Момент истины
Томас Грессман


Боевые роботы — BattleTech #47











После 300 лет

востоновлена Звездная 

Лига, Сунь-Цзу

угрожает

разбить ее на куски ...










СЕКРЕТНЫЕ ОПЕРАЦИИ





Эдвин Эймис, новый командующий Эриданской Легкой Кавалерией, столкнулся с трудным выбором: Должен ли он открыто бросать вызов Первому Лорду Звездной Лиги? Сунь-Цзу Ляо, Первый Лорд, послал войска Звездной Лиги в качестве миротворцев в Сент-Ивский Пакт чтобы не допустить открытого восстания недовольных граждан — но они не ищут мира.

Эймис знает, что миссия только прикрытие возвращения территорий Капелланской Конфедерацией, и он готов разместить контр-подразделения на Милосе, радом с сердцем столицы Капеллы. Но на Милосе, дула уже обострились — Чень Шао, Коммандос Смерти и его безжалостный напарник, Несса Эмент, втайне хладнокровно убили семью диссидента. Теперь, все это может вылиться в полномасштабную войну, оба подразделения у горла друг друга …






Томас Грессман

Момент истины




(Боевые роботы — BattleTech)





Благодарности


Автор благодарит всех тех, кто потратил время, чтобы помочь своим опытом, усилиями и советом, чтобы создать этот роман. Низкий поклон всем тем безымянным авторам, которые поделились своими знаниями в области позиционной войны, если такая вообще может существовать. Благодарю Донну Ипполито за всё, что она для меня сделала. Отдельная благодарность Бренде за её вклад в выбор моей профессии.

И как всегда — благодарю тебя, Господь.




1


Командный центр Эриданской Лёгкой Кавалерии

Форт Уинстон, Дьерон

Префектура Аль На'ир

Синдикат Драконов

15 июля 3061 г.




— Извините меня господа, но я предполагаю, что это не просто визит вежливости? — спросил генерал-лейтенант Эдвин Эймис. — Не каждый день столь высокопоставленные персоны посещают Эриданскую Лёгкую Кавалерию или кого бы то ни было, да ещё и по такому вопросу.

— В самом деле, генерал, — ответил Виктор Дэвион, с быстро промелькнувшей улыбкой, — Это так.

Эймис перехватил его взгляд, но он знал, что Дэвион никогда не обижается на обычную армейскую прямолинейность. А теперь даже в меньшей степени, когда он лишился своего трона.

Виктор с восхищением окинул взглядом офис.

— Похоже, Лёгкая Кавалерия едва обустроилась здесь, — сказал он, откидываясь назад в мягком кресле напротив стола Эймиса.

— Это правда, сэр. — Эймис не смог сдержать довольную улыбку. Ему нравилась новая база Лёгкой Кавалерии здесь, на Дьероне, и он был горд командовать фортом, названным в честь Арианы Уинстон.

— Все определенно, налаживается, — сказал он, сохранив свой непринужденный тон, но не сумев сдержать удивления, какого черта здесь происходит. Двое его посетителей только что прибыли с Люсьена, задержавшись здесь по пути на Таркад, где должна пройти вторая конференция Звёздной Лиги. Неужто они совершили такой крюк, добираясь до Таркада через Дьерон, чтобы просто посидеть и вежливо поболтать?

Явно что-то произошло, но невозмутимый внимательный взгляд Теодора Куриты, второго посетителя, ничего не говорил. Именно Теодор, правитель Синдиката Драконов, предложил Лёгкой Кавалерии территорию для их новой базы.

— Это кажется вполне логичным, что подразделение так прочно связанное со старой Звёздной Лигой должно занять одну из её старых военных баз, переживших ее и увидевших возрожденную Лигу — сказал он.

Дэвион кивнул в знак согласия.

— Будучи расквартированной здесь, в центре Внутренней Сферы, Лёгкая Кавалерия может гораздо быстрее добраться до места назначения. — Он сделал паузу, бросив взгляд на Теодора, затем снова обратился к Эймису. — Итак, генерал Эймис, разрешите мне сообщить цель нашего визита, а именно — чтобы обсудить текущее состояние вашего подразделения.

Эймис предположил, что есть что-то ещё, но решил, что всё должно идти своим чередом.

— Ну что ж, сэр, что касается нашего состояния, то мы располагаем четырьмя полками. Два из них, двадцать первый ударный и сто пятьдесят первый полк Лёгкой Кавалерии, почти полностью укомплектованы. По большому счёту, в каждом из них некомплект личного состава составляет не более двух рот. В семьдесят первом полку ситуация похуже, но не намного. Девятнадцатый полк в наихудшем положении. Они уменьшились на полный батальон.

Дэвион внимательно слушал.

— Вы понесли огромные потери на Хантрессе, — сказал он. Как заместитель командующего объединенных сил, нанесших поражение кланам, он знал, какую цену пришлось заплатить за уничтожение клана Дымчатого Ягуара.

Эймис скорбно кивнул головой. Лёгкая Кавалерия похоронила генерала Ариану Уинстон в земле Хантресс, рядом с другими кавалеристами, которые погибли в ожесточенной битве.

— Правильно, сэр. Мы потеряли около половины наших сил. Мы смогли восполнить потери за счёт выпускников кадетского корпуса, которые закончили обучение, пока мы отсутствовали. А также благодаря вашему щедрому предложению по сбору трофеев, сэр, большинство наших потерянных мехов были компенсированы захваченным оборудованием кланов.

Эймис достал тонкую черную сигару из своего нагрудного кармана.

— Вы позволите? — вежливо спросил он. Его подразделение было в огромном долгу перед обоими посетителями, которые пользовались огромным уважением.

Он обрезал и поджег сигару.

— Я объединил опыт ветеранов и энтузиазм новичков, переместив наиболее опытных на командные должности, чтобы сохранить тактический и стратегический баланс подразделения. — Он выпустил в воздух тонкую струю голубого дыма: — Я передал командование моим полком Эвелине Эйчер, одной из подчиненных полковника Барклай, и повысил её до полковника. Она теперь возглавляет 21-й полк. Я также назначил командиром 19-го полка Пола Кэлвина и присвоил ему полковника.

Только настоящая проблема в том, что Лёгкая Кавалерия — это полки смешанного состава. Наши мехи, истребители и пехотные подразделения укомплектованы почти полностью. Но мы потеряли почти все «бронники» и арти на Хантрессе. Они всё ещё в стадии переформирования, часть находится в ремонте, а часть пришлось заменить.

— Насколько всё плохо? — спросил Теодор. Ни ему, ни Дэвиону не надо было объяснять военный жаргон для бронетехники и артиллерии.

Эймис слегка пожал плечами:

— Не так хорошо, поскольку до завершения ещё далеко. — Он посмотрел на Грегори Остроффа, начальника кадетского корпуса Лёгкой Кавалерии, который стоял немного позади сидящих гостей, вытянувшись по стойке смирно, хотя по уставу мог расслабиться.

— Докладывайте, Грег, — сказал Эймис, делая знак майору.

Острофф подошел ближе, сохраняя безукоризненную армейскую выправку.

— На текущий момент наша численность составляет около сорока процентов от нормы, господа. Наши артиллерийские подразделения, фактически, в лучшей форме, около шестидесяти процентов. Проблема в том, что на Хантрессе мы потеряли все наше тяжелое вооружение. Видимо, клановцы считают ниже своего достоинства использовать дальнобойную артиллерию. Как стало известно от наших попавших в плен и позднее освобожденных артиллеристов, Яги установили свои дальнобойные лазеры и ППЧ на место демонтированных пусковых установок. Мы вернули почти все наши установки «Лонг Том», а также «Снайпер» и «Тумпер».

— Не забудь про следопытов, — сказал Эймис, ухмыльнувшись Остроффу поверх сигары.

— О, как я мог, сэр? — ответил тот официальным тоном. — Ни вы, ни полковник Антонеску не даете мне о них забыть.

— Следопыты? — поинтересовался Теодор.

Эймис повернулся к нему:

— Я тоже не знал об их существовании, пока мы не вернулись с Хантресс, координатор. Оказывается, генерал Уинстон была так восхищена вашими «Элитными Ударными Командами Дракона» и командой «Бешеных Лис», что отправила закодированное сообщение на нашу базу, прежде чем мы отправились в пространство кланов. Её инструкции гласили, что майор Острофф должен был набрать и полностью экипировать, а также начать тренировать небольшие пехотные подразделения специального назначения. И этот отряд теперь приписан к моему командному звену.

Острофф слегка нахмурил брови:

— Да и полковник Антонеску не очень доволен этим.

Эймис перевел взгляд с Остроффа на своих посетителей:

— Полковник Антонеску и некоторые другие офицеры Лёгкой Кавалерии считают, что включение таких отрядов специального назначения в состав нашего подразделения снизит приверженность наших воинов к благородным идеалам Звёздной Лиги, и наших выстраданных традиций честного и благородного боя. — Он сказал это, как будто цитируя чью-то речь, выученную наизусть в ходе долгих прений.

— И вы знаете, что я склонен согласиться с ним, сэр, — сказал Острофф.

— Я знаю, Грег, но способы ведения боевых действий меняются. И дни честных поединков один на один канули в Лету как динозавры. Я надеюсь, что с возрождением Звёздной Лиги большинство военных действий сведется к незначительным стычкам. Если это случится, то следопыты могут быть полезны нам намного больше, чем обычные строевые мехвоины.

— Ну, если вы так считаете, сэр, — Острофф не стал продолжать старый спор.

— Грег, я ценю твою помощь, — сказал Эймис, предположив, что его посетители не перейдут к цели их визита, пока не останутся с глазу на глаз, — Это все. Вы свободны, майор.

Эймис покуривал свою сигару, ожидая, когда Острофф закроет за собой дверь. Затем он сел, выпрямив спину и посмотрел обоим мужчинам прямо в глаза.

— Итак, джентльмены, — сказал он, — вы проделали такой путь от Дьерона только чтобы узнать о состоянии наших сил.

— Конечно, нет, генерал, — ответил Дэвион, — это не единственная причина, почему мы здесь. Есть кое-что более важное. Мы прибыли сюда, чтобы обсудить то, что происходит в Сент-Ивском Пакте. Сунь-Цзы послал туда «миротворцев» из подразделений Сил Обороны Звёздной Лиги. Но это чистой воды обман. На самом деле он использует их для возвращения миров Пакта в Капелланскую Конфедерацию.

Виктор наклонился вперед и посмотрел Эймису в глаза:

— Мы должны остановить его и вот поэтому мы здесь. У нас с Теодор-саном есть кое-какие идеи по поводу того, как это сделать, но нам нужна ваша помощь.

Эймис на мгновение потерял дар речи:

— Извините, сэр, но вы понимаете, о чем говорите? — Эймис потрясенно посмотрел на Виктора Дэвиона. — Вы просите Лёгкую Кавалерию, подразделение Звёздной Лиги, поднять оружие против законного Первого Лорда Звёздной Лиги.

— Сунь-Цзы Ляо уже сложит с себя полномочия Первого Лорда к тому времени, как вы начнете действовать, — возразил ему Теодор.

— Это довольно неубедительный аргумент, — парировал Эймис.

— Хай, это так, — согласился Теодор, — но вот вам причины, по которым Сунь-Цзы ввел миротворцев в Пакт. Во-первых, он заявил, что его планеты стали в большой мере нестабильны и его граждане недовольны правлением его тетки Кэндайс. Он заявил, что её вооруженные силы на грани восстания, и что только прибытие в Пакт миротворческих сил СОЗЛ остановит распространение открытых мятежей. Он делает вид, что он пытается предотвратить развал Звёздной Лиги.

— И потому вы просите меня сделать это, координатор? — спросил Эймис.

— Нет, генерал. Я прошу вас сохранить и защитить Лигу, как вы поклялись. Триста лет потребовалось на возрождение Звёздной Лиги. Вы хотите увидеть повторение истории и позволите другому одержимому жаждой власти диктатору разрушить её вновь?

— Конечно, нет, координатор, но наша ПБК является одним из основных подразделений СОЗЛ. То, что вы предлагаете, обесчестит нас.

В комнате наступила гробовая тишина, только снаружи доносились звуки с рабочих площадок вокруг командного центра. Эймис подумал, что ему действительно нечего добавить. Традиции Лёгкой Кавалерии были известны по всей Внутренней Сфере. Возрождение Звёздной Лиги было их путеводной звездой на протяжении трех веков.

Теодор медленно кивнул:

— Однажды, генерал, передо мной тоже встал такой выбор, и этот момент я никогда не забуду. Я разрывался между долгом сына перед отцом и долгом защитить Синдикат. Какой из них важнее? Я вспоминаю уроки моего сэнсея, что любой путь становится верным. «Долг — это любознательная река», — любил говорить Тэцухара-сэнсей, — «она струится как в гору, так и с горы».

Теодор сделал паузу, как бы ожидая ответа Эймиса. Наконец он снова нарушил молчание.

— Долгом Сунь-Цзы, как Первого Лорда Звёздной Лиги, является её сохранение на благо большинства, а не использовать свое положение, интригуя и планируя узурпирование этой власти. Он сам спровоцировал беспорядки, говоря, что пытается их остановить, он продолжал провоцировать инциденты, своими тщательно подобранными подстрекательными речами и плохо завуалированными угрозами. Несмотря на все его высокопарные речи, единственной целью Сунь-Цзы было возвращение миров Сент-Ива, потерянных тридцать лет назад. И он преуспел, ценой жизней и свободы, тех, кто живет в Сент-Ивском Пакте.

Гробовая тишина снова установилась в комнате. Это не было новостью для Эймиса. И это было правдой, что он занялся внутренними проблемами Лёгкой Кавалерии после возвращения из пространства кланов, но он не потерял связи с внешним миром. Ему не нравилось, как изменилась Внутренняя Сфера, за то время, пока её лучшие воины сражались и гибли в пространстве кланов, находясь слишком далеко, чтобы знать, что происходит дома, и еще меньше способными сделать хоть что-нибудь.

— Если вы не захотите участвовать в этом, генерал, — сказал Виктор, — мы поймем.

— Минуточку подождите, черт побери, — обрубил Эймис, — я не говорил, что не хочу участвовать в этом, я только сказал, что вы меня не убедили. — Он вскочил так быстро, что чуть не опрокинул свое кресло. Выигрывая время, чтобы собраться с мыслями, он отошел к окну, наблюдая за строительными работами внизу. Какой долг важнее — долг перед Первым Лордом или долг перед Звёздной Лигой? Наблюдая, как его люди снуют туда сюда, как они работают, строя свой новый дом на планете, принадлежащей их бывшему врагу. Все это, казалось, как нельзя лучше иллюстрировало то, что только что сказал Теодор. Звёздная Лига противится всему, что может разрушить ее единство. Первый Лорд или нет, но действия Сунь-Цзы представляют угрозу этому единству.

Он повернулся к Теодору и Виктору, наконец сделав свой выбор.

— Итак, что вы решили, генерал? — спросил Виктор.

Эймис взглянул на Теодора:

— Ваш сэнсей был мудрым человеком, координатор. Долг действительно иногда течет, как верх, так и вниз. Моя Лёгкая Кавалерия в вашем распоряжении.

Виктор вскочил с радостной улыбкой до ушей. Он протянул свою руку и крепко сжал руку Эймиса.

— Вы не пожалеете, генерал, я обещаю. Если вы действительно уверены в том, что сказали, то я хотел бы, чтобы вы незамедлительно отправились на Киттери. Оттуда два ваших полка будут отправлены к месту их назначения. Остальные будут находиться на Киттери в качестве стратегического резерва.

Эймис пожал руку, немного пораженный скоростью развития событий:

— А где именно будут использованы эти полки, сэр?

В голубых глазах Виктора на мгновение промелькнуло веселье:

— Пункт назначения — Милос, генерал, небольшой тихий мир в Сент-Ивском Пакте, но он может оказаться намного важнее, чем кажется. — Он наклонился вперед, чтобы положить на стол Эймиса ноутбук. Он включил питание и карта Сент-Ивского Пакта отобразилась на экране. Одна из планет в центре была выделена золотым, несколько других светились ярко-красным.

— Как вы можете видеть, Милос находится всего в двух прыжках от таких важных капелланских миров, как Релеву, Хустейнг и Харлок. Фактически, Милос легко можно использовать в качестве плацдарма для нападения на Капеллу или даже ее столицу — Сиань. Фактически, прибытие Лёгкой Кавалерии будет сродни приставленному к горлу Сунь-Цзы кинжалу.

Эймис присвистнул:

— Ему придется попридержать коней, — сказал он, и, не удержавшись, бросил косой взгляд на Теодора Куриту.

— Есть проблема, генерал?

— Э-э-э... так точно, сэр, прошу прощения, — протянул Эймис. — Я не хочу оскорбить ваши чувства, координатор, но Вы же знаете, что Лёгкая Кавалерия имела кое-какие разногласия с Синдикатом Драконов.

— Да, генерал, — мрачно ответил Теодор, — я в курсе, что ваша ПБК до сих пор ненавидит Синдикат за ту резню, во время которой погибло много ваших гражданских, но это было давным-давно.

— Это было, — сказал Эймис, — Это одна из проблем, связанных с традициями. Они помогают вам помнить кто вы и откуда, но они же препятствуют старым ранам закрыться. Если я отправлю на задание всю ПБК, то у меня будут проблемы, особенно с 50-м Тяжелым Кавалерийским и 8-м разведывательным батальонами. Они обладают наибольшим чувством ответственности за наших гражданских — любых гражданских, где бы они ни находились.

— Совершенно верно, генерал. Это одна из причин, по которой мы выбрали ваше подразделение для выполнения этой миссии. Только вы обладаете такой традицией, как защищать невиновных и гражданских. — Виктор вновь обратился к ноутбуку и начал набирать команды на клавиатуре. Затем он сделал знак рукой Теодору, и после того как тот наклонился, шепотом о чём-то спросил, после чего продолжил.

— Хорошо, генерал, что вы скажете об этом? Если вы хотите оставить один из ваших полков для защиты гражданского населения, пожалуйста, это серьезно не отразится на ходе операции.

— Это другое дело, — сказал Эймис, продолжая размышлять вслух, — с этими всеми перестановками, 71-й полк Лёгкой Кавалерии Сандры Барклай все еще слишком неопытен для какой-нибудь серьезной операции. Они могут остаться здесь на Дьероне. 151-й полк и 19-й кавалерийский отправятся со мной на Милос, а 21-й ударный останется на Киттери. Хотя майор Фэйрфакс и капитан Рибиц не обрадуются необходимости оставить наших гражданских. Да так и поступим. Вы что-то говорили, сэр?

— Вы получите полную оперативную и разведывательную информацию, как только прибудете на Киттери, — сказал Виктор, — к тому времени как вы прибудете на Милос, Сунь-Цзы уже не будет Первым Лордом. Новый Первый Лорд, конечно же, захочет принять меры по разрядке ситуации в Сент-Иве, таким образом вы не будете действовать против воли Звёздной Лиги.

— А что если новый Первый Лорд не захочет разрядить обстановку? — задумчиво спросил Эймис.

Виктор и Теодор обменялись странным взглядом, после чего Виктор произнес:

— О, я думаю, что мы можем гарантировать, что новый Первый Лорд захочет пойти именно на такие действия, не так ли, Теодор-сан?




2


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

1 сентября 3061 г.




Покрывало тяжелых туч стелилось так низко, чтосан-шао«Бронированной Кавалерии Маккэррона» Сэмюэлю Кристобалю казалось, будто протяни руку, и пальцы утонут в этом свинцовом облаке.

Всего несколько дней назад небо над Тачстоуном, столицей планеты Милос и основного космопорта, было чистым; бескрайнее голубое небо, поддернутое легкой дымкой облаков. И как только его полк получил приказ направляться на новое задание — боевое задание — погода испортилась. Стоя на краю щебёночного покрытия космопорта, Кристобаль наблюдал за раскрашенным в серо-зеленые камуфляжные цвета «Сталкером»— восьмидесятипятитонным боевым мехом, который подошел к пандусу перед люком грузового отсека дропшипа типа«Оверлорд» и начал подниматься по нему на борт. Его полк грузился на свои дропшипы, готовясь покинуть Милос. Кристобаль все еще не знал их точного пункта назначения, но в этом не было ничего удивительного; в Вооруженных Силах Капелланской Конфедерации вопросам безопасности всегда уделялось особое внимание. Скорее всего, они будут направлены на Сент-Лорис, где присоединятся к остальной части полка.

Сунь-Цзы Ляо, канцлер Капелланской Конфедерации, отозвал миротворцев Звёздной Лиги из сообщества Синь Шен, и заменил их регулярными подразделениями Капеллы. Эта информация еще была неизвестна общественности, и Кристобаль подумал, что скорее всего о перемещении войск канцлер объявит на второй Уиттингской конференции, которая начнется через несколько дней.

Полк Кристобаля отправили на Милос, как часть сил канцлера для возвращения региона, известного как Сент-Ивский Пакт, отколовшегося от Конфедерации тридцать лет назад. Канцлер послал войска в Пакт под эгидой миротворцев Сил Обороны Звёздной Лиги. Якобы для того чтобы они подавили гражданские восстания, спровоцированные его собственными агентами. На небольшом количестве планет, включая Милос, «миротворцев» встретили радушно. На других люди сопротивлялись оккупации их родного мира. А на одном, а именно на Вэй, повстанцы применили ужасающий нервно-паралитический газ против «Ночных Всадников», подразделения Маккэррона. Целый батальон элитной пехоты погиб без единого выстрела.

Умиротворив большинство захваченных планет, канцлер назвал регион сообществом Синь Шен, после проведения одноименной программы реформ. Новое звание Кристобаля, сан-шао, тоже ставшее результатом всеобщей капелланизации, соответствовало старому званию полковник.

Он также слышал, что многие боевые подразделения, в настоящее время заменяющие миротворцев, занимаются усмирением миров, постепенно увязая в сражениях с вооруженными силами Сент-Ивского Пакта. За исключением нескольких незначительных вылазок партизан, Милос был одним из немногих миров, где было относительно спокойно, так что Кристобаль предполагал, что он и его люди будут направлены туда, где идут настоящие бои. Он был в предвкушении того, что снова увидит битву, где его командирские навыки проявятся лучше, чем в реагировании на бандитские вылазки, какими он считал нападения партизан и повстанцев.

Пожав плечами, он переключил свое внимание назад, на погрузку мехов его полка. «Сталкер» уже был на полпути к люку грузового отсека, когда неясная бело-желтая вспышка осветила правый бок выглядящей неуклюже мешины. Вторая мерцающая вспышка распустилась на броне «Сталкера», скрыв первую. Пара разрозненных глухих взрывов последовали несколькими секундами позже, звуки на километр разнесло ветром, смешанным с дождем и снегом.

— Черт побери — сплюнул он, узнав характерные звуки рвущихся бронебойных ракет. Повозившись под широкими складками своего практически бесполезного пончо, он наконец достал ручной персональный коммуникатор из нейлоновой сумки на левом бедре.

— Командный центр, это Кристобаль. Что, к дьяволу, происходит? — Прежде чем техник командного центра смог ответить, глухой грохот выстрелов тяжелого пулемета чуть слышно разорвал тишину. Низкий звук выстрелов автопушки разнесся в ответ. От небольшой стоянки, расположенной под наблюдательной вышкой космопорта, через бетонную площадку стремительно мчалась пара «Близзардов» — транспорты на воздушной подушке. Пролетая, они превращали лужи, образованные непрекращающимся ливнем и тающей снежной кашей, в облако измороси, а визг их винтов пробирал Кристобаля до зубов. Этот пронзительный звук заглушил сообщение командного центра.

— Командный центр, повторите еще! — прокричал Кристобаль.

— Повторяю. Сао-вэй Фуллер докладывает об активности повстанцев вдоль восточного периметра, — повторил тех. — Он доложил, что наблюдает около усиленного взвода пехоты. Мехов пока не видно, но он не уверен. До сих пор они сделали лишь несколько выстрелов из переносных ракетниц и обстреляли состав из ручного оружия. Сан-вэй Эрей уже поднял по тревоге нашу пехоту и пытается уничтожить повстанцев. Он спрашивает, можно ли выслать боевых мехов?

— Нет! — выкрикнул Кристобаль в коммуникатор, его голос был наполнен злостью. — Мы не знаем, хотят ли партизаны нас выманить или нет. Только Бог знает, что у них там припрятано. Прикажите Эрею, чтобы он двигался со своими людьми до ограждения периметра, но не дальше. Сообщите ему, что я направляюсь туда. Я решу, что делать, только когда сам оценю обстановку.

Чертыхаясь, Кристобаль резко стащил громоздкое пончо через голову и бросил его на землю. Он предпочел бы лучше промокнуть до нитки, чем носить эту холщовую смирительную рубашку еще хоть минуту. Крикнув водителю, Кристобаль побежал к своему джипу на воздушной подушке, и уселся на переднее пассажирское место. По крайней мере, это дало ему некоторое укрытие от дождя.

Несколькими минутами позже, джип, скользя, остановился под защитой тяжелой брони «Оверлорда». Пара пехотинцев «БКМ» («Бронированной Кавалерии Маккэрона») сидели на корточках в ожидании, их оружие было наготове и направлено в сторону нападающих. Кристобаль выдернул пистолет из кобуры и выскочил из джипа. Несколько широких шагов и он поравнялся с пехотинцами.

— Где сан-вэй Эрей? —бросил он на ходу.

— В своем мехе, сэр — один из пехотинцев указал через бетонную площадку на «Катафракта» с угловатым торсом, который вызывающе стоял в открытую, несмотря на то, что партизаны поливали его огнем. Броня семидесятитонной боевой машины была довольно толстой, чтобы выдержать первый залп почти любого из существующих боевых мехов, и выстрелы из ручного оружия от него отскакивали так же легко, как и непрекращающийся дождь.

Вновь взяв свой коммуникатор, Кристобаль настроил частоту и выкрикнул:

— Эрей?

— Да, сэр?

— Какова обстановка?

— Не могу сказать точно, сэр. Похоже, повстанцы используют свою обычную тактику — подкрадываются к ограждению, делают несколько залпов и исчезают прежде, чем мы можем что-то предпринять. — Презрение к повстанческой тактике «ударь и беги» явно ощущалось в голосе Эрея. — Некоторые из моих пехотинцев докладывают, что, возможно, обнаружили позиции противника. Они нашли несколько мест, где, похоже, кто-то стрелял из ручных ракетных установок, и земля немного опалена от струи выстрела. Это так тяжело объяснить, сэр. Дождь почти уничтожил следы, которые они оставили. Что прикажете делать, сэр?

Прежде чем Кристобаль смог ответить, сквозь туман донесся громкий скулящий рев. Трассирующая очередь разбилась о тяжелую броню большой машины и с плеча «Катафракта» отлетели куски закаленной стали, навстречу ещё одному ракетному залпу, мчавшемуся к «Катафракту».Вместо того, чтобы поразить мех, ракеты взорвались, не долетев до него, извергнув потоки горящего напалма. К счастью, большая часть зарядов «Инферно» не попало на машину Эрея, а пролетев мимо, растеклось по железобетонной посадочной полосе. Но часть все же накрыла «Катафракта». Кристобаль представил себе, как подскочила температура в кабине меха, из-за неожиданной волны жара. Заряды «Инферно» предназначались не для уничтожения меха, а чтобы перегреть его и вызвать автоматическое отключение. Конечно, при удачном стечении обстоятельств, они могли запросто изжарить пилота в его собственной кабине.

Кристобалю показалось, что Эрей не обращает внимание на огонь и жару. Торс тяжелого меха повернулся на несколько градусов влево. Метровый язык пламени вырвался из орудия меха. Эрей открыл огонь из «Мидрона», универсальной автопушки, установленной точно над правым бедром «Катафракта». Сквозь струи дождя Кристобаль различил очертания «Энфорсера»,несущего эмблему вторых улан Черного Ветра. Залп автопушки Эрея попал долговязому меху в торс и руки. В этот момент неожиданный порыв ветра бросил струи холодного дождя прямо в лицо Кристобаля. К тому времени, как его зрение прояснилось, вражеский мех исчез.

Остальные мехи его «Бронированной Кавалерии Маккэррона» начали разворачиваться и вступать в бой. В этот момент поток огня, направленного в сторону космопорта, значительно ослаб, а вскоре и вовсе прекратился.

— Сан-шао,это Эрей, — послышался голос мехвоина из коммуникатора Кристобаля, — они отступили, сэр, на этот раз, я полагаю, по-настоящему. Но с этими повстанцами нельзя быть ни в чем уверенным. Что прикажите делать, сэр?

Кристобаль разразился нецензурной бранью в адрес повстанцев прежде, чем вспомнил, что его люди смотрят на него.

— Хорошо, сан-вэй, высылайте патруль. Двух копий средних мехов должно хватить. Прикажите им далеко не отдалятся от базы. Я не хочу, чтобы повстанцы получили хотя бы один шанс отрезать и уничтожить патруль.

Переключив канал, Кристобаль сообщил о новых приказах в командный центр.

— Удвоить пикеты, — приказал он дежурному офицеру, — и посмотрите, есть ли у нас еще датчики движения. Похоже, плохие парни опустились до налетов, но они все еще могут ранить нас.

Повстанцы еще доставят нам много проблем, и я не позволю терять наших людей в стычках с ними, если мы можем избежать этого.






3


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

3 сентября 3061 г.




Двери пассажирского зала Тачстоунского космопорта тихо разъехались, впуская небольшую группу одетых в униформу мужчин и женщин. Сэмюэль Кристобаль наблюдал за прибывшими людьми, пересекающими пустой холл, со своего места, находящегося рядом с большим окном, выходящим на бетонную площадку.

Возглавлял эту процессию мужчина с настолько заурядной внешностью, что он показался очень знакомым, хотя Кристобаль был абсолютно уверен, что раньше он этого человека не видел. Кристобаль часто слышал о легендарных «серых людях», личностях настолько не запоминающихся, что никто не смог бы узнать их в группе людей, даже если бы до этого провел несколько часов в их компании. И сейчас перед ним явилось воплощение легенды.

Мужчина был чуть ниже среднего роста. Его короткие черные волосы имели характерные для высших слоев общества Капелланской Конфедерации азиатские особенности. Он был одет в темную серо-зеленную повседневную военную форму ВСКК. Он носил знаки отличия чжун-шао.Формально, Кристобаль был старше по званию человека, который целеустремленно пересекал холл, но он знал, что эта формальность продержится недолго.

Приколотая к левому нагрудному карману булавка капелланского офицера была в виде крошечного серебряного черепа. Маленькая эмблема, которую легко было не заметить, гласила, что ее обладатель принадлежит к элитным «Коммандос Смерти». Среди лучших воинов Конфедерации, они были, несомненно, самыми преданными. Прежде чем поступить на действительную службу, каждый коммандос давал кровную клятву на верность канцлеру. Ценой за нарушение этой клятвы была смерть от рук своих товарищей. Помимо обычных для остальных вооруженных сил боевых навыков, «Коммандос Смерти» были обучены шпионажу, сбору и анализу информации и другим, менее приятным вещам. Многие были высококлассными пилотами мехов, аэрокосмических истребителей и даже космических кораблей. Кристобаль без слов понял, что этот офицер должен заменить его.

Позади этого «серого человека» шла женщина с голубыми глазами и длинными, до плеч, темно-русыми волосами. Казалось, все это должно было сделать её весьма привлекательной, но по какой-то причине это было не так. Из всей маленькой группы, которую возглавлял офицер «Коммандос Смерти», она была единственной, кто не был одет в форму ВСКК. Мешковатая выцветшая рубаха мелькнула под обычным повседневным жакетом, принятым в Конфедерации. Черные брюки, явно не местного производства, из грубой хлопчатобумажной ткани были заправлены в черные военные ботинки лиранского образца. Эти контрабандные вещи говорили о ней больше, чем компания людей, с которой она шла. Ее, похоже, абсолютно не интересовало, что её вещи относятся к особо запрещенным капелланским законом, и могут послужить причиной больших проблем. Хлопчатый шарф, расписанный в камуфляжный цвет джунглей, был обернут вокруг ее горла. В правой руке она держала тяжелый, черный металлический кейс.

Женщина перехватила взгляд Кристобаля и ответила на него немигающим пристальным взглядом своих безжизненных глаз. Именно тогда он понял, что портило её довольно симпатичную внешность. У нее были такие пустые глаза, каких он еще никогда не видел.

— Сан-шао Кристобаль? Я чжун-шао Чэнь Шао, командир 116-го гарнизонного полка. Я сменяющий вас офицер, сэр. — Офицер «Коммандос Смерти» сделал короткий, резкий поклон.

Кристобаль вздрогнул. Он был настолько поглощен внешностью женщины, что не заметил, как Шао подошел к нему.

— Ах да, — он поспешно взял себя в руки и встал.

— Сан-шао Сэмюэль Кристобаль, «Бронированная Кавалерия Маккэррона», — выпалил он, отчаянно пытаясь сохранить свои манеры и хладнокровие. — Добро пожаловать на Милос, чжун-шао.

Искорка удовлетворения промелькнула в глазах Шао. Как показалось Кристобалю, этот человек намеревался сбить его с толку своим неожиданным появлением.

— Позвольте мне представить моего адъютанта? Это сао-вэй Клаус Базара, — молодой человек с волосами цвета огня вышел вперед, поклонился и протянул свою правую руку Кристобалю, который взял ее из учтивости и необходимости совершить поступок, который восстановит его самообладание. Как и Шао, сао-вэй был одет в форму ВСКК. В отличие от своего командира Базара не носил эмблемы «Коммандос Смерти».

— Рад нашему знакомству, сан-шао, — сказал Базара, широко улыбаясь, — не позволяйте чжун-шао так вас пугать. Иногда я думаю, что ему нравится играть на репутации «Коммандос Смерти» чтобы вселять панику в людей.

Шао тихо застонал и закатил глаза. Этот простой жест, изображающий глубочайшее страдание от такого невоенного поведения его подчиненного, превратил его из объекта потенциальной угрозы в обычного человека. Женщина же по-прежнему казалась не способной на подобные человеческие действия. Она бросила ледяной взгляд на Базару и Кристобаля.

— Мои войска на пути сюда, как мы уже говорили, — сказал Шао, заставляя Кристобаля, снова сосредоточится на деле. — Мы обычный гарнизон, поэтому у нас не так много потребностей. У меня один батальон боевых мехов, батальон танков и батальон мобильной пехоты. Я полагаю, местный гарнизонный форт достаточно большой, чтобы вместить нас?

— Да, сэр, — кивнул Кристобаль. Он был несказанно рад тому, что мог занять себя такими обычными вещами, как количество солдат и необходимой для них жилой площади, а не думать о крутом характере мужчины, стоявшего перед ним. — Гарнизон расположен на северной границе космопорта. Помещений там достаточно чтобы вместить целую бригаду, так что это будет более чем достаточно для ваших скромных потребностей.

— Благодарю вас,сан-шао, — Шао сделал паузу и широко улыбнулся, обнажив свои мелкие зубы. — Послушайте меня сан-шао, это правда, что я «Коммандос Смерти», но я не съем вас живьем. Большинство опытных мехвоинов-командиров нужны на фронте. Когда Милос был объявлен безопасным, они захотели, чтобы я возглавил 116-й, и я это сделал. Моя специализация — работа с местными силами самообороны, тренировка планетарной милиции и тому подобное.

— Хорошо, — сказал Кристобаль с коротким смущенным смешком. — Ну тогда,чжун-шао, я официально передаю командование обороной Милоса вам и вашему 116-му гарнизонному полку. Вы не хотите, чтобы я немного задержался, пока не прибудет ваша пехота?

— Нет,сан-шао, в этом нет нужды, — Шао улыбнулся вновь. — Выдвигайтесь и присоединяйтесь к своим войскам. Мне жаль, что я не могу последовать за вами, я вынужден оставаться на этой позабытой богом скале.

Кристобаль вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь Шао.

— Благодарю, чжун-шао. Наслаждайтесь вашим присутствием на Милосе.

— Спасибо, сан-шао. Удачи вам и победы.

Без лишних слов Кристобаль отвернулся от Шао и быстро пошел к выходу из холла. Как только двери закрылись за ним, он вновь подумал о дружелюбии Чэнь Шао, черте столь необычной у зловещего «Коммандоса Смерти». И тогда Сэмюэль Кристобаль вдруг понял, что независимо от того, как широко улыбался Шао, это не касалось его глаз.




— Болван! — выплюнул Базара, как только двери закрылись за офицером «Бронированной Кавалерии».

— Да, но необходимый болван, Клаус, — согласился Шао. В течение нескольких секунд, необходимых для того чтобы Кристобаль ушел, маска добродушности слетела с обоих мужчин так же быстро, как испаряется хладагент в перегретом охладителе. — Сейчас мы должны приступить к нашему заданию. Что у «Маскировки» есть по диссидентам на Милосе?

На мгновение Базара наклонил голову, как бы прислушиваясь к голосу, который он один мог услышать. Шао знал, что Базара отличался феноменальной памятью. Как оперативник отдела культурного наблюдения разведывательной службы Капелланской Конфедерации, он обладал всеми данными по политической, социальной и культурной обстановке на Милосе. Эта поза с наклоненной головой была признаком усиленных раздумий.

— Чжун-шао, как ни странно, мы обнаружили лишь несколько диссидентов, — наконец сказал Базара. И наверно самый шумный из них — доктор Тачстоунского университета Роли Маркотэн. Он вообразил себя одним из передовых мыслителей на планете, если не всего сообщества Синь Шен. С тех пор как канцлер начал «программу новых успехов Капеллы», доктор Маркотэн постоянно высказывается против Конфедерации. Еще до начала нашей компании по перевоспитанию населения оккупированных нами миров Сент-Ивского Пакта, он выступал против, того, что он называл «милитаризацией границы». Как только кампания по перевоспитанию мятежных планет начала приносить положительные плоды, он уменьшил количество своих выступлений, но интенсивность его риторики возросла. И теперь, когда Милос снова в наших руках, Маркотэн почти перестал выступать на публике. Когда же он это делает, то его ядовитые речи нацелены на Конфедерацию вообще и на канцлера в частности. Все мирные попытки переубедить его терпели неудачу. К тому же, по слухам, довольно хорошо подтвержденным, доктор оказывает помощь и содействие антикапелланским сторонникам.

Шао сел в кресло, в котором до этого сидел Кристобаль, откинулся назад, переплел пальцы рук и закрыл глаза. Несколько минут он сидел неподвижно.

— Несса? — тихо позвал он, не открывая глаз. Блондинка с безжизненными глазами повернулась и посмотрела на командира из «Коммандос Смерти», при этом не сказав ни слова. В этот момент её холодный взгляд как будто смягчился. Ему показалось, что он ощутил её пристальный взгляд и продолжил:

— Я думаю, что доктор Роли Маркотэн представляет явную угрозу для безопасности Капеллы и заслуживает, чтобы вы позаботились о нём. Мы имеем возможность преподать урок для тех, кто имеет смелость совершать необдуманные и предательские действия.

— Да, — тихо ответила женщина. Без единого слова или жеста между ними, она кивнула Шао, подняла свой тяжелый металлический кейс и бесшумно выскользнула из холла.

— Уф, — вырвалось у Базары, как только дверь закрылась за ней. — Чжун-шао, мне не стыдно признаться вам, что эта женщина пугает меня.

— Клаус, — сказал Шао с упреком, — У тебя нет абсолютно никакой причины бояться Нессы Эмент. Она не представляет угрозы ни для тебя, ни для меня, ни для любого другого преданного гражданина Капелланской Конфедерации. — Шао сел повыше и открыл глаза, пристально посмотрев в лицо подчиненного.

— Только те, кто работают против нашего законного повелителя, Сунь-Цзы Ляо, и его мудрой политики, должны боятся её.




4


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

3 сентября 3061 г.




Серый туман поднимался от тщательно ухоженного газона как пар из закипающего котелка. Дождь, который лил на Тачстоун весь день, сейчас поутих, но продолжал накрапывать и после заката солнца. И всё-таки к полуночи он окончательно прекратился. После чего начал подниматься туман, настолько густой, что, казалось, он проникает сквозь одежду и плоть, одинаково замораживая душу и кости.

Несса Эмент не обращала внимания ни на холод, ни на то, что она промокла. Она тихо присела в тени увитой плющом кирпичной арки, отделяющей территорию Тачстоунского университета от остального города. Туман ложился на плечи черного, с капюшоном спортивного костюма, на который она поменяла свой жакет и джинсы. Из-за чего ее волосы стали одного цвета с ее кожей на невозмутимом лице, и одетыми на руки перчатками. Никем не замеченная, предстающая лишь как плод воображения, худое, голодное приведение, рожденное дождем и туманом, и беспокоящее этой ночью.

«Как всегда» — сказала она ночному туману. Те, кто обитали в залах научного сообщества, прятали себя от тех, кого учили. Они прячутся за стенами из кирпича и вьющегося плюща, думая, что настоящего мира не существует, а если и существует, то он населен только такими же, так называемыми, мудрецами, которые живут в башнях из слоновой кости. «Ну что ж, сегодня настоящий мир напомнит о себе», — тихо поклялась она.

Встав, она выскользнула из своего гнездышка в листве и быстро пересекла скрытый туманом газон. Ее ботинки лиранского производства оставили неглубокие следы на мягкой земле. Дом доктора Роли Маркотэна, за которым она терпеливо наблюдала, с тех пор, как проследовала сюда вслед за доктором, оставался тёмным уже несколько часов.

В отдаленной части её разума всплыло, что это большое жилище, покрашенное в белый цвет, выглядело как дом, в котором могла жить счастливая семья. Но она тут же оборвала себя, не додумав. Человек, который жил в этом большом, белом доме, был врагом Капеллы. Он был предупреждён временным правительством о том, что должен прекратить выступать с подстрекательными, бунтарскими и изменническими речами. Но он продолжал. Раз он отказался от увещеваний, его следовало заставить замолчать.

Эмент обошла дом вокруг, тщательно проверяя каждое окно и дверь, каждую щёлку. Во дворике она достала из своей черной нейлоновой сумки, которую повесила на плечо, маленький электронный прибор и включила питание, после чего положила на наружный подоконник. Эта небольшая коробочка, высотой восемь сантиметров, была мощным генератором активных помех. Генератор создавал мощное поле помех, но рассчитан был на небольшой радиус действия. Однако, этого было достаточно для того, чтобы ни одна радиоволна не прошла сквозь это поле.

Задняя дверь была закрыта. Без сомнения, доктор Маркотэн думал, что он в безопасности, но дешевый замок не был преградой для воришек, ни говоря уж о натренированной и решительной хищнице. Эмент достала из черной сумки зачерненный стальной ломик. С щелчком она отжала дверь и задержала дыхание. Внутри дома не было ни звука. Если в доме и была охранная сигнализация, то она была из разряда «бесшумных». Она понадеялась что сигнализация, если она есть, передает свои сигналы по радиочастотам, которые легко глушились генератором.

После быстрого осмотра первого этажа, Эмент нашла в столовой главный пульт управления системой. Красная лампочка «тревога» оставалась темной.

Эмент отбросила прочь все сомнения и вытащила из ножен длинный, широкий нож, который висел рукоятью вниз на спине. И начала подниматься по ступенькам на второй этаж. Она шла, чтобы сделать свою работу.




Это странно, подумала Джулия Парэм, доктор М. никогда не оставляет эту дверь незапертой. Она толкнула заднюю дверь и вошла внутрь, удерживая два больших пакета с продуктами и неуклюже пытаясь положить ключ в кошелек. Она уже пять лет работала домработницей, и она не могла припомнить, чтобы доктор или его жена не заперли дверь, прежде чем идти спать.

Как только Парэм поставила сумки на кухонный стол, она обнаружила еще одну странность. Еще никто из семьи Маркотэнов не проснулся, хотя в это время они всегда просыпаются. Лиза всегда встает в это время, чтобы накормить ребенка. Наверно, таймер сигнализации не сработал, предположила домработница. Наверно, ей тогда надо самой подняться и разбудить их.

Стараясь не шуметь, Парэм стала подниматься по лестнице. Почти на самом верху она заметила светло-коричневое пятно на перилах из белого дуба. Слабый озноб пробежал по ее спине. Что-то стряслось. Слабый запах меди шел от размазанного пятна.

Не обращая внимания на шум, который она может издать, Джулия Парэм быстро побежала наверх. Без стука она распахнула дверь в спальню хозяина.

Первое что она увидела, была кровать. Белое покрывало было испачкано красно-коричневым. Лиза Маркотэн лежала лицом вниз, на полпути от кровати к двери. Ее ночная сорочка представляла собой кровавые лохмотья, вся спина была покрыта глубокими колотыми ранами.

Доктор М. лежал в постели, а его горло было перерезано.

В шоке Джулия повернулась лицом к детской кроватке. Под голубым фланелевым одеялом лежало тельце Джереми Маркотэна. На крошечной подушке лежала его голова, которая была чисто отрезана от его тела.

Над кроваткой Джереми на стене было написано лишь одно слово — ОТМЩЕНИЕ.

Джулия Парэм вышла и закрыла за собой дверь. Она сумела спуститься вниз и вызвать полицию, прежде чем упала в обморок.




— На этом все. Я Альберт Раш с места ужасающего тройного убийства, передаю слово студии. Джек?

Чэнь Шао выключил головид при помощи черного пульта в его руке. Репортер сумел проскользнуть мимо полицейских и начал снимать место преступления во всем его ужасе, прежде чем его выставили на улицу. Этот мужчина был опытным репортером, и картина этой впечатляющей бойни, которая разразилась в семейной спальне Маркотэнов, была снята Рашем во всех мельчайших подробностях. Шао подумал, что зрелище зверского убийства маленькой семьи в своей собственной спальне, послужит хорошим уроком для каждого на Милосе.

Кровавое зрелище не произвело эффекта на Шао. За свою долгую карьеру в «Коммандос Смерти» он видел и совершал вещи и похуже, но он убивал воинов, политических диссидентов и предателей, но не беспомощных младенцев. Он почувствовал новую волну гнева, которая рвалась из нутра. Гнев был не из-за убийства. Он сам приказал убить. Его гнев был вызван общественной реакцией на способ убийства.

Звук льющейся воды из маленькой ванной комнаты стих, через несколько мгновений раздалась мягкая поступь по ковру. Шао не обернулся, когда тонкая рука опустилась на его плечо.

— Ты это видела? — спросил он с резкостью в голосе. — Мы хотели преподать урок Маркотэну. А теперь пресса сделает из него мученика.

Его слова не вызвали отклика. С недовольным шипением он набрал серию команд на экране видеофона, тщательно закрывая крошечный глазок камеры.

— Базара, — пришел ответ, когда связь была установлена.

— Клаус, ты видел новости?

— Так точно, сэр. Собственно, я собирался вам позвонить. Вы насчет этого приказа на убийство?

— Да, — признал Шао. — Как мы сможем это изменить? Как мы можем повернуть ситуацию в нашу пользу?

— Мы используем старейшую уловку, которая описывается в учебниках, — уверенно ответил Базара. Шао не мог отделаться от ощущения, что глава его команды Маскировки обдумывал этот вопрос с момента, когда увидел выпуск новостей. — Мы организуем утечку информации, что Маркотэн на самом деле один из наших двойных агентов, задействованный в наших играх с сент-ивскими и дэвионскими повстанцами. Мы намекнем, что он собирался сдать лидеров местных ячеек сопротивления, за что повстанцы нашли его и убили. Надпись на стене — «Отмщение» полностью подтвердит нашу историю.

— Отлично, Клаус, мы так и поступим, — приказал Шао. — Доложите мне, сразу же, как получите согласие на включение в выпуски новостей нашей версии событий. — Тон, которым он это произнес, не оставлял сомнений в том, что офицер Маскировки вполне сможет убедить репортеров принять выданное им объяснение убийств как непреложную истину. Как только Шао отключил видеофон, он повернулся и, наконец взглянул на женщину, стоящую позади него.

Завернутая только в большое полотенце, Несса Эмент казалась стройнее чем тогда, когда она была одета в свою обычную комбинацию гражданской одежды и военной униформы. Шао взглянул на длинный, зазубренный шрам, который пересекал горло и заканчивался почти на правом плече. Он видел этот шрам много раз, но до сих пор он подпадал под очарование этой широкой волнистой розовой линии. Когда он в первый раз увидел шрам, он предположил, что он был получен в самой жесточайшей битве против врагов Капелланской Конфедерации. Каким прозаическим ему показалось, когда он узнал, что этот уродливый шрам был результатом автомобильной катастрофы в детстве.

Эмент перехватила его пристальный взгляд на отметину и быстро отвернулась. Она очень комплексовала из-за шрама. Она схватила серый хлопковый шарф и обмотала его вокруг своей шеи. Даже в самую жаркую погоду, она носила шарф или неуставной жакет с высоким воротом.

— Несса, — решительно сказал Шао, — я надеялся, что ты будешь немного более осторожной при выполнении задания.

— Я была осторожна, — ответила она спокойно, — Никто меня не видел, ни когда я входила в дом предателя, ни когда выходила. Я выполнила свое задание быстро.

— Быстро, но не чисто, — резко ответил Шао, — Это должно быть простое убийство врага государства, а не кровавая резня. Убийством целой семьи, а тем более младенца в такой шокирующей манере, ты поставила под удар нашу основную миссию. Если население узнает, что мы, их воображаемые спасители, причастны к убийству целой семьи, мы потеряем их поддержку, а канцлер потеряет поддержку Совета Звёздной Лиги. Если это произойдет, мы будем вынуждены отступить с этой жалкой маленькой планеты, а Конфедерация будет вынуждена отказаться от требований на присоединение сообщества Синь Шен, возможно навсегда.

— Чэнь, ты всегда немного драматизируешь, — слегка улыбнулась Несса, — иди ко мне, больше ни слова об этом, по крайней мере, в течение часа или двух.

В течении последующих часа или двух ни Чэнь Шао, ни Несса Эмент не говорили о последствиях.




Несколькими часами позже, другому обитателю Милоса было что сказать о жестоком убийстве семьи Маркотэнов и смену СМИ официальной версии убийства. Большинство того, что он мог сказать, было нецензурным.

— Милостивый Боже, — проклинал тот, — Да за кого нас держат эти проклятые кровавые болваны? Как они могли сказать такое, что сопротивление убило Маркотэна? Неужто они думают, что кто-то поверит, что он был двойным агентом?

Капитан Дана Месснер, командир второй роты первого батальона уланов Черного Ветра, выключила портативный видоприемник, шипя новые проклятия. В течении многих недель, она и уцелевшие бойцы её роты скрывались в холмах к востоку от Тачстоуна, ведя партизанскую войну против капелланских сил, оккупировавших планету. Когда уланы отошли под напором капелланских сил, поддерживающих миротворцев Сил Обороны Звёздной Лиги, понесшая потери рота Месснер была отрезана от космопорта. Майор Николь Эллингс, командир её батальона, отправила бы в руки врага один из немногих уцелевших дропшипов улан, чтобы эвакуировать её разбитое подразделение, но Месснер решила остаться. Если майор прислала бы дропшип, вполне вероятно, что не только вторая рота была потеряна, но и ценный дропшип вместе с мехами и воинами на борту.

С того времени, когда уланы поспешно отступили, она и её люди умудрялись выжить в течении почти года, и вести умеренно успешную партизанскую кампанию. При всей скромности, Месснер пришлось признать, что в этом подвиге было нечто сверхъестественное. К сожалению, кампания потребовала почти весь личный состав первоначального состава роты. Она объединила небольшие группы партизан, помогая им в их борьбе, но этих сил было недостаточно, чтобы бросить вызов мехам гарнизона. Партизанам приходилось довольствоваться только тем, что они устраивали засады на небольшие патрули, стреляли из укрытий по офицерам и иногда совершали налеты на базу наемников для пополнения запасов. Однажды они даже рискнули ввязаться в прямое столкновение с мехами противника, несмотря на их численное превосходство. С тех пор они скрывались в узкой каменной расщелине в холмах восточнее от Тачстоуна, изредка появляясь, чтобы нанести удар по небольшим, легко защищенным целям. Теперь, когда войска «БКМ» заменит гарнизонная часть, пришло время активировать действия.

Глухой металлический лязг отдался эхом по всей каменной расщелине. Месснер развернулась на месте, опустив руку на рукоять «Солнечного луча», тяжелого лазерного пистолета, висящего высоко на округлом правом бедре. Жар коснулся её щек, как только она с трудом сообразила, что этот звук был вызван падением листа брони. Её нервы были на пределе из-за напряженности партизанской войны, да тут еще и эти упреки в адрес её воинов в выпусках новостей.

Несколько мгновений она наблюдала за техниками, как они лазили по лесам вокруг израненного «Энфорсера». Мех среднего класса был поврежден, когда она и её люди устроили молниеносный набег на космопорт Тачстоуна, несколькими ночами ранее. Техники уже заканчивали ремонт. Работа бы заняла всего несколько часов, но её партизанский отряд нуждался буквально во всем, в том числе и в квалифицированных техниках по ремонту мехов. Что-то было умиротворяющее в наблюдении за техниками, осматривающими внутренние механизмы пятидесятитонного стального гиганта. Обстановка выглядела нормальной для их положения.

Месснер была солдатом, натренированным сражаться с противником открыто, с чётко определенной стратегией. Она привыкла воевать только с другими воинами. Но она была вынуждена играть другую роль, к которой её никогда не готовили, роль партизана. Она быстро усвоила, что партизанская война ведется совершено по другим правилам. Как строевой солдат, она была готова к смерти. Как и большинство мехвоинов, она принимала меры предосторожности чтобы избежать жертв среди гражданских. Но как выпуски новостей явно продемонстрировали убийством нон-комбатанта Маркотэна, было неважно, невинный ты или беззащитный. Этот новый стиль войны и его кровавые последствия выбили её из равновесия.




5


Оперативный центр Эриданской Лёгкой Кавалерии

Космопорт Кэн Фу-сити, Киттери

Марка Капеллы

Федеративное Содружество

14 октября 3061 г.




— Смирно!

В ответ на команду полкового старшины Стивена Янга, командиры полков Эриданской Лёгкой Кавалерии вскочили и застыли. Как только генерал-лейтенант Эдвин Эймис вошел, он махнул им рукой, чтобы садились на свои места. Высокий, седой мужчина, носящий знаки отличия солнечных лучей генерал-лейтенанта ФедСода вошел в комнату инструктажа вслед за Эймисом.

Три полковых командира Лёгкой Кавалерии и их адъютанты сели. Полковник Чарльз Антонеску наклонился вперед, вперившись с легким отвращением на Эймиса. Эймис был самым старшим из троих полковников Лёгкой Кавалерии, когда генерал Уинстон погибла на Хантрессе. Принц Виктор Штайнер-Дэвион в полевых условиях присвоил Эймису звание генерал-лейтенанта.

Через стол от Эймиса сидели двое остальных командира полков. Полковники Эвелина Эйчер и Пол Кэлвин получили повышение недавно, сразу по возвращении домой из пространства кланов. Эйчер возглавила 21-й Ударный полк, которым до повышения командовал Эймис. Кэлвин, однако, получил более престижное и одновременно более ответственное назначение. Он стал первым за последние триста лет командиром 19-го Кавалерийского полка. 19-й полк был уничтожен во время кровавых битв, сопровождавших падение первой Звёздной Лиги. Только с возрождением новой Звёздной Лиги традиции Эриданской Лёгкой Кавалерии перестали быть преградой для возрождения этого полка.

— Итак, народ, мы собрались, — Эймис начал как всегда, без лишних слов. — Вы все знаете, что Солнечный Мальчик, став Первым Лордом стал очень храбрым. Но поползновение в Сент-Ивский Пакт было большой ошибкой, Первый Лорд он или нет. — Показав на офицера ФедСода, он продолжил: — Это генерал-лейтенант Ардан Сортек, сейчас он служит в консультативном совете Звёздной Лиги. Он будет руководить операцией по изгнанию Сунь-Цзы из Пакта. Генерал?

— Благодарю, генерал, — тихо сказал Сортек, когда Эймис сел на своё место. — Дамы и господа, Эриданская Лёгкая Кавалерия вызвана как часть Сил Обороны Звёздной Лиги, для помощи в операции по установлению мира в Сент-Ивском Пакте. Я подчеркиваю, в установлении мира, а не сохранении мира. Сунь-Цзы злоупотребил своими полномочиями Первого Лорда, вторгшись в Сент-Ивский Пакт. Наша задача заключается в том, чтобы вернуть его в границы 3030 года.

Ваша миссия будет стратегически важной. Два полка Эриданской Лёгкой Кавалерии направляются для размещения на планету Милос. Третий полк пока останется здесь в качестве нашего стратегического резерва.

Пока он говорил, голографическая карта Внутренней Сферы загорелась с легким шипением над столом инструктажной комнаты на расстоянии около пяти сантиметров от его поверхности. Милос был выделен золотым. Планеты, по которым можно было нанести удар, используя в качестве базы Милос, были окрашены в алый цвет.

— Наши разведывательные данные показывают, что Сунь-Цзы отводит капелланские военные силы. Как только планета объявляется мирной, он меняет капелланские части на позаимствованные в Магистрате Канопуса. Но, встретившись с трудностями, Сунь-Цзы стало все труднее получать подкрепления из Магистрата.

Наши источники сообщают, что на большинстве «усмиренных» планет располагаются гарнизоны, не имеющие фронтовых мехов, а гарнизонных, охранных, обученных и усиленных капелланскими «советниками». Мы полагаем, что некоторые из этих советников прибывают с небольшими, слабо подготовленными капелланскими отрядами, чтобы использовать их для подготовки кадров. Также по некоторым неподтвержденным данным стало известно, что эти советники являются, или их сопровождают «Коммандос Смерти» или агенты Маскировки, или и те и другие.

Сортек сделал короткую паузу, чтобы офицеры Лёгкой Кавалерии успели сделать пометки.

— Мы, к сожалению, не располагаем информацией относительно гарнизона, расположенного на Милосе. Откровенно говоря, это место всегда было спокойным как болото, что мы даже не думали о том, чтобы развернуть там агентурную сеть. Мы рассчитывали только на электронную разведывательную сеть, и теперь она потеряна. Вы должны предполагать, что будете сражаться против враждебных сил.

— Генерал, — прервал его Эймис. Он просматривал разведывательные сводки, сделанные штабом Сортека. — Из ваших сводок видно, что население Милоса радушно встречало ляоистских оккупантов. Ваши аналитики полагают, что многие жители формируют свободные, неофициальные отряды милиции. Из этих документов также следует, что одна из рот милиции участвовала в рейде, проводимом на этой планете против неустановленных сент-ивских сил. Есть ли информация, что эти вражеские части включают иррегулярные подразделения? И возможно ли, что вооруженные гражданские решат сопротивляться нашим усилиям?

— Да, генерал, — сказал Сортек, — это возможно.

— О как, братец! — фыркнул Эймис, многозначительно посмотрев через стол на Антонеску. — Похоже, я все-таки был прав относительно следопытов, — добавил он спокойно, — Вот только я не хотел, чтобы это произошло так быстро.

Антонеску проигнорировал насмешку командира. Следопыты были больным вопросом в их отношениях, с тех самых пор, как они узнали о формировании отряда. Даже несмотря на то, что идея создать отряд специального назначения принадлежала генералу Уинстон.

— Генерал, — сказал он с резким галльским акцентом, предававший его словам презрение и превосходство, — Вы знаете, что Эриданская Лёгкая Кавалерия имеет долгую репутацию защитников слабых и беззащитных, не так ли? Традиция которая уходит своими корнями к первой Звёздной Лиге? Я могу поручиться, что наши подразделения, а в особенности такие как: 50-й Тяжелый Кавалерийский и 8-й разведывательный батальоны, не откроют огонь по гражданским.

— Я и не предлагал, чтобы они это делали, полковник. — Сортек сделал ударение на последнем слове, напоминая Антонеску, что он является его непосредственным начальником. — Они не гражданские, а партизаны и повстанцы, что станет очевидно после встречи с ними. Также из тех немногих разведданных, с трудом переданных через границу, следует, что некоторые, если не все эти партизанские отряды, не кто иные, как террористы. Есть неподтвержденные донесения, что некоторые из этих «отрядов милиции» убивали людей в их собственных постелях. Если вы потрудитесь изучить эти сводки более внимательно, вы сможете заметить эту информацию.

— Я видел эти сводки, генерал, — снисходительно повторил Антонеску, — Как вы сказали, они не подтвержденные, не так ли? Помеченые Ф-3, я полагаю? Ничем не подтвержденные сведения, но возможно, правдивые? Я просто хотел напомнить вам, что вы не можете просить, чтобы Лёгкая Кавалерия открыла огонь по гражданским без очень сильной провокации.

— Хотя мне очень не хочется этого говорить, — сказал Эймис с улыбкой, прерывая своего подчиненного коротким взмахом руки, — Я должен согласиться с Чарльзом. Пока по нам не откроют огонь, большинство наших солдат, не будет стрелять в гражданских, и не важно, вооружены они или нет.

Сортек глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Хорошо, генерал. Я не могу приказывать вам переступить через вашу совесть, а тем более нарушить ваши традиции. Но когда повстанцы начнут обстреливать ваши биваки из засады или запихивать самодельные бомбы в коленные суставы ваших мехов, я думаю, вы будете смотреть на эти вещи иначе.

— Я понимаю, что Лёгкая Кавалерия только что закончила продолжительную и тяжелейшую компанию, — продолжил Сортек, — я также знаю, что вы потеряли вашего генерала в ходе этой кровопролитной операции и имели мало времени на оплакивание, отдых и ремонт. Я бы хотел, чтобы кто-то другой был послан вместо вас, но большинство наших наличных частей задействованы в других операциях, либо слишком удалены от театра боевых действий, чтобы успеть вовремя, либо сохраняют лояльность в отношении Сунь-Цзы…

— Именно об этом я и хотел спросить вас, генерал, — прервал Эймис, — формально, мы часть сил Звёздной Лиги. Честно говоря, я думаю, что Сунь-Цзы — редкостный осел. Но мы не можем внезапно начать войну против него, только потому, что он делает что-то, что нам не нравится. Он по-прежнему Первый Лорд, что автоматически делает его нашим главнокомандующим. Любые военные действия против него или миротворцев Звёздной Лиги, которых он разместил в Пакте, — акт измены и открытый мятеж против законной власти.

Эймис откинулся назад в своем кресле, прикурил одну из своих длинных черных сигар и ободряюще улыбнулся:

— Как ВЫ прикажете нам поступить с этой маленькой помехой?

— Это не будет большой проблемой, генерал, — ответил Сортек с легкой улыбкой. — Вспомните, что скоро состоится конференция. После нее, я так думаю, наш друг Сунь-Цзы Ляо не будет в состоянии протестовать.






6


Оперативный центр Эриданской Лёгкой Кавалерии

Космопорт Кэн Фу-сити, Киттери

Рубеж Капеллы

Федеративное Содружество

14 октября 3061 г.




Генерал-лейтенант Эймис качнул головой на завуалированный намек Сортека, что после приближающегося Совета Звездной Лиги Сунь-Цзы Ляо не сможет противостоять вторжению Лёгкой Кавалерии на Милос.

— Боже милостивый, как я ненавижу политику, — фыркнул он. — Все эти закулисные игры, вызывают у меня желание вернуться на передовую в качестве командира копья.

— Ну что ж, генерал, если вы действительно этого хотите, — широко улыбнулся, показав зубы, Сортек, — нет, я думаю, что мы оставим вас там, где вы есть. Так будет легче следить за вами.

Затем его тон быстро изменился:

— Генерал Эймис, вы должны хорошо спланировать эту миссию. Мне жаль, что я не могу дать вам больше времени, но нас связывают сроки. Если мы сейчас не остановим Сунь-Цзы, то скоро не останется ничего от Сент-Ивского Пакта, что можно спасти.

— Мы сделаем нашу работу, сэр — ответил Эймис.

— Отлично. Тогда я вас покидаю. — Сортек собрал свои бумаги, резко отсалютовал собравшимся офицерам Лёгкой Кавалерии, и вышел из комнаты инструктажа.

Несколько минут Эймис тихо сидел в своем кресле, задумчиво покуривая сигару. Его глаза были сосредоточены на чем-то, что не мог увидеть ни один из офицеров Лёгкой Кавалерии. Затем его выражение лица внезапно изменилось, и он заговорил:

— Хорошо, вот как мы сыграем в эту игру. Чарльз, я хочу, чтобы ты подготовил свой полк для участия в этой операции. 151-й почти не понес урона. Из трех полков, сражавшихся на Хантрессе, «Тёмные Лошади» наиболее близки к уровню боеготовности, бывшему до этой кампании. Большая часть офицеров и сержантов ветераны.

— Oui (да — фр.), генерал, — согласился Антонеску, как только Эймис повернулся к остальным командирам полков.

— Эви, тебе придется остаться здесь. — Он поднял руку, предотвращая протесты, которые неминуемо последуют. — Полковник Эйчер, 21-й останется здесь и составит наш стратегический резерв. Вы будете находиться на расстоянии одного прыжка, если мы попадем в беду. Я понимаю, что ты не рада остаться здесь, но поверь, то же самое было с Сэнди, когда я приказал ей остаться на Дьероне.

Пол, извини, что приходится требовать от вас большего, чем вы пока можете. Я знаю, что 19-му Кавалерийскому не хватает опыта настоящих боев, но твой полк второй по готовности и комплектации, вслед за 151-ым. Так что ты и твои ребята отправляются на эту небольшую прогулку.

Кэлвин коротко кивнул:

— Понял, босс.

— Итак, что я от вас хочу. Чарльз, Пол, мне надо, чтобы вы продумали план прибытия и высадки на Милос. Все цифры, полученные от Сортека, увеличьте на пятьдесят процентов. Проклятые офицеры разведки никогда, кажется, не дают полной картины чего-нибудь.

Эви, я хочу, чтобы ты расписала тренировочную программу. Нужно, чтобы твои батальоны начали тренировки, максимально приближенные к боевым. Посмотри, что можно использовать, из того чем располагает департамент гражданских дел Вооруженных Сил ФедСода (ВСФС). Возьми все, что можешь о взаимодействии с гражданскими, а особенно гражданскими силами сопротивления. Поделишься всем, что раскопаешь, с Чарльзом и Полом. Похоже, нам придется иметь дело с партизанами, но у них будет преимущество перед нами.

Итак, встречаемся здесь, завтра в девять утра и прихватите все, что наработаете. Вопросы есть? Отлично, все свободны.

Эймис откинулся назад в кресле и проследил, как его подчиненные покинули комнату. В течение нескольких секунд он сидел с широко открытыми глазами, его бесцельно взгляд блуждал по комнате. Если бы кто-то был бы в инструктажной, он предположил бы, что Эймис просто мечтает в своем кресле. Но за его глазами бурлила мыслительная деятельность. Его острый ум сортировал множество данных, так же быстро, как и бортовой компьютер боевого меха.

Придя к решению, он встал из за своего кресла и поправил свой китель. Он взял электронный блокнот, в котором делал записи, и покинул здание штаба. Подняв воротник, пытаясь укрыться от холодного ветра, который продувал бетонную площадку космопорта города Кэн-Фу, Эймис повернул в сторону большого, приземистого строения, которое располагалось на северной границе военного лагеря Здесь и там носились машины и джипы на воздушной подушке, их водители направлялись по своим делам. Большинство транспортных средств было расписано в стандартный серо-зеленый цвет. Некоторые из них несли эмблему вооруженных сил Федеративного Содружества; кулак на фоне ярких солнечных лучей. Несколько других были отмечены эмблемой одной из дюжин рот наемников, в настоящее время расквартированных на Киттери. А несколько даже несли Звезду Камерона, эмблему Сил Обороны Звёздной Лиги. Возможно, самым необычным зрелищем на базе были несколько омнимехов, стоявшие почти в центре базы, подальше от любопытных взглядов. Для него омнимехи не были чем-то необычным; несколько воинов его части радостно приняли предложение Виктора Штайнера-Дэвиона экипироваться трофеями, полученными на Хантрессе. Но то что делало эти машины и воинов, управляющих ими необычными, так это факт, что они принадлежали клану Нова Котов. Во время войны по уничтожению клана Дымчатых Ягуаров, Нова Коты под влиянием мистических видений их лидеров, присягнули Звёздной Лиге.

Новые Коты послали свою галактику «Тау», которая составила стратегический резерв.

Как генерал усиленной бригады войск СОЗЛ, Эймис мог потребовать для себя личный джип с водителем. Но он всё ещё был, по крайней мере, сам для себя, солдатом. Даже его китель указывал на это. Хотя он уже не появлялся на служебных встречах одетым в боевой наряд, в котором он был одет на учениях накануне, его униформа была лишена всевозможных наград, медалей и украшений, на которые он имел право. За исключением серебряной звезды генерал-лейтенанта, которую он всё ещё носил с чувством некоторой неловкости, и чёрной с золотом эмблемы Эриданской Лёгкой Кавалерии, единственным цветным пятном на его серо-зелёной униформе была узкая серебряная планка, значок пехотинца-эксперта. Немногие эриданцы имели право на этот специфический знак отличия. Эймис заслужил значок еще в начале службы в Лёгкой Кавалерии и носил его с гордостью, не как знак превосходства, но как напоминание, что он начал свою службу не как мехвоин.

Эймису пришлось увернуться от ховерджипа, который выскочил из за угла ангара мехов. Он рявкнул едкое проклятие в адрес водителя, после чего громко рассмеялся. Возможно, после этого он задумается о своем положении.

Он пихнул боковую дверь огромного железобетонного строения. Внутри обширного ангара стояли в два ряда боевые мехи его командной роты. Пока он прогуливался по длинному пролету, он изучал застывших стальных монстров, стоявших по обе стороны от него. У центра ангара стоял его совершенно новый CP-11-A «Циклоп».

Эдвин Эймис не верил в приметы. Он считал себя практичным человеком, не дающим разыграться полету фантазии. Однако, вид безмолвного девяностотонного штурмового меха вызвал дрожь вдоль его спины. Ариана Уинстон пилотировала такой же мех, когда её убили на Хантрессе. Единственное различие между командирским мехом Уинстон и его собственным, заключалось в отсутствии места второго пилота в кокпите, которое Уинстон установила в своем мехе. Это вспомогательное место занималось уоррент-офицером Кипом Дугласом, опытным оператором связи и сенсоров. Дуглас погиб, как он и служил, последовав за своим генералом в смерти.

Может быть, кто-то сочтет это странным, что ни один воин командной роты Лёгкой Кавалерии не управлял захваченными омнимехами Дымчатых Ягуаров. Эймис почти сразу отверг эту идею. Хотя легко приспосабливаемые боевые мехи, произведенные кланами, были во многих отношениях лучше тех, которые производила Внутренняя Сфера, Эймис находил гораздо более подходящим, что командная рота предпочитает «домашние» модели. Это, возможно, было просто символическим жестом, так как большинство уничтоженных на Хантрессе мехов было заменено оборудованием кланов. Но Эймис и его непосредственные подчинённые командной роты использовали шасси Внутренней Сферы как лишнее напоминание об отвратительном прошлом, к которому не хотелось возвращаться.

Опытные легкие кавалеристы были перетасованы между ротами. Некоторые из них были повышены в звании и возглавили копья и даже роты, чтобы сцементировать подразделения, составленные сплошь из неопытных воинов.

Не только нехватка личного состава вызывала у Эймиса беспокойство. Были и потери боевой техники Лёгкой Кавалерии в ходе кровавого и длительного сражения на Хантрессе. Большинство артиллерийского имущества бригады было захвачено и уничтожено Дымчатыми Ягуарами. Артиллерия была неотъемлемой часть военно-тактической доктрины ведения войны Лёгкой Кавалерии. В значительной мере, потери были возмещены СОЗЛ. Но большинство из предложенного СОЗЛ оборудования были легкими орудиями «Снайпер» и «Тумпер» или даже гусеничными носителями РДД.

Эймис сделал себе пометку в уже переполненную память; поговорить с планирующими офицерами, чтобы они разработали новые оперативные планы, основанные на использовании имеющихся легких и ближнего радиуса действия боевых машин.

Его маршрут через длинный ангар мехов, привел Эймиса к коробообразному «Циклопу». С усталым вздохом он сел на когтистую левую ступню и прислонился к холодному металлу его ноги. Он слегка улыбнулся и тихо фыркнул. Нравится или нет, но он уже не командующий полком, а ответственный за бригаду из четырех полков. Он тихо про себя поклялся, что он сделает все зависящее от него, чтобы каждый легкий кавалерист, который отправится с ним, не погибнет.







Уиии, думм. Взвизг, удар. Звук напряженных силовых приводов и перенапряженных миомеров ясно разносился сквозь влажный, холодный воздух.

Чэнь Шао поднес компактный электронный бинокль к глазам и сфокусировал его на силуэте «Виндикаторa», который казалось, старался изо всех сил пробиться к своей позиции. В поздних вечерних сумерках тёмно-серый мех был почти не виден, но бинокль усиливал световой поток и сумрак не был для него помехой. Датчик температуры, встроенный в бинокль, ярко вспыхнул и стало ясно, что старый сорокапятитонный мех близок к перегреву. Это было частью плана Шао, остановить старый мех до того, как он увидит огни космопорта Тачстоуна.

Шао приблизил подвесной микрофон к своим губам.

— Атакуйте!

Пара ракет на струях огня устремилась из низкорослого кустарника, растущего полукругом, прямо в угловатую грудь меха. Пилот «Виндикаторa»заметил маленьких огненных ос, стремительно приближающихся к его машине, и попытался развернуть торс по направлению атаки. Одновременно он заставил свой неуклюжий долговязый мех рвануться вперёд. Результат его действий был ужасен. Ноги «Виндикатора» заплелись, машину качнуло. Скрежет гироскопа, вышедшего из допустимых пределов, разнесся по всему грязному полю.

Ракеты попали в грудь «Виндикатора» и взорвались с едва слышимым звуком. Ярко-красная краска распылилась на поверхности рук и торса «Виндикатора», пока пилот, наконец, не восстановил равновесие.

Шао покрутил верньер коммуникатора, закрепленного на портупее. Шум радиопомех прозвучал в его ухе, пока прибор переключал каналы.

— Трод, мы только что известили твоих ближайших родственников, — резко сказал он, отмечая имя стажера милиции в своем портативном датаридере, — Я уже говорил вам, и я знаю, что сао-вэйХрибал говорил вам, по меньшей мере, дюжину раз. Смотри на свои сенсоры, особенно, когда действуешь ночью. Для чего они ещё? Вы не можете смотреть вокруг только своими глазами. Вы должны доверять своей электронике.

И мы говорили вам; следить за уровнем перегрева. Вы не можете бежать с максимальной скоростью, на которую способен ваш боевой мех, да еще при этом стреляя из всего оружия. Мы ведь предупреждали вас, сколько тепла вырабатывается при выстреле из ППЧ. И если бы это были ракеты «Инферно», вы бы уже изжарились вместо того, чтобы сидеть и получать разнос.

Поскольку вы не слушаете наши инструкции, вы тем самым позволили противнику уничтожить ценную машину, возможно, тем самым, поставив под угрозу всю кампанию. А при этом еще и погибнете. Ладно, шевели ногами и поставь мех в ангар.

Шао отключил коммуникатор, не дожидаясь ответа кадета.

Посмотрев на датаридер, он изучил результаты тестов, которые он и его офицеры проводили в течении последних трех дней. Из пятнадцати новичков, которые показали способности к пилотированию боевых мехов, только у троих были хорошие навыки в пилотировании, полученные во время управления агромехами и погрузчиками на одной из ферм или заводов по переработке продуктов, окружающих столицу Милоса. Остальные же были ни на что не годными неумехами. Наслушавшиеся романтической чепухи, которую дэвионовская развлекательно-пропагандистическая индустрия вдолбила в уязвимое сознание молодежи сообщества Синь Шен, при этом эта чепуха поддерживалась изобилием компьютерных и голо игр-симуляторов сражений мехов, которые завозились из Федеративного Содружества.

Шао фыркнул с отвращением — глупо представлять, что поиграв в игру можно стать воином. Учитывая все усилия Дэвионов воздействовать на людей Синь Шена, он был приятно удивлен уровнем взаимодействия и огромным рвением, который оказали жители Милоса при обучении. И везде, где появлялись его войска, они везде принимались местным населением как освободители. Что впринципе и объясняло большое количество рекрутов, когда он заявил о формировании гарнизонного полка Милоса. И у него было достаточно желающих для того, чтобы сформировать пять полных батальонов.

Что самое удивительное, многие из рекрутов показывали принесенное с собой слегка устаревшее оружие, и одетые в собственную, несколько обветшалую, униформу. Он предположил, а агент Маскировки Клаус Базара подтвердил, что многие из этих рекрутов были детьми или внуками воинов предыдущего гарнизонного полка Милоса, который был уничтожен в течение вторжения 3028 года. Большинство тех лояльных ляоистских сил просто ушло в подполье, ожидая времени, когда они смогут выйти и вернуть свою свободу. Сейчас их сыновья и внуки с гордостью носили их униформу и оружие, реорганизовав гарнизонную милицию Милоса.

Некоторые из стажеров показали настоящий талант. Шао отметил их файлы, планируя переслать их имена в тренировочный центр ВСКК. Но прежде, чем рекомендовать рекрутов для службы в регулярных капелланских силах, Шао прикажет Базаре тщательно проверить каждого из них.

На мгновение он задался вопросом, не слишком ли он подозрителен, но сразу же отбросил эту мысль. Он был Коммандос Смерти, и знал слишком много о цене обмана и неверных решений, чтобы довериться кому или чему-нибудь.




7


Прыжковый корабль Эриданской Лёгкой Кавалерии «Геттисберг»

Надирная прыжковая точка системы Киттери

Марка Капеллы

Федеративное Содружество

20 января 3062 г.




— Генерал, мы готовы к стыковке.

Голос пилота челнока отвлек внимание Эда Эймиса от компьютера, в который он настолько погрузился, что ответил не сразу. После этих месяцев проволочек, они, наконец, начнут свою миссию, подумал он.

Эймис посмотрел сквозь толстое усиленное стекло обзорного экрана транспортного челнока КR-61. Очертания огромного «Геттисберга» появились перед крошечным, с дельтовидными крыльями челноком, он был собственным кораблем Эриданcкой Лёгкой Кавалерии. «Г-берг», как его часто называли, был прыжковый корабль типа «Монолит». «Монолиты» были самыми большими транспортными кораблями из всех прыжковых кораблей. Три четверти километра длиной и массой более четырехсот тысяч тонн, он был способен доставить девять дропшипов и шесть маленьких транспортов на огромное расстояние через преисподнюю гиперпространства.

Такие корабли были просто необходимы для межзвездных путешествий. Прыжковые корабли с их огромными двигателями Керни-Футиды, могли буквально разрывать дыру в пространстве космоса и переносить себя и своих пассажиров сквозь разлом бытия в ничто гиперпространства, на расстояние целых тридцать световых лет. Одним из недостатков такого вида путешествий было то, что двигатели Керни-Футиды прыжкового корабля были настолько огромными, что межзвездному кораблю было непрактично приземляться на поверхность планеты. Для посадки на планету прыжковый корабль должен нести с собой малые внутрисистемные транспортные средства — такие как КR-61.

В основном, путешествие между прыжковым кораблем и поверхностью планеты осуществляет дропшип. Дропшипы по размеру различаются от массивного 52000-тонного гражданского грузовоза типа «Мамонт», до 1400-тонного атакующего корабля типа «Эвенджер», применяемого большинством Государств-Наследников в своих аэрокосмических силах. Они были основным средством перемещения людей и оборудования между поверхностью земли и прыжковыми кораблями, терпеливо висящими в надирной или зенитной прыжковой точке, накапливая энергию для прыжка. Жаль, но, поскольку большинство коммерческих транспортов прибывают или отправляются только из точек космоса над «южным» или «северным» полюсом звезды системы, то путешествие от поверхности планеты до прыжкового корабля занимает около десяти дней, а иногда и больше.

Эймис закрыл жидкокристаллический экран своего портативного компьютера и посмотрел на пилота челнока. Он знал, уоррент-офицер Джер был одним из лучших офицеров в транспортном подразделении Эриданской Лёгкой Кавалерии и Эймис восхищался такими профессионалами своего дела. Если Джер и почувствовал внимание своего командира к своей работе, то никак этого не показал. Он направил челнок прямо в открытый отсек для малых аппаратов, находящийся на правом борту «Геттисберга», в кормовой части пятой палубы.

Вытянув шею, Эймис посмотрел через обзорный экран челнока, мельком заметив слабую вспышку света, которая была намного больше и ярче чем просто свет от звезд окружающих челнок. По месту, где была вспышка, Эймис предположил, что это должен быть «Форрест», прыжковый корабль типа «Стар Лорд». «Цирцея», корабль типа «Инвейдер», третий в флотилии, которая доставит Эриданскую Лёгкую Кавалерию на Милос, находился в нескольких тысячах километрах от стыковочного отсека «Геттисберга». На трёх прыгунах было достаточно места, чтобы разместить восемнадцать дропшипов, которых было более чем достаточно для транспортировки двух неполных полков, взятых им на Милос.

В тот момент, когда КР-61 входил в ангар «Геттисберга», Эймис почувствовал тревогу. Он и до этого летал на челноках, но в этот раз он впервые был в кабине пилота небольшого космического корабля во время стыковки. В течение краткого мгновения казалось, что правое крыло челнока заденет обшивку прыжкового корабля, но уоррент-офицер Джер небольшим прикосновением ручки управления направил небольшой, с дельтовидными крыльями корабль в стыковочный док. Челнок опустился в стыковочную люльку лишь с небольшим толчком, что было и неудивительно, если учесть что корабль и его носитель находились в состоянии невесомости. Искусственная гравитация, не считая вызванной центробежной силой, или ускорением, всё ещё была из разряда научной фантастики.

Ещё до того, как удерживающие захваты сомкнулись на фюзеляже КR-61, Эймис расстегнул сковывающий ремень безопасности и оттолкнулся от своего кресла в направлении к главному шлюзу космического корабля, находящийся в корме. Только небольшие мощные магниты, встроенные в подошву его ботинок, позволяли ему нормально идти в условиях невесомости. Такую обувь носили все офицеры и экипаж космического транспортного подразделения Лёгкой Кавалерии, а также большинство полевых офицеров бригады. Эймис был не до конца уверен, как ботинки знают, когда цепляться, а когда отпускать. Он только знал, что они работают.

Как только он направился вдоль узкого прохода небольшого космического корабля, он почувствовал подошвами своих ботинок слабую вибрацию от сильного удара, прокатившейся по обшивке КR-61. Несколькими мгновениями позже из корабельного интеркома раздался голос уоррент-офицера Джера.

— Всему экипажу корабля и пассажирам. Стыковочный отсек сейчас герметически закрыт и давление выровнено. Вы можете спуститься с корабля. — Звук закрывающихся створок ангара позади челнока и мощных высокоскоростных насосов, создающих нормальное атмосферное давление, заполнил похожий на пещеру отсек. Пилот продолжил: — И спасибо, что вы воспользовались космолиниями Лёгкой Кавалерии.

Эймис фыркнул и нажал кнопку контроля люка. С пронзительным звуком люк соскользнул, открыв его взору небольшой комитет по встрече, направляющийся к кораблю через палубу ангара.

Во главе процессии шел невысокий, коренастый мужчина с густой жёлтой гривой волос и короткой бородкой такого же цвета. На плечах его униформы цвета хаки и серого можно было различить знаки отличия контр-адмирала Звёздной Лиги — одиночная серебряная звёздочка. Никто в Лёгкой Кавалерии не называл адмирала Дэвида Наталя по званию, принятому в военно-космических силах Звёздной Лиги. Для всех эриданцев он был просто капитаном.

За его спиной шли еще четверо. Трое были одеты в униформу офицеров СОЗЛ. Четвёртый был одет в сержантскую униформу с золотыми звёздами мастера-сержанта на погонах. Только один человек носил это звание, и это был не кто иной, как полковой старшина Стивен Янг. Эмблема скачущего серебряного скакуна на чёрном фоне, пришитая на левом плече его кителя, означала его принадлежность к командной роте Эймиса.

— Гутен таг, герр генерал, — произнес нараспев высокий, мускулистый мужчина, чьи волосы были светлее, чем у капитана Наталя, — Добро пожаловать на борт.

— Добрый день, Отто, — ответил Эймис на приветствие подчиненного. Затем, остановившись, он вскинул свою правую руку к виску, ладонью наружу, в официальном салюте, принятом в Эриданской Лёгкой Кавалерии. — Капитан, я официально прошу разрешения взойти на борт корабля.

— Заходите, генерал, — ответил Наталь, отдавая ответный салют, — Разрешение дано.

— Спасибо, — улыбнулся Эймис, — Рад снова оказаться на борту, Дэйв.

— Я тоже рад вас видеть, сэр. Мы будем готовы прыгнуть через пятнадцать минут. Мы только что свернули парус.

— Отлично, — он обратился, повернувшись, к самому молодому из встречающих офицеров: — Капитан Николс…

— Майор Николс, — поправил его Наталь.

— Вы правы, капитан. Майор Николс. — исправился Эймис, делая ударение на звании. Это было традицией; повышать в звании всех полевых капитанов, пусть и формально, на время, пока они находились на корабле. На любом корабле мог быть только один капитан, и на этом им был Дэвид Наталь. — Каково состояние бригады?

— Сэр, — ответил Николс, — У нас в наличии: 151-й полк Лёгкой Кавалерии и 19-й Кавалерийский, благополучно размещенные на борту «Геттисберга», «Форреста» и «Цирцеи». Все подразделения размещены и их имущество погружено. Бригада готова прыгнуть.

— Отлично, майор, — сказал Эймис, — Капитан Наталь, мы прыгнем, как только вы будете готовы.

— Так точно, сэр, — ответил Наталь, кивнув головой, — Итак, генерал, если вы проследуете за мной, я покажу вам капитанский мостик.

— Черт побери, Дэйв, хватит обращаться со мной, как будто я кровожадный Звёздный Лорд, — проворчал Эймис, — Я был на борту «Г-берга» почти столько же, сколько и ты. И я знаю дорогу к капитанскому мостику. И хватит этих формальностей, а? Только потому, что кто-то нацепил мне золотые звёзды на погоны, я не стал хуже чем был раньше. Я по-прежнему тот самый парень, которого ты обчистил в покер ночью, накануне отправления на Хантресс.

— Так точно, сэр, — ответил Наталь. Он возглавил процессию, направившуюся через ангар малых космических кораблей к центральному ядру прыжкового корабля и лифтовым шахтам.

Следуя за капитаном «Геттисберга», Эймис почувствовал, как будто он теряет частичку души. Он отлично понимал, что он не может быть тем же самым человеком, который когда-то командовал 21-й ударным полком. Сейчас он был командиром бригады, командным генералом, «боссом» Эриданской Лёгкой Кавалерии. Близкие, почти семейные отношения между командирами и их подчиненными было традицией в ЭЛК.

Но Эймис знал, что как командир бригады, он должен держаться на определенной дистанции от подчиненных ему людей. Он не мог связывать себя с ними тесными связями, особенно когда он отлично понимал, что однажды он прикажет идти в битву, в которой многие из них погибнут или будут искалечены. Отстраненность была необходима генералу, если он хотел возглавить боевую часть и не потерять рассудок.

Лифт остановился, и двери лифта с шипением разъехались, открыв команду капитанского мостика звездного корабля, готовящую корабль к прыжку. Слабый гул голосов разносился в маленьком, клауфостробически замкнутом пространстве. Эймису было даровано право посетить некоторые из больших военных кораблей нового флота Звездной Лиги, и все, даже меньшие по размеру корветы и патрульные корабли, могли похвастаться более просторной контрольной палубой, чем у прыжкового корабля типа «Монолит».

— Внимание! Командующий генерал на палубе! Капитан на палубе! — выкрикнул помощник главного корабельного старшины, находящийся на своем посту у лифтовой шахты.

— Достаточно, — Наталь прервал главного корабельного старшину, прежде чем он закончил доклад. Эймис знал, что никто из команды мостика не обратит внимания на прибывшего капитана корабля и командира бригады. Громкий доклад и прерывание Наталя было устоявшейся военно-космической традицией.

— Капитан, — доложил лейтенант Джеймс Вилк, старший помощник капитана «Геттисберга», — Солнечный парус свернут и уложен в отсек. Мы ожидаем полную готовность прыжковых двигателей через пять минут. «Форрест» и «Цирцея» докладывают, что их двигатели полностью заряжены и они готовы к прыжку.

— Отлично, лейтенант, — отреагировал Наталь, после чего он начал энергично отдавать серию команд, которые мало что говорили Эймису.

Да, похоже, ему потребуется освоить и еще кое-что — действия на звездном корабле. Прежде он даже и не подозревал, сколь это сложно, когда генерал Уинстон занималась этим.

Оставив Наталя следить за заключительными приготовлениями перед прыжком, Эймис медленно пересек палубу, пристально вглядываясь на плоскую проекцию системы Киттери. Хотя он и мог прочитать надписи на дисплее, но ему было далеко до трехмерных голотанков, которые обычно устанавливают на командном мостике военных кораблей. К сожалению, такие устройства были громоздкими и дорогими. Только одни контрольные компьютеры занимали целый угол главного вычислительного отсека корабля.

Плоский экран показывал больше дюжины прыжковых кораблей и два военных корабля, притаившихся над солнцем Киттери. Прыжковые корабли отображались синими ромбиками, а военные корабли — клиновидной иконкой. Туда и сюда по дисплею перемещались челноки, дропшипы и аэрокосмические истребители, отображаемые как продолговатое U или маленький кинжал, в зависимости от типа космического корабля. Эймис с тоской посмотрел на маленькую клиновидную иконку, обозначающую «Мелиссу» — крейсер типа «Авалон», и всем сердцем пожелал, чтобы этот мощный военный корабль сопровождал их.

В чем дело? спросил сам себя Эймис. Ведь предполагается, что это будет легкое задание. Почему ты хочешь, чтобы военный корабль отправился с тобой на задание?

Возможно, потому, что у тебя старое недоверие к лёгким заданиям, ответил он сам себе. Вся его тревога о предстоящей операции сводилась к одной мысли: Все это выглядит слишком легко.

— Генерал? — позвал Наталь, с все еще официальным тоном в голосе, — Все посты докладывают о готовности к прыжку.

— Хорошо, капитан, — ответил Эймис, — Давайте двигаться.

— Отлично, сэр. — Наталь повернулся лицом к команде капитанского мостика.

— Всем постам, готовность к прыжку. Навигатор, введите курс в компьютер.

— Курс и пункт назначения проложены и загружены, сэр.

— Инженер, подать энергию на К-Ф двигатели, — отдал команду Наталь.

— Двигатели Керни-Футиды полностью заряжены и исправны, капитан.

— Генерал, все системы в порядке и корабль готов к прыжку, — доложил Наталь.

Эймис в ответ кивнул, давая разрешение на прыжок.

— Хорошо, инженер, приготовиться совершить прыжок, — оживленно сказал Наталь. — Включить предупреждающий сигнал.

Громкий клаксон прозвучал трижды, его эхо пробежало по всему кораблю.

— Активировать инициатор поля и совершить прыжок.

— Инициатор активирован, — выкрикнул главный инженер «Геттисберга». — Прыжок через пять, четыре, три, два, один… Прыжок!

Эдвину Эймису неожиданно показалось, что космос перевернулся под прямым углом к нему, как только искусственная сетка из энергетических квантов окутала «Геттисберг». Это было похоже на то, что в реальной материи открылась дыра, и огромный прыжковый корабль проскочил сквозь нее. Он перестал адекватно воспринимать своим разумом и чувствами свет, цвет и звук.

Потом дезорентированность после гиперпространственного прыжка неожиданно исчезла, как будто в лицо спящего человека вылили ведро ледяной воды, пассажиры и команда «Геттисберга» избавились от вызывающих тошноту эффектов гиперпространственного путешествия. Эффекты от неестественного процесса мгновенного переноса на тридцать световых лет варьировались от легкой тошноты до мучительных судорог и ослепляющей головной боли. К счастью, Эймис казался иммунным к этим отвратительным эффектам от прыжка.

Первым в себя пришел капитан Наталь.

— Боевая готовность! — выкрикнул он. Опытный экипаж капитанского мостика «Геттисберга» начал лихорадочно работать.

— Капитан, все посты приведены в боевую готовность, — выкрикнул исполнительный офицер. — Все герметичные двери закрыты и запечатаны. Все пилоны АКИ заняли свои места и готовы к пуску. Аварийные команды на местах согласно штатному расписанию.

— Отлично, офицер наблюдения, доложить обо всех контактах.

— Сэр, я зафиксировала восемь контактов в системе, — доложила коренастая женщина, находящаяся за пультом управления сенсорами. — Два из них — это «Форрест» и «Цирцея», остальные шесть неизвестны, возможно, враждебные.

— Позвольте мне взглянуть.

Эймис посмотрел на плоский экран дисплея за секунду до того, как на нем вспыхнули шесть маленьких иконок, перемещающиеся по экрану в соответствии с данными, полученными центральным компьютером Геттисберга, четыре отобразились маленькими кинжалообразными значками, что соответствовало аэрокосмическим истребителям. Один отобразился длинным, узким значком U, что соответствовало дропшипу или челноку.

А вот последняя иконка вызвала у Эдвина Эймиса озноб. Это был красный клин, означавший неизвестный военный корабль.






8


Прыжковый корабль Эриданской Лёгкой Кавалерии «Геттисберг»

Зенитная прыжковая точка системы Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

20 января 3062 г.




— Капитан, компьютерный анализ показал, что контакт «Сьерра-6» может быть военным кораблем, — выкрикнула офицер наблюдения, — Тип неизвестен. Расчетная масса корабля соответствует дестройеру, возможно враждебному.

— Черт возьми! — выругался Наталь. — Что с дестройером?

— Сейчас ничего, сэр… Стоп! Он запускает двигатели. Он запустил свои маневровые двигатели и приближается к нам. Я думаю, что он хочет сблизиться с нами и вступить в бой.

Её слова были сродни смертному приговору для трех невооруженных транспортных прыжковых кораблей Эриданской Лёгкой Кавалерии. Совершив гиперпространственный прыжок, они очутились в смертельном капкане. Двигателям звездного корабля хватает накопленной энергии только для одного гиперпространственного прыжка. После прыжка парус, фактически огромный накопитель солнечной энергии, разворачивается, накапливая необходимый заряд энергии для двигателей Керни-Футиды для следующего прыжка. Процесс может занять до девяти дней. Чтобы преодолеть этот «синдром наседки», многие прыжковые корабли были модифицированы — стандартные батареи были заменены на литиево-ионные, которые позволяли сделать два прыжка подряд. Но ни один капитан не был уверен в литиевых батареях или подвергать деликатные прыжковые двигатели дополнительной нагрузке, каторые вызывали двойные прыжки, если только не приходилось выбирать: или двойной прыжок, или потеря корабля от действий врага. Стандартные двигатели транспортного прыжкового корабля были настолько маломощны, что использовать их для бегства от военного корабля в обычном пространстве, не имело смысла. Маневровые двигатели прыжкового корабля были предназначены для перемещения в позицию подзарядки, но не для бегства от более мощного и быстрого боевого корабля.

«Цирцея», как судно типа «Инвейдер», несла пару пушек-проекторов частиц, но это оружие было небольшого радиуса действия, годное только для защиты от одиночных истребителей. В военный корабль «Цирцея» могла с таким же успехом кидаться бумажными шариками.

— Капитан, они вызывают нас.

Наталь ткнул большим пальцем в центральный обзорный экран капитанского мостика.

— Соединяйте.

Офицер-связист корабля переключил несколько тумблеров. На большой серой панели высветилось двухмерное изображение молодого человека с каменным выражением лица, одетого в тёмно-оливковую зеленую униформу военно-космического офицера Капелланской Конфедерации. Его миндалевидные глаза выражали презрение.

— Я кун-сан-вэй Туллио Кар, командир военного корабля конфедерации «Элиас Цзюн», обращаюсь к прыжковым кораблям, только что вторгнувшимся в систему Милос. Вы нарушили границу карантинной зоны Капелланской Конфедерации. Вы должны немедленно покинуть эту систему или будете уничтожены.

— Кун-сан-вэй Кар, я генерал-лейтенант Эдвин Эймис, Эриданская Лёгкая Кавалерия, Силы Обороны Звёздной Лиги. — Как командир экспедиционного корпуса Лёгкой Кавалерии, он должен был говорить от имени его подчиненных. — СОЗЛ приказали моей бригаде прибыть сюда. Мы действуем в соответствии с приказами СОЗЛ и не уйдем.

— Сейчас это не имеет никого значения, генерал, — выплюнул Кар, — Канцлер Сунь-Цзы Ляо заявил что сент-ивский конфликт — исключительно проблема Капеллы. Это внутренние дела Конфедерации. У Звёздной Лиги здесь нет жизненно важных интересов. Ваше присутствие нежелательно и незаконно. Вы должны немедленно удалиться.

— Кун-сан-вэй… — начал Эймис, злость нарастала в его голосе.

— Капитан! — завопил офицер отвечающий за сенсоры, — Сенсоры зафиксировали, что капелланец включил свои системы вооружения. Я полагаю, что он пытается нацелить на нас свои противокорабельные ракеты!

— Кун-сан-вэй Кар, наведение ракет на невооруженный транспортный прыжковый корабль может быть расценено как нарушение Аресских Соглашений, — прорычал Эймис.

— Покиньте систему или я буду вынужден запустить эти ракеты.

— Капитан Наталь… — Эймис бросил взгляд на командира «Геттисберга» через весь капитанский мостик. Лицо Наталя было мертвенно-бледно, его глаза горели. Капелланец угрожал открыть огонь не просто по транспортному кораблю СОЗЛ, выполняющему приказ командования. Он угрожал открыть огонь по его кораблю.

— Капитан Наталь!

— Что?

Эймис дернул головой к экрану, где ожидал Кар. Наталь понял намек Эймиса и резко провел большим пальцем поперек горла, дав знак связисту отключить звук в передаваемом с мостика сигнале.

— Что ты думаешь? — отрывисто прошептал Эймис.

— Что я думаю? Лично я думаю, что особого выбора у нас нет. — Наталь был вне себя как от сложившейся ситуации, так и от его неспособности эффективно справиться с нею. — Да, мы можем попытаться запустить АКИ или отстыковать наши дропшипы, но этот дестройер превратит нас в хлам прежде, чем мы успеем сбросить даже половину из них. Даже если бы у нас было снаружи достаточно АКИ, чтобы прикончить дестройер, сомневаюсь, что мы дожили бы до победы.

— Да, изменчиво лицо войны! — хмыкнул Эймис. — Я знаю, что Сунь-вынь приказал не открывать огонь по невооруженным транспортным кораблям, но держу пари, что это было для публики, а негласно он отдал приказ открывать огонь по любому кораблю.

— Дай звук, — обратился Эймис к связисту.

— Хорошо, кун-сан-вэй Кар, вы победили. Мы выпрыгнем из системы, сразу, как только сможем. Наши корабли не оснащены литиевыми батареями, так что нам надо перезарядить наши двигатели. Вы можете предоставить нам время на перезарядку?

— Да, генерал, канцлер милостив, — ответил Кар, ухмыляясь. — Вы можете перезарядить ваши двигатели и выпрыгнуть с миром. Вам предоставляется восемь стандартных дней. Этого более чем достаточно, чтобы произвести перезарядку.

Затем его голос стал жестким.

— Но вам запрещается отстыковка дропшипов или выпускать патрули истребителей прикрытия. Также вам запрещается сканирование системы какими-либо активными или пассивными сенсорами. Если вы попытаетесь нарушить эти предписания, я буду рассматривать это как враждебные действия против Капелланской Конфедерации, и использую все свои наличные средства для уничтожения вашего небольшого флота.

Эймис подал сигнал офицеру, отвечающему за связь, разъединить связь и выругался в потемневший экран.

— Ты, капелланский стервятник, не надо меня тыкать носом в дерьмо!

— Ну, генерал, что будем делать? — устало спросил Наталь.

— Сейчас мы развернем парус, перезарядим двигатели и выпрыгнем из системы, в точности так, как он нам приказал.

— Угу, — в голосе Наталя слышались равно нотки недоверия и гнева.

— Послушай Дэйв, лично я с удовольствием бы сорвал его блеф. Черт, год назад, я возможно, и приказал тебе рискнуть. Но сейчас? Я отвечаю за жизни целой бригады. Мы не можем позволить себе пойти на такой риск.

Ты должен это знать и сам. Ты был при Трафальгаре и на Хантрессе. Ты знаешь, что прыжковый корабль не имеет ни единого шанса выстоять против военного корабля. И даже если Кар решит придерживаться правила не причинять вреда прыгунам, сомневаюсь, что он будет так же сдерживаться против наших дропшипов. В любом случае, мы будем уничтожены, раньше, чем приступим к нашей миссии.

— Так что, ты хочешь сдаться? — тон Наталя говорил о том, что он не верит, что говорит с тем самым Эдвином Эймисом, которого он знал когда-то — упрямого командира 21-го ударного полка.

— Ну… отчасти, — ответил Эймис с хитрой усмешкой. — Мы развернем наши паруса и начнем зарядку, в точности как хочет этот стервятник. Сейчас он сказал, никаких сканирований. Узнает ли он, если мы начнем сканирование?

Мрачное выражение лица Наталя немного прояснилось.

— Активное сканирование, такое, как радар? Почти наверняка. Но пассивное? Насколько я знаю, нет ни одного способа засечь пассивное сканирование.

— Отлично, капитан, используйте каждый пассивный сканер, который есть в наличии. Я хочу, чтобы вы записывали все, от магнитных аномалий до утренних радионовостей. Этот капелланский стервятник сможет заставить нас в этот раз уйти, но мы вернемся, и я хочу собрать всю информацию, которую только сможем.






9


Котлинские горы, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

22 января 3062 г.




— «Хлыст», это «Нож». Я у бивака. Наблюдаю четыре меха и около дюжины палаток. Мехи заглушены и я вижу, что два или три человека патрулируют периметр бивака. Похоже, они все завалились на боковую.

— Хорошо, «Нож», продолжайте наблюдение. Команда «Хлыст» выдвигается сейчас на позицию.

Капитан Дана Месснер передала трубку полевой рации своему связисту. Громоздкая штатная полевая рация PRC-58была неуклюжей и непригодной для того типа работы, которая ожидала маленькую группу партизан Месснер. Также её беспокоило, что их радиочастоты могли быть перехвачены. Рация, как и три человека наблюдателей под кодовым названием «Нож», которые таскали ее на руках, когда-то были частью милосского гарнизона, а сам гарнизонный городок ныне находился в руках капелланских захватчиков.

Мельком взглянув на слабо светящийся циферблат своих наручных часов, Месснер поняла, что у неё есть всего полчаса, чтобы её команда заняла исходные позиции. Это будет не сложно, чего не скажешь о том, чтобы развертывание её команды было бесшумным. Из двадцати человек под её командованием, только шесть были на самом деле солдатами, бывшими уланами Черного Ветра, как и она сама. Остальные были гражданскими, партизанами, кто ненавидел капелланских захватчиков.

В течение нескольких недель она и её отряд бойцов сопротивления отслеживали перемещение капелланских сил. Сейчас это наблюдение окупилось. Получив точный график патрулей и тренировочных занятий, её люди были готовы к решительной атаке, какой они не совершали с самого начала оккупации Милоса. Они собирались осуществить ночной рейд против вражеского лагеря тренировочного патруля.

— Отлично, по коням, — произнесла Месснер. — Мы с Дэнни впереди. Мардж, ты в арьергарде. Штатские на грузовиках в середине. Вы все знаете, что делать, поэтому давайте сделаем это чисто и постараемся без жертв. Выступаем.

Месснер скинула свои полевые брюки и китель, при этом от прохладного ночного воздуха по её спине пробежал озноб. Не теряя времени, она натянула громоздкий хладожилет, который сохранял ей жизнь и работоспособность в душном, жарком кокпите меха во время сражения. Застегнув жилет, Месснер начала карабкаться по качающейся цепной лестнице, свисающей из люка кокпита её потрепанного DV-7D «Дервиш». В кокпите было теплее, чем снаружи, из-за тепла вырабатываемого термоядерным реактором. Жара была самым главным врагом мехвоина. Избыточное тепло вырабатывалось не только силовой установкой, но также системами вооружения боевого меха, и миомерными мышцами, которые позволяют меху двигаться. Перегрев, и мех станет неуправляемым, система управления откажет, а термоядерный реактор мог даже автоматически отключиться. И даже более катастрофичной была возможность того, что от высокой температуры сдетонируют ракеты в боеукладках «Дервиша».

Мысль о ракетах вызвала у Месснер беспокойство. Её пятидесятитонный мех обычно нес 240 дальнобойных ракет и 100 ракет для двуствольных наступательных ракетных установок, расположенных в каждой руке DV-7D. Но в настоящее время запасов ракет было достаточно только на шесть залпов для каждой из его установок РДД-10 и двадцати залпов — самонаводящихся РБД-2. А когда ракеты закончатся, она останется с одними средними лазерами «Чискомп», встроенными в запястья рук чуть позади ракетных установок.

Все эти мысли промелькнули в её голове, но она тут же забыла о них, как только начала стандартную процедуру запуска.

Когда она снова взглянула на свои часы, было уже 3:40, осталось двадцать минут на выдвижение на исходную позицию. Где-то Месснер слышала, что наилучшим временем для нанесения неожиданного удара было 4:00 утра. Предполагалось, что на это время приходится наибольший спад физических и умственных способностей, что давало нападающему преимущество. Она со своими людьми собиралась проверить состоятельность этой теории.

Она двинула вперед ногу меха, делая первый шаг. Вслед за нею последовал рядовой Даниэль Колонна на своем потрепанном «Энфорсере», за ним выдвинулись три внедорожника, которые были расписаны на скорую руку в камуфляжные цвета: зеленый, серый и черный. В каждом находилось четыре или пять партизан, вооруженных либо разномастными охотничьими ружьями, либо захваченными у врага армейскими. Капрал Марджори Ром прикрывала тыл маленькой колонны. Её шестидесятитонный «Энвил» был самым тяжелым мехом улан, оставшихся на планете. И это был единственный из трех мехов маленького отряда Месснер, который не нуждался в и без того скудных запасах боеприпасов. ANV-3M был оснащен только лазерным вооружением.

Через десять минут её «Дервиш» замер в тени небольшого холма, откуда открывался вид на капелланский лагерь. Система светоусиления меха позволила различить ей несколько солдат, перемещающихся по лагерю, скорее всего это были часовые. Четыре меха замерли в центре лагеря, словно спящие гиганты, их двигатели были выключены на ночь.

— Отлично, — прошептала она в микрофон своего нейрошлема. — Давайте попытаемся сделать это без лишнего шума. Ударная группа, вы подкрадываетесь к мехам и устанавливаете ваши ранцевые заряды. Не активировать их до тех пор, пока я не прикажу. Если вас заметит часовой, попытайтесь снять его без лишнего шума. Один громкий шум и весь наш план провалится. Покет, твоя группа захватывает грузовики. Я надеюсь, что они за ночь не разгрузили свои запасы. Дайте мне знать, когда вы будете готовы, и мы начнем свою часть работы в этой маленькой вечеринке. Дэнни, Мардж, мы группа прикрытия. В случае тревоги мы открываем огонь, но внимательно смотрите куда стреляете. У нас в лагере наши люди и мы не должны в них случайно попасть.

— Отлично, начали.

На своем экране Месснер наблюдала, как дюжина мужчин и женщин крадучись ползли по направлению к вражескому лагерю. Иногда один из них резко падал лицом вниз, как только капелланские часовые останавливались и осматривали местность. Как только часовой снова начинал движение, повстанец начинал двигаться так быстро и бесшумно, как позволяла местность и его подготовка.

Ударная группа первой достигла лагеря. Их задачей было установка самодельных ранцевых зарядов, изготовленных из промышленной взрывчатки, в уязвимые коленные суставы вражеских боевых мехов. Взрыв мог лишить меха подвижности, или даже разорвать ногу.

Но главная роль в этом рейде отводилась группе Покета. Их задачей был захват пары двухтонных грузовиков припаркованных на краю лагеря. Месснер, основываясь на докладах наблюдателей и своем собственном опыте, надеялась что так называемые «перевозчики амуниции» загружены провизией, боеприпасами и прочими запасами, в которых отчаянно нуждался её маленький отряд. Если все пойдет по плану, то угонщики грузовиков будут в них и заведут двигатели прежде, чем кто-нибудь в биваке поймет, в чем дело.

Месснер напряглась, когда внезапные автоматные очереди разорвали ночь, оборвавшись хлопком. По звукам можно было сказать, что один из часовых открыл огонь из автомата по одному из его людей, и тот открыл огонь из дробовика в ответ. Зажглось больше фонарей, и в лагере началось хаотическое движение. Плотность огня из лагеря возросла. Месснер, посмотрев через обзорный экран, усиливающий свет, могла видеть одного из своих людей, поливающего автоматными очередями нейлоновую палатку. Когда он закончил, от палатки остались одни лохмотья, а все кто был внутри — убиты.

Громкий взрыв и яркая белая вспышка на время закрыли обзор и все звуки. Это сработал один из партизанских ранцевых зарядов. По характеру взрыва Месснер поняла, что заряд не был установлен в коленный сустав меха, скорее он был активирован и брошен как самодельная ручная граната.

Затем два капелланских меха расцвели на экране, так как они запустили свои реакторы. Пехота милиции выиграла достаточно времени для того, чтобы пилоты мехов забрались в кабину и активировали свои боевые машины.

— Наша очередь! Мардж, ты берешь «Виндикатор». Дэнни, твой — «Центурион», но не забывайте, что у вас мало боеприпасов. Смотрите, чтобы они не закончились! — выкрикнула в коммуникатор Месснер. — И помните, что наши люди по-прежнему в лагере. Если удастся, попытайтесь выманить их из лагеря.

Прежде чем кто-либо из улан смог подтвердить приказ, третий капелланский мех на экране вспыхнул, нагреваясь и оживая, это был высокий, долговязый «Энфорсер».

— Он мой, — выкрикнула Месснер, одновременно приведя руки своего «Дервиша» в боевую позицию, наводя янтарно-желтую прицельную сетку на квадратный торс капелланского меха и зафиксировав его на месте центра массы меха. Прицел вспыхнул красным и Месснер нажала триггеры, посылая два копья когерентного света в бронированный торс «Энфорсера».

Дана Месснер большим пальцем переключила триггеры на наступательные РБД, но вспомнила собственное предупреждение, что её люди находятся в непосредственной близости к цели. Мощный заряд этих ракет мог проделать основательные бреши в броне «Энфорсера», но они также при этом осыпят территорию бивака шрапнелью, а это может представлять реальную угрозу для её людей. Месснер повернула переключатель вооружения и открыла огонь из двух средних лазеров.

Капелланец наконец обнаружил, откуда прилетели лазерные выстрелы, потому что он тут же поднял правую руку меха и выпустил оглушающую длинную очередь из автопушки, которая сорвала почти тонну брони с левой ноги «Дервиша».

Месснер резко надавила на педаль, активируя прыжковые двигатели «Дервиша». Пятидесятипятитонная машина взлетела в ночное небо, уйдя из прицела капелланского мехвоина. Яркий голубой луч большого лазера «Энфорсера» прошел воздух в том месте, где мгновение назад находился «Дервиш». Отключив прыжковые двигатели, Месснер согнула ноги своего меха, чтобы мягко приземлиться. Как только ноги «Дервиша» коснулись земли, она снова открыла огонь из своих лазеров по торсу и руке вражеского меха. Теперь «Энфорсер» решил повторить такой же трюк и выпрыгнул из лагеря. Но это было его роковой ошибкой. Он выпрыгнул за территорию бивака. И теперь Месснер могла открыть огонь по нему, используя весь свой арсенал. Она включила систему прицеливания своего меха и навела прицельный курсор на капелланский мех, подождала три секунды, пока наступательные РБД не захватили мишень, и нажала на триггеры.

Как только «Энфорсер» приземлился, двойной залп лазеров, выпущенных Месснер, проплавил борозды на уже изрядно поврежденных торсе и руке. Четыре точно посланных наступательных РБД взорвались на броне вражеской машины, увеличивая разрушения. Мощный заряд наступательных РБД сделал свое дело; когда дым развеялся, правая рука «Энфорсера» валялась в грязи, и шипела, остывая. Торс меха был покрыт дырами, а в широком зазубренном проломе в левом бедре был виден толстый, металлически-серый пучок миомеров. Голова «Энфорсера» раскрылась — это вражеский мехвоин катапультировался из покалеченного механизма. Капелланец наверно решил, что он достаточно участвовал в сражении для одной ночи.

В своей битве с «Энфорсером» капитан Месснер потеряла из виду ход остального боя, что было недопустимой вещью для такого опытного командира как она.

— Уланы, доложить, — выкрикнула она в коммуникатор, надеясь, что резкость в её тоне скроет злость на саму себя.

— Улан-3, чисто, — Мардж Ром доложила первой. — «Винди» свалился, потеряв ногу, но я думаю, что мы, возможно, сможем спасти его. Похоже, наши люди позаботились о коленном суставе четвертого меха.

Месснер заметила, что последний капелланский мех, приземистый, уродливый «Дженннер», не участвовал в сражении.

— Улан-2, все чисто, босс. — Странная сухость с голосе Дэнни Колонна звучала так, словно он говорит через боль. — Извините, я не смог сохранить «Центуриона». Его боезапас взорвался и его разбросало по всей округе. Должно быть, старая модель, вы же знаете, что они не оснащались СРХБ?

Месснер знала, что Колонна имел в виду. Система раздельного хранения боеприпасов направляла взрывную волну при взрыве боеприпасов наружу из меха.

— Колонна, с тобой все в порядке? — спросила Месснер.

— Да, я в порядке. Ну, отчасти. Я похоже сломал несколько ребер. Этот «Центурион» подошел вплотную и хорошенько стукнул моего «Энфорсера». Причем ударил туда куда я меньше всего ожидал — в голову и я ударился о подлокотник катапультирующегося кресла. Извините, босс.

Это было так похоже на Колонну — извиняться за полученные в сражении ранения, даже если они были результатом не его ошибки.

— Все нормально, Дэнни. Пока посиди смирно. — Месснер переключила командную волну. — Ударный, Покет, что у вас?

— Ударный — все чисто, «Хлыст», — ответил гражданский партизан, возглавлявший пехотную ударную группу. — Мы уничтожили пятнадцать капелланцев, а также более дюжины ранили. По крайней мере, больше никто не стреляет в нас. Мы подорвали колено «Дженнера», но не свалили его. К счастью, кто-то из моих парней подстрелил пилота, когда тот поднимался в кокпит.

— «Хлыст», это Покет. Мы не нашли ключи, но завели грузовики и готовы ехать. Что делать с этими подбитыми мехами?

— А что вы можете сделать? — цинично спросила Месснер. — «Виндикатор» потерял ногу, а «Энфорсер» руку, да еще и не хватает кресла пилота, которое покинуло кабину вместе с ним при катапультировании.

— Ну, босс, если вы дадите нам минут сорок пять, то мы сможем заставить «Энфорсера» двигаться, — ответил техник-сержант Майк Эстон, единственный выживший тех уланов Черного Ветра на Милосе. — Пилотирование будет немного тяжеловато, но я думаю, мы сможем использовать командное кресло снятое с «Виндикатора». Я думаю, что мы возможно даже сможем спасти руку, ну или приладим на ее место одну из рук «Винди». Но вы знаете, что это уже придется делать не здесь и не сейчас. И если они правы в отношении «Дженнера», и колено действительно не сильно повреждено, то один из наших партизан сможет увести его отсюда, и будем надеяться, что он не будет сильно шуметь, пока я занят делом.

Месснер задумалась. Включение в свой небольшой отряд «Энфорсера» или «Дженнера», позволит довести его численность до полного копья. Немного против объединенных сил капелланского гарнизона, но с другой стороны, четыре меха это лучше, чем три, а если оба меха починят, то пять будет еще лучше.

— Хорошо, Покет, у тебя есть сорок пять минут, но не больше, да и то при условии, что капелланцы нас не побеспокоят за это время. Все что не сможете погрузить и забрать собой, вы должны уничтожить. Ясно?

— Так точно, сэр.

— Хорошо. Выполняйте!




Через 45 минут партизаны-налетчики покинули капелланский бивак. Эстон сдержал свое слово. И «Энфорсер» и «Дженнер» могли двигаться самостоятельно, хотя несколько неустойчиво. С «Виндикатора» сняли все пригодные узлы и детали. Затем в ободранный остов установили ранцевые заряды с петаглицерином и взорвали, оставив от него одни мелкие куски.

Как только рейдеры скрылись в рассеивающихся рассветных сумерках, один из гражданских партизан остался сзади. Какой-то момент он изучал взглядом останки торса поверженного «Центуриона». Затем, порывшись в парусиновой вещевой сумке висящей на плече, он достал большой аэрозольный баллончик с кроваво-красной краской. Небрежными быстрыми движениями он написал китайский иероглиф на левой ноге разрушенной боевой машины. Вымещая злость, он с презрением сплюнул на бронированную ногу меха и исчез вслед за своими друзьями.

За ним краска стекала с толстой стальной брони «Центуриона», смазывая небрежно написанный знак — «ОТМЩЕНИЕ».




10


Прыжковый корабль Эриданской Лёгкой Кавалерии «Геттисберг»

Зенитная прыжковая точка системы Милос,

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

27 января 3062 г.




Генерал Эдвин Эймис впился взглядом в ненавистное изображение «Элиаса Цзюна», который неподвижно висел в космосе в трехстах километрах за кормой «Геттисберга». Капелланский дестройер занял эту позицию после того, как Эймис согласился с требованием перезарядить двигатели своих прыжковых кораблей и покинуть систему Милос. Присутствие и позиция военного корабля были постоянным напоминанием, что он сдержит свое слово, а постоянная угроза со стороны военного корабля не давала пуститься в какую-нибудь авантюру. Если «Геттисберг» или любой другой из прыжковых кораблей Лёгкой Кавалерии сделает попытку отстыковать свои дропшипы с боевыми мехами, или запустят истребители, «Элиас Цзюн» находился в наилучшей позиции, чтобы открыть огонь и уничтожить невооруженные, легкобронированные транспортные космические корабли.

По истечении семи дней, которые потребовались для накопления достаточного заряда энергии, чтобы активировать двигатели Керни-Футиды, Эймис без труда определял местонахождение ненавистного, опасного стреловидного капелланского военного корабля, неподвижно висящего сзади и чуть левее иглообразного корпуса «Геттисберга». Каждая линия изящного боевого корабля вызывала у него отвращение. Четырежды он пытался связаться с кон-сан-вэем Каром, командиром «Элиаса Цзюна», но каждый раз безмолвная тишина была ему ответом. Его настроение, обычно жизнерадостное и полное грубоватого юмора, сейчас стало похоже на характер сварливого кота с сильной зубной болью.

Только несколько информационных сообщений, которые собрал боевой информационный центр «Геттисберга», сделали неделю вынужденного бездействия более или менее сносной. Все что они собрали, основывалось на довольно плохо слышимых гражданских радионовостях и редких передачах милиции, перехваченных пассивными сенсорами «Геттисберга», из них следовало, что капелланцы полностью контролировали планету. Почти каждый коммерческий канал, который могли поймать корабли Лёгкой Кавалерии, транслировал капелланские программы. Все, от ежедневных выпусков новостей до образовательных программ, пойманное пассивными сенсорами — говорило о счастливой жизни под руководством Ляо.

Военные передачи говорили совершенно о другом. В перехваченных сообщениях из капелланского полевого тренировочного бивака, говорилось о рейде на них партизан с использованием мехов. Партизаны одержали победу над мехвоинами-стажерами и сумели прихватить с собой несколько капелланских мехов, прежде чем скрылись в холмах и перелесках севернее Тачстоуна. Эти перехваты зародили в Эймисе надежду и помогли сформулировать новый план атаки, хотя этот дестройер будет проблемой и проскочить мимо него будет непросто.

— Генерал, двигатели полностью заряжены и мы готовы прыгнуть, — капитан Дэвид Наталь, шкипер «Геттисберга», подошел к Эймису, в тот момент, когда он обдумывал ситуацию. — Как только мы свернем парус, мы можем отправляться.

— Почему? Ты думаешь, этот капелланский ублюдок знает, что мы закончили подзарядку?

— Да, сэр. Я в этом уверен, — ответил с усталым кивком Наталь. — Он нас регулярно прощупывал в течение последних двенадцати часов.

Эймис склонил стриженую голову в ответ. Из длительного общения с «моряками черного океана» (как иногда называли экипажи космических кораблей) он знал, что этот «щуп» означал активное сенсорное сканирование, и был термином тех времен, когда все флоты бороздили воды океанов Терры.

— Ладно, — ответил Эймис с вздохом. — Сворачивай парус, и убираемся к черту отсюда.

Через час Наталь доложил, что парус «Геттисберга» уложен.

Эймис кивнул:

— Итак, капитан, вытаскивайте нас отсюда.

Трехсотвосемьдесятитысячетонный корабль исчез из системы Милос, и появился в надирной прыжковой точке системы Киттери за тридцать световых лет от Милоса. Остальные транспорты Лёгкой Кавалерии вскоре тоже впрыгнули в систему.

— Сэр, мы в системе, и в безопасности, — проинформировал своего командира Наталь. — Все посты доложили, проблем после прыжка нет.

— Отлично, — оживился Эймис. — Капитан, разворачивайте парус и как можно скорее приступайте к перезарядке двигателей. И соедините меня с «Цирцеей» и «Форрестом».

— Генерал, линия связи установлена, — доложил комтех несколькими минутами позже.

— Всем подразделениям ЭЛК, это генерал Эймис. Разворачивайте парус и приступайте к перезарядке ваших двигателей. Мы проделали весь этот длинный путь из системы Милоса не только, чтобы избежать открытия огня по нашим кораблям. Я хочу, чтобы навигаторы каждого корабля проложили курс для прыжка в пиратскую точку системы Милос. Когда вы закончите, результаты доложить капитану Наталю, чтобы мы могли быть уверены, что никто не впрыгнет друг в друга. Это все, приступайте.

Эймис повернулся к связисту:

— А теперь свяжи меня с генералом Сортеком.

Установление связи с штабным офицером, который руководил операцией по изгнанию капелланских сил из Сент-Ивского Пакта, потребовало несколько больше времени. Это было вызвано большим расстоянием между звездной прыжковой точкой и поверхностью планеты, прошло тридцать минут прежде, чем штаб-квартира маршала ответила на запрос «Геттисберга».

— Эймис, какого черта вы вернулись? — потребовал Сортек, временная задержка передачи сообщения при этом не могла полностью сгладить гневное удивление в его голосе.

— Ну, Сортек, что во имя Господа, ты предложишь сделать с кровавым, чертовым дестройером, имея в наличии только пару прыгунов, перевозчиков мехов и несколько истребителей? огрызнулся Эймис в ответ, — Да и кстати, передайте мою благодарность вашим ребятам из разведки, за их достоверную информацию о «незначительно защищенной» системе. Или они считают совершенно новый, только что изготовленный дестройер незначительной зашитой?

К тому времени, когда ответ Сортека дошел из планетарного командного центра, Эймис взял себя в руки. Он спокойно и подробнее разъяснил ситуацию в системе Милоса.

— Генерал, я отправлю вам свой рапорт о сложившейся ситуации в системе Милос. Как только мы перезарядим наши двигатели, мы собираемся прыгнуть назад. На этот раз мы собираемся прыгать в пиратскую точку, — доложил Эймис. — Вы также найдете прикрепленный к моему рапорту файл, в котором содержится вся информация, которую смогли поймать наши пассивные сенсоры, пока мы находились в системе, перезаряжая двигатели. Мои аналитики из разведки работают над этой информацией, но мне хотелось, чтобы вы задействовали и ваших парней. На этот раз скажите им, чтобы они обдумали информацию, прежде, чем давать нам их оценки, а?

— Я сделаю это, генерал, — ответ Сортека пришел тридцатью минутами позже. — Это конечно не оправдание, но мы не знали, что военный корабль типа «Фэн Хуан»уже введен в строй. Хотел бы я, иметь свободный военный корабль, чтобы послать его вместе с вами, но все имеющиеся в системе имеют задания. Мы вызвали крейсер, но боюсь, он не успеет прибыть вовремя. Если ситуация изменится к моменту, как вы закончите зарядку и будете готовы выпрыгнуть, то я дам вам знать. Но боюсь, что вам все-таки придется возвращаться без вооруженного эскорта.

— Что насчет Нова Котов?

— Я думал об этом, — ответил Сортек. — У них имеется собственный военный корабль, КЗЛ «Файтфул», для защиты их галактики «Тау», расквартированной на Киттери. Но мы не можем попросить одолжить его по политическим соображениям.

— Ну просто восхитительно, маршал. Уверен, именно это вы и скажете потом нашим семьям, не так ли?




Через восемь дней ситуация не изменилась. Свободных кораблей, которых можно было послать с Лёгкой Кавалерией на Милос, по-прежнему не было. Новости от разведывательного отдела Сортека не были обнадеживающими. Но Сортек по крайней мере, снизошел до любезности совершить длинное путешествие с Киттери на скоростном челноке для того, чтобы обсудить размышления своих подчиненных. Эймис вызвал своих подчиненных для совместного обсуждения в малом конференц-зале, расположенном на передней гравитационной палубе прыжкового корабля.

На борту «Геттисберга» было две таких гравитационных палубы, каждая диаметром по сто пять метров. Эти два пончикообразных кольца вмещали комнату отдыха, конференц-комнату и комнату инструктажа. Допуск в эти помещения строго регламентировался, так как каждый пассажир и член экипажа хотел провести время в гравитации, созданной вращением.

— Генерал, мои люди тщательно изучили информацию, которую вы послали мне около недели назад, — начал Сортек, едва все офицеры Лёгкой Кавалерии расселись по своим местам. — Наши лучшие аналитики считают, что капелланский гарнизон на Милосе равен приблизительно полку по силе. Мы считаем, что это войска второй линии, а возможно, что даже и нет. Но это не самое худшее.

Я полагаю, что ваши ребята из разведки пришли к тем же выводам, что и мы, относительно умонастроений местного населения. Почти все гражданские новости и развлекательные передачи, которые мы смогли перехватить, показывают, что большинство населения Милоса встретило капелланские силы с распростертыми объятьями. Они, кажется, относятся к ним как к освободителям, а не к захватчикам.

Но есть кое-какие намеки, что увеличивается уровень партизанской активности. Например, фрагмент из последних новостей, в котором говорилось о том, что группа местной милиции и их капелланских советников были на прогулке в горах, неподалеку от Тачстоуна, когда угодили в засаду и были зверски убиты террористами. В репортаже четко говорилось о том, что террористический акт совершен дэвионскими сторонниками, про-суверенными повстанцами и предателями. Вы, возможно, сможете извлечь из этого выгоду.

— Мда, — проворчал Эймис. — При условии, что это не было своего рода пропагандой, которую распространяют капелланцы.

— Oui, генерал, — сказал Чарльз Антонеску. — Но мы должны предположить, что это не пропаганда. Мы не можем позволить себе думать иначе?

— Все так, Чарльз, — согласился Эймис. — Если мы прибудем туда и найдем, что капелланским захватчикам оказывают больший отпор, чем нам пытаются показать в этих репортажах, то будет просто замечательно. Но мы должны настраиваться, как на высадку в бою против подготовленных и враждебных сил.

Итак, джентльмены, вот как я хочу это сделать. Мы пойдем двумя волнами. Первой волной пойдут следопыты. Для их доставки задействуем «Цирцею», которая прыгнет в пиратскую точку. Выпустит пару скоростных десантных аппарата типа «Марк VII», которые устремятся к планете. «Цирцея» от реактора перезарядит свои двигатели так быстро, как решит капитан Морнингстар, чтобы не запороть их, и выпрыгнет из системы, прежде чем этот проклятый дестройер сможет до неё добраться. Я думаю, перезарядку надо будет выполнить не более, чем за сорок восемь часов, Ким. Ты в деле?

Капитан Кимберли Морнингстар, шкипер «Цирцеи», кивнула в знак согласия. Подзарядка двигателей прыжкового корабля напрямую от силовой установки транспортного корабля была возможна. Обычно это было обычной процедурой, когда корабль прыгал в глубокий космос, между звездными системами. «Горячая перезарядка», как это называлось, был более быстрым процессом зарядки К—Ф двигателя транспорта, чем обычный, при использовании паруса прыжкового корабля.

Теоретически, для полной зарядки двигателей Керни-Футиды достаточно было шестнадцати часов, но шансы потерять заряд, совершить ошибочный прыжок, или разрушить достаточно чувствительные прыжковые двигатели были слишком велики. Предложение Эймиса увеличить процесс перезарядки, по крайней мере, до сорока восьми часов, меняло шансы вместо почти невозможного на примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Как только «Цирцея» впрыгнет назад в систему Киттери, остальные силы ЭЛК прыгнут в систему Милос, используя различные пиратские точки, — продолжил Эймис. — Кроме того, следопытам для разведки, нахождения и подготовки для нас пригодной зоны высадки, необходимо минимум 48 часов. Мы получили достаточно подробные карты из военных архивов ВСФС и СОЗЛ, так, что два стандартных дня будет самым оптимальным решением.

Основные силы будут развертываться в два этапа. В первой волне будут задействованы исключительно легкие мехи, оснащенные прыжковыми двигателями, управляемые опытными пилотами. Они совершат боевое десантирование с орбиты в район ЗВ, охраняемую следопытами. Как только они приземляться, и возьмут под охрану периметр ЗВ, остальные силы ЭЛК приземляются на дропшипах.

— Где на карте отмечена ваша зона высадки? — спросил Сортек, глядя на электронный картограф, отображающий карту Милоса.

— Вот здесь, — ответил Эймис, нажав несколько кнопок. Небольшой квадратик загорелся на дисплее, после чего, масштаб увеличился, чтобы показать местность во всех деталях. — Вот этот участок, относительно ровной равнины севернее Тачстоуна. Чтобы достичь его, мехам потребуется около трех дней. Это достаточно далеко от города, чтобы гарнизон не смог доставить нам каких-нибудь серьезных помех.

Эймис сделал паузу и выпустил залп ругательств.

— Я бы предпочел высадиться сразу всеми силами, но я не могу. Мы потеряли слишком много хороших, подготовленных пилотов в той бойне на Хантресс, что теперь у нас нет достаточного количества мехвоинов знакомых с доктриной орбитальных атак ЭЛК, чтобы совершить атаку без лишних потерь.

— И это еще не самое худшее. Что с тем чертовым дестройером? — как только он озвучил эту мучающую его мысль, тон и речь Эймиса стали грубее, как будто он снова стал старшиной с характерной для них грубой речью, которым он когда-то и был, в начале своей карьеры. — Насколько умен этот кун-сан-вэйКар? Поверит ли он, что отпугнул меня, застращал саму хренову Эриданскую Лёгкую Кавалерию, и заставил ее погрузиться и не булькать? Или же учтет, что трусам мундир ЭЛК не получить? Додумается ли он до того, что мы и планируем, до прыжка в пиратскую точку? Более того, сообразит ли он, что я собираюсь свистнуть себе на помощь парочку боевых кораблей СОЗЛ и ввалиться в систему Милоса с пушками наготове?

Как бы то не было, мы должны предполагать, что этот ляоистский ублюдок достаточно умен, раз ему доверили командование совершенно новым капелланским дестройером, построенным в Конфедерации. И так, как только мы отстыкуем дропшипы, прыжковые корабли быстро перезаряжаются и убираются к черту из системы, подальше от этого чертового дестройера.

Эймис подвинулся в своем кресле, поближе к столу переговоров и облокотился на него.

— После приземления, нам придется рассчитывать только на свои силы. Мне это нравится не больше чем вам, джентльмены, но назад дороги нет.




11


Прыжковый корабль Эриданской Лёгкой Кавалерии «Цирцея»

Зенитная прыжковая точка системы Киттери

Марка Капеллы

Федеративное Содружество

4 февраля 3062 г.




— Хорошо, капитан, мы перезарядили двигатели и готовы к прыжку, — доложил главный инженер «Цирцеи».

Кимберли Морнингстар повернулась лицом к нему.

— Отлично, мистер Уолтроп, отправляйте нас в систему Милос.

— Есть на Милос, капитан, — ответил Уолтроп, будто он был пиратом с Периферии, а не высококлассным военным офицером, которым он являлся. Его пальцы забегали по контрольной панели расположенной перед ним, при этом он бормотал про себя по мере завершения предстартовых процедур. — Включить двигатели. Курс готов и введен в компьютер.

Хриплый гудок разнесся по всему кораблю, предупреждая всех, кто находился на борту, что «Цирцея» скоро войдет в небытие гиперпространственного прыжка.

— Я надеюсь, генерал Эймис знает, что делает. Если эти карты СОЗЛ неточны хотя бы на километр, это будет очень короткое путешествие, — сардонически усмехаясь, сказал Волтроп.

Морнингстар наградила его жгучим взглядом, но он не обратил на неё внимания и активировал последний контроллер.

— Активировать инициатор поля. Прыжок.

Спокойный, упорядоченный, рациональный мир растаял перед глазами командира «Цирцеи», сменившись взрывом цвета, света и звука. Ее отец был чистокровным лакота и он часто рассказывал о её предках и видениях, которые они вызывали при помощи песен и танцев. Честно говоря, она сомневалась, что танцы призраков могли выглядеть более пугающе, чем гиперпространственный прыжок.

Затем кошмарные образы исчезли, так же быстро, как пришли, сменившись незнакомыми созвездиями системы Милос.

— Навигатор, проверить наше положение, — рявкнула Морнингстар, пытаясь этим избавиться от эффектов, вызванных мгновенным переносом корабля на тридцать световых лет через гиперпространство. — Оператору сенсоров доложить о всех контактах.

— Капитан, мы в системе Милос, — доложил навигатор. — Как мы и должны быть.

— Мостик, это оператор сенсоров, я не зафиксировал значительных контактов.

— Повторите? — выкрикнула Морнингстар, тут же направившись через капитанский мостик по направлению к главной панели управления сенсоров. Магнитные ботинки, необходимые для опоры в невесомости, не позволяли сделать это быстро, но она преодолела эту дистанцию широкими, размашистыми шагами, характерными для опытных космонавтов.

— Капитан, на моих экранах чисто. В системе ни одного значительного контакта.

— А что насчет дестройера?

— Я сожалею, капитан, но его нет на радаре, — ответил техник, отклонившись назад, давая возможность капитану, убедится в этом лично. — Возможно, он за пределами радиуса действия наших сенсоров или возможно, он выпрыгнул из системы, в то время как мы вернулись назад на Киттери и перезаряжали наши двигатели. Так или иначе, ни один из моих сканеров его не обнаруживает.

— Отлично, — с чувством сказала Морнингстар. — Похоже, пронесло. Даже если «Элиас Цзюн» все еще в системе, то он достаточно далеко от нас, чтобы доставить нам какие-нибудь проблемы. Держать активные и пассивные сканеры включенными. Если засечете этот военный корабль, я хочу знать об этом немедленно, ясно? Свяжитесь с капитаном Кайлом и передайте ему, что следопыты могут стартовать. Мистер Уолтроп, начинайте зарядку двигателей. Горячая зарядка, но постоянно следите за ее ходом. Я не хочу, чтобы катушка двигателя разлетелась по всему машинному отсеку.

Дружное «Есть!» раздалось на ее поток приказов.

Морнингстар отвернулась от панели управления сенсорами. Она знала о приказе; отстыковать дропшип со следопытами и тут же выпрыгнуть из системы, но она все равно чувствовала за собой вину. Не важно, что они были сухопутными, да к тому же пехотинцами, но капитан Кайл и его отряд специального назначения были легкими кавалеристами, а ни одному эриданцу не понравится мысль о том, чтобы оставить друзей за линией фронта на планете, оккупированной вражескими силами.




Несколькими палубами ниже капитанского мостика, капитана Уильяма Кайла вдавило в его противоперегрузочное кресло, как только десантный аппарат «Марк VII» стартовал из ангара малых аппаратов «Цирцеи», с ускорением почти в 4 «жэ». Рядом с ним, пристегнутая к креслу, как и он, и остальные полдюжины мужчин и женщин, занимающие отсек десантного аппарата, находился второй по старшинству офицер — лейтенант Чатем Сивула.

Опущенные забрала облегченных разведывательных бронекостюмов, закупленных у Легиона Серой Смерти, надежно скрывали их эмоции. И было тяжело прочесть, по их позам и лицам, о чем они думают, но Кайл подумал, что он знает, какие чувства испытывает каждый из пехотинцев в отсеке и на борту второго десантного корабля. Эти эмоции охватили всех, сразу же после старта, каждый следопыт испытывал смесь гордости, тревоги и страха.

Гордость оттого, что они будут первыми из эриданцев, кто ступит на поверхность Милоса, в качестве авангарда ударных сил. Тревога, оттого, что они могут рассчитывать только на свои силы, без помощи отрядов мехов. И страх оттого, что никто не хотел провалить задание, для которого их выбрали и готовили. Для следопытов провал означал, что они подвели своих друзей и товарищей, и тем самым не оправдали доверия покойной Арианы Уинстон, которая основала первый отряд специальных операций Лёгкой Кавалерии.

— Майор Кайл, — вызвал пилот десантного аппарата, придерживаясь старой традиции временно повышать в чине капитана, который находился на борту корабля. — Мы на курсе. Я предполагаю, что мы войдем в атмосферу примерно через девять с половиной часов, так что расслабьтесь. Я подам вам сигнал, как только начнем входить в атмосферу.

— Спасибо, капитан, — ответил Кайл. «Попробуйте расслабиться» — легко сказать этому пилоту. Как только он нас высадит, то на всех парах помчится к «Цирцее», затем прыгнет в систему Киттери, а он в это время со своими людьми может попасть в мясорубку.




— Майор Кайл, мы приближаемся к атмосфере. Готовность до десантирования двадцать минут.

Голос капитана Уолтропа выдернул из сна командира следопытов. Он был рад, что бронированное забрало его силового разведывательного бронекостюма было опущено, скрыв его смущение. Он удивился, как это он заснул во время скоростного полета к Милосу.

— Ясно, капитан, — каркнул он хриплым голосом. Затем он переключил на командную волну и прочистил горло. — Хорошо, следопыты, мы приближаемся к атмосфере, десантирование через двадцать минут.

Каждый повторил «двадцать минут», чтобы проверить, что каждый бронированный разведчик-пехотинец получил сообщение. Кайл отстегнул ремень безопасности и поднялся на ноги, сразу же ощутив вибрацию челнока, вызванную тем, что он начал входить в верхние слои атмосферы Милоса. Через двадцать минут десантный аппарат достигнет заданной высоты, чтобы его команда совершила безопасное десантирование.

Ну, такое же безопасное, как может быть десантирование на занятую противником планету, — сказал он себе с сарказмом.

— Отлично, встали! — приказал Кайл. Шесть бронированных пехотинцев встали на ноги и повернулись лицом к носовой стенке отсека.

— Проверить снаряжение.

Каждый начал внимательно осматривать снаряжение пехотинца, стоящего перед ним, проверяя, хорошо ли подогнано снаряжение, обращая особое внимание на крепления ремней оборудования для прыжка, и чтобы все снаряжение было надежно закреплено на поверхности бронекостюма. Как только пехотинец заканчивал проверку, он хлопал своему товарищу по бедру, тем самым, сигнализируя, что его снаряжение проверено и все в порядке. Затем они развернулись и повторили все заново. Эта процедура была необходима, чтобы маленькая ошибка следопыта при подготовке к десантированию не стала фатальной. Не раз и не два за долгую историю воздушно-десантных войск, неправильно закрепленное снаряжение нарушало контроль над маневрированием во время высотных прыжков, и цена этому была жизнь десантника, при этом подвергались риску и его товарищи. Безопасные проверки проводились на протяжении сотен лет практики. И тем более сейчас Кайл не собирался нарушать эту традицию.

— Доложить о проверке снаряжения! — выкрикнул капитан разведчиков. Каждый из его людей начал выкрикивать о завершении проверки.

— Шестой, готов!

— Пятый, готов!

Отзывы продолжались, пока сам капитан Кайл не выкрикнул:

— Лидер, готов!

Взгляд на хронометр, расположенный на одном из дисплеев шлема его бронекостюма показал, что согласно графику, до завершения проверки осталось только три минуты. Информационный дисплей, закрепленный на носовой переборке, показал, что десантный аппарат выровнял свои маршевые двигатели на высоте чуть ниже отметки в двадцать тысяч метров над поверхностью земли. Прыжки с этой высоты были рискованными, но не были чем-то особенным. По крайней мере, для прыжка с этой высоты им не требовалось специальных герметичных капсул, необходимых для орбитального десантирования.

— Хорошо майор, мы на месте, и я начинаю разгерметизацию.

Освещение отсека погасло, через несколько секунд сменившись на тускло-голубое. Это делалось, чтобы глаза десантников привыкли к темноте, и в то же время чтобы снизить вероятность обнаружения их противником по свету. Находясь в своем герметичном бронекостюме, Кайл даже не почувствовал быстрого падения давления в отсеке. Только быстро уменьшающиеся цифры на информационной панели показывали быструю утечку воздуха.

Когда счетчик достиг нуля, Уолтроп приказал:

— Открыть дверь!

Прямоугольная часть корпуса поднялась вверх, открыв прямоугольник темного облачного неба.

— Майор, мы на месте, можете начинать.

Кайл не ответил. Вместо этого он положил свою руку на плечо первого разведчика, стоящего в строю, имя которого было Джонс.

— Первый к люку, пошел!

Джонс оттолкнувшись, выпрыгнул из люка, используя усиленные мышцы ног своего бронекостюма. Вслед за ним сразу же выпрыгнул номер два, за ним покинула корабль лейтенант Сивула. Как только последний член его группы покинул корабль, Кайл встал к люку, глубоко вздохнул и прыгнул в штормовое небо Милоса.

Как только Кайл покинул корабль, Уолтроп запустил главные двигатели транспортника и покинул пределы атмосферы Милоса, устремившись к сравнительно безопасной «Цирцее». Чуть в стороне, второе отделение взвода следопытов так же удачно произвело десантирование.

Казалось, что падение будет длится несколько часов, но Кайл знал, что это не так. Он и его люди падали с постоянным ускорением почти 9,6 метров на секунду в квадрате. Даже принимая внимание минимальный эффект от сопротивления ветра, у них не было времени на раздумья. Холодный пот выступил на его лице, пока он следил, как на высотомере, расположенном на дисплее его шлема, цифры неумолимо приближались к нулю, в это мгновение у него в голове пронеслось, что как только будет нуль — он разобьется о землю.

Как только счетчик прошел отметку в восемь тысяч метров, Кайл услышал и почувствовал громкий хлопок в центре спины — это бортовой компьютер его бронекостюма активировал первый из его вспомогательных тормозных парашютов. Купол развернулся над его головой, при этом его сильно тряхнуло, уменьшив скорость падения почти на треть. Но этот парашют не был основным, под которым он спустится на планету. Через пятнадцать секунд сработал взрывной болт, обрезавший стропы и отправивший коммандос в повторный свободный полет. Затем второй купол, больший, чем первый, раскрылся над его головой, еще больше снизив скорость падения. Кайл считал секунды. Из своего опыта он знал, что пройдет целая минута, прежде чем компьютер бронекостюма отстрелит этот второй парашют и раскроет последний — аэродинамическое паракрыло, управляя которым, он приземлится в намеченную следопытам зону приземления.

Но это было в теории, а на практике, особенно в боевой ситуации, не все проходило гладко. Часы показывали, что второй вспомогательный тормозной парашют был раскрыт всего сорок пять секунд, когда громкий хлопок, возвестил о преждевременном отстреле тонкого черного купола из нейлона. При этом хлопка, означающего раскрытие управляемого крыловидного парашюта не последовало. В течении нескольких секунд капитан Кайл стремительно падал к поверхности планеты. Борясь с паникой, он нащупывал кольцо ручного раскрытия парашюта. Дважды толстые пальцы бронированной перчатки соскальзывали с небольшого D-образного кольца. Наконец, когда его пальцы смогли ухватить кольцо, Кайл от души выругался и рванул за него. Он услышал приглушенный треск и шуршание, как только парящий в потоке воздуха купол раскрылся над его головой.

Посмотрев наверх, Кайл убедился, что черное нейлоновое крыло раскрылось нормально. Затем повертев головой, он увидел что он в стороне от зоны приземления и ниже остальных членов его команды. Потянув за левую ручку подвесной системы парашюта, он выровнял свой полет, так чтобы спланировать и приземлиться на краю заданной зоны приземления. В памяти он сделал заметку, что как только он вернется, то хорошенько поговорит с парашютоукладчиком, который укладывал его парашюты, и обязательно пригласит его совершить следующий прыжок вместе с ним.

И если тому повезет, то Кайл, возможно, позволит взять парашют.




12


Прыжковый корабль Эриданской Лёгкой Кавалерии «Геттисберг»

Зенитная прыжковая точка системы Киттери

Марка Капеллы

Федеративное Содружество

7 февраля 3062 г.




Эдвин Эймис почувствовал, как начались расплываться цвета и звуки, как только «Геттисберг» вышел из гиперпространства. В сотне километрах от «Геттисберга», невидимый взрыв тахионной энергии возвестил о пребытии второго транспортного корабля ЭЛК — прыжкового корабля типа «Стар Лорд», «Форрест».

— Проверка всех систем! — выкрикнул капитан Наталь, прежде чем Эймиса перестало мутить. — Запустить полное сканирование. Капитан Морнингстар доложила, что «Элиас Цзюн»ушёл, но я хочу быть уверенным наверняка. Диспетчер, немедленно запустить БАП.

Не успел капитан закончить, как начали поступать доклады.

— Капитан мы на месте, корабль прыгнул в систему, все посты докладывают, что все системы в порядке.

— Сэр, других кораблей кроме «Форреста» не обнаружено. Похоже, «Элиас Цзюн» действительно покинул систему. У меня только несколько АКИ, находящихся в атмосфере над Милосом.

— Капитан, боевой аэрокосмический патруль запущен, четыре АКИ вылетели, еще четыре истребителя в готовности «пять».

Эймис знал, что этот диспетчерский термин использовался еще в то время, когда человечество еще не покинуло Терру, в военно-морской авиации, и отвечало за координацию запуска и посадки АКИ, приписанных к прыжковому кораблю, к тому же он отвечал за стыковку громадных дропшипов с корпусом прыжкового корабля. Он также знал, что «готовность „пять“ означает, что истребители находятся в катапультах, полностью вооруженные и заправленные, в ожидании команды на запуск в космос через пять минут. Что его всегда удивляло в офицерах ВКС(военно-космических сил), так это их способность обрабатывать и отвечать на постоянный поток информации, с которым могли справиться единицы сухопутных офицеров. Прибавьте к этому их сверхъестественную способность к трехмерному мышлению, когда маневрируют их транспортники. Эд Эймис чувствовал себя таким же полезным на капитанском мостике, как и набор тренировочных рычагов у боевого меха.

— Генерал, — обратился Наталь, поворачиваясь к Эймису. — Все спокойно. Я собираюсь приступить к отстыковке дропшипов.

— Отлично, капитан, — ответил Эймис. — Запускайте ваш реактор, быстро перезаряжайте двигатели, и как только закончите, сразу же убирайтесь от сюда ко всем чертям. Я не хочу рисковать и потерять «Геттисберг» и «Форрест», если этот капелланский дестройер по-прежнему где-то рядом.

— Генерал, если я это сделаю, то вы…

— Останемся, — закончил за него Эймис. — Я знаю капитан, что Кавалерия никогда не бросает своих людей. Но если мы высадимся на Милос и оставим вас висящими здесь, а «Элиас Цзюн» все еще в системе, то это уже мы бросим вас. Вы получили приказ, капитан. Перезаряжайте прыжковые корабли и прыгайте назад в систему Киттери. Мы вас вызовем, если нам потребуется эвакуация.

— Мне это все равно не нравится, — проворчал Наталь.

— Как и мне капитан. Как и мне.




— Генерал, мы входим в атмосферу, — голос лейтенанта Кэрол Гови, командира «Рэд Легз» звучал, так как будто она находилась рядом с Эймисом, хотя капитанский мостик дропшипа типа «Оверлорд» находился восемью уровнями выше отсека, где размещались мехи.

Эймис взглянул на часы. Черные цифры на сером показывали 14:39. Это означало, что прошло двенадцать часов с того момента, как «Геттисберг» и «Форрест» прыгнули в пиратскую точку системы Милос. Одиннадцать часов назад «Рэд Легз» и остальные дропшипы отстыковались от огромных транспортных кораблей, и начали свой стремительный спуск к поверхности Милоса. Эймис позволил себе легкую улыбку. Для тех, кто не был знаком с современными методами ведения войны, термин «стремительный спуск» ассоциировался с тем, что массивные, перевозящие боевых мехов дропшипы запускали на полную мощность свои двигатели и с ускорением в несколько «жэ» устремлялись в головокружительном полете до атмосферы планеты.

На самом деле все было проще. «Стремительный спуск» означал, что дропшип разгонялся до 1.5 — 2 «жэ», после чего поддерживал эту скорость на протяжении всего полета. Длительное воздействие повышенного ускорения на человека и механизмы, было настолько тяжелым, что войска, испытавшие такую нагрузку, по прибытии на планету были не в состоянии сражаться.

В течении получаса Эймис и люди, находящиеся под его командованием, изнывали за пультами своих боевых мехов, в ожидании, когда же дропшипы прибудут в назначенную зону приземления. Они попадут из безопасного, огромного, бронированного транспортника во враждебный мир битв боевых мехов.

— Лейтенант, когда мы прибываем? — спросил Эймис.

— Через двадцать восемь минут, генерал.

— Два восемь минут, — подтвердил Эймис. — Есть ли какие-нибудь признаки того, что они знают о нашем прибытии?

— Нет, сэр! На локаторе все чисто.

— Отлично, — улыбнулся Эймис под опущенным визором своего нейрошлема. — По крайней мере, мы не связаны этим глупым бэтчаллом.

— Да, сэр. Как глупо так воевать, хех? Только скажи врагу, где ты, и вы станете — дерьмо!..

— Что случилось, лейтенант?

— Похоже я накаркала, генерал, — пришел ответ. — Сенсоры только что обнаружили восемь АКИ, идущих с большой скоростью.

— Восемь истребителей? — недоверчиво переспросил Эймис. — Это всё?

— Так точно, сэр. Но мы также засекли пару действительно больших отметок, соответствующих быстро низколетящим объектам, стартовавших с поверхности земли. Похоже, плохие парни решили запустить еще и пару дропшипов.

— Как вы думаете, мы сможем уйти от них? — Эймис был удивлен, услышав себя, спрашивающего, сможет ли Лёгкая Кавалерия уклонится от сражения.

— Нет шансов, сэр. Истребители уже развернулись и разогнались до максимальной скорости. Мы должны принять бой.




Чувство, которое испытала лейтенант Эрика Кеффер, когда мощная миомерная катапульта разогнала ее «Визигот-A», было похоже на то, что как будто большая рука схватила АКИ и вышвырнула его через узкие, щелевидные двери пускового отсека за пределы корпуса «Рэд Легза», в холодное, иссиня-черное небо Милоса. Извиваясь в своем кресле, Кеффер крутила головой, пытаясь визуально обнаружить такой же Т-видный истребитель ее ведомого. К счастью, маленький, окрашенный в белое силуэт занял свое привычное место, в нескольких километрах справа по борту. Вместе они составляли звено «Мститель» 50-го тяжелого кавалерийского батальона. Точно над спаренными стволами ее курсовых средних лазеров был рисунок смерча с мускулистыми руками и ртом с клыками. Ниже комичного рисунка было написано красными буквами слово «УРАГАН». Из-за этого рисунка позывной Кеффер был — «Ураган».

Оба истребителя были спроектированы неизвестным клановским инженером на заводе расположенном на далеком Хантресс. «Визиготы», как и большинство машин клана, попали в руки Эриданской Лёгкой Кавалерии после операции «Змея». Кеффер потребовалось провести много часов в кабине захваченного истребителя клана, чтобы привыкнуть к необычной планировке кокпита. Ее ведомый, уорент-офицер Дэниел Эуджэ, напротив, привык к новому истребителю с такой же легкостью, которую он демонстрировал в любом деле, за которое бы он не брался.

Низкий сигнал, прозвучавший в ухе Кеффер, сообщил ей, что ее истребитель захвачен вражеским радаром наведения. Автоматически она рванула рычаг управления до упора вправо, а правую педаль управления рулём направления вдавила до самого пола. Даже не смотря назад, она знала, что Эуджэ в точности повторил ее маневр. «Визигот» Кеффер совершил разворот вокруг правого крыла и затем спикировал вниз, в то время как Эуджэ совершил разворот с набором высоты влево. Этот маневр должен был сбить с толку вражеский радар наведения, сбив его захват цели, когда на радаре две картинки слились на несколько секунд, а затем разошлись. В этот раз все сработало в точности, как и задумывалось. Настойчивый звук начал стихать, а затем и вовсе смолк.

Кеффер бросила быстрый взгляд на свою активную РЛС, определяя местонахождение красного треугольника, который соответствовал вражескому истребителю. Признательная, что клановец, который проектировал ее истребитель, придерживался концепции «руки на ручке управления и на рычаге газа», доказавшей свою боевую эффективность. Она нажала рычажок включения вооружения и обозначила ближайший вражеский корабль для своих систем вооружения как первостепенную цель. В отдельном окошке система показала, что вражеским кораблем был капелланский средний истребитель TR-10 «Транзит».

Легкими касаниями джойстика управления очень чуткого истребителя, она вывела его на вектор сближения с вражеским истребителем. Маленький квадратик, отображающий вражеский истребитель, появился на индикации на лобовом стекле (ИЛС) «Визигота». Еще раз нажав на «горячий» переключатель вооружения на верхушке ручки управления самолетом и двигателем (РУСИД), она выбрала массивные пусковые установки РДД-20, которые по одной были подвешены под каждым длинным, узким крылом «Визигота». Мощная система управления огнем Артемис-IV получила информацию от радара истребителя, сравнила его с тем, что было на ее сенсорах, и через мгновение выдало разрешение на открытие огня. Буквы ДИСТПОР (на дистанции поражения) вспыхнули поперек нижней части ИЛС и она надавила большим пальцем на триггер.

Ферроалюминиевый каркас истребителя содрогнулся, когда сорок ракет дальнего действия сорвались из пусковых установок, расположенных на брюхе истребителя. Она не смогла увидеть стреловидный вражеский истребитель, но она могла проследить за белым следом инверсии, оставленными выхлопами ракет в верхних слоях атмосферы. Следы от ракет казалось, слились в одну линию, затем несколькими секундами позже вырвалась серия небольших стробоскопических вспышек.

«Транзит» выдержал шторм из стали и взрывов, хотя, должно быть, понес тяжелый ущерб от взорвавшихся РДД. Как будто демонстрируя, что он не вышел из боя, капелланский пилот разогнал свой самолет до максимальной скорости и сократил дистанцию между своим самолетом и истребителем Кеффер. Пульсирующая вспышка ярко-оранжевых трассеров пронеслись мимо правого крыла «Визигота». Лазерный огонь выжег полосу дымящихся кратеров поперек носа и фюзеляжа клановского истребителя, задев небольшой предкрылок, расположенный с левой стороны носовой части фюзеляжа.

Проворчав проклятье, Кеффер снова поймала в прицел вражеский корабль и выпустила еще один залп ракет, добавив еще залп из дальнобойной ППЧ «Визигота». Капелланский пилот накренился на правое крыло, позволяя предназначенному ему залпу ракет пройти в нескольких сантиметрах от бронированного брюха его истребителя. Но он ничего не мог поделать с ударом заряженных частиц, который вспорол его легко бронированный кокпит. Дальнобойная ППЧ, спроектированная техниками клана была разрушительной, расплавив толстый армопластик фонаря кокпита, превратив хрупкую человеческую плоть в поток пара красного оттенка. «Транзит» затрясся и начал падать, беспилотный, неуправляемый.

— Мститель-1, «Рэд Легзу», один бандит готов, — хладнокровно доложила Кеффер, наблюдая за последним полетом сбитого истребителя, кувыркающегося к земле.

— Отличный выстрел, босс, — повторил Эуджэ. — Подтверждаю один сбитый истребитель.

— Готовься, Дэнни-бой, — ответила Кеффер. — Пошли, найдем одного и для тебя.

— Вот здорово, «Ураган», спасибо, — сказал Эуджэ. — Очень рад, что ты не забираешь себе всю работу.




Менее чем через час «Рэд Легз» и другие дропшипы зависли над назначенной зоной высадки.

— Генерал? — позвала лейтенант Гови со своего места. — Вижу сигнальные огни. Похоже, капитан Кайл и его ребята собираются потребовать свое жалование за этот месяц.

— Да, похоже на то, — ответил Эймис, смотря на главный обзорный экран капитанского мостика. Сгенерированная компьютером на экране площадью в три квадратных метра, карта отображала серию красных точек, обозначающие небольшие инфракрасные маяки, установленные на поверхности широкого, плоского плато, скрытого в холмах в нескольких сотнях километров к северо-востоку от Тачстоуна.

— Лейтенант, что на радаре?

— Все чисто, генерал, только Кайл и его следопыты.

— Хммм, — Эймис потер свой подбородок, обдумывая ситуацию. — Хорошо, сообщение всем командирам. Нет необходимости рисковать нашими мехами в боевом десантировании, тем более, что рядом врага не засечено. Все дропшипы приземляются в обозначенную капитаном Кайлом зону высадки (ЗВ). «Рэд Легз» приземляется первым. Остальные корабли приземляются в соответствии с планом.

— Есть, сэр, — подтвердила Гови и повернулась к офицеру по связи, передавая ему приказы для кораблей.

Прежде чем она закончила передачу приказов остальным дропшипам Лёгкой Кавалерии, «Рэд Легз» завис над выстроенными в фигуру стрелки маяками и коснулся земли. Через некоторое время все шесть дропшипов приземлились и выгрузили свой груз боевых мехов, бронетранспортеров и мобильной артиллерии. Эймис устроил свой командный пункт в тени от массивного корпуса «Рэд Легза».

— Генерал, все подразделения выгружены и развернуты. Мы будем готовы выдвинуться примерно через час, — доложил Чарльз Антонеску. — Инженеры и экипаж кораблей натягивают маскировочные сетки над дропшипами.

— Хорошо, Чарльз. Спасибо, — ответил Эймис, отрывая глаза от электронной карты перед ним. — Пусть дропшипы снизят мощность их реакторов и отключат все системы, кроме жизненно необходимых. Необходимо снизить до минимума их сигнатуры, и будем надеется, что капелланцы их не обнаружат. Если ляоисты начнут на нас охоту и обнаружат дропшипы, ну что ж, значит, наше путешествие домой не состоится.

— Так точно, генерал, — ответил решительно Антонеску и повернулся, как будто собираясь идти.

— Полковник? Можно вас на пару слов? — остановил его Эймис.

— Mais oui, генерал.

Эймис подал знак, чтобы остальные офицеры покинули командный пункт и, дождавшись, пока он и его подчиненный не остались одни, сказал:

— Послушай Чарльз. Если капитан Наталь выполнит приказ, а я в этом не сомневаюсь, он перезарядит двигатели и выпрыгнет из системы через сорок восемь часов. Лёгкая Кавалерия будет торчать здесь, — Эймис сделал паузу и пристально посмотрел на Антонеску. — Мы оказались в ситуации — победа или смерть. Если что-то пойдет не так, нам придется с боем прокладывать путь к гиперимпульсной станции, расположенной в космопорте Тачстоуна, чтобы позвать на помощь или вызвать подкрепление. Так что давай попробуем направить мысли солдат на выполнение их работы. А то, если они будут думать, о том, что их здесь бросили, это сильно подорвет моральное состояние.

— D'accord, генерал, — ответил Антонеску, кивнув головой, — Я согласен.

— Отлично. Разворачивай полки и готовься выдвигаться. Наша первая цель — Тачстоун.

Антонеску отдал салют и собрался идти, когда его командир снова остановил его.

— И еще вот, что Чарльз. Как насчет того, чтобы называть меня Эд, когда мы одни? — слегка улыбнулся Эймис. — Я теперь чувствую себя одиноко, когда все называют меня генералом.

— D'accord, — сделал паузу Антонеску и дружелюбно улыбнулся. — Я сделаю это, Эд.






13


Кваринские холмы, севернее Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

9 февраля 3062 г.




— Контакт! ТРЕВОГА! — Пронзительный крик раздался в ушах Эдвина Эймиса. — «Земляника-6» вошел в соприкосновение с противником. Квадрат Ноябрь-Янки-девять-один-четыре, по сетке Альфа-Майк-семь-три-семь. Силы противника оцениваются в пятнадцать «Браво Майкс», в основном средние, при поддержке большого количества обычной бронированной пехоты. Противник занимает свои позиции за шоссе номер пять. Подразделение опознано как неизвестное. Их эмблема не числится в перечне. Враг находится под постоянным наблюдением. «Земляника-6» запрашивает инструкции.

Эймис сверился с тактическим информационным дисплеем своего «Циклопа»,на котором автоматически появилась иконка, обозначающая разношерстную группировку сил врага. Внутри квадрата, соответствующего местоположению противника, на красном фоне было написано буквами с верхним регистром— КА. Согласно этой иконке, противник находился в небольшой лощине примерно в десяти километрах юго-западнее от его местоположения. Меньший голубой квадратик, перечеркнутый диагональной линией, находился в небольшом лесочке примерно в тысяче метров восточнее противника. Маленькая голубая иконка обозначала разведывательное подразделение под кодовым названием «Земляника-6».

— «Земляника-6», это «Каменная стена». Держите позицию и наблюдайте. В случае если противник откроет огонь, отходите, — Эймис быстро схватил свой коммуникатор, — «Тигр» спешит к вам.

Затем Эймис нажал на кнопку, переключив коммуникационный канал, и установил связь с полковником Полом Кэлвином.

— «Тигр», это «Каменная стена». Началось, Пол. «Земляника-6» вошел в контакт с плохими парнями. Если мы сейчас сможем их опрокинуть, то возможно сможем прорваться прямо к Тачстоуну. Я хочу, чтобы ты вогнал 19-й им в глотки. Я прикажу Чарльзу начать обход, и это создаст этим парням угрозу удара с фланга.

— Ясно, босс, — ответил Кэлвин, предвкушение битвы превратило его ответ в военную песню, — «Тигр» выдвигается.

Эймис добавил вполголоса:

— Будьте осторожны, полковник. Только потому, что они всего лишь местная милиция, это не значит, что они не смогут ранить тебя.

Откуда это? — удивился Эймис сам себе. Минуту назад он говорил точно так же как и генерал Уинстон, предупреждающая самого Эймиса не высовывать далеко свою шею, чтобы не распрощаться с ней.

Отталкивая удивленное осознание того, что как только он стал командующим, его безрассудство в битве отступило, Эймис снова переключил каналы, на этот раз, связавшись с полковником Чарльзом Антонеску.

— «Мадьяр»? Это «Каменная стена». «Тигр» пошел на сближение с вражескими силами в N-Y-9-1-4, по AM-737. Я хочу, чтобы ты переместился в квадрат 1-51 позади него. Как только «Тигр» вступит в бой, ты отправишь по батальону во фланговый маневр, справа и слева и возьмешь капелланцев в клещи. Один батальон оставишь в резерве, как запасной. Я выдвину командную роту на позиции позади тебя, на случай, если потребуется перехватить разведчиков или оказать дополнительную поддержку.

— Будет исполнено, «Каменная стена». Два батальона совершают фланговый маневр, один батальон в резерве.

Маневр, который Эймис приказал совершить, в военных кругах называли «двойной охват». Но в типичной манере Лёгкой Кавалерии, обычный тактический прием был известен, как сосредоточение больших сил на фланге. Фланкирующие подразделения часто настолько далеко продвигались от флангов противника, что казалось, что противник был прикован к месту, в то время, как масса подразделений Лёгкой Кавалерии искали цель, оставляя без внимания скованные подразделения противника. Затем фланги вражеской линии обороны заворачивались, следуя за фланкирующими, защищаясь от них. После чего силы Лёгкой Кавалерии окружали и крушили врага объединенными силами, точно так же, как молот разбивает яйцо на наковальне. По крайней мере, так должно было работать в теории. Эймис знал, что теория редко подтверждалась на поле боя.

Еще раз нажав на консоли связи, он выкрикнул последний приказ:

— Командная рота, в седло. Пришло время отработать наше жалованье.




Неожиданный грохот разрывов артиллерийских снарядов тряхнул «Виктора» Пола Кэлвина, от чего восемьдесятитонная боевая машина зашаталась. Мастерски, хладнокровно, чему и сам был несказанно удивлен, Кэлвин взял шатающегося боевого меха под свой контроль. Быстрый взгляд на ТИД показал, что линия вражеских мехов укрылась в овраге, в нескольких сотнях метрах юго-западнее. Подняв взгляд, он набрал приказ в своем боевом компьютере — определить местонахождение и обозначить ближайший вражеский мех.

Ярко красный треугольник индикации ожил на лобовом стекле его меха, зафиксировав местонахождение ближайшей враждебной единицы. Буквенно-цифровой индекс — CHP-2N под треугольником сказал ему, что нападающий был старой моделью «Чемпиона». Вражеский мех нес намного меньше брони и вооружения, чем его «Виктор», но тяжелая автопушка «Мидрон B», установленная в правой части торса «Чемпиона», могла нанести большие повреждения, если вражеский мехвоин будет достаточно опытным.

— Контакт! «Тигр-1» вступил в соприкосновение с противником в квадрате N-Y-9-1-3, по AM-746. Мы вступили в бой.

Одновременно Кэлвин навел правую руку своего меха на птицеподобную вражескую машину. Громкое шипение совпало с быстрым нажатием на триггер, разгоняя никелево-стальной заряд, размером с баскетбольный мяч до гиперзвуковой скорости. Снаряд пушки Гаусса разнес левое бедро «Чемпиона», осколки разбитой брони пронзили воздух. Капелланская машина покачнулась в тот момент, когда шар из плотной стали полностью снес относительно тонкую броню ноги, слегка задев алюминиевые, карбидокремниевые и титановые кости, скрываемые броней.

Кэлвин отсчитал три секунды, в течение которых зарядный механизм пушки Гаусса подал следующий снаряд в ствол. Индикатор, вспыхнувший красным во время процесса перезарядки, загорелся зеленым. Офицер Лёгкой Кавалерии тут же снова нажал на триггер, добавив залп из четырех ракет ближнего радиуса действия и пары лазерных копий. Тяжелая болванка разнесла тонкую броню левой руки «Чемпиона», в то время, как лазеры разрезали броню на его торсе. Две ракеты не попали в цель, разбросав комья земли и кусочки скалы рядом с когтистой ногой «Чемпиона». Остальные ракеты попали в уже поврежденную левую ногу капелланского меха. Взрывы раздробили бедренную кость из легкого сплава со сталью и вызвали снопы искр из бедра невезучей машины и коленных силовых приводов.

Но капелланец был по-прежнему опасен и был настроен на драку. Он выпустил длинную очередь, заградительного огня фугасными бронебойными снарядами, из установленной в торсе автопушки, которые испещрили кавернами толстую броню торса «Виктора». Пара лазерных молний, мерцая призрачно-зеленным в местах, где они пересекались с дымом на поле боя, выжгли две гаревые борозды на камуфлированном брюхе меха. А полный залп из шести РБД, направленный удачей или мастерством, а может и тем и другим, попал в более тяжелую боевую машину. Одна из ракет весом десять килограмм попала прямо в бронированный шлемоподобный кокпит «Виктора». Взрыв вызвал звон в ушах Кэлвина не смотря на шумопоглощающее устройство, встроенное в его нейрошлем. Кэлвин, глядя сквозь небольшой туман красного оттенка, который стелился перед его глазами, навел круглую прицельную сетку на колеблющуюся фигуру «Чемпиона».

Проклятье, этот залп должен попасть, подумал Кэлвин, пытаясь рассеять туман, иначе мне хана.

Сетка мигнула один раз и он активировал все свое вооружение. Волна жара залила кабину, угрожая усилить головокружение, вызванное взрывом кумулятивной боеголовки напротив головной брони «Виктора».

Прежде чем теплоотводы его меха смогли справиться с жарой в кокпите, снизив температуру до более приемлемого уровня, Кэлвин заметил, что снаряд пушки Гаусса врезался в ослабленную лазерами правую сторону торса «Чемпиона». Рана расширилась, уступая закаленной стали снаряда. Она углубилась, когда ракеты ближнего радиуса действия раздробили металлические ребра врага.

По капелланскому меху пробежала череда взрывов, когда близкий взрыв боеголовки ракеты сдетонировал целый магазин тяжелых снарядов для автопушки. Птицеподобный мех зашатался, опустился на свои бедра, как будто собирался сесть, затем завалился назад, оставляя за собой черный, маслянистый дым шедший из зазубренной раны на его торсе. Пилот не попытался спастись из своей разбитой машины. Кэлвин знал, с вызывающей отвращение уверенностью, которая приходит только с опытом, что храбрый, но слабо подготовленный воин погиб в своем кокпите. Кэлвин повернулся, ища нового противника.

Сопровождаемый громким трещащим звуком, выстрел близких невидимых лазерных дротиков прошел мимо фронтального стекла «Виктора».

— «Тигр», это «Боксер-один-один».

Кэлвин опознал позывной капитана Роберта Джонса, командира восьмой роты второго Ударного батальона.

— Мы под огнем. «Боксер-один» под тяжелым дальнобойным обстрелом противника. У меня два потерянных меха, и еще три с тяжелыми повреждениями. Прошу срочной поддержки.

Еще один заикающийся взрыв лазерного огня впился в подмороженную землю в полудюжине метров от ноги «Виктора», превратив ее в грязный пар, прежде, чем Кэлвин смог ответить. Низко сидящий танк «Мантикора» показался на краю небольшой лощины, открыв огонь по меху командира 19-го Кавалерийского полка. На этот раз он добавил залп неуправляемых реактивных ракет к этой атаке. Бронебойные боеголовки содрали толстую броню с ног и ступней «Виктора». Кэлвин поспешно прицелился и выстрелил из своей пушки Гаусса в танк, промахнувшись на полдюжину метров.

— Осторожно, капитан, — выкрикнул Кэлвин. Джонс был приемышем, майор Лиранского Альянса, который согласился на понижение в звании, только чтобы получить место в ЭЛК. Кэлвин всегда немного подозрительно относился к программе приема офицеров, недвусмысленно утверждая, что ты никогда не узнаешь, что представляет собой офицер, которого ты получил, пока не станет слишком поздно. Сейчас, похоже, судьба подтверждала его правильные подозрения. Джонс начал паниковать. ТИД показал, что первый был в нескольких километрах юго-западнее от его позиции, дальше, чем ему следовало быть. — Отведи свои силы назад в квадрат N-Y-9-1-1, по AM-7-4-3. Перегруппируетесь с «Боксером-3».

— Мы не можем, сэр. Капелланцы держат нас под огнем своей дальнобойной артиллерии. Если мы попытаемся соединиться, то орудия ближнего радиуса действия разнесут нас на равнине.

— Хорошо, тогда, черт побери, если вы не можете отступить, идите вперед! — проорал Кэлвин, — Если вы сблизитесь с их собственными мехами, они не смогут прицельно стрелять из артиллерии так, как они могут делать это сейчас.

— Но, полковник…

— Черт возьми, я сказал, идите вперед, капитан. Я слишком занят, чтобы спорить с вами. — Кэлвин навел свое орудие Гаусса и снова выстрелил. Заряд попал в цель, сильно смяв броню орудийной башни танка. — Я отдал тебе понятный приказ. И тебе лучше выполнить, то, что я тебе приказал, а иначе я пристрелю тебя собственноручно, после того как все закончится.

На вспышку гнева Кэлвина не было ответа.

— «Боксер-1», вы поняли?

Ответа по-прежнему не было.

— Мразь, — Кэлвин переключил каналы, — Кто-нибудь может сходить, посмотреть как там Джонс?




— Да, сэр. «Боксер-3» сейчас свободен, — ответил капитан Томас Грэм, глядя на свою тактическую карту. Восьмая рота была в нескольких километрах от того места, где его шестая тяжелая штурмовая рота закончила короткий, но кровавый бой с взводом пехоты, вооруженной пулеметами и ранцевыми зарядами. Один из мехов Грэма свалился, потеряв правую лодыжку от взрыва установленной сапером в колено ранцевого заряда. Другой имел серьезные повреждения спины, которую повредили сосредоточенным огнем вражеские пулеметчики, неожиданно оказавшись с тыла меха, но большая часть его роты была невредима.

— Хорошо, Грэм, иди и вытащи этого идиота из под огня.

— Принято, «Шестой»! — выкрикнул Грэм в свой гибкий микрофон связи. — Люди, вы все слышали. Разворачиваемся и выдвигаемся с двойной скоростью.

Он повернул контрольные джойстики своего трофейного «Колдрон Борна-B» до упора вперед, переведя спроектированный кланом элегантный птицеподобный омнимех в бег рысцой. Все его подчиненные штурмовой роты сделали то же самое. Через мгновение Грэм мысленно представил себе, закованных в латы рыцарей с копьями наизготовку, несущихся по полю битвы. Дистанция быстро сокращалась. Грэм понял, что капелланцы обнаружили его присутствие, когда раздался вой залпа и множество тяжелых артиллерийских снарядов начали взрываться среди боевого порядка его подразделения. Тактический дисплей показал, что он почти достиг позиции восьмой роты. Шрапнель осыпала броню его меха, но не могла причинить серьезного ущерба. «Бомбардиру» из ударного копья повезло меньше. Артиллерийский снаряд пробил броню меха поддержки и вызвал детонацию боекомплекта РДД меха. Только система раздельного хранения боеприпасов, окружавшая заряды, спасла жизнь пилоту. Специальные выводящие панели направили взрывную волну наружу, мимо жизненно важных систем «Бомбардира». Но взрыв раздробил внутренние конструкции, держащие его правую руку, в которой было установлено единственное наступательное оружие — пусковая установка РБД. С этой бесполезной конечностью шестидесятипятитонная машина была разоружена.

Пока вражеские артиллеристы перезаряжали орудия и вносили поправки в их прицел, рота Грэме прошла мимо нескольких всё ещё функционирующих мехов, всё что осталось от восьмой роты, и решительно сблизились с полудюжиной или около того капелланских боевых мехов, и поддерживающих их обычной бронированной пехотой. Во время своего перемещения через позиции восьмой роты, Грэм заметил тлеющий остов, который когда-то был «Ягермехом» капитана Роберта Джонса. Позже он узнал, что Джонс пытался выполнить приказ полковника Кэлвина, но попавший залп ракет дальнего радиуса действия, который пробил броню кабины меха, мгновенно убил его.

У Грэма не было времени оплакивать погибшего товарища. Их задачей было достичь середины капелланских позиций. Долговязый «Энфорсер» стоял на его пути, как будто бросая ему вызов сражаться. Грэм сделал одолжение ляоистскому воину, сделав двойной залп из сдвоенных ППЧ своего меха. Искусственная молния вонзилась в более легкого меха, почти отрезав его левую руку и оставив большой чернеющий шрам выше на его торсе.

Жара залившая кокпит Грэма, сдавила его дыхание. Он не мог вздохнуть несколько ударов сердца, пока спроектированные кланом теплоотводы омнимеха, не снизили высокую температуру внутри кабины до более приемлемого уровня. Выбрав другое оружие, Грэм добавил к той невероятной энергии, которую уже выдержал «Энфорсер», залпы из большого импульсного лазера. Шатающийся капелланец попытался ответить, но взрывы от снарядов, выпущенных из автопушки оставили лишь линию небольших выщербин поперек скругленного торса «Колдрон Борна», в то время, как лазерная энергия выжгла краску и броню с правой ноги птицеподобного механизма. Еще один выстрел из ППЧ в правой руке омнимеха Грэма опрокинул высокого вражеского меха на землю. И тот не смог подняться.

— Томми, они бегут! — ликующе выкрикнул лейтенант Джон Моросини, командир ударного копья роты Грэма.

Действительно, капелланские силы стремительно отступали, их воинственная воля была сломлена так же, как и их линия обороны.

— «Тигр», это «Боксер -3-1». Капелланцы в беспорядке отступают, — доложил Грэм полковнику Кэлвину, — Похоже, мы имеем чистую дорогу до самого Тачстоуна.




14


Военный корабль ВСКК «Элиас Цзюн»

Надирная прыжковая точка системы Маладар

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

9 февраля 3062 г.




Взгляд сквозь затухающие мириады огней, проецируемые на сетчатку глаз небытием гиперпространства, сказал Туллио Кару, что «Элиас Цзюн» материализовался из пустоты, точно там, где и должен был — в надирной прыжковой точке главной звезды системы Маладар. За несколько миллиардов километров второе солнце испускало ленивые лучи сквозь толщу космоса. Вследствии парадоксальной природы путешествия при помощи прыжковых кораблей, фактическое время на перемещение из системы Милоса заняло не более нескольких секунд. Но на все путешествие потребуется более двух недель. Путешествуя по прямой, «Элиас Цзюн» был вынужден прыгнуть в глубокий космос и перезарядить свои прыжковые двигатели напрямую от реактора, вместо того, чтобы накопить солнечную энергию с помощью паруса корабля.

— Кун-сан-вэй, мы в системе, все системы функционируют нормально, — доложил его старший помощник со своего места на капитанском мостике.

— Отлично, кун-сао-вэй Йип, — подтвердил Кар, и обратил свое внимание на другого члена команды. — Связь, установить контакт со штаб-квартирой Конфедерации на Маладаре. Я хочу переговорить с их замполитом. Сообщите мне как только установите защищенный канал. Я буду в своей каюте.

Не ожидая подтверждения от молодого человека, сидящего за консолью связи, Кар развернулся и небрежно вышел с капитанского мостика.

Он не пробыл в своей каюте и нескольких минут, когда ожил корабельный интерком, и тех-связист сообщил ему, что защищенная линия связи, между кун-сан-вэем и замполитом (офицером по политике Конфедерации) на Маладаре, установлена.

— Приветствую, кун-сан-вэй Кар, — сказал замполит, — Как хорошо, что вы присоединились к нам. Вы должны были прибыть ещё неделю назад. Будьте любезны объяснить ваше нарушение долга?

— Это не было «нарушением долга», замполит Ороз, — парировал Кар, прочитав фамилию человека на идентификационной пластинке в нижнем правом углу экрана. Даже учитывая тридцатиминутную задержку в связи с поверхностью планеты, он был раздражен инсинуацией замполита. Подобно другим действующим офицерам, которые вынуждены иметь дело с чиновниками, Кару не нравилось, что за его плечом вечно маячит офицер-политрук, а в этом Орозе было что-то неприятное. Вкрадчивая манера человека и зачесанные назад черные волосы напомнили Кару черную солнечную гадюку, которую надо уничтожать.

— Мы были задержаны, в прыжковой точке Милоса флотом транспортных прыжковых кораблей, несших представителей Сил Обороны Звёздной Лиги. Исходя из количества и типов этих транспортов и дропшипов, которые они несли, я считаю, что это были силы вторжения. Я предотвратил отстыковку их дропшипов. Я оставался на месте в системе Милос, до тех пор, пока они не перезарядили свои двигатели и не выпрыгнули из системы. Затем я выпрыгнул сам.

— Почему ты просто не уничтожил эти транспорты и не продолжил твою миссию в соответствии с графиком? — издевательски усмехнулся Ороз.

— Никто не откроет огонь по прыгунам СОЗЛ, если только не хочет сделать своим врагом всю остальную Внутреннюю Сферу! — прорычал Кар. — И никто не уничтожит невооруженные транспорты, в особенности, когда они принадлежат Эриданской Лёгкой Кавалерии! Или вы никогда не слышали про Сендай, замполит? Хотите, я напомню, что произошло, когда глава планеты Сендай захватил беспомощный персонал и иждивенцев Легкой Кавалерии, устроив резню. Вы хотите отряд мстящих ангелов, спускающихся на Маладар, Милос или Сиан?

— Вы сказали, Эриданская Лёгкая Кавалерия была на Милосе? — прошептал Ороз, казалось, услышав только эти три слова. — Почему вы раньше не сообщили военному командованию Конфедерации об этом флоте вторжения?

— Вы когда-нибудь слышали о сканерах, замполит? — Кар уже устал от вкрадчивого голоса политического офицера и его оскорбительных вопросов. — Если бы я послал сообщение на ГИС системы Милос, проинструктировав переслать его ВСКК, враг бы точно перехватил его. Даже если бы он закодирован или передавался сжатыми импульсами, ни один вид связи не дает стопроцентной гарантии. Всегда есть вероятность перехвата. Кто мог просчитать реакцию Лёгкой Кавалерии на такое сообщение? Размер флота вторжения говорил, что это не более чем простой рейд. Они могли решить рискнуть и вступить со мной в бой и прорваться к планете. Подумав, что я вызвал подкрепление, они могли захотеть захватить планету и затем удерживать ее против осаждающих сил. Ведь обороняться всегда намного легче, чем атаковать. Они могли также вызвать подкрепление, превратив Милос в поле настоящей битвы, а не простой перестрелки. Я не мог пойти на такой риск.

Ороз, казалось, особо не впечатлился от анализа ситуации Каром. — Вы, конечно же, включили все подробности об этом флоте вторжения в ваш рапорт, — сказал он тоном, который не предвещал ничего хорошего.

— Конечно, замполит Ороз, — огрызнулся Кар, его терпение истощалось, — Приготовьтесь получить отчет.

Небесный дворец

Цзынь-цзинь Чэн (Запретный город), Сиань

Сообщество Сианя

Конфедерация Капеллы




— Повтори, Чжань, — тон Сунь-Цзы Ляо был полон легкого любопытства.

— Канцлер, я сказал, что мы только что получили рапорт о том, что флот вторжения Сил Обороны Звёздной Лиги был замечен в системе Милос. — Медленно и тщательно повторил сан-цзян-цзюнь Талон Чжань, ближайший военный советник. — Флот состоял из трех прыжковых кораблей: «Инвейдер», «Стар Лорд» и «Монолит». Каждый загружен тяжелыми дропшипами — перевозчиками мехов. Все несут символы Эриданской Лёгкой Кавалерии.

— Ясно, — прошептал канцлер Капелланской Конфедерации, убрав свои руки в карманы серо-зеленой военной униформы. Полностью золотые эмблемы нового герба Конфедерации — бронированная перчатка, державшая рукоять меча дарндао, блестели в петлицах его мундира. Никаких украшений или знаков различия не было видно, да этого и не требовалось. Каждый в командном центре знал, кто был этот зеленоглазый молодой человек, и когда человек стоит во главе одного из сильнейших Государств-Наследников, ему нет нужды кричать на каждом углу о своей значимости.

— Пожалуйста, продолжай.

— Кун-сан-вэй Туллио Кар, командир военного корабля «Элиас Цзюн», приказал захватчикам покинуть систему, и оставался в системе до тех пор, пока корабли Лёгкой Кавалерии не перезарядили свои двигатели и не выпрыгнули.

По прибытии в систему Маладар, кун-сан-вэй Кар доложил о ситуации на Милосе Десмонду Орозу, местному замполиту. Ороз переправил рапорт нам. Информация по крайней мере, двухнедельной давности. Если Лёгкая Кавалерия решила вернуться, то, скорее всего через пиратскую прыжковую точку, соответственно, они могли быть в системе не менее чем через неделю.

— Что-нибудь есть с Милоса относительно повторного появления этого флота вторжения?

— Нет, канцлер, — ответил Чжань, — Последовавший рейд вашей кузины спровоцировал на Милосе только разрозненные атаки партизан и повстанцев.

— Включить карту сообщества Синь Шен, — сказал Сунь-Цзы, не обращаясь ни к кому конкретно, но техник в дальнем конце командного центра приступил к работе. Голографическая карта спроецировалась на светлую восточную стену центра. Территория Капелланской Конфедерации была окрашена в радующий глаз нефритово-зеленый, планеты, отобранные назад у мятежников сообщества Синь Шен, подсвечены белым. Светло-зеленым показывались миры которые еще не перевоспитались, в то время, как миры на которых продолжали бушевать сражения были окрашены яко-красным. По ту сторону границы территории Синь Шен было пространство, окрашенное в горчично-желтый цвет, показывая территорию, принадлежащую Федеративному Содружеству, национальное государство ненавистной семейки Дэвионов.

— Теперь покажите мне Милос.

В ответ на приказ Сунь-Цзы белый кружок вспыхнул немного ярче, в то время, как в нижнем левом углу голографической карты открылось окошко, в котором отображалась вся имеющиеся информация о системе Милос. В течение нескольких минут он пристально изучал карту, наблюдая как прокручивалась информация о системе, затем его благородные черты лица заполнило выражение понимания.

— Чжань, посмотри сюда. Это Милос, небольшой ничтожный мир в центре наших порядков. Для нас он абсолютно неважен, но посмотри, — Сунь-Цзы взял голо-ручку и отчеркнул полукруг через сообщество Синь Шен, с центром в Милосе.

— Посмотри, — повторил он снова, — Эти три мира, из тех которые находятся в одном прыжке от Милоса: Хустейнг, Харлок и Гэй-Фу. А теперь посмотри сюда? Он отчеркнул вторую, более широкую окружность. — Если противник захватит Милос и использует литиевые батареи для двойного прыжка, они могут с минимальным риском спуститься на Капеллу или даже Сиан.

Чжань побледнел, сразу оценив ситуацию.

— Дайте мне название и местоположение ближайшей незадействованной боевой части, — потребовал Сунь-Цзы.

Сент-Лорис, система на расстоянии примерно в 36 световых лет от Милоса, прямо на границе с Федеративным Содружеством, вспыхнул ярче. Значок «Бронированной Кавалерии Маккэрона» появился рядом с ней, подписанный под ним буквенно-цифровой индекс показал, что часть, расположенная на этом мире была вторым полком «БКМ», под командованием сан-шао Сэмюэля Кристобаля.

Чжань быстро изучил карту, в уме прокладывая навигационный курс.

— Канцлер, если мы немедленно отправим полк Кристобаля, то он будет на Милосе примерно через три недели.

Сунь-Цзы кивнул, соглашаясь на срыв планов, вызванный обстоятельствами, которые вынуждали его отводить опытные фронтовые части с передовой, чтобы зачистить предположительно усмиренный мир.

— Выполняй, — приказал он.

Техники подошли, чтобы зашифровать приказ канцлера и отправить его на расстояние более чем 80 световых лет. Талон Чжань отошел от карты и, подперев правой рукой подбородок, задумался, глубокомысленно уставившись в пустоту.

— О чем задумались, сан-цзян? — спросил Ляо.

— Я думаю, канцлер, что возможно, это не более чем обычный рейд, как и предположил кун-сан-вэй Kaр.

— Возможно, но я не могу рисковать. Чэнь Шао, командир гарнизона Милоса, имеет в своем распоряжении одну или две роты боевых мехов. С теми немногими мехами и частями милиции, которые он сможет собрать, мало шансов выстоять против опытных фронтовых частей мехов, не говоря о Эриданской Лёгкой Кавалерии.

Нет, если бы это был любой другой мир, а не Милос, или другая часть, а не Лёгкая Кавалерия, ну или на крайний случай, если бы в атаке участвовал один полк Кавалерии, я возможно и поверил бы, что это просто отвлекающий удар. Но выбор времени и цели, а также силы вторжения, говорит, что это атака, направленная против Конфедерации и никак иначе.

— Но если они атакуют, почему, все, что мы посылаем на Милос, это полк Кристобаля?

— Повторяю, Чжань. Это Эриданская Лёгкая Кавалерия. Исходя из количества и типов прыжковых кораблей и дропшипов, упомянутых в рапорте кун-сан-вэяKaра, мы можем предположить, что противник направил на Милос по меньшей мере два полка. Если им не удалось пройти через парадную дверь, они попытаются вломиться в окно. Они вернутся, а возможно уже вернулись.

— В таком случае, канцлер, — почтительно сказал Чжань, — Достаточно ли будет одного полка «Бронированной Кавалерии Маккэррона?»

В течение нескольких минут Ляо обдумывал вопрос, затем печально тряхнул головой.

— Это всё что я могу послать. — Он немного повеселел и продолжил, — Мне посчастливилось узнать, что Лёгкая Кавалерия понесла тяжелые потери на Хантресс. Как видишь, есть кое-какие преимущества быть Первым Лордом. Я также знаю, что они восполнили потери, за счет рекрутов и принятого персонала из частей Государств Наследников. Так что мы можем предположить, что силы вторжения будут не полностью укомплектованы. Из сил, которыми они действительно располагают, около половины составляют неиспытанные в бою рекруты и приемыши, которые ещё в полной мере не владеют приемами видения войны, принятыми в Эриданской Лёгкой Кавалерии.

— И к тому же, сан-цзян, не забывайте о Чэнь Шао. Я знаю этого человека. — Канцлер сделал паузу и позволил себе легкое подобие улыбки. — Если он выживет в начале вторжения, он найдет способ устроить Эриданской Лёгкой Кавалерии очень весёлую жизнь, до того как полк Кристобаля сможет прибыть.

Сунь-Цзы вдруг прекратил говорить, все эмоции исчезли с его лица. Он просмотрел твердую копию рапорта кун-сан-вэя Kaра, которую ему вручили по его прибытии в командный центр, и который до сих пор был не прочитан. Рапорт был кратким и чётким, что было похвально, но серьезные промахи в оценке ситуации офицером и преданности долгу были очевидны. Если бы «Элиас Цзюн» остался в системе Милос, то возможно, ему удалось бы отбить попытку второго вторжения или известить командование ВСКК, или и то и другое.

Маска безразличия на лице канцлера только стала тверже.

— Чжань, отправь сообщение Саше Вань Ли, пусть Маскировка арестует кун-сан-вэя Туллио Kaра. Он будет отдан под трибунал за грубое пренебрежение долгу перед Конфедерацией.

Талон Чжань прочитал в изумрудно-зеленых глазах канцлера невысказанный остаток приказа. Кар должен будет признан виновным и казнен.




15


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

10 февраля 3062 г.




Чэнь Шао убрал свои руки с рычагов управления своего «Энвила», стянул теплозащитные перчатки из номекса и вытер свои потные ладони о хладожилет из грубого нейлона, применяемого в бронежилетах. В нескольких сотнях метрах, низкий, сгорбленный «Сентинел» наблюдал через электронику за северным периметром. Помимо его собственного и среднего меха, пилотируемого сао-вэем Клаусом Базара, Шао имел под своим командованием только четыре боевых меха. «Центурион» старой модели, в дополнении с «Требюшетом» составляли его основную огневую группу. Третий, небольшой, быстрый «Рэйвен», разработанный еще до четвертой Войны за Наследство, был годен лишь на роль гончей. Последним был совершенно новый «Экстерминатор», захваченный неповрежденным у уланов Черного Ветра. Эту современную машину пилотировал один из Коммандос Смерти, прибывший вместе с Шао.

Помимо этих полутора копий, смешанной весовой категории, Шао имел только горстку обычной боевой бронетехники и небольшую группу плохо подготовленных пехотинцев милиции против хорошо оснащенных, великолепно подготовленных, мощных боевых сил, которые угрожали ему.

Разведчики, оставленные им заметили отряд легких боевых мехов при поддержке нескольких дюжин бронетранспортеров и легких ховертанков, обходивших южную границу Тачстоуна. Зная Лёгкую Кавалерию из разведывательных рапортов, Шао решил, что подразделения, близко подошедшие к космопорту с юга, были всего лишь передовым отрядом. Лёгкая Кавалерия была хорошо известна своими попытками всячески избежать потерь среди гражданского населения, и скорее всего не введет свои тяжелые фронтовые части в Тачстоун. Таким образом, основной удар последует с севера.

Шао вытер пот с рук, снова натянул плотно облегающие перчатки и приготовился ждать. Он знал, что осталось не долго.




Со своего места в безопасном кокпите своего «Геркулеса», полковник Чарльз Антонеску мог видеть немногим больше, чем низкую холмистую местность и небольшие перелески, которые мелькали, символизируя Милос для Эриданской Лёгкой Кавалерии. Серые зимние небеса, из которых начал сыпать мокрый снег, завершали мрачный пейзаж. К счастью, это было не единственное, что он мог увидеть через бронированное смотровое окно кокпита своего тяжелого боевого меха. Небольшой компьютер, контролирующий тактический дисплей, отображал положение каждой роты мехов из его атакующих сил. Если он заставит прибор показать каждую военную машину под его командованием, маленький экран монитора покроется крошечными голубыми иконками, отображающий каждый мех и бронированный транспорт 151-го Легкого Кавалерийского полка.

Пред началом операции, Антонеску спросил мнение генерала Эймиса о сражении против капелланских сил, удерживающих Тачстоун, в условиях ограниченной битвы.

— Это безрассудно, придержать часть наших сил, — он официально выразил протест, — Вы же знаете, так же хорошо как и я, что когда вы атакуете вы должны использовать все имеющиеся в наличие силы, non? Так почему для атаки мы используем только легкие единицы полка Черной Лошади? Почему бы не нанести один сокрушающий удар?

— Чарльз, ты помнишь Лутеру, столицу Хантресс? — спросил Эймис. — Помнишь, как она выглядела после того, как мы прошли сквозь нее? Я поклялся, что я никогда не буду на стороне тех, кто уничтожает гражданские зоны, когда этого можно бы избежать. Если мы ввяжемся в открытое сражение мех на мех, то мы разрушим множество гражданского имущества, и мы точно не завоюем симпатию населения, которое и так поддерживает капелланцев, а только еще больше настроим против себя.

— Нет, мы все-таки сделаем по-моему. Если что-то пойдет не так, тогда мы позовем на помощь «тяжелую кавалерию», но не раньше.

Антонеску странно, по-французски пожал плечами, он часто так делал, когда говорил с командиром. Как будто ограничительные ремни его катапультируемого кресла впились в его плечи.

— «Мадьяр», это «Соколиный глаз-один», — радиосообщение прервало его размышления, — Мы вступили в контакт с противником. Похоже, дело принимает тяжелый оборот.




Пара лазерных копий оставили глубокие разрезы в толстой броне, прикрывающей торс «Энвила» Чэнь Шао, отчего большая машина пошатнулась, когда тонна закаленной стали мгновенно испарилась. Фугасные снаряды взорвались между ног меха, когда очередь снарядов из автопушки упали с недолетом. Кусочки феррокрита громко застучали о его бронированные лодыжки.

Вначале Шао подумал, что командир Лёгкой Кавалерии собирается попытаться захватить космопорт только при помощи бронированной пехоты, потому что именно они вступили в бой против него на первом этапе сражения. Едва пехота СОЗЛ в бронекостюмах прибыла в космопорт и открыла огонь по капелланским танкам и обычной пехоте, как появились боевые мехи Лёгкой Кавалерии и битва разыгралась не на шутку.

В одном углу своего экрана для визуального наблюдения он увидел милиционера, который всего лишь несколько недель назад был обычным фермером, вставшего на колено в тени двери ангара космопорта и выпустил пару ракет ближнего действия в «Фалькона», раскрашенного в серо-зеленые цвета. Реактивные снаряды взорвались, не долетая до брони меха Лёгкой Кавалерии. Они были активированы дистанционными взрывателями в нескольких метрах от брони меха, залив худой на вид военный мех смесью пальмитата нафталина, белого фосфора и других зажигательных химикатов. Липкая горящая жидкость залила «Фалькона», обвив его темным, масляным пламенем.

В течении нескольких минут мехвоин отчаянно пытался соскрести горящие топливо с брони меха, но он добился только еще большего распространения вещества.

В поступке более подходящем нетерпеливому ребенку, а не профессиональному солдату, он выстрелил из пульсирующего лазера, превратив человека с пусковой ракетной установкой, который выстрелил в его поврежденный мех, в горку пепла.

У Шао не было времени рассмотреть бесполезную смерть милиционера во всех подробностях, второй залп снарядов из автопушки, на этот раз более точный, полоснул поперек ног его «Энвила». Развернув торс меха вокруг, он обнаружил своего мучителя — птицеподобную «Цикаду» и угостил её импульсным залпом из большого лазера, который разорвал броню правой ноги и руки меха Лёгкой Кавалерии.

«Цикада», должно быть, ранее получила повреждения в сражении, потому что она просела на свою поврежденную ногу и затем упала на бок, потеряв половину правой ноги, которая отломилась у колена. Пилот погиб или был без сознания, или хотел схитрить, так как сорокатонный мех по-прежнему лежал.

Прежде, чем он смог насладиться своей победой, другой мех Лёгкой Кавалерии, на этот раз «Энфорсер», занял место своего упавшего товарища. Вражеский мех открыл огонь из всего оружия, рискуя, отключиться от перегрева, ради возможности разрушительного «альфа-удара» во вражеского командира.

Сигнал опасности вспыхнул на дисплее состояния меха «Энвила», показывая серьёзное повреждение брони его правой ноги, ниже колена. Бронебойно-подкалиберные снаряды с отбрасываемым поддоном от орудия двойного назначения (LB-X) «Энфорсера» сорвали две трети защиты ноги одним залпом. Практически невидимая молния когерентного света попала в правую часть груди «Энвила», расширив и углубив ранее полученное повреждение лазерным ударом от неизвестного противника.

Шао ответил двойным залпом из своих больших импульсных лазеров, от которого волна жары прокатилась по кокпиту. Игнорируя опасно поднявшуюся температуру, он снова нажал на триггеры, на этот раз добавив немного менее мощные средние лазеры к немыслимой энергии, которая атаковала мех Лёгкой Кавалерии. «Энвил» стал несколько заторможенным и странно волнующий сексуальный женский голос сообщил ему об начале запуска процедур автоматического отключения. С презрением он хлопнул по ручному отключению автоматики, задыхаясь, он не мог вздохнуть, пока его перенапряженные теплоотводы боролись, снижая уровень внутренней температуры меха до приемлемого уровня.

Как только он смахнул пот с глаз, Шао понял, что «Энфорсер» прекратил стрелять в его меха. Искалеченный механизм Легкой Кавалерии тихо замер. Обе руки валялись на земле, слегка сыпавший снег превращался в пар, когда он касался раскаленного металла. Сочленение ног «Энфорсера» зафиксировалось его бортовым компьютером, когда пилот катапультировался из свой сильно поврежденной машины.

На территории рядом с дальним зданием распустился сверкающий цветок огня, когда взорвался боекомплект «Требюшеа». Вблизи стояли два его тяжелых танка «По», оба разрушенные и горящие. Очевидно, они были уничтожены в начале битвы.

Движением, который незнающий не ожидал бы от Коммандос Смерти, Чэнь Шао открыл широкополосный канал связи, который охватил все его выжившие войска.

— Всем Милосианским силам, это Чэнь Шао, — передал он ясным, ровным голосом, — Отходим. Я повторяю снова, отходим и встречаемся в точке сбора.

Не дожидаясь подтверждений от своих людей, он запустил прыжковые двигатели своего «Энвила» и прыгнул прочь. По всей огороженной территории милиционеры и инструкторы регулярных ВСКК также начали выходить из боя и отрываться от противника.

Когда его мех приземлился на землю после прыжка, перешел в размашистый шаг, повинуясь воле своего пилота, Шао горько проклял необходимость оставить сражение и поле битвы врагу. Но он утешал себя тем, что он сможет намного лучше послужить канцлеру, оставшись в живых и продолжив сражаться в качестве партизана, чем мертвый герой.




16


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

10 февраля 3062 г.




Как только генерал Эдвин Эймис спустился по подвесной цепьевой лестнице, свисающей по торсу его меха, он ощутил подъем гордости в сердце. Под его командованием Эриданская Лёгкая Кавалерия победила в двух сражениях, пусть и небольших, с минимумом жертв. Большинство боевых потерь свелось к повреждению брони и миомеров, хотя были и внутренние повреждения несущих каркасов. Все, кроме одного поврежденного меха могли быть починены. А этот «Энфорсер», принадлежащий 50-й разведывательной роте, теперь годился только на запчасти.

Теперь Лёгкой Кавалерии предстояла куда более сложная задача, чем победа в бою. Капелланцы владели Милосом почти год. Информационные брифинги, которые проводились на Киттери, говорили, что сразу же после захвата планеты на ней появились капелланский военный персонал, офицеры-политруки и инструкторы. Эймис также знал, что бывшие уланы Чёрного Ветра вели безнадежную партизанскую войну в течении месяцев, прежде чем прибыла Лёгкая Кавалерия. Жаль, что она прибыла слишком поздно, чтобы спасти их.

Сколько граждан охвачено идеями капелланского экспансионизма? Сколько из них прониклись пропагандой Синь Шен, чтобы участвовать в партизанской войне? Со сколькими партизанами-снайперами, террористами и просто смутьянами столкнуться его войска прежде, чем планета сможет стать безопасной? Он знал о их существовании из выпусков новостей о политических убийствах, перехваченных во время их первого неудачного вторжения в эту систему.

К тому же, должна последовать реакция вооруженных сил Капелланской Конфедерации. Никто точно не знал, какими силами располагает Сунь-Цзы Ляо. Большинство военных аналитиков на Киттери полагали, что капелланские силы опасно растянуты тонкой линией вдоль всего фронта военного противостояния между Капелланской Конфедерацией и стремительно уменьшающимся Сент-Ивским Пактом. Достаточно ли сил у Сунь-Цзы, чтобы контратаковать только что захваченный Милос?

— Генерал? У нас небольшие проблемы. — Эймис узнал голос, который раздался в его головном коммуникаторе, который принадлежал майору Гэри Рибицу, заместителю Антонеску.

— Продолжайте, майор. В чем дело?

— Ну, сэр, одно из подразделений бронепехоты преследовало группу капелланских милиционеров до здания, находящегося под защитой КомСтара, возле северной границы космопорта, — ответил Рибиц. — Похоже, они попросили защиты или убежища, или черт его знает чего, и местный регент дал его. Они отсиживаются в здании ГИС, а регент сказал, что КомСтар соблюдает нейтралитет, который силы Звездной Лиги должны уважать. Но есть еще одно, что вы должны знать, сэр — хотя это по-прежнему установка КомСтара, но, похоже, что регент как будто симпатизирует Блэки.

Проклятье, выругался про себя Эймис. Отчасти иронический термин «Блэки» — означал фракцию «Слово Блейка», которая отделилась от КомСтара несколькими годами ранее, из-за отказа организацией от псевдорелигиозных атрибутов, завещанных основателем.

— Хорошо, майор, — сказал он через мгновение-другое, обдумав ситуацию. — Передай регенту, что мы оставим их и его в покое. Милиционеры могут сидеть в своем убежище при условии, что никто из милиционеров и обслуживающего персонала КомСтара в этом здании не попытаются оказать помощь и поддержку капелланским силам, все еще активным на Милосе. Передай ему… Кстати, как его зовут?

— Регент Джэйми Миконе.

— Передай регенту Миконе, что я приду и увижусь с ним в течение следующих нескольких дней. Возможно, мы сможем решить эту проблему без стрельбы.

Эймис изменил параметры своего радиопередатчика и включил широкополосный командный канал.

— Внимание, приказываю! Всем командирам ЭЛК, это «Каменная Стена». Организуйте ваших людей. Пополнить боезапас и ремонтироваться в первую очередь. Саперам тщательно обыскать каждый сантиметр рядом со зданием. Капелланцы, возможно оставили после себя мины-ловушки или саботировали некоторые из портовых зданий, или еще что-нибудь. Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб, если мы можем избежать этого.

Полковник Антонеску? Передайте вашим ребятам от меня «хорошо сделано», договорились? — Эймис почти ощутил скупую удовлетворенную улыбку подчиненного, от неожиданного комплимента от человека, который когда-то тоже был полковником.

— И кто-нибудь, вызовите дропшипы, — продолжил Эймис, улыбка расплылась на его губах, — Солнечный мальчик, возможно, не сможет бросить на нас всё, что есть под рукой. Но те, кого он пошлёт, будут серьезными ребятами. Я хочу, чтобы ЭЛК была настолько готова к их встрече, насколько она вообще может быть готова.




Человек, который не был членом Эриданской Лёгкой Кавалерии, хладнокровно наблюдал, как вражеский офицер, с одиночными звездами генерал-лейтенанта Звёздной Лиги, поправляет ободок наушников своего радиопередатчика, и повернулся к главному зданию космопорта.

С ее выгодной позиции на крыше пакгауза, расположенного фасадом к восточному ограждению космопорта, Несса Эмент внимательно изучала через мощный телескопический прицел её ненавистной и запрещенной тяжелой винтовки «Зевс». Интуитивно она вычислила скорость движения человека и дистанцию до цели. Приняв во внимание лёгкий встречный ветер и то обстоятельство, что она стреляла под уклон, она осторожно навела точку прицельной сетки оптического прицела, задержала дыхание и надавила на спусковой крючок.




— Генерал?

Голос раздался в нескольких метрах позади него. Эймис остановился на месте и резко обернулся.

— Да, Дэйн? Капитан Дэйн Николс, который был адъютантом генерала Арианы Уинстон, по-видимому, сам себя назначил на тот же самый пост к её преемнику.

Так или иначе, сообщение Николса для командира осталось несказанным, так как в этот момент громкий треск разорвал воздух. Приглушенное «пуфф» было неразличимо из-за звука, когда хрупкая ружейная пуля ударилась в феррокрит в полудюжине метров от того места, где стоял Эймис.

Не каждый человек сможет понять, что означают эти звуки, и уж точно немногие смогут за такой промежуток просчитать их последствия. Оба одновременно крикнули старое предупреждение — «снайпер!» и прыгнули в укрытие за портового грузоперевозчика, припаркованный всего в нескольких метрах от них.

Бронепехота тут же появилась на месте происшествия, окружила офицеров и проводила в сравнительно безопасное здание космовокзала. Другие силы пехоты рассыпались вокруг терминала, ища какие-нибудь признаки снайпера, но никого не нашли.




За шестьсот метров, Несса Эмент тихо опустила свою винтовку. Рядом с ней, одновременно также медленно опустил свой электронный бинокль ее наблюдатель, Джин Ракан и качнул головой. Её выстрел прошел мимо.

Эмент зашипела сквозь стиснутые зубы, отщелкивая магазин винтовки.

Она никогда не промахивалась из такой выгодной позиции, думала она, зло укоряя себя.

Ракан снова тряхнул головой, когда Эмент убрала винтовку в сильно раздутую «заплечную сумку». Она дала ему простой жест, который он понял как, «Все иногда промахиваются».

— В следующий раз я не промахнусь. — Её хриплый голос был полон злости и разочарования. — В следующий раз я разнесу ему голову.




17


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

16 февраля 3062 г.




— Ремонт почти завершен. Мы практически доведем нашу готовность до уровня перед началом операции, — полковой старшина Стивен Янг просматривал электронный клипборд, лежащий перед ним на столе. — Мы безвозвратно потеряли четыре меха, и еще два, которые можно будет починить, если у нас будут в наличии запасные детали. Проблема в том, что у нас нет этих запчастей.

Эймис внимательно слушал то, что с черным юмором называли «перечень мясника», перечень потерь в какой-либо битве или кампании. В обычных обстоятельствах, он бы сказал, что Лёгкая Кавалерия легко отделалась, потеряв только шесть мехов и дюжину пехотинцев поддержки или бронированных единиц от вражеских действий. В противовес этим потерям, они захватили удерживаемый противником космопорт. Но с учетом того, что противник был плохо подготовлен и представлял собой местное ополчение, поддерживаемое капелланскими военными советниками, потери были слишком велики.

Когда Янг закончил свой доклад и сел, лейтенант Себастьян де Джованни, командир копья телохранителей командной роты, а также офицер, который обычно выступал, как связной офицер между бригадой и местным населением, встал со своего места.

— Генерал, мы по-прежнему не представляем, кто стрелял по вам в тот день, — сказал де Джованни, не сверяясь со своими записями, — Мы тщательно исследовали все здания в округе, и нашли множество следов на всех плоских крышах. Похоже, что большое количество любопытных вылезли, чтобы понаблюдать за битвой, и сразу же разбежались, как только началась стрельба. Мы могли бы примерно вычислить траекторию выстрела, но что с того. Я приказал нашей охране периметра не спускать глаз с граничащих с космопортом плоских крыш. Но так как эти здания гражданская собственность, я не могу приказать им закрыть крыши.

Я пытался задействовать местную администрацию, и вот тут начались проблемы.

— В каком смысле? — спросил Эймис, откинувшись назад в своем кресле. Верный своим привычкам, он появился на совещании с тонкой черной сигарой, крепко сжимаемой зубами.

— Ну-у, сэр, когда я поговорил с местным шефом полиции, он просто прикидывался дурачком. Он сказал, что они «начали работу над инцидентом» — так и сказал, сэр, но он думает, что мало шансов узнать, кто был стрелок. Как вы знаете, наша практика — покупать, по крайней мере, некоторое количество наших запасов у местных продавцов. Около половины торговцев, к которым мы обращались, работали с нами, как бы это получше описать — с угрюмой покорностью. Некоторые были открыто враждебны. А один оптовый продавец сельскохозяйственных продуктов вышвырнул нашего сержанта-интенданта на улицу со словами, что он прежде спалит свой магазин, чем отоварит нас. Я сделал вывод, что большинство местных заняли такую же позицию.

— Мои люди докладывают о подобных инцидентах по всему городу, — вставил майор Кент Фэйрфакс. Его 50-й Тяжелый Кавалерийский батальон был хорошо известен своим отношением к безопасности всех гражданских и не участвующих в битве, не только принадлежащих Эриданской Лёгкой Кавалерии, но и местных. — Мы отправились в город, чтобы начать работу по обеспечению безопасности местных. Вы знаете, чтобы посмотреть, что мы можем сделать для них, убедиться, что ни один из наших людей не вышел из-под контроля, или что-нибудь в этом духе. У меня действительно сложилось мнение, что местные злятся на то, что мы здесь. Некоторые даже говорили, что они были бы счастливы возвращению капелланцев, и спрашивали, почему мы приперлись и перевернули все с ног на голову?

Эймис молча глубоко затянулся своей сигарой. Он был удивлен, что кто-то из населения планеты, которое жило свободно под управлением демократического правительства, страстно желало возвращения репрессивного, тоталитарного государства, такого как Капелланская Конфедерация.

— Хорошо, лейтенант, но почему?

— Я точно не знаю, сэр.

— Возможно, я смогу предоставить объяснение, генерал? — официально сказал Антонеску. — Кроме того, материальные отчеты скудны, многие были уничтожены, обработаны или изменены иным способом, но все выглядит так, что до начала капелланцами их компании по захвату Сент-Ивского пакта, провокаторы Маскировки засылались на различные планеты, включая и Милос, для восстановления местного населения против правительства, которое они сами и избрали, но которым теперь недовольны. Выпуски новостей показывают, что количество антидэвионских, антисентивских и прокапелланских демонстраций выросло сразу перед тем, как Сунь-Цзы послал «миротворцев» в Сент-Ивский пакт. Очевидно, что положение дел до капелланского вторжения настолько накалилось, что Уланы Черного Ветра были заперты на своей базе. Демонстрации были ежедневными и становились изо дня в день все более опасными. — Антонеску сделал паузу для короткого, безрадостного смеха. — Если бы капелланцы не захватили Милос, вполне вероятно, что местные жители сами взяли бы штурмом базу улан, и всё закончилось бы кровавой резней.

Так что, когда капелланские миротворческие силы пришли, и изгнали «ренегатских» Улан Чёрного Ветра, милосцы встретили их с распростертыми объятиями. Капелланцы находились здесь в течение последнего года. Как только шум улегся, за исключением неясных сообщений о партизанской деятельности, они вернули свои культуру, квоты, налоги, программы экономического развития. В результате планетарная экономика выросла. Люди накопили достаток. Я считаю, что это — часть программы Синь Шен. Похоже, они не возражают обменять часть своей свободы.

Эймис положил свою сигару и покачал головой.

— Грустно, когда люди больше ценят Ц-банктоны в своем кармане, чем свободу, не так ли? Он снова покачал головой и вздохнул. — Так, Чарльз, ты говорил, что население было радо возвращению капелланцев. Теперь они полагают, что Эриданская Лёгкая Кавалерия прибыла под знаменем Звёздной Лиги с целью изгнания «миротворцев» Солнечного мальчика, а на самом деле Лига хочет удержать их в государстве со слабой экономикой.

— Очень похоже на правду, генерал.

Эймис фыркнул с отвращением на не очень-то забавные превратности человеческого разума.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Начнем делать все, что зависит от нас, чтобы прекратить эту глупость. Чарльз, отправь сообщение на Киттери. Сообщи генералу Сортеку, что мы обосновались здесь, и спроси совета у департамента гражданских дел или отдела операций по психологическому воздействию на противника. Пока мы будем придерживаться стандартной линии поведения. Никто не вступает в противостояние с аборигенами…

— Извините, генерал, — прервал Фэйрфакс, — Но возможно, это не лучшая идея.

— Что?

— «Аборигены», сэр. Я знаком с этим общепринятым термином, но большинство местных жителей считают его унизительным.

— Хорошо, включите это в завтрашние предписания. Используемый термин «аборигены» не приемлем. Поэтому с настоящего момента будем использовать термин «местные». Это поможет?

Фэйрфакс кивнул головой.

— Далее. Я не хочу никаких стычек с местными жителями. Мы сократим количество наших патрулей, насколько это возможно. Сохраним минимальный контроль за милосцами. Только те субъекты, которые окажутся в закрытых площадках космопорта, должны быть проверены. Давайте попробуем сохранить статус-кво. Солнышко отправит большие силы, чтобы попытаться выбить нас с Милоса, и мне не хотелось бы оказаться на планете, кишащей повстанцами, также как и с оснащенными мехами линейными силами.

— Генерал, что насчет капелланцев и милосцев, отсиживающихся в станции КомСтара? — спросил полковник Кэлвин.

— Регент Миконе сказал, что он вышвырнет их через несколько дней, так, что я думаю, ни каких проблем там не будет, — ответил Эймис. — Только убедитесь, что мы отделили капелланцев от местных. Милосцев отпускайте под честное слово, но капелланцев придется взять в плен.

— Что-нибудь еще? — Когда никто не проронил ни слова, Эймис распустил своих офицеров.

Как только Эд Эймис и Чарльз Антонеску вышли из душного главного здания космопорта, они задержались у входа в здание, чтобы поднять воротники, так как последние два часа дул холодный, пронизывающий ветер. Капитан Билл Коул, старший помощник полковника Кэлвина, коснулся своего кепи в формальном салюте, проходя мимо своих командиров. Коул снисходительно улыбнулся попыткам старших офицеров прикрыться от ветра. Выросший в холодном южном климате Таркада, он рассматривал холодный бриз достаточно освежающим.

Внезапно, посередине шага по бетону космодрома, Коул упал лицом вниз, даже не пытаясь сгруппироваться. Громкий, резкий выстрел отдался эхом от кирпичных и феррокретовых зданий космопорта.

Эймис схватил Антонеску и толкнул во внутрь здания, за мгновение до того, как второй выстрел разорвал воздух. Осколки оболочки пули и серых кусочков феррокрета осыпали его полевую куртку.

— Чёрт! Всё вышло из-под контроля! — прорычал Эймис, когда снаружи полудюжина голосов предупреждающе закричали — «Снайпер!»

В сотне метрах от главного здания космопорта, в районе основного ангара обслуживания космопорта, пехотинец Легкой Кавалерии вскинул свой автомат и начал поливать огнем крышу ближайшего здания. Эймис предположил, что пехотинец заметил, или ему показалось, что заметил снайпера, и попытался подавить или убить вражеского стрелка.

Красные брызги крови взметнулись из раны, когда тяжелая пуля снайпера пробила грудь пехотинца. Звук выстрела потерялся в треске автоматной очереди Легкого Кавалериста. Пехотинец свалился на спину. В предсмертной агонии он конвульсивно нажимал на спусковой крючок автомата. Трассирующие пули продолжали разрывать мрачное, снежное небо до тех пор, пока магазин не опустел.




На плоской крыше ближайшего пакгауза, Несса Эмент прильнула к окуляру её дневного оптического прицела, пока Джин Ракан водил своим электронным биноклем в поисках новой цели. Её последняя жертва — пехотинец, была слишком простой мишенью. Он не только не додумался найти подходящее укрытие, но и привлек к себе внимание, открыв ураганный огонь по не тому зданию. Он был глупцом и заплатил за это своей жизнью.

— На один час, десять метров. Джип, — спокойно сказал Джин.

— Принято, — подтвердила Эмент, обнаружив транспортное средство в дюжине метрах от места, где упала её последняя жертва.

— Мужчина спрятался за капотом машины. Подожди секунду, и он снова высунет свою голову.

Эмент прильнула к прицелу. Решившись, рыжеволосый человек высунул свою голову на несколько сантиметров из-за оливково-зеленого джипа. Она наблюдала, как он осторожно обходил транспорт, подбираясь к её первой цели — вражескому офицеру. В левой руке он сжимал большую зеленую нейлоновую сумку. Рукав мужчины и сумку украшал белый круг с красным крестом в центре.

Без колебаний Несса Эмент навела прицел позади левого уха мужчины и нажала на курок. Санитар упал замертво, его голова превратилась в кровавое месиво.

Её уши уловили тихое, скулящее жужжание, но снайпер проигнорировала этот звук, так как она искала новую мишень.

— Несса, они запускают боевых мехов, — настойчивый шепот Ракана прокомментировал шум. Это было пульсирование включающегося реактора меха. — Его сенсоры, возможно, смогут засечь нашу позицию. Мы должны уходить. Сейчас.

Эмент молча кивнула головой. Неважно, что она стреляла из укрытия, используя глушитель, который не только уменьшал шум от выстрела, но и подавлял вспышку и дым от выстрела. Три жертвы были обычной тактической нормой для снайпера, согласно жестокой доктрины, сформулированной Коммандос Смерти. Совершенные сенсоры боевого меха почти наверняка помогут его пилоту обнаружить их позицию. Даже мощные тринадцатимиллиметровые пули от ее тяжелой снайперской винтовки, оставляли мало шансов против прочной брони меха.

Без единого слова он выползла из специально выбранного укрытия, которое она и Ракан занимали последние два дня. «Улов» был достаточно успешным. Один офицер, медик и солдат лежали мертвыми. Сегодня враг понял, что легкой кампании не будет. Битва за Милос не будет чистым, открытым боем. Если Эмент сделает все что сможет, Эриданская Лёгкая Кавалерия узнает, что такое ужасы партизанской войны.




18


Городок Орфей, Милос

Сообщество Синь Шен

Конфедерация Капеллы

17 февраля 3062 г.




Как и большинство поселков и городов, раскиданных по Милосу, Орфей практически полностью зависел от моря. Построенный вокруг небольшой, хорошо укрытой бухты, он мог похвастать флотилией рыбацких лодок и плавучих заводов, которые перерабатывали милосианские морские водоросли в лекарство, или упаковывали редкое, изысканное мясо обитателей своих морей, так сильно ценимых знатоками по всей Внутренней Сфере. Если не считать самобытной экономики, для Чэня Шао Орфей был самым заштатным захолустьем, которых за свои тридцать девять лет свой жизни он повидал множество.

После поражения, которое он потерпел от рук численно и технически превосходящей Эриданской Лёгкой Кавалерии, Шао со своими разбитыми подразделениями отступил к небольшой рыбацкой деревушке, чтобы перегруппироваться. Всего лишь в тридцати километрах, юго-западнее Тачстоуна, Орфей идеально подходил на роль базы для дальнейшей фазы кампании, которая только-только начала складываться в голове коммандоса смерти. Меньше половины его людей выжило после двух битв: в начале высадки Кавалерии и обороны Тачстоуна. Его танковый и пехотный батальоны понесли наибольшие потери.

Но что более важно, один из его людей — коммандос смерти, полностью подтвердил репутацию своего подразделения, сражаясь до конца, заключив в свои объятья один из мехов Лёгкой Кавалерии и отключил защиту реактора, уничтожил мех противника и неизвестное количество пехотинцев. После битв у него осталось всего восемнадцать функционирующих боевых мехов, слишком мало, чтобы организовать операцию по возвращению Тачстоуна из рук Лёгкой Кавалерии. Шао благодарил богов за то, что ему хватило разума и опыта, чтобы не совершить эту безумную попытку — освободить город.

Он сидел за столом единственного приличного ресторана в Орфее, единственный ресторан, в котором меню не состояло исключительно из даров моря. Кроме него и двух мужчин, сидящих с ним за столом, заведение было пустым. Заметно нервничающий официант и так же напуганный уборщик мялись рядом с дверьми на кухню. Напротив Шао за столом сидел сао-вэй Клаус Базара, капелланский агент, руководитель отделения Маскировки на Милосе. Справа от Шао сидел капитан Петар Кредич, командир разбитой милиции Милоса.

Шао выждал пока их обслужат, прежде чем начал объяснять свои планы. Как только перед ними появились тарелки с дымящимся мясом, и персонал удалился на сравнительно безопасную кухню, он начал выкладывать свой замысел.

— Вы оба знаете, что я получил сообщение от капитана «Элиаса Цзюна», перед тем как он выпрыгнул из системы, в котором сообщалось о первой попытке вторжения Эриданской Лёгкой Кавалерии. Я немедленно переслал протокол разговора о неудавшемся вторжении в военный совет конфедерации на Сиане. Когда Лёгкая Кавалерия начала вторую попытку вторжения, я отправил срочное, наивысшего приоритета сообщение на Сиан, в котором проинформировал их, что, возможно, мы не сможем отразить вражеское нападение.

Я уверен, что военный совет пошлет тяжелую фронтовую часть, для того, чтобы выбить захватчиков с планеты, сразу же, как такая часть появится под рукой. Но проблема в том, что к тому времени как эта часть прибудет, Лёгкая Кавалерия хорошо окопается. Мы должны не дать им времени создать надежную оборону. Мы должны заставить их направить все их ресурсы и время на бесполезные преследования нас, а не создание надежной обороны.

Коммандос смерти с пользой провели месяцы, находясь здесь на Милосе. Под моим непосредственным руководством, мои люди потратили много времени, обучая местное население премудростям партизанской войны. Начиная с сегодняшнего дня, мы устроим Эриданской Лёгкой Кавалерии «веселую» жизнь. Я собираюсь начать программу беспокоящих атак против противника. Мы начнем серию атак — «ударь и беги», а также артиллерийских и минометных обстрелов, мы будем отстреливать их офицеров и часовых, и вообще делать всё, что в наших силах, чтобы подорвать их моральный дух и сломить волю сражаться.

— Это хороший план, майор, — сказал Базара, — Но я сомневаюсь, что ваши беспокоящие атаки хоть как-то повлияют на боевой дух части, особенно, такой как Эриданская Лёгкая Кавалерия. Они сражались с многими жестокими противниками из числа фронтовых боевых частей и ни разу не спасовали. Так вы действительно верите, что несколько минометных выстрелов, посланных в их здания и пара выстрелов ваших снайперов в их офицеров подорвет их волю сражаться?

— Вы как всегда правы, сао-вэй, в вашей оценке боевого настроя Лёгкой Кавалерии, — признал с поклоном Шао. — Но вы упустили из вида две вещи:

Первое — сегодняшняя Лёгкая Кавалерия далеко не та, какой была раньше. Они потеряли много своих опытных солдат в сражении на Хантресс. Многим из их пополнения еще только предстоит быть, э… как бы это сказать — «заражеными» верой в непобедимость Лёгкой Кавалерии.

Второе — как вы правильно заметили, Эриданская Лёгкая Кавалерия — фронтовая боевая часть. Их тактическая доктрина основана на крупномасштабных маневренных военных действиях. Они физически и теоретически не готовы сражаться в партизанской войне. Они попытаются использовать против нас свои мехи, но это — как бы сказать? — против москитов с кувалдой. В этой ситуации подавляющее огневое преимущество не обеспечит им победы.

Базара кивнул в знак понимания.

— А тем временем, Клаус, ты вернешься в Тачстоун, и начнешь свою собственную «войну», против Эриданской Легкой Кавалерии. Начни настраивать население против захватчиков. Используй для этого все: сплетни, намеки, пропаганду, наконец.

Базара оскалил зубы в хищной усмешке. Как агент Маскировки, натренированный для психологической войны, использовать в своих целях дезинформацию, это была та самая работа, к которой его готовили.

— К тому же, Клаус, ты должен использовать свои особые таланты, чтобы попытаться завербовать одного или более захватчиков для наших целей. Нам не помешает иметь своих людей во вражеском лагере, когда придет время.




19


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

22 февраля 3062 г.




В большинстве других военных частей звание давало множество привилегий, но в Эриданской Лёгкой Кавалерии это было не принято. Во многих частях старших офицеров принято было освобождать от обязанности дежурного офицера, но в Эриданской Лёгкой Кавалерии этого не было, исключение делалось только для командующего генерала. Все остальные офицеры заступали в наряд ДО, даже командиры полков.

Полковник Пол Кэлвин, которому выпала сомнительная честь заступить дежурным офицером в один из самых холодных дней со времени их высадки на Милос, устало прислонился к промерзшей кирпичной стене, рядом с главным выходом из здания космопорта. Он с тревогой смотрел на кучку протестующих, собравшихся снаружи, у главных ворот космопорта. Несмотря на малочисленность, гражданские подняли ужасный шум. Плакаты, которые мелькали над головами демонстрантов, были лишены всякой фантазии, их содержание распространялось от: «Эриданская Лёгкая Кавалерия — убирайтесь домой» до откровенно нецензурных. Некоторые кричали лозунги невозмутимым ВМ(военным милиционерам), стоящим за трехметровым забором, по верху которого была натянута колючая проволока.

После атаки снайпера на захваченный космопорт, демонстранты были относительно тихими. Каждый день появлялись небольшие пикеты, вооружившись плакатами и хлесткими призывами. Они ходили туда сюда у ограды, размахивали плакатами и выкрикивая проклятья в адрес Эриданской Лёгкой Кавалерии, но не больше. Иногда небольшие камни или стеклянные бутылки запускались через забор в часовых, но эти «снаряды» не производили абсолютно никакого эффекта. Даже температура на улице, которая постепенно становилась все ниже, казалось, не пугала толпу. На самом деле, чем больше становились сугробы с наветренной стороны зданий космопорта, тем злее и раздражительней становилась толпа.

Нельзя сказать, что демонстрации не имели совсем никакого успеха. Кавалеристы, которые были не на дежурстве, продолжали получать увольнительные в город. Но население Тачстоуна выказывало силам Звёздной Лиги такое презрение, что немногие пользовались возможностью оставить космопорт на время.

Причем протесты не ограничивались только столицей планеты. Большинство близлежащих городков и поселков выражали по-своему протест, который выражался в том, что они поносили любого, кто был одет в униформу Эриданской Лёгкой Кавалерии. Из-за угрозы снайперских атак и ожидаемого прибытия капелланского подкрепления, генерал Эймис сконцентрировал свои силы в городке космопорта и выставил несколько небольших аванпостов, расположенных на расстоянии нескольких дней форсированного марша от Тачстоуна.

Наблюдая за протестующими, Кэлвин с досадой качнул головой. Он бывал и на менее гостеприимных планетах, но ни на одной из них он не мог припомнить, чтобы так много людей, казалось, потеряли голову.

Стучащий, громкий звук достиг его ушей. Шум, кажется, шел со стороны ворот, причем этот звук походил на работу древнего мотоциклетного двигателя. Прокляв аномалию, он покинул свое укрытие в глубине входа в главное здание космовокзала, и побежал к воротам через продуваемую всеми ветрами бетонную площадку космопорта. Как ДО, он был обязан проверить любой странный случай.

Как только он добежал, капрал из числа наряда по охране ворот получал большой, завернутый в коричневую бумагу, сверток из рук молодого человека, одетого в форму местной службы доставки.

— Полковник, — сказал унтер-офицер, заметив появление Кэлвина, — Мы получили этот сверток, он адресован генералу Эймису и офицерам ЭЛК. Ну и что прикажите мне с ним делать, сэр?

— Дай мне посмотреть, — ответил Кэлвин. Обычный конверт для письма был приклеен с верху свертка. Кэлвин легко оторвал его и вынул из него одиночный лист бумаги.

— Здесь говорится, что это жест доброй воли от неких членов городского совета, которые захотели остаться неизвестными из-за опасения перед земляками, — задумчиво сказал Кэлвин. — Хмм. Мне это всё не нравится. Солдат, дуй на артиллерийский склад и позови сержанта Килгор. Передай ей, что у нас тут подозрительный сверток и я хочу…

БУММ!

Ударная волна подбросила офицера Лёгкой Кавалерии и бросила его на припорошенное снегом бетонное покрытие. Он услышал и почувствовал, как треснули несколько его ребер, выбивая весь воздух из легких. Так он и лежал, неспособный пошевелиться и хватающий ртом воздух. Странно, но он совсем не чувствовал боли, только тупая боль в груди и странное чувство по всей спине и ногам, как будто он сгорел на солнце. Он знал, что первичный шок от ранения изолирует его от того, что он должен был чувствовать.

Смутно, сквозь затуманенное сознание, Кэлвин услышал крик боли. Казалось, что он шел от куда-то из далека, возможно, даже с другой стороны комплекса космопорта.

Собрав свою волю в кулак, он подтянул под себя руки и отталкиваясь, с трудом встал на колени. Как только он это сделал, волны сильной боли прокатились по верхней части его спины. Качаясь, оставаясь в вертикальном положении, только благодаря своей силе воли, Кэлвин подождал, пока его взор не очистился от красной пелены. Затем, осторожно, пытаясь не совершать резких движений, он потянулся к своему плечу. Его пальцы нащупали глубокую, рваную рану, которая уходила глубоко в мышечную ткань. Его чувства отказали еще раз, когда его израненное тело подскочило от его собственного прикосновения.

С трудом встав на ноги, Кэлвин оглядел пост охраны. Капрала нигде не было видно. Его ботинки стояли точно в том месте, где Кэлвин видел его в последний раз, но унтер-офицер исчез. Два других пехотинца лежали на залитой кровью бетонной площадке в нелепых, скрученных позах, которые может вызвать только смерть. Один, слава всевышнему, лежал лицом вниз, и его раны не было видно. Другой лежал на спине и его пустые глаза на изорванном и залитом кровью лице, смотрели в небо. Передняя часть его серо-зеленой камуфляжной куртки было тошнотворного красно-коричневого цвета.

Отвернувшись от ужасного зрелища, Кэлвин увидел четвертого члена караула, молодого пехотинца, которого он отправил на поиски сержанта-артиллериста Килгор. Он лежал на бетонной площадке, бившийся в агонии, крича хриплым голосом, и пытаясь остановить кровь, которая хлестала из его левой руки, оторванной ниже локтя.

— Санитар! — позвал Кэлвин. Его сломанные ребра тут же дали о себе знать, вызвав сильную боль в груди.

Презрев свои раны, Кэлвин разорвал свою изодранную и залитую кровью форменную куртку, оторвав полосу ткани со спины, и присел на колени рядом с раненым солдатом. Так хорошо, как мог, он обмотал рукав своей куртки вокруг обрубка руки раненого солдата, точно в районе бицепса. Из последних сил, которые быстро покидали его, он перетянул тяжелую ткань, отчаянно пытаясь пережать разорванную плечевую артерию своим самодельным жгутом.

— Я займусь им, сэр, — сказал смуглый мужчина, присевший на колени рядом с качающимся полковником.

Кэлвин не смог разжать рук, чтобы освободить жгут для санитара.

— Я же сказал, что займусь им, полковник, — повторил снова санитар, немного резко, — Отпустите его, ради всего святого.

Другие руки принялись за него, кто-то заставил его ослабить хватку на перетянутом рукаве куртки, другие накладывали повязку на его раны. Затем у него потемнело в глазах, когда полковник Пол Кэлвин потерял сознание.




«Уотчмэн», несший эмблему 19го Кавалерийского полка — пылающего дикого жеребца, двигался вдоль забора периметра, его лазеры и пулеметы, казалось, внушали ужас, странно любопытной толпе по ту сторону колючей проволоки. Рядом с ногами сорокатонного монстра двигался взвод бронированной пехоты, их противопехотное оружие было наготове. Наплечники их тяжелой брони украшала та же эмблема жеребца. На заднем плане белая машина скорой помощи неслась по направлению медпункта космопорта, в то время, как отделение военной полиции Лёгкой Кавалерии старались удержать солдат ЭЛК от попытки пробиться к месту происшествия, чтобы помочь их павшим товарищам.

К сожалению, голос репортера за кадром, снимавшего для вечерних выпусков новостей, нес полную околесицу. По его словам, военные полицейские пытались не допустить взбешенных кавалеристов, прорывавшихся к воротам, чтобы отомстить толпе за взрыв бомбы, который унес трех их товарищей и ранил ещё четырех, в том числе и полковника Пола Кэлвина, командира 19-го Ударного, той самой части к которой относились зловещий «Уотчмэн» и бронированные пехотинцы. Репортер, по меньшей мере, трижды за время репортажа подчеркнул этот факт.

С криком гнева и досады, Эд Эймис пальцем нажал на кнопку пульта, выключив головид.

— Ну вот! — сказал он гневно, — Вы видите, как они играют? Они притащили сверток к нашим главным воротам, заявляя, что они хотят стать нашими друзьями. Бомба внутри разорвала на куски капрала охраны, убив при этом еще двух солдат. Не говоря уже о том, что они чуть не убили полковника Кэлвина и еще троих солдат. Затем им хватает наглости выступить по планетному головидению и перетасовывать факты, таким образом, что это мы плохие парни.

Эймис швырнул свою потухшую сигару через всю комнату, после чего перевел свой гневный взор на своих подчиненных.

— Хорошо, господа, я хочу услышать ваше мнение.

— Генерал, я уже направил нашу полицию, чтобы они осмотрели место взрыва. — Как и следовало ожидать, Чарльз Антонеску первым взял слово. Он был наиболее знаком с характером Эймиса, вспыльчивым, но хорошо скрытым и относился к нему спокойнее всех. — К сожалению, у нас нет квалифицированных следователей, для такого рода работы. Я не верю, что военным полицейским хватит удачи в определении происхождения этой бомбы. Их готовили для нужд контрразведки, регулирования уличного движения и работы с военнопленными. У них нет опыта в расследовании террористических терактов.

— У нас нет ни одного солдата, которого готовили противостоять повстанцам или террористическим атакам. Можно было бы использовать капитана Кайла и его следопытов, но даже они не не предназначались для такого вида работы.

— Сэр, что насчет местной полиции? — спросил Дейн Николс. — Их криминалистические лаборатории больше подходят для анализа фрагментов бомбы. Вы не думаете, что было бы лучше попросить помощи у них в этом расследовании?

— Я не знаю, Дейн, — ответил Эймис, — Я уже послал осторожно написанную просьбу их начальнику, прося содействия в этом расследовании, но я почти уверен, что они даже не удосужатся ответить нам. И даже если они согласятся нам помочь, то они, скорее всего не смогут найти сколько-нибудь существенных улик.

Эймис мотнул головой, и продолжил:

— Ладно, никто не собирается помогать, но ничего не поделаешь. С сегодняшнего дня, отменить все увольнительные в город, удвоить посты охраны возле ограждения. Я хочу, чтобы патрули по четыре человека из бронированной пехоты патрулировали снаружи колючей проволоки. Пусть они держат под контролем улицы, граничащие с космопортом и по возможности избегали конфронтации с местными.

Также у всех местных, кто работал в космопорте, аннулировать пропуска. Это относится и к гражданским районам космопорта. Мы не можем рисковать, чтобы какой-нибудь террорист не заметно проник на нашу базу из гражданской части космопорта. Может быть, когда обстановка немного разрядится, мы сможем позволить им вернуться, но до тех пор, я не хочу рисковать.

— Генерал, — спокойно сказал Антонеску, — Некоторым из наших солдат это может не понравится. Майору Фэйрфаксу и его 50-му Тяжелому Кавалерийскому, например.

— Я знаю, Чарльз, я прекрасно это знаю, — горько сказал Эймис, — Я знаю, что 50-й и 8-й Разведывательный поклялись защищать любых гражданских, но мы должны так поступить. Мы оба знаем, что эти шаги необходимы, чтобы защитить бригаду. Фэйрфакс и его ребята должны это понять.




20


Опорный пункт Кайова, юго-западнее Тачстоуна

Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

1 марта 3062 г. 




Плохо удерживающие тепло нейлоновые перчатки, защищавшие её пальцы, слабо скрипнули, когда Несса Эмент разогнула пальцы, чтобы снять оцепенение, которое предвещало неминуемые судороги. Шел снег, когда она заползла в небольшой овраг, в котором она лежала, но это было пять часов назад. Последние сорок пять минут снег шел с дождем. И узкая канава наполовину заполнилась ледяной, замерзающей слякотью.

В дюжине метров возвышался холик со срезанной верхушкой, увенчанный забором с маскировочной сеткой и мотками колючей проволоки. Весь предыдущий день Эмент пролежала в укрытии переплетенного, низкорослого кустарника, который граничил с зоной безопасности опорного пункта. Она наблюдала как пехотинцы Лёгкой Кавалерии сооружали нехитрые баррикады с помощью строительного оборудования, конфискованного у местного подрядчика.

Как им это может нравиться, подумала она, наблюдая, как большие, выкрашенные в желтый цвет, бульдозеры сгребали липкую желто-коричневую глину в, высотой по грудь, вал. Они высадились на Милос, где им нечего делать и никто их не звал. Затем они украли собственность Капелланского государства, чтобы построить небольшой форт, из которого они собираются совершать набеги на мирное население Милоса. Хорошо, сегодня вечером она поднимет цену за их пребывание на планете.

Ей потребовалось почти три часа, чтобы подползти на расстояние вытянутой руки от опорного пункта Лёгкой Кавалерии. За все это время, она лишь несколько раз посмотрела на выбранную цель. Но даже тогда её пристальный взгляд не задерживался на мужчине дольше секунды. Она знала из собственного опыта, что если долго смотреть на какого-то человека, то его шестое чувство подскажет, что он под наблюдением, даже если он не сможет увидеть, кто наблюдает за ним. Ее целью был молодой и явно не подготовленный для военной службы человек.

И он никогда не приобретет необходимого опыта.

Двигаясь так медленно, что вода, скопившейся под ее телом, всего лишь слегка зарябила, Эмент вытащила громоздкий пистолет из водонепроницаемой кобуры. Оружие было переделано из стандартного, стреляющего дротиками пистолета, используемого зоологами, чтобы усыплять животных. Модифицировав его, установив самосветящийся тритиевый ночной прицел, она нацелила его на нижнюю часть живота неопытного пехотинца. Когда она нажала на крючок, приглушенный звук боли её жертвы скрыл хлопок пневматического пистолета.

Бросив пистолет, она быстро поползла к солдату так, как было возможно, не нарушая тишины. Она достигла границы вала как раз в тот момент, когда юнец начал заваливаться, из-за того, что быстродействующий транквилизатор на кончике дротика проник в его организм и начал действовать. Она вскочила на ноги, поймала молодого пехотинца и осторожно уложила его на землю. Отбросив в сторону его громоздкую штурмовую винтовку, она оттащила свою жертву в дренажную канаву. Двигаясь быстро, она с трудом потащила его прочь от опорного пункта, в котором сейчас обосновалась Легкая Кавалерия, используя канаву в качестве прикрытия. Она знала, что захватчики вышлют поисковую команду для поиска пропавшего пехотинца. На замерзшей грязи практически не оставалось следов, чтобы враг смог ее выследить. Даже если у них есть достаточно опытные следопыты, что Несса считала маловероятным, им придется попотеть, чтобы выследить ее по оставленным следам. Если они действительно хотят его найти, то они смогут его найти, но после того, как она с ним «попрощается».

Солнце только начало всходить на западе, когда сержант Ти Джи Кван, старший сержант третьей роты, вышел из командного бункера, расположенного в центре опорного пункта.

— За все годы, что он провел в армии и все миры которые я посетил, — он тихо говорил сам с собой, — Я никогда не видел, чтобы солнце вставало на западе.

Кван потянулся, испытав удовольствие от чувства, что позвонки встали на место, затем он взял свой автомат и направился проверить часовых. Что касается сержанта, то он думал, что это пустая трата времени, строить опорный пункт у черта на куличках, чтобы охранять рудник, который местные жители, скорее всего, и пальцем не тронут, но как говорится, приказ генерала — закон.

Первых трех пехотинцев он застал замершими и сонными, но они были настороже и находились там, где и должны были. Четвертый же пропал. Кван осмотрел землю рядом с пунктом в поисках следов часового. В нескольких метрах от вала периметра на земле лежал автомат, который использовала пехота Лёгкой Кавалерии. Тонкая изморозь покрывала траву рядом с оружием, но винтовка была по-прежнему мокрой. Значит, она не могла здесь долго пролежать.

Сержант Кван тут же побежал к командному бункеру.

— Эл-Ти, — кричал он, грубо тряся за плечо спящего офицера, — Лейтенант, подъем, у нас пропал солдат. Рядовой Дэвис, второе отделение. Он вел наблюдение за периметром этой ночью. Сейчас он пропал.

Лейтенант Энтони Фэш, который дремал в своем кресле, тут же вскочил. Вскочив на ноги, он с грохотом опрокинул складное походное кресло. К его чести, ему не потребовалось повторять дважды.

— Выслать патруль, сержант, — тут же приказал Фэш, — Пусть осмотрят территорию, но не удаляются дальше, чем на три километра. Посмотрим, сможем ли мы выяснить, что с ним произошло. У меня плохое предчувствие. Если я прав, то мы не найдем следов, но он из Лёгкой Кавалерии и мы должны попытаться.




Через шесть часов Кван и его люди вернулись в опорный пункт. Они выглядели усталыми. Фэш и майор Айк Ньеманз, командир батальона и командир опорного пункта Кайова, встречали их у ворот.

— Не повезло, сэр, — ответил Кван прежде, чем кто-то из офицеров успел спросить, — Мы нашли несколько отметин на земле, в месте, где кто-то ухватился за него чтобы отволочь его в канаву, и затем примерно через пять метров кустарника, откуда его вытащили. Будь проклята, эта замерзшая земля, — он пнул землю, — которая не оставляет следов.

— Все нормально, сержант, — сказал Ньеманз, его красивое черное лицо покрылось беспокойными складками из-за пропавшего пехотинца. — Я знаю, что вы сделали все, что от вас зависело.

Кван устало кивнул и развернувшись, последовал за свои отделением. Как только он двинулся к заснеженному лагерю, он услышал, как майор Айк Ньеманз сказал усталым голосом:

— Теперь пришло время вызвать профи.




Спустя десять часов, как майор Ньеманз связался со штаб-квартирой Лёгкой Кавалерии в космопорте Тачстоуна, и соответственно, спустя двадцать часов, как рядовой Дэвис схлопотал в живот дротик с транквилизатором, сержант Лиза Роллз прибыла со своей группой в опорный пункт Кайова. Их легкая силовая броня была основательно заляпана грязью и покрыта кое-где коркой льда и снега. Не смотря на то, что их полностью скрывала броня, майор Ньеманз мог уловить уныние по осанке следопытов. Даже отлично подготовленные силы специального назначения были неспособны определить местонахождение пропавшего пехотинца. 

Бронированная фигура, неотличимая от других, остановилась перед командиром батальона. Следопыт поднял руку и откинул толстый визор на шлеме костюма, показывая открытое, веснушчатое лицо сержанта Роллз. Рыжие волосы прилипли ко лбу, покрытому испариной. Ньеманз никогда бы не подумал, что в этих костюмах бывает жарко, независимо от температуры наружного воздуха.

— Извините, майор, — сказала Роллз, — Ваш парень пропал почти двадцать четыре часа назад, и мы не нашли его следов. За исключением тех следов, которые оставили ваши ребята, нет признаков, что кто-нибудь приходил или покидал это место за последние сутки или около того. Мне не хотелось этого говорить, но я не думаю, что вы получите его назад целым и невредимым.

Прежде, чем Ньеманз смог ответить, холодный ночной воздух разорвал резкий звук человеческого крика.

Роллз опустила визор на место и взяла на изготовку тяжелую винтовку. Угрожающее дуло оружия задвигалось из стороны в сторону, как будто винтовка искала цель независимо от воли собственного хозяина. Остальные, кто был в опорном пункте, побежали к северной баррикаде, безрезультатно вглядываясь в темноту, пытаясь определить источник звука.

— Это Дэвис! — сказал Ньманз с пугающей уверенностью.

— Я должна с вами согласиться, — сказала Роллз, — Я ничего не вижу, даже на тепловом сканере. Они не могут быть слишком далеко, поэтому кто бы его не похитил, отлично умеет маскироваться.

Новый крик агонии разорвал ночной воздух, звук был похож на то, словно парня затащили на полотно пилорамы. Крик неожиданно оборвался, сменившись задыхающимися рыданиями.

У периметра кавалеристы выместили свою злость и отчаянье, начав поливать темноту из своих автоматов.

Громкий визг боли, сменившийся сверхъестественным, пронзительным стоном, просящий пощады.

— Я вышлю патрули для его поиска. — Ньеманз повернулся к своему помощнику, чтобы отдать приказ.

Роллз схватила его за локоть.

— Майор, ведь этого эти садисты от вас и добиваются. Они скорее всего отсиживаются там, всего в дюжине метрах отсюда, ожидая момента, чтобы напасть из засады на ваши силы в тот момент, когда они выйдут из поля зрения базы. Они используют пацана в качестве приманки. Даже если это и не засада, повстанцы убьют вашего парня и исчезнут прежде, чем ваш патруль подберется достаточно близко, чтобы увидеть их.

— А что вы прикажите мне делать, сержант, сидеть и слушать, пока они не замучают до смерти одного из моих солдат? — Ньеманз тряхнул головой. — Может так поступили бы следопыты или какой-нибудь другой отряд спецназа, где вы служили раньше. Но это не принято в моём батальоне. Лёгкая Кавалерия не бросает своих. Капитан Редмонд…

Ньеманз пошел прочь, на ходу сыпля командами своему старшему помощнику. Через несколько минут копье легких боевых мехов ушло в темноту, их пилоты полагались только на прибор ночного видения, встроенный в их обзорные экраны. Как только последний из четырех мехов покинул лагерь, Дэвис вскрикнул последний раз, крик агонии и ужаса. Затем наступила тишина.




Патруль мехов не смог найти следов, ни Дэвиса, ни его мучителей. Вскоре после рассвета пехотное отделение случайно наткнулось на страшно изуродованный труп их пропавшего товарища. Его обезглавленное тело покрывали глубокие рваные порезы, и безобразные почерневшие лоскуты, там где его тела касался нейрохлыст. Его голова была насажена на кол, словно созерцая своё искалеченное тело. Только пластина с именем, пришитая к изодранной куртке и идентификационный солдатский жетон из нержавейки, зажатый между зубов, устанавливали личность трупа. Дэвис был настолько сильно изувечен перед смертью, что даже его собственная мать не узнала бы его.

К его изодранной и залитой кровью полевой куртке был приколот плакат. Слова, написанные красно-коричневым, гласили: «Легкая Кавалерия, убирайся домой».




21


Дропшип Фарвилл, вектор подхода к Милосу

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

5 марта 3062 г.




Дропшип «Фарвилл» вздрогнул, когда фугасные бронебойные снаряды врезались в его толстую броню. Даже массивный тридцатипятитысячетонный транспорт затрясся от попадания двойного залпа, выпущенного из автопушки класса 20, установленных на носу атакующих истребителей типа «Хаммерхэд». Светло-серые корабли промчались мимо капитанского мостика перевозчика мехов, так близко, что сан-шао «Бронированной Кавалерии Маккэррона» Сэмуэлю Кристобалю показалось, что он смог рассмотреть цвет глаз пилотов Лёгкой Кавалерии.

— Отлично, они поймут, что мы им не по зубам, — оскалившись, сказал кон-сан-вэй «Фарвилла», когда пара больших лазеров угодили в удаляющиеся истребители. Одно из голубых копий срезало верхушку левого хвостового вертикального стабилизатора «Хаммерхэда», заставив истребитель неожиданно закрутиться вправо. — И мы ответим больше, чем получим.

Кристобалю было непривычно чувствовать себя бесполезным пассажиром, пока вокруг него бушевала битва. Ему была более привычна душная, жаркая и зловонная кабина его «Тага», чем капитанский мостик дропшипа. Несколько раз он заставлял себя сдержаться, чтобы не начать выкрикивать приказы экипажу корабля. Он был «пехотным», и его присутствие на капитанском мостике «Фарвилла» только терпелось опытными астронавтами. Если он начнет пытаться командовать сражением, вместо того, чтобы довериться профессионалам, то его тут же вежливо попросят с капитанского мостика. Он прикусил себе губу и попытался держаться в стороне, в то время, как вокруг него разворачивалось сражение.

Через главный обзорный экран капитанского мостика, он увидел серо-голубую сферу Милоса, маячившую прямо по курсу, вместе с маленькими дропшипами и крошечными истребителями, которые кружились вокруг «Фарвилла» в темноте космоса. Было очевидно из оживленного ответного огня, перед которым оказались он и его полк, что Эриданская Легкая Кавалерия, ожидала прибытия капелланского подкрепления, но замедленность их реакции показала, что они не ожидали прибытия свежих сил так скоро.

Все получилось в точности, как и предполагал Кристобаль. Форсировав прыжок своих прыжковых кораблей, возможно, рискованнее, чем следовало, он смог прибыть в систему Милос на неделю раньше самых смелых расчетов Военного Совета ВСКК. Прыгнув в систему через так называемую пиратскую точку, он умудрился достичь так необходимой неожиданности против упрямой и хитрой Лёгкой Кавалерии, и значительно сократить свое путешествие внутри системы. Кристобаль нашел иронией судьбы, что его полк впрыгнул через ту самую незарегистрированную прыжковую точку, которую Лёгкая Кавалерия использовала, чтобы захватить Милос.

Огненный цветок расцвел на краю обзорного экрана, заставив Кристобаля, снова сосредоточится на сражении. Быстро увеличивающийся клубок огня и обломки отмечали место, где умер пилот, когда взорвался его истребитель. Кристобалю стало интересно, кому принадлежал истребитель: капелланцам или Лёгкой Кавалерии.

Два ударных истребителя «Штука» Лёгкой Кавалерии нацелились на «Фарвилл». Копья лазерного огня и искусственная молния впились в атакующие корабли. Один получил тяжелейшие повреждения и погиб, под невероятной энергией, которая расплавила броню и превратив человеческую плоть в пар красноватого оттенка. Другой выпустил свои ракеты в упор, добавив к нему залп из своих лазеров. Дропшип типа «Юнион» снова затрясся, так как большой участок брони был разрушен или превращен в пар.

«Штука» закрутилась в штопоре и ушла по дуге, искусно уклоняясь, от ответного огня «Фарвилла». Кристобаль мог только догадываться о том, какие перегрузки должен был испытывать пилот истребителя, пустив, свой истребитель в такой сложный маневр, и к тому же на такой высокой скорости. Как только тяжелый истребитель проскочил мимо носа дропшипа, Кристобаль различил нарисованного, почти как живого, терранского скунса, а под рисунком, украшающего нос атакующего корабля, слова — «Хорёк».

Большинство ракет, выпущенных из батарей правого борта «Юниона», не смогли захватить прицел на крутящемся истребителе, но несколько всё-таки попали в крылья «Штуки», и взорвавшись, повредили броню.

— Сан-шао, мы прибываем в намеченную зону приземления, — крикнул кон-сан-вэй «Фарвилла», пытаясь перекричать шум битвы, — Если вы хотите присоединиться к своим парням, то у вас есть пять минут, чтобы спустится в ангар мехов и оседлать вашего меха.

— Да, кон-сан-вэй, — ответил Кристобаль, достигнув лифта капитанского мостика, — И спасибо за спуск.




Многими километрами ниже, в военном здании, стоящим рядом с северной границей Тачстоунского космопорта, генерал Эдвин Эймис наблюдал за дисплеем, на который передавались данные от сенсоров, как его аэрокосмические активы пытались предотвратить прибытие подкрепления. Он знал, что количества приписанных к его двум полкам истребителей было недостаточно, ни для того чтобы остановить вторжение капелланских войск, ни уменьшить их количество достаточно, для того чтобы получить преимущество в предстоящей битве. 

Активность повстанцев вынудила Лёгкую Кавалерию сократить область влияния, ограничив его несколькими километрами вокруг Тачстоуна, и все равно нападения продолжались. Снайперские, минометные и артобстрелы возымели тот эффект, на который повстанцы и рассчитывали. Боевой дух уменьшился и продолжал падать. Теперь с прибывающими перевозчиками мехов, Лёгкой Кавалерии придется сражаться на два фронта — против боевой части, идентифицированной как полк «Бронированной Кавалерии Маккэррона», под командованием Кристобаля, а заодно и против партизан.

Ну что же, по крайней мере, его люди умеют сражаться против мехов. И если Кристобаль действительно хочет отбить Милос, Лёгкая Кавалерии непременно «уважит» его.




22


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Конфедерация Капеллы

5 марта 3062 г.




Ледяной дождь со снегом стучал по угловатым бронированным стенкам мобильной штаб-квартиры Эриданской Легкой Кавалерии, звуча неотличимо от радиопомех. Но этот шум полностью заглушило входящее радио сообщение.

— «Ястреб-6» — «Каменной стене». «Ястреб» зафиксировал шесть «Дельта Сиерраз»: один «Леопард», два «Оверлорда» и три «Юниона» совершили посадку в один-один-ноль километрах юго-западнее вашей позиции. «Ястреб-6» подтверждает предыдущее сообщение. Прибывшие несут эмблемы «Бронекавалерии Маккэррона». Оценочное время, когда враг сможет начать выгрузку своих мехов — около часа.

Эд Эймис повернулся лицом к пульту связи мобильного командного поста. На его лице застыла невозмутимая маска, как только он понял смысл слов, которые вылетели из небольших, качественных громкоговорителей, установленных на потолке тяжёлого транспорта. «Дельта Сиерраз» был условным кодом для обозначения дропшипов. Согласно сообщению, шесть дропшипов приземлились в 110 километрах юго-западнее Тачстоуна, что было на расстоянии трехчасового перехода мехов.

Майор Тэд Гослен — «Ястреб», командир объединенных сил АКИ, доложил, что три из вражеских транспортов были «Юнионами», каждый из которых способен вместить роту баттлмехов. Четвертый был идентифицирован как «Леопард» — самый маленький транспортник мехов, используемый для их переброски от планеты к планете, способный вместить только одно копье из четырех мехов. Оставшиеся два были массивными, бронированными монстрами — дропшипами типа «Оверлорд», способными вместить полный батальон из тридцати шести боевых мехов. 

Это означало, что Лёгкой Кавалерии придется столкнуться как минимум с полным полком боевых ветеранов, имеющих репутацию, крепких, находчивых воинов, почти такую же, как и у его солдат. По-прежнему, Эймис ни на секунду не сомневался, что он сможет разбить одиночный полк «Бронекавалерии Маккэррона». Теоретически, у Лёгкой Кавалерии было почти двукратное превосходство над силами Маккэррона. Это преимущество отчасти компенсировалось наличием партизан, чьи атаки вынуждали Легкую Кавалерию выделить часть своих сил для патрулирования, охраны объектов, и т.п. В конечном счете Эймис пришел к выводу, что соотношение сил было три к двум в пользу Кавалерии. Но он по-прежнему располагал несколькими высококлассно вышколенными и оснащенными силами во Внутренней Сфере, и это, в конце концов, должно склонить чашу весов в его пользу.

Только еще одна мысль крутилась у него в голове и не давала покоя. Пережив кровавую баню на Хантрессе, он не горел желанием снова оказаться в роли командира частей, вынужденных до последнего защищать планету, ставшую полем политических игр, против превосходящих сил. Похоже, Милос мог оказаться именно такой планетой. Если капелланцы были достаточно решительны, чтобы послать полный полк на Милос, причем один из лучших, чтобы попытаться выбить Легкую Кавалерию с планеты, сколькими еще частями они готовы пожертвовать, чтобы вернуть эту захолустную планету? Удобное местоположение Милоса, в непосредственной близости к нескольким важным мирам Конфедерации, делало планету важным плацдармом для наступления в самое сердце капелланского государства.

Вот почему Эриданскую Лёгкую Кавалерию послали на этот замерзший шарик грязи, чтобы переключить внимание противника с фронта и вынудить его оттянуть часть своих ударных частей, штурмующих Св. Ивский пакт. Но здесь, на Милосе, против Лёгкой Кавалерии применили точно такую же тактику, правда конечно не в таких масштабах. Партизаны вынудили фронтовые боевые подразделения исполнять роль охранников, как раз, когда эти силы были нужны, чтобы справиться с контратакой прибывшего подкрепления мехов.

Но как ни странно, в прибытии капелланских сил был и свой плюс — боевой дух Лёгкой Кавалерии, который пострадал от постоянных ударов прокапелланских повстанцев, начал восстанавливаться.

Наконец, здесь был противник, воевать против которого Кавалеристов и готовили.

— Капитан Николс, — позвал Эймис, наспех записывая сообщение в старомодном бумажном блокноте, — Я хочу, чтобы вы отправились на ГИС станцию. Передайте служащим КомСтара, что я хочу, чтобы это отправили в первую очередь. Заплатишь столько, сколько они потребуют. Потребуй расписку о получении. Сразу, как выполните это поручение, пулей назад. Сегодня мне потребуется каждая лишняя пара рук.

— Есть, сэр, — Николс быстро выхватил написанную от руки записку, отдал честь и выскочил из командного центра. Амис услышал, как он осторожно зашаркал снаружи машины по этому пакостному льду, все продолжавшему медленно нарастать по всей бетонке космопорта.

Эймис развернулся к пульту связи. — Это сообщение для генерала Сортека на Киттери, сообщение о нашем положении, — сообщил он офицерам, — Я абсолютно уверен, что мы сможем побить этих ребят из БКМ, но эти повстанцы связывают меня. Я запросил у Сортека инструкции.

Итак, господа, мы, наконец, вступаем в открытое сражение. Объявить приказ по всем частям — «По коням», за исключением тех подразделений, которые задействованы на охране наших объектов. Выход через час. Если нам повезет, то мы нанесем удар, прежде чем капелланцы успеют разгрузиться.




— Цель — одна полная рота мехов, движется походным строем. Сетка: восемь-восемь-пять-шесть-семь-ноль. Прошу один залп, с радиусом поражения вокруг цели два-пять-ноль метров, — тихим, четким голосом передал полковник Пол Кэлвин. Он говорил, словно опасаясь, что противник может подслушать его слова. Что конечно, было маловероятно. Кэлвин был пристегнут к командному креслу своего ВТР-9Б «Виктора», передача была хорошо зашифрована, а ориентиры на карте имели смысл только для тех, кто был приписан к командному звену Легкой Кавалерии. Его манера радиоречи была характерна для обычной спокойной речи Кэлвина, и общепринятой практики радиопереговоров — говорить ясно и не слишком быстро.

Кэлвин хотел бы, чтобы его желудок был таким же спокойным, как и голос. Это было его первое крупное сражение в качестве командира заново переформированного 19-го Кавалерийского полка. В этот момент его молитва была такой же пламенной, как и молитвы каждого нового командира начиная с тех времен, как молился Ганнибал перед переходом через Альпы: — Дорогой Господь, не позволь мне опозориться.

Боевые мехи, которые он наблюдал на своем дисплее, осторожно пересекали широкое вязкое поле в пяти километрах северно-восточнее того места где находились он и большая часть 19-го Кавалерийского полка, укрывшись за грядой невысоких, скальных гор. Мехи первой роты, второго ударного батальона, его авангард, были всего лишь на расстоянии нескольких сотен метров от левого фланга противника, укрывшись от него за полосой деревьев.

Прежде чем Кэлвин смог набрать воздуха после запроса об артобстреле, резкий голос с нью-сиртисским акцентом раздался в его шлемофоне, — «Тигр», берегитесь. Снаряды уже в пути. — В этот момент внешние микрофоны его «Виктора» уловили завывание летящих снарядов. Три уродливых черных цветка распустились над вражескими мехами, несколькими секундами позже последовала беспорядочная серия небольших взрывов. Эта более поздняя цепочка взрывов, похожих на подрыв гранаты осыпала вражеские военные машины и вырвала комки земли из под их ног.

Капитан Соломон Хендрич, командир артиллерии его полка, выпустил три заряда усовершенствованных универсальных стандартных боеприпасов. Каждый из снарядов выпущенных из орудия «Тампер», выпустил дюжины небольших, бронебойных зарядов, которые осыпали вражеские мехи, рассеивая свой смертоносный эффект на большой территории. В дополнении к боеголовке с кумулятивным зарядом, которая пробивала вражескую броню, малокалиберные бомбочки осыпали поле боя шрапнелью, кромсая пехотинцев, которым не посчастливилось оказаться в поле поражения этого боеприпаса. К счастью для пластунов БКМ, мехи действовали без непосредственной поддержки пехоты. 

— В яблочко, — поздравил Кэлвин командира артиллерии, — Повторить залп, но поднять прицел на пятьсот.

— На пятьсот и открыть огонь, — подтвердил Хендрич. Несколькими секундами позже, залп трех орудий накрыл вражеский строй, снаряды разорвались над строем вражеской роты, в полукилометре севернее первого места падения снарядов.

К несчастью, эффект от артобстрела больше был психологический, чем физический. Слишком много Лёгкая Кавалерия потеряла артиллерии на Хантресе. Тем не менее, внезапный, неожиданный обстрел артиллерией мог возыметь удивительный результат на спаянность и боевой дух вражеских сил, и Кэлвин не собирался позволить противнику оправиться от неожиданного обстрела.

— «Мустанги», это «Тигр», — рыкнул он во встроенный микрофон нейрошлема, — движемся быстрым маршем.

Боевые мехи 19-го Кавалерийского полка, получившие прозвище «Мустанги Кэлвина» за свою эмблему — пылающий жеребец, сорвались со своих замаскированных позиций, врезавшись в левый фланг противника.

— «Каменная стена», «Венгр», это «Тигр», — сказал Кэлвин, переключившись на командную волну бригады, — «Тигр» атакует.

— Принято «Тигр», «Каменная стена» подтверждает, — ответил генерал Эймис. — Задай им жару, Пол.

Кэлвин мог поклясться, что генерал Эймис наклонился вперед в своем кресле, в штабной мобильной машине Лёгкой Кавалерии, жуя одну из своих тонких черных сигар, проникнувшись этой битвой. Он знал, что это раздражало Эймиса, торчать, как он говорил — «спрятавшись позади своих войск», в то время, как остальные его силы вступали в бой с противником.

Еще несколько артиллеристских снарядов просвистело над головой, клубы дыма и земли взметнулись в небо в километре от того места, куда попал их предыдущий залп. Атака развивалась, как и планировали. Полк Кэлвина должен был смять левый фланг противника, в то время как артиллерия попытается обстрелять центр построения. Более легкий и скоростной полк полковника Антонеску должен был ударить в тыл противника, надеясь повредить или уничтожить дропшипы БКМ.

Что-то ударило в броню меха Кэлвина, вынудив его совершить несколько неуверенных шагов по скользкой, заснеженной грязи, чтобы сохранить равновесие меха. Бросив взгляд на дисплей повреждений, он увидел, что потерял тонну брони, и так относительно тонких пластин прикрывающих спереди предплечье его «Виктора». Еще один такой удар в это же место и он потеряет пушку гаусса, которая заменяла предплечье руки с этой стороны.

Высокий, массивный, огромный «Атлас», с кокпитом, разрисованным так, чтобы он имел сходство с омерзительно скалящимся черепом, вышел из завесы падающего снега. Яркая, актиническая вспышка озарила корпус монстра. Еще один железоникелевый шар, размером с баскетбольный мяч, промчался через поле боя, ударившись в выпуклость брони, похожую на мускулы, прикрывающую миомерные пучки левой ноги его меха, ниже «колена».

«Атлас» превосходил «Виктора» Кэлвина на добрые двадцать тонн, и при этом нес наполовину больше брони и вооружения, чем его более легкий штурмовой мех. «Виктор» имел небольшое преимущество в скорости, но этого было недостаточно, чтобы выйти живым из этой передряги. Мех Кэлвина мог рассчитывать только на одно преимущество, и он собирался воспользоваться им в полной мере.

Резко вдавив педали под пультом управления, офицер Легкой Кавалерии запустил прыжковые двигатели «Лексингтон», установленные в торсе и ногах «Виктора». Восемьдесятитонный штурмовой мех взмыл в воздух, подобно неповоротливому двуногому насекомому, в тот самый момент, как капелланский пилот активировал два своих тяжелых лазера, выпустив в торс более легкой машины почти невидимые лучи когерентного света. Кэлвин попытался ответить из винтовки гаусса, но болванка лишь пропахала борозду недалеко от ног большого меха.

Манипулируя джойстиками управления, Кэлвин резко опустил «Виктора» на землю, приземлившись в сотне метрах от «Атласа», на «одиннадцать часов». Кэлвин снова прицельно выстрелил из своего «Драгонз Файр», пушки Гаусса. На этот раз, массивная болванка из плотного металла нашла свою цель — левый локоть «Атласа». Куски брони разлетелись в разные стороны, но Кэлвин знал, что штурмовой мех мог выдержать, по меньшей мере, еще одно такое попадание, которое он нанес по этой конечности. Град зеленых, мерцающих лазерных дротиков последовал за огненным валом ракет ближнего радиуса действия, добавив повреждения, нанесенные «Атласу» выстрелом из орудия гаусса, но ни один из выстрелов не нанес серьезных повреждений левому «предплечью» меха. 

Капелланец ответил, еще раз, приведя в действие свои лазеры и пушку Гаусса, и добавив залп ракет дальнего радиуса действия. Лазерные лучи оставили глубокие, почерневшие борозды на левом боку и руке «Виктора». Железоникелевый заряд пушки Гаусса пронесся мимо кокпита Кэлвина. Позже его тех обнаружил, что три сантиметра брони, относительно слабо бронированной, похожей на шлем — головы «Виктора», были срезаны, возможно, тем самым выстрелом из орудия гаусса. На пол метра влево, и уничтоженный кокпит Пола Кэлвина отмывали бы при помощи гидранта.

Ракеты были то ли наведены получше, то ли направлены фортуной. Большинство из залпа смертоносных бронебойных боеголовок врезались в уже поврежденного «Виктора», срывая броню и углубляя рану на поврежденной левой ноге штурмового меха.

Кэлвин снова вдавил педали, управляющие прыжковыми двигателями, игнорируя предупреждения компьютера об опасности прыжков с поврежденной левой ногой. Мех взметнулся на трех пучках перегретого пара и плазмы, оказавшись сразу за замедлившимся «Атласом».

Необдуманное использование капелланским пилотом всего своего вооружения, должно быть, поднло внутреннюю температуру меха до опасного уровня, сделав «Атласа»более заторможенным, чем в обычном состоянии. Вражеский мехвоин забыл один из основных законов битвы боевых мехов — следить за перегревом.

Кэлвин зловеще улыбнулся. На этот раз пренебрежение врага к этому закону будет стоить ему жизни.

Он навел свою пушку Гаусса на относительно тонкую броню спины «Атласа», и выстрелил. Снаряд пушки Гаусса врезался в бронированную спину вражеской машины. Броня развалилась от удара ферроникелевого снаряда, оставив внутренние механизмы большого штурмового меха практически незащищенными перед огнем противника.

Кэлвин поднял левую руку своего «Виктора», и выстрелил из обоих импульсных лазеров. Ему стало тяжело дышать, как только жар ворвался в кабину меха. Нарушив общепринятые догмы, он решил рискнуть, поставив на кон всё или потерпеть поражение от очень опасного капелланца. Он активировал установленную в груди установку РБД, послав четыре антимех боеголовки через поле битвы. Капелланский мех был оснащен противоракетной установкой, которая сбила две из четырех ракеты в воздухе, прежде чем они попали в цель. Оставшиеся две, вместе с лазерными выстрелами, сбили остатки уже сильно поврежденной брони, прикрывающей спину «Атласа». Одна из ракет врезалась в уже поврежденную левую руку большого меха, расширив зубчатую трещину оставленную снарядом от пушки Гаусса.

Осознавая, что он не может успеть развернуть свой неповинующийся мех во время, чтобы ответить своему мучителю, капелланец выстрелил из двух, направленных за спину, средних импульсных лазеров. Оба выстрела попали в цель, оставив глубокие отметины в броне «Виктора», но причинив незначительные повреждения.

Кэлвин ответил, послав второй снаряд Гаусса в спину «Атласа». На этот раз противное подвывание разбитого гироскопа было ему ответом. Без этого массивного механизма, большая машина не могла поддерживать равновесие достаточно долго, чтобы стоять, не говоря уж о том, чтобы двигаться и сражаться. «Атлас» пошатнувшись, опустился на одно колено и попытался подняться, но силовые приводы стали медлительными из-за жары и гироскопа, частично поврежденного огнем из вражеского оружия. Так же хладнокровно, как и тот, в честь кого его прозвали, гипнотизирующий своим взглядом теленка, Пол «Тигр» Кэлвин навел пушку Гаусса, тщательно прицелившись в зияющие отверстия на спине вражеского меха, и снова выстрелил. Усиленный углеродными волокнами алюминий превратился в шрапнель от тяжелого снаряда пушки Гаусса. Лазеры Кэлвина впились в толстый защитный экран, прикрывающий двигатель капелланского меха, добавив еще больше жару в и так уже ужасно перегретую машину. 

Посчитав, что с него достаточно сражения, пилот БКМ отстрелил задний люк в голове «Атласа» и катапультировался. Изувеченный штурмовой мех завалился вперед и упал лицом в снег и грязь, покрывающие поле боя. 

Кэлвин обратился к тактическому дисплею. Мехи «Бронекавалерии Маккэррона» отступали в беспорядке. Рапорты, полученные от подчиненных, показывали, что битва прошла в точности, как и планировалось. Неожиданность и численное преимущество вынудили силы БКМ отступить с поля боя, в то время как, полковник Антонеску смог уничтожить на земле дропшип типа «Леопард» и повредить несколько тяжелых мехов охранения. 

Но три меха не отвечали на запросы Кэлвина. Трое кавалеристов либо погибли, либо их мехи были повреждены.

— «Мустанги», это «Тигр», — сказал он, задыхаясь от нестерпимой жары, стоящей в кабине и борясь с печалью о погибших в битве товарищах. — Враг отступает. Пусть уходят. Первая рота второго батальона пусть следует тенью за ними, до их места высадки. Остальные останутся здесь. На сегодня хватит смертей.




23


Цзинтлит хиллз, к востоку от Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

5 марта 3062 г.




— «Венгр», «Венгр», это «Тайфун», — произнес нараспев майор Бенедетто Порлис в микрофон, встроенный в нейрошлем. «Венгр» — это был позывной его непосредственного командира, полковника Чарльза Антонеску. — Контакт! Сетка: шесть — восемь — восемь — ноль — пять — девять. «Тайфун» вошел в контакт с неизвестными силами мехов, численностью примерно около роты, возможно враждебными. Силы направляются в сторону Тачстоуна. В соответствии с инструкциями развернул «Тайфун два-три». Прием.

— «Тайфун», это «Венгр». Продолжайте наблюдение за неприятелем, — ответил Антонеску. — Всем Тайфунам приготовиться к возможному перехвату врага. Ждите дальнейших инструкций. 

— Принято, Венгр. «Тайфун 2-3» продолжит наблюдение. Группе «Тайфун» приготовиться к перехвату. К сведению, Венгр, у меня нет «Следопытов».

— Я знаю, майор, — с раздражением ответил Антонеску, хотя оба офицера прекрасно знали, что это было обязанностью Порлисса — сообщить об этом своему командиру, что рота следопытов по-прежнему была в «командировке», выслеживая повстанцев.

Как только командный канал отключился, Порлисс прокрутил сложившуюся ситуацию в голове, формулируя приказы, которые он отдаст.

Одно из его разведывательных подразделений — разведкопье, приписанное к второй разведывательной роте, заметило дюжину или около того боевых мехов, приближающихся к Гошену, большой деревне в сорока километрах юго-западнее Тачстоуна. Все мехи несли герб дома Ляо и Капеланской Конфедерации — меч на фоне зеленого треугольника. По направлению движения разведкопье смогло определить, что скорее всего капелланцы двигались в сторону северо-восточного тракта, направляясь прямо в столицу планеты. Полковник Антонеску приказал переместить шестой батальон на позицию, где он мог бы остановить продвижение вражеских сил. Опытным взором окинув электронную карту «Экстерминатора», Порлисс сразу наметил подходящее место для засады.

— Внимание, всем «Тайфунам», это «Тайфун-лидер». «Тайфун 2-3» поддерживает контакт с противником. Без приказа в бой не вступать. Вы продолжаете наблюдать и докладывать, вы меня поняли, сержант Чилзер?

Чилзер доложил, что он всё понял, и Порлисс продолжил. — Группа «Тайфун» совершит фланговый маневр, достигнув точки по сетке — шесть — семь — восемь — ноль — пять — восемь. Если мы достигнем этой точки, то мы перехватим плохих парней севернее Гошена. Вопросы? Нет вопросов? Тогда выдвигаемся.




Два выстрела из тяжелого импульсного лазера попали в «живот» меха, в тот момент, когда майор Порлисс боролся, чтобы сохранить контроль над своим «Экстерминатором». Пилот «Энвила» был хорош, почти так же хорош, как и некоторые из кавалеристов-ветеранов, которых Порлисс видел в деле. Восстановив управление над своим механическим конем, он выпустил в своего оппонента залп ракет дальнего радиуса действия. Как только последняя из ракет покинула направляющие пусковой установки, командир шестого разведывательного батальона активировал прыжковые двигатели, намереваясь сблизиться с «Энвилом» на дистанцию, где он сможет использовать свои средние лазеры против более тяжелого меха противника, с которым он встретился во время этой «прогулки». В ответ на его прыжок, капелланец тоже активировал свои прыжковые двигатели и отпрыгнул прочь, но двигатели «Энвила» были не такими мощными, как у Порлиса, таким образом, дистанция между ними сократилась. 

Порлисс поднял руки своего меха, намереваясь выстрелить из всех своих четырех средних лазеров, но сокрушительный удар в правую сторону его «Экстерминатора» сбил прицел, и он упустил благоприятный момент. «Энвил» снова прыгнул, приземлившись так грациозно, как никто не мог ожидать от шестидесятитонной груды брони и оружия. Перед лицом новой угрозы — вспышки лазера промелькнувшего мимо правой стороны его меха, он был вынужден прекратить атаку против меха, пилотом которого, скорее всего, был командир противника. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть вырывающийся огонь из груди устаревшего «Гермеса II». Снаряды от АП-5 сорокатонного меха врезались в левую ногу более тяжелой машины, не причинив особых повреждений, в то время, как лазер противника смахнул около полутоны брони с правой руки «Экстерминатора». 

Порлисс вздрогнул, подобно своему меху, вздрогнувшего от сравнительно легкого ущерба нанесенного противником. Ни автопушка, ни лазер не вызвали в нем такой паники, как конусообразное жерло огнемета, установленного в правой руке «Гермеса II». Это было одно из немногих типов вооружения, которое вселяло ужас любому здравомыслящему воину, будь то пилот меха, или пехотинец, это был огонь, и «Гермес II» в первый момент посеял зерна страха, для чего он и разрабатывался.

Капелланец навел жерло своего огнемета на «Экстерминатор» Порлисса. Инстинктивно реагируя смесью страха и отвращения, Кавалерист разрядил свои средние лазеры, добавив ракетный залп в мерцающего зеленым противника. «Гермес» пошатнулся, но послал в большую военную машину струю горящего топлива. Жар залил кокпит Порлисса, почти подняв температуру в кабине до опасной, смертельной отметки. Помпы под его ногами заработали, наполнив его охлаждающий жилет спасительной смесью этиленгликоля. Охладители его меха боролись, чтобы нейтрализовать неожиданно подпрыгнувший уровень теплоты. Если пилот «Гермеса» продолжит атаковать его перегретый мех, который в это время боролся против охватившего его пламени, у него будут серьезные проблемы. Если «Энвил» решит вернуться в бой, то Порлиссу потребуется вся удача, чтобы пережить это нападение.

Совсем близко глубокий гортанный грохот автопушки разнесся над грязным полем, севернее деревни Гошен. Неясно, сквозь звуки пламени и работающих механизмов, пытающихся сбить жару, Порлисс различил контур серо-зеленого «Энфилда», автопушка УА-10 которого выплюнула дым и смерть в «Гермеса». Капелланский мех-огнеметчик зашатался, сохраняя равновесие и распылив горящие капли желеобразного напалма по торсу «Энфилда». Почти так же неожиданно, как начал, спаситель Порлисса прекратил огонь и начал пытаться соскоблить липкое топливо с торса своего меха и сбить пламя единственной рукой «Энфилда». Единственное чего, он добился — горящая смесь еще больше расползлась по брони меха, гарантируя, что чудовищная жара нанесет повреждения всем жизненно важным системам меха. 

Под прикрытием этой огненной атаки«Гермес» отступил к деревне Гошен, преследуемый двумя мехами Лёгкой Кавалерии. «Энвила», к счастью, тоже и след простыл.




Десятью минутами позже битва за Гошен закончилась. Капелланцы попытались свести битву к единоборству стенка на стенку, но численное превосходство и огневая мощь Лёгкой Кавалерии позволило изгнать капелланские силы с небольшими усилиями. Деревня Гошен была другой историей.

В ходе короткого, отчаянного боя в деревне, как и следовало, ожидать, несколько жилых и офисных зданий были повреждены или сровнены до основания. Два коттеджа и один жилой дом были сожжены до основания, возможно, подумал майор Бенедитто Полис, тем самым «Гермесом II», который пытался изжарить его заживо.

— Проклятье, — сказал Порлисс, осматривая разрушенную деревню через слегка почерневшее обзорное стекло. — Внимание, всем «Тайфунам», это «Тайфун-лидер». «Тайфун-4» и «Тайфун-8», берете ваши подразделения и устанавливаете оборонительный периметр вокруг деревни. Всем «Тайфунам»-пехотинцам собраться у здания муниципалитета. Мы используем его в качестве командного пункта. Мы окажем помощь и поддержку этим людям. Капитан Хэйфорд, попытайтесь связаться с «Каменной стеной» или «Венгром». Сообщите им, что мы обосновались здесь и дай им знать, что возможно, некоторым из местных потребуется эвакуация в больницы Тачстоуна. 

— Принято, босс, — ответил Фрэнсис Хэйфорд, старший помощник Порлисса.

Отсоединив нейрошлем и охлаждающий жилет, и сменив громоздкую боевую одежду на легкий прыжковый костюм, кожаный жилет и нестроевую кепку, он забрался в небольшой шлюз, находящийся в углу кабины, затем Порлисс открыл люк кокпита и выбрался на плечо своего меха.

В наилучших традициях Эриданской Лёгкой Кавалерии, пехотинцы уже сновали по разрушенной деревне, открывая свои сумки первой медицинской помощи, чтобы оказать ту медицинскую помощь, которую они могли, неподвижным и израненным жителям. Несколько легких мехов попытались потушить все еще горящие очаги пламени. В большинстве случаев, это свелось к тому, что они просто обрушили внутрь переплетенные конструкции, так чтобы огонь не перекинулся на соседние здания.

Но не смотря, на все что делали кавалеристы, жители Гошена, казалось, возмущались на оказанную помощь. Один пехотинец, повязавший старинный символ — белую нарукавную повязку с красным крестом, был грубо оттолкнут от очень сильно обгоревшего ребенка. Пара его товарищей-санитаров, пришла ему на помощь, но встретились с толпой разгневанных людей вдвое превосходящих их по численности, каждый из которых держал прут или булыжник. Пехотинцы сорвали с плеча свои винтовки, наведя на толпу. Когда санитар поднялся на ноги, троица отступила, на их лицах были написаны гнев, скорбь и смятение.

Порлисс вытащил из кармана жилета свой персональный коммуникатор.

— Всем «Тайфунам», это «Тайфун-лидер». Не ввязываться, я повторяю не ввязываться в стычки с местными. Если они хотят, чтобы им оказали помощь, отлично — мы окажем ее, но не насильно.

Прежде чем он закончил говорить, раздался крик агонии и ужаса. Порлисс поднял глаза, как раз в момент, чтобы увидеть огромного мужчину с топором, тащащего по земле мехвоина Лёгкой Кавалерии, ветерана операции «Змея», который прошел через кровавую баню без единой царапины, бросившего у цепной лестницы его меха. Позднее Порлисс узнал, что воин выбрался из своего «Коммандо», чтобы помочь молодому человеку, пытающему остановить хлестающую кровь из оторванной левой руки его беременной жены. Толпа, очевидно заметив его униформу Звездной Лиги, накинулась на него. Они забили его до смерти прежде, чем кто-то смог вмешаться.

Это чудовищное убийство, по видимому, послужило сигналом к общему восстанию. Бутылка из под вина, наполненная бензином и заткнутая горящей тряпкой, разбилась о тротуар, всего в метре от ног «Экстерминатора» Порлисса. Пара ружейных пуль высекли искры о кокпит большого меха, рядом с местом, где он балансировал на изогнутых плечах машины.

Нырнув через открытый люк, Порлисс выкрикнул приказ всем воинам Легкой Кавалерии в деревне отходить, так быстро, как только возможно.

— Отступаем! —выкрикнул он в коммуникатор, — Все кавалеристы, отступаем. Не открывать огонь по гражданским. Я повторяю, не открывать огонь по гражданским. Всем кавалеристам: отступаем. Немедленно покинуть деревню. О перестроении рот позаботимся позже.

Как только он запрыгнул в свое командное кресло, Порлисс увидел двух молодых людей выскочивших из дверного проема, в полуквартале ниже по улице. Каждый нес большую брезентовую сумку, весящую на плече. 

— Подрывники! — заорал он в коммуникатор.

Прежде, чем он смог предупредить о местных противомеховых пехотинцах, или предупредить воинов мехов, на которых они нацелились, мужчины запрыгнули на ноги «Джавелина» и «Хаммера», начав карабкаться вверх по ноге, и засунули сумки в уязвимые коленные сочленения механизмов. Как только они спрыгнули, одного из мужчин срезало пулеметным огнем с ховерБТР Лёгкой Кавалерии, но было слишком поздно. 

Ранцевые заряды взорвались с характерным глухим звуком и приглушенной оранжевой вспышкой маломощного самодельного взрывного устройства. Но размещенные в одном из наиболее уязвимых мест боевого меха, самодельные заряды были так же эффективны, как и военный пентаглицерин. Один из взрывов повредил коленное сочленение «Джавелина», который хотя и деформировало, но недостаточно, чтобы обездвижить среднего меха. Другой из «коленных» зарядов был установлен получше. «Хаммер» лежал на спине, его правая нога было оторвана по колено. Пилот из двенадцатых Веганских рейнджеров, был вытащен из своей кабины, оглушен и растерзан взбешенной толпой. Из-за разбушевавшейся толпы, вставшей между свалившимся воином и его товарищами, ни человек, ни мех, не могли быть спасены.

— Отступаем, — тупо повторил Порлисс. — Мы здесь больше ничего не сможем сделать.




24


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

12 марта 3062г.




Пехотинец, одетый в повседневную военную форму, унаследованную от распавшейся Звездной Лиги, пересек узкую улицу, его рот открылся в крике, но было невозможно что-нибудь услышать из-за шума бунтующих. Золотой диск, c изображением эмблемы Эриданской Легкой Кавалерии — скачущий жеребец Вак, блеснул в тот момент, как пехотинец поднял свою штурмовую винтовку над головой. Заточенное острие штыка вороненой стали, прикрепленного к стволу, слабо блеснуло в слабых лучах солнца, пробивающегося сквозь сплошное покрывало облаков. Затем солдат обрушил свою винтовку вниз, нанося убийственный удар прикладом по голове юнца. Парнишка, должно быть еще и из подросткового возраста-то не вышел. Он рухнул наземь как подкошенный. Можно было и не сомневаться, что удар был смертелен.

— Боже, будь они прокляты, эти кровавые, лживые отпрыски больных крыс! — выругался полковник Пол Кэлвин, швырнув пульт дистанционного управления головидом в дальнюю стену комнаты отдыха космопорта, с такой силой, что пластиковая коробочка пульта разлетелась на куски. — Генерал, как же так получилось?

— Я знаю, что этого не было, полковник, — ответил Эймис. Он снял автономный головной коммуникатор и положил его на стол. Он осторожно коснулся своим большим пальцем места, за левым ухом, где покоилось устройство. Легкие коммуникаторы никогда не были в пору, и постоянно натирали болячки за ушами и на скальпе. Он начал пристраивать прибор на место, но затем бросил его на поверхность стола. Натертый участок кожи был не очень большим или болезненным, но продолжительное ношение прибора могло быстро изменить эту картину.

— Мы столкнулись здесь, не только с капелланскими вооруженными силами, — сказал он, — Мы получили целую планету врагов. Почему давление должно чем-то отличаться?

Эймис бросил пристальный взгляд на сломанный пульт, прежде чем пересек комнату отдыха, чтобы нажать большим пальцем на кнопку питания головида, прервав на середине симпатичную молоденькую телеведущую с безразличными глазами, читавшую прогноз погоды. Он уже и так знал прогноз погоды: штормовой, при этом он не думал о тяжелой гряде чёрных облаков, собирающихся над планетарной столицей Милоса. Эймис знал, что приближающийся шторм будет более сильным, более опасным и более продолжительным, чем какая-либо из снежных бурь, которую может бросить на них эта проклятая богом планета.

В подтверждении его опасений, местные службы новостей запустили в эфир голоролик, якобы расстрела гражданских, восставших в Гошене. «Камера репортера» показала мужчин и женщин в униформе Звёздной Лиги с эмблемами Эриданской Легкой Кавалерии — черный конь на золотом фоне, дерущимся с жителями этой деревушки. Особенно смакуя избиение дубинками подростка. При этом камера не показывала, как этот же самый пехотинец помогал истекающей кровью, едва живой женщине, над которой склонился санитар Легкой Кавалерии, которого этот самый «малыш» пинал по груди, животу и лицу, пока её товарищ не вмешался и возможно спас ей жизнь. 

Другие клипы смаковали, как тяжелый ховертранспорт Легкой Кавалерии — «Максим» выпускал пулеметную очередь в небольшую группу мужчин и женщин, одетых в рабочую одежду. И снова, тщательно подредактированный материал, не показывал истины, что эти «рабочие», только что заложили взрывные заряды в коленные сочленения двух боевых мехов Лёгкой Кавалерии. При этом одному из мехов — «Хаммеру», оторвало ногу в колене, а его несчастного пилота вытащили из кабины, подвесили на фонарном столбе, облили бензином и сожгли заживо. С момента, как голорепортажи показали общественности, сначала, как экстренное сообщение, позднее как обычные вечерние и ночные головыпуски новостей, количество гражданских, собравшихся возле главных ворот космопорта выросло с дюжины недовольных до пятидесяти. И они, уже не носили плакаты и выкрикивали проклятья в адрес стражников. Новая волна протестующих кидала камни и бутылки. Иногда, кто-нибудь из них палил в кавалеристов из охотничьего ружья или пистолета. Мягкие пули охотничьих патронов имели мало шансов пробить бронежилеты пехотинцев. Все же, несколько кавалеристов были ранены достаточно серьёзно, чтобы вынудить генерала Эймиса поставить на ворота бронированных пехотинцев.

Странно, что большинство из протестующих исчезали сразу, как только садилось солнце, оставались лишь несколько стойких, собирающихся вокруг железных бочек, в которых они разводили костер, используя обломки дерева, пытаясь согреться. Полковник Антонеску предположил, что они или действуют только в относительной безопасности, или боялись попасть под перекрестный огонь между Эриданской Легкой Кавалерией и повстанцами, которые рано или поздно попытаются атаковать космопорт под покровом ночи. 

Какова бы не была причина, но с утра протестующие возвращались, при этом их ненависть к Эриданской Лёгкой Кавалерии, дому Дэвионов и Звёздной Лиге как будто подзаряжалась хорошим ночным сном. 

— Господа, — сказал Эймис, — Ситуация на Милосе стало невыносимой. И, по-моему, она быстро ухудшается. Если отношение большинства гражданских жителей этой планеты к нам продолжит ухудшаться, как это видно из выпусков новостей, то вскоре, мы будем вынуждены поставить себя в неприемлемые условия, открыть огонь по гражданским, чтобы защитить себя. Я не хочу быть первым генералом за всю историю Лёгкой Кавалерии, который отдал такой приказ своим войскам. 

— Капитан Николс, — Эймис повернулся к своему помощнику, — Что-нибудь есть от командования Звёздной Лиги с Киттери?

— Ничего нового, сэр, — Николс тряхнул головой, — Генерал Сортек сказал, что у него нет резервов, чтобы сменить нас. Он даже запретил остальным силам Лёгкой Кавалерии прийти нам на помощь. Говорит, что они нужны ему где-то в другом месте. Он не сообщил где, так как это была открытая передача, и он не доверяет никому, в том числе и местному персоналу КомСтара, чтобы капелланцы не пронюхали, о том, что он скажет.

А в конце, то, что он сказал, меня совсем расстроило. Он сказал — держатся так долго, как только возможно. Затем затребовать эвакуацию. Он также сказал, если ситуация того потребует, мы наделены полномочиями капитулировать перед капелланцами.

— Как ужасно приятно слышать это от него, — фыркнул Эймис, — Хорошо, господа, вот такие дела. Мы не получим ни какой поддержки, и даже от наших собственных товарищей. Что такое, майор Порлисс?

Порлисс, чьи люди были первыми атакованы в Гошене гражданскими, поднял глаза. В его темных глазах был вызов.

— Я сказал, сэр, интересно, знает ли полковник Эйчер, что мы здесь попали в беду.

Эймис наклонил голову и поживал окурок своей сигары. Майор попал в точку. Эймис отправил полковника Эвелину Эйчер и ее 21-й ударный полк на Киттери. Если она получит весточку, что экспедиционные силы Лёгкой Кавалерии на Милосе попали в беду, она не отстанет от генерала Сортека, пока он не позволит ей предпринять какие-нибудь шаги к спасению, или усилению ее товарищей на планете. Если Эйчер знает о быстро ухудшающей обстановке на Милосе, а генерал Сортек запретил ей вылететь со спасательной миссией или в качестве усиления. То как долго она будет подчиняться присяге, в то время, как ее товарищи останутся сражаться один на один с повстанцами, разъяренными гражданскими и войсками дома Ляо?

Глубокое, продолжительное ууфф!, прервало мысли Эймиса. Несколько громких выстрелов, прозвучало как будто взрыв фейерверка, запущенного в небо, прежде чем странный, хриплый звук исчез. Затем раздалась короткая автоматная очередь, которая перекрыла звуки выстрелов стрелкового оружия, раздававшиеся по ту сторону ограды. Схватив свой головной коммуникатор, Эймис затребовал донесения об обстановке.

— Генерал, — немедленно ответил дежурный офицер-связист, — Похоже, индиги пытаются сделать это снова. Кто-то только что перекинул зажигательную бомбу через ограду, попав в один из этих проклятых пакгаузов.

— Включить меня в сеть

Секундой позже дежурный офицер ответил: — Вы в сети, генерал.

— Всем кавалеристам, это «Каменная стена-лидер». Использование своего кодового имени и позывного «Лидер», подтверждало, что сообщение исходит от него самого, а не через одного из его помощников. — Не отвечать на провокации толпы. Я повторяю, не поддаваться на провокации толпы.

— «Каменная стена», это «Ворота-2», — голос, альтом произнесший эти простые слова в коммуникаторе, был наполнен большим, чем лёгким страхом или злостью, — Никто здесь не открывал огонь по толпе. Выстрелы со стороны толпы.

— Повторите, «Ворота-2».

— Генерал, повторяю. Мы не стреляем. Эти индигские ублюдки завладели автоматическим оружием, и они обстреливают нашу позицию. Они также забросили на крышу пакгауза зажигательную бомбу. У меня двое раненых. Мы укрылись за зданием охраны. Как только мы совершаем движение в сторону раненых, они открывают огонь. Если мы не поможем нашим ребятам, они, скорее всего, умрут, если уже не умерли.

Эймис выругался и выскочил из комнаты совещаний.

— Кто-нибудь, пошлите туда БТР! —выкрикнул он в коммуникатор.

Тут же, как по волшебству, ховерБТР «Близзард», расписанный в черные, белые и серые цвета, промчался через асфальтовую площадку, всего в двадцати метрах от того места, где стоял Эймис. Пренебрегая собственной безопасностью, Эймис вскочил в водительское место ховерджипа, припаркованного рядом с входом в здание космовокзала и запустил двигатель на полную мощность. Антонеску и Кэлвин также запрыгнули в джип, в тот самый момент, когда их командир перешел на режим парения. Откуда-то издалека Эймис услышал, что кричали ему офицеры, и где-то глубоко в его сознании, промелькнула мысль, что они, возможно, правы. Где это видано, чтобы командующий генерал и старшие полковые командиры рисковали своими жизнями ради двух простых пехотинцев. Но это были его люди — кавалеристы, а кавалеристы не бросают своих.

Сзади и над головой Эймис услышал металлический лязг, оттягиваемого назад затвора пулемета. Он слегка повернулся на своем месте и посмотрел через плечо, чтобы увидеть Антонеску, отпустившего затвор тяжелого пулемета, и повисшего на ручках, чтобы сохранить равновесие на виляющем джипе, несшегося с огромной скоростью.

— Попытайся не свалиться, Чарльз, — выкрикнул Эймис против рева ветра, пытаясь выровнять, бешено виляющий транспорт. Лавирование между мехами было сложной задачей на такой скорости. 

— Хорошо, генерал, — мрачно ответил Антонеску, — Но те ребята у ворот — мои люди.

Антонеску мог больше ничего не говорить. Если и было, что-то большее, чем любовь Кавалериста к свой части, это была командирская любовь к своим солдатам. Чарльз Антонеску беспокоился о раненых, лежащих на заснеженной бетонной площадке, словно это были его собственные дети.

Как только ховерджип обогнул угол здания ангара космопорта, Эймис увидел, как БТР остановился между ранеными людьми и ограждением периметра. Четверо людей, у каждого из них была белая нарукавная повязка, перечеркнутая красным крестом — боевые санитары, выскочили из отсека прежде чем полностью опустили рампу. Черная сетка легких экзоскелетов покрывала их руки и ноги. Механизмы, увеличивающие силу, были неотъемлемой частью снаряжения, если врачи спасали своих товарищей, одетых в броню. Двое схватили каждого из раненых за наплечники и затащили их в относительно безопасный отсек, бронированного корпуса «Близзарда». Лопасти винта БТР взвыли и, подняв облако снега, покрывающего бетонную площадку, превратили его в миниатюрный смерч, когда струи воздуха сформировались в подушку, и ховер рванул с места в направлении лазарета космопорта.

Только после этого до Эймиса дошла странность происходящего. Раненые были из числа бронепехоты, которые должны были иметь боевые бронекостюмы белого цвета — камуфляж в условиях зимы, еще неделю назад. Солдаты же, которых затащили в БТР, были одеты в защитные костюмы черного и коричного оттенков. Не смотря на то, что вокруг всех строений в районе космопорта снега намело предостаточно, раненые солдаты лежали в центре круга, радиусом около пяти метров, на влажной мостовой, лишенной снега, и от которой все еще шел пар. По спине Эймиса пробежал холодок. 

Запоздалое осознание того, что настроенная антидэвионски и анти-Звёздной Лиги толпа, которые сейчас выкрикивали призывы и проклятья с все возрастающей громкостью, что эти звуки были похожи на звук прибывающего дропшипа, бросила зажигалку прямо в его пехотинцев. И если бы, не их бронекостюмы, они бы сгорели заживо прежде, чем кто-нибудь смог бы им помочь. А так у них были шансы пятьдесят на пятьдесят выжить после ранений, нанесенных им разгневанной толпой.

В течении нескольких долгих секунд, Эймиса переполняло желание перескочить на место стрелка, отнять пулемет из рук Антонеску, и сполна отомстить толпе за ограждением за своих убитых и раненых ребят, но он переборол этот короткий импульс. Его долгая приверженность к традициям Эриданской Лёгкой Кавалерии защищать безоружных, даже если они враги, помогла ему перебороть гнев и взять свои чувства под контроль. Он перегнулся через рулевое управление джипа и со вздохом сказал:

— Ладно! Всем пехотинцам отойти от периметра. Я не могу себе позволить рисковать, и потерять еще кого-нибудь из-за действий партизан. Отгоняйте их при помощи легких мехов, но проинструктируйте пилотов, что им запрещается открывать огонь по гражданским, кроме исключительных случаев — для самообороны. 

— Мы знаем, что Бронекавалерия Маккэррона по-прежнему где-то неподалеку. С момента, как партизаны заперли нас в Тачстоуне, БКМ придет за нами, чтобы отбить назад космопорт и столицу, и нам потребуется каждый человек и машина, которыми мы располагаем. 

— Босс, — сказал Кэлвин, со своего переднего пассажирского места, — Чарльз и я понимаем, чем вы мотивируете этот приказ. Вы хотите сохранить так много наших ребят, как Вы сможете. Но я должен вам сказать, что боевой дух продолжает снижаться. Во-первых; мы заперлись в этом богом проклятом космопорте в безвыходном положении, если не считать капитуляцию, пока Сортек не вышлет наши прыжковые корабли, и похоже, он не очень спешит это сделать.

— У нас множество недовольных среди младших чинов, особенно среди молодых и принятых после операции «Змея» ребят. Большинство из них говорят — «Почему они не позволят нам победить», но некоторые из них настроены против вас и командования СОЗЛ в целом. 

— Я знаю, полковник, — Эймис заглушил двигатель внутреннего сгорания джипа и повернулся лицом к Кэлвину. — Разлагающийся боевой дух доставляет мне больше всего беспокойства. Это приносит потерь больше, чем атаки БКМ или повстанцев, и нам нужен каждый человек в сносном физическом и духовном состоянии, когда капелланцы нанесут удар по Тачстоуну.

Если у пехотинцев будет депрессия, или они перестанут подчиняться приказам своих командиров, мы потеряем одну из опор, на которых стоит наша тактическая доктрина — способность функционировать как единый механизм. Черт побери, если мы это потеряем, то никакая огневая мощь и подвижность не помогут нам.

Если это не произойдет, они начнут подозревать в каждом милосианце потенциального врага, и начнут вымещать свои проблемы на местных, прикрываясь тем, что они сражаются с капелланскими силами. Это ничем не лучше.

Не важно, потеряют ли они волю сражаться, или способность сражаться как управляемая, организованная команда, значит, мы будем вынуждены капитулировать перед врагом, чего не было ни разу за длинную историю сражений Эриданской Лёгкой Кавалерии. И, господа, я не собираюсь, чтобы это произошло во время моего командования. 




25


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

14 марта 3062 г.




Эд Эймис устало прислонился к грубой толстой стальной двери ангара мехов. Холодный зимний ветер хлестал по его ногам. Даже зимой, массивная, усиленная панель оставалась широко открытой, позволяя бронированным бегемотам свободно покидать их темное, похожее на пещеру пристанище. Только во время боевых действий тяжелые двери закрывались и блокировались, чтобы защитить ценные боевые мехи внутри.

Так как нападение могло произойти в любой момент, двери были наполовину закрыты. Эймис соответственно думал, что Эриданская Лёгкая Кавалерия отчасти была загнана в полуосадное положение. С тех пор, как три дня назад появились первые выпуски новостей, которые местные СМИ называли «Гошенская резня», толпа собравшихся людей снаружи у главных ворот Тачстоунского космопорта неуклонно увеличивалась, как и ярость толпы. Но после приказа сменить патрулирующих ограждение периметра пехотинцев на лёгкие боевые мехи, случаи насилия, направленные против Лёгкой Кавалерии заметно снизились.

Но, как и при любой осаде, время играло на осаждающую сторону. Эймис знал, что запасов, которые они собрали, хватит на два-три месяца, даже при условии, что будет еще одно генеральное сражение против сил Бронекавалерии Маккэррона, которых приветствовали, как героев-освободителей граждан Милоса. Именно это странное отношение населения озадачивало Эймиса, и пагубно влияло на боевой дух его солдат.

Он не мог припомнить такого случая, чтобы люди освобожденные от деспотической формы правления и снова захваченные этим режимом, так радушно принимали тоталитарное государство, которое вводило свои войска, которое приносило в жертву их жизни, чтобы снова лишить свободы.

С возгласом досады он повернулся спиной к омерзительным серым облакам и ледяному ветру, и юркнул в сумрак ангара мехов.




— Проклятье, — пробормотала Несса Эмент, поднимая голову от чашеобразного резиннового окуляра мощного оптического прицела, — Я ждала слишком долго.

Как раз, когда она ослабила давление на спусковой крючок тяжёлой снайперской винтовки «Зевс», высокий мужчина, одетый в униформу генерала Сил Обороны Звёздной Лиги отвернулся от открытой двери ангара мехов и исчез внутри укрепленного убежища.

— Я же говорил тебе, Несса, ты должна была снять его, — в голосе Джина Ракана можно было различить смесь упрека и досады.

— Да, — прошипела Эмент, — Но когда крупный зверь ускользает, охотнику остается довольствоваться мелким.

Она прильнула щекой к подкладке на прикладе винтовки. Её ледяные голубые глаза выискивали новую жертву на расстоянии около 800 метров. Позади нее Джин внимательно рассматривал космопорт, его необычно острое зрение усиливалось электронным биноклем.

— Отлично, один есть! — прошептал он, хотя вокруг не было ни кого, чтобы подслушать тихо произнесенные слова. Он и Эмент были отлично подготовленной, да к тому же удачливой снайперской командой, и для них обоих, дисциплина полной тишины стала их вторым «я». Халатность могла стать фатальной привычкой. Ни Джин Ракан, ни Несса Эмент не собирались пасть жертвой небрежности.

— Где?

— Двери ангара, на два часа, пятьдесят метров, — ответил Джин, ориентируя снайпера на мишень, — Тех, отвечающий за обслуживание и, скорее всего, мехвоин, стоят на ремонтном подъемнике.

— Принято.

Эмент немного сместила винтовку, наведя оптический прицел на цель. Сбросив настройки, она увеличила поле зрения прицела, позволив оценить обстановку. Молодая женщина, одетая в испачканную униформу и защитную каску техника, оперлась о перила поднятого ремонтного лифта, чтобы позволить худому молодому человеку заглянуть в открытый эксплуатационный люк в торсе расписанного в серо-белые камуфляжные цвета «Центуриона». Тощий мужчина носил матерчатую кепку и знаки различия капрала Звёздной Лиги. Лазерный пистолет висел у него на левом бедре, подчеркивая, что он не был техом, а скорее всего пилотом меха.

— Первым я сниму пилота меха. — «Хотя это не слишком-то равноценный обмен» — подумала Эмент об ускользнувшем генерале, вводя свое дыхание в легкий, правильный ритм.

Она навела перекрестие прицела на правое ухо мехвоина, место, куда попади тяжелая 45 граммовая пуля, и человек мгновенно лишится двигательных нервов. Она вдохнула, затем два раза выдохнула. На третий она сделала половинный от нормального вздох, последний раз выверила прицел и мягко нажала на спусковой крючок большой винтовки.

Спусковой крючок был рассчитан на давления в 1.5 килограмма. Глушитель резко кашлянул, и «Зевс» ударил ей в плечо, от чего у неё в глазах все поплыло, но пуля уже была в пути.

— Он готов, — прошептал Джин, но Эмент даже не пошевелила ухом. Она перевела прицел на теха, которая широко раскрыла рот от удивления из-за окровавленного трупа у её ног.

Винтовка подпрыгнула и кашлянула снова. Тех упала головой вперед с ремонтного лифта с дыркой с большой палец в груди. Если она и не была убита, то когда упала с лифта, то неестественно выгнутая голова от удара о феррокритовый пол под лифтом не оставляла сомнений, что она мертва.

Эмент не испытывала ни капли жалости к женщине-теху, которой на вид не было еще и девятнадцати. Она была занята тем, что наводила прицел винтовки на открытый эксплуатационный люк. Три быстрых выстрела ударили в массивную цель, пули со стальным наконечником кромсали миомеры и угодили в силовую установку, расположенную в груди Центуриона. Громкий удар, отлично слышимый даже на расстоянии, с которого она стреляла, сопроводил последний выстрел, который она послала через открытый люк.

— Вот и все. Время уходить, — прорычала она, опуская оружие. Даже запрещенные тяжелые тринадцатимиллиметровые сверхзвуковые пули оставили достаточно шума, чтобы сообразительный наблюдатель мог засечь укрытие снайпера. Три выстрела было для нее обычным тактическим лимитом, но заманчивая цель открытого эксплуатационного люка была слишком хороша, чтобы пройти мимо. Несса Эмент выпустила пять пуль. И это означало, что было потеряно время, чтобы она и Джин Ракан сбежали и ускользнули.

Только досада, от того, что командующий вражеский генерал во второй раз ускользает от нее, приглушало чувство удовлетворения, которое она получила от уменьшения боевой мощи противника на два человека, и наносило непоправимый урон их боевому настрою.

Кроме того, Эмент пообещала офицеру, которого она уже не могла видеть, что она вернется, и его чертовская удача больше ни когда не поможет ему.




26


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

17 марта 3062г.




— Полковник, вы должны разрешить нам попытаться. И так, все вышло из-под контроля, — обычно мягкая протяжная речь капитана Билла Кайла стала резкой, наполненной эмоций.

После нескольких дней изнуряющих атак снайпера, терпение командира «Следопытов» наконец лопнуло. Последней жертвой этого неуловимого стрелка был многообещающий юноша из его взвода. По заверениям доктора Фухла, главного хирурга бригады, парень будет жить, но возможно потеряет правую ногу, до середины бедра. Даже если раненому пехотинцу смогут подобрать протез, тяжелая рана означает, что он будет списан по здоровью из отряда «Следопытов», возможно, даже из Лёгкой Кавалерии. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения обычно сдержанного командира коммандос.

Полковник Кэлвин уставился на стену, окрашенную в тусклые коричневые цвета кабинета управляющего космопорта, который зарезервировали для командного центра 19-го Кавалерийского полка. Не найдя там ответа, он тряхнул головой и пристально посмотрел прямо в глаза Кайлу.

— Извините, капитан. Я говорю искренне. Никто не хочет более, как я, чтобы эти атаки прекратились. И никто более рассвирепел от этого печального положения дел, чем генерал, но у нас приказ. Мы не можем послать пехотинцев, чтобы выследить снайперов, а боевые мехи для этой работы не годятся. Все равно что заставить охотиться на мышей одессианского ракса.

Мы все видели, как СМИ искажают все, что мы делаем, чтобы предотвратить военные преступления, и используют против генерала и Легкой Кавалерии. Капелла через государственные СМИ требует созыва чрезвычайного заседания Совета СОЗЛ, чтобы осудить все подразделение за нарушения Ареских Соглашений, особенно за наши действия в «Гошенской резне».

— Я знаю, сэр, но…

— Никаких но, капитан, — Кэлвин отмахнулся от протеста своего подчиненного. — Я не могу дать вам разрешения на охоту. Предположим, ВЫ ошибетесь? ВЫ думаете, что сможете отличить снайпера от какого-нибудь гражданского, или еще хуже, репортера и уничтожить его? Только представьте, что сделают эти борзописцы, если ВЫ облажаетесь!

Кайл прикусил язык, чтобы гневная тирада не сорвалась с его уст, по поводу того, что эти репортеры могут сделать со своими переработанными и выдуманными историями.

— Так точно, сэр, — сказал он. Затем он дотронулся брови, в неком подобии отдания чести, развернулся на пятке и с гордо поднятой головой вышел из командного центра.

— Ну что, босс? — лейтенант Чатем Сивула, заместитель Кайла, ждала за дверью в коридоре.

— Ничего, Чэт, — ответил Кайл тихим, злым голосом. — Полковник Кэлвин не позволил нам действовать, потому что боится того, что скажут или сделают репортеры, если мы облажаемся.

— Что, черт побери случилось с Эймисом? — спросила Сивилия. — Он же всегда был воином-сорвиголовой. Что? Он вдруг стал политиком?

— Прекратить, лейтенант! — рявкнул Кайл. — Генерал Эймис по-прежнему лучше всех. Он знает, что, если мы отправимся на задание и не справимся и облажаемся, выполняя его, политики повесят все подразделение, не только нас. Возможно, после этого «белые воротнички» решат, что Звёздная Лига не такая уж и хорошая идея, и все пойдет прахом. Затем что? А? Затем они снова начнут еще одну череду Наследных Войн, затем, мы, возможно, действительно станем теми варварами, которыми нас считают клановцы. Затем, все что было сделано в рамках операции «Змея», станет фальшивым и все те люди, которые погибли на Хантресе, погибли ни за что. Ты сможешь спросить политиков. Ты сможешь спросить командование СОЗЛ. Ты даже можешь сомневаться. Но, ради Бога, больше не спрашивай генерала Эймиса снова. Ясно?

Сивилия опешила, ее рот отвис, как открытый люк кокпита. Кайли прочел на лице своего заместителя шок и удивление, и те же самые чувства, в меньшей мере, почувствовал у себя. Сивилия была приемным офицером, перешедшей из 22-го Дьеронского регулярного. Несмотря на крепкую репутацию соединения и следованию пути бусидо, Сивилия не могла испытывать такой же крепкой любви и преданности, которую испытывали обычные пехотинцы Лёгкой Кавалерии по отношении к своей части и своим командирам.

— Все нормально, Чэт, — Кайли раскаивающе улыбнулся. — Извини, я повысил голос на тебя.

— Сигатаганай, босс, — формально ответила Сивилия по-японски, что сказало Кайлу, что это не имеет значения. — Но что мы будем делать с этим снайпером?

— Ну, раз ты спрашиваешь…




Раскрашенная в оттенки черного, зеленого и белого, выглядящая неземной, перспектива открывалась через окуляр на дисплее силового костюма. Светоусиливающее устройство, прикрепленное к дисплею, рассеивало темноту мрачной ночи.

— Что-нибудь еще? — голос в темноте прозвучал едва различимым шепотом.

— Ничего. Возможно, все по-прежнему спят.

— Хм-м. Наверно.

Билл Кайл поднес электронный бинокль к глазам и пристально изучил территорию перед ним. Только возле главных ворот космопорта было какое-то движение, где дюжина или около того пикетирующих собрались вокруг костра, разведенного в пустой бочке из-под горючего. За забором высотой три метра прогуливался тяжеловесной походкой одинокий боевой мех, тридцатитонный «Бэттл Хок», обходя периметр порта. Ни единого движения в предрассветном сумраке.

Кайл опустил бинокль, потер глаза и взглянул на напарника. Понадобилось не более тридцати секунд, чтобы убедить лейтенанта Сивулу сопровождать его на миссию, на которую командование наложило вето. После его безуспешной попытки убедить полковника Кэлвина позволить «Следопытам» выследить и нейтрализовать вражеских снайперов, Кайл решил взять дело в свои руки.

Как только начало смеркаться, он и Сивула тихо выскользнули из лагеря, перемахнув через ограждение периметра в месте, наиболее удаленном от всех ворот. Несмотря на тяжелые и неуклюжие ранцы, оттягивающие их плечи, коммандос легко перелезли через трехметровый забор, с острой колючей проволокой, протянутой поверху. На них не было ни брони, или каких-нибудь символов части, по которым их могли бы опознать, как солдат Эриданской Лёгкой Кавалерии, в случае если их схватят или убьют. Вместо формы они были одеты в темно-серые комбинезоны, украденные у гражданских работников порта, работающих на складе. Военными были только снаряжение, которое они несли в своих тяжелых рюкзаках и ручное оружие.

Им понадобилось меньше часу, чтобы расположиться в самом высоком здании в непосредственной близости к космопорту, задача облегчалась тем, что они после обеда провели осмотр лагеря, изучив пакгаузы, окружающие космопорт. Кайл и Сивула потратили около полутора часов, осторожно обследуя склад, чьи знаки говорили, что он являлся собственностью «О`Киифри импортеры — экспортеры». Дважды за это время коммандос хватались за свои пистолеты-пулеметы с глушителями, реагируя на неожиданный шум или внезапное движение, только, чтобы обнаружить, что они спугнули пару крыс, или, возможно, это была одна и та же крыса.

Три часа спустя, после того как они перемахнули через южный забор космопорта, коммандос нашли себе удобное укрытие на крыше пакгауза. Пока Кайл проверял снайперскую винтовку «Минолта-9000» и магазин с легкими охотничьими патронами, Сивула осторожно обследовала ближайшие крыши в поисках снайперов. Оба знали, что использование полуооболочечных разрывных пуль против вражеских пехотинцев запрещалось Арескими Соглашениями. Но в тот момент их это не интересовало. Их интересовала только нейтрализация вражеского снайпера, во, что бы то ни стало. Тяжелые пули, с их незащищенным мягким свинцовым наконечником, давали почти полную гарантию смертельного выстрела, при условии, конечно, точного попадания. 

На протяжении всей ночи, Кайл и Сивула изучали крыши, надеясь засечь признаки террористов, которые проводили кровавую компанию против Эриданской Лёгкой Кавалерии. Сейчас, когда на западе стало подниматься солнце, они начали сомневаться, что вражеские стрелки появятся сегодня.

— Босс, у меня есть движение, — прошептала Сивула.

— Где?

— Десять часов. Белое здание. Шестьсот метров.

Кайл вскинул снайперскую винтовку, установил сошки на рельефный парапет крыши, и навел оружие в указанное Сивулой направлении.

— Есть, — прошептал он, обнаружив здание, которое его наблюдатель дал ему в качестве первого ориентира.

— Хорошо. От него, на четыре часа, сто метров, плоская крыша, — продолжила Сивула, указывая цель, используя, так называемый метод «стрелок часов». — Видишь парочку перемещающихся там людей?

Кайли легко определил здание, пристроил приклад «Минолты» к плечу и прижал щеку к прикладу. Он посмотрел в мощный телескопический прицел, закрепленный сверху винтовки. Ночной прицел будет работать еще полчаса. Потом восходящее солнце будет слепить чувствительную ночную систему. После этого потребуется еще полчаса, чтобы было достаточно света для использования стандартной оптики.

Повернув колесика увеличения оптического прицела до максимума, Кайл сумел различить две черные человеческие фигуры, пересекающие плоскую крышу, удаляясь от лестницы. Фигуры двигались приблизительно на запад, к краю крыши, где они смогут наблюдать за лагерем Лёгкой Кавалерии в космопорте. 

— Это они, — медленно проговорил Кайл, снимая с предохранителя винтовку.

Взяв тяжелую винтовку за цевье и зафиксировав её на сошах, он отвел назад левую руку, чтобы ухватиться за нижнюю часть приклада. Казалось бы неудобная поза на самом деле была более устойчивой, позволяя более долгое время выслеживать цель. Он выровнял свое дыхание и взглянул на замыкающую фигуру, выполняя одну из главных тактических доктрин, которым должен следовать снайпер.

— Проверка дистанции? — прошептал он.

— Дистанция — 526 метров, — Сивула прочла цифры с дисплея своего лазерного дальномера.

— Отлично. Начнем, — сказал Кайл, скорректировав свой прицел, в соответствии с дистанцией и выкрутив колесико увеличения до максимума. При таком отличном увеличении, он равнодушно отметил, что одна из фигур принадлежала молодой девушке с длинными черными волосами. Другая принадлежала светловолосому пареньку, примерно того же возраста. Но для него это было неудивительно. Некоторые террористы начинали свое обучение, не достигнув еще двенадцатилетнего возраста. И становились законченными, кровавыми убийцами, когда им еще не исполнилось шестнадцать.

Как только его палец напрягся на спусковом крючке винтовки, мишени присели у края крыши здания и обнялись, девушка положила голову на плечо паренька. 

Кайли ослабил палец на курке, почувствовав смущение. Черная и зеленая фигуры, которые он принял за команду вражеских снайперов, принадлежали парочке молодых любовников, выкравших несколько приватных минут. До некоторой степени, он завидовал им. Они могли беспечно прогуливаться по крышам в предрассветном сумраке, даже не подозревая, что чуть более чем в пятистах метрах от них, какой-то незнакомец был близок к тому, чтобы забрать их жизни.

Он уменьшил увеличение прицела, опустил винтовку и застенчиво улыбнулся Сивуле.

Корректировщик даже бровью не повел в ответ на его улыбку. Вместо этого она лишь нахмурилась. Инстинктивно, Кайл повернулся, направив «Минолту» в направлении взгляда Сивулы. Взглянув через прицел, он заметил, что светловолосая фигура заняла позицию для стрельбы из винтовки. Оружие было нацелено в сторону космопорта. И прежде, чем он понял, что он делает, тяжелая винтовка «Минолта» сильно ударила отдачей ему в плечо, и оглушительный звук выстрела из винтовки разорвал предрассветный мрак. Фигура резко дернулась. Кайл снова нажал на курок, и светловолосая мишень упала на спину. Вторая фигура залегла и выглядывала из-за парапета пакгауза, её голова высовывалась на несколько дюймов, пытаясь определить источник выстрелов, которые только что прикончили её напарника. Через оптический прицел Кайл смог рассмотреть характерные очертания штурмовой винтовки Когё-Райерсона-Тосиро, с трубой подствольного гранатомета, прикрепленного под стволом винтовки.

Должно быть корректировщик, бесстрастно подумал Кайл, нацелив яркосветящееся стреловидное перекрестие прицела на грудь врага и нажал на курок. Человек упал лицом вниз. Его оружие кувыркнулось через ограждение крыши на улицу.

— Оба готовы, — сказала Сивула, — Они не шевелятся.

— Хорошо! — спокойно ответил Кайл. — Мы сменим нашу позицию и продолжим наше наблюдение, на всякий случай, если пожалуют еще незваные гости.

Как только Сивула начала разбирать свою аппаратуру наблюдения, Кайл еще раз взглянул через оптический прицел на трупы, осознав, что он впервые за свою карьеру совершил три точных выстрела интуитивно. Перемещение к новой позиции было обычной предосторожностью после стрельбы по противнику, чтобы продолжить наблюдение. Но Кайл сердцем чувствовал, что вражеский снайпер, терроризировавший их все это время, лежал мертвым на крыше пакгауза.




— ЧТО, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ВЫ ДУМАЛИ, КОГДА ОТПРАВИЛИСЬ ТУДА? — орал во всю силу своих легких генерал Эймис, пока капитан Кайл и лейтенант Сивула стояли вытянувшись по стойке «смирно», перед столом командира. Прервав своё гневное метание, он впился взглядом по очереди в своих подчиненных. Когда он предположил, что не получит ответа, генерал продолжил:

— Вы не подчинились прямому приказу полковника Кэлвина, который подчиняется приказу, отданному мной! Вы двое — не бессмертные воины. У вас нет полномочий, выдумывать свои кровавые приказы. Вам приказали оставаться в казарме, а вы что сделали? Вы выкрали одежду, которая вам требовалась для «миссии», перелезли через проволоку, и провели целую ночь вне лагеря, посвятив себя личной вендетте.

— Ну! И что вы скажите в свое оправдание? Говорите убедительно, потому что я в шаге от того, чтобы выгнать вас из полка.

Капитан Кайл прочистил горло и сказал:

— Да, сэр, мы действительно нарушили ваши приказы, и мы не достойны доверия со стороны остальной Лёгкой Кавалерии, но хоть что-то мы должны были сделать, сэр. Но если бы, мы ни чего не предприняли, то сегодня мы бы потеряли двух или трех человек. И, сэр? Когда мы добрались до той крыши, и проверили убитую нами снайперскую команду, мы обнаружили журнал учета вражеского снайпера. В котором, написано, что она дважды держала вас на прицеле. Первый — когда мы захватили космопорт, а второй — несколько дней назад, когда, собственно, вся эта катавасия и началась.

Эймис, прогуливаясь, резко остановился и издал непонятный звук.

— Капитан, вы действительно думаете, что что-нибудь изменится? И благодарите Бога, что Вы всё ещё капитан. Полковник Кэлвин сказал мне, что четко объяснил вам причины, по которым я отдал эти приказы, и вы всё же отправились на охоту. В вашем рапорте говорится, что вы заметили какого-то рыжеволосого подростка и его подружку. Что бы произошло потом? А?

Пока все, что говорили о нас СМИ Ляо, были или перевранные отчёты с мест событий, или полная подделка. Если бы вы среагировали чуть быстрее, и нажали на курок, им бы не пришлось высасывать факты из пальца, получив такой материал. Капелланцы получили бы то, чего они так жаждут — парочку настоящих военных преступлений, и мне пришлось бы выдать вас им.

Эймис сделал минутную паузу, чтобы смысл сказанных им слов дошел до подчиненных. Он увидел, как изменились их лица, когда они осознали, что они чуть не сделали для Лёгкой Кавалерии и Сил Обороны Звёздной Лиги.

— Да уж. Вы, ребятки, заставили понервничать. Пользуетесь успехом, — прорычал Эймис, — Сейчас вы, два героя, отправитесь под домашний арест. Ваша зарплата будет понижена на один уровень, но звания свои пока сохраните. Да, кстати, разница в вашей зарплате будет направлена в юридический отдел Лёгкой Кавалерии. И если, кто-нибудь из вас еще раз выкинет подобный фортель, я выкину вас из части пинком под зад, глазом моргнуть не успеете. Ясно?

— Да, сэр! — ответили коммандос в унисон.

— Хорошо! Свободны.

Как только Кайл и Сивула развернулись, чтобы покинуть его офис, Эймис дотронулся внутреннего кармана своего кителя. 

— Подождите! — буркнул он.

Пара остановилась и, осторожно развернулась, снова встав перед командиром, как будто каждый решил, что Эймис передумал и решил пристрелить их.

— Только между нами! — мрачно сказал Эймис, протянув свою правую руку вперед. — Вы, парни, совершили подвиг.

— Спасибо, сэр. — Кайл и Сивула с благодарностью приняли тонкие черные сигары, которые протянул им генерал Эймис. 




27


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация

22 марта 3062 г.




Как только Чен Шао посмотрел на сан-шао Кристобаля, его лицо сморщилось. Потеря своей команды снайперов, кажется затронула его, больше чем должна была. Когда Кристобаль приземлился на Милос, ему показалось, что между Шао и тихой, неулыбчивой Нессой Эмент существует связь, но не было никаких доказательств этой догадке. Теперь в пользу этой мысли говорило состояние Шао, которое можно было описать как упорно скрываемая печаль. У Коммандос Смерти, даже эти эмоции, казалось, подавлялись. Как будто Шао получал прилив сил от переживания любой потери.

— Сан-шао, — сказал Шао, — Сейчас самое время, чтобы нанести последний удар по Эриданской Лёгкой Кавалерии. Мы должны ударить сейчас, пока они не ударили первыми, или пока Звёздная Лига не решила выслать им подкрепление.

— Я должен с вами согласиться, чжун-шао, — сухо ответил Кристобаль. Он знал, что хотя он и был старше Чен Шао по званию, Коммандос Смерти был человеком, которому подчинялись все, даже старшие по званию офицеры. — Я могу предположить, что вы уже подготовили план сражения?

Чен пристально взглянул на него, как будто ища подвох в вежливом ответе сан-шао.

— Да, сан-шао, — ответил Чен, голосом, скрывающим угрозу как треск хвоста гремучей змеи, — Взгляните на карту, и я вам все объясню.




Двенадцатью часами позже, Чен Шао взглянул на дисплей часов, прикрепленных к тыльной стороне тяжелой «рукавицы» его боевого костюма. Слабо святящиеся цифры показывали 3:59. Осталась одна минута, до того, как он начнет действовать по плану. 

Черные на сером фоне цифры показали 4:00. Шао кивнул, затем жестом просигналил своим коммандос выдвигаться. Бесшумно, как парящие тени, четверо мужчин и две женщины быстро двигались в темноте, по направлению к трехметровому забору с колючей проволокой, окружающему лагерь. Каждый был вооружен тяжелым лазерным карабином. Большинство несли громоздкие сумки или рюкзаки. Один молодой человек бережно держал в своих руках арбалет с композитной рамой. Архаичное оружие, как ни странно, было оснащено сложным устройством, сочетающим ночной прицел и ИК целеуказательный лазер.

Шао также знал, что юноша нанес на кончики своих острых как бритва стрел концентрированный яд морской осы.

Как только коммандос достигли забора, одна из неприметных фигур присела на колено и начала резать проволоку небольшим лазерным резаком. Скоро она вырезала в преграде дырку, достаточно большую, чтобы ее товарищи смогли проникнуть через нее. Шао наблюдал, как его воины тихо расползались веером по лагерю, каждый направлялся к своей цели. Двое получили задание повредить или уничтожить массивные дропшипы типа «Оверлорд», которые величественно возвышались в центре взлетного поля космопорта. Шао хотел убедиться, что оба гигантских транспорта будут выведены из строя, когда люди Кристобаля атакуют космопорт. Если дропшипы будут в боевой готовности, их огромная огневая мощь будет использована против атакующих боевых мехов Бронекавалерии Маккэррона. Или, если битва закончится неблагоприятно для противника, «Оверлорды» скорее всего используют, чтобы эвакуировать свои войска в отдаленный район планеты, где они могут начать партизанскую кампанию. Шао хотел чистой победы, и он её получит, если эти корабли будут повреждены, или уничтожены.

Шао выбрался из своего укрытия и проскользнул в дыру в заборе напротив. Через очки ночного видения он увидел, как вооруженный арбалетом парень упал на одно колено и нацелил свое оружие. В нескольких метрах от него молодой человек в форме СОЗЛ тихо осел на бетонное покрытие, стрела торчала у него из груди. Слишком мало пехотинцев в наши дни доверяют своей тяжелой баллистической броне, защищающей от ран и смерти, но острый как бритва, тяжелый наконечник стрелы, из твердого, недеформируемого пенетрона, мог пробить и куда более толстую баллистическую броню, прикрывающую пехотинцев. Смертельный нейротоксиный яд на кончике стрелы гарантировал, что юноша не выживет, чтобы извлечь урок. 

Шао отвернулся, не испытывая ни капли жалости к мертвому кавалеристу, как будто он был каким-то муравьем, на которого он случайно наступил, размазав по подошве ботинка, и продолжил свою личную миссию. Когда нашли тело Нессы Эмент, половина ее груди была разворочена поуоболочечной разрывной пулей. Он поклялся отомстить за неё, но не тому, кто, нажав на курок, оборвал ее жизнь, а тому, кто приказал ее убить.

Он двигался от тени к тени, избегая освещенных участков. Он изучал лагерь в течение многих часов, что смог бы на память нарисовать схему лагеря, и ему было известно с точностью до метра расположение зданий. Он точно знал, какое строение использовали в качестве офицерской казармы. Он собирался отправиться туда и убить генерала Эдвина Эймиса.




Сань бэньбин Акай Йенг переступила через труп убитого ею пехотинца Легкой Кавалерии, который стоял на часах у основания трапа массивного, яйцеподобного дропшипа. Над головой Йенг, темно-голубыми буквами помпезно было написано: «Сейчас вы входите в царство „Рэд Легз“. Она была прекрасна знакома с историей и субкультурой Легкой Кавалерии, чтобы знать, что название транспорта — „Рэд Легз“ было напрямую связано с драгунами древнего прошлого Терры.

Йенг и ее напарник, шиа бэньбин Толланд Оу, взлетели по трапу и максимально быстро пробрались к машинному отделению транспорта. Менее чем в километре, вторая команда Коммандос Смерти начала точно такую же атаку на второй «Оверлорд». Как только они проникли в машинное отделение, техник, который дремал в своем кресле, неожиданно проснулся. И прежде, чем кто-либо из коммандос смерти смог среагировать, техник резко опустил свою ладонь на большую красную кнопку, расположенную в центре консоли. Громкий, глубокий, хриплый гудок разнесся по кораблю. 

Йенг выругалась. Подняв свой тяжелый двуствольный лазерный карабин, она нацелила его выше живота техника. Как раз, когда она выстрелила, техник, который, казалось, обладал невероятно быстрой реакцией, вытащил из кобуры свой тяжелый автоматический пистолет. Прежде, чем он успел им воспользоваться, два лазерных луча впились ему в грудь, менее чем в сантиметре друг от друга. Он упал на стальной стол, забившись в конвульсиях, пока жизнь быстро покидала его. Но в коридорах продолжал реветь гудок тревоги.

Оставив Оу присматривать за дверью, Йенг начала устанавливать тяжелые фугасные заряды, которые они принесли собой. Она разместила первый двадцатикилограммовый заряд пентаглецирина напротив основного модуля системы подачи топлива и установила детонатор. Крохотный светодиод на лицевой панели детонатора засветился красным. Через пять минут, заряд активируется, уничтожив систему подачи топлива и воспламенив топливные баки дропшипа. Даже, если топливо корабля не сдетонирует, то машинный отсек будет уничтожен. 

Второй фугасный заряд установили рядом с основным силовым конвектором. Хотя должно было произойти чудо, чтобы двигатель «Рэд Лэгз» остался невредим после взрыва, Йенг предпочла перестраховаться. Второй заряд уничтожит оборудование, которое питает системы вооружения транспорта. Так или иначе, корабль будет выведен, как боевая единица.

Громкий, монотонный звук от люка за ней возвестил о прибытии членов экипажа вражеского транспорта. Толланд Оу хладнокровно нацелил свой двуствольный карабин в коридор и нажал на курок. Выстрел из карабина сопровождался запахом озона, заполнивший пространство машинного отделения. По ту сторону коридора был слышен легкий звук от удара тела о пол. Оу с удовлетворением слегка усмехнулся.

Улыбка Йенг была менее довольной и более мрачной. Она знала, что если этот путь из машинного отделения только что был отрезан, персонал «Рэд Лэгз» как раз сейчас перемещается, чтобы перекрыть остальные выходы. Со вздохом она настроила свой персональный коммуникатор и пощелкала языком по нёбу.




Щелк-щелк. Щелк. Щелк-щелк-щелк.

Чен Шао кивнул себе, как только услышал щелкающий звук в наушнике коммуникатора. Сигнал, 2-1-3 щелчка, был заранее оговоренным знаком, означающим, что сань бэньбин Акай Йенг завершила свою миссию. Такие незаметные послания использовались в течение столетий, начиная с отрядов специального назначения в конце двадцатого века на Терре. Щелчки и удары сводили к минимуму, что противник перехватит передачу сигнала, а если и перехватит, то не сможет расшифровать его и вовремя предотвратить событие.

Точно такую же серию щелчков Шао получил несколькими минутами ранее, от команды сы бэньбин Мор, находящившейся на борту дропшипа Легкой Кавалерии «Гусар». Менее чем через пять минут, оба транспорта мехов подорвутся, с разрушением машинных отсеков. Если потребуется, Шао мог подорвать тщательно установленные фугасные заряды при помощи дистанционного радиовзрывателя, висящего у него на бедре.

Шао осторожно выглянул из-за угла склада, в тени которого он скрывался. Невдалеке стояла пара пехотинцев Лёгкой Кавалерии, одетые в тяжелые бронежилеты и держа наготове лазерные винтовки «Магна». Дверь позади пехотинцев была проходом к цели Шао, зданию, которое внимательной слежкой за космопортом день за днем определили как казарму офицеров Легкой Кавалерии.

За несколько минут до того, как он получил от Акай Йенг сигнал о завершении миссии, космопорт всполошился, прейдя к активности. Во всех окнах зданий, определенных как казармы, загорелись огни, а джип, наполненный бронированными пехотинцами промчался через бетонную площадку, всего в нескольких метрах от укрытия Шао. Оккупанты, сидевшие в транспорте, не заметили его, и направились через дебаркадер. Хотя он не получил ни слова от своих людей, чтобы подтвердить его догадку, Чен Шао понял, что, по крайней мере, одна из команд, атаковавших дропшипы, была обнаружена. Через несколько минут, Лёгкая Кавалерия будет в полной боевой готовности. Если он собрался идти дальше, то это надо делать сейчас.

Вытащив свой пистолет, он прицелился поверх громоздкого встроенного глушителя, совмещая покрытые тритием светящиеся точки прицела на горле часового, стоящего вдали. Промахнуться с расстояния менее 30 метров было для него немыслимо. Тяжелый автоматический пистолет резко кашлянул, как только он нажал на курок. Зрачки охранника расширились от неожиданной боли, прежде чем его глаза закрылись навечно. Шао сместил прицел, и не успела лазерная винтовка его жертвы стукнуться о землю, снова выстрелил.

Шао бесшумно выскочил из спасительной тени хранилища, переступив через трупы охранников, как будто это была пара упавших деревьев на лесной тропинке. Время было дорого. Шао знал, что у него было всего несколько минут, прежде чем его обнаружат. В коридоре перед ним неожиданно отъехала дверь. Интуитивно отреагировав, Шао прицелился и выстрелил. Пуля угодила полуодетому мужчине в грудь, отбросив его назад в комнату. Раздался крик тревоги. Появилась пара воинов, размахивающих вытащенными пистолетами. Шао было подумал об отступлении, но этот выбор был отрезан звуком покрышек резко затормозившего снаружи джипа.

С криком ненависти Шао бросился на вооруженных людей. Оба упали с тяжелыми пулями в груди, выпущенными из его пистолета с глушителем. В коридоре позади него громыхнул выстрел, и в спину Шао как будто ударило молотом. Он тяжело упал на пол, но, придя в себя, он перекатился на спину, чтобы встретить новую угрозу. Седоволосый воин, вооруженный нетипичным, устаревшим помповым ружьем, его ствол виднелся менее чем в 45 сантиметрах. Шао поднял свой пистолет, зная, что он умрет, он собирался прихватить с собой на тот свет хотя бы еще одного врага дома Ляо.

Вражеский воин выстрелил первым. Тяжелый заряд дроби прошел мимо бронежилета Шао, попав в живот. Он испытал шок, как будто стальная стена возникла между разумом Шао и мучительной болью от ужасной, рваной раны. Пистолет выпал из его руки.

Мучительно пытаясь вдохнуть, он с трудом дотянулся до кнопки на его левом бедре. Воин Лёгкой Кавалерии бросился через коридор, его дробовик был наготове, но он опоздал. Рука Шао дотянулась до черной пластиковой коробочки радиодетонатора. Его пальцы нашли и нажали крошечный, защищенный переключатель на поверхности устройства.

Эхо взрыва прокатилось по лагерю, и яркий, бело-оранжевый свет проник сквозь открытую дверь, осветив по контуру сразу почерневший силуэт вражеского воина. Второй взрыв последовал почти сразу же после первого.

Шао опустил свою голову прямо на холодный мозаичный пол, невозмутимо глядя на кавалериста. Мужчина, чьи нашивки говорили о том, что он старший сержант, опустил оружие, и опустился на колено рядом с упавшим коммандос смерти. С выражением сострадания, которое какой-нибудь посторонний человек, который не воспитывался в соответствии с воинской культурой, в которой выросли Шао и его противник, скорее всего, принял за лицемерие, кавалерист вытащил индивидуальный пакет из небольшого мешочка, закрепленного на портупее.

Слабое шипение раздалось из губ Шао. Тяжелый заряд свинца, выпущенный из помпового ружья, настолько нашпиговал его бренное тело, что он с трудом дышал, не то что говорить. Он собрал все свои силы.

— Нет, сержант Янг, — выдохнул он, прочитав фамилию солдата на пластинке пришитой над правым нагрудным карманом, — Прибереги этот бинт для того, кому он может действительно потребоваться.

Янг проигнорировал его слова, и начал накладывать повязку на дырку в животе Шао.

Еще один мужчина появился в поле видимости лежащего Шао. Он был чуть моложе сержанта, пытающегося перевязать рану, нанесенную им же. У него были каштановые волосы с проседью и яркие голубые глаза. Звёзды генерала Звёздной Лиги слегка поблескивали в его петлицах на мундире. 

Шао один раз кивнул, выдавил прерывистый смешок и умер.




28


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

22 марта 3062 г. 




Подняв правую руку своего «Фага», сан-шао Кристобаль нажал на триггеры активации вооружения и проткнул «Мангус» Лёгкой Кавалерии зазубренной стрелой искусственной молнии. Лёгкий разведывательный мех пошатнулся под ударом заряженных частиц. Как только пилот восстановил равновесие, Кристобаль смог увидеть эндо-стальной остов меха, слегка сверкнувший там, где искусственная молния ППЧ прожгла относительно тонкую броню.

Храбрый воин Лёгкой Кавалерии попытался ответить, одновременно активировав три средних лазера. Зелёные лучи энергии врезались в толстую шкуру «Фага», оставив легкие отметины на тяжелой броне штурмового меха. Настойчивый сигнал в наушниках сказал Кристобалю, что его установка ракет ближнего радиуса действия захватила вражеский мех. Капелланский воин нажал на кнопку, активирующую установку. Двенадцать бронебойных головок покинули направляющие пусковых установок, размещенные в торсе его меха. Когда огонь взрывов развеялся, «Мангуст» грудой дымящихся обломков лежал на бетонной площадке. Взглянув на тактический монитор, Кристобаль увидел, как мехи первого и второго батальонов его полка пересекали ограждение космопорта. Третий батальон был вне досягаемости средств наблюдения. Кристобаль использовал тактический прием противника, который Лёгкая Кавалерия использовала во время удара по милиции, и разделил свои силы перед лицом врага. Третий батальон двигался вокруг южной границы космопорта, совершая молниеносный фланкирующий маневр.

Кристобаль на мгновение подумал, не попытаться ли, снова связаться с Ченом Шао, но тут же отбросил подобные мысли. Коммандос смерти не ответил на его предыдущие запросы, так что скорее всего он мертв. Видимо, Чен уже выполнил свою главную миссию. Один из «Оверлордов» лежал горящей кучей перемешанных металлических обломков, уничтоженный взрывом, который одновременно дал сигнал Кристобалю начать вторую фазу операции. Сенсоры показали, что другой тяжелый транспорт настолько серьёзно покалечен, что он, скорее всего, больше никогда не взлетит.

Похожий на обезьяну «Кинтаро», вышедший из тени разрушенного ангара, осыпал «Фага» Кристобаля ракетами ближнего и дальнего радиуса действия. Одна из бронебойных боеголовок взорвалась прямо напротив наклонного наружного стекла кокпита, оглушив Кристобаля, так что у него зазвенело в ушах. Он все еще пытался прийти в себя, когда кавалерист осыпал ноги и правую руку его меха сверкающими лучами лазерного огня. 

Кристобаль оправился и ответил вражескому воину ударом на удар, при этом атака «Фага» была намного разрушительнее. «Кинтаро» пошатнулся, когда двойной залп ППЧ вгрызся в его бедро и плечо. Плиты брони разлетелись, словно шрапнель, как только ракеты с кумулятивной боеголовкой ударились в каждую секцию брони меха Лёгкой Кавалерии. Жар залил кокпит «Фага», но тут же стал спадать, как только заработали высокоэффективные радиаторы.

Хотя суммарные повреждения были недостаточны, чтобы «Кинтаро» вышел из битвы, но их было достаточно, чтобы рука воина, пилотирующего пятидесятипятитонный мех, дрогнула. Ответные выстрелы из лазеров прочертили глубокие полосы в бетоне в пятнадцати метрах позади меха Кристобаля. Только четыре из семнадцати ракет, выпущенные из установки залпового огня нашли свою цель. Остальные усыпали бетонную площадку космопорта.

Переведя своего громоздкого «жеребца» в размашистый бег, Кристобаль обошел «Кинтаро» справа. Кавалерист был вынужден развернуть своего меха, чтобы защитить сильно поврежденную левую сторону. Концентрируя огонь, Кристобаль выстрелил, послав заряд ППЧ в колено вражеского меха. Второй заряд искусственной молнии угодил в уже поврежденную броню торса, счистив её, как кожуру с апельсина.

«Кинтаро» попытался ответить, но Кристобаль стрелял в более легкую машину снова и снова, пока вражеский пилот не сдался и катапультировался из своего разбитого меха.

Воин капелланского дома поискал на своих дисплеях новую цель, и обнаружил «Колдрон-Борна», несущего огненного жеребца — эмблему 19-го Кавалерийского полка. Он выстрелил в омнимех, захваченный на Хантрессе у уничтоженного клана Дымчатого Ягуара, из своих ППЧ, но большая клановская машина словно не заметила повреждений.

Похожий на птицу мех развернулся и навел свою правую руку, оканчивающуюся зияющим жерлом орудия, на «Фаг» Кристобаля. Актиническая вспышка озарила жерло ствола. Массивная болванка из ферроникелевого сплава пролетела через поле космопорта и врезалась в левый локоть капелланского меха.

В современном бою каждый из противников должен оценить угрозу; «Колдрон-Борн» был наиболее опасным из сегодняшних оппонентов Кристобаля. Его более тяжелая броня и убийственное, разработанное кланами оружие, ставили его на один уровень с его «Фагом», если не на одну ступень выше, а то и две. Тщательно прицелившись в развернутое обратно коленное сочленение, Кристобаль послал молнию из правого ППЧ, выждал несколько ударов сердца, пока поглотители тепла не начали справляться с чудовищной жарой в его кокпите, затем выпустил целый град ракет в машину Легкой Кавалерии.

Искрящийся метеор энергии не попал в коленное сочленение «Колдрон-Борна», вместо этого опалив броню, прикрывающую торс большого меха, чуть ниже квадратной пусковой установки ракет дальнего радиуса действия. Машина Лёгкой Кавалерии словно только сейчас заметила удар, но ответила еще одним снарядом размером с баскетбольный мяч из винтовки Гаусса, добавив к разрушительной атаке длинную очередь из автоматической пушки и залп лазерных выстрелов.

Индикаторы начали зажигаться на дисплее состояния меха Кристобаля, демонстрируя, что все секции фронтальной брони его «Фага» получили повреждения.

Прежде, чем он смог позвать на помощь или отступить, он заметил боковым зрением гигантскую тень. Бросив взгляд направо, он увидел «Катафракта», с нарисованной чуть ниже кабины треугольной эмблемой «Бронекавалерии Маккэррона», стреляющего из автопушки по вражескому меху.

«Колдрон-Борн» пошатнулся от залпа, восстановил равновесие и осыпал «Катафракта» ракетами и снарядами автопушки. Прежде чем дым от его залпов развеялся, омнимех Лёгкой Кавалерии начал отступать в глубь космопорта, стреляя по очереди в двух капелланских мехов, преследующих его. Кристобаль знал, что, несмотря на свойственную всем мехам, разработанными кланами, прочность, «Колдрон-Борн» должен в конце концов, или свалиться или спастись бегством.

Кристобаль еще раз навел свои ППЧ, сорвав еще больше брони с ноги и торса машины кавалериста. В толстой броне «Колдрон-Борна» начали появляться проломы, и его поступь стала менее уверенной. Но, как и его тёзка, мех мог выдержать немыслимое количество попаданий, прежде чем погибнет. Как будто доказывая это, «Колдрон-Борн» выстрелил в торс «Фага» из винтовки Гаусса. Переливающаяся очередь из автопушки и пара ракет ближнего радиуса действия последовали за стальным шаром. То ли благодаря невезению, то ли превосходной наводке, но все три залпа достигли торса «Фага». Мех Кристобаля начал заваливаться назад. Под его ногами гироскоп взвыл, как стартующая авиатурбина, содрогнулся, пытаясь вернуть свою ось в вертикальное положение. Кристобаль рванул рычаги управления назад так резко, что чуть не вырвал их с корнем. Он почувствовал тяжелые, раздражающие сотрясения шагов, когда его «Фаг» начал пятиться назад в попытке сохранить равновесие. Не получилось. Разбалансированная машина споткнулась и упала с резким ударом. Кристобаль услышал, как клацнули его зубы. Медный привкус крови наполнил рот. Острая боль пробежала по его челюсти, отчасти притупляя шок от падения Фага. Кристобаль осознал, что он прикусил язык.

Лютая злоба наполнила его. Бешено работая рычагами управления, он поднял своего упавшего меха на колени. «Колдрон-Борна» нигде не было видно, но капелланский «Катафракт», который пришел ему на помощь, стоял объятый пламенем, в точности там, где Кристобаль его видел в последний раз. Тела пехотинцев, одетых в униформу Лёгкой Кавалерии лежали вповалку вокруг его ног. Один из пехотинцев сжимал пустую установку РБД.

— Проклятье, — вслух выругался Кристобаль, глядя на слабые, розовые отблески в ночном заснеженном небе, поднимающиеся на западе. — Солнце взойдет через пару часов. Дневной свет позволит Эриданской Лёгкой Кавалерии использовать свою подавляющую огневую мощь с минимальными шансами поразить своих.

— Продвигаемся вперед!

Радостный вопль пронесся по командному каналу «БКМ». Кристобаль поднял своего «Фага» на ноги. Боевой клич был заранее оговоренным сигналом, что третий батальон присоединился к битве. 

На тактическом мониторе Кристобаль видел красные треугольники, обозначающие позиции Лёгкой Кавалерии, начавшей заворачивать свое построение, чтобы встретить новую угрозу, пока остальные продолжали биться с первым и вторым батальонами. Один из алых прямоугольников, обозначающий дропшип типа «Леопард», замерцал, когда трое его воинов одновременно выстрелили в транспортник из всего вооружения своих мехов. Через смотровой экран Кристобаль мог видеть толстый столб маслянистого черного дыма, поднимающегося над уничтоженным «Леопардом».

Хотя его мех был серьезно поврежден в перестрелке с Колдрон-Борном Лёгкой Кавалерии, Кристобаль не мог оставить поле боя. Он толкнул рычаги управления вперед, переведя своего стального «коня» в медленную, неуклюжую рысь.

Как только он прошел мимо поврежденного выстрелом склада, пара РБД вылетела из завешенного снегом дверного проёма. Реактивные снаряды просвистели мимо «лица» «Фага» словно разъяренные осы, которым прицепили реактивный двигатель, и взорвались, врезавшись в стену противоположного здания, заляпав её горящим напалмом. Внезапная вспышка ненависти поднялась в Кристобале. Он выстрелил из обоих ППЧ по фасаду пакгауза. Когда взрывы рассеялись, никто уже не двигался в дверном проеме.

Разработанный Куритой мех Лёгкой Кавалерии — «Вульф Трэп» выскочил из-за угла нетронутого ангара. Прежде чем вражеский мехвоин смог активировать смертельное универсальное орудие, Кристобаль нанес глубокие дымящиеся раны на левую сторону вражеского меха, оплавив броню и, уничтожив одну из спаренных лазерных установок, установленных под ребрами «Вульф Трэпа». Вражеская машина покачнулась на пятках. Мех не упал, но припал на одно колено, подобно бойцу, который пропустил тяжелый удар. Вражеский пилот, которого должно было сотрясти внутри кокпита, как игральные кости в стакане игрока, выпустил в мех Кристобаля залп ракет. Залп ушел в молоко. Дистанция была слишком маленькой, чтобы ракеты сумели захватить мишень. Но эта дистанция была идеальной, для того, чтобы использовать автопушку класса 10, установленную в правой руке «Вульф Трэпа». Орудие кашлянуло, выплюнув поток снарядов, которые глубоко проникли в уже изрядно поврежденную левую руку «Фага».

Еще больше предупредительных огней зажглось на приборной панели, когда бронебойные снаряды уничтожили броневую обшивку. Еще одно такое попадание, и он лишится руки.

Игнорируя волну жара, заполнившую кокпит, Кристобаль выстрелил из всего оружия в «Вульф Трэпа». Торс вражеского меха разорвало взрывом, когда взорвались неизрасходованные снаряды для автоорудия и пусковой установки ракет дальнего радиуса. «Вульф Трэп» упал лицом вниз, половину торса снесло взрывом боеприпасов. Пилот меха не спасся.

Прежде, чем Кристобаль успел насладиться своей победой, два удара, подобно гигантскому молоту, опрокинули его «Фага» на колени. Дисплей состояния меха показал, что правый бок торса штурмового меха лишился брони, открыв хрупкие внутренние детали для вражеского огня.

Подняв глаза, он увидел побитого «Колдрон-Борна», тот самый мех, который ушел от него раньше, и стаявшего неподалеку, повыше него «Циклопа». Вторая машина несла на своем квадратном торсе эмблему — серебряный жеребец, скачущий на черном фоне. Слова «САПОГИ И СЕДЛА», — написанные на ракетной установке, как будто светились в предрассветном сумраке. 

«Колдрон-Борн» снова выстрелил из винтовки Гаусса, стальной шар угодил в правое колено «Фага». Снаряды от автопушки и ракеты осыпали торс и бедра, а залп из импульсных лазеров впился в незащищенные эндо-стальные ребра меха. Ярко вспыхнувший алым индикатор и неожиданный резкий скачок температуры сказали ему, что один из охладителей был уничтожен. 

Хотя многие из воинов Эриданской Лёгкой Кавалерии и пилотировали омнимехов кланов, кавалеристы сражались, не соблюдая правил, которых придерживались клановцы во время сражения — «Циклоп»присоединился к сражению, сорвав броню с левой ноги «Фага» точным попаданием из мощной, тяжелой винтовки Гаусса.

Громкий, визжащий звук прозвучал в ушах Кристобаля, предупреждая, что на его мехе сомкнулся капкан захвата ракет. Индикатор тревоги на лобовом стекле подтвердил то же самое. «Циклоп» навел обе свои ракетные установки на его изрядно побитого «Фага».

В последней отчаянной попытке выжить, Кристобаль поднял руку над головой и резко дернул за две желто-черные рукоятки. Катапультируемое кресло и «Циклоп» выстрелили одновременно.




Сан-шао Самюэль Кристобаль очнулся спустя несколько часов, неспособный пошевелить своими правой рукой и ногой, при этом они болели, как будто их сунули в костер. 

— О, вы очнулись, — произнес приятный голос. Через секунду молодой человек, в белом халате армейского санитара наклонился вперед и поправил подушку под головой Кристобаля. 

— Гх… Гхде…? — его голос был похож на крик вороны, страдающей астмой.

— Где вы? — закончил за него санитар. Слабая, печальная улыбка появилась на его лице. — Вы в медпункте. Вы серьезно ранены, но выжили. Санитар держал пластиковую кружку с соломинкой, у рта Кристобаля, позволяя ему попить теплой воды.

— Военнопленный? 

— Боюсь, что да, — парень казалось, действительно сочувствовал его положению.

— Мои люди? — спросил Кристобаль. Его голос постепенно становился четче.

— Я сожалею, сан-шао, но я об этом знаю немного, — его голос отчетливо говорил, что он лжет.

— Ну что ж, вы наконец очнулись, хммм? — произнес другой голос. Повернув голову, Кристобаль увидел седобородого джентльмена, сидящего на невысокой табуретке рядом с его койкой. — Я доктор Фухл. Как Вы себя чувствуете, сан-шао?

— Я не могу пошевелиться, — ответил тот, — И моя рука и нога адски болят.

— Я знаю об этом, — сказал военврач хмуро, — Но то, что вы чувствуете, называется фантомная боль.

Холод пробрался в сердце Кристобаля. Он знал об этом термине.

— Вы были серьезно ранены, когда они принесли вас сюда, — продолжил Фухл, — Вашу правую руку и ногу покалечило так, что спасти их было не в моих силах. Мы должны были ампутировать их, чтобы спасти вашу жизнь. Я много раз видел это. Иногда аварийный люк кокпита не полностью срывается, при этом пилота разрывает на куски. Вам повезло выжить.

— Повезло, доктор? — Кристобаль почувствовал, как глубокая, черная бездна открывается в его душе. Его атака провалилась. Это было абсолютно точно, так как его назвали военнопленным, да к тому же, помещение в котором ухаживали за его ранами было стационарным, а не мобильным медпунктом или полевым госпиталем. Всю свою жизнь он был мехвоином. А сейчас он был беспомощным калекой, в руках своих врагов. — Нет, я так не считаю!




29


Космопорт Тачстоуна, Милос

Сообщество Синь Шен

Капелланская Конфедерация 

22 марта 3062 г.




Дым поднимался над обгорелыми остовами уничтоженных боевых мехов и бронетранспортеров, разбросанных по всему Тачстоунскому космопорту. Тут и там языки пламени продолжали лизать корпуса разбитых военных машин. Со своего места в дверях гиперимпульсной станции КомСтара Эд Эймис наблюдал, как люди, одетые в зеленые комбинезоны Эриданской Кавалерии сновали между упавшими мехами и подбитыми танками, таская медкомплекты, резаки и накрытые пончо носилки.

Слава Всевышнему, что прежде чем битва за космопорт сошла на нет, пошел снегопад. Тяжелые белые хлопья быстро покрыли обгоревшие, исковерканные металлические фигуры, разбросанные по бетонному полю космопорта, скрывая ужасную цену, которую пришлось заплатить за победу.

Его возлюбленная Лёгкая Кавалерия снова доказала свою храбрость в сражении, но цена была слишком высока. Многие из боевых мехов, которые прибыли вместе с ним на Милос, либо уничтожены, либо нуждались в капитальном ремонте. Большинство его обычной и бронированной пехоты выбыли из строя. Потери среди пехоты были особенно высоки.

Лёгкая Кавалерия была застигнута в врасплох, что надо отметить, не часто бывало за её историю. Капелланский командир отправил один батальон вокруг города, чтобы ударить во фланг и тыл Лёгкой Кавалерии, пока она вела кровопролитное сражение с двумя оставшимися батальонами «БКМ». Неожиданная атака почти сработала. Третий батальон ударил в правый фланг Лёгкой Кавалерии сразу же после рассвета, повергнув подразделения в панику. Сражение, которое до того было обычной, организованной битвой мехов в непосредственном соприкосновении с противником, переросла в серию быстрых, ожесточенных поединков, где не было ни пощады, ни милосердия. В конечном счете, численное превосходство Лёгкой Кавалерии сказалось, но победа далась слишком тяжело, чтобы Эймис мог чувствовать себя спокойно.

Полк Кристобаля отступил, оставив изрядную часть своих сил на поле боя, включая и сан-шао Сэмюэля Кристобаля. Эймиса охватила дрожь от одной мысли о Кристобале, лежащем в госпитале космопорта. Доктор Фухл старался изо всех сил, пытаясь в первую очередь спасти руку и ногу Кристобаля, а уже только потом его жизнь. Хотя Эймис и знал, что Кристобаль не будет винить ни доктора, ни себя, но он все-таки отчасти чувствовал себя ответственным за те увечья, которые получил этот капелланец. Он помог нанести те раны. Именно его «Циклоп» вместе с «Колдрон-Борном» капитана Томаса Грэма, разнес капелланского «Фага» на кусочки, вынудив Кристобаля катапультироваться сквозь разбитый защитный козырек. Мысль о доблестном мужчине, лежащем в госпитальной койке, обреченного на жизнь калеки после того, как он был элитой воинов, сражающихся на полях сражения, оставила у Эймиса шрам на сердце. Что же тогда превратности войны припасли для него самого?

— Генерал, мы почти готовы начать передачу.

Эймиса вывели из мрачных размышлений. Он повернулся лицом к молодому технику КомСтара. Издавна члены КомСтара носили мантии с атрибутами технорелигии, которые отмечали псевдорелигиозный орден в течении очень продолжительного времени, но те дни канули в лету. Юноша был одет в простую тунику и брюки, скроенные из легкой синей ткани.

— Хорошо, сынок, — Эймис кивнул юноше и последовал за ним во внутрь помещения станции.

Внутри всё ещё присутствовали украшения, которые напомнили ему о технорелигиозных истоках псевдорелигиозного ордена. Вставленный в рамку портрет Джерома Блейка, основателя ордена, когда-то почитаемого почти как Бога, висел на дальней стене зала ожидания станции. А эмблема ордена — круг Сферы, поделенный на 8 частей с двумя лучами, идущими вниз, по-прежнему украшала перегородку позади стойки, за которой кто-нибудь из персонала составлял и принимал сообщения.

Мужчина, стоявший позади стойки, носил тонкие, серые волосы, торчавшие во все стороны на его пулеобразной голове. Он улыбнулся Эймису и указал на маленькую звуконепроницаемую комнатку, в которой генерал сможет записать свое сообщение.

— Генерал Сортек, — начал он, говоря в настольное устройство, которое запишет, сожмет и закодирует его сообщение для передачи, — Сегодня утром экспедиционный корпус «Кинжал» подвергся нападению целого полка капелланских сил, перешедшее в полномасштабное сражение на территории Тачстоунского космопорта. Мы смогли удержать космопорт и вынудили врага отступить с тяжелыми потерями. Но и экспедиционный корпус «Кинжал» понес тяжелые потери, особенно среди пехоты и обычной бронетехники. 

Я боюсь, что противник перегруппируется и в любой момент повторит атаку на космопорт. Более того, я боюсь, что командование противника, возможно, планирует генеральную атаку против экспедиционного корпуса «Кинжал» с целью нашего уничтожения или заставить отступить с планеты.

Я уверен, что мы сможем выстоять против капелланских сил на планете, но у нас останутся минимальные шансы удержать наши позиции, если противник пошлет против нас силы, превосходящие нас по численности. 

Я настоятельно прошу, чтобы Вы послали 21-й ударный полк на Милос, для усиления наших позиций здесь. Я жду вашего ответа. Эдвин Эймис, командующий Эриданской Лёгкой Кавалерии.

После легкого тычка кнопки на записывающем устройстве, из него выехал маленький диск. Эймис передал небольшой, переливающийся всеми цветами радуги круг технику за стойкой, который принял его, не проронив ни слова, и исчез за перегородкой. 

Вследствие временной задержки в межзвёздной связи, прошло несколько часов, прежде чем Эймис получил ответ.

— Генерал Эймис, у меня нет сил, чтобы поддержать вас. 21-й ударный полк уже не на Киттери. Его перебросили для усиления позиций в Сент-Ивском пакте. Общая обстановка внутри пакта становится все хуже, и дабы предотвратить ее эскалацию, СОЗЛ попросили подкрепить их войсками в паре мест.

Таким образом, вам приказывается создать видимость создания оборонительного периметра вокруг космопорта. А тем временем, вы подготовите свои полки к тому, чтобы погрузиться на дропшипы и эвакуироваться с Милоса. Я отправлю ваши прыжковые корабли в течении часа.

У Эймиса от неожиданности отвисла челюсть. Генерал Сортек приказывал ему отступать с планеты, за захват которой Эриданская Лёгкая Кавалерия заплатила кровью. С рыком ярости он нажал на кнопку «СТОП» на устройстве чтения/записи, вынул диск и, борясь с сиюминутным желанием запустить хрупкий пластмассовый диск через комнату, вставил чистый диск.

— Генерал Сортек, мне плевать на всю эту вашу общую обстановку внутри пакта. Я беспокоюсь за мою бригаду. Мои солдаты отдали жизни, чтобы захватить Милос, и что теперь? Вы приказываете мне отступить и отдать планету назад капелланцам?

— Нет, сэр! Я требую… — Эймис нажал на паузу, перемотал немного назад и продолжил, — Я настоятельно прошу вас послать 21-й ударный полк мне и позволить им прибыть на Милос в качестве подкрепления.

К тому времени как его сообщение обработали и отправили, генерал Эймис взял себя в руки и подавил свою злость. Он знал, что мало хорошего в том, чтобы кричать на старших по званию, даже когда, в особенности, когда эти командиры верят, что они делают правое дело. Несмотря на четырехчасовую задержку, его сердце пылало негодованием, когда он с отвращением упал в мягкое кресло в комнате проигрывания сообщений.

Несколько секунд он смотрел на крошечный диск, злясь на возможное подтверждение приказа вернуться.

Когда, он, наконец, проиграл сообщение генерала Сортека, у него уже не было сил злиться и расстраиваться.

— Генерал Эймис, ваш приказ на возвращение подтверждается.

— Командование Звёздной Лиги принимает во внимание жертвы которые принесли ваши люди, но я должен настоятельно потребовать, чтобы вы отступили с Милоса. По правде говоря, этот мир и так обошелся нам слишком дорого: потеряно много солдат, механизмов и военного имущества, чтобы оставить силы на планете, которая неожиданно настолько прокапеллански настроена. Я больше не хочу потерять ни одного человека на мире, генерал, который мы в любом случае не сможем удержать силой. Мы заключили перемирие с Капеланской Конфедерацией, чтобы позволить вашим силам эвакуироваться с планеты. Вам разрешено забрать собой все свое оружие, оборудование и персонал. Вы должны вернуть всех пленных, если сможете. Мне сообщили, что все ваши люди, захваченные капелланцами, также будет возвращены вам, прежде, чем вы отправитесь.

«Геттисберг» и остальные ваши прыжковые корабли на пути к вам, как раз когда я отправляю это сообщение.

Сортек сделал паузу в несколько секунд, создав у Эймиса мысль, что запись закончилась.

— Генерал Эймис, если вы сейчас не один, пожалуйста, пусть все посторонние покинули комнату. — В записи снова была сделана пауза. — Генерал, на военого регента Дэвиона и без того уже оказывается чрезмерное давление кое-какими членами Совета Звёздной Лиги, чтобы оправдать укрепление или продление вашей миссии выдачей вам резервов.

Извините, генерал, но вы должны отступить с Милоса.

После чего, последовала долгая пауза, затем Сортек начал говорить снова. Что-то в его голосе создало у Эймиса впечатление, что тот действительно обеспокоен.

— Военный регент не доверяет капелланцам, я не знаю, есть ли у них в этой точке что-нибудь. В дополнении к вашим джампшипам, мы отправили «Холлингз Йорк» и «Эвенджинг Сворд» — варшипы комгвардии, на всякий случай, если Сунь — Цзы попытается сделать какую-нибудь глупость.

— Поверьте, генерал, Эриданская Лёгкая Кавалерия заставит капелланцев заплатить по счетам. А сейчас, вы нужны в другом месте.

Несколько минут, Эд Эймис сидел, пялясь в выключенное устройство. Затем, пожав плечами, он записал подтверждение приказов военного регента.

Выходя навстречу последнему утру на Милосе, он посмотрел на мрачные, серые тучи и тихо сказал:

— Месть — это не путь Эриданской Лёгкой Кавалерии, генерал. Но вы правы в одном, так или иначе, мы всегда заботимся о своих.




Об авторе


Томас С.Грессман живет с женой Брендой в предгорьях западного штата Пенсильвания. Когда он не пишет, он делит время «между поклонением и юными министрами, выделкой кож и реконструкцией истории».

Момент истины — его четвертый роман в серии BattleTech ®. Его три предыдущих романа: Охотники, Меч и пламя, и Тени войны, которые были изданы как часть серии «Закат кланов» издательством ROC.