Ловушка для жены
Трейси Энн Уоррен


Ловушка #2






Невинная шалость юной леди Джанет Брентфорд вызвала чудовищный скандал, потрясший лондонский свет. В наказание девушку отправили в ссылку – глухую ирландскую провинцию.

Однако верная себе Джанет тут же начинает опасный флирт с черноволосым красавцем архитектором Даррагом О'Брайеном – и все сильнее попадает под власть его безграничного обаяния.

Но у О'Брайена нет титула, и брак с ним станет для Джанет катастрофой...

Впрочем, с милым рай и в бедном ирландском домике. Если речь идет о настоящей любви, стоит рискнуть!..






Трейси Энн Уоррен

Ловушка для жены





Глава 1


Ирландия, июнь 1817 года

Леди Джанет Роуз Брентфорд достала изящный шелковый носовой платочек, украшенный вышитыми по краям ландышами, и смахнула катившиеся по щекам слезинки.

«Надо прекратить наконец плакать, – сказала она себе. – Черная полоса в моей жизни должна рано или поздно закончиться».

Во время морского путешествия ей вроде бы удавалось держать свои чувства в узде. Она как будто смирилась со своей горькой судьбой. Но утром, прибыв в Ирландию и сев в экипаж, чтобы отправиться в поместье, принадлежавшее ее дальним родственникам, она снова раскисла. Ее угнетали мысли о несчастьях, обрушившихся на нее, словно огромные камни, которые в изобилии были разбросаны на диком ирландском побережье.

«Как могли родители так жестоко поступить со мной? – думала Джанет, и ее сердце сжималось от жалости к себе. – Зачем они отослали меня в эту Богом забытую глушь?» Даже Шотландия казалась ей сейчас чуть ли не раем земным. Она по крайней мере не была отделена от Англии морем, как Ирландия. Из Шотландии Джанет могла бы в экипаже легко добраться до дома.

Однако родители были непреклонны в своем решении отправить ее подальше от Лондона. И впервые за двадцать один год своей жизни Джанет не удалось настоять на своем. Ей не помогли ни уговоры, ни лесть, ни угрозы, ни слезы.

Джанет лишили даже ее любимой горничной Джейкобс, долгое время прислуживавшей ей и умевшей успокоить и утешить свою госпожу. И все оттого, что служанка не донесла родителям на дочь, узнав, что прошлым летом та поменялась местами со своей сестрой-близнецом Вайолет и несколько месяцев выдавала себя за нее. За эту выходку, из-за которой в обществе разгорелся скандал, Джанет пришлось дорого заплатить. В качестве наказания ее сослали в Ирландию, а горничная Джейкобс лишилась своего места. Если бы не увольнение, верная служанка, несомненно, отправилась бы за своей госпожой в изгнание.

Снова смахнув слезы, Джанет взглянула на сидевшую напротив нее в карете новую горничную, Бетси. Она была милой, приятной девушкой, но Джанет воспринимала ее как чужого человека. Бетси к тому же была неопытной служанкой, которой предстояло еще научиться правильно ухаживать за одеждой, делать прически и разбираться в последней моде. Джейкобс владела всеми этими навыками. Вспомнив об этом, Джанет тяжело вздохнула.

«Ничего, – подумала она, – я поставлю себе целью научить всему необходимому Бетси. Это придаст моей новой жизни хоть какой-то смысл». При мысли о том, что ее ждет впереди, на глаза Джанет снова набежали слезы. О, как одинока она была!

Карету внезапно сильно подбросило, и она резко, заскрежетав, остановилась. Джанет едва не упала на пол от мощного толчка.

Бетси подхватила ее и усадила на место.

– О Боже, что это было? – поправив сползшую ей на глаза шляпу, испуганно спросила Джанет.

– Мне кажется, мы угодили в какую-то яму, миледи, – промолвила Бетси, выглянув из маленького окна экипажа. – Надеюсь, никто не пострадал.

Экипаж качнулся, когда кучер и лакеи спрыгнули со своих мест на землю, и до слуха Джанет донеслись грубые мужские голоса.

«Господи! Что там могло случиться? – сжимая в кулаке носовой платочек, раздраженно думала она. – Ну почему мне постоянно не везет?»

Через минуту в окне показалось худощавое лицо кучера.

– Мне жаль, миледи, но, похоже, мы тут надолго застряли, – с понурым видом сообщил он.

Джанет удивленно подняла брови.

– Что значит «застряли»?

– Все это из-за погоды, миледи. Недавние дожди превратили дорогу в настоящую трясину.

В трясину? Ну да, конечно! Ведь вокруг простираются одни непролазные болота! Комок подкатил к горлу Джанет, из ее груди рвался жалобный стон. Однако она взяла себя в руки и усилием воли уняла бившую ее дрожь.

– Я, Джем и Сэмюел попытаемся вытащить застрявший в грязи экипаж, – продолжал кучер, – но для этого нам потребуется время. Если вам угодно, вы могли бы пока прогуляться...

Джанет, ужаснувшись, бросила на кучера такой суровый взгляд, что он сразу же осекся.

«В своем ли он уме? – думала она. – Или, может быть, Джон ослеп? Неужели он не видит, что на мне дорогое дорожное платье? Прекрасное и яркое, как спелый мандарин! И к тому же элегантные замшевые ботинки, которые я купила в Лондоне перед самым отъездом». Да, кучер, по всей видимости, был лишен здравого смысла и ничего не понимал в моде. Впрочем, может быть, Джанет была слишком строга к нему? Ведь мужчины вообще плохо разбираются в женской одежде!

– Вы предлагаете мне выйти из кареты и утонуть в грязи? – качая головой, спросила она. – Нет уж, благодарю, я лучше посижу здесь.

– Экипаж будет сильно трясти и качать, когда мы начнем его вытаскивать, миледи. В целях вашей безопасности я советую вам все же выйти из него.

– Не беспокойтесь о моей безопасности. В экипаже со мной ничего не случится. Если вы хотите разгрузить его, то можете снять мои сундуки. Однако проследите, пожалуйста, за тем, чтобы их не ставили в грязь. Я не переживу, если их содержимое будет повреждено или испачкано. – И Джанет махнула рукой в перчатке. – Что касается Бетси, то она может выйти из кареты, если хочет.

Бетси бросила на нее нерешительный взгляд.

– Вы уверены, миледи, что сможете обойтись без меня? – спросила она. – Мне кажется, будет лучше, если я останусь с вами.

– В этом нет никакой необходимости, Бетси. Со мной все будет в порядке. Ступайте с Джоном.

Седовласый кучер сочувственно посмотрел на юную служанку.

– Пойдемте со мной, я отнесу вас туда, где почище, – сказал он.

Как только Джон подхватил Бетси на руки, чтобы перенести через топкую грязь, дверца экипажа захлопнулась. Сняв багаж, слуги принялись вытаскивать карету из трясины.

Джанет старалась усидеть на своем месте, вцепившись в сиденье, пока кучер и лакеи толкали и раскачивали экипаж, пытаясь вытащить его из наполненной грязью ямы. Казалось, колеса кареты только глубже погружаются в трясину. Наконец карета перестала колыхаться, и Джанет выглянула в окно. Сквозь бежавшие по небу облака проглядывало солнце, было жарко и душно.

Посторонний звук заставил Джанет резко обернуться. Она увидела стоявшего у противоположного окна незнакомца, он опирался рукой на нижнюю часть оконной рамы.

Это был высокий мускулистый мужчина с коротко подстриженными, волнистыми темно-каштановыми волосами, светлой кожей и пронзительным взглядом ярко-синих живых глаз. Они были устремлены прямо на нее. Незнакомец, не скрывая своего интереса, довольно бесцеремонно разглядывал Джанет. На его губах играла насмешливая улыбка.

Джанет вынуждена была признать, что мужчина очень хорош собой, и у нее бешено забилось сердце и перехватило дыхание. Боже милостивый! Что с ней происходит?

Пожалуй, это объяснялось тем, что его лицо излучало магнетические волны – то обаяние, которое делает мужчину воплощением соблазна.

«Но он не джентльмен», – подумала Джанет, разглядев его.

На нем была простая одежда – холщовая рубашка, незатейливый шейный платок и сюртук из недорогой коричневой ткани. А чего стоил его дерзкий взгляд, обращенный к ней! Он стоял, положив руку на раму окна, как какой-нибудь разбойник с большой дороги.

От этой мысли мурашки побежали по спине Джанет. А что, если этот человек действительно вор? Ну что ж, Джанет не желала доставлять незнакомцу удовольствие, демонстрируя свой страх. Да, порой она не могла сдержать слез, но ее нельзя было назвать кисейной барышней. Джанет была не из тех девушек, которые по пустяковому поводу падали в обморок или просили служанку принести им нюхательную соль.

– Кто вы такой? – решительным тоном произнесла Джанет. – И что вам нужно от меня?

Незнакомец бросил на Джанет удивленный взгляд.

– Я вижу, вы боитесь меня. Но чего же вы испугались?

– А чего я могу ждать от незнакомого мужчины, который пристает ко мне на безлюдной дороге?

– А вам не пришло в голову, что он, возможно, просто хочет помочь?

– Чем именно помочь? Обчистить меня?

Мужчина прищурился. В его глазах зажглись озорные искорки.

– Что за подозрительная девица! Почему вы сразу решили, что я вор? – спросил он и, не дождавшись ответа, с усмешкой продолжал, понизив голос: – Ну хорошо, предположим, что я действительно разбойник с большой дороги. Но неужели вы везете с собой какие-то ценности, которыми можно поживиться?

Джанет охватила тревога. Кровь забурлила в ее жилах. Причем не только от страха.

– В моих сундуках лежит одежда и немного драгоценностей. Если хотите, можете взять их.

– Если бы я задумал ограбить вас, то давно бы уже осуществил свой замысел. – Он взглянул ей в глаза, и Джанет застыла, не в силах пошевелиться. – Нет, я преследую совсем другие цели...

И незнакомец перевел взгляд на ее губы.

У Джанет перехватило дыхание. Что он хотел сказать этой фразой? На что намекал? В его словах чувствовалась недоговоренность, и это тревожило Джанет, будило ее фантазию. Может быть, он хотел ее? Что, если этот разбойник задумал проникнуть в карету и завладеть не вещами и драгоценностями, а ее телом? Угроза насилия была столь реальной, что Джанет следовало бы немедленно завопить во все горло и позвать на помощь. Однако, как ни странно, она молчала, чувствуя, как гулко стучит кровь у нее в висках.

– Да? – наконец прошептала она. – И что же это за цели? Уголки его губ дрогнули.

– Я подошел к карете, чтобы заставить вас поднять свой зад и выйти из нее. Когда вы это сделаете, ваши люди смогут наконец вытащить экипаж из трясины.

Джанет с недоумением смотрела на незнакомца. Смысл его слов не сразу дошел до ее сознания. Неужели она ослышалась? Или он действительно сказал, что хочет заставить ее «поднять свой зад»? О Боже, что за манера выражаться!

Она открыла рот от изумления. Никогда в жизни с ней не обращались так грубо и непочтительно! Кто этот человек? Что он возомнил о себе?

– Как вас зовут, приятель?

– О, прошу прощения, я действительно не представился, – спохватился он и, встав по стойке «смирно», прикоснулся двумя пальцами ко лбу, как будто отдавая ей честь. – Дарраг О'Брайен, к вашим услугам.

– Дарраг? – удивленно приподняв бровь, переспросила Джанет. – Довольно странное имя.

О'Брайен нахмурился.

– В нем нет ничего странного, это обычное ирландское имя. Впрочем, вам простительно не знать этого, ведь вы только что прибыли из Англии.

– Как вы об этом догадались?

– У вас, конечно, нет печати на лбу, но все равно при первом же взгляде на вас ясно, как божий день, что вы – англичанка и впервые приехали в Ирландию.

Обо всем этом он мог догадаться по ее произношению и поведению. Ну что ж, его последние слова по крайней мере звучали довольно учтиво, хотя в них и чувствовалась насмешка.

– А теперь, милая, скажите, как вас зовут и куда вы направляетесь? Ваши люди хранят это в тайне.

– Они не обязаны ничего сообщать вам, потому что это не ваше дело. Тем более что, судя по всему, вы – мошенник.

– Ах, теперь я еще и мошенник? А к ворам вы больше меня не относите?

– Поживем – увидим. О'Брайен расхохотался:

– У вас острый, как нож, язык. Вы запросто можете исполосовать им разбойника и обратить его в бегство.

– В таком случае почему вы все еще здесь? – спросила Джанет.

Ее слова снова развеселили его, и он засмеялся.

– Я не из тех, кто бежит при встрече с опасностью, – заявил Дарраг. – И к тому же я обожаю рисковать и время от времени испытывать себя на прочность.

На этот раз Джанет пропустила его насмешливую реплику мимо ушей.

– Как вы уже слышали, я хотел предложить свою помощь, – продолжал Дарраг. – Проезжая мимо, я заметил, что вы попали в беду. В такой ситуации лишние руки не помешают.

Джанет вдруг вспомнила о своих слугах. Она давно уже не слышала и не видела их. В ее душе вновь проснулись подозрения.

– Кстати, а где мои люди?

– Тут, – ответил Дарраг, махнув рукой. – Где им еще быть?

Джанет выглянула в окно и сразу же увидела слуг – кучера, двух лакеев и горничную. Все четверо толпились рядом с ее багажом, на клочке сухой земли, и походили на пассажиров потерпевшего кораблекрушение судна, оказавшихся на крохотном необитаемом острове, где было жарко, скучно, но зато совершенно безопасно.

– Вы довольны? – спросил Дарраг. Хмыкнув, Джанет откинулась на спинку сиденья.

– А теперь, милая, может быть, скажете, как вас зовут? – произнес Дарраг. – Я же вам представился.

Он сунул голову в окно, положив обе руки на нижнюю часть рамы.

– Меня зовут Джанет Роуз Брентфорд. Леди Джанет Роуз Брентфорд, а не милая. Я бы попросила вас не обращаться ко мне столь фамильярно.

Дарраг широко ухмыльнулся, и от озорных искорок, вспыхнувших в его живых глазах, у Джанет екнуло сердце.

– Леди Брентфорд? – нараспев переспросил он. – А где же в таком случае лорд Брентфорд, ваш супруг? Или он отпустил вас одну в это путешествие?

– Я направляюсь в поместье своей кузины, расположенное севернее Уотерфорда рядом с деревушкой Инис... Инис... – она запнулась, напрягая память. Однако название вылетело у нее из головы. – Ну надо же, я забыла, как она называется!

– Инистиодж, наверное, – подсказал Дарраг.

– Точно! Вы знаете эту деревню?

– Да, прекрасно знаю.

Если Дарраг не был мошенником, то, по всей видимости, он занимался сельским хозяйством или торговлей. Он мог быть фермером или фригольдером. Правда, Джанет не могла представить Даррага О'Брайена на службе у кого бы то ни было. Уж слишком независимым он ей казался.

Если он хорошо знал деревню, рядом с которой находилась усадьба ее кузины, значит, до нее было рукой подать. Джанет уже изрядно надоело трястись в карете по ухабам и рытвинам, и она мечтала поскорее добраться до места своей ссылки, где можно было бы наконец размять затекшие ноги.

– Я надолго остановлюсь у своих родственников, – сказала Джанет. – И хотя вас это не касается, я хотела бы объяснить, что меня величают «леди Джанет» с рождения, «леди» – это мой титул по происхождению, и он никак не связан с тем, состою ли я в браке. Я еще не замужем.

Его выразительные глаза вспыхнули ярким огнем.

– Вот как? Да, милая, я всегда знал, что англичане глупцы, но оказывается, они вдобавок еще и слепы.

Джанет вновь охватил трепет. Она попыталась справиться с волнением, напомнив себе, что, как бы ни был привлекателен О'Брайен, он не тот мужчина, за которого может выйти замуж леди.

– Я же просила вас не называть меня «милой», – упрекнула его Джанет.

Впрочем, упрек прозвучал довольно мягко.

– Да, действительно, – согласился он и добавил с невинным видом: – Милая.

И тут Дарраг сделал то, что привело Джанет в полное смятение. Он подмигнул ей самым дерзким и непочтительным образом. Джанет бросило в жар. Она почувствована, как кровь прилила у нее к голове.

В отличие от Вайолет, своей сестры-близнеца, Джанет редко краснела. Но сейчас она понимала, что ее лицо пошло багровыми пятнами, как это часто бывало с Вайолет, которую легко было смутить. Что с ней происходит? Возможно, всему виной летняя жара. Если бы она была сейчас в Лондоне, то, пожалуй, осталась бы невозмутимой и окинула нахала холодным взглядом.

– Ладно, хватит болтать, – деловито сказал О'Брайен. – Я должен высадить вас из экипажа.

– Нет, я не выйду! – решительным тоном заявила Джанет. – Возможно, мой кучер не успел сказать вам, что мы с ним уже обсуждали этот вопрос и сошлись на том, что я останусь в карете, а он со слугами попытается вытащить ее из трясины.

О'Брайен покачал головой.

– Боюсь, вам все же придется выйти из экипажа, – сказал он, – если вы, конечно, не собираетесь навечно поселиться в нем. Возможно, вы не знаете, что колеса кареты настолько глубоко увязли в грязи, что иначе ваши люди не могут сдвинуть ее с места.

– Вас беспокоит моя безопасность? Не волнуйтесь, со мной все будет в порядке.

– Речь не о вашей безопасности, а о вашем весе.

– А при чем тут мой вес? – возмутилась Джанет. Дарраг смерил ее от шляпки до замшевых ботинок оценивающим взглядом.

– Даже пара камней могла бы помешать вытащить эту карету из ямы, в которую она угодила.

Грубость и неучтивость этого человека не знали границ! Джанет молчала с высокомерным видом. Джентльмен никогда не посмел бы завести разговор на эту тему. Впрочем, Дарраг не был джентльменом, он был настоящим варваром. Судя по его голосу и тону, он привык обсуждать такие вопросы, как выпас домашнего скота и цены на мясо.

Какое-то время они молчали.

– Ну, если вы так настаиваете, – наконец снова заговорил он, – то можете подождать здесь, в карете, пока я съезжу к вашим родственникам и сообщу им, что вам нужна помощь. Думаю, в таком случае через четыре-пять часов вы сможете снова тронуться в путь.

Через четыре-пять часов! Нет, Джанет была не в состоянии так долго торчать в этой проклятой карете. Может быть, Дарраг сильно преувеличивает, пытаясь с помощью уловки выманить ее из экипажа? А что, если он не лжет? Да, ее желание остаться в карете могло обойтись ей слишком дорого. Через пять часов уже стемнеет.

При этой мысли Джанет бросило в дрожь. Один Бог знает, какая опасность подстерегала ее здесь в темное время суток. Под покровом ночи местные разбойники и грабители выйдут из своих укрытий и ринутся на дорогу. Кроме того, на нее могут напасть волки, если, конечно, они водятся в Ирландии, или другие хищные животные. Для голодных зверей нежная юная леди, несомненно, представляла собой лакомый кусочек.

– Если все сказанное вами правда, то почему об этом говорите мне вы, а не мой кучер? – спросила Джанет, стараясь унять дрожь в голосе. – Я уверена, что, если бы дела обстояли так плохо, он бы сам сообщил мне об этом.

– Как я понял, ваш кучер как раз собирался с духом, намереваясь сообщить вам о сложившейся обстановке. Но он побоялся подходить к вам с плохими вестями, и тогда я вызвался ввести вас в курс дела.

Выглянув из окна, Джанет вновь посмотрела на простиравшееся вокруг море грязи.

– Но здесь даже нет места, где я могла бы подождать, пока слуги вытащат карету из топи! – воскликнула она. – Или вы думаете, что я устроюсь на своих сундуках и буду сидеть под палящим солнцем, пока не поджарюсь?

Глаза Даррага лучились смехом.

– Не беспокойтесь. Мы найдем тень, и вы устроитесь там с комфортом.

Джанет сомневалась в том, что ему удастся выполнить свое обещание. Но она вынуждена была пойти на предложение Даррага, поскольку у нее не было другого выхода. Или она выйдет из экипажа, или останется в нем до сумерек. Одна, беззащитная перед лицом опасности.

О'Брайен бросил на нее сочувственный взгляд, как будто прочитал ее мысли. По-видимому, он догадался о тех опасениях, которые не давали ей покоя. Распахнув дверцу кареты, он поставил ногу на подножку.

– Идите сюда, не упрямьтесь. Мы оба прекрасно знаем, что чем быстрее вы выйдете из экипажа, тем скорее отправитесь снова в путь.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы – наглец? – проворчала она, неохотно поднимаясь с места.

Дарраг засмеялся:

– Пару раз. А теперь, милая, берите с собой самое необходимое и выходите из кареты.

Джанет на мгновение замешкалась, а потом наклонилась, чтобы взять лежавшую на сиденье сумочку. Неожиданно Дарраг быстро поднялся в экипаж и подхватил ее на руки. Джанет вскрикнула и едва не выронила сумочку, когда он спрыгнул на землю, не выпуская ее из своих объятий. Только благодаря силе и ловкости Даррага они оба не упали в грязь.

Крепко прижимая Джанет к своей широкой груди, он нес ее через лужи с такой легкостью, как будто не ощущал тяжести ее тела. Джанет чувствовала себя невесомым перышком в его руках. Его близость смущала ее, никогда еще ни один мужчина не производил на нее столь ошеломляющего впечатления.

Она повернула голову, стараясь надышаться ароматом его кожи. Ей хотелось прижаться носом к его шее и закрыть глаза от наслаждения, но она не посмела это сделать. Через его плечо Джанет видела простиравшуюся вокруг, словно море, черную трясину.

– Не уроните меня, – промолвила она, подбирая руками свои длинные пышные юбки, которые могли испачкаться в грязи.

Дарраг упорно шел вперед по чавкавшей топи, которая засасывала его высокие сапоги. Они уже были на половине пути, отделявшего их от оазиса, где их с тревогой и волнением ждали слуги, когда О'Брайен вдруг споткнулся, и Джанет на долю мгновения показалось, что они сейчас упадут в грязь. Она испуганно вскрикнула и обвила шею Даррага руками. Ей было даже страшно подумать о том, что сейчас она окажется в топкой трясине.

Но О'Брайен устоял на ногах и снова как ни в чем не бывало двинулся к пятачку сухой земли.

У Джанет перехватило дыхание. Ее сердце так бешено колотилось, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. И тут, взглянув в лицо Даррага, она поняла, что он пошутил над ней. На его губах играла озорная улыбка.

– Наглец! – вырвалось у Джанет, и она в сердцах ударила его кулачком по плечу. – Вы нарочно споткнулись, чтобы испугать меня!

– Конечно, нарочно. Я решил, что вас надо немного поразвлечь. Вы так забавно взвизгнули тоненьким, как у испуганного ребенка, голоском.

– Ничего не вижу в этом забавного, я и вправду боюсь, – проворчала она.

И она снова лихорадочно вцепилась в Даррага, а он громко расхохотался.

Он бы вряд ли осмелился смеяться и подшучивать над ней, если бы имел хоть малейшее представление о том, кем была Джанет Брентфорд. В Англии она блистала в высшем свете. До скандала, разразившегося из-за проделки сестер, Джанет была окружена толпой воздыхателей, увивавшихся вокруг нее и предлагавших ей руку и сердце. Богатые аристократы старались во всем угодить ей, исполнить любой ее каприз, любое желание. Два сезона подряд Джанет признавали первой красавицей Лондона. В обществе ее называли «несравненной».

Джанет надеялась, что прежняя слава скоро снова вернется к ней. Родители успокоятся и сменят гнев на милость. Мать через пару месяцев соскучится по ней, а отец остынет и простит. Они оба поймут, что совершили большую ошибку, упрятав любимую дочь в сельской глуши.

А пока Джанет вынуждена была терпеть неуважение и насмешки неотесанного мужлана по имени Дарраг О'Брайен.

Ее сбившиеся в кучку слуги изумленно наблюдали за тем, как высокий ирландец перенес их госпожу через трясину и поставил ее на ноги рядом с ними. Бетси кинулась к Джанет, чтобы поддержать ее, и взяла из ее рук сумочку.

О'Брайен повернулся, собираясь уйти.

– Вы хотите бросить меня здесь? – с негодованием спросила Джанет.

– Я должен помочь вашим людям вытащить карету из ямы, – полуобернувшись, сказал он.

– Но вы же обещали устроить меня в тени с комфортом! – возмутилась Джанет.

Уперев руки в бока, Дарраг с наигранной серьезностью огляделся вокруг.

– Мне жаль, но я должен огорчить вас, – наконец заявил он. – Тенек можно найти только вон там. – И он показал на росшие в нескольких ярдах от них серебристые ели. – Однако я подозреваю, что под ними такая же топь, как и та, что окружает нас. Если у вас есть зонтик, пусть ваша горничная раскроет его и защитит вас от солнца. Другого комфорта я вам, насколько помню, не обещал. На вашем месте я бы сел на крепкий сундук. Впрочем, вы могли бы и постоять. Вам наверняка надоело сидеть в карете, а здесь вы можете размять свои ножки.

С этими словами он повернулся и зашагал к увязнувшей в грязи карете. Слуги Джанет потянулись за ним. Тишину летнего зноя нарушало лишь жужжание надоедливых насекомых.

Джанет молча стояла, не в силах пошевелиться. Она не понимала, как ей вести себя с этим человеком. Ей хотелось затопать на него ногами или громко разрыдаться.

Но она не должна была проявлять слабость. Зная, что ее никто не видит, Джанет показала язык, глядя вслед О'Брайену. Как ни странно, но после этой детской выходки у нее отлегло от сердца, и она, повернувшись, уселась на сундук.




Глава 2


«Леди Джанет – не женщина, а настоящий вулкан», – с усмешкой думал Дарраг Родерик О'Брайен, одиннадцатый граф Малхолленд, направляясь вместе со слугами на поиски плоских камней и жердей, с помощью которых можно было бы вытащить из ямы увязнувшую в трясине карету.

Джанет, на его взгляд, была слишком заносчивой и своенравной. Она напоминала ему королеву Мэб, героиню древних кельтских саг, вспыльчивую, импульсивную и решительную. Дарраг вполне мог представить, как Джанет посылает целое войско в соседнее королевство, чтобы похитить бурого быка, символ военной силы, и тем самым приумножить свою мощь. Именно так поступила легендарная королева Мэб много веков назад. По мнению Даррага, леди Джанет была столь же дерзкой, как она.

И все же, какой бы своенравной натурой ни обладала леди Джанет, воля самого Даррага была намного сильнее. И как бесстрашный мифический воин Кухулин, бросивший вызов королеве Мэб, он не колеблясь вступил бы в единоборство с леди Джанет.

Дарраг и прежде встречал таких женщин – избалованных, высокомерных английских красавиц, уверенных в своем превосходстве над окружающими. Возможно, другой мужчина на его месте оскорбился бы, немного пообщавшись с леди Джанет, постоянно задевавшей самолюбие своего собеседника. Но Даррага было не так-то просто вывести из себя. Он не хотел злиться и обижаться на свою новую знакомую. Тем более что сам во многом спровоцировал ее недовольство и подозрительное отношение к себе.

К тому же Дарраг делал скидку на то, что леди Джанет была юной девушкой, путешествовавшей по чужой стране с непонятными ей обычаями. Вероятно, она была напугана незнакомой обстановкой, хотя и старалась скрыть свой страх. Вспомнив, с каким бесстрашием она разговаривала с ним, приняв его за разбойника с большой дороги, Дарраг снова усмехнулся.

Ни одна из знакомых ему женщин не решилась бы на подобную дерзость.

Он снова произнес про себя ее имя – Джанет Роуз. Оно как нельзя лучше подходило этой изящной юной леди. Она точно так же, как роза, имела острые шипы. Джанет пользовалась ими для самозащиты при малейшей опасности, не жалея противника. Мужчине не следовало недооценивать это грозное оружие, которое могло нанести ему глубокую незаживающую рану.

«Нет, она не просто розочка, а целый розовый куст, – с усмешкой думал Дарраг. – С любовью взращенный и хорошо ухоженный, красивый, но усыпанный жалящими шипами». Он уже говорил ей о том, что у нее острый язык. Дарраг не мог отрицать, что ее слова уязвляли его.

Вообще-то он никогда не робел перед дамами, которые не лезли за словом в карман. Дарраг вырос в доме, населенном вспыльчивыми женщинами с пламенным темпераментом. Они научили его уважать их за остроумие и смеяться над их дерзкими шуточками. Дарраг никогда не обижался на них, потому что умел ловко уходить из-под огня их колкостей и насмешек.

Леди Ароматная Роза принадлежала к числу именно таких женщин, и Дарраг вынужден был признать, что получил огромное удовольствие от общения с ней. И это не было преувеличением.

Бросив взгляд через плечо, он увидел, что Джанет сидит на одном из своих сундуков, а горничная держит над ее головой раскрытый зонтик. Дарраг не возражал бы против еще одной словесной дуэли с этой юной леди. Впрочем, не только желание поговорить будила в нем эта очаровательная девушка с нежной, словно спелый персик, кожей, роскошными шелковистыми волосами золотистого цвета и ясными живыми глазами, меняющими свой оттенок, словно сине-зеленые волны теплого южного моря.

Вспомнив, как он сжимал ее в своих объятиях, Дарраг почувствовал, что его охватило возбуждение. От нее исходил сладкий, словно благоухание цветущих яблонь, и свежий, словно запах свежескошенного вереска, аромат.

Несмотря на всю свою дерзость, Джанет была очень женственной и привлекательной. Дарраг мог бы запросто поцеловать девушку в тот момент, когда держал ее в руках, сломив своей страстью и напором всякое сопротивление. Но конечно, придя в себя, Джанет тут же схватила бы зонтик или что-нибудь в этом роде и огрела бы его за наглость.

Посмеявшись в душе над своими грешными мыслями, Дарраг свернул на поле, усеянное валунами. Через несколько минут он вернулся к увязнувшей в грязи карете, держа в руках несколько тяжелых камней. Положив их на сухую землю, Дарраг скинул сюртук и закатал рукава рубашки, готовясь приступить к нелегкой работе.

Слава Богу, что он оделся сегодня попроще, иначе ему пришлось бы проститься со своим сюртуком, панталонами и рубашкой. Будучи архитектором, Дарраг отправился сегодня на разведку в близлежащий карьер, чтобы присмотреть там строительный материал для реконструкции усадебного дома, которой он сейчас занимался. Поэтому он надел рабочую одежду, которую не жалко было выбросить.

Дарраг не разделял мнений тех английских и части ирландских аристократов, которые считали, что джентльмены не должны трудиться, что их жизнь должна состоять из развлечений, выездов в свет, занятий спортом. А для разнообразия они могут на досуге заняться сельским хозяйством в своем поместье или политикой.

Дарраг не мог, да и не хотел, вести праздный образ жизни. Он происходил из знатной, но обедневшей семьи. Когда он унаследовал родовое имение Малхолленд, ему потребовалось много сил и упорства, чтобы привести его в порядок. Поставив перед собой задачу сохранить свое поместье, Дарраг мог полагаться только на свой ум и трудолюбие.

Приобретенные им опыт, знания и навыки впоследствии пригодились. Он был благодарен судьбе за уроки, которые она преподала ему. Он любил свой труд, не считал его зазорным и гордился успехами, достигнутыми на поприще архитектуры и строительства. Получив заказ, Дарраг с головой уходил в свою работу и никогда не боялся запачкать руки или одежду.

Запасшись достаточным количеством камней и жердей и молча помолившись, слуги Джанет и Дарраг принялись вытаскивать карету из трясины.

Дарраг, сжав зубы, изо всех сил раскачивал экипаж, пытаясь сдвинуть его с места. Внезапно до его слуха донесся громкий голос леди Джанет:

– Мистер О'Брайен, подойдите сюда! Мне надо кое-что сказать вам!

На мгновение Даррагу показалось, что ему это померещилось. Однако голос Джанет раздался снова:

– Вы слышите меня, мистер О'Брайен?

О Боже, эта женщина действительно обращалась к нему! Что ей было нужно? Неужели она не видела, что он и ее слуги были заняты важным делом?

Закрыв глаза и стараясь не обращать внимания на леди Джанет, он уперся руками в карету, напрягая все свои силы. Его ладони скользнули по ее деревянной обшивке, и Даррагу показалось, что карета подалась и пришла в движение. В его душе вспыхнула надежда, что им все же удастся вытащить ее из ямы.

– Эй, мистер О'Брайен, я требую, чтобы вы подошли сюда! – не унималась Джанет.

Дарраг раздраженно хмыкнул:

– Я сейчас занят, милая. Неужели вы этого не видите?

Отвечая Джанет, Дарраг изменил позу и тут же понял, что упустил момент, карета снова погрузилась в жижу по самую дверцу. Помянув дьявола, он обернулся и бросил на Джанет сердитый взгляд.

Она подошла к самому краю своего оазиса.

– Долго ли все это будет продолжаться? Мне надоело ждать.

– Мне жаль, что вам некомфортно, – стараясь сохранять хладнокровие, сказал Дарраг, – но я все же прошу вас сесть на место. Если вы не будете отвлекать меня, то мы еще пару раз качнем карету и вытащим ее из топи.

Джанет нахмурилась.

– По вашему виду не скажешь, что вам жаль, – заметила она. – Более того, я уверена, что в душе вы смеетесь надо мной.

Дарраг начал терять терпение. Он чувствовал, что вот-вот выйдет из себя.

– Я и не думал смеяться над вами. Будьте хорошей девочкой, сядьте на свой сундук и помолчите. И позвольте мне заняться каретой.

И, не дожидаясь, что она ему скажет, Дарраг вновь стал раскачивать экипаж.

Кучер громкими возгласами подбадривал лошадей, которые тащили карету из грязи, а Дарраг и лакеи толкали ее, не щадя сил. «Еще немного, – думал он, вспотев от напряжения, – и мы добьемся своего!»

Внезапно карета пришла в движение и из трясины показались колеса, из-под которых полетели брызги и комья грязи. Экипаж выкатился из ямы и благополучно остановился на ровном участке земли.

Крики радости и ликования раздались вокруг. Дарраг широко улыбнулся и похлопал слуг по плечу, поздравляя их с успехом. И тут за его спиной раздался пронзительный женский визг. Он повернулся и остолбенел при виде открывшейся его изумленному взору картины.

Леди Джанет стояла, дрожа всем телом, посреди большой лужи, перепачканная грязью с ног до головы. О'Брайен на мгновение лишился дара речи. Она напоминала ему кошку с черно-рыжей шерстью. Ее некогда чистое оранжевое платье теперь было испещрено черными пятнами. Шляпка тоже пострадала. Страусовые перья превратились из белых в грязно-серые и жалко поникли, словно увядшие цветы.

На конце одного из них покачивался комок грязи. Дарраг видел, как он внезапно сорвался и шлепнулся на нос Джанет. Ее глаза цвета морской волны стали круглыми от ужаса.

Дарраг почувствовал, что задыхается от рвущегося из груди неудержимого смеха. Он попытался подавить его, но это было выше его сил, и Дарраг громко расхохотался.

Ошеломленные слуги сначала молча, застыв на месте, смотрели на свою госпожу, а затем последовали примеру Даррага. Один из лакеев фыркнул и согнулся в три погибели, держась за живот от смеха. Их веселье было столь заразительным, что даже Бетси, прежде чем броситься на помощь своей госпоже, прыснула и зажала рот ладошкой.

Одной Джанет было не до смеха. Ее лицо пылало от гнева. Даррагу показалось, что сейчас леди Ароматная Роза воспламенится, вспыхнув ярким огнем. Он понимал, что с его стороны было бы нехорошо подтрунивать над ней в тот момент, когда она чувствовала себя такой жалкой и несчастной, но он ничего не мог с собой поделать.

– Хотите, я отнесу вас в карету, миледи? – спросил он. – На вашем платье, должно быть, еще остались незабрызганные грязью места.

Джанет бросила на него испепеляющий взгляд. Она хотела сказать ему какую-то колкость, но сдержалась, решив, должно быть, что этот ирландец недостоин ее внимания. Вскинув голову и царственно расправив плечи, Джанет отвернулась от него.

– Немедленно погрузите багаж, – приказала она слугам. – Мы отправляемся в путь.

И Джанет направилась прямо через грязь к карете, шагая по лужам с таким видом, как будто прогуливалась по парку в своем имении.

Когда она со своей горничной села в экипаж и кучер захлопнул дверцу, Дарраг подошел к окну.

– Рад был познакомиться с вами, леди Джанет Роуз Брентфорд, – с улыбкой промолвил он. – Надеюсь, мы скоро увидимся.

Ее губы задрожали.

– Скорее в аду пойдет снег, чем мы с вами еще раз встретимся! – бросила она и рывком задернула шторку на окне прямо перед его носом.

Джанет едва сдерживала набегавшие на глаза слезы. Гордость и злость помогали ей бороться с ними. Если бы не эти чувства, она бы уже давно разрыдалась.

О, как она ненавидела этого человека, Даррага О'Брайена! Она бы с огромным удовольствием сейчас набросилась на него с кулаками. Впервые в жизни Джанет испытывала желание избить человека. Никто никогда не обращался с ней столь непочтительно.

Он от души потешался над ней, но Джанет было не смешно. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной.

Взглянув на свою перепачканную уже засохшей грязью юбку, она снова захлюпала носом, и на ее глаза опять навернулись слезы. Ее прекрасное дорогое платье было безнадежно испорчено! Даже самая опытная прачка не сумеет отстирать эти пятна. Его не станут носить ни Бетси, ни другие служанки. Джанет придется выбросить этот наряд, который прежде занимал достойное место в ее гардеробе.

Сегодняшний день можно было назвать худшим в ее жизни, если не считать тот, когда родители объявили о своем решении отправить ее в Ирландию.

Через пару часов Джанет наконец добралась до усадьбы кузины. Один из лакеев распахнул дверцу и, почтительно опустив глаза, помог ей выйти из кареты. Джанет уже не сердилась на слуг за то, что они смеялись над ней. Она понимала, что это была нормальная человеческая реакция на картину, представшую их взорам.

Во всем, что произошло с ней, она винила только одного человека – О'Брайена, которого она отныне считала дьяволом во плоти.

При воспоминании о минутах позора и унижения ее снова бросило в жар. Неприятное чувство усилилось, когда вышедшая из дома ей навстречу миниатюрная седовласая женщина в старомодном чепце окинула ее изумленным взглядом.

Придя в смятение, она на мгновение остановилась и, ахнув, зажала рот рукой. Однако ей все же удалось сохранить самообладание, и она устремилась к гостье.

– Кузина Джанет?! – воскликнула женщина. – Это вы? О, мое бедное дитя, что с вами случилось? Мы с Берти начали беспокоиться, ожидая вас. Ведь уже смеркается. Я – ваша кузина Уилда. Уилда Мерриуэдер. Добро пожаловать в Брембл-берри-Хилл!

Добродушный участливый тон кузины растрогал Джанет, и по ее перепачканному грязью лицу снова покатились слезы.

По пути в поместье Бетси в карете пыталась привести свою госпожу в порядок, но без воды эта задача была безнадежной. Кожа на лице Джанет ссохлась от грязи и была так туго натянута, что казалось, вот-вот лопнет. А ведь она хотела произвести благоприятное впечатление на своих родственников. «То, что по дороге произошло со мной, иначе, чем катастрофой, не назовешь», – с горечью думала Джанет. Уж лучше бы она явилась к кузине с покрасневшим носиком и опухшими от слез глазами, чем в таком неприглядном виде.

– О Боже, что с вами произошло, дорогая моя? – с сочувствием спросила Уилда. – Пойдемте в дом, вы должны мне все рассказать.

Слезы сильнее хлынули из глаз Джанет.

– Это... это было ужасно, – всхлипывая, пролепетала она. Уилда обняла ее за талию.

– Моя карета... застряла в трясине... – запинаясь, продолжала Джанет. – И тут на дороге появился какой-то странный человек... Он заставил меня выйти под палящее солнце... Вокруг была непролазная грязь... А этот мерзавец смеялся надо мной... О, мое роскошное платье... мои милые ботиночки...

И Джанет горько разрыдалась.

– Успокойтесь, дитя мое, – погладив ее по плечу, промолвила седовласая Уилда. – Все образуется, вот увидите. Вы сейчас подниметесь к себе в комнату, примете горячую ванну и приляжете отдохнуть. Вы наверняка чувствуете себя измотанной после столь долгого путешествия. Я порой сама езжу в Уотерфорд и сильно устаю во время поездки, поэтому могу себе представить ваше состояние. Не сдерживайте слез, дорогая моя, плачьте, сколько хотите, от этого вам станет легче.

Джанет больше не пыталась выглядеть сильной. Она громко рыдала, прижимая к лицу носовой платочек, пока кузина вела ее в дом.

Уилда показала гостье ее комнату, однако у Джанет не было ни сил, ни желания осматриваться в ней. Бетси помогла своей госпоже снять безнадежно испорченное платье. Слуги принесли в смежную гардеробную ванну и, налив в нее горячей воды, удалились. В спальне сразу же стало тихо.

Взглянув в зеркало на свое лицо с опухшими от слез, покрасневшими глазами, Джанет тяжело вздохнула и направилась в гардеробную. Там она с наслаждением погрузилась в теплую воду. Вымыв ей голову душистым мылом, Бетси вышла из комнаты, оставив госпожу нежиться в ванне. Через пять минут Джанет сладко заснула, прислонив голову к краю медной бадьи.

Ее разбудила Бетси, легонько тронув за плечо. Горничная помогла Джанет встать и завернула ее в большое пушистое полотенце.

Вскоре сонная, подавленная Джанет уже сидела в кресле у разожженного камина, одетая в теплую ночную рубашку и халат. Ей подали в спальню холодного цыпленка, горячий чай и восхитительное сухое печенье с маслом. Пока Джанет ела, Бетси осторожно расчесывала ее длинные, доходившие до пояса, влажные волосы.

После ужина Джанет сразу же легла спать. Кровать была застлана свежими прохладными простынями, от которых исходил приятный запах крахмала и лаванды. Уткнувшись лицом в мягкую пуховую подушку, Джанет еще немного поплакала. Она скучала по дому, по Англии, по родителям и сестре.

С огромной радостью она увидела бы сейчас даже своего брата, Даррина, этого великовозрастного балбеса, который обожал дурачиться и швырять деньги на ветер.

Джанет готова была пожертвовать всем, чем угодно, только бы снова оказаться дома, в своей постели, в привычном окружении. Но она понимала, что дороги назад нет. Всего лишь пару недель назад она вернулась из путешествия по Италии, длившегося несколько месяцев. В этой поездке она редко вспоминала о доме и не испытывала ностальгии. На континент Джанет отправилась вместе с ни о чем не подозревавшей тетушкой Агатой после дерзкой авантюры, на которую она подвигла свою сестру-близнеца. Джанет должна была выйти замуж за герцога, с которым давно была помолвлена. Однако за час до церемонии бракосочетания она передумала идти под венец с нелюбимым человеком и уговорила Вайолет поменяться с ней местами. Джанет полагала, что их никто не сумеет разоблачить.

Так Вайолет вышла замуж за герцога, выдавая себя за Джанет. Сестрам было довольно сложно все время притворяться, играя чужую роль. Но в конце концов правда об их проделке вышла наружу. Впрочем, герцог Адриан Рейберн успел по уши влюбиться в Вайолет, и их брак не пострадал. Супруги были счастливы и сейчас ожидали своего первенца.

Одна Джанет осталась в проигрыше. Ей пришлось несладко. Она попала в немилость к родителям, которые прежде обожали ее, и они сослали непутевую дочь в Ирландию, подальше от лондонского общества, в котором разразился скандал.

И все это произошло с Джанет из-за любви.

«Ах, Тодди, за что ты так жестоко обошелся со мной?» – вздохнув, подумала Джанет.

Какой же наивной и глупой она была, когда позволила себе увлечься Теодором Маркемом, игравшим ее чувствами! Отказываясь от брака с Адрианом, Джанет думала, что Тодди и есть ее единственная настоящая любовь. Он говорил ей такие нежные слова, клялся в верности, а она, как последняя идиотка, верила ему. Тодди льстил ей, называя самой красивой женщиной на свете, он настойчиво ухаживал за ней, а Джанет так не хватало внимания со стороны своего жениха Адриана, который был вечно занят и не мог уделять ей много времени.

Она считала, что Тодди безумно влюблен в нее. Во всяком случае, так ей казалось. И только в Италии, когда он узнал, что у нее очень скромное приданое, все встало на свои места. Тодди резко переменился к ней. Он бросил Джанет, как ставшую ненужной вещь. Джанет впоследствии узнала, что ее бывший возлюбленный продолжил охоту за более состоятельными дамами.

Закрыв глаза, Джанет попыталась выбросить мысли о Тодди из головы, как всегда делала в последнее время. Она больше не любила его. Он нанес ей глубокую незаживающую душевную рану. Теперь Джанет знала, что любовь бывает очень жестокой. Чем терпеть неизбывные муки и страдания, лучше вообще не любить, найдя утешение в других вещах, высоко ценившихся в этом мире, – богатстве, положении в обществе и достоинстве.

Джанет была не против выйти замуж за богатого титулованного аристократа, если ей представится такая возможность.

Она не сомневалась в своем успехе, поскольку ей уже удалось однажды заманить в свои сети герцога. Еще раз вздохнув, Джанет попыталась заснуть, но этой ночью ее сон был тревожным.

Ей снилось, что она сидит в карете, колеса которой глубоко увязли в грязи. Внезапно дверца экипажа распахнулась, и Джанет увидела на фоне летнего пейзажа, залитого палящим солнцем, мужскую фигуру. Она вскрикнула от испуга, когда незнакомец быстро поднялся в карету и сел рядом с ней. Вытянув сильную мускулистую руку, он положил кисть на раму противоположного окна. Джанет забилась в угол, чувствуя, что находится в его полной власти.

Встретившись с ним глазами, Джанет затрепетала от страха и волнения. И вместе с тем она не могла не признать, что ее влечет к этому мужчине.

– Что вам нужно? – спросила она. – Деньги? Драгоценности?

И еще до того, как он заговорил, Джанет знала, как будет звучать его голос. И действительно, он был глубоким, музыкальным и плавным, словно линия горизонта в холмистой ирландской местности.

– Нет, – прошептал незнакомец, и это слово показалось Джанет ласковым шелковистым прикосновением. – Меня не интересуют подобные пустяки, когда я могу завладеть более ценными сокровищами. Итак, миледи, выбирайте: жизнь или честь?

У Джанет перехватило дыхание.

– Мой выбор очевиден, сэр. Умоляю вас, убейте меня!

Но он припал к ее губам и стал терзать их с таким яростным пылом, что у Джанет закружилась голова и она почувствовала, как ее тело обмякло. Она ощутила пьянящий вкус поцелуя и исходящий от незнакомца запах. Они слились в единое целое.

– Отвечайте на мои поцелуи, милая, – приказал он, и она подчинилась ему.

Сгорая от желания, которое проснулось в ней помимо ее воли, она погрузила пальцы в густые каштановые волосы незнакомца и крепче прижалась к нему. Джанет жаждала более смелых ласк и готова была отдать сердце этому разбойнику с большой дороги.

Внезапно он отпрянул от нее.

– А ну поднимайте свой хорошенький задик и проваливайте из кареты! – воскликнул он и, прежде чем она успела хоть что-нибудь возразить, стащил ее с сиденья и вытолкал из экипажа.

Джанет упала прямо в грязь. А незнакомец, увидев это, расхохотался и в приступе безудержного веселья стал бить ладонью по стенке кареты.

Звук этих ударов становился все громче и громче, пока наконец не разбудил Джанет.

Она со стоном открыла глаза и тут же прищурилась от яркого света, заливавшего комнату. О Боже, как ей мог присниться такой сон! Неужели она в глубине души действительно мечтала об интимной близости с Даррагом О'Брайеном? В своем ли она уме? Джанет прекрасно понимала, что этот простолюдин, несмотря на свою внешнюю привлекательность, не заслуживал ее внимания.

«Впрочем, это был всего лишь сон, – сказала она себе. – Глупая, ничего не значащая фантазия».

Прислушавшись, она с удивлением поняла, что разбудивший ее стук не стихал. О Боже, кто это создавал в доме такой ужасный шум? Приподнявшись, она оперлась на локоть и взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Они показывали половину восьмого.

Безобразие! Джанет никогда не вставала раньше десяти.

Застонав от досады, она взбила подушку и накрыла ею голову, чтобы не слышать назойливых ударов, похожих на стук барабанов, в которые били сумасшедшие. На какое-то время шум стих. Позабыв свой сон, приведший ее в смятение, Джанет задремала. Однако через несколько минут стук возобновился и снова разбудил ее.

Она долго боролась с неизбежностью, стараясь снова заснуть, однако ей это не удавалось. Наконец, измучившись от бесплодных попыток забыться сном, Джанет резко села на кровати и, отбросив одеяло, встала и подошла к окну.

Выглянув во двор, она не заметила ничего необычного. Трава, деревья, цветы, порхающие с ветки на ветку птицы. Однако их пение заглушал действующий на нервы монотонный стук.

Что это за шум? Откуда он доносился? Звуки были похожи на удары молота по наковальне или долота при чеканке. Джанет явственно различала лязг металла о металл.

«Что за дьявольщина? – продолжала она браниться про себя. – Похоже, я попала в сумасшедший дом!»

Все попытки заснуть были бы тщетны. Поэтому, подойдя к шнуру, на котором висел колокольчик, Джанет позвонила.

Вскоре на ее зов явилась горничная. Вид у нее был довольно заспанный.

– Доброе утро, миледи. Вы уже проснулись?

– Разве я могла спать в таком адском шуме? Что тут происходит?

– Это строители, миледи. Насколько я знаю, они ремонтируют западное крыло усадебного дома.

– Ремонтируют? Хм... Я думаю, им следовало бы быть более учтивыми и приступать к работе немного позже, чтобы не мешать спать обитателям усадьбы. Я непременно поговорю об этом с кузиной. – Джанет вздохнула. – Ну хорошо, раз я уже встала, помоги мне одеться.

– Слушаюсь, миледи, – промолвила Бетси, сделав книксен.

Через полчаса, все еще недовольная тем, что ей не дали поспать, Джанет вышла из комнаты и спустилась по лестнице на первый этаж здания в поисках столовой, где подавали завтрак. На ней были элегантное платье из бледно-розового муслина и изящные туфельки, которыми она при ходьбе не могла налюбоваться. Постепенно ее настроение улучшилось.

Раз уж ей пришлось проснуться сегодня, в первый же день своего пребывания в усадьбе, так рано, то она решила позавтракать вместе с кузиной, которая, как знала Джанет, вставала каждое утро именно в этот час.

Здание было достаточно просторным. Построенное в прошлом веке, оно было в соответствии с модой той эпохи возведено в стиле классицизма. На вкус Джанет, подобная архитектура прямых линий была излишне суровой, сдержанной. Миновав ложные колонны дорического ордера, нарисованные на стене и издали так сильно похожие на мраморные, Джанет наконец-то нашла малую столовую, где по утрам подавали завтрак.

Здесь адский стук звучал приглушенно. «О Боже, долго еще будет продолжаться эта пытка?» – подумала Джанет.

Переступив порог комнаты, она увидела Уилду, сидевшую за столом, застланным белой льняной скатертью. Мебель в небольшой столовой была подобрана со вкусом и создавала уютный домашний интерьер. Уилда этим утром надела другое платье, которое, впрочем, как и вчерашнее, было старомодным. Она походила на провинциальную матрону. Ее седые курчавые волосы, делавшие ее похожей на белого пуделя, были заплетены в косички и аккуратно убраны под кружевной чепец.

Глядя на нее, Джанет едва сдержала улыбку. «Надо признать, – подумала она, – что цвет платья, в которое облачилась сегодня Уилда, не так уж плох». Васильковый наряд оживлял ее лицо. Глаза пожилой женщины казались искрящимися, молодыми.

Увидев Джанет, Уилда положила нож на край тарелки, продолжая держать в левой руке кусочек золотистого гренка, намазанного ярким земляничным джемом.

Лицо кузины просияло.

– Доброе утро, моя дорогая, – промолвила она. – Входите и садитесь за стол.

Вежливо поздоровавшись, Джанет заняла место напротив кузины. В столовую вошел лакей с чайником в руках, и Джанет молча, кивком головы, разрешила ему обслужить себя. Он поставил перед ней чашку на блюдечке и налил чая.

Взглянув на темную жидкость, струившуюся из носика чайника, Джанет невольно подняла бровь от удивления. Чай был насыщенного коричневого цвета и больше походил на кофе. Он сильно отличался от того ароматного светло-золотистого напитка, который она пила в Англии. Джанет всем сортам предпочитала цветочный «Дарджилинг». «Что за странную бурду пьют в Ирландии? – подумала она. – Впрочем, именно такой напиток должен любить Дарраг О'Брайен».

Стараясь не думать об этом человеке, она положила себе в чашку побольше сахара и налила сливок.

– Завтраки у нас обычно простые, незатейливые, – сказала Уилда и, показав рукой на серебряные блюда, стоявшие на буфете, добавила: – Чувствуйте себя как дома. Берите яичницу, колбасу, лосося. Все теплое. А если вы хотите чего-нибудь еще, мы пошлем за поваром. Может быть, вам приготовить блинчики?

– Нет, спасибо, – ответила Джанет. – Яичницы и гренок вполне достаточно.

Однако она не тронулась с места. Заметив это, Уилда кивнула лакею, молча приказав ему подать Джанет еды. Когда слуга бросился выполнять ее распоряжение, кузина снова надкусила гренок и, жуя его, стала раздраженно постукивать ногтем по чашке с чаем.

«По-моему, я ее нервирую», – решила Джанет. Ее лондонские манеры могли не нравиться людям, живущим в глубинке. Кроме того, самолюбие кузины мог задевать тот факт, что незамужняя Джанет имела более высокий социальный статус, чем она. Миссис Мерриуэдер приходилась Джанет дальней родственницей по линии бабушки с материнской стороны.

Отец кузины Уилды был простым баронетом, а мистер Мерриуэдер, хотя и происходил из хорошего рода, являлся всего лишь младшим сыном виконта, причем обедневшего. У свекра Уилды не было средств даже на то, чтобы устроить своего отпрыска в Англии. Поэтому почти сорок лет назад Катберт и Уилда поселились в Ирландии.

Лакей поставил перед Джанет тарелку. Ей не понравилось, что он положил на нее слишком большую порцию яичницы, кровяную колбасу, которую она не просила, и всего лишь один маленький гренок. Да, Джанет следовало всегда помнить о том, что она находится не дома. Ей нужно было привыкать к новым порядкам и обычаям. Вооружившись ножом и вилкой, она принялась за еду.

Однако не успела Джанет проглотить кусочек яичницы, как дом потряс страшный грохот. Подскочив на стуле, она испуганно взглянула на кузину. Уилда с безмятежным видом продолжала пить чай.

– Как вы сегодня спали, кузина Джанет? – спросила она, поймав на себе взгляд гостьи. – Надеюсь, хорошо?

Хм, что могла ответить Джанет на этот вопрос? Тем более что стук и грохот не прекращались. В доме стоял шум, как на судостроительной верфи.

– У меня очень уютная комната, и цвет обоев показался мне приятным, успокаивающим, – уклончиво сказала она.

На тонких губах Уилды заиграла улыбка.

– У нас порой бывает шумно... – начала было она, но тут в столовую вошел пожилой человек, двигавшийся, несмотря на возраст и комплекцию, довольно стремительно на своих коротких ногах.

– Доброе утро, моя дорогая, – на ходу промолвил он. Легкие, словно пух, и совершенно белые волосы стояли дыбом вокруг его большой лысины. Взгляд темных глаз был рассеянным, как будто мысли мистера Мерриуэдера всегда пребывали где-то далеко. На нем были брюки из коричневой шерсти, простой синий жилет, домашняя куртка и неумело повязанный шейный платок, чистый, но ужасно измятый.

Едва взглянув на жену и гостью, хозяин дома прямиком направился к буфету и принялся поднимать одну за другой прикрывавшие блюда крышки. Он делал это до тех пор, пока не нашел то, что искал. Подцепив на вилку большой кусок кровяной колбасы, он быстро съел его. Затем странный маленький господин взял тарелку и стал накладывать на нее все без разбору и в огромных количествах – яичницу, булочки, масло, джем бекон и колбасу. Джанет с изумлением наблюдала за ним.

Захватив с собой вилку и салфетку, он направился к двери.

– К сожалению, я не могу позавтракать с тобой, дорогая. Я как раз провожу опыт, и мне нельзя отлучаться надолго.

– Какой еще опыт? – с тревогой в голосе спросила Уилда. – Надеюсь, ты не оставил снова без присмотра нагреваться мензурку с ртутью?

Пожилой мужчина, который, как уже догадалась Джанет, был ее кузеном Катбертом, мужем Уилды, с нескрываемой обидой посмотрел на свою супругу. Ее слова задели его за живое.

– Конечно, нет, – промолвил он. – Ты же знаешь, что я обещал больше такого не делать. Сейчас я рассчитываю цикл опыления моего strelitzia reginae.

– Слава Богу, – вздохнув с облегчением, сказала Уилда. – Однако твои тропические цветы могут немного подождать. Я хочу представить тебе нашу кузину Джанет, которая погостит у нас несколько месяцев. Помнишь, Берти, я говорила тебе о ней?

Кустистые белые брови мистера Мерриуэдера сошлись на переносице. Он внимательно взглянул на Джанет с таким видом, как будто только сейчас заметил ее присутствие.

Внезапно его лицо просияло, и он улыбнулся.

– Конечно, конечно, дочь Брентфордов, не так ли? Джанет, кажется? Добро пожаловать в наше поместье, кузина. Я очень рад, что вы приехали, и прошу извинить меня за отсутствие хороших манер.

Он отвесил ей учтивый поклон. Джанет встала и сделала реверанс.

– Благодарю вас, кузен, за приглашение погостить в вашем доме.

– Что касается приглашения, то, насколько я знаю, это ваша матушка отправила вас сюда. Эдит всегда была жестким прямым человеком. Я знаком с ней с юности. Уже тогда я побаивался ее. Если она что-нибудь вобьет себе в голову, то будет преследовать свою цель так же упорно, как богиня охоты Диана свою жертву. – Мистер Мерриуэдер перевел дух и спросил гостью: – Вас сослали сюда из-за какого-то скандала, не правда ли?

– Берти! – одернула Уилда мужа, бросив на него суровый взгляд.

– А что такого я сказал? – промолвил он, пожав плечами. – Она сама устроила этот скандал, и потому вопрос о нем не был для нее неожиданностью. Правда, деточка?

Джанет не сразу нашлась что ответить. Слова Берти одновременно обидели и рассмешили ее. В конце концов комичность ситуации заставила ее забыть о своем уязвленном самолюбии, и она весело рассмеялась. Впервые за последние несколько недель.

– Нет, ваш вопрос не был для меня неожиданностью, – подтвердила она.

– Вот видишь, Уилда, Джанет не возражает. Ну ладно, я пошел. Яичница стынет. Чувствуйте себя как дома, кузина Джанет. Уилда, любовь моя, увидимся сегодня за чаем.

И с этими словами мистер Мерриуэдер поспешно вышел из столовой вместе со своей тарелкой, полной еды.

– Так я ему и поверила, – фыркнув, сказала Уилда. – Он всегда уходит с головой в свои занятия и забывает то, что обещал мне.

Джанет снова села за стол, и лакей налил ей еще одну чашку чая.

– Вы привыкнете к Берти, если подольше поживете у нас, – продолжала Уилда. – Он появляется на людях только для того, чтобы поесть. Один Бог знает, почему я все еще люблю этого человека. Он или возится со своими растениями, или экспериментирует, пытаясь воссоздать их изображения.

– Вы хотите сказать, что он зарисовывает их?

– Нет, дорогая моя, Берти никудышный художник. Он пытался делать зарисовки и карандашом, и кистью, но, к его великому сожалению, у него это не вышло. И тогда он вбил себе в голову, что сможет перенести другими способами изображение существующих в реальности предметов на бумагу или какую-нибудь другую поверхность. Он постоянно говорит об этом, упоминая какие-то галоидные соединения серебра и подобные вещи, но я ничего не понимаю в этом. Насколько я знаю, Томас Уэджвуд и француз по фамилии Ньепс, если я ничего не путаю, носятся с той же идеей, что и мой муж. Надеюсь, что они не опасны для окружающих и не успели сжечь полдома, как мой Берти.

Нож, которым Джанет намазывала маслом гренок, застыл в воздухе.

– Ваш муж сжег полдома? – в ужасе спросила она. Уилда кивнула, и кружева на ее чепце затрепетали.

– Да, этот глупец, проводя опасный опыт, вышел из лаборатории и направился в библиотеку, чтобы навести какую-то справку. Когда он вернулся, вся лаборатория уже была объята пламенем. К счастью, до основания сгорело только западное крыло дома. Если бы не местные жители, которые сбежались на пожар и растянулись цепочной до самой реки, передавая из рук в руки ведра с водой, мы бы остались без крыши над головой.

– Какой ужас, – промолвила Джанет.

– Вы правы. Наш дом до сих пор ремонтируют строители. Вы слышите шум, который они создают?

И тут же до их слуха снова донесся страшный грохот, а затем послышались возбужденные мужские голоса.

Джанет, пряча усмешку, потянулась за джемом. Ей было странно, что кузина хранила олимпийское спокойствие и не реагировала на шум в доме. Может быть, она глуховата?

– Да, – ответила Джанет. – На него трудно не обратить внимания.

Уилда, допив чай, поставила фарфоровую чашку на блюдечко.

– За пять месяцев ремонта я настолько привыкла к нему, что перестала замечать стук и грохот, – заявила она и вдруг задумчиво посмотрела на гостью. – А вам, наверное, строители помешали спать, кузина? Вообще-то я просила архитектора, который руководит ремонтом, приступить к работе сегодня попозже, поскольку я знала, что вам надо хорошенько выспаться. Обычно они начинают стучать на рассвете, часов в шесть.

О Боже! Джанет застыла от ужаса. Уилда считала, что проснувшийся в половине восьмого утра человек может хорошо выспаться! Да, эта женщина слишком долго жила в сельской глуши и плохо понимала горожан, привыкших к другому образу жизни. Джанет открыла было рот, чтобы объяснить кузине ее ошибку, но, встретившись с Уилдой глазами, промолчала.

Джанет, конечно, могла предъявить кузине массу претензий и выразить ей свое неудовольствие по поводу порядков в доме, но она понимала, что, сделав это, ничего не добьется. Ее слова только обидят Уилду, но не изменят график работы строителей, которые, по существу, и были во всем виноваты.

Тем не менее Джанет следовало что-то предпринять, чтобы заставить архитектора позже приступать к работе. Она знала, что долго не выдержит, если по утрам ее будут будить в шесть часов. Необходимо было найти компромисс.

– Спасибо за заботу, – с улыбкой промолвила Джанет. – Но я бы хотела попросить вас еще об одном одолжении.

– О да, конечно, дитя мое. Чем я могу быть вам полезна?

– Не могли бы вы попросить строителей и впредь приступать к работе позже обычного? Признаться, в городе я привыкла к другому режиму дня, и, боюсь, его резкое изменение, ранний подъем по утрам негативно скажутся на состоянии моего здоровья. Мне кажется, что это вредно и для вас.

– О, подобное никогда не приходило мне в голову, – с удивлением сказала Уилда. – Вообще-то я давно привыкла рано вставать. Но если для вас это сложно, то я обещаю что-нибудь придумать. Но учтите, мы имеем дело с мужчинами, а они непредсказуемы, и с ними трудно договориться.

Джанет сразу же вспомнила Даррага О'Брайена, и, пока она намазывала джем на гренок, его образ стоял перед ее мысленным взором. Откусив кусочек, она хорошо прожевала его и проглотила.

– Да, – наконец сказала Джанет, промокнув губы салфеткой, – я отлично понимаю вас.




Глава 3


О Боже, какая скука!

Джанет пробыла в поместье кузины меньше суток, а ей уже было невыносимо скучно. Существование в этой Богом забытой глуши было для нее равнозначно жизни в сумасшедшем доме. Ей казалось, что она одета в смирительную рубашку, связана по рукам и ногам, а ее рот заткнут кляпом.

Гуляя без цели по тропинкам сада, Джанет думала о своей горькой судьбе. Легкий ветерок надувал ее юбки, солнце ярко светило на синем безоблачном небе, однако сегодня в отличие от вчерашнего дня не было жарко. Шум строительных работ был все таким же громким и монотонным, но Джанет старалась не обращать на него внимания.

Остановившись на дорожке, Джанет подбросила мыском туфельки несколько камешков и тяжело вздохнула.

Она подумала, что ей следует заняться чтением. Джанет уже нашла в доме библиотеку, которая, слава Богу, не сгорела, и обнаружила в ней множество книг.

Впрочем, Уилда не была похожа на заядлого книгочея, а кузен Катберт вряд ли интересовался чем-нибудь, кроме сухих научных трудов по ботанике и химии. Джанет поморщилась при воспоминании о своих родственниках, которые навевали на нее скуку.

Возможно, однако, даже вдали от дома ей не следовало усваивать дурные привычки. Джанет давно знала, что леди, которые хотели иметь успех в обществе, должны были скрывать свое пристрастие к книгам, в особенности от особ противоположного пола.

Джанет помнила тот день, когда к ним в дом с визитом явилась маркиза Колтон, бабушка с материнской стороны.

Бабушка, несмотря на свой возраст, была еще очень красива. Ее карие с лиловатой поволокой глаза оценивающе смотрели на Джанет. Маркиза повернула голову внучки вправо и влево так, словно выбирала на рынке лошадь или собаку, а затем убрала свою руку.

– У нее хорошенькое личико, – наконец промолвила она, обращаясь к дочери, – и у ее сестры тоже. – Она помолчала, неодобрительно глядя на Вайолет, которая сидела, склонившись над книгой. – Однако я должна дать тебе один совет, Эдит. Сократи программу обучения своих дочерей до минимума. Их образование должно быть поверхностным. Науки портят женщину, и если твои девочки превратятся в книжных червей, то погубят себя. Ты не сможешь выдать их замуж, какими бы хорошенькими они ни были. Призвание женщины, в конце концов, состоит в том, чтобы нравиться мужчине, который потом, в свою очередь, окружит ее роскошью и сделает счастливой. Но если девушка привыкла с детства держать в руках книги, аспидные доски и задачники, то она обречена остаться старой девой.

В отличие от своей сестры, которая закатила глаза кверху и снова погрузилась в чтение, Джанет приняла слова бабушки близко к сердцу. С детства она была убеждена в том, что для женщины нет судьбы хуже, чем остаться незамужней, одинокой и нежеланной.

И с этого дня Джанет потеряла всякий интерес к учебе, посвящая все свое время чисто женским занятиям. Перемена в образе жизни далась ей легко. Джанет всегда следила за модой, обожала наряжаться, петь, играть на фортепиано, танцевать и рисовать акварелью. На всех этих поприщах она превосходила своих сверстниц.

Джанет брала пример с бабушки. Маркиза являлась законодательницей мод, непререкаемым авторитетом для дам из высшего света, и Джанет хотела во всем походить на нее. Чтобы добиться успеха в обществе, она готова была скрывать свои знания и природный ум.

Но теперь ей не надо было притворяться. Она могла проводить время в этом чистилище, в которое ее поместили родители, как ей заблагорассудится.

Сегодня утром во время экскурсии по дому, которую ей устроила Уилда, она, чтобы скоротать время, стала расспрашивать кузину о местном обществе. Однако Уилда заявила, что они с Берти редко куда-нибудь выезжают. Балы и светские развлечения проходят обычно в Уотерфорде, до которого нужно довольно долго добираться из поместья Мерриуэдеров. Пожилой чете это не под силу. Слова кузины огорчили Джанет.

Однако еще больше ее расстроило заявление Уилды о том, что два раза в месяц к ней в гости наведываются подруги, такие же пожилые дамы, как и она, – супруга местного священника, жена сквайра и пара старых дев. Все они были не моложе пятидесяти лет. Уилда тут же любезно предложила Джанет присоединиться к их кругу в следующий раз, когда они съедутся в ее дом. Чуть не задохнувшись от ужаса, Джанет вежливо, но твердо отказалась от этого приглашения.

«О, – простонала она про себя, – как могли папа и мама обречь меня на такую судьбу?!» Подобной подлости она не ожидала от родителей, которые всегда баловали ее и шли на уступки.

Она снова подбросила мыском туфельки камешек и с мрачным видом посмотрела на цветущие вдоль дорожки сада алые маки.

Внезапно раздался громкий собачий лай, и Джанет насторожилась. Подняв голову, она увидела выбежавшего из-за угла дома огромного серого пса и застыла в ужасе. Похожая на волка собака с оскаленными зубами бежала прямо к ней. Прежде чем перепуганная Джанет успела сорваться с места и пуститься наутек, пес настиг ее, встал на задние лапы и, положив передние ей на плечи, опрокинул ее на землю.

Взвизгнув, Джанет упала навзничь в цветы и снова громко завопила, когда нависшее над ней огромное животное лизнуло ее шершавым розовым языком в лицо. Джанет содрогнулась от страха и отвращения, почувствовав запах собачьего дыхания, ударивший ей в нос. Она попыталась встать, но пес навалился тяжелыми лапами ей на грудь и припечатал к земле.

– Витрувий, фу!

Собака напряглась, услышав команду, однако не сразу выполнила ее и снова лизнула визжащую Джанет в лицо. Джанет замотала головой. Наконец пес соскочил с нее.

– Витрувий, противная собака! Что ты сделал? – услышала она все тот же мужской голос, увещавший пса.

Над Джанет, которая лежала, упорно глядя в лазурное небо с белыми кучевыми облаками, склонился мужчина. «Странно, но этот малый очень похож на Даррага О'Брайена, – мелькнуло у нее в голове. – Неужели все ирландцы на одно лицо?»

Но тут страшная правда дошла до ее сознания, и Джанет оцепенела, чувствуя, как мороз пробежал у нее по коже. Перед ней был не кто иной, как Дарраг О'Брайен собственной персоной!

– Вы?! – ахнула она, не веря своим глазам.

– Леди Джанет? – в свою очередь, узнал ее Дарраг. – Неужели это действительно вы, милая? Давайте я помогу вам встать.

Ухмыльнувшись, он протянул ей руку. Но Джанет не приняла ее.

Поднявшись с земли и поправляя свои юбки, она показала рукой на огромную собаку, сидевшую неподалеку с высунутым розовым языком.

– Это... это существо, – промолвила она, показав на пса, – очень опасно. Его надо держать в клетке.

– Да не переживайте вы так, милая! Это всего лишь жизнерадостный щенок, полный избыточной энергии. Какой с него спрос? Он не хотел обидеть вас. Правда, малыш?

И Дарраг потрепал пса по голове. Животное радостно завиляло хвостом.

– Щенок? Вы забыли о его мощных лапах! Он свалил меня на землю.

О'Брайен взглянул на Джанет с искренним сочувствием.

– Да, действительно. И за это я приношу вам мои извинения. Вам больно, милая?

Милая... Опять это идиотское обращение! Неужели Дарраг не понимает, что ведет себя с ней непочтительно? Он должен обращаться к ней подобающим образом, в соответствии с ее статусом и положением в обществе. Или он привык плевать на подобные условности? Джанет подозревала, что это именно так. У него, несомненно, много общего с его неуправляемой собакой.

Достав из кармана шелковый носовой платочек, она вытерла лицо и руки.

– Я чувствую себя настолько хорошо, – сказала Джанет, – насколько это возможно при данных обстоятельствах.

Она испытующе посмотрела на Даррага. Чтобы поймать его взгляд, ей нужно было слегка запрокинуть голову. Да, этот человек был высоченного роста. До сих пор Джанет как-то не придавала этому особого значения. Теперь же ей бросилась в глаза еще одна особенность его фигуры. Дарраг казался несколько худым, долговязым. Однако она уже знала, что он наделен большой силой и у него хорошо развита мускулатура.

Она помнила, как он подхватил ее на руки и вынес из кареты. Ей было приятно покоиться в его надежных объятиях, прижимаясь к крепкой груди. Когда в ее памяти снова ожили воспоминания о тех восхитительных ощущениях, которые она испытала при первой встрече с Даррагом, Джанет сразу же попыталась заглушить их и бросилась в наступление.

– А что вы тут, собственно, делаете, мистер О'Брайен? – прищурившись, спросила она.

– Вам нет никакой необходимости называть меня мистером, – заявил он, почесав подбородок, и Джанет вдруг показалось, что Дарраг слегка смутился. – Я терпеть не могу условностей. Поэтому зовите меня просто О'Брайен или Дарраг, на худой конец. Хотя, впрочем, если вы настаиваете, то можете использовать при обращении ко мне мой ти...

– Я буду называть вас «мистер О'Брайен», и точка, – перебив Даррага, заявила Джанет.

Она не хотела допускать в общении с ним никакой фамильярности. Это было бы не только неприлично, но и неблагоразумно с ее стороны. Обращение по имени сблизило бы их, а это было опасно, если учесть те нежелательные ощущения и эмоции, которые он будил в ней.

– Так что же вы все-таки здесь делаете? – снова спросила Джанет. – Вы явились к моей кузине по какому-то делу? От вас и вашей бешеной собаки всего можно ожидать.

Она с упреком посмотрела на невоспитанного пса.

Витрувий тем временем, судя по всему, и не думал раскаиваться в своем проступке. Он лежал на усыпанной гравием дорожке сада, подложив косматую лапу под нижнюю челюсть, и, закрыв от наслаждения глаза, грелся на солнышке.

В ослепительно синих глазах О'Брайена вспыхнули озорные искорки.

– Ах, так значит, это вы – та родственница, приезда которой с таким нетерпением ждали в этой усадьбе? – спросил он, скрестив руки на груди. – Признаюсь, я ожидал увидеть женщину постарше. Впрочем, и вы вполне сойдете!

Джанет задохнулась от негодования.

– Что за выражения, мистер О'Брайен! Вы переходите всякие границы. Неужели все ирландцы столь же невыносимы, как и вы?

Он усмехнулся:

– О каких границах вы говорите? О тех, что проходили вблизи Дублина и окружали Пейл?[1 - Пейл – средневековая колония Англии на территории Ирландии с центром в Дублине в XII – XIV вв. – Примеч. пер.] Их нет уже несколько столетий. Они исчезли, когда для вас, англичан, пропала необходимость содержать укрепленный район.

Джанет нахмурилась. Ей не нравилось, когда она не понимала, о чем говорит ее собеседник. «Надо будет позже постараться выяснить, что он имеет в виду», – решила она.

– Вы до сих пор так и не сказали мне, что вы и ваша собака делаете на территории владений моей кузины, – промолвила Джанет.

– Ах да! Я работаю у Мерриуэдеров, делаю ремонт сожженного крыла усадебного дома.

Джанет закусила нижнюю губу.

– Значит, вы – плотник или кто-нибудь в этом роде, – заключила она.

– Нет, я – архитектор. Я разработал проект реконструкции и слежу за тем, чтобы она проводилась по всем правилам строительного искусства.

Дарраг О'Брайен – архитектор?! Джанет смерила стоявшего напротив нее человека недоверчивым взглядом. Она представить себе не могла, что в Ирландии существуют хорошо образованные архитекторы. Неужели ее кузина не могла пригласить специалиста из Англии? Ее соотечественник по крайней мере, даже если бы и был сам низкого происхождения, обращался бы с леди подобающим образом, а не изводил ее и не издевался над ней при малейшей возможности.

В этот момент до ее слуха снова донесся шум строительных работ. Джанет передернула плечами с недовольным видом. Неужели рабочий день еще не закончился и ей придется терпеть этот адский стук и скрежет до самой ночи?

Внезапно ее осенило. О'Брайен архитектор, а значит, отвечает за весь этот шум и грохот.

– Так это по вашей вине я не выспалась сегодня? – спросила она.

Уголки губ Даррага дрогнули.

– Мы разбудили вас? Рабочие сейчас обрабатывают камень, они привыкли начинать с утра пораньше.

– Они начинают стучать уже на рассвете, – пожаловалась Джанет. – Простите, но этот шум выводит меня из себя и отрицательно сказывается на моем здоровье. Насколько я поняла, вы могли бы приказать своим подчиненным начинать попозже. Скажем, часов в десять утра.

Дарраг бросил на нее удивленный взгляд, а потом, запрокинув голову, расхохотался.

Скрестив руки на груди, Джанет сердито взглянула на Даррага.

– Не вижу в своей просьбе ничего смешного, – заявила она. – Мне необходим продолжительный здоровый сон, иначе я испорчу цвет лица и буду выглядеть утомленной и измученной.

– О, не преувеличивайте! Вы и усталая выглядите просто великолепно, словно лучик весеннего солнца.

Джанет покраснела от его наглой лести. Она поняла, что он хочет увести разговор в сторону. «Не на ту напал!» – подумала Джанет, глядя в его синие глаза.

– Как бы то ни было, – твердо заявила она, расправив плечи, – но я не могу позволить себе вставать раньше десяти и нарушать тем самым ради вас свой давно сложившийся распорядок дня. Я привыкла так жить, и теперь м не сложно что-либо изменить.

Дарраг покачал головой, насмешливо поглядывая на нее.

– В таком случае вам придется туго. Рабочий день начинается рано потому, что утром еще прохладно, солнце не так печет, как после полудня. Кроме того, нас поджимают сроки. Я обещал Мерриуэдерам закончить ремонт усадебного дома до наступления осени.

– Я уверена, что кузина не будет возражать, если работы немного затянутся.

– Немного? Да если вы будете валяться в постели почти до полудня, работы затянутся на несколько месяцев. Мы не закончим ремонт и до зимних холодов, если я ради какой-то избалованной принцессы запрещу своим людям приступать к работе рано утром. Я не восточный паша, чтобы бездельничать до полудня.

«Валяться в постели... Избалованная принцесса...» Что позволяет себе этот неотесанный ирландец?! Он не имеет никакого понятия о том, какие условия жизни необходимы истинной леди. Ни один джентльмен не поступал бы с ней столь жестоко, как этот наглец.

– К тому же, – продолжал Дарраг, – решение этого вопроса зависит от ваших родственников. А они, за исключением сегодняшнего утра, не давали мне распоряжений изменить график работ.

– Моя кузина Уилда как раз собирается поговорить с вами на эту тему, – заявила Джанет, несколько передергивая, но надеясь, что ее слова окажутся правдой.

По самодовольному выражению его лица Джанет поняла: Дарраг догадался, что она блефует.

Джанет не любила проигрывать. Выдержав его пронзительный взгляд, она хмыкнула и направилась к дому.

Она уже почти подошла к крыльцу, когда заметила краем глаза какое-то движение. К ней через лужайку мчалась собака О'Брайена, огромные лапы которой были еще грязнее, чем прежде. Джанет зашагала быстрее, моля Бога о том, чтобы это существо не догнало ее. Однако собака была уже рядом. Обежав с восторженным лаем вокруг Джанет, косматый пес стал тереться о ее юбки, оставляя на ней клочья шерсти. «О Боже, что еще придет в голову этой псине?» – ужаснулась Джанет.

Внезапно раздался громкий свист. Собака застыла, а затем повернулась.

– Ко мне, Витрувий! – строгим тоном отдал команду О'Брайен.

Однако животное не сразу отреагировало на нее. Судя по всему, оно разрывалось между желанием поиграть с Джанет и необходимостью повиноваться воле хозяина. К радости Джанет, собака все же побежала на зов Даррага.

Не промолвив ни слова, Джанет подошла к двери.

– Я был счастлив снова увидеться с вами, леди Джанет, – крикнул ей вслед О'Брайен. – Возможно, мы как-нибудь встретимся еще ранним солнечным утром!

«При условии, если небо станет зеленым, а трава голубой», – сердито подумала Джанет, входя в дом.

Дарраг усмехнулся, когда входная дверь на террасе дома с громким стуком захлопнулась за Джанет.

Значит, леди Ароматная Роза была родственницей Мерриуэдеров и приехала погостить к ним в дом. До Даррага доходили сплетни и слухи о ней. Он не вникал в подробности этой истории, но знал, что Джанет отослали за границу после грандиозного скандала. После знакомства с этой девушкой он уже ничему не удивлялся. Джанет Брентфорд была из тех женщин, которые сами нарывались на неприятности.

Да, она была дерзкой девчонкой, своевольной и необузданной. Мужчина, который захочет связать с ней свою жизнь, должен прежде всего укротить ее строптивый нрав. Причем ему придется действовать крайне осторожно, потихоньку приручая Джанет и стараясь не сломить ее дух, не задеть самолюбие, не попрать гордость.

Дарраг мог поздравить себя хотя бы с тем, что он, слава Богу, никогда не будет этим мужчиной. Ему не нужна жена. Однако он не видел ничего плохого во флирте и невинном заигрывании с Джанет. Она была такой забавной, что он не мог отказаться от общения с ней.

Наклонившись, он почесал Витрувию шею и, подняв его морду, посмотрел ему в глаза.

– Ах ты, негодный мальчишка! Зачем ты повалил ее на цветы? Впрочем, мы с тобой оба виноваты в том, что вся эта проделка развеселила нас. А у нее хорошенькие ножки, ты заметил? Но только в следующий раз, прошу тебя, будь с ней повежливей. Я тоже постараюсь исправиться. Хм, правда, я пока не знаю, как мне снискать ее расположение.

Потрепав собаку по спине, он направился к строительным лесам.

– Ступай за мной, приятель. Наш рабочий день еще не закончился.




Глава 4


Утром, на второй день пребывания Джанет в усадьбе кузины, работы начались даже не в половине восьмого, а раньше. Девушка не сомневалась, что это были происки О'Брайена.

Когда она заговорила на эту тему с Уилдой, та бросила на гостью растерянный взгляд.

– Но у них нет другого выхода, дорогая моя, – ответила хозяйка дома. – Архитектор объяснил мне, что строители, к сожалению, вынуждены приступать к работе рано утром. Задержка в час или два выбьет их из графика. Я вам искренне сочувствую, но тут ничего не поделаешь.

И Уилда беспомощно развела руками.

Тогда Джанет решила обратиться к кузену Катберту. Он, как всегда, находился в своей лаборатории, временно расположенной в уцелевшем крыле дома. Джанет полагала, что он, как мужчина, сможет в жесткой манере предъявить требования О'Брайену и добиться, чтобы тот выполнил их.

Однако, несмотря на то что она принесла ему полную тарелку всякой вкуснятины в качестве своеобразной кулинарной взятки и кузен Берти проглотил пищу в один присест, как изголодавшийся сирота, мольбы Джанет не тронули его.

– Я не хочу вмешиваться в дела О'Брайена, – заявил он. – Мне ужасно надоело проводить опыты в этой тесной темной кладовке. Вы, наверное, не знаете, что О'Брайен строит для меня просторную светлую лабораторию с вытяжной трубой? К ней будет примыкать помещение со светонепроницаемыми экранами на окнах. Кроме того, в левом крыле разместится зимний сад – большая оранжерея, где я буду выращивать редкие виды орхидей, который привез мне из Индии один знакомый путешественник. Это замечательные экземпляры, уверяю вас!

Берти потер руки в предвкушении того удовольствия, которое он получит, когда ремонт будет завершен.

– Проект нового западного крыла дома просто великолепен! – продолжал он. – Я в восторге от него. О'Брайен блестящий архитектор, идущий в ногу со временем. В своей работе он использует последние достижения техники и современные строительные материалы. Его вкус безупречен. Даже Уилда с нетерпением ждет окончания реконструкции. Для нее строится специальная гостиная для игры в карты. Вы, наверное, не знаете, что Уилда обожает карты?

После десятиминутного странного и, как выяснилось, совершенно бесполезного разговора с хозяином дома Джанет вынуждена была покинуть тесную темную кладовку, временно приспособленную под лабораторию.

Однако, несмотря на постигшую ее неудачу, Джанет не сдавалась. Она была исполнена твердой решимости во что бы то ни стало добиться своей цели. Она, конечно, могла обидеться на своих родственников за то, что они отказались помочь ей. Однако Джанет делала скидку на их возраст. Разве могли эти пожилые беспомощные люди противостоять такому властному человеку, как Дарраг О'Брайен?

Но с ней ему не так-то легко будет справиться!

Взглянув в окно гостиной, располагавшейся на втором этаже, Джанет стала рассеянно следить за сидевшей на ветке птичкой. Почистив клювом свои бело-коричневые перышки, та внезапно вспорхнула и исчезла из вида.

«О Боже, – с отчаянием подумала Джанет, – как же я устала от безделья».

Напротив нее сидела Уилда, в ее ловких пальцах мелькал вязальный крючок. Тяжело вздохнув, Джанет снова взялась за вышивку.

Через некоторое время шум, доносившийся со стройки, внезапно стих. Это означало, что очередной рабочий день подошел к концу. Джанет воспряла духом. Как только строители покидали усадьбу, она обычно отправлялась на прогулку. Вечером она могла не опасаться встретить наглого ирландца и его невоспитанную собаку.

Она заставила себя выждать время и еще минут двадцать терпеливо вышивала, а затем торопливо бросила рукоделие в корзинку и встала из-за стола.

– Пойду прогуляюсь перед ужином, – сказала Джанет кузине. – Не хотите ли составить мне компанию?

Крючок Уилды застыл в воздухе, и она, оторвав глаза от вязанья, взглянула на гостью.

– Спасибо, дорогая, но я лучше останусь здесь. Ступайте в сад, подышите свежим воздухом. Это пойдет вам на пользу.

Джанет кивнула и быстро вышла из комнаты. Через несколько минут она уже спускалась по лестнице в восхитительной соломенной шляпке с изогнутыми полями. Миндального цвета ленты были подвязаны под ее подбородком с небрежным изяществом. Они были подобраны в тон великолепному ярко-зеленому муслиновому платью. На ногах Джанет красовались замшевые туфельки цвета весенней зелени, мягкие и изящные.

Сбежав с крыльца, она зашагала по дорожке, ведущей в глубь сада. Гравий весело поскрипывал у нее под ногами. Ласковый ветерок раздувал ее юбки. Лучи закатного солнца мягко освещали живописный пейзаж. По небу бежали облака, их сероватый оттенок предвещал дождь, который мог застать Джанет на прогулке.

Однако она не боялась промокнуть насквозь. Джанет радовалась тому, что вырвалась наконец из четырех стен, в которых ощущала себя пленницей. Она не могла проводить столько времени за скучными занятиями – рукоделием, написанием писем или утомительными разговорами с Уилдой.

Ее кузина была доброй женщиной, но ее способность часами болтать ни о чем сводила Джанет с ума. Сегодня, например, она чуть не довела свою гостью до истерики, рассказывая ей о том, как лучше хранить постельное белье и бороться с молью.

«О Боже, почему здесь нет никаких развлечений?» – с тоской думала Джанет. Она была бы, пожалуй, рада пойти даже на простую сельскую танцевальную вечеринку.

Она остановилась у клумбы розовых наперстянок. Над ними кружились полосатые пчелы, время от времени нырявшие в чашечки цветов. Джанет смотрела на них невидящим взором, ее мысли были далеко.

Ей хотелось сейчас оказаться в огромном бальном зале, залитом светом горящих свечей, наполненном оживленными голосами и смехом гостей и напоенном ароматами дорогих духов.

Она, конечно, не ударила бы в грязь лицом и явилась бы на бал в полном блеске своей красоты. Джанет надела бы изысканный наряд из шелка цвета слоновой кости со светло-голубой верхней юбкой и украсила бы прическу россыпью нежных незабудок. Все дамы лопнули бы от зависти, а джентльмены не могли бы оторвать от нее восхищенных взглядов.

Самый красивый из них подошел бы к ней и, отвесив низкий поклон, пригласил бы ее на танец. Она, смеясь, начала бы флиртовать с ним и, дразня его, не сразу приняла бы приглашение. Но в конце концов Джанет уступила бы его настойчивости, и они закружились бы в танце. Все присутствующие любовались бы их элегантной парой.

О, как это было бы великолепно! Джанет на мгновение мечтательно закрыла глаза, и тут за ее спиной раздались чьи-то неторопливые шаги. Кто-то приближался к ней по усыпанной гравием дорожке.

– Вы о чем-то мечтаете, милая? Интересно, о чем именно? – услышала она знакомый певучий голос.

Он будоражил и в то же время успокаивал ее, словно ласковое прикосновение. В нем чувствовались нежность и ирландское лукавство. Дрожь пробежала по телу Джанет так, как будто Дарраг действительно дотронулся до нее.

Джанет открыла глаза и увидела его, свое наказание, Даррага О'Брайена. На нем была легкая замшевая куртка, и он выглядел вполне прилично.

Прядка каштановых волнистых волос упала ему на лоб, и Джанет поймала себя на мысли, что ей хочется убрать ее наверх и погладить Даррага по голове. Это желание испугало ее. Она вообще боялась этого непредсказуемого человека, в присутствии которого испытывала странные эмоции.

Неужели, несмотря на все усилия, ей не избежать встреч с ним? Впрочем, что ей мешает небрежно поздороваться с ним и с равнодушным видом пройти мимо? То, что Дарраг заговорил с ней, еще ничего не значило. Джанет не имела ни малейшего желания общаться с этим человеком, тем более если его противная собака находится где-нибудь поблизости.

При воспоминании о Витрувии Джанет с опаской огляделась вокруг. Этот огромный косматый пес мог в любой момент выскочить из-за кустов и броситься на нее.

– Его здесь нет, – как будто прочитав ее мысли, сказал О'Брайен. – Я оставил Витрувия в доме, в котором сейчас живу, хотя ни хозяйка усадьбы, ни пес не были рады тому, что им придется провести весь день вместе.

– А вы уверены, что, вернувшись, застанете хозяйку дома? – насмешливо спросила Джанет. – Она, наверное, давно сбежала от этого чудовища. Пробыть с ним целый день – нелегкое испытание.

Дарраг широко улыбнулся, обнажив свои белые зубы.

– Не беспокойтесь. Миссис Риан – мудрая женщина, она знает все фокусы, которые может выкинуть этот озорник. И если он что-нибудь натворит, она привяжет его на заднем дворе. Правда, мне тогда придется нелегко. Витрувий встретит меня жалобным воем и грустным взглядом, и мне надо будет приложить массу усилий, чтобы привести его снова в хорошее расположение духа.

«Какая избалованная собака, – подумала Джанет, – неудивительно, что она порой не сразу слушается Даррага. Ей требуется хорошая дрессировка».

– Я уже несколько дней не вижу вас, – сказал О'Брайен, небрежно сунув правую руку в карман брюк. – Вы прячетесь от людей?

– Вовсе нет, – поспешила заверить его Джанет. – Мне необходимо было лучше узнать своих родственников, и поэтому я все это время много общалась с ними. И лишь вечером мне удавалось немного погулять по саду.

– То есть вы хотите сказать, что выходили из дома, когда мои рабочие покидали усадьбу? Или, может быть, вы избегали встреч только со мной?

Джанет звонко рассмеялась:

– С чего вы это взяли? Вы много о себе воображаете, мистер О'Брайен. Мне нет до вас никакого дела.

Дарраг усмехнулся, и по выражению его лица Джанет поняла, что он видит ее насквозь.

– Кстати, о ваших рабочих, – промолвила она, стараясь перевести разговор в другое русло. – Я надеялась, что вы урезоните их.

– Не понимаю, о чем вы, – заявил Дарраг, скрестив руки на груди.

– Я думала, что вы убедите их не нарушать утренний сон леди. Ваши строители приступают к работе слишком рано и создают слишком много шума.

Дарраг пожал плечами:

– Мы уже говорили с вами на эту тему. Боюсь, что я ничем не могу вам помочь. Строительство и ремонт зданий – довольно шумное занятие. Тот, кто выполнил бы вашу просьбу, остался бы без работы, – заявил он. – У меня доброе сердце, милая, но кроме него, у меня есть голова на плечах.

И Дарраг широко улыбнулся, а в его синих, как небесная лазурь, глазах вспыхнули озорные искорки.

У Джанет перехватило дыхание, она почувствовало, как сердце замерло у нее в груди. Ну почему этот мужчина так хорош собой? Человек его происхождения и положения не имеет права обладать такой привлекательной внешностью и неотразимым обаянием. Джанет не понимала, что с ней происходит. Ее неудержимо влекло к Даррагу, несмотря на то что она избегала встреч с ним. Такое, пожалуй, было с ней впервые в жизни.

Решив, что для нее будет лучше немедленно уйти, Джанет небрежно кивнула архитектору.

– Всего хорошего, мистер О'Брайен, – холодно сказала она. – С вашего позволения я продолжу прогулку.

Однако он остановил ее, тронув за руку.

– Не спешите прощаться, леди Джанет. Я разыскал вас не только для того, чтобы поговорить. У меня для вас есть подарок.

Подарок? Джанет овладело любопытство. Не в силах справиться с ним, она с интересом посмотрела на Даррага.

– И что же вы собираетесь мне подарить?

Дарраг подошел к стоявшей неподалеку каменной скамье и, наклонившись, достал из-под нее сверток, аккуратно перевязанный простой бечевкой. Вернувшись к Джанет, он учтиво поклонился и протянул его ей.

– Начало нашего знакомства было омрачено некоторыми неприятными событиями, – промолвил он. – И я сожалею о том, что произошло во время нашей последней встречи. Витрувий сбил вас с ног, вы испугались... Он очень милый, но довольно своенравный щенок. В результате было испорчено еще одно ваше платье. Первое, оранжевое, пострадало во время аварии, в которую попал ваш экипаж.

– И этим подарком вы хотите загладить свою вину? – кивнув на сверток, спросила Джанет.

О, как это было неожиданно с его стороны! Дарраг задумчиво потер подбородок.

– Да, – наконец согласился он. – Мне жаль, что вам пришлось пережить несколько неприятных моментов. В конце концов я – хозяин Витрувия и отвечаю за его поведение. Поэтому вам положена компенсация за причиненный ущерб.

У Джанет чесались руки, ей хотелось взять сверток, но она все еще не решалась это сделать. Леди подобало принимать от джентльмена лишь определенные подарки – цветы, конфеты, томики сонетов. В крайнем случае перчатки или флакончик духов. Все остальное считалось неприличным.

«Но ведь Дарраг О'Брайен не джентльмен, – напомнила она себе, – а значит, правила приличия не распространяются на него». При этой мысли ей еще больше захотелось взять сверток и посмотреть, что за подарок он ей приготовил.

Джанет едва удержалась, чтобы не протянуть руку.

– А что там? – спросила она с наигранным безразличием. Дарраг улыбнулся одними глазами.

– Это сюрприз, – ответил он. – Вы должны взять сверток и сами посмотреть, что в нем находится.

И Дарраг вручил наконец Джанет подарок. Она понимала, что поступает неправильно, ей не следует ничего брать из рук этого человека. Ей надо повернуться и уйти прочь с гордо поднятой головой. Однако она не смогла устоять перед искушением. Любопытство одержало в ней верх над доводами разума.

Сверток был легче, чем она ожидала. Джанет хотела поднести его к уху и потрясти, но в последний момент сдержала свой порыв. Истинные леди не трясут у уха свои подарки. По крайней мере в присутствии посторонних.

Дарраг, сунув руки в карманы, покачивался, перенося вес тела с мыска на пятку.

– Вы не хотите развернуть сверток? – спросил он. Джанет покачала головой:

– Я сделаю это позже.

Джанет опасалась, что подарок может оказаться не совсем приличным. Если это выяснится в присутствии Даррага, то она вынуждена будет притворяться шокированной и возмущенной. А Джанет не хотелось этого делать. Честно говоря, ей было трудно представить какую-нибудь вещь, которая действительно могла вызвать у нее шок.

– Я должна идти, – продолжала она, – к сожалению, мне так и не удалось сегодня погулять. Пора переодеваться к ужину, иначе я рискую пропустить его. Мои родственники очень рано садятся вечером за стол.

И она не лгала. Мерриуэдеры ужинали в шесть часов, и это было рано даже по сельским меркам.

Кивнув, Джанет повернулась, чтобы уйти. Однако Дарраг остановил ее легким прикосновением руки.

– Вы ничего не забыли? – спросил он.

– А что я могла забыть?

– Разве англичанки не благодарят мужчин, когда те делают им подарки?

Джанет стало невыносимо стыдно. Спеша поскорее уйти и посмотреть, что было в свертке, она поступила невежливо, нарушила правила хорошего тона.

Стараясь скрыть свое смущение, Джанет склонила голову набок и взглянула в глаза своему собеседнику.

– Ну хорошо, – промолвила она. – Я благодарю вас за подарок.

– Ваши слова звучат неискренне.

– Тем не менее я поблагодарила вас.

– Я так не считаю.

Дарраг приблизился к Джанет и обхватил пальцами правой руки ее предплечье. Сердце Джанет бешено заколотилось от его прикосновения. Глаза Даррага пылко смотрели на нее.

– Я уверен, что вы умеете делать это намного лучше. Попробуйте еще раз.

– Отпустите меня, сэр, – потребовала Джанет.

Но он и не думал повиноваться ей. Дарраг вцепился в другое предплечье Джанет. Теперь он стоял совсем близко, не сводя с нее своих ослепительно синих глаз.

– Я отпущу вас, когда вы выполните мою просьбу. А теперь, пожалуйста, поблагодарите меня должным образом.

Их взгляды встретились. Джанет знала, что Дарраг отпустит ее, если она тепло и сердечно поблагодарит его. Стоило ей сказать два коротких слова, и она была бы свободна. Но гордость и упрямство не позволяли ей идти ему на уступки. Тяжело дыша от возбуждения, Джанет, не мигая, смотрела в глаза Даррага.

– Ну что ж, как вам будет угодно, – промолвил Дарраг, видя, что она не собирается сдаваться, и внезапно припал к ее губам.

Сначала Джанет растерялась от неожиданности, а затем начала яростно сопротивляться. Однако она вскоре поняла, что это бесполезно. Дарраг крепко держал ее за руки. Поцелуй был столь страстным и пылким, что Джанет наконец сдалась.

Она легонько куснула его губу, и он ответил ей тем же. Дарраг покусывал ее губы и тут же зализывал их языком. Джанет била дрожь. Она млела от его дерзких ласк.

Внезапно он изменил тактику, и его поцелуи стали нежными и трепетными. Джанет погрузилась в полузабытье. О сопротивлении не могло быть и речи. Этот человек, налетевший на нее, словно вихрь, был похож на дьявола-искусителя.

У Джанет подкашивались колени. Она едва стояла на ватных ногах. Застонав, Джанет прижалась к его груди, и ее язык проник ему в рот.

Через несколько секунд, показавшихся Джанет вечностью, Дарраг прервал поцелуй.

– Я вижу, что вы не новичок в этом деле, хотя и не замужем, – заявил он. – Вы уже наверняка целовались с мужчинами.

У Джанет перехватило дыхание. Его слова были для нее словно удар в лицо. Джанет хотела было возразить ему, вступить с Даррагом в спор, но передумала. Ведь он все равно поймет, что она лжет. Да и зачем ей скрывать от него правду? Ей было безразлично, какое мнение сложится у него о ней.

– Вы правы, – сказала Джанет. – Я целовалась с мужчинами, с джентльменами, которые по всем статьям превосходят вас.

Дарраг прищурился, и его глаза потемнели, словно небо перед грозой.

– Ах вот как? Предупреждаю вас, будьте осторожнее в своих высказываниях. Они не так невинны, как вам кажется.

«Господи, что он хочет этим сказать?» – растерянно подумала Джанет.

– Я не буду говорить о других талантах мужчин, которых вы имеете в виду, – продолжал Дарраг, переведя взгляд на губы Джанет, – но что касается поцелуев, то, смею заверить вас, в этом мне мало равных.

Ловко ослабив узел на лентах, завязанных под ее подбородком, Дарраг снял с ее головы шляпку, и она повисла за спиной Джанет. Погладив ее по щеке, он снова припал к ее губам.

Джанет понимала, что должна оттолкнуть его, вырваться из его цепких рук, но этот человек словно околдовал ее. Она ощущала себя нежным цветком, тянувшимся к солнцу, к жизни. Закрыв глаза, Джанет наслаждалась поцелуем, который, как и обещал Дарраг, был мастерским, неподражаемым.

Обняв ее за талию, Дарраг крепче прижал податливое тело Джанет к своей груди, угадав ее желание слиться с ним воедино. Он знал, что должен остановиться, что может потерять контроль над собой. Однако прервать поцелуй было выше его сил.

Вначале он собирался всего лишь немного проучить ее, наказать за высокомерие. Однако Джанет взяла инициативу в свои руки. Это она преподала ему серьезный урок. Джанет раззадорила Даррага, разожгла в его крови такой огонь, что у него голова шла кругом от восторга и возбуждения.

О Боже, уста этой девушки были сладкими, словно мед! Она была похожа на спелую сочную ягоду, которую стоило сорвать, несмотря на риск попасть из-за этого в беду. Да, тому, кто свяжется с ней, не посчастливится. Дарраг знал это.

Как замечательно было бы сейчас потерять голову, упасть вместе с Джанет в мягкую ароматную траву и испортить еще один ее наряд, разорвав и испачкав его.

Дарраг представил себе, как они катались бы по мягкому зеленому ковру лужайки, а потом Дарраг расстегнул бы корсаж ее платья и обнажил пышную роскошную грудь. В их сердцах вспыхнула бы безумная страсть, его губы припали бы к ее розовому соску, а рука скользнула бы вниз и стала ласкать атласное бедро.

От соблазнительных картин, рисовавшихся в его воображении, Дарраг еще больше распалился. Его бросило в жар, и он почувствовал боль в паху. Он был уже готов пойти на поводу у своих плотских желаний и увлечь Джанет в глубину сада, чтобы предаться любовным утехам, но тут над ними, в ветвях росшего рядом дерева, громко защебетала птичка. Эти посторонние звуки вернули Даррага к действительности. Он пришел в себя и вспомнил, что они стоят недалеко от дома и их хорошо видно из окон.

Как бы ни были любезны и обходительны Мерриуэдеры, им вряд ли могло понравиться то, что Дарраг целуется с их юной родственницей. Джанет отправили в Ирландию из-за разгоревшегося в обществе по ее вине скандала, и Дарраг не хотел оказаться в центре новой неприятной истории, о которой бы потом долго сплетничали в округе.

Джанет была настоящей искусительницей, теперь у Даррага не оставалось никаких сомнений в этом. Сдержав рвущийся из груди стон, он с трудом заставил себя прервать поцелуй. Им нельзя было рисковать. Впрочем, возможно, их уже заметили обитатели усадьбы.

Джанет пошатнулась, когда Дарраг выпустил ее из своих объятий, и растерянно заморгала.

– Что случилось? – тяжело дыша, спросила она.

И от ее хрипловатого голоса Даррага бросило в дрожь.

– Вы собирались вернуться в дом, – напомнил Дарраг, – и боялись не успеть к ужину. Впрочем, возможно, вы передумали и решили продолжить прогулку.

– Какую прогулку? – ничего не понимая, спросила Джанет.

Стараясь унять дрожь в руках, Дарраг надел шляпку на голову Джанет и завязал ленты под ее подбородком. Он видел, что она раскраснелась от возбуждения, а ее губы стали алыми и слегла припухли. Посторонние могли легко догадаться о том, что Джанет только что целовалась.

Нет, Дарраг не мог отпустить ее в таком состоянии. Первый встречный сразу же понял бы, что эта девушка возвращается с любовного свидания.

Вздохнув, Дарраг изобразил на лице широкую улыбку.

– Да, леди Джанет, – промолвил он, – на этот раз вы от души отблагодарили меня. Не зря я этого добивался.

Эти слова Даррага привели Джанет в чувство. Ее туманившийся от страсти взор стал более осмысленным. Кровь бросилась ей в лицо. Размахнувшись, Джанет влепила Даррагу пощечину.

– Вот вам за все, – сказала она. – Этого вы тоже давно добивались.

Дарраг вынужден был признать, что Джанет права. Прижав ладонь к пылавшей от удара щеке, он хотел что-то возразить, но Джанет не стала слушать его.

Повернувшись, она бросилась к дому, сжимая в руках сверток с подарком Даррага. Дарраг растерянно смотрел ей вслед.

И хотя он добился своей цели – привел Джанет в себя, ему было жаль, что он вел себя с ней так неучтиво. Он тяжело вздохнул.

«Пусть уж лучше она ненавидит меня, – решил Дарраг. – Более нежные чувства приводят к разочарованию и причиняют страдания».




Глава 5


Ворвавшись в дом, Джанет взбежала по лестнице так быстро, как будто за ней гнался дьявол.

Добравшись до своей спальни, она захлопнула дверь и, прислонившись к ней, вытерла припухшие губы, на которых она все еще ощущала вкус поцелуев Даррага. Ее лихорадило. Тело ломило от неутоленного желания. Джанет больше всего испугало то, что она там, в саду, утратила контроль над собой.

Стараясь не обращать внимания на свои ощущения, Джанет дала волю гневу. Она надеялась, что ярость и обида вытеснят из ее души все другие чувства.

«Как он смел! – негодовала Джанет. – Кто позволил ему распускать руки? Только подумать, что этот возмутительный ирландец прикасался ко мне, целовал меня так дерзко, как будто имел на это право!»

Конечно, она сама была во многом виновата. Дарраг действовал, по существу, с ее согласия. Джанет пылко отвечала на его ласки, целовала и обнимала его. Ее трудно было назвать жертвой.

Джанет стало стыдно от сознания того, что она во всем потакала Даррагу. Сев на кровать, она в ужасе закрыла лицо руками.

О Боже! После того, что случилось сегодня, она больше носу не высунет из дома. Джанет теперь бросало в дрожь от одной мысли о том, что она может снова встретиться с Даррагом. А главное, ей нельзя было даже пожаловаться на него родственникам и потребовать, чтобы они уволили негодяя. На каком основании они могли прогнать нанятого ими для ремонта архитектора из усадьбы? Обвинения в том, что Дарраг насильно поцеловал их родственницу, были несостоятельны. Джанет сама позволила ему дотронуться до себя. Ей нравились его прикосновения и ласки, и Джанет не могла отрицать этот факт. Неужели она по своей натуре распутница?

Она начала флиртовать с мужчинами довольно рано. Но это были короткие встречи в саду, тайные прикосновения и рукопожатия, украдкой брошенные взоры... И невинные поцелуи...

Однако Джанет всегда держала свои чувства в узде и не позволяла кавалерам никаких вольностей. Она твердо помнила, что истинная леди должна беречь свою честь и репутацию. Даже Адриану, с которым Джанет была помолвлена, она сразу дала понять, что он может рассчитывать только на безобидные поцелуи. Теперь, когда Адриан был мужем ее сестры, Джанет радовалась тому, что в свое время ей хватило ума держать его на расстоянии. Впрочем, от всей этой истории с замужеством Вайолет в душе Джанет до сих пор оставался неприятный осадок.

Еще будучи невестой Адриана, Джанет встретила Тодди. При воспоминании о нем она зажмурилась от стыда и боли. Ее любовь к этому человеку имела печальные последствия.

«Нет, я не буду думать о нем, – сказала себе Джанет. – Тодди Маркем остался в прошлом, и я никогда больше не испытаю к нему прежних чувств». Опустив руки на колени, она сжала кулаки.

Перед ее мысленным взором вновь возник образ Даррага. Как она могла позволить этому ирландскому нахалу вскружить ей голову? Оказавшись в его объятиях, Джанет совершенно утратила чувство реальности. Он как будто заворожил ее, и она поддалась его чарам. Если бы Дарраг сам не прервал их безумный страстный поцелуй, то еще неизвестно, чем бы все это закончилось. Больше всего Джанет пугало то, что их могли увидеть из окон усадебного дома.

Ей было ужасно стыдно за свое поведение в саду, и она молила Бога, чтобы никто не узнал о ее позоре.

Внезапно ее взгляд упал на подарок О'Брайена. Войдя в комнату, она бросила его на пол. Дешевая обертка из бумаги контрастировала с затейливым янтарно-серым узором дорогого шерстяного ковра.

Джанет снова овладело любопытство. Несмотря на все усилия подавить его, она все же медленно подошла к свертку и, наклонившись, подняла его. Положив подарок на кровать, на желтое покрывало, Джанет развязала грубую бечевку и развернула плотную бумагу. Увидев то, что лежало внутри, она ахнула от изумления.

Это было великолепное платье из тонкого розового шелка. Разложив его на кровати, Джанет залюбовалась им, хотя оно было сшито далеко не по последней моде.

Лиф имел глубокий вырез, короткие рукава были по краям украшены узкой лентой из розового бархата. Но внимание Джанет прежде всего привлекла вышивка на подоле наряда.

Она не могла отвести восхищенного взгляда от роскошных белых роз с зелеными стеблями и листьями. Ей казалось, что перед ее взором ожил настоящий маленький сад. Джанет не удивилась, если бы вдруг над цветником запорхали птицы и бабочки.

Она осторожно провела пальчиком по одному из белых лепестков. Стежки вышивки были крохотными, аккуратными. Это было изумительное платье.

Но подобный подарок относился к разряду неприличных. Мужчина не имел права дарить незамужней девушке вечерний просвечивающий наряд с глубоким вырезом. Это было настоящей дерзостью!

Неужели Дарраг купил его? Или платье раньше принадлежало знакомой ему женщине?

Джанет нахмурилась при мысли о том, что его носила любовница Даррага, какая-нибудь местная молодая вдова, с которой он спал. Джанет не сомневалась, что Дарраг относился к тому типу мужчин, которые не могли долго обойтись без женщины и не обращали внимания на то, замужем она или нет.

Судя по этому наряду, любовница Даррага была богата. Впрочем, возможно, О'Брайен как архитектор неплохо зарабатывал и мог сам покупать подобные дорогие вещи. Джанет не имела ни малейшего понятия о доходах людей его профессии. Возможно, платье могло принадлежать не его любовнице, а его жене.

Джанет похолодела. А что, если Дарраг женат? Она сжала в кулаке шелковую розовую ткань, чувствуя, как комок подкатил у нее к горлу. Ей было неприятно сознавать, что Дарраг до самозабвения целовал ее в саду, а в это время дома его ждала законная супруга. Вполне возможно, что к тому же у этого негодяя пятеро детей.

Взглянув на платье, Джанет снова провела рукой по нежному шелку и выпуклому узору вышивки.

Она, конечно, вернет Даррагу подарок. Правила хорошего тона не позволяют ей принять его. Хотя Джанет было искренне жаль расставаться с таким красивым платьем. Тень пробежала по лицу Джанет. Однако тут ее внезапно осенило.

Да, она вернет платье, но постарается повернуть всю ситуацию в свою пользу! Как? Об этом ей следовало хорошенько подумать.




Дарраг провел рукой по волосам и снова склонился над своими чертежами.

Северная стена была уже почти готова, каменщики завершали ее кладку. Его бригада работала не покладая рук, и если все и дальше пойдет такими темпами, то реконструкция закончится вовремя.

Для выполнения полученного заказа Дарраг нанял несколько местных жителей, привычных к тяжелому физическому труду. Однако основной костяк бригады сложился уже давно. Дарраг работал с этими людьми не первый год. Это были квалифицированные строители, приехавшие из разных частей Ирландии и других мест, находившихся за ее пределами. Штукатуры, например, были уроженцами Италии. Они должны были прибыть через несколько недель, чтобы оштукатурить фасад и помещения реконструированного крыла дома. Резные карнизы и лепнину выполнял прусский мастер, знаток своего дела.

Вся бригада состояла из прекрасных умельцев, в руках которых спорилось любое дело.

Дарраг много трудился, вникая во все подробности реконструкции. Титулованные дворяне обычно вели праздный образ жизни. А большинство архитекторов предпочитали не пачкать рук, занимаясь подобной работой.

Многие из них составляли проект, подготавливали чертежи и смету, а затем предоставляли рабочей артели право воплощать в жизнь их идеи, устраняясь от руководства стройкой. Физическим трудом занимались лишь прораб, его артель и квалифицированные мастера. Но Дарраг всегда сам участвовал в процессе строительства. Это экономило деньги его клиентов, потому что, если в ходе работ возникали проблемы, архитектор без волокиты прямо на месте решал их и следил за правильным воплощением своего замысла.

Знакомые осуждали Даррага за то, что он, человек знатного происхождения, брал деньги за свои услуги и, по существу, продавал свой талант. Многие аристократы свысока смотрели на него, не разделяя его увлечения архитектурой, которое они называли блажью. Они готовы были скорее потерять свои имения, погрязнув в долгах и безденежье, чем приобрести какую-нибудь выгодную профессию и заняться честным трудом.

Дарраг иначе смотрел на жизнь. Он считал более благородным делом заниматься тяжелой работой, а не вести себя в обществе как презренный нахлебник, готовый ради денег жениться на богатой невесте. Дарраг не желал себе такой судьбы. Он не признавал браков по расчету. По его мнению, отношения в семье должны были строиться на чувствах любви и взаимного уважения.

Поэтому, вернувшись с континента, где он долго учился, в основном в Италии, Дарраг постарался найти применение полученным знаниям и умениям. За прошедшие восемь лет он приобрел репутацию отличного архитектора, чем по праву гордился. У него больше не было недостатка в деньгах. Беспокойство о бедственном положении его семейства и боязнь потерять родовое имение остались в прошлом.

Прищурившись, Дарраг взглянул на клонившееся к закату солнце. Пора было заканчивать работу. Его бригада и без часов хорошо ориентировалась во времени.

Вскоре на строительной площадке все стихло, рабочие спустились с лесов, упаковали свои инструменты, которыми очень дорожили, и отправились по домам – кто пешком, кто в телеге.

Дарраг немного задержался, чтобы обсудить кое-какие вопросы с бригадиром каменщиков. И тут краем глаза он заметил, как неподалеку мелькнуло голубое пятно. Повернув голову, Дарраг увидел леди Джанет Брентфорд, которая, как всегда, на закате солнце вышла на прогулку.

Но что леди Ароматная Роза делала здесь, у строительной площадки? Она раньше никогда не подходила так близко, избегая встречи с ним и рабочими, словно все они были прокаженными. Джанет была прекрасна и свежа, как рассвет над зарослями цветущего вереска, и решительной походкой направлялась прямо к нему. Ее широкие юбки развевались на ходу.

– Добрый день, леди Джанет, – поздоровался Дарраг, когда она остановилась. – Что привело вас сюда?

– Я пришла, чтобы вернуть вам вот это. – И она сунула сверток в руки Даррагу. – Я не могу принять ваш подарок.

– Но почему? Вам не понравилось это платье?

– Понравилось оно мне или нет, это к делу не относится. Я не могу принять его от вас.

– Мне казалось, что вы будете великолепно выглядеть в розовом. Но если вам не по душе этот цвет...

– Дело не в цвете.

– В таком случае вас не устраивает вышивка? Портной сказал мне, что она выполнена в Дублине для одной леди, которая не смогла... Одним словом, у нее возникли финансовые затруднения, и этот наряд остался в мастерской.

– Так, значит, это платье не из гардероба вашей жены?

– Жены? – удивился Дарраг. – Что за странные мысли пришли вам в голову?

– Таких нарядов обычно нет в доме холостяков.

– Я уже говорил, где именно взял его, – сказал Дарраг и, скрестив руки на груди, усмехнулся. Неужели Джанет его ревновала? Мысль об этом льстила самолюбию Даррага. – Значит, вы возвращаете мне платье потому, что, по вашему мнению, оно принадлежит моей жене? Вы решили, что я женат?

– А разве это не так?

Дарраг покачал головой:

– Нет, не так.

Черты ее лица смягчились. Джанет была явно рада этому известию.

– В таком случае, может быть, это платье принадлежало вашей любовнице? – спросила она.

Дарраг бросил на нее изумленный взгляд. Он не сразу нашелся что ответить на подобный вопрос.

– Интересно, что могут знать юные леди о таких женщинах? – наконец снова заговорил он.

– Ну, например, то, что мужчины содержат их, – нисколько не смутившись, сказала Джанет. – Так у вас есть любовница?

Дарраг прищурился, обдумывая свой ответ. Джанет не переставала поражать его.

– В настоящее время нет. Хотя, впрочем, нам вряд ли стоит обсуждать эту тему. Она относится к разряду неприличных.

– Как и это платье, – заметила Джанет. – Оно тоже неприличное.

– Это еще почему? По-моему, оно очень элегантное.

– Это открытое вечернее платье. Мужчина не должен делать незамужней девушке таких подарков.

Дарраг нахмурился.

– Я вас не понимаю. На моих глазах были испорчены два ваших наряда. Поэтому я думал, что будет уместно подарить вам один новый взамен тех, которых вы лишились.

– Тем не менее я не могу принять ваш подарок. Только распутная женщина сделала бы это.

Лишь теперь, взглянув на ситуацию с ее точки зрения, Дарраг наконец понял, почему Джанет отказывается от платья. До этого он просто стремился хотя бы частично возместить нанесенный ей ущерб. Возможно, Джанет была права, и ему не следовало делать столь поспешных необдуманных шагов. Хотя намерения его были чисты.

Дарраг вздохнул. Ему оставалось утешаться только мыслью о том, что платье, несмотря ни на что, все же понравилось Джанет.

– Прошу прощения, милая, – промолвил он. – Я не хотел обидеть вас.

Джанет кивнула.

– Ничего, я не обиделась, – примирительным тоном сказала она и взглянула на лежавшие вокруг груды камня, металла и досок, из которых вскоре должны были возвести западное крыло усадебного дома. – Если вы все еще хотите загладить свою вину, то, может быть, выполните одну мою просьбу?

– Какую именно, милая? Я с радостью сделаю все, о чем бы вы меня ни попросили.

Джанет с лукавой улыбкой выразительно посмотрела на строительные материалы.

– Мне кажется, вы прекрасно знаете, чего я хочу.

И Джанет очаровательно улыбнулась своему собеседнику.

О, она была очень хитрой и даже коварной. И если бы проделки Джанет не задевали его интересов, Дарраг по достоинству оценил бы ее изворотливость. Однако сейчас Дарраг был не способен взглянуть на ситуацию со стороны.

– Но вы же знаете, милая, что я не могу пойти вам навстречу, – нахмурившись, возразил Дарраг. – Мы с вами уже говорили на эту тему, и еще тогда я отказался выполнить вашу просьбу.

Джанет бросила на него сердитый взгляд.

– Мистер О'Брайен, я прошу вас выполнить мою просьбу.

На площадке воцарилась напряженная тишина. Атмосфера была накалена до предела.

Дарраг подумал, что строители действительно могли бы приступать к работе немного позже. Тем более что дни постепенно становились короче.

– Хорошо, мы будем начинать в семь часов, – сказал он.

– В девять.

Дарраг покачал головой:

– Об этом не может быть и речи. В семь. Это мое последнее слово.

– Полседьмого и семь – небольшая разница.

– И все же семь лучше, согласитесь. Итак, по рукам?

Дарраг знал, что одержал верх над ней. И Джанет вынуждена была признать свое поражение. Еще раз пронзив его гневным взглядом, Джанет неохотно кивнула.

– Договорились, – с довольной улыбкой промолвил Дарраг. – Может быть, у вас, милая, есть еще какие-нибудь просьбы или пожелания?

– Да. Прекратите называть меня милой!

И с этими словами Джанет повернулась и быстро пошла прочь.

Дарраг засмеялся, глядя ей вслед. Он не мог отвести восхищенного взгляда от ее спины и округлых бедер.

В семь часов!

Да он издевается над ней! Джанет быстро взбежала на крыльцо, сжав кулачки от негодования. Пройдя мимо удивленно смотревшего на нее лакея, она вошла в дом и поднялась в свою спальню.

О'Брайен думал, что она согласилась на его условия, но это было далеко не так. С ее стороны, конечно, было бы глупо отказываться от того получаса сна, который он ей предлагал. Но этого ей было недостаточно.

Джанет старалась быть благоразумной, она готова была пойти на компромисс с Даррагом, однако это ей не помогло. Дарраг не оценил ее усилий по-хорошему договориться с ним.

Опустившись в обитое ярко-зеленым бархатом кресло, она невидящим взглядом уставилась в окно. Джанет не могла примириться с поражением и несправедливостью ситуации, в которой оказалась. Дарраг, по-видимому, думал, что она со слезами на глазах будет благодарить его за те крохотные уступки, на которые он готов был идти. Как бы не так!

«Думай! – приказала она себе. – Думай, что тебе теперь делать!»

И она надолго погрузилась в размышления, подперев рукой подбородок. Минут через десять ее лицо прояснело, а на губах заиграла улыбка.

«Ну что ж, – подумала Джанет, – возможно, это сработает».




Глава 6


– Рори, ты брал мои чертежи?

Рыжеволосый прораб оторвался от кружки с утренним чаем и отрицательно покачал головой:

– Нет. Вы же знаете, что я никогда не беру ваши чертежи без спроса.

Дарраг раздраженно провел рукой по волосам.

– Я это знаю... Но дело в том, что я все обыскал, но так и не нашел их.

– Подумайте хорошенько, куда вы могли их положить.

– Вчера вечером я, как всегда, свернул их в рулон и оставил на обычном месте. Может быть, чертежи взял кто-то из плотников, забыв предупредить меня об этом?

– Нет, я видел сегодня утром всех плотников, ни у кого из них не было ваших чертежей. – Рори допил чай и поставил кружку на сложенную штабелем древесину. – Если хотите, я расспрошу ребят. Может быть, кто-нибудь из них знает, где они. Я уверен, что чертежи обязательно найдутся.

Однако прошло еще полчаса, а они так и не были обнаружены. Золотистые лучи высоко стоявшего солнца свидетельствовали о том, что пора приступать к работе. Тем не менее Дарраг, как будто не доверяя природе, открыл серебряные карманные часы и хмуро взглянул на циферблат. «Дьявол побери! – думал он. – Куда пропали документы? Не могли же у них вырасти ноги, в конце концов!»

Ему было жаль терять драгоценное время. Как назло, рабочим на этом этапе реконструкции требовались четкие указания архитектора, которых он не мог дать без своих чертежей. К тому же сегодня они явились на площадку позднее обычного, поскольку Дарраг, соблюдая свою договоренность с леди Джанет, разрешил им задержаться на полчаса.

Вспомнив Джанет, Дарраг подумал, что она, наверное, спит сейчас где-нибудь в глубине дома. «А вдруг это она взяла чертежи? – подумал он, однако тут же отмел это невероятное предположение. – Нет, этого не может быть».

Однако без десяти минут девять ему уже ни одно предположение не казалось невероятным, потому что проклятые чертежи все еще не были найдены.

Увидев молодую служанку, вышедшую из дома, Дарраг насторожился. Его было трудно вывести из себя, однако он уже начинал терять терпение. Девушка подошла к строительной площадке и заговорила с одним из рабочих. Тот повернулся и махнул рукой в ту сторону, где стоял архитектор. Служанка тут же направилась к Даррагу. Он заметил, что она держит в руке сложенный листок бумаги.

Судя по робкому взгляду ее карих глаз, она сильно нервничала.

– Прошу прощения, сэр, это вы – мистер О'Брайен? – обратилась она к Даррагу.

– Да, я – О'Брайен.

– Моя госпожа просила передать вам вот это.

И она протянула записку. Прежде чем развернуть послание, Дарраг долго молча смотрел на него. В конце концов он начал читать.

«Уважаемый мистер О'Брайен!

Если вы читаете это, значит, сейчас около девяти часов утра. Наверное, вы уже обнаружили пропажу некоторых документов. Я готова незамедлительно вернуть их вам, если вы прикажете своим строителям начинать каждое утро работу именно в это время.

Искренне ваша леди Джанет Брентфорд».

Дарраг на мгновение оцепенел. На его лбу пульсировала голубая жилка. Он скомкал записку, сжав ее в кулаке. Плотная бумага захрустела в его руке. Глаза служанки стали круглыми от испуга. Однако она нашла в себе мужество снова заговорить с ним.

– Моя госпожа приказала, чтобы я... чтобы я принесла ей ответ от вас.

Дарраг впился в девушку взглядом.

– Она хочет получить ответ? Ну что ж, она его получит.

Ему бы очень хотелось ответить ей лично – ворваться в дом, подняться в спальню леди Джанет, разбудить ее и наорать на нее так, чтобы она сразу вернула ему украденные чертежи. Но Мерриуэдерам вряд ли понравится такое поведение нанятого ими архитектора. Поэтому будет лучше, если он напишет ей записку.

Все еще сжимая в руке скомканное письмо Джанет, он направился к своему рабочему столу, стоявшему прямо во дворе, и быстро написал записку.

– Передайте это своей госпоже, – сказал он, протянув девушке записку.

Робко улыбнувшись, она сделала книксен и побежала к крыльцу дома.

– Что все это значит? – с тревогой спросил прораб, подойдя к Даррагу.

– Ничего, все будет в порядке, – успокоил его Дарраг. – Я возьму одну из верховых лошадей и съезжу домой. У меня есть копия чертежей, правда, она не такая подробная, но все же это лучше, чем ничего. А ты пока распорядись, чтобы наши люди устроили сегодня обеденный перерыв пораньше и были готовы приступить к работе, когда я вернусь.

Джанет сладко потянулась и, открыв глаза, увидела, что Бетси раздвигает шторы на окнах, в которые светит яркое утреннее солнце.

– Который час? – зевнув, спросила она.

– Десять минут десятого, миледи.

– Правда? – Джанет окончательно проснулась и села на кровати. – Ты передала ему мою записку?

– Да, миледи.

– И что он сделал? Ответил мне?

Бетси кивнула и, взяв с туалетного столика сложенный листок бумаги, протянула его своей госпоже.

– Он написал вам вот это, миледи.

Джанет взяла записку.

– Спасибо, Бетси.

– Всегда к вашим услугам. Не сочтите за дерзость мое замечание, но он очень хорош собой.

– Хм, я как-то не обратила на это внимания, – солгала Джанет. Она повертела в руках записку, но не стала разворачивать ее. – Бетси, принеси мне, пожалуйста, чай и гренки. Я позавтракаю в спальне.

– О да, конечно, миледи. Я сейчас вернусь.

Джанет подождала, пока за горничной закроется дверь, и только тогда стала читать записку О'Брайена.

Почерк Даррага был размашистым и красивым, как богатый тембр его голоса.

«Леди Джанет!

Надеюсь, вы в полной мере насладились сегодня утренним сном. А теперь, когда вы добились своего, отдайте то, что по праву принадлежит мне. Если вы сделаете это незамедлительно, то мы больше никогда не вернемся к этому вопросу. Если же до конца дня я не увижу своих чертежей, то обещаю, что вам впредь придется просыпаться ни свет ни заря.

Ваш покорный слуга О'Брайен».

«Вот мерзавец! – с негодованием подумала Джанет, комкая в руках записку. – Он издевается надо мной! Хочет задеть меня за живое, но у него ничего не выйдет».

Завтра в начале десятого утра она передаст Даррагу через свою горничную его чертежи. А пока будет наслаждаться тишиной и покоем.

«Хорошо бы уехать куда-нибудь на это время из дома, – подумала она. – Это не только избавит меня от возможных неприятностей, но и поможет развеять ужасную скуку».

Джанет без труда удалось уговорить Уилду съездить в близлежащую деревушку Инистиодж. Идя навстречу желаниям гостьи, кузина приказала заложить экипаж.

Радуясь тому, что она наконец-то вырвалась из опостылевшей усадьбы, Джанет в прекрасном расположении духа отправилась на эту прогулку. Центром очаровательной деревушки, в которую они вскоре въехали, была площадь. Вокруг нее группировались старинные постройки. Если верить Уилде, то многие дома были возведены еще во времена норманнского владычества.

Однако через полчаса эта милая деревушка разочаровала Джанет. Она привыкла к лондонским магазинам с их широким выбором товаров. А здесь, в ирландской глубинке, лавчонки выглядели убого даже по сравнению с деревенскими магазинчиками, которые она посещала в графстве Суррей, неподалеку от поместья своего отца.

И все же Джанет купила в одной из лавок прекрасные ирландские кружева, которые плели на продажу монахини близлежащего женского монастыря, решив, что, вернувшись из ссылки, подарит их сестре и близким подругам.

Когда экипаж свернул на подъездную дорожку, ведущую к усадебному дому Бремблберри-Хилл, солнце уже клонилось к закату. Уилда первым делом распорядилась, чтобы ужин сегодня подали позже, поскольку она и ее гостья задержались на прогулке. Что касалось Катберта, то он, как обычно, был занят в лаборатории, проводя опыты и ухаживая за своими растениями. По мнению Уилды, Берти вряд ли заметит, что ужин перенесли на более позднее время.

Вечер прошел спокойно. Кузен Катберт был за столом необычайно разговорчив и развлекал дам рассказами о своем детстве, проведенном в Англии, вспоминая забавные случаи из жизни матери Джанет, которую знал еще девочкой.

После ужина усталая, но довольная Джанет поднялась в свою комнату. Ей была приятна мысль о том, что завтра рано утром ее не разбудит шум строительных работ. Впрочем, она понимала, что ей придется сдаться и вернуть мистеру О'Брайену похищенные чертежи. Реконструкция западного крыла должна продолжаться.

Лежа в кровати, она представляла себе, где сейчас может находиться О'Брайен. Вероятно, он сидел у горящего очага в каком-нибудь деревенском доме и строил коварные планы мести ей за ее дерзость. Завтра она его приятно удивит. Может быть, Джанет сама отнесет ему чертежи, чтобы увидеть выражение его лица. На этот раз настанет его очередь благодарить ее.

Улыбнувшись, Джанет забылась сладким сном, грезя о поцелуях Даррага О'Брайена.




Развалившись в широком кожаном кресле в уютном кабинете Лоренса Макгаррета, Дарраг потягивал виски из массивного хрустального гравированного бокала. Лоренс, друг Даррага со времен учебы в Тринити-Колледже, пригласил его пожить в своем имении, пока Дарраг будет «забавляться со строительными блоками». Так Лоренс называл занятия архитектурой. Сам Лоренс находился сейчас в Дублине, где у него был городской дом. В имении, кроме Даррага, были только слуги.

Сделав еще один обжигающий горло глоток, Дарраг стал перебирать в памяти события сегодняшнего дня. Леди Джанет так и не вернула ему чертежи.

За такое ребяческое поведение ее следовало бы отшлепать по хорошенькому заду. Из-за ее проделок строители потеряли полдня. Впрочем, простой был не таким уж долгим. Дарраг нашел здесь, в доме Лоренса, копию планов, и после обеда рабочие вернулись на свои места.

Дарраг ожидал, что Джанет, услышав снова шум строительных работ, прибежит на площадку, чтобы узнать, в чем дело. Однако позже он узнал от одного из слуг Мерриуэдеров, что она вместе с кузиной уехала в Инистиодж.

Постепенно в его голове созрел план, и он отпустил своих ребят пораньше с работы.

Допив залпом остатки виски, Дарраг усмехнулся и поставил бокал на стол. «Пойду-ка я спать, – подумал он. – Мне надо набраться сил. Завтрашний день обещает быть очень напряженным и интересным».




Глава 7


Джанет разбудил страшный грохот. Еще не совсем очнувшись от сна, она не сразу поняла, что происходит. Громовые удары сотрясали дом.

Сев на кровати, Джанет попыталась разглядеть в утренних сумерках циферблат часов, стоявших на каминной полке. Одна стрелка была направлена строго вверх, а другая – вниз. Джанет тяжело вздохнула. Шесть часов! Она не верила своим глазам.

Проворчав что-то себе под нос, она отбросила одеяло и встала с постели. Ее босые ноги зашлепали по прохладному мягкому шерстяному ковру. Подойдя вплотную к часам, она снова внимательно взглянула на них. Нет, она не ошиблась. Было раннее утро.

О'Брайен со своими людьми поднял такой шум, который, казалось, был способен разбудить и мертвого. Но как они могли приступить к работе, когда Джанет еще не вернула им чертежи? Вчера они вынуждены были разойтись по домам. Так каким же образом строители сумели сегодня утром обойтись без документации? Может быть, О'Брайену удалось пробраться в ее комнату и завладеть похищенными чертежами? Нет, вряд ли. Слуги заметили бы его, если бы он вдруг осмелился прокрасться в дом и учинить обыск в ее спальне.

И все же Джанет должна была проверить, на месте ли рулон. Подбежав к платяному шкафу, она опустилась на корточки и заглянула под него. Чертежи находились там, куда она их вчера положила. К ним никто не прикасался.




– ...Закончив здесь, мы приступим к реконструкции северного фасада крыла.

Дарраг показал рукой на деревянные помосты, окружавшие ту часть здания, где проходил ремонт. По ним с ловкостью и проворством заправских акробатов двигались строители.

– Стекла для окон должны привезти в конце этой недели, – доложил Рори. – Мне сообщили, что их уже погрузили на судно и скоро доставят сюда.

Дарраг кивнул:

– Отлично. Если мы не выбьемся из графика, они нам скоро понадобятся.

Поговорив еще немного с Даррагом, прораб отправился по своим делам. Когда он ушел, Дарраг взял свою кружку с крепким ирландским чаем и сделал большой глоток.

– Эй, мистер О'Брайен! – раздался вдруг негромкий окрик.

Дарраг сразу же узнал голос леди Джанет и чуть не подавился от неожиданности.

Замерев на мгновение, он стал озираться по сторонам. Однако ее нигде не было видно.

– Я здесь, – громким шепотом произнесла Джанет. – Посмотрите вверх.

Подняв глаза, Дарраг наконец разглядел в рассветных сумерках смутные очертания женской фигуры. Джанет по пояс высунулась из окна второго этажа. Оно, по расчетам Даррага, находилось в конце коридора. Девушка с бледным лицом, облаченная в светлое одеяние, скорее походила на призрак. Однако Дарраг прекрасно знал, что Джанет Брентфорд – живое энергичное существо, а не эфемерное порождение богатого воображения.

Поставив кружку на доски, он зашагал к ней.

– В чем дело, милая? – спросил он, остановившись под окном.

Она спокойно выдержала его пристальный взгляд.

– Вы прекрасно знаете, в чем дело, впрочем, как и то, который теперь час.

Дарраг усмехнулся. Приказывая своим людям начать сегодня работу раньше обычного, он представлял себе реакцию на это леди Джанет. Однако он не знал, что она последует так скоро.

– Мы, кажется, вас разбудили?

Не отвечая на риторический вопрос Даррага, Джанет бросила взгляд на леса, на которых работали строители.

– Нам неудобно здесь разговаривать, – сказала она. – Вы знаете, где в восточном крыле расположен черный ход со стороны огорода?

– Да.

– Подойдите туда через пять минут.

Голова Джанет исчезла, заскрипели петли рам, и она закрыла окно.

Некоторое время Дарраг стоял неподвижно, глядя вверх. На его лице блуждала довольная улыбка. Завернув за угол дома, он направился к черному ходу.

Джанет уже ждала его у незапертой двери. Увидев Даррага, она распахнула ее пошире, давая ему возможность войти в узкий коридор, ведущий к черной лестнице, которой пользовалась прислуга.

Дарраг переступил порог. Бросив взгляд на Джанет, он сразу же заметил, во что она одета. На Джанет была ночная рубашка и тонкий халат. Под полупрозрачным розовым шелком явственно вырисовывались обольстительные формы ее фигуры – округлые бедра, пышная высокая грудь.

Длинные, достигавшие пояса, золотистые волосы Джанет были собраны сзади на затылке и перевязаны белой атласной лентой.

У него заработало воображение. Стоит только потянуть за ленту, и шелковистые пряди свободной волной рассыплются по спине. Дарраг представил, как дотронется до них, погрузит в ее волосы пальцы и ощутит их мягкость. А потом зароется в них лицом, вдохнет их весенний аромат и замрет на мгновение, прежде чем припасть к ее губам.

Он был бы не против снова сорвать с ее уст поцелуй. Или сжать ее в своих крепких объятиях и не отпускать до тех пор, пока она не затрепещет от возбуждения. Вздохнув, Джанет позабудет, зачем пригласила его сюда, и они предадутся страсти...

Однако Дарраг не мог позволить себе подобных вольностей. Джанет и не подозревает о тех желаниях, которые обуревают его. Закрыв за ним дверь, она повернулась лицом к Даррагу.

Он терпеливо ждал, что она ему скажет.

– Не буду ходить вокруг да около, – начала Джанет, – ведь мы оба знаем, зачем я попросила вас прийти сюда. Я признаю свое поражение, мистер О'Брайен. Разбудив в такую рань меня и, следует это подчеркнуть, других домочадцев, вы отомстили мне.

– Это отнюдь не месть. Я обещал, что проучу вас, если вы не вернете мне похищенное, и сдержал слово.

– Я ничего не похищала, – заявила Джанет. Дарраг приподнял бровь.

– Я просто на время взяла ваши чертежи. И собиралась возвратить их вам сегодня утром.

Она протянула ему знакомый рулон. Дарраг взял чертежи.

– Однако вам, как я вижу, в действительности они не очень-то и нужны, – заметила Джанет.

– Вы ошибаетесь, без них я как без рук.

Джанет нахмурилась.

– Но ваши люди уже приступили к работе...

– У меня была копия. Однако она не так подробна, как оригинал. Поэтому благодарю вас за то, что вернули его.

Джанет приоткрыла рот, и в ее глазах цвета морской волны промелькнуло выражение удивления. Похоже, она никак не ожидала, что у Даррага есть второй экземпляр чертежей. Однако она быстро взяла себя в руки, и ее взгляд снова исполнился решимости.

Дарраг едва не рассмеялся, следя за сменой эмоций на ее прелестном лице. Самообладание вернулось к Джанет, и она горделиво вскинула голову. Несмотря на неглиже, она вела себя царственно, как королева.

– Ну хорошо, – промолвила она, – а теперь, когда я вернула вам вашу собственность, думаю, вы не откажете мне в просьбе и распорядитесь, чтобы ваши люди приостановили работу и я бы еще немного поспала.

Дарраг представил, как Джанет поднимается в свою спальню, сбрасывает легкий халат и опять ложится в постель. О, как прекрасна она, должно быть, в одной ночной рубашке!

В его груди снова вспыхнуло желание и обдало его жарким огнем страсти.

– Люди заняты делом, они работают, – заявил он довольно резким тоном. – Я не могу распустить их по домам.

– В таком случае пусть они сделают перерыв. Я уверена, что они сейчас с удовольствием позавтракали бы.

– Они уже это сделали. Строители будут продолжать работу. Это мое последнее слово.

Сложив руки на груди, Джанет стала раздраженно постукивать ногой по полу. Судя по упрямому блеску в ее глазах, она не собиралась уступать.

– Ну хорошо. Я поняла, что сегодня мне уже не удастся поспать. Но завтра, надеюсь, вы начнете работу в обычное время?

– Да, в половине седьмого.

Джанет всплеснула руками.

– Как в половине седьмого?! – всполошилась она. – А как же наш уговор?

– Вы сами нарушили нашу договоренность, похитив мои чертежи. Поэтому мы будем начинать в половине седьмого.

Дарраг с удовольствием увидел, как вспыхнули ее глаза, запылали румянцем щеки от негодования.

– Но это несправедливо! – воскликнула Джанет и очень мило надула губки.

– Если вам не нравится половина седьмого, то я могу приказать своим людям приступать к работе ровно в шесть.

– Да как вы смеете! – возмутилась Джанет. Запрокинув голову, Дарраг расхохотался.

– Мне кажется, – снова заговорил он, успокоившись, – если бы вы действительно хотели подольше поспать утром, то попытались бы уговорить меня пойти вам на уступки.

– Уговорить вас? Каким образом?

Дарраг пожал плечами:

– Вы сами должны это знать. Сдается мне, что вы из тех барышень, которые умеют подольститься к мужчине.

Джанет некоторое время молча смотрела на него.

– Я могла бы смягчить сердце джентльмена, – наконец произнесла она, – но не ваше, сэр. Вы – не джентльмен.

– Вы всегда стараетесь напомнить мне об этом. Но не забывайте, что любой мужчина любит, чтобы его упрашивали. Всем нравятся ласка и лесть. Не зря в народе говорят, что на сладкое слетается больше мух, чем на кислое.

– Значит, вас привлекает сладкое?

«Еще как!» – подумал Дарраг, окинув взором ее женственную фигуру.

Ему так хотелось задержать взгляд на ее пышной груди, однако Дарраг мужественно отвел глаза в сторону. Ему нельзя было расслабляться. И без того этот игривый разговор становился слишком опасным. Дарраг боялся утратить контроль над собой.

– Ну хорошо, я попробую, – промолвила Джанет, не дождавшись ответа. – Мистер О'Брайен, не могли бы вы распорядиться, чтобы ваши люди начинали работу несколько позже? Скажем, в половине девятого утра?

Она произнесла это нежным голосом и одарила его ослепительной улыбкой, которая могла бы растопить и высокогорный ледник. И Дарраг в душе растаял. Он почувствовал учащенное сердцебиение, и его дыхание перехватило так, будто он ощутил удар в солнечное сплетение.

Теперь он понял, почему Джанет так избалованна. Ей никто не мог ни в чем отказать, и она всегда добивалась своего. Стоило ей только поманить кого-нибудь пальчиком, и этот счастливец бежал к ней со всех ног, чтобы исполнить любое ее желание.

Но Дарраг никогда не терял голову при виде хорошенького женского личика. И сейчас он тоже не намерен был уступать Джанет, какой бы прелестной и пленительной она ни была.

– Прекрасная идея, – похвалил он, – еще немного, и я бы сдался. Признаюсь, мне было очень трудно устоять перед искушением. Но как бы то ни было, мы не сможем начинать позже семи. Это все, что я могу для вас сделать.

Как только смысл его слов дошел до ее сознания, улыбка исчезла с лица Джанет и взгляд снова стал ледяным.

– Но вы так и не пошли мне на уступки!

– Почему же? Я перенес начало работы на целый час. Чего еще вы хотите?

– О том, чего я хочу, лучше промолчать. Но зачем вы, коварный человек, заставили меня унижаться и просить вас об уступке?

– Я не вижу в этом коварства, – заявил Дарраг, сцепив пальцы рук за спиной. – И потом, я не слышал никаких униженных просьб. Вы слегка пофлиртовали со мной, не более того.

– Вы обманули меня!

– Вовсе нет, милая. Я сказал, что любой мужчина любит, когда его ласково упрашивают. Я не говорил, что если вы поступите подобным образом, то я соглашусь выполнить вашу просьбу.

– Да вы... вы просто... – задыхаясь от негодования, промолвила Джанет. – И подумать только, что я вернула вам чертежи! Лучше бы я сожгла их!

Глаза Даррага перестали улыбаться.

– Вам повезло, что вы этого не сделали. Иначе вам пришлось бы дорого заплатить за свой необдуманный поступок.

– И что же вы, интересно, можете сделать со мной?

– О, есть множество способов наказать вас за дерзость. Например, я могу распорядиться, чтобы мои люди с завтрашнего дня начинали работу в пять утра.

– Мои родственники не позволят вам будить их ни свет ни заря.

– Я скажу им, что это необходимо для того, чтобы завершить реконструкцию в срок. Мерриуэдеры – очень милые люди. Я уверен, что они позволят нам приступать к работе пораньше.

Волна бурных эмоций накатила на Джанет. Злость на ее лице сменилась отчаянием. Дарраг почувствовал, что его снова охватывает возбуждение. Его с неудержимой силой влекло к Джанет. В гневе она казалась ему еще прекраснее. Однако благоразумие снова одержало в нем верх над вожделением. Он крепче сцепил за спиной руки, боясь дать им волю. Дарраг знал, что если прикоснется к ней, то утратит контроль над собой.

– Итак, милая, остановимся на семи часах? – спросил он.

Повернувшись, Джанет быстро зашагала прочь. Ее просторный шелковый халат развевался от резких стремительных движений.

– Молчание – знак согласия, я правильно понимаю? – крикнул ей вслед Дарраг.

Через несколько секунд в глубине коридора хлопнула дверь. Этот звук эхом прокатился по дому. Вздохнув с облегчением, Дарраг разжал затекшие пальцы рук и улыбнулся.

Поднявшись в свою комнату, Джанет упала на постель и дала волю обуревавшим ее чувствам. В ее душе боролись гнев и обида. О'Брайен разыграл ее. И сделал это очень умело. Мерзавец!

Перед ее мысленным взором вновь возник его образ. Дарраг заворожил ее своей улыбкой, своим обаянием и речами. Она едва не влюбилась в него, ей нравилось флиртовать с ним, хотя это было опасно.

Но в конце концов Дарраг показал ей свое истинное лицо. Оказалось, что все это время он издевался над ней. Ему были смешны ее просьбы и желания. У этого человека нет сердца, он не умеет сострадать. Неужели он не видит, как она измучена и несчастна?

Попав не по своей воле в сельскую глушь, Джанет надеялась, что постепенно привыкнет просыпаться немного раньше обычного. Но это не могло произойти сразу. Джанет пыталась ложиться спать сразу после ужина, но ей было трудно уснуть. Хозяева дома начинали дремать вечером прямо в гостиной. Уилда клевала носом, склонившись над рукоделием, а Катберт время от время засыпал с книгой по ботанике в руках и, вздрогнув, просыпался от собственного храпа. При других обстоятельствах их привычки показались бы Джанет забавными.

Она понимала, что ее родственники – люди пожилые и подобный образ жизни соответствует их возрасту. Но сама Джанет была молода, жизнерадостна и обожала поздние вечера, даже если не проводила их на балах и в театрах. Кроме того, существовала еще одна причина, мешавшая Джанет рано ложиться спать. Ей казалось, что это было бы ее окончательной капитуляцией перед обстоятельствами. А Джанет не желала примиряться с несправедливостью судьбы.

Около полудня Джанет решила подышать свежим воздухом и заняться живописью.

Бетси помогла ей одеться в платье для прогулок, сшитое из плотной клетчатой ткани коричневых тонов. На ноги она надела удобные темные кожаные ботинки, а на голову – практичную соломенную шляпку.

Взяв с собой плед и этюдник, а также корзинку с едой, Джанет отправилась за пределы усадьбы, где простирались пологие зеленые холмы.

Она долго и с увлечением работала.

Если бы сейчас Джанет увидел кто-нибудь из лондонских друзей, то, пожалуй, не поверил бы собственным глазам. Больше всего его изумил бы тот факт, что Джанет способна провести целых полдня в одиночестве, любуясь ирландскими пейзажами. Ей и самой казалось это странным. Но ближе к вечеру она поймала себя на мысли, что впервые за время своего пребывания в этой глуши провела несколько по-настоящему счастливых часов.

Джанет писала с натуры акварелью каменный кельтский крест, замшелый, одиноко стоявший в поле зарослей красновато-фиолетового вереска, золотистых болотных кочек и клочьев яркой зеленой травы, сливавшихся вдали у горизонта в сплошной изумрудный ковер.

Счастливо любуясь пейзажем, она вдруг заметила шагавшего к ней через поле высокого человека. Это был Дарраг О'Брайен.

Что ему здесь нужно?

Сделав вид, что не замечает его, краем глаза она внимательно следила за ним, и видела, что он замедлил шаг, словно не решаясь приблизиться. Джанет стала мысленно внушать ему, чтобы он шел своей дорогой и не подходил к ней. Однако ее флюиды не подействовали на Даррага. Он снова зашагал к ней.

Когда Дарраг остановился на почтительном расстоянии, Джанет затаила дыхание. Он показался ей особенно высоким и мощным здесь, на лоне природы, среди бескрайних полей и пологих холмов, тянувшихся до горизонта.

– Добрый день, леди Джанет, – приветливо поздоровался Дарраг своим низким звучным голосом.

Джанет подумала, что ирландский акцент Даррага придает его интонациям особую мелодичность.

Она продолжала работать, даже не повернув головы в его сторону.

– Вы не будете возражать, если я тихонько постою здесь и понаблюдаю за вами?

Джанет поболтала кисточку из собольего меха в сосуде с водой, а потом обмакнула ее в краску.

– Вы застите мне свет, – заявила она, не глядя на Даррага.

Он отошел в сторону.

– Так лучше?

– Нет.

Ее сердце бешено колотилось. Джанет пыталась унять дрожь в руках, опасаясь, что, кладя очередной мазок, может испортить акварель.

– Вы выбрали прекрасное место, – заметил Дарраг, проигнорировав ее ответ. – Здесь живописные пейзажи, зеленые плодородные поля тянутся до горизонта. Эта местность совсем не похожа на мои родные края, расположенные на западе страны. Там скудная дикая природа. Впрочем, вам понравились бы виды, открывающиеся с берега реки Шаннон. Ветер развевал бы ваши юбки, а в нос бил бы свежий запах воды.

Джанет поняла, что Дарраг любит свою родину и тоскует по ней. Ей почему-то захотелось увидеть эти края. «Впрочем, какое мне дело до родины О'Брайена?» – подумала она, стараясь выбросить из головы мысли о незнакомых местах, где он родился и жил. Вряд ли у Джанет когда-нибудь будет возможность посетить их.

Она метнула на него сердитый взгляд.

– Вы явились сюда просто так или чтобы насладиться торжеством победы надо мной?

– Не придавайте большого значения тому, что произошло вчера. Я уже забыл об этом.

Ему, конечно, было легко забыть ситуацию, которая повернулась в его пользу.

– Я пошел прогуляться, – продолжал Дарраг, – обычно я это делаю, когда мне надо что-нибудь хорошенько обдумать, и увидел вас. Мне было трудно не остановиться. Ваши волосы похожи на великолепный золотистый цветок. Странно, что пчелы и бабочки не кружатся над вами, пытаясь добраться до нектара.

Рука Джанет, в которой она держала кисточку, застыла в воздухе. На сердце у нее потеплело от слов Даррага, однако она тут же обвинила себя в доверчивости.

Нельзя было позволять О'Брайену снова обмануть ее. Ей следовало быть настороже с людьми, которые могли заворожить ее очаровательной улыбкой или мелодичным голосом. Тодди тоже был таким опасным человеком. Он обаял ее сладкими словами и ложными обещаниями, заставил поверить в свою любовь, которой, по существу, не было.

Однако О'Брайен, похоже, не собирался соблазнять ее. Она чувствовала, что он всего лишь дразнит ее и играет с ней, как кот с мышкой. Но Джанет надоело быть безобидной мышкой. Она решила стать с этого дня хищной кошкой.

Опустив кисточку сначала в воду, а потом в краску, она положила еще несколько мазков на бумагу.

О'Брайен внимательно следил за каждым ее движением. Похоже, его не смущало то, что Джанет молчит, никак не реагируя на его слова. Постояв немного, он сделал шаг вперед.

– Я сяду, если вы не возражаете, – сказал он и, прежде чем она успела что-нибудь ответить, опустился на траву рядом с пледом Джанет.

Джанет невольно отметила про себя, что при его мощном телосложении Дарраг был ловким и гибким. Опершись на локоть, он сорвал длинный стебель травы и стал поигрывать с ним. Джанет заметила, что у него изящные длинные пальцы с загрубелыми подушечками.

– У вас несомненный талант, – немного помолчав, промолвил Дарраг и показал травинкой на акварель. – У вас их много?

– Акварелей, вы хотите сказать?

– Да.

– Конечно. Живопись – это искусство, которому обучают всех юных леди.

– Сдается мне, что вы пишете намного лучше большинства ваших сверстниц. У вас настоящий талант.

У Джанет снова потеплело на сердце.

– Вы действительно так считаете?

– Да, я говорю это вполне искренне.

Он улыбнулся, и у Джанет затрепетало сердце. Придя в смятение, она вымыла кисточку и снова окунула ее в краску. Дарраг тем временем растянулся на траве, подложив под голову руки.

– Что вы делаете?! – возмущенно воскликнула Джанет.

– Отдыхаю.

– Да как вы можете вести себя подобным образом в моем присутствии!

– А что здесь такого? По-моему, мы уже во всем разобрались и, я думаю, могли бы заключить перемирие. По крайней мере минут на десять.

– Я не вижу никакой необходимости заключать перемирие, мистер О'Брайен. В конце концов, мы с вами не воевали.

– Если вы так считаете, милая, я искренне рад слышать это. В таком случае продолжайте писать вашу акварель, а я пока подремлю немного.

Джанет, прищурившись, взглянула на Даррага, ожидая от него какого-нибудь подвоха. Она думала, что он тайком наблюдает за ней из-под опущенных ресниц, однако его глаза были закрыты. Что еще замышлял этот коварный человек? Джанет не сомневалась, что сейчас он, наверное, обдумывал очередной фокус, который вскоре собирается выкинуть.

Джанет снова занялась своей акварелью. Однако время от времени она с опаской поглядывала на Даррага. Так прошло несколько минут. Он лежал неподвижно, и лишь его грудь мерно вздымалась и опускалась. Постепенно Джанет успокоилась, решив, что Дарраг без всякой задней мысли действительно хотел поспать на свежем воздухе.

Движимая любопытством, она стала рассматривать его фигуру, пользуясь удобным моментом.

Дарраг действительно был удивительно хорош собой, и Джанет казалось несправедливым, что простолюдин обладает такой великолепной внешностью. Если бы он оделся, как истинный джентльмен, то наверняка выглядел бы очень элегантно.

Прикрыв на мгновение глаза, она представила Даррага в сюртуке, жилете и обтягивающих ноги панталонах. Дарраг наверняка покорил бы сердце не одной женщины. Впрочем, судя по всему, у него и сейчас нет от них отбоя.

«Что это со мной? – вдруг спохватилась Джанет. – Я должна игнорировать его, а не любоваться им». Ей не нравилось, что при взгляде на Даррага ее сердце пускалось вскачь, как чистокровный скакун в финале ежегодных скачек на ипподроме «Аскот». Почему она так реагировала на этого человека? Если Дарраг сумел привести ее в смятение после нескольких дней знакомства, то что же будет дальше?

Его обаяние действительно было неотразимым.

Следя за реконструкцией западного крыла усадебного дома, Джанет пришла к выводу, что Дарраг на редкость талантливый архитектор. Он наверняка получил должное образование, поскольку искусство архитектуры требует не только пространственного воображения и способности хорошо рисовать, но и больших знаний и навыков. Дарраг, должно быть, изучал математику, физику, историю и теорию искусства. Интересно, где и у кого он учился? Этот вопрос очень занимал Джанет.

Джанет давно заметила, что Дарраг говорит как образованный человек. И еще одно качество, присущее Даррагу, Джанет высоко ценила в людях – изобретательность ума. Если бы Дарраг происходил из знатной семьи, Джанет, возможно, влюбилась бы в него, несмотря на его манеры. Если бы он был хотя бы отчасти ей ровней, она не отталкивала бы его от себя столь решительно.

«Боже мой, о чем я думаю?! – ужаснулась Джанет, поймав себя на подобных мыслях. – Наверное, я перегрелась на солнце и у меня слегка помутился рассудок».

Она окинула Даррага испытующим взглядом. Во сне он выглядел по-детски беззащитным. И это подкупало Джанет. Она не могла отвести глаз от трогательной прядки волос, упавшей ему на лоб.

Однако это вовсе не означало, что она была готова спустить ему с рук вчерашнее поведение. Кроме того, Джанет только укрепилась в своем желании добиться, чтобы строители приступали к работе часа на два позже. И сейчас она обдумывала способы достижения своей цели. Пусть Дарраг считает, что она сдалась, признала свое полное поражение. В данном случае это было выгодно ей, поскольку усыпляло бдительность ее противника.

Джанет решила не будить Даррага. Отвернувшись от него, она обмакнула кисточку в краску и снова стала писать. На бумаге уже начали проступать синее небо и похожие на куски ваты облака. Однако тут легкий порыв ветра донес до слуха Джанет пронзительный собачий лай.

Она на мгновение замерла, а затем быстро обвела взглядом бескрайние поля и луга. Лай становился громче.

О'Брайен наконец проснулся и, проведя ладонью по лицу, сел. В тот же момент они увидели огромную, мчавшуюся к ним собаку.

– Витрувий, – пробормотала Джанет.

– Да, он возвращается с охоты, – сказал Дарраг. – Я отпустил его погоняться за кроликами. Он обожает это занятие. – О'Брайен вскочил на ноги. – Не беспокойтесь, – продолжал он. – Я постараюсь перехватить его раньше, чем он заметит вас и попытается лизнуть в лицо.

– О Господи...

Но похоже, было уже поздно. Пес мчался к ним по лугу, помахивая от восторга поднятым хвостом. Завидев Джанет, он понесся еще быстрее.

Тем не менее О'Брайену удалось остановить его громким свистом. Витрувий замедлил бег. Он, как всегда, разрывался между суровой необходимостью повиноваться хозяину и обуревавшими его желаниями. В конце концов он все же остановился и, дрожа всем телом от волнения, устремил взгляд на Джанет.

– У вас в корзинке есть мясо? – спросил О'Брайен.

– Что? – растерялась Джанет. – Вы имеете в виду еду, которую я захватила из дома?

– Да.

– Повар положил мне с собой жареного цыпленка, но...

– Подойдет! – перебил ее Дарраг. – Надеюсь, вы не хотите, чтобы пес перепачкал вас с головы до ног и испортил вам еще одно платье?

Джанет схватила корзинку и, порывшись в ней, достала первое, что попалось под руку. Это было бедро цыпленка.

– Вот.

Она передала кусок цыпленка О'Брайену.

Учуяв запах пищи, Витрувий снова завилял хвостом.

– Сидеть, – приказал О'Брайен. Он снял мясо с косточки и скормил его животному, приговаривая ласковым тоном: – Хороший мальчик, хороший...

Последние кусочки Дарраг бросил на землю, и Витрувий быстро умял их. Подняв морду, пес высунул язык и с довольным видом взглянул на хозяина.

О'Брайен повернулся к Джанет.

– Думаю, этого хватит, – сказал он. – По-моему, мы спасли ваши юбки от грязных лап этого существа... Хм, вкусно пахнет. – Он наклонился и заглянул в корзинку. – Похоже, повар Мерриуэдеров собрал вам с собой изрядное количество еды. Не представляю, как такая стройная девушка, как вы, может все это съесть одна. Вы не будете возражать, если я возьму вот эту ножку?

И прежде чем Джанет успела что-нибудь сказать, он достал из корзинки аппетитный кусок цыпленка и с наслаждением впился в него зубами.

– О, пожалуйста, – саркастическим тоном промолвила Джанет, – угощайтесь.

Проглотив пережеванную пищу, Дарраг усмехнулся, а затем, к ее изумлению, снова наклонился и выудил из корзинки еще один большой кусок. На этот раз грудку.

– Спасибо. Очень вкусно, – с набитым ртом произнес он.

– Сэр, вы ведете себя просто возмутительно! – с негодованием воскликнула Джанет, теряя терпение.

Дарраг подмигнул ей.

– Да перестаньте вы, милая. Ведь я же знаю, что вам это нравится, – сказал он.

Джанет оцепенела, лишившись дара речи.

– Ну ладно, мне пора, – продолжал Дарраг. – Благодарю вас за приятную компанию и восхитительное угощение. Пикник удался на славу.

Озорные искорки зажглись в живых синих глазах О'Брайена. Еще раз усмехнувшись, он повернулся и быстро зашагал прочь. Уже отойдя немного, Дарраг пронзительно свистнул, и Витрувий, сорвавшись с места, бросился вслед за хозяином.




Глава 8


– Мы постараемся не шуметь, – прошептала Джанет, привязывая ремни к ящику.

– Он ужасно тяжелый, миледи.

– Я знаю, но вдвоем мы сумеем волоком протащить его. Нам надо спешить, иначе нас заметят.

С опаской оглядевшись вокруг, Джанет удостоверилась, что их никто не видит. Однако в любой момент из дома мог выйти лакей, решивший прогуляться на ночь глядя, и стать очевидцем очередной проделки Джанет.

– Давай, Бетси! – приказала Джанет.

Согнувшись в три погибели, напрягая все силы, она и ее горничная потащили за собой через лужайку большой деревянный ящик.

– Мы почти у цели, – задыхаясь, прошептала Джанет, стараясь подбодрить Бетси.

Наконец они были на месте.

– Мы не так уж и устали, правда? – заявила Джанет, притворяясь, что ей все нипочем, хотя у нее тряслись поджилки.

– Вы уверены, что мы правильно поступаем, миледи?

– Конечно, уверена, – сказала Джанет, отбросив последние сомнения.

О'Брайен будет взбешен, как петух, которому выщипали хвост. Что же касается рабочих, то они вряд ли расстроятся. Скорее всего эти люди просто улыбнутся, узнав о пропаже. Джанет считала, что оказала им неоценимую услугу.

– Давай перетащим и второй, – промолвила она. Девушки работали еще около часа. А потом достали из ящиков все эти топоры и сверла и спрятали их под кустами.

– Вот и прекрасно, – заявила Джанет, с трудом выпрямляя спину. – А теперь пойдем спать. Завтра утром у тебя будет лишних три часа для отдыха.

– О, спасибо, миледи.

– Можешь спать, сколько тебе будет угодно. Я уверена, что встану очень поздно.




– Говорю же вам, что они пропали.

Дарраг чувствовал, как ему за ворот ползет утренний холодок. Первые лучи восходящего солнца робко озаряли траву в капельках росы. Уперев руки в бока, Дарраг хмуро взглянул на своего прораба.

– Но не могли же у них вырасти ноги, – проворчал он. – Это инструменты, и они не могут сами убежать. Или ты хочешь сказать, что они кому-то понадобились и их украли? Даже если бы и нашелся идиот, который позарился бы на них, он не сможет продать эти инструменты здесь. Да и не стал бы он тащить тяжеленные ящики.

Рори пожал мощными плечами.

– Если их не украли, то где же они? Вчера вечером, как обычно, ребята сложили их в ящики и разошлись по домам.

Дарраг тяжело вздохнул. Он знал, что прораб прав. Он сам вчера вечером перед уходом тщательно осмотрел строительную площадку и убедился, что все в порядке. Ящики с инструментами стояли на своем обычном месте – в подсобном помещении, расположенном в уже отстроенной части крыла.

Если орудия труда не найдутся, вся бригада понесет серьезные убытки. И не только из-за простоя. Им придется ехать в Дублин закупать новые инструменты.

Скорее всего вором был кто-то из рабочих. Однако Даррагу не хотелось верить этому. Он считал своих ребят честными людьми, даже тех парней, которых нанял в соседних деревнях для подсобных работ. Виновных, по мнению Даррага, надо было искать за пределами строительной площадки.

Осмотрев замок на двери, ведущей в подсобку, в которой рабочие оставляли на ночь инструменты, Дарраг нахмурился.

– Дверь не взломана, – задумчиво промолвил он. – Нет никаких признаков того, что здесь побывали воры.

Прораб кивнул.

– Странно все это, – пробормотал он. – Создается впечатление, что кто-то проник в помещение изнутри дома. Но это полная чушь. Кому из домочадцев могли понадобиться инструменты?

Дарраг замер. Его вдруг осенило. Неужели леди Джанет?

Но несмотря на растущую уверенность в том, что это именно она похитила инструменты, Дарраг не мог представить себе, как ей это удалось. Ящики были очень тяжелыми. Ни одна женщина не сумела бы поднять их. Правда, леди Ароматная Роза была необыкновенной женщиной. Там, где ей не хватало силы, она добивалась своего целеустремленностью и решимостью. Но если Джанет действительно была причастна к исчезновению инструментов, то возникал вопрос: где она их спрятала?

– Обыщи всю территорию усадьбы, – распорядился Дарраг, обращаясь к Рори. – Пусть этим займутся все наши ребята.

Брови прораба полезли вверх от изумления.

– Вы считаете, что инструменты все еще здесь, в усадьбе?

– Вероятнее всего, это так. – Дарраг потер руки. – Итак, за работу. Мы должны во что бы то ни стало найти их.

Джанет нежилась в мягкой теплой постели, наслаждаясь последними мгновениями сна.

«О Боже, – думала она в полудреме, не открывая глаз, – как удивительно тихо...» Дом как будто бы тоже погрузился в сон. В нем царили благословенный мир и покой. Лицо Джанет расплылось в блаженной улыбке. Она с наслаждением потянулась. Впервые за последние недели Джанет прекрасно выспалась и чувствовала себя великолепно. В щель между неплотно задернутыми шторами на окне светило солнце. Часы на каминной полке показывали одиннадцать.

Засмеявшись как шаловливый, напроказивший ребенок, Джанет резко села и подпрыгнула на мягкой перине. Ее хитроумный план сработал! Это было здорово. О'Брайен, конечно же, решил, что инструменты украли и ему придется посылать своих людей в Дублин за новыми.

Джанет ликовала в душе. Пока из Дублина доставят новые орудия труда, пройдет много времени, и она вдоволь насладится тишиной и покоем. Она сможет спать сколько душе угодно. Какое блаженство!

Бодрая, в прекрасном расположении духа, она встала с постели и вызвала Бетси. В столь поздний час ей пришлось позавтракать в своей комнате. Джанет попросила горничную сообщить Уилде, что с ней все в порядке и они увидятся сегодня во второй половине дня. Затем она приняла ванну и не спеша оделась, выбрав свое любимое синее поплиновое платье. Она собиралась снова отправиться в поля, чтобы заняться живописью.

Негромко насвистывая бойкий мотивчик, Джанет шла по длинным коридорам дома, направляясь к восточной двери, где всего лишь несколько дней назад произошла ее встреча с О'Брайеном. Дверь выходила в сад. Джанет знала, что ей нечего беспокоиться, Дарраг вряд ли сообщит в полицию о пропаже инструментов. И все же она решила от греха подальше тайком уйти из дома и пробыть в полях до вечера.

Однако, переступив порог, Джанет сразу же поняла, что ей не избежать неприятностей.

О'Брайен, по всей видимости, уже давно поджидал ее. Он стоял, прислонившись к стене, и как только она появилась на крыльце с укрытой пледом корзинкой и этюдником, он с решительным видом направился к ней. Дарраг шел пружинистым шагом и был в этот момент похож на голодного кота, подстерегающего мышь. Да, это был большой опасный хищник, крадущийся к своей добыче и предвкушающий минуты наслаждения, когда он кинется и схватит ее за горло.

– Я угадал время, когда вы выйдете из дома, – заявил он, подойдя к ней.

– Ах, это вы? Добрый день, мистер О'Брайен, – с невинным видом поздоровалась с ним Джанет. – Что привело вас в сад?

Джанет спустилась с крыльца. Дарраг стоял прямо перед ней на дорожке, преграждая путь.

– Вы прекрасно знаете это, коварная девица, – промолвил он. – Если бы вы не вышли сейчас, я все равно придумал бы какой-нибудь предлог и проник в дом, чтобы выманить вас на улицу.

– Простите, но я не понимаю, с какой стати вы решили срочно увидеться со мной.

– Не понимаете?

– Нет. – Джанет надеялась, что ей удастся обойти Даррага и продолжить свой путь. – А теперь позвольте мне пройти.

Она нетерпеливо махнула корзинкой, которую держала в руке.

– Не спешите, вам все равно не удастся сегодня позаниматься живописью. У вас дома есть более важные дела.

– Какие еще дела? – Откинув голову, она рассмеялась. – Что вы такое говорите! Я не занимаюсь домашними делами, для этого есть прислуга.

– Как бы то ни было, но вам придется сегодня заняться ими. Мои люди отыскали большинство инструментов, и теперь вы должны помочь мне найти остальные.

«Вот это да! Как им удалось так быстро обнаружить их?»

– Я в полном недоумении, – пожав плечами, заявила Джанет. – Мне ничего не известно о ваших инструментах. Они разве пропали?

Дарраг фыркнул.

– Вы удивительное создание, – заметил он. – Вы врете не моргнув глазом. Отнесите корзинку и все остальное в дом, а потом возвращайтесь, мы пойдем за инструментами.

– Но откуда я знаю, где они?

Дарраг пронзил ее долгим испытующим взглядом. Джанет с трудом выдержала его.

– Ну хорошо, – сдалась она. – Возможно, мне удастся угадать, где они находятся. Но я не понимаю, почему вы так расстроены. Ведь если хорошенько подумать, то я оказала всем большую услугу.

Дарраг приподнял бровь.

– С чего вы это взяли, милая?

– Я устроила вашим людям выходной день.

– Неужели вы действительно так считаете? Вы думаете, что рабочие отдыхали? Как бы не так! Им пришлось прочесать всю территорию усадьбы, они заглядывали под каждый куст, под каждый камень, под каждое дерево в поисках злосчастных инструментов. Это был не выходной, а впустую потраченный день. И все ради чего? Ради того, чтобы вы поспали утром несколько лишних часов.

– Это было сделано не только ради меня.

– Ошибаетесь. Никто, кроме вас, не жаловался на шум по утрам.

– Это потому, что все остальные обитатели усадьбы привыкли вставать рано. И еще потому, что вы держите всех в кулаке. Вы – настоящий диктатор!

– Если бы это действительно было так, милая, то вы не посмели бы устраивать такие проделки. Моя вина в том, что я слишком многое спускаю вам с рук. Впрочем, хватит болтать. Покажите, где инструменты.

Джанет надула губки.

– Но ведь я иду заниматься живописью, – возразила она.

– Вы можете посвятить этому занятию весь день после того, как мы отыщем их.

И он бесцеремонно взял у нее из рук корзинку и этюдник, отнес в дом и, вернувшись, попросил Джанет следовать за ним.

Кипя от негодования, Джанет зашагала рядом с ним. Она знала, что дааьше спорить с Даррагом было бессмысленно.

Когда они пришли на строительную площадку, там стояла непривычная тишина. Строителей не было.

– А где рабочие? – спросила Джанет. – Вы же сказали, что все они заняты делом.

– После всех сегодняшних треволнений я отпустил их домой.

На губах Джанет заиграла улыбка.

– Так, значит, все же мои действия пошли на пользу вашим людям.

– Нет, это далеко не так. За день простоя они не получат заработную плату.

– Разве им не назначено определенное жалованье? – нахмурившись, спросила Джанет.

– Они получают деньги за выполненную работу. В отличие от домашних слуг, которым назначается оклад, не зависящий от того, сколько часов в день они трудятся.

– О...

У Джанет был такой виноватый вид, что Даррагу стало жаль ее. Ему захотелось успокоить ее, и он едва не признался, что все равно заплатит рабочим за этот день.

Подойдя к небольшому деревянному столу, на котором лежали документы и чертежи, он наклонился и, порывшись в кипе бумаг, извлек из нее список инвентаря, написанный аккуратным почерком.

– Этот перечень поможет нам в наших поисках, – сказал Дарраг.

Захватив с собой пустой деревянный ящик и карандаш, он снова подошел к Джанет.

– Ну что ж, ведите меня, леди Макдуф.

– Мак... кто? – с недоумением переспросила Джанет.

– Макдуф. Леди Макдуф – персонаж пьесы. А теперь пойдемте туда, где спрятаны инструменты.

Джанет, раздраженно вздыхая, шагала по мягкой бархатистой траве лужайки в сопровождении Даррага, который шел за ней. Она пыталась игнорировать его, но ни на минуту не могла забыть о его присутствии.

– Что вы хотите услышать от меня? – наконец спросила она.

– Скажите, где вы начали прятать инструменты прошлой ночью?

Джанет осмотрелась вокруг.

– Я не помню этого точно, – промолвила она. – Хотя светила луна, было довольно темно. Но мне кажется, что первые инструменты я спрятала вон под тем кустом. – И она показала на тутовое деревце. – Ваши люди искали там?

О'Брайен пожал плечами:

– Не знаю. Меня здесь не было, мы разбрелись по всей территории, и я находился в другом месте, когда в этой части сада шли поиски. Мне кажется, самым разумным было бы начать все сначала.

Джанет всполошилась.

– Надеюсь, вы не хотите этим сказать, что мы с вами должны обшарить каждый куст? – с нескрываемой тревогой спросила она.

– Именно это я и предлагаю. Мы должны найти все инструменты, которые вы спрятали. – Развернув список, он ткнул в него пальцем. – Мы будем искать до тех пор, пока не обнаружим все до последнего гвоздя.

– Но... но на это может уйти несколько часов.

– Вы совершенно правы. Именно поэтому я предлагаю приступить к делу незамедлительно.

Джанет вскипела, ей хотелось послать этого нахала к дьяволу. Однако она подавила эмоции и с невозмутимым царственным видом показала рукой на росший неподалеку куст.

– Отлично, – промолвила она. – В таком случае посмотрите, нет ли там чего-нибудь из вашего списка.

Но О'Брайен и не думал повиноваться ее приказам. Поставив деревянный ящик на землю, он скрестил руки на груди.

– Чего же вы ждете? – спросила Джанет.

– Я жду вас, миледи. При сложившихся обстоятельствах, мне кажется, было бы справедливо, если бы именно вы вели поиски.

– Вы хотите, чтобы я ползала под кустами? – возмутилась Джанет. – Но моя одежда...

– Прошлой ночью вы не беспокоились о своей одежде, – перебил ее Дарраг. – Думаю, с ней ничего не случится. Итак, начинайте. Действуйте!

– Но...

– Не волнуйтесь. Я останусь здесь и буду отмечать по списку все, что вы найдете. Кроме того, вам не придется тащить тяжелый ящик, я понесу его сам. Я не хочу, чтобы такая милая девушка надорвалась.

– Вы... вы... – задыхаясь от возмущения, начала Джанет, но так и не смогла найти слов, чтобы выразить свое негодование.

Она чувствовала, что ее бьет мелкая дрожь. Слезы набежали на глаза Джанет, но она сдержала их. Нет, она не позволит себе плакать в присутствии Даррага. Но и убежать Джанет тоже не могла. Она знала, что он бросится за ней, догонит и вернет в сад.

Не сводя с нее своих пронзительных синих глаз, Дарраг терпеливо ждал, когда Джанет отправится на поиски инструментов. Понимая, что он загнал ее в угол, Джанет направилась к кусту. Наклонившись, она раздвинула нижние ветки и стала шарить под ними.

Работа закипела. Они переходили с места на место. Джанет искала инструменты, а Дарраг отмечал найденные предметы в инвентарном списке и складывал их в деревянный ящик.

Солнце сильно припекало, и вскоре на лице Джанет выступили капельки пота. А к тому времени, когда она завершила свою работу, ее платье покрылось влажными пятнами в тех местах, где оно прилегало к телу.

Разогнувшись наконец, Джанет прижала руку к влажному лбу.

– Все, – сказала она, – больше инструментов в саду нет.

О'Брайен пробежал глазами список.

– Нет, еще не все, – возразил он. – Мы не нашли гаечный ключ.

Джанет пронзила его испепеляющим взглядом. О, с каким наслаждением она придушила бы этого наглеца!

– Если вы хотите найти его, то, пожалуйста, ищите сами! – воскликнула она. – Что касается меня, то это был последний куст, под который я заглянула. Все. Дальше действуйте без меня.

Дарраг спрятал улыбку. Он понимал, что терпение Джанет на исходе и больше не следует испытывать его. Честно говоря, она оказалась более стойкой и выдержанной, чем он ожидал. Джанет вела поиски со смирением и самоотверженностью, достойными святого. Окинув ее взглядом, Дарраг пришел к выводу, что она получила хороший урок и с нее довольно. Джанет с растрепанными волосами и раскрасневшимся потным лицом выглядела смертельно уставшей. Вряд ли она после подобного сурового испытания отважится хотя бы еще раз в жизни спрятать какой-нибудь инструмент, даже если ей посчастливится дожить до ста лет.

Несмотря на покорность, проявленную Джанет во время поисков похищенных орудий труда, дух ее вовсе не был сломлен. И Дарраг вскоре убедился в этом.

– Если вы намерены и дальше мучить меня, то я лучше уйду, – вскинув голову, заявила она.

– Да, пожалуй, вам действительно следует вернуться в дом, пока вас не хватились. Но сначала приведите себя немного в порядок. На вашей щеке грязь.

Забыв о том, что ее руки перепачканы землей, Джанет потерла щеку. Дарраг едва сдержал улыбку.

– Теперь она еще грязней, – сказал он.

Поставив ящик с инструментами на землю, Дарраг достал из кармана льняной носовой платок.

– Разрешите мне поухаживать за вами, – промолвил он. Он стер с ее лица налипшую грязь, однако ему не удалось удалить ее полностью. В нескольких шагах от них находился декоративный пруд, и Дарраг, взяв Джанет за руку, подвел ее к воде. Наклонившись, он смочил носовой платок.

– Дайте-ка я попробую смыть грязь.

Джанет понимала, что ей следует взять из его рук платок и самой попытаться привести себя в порядок. Однако она стояла, не шевелясь, и не мешала Даррагу продолжать свое занятие. Джанет чувствовала сквозь влажную льняную ткань прикосновение к своему лицу его сильных и в то же время нежных пальцев и старалась унять бившую ее дрожь, которую она объясняла своей усталостью. После всех издевательств, которым Дарраг подверг ее сегодня, разве могла она испытывать какие-либо другие чувства, кроме возмущения?

Тем не менее она не отступила от него, когда он наконец закончил вытирать ее щеку. И даже заметив, как в его глазах зажегся огонь желания, Джанет не отшатнулась от Даррага. Его рука застыла в воздухе, и он опустил густые ресницы, чтобы скрыть обуревавшие его эмоции.

Казалось, время замедлило свой бег и в этом мире остались только двое – он и она.

Дарраг припал к губам Джанет. Он не мог оторваться от нее до тех пор, пока у него не перехватило дыхание. Внутренний голос приказывал ей оттолкнуть его, однако поцелуи Даррага были так восхитительны, что Джанет не могла заставить себя прервать их. Исходивший от него запах крепкого теплого мужского тела кружил ей голову и приводил все чувства в смятение.

Какое право он имел так обращаться с ней? Этому негодяю, похоже, нравилось мучить и изводить ее. Всего лишь несколько минут назад он, словно конвойный каторжника, заставлял ее нагибаться под каждый куст.

И вот, несмотря на это, Джанет позволяет ему целовать себя и сама находит в этом удовольствие. Внезапно туман в ее голове рассеялся, и она поняла, как низко пала.

– Нет! – задыхаясь, вскричала Джанет, пытаясь вырваться из его объятий.

Дарраг пожирал ее жадным взором, сгорая от страсти. Опустив густые ресницы, он снова попытался поцеловать ее, но она прикрыла его рот своей ладонью.

– Нет, – твердо сказала Джанет.

– Почему? – хрипловатым голосом спросил он. – Вы ведь хотите этого не меньше меня.

– Я этого не хочу, – солгала Джанет, демонстративно вытирая губы рукой. – Я вообще терпеть не могу целоваться. Вы просто... просто застигли меня врасплох.

– Если бы это было так, вы оказали бы мне сопротивление в самом начале. Или вы обычно сначала позволяете мужчине целовать вас, а потом, насладившись ласками, отталкиваете его, чтобы подразнить?

Джанет размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Дарраг перехватил ее руку прежде, чем она успела ударить его.

– Прекратите, – сказал он. – Лучше признайте, что я прав. Вам нравятся мои поцелуи, и мы оба знаем это.

Джанет снова попыталась вырваться из его сильных рук, но ей это не удалось.

– Ну же, милая, я жду, когда вы скажете наконец правду, – промолвил он.

– Вам придется ждать целую вечность.

– В таком случае я силой вырву у вас признание, – заявил Дарраг.

Джанет не успела даже пикнуть, как он снова запечатал ей рот пылким жадным поцелуем. Прижимай ее к своей груди, Дарраг неистово и умело терзал ее рот, что она в конце концов, позабыв обо всем на свете, отдалась на волю чувств.

Постепенно Джанет теряла контроль над собой. Сначала она пыталась не отвечать Даррагу на поцелуй. «Нет, я не сдамся», – внушала она себе. Однако Дарраг был столь обольстителен и нежен, что Джанет не могла противостоять его обаянию. У нее сладко замирало сердце от каждого его прикосновения. «Это дьявол, который явился на землю, чтобы мучить и обманывать меня», – в конце концов решила она.

Несмотря на доводы холодного разума, в ее жилах бурлила кровь. Дыхание Джанет участилось, ноги ослабли. Она была охвачена страстью.

Она в последний раз попыталась что-то возразить и приглушенно забормотала нечто нечленораздельное. Однако ее ропот стих, как только язык Даррага проник к ней в рот. Джанет почувствовала себя кораблем, терпящим бедствие посреди океана. Дрожь пробежала по ее телу.

Находясь в полной власти Даррага, тая от наслаждения в его объятиях, Джанет застонала и прильнула к его груди, лихорадочно вцепившись пальцами в его широкие плечи. Теперь она, отбросив всякое стеснение, неистово отвечала на его поцелуй. Ее язык играл с его языком.

Они потеряли счет времени. Джанет казалось, что прошла целая вечность. Но вот наконец Дарраг прервал поцелуй и слегка отстранил Джанет от себя. Внезапность и резкость его движений разрушили очарование.

Джанет снова попалась в расставленные им сети. О Боже, в то время, когда она таяла в его объятиях, не помня себя от страсти, он сохранял полное самообладание! Она позволила заманить себя в ловушку, влетела, как пчела, в сосуд с подслащенной водой.

Глаза Даррага с расширенными темными зрачками были окружены тонкой полоской синевы.

– И после всего этого вы будете утверждать, что вам безразличны мои прикосновения? – с усмешкой спросил он. – Или, может быть, я должен еще пару раз поцеловать вас, чтобы доказать свою правоту?

Джанет дала себе слово, что когда-нибудь отомстит ему, проучит его как следует. Он это заслужил своим возмутительным поведением. Джанет была уверена, что если хорошо постарается, этот мужчина будет ползать у ее ног, моля о любви и ласке. Но этому виду возмездия еще не время, решила она. Сейчас она должна применить другие средства, с помощью которых можно было бы стереть с лица Даррага ухмылку.

– Я сама не знаю, хочется ли мне, чтобы вы поцеловали меня, или нет, – промурлыкала она.

Дарраг с изумлением посмотрел на Джанет, которая с шаловливым видом провела по его груди пальчиком с ухоженным ноготком.

– Но зато я точно знаю, чего мне действительно хочется, – елейным голоском промолвила она.

Дарраг скептически усмехнулся, но все же решил продолжить эту игру.

– И чего же именно вам хочется, милая?

– Вот этого!

И Джанет сильно толкнула его, упершись ладонями ему в грудь. При других обстоятельствах ей вряд ли удалось бы справиться с ним. Однако уязвленное самолюбие и жажда мести придали ей сил. Эффект неожиданности тоже сыграл свою роль. Атака была внезапной и ошеломила Даррага. Он попятился, поскользнулся на влажной траве, смешно замахал длинными руками, пытаясь сохранить равновесие на краю берега, однако, не удержавшись, с изумленным выражением лица бултыхнулся в пруд.

Темная, покрытая ряской вода на пару мгновений сомкнулась над его головой, но Дарраг вскоре снова появился над ее поверхностью, изрыгая энергичные ругательства на непонятном Джанет, наверное гэльском, языке. Стоя по грудь в воде, Дарраг метнул в сторону Джанет негодующий взгляд и вытер ладонью мокрое лицо. С его волос струилась вода.

Джанет с удовольствием наблюдала, как он раздраженно смахнул со лба липкий комок водорослей. Поморщившись от отвращения, Дарраг сдвинулся было с места, но вдруг замер, присел, прогрузив руку в воду, и, выпрямившись, достал из воды гаечный ключ.

Джанет покатилась со смеху.

– Ну вот вы и нашли последний недостающий предмет! – весело воскликнула она. – Какая удача! Хотите, я отмечу его в вашем инвентарном списке?

Дарраг бросил на нее сердитый взгляд.

– У меня есть идея получше, – буркнул он. – Подойдите к кромке воды и подайте мне руку.

Джанет покачала головой:

– Вы хотите, чтобы я тоже оказалась в воде? Как бы не так! На этот раз я вас раскусила, Дарраг О'Брайен, так что держитесь от меня подальше!

– А что, если я не буду этого делать? – нахмурившись, промолвил он и выбрался из пруда.

С него струйками стекала вода. Джанет решила не играть с огнем и, повернувшись, быстро зашагала к дому.

– Вы правильно поступили! – крикнул Дарраг ей вслед. – Уносите ноги, пока не поздно!

Джанет звонко рассмеялась и бросилась бежать. Она знала, что Даррагу ничего не стоит догнать ее, и упрекала себя за то, что в глубине души хочет этого.




– Что с тобой случилось, старина? Ты решил искупаться в одежде и сапогах?

Жалкий продрогший Дарраг бросил на своего друга свирепый взгляд. Сказав на гэльском языке, куда Лоренс Макгаррет должен засунуть свои вопросы, он повернулся и направился к лестнице.

Лоренс засмеялся, качая рыжеволосой головой.

– Я все равно добьюсь от тебя правды, приятель! – крикнул он вслед Даррагу. – Не думай, что я это так оставлю!

И Лоренс сдержал свое слово. За восхитительным ужином, состоявшим из сочного мяса жареного ягненка и картофельного пюре с маслом и тушеным луком-пореем, он постепенно разговорил Даррага и узнал от него, что произошло в усадьбе Мерриуэдеров.

– Так, значит, она столкнула тебя в пруд? – прыснув со смеху, переспросил Лоренс и жестом приказал лакею убрать со стола пустую посуду.

Дарраг, успевший уже переодеться в сухую одежду, согреться и успокоиться, удобно расположился в кресле. В столовой уютно потрескивал огонь в камине. Допив вино, Дарраг поставил изящный хрустальный бокал на белоснежную льняную скатерть и откинулся на спинку кресла.

– Эта леди, наверное, настоящая дикая кошка, – заметил Лоренс. – Необузданная и своевольная.

Дарраг, конечно, не все рассказал своему другу, однако достаточно для того, чтобы у него сложилось впечатление о Джанет.

– Она очень живая и энергичная, этого у нее не отнять, – сказал Дарраг.

– Узнаю истинную ирландку! Я бы с удовольствием познакомился с ней, с этим огненным смерчем. Скажи, она тоже рыжеволосая? – спросил Лоренс, показав на свою голову.

Дарраг взял хрустальный графин и налил себе еще вина. Подняв бокал, он выпил и поставил его снова на стол.

– У нее золотистые волосы, белоснежная кожа, – ответил он. – Она прекрасна, как первые лучи восходящего солнца. Но Джанет не ирландка, она – англичанка.

Лоренс нахмурился. Его сведенные на переносице огненно-рыжие брови были похожи на яркие флаги.

– Хм...

– Что означает это междометие? – поинтересовался Дарраг.

– Ты прекрасно это знаешь, – проворчал Лоренс. – От англичанок одни неприятности, особенно если они аристократки. А я предполагаю, что твоя Джанет знатного происхождения.

Дарраг вспомнил манеры и заносчивость леди Джанет.

– О да, она истинная аристократка, – сказал он. – Джанет приходится Мерриуэдерам дальней родственницей, она – дочь английского графа. Как я понял, домашние сослали ее сюда из-за какого-то связанного с ее именем скандала.

– Это еще одна причина, по которой тебе следует прекратить все игры с ней. Почему ты мне сразу не сказал, что она – кузина Мерриуэдеров? У тебя все в порядке с головой, приятель? Ты же знаешь, как англичане относятся к ирландским парням, даже тем, у кого есть деньги и титулы.

– Не вижу причин для беспокойства, Лоренс. Почему ты так встревожился? Это безобидный легкий флирт, я не собираюсь ухлестывать за Джанет.

Лоренс фыркнул и потянулся за графином.

– Ты всерьез так считаешь? – с сомнением в голосе спросил он. – Меня беспокоит то, что весь вечер ты говоришь только об этой девушке.

– По твоему настоянию, Лоренс.

– И еще меня тревожит выражение твоих глаз.

– А что не так с моими глазами?

– Их лихорадочный блеск свидетельствует о том, что ты уже влюбился в эту девицу. Ты постоянно думаешь о ней, это к добру не приведет.

Дарраг набычился, на его скулах заходили желваки.

– Мои глаза блестят потому, что я выпил слишком много вина, – проворчал он. – А если ты думаешь, что я влюблен в эту девицу, то ты просто спятил. Она, конечно, хороша собой, но влюбиться в нее... Нет, я на это не способен. – Он помолчал, а затем продолжал с мрачным видом: – Эта девушка – как заноза. Разве можно влюбиться в то, что раздражает? – Однако его слова не убедили Лоренса.

– Знаешь, мне не хотелось бы, чтобы тебе разбили сердце, – вздохнув, промолвил он. – Тебе надо жениться на хорошей ирландской девушке, как советовала тебе мама. Забудь ты эту Джанет.

– Не волнуйся, Лоренс, – успокоил его Дарраг. – Мое сердце останется в целости и сохранности. Завтра с утра мои ребята возобновят работу. Я уверен, теперь она пойдет семимильными шагами. Мы закончим реконструкцию до первых холодов и покинем усадьбу Мерриуэдеров. А вскоре после этого Джанет уедет в Англию. Мы с ней больше не увидимся.

Даррага охватила странная грусть, когда он представил, что ему предстоит расстаться с Джанет. Он не сомневался, что рано или поздно Джанет Роуз Брентфорд вернется на родину. И тогда их будет разделять не только суша, но и море.

Дарраг был благодарен Лоренсу за то, что тот, заметив изменения в настроении друга, перевел разговор на другую тему, и они поговорили о спорте и лошадях, а затем отправились спать.

Дарраг никогда даже не помышлял о женитьбе. Он был слишком занят – учился, путешествовал, работал, чтобы восстановить благополучие своего семейства. Но, конечно, все эти годы Дарраг не мог обойтись без женщин. Особы, с которыми он развлекался, хорошо знали свое место и не ждали от Даррага клятв в вечной любви или каких-нибудь обещаний.

Если бы Дарраг когда-нибудь и решил жениться, то, конечно же, выбрал бы себе в жены не избалованную английскую красавицу, которая считала себя центром вселенной. Он нашел бы нежную девушку с мягким характером, заботливую, простодушную, неприхотливую. Она наполнила бы его жизнь счастьем и любовью. А от Джанет, этой дикой своевольной кошки, ему не было бы покоя ни днем, ни ночью.

Хотя, с другой стороны, жизнь с леди Джанет не была бы унылой и скучной. Она изобиловала бы сюрпризами и бурными сценами. В душах супругов всегда тлела бы страсть, готовая в любую минуту вспыхнуть с новой неистовой силой. Дарраг застонал и беспокойно заворочался в постели, представив себе эти вспышки. Его охватило возбуждение.

О Боже, а вдруг Лоренс прав? Что, если Дарраг действительно влюбился в Джанет? Может быть, за играми, в которые он играет с леди Ароматной Розой, скрывается нечто большее?

Встав с постели и подойдя к окну, Дарраг открыл его, чтобы впустить в комнату свежий ночной воздух. Лунный свет заливал спящую лужайку, похожую на серебристую реку. Однако Дарраг не замечал красот летней ночи. Его невидящий взор был устремлен вдаль. Где-то заухала сова.

«Нет, это полная ерунда, – подумал он, – у меня с ней не может быть никаких серьезных отношений». Леди Джанет восхищала его своей дерзостью и строптивостью. Однако он умел вовремя остановиться и не терял контроль над своими эмоциями. Ни о какой любви не могло быть и речи.

И все же Лоренс в чем-то был прав. Играть с этой девушкой было опасно. Когда высекаешь огонь рядом с пропитанным нефтью трутом, рискуешь устроить пожар. Дарраг решил, что ему надо держаться подальше от Джанет.

Скоро он покинет усадьбу и больше никогда не увидит Джанет.




Глава 9


В течение следующих нескольких дней Джанет вела себя осторожно. Она старалась не выходить из дома, опасаясь новых встреч с О'Брайеном.

Сидя у окна одной из спален для гостей, она делала карандашом наброски. Утром прошел сильный дождь, и в полях было мокро, поэтому Джанет решила остаться дома.

Из окна открывался прекрасный вид на расположенную внизу строительную площадку. Бригада Даррага работала не покладая рук. После вынужденного простоя они с утроенной энергией взялись за дело и наверстали упущенное.

Джанет боялась, что после ее проделки Дарраг из вредности прикажет своим людям снова приступать к работе ни свет ни заря. Однако на следующий день после памятных событий она проснулась от шума на стройплощадке в семь часов. Кстати, всю ночь ей снились поцелуи О'Брайена, и это удручало ее.

В поле зрения Джанет появился О'Брайен. Он ловко двигался по стройплощадке своей характерной пружинящей походкой. Его густые каштановые волосы поблескивали На солнце.

Закусив нижнюю губу, она следила за каждым его движением. Дарраг прошел через двор к стоявшему под открытым небом сбитому из досок столу, на котором были разложены чертежи. Те самые бумаги, которые недавно прятала от него Джанет.

Сверившись с чертежами, Дарраг отдал какое-то распоряжение группе рабочих.

Дарраг был одет как обычно, в простые коричневые брюки, зеленый хлопчатобумажный жилет, белую рубашку и шейный платок. На ногах у него были высокие кожаные ботинки. Небрежно закатанные рукава раздражали Джанет, однако она не могла отвести взора от темных волос, росших на его сильных мускулистых руках.

Джанет провела кончиком языка по пересохшим губам. Опомнившись, она отвела взгляд от окна и снова занялась набросками. Ее карандаш быстро заскользил по бумаге. Через полчаса портрет, который она набрасывала, принял сходство с О'Брайеном. Все разрозненные штрихи, линии и точки сложились в один законченный образ. С листа бумаги на Джанет смотрел красивый обольстительный мужчина. Но у него были рога и хвост.

Лукавая улыбка заиграла на губах Джанет. Она была довольна своей работой.

* * *


Явившись на следующее утро на строительную площадку, Дарраг был озадачен странными взглядами, которые бросали на него рабочие. Ему казалось, что они прятали кривые ухмылки. Озадаченный подобным поведением строителей, Дарраг внимательно огляделся вокруг, но не заметил ничего необычного.

Однако, подойдя к северной стене здания, он все понял. На установленных здесь недавно лесах красовался его портрет. Дарраг замер от неожиданности. Это, несомненно, было новой выходкой Джанет.

Она изобразила его в полный рост в облике сатаны. Благодаря таланту леди Джанет сходство было поразительным. Она сумела воссоздать его характерные черты так искусно, что не оставалось сомнений в том, кто именно нарисован на большом листе бумаги цветными карандашами. Глаза были изображены черным и красным цветом, будто он только что явился из пламени, горевшего в преисподней. Из его темных волос выглядывали рожки, на которых играли огненные блики. Разветвленный хвост и когтистые лапы завершали изображение.

Дарраг заметил, что на площадке установилась мертвая тишина. Все ждали, как он отреагирует на рисунок.

До него вдруг дошел скрытый смысл ее проделок. Она хочет возобновить их опасную игру? Хочет привлечь его внимание?

Эта мысль доставила ему огромное удовольствие, и он, к изумлению рабочих, откинув голову, громко, от души, расхохотался.

– Поразительное сходство, правда? – обратился он к строителям. – Особенно хвост и рожки. Предупреждаю, что я пущу их в ход, если вы немедленно не приступите к работе.

Строители покатились со смеху. Рори добродушно похлопал его по плечу и заговорил с ним о деле. Дарраг осторожно снял рисунок с лесов и, аккуратно свернув в рулон, положил на свой стол рядом с чертежами.

* * *


Сидя у окна спальни, Джанет печально следила за каплями дождя, стекавшими по стеклу, и время от времени вздыхала от скуки.

Из-за дождя рабочие сегодня после обеда ушли со стройки, и в доме воцарилась тишина. Ее нарушали лишь барабанная дробь капель по крыше и шум воды, стекающей по желобам.

Эти дни Джанет не виделась с Даррагом О'Брайеном. Впрочем, ей не очень-то и хотелось встречаться с ним.

Она вспомнила то утро, когда прикрепила к строительным лесам на всеобщее обозрение его изображение в образе дьявола.

Рабочие по очереди подходили к портрету, рассматривали его и от души смеялись. Джанет было приятно, что они по достоинству оценили ее работу. Джанет с большим нетерпением ждала появления Даррага. Она думала, что, взглянув на ее рисунок, он взорвется от бешенства.

Однако вопреки ее ожиданиям Дарраг расхохотался и сострил по поводу своего сходства с изображением.

Джанет не сомневалась, что Дарраг разыщет ее в тот же день или на следующий, чтобы поговорить. Однако, похоже, он и не собирался искать с ней встреч. Джанет, конечно, сама могла бы разыскать О'Брайена, но ей было трудно придумать предлог для встречи. После того урока, который Дарраг преподал ей, заставив разыскивать похищенные и спрятанные строительные инструменты, Джанет решила, что ей лучше держаться подальше от этого человека и больше не пытаться насолить ему. И хотя шум, начинавшийся на площадке с раннего утра, как и прежде, раздражал ее, она отказалась от дальнейшей борьбы с Даррагом. Джанет поняла, что не сможет настоять на своем.

Стыдясь собственной слабости, Джанет время от времени тайком пробиралась в спальню для гостей, чтобы издали понаблюдать за Даррагом. Она говорила себе, что делает это просто от скуки и из праздного любопытства. Обычно она ненадолго задерживалась в комнате.

Она убеждала себя, что не должна испытывать к этому человеку никаких нежных чувств. Они жили в двух разных мирах, и у них не было ничего общего. Англичанка знатного происхождения, считала она, не может увлечься обычным ирландцем, который ничем не отличался от своих соотечественников, кроме профессионального мастерства.

И все же Джанет задевало за живое то, что Дарраг не искал встреч. Она решила, что он слишком занят своей работой и ему, наверное, просто не хватает времени на общение с ней. Реконструкция западного крыла усадебного дома шла полным ходом и требовала напряжения всех его сил. Джанет по достоинству оценила красоту возводимого Даррагом здания. Эта величественная постройка радовала глаз.

Она была выдержана в едином с другими частями дома классическом стиле, однако внешний декор западного крыла был не бездумным повторением архитектурной традиции, а ее развитием. Тот, кто ничего не знал о пожаре в Бремблберри-Хилле, не догадался бы о том, что часть дома была восстановлена буквально из руин.

Интерьеры же реконструированного здания, над отделкой которых трудились сейчас строители, выглядели более современно. При их проектировании Дарраг сделал акцент на функциональности и комфорте. Каждое помещение отвечало своему назначению, и в то же время в нем сохранялась атмосфера тихого сельского уюта, не лишенного элегантности.

Отдельно от крыла располагалась сложная по своей архитектуре оранжерея со стеклянными стенами. Эта постройка тянулась в небо, словно фантастический сверкающий собор. Небольшое каменное квадратное здание, в котором должна была разместиться лаборатория Берти, Дарраг решил возвести подальше от усадебного дома во избежание новых неприятностей.

После своего завершения реконструкция, несомненно, должна была поразить воображение хозяев и гостей усадьбы.

Неделя проходила за неделей, а в жизни Джанет ничего не менялось.

Ее милые добрые родственники на поверку оказались настоящими затворниками. Берти все время проводил в библиотеке и лаборатории, читая, ухаживая за своими растениями и ставя опыты. Уилда занималась садом, Джанет обнаружила, что Уилда почти всю работу делает сама. На прошлой неделе она предложила своей гостье обрезать розовые кусты и подготовить клумбу для высадки осенних цветов. И умиравшая от скуки Джанет неожиданно для себя согласилась помочь Уилде и с удовольствием поработала в саду.

Вздохнув, она понуро опустила голову и поежилась. Холодные капли дождя продолжали барабанить в окна. От тяжелых дум ее отвлек негромкий стук в дверь.

– Войдите, – сказала Джанет, выпрямившись на стуле.

В дверях появилась служанка с серебряным подносом, на котором лежало письмо.

– Это для вас, миледи, – сделав книксен, сообщила она. Джанет взяла письмо с подноса.

– Спасибо, вы можете идти, – промолвила она. Служанка снова поклонилась и, выйдя из комнаты, закрыла за собой дверь.

Взглянув на конверт, Джанет сразу же узнала сургучную печать герцога Рейберна. Должно быть, письмо было от Вайолет. Сам герцог не стал бы, пожалуй, писать ей и под дулом пистолета. Настроение Джанет заметно улучшилось. Она радостно улыбнулась и, откинувшись на спинку стула, вскрыла конверт серебряным ножом для разрезания бумаг.

«Дорогая сестра!

Надеюсь, ты находишься в добром здравии и у тебя все хорошо, насколько это, конечно, возможно в твоих обстоятельствах. Я помню свое обещание и обязательно снова попытаюсь поговорить о тебе с мамой при следующей встрече. Хотя я не уверена, что она захочет выслушать меня.

Недавно мама ездила на ежегодный музыкальный вечер в дом леди Симмерсон, и, по ее словам, гости за ее спиной постоянно шептались о нас с тобой и устроенном нами скандале. На следующий день у нее случился нервный припадок, и она вынуждена была провести в постели целую неделю. Она регулярно переписывается со мной, однако в ее письмах много колкостей и придирок. Боюсь, что, если бы я не была беременна, она вообще прекратила бы со мной всякое общение».

Джанет фыркнула. Она прекрасно знала, что у их матери был тяжелый характер, и представляла, какие чувства сейчас испытывала ее сестра. До скандала мать никогда не ссорилась с Джанет и не высказывала ей никаких претензий, даже когда она заслуживала серьезного выговора. Но, сослав дочь в Ирландию, она всего лишь два раза написала ей. Первый раз, чтобы убедиться, что Джанет прибыла в дом родственников, а второй – чтобы отчитать ее за все выходки, которые навлекли позор на их семью.

Вздохнув, Джанет стала читать дальше.

«А теперь мне хочется сообщить тебе новости. У меня огромный живот. Мой дорогой Адриан пригласил доктора Монтгомери и попросил его осмотреть меня. Доктор прослушал мой живот с помощью какого-то странного маленького прибора и заявил, что отчетливо различает биение двух сердец. Он полагает, что у меня будут близнецы! Адриан побледнел как мел от такого известия, он ужасно беспокоится о моем здоровье. Однако доктор убедил его в том, что роды пройдут хорошо, без осложнений. Ты только вообрази себе, Джанет, у меня будут близнецы! Как ты думаешь, они тоже, как и мы, будут на одно лицо?»

Джанет опустила руки, в которых держала письмо, на колени. Ее вновь охватила тоска по дому. Несмотря на прежние размолвки, сейчас ей хотелось оказаться рядом с сестрой и помочь ей пережить этот трудный период ее жизни. Тон письма Вайолет был бодрым, однако Джанет чувствовала, что ее сестра сильно нервничает. Если родители не разрешат Джанет вернуться в ближайшее время, то она пропустит не только роды, но и крестины, которые, судя по срокам беременности сестры, должны состояться этой зимой. Вот досада!

Она хотела написать ответ Вайолет, но, взглянув на часы, поняла, что ей пора переодеваться к ужину. Положив листок бумаги в конверт, Джанет позвонила Бетси.

* * *


– ...он говорит, что работа движется очень быстрыми темпами, – сказал Берти, пережевывая лосося, приправленного соусом из каперсов. – Западное крыло будет окончательно готово уже через месяц.

Уилда улыбнулась, разделяя радость мужа.

Комок подкатил к горлу Джанет. Чтобы избавиться от него, она потянулась за бокалом вина. Через месяц строители покинут усадьбу, а вместе с ними уедет и мистер О'Брайен. Казалось бы, Джанет должна была радоваться этому известию. В доме воцарится тишина, и она сможет спать по утрам, сколько ей будет угодно.

Однако вместо того чтобы обрадоваться, Джанет нахмурилась и с грустным видом подцепила на вилку кусочек рыбы. У нее почему-то было тяжело на сердце. Наверное, ей просто не хватало ярких впечатлений. Джанет необходимо было развеяться, прервать череду унылых монотонных будней. Если бы она была сейчас дома, то устроила бы праздник.

Джанет замерла на мгновение, а затем пригубила вина. Почему эта мысль не пришла ей в голову раньше? Отложив вилку в сторону, она промокнула губы салфеткой.

– У меня родилась замечательная идея, – заявила Джанет. – Мы должны устроить бал.

Брови Уилды полезли вверх от удивления, а кузен Катберт нахмурился.

– Дорогая моя, но мы никогда в жизни не давали балов, – возразила миссис Мерриуэдер. – Я вообще не помню ни одного большого приема гостей в этой усадьбе, за исключением, пожалуй, праздничного обеда, который мы устраивали несколько лет назад для друзей и родственников.

Джанет едва не закатила глаза от досады. Однако она понимала, что ей следует быть терпеливой.

– В таком случае вам тем более необходимо устроить большой праздник. И лучшего повода, чем завершение реконструкции усадебного дома, для этого не найти. Это событие надо обязательно отметить.

Берти хмыкнул с недовольным видом.

– Возможность пользоваться заново отстроенным крылом дома и новой лабораторией для меня уже радость, – проворчал он. – Не понимаю, зачем еще приглашать сюда гостей и наводнять усадьбу посторонними людьми?

– А как же ваша оранжерея? – спросила Джанет. – Неужели вам не хочется похвастаться замечательными редкими растениями? У вас наверняка есть коллеги, которые пришли бы в восторг от вашей коллекции цветов.

Берти ответил не сразу. Слова Джанет не оставили его равнодушным.

– Вообще-то вы правы, – наконец задумчиво промолвил он. – У меня много знакомых среди членов Королевского общества садоводов. Они живут не только в Дублине, но и в других частях Ирландии. Однако я не сомневаюсь, что многие из них согласились бы приехать сюда ради того, чтобы увидеть мой Epidendrum nocturnum. Да, пожалуй, праздник по случаю завершения реконструкции был бы превосходным предлогом собрать их здесь и продемонстрировать им мою коллекцию.

– Вот видите! – воскликнула Джанет, стараясь скрыть свою радость, и обратилась к миссис Мерриуэдер: – А вы, кузина Уилда, наверняка не отказали бы себе в удовольствии проверить в деле карточные столы в новом помещении для игры в карты. Вообразите только, как вам было бы приятно собрать там своих подруг и знакомых, разделяющих ваше увлечение.

Мягкая улыбка заиграла на губах пожилой дамы.

– О, эта мысль почему-то не приходила мне в голову! А ведь правда, мы могли бы сыграть в карты в новой гостиной, устроенной для этой цели!

– Ну конечно, – с энтузиазмом поддержала ее Джанет. – Ни один бал не обходится без игры в карты. Это развлечение предназначено для тех, кто не любит танцевать. Ведь в конце концов на балу всем должно быть хорошо и весело. К вашим приятельницам, с которыми вы обычно играете в вист, наверняка присоединятся другие дамы знатного происхождения, живущие по соседству с вашей усадьбой.

– Да, у нас есть соседи, которые с удовольствием примут приглашение приехать на наш праздник, – сказала Уилда и тут же в тревоге прижала руку к груди. – Но, дорогая моя, боюсь, я не смогу организовать такой большой прием.

Однако Джанет поспешила успокоить ее:

– Предоставьте это мне и ни о чем не волнуйтесь. У меня большой опыт в организации званых вечеров и приемов. У нас всего лишь месяц на подготовку, но я уверена, что мы справимся с нашей задачей и устроим грандиозный бал. Держу пари, что о празднике в вашей усадьбе люди будут говорить целый год. А может быть, даже и несколько лет. Вашим коллегам из Дубли на будут завидовать те, кто не попал на этот праздник.

Джанет, охваченная возбуждением, захлопала в ладоши.

– Итак, договорились? У нас будет бал?

Берти и Уилда, смущенно переглянувшись, кивнули.

– Да, дорогая, давайте попробуем устроить праздник для наших друзей и знакомых, – сказала Уилда.




Глава 10


Следующий месяц прошел быстрее, чем два предыдущих. Джанет с головой ушла в организацию бала в доме Мерриуэдеров.

Утром в тот день, когда в усадьбу должны были съехаться гости, она встала довольно рано и отправилась в бальный зал, чтобы проверить, всели готово к празднику. В просторном помещении пахло воском, которым слуги недавно тщательно, до блеска натерли паркет, и свежими цветами.

– Нет-нет, – запротестовала она, взглянув на один из букетов. – Розовые и белые штокрозы со спаржей перенесите вон туда, на буфет. А вот хризантемы нужно поставить в напольные вазы рядом с подиумом, на котором разместится оркестр.

Миссис Айвори кивнула и велела стоявшим неподалеку лакеям, ожидавшим распоряжений экономки, сделать так, как сказала леди Джанет.

– А как быть с пирожками, миледи? Мы хотели сделать для них начинку из омаров. Но торговец морепродуктами, приезжавший сегодня в усадьбу в половине седьмого утра, привез все, что мы заказывали, кроме омаров. – Миссис Айвори сокрушенно покачала головой. – Повар устроил ему нагоняй. Но что нам теперь делать?

Джанет глубоко задумалась, наморщив лобик.

– У нас много креветок, не так ли? – наконец снова заговорила она.

– Да, миледи. Более чем достаточно.

– В таком случае велите повару приготовить какое-нибудь блюдо с креветками и подать на стол побольше устриц. Это будет достойной заменой.

– Отлично, миледи.

– У вас есть еще вопросы ко мне?

– Пока нет, миледи. Слуги вымыли хрусталь и почистили серебро. Вставили в люстры новые свечи. Для гостей, которые останутся у нас на ночь, приготовлены комнаты. Их слуг тоже удобно разместят на той половине, где живут наши лакеи.

– Превосходно. Теперь я уверена, что мы успеем все устроить к приезду гостей.

Экономка сделала реверанс, собираясь удалиться из зала.

– Одну минутку, миссис Айвори, – остановила ее Джанет. – Я хотела бы поблагодарить вас и всю прислугу от себя лично и от имени моих кузенов за прекрасную работу в течение этого месяца. Даже слуги в усадьбе моих родителей в графстве Суррей не смогли бы лучше справиться с поставленной задачей.

Полное лицо экономки расплылось в широкой радостной улыбке.

– Хорошо, миледи, я передам слугам слова благодарности. Вы очень добры. Мы постараемся не оплошать сегодня вечером. А теперь позвольте мне удалиться, леди Джанет, мне надо поговорить с поваром о креветках и устрицах.

В последнее время Джанет заметно ожила. Она находилась в своей стихии. По ее мнению, ничто не могло сравниться с теми острыми ощущениями, которые возникали у нее в ожидании праздника.

Джанет, не жалея сил, занималась его подготовкой. Сначала милая добрая Уилда пыталась ей помочь. Но она не привыкла к суете и постоянным заботам и вскоре опустила руки. Джанет с радостью взяла все хлопоты на себя. Она была похожа на закаленного в боях генерала, принявшего на себя командование армией накануне решающего сражения. Ее умению сплачивать ряды своих бойцов позавидовал бы сам Веллингтон. Джанет вникала во все детали организации праздника – от написания приглашений до меню и выбора вин, которые должны были подаваться к столу.

Уилде она доверила лишь одно – составление букетов. Кузина Джанет была в восторге от этого поручения. Что касается Катберта, то, передав Джанет список своих друзей и коллег, которых надо было пригласить на праздник, он заперся в своей лаборатории и с тех пор выходил оттуда лишь для того, чтобы поесть.

Вскоре лакеи вышли из бального зала, и Джанет осталась одна. Она обошла все помещение, любуясь его декором. Роскошные драпировки из красно-коричневого бархата, стены, оклеенные китайскими обоями с выпуклым рисунком, выдержанным в золотисто-красных тонах, натертые до блеска паркетные полы, двойные ажурные занавеси на окнах, в которые вливался свет.

В доме было непривычно тихо. Наконец-то Джанет была избавлена от шума неугомонных плотников и каменщиков О'Брайена. Реконструкция усадебного дома закончилась три дня назад. На прошлой неделе, когда строители все еще наводили последний глянец, Джанет охватила паника. Ей казалось, что работы никогда не завершатся и это обстоятельство сорвет бал, организацией которого она занималась с таким старанием и упорством.

Однако О'Брайен сдержал слово и закончил реконструкцию в срок. Рабочие собрали свои инструменты и оставшиеся строительные материалы и покинули усадьбу. У слуг было достаточно времени на то, чтобы убрать новые помещения и расставить в них мебель. Под строгим наблюдением Катберта они перенесли его обширную коллекцию экзотических растений в только что возведенную светлую, просторную оранжерею.

Покидая усадьбу, О'Брайен даже не удосужился попрощаться с Джанет. Это задело ее за живое, хотя она и не признавалась себе в этом. Ей очень хотелось напоследок еще раз увидеть его. Но если он не пожелал встречаться с ней, то и она не станет проявлять к нему интерес. Да и что они могли бы сказать друг другу на прощание? Они обменялись бы парой ничего не значащих фраз, и только. Никто из них не стал бы, конечно, заводить речь о ссорах, пререканиях, флирте и поцелуях.

На Джанет невольно нахлынули воспоминания, и она закрыла глаза. Она не могла забыть прикосновений губ Даррага к своим губам, его пылкие жадные поцелуи, перед которыми она не могла устоять, дразнящий запах разгоряченного страстью тела. Джанет удручало то, что мысли о Дарраге вызывали у нее столь сильное волнение. Какое ей дело до него? Почему она расстроилась, узнав, что больше не увидит этого человека?

Открыв глаза, она осмотрелась вокруг, пытаясь напомнить себе о том замечательном событии, которое состоится сегодня вечером. Джанет втайне надеялась, что это отвлечет ее от мыслей о Дарраге. Праздник был необходим ей как воздух. В конце концов она заслужила его! Сегодняшний бал будет первым развлечением для Джанет за последние месяцы, которые она провела в тоске и унынии.

Конечно, Инистиодж не Лондон, а большинство друзей и соседей Мерриуэдеров провинциалы, а не лощеные столичные жители, к обществу которых привыкла Джанет. И тем не менее сегодня она собиралась от души повеселиться. Она сделала все, чтобы придать этому празднику блеск и яркость. Гостям будет не до скуки. Джанет была уверена, что гости будут довольны устроенным ею балом.

Среди приглашенных было несколько англичан. Они изъявили желание приехать из Лондона в Ирландию, узнав, что мистер Мерриуэдер покажет гостям свою уникальную коллекцию экзотических растений. В душе Джанет теплилась надежда, что она встретит среди них интересного состоятельного джентльмена, который поможет ей забыть Даррага О'Брайена.

Услышав мягкие шаги, Джанет обернулась и увидела направляющегося к ней через зал лакея.

– Извините, миледи, – поклонившись, промолвил он, – но я должен доложить вам о прибытии гостей.

– Уже? – удивилась Джанет. – Но я ожидала, что первые гости приедут не раньше второй половины дня. Ну что же, ничего страшного. Пожалуйста, доложите миссис Мерриуэдер об их прибытии.

– Конечно, миледи. Но гости хотят видеть именно вас. Я взял на себя смелость провести их в Желтую гостиную.

Гости хотят видеть именно ее? Странно. Джанет понятия не имела, кто бы это мог быть. Она не была лично знакома с людьми, приглашенными на бал.

Кивком поблагодарив лакея, Джанет поспешно вышла из бального зала. Дойдя до двери, ведущей в Желтую гостиную, она остановилась, чтобы поправить прическу и платье из муслина персикового цвета, хотя в этом не было никакой необходимости. Расправив плечи, Джанет вошла в комнату и остолбенела от неожиданности, увидев хорошо знакомые лица.

– Вайолет! – воскликнула Джанет срывающимся от волнения голосом и, засмеявшись от счастья, бросилась к сестре. – О Боже, неужели это действительно ты? Неужели вы приехали ко мне?

Сидя на обитом кремовой парчой диване, Вайолет приветливо улыбалась ей, глядя на нее такими же, как у Джанет, сине-зелеными глазами. Однако в отличие от сестры Вайолет носила очки.

– Да, это действительно мы, – сказала она, положив ладони на свой большой живот, – включая твоих племянников, которых, правда, пока еще никто не берет в расчет.

Вайолет попыталась встать, чтобы обнять Джанет, но, потеряв равновесие, снова плюхнулась на мягкий диван. Адриан тут же вскочил с места и помог жене подняться на ноги.

Джанет не могла оправиться от изумления. Вайолет предупреждала, что у нее очень большой живот, но Джанет и представить себе не могла, что он похож на огромную дыню-рекордсмена, выставленную на всеобщее обозрение на сельской ярмарке. Казалось, что Вайолет уже не сегодня-завтра родит, хотя ожидалось, что это произойдет не раньше чем через три месяца.

Джанет отметила про себя, что, несмотря на беременность, Вайолет была одета модно и со вкусом. Слава Богу, она не вернулась к старым привычкам небрежно относиться к своему внешнему виду. Пунцовое дорожное платье очень шло ей и подчеркивало нежную прелесть ее лица, которое сейчас раскраснелось от возбуждения. Джанет пришла к выводу, что беременность сделала ее сестру еще более очаровательной. Впрочем, этому способствовал и счастливый брак Вайолет. Джанет не могла не заметить, как искренне Адриан заботился о своей жене и как тепло супруги смотрели друг на друга.

– Что заставило вас приехать сюда? – придя в себя, защебетала Джанет. – Я и не знала, что вы собираетесь навестить меня. Дай-ка я тебя обниму.

Она потянулась к Вайолет, и сестры невольно рассмеялись, поскольку Джанет не сумела обхватить руками сестру.

– Не беспокойся, – сказала Вайолет, отступая на шаг. – Даже Адриан не может теперь как следует обнять меня.

Улыбка Джанет несколько поблекла, когда она обернулась к своему зятю.

Высокий, черноволосый, неотразимо обаятельный, Адриан Уинтер, шестой герцог Рейберн, с честью нес бремя ответственности за судьбу своего богатейшего и влиятельнейшего в Англии древнего рода.

В любом обществе Адриан становился центром внимания, притягивая к себе все взоры. Но по своей натуре он был склонен к занятиям, требующим напряжения ума и сосредоточенности. Многие его интересы казались юной легкомысленной Джанет слишком серьезными. «Странно, что когда-то этот человек был моим женихом», – думала она. И если бы не ее решительные действия накануне свадьбы, он стал бы ее мужем.

– Добрый день, Рейберн, – поздоровалась Джанет, протягивая руку.

Она не стала обнимать зятя, зная, что это смутило бы их обоих. Адриан отвесил ей изящный поклон и поцеловал руку. Когда он выпрямился, их глаза встретились. Джанет поняла, что Адриан опасается ее новых выходок и готов дать ей отпор. Он явно ждал от нее одних неприятностей.

Сделав вид, что не заметила недоверчивого взгляда зятя, Джанет перешла к следующему гостю. Это был младший брат Адриана.

– Рада видеть вас, лорд Кристофер, – промолвила она, изо всех сил стараясь выглядеть гостеприимной.

Двадцатитрехлетний Кит был очень похож на Адриана. Джанет, пожалуй, могла бы заняться этим чернобровым красавцем с темными кудрями, если бы ее не отпугивали озорные искорки, вспыхивавшие в его лукавых зеленых глазах.

– Добрый день, леди Джанет, – с легким поклоном промолвил он.

Со стороны это приветствие звучало совершенно обыденно, но Джанет чувствовала скрытую в интонации Кита насмешку. «Щенок», – подумала она, вспомнив, как возмутительно этот молодой человек обращался с ней на балу прошлой весной. Джанет до сих пор не простила ему его дерзости.

Едва сдержавшись, чтобы не нагрубить ему, она повернулась к стоявшей рядом с ним девушке, тихой, застенчивой и незаметной.

Это была Элиза Хаммонд, близкая подруга ее сестры. Девушка была одета, как обычно, в ужасно некрасивое платье. Его грязно-коричный цвет не шел ей, сливаясь с каштановыми волосами и серыми глазами и делая бледное лицо еще более бесцветным.

– Как поживаете, мисс Хаммонд? – спросила Джанет. Элиза бросила на нее робкий взгляд.

– П-прекрасно, леди Джанет, – запинаясь, пролепетала она. – Благодарю. А вы?

– Теперь, когда вы все приехали ко мне, мое настроение наверняка улучшится.

Джанет помолчала, ожидая, что еще скажет ее собеседница. Однако девушка больше не проронила ни слова. Она стояла потупив взор.

Решив больше не мучить ее, Джанет снова обратилась к сестре:

– Как же ты не боялась ехать, Вайолет? В твоем положении это рискованно.

– Путешествие было не таким уж долгим и утомительным, как ты думаешь, – сказала Вайолет. – Ведь мы приплыли в Ирландию на яхте Адриана. Это очень комфортабельное судно, настоящий плавучий дом.

– Какие развлечения могут быть здесь, в Ирландии? – удивилась Джанет.

– Ты ошибаешься, мне здесь очень нравится, – заявила Вайолет. – Поездка из Уотерфорда в усадьбу была просто восхитительна. Бескрайние поля, все еще зеленые, несмотря на приближающиеся холода. Ты же знаешь, Джанет, что я всегда обожала сельские пейзажи. А ты в отличие от меня всегда любила большие города. Кстати, именно поэтому мы и приехали сюда.

– Что ты хочешь этим сказать? – с недоумением спросила Джанет.

Вайолет усмехнулась, довольная тем, что ей удалось заинтриговать сестру. В глазах Джанет читалось любопытство.

– Десять дней назад ко мне приезжали мама и папа, – сообщила она. – Мы втроем долго разговаривали, и мне удалось убедить их в том, что ты искренне раскаиваешься в своих проступках...

Кит громко фыркнул, и Вайолет, прервав свой рассказ, с осуждением посмотрела на него. Молодой человек пожал плечами с невинным выражением лица.

– Вернее, не ты одна, а мы с тобой раскаиваемся в том, что своим возмутительным поведением причинили родителям столько неприятностей и навлекли позор на всю семью, – продолжала Вайолет. – Хотя ты понимаешь, что я не могу искренне сожалеть о нашем обмане, поскольку именно благодаря этому обрела свое счастье.

Взяв руку Адриана, она сжала его в своей. Супруги переглянулись, выражение их глаз было красноречивее слов.

– Прости меня, но я без твоего разрешения показала родителям несколько твоих писем, – после недолгого молчания снова заговорила Вайолет, – чтобы они поняли твое душевное состояние. Прочитав их, они без лишних споров пошли на уступки, убедившись, что я права.

Джанет всплеснула руками. В ее душе затеплилась робкая надежда на то, что ей удастся вернуться в Лондон.

– Да? И что дальше? – нетерпеливо спросила она.

– А то, что я... вернее, мы прибыли сюда, чтобы сообщить тебе замечательную новость. Родители простили тебя и разрешили вернуться домой! Мы приехали, чтобы забрать тебя в Англию!

Джанет затрепетала от восторга. Захлопав в ладоши, она взвизгнула и запрыгала на месте. Ей было безразлично, что о ней подумают гости, которым такое поведение могло показаться по меньшей мере странным. Ведь благовоспитанные леди так себя не ведут.

Бросившись к сестре, Джанет заключила ее в объятия.

– Ты хочешь сказать, что меня помиловали? Что меня хотят выпустить из тюрьмы, вернуть из ссылки? Значит, я могу уехать из Ирландии?

– Да, – подтвердила Вайолет, – хотя у меня язык не повернулся бы назвать этот гостеприимный милый дом тюрьмой.

Джанет выпустила Вайолет.

– О Боже! – не помня себя от радости, закричала она. – Ты самая добрая, самая удивительная и самая благородная сестра на свете! Я беру назад все злые слова, которые когда-либо были мной произнесены в твой адрес, и обещаю больше никогда не обижать тебя.

Вайолет засмеялась.

– Я напомню тебе об этом, как только снова окажусь у тебя в немилости, – заявила она.

Джанет махнула рукой.

– Этого никогда не произойдет, можешь не сомневаться, – заявила она.

– Ну а теперь, когда вы узнали, зачем мы приехали, может быть, распорядитесь, чтобы нам подали чай? – сказал Кит. – Я умираю от голода.

Однако Джанет было не до него.

– Примерно через час должны подать обед, – ответила она и снова обратилась с расспросами к сестре: – Ты можешь вспомнить, что именно сказала мама? Она действительно хочет, чтобы я вернулась домой? А она что-нибудь говорила о поездке в Лондон?

Вайолет, улыбнувшись, начала подробно отвечать сестре, но Кит перебил ее:

– Мы наконец-то позвоним слугам? Или так и будем болтать?

– Я уже позвонила, милорд, – тихо сказала Элиза Хаммонд. – Пока вы разговаривали, я, набравшись храбрости, позвала прислугу. – Она с опаской посмотрела на Джанет. – Надеюсь, вы не против, миледи?

Джанет растерянно заморгала. Честно говоря, она совсем забыла о существовании Элизы и даже не заметила, как девушка пересекла комнату и позвонила в висевший на длинном шнуре колокольчик. Похоже, никто из присутствующих не обратил на это внимания. Вообще-то, если учесть робость и застенчивость Элизы, такая самостоятельность не могла не вызвать удивления.

– Нет, я не против, – ответила Джанет.

Кит широко улыбнулся, глядя на подругу своей невестки.

– Благодарю вас, мисс Хаммонд, за проявленные вами доброту и великодушие, – сказал он, прижав руку к груди и отвесив изящный полупоклон. – Если бы не ваша сообразительность и быстрота реакции, я бы, пожалуй, упал в голодный обморок. Отныне я ваш вечный должник.

Кровь горячей волной прилила к лицу Элизы, на губах заиграла трепетная улыбка. В этот момент она была удивительно хороша собой. Ее глаза светились изнутри.

– Всегда к вашим услугам, милорд, – еле слышно прошептала она.

Однако Кит уже переключил внимание на разговор Джанет с Вайолет.

Элиза грустно потупила взор, и яркий румянец постепенно сошел с ее щек. Бледность вновь залила ее лицо.

«Ах вот оно что! – подумала Джанет. – Бедная мисс Хаммонд! Надо же ей было влюбиться в молодого человека, который едва замечает ее!» Кит увивался вокруг светских красавиц. Он ценил в женщинах блеск и элегантность. Вряд ли он когда-нибудь снизойдет до невзрачной застенчивой Элизы Хаммонд.

Скорее всего она так и останется для Кита странноватой замкнутой подругой его невестки.

Впервые в жизни в душе Джанет шевельнулось чувство, похожее на сострадание. Любовь так жестока! Джанет знала это по собственному опыту, и ей было искренне жаль Элизу.

В дверь негромко постучали, и в гостиную вошла служанка.

– Вы что-то желаете, миледи?

– Да. Попросите, пожалуйста, повара приготовить нам чай и подайте его сюда. И еще. Пусть экономка подготовит несколько дополнительных комнат для гостей. К нам неожиданно приехали моя сестра с мужем, а также его брат и подруга моей сестры. Их необходимо разместить.

– Слушаюсь, миледи, но осмелюсь заметить, что уже почти все комнаты для гостей распределены.

– Тем не менее необходимо найти возможность расселить моих родственников. Я уверена, что миссис Айвори что-нибудь придумает, – заявила Джанет и напомнила служанке: – Мы ждем чай, Джейни.

Девушка быстро сделала книксен и поспешно удалилась.

– Ты что-то сказала о гостях? – промолвила Вайолет. – В усадьбу должен кто-то приехать?

– Наши родственники устраивают сегодня вечером большой прием. Они дают бал. Я очень волнуюсь, поэтому выгляжу, наверное, несколько рассеянной. Видишь, я даже забыла рассказать вам об этом событии.

– Наши родственники дают бал? – не веря своим ушам, переспросила Вайолет. – А я-то думала, что ты прозябаешь здесь, в сельской глуши, томясь от скуки и одиночества.

– Так оно и есть на самом деле... То есть так было до недавнего времени, – объяснила Джанет, пытаясь оправдаться. – Сегодняшний бал – это первое развлечение со дня моего приезда сюда.

– Это вполне в вашем духе, Джанет, – сказал Адриан, – вы устраиваете праздник в чужой усадьбе, в которой находитесь в ссылке.

– Да, я нахожусь здесь в ссылке, и это ужасно.

Услышав за спиной шорох, Джанет обернулась и увидела стоявшую в дверях гостиной кузину Уилду. На лице пожилой женщины застыло выражение горечи и обиды. Джанет стало стыдно за свои слова.

– Посмотрите только, кто к нам приехал, кузина! – воскликнула она, пытаясь сгладить неловкость. – Входите же! Я хочу представить вам гостей! – Джанет подбежала к Уилде и, взяв ее под руку, быстро заговорила, понизив голос: – И пожалуйста, простите меня за то, что я только что сказала. Я сделала это не подумав. Вы же знаете, как высоко я ценю вас и кузена Катберта. Я прекрасно провела время, общаясь с вами.

– Но мы, увы, уже немолоды и не так интересны для вас, ведь правда? – грустно промолвила Уилда.

Джанет взглянула на нее, не зная, что ответить. Ей не хотелось обижать кузину.

Уилда похлопала ее по руке.

– Я все понимаю, дорогая моя, не беспокойтесь. А теперь, прошу вас, познакомьте меня со своими друзьями.

– Конечно, конечно, – поспешно сказала Джанет, довольная тем, что кузина простила ей бестактность и перевела разговор на другую тему. – Только это не друзья, а родственники.

Она представила Уилде гостей, и они обменялись любезностями с хозяйкой дома.

– Простите, что я не сразу вышла к вам, – сказала Уилда, теребя складки на юбке. – Мы не ждали гостей так рано. Они должны приехать только через пару часов.

– О, не беспокойтесь, мадам, – промолвил Адриан. – Это мы во всем виноваты. Нам следовало известить вас о нашем приезде. Впрочем, как правильно сказала Джанет, мы – родственники и не будем думать о формальностях.

Уилда явно приободрилась после этих слов герцога, и ее полное лицо расплылось в улыбке.

– Вы правы, ваша светлость.

– Адриан, с вашего позволения. Или Рейберн, если вам так больше нравится.

– Благодарю вас, ваша... то есть я хотела сказать... Адриан. – Миссис Мерриуэдер засмеялась, смущенно прикрыв ладонью рот. – А вы называйте меня, пожалуйста, просто Уилдой.

– С удовольствием.

Уилда вдруг замолчала и обвела гостей внимательным взглядом.

– Скажите, может быть, кто-нибудь из вас любит играть в вист? – с надеждой в голосе спросила она.




Глава 11


– О Боже, как весело! – воскликнула Джанет, в изнеможении упав в кресло рядом со своей сестрой и Элизой. – Хорошо, что между танцами есть перерывы, иначе я просто не выдержала бы.

Она раскрыла веер, чтобы остудить свое разгоряченное лицо. Этот аксессуар был подобран в тон бальному платью Джанет, сшитому из белого муара. Верхняя юбка из прозрачного газа была украшена бисером и белоснежными фламандскими кружевами. Туалет дополняли белые шелковые туфельки, длинные перчатки и нитка жемчуга.

– Вечер удался на славу, вы согласны со мной? – спросила она.

– Совершенно. Ты превзошла себя, – ответила Вайолет, поднося к губам бокал с пуншем.

Взгляд Джанет скользнул по животу сестры. «Из нее получится прекрасная мать, – подумала она. – Дети Вайолет, будь то мальчики или девочки, будут всегда окружены любовью и заботой».

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

Вайолет приподняла бровь. Она была удивлена вопросом сестры, которая никогда не отличалась заботливостью. Однако такое внимание со стороны Джанет было ей очень приятно. Положив ладонь на свой большой живот, она улыбнулась.

– Прекрасно, – ответила Вайолет. – Мои малыши, похоже, поняли, что сегодня вечером происходит что-то необычное, и решили вести себя хорошо. Они притихли и лишь по одному разу стукнули ножкой. Однако я должна признаться, что отвыкла поздно ложиться спать. Если бы я находилась сейчас в Уинтерли, то давно бы лежала в постели. Но к счастью, сегодня днем мне удалось немного поспать, и я чувствую себя довольно бодрой. Поэтому, думаю, я протяну до ужина. Он, насколько я знаю, будет в полночь?

Джанет кивнула.

– Среди прочих блюд к столу будут поданы устрицы и пирожки с креветками.

– О, я обожаю креветки, – тихо сказала сидевшая рядом с Вайолет Элиза и тут же покраснела, потупив взор.

Должно быть, эти слова невольно вырвались у нее, и она сожалела, что произнесла их вслух.

Джанет немного помолчала, давая Элизе возможность еще что-нибудь сказать, но, поняв, что она не собирается это делать, сменила тему разговора.

– Так когда же мы возвращаемся в Лондон? – спросила она. – Я думаю, нам не следует отправляться в путь завтра. Это было бы неучтиво по отношению к нашим родственникам.

– Да, конечно, – согласилась Вайолет. – Нам нужно погостить в усадьбе Мерриуэдеров хотя бы несколько дней. Лично мне хочется поближе познакомиться с нашими дальними родственниками. Мне они кажутся очень милыми людьми. И еще я с удовольствием осмотрела бы местные достопримечательности. Говорят, в нескольких милях отсюда расположены очень живописные руины цистерцианского монастыря, а в противоположной стороне можно увидеть древний могильник, дольмен, сооруженный из огромных каменных глыб. – Вайолет сцепила пальцы рук, взволнованная затронутой темой. – И хотя у нас совсем мало времени, было бы здорово съездить в Уотерфорд, в те места, где когда-то вместе со своими людьми высадился Стронгбоу, первый норманнский правитель Ирландии.

Пока Вайолет и Элиза припоминали факты ирландской истории, Джанет сидела, глубоко задумавшись. Она вдруг вспомнила О'Брайена. Что бы он сказал, если бы сейчас был здесь? Джанет, конечно, не могла знать этого, но в одном она была совершенно уверена: Дарраг не смог бы равнодушно и беспристрастно говорить о вторжении иноземцев в Ирландию и о завоевании его страны, пусть даже эти события произошли более шести столетий назад.

– Где бы и когда бы норманны ни высадились на ирландский берег, – вступила в разговор Джанет, – думаю, что местные жители без восторга вспоминают об этом.

Вайолет и Элиза, замолчав, с удивлением посмотрели на нее.

Джанет смущенно отвела глаза в сторону. Она сама не ожидала от себя столь резкого замечания, невольно сорвавшегося с ее уст. Никогда прежде она не позволяла себе публично высказываться на исторические или политические темы. По всей видимости, жизнь в Ирландии и общение с такими людьми, как О'Брайен, оказали на нее свое влияние. В Лондоне она не стала бы не только принимать участие в подобном разговоре, но даже прислушиваться к нему.

Слава Богу, она скоро вернется домой и забудет этот дикий край!

Вайолет задумчиво смотрела на сестру.

– Ты совершенно права, – наконец промолвила она, – особенно если учесть, какие зверства творили завоеватели, захватывая города и селения. Однако, чтобы упрочить свою власть, Стронгбоу впоследствии женился на дочери одного из ирландских королей и остался жить с ней и их отпрысками в покоренной стране. Он даже научился говорить по-гэльски. Поэтому нельзя сказать, что он слишком притеснял коренных жителей. Во всяком случае, его трудно назвать жестоким человеком в отличие, например, от Оливера Кромвеля.

Стараясь скрыть свой интерес к этой теме, Джанет притворилась, что устала от умных разговоров. Ей не хотелось, чтобы сестра заподозрила ее в том, что в последнее время Джанет стала намного рассудительнее и серьезнее.

– Хватит, умоляю тебя, иначе мой бедный мозг взорвется, – сказала она. – Бедный Рейберн! Представляю, как ты утомляешь его своими историческими экскурсами, когда таскаешь за собой, осматривая древние руины и урочища.

– Адриан обожает подобные разговоры и очень любит путешествовать по историческим местам. У него разносторонние интересы. Кстати, сейчас он находится в кабинете кузена Катберта, где несколько членов Королевского общества садоводов как раз читают лекцию об экзотической флоре. Он надеется уговорить нашего кузена дать ему пару отростков редких растений, которые мы могли бы посадить дома в нашей оранжерее.

– А почему ты не присутствуешь на лекции? Такое скучное занятие пришлось бы тебе по вкусу, – насмешливо сказала Джанет.

– Я бы с удовольствием послушала ее, но дело в том, что на эту лекцию приглашены только джентльмены. Я пыталась протестовать, но узнала, что они в кабинете курят сигары, а табачный дым сейчас мне очень вреден. Меня от него буквально выворачивает наизнанку. – Вайолет невольно положила ладонь на свой округлый живот, как будто хотела защитить его от опасности. – Адриан мне перескажет потом все, что услышал.

– Как это мило с его стороны, – вслух произнесла Джанет, а сама подумала про себя: «Боже, какая тоска!»

Слушая вполуха разговор своей сестры и Элизы, Джанет окинула нарядно украшенный бальный зал внимательным взглядом. Сбившись в группы, гости болтали, смеялись, сплетничали и флиртовали, потягивали шампанское из изящных хрустальных бокалов и пунш из фарфоровых чашек. Некоторые из них не спеша прогуливались по периметру помещения. Те, кому было жарко, выходили в сад, чтобы подышать свежим воздухом. Среди последних был Кит Уинтер. Джанет заметила, что он покинул зал рука об руку с молодой рыжеволосой красоткой, постоянно хихикавшей и виснувшей на нем.

Внезапно ее внимание привлекло какое-то движение у массивных двустворчатых дверей бального зала. Ее взгляд остановился на фигуре джентльмена, только что вошедшего в помещение.

Этот высокий темноволосый мужчина с горделивой осанкой остановился у порога и осмотрелся вокруг. Он был одет в сюртук модного покроя, черные, прекрасно сидевшие на нем панталоны, белоснежную рубашку тонкого полотна и такой же безупречно белый жилет. Его накрахмаленный шейный платок был повязан так виртуозно, что даже щеголи лондонского высшего света не смогли бы придраться к этому узлу. Белые чулки, не имевшие ни единой морщинки, обтягивали его крепкие икры. На ногах незнакомца были изящные черные туфли.

Кто он такой? Джанет не могла припомнить имя этого гостя. Вносила ли она его в список приглашенных? Очевидно, он опоздал и не был представлен в начале вечера. Возможно, это был один из коллег ее кузена, прибывший из Лондона. Впрочем, нет. Все ученые мужи уже приехали в усадьбу мистера Мерриуэдера и заседали сейчас у него в кабинете. К тому же человек, поглощенный наукой, не мог одеваться с таким блеском и вкусом.

Так кто же это был?

У Джанет перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось. Она не сводила изумленных глаз с незнакомца. Он повернул голову в ее сторону, и у нее упало сердце. Это был, несомненно, ирландец. Об этом свидетельствовал цвет его глаз. Они были ярко-синие, бездонные. Джанет уже однажды видела такие.

Кровь отхлынула от ее лица, а затем мошной волной снова прилила к голове, и Джанет вспыхнула до корней волос. Хорошо, что она сидела, иначе ставшие вдруг ватными ноги могли бы подвести ее. Голова Джанет пошла кругом, и она никак не могла сосредоточиться.

Нет, она не хотела верить в то, что этот джентльмен был Даррагом О'Брайеном!..

Интересно, где он достал такую обувь и одежду? Джанет подозрительно прищурилась. Для всех гостей он был джентльменом, приехавшим на бал. Равным среди равных. Но она-то прекрасно знала, что за человек Дарраг О'Брайен.

Джанет закусила нижнюю губу, охваченная тревогой и волнением. Она несколько дней не видела Даррага и не разговаривала с ним. И вот он явился нежданно-негаданно на праздник в дом ее родственников незваным гостем. По правде говоря, это был ее праздник. И Дарраг не мог не знать об этом.

Что он здесь делал? И зачем явился? В Джанет с новой силой проснулась жажда мести. Она вдруг вспомнила все оскорбления и обиды, которые этот человек нанес ей.

– Какова бы ни была цель его прихода, он уйдет отсюда несолоно хлебавши, – пробормотала она.

– О ком ты говоришь? – удивленно спросила Вайолет. – Кто должен уйти несолоно хлебавши?

– Что? – опомнившись, спросила Джанет и поймала на себе любопытные взгляды Вайолет и Элизы. – Да так, никто... Это не важно... – Она быстро придумала предлог, чтобы удалиться. – Я вспомнила, что мне еще нужно проверить, всели готово к ужину. Эти танцы совсем вскружили мне голову, и я позабыла обо всем на свете.

Быстро вскочив, Джанет устремилась через бальный зал к ничего не подозревавшему Даррагу О'Брайену. Она пробиралась через толпу гостей с одной лишь мыслью. Ей необходимо было перехватить архитектора прежде, чем он успеет заговорить с кем-нибудь из присутствующих. Однако, увидев, что Дарраг беседует с супружеской парой, Джанет поняла, что ее планы рухнули.

Собеседниками Даррага были Гордоны, родственники самого виконта Гордона. Поняв это, Джанет еще быстрее устремилась к ним, опасаясь, что Дарраг выкинет какой-нибудь фокус и оскорбит этих влиятельных людей, испортив тем самым ее праздник. Она подозревала, что именно для этого он и явился сюда.

Заставив себя замедлить шаг, она подошла к этой небольшой группе гостей. Ей хотелось самым непочтительным образом схватить О'Брайена за руку и оттащить его в сторону. Однако вместо этого Джанет поздоровалась с ним с натянутой улыбкой.

О'Брайен повернулся к ней и отвесил поклон. Их взгляды встретились. Красивое, гладко выбритое лицо Даррага хранило выражение вежливого внимания, однако в его ярко-синих глазах вспыхивали озорные искорки.

– Как вам наш праздник? – обратилась Джанет к Гордонам. – Надеюсь, вы не жалеете, что приехали сюда? Я заметила, что вы великолепно танцуете. Ваша пара отличается особой элегантностью.

– Благодарю, леди Джанет, – поблагодарил ее за комплимент мистер Гордон. – Нам действительно здесь очень нравится. Миссис Гордон и я обожаем развлечения и используем любую возможность, чтобы потанцевать и повеселиться, особенно если играют такие талантливые музыканты.

– Все они из Дублина, – сообщила Джанет.

Они еще пару минут поговорили о музыке, а потом перешли к обсуждению капризов погоды, которая резко изменилась к ночи. Миссис Гордон поведала историю одного из своих сыновей, который попал под дождь и сильно простудился. Джанет едва дождалась конца этого рассказа.

О'Брайен все это время внимательно слушал, вставляя короткие замечания.

Наконец, соблюдая правила хорошего тона, Гордоны отошли от Джанет, давая ей возможность пообщаться с другими гостями. Воспользовавшись этим, Джанет решила поговорить с О'Брайеном, отведя его куда-нибудь в сторонку, и попросила Даррага проводить ее в буфет, чтобы выпить пунша.

– Что привело вас сюда, мистер О'Брайен? – спросила Джанет, как только они оказались на значительном расстоянии от других гостей.

– Я пришел на праздник, – ответил он, кивнув в сторону бального зала, откуда слышались возбужденные голоса гостей. – Вы устроили потрясающий бал.

– Благодарю. Однако я пришла в некоторое замешательство, увидев вас сегодня здесь. Может быть, вы не знаете, но этот бал лишь для приглашенных гостей.

Уголки губ Даррага дрогнули.

– Я это знаю. Но кто вам сказал, что меня не приглашали?

– Я сама составляла список гостей, в нем не было вашего имени.

– Это простое недоразумение. Ваш кузен лично пригласил меня на бал в свой дом пару дней назад. Неужели Мерриуэдер ничего не сказал вам об этом?

Джанет нахмурилась, чувствуя, как растет ее раздражение. Кто бы мог подумать, что кузен Катберт начнет приглашать без ее ведома всех подряд в устной форме!

– Да, он действительно забыл сказать мне об этом, – промолвила она, стараясь скрыть свою досаду. – И, надо сказать, я была немало удивлена, увидев вас здесь. Вы же должны были уехать после завершения работ.

– Я действительно уже собирался отправиться домой, но потом изменил свои планы. В конце концов, не мог же я уехать, не попрощавшись с вами!

Его слова задели ее за живое.

– Вы легко и просто могли бы сделать это, – с упреком возразила она. – Ведь мы, по существу, уже несколько месяцев не общаемся.

Его синие, похожие на самоцветы глаза вспыхнули жарким огнем.

– Вы скучали по мне? – тихо спросил он. Сердце Джанет затрепетало.

– Нисколько, – поспешно ответила она. – Я была так занята, что даже не заметила вашего отсутствия.

– Правда? – усмехнулся Дарраг.

Джанет проигнорировала его вопрос и усмешку.

– Я хлопотала с рассвета до заката, – продолжала она. – Подготовка к сегодняшнему балу требовала напряжения всех моих сил. У меня не оставалось времени даже на занятия живописью.

– Как жаль, что вы забросили ваши художества!

Джанет помолчала, обдумывая его слова. Может быть, под «художествами» он подразумевал свое изображение в облике дьявола? Ей было трудно понять его. Глаза Даррага все так же загадочно мерцали. Да, он был настоящим исчадием ада!

– Ну хорошо, – промолвила она, рассеянно наблюдая за тем, как в бальном зале кружатся по паркету пары. – Будем считать, что вы побывали на празднике и теперь можете уходить.

– Уходить? Но я только что приехал!

– Да. Но я уверена, что через минуту вам станет здесь скучно.

– Вряд ли, здесь так много людей.

– Но в этом-то все и дело! Давайте говорить начистоту, мистер О'Брайен: здесь собралось не то общество, к которому вы привыкли.

Взгляд Даррага посуровел.

– Вы имеете в виду гостей, собравшихся на вашем балу, милая? – Дарраг заговорил вдруг с сильным ирландским акцентом. – Да, ваш праздник, конечно, не сейли. Я готов признать это, но мне здесь тоже неплохо.

– А что такое «сейли»? – не удержавшись, спросила Джанет.

– Это чудесная ирландская вечеринка, шумная и веселая, с выпивкой, танцами и тому подобными развлечениями. Она похожа на ваш бал, но обычно проходит более бурно. Но вы же не станете утверждать, что я недостаточно хорошо одет для вашего праздника.

Джанет окинула Даррага с головы до ног оценивающим взглядом. Да, он выглядел очень элегантно.

– Хм, а откуда у вас эта одежда?

– Она сшита на заказ во время моего последнего визита в Лондон.

– Вы были в Лондоне?

– Да. Мы, архитекторы, любим колесить по миру. Я объездил много стран и видел самые прекрасные города на свете.

– Правда? Какие же именно? – заинтересовалась Джанет.

– Например, Париж. Я был там вскоре после того, как Бонапарт потерпел свое второе поражение под Ватерлоо. Я бывал также в Брюсселе, Вене, Женеве и других местах.

– А в Риме? Вы видели Рим?

– Да, я был там пару раз. А вы любите путешествовать? Где вы уже успели побывать?

– В Италии. В прошлом году я объездила всю эту страну вместе со своей тетушкой. Сначала мы осмотрели достопримечательности Рима, а потом посетили Венецию, Флоренцию и Неаполь.

– А вы были в Греции? Это замечательная страна с великой историей! Я считаю, что тот, кто не видел Парфенон на закате или не стоял у подножия Акрополя, залитого лучами послеполуденного солнца, зря прожил свою жизнь. Там воздух дрожит от зноя, и кажется, что древние памятники движутся. А какие в Греции оливы! Как приятно посидеть в тени оливковых рощ, потягивая вино и наслаждаясь изысканным завтраком!

Джанет так живо представила все, о чем рассказывал Дарраг, что почувствовала жар и духоту знойного южного дня и ощутила на языке терпкий солоноватый вкус маслины. О'Брайен тоже присутствовал в ее грезах. Он сидел рядом с ней и пытался уговорить ее попробовать прозрачный напиток, от которого, как она знала, сразу же начинает кружиться голова.

Взглянув на реального Даррага, она тут же пришла в себя и почувствовала, как по спине побежали мурашки. Джанет попыталась взять себя в руки. Нет, она не позволит ему снова сбить ее с толку.

– Я никогда не была в Греции, – холодно сказала Джанет, – как, впрочем, и в тех городах, которые вы перечислили.

Дарраг усмехнулся:

– Я вовсе не ставлю вам этого в упрек, милая. И пожалуйста, не беспокойтесь, я не буду скучать сегодня вечером. Я очень быстро нахожу общий язык с людьми и чувствую себя как дома в любой обстановке. Дело в том, что... – Внезапно Дарраг осекся, устремив взгляд в бальный зал, и после непродолжительного молчания спросил: – А вы знаете, что вон там сидит женщина, поразительно похожая на вас? Если бы вы носили очки и находились в интересном положении, вас было бы невозможно отличить от нее.

Джанет бросила взгляд на сидевшую у стены зала Вайолет.

– Конечно, потому что та леди, на которую вы смотрите, является моей сестрой. Мы – близнецы.

– Это ваша сестра? Милость Всевышнего не имеет границ! Господь создал двух таких очаровательных красавиц, что просто загляденье!

На лице Даррага заиграла белозубая улыбка. Он был так хорош в этот момент, что у Джанет перехватило дыхание. Она чувствовала, что ее с неудержимой силой влечет к этому человеку. Ей хотелось броситься на шею Даррагу и забыться, прижавшись к его груди.

Однако она справилась со своей минутной слабостью. «Это никуда не годится», – сказала себе Джанет. Дарраг должен был раздражать и бесить ее, а не заставлять таять от одного взгляда, улыбки или жеста. Существовал только один способ избавиться от его чар. Дарраг О'Брайен должен уйти с бала.

– Моя сестра – герцогиня, – заявила она.

– Правда?

– Именно поэтому вы будете чувствовать себя более комфортно в другой компании. Вы наверняка застили, что наши гости превосходят вас по своему социальному статусу. А вы живете совсем в другом мире.

– Вы так полагаете? – спросил Дарраг, скрестив руки на груди.

Джанет поежилась под его пристальным взглядом, в котором сквозила насмешка, и бросилась в атаку.

– Я хочу быть с вами до конца честной, – заявила она. – Кузен Катберт – добрый человек, но ему не следовало приглашать вас на бал в свой дом. Все его гости – люди знатные, хотя и представляют провинциальное общество.

Дарраг помрачнел и окинул Джанет ледяным взглядом.

– Вы хотели сказать – ирландское, – холодно промолвил он.

– Что? – не поняла Джанет.

– Они представляют ирландское общество. Или вы забыли, в какой стране находитесь? Интересно, как бы почувствовали себя ваши гости, если бы узнали, что вы о них в действительности думаете? Ведь вы считаете их жалкими провинциалами.

– Я такого не говорила...

– Да, вы не произнесли этих слов, но ваш пренебрежительный тон был красноречив. Вы настоящий сноб, леди Джанет. Возможно, в Лондоне ваши изысканные манеры помогают вам блистать в обществе, но здесь вы ведете себя как невежда. И хотя вы считаете меня неотесанным мужланом, я знаю больше, чем вы, о людях, находящихся сегодня в вашем доме. А сейчас я приглашу на танец одну из юных леди, приехавших к вам на бал, и надеюсь, она не сочтет мое приглашение оскорблением.

Он быстро поклонился и отошел от нее.

Музыканты тем временем после перерыва снова заняли свои места на подиуме и, взяв в руки инструменты, замерли, подавая тем самым знак гостям, что сейчас начнется новый танец. Кавалеры бросились приглашать дам.

К Джанет подошел рыжеватый джентльмен, вдовец, который был на несколько лет старше ее, и напомнил ей, что она обещала этот танец ему. Она взяла его под руку, как того требовали правила этикета, и они направились сквозь широкую арку, отделявшую буфетную от бального зала, на паркет, где уже выстраивались пары танцующих.

Мужчины стояли напротив дам. Когда заиграла музыка, все пришло в движение. Джанет прекрасно знала каждое па этого танца и поэтому кружилась легко и непринужденно, обмениваясь ничего не значившими любезностями со своими партнерами, постепенно сменявшими друг друга. Но, танцуя и разговаривая, Джанет ни на минуту не выпускала из виду высокую стройную фигуру Даррага О'Брайена, который находился всего лишь в нескольких футах от нее.

Она старалась не обращать на Даррага внимания, но ее взор невольно все снова и снова устремлялся на него. Он прекрасно танцевал, его пластичные движения завораживали зрителя. Джанет раздражало то, что он так умело владел своим телом. По ее мнению, это было несправедливо. Почему он не был неуклюжим, как настоящая деревенщина, и не наступал на ноги своей партнерше? С лица юной леди, с которой он танцевал, не сходила восторженная улыбка. И это бесило Джанет.

Почему гости не видели, что этот человек, несмотря на элегантную модную одежду, не принадлежит к их кругу? Его поведение обычно свидетельствовало о том, что он был простолюдином.

Однако сейчас, когда Дарраг находился в обществе аристократов, его манеры были изысканными и утонченными. Он ничем не отличался от других гостей. Более того, не прилагая к этому никаких усилий, Дарраг выделялся на фоне других джентльменов красотой и уверенностью в себе.

И вот при очередной смене партнеров Дарраг оказался напротив нее. Он взял ее руку в свою, и Джанет затрепетала. Она не помнила, как они сделали вместе несколько па, а затем он перешел к другой партнерше. Джанет долго не могла прийти в себя, пытаясь восстановить дыхание.

Ее бросило в дрожь от одного его прикосновения. Джанет даже сбилась с ритма, однако сумела взять себя в руки и сохранить самообладание.

Ее спасло только то, что она прекрасно умела танцевать и смогла продержаться до тех пор, пока не стихла музыка. Только тогда Джанет наконец перевела дыхание и немного успокоилась. Партнер проводил ее в буфет. Она сама предпочла отправиться именно туда. Джанет не хотелось сейчас видеть ни Вайолет, ни Элизу.

Когда ее галантный кавалер ушел, вежливо поблагодарив ее, Джанет осталась одна у стола с разнообразными закусками и напитками. Ее волновал только один вопрос: подойдет ли к ней сейчас О'Брайен? И если подойдет, то пригласит ли он ее на следующий танец, несмотря на их недавний неприятный разговор?

Однако Дарраг, похоже, и не думал подходить к ней. Он разговаривал с темноволосой девицей, с которой только что танцевал. От его звонкого смеха на душе у Джанет скребли кошки. Его собеседница хихикала, кивая и строя ему глазки.

Отчего им было так весело? Наблюдая за ними, Джанет скрипела зубами от злости. В конце концов она заставила себя отвернуться от этой парочки, чтобы не видеть Даррага О'Брайена.

Почему ей было так неприятно, что он танцует и флиртует с другой юной леди? Пусть заигрывает с кем хочет, ей нет до этого никакого дела!

«Все, больше никаких глупых мыслей и хандры!» – приказала она себе. Это был ее праздник, и она намеревалась веселиться на нем до упада.

Подняв глаза, она увидела, что на нее смотрит молодой человек, судя по всему, ее сверстник. Они улыбнулись друг другу. Ободренный ее улыбкой, он одернул жилет и рукава своего черного сюртука и направился к ней с решительностью воина, готового к битве. Приблизившись к Джанет, молодой человек поклонился и ему на лоб упали локоны белокурых волос.

– Добрый вечер, леди Джанет. Нейл Кирби, к вашим услугам. Меня уже представляли вам в начале вечера, когда вы встречали гостей в холле, – промолвил он.

– Конечно, мистер Кирби, я прекрасно помню вас.

Молодой человек широко улыбнулся, обнажив безупречно белые здоровые зубы.

– Гм... Вы оказали бы мне большую честь, если бы станцевали со мной следующий танец, – немного робея, промолвил Кирби.

Следующий танец был последним перед ужином. А это означало, что партнеры должны были сидеть рядом за столом, перейдя после того, как отзвучит музыка, в смежное помещение, в котором располагалась столовая.

Джанет всегда соблюдала правила хорошего тона, находясь в обществе. И хотя ей совсем не хотелось весь ужин просидеть рядом с малознакомым молодым человеком, у Джанет не было убедительного предлога, под которым она могла бы отказаться от предложения Кирби. Карие глаза Нейла Кирби так серьезно и преданно смотрели она нее, что она решила сжалиться над ним. Он был еще совсем мальчишкой, искренним и романтичным. Джанет сразу поняла, что легко возьмет верх над ним и потешит свое женское самолюбие, обретя в его лице нового воздыхателя. Может быть, ей как раз не хватало мужского преклонения и обожания, чтобы привести свои смятенные чувства в порядок?

Пусть О'Брайен не замечает ее! Она не нуждается в том, чтобы он оказывал ей знаки внимания. Одарив очаровательной улыбкой несчастного молодого человека, который стоял перед ней как громом пораженный, она протянула ему руку.

– Спасибо, – сказала Джанет, – я с огромным удовольствием принимаю ваше предложение.




Ему не следовало приезжать на этот бал. Дарраг ругал себя за то, что не внял доводам рассудка и явился в дом Мерриуэдеров. Он поступил как законченный идиот!

Дарраг опоздал на бал, потому что не сразу принял решение ехать на него. В этот вечер он долго размышлял, расхаживая из угла в угол по кабинету Лоренса, и едва не вытоптал дыру в роскошном персидском ковре, устилавшем пол. Его одолевали сомнения. Время от времени Дарраг подходил к маленькому столику, чтобы пропустить, стаканчик ирландского виски, которое было таким крепким, что обжигало горло.

Когда на прошлой неделе Мерриуэдер пригашал его в гости, Дарраг хотел сразу отказаться. И дело было не в задетом самолюбии, а в гордости. Ведь миссис и мистер Мерриуэдер были лишь формальными хозяевами праздника, на самом деле его устраивала леди Джанет. Она должна была прислать ему официальное приглашение, однако не сделала этого.

Заметив, что имя Даррага отсутствует в списке гостей, Мерриуэдер заявил, что это произошло по недосмотру. Однако Дарраг расценил его слова как жалкую отговорку.

На бал были приглашены все соседи, живущие в радиусе пятидесяти миль. Даже Лоренс получил открытку, написанную изящным почерком леди Джанет. Однако друг Даррага уехал по делам на три недели в Дублин и ничего не знал о бале в доме Мерриуэдеров. Если бы Лоренс был в курсе всего происходящего, он, несомненно, предостерег бы Даррага от необдуманных шагов и похвалил бы его за то, что ему в течение двух последних месяцев удавалось избегать чар леди Джанет.

– Зачем искушать судьбу, старина? – задал бы свой излюбленный вопрос Лоренс.

И он был бы совершенно прав. Даррагу не следовало искушать судьбу.

Собираясь покинуть эти края и вернуться домой, на запад страны, где жили его близкие, Дарраг сегодня днем спокойно паковал вещи в своей комнате. Но неожиданно ему понадобился листок почтовой бумаги, и он спустился вниз, в кабинет Лоренса. Здесь, на письменном столе, Дарраг и увидел приглашение, написанное рукой леди Джанет. Он сразу же вспомнил разговор с Мерриуэдером, который тоже звал его на бал.

В конце концов после долгих сомнений Дарраг оказался в доме, реконструкцию которого недавно завершил. Однако теперь он понимал, что ему не следовало приезжать сюда. Увидев Джанет, Дарраг ощутил, что в его душе ожили прежние чувства. Никогда прежде ни одна женщина не волновала его так сильно. Красота Джанет неудержимо влекла его. Так, наверное, пение коварных сирен манило несчастных моряков, обреченных на погибель.

И только гордость истинного ирландца не давала Даррагу уйти с этого бала. Она заставляла его танцевать с другими женщинами, хотя ему неистово хотелось сжимать в объятиях одну лишь Джанет.

Когда музыка отзвучала и гостей пригласили в столовую, где был накрыт ужин, Дарраг увидел, что Джанет направляется туда под руку с каким-то зеленым юнцом, который совершенно обезумел от счастья быть кавалером такой ослепительной красавицы. Дарраг отвернулся от этой парочки и постарался сосредоточить все свое внимание на юной леди, которую он сопровождал в столовую.

За столом вместе с Даррагом и его спутницей сидели еще три пары. На ужин подавали сочный ростбиф и креветок в масле. Дарраг слушал вполуха завязавшуюся светскую беседу. Его взгляд невольно скользил туда, где сидела Джанет.

Ее имя не выходило у него из головы. Его звучание казалось Даррагу нежной музыкой, от которой кровь быстрее бежала по венам. От одного взгляда на эту девушку Даррага охватывало возбуждение. Он радовался тому, что не надел обтягивающие рейтузы.

Джанет вывела его сегодня из себя своим высокомерным поведением и предвзятостью. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала о его действительном положении в обществе и титуле?

Однако, несмотря на раздражение и злость, которые Джанет вызывала у него, Даррага все больше тянуло к ней. Ей удалось каким-то образом очаровать его. Ему не хватало общения с ней, их перепалок и флирта. А особенно поцелуев, опасных и восхитительных.

Дарраг постарался отогнать мысли о Джанет. Он ругал себя за то, что слишком много думает о ней. Однако, как он ни пытался на протяжении двух последних месяцев вытравить из памяти воспоминания о минутах, проведенных с Джанет, ему это так и не удалось.

Да, он заставил себя избегать встреч с Джанет, но ее образ постоянно присутствовал в его сознании. Работая в усадьбе, Дарраг втайне надеялся на то, что хоть краем глаза увидит Джанет или неожиданно услышит звук ее бархатистого голоса. И когда он порой действительно доносился сквозь открытое окно до его слуха, Дарраг закрывал глаза от наслаждения. В такие минуты у него было чувство, словно он поймал и держит в ладони редкую восхитительную бабочку.

Дарраг отправился сегодня на бал в дом Мерриуэдеров, чтобы доказать себе, что он может без сожаления расстаться с Джанет, что ее чары не властны над ним. Что он сохранит добрую память о ней, но искра, вспыхнувшая было в его душе, навсегда погасла.

Однако вопреки ожиданиям ему удалось доказать себе только то, что он – законченный идиот. Что же касается искры, то она не только не погасла, но из нее разгорелось целое пламя. Причем оно, похоже, полыхало и в душе Джанет.

Она могла сколько угодно делать вид, что Дарраг ей безразличен, однако ему было совершенно ясно, что это не так. Во всяком случае, Джанет переживала из-за того, что Дарраг избегал ее в последнее время. Когда она видела его, в ее душе поднималась буря чувств. Дарраг ощущал это. Между ними существовала незримая, но прочная связь, которая не давала им расстаться и забыть друг друга.

Она была великолепна, неотразимо прекрасна, словно таинственный лунный свет. Белый бальный наряд удивительно шел ей. Ее золотистые волосы были зачесаны наверх, а виски прикрывали локоны.

Дарраг хотел бы увидеть эти волосы распущенными, струящимися по обнаженным плечам, как драгоценный шелк.

Если бы он хоть немного прислушался к доводам разума, то прямо сейчас встал бы из-за стола и под любым предлогом покинул этот дом. Тем самым Дарраг разорвал бы эту мучительную связь, положил бы конец бессмысленной истории, подавил бы в себе безнадежное влечение к Джанет. А утром Дарраг, как и планировал, отправился бы домой. Он скакал бы долго и упорно, зная, что отныне их будет разделять почти вся Ирландия.

Однако он продолжал сидеть и есть ростбиф. Дарраг разговаривал со своими соседями по столу, стараясь не смотреть в сторону Джанет. Впрочем, ему это не удавалось. Время от времени его взгляд скользил по ней.

Вскоре ужин подошел к концу, и гости вернулись в бальный зал. Поклонившись, Дарраг поблагодарил юную леди, с которой сидел за столом, за приятный вечер. К своему стыду, он не мог вспомнить ее имя.

Избавившись от своей спутницы и не нарушив при этом правила хорошего тона, Дарраг огляделся вокруг, ища глазами Джанет. Но ее нигде не было видно. Белокурый юнец тоже куда-то пропал.




Глава 12


Юный мистер Кирби был пьян.

И в этом не было ничего удивительного, ведь за ужином молодой человек выпил пять бокалов шампанского! Однако, несмотря на свое состояние, он казался Джанет вполне безобидным. Настолько безобидным, что она согласилась провести для него экскурсию по заново отстроенному западному крылу дома. Джанет наделась, что эта прогулка протрезвит юношу.

Ее сестра после ужина решила подняться в отведенную ей комнату и лечь спать. Шепнув на ушко Джанет о своем желании отдохнуть, Вайолет направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Элиза последовала ее примеру. Бал в доме Мерриуэдеров явился для нее очередным разочарованием. Что касается Адриана, то он решил подняться вместе с женой в спальню, чтобы уложить ее в постель и подоткнуть одеяло. А потом герцог намеревался вернуться в кабинет Катберта, чтобы прослушать последнюю лекцию по садоводству. Кит остался в бальном зале. Он от души веселился и танцевал уже с другой привлекательной брюнеткой.

Джанет не чувствовала под собой ног. Она не пропускала ни одного танца, тайком внимательно следя за Даррагом О'Брайеном. Его присутствие портило ей настроение. Она не могла наслаждаться весельем, зная, что этот человек находится где-то рядом. Впрочем, вопреки ее опасениям других гостей не смущало общение с простолюдином. Похоже, все они были без ума от Даррага, особенно дамы.

В конце концов Джанет надоело наблюдать, как Дарраг напропалую флиртует и обольщает дам, и ей захотелось хотя бы ненадолго оставить зал. Она еще раз убедилась в том, что этот бесстыдный человек был настоящим волком в овечьей шкуре и ей будет непросто выставить его за дверь.

За ужином Дарраг с улыбкой постоянно что-то рассказывал своей стройной рыжеволосой спутнице, которая сидела рядом с ним. Джанет слушала в это время вполуха бессвязную болтовню Кирби, говорившего что-то о скачках и гольфе. Эти темы совершенно не интересовали ее, но она старательно делала вид, что в восторге от своего собеседника, а сама в это время ревниво следила за О'Брайеном.

Как он смел явиться сюда сегодня и испортить ей праздник? Как он мог сидеть всего лишь в четырех ярдах от нее и вести себя так, будто ее не существует?

Джанет утешало только то, что Дарраг должен был через пару часов уйти из этого дома. Она была рада, что они больше никогда не увидятся...

Прогуливаясь по дому вместе с Кирби, Джанет постоянно думала о наглом ирландце, в очередной раз нарушившем ее душевный покой. Как ни старалась, она не могла заставить себя забыть о нем. Подавив тяжелый вздох, Джанет огляделась в тускло освещенной оранжерее. Здесь было тепло и влажно. К застекленным рамам, служившим стенами этого помещения, прильнула ночь, словно страстный любовник. Повсюду росла пышная густая зелень, ветви экзотических растений сплетались в причудливый узор.

Джанет повернулась к Кирби, собираясь предложить ему вернуться в бальный зал, но он неожиданно крепко обнял ее и припал к ее губам.

Джанет тут же толкнула в грудь нетрезвого молодого человека, от которого сильно пахло алкоголем, и, вскрикнув, попыталась вырваться из его рук. Морщась от неприятного запаха, она неистово мотала головой, чтобы помешать ему целовать ее. Его дыхание обжигало ее лицо.

– Прекратите немедленно, мистер Кирби! – потребовала она.

Не обращая на ее слова никакого внимания, Кирби продолжал самым наглым образом лапать Джанет. «О Боже, что же мне делать?!» – в панике думала Джанет, извиваясь в его руках. Он пытался схватить ее за грудь, бедра, ягодицы. Этому необходимо было положить конец! Джанет прежде слышала о спрутах, наделенных восемью щупальцами, но никогда не ощущала себя жертвой подобного существа.

Очевидно, алкоголь придал Кирби сил и дерзости.

– Мистер Кирби, вы меня слышите? Отпустите меня немедленно! – пыталась докричаться до него Джанет.

Когда его влажные губы коснулись ее щеки, она, содрогнувшись от отвращения, собралась с силами и толкнула его в грудь. Однако ей и на этот раз не удалось вырваться из его цепких объятий. И тогда Джанет, разозлившись не на шутку, подняла ногу и резко опустила ее на ступню Кирби. Каблук ее туфельки впился ему в подъем.

Кирби взвыл отболи и заскулил, как щенок, которому прищемили хвост. Выпустив Джанет, он запрыгал на одной ноге и, теряя равновесие, уцепился за ближайшее растение. В результате он оборвал с него листья, но все же сумел устоять на ногах.

– За что вы так больно ударили меня? – обиженным тоном спросил он.

– Идиот несчастный! – вытирая его слюни со своей щеки, воскликнула Джанет. – Я хотела, чтобы вы наконец отстали от меня! Никогда больше не делайте ничего подобного!

Кирби растерянно заморгал, с недоумением глядя на Джанет.

– В таком случае почему вы согласились уединиться со мной?

– Я согласилась прогуляться с вами по дому. Мне и в голову не могло прийти, что вы наброситесь на меня, как скользкий спрут с присосками! Вы, мистер Кирби, сильно пьяны и немного не в своем уме, поэтому я прощаю вам неджентльменское поведение. А теперь возвращайтесь к остальным гостям в бальный зал!

Кирби выпятил нижнюю губу.

– Но я не желаю идти туда, – заявил он и, усмехнувшись, добавил: – Без вас.

– Ступайте, сэр, и немедленно, – приказала Джанет, властным жестом указав на дверь.

Открыв стеклянную дверь, она вытолкала Кирби во двор. Он, пошатываясь, сделал несколько шагов и, схватившись за живот, склонился в три погибели. Его вырвало прямо на невысокую живую изгородь, окружавшую дворик.

Вскоре после этого она увидела, как он направился к конюшне. Вероятно, Кирби решил уехать домой от греха подальше. «Глупый юнец», – подумала Джанет, радуясь, что наконец избавилась от него.

Тяжело вздохнув, Джанет решила, что ей пора вернуться в бальный зал. Она боялась, что ее могут хватиться, заметив долгое отсутствие устроительницы бала. Оглядев себя, она проверила, в порядке ли ее платье после неистовых попыток пьяного Кирби поцеловать ее.

Расправив примятые кружева, она уже хотела направиться к выходу, но тут услышала знакомый мужской голос. Несмотря на его напевность, в нем звучали стальные нотки.

– Пытаетесь спрятать улики?

Даже если бы стоявший в тени высоких растений говорил без ирландского акцента, она все равно узнала бы его. Он вышел на свет, и их глаза встретились.

Сердце Джанет бешено забилось в груди.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. – Вы давно шпионите за мной?

Дарраг О'Брайен усмехнулся, однако выражение его синих глаз оставалось серьезным.

– Нет, я только что пришел. Но вы не ответили на мой вопрос.

– А разве это был вопрос? Ваши слова звучали скорее как обвинение.

Дарраг огляделся по сторонам.

– Вопрос или обвинение – небольшая разница. Скажите лучше, где он?

Джанет решила из вредности или хитрости притвориться дурочкой.

– Не понимаю, о ком вы говорите.

– Вы прекрасно все понимаете. Речь идет о светловолосом юнце, с которым вы рука об руку вышли из бального зала, чтобы уединиться в укромном месте. Он, наверное, испугался и убежал? Или его поцелуи были столь отвратительны, что вы безжалостно прогнали беднягу?

Джанет нахмурилась. Ее раздражало то, что предположения О'Брайена были недалеки от истины.

– Я не собиралась уединяться с ним в укромном месте! – запальчиво возразила она. – Но даже если бы я хотела это сделать, какое вам до этого дело?

– А, так, значит, вам не понравились поцелуи этого слюнтяя! – воскликнул Дарраг, уперев руки в бока. – Впрочем, это и неудивительно, если учесть, что у парня еще молоко на губах не обсохло. Ласки неопытного любовника способны разочаровать или отпугнуть женщину. Если вам вздумалось поразвлечься с мужчиной, то надо было выбрать кого-нибудь постарше.

Джанет презрительно засмеялась:

– Вас, например, да?

Дарраг подошел ближе, и Джанет задрожала, почувствовав, что ее притягивает к нему как магнитом.

– Среди присутствующих сегодня на балу мужчин я не заметил ни одного, кто был бы более достоин этого, чем я.

Мурашки побежали по спине Джанет. Она ощущала, как в ней вибрирует каждая жилка от волнения. Они снова, впервые за два последних месяца, сошлись друг с другом в поединке. И это окрыляло Джанет, она чувствовала себя живой, бодрой, страстной.

Несмотря на готовое выскочить из груди сердце, Джанет удавалось внешне сохранять полное спокойствие.

– Возможно, вам будет неприятно услышать это, но я не считаю, что вы достойны меня. Если бы вы не явились сегодня в этот дом, то я вообще не вспомнила бы о вашем существовании.

Его глаза вспыхнули жарким огнем.

– Вы это серьезно, милая? – Глядя на нее в упор, Дарраг сделал еще один шаг, сократив разделявшее их небольшое расстояние. Теперь они стояли почти вплотную. – Мне кажется, вы лжете. Вы не можете забыть меня, хотя изо всех сил стараетесь сделать это. Не надо обманывать себя и меня! Правда заключается в том, что все это время вы постоянно думали обо мне, мечтали о встречах и сильно скучали. Но вам стыдно признаться в этом даже самой себе.

У Джанет перехватило дыхание от бурного негодования. Она чувствовала, как у нее подкашиваются ноги от внезапно охватившей ее слабости.

– Какая чушь, – заявила она, стараясь не терять хладнокровия. – Вы всегда были для меня бельмом на глазу, огромной костью в горле, занозой, от которой я никак не могла избавиться.

Дарраг так близко стоял от нее, что она ощущала исходивший от него терпкий запах, дразнивший ее чувства.

– Значит, я для вас – заноза? – переспросил он. – Ну что же, пусть так. Насколько я знаю, занозы впиваются в тело и их чертовски трудно вытащить. Вам будет нелегко от меня избавиться, это я гарантирую.

Он перешел на шепот и теперь говорил хрипловато, с придыханием. Взгляд Даррага скользнул по лицу Джанет и остановился на ее губах.

– Значит, вы считаете, что я проник вам под кожу, леди Джанет? – продолжал он. – Или, может быть, я причиняю вам боль в таких местах, о которых приличные девушки не говорят?

Чувствуя, что задыхается в теплом влажном помещении оранжереи, Джанет начала ловить воздух ртом. У нее кружилась голова – то ли от недостатка кислорода, то ли от возмутительных слов Даррага.

– Зачем вы явились сюда? – с трудом произнесла она. – Мы с вами не виделись целую вечность, и у вас не было повода разыскивать меня. Может быть, вы пытались, но так и не смогли забыть меня? Может быть, вам, несмотря на все усилия, не удается выбросить мысли обо мне из головы?

Желваки заходили на его скулах. Дарраг и Джанет все так же, не мигая, смотрели друг на друга, ни один из них не желал уступать и отводить глаза в сторону. Но вот губы Джанет разомкнулись, и Дарраг опустил веки.

Через мгновение они, не сговариваясь, крепко обнялись. Джанет тихо застонала, когда Дарраг приник к ее губам в жадном поцелуе. Страсть, подобно внезапно вспыхнувшему пожару, охватила их с неистовой силой.

Джанет била мелкая дрожь, ее мысли путались. Она таяла от каждого прикосновения Даррага, наслаждаясь вкусом его поцелуев и исступленно отвечая на его ласки. Вскоре они поняли, что одних поцелуев мало, чтобы утолить вспыхнувшую в них страсть, что это всего лишь прелюдия к великой симфонии чувственных наслаждений, которую оба готовы были исполнить. Ладони Даррага без устали скользили по ее телу, не оставляя без внимания ни один его участок. Он поглаживал ее руки, плечи, спину, шею, бедра и ягодицы. Постепенно возбуждение Джанет нарастало, у нее кружилась голова от сладкой муки, которая становилась все невыносимее, требуя разрядки.

Она то корчилась в объятиях Даррага, выгибая спину, то шептала что-то бессвязное. Его ласки сводили ее с ума. Тяжело дыша, он прижал к себе Джанет, чтобы она поняла, как сильно он хочет ее.

Джанет не была шокирована его жестами и еще теснее прильнула к нему, продолжая жадно целовать его лицо и шею. Она была похожа на изголодавшегося по ласкам человека, отдавшегося наконец на волю своих чувств.

Дарраг понимал, что ему следует положить конец этому безумию. «Я должен бежать отсюда, пока мы не зашли слишком далеко», – говорил он себе. Но Дарраг не мог побороть свое безудержное влечение к Джанет. Он стремился к ней всеми фибрами своей души. О, как он жаждал сбросить с нее одежду и почувствовать, как ее обнаженные ноги обхватили его талию! С какой яростью он вошел бы в нее, чтобы привести их обоих в экстаз!

Дарраг надеялся, что здравый смысл одержит в нем верх над эмоциями и заставит выпустить Джанет из объятий. Однако этого не происходило. Все его благоразумные мысли и намерения сгорели в огне всепоглощающей страсти, которая неистово полыхала, как огонь в сухом лесу.

Подчиняясь зову сердца, Дарраг подхватил Джанет на руки и подошел со своей драгоценной ношей к стоявшему неподалеку деревянному столу. Смахнув небрежным жестом глиняные горшки, он положил на него Джанет. Она находилась в полузабытье и не обратила внимания на глухой звук разбившейся о каменный пол керамики. Дарраг задрал ее юбки и, раздвинув ноги Джанет, встал на колени между ними.

Джанет бормотала что-то невнятное, все ее чувства находились в смятении. Дарраг стал осыпать ее страстными поцелуями, от которых у него самого перехватывало дыхание. Джанет вздрагивала от его прикосновений, устремляясь навстречу Даррагу всем своим телом. Ее рука неистово гладила его по голове, и Дарраг угадывал по ее движениям те эмоции, которые охватывали Джанет.

Дарраг творил чудеса. Джанет никогда не испытывала такого восторга от любовных утех. Особенно опытным и изобретательным был его язык.

Она не была невинна. Джанет успела познать прелести любви, однако никто прежде не возбуждал ее так сильно, как Дарраг. Только он сумел разжечь огонь в ее крови и заставить ее сердце биться сильнее.

Джанет трепетала, отдавшись на волю страсти. Она принимала каждую его прихоть, каждый его каприз. Любое его прикосновение было для нее желанным. Закрыв глаза, Джанет запрокинула голову, которая теперь была похожа на поникший цветок на увядшем стебле.

Дарраг одной рукой обнимал Джанет за талию, а другой гладил ее по бедру. От каждого его прикосновения по обнаженным участкам ее тела Джанет охватывал трепет. Когда Дарраг шире раздвинул ее ноги, Джанет ахнула от избытка чувств.

Она впала в забытье и больше ничего не ощущала, кроме прикосновений его руки к самой чувствительной точке ее тела. Дарраг поглаживал и пощипывал этот бутон плоти.

Внезапно волна острых чувств накатила на нее, и Джанет громко вскрикнула. Никогда в жизни она не переживала такого потрясающего наслаждения.

Похоже, он не собирался выпускать ее из объятий. Приподнявшись, Дарраг начал торопливо расстегивать пуговицы на своих панталонах дрожащими от возбуждения пальцами. Однако тут в оранжерее, пол которой был уложен каменными плитами, послышались громкие шаги десятка ног. К ним приближалась большая группа людей, которые тихо переговаривались друг с другом.

– Уверяю вас, господа, – раздался низкий мужской голос, – вы не пожалеете о том, что вам пришлось так поздно прийти сюда. Аромат Epidendrum nocturnum стоит того.

Джанет не сразу пришла в себя. Однако посторонние звуки постепенно вернули ее к действительности. Она узнала голос кузена.

Дарраг внезапно напрягся и, замерев, взглянул на нее. Увидев в его глазах выражение ужаса, Джанет похолодела. Она поняла, что было слишком поздно что-либо предпринимать.

– Сюда, пожалуйста, прошу вас, – произнес Катберт. – Вы, несомненно, придете в восторг от этого... О Господи, что это?!

Последнее восклицание Берти прозвучало подобно выстрелу. Он и его коллеги оцепенели, увидев стол, на котором расположились любовники.

Выглядывая из-за плеча Даррага, Джанет заметила, что к ним прикованы две дюжины глаз. В тусклом освещении оранжереи она все-таки сумела разглядеть их выражение. Одни смотрели на них с изумлением, другие с осуждением, третьи с вожделением.

Джанет узнала среди присутствующих не только кузена Катберта, стоявшего с разинутым ртом и побагровевшим лицом, но и Кита Уинтера, с удивлением взиравшего на неприличную сиену, а также Адриана, мужа своей сестры. Последний с таким негодованием смотрел на Джанет и Даррага, что его буравящий взгляд заставил бы, пожалуй, затрепетать и закаленного в битвах ветерана, а не только растерянную юную леди.

Джанет хотелось провалиться сквозь землю. Она попыталась привстать, но тело не повиновалось ей. Руки и ноги Джанет словно парализовало. Всхлипнув, она прижалась к плечу Даррага.

Спрыгнув со стола, он одернул юбки Джанет и, быстро сняв с себя сюртук, загородил ее от взглядов посторонних, давая ей возможность поправить лиф платья.

В помещении стояла гробовая тишина.

– Да, Мерриуэдер, вы обещали показать нам нечто чрезвычайно любопытное и не разочаровали нас, – наконец промолвил кто-то из гостей. – Хотя, боюсь, ваши орхидеи меркнут по сравнению с тем, что мы здесь увидели.

Некоторые джентльмены, не удержавшись, засмеялись, другие, чтобы скрыть свое смущение, стали покашливать, прикрывая ладонью рот.

– Давайте все же вернемся к орхидеям, кузен, – мягким, но настойчивым тоном промолвил Адриан. – Не понимаю, почему вы остановились? Здесь, мне кажется, нет ничего интересного, на что стоило бы смотреть.

Прочистив горло, Катберт шаркнул ногой по каменному полу. Судя по всему, он наконец вышел из оцепенения.

– Да, да, вы совершенно правы. Хм... идите вперед, джентльмены. Орхидеи уже совсем близко.

Катберт постарался поскорее увести членов Королевского общества садоводов в глубь оранжереи. Тех из них, кто замешкался и отстал, он подгонял дружеским жестом, широко раскинув руки. Адриан и Кит стояли не шевелясь, ожидая, когда посторонние люди уйдут. Шаги гостей Мерриуэдера отдавались эхом в помещении с каменным полом. Впрочем, вскоре они стихли.

Только тогда Адриан резко повернулся и взглянул на Джанет. Когда она увидела его перекошенное лицо, у нее перехватило горло от страха. И все же, собрав остатки мужества, Джанет решилась выйти из-за спины Даррага. Но он обнял ее за талию и не позволил приблизиться к зятю.

– А ты еще упрекал меня за чреватое скандалами легкомыслие в общении с женщинами и опасный флирт, – сказал Кит, обращаясь к брату. – Согласись, по сравнению с тем, что мы только что увидели, я выгляжу образцом высокой морали.

Адриан бросил на Кита испепеляющий взгляд.

– Что ты здесь делаешь? Почему ты не ушел вместе с кузеном?

Кит фыркнул:

– Зачем? Чтобы посмотреть на пару цветков? У меня с самого начала не было никакого желания их видеть. Не забывай, что это ты почти силой заставил меня прийти сюда.

– Я был вынужден сделать это, чтобы спасти тебя от разгневанного отца, с дочерью которого ты нагло вел себя.

Кит с невинным видом пожал плечами.

– Отец Лидии просто погорячился. Я всего-навсего вывел ее на свежий воздух, после того как она пожаловалась мне, что ей стало жарко.

– Вы отсутствовали целых полчаса! Ты не находишь, что твоя дама подозрительно долго дышала свежим воздухом?

– Некоторые женщины так горячи и пылки, что им требуется много времени, чтобы прийти в себя от жары и духоты бального зала.

Адриан на мгновение закрыл глаза, стараясь сдержаться и не вспылить.

– Довольно, – оборвал он младшего брата. – А теперь ступай отсюда.

– Хорошо, но хочу заметить, что в последнее время ты стал настоящим ханжой. Я обязательно поговорю об этом с Вайолет, когда она наконец разрешится от бремени.

– Оставь Вайолет в покое и ступай спать.

– Я же сказал, что ты ханжа! – воскликнул Кит и, с сочувствием посмотрев на Джанет и Даррага, удалился из оранжереи.

У Джанет сжалось сердце, к горлу подступил комок. У нее было такое чувство, что она стоит перед судом испанской инквизиции. Джанет не сомневалась, что Адриан в приступе гнева может убить ее. Он давно уже точил на нее зуб.

– Что же вы молчите? – промолвил Адриан, скрестив руки на груди. – Неужели вам нечего сказать? Вы и здесь умудрились попасть в некрасивую историю, которая вызовет скандал в обществе.

Джанет открыла было рот, но не смогла произнести ни слова.

Ей было страшно подумать о том, какие последствия будет иметь этот скандал для ее репутации, как он повлияет на ее будущее. От мыслей об этом ее бросало в дрожь.

Поняв, что он ничего не добьется от Джанет, Адриан бросил мрачный взгляд на Даррага.

– А вы почему молчите, сэр? Или вы язык проглотили?

– Нет, я готов поговорить с вами. Меня зовут Дарраг О'Брайен. – Он протянул Адриану руку. – А кто вы такой?

Адриан, сделав над собой усилие, пожал руку Даррагу.

– Рейберн. Герцог Рейберн, я прихожусь родственником этой леди.

– Он мой зять, – нарушив молчание, сказала Джанет. Адриан кивнул:

– Совершенно верно, зять. И как член вашей семьи, несущий за вас ответственность, я должен разобраться в том, что здесь произошло.

Джанет нахмурилась.

– Что значит – разобраться? – недовольным тоном спросила она.

– Вы скомпрометировали себя, Джанет. Публично запятнали свою репутацию. Необходимо принять срочные меры, чтобы исправить ситуацию. Во всяком случае, нужно сделать все, что в наших силах, чтобы восстановить ваше доброе имя, насколько это, конечно, возможно при данных обстоятельствах.

Глаза Адриана и Даррага встретились, и они некоторое время в упор смотрели друг на друга. Оба мужчины были рослыми и сильными, однако фигура Даррага отличалась большей стройностью и гибкостью. Адриан был шире в плечах. Если бы эти двое сошлись в поединке, то было бы трудно заранее угадать, кто выйдет победителем.

Джанет не взялась бы предсказывать исход такого боя. Впрочем, Адриан был слишком хорошо воспитан, чтобы очертя голову бросаться в драку. Во всяком случае, Джанет надеялась на это. Она знала, что он регулярно ходит в боксерский клуб Джексона в Лондоне и часто побеждает на ринге. Дарраг в отличие от него не был утонченным светским человеком, и скорее всего ему приходилось принимать участие в уличных драках. В них он мог рассчитывать только на крепость своих кулаков и стойкость, присущую ирландцам.

Оценив обстановку, Джанет крепко сжала руку Даррага, пытаясь предостеречь его от необдуманных действий, о которых ему впоследствии пришлось бы пожалеть. Впрочем, она, похоже, зря беспокоилась. Судя по всему, мужчины и не думали драться. По крайней мере сейчас.

– Я жду вас завтра. В девять, если вас это устраивает, – холодно сказал Адриан.

Дарраг кивнул:

– Хорошо, я буду ровно в девять.

– В девять? Что вы задумали? – всполошилась Джанет. – Я не хочу, чтобы вы дрались друг с другом!

– Не беспокойтесь, – взглянув на нее, сказал Адриан. – Я не собираюсь с ним драться. Если он, конечно, примет все условия.

У Джанет упало сердце. Ее охватили дурные предчувствия.

– Какие условия? – еле слышно спросила она.

– Речь идет, разумеется, об условиях вашего брачного контракта, – спокойно сказал Адриан.

– Что?! – ужаснулась Джанет. – Вы хотите, чтобы я вышла замуж за О'Брайена? Но это невозможно!

И, вырвав свою руку из руки Даррага так резко, словно обожглась о раскаленное железо, Джанет отошла от него на несколько дюймов.

Дарраг криво усмехнулся, но ничего не сказал.

– Боюсь, Джанет, что у вас нет другого выхода, – промолвил Адриан. – Ваша судьба была решена в ту минуту, когда вы, нарушив правила приличий, отдались на волю своих чувств.

– Но, судя по всему, лорд Кристофер тоже нарушил сегодня правила приличий, – заметила Джанет, не желая сдаваться.

– Возможно. Но разница состоит в том, что его никто не застиг врасплох.

Джанет задохнулась от отчаяния. Все происходящее казалось ей дурным сном.

– Но я не могу выйти замуж за О'Брайена. Он мне не пара. Этот человек – не джентльмен, он всего лишь архитектор.

Глубоко вздохнув, Дарраг расправил плечи. Он не собирался скрывать свой титул.

– Вообще-то я... – начал было он, но Джанет не дала ему договорить.

– Брак с этим человеком поставит крест на моем будущем, – жалобным голосом продолжала она. – Ведь я собиралась вернуться в Лондон, занять свое прежнее место в высшем обществе, выйти замуж за аристократа.

Адриан, качая головой, изумленно посмотрел на Джанет.

– Да ни один порядочный джентльмен на вас теперь не посмотрит! – воскликнул он. – Как вы не понимаете? Мистер О'Брайен – ваша единственная надежда. – Вздохнув, Адриан продолжал более мягким тоном: – Вы должны взглянуть правде в глаза, Джанет.

– Но...

– Никаких «но», – перебил ее Адриан и, повернувшись, обратился к О'Брайену: – А теперь я жду, что вы скажете, сэр.

Скрестив руки на груди, Дарраг принял воинственную позу.

– Мне нечего добавить, – заявил он. – Я считаю, что все необходимое уже сказано.

Джанет видела, что на его скулах ходят желваки. Почему он злился? Может быть, Даррагу не понравилось то, что она не хочет выходить за него замуж? Нет, вряд ли. У него самого наверняка не было никакого желания жениться на ней. Однако, похоже, они оба попали ловушку.

Джентльмены из Королевского общества садоводов не станут держать язык за зубами и в красочных щекотливых подробностях опишут каждому, кто готов будет слушать, то, что они видели в оранжерее Мерриуэдера. И эта пикантная история станет достоянием света быстрее, чем лошадь-фаворитка успеет пересечь финишную черту на скачках в Дерби.

Если же Джанет смирится со своей горькой судьбой и выйдет замуж за Даррага, то сплетни вскоре прекратятся. Но ее будущее будет безвозвратно погублено этим браком.

Для вступления в брак одного физического влечения было мало. Джанет знала, что если она выйдет замуж за богатого аристократа, то получит деньги и титул. И это будет компенсацией за отсутствие чувств. Но Дарраг, насколько ей было известно, не имел ни состояния, ни положения в обществе.

Поэтому у Джанет был только один выход – любым способом избежать брака с Даррагом, сохранив шанс когда-нибудь выгодно выйти замуж.

– А я не считаю, что все уже сказано, – заявила она, оспаривая последнее утверждение Даррага. – Если вы не возражаете, Рейберн, я хотела бы поговорить с мистером О'Брайеном наедине. Нам надо кое-что обсудить.

Адриан, нахмурившись, перевел взгляд с Джанет на Даррага.

– У вас будет возможность все обсудить завтра, – заявил он, – после того, как мы договоримся о вашей свадьбе. А до тех пор ни о каком свидании наедине не может быть и речи. Мне кажется, вы и без того слишком много времени провели с глазу на глаз. Порядочная девушка обычно общается с молодыми людьми в присутствии компаньонки.

– Я давно уже обхожусь без нянек, – с вызовом заявила Джанет.

– Может быть, в этом и заключается корень всех проблем, – заметил Адриан. – Пойдемте, Джанет, я провожу вас по черной лестнице в вашу комнату. Думаю, вы вряд ли захотите сейчас вернуться в бальный зал.

– Не идите ни на какие условия, пока мы с вами не поговорим, – повернувшись к Даррагу, шепнула она.

Дарраг бросил на Джанет загадочный взгляд, и выражение его сурового лица со сведенными на переносице бровями смягчилось. Он взял ее руку и, наклонившись, поцеловал ее.

– Не вешайте нос, – понизив голос, промолвил Дарраг. – В конце концов все образуется.

Она взглянула в его синие, как летнее небо, глаза, поблескивавшие в полумраке тускло освещенной оранжереи, и в ее душе зародилась надежда на то, что все будет так, как сказал Дарраг.




Глава 13


На следующее утро Дарраг явился в усадьбу Мерриуэдеров ровно в девять часов.

Лакей, выполняя распоряжения герцога, провел гостя в маленький кабинет, располагавшийся в глубине дома. Судя по обстановке, хозяином этой комнаты был мужчина. Стены помещения были обиты панелями из орехового дерева и украшены гравюрами с изображением птиц и сцен охоты. Старомодная мебель выглядела несколько громоздкой. Огонь в камине не был разведен, и в воздухе стоял запах остывшей золы, кожи и табака.

Помня последние слова Джанет, Дарраг надеялся встретить ее по дороге в кабинет. Но ему так и не удалось увидеться с ней.

Впрочем, им не о чем было говорить. Их застали врасплох в самый щекотливый момент любовного свидания. О Боже! Дарраг с ужасом вспоминал, что в тот момент, когда в оранжерею вошла толпа гостей, он стоял на коленях на столе между раздвинутых ног Джанет и расстегивал пуговицы на панталонах. Такую откровенную сцену можно было, пожалуй, увидеть только в борделе.

Произошло или нет соитие, не имело никакого значения. Картина, представшая взорам пораженных гостей, была слишком красноречива. Джанет считалась теперь совращенной девицей, а он сам – человеком, погубившим ее. Чтобы избежать серьезных неприятностей, им волей-неволей придется пожениться. Дарраг поступил бы как последний подлец, если бы бросил Джанет в такой ситуации. Впрочем, у него не было никакого желания уклоняться от женитьбы.

Этой ночью ему не спалось. Ворочаясь в постели, Дарраг ждал, что его охватит чувство ужаса при мысли о необходимости жениться на Джанет. Однако никакой паники он не испытывал. Более того, Дарраг ощущал какое-то странное удовлетворение, когда думал о том, что Джанет будет безраздельно принадлежать ему. Она станет его женой, и он должен будет защищать ее и заботиться о ней до конца своих дней.

Дарраг надеялся, что, надев ей на палец обручальное кольцо, он утолит наконец свой чувственный голод, который мучил его так неистово, словно он был зеленым юнцом, вступившим в пору полового созревания, а не взрослым мужчиной. Дарраг до сих пор не понимал, как он мог прошлым вечером потерять голову до такой степени, что позабыл обо всем на свете.

От прикосновений Джанет у него бурлила кровь, все тело Даррага жгло огнем страсти. И даже ночью, лежа в постели, он все еще тосковал по ее объятиям и ласкам.

Дарраг начал уже строить планы на будущее. Он хотел поехать с молодой женой в длительное свадебное путешествие, во время которого они могли бы долгое время проводить в постели, наслаждаясь друг другом. Их любовные утехи были бы разнообразны и изобретательны. Но сначала Даррагу нужно было уговорить Джанет пойти с ним к алтарю. Она, конечно, находилась в безвыходной ситуации. Однако, учитывая ее характер, от Джанет можно было ожидать чего угодно.

Тем не менее Дарраг не сомневался, что Джанет принесет клятвы супружеской верности и станет его женой. Он знал, что ему удастся преодолеть ее сдержанность и развеять все опасения.

Подойдя к книжному шкафу, Дарраг пробежал глазами по корешкам стоявших на полке томов. Вскоре дверь открылась, и в кабинет вошел Рейберн.

Как и положено английскому аристократу, герцог был одет сдержанно и с большим вкусом. На нем были строгий синий испанский сюртук, бежевые панталоны и безупречно белая рубашка. Дарраг сразу догадался, у какого портного одевался Рейберн. Это был Уэстон, модный дорогой лондонский закройщик.

Дарраг тоже выглядел сегодня неплохо. Собираясь на встречу с Рейберном, он надел прекрасно сидевшие на нем коричневые панталоны, белую рубашку, жилет из золотистой ткани и сюртук из дорогого тонкого сукна.

Рейберн прошел в комнату, но не протянул руки гостю. Дарраг заметил это и решил не здороваться с герцогом первым.

Гладко выбритое лицо Адриана хранило мрачное выражение. Дарраг понял, что он не намерен шутить.

– Я рад, что вы сдержали слово и пришли, чтобы продолжить наш разговор, – начал Рейберн. – Я не знаю, что вы за человек, и поэтому не был уверен, что вы утром явитесь сюда.

Дарраг напрягся.

– Я знаю, что такое честь, – заявил он. – И поскольку мне тоже пока неизвестно, что вы за человек, я в виде исключения не принимаю ваши слова за оскорбление. Но это в первый и последний раз.

Рейберн с уважением посмотрел на своего собеседника.

– Мы оба прекрасно понимаем, почему вы приехали сюда, – промолвил он. – Поэтому опустим ненужные детали, которые, честно говоря, неприятно обсуждать. Достаточно будет сказать, что сегодня ночью, когда вчерашняя сцена в оранжерее неожиданно всплыла в моей памяти, я тут же постарался как можно быстрее стереть всякие воспоминания о ней.

Обойдя массивный письменный стол, герцог присел на его край и, потянувшись, взял в руки стеклянное пресс-папье.

– Итак, полагаю, вы готовы поступить надлежащим образом и сделать предложение моей невестке? – спросил он.

– Да, готов.

Рейберн помолчал, с небрежным изяществом перекидывая пресс-папье с одной ладони на другую.

– Несмотря на ее не совсем пристойное поведение вчера вечером, должен подчеркнуть, что Джанет – леди из высшего общества, – заметил он.

На губах Даррага заиграла ироническая улыбка.

– Она много раз давала мне это понять.

– А как вы познакомились? – поинтересовался герцог. – Насколько я понимаю, это произошло здесь, в усадьбе. Мне говорили, что вы работали у Мерриуэдеров и в качестве архитектора руководили реконструкцией их дома. Надо сказать, что вы прекрасно справились со своей задачей.

Услышав комплимент в свой адрес, Дарраг поклонился.

– Да, западное крыло дома было заново возведено по моему проекту. Что же касается моих отношений с леди Джанет, то я умолчу о них. Это слишком интимная тема, и я не собираюсь посвящать в нее никого, даже вас, ваша светлость.

Пресс-папье застыло в руке Рейберна.

– К нашему общему прискорбию, вчера вечером эта тема перестала быть интимной, – заявил он. – Надеюсь, вы оба понимаете это. Именно поэтому мы с вами сегодня вынуждены вести этот разговор. Скажите, как вы собираетесь обеспечивать мою невестку?

Дарраг в упор взглянул на герцога, который с вызовом смотрел на него.

– Не беспокойтесь, заверяю вас, что она ни в чем не будет нуждаться.

– Речь идет не просто об удовлетворении скромных потребностей. Джанет не привыкла к лишениям. Она родилась и воспитывалась в роскоши, в достатке, соответствующем ее положению в обществе. Другой жизни моя невестка не знает. Приданое, которое отец Джанет дает за ней, очень незначительно и не сможет обеспечить ей привычные условия существования. Возможно, вы рассчитывали на него и мои слова разочаровали вас. Брентфорд – истинный джентльмен, но он любит сорить деньгами. Надеюсь, вы понимаете, что я этим хочу сказать.

– Он часто ходит на скачки и играет в азартные игры?

– Да, именно так он проводит досуг. Кроме того, у него есть еще несколько излюбленных занятий, которые тоже дорого ему обходятся, – вздохнув, сказал герцог и поставил пресс-папье на стол. – Именно поэтому я решил выделить определенную сумму на содержание леди Джанет. Эти деньги должны обеспечить ей если не роскошную, то, во всяком случае, комфортную и беззаботную жизнь.

И герцог назвал такую огромную сумму, что у Даррага глаза полезли на лоб от изумления. Это предложение свидетельствовало о том, что Рейберн был очень богатым человеком. Вполне возможно, что его состояние превосходило то, которым владели члены королевской семьи.

– Впрочем, у вас не будет возможности распоряжаться суммой, о которой я говорю, по своему усмотрению, – продолжал герцог. – Деньги будут поступать два раза в год и предназначаться для определенных целей. Вы не сможете бесконтрольно расходовать их. Кроме того, вам необходимо будет найти подходящее жилье здесь или в Англии. Я оплачу его покупку или строительство. Недвижимость будет, конечно, оформлена на мое имя или на имя вашей жены.

– Разумеется, – процедил Дарраг сквозь зубы.

Он едва сдерживался, чтобы не нагрубить герцогу. Даррага бесило то, Рейберн принимает его за человека, который может позариться на деньги жены. Впрочем, таких мужчин действительно было много. Кстати, к ним относился и отец Джанет.

Дарраг постарался успокоиться, напомнив себе о том, что Рейберн плохо знает его. Герцог вел себя весьма предусмотрительно, пытаясь сделать все возможное для того, чтобы обеспечить будущее своей невестки. На его месте Дарраг поступил бы точно так же.

– Женившись на Джанет, – сказал герцог, – вы получите двойную выгоду – будете обеспечены материально и приобретете более высокое положение в обществе. У меня масса связей и знакомств, которые будут полезны вам. Впрочем, правила приличия требуют, чтобы вы после свадьбы прекратили брать вознаграждение за свою работу в качестве архитектора. Если леди Джанет будет довольна своим браком и жизнью с вами, вы вполне можете надеяться на то, что со временем получите дворянство и даже титул, скажем, баронета.

Слушая герцога, Дарраг покачивался с пяток на носки, едва сдерживая негодование.

– Вы пытаетесь подкупить меня, ваша светлость, – наконец заговорил он. – Ваше предложение оскорбило бы любого человека, хотя бы в малой степени наделенного таким чувством, как гордость. Если бы я действительно оказался подлецом, способным пойти на подобную сделку, то леди Джанет вряд ли была бы счастлива в браке. Жалкий ублюдок, ищущий свою выгоду, вступая в брак по расчету, недостоин ее. Что же касается меня, то мне нет никакой необходимости идти на ваши условия.

Рейберн с недовольным видом приподнял бровь.

– Вы отказываетесь от содержания? Возможно, вас оскорбило мое предложение, но мне в первую очередь необходимо быть совершенно уверенным в том, что Джанет будут обеспечены подобающие условия жизни. Юридически женщины являются рабами мужчин. Все их состояние переходит под контроль мужа с момента заключения брака. Поэтому я и пытаюсь гарантировать Джанет и детям, которые родятся от вашего союза, защиту и содержание, приличествующее статусу леди, данному моей невестке от рождения.

– Я тоже хочу этого. Поверьте, у меня достаточно средств, чтобы обеспечить достойную жизнь жене и нашим детям, если Господь даст нам их. Наверное, мне следует извиниться перед вами за то, что я не представился должным образом в начале нашего разговора. – Дарраг подошел к герцогу. – Давайте покончим с этим недоразумением. Меня зовут Дарраг Родерик О'Брайен, граф Малхолленд. Если вас интересует история нашего рода, то я одиннадцатый граф в цепочке моих предков. Мой славный род, к которому принадлежали отважные люди, восходит к великому ирландскому королю Брайену Бору. Мои владения находятся в графстве Клэр. Там недалеко от моря расположены моя большая усадьба и прекрасные земли. Думаю, что мой род, которому издавна принадлежало это поместье, является более древним, чем ваш. – Дарраг с вызовом взглянул на Рейберна. – В течение последних десяти лет я много работал, чтобы возродить былое благосостояние моего семейства. И я не стыжусь этого. Теперь у меня много денег, и леди Джанет ни в чем не будет нуждаться. Я в состоянии покупать ей дорогие наряды и шелковое постельное белье. Не знаю, какой муж из меня получится, поскольку у меня еще не было опыта семейной жизни, но могу сказать, что я вступаю в этот брак по зову сердца, и думаю, что леди Джанет со временем тоже проникнется ко мне искренними чувствами.

– Если все это так, то зачем вы вводили нас в заблуждение? – с недоумением спросил Рейберн. – К чему этот обман? Почему вы выдавали себя за простолюдина, единственным богатством которого является талант архитектора?

Дарраг потер подбородок.

– Видите ли, это недоразумение произошло из-за характера Джанет. Я несколько раз пытался сказать ей, кто я на самом деле, однако она постоянно перебивала меня и не давала ничего толком объяснить. Вчера вечером эта история повторилась снова. Она – чрезвычайно упрямая девица и предпочитает верить в то, во что ей хочется. В конце концов я махнул на это рукой.

Улыбка озарила лицо Рейберна, словно восходящее солнце мрачный пейзаж. Не удержавшись, он засмеялся.

– Значит, вы не сердитесь на меня? – с облегчением спросил Дарраг.

– Нисколько. Ей повезло. Представляю, как она будет удивлена и обрадована, когда узнает правду о вас.

Дарраг снова потер подбородок.

– Знаете, я попросил бы вас некоторое время не говорить ей об этом, если вы, конечно, не против хранить все, что услышали, в секрете. Возможно, я слишком самонадеян, но мне бы хотелось, чтобы Джанет полюбила меня таким, каким я ей сейчас представляюсь, – простолюдином без гроша в кармане и положения в обществе. А потом, когда мы докажем друг другу свою любовь, она узнает о том, что является графиней и владеет большим состоянием. Думаю, нам хватит нескольких недель, чтобы разобраться в своих чувствах. Как только Джанет признается, что я дорог ей, я тут же открою всю правду о себе.

Герцог нахмурился.

– Вы затеяли опасную игру, – сказал он. – А что, если вы ошибаетесь и Джанет не испытывает к вам никаких нежных чувств?

Однако Дарраг почти не сомневался в своей правоте. Внутренний голос подсказывал ему, что Джанет испытывала не только физическое влечение. Ее чувства к нему были намного глубже. Именно зарождающаяся в душе Джанет любовь заставила ее, рискуя своей репутацией, очертя голову броситься в объятия Даррага в оранжерее дома Мерриуэдеров. Забыв обо всем на свете, она готова была отдаться ему.

Ее поведение можно было бы объяснить внезапно вспыхнувшей страстью, но Дарраг считал, что эмоции Джанет не так примитивны. Ею двигало не только желание физической близости с ним. Вряд ли юная леди, так высоко ценившая свое положение в обществе, безрассудно подвергала бы опасности собственное будущее, если бы ее сердце молчало. И теперь Дарраг затеял игру, чтобы выяснить, насколько серьезны и глубоки были чувства Джанет.

Впрочем, сам он уже отбросил в сторону все сомнения, решив, что Джанет любит его. Однако Даррагу хотелось, чтобы она призналась в этом себе и ему.

– Нет, я не ошибаюсь, – промолвил Дарраг, хотя, может быть, ему не следовало поверять Рейберну свои сокровенные мысли. – А теперь скажите, вы согласны хранить молчание о том, что узнали, и дать мне возможность открыть Джанет правду тогда, когда я сочту это нужным?

Герцог добродушно усмехнулся, и в его карих глазах вспыхнули озорные искорки.

– Вы хотите поводить Джанет за нос? Прекрасная идея! Не все же ей обманывать других. Я даю вам слово молчать и разрешаю жениться на ней. Надеюсь, вы не сбежите до свадьбы.

– Нет, конечно. Я понимаю, что мы вступаем в брак под давлением обстоятельств, но судьба порой творит настоящие чудеса. Даже если бы известные события не заставили меня жениться на Джанет, я бы все равно рано или поздно сделал ей предложение.

Рейберн протянул Даррагу руку.

– В таком случае рад принять вас в нашу семью, лорд Малхолленд.

– Зовите меня Дарраг, ваша светлость. К чему эти формальности?




Глава 14


– Ты прекрасно выглядишь, – сказала Вайолет.

Нервно расхаживавшая по небольшому церковному притвору Джанет, не замедляя шага, взглянула на свой наряд. Именно в нем она должна была пережить поворотный момент в своей судьбе. И это вызывало у нее тревогу.

Это было то платье, которое когда-то подарил ей Дарраг и которое она вернула ему, не желая принимать от него дорогих подарков.

Несколько дней назад Дарраг вновь принес ей его и с сияющими от счастья глазами спросил, согласна ли она надеть этот наряд на церемонию бракосочетания.

Застигнутая врасплох Джанет, чувства которой находились в полном смятении, пробормотала «да».

И теперь она не жалела о том, что облачилась в него. Это было чудесное свадебное платье. Джанет с первого взгляда влюбилась в него. Оно так хорошо сидело на ней, как будто было сшито для нее на заказ. Изящный нежно-розовый наряд, подол которого украшали вышитые белые розы с зелеными листьями, выглядел очень романтично. Но любоваться собой Джанет мешали мысли о том событии, которое должно было состояться сегодня.

Дрожа от волнения, Джанет сцепила пальцы рук.

– О Боже, что же мне делать?! – в отчаянии воскликнула она, остановившись перед сестрой.

Вайолет положила руку на плечо Джанет, пытаясь успокоить ее.

– Делай то, что диктуют обстоятельства, – посоветовала она. – Через несколько минут ты пойдешь по церковному проходу к алтарю, чтобы сочетаться браком с мистером О'Брайеном. Ты ничего не можешь изменить, поэтому просто смирись. Помни, что у тебя нет другого выхода.

Джанет было больно слышать эти слова. Они звучали для нее как погребальный звон. В течение пяти дней, прошедших с той ночи, когда ее с Даррагом застали наедине в оранжерее, Джанет отчаянно пыталась найти какой-нибудь способ, чтобы избежать замужества. Однако ей так и не удалось ничего придумать. С каждым новым утром ее паника нарастала.

Родные не могли или не желали ей помочь. Во время встречи в маленьком кабинете дома Мерриуэдеров Дарраг и Адриан, похоже, обо всем договорились. Во всяком случае, они вышли из комнаты, улыбаясь и разговаривая как лучшие друзья. Сначала это не на шутку встревожило, а затем взбесило Джанет. Каким образом им удалось так быстро поладить? Неужели Адриану было все равно, что Дарраг происходил из простонародья? Джанет думала, что герцог вряд ли обрадуется тому, что архитектор Мерриуэдеров станет членом его семьи. Но похоже, она ошибалась.

В тот же день Даррагу были представлены Вайолет, Кит и Элиза Хаммонд. После небольшого замешательства все они подпали под власть обаяния Даррага. В конце концов у Джанет сложилось впечатление, что она и Дарраг были помолвлены скорее по выбору семьи, чем по необходимости. Лишь сама невеста и Мерриуэдеры были не в восторге от предстоящей свадьбы.

Владельцы усадьбы не могли спокойно смотреть на Джанет. Особенно Катберт. Он багровел и начинал что-то бормотать себе под нос всякий раз, когда она попадалась ему на пути. Уилда изо всех сил старалась быть учтивой и приветливой, но уже не относилась к Джанет с прежней теплотой.

Джанет не обижалась на них. Она понимала, что сама была во всем виновата. Несмотря на то что свадьба спасала ее репутацию, скандала, связанного с ее именем, все же было не избежать. В отличие от Лондона подобные инциденты не часто происходят в глубинке и поэтому надолго возбуждают всеобщий интерес, порождая множество слухов.

У жениха и невесты в эти предсвадебные дни не было возможности поговорить с глазу на глаз. Они смогли перекинуться всего лишь парой ничего не значащих слов. Первоначальный план Джанет подстеречь Даррага, когда он явится утром в усадьбу, чтобы поговорить с Адрианом, провалился потому, что Бетси не разбудила ее вовремя. Джанет проспала. Когда же она оделась и спустилась вниз, было уже поздно: мужчины закрылись в кабинете, где проходили их переговоры.

Джанет думала, что после беседы с герцогом Дарраг захочет поговорить с ней с глазу на глаз. Однако он явился в гостиную, где она находилась вместе со своей сестрой и Элизой, и не сделал ни малейшей попытки уединиться с ней.

– Мы поженимся, – заявил Дарраг таким тоном, как будто уже все было решено и не требовало никаких обсуждений.

Джанет хотела возразить ему, но не стала с ним спорить в присутствии посторонних. Однако прежде чем Джанет удалось под благовидным предлогом выставить за дверь Вайолет и ее подругу, Дарраг заявил, что немедленно отправляется в Дублин за специальным разрешением на вступление в брак. Свадьба должна была состояться сразу после его возвращения.

Джанет не понимала, к чему такая спешка. Но ее родственники, судя по всему, были довольны, что она и Дарраг без промедления вступят в брак. Тянуть со свадьбой означало бы раздувать в обществе скандал, сопровождавшийся слухами, сплетнями и всеобщим осуждением Джанет.

И вот теперь Джанет стояла в притворе церкви, одетая в свадебное платье, которое, по существу, не являлось свадебным, и должна была через несколько минут сочетаться браком с человеком, за которого не собиралась выходить замуж. Она не хотела становиться женой Даррага, несмотря на то что одно его прикосновение заставляло учащенно биться ее сердце и подгибаться колени, несмотря на его власть над ней и ее эмоциями. Да, в его присутствии она, как безумная, готова была то плакать, то смеяться. Но Джанет отдавала себе отчет в том, что ей будет очень непросто жить с Даррагом. Хотя, с другой стороны, ей уж точно не придется с ним скучать.

Как будто прочитав ее мысли, Вайолет с сочувствием посмотрела на сестру. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, близнецы часто без слов отлично понимают друг друга.

– Я уверена, что ты испытываешь к мистеру О'Брайену какие-то чувства, – сказала Вайолет. – Иначе не было бы повода для этого скандала. Знаешь, несмотря на невеселые обстоятельства нашего знакомства, он показался мне хорошим человеком. Адриан, кстати, сказал мне, что мистер О'Брайен произвел на него самое благоприятное впечатление.

– Возможно, это и так, но ведь Адриану не нужно выходить замуж за этого человека. Его не заставляют расставаться с друзьями и родными и ехать на край земли.

– Значит, край земли находится в Ирландии? – пряча улыбку, спросила Вайолет.

– Да, по сравнению с Англией родные места О'Брайена действительно можно считать краем земли, – упрямо заявила Джанет, – Он хочет, чтобы мы провели медовый месяц у него дома, на западе страны, в настоящей глухомани. Даже кузина Уилда, по ее словам, слышала, что это дикие края, население которых в большинстве своем не говорит по-английски. О, с каким удовольствием я вернулась бы с тобой в наше имение в графстве Суррей! Нет, Вайолет, я не переживу эту свадьбу. – Джанет бросила на сестру взгляд, полный отчаяния, и продолжала дрожащим голосом: – Ты должна помочь мне. Давай что-нибудь придумаем, отложим свадьбу и известим обо всем происшедшем маму и папу. Узнав о том, что случилось, они наверняка придут мне на помощь и найдут более приемлемый выход из создавшегося положения.

Джанет помолчала, разглядывая свои белоснежные атласные туфельки.

– Я знаю, что снова навлекла на них позор, – продолжала она, не поднимая головы, – но в этом виновата не только я. Это Дарраг совратил меня. Я и подумать не могла, что простой поцелуй может завести так далеко.

– Ты хочешь сказать, что он – негодяй? – спросила Вайолет, положив ладонь на свой большой живот.

– Вовсе нет, но... – Джанет осеклась, подбирая слова, чтобы выразить свою мысль. После недолгого молчания она, вздохнув, продолжала: – Понимаешь, в нем есть что-то такое, от чего девушки легко теряют голову. Когда он подошел ко мне в оранжерее, я позабыла обо всем на свете и уже не думала о том позоре, который могу навлечь на себя.

– Когда попираются добродетель и честь, вина всегда ложится на женщину. Именно она оказывается опозоренной. Радуйся, что О'Брайен оказался порядочным человеком и согласился жениться на тебе. Только брак может восстановить твою репутацию. – Вайолет вдруг нахмурилась и бросила на сестру озабоченный взгляд. – Или, может быть, под словом «соблазнил» ты имела в виду «овладел силой»?

Джанет открыла уже было рот, чтобы утвердительно ответить на вопрос сестры, но слова застряли у нее в горле. Каким бы упрямым, властным, а порой самоуверенным ни был Дарраг О'Брайен, он не принадлежал к тому разряду мужчин, которые использовали силу, чтобы склонить женщину к близости.

Во-первых, ему это не требовалось. Мужчины, подобные О'Брайену, манили женщин, словно цветы пчел. Даже если бы он стоял молча посреди безлюдного поля, его все равно нашли бы красотки и бросились ему на шею со счастливой улыбкой.

Во-вторых, Дарраг был порядочным человеком и никогда не причинил бы вреда более слабому существу, будь то женщина, ребенок или животное.

Дарраг был бы оскорблен, шокирован и разочарован ею, если бы Джанет сейчас солгала и заявила, что он пытался изнасиловать ее. А саму Джанет замучила бы совесть. Нет, она была неспособна на такой подлый обман, даже несмотря на то что мысль о предстоящем браке ужасала ее.

Джанет понурила голову.

– Нет, он не пытался овладеть мной силой, – призналась она. – Я по собственной воле оказалась в его объятиях.

– В таком случае здесь и говорить не о чем. Вы непременно должны пожениться. Надеюсь, ты готова? Пора начинать церемонию бракосочетания.

– А как же мама и папа? – спросила Джанет, делая робкую попытку расстроить свадьбу. – Разве я могу совершить столь серьезный шаг в своей жизни, не посоветовавшись с ними? Мне кажется, мы должны отложить свадьбу и вернуться в Англию. Там я сразу же расскажу обо всем родителям, а ты поможешь мне вымолить у них прощение. Один раз они уже прислушались к тебе. Думаю, тебе и теперь удастся убедить их быть милосердными ко мне.

Вайолет печально взглянула на сестру.

– К сожалению, я уверена, что на этот раз они не простят тебя, – грустно промолвила она. – Ты бы знала, с каким трудом я уговорила их разрешить тебе вернуться домой! Но этот новый скандал все испортил... О, Джанет, я знаю, что с родителями теперь говорить бесполезно! А если ты вернешься домой незамужней... Я не хочу быть жестокой, но боюсь, родители в этом случае проклянут и отрекутся от тебя. Мне жаль, Джанет, но ты должна выйти замуж за мистера О'Брайена и постараться сохранить ваш супружеский союз. Я уверена, что как только вы станете мужем и женой, то сразу же найдете общий язык.

– А что, если нет? – спросила Джанет.

У нее сжималось сердце при мысли о том, что ей придется страдать до конца своих дней. Они с Даррагом плохо знали друг друга, и, судя по всему, между ними не было ничего общего. Что, если они не смогут сойтись характерами и пропасть, существующая между ними, окажется непреодолимой?

Джанет высказала свои сомнения сестре, но та только улыбнулась. Опасения Джанет показались ей неоправданными.

– Не забывай, что вы испытываете друг к другу подлинную страсть. Этим могут похвастаться не многие супружеские пары, особенного нашего сословия. Если бы ты знала, как мистер О'Брайен смотрит на тебя!

– И как же он смотрит? – спросила Джанет, не скрывая своего любопытства.

– С тоской и пылкостью человека, взирающего на вожделенную награду. Как бы то ни было, но тебе придется жить с ним. Так дай ему шанс! Позволь своему мужу сделать тебя счастливой.

Прижав ладонь к груди, Джанет постаралась успокоиться. Она внушала себе, что брак с О'Брайеном – еще не катастрофа. Он по крайней мере красивый мужчина и будет доставлять ей удовольствие в постели.

Совсем недавно Джанет мечтала выйти замуж за богатого аристократа. Она хотела отказаться от любви ради обеспеченного существования и тех удовольствий, которые сулят крупное состояние и высокое положение в обществе. Дарраг не мог предложить ей ни того, ни другого. А что, если он не сможет дать ей даже любви? Холодок пробежал по спине Джанет при этой мысли.

Что, если она влюбится в него, а он не ответит на ее чувства и навеки разобьет ей сердце? Боже милостивый, что с ней тогда будет? Джанет по собственному опыту знала, что такое измена любимого человека. Но похоже, жизнь ничему не научила ее, и она могла во второй раз стать жертвой предательства, если Дарраг нарушит клятву верности.

Джанет решила действовать.

Она знала, что ей нельзя терять ни секунды. Задыхаясь от волнения, она вошла в небольшое служебное помещение храма и заперла дверь.

Облаченный по случаю своей свадьбы в строгий темно-синий фрак, серые панталоны, застегивавшиеся на пуговицы чуть ниже колен, и белоснежную рубашку с манишкой, Дарраг ждал невесту у алтаря.

Рядом с ним стоял его друг Лоренс Макгаррет, только что вернувшийся из Дублина. С трудом оправившись от неожиданности, после того как Дарраг сообщил ему о своей внезапной женитьбе, Лоренс согласился быть шафером на свадьбе.

– Надеюсь, твоя невеста не из породы тех жуков, самки которых пожирают головы самцов во время совокупления, – промолвил Лоренс. – Иначе, боюсь, ты потеряешь свою, и твоим убийцей станет англичанка.

Засмеявшись, Дарраг похлопал своего приятеля по спине и попросил его не беспокоиться. Сам он умело скрывал свою тревогу, которую испытывал вовсе не оттого, что ему предстояло вступить в брак с Джанет. Даррага тревожило то, что Джанет задерживалась. Может быть, она передумала в последнюю минуту выходить за него замуж и убежала из церкви?

Заметив краем глаза движение у двери, которая вела из притвора в основное помещение храма, Дарраг повернул голову и увидел сестру Джанет. Беременная Вайолет шла вперевалку по проходу. Одетая в зеленое платье, она была похожа на воплощение матери-земли. Остановившись неподалеку от алтаря, герцогиня громко объявила, что Джанет с минуты на минуту выйдет к жениху и гостям. После этого муж заботливо усадил ее на деревянную скамью, на которой уже сидели Кристофер и Элиза Хаммонд.

Вайолет, игравшая роль главной подружки невесты, должна была снова встать при появлении Джанет и занять место рядом с ней, когда ее сестра остановится у алтаря.

Рейберн выполнял обязанности отца невесты в отсутствие мистера Брентфорда. Он неохотно согласился на эту роль, чувствуя в ней себя неловко. Ведь не так давно Адриан и Джанет были помолвлены и едва не стали мужем и женой.

Дарраг был ошеломлен, узнав подробности этой истории, вылившейся в скандал, из-за которого родители и сослали Джанет в Ирландию. Обо всем этом вчера вечером Даррагу поведал Кит Уинтер за стаканчиком доброго ирландского виски.

Но что сегодня было на уме у своенравной Джанет? Дарраг сожалел о том, что в церкви сейчас нет его близких – трех братьев и трех сестер.

Однако Дарраг не мог пригласить сюда своих родственников, даже если бы у него было время известить их о женитьбе. Он и так сильно нервничал, не зная, как поведет себя герцог, которому было известно о том, кем на самом деле являлся жених его невестки. А если бы к тому же в церковь нагрянули его братья и сестры, он, наверное, вообще сошел бы с ума от беспокойства, ведь они могли проговориться и выдать его с головой. Дарраг был не в состоянии заставить их всех держать язык за зубами.

Он взглянул на Мерриуэдеров, которые с недовольным выражением лица сидели на скамье позади своих родственников. Их поведение тоже беспокоило Даррага, но он полагал, что им вряд ли известно о его титуле и состоянии, иначе Джанет уже давно знала бы об этом.

Дарраг намеревался преподать своей молодой жене хороший урок, которого избалованная супруга богатого графа никогда не получила бы. О том, что Джанет является графиней, она узнает позже. Так решил Дарраг.

Одернув свой жилет, Дарраг проводил взглядом Рейберна, который направился по проходу церкви в притвор за своей невесткой. Он должен был сопровождать ее к алтарю. Англиканский священник уже ждал жениха и невесту, чтобы совершить обряд бракосочетания. Через несколько минут Дарраг и Джанет принесут супружеские клятвы и станут законными мужем и женой.

От волнения по спине Даррага забегали мурашки. Его охватила нервная дрожь. Это было знакомое чувство, которое возникало у него всякий раз, когда должно было произойти что-то непредвиденное, какое-то неприятное или трагическое событие.

Впервые Дарраг испытал его в детстве, за несколько минут до падения младшего брата Майкла с высокого тиса. Тогда Майкл в двух местах сломал левую руку. Второй раз дурные предчувствия посетили Даррага во время одинокой прогулки по ночному Дублину. Тогда на него из-за угла напали воры. Но, предупрежденный внутренним голосом о грозящей опасности, Дарраг сумел уклониться от удара их ножа и остался в живых.

«Что же может случиться теперь?» – недоумевал Дарраг. Вряд ли кто-то здесь, в церкви, нападет на него или свалится с дерева.

Дарраг бросил взгляд на массивную двустворчатую входную дверь храма, за которой располагался притвор. При мысли о том, что там сейчас находилась Джанет, у него перехватило дыхание.

Через несколько секунд дверь приоткрылась и в основное помещение церкви вошел Рейберн. Невесты рядом с ним не было. Лицо герцога хранило мрачное выражение. Дарраг быстро подошел к нему, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих.

– В чем дело? – спросил он Рейберна.

– Она заперлась в служебном помещении. Я пытался поговорить с ней.

– И что она сказала?

– Джанет велела мне уйти. Она говорит, что скажет, когда будет готова выйти, а до этого момента просит ее не беспокоить.

– Мне нужно поговорить с ней, – заявил Дарраг. – Должна же Джанет выйти из помещения, в котором заперлась! Она не может сидеть там вечно.

«А что, если в той комнате есть еще один выход?» – подумал Дарраг, и внутри у него все похолодело. Дурные предчувствия не покидали его. Внезапно он сорвался с места и бросился в притвор. Рейберн проводил Даррага изумленным взглядом. Промчавшись мимо двери, ведущей в служебное помещение, Дарраг выскочил на крыльцо. Быстро сбежав по каменным ступеням, он устремился туда, куда вело его чутье.

Дарраг бежал по влажной траве, не замечая, что комья сырой земли налипают на его лакированные туфли.

Джанет лежала животом на каменном подоконнике, ее голова и плечи находились в комнате, а ноги свешивались наружу. Когда она взобралась на подоконник, ей казалось, что путь к свободе открыт. Джанет оставалось лишь совершить небольшой прыжок.

Однако теперь, когда она увидела, какое расстояние отделяло ее от земли, ее сердце сжалось от страха. Окно было выше, чем она предполагала. Под ней разверзлась целая пропасть. Если она прыгнет, то непременно сломает ногу или получит более серьезную травму. Дрожь пробежала по телу Джанет. Она страшно боялась боли и всеми средствами избегала ее. Даже небольшой порез о край бумаги выводил ее из равновесия на несколько дней.

Но не могла же она целую вечность висеть на подоконнике!

«О Боже, что же мне делать?» – с ужасом думала Джанет. Спрыгнуть вниз ей было не менее страшно, чем пойти с Даррагом к алтарю.

Внезапно чья-то рука крепко схватила ее за лодыжку. Взвизгнув от неожиданности, Джанет начала брыкаться, и пальцы, сжимавшие ее ногу, слегка разжались.

Джанет снова взвизгнула, и стоявший сзади человек подхватил ее за бедра.

– Не бойтесь, милая, я держу вас. Отпускайте руки.

Джанет повернула голову, и в глазах у нее потемнело. Под окном стоял О'Брайен.

– Это вы?!

– А кто же еще? Или вы думаете, что кто-нибудь другой может позволить себе так фамильярно обхватить ваши бедра? Отпускайте руки, и я сниму вас с подоконника. Мне кажется, вам неудобно висеть подобным образом.

«Дьявол бы побрал этого ирландца!» – в сердцах выругалась про себя Джанет. Он не только помешал ей бежать, но и застал ее в смешной неприглядной позе. Джанет представила, как ее ноги свешиваются из окна церкви, и у нее на глазах выступили слезы от злости.

Ей очень хотелось подтянуться на руках и влезть назад в комнату, но у нее не хватало сил и ловкости, чтобы сделать это. Джанет оставалось только одно – принять помощь Даррага.

– Вы уверены, что сможете удержать меня? – спросила она срывающимся от волнения голосом.

– Уверен, насколько это возможно при сложившихся обстоятельствах.

– Ваши слова звучат не слишком убедительно.

– Доверьтесь мне, милая. Я крепко держу вас.

Она чувствовала на своих бедрах его большие сильные ладони. Зажмурившись от страха, Джанет медленно разжала пальцы, и у нее перехватило дыхание от ощущения, что она летит в пропасть. Однако уже через мгновение Джанет оказалась на руках Даррага, и он крепко прижал ее к своей груди. Джанет с облегчением вздохнула. Ей было уютно и покойно в его надежных объятиях.

– Отпустите же меня, сэр, – потребовала она, видя, что он медлит.

– Да? Вы думаете, это будет разумно? – прошептал он ей на ухо, и его теплое дыхание коснулось виска Джанет. – Интересно, куда вы собрались бежать?

– Я... я не знаю, – неожиданно для самой себя призналась она.

– Не знаете? Значит, вы готовы были бежать куда глаза глядят?

– Да.

У Джанет действительно не было никакого плана. А еще у Джанет не было никого на свете, за кем бы она чувствовала себя как за каменной стеной. Никого, кроме Даррага О'Брайена.

Тяжело вздохнув, Джанет опустила голову. Поняв, что она признала свое поражение, Дарраг повернул ее лицом к себе и провел пальцем по ее щеке.

– Неужели вам невыносима мысль о том, что вы станете моей женой? – тихо спросил он.

Комок подкатил к горлу Джанет.

– Но вы же понимаете, – с трудом промолвила она, – что мы с вами совершенно разные люди. Что мы знаем друг о друге?

На губах Даррага заиграла улыбка.

– Вас не должно это пугать. Как только мы поженимся, мы начнем постепенно узнавать друг друга, и это придаст нашим отношениям особую перчинку. Мы как будто отправимся в увлекательное путешествие, таящее множество неожиданностей и приключений.

– А что, если оно в конце концов приведет к ожесточению друг против друга и поздним сожалениям?

– Но ведь мы будем изо всех сил стараться, чтобы этого не произошло, – сказал Дарраг и, отступив от нее, протянул ей руку. – Леди Джанет Роуз Брентфорд, я знаю, что мы не совершили бы этот шаг, если бы нас не вынудили обстоятельства, и тем не менее я прошу вас войти в церковь и оказать мне честь, став моей женой.

Она посмотрела на его ладонь, сильную, широкую, крепкую. Это была рука творца, рука человека, способного трудиться и созидать. Женщина могла без боязни опереться на нее.

Джанет страшила совместная жизнь с Даррагом, но ее пугало и будущее без него. Приняв решение, о котором еще несколько минут назад не могло быть и речи, она положила на его ладонь свою руку.

– Да, – произнесла Джанет.




Глава 15


– Эту ночь мы проведем здесь, а утром отправимся на мою родину, – сказал Дарраг, ведя новобрачную вверх по парадной лестнице в усадебном доме Лоренса Макгаррета.

Переступив порог расположенной на втором этаже гостиной, Джанет внимательно огляделась вокруг. Убранство комнаты ей понравилось. Здесь стояли стулья из орехового дерева, диван, обитый мягкой кожей желтоватого цвета, и инкрустированные столики. Рядом с большим камином располагался высокий буфет для напитков. По стенам были развешаны гравюры с пасторальными сценами, выдержанные в успокаивающих голубоватых тонах.

Джанет надеялась, что эта мирная обстановка окажет положительное воздействие на ее расстроенные нервы. Чтобы хоть чем-то занять себя и отвлечься от тревожных мыслей, Джанет начала снимать перчатки.

– А где именно находится ваш дом? – спросила она. – Я знаю только, что вы родом из какого-то местечка, расположенного на западе Ирландии.

– Теперь это наш дом, – улыбнувшись, поправил ее Дарраг. – Он находится на берегу реки Шаннон, у ее устья, там, где она впадает в море. Это очень живописные места. Надеюсь, они вам понравятся.

– Поживем – увидим, – промолвила Джанет. Пройдя в гостиную, она опустилась на диван и удобно устроилась, откинувшись на мягкие подушки. – Значит, это дом мистера Макгаррета? Вашего рыжеволосого шафера?

– Да, я жил у него, пока работал в усадьбе ваших родственников. Лоренс предоставил свой дом в наше распоряжение на эту ночь, а сам куда-то уехал, чтобы не мешать нам.

Джанет затрепетала, услышав эти слова, однако постаралась не выдать своего волнения.

– Правда? Как это великодушно с его стороны.

– Да, в этом весь Лоренс. Он всегда готов прийти на помощь другу.

– Мне показалось, что мистер Макгаррет недолюбливает меня.

Во время свадебного обеда Лоренс вел себя учтиво, но старался избегать общения с новобрачной, разговаривая с кем угодно, но только не с ней. Он успел поболтать даже с Китом Уинтером, развлекая того довольно скабрезными историями.

Дарраг явно смутился, услышав замечание жены.

– Не обращайте на него внимания. Мой приятель порой теряет дар речи, когда видит барышень, особенно таких прелестных, как вы.

Подойдя к Джанет, Дарраг поцеловал ей руку. Его прикосновение растопило последний лед в ее душе.

– Мне не показалось, что он потерял дар речи, – возразила она, однако решила удовлетвориться объяснениями Даррага и не продолжать эту скользкую тему. В конце концов, если Лоренсу Макгаррету не нравится, что женой его друга стала англичанка, то это его проблемы. – Его дом по крайней мере хотя и небольшой, но довольно уютный.

Охотничья хижина в имении ее отца была, пожалуй, больше этого жилого усадебного дома. Однако Джанет решила, что теперь, когда она стала женой О'Брайена, ей не следует быть излишне привередливой.

Вертя на безымянном пальце левой руки обручальное кольцо, Джанет пыталась представить, как выглядит их с Даррагом дом, расположенный в устье реки Шаннон.

– Чем вы хотите сейчас заняться? – спросил Дарраг. Его голос вывел Джанет из задумчивости, и она бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Они показывали половину четвертого. О Боже, им с Даррагом следовало бы подольше посидеть с гостями! Однако, с другой стороны, было бы странно, если бы новобрачные задержались за праздничным столом.

Джанет успела попрощаться с родственниками, поскольку знала, что завтра утром уедет с мужем и не скоро увидит милые ей лица. Среди слез и объятий Джанет вручила Вайолет письмо, адресованное родителям. В нем она просила их простить ее и благословить на брак с мистером О'Брайеном. Перед отъездом из усадьбы Джанет не забыла поблагодарить Уилду и Катберта за гостеприимство.

– О вас у меня сохранятся только самые хорошие воспоминания, – сказала Джанет и неожиданно крепко обняла Уилду.

Миссис Мерриуэдер на мгновение замерла, а затем так же пылко обняла свою гостью и расцеловала ее в обе щеки.

– Будьте счастливы, дорогая моя, – сказала она, похлопав ее по плечу. – Обязательно напишите мне, я буду ждать.

Комок подкатил к горлу Джанет.

– Хорошо, – промолвила она, глотая слезы.

Джанет тоже надеялась на то, что будет счастлива с Даррагом, который отныне был ее единственной защитой и опорой. Ей казалось, что она уже целую вечность живет в Ирландии и что ей суждено навеки остаться в чужих диких краях.

Джанет постаралась унять бившую ее нервную дрожь. Она была благодарна судьбе хотя бы за то, что с ней оставалась Бетси. Служанка поможет ей постепенно привыкнуть к новому образу жизни, который так пугал Джанет.

– Вы хотите есть? – спросил Дарраг. – Может быть, выпьем чаю?

Джанет невольно прижала руку к животу. Она ощущала неприятную тяжесть в желудке.

– О нет, я сыта, – промолвила она. – Праздничный обед был великолепен, а после свадебного торта я, пожалуй, больше ничего не смогу съесть. – Джанет помолчала, а потом поспешно добавила: – Но если вам хочется чаю, я могу позвать слугу.

– Нет-нет, не надо, – остановил ее Дарраг, видя, что она собирается встать с дивана. – Я ничего не хочу. Вы правы, торт был очень сытным.

Некоторое время Дарраг стоял молча и, потупив взор, разглядывал узор сине-коричневого ковра, устилавшего пол.

– В таком случае, если хотите, я могу проводить вас в спальню, – наконец снова заговорил он, подняв голову.

Сердце Джанет затрепетало.

– Но еще самый разгар дня, – пробормотала она. Дарраг бросил на жену удивленный взгляд, и на его губах заиграла улыбка.

– Я хотел сказать, что вы могли бы переодеться и принять ванну, – промолвил он, и в его синих глазах вспыхнули озорные искорки. – Но если вы предпочитаете заняться кое-чем другим, то я тоже не против. Я обожаю предаваться любовным утехам при свете дня.

Джанет подскочила на месте как ужаленная.

– Давайте дождемся, когда стемнеет, и перенесем эти забавы на ночь, – решительно сказала она. – А сейчас я, пожалуй, действительно удалюсь в свою спальню, чтобы принять ванну, переодеться и немного отдохнуть.

– Проводить вас в спальню или вы предпочитаете самостоятельно найти ее? – спросил Дарраг. – Это нетрудно сделать. Третья дверь направо от лестничной площадки.

– При сложившихся обстоятельствах я лучше сама найду свою комнату.

– Ужин в шесть, не опаздывайте. И еще одна просьба, Джанет...

– Да?

– Распустите, пожалуйста, волосы. Я давно мечтаю увидеть, как они окутывают ваши плечи.




– Вы говорили, что были в Италии, но я не знала, что вам посчастливилось посетить Флоренцию и галерею Уффици, – заметила Джанет за ужином и, сделав паузу, пригубила красного вина, имевшего тонкий аромат. – Этот музей обладает внушительной коллекцией. Картины, скульптура и замечательная архитектура самого дворца производят незабываемое впечатление. От посещения этой галереи у меня остались самые яркие воспоминания. И конечно, мне запомнились балы, праздники и поездки по магазинам.

– Еще бы! – с усмешкой сказал Дарраг. – В том, что касается галереи, вы совершенно правы. В Италию стоит съездить только для того, чтобы посетить ее.

Дарраг о чем-то глубоко задумался, с отсутствующим видом поигрывая серебряной десертной ложечкой.

– Мы с тетушкой Агатой намеревались также посетить дворец Питти, – продолжала свой рассказ Джанет, – но великий герцог, к сожалению, неожиданно заболел, и наша поездка сорвалась. Увы, наше путешествие по Италии как раз подходило к концу, и мы не могли перенести визит на более позднее время. – Джанет вздохнула. – Какая жалость! Ведь я так надеялась побывать в этом великолепном дворце.

Дарраг с сочувствующим видом улыбнулся ей.

– Так что мы с вами оба были лишены удовольствия полюбоваться интерьерами этого роскошного здания и ограничились осмотром лишь его фасадов и окружающих садов, – заметила Джанет.

Вообще-то Даррагу, как другу и почетному гостю великого герцога Фердинанда Лоррейнского, показали все, что он хотел. Он вдоль и поперек исходил этот дворец. Однако Дарраг решил пока не говорить об этом жене. Как-нибудь потом он обязательно поделится с ней своими впечатлениями, но сейчас было не время открывать ей некоторые тайны.

Небрежно развалившись в кресле, он наблюдал за тем, как его жена изящно подцепила на десертную вилочку кусочек яблочной тарталетки. Серебряные зубцы на мгновение исчезли между ее розовых губ, а затем снова появились. Это зрелище показалось Даррагу соблазнительным.

Подавив вздох, он подумал о том, что пора бы уже заканчивать ужин.

За эти полтора часа Дарраг извелся, сгорая от желания близости с женой. А Джанет как ни в чем не бывало тянула время, пробуя то одно блюдо, то другое, и не спешила завершать трапезу. При этом она беззаботно болтала и смеялась.

Сначала Дарраг пытался поддержать беседу за столом, хотя ему было не до болтовни. Однако постепенно он ушел в себя, погрузившись в молчание и дав Джанет возможность щебетать, сколько ее душе будет угодно. Он знал, что она любила болтать и дала бы фору своим подружкам, которые тоже были удивительно словоохотливы. Тем не менее сегодня вечером Джанет казалась чересчур возбужденной. Возможно, все дело было в нервном напряжении, которое она испытывала.

Чего боялась Джанет? Неужели она тянула время, чтобы отсрочить неизбежное – их первую брачную ночь? Но Дарраг был уверен в том, что ей нравились его ласки и поцелуи. Именно их взаимная страсть привела к тому, что они вынуждены были пожениться. В таком случае что пугало ее?

Возможно, это был страх неизвестности. Дарраг стал упрекать себя в жестокости. Ему не следовало скрывать от жены правду о себе. По-видимому, Джанет страшило будущее.

Однако, несмотря на сочувствие к жене, Дарраг решил пока хранить свою тайну. Он понимал, что не должен упускать единственный шанс обуздать ее нрав, исправить недостатки ее воспитания, преподать суровый урок этой избалованной строптивой особе, считавшей главным в жизни деньги и положение в обществе. Дарраг хотел доказать ей, что самыми важными ценностями для человека являются счастье и любовь. Только за них стоит бороться так, как он делал это сейчас.

Дарраг перестал вертеть ложечку в руке и отложил ее в сторону. Хватит отсрочек и промедления. Он хотел Джанет! Если она откажется ложиться с ним в постель, то он всеми правдами и неправдами заманит ее туда и заставит ее позабыть обо всем на свете. Приняв решение, Дарраг отодвинул стул и встал. Джанет подняла на него глаза, ее правая рука с десертной вилочкой замерла в воздухе.

Обойдя длинный стол, Дарраг направился к жене. Она не сводила с него вопросительного взгляда.

Встав сзади за ее спиной, Дарраг взглянул на роскошные волосы Джанет. Он просил ее распустить их, однако она лишь частично выполнила его просьбу. Ее длинные, золотистые пряди были аккуратно собраны в хвост и перевязаны на затылке розовой шелковой лентой.

Потянув за конец бантика, Дарраг развязал узел. Волосы золотистой волной рассыпались по спине Джанет, а ленточка оказалась в руках Даррага. Он бросил ее на накрытый льняной белоснежной скатертью стол и с наслаждением погрузил пальцы в мягкие шелковистые локоны жены.

Джанет выронила вилочку, и она упала на тарелку, громко звякнув.

– Ч-что вы делаете? – запинаясь, пробормотала она.

– То, о чем я мечтал почти с первой минуты нашего знакомства, – с придыханием ответил он. – Вы знаете, что у вас великолепные волосы? Густые, мягкие... О Боже, как хочется зарыться в них лицом и вдохнуть их аромат!

Дарраг так и сделал. От локонов Джанет исходил тонкий свежий запах цветков яблони. Выпрямившись, он снова собрал ее волосы в руку и намотал их на запястье, Дарраг провел пальцем по ее нежному затылку и почувствовал трепет. Наклонившись, он осыпал поцелуями ее шею и изгиб плеча.

Закусив нижнюю губу, Джанет пыталась унять дрожь, которую вызывали прикосновения Даррага. Она нервничала весь вечер. Волнение охватило ее еще в спальне, когда Джанет одевалась к ужину и Бетси вдруг сказала о том, что нужно застелить постель новобрачных белоснежным бельем.

Да, белый цвет символизировал невинность новобрачной. Но беда была в том, что Джанет уже успела до свадьбы лишиться невинности. Она не была опытной любовницей и вступала в интимные отношения лишь с одним мужчиной. Однако этого было достаточно, чтобы ее можно было счесть непорядочной девушкой. Кровь девственницы не обагрит сегодня ложа новобрачных.

Именно поэтому у Джанет все холодело внутри, и она была близка к панике.

О Боже, зачем она позволила этому мерзавцу Тодди прикасаться к себе?! Она понимала, что совершает большую ошибку, но Тодди был так настойчив, он клялся ей в любви и верности. Он обещал жениться на ней!

Но Маркем так и не сделал ей предложения.

Что же ей делать – молчать или во всем признаться мужу? Весь вечер ее мучили сомнения, и, чтобы заглушить беспокойство, она без умолку болтала. Джанет не могла угомониться, стараясь оттянуть тот момент, когда Дарраг поведет ее вверх по лестнице в спальню.

Когда Джанет нервничала, она обычно становилась крайне словоохотливой. Сегодня за ужином она намеренно медленно ела, не спеша пробуя каждое блюдо. Джанет надеялась, что Дарраг, которому слишком долго придется сидеть за столом, выпьет много вина и, опьянев, быстро заснет.

Но теперь Джанет видела, что ее план потерпел неудачу. Дарраг был трезв как стеклышко и не собирался ложиться спать. По всей видимости, ирландцам, чтобы захмелеть, надо было выпить огромное количество алкоголя.

Она знала, что не в силах долго держать себя в руках, если Дарраг будет продолжать ласкать ее. Вскоре должен был наступить момент истины. Правда, Джанет могла сделать последнюю попытку отсрочить его.

– Не надо, Дарраг, – учащенно дыша, промолвила она, дернув плечом, к которому приникли губы ее мужа.

– Почему не надо? – спросил он, и не думая прекращать своего занятия. Его губы коснулись уха Джанет, и он стал покусывать ее мочку. – Ведь вам это нравится, признайтесь?

Джанет чувствовала на своем виске его теплое прерывистое дыхание.

– Мне... мне... – хотела было солгать Джанет, но у нее ничего не получилось. Она не могла отрицать очевидного! Ласки Даррага доставляли ей наслаждение. – Мне это нравится, но...

– Какие еще могут быть «но»? Почему я должен остановиться?

– Потому что... потому что мы находимся в столовой.

– Ну и что из этого?

– Но сюда могут войти слуги, – едва дыша от возбуждения, пробормотала Джанет. – Вот-вот должны вернуться лакеи, чтобы убрать со стола. Что они подумают?

– Они знают, что мы – новобрачные, и поймут, что нас охватила страсть и мы не успели добраться до спальни. – Он поцеловал ее в щеку и неожиданно отошел от нее. – Впрочем, возможно, вы правы, и будет лучше, если мы поднимемся к себе.

Он отодвинул ее стул и помог ей встать из-за стола.

– Но я еще не закончила ужин, – заявила Джанет, стараясь скрыть свое смятение.

Дарраг взглянул на крохотный кусочек тарталетки, оставшийся лежать на десертной тарелке Джанет.

– Разве? – спросил он. – По-моему, вы уже съели десерт. Честно говоря, я думал, что наш ужин продлится за полночь. Если вам так сильно понравился этот яблочный пирог, то давайте возьмем его с собой в спальню. Там вы сможете лакомиться им, восстанавливая свои силы. А я в это время буду лакомиться вами.

– Вы возмутительны, мистер О'Брайен!

– Вы правы, миссис О'Брайен, – подмигнув, промолвил Дарраг. – Кстати, вы тоже часто ведете себя вызывающе. Мы похожи друг на друга, и поэтому между нами вспыхнула искра страсти. А теперь пора ложиться в постель. – Дарраг взял руку Джанет и поцеловал ее ладонь. – Пойдемте! Нас ждет супружеское ложе.

В глазах Джанет вспыхнул страх. Она открыла было рот, чтобы возразить ему и попытаться снова потянуть время, но тут же передумала и покорно пошла за мужем.

Сжимая ее маленькую руку в своей большой ладони, Дарраг вывел жену из столовой и стал подниматься с ней наверх, на второй этаж, где располагались спальни.

В комнате Джанет их ждала горничная. Помещение было хорошо натоплено, в камине весело потрескивал огонь. На каминной полке и столе стояло с полдюжины горящих свеч, хорошо освещавших медового цвета стены и полированную мебель из сосны. В глубине спальни располагалась широкая кровать под зеленым балдахином. На ее покрывале лежали белая длинная ночная рубашка из тонкого батиста и халат. В воздухе разливался приятный запах пчелиного воска и засушенной лаванды.

Увидев свою госпожу, Бетси вскочила со стула и сделала книксен. Джанет хотела вырвать свою руку, но Дарраг не выпустил ее.

– Ступайте к себе и ложитесь спать, – приказал он служанке. – Сегодня вечером я сам позабочусь о вашей госпоже.

Бетси некоторое время изумленно смотрела на Даррага, а затем, бросив быстрый взгляд на Джанет, снова сделала книксен.

– Хорошо, сэр. Доброй ночи, сэр. Спокойной ночи, миледи, – промолвила она и быстро удалилась.

Как только дверь за горничной закрылась, Джанет повернулась к мужу.

– Вы должны были позволить ей остаться в комнате, чтобы помочь мне раздеться, – сказала она.

– Зачем? Неужели вы думаете, что я не сумею снять с вас платье?

– Уверена, что сумеете, но...

– Тогда в чем же дело?

Джанет хотела резко ответить ему, но неожиданно передумала и сдалась.

– Ни в чем, – пробормотала она.

Повернувшись к нему спиной, где была застежка, она приподняла волосы.

Как и обещал Дарраг, он быстро справился со своей задачей. Расстегнув крохотные пуговицы на корсаже платья, он молча снял его через голову Джанет и стал расшнуровывать сорочку жены.

Погладив Джанет по плечам, Дарраг привлек ее к себе.

– Почему вы так сильно нервничаете, милая? – удивленно спросил он. – Теперь мы находимся не в столовой, а в спальне, где нас никто не потревожит. Вам не следует бояться меня.

Джанет подняла глаза на мужа.

– Я знаю, но это наша первая ночь, – дрожащим голосом промолвила она.

Погладив Джанет по щеке, Дарраг нежно поцеловал ее в губы.

– Да, и ваша первая близость с мужчиной, – прошептал он.

Ее ресницы затрепетали, и она тут же потупила взор.

– Мы не будем спешить, – пообещал Дарраг. – Вам понравятся мои ласки, вы не будете разочарованы.

Дарраг поцеловал ее очень нежно, не принуждая отвечать ему. Он не требовал от Джанет большего, чем она сейчас была готова ему дать.

Она замерла в его объятиях, чувствуя, что все ее мышцы скованы от напряжения. Дарраг осыпал ее лицо поцелуями, его губы легко касались ее щек, лба, опущенных век, длинных густых ресниц, которые трепетали, словно сказочные бабочки, от его прикосновений, ее подбородка, носа, мочек ушей, божественной белоснежной шеи.

Только губы Джанет Дарраг до поры до времени обходил стороной. Но потом он и им уделил внимание, согрев их своим прикосновением и заставив порозоветь. Огонь желания вспыхнул в крови Джанет. Она тяжело, учащенно дышала. Из ее груди рвались стоны. Даррагу хотелось впиться в ее сочный чувственный рот, но он сдерживал свою страсть.

Тело Джанет расслабилось. Вздохнув, она обвила руками талию мужа и прильнула к нему.

Ободренный этим, Дарраг отбросил в сторону последние сомнения и сжал жену в своих объятиях. Когда ладони Джанет начали неистово гладить его по спине и плечам, Дарраг чуть не застонал от удовольствия. Даже через ткань рубашки и сюртука он ощущал исходившее от нее тепло.

Неожиданно руки Джанет скользнули сзади за пояс его брюк, и ее ногти впились сквозь подол рубашки в его ягодицы. Хриплый стон вырвался у него из груди.

Подхватив Джанет на руки, он понес ее к кровати. Прежде чем положить жену на постель, Дарраг быстро откинул в сторону покрывало. Оказавшись на прохладных белых простынях, Джанет глубоко вздохнула.

Она молча наблюдала за тем, как Дарраг раздевается. Он не хотел спешить, пугать жену и накидываться на нее, как зеленый юнец на первую в своей жизни женщину. Поэтому Дарраг медленно снимал одежду, хотя это давалось ему нелегко: ему было трудно сдерживать в себе самца.

Пока она его разглядывала, Дарраг задул все свечи в комнате, кроме одной. Он помнил, что Джанет стеснялась заниматься любовью при ярком освещении. Спальня погрузилась в полумрак, по ее углам залегали густые тени. Подойдя к постели, Дарраг лег рядом с женой.

Не теряя контроля над собой, он стал осыпать поцелуями все ее разгоряченное тело – грудь, руки, плечи, плоский гладкий живот, вызывавший у него восхищение.

Дойдя до нижней юбки, которая все еще была на Джанет, он задрал ее и стал ласкать ноги жены, начиная от кончиков пальцев. Его руки, губы и язык скользили вверх по голеням к бедрам. Джанет начала извиваться на простынях от страсти и выкрикивать его имя. Положив ладони на внутреннюю сторону ее бархатистых бедер, он раздвинул их, и когда его дерзкий палец проник внутрь, Дарраг почувствовал, как Джанет содрогнулась всем телом.

Его палец замер на мгновение в горячей влажной пещере, и Джанет, вздохнув, расслабилась. Это был знак того, что она доверяла Даррагу и была готова к самым интимным ласкам.

Дарраг чувствовал, как пульсирует его налившийся силой член. Ему безумно хотелось войти в нее, отдаться наконец на волю страсти. Но Джанет, по его мнению, была еще не готова к соитию. Дарраг хотел, чтобы она не ощущала боли при первой для нее близости с мужчиной. А для этого было необходимо привести ее в экстаз.

Дарраг знал, что его смелые ласки могут смутить невинную девушку. Тем не менее, отбросив в сторону сомнения, он убрал руку с ее лона и припал губами к нежному бутону плоти, расположенному между ее ног.

На мгновение Джанет замерла от ужаса, а затем потянулась к мужу, чтобы оттолкнуть его. Однако тут на нее накатила волна таких острых ощущений, что она забыла о своем намерении и, застонав от наслаждения, снова откинулась на подушки.

Дарраг понял, что он на верном пути, и, усмехнувшись, с рвением продолжил свое занятие, стараясь довести Джанет до экстаза. И ему не пришлось долго ждать. Судорога пробежала по телу Джанет, и она погрузилась в полузабытье.

Дарраг больше не мог медлить. Навалившись на Джанет, он впился в ее губы. Дарраг вложил в этот жадный поцелуй всю свою страсть, все свое неистовое желание наконец овладеть ею.

Кровь гулко стучала в его висках, сердце готово было выскочить из груди. Чувствуя, что теряет контроль над собой, Дарраг осторожно вошел в ее лоно. Ему безумно хотелось продвинуться вглубь, но он, сжав зубы, усилием воли сдержал свой порыв. Его била мелкая дрожь, мышцы были напряжены до предела.

Через мгновение Дарраг начал медленно продвигаться дюйм за дюймом, зная, что вскоре встретит на своем пути преграду, которую ему необходимо будет преодолеть так мягко и осторожно, чтобы Джанет не почувствовала боли.

Джанет, затрепетав, обвила ногами его талию и прижалась щекой к изгибу его шеи. Он ощущал ее напряжение и тем не менее все глубже и глубже входил в нее.

На мгновение ему показалось, что она напряжена и, по-видимому, испугана потому, что испытывает боль от первого в своей жизни соития.

Но когда он полностью вошел в ее лоно, так и не встретив на своем пути преграды, Дарраг все понял. Сделанное им открытие ошеломило его.

Джанет, его прелестная, неопытная, юная жена, не была девственницей.




Глава 16


Дарраг внезапно перестал ласкать ее.

Его синие глаза помрачнели, словно предгрозовое небо, на скулах заходили желваки, лицо было искажено напряжением, сковавшим все его мышцы. Дарраг припечатывал ее своим весом к кровати. Его накачанные мышцы были тяжелыми, и вскоре Джанет начала задыхаться. Ей не хватало воздуха.

Она хотела что-то сказать, но Дарраг внезапно пришел в движение и глубже вошел в нее, Джанет поняла, что он решил продолжить соитие.

– Дарраг, я... – пролепетала она.

Однако он не стал ее слушать. Запечатав ей рот поцелуем, Дарраг начал жадно терзать ее губы. Его язык проник к ней в рот в тот момент, когда Дарраг начал делать мощные толчки, снова и снова врубаясь в ее лоно.

Дарраг больше не пытался сдерживать себя. Теперь он действовал грубо и решительно, без намека на прежнюю нежность и чуткость. Тем не менее Джанет заметила, что он старался не причинять ей боли. Джанет понимала, что он стремился довести ее до исступления, утолив одновременно свой сексуальный голод. Это был своеобразный вызов с его стороны.

Мысли путались в голове Джанет, она больше не владела собой. Толчки Даррага становились все яростнее, их темп убыстрялся. Подчиняясь их ритму, Джанет тяжело задышала. Мощная судорога одновременно пробежала по их телам, и они достигли апогея страсти.

В комнате повисла зловещая тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в камине. Холодок пробежал по спине Джанет, несмотря на то что в спальне было тепло. Она опустила подол нижней юбки, прикрыв ноги, и, накрывшись простыней, уставилась в темноту. Вскоре молчание начало тяготить ее.

– Дарраг, поверьте, мне очень жаль, – прошептала она. Он ничего не сказал. Лежа на спине, Дарраг с отрешенным видом смотрел в потолок балдахина. Слезы набежали на глаза Джанет, но она сдержала их.

– Я должна была рассказать вам обо всем...

Повернув голову, он взглянул на нее.

– Так что же вы хотели сказать мне? – резким тоном спросил он.

– Я знала, что вы рассердитесь, именно поэтому я... – начала оправдываться Джанет, но он не дал ей договорить.

– Значит, вы струсили? Или, может быть, вы все-таки намеренно пытались обмануть меня?

Джанет насупилась.

– Вовсе нет. Как вы можете так думать обо мне...

– После сделанного мной открытия у меня есть все основания думать о вас что угодно.

Дарраг умолк и, тяжело вздохнув, закинул руки за голову.

Дрожь пробежала по телу Джанет. Она готова была все объяснить мужу. Но как это сделать, если он не желал ее слушать?

Они долго лежали молча.

– Кто это был? – наконец спросил Дарраг. – Надеюсь, это не ваш зять?

– Вы имеете в виду Рейберна? – изумленно переспросила она.

– Конечно, такой вывод напрашивается сам собой, ведь Рейберн был вашим женихом.

– Да, мы действительно были помолвлены. Но если бы вы лучше знали герцога, то понимали бы, что он не способен совершить бесчестный поступок. Нет, это, конечно, был не Рейберн.

Дарраг внимательно посмотрел на жену.

– В таком случае кто же это? Назовите мне имя мерзавца, который лишил вас невинности.

Джанет поморщилась.

– Я бы не сказала, что он... – начала было она, но, увидев, как глаза Даррага вспыхнули от гнева, осеклась.

– Я слушаю вас, расскажите мне об этом человеке, – настаивал Дарраг.

Джанет села на кровати, прикрыв простыней обнаженную грудь.

– Какая разница, как его зовут? Вся эта история осталась в прошлом. Сейчас нас ничто не связывает.

– Это не может не радовать, – с сарказмом заметил Дарраг. – Но меня интересует, когда именно закончилась эта история и как она началась? Вы познакомились в Лондоне?

Джанет потупила взор.

– Да, в Лондоне, – едва слышно ответила она, водя пальчиком по простыне. – Подробности нашего знакомства не имеют никакого значения.

– А мне кажется, что они очень важны, – возразил Дарраг. – Полагаю, он – джентльмен, или по крайней мере его принимают за джентльмена. – Лицо Даррага снова помрачнело. – Этот человек имеет какое-то отношение к скандалу, из-за которого вас сослали сюда?

– Нет, – промолвила она. Дарраг в упор посмотрел на Джанет, и она, не выдержав его пронзительного взгляда, вынуждена была сказать правду: – То есть имеет, но косвенное.

– Косвенное? Значит, именно из-за него вы бросили Рейберна? Вы уступили герцога сестре, поменявшись с ней местами, не так ли?

У Джанет перехватило дыхание. Откуда Дарраг узнал правду? Или, может быть, он сам догадался об этом?

Лежавшая на простыне рука Даррага сжалась в кулак.

– Вы любите его? – ледяным тоном спросил он.

– Нет, уже нет. Но наверное, я действительно любила его до тех пор, пока не узнала, что он за человек.

– А где он сейчас? В Англии?

Джанет покачала головой.

– Не знаю. До меня доходили слухи, что он живет где-то на континенте. Так это или нет, мне безразлично.

Сердце Джанет сжималось от боли.

– Теперь, когда вы узнали, что ваша невеста не была девственницей, вы, наверное, хотите, чтобы наш брак признали недействительным? – тихо спросила она.

Дарраг с недоумением приподнял бровь.

– Это невозможно, – заявил он, – ведь мы уже вступили в брачные отношения и, может быть, сегодня уже зачали ребенка.

Джанет с изумлением посмотрела на мужа. Да, он был совершенно прав. Как она не подумала об этом!

– Что вы намерены делать дальше? – с дрожью в голосе спросила она. – Вы отвергнете меня? Бросите?

Джанет с ужасом ждала ответа мужа. Что ей делать, если он скажет сейчас «да»?

– Неужели вы считаете меня подлецом?

– Но...

– Да, я рассержен, и у меня есть все основания для этого. Однако это вовсе не означает, что я собираюсь поступить с вами жестоко. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что закрывал глаза на многие вещи. Если бы я был более проницательным, то догадался бы, что вы имели опыт интимных отношений.

– Интересно, что именно заставило вас сделать такой вывод?

– Ну, во-первых, вы хорошо целуетесь, а это значит, что вы не новичок в этом деле. Во-вторых, вас не смущали мои дерзкие слова и ласки, которые повергли бы в шок неискушенную девушку.

– Если вы хотите сказать, что я...

– Перестаньте, – остановил ее Дарраг, – я не собираюсь оскорблять вас. Просто я хочу подчеркнуть, что открытие, которое я сделал сегодня, казалось бы, не должно было вызвать у меня столь сильное удивление.

Джанет подавила тяжелый вздох.

– И что же нам теперь делать? – с замиранием сердца едва слышно спросила она.

– Думаю, что нам надо разобраться во всем и внести кое-какие коррективы.

– Какие коррективы? Я прошу у вас прощения за все, но теперь уже ничего не изменишь. Что сделано, то сделано.

– К сожалению, это так.

Слезы вновь набежали на глаза Джанет. Ей было горько и обидно от того, что она уже ничего не может изменить в своей судьбе.

– Это несправедливо, – всхлипнув, пробормотала она.

– Что именно вам кажется несправедливым?

– Двойные стандарты, с которыми общество подходит к добрачным романам женщин. В конце концов я ведь тоже у вас не первая.

– И вы должны радоваться этому. Вообразите себе мужа, который беспомощно возится в постели, не зная, что ему делать с новобрачной. Я бы на месте такого горе-супруга очень некомфортно чувствовал себя, да и его молодой жене первая брачная ночь не доставила бы никакого удовольствия.

Живо представив описанную Даррагом картину, Джанет невольно улыбнулась. Дарраг посмотрел на нее, и его мрачное лицо прояснело.

– Мне кажется, я должен простить вас, – заявил он.

– Неужели вы сможете это сделать?

Дарраг сел на кровати и глубоко задумался.

– Не знаю, поживем – увидим, – наконец промолвил он. – Вы сказали, что когда-то любили этого негодяя. А вы уверены, что ваши чувства остались в прошлом?

– Совершенно уверена. Он навсегда ушел из моей жизни, и я больше не желаю видеть его.

Джанет показалось, что Дарраг воспринял ее слова с облегчением.

– Если это действительно так, – промолвил он, – то я готов больше не вспоминать прошлое и жить настоящим. Но и вы должны обещать мне сделать то же самое.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

Дарраг взял длинную прядь ее волос и стал наматывать на палец.

– То, что теперь мы женаты, и это наше настоящее. Я прекрасно знаю, что вы не очень-то хотели выходить за меня замуж и даже попытались убежать из церкви и расстроить свадьбу. И тем не менее мы произнесли у алтаря супружеские клятвы и стали мужем и женой. Я согласен больше никогда не вспоминать подлеца, лишившего вас невинности, этого дара, который вы, как новобрачная, должны были преподнести мне, но и от вас я требую взамен кое-каких обещаний.

Выпустив прядь ее волос, Дарраг приподнял голову жены за подбородок и вгляделся в ее глаза.

– Мне нужна жена, Джанет, – снова заговорил он. – Настоящая жена, которая будет дорожить нашим браком. Начало нашей совместной жизни не назовешь счастливым. Но это вовсе не означает, что ее продолжение будет таким же. Между нами вспыхнула искра страсти, которая не погасла до сих пор. Надеюсь, вы не будете отрицать этого.

Слушая Даррага, Джанет чувствовала, как ее бьет нервная дрожь. Он провел большим пальцем по ее нижней губе, и она судорожно вздохнула.

– Да, – с улыбкой сказал он, – вы понимаете, о чем я говорю.

– Ну и что из того? – строптиво спросила Джанет, найдя в себе силы возразить мужу. – То, о чем вы говорите, всего лишь сладострастие, похоть.

– Похоть? Я так не думаю. А что, если нас связывают более глубокие и искренние чувства? Неужели вы считаете, что мы надоедим друг другу после нескольких проведенных в постели недель, утолив наконец свою страсть?

Джанет похолодела. Она поняла, что Дарраг говорит о любви. Но ей не хотелось влюбляться в него. Она не желала становиться слабой, беззащитной и подвергать свое сердце опасности. Ведь Дарраг мог разбить его.

Джанет покачала головой.

– Мы заключили брак по расчету, – заявила она. – Через пару недель наша страсть утихнет, и мы будем удивляться тому, что еще совсем недавно в нас кипело столько эмоций. – Джанет пожала плечами. – Ну а до тех пор, пока в нас еще горит огонь желания, нам нужно попытаться сделать нашу совместную жизнь приятной.

– Значит, вы согласны с тем, что мы должны постараться наладить супружеские отношения и создать настоящую семью? – поймав ее на слове, быстро спросил Дарраг.

Джанет готова была возразить ему, сказав, что он неправильно понял ее. Но Дарраг был ее законным мужем, их брак освятила церковь. Возможно, ей действительно следовало дать ему шанс сделать их союз жизнеспособным и крепким?

Джанет тяжело вздохнула.

– Ну хорошо, – наконец произнесла она. – Я согласна попытаться сохранить наш брак.

Дарраг некоторое время молча внимательно смотрел на нее, а затем широко улыбнулся.




На следующее утро Джанет разбудил шлепок. Кто-то легонько хлопнул ее ладонью по заду, укрытому одеялом.

Застонав, Джанет открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого утреннего солнца, лучи которого пробивались в щель между шторами на окне. Перевернувшись на живот, Джанет зарылась лицом в подушку, стараясь снова уснуть.

Однако широкая мужская ладонь легла на плечо Джанет и тряхнула ее.

– Просыпайтесь! Нам нужно отправляться в путь. Вставайте, леди Джанет, – услышала она знакомый голос.

Дарраг, наклонившись, поцеловал ее в щеку, и Джанет ощутила исходивший от него дразнящий запах мыла и теплой кожи.

– Оставьте меня в покое, – жалобно пролепетала она. – Я не выспалась.

И Джанет вяло оттолкнула его.

Дарраг добродушно рассмеялся и, поймав руку жены, поцеловал ее ладонь.

– Простите, что я помешал вам спать, но нам действительно пора ехать. Поездка продлится несколько часов, поэтому вы сможете подремать в карете.

Джанет чувствовала себя усталой и разбитой, и в этом был виноват Дарраг. Он не давал ей спать почти всю ночь. Дарраг оказался очень стойким и выносливым, они занимались любовью в течение нескольких часов, делая небольшие перерывы для отдыха.

– Доброе утро, миледи, – бодрым голосом приветствовала ее вошедшая горничная, держа в руках поднос с едой. – Мистер О'Брайен сказал, что вы наверняка страшно голодны и вам надо съесть что-нибудь более существенное, чем гренки. Я принесла вам яичницу с беконом и горячий шоколад. Мистер О'Брайен сказал, что вы должны не позже восьми часов сесть в карету. Если же вы этого не сделаете, то он... – Бетси замялась.

Джанет покосилась на служанку.

– Что именно он сказал? – спросила она.

– Да так, ничего, миледи, – смущенно пролепетала горничная.

– Я не прикоснусь к еде до тех пор, пока ты не скажешь, какие угрозы в мой адрес произнес мистер О'Брайен, – твердо заявила Джанет.

– Хорошо, я скажу, – вздохнув, сдалась Бетси. – Он велел сообщить вам, что, если вы не оденетесь вовремя и не спуститесь во двор, чтобы сесть в карету, он поднимется в спальню и вынесет вас из нее в том виде, в каком застанет.

Джанет поджала губы. Ну и варвар! Дарраг прекрасно знал, что она лежит нагая в постели. Он сам раздел ее сегодня ночью, а теперь грозился вынести в этом виде во двор!

Неужели Дарраг действительно был способен посадить ее голой в карету? Да, от этого человека можно было ждать чего угодно. Джанет знала, что он непредсказуем.

– Ну хорошо, – раздраженно промолвила она, – давай сюда поднос.

Бетси радостно улыбнулась.

– И положи побольше джема на гренки, – распорядилась Джанет. – Видит Бог, за все свои муки я заслужила поблажки.

Хорошая еда и горячая ванна улучшили настроение Джанет и придали ей сил и энергии. Бетси помогла своей госпоже надеть яркое дорожное платье в желто-белую полоску. Наряд Джанет дополняли изящные замшевые ботинки и прелестная жокейская шляпка с узкими полями и полосатыми лентами.

Спускаясь по парадной лестнице в холл, Джанет чувствовала себя почти бодро.

Она думала, что муж ждет ее в холле, но оказалось, что он уже вышел во двор. Стоя у кареты, Дарраг разговаривал с кучером. У его ног сидел огромный Витрувий.

Как только Джанет появилась на крыльце, пес насторожился, навострив уши, и облизнулся, высунув свой большой розовый язык.

Джанет испугалась, увидев собаку, о существовании которой совсем забыла. Но Витрувий, похоже, хорошо помнил ее. Его темные глаза заблестели от возбуждения. Вскочив на мохнатые лапы, он завилял хвостом и хотел уже броситься к ней, но хозяин остановил его резким свистом.

– Сидеть, Витрувий! – приказал Дарраг.

Собака замерла и жалобно взглянула на хозяина, все еще надеясь, что тот ошибся и подал не ту команду. Охваченная сильным возбуждением, она вся дрожала. Дарраг похлопал своего питомца по шее, стараясь успокоить его.

– Сидеть, я сказал, – повторил он.

Витрувий жалобно заскулил. Через несколько мгновений он сдался и, понурив голову, снова сел у ног хозяина. Грустный взгляд пса был устремлен на Джанет.

Увидев глаза Витрувия, Джанет прониклась сочувствием к нему. Вот дурачок! Похоже, он все это время тосковал по ней.

Джанет спустилась с крыльца, намереваясь погладить пса по голове. Однако пройдя несколько шагов, она передумала. В конце концов именно Витрувий испортил одно из ее лучших платьев! Теперь, когда она была замужем за скромным архитектором, ей уже никогда не сшить себе подобного туалета.

Эти мысли снова испортили настроение Джанет.

– А что здесь делает эта глупая собака? – недовольным тоном спросила она.

– Ты слышал, мой мальчик, как тебя назвали? – промолвил Дарраг и, наклонившись, почесал пса за ухом. – Она думает, что ты глуп как пробка. А между тем тебе удалось за короткое время исправиться и научиться выполнять разные команды.

Витрувий ударил хвостом по земле.

Подойдя поближе, Джанет строго взглянула на пса и его хозяина. Кучер, поздоровавшись с госпожой, отошел от них и занялся своими делами.

– Я жду ответа на свой вопрос, – заявила Джанет.

– Витрувий едет с нами, – сказал Дарраг. – Неужели вы думали, что я брошу его здесь?

– Конечно, нет. Я знала, что вы не заставите его бежать всю дорогу за нашей каретой, но я полагала, что слуги посадят пса в багажный экипаж, – сказала Джанет, натягивая шелковые перчатки.

– Он поедет с нами, – повторил Дарраг. – Что касается багажного экипажа, то он забит до отказа вашими вещами.

Джанет нахмурилась.

– О нет, это животное не может ехать с нами.

Джанет бросало в дрожь от одной мысли о том, что ей придется терпеть в карете присутствие пса.

– Но о багажной карете тоже не может быть речи, – возразил Дарраг. – Для собаки там не останется места.

– В таком случае пусть Витрувий едет с кучером, – решительным тоном заявила Джанет, ставя точку в этом споре, и тут же перевела разговор на другую тему: – Не понимаю, почему мы все еще стоим?

Джанет подошла к карете и только тут заметила герб, нарисованный на ее дверце. На нем были изображены стилизованный кельтский бык и лев.

– Чья это карета? – удивленно спросила она. – Я думала, что мы поедем в одном из экипажей Мерриуэдеров, попросив его на время.

Дарраг на мгновение смутился.

– Нет... У Мерриуэдеров всего лишь одна карета, – сказал он, – и та не годится для дальних поездок.

– В таком случае откуда у вас этот экипаж?

– Этот? – переспросил Дарраг, задумчиво потирая подбородок. – Дело в том, что он принадлежит моему знакомому. Он услышал о нашей женитьбе и прислал его за нами.

Джанет бросила на мужа недоверчивый взгляд.

– Как это великодушно с его стороны, – промолвила она. – А как зовут этого человека? Судя по экипажу, он наверняка богат и принадлежит к числу ирландской аристократии. Может быть, он – один из ваших покровителей?

В глазах Даррага промелькнуло странное выражение.

– В какой-то степени так оно и есть, – пробормотал он.

– А как зовут вашего благодетеля?

– Как его зовут? – растерянно переспросил Дарраг.

– Да, у этого человека наверняка есть имя и титул.

– А зачем вам его имя?

– Я подумала, что, когда мы прибудем на вашу родину, нам следовало бы нанести визит этому человеку, чтобы выразить ему свою признательность, – сказала она.

Дарраг явно встревожился.

– Нанести ему визит? Нет, об этом не может быть и речи... Дело в том, что он... он в отъезде. То есть к тому времени, когда мы прибудем домой, его уже не будет в поместье. Он вообще в основном живет на континенте.

– Ну, в таком случае я напишу ему письмо с выражением нашей глубокой благодарности.

– Гм... Пожалуйста, пишите. А теперь в путь! Нам предстоит долгая поездка.

Лакей распахнул перед ними дверцу и откинул подножку. Джанет поднялась с помощью слуги в экипаж и удобно устроилась на мягком, обитом шелком сиденье. Расправив юбки, она откинулась на спинку.

Дарраг занял место рядом с ней.

– Так как же его все-таки зовут? – спросила Джанет. Дарраг нахмурился.

– Как его зовут? – Он помолчал. – Малхолленд. Граф Малхолленд.

– Спасибо. Неужели вам было так трудно произнести это имя?

– Да нет, вовсе не трудно, – заявил Дарраг и, высунувшись в открытую дверь, громко свистнул.

Через несколько мгновений Витрувий запрыгнул в экипаж.




Глава 17


Путешествие длилось долгих четыре дня и показалось Джанет смертельно утомительным. Лишь ночи, которые Джанет проводила в объятиях Даррага, делали эту поездку более или менее сносной. Скоро она поняла, что ее муж – очень страстный человек, обладающий неуемным аппетитом. В постели он был ненасытен, к полному восторгу Джанет.

За окнами кареты, насколько хватало взгляда, тянулись бесконечные зеленые поля и луга. Поросшие травой пологие холмы – вот и весь пейзаж, простиравшийся на много миль вокруг. От однообразия ландшафта Джанет охватывала тоска. Лишь иногда среди зелени мелькали нагромождения серо-коричневых валунов или кельтские каменные кресты, устремленные к синему небу, по которому бежали белые облака.

К концу четвертого дня они наконец добрались до цели своего путешествия. Когда карета остановилась, Джанет выглянула из окна и озадаченно наморщила лоб. Неужели это и был дом, в котором жил Дарраг?

Перед ней стояло одноэтажное здание под соломенной крышей. Его сложенные из камня стены, по-видимому, совсем недавно побелили. Полукруглый вход в дом был увит каким-то растением, напоминавшим плющ. Дверь имела странный ярко-желтый цвет. На фасаде было несколько квадратных окон. В небольшом дворике располагался огород и цветочная клумба. К входной двери вела выложенная камнем дорожка, от которой ответвлялась тропинка, заворачивавшая за угол здания. Там, очевидно, был черный ход. Со своего места Джанет видела часть бельевой веревки, висевшей на столбах на заднем дворе.

После минутного колебания Джанет решила, что Дарраг не мог жить в таком убогом доме. Здесь скорее всего обитал какой-нибудь фермер или ремесленник, с которым Даррагу необходимо было поговорить. Именно потому он и остановил карету.

Дарраг тем временем вышел из кареты вслед за выскочившим из нее с громким радостным лаем Витрувием. Пес понесся к деревьям и исчез в зарослях. Тяжело вздохнув, Джанет сняла со своей клетчатой бежево-коричневой юбки клок собачьей шерсти. Сейчас ее интересовал только один вопрос – долго ли еще будет длиться их путешествие?

Вопреки ее ожиданиям Дарраг не стал входить в дом. Он распахнул дверцу кареты и протянул жене руку.

– О нет, – поспешно сказала она, – я посижу здесь, пока вы уладите свои дела.

– Какие дела? – удивленно спросил Дарраг.

– Ваши дела, – терпеливо сказала Джанет, – с тем человеком, к которому мы заехали. Идите, я вас подожду.

– Вы заблуждаетесь, милая. Мы остановились здесь не для того, чтобы с кем-то поговорить или уладить какие-то дела. Мы добрались до цели нашего путешествия.

Джанет снова взглянула на маленький неказистый дом.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что мы приехали домой, леди Джанет. Добро пожаловать в ваше новое жилище.

И он показал рукой на каменную постройку под соломенной крышей.

У Джанет перехватило дыхание. Джанет откинулась на спинку сиденья, побелев как мел. Ей не хватало воздуха.

Встревоженный Дарраг потряс ее за плечо.

Судорожно вздохнув, Джанет открыла глаза. «Все эти недоразумения, наверное, от усталости, – подумала она. – Или, может быть, у меня заложило уши и я плохо слышу?» Джанет решила, что ослышалась и неправильно поняла мужа.

– Что вы сказали? – спросила она, стараясь унять бившую ее дрожь.

Дарраг пожал плечами.

– Я сказал, что мы приехали домой. Вы, по-видимому, ожидали увидеть более роскошное жилище. Но уверяю вас, когда вы переступите его порог, оно покажется вам более милым.

Джанет застыла в оцепенении. Так, значит, она не ослышалась. Эта побеленная постройка под соломенной крышей действительно была домом Даррага. Он выглядел более тесным и убогим, чем те дома, которые ее отец сдавал в аренду фермерам в своем поместье, расположенном в графстве Суррей. Неужели Дарраг думает, что она станет жить здесь, в этой... в этой хижине размером с раковину улитки?

Комок подкатил к горлу Джанет. Она едва сдерживала слезы отчаяния.

– Я не верю, что вы говорите все это всерьез. Вы, наверное, решили подшутить надо мной, да?

«О Господи, сделай так, чтобы это была действительно шутка», – молилась про себя Джанет. Но ее надежды и мольбы были тщетны. Похоже, Дарраг и не собирался шутить.

– Но я не привыкла жить в таких условиях, – пробормотала она.

Дарраг, скрестив руки на груди, с недовольным видом взглянул на нее.

– Здесь созданы все условия для жизни, – заявил он. – Это чистый, теплый, хорошо построенный дом. В нем шесть комнат, включая просторную кухню, в которой вы увидите самую современную кухонную плиту.

Шесть комнат, и все, наверное, размером со спичечный коробок.

Джанет с решительным видом откинулась на спинку мягкого сиденья.

– Отвезите меня назад, – потребовала она.

– Назад? – с недоумением переспросил Дарраг.

– Да, к моим родственникам. Я хочу вернуться в Англию. – У Джанет дрожали губы. – Я свяжусь с родителями и уговорю их забрать меня домой.

– Не говорите глупостей, милая. Мы полнедели добирались сюда, и я не намерен сразу же разворачивать карету и пускаться в обратный путь.

– Прекрасно. В таком случае отвезите меня в гостиницу. Я проведу там ночь, а утром отправлюсь назад, в усадьбу Мерриуэдеров.

Дарраг фыркнул:

– А вы подумали, где вы возьмете деньги на эту поездку? Предупреждаю, что я не дам вам ни шиллинга.

Джанет нахмурилась. Деньги? Она даже не вспомнила о них. В ее сумочке лежали монета в полкроны, серебряный футляр для визитных карточек, несессер, флакон с нюхательной солью и пара кружевных носовых платочков. Всего этого, конечно, было недостаточно, чтобы оплатить поездку, длившуюся несколько дней.

– У меня есть драгоценности, – заявила она. – Я могу продать их.

– Попробуйте. Но должен прямо сказать, что местные жители мало интересуются подобными безделушками. Вот если бы вы продавали корову, это было бы совсем другое дело.

Джанет ахнула. Корову? Откуда у нее могла взяться корова!

– Кроме того, мне кажется, вы забыли об одном обстоятельстве, – продолжал Дарраг.

– Да? О чем же именно?

– О том, что вы – моя жена, связанная со мной узами законного брака. Совсем недавно вы дали мне слово постараться создать со мной крепкую семью. Неужели вы уже забыли о своем обещании?

Джанет растерялась.

– Н-нет, – запинаясь, пробормотала она. – Но как вы можете заставлять меня жить в этой хижине? – Она показала на дом. – В конце концов, я все еще леди.

– Да, вы – леди. И то обстоятельство, что вы будете жить в этом доме, не изменит ваш статус. Где бы вы ни поселились – в роскошном дворце или в скромном жилище, – вы останетесь истинной леди, потому что родились ею. А теперь, прошу вас, выйдите из кареты, я хочу показать вам наш дом.

Слова мужа пристыдили Джанет. Он, по существу, обвинил ее в снобизме. Она не хотела выглядеть в его глазах надменной и высокомерной. Тем не менее Джанет не могла согласиться жить в таких жалких условиях. Она знала, что Дарраг – простолюдин, но не представляла, что он обитает в таком убогом жилище. Джанет думала, что у ее мужа скромный двухэтажный дом, в котором достаточно уютных комнат, чтобы обеспечить ей сносное существование. В таких домах обычно живут нетитулованные мелкопоместные дворяне.

Неужели работа архитектора приносит Даррагу так мало дохода, что он не может обеспечить себе достойные условия жизни? Нет, наверняка у Даррага есть средства на строительство более просторного и красивого дома, однако пока, должно быть, мысль о необходимости его возведения не приходила ему в голову. Будучи холостяком и находясь постоянно в разъездах, он довольствовался скромным жилищем. Но теперь, когда Дарраг завел семью, он скорее всего уже обдумывает возможность поселиться в другом, более благоустроенном доме. Может быть, у него уже что-то есть на примете и им не придется долго жить в жалкой постройке под соломенной крышей.

От этой обнадеживающей мысли настроение Джанет улучшилось, и она решила пойти на уступки мужу. Тем более что у нее не было другого выхода.

– А Рейберн знает? – задала Джанет вопрос, который давно вертелся у нее на языке.

– О чем?

– О... об условиях, в которых мне придется жить. Дарраг загадочно улыбнулся:

– Да, он обо всем знает.

Значит, бывший жених решил отомстить ей за то, что она бросила его. Сейчас Рейберн, должно быть, потирает руки, радуясь, что зло подшутил над Джанет, и считая, что она заслужила такую участь. Он, наверное, ждет, что она станет униженно молить его о помощи. Однако Джанет твердо решила не доставлять ему такого удовольствия.

Возможно, все ее родственники рассчитывают на то, что, увидев дом Даррага, она сбежит от него. Именно это Джанет и намеревалась сделать еще пару минут назад. Однако теперь она приняла решение не поддаваться панике. Несмотря на всю свою взбалмошность и избалованность, Джанет обладала твердым характером. Она покажет им всем, кто такая Джанет Роуз Брентфорд О'Брайен!

Пока супруги разговаривали, лакеи и кучер были заняты своим делом. Они разгружали багаж, состоявший из одного чемодана Даррага и множества дорожных сундуков, картонок для шляп и саквояжей, принадлежавших Джанет.

Выйдя из кареты, Джанет решительным шагом направилась к дому. Дарраг следовал за ней. Когда они подошли к входу, Дарраг остановил жену, распахнул дверь, которая даже не скрипнула на хорошо смазанных петлях, и подхватил Джанет на руки. Она вскрикнула от неожиданности и инстинктивно обняла мужа за шею.

– Это такой обычай, – сказал он. – Я должен перенести вас через порог нашего дома, чтобы нам всегда сопутствовала удача.

У Джанет затрепетало сердце. Взглянув в синие бездонные глаза мужа, она едва не утонула в них.

Переступив порог, Дарраг поставил жену на ноги. Джанет огляделась вокруг с сильно бьющимся от волнения сердцем. Они находились в прихожей. Справа и слева от них располагались по две двери. Распахнув двери, Дарраг показал ей все помещения в этом доме. Похоже, их общая площадь была меньше площади просторной гостиной в усадебном доме ее отца.

Комок подкатил у нее к горлу, но она поспешила утешить себя тем, что дом по крайней мере был чистым и уютным. Двери были тщательно вымыты и выскоблены, мебель аккуратно расставлена. Джанет не заметила на ней ни пылинки, ни пятнышка. В воздухе стоял аромат сушеных трав – розмарина и тимьяна. Из кухни доносился запах тушеной говядины.

Джанет сейчас с удовольствием поела бы. Но сначала ей было необходимо умыться с дороги и переодеться к обеду. Несмотря на изменившиеся к худшему условия ее существования, Джанет не желала менять свои манеры и привычки.

– Прошу прошения, сэр, но я должна удалиться в свою комнату.

– Конечно, дорогая, – сказал Дарраг и провел ее в одну из комнат. – Это наша спальня.

– Наша спальня? – изумленно переспросила Джанет. – Значит, у нас будет одна комната на двоих?

Дарраг едва сдержал улыбку.

– Но ведь мы супружеская пара, – заметил он. – И к тому же молодожены.

Джанет покачала головой. Она привыкла к совершенно иному порядку вещей.

– Пришлите, пожалуйста, ко мне Бетси, – попросила Джанет. – И распорядитесь, чтобы она приготовила мне ванну.

Она повернулась и направилась к двери, ведущей в спальню, однако голос мужа остановил ее.

– Кстати, я как раз хотел поговорить с вами о Бетси, – промолвил Дарраг. – Я с утра ломаю голову, стараясь придумать, как сказать вам о том, что у вас больше нет горничной. Мне жаль, но я вынужден был отпустить ее.

– Отпустить? – дрожащим голосом переспросила Джанет, чувствуя, что ее охватывает паника. – Но почему? Вы уволили ее?

Дарраг кивнул.

– Как вы могли?! – с негодованием воскликнула Джанет. Она была ошеломлена этим известием. – Бетси – прекрасная служанка. Почему вы уволили ее, не посоветовавшись со мной? Вы не имели права это делать. Она была моей горничной! Вы должны немедленно послать за ней кого-нибудь! Где вы ее оставили? Пусть она вернется!

Дарраг скрестил руки на груди, спокойно наблюдая за реакцией жены.

– Я не могу вернуть Бетси, – заявил он. – Она уволена вовсе не за то, что плохо справлялась со своими обязанностями. Дело в том, что у нас нет ни денег на содержание горничной, ни особой необходимости в ее услугах.

Джанет некоторое время молча смотрела на мужа. В ее глазах застыло выражение ужаса.

– Напротив, – наконец снова заговорила она. – Мне нужны услуги горничной. Кто будет следить за моей одеждой? Кто будет помогать мне принимать ванну и причесываться? Кто будет одевать и раздевать меня?

– Я сам буду помогать вам расстегивать пуговицы на спине и развязывать бретельки. Кроме того, если вы не сможете заколоть волосы на затылке, я готов делать это. Думаю, что я вполне способен справиться с парой шпилек, если уж на то пошло. Поскольку мы не будем выезжать на светские рауты и балы, то вы сможете обойтись простой одеждой, которая не требует особого ухода и которую легко надеть.

Слова мужа об одежде показались Джанет просто кощунственными.

– Да у меня нет простых нарядов! – всплеснув руками, воскликнула она.

– В таком случае, может быть, вы сошьете пару непритязательных платьев, – пожав плечами, промолвил Дарраг.

– Вы предлагаете мне самой шить себе одежду? – изумилась Джанет.

– Но вы же умеете шить, не правда ли?

– Я умею вышивать. Это разные вещи.

– В таком случае вам придется научиться искусству кройки и шитья, – заявил Дарраг. – И не считайте меня, пожалуйста, монстром. Я не просто уволил вашу горничную. Она получила прекрасные рекомендации, деньги на дорогу, а также сумму, равную ее двухмесячному жалованью.

Однако эти слова еще больше обозлили Джанет. В этот момент она готова была убить Даррага. Почувствовав, что на ее глаза набежали слезы, она постаралась сдержать их. Джанет не желала плакать, демонстрируя свою слабость. Но накатившая на нее буря эмоций была слишком сильна. Из груди Джанет вырвались рыдания. Зажав ладонью рот, она повернулась и бросилась в комнату.

Дарраг невольно вздрогнул, когда она громко хлопнула дверью. Казалось, что от этого резкого звука содрогнулся весь домик. «Прекрасно, – подумал Дарраг, поздравив себя с победой. – Все прошло так, как я и ожидал». Впрочем, он надеялся, что Джанет не заплачет. Ее слезы и несчастное выражение лица глубоко тронули его.

Дарраг не выносил женских слез. Они, словно кислота, разъедали ему душу.

Но Дарраг надеялся, что, успокоившись, Джанет сможет трезво оценить ситуацию и, несмотря на избалованность, преодолеет свои предрассудки, являющиеся следствием ее происхождения и воспитания. И может быть, тогда она наконец разглядит в Дарраге мужчину своей мечты.

«А что, если этого никогда не произойдет? – с ужасом подумал Дарраг. – Что, если она никогда не полюбит меня?» У него сжалось сердце при этой мысли. Он вдруг испугался, что его действия могут нанести Джанет душевную травму, от которой она никогда не оправится, и это вобьет клин между ними. Дарраг сжал зубы. До его слуха из спальни доносились безудержные рыдания.

Он мог в любой момент положить конец этой комедии, объяснив жене, что это была всего лишь неудачная шутка и домик принадлежит не ему, а его другу. Конечно, Джанет сначала страшно рассердится на Даррага. Но затем, узнав, кем на самом деле является ее муж и где ей предстоит жить, она, несомненно, обрадуется и на ее губах заиграет улыбка.

Но в таком случае Дарраг лишится всякой надежды когда-нибудь узнать, действительно ли Джанет любит его или ее привязанность вызвана теми удовольствиями и благами, которые обещают ей его деньги.

Дарраг боялся, что его богатство и титул все равно не помешают Джанет чувствовать свое превосходство над ним. Ведь она была англичанкой, а он – ирландцем. Англичане всегда считали себя выше ирландцев, невзирая на родословную последних. Избалованная дочь английского пэра, конечно же, никогда не сочтет Даррага равным себе. К тому же Джанет была столь прелестной юной леди, что, пожалуй, могла бы выйти замуж за любого джентльмена королевства. Даже герцога.

Сжав кулаки, Дарраг решил, что должен во что бы то ни стало довести свой замысел до конца. Пусть Джанет плачет и злится! Дарраг хотел свергнуть жену с ее пьедестала и заставить ее жить жизнью простых людей. Это только пойдет ей на пользу. А через несколько недель, когда Джанет привыкнет к скромным условиям своего существования, Дарраг посмотрит, к чему привело осуществление его плана, и решит, что ему делать дальше. Возможно, за это время ему удастся подобрать ключик к ее сердцу, ведь удалось же Джанет заставить Даррага полюбить ее!




Джанет поставила поднос с пустой посудой из-под еды – тушеной говядины, хлеба с маслом, яблочного вина и чая – на пол в коридоре и, снова захлопнув дверь спальни, заперла ее изнутри на ключ с чувством мстительного удовольствия.

Дарраг О'Брайен наверняка найдет, где постелить себе постель, чтобы провести эту ночь. Завтра она тоже не пустит его на порог своей комнаты, потому что ее гнев вряд ли уляжется, за одни сутки. А быть может, она вообще никогда не простит мужа.

Ее начинало трясти от негодования при мысли о том, как жестоко он обращается с ней. Джанет проплакала целый час и сейчас еще шмыгала носом, чувствуя, что у нее стучит в висках и опухшие веки отяжелели. Если бы Бетси была здесь, она смочила бы полотенце настоем лаванды и положила бы ей компресс на лоб. Но Дарраг, это чудовище, уволил ее горничную!

Джанет сжала кулаки от злости. Дарраг не имел никакого права увольнять ее служанку и отсылать ее назад в Англию! Бетси была необходима Джанет. Ее охватила дрожь при мысли, что она осталась на чужбине без единственного близкого существа, способного успокоить и утешить ее в трудную минуту.

Дарраг не дал ей даже возможности проститься со служанкой! Бетси была для Джанет единственным существом, связывающим ее с домом, родиной, прежней жизнью, о которой она не могла вспоминать без слез сожаления. Теперь Джанет осталась совсем одна. Она вынуждена жить в чужом, Богом забытом краю, вместе с Даррагом, который жестоко обходится с ней.

Подойдя к кровати, Джанет опустилась на нее и глубоко задумалась.

После того как она удалилась в комнату, Дарраг подошел к двери, чтобы пригласить ее поужинать с ним. Джанет ничего не ответила мужу, выражая ему молчаливый протест. Он ушел, и, дождавшись, когда его шаги стихнут, Джанет легла на кровать и незаметно для себя уснула.

Ее разбудил негромкий стук в дверь. Это снова был Дарраг. Он сообщил жене, что оставил поднос с ужином у порога спальни. Джанет хотела гордо отказаться от пищи, но сильный голод не позволил ей сделать это. Убедившись, что муж ушел, она приоткрыла дверь и взяла стоявший на полу в коридоре поднос.

Еда была восхитительной, и у Джанет сразу же улучшилось настроение. Поужинав, она стала размышлять о том, что ей делать дальше. Она понятия не имела, сколько сейчас времени, так как в комнате не было часов.

Джанет обвела взглядом спальню, освещенную одиноко горящей свечой. Скромно обставленное помещение было довольно тесным. Простые белые стены, простая дубовая мебель – кровать, бюро, платяной шкаф, стул... Дощатый пол устлан пестрым половиком. На окне голубые занавески, кровать была застлана стеганым одеялом в желтую и синюю клетку. Комнату украшали лишь деревянный крест, висевший рядом с бюро, и небольшая, написанная маслом картина, изображавшая ирландскую деревушку.

Джанет хотела лечь спать, но не знала, как ей расстегнуть сзади корсаж платья. Она попыталась это сделать, но сумела дотянуться лишь до первых трех крохотных жемчужных пуговиц.

В ее душе снова закипел гнев. «Я скорее лягу спать в платье, чем позову на помощь Даррага!» – поклялась она себе. Джанет была готова сгнить в одежде, но не дать мужу прикоснуться к себе. Только подумать, что весь этот ужас начался в тот момент, когда она заговорила о горячей ванне!

Слезы брызнули из глаз Джанет. Она не могла даже причесаться, поскольку багаж был еще не распакован, и она понятия не имела, где ее расческа. Ее вещами всегда занималась Бетси. Она собирала их в дорогу, а затем раскрывала сундуки, развешивала одежду и раскладывала туалетные принадлежности своей госпожи по местам. Джанет винила во всех своих бедах Даррага. Из-за него она вынуждена была терпеть страшные неудобства.

В этот момент ручка двери повернулась. Дарраг был легок на помине.

– Джанет, откройте дверь, – потребовал он.

Хотя он не мог ее видеть, Джанет показала ему язык.

– Хватит дуться, милая, впустите меня!

– Бетси вернулась?

– Нет. Вы же знаете, что она уехала в Англию.

– В таком случае идите к дьяволу!

Джанет ожидала, что Дарраг начнет колотить в дверь и требовать открыть ему, но он лишь негромко выругался, и до слуха Джанет донесся звук его удаляющихся шагов.

Джанет не верилось, что она так легко избавилась от него. Хотя, с другой стороны, Дарраг, возможно, понял, что ничего не добьется, и ретировался, признав свое поражение. Пусть спит в комнате для гостей, если, конечно, таковая имеется в этом доме размером с раковину улитки!

Джанет хотелось спать, и она вновь предприняла отчаянную попытку расстегнуть пуговицы сзади, на корсаже платья. Напрягая все силы, она отвела руки назад, стараясь дотянуться до застежки на спине. У нее свело мышцы рук, начали дрожать пальцы.

Занятая своим делом, Джанет не обратила внимания на негромкий скрип петель оконной рамы. Когда же она поняла, что происходит, было уже поздно. Повернув голову, Джанет встретилась взглядом с Даррагом, который успел распахнуть окно и занести ногу над подоконником.

Спрыгнув на пол, он с торжествующим видом посмотрел на жену.

– Хотите, я помогу вам снять платье, дорогая?

– Ступайте прочь! – воскликнула рассерженная Джанет. Пожав плечами, Дарраг закрыл окно и задернул занавески.

– Если вы все же решите прибегнуть к моей помощи, я к вашим услугам, – промолвил он.

Не сводя с нее глаз, он лениво потянулся. От этой картины кровь закипела бы в жилах даже у монахини. От Даррага исходило ощущение силы и мужественности. Простая одежда свободного покроя не могла скрыть всех достоинств его стройной мускулистой фигуры. Джанет вспомнила прикосновения его сильных рук, его широкие плечи, крепкую грудь, поросшую темными завитками волос...

К счастью, Джанет была слишком сердита на мужа, и его чары не действовали на нее.

– Ну что ж, пора и на боковую, – промолвил Дарраг. – Позади трудный день. Мы с вами сегодня сильно устали.

Он снял сюртук.

– Разве вы не слышали, что я сказала? – раздраженно спросила Джанет. – Я велела вам убираться отсюда!

Повесив сюртук на спинку стула, Дарраг начал расстегивать жилет.

– Я все слышал, милая. Но дело в том, что это – наша общая спальня и вы сидите на нашей общей постели. Мы будем спать вместе, потому что вы – моя жена.

Она вскочила с постели так быстро, будто матрас был охвачен огнем.

– Нет, мы не будем спать вместе! Во всяком случае, сегодня, – заявила Джанет. – Несмотря на ваш хитроумный трюк, я не намерена ложиться с вами в одну постель.

Подбежав к двери, Джанет повернула ключ в замке и распахнула ее.

– Повторяю третий раз: уходите отсюда!

Дарраг с невозмутимым видом снял рубашку через голову и, не сводя пронзительных синих глаз с жены, стал медленно расстегивать брюки. Его намерения были совершенно ясны Джанет.

– Отлично! – воскликнула она. – В таком случае уйду я. В этом доме наверняка есть комната, где я могла бы переночевать.

Резко повернувшись, она выбежала из комнаты. Дарраг догнал ее.

– Я пойду с вами, – заявил он. – Где бы вы ни легли, я лягу рядом. Мы будем спать вместе.

Внимательно осмотрев все комнаты, Джанет пришла к выводу, что в доме не было места, где она могла бы удобно расположиться на ночь.

Вид старого дивана в гостиной поверг ее в отчаяние. Даже Витрувий не стал бы спать на нем. Пес лежал, свернувшись на коврике, у горевшего камина. При появлении Джанет он открыл один глаз и в знак приветствия ударил хвостом. Однако усталость была слишком велика, и он, зевнув, снова погрузился в свои собачьи сны.

– Может быть, вы хотите, чтобы мы вдвоем легли на этот узкий диван? – спросил Дарраг, скрестив руки на груди. – Или вы решили разостлать одеяло рядом с Витрувием и лечь спать на полу?

Понурив голову, она печально вздохнула.

– Ну хорошо, вы победили. Мы будем вместе спать в общей спальне. Но этим наше общение и ограничится. Вы меня поняли?

– Абсолютно. Я не прикоснусь к вам, если вы сами не будете приставать ко мне.

– Думаю, что вам нечего опасаться.

Джанет вернулась в супружескую спальню, Дарраг вошел вслед за ней и закрыл дверь. Они оказались вдвоем в тесном пространстве небольшой комнаты.

– А теперь разрешите мне заняться пуговицами вашего корсажа, – сказал Дарраг.

Гордость не позволяла Джанет принять помощь мужа.

– Благодарю, не надо. Я сама справлюсь, – промолвила она. Однако Дарраг взял ее за плечи и повернул спиной к себе.

– Я видел, как вам приходится туго, когда влезал в окно комнаты, – заявил он. – Вам наверняка будет неудобно спать в одежде. Не упрямьтесь, ваша строптивость принесет вред прежде всего вам самой.

Джанет бесило то, что Дарраг был совершенно прав. Если она не снимет платье, то пострадает от этого сама. А Дарраг тем временем будет мирно спать рядом с ней. Поскольку Дарраг так опрометчиво уволил Бетси, было бы хорошо заставить его выполнять обязанности горничной.

– Ладно, – поразмыслив, сдалась Джанет. – Вы поможете мне раздеться, но мне необходимы кое-какие вещи из багажа.

– Какие именно?

– Ночная рубашка, расческа и шкатулка с заколками для волос.

Дарраг наморщил лоб.

– А вы знаете, где все это находится?

Джанет покачала головой.

– Мои вещи упаковывала Бетси, – сказала она вслух, а про себя добавила: «А ты, мерзавец, уволил ее!»

– Мне, пожалуй, придется несколько часов рыться в сундуках. Давайте отложим поиски на завтра.

Джанет надула губки.

– Но мне необходимо переодеться!

Дарраг быстро расстегнул ее платье.

– Вы можете поспать сегодня в нижней сорочке, – сказал он.

– Вы просто невыносимы!

– Я это знаю. Вы уже не раз говорили мне об этом.

Дарраг помог ей снять платье, расшнуровал корсет и развязал пояс нижней юбки. Пока Джанет вынимала из волос шпильки, он принес ей свою расческу.

Пока Джанет причесывалась, Дарраг лег в постель. Подложив руку под голову, он стал наблюдать за женой. Джанет старалась не смотреть в его сторону. Она предполагала, что Дарраг разделся донага, прежде чем нырнуть под простыню.

Улегшись рядом с ним, она отодвинулась подальше и отвернулась от него. Дарраг сел и наклонился над ней. Джанет напряглась, решив, что сейчас он попытается поцеловать ее или даже потребует от нее выполнения супружеских обязанностей. Но оказалось, что Дарраг просто хотел погасить свечу, стоявшую на ночном столике. Через мгновение комната погрузилась в темноту.

– Спокойной ночи, моя милая Ароматная Роза, – прошептал он нежным проникновенным тоном.

– Вот еще, Ароматная Роза! – фыркнув, промолвила Джанет.

– Да, я давно называю вас так, потому что вы действительно похожи на розовый куст. Хотя у вас острые шипы, перед вашей красотой трудно устоять.

– А я называю вас про себя грубияном и дьяволом, – заявила она.

Дарраг рассмеялся. Реакция мужа на ее колкость обидела Джанет. Она стала перебирать в памяти все те обиды, которые причинил ей Дарраг.

Настороженно прислушиваясь к его дыханию до тех пор, пока он не уснул, Джанет призналась себе, что даже после всех выходок и провинностей мужа ей хочется прижаться к нему всем телом и забыться в его объятиях, чтобы не чувствовать себя одинокой и потерянной.




Глава 18


Джанет проснулась в прекрасном настроении. Она чувствовала себя хорошо отдохнувшей и бодрой.

Потянувшись, она села на постели и радостно улыбнулась, увидев висевшее на спинке кровати платье. Джанет поняла, что Дарраг достал его из багажа. Очевидно, он встал пораньше и распаковал ее вещи. На бюро рядом с бритвенным прибором мужа были аккуратно разложены ее туалетные принадлежности – расческа, гребенка, шкатулка для заколок, духи и любимое мыло Джанет.

На стуле лежали ее ночная рубашка и халат.

Встав, Джанет подошла к умывальнику и обнаружила в большом фарфоровом кувшине приготовленную для нее теплую воду. Забота и предусмотрительность Даррага растрогали ее, и она почти простила ему увольнение Бетси. Она поняла, что он старается загладить свою вину и сделать ее пребывание в своем доме по возможности комфортным. Представив, как ее муж раскладывал все эти вещи, передвигаясь по комнате на цыпочках, чтобы не разбудить ее, Джанет невольно улыбнулась.

Может быть, с его помощью она действительно научится обходиться без горничной, по крайней мере пока ей не удастся уговорить его вернуть Бетси?

От этой мысли у Джанет стало легко на сердце, и она, быстро умывшись, начала одеваться. Синее муслиновое платье, которое сегодня утром выбрал для нее Дарраг, Джанет, слава Богу, смогла самостоятельно застегнуть. Однако причесаться ей было куда труднее. После трех неудачных попыток она все-таки сумела заколоть на затылке тяжелый узел своих густых золотистых волос. Довольная собой, Джанет отправилась на поиски мужа.

Однако через десять минут, когда они сели за стол, чтобы позавтракать, от ее хорошего настроения не осталось и следа. Дарраг снова привел ее в негодование.

Оторвав глаза от миски с невкусной овсянкой, Джанет возмущенно взглянула на мужа.

– Ну, это уж слишком! – воскликнула она. Дарраг пожал плечами:

– В этом доме нас только двое. Думаю, вам не составит большого труда готовить для меня и себя. Как вы уже, наверное, заметили, я – никудышный повар. Что же касается остальных хозяйственных забот, то вам придется убираться в комнатах лишь в те дни, когда Эйна Марри будет брать выходные. Вся тяжелая работа по дому – мытье полов, стирка, глаженье – ляжет на ее плечи. Эйна – добрая хорошая девушка. Она наверняка понравится вам.

Джанет уронила ложку в миску с кашей.

– Вы спятили? Я – леди, меня учили управлять хозяйством большого дома и давать распоряжения слугам, а не готовить, убирать и шить.

– Да, но поскольку у меня нет большого дома со множеством слуг, то вы должны попробовать свои силы на другом поприще. Я не говорю, что вам будет легко справляться с обязанностями по дому, но вы смышленая женщина, и, думаю, у вас все получится. Я уверен, что вы очень быстро освоитесь.

– Я не желаю даже слышать об этом! – воскликнула она. – Я – ваша жена, а не служанка.

– В таком случае нас ждет невеселое будущее. Нам придется жить впроголодь, – заявил Дарраг и, подняв ложку с неаппетитной овсяной кашей, вывалил ее назад в миску. – Мне не хотелось бы есть вот это три раза в день.

– А как же вчерашний ужин? – спросила Джанет. – Блюдо было простым, но довольно вкусным. Кто его готовил?

– Мать Эйны. Но этот ужин был подарком, присланным ею нам в знак приветствия и поздравления с бракосочетанием. Сегодня вечером нам не придется так вкусно поесть.

– Я не умею готовить и никогда не стояла у плиты. Я даже не знаю, как поставить чайник на огонь. Не говоря уж о том, что мне никогда не доводилось разводить огонь в печи.

– Я покажу вам, как это делается. Для растопки требуются кремень и лучина.

– Ну, раз это так просто, то вы сами можете каждый день разводить огонь в печи. – Она скрестила руки на груди. – Вы слишком многого требуете от меня. Заниматься физическим трудом ниже достоинства титулованной леди.

– Но не ниже достоинства моей жены. У нас нет слуг, которые готовили бы пищу. Эйна будет выполнять только тяжелую работу по дому, но не готовить. Я прослежу за тем, чтобы в кладовой всегда были продукты. А теперь давайте установим время завтрака, обеда и ужина.

– Но я уже сказала, что понятия не имею, как готовить пищу.

Дарраг взглянул на остывшую овсянку, к которой никто из них так и не притронулся.

– Этому можно научиться. Хотите, я прямо сейчас покажу вам, как обращаться с плитой?

– Нет, мне это не интересно. – Джанет резко встала. – Я пойду в свою комнату.

– Идите. Вы можете сердиться на меня, сколько вам будет угодно. Ваши капризы ничего не изменят, еда не появится у нас на столе сама собой. Когда вы наконец образумитесь, скажите мне, и я научу вас обращаться с плитой.

– Не беспокойтесь, я никогда не образумлюсь, – заверила его Джанет.

Дарраг пронзил ее сердитым взглядом.

– Хочу заметить, милая, что никогда – это слишком долго. За это время мы можем умереть с голоду.

Через три дня Джанет скрепя сердце вынуждена была признать, что Дарраг был абсолютно прав. Произнеся слово «никогда», она явно погорячилась. Теперь, когда у нее постоянно сосало под ложечкой, она это хорошо понимала.

Ее нещадно мучил голод, и она постоянно думала о том, что не ела нормальной пищи со дня своего приезда в этот дом. Заявив, что не намерена готовить, Джанет хотела быть верна своему слову и все это время питалась только яблоками и сырой морковью, запивая их молоком. Кроме того, ей посчастливилось найти в кладовой немного сыра. Эти продукты не могли насытить ее.

Джанет хотелось мяса, рыбы, сливочного масла, яиц, душистого свежего хлеба.

Она надеялась, что Дарраг сдастся и, признав свое поражение, согласится нанять повариху. Но Дарраг и не думал жаловаться на отсутствие горячей пищи.

Джанет решила попросить Эйну сварить ей что-нибудь поесть. Юная черноволосая служанка вскинула на нее свои большие зеленые глаза, исполненные сочувствия, и, извинившись, заявила, что мистер О'Брайен строго-настрого запретил ей выполнять другие работы по дому, кроме тех, которые были оговорены заранее и входили в ее обязанности. Девушка добавила, что она готова ответить на любой вопрос Джанет, касающийся ведения домашнего хозяйства, и рассказать ей, как приготовить то или иное блюдо, но сама она не может заниматься тем, что ей было категорически запрещено хозяином дома.

Не имея возможности запереть дверь на ключ, Джанет не могла воспрепятствовать мужу ложиться с ней в одну постель. Она старалась игнорировать Даррага в течение дня, демонстрируя ему свое несогласие с его возмутительными требованиями.

Но ночью... Этот дьявол во плоти изобретал все новые и новые хитроумные способы разжечь страсть в душе Джанет и заставить ее таять в его объятиях. Ночью он, подождав, когда она заснет и будет не в состоянии сопротивляться, приводил ее в сильное возбуждение своими смелыми ласками, и тогда эмоции Джанет брали верх над разумом.

Казалось бы, ей должно было быть стыдно за то, что она поддается на его уловки и не может устоять перед искушением. Днем он до такой степени раздражал ее, что она порой не могла даже заставить себя вежливо поздороваться с ним, а ночью была чересчур уступчива и податлива. Они одновременно испытывали притяжение и отталкивание и, словно на качелях, то взмывали вверх, то устремлялись вниз.

Джанет старалась меньше думать о еде. Ее радовало хотя бы то, что Дарраг сидел над чертежами в своем кабинете и не мозолил ей глаза. Но наступил момент, когда она почувствовала, что больше не может выносить голод. Она решила разыскать Эйну и попросить у нее помощи.

Служанка в это время вешала белье на заднем дворе.

– Простите, Эйна, – начала Джанет, стараясь скрыть смущение, – не могли бы вы помочь мне? Мне надо разжечь плиту, но я не знаю, как это делается.

Девушка радостно улыбнулась:

– Конечно, я с удовольствием помогу вам, мэм. Позвольте мне только повесить эту простыню, и я к вашим услугам.

Эйна должна была называть ее «миледи». Даже будучи замужем за простолюдином, Джанет сохраняла свой титул, поскольку являлась дочерью графа. Она хотела поправить служанку, но смолчала. Какая, в сущности, разница, станет ли девушка в этой глуши обращаться к ней в соответствии с этикетом или нет? Да и разве сейчас Джанет была похожа на леди? Разве леди просят слуг помочь им разжечь плиту?

Прикрепив простыню прищепками к веревке, Эйна направилась в дом. Джанет последовала за ней. На кухне она внимательно следила за действиями служанки, ловя каждое ее слово. Эйна объяснила своей госпоже, как укладывать поленья в печи и разжигать их с помощью лучин.

– Скажите, вы знаете рецепт какого-нибудь простого, но вкусного блюда? – спросила Джанет девушку, когда огонь был разожжен.

Эйна на минуту задумалась.

– Можно поджарить картошку с луком и беконом, – наконец промолвила она. – Для этого нужна неглубокая сковорода. Это блюдо готовится очень быстро.

Джанет поблагодарила Эйну, и та снова вышла на задний двор, где ее ждала корзина с мокрым бельем.

Картошка с луком и беконом была действительно незамысловатым и очень сытным блюдом. Его, конечно, не подавали на роскошных обедах, к которым привыкла Джанет. Но в данной ситуации такая еда была как нельзя кстати. Джанет была уверена, что ей удастся приготовить это несложное блюдо.

Заглянув в кухню, Дарраг увидел, что Джанет стоит у плиты. Это обрадовало его. Однако, судя по расстроенному виду Джанет, у нее ничего не ладилось.

Она с отчаянием мешала что-то кухонной лопаточкой на неглубокой железной сковороде. В воздухе стоял запах подгоревшей пищи. Джанет изрыгала такие отборные ругательства, которые, как думал раньше Дарраг, были неизвестны приличным женщинам. Схватив со стола толстое полотенце, она обернула его вокруг ручки сковороды, собираясь снять ее с огня.

– Ой! – вскрикнула вдруг Джанет и приложила обожженный палец к губам.

Дарраг поспешил ей на помощь.

– Вы обожглись? – озабоченно спросил он.

Резко обернувшись к мужу, она бросила на него свирепый взгляд. Ее глаза метали молнии.

– Да. Надеюсь, вы понимаете, что это вы во всем виноваты?

– Дайте-ка я осмотрю ваш палец, – сказал Дарраг и протянул руку.

Однако Джанет оттолкнула ее.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи!

Тем не менее Дарраг разжал ее ладонь и увидел розовое пятнышко на коже одного из пальцев. К счастью, ожог не был сильным.

– Хотите, я принесу холодной воды из колодца, чтобы унять боль? – спросил Дарраг.

– Не утруждайте себя, – тоном страдалицы промолвила Джанет. – Я буду терпеть боль до тех пор, пока палец не заживет. – Она с удрученным видом взглянула на сковороду. – Вы только посмотрите на эту картошку! Как я ни старалась, она все-таки сгорела.

Блюдо выглядело неаппетитно. Но Дарраг не хотел критиковать жену, поскольку это была ее первая попытка приготовить пищу и у нее могли опуститься руки. Даррагу необходимо было вселить в Джанет уверенность в свои силы.

– Картошка замечательно выглядит, – солгал он. – Она немного подрумянилась по краям, но я обожаю хрустящий картофель.

Джанет недоверчиво взглянула на мужа.

– Вы любите подгоревшую картошку? – удивилась она. Дарраг улыбнулся и потер руки, делая вид, что находится в предвкушении вкусного обеда.

– Я сейчас принесу тарелки, и мы наконец-то досыта поедим.

Дарраг действительно поставил две тарелки на стол в маленькой столовой, примыкавшей к кухне. Джанет соскребла со сковородки сильно подгоревшую массу на блюдо и отнесла его в столовую. Дарраг вежливо отодвинул стул, помогая ей сесть, а затем занял место напротив жены. Изобразив на лице восторженную улыбку, он положил себе на сине-белую фарфоровую тарелку большую порцию обугленной картошки. Хорошо, что Дарраг был страшно голоден и в таком состоянии мог съесть что угодно.

Джанет наверняка тоже умирала с голоду, иначе она ни за что бы не встала за плиту. Все шло по плану, разработанному Даррагом.

До этого момента он испытывал тревогу, опасаясь, что Джанет преодолеет его упрямство и ему придется сдаться. Честно говоря, ему было трудно смотреть, как Джанет мучается от голода. Он не раз порывался подойти к Эйне и приказать ей приготовить им хорошую еду.

Однако он сумел устоять перед искушением и одержал победу. Хотя еду, которая лежала у него на тарелке, вряд ли можно было назвать наградой. Но ее приготовила Джанет, и это было главным. Дарраг молил Бога о том, чтобы он дал ему силы есть то, что будет стряпать его жена. Ей наверняка понадобится время для того, чтобы овладеть искусством кулинарии. Впрочем, даже если дело пойдет не так быстро, как рассчитывал Дарраг, он рисковал только тем, что мог похудеть на такой диете.

Жалея о том, что не вооружился ножом, Дарраг вонзил вилку в нечто темное, похожее на обгоревший и оплавившийся кирпич. Откусив немного, он стал жевать. Картофель хрустел у него на зубах. Дарраг почувствовал вкус древесного угля и ощутил во рту что-то жирное и скользкое.

Это был полусырой бекон. Еда была страшно пересолена. О Боже! Неужели Джанет высыпала в сковородку всю соль, которая была в доме?! Дарраг быстро проглотил плохо пережеванную пищу.

– Вкуснотища! – заявил он.

Джанет подняла бровь и бросила на мужа недоверчивый взгляд. Дарраг тем временем подцепил на вилку лук, который с одной стороны был сырым, а с другой подгорел. Удивительно, но картофель, несмотря на то что почернел, был внутри недожаренным и твердым. Более отвратительной пищи Дарраг в жизни своей не ел.

Однако он продолжал упорно поглощать ее, время от времени запивая припасенным для такого случая добрым элем, который смягчал жжение в горле и на языке. Джанет задумчиво ковыряла вилкой в тарелке. После некоторого колебания она все же отправила в рот небольшой кусочек и, поморщившись, тут же отложила вилку в сторону.

– Не понимаю, как вы это ели, – сказала Джанет.

– Я сам этого не понимаю, – признался Дарраг, чувствуя, что его тошнит от съеденной пищи.

– Вы должны были сразу же заявить о том, что моя стряпня ужасна.

– Разве я мог обидеть вас? Ведь вы так старались приготовить что-нибудь на обед.

– Но моя попытка научиться готовить с треском провалилась.

Дарраг взял ее руку и, поднеся ее к губам, поцеловал.

– Пусть так, но я все равно чувствую себя сегодня счастливым.

– Разве может испытывать счастье человек, которому подали на обед отвратительное месиво?

– Меня радует то, что этот обед приготовили вы. Этого мне достаточно для счастья. Я горжусь вами.

Слова мужа тронули сердце Джанет. Она понимала, что потерпела сокрушительную неудачу, не сумев приготовить блюдо, с которым справился бы любой новичок в кулинарном деле. Тем не менее ее муж радовался за нее и заявлял, что гордится ею. Никто никогда не гордился Джанет. Ею восхищались, очаровывались, ей завидовали, но никогда не гордились.

Люди ее круга больше всего ценили успех. Всю свою жизнь она стремилась превзойти подруг и сверстниц, стать более красивой, более изящной, более желанной и востребованной, чем они. Она хотела достичь высокого положения в обществе, гарантировавшего ей всеобщее поклонение и привилегии. Джанет мечтала стать богатой и знатной.

Но подобные вещи, похоже, совершенно не интересовали Даррага. Он ценил даже те усилия, которые заканчивались неудачей. Дарраг гордился самим фактом того, что она старалась что-то сделать, не придавая значения результатам. Это одновременно озадачило и обрадовано Джанет. У нее потеплело на душе.

– Тем не менее, – промолвила она, испугавшись нахлынувших на нее эмоций, – я совершенно беспомощна на кухне. Если вы будете настаивать на своем и требовать, чтобы я готовила, боюсь, скоро от нас останутся только кожа да кости.

– Я попрошу Эйну остаться сегодня у нас попозже, а завтра прийти к нам в дом раньше обычного.

– Это еще зачем?

– Для того чтобы показать вам, как готовят еду. Если вы, конечно, согласны взять у нее несколько уроков.

– Если вы настаиваете, то я готова принять помощь Эйны.

– Отлично. Вы непременно научитесь готовить, – успокоил ее Дарраг.

Джанет ожидала, что сейчас на лице мужа появится торжествующая улыбка, поскольку ее покорность наверняка льстила его мужскому самолюбию. Он победил в этой схватке.

Однако выражение его лица оставалось непроницаемым. Взглянув на Даррага, Джанет еще раз отметила про себя, что у нее очень красивый муж. Хоть в этом ей повезло.

Она невольно залюбовалась им, но, спохватившись, отвела глаза в сторону и встала из-за стола, стараясь, чтобы Дарраг не заметил того впечатления, которое он производил на нее.

– Я еще кое-что хотел сказать вам, Джанет.

– Да?

– Благодарю.

– За что?

– За то, что вы – моя жена.

Дарраг собрал со стола посуду, поцеловал в губы ошеломленную Джанет и направился в кухню.




Глава 19


С этих пор Джанет не раз слышала из уст Даррага слова благодарности. Наступила осень. Погода становилась все холоднее.

Что бы ни приготовила Джанет и как бы невкусно это ни было, Дарраг неизменно с большим энтузиазмом ел ее стряпню и хвалил за успехи.

Когда Джанет пришлось самой стоять у плиты, она как будто прозрела и поняла, насколько трудным и увлекательным делом было приготовление пищи.

После первой неудачи, постигшей Джанет, Эйна решила научить ее готовить самое простое блюдо – яичницу-болтунью. Служанка показала ей также, как жарить колбаски так, чтобы они не пригорели, а затем под руководством Эйны Джанет впервые в своей жизни заварила чай.

После того как девушка ушла домой, супруги сели за стол в своей крохотной столовой и с неописуемым наслаждением съели незатейливое блюдо, приготовленное Джанет.

Первые попытки испечь хлеб, сварить овсянку, пожарить мясо и потушить овощи закончились для Джанет новой неудачей. Она уже хотела сдаться и заявить Даррагу, что у нее ничего не получается и они вынуждены будут снова перейти на яблоки и сыр, однако все же нашла в себе силы продолжать учиться кулинарному искусству. Гордость не позволяла ей отступать.

Дарраг целыми днями работал в своем кабинете. Негромко насвистывая, он чертил что-то, сверялся со старыми чертежами и листал какие-то книги. Однажды утром Дарраг заявил жене, что он должен отлучиться по делам.

Эта новость не понравилась Джанет.

– А почему вы не хотите взять меня с собой? – нахмурившись, спросила она. – Поездка по окрестностям развлекла бы меня.

– Нет, вы должны остаться дома! – отрезал Дарраг. – Сейчас осень, ветрено и холодно.

Джанет надула губки. Увидев, что жена обиделась, Дарраг смягчился и объяснил, что Джанет нужно готовить обед, а поездка не принесет ей ничего, кроме разочарования.

Джанет могла не послушаться мужа и поскакать вслед за ним. В их конюшне были две верховые лошади. Но Джанет не знала местности, да и, честно говоря, осенняя природа выглядела здесь довольно уныло. Возможно, Дарраг был совершенно прав и эта поездка только утомила бы ее, не принеся никакого удовольствия.

Джанет осталась дома одна, поскольку у Эйны был выходной день, и занялась выпечкой хлеба. Все шло хорошо до того момента, когда она открыла заслонку печи, чтобы взглянуть на пекущиеся караваи. Они были плоскими и твердыми, как кирпичи.

Расстроившись, Джанет стала вынимать ухватом из печи сковороды с хлебом. Ее лицо обдало жаром. Джанет раскраснелась, к ее лбу прилипли завитки выбившихся из прически волос.

Проведя запястьем по лбу, чтобы отереть капельки пота, выступившие на коже, Джанет с отчаянием взглянула на неутешительные результаты своего труда. Она не понимала, в чем именно ошиблась. Ее взгляд упал на небольшой синий кувшин, и Джанет ахнула. О Боже, она забыла добавить закваску, и поэтому тесто не подошло! «Вот тупица! – начала она ругать саму себя. – Надо же было допустить такой просчет!» Опустившись на кухонный стул, Джанет разрыдалась.

Вернувшийся через полчаса Дарраг застал ее всю в слезах. У Джанет покраснели и опухли глаза. Она безутешно плакала.

– Что с вами? – озабоченно спросил Дарраг. – Вы поранились?

– Нет, – всхлипывая, выдавила из себя Джанет. – Я плачу из-за хлеба... Он у меня не удался...

Взглянув на жалкие караваи, лежавшие на столе, Дарраг поднял жену со стула и заключил ее в свои объятия.

– В таком случае мы будем сегодня есть без хлеба, – заявил он. – Не терзайтесь так, неудавшийся хлеб – это еще не конец света.

Она снова всхлипнула. Достав из кармана носовой платок, Дарраг вытер жене слезы и дал ей высморкаться. Осыпав ее лицо поцелуями, он приник к губам Джанет, а затем, уложив на кухонный стол, стал пылко ласкать ее. Белое облако от рассыпавшейся муки кружилось в воздухе. Они долго, с наслаждением занимались любовью. Все мысли об испорченном хлебе исчезли из головы Джанет.

Вечером Дарраг подарил жене поваренную книгу, которую купил в этот день, во время поездки. Раньше такой подарок мог бы обидеть Джанет, но она уже излечилась от прежнего высокомерия и гордости и с благодарностью приняла книгу, которая могла принести ей много пользы.

Воспрянув духом, Джанет начала экспериментировать на кухне. Теперь она пыталась приготовить не только простые блюда, но и те, которые когда-то подавали в доме ее родителей. Незаметно для себя она увлеклась кулинарным искусством и стала находить удовольствие в стряпне. Однажды вечером Джанет впервые в жизни приготовила лосося под сливочно-укропным соусом. Дарраг был в восторге от такого ужина и два раза просил добавки.

Джанет никогда не считала себя беспомощным человеком, но она не подозревала, что обладает незаурядными способностями делать что-то своими руками и наслаждаться результатами своего труда.

Для нее было открытием, что она может обходиться без элегантных нарядов – по крайней мере в течение дня. К ужину Джанет все же являлась в вечернем туалете, как того требовали правила хорошего тона. Она понимала, что ее дорогая, привезенная из Лондона одежда может пострадать, если она будет заниматься в ней работой по дому. Поэтому с помощью Эйны Джанет сшила себе из мягкой шерстяной ткани четыре повседневных платья.

Но самым удивительным для нее явилось то, что она совершенно не скучала в этой глуши.

Возможно, причина крылась в том, что Джанет была постоянно чем-то занята. Она стремилась стать хорошей женой и сделать приятной совместную жизнь с Даррагом. Теперь Джанет редко вспоминала о своих былых развлечениях и привычках. Утром она вставала, радуясь новому дню, и, полная сил, с энтузиазмом принималась за работу, а вечером ложилась спать, довольная достигнутыми успехами.

Ласки Даррага доставляли ей ни с чем не сравнимое наслаждение, и после соитий с ним она с блаженной улыбкой засыпала в его объятиях.

Несмотря на свою занятость, Джанет выкраивала время для ежедневных прогулок. Утром она обычно выходила подышать свежим воздухом. Джанет раньше и представить не могла, что местная природа способна очаровать ее.

Дарраг частенько сопровождал ее. Джанет гуляла, взяв мужа под руку и беседуя с ним на разные темы – серьезные и не очень. За ними, виляя хвостом, бежал Витрувий, настороженно принюхиваясь. Учуяв кролика или мелкого грызуна, он бросался по следу за своей жертвой.

Однажды погожим осенним днем Джанет собрала корзинку с едой, положив в нее жареного цыпленка, сухофрукты, пирог и вино, а также приготовила краски, кисточки, этюдник и бумагу. Дарраг запряг лошадь в легкую коляску и, погрузив все это в нее, помог сесть жене. Они решили отправиться на пикник.

– Вам понравится устье Шаннон, – сказал он, когда они тронулись в путь, – в наших краях эта река впадает в море. Вскоре вы почувствуете приятный аромат морской воды. Мы прекрасно проведем этот день на природе.

Дарраг оказался прав. Поросшие растительностью берега выглядели по-осеннему живописно. Они сели в тени кустов на расстеленный плед и начали есть, слушая птичье пение и беззаботно, словно дети, махая проплывающим мимо судам.

– У вас в желудке еще осталось место для десерта? – спросила Джанет, доставая из корзинки сладкий пирог.

– Если этот пирог пекли вы, я обязательно его попробую, – с улыбкой заверил ее Дарраг. Он вальяжно лежал на пледе, опираясь на локти. – Покормите меня.

Джанет отрезала край пирога и, отрывая от него по маленькому кусочку, стала кормить Даррага. Он с удовольствием ел из рук жены, время от времени целуя ее ладонь. Джанет весело смеялась, глядя на него.

Утолив голод, они занялись рисованием. Джанет взяла краски и кисти и стала писать акварелью пейзаж, который простирался перед нею. Дарраг достал карандаши и альбом, которые захватил с собой из дома, и начал делать какие-то наброски. Джанет и не подозревала, что ее муж обладает талантом художника. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь он был архитектором.

Через некоторое время Дарраг встал и пошел прогуляться.

Охваченная любопытством, Джанет взяла его альбом и стала листать его. То, что она увидела, потрясло ее. Это были зарисовки видов Рима, Венеции, Лондона, Парижа – тех городов, в которых побывал Дарраг. У Джанет было такое впечатление, как будто она за несколько минут объехала весь мир. Внизу страницы Дарраг летящим почерком обозначал название улицы, изображенной на листе. Греция предстала перед Джанет такой, какой ее описывал Дарраг как-то в разговоре с ней, – древней, знойной, залитой солнечным светом.

А потом Джанет увидела себя... На последних страницах альбома были ее портреты. У Джанет затрепетало сердце. На одном из рисунков она стояла в саду рядом с Уилдой, наблюдая за тем, как та срезает розы для букета. На другом она сидела посреди поля на пледе, держа в руках кисть и любуясь кельтским крестом. Этот рисунок Дарраг, по-видимому, сделал в спешке. Все предметы были лишены четкости, но изображение самой Джанет было вполне законченным. Дарраг тщательно прорисовал все детали ее лица и фигуры. Внимание художника было, несомненно, сфокусировано на Джанет, являвшейся центром всей композиции.

Интересно, когда Дарраг сделал эти рисунки? Как ему удалось нарисовать ее с натуры так, что она не заметила этого?

Джанет поспешно закрыла альбом и положила его на прежнее место, опасаясь, что муж вернется.

На обратном пути домой Джанет была необычайно задумчива. Сотни мыслей роились в ее голове. А что, если Дарраг любит ее? От этого вопроса сердце Джанет сладко замирало.

Она не могла ответить на него. Любовь Даррага одновременно пугала и приводила ее в восторг. А какие чувства испытывала к мужу сама Джанет?

По правде говоря, она не знала этого. Джанет находилась в полном смятении. Она была уверена только в том, что испытывает наслаждение в объятиях Даррага и не желает расставаться с ним.

Спустя несколько дней после этого пикника Джанет готовила ужин, стоя у плиты. Она как раз ставила на огонь большую медную сковородку с бедром ягненка, когда в дверь домика постучали. Молодожены жили уединенно, вдали от людей, и поэтому Джанет очень удивилась приходу незваного гостя.

Кто бы это мог быть? В этой глуши Джанет регулярно видела только двух местных жителей – помогавшую ей по хозяйству служанку Эйну и приходившего два раза в день старика Реда, который ни слова не понимал по-английски. Он ухаживал за лошадьми, доил корову, кормил кур и собирал яйца. Раз в неделю приезжал человек, снабжавший дом Даррага торфяными брикетами, которыми они топили плиту и камины.

Возможно, это был какой-то торговец, заехавший в дом, чтобы предложить свой товар. Джанет вытерла руки о фартук и поспешила к двери. Распахнув ее, она увидела, что на пороге стоит незнакомец.

Это был высокий молодой мужчина крепкого телосложения с тонкими чертами лица и густыми, коротко подстриженными каштановыми волосами. Одетый в костюм для верховой езды – твидовый сюртук, льняную рубашку, бриджи и сапоги, он выглядел довольно изящно. Незнакомец смотрел на Джанет с нескрываемым интересом. Взглянув в его блестевшие глаза, Джанет почувствовала, что у нее сжалось сердце.

– Чем могу быть полезна? – спросила она.

Уголки губ молодого человека дрогнули, и он, склонив голову, с любопытством заглянул в дом.

– Я хотел узнать, здесь ли живет Дарраг О'Брайен? – промолвил он.

– Да, здесь. Могу ли я спросить, что привело вас в дом моего мужа?

Незнакомец широко улыбнулся.

– В дом вашего мужа, вы сказали? – переспросил он.

– Да, Дарраг О'Брайен – мой муж, – подтвердила она. – А кто вы такой, сэр?

Молодой человек хлопнул себя по бедру так резко, что Джанет вздрогнула от неожиданности.

– Ну это надо же, о Господи! – воскликнул он и, ринувшись к Джанет, заключил ее в объятия.

Не успела она опомниться, как он оторвал ее от земли и поднял вверх. Она взвизгнула, и тут незнакомец смачно поцеловал ее в губы. Его лицо сияло от радости. Откинув голову, он засмеялся.

«О Боже, – с ужасом подумала Джанет, – это какой-то сумасшедший. Где Дарраг? Почему он не выходит из своего кабинета?»

За ее спиной раздались шаги. Как будто услышав ее безмолвный отчаянный зов, в прихожую вышел Дарраг. Скорее всего его заставил оторваться от работы пронзительный визг жены. За хозяином следовал Витрувий. Не дойдя до двери, он громко залаял.

– Что, дьявол побери, тут происходит? – спросил Дарраг. – О Господи, Майкл, поставь ее немедленно на пол! Ты хочешь, чтобы она умерла от страха?

– Какая она хорошенькая, Дарраг! – с восторгом воскликнул незваный гость, все еще держа Джанет на весу. – Где ты ее откопал?

– В стране эльфов и фей, где же еще? – проворчал Дарраг. – А теперь выпусти ее из своих медвежьих объятий, иначе ты сломаешь ей ребра.

Сумасшедший, которого Дарраг называл Майклом, бережно опустил Джанет на пол. Улыбнувшись ей, он повернулся к подбежавшему Витрувию и стал ласкать его. Животное радостно завиляло хвостом.

– Вы только посмотрите, как он вырос! – удивился Майкл, разглядывая пса. – В последний раз, когда я его видел, он был совсем маленьким щенком. Но ведь ты помнишь меня, правда, приятель? Да, конечно же, ты не забыл меня, я это знаю.

Витрувий лизнул Майкла в щеку, и тот засмеялся. Выпрямившись, гость повернулся к Даррагу.

– Неужели ты не хочешь обнять своего брата после долгой разлуки? – спросил он. – Ведь мы почти год не виделись.

«Брат? Это брат Даррага?» – изумилась Джанет. Взглянув, по очереди на мужчин, она заметила их сходство. У братьев был одинаковый разрез глаз.

Дарраг шагнул к Майклу, широко раскинув руки. Обнявшись, они стали похлопывать друг друга по спине.

Отступив наконец от гостя, Дарраг повернулся к жене.

– Познакомьтесь, Джанет, это мой брат, – сказал он. – Вообще-то, мне кажется, уже поздно официально представлять вас друг другу, так как Майкл своим поведением успел нарушить правила хорошего тона. Однако я надеюсь, вы простите его.

Джанет, кивнув, вежливо улыбнулась деверю.

– Майкл, это моя жена леди Джанет, – продолжал Дарраг. – Прошу любить и жаловать.

Лицо Майкла снова просияло улыбкой. Поклонившись, он поцеловал руку Джанет.

– Я страшно рад, что вы стали членом нашей большой семьи, – промолвил он и с упреком посмотрел на Даррага. – Почему ты не известил нас о своей свадьбе?

«Вот именно, – подумала Джанет. – Почему Дарраг не сообщил своим родственникам о том, что женится?» Дарраг почти ничего не рассказывал ей о своей семье. Она даже не подозревала, что его брат живет где-то поблизости.

– У нас сейчас медовый месяц, – заявил Дарраг, обняв Джанет за талию. – И я не хотел, чтобы все вы сюда нагрянули целой толпой и напугали мою жену.

Так, значит, у Даррага много родственников? Впрочем, что в этом удивительного? Джанет знала, что ирландские семьи традиционно были многочисленными.

Джанет бросила недовольный взгляд на мужа.

– Но мне очень хочется познакомиться с вашими родственниками, Дарраг, – промолвила она. – Мне кажется, эту оплошность необходимо срочно исправить.

– Я так и сделаю, любовь моя, когда придет время нанести им визит, – уклончиво сказал Дарраг. – Майклу пришлось проделать немалый путь, чтобы добраться до нас.

– Да, – подтвердил Майкл. – Я скакал весь день.

– О, в таком случае вы, должно быть, страшно устали, – заметила Джанет. – К сожалению, у нашей служанки выходной и она не может проводить вас в гостиную, но, думаю, это сделает Дарраг. А я пока приготовлю вам что-нибудь поесть. Вы хотите чаю?

Майкл с изумлением посмотрел на брата, однако выражение лица Даррага оставалось невозмутимым.

– Да, я с удовольствием выпью чаю, – пробормотал гость.

– Вот и отлично, – сказала Джанет, не замечая недоумения на лице гостя. – А через некоторое время у меня будет готово жаркое. Вы, конечно же, останетесь поужинать с нами?

– Нет, не останется, – ответил вместо брата Дарраг.

– Нет, останусь, – возразил Майкл. – Надеюсь, вы пустите меня переночевать, если у вас, конечно, найдется свободная комната.

– У нас нет свободной комнаты, – заявил Дарраг.

– Дарраг, зачем вы так? – одернула его Джанет. Нежелание мужа видеть в своем доме собственного брата удивляло ее. Укоризненно покачав головой, она повернулась к Майклу. – Мой багаж занимает в доме много места, но если вас не смущают некоторые неудобства, то вы можете остаться у нас на ночь. Вы согласны со мной, Дарраг?

Дарраг был явно недоволен словами жены, но все же кивнул.

– А теперь, прошу вас, пройдите в гостиную, – сказала Джанет.

Когда мужчины удалились, она направилась на кухню.

– Ради Бога, скажи, что здесь происходит? – с тревогой в голосе спросил Майкл, когда дверь гостиной закрылась за ними.

– Это не твое дело, – буркнул Дарраг и, перейдя с английского языка на гэльский, продолжал: – Когда придет Джанет, ты, извинившись, скажешь, что все-таки не сможешь остаться у нас, а потом поедешь на постоялый двор и переночуешь там.

Майкл любил родной язык. Англичане запретили использовать его, однако ирландцы все равно разговаривали на нем, особенно здесь, на западе.

– Но поблизости нет ни одного постоялого двора, в гостинице которого я мог бы остановиться. Мне придется скакать несколько часов до Энниса, а это в противоположной стороне от дома, – насупившись, сказал Майкл. – Почему ты всеми силами стремишься выставить меня за дверь? И почему ты перешел на гэльский язык? Ты что-то скрываешь от своей жены? Пару недель назад я столкнулся с Дермотом О'Шей, и он сказал мне, что видел тебя в этих краях и что ты вел себя как-то странно, не пожелав разговаривать с ним. Дермота разобрало любопытство, и он тайком поехал вслед за тобой. Так он узнал, где ты живешь, и сообщил об этом мне.

– Вот наглец! – взревел Дарраг. – Этого мальчишку Дермота не мешало бы хорошенько высечь!

– Ты, наверное, и меня захочешь высечь, когда узнаешь, что я тоже сгораю от любопытства, – сказал Майкл. – Именно поэтому я и приехал сюда. Я скакал весь день без остановки только для того, чтобы узнать, почему ты не приехал домой, а поселился здесь. Почему ты не известил родных о том, что вернулся на запад? Увидев сегодня женщину, с которой ты живешь, я сначала подумал, что это – твоя любовница и поэтому ты прячешь ее от семьи. Но если Джанет – твоя жена...

– Она – моя законная жена.

– В таком случае зачем ты скрываешь ее? Может быть, тебя смущает то, что она – англичанка? Мэри Маргарет понадобится, конечно, время для того, чтобы свыкнуться с мыслью, что ты женился не на ирландской девушке. Но что касается меня, то я не имею ничего против твоего выбора. Я понимаю, что такая красавица могла сразить тебя наповал. Она действительно столь очаровательна, что способна свести с ума любого мужчину.

– Ну что ж, советую тебе не терять голову и держать язык за зубами. А Мэри Маргарет знает, что ты поехал сюда?

– Нет, я никому не сказал, куда я еду. Но ты не сможешь долго держать их всех в неведении.

– Речь не идет о длительном сроке. Мне нужно продержаться еще несколько недель.

Дарраг надеялся, что ему хватит этого времени для того, чтобы довести дело до конца. Джанет, похоже, была уже готова произнести те слова, которые он жаждал услышать от нее. Нежное признание в любви могло в любой момент сорваться с ее уст. Первые дни их совместной жизни были омрачены ссорами, но потом все пошло на лад. Джанет изменилась. Она ласково улыбалась ему, разговаривала с ним обо всем на свете, даже баловала его. Джанет с увлечением готовила новые блюда, чтобы порадовать его.

А то, как она вела себя в постели, заставляло Даррага поверить в глубокие искренние чувства жены. Да, она наверняка испытывала к нему нечто большее, нежели физическое влечение, хотя Джанет и утверждала обратное. Разве будет женщина прижиматься всю ночь к нелюбимому мужчине, льнуть к нему и обнимать его так крепко, словно она боится, что ее разлучат с ним?

Дарраг был уверен, что Джанет очень скоро признается себе и ему в своей любви.

– Что изменится через несколько недель? – поинтересовался Майкл.

– Ничего.

– Ничего? В таком случае я тебя не понимаю. Лучше я пойду поболтаю с твоей женой...

Дарраг быстро схватил брата за руку, не давая ему сдвинуться с места.

– Дело в том, что она ничего не знает обо мне, – сказал он. – Она не знает, кто я.

Майкл бросил на брата изумленный взгляд.

– Что ты хочешь этим сказать? Я сам слышал, как она называла тебя по имени. Значит, Джанет прекрасно осведомлена о том, кто ты.

– Нет, ты ошибаешься. Все это так сложно... А главное, у меня нет времени объяснять тебе ситуацию... Но я постараюсь ввести тебя в курс дела. Она не знает о моем титуле. Для нее я просто Дарраг О'Брайен, мистер Дарраг О'Брайен.

– Но я слышал, как ты называл ее леди Джанет.

Дарраг покачал головой:

– Она – дочь графа, и леди – ее титул по происхождению. Джанет думает, что я простолюдин, и я не разубеждаю ее в этом. Кроме того, она уверена, что это – мой дом, мой единственный дом. Она не знает, что у меня есть поместье, замок, земли. Для нее я – архитектор, представитель среднего класса, человек с более чем скромным достатком.

Майкл некоторое время молча с изумлением смотрел на брата широко открытыми глазами, а потом наклонил голову Даррага и стал внимательно осматривать ее.

Дарраг оттолкнул его.

– Что ты делаешь?

– Ищу следы от травм. Ты наверняка где-то ударился головой. Признайся, тебя лягнула лошадь или ты упал со строительных лесов и повредился в уме?

– Не будь идиотом, – одернул его Дарраг.

– Нет, это ты – идиот. Ты понимаешь, что ты спятил? Как ты можешь так бессовестно лгать своей жене? Если я не ошибаюсь, ты заставляешь ее готовить тебе еду! О Господи, дочь графа, к тому же англичанка, возится на кухне! Это неслыханно! Как тебе такое могло прийти в голову?

– На все есть свои причины, – хмуро промолвил Дарраг.

– Да она убьет тебя, если случайно узнает правду! Пока еще не поздно, расскажи ей все сам, иначе тебе несдобровать. Эта женщина вполне может в приступе гнева схватить нож и отрезать тебе... мужское достоинство!

Дарраг поморщился, почувствовав после этих слов брата неприятные ощущения в паху. Отогнав тяжелые мысли, он постарался успокоиться.

– Перестань молоть чушь, – сказал он.

– А ты перестань делать глупости. Сегодня же признайся ей во всем, приятель. Тогда, возможно, она простит тебя.

Дарраг ощутил угрызения совести. Майкл был прав, Джанет, конечно же, страшно рассердится, когда узнает, что все это время муж водил ее за нос. Но вместе с тем она наверняка почувствует облегчение, поняв, что ей не придется до конца своих дней жить в крохотном убогом домике, готовить пищу и шить себе одежду. Джанет обрадует тот факт, что на самом деле она является графиней и ей предстоит жить в огромном замке со множеством слуг, что ее муж богат и сможет содержать ее в роскоши.

Сначала Джанет, несомненно, вспылит, но затем осознает, что Дарраг затеял эту игру во имя их любви, что он стремился укрепить их брак и сделать их совместную жизнь счастливой. Дарраг очень надеялся, что жена в конце концов поймет его.

– Я открою ей правду тогда, когда буду готов это сделать, – твердо заявил Дарраг, отбросив все сомнения. – А до тех пор я запрещаю тебе разговаривать с моей женой обо мне.

Майкл открыл было рот, чтобы возразить брату, но тот не дал ему произнести ни слова.

– Ты меня понял?! – взревел Дарраг.

Майкл поднял руки, давая ему понять, что сдается.

– Поступай как знаешь, – промолвил он. – Я уже давно не был на поминках и с удовольствием схожу на твои. Думаю, они не за горами. Даже если твоя жена не убьет тебя, узнав всю правду, то это сделают наши сестры. Мэри Маргарет придет в бешенство, узнав, что ты не только не пригласил ее на свадьбу, но и вообще не сообщал о своей женитьбе в течение нескольких месяцев. Шивон и Мойра тоже страшно обидятся на тебя. Они ведь мечтали присутствовать на церемонии бракосочетания старшего брата.

– Ничего, когда-нибудь они смогут побывать на твоей свадьбе.

Майкл фыркнул:

– Им придется долго ждать. Я вполне доволен своей жизнью и занятием ветеринарией. Мне приходится лечить лошадей, собак и кошек. Поэтому у меня нет времени заводить жену и заботиться о ней.

– Забота о женщине не в тягость тому, кто любит ее.

– Посмотрим, что ты запоешь, когда твоя жена узнает о твоем обмане, – заметил Майкл и, похлопав брата по плечу, добавил: – Ты славный парень, Дарраг О'Брайен, хотя и идиот.

Дверь скрипнула, и, обернувшись на этот звук, братья увидели на пороге гостиной Джанет с подносом в руках. Дарраг поспешил к жене.

– Позвольте, я вам помогу, – промолвил он, снова переходя на английский язык.

Джанет поблагодарила его улыбкой и, сев за стол, стала разливать чай.

– А теперь расскажите мне все, о чем вы тут без меня говорили, – попросила она.




Глава 20


Майкл переночевал в доме брата, а наутро уехал, сказав, что отправляется к одному помещику, у которого собирается купить породистую кобылу для своего табуна чистокровных лошадей.

Привыкнув немного к свободным манерам деверя, Джанет пришла к заключению, что Майкл О'Брайен довольно приятный и интересный молодой человек с хорошо развитым чувством юмора, которое присуще и его старшему брату. Целый вечер Майкл забавлял их рассказами о своем детстве и в конце концов заставил Джанет тоже поделиться воспоминаниями о своих проказах в юном возрасте.

И только когда Майкл уехал, Джанет осознала, насколько она соскучилась по общению, хотя с Даррагом ей не приходилось скучать. Этой ночью они занимались любовью с такой страстью, что у Джанет захватывало дух и сердце было готово выскочить из груди. Джанет знала, что ни один другой мужчина не смог бы доставить ей такое острое наслаждение. Она не представляла своей жизни без Даррага. «Да, я полюбила его, – признавалась себе Джанет. – Но когда и как это случилось?» У нее не было ответа на этот вопрос.

Во время соития ее захлестывали столь сильные эмоции, что она готова была выдать себя. Ей хотелось произнести те слова, которые вертелись у нее на языке. Но она сдерживала себя. Джанет не могла забыть о том, что ее когда-то предал человек, которому она призналась в любви. Память об этом не давала ей покоя, разрывала сердце.

Дарраг бережно и заботливо относился к ней, но он никогда не говорил Джанет о любви. А что, если, признавшись ему в своих чувствах, она увидит насмешку в его глазах? Или, хуже того, жалость?

Они заключили брак в спешке, чтобы не дать разгореться скандалу, поэтому начало совместной жизни Даррага и Джанет было омрачено сомнениями и неуверенностью. Тем не менее их семейный союз за это время окреп.

Джанет понимала, что только любовь может окупить пережитые ею лишения и трудности и навсегда связать ее с мужем.

Всю следующую неделю Джанет думала об этом и пришла к выводу, что действительно любит Даррага. Собирая белье для стирки – простыни, ночные сорочки и рубашки мужа, – она размышляла о том, следует ли ей рассказать ему о тех чувствах, которые она испытывала.

Сегодня утром, поцеловав жену на прощание, Дарраг ускакал в Эннис, где собирался купить чертежную бумагу и другие необходимые ему материалы. Он пообещал Джанет отправить написанные ею письма, а также проверить, пришла ли какая-нибудь корреспонденция на ее имя.

За это время Джанет получила всего лишь одно письмо. Оно было от Вайолет. Сестра писала, что она, Адриан, Кит и Элиза благополучно добрались до дома. От родителей Джанет не было никаких вестей. Впрочем, Джанет это не удивляло. Они, по всей видимости, до сих пор не могли оправиться от шока, узнав о ее новом позоре.

Тем не менее Джанет была теперь замужем, и родителям следовало примириться с этим фактом, а также с тем обстоятельством, что муж их дочери был простолюдином.

Дарраг никогда не обсуждал с женой свои планы на будущее, и это казалось Джанет довольно странным. Впрочем, она и так знала, что рано или поздно он получит новый заказ на разработку архитектурного проекта и строительство и отправится выполнять его в другую часть Ирландии, на континент или, может быть, даже в Англию.

У семьи Джанет были обширные связи, и их можно было бы использовать для того, чтобы Дарраг мог получать выгодные заказы. Если бы он хорошо зарабатывал, они могли бы оставить этот крохотный домик и построить себе особняк в Англии. Джанет мечтала снова оказаться на родине и попытаться восстановить свое доброе имя и положение в обществе. Хотя, конечно, в высший свет путь ей был навсегда закрыт. Тем не менее Джанет могла бы помочь Даррагу сделать успешную карьеру.

Но чтобы осуществить все эти амбициозные планы, Джанет необходимо было перестать трусить и терзаться сомнениями. Она решила сегодня вечером серьезно поговорить с мужем. Джанет хотела открыть перед ним душу и признаться ему в любви. Если интуиция не подводит ее, Дарраг скажет, что испытывает к ней те же чувства.

Джанет поклялась себе, что больше не будет колебаться и медлить.

Чтобы сделать вечер приятным и располагающим к откровениям, она решила приготовить на ужин что-нибудь очень вкусное и празднично сервировать стол, накрыв его кружевной скатертью, которую она нашла в одном из ящиков буфета, и поставив на него лучшую посуду в доме – фарфор с красивым цветочным рисунком.

Кроме того, Джанет хотела попросить Эйну помочь ей облачиться в изысканный наряд и сделать прическу.

Беззаботно напевая, Джанет в хорошем настроении начала готовить ужин, который должен был состоять из холодного супа с огурцами и мятой, жареной свинины с капустой и морковью, а также десерта – яблочного пирога.

Джанет как раз замешивала тесто, когда в дверь домика постучали. Вытерев перепачканные мукой и сливочным маслом руки о полотенце, она вышла в прихожую, недоумевая, кто бы это мог быть. Может быть, Майкл, который приезжал к ним совсем недавно, решил снова повидаться с братом?

Открыв дверь, Джанет застыла от изумления. На крыльце стояли четверо элегантно одетых пожилых джентльменов. На них были великолепно сшитые дорогие сюртуки и шелковые жилеты. Во дворе стояла запряженная четверкой лошадей большая черная четырехместная коляска.

Один из джентльменов – человек с редеющей шевелюрой и старообразной бородкой клинышком – выступил вперед и, сняв шляпу, изящно поклонился Джанет.

– Простите за беспокойство, синьора, – начал он, – я – граф Арнальдо Фиорелло, а это мои спутники, синьоры Пио, Гуглиэрмо и Фикуччио. Мы разыскиваем важную персону, которая, по нашим сведениям, живет здесь. Пожалуйста, доложите синьору, что мы просим его оказать нам честь принять нас и побеседовать с нами.

Джанет смотрела на гостей круглыми от изумления глазами. Ей было совершенно ясно, что эти джентльмены заблудились и явились не по адресу.

– Мне жаль, но вы ошиблись. В этом доме вы не найдете того, кого ищете.

Пожилой джентльмен приподнял бровь, недоверчиво глядя на Джанет.

– Этого не может быть, – возразил он. – Нам известно, что лорд Малхолленд проживает именно здесь.

Джанет нахмурилась. Лорд Малхолленд? Она уже слышала это имя. По всей видимости, итальянцы искали того аристократа, который в качестве свадебного подарка прислал Даррагу карету. Джанет не знала, где расположено поместье этого человека, но все же после приезда в домик Даррага написала ему письмо, поблагодарив графа за подарок. Дарраг по ее просьбе отправил его по почте.

– Синьоры, – промолвила Джанет, переходя на итальянский. Она с детства восхищалась Италией и немного изучала язык. – Я знаю имя человека, которого вы ищете, но, к сожалению, я вынуждена повторить, что он не живет здесь. Честно говоря, я не знаю, где вы можете его найти.

Услышав родной язык, джентльмены просияли от радости.

– Вы говорите по-итальянски?

– Да, немного.

– Понимаете ли, мы приехали, чтобы поговорить с выдающимся архитектором, лордом Малхоллендом. Мы тоже занимаемся строительством и являемся горячими поклонниками его таланта. Мы прибыли из Италии, чтобы проконсультироваться с ним по поводу интересующих нас вопросов. Нам сказали, что сейчас он обитает не в своем поместье, а здесь, в этом домике.

Джанет подавила тяжелый вздох.

– Мне жаль, но вас ввели в заблуждение. Это дом принадлежит моему мужу, Даррагу О'Брайену, мы живем здесь вдвоем.

Пожилой джентльмен просиял.

– Я и говорю, что лорд Малхолленд живет здесь! – радостно воскликнул он.

Джанет с недоумением посмотрела на него. Ее вдруг охватила тревога.

– Может быть, я неправильно поняла вас, – промолвила она. – Моего мужа зовут Дарраг О'Брайен, а не лорд Малхолленд.

И она повторила то же самое по-английски. Джентльмен озадаченно посмотрел на нее.

– Да, но разве Дарраг О'Брайен и лорд Малхолленд не одно и то же лицо? – спросил он.

Джанет почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. На мгновение ей показалось, что она теряет точку опоры, а затем все вдруг встало на свои места. Пелена упала с глаз Джанет, и она все поняла.

Дарраг вернулся, когда уже начали сгущаться сумерки. Отведя лошадь в стойло, он обтер ее и дал воды и корма. Только после этого Дарраг направился к дому, захватив с собой все, что купил в Эннисе.

Доносившиеся из окна ароматы жареного мяса, тушеных овощей и пекущегося пирога подняли его настроение. Он с наслаждением втянул носом воздух и почувствовал, что страшно голоден и у него текут слюнки от аппетитных запахов. Дарраг сразу же прошел на кухню.

Джанет стояла у плиты. Поверх ее роскошного платья был повязан белый фартук. Ее шею украшало жемчужное ожерелье. Волосы Джанет были взбиты в изящную прическу с локонами на висках.

Она выглядела очаровательно, и ее красота манила Даррага не меньше, чем аромат вкусного ужина. Он хотел поцеловать ее, но она проворно, словно лесная нимфа, выскользнула из его объятий.

– Я уже начала беспокоиться, – сказала она, помешивая что-то в кастрюле, – и подумала, не заблудились ли вы по дороге. Ужин почти готов. Идите переоденьтесь, и мы сядем за стол.

Дарраг еще раз попытался поцеловать ее, но тут его взгляд упал сквозь дверной проем на стол в маленькой столовой, примыкавшей к кухне. Джанет постаралась красиво сервировать его. Она постлала кружевную скатерть, поставила фарфоровую посуду и зажгла ароматизированные свечи из пчелиного воска вместо обычных сальных.

– У нас какой-то праздник? – спросил Дарраг.

– О нет, никаких памятных дат. Просто мне захотелось сегодня создать приятную атмосферу. – Она отложила в сторону деревянную ложку с длинной ручкой и, подойдя к мужу, подтолкнула его в грудь ладонями. – Идите же переоденьтесь. От вас несет потом, как от взмыленной лошади.

Дарраг кивнул с виноватым видом:

– Хорошо, дорогая, я мигом.

Однако прежде, чем она успела отойти, Дарраг заключил ее в крепкие объятия и поцеловал. Джанет не ответила на его ласку.

Высвободившись из его рук, она вернулась к плите.

Дарраг не придал большого значения ее холодности, решив, что все дело в неприятном запахе, который исходил от него после продолжительной поездки верхом и возни в конюшне. В спальне он разделся и, налив в таз холодной воды, помылся до пояса. Приняв во внимание то, что Джанет нарядилась к сегодняшнему ужину, он тоже надел один из лучших своих сюртуков, сшитый из тонкого синего сукна, цвет которого подчеркивал небесный оттенок его живых ярких глаз.

Причесавшись, Дарраг вышел в прихожую, чтобы взять подарок, купленный для жены. Это был изящный золотой медальон с выгравированным на нем изображением диких роз. В него он хотел позже поместить свой миниатюрный портрет вместе с портретом Джанет.

Это было, конечно, несколько сентиментально, но Дарраг не стеснялся своих чувств.

Когда он вошел в столовую, на столе уже стояла небольшая супница.

– Хотите, я разолью суп? – спросил Дарраг.

– Не надо, – донесся из кухни голос Джанет. – Сядьте и отдохните, я сейчас приду.

Вскоре Джанет подошла к столу и разлила по тарелкам восхитительно пахнувший суп зеленовато-молочного цвета. Дарраг знал, что охлажденные супы были деликатесом. Джанет пришлось повозиться с этим блюдом. Она наверняка ходила в погреб за льдом, чтобы приготовить его.

Дарраг с нетерпением ждал, когда жена подаст ему глубокую тарелку с супом. Наконец Джанет протянула ее мужу, но тут ее рука дрогнула и густая жидкость с ароматом мяты и огурцов пролилась на грудь и брюки Даррага.

– О Боже! – воскликнула Джанет, сделав вид, что испугалась. – Не понимаю, как такое могло произойти. У меня дрогнула рука. – Она с сожалением посмотрела на мужа. – Прошу извинить мою неловкость.

– Ничего страшного, – сказал Дарраг. – Не корите себя, это произошло случайно.

Взяв салфетку, он попытался стереть ею пятна со своей одежды. Но его усилия ни к чему не привели. Брюки в паху промокли насквозь. Жилетка была забрызгана зеленовато-белесой жидкостью.

– Мне кажется, будет лучше, если вы переоденетесь, – сказала Джанет. – А я пока приберусь здесь и подам второе блюдо.

– А как же суп?

– О, я сделала всего лишь две порции. Если хотите, можете съесть мою.

– Нет, нет, кушайте свой суп, я не буду вам мешать, – поспешно сказал Дарраг.

Даррагу было жаль, что ему так и не удалось попробовать приготовленный его женой изысканный охлажденный суп из огурцов и мяты. Грустно вздохнув, он бросил на стол влажную салфетку и повернулся, чтобы выйти из столовой. В этот момент он краем глаза заметил на лице Джанет нечто похожее на злорадную усмешку.

«Нет, это мне показалось», – решил Дарраг и направился в спальню.

Когда он вернулся, в столовой было уже все убрано и о произошедшем напоминало лишь влажное пятно на ковре под его стулом. Как только Дарраг занял свое место, из кухни появилась Джанет с большим блюдом в руках, на котором лежало соблазнительно пахнувшее жаркое из свинины с тушеной капустой и морковью.

Поставив его на стол, Джанет взяла тарелку мужа, чтобы положить ему мяса с овощами.

– Надеюсь, переодевшись, вы чувствуете себя значительно лучше? – спросила она.

– Да. Ничто не способно поднять настроение так, как это может сделать сухая чистая одежда.

Налив вина себе и жене, Дарраг поднес свой бокал к губам. Джанет тем временем поставила перед ним тарелку с мясом и овощами.

– Я трудилась весь день не покладая рук, чтобы угодить вам, – промолвила она. – Надеюсь, вам понравится приготовленное мной блюдо.

Дарраг улыбнулся.

– Вы научились прекрасно готовить, – похвалил он жену. – А это блюдо пахнет просто восхитительно. Я не сомневаюсь, что оно мне понравится.

Несмотря на то что Дарраг был очень голоден, он все же дождался, когда жена положит себе на тарелку мяса и овощей, и только тогда приступил к еде. Вооружившись ножом и вилкой, он отрезал аппетитный кусочек свинины и отправил себе в рот.

Язык Даррага обожгло огнем, и через мгновение невыносимое жжение распространилось по всей ротовой полости. Он закашлялся. На глазах Даррага выступили слезы, в носу защипало. Его охватило желание немедленно выплюнуть мясо, но Дарраг неимоверным усилием воли подавил его. Он знал, что не должен этого делать на глазах Джанет, которая с тайным злорадством следила за ним.

Проглотив кусочек свинины, он тут же пожалел об этом, так как его горло обожгла острая боль. Что могла Джанет положить в свое блюдо, чтобы добиться столь сильного эффекта? Черный перец? Нет, приправа, добавленная в мясо, была более жгучей. Скорее всего она использовала красный стручковый перец, причем не пожалела его.

Придя к такому выводу, Дарраг бросил на жену сердитый взгляд. Джанет тем временем с невозмутимым видом отрезала кусочек жаркого и, тщательно пережевав его, проглотила, даже не поморщившись. Дарраг пришел в недоумение. Как она могла есть столь острую пищу?

Решив больше не искушать судьбу, Дарраг подцепил на вилку гарнира и отправил его в рот. Но вместо мягких, приправленных тмином, тушенных в сливочном масле овощей он ощутил на зубах жесткие капустные листья, которые громко захрустели, когда он начал их жевать. Даррагу стало нехорошо.

С трудом проглотив овощи, Дарраг посмотрел на жену, которая ела с большим аппетитом. Неужели ей нравилась эта неудобоваримая пища? Более отвратительного блюда Джанет не готовила с того самого дня, когда впервые встала у плиты, чтобы пожарить картошку с беконом. За последнее время она превратилась в прекрасную повариху, изумлявшую и восхищавшую Даррага своим кулинарным мастерством и способностью схватывать все на лету.

Как она могла испортить сегодня ужин? А что, если Джанет сделала это нарочно? Дарраг покосился на кружочки моркови, лежавшие у него на тарелке, с такой опаской, как будто они могли взорваться у него на глазах. «Интересно, каким ядом она их приправила? – думал он. – И главное, почему она все это сделала? Что случилось, пока я был в отъезде?»

Поймав на себе подозрительный взгляд мужа, Джанет безмятежно улыбнулась.

– Вкусно? – спросила она.

– Да... вполне... – пробормотал он и отложил вилку в сторону. – Но я не так голоден, как мне казалось.

– Хотите, я подам десерт? Я испекла ваш любимый яблочный пирог.

Интересно, как именно она испортила его? Дарраг вынужден был отказаться от десерта, не желая рисковать.

– Спасибо, я не хочу, – пробормотал он.

– Жаль, – притворно вздохнув, промолвила Джанет. – Впрочем, возможно, это и к лучшему. Дело в том, что я разрешила Витрувию первому отведать пирога.

– Что?!

– Он уже порылся в нем и съел добрую половину. Я и не знала, что собаки так любят яблоки. Если хотите, я могу достать из его миски остатки и предложить их вам.

Услышав свое имя, в столовую вошел Витрувий и разлегся на полу. Его живот был раздут от обилия пищи, которую он сегодня съел. Пес лениво зевнул.

Дарраг с опаской посмотрел на своего питомца. Он надеялся, что Витрувия не вырвет прямо здесь, в столовой, от яблок и сдобного теста, к которым не привык его желудок.

Джанет продолжала спокойно есть свинину с овощами, запивая их вином.

– Как прошел день? – спросила она мужа, в очередной раз пригубив вина. – Пока вас не было, сюда заглядывали гости. Вас разыскивал какой-то граф со своими приятелями. Они проделали долгий путь из Италии, чтобы увидеться с вами.

Дарраг похолодел.

– Чего они хотели?

– Проконсультироваться с выдающимся архитектором Даррагом О'Брайеном. Забавно, но они знают вас под другим именем. – Джанет побарабанила указательным пальчиком по щеке, делая вид, что пытается что-то вспомнить. – Подождите, как же они вас назвали? А, вспомнила! Малхолленд, граф Малхолленд. – И она впилась в мужа взглядом, не менее жгучим, чем приправа, которую Джанет положила в мясное блюдо. – Вас действительно так зовут, милорд?

«О Боже, она все знает!» – пронеслось в голове Даррага.

– Видите ли, Джанет... – начал было он, но она перебила его, хлопнул ладонью по столу.

– Я не желаю ничего слушать! Как вы посмели обмануть меня? Как вы могли скрывать от меня, своей жены, кто вы на самом деле?

– Я понимаю, что вы сердиты на меня, – промолвил Дарраг, стараясь сохранять спокойствие, – но позвольте мне все объяснить...

– Что объяснять? То, что вы – законченный, презренный лгун?

Дарраг вспомнил предостережение Майкла. Его брат говорил, что Джанет схватит нож и кое-что отрежет Даррагу, если узнает правду. Невольно взглянув на столовые приборы, он взмолился о том, чтобы его жена не оказалась столь кровожадной.

– У меня были причины скрывать от вас свой титул, – промолвил он, предусмотрительно вставая из-за стола.

– Какие еще причины?! – с негодованием воскликнула Джанет. – Разве я не имела право знать, кто вы на самом деле? Или у вас не было возможности сообщить мне об этом?

– Первое время после нашего знакомства я пытался назвать вам свое полное имя, – начал оправдываться Дарраг. – Но вы постоянно перебивали меня, заявляя, что все уже знаете обо мне и больше ничего не хотите слышать.

– А потом? Почему вы не сделали этого позже? Молчите? Значит, у вас нет отговорок, чтобы вразумительно объяснить мне причины своего обмана?

– Дело вовсе не в отговорках. Я просто не придаю титулу особого значения, не титул определяет личность человека.

– А этот дом? – Она обвела рукой вокруг. – Приезжавший к вам граф обмолвился, что у вас есть замок! Почему же вы не отвезли меня туда? Почему вы солгали, сказав, что можете себе позволить лишь это жалкое жилище? Кстати, вы, наверное, позаимствовали этот дом у одного из своих арендаторов?

– Не у арендатора, а у друга, – с удрученным видом поправил ее Дарраг. – Я хотел найти тихое уединенное место, где бы мы могли без посторонних провести медовый месяц, наслаждаясь обществом друг друга.

– Что значит «без посторонних»? Или вы считаете посторонними слуг и повара? – спросила Джанет и, вдруг что-то вспомнив, нахмурилась. – Из-за своих диких фантазий вы уволили Бетси!

– Нет, все не так плохо, как вам...

– Хуже того, вы заставили меня готовить! – перебив его, воскликнула Джанет.

Ее возмущению не было предела. Обеспокоенный начавшейся ссорой, Витрувий сел и жалобно заскулил. Дарраг успокоил собаку, потрепав ее по голове.

– Но вам же понравилось готовить. Вы сами не раз говорили мне, что увлеклись кулинарией.

– Не важно, получаю я удовольствие от этого занятия или нет! – запальчиво возразила Джанет. – Леди не пристало трудиться, впрочем, как и джентльмену знатного происхождения, имеющему титул. Надеюсь, вам это известно? Впрочем, вы никогда не вели себя как джентльмен!

– Хватит, милая, остановитесь, – негромко промолвил Дарраг, чувствуя, что теряет терпение.

– Хватит? Вы запрещаете мне говорить под угрозой расправы? Каким еще унижениям вы готовы подвергнуть меня? – На глазах Джанет блеснули слезы. – Зачем вы все это сделали? Из мести? Вы вымещали на мне свое зло за то, что вас против воли заставили взять меня в жены? Как же вы презираете и ненавидите меня, если решились сыграть со мной такую злую шутку!

Даррагу стало не по себе. Он не предполагал, что Джанет может так странно истолковать его поступки. Она все перевернула с ног на голову и выставила его настоящим подлецом, в то время как у Даррага и в мыслях не было оскорбить или унизить ее.

– Все это не так, – заявил он. – Позвольте, я объясню вам свои намерения.

Джанет опустила глаза с таким видом, как будто больше не могла видеть мужа.

– Вы уже все объяснили. Что бы вы ни сказали, я все равно не поверю вам, потому что знаю, как искусно вы умеете лгать.

– Джанет...

– Я устала и хочу удалиться в спальню.

– Хорошо, пойдемте в комнату и продолжим разговор там.

– Нет, я не желаю, чтобы вы туда входили.

– Не забывайте, что вы моя жена!

У Джанет задрожали губы.

– К моему великому сожалению, – тихо промолвила она. Слова эти задели Даррага за живое, хотя он знал, что они были произнесены в сердцах.

– Как бы то ни было, но мы – муж и жена, – сказал он. – Узы брака будут связывать нас до конца наших дней. Пока смерть не разлучит нас, как говорится в клятве, которую дают новобрачные у алтаря. – Он помолчал. – Если вы поразмыслите над сложившейся ситуацией, то придете к выводу, что вам повезло. Вы должны быть довольны, что все так вышло.

Джанет хмыкнула:

– Чем, скажите на милость, я должна быть довольна? Тем, что вы превратили меня в кухарку? Или тем, что лгали мне?

Дарраг уже жалел о том, что произнес эти слова. Суровое выражение лица Джанет свидетельствовало о том, что она была настроена непримиримо. Но поскольку отступать было поздно, Дарраг решил развить свою мысль.

– Вы хотели иметь титул и получили его. Теперь вы – графиня Малхолленд, – проведя рукой по волосам, сказал Дарраг. – Вы мечтали иметь хороший дом, и ваши мечты скоро сбудутся. Вы будете жить в собственном замке. Он называется Кэйлин-Мур. Вы хотели иметь много денег и большой штат прислуги. Все это у вас теперь есть. Поэтому я и говорю, что вы должны быть довольны.

– Отчасти вы правы. Я действительно была бы довольна тем, что получила, если бы это было все, о чем я мечтала.

– Чего же еще вам не хватает? – с нарастающей тревогой спросил Дарраг. – Может быть, вы жалеете о том, что не стали герцогиней? Боюсь, что эту мечту я не в силах осуществить.

Бросив на мужа удивленный взгляд, Джанет усмехнулась.

– Нет, вы не угадали, – заявила она. – Впрочем, мое заветное желание вы тоже не в состоянии выполнить.

Дарраг озадаченно нахмурил брови. Не дожидаясь, что он ей скажет, Джанет повернулась и быстро вышла из столовой. Дарраг слышал, как она всхлипнула в прихожей. Через несколько секунд раздался стук двери и лязг ключа, который повернули в замке. Джанет заперлась в спальне.

Значит, Джанет все же нашла ключ, который Дарраг прятал от нее. И несомненно, закрыла щеколды на оконных рамах, чтобы муж не проник к ней в комнату через окно. Дарраг пришел в ярость.

Резко повернувшись, он пнул ногой буфет, и стоявшая в нем фарфоровая посуда громко задребезжала.

Витрувий жалобно заскулил, положив голову между лап.

Внезапно гнев Даррага утих. Наклонившись, он погладил собаку по голове, и это успокоило их обоих.

– Ну что ж, парень, похоже, нам придется сегодня спать в одной комнате. Остается надеяться, что меня отлучили от супружеской спальни не до конца моих дней.




Глава 21


Проснувшись на следующее утро, Джанет почувствовала себя разбитой. Она проплакала почти всю ночь под одеялом, стараясь, чтобы Дарраг не слышал ее рыданий.

Как только за окном забрезжил рассвет, она оделась и пошла на кухню заваривать себе чай. Она ожидала увидеть здесь беспорядок – неубранные с вечера тарелки, грязные кастрюли и сковороды, на которых она готовила еду. Однако Дарраг все помыл, убрал и отнес в кладовую то, что они не съели вечером. Но если он надеялся загладить свою вину этим поступком, то просчитался. Джанет была непреклонна.

От одной мысли о том, как жестоко он обманул ее, в душе Джанет мгновенно закипал гнев, как вода в чайнике, стоящем на открытом огне. Громко гремя посудой, Джанет поджарила гренки.

Какой же глупой она была, воображая себе, что Дарраг любит ее!

Через несколько минут в проеме кухонной двери показался Дарраг. Он с удрученным видом молча наблюдал за ней. У него было несчастное выражение лица. Однако Джанет не желала замечать этого.

В кухню пришел Витрувий и стал терпеливо ждать, когда его покормят. С недавних пор у них по утрам установился такой обычай. Джанет решила не отступать от него, поскольку обижалась не на собаку, а на ее хозяина. Взяв собачью миску, она положила в нее остатки свинины, старательно выбрав те кусочки, которые не были приправлены острым красным перцем.

Дав поесть псу, Джанет поставила на поднос чай и тарелку с гренками и вернулась в спальню, так ни разу и не взглянув в сторону мужа. Весь день она провела в комнате.

На следующее утро к дому подкатила роскошная карета. Это был тот же самый экипаж с изображением герба рода Малхоллендов на дверце, на котором молодожены приехали сюда из поместья кузенов Джанет.

Дорожные сундуки Джанет снова были упакованы и погружены в экипаж. В домик Даррага явилась Эйна, расстроенная тем, что молодожены решили уехать. Она обещала убрать все комнаты, постирать постельное белье и надеть чехлы на мебель.

Джанет отдала Эйне все скоропортящиеся продукты, а угрюмый старик остался присматривать за животными.

Эйна помогла Джанет облачиться в элегантное дорожное платье. В этом наряде Джанет впервые за последнее время снова ощутила себя светской красавицей. Однако она хорошо понимала, что сильно изменилась за эти несколько недель и уже никогда не будет прежней. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джанет вдруг крепко обняла Эйну и поблагодарила ее за доброту и отзывчивость. Она пообещала девушке дать ей работу, если та останется без средств к существованию.

– Приезжайте в Кэйлин-Мур, – пригласила она, – там вы ни в чем не будете нуждаться.

Наконец настало время отъезда. Джанет продолжала игнорировать Даррага, и он благоразумно решил отправиться в путь верхом, не обременяя жену своим присутствием в карете.

Джанет, казалось бы, должна была радоваться тому, что навсегда покидает убогое жилище, где ей пришлось пережить много неприятных моментов. Однако, в последний раз взглянув на дом, она испытала чувство горечи и сожаления.

Когда они прибыли в поместье Даррага, солнце уже клонилось к закату. Муж не солгал ей, его замок действительно был внушительным и производил сильное впечатление. И это огорчало Джанет. Древние, сложенные из серых замшелых камней постройки возвышались над простиравшимися вокруг зелеными полями.

Джанет впервые в жизни видела такой огромный величественный замок. Трехэтажная, образовывавшая прямоугольник постройка с внутренним двориком имела узкие, похожие на бойницы окна. В восточной части располагался донжон – жилая башня, которую, по всей видимости, возвели в более позднюю эпоху. Она была увита пышным зеленым плющом.

Неподалеку от нее находилось небольшое кладбище и виднелись руины церкви. В западной части замка возвышалась круглая постройка с коническим завершением. Это была оборонительная башня, с которой ее защитники в эпоху войн вели обстрел по штурмующему эту мощную крепость противнику. Древние камни этого величественного сооружения хранили память о героическом прошлом ирландской земли.

Пока запряженная четверкой коней карета подъезжала к Кэйлин-Мур, Джанет, чувствовавшая себя глубоко несчастной, успела во всех деталях разглядеть замок. Наконец экипаж остановился, и лакей откинул подножку, давая Джанет возможность выйти из кареты. В этот момент Джанет, к своей огромной радости, заметила знакомое лицо среди выстроившихся у крыльца дома слуг, ожидавших прибытия хозяина замка с молодой супругой.

– Бетси! – воскликнула она и бросилась к своей горничной. – О, как я счастлива видеть тебя! Я думала... – Джанет запнулась, а затем, сделав над собой усилие, продолжала: – ...что мой муж отправил тебя назад, в Англию.

– О, миледи, он действительно отпустил меня на родину повидаться с родными. Я целый месяц провела в Корнуолле, а затем приехала сюда, зная, что вы скоро прибудете в замок. До самого приезда в Кэйлин-Мур я и не подозревала, что мистер О'Брайен – вовсе не мистер, а титулованный дворянин, граф, а вы теперь графиня. Вы не говорили мне об этом, миледи.

– Да, я не говорила тебе об этом, – согласилась Джанет, решив умолчать о том, что сама совсем недавно узнала о титуле мужа.

Значит, Дарраг солгал ей, утверждая, что уволил Бетси. Этот обман пополнил длинный список прегрешений Даррага, который мысленно составляла Джанет. Кроме того, он разрешил Бетси съездить на родину. Теперь Бетси, наверное, до конца своих дней будет молиться на него, чувствуя себя обязанной ему по гроб жизни. «Надо же, какой хитрец!» – презрительно подумала Джанет.

Да, но ведь и она сама когда-то вела себя не лучше. Она поменялась местами со своей сестрой-близнецом Вайолет и долгое время водила за нос всех родных и друзей. По сравнению с ее грандиозной ложью поступки Даррага казались всего лишь данью романтизму. Обманщица сама была обманута, какая ирония судьбы!

Впрочем, то, что она вела себя недостойно в прошлом, никак не снимало вины с Даррага за его нынешние проступки.

Теперь она понимала, какие чувства испытывал Адриан, когда вскрылась правда о проделках сестер. Они разбили его сердце и подорвали веру в людей. Его мужское самолюбие было уязвлено. Обманутый и преданный, Адриан вряд ли мог полностью доверять своей супруге, самому близкому человеку на свете.

Джанет захотелось попросить прощения у зятя за свое недостойное поведение в прошлом.

– Как прошел ваш медовый месяц? – беспечным тоном спросила Бетси. – Обстановка была такой романтичной!

Значит, Дарраг внушил служанке, что отсылает ее для того, чтобы остаться наедине с молодой женой и создать романтическую атмосферу! Еще месяц назад Джанет, не скрывая своих чувств, разрыдалась бы на плече Бетси и без утайки поведала бы ей о своих невзгодах. Но теперь она предпочитала держать свои эмоции при себе. Чем меньше люди будут знать о пережитых ею унижениях и лишениях, тем лучше.

– О да, мы жили очень... уединенно, – промолвила Джанет.

Неожиданно раздался пронзительный детский крик, и из дверей замка выбежала девочка. Ее темно-каштановые волосы были заплетены в толстую косу. Она бросилась на шею Даррага, и ее юбка, достигавшая щиколоток, взметнулась от резких движений.

– Наконец-то ты вернулся домой, Дарраг! – воскликнула девочка и, тут же перейдя на непонятный Джанет гэльский язык, стала что-то возбужденно говорить.

Дарраг засмеялся и стал кружить девочку на месте. Затем он что-то сказал по-гэльски и опустил ее на землю.

Девочка захихикала и с любопытством посмотрела на Джанет. Ей было лет одиннадцать, не больше; на ее лице с острым подбородком и широкими скулами выделялись большие красивые зеленые глаза.

– Джанет, вы, наверное, догадались, что эта сорвиголова – моя сестра. Ее зовут Шивон, – промолвил он.

– Рада познакомиться с вами, леди Шивон, – сказала Джанет.

Девочка снова захихикала.

– У вас приятный голос, несмотря на то что вы – англичанка, – произнесла она.

Джанет подняла бровь, но прежде чем успела что-нибудь сказать на эту реплику, на крыльцо высыпали другие родственники Даррага.

Красивую девушку лет пятнадцати со стройной женственной фигурой, очень похожую на своего старшего брата, звали Мойрой. Дарраг рассказывал о ней. У Мойры были каштановые вьющиеся волосы и, как и у брата, ярко-синие глаза. Она вела себя более сдержанно, чем младшая сестра. Подойдя к Джанет, Мойра сделала реверанс и вежливо поздоровалась с ней.

Следующим был Финн. Вряд ли ему было больше двадцати, но, мускулистый и широкоплечий, он походил на силача, способного без особого труда повалить дерево голыми руками. Джанет невольно прониклась симпатией к зеленоглазому юноше, который, галантно поклонившись, поцеловал ей руку.

Последним к Джанет приблизился Майкл, с которым Джанет была уже знакома. Подмигнув ей, он бесцеремонно чмокнул Джанет в щеку.

– Добро пожаловать в Кэйлин-Мур, – промолвил он. – Честно говоря, я не ожидал увидеть вас так скоро в замке.

– Этого никто не ожидал, – игривым тоном сказала Джанет. – Даже лорд Малхолленд.

Услышав последнюю фразу, Майкл бросил на нее виноватый взгляд, а затем вздохнул с облегчением.

– Я больше не подведу вас, миледи, можете доверять мне, – сказал он.

Джанет сообщили, что у Даррага есть еще брат Хойт и сестра Мэри Маргарет. Они уже успели обзавестись собственными семьями и жили отдельно. Однако скоро эти двое должны были приехать в Кэйлин-Мур, чтобы навестить родственников.

Джанет ожидала, что внутри древней постройки будет темно, холодно и сыро. Но интерьеры замка оказались современными и яркими. Светлый холл со стенами сливочного цвета был украшен нарядным лепным бордюром. Изящная балюстрада парадной лестницы радовала глаз. В сопровождении клана О'Брайенов Джанет прошла по всему дому, осматривая помещение за помещением, в том числе отделанный позолотой бальный зал и длинную галерею, в которой висели портреты представителей древнего рода О'Брайенов, живописные полотна, гобелены, палаши, доспехи и другие предметы старины.

Джанет узнала, что большинство семейных реликвий были сохранены благодаря ныне уже покойной матери Даррага, которая в течение многих лет прятала их, не желая отдавать в счет неоплаченных долгов и налогов.

Братья и сестры Даррага наперебой, с чувством искренней гордости рассказывали Джанет о том, как Дарраг работал не покладая рук, чтобы восстановить разрушенный родовой замок и придать ему тот благоустроенный вид, который он имел теперь.

Наконец родственники Даррага ушли, оставив старшего брата наедине с его молодой женой, которой он должен был показать апартаменты хозяев замка, располагавшиеся в древнем донжоне.

Как только супруги остались одни, Джанет убрала свою ладонь с его локтя и отступила на шаг.

Дарраг бросил на Джанет испытующий взгляд, но ничего не сказал. Повернувшись, он направился по коридору в сторону жилой башни. Джанет молча последовала за ним.

Апартаменты графини состояли из трех просторных помещений – спальни, гардеробной и ванной комнаты. Они занимали весь второй ярус донжона. Обивка стен была выдержана в розовато-кремовых тонах, которые здесь и там оживляли ярко-зеленые цветовые акценты. Роскошная мебель орехового дерева теплых оттенков придавала комнатам особый шарм и уют. Джанет сразу же влюбилась в окружающую обстановку, но не подавала вида, что ей очень понравилось новое жилище.

Дарраг сообщил жене, что его апартаменты находятся на третьем ярусе, куда можно подняться по винтовой лестнице. Он тут же предложил показать ей свои комнаты, но она отказалась.

– Благодарю, но я останусь здесь, – заявила Джанет, сжимая в руке ключ от двери, ведущей на лестничную площадку.

Она боялась, что муж отберет его у нее и она не сможет запираться в своих комнатах.

Улыбнувшись, Дарраг покачал головой.

– Дверной замочек не сможет остановить меня, если я захочу проникнуть в вашу спальню, – заявил он.

– И все же я прошу вас держаться подальше от моих комнат, здесь вы нежеланный гость. Навестите лучше своих братьев и сестер, они будут рады вашему визиту.

– Джанет, позвольте мне...

– Пожалуйста, попросите горничную прийти ко мне.

Резко повернувшись, она отошла к окну. Джанет стояла, устремив невидящий взор вдаль и чувствуя, как ее сердце сжимается от боли.

Дарраг тяжело вздохнул.

– Рано или поздно мы должны будем поговорить обо всем начистоту, – тихо произнес он. – Я с нетерпением жду этого разговора.

Джанет никак не отреагировала на его слова, застыв в молчании у окна. И только когда Дарраг вышел из комнаты, она опустила голову и смахнула одинокую слезу со щеки.

Дарраг дал жене неделю, надеясь, что этого времени будет достаточно для того, чтобы ее гнев утих и она наконец-то согласилась выслушать его.

Но когда он сталкивался с женой в коридоре, она окидывала его презрительным взглядом. Он не знал, оттает ли Джанет когда-нибудь, сменив гнев на милость.

Со всеми другими обитателями замка Джанет была приветлива и любезна. Даже Мэри Маргарет, приехавшая только для того, чтобы продемонстрировать антипатию англичанке, на которой женился ее брат, вскоре изменила свое отношение к Джанет, не устояв перед ее обаянием и обходительностью. Обладавший поэтическим даром брат Даррага Хойт, который зарабатывал себе на жизнь литературным трудом, был очарован Джанет, несмотря на то что всем сердцем любил свою жену.

Раньше Даррагу не доводилось видеть, как ведет себя Джанет в великосветских гостиных. И только теперь он понял, почему лондонское высшее общество два года подряд признавало ее первой красавицей.

Она вела себя с его братьями и сестрами так дружелюбно и с таким тактом, что каждый из них чувствовал себя ее лучшим другом. С ее лица не сходила лучистая улыбка, озарявшая все вокруг.

Только Дарраг был обделен ее вниманием. Джанет игнорировала его, словно он был прокаженным. Тем не менее она умело скрывала от родственников Даррага свое недовольство им.

Однако проницательный Майкл все же заметил некоторую напряженность в отношениях супругов. Время от времени он бросал на брата сочувственные взгляды и качал головой, как бы говоря: «Ну вот видишь, я же предупреждал тебя!»

Дарраг, стиснув зубы, решил набраться терпения и ждать, когда же наконец Джанет перестанет злиться на него за обман.

Но, видя, что пропасть между ними становится с каждым днем все шире, он решил во что бы то ни стало поговорить с женой наедине и уладить их затянувшийся конфликт. Он надеялся, что после этого разговора она разрешит ему снова спать с ней.

В течение нескольких недель, предшествовавших ссоре, они безудержно предавались страсти, проводя целые ночи без сна в объятиях друг друга. И теперь длительное воздержание было для Даррага подобно пытке. Он вынужден был часто принимать холодные ванны, чтобы унять возбуждение.

Во время ужина Дарраг обдумывал свои дальнейшие действия, раздраженно посматривая на Джанет, которая без умолку болтала с кем угодно, но только не со своим мужем. Наконец, закончив трапезу, братья и сестры Даррага покинули столовую. За столом остались только трое – Дарраг, который нетерпеливо потягивал свой портвейн, и увлекшиеся беседой Майкл и Джанет.

Поймав на себе взгляд брата, Майкл понял, что ему пора оставить супругов наедине.

– Прошу прощения, – промолвил он, – но я, пожалуй, пойду... Я собирался сегодня вечером... гм... полистать журнал по ветеринарии.

– Ах вот оно что, – произнесла Джанет, ставя свою чашку на стол. – В таком случае я тоже пойду к себе. Желаю вам приятного чтения и спокойной ночи.

Поднявшись из-за стола, Майкл поклонился.

– Спокойной ночи, Джанет. Всего хорошего, Дарраг.

Дарраг подошел к жене, чтобы отодвинуть ее стул. Она встала. Стоя за ее спиной, Дарраг кивнул брату. Как только Майкл вышел из столовой, Джанет тоже направилась к двери. Дарраг последовал за ней.

Он не отставал от жены ни на шаг, не давая ей шанса оторваться и убежать от него. Она шла молча в свои апартаменты, полностью игнорируя Даррага. Однако, дойдя до лестницы, ведущей в ее комнаты, она резко обернулась.

– Простите, но я не понимаю, куда вы идете? – раздраженным тоном спросила она.

– Наверх.

Джанет покачала головой.

– Но лестница, которая ведет из этой части замка в ваши апартаменты, находится дальше по коридору, – сказала она. – И вы это прекрасно знаете, милорд.

После их приезда в Кэйлин-Мур Джанет стала официально называть мужа «милордом». Это задевало Даррага за живое. Он хотел положить этому конец. Дарраг надеялся, что сегодняшний серьезный разговор поможет им расставить все точки над i и к утру Джанет снова станет нашептывать ему на ухо нежные слова, сгорая от страсти.

– Наша ссора затянулась, – сказал Дарраг. – Нам нужно поговорить, и на этот раз вы выслушаете меня до конца. Думаю, будет лучше, если мы сейчас пройдем в ваши апартаменты, там нам по крайней мере никто не помешает.

– Мы поговорим позже. Я устала и хочу отдохнуть, – промолвила Джанет.

По тону, которым были произнесены эти слова, Дарраг понял, что жена вообще не желала с ним разговаривать – ни сегодня, ни когда-либо еще.

Дарраг схватил Джанет за руку, видя, что она собирается удалиться.

– Нет, мы поговорим именно сейчас! Я настаиваю на этом! – воскликнул он.

Джанет с вызовом посмотрела на него. Дарраг был исполнен твердой решимости на этот раз настоять на своем, и она поняла это. Джанет увидела, что муж охвачен страстью, и его возбуждение передалось ей. И хотя их разделяла пропасть, она знала, что было достаточно одного прикосновения, чтобы их обоих охватило непреодолимое желание близости. Но Джанет все эти дни обходилась без пылких ласк мужа и считала, что и впредь обойдется без них.

– Позвольте мне пройти, лорд Малхолленд, – промолвила она.

На скулах Даррага заходили желваки.

– Вы не сможете вечно отталкивать меня, Джанет.

– Возможно, это и так, но все равно я буду стараться подальше держаться от вас. – Она отдернула свою руку. – Спокойной ночи, милорд.

– Вы пожелаете мне спокойной ночи только после того, как мы поговорим, – заявил Дарраг и, отступив, пропустил ее вперед. – Прошу!

Джанет охватило раздражение.

– Я не желаю, чтобы вы шли со мной!

– Я – ваш муж, и это – мой дом. Я могу входить здесь куда угодно.

Джанет задыхалась от гнева. Даже от прикосновения его руки ее охватило возбуждение. Ее грудь высоко поднималась и опускалась от прерывистого дыхания. Она проклинала себя за слабоволие и малодушие, но ничего не могла с собой поделать. Ее неудержимо влекло к мужу, несмотря на то что она была в ярости от его поступков.

Пронзив жену жгучим взглядом, Дарраг заметил, что ее бьет дрожь вожделения. Огонь вспыхнул в его синих бездонных глазах.

Чтобы не искушать судьбу, Джанет повернулась и, подхватив юбки, бросилась бежать вверх по лестнице. Она боялась, что изголодавшийся по ласке муж может наброситься на нее и овладеть ею прямо здесь, на ступенях.

Дарраг на мгновение замешкался, а затем, словно хищник, учуявший запах дичи, с громким рыком бросился вдогонку за женой, не сводя глаз с ее мелькавших щиколоток.

Догнав Джанет на верхней площадке, он перехватил ее локти, лишив возможности сопротивляться. Джанет пыталась высвободиться из его рук, но Дарраг был намного сильнее ее.

– Разве вы еще не поняли, что со мной бесполезно спорить? – воскликнул он. – Неужели вы до сих пор не сделали выводов из полученных вами уроков?

И, подхватив жену за талию, перекинул ее через плечо. Джанет повисла вниз головой.

Взвизгнув, Джанет принялась колотить мужа кулачками по спине. Опасаясь, что она отобьет ему почки, Дарраг шлепнул ее по мягкому заду, который, впрочем, был хорошо защищен несколькими слоями пышных юбок.

Когда Дарраг внес Джанет в спальню, ее горничная застыла с открытым от изумления ртом. Она впервые видела, чтобы с леди обращались, как с охотничьей добычей.

– Добрый вечер, Бетси, – поздоровался Дарраг.

– Д-добрый вечер, милорд и миледи, – запинаясь, промолвила служанка.

– Госпоже сегодня не понадобятся ваши услуги, – сказал Дарраг. – Я сам позабочусь о ней.

– Ничего подобного! – возразила висевшая вниз головой Джанет хрипловатым голосом. – Пришлите сюда лакея и попросите прийти Майкла или Финна. Пусть они заставят этого варвара отпустить меня.

– Мы немного повздорили, Бетси, – сказал Дарраг. – Так, ничего серьезного, не обращайте на это внимания. Ваша госпожа находится в полной безопасности, я буду ухаживать за ней, как за малым ребенком. А теперь ступайте.

Служанка, еще немного поколебавшись, сделала книксен и пулей вылетела из спальни.

Как только дверь за ней закрылась, Джанет ударила мужа по спине так сильно, что у того перехватило дыхание.

– Как вы смеете отдавать приказания моей горничной? – возмутилась она. – Немедленно отпустите меня.

– Да уж я лучше действительно отпущу вас, пока вы меня не покалечили, – сказал Дарраг.

Подойдя к кровати, он бросил Джанет на постель.

– Убирайтесь вон! – закричала она, сев на постели. Дарраг быстро отскочил от нее, опасаясь, что она снова начнет драться.

– Но я только что пришел, – возразил он. – И не уйду до тех пор, пока мы не поговорим.

Джанет вскочила с кровати. Ее глаза метали молнии. Подойдя к туалетному столику, она опустилась на пуфик.

– Вы хотите поговорить? Ну что ж, говорите! Но будьте кратки, потому что я собираюсь ложиться спать.

Дарраг усмехнулся:

– Вы можете ложиться, когда вам будет угодно. Я даже готов помочь вам раздеться.

– Не вздумайте прикасаться ко мне, наглец! – вскричала Джанет.

– Какое милое обращение. По-моему, вы давно меня так не называли.

– Если вы сейчас же не уйдете, я найду для вас еще более грубые слова. Убирайтесь отсюда, О'Брайен!

Дарраг изогнул бровь.

– Вы решили вспомнить прошлое и опять, как когда-то, называть меня О'Брайеном? Но такой знаток этикета, как вы, должны были бы при обращении ко мне использовать мой титул – граф Малхолленд.

Джанет бросила на мужа испепеляющий взгляд.

– Не напоминайте мне о вашем титуле, милорд, – сказала Джанет и стала быстрыми нервными движениями вынимать шпильки из волос.

Вскоре ее длинные золотистые пряди упали ей на спину и грудь. Их концы касались инкрустированной поверхности туалетного столика.

Взглянув на жену, Дарраг почувствовал тяжесть в паху. От его плеча, на котором он внес в спальню Джанет, исходил тонкий запах духов. Этот аромат сводил Даррага с ума.

Джанет взяла расческу. Дарраг на цыпочках подошел к ней сзади. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он наклонился и припал губами к ее затылку. Дарраг знал, что Джанет нравится, когда он целует ее в это место.

Рука, в которой Джанет держала расческу, застыла в воздухе.

Дарраг выпрямился и взглянул на ее отражение в зеркале. Их глаза встретились.

– Вы сказали, что хотели поговорить со мной, – напомнила Джанет.

– Да, – потирая лоб, промолвил Дарраг. – И не только. Мне очень хочется заняться с вами кое-чем.

– Про это «кое-чем» лучше забудьте! – отрезала Джанет. – После того, что вы натворили, я не желаю слышать ни о чем подобном.

– А что такого ужасного я натворил? Слегка уязвил ваше самолюбие?

– Вы так считаете? Неужели вы действительно думаете, что все дело в задетом самолюбии? Что именно из-за него я так сильно расстроена?

– А разве это не так? Вы же сами говорили, что необходимость готовить и вести домашнее хозяйство заставляла вас чувствовать себя глубоко оскорбленной. Но признайтесь, вы ведь на самом деле не ощущали себя униженной и оскорбленной в тот момент, когда занимались этими делами?

– Я бы испытывала эти чувства, если бы знала, что вы меня обманываете.

– А вы сами никогда никого не обманывали? – спросил Дарраг.

Джанет залилась краской стыда и потупила взор.

– Да, я обманул вас, утверждая, что маленький дом, в котором мы поселились, – моя собственность, причем единственная, и скрывал свое социальное положение, но так сложились обстоятельства, – продолжал он. – Простите, если я обидел вас этим, но я думал, что нам было необходимо остаться наедине, без посторонних, и какое-то время пожить простой несветской жизнью. Отношения графа и графини Малхолленд чреваты сложностями, в них, в частности, могут вмешаться члены моей семьи и целая армия слуг, которые наблюдают за ними повсюду.

– Но почему вы сразу не объяснили мне все это? Зачем нужно было хитрить и изворачиваться, выдавая себя за того, кем вы вовсе не являетесь?

– Я никогда не лгал вам, говоря о себе. Да, я утаил свой титул, но в остальном я всегда был честен с вами.

– И я тоже. Я – леди, женщина, получившая особое воспитание. Я с детства знала, что буду вести определенный образ жизни, в котором – плохо это или хорошо – нет места физическому труду. Да, вы правы, мое самолюбие уязвлено. Вы больно задели мою гордость, унизили меня. И я до сих пор не понимаю, зачем вы это сделали.

– Я не унижал вас. Я только преподал урок, который был вам необходим.

Джанет задохнулась от гнева, который с новой силой вспыхнул в ее душе.

Видя, что она не отвечает, Дарраг продолжал:

– Вы избалованное своенравное создание, которое привыкло ни с кем не считаться и потворствовать своим прихотям! По крайней мере вы были такой до тех пор, пока мы не поселились вдали от всех. Я не верил, что вы можете измениться и научиться думать не только о себе. Но вы начали меняться, когда ваш эгоизм вошел в противоречие с вашими потребностями.

Джанет вскочила из-за туалетного столика и с негодованием указала мужу на дверь.

– Довольно! Я больше не хочу вас слушать!

Дарраг с невозмутимым видом скрестил руки на груди.

– Я уйду, когда сочту нужным, – заявил он. – Вы с самого начала дали мне ясно понять, что я вам не ровня. Вы – утонченная английская красавица, аристократка, а я – презренный ирландский архитектор, выходец из низов, которого можно поцеловать пару раз тайком, но который не достоин ни настоящего уважения, ни серьезных отношений с вами.

– Это неправда.

– Неправда? А разве не вы сначала едва не отдались мне, а потом, несколько часов спустя, пытались прогнать меня с бала, намекая, что я пришелся здесь не ко двору и не достоин находиться среди знатных особ?

– Вы несправедливы ко мне. Откуда мне было знать, что вы – джентльмен? – стала оправдываться Джанет.

– А зачем вам было это знать? Разве джентльменство нечто внешнее, вроде верхней одежды, а не внутренняя нравственная суть личности? Разве джентльменство связано с титулом или определяется им? Да будет вам известно, дорогая, что нередко джентльменство и титул – противоположные вещи. У вас было достаточно времени и возможностей, чтобы узнать, что я за человек. Ведь то, есть у меня титул или нет, ничего не меняет во мне как в человеке.

Джанет, нахмурившись, глубоко задумалась.

– Вы не можете понять, зачем я поселился с вами в крохотном убогом жилище, – продолжал Дарраг. – Я сделал это вовсе не для того, чтобы унизить вас. Мне хотелось, чтобы мы немного пожили как супружеская пара без всяких условностей, на которых строится жизнь как простолюдина, так и лорда. Кроме того, существовала еще одна причина, заставившая меня поступить подобным образом. – Голос Даррага дрогнул. – Возможно, самая важная.

– Какая именно? – подозрительно спросила Джанет.

– Любовь.

Джанет подняла на него свои прекрасные, как морская волна, глаза.

– Я хотел знать, сможете ли вы полюбить меня. Не за мой титул, не за земли и деньги, а за мои человеческие качества.

Взгляд Джанет стал задумчивым, однако через несколько мгновений она снова помрачнела.

– Неужели вы думали, что, увезя меня в глушь, вы сможете внушить мне любовь? – спросила Джанет.

– Тем не менее я достиг своей цели. Признайтесь, вы любите меня. Я знаю это.

Она рассмеялась, однако ее смех звучал неискренне. Тем не менее он заронил сомнение в душу Даррага. Холодок пробежал у него по спине. Стараясь не обращать на это внимания, он заключил Джанет в объятия.

– Скажите же наконец, что вы любите меня.

Джанет уперлась ладонями в грудь мужа, пытаясь оттолкнуть его.

– Но я не люблю вас! Отпустите меня!

– Теперь вы лжете мне, – промолвил Дарраг. – В тот день, когда мы познакомились, между нами пробежала искра. Мы крепко связаны друг с другом, и никому из нас не под силу разорвать эту связь.

– Нас связывает физическое влечение, и только. По-моему, мы уже обсуждали эту тему.

– Да, нас влечет друг к другу, но, кроме того, мы испытываем более глубокие чувства.

Джанет потупила взор. От ее густых длинных ресниц на щеки падали тени.

– Это неправда, – с трудом произнесла она.

– В таком случае что означали все те игры, которые мы вели в усадьбе ваших кузенов? Это были своеобразные любовные забавы, похожие на брачные танцы птиц. Скажите, почему вы позволяли мне целовать вас в саду Мерриуэдеров?

Джанет пожала плечами.

– Я уже сказала, что это было физическое влечение, – не поднимая глаз, ответила она.

– А почему во время бала в оранжерее вы, зная, что через несколько часов навсегда избавитесь от меня, все же позволили мне ласкать вас?

– Я ничего не позволяла вам.

– Неужели? Светская леди, которая прекрасно знает, как вести себя так, чтобы не выйти за рамки невинного флирта, позволила гостям бала застать ее в откровенной позе с таким кавалером, как я. Я могу сделать только один вывод: вы не очень боялись того, что нас с вами могут застигнуть там, в оранжерее.

Глаза Джанет вспыхнули гневом.

– Что за глупости! Ваше предположение просто нелепо.

– Неужели?

Все еще крепко держа Джанет в объятиях, Дарраг внезапно припал к ее губам. На мгновение ему показалось, что Джанет отвечает ему на поцелуй. Но затем она, словно опомнившись, вдруг больно укусила его за губу.

Дарраг отпрянул от жены, ощутив во рту вкус крови, и, прищурившись, взглянул на нее. От желания близости у него гудело в голове. Не в силах справиться с возбуждением, он снова стал целовать Джанет, однако на этот раз более страстно, даже грубо. Дарраг покусывал ее нижнюю губу, однако старался не причинять ей боли.

Тяжело дыша, Джанет мотнула головой, чтобы прервать поцелуй. Взгляды супругов встретились. Они долго смотрели в упор друг на друга, ведя молчаливый поединок. Это была непримиримая борьба воли, желаний, характеров, страсти. И в тот момент, когда Даррагу уже показалось, что Джанет сейчас сделает нечто непоправимое, навсегда отречется от своей любви, она вдруг всхлипнула и обвила руками шею мужа.

Дарраг облегченно вздохнул, и они слились в пылком поцелуе.




Глава 22


Джанет охватило возбуждение. Погрузив пальцы в густые волосы мужа, она отдалась на волю чувств.

Внутренний голос все еще приказывал ей оттолкнуть Даррага, лишить его того наслаждения, к которому он так отчаянно стремился. Но она не могла прогнать его. Джанет тоже жаждала снова пережить тот восхитительный экстаз, в который ее могли привести только ласки Даррага.

Сейчас они были заодно. Ими обоими руководило жгучее желание близости. Они оба изголодались по ласке и знали, что наслаждение могут получить, только отдаваясь полностью друг другу.

Сгорая от страсти, Джанет резким движением рванула рубашку мужа и стала гладить его обнажившуюся крепкую грудь. Ее пальцы путались в темных жестких завитках росших на ней волос. Дрожь пробежала по его телу, и он застонал от удовольствия.

Вскоре их губы снова слились в пылком поцелуе, от которого у Джанет подогнулись колени и ноги стали ватными. Но Дарраг все пил и пил ее дыхание, не желая останавливаться. Он как будто превратился в голодного кровожадного хищника, который приник к своей добыче и никак не мог насытиться.

Дарраг ловкими движениями рук спустил лиф платья и сорочку жены, обнажив ее белоснежную грудь. Джанет громко вскрикнула, когда он, наклонившись, стал ласкать ее соски. В висках у нее застучало, ей хотелось, чтобы он наконец вошел в нее и слился с ней в одно целое.

Сняв с мужа рубашку, она стала неистово гладить его мускулистую, влажную от пота спину, плечи и руки.

Платье, сорочка, корсет и нижние юбки упали на пол, к ногам Джанет. Теперь она стояла перед мужем нагая, в одних шелковых чулках. Она хотела снять их, но Дарраг остановил ее. Подхватив жену на руки, он отнес ее на кровать. Быстро сбросив с себя одежду, Дарраг раздвинул бедра Джанет и встал между ними на колени. Джанет думала, что муж сейчас войдет в нее, но он просто навалился на нее и припал к ее губам.

Их тела так плотно прижимались друг к другу, что Джанет охватило непреодолимое желание близости с мужем. Она стала изо всех сил прижимать его бедра к своим, пытаясь заставить Даррага войти в нее. Но он сопротивлялся. Дарраг не хотел торопить события.

Застонав, Джанет впилась в губы мужа. Ее поцелуй был грубым, требовательным, жадным. Дарраг отвечал ей с таким же неистовым пылом, а потом стал исступленно ласкать тело жены, делая засосы, от которых должны были остаться следы. Он как будто подсознательно стремился поставить на ней свое клеймо, свидетельствующее о том, что эта женщина принадлежит ему одному. Но разве он уже не сделал этого раньше? Он давно уже выжег свое клеймо, но не на коже, а в душе Джанет.

В тот момент, когда Джанет уже больше не могла выносить эту сладкую муку, Дарраг шире раздвинул ее колени и мощным толчком вошел в ее лоно. Джанет тут же погрузилась в блаженное полузабытье.

– Скажите, что вы меня любите, – хрипловатым, сдавленным от едва сдерживаемой страсти голосом промолвил Дарраг, продолжая ласкать жену.

Мысли Джанет путались. Может быть, ей действительно следовало признаться ему в своих чувствах?

Дарраг сделал толчок, и из груди Джанет вырвался стон нетерпения.

– Вы же знаете, что любите меня. Признайтесь, дорогая, – продолжал уговаривать ее Дарраг.

– Я... – пробормотала Джанет и закусила губу, когда снова почувствовала толчок внутри своего лона.

– Произнесите же наконец эти слова. Я хочу слышать их. Он снова сделал толчок, и по телу Джанет пробежала дрожь наслаждения.

– Повторяйте за мной, – потребовал Дарраг, раскачиваясь над ней. – Я...

– Я... – пробормотала Джанет.

– Люблю... – произнес Дарраг, сделав очередной толчок.

– Люблю... – послушно повторила Джанет, чувствуя, что не в состоянии ясно мыслить.

– Вас... – подсказал Дарраг, глубоко войдя в ее лоно.

– Вас... – прошептала она.

О Боже, что она такое говорит?!

– Вы любите меня, Джанет? – переспросил Дарраг. – Скажите это еще раз.

– Да! – воскликнула она, сгорая от страсти. – Люблю!

Дарраг сделал новый мощный толчок, наградив ее за это признание. Из груди Джанет вырвался стон наслаждения.

– Я люблю вас! – закричала она.

Улыбнувшись, он привлек жену к себе и поцеловал ее в губы.

– А теперь продемонстрируйте мне, дорогая, как вы меня любите, – попросил Дарраг.

Не в силах больше сдерживаться, Джанет стала осыпать мужа жаркими поцелуями, в то время как Дарраг все убыстрял темп своих толчков. Однако силы Джанет иссякали. Почувствовав это, Дарраг обхватил ладонями ее бедра и несколько раз глубоко и мощно вошел в нее. Судорога пробежала по телу Джанет. Она выгнула спину в исступлении и закричала. Через мгновение Дарраг тоже получил разрядку, и трепещущая Джанет в изнеможении прижалась к нему.

Она заснула в объятиях мужа, не заметив, как он накрыл ее и себя простыней и одеялом.

Проснувшись на рассвете, Джанет ощутила тревогу. Ее одолевали тяжелые мысли.

Она не понимала, зачем муж заставил ее признаться в любви. Он требовал от нее, чтобы она не только сказала, что любит его, но и продемонстрировала это.

И она пошла у него на поводу и выполнила его требования! Сам же Дарраг ничего не сказал ей о своих чувствах. Он мог бы шепнуть, что тоже всем сердцем любит ее, однако не сделал этого.

Холодок пробежал по спине Джанет. Она села на кровати и взглянула на спящего рядом мужа. На его губах играла безмятежная улыбка.

Любит ли он ее? Или, может быть, муж заставил Джанет признаться ему в любви только для того, чтобы сломить ее волю к сопротивлению и утвердить свою власть над ней? Возможно, Дарраг стремился привязать ее к себе крепче, чем это сделали супружеские клятвы, произнесенные у алтаря.

Конечно, Джанет могла бы разбудить его и спросить: «Дарраг, вы любите меня?» Но разве поверила бы она ему, если бы он ответил: «Да»? Разве могла она быть уверена в том, что на этот раз он говорит ей правду?

Тодди, мужчина, в которого она была влюблена, тоже постоянно лгал ей. Он нашептывал ей на ухо нежные слова и обещал хранить верность до гроба, а потом изменил ей. Он отверг Джанет, найдя себе другую женщину.

А что, если Дарраг тоже предаст ее?

Джанет не сомневалась в том, что любит мужа. И в этом крылась большая опасность. Она знала, что если утратит бдительность и позволит Даррагу полностью завладеть своим сердцем, то новое предательство убьет ее.

Закрыв лицо руками, Джанет попыталась сосредоточиться. Что ей теперь делать? Ее чувства находились в смятении. Она давно уже не узнавала себя, потеряв все ориентиры, которыми когда-то руководствовалась в жизни.

Лежавший рядом с Джанет Дарраг заворочался под одеялом. Вытянув руку, он положил ладонь на предплечье жены, а затем его рука скользнула ниже и легла на бедро. Джанет почувствовала нарастающее возбуждение от его прикосновений и отругала себя за безволие. Зная, что легко может поддаться соблазну и снова оказаться во власти мужа, она быстро встала с постели.

Подойдя к креслу, она надела халат из мягкой шерсти в цветочек, который Бетси вчера вечером приготовила для нее.

Джанет чувствовала на себе взгляд мужа. Он наблюдал за ней. Через несколько секунд она услышала шорох простыней и поняла, что он встал с постели. Подойдя к туалетному столику, Джанет взяла расческу. Быстро расчесав волосы, она достала из ящика столика ленту и перевязала их на затылке.

Джанет не слышала шагов мужа, который приблизился к ней незаметно, осторожно ступая босыми ногами по пушистому ковру. Почувствовав прикосновение его губ к своему затылку, она вздрогнула от неожиданности. Медленно выпрямившись, он протянул к ней руку. На его ладони лежал золотой овальный медальон, чуть поблескивавший в утренних сумерках.

– Это вам.

Джанет долго смотрела на подарок, не решаясь взять его. На золоте были выгравированы изящные розы.

– Вам нравится эта безделушка? – спросил Дарраг. – Я купил ее во время поездки в Эннис. Увидев медальон с изображением роз, я сразу же подумал о вас, ведь ваше второе имя Роуз.

Джанет провела пальчиком по гравировке.

– Как красиво.

Медальон действительно был очаровательным. Джанет тронуло внимание мужа. Оказывается, он думал о ней во время поездки.

– Почему бы вам не примерить медальон? – с придыханием спросил Дарраг. – Наденьте его, и мы снова ляжем в постель.

Взяв золотое украшение, Джанет отошла от мужа, не желая, чтобы он прикасался к ней.

– Мне бы не хотелось этого делать.

– Почему? В нашем распоряжении целое утро. Никто не станет пенять нам за то, что мы долго не выходим из спальни.

– Но я не желаю снова ложиться в постель!

– В чем дело, Джанет? Что-то не так?

– Все не так! – выпалила она. – Я подумала и... одним словом, я хочу вернуться домой!

Дарраг нахмурился.

– Что?!

– Я хочу вернуться в Англию. Теперь я знаю, что у вас много денег и вам ничего не стоит оплатить мою поездку домой.

Лицо Даррага помрачнело. На мгновение Джанет показалось, что в его синих глазах мелькнуло паническое выражение. Однако его взгляд тут же снова стал непроницаемым.

– Я сама могу дать соответствующие распоряжения слугам или это сделаете вы? – спросила Джанет.

– Нет.

– Что значит нет?

– Это значит, что я не отпущу вас в Англию.

– Но я хочу поехать домой! Вайолет на сносях, и мое присутствие поможет ей благополучно разрешиться от бремени.

– Она написала вам об этом?

– Нет, но...

– В таком случае позвольте заметить, что она прекрасно обойдется без вас. А вам и здесь хорошо. Сейчас не сезон для путешествий. Если хотите, мы можем запланировать поездку на весну.

Судя по тону Даррага, такая поездка вполне могла вообще не состояться.

– Я не желаю ждать весны, я хочу ехать немедленно, – заявила Джанет.

Желваки заходили на скулах Даррага.

– Вы никуда не поедете, и вам лучше примириться с этим фактом.

– Я ненавижу вас!

– Сегодня ночью вы говорили мне другие слова.

Джанет на мгновение онемела, не веря своим ушам. Как он посмел использовать против нее признание в любви, которое сам же силой вырвал у нее?!

– Вон отсюда! Убирайтесь из моей комнаты и заберите эту проклятую побрякушку! – крикнула Джанет и в ярости швырнула в мужа золотой медальон.

Дарраг поймал его в воздухе и сжал в кулаке. По его лицу пробежала тень.

– Если вам не нужен мой подарок, так и скажите.

– Он мне не нужен! – Джанет подумала с горечью: «Как и ты сам».

И хотя она не произнесла последних слов вслух, Дарраг прочитал ее мысли. Между супругами снова образовалась непреодолимая пропасть.

– Как вам будет угодно, – промолвил Дарраг.

– Я хочу только одного – вернуться домой, – сказала Джанет.

Дарраг бросил на жену мрачный взгляд.

– Вы и так находитесь дома. Замок Кэйлин-Мур – ваш дом, и я советую вам зарубить это себе на носу. В тот день, когда вы стали носить мое имя, вы превратились в ирландку. Теперь вы – неотъемлемая часть этой страны.

Джанет хотела возразить мужу, но промолчала, пораженная его ледяным взглядом. Синие глаза Даррага были похожи на застывшее ледяное озеро. Она впервые видела мужа в таком состоянии.

– Я надеялся, что сегодня утром мы выясним наконец отношения и помиримся. Но этого, к сожалению, не произошло. Поэтому я ухожу и желаю вам приятно провести день, леди Малхолленд. Увидимся позже.

Подойдя к двери, выходящей на лестничную площадку, с которой можно было подняться на третий ярус башни, в его спальню, он порылся в кармане сюртука и достал ключ. Заметив изумление в глазах жены, Дарраг усмехнулся.

– Да, у меня есть запасной ключ, – сказал он. – И я мог бы в любую минуту воспользоваться им, если бы захотел. И если я когда-нибудь в будущем так и сделаю, то прошу вас не пытаться помешать мне войти в вашу спальню. Надеюсь, сегодня ночью я доказал вам, что всякое сопротивление бесполезно. Впрочем, если понадобится, я могу доказать это снова.

С этими словами Дарраг вышел из спальни Джанет на тускло освещенную лестничную площадку и громко хлопнул дверью.

Джанет бросилась на кровать и разрыдалась.

Дарраг стремительно взбежал по лестнице на третий ярус башни, где располагались его апартаменты. Его душила ярость. Так, значит, Джанет решила уехать домой! Эта мысль не выходила у него из головы. По всей видимости, то, что произошло между ними сегодня ночью, не имело для Джанет никакого значения. Признание в любви, которое Дарраг вырвал ужены, оказалось пустыми словами. Джанет хотела бросить его. Ворвавшись в свою спальню, Дарраг захлопнул за собой дверь.

Может быть, ему следовало отпустить ее, если она так сильно жаждала вернуться в Англию? Пусть съездит домой и погостит у своей сестры, которая должна была вот-вот родить. Но что, если Джанет решит навсегда остаться на родине? Что, если, окунувшись в светскую жизнь, она не захочет возвращаться к мужу в ирландскую глушь?

Именно эти опасения были причиной того, что Дарраг запретил жене ехать домой. Он боялся потерять Джанет навсегда. Дарраг, конечно же, мог отправиться вместе с ней в Англию. Поездка на родину была бы огромной радостью для Джанет. Но Дарраг не хотел бы постоянно жить в Англии, а его жена могла отказаться вернуться в Ирландию.

Тяжело вздохнув, он подбросил в горящий камин несколько торфяных брикетов и опустился в глубокое кресло.

За эти годы он полюбил путешествовать по свету, его влекли новые места, новые знакомства и приключения. Но Дарраг знал, что, как бы ни были красивы города, которые он посещал, рано или поздно он все равно вернется в Ирландию. Только здесь, на земле, где он родился, в краю бескрайних полей, тишины и зеленых холмов, он чувствовал себя по-настоящему счастливым, полной грудью вдыхая чистый прохладный воздух. Он не смог бы жить вдали от родины. А между тем Дарраг подозревал, что Джанет решила навсегда покинуть эти края и перебраться в Англию.

Но даже если бы это было не так и Джанет собиралась всего лишь навестить родных, Дарраг сейчас не смог бы позволить себе сопровождать ее. Он и без того слишком долго был в отъезде. В хозяйстве его большого поместья накопилось множество дел и нерешенных проблем, с которыми не справлялись юные сестры Даррага.

Мойра и Шивон пришли бы в отчаяние, если бы старший брат решил снова уехать. Даррага мучила совесть. Он все еще чувствовал свою вину за то, что в течение нескольких месяцев оставлял замок без присмотра, путешествуя по миру. Младшие сестры тяжело переживали смерть родителей и не оправились после тяжелой утраты. Им были необходимы поддержка и наставление.

Дарраг надеялся, что Джанет освоится в замке и привыкнет к новой жизни. Быть может, она со временем полюбит эти края. Если бы Джанет была настроена сохранить их брак, она в дальнейшем, возможно, простила бы мужу все обиды и привязалась бы к нему, действительно проникнувшись теми чувствами, в которых сегодня ночью вынуждена была признаться под его давлением.

Дарраг нахмурился. У него больно сжималось сердце при мысли о том, что Джанет не желала простить ему невинный обман. Неужели она не понимает, что его ложь была во благо им обоим? Что они сблизились за то время, которое провели в тихом безлюдном месте, вдали от суеты? Конечно, с его стороны было нехорошо лгать жене, но Дарраг не раскаивается в том, что поступил подобным образом. Не сожалеет он и о том, что не отпустил Джанет в Англию.

В конце концов Джанет его жена. Ее дом находится здесь, в замке Кэйлин-Мур. Может быть, весной он действительно совершит вместе с ней путешествие в Англию, чтобы навестить ее семью. А пока Джанет должна примириться с его решением.

Прошло несколько недель. За это время Джанет убедилась в том, что не только она умеет дуться и игнорировать человека, который обидел ее. У Даррага это получалось не хуже, чем у нее.

В присутствии родных Дарраг был с ней обходителен и заботлив, делая вид, что ценит жену и ловит каждое ее слово. Но когда супруги оставались наедине, он старался держаться от Джанет на расстоянии и вел себя так, словно был на нее обижен. Хотя Джанет считала, что во всем виноват только он один.

Такое обращение с женой не мешало ему приходить к ней в спальню под покровом ночи. Каждый раз Дарраг не спеша, смакуя каждую ласку, доводил Джанет до экстаза, заставляя ее корчиться и извиваться от сладкой муки и умолять его утолить страсть, которую он своими искусными действиями разжигал в ней.

Дарраг дал жене ясно понять, что их примирение – в ее руках. Только Джанет могла уладить их конфликт. Для этого ей нужно было сказать, что она отказывается от своей идеи поехать в Англию. Если бы это произошло, он безоговорочно простил бы ее.

Но Джанет не могла произнести этих слов, потому что не хотела лгать. Да, возможно, у нее было множество недостатков, но в данном случае она не чувствовала за собой никакой вины. По ее мнению, во всем виноват был Дарраг, но он не желал признавать этого. Поэтому Джанет вынуждена была днем страдать от его холодности, а по ночам сгорать от страсти в его жарких объятиях. Ей казалось, что эта невыносимая пытка будет длиться вечно.

Постепенно Джанет начала привыкать к жизни в замке, освоившись с новой для нее ролью хозяйки большого дома. Ее обязанности заключались в управлении домашним хозяйством и штатом прислуги.

– Наконец-то наш господин женился, – сказала экономка, миссис Коглан, при первой беседе с Джанет. – Мы надеемся, что он больше не будет скитаться по свету и заведет большую семью. Вы же наверняка мечтаете о многочисленном потомстве, миледи?

Джанет благоразумно промолчала. Хотела ли она ребенка? Да, конечно, хотела. Но рожать кучу детей не входило в ее планы.

В свободное от домашних дел время Джанет вышивала, занималась живописью, писала письма. В хорошую погоду она с удовольствием ходила на прогулки с сестрами Даррага, которые, несмотря на свою молодость, были интересными собеседницами. Часто по вечерам Финн или Майкл предлагали ей сыграть в вист. Вскоре Джанет убедилась в том, что мужчины из семейства О'Брайенов имели незаурядные способности к карточным играм. Особенно Финн, который, несмотря на свою невинную внешность, всегда оказывался в выигрыше, словно заправский шулер.

В замок пару раз приезжали гости. Сначала графа и графиню посетил местный священник с женой. Преподобный Уитсунд долго рассказывал молодоженам о том, как он когда-то жил в Англии, и расспрашивал Джанет о ее семье. Хотя она была рада гостям, разговоры об Англии являлись для нее мучительным напоминанием о конфликте с мужем. Поэтому визит священника настроил Джанет на грустный лад.

Затем Кэйлин-Мур посетили Макгинтисы, супружеская чета, у которой было восемь детей. Супруги были помешаны на лошадях и владели конным заводом, приносившим хороший доход. Их животные не давали Майклу скучать без дела, он лечил их и давал консультации хозяевам. В качестве свадебного подарка Макгинтисы привезли Джанет черного котенка с огромными глазами янтарного цвета. Это восхитительное существо сразу же улеглось на колени Джанет и замурлыкало.

Глядя на маленького трогательного котенка, слушая его нежное мурлыканье, Джанет ощутила, как в груди у нее шевельнулось теплое материнское чувство. Этот подарок пришелся Джанет по душе, и она сердечно поблагодарила за него.

Джанет назвала котенка Дымком. Она боялась, что Витрувий обидит малыша. Огромный волкодав мог в мгновение ока загрызть Дымка. Но ее опасения оказались напрасными. Котенок и пес сразу же нашли общий язык и стали лучшими друзьями.

Дымок жил в доме уже два месяца, и Джанет хорошо изучила его повадки. Подойдя к озорнику, она распутала нитки, обмотавшиеся вокруг его игривых лапок, а затем убрала моток в корзинку для рукоделия, чтобы котенок не смог достать его. Джанет боялась, что малыш случайно проглотит нитку и подавится. Джанет бросила своему питомцу маленький, сшитый специально для него из бархата мячик.

В этот момент в дверь гостиной постучали.

– Войдите, – громко сказала Джанет, с улыбкой наблюдая за игрой Дымка.

На пороге появился лакей с письмом в руках. Поблагодарив его, Джанет сломала восковую печать с гербом герцога Рейберна и, развернув письмо, пробежала его глазами. Лицо Джанет просияло, когда она прочитала радостную весть. Ее сестра Вайолет благополучно разрешилась от бремени.

Адриан сообщал, что его жена родила двух мальчиков. Роды были трудными и длились пятнадцать часов. Бедный отец все это время сходил с ума от беспокойства, всерьез опасаясь, что Вайолет не выживет. Но она держалась молодцом и с честью выдержала все испытания. У малышей, по словам Адриана, была улыбка его жены. Супруги дали им имена Себастьян и Ной. Себастьян, который был на семье половиной минут старше брата, получил титул маркиза Эштона.

Вайолет еще не оправилась после родов, поэтому Адриан сам взялся за перо, чтобы как можно скорее известить Джанет о радостном событии. Он приглашал ее и Даррага в гости в любое удобное для них время и передавал приветы от Вайолет.

Положив письмо на колени, Джанет устремила отсутствующий взгляд в пространство. Она сидела в просторной светлой гостиной с яркими, лимонно-желтыми стенами. Казалось бы, это помещение должно было поднимать настроение, но на душе у Джанет было тяжело. Ни окружавший ее комфорт, ни полученное только что радостное известие не рассеяли грусти Джанет.

Она мечтала присутствовать при родах сестры, но ее мечты не осуществились. Зная заранее, что все попытки переубедить мужа бесполезны, Джанет все равно четыре недели назад снова подняла вопрос о поездке в Англию. Однако, как только она заговорила на эту тему, Дарраг холодно посмотрел на нее и приказал ей молчать. И вот теперь она горько сожалела о том, что по вине мужа не смогла навестить сестру и побыть рядом с ней во время родов.

Джанет не знала, долго ли еще будет продолжаться ее размолвка с Даррагом и чем она завершится.

Тяжело вздохнув, она перечитала письмо Рейберна и, сложив его, спрятала в корзинку для рукоделия. Джанет решила сегодня же написать Вайолет, поздравить ее с рождением близнецов и пожелать счастья. О своих семейных неурядицах она, конечно же, не станет сообщать сестре. Сейчас было не время волновать и расстраивать ее. Приличной встрече Джанет, возможно, излила бы душу Вайолет, если бы убедилась в том, что сестра находится в добром здравии.

Кроме письма, нужно было послать молодой матери какой-нибудь подарок. Джанет глубоко задумалась. Она не знала, что подарить сестре. У нее не было возможности поездить по магазинам и купить что-нибудь подходящее. Может быть, ей следует спросить совета у миссис Коглан? В здешних местах наверняка существовали какие-нибудь промыслы, и можно было бы приобрести у мастериц, например, тканые детские одеяльца ручной работы или отделанные тонкими кружевами крестильные сорочки для малышей. Джанет не сомневалась, что Вайолет понравились бы такие подарки.

Сев за бюро и взяв в руки перо, Джанет уже хотела было начать писать, но тут снова раздался негромкий стук в дверь.

– К вам посетитель, миледи, – доложил слуга.

– А он сообщил, как его зовут? – спросила Джанет. Лакей открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент в коридоре послышался хорошо знакомый голос.

– Этот парень спрашивал, как меня зовут, – заявил гость, переступая порог комнаты, – но я сказал ему, что обо мне не нужно докладывать, поскольку мы с вами старые добрые друзья. Не правда ли, моя дорогая?

Джанет открыла рот от изумления. Перед ней стоял Тодди Маркем, человек, который когда-то пленил ее сердце и лишил ее девственности.

Стройный и, как всегда, изысканный Тодди отвесил ей поклон, который произвел бы благоприятное впечатление и на саму королеву. Взяв руки Джанет в свои, он коснулся теплыми губами костяшек ее пальцев. Эти поцелуи показались Джанет слишком интимными, и она отдернула свои руки, видя, что молодой лакей с нескрываемым интересом наблюдает за этой сценой.

– Вы можете идти, Стивен, – сказала она ожидавшему ее распоряжений слуге.

И только когда он ушел, она внимательно посмотрела на своего бывшего возлюбленного. Глядя на него, трудно было предположить, что этот лощеный, одетый с иголочки джентльмен не раз находился на грани банкротства.

Сегодня на нем были коричневые панталоны, белая рубашка, накрахмаленный шейный платок, коричневый жилет и темно-зеленый сюртук. Джанет не сомневалась, что всю эту одежду сшил знаменитый портной Уэстон. Сапоги Тодди, как всегда, были начищены до зеркального блеска. Он достигал этого эффекта тем, что использовал для чистки обуви смесь ваксы и французского шампанского двадцатилетней выдержки. На правой руке Тодди поблескивал перстень-печатка с сапфиром, который, как знала Джанет, он выиграл в карты.

У Маркема были модно подстриженные каштановые волосы и приятные аристократические черты лица. Его нельзя было назвать красавцем, но он обладал неким магнетизмом, который притягивал к нему людей – как мужчин, так и женщин. Когда-то он заманил в свои сети и ее, Джанет.

– Что вы здесь делаете? – спросила Джанет.

Тодди бросил на нее изумленный взгляд, делая вид, что его поразили ее холодность и отчужденность.

– Прекрасное приветствие, нечего сказать, – промолвил он. – Я проделал огромный путь, чтобы увидеть вас, Джанет, любовь моя, а вы даже не улыбнулись мне. По-видимому, жизнь в этой глуши пагубно влияет на расположение вашего духа.

– Во-первых, я нахожусь в прекрасном расположении духа, а во-вторых, я – не ваша любовь, – раздраженным тоном заявила Джанет. – Прошу вас запомнить это, мистер Маркем.

– Ну зачем же так официально? Раньше вы относились ко мне с большей теплотой.

– Это потому, что мы находились тогда в Италии. А там, как известно, жаркий климат.

Тодди усмехнулся:

– Вы прекрасно поняли, что именно я хотел сказать. По всей видимости, вы все еще сердитесь на меня. Ну что ж, я действительно виноват перед вами. Но я приехал для того, чтобы загладить свою вину.

– Неужели? С вашей графиней что-то случилось? В это время года вы оба должны были находиться в южных странах.

– Мыс Карлоттой решили расстаться, – сказал Тодди. – Вы же знаете, что ее братья невзлюбили меня. Они убедили меня в том, что я должен порвать отношения с их сестрой.

– Они угрожали вам? – спросила Джанет. Тодди был не из тех, кто ступал без боя. – У Карлотты много родственников?

Он засмеялся:

– Восемь братьев и еще пара дядей. Я бы мог справиться с бросившими мне вызов наглецами, но у итальянцев есть один ужасный обычай – они объявляют обидчикам вендетту. Мне показалось, что не стоит ввязываться в это дело.

Тодди всегда был прагматичен.

– И поэтому вы сели на судно и явились сюда.

– Нет, сначала я отправился в Лондон. Представьте мое изумление, когда я услышал, что вы уехали в Ирландию. Я не мог допустить, чтобы вы продолжали страдать в этой глуши.

– Возможно, вы не все успели узнать обо мне. Я замужем.

– Я знаю. Теперь вы – графиня Малхолленд, не так ли? Мне известно также, что вы не по своей воле вышли замуж. Вас вынудили к этому обстоятельства, в обществе назревал еще один скандал, связанный с вашим именем. О, я представляю, как тяжело у вас было на сердце!

Снова взяв руки Джанет в свои, Тодди одарил ее пленительной улыбкой.

– Любовь моя, мне очень жаль, что все так вышло. Мне не следовало расставаться с вами. Честно говоря, я очень скучал по вас. Вы мне все еще дороги. Я поступил как последний дурак, отдав предпочтение выгоде и предав свою любовь. Умоляю вас, простите меня и дайте мне возможность загладить свою вину. Я заберу вас отсюда, из этого Богом забытого места. Мы вернемся в Лондон, где вы будете блистать, как прежде.

Еще год или даже шесть месяцев назад Джанет поддалась бы на уговоры Тодди и поверила бы его лживым речам. Ему ничего не стоило бы снова заманить ее в свои сети. Но теперь Джанет видела этого человека насквозь. Тодди был мерзавцем и прохвостом.

Несмотря на свою опытность и изворотливость, Тодди уже потерял свою власть над ней. Все дело было в том, что она больше не любила его. Другой человек завладел ее сердцем.

– Тодди, я... – промолвила Джанет, но тут за ее спиной раздался голос мужа:

– Стивен сообщил мне, что у нас гости.

Обернувшись, Джанет увидела Даррага. Он стоял в дверном проеме, внимательно глядя на жену. У Джанет перехватило дыхание. О Боже, неужели он все слышал?! Судя по мрачному огоньку, горевшему в его глазах, он действительно слышал достаточно, чтобы с подозрением отнестись к незваному гостю.

Джанет невольно вздрогнула, когда Дарраг перевел взгляд на ее руки, которые Тодди все еще держал в своих. Быстро отдернув их, она отступила от своего бывшего возлюбленного. Со стороны ее поведение можно было расценить как испуг и желание скрыть от мужа доказательства своей вины перед ним. Мысль об этом вызвала у Джанет досаду. Она не чувствовала себя виноватой.

Дарраг подошел к жене.

– Будьте так добры, любовь моя, представьте нас друг другу, пожалуйста, – попросил он.

В комнате установилась напряженная тишина. Мужчины обменялись враждебными взглядами. Они были похожи на двух волков, готовых сцепиться в смертельном поединке за первенство в стае. Джанет на мгновение показалось, что они вот-вот оскалятся и зарычат.

– Позвольте представить вам мистера Теодора Маркема, – промолвила Джанет, пытаясь разрядить обстановку. – Познакомьтесь, мистер Маркем, это мой муж, граф Малхолленд. Я знаю мистера Маркема еще по Лондону, Дарраг.

Мужчины кивнули друг другу, но не стали обмениваться рукопожатием, как того требовали правила хорошего тона.

– Значит, вы давно знакомы? – спросил Дарраг.

– Да, мы – старые друзья, – ответил Тодди и, улыбнувшись, обратился к Джанет: – Зачем такие формальности, дорогая моя? Всего лишь минуту назад вы называли меня Тодди.

– Прекрасно, в таком случае я тоже буду называть вас так, – промолвил Дарраг. – Итак, Тодди, что привело вас в Ирландию? – Тон Даррага не сулил ничего хорошего. В его голосе слышались стальные нотки. – Почему вы приехали сюда, на запад страны, в такое неподходящее время года? Насколько я знаю, англичане не переносят наши суровые зимы.

– О, я довольно выносливый человек, – сказал Тодди. – Правда, Джанет?

Дарраг заметно напрягся, на его скулах заходили желваки. Джанет поняла, что ее муж кипит от бешенства, едва сдерживая себя. Она с упреком посмотрела на Тодди. Зачем он пытался намекнуть на близкие отношения с ней? Джанет не могла этого понять.

«Чего он добивается? – с негодованием думала Джанет. – Зачем он старается заставить Даррага поверить в то, что я изменяю ему? Может быть, Тодди хочет спровоцировать Даррага на конфликт?»

Это предположение казалось Джанет невероятным. Но бросив испытующий взгляд на Тодди, она убедилась в том, что оно могло быть верным. Гость действительно стремился довести хозяина дома до белого каления. Он хотел, чтобы разгневанный Дарраг вызвал его на дуэль. Несмотря на то что Тодди выглядел как легкомысленный щеголь, заботящийся только о своей одежде, он прекрасно владел шпагой и метко стрелял из пистолета. Что же касается кулачного боя, то Джанет не знала, кто из них вышел бы победителем из такого поединка, поскольку Дарраг внешне был сильнее и крепче, чем Тодди. Впрочем, ей было неинтересно выяснять это.

Решив, что не допустит кровопролития, Джанет встала между мужчинами.

– Мистер Маркем, вы, должно быть, устали с дороги. – произнесла она. – Я сейчас распоряжусь, чтобы кто-нибудь из слуг проводил вас в вашу комнату, а потом вам принесут туда чай. Вы можете отдохнуть несколько часов перед ужином. Мы по сельской традиции ужинаем в шесть вечера.

Джанет направилась к шнуру, на котором висел колокольчик.

– Я помню те времена, когда мы с вами ужинали в десять, а иногда, на балах, и в полночь, – сказал Тодди.

– Да, но мы не в Лондоне.

– Какая жалость!

В комнату вошла горничная.

– Проводите, пожалуйста, мистера Маркема в Красную спальню, – распорядилась Джанет. – Он останется у нас на ночь.

– Дьявол побери! – взорвался Дарраг. – Он может переночевать в гостинице!

Джанет с невозмутимым видом посмотрела на мужа.

– Но вы же отлично знаете, что в нашей округе нет гостиниц. – Она снова обратилась к служанке: – Прошу вас, Нора, покажите гостю его комнату.

Молоденькая горничная, испуганно переводившая взгляд с графа на Джанет, встрепенулась и быстро сделала книксен.

– Слушаюсь, миледи, – пролепетала она и, повернувшись к Тодди, сказала: – Прошу вас, сэр, следуйте за мной.

В янтарных глазах Тодди вспыхнули лукавые искорки.

– До ужина, дорогая, – промолвил он и, подойдя к Джанет, поцеловал ей руку.

Джанет поспешно отошла от гостя, стараясь не давать Даррагу лишнего повода для гнева.

– До скорой встречи, Малхолленд, – с небрежным видом бросил Тодди.

Дарраг ухмыльнулся:

– Пока, Маркем.

Как только за гостем закрылась дверь, Дарраг резко повернулся к жене.

– Этот человек не останется в нашем доме! – воскликнул он.

– Нет, он останется. Вы же сами сказали, что сейчас на дворе зима. Мы не можем в такой холод выставить его за дверь.

– Пусть ночует в карете!

– А как же его слуги и лошади? Неужели вы хотите обречь их на холодную ночь под открытым небом?

Лицо Даррага пылало гневом.

– Так и надо тем, кто прислуживает такому эгоисту, – заявил он, но, помолчав, немного остыл и добавил: – Хорошо, пусть остается. Но только на одну ночь. Чтобы утром духа его не было в моем доме!

– Поживем – увидим, – сказала Джанет. Ей не нравился властный тон Даррага. Дарраг, прищурившись, взглянул на жену.

– Я не потерплю никаких отговорок, – заявил он. – Этот человек должен уехать на рассвете.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Это тот самый мужчина, не так ли? – неожиданно спросил Дарраг.

У Джанет упало сердце. Дьявол бы побрал этого болтливого Тодди! Кто просил его трепать языком?

– Что вы имеете в виду? – притворившись, что не понимает сути вопроса, промолвила Джанет.

– Я хочу сказать, что это тот самый подлец, который лишил вас невинности, а потом бросил. Вы говорили мне, что между вами все кончено.

– Так оно и есть.

– Тогда почему он здесь? Зачем он пересек две страны и море, стремясь добраться сюда?

Джанет пожала плечами:

– Понятия не имею.

– Понятия не имеете? – сердито переспросил Дарраг. – Или, может быть, не желаете говорить мне правду?

Слова Даррага задели Джанет за живое. Она с невозмутимым видом выдержала его колючий взгляд.

– Я не желаю разговаривать с вами в таком тоне и не потерплю грязных намеков! Я требую, чтобы вы взяли свои слова обратно, милорд!

– И не подумаю, до тех пор пока вы не ответите на мой вопрос. Признайтесь, вы просили этого человека приехать сюда? Вы писали ему?

Это было, по существу, обвинением в измене. Сердце Джанет пронзила острая боль. Как посмел Дарраг после всего, что он сделал с ней, обвинять ее в обмане и неверности? Придя в бешенство, Джанет размахнулась и ударила мужа наотмашь по лицу.

На его щеке остался алый след от пощечины. Дарраг потер это место ладонью.

– Мне не следовало пускать его в свой дом на ночь, – с угрозой в голосе промолвил он. – Если я увижу его возле ваших апартаментов, то убью на месте. Передайте это своему любовнику.

Дарраг резко повернулся и поспешно вышел из гостиной. Подойдя к дивану, Джанет в изнеможении опустилась на него. Она чувствовала себя глубоко несчастной. Прижав руку к дрожащим губам, она попыталась унять душевную боль.

Ужин прошел в напряженной атмосфере.

Тодди пытался флиртовать с Джанет. Он потчевал ее последними лондонскими сплетнями и слухами, с упоением рассказывая, кто с кем сошелся и кто кому изменил. Чтобы подчеркнуть свою близость к Джанет, он предавался общим воспоминаниям, начиная их с фразы: «А помните, как мы с вами?..»

Уже через пять минут Джанет захотелось задушить его. «А не пырнуть ли его вилкой?» – думала она, с ненавистью глядя на гостя. Ей доставили бы огромное удовольствие вопли и визг Тодди. Только актом насилия или скандалом она могла остановить неудержимый поток речи бывшего возлюбленного, который открыто провоцировал хозяев дома. Но Джанет не могла решиться на дерзость, потому что за ней пристально наблюдали сидевшие за столом братья и сестры Даррага. Они молчали и вели себя так, словно были зрителями на спектакле.

Джанет и Тодди сидели на одном конце стола, а Дарраг – на противоположном. Он был мрачен и пил бокал за бокалом кроваво-красное бордо.

Даррагу вообще-то требовалось очень много спиртного, чтобы опьянеть. Но сегодня он хмелел на глазах. Джанет впервые видела мужа в таком состоянии. Майкл не удержался и сделал брату замечание в конце трапезы. К счастью, это был семейный ужин, во время которого можно было не слишком строго соблюдать правила этикета. Поэтому леди не удалились, как это было принято, в гостиную, когда джентльменам подали портвейн и сигары.

Вскоре Дарраг ушел в свой кабинет, а его сестры поднялись к себе в комнаты. Джанет понимала, что с ее стороны было бы благоразумно тоже отправиться в свои апартаменты. Но было еще слишком рано ложиться спать, и она решила не вести себя, как пугливая мышка, спешащая при малейшей опасности забиться в свою норку. Пусть Дарраг злится, зная, что она общается с гостем. Она тоже была сердита на мужа за то, что он не доверял ей.

Встав из-за стола, Джанет направилась в гостиную. Тодди последовал за ней, болтая без умолку. Его речи напомнили Джанет ее прежнюю жизнь, оставшуюся далеко в прошлом. Воспоминания, которые он пробудил в ней, вызвали у Джанет грусть и ностальгию. Ностальгию по балам, званым вечерам и другим светским развлечениям, по друзьям и родственникам, общения с которыми она была лишена сейчас.

Она так долго прозябала здесь, в Ирландии! То, что жизнь в замке не была столь невыносимой, как ожидала Джанет, еще не значило, что она была готова навсегда поселиться в сельской глуши.

В конце концов Джанет имела право на легкомысленные развлечения и забавы! Ей хотелось окунуться в водоворот столичной жизни, выезжать в свет, особенно теперь, когда она стала графиней. Некоторые члены великосветского общества, возможно, с пренебрежением отнесутся к ее ирландскому титулу, но они не посмеют открыто отвернуться от нее. Джанет не сомневалась, что постепенно сумеет завоевать уважение в аристократическом кругу и сделает свой дом привлекательным для самых высоких гостей.

Разве не об этом всегда мечтала Джанет? Разве не к этому стремилась? Возможно, если бы у нее были хорошие отношения с мужем, успех в свете не имел бы для Джанет такого большого значения. Но с другой стороны, если бы их брак был счастливым, стал ли бы ее муж отказывать ей в невинных удовольствиях? Он наверняка сделал бы все для того, чтобы она ни в чем не чувствовала себя обделенной!

Дарраг ждал от нее признаний в любви, а сам не говорил о своих чувствах к ней. По всей видимости, Джанет не могла рассчитывать на взаимность. Муж требовал от нее повиновения и преданности, ничего не обещая взамен. Что двигало им – гордость или отсутствие любви? Может быть, он испытывал к ней только физическое влечение? Но если Дарраг все же действительно любил ее то почему он не желал извиниться перед ней за свой обман, почему не дал ей обещания никогда больше не лгать?

В гостиной Джанет и Тодди продолжили разговор, начатый еще за ужином. Между тем ее деверья сели играть в шахматы. Время от времени они отрывали глаза от доски с фигурами и неободрительно посматривали на Джанет. В конце концов она решила, что с нее хватит косых взглядов и общения с Тодди, встала и, извинившись, сообщила, что ей пора ложиться спать.

Тодди вышел вслед за ней в коридор и остановил Джанет, прикоснувшись к ее руке.

– Подумайте над моим предложением, дорогая, – сказал он. – Если вы решитесь на побег, то через неделю мы будем в Англии. Одно ваше слово, и я увезу вас отсюда. Вас ждет триумфальное возвращение в свет. Я вижу, что вы глубоко несчастны. Что бы ни говорил этот ирландский филистер, ваш муж, я не уеду отсюда до тех пор, пока вы сами не попросите меня об этом. – Наклонившись, он поцеловал руку Джанет. – Подумайте хорошенько о том, что я сказал, моя крошка. Вы достойны лучшей участи, чем прозябание в сельской глуши, среди диких кельтских скал.

Обеспокоенная назойливостью гостя, Джанет быстро пожелала ему спокойной ночи и поспешила в свою комнату.

Спустя несколько часов, пробудившись среди ночи от чуткого сна, Джанет увидела в полумраке, что рядом с ее кроватью стоит закутанный в плащ мужчина. Ее охватил страх, но через мгновение по росту и телосложению она узнала Даррага и успокоилась.

Дарраг стоял, вцепившись одной рукой в столб, поддерживавший балдахин, и не сводя глаз с жены. Джанет не шевелилась, делая вид, что спит.

Так прошло несколько долгих минут. Наконец Дарраг повернулся и вышел из комнаты. Он передвигался так бесшумно, что Джанет не услышала шагов мужа на винтовой лестнице, ведущей в его апартаменты.

Джанет пролежала без сна до утра. Она не смогла заснуть, несмотря на усталость. Ее одолевали мысли и противоречивые эмоции. Перед самым рассветом Джанет наконец решила, что ей делать дальше.

Как только наступил час пробуждения слуг в доме, она вызвала Бетси. Горничная принесла ей завтрак, и Джанет съела гренок с сыром и выпила чашку крепкого ирландского чая, к которому пристрастилась в этих краях. Приняв ванну, она надела удобное платье из темно-красного бархата и накинула на плечи кашемировую шаль сливового цвета.

Взглянув на себя в зеркало, Джанет отправилась на поиски мужа. Она нашла его в мастерской. Он выглядел бледным и осунувшимся. Его усталые покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что Дарраг не спал всю ночь.

Оторвав глаза от работы, он замер от неожиданности с карандашом в руках.

– Джанет?

– Мне надо поговорить с вами, милорд, если вы, конечно, соблаговолите уделить мне время.

Дарраг положил карандаш на чертежную доску.

– Да, конечно. Садитесь, пожалуйста.

Он бросился к стулу, намереваясь убрать с него стопку книг и рулоны чертежей, лежавшие на сиденье. Однако Джанет поспешно остановила его.

– Прошу вас, не беспокойтесь. Я постою. Мне так удобнее говорить. – Боясь, что у нее не хватит духу довести этот разговор до конца, она сцепила пальцы рук и продолжала, не давая мужу опомниться: – Я много размышляла о наших отношениях и приняла решение.

– Какое именно?

– Я еду домой.

Дарраг нахмурился:

– Но мы же уже все обсудили...

– Да, и вы высказали свое мнение по этому вопросу. Но обстоятельства изменились.

– Какие обстоятельства?

– Мои обстоятельства. Еще сутки назад у меня не было другого выхода, как только подчиниться вам. Теперь же у меня есть выбор. Я пришла сюда, чтобы в последний раз задать вам один вопрос. Дарраг, вы увезете меня в Англию?




Глава 23


Дарраг, прищурившись, долго смотрел на жену. Его голова раскалывалась от боли с похмелья. В висках гулко стучала кровь. Все тело сковывала свинцовая усталость. Он не спал всю ночь, несмотря на то что вечером выпил много вина. Алкоголь не принес ему желанного забытья. Более того, всю ночь Даррага одолевала тревога, а временами его душила ярость, чувство, которое вообще-то было не свойственно ему.

Дарраг знал, что причиной всему была Джанет. От одного ее слова или поступка он мог прийти в страшный гнев. Многие его знакомые и не подозревали о том, что Дарраг был столь вспыльчив и несдержан.

Даррага бесило то, что в его дом заявился этот хлыщ Маркем. Как он посмел приехать сюда, сесть за стол Даррага, есть его пищу, пить его вино и, самое возмутительное, крутить любовь с Джанет под самым носом Даррага? Маркем заигрывал в Джанет прямо на глазах младших сестер хозяина дома. Это было возмутительно!

Как могла Джанет допустить все это? Дарраг едва сдерживался, чтобы не наброситься на Маркема. С каким наслаждением он вцепился бы в горло этого английского наглеца! Лицо Маркема сначала побагровело бы, а потом покрылось мертвенной бледностью. Но Дарраг не мог дать волю своим чувствам. Он вынужден был заглушать свою боль вином, осушая один бокал за другим. Но все было тщетно, боль не стихала.

Позже, когда Дарраг ушел в свою комнату, его мучения стали еще невыносимее. В его душе с новой силой вспыхнула ревность, которую подпитывали терзавшие Даррага подозрения. Ночью он направился в спальню жены, почти не сомневаясь в том, что обнаружит Маркема в ее постели.

Но англичанина там не было. Джанет спала одна, безмятежно, как ребенок. Не решившись прикоснуться к ней, Дарраг заставил себя уйти из спальни жены, хотя ему хотелось лечь рядом с ней и забыться в ее теплых нежных объятиях.

И вот теперь, когда настало утро, Джанет сама явилась к нему и сообщила, что собирается уехать домой. Неужели она не понимает, что ее дом – здесь?

Подавив тяжелый вздох, Дарраг потер переносицу.

– Мы уже говорили на эту тему, – устало промолвил он. – Сейчас не время ехать в Англию. Вот придет весна, тогда и вернемся к этому разговору.

Джанет поджала губы.

– Я хочу поговорить на эту тему сейчас. У меня не было возможности сообщить вам об этом, но вчера я получила письмо от Рейберна. Моя сестра родила двойню, двух мальчиков, здоровеньких и крепких. Вайолет, по-видимому, чувствует себя неплохо, хотя еще не оправилась после родов.

Дарраг радостно улыбнулся:

– Прекрасные новости! Мы сегодня же пошлем им хороший подарок.

– Зачем посылать? Давайте лучше вручим им его лично. Если мы отправимся в путь незамедлительно, то сможем погостить несколько недель в Уинтерли, поместье герцога Рейберна, а потом поехать в Лондон. Сразу же после Пасхи там как раз начинается светский сезон.

После Пасхи? До Пасхи было еще несколько месяцев.

Голова Даррага разболелась еще сильнее.

– Я подумала, что мы могли бы снять дом в районе Мейфэр, – продолжала Джанет, ободренная его молчанием. – Правда, на Беркли-стрит или Сент-Джеймс-сквер нам вряд ли удастся устроиться, а вот найти сдающийся особняк на Джермин-стрит вполне реально. Маунт-стрит и Аппер-Брук-стрит тоже подходящие адреса. Нам надо обратиться к агентам по сдаче в аренду недвижимости, они найдут для нас дом и подготовят все необходимые документы. Я могу попросить Рейберна помочь нам в этом деле.

Вцепившись в спинку стула, Дарраг молча смотрел на жену. «Она сама-то понимает, что предлагает мне?» – думал он. В своем нынешнем состоянии Дарраг никак не мог быть деликатным и обходительным, поэтому решил рубить сплеча.

– Если вся ваша болтовня сводится к предложению поехать в Англию и жить там полгода или даже дольше, то выбросите эту мысль из головы, – заявил он. – Я не могу оставить Мойру и Шивон сейчас, после своего долгого отсутствия.

– В таком случае пусть они едут с нами. И Финн тоже, если захочет. Он мог бы познакомиться со столичными литераторами и завести полезные связи. Что касается Майкла, то он, конечно, не сможет поехать с нами, поскольку его пациентам – животным – нужен постоянный уход и лечение. Жаль, ему бы понравилось это путешествие.

Внезапно Даррага охватила тревога. Его пульс участился, дыхание стало неровным. Он вспомнил, как горели глаза жены, когда она вчера за ужином вспоминала свою лондонскую жизнь. Рассказы Маркема волновали ее.

В душе Даррага вновь ожили все страхи и сомнения, которые мучили его в последнее время. Как только Джанет окажется в Англии, среди старых друзей и знакомых, она снова погрузится в водоворот светской жизни, которую вела до приезда в Ирландию. Воспоминания о ее новом домашнем очаге, к которому она так и не успела привыкнуть, постепенно сотрутся из ее памяти.

Маркем, этот опытный хитрый ловелас, конечно же, предпримет попытку возобновить прежние отношения со своей бывшей любовницей. Другие мужчины тоже начнут увиваться за Джанет. Она же на редкость красивая женщина, способная пленять мужские сердца.

Дарраг ощутил внутри ноющую пустоту. Неужели он был прав и Джанет действительно тайком от него пригласила в Кэйлин-Мур своего бывшего любовника? Когда Дарраг бросил ей в лицо это обвинение, она пришла в негодование. И все же Даррага не оставляли сомнения.

– Лондон – не место для моих юных сестер, – резко сказал Дарраг. – Что касается Финна, то он, вероятно, почувствовал бы себя не в своей тарелке, оказавшись в таком огромном городе. Нет, я не намерен никуда ехать. Я начал работать над строительным проектом для клиента, который живет примерно в пяти часах пути отсюда.

Джанет долго молчала, пристально глядя на мужа.

– Значит, вы говорите мне «нет», – наконец промолвила она.

Он выдержал ее взгляд, хотя у него дрогнуло сердце, когда он заметил выражение боли и горечи, мелькнувшее в глазах жены.

– Да, я говорю вам «нет», – подтвердил он и, давая понять, что разговор окончен, снова взялся за карандаш.

– Ну что ж, вы не оставляете мне другого выхода, – промолвила Джанет.

Дарраг вскинул на нее глаза.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если вы не хотите ехать со мной в Англию, то я отправлюсь туда без вас.

– Я не разрешу вам ехать туда одной.

– Не беспокойтесь, я буду не одна. Тодди вызвался сопровождать меня на родину.

У Даррага задергалось нижнее веко.

– Тодди сделал вам такое предложение? Ну что ж. Мне придется разочаровать вас. Я видел, как на рассвете его карета отъезжала от замка.

– Он ждет меня неподалеку от подъездной дороги. Тодди сказал, что не уедет, пока я не сообщу ему о своем решении. – Джанет упрямо вскинула голову. – Итак, что мне ему передать? То, что вы сами отвезете меня в Англию, или то, что я поеду туда с ним?

Дарраг сломал карандаш, который держал в руке, и бросил обломки на стол.

– Значит, именно этого вы хотите? Вы задумали бежать со своим любовником?

– Он не мой любовник, и мы не собираемся никуда бежать. Тодди просто отвезет меня домой.

– Ваш дом здесь.

Джанет покачала головой:

– Это не так. Порой я чувствую себя здесь очень одинокой, отрезанной от всего, что мило моему сердцу, в том числе и от своих родных. В такие моменты я ощущаю, что нахожусь на острове.

– Англия тоже расположена на острове.

– Да, на моем острове, а этот остров – ваш.

Даррага охватила паника. Он не мог допустить, чтобы его жена уехала.

Джанет была его женой, и ее место было рядом с ним. Если бы она любила его, то не стала бы говорить о том, что поедет без него в Англию.

– Я запрещаю вам покидать замок, это мое последнее слово, – глухо заявил он.

– Вы полагаете, что сумеете остановить меня? Интересно, каким образом? Может быть, вы собираетесь запереть меня на ключ? – насмешливо спросила Джанет.

Дарраг вздрогнул от ее слов, как от резкой пощечины. Внезапно на него навалилась смертельная усталость. У него больше не было сил сопротивляться напору жены.

– Нет, – промолвил Дарраг, – я не буду запирать вас. Если вам действительно кажется невыносимой жизнь здесь, со мной, то я не стану удерживать вас насильно. Езжайте, если хотите. Пусть вас сопровождает этот человек, если вам так угодно.

Джанет почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Ее била нервная дрожь, колени подгибались. Она добивалась вовсе не этого! Джанет и подумать не могла, что муж так легко отпустит ее. Она затеяла этот разговор для того, чтобы вынудить Даррага поехать с ней в Англию. Джанет наделась, что ее угрозы подтолкнут мужа к активным действиям, заставят его наконец-то признаться в том, что он не может жить без нее.

Однако все вышло вовсе не так, как она планировала. Дарраг своими словами загнал ее в угол. Теперь Джанет должна была либо признаться, что ее угрозы были пустыми и она не собиралась никуда ехать без него, либо выполнить условия своего ультиматума и покинуть замок вместе с Тодди. Оба варианта казались Джанет неприемлемыми.

Тем не менее ей необходимо было прямо сейчас сделать трудный выбор.

– Прекрасно, – с тяжелым сердцем промолвила она. – Я упакую вещи и сегодня же уеду.

Стоявший за чертежной доской Дарраг искоса посмотрел на Джанет. Он не хотел, чтобы она поняла по выражению его глаз, что сейчас творилось в его душе.

– Как вам будет угодно. Но не думайте, что я предоставляю вам полную свободу.

– Что?

– Где бы вы ни жили, вы все равно остаетесь моей женой. Я никогда, ни при каких обстоятельствах не дам вам развод. Мы с вами до конца своих дней будем связаны узами брака. Поэтому не надейтесь на то, что, вернувшись в Англию, вы сможете отделаться от меня и выйти замуж за своего любовника.

Тень пробежала по лицу Джанет.

– Это вовсе не входит в мои планы, – сказала она.

– Ну, как знаете, – усталым голосом сказал Дарраг. – Повторяю, вы можете ехать, если вам этого так хочется.

«Уходи же, – взмолился он про себя, – пока я не упал перед тобой на колени и не стал униженно просить тебя остаться».

Джанет немного замешкалась, а затем быстро повернулась и поспешно вышла из комнаты.

В изнеможении опустившись на стул, Дарраг закрыл лицо дрожащими руками. Он не знал, увидит ли еще когда-нибудь снова Джанет.




– Мне жаль будить вас, миледи, но мы приехали, – промолвила Бетси.

Джанет сразу же проснулась, услышав ее негромкий мягкий голос. Открыв глаза, она выглянула из окна кареты и увидела огромный великолепный усадебный дом поместья Уинтерли, родового гнезда Уинтеров, в котором представители этого семейства жили уже более двухсот пятидесяти лет. Это была одна из самых внушительных построек Англии. Здание было, вытянуто в длину и походило на гигантского покоящегося льва, гордого, царственного и могущественного.

Если бы Дарраг согласился сопровождать свою жену сюда, в графство Дербишир, то наверняка был бы очарован архитектурным великолепием этого грандиозного сооружения и с увлечением начал бы изучать его конструктивные и декоративные особенности.

Комок подкатил к горлу Джанет. Она все еще не верила в то, что рассталась с мужем. Впрочем, возможно, это было к лучшему. Она никогда не согласилась бы постоянно жить в Ирландии. Ее неудержимо тянуло на родину. Джанет в отличие от Даррага любила столичную жизнь и обожала выезды в свет. Она никогда не скрывала своих пристрастий и предпочтений. Она знала, что найдет утешение в светских развлечениях. Постепенно ее боль утихнет, и она вновь обретет душевное равновесие. Когда ее жизнь войдет в привычную колею, Джанет перестанет плакать и забудет Даррага О'Брайена. И кто знает, быть может, через пару лет она решится завести любовника. Но пока она не желала ни с кем связываться, в особенности с Тодди Маркемом.

Четыре дня назад они расстались на постоялом дворе в Лондоне, к явному неудовольствию Тодди.

– Джанет, дорогая моя, – сжимая ее руки, молил Тодди, – останьтесь со мной. Позвольте мне сделать вас счастливой. Я знаю, что виноват перед вами, но теперь я страшно сожалею о том, что причинил вам боль. Прошу вас, дайте мне шанс загладить свою вину. – Он поцеловал ее пальцы.

Джанет отдернула руку.

– Как бы то ни было, лорд Малхолленд – мой муж, и я не собираюсь изменять ему.

Он хотел снова схватить ее за руку, но она ускользнула от него.

– Я не верю вам, – заявил Тодди. – Вы говорите так потому, что оскорблены, вас до сих пор мучает ревность. Я люблю вас, Джанет, и вы тоже все еще любите меня.

– Мне жаль, но я не испытываю к вам любви. Все это в прошлом.

Кровь отхлынула от лица Тодди, и Джанет на мгновение показалось, что его сердце действительно пронзила острая боль. Но Тодди быстро взял себя в руки и отвесил ей изящный поклон.

На том они и расстались.

Выйдя из задумчивости, Джанет взглянула на Бетси.

– Ну наконец-то мы приехали, – сказала она. – Я очень рада, что наше путешествие окончилось. Вы с Дымком, наверное, тоже довольны, что вам больше не придется трястись в карете.

Покидая Кэйлин-Мур, Джанет решила взять с собой котенка. Он довольно хорошо перенес путешествие, хотя порой жалобно мяукал в своей плетеной корзинке. Оставив своего питомца на попечение Бетси и лакея, Джанет вышла из кареты и направилась к дому.

Ее встретил Марч, величественный дворецкий герцога. Он приветствовал Джанет с почтением, соответствующим ее рангу. Джанет поняла, что отвыкла от подобных формальностей. В Ирландии слуги вели себя более непосредственно и естественно. Марча нельзя было упрекнуть в недружелюбии, однако он держался чересчур отчужденно и холодновато, точно следуя всем правилам этикета. Одним словом, Марч являлся образцовым английским дворецким.

– Я доложу герцогу о вашем приезде, – произнес он. – Герцогиня сейчас в библиотеке, миледи. Я провожу вас туда.

Джанет знала дорогу, но ничего не сказала. Правила этикета требовали, чтобы о ее приезде сначала доложили. Даже к сестре она не имела права явиться без доклада.

«Узнаю Вайолет, – думала Джанет, направляясь за дворецким подлинному коридору. – Она вернулась к своим книгам сразу же после родов».

Когда они вошли в библиотеку, сидевшая в удобном кожаном кресле Вайолет оторвала глаза от книги и взглянула на них поверх очков. Узнав сестру, она просияла.

– Леди Малхолленд, ваша светлость, – поклонившись, доложил Марч и вышел из комнаты.

Отложив книгу в сторону, Вайолет поспешно встала. Она двигалась довольно проворно, хотя ее фигура все еще была полноватой после недавних родов. Сестры крепко обнялись.

– О Боже, ты свалилась как снег на голову, – сказала Вайолет. – Почему ты не сообщила о том, что собираешься приехать к нам?

– Когда я получила письмо от Адриана, в котором он извещал меня о рождении двойни, мне сразу же захотелось увидеть тебя и малышей. Не так давно вы тоже приезжали ко мне, не известив заранее о своем визите. Теперь настала моя очередь сделать вам сюрприз. И вот я здесь.

– Да, твой сюрприз удался. Я в полном восторге. – Улыбнувшись, Вайолет взглянула на дверь. – А где Дарраг? Он все еще в экипаже или его уже успел перехватить Адриан?

Подойдя к маленькому столику, Джанет взяла лежавшую на нем книгу и тут же положила обратно.

– Нет. Он... хм... он не смог поехать со мной. В поместье много дела. Кроме того, сейчас он работает над новым архитектурным проектом.

Джанет было неприятно рассказывать постыдную правду о своем неудавшемся браке.

– Ну хорошо, – промолвила Вайолет, – быть может, он приедет к нам позже, на крестины.

Джанет потупила взор.

– Хм, может быть, – уклончиво сказала она.

– Значит, ты путешествовала одна?

– Нет, я... хм... со мной была горничная. – Джанет решила ничего не говорить сестре о Тодди. Она знала, что Вайолет невысокого мнения об этом человеке. – И мой котенок. Знаешь, у меня восхитительная киска! Ты не будешь возражать, если она поселится в моей комнате?

– Конечно, нет, я обожаю кошек. А как зовут твоего питомца?

– Дымок. Его мне привезли наши соседи в качестве свадебного подарка.

«Нет, эти люди больше не являются моими соседями, – печально подумала Джанет. – Я уехала из графства Клэр и, по-видимому, навсегда».

– Я слышал, вы тут говорили о дымке? У вас что-то загорелось? – раздался с порога голос герцога.

Даже в одежде свободного покроя, которую он носил в поместье, Адриан выглядел истинным аристократом.

Вайолет рассмеялась, услышав вопрос вошедшего в комнату мужа.

– Нет, дорогой, у нас ничего не горит. Дымок – это имя котенка Джанет.

Поздоровавшись с гостьей, Адриан поцеловал ей руку.

– У вас есть котенок?

– Да. Это дивное создание, прекрасный спутник и товарищ, – ответила Джанет и увидела, как Вайолет и Адриан удивленно переглянулись.

Ее неожиданный приезд без мужа, по-видимому, вызывал у них массу вопросов, но они не решались сразу задавать их уставшей с дороги гостье.

Все трое направились вверх по лестнице на второй этаж. Адриан попросил жену взять его под руку. Он очень бережно относился к ней, опасаясь, что Вайолет все еще плохо чувствовала себя после трудных родов.

Войдя в гостиную, Джанет и Вайолет сели на диван, а Адриан опустился напротив них в кресло.

– А где Малхолленд? – наконец задал он вопрос, давно вертевшийся у него на языке. – Думаю, что теперь уже нет смысла называть его О'Брайеном, делая вид, что мы не знаем о его титуле.

Вспомнив об обмане мужа, Джанет поджала губы.

– Нет, теперь уже в этом действительно нет никакого смысла, – согласилась она. – Я писала вам в письме, что узнала всю правду о муже. Но, полагаю, вам она открылась раньше, чем мне, не так ли, ваша светлость?

Она посмотрела прямо в глаза Адриану. Он с полным спокойствием, не мигая, выдержал ее пристальный взгляд.

– Да, вы правы, – признался он. – Я утаивал от вас правду. – Адриан сделал небольшую паузу, а потом продолжал более мягким тоном: – Теперь, я думаю, мы стали лучше понимать друг друга, так как оба испытали боль от обмана близкого человека. Я чувствую, что должен извиниться перед вами. Ложь пережить нелегко.

На лице Джанет отразилось удивление.

– Да, это так, – согласилась она.

Повернувшись к Джанет, Адриан взглянул на нее, и по выражению его лица она поняла, что он хочет положить конец их былой враждебности, которая возникла в тот день, когда Джанет передумала идти с ним под венец. От волнения у нее перехватило дыхание.

– Я так и не ответила на ваш вопрос о муже, – с трудом промолвила она. – Дарраг не поехал со мной. Он остался в Ирландии, у него неотложные дела.

В этот момент в дверь негромко постучали. Джанет была рада, что их разговор прервали. Она боялась расспросов герцога. В гостиную вошли две служанки с подносами, на которых стояли чайник, три чашки и тарелки с выпечкой и холодными закусками.

Вайолет, привыкшая уже к роли гостеприимной хозяйки, разлила чай и расставила тарелки с закусками так, чтобы до них могли все дотянуться.

Джанет выпила чашку ароматного чая и съела один небольшой сандвич с ветчиной.

– Надеюсь, сегодня, когда я отдохну, ты покажешь мне малышей? – произнесла Джанет.

Лицо Вайолет расплылось в радостной улыбке.

– С удовольствием. Я обычно кормлю их в два часа. Приходи в детскую в половине третьего.

– Отлично. Тогда до встречи!

Постучав в дверь, Джанет вошла в детскую. Комната выглядела очень уютно. Светлое помещение со стенами цвета яркой весенней зелени было обставлено удобной мебелью из орехового дерева. Посреди комнаты стояли две большие колыбели. Они располагались на одинаковом расстоянии от окон и камина, поэтому младенцам хватало и света, и тепла.

Сидевшая в кресле-качалке Вайолет кормила грудью одного из малышей. Улыбнувшись сестре, Джанет не стала начинать разговор, давая Вайолет возможность завершить свое важное дело.

Вскоре в комнату вошла молодая розовощекая няня и взяла у герцогини младенца. Вайолет приказала ей положить ребенка в колыбель и застегнула лиф платья.

– Какие они хорошенькие, – промолвила Джанет, подойдя к колыбелям и взглянув на спящих племянников.

Вайолет подошла к сестре.

– Пусть меня обвинят в материнском тщеславии, но я тоже так думаю, – понизив голос, сказала она. – Мне кажется, что это самые очаровательные дети на свете. У них глаза Адриана, ты заметила?

– Да, и такой же, как у него, упрямый подбородок. Твои мальчики как две капли воды похожи друг на друга. Ты их различаешь?

– Да, но только по волосам. У Ноя на головке длинная прядь волос, а Себастьян родился совершенно безволосым.

Джанет присмотрелась внимательнее к детям и увидела, что у одного из малышей из-под кружевного чепчика выглядывают черные волосики.

– Когда у них обоих вырастут волосы, я найду другой способ отличать их, – сказала Вайолет.

– Чтобы они не смогли выдавать себя друг за друга, да? – усмехнувшись, спросила Джанет.

На губах Вайолет заиграла улыбка.

– Вот именно. Я этого не допущу, – сказала она. – А ты еще не забеременела?

Джанет с грустью взглянула на племянников.

– Нет, – ответила она.

Беременность еще больше осложнила бы ее положение и обострила бы отношения с Даррагом. Но сейчас, глядя на детей сестры, Джанет чувствовала, как у нее сжимается сердце от горечи.

– Хочешь, мы поговорим об этом? – после долгого молчания спросила Вайолет.

Джанет насторожилась.

– О чем?

– Об истинных причинах, заставивших тебя приехать сюда, а твоего мужа остаться дома.

Джанет намеревалась придерживаться своей версии произошедших в Ирландии событий, которую уже излагала сестре и зятю. Она хотела повторить ее, но неожиданно для себя начала вдруг сбивчиво говорить правду. Вайолет молча внимательно слушала ее.

– ...вот так мы, можно сказать, расстались. У нас с ним разные взгляды на жизнь, разные цели, разные потребности. Наша семейная жизнь не заладилась с самого начала. Дарраг хочет жить в Ирландии, а я – здесь. Скажи мне, разве можно назвать безрассудным желание жить на родине?

– Нет, конечно. Но не забывай, Джанет, что Дарраг – твой муж.

– Именно поэтому я звала его с собой. Я буквально умоляла Даррага поехать в Англию.

– Ты его любишь?

Джанет кивнула:

– Да. Но мы с ним живем в двух разных мирах, которые никогда не пересекутся.

– Может быть, все не так безнадежно...

– Он не любит меня. Порой мне казалось, что Дарраг испытывает ко мне какие-то чувства, но он упорно молчит о них. О, Вайолет, мне кажется, что между нами все кончено.

Вайолет сжала руку сестры в своей.

– Если это так, то мне очень жаль. Я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Да. Позволь мне пожить у вас. Я должна прийти в себя и уладить некоторые дела. Я не буду долго надоедать вам, обещаю. Через несколько недель я уеду.

– Живи, сколько тебе будет угодно.

– А что скажет на это Адриан?

Вайолет пожала плечами:

– А что он может сказать? Ты – моя сестра. Адриан вынужден будет примириться с тем, что теперь в его доме живет не одна, а две пары близнецов.




Глава 24


Джанет прожила в Уинтерли четыре недели.

Все свое время она проводила с Вайолет, Адрианом и их мальчиками. Джанет и не предполагала, что так сильно привяжется к детям. После обеда она обычно клала их на одеяло, положенное на ковер гостиной, и начинала сюсюкать, смеяться и тормошить их. Наградой Джанет были улыбки младенцев. Однажды ей показалось, что Себастьян засмеялся. Однако никто ей не поверил. Вайолет в это время дремала в кресле, устав после проведенной в детской бессонной ночи, поэтому ничего не слышала. Она не хотела нанимать кормилицу до тех пор, пока у нее хватало молока для обоих сыновей. Вайолет считала, что, если сама будет кормить грудью, между ней и детьми установится особый контакт.

Младенцев окрестили недели через три после приезда Джанет к сестре. На это торжество съехались все родственники, в том числе и родители Вайолет и Джанет.

Сначала Джанет неловко чувствовала себя в их присутствии. Между ними чувствовалось напряжение. Родители засыпали дочь вопросами о таинственном ирландце, за которого она вышла замуж. Они хотели знать, почему Джанет сразу не сообщила им, что он – граф? И почему он сам не явился на крестины племянников, а лишь прислал подарок и поздравления?

После двух часов общения мать Джанет наконец начала оттаивать и заговорила с дочерью на свою любимую тему – о моде. К вечеру они окончательно помирились и их отношения вошли в прежнюю колею. Джанет была прощена.

Подружки, которые отвернулись было от Джанет после скандала в обществе, тоже возобновили с ней общение. От них пришла целая груда писем. К концу своего пребывания в Уинтерли Джанет получила четыре приглашения из различных поместий приехать в гости и одно приглашение посетить зимний праздник в курортном местечке Бат. Джанет выбрала приглашение на домашнее торжество, присланное ее близкой подругой Кристабел Морган, ныне леди Кловерли.

Кристабел вышла замуж в августе, когда Джанет находилась в усадьбе своих кузенов в Ирландии. У мужа Кристабел, вдовца, была дочь-подросток, и он мечтал о сыне-наследнике. Кроме поместья в Кенте, он владел роскошным домом в Лондоне, где проводил большую часть времени, будучи активным членом палаты лордов. Кристабел нравилось то, что она почти постоянно жила в столице. Лорд Кловерли был для нее прекрасной партией.

Приехав в Кент, Джанет сразу же поняла, что Кристабел вышла замуж не по любви. И поскольку ее подруга не пережила взлета высоких чувств, ей были неведомы и падения. Лорда Кловерли мало интересовали развлечения, которые устраивала молодая супруга. Главным для него были политика и продолжение рода.

Решив наверстать упущенное, Джанет с головой ушла в атмосферу праздника. Она вместе с другими гостями, которых было человек пятнадцать, каталась верхом, соревновалась в меткости стрельбы из лука, гуляла по парку, танцевала по вечерам в бальном зале. Когда на улице было холодно, гости играли в карты, отгадывали шарады и музицировали. Джанет тоже часто садилась за фортепиано.

Домашний праздник Кристабел относился к разряду тех развлечений, которые особенно нравились Джанет. Она от души веселилась целыми днями и много смеялась.

И все же время от времени она ощущала внутри ноющую пустоту, которую нечем было заполнить. Джанет вроде бы должна была радоваться жизни и быть довольна собой. Тем не менее, лежа ночью в своей постели, она испытывала чувство неудовлетворенности, которое не давало ей уснуть.

В конце концов она решила, что во всем виновато письмо Даррага. Это оно портило ей настроение. Джанет получила его незадолго до отъезда из Уинтерли. Тон Даррага был сухим и деловитым. Прочитав письмо, Джанет долго ходила сама не своя.

Муж сообщал ей, что открыл для нее в Лондоне счет, с которого она сможет снимать деньги на свои нужды. Джанет не в чем было упрекнуть его, он выделил большую сумму на ее содержание. Кроме того, Дарраг купил для нее дом в аристократическом районе Мейфэр и нанял прислугу. Он писал ей, что она вольна распоряжаться этой собственностью по своему усмотрению. Если этот дом не понравится Джанет, она может найти другой. Дарраг купит приглянувшийся ей особняк, а тот, что недавно приобрел, продаст.

Дарраг обещал также в скором времени прислать жене фаэтон, карету и лошадей. Если ей еще что-нибудь понадобится, она может связаться с поверенным Даррага в Лондоне, и он постарается удовлетворить ее нужды.

В это письмо были вложены записки от Мойры и Шивон. Они писали, что скучают по Джанет, и спрашивали, когда она вернется домой. Дарраг ни словом не обмолвился о своих чувствах или желаниях. Он предупреждал Джанет, что не даст ей развода. Однако его действия выглядели так, как будто они разводились.

Получив письмо, Джанет проплакала полдня и весь вечер. Она постоянно вертела на пальце золотое обручальное кольцо. Но на следующий день она вытерла слезы и решила выбросить мысли о муже из головы и вытравить из сердца любовь к нему.

Джанет должна была бы чувствовать себя сейчас на седьмом небе от счастья. Теперь у нее было все, о чем она когда-то мечтала, – собственный дом в Лондоне, много денег и свобода. Будучи замужней женщиной, Джанет могла позволить себе многое из того, что в обществе считалось предосудительным для юной леди. Главное, муж находился вдали от нее и не мог диктовать ей свои условия. Дарраг будет жить в Ирландии, а она здесь, Англии. Что могло бы быть лучше такого расклада? Если Дарраг в будущем захочет обзавестись наследником, Джанет выполнит свой долг и родит ему ребенка.

Но сейчас было не время думать о детях. Сейчас нужно было веселиться. Джанет готовилась к новому светскому сезону, который должен был вскоре начаться. Домашний праздник Кристабел был все же сельским развлечением, а Джанет тянуло в большой свет. В Лондоне ее ждало множество волнующих событий и приключений.

После праздника Кристабел Джанет должна была отправиться в поместье другой своей подруги, а потом в имение третьей. Так она намеревалась ездить по гостям до самой весны, когда лондонская аристократия начнет съезжаться в столицу. Тогда Джанет тоже переедет в город, и у нее начнется новая жизнь. Она надеялась, что в вихре светских развлечений вновь почувствует себя счастливой.




– Твой ход, – сказал Майкл.

– Хм... – с отсутствующим видом пробормотал Дарраг. Майкл нетерпеливо заерзал на стуле.

– Давай ходи, приятель. Если ты не будешь следить за игрой, я через пару ходов возьму твою ладью.

– Да? – промолвил Дарраг и, выйдя из задумчивости, внимательно взглянул на шахматную доску.

Однако ему никак не удавалось сосредоточиться. «Дьявол побери, – раздраженно думал он, – я понятия не имею, как мне сейчас ходить». В последние дни он был особенно рассеян, все валилось у него из рук. Зная, что его брат нетерпеливо ждет, Дарраг сделал ход черным конем и взял одну из пешек Майкла, который играл белыми.

Прищелкнув языком, Майкл тоже пошел конем и лишил брата двух черных пешек. Теперь, как и обещал Майкл, его ферзь угрожал ладье Даррага.

– Почему ты не хочешь признаться себе в том, что страдаешь без жены? Тебе надо съездить за ней, – неожиданно сказал Майкл.

Дарраг бросил на брата хмурый взгляд.

– Не суй нос не в свои дела, понятно?

Майкл взял со стола стакан с виски и сделал глоток.

– Я перестану вмешиваться в твои дела, когда ты прекратишь терзать нас. У меня разрывается сердце при виде твоего тоскливого настроения. Кроме того, ты стал таким раздражительным и вспыльчивым, что от тебя можно прикуривать сигары. – Многозначительно взглянув на сигару, которую держал в руке, Майкл затянулся и выпустил дым. – Вчера ты довел Мойру до слез.

– Я попросил у нее прощения. Она все поняла.

– Да. Мы все тебя понимаем. Ты тоскуешь по жене. Так хватит киснуть, пора действовать. Поезжай за ней и привези ее обратно.

«Если бы все было так просто», – с горечью подумал Дарраг. Он не находил себе места с тех пор, как Джанет уехала. Сначала он тешил себя надеждой, что она передумает и, поругавшись с Маркемом, вернется в замок. Но Джанет не возвращалась. Дни сменяли друг друга, прошел месяц после отъезда Джанет, потом второй...

Ледяное дыхание зимы сковало землю. Холод долго не желал уступать место весеннему теплу.

За все это время Дарраг получил лишь пару писем от жены. Оба они были короткими. В первом Джанет сообщала, что благополучно добралась до Англии и намеревается немного пожить в дербиширском поместье своей сестры и зятя. Второе письмо пришло через несколько недель. В нем жена благодарила Даррага за щедрую сумму, отпущенную на покупку дома в Лондоне, который Джанет назвала «красивым и удобным».

Она ничего не писала о тех чувствах, которые испытывала к нему, и не упоминала о Тодди Маркеме. Судя по всему, Джанет не собиралась возвращаться в Ирландию.

Дарраг не желал уговаривать жену вернуться к нему. Он тоже молчал о своих чувствах. Сначала Дарраг сердился на Джанет, а потом его охватило отчаяние. У него опустились руки, и он ничего не хотел предпринимать.

Дарраг залпом осушил свой стакан с остатками виски и с мрачным удовлетворением почувствовал, как огненная жидкость обожгла ему горло.

– Но ведь совершенно ясно, что она не желает возвращаться, – сказал он. – Джанет дала это понять в тот день, когда уезжала.

– В таком случае ты поступил как последний дурак, отпустив ее в Англию.

– А что мне оставалось делать? Каким образом я, по-твоему, должен был остановить ее? Заковать в кандалы? Запереть в башне? Она хотела уехать, и я не мог не отпустить ее.

– Почему ты не сказал ей, что любишь ее?

– Она это знает, – промолвил Дарраг, однако на самом деле он вовсе не был уверен, что Джанет действительно известно, какие чувства испытывает он к ней.

Он ни разу не произнес этих слов: «Я люблю тебя». Много раз он собирался это сделать, но выражал свои чувства другими способами – заботой, лаской, прикосновениями, страстью. Но возможно, Джанет ждала от него именно признания. После переезда в Кэйлин-Мур отношения супругов испортились. Как знать, если бы Дарраг прямо сказал жене о своей любви, может быть, она не покинула бы его.

Но с другой стороны, неужели после всего пережитого Джанет не поняла, что он любит ее? Это казалось Даррагу невероятным.




Джанет кружилась в освещенном сотней горящих свеч бальном зале вместе с обаятельным кавалером. Вокруг танцевали еще три дюжины пар. В воздухе смешивались ароматы глинтвейна с медом и гвоздикой, розового масла, шампанского...

Бал был похож на столпотворение, гости теснились, как овцы в загоне. Хозяйка могла быть довольна собой, ее вечер удался на славу. Завтра в колонке светской хроники любопытные читатели прочитают о том, кто во что был одет, кто что ел и пил и кто с кем танцевал. Эти новости потом долго будут обсуждать в свете.

Джанет всегда любила подобные многолюдные балы. Но сегодня ей почему-то было невесело. Она уже больше двух месяцев наслаждалась светской жизнью, посещая балы, маскарады, праздники, званые ужины, рауты и приемы. Впечатления от этих развлечений начали сливаться в ее восприятии в одну смутную картину.

Джанет сшила себе множество новых туалетов, но их новизна постепенно приелась ей. Теперь ее утомляли ежедневные визиты подруг, с которыми она пила чай и сплетничала об общих знакомых. Ее начало раздражать ухаживание десятка верных поклонников, каждый из которых мечтал стать ее избранником. Она не собиралась заводить себе любовника и постепенно утрачивала к ним интерес. Их внимание, которое раньше забавляло ее, казалось теперь обременительным и назойливым.

Джанет надеялась, что Лондон излечит ее от тоски и поднимет ей настроение. И действительно, сначала она получала огромное удовольствие от выездов в свет, от столичной суеты и соблазнов. Ее будоражили людская толчея на улицах, звуки и запахи большого города, радовали хорошо знакомые панорамы Лондона. Но очень скоро все это начало надоедать ей.

Джанет наскучили одни и те же лица, которые она видела изо дня в день, одни и те же игры, одни и те же развлечения. Ее приглашали на званые вечера в лучшие дома Лондона, но теперь они вызывали у Джанет одно раздражение. Люди, с которыми она постоянно встречалась в свете, казались ей пресными и недалекими. Удивительно, но прежде Джанет не замечала этого.

«Хочу ли я, чтобы моя жизнь свелась к бесконечной череде балов и светских раутов? – спрашивала она себя. – Неужели это все, что мне нужно?»

Но чего еще она хотела? Ведь это была именно та жизнь, к которой Джанет когда-то стремилась всей душой. Что же произошло? Что изменилось в ней?

Дарраг – вот причина произошедших с ней перемен. Дарраг и Ирландия. Теперь Джанет была уже не та, что прежде. У нее как будто спала пелена с глаз, и она увидела окружавшую ее жизнь совсем в другом свете. Джанет до сих пор обожала многолюдные сборища и развлечения, но без Даррага они теряли для нее всю свою прелесть.

Музыка прекратилась, танец окончился. Поблагодарив партнера, Джанет разрешила ему проводить ее к креслу, в котором сидела леди Брентфорд. Взглянув на циферблат высоких напольных часов, Джанет увидела, что уже около часа ночи. Бал был а полном разгаре, но Джанет чувствовала себя уставшей. В Ирландии в это время она уже обычно спала. Подавив печальный вздох, Джанет подошла к матери, с которой приехала сюда в одной карете.

– Мама, я еду домой, – сообщила ей Джанет.

Леди Брентфорд бросила на дочь озабоченный взгляд.

– Но почему так рано? Тебе нездоровится, дорогая? У тебя разболелась голова? Здесь действительно довольно душно. Столько гостей! Шейле давно уже следовало бы открыть пару окон, но ты же знаешь, как она боится сквозняков.

Всем было известно, что хозяйка бала, леди Фарнхем, отличалась маниакальным страхом простудиться и заболеть. Поэтому в ее доме все окна были плотно закрыты, а в комнатах стояла духота.

Джанет покачала головой:

– Нет, я чувствую себя хорошо. Просто я устала. Если ты хочешь остаться, я пришлю за тобой карету, когда доберусь до дома.

– Нет, нет, дай мне немного времени попрощаться с моими друзьями, и я поеду с тобой.

Прощание леди Брентфорд затянулось почти на час. Это вывело Джанет из себя. Но в конце концов ей удалось увести мать из бального зала и сесть вместе с ней в карету.

Джанет откинулась на мягкую, обитую атласом спинку сиденья и выглянула в окно, за которым проплывали темные улицы ночного города. Мерный цокот конских копыт по мостовой успокаивал ее нервы.

– Прекрасный вечер, – промолвила леди Брентфорд, пряча сложенный веер в ридикюль. – Никто не сможет обвинить Шейлу в недостатке гостеприимства, хотя, конечно, не всем понравилось царившее в ее доме столпотворение. Что же касается еды, то она была просто великолепна. Шейла переманила к себе повара Окснисов. По-моему, он австриец. Надеюсь, ты попробовала говядину и голубей в коньяке. Твоему отцу, несомненно, понравился бы сегодняшний ужин, он обожает вкусно поесть. Однако он не захотел ехать со мной и отправился в свой клуб. – Леди Брентфорд фыркнула. – Ох уж эти мужчины! Несносные создания.

Джанет молчала. Она знала, что ее мать всегда была невысокого мнения о представителях сильного пола.

– Кстати, раз уж мы заговорили о мужчинах, хочу сказать тебе, что ты должна написать своему мужу. Как он мог отправить тебя одну в Лондон? Ты выезжаешь в свет без него, и это в первый год вашего замужества! В обществе уже ходят разные кривотолки. И если бы ты была не столь популярна в свете, то, боюсь, многие отвернулись бы от тебя.

Джанет поморщилась.

– Умоляю тебя, мама, не надо об этом.

– Хорошо, прости, я не хотела расстраивать тебя, дорогая. Но, честно говоря, чего еще можно ожидать от человека, за которого ты вышла замуж? Ведь он ирландец.

Джанет нахмурилась.

– В том, что он ирландец, нет ничего плохого.

– Ты так говоришь, потому что чувствуешь себя обязанной защищать мужа. Но если бы он был англичанином, то не преминул бы явиться сюда и представиться родственникам жены и обществу. Почему он прячется от нас? О его странном поведении в городе уже ходят слухи.

Джанет сцепила пальцы лежавших на коленях рук.

– Он не прячется, мама. Мы с тобой уже говорили об этом. Дарраг – очень занятой человек. Он просто не мог выкроить время, чтобы приехать сюда.

– Ну да, он занят своими архитектурными проектами.

– Да, и еще хозяйственными делами своего поместья.

– О поместье мог бы позаботиться управляющий. Во всяком случае, твой муж должен был хотя бы на время светского сезона переложить на его плечи эти обязанности. Что же касается архитектуры, то это просто позор, Джанет! Говорят, что твой муж получает деньги за свои услуги, – тоном, полным осуждения, произнесла леди Брентфорд.

Вскинув голову, Джанет посмотрела на мать.

– Да, ему платят за труд. И эти деньги идут на содержание его многочисленных родственников.

Леди Брентфорд ахнула, услышав эти слова.

– Он должен немедленно отказаться от заказов! – воскликнула она. – Одно дело – увлекаться архитектурой в качестве хобби, и совсем другое – брать за это деньги. Истинные джентльмены не зарабатывают себе на жизнь.

Джанет пришла в негодование.

– А Дарраг зарабатывает! И я не вижу в этом ничего позорного.

– Джанет, дорогая моя...

– Мой муж занимается очень нужным, благородным делом, – заявила Джанет. – Ты бы видела великолепное новое крыло усадебного дома Мерриуэдеров, которое было возведено по его проекту! Более прекрасного архитектурного сооружения я в жизни своей не встречала. А его замок? Дарраг восстановил его из руин, и теперь при взгляде на этот шедевр захватывает дух! Он учился и работал для того, чтобы восстановить благополучие своей семьи, возродить былую славу своего рода. И если он берет деньги за свои услуги, то я не вижу в этом ничего постыдного. Дарраг – истинный джентльмен и по происхождению, и по поведению. Его талант признают даже за границей.

– Ни один английский джентльмен не стал бы заниматься ремеслом ради денег.

– Да, конечно, англичанин на его месте выгодно женился бы. Лично я считаю такой способ обогащения постыдным. А что касается денежного вознаграждения, то труд великих европейских художников и архитекторов всегда оплачивался.

Леди Брентфорд схватилась за сердце.

– О Боже, какой бес в тебя вселился? Я не хотела об этом говорить, но теперь скажу. Я не узнаю тебя. Жизнь в ирландской глуши с этим варваром не пошла тебе на пользу.

– Дарраг – не варвар, он цивилизованный и творческий человек, – возразила Джанет, сознавая, насколько эти слова соответствуют истине.

– Это он вбил тебе в голову подобные мысли, – сказала леди Брентфорд. – Я искренне рада, что ты вернулась. Влияние этого человека пагубно для тебя. Пожалуй, будет лучше, если твой муж никогда не приедет в Лондон. Он утянет тебя за собой в пропасть.

– Ничего подобного! Я горжусь тем, что являюсь женой графа Малхолленда, и в любой ситуации готова встать на его сторону.

– Даже если это обернется для тебя полным крахом? Вспомни, моя дорогая, ты ведь всегда мечтала пользоваться успехом и уважением в обществе! Если некоторые подробности жизни твоего мужа станут известны свету, то ты можешь поставить крест на своей мечте. Ты никогда не повторишь завидную судьбу своей бабушки.

Раньше эти слова матери заставили бы сердце Джанет сжаться от боли. Но сейчас она не испытала ни сожаления, ни обиды, ни разочарования. Более того, она почувствовала такое облегчение, как будто гора свалилась у нее с плеч. Цели, которые она когда-то ставила перед собой, теперь утратили для нее всякое значение. Пусть свет думает что хочет, а она будет поступать, как считает нужным!

– Я не собираюсь повторять судьбу своей бабушки, – заявила Джанет. – Она была красива, ее уважали в обществе, но в душе она чувствовала себя глубоко несчастной. Бабушка всегда была холодна и язвительна даже с нами.

– Джанет! – одернула ее мать. – Ты не должна так говорить о ней!

– Но почему? Разве это не правда? Разве тебе никогда не хотелось, чтобы она хотя бы раз обняла тебя, приласкала, сказала доброе слово? Разве тебе никогда не казалось, что соблюдать правила, установленные другие людьми, слишком утомительно? Вот Вайолет старается не нарушать их, но в то же время всегда поступает так, как считает нужным. Условности только мешают жить счастливо! Дарраг руководствуется именно этим принципом. Только сейчас я начинаю понимать, насколько мой муж и сестра правы.

– Как только мы приедем домой, я пошлю за врачом, – испуганно сказала леди Брентфорд.

– Мне не нужен врач, мама. Мне нужно, чтобы ко мне приехал мой муж. Неужели ты этого не понимаешь? Без него я чувствую себя несчастной. Ничто мне не мило. Я люблю Даррага и тоскую без него. Мне не следовало покидать Ирландию. Я должна была остаться и постараться помириться с ним.

Теперь Джанет понимала, что прежде всего должна была простить мужа за обман. Дарраг говорил, что его ложь была им во благо. Но тогда Джанет считала, что эти слова мужа были всего лишь пустой отговоркой, попыткой оправдаться. Теперь она видела его правоту.

Она действительно была до замужества очень избалованной и эгоцентричной. Простая жизнь в крохотном домике пошла ей на пользу, изменив характер Джанет в лучшую сторону. Джанет понимала, что была настоящим снобом и ее прежде всего интересовало социальное положение мужчины, а не его человеческие качества.

Она должна была доверять Даррагу. Только с ним она сможет снова обрести душевное равновесие и ощутить радость жизни.

В сущности, любовь всегда таит в себе огромный риск. Любовь всегда испытание.

– Господи, как же я не понимала всего этого раньше? – вполголоса пробормотала она.

– Что ты сказала? – удивленно приподняв бровь, спросила леди Брентфорд.

– Я говорю, что еду в Ирландию. Я возвращаюсь к Даррагу, чтобы попытаться спасти наш брак. Я только сейчас поняла, как сильно люблю его. Только с ним я чувствую себя самой собой. В его присутствии мне не надо притворяться, играть чужую роль, выдавать себя за кого-то другого. Мы любим друг друга такими, какие мы есть. Я хочу вернуться к мужу, мама. Пожелай мне удачи!




Глава 25


– Бетси, ты не забыла, что мои шелковые перчатки персикового цвета нужно положить в чемодан, а не в дорожный сундук?

– Не забыла, миледи. Я их упаковала вместе с вашими носовыми платками и лентами для волос.

– Надеюсь, ты позаботилась о подарках, которые мы вчера уложили в коробки? Ты сказала лакеям, что они должны с особой осторожностью обращаться с хрупкими предметами? Мне будет жаль, если их разобьют. Тарелки из мейссенского фарфора я хочу подарить младшим сестрам Даррага, а севрский чайный сервиз – Мэри Маргарет. О подарках для мужчин я не беспокоюсь, с ними вряд ли может что-нибудь случиться в пути. Впрочем, статуэтка коня, предназначенная для Майкла, может пострадать, если с ней будут неаккуратно обращаться.

Горничная надела чехол на один из вечерних туалетов своей госпожи.

– Не беспокойтесь, миледи, – сказала она. – Я поговорила с каждым лакеем отдельно и показала им те коробки, которые требуют особой осторожности и внимания. Томас, главный лакей, заверил меня, что с багажом все будет в порядке.

Джанет кивнула:

– Спасибо, Бетси, ты, как всегда, предусмотрительна. Не знаю, что бы я без тебя делала.

От этой похвалы щеки Бетси порозовели от удовольствия.

– Думаю, что вы справились бы и без моей помощи, миледи, – заметила она. – Но мне очень приятно, что вы довольны мной.

– Да, ты молодец, я не устаю это повторять. И я рада, что ты едешь со мной назад в Ирландию. А сейчас я оставлю тебя. Продолжай паковать вещи. Мы отправляемся в путь завтра рано утром, как только за нами заедет лорд Кристофер.

Джанет удивилась, когда Кит Уинтер вызвался сопровождать ее до уэльского портового города Суонси. Наверняка он сделал это по настоянию Вайолет. Тем не менее Джанет с благодарностью приняла его предложение. Прибыв в Уэльс, Джанет, Бетси и один из лакеев должны были сесть на судно, чтобы добраться на нем до Корка. А затем в наемном экипаже им предстояло отправиться на север страны, в поместье Даррага, где располагался Кэйлин-Мур.

Последние дни прошли в суете. Джанет в спешном порядке письменно известила друзей и родственников о своем отъезде и отказалась от всех приглашений на балы и званые вечера. Она готовилась покинуть городской особняк, который ей купил Дарраг. Слуги зачехляли мебель и закрывали окна ставнями.

Сегодня утром Джанет предупредила дворецкого, что никого не принимает. Она опасалась, что к ней в дом нахлынет множество визитеров, жаждущих узнать, почему она неожиданно решила сорваться с места и уехать посреди светского сезона из столицы. У Джанет не было ни желания, ни времени удовлетворять их праздное любопытство.

Положив зачехленный туалет своей госпожи в открытый дорожный сундук, Бетси подошла к огромному шкафу красного дерева, чтобы достать следующее платье.

Джанет направилась было к двери, но вдруг остановилась.

– О, я вспомнила, что моя корзинка для рукоделия осталась на столике в гостиной. Надо немедленно сходить за ней, иначе мы можем забыть ее здесь.

– Хотите, я принесу ее, миледи? – спросила Бетси, доставая из шкафа очередной наряд Джанет. – Или, может быть, вы пошлете за ней кого-нибудь из служанок?

– Нет, не беспокойся, у тебя и других слуг и так дел по горло. Я сама схожу за корзинкой.

Выйдя из спальни, Джанет направилась в гостиную. В высокие окна просторного помещения лился яркий свет полуденного солнца. От букета свежих роз, стоявших в вазе из зеленой яшмы, исходил сладковатый аромат. На столике, стоявшем у дивана, Джанет увидела свою корзинку для рукоделия. Но в корзинке находились теперь не только нитки и вышивка. На мотках разноцветной пряжи лежал, свернувшись клубочком, Дымок. Котенок крепко спал, закрыв лапкой мордочку. Его лоснящаяся шерстка блестела в лучах солнца.

– Ах ты, маленький негодник, – ласково сказала Джанет. – Ты зачем насажал волосков от своей шерсти на мою вышивку?

Но вместо того чтобы прогнать котенка, Джанет погладила его. Он приоткрыл свои янтарного цвета глазки и замурлыкал от удовольствия.

В этот момент в дверь гостиной постучали.

– Прошу прощения за беспокойство, миледи, – сказал появившийся на пороге дворецкий. – Я знаю, что вы сегодня никого не принимаете. Но приехавший к вам в дом джентльмен настаивает на встрече с вами. Он говорит, что он – ваш...

– ...муж, – раздался из-за спины слуги знакомый напевный голос.

Джанет затрепетала.

– Дарраг! – радостно воскликнула она.

Дворецкий посторонился, и Дарраг вошел в комнату. Джанет показалось, что он за время разлуки похудел и даже как будто раздался в плечах. У Джанет перехватило дыхание, когда она заглянула в его синие, как бездонное небо, глаза. Ее бешено колотившееся сердце готово было выскочить из груди.

Что он здесь делает? Зачем приехал сюда? Джанет не сводила взгляда с красивого властного лица мужа и даже не заметила, как дворецкий, поклонившись, удалился из гостиной. Джанет хотелось броситься на шею Даррага и расцеловать его. В ее голове теснилось множество мыслей, которыми она давно мечтала поделиться с мужем. Но сейчас, когда он стоял всего лишь в нескольких дюймах от нее, Джанет почему-то смущенно молчала, теребя юбку.

– Добрый день, Джанет, – промолвил Дарраг. – Вы великолепно выглядите. Вам идет сиреневый цвет.

Джанет порозовела.

– О, это... это новое платье... Спасибо за комплимент. Вы тоже прекрасно выглядите.

Он выглядел усталым и мрачным.

– Почему вы приехали?

– Мне нужно было увидеться с вами. Я... – Он вдруг замолчал и взглянул вниз. О его ноги, мурлыкая, терся Дымок. – Неужели это Дымок? О Боже, как он вырос!

– Да, действительно. Теперь его уже не назовешь котенком.

– Да, он возмужал.

Наклонившись, Дарраг взял кота на руки и, погладив его по гладкой шерстке, посадил на диван.

– Простите, что я не известил вас о своем приезде. Но, честно говоря, я не знал, какой прием меня ожидает. Я остановился в гостинице, поэтому можете не беспокоиться, я не помешаю вам.

Джанет закусила нижнюю губу. Неужели отношения между ними зашли в такой тупик, что Дарраг не считал возможным жить с ней под одной крышей? Но зачем он тогда приехал к ней? Может быть, его вынудили к этому обстоятельства? Например, чтобы расторгнуть брак, ему следовало лично явиться в столицу и подать соответствующее прошение в лондонский суд.

Джанет охватила паника.

– Дарраг, прошу вас, я...

– Подождите, – остановил он ее. – Позвольте, сначала выговорюсь я. Все это время я обдумывал то, что должен сказать вам при встрече. Но сейчас, когда я увидел вас, все заготовленные фразы вылетели у меня из головы. – Дарраг провел рукой по волосам. – Я вел себя как дурак, – продолжал он, глядя Джанет прямо в глаза. – Как высокомерный, самоуверенный дурак. Да, у меня были благие намерения, но все равно я не должен был обманывать вас, лгать о себе и своем социальном положении. Мне казалось, что вас интересует только статус и кошелек мужчины, но теперь я понимаю, что недооценивал вас. И теперь я прошу у вас прощения. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Дарраг подошел к жене и, взяв ее за руки, опустился перед ней на колени. Джанет тихо ахнула от изумления.

– Моим единственным оправданием может служить только то, что я терял голову в вашем присутствии. Вы сводили меня с ума, и поэтому я вел себя порой как полоумный. Мне следовало сразу же признаться вам, но я думал, что вы сочтете меня сумасшедшим.

– Признаться? В чем?

– В том, что я безумно люблю вас. Я влюбился в вас с первого взгляда. Помните нашу первую встречу? Вы сидели в карете, колеса которой увязли в грязи. Я впервые в жизни увидел такую прекрасную, гордую и утонченную женщину. Вы сразу же пленили мое сердце.

– Дарраг...

– Но я знал, что вы никогда не станете моей и что мне не следует завязывать с вами отношения. И даже потом, когда мы уже поженились, я боялся, что вы никогда не полюбите меня. И поэтому я устроил вам дурацкую проверку. С самого начала нашей совместной жизни все пошло наперекосяк. Я не должен был отпускать вас в Лондон. Мне нужно было сказать вам, что вы мне очень дороги. Когда вы уехали, я впал в такую тоску, что довел до отчаяния всех домочадцев. Именно поэтому я прибыл сюда. Я хочу вернуть вас, Джанет. Умоляю вас, простите меня и дайте мне шанс наладить нашу семейную жизнь.

В глазах Даррага застыло выражение боли. Он нервно сглотнул.

– Надеюсь, я спохватился не слишком поздно? – с трудом промолвил он. – Или, может быть, вы любите этого... этого Маркема?

– Нет, – поспешно ответила Джанет. – Меня с ним ничего не связывает. Между нами давным-давно все кончено. Мы расстались еще в прошлом году в Италии. Он по своей инициативе явился в Ирландию, чтобы разыскать меня. Клянусь, я не просила его приезжать. Он мне не нужен. Как только мы добрались до Лондона, я сказала, чтобы он навсегда оставил меня в покое. С тех пор мы не виделись.

Дарраг едва сдержал вздох облегчения. Встав с колен, он обнял жену.

– Может быть, в таком случае начнем все сначала? – спросил он. – Вы позволите мне ухаживать за вами? На этот раз я буду делать это по всем правилам этикета. Я буду посылать вам огромные букеты цветов, кататься с вами в парке, сопровождать вас на балы и званые вечера. Ведь светский сезон продлится еще несколько недель.

Джанет хотела что-то сказать, но Дарраг приложил палец к ее губам.

– Я знаю, что вы хотите жить здесь, рядом со своими друзьями и родственниками, и готов остаться с вами в Лондоне. Время от времени я буду ездить в Ирландию, но большую часть года мы будем проводить в Англии. Шивон и Мойра переедут к нам, так как я не могу оставить их одних в замке. Что же касается Финна и Майкла, то они поступят так, как сочтут нужным.

– Вы хотите сказать, что готовы ради меня переехать сюда, в Лондон? Поселиться в Англии?

Дарраг кивнул:

– Да, я готов пойти на это ради того, чтобы быть рядом с вами. Я не могу жить без вас, я это понял.

Джанет обвила руками шею мужа, чувствуя, что ее переполняет нежность.

– О, Дарраг, если бы вы знали, как сильно я люблю вас! Мне было очень плохо без вас. И я поняла, что совершила большую ошибку. Вы были правы, я действительно слишком гордая, высокомерная, эгоистичная и избалованная. Мне не следовало уезжать от вас, ничего не объяснив, не признавшись вам в своих чувствах. Скажу вам правду, я боролась с ними. Я не хотела любить вас, но не могла ничего поделать с собой. Вы для меня все, о чем я мечтаю, что мне нужно в жизни и что я ценю.

Дарраг обхватил ее лицо ладонями.

– Тсс...

– Я чувствовала себя очень несчастной в разлуке. Давайте больше никогда не будем расставаться!

Дарраг крепко сжал жену в объятиях и припал к ее губам в жадном поцелуе. У Джанет закружилась голова.

– В этом доме есть хоть одна спальня? – хриплым от страсти голосом спросил Дарраг.

– Да, но боюсь, что если мы отправимся в мою комнату, то перепугаем Бетси, которая сейчас пакует там вещи.

Слова Джанет озадачили Даррага.

– Вы собираетесь куда-то ехать?

– Да, в Ирландию. Я решила вернуться к вам, любовь моя! Если бы вы прибыли завтра, то не застали бы меня здесь. Я была бы уже в пути. Разве вы не заметили в холле ящики и сундуки?

– Да, но я и подумать не мог... Не понимаю...

– Раньше я думала, что больше всего на свете хочу жить в Лондоне. Но я ошибалась. Это не то место, которое я могла бы назвать своим домом. Без вас мне здесь плохо.

– Но вы можете никуда не уезжать. Я согласен остаться здесь. Я хочу, чтобы вы были счастливы, Джанет.

Она улыбнулась:

– И я буду счастлива. Но только в Ирландии, в нашем доме.

Глаза Даррага стали круглыми от изумления.

– Я хочу быть вашей женой, Дарраг, – продолжала Джанет. – Верной, любящей, заботливой, преданной. Отныне и навсегда. Прошу вас, скажите, что вы тоже хотите этого.

– Конечно, я этого хочу! Но вы не должны приносить себя в жертву. Я приехал сюда, чтобы поговорить с вами и найти компромисс. Я предлагаю часть года проводить в Ирландии, а в остальное время путешествовать по миру и жить там, где вам будет угодно.

Лицо Джанет просияло. На ее губах заиграла счастливая улыбка.

– Вы действительно этого хотите?

– Конечно. Мне надо только одно – чтобы вы всегда были рядом.

– О, Дарраг, я люблю вас! Поцелуйте меня, пока я не лишилась чувств от радости!

Их губы слились в пылком поцелуе. Объятия мужа были единственным прибежищем на свете, которое Джанет никогда не хотела бы покидать по своей воле.


notes



Примечания





1


Пейл – средневековая колония Англии на территории Ирландии с центром в Дублине в XII – XIV вв. – Примеч. пер.