, словно демон, вырвался из ворот крепости и помчался к ним. Несмотря на все защитные меры, глядя на него, Брэм успел мысленно попрощаться с жизнью. Нет, в мире не существовало ничего и никого, кто бы смог устоять перед этой древней силой зла. Но в тот же миг в долине появились Упири, и Дракула вынужден был повернуться лицом к более опасному врагу, чтобы защитить свою крепость и скрывавшуюся в нем вампиршу, которую повелитель считал самым большим сокровищем.

— Сколько у нас осталось ракет? — спросил ван Хельсинг, который неустанно, одну за другой, запускал их в небо.

— Шесть или семь, — ответил Брэм, заглянув в последний ящик, а затем, не сводя глаз с донжона, протянул профессору следующий заряд.

— Что они там так долго делают? Может быть, мы ошиблись? Может, наш план не сработал?

Профессор Вамбери положил руку на плечо ирландца, стараясь немного успокоить его.

— Не теряйте мужества, мой друг. Все обойдется.

— Когда ракеты кончатся, нам придется отступить. А что потом?

— Прежде всего нам нужно постараться не попасть в лапы Упири, — ответил ван Хельсинг, поджигая очередной заряд.

— Смотрите! — крикнул профессор, взволнованно вытянув руку вперед. — Вы видите их? Три орла… Но почему только три? О Господи…

— Подождите, рядом с ними летит еще кто-то. Судя по лихорадочным движениям крыльев, это летучая мышь! — Брэм просиял. Он не сводил с них глаз, пока перед ним не приземлились все четверо наследников — три орла и маленькая летучая мышь, крылья которой отливали серебром.

«Скорее в дорогу, господа, — ворвался в мысли мужчин Дракас. — Оставьте все как есть и поспешите к своим лошадям. Скачите обратно в Куртя-де-Арджеш, словно за вами гонится сам дьявол, потому что даже он не может быть хуже Дракулы и толпы Упири!».

Ван Хельсинг открыл последнюю бутылочку со святой водой, окропил ею себя и своих спутников, и мужчины помчались вниз. Скользя и скатываясь по льду, они спустились по крутой лесной тропинке и побежали к пещере, где их ждали целые и невредимые лошади. Брэм и его спутники быстро вывели их из пещеры.

Мужчины вскочили в седла. Ван Хельсинг вонзил пятки в бока лошади. Животное взвилось на дыбы и галопом помчалось вниз по дороге. Две другие лошади поскакали за ней, не считаясь с желаниями своих всадников. Брэм довольно неплохо держался верхом, а вот профессор Вамбери громко стонал, вцепившись в гриву животного, чтобы не вылететь из седла.

Прямо над собой ван Хельсинг заметил трех орлов и летучую мышь.

— Скоро наступит день! — прокричал он им. — Вам нужно найти надежное укрытие. Как только Упири обнаружат, что Иви, ради уничтожения которой они примчались сюда, сбежала из крепости, они сразу же бросятся следом за вами. Где вы можете надежно спрятаться от них?

«Не знаю, — ответил Франц Леопольд. — А у вас есть идея? — Он прочитал мысли ван Хельсинга и кивнул. — Значит, нам нужно снова довериться вам?».

— Да, именно так. Подумайте над этим!

Три орла и летучая мышь скрылись из виду.

Ван Хельсинг и его спутники помчались дальше и не останавливались, пока не добрались до монастыря.

— Я больше никогда не сяду на спину лошади, — простонал Вамбери, соскальзывая с нее посреди монастырского двора.

От боков лошадей шел пар. Несмотря на зимнюю стужу, животные были насквозь мокрые от пота. Люди взмокли не меньше. Брэм с трясущимися коленями стоял возле лошади и никак не мог отдышаться. Лишь ван Хельсинг выглядел так, словно стремительная скачка его ничуть не утомила. Он оглядывался по сторонам, пока не заметил трех орлов и летучую мышь, которые приземлились на дереве, растущем рядом с церковью.

— Ну что? Вы подумали над нашим предложением?

«Мы решили доверить свою судьбу вам. Не подведите нас!».

— Не бойтесь, вы можете на нас положиться! — ответил Брэм с серьезным выражением лица.

Четверо вампиров приняли обычный облик. Ван Хельсинг поспешил разбудить извозчика и приказал ему собираться в дорогу. Пока сонный извозчик запрягал лошадей, ван Хельсинг помчался к хозяину ближайшего постоялого двора, чтобы попросить у него еще одну карету. Должно быть, профессору пришлось отсыпать немаленькую сумму, чтобы тот поторопился. Забрав вспотевших животных, хозяин отдал ван Хельсингу старенький экипаж, запряженный лошадьми, к которым профессор предпочел не присматриваться. Оставалось лишь надеяться на то, что ни карета, ни лошади не застрянут где-нибудь по дороге! Передернув плечами, ван Хельсинг вскочил на козлы и направился к монастырю, где его уже ждали остальные.

— Ни один луч солнца не должен коснуться наших тел, — еще раз предупредил мужчин Франц Леопольд, пока Алиса пылко благодарила людей за помощь и уверяла их в том, что всецело полагается на них.

Брэм же стоял немного в стороне и с восторгом смотрел на Иви. Похоже, пережитое приключение никак не отразилось на самочувствии вампирши. Она грациозно присела в реверансе и улыбнулась ирландцу. На ней по-прежнему было белое подвенечное платье, а вот фату с венком она оставила в донжоне Поенари.

— Скорее, забирайтесь внутрь, и мы продолжим путь, — поторопил спутников ван Хельсинг. Он тщательно занавесил окна кареты, так чтобы туда не проник дневной свет. — До восхода солнца еще два часа. Лишь после этого мы будем в безопасности.

Брэм следом за Иви и Лучиано забрался в первую карету, в то время как Франц Леопольд и Алиса заняли места во второй, рядом с профессором Вамбери. Извозчик щелкнул длинным кнутом, и лошади побежали рысью. Ван Хельсинг направлял вторую карету следом за первой. Луна освещала им путь.

Лошади слишком медленно трусили по дороге, круто уводившей вверх. Поскорей бы добраться до долины Олта! Брэм снова и снова осторожно отодвигал плотные занавески и выглядывал наружу, хотя наклон кареты ясно говорил о том, что они еще не добрались до наивысшей точки отрога. Затем наступило утро и наследники впали в оцепенение.

Было странно сидеть в темной карете напротив юных вампиров, которые словно мертвые полулежали на мягком сиденье. Лишь мерцающий свет фонаря освещал экипаж. Лучиано бережно обнимал Иви, голова которой покоилась у него на груди. Вампирша казалась такой спокойной. Легкая улыбка придавала ее лицу умиротворенное выражение. Сначала Брэм опасался, что от постоянной тряски вампиры свалятся на пол, и уже подумывал, как предотвратить это, но наследники продолжали сидеть, прислонившись к спинке сиденья, словно срослись с каретой. Время от времени Брэм слышал покрикивание ван Хельсинга и извозчика, щелчки кнута и ржание лошадей — это хоть немного отвлекало его от напряженного ожидания. Ирландец попытался успокоиться. Им удалось остаться в живых. Они сделали невозможное, освободив Иви из рук Дракулы. Был ясный день. Что еще могло с ними приключиться? Все, что им оставалось сделать, — это благополучно доехать до Сибиу.

Громкий звук заставил Брэма вскочить на ноги. Извозчик что-то кричал. В его голосе слышались удивление и страх. Карета, качнувшись, остановилась.

— Оставайтесь на своих местах, — приказал ван Хельсинг.

От его тона у Брэма по спине пополз неприятный холодок. Что, черт возьми, происходит там снаружи? Ирландец услышал, как ван Хельсинг спрыгнул с козел. Лошади перебирали копытами и испуганно ржали.

— Брэм, скорее, придержите лошадей!

Ирландец распахнул дверцу кареты, выходившую на север, и выпрыгнул наружу. С первого взгляда ему стало ясно, что послужило причиной этого переполоха и так сильно напугало лошадей: огромный серый волк сидел посреди дороги и смотрел на них пылающими красными глазами.

Брэм остолбенел. Его охватил ужас.

— Брэм, лошади!

Ван Хельсинг схватил ирландца за плечо, заставив его очнуться. Брэм ухватился за поводья, сдерживая лошадей, которые испуганно вращали глазами, в то время как ван Хельсинг вытащил из трости серебряный клинок. Не сводя глаз с волка, профессор медленно приближался к нему, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких шагов. Волк не шевелился, и ван Хельсинг тоже замер, выставив перед собой свое смертоносное оружие.

Брэм затряс головой, словно пытаясь прогнать дурной сон. В том, что этот волк не был обычным животным, ирландец не сомневался, и все же как они могли встретиться с вампиром, пока на небе светило солнце? Пусть волк сидел в тени, но разве все вампиры на рассвете не впадали в оцепенение?

— Прочь с дороги! — приказал волку ван Хельсинг. — Ты нас не остановишь. Уходи, иначе тебе придется познакомиться с моим клинком!

Очертания волчьего тела начали расплываться. Брэм заморгал от неожиданности и увидел, как там, где еще секунду назад сидел волк, на ноги поднимается мужчина. Высокий мужчина в широком плаще, с суровыми чертами лица, которые ирландец однажды уже видел на портрете, — князь Влад Цепеш Третий, Дракула, могущественный повелитель вампиров.

— Охотник на вампиров ван Хельсинг, уничтоживший так много моих детей, — промолвил повелитель низким голосом, который, однако, звучал уже не так властно, как в Вене.

— Дракула, который этой ночью уничтожил бесчисленное количество своих детей, — сказал в ответ ван Хельсинг.

— Многие Упири уже никогда не поднимутся с закатом солнца, — уклончиво произнес Дракула. — Они посмели нарушить мою волю и пойти против меня.

— Да, а еще они хотели отобрать у вас вашу пленницу!

— Я знаю, что она здесь, в этой карете, — сказал Дракула и сделал шаг вперед, но ван Хельсинг не сдвинулся с места. Вместо этого охотник на вампиров поднял свой клинок немножко выше, так что его острие оказалось напротив холодного сердца вампира.

— Солнце поднимается все выше. А вы становитесь все слабее. Вы действительно хотите проверить, не окажусь ли я при свете дня быстрее вас? Лучше возвращайтесь в свою крепость, пока я не вонзил в вас клинок. Отступите и дайте нам проехать!

Брэм задержал дыхание. Неужели Дракула действительно отступит, сейчас, когда они выследили его, а до Иви оставалось всего несколько шагов? Это, вероятно, будет зависеть от того, как тяжело повелителю передвигаться при свете дня. Ван Хельсинг бесстрашно выступил вперед, острие его оружия почти касалось груди вампира.

— Уходите! — снова сказал он Дракуле.

Повелитель и охотник на вампиров молча смотрели друг другу в глаза. Наконец Дракула открыл рот и заговорил.

— На этот раз я позволю вам уйти. Но мы еще посмотрим, как закончится наша следующая встреча.

Сказав это, повелитель снова превратился в огромного серого волка, прыжками поднялся по горному склону и скрылся за темными елями.

* * *


Мысли снова потекли в голове юной вампирши. Она открыла глаза. Сидевший рядом с ней Франц Леопольд тоже зашевелился. Фамалия быстро выскользнула из-под руки венца, не дававшего ей свалиться с сиденья, и немного отодвинулась от него.

— Добрый вечер, — поприветствовал их профессор Вамбери. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

— Да, спасибо. Где мы сейчас и как протекала наша поездка до этого?

Профессор отодвинул тяжелые занавески и выглянул наружу.

— Думаю, через пару часов мы будем в Сибиу. Мы продвинулись далеко вперед, хотя ван Хельсинг был невысокого мнения об этом экипаже. Поездка была на удивление однообразной, пока дорогу нам не преградил повелитель.

— Что? Но как такое возможно? Ведь это было днем! — в ужасе воскликнула Алиса.

— Где Иви? — поспешил спросить Франц Леопольд.

Вамбери рассказал наследникам о встрече с Дракулой и о том, ткак ван Хельсингу удалось остановить повелителя и заставить его отступить.

— Он может свободно передвигаться днем? — повторила Алиса. — Это мне не нравится. Вы ведь не думаете, что Дракула окончательно отступил и навсегда отказался от своего плана?

Франц Леопольд покачал головой.

— Нет, в это я не верю. Но теперь мы знаем, что при свете дня повелитель слаб и передвигается гораздо медленнее, чем обычно, иначе он не отступил бы перед человеком, вооруженным одним клинком.

— Днем Дракула слаб, но все же он сильнее вампира, неподвижно лежащего в дневном оцепенении, — заметила Алиса.

Франц Леопольд кивнул.

— Да, в этом ты права. Наступит время, когда нас отдадут на попечение клана Вирад. Я слышал, что они тоже не чувствительны к силе солнца, сковывающего тела всех вампиров, или, по крайней мере, не так сильно зависят от нее, как мы.

Наследники молчали, пока грохот колес, подскакивающих на мощеной улице, не подсказал им, что они прибыли в Сибиу. За окном кареты уже совсем стемнело. Лишь несколько одиноких звезд поблескивали между стремительно проплывающими облаками.

Луна еще не взошла, когда обе кареты остановились перед небольшой гостиницей в верхней части города. Ван Хельсинг легко спрыгнул с козел, словно и не сидел на них больше десяти часов кряду. Наследники были такими же бодрыми, как и в любой другой вечер. А вот Брэм Стокер и венгерский профессор, в отличие от юных вампиров, со стонами выбрались из кареты.

Вамбери перекрестился.

— Я еще неделю не смогу сдвинуться с места, — заявил он. — В моем возрасте уже поздно совершать такие утомительные поездки.

Ван Хельсинг усмехнулся.

— Ах, профессор, соберитесь. Вас ждет теплая еда и мягкая постель, а завтра — куда более удобное купе поезда.

— Слава Богу! Лишь мысль об этом удерживает меня на ногах, — сказал Арминий Вамбери, поморщившись, но затем улыбнулся своим спутникам. — И все же я рад, что пережил это приключение. За последние несколько дней мой кругозор расширился гораздо больше, чем за долгие годы исследовательской работы.

Брэм, который снова неотрывно смотрел на Иви, не мог не согласиться с профессором.

— А вы что теперь собираетесь делать? — поинтересовался ван Хельсинг у юных вампиров.

— Мы продолжим наш путь к Вене в облике летучих мышей, — ответила Алиса и еще раз поблагодарила мужчин за помощь. Затем она торжественно протянула каждому из них руку. Брэм Стокер поклонился и поцеловал холодные пальчики наследниц. Ван Хельсинг же крепко пожал им руки.

— Удачного возвращения. Возможно, однажды наши дороги снова пересекутся.

— Надеюсь, тогда вы не станете направлять на нас свой клинок, — сказал Франц Леопольд и слегка поклонился охотнику на вампиров.

— Это будет зависеть от обстоятельств, — неопределенно ответил ван Хельсинг. — Я сражаюсь с кровожадными ночными существами, убивающими людей!

— Против этого я ничего не имею, — великодушно сказал Франц Леопольд. — Лучше всего, если вы начнете с Трансильвании. И хотя за прошлую ночь количество местных вампиров резко сократилось, я думаю, для вашего оружия все же найдется достаточно работы.

— Спасибо за совет, но я предпочитаю на какое-то время вернуться в Амстердам и продолжить свои научные исследования.

Наследники попрощались с Брэмом и профессорами. Мужчины зашли в теплый зал гостиницы. Брэм снова обернулся и в последний раз посмотрел на четверых вампиров. Его взгляд задержался на Иви. Она с улыбкой кивнула ирландцу, а затем вместе с друзьями превратилась в летучую мышь и растворилась в ночном небе.

* * *


Четверо друзей пролетели над крышами Верхнего города Сибиу, мимо колокольни католической церкви и старого протестантского храма, который в Средневековье был сердцем румынского города. Мысленно Иви была уже в Вене, рядом с Сеймоуром. Лучиано подгоняла вперед тоска по Клариссе. Как она его встретит? Тревожные вопросы, которые напряженные события последних дней вытеснили из головы вампира, снова начали мучить его.

Внезапно Алиса предложила сделать небольшой крюк и повернула на восток.

«Зачем?» — спросил Лучиано.

«Боюсь, нас преследуют», — взволнованно ответила Фамалия.

«Что? Кто нас преследует? — удивился Франц Леопольд и направил свои мысли в ночное пространство, чтобы выяснить, кто гонится за наследниками. — Но как такое возможно?» — пробормотал он.

«Те, кто пытается нас догнать, нам не враги, — успокоила друзей Иви. — Летите немного медленнее, чтобы они могли присоединиться к нам».

Спустя всего пару минут наследников окружило больше десятка гигантских вечерниц, которые сообщили вампирам, что собираются сопровождать их на обратном пути в Вену.

«Как? — удивилась Алиса. — Я думала, ваша стая решила перезимовать в Хосмане».

«Многие из нас так и сделали. Но мы ждали вас. Лицана с серебряными волосами позвала нас, и мы прилетели на ее зов».

Вечерницы полетели впереди, указывая дорогу наследникам. Когда под ними показались стада коров, вампиры заявили, что нуждаются в передышке, и бросились вниз, чтобы утолить голод теплой кровью животных.

— Как хорошо, — сказал Лучиано и с довольным вздохом вытер рот рукой. — Мне казалось, будто я уже несколько месяцев не пил крови.

— Мне тоже, — призналась Алиса. — Но ведь предыдущая ночь была особенной.

Утолив голод, наследники опять приняли облик летучих мышей, чтобы продолжить путь со стаей вечерниц.

«Через две ночи мы будем в Вене. Мне не терпится увидеть, как нас там встретят!» — сказал Франц Леопольд.

«Уверен, нас ждет особый прием, — ответил Лучиано. — Но полагаю, он будет не очень приятным!».

«О нет, я совсем забыла об этом! — простонала Алиса. — Я даже думать не хочу о том, что сделают с нами барон и баронесса, когда мы окажемся у них в руках».

«Баронесса вообще больше ничего не сможет с нами сделать. Ее уничтожил Дракула», — вмешалась в разговор Иви.

«Что?! — воскликнули ее друзья в один голос. — Как? Что произошло?».

«Да, ты ведь совсем ничего не рассказывала о той ночи, когда тебя похитил Дракула. И о твоей поездке с ним. Ну же, поведай нам об этом, — сказал Франц Леопольд. — Все до мельчайших подробностей!».

«Хорошо, — согласилась Иви, — но тогда и вы расскажете мне, что происходило в Вене и как вам удалось найти меня и добраться до крепости».

Под стаей летучих мышей проплывали леса и поля, деревни и города, а наследники все рассказывали друг другу о своих приключениях, пока на третью ночь внизу не показалась освещенная ночными огнями Вена. Да, им удалось справиться с испытанием и вернуться обратно целыми и невредимыми! Четверо вампиров поблагодарили вечерниц за помощь, проводили их до церкви Святого Петра, а затем робко направились к дворцу Кобург.

* * *


Четыре летучие мыши влетели в вестибюль дворца, приземлились возле лестницы и превратились в вампиров. Алиса, Иви, Франц Леопольд и Лучиано поднялись на ноги и огляделись вокруг.

Громкий возглас заставил их взглянуть на верхние ступеньки лестницы, где, подперев подбородок руками, сидел еще один юный вампир, который тотчас же вскочил и поспешил к друзьям.

— Вы! — воскликнул Таммо и, перепрыгивая через ступеньки, бросился к Алисе. — О, демоны преисподней, о чем вы только думали, когда, не сказав никому ни слова, удрали из дворца?

Первым делом вампир так сильно обнял свою сестру, что у нее ребра затрещали, а затем набросился на нее с кулаками.

— С вами все в порядке? Я так рад! Но, черт возьми, почему вы не взяли меня с собой? Джоанн и Фернанд тоже с радостью присоединились бы к вашей компании. Мы бы здорово помогли вам!

Алиса засмеялась, уворачиваясь от кулаков брата.

— Да, это уж точно, — сказала она, — но у нас не было времени.

— Я не отвяжусь от тебя, пока ты не расскажешь мне все до мельчайших подробностей, — пригрозил Таммо. — И о доме на Рабенштайг я тоже хочу все знать. Хиндрик не впустил нас внутрь и приказал, чтобы мы возвращались во дворец! Я знаю, что там был Сеймоур и еще кто-то. Это какая-то тайна, но больше в мыслях Матиаса мы ничего не смогли прочесть.

— Вам удалось узнать мысли Матиаса?! — воскликнул Франц Леопольд. — Что ж, ему придется выслушать лекцию о том, — что нельзя быть таким невнимательным.

— Нам удалось узнать слишком мало, — пожаловался Таммо, — потому что ты плохо нас научил!

Это был один из немногих случаев, когда Франц Леопольд не нашелся с ответом.

Откуда-то сверху послышались взволнованные голоса и топот ног, торопливо сбегающих по ступенькам в вестибюль. Когда последний поворот лестницы остался позади, вампиры остановились и ошеломленно уставились на четырех наследников. Наследники тоже смотрели на встречающую их компанию, хотя некоторых из них они вполне ожидали увидеть: прежде всего теней — Матиаса и Дарио, а также Джоанн и Фернанда, Кьяру и Серена, Анну Кристину и, конечно же, барона Максимилиана. Однако наследники немало удивились, увидев перед собой госпожу Элину и графа Клаудио. Предводители семьи Лицана Доннах и Катриона, а также друидка Тара тоже стояли на лестнице. Несколько секунд на их лицах отражались беспокойство и удивление, но их быстро сменили радостные улыбки и вздохи облегчения, когда вампиры поняли, что все четверо друзей вернулись целыми и невредимыми. И все же атмосфера оставалась довольно напряженной.

Наконец барон Максимилиан обратился к прибывшим:

— Добро пожаловать обратно во дворец Кобург. Думаю, вам есть о чем нам рассказать.

Голос барона звучал так, словно он уже думал над тем, как ему наказать юных вампиров за непозволительно долгое отсутствие.

— Черт, мне это вовсе не нравится, — прошептал Франц Леопольд Алисе.

— Нам следовало этого ожидать, — грустно ответила вампирша. — Главное, мы освободили Иви из рук Дракулы и расстроили его планы.

— Я тоже так думаю! — согласилась с ней друидка Тара, которая, должно быть, умела читать по губам… Или нет, она ведь наверняка, как и ее дочь Иви, просто-напросто увидела это в голове юной вампирши. — Спасибо за то, что вы спасли Иви. Вы действовали бесстрашно и поступили как настоящие друзья.

Откуда она успела узнать о похищении Иви? Вероятно, друидка нашла Сеймоура и расспросила его обо всем.

— А теперь я предлагаю, чтобы мы все собрались в столовой и вы рассказали нам о том, что нам необходимо знать.

«И только об этом!» — мысленно добавил Франц Леопольд, обращаясь к друзьям.

Собравшиеся на лестнице представители разных кланов развернулись и повели друзей наверх.

— Надеюсь, мы быстро с этим управимся, — пробормотал Лучиано, который с нетерпением ждал, когда он сможет незаметно выскользнуть из дворца и отправиться к дому на Рабенштайг, чтобы посмотреть, как там Кларисса. Иви тоже хотелось побыстрее встретиться с Сеймоуром, но Франц Леопольд покачал головой.

«Сегодня ночью можете забыть об этом. Они выжмут из нас все до последней капли и ни на секунду не оставят одних».

— Именно этого я и боюсь, — сказал Лучиано и громко вздохнул. Но ему не оставалось ничего иного, кроме как запастись терпением и подождать еще один день.

Затем четверо друзей рассказали о своих приключениях в Трансильвании, о планах Дракулы и о том, как они обнаружили в Вене Упири, которые еще в Ирландии пытались уничтожить наследников других кланов. Когда Алиса, Иви, Франц Леопольд и Лучиано наконец закончили свой рассказ, во дворце на несколько минут воцарилась полная тишина. Затем снова зазвучали голоса. Предводители кланов долго говорили друг с другом. Они раздумывали над тем, не организовать ли им совместный поход против Упири, чтобы отомстить трансильванским вампирам. С другой стороны, Дракула в битве у Поенари уже нанес этому клану немалые потери. Может быть, стоило еще раз попытаться пойти путем мирных переговоров?

Беседа глав вампирских семей протекала в мирном русле, пока речь не зашла о том, какую роль во всей этой истории сыграла баронесса Антония. Доннах не стеснялся в выражениях, высказывая все, что он об этом думает, пока Катрионе не удалось немного его успокоить. Барон бурно реагировал на обвинения. Он не признавал за кланом Дракас никакой вины и слышать ничего не хотел о предательстве. Антония, по его словам, была лишь жертвой. Жертвой своего прародителя, который уничтожил ее. Кроме того, Лицана и сами совершили предательство, нарушив условия договора. На это представители ирландского клана ответили, что необдуманное поведение барона Максимилиана еще раз подтвердило то, как важно было скрывать ото всех правду об истинной сущности Иви. Если бы глава Дракас не выгнал вампиршу из своего дома, она бы никогда не попала в руки Дракулы.

В конце концов в разговор вмешалась Тара:

— То, что Дракула уничтожил баронессу Антонию, является неоспоримым и свершившимся фактом. И те события, которые разыгрались в Трансильвании, мы тоже не сможем изменить. Поэтому я предлагаю перевернуть эту страницу в истории нашего союза, на которой уже никто ничего не сможет дописать. Обратимся лучше к другому вопросу, в который необходимо как можно скорее внести ясность! — Друидка строго посмотрела на барона Максимилиана. — Предводители вампирских кланов подписали соглашение о создании академии, и до последнего времени все его придерживались. Лишь вы, барон, отказываетесь обучать наследников особым способностям.

И как только она узнала об этом? Тара не переставала удивлять Алису.

Сначала на лице Дракас отразилось смущение, но он тотчас же скрыл его за маской высокомерия. Однако старую друидку не так-то просто было провести.

— Довольно! Это неоспоримый факт, и если Дракас хотят, чтобы их наследники и дальше обучались в академии, им придется наверстать упущенное. Год еще не закончился! Проследите за тем, чтобы оставшиеся месяцы наследники провели с пользой!

— Похоже, нас снова ждут изнурительные занятия, — простонал Таммо, но его озорное подмигивание свидетельствовало о том, что юному наследнику Фамалия не терпелось получше изучить магические способности Дракас.

Барон гордо кивнул и поклялся, что занятия начнутся уже завтра и от наследников не будут ничего скрывать.

— Останьтесь еще на пару ночей и убедитесь в великолепной подготовке наших профессоров и в исключительном качестве преподавания, — предложил он главам других кланов и их спутникам.

Гости немного посовещались и объявили, что они с радостью принимают это предложение.

Барон поднялся со своего места и слегка поклонился.

— Хорошо, тогда будем считать этот вопрос решенным. Я также надеюсь, что вы окажете нам честь и на следующей неделе отправитесь вместе с нами на первый бал нового сезона, который пройдет в Хофбурге. Этот бал дает сам император. Это всегда особенное событие. На этом балу собираются почти все важные особы. Говорят, что в этом году гостей своим присутствием почтит сама императрица Елизавета!

Даже госпоже Элине не удалось скрыть радость по поводу приглашения. Наследники начали взволнованно перешептываться. Наконец-то произойдет то, что им так долго обещали: в роскошном бальном зале Хофбурга их представят высшему обществу Вены! Лишь Джоанн недовольно ворчала себе под нос:

— Бьюсь об заклад, что мне опять придется надеть это ужасно неудобное платье. Я уже не говорю о туфлях!

— Ничего, ты как-нибудь справишься, — попытался ободрить ее Таммо. — К тому же мы сможем незаметно улизнуть еще до того, как начнутся танцы. Зато представь себе, сколько там будет аппетитно пахнущих людей!

Наверное, барон Максимилиан услышал слова юного вампира. Во всяком случае он громко хлопнул в ладоши и приказал слугам принести всем свежей крови. Услышав об этом, не только четверо проголодавшихся друзей, но и многие другие вампиры просияли от радости и жадно облизали губы.


Придворный бал


— Добрый вечер, мистер Стокер. Рад, что вы вернулись целым и невредимым, — услышала Латона слова дворецкого.

По звуку его голоса можно было подумать, что слуга уже успел сойти в могилу. Однако вероятность того, что посетителей у входа во дворец Шей встречает вампир, практически равна нулю, подумала Латона. Она уронила книгу, которую читала, и вскочила с кресла. По возвращении из Трансильвании можно заподозрить и не такое! Латона подобрала юбки, выскочила из гостиной и побежала вниз по лестнице, ведущей в вестибюль.

— Брэм, вы вернулись! Наконец-то вы снова здесь! — воскликнула она и бросилась ирландцу на шею.

Брэм Стокер так растерялся, что отступил на шаг, но затем обнял девушку и прижал ее к груди. Однако, взглянув на лицо Брэма, можно было понять, что эта бурная встреча немного напугала его. Вид девичьего тела, дрожащего от рыданий в его объятиях, ужасно смущал ирландца, он чувствовал себя неловко. Не зная, что ему делать, Брэм немного неуклюже погладил Латону по спине.

— Я скучала по вас, — призналась девушка. — Лишь сейчас я поняла, как ужасно было бы потерять еще и вас.

Брэм робко улыбнулся.

— Я тоже скучал по тебе и рад, что снова здесь. С нами ничего не случилось. Мы с профессором ван Хельсингом вернулись в Вену. А профессор Вамбери просил извинить его: он попрощался с нами в Будапеште.

— Значит, с ним тоже не произошло ничего страшного? — спросила Латона, выпуская Брэма из объятий.

— Нет, он цел и невредим. Ты так сильно волновалась за нас?

— Ну конечно! Что за глупый вопрос? Вы решили выступить против самого могущественного и опасного вампира в мире. Как все прошло? Вы нашли его убежище? Вы сражались с Дракулой? Ну же, рассказывайте скорее!

Ван Хельсинг, смеясь, выступил из-за спины Брэма.

— Нам, видимо, не остается ничего иного, кроме как во всех подробностях рассказать о нашей поездке. Немного зная сударыню Латону, могу сказать, что иначе мы от нее не отделаемся. В противном случае она может стать еще опаснее Дракулы.

— Не насмехайтесь надо мной! — хмуро ответила Латона. — Это были тяжелые дни и ночи. В последний раз я получила весточку от вас еще тогда, когда вы выезжали из Будапешта по дороге в Карпаты!

Ван Хельсинг положил руку на плечо девушки.

— Я не насмехаюсь над вами. Я чувствую себя польщенным тем, что и мне нашлось место в ваших мыслях. Но, с вашего позволения, я предлагаю подняться обратно в гостиную к уютно потрескивающему камину, подождать, пока нам подадут чего-нибудь выпить, а затем мы в спокойной обстановке расскажем вам обо всем и ответим на все ваши вопросы. По душе вам такое предложение, сударыня Латона?

Девушка улыбнулась ван Хельсингу и кивнула.

— Договорились! А затем я расскажу вам кое-что из того, что происходило здесь в Вене. Думаю, и в моей истории найдется кое-что, что покажется вам довольно увлекательным, — произнесла она, — и я имею в виду вовсе не известие о том, что Филиппа уже выписали из больницы, перевезли домой и теперь за ним ухаживает симпатичная медсестра!

Через два дня ван Хельсинг уехал, и Латоне пришлось признаться себе в том, что теперь профессор казался ей куда более приятным и интересным, чем вначале, и она была бы очень рада когда-нибудь еще раз повидаться с ним.

— Я со своей стороны могу сказать то же самое, сударыня Латона. Я очень польщен вашими словами, прежде всего потому, что знаю, какой вы искренний человек, и очень ценю это ваше качество. Уверен, мы скоро снова встретимся и, возможно, переживем вместе новые увлекательные приключения, — сказал охотник на вампиров и посмотрел на девушку таким пронзительным взглядом, что она вздрогнула. Неужели он подумал о том же, что и она?

На прощание ван Хельсинг еще раз поклонился и вышел из дворца. Латона смотрела профессору вслед, пока дверца кареты за ним не захлопнулась и его экипаж не растворился в шумном потоке людей и фиакров, снующих по Рингштрассе.

Погруженная в свои мысли, Латона вернулась в дом. Для них с Брэмом тоже пришло время попрощаться с Веной и семейством Шей. К счастью, Филипп не сделал ей предложения. Вероятно, он пришел к разумному выводу, что Латона не очень подходит на роль его второй половинки. И присутствие заботливой медсестры наверняка помогло ему принять это решение.

Латона вернулась в свою комнату. Наверное, пора снова укладывать вещи в дорожные чемоданы и сумки. Девушка уже собиралась приступить к этому хлопотному занятию, когда в дверь постучали и в комнату вошел лакей с большой плоской коробкой в руках.

— Что это?

Лакей пожал плечами.

— Не знаю, сударыня Латона. Мне приказали передать вам этот подарок. На коробке не написано, от кого она. Возможно, вы найдете карточку от отправителя внутри.

Слуга положил коробку на кровать и, поклонившись, вышел из комнаты. Латона подошла к коробке, с любопытством осмотрела ее со всех сторон, а затем подняла и потрясла в руках.

Ради всего святого, что это могло быть? И кто стал бы присылать ей подарок? Филипп? Нет. Он, конечно, мог бы счесть себя обязанным подарить своей гостье что-нибудь на прощание, но разве тогда он не вручил бы ей подарок лично, чтобы увидеть, как сильно она обрадуется?

Заинтригованная и слегка сбитая с толку, Латона потянула за край красной ленты и сняла крышку коробки. В дверь снова постучали, но девушка ничего не ответила. Все еще сжимая крышку и ленту в руках, она неподвижно стояла у кровати и удивленно смотрела на содержимое коробки.

Стук в дверь повторился.

— Латона, можно мне войти? — раздался голос Брэма.

— Да, входите, — глухо ответила девушка.

Держа в руках небольшую карточку с золотой окантовкой, Брэм вошел в комнату, но Латона по-прежнему во все глаза смотрела на содержимое коробки.

— Что это? — спросил Брэм, подойдя к ней.

Дрожащими руками Латона расправила подарок на кровати.

— Это роскошное бальное платье, — ответила она, не веря своим глазам. — Такие носят лишь графини и герцогини. Оно для меня? — Латона недоверчиво покачала головой. — Очевидно, здесь какая-то ошибка. Кто бы мог прислать мне такой подарок? И зачем? Этот наряд будет уместен разве что на…

— На придворном балу, — странно улыбаясь, закончил ее мысль Брэм. — Да, ты права. И я уверен, что в этом платье ты привлечешь внимание не одного гостя.

Латона подозрительно покосилась на Брэма. С чего это ему вздумалось насмехаться над ней? Она не собиралась молча терпеть его насмешки!

Но Брэм, похоже, не торопился прекращать свою игру.

— Тебе стоит примерить наряд, может быть, его нужно немного подшить.

Латона уперлась руками в бедра и сердито посмотрела на Брэма.

— Что происходит? — резко крикнула она.

Вместо ответа Брэм протянул девушке карточку, исписанную красивым, немного старомодным почерком. Латоне не составило труда разобрать отдельные слова приглашения, но ей пришлось несколько раз перечитать написанное, чтобы по-настоящему осознать его смысл. Она медленно опустила карточку и посмотрела сначала на платье, а потом на Брэма.

— Вампиры приглашают нас на большой придворный бал, который состоится в Хофбурге?

— Да, так и есть. Думаю, мы можем перенести наш отъезд из Вены еще на пару дней и принять это приглашение.

— Конечно! — воскликнула Латона, у которой при мысли о придворном бале немного закружилась голова.

— Я ума не приложу, как Дракас удалось сделать так, чтобы нас включили в список гостей, но это не должно нас волновать, — сказал Брэм, качая головой. — Вряд ли нам когда-нибудь снова представится возможность побывать на таком мероприятии.

— А что наденете вы? — спросила Латона, с трудом оторвав взгляд от облака абрикосового шелка и кружев, раскинувшегося на ее кровати. А ведь раньше она думала, что ее, в отличие от других девушек, вовсе не интересуют красивые платья и прочие женские безделушки. Брэм ничего не ответил и немного смущенно посмотрел на Латону. Девушка наморщила лоб, а затем радостно улыбнулась.

— Дайте-ка я угадаю. Вы знали, что лежит в моей коробке, еще до того, как я открыла ее. Потому что Дракас и вам прислали похожий подарок.

— Да, — кивнул Брэм, — они решили позаботиться о том, чтобы я, чего доброго, не появился на балу в своем старомодном потертом фраке.

Латона провела пальчиками по блестящей ткани платья, расшитого крохотными жемчужинками.

— Жаль, что там не будет Малколма. Я бы с радостью с ним потанцевала.

Брэм положил руку Латоне на плечо.

— Я изо всех сил постараюсь быть для тебя хорошим партнером.

— Вы? — криво усмехнулась Латона. — Я думала, вы никогда не танцуете. Вы же сами неустанно твердили мне это всякий раз, когда мы ходили на танцевальные вечера.

— Ну, значит, пришло время сделать исключение из этого правила, — ответил Брэм и выпрямил спину. — Придворный бал — это не какой-то там танцевальный вечер!

* * *


Хофбург утопал в огнях тысяч свечей. Роскошные, украшенные гербами кареты одна за другой проезжали по площади Святого Михаила к широко открытым воротам императорского дворца. Из карет выходили представители высшей знати: благородные семьи, обладающие правом доступа ко двору. У них была исключительная родословная, в которой за последние несколько веков нельзя было найти ни одного человека, не обладавшего дворянским титулом. К примеру, князья Эстерхази и Лихтенштейны, Шварценберги и Виндишгрецы.

В огромные залы дворца входили не только герцоги и графы, княгини и принцессы, но и новоиспеченные «денежные бароны». Среди гостей можно было также заметить офицеров, министров, дипломатов и кардиналов католической церкви. Все были более или менее красивы и богаты, и все без исключения — в праздничных нарядах и с гордой осанкой людей, знающих о том, как высоко они стоят над простым народом. Все тут были знакомы и приветствовали друг друга, обменивались предусмотренными этикетом пустыми фразами, принимали из рук лакеев бокалы с шампанским и один за другим вплывали в бальный зал.

Кареты подъезжали к дворцу непрерывным потоком. Перед воротами собрались гости, которые резко выделялись на фоне остальных своим ростом. Высокие, стройные, с темными волосами и аристократически бледными лицами, даже самые старые из них отличались особой красотой. С безукоризненно-царственной осанкой они небольшими группками входили во дворец и вслед за другими приглашенными по роскошным вестибюлям и коридорам направлялись в парадный зал.

Франц Леопольд предложил руку Алисе, в то время как Лучиано с Иви уже поднимались по лестнице. Лео был так близко, и от этого по телу Алисы пробегали мурашки. Вампирша старалась не смотреть на венца. Она полностью отдалась восторгу, рассматривая роскошные залы дворца. Подчас ей приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не вытянуть шею и не восхититься этой красотой вслух.

— Да, все тут отличается невероятным великолепием, — согласилась с подругой Иви. — И в первую очередь бальные платья. Море бархата, шелка и мерцающих драгоценных камней, от которого просто голова идет кругом.

— У меня голова идет кругом от дурманящих ароматов человеческих тел и духов, — сказал Лучиано и принюхался к проходившей мимо даме, которую окружало целое облако пьянящих запахов.

— И это тоже, — сказала Иви. — С какой радостью я бы показала все это Сеймоуру.

— Появившись здесь в компании волка, мы бы существенно нарушили протокол, — усмехнувшись, произнес Франц Леопольд.

Проводя друзей по роскошно украшенным гостиным, он рассказывал им о сегодняшнем бале:

— Придворный бал, который открывает карнавал, на самом деле является лишь вторым по значимости балом сезона. Самым роскошным считается бал при дворе императора, который проводится в конце танцевального сезона.

— А чем они отличаются? — поинтересовалась Алиса.

— На бал при дворе приглашают лишь тех представителей знати, которые имеют доступ ко двору, то есть могут попасть на прием к императорской чете. А на придворном балу можно также увидеть офицеров Венского гарнизона, дипломатов и даже бывших буржуа, которые совсем недавно получили дворянский титул.

— Не хочешь ли ты сказать, что Дракас могут появляться лишь на придворном балу, а на самом важном балу — балу при дворе нет?! — воскликнул Лучиано в притворном ужасе.

Франц Леопольд недовольно нахмурился, но затем улыбнулся.

— Во всяком случае, чтобы получить приглашение туда и не выделяться на фоне остальных гостей, придется постараться…

— Смотрите, вон мистер Стокер и Латона, — прервала венца Иви.

Вампиры поздоровались с ирландцем и его воспитанницей и обменялись несколькими вежливыми фразами. Говорить об общих приключениях здесь вряд ли было бы уместно. Однако Брэм передал наследникам привет от профессора Вамбери и ван Хельсинга, в то время как они осыпали комплиментами Латону. Платье очень шло девушке, и со своими сияющими глазами она выглядела в нем просто очаровательно.

— А теперь давайте пойдем в бальный зал, — поторопила друзей Алиса, не желавшая пропускать ни одного танца.

Кроме того, вампирше очень хотелось посмотреть на императрицу Елизавету. Обладала ли она по-прежнему той красотой, о которой так много говорили и писали в газетах?

Наследники появились в главном зале как раз вовремя: церемониймейстер объявил о прибытии императорской четы. Придворные дамы присели в глубоком реверансе, мужчины поклонились. Когда они снова выпрямились, Алиса с любопытством уставилась на императора и его супругу. Франца Иосифа вампирша уже видела в Бургтеатре, поэтому ее больше интересовала императрица. Елизавете было уже за сорок, и, как и для любой другой женщины, это значило, что ее лучшие годы были позади, но все же Алиса вынуждена была признать, что слухи о красоте императрицы не преувеличены. Елизавета была красивой женщиной, высокой, стройной, с величественной осанкой. Она грациозно кружилась со своим супругом в первом вальсе, открывающем бал.

Наконец церемониймейстер поднял палочку, разрешая остальным парам выйти на паркет. Как долго Алиса ждала этого мгновения, когда она снова сможет потанцевать с Францем Леопольдом! Вампирша уже повернулась к венцу, как кто-то внезапно дернул ее за рукав.

— Что тебе нужно, Таммо?

Ее брат поморщился.

— Мне все равно, наверное, не удастся избежать танца с тобой, поэтому я хочу побыстрее справиться с этой обязанностью.

— Какое любезное приглашение, — со смехом сказал Франц Леопольд и протянул руку Иви.

Алисе не оставалось ничего иного, кроме как понестись в стремительном галопе с Таммо, после которого ее туфли можно было считать безнадежно испорченными.

Затем ее пригласил Лучиано, а после него — Серен, который с большой неохотой уступил Кьяру молодому графу Грюнне и чуть не свернул себе шею, стараясь не потерять ее из виду. Алиса окинула взглядом заполненный гостями зал. Франц Леопольд танцевал со своей кузиной Анной Кристиной. Лучиано с Иви как раз проплывали мимо них, и вдруг Иви остановилась. Лучиано чуть не споткнулся. Похоже, он спрашивал свою партнершу, что случилось. Лицо ирландской вампирши было удивленным, нет, не просто удивленным — на нем застыло выражение крайнего изумления, словно Иви не могла поверить своим глазам.

Алиса проследила за направлением ее пальца, указывавшего на мужчину, который как раз входил в зал. Фамалия еле удержалась от того, чтобы не присвистнуть от удивления, словно уличный мальчишка. Этого просто не могло быть! К счастью, в эту секунду танец закончился. Алиса торопливо раскланялась с кузеном и подобрав юбки, поспешила вслед за Иви и Лучиано, которые уже направлялись к новому гостю. Взгляд Иви оставался недоверчивым, пока она не положила свою ладонь в его руку, словно вампирше нужно было прикоснуться к этому мужчине, чтобы поверить в то, что она видела.

— Сеймоур, — выдохнула она. — Что на тебя нашло?

Алиса рассматривала оборотня, которого она в последний раз видела в госпитале. Его щеки были такими же впалыми, но он — вероятно с помощью Хиндрика — остриг длинные спутанные волосы, превратив их в современную прическу, и облачился в новый, сшитый по последней моде фрак, который немного мешковато висел на его тощей фигуре. Однако Иви, похоже, вовсе этого не замечала. Сияя от радости, она смотрела в лицо брату.

— Ты нарушаешь собственную клятву, — сказала вампирша.

Сеймоур пожал плечами.

— А как еще я смог бы станцевать вальс со своей сестрой?

— Ты действительно собираешься это сделать?

Оборотень решительно взял Иви за руку.

— А как же! Зачем еще я пришел бы сюда в этом дурацком костюме?

С первыми звуками следующего вальса Сеймоур вывел сестру в центр зала. Алиса с открытым ртом смотрела им вслед.

— Может быть, ты наконец оторвешь взгляд от столь увлекательного спектакля и станцуешь хоть один танец со мной? — поинтересовался Франц Леопольд с интонацией, которую так ненавидела Алиса, но улыбка на его лице была искренней.

— Думаю, я смогу танцевать с тобой и в то же время наслаждаться этим непривычным зрелищем, ответила Фамалия и протянула руку венцу.

Франц Леопольд недовольно поморщился.

— Когда я танцую с тобой, ты должна смотреть только на меня!

— Так, значит, ты считаешь, что заслужил безраздельное внимание с моей стороны? — шутливо спросила Алиса и положила руку на плечо Лео.

— Да, считаю, — серьезно ответил он и так выразительно посмотрел в глаза вампирше, что она потупила взгляд и замолчала.

Все же безопаснее было еще немного полюбоваться Иви и Сеймоуром, пока Франц Леопольд кружил Алису между развевавшимися юбками других дам.

Наследницу Фамалия снова наполнило волнующее чувство, пьянящее блаженство, которое она уже однажды испытала в его объятиях. Ей хотелось петь. Веселая мелодия вальса заставляла ноги вампирши летать по паркету, а тело — парить, подчиняясь движениям партнера. Чувствовал ли и Лео что-либо подобное? Или для него это был всего лишь танец, простое соблюдение приличий?

Алиса открыла глаза и украдкой посмотрела на Франца Леопольда. Он улыбался и, казалось, был вполне доволен собой и окружавшей его обстановкой. Или это был только фасад, за которым он так умело скрывал свои настоящие чувства? Что бы он подумал об Алисе, если бы залез в сознание вампирши и обнаружил там переполнявшие ее эмоции? В конце концов, это был только танец. Как неловко будет открыться ему, если он всего лишь решил отдать дань вежливости своей подруге.

Алису охватило смущение, и она снова отвела взгляд. И все же ей просто необходимо было это знать! Танец приближался к концу. Алиса закрыла глаза и сосредоточилась на разуме Лео. Она не очень-то верила, что ей удастся воспользоваться невнимательностью партнера и незаметно пробраться в его сознание. Все-таки Дракас не только с легкостью читал чужие мысли, но и прекрасно умел скрывать свои. Поэтому Фамалия была не на шутку озадачена, когда обнаружила ворота в его разум широко открытыми. Готовая к тому, что ее в любую секунду могут грубо вышвырнуть прочь, вампирша робко продвинулась немного глубже. Однако ничего не случилось. Алиса почувствовала искреннюю радость. Лео наслаждался каждым мгновением с ней, каждым тактом этого вальса. Алиса проникала все глубже, пока не наткнулась на что-то, к чему она была совершенно не готова. Она распахнула глаза и сделала судорожный вдох. Фамалия сбилась с такта и споткнулась, но в этот же миг музыка, к счастью, прекратилась. Алиса остановилась и уставилась на Франца Леопольда, который молча смотрел ей в глаза. Этого не могло быть. Или могло?

Внезапно ее руки сами обвились вокруг шеи Лео, а тело, словно зажив собственной жизнью, прильнуло к его груди. На этот раз вампирша уже не противилась захлестнувшей ее волне чувств. Она встала на цыпочки и поцеловала Франца Леопольда, вкладывая в этот поцелуй всю свою страсть. Лео обнял Алису и ответил на ее поцелуй, словно забыв о том, что они стоят прямо посреди бального зала во дворце Хофбурга. Однако никто из гостей не остановился и не посмотрел на них. Пары прогуливались мимо и, кажется, вовсе не замечали целующихся вампиров. Может быть, это Дракас сумел отвлечь их внимание? Однако сейчас Алисе совсем не хотелось думать об этом.

Наконец она заставила себя оторваться от Лео. Фамалия была немного разочарована тем, что он позволил ей это сделать.

— Мне жаль, — сказал Дракас с глубокой грустью в голосе.

— Ты о чем? — спросила Алиса, похолодев от страха.

— Мне жаль, что я позволил себе совершить этот поступок. Я разочаровал тебя, да, разочаровал и предал нашу дружбу. Если бы только я мог изменить прошлое и все исправить!

Понемногу Алиса начала понимать, что означали его слова. Он говорил о Клариссе и Лучиано. Сейчас все это казалось ей таким далеким, хотя тогда она думала, что больше никогда не сможет посмотреть в глаза Францу Леопольду, не вспомнив о его отвратительном предательстве.

Но он извинился. И он испытывал к ней такие чувства, на которые она не смела даже надеяться. Именно это Лео только что дал ей понять.

— Наша дружба оказалась сильнее, чем я думала. Она смогла выдержать это испытание. И мы… Давай не будем больше говорить об этом, — сказала Алиса и еще раз поцеловала Лео.

А затем они станцевали такой лихой галоп, что ее юбки не опускались ни на секунду.

* * *


Лучиано стоял у стены и смотрел на проносившиеся мимо пары. Танцующий Сеймоур выглядел немного забавно, но Иви это, похоже, ничуть не беспокоило. Она казалась абсолютно счастливой. В отличие от ирландцев, Франц Леопольд и Алиса двигались с необычайной грацией, и Фамалия, похоже, была не менее счастлива, чем ее подруга. Кузина Лучиано Кьяра тоже сияла рядом с Сереном. Все кругом были счастливы. Лучиано тихо вздохнул. Что ж, если Серен будет вести себя достойно, то Носферас вовсе не против его отношений с Кьярой. Кроме того, Лучиано прекрасно знал свою кузину и понимал, что она все равно не станет слушать его наставлений. Затем мимо Носферас пронеслись в танце Мэрвин и Ровена, а за ними — Анна Кристина с офицером, который, по всей видимости, был просто очарован своей партнершей. Брэм Стокер уже в третий раз приглашал Латону на танец, но Сеймоур под неусыпным надзором ирландца тоже успел станцевать с племянницей охотника на вампиров. Должно быть, оборотень и Латона за последнее время каким-то образом сблизились. Таммо, Джоанн и Фернанд, напротив, жались с краю, наблюдая за водоворотом танцующих.

Лучиано незаметно покинул бальный зал и спустился в большой вестибюль. Лакеи молча поклонились, когда вампир вышел из дворца в холодную зимнюю ночь.

Он размеренным шагом пересек площадь Святого Михаила, а затем бросился бежать. Лучиано мчался так быстро, как только мог, и казался случайным прохожим промелькнувшей тенью.

Добежав до нужного дома, Лучиано резко затормозил перед дверью, которая открылась сразу же, как только он в нее постучал.

— Я думал, все на придворном балу, — удивленно поднял брови Хиндрик. — Еще даже не пробило полночь!

— Да, я знаю, — ответил Лучиано, — но мне было там не очень весело.

Хиндрик с пониманием кивнул и отступил назад.

— Кларисса наверху в гостиной.

Лучиано был уже на середине лестницы, когда внезапно остановился и обернулся к слуге.

— А в каком она настроении?

Оба вампира знали, что после возвращения из Трансильвании Кларисса встретила Лучиано скорее со злостью, чем с облегчением, и по-прежнему наотрез отказывалась верить его клятвам.

— В таком настроении обычно бывает юная девушка, которую не пригласили на бал и оставили дома, в то время как остальные, облачившись в праздничные наряды, пошли танцевать, — сказал Хиндрик с еле заметной сочувствующей улыбкой.

— Но ведь в этом нет моей вины! — простонал Лучиано. — Для меня было бы огромной радостью сопроводить ее во дворец Хофбург, но Дракас не разрешают появляться там никому из нечистокровных.

Хиндрик пожал плечами.

— Мне ты это можешь не объяснять.

— Я знаю, — глухо сказал Лучиано, с трудом заставляя себя подняться на верхнюю площадку лестницы.

Затем он робко постучал в дверь и вошел в темную гостиную.

Кларисса стояла у окна и смотрела в темноту.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, не оборачиваясь. — Разве сегодня не ночь большого бала? Почему ты не танцуешь вместе со своими друзьями?

— Я танцевал с Алисой, Иви и Кьярой и даже один раз с Джоанн, что, между нами говоря, было просто ужасно. Думаю, ей не совсем понятно, чем танец отличается от поединка. Но я хотел сказать тебе вовсе не об этом. Во дворце Хофбург прекрасный, роскошный бал, и все же среди всех этих людей я чувствовал себя одиноко. Я не мог думать ни о ком, кроме тебя, и лишь тебя мне хотелось обнять и закружить в вальсе.

— Нельзя получить все, что хочешь. Нужно смириться с тем, что от чего-то приходится отказываться!

— Почему? Почему ты гонишь меня прочь? Я люблю тебя и сдержу данные тебе клятвы, если только ты мне позволишь. Пожалуйста!

Кларисса обернулась и посмотрела на Лучиано серьезным и немного строгим взглядом.

— Я не могу потанцевать с тобой. Я всего лишь нечистокровная, и меня не пригласили на придворный бал!

Лучиано улыбнулся и приблизился к вампирше.

— А зачем нам придворный бал? Можно пригласить тебя на танец?

— Прямо сейчас? Здесь? — наморщила лоб Кларисса.

Лучиано подошел к столу и зажег свечи в большом подсвечнике, а также на секретере и в светильниках на стене, так что в гостиной стало почти так же светло, как в роскошных залах Хофбурга.

— Да, здесь. В этой комнате достаточно места, чтобы немного покружиться. А что нам еще надо? У нас есть мы, и это главное!

Взгляд Клариссы по-прежнему оставался холодным.

— А ты не забыл об одной маленькой детали?

В этот же миг в соседней комнате раздались первые звуки музыки. Проплыв по коридору, они проникли в гостиную. Хиндрик? Лучиано не знал, что слуга Алисы умеет играть на фортепиано. Носферас поклонился Клариссе.

— Можно пригласить тебя на вальс? Больше всего на свете мне бы сейчас хотелось обнять тебя и закружить в танце.

Кларисса смущенно посмотрела на него.

— Мне кажется, я не очень хорошо танцую, — робко сказала она.

На лице Лучиано заиграла радостная улыбка.

— Тогда мы будем танцевать, пока ты не научишься. У нас впереди целая ночь, — произнес он и протянул руки вампирше, приглашая ее на танец.

Кларисса секунду помедлила, но затем шагнула вперед, протянула Лучиано правую руку, а левую положила ему на плечо. Вампир осторожно сделал несколько шагов. Кларисса словно перышко лежала в его руках и ступала с большой грацией. Нет, с вальсом у неё не было никаких затруднений. Сначала Лучиано кружил ее по комнате осторожно, затем все быстрее, пока в глазах вампирши не загорелись веселые огоньки, а ее лицо не озарила счастливая улыбка.

— Либо ты слукавила, либо у тебя врожденный талант, — подмигнув, сказал Лучиано после очередного круга.

— Чудесно! — всхлипнув, воскликнула Кларисса. — Я хотела бы, чтобы это длилось вечно.

Лучиано резко остановился, привлек вампиршу к себе и нежно поцеловал ее в губы. Кларисса смотрела ему в глаза. В ее взгляде больше не было гнева и горечи.

— Это и будет длиться вечно, — тихо сказал Лучиано и снова закружил Клариссу по ярко освещенной гостиной.


Эпилог


Пока Дракас и их гости танцевали вальс за вальсом в бальном зале Хофбурга, в далекой Трансильвании из дверей большой кирпичной башни показалась одинокая фигура мужчины. Он со сгорбленной спиной прошел по двору, остановился у парапета крепостной стены и взглянул вдаль через раскинувшееся внизу ущелье. Больше часа Дракула неподвижно стоял на месте. Он не обернулся даже тогда, когда услышал за собой шаги Развана. Слуга откашлялся и еще целую минуту не решался заговорить с хозяином.

— Повелитель, вы не будете выходить из крепости сегодня ночью?

Вампир не спешил с ответом.

— Нет, думаю, не буду, — наконец произнес он.

— Здесь в Поенари стало так тихо и одиноко, — осмелился заметить горбун.

— Ты скучаешь по моим музам? Мне казалось, они всегда доводили тебя до белого каления, разве нет?

— Да, так и было, — признался Разван. — И все же без них еще хуже. Они всегда умели чем-то удивить, а их бесконечные перебранки прекрасно разгоняли скуку. Мне не хочется в этом признаваться, но я действительно скучаю по ним. А вы разве нет? Почему бы вам не привести в Поенари новых девушек? Посмотрите на себя, повелитель, с какой тоской вы постоянно смотрите на луну и даже на охоту не хотите выйти, — отважился добавить он. — Вам нужно развлечься и забыть о прежних печалях! Разве по обе стороны Карпат недостаточно красивых женщин?

— Да, их здесь хоть пруд пруди, но ни одна из них мне не нужна. И мои музы мне уже давно надоели. Я даже не могу сказать, что я по ним скучаю. Нет, по ним нет!

— А по кому тогда? По ирландской девушке, которая сбежала от вас? — удивленно спросил слуга. — Но ведь она еще совсем ребенок.

— Не стоит судить о ней по ее облику. Она могущественная вампирша и друидка. Я выбрал ее и не позволю кому-либо расстроить мои планы.

— И все же вам не удалось удержать ее.

— Нет, — произнес Дракула, — в этот раз нет. Но впереди еще много ночей.

— Что вы задумали? — спросил Разван, и в его глазах зажглось любопытство.

— Ничего. Пока что ничего. Я перезимую в Поенари. Может быть, я найду для тебя какое-нибудь развлечение, если тебе так скучно. У тебя есть какие-то пожелания? Говори, мне все равно, что это будет.

Разван покачал головой. Сейчас это было не важно. Гораздо больше слугу интересовало другое.

— А что будет, когда закончится зима? — спросил он Дракулу.

— Тогда я снова отправлюсь в путешествие.

— Вы уже знаете куда? Можно мне будет на этот раз поехать с вами?

Дракула повернулся к слуге. Подобие улыбки появилось на его губах.

— Я уже давно не был в Лондоне. Да, пожалуй, мне стоит снова навестить Туманный Альбион.


Приложение

Глоссарий


Апоплексический удар: устаревшее название инфаркта миокарда или острого нарушения мозгового кровообращения, при котором вследствие образования тромба в сердце или мозгу происходит остановка жизненно важных функций организма, зачастую ведущая к быстрой смерти.


Бал-маскарад: бал с масками или костюмированный бал, чаще всего предшествует карнавалу. Как правило, дамы надевали маски к обычным вечерним туалетам, а мужчины — к фраку или военной форме. Однако проводились и балы-маскарады с затейливыми костюмами. Поскольку залы в Хофбурге использовались не только во время карнавала, балы-маскарады могли быть не очень большими и более непринужденными, чем официальный придворный бал.


Бастион: элемент крепости; угловой выступ крепостной стены, в большинстве случаев пятиугольной формы, который позволяет обороняющимся обстреливать противников сбоку или — в случае их приближения к стене — сзади.


Бельэтаж: (от фр. beletage — прекрасный этаж) самый роскошный этаж во дворцах знати и в особняках крупных буржуа. Во дворцах на Рингштрассе в бельэтаже — которым, как правило, является второй этаж — жили владельцы дома, в то время как комнаты на других этажах сдавались внаем. Так называемая «парадная лестница» вела только на бельэтаж. На остальные этажи можно было подняться лишь по боковым лестницам. Во дворцах знати в бельэтаже располагались комнаты для приемов, а личные покои хозяев находились этажом выше или ниже. Характерной особенностью бельэтажа является внушительная высота потолков и окон, что позволяет, взглянув на фасад, легко распознать его среди других этажей.


Боярин: титул, существовавший в России, Болгарии, Румынии, Молдове и Сербии. С VIII века бояре составляли высший слой феодального общества. Наибольшее значение бояре имели в дунайских княжествах Валахии и Молдавии в период с X по XVIII век. Они отвечали за правосудие, получали высокие воинские чины и должности при княжеском дворе. Бояр выбирали и утверждали по решению князя. В Трансильвании бояре рано утратили господствующее положение и были вытеснены венгерской знатью.


Вестибюль: (от лат. vestibulum — прихожая) в архитектуре вестибюлем называют зал, расположенный сразу за входом в здание.


Воевода: старинное славянское слово, изначально обозначавшее полководца. Кроме того, титул воеводы в славянских странах являлся дворянским званием и был сравним с титулом герцога в Западной Европе. Звание воеводы использовали прежде всего в России, Польше, Сербии, Молдове и Валахии, а также на части территорий Болгарии и Венгрии. В Дунайских княжествах Молдове и Валахии воеводами называли наместников князя.


Гамаши: носки без подошв или накладные голенища из сукна, парусины или кожи с пуговицами или шнуровкой сбоку. Гамаши надеваются поверх ботинок и могут доходить до колена. Чаще всего короткие белые гамаши поверх черных ботинок используются в качестве дополнения к изысканному мужскому костюму. Служат для защиты от холода, грязи, влаги и возможных повреждений. Раньше широко использовались военными. И сегодня гамаши все еще являются распространенным элементом костюма наездника в конном спорте.

Гласис: элемент укрепительных сооружений нового времени, пологая земляная насыпь перед наружным рвом крепости, поднимающаяся в направлении стен. Она обеспечивала свободное поле обстрела и помогала устранять «мертвые углы». При идеальных условиях гласис был свободным от застроек, кустов и деревьев.


Глокеншлегер: шпага, использовавшаяся студентами во время мензурных дуэлей. Свое название (от нем. Glocken — колокол и Schlager — клинок) оружие получило из-за гарды в форме колокола. Во многих университетах центральной и восточной части Германии, к примеру Берлинском, Фрайбергском, Дрезденском и Лейпцигском, фехтовали глокеншлегерами.


Готика: стиль в архитектуре, который возник около 1140 года в Париже и просуществовал до конца XV века. Готика пришла на смену романтизму. Основным элементом этого стиля являются стрельчатые арки. В эпоху готики было возведено много больших соборов — высоких, воздушных, светлых зданий с большими окнами, таких как собор Парижской Богоматери и Кельнский собор.


Грабенская нимфа: традиционное обозначение проститутки в Вене. Название происходит от площади Грабен, которая изначально — еще при римлянах — была частью первых городских укреплений, а затем стала рыночной площадью, по которой проститутки прогуливались в поисках клиентов.


Дамаск, дамасская сталь: сталь, получаемая в результате чередования тонких слоев различных видов железа и стали. Отполированный или протравленный клинок из дамасской стали легко узнать по характерному волнистому узору, возникающему из-за неоднородности материала.


Донжон: жилая оборонная башня средневековой крепости. Происхождение названия восходит к латинскому слову dominus — господин, поскольку в башне чаще всего обитал хозяин крепости и его семья, в отличие от бергфрида, нежилой главной башни. Обычно донжон расположен в центре крепости, но может быть и главной башней обводной стены.


Дуэлянт: фехтовальщик, сражающийся на дуэли.


Железный занавес: огнестойкий и дымонепроницаемый противопожарный занавес, отделяющий сцену театра от зрительного зала и поднимающийся только на время представления. Располагается перед главным занавесом сцены.


Золотой дом: (лат. Domus Aurea) огромный дворец императора Нерона в античном Риме. Нерон приказал построить его после разрушительного пожара 64 года н. э. на месте прежнего дворца и нескольких сгоревших вилл. Позднее, когда все следы правления Нерона должны были подвергнуться уничтожению, часть дворцового комплекса снесли, чтобы воздвигнуть на этом месте Колизей, а часть засыпали землей и построили над ней термы Траяна. Сегодня эта часть дворца расположена внутри Оппийского холма.


Императорско-королевский: определение, использовавшееся в названиях многочисленных учреждений объединенной Австро-Венгрии. Оно не является тождественным определению «императорский и королевский», которое начало использоваться после уравнения в правах Венгрии и введения двуединой австро-венгерской монархии и в котором слово «императорский» отсылало к титулу императора Австрии, а «королевский» относилось к королю Венгрии.


Казематы: подземные помещения в крепости, которые укрывают обороняющихся от артиллерийского обстрела врага. Изначально казематы отличались особо толстыми сводчатыми перекрытиями, а затем стали покрываться земляными насыпями. Зачастую казематы сооружали в бастионах.


Кариатиды: статуи женщин, выполняющие в архитектуре несущую функцию и заменяющие собой колонны или пилястры. На такие статуи могут опираться декоративные фронтоны, порталы, крыши и балконы.


Колоннада: ряд колонн, объединенных горизонтальным перекрытием. Если же колонны соединены арками, такой ряд называется аркадой.


Корбшлегер: шпага, использовавшаяся студентами в мензурных дуэлях. Свое название (от нем. Korb — корзинка и Schlager — клинок) оружие получило из-за того, что его гарда имела вид проволочной корзинки.


Котильон: бальный танец, возникший около 1755 года. Близок к контрдансу. Называется так потому, что во время его исполнения видны нижние юбки (котильоны) дам. В XIX веке котильон превратился в особую форму танца с элементами вальса и своеобразной салонной игры.


Крипта: (от греч. «тайник») проходной склеп, размещенный под хорами христианской церкви. В ранних криптах находились останки или реликвии святых и мучеников, которые должны были привлекать паломников. Прообразы крипт располагались перед воротами античного Рима. Это были раннехристианские подземные захоронения, над которыми возводились церкви, так что склеп находился под апсидой или западным хором. Подобным образом первое здание современного собора Святого Петра в Вене было возведено на том месте, где, возможно, были захоронены останки апостола Петра.


Куртина: стена или вал, соединяющий две башни одной крепости, городских укреплений или бастионных сооружений. Она возводилась из строительных камней, кирпича, реже — представляла собой лишь земляной вал. Саму же городскую стену строили на куртине. В куртине зачастую прокладывали открытый или крытый ход с зубцами или бойницами. Если в Средневековье в крепостях старались возводить все более высокие стены, позднее, после изобретения пушки, они стали ниже и массивнее.


Ландо: четырехколесная и четырехместная карета, чаще всего с разделенной посередине складной крышей, которая позволяет делать экипаж как открытым, так и закрытым. С XVIII века ландо являлось любимым экипажем для прогулок.


Линейный вал: легкая крепостная стена, расположенная в предместьях Вены. Вал начали возводить в 1704 году при Леопольде Первом для защиты от возможного нападения турок и куруцев. Изначально он состоял из обнесенного рвом и укрепленного палисадом земляного вала и из стратегических соображений имел форму зигзага. Впоследствии Линейный вал также стал таможенной границей. На въезде в город были построены ворота с подъемными мостами. Возле них располагались таможенные пункты, называемые также Линейными постами. Товары, которые ввозились в Вену, облагались таможенной пошлиной. Из-за нее продукты и вино в части города, окруженной Линейным валом, были дороже. Поэтому на дорогах и улицах сразу за таможенными пунктами возникло много питейных заведений, в которых продавали вино по гораздо более низким ценам, чем в винных погребках Вены, и поэтому они пользовались большой популярностью.


Лоджия: крытая часть здания, у которой есть хотя бы одна незастроенная стена. Чаще всего лоджия с трех сторон окружена внешними стенами здания. Она может располагаться на первом этаже или на последующих в форме ниши.


Мезонин: полуэтаж или промежуточный этаж многоэтажного дома. Мезонин более низкий по сравнению с другими этажами и чаще всего является последним этажом без скосов под крышей (в таком случае там обычно размещали прислугу) или расположен между первым этажом и бельэтажем.


Панталоны: (от фр. «штаны») популярные в XIX веке узкие, плотно обхватывающие ноги брюки, которые мужчины носили с сапогами. Также общепринятое название брюк, которые являлись частью формы военных и полицейских и тоже сочетались с высокими сапогами.


Погребальная процессия: торжественное шествие, во время которого гроб от места прощания переносят на кладбище.


Равелин: самостоятельное фортификационное сооружение, чаще всего треугольной формы, возводившееся перед городской стеной для защиты куртины и крепостного рва между бастионами. Равелины располагались над крепостным рвом и были ниже стен бастионов. Впервые появились в итальянском оборонном зодчестве XV века.


Ренессанс: (от фр. «возрождение») эпоха в истории европейской культуры, которая длилась с XIV по XVII век и выражалась в возврате к забытым идеалам античной культуры Древней Греции и Древнего Рима в искусстве и науке.

Ридикюль: маленькая дамская сумочка с длинными ручками, которую носили, накинув на плечо или надев на запястье.


Сигнатурка: небольшая, чаще всего деревянная башенка для колоколов, возведенная на коньке крыши. Этот тип башенки начал использоваться при постройке церквей нищенствующими монашескими орденами, такими как доминиканцы и францисканцы, а также цистерцианцами, которые старались делать свои церкви простыми и отказались от возведения высоких колоколен. Колокола часовен в большинстве случаев тоже размещались в башенке-сигнатурке.


Сирена: мифическое существо из греческой мифологии. Изначально сирен изображали полуженщинами-полуптицами, затем также полуженщинами-полурыбами, которые своим чарующим пением завлекали проплывающих мимо моряков, чтобы убить их.


Скимитар: восточная сабля или меч с изогнутым лезвием.


Сюртук: двубортный мужской пиджак с длинными, в большинстве случаев доходящими до колена полами. Чаще всего сюртук изготавливался из темного сукна и был элементом выходного костюма XIX века. Он пришел на смену ярким фракам эпохи бидермейера, которые носили приблизительно до 1820 года. С 1870 года темный сюртук стал частью официального костюма врачей, советников и министров.


Турнюр: с 1870 года огромный кринолин, окружность которой могла достигать 8 метров, постепенно был вытеснен турнюром. Осталась лишь половина каркаса из стали, китового уса или конского волоса, который поднимал юбку только сзади. С 1880 года турнюр почти перестали носить, но тремя годами позже он снова вошел в моду, а в 1888 году был окончательно забыт.


Фиакр: (от хорват, и серб, fijaker) наемный городской экипаж, запряженный парой лошадей. Около 1880 года в Вене насчитывалось свыше тысячи пронумерованных фиакров, ожидавших клиентов на определенных местах стоянки. Фиакры без номеров снимали на недели и месяцы. Непронумерованный фиакр подчеркивал высокий социальный статус нанимателя, хоть и не так сильно, как собственная карета с личным кучером.


Шейный платок: предшественник галстука. Завязывался и складывался разнообразными способами. В эпоху бидермейера способ завязывания шейного платка постоянно менялся, отражая быстротечные модные веяния.


Штроттер: слово происходит от старовенского выражения strotten, которое переводится как «сортировать». Это понятие использовалось раньше в Вене для обозначения людей, которые перебирали мусор в поисках чего-нибудь ценного. Позднее штроттерами называли прежде всего бездомных, которые жили в канализационных каналах и вылавливали из сточных вод различные вещи.


Вымысел и правда


«Наследники ночи» — это не только серия фантастических романов о вампирах, но и путешествие по Европе XIX века с ее жителями и историей, которое позволяет моим читателям погрузиться в мир прошлого. Для меня важно познакомить их с историей описываемой мной страны, ее политикой, искусством и уровнем развития науки. В моих книгах фигурирует множество реально существовавших личностей — мужчин и женщин, оказывавших влияние на политику того времени, а также художников, архитекторов и музыкантов, произведения которых восхищают нас и сегодня. Места действия я тоже стараюсь описывать так, как они должны были выглядеть в конце XIX века.

Перед написанием этой книги я посетила не только Вену. Мы с мужем также совершили путешествие в Трансильванию и Карпаты, чтобы осмотреть места, где разворачиваются события, описанные в этой книге. Мы были в Сигишоаре и по школьной лестнице поднимались к кладбищу, которое даже днем излучает атмосферу, позволяющую легко представить, как по ночам из-под могильных плит выбираются вампиры. Мы посетили множество поразительных церквей-крепостей и взбирались на колокольни, зачастую старые или полуразрушенные. Прототипом старика из Хосмана стал один трансильванский сакс, встреченный нами в одной из таких церквей и поведавший нам много интересных историй, в том числе о сложностях в отношениях между проживающими на этих землях саксами, венграми и румынами. Но кульминацией поездки, конечно же, стали крутые скалистые горы Южных Карпат с ошеломляющим перевалом, ведущим вниз к ущелью и к крепости Дракулы — Поенари. По тропинке и бесчисленным лестницам, спускающимся по крутому поросшему лесом склону, можно добраться до ее развалин. Утверждают, что помимо Влада, его жены и нескольких слуг здесь обитало еще три сотни воинов князя. Невообразимо!

В Вене я была несколько раз и долго искала дом, в котором могли бы обитать Дракас, пока не нашла дворец Кобург, который показался мне идеальным для этой семьи. Также особое впечатление на меня произвел склеп под церковью Святого Михаила с образовавшимися естественным путем мумиями, которые можно увидеть во время экскурсии. К слову, в Вене проводят специальные экскурсии на тему венских вампиров и привидений — во время которых можно увидеть и дом с привидениями на улице Рабенштайг — и экскурсию, посвященную летучим мышам, колония которых действительно живет в колокольне церкви Святого Петра.

Театр на Рингштрассе горел 8 декабря 1881 года, а также ровно год спустя. Взрыв софитной лампы был несчастным случаем, но в описании числа жертв и того, как разворачивалась катастрофа, я в точности придерживалась информации, изложенной в полицейских отчетах.

Ни с чем не сравнимым событием является большой бал в Хофбурге, во время которого и сегодня словно переносишься в XIX век. Пытаясь соответствовать героям своей книги, я явилась на него в бальном платье, сшитом по моде 1880 года, а мой муж — как и положено — во фраке и цилиндре. Подчас даже казалось, что церемониймейстер вот-вот объявит о прибытии императорской четы, а по паркету в вальсе закружатся Дракас и наследники ночи.


«Приглашенные звезды»


Влад Третий

Воевода и князь Валахии Влад Третий получил несколько прозвищ. Цепеш, Колосажатель, за свою любовь к этому виду казни, а также Дракула, Сын Дракона, по отцу, которого из-за членства в ордене Дракона называли Дракул. Влад Третий родился около 1431 года, предположительно в Сигишоаре. Был ли к этому году построен дом, в котором, как утверждают, появился на свет Дракула, доподлинно неизвестно.

Благодаря роману Брэма Стокера «Дракула» мы, жители Западной Европы, знаем князя в первую очередь как вампира. Хотя в Румынии существует множество легенд о вампирах и уже много веков из поколения в поколение передаются связанные с ними суеверия и ритуалы, призванные не дать покойникам выбраться из могил, там князь Влад Третий не считается вампиром. Он был — даже по меркам своего времени — весьма жестоким князем. И все же некоторые почитают его как национального героя, который первым попытался объединить Румынию. В музее замка Бран, который расположен к югу от Брашова и для туристов носит название замка Дракулы, хотя нога Влада Третьего, скорее всего, ни разу там не ступала, князя и вовсе описывают как своеобразного рода Робин Гуда! Учитывая приписываемые ему жестокости, это довольно смелое сравнение. Влад Третий не только казнил всех своих политических противников среди бояр вместе с их женами и детьми и посадил на кол тысячи жителей деревень и городов, которые не сразу согласились открыть ворота перед его войском. Он также приказал согнать в одно место всех цыган и нищих, поскольку они, по словам Влада, лишь объедали других жителей страны, вместо того чтобы приносить ей пользу. Цыган — после того как убил нескольких из них — князь заставил нести военную службу, а всех нищих приказал запереть в одном помещении и сжечь заживо.

Влад Третий умер в 1476 году. Был ли он предан своими, взят в плен и обезглавлен в Бухаресте, убит в бою или убийца отсек ему голову, подкравшись сзади, доподлинно никому не известно. Как бы то ни было, голова Дракулы была законсервирована в меду и послана султану в доказательство того, что его противник наконец-то мертв, дабы он и его народ могли радоваться при виде этого трофея. Обезглавленный труп князя был предан земле на территории Снаговского монастыря, расположенного на острове к северу от Бухареста. Конечно же, спустя время было обнаружено, что его могила пуста! В конце концов, возможно, вампир Дракула и вправду ходит по земле. Или нет?


Арминий Вамбери

Арминий Вамбери, или Герман Вамбергер, венгерский востоковед и тюрколог, родился в 1832 году в бедной семье православных евреев. Его родной город расположен в Южной Моравии на юго-западе Словакии, основное население которой в то время составляли венгры. Уже в двенадцать лет Арминию пришлось пойти в подмастерье к портному и самому зарабатывать себе на жизнь. Позднее он работал гувернером, а свободное время посвящал исследованиям в области лингвистики и этнографии, совершенствованию игры на фортепиано, а также самостоятельному изучению множества иностранных языков, таких как арабский, турецкий и персидский, и впоследствии свободно владел ими.

В молодые годы он совершил поездку в Константинополь и переодетый дервишем-суннитом путешествовал по Персии, Туркестану и Армении, куда в те годы не пускали чужеземцев. Кроме того, он, вероятно, работал на британскую разведку. В 1865 году Арминий Вамбери стал профессором Будапештского университета и преподавал там восточные языки. Именно он подтолкнул Брэма Стокера к написанию романа «Дракула», встретившись с ним в 1890 году. Вамбери рассказал Брэму о валашском воеводе Владе Третьем Дракуле, который послужил прототипом для главного героя книги. Умер Арминий Вамбери в 1913 году в Будапеште.


Иоганн Штраус

Король вальса Иоганн Штраус-сын родился в Вене в 1825 году и умер там же в 1899-м. Его отец вместе со своим коллегой Йозефом Лайнером в эпоху бидермейера сделали вальс светским танцем и своими многочисленными произведениями положили начало «вальсовому безумию» среди жителей Вены. Оба выдающихся капельмейстера, которые — вначале будучи коллегами и друзьями, а затем и конкурентами — покоряли Вену и ее огромные танцевальные залы, оказали большое влияние на творчество Иоганна Штрауса-младшего. Отношения с отцом были скорее напряженными. Штраус-старший не хотел, чтобы сын шел по его стопам, но мать Иоганна в отместку за неверность супруга позволяла сыну тайно учиться музыке. Уже в девятнадцать лет Иоганн Штраус-сын вышел на сцену венского казино Доммайера. Его успех был таким огромным, что вскоре композитор отправился в турне по Европе и Америке. Когда в 1849 году Штраус-старший умер, сын возглавил его оркестр. Популярность Штрауса-сына среди венцев трудно описать словами. Люди толпами сходились на его концерты, однако при дворе композитор впал в немилость, поскольку в 1848 году писал музыку для революционеров. Дирижером придворного оркестра его назначили лишь в 1863 году. До этого Иоганн Штраус-сын писал исключительно танцевальную музыку. После встречи с Жаком Оффенбахом он решил попробовать себя и в оперетте. В 1871 году состоялась премьера его самой знаменитой оперетты: зрители впервые увидели на сцене «Летучую мышь».

В восьмидесятых годах Штраус снова впал в немилость при дворе. Вскоре после смерти горячо любимой супруги Йетти Трефц композитор женился на актрисе Анжелике Дитрих, но их брак нельзя было назвать удачным. Четыре года спустя Штраус оставил вторую жену. Поскольку развод в католической Австрии был запрещен, музыкант отказался от австрийского гражданства и стал подданным герцога Саксен-Кобург-Готского. Между Штраусом и Кобургами установились довольно близкие отношения, и многие из своих композиций он посвятил членам этой семьи. Герцог Эрнст расторг брак Штрауса с Анжеликой Дитрих, и композитор смог вступить в брак с Аделью, которая стала его третьей женой. За последние двенадцать лет жизни Штраус не получил ни одной награды. Лишь много лет спустя после смерти композитора, после падения монархии Габсбургов, королю вальса поставили памятник в Вене.


Бароны с Рингштрассе — Тодеско, Шей и другие

Биографии семей, которые построили себе роскошные дворцы на Рингштрассе, отличаются удивительным сходством: Тодеско ли это, Шей, Либены, Эфрусси или Эппштейны — всех их роднит одна особенность. Это в большинстве своем семьи еврейского происхождения, главы которых прибыли в Вену простыми торговцами или коммивояжерами, владельцами текстильных мануфактур или шелковичных плантаций и там благодаря усердию и ловкости — а также умению удачно породниться с нужными людьми — разбогатели и сумели пробиться в высшие круги общества. Их сыновья и внуки посвятили себя финансовой деятельности, основали частные банки и выстроили себе роскошные особняки на Рингштрассе. Они получили от императора титулы рыцарей или баронов, поскольку.

Габсбурги нуждались в деньгах — для того, чтобы вести войны, а также поддерживать новые для того времени достижения научно-технического прогресса, например строительство железной дороги. Однако после биржевого кризиса 1873 года многие бароны с Рингштрассе оказались на мели, и некоторые из новых дворцов еще в первые десять лет после их постройки сменили хозяев.

То обстоятельство, что почти вся новая «денежная аристократия» состояла из еврейских семей и постепенно усиливала свое политическое влияние, некоторые политики, такие как Карл Люгер, использовали для разжигания уже существовавшего к тому времени антисемитизма и использования подобных настроений в своих целях. В 1897 году Христианско-социалистическая партия Люгера смогла победить на выборах в парламент и сменила заседавших там до этого буржуазных либералов, а самому Люгеру с его антиклерикальной и антисемитской политикой удалось стать бургомистром Вены.


Летучие мыши из церкви Святого Петра

В колокольне венской церкви Святого Петра действительно живут сотни летучих мышей. Где точно, никто не знает. Глядя на башню, можно увидеть дыру, в которую они залетают, но ни на одном архитектурном плане не отмечено углубление, в котором летучие мыши проводят день. Осенью можно увидеть, как они плотными стаями летают над Веной. Гигантские вечерницы начинают охотиться сразу с наступлением сумерек. Длина их тел составляет более восьми сантиметров, а размах крыльев — около четырнадцати сантиметров.

Эти летучие мыши являются выводковой колонией. В Вене самки вечерниц выращивают потомство, а весной поодиночке или небольшими группами отправляются в Крым, где спариваются с самцами. Несмотря на то что, охотясь, рыжие вечерницы могут развивать скорость до шестидесяти километров в час, длинные перелеты они совершают гораздо медленнее. К примеру, до Крыма они долетают примерно за две недели, а до Трансильвании — за одну. Однако для моих вампиров им пришлось поторопиться.

А если кто-нибудь хочет узнать о летучих мышах больше, он может заказать у Александра Эрлиха вечернюю экскурсию по Вене с рассказами о них.


Благодарности


Я с радостью работала над новой книгой о моих юных вампирах и испытала захватывающие ощущения, собирая материал для ее написания. При создании «Дракас» я снова встретила много приветливых людей, которые согласились помочь мне и сделали возможным появление четвертого тома «Наследников ночи». Благодарю директора издательства Юргена Вейденбаха, руководителя проекта Сюзанну Кребс и редактора Катрин Кюнцель.

Огромное спасибо моему агенту Томасу Монтассеру и его жене Мариам, которые не только любят моих вампиров так же, как и я, но еще и избавляют меня от всего, что могло бы похитить время, предназначенное для творчества.

Мой муж Петер Шпееманн был не только моим техническим помощником. Он сопровождал меня в моей долгой исследовательской поездке в Трансильванию, уверенно возил меня по диким Карпатам и вместе со мной бесстрашно забирался в самые укромные уголки и поднимался на самые высокие колокольни полуразрушенных, ветхих церквей. Сердечно благодарю его за это.

В Румынии я повстречала много приветливых людей, которые рассказали мне немало историй и познакомили меня со своей страной. Жители Вены также терпеливо отвечали на все мои вопросы. Огромное, сердечное спасибо Александру Эрлиху, который прекрасно разбирается в венских вампирах, призраках и летучих мышах. А также Ренате и Томасу Штандхартингерам за то, что они позволили нам побывать на балу в Хофбурге и приблизиться к блеску роскошной императорской эпохи.


notes


Примечания


1


Все слова в тексте, помеченные значком *, объясняются в приложении. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.)


2


Хофбург — зимняя резиденция австрийских Габсбургов и основное местопребывание императорского двора в Вене


3


Пихлер, Карлолина (1769–1843) — немецкая романистка


4


Радецкий, Йозеф (1766–1836) — австрийский военачальник и государственный деятель, фельдмаршал, выдающийся полкоодец


5


Рампа — здесь: наклонная площадка для въезда и выезда


6


Ландскнехты — немецкая наемная пехота в XV–XVII вв.


7


Меттерних, Клеменс (1773–1859) — министр иностранных дел и фактически глава австрийского правительства в 1809–1821 гг. Во время Венского конгресса 1814–1815 гг. подписал секретный договор с представителями Великобритании и Франции против России и Пруссии


8


Ланнер, Йозеф (1801–1843) — австрийский композитор, дирижер и скрипач. Вместе с Иоганном Штраусом является основоположником венского вальса.


9


Перевод Бориса Пастернака. (Примеч. пер.)


10


Кёсег — город на западной границе Венгрии.


11


Название газеты, букв. «Новая свободная пресса». (Примеч. пер.)


12


Гофмансталь, Гуго фон (1874–1929) — австри йский писатель, поэт, драматург


13


Бауэрнфельд, Эдуард (1802–1890) — австрийский драматург, автор многочисленных комедий.


14


accouchement (фр.) — «роды»; по всей видимости, барон спутал это слово с другим французским словом — accouplement, что в переводе означает «брак». (Примеч. пер.)


15


Название готической каменной колонны, расположенной в районе Фаворитен (Прим. пер.)


16


Название улицы переводиться с немецкого как «воронья тропа». (Примеч. пер.)


17


Maison meublee — дом с меблированными комнатами (фр.). Примеч. Пер.


18


Название обширного степного региона, расположенного на северо-востоке Венгрии. (Примеч. пер.)


19


Названия венских улиц. (Примеч. пер.)


20


Гугельгупф — традиционная австрийская и немецкая выпечка цилиндрической формы. (Примеч. пер.)