Кадиллак-Бич
Тим Дорси


Самый обаятельный преступник всех времен и народов — в войне против итальянской мафии, суперпрофессиональных киллеров, полиции, ФБР, ЦРУ и торговцев из «Магазина на диване» одновременно! Его цель — расследовать убийство сорокалетней давности, жертвой которого стал его любимый дедушка! Его спутники — пестрая компания ни в чем не повинных людей, втянутых в круговорот его бешеного темперамента! Его девиз — «победа или… победа!»


Тим Дорси

Кадиллак-Бич (Cadillac Beach)


ПРОЛОГ


Год 1964-й. Три чемпиона по серфингу совершили крупнейшую в американской истории кражу драгоценностей — дерзкое ночное ограбление нью-йоркского Музея естественной истории. Преступники скрылись с кучей знаменитых камней, включая «Звезду Индии», крупнейший в мире сапфир. Через несколько дней федеральные агенты и местная полиция выследили троицу в Майами-Бич. Сапфир и почти все бесценные камни были возвращены. Почти все.

Дюжина крупных бриллиантов не найдена до сегодняшнего дня.

Год 2004-й. В салоне лимузина звонит телефон. Коммивояжер отвечает. На пиджаке планочка с надписью: «Привет, я Дуг».

— Да, дорогая… Да, дорогая… Нет, дорогая, нет. Я не пил… — Он бросает на стакан бурбона в руке такой взгляд, словно это окровавленный нож, и пристраивает его на влажную полочку бара, как будто жена может видеть по телефону.

— Лед? Нет, тебе послышалось, не лед… Я же сказал, не пью… Клянусь… Ни капли… Может быть, в некотором смысле я и пью… Но, дорогая, я имел в виду… Да нет же, дорогая… Прости, дорогая…

Второй коммивояжер в глубине лимузина дразнится и хихикает: «Да, дорогая, нет, дорогая».

Человек с телефонной трубкой машет на него рукой: тихо, мол.

— Нет, дорогая… В машине другие парни… нет, они не смеются над тобой, скорее надо мной… Что они подразумевают под словом «высекли»? Просто говорят, что я много работаю, устал как собака… Нет, никто не влияет на меня плохо… И я не всегда попадаю с ребятами в неприятности… Всего пару раз… от силы трижды. Я все понял. Мы сейчас на пути в аэропорт… Встретим Дейва и сразу назад в гостиницу, на конференцию. Да, на сей раз никаких танцев и девиц… Клянусь, я позвоню… Даю слово… Я же сказал, что обещаю… Прямо сейчас вылью все остатки из стакана…

Он поднял руку и перевернул воображаемый бокал.

— Дорогая, я на самом деле все вылил… Послушай, мне пора… Мне правда надо спешить… Я тоже тебя люблю. Что значит «не любишь»? О’кей, я не забуду позвонить. Пока.

Все вопросительно смотрели на него. — Что?

— Гос-с-споди! — проговорил Кит — он весил фунтов триста и до сих пор так и не стер помаду, оставшуюся на щеке после девочек, недавно резвившихся у него на коленях. Все приятели носили одинаковые форменные шляпы из пластиковой соломки с надписью «Объединенные приправы».

— Дуг, дружище, тебе все-таки нужно что-то сделать с этими кандалами, — произнес человек с табличкой с именем Расти, возвращая Дугу стакан. — Но первым делом ты должен прикончить выпивку.

Лимузин летел по дамбе навстречу сверкающему силуэту Майами. Вокруг только вода, лишь яркое оранжевое солнце навязчиво пробивалось сквозь дымку. Слева показался отходящий от причала туристический лайнер, пассажиры на палубе размахивали руками, словно прощаясь со всем миром. Справа — частные острова, вооруженные охранники, яхты, вертолетные площадки. Расти схватил за горлышко бутылку кентуккийского пойла и наполнил стаканы.

Машина проследовала мимо портовых сооружений. Огромные краны ныряли в недра грузовых судов за стальными контейнерами, набитыми кофейными зернами, плетеной мебелью, некачественным кокаином в статуях доколумбовой эпохи и изможденными жарой нелегалами.

Четвертая табличка с именем Брэд. Он произносит тост:

— Мы дикие и буйные ребята! За нас! Три стакана звякнули в унисон.

Кит скривился, тряхнул головой — спиртное обожгло горло — и открыл слезящиеся глаза.

— Это было круто!

Брэд ткнул пальцем в Дуга.

— А ты свой не выпил.

— Мы должны держаться вместе, — заявил Расти.

— И Это закон! — добавил Кит.

Дуг посмотрел на тающий лед в своем стакане.

— Думаю, нам пора притормозить. Девять утра, а мы еще даже не ложились.

Дамба перешла в мост, на подъем. Небоскребы финансового центра города, сверкающее стекло и сияющий белый бетон, постмодернистские кондоминиумы Бриккела, старинный отель «Эверглейдз», Башня свободы и Бейсайдский рынок остались позади.

— Может, заблокируем звонки твоей жены? — спросил Брэд. — Она как будто здесь, с нами, в чертовом лимузине. Ребятам надоели семейные проблемы.

Расти был неформальным лидером группы, занимался он, и довольно успешно, упаковкой для кетчупа. Правой ладонью Расти хлопнул Дуга по коленке.

— Дома все устраивают маленькие спектакли, чтобы сохранить мир. Но сейчас мы в пути.

Приятели дружно закивали.

Расти крепче сжал коленку Дуга.

— Покажи ей!

Дуг поднял стакан и скорчил гримасу. Теперь они спускались с моста, с одной его стороны — баскетбольный комплекс «Америкэн эрлайнз», с другой — здание «Геральд». Машина летела мимо зевак на бульваре Бискейн, семей во взятых напрокат автомобилях и красных огней светофоров.

— Приготовились, — сказал Расти. — На счет «три»! Дуг залпом выпил. Часть продукта попала не в то горло, вытаращенные глаза придали его лицу такое выражение, как будто он только что «сделал» трех «харлеев» на гонках в Дейтоне.

Парни:

— Ура!

Расти налил еще.

— Пора выпить.

Дуг нервно заерзал. Посмотрел в заднее окно на пробивающийся сквозь выцветшие голубые колонны транспортной развязки свет восходящего солнца. Повернулся: стакан снова полон.

Кит терзал кошелек.

— Кто-то спер мои деньги!

— Когда? — спросил Брэд.

— Не знаю. Но я уверен, что у меня была целая куча двадцаток, а теперь их нет.

— Идиот, — буркнул Расти. — Ты просадил деньги в стриптизе прошлой ночью. То есть сегодня утром.

— От силы пару бумажек, я не мог истратить все. Кто-то меня обворовал!

— Хорошо, а еще тебя обчистили и в Новом Орлеане, и в Нэшвилле, и в Хьюстоне. Просто какая-то серия преступлений!

— Точно, — ответил Кит, выворачивая карманы брюк.

— А почему же нас никто не обокрал?

— Вот это и странно.

— Вовсе не странно, а элементарно просто. Каждый раз, когда мы идем в стриптиз, ты тормозишь у блокпоста с экзотическими танцами, и они берут с тебя налог за тупость. В твоем случае все без затей.

— Шофер! — заорал Брэд. — Сделай погромче радио. И поезжай быстрее!

Водитель завел на полную катушку песню Ленни Кравица и включил указатель поворота. Лимузин пропустил пролетевший пулей «феррари» и ускорился на скверном покрытии шоссе Дельфинов.

Наступило время очередного раунда.

— На счет «три»…

Выпито. Кит прекратил поиск пропавших денег и принялся ладонями имитировать звуки газов, покидающих кишечник, дурачась на потеху всей банды, ведь это его работа — быть самым толстым. Расти внимательно разглядывал бутылку на свет.

Пусто.

— Понято, — сказал Брэд, доставая аварийную пятую посудину из сумки с выставочными образцами горчицы. Он уже начал разливать, когда лимузин подъехать к реке Майами и свернул на разводной мост, под которым проходил перегруженный ворованными велосипедами баркас из Гаити.

— На «три»…

— Надо притормозить, — сказал Дуг. — Мы будем слишком пьяны, чтобы участвовать в семинаре.

Остальные расхохотались.

— Что смешного?

— Мы не едем на твой сраный семинар, — сказал Расти. — «Время воспользоваться успехом!» Да в гробу видел я это время!

— Наживем кучу неприятностей, — настаивал Дуг.

— Неужели ты никогда не отрывался со старшими ребятами? — справился Кит.

— Нет.

— Ну, считай, что ты в команде. Пей.

Лимузин подъехал к будке у въезда на платную дорогу. «…И ты вернешься комме…»

— Далеко еще до аэропорта? — пытался Брэд перекричать музыку. Водитель сделал потише.

— Пять минут.

— А вот и «Оранж боул», — сказал Брэд. Он откинулся на сиденье и увидел, что Кит достает из портфеля мешок из грубой ткани. — А это зачем?

Все снова рассмеялись.

— Пора рассчитаться с Дейвом, — сказал Кит.

Из пакета Брэд вытащил сложенную кольцами плетеную нейлоновую веревку.

— В аэропорту его ждет сюрприз.

— Парни, что вы задумали? — забеспокоился Дуг. — Похоже, будут неприятности.

— Все эти приколы, которые Дейв разыгрывает с нами… — начал Кит.

— Взрывающиеся ручки, отвинченные крышки на солонках, сливочное масло на стульчаке в туалете, — пояснил Расти.

— Просьбы перезвонить новому клиенту по имени Лев… — продолжил Брэд.

— А это номер телефона зоопарка, — закончил Кит. — Отомстим гаду.

Дуг вздрогнул.

— Я хочу позвонить жене.

Расти вырвал у него из рук мобильник и перебросил Киту, тот — Брэду.

Охранник помахал рукой, пропуская лимузин через ворота VIP-зоны с западной стороны международного аэропорта Майами.

— У меня плохое предчувствие, — сказал Дуг.

В утренних лучах солнца автомобиль катился по бетону. Заправщики, парни с оранжевыми жезлами, полетная вышка.

— Вот он! — крикнул Расти.

С легким шорохом турбин частный лайнер «Лир-Джет» развернулся на посадочной полосе и покатил к стоянке. Водитель подал лимузин к пассажирской двери, экипаж тем временем спускал трап.

Расти похлопал шофера по плечу.

— Подъедем к самолету сзади. — Что?

— Хотим преподнести кое-кому сюрприз. — Он сунул водителю двадцатку. — Просто делай, что говорят, и все дела.

Дверь «Лира» открылась. На верхнюю ступеньку трапа вышел мужчина в темном двубортном костюме. Остановился, почувствовав, как ветер Майами повеял ему в лицо. Пальмы, теплый бриз, сладкое беззаботное ощущение отдыха. Он поднял стакан содовой с эмблемой «Макдоналдса», поднес к губам соломинку.

Компания расположилась у хвоста самолета, оттуда были видны только ступени трапа. Никто не выходил.

— Чего он ждет? — спросил Расти.

— Тихо открой дверь, — сказал Кит, держа наготове мешок.

Человек из «Лира» закончил смаковать первые глотки райского воздуха, допил содовую и начал спускаться по ступеням. Вращение выключенных турбин медленно угасало.

Спустившись на землю, он вдруг услышал беспорядочное шлепанье неловких, пьяных ног. Еще до того, как человек успел повернуться, на голове у него уже был мешок, который мгновенно опустился почти до бедер.

— Это похищение, ублюдок!

Человек сопротивлялся, однако соперники были слишком сильны даже в пьяном виде. Они подтащили его к лимузину и бросили на заднее сиденье.

Брэд захлопнул дверь.

Водитель обернулся.

— Что, черт возьми, происходит?

— Не волнуйся, — сказал Расти. — Мы знаем этого парня. Просто небольшая шутка, прикол.

— Сюрприз! — сказал Кит, стягивая мешок.

— Это не Дейв!

— У него пистолет! Раздались выстрелы.

— Я ранен!

— Хватай его!

Расти схватился за ствол. Завязалась борьба, оба ее участника врезались в коробку с приправами. Полетели пластиковые ложечки для кофе. Кого-то укусили, у кого-то вырвали клок волос.

Бах, бах!

Расти отскочил и с ужасом уставился на пистолет в своей руке, как будто это какое-то оружие будущего из «Стар трека». Багажник лимузина затянуло пороховым дымом.

— Что за хрень у вас там происходит?! — заорал водитель. Брэд, морщась от боли, держался за плечо: кровь сочилась сквозь пальцы, стекала по запястью.

— Ты в порядке? — спросил Расти. Брэд кивнул.

Дуг и Расти выждали секунду, потом склонились над неподвижной жертвой, лежащей на полу лимузина в луже искусственных сливок. На груди расползались два красных пятна.

Водитель уже встал коленями на сиденье, вытянув шею, чтобы лучше видеть.

— Господи Иисусе! Вы знаете, кто это такой? Они покачали головами.

— Тони Марсикано! — заорал водитель. — О Боже! Черт! Черт! Черт!

— Кто такой Тони Марсикано? — спросил Дуг.

— Черт! — вопил водитель. — Теперь мы все покойники! Расти осторожно покачал пистолетом.

— Произошел несчастный случай. Я только хотел… Бах!

— Ты опять в него выстрелил! — заорал водитель.

— Здесь просто слабый курок или еще что…

Заднее стекло рассыпалось на кусочки. Кит с дырой в спине замертво упал лицом вперед.

— Что происходит? — заверещал Брэд.

— Снайпер! — крикнул Расти, показывая на крышу маленького VIP-терминала.

Водитель врубил передачу и вдавил в пол педаль газа.

Из терминала выскакивали вооруженные люди в черных костюмах и зеркальных очках. Некоторые из них побежали вслед лимузину, другие — в сторону стоявшего неподалеку седана.

Снова раздались выстрелы. Коммивояжеры в панике пригнулись. Разлетелся стеклянный люк, осколки посыпались на головы. Ничего не подозревающий шофер заправщика в наушниках плейера выехал из-за ангара позади стоявшего самолета, перекрывая лимузину путь к отступлению. Водитель давил на педаль газа, метя в просвет между самолетом и заправщиком. Правое переднее крыло лимузина заскрежетало по борту заправщика. Левый край крыши зацепил за брюхо самолета, посыпались искры. Лимузин чудом втиснулся в образовавшийся просвет и, виляя, понесся по взлетной полосе. Водитель седана преследователей сделал попытку затормозить, но машину занесло, и она боком ударилась в корпус заправщика.

Коммивояжеры смотрели на происходящее через заднее стекло. Люди выскочили из седана за мгновение до того, как заправщик взорвался, выбросив в небо оранжево-черный шар реактивного топлива. Огонь охватил и самолет, пилот «Лира» кое-как выкарабкался из окна кабины и упал на взлетную полосу.

Водитель все давил на газ. В лимузин попало еще несколько пуль. Разлетелось заднее стекло, открылся багажник. Охранник выбежал на середину дороги, загораживая служебный выезд и размахивая руками.

Дуг, сжавшись, плакал на полу машины — засыпанный битым стеклом, залитый кровью и майонезом, он нажимал кнопки мобильника.

— Я должен позвонить жене…

Охранник едва успел отскочить с пути лимузина. Изуродованная машина на полном ходу врезалась в закрытые на цепь ворота. Створки разлетелись в стороны, потом качнулись назад, смяв борта лимузина. Шофер с заносом повернул налево, вклинившись в гудящий поток транспорта, и рванул обратно в сторону Майами.

Дуг приложил трубку к уху.

— Дорогая, у меня проблемы.


Глава 1


Тампа — 1996 год


Бородач в лохмотьях стоял на обочине оживленного, как всегда в середине дня, перекрестка, держа в руках картонку с надписью: «БУДУ ВАШИМ ДУХОВНЫМ ДРУГОМ ЗА ЕДУ».

Рядом остановился «вольво». Бездельник наклонился к окну.

За тобой уже гонятся. Через несколько лет сверхагрессивные бактерии сделают вакцинацию бесполезной. Память начнет играть с тобой шутки. Сдавайся и избавишься от чувства безнадежности.

Водитель протянул доллар. Серж сунул бумажку в карман и помахал вслед отъезжающей машине.

— Счастливо!

Снова загорелся красный; теперь рядом оказался джип «инфинити».

— Сегодня самый подходящий день для того, чтобы использовать все возможности и действовать в долгосрочной перспективе. Но не тебе. Дом Козерога в упадке, а знаки воды в лучшем случае неясны. Тем временем Весы поднимаются, чтобы достать тебя, дурака, и оттрахать. Потому оставайся дома и смотри телевизор.

В окне появился еще один доллар.

— Мир тебе, брат.

Еще один цикл сигналов светофора. Серж стучит в окно «мицубиси», стекло опускается на дюйм.

— Отложи на другой день принятие жизненно важных решений, а не то облажаешься. Остановись и обрати внимание на мелочи жизни, хотя бы на цветочную пыльцу. Надень что-нибудь легкомысленное и уступи назойливому желанию вмазать кому-нибудь в промежность.

Из щели в окне высунулся доллар. Серж благодарно помахал вслед взвизгнувшим шинам. Следующий клиент: жующий сигару мужчина в «исудзу».

— Слово «смегма» возникнет сегодня в очень неловкой ситуации. Начни вести дневник: записывай все свои мысли, чтобы понять наконец, до чего они бестолковые. Не спеши! Будь под кайфом, и обстоятельства сработают на тебя!

— Эй, это что за пророчество?

— Самое классное, — ответил Серж и протянул руку. — Где мои деньги?

— Я не собираюсь платить.

— Давай быстрей, крохобор!

— За такое паршивое предсказание?

— О’кей, посмотрим, что у меня еще есть… — Серж приложил тыльную сторону ладони ко лбу и закрыл глаза. — Подожди, я сейчас принимаю сильный сигнал. Какой-то бродяга запишет номер твоей машины, через автомобильный департамент узнает твой адрес, явится ночью и убьет тебя во сне. — Серж открыл глаза и улыбнулся. — Ну как, подходит?

Водитель молча протянул доллар.

— Э нет, — сказал Серж. — Это мое особое пятидолларовое пророчество.

Человек не шевельнулся.

— Нет проблем, — сказал Серж, доставая из кармана записную книжку. — Я только черкну твой номер, а за деньгами приду позже.

Человек вытащил из бумажника пятерку, выбросил ее из окна и быстро уехал прочь.

Серж поднял купюру, поцеловал ее и помахал вслед машине. Потом огляделся и улыбнулся всему, что его окружало. Винные магазины, знаки, предупреждающие об опасности ограбления, автобусные скамьи с рекламой программы «Двадцать ступеней», объявления о поиске потерянных собак и бездарное утреннее радио. Темное дизельное облако висело над перекрестком. Ах, эти прогулки на природе! Серж повернулся и направился в противоположную от улицы сторону. Назад в свое болотце. Это было маленькое болотце, но оно принадлежало ему. Оно приютилось в петле автомобильной развязки в той части Тампы, где шоссе И-275 выгружает посетителей парка развлечений Буш-Гарденз перед дешевыми мотелями, буфетами для завтрака, назойливыми местными жителями и знаменитыми американскими горками — аттракционом «Кумба» с тремя мертвыми петлями. Серж раздвинул ветки ежевики, протиснулся под ними и оказался на полянке — в лагере бродяг. В центре картонного городка несколько грязных оборванцев разводили небольшой костер. Повсюду в беспорядке валялись пустые пивные бутылки. Исключение составлял юго-восточный сектор: там они формировали строгие геометрические фигуры в «саду пивных бутылок» Сержа.

Серж подсел к костру. Остальные парни придвинулись ближе. Серж начал раздавать деньги.

— Как у тебя получается столько набирать? — спросил Том Толедо.

— И почему ты раздаешь деньги нам? — осведомился Сэм Саратога.

— Почему у тебя нет прозвища? — поинтересовался О’Доннелл Ночной Поезд.

— Я простой человек с простыми потребностями, — ответил Серж. — Сейчас придерживаюсь пути восточного воздержания, чтобы избавиться от материальных желаний.

— Как ты стал бездомным? — вмешался Уилли Коклюш.

— О нет, я не бездомный. Я турист. Они засмеялись и передали ему бутылку.

— Нет, правда. С детства люблю путешествовать. Обычно я отправлялся в поход в государственные парки, но в больших городах больше опасностей и удовольствий.

— А твоя борода?..

— Вонючая одежда?..

— Попрошайничаешь на улице?..

— Это для копов. Если ты беглец и хочешь, чтобы полиция тебя не трогала, а все остальные оставили в покое, притворись бездомным. Никому не смотри в глаза. Как будто ты человек-невидимка. Даже если попадешь в какую-нибудь переделку, все равно ты не стоишь лишней бумажной работы. Тебя просто или отвозят за черту города, или приказывают валить отсюда, даже отпечатки пальцев не снимают.

— Ты прячешься от копов? — догадался Том.

— С тех пор как удрал из Чаттахучи.

— Ты бежал из Чаттахучи? — встрепенулся Сэм.

— Несколько раз.

— Не там ли держат сумасшедших? — спросил Уилли.

— Э-э, парни, можно подумать, вы — группа сплошного ментального здоровья, — ответил Серж.

— А за что тебя посадили? — спросил Том.

— Я убил компанию бродяг. Бродяги начали отползать от Сержа.

— Да не бойтесь! Я пошутил! Господи! Бродяги потянулись назад.

— Конечно, откуда вам знать, что у парня из Чаттахучи на уме?

Бродяги встали.

— На этот раз я пошутил, — сказал Серж. Они сели. — А вы уверены?

Бродяги бросились бежать, нелепо петляя.

— Мужики! Да это шутка! Я думал, кто-нибудь из вас способен уловить иронию!.. — Серж встал и сложил ладони рупором. — Я просто прикалывался! Немного надул вас!.. Или нет? Ха-ха-ха-ха!

Со стороны зарослей в дальнем конце лагеря раздался хруст. На поляну ворвались люди.

— Он здесь! Это он мне угрожал! — кричал водитель «исудзу».

— А-ха! — Серж вскочил и бросился было бежать, но несколько копов быстро уложили его лицом вниз.

Серж повернул голову и выплюнул землю изо рта.

— Предсказываю тебе: скоро ты будешь сидеть охранником в «Данкин донатс»[1 - «Данкин донатс» (Dunkin’ Donuts) — крупнейшая в мире есть, торгующая выпечкой и кофе.].

Высокая рыжеволосая дама-психиатр в очках в тонкой оправе и консервативном сером костюме постукивала карандашом по столу. Она посмотрела на неработающие часы на стене, покрытой пятнадцатью слоями высокопрочного латекса, потом на человека, сидящего напротив.

— Знаешь, молчание тоже о многом говорит, — сказала она. — И обычно не приводит ни к чему хорошему.

Серж в своей бежевой смирительной рубашке покачивался взад-вперед и что-то мурлыкал.

— Полагаю, ты недоволен, что снова попал в Чаттахучи, — продолжила доктор. — Вполне естественно.

Серж замурлыкал громче.

— Держу пари, ты разозлился на весь свет. Поделись своими чувствами со мной.

— Да не злюсь я.

— Нет, злишься.

— В жизни не чувствовал себя счастливее.

— Первый шаг — это признать, что протестуешь.

— Ничего подобного.

— Это протест.

— Вам кажется.

— Вовсе нет. Ты сидишь в смирительной рубашке, вынужден разговаривать с тем, кого открыто ненавидишь. Все заметно по твоим телодвижениям.

— Это из-за покроя одежды. Я просил снять ее с меня.

— Почему ты не признаешься, что злишься?

— Потому что я не злюсь, — ответил Серж. Он посмотрел на дипломы на стене. Алике Дорр. — Что это за написание — «Алике»?

— Мать решила назвать меня через «и», чтобы имя звучало женственнее, но эффект оказался противоположным. Я постоянно получаю кучу разной макулатуры из мужских журналов.

— Это вас раздражает? — спросил Серж.

— Интересно, — сказала доктор и начала что-то записывать.

— Вы не могли бы перестать?

— Если признаешь, что твои настоящие чувства…

— Послушайте, я представляю, что с вашей точки зрения мое положение не особенно радужное. Но я принадлежу к тому типу людей, которые видят стакан наполовину полным, а не пустым. Мне отпущена определенная доля здоровья, существует немало книг, которые я все еще хочу прочитать. Я ничего не могу поделать с тем, что от природы у меня хороший, положительный заряд. Даже находясь в бездействии, я исключительно бодр и жизнерадостен.

— Ты лжешь самому себе.

— Клянусь Богом, я говорю чистую правду. Так устроен мой разум. Каждую секунду, пока я еще жив, меня будто шарахает молнией: «Твою мать! Я все еще дышу! Великий день!» А в вашей книге написано, что именно это — проявление болезни?

— Нет, больным тебя делает клиническая жестокость.

— Я уже объяснял. Некоторые люди просто не подчиняются правилам, неуважительно относятся к социальным обязательствам.

— Поэтому их нужно избивать?

Серж ухмыльнулся.

— Но в такие моменты я чувствую себя счастливым. Доктор еще что-то записала.

— А что, лучше, если бы я злился, когда бью их? Вы бы отпустили меня раньше?

— А как насчет того, чтобы вообще не применять насилия?

— О, конечно, это вариант!

Некоторое время она продолжала делать записи, потом подняла глаза.

— Ты кого-нибудь убивал?

— Мое дело — знать, ваше — выяснить.

— Скрытность может сработать против тебя. Продлить пребывание здесь.

— Ничего, справлюсь.

— Почему ты отказываешься пойти на контакт?

— Потому что в прошлый раз я вам поверил и открылся. И, к своему удивлению, узнал, что выписка задерживается на неопределенное время, а вы тут же принялись колоть мне всякую дрянь, от которой мозги растеклись, как медовые соты. Почему-то возникло ощущение, будто я оказался в Испании.

— У тебя химический дисбаланс.

— Просто я самолюбив.

— Тебе не за что винить себя.

— А я и не виню.

— Болезнь вызвана наследственными факторами. У твоего деда было то же самое, долгая история диссоциативного поведения. У меня здесь его документы…

— Давайте вернемся к нашему делу.

— Тебе не нравится говорить о деде, что ли? Серж отвел взгляд и присвистнул.

— Наверное, потому что он покончил с собой?

— Он не совершал самоубийства!

— Опять ты злишься.

— «Солнце светит мне… в пасмурный день…»

— А что, если он умер в результате несчастного случая?

— Ничего подобного. Его убили. И в один прекрасный день я узнаю, чьих это рук дело.

— Следовательно, ты так и копишь в себе ненависть? И планируешь выплеснуть ее на человека, которого заподозришь в убийстве…

— Я не стану посылать бомбы в посылке «Конфеты-почтой», если вы это имеете в виду.

Доктор снова опустила глаза на коричневую папку.

— Во время нашей последней встречи ты сказал, что смерть деда как-то связана с пропавшими драгоценными камнями?

— Не могу утверждать, что знаю наверняка. Но когда-нибудь докопаюсь до правды. Если только удастся напасть на след бриллиантов, уверен, он приведет меня к убийце. Я решил: как только выберусь отсюда, создам комиссию из самых авторитетных экспертов и начну далеко идущее расследование. Естественно, я буду единственным членом комиссии. Ненавижу шумные компании.

— Кое-что из дела твоего деда: навязчивая идея, связанная с поддельными драгоценными камнями. Очень любопытно — такая же мания.

— Вы никогда не слышали об ограблении Музея естественной истории в 1964 году? Мэрфи-Серфер и «Звезда Индии»?

Психиатр покачала головой, не отрываясь от конспектирования чего-то важного.

— Ты даешь своим вымыслам весьма образные названия.

— Черт, попросите микрофильм в любой библиотеке! Я просто с ума схожу, когда люди мне не верят, потому что сами просто не выполнили домашнее задание.

— И потому злишься?

— Все, больше не разговариваю! — Серж опять принялся раскачиваться под собственный внутренний саундтрек. — У меня такое уже случалось с врачами.

— С тем, которого ты уложил в больницу?

— О, я вижу, куда вы клоните. Все вы одним миром мазаны.

— Нет, я просто хочу понять.

— Тогда помогите и мне. Что заставляет врачей считать себя высшими существами? Я сталкивался с этим не раз. Не могу даже выразить, как я бешусь, когда меня вынуждают ждать. Я очень пунктуальный человек. Сначала они требуют себе титул перед фамилией, а потом сразу же начинают относиться к остальным людям, будто к выходцам из подземного племени морлоков Герберта Уэллса.

— И поэтому ты раскроил доктору череп?

— Я всего-навсего человек. Каждый раз, когда я приходил на прием, мне приходилось ждать не меньше часа. Каждый раз! Напрасная потеря времени приводит меня в ярость. Повторяю, я очень пунктуальный человек. Я синхронизирую свои часы до секунды по каналу точного времени.

— Почему ты просто не обратился к другому врачу?

— Да пошли вы все, ребята! Вы же не представляете себе, что означает оставаться по нашу сторону белого халата. Вы что, бывали в этих клубах строгого режима? А потом мне попалась на глаза та самая статья. Меня чуть инсульт не хватил, когда я узнал, что действуют семинары, в ходе которых врачей учат манипулировать терпением пациентов. Оказывается, проводились настоящие исследования того, как долго человек может выдержать в приемном отделении, когда пора перевести его в кабинет для осмотра, и сколько он сможет прождать там. А вытерпит он дольше, чем можно предположить, ведь его же допустили — хо-хо! — в «Помещение»! А потом доктор уже знает, сколько еще можно настричь времени, и посылает сестру измерять давление и проделывать всякие прочие глупости. А ты тем временем думаешь: «Эй, глупо уходить — ведь тебя уже почти лечат!»

— Но что же стало непосредственной причиной нападения?

— Я узнал из телевизионных новостей о новой жуткой болезни, у которой нет симптомов. И подумал, черт, я же ею болен! Бросаюсь записываться на прием и говорю медсестре, что нельзя терять времени. У меня никаких симптомов этой новой болезни, что показали по телевизору… Само собой, проходит еще час, наконец меня приглашают в кабинет, сестра надевает резиновую штуковину мне на руку и начинает накачивать ее маленькой грушей. А я смотрю себе на руку, потом, искоса, на сестру и шепчу ей: «Я знаю, что здесь происходит». Она разыгрывает наивность и спрашивает: «А что такое?» В конце концов, когда ей уже совсем нечем заняться, появляется доктор, весь — сплошная улыбка. Я ему: «Док, мой прием начался уже целый час назад». А он все улыбается, говорит, что лишь чуть-чуть задержался, и начинает перелистывать мою медицинскую карту. Тут я хватаю ее, захлопываю и говорю: «Не так быстро, приятель, я тоже не прочь с тобой поиграть». И заявляю, что нельзя так относиться к людям. Описываю ему свою болезнь и фотографии под микроскопом, которые видел по телевизору. Эти жуткие твари из фильма ужасов, заполнившие всеми своими ножками и щупальцами мою поджелудочную железу… Требую, чтобы он немедленно сократил вдвое количество пациентов и начал вести прием по расписанию. И знаете что? Он рассмеялся мне в лицо!

Дама-психиатр ткнула в небо резинкой карандаша.

— И тогда ты проломил ему череп?

— Э-э, он же врач и должен разбираться в медицинских рисках лучше меня.

— Ну а как насчет тварей в поджелудочной железе? Серж застенчиво улыбнулся и покраснел.

— Ну, мне прямо неловко! Я в той передаче пропустил самое важное. Оказывается, это обычные паразиты, которые есть у всех нас. На самом деле они даже полезны.

Доктор кивнула и что-то записала.

— Прекрасно. Ты начинаешь раскрываться.

— Раскрываться? Вы опять меня провели. Ничего больше не скажу.

— Думаю, напрасно. Ты только-только начинаешь делать успехи.

— Вот именно. В прошлый раз я выложил всю душу, а вы продлили мне отсидку. Вместо меня выпустили Безумного Люка, который вообще за все время здесь ни слова не сказал.

— А ты считаешь это несправедливым?

— Боже! В первый же день он принялся рубить головы всем подряд!

— Психиатрия не является точной наукой. Развитие событий нельзя предвидеть с полной уверенностью.

— У вас миллионы ученых степеней, и вы не подозреваете, что может случиться? Да самый последний идиот в больнице сказал бы, что так и должно было произойти.

— Почему ты так считаешь?

— Да потому что он непрерывно про это говорил! День и ночь: «Да я еще нарублю голов!» Вам бы попробовать поспать рядом с таким дерьмом за стеной.

— Мне ничего не сообщали.

— А вам что, нужно было составить график? — спросил Серж. — Его звали Безумный Люк, боже мой! Это вам ни о чем не говорит? «Безумный» — значит ненормальный, сумасшедший. А в каком контексте вы понимаете слово «безумный»? Как хороший работник?

— Теперь ты выплескиваешь свою злобу. Серж на секунду задумался. Глубоко вздохнул.

— Хорошо. Поскольку вы явно настроились держать меня здесь по максимуму, я скажу, что меня злит. Реклама шин.

— Почему?

— Вижу я в газете объявление: «Распродажа шин!» И пишут там про фирменные шины по девятнадцать девяносто пять. Вот я беру восемьдесят долларов, ну, может, еще несколько баксов сверху, и иду туда. Когда я прихожу по адресу, мне начинают рассказывать о балансировке, регулировке, ступицах, затратах на утилизацию старых шин, и в результате мы останавливаемся на сотне с половиной. И самый кайф в том, что я не могу купить шины по девятнадцать. «О нет, мы не позволим вам их купить. Они долго не держатся, а если вы регулярно за рулем…» Но если ты твердо стоишь на своем и требуешь показать те самые, из рекламы, тебе выносят шины от газонокосилки. Ты говоришь: «Это шутка?» А они говорят: «Теперь видите?» Затем мы рассматриваем шины по двадцать девять Долларов, которые прошли «всевозможные тесты по шоссе и бездорожью, но корд у них рвался, и манекены разбивались вдребезги». Переходим к колесам по тридцать девять долларов, но они тоже нехороши. Они не отводят воду в дождь или типа того, поэтому на них скользишь как корова на льду. Конечно, тебе такого не надо, и мы идем выше. В конце концов ты уезжаешь на пяти сотнях долларов новой резины, чешешь в голове и думаешь: «Как, черт возьми, такое вообще могло произойти?»

— Интересно, — сказала доктор, переворачивая страничку. — Что еще?

— Телефонные компании, клятвенно обещающие прислать мастера между часом и пятью, субподрядчики, которые не приходят вообще, водители, останавливающие рядом свои машины, чтобы поболтать, третье подряд прощальное турне знаменитой поп-группы, самодовольные молодые профессионалы с их неизменным шардонэ, еле слышный голос комментатора игры в гольф, униформа торговцев средством от тараканов с идиотскими военными эполетами, придурки-школьники, зарабатывающие участием в рекламных роликах, вся эта бодяга с Эль-Ниньо[2 - Эль-Ниньо (El Nino) — аномальное потепление поверхностных вод Тихого океана у берегов Эквадора и Перу, вызывающее природные катаклизмы и нарушение экологического баланса.]…

— Понятно. А что ты…

— …огороженная собственность, консервированный смех, бесконечные юбилеи, пиджаки «только для членов клуба», маленькие наполеоны в школьных советах, неумолимый барабанный бой геноцида на протяжении всей истории человечества, последний эпизод из мыльной оперы, то, что я не могу понять, почему вода при замерзании расширяется, а коробку от пиццы невозможно засунуть в мусорное ведро, что забыл завести будильник, что с правой полосы поворачивать можно только направо, что «Мастеркард» — это все, что мне нужно…

— Спасибо. Я хочу спросить…

— …час банкиров, рынок продавцов, рогатые дилеммы, порочные круги, культ потребления, скрытые расходы, частные клубы, общественное мнение, телефонные опросы, смерть вежливого обращения, новые правила написания слов, появление знаменитостей, исчезновение знаменитостей, популярные кулинары на телевидении, консерваторы в целом, либералы в частности, реклама пива, ориентированная на молодежь и превозносящая социальные преимущества состояния опьянения и отупения, судебные иски недоделков, которые не способны производить элементарные действия, как, например, выпить чашку кофе и не попасть после этого в реанимацию, общенациональная новость о смертельной драке за куриную ножку на дне мусорного бака ресторана, объявления о продаже безнадежных авторазвалюх в сопровождении энергичной рок-музыки и с моментальными фотографиями, такими, что машину не разглядишь, баскетбольный финал Олимпиады 72-го года, раскрашивание «Мальтийского сокола», этикетки на вороте моих футболок, швы на носках, «Не хотели бы вы принять участие в нашем опросе?», «Вам жаркое с каким гарниром?», «Что бы сделал Иисус?»…

Серж немедленно начал лекарственную забастовку, которая трансформировалась в глупейшую комедию положений вроде «Героев Хогана»[3 - «Герои Хогана» (Hogan’s Heroes) — американский телевизионный комедийный сериал 1965–1971 годов. Его герои — заключенные немецкого лагеря для военнопленных времен Второй мировой войны, которые ведут кампанию саботажа и шпионажа под носом у своих тюремщиков. Хоган, Шульц, Клинк, Ле Бо и Ньюкирк — персонажи сериала.] и привлекла всеобщее внимание населения дневной комнаты отделения. Он начал обращаться к работникам больницы по именам Шульц и Клинк, к коллегам-пациентам — Ле Бо и Ныокирк. На все вопросы он отвечал, вскакивая по стойке «смирно»: «Я ничего не знаю!»

Поведение Сержа бесило персонал, хотя некоторые закусывали губу, чтобы не рассмеяться. Серж организовал своих коллег в актерскую труппу, разыгрывающую эпизоды, которые немедленно разваливались из-за импровизированных ситуаций. Актеры начинали разбредаться, разговаривая сами с собой, а Серж, как овчарка, бегал вокруг и сбивал стадо назад к сцене. «Давайте, парни!» Пациенты вновь разбредались, управляя воображаемыми автомобилями, махая крыльями, отбиваясь от кого-то, а персонал на другом конце помещения лопался от смеха.

Серж не сдавался. Он не смог отказать себе в удовольствии разыграть в приюте для душевнобольных преступников комедию о немецком концлагере — с характерным черным юмором и полным отсутствием вкуса. Это также стало отличным прикрытием для подземного хода, который должен был стать частью шоу. На прогулочном дворе из картонных коробок Серж построил «бараки» и каждый день начинал рыть тоннель, который достигал в длину фута три. К вечеру подземный ход обрушивался, потому что Серж настойчиво заставлял страдающих клаустрофобией пациентов лезть в тоннель, чтобы те «взглянули в глаза своим страхам».

Тоннель даже близко не представлял собой никакого секрета. На самом деле он был развлечением для охранников, которые ежедневно собирались после обеда, чтобы стать свидетелями побега. Рытье тоннеля продвигалось не особенно успешно. Та же проблема. Слишком много разных мероприятий. Кто-то из парней орет на своих усопших родственников в четвертом измерении, кто-то ест камешки, у кого-то дефекация. Серж тянет за ноги, торчащие из рухнувшего подземелья. «Сейчас вытащу, секунду!»

Через месяц после начала фазы «Героев Хогана» Серж обошел всех в дневной комнате и проинформировал, что тоннель закончен. Настал день Великого Побега. Он рассказал обо всем и охранникам.

— Ты был хорошим другом, Шульц, и имеешь право знать. Сегодня я убегу. — Каждому охраннику досталось по слезливому объятию. — Я буду скучать по тебе, приятель.

— Я тоже буду скучать, — говорили те, пытаясь сделать серьезные лица. Побег был явно плохо подготовлен. Тоннель никогда не выкапывали длиннее пары футов; до забора от него оставалось футов пятьдесят. Охранники даже вышли на двор, чтобы проверить.

— Не-а, — сказал один из них, вылезая из картонного ящика и показывая точку замера на рулетке. — Всего три фута.

Суеты в тот день было много, как никогда. Изумленные охранники из всех отделений собрались, наблюдая, как пациенты в пижамах беспорядочными колоннами выходят из корпусов и формируют очередь у входа в картонный ящик. Некоторые явились с вещами.

Первый пациент забрался в ящик. Тот начал вибрировать. Из отверстия высунулась рука. «Фонарик!» Ящик закачался сильнее. Потом — сдавленный крик, несколько пациентов отбрасывают в сторону ящик и за ноги тащат незадачливого беглеца из обрушившейся земли.

А пока охранники смеялись и показывали пальцами, Серж в фургоне с грязным бельем выезжал через главные ворота.


Глава 2


Майами — наши дни


На ступенях Мемориальной больницы имени Джексона собралась большая аудитория. Репортеры, переодетые полицейские, телохранители, зеваки. На случай усмирения толпы — полиция в форме. Известный телевизионный ведущий расположился поодаль и что-то говорил в камеру. Было пасмурно, холодно.

Агенты ФБР Миллер и Биксби сидели на противоположной стороне улицы в «краун-виктори» с бронированными шинами. Миллер настроил увеличение фотоаппарата, моторчик «никона» зажужжал, затвор отщелкал серию крупных планов.

— Узнал кого-нибудь? — спросил Биксби.

— Пока нет, но мы точно снова увидим этих парней в Виргинии и разберемся с ними.

— Если они знают, что их фотографируют, зачем лишний раз светиться?

— Традиция.

— Посмотри на всю эту прессу, как будто он бог весть какая знаменитость.

— А он и есть знаменитость, — сказал Миллер. Объектив снова выехал вперед. Щелк, щелк, щелк.

Миллер носил прическу «с плоским верхом». Он был ветераном, что означало терпение, сарказм и установившиеся музыкальные вкусы. Миллер видел все — от крупного похищения драгоценностей в шестьдесят четвертом до Теда Банди, Адама Уолша и кровавой перестрелки на шоссе Олд-Дикси. Биксби только что окончил академию. Он излучал энтузиазм и сообразительность. К тому же Биксби был молод и, следовательно, наивен.

Из держателей для напитков в «краун-виктори» поднимался пар. Со стороны Миллера стояла обычная чашка из пенистого пластика, заполненная из термоса, приготовленного миссис Миллер. У Биксби — фирменная кружка «Старбакс»[4 - «Старбакс» (Starbucks) — всемирная сеть кофейных ресторанов.].

Молодой агент в бинокль изучал больничный вход.

— Не пойму, что привлекает публику в этом парне?

— Америка всегда любила своих мерзавцев, — ответил Миллер, доставая из коричневого пакета завернутый в бумагу бутерброд.

Биксби тем временем снимал пластиковую крышку с упаковки суши. Он заметил, что Миллер с недоумением смотрит на его обед.

— Что-то не так?

— Ничего, — ответил Миллер, но почувствовал еще один маленький намек на то, что Биксби собирается найти способ поиметь его с будущей пенсией.

Биксби быстро опустил поднос.

— Что-то происходит.

Двери больницы распахнулись, и толпа на противоположной стороне улицы подалась вперед. В дверях появилась медсестра с креслом-каталкой. В кресле восседал болезненный старик со слуховым аппаратом. На голове у него была кепка для гольфа, ноги укутывал плед. Телевизионщики вытянули микрофоны на длинных стойках. Темноволосые люди в черных перчатках и черных плащах оттолкнули их.

— Как ваш стимулятор, мистер Палермо?

— Я чувствую себя, как будто мне двадцать, — ответил старик. — Как это сегодня говорят? Я еду в Диснейленд!

Репортеры засмеялись.

— Мистер Палермо, как обстоят дела с выдвинутыми против вас обвинениями?

Старик усмехнулся.

— Прокуроры — те же политики. Они должны знать, что могут проиграть.

Снова смех.

— А как насчет вашего преступного синдиката? Мейер Лански как-то сказал, что он крупнее «Ю-Эс стил». Это до сих пор верно?

Старик медленно растянул губы в улыбке.

— Мейер был другом семьи, вот и все. Я ничего не знаю ни о каком преступном синдикате. Вы сами его придумали, парни, чтобы ваши газеты лучше продавались.

Люди в черных плащах расчищали в толпе дорогу для кресла-каталки.

— Мистер Палермо!.. Мистер Палермо!..

На больничный пандус въехал белый «кадиллак». Человек с огромными бицепсами что-то прошептал мистеру Палермо на ухо, старик кивнул и повернулся к прессе.

— Надеюсь, вы простите меня, но сейчас мне нужно успеть на похороны.

— Мистер Палермо!..

Телохранители заблокировали журналистов.

— Больше никаких вопросов.

Медсестра подкатила кресло к «кадиллаку», и мистер Палермо забрался внутрь. Камеры и микрофоны прижались к затемненному стеклу, репортеры проорали еще несколько вопросов, оставшихся без ответа, «кадиллак» отъехал.

На другой стороне улицы завелся двигатель «краун-виктори», и машина влилась в поток транспорта. Начинался дождь.


Глава 3


Орландо — наши дни


Шесть семей медленно плыли в небесно-голубой гондоле по затемненному гроту.

«И все ж наш мир настолько мал…»

Дети показывали пальцами на группки пестро наряженных поющих людей. Миниатюрные китайцы, итальянцы, русские, гавайцы с неизменными хулахупами…

— Смотри, мама, — протянула пальчик маленькая девочка.

Двое полноразмерных мужчин возникли из темноты, пробежали вдоль стены, пересекли пластиковые Альпы, миновали группу игрушечных немцев в кожаных штанах.

— Прорвемся! — орал Ленни.

Он и Серж перескочили через миниатюрные ветряные мельницы, тюльпаны и толпу радостного, машущего руками голландского народа, а потом исчезли за поворотом.

Стало тихо, только наркотическая, одуряющая музыка.

«И все ж наш мир настолько мал…»

Лодка достигла Франции. Здесь суеты было больше. Двое запыхавшихся охранников перепрыгнули через Эйфелеву башню и затормозили у лодки.

— Куда они побежали?

Маленькая девочка показала пальчиком.

— Спасибо.

Охранники исчезли за Тадж-Махалом. «И все ж наш мир настолько мал…» Серж и Ленни перепрыгнули через турникеты и оказались на свежем воздухе у входа в аттракцион.

— Я тебе говорил! — сказал Серж. — В Диснейленде нельзя курить травку. Охрана работает!

— Но когда мы пришли, они казались такими дружелюбными.

— А я теперь никак не могу избавиться от этой дурацкой песни.

Они остановились на перекрестке «Страны фантазий», озираясь в поисках маршрута отступления.

Охранники тем временем карабкались через гигантские чайные чашки.

— Думаю, они побежали сюда.

— Скорее за мной! — сказал Серж.

Они промчались мимо грузовых ворот и попали в служебный проход, по которому шла группа работников Диснейленда в костюмах из «Короля Льва», рассуждая о протезировании зубов.

Добрались до еще одного служебного входа — неокрашенная металлическая дверь. Серж попробовал. Не заперто.

— Скорее! Сюда!

Парочка на ощупь стала пробираться в темноте.

— Ни черта не вижу, — сказал Ленни.

— У тебя есть зажигалка. Ленни прикурил косяк.

— Я не это имел в виду.

— Травка обостряет зрение. И успокаивает желудок. Здесь совершенно невозможно расслабиться… Ой! — Внизу что-то звякнуло, потом — звук упавшего металла, за ним всплеск жидкости вдалеке.

— Только не говори, что ты уронил зажигалку. Ленни встал на четвереньки.

— Кажется, я провалился в какую-то яму.

Они продолжали двигаться, спотыкаясь, ведомые лишь светом косяка Ленни.

— Что там?

— По-моему, я нашел диван, — сказал Ленни. — Неплохо бы отдохнуть.

— А я нашел манекен, — отозвался Серж. — Думаю, это склад реквизита. Ты где?

— Здесь! — Ленни помахал косяком, как маленьким маячком. Серж сел рядом с ним на диван.

Серж и Ленни. Полные противоположности. Неудачное сочетание. Они схлестнулись несколько лет назад, после последнего и окончательного побега Сержа из Чаттахучи. Теперь из соображений экономии они жили вместе в Южной Флориде. Афера здесь, махинация там. Стараясь держаться подальше от правоохранительного радара, Серж продолжал вести расследование по поводу исчезнувших бриллиантов и смерти деда, которое постоянно сходило с рельсов из-за клинической страсти Сержа к путешествиям и неослабевающей тяги Ленни к травке. Так они и оказались здесь. Сержу хотелось побывать в «Волшебном царстве» и пополнить ведение антропологической хроники тематического парка новым комплектом фотографий, которые каждые несколько лет он делал, чтобы каталогизировать смену экспонатов, наряды посетителей и постоянно меняющийся политический подтекст парадов. Ленни просто хотел побалдеть и поесть гамбургеров с луком.

— Ухты! — произнес Серж, пытаясь отдышаться. — Приключение удалось на славу.

Ленни похлопал по подушке, на которой сидел.

— Интересно, для чего здесь диван? Неожиданно все зашаталось, раздался механический шум гидравлики. Потом низкий механический гул и ощущение, что нечто очень большое начинает двигаться.

— Какого?..

Поднялся занавес, и парочка предстала перед тремя сотнями зрителей.

Серж осмотрелся.

— Отлично! Мы на «Карусели прогресса». Как я любил этот аттракцион, когда был ребенком! Однако никогда не видел его изнутри.

Зажглись огни. Ленни снова засветился со своим косяком. Аудитория переговаривалась и показывала на сцену.

— Мы погорели, — прошептал Ленни. — Что делать?

— Двигайся как робот! — Серж начал совершать отрывистые движения.

«Карусель прогресса» — это вращающийся аттракцион, который показывает зрителям технологии различных периодов двадцатого столетия. Несколькими рывками Серж повернул голову направо к Ленни, потом в другую сторону, к своей «супруге» — анимационному роботу в женском облике.

— Ну, Бетти, — провозгласил Серж. — У нас сейчас шестидесятые и, похоже, Джонни превратился в любителя травки.

Из аудитории раздались смешки, кто-то пошел за охраной. В толпе зашумели.

— Что происходит? — прокричал один из посетителей.

— Я вам скажу, что происходит! — ответил Серж, прекратив двигаться как робот и выходя на авансцену. — Перемены, вот в чем дело. Они могут оказаться хорошими. Вам, может, даже понравится. Помню, как в 1964 году в Нью-Йорке на всемирной выставке состоялся дебют «Карусели прогресса». Когда выставка закрылась, карусель перевезли в Калифорнию, а потом сюда. Концепция была продумана основательно: большая круглая площадка, разделенная наподобие пиццы, на пять ломтей, каждый символизировал двадцатилетие. Такое огромное колесо-театр, вращающее аудиторию вокруг своей оси. Тогда это называлось «Карусель прогресса „Дженерал электрик“», а последним по хронологии ломтем был покрытый куполом «Город прогресса» в стиле Оруэлла с климатической установкой, запитанной от атомной электростанции той же «Дженерал электрик». Дурацкое будущее в стиле ретро. Но это было круто!

— Я помню, — сказал кто-то из аудитории. — Я видел аттракцион в детстве.

— Я тоже, — сказал кто-то еще.

— Здорово было.

Теперь кивала половина аудитории.

— Думаю, мы все помним, — сказал Серж. — Это был идеальный экспонат, а потом им зачем-то понадобилось превращать его в какую-то пародию. «Города прогресса» не стало. Последнюю экспозицию заменили постоянно обновляющимися комплектами современной бытовой электроники. Ну-ка, бабуля, определишь, где чертов DVD? Я и мой зависимый от травки друг состоим во Фронте освобождения «Города прогресса». Мы здесь, чтобы потребовать его восстановления в оригинальном историческом состоянии. Защитим выдающийся экспонат! Кто со мной?

Серж начал скандировать, вскидывая вверх кулак в такт каждому слову:

— Вернуть «Город прогресса»!.. Вернуть «Город прогресса»!.. Вернуть «Город прогресса»!..

Несколько человек присоединились к нему, с улыбками и смехом их поддержали другие.

— Вернуть «Город прогресса»!.. В конце зала распахнулась дверь.

— Вот они!

Охранники понеслись по проходу.

— О-хо! — Серж и Ленни пустились наутек через сцену к боковой двери. За ней открывался проход в очередной сегмент карусели, потом в следующий… Охранники на хвосте — путешествие во времени: сороковые, двадцатые, смена столетия… Серж на бегу сбрасывал экспонаты, чтобы блокировать дорогу охранникам: ящик для льда, граммофон, газовые лампы, радиоприемник «Зенит».

Они выбежали со сцены к другому служебному проходу, где Белоснежка и гномы поедали сандвичи с тунцом и курили. Охранники шли по пятам и гнали беглецов через весь парк: «Слет деревенских медведей», «Дом швейцарских Робинзонов», «Пираты Карибского моря»…

Серж оглянулся.

— Не могу поверить, что они все еще здесь… — Мимо неслись «Страна будущего», «Круиз по джунглям», «Замок Золушки». Наконец парочка нашла дорогу к «Дворцу с привидениями» и рядом с «Залом президентов» избавилась от преследователей, смешавшись с огромной толпой тинейджеров, что собрались на съемки танцевального праздника для канала Диснея.


Глава 4


Майами — наши дни


Под полуденным солнцем бесконечная процессия черных седанов с включенными фарами двигалась на юг по магистрали «Флорида» на равном расстоянии, соблюдая ограничение скорости.

Машины скучились на эстакаде к западу от аэропорта. Вспыхивая красными и синими мигалками, копы на мотоциклах со свистом пронеслись по обочине, чтобы очистить перекресток. На 117-й улице конвой завернул к въезду на кладбище Богоматери всемилостивой.

Приехавшие стали выбираться из машин. Солидные мужчины поддерживали под локти пожилых женщин. Люди направились в сторону тента, установленного на лужайке.

Сияющий черный «кадиллак» въехал в ворота и остановился. Группа охранников собралась у машины, оглядываясь по сторонам, руки уважительно сложены. Один из них открыл заднюю дверцу. Из машины выбрался широкоплечий молодой человек. Иссиня-черные волосы, грубоватые итальянские черты лица. Костюм из Милана.

На другой стороне улицы, примыкающей к кладбищу, под дубом пристроился «краун-виктори» с затемненными стеклами. Агент Миллер, склонившись, настраивал объектив фотоаппарата. Бинокль Биксби выглядывал из-за приборной доски.

— Так, появился Тони Марсикано. Бесспорный будущий наследник.

— Только надо дождаться, пока опрокинется Кармин Палермо.

Миллер жал на затвор фотоаппарата, пока кольцо охранников эскортировало Тони к другому «кадиллаку». Из машины медленно выбрался старик. Тони наклонился и поцеловал ему руку.

— Прямо голубые какие-то, — сказал Миллер.

— Ты знаешь, в академии нас учили, что говорить такие вещи больше нельзя.

— Пока вас учили в академии, нас здесь убивали.

— Я только хочу сказать…

— Ты сейчас заткнешься, и все будет хорошо. Биксби пожал плечами и поднял бинокль.

— К чему столько суеты? Я думал, этот парень — мелкая рыбешка.

— Как-то связан с камешками, — ответил Миллер. — Рико Спальози — единственный скупщик краденого, оставшийся в живых со времен того нашумевшего дела в шестьдесят четвертом. Последняя живая связь с бриллиантами, которые так и не нашли. Вот и он сыграл в ящик.

— Правда, что Тони был один в палате Рико, когда тот отошел? — спросил Биксби.

— А что тебя беспокоит?

— Тони говорит, что он не сказал последнего слова.

— По мне как-то все равно.

Подъехал маленький экономичный «датсун» с наклейками «Пресса» со всех сторон и припарковался перед «краун-виктори». Из машины выбрался фотограф, расставил большой штатив и начал снимать телеобъективом.

Миллер вскочил с сиденья.

— Не стоило бы им этого делать.

Насквозь проржавевший «меркьюри-кугар» 67-го года с номерами города Тампа и без кондиционера ехал на юг по шоссе № 95.

Серж держал коленями руль, записывая что-то в блокноте и щелкая аппаратом с интервалами в полмили. Это был проект его жизни — сфотографировать всю систему автодорог Флориды. Записные книжки на пружинках гроздью свисали из-за солнцезащитного щитка. Разноцветные бумажные листочки покрывали руль, приборную доску и ноги Сержа. Активируемый голосом диктофон был клейкой лентой прикреплен посередине груди на специально выбритом участке.

— Далеко еще до Майами? — спросил Ленни.

Серж посмотрел на карту автодорог Флориды, приклеенную на потолке.

— Только что проехали поворот на Лантану. Час или около того.

— Лантана? Это там издают «Нэшнл инкуайрер»? Серж кивнул.

— Точно. Британские задницы.

— Ты видел отвратительные снимки Боба Хоупа, которые они напечатали пару лет назад?

— Таблоиды — очень важное стабилизирующее звено, — заявил Серж. — Не важно, насколько ты состоялся в жизни, в конце концов они так обработают твой снимок «Фотошопом», что будешь выглядеть на тысячу лет.

— Еще далеко? — спросил Ленни.

— Ты уже спрашивал.

Ленни посмотрел на косяк между пальцами.

— Наверное, из-за травки. Меняется ощущение времени.

— И что, приобретает форму?

— Это только от кислоты бывает.

— Понятно… — Серж реорганизовал клейкие бумажки на коленях, покачал головой, снова все вернул на место, начал что-то набрасывать в блокноте.

— Так далеко еще? — спросил Ленни.

— Не мешай. Мне нужно сосредоточиться. Ленни щелчком выбросил окурок в окно.

— Что ты пишешь?

— Ничего на твою тему.

— Извини.

— Не бери в голову. У меня трудности с организацией записей. Пытаюсь привести все в систему.

— А мне кажется, у тебя все уже разложено по полочкам.

— В том-то и проблема. У меня слишком много идей, — сказал Серж, отклеил желтый квадратик бумаги с приборной доски и налепил его себе на лоб.

Ленни свернул свежий косяк.

— А что за записи?

— Грандиозные концепции, мелкие детали, ироничные наблюдения, мучительные вопросы, суровая правда, воздушные замки, пикантные новости о знаменитостях, необоснованные обвинения, образчики роскоши, пессимистические сценарии, бесполезные мелочи, грубые рекламные слоганы, выстраданные схемы, которые могут работать, научные теории, постоянно изменяющие наш взгляд на элемент «цезий», экономические теории, подтверждающие, что деньги бесполезны и нам надо бы запасаться ершиками для чистки трубок, видения нового общества, в котором все люди наконец станут равными, но именно тогда и начнется борьба…

— Осторожно! — крикнул Ленни.

Серж обеими ногами нажал на тормоз и избежал столкновения с «олдсмобилем», ехавшим по левой полосе со скоростью тридцать пять миль в час. В «олдсмобиле» сидели четыре невысоких блондина.

— Бока-Рейтон, — сказал Серж. — Сорок пять минут до Майами.

Ленни оторвал с приборной доски желтый квадратик. «Упадок игрушек „Крекер Джек“ — национальная метафора?»

— Помнишь, как в этих крекерах мы находили настоящие призы?

— Мне однажды достался компас.

— Мне тоже. А еще раньше, в самом начале, они вкладывали оловянных солдатиков. Вот это были призы!

— Я одного проглотил.

— А сегодня ты получаешь лишь кусочек бумаги, от которого внутри становится пусто, и думаешь, когда же все это прекратится?

— Мои родители нашли солдатика в туалете, он показывал на север.

Ленни прикурил косяк. Серж говорил в диктофон. Время шло. Серж чувствовал, как мгновения утекают из-под пальцев. У времени свои законы, и вор Серж хорошо это знал. Конечно, случались и другие моменты, когда на пути оказывались грубый сборщик налогов, или безжалостный ревизор, или миссис Клитус Гулбси, дважды чемпион трех стран по приготовлению ревеня. Серж цинично усмехнулся. Да, со временем всегда так. Никогда точно не знаешь. Он повернулся к Ленни.

— Видишь ли, жизнь — всегда выбор. Вероятность выигрыша есть везде, разве что большинство людей запирают себя в жесткую рутину, ипотеку, призовые купоны и даже не смотрят вперед. А я вижу возможности во всем: в материальных объектах, воспоминаниях, прозрачном воздухе. Это одновременно и благословение, и проклятие. Я начал записывать свои мысли в блокноты, но это не так удобно, как клейкие бумажки, которые, в свою очередь, легко потерять. Вот и приходится дублировать все на диктофон, а потом опять копировать в записные книжки, и не успел я оглянуться, как круг замкнулся.

Ленни выдохнул большое облако дыма.

— Это тебя так сверху опускают.

Предметы начали летать по обеим сторонам их машины: «ягуары», «исудзу», «эскалады» проносились на скорости восемьдесят пять миль в час. Промелькнул тщеславный номер: 2RICH4U[5 - 2RICH4U (Too rich for you) — слишком богат для тебя.].

— Форт-Лодердейл, — объявил Серж. — Тридцать минут до Майами.

— Почему тебе так нравится Майами? Ты ведь вырос не здесь.

— В том-то все и дело. Я вырос в Вест-Палм. Майами был сверкающим городом на вершине холма, похожим на страну Оз. Шоссе № 95 — как дорога из желтого кирпича. Я видел эту штуку по Си-эн-эн. Некоторые туристы в Италии теряют сознание, впадают в «шок от искусства», когда видят старинные статуи и фрески. То же самое для меня Майами. Когда я пересекаю Бровард, у меня живот становится как желе. Не говоря уже о Гроув или Гейблс. Если я гуляю по Миле Чудес и вижу здание, сделанное из ракушечника, меня можно потерять надолго. Просто буду пялиться на стенку с расстояния в три дюйма от моего носа, медленно ласкать кончиками пальцев окаменелую структуру, читать эту вечную историю биологии в отпечатках крошечных древних морских организмов, воображая себе их мысли и мечты.

— У меня так бывает, когда обкурюсь, — вставил слово Ленни. — А сейчас ты чего делаешь?

Серж изменял порядок листков для записи на руле.

— Расставляю приоритеты генерального плана. Самый важный фактор — это окно возможностей.

— Не понял?

— Что-то вроде распродажи концертных билетов.

— Мы что, едем на представление?

— Нет, терпеть не могу концерты. Меня с моим оборудованием никогда не пускают на сцену.

— Мне как будто по затылку стучат летающие тарелки.

— Не обращай внимания.

Ленни послюнил палец и притушил ту сторону косяка, которая горела слишком быстро.

— И что в этом твоем генеральном плане?

— Посмотрим… — Серж взял блокнот. — О’кей, не будем слишком строги, потому что генеральный план может изменяться без предупреждения. Итак: разработка и маркетинговое тестирование моего нового энергетического напитка «Саут-Бич», полная реабилитация и спасение вымирающей болотной мыши из Локсахаччи, выяснение тайны смерти деда, обнаружение бриллиантов, исчезнувших во время крупнейшей в США кражи драгоценностей, уничтожение организованной преступности в Южной Флориде, приведение в замешательство Кастро на глобальном уровне, оказание помощи торгово-промышленной палате в разрешении кризиса ее имиджа, восстановление уважения к смелым мужчинам и женщинам разведывательного сообщества Америки, завлечение программы «Сегодня» в Майами — для резкого взлета местного самосознания и экономического роста, участие в собственных мероприятиях (в зависимости от погоды) и достижение всего этого посредством запуска моего экономически нового, чистого, дружественного по отношению к природе венчурного бизнеса, который включает в себя духовный рост, историческое признание и Интернет.

— А что за бизнес?

— Здесь пока единственный пробел.

— Круто. Как ты до этого дошел?

— Путем прилежного конспектирования всего, что приходит в голову. Запомни навсегда: твои мысли — подарок Господа, божественно дарованный тебе всезнающей жизненной силой космоса, который существует с той поры, как родились первые звезды. Любая из наших мыслей уникальна. Каждая из них священна.

Серж начал отскребать с левой ноги клейкие бумажки и скатывать их в шарик.

— Зачем ты это делаешь?

Серж бросил шарик через плечо на заднее сиденье.

— Никчемные глупые мысли.

Мимо проезжал «фиеро». Что-то в автомобиле привлекло внимание Ленни.

— Ты видел отверстия от пуль? Серж взглянул.

— Не-а. Наклейки с отверстиями от пуль.

— Наклейки? — Ленни вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть машину, потом снова сел. — Ты прав. Это просто стикеры. Но я не вижу в этом никакого смысла. В чем фишка?

— Понятия не имею, — ответил Серж. — Я сам не мог в это поверить, когда в первый раз увидел. Что за страна! Что за экономика! Безнадежно фальшивые дыры от пуль, ты клеишь их на машину, чтобы все знали, что тебе не наставляют рога.

Загудел клаксон. Серж оглянулся. «Бьюик-ригал» с низкой посадкой выскочил сзади и обогнал их по обочине. Позолоченные колпаки на колесах. Флаг южно-американских штатов на заднем стекле. Пассажир показал средний палец; водитель с золотым «ролексом» на запястье помахал рукой. Спустя мгновение они умчались.

— Мы в Майами.

Черные седаны продолжали въезжать через ворота кладбища Богоматери всемилостивой. Ряды кресел у могилы заполнялись. Прибывали последние букеты цветов.

«Краун-виктори» с затемненными стеклами оставался на том же месте. Специальный агент ФБР Миллер приник к фотокамере. Щелк, щелк, щелк.

Агент Биксби похлопал напарника по плечу.

— Не сейчас! — Щелк, щелк.

Позади затормозил желтый «кугар» 67-го года. Биксби снова хлопает коллегу по плечу.

— Кто-то только что припарковался прямо за нами.

— Наплевать. — Миллер увеличил фокусное расстояние до трехсот миллиметров. Щелк, щелк, щелк.

Биксби уставился на «кугар» через бинокль.

— Не нравятся мне эти парни.

Миллер проигнорировал слова напарника. Щелк, щелк, щелк.

Серж и Ленни заняли все поле обзора Биксби. Ленни вставил остаток косяка в медицинский зажим.

— Не понимаю, что мы здесь делаем.

— Я тебе уже говорил: наблюдаем историю. Кармин Палермо — последний из своего племени, он пережил всех, — пояснил Серж и достал фотоаппарат с телеобъективом. Щелк, щелк, щелк. — Все остальные умерли многие годы тому назад. Тебе может не представиться еще раз такой шанс, особенно если принять во внимание его пошатнувшееся здоровье. — Щелк, щелк, щелк.

Биксби снова похлопал по плечу Миллера.

— Что?

— Теперь они фотографируют.

— И только?

— Один из них курит травку.

Миллер пренебрежительно покачал головой:

— Газетчики.

Ленни похлопал Сержа по плечу и показал своим хирургическим инструментом на стоящую впереди машину.

— Эти ребята тоже делают снимки. А один из них смотрит на нас в бинокль.

Серж посмотрел, помахал рукой и отложил камеру.

— Возможно, это ФБР. Может, тебе косячок держать пониже? — Серж начал снимать штаны прямо на водительском сиденье.

— Что ты затеял?

— Переодеваюсь к похоронам.

— Но нас не приглашали.

— Правило номер один: каждый радуется, когда ему выражают уважение. — Серж схватил с заднего сиденья бумажный пакет и протянул его Ленни. — Надень это.

Вскоре они в черных костюмах стояли возле «кугара».

— Я неловко себя чувствую, — сказал Ленни, пытаясь расслабить воротник рубашки.

— Заправь рубашку.

— А все-таки кто этот покойник?

— Рико Спальози. Последний скупщик краденого, выживший после ограбления 1964 года. Никогда не был под судом.

— А у них тут перекусить найдется?

— Не позорь меня, — ответил Серж, работая над галстуком Ленни.

Ленни показал на кладбище.

— А кто тот парень?

— Ты мне мешаешь. Стой спокойно! — Серж посмотрел через плечо. — Тони Марсикано, будущий крестный отец. — Серж закончил повязывать виндзорский галстук и отступил. — Ну, нормально.

Агент Биксби с помощью бинокля медленно сканировал кладбище. Остановился и подстроил фокус.

— Подожди.

— Что такое?

— Кто-то новенький на вечеринке.

— Вижу, — сказал Миллер, наводя на них свой «никои».

— Эй, да это те два парня из машины позади нас, — воскликнул Биксби. — Говорил же, не нравятся они мне.

Миллер нажал спуск и снял серию кадров с двумя мужчинами, один из которых воровато покуривал, а второй преклонил колена перед могилой Джеки Глисона[6 - Джеки Глисон (Jackie Glcason) — комедийный актер, автор и ведущий телевизионного шоу.].

— Смотри, они подходят к Тони.

— Очень интересно, — сказал Миллер. Он снова нажал спуск и на этот раз отснял всю пленку. Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк… — Рико отдает концы в присутствии Тони в больничной палате, и вдруг у нас появляются два новых игрока, которые заглянули поболтать.

Серж встал напротив Тони.

— Мистер Марсикано?

— А ты кто такой?

— Просто небезразличный гражданин. Мои глубочайшие соболезнования по поводу Рико.

Биксби подстроил фокусировку бинокля.

— Посмотри, как высокий разговаривает с Тони. Похоже, они знакомы.

— Конечно, они знают друг друга. Посмотри, какое у Тони злое лицо. У него много дурной крови, которая ждет выхода.

Серж наклонился, чтобы поцеловать руку Тони. Тот отдернул ее.

— Отвали от меня! — Тони повернулся к телохранителям. — Кто впустил этих парней?

Группа мужчин со сломанными носами и бычьими шеями пожимали плечами с наигранным выражением невинности на лицах.

— Идиоты! Убрать их отсюда!

— Пустите меня, — вопил Серж. — Что вы делаете? Миллер быстро перезарядил еще одну кассету «кодака».

— Вот это да! Только посмотри! Они что, сцепились? Высокий вырвался из рук головорезов.

— Не могу поверить, кажется, он пихнул Тони, — сказал Биксби. — Он что, не знает, с кем связался?

— Тони тоже его толкнул! — Щелк, щелк, щелк.

— А высокий дал сдачи. Невообразимо.

— Эти новые парни выглядят круто. Надо бы их проверить, когда вернемся в участок.

— А теперь громилы скрутили его. Тони бьет его в живот.

— Ого! Ты видел, как он только что вмазал ему по роже?

— Эти ребята точно покойники.

— Или Тони покойник, в зависимости от организации, к которой они принадлежат.

— О нет! Смотри, достают пушки!

Миллер и Биксби выскочили из «краун-виктори», держа руки на кобурах.

— Стой! — Миллер схватил Биксби за руку. — Побеждают холодные головы. Погляди, Тони заставил их спрятать оружие. Вот почему он так быстро поднимается в семье.

Агенты вернулись в машину и сделали еще несколько снимков, пока охранники пинали Сержа по дороге к выходу с кладбища.

— Осторожно с костюмом! Осторожно с костюмом! Они швырнули Сержа на дорогу. Следом грохнулся Ленни.

Парочка поднялась на ноги и начала отряхивать пыль с порванных костюмов. Ленни вынимал из поцарапанных ладоней впившиеся в них кусочки гравия.

— Из-за них у меня дорожная сыпь. Серж сжимал в кулаке оторванный рукав.

— Жаль, неплохой был пиджак. Они забрались в машину и отъехали.

— Интересно, что все это значит? — подумал вслух Биксби.

Миллер записал номер отъезжающего «кугара».

— Спорю на что угодно, сегодняшнее происшествие как-то связано с камнями.


Глава 5


Тони Марсикано считался одним из самых неглупых членов организации Палермо и именно поэтому он встал во главе организации в Орландо в таком раннем возрасте. Всего тридцать пять, а уже серьезный пост.

Тони принадлежал к новому поколению, более цивилизованному, нежели прежние голливудские формирования. Никакого нарочитого акцента, никаких жаргонных словечек. Он обладал широкими плечами, что небесполезно в стычке, однако скрывал атлетическую наружность с помощью строгих деловых костюмов, пиджакам с отливом предпочитал габардин. И конечно, его внешняя схожесть с молодым Полом Ньюменом тоже не вредила. Тони носил кейс и разговаривал плавно и ровно. Что действительно отличало Тони Марсикано от коллег: он много улыбался.

На территории Орландо бандитские группировки контролировали проституцию в Орандж-Блоссом-Трейл и небольшие партии наркотиков. Это никогда не приносило много денег, и даже существующий поток постепенно высыхал, однако никто не собирался отказываться от доходов. В конце девяностых наблюдались всплески продаж экстази и героина, но случаи передозировок привлекали слишком много внимания прессы и полиции. Тони провел в городе всего неделю, когда ему пришла в голову мысль о поддельных билетах в тематический парк, которые он продавал в жилищных кварталах Киссимми. В народе смекнули, что их надувают, было много шума, но пара пожаров в кондоминиумах на удивление быстро навела порядок. Боссам Палермо это понравилось. Тони вернул в Майами понятие крупной дани. И ограничивать себя он не собирался.

Следующее направление бизнеса — нелегальный ввоз эмигрантов. Федералы следили за береговой линией, разыскивая кубинцев и гаитян, пробиравшихся на север на лодках, и за шоссе № 75 — на предмет поимки мексиканцев, ехавших на юг в сторону миграционных лагерей вокруг Окичоби и Иммокали. Никто не вспоминал о Восточной Европе. И определенно никто не следил за коридором Диснея.

Все началось как-то в пятницу. Тони читал газету в переполненном кафе на шоссе № 192, внешнем экономическом кольце галактики тематических парков, где туристы, которые не могли себе позволить останавливаться в Диснейленде, находили целое созвездие недорогих мотелей, забегаловок быстрого питания и придорожных аттракционов, предлагавших дополнительные удовольствия со скидкой. Тони посматривал в окно на очень дешевую сувенирную лавку в виде огромного апельсина. Темнота спускалась на дорогу, загорелись ряды мигающих лампочек на шатрах, простирающихся почти до горизонта. Особые расценки на проживание, буфеты со всем что хочешь, средневековые рыцарские турниры, майки по три штуки за доллар, наемная рабочая сила. Вскоре Тони заметил, что у него слишком долго не принимают заказ. Одинокая официантка суетилась по залу, подавала посетителям тарелки, меняла их местами, люди теряли терпение, а официантка снова собирала все тарелки и бежала в кухню мимо очередного плакатика «Требуются работники» на кассовом аппарате. Тони вновь углубился в газету, в статью о строительном буме на новые мотели. Тони всегда читал статьи обо всем, для чего нужен бетон. Вдруг раздался грохот. Тони подпрыгнул. У ног рыдающей официантки лежала гора разбитых тарелок. Тони посмотрел вниз на острые куски фарфора, перемешанные с бифштексами и остатками омлетов. Именно тогда перед глазами Тони предстало будущее. Индустрия услуг в Южном Орландо росла как на дрожжах, а рабочих рук не хватало. Постели в отелях не убирались, ряды лакированных голов аллигаторов собирали пыль на полках магазинов подарков, не дождавшиеся официантов голодные посетители вставали и уходили из ресторанов. Тони решил поправить создавшееся положение с выгодой для себя. Он разжился необходимыми фальшивыми документами и организовал перевозку работников из Румынии и Чехословакии, причем прибывали они вместе с туристами в международный аэропорт Орландо. На сей раз был поражен не только местный истеблишмент. Слух дошел до самого Майами, и Тони вскоре стал личным протеже мистера Палермо. Ну не умен ли этот малыш?

Однако настоящий талант Тони раскрылся в воровстве и грабежах. Его сердце принадлежало большим ставкам. При всей своей уравновешенности и внешнем лоске Тони оставался традиционалистом. Он вырос на коленях пожилых ветеранов под рассказы о славных деньках, когда работа была произведением искусства, а не безнравственным мордобоем, как это принято у сегодняшних новичков. Все мафиози одевались с иголочки и часто выезжали за город, где в ресторанах и ночных клубах с ними обращались как с кинозвездами. Даже певцы на сцене прекращали петь и приветствовали почетных гостей. Тони мог часами выслушивать их рассказы. Много позже, уже повзрослев, он ездил в Майами-Бич в гости к ушедшим на покой специалистам, привозил им зелень, чеснок, свежую колбасу, готовил какой-нибудь семейный ужин. Затем надолго замолкал и давал поговорить старикам. Дело «Уэллс-Фарго», взятие «Бэнк оф Америка», панамский золотой трансфер, «Звезда Индии». Это больше, чем просто техника: перед ним разворачивалась история. Именно так Тони оказался у постели Рико Спальози, когда тот отходил в мир иной. На несколько дней больничная палата стала самым популярным местом в Майами. Каждый старался попасть туда, может быть, разговорить Рика насчет пропавших камней или вытянуть из него информацию с помощью седативных средств. Тони навсегда запомнил все те часы, что Рико провел с ним, тогда еще молодым выскочкой, обучая воровским фокусам и способам взлома замков. Именно поэтому Рико велел медсестрам впускать только Тони и больше никого.

Тони хорошо усвоил всю важность тщательной подготовки и стал лучшим в своем деле. Это создавало некоторые проблемы для семьи Палермо. Тони настолько безукоризненно вел дела на организационном уровне, что его не рискнули оттеснить от руководства. Никто не отправляет в бой генералов. Раз за разом предприятия Тони оказывались невообразимо прибыльными, а впереди возникало еще столько перспектив и новых задач, что никто не решался заменить молодого Марсикано.

Порой в Тони успешно сочетались почти несовместимые способности. Он умел поддерживать беседу не хуже университетского преподавателя и при этом подсчитывать в уме варианты с быстротой страхового оценщика. Тони регулярно читал книги и журналы и легко общался на любом уровне. Он разбирался в людях и обладал несомненным шармом.

Как-то рано утром в понедельник Тони перелистывал «Форбс» в обитом дубовыми панелями и переохлажденном кондиционерами зале для приемов на десятом этаже одной из самых новых офисных башен Орландо рядом со станцией Черч-стрит. Штаб-квартира бухгалтерской фирмы «Страусе и Леви». За стойкой сидела женщина. Тони улыбнулся ей. Она вежливо кивнула в ответ, затем отвела взгляд и покраснела. Топи поднялся и зашагал по залу, чтобы убить время, праздно рассматривая двери и телефонные розетки.

У секретарши зазвонил телефон. Она сняла трубку.

— Понимаю, — ответила она и обратилась к посетителю: — Мистер Дэвис?

— Да? — отозвался Тони Марсикано.

— Простите, но, кажется, произошла ошибка. Мистера Калпеппера нет в городе. Не знаю, как вам могли назначить встречу на сегодня.

— Наверное, у меня в офисе что-то неверно поняли, — сказал Тони. — Ничего страшного.

— Может быть, кто-то сможет с вами встретиться, — сказала она и сняла трубку.

— В этом нет необходимости! — Тони посмотрел на часы. — Мне уже пора. Я могу воспользоваться удобствами?

— Разумеется, мистер Дэвис, — произнесла секретарша и нажала на кнопку магнитного замка.

Тони прошел по холлу, заглядывая в открытые двери кабинетов. Сотрудники в накрахмаленных рубашках и подтяжках говорили по телефонам. Тони попробовал ручки всех дверей, которые выглядели слишком маленькими, чтобы вести в офис. Одна из них отворилась — ниша с пучками проводов и шкафами с предохранителями. Он присмотрелся к надписи на коммутационной коробке: «Охранная сигнализация „Сентинел“».

— Я могу чем-нибудь помочь? — раздался мужской голос с едва скрываемыми нотками раздражения.

Тони высунул голову из ниши и обернулся.

— Ищу мужской туалет.

— Последняя дверь направо, — сказал мужчина, Тони одарил его легкой и нахальной улыбкой и пошел в сторону.

Двумя часами позже недалеко от увядающей галереи магазинов в Уинтер-парке с Тони встретился агент по продаже недвижимости. Тони снял в аренду семьсот квадратных футов рядом с молочным магазином, который предназначался для переоборудования.

Еще через три часа прибыл представитель фирмы «Сентинел секьюрити энд аларм». Они пожали друг другу руки.

— Вы работаете на «Страусе и Леви».

— Мы не обсуждаем клиентов.

— Именно они вас порекомендовали. У меня есть друзья в сфере налогового законодательства. Они утверждают, что у них никогда не было проблем с «Сентинел».

— Спасибо.

— Я хочу такую же систему, как у них. Представитель оглядел пустой фасад магазина.

— Думаю, вам могло бы подойти что-то более скромное.

— У нас здесь будут редкие монеты и драгоценные металлы. Лучше перестраховаться. Может быть, чуть меньше сенсоров из-за меньшей площади, но с теми же функциями.

На следующий вечер Тони изучал «Ньюсуик» в кафетерии на втором этаже здания, в котором размещались «Страусе и Леви». Он сидел скрестив ноги с бумажным пакетом на коленях. Когда «ролекс» показал восемь часов, Тони встал.

Двери основного лифта открылись на первом этаже офисной башни. Ночной охранник сидел за округлым пультом из черного мрамора в центре сверкающего таким же черным мрамором вестибюля. Он увидел человека совершенно незнакомого, которому здесь не место. И где его личный жетон?

Охранник начал вставать, но Тони сам подошел к нему. Улыбнулся.

— Как дела… — Тони прочитал имя охранника на пропуске: «Чарльз Павлич», — Чарли?

— Прекрасно. А где ваш…

— Чарли, как насчет барбекю? — Тони протянул бумажный пакет, который нес в правой руке. — Классный сандвич. Нетронутый. Я даже не открывал. Был слишком занят наверху. Здесь еще немного бобов и картофельного салата.

— Спасибо, мистер…

— Дэвис, — представился Тони и протянул руку для пожатия. — Тони Дэвис.

— Мистер Дэвис. У вас должен быть… Тони отдал салют и направился к выходу.

— Удачного дежурства.

Так продолжалось три раза в неделю в течение трех месяцев. Пицца, рыба с чипсами, сандвич со стейком, салат с креветками. Иногда Тони подкатывал стул, засовывал за воротник бумажную салфетку и перекусывал за охранным пультом вместе с Чарли. К декабрю они стали добрыми приятелями.

— Выбрал мальчишке игрушечный поезд, — говорил Чарли. — Уже проверил, как собирать, чтобы перед Рождеством не возникло сюрпризов.

— Ему понравится.

— Надеюсь, но он все твердит о каком-то новом «Икс-боксе». Черт знает, что это за штука.

— Думаю, что-то вроде игровой системы.

— У них в школе все только об этом и говорят. Я ходил в магазин, но вы знаете, сколько они дерут за модные игрушки? Не верится, что другие родители вправду покупают их.

— Когда я рос, игрушечного поезда было вполне достаточно.

— Мне тоже, — сказал Чарли. — Что ж, надеюсь не разочаровать его.

— Дети не понимают, насколько им сегодня хорошо живется.

Еще через неделю Чарли вновь подкреплялся поздними ночными поставками Тони. Сезонное изобилие: яичный коктейль, фруктовый торт, сырное ассорти.

Чарли Павличу не повезло вытащить короткую спичку и ему выпал жребий дежурить на Рождество. Тони вышел из лифта в наброшенном пальто, с большим пакетом в руке. Он улыбнулся, поставил пакет на охранный пульт и направился к выходу. Чарли встал и заглянул в пакет.

И достал «Икс-бокс».

— Мистер Дэвис! — закричал он во весь голос. — Я не могу. Это слишком…

Но Тони уже открывал дверь.

— Веселого Рождества, Чарли.

— Веселого Рождества, мистер Дэвис.


Глава 6


Неухоженный двор перед скромным голубым домиком-ранчо разместился по соседству с целым районом таких же заросших дворов, теснящихся в тени развязки шоссе № 95 рядом с Помпано-Бич. К дому со скрипом подъехал ржавый «кугар». Серж и Ленни в своих пыльных и растерзанных погребальных костюмах выбрались из машины. Ленни первым вошел в дверь.

— Мам, мы дома!

— Вытирайте ноги! — Уже!

Рывок в прихожую. Наконец-то дружественная территория. Ленин исполнилось сорок восемь, а он все еще живет с мамой. Сегодняшние реакционные деятели администрации постарались бы вас уверить, что это из-за его приверженности к курению наркоты, и были бы правы. Серж жил там же, потому что никогда не принимал наркотиков. Они делили детскую спальню Ленни. Маленькая мебель, нежно-голубые обои с облаками, плакаты с героями телевизионных сериалов и футболистами. Ленни спал на верхнем ярусе.

Серж бросил блокноты на комод и направился к своему шкафу для документов на четыре отделения, сверху которого стояла небольшая клетка для хомяков.

— Как он? — спросил Ленин.

— В полном порядке! — Серж через металлическую решетку уже начал кормить из пипетки мелкую пушистую живность.

— Похоже, наш парнишка проголодался.

— Хороший знак, — сказал Серж, еще раз наполняя пипетку. — Я уже не думал, что счастливый день настанет. Когда мы нашли его, малыш выглядел совсем неважно.

— В общем, типа повезло, что мы зашли в лесок покурить травки, а?

— Это было мое предложение. А тебе я еще раз говорю, что нельзя курить на каждой стоянке для отдыха. Теперь там везде охранники. К тому же тебя видели дети.

Серж наклонился и посмотрел в глаза зверьку.

— Сегодня чувствуем себя лучше, мистер Воннегут?

— Он и должен чувствовать себя лучше, — ответил Ленин. — Ты же пять месяцев с ним возишься. Кормишь с руки, читаешь ночью книги, сажаешь в карман рубашки, когда идешь гулять…

— Тепло тела очень важно! — Серж открыл клетку и засунул руку внутрь. Животное взбежало по руке Сержа и забралось в карман. — Нельзя ничего пускать на самотек, когда речь идет о спасении исчезающих видов.

— Даже крыс?

— Это не крыса. Сколько раз повторять?! — Серж взял блокнот, открыл его и протянул Ленни, ткнув пальцем в пятый пункт генерального плана: «Исчезающая болотная мышь из Локсахаччи, близкая родственница полевки». Серж посмотрел в карман и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Думаю, время пришло. Бессмысленно откладывать неизбежное. — Открыв чернильную ручку, он вычеркнул из плана пункт под номером пять.

— Ты хочешь выпустить зверька после всего, что сделал для него? — спросил Ленни, показывая на крошечные глазки и толстые щеки, выглядывающие из кармана. — Смотри, как вам хорошо. Он будет скучать без тебя.

— Иногда, чтобы совершить добрый поступок, приходится проявлять жестокость.

В дверях появилась полная пожилая женщина в сером сарафане.

— Что случилось?

— Да ничего, мам.

— Не похоже, что совсем ничего. Вы что, в драку попали? Кто-то обидел моего Ленни?

— Нет, мам. Мы были на похоронах.

— За свою жизнь я побывала на сотне похорон и никогда не возвращалась в таком виде! Кто это сделал с вами? Я им прямо сейчас позвоню!

— Да нет, ты не можешь позвонить.

— Почему?

— Ты не понимаешь…

— Ленни, прекрати, — сказала мать, сложив руки на груди. — Ты не должен так часто уезжать. Я не знаю, что ты делаешь, где находишься. Если бы я не была уверена, что Серж присматривает за тобой, клянусь, у меня уже случилось бы три инфаркта! Ну, как зовут того парня?

— Мам, я пытаюсь объяснить, но ты не даешь мне…

— Тони Марсикано.

— Серж! — вскрикнул Ленни.

— Он есть в телефонной книге? — спросила миссис Липповиц.

— Не думаю… — Серж пересек комнату в направлении шкафа-хранителя истории. Перебрал несколько папок, из одной достал лист бумаги. — Вот его номер.

— Спасибо.

— Откуда ты его взял? — спросил Ленни. — Никто такие номера не знает.

— Судебные записи последнего ареста Тони. Решительный одиночка с навыками исследовательской работы все может найти.

— Ваш Тони хулиган? — спросила миссис Липповиц.

— Еще какой, — изрек Серж.

— Мам!

— Может, мне поговорить с его родителями? Что у него за семья?

— Семья Палермо? — уточнил Серж. — Все бандиты.

— Кажется, ты называл фамилию Марсикано.

— Правильно. Но это семья Палермо. Марсикано — так называется команда Тони.

— Команда? — удивленно произнесла миссис Липповиц. — У него есть лодка?

— Я бы сказал, яхта. И собственный самолет, несколько хороших автомобилей…

— Так он отпетый хулиган? — не унималась миссис Липповиц.

— Можно сказать и так.

— Ну, тогда кто-то должен его остановить.

— Мам! Не надо…

— Твоя мама намного умнее, чем ты можешь предположить, — сказал Серж, поворачиваясь к миссис Липповиц. — Я все время у тебя за спиной. Ленни следует вести себя осторожнее и благодарить судьбу, что у него такая мама, как вы.

Миссис Липповиц подбоченилась и строго посмотрела на сына.

— Почему ты не хочешь походить на своего друга Сержа? Серж повернулся к Ленни и ухмыльнулся.

— Я должна сделать важный звонок, — сказала миссис Липповиц, маршируя в сторону кухни.

Серж достал из шкафа папку и зашагал в сторону прихожей. Ленни догнал его у двери, схватил на плечо.

— На фига ты это сделал?

— Потому что мне осточертели ваши с мамой телячьи нежности. Просто хотел немного раскачать клетку, — пояснил Серж и проверил карман рубашки. — Готовы, мистер Воннегут?

Они сели в «кугар» и направились на юг. Пять полос, все заняты. Плотное движение, машины сближались и разъезжались бесконтактно, как бойцовые рыбки. Мимо летели пальмы, баскетбольные площадки, склады, граффити, реклама канадского виски, адресованная секс-меньшинствам, электронный указатель времени и температуры воздуха: 99 градусов.

Ленни проверил бумажник.

— Я опять пустой. Трава еще есть, но надолго не хватит. Нужна еще какая-нибудь денежная идея.

— Разве я не занимаюсь концепцией нашего нового бизнеса? — Серж открыл на руле свою папку, начал просматривать бумаги. Загудели клаксоны.

— Бизнес? — спросил Ленни. — Звучит как работа. Давай просто достанем денег.

— Правило номер один в жизни: любое дело, где ты сам себе босс, — это не работа.

— С боссами мне никогда не везло, — проворчал Ленни, сворачивая на коленке косяк. — Они всегда меня подгоняют.

— В этом смысле я с тобой солидарен. Ты помнишь, как пришлось госпитализировать участников съезда в Майами? И все из-за дурацких приказов начальства.

Ленни покачал головой.

— Некая компания из числа пятисот лучших фирм по рейтингу журнала «Форчун» организовала большой объединительный съезд, в общем, какую-то сходку на одном из самых дорогих курортов. Главные боссы наняли спецов из фирмы по мотивационным исследованиям, чтобы они что-то придумали и сплотили коллектив. Короче, устроили на пляже вечеринку с бесплатным баром, построили площадку для барбекю и заставили все руководство ходить босиком по углям.

— Где они нашли таких идиотов?

— Все газеты писали. Консультанты взяли идею из какого-то реалити-шоу. Предполагалось, что это должно помочь организовать работу в фирме и укрепить командный дух руководителей. Когда в понедельник пришла пора начинать работу, оказалось, что после хождения по углям управлять компанией некому.

— Почему?

— Верхушка организационной структуры фирмы была госпитализирована с волдырями на ступнях. Акции на бирже упали на двадцать пунктов.

— Они еще платили за это?

— И достаточно много. Я не профессиональный консультант, но где-то в первых строках моих рекомендаций будет: «Не заставляйте своих работников ходить по горячим углям».

— То есть ты хочешь организовать консалтинговую компанию?

Серж отрицательно покачал головой.

— Мне нужно нечто параллельное моим интересам. Знаешь поговорку: «Делайте, что любите, и всегда будете счастливы».

— Кто это сказал?

— Чарльз Мэнсон. Нет, подожди. Он сказал: «Убейте всех людей в этом доме». О ком я думал? — Болотная мышь, уцепившись за край кармана Сержа коготками, наблюдала за дорогой впереди. Серж постучал по папке кончиком ручки. — Но какой же бизнес сможет связать все вместе?

Ленни наклонился через сиденье, чтобы заглянуть в папку.

— Не думаю, что это возможно. Взгляни на пункты твоего плана. У тебя и энергетические напитки, и ЦРУ, Кастро, шоу «Сегодня», мафия, не говоря уже о покойном дедушке и пропавших бриллиантах. Если ты спросишь меня, я отвечу, что осуществить план не представляется возможным.

— «Невозможно» — слово не из моего лексикона, — отрезал Серж.

— А у меня это второе имя, — усмехнулся Ленни и раскурил косяк толщиной с соломинку. — Я стараюсь прожить остаток дней без разочарований.

— Для начала огромную задачу надо разбить на компоненты, — не унимался Серж. — Самые сложные загадки касаются решения вопроса о смерти моего деда и о местонахождении бриллиантов, но посмотри, — Серж провел линию, — или данный пункт рушится, или выводит следующий из-под контроля… — Еще несколько пересекающихся линий, некоторые пунктиром, некоторые сплошные. — В конце концов второй пункт становится на место, из чего следует, что раздел под номером семь реален, а тогда и третий с шестым будет легче осуществить. — Две петли, три стрелки. — Остальные практически вытекают сами из себя, и вот они у нас в кармане.

— Мне кажется, машина едет медленнее, — подал голос Ленни. — Или мне в траву подсыпали что-нибудь покрепче.

— Подъезжаем к международному аэропорту «Лодер-дейл». Я торможу, чтобы отметить пропуск.

— Смотри, самолет летит слишком низко, — сказал Ленни, наблюдая, как садящийся лайнер компании «Норт-Вест» выпускает шасси, перелетает через широкую автостраду, ограду аэропорта и касается главной посадочной полосы в сопровождении двух параллельных клубов черного дыма. — Он едва не задел колесами машины на шоссе.

— Люблю, когда самолет пролетает низко над дорогой, — ощущаешь жизнь, — произнес Серж. — Машина вибрирует, как будто собирается выплюнуть все заклепки и отправить тебя скользить по шоссе в одном кресле. Классно!

— А зачем замедлять ход?

— Увеличивает шансы. Самолеты садятся каждую минуту. Если едешь медленно, всегда можно ускориться. Но когда ты как следует разогнался, на дороге национального значения особо не попятишься. В принципе можно, но на самом деле очень опасно.

Ленни показал в небо:

— Смотри, еще один летит.

Они взглянули на запад, где появился игрушечный с такого расстояния самолет. «Кугар» все сбавлял скорость: пятьдесят миль в час, сорок пять, сорок, попутные машины сигналят, обгоняют с обеих сторон.

— А почему такой неожиданный интерес к деду? — спросил Ленни.

— Похороны. Я и раньше собирался, но сейчас дело о драгоценностях меня полностью поглотило. С тех пор как я увидел в газете некролог Рико, это единственное, о чем я могу думать. Никто точно не знает, что произошло тогда, в 64-м. Наконец меня озарило, и я решил полностью посвятить себя доведению дела до конца. Все остальное уже несущественно. Вся моя жизнь до этого момента была дерьмом, а та, что впереди, — станет настоящим эпилогом.

— А что ты подразумеваешь под эпилогом?

— Дерьмо, которое приходит потом.

— Ну и как ты думаешь разбираться в самоубийстве?

— Дед не совершал самоубийства! Никогда больше не повторяй этого слова!

— Ладно, ладно. Боже… Так с чего начнем? Полицейские отчеты?

— Мусор для любителей. Настоящему архивному расследованию требуется опрос живых свидетелей — информация из первых рук. Я проводил такие дознания десятки раз, находил во Флориде людей, связанных с давно забытыми событиями, а потом появлялся у них дома, чтобы записать показания.

— И ты предварительно не договариваешься по телефону? Просто приходишь и стучишь в дверь?

— Такой способ лучше для исторической точности — ловишь свидетелей неподготовленными. Иногда, правда, они принимают меня за какого-нибудь из придурков, которых полно во Флориде, и пытаются захлопнуть дверь. Нужно оставаться твердым и приложить немного физических усилий. Это не слишком трудно, потому что перед тобой, как правило, пожилые люди.

— А они не вызывают полицию?

— Иногда приходится вырывать шнур из розетки. Но все парни, которых мы будем разыскивать на данном этапе, — друзья моего деда, поэтому в конфликтах не будет необходимости.

— Друзья?

— Настоящая команда классных парней, постоянно действующий социальный клуб! — Серж подался вперед и выставил фотоаппарат на приборную доску, целясь вверх. Когда автомобиль сотряс оглушающий грохот турбин, болотная мышь поглубже зарылась в карман. Серж щелкнул затвором.

А по противоположной стороне магистрали № 95 мощный «кадиллак-севилья» ехал на север. Тони Марсикано, весь в черном, закрывал ухо левой рукой, пытаясь сквозь рев пролетающего «Боинга-737» услышать что-то по телефону.

— Понимаю… Понимаю… Нет, мадам… Да, мадам. Нет, мадам, это больше не повторится… Вам тоже… До свидания! — Тони выключил телефон.

Один из его лейтенантов обратил внимание на смущенное выражение лица Тони.

— Что такое, босс?

— Самый странный телефонный разговор в моей жизни.

На стороне, ведущей к югу, Серж нажал на газ и вернулся к нормальной скорости. Ленни выбросил окурок в сухую траву на обочине.

— И кто же состоял в этой банде?

— Сейчас посмотрим. Кроме моего деда — Чи-Чи, Лунный Пес, Томми Грек, Колтрейн и Морт Могильщик. Все как один — штучный товар. Чи-Чи связался с ЦРУ в Заливе Свиней и поэтому в последнее время отличался крайней раздражительностью. Лунный Пес был праправнуком раба из Мейкона, который жил в знаменитом отеле сэра Джона в Овертауне. Томми Грек происходил из итальянской семьи. Я думал, что самый забавный — это Колтрейн, но сейчас понимаю, что он просто все время был пьян. В общем, самое выгодное положение занимал Морт Могильщик, тем более что он работал самостоятельно. Морт вел бухгалтерский учет деятельности всей банды и букмекерских фирм, которые служили им ширмой… Каждого из них я считал классным парнем. А сколько всегда было смеху…

Майами-Бич — 1963 год


— Дай ему еще! — крикнул Чи-Чи. Томми Грек отвесил затрещину.

— Где наши деньги, мать твою?!

Человек на полу свернулся в комок и застонал.

— Врежь ему чем-нибудь! Лунный Пес замахнулся лопатой.

— Где наши деньги, чтоб тебя?!

Стоны прекратились. Все встали в круг и наклонились, чтобы посмотреть поближе.

— Он умер?

— Просто без сознания, — предположил Чи-Чи.

— Что-то изо рта пошло.

— Бывает.

— Не знаю, как вы насчет всяких новых веяний с жестокостью…

— Мы же договорились, — сказал Чи-Чи. — Мы теряем слишком много денег.

— Никто не воспринял нас всерьез, — произнес Колтрейн. Они снова посмотрели вниз. Никакого движения.

— Так что же делаем дальше? — спросил Морт.

— Я подгоню машину, — сказал Чи-Чи. Вызывающе розовый кабриолет «кадиллак-эльдорадо»

58-го года свернул с Коллинз-авеню и покатил вверх по аллее. Огромные хвостовые плавники, белая кожа салона и Чи-Чи в соломенной шляпе за рулем. Задняя дверь букмекерского притона открылась. Остальные члены банды осмотрелись по сторонам, потом неуверенной походкой направились в сторону багажника.

Чи-Чи захлопнул крышку, похлопал рука об руку.

— Неплохо бы выпить.

Час спустя. Человек в канареечной рубахе навыпуск, насвистывая, прогуливается по тротуару в восточной части города. Отели громоздятся за отелями, высокие, новые, дорогостоящие. В промежутках между зданиями — ярко-голубое небо над Атлантикой, белые чайки, раскинувшие крылья в морском бризе. Человек поворачивает и, пританцовывая, взбегает по ступеням здания с фигурными цифрами над входом: 9701. Привратник придерживает дверь. Мужчина обходит застекленный атриум, украшенный пальмами, идет вдоль изогнутых стен вестибюля, покрытых выпуклыми иероглифами и освещенных лампами в стиле арт-модерн. Пятница. В руке у него конверт.

Мужчина подтянут, высок, чистые карие глаза, короткие темные волосы, начинающие седеть на висках. Он одевается с неброской элегантностью скромного профессионального теннисиста, движется бодрым пружинящим шагом, что предполагает затаившуюся энергию и предстоящие радостные перспективы. Мужчина подходит к входу в затемненный холл бара «Кариока». Волнистые черные и белые полосы на полу, ослепительные зеркала, занавески, как в борделе, рояль. С потолка свисает пушистый предмет, по форме напоминающий почку, служащий единственной цели: заставить посетителя смотреть на него. Пятеро мужчин в соломенных шляпах и пестрых рубашках сидят у барной стойки на пяти высоких табуретах — как на насесте.

— Привет, парни! Они обернулись.

— Серджо, ты опоздал, — сказал Чи-Чи. Рисунок на его рубашке изображал каноэ с поплавками. Коллекция влажных разжеванных зубочисток покоилась на салфетке рядом с газетой. — Мы должны были встретиться в другом месте.

— Дожидался вот этого, — сказал Серджо, поднимая конверт.

— Что там? — спросил Томми Грек. Серджо подвинул к себе стул.

— Фотографии. Трудно поверить, но на проявление пленки сейчас уходит всего три дня.

Остальные сгрудились вокруг, чтобы поближе рассмотреть снимки, которые Серджо разложил на стойке в определенной последовательности: длинная колонна черных автомобилей, потом броский кабриолет с симпатичным молодым человеком на заднем сиденье. Несколько человек в темных очках стояли на подножках.

— Ты подобрался достаточно близко, — сказал Лунный Пес.

— Я практически мог протянуть руку и потрогать мотоциклы кортежа.

— Не похоже, что охраны много.

— Они должны знать, что делают, — проворчал Морт и взял один их снимков. — Он действительно слишком молод для президента.

Серджо достал из конверта последнее фото, выдержал небольшую паузу для создания драматического эффекта и положил козырную карту на стойку.

— Ого, — произнес Томми. — Он смотрит прямо на тебя и машет рукой.

— Может быть, вспомнил меня, — ответил Серджо. Чи-Чи вынул зубочистку изо рта и принялся изучать ее, как будто хотел запомнить на всю жизнь.

— О чем ты говоришь?

— О том, что мы были знакомы.

— Ты и Кеннеди? Серджо кивнул.

— Именно так.

— Туфта! — рявкнул Чи-Чи. — Почему ты всегда врешь?

— Именно здесь он останавливался в понедельник, — сказал Серджо, указывая на потолок. — Вертолет приземлился в парке как раз за мостом на Бал-Харбор, и кортеж поехал к гостинице. К тому времени служба безопасности уже обработала пентхаус и проверила тросы всех лифтов. Случайно в этом же отеле болтались я и Дейв Гарроуэй, из холла рядом с атриумом вели трансляцию программы «Сегодня». Сюда же архитектор Моррис Лапидус хотел запустить живых мартышек, пока я не поднял несколько технических вопросов.

Чи-Чи перевернул газетную страницу.

— Ты знаешь, на какую-то секунду я даже поверил. Морт кивнул на газету:

— Есть что-нибудь интересное?

— «Уобаш кэннонбол» потерпел аварию в Сент-Луисе и умер Человек-птица[7 - «Уобаш кэннонбол» (Wabash Cannonball) — экспресс, курсировавший между Сент-Луисом и Детройтом. Назван в честь экспресса из старой песни протеста.Роберт Франклин Страуд (Robert Franklin Stroud; 1890–1963), известный как Человек-птица из Алькатраса (Birdman of Alcatraz) и отбывавший срок заключения в этой тюрьме, нашел утешение в выращивании птиц.] из Алькатраса.

— Сколько ему было лет?

— Семьдесят три.

— Не так уж и хило.

Чи-Чи встал и поправил шляпу.

— Думаю, пора пойти проведать нашего друга. Они направились к выходу.

— Я все никак не пойму насчет этих крутых дел, — сказал Морт.

— Что тут не понимать? — искренне удивился Чи-Чи. — Ты когда-нибудь слышал о спортивном букмекере, которому не надо платить?

Они повернули за угол и остановились как вкопанные.

— Моя машина! — заорал Чи-Чи.

Крышка багажника была распахнута, складной верх топорщился в середине наподобие циркового шатра. Они подбежали к «кадиллаку» и заглянули в багажник.

Ничего, кроме полностью выкрученного домкрата.

Чи-Чи попробовал захлопнуть багажник, но защелка не сработала.

— Взломали, мать его!

Помрачневшие компаньоны вернулись в гостиную и взобрались на табуреты.

— Бармен, — позвал Серджо. Подошел бармен.

— Спички есть?

Бармен наклонился под стойку.

— На ваших спичках указано название гостиницы ил;, только реклама заочной школы обучения ремонту телевизоров, которым можно заниматься в свободное время ради удовольствия и дополнительного заработка, что на поверку оказывается простым выкачиванием денег?

Бармен показал плоскую картонную упаковку спичек: «Отель „Американа“».

— Хорошо.

Бармен оторвал одну спичку, чтобы дать Серджо прикурить.

— Я не курю, — остановил его Серджо. — Мне просто нужны спички.

Бармен положил их на стойку.

— Можно мне другую упаковку? От этой ты оторвал одну спичку. Упаковка для коллекции должна быть целой.

Бармен на мгновение задержал взгляд на Серджо, потом выудил из-под прилавка еще одну упаковку, после чего отправился на другой конец стойки к своему телевизору.

Серджо засунул спички в карман рубашки.

— Знаю шутку, — заявил Колтрейн. — Жил-был человек в Миннесоте, который любил минет с содой. Подожди-ка, я уже все вылакал! Ладно, тук-тук… Бармен! Еще одну!

Ответа не последовало.

— Бармен! Никакой реакции.

— Он что, оглох?

— Смотрит телевизор.

Колтрейн слез с табурета и направился на другой конец стойки.

— Бармен!

— Ш-ш-ш! — зашикал бармен.

— Что такое?

Вскоре все собрались вокруг телевизора, по которому в прямом эфире передавали новости из Далласа.


Глава 7


Наши дни


Мистер Воннегут выглядывал из кармана Сержа. Проехав несколько миль, желтый «кугар» свернул с «Аллеи аллигаторов» и остановился возле стоянки дальнобойщиков в индейской резервации микасуки. Серж достал из багажника две пары болотных резиновых сапог и одну из них подал Ленни.

Напротив туалетов пристроилась патрульная машина полиции племени. Офицер правоохранительных сил микасуки сидел на водительском месте, доедая булку с сосиской, когда вдруг взгляд его упал на приближавшихся мужчин в высоких резиновых сапогах. Он опустил стекло.

— Добрый день, — поздоровался Серж. — Я хочу попросить разрешения зайти подальше в болото, чтобы выпустить на волю представителя исчезающего вида. — Он показал на выпуклый карман рубашки. — Теперь, когда за его здоровье уже можно не беспокоиться, я вынужден вернуть мистера Воннегута в его естественную среду, потому что любое другое решение было бы неверным. Мы могли бы просто скрыться в тумане с Ленни, моим научным ассистентом, который обещает не курить травку, но я решил сначала спросить разрешения. Спешу заверить, что я прочитал все про Вундед-Ни и полностью поддерживаю ваш народ, даже если иногда и приходится притворяться. Я не хотел, чтобы вы подумали, будто тут происходит что-то странное.

Офицер какое-то время молча смотрел на них.

— Никаких костров, охоты и алкоголя? Серж отрицательно покачал головой.

— Как в церкви.

— Валяйте.

Офицер поднял стекло и вернулся к своему кондиционированному воздуху.

Серж и Ленни дошли до конца стоянки и начали пробираться сквозь тростник и камыши.

— Ты считаешь, нам здесь нечего опасаться? — спросил Ленни, с чавкающим звуком вытаскивая левую ногу из черной жижи.

— Нет. Мой дед часто ходил сюда. Ни разу ни царапины.

— Так что же все-таки с ним произошло, как ты думаешь?

— Много вариантов. Ребенком я такого наслушался, чего, думаю, лучше было бы и не знать. Проблемы с душевным здоровьем, разборки с бандой… — Серж с треском оторвал верхушку стебля тростника, осторожно ступая позади Ленни. — Говорили даже, что его грохнул ревнивый участник любовного треугольника! — Серж, держа стебель одной рукой, другой оттянул его верхушку. — Но главная теория вращается вокруг украденных камней. Сразу же после ограбления музея дед мгновенно превратился в подозреваемого… — Серж отпустил верхушку стебля, сбив с воротника Ленни ядовитого тарантула.

— Что это было? — спросил Ленни, обеими руками ощупывая шею и затылок.

— Ничего.

Они пошли дальше.

— Так почему возникло подозрение, что камни у него?

— Дед водился с сомнительной компанией, а полиция всегда указывает пальцами на тех, кого знает. Другие говорили, что его подставили настоящие воры, которые таким способом заметали следы. Но основная причина подозрений — самая банальная, из-за нее начались всякие дурацкие разговоры насчет самоубийства. Понимаешь, дед был немного… как бы это сказать? Не в себе. — Серж медленно опускал правую руку к воде. — Он всегда утверждал, что знаком с известными людьми и участвовал в исторических событиях. Говорят, он был патологическим вруном, а я думаю, что он — великий рассказчик. После ограбления в 1964 году он начал и о нем трепаться. Может быть, с этой историей он и хватил через край.

Рука Сержа со всплеском опустилась в воду позади Ленни и достала оттуда за хвост нечто бешено извивающееся. Мокасиновая змея, кувыркаясь, пролетела по воздуху и повисла на прибрежном кусте. Ленни испуганно дернулся. Серж усмехнулся. Они пошли дальше.

— Ты думаешь, он все выдумывал? — спросил Ленни.

— Кто знает? Звучит не очень правдоподобно, но нужно понимать, какое было время. Тогда Майами-Бич еще оставался страной в стиле Ф. Скотта Финджеральда. Кабаре, бурлящие всю ночь напролет бары. На нелегальные игорные притоны и проституцию закрывались глаза. Бандиты были совершенно неуправляемы. К тому же благодаря Кастро у нас базировалось самое большое в мире представительство ЦРУ. На таком фоне все возможно.

Трясина стащила с нош Ленни сапог; он обернулся, чтобы достать его.

— Я никогда не знал…

— А все потому, что сегодня от всего этого остался один район — Саут-Бич, Саут-Бич, Саут-Бич[8 - Саут-Бич (South Beach — Южный пляж) — отрезок береговой линии Майами, прилегающий к фешенебельной улице Оушен-драйв.]! Многие улицы в Майами-Бич переименованы, и никто больше не помнит их настоящих названий! — Серж наклонился к воде и пошарил по дну в поисках камня. — Худосочные европейские парни с крохотными мешочками для теннисных мячей на мошонках ходят кучками, а останавливаются непременно на Оушен-драйв. Разве Синатре такое понравилось бы? — Серж замахнулся найденным камнем и швырнул его в бревно, мирно лежавшее на воде. Бревно моргнуло и ретировалось, скрывшись в глубине. — Воздух был так наэлектризован, что потрескивал. Энн-Маргрет и Джуди Гарленд[9 - Энн-Маргрет (Ann-Margret; род. в 1941 г.) и Джуди Гарленд (Judy Garland; 1922–1969) — американские актрисы и певицы.] бронировали места в отелях, где выступала команда Рэт-Пэк[10 - Гроза всех крыс (Rat Pack) — команда самых стильных «котов» всех времен — Фрэнк Синатра, Сэмми Дэвис-мл., Дин Мартин, Джои Бишоп и Питер.]. И вот когда казалось, что уже все настолько классно, что дальше некуда, в Нью-Йорке грабят Музей естественной истории, разносят витрины и уводят кучу камней мирового класса. Расследование приводит — куда же еще? В Майами-Бич!

— Эти штуки для теннисных мячей не разрешают примерять. Сначала нужно купить, — произнес Ленни.

— Общим заблуждением является то, что все драгоценности были найдены, — продолжал Серж. — В действительности удалось получить назад лишь самые крупные камни: «Звезду Индии», рубин «Де Лонг» и что-то еще. Около дюжины бриллиантов так и не нашли. Оставалось только радоваться, что удалось вернуть так много. Не обнаружили всего лишь небольшую часть. Но преступление совершилось четыре десятилетия назад. Сегодня камушки стоят огромных денег.

— Теперь мы можем остановиться? — спросил Ленни, озирая болото: ни одного признака чего-либо человеческого.

— Ладно, устроим приват в пальмовой роще. Нам нужно забраться достаточно далеко, чтобы мистер Воннегут не смог пойти по нашим следам и угодить под экскурсионный автобус.

Через минуту они оказались на твердой земле. Ленни ждал в сторонке, пока Серж произносил полные слез слова прощания. Он взял мистера Воннегута обеими ладонями и нежно посадил его на большой трутовый нарост, выросший на стволе упавшего дерева. Серж отступил назад. Мышь соскочила и бросилась к нему.

— Помни, — сказал Ленни, — чтобы быть добрым, надо стать жестоким.

Серж погрозил мыши пальцем.

— Плохо, мистер Воннегут! — Он еще раз посадил мышь на трут и сделал шаг назад.

Мышь снова изготовилась к прыжку и в это мгновение какой-то крупный зверь выскочил из пальмовых зарослей и приземлился на бревне. Через мгновение животное исчезло в густых кустарниках.

— Откуда взялась эта чертова пантера?!

Когда они вошли, глаза Сержа все еще были красными, он шмыгал носом и сморкался в носовой платок. Миссис Липповиц вязала.

— Ленни, вам с Сержем принесли почту, я оставила ее на столе.

Ленни направился к столу. Серж бодро помчатся за ним, разу забыв о своей болотной мыши.

— Люблю почту! Почта — лучшее, что есть на свете! Почта — это надежда! Почта — это тайна! Смотри! Посылка! Хороший знак. Всегда приятно получать коробку. От конверта можно ждать всего. Но плохие новости никогда не приносят в коробках. Только хорошие! — Серж схватил посылку со стола, стал вертеть в руках, приложил к уху, потряс, понюхал, проверил обратный адрес и почтовый штемпель. — Не узнаю.

Он возбужденно потер ладони.

— Боже, как я люблю почту! Особенно неожиданные послания! В них может быть все что угодно! Возможности, большое приключение, целая новая глава жизни вот-вот откроется! Как я люблю такие моменты! Надеюсь, это не образец продукции. О-о-о, как скверно! Я так разволновался, а получил всего лишь чертову миниатюрную упаковку стирального порошка «Тайд». Думаешь, там именно он? Теперь я расстроился. Наверное, «Тайд» или какой-нибудь предмет женской гигиены. Господи, как я ненавижу, когда со мной так поступают! От одной мысли прихожу в бешенство. Будьте вы прокляты!.. Погоди, а стоит ли переживать? — Он ликующе улыбнулся и поднял коробку над головой. — Это же почта!

Серж начал зубами рвать упаковочную ленту.

— Пожалуйста, ну пожалуйста…

— Что ты ожидаешь там найти? — спросил Ленни.

— Не знаю. Я так много всего заказываю.

Тем временем боковина коробки поддалась. Серж вытащил видеокассету. Прочитал название. — Ура!

— Что это?

Но Серж уже выбежал из гостиной.

Пока Ленни добирался до двери спальни, Серж залез на антресоли и доставал оттуда старые настольные игры. «Мышеловка», «Мошенники», «Путеводная нить», «Боевой корабль», «Таинственное свидание»…

— Игрушки моей сестры, — быстро проговорил Ленни.

— Вот почему я и люблю твою комнату, — сказал Серж. — Она будто заморожена во времени. И произошло это, по моим догадкам, в те годы, когда ты начал курить травку.

— Откуда ты знаешь?

В глубине полки, за принадлежностями игрушечного астронавта Мэтта Мэйсона, Серж нашел пластиковый ящик. Он перенес его на комод и открыл крышку. Отступил на шаг со вздохом гордости, оглядывая длинный ряд видеокассет и компакт-дисков. Последняя ячейка была пуста. Ленни подошел поближе.

— Еще одна пленка для твоего архива?

— Наиважнейшая из всех, — ответил Серж. — Она наконец завершает «Коллекцию Майами».

— Ты долго работал над своей коллекцией?

— Всю жизнь! — Серж дотрагивался пальцами до названий, будто слепой, читающий по азбуке Брайля. — Но последняя кассета досталась труднее всего. Несколько месяцев обыскивал самые дальние уголки Интернета. Заплатил кучу денег. До сих пор самым трудным было достать копию документального фильма с кабельного канала о «Звезде Индии» с массой шикарных черно-белых материалов.

— С канала «История»?

— Нет. Я не могу смотреть канал «История».

— А я думал, тебе нравится.

— Должен все-таки признаться, что у меня просто не хватает силы воли. Я называю его «Героиновым каналом». Когда показывают какое-нибудь технологическое шоу о короткой, но яркой жизни шариковой ручки, я могу иногда даже прерваться и перекусить. Но когда они углубляются в китайские династии, исследования доктора Ливингстона, кругосветное плавание Магеллана, приспешников Гитлера, это действительно центр событий. И вот я обнаруживаю, что уже несколько дней сижу на корточках перед телевизором без еды и сна.

Ленни заглянул в ящик.

— Я и не знал, что с нашими местами так много связано.

— Безусловно! — произнес Серж. — Вот пленка канала «АЕ», «Дурная слава» Хичкока, пилотный вариант «Флиппера», «Голдфингер», бой Клея с Пистоном, «Серфсайд-6», первые гастроли «Битлз», «Некоторые любят погорячей», «Дыра в голове» с Синатрой, Роберт Конрад и Дон Страуд в «Мэрф-Серфере», «Джетс» и «Кольте», «Убийцы ФБР: служебные обязанности» и так далее, и так далее…

Серж с любовью вставил последнюю видеокассету в ячейку.

— Подожди-ка секунду, — вдруг сказал он и резко вытащил кассету. — Это особенное событие. Мы должны его отпраздновать. Пойдем-ка заберем из бумажников наших постоянных клиентов немного лишней наличности.

— Производственная практика? — спросил Ленни.


Глава 8


Тони Марсикано привез себе заместителя из Майами, проверенного друга детства, которого все звали Двухголосым Бобом. Боб был для Тони как младший брат; он без тени сомнений доверил бы Бобу свою жизнь.

Заместитель оторвался от сотового телефона.

— Мистер Палермо только что послал к нам пополнение.

— Хорошо, помощь может понадобиться.

Боб поехал в аэропорт, чтобы встретить свежую команду, которую мистер Палермо отправил присматривать за Тони. Вот так мистер Палермо и стал тем, кто он есть. Не доверяй никому, даже самым преданным и близким людям. Двухголосый Боб вез новых парней по адресу, полученному от Тони. Они въехали на пустынную улицу как раз после наступления полуночи и остановились рядом с «кадиллаком» Марсикано. Тони уже ждал возле автомобиля.

Встретились, обменялись рукопожатиями. Тони жестом указал на объект.

— Я хочу, чтобы вы вскрыли это помещение.

Новички с недоумением рассматривали пустую витрину одного из магазинов торговой галереи на противоположной стороне улицы. Предводитель компании Сэмми Скарпотто почесал в затылке.

— Не понял. Там пусто. Чей это магазин?

— Заткнись! — рявкнул Двухголосый. — Вопросы не задавать! Если Тони что-то приказал — выполняй!

— Магазин мой, — сказал Тони.

Теперь Сэмми был сбит с толку полностью.

— Хочу проверить сигнализацию, — пояснил Тони и дал Сэмми код отмены на случай, если сигнализация сработает.

Сэмми не вполне уловил смысл задания, но все же велел остальным парням приниматься за работу к. Тони и Двухголосый вернулись в «кадиллак». Тони достал секундомер. Сведения о сигнализации в фирме «Страусе и Леви» соответствовали затраченным деньгам. Это и системой назвать можно было с натяжкой, потому что охранялась всего-навсего бухгалтерия. Не слишком важная цель. Стандартная схема для защиты компьютеров. И все же команде новичков потребовалось всего три минуты, чтобы нарваться на один из детекторов движения. Сэмми не успел вовремя набрать код отмены.

У Тони зазвонил сотовый. Охранная компания.

— Я сам случайно отключил сигнализацию, — сообщил Тони и назвал пароль.

Сэмми привел остальных к «кадиллаку».

— Извините.

Тони переустановил секундомер.

— Попробуйте еще раз.

Последовало еще два срабатывания, но каждый раз Сэмми удавалось набрать код отмены. При очередной попытке все прошло без сучка и задоринки. Тони остановил секундомер.

Команда вернулась к машинам, Сэмми гордо улыбался.

— Ну как?

— Повторите, — велел Тони.

Еще пять раз подряд без срабатывания сигнализации. Сэмми начал проявлять раздражение, но Двухголосый держал его в узде.

— Достаточно, — наконец произнес Тони. Он поднял камень и бросил его в витрину собственного магазина. Новые парни начали подумывать, что у Тони не все дома.

— Залезайте в машины и поезжайте за мной.

Они двинулись в сторону темного тупика, развернулись и выключили фары. Снова позвонили из охранной компании. Тони не ответил, а только смотрел на секундомер.

Через четыре минуты и восемнадцать секунд к галерее магазинов подъехала патрульная машина. Следом за ней появился «кадиллак».

— Я владелец, — сказал Тони, пожимая руку офицеру.

— Наверное, малолетки, — предположил полицейский. — У нас много таких вызовов.

— В помещении есть несколько листов фанеры. Я загорожу витрину, а утром вызову стекольщиков.

Они снова обменялись рукопожатиями, и полицейский уехал. Остальные машины с зажженными фарами подъехали к Тони. Сэмми выбрался из одной из них.

— Для чего мы тренируемся? Нас никто об этом не предупреждал.

— Сказано: держать язык за зубами! — рявкнул Двухголосый.

— Это моя собственная идея, — ответил Тони. — Я никому пока ничего не говорил.

— Что-то вроде фальшивых билетов?

— Вроде.


Глава 9


Стив и Марлен Кенсингтон из Ланкастера, штат Пенсильвания, обнявшись, стояли у перил своего балкона на девятом этаже. Супруги, облаченные в белые шелковые халаты (герб отеля вышит на карманах), удовлетворенно смотрели на море. Столбы света время от времени прорывались сквозь легкое облачное покрывало и танцевали в волнах Атлантики. Десятая годовщина свадьбы. Марлен прижалась к Стиву и закрыла глаза.

— Помнишь, когда мы в первый раз приехали в Майами-Бич?

— Как такое забудешь?

Во время учебы в университете штата Пенсильвания Стив занимался борьбой, теперь стал адвокатом по наследственным делам, но телосложение осталось прежним. Марлен была на фут ниже, тонкая и изящная, и Стив всегда с особой осторожностью обнимал жену.

Она открыла глаза, чтобы насладиться опьяняющим лазурным пейзажем.

— Мне нравится «Райская скала».

— Я тоже ни за что бы не остановился в другом отеле.

Взгляд Марлен скользнул с океана на балкон, стеклянный столик с букетом алых роз, свернутым номером «Майами геральд» и двумя пустыми подносами с остатками позднего завтрака и следами былого присутствия яиц по-флорентийски.

Она снова прижалась к Стиву.

— Давай никогда не возвращаться домой.

— Ладно.

Раздался стук в дверь.

— Кто это может быть?

Стив прошел в шлепанцах через номер, посмотрел в глазок и открыл дверь. На пороге появились двое ухмыляющихся мужчин в тропических рубашках и шортах цвета хаки с двумя бутылками шампанского «Дом Периньон», гигантской гостиничной корзиной с фруктами и сладостями, серебряным ведерком с черной икрой, а также с видеокассетой.

Марлен шагнула с балкона в комнату. Мужчины начали открывать шампанское.

— Что происходит, милый? — спросила она, поворачиваясь к Стиву с застенчивой улыбкой. — Еще один из твоих сюрпризов?

— Нет, — ответил Стив, сам немало озадаченный. — Понятия не имею, что случилось.

— Вы проживаете в номере девятьсот девятнадцать, — сказал высокий, сворачивая проволоку с пробки шампанского и зажимая бутылку между колен. — Понимаете, что это значит?

— Что? — спросил Стив.

— Это номер Люсиль Болл! Сюрприз! — Бах! Пластиковая пробка пролетела мимо Марлен прямо в балконную дверь. — Вы выиграли! Все это — вам! Кому шампанского?

— О, номер Люсиль Болл, — произнесла Марлен, принимая бокал из рук Сержа. — Действительно здорово.

Стив, в свою очередь, расплылся в широкой улыбке и покачал головой.

— И в самом деле «Райская скала».

— О, великолепный отель, — согласился Серж, наполняя бокал Стива.

— Так что же? Люсиль действительно останавливалась в этом номере? — спросила Марлен, снимая оранжевый целлофан с подарочной корзины. — В чем смысл вашего конкурса?

— О нет, даже лучше, — ответил Серж, распахивая дверцы красного дерева, за которыми скрывался аудиовизуальный центр номера, и вставил кассету в видеомагнитофон. — Номер девятьсот девятнадцать увековечен в одном из эпизодов шоу Люсиль. И мы сейчас его увидим.

— Вы шутите!

— Ни за что на свете! — Серж схватил пульт. — Присаживайтесь на диван.

— Все так мило, — сказала Марлен, усевшись рядом со Стивом и вновь взяв его под руку.

Классическое черно-белое шоу открывалось кадрами «Райской скалы» с высоты птичьего полета, затем камера заглянула в один из номеров, где две пары, приехавшие во Флориду в отпуск, делали заказ обслуживающему персоналу.

— Совершенно верно, — говорила Люси. — Номер девятьсот девятнадцать.

— Ты слышал? — прощебетала Марлен. — Она назвала наш номер.

— Сейчас будет веселей, — вступил Серж. — Люси и Этель подговаривают Рики и Фреда принять участие в соревнования по рыбной ловле, чтобы выиграть приз — льготный покупательский набор. Приятели договариваются сжульничать, купить гигантского тунца и спрятать его в ванне. Конечно же, рыба начинает биться, отчего зрители покатываются со смеху. Вот так! Теперь им это больше не кажется забавным!

Разумеется, эпизод телешоу начал разворачиваться именно так, как его описал Серж.

Все смеялись, сидя на диване, Марлен говорила, что сцена напоминает ей классический эпизод о рыбалке из «Медового месяца» и…

— Ш-ш-ш! — зашипел Серж. — Черт. Что вы наделали! Вы пропустили ключевой момент, когда Фред спрашивает Рики, где рыба. Решающий момент для развития сюжета. Мне придется перемотать. — Серж сердито нажал кнопку на пульте.

Его поведение вывело парочку из Пенсильвании из равновесия. Они повернулись и удивленно посмотрели друг на друга. Стив заметил Ленни, который на балконе пытался прикрыть ладонями косяк, и повернулся к Сержу.

— А что ваш коллега там делает?

Серж посмотрел в сторону балкона, снова включил воспроизведение и откинулся на подушки дивана.

— Знаю, знаю. Довольно грустная история. Но по крайней мере это не тяжелая наркота.

Стив перевел взгляд на жену, потом снова на Сержа.

— Извините, что спрашиваю… но вы работаете в гостинице?

— Простите? — Серж неохотно оторвался от экрана. — Ах нет. Мы не из гостиницы. А что? — Неожиданно он сложился пополам от смеха, сильно ударив Стива по колену. — Смотрите! Смотрите! Как вам это нравится! Они оба пятятся со своей огромной рыбиной и вот-вот собьют друг друга!

— Ми-и-илый… — проговорила Марлен, забиваясь в дальний угол дивана. — Что происходит?

Стив снова посмотрел на Сержа.

— В чем дело? Парни, кто вы такие?

— Мы живем поблизости. А я и правда тащусь от этого шоу. Только сегодня достал кассету. Она завершила мою «Коллекцию Майами» и, конечно же, я должен был просмотреть ее в этом номере.

Стив вскочил на ноги и направился к телефону.

— Я вызываю охрану.

— Не делайте глупостей, — сказал Серж.

— Что там у вас? — поинтересовался Ленни с балкона.

— Ничего такого, что нельзя было бы уладить с помощью диалога и взаимного уважения, — ответил Серж.

— Вон! — крикнул Стив и схватил Ленни под локоть. — Убирайтесь!

— Отпусти его! — произнес Серж.

Стив толкнул Ленни и тот, спотыкаясь, полетел к двери.

— Эй, козел! — вмешался Серж.

Завязалась короткая схватка, в ходе которой Стив легко справился с Сержем, впечатав его в стенку. Бывший борец молниеносно шагнул вперед и приготовился к нанесению решающего удара, но в руке Сержа неожиданно оказался хромированный пистолет. Ствол уперся в середину лба Стива.

Стив замер. Марлен завизжала как ужаленная.

— Заткни ей пасть! — заорал Серж.

Скошенный взгляд Стива остановился на дуле пистолета, упершегося в его переносицу.

— Милая, прошу тебя, потише. Визг превратился в хныканье.

— Так-то лучше, — сказал Серж.

— Берите все, что хотите, — заговорил Стив. — Вот дорогие часы, четырнадцать карат золота. Деньги в сейфе.

— Мне ничего от вас не нужно.

— Тогда что все это значит?

— Я хочу посмотреть телевизор.

Под дулом пистолета он провел Стива к дивану.

— Садитесь.

Серж сел рядом с ними и снова запустил кассету. Парочка не сводила с него глаз.

— Не на меня! — рявкнул Серж, тыча пистолетом в телевизор. — Вы пропустите Люси.


Глава 10


Тони Марсикано сидел скрестив ноги в туалете на третьем этаже офисной башни в Орландо и смотрел на часы. Потом выпрямил ноги.

На первом этаже открылись двери лифта. Тони вышел и поприветствовал охранника. Чарли Павлич помахал в ответ.

— Вы много работаете по вечерам, мистер Дэвис.

— При работе с компьютерами часто приходится задерживаться.

— Как бы мне хотелось разбираться в компьютерах.

— А мне наоборот. Они все из тебя высасывают. Мне предстоит решить проблемы с сервером к понедельнику. Может, придется всю ночь провозиться… Вот и они.

Чарли посмотрел в сторону дверей. У входа в здание появились четыре человека в голубой форме техников. Тони подошел и нажал на горизонтальный рычаг, открывающий стеклянные двери. Люди направились к лифтам.

— Чарли, через пару часов мы собираемся перекусить. Хочешь чего-нибудь? Китайская кухня.

— Да нет, спасибо. Я кое-что захватил с собой. Все вошли в лифт.

— Я все равно приготовлю тебе сюрприз, — сказал Тони. Двери закрылись.

План Тони был идеальным, но помощники оставляли желать лучшего. Несмотря на напряженные тренировки, кто-то нарушил сигнализацию уже через две минуты после того, как они вскрыли замок внутренней двери офиса. Раздался назойливый звук сирены.

— Кто это сделал? — поинтересовался Тони. Все отрицательно покачали головами.

Зазвонил телефон. Охранная компания. Тони не знал пароля. Он отключил телефон от линии и нажал кнопку секундомера. Затикала секундная стрелка. Сирена продолжала завывать. Все столпились вокруг Тони.

— Какого хрена выделаете? — заорал он. — Ведите себя так, будто работаете с компьютерами!

— А как это делать? — спросил Сэмми.

— Просто подойти и трахаться с ними! Господи! Тони открыл внешнюю дверь офиса как раз в тот момент, когда, расстегивая кобуру, из лифта вышел Чарли.

— Чарли! Ты не знаешь, как заткнуть эту проклятую штуку?

Впервые Чарли видел добродушного мистера Дэвиса таким огорченным.

— Разве у вас нет кода? — спросил Чарли, застегивая кобуру.

— Конечно, есть, — ответил Тони. — Уверен, охранная компания уже пытается дозвониться до нас. Но все компьютеры завязаны через телефонную линию, а для работы нам пришлось отключить систему. — Сирена продолжала реветь. Тони схватился зауши. — У меня сейчас начнется мигрень! Теперь придется торчать здесь до зари!

Чарли пару секунд посомневался, потом затрусил к лифтам.

— Я займусь этим, мистер Дэвис.

Тони подошел к огромным — от пола до потолка — окнам офиса, за которыми виднелись улицы Орландо и вдалеке — гора Спейс. Посмотрел на секундомер. Четыре минуты. Глянул вниз на улицу: подъехали две патрульные машины. Прошептал про себя:

— Ну давай, Чарли. Возвращайся скорее!

Копы забежали в здание. Тони еще раз посмотрел на часы. Пять минут. Он крикнул в офис Бобу, который наблюдал за лифтами:

— Цифры меняются?

— Нет. Все еще на первом этаже.

Внезапно вой сирены прекратился. Тони еще раз выглянул в окно: двое крошечных полицейских снова забрались в машины. Обстоятельства складывались как нельзя лучше — вся система отключена. Тони перебегал из кабинета в кабинет, пока в одном из них не нашел, что искал. Стальной несгораемый сейф с номерным замком. Крепкий орешек, но всего-навсего железный шкаф, детская игрушка для специалиста по сейфам из их команды. Верхний ящик поддался через тридцать секунд. Специалист по сейфам намеревался продолжить работу, но Тони остановил его.

— Все выйдите из комнаты. Они вышли.

— Ты тоже, — сказал Тони Бобу. — Для твоей же безопасности.

Боб выглядел слегка обиженным, но кивнул и подчинился, как и всегда.

Тони вытащил ящик: вот оно. Он взял добычу и сунул ее в кейс. Достал из кейса идентичный на вид предмет, положил в ящик и снова запер его.

Двери лифта открылись в холле. Тони подошел к пульту охраны. Спокойно наклонился, как будто никуда и не спешил, поблагодарил Чарли и извинился за несдержанность. Сзади к охраннику подошел Боб, достал из своего ящика для инструментов пистолет с глушителем и наставил ствол на голову Чарли.

Тони поднял глаза.

— Не-ет!

Чарли резко обернулся, Боб мгновенно спрятал пистолет за спину.

— Что? — спросил Чарли, вновь поворачиваясь к Тони. — Что случилось?

— Просто вспомнил, мы кое-что забыли. Ладно, вернемся завтра. Придется пропустить футбол.

Чарли рассмеялся.

— Ну, это серьезно.

— Спокойной ночи, Чарли.

— Спокойной ночи, мистер Дэвис.


Глава 11


«Меркьюри-кугар» двигался на юг по Коллинз-авеню. Серж сидел на пассажирском сиденье со своим блокнотом.

— Что-то подсказывает мне: эта парочка из «Райской скалы» — не особенно большие поклонники Люсиль Болл.

— Нельзя же ожидать, что каждый будет копаться в твоем историческом хламе… Что ты делаешь?

— Готовлю ежедневные письма.

— Письма?

— Кому-то же надо продолжать дело Линкольна. Забытая эпистолярная форма искусства. Сегодня сплошная электронная почта, букет милых аббревиатур, «SMS», «ники», «аськи». Убивают язык. Не говоря уже о каллиграфии.

— А кому ты пишешь?

— Зависит от настроения. Промышленным магнатам, персонам, формирующим мнение, людям в свете прожекторов. Сегодня я пишу президенту.

— Прямо президенту?

— Конечно. Но у Джорджа куча секретарей, и только небольшой процент корреспонденции доходит до него. Вот почему письмо должно быть как удар под зад. Абсолютно необходимо, чтобы он познакомился с моими идеями, иначе совершатся очень серьезные ошибки. По телевизору президент действительно хорош, думаю, удастся достучаться до него. Если повезет, дело может закончиться постоянной работой.

— А как же я?

— Ты можешь стать моим помощником, — ответил Серж, складывая лист. — У тебя даже будет кредитная карта.

— Правда?

Серж кивнул и заклеил языком конверт.

— Так работает Вашингтон. Он достал второй лист с водяными знаками.

— Теперь я напишу на телевидение с требованием вернуть в Майами-Бич шоу «Сегодня». Потом собираюсь изложить свой макроэкономический трактат для «Уолл-стрит джорнал». Давно хотелось публиковаться в солидном издании.

— А как же наш бизнес?

— Серьезная проблема! — Серж достал из-под сиденья старый номер газеты и начал листать его, просматривая картинки. — Нам нужно найти людей с одной и той же страницы. Хорошо бы привнести историю и понимание культуры в расследование дела моего деда… Стой! Вот оно!

— Ты о чем?

— Наш бизнес. Меня только что осенило.

— В каком смысле?

— Абсолютно новая идея. Даже названия пока нет, я ведь только что совершил открытие. Нужно просто наблюдать, когда она раскрутится.

— А когда это произойдет?

— Прямо сейчас. Поверни налево.

Ленни остановился перед небольшим, но шумным кубинским магазинчиком, специализирующимся на сигарах, лотерейных билетах, кофе-эспрессо и почтовых отправлениях. Два старика в соломенных шляпах выплыли из магазина, залпом выпили свой горький кофе и бросили пустые картонные стаканчики в проволочную корзину для мусора. Другие расслаблялись на скамейках тротуара, переговариваясь по-испански.

Серж выбрался из «кугара», сунул несколько четвертаков в металлический ящик с газетами и достал из него «Санди геральд». Открыл страницу с результатами лотерей, потом зашел внутрь и начал заполнять лотерейную карточку.

Продавец застыл, глядя на карточку Сержа.

— Вы уверены, что выиграют именно эти цифры?

— Несомненно.

— С вас доллар, — сказал клерк и опустил карточку в свою машину: из нее выскочил билет.

Серж достал из багажника большую оранжевую матерчатую сумку и направился по аллее в сторону пляжа.

— Что ты затеял? — спросил Ленни, догнав его трусцой.

— Человеческая природа… — Серж повернул за угол на Оушен-драйв. Он вручил Ленни газету и лотерейный билет. — Азарт и жадность всегда берут верх над рациональной мыслью. Скоро у нас появятся деньги и снаряжение, чтобы расколоть дело о «Звезде Индии» и узнать все о моем деде. Я когда-нибудь рассказывал, как готовилось то преступление?

— Да.

— Все началось осенью. Троица посетила музей под видом простых туристов и изучила место будущего ограбления. Затем они вернулись, когда стемнело. Один из них навинчивал круги вокруг музея на угнанной машине, а остальные, как настоящие альпинисты, взобрались по стене здания и проникли внутрь через незапертое окно.

Взгляд Ленни перескакивал с газеты на лотерейный билет.

— Все цифры совпадают… но… как ты… как у тебя получилось?

— Повторяю, человеческая природа. Главное, на что все обращают внимание, — это выпавшие числа. В волнении они бегло проверяют дату на билете, которая, конечно же, точно соответствует дате газеты…

Ленни с энтузиазмом закивал.

— Но в сегодняшней газете сообщаются результаты вчерашнего тиража: билет опоздал на один день. Обычная ошибка для такого азартного момента… Впрочем, продолжим: тем временем наши герои сидели в ожидании, засекая промежутки между обходами ночного охранника, потом пустили в дело стеклорезы и клейкую ленту, прибрали к рукам содержимое помещения с редкими драгоценными камнями: в цепи сигнализации сели аккумуляторы. Утром они уже прилетели в Майами.

Ленни все еще пялился на билет.

— Так мы богаты?

— Дай-ка сюда.

Серж вырвал у него из рук билет и газету. Они вошли в ультрамодное кафе. Открытые блузки, кожа, золото. Сексуальные мужчины и женщины источали ароматы, неведомые остальным согражданам. Серж протянул Ленни матерчатую сумку.

— Вот что мне теперь от тебя нужно… Официант встретил Сержа с меню.

— Столик на одного. Официант провожал Сержа, указывая ему дорогу, пока вдруг не понял, что клиента рядом нет. Он оглянулся.

Серж застыл посреди столов, рот открыт, глаза вытаращены, лотерейный билет в одной руке, газета — в другой.

— Я выиграл в лотерею! Я выиграл в лотерею! Не могу поверить! Двадцать миллионов долларов! Все мои! Я богат!

Посетители с любопытством смотрели в его сторону. Как ни в чем не бывало подошел Ленни, делая вид, что вовсе не знаком с Сержем, и принялся разглядывать билет и газету.

— Видите? Все цифры сходятся!

Громко топая, Серж совершил круг почета. Толпа загудела. Он подхватил за одним из столиков высокую немку-блондинку и закружил ее в безумном бальном танце.

— Я выиграл в лотерею! Я выиграл в лотерею! Ура!

— Точно! — заорал Ленни. — Не верю своим глазам! Выигрышный билет! Все цифры — те же, что и в газете! — Он показал бумажки официанту, сердце которого колотилось все сильнее по мере того, как глаза перебегали с одной цифры на другую. Он сравнил все числа до конца, после чего поднял голову. Лицо его побледнело.

— Это выигрышный билет!

Серж уже танцевал с другой женщиной.

— Я выиграл в лотерею! Я…

Неожиданно он замолчал. Медленно обернулся. Все глаза смотрели на него. Половина мужчин выглядела как Борис Беккер перед подачей. Серж вытянул руку, словно регулировщик дорожного движения.

— Нет. Я не могу взять эти деньги. Они меня изменят. Испортят. Разрушат мою жизнь… — И он протянул билет официанту. — Вы все такие милые люди, вы оказались здесь, чтобы разделить со мной это обыкновенное событие, поэтому я хочу, чтобы деньги достались вам. Разделите их, как сочтете нужным.

Серж вышел, сжимая в руке газету.

Потрясенный официант смотрел на билет. Наступила тишина. Одна пара медленно поднялась из-за стола, за ней ругая. Они смотрели на билет в руке официанта.

— Цифры совпадают!

Стали вскакивать остальные, пока вокруг официанта не образовался бушующий круг, лес тянущихся рук, громкие голоса. Кого-то сбили с ног. Кто-то пихнул соседа.

— Осторожно!

Людской клубок извивался вокруг билета, покачиваясь из стороны в сторону. У кого-то затрещала рубашка. Упав а пол, закричала женщина, на нее наступила толпа, в считанные мгновения превратившись в кучу человеческих тел, плетенных как бейсбольная команда, выигравшая финал чемпионата.

Серж и Ленни бесшумно передвигались между столиками, заполняя матерчатую сумку кошельками, сотовыми телефонами и ноутбуками.


Глава 12


31 декабря 1963 года


На тротуарах и балконах бульвара Бискейн выстроились толпы, готовые встретить Новый год. На некоторых были солнечные очки «1964» с блестками — новинка сезона. Глухой ревущий звук заполнял улицу. Платформы на колесах, школьные оркестры, тамбурмажоры, барабаны и тубы. Тридцать первое декабря. Праздник.

По другую сторону залива свет фар струился по Коллинз-авеню. «Монтереи», «де сото», «кометы», «корверы». Белые колеса и орнаменты на капотах. Бурлящие людские реки заполонили тротуары.

Задняя дверь букмекерской конторы открылась. Мужчины осмотрели аллею, прежде чем перетащить безжизненное тело в багажник розового «кадиллака».

Чи-Чи захлопнул крышку.

— Колтрейн, ты избавился от домкрата? Колтрейн кивнул.

— Пошли выпьем.

Зигзагообразно они перебрались из бара «Бамбу» в отеле «Рони» в бар «Пагода» в «Саксонии». Пробка от шампанского попала Лунному Псу прямо в висок, как когда-то Мюррею Франклину[11 - Мюррей Франклин (Murray Franklin; 1914–1978) — знаменитый американский игрок в бейсбол.]. Из распахнутых дверей ночных клубов оглушительно гремела музыка. Крутили последние хиты: «Исчезни», «Если бы у меня был молот», «Да-до рон-рон». К девяти часам члены банды основательно окосели. Томми Грек и Морт нарядились в маскарадные шляпы, и Лунный Пес сгорал от зависти. Какой-то «шевроле» чуть не сбил Серджо, когда тот пересекал Девятнадцатую улицу, изучая свой улов спичечных коробков. Колтрейн шествовал с зажженными бенгальскими огнями, вставленными в соломенную шляпу, пока Морт не заметил, что та уже загорелась.

Чи-Чи выбросил разжеванную зубочистку в урну.

— Хватит, пора проведать нашего приятеля.

Они поплелись назад к букмекерской конторе. Чи-Чи подошел к «кадиллаку» и вставил ключ в замок багажника.

— Спорим, он уже готов заплатить?

— Наверное, обделался со страху, — сказал Томми Грек. Чи-Чи поднял крышку багажника.

В полной тишине молниеносно сверкнул металл. Чи-Чи схватился за плечо и сполз на асфальт.

— Черт!

Еще несколько металлических вспышек. Лунный Пес упал на тротуар.

— Ой! Дерьмо поганое!

Томми Грек отлетел в сторону и сполз по стене здания.

— Рука! Он сломал мне руку!

Остальные в шоке отскочили. Металлический предмет зазвенел, ударившись о землю, а тень человека исчезла в ночи.

— Где он взял долбаную монтировку? — спросил Томми.

— Колтрейн! — заорал Чи-Чи. — Кажется, ты сказал, что избавился от домкрата!

— Конечно. А это от него рукоятка, что ли?

Как раз перед полуночью банда решила сделать последнюю остановку, перевязать раны и отдохнуть. Они направились к отелю «Наутилус». Навстречу, пошатываясь, спускалась женщина, держа за горлышко полупустую бутылку шампанского. Она с писком надула шутиху в сторону Томми, но не удержалась на высоких каблуках и с грохотом покатилась по оставшимся ступеням. Поднялась, кое-как поправила одежду и, спотыкаясь, пошла дальше.

Единым строем банда прошествовала мимо освещенных раковин наутилусов на стенах вестибюля в сторону бара. Серджо сделал заказ: шесть бокалов шампанского и спичечный коробок.

Толпа на танцевальной площадке дружно вела обратный отсчет. В воздух полетели новогодние шары. Шестеро мужчин дружно выпили. Серджо поставил бокал.

— Боже, наконец-то закончился чертов 1963 год. Паршивое было времечко, скажу я вам. Я все еще не могу отойти от Далласа.

— Новый год очищает все на свете, — сказал Морт. — Вот в чем дело.

— Я знаю, что Новый год, но как-то не чувствую разницы, — сказал Томми. — У меня все еще такое ощущение, будто мне врезали под дых. Не могу поверить, что убили президента.

— Поверь, — произнес Чи-Чи. — Безопасности нет ни для кого.

— И от этого я должен чувствовать себя лучше? — спросил Серджо.

— Последний такой день, который я помню, был Перл-Харбор, — продолжал Томми.

Лунный Пес осушил свой пластиковый бокал.

— Седьмое декабря и двадцать первое ноября. Уверен, нам больше не достанется дат, которые придется помнить всю оставшуюся жизнь.

— Думаю, Морт прав, — произнес Серджо. — Это очищение. Наступающий год может стать началом совершенно новой эры, произойдут важные изменения в обществе… Пойду отолью.

Они трепались, жаловались по поводу бизнеса, говорили о семейных делах. Вернулся Серджо. Сказал, что его дочь и зять в Вест-Палм переживают тяжелые финансовые времена. По выходным дочери приходится подрабатывать продавщицей в торговом центре. Похоже, Серджо в 1964 году придется немного поработать нянькой.

— Классное занятие, — сказал Колтрейн. — Именно то, что тебе надо… Пойду и я отолью.

Он мыл руки в мужском туалете, когда заметил в урне пластиковый пузырек.

— О-го, лекарство из рецептурного отдела! — Колтрейн достал пузырек и встряхнул его. — Почти полный!

Он прочитал фамилию на этикетке.

Компания уже обсуждала шансы претендентов на чемпионате по гольфу, когда вернулся Колтрейн. Он отозвал Серджо в сторонку.

— Я нашел в урне пузырек.

— И что же?

— На нем твоя фамилия.

— Это я выбросил.

— Я не эксперт, но слышал о таком лекарстве. Препарат назначают при сильных психических расстройствах. Если ты его принимаешь, значит, он тебе на самом деле необходим.

— Наступил новый год, и я решил завязать. Хочу свежего старта.

— Давно ты его принимаешь?

— Не знаю. Лет двадцать.

— Двадцать лет! Ты не можешь просто так бросить! — Уже бросил. Я так долго глотал всякую дрянь, что никто не знает, кто я есть на самом деле. Да я и сам этого не знаю.

— Надеюсь, ты понимаешь, что к чему.

— Я уже чувствую себя лучше, — сказал Серджо. — Думаю, наступает хороший, очень хороший год.


Глава 13


Наши дни


— Мама, мы дома!

— Где вы пропадали?

— Гуляли.

Серж и Ленни пробежали по коридору, вдвоем держа большую матерчатую сумку. Содержимое вывалили на первый ярус кровати.

— Превосходно, — сказал Серж. — Все, что нужно, чтобы запустить нашу кустарную промышленность. Ленни, просмотри бумажники и рассортируй сотовые. Я займусь запуском нашего компьютерного отдела. Где телефонная розетка?

— За столом.

Серж застучал по клавишам ворованного ноутбука, кликнул надоедливую иконку, чтобы выйти в Интернете бесплатном пробном режиме.

— Что ты делаешь? — спросил Ленни.

— Строю наш веб-сайт. Ленни вывернул наизнанку дамскую сумочку от Гуччи.

— Ну как, работает?

— Спокойствие, — произнес Серж. — Это не так просто после крушения системы «dot-сот». Прошли те деньки, когда можно было просто так запустить какой-нибудь паршивый сайт, оказаться под дождем рисковых капиталов, купить рекламное время на трансляции «Все любят Рэймонда» и наблюдать, как фондовый рынок сходит с ума.

— А мы так не сумеем?

— Нет. Новая экономика оказалась не тем, чего от нее ожидали.

— Разве?

— Сплошная порнография.

— По этой штуке можно смотреть порнографию? — оживился Ленни. — Тогда моя очередь.

— Пока рано. Я еще не закончил флэш-интродукцию… Что такое? Оборвалась связь.

В гостиной зазвонил телефон. Миссис Липповиц ответила.

Ленни запустил руку в следующую сумочку и вытащил вибратор. Включив его, начал поглаживать себе щеку.

— Смотри-ка, отличный массажер для лица.

Серж снова застучал по клавишам, пытаясь восстановить связь. Ленни подтащил стул и сел рядом с ним, потирая подбородок жужжащим фаллоимитатором.

Серж загружал экранные обои, когда компьютер перестал реагировать на удары по клавишам.

— Опять связь оборвалась. Что же это такое?

В гостиной снова звонил телефон. Миссис Липповиц ответила.

— Телемаркетинг, — сказал Ленни. — Обеденное время. После того как один из этих ребят впарил маме пластиковые садовые фонарики в виде японских лягушек, они достают ее как сумасшедшие.

Серж снова вошел в сеть, и тут же связь оборвалась.

— Сукин сын! — выругался он и выскочил в коридор. Ленни побежал за ним.

— Что ты делаешь?

— Прекращаю безобразие, — сказал Серж на пороге гостиной. — Миссис Липповиц, я не мог не заметить, что вас изводят агенты-распространители. Вы не станете возражать, если на следующий звонок отвечу я?

— Конечно, спасибо, Серж.

Они уселись на диван и стали смотреть «Все дома». Ленни наклонился вперед:

— Знаешь, а эти две маленькие девочки на самом деле близнецы.

— Таким способом они обходят законодательство об использовании детского труда, — пояснил Серж.

— Откуда ты все знаешь?

Зазвонил телефон. Серж поднял трубку.

— Алло?.. Нет, позвольте мне сэкономить вам немного кислорода, пока вы не прочитали весь текст… Прекратите говорить… Дайте мне сказать… Вы все еще читаете текст… Заткнись! Спасибо. Хочу проинформировать вас, что данный телефонный номер теперь стал служебным, так что сядьте за свой телемаркетинговый компьютер, сделайте необходимую отметку и никогда больше не звоните по этому телефону, потому что… Вы снова читаете свой текст… Я даже отдаленно не интересуюсь… Потому что чистка ковров звуковыми волнами — идиотская идея… А вы опять читаете… Нет, вы поменяли тему… Вы перешли к тексту, который надо читать, когда к вашему товару не проявляют интереса… Вешаю трубку… Я вынужден повесить трубку… Теперь вы читаете текст «Я вынужден повесить трубку»… Все, даю отбой.

Серж положил трубку.

Телефон зазвонил. Серж со зверским выражением на лице поднял и снова опустил трубку.

— Что такое? — спросил Ленни.

— Он позвонил, чтобы бросить трубку первым.

— Ну и ну. Он и впрямь решил тебя достать.

— А так как я не знаю его номера, моему гневу нет выхода.

— Подожди, — сказал Ленни. — Я знаю новую функцию, можно набрать последний номер, с которого звонили. — Он нажал звездочку и еще пару кнопок. Послушал и повернулся к Сержу: — Номер заблокирован! А мы только что истратили семьдесят пять центов!

— Сукин сын!

Серж схватил телефон и снова набрал номер.

— Куда ты звонишь?

— В телефонную компанию… Алло, да, я хотел бы подать жалобу на агента-распространителя… Нет, я не знаю… Я пытался, но они заблокировали свой номер. Я подумал, что телефонная компания могла бы найти… Что значит «никоим образом»?.. Извините, мне очень трудно заставить себя в это поверить… У вас куча спутников на орбите, а вы не в состоянии отключить собственную функцию блокировки?.. О’кей, даже если они за границей, неужели это усложняет дело?.. Послушайте, если звонят из другого штата, они обязаны платить за переговоры. Мой номер должен быть зарегистрирован в чьем-то счете, чтобы вы знали, кому посылать свои квитанции, или вы их просто подбрасываете, отправляете в космическое пространство на крыльях надежды?

Серж еще немного послушал. Потом положил трубку.

— Что случилось?

— Сказала, что у меня предвзятое мнение.

Они вернулись в комнату Ленни. Серж снова подключился к Интернету. Загрузился какой-то веб-сайт. Серж перешел на другой, на третий, вернулся на поисковый сервер. Наконец он остановился и в задумчивости сложил руки на груди.

— Что такое?

— Я нашел несколько телемаркетинговых компаний, но все они не дают своих контактов.

— Может быть, не хотят, чтобы их беспокоили телефонными звонками?

Серж снова застучал по клавиатуре. Появился новый сайт. Государственный секретарь штата Флорида. Он кликнул по кнопке «Корпорации».

— Думаешь, поможет?

— Компании обязаны публиковать личные адреса и телефонные номера своего руководства. Подай-ка мне какой-нибудь сотовый.

— Но как ты узнаешь, из какой именно компании звонили?

— А я и не узнаю. Но правила устанавливали они. Выбирают нас произвольно, так почему бы… — Серж набрал номер. — Алло, как у вас дела сегодня вечером?.. Нет, это не телемаркетинг… К вашим услугам настоящий антителемаркетинг… Если вы считаете, что агенты телемаркетинговых компаний — полные идиоты, нажмите кнопку «один»… Щелк.

— Наверное, у него определитель номера. Подай другой телефон.

Ленни подал ему компактную голубую модель. Серж набрал номер.

— Алло, мы проводим исследование. Когда вы предпочитаете, чтобы вам звонили агенты-распространители: а) когда вы сидите на горшке? б) когда…

Щелк.

Серж снова набрал номер;

— Алло…

— Я тебя убью, ублюдок! Я узнаю, кто ты такой, и вышибу тебе мозги кирпичом! Ты, блин, не с тем связался!..

— Мистер Джеймисон, это детектив Свейбек из управления полиции, — произнес Серж.

— Ох!

— По нашей информации в сторону вашего дома может направляться пациент психиатрической лечебницы. Он подозревается в убийстве нескольких человек с использованием большого топора; предварительно преступник неоднократно звонил своим жертвам, притворяясь агентом-распространителем.

— Он звонит мне весь вечер!

— Заприте все двери и окна. Мы направляемся к вам. Серж отключил телефон и улыбнулся Ленни.

— Но как это заставит агентов перестать звонить нам?

— Никак, но зато я чувствую себя лучше. Правило номер один в жизни. Всегда делай то, от чего чувствуешь себя лучше.

— Кажется, уже третье правило номер один.

— Главное правило номер один заключается в том, что ты можешь в любой момент использовать его в качестве основы собственных интересов, ослепляющей рационализации или раздражения. По крайней мере, похоже, в нашей стране все живут по такой системе.

Серж вернулся к строительству сайта.

Ленни открыл окно спальни и раскурил косячок.

— Как ты научился строить веб-страницы?

— Ничего сложного. Просто вырезаю из других сайтов и вставляю к себе.

— Например?

Серж открыл блокнот.

— «Ипотека легко», «Банкротство мгновенно», «Продавайте свою продукцию в Того», «Международные невесты из развивающихся стран», «Международные невесты из неразвивающихся стран» (отказ по медицинским соображениям), «Международная служба отслеживания сбежавших невест», «Кровоточат десны? Не проблема!», «Клип-арт для заключенных», «Лечение кокаиновых торчков в кредит», «Офшорные казино, которые никогда не выплачивают выигрыши», «Доход в шестизначных цифрах посредством жестокого обращения с окружающими», «Миниатюрные видеокамеры для безопасности и подглядывания»…

— Еще долго?

— Пока ты не перестанешь мне надоедать.

— Пожалуй, я вздремну, — сказал Ленни, забираясь на верхнюю кровать. — От травки всегда клонит в сон. Разбуди меня, когда закончишь.

Серж продолжал щелкать по клавишам правой рукой, а левой взял сотовый телефон.

— Алло? Мистер Джеймисон?.. Нет, это не детектив Свей-бек. Это лейтенант Малдоун из управления полиции… Именно об этом я и собирался поговорить с вами… Прошу вас, сохраняйте спокойствие… Вы сидите? Хорошо. Серийный убийца представляется детективом Свейбеком. И нам удалось выяснить местонахождение его телефона… Мистер Джеймисон, звонки поступают из вашего дома!

Полночь. Веки Ленни дрогнули и открылись. Увидев лицо Сержа в двух дюймах от своего, Ленни подскочил:

— А-а-а!

— Хорошо, наконец-то ты проснулся.

— Давно ты уже на меня так пялишься?

— Час или около того. Я закончил веб-сайт.

Ленни спрыгнул с кровати и подтянул к себе стул. Серж подвинул к нему мышь.

— Что мне делать?

— Видишь кнопку «ОК»? — Да-а?

— Это значит «О’кей». Кликни по ней. Ленни кликнул. Экран стал черным.

Постепенно до них начали доноситься слабые звуки труб, которые звучали громче и громче, пока не превратились в оркестровое вступление к «Космической одиссее 2001 года». Силуэт Майами украл свою форму у предрассветной тьмы, и вдруг — всплеск света, музыка переходит на барабанное аллегро, исполняемое на синтезаторе; это покадровая фотосъемка, как зенитное орудие, сбила солнце в небе над Атлантикой и превратила его в круглосуточно несущуюся по небу Флориды арку; облака снуют туда-сюда, рассыпаясь на вспышки застывших образов: захват груза кокаина, взятие партии автоматов, поимка контрабандных экзотических животных, люди, прыгающие в море с борта перегруженных иммигрантских шлюпок, полиция в полной боевой экипировке, силуэты, нарисованные мелом на асфальте, лужи крови, покрытые простынями тела, проститутки в обтягивающих шортах, мужчины в рубашках с отрезанными воротниками и в наручниках, шприцы в сточной канаве, уничтоженные ураганом стоянки для трейлеров, по развалинам которых бродят собаки и кошки с грустными мордами… Потом закат и — темнота над всем городом.

— Довольно круто, — сказал Ленни. — Где ты украл идею?

— Вступление к новостям на пятом канале. Финальная яркая вспышка заполнила компьютерный экран, рассыпавшись в полоску бирюзовых с розовым неоновых букв. «Серж и Ленни: впечатления от Флориды».

— Ты поставил свое имя первым, — сказал Ленни. — Мы так не договаривались.

— Ты спал, а веб-страницу делал я.

— До сих пор не понимаю, какой у нас будет бизнес.

— Ты слышал про новые специализированные туры? Туры по пунктам обитания привидений, туры по местам самых известных преступлений, туры по осмотру домов знаменитостей, литературные туры, туры по кладбищам, архитектурные туры, секс-туры, туры изучения наркотиков на стыке вьетнамской и лаосской границы…

— Которые из них наши?

— Все.

— Даже тур с наркотой?

— Мне хотелось бы сказать «нет», но это входит в сферу нашего сервиса, следовательно, даже вопреки моим моральным принципам я вынужден включить его в общий список.

— Так вот что ты планировал все последнее время? Бюро путешествий?

— И да и нет. Турбизнес — всего лишь одно из подразделений нашего разветвленного конгломерата, предназначенного для достижения всех целей, обозначенных в моем блокноте, посредством претворения в жизнь плана настолько сложного, доминантного и неизмеримого, что я в благоговении проливаю слезы, преклоняясь перед его размахом. Туры — всего лишь верхушка.

— А где же остальное?

— Не могу тебе сказать. Каждая грань разделена на ячейки по принципу необходимого знания на тот случай, если тебя будут пытать.

— Думаешь, дело дойдет до пыток?

— Вполне возможно, но хорошая новость заключается в том, что ты ничего не сможешь рассказать, — ответил Серж. — Даже если бы я знал все подробности.

— Почему?

— Я так запланировал. Все станет ясно через несколько секунд, как только поток электронной почты устремится на наш веб-сайт.

Серж кликнул мышкой по иконке почтового ящика. Оба пристально смотрели на экран. Ничего не менялось.

— Где же все наши клиенты? — спросил Ленни.

— Что-то не так, — сказал Серж. Они продолжали смотреть.

— Сайт не работает, — сделал вывод Ленни.

— У клиентов, наверное, проблема принятия решения: у нас ведь просто невероятный выбор пакетов опций. Разумеется, они испытывают шок от такого разнообразия. — Серж встал и потянулся. — Видимо, так и следует поступить. Я лягу спать, а ящик проверим утром, перед тем как отправиться в первое путешествие.

Ленни сел к компьютеру и застучал по клавиатуре.

— Я уже вздремнул, мне хватит. Пожалуй, немного посижу в сети, а спать пойду потом.

* * *


— Серж! Проснись!

— Что-то случилось? — Серж сел на кровати, на щеке остались складки от наволочки. Уставился в окно посветлевшей спальни. Утро.

— Думаю, у нас куча электронной почты!

Серж спустился с кровати и, волоча ноги, подошел к компьютеру. Волосы его торчали в разные стороны. Кликнул почтовый ящик сайта.

— Совершенно верно, — проговорил он. — Я так и знал! Они хлопнули пятернями, и Серж начал прокручивать содержимое ящика.

— Как ты считаешь, сколько мы заработаем? — спросил Ленни.

— О-хо, попридержи штаны, — ответил Серж. — Это все спам.

— Спам?

— Электронный мусор. У Интернета есть и обратная сторона. Это потрясающая техническая революция, но за все надо платить. Каждый раз, когда приличные ребята входят в сеть, их тут же вынуждают почувствовать, что здесь окопались мощные дивизии и армии извращенных до предела ублюдков, плодящих ужасающее дерьмо, которое с трудом можно себе представить. Вот тебе и спам. Только посмотри на темы сообщений: «Дикие женщины, дикие лошади», «Недозволенные штучки с малолетками», «Тебя когда-нибудь трахали?», «Есть порнушка?», «Двойной лесбийский капкан», «Двуликий Анус», «Коксовый полицейский»…

— Смотри, — показал Ленни. — «Абсолютно естественный способ увеличения пениса». И картинка — кегля для боулинга…

— …Впрочем, даже это кажется слишком экстремальным, учитывая, что мы только что начали работать. Кстати, Ленни, на каких таких сайтах ты бродил ночью?

Ленни покраснел.

— Ну?

— Я типа запал на один лесбийский чат. Всего на пару минут.

— И под каким именем?

— Памела.

— Просто прелесть. Теперь мы несколько недель будем брести по шею в кибердерьме.

— Я встретил хорошую девушку, — пытался оправдаться Ленни.

— И как его зовут? — Его?

— Лесбийские чаты — это сборище жирных парней в трусах, непрерывно жрущих колбасу. Регистрируются они в сети под псевдонимами типа Конфетка или Киска.

— Но это же обман.

— А ты разве не занимался виртуальным сексом? Ленни закрыл ладонями уши.

— Я больше тебя не слушаю. Бла-бла-бла…

Серж снова посмотрел на экран и провел руками по волосам.

— Почему же не работает сайт? Может быть, мы пропустили какой-то важный момент?

Ленни открыл уши и прикурил косячок.

— Что теперь будем делать?

— Ну конечно же, — вздохнул Серж. — Мы забыли разослать пресс-релиз.

— Но ты же сбежал. Помнишь, как репортеры искали тебя?

— Когда-нибудь видел, как работает редакция новостей?

— Нет.

— Если ты оказался в бегах и хочешь, чтобы СМИ тебя агрессивно игнорировали, рассылай пресс-релизы.

Следующий час Серж провел, отправляя электронные уведомления во все основные новостные организации Южной Флориды. Потом приготовился выйти из программы. Модулированный голос из ноутбука произнес:

— Вы получили почту.

— Погоди-ка. Что это? Новое почтовое сообщение. Похоже, серьезное.

— Открывай!

Серж прочитал послание и хлопнул Ленни по спине.

— Наш первый клиент.

Он взял сотовый и набрал номер на экране.

— Алло? Да, это Серж и Ленни. Мы только что получили вашу электронную почту… Завтра утром? Подождите, я посмотрю, есть ли у нас окно… Да мы можем внести вас в график… Как насчет десяти часов?.. Отлично, место встречи вы знаете из нашего сайта… Тогда до встречи.

Серж отключил связь.

— Мы в деле.

— Это нужно отметить, — заявил Ленни. — Устроим праздник.

— Нет времени. Мне нужно срочно заказать несколько магнитных знаков и полностью запустить каналы поставок… — Серж выуживал из горы бумажников наличные и кредитные карты. — И скажи маме, что мы хотим взять у нее взаймы фургон. Не можем же мы обслуживать клиентов на «кугаре».

— Становится интересно.

— Они больше никогда не посмотрят на Майами теми же глазами.


Глава 14


Тони Марсикано и Двухголосый Боб сидели за поздним праздничным ужином в «Дель-Фриско». Бутылка бургундского. Самое хорошее время, сразу после работы. Как всегда, они заказали телятину.

— Тост, — сказал Боб, поднимая бокал мерло. — За то, что мы сперли, чем бы это ни было.

Звон бокалов.

— Ты ведь понимаешь, у меня есть основания пока не раскрывать карты, — пояснил Тони.

— Знаю, знаю, — ответил Боб, распиливая мясо с помощью вилки и ножа и неуклюже отправляя кусок в рот. — Это меня не беспокоит.

— Закажем еще вина?

Боб кивнул, продолжая жевать. Тони щелкнул пальцами, призывая официанта.

Боб встал и бросил салфетку на стол.

— Схожу пописаю.

— А мне надо позвонить, — сказал Тони.

Они вместе направились в выходу из зала, а в холле разошлись в разные стороны. Тони подошел к телефону-автомату и пристроил мобильник сверху. По важным делам Тони всегда пользовался телефоном-автоматом.

Боб, слегка покачиваясь, вышел из мужского туалета. Услышал голос Тони за углом. Боб собирался тут же вернуться в зал, однако передумал и остановился, чтобы послушать.

Тони наконец повесил трубку. Появился Боб.

— Ты уже здесь, — сказал Тони, кладя Бобу руку на плечо по пути к столику.

Прибыла новая бутылка вина. Боб подождал, пока официант ушел.

— Почему ты не позволил мне разделаться с охранником?

— В другой раз. О нашем визите не должны узнать, иначе то, что я взял, станет бесполезным.

— Теперь мне и вправду любопытно. Может, все-таки расскажешь?

— Скажем так: с этой штукой можно отмывать деньги, не опасаясь, что ее обнаружат.

— Потому что ты берешь ее с собой, когда уезжаешь в пятницу?

Выражение лица Тони изменилось.

— Я слышал телефонный разговор, — сказал Боб.

— Мне нужно ненадолго выйти, — произнес Тони. — Видишь ли, я просто не хотел подставить тебя.

Боб опустил взгляд.

— Не могу поверить, что ты собираешься дать показания. Тони наклонился через стол и схватил Боба за запястье.

— Я бы никогда не пошел против семьи. Ты это знаешь. Но я у них на крючке — и у меня нет выбора. Я предложил им некоторых из наших конкурентов. Черт возьми, Палермо должны вручить мне медаль! Я собираюсь сделать то, на что семья не была способна пять десятилетий!

— Если ты уже заключил сделку, разве не рисковал ею прошлой ночью?

— Как раз наоборот — риска не было никакого, свободный удар. Если мне удастся скрыться с добычей, я богат. Если меня поймают, они все проигнорируют. Эта штука выпадает как раз на неприкосновенную сторону балансового отчета, который они сотрут моими показаниями. Я никоим образом не собираюсь за жалкие гроши влезать в программу защиты свидетелей.

— Вот и ответ на вопрос о камнях. Очевидно, у тебя их нет.

— Какие камни?

— Те, что пропали в 1964 году.

— Кто это говорит?

— Все. Черт, ты что, совсем не в курсе? В Майами давно ходят слухи. Ты был единственным, кого Рико перед смертью пустил в свою палату. Все так думают.

— Я просто проявил лояльность.

— То есть ты на самом деле собираешься уехать в пятницу?

— Нет. Прямо сейчас.

Тони положил салфетку на стол и встал.

— Дай-ка я на тебя хорошенько посмотрю.

Боб поднялся из-за стола и Тони обнял его за плечи. Тони бросил рядом с тарелкой пару сотенных банкнот.

— Береги себя.

Боб стоя наблюдал, как Тони проходит через весь ресторан и растворяется в теплых вечерних сумерках города. Он знал, что видит Тони в последний раз. Боб направился к телефону-автомату.

— Скажите мистеру Палермо, что он прав. Тони работает на федералов… Ушел всего минуту назад… Начинает работать в программе в пятницу в десять утра… Я слышал разговор по телефону. Встреча назначена в аэропорту Майами, VIP-сектор.


Глава 15


Тихим южным утром четверо приятелей средних лет в пиджаках выпускников Мичиганского университета прогуливались по Коллинз-авеню. Все четверо мало походили друг на друга: один высокий, другой — коротышка, третий выделялся тощей фигурой, а четвертый сверкал лысиной. Они добрались до Четырнадцатой улицы и свернули налево. Прошли еще полквартала и свернули в переулок. Остановились и огляделись по сторонам. Грязно.

— Ты уверен, что мы не ошиблись? Высокий кивнул.

— Что-то непохоже, — сказал лысый. — Зачем назначать встречу в такой дыре?

— Думаю, намереваются произвести впечатление.

— А что за парни? Где ты их нашел?

— Через Интернет.

— Ну-у, отлично!

— Нет, правда. У них потрясающий веб-сайт.

— Сайт может соорудить кто угодно.

Лысый наблюдал за жирным тараканом, карабкающимся по стене, заклеенной объявлениями о сексе по телефону.

— Давайте-ка валить отсюда. Что-то мне не по себе. Худой подпрыгнул.

— Что это было?

— Не понял.

— Какой-то звук.

— У тебя воображение разыгралось.

— Вот, снова. Шум идет из мусорного бака.

— Я тоже слышал.

Они осторожно сделали несколько шагов вперед и заглянули за край контейнера.

Мусор взорвался, из него выскочил грязный старик. Выпускники отскочили.

— Я пришел первым! — прошамкал бомж, выбираясь из контейнера. Он громко ударил ладонью по стальной стенке бака. — Здесь все мое.

— Все твое, — подтвердил лысый.

Бомж раскрыл ладонь, в которой обнаружилась обертка от гамбургера из ресторана быстрого питания.

— Удачный денек. Почти целехонек! — Он с удовольствием засунул объедки в рот.

— Тьфу! Какая гадость!

— О, простите меня, — отреагировал бомж. — Вы расстроились? Очень жаль. Мне как-то не пришло в голову предложить вам угощение.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, что вы имели в виду. Дайте доллар.

— Не давай, — сказал худой. — Не нужно потакать пагубным привычкам.

— Эй ты, изнеженный хрен собачий, дай мне один долбаный доллар! Я не собираюсь покупать пойло. Я хочу эспрессо, — заявил бомж и показал на кубинскую закусочную на другой стороне улицы.

— В этом случае, думаю, все будет нормально, — нерешительно промямлил лысый и медленно вынул банкноту из бумажника.

Бомж молниеносно выхватил «Джорджа Вашингтона» у него из рук.

— Не устраивайте мелодраму. Это всего-то один доллар, — оглядевшись вокруг, сказал бомж и перебежал дорогу в сторону закусочной.

— По крайней мере мы избавились от него.

— А ты уверен, что встреча назначена именно здесь? Время идет.

— Потерпи немного, мы ведь пришли раньше.

— Еще десять минут, и все будет в порядке.

Бомж рысью просеменил с противоположной стороны улицы, вытирая рот рукавом.

— Меня дожидаетесь?

— Мы ждем другого человека.

— Выдумаете, я простой бомж, правда? Вижу по глазам. Но когда-то я был важной персоной. Вы оглянитесь, посмотрите на всех этих уличных бродяг — каждый из них был кем-то. И у меня еще все впереди.

Бомж вытащил из заднего кармана потертый бумажник.

— Проверьте-ка! — Он продемонстрировал розовый с белым лотерейный билет в прозрачном полиэтиленовом футлярчике от удостоверения личности. — Я стану богатым в воскресенье утром. Это моя неделя, я чувствую!

— Если бы ты не истратил доллар на билет, то сам мог бы купить себе эспрессо.

— Что вы привязались к несчастному доллару, мать вашу? Я должен землю целовать за эти деньги, что ли? Господь стольким наградил вас, а вы так поглощены собственными персонами и так неблагодарны. Как не стыдно!

— Извини. Наверное, ты прав.

— Да ладно. Дайте еще доллар.

— Зачем?

— Хочется выпить пивка.

— Думаю, пиво — не лучшее применение нашим деньгам.

— Но первого доллара уже нет, а я так возбудился от кофеина. И все из-за вас. Теперь это ваша проблема. Нельзя пригласить человека на бал и рассчитывать, что он откажется танцевать.

— Больше не получишь.

— Всего доллар, ради Бога! Никакого ответа.

— Слушайте, что скажу, — нарушил молчание бомж. — Выберите число от одного до десяти.

— Зачем?

— Да выберите наконец число. Знаете, с вами очень тяжело разговаривать.

— Четыре.

— Ладно, если вы будете настолько добры, что дадите мне доллар, а потом еще один, я, так и быть, поделюсь своими планами. На следующей неделе я выиграю в лотерею и куплю себе красный, как яблоко, «роллс-ройс». Всегда мечтал о таком. А сразу после этого я приду и дам каждому из вас по четыре тысячи долларов. Да, точно, четыре тысячи. И не надо благодарить — такой уж я человек. Я держу слово. Да, сэр, когда вы увидите на улице ярко-красный «ролле», знайте, что из него выскочит джентльмен в новом модном костюме и вручит каждому по четыре штуки!

— Может, догоним до семи? — спросил коротышка.

— Идиот! Он не выиграет ни цента.

— Почему не позабавиться?

— Хватит потакать нахалу!

— Извините, дискуссия закрыта, — сказал бомж. — Гоните доллар.

Визг тормозов. Черный «додж» занесло юзом, и он перегородил выход в конце аллеи. Бомж обернулся.

— О нет. Только не эти парни! — И он с разбегу бросился головой в мусорный контейнер.

Лысый прищурился.

— Кажется, приехали к нам.

Четверка направилась к фургону. Подойдя поближе, они смогли прочитать на борту машины надпись: «Серж и Ленни: чувство Флориды… Новинка сезона — мотель с террористами!»

Пассажирская дверь распахнулась, из нее выпрыгнул долговязый мужчина в черных авиаторских очках. Белые кроссовки, рубашка с цветочным узором навыпуск, под мышкой кобура с пистолетом 38-го калибра. Он судорожно дернул головой, а потом, нетерпеливо размахивая руками, точно крыльями мельницы, начал подзывать четверку к фургону.

— Похоже, будет круто, — изрек высокий. — Муляж пистолета и впрямь похож на настоящий.

— Скорее! — заорал Серж. — Это не шутка!

Забравшись в фургон, каждый из мужчин выплатил Сержу по пятьдесят долларов. Серж захлопнул боковую дверь и плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Гони.

Ленни нажал на газ, рванул с места и резко завернул за угол на Вашингтон-авеню. Секундой позже две полицейские патрульные машины с включенными сиренами и мигалками влетели на аллею, оставляя после себя мусорные шлейфы. Доехав до угла, они остановились. Один из полицейских вышел из машины и осмотрелся по сторонам. Снова забрался в машину, взял в руку рацию.

Напуганный шумом бомж привстал в своем контейнере. Он увидел, как полицейские автомобили погасили мигалки и мирно уехали прочь. Бомж снова спустился в мусорный бак. Нашел половинку засохшего рогалика. Понюхал, откусил. Неожиданно раздался скрип тормозов, хлопанье дверей. Бомж высунул голову из контейнера.

В конце аллеи опять появился черный фургон. Боковая дверь отъехала в сторону, и четверо приятелей в пиджаках Мичиганского университета выбрались наружу. Они бросили Сержу четыре пистолета и побежали от фургона быстро, как только могли.

— Подождите! Вернитесь! Я все объясню! — кричал Серж.

— Вы сумасшедший!

Серж в ответ раздраженно ткнул им вслед указательным пальцем:

— Вы не умеете смотреть правде в глаза.


Глава 16


Четверо пожилых мужчин в плоских шотландских кепи для гольфа уютно расположились в креслах-каталках у перил ложи ипподрома в пригороде Майами. Пледы на коленях. Четверо телохранителей разместились позади.

Мускулистый человек в узких «сансабелтах»[12 - Сансабелт (Sansabelt) — здесь: брюки; компания, специализирующаяся на пошиве брюк.] вразвалочку спустился по лестнице из солидного клубного помещения. Он остановился рядом со стариком в конце ряда кресел и отдышался.

— Мистер Палермо, мне только что позвонили из Орландо. Боюсь, плохие новости, — сказал он, потом наклонился и что-то зашептал старику на ухо.

Мистер Палермо кивнул. Человек отступил назад.

— Что прикажете делать?

Мистер Палермо сделал легкое движение рукой, и его собеседник снова наклонился. Мистер Палермо что-то сказал ему на ухо, пока мимо по дорожке проносились на лошадях наездники в желтых, алых, оливковых, оранжевых жилетах.

Человек в «сансабелтах» встал и кивнул.

Мистер Палермо выпрямился, надеясь увидеть хотя бы конец забега, но конюхи уже вели лошадь к стойлу победителя. Старик откинулся в кресле и открыл на коленях программку бегов.

Раздался прерывистый сигнал. Охранник поспешно вынул из кармана устройство размером с сигаретную пачку.

— Мистер Палермо, пора проверить ваш стимулятор.

Старик кивнул и взял устройство из рук охранника. Приложил к груди и нажал кнопку. Аппарат автоматически установил связь с компьютером, находящимся в больнице. Несколько секунд шел обмен данными. На корпусе прибора загорелся зеленый огонек. Старик передал устройство охраннику и удовлетворенно улыбнулся.

— Технология. Удивительно, что я дожил до этих дней.

— Точно, мистер Палермо.

Старик поднял дрожащую руку и указал вдаль за дорожки ипподрома, в сторону моря, где на мелководье сияющей лагуны собрались сотни розовых фламинго, символов ипподрома.

— Эти птицы — интересно, сколько им лет? — спросил старик.

— Не знаю, мистер Палермо.

— Я бываю здесь с тех пор, как ипподром открылся в 1925 году. Тогда я был ребенком. Ты знаешь, что это первое во Флориде крупное спортивное сооружение?

— Я не знал, мистер Палермо. Старик покачал головой.

— Большая светская сцена. Все здесь побывали — Черчилль, Трумэн, Кеннеди. Я помню Амелию Эрхарт[13 - Амелия Эрхарт (Amelia Mary Earhart; 1897–1937) — одна из первых американских женщин-пилотов, пропавшая без вести в 1937 году над Тихим океаном во время кругосветного перелета.], в 1937 году она устроила здесь прощание с родиной, перед тем как улететь навсегда. Но эти птицы никогда не покидают лагуну. Здесь нет клеток. Как думаешь, почему они не улетают?

Телохранитель пожал плечами.

— Может быть, им тут удобно.

Старик на мгновение задумался и снова вытянул руку в сторону двух сотен ухоженных тропических акров ипподрома.

— Все так же прекрасно, как и тогда. — Затем обернулся к трибунам с редкими случайными зрителями. — Но они больше не приходят. Не стало традиций.

— Не стало.

— Неужели из-за кокаина?

— Не думаю, мистер Палермо.

Закончился последний забег. Воздух становился все прохладнее. Четверо телохранителей покатили кресла. «Сансабелт» шел рядом.

— Мистер Палермо, как вы считаете, кому поручить эту работу?

Старик жестом остановил его.

— Поговорим в машине. Поедешь с нами в Фонтенбло… Ты играешь в карты?

Человек отрицательно покачал головой.

— Плохо.

Все молчали, пока фаланга кресел катилась в сторону ожидавших лимузинов. Человек в «сансабелтах» устроился сзади рядом с мистером Палермо.

— Ты уверен, что не играешь в карты? — спросил старик. — В гостинице мы играем в джин.

— Я много слышал об этих играх. Они — легенда.

— Эх, молодежь… Никто не хочет играть в джин. Думаю, дело в кокаине.


Глава 17


Черный фургон с магнитными значками на дверях остановился у домика-ранчо на Помпано-Бич. Серж и Ленни с грустным видом вошли в дом.

— Как сегодня бизнес? — спросила миссис Липповиц, не отрываясь от вязания чехла для тостера.

— Наши клиенты убежали, — сказал Ленни.

— Серж, тебе звонили. Серж подскочил на месте.

— Копы?

Миссис Липповиц хихикнула.

— С какой стати полиция будет тебе звонить?

— Как-то раз попал в переделку. Теперь они меня в покое не оставляют.

Миссис Липповиц заложила спицей новую петлю.

— Вроде бы журналистка из газеты. Она упомянула какой-то пресс-релиз. Я оставила номер телефона на холодильнике.

Серж схватил Ленни за плечи.

— Кажется, нам повезло! — Он побежал в кухню и выхватил бумажку с номером из-под магнитика в виде пиццы.

Три часа спустя Серж и Ленни сидели в темном закутке в глубине бара. За столом с ними расположилась начинающая репортерша из отдела светской хроники в больших старомодных очках и зеленом берете. Она быстро записывала что-то в блокнот.

— Великолепно! — произнес Серж. — Мы действительно будем в газете? Про меня еще никогда не писали. По крайней мере не в том свете, в каком мне бы хотелось. Не забудьте рассказать о веб-сайте. И про туры по индивидуальным заказам — это очень важно. Выбирайте любые темы на свое усмотрение. Кладбища, знаменитые гостиничные номера, неизвестные места громких преступлений, где еще можно увидеть кровь, если присмотреться повнимательнее, исторические бары…

— Вроде этого? — спросила репортерша, наклоняясь над своей писаниной.

— «У Фокса?» Смеетесь? Наш бар — настоящая «бомба». Так-то вы, молодежь, сегодня выражаетесь? Приглядитесь к этому заведению: навсегда осталось таким же, как в 40-х годах, когда его открыли. Приглушенный свет, дым, плакат с Майком Хаммером[14 - Майк Хаммср (Mike Hammer) — персонаж детективного романа американского писателя Мики Спиллейна (Mickey Spillanc), написанного в 1947 году.], неоновая бутылка «Мартини» над входом, красные виниловые закутки. В таком месте в любую секунду может появиться Джо Пеши[15 - Джо Пеши (Joe Pesci; род. в 1943 году) — американский киноактер итальянского происхождения.]. Забегаловка стоит на брошенном на произвол судьбы отрезке автострады, в полном отчаянии уходящей вдаль, прямо как судьбоносный путь к отступлению… Смерть надежды! — Серже гордостью втянул в себя воздух. — Аромат… Флориды!

— Итак, вы решили завладеть всем и применить в своем зашибенном тур-сервисе?

— Что вы имеете в виду под словечком «зашибенный»? — спросил Серж. — В моем рейтинге этот термин стоит невысоко.

Репортерша продолжала писать.

— А что? Может, и лучше — быть зашибенным? — размышлял вслух Серж. — Вы лучше разбираетесь в рекламных трюках. А если мы таким манером привлечем больше клиентов?

— Не исключено.

— Заметано! — воскликнул Серж и обернулся к приятелю: — Ленни, с настоящего момента мы — зашибенные.

— Круто.

Появился официант с газировкой для дамы и Сержа и «Русской белой» для Ленни.

— Как ваши фамилии?

— Никаких фамилий, — отрезал Серж. — Просто «Серж и Ленни». Мы стараемся создать атмосферу некоторой таинственности, как в передаче «Кто же эти парни?».

— Вы что-то говорили о расследовании?

— Не забудьте этот момент, — назидательно произнес Серж. — Это наиболее важная грань, отличающая нас от всех дешевых имитаций зашибенных туров.

— Как же все будет выглядеть?

— Посещая популярные достопримечательности, мы включаемся в процесс попыток постижения некоторых преступлений, давным-давно совершенных в данной местности и до сих пор не разгаданных. Вам придется все увидеть живьем: следствие в реальном времени, встречи с неприятными личностями… У вас даже будет оружие.

Репортерша хихикнула.

— Вы же не имеете в виду настоящее оружие?

— А чем оно плохо? — спросил Серж. — Впрочем, я новичок в этом деле. Может быть, именно его наши клиенты испугались? Ленни, больше никакого оружия нашим клиентам.

— Кажется, здесь есть молоко, — сказал Ленни, разглядывая стакан.

— Это «Русская белая».

Журналистка явно получала удовольствие от общения с парнями. Она начала улыбаться.

— Расскажите мне об одной из тайн, о которых могут узнать ваши клиенты.

— Нераскрытое дело, странная смерть. Скорее всего — убийство… — Серж достал бумажник, вынул из него пожелтевшую газетную вырезку от 2 января 1965 года. Протянул через стол и указал на заголовок: «Утонул эксцентричный рассказчик: трагедия во время празднования Нового года». Фото полицейского на пляже, в руке — блестящая и мокрая маскарадная шляпа с цифрами «1965».

— Ничего не говорится об умышленном убийстве, — заметила репортерша. — Новый год, много выпивки, потом старикан идет искупаться в океане. Такая ерунда происходит все время! — Она взглянула на маленькое фото жертвы и обратила внимание на определенное сходство. — Вы родственники?

— Мой дед. Меня назвали в его честь. Серджо. За эти годы слышал всякого рода версии. Я просто уверен, что он не утонул. Кто-то подстроил несчастье. Он часто распространялся о том, кто убил Кеннеди, когда должно состояться вторжение на Кубу, что затевает ЦРУ. Кто знает всю правду? Он вел сложную жизнь, затевал опасные игры. Дед строил грандиозные планы, наверное, они оказались слишком велики. А может быть, он слишком много болтал. Кстати, он был членом той самой банды, настоящим крутым парнем… Что такое? Репортерша смеялась.

— Здорово. Прямо готовый сценарий, выученный наизусть, чтобы рассказывать клиентам.

— О чем это вы?

Сдерживая смех, она вернулась к своему блокноту.

— О’кей, оставайтесь в роли. Мне даже нравится. Серж посмотрел на Ленни.

— О чем она?

Ленни пожал плечами и облизнул белые усы. Репортерша открыла сумочку и достала миниатюрный «кэнон».

— Ничего, если я вас сниму?

— Никаких проблем, — ответил Серж и положил руку на плечо Ленни. — Улыбнись, Ленни.

Вспышка.

— Ничего, если и я сниму? — Не дожидаясь ответа, Серж достал свой фотоаппарат.

Вспышка. Репортерша склонилась над своим блокнотом.

— Расскажите мне еще о банде вашего деда.

Майами-Бич — 1964 год


Одиннадцать утра. На пляже — девяносто градусов по Фаренгейту. Пятеро мужчин в шляпах и цветастых рубашках вошли в бар «Аладдин» в отеле «Алжир». Заказали выпивку. Бармен отсчитал сдачу.

— Смотрите, — сказал Грек Томми. — У меня появились новые полдоллара. — Он показал монету с профилем президента Кеннеди.

— Все произошло очень быстро.

— Читали, что в следующем году в Майами может появиться футбольная команда? — спросил Морт. — Говорят, будет называться «Дельфины». Дэнни Томас как-то связан с этим делом.

— Смотрите, кто наконец-то решил нарисоваться, — произнес Чи-Чи.

Серджо вошел в бар, ведя за руку маленького мальчугана.

— Что это за молодой человек? — спросил Томми, потрепав мальчишку по щеке.

— Позвольте вам представить Малыша Сержа, моего внука. Он из Вест-Палм-Бич.

— Привет, Малыш Серж! — закричали приятели.

— Давай-ка ко мне, — сказал Колтрейн.

Серджо отпустил руку Малыша Сержа, и мальчишка начал нарезать круги вокруг бара так быстро, как только могли его крошечные ножки.

— Посмотрите-ка на него, — сказал Томми.

— У парня хватает энергии, — заметил Морт.

— Внука назвали в мою честь, — похвастался Серджо. — Я теперь прямо как памятник.

Малыш Серж пронесся мимо.

— А как он оказался с тобой? — спросил Лунный Пес.

— Дочь работает, поэтому я сказал, что заберу его на выходные.

— А отец?

— Он играет в хай-алай[16 - Хай-алай — спортивная игра, особенно популярная во Франции, Испании и Мексике. Игра ведется своеобразными «ракетками» длиной около 70 см, которые жестко крепятся к руке, и кожаным мячом «пелотой».]. Пик сезона. Поэтому весь уикэнд мы проведем вместе — Малыш Серж и я… Эй, Серж, хочешь повеселиться?

Малыш Серж снова пронесся мимо.

— А чем же ты с ним занимаешься? — спросил Томми.

— Учу его, как жить в Майами.

— И как же?

— По-разному, — ответил Серджо, схватив Малыша Сержа за руку. — Помнишь, я рассказывал про комендантский час, когда чернокожие должны были возвращаться на берег? Разве это не полное дерьмо?

Малыш Серж кивнул. Серджо отпустил его. Мальчуган снова пошел на взлет.

— Господи, как ты с ним разговариваешь? — спросил Чи-Чи. — Ему ведь всего три года.

— На самом деле два, он просто выше сверстников, — пояснил Серджо. — Я хочу подготовить мальчика. В мире царствует несправедливость прямо по Дарвину. Чем раньше он это поймет, тем счастливее будет.

Малыш Серж остановился и дернул Серджо за рубашку:

— Можно мне этой паршивой газировки?

— Конечно.

— Послушай, как он уже разговаривает! — воскликнул Морт.

— Разве не забавно?

Лунный Пес наклонился и похлопал Малыша Сержа по животику.

— Я с ума схожу по детишкам.

— Я тоже, — сказал Томми.

— Правда, просто прелестный молодой человек, — сказал Лунный Пес, сгибаясь в игривой боксерской позе. — Несмотря на сомнительное происхождение.

Чи-Чи посмотрел на часы.

— Время. Пора отправляться.

Розовый кабриолет рванул по шоссе под песню Бадди Холли по радио. Шестеро мужчин в соломенных шляпах молча смотрели сквозь солнечные очки вперед, а теплый ветер Майами трепал их пестрые рубашки. Малыш Серж кочевал по коленям на заднем сиденье.

— Угадай, что такое: черное, белое и красное, и все это вместе? — спросил Колтрейн.

Малыш Серж кивнул головой.

— Раненая монашка!

Чи-Чи бросил взгляд на обочину.

— Вот и наш придурок.

Остальные посмотрели в сторону тротуара. Долговязый человек в зеленой рубашке навыпуск и очках в черепаховой оправе шел мимо почтового отделения. «Кадиллак» притормозил рядом с ним. Увидев машину, человек бросился бежать.

Чи-Чи прибавил газу и догнал его.

— Мэнни! Стой! Хуже будет!

Мэнни не остановился. Он врезался в пожилую кубинку, рассыпал овощи, растоптал хлеб. Прохожие кричали и бранились. «Кадиллак» взвизгнул резиной и выскочил на тротуар, отрезая Мэнни, который уже бросился в сторону аллеи, путь к отступлению. Все повыскакивали из машины, даже не открывая дверей. Серджо тащил Малыша Сержа на руках.

Мэнни попытался перепрыгнуть через сетчатый забор, но Томми схватил его сзади за пояс. Пальцы Мэнни мертвой хваткой впились в ячейки забора.

— Нет! Пожалуйста, не надо! Обещаю, я заплачу!

— Не уйдешь, — заорал Томми Грек.

Остальные ухватили Мэнни за ноги и принялись тянуть. Тот с плачем продолжал цепляться за проволочную сетку забора.

— Нет! О Господи Иисусе! У меня семья! Умоляю вас! Серджо стоял в стороне, закрыв ладонью глаза Малышу Сержу. Мальчуган то и дело порывался раздвинуть пальцы.

Чи-Чи снял ботинок и наотмашь ударил каблуком по пальцам Мэнни. Раздался громкий крик, пальцы Мэнни разжались, и все рухнули. Затем Мэнни начали топтать.

На аллее раздался визг еще одного комплекта резины. Черный «кадиллак» затормозил рядом с розовым. Двери открылись, из машины выбрались плотные парни в льняных костюмах и зашагали по аллее.

Самый крупный громила остановился перед Чи-Чи.

— У тебя наши деньги?

— Этим мы сейчас и занимаемся.

— Мистер Палермо хочет получить свои деньги. Ты принимаешь ставки на спорт в нашем городе и должен платить «бабки».

— Знаю. Дайте мне всего минуту, — сказал Чи-Чи и ударил лежащего человека. — Гони деньги!

— Времени больше нет. Ты опоздал! — Здоровяк шагнул вперед и достал из кармана дубинку. — Куда бы ты хотел получить?

— Эй, подожди минуту! — крикнул Чи-Чи. — Если тебе хочется кого-нибудь стукнуть, врежь Мэнни. Ваши деньги у него.

— Я должен разобраться с тобой.

— Но мы всего лишь посредники. Ты быстрее выбьешь «бабки» из него.

Головорез покачал головой.

— Уже пробовали один раз. Бухгалтерия запуталась, — сказал он и посмотрел на человека, лежащего на земле. — Исчезни.

Мэнни убежал. Один из головорезов взял Малыша Сержа за руку и отвел на обочину аллеи. Остальные сомкнулись вокруг банды. Тени от их фигур упали на лица шестерки.

Настоящее время


Молодая сотрудница отдела светской хроники перевернула очередную страницу блокнота, продолжая яростно конспектировать.

— Ваши рассказы основаны на реальных событиях?

— Рассказы? — удивился Серж. — Что вы имеете в виду? Все — чистая правда.

Репортерша подняла взгляд и застыла.

— Нет, правда, именно так и начались проблемы. Все даже стало хуже, когда они объединились с Лу. Господи, Лу! Даже не напоминайте мне о ней. Именно из-за Лу банда оказалась замешанной в знаменитой краже «Звезды Индии» в 1964 году.

— Никогда об этом не слышала.

— Шутите, наверное? Дело Мэрфи-Серфера? Она покачала головой.

— Расскажете?

— Самая крупная кража драгоценностей в истории США! Подробности печатались на первых страницах газет несколько недель. В истории присутствовали все элементы: дерзкое преступление, плейбои-серферы, провинциальный шик. Безумные сексуальные вечеринки со швырянием бесценных украшений в бассейн, шаловливые девчонки, прыгающие в воду за бриллиантами. Потом кольцо погони смыкается. Ревнивый бойфренд подкупает полицейских. Серферы арестованы. Но полицию больше беспокоит, как найти драгоценности. Они заключают сделку и привозят одного из подозреваемых в Майами, чтобы тот выдал камни.

— Думаю, с менядостаточно, — сказала вдругжурнтист-ка, закрывая блокнот.

— В тот уик-энд серфер и копы зигзагами прочесывают весь Майами, и мы в точности проезжаем весь их маршрут в туре номер двенадцать. Серфер делает несколько звонков из разных телефонов-автоматов своим товарищам по преступному миру: «Верните камни или я выдам вас». Они договариваются о встрече, но из-за всеобщей нервозности в результате происходит безумная серия осечек. По одной такой фальшивой наводке копы даже надели водолазные костюмы и ныряли в заливе Бискейн — проверяли сваи в доках…

Девушка закинула на плечо ремешок сумки.

— Кажется, пора закругляться.

— …Тем временем пресса осаждает квартиры серферов, где отсиживаются пляжные красотки, выглядывая из-за занавески. Детективы вместе с подозреваемым натыкаются на гнездышко девиц. Неожиданно врывается пресса. Копы линяют, пресса за ними, пошла погоня! И ралли закрутилось по всему округу на целую ночь. В двух барах его участники даже встречаются лицом к лицу, затем бросаются к машинам и еще раз пытаются оторваться друг от друга. Кончается тем, что копы бросают свою тачку, на какой-то стоянке ловят такси и скрываются. Совсем скоро они находят «Звезду Индии» и кучу других камней в ячейке камеры хранения на автобусной станции бульвара Бискейн. Но дюжина бриллиантов не найдена до сих пор, и я собираюсь разыскать их!

— Желаю удачи, — равнодушно попрощалась она, позвякивая ключами от машины.

— Послушайте… Запишите себе в блокнот. Сегодня я оглашаю специальное предложение, которое можно получить только от компании «Серж и Ленни: чувство Флориды»! Кто бы ни был с нами во время нашего тура, когда мы найдем камни, он — в доле.

Серж откинулся на спинку кресла в красном виниловом закутке, сияя от удовольствия.

— Ну как?

— Не думаю, чтобы кто-нибудь еще додумался такое предложить.

— Согласен.


Глава 18


Знаменитый «Фонтенбло»


Известнейший архитектор нашей эпохи Морис Лапидус торжественно открыл гостиничный комплекс в 1954 году. Критики пришли в ужас. Публика — в восторг. От посетителей отбою не было.

Звезды не отставали. Апартаменты здесь облюбовали Фрэнки, Дин и Джерри. Элвис выбрал отель для специальной телепередачи по поводу возвращения из армии.

Размерами отель в Майами-Бич не уступал самому Кинг-Конгу. Двенадцать сотен комнат на четырнадцати этажах формировали четверть круга, обрамляющую двадцать акров бассейнов, садов и кабинок для переодевания. Пристальное внимание уделялось каждой детали, чтобы обеспечить достаточный уровень роскоши. Фрески на стенах отеля изображали сам отель. В середине пятидесятых шикарнее этого заведения не было.

На заре нового тысячелетия появился грандиозный «Саут-Бич», расположенный на тридцать кварталов ближе к центру, чем «Фонтенбло». Звезды больше не приезжали сюда. Старый отель перестал считаться подходящей резиденцией для модных актеров и актрис.

Но не все забыли о прошлом. Отель все еще оставался тепленьким местечком для твердых орешков, для хранителей огня.

Четверг после обеда. Запыхавшийся человек в «сансабелтах» постучал у входа одного из роскошных пентхаусов отеля. До зубов вооруженный тяжелоатлет открыл дверь. Человек ступил в шикарный номер размером с ангар для небольшого дирижабля. За огромными окнами сверкало солнце и шумело море. В центре помещения за ломберным столом в креслах-каталках расположились четверо мужчин в сопровождении телохранителей. Выпивка, сигары, колода карт.

Человек перевел дыхание и приблизился к столу, держа в руке газету.

— Мистер Палермо, думаю, вы должны посмотреть на это.

Он развернул газету и открыл страницу со статьей о странном новом тур-сервисе. Мистер Палермо надел очки для чтения и откинул назад голову, стараясь разобрать мелкий шрифт. Потом снял очки и отвел взгляд.

— Скажи мне, о чем там речь.

— Пишут о туристической фирме, которую какие-то парни открыли в Майами. Тут даже есть их фотография.

— Я не знал, что мы против туризма, — сказал мистер Палермо. Остальные игроки засмеялись.

— Мистер Палермо, посмотрите сюда. — Человек протянул еще одну газету. — Это репортаж с похорон Рико Спальози, тот самый, с фотографиями, на которые нам было так тяжело смотреть.

Мистер Палермо кивнул.

— Помните, на одной из фотографий оказался парень, которого никто не знал, тот самый, что устроил драку с Тони?

Мистер Палермо снова кивнул.

— Вот эта фотография. А вот новый снимок из статьи о туристической фирме. Тот же парень.

— Значит, наш неуравновешенный гражданин водит туристический автобус? Выходит, я должен убить его за то, что он пару раз вмазал Тони?

— Это еще не все. В статье говорится, что парень расследует дело о камнях, пропавших в 1964 году. Он утверждает, что из-за них погиб его дед.

Мистер Палермо сложил руки на коленях и смотрел в окно на море.

— То есть ты считаешь, что появление на похоронах Рико человека, который рассказывает в газете о камнях, не было случайностью?

— Вот именно. Старик улыбнулся.

— Таких совпадений не бывает.

— Мистер Палермо! Мы все еще не нашли Тони, а он должен завтра встретиться с федералами. Вот как все оборачивается…

Мистер Палермо жестом остановил собеседника. Повисла мертвая тишина, только кубики льда звякнули, когда мистер Палермо взял стакан и медленно отхлебнул глоток «Катти Сарк». Потом поставил стакан на стол.

— Позвони нашим друзьям в Калифорнию.

— Да, мистер Палермо.

Старик поднял руку в неуверенном дрожащем жесте.

— И разузнай как можно больше об этой зашибенной туристической хреновине.


Глава 19


Все четверо уже довольно долго пили. Серж заметил это, когда подогнал лимузин к стриптиз-клубу в сборном доме из гофрированного железа на западе Майами. Он прочитал электронное послание на своем сайте во второй половине дня. Серж арендовал лимузин после того, как клиенты завили, что они — птицы высокого полета и не ездят в фургонах. Обещали заплатить больше.

Растрепанных клиентов болтало по тротуару на полночном ветру. Очередь таксистов семнадцати различных национальностей уже почуяли, чем пахнет. Лимузин подрулил к тротуару, и Серж выпрыгнул из машины.

— Посторонитесь, мальчики. Большие псы вышли на хоту.

Он придержал дверь лимузина, пока мужчины влезали внутрь.

— Благодарю вас за то, что выбрали Сержа и Ленни для своих зашибенных туристических потребностей. Добро пожаловать на борт… — Пока они рассаживались, он читал мена на карточках. — Кит… Дуг… Расти… и Брэд. Это путешествие вы никогда не забудете.

Серж забрался на водительское сиденье и посмотрел через плечо.

— С чего вы хотели бы начать? Я здесь все знаю! Только назовите.

Они предложили начать с бара.

— Мы можем поехать по барам в любое время. В Майами много разных возможностей. Миллион гораздо более привлекательных перспектив. Кроме того, у нас есть свой собственный бар.

Услышав реплику, Ленни улыбнулся клиентам. Он сидел напротив них в шортах и майке, раскрашенной под смокинг, и сбивал в шейкере мартини. Наклонился поближе.

— Не хотите ли приобрести немного травки?

— Что?

— Ленни! Веди себя пристойно, — нервно рассмеялся Серж. — Он просто шутит. Это часть шоу. Входит в оплату… Итак, на чем мы остановились? Историческое место убийства? Галерея героиновой войны? Могила знаменитости?

— Бар.

— Чувствуйте себя как дома. Бар так бар. Но это будет великое, историческое заведение.

Серж развернулся вперед и надел бейсбольную кепку с тридцатью тремя эмалевыми значками с изображениями туристских достопримечательностей Южной Флориды и мигающей надписью «Я © Майами» на козырьке. Включил зажигание.

— Сегодня мы покатаемся!

Лимузин пробирался по пустынной индустриальной зоне рядом с рекой. Старые тележки из супермаркетов, подозрительные огоньки, люди, спящие в картонных ящиках. Серж повернул на запад на Седьмую улицу.

— Прошу вас обратить внимание на потрескавшееся здание в стиле арт-деко справа, как раз возле недостроенной автомобильной эстакады. Здесь снимали натурные сцены для сериала «Майами. Полиция нравов». Если присмотреться внимательнее, в верхних окнах можно увидеть хмурое привидение Эдварда Джеймса Олсона…

Он проехал еще один квартал и повернул налево, остановившись у старого бетонного здания, потемневшего от сырости. Они увидели древнюю неоновую вывеску.


Табачная дорога

Бар

До 5 утра


— Вот он, — сказал Серж. — Самый старый бар в округе Майами-Дейд. Основан в 1912 году.

— Я не знаю… — промямлил Брэд.

— Настоящая классика! — воскликнул Серж. — Когда-то здесь незаконно торговали спиртным, околачивался Аль Капоне, когда не сидел в тюрьме. Теперь здесь играют интимный блюз.

— Но это не «топлесс», — сказал Брэд.

— В последнем заведении, где мы были, у девочек на сосках были маленькие наклейки, — продолжил Кит.

— Вы знаете место, где этих наклеек нет?

Серж выпрыгнул из машины, распахнул двери и начал вытаскивать парней под локотки.

— Выходите! Подышите историей, — приговаривал он, подталкивая клиентов к входу.

Они поднялись по узкой лестнице, тускло освещенной красным светом, и обнаружили два коктейльных столика недалеко от дверей. Певец во всю мочь жутко горланил под Мадди Уотерса. Мужчины подозвали официанта.

— А нет ли тут неподалеку стриптиз-бара?

Команда снайперов ФБР из двух человек потягивала кофе на крыше VIP-терминала аэропорта Майами. Черные комбинезоны, черные бейсбольные кепки. Парочка наблюдала за садящимся двухмоторным «Гольфстримом». Банкиры вышли. Самолет поехал к ангарам.

Снайперы вернулись к обсуждению второго состава «Дельфинов». Приземлились еще два корпоративных самолета. Один из агентов открывал термос с кофе, когда зажужжала портативная рация. Второй ответил. Посмотрел в сторону горизонта.

— Видим.

На западе появилась крохотная точка. В бинокли и прицелы своих винтовок снайперы прочесали взлетные полосы, ближайшие здания, потом — периметр перелеска на противоположной стороне от сетчатого забора, окружающего бетонку. «Лир» становился все больше, выпустил шасси, выравниваясь перед посадкой.

Четверо агентов ФБР в костюмах и темных очках вышли из стеклянных дверей терминала как раз под снайперами. Скрестив руки, они встали между пальмами в кадках. Колеса самолета синхронно коснулись полосы, стало тише, и тут же двигатели взревели в режиме реверса. «Лир» замедлил ход, остановился в конце полосы, развернулся и медленно подъехал к терминалу. Кто-то бросил под колеса тормозные колодки. Из люка появился маленький трап.

Нет ничего хуже ожидания, и оно наконец кончилось. Теперь, когда самолет благополучно приземлился, напряжение стало проходить. Самым счастливым выглядел ответственный агент.

— Смотри веселее, — сказал Миллер. — Все будет нормально. Отвезем свидетеля назад в штаб-квартиру, и мы в дамках! — Он повернулся к Биксби. — Наступил звездный момент моей карьеры. Запомни этот день. Ты станешь свидетелем истории.

Дверь самолета открылась. Тони Марсикано ступил на верхнюю площадку трапа, потягивая газировку через соломинку: вид на миллион, наплевать на весь мир. Начал спускаться.

Наблюдатель команды снайперов медленно сканировал в бинокль взлетную полосу. Что-то привлекло его внимание.

— Какого черта?..

Сзади к самолету подъехал черный лимузин. На двери магнитная нашлепка «Серж и Ленни: чувство Флориды».

Еще до того, как кто-то понял, что происходит, несколько парней набросили холщовый мешок на голову Тони и потащили его к лимузину. Снайпер вел их в прицеле.

— Не могу прицелиться. Попаду в свидетеля. Агенты на взлетной полосе достали пистолеты. Миллер выскочил им наперерез, раскинув руки.

— Не стрелять! Вы попадете в Тони!

— Могу стрелять, — сказал снайпер.

— Давай!

Заднее стекло лимузина рассыпалось на кусочки.

— К машине! — заорал Миллер.

Четверо агентов вскочили в «краун-виктори», взвизгнули шины. Седан объехал вокруг хвоста самолета, нацеливаясь на лимузин.

Биксби вцепился в приборную доску.

— Заправщик!

— Черт!

С крыши оба снайпера видели, как все разлетается на части: агенты, выброшенные из разбитого седана, пилот, выпрыгивающий из самолета, топливозаправщик, взлетевший, точно шаровая молния, выше терминала. Они сделали еще несколько последних выстрелов в сторону лимузина, который протаранил ворота и унесся по направлению к городу.


Глава 20


Майами — 10 февраля 1918 года


Сегодня ночью Серджо Гонсалес удивил мир.

Он вошел в него слишком рано, в задней спальне бунгало в Коконат-Гроув. Мария и Хосе с гордостью смотрели на своего шестифунтового сына, спящего в колыбельке, залитой ясным лунным светом, сквозь пальмы просачивающимся вместе с прохладным бризом в открытое окно.

Первые недели глазастый малыш спал так много, что это даже стало волновать родителей. Со временем он действительно даст повод для тревоги.

В начале 90-х годов Гроув не был еще артистическим муравейником и недосягаемым по ценам рынком недвижимости, как сегодня. Он напоминал скорее пограничный район. Тучи комаров, отсутствие электричества. Родители Гонсалеса приплыли сюда с Кубы на нелегальном пароходе в неразберихе испано-американской войны. Вскоре многое изменилось. Раньше Флаггеры, Фишеры, Туттлы и Бриккелы были живыми людьми, а не дамбами и мостами. Куда ни посмотри — новые улицы, железнодорожные переезды.

Наметился резкий контраст между окружающим миром и семьей Серджо с их тихой деревенькой. Все они были рыбаками, ловившими рыбу на мелководье залива Бискейн. Придет время, и Серджо займется делом, у него появятся грубые мозоли от работы с сетями и веревками. Но не рыболовными.

В 1920 году, сразу после принятия Восемнадцатой поправки[17 - Восемнадцатая поправка к Конституции Соединенных Штатов, ратифицированная 16 января 1919 года, установила в 36 штатах страны сухой закон.], жители деревни обратили внимание на множество новых гребных и моторных лодок, заполонивших их воды. Кубинцы бросились было на защиту своих угодий, но пришельцы на них не обращали никакого внимания и продолжали со свистом проноситься в сторону заросших мангровыми деревьями притоков и бухточек. Предпочитали они делать это ночью.

Вскоре вся деревня начала перевозить запрещенное спиртное. Серджо стал заниматься этим делом самостоятельно, когда ему исполнилось шесть лет. Мальчика научили, сколько можно перевезти пойла, по какому каналу и при каком приливе. В 1928 году в Бискейне купил дом человек из Чикаго. На самом деле он купил два дома: жил в одном, а лодки с ромом подплывали к секретному доку под другим, построенным у воды.

Серджо видел Аль Капоне лишь однажды и то издали. Они как раз доставляли груз кубинского рома. Отец Серджо показал мальчику гангстера.

— Видишь того парня на пирсе? Очень важный человек, умный и сильный. Внимательно наблюдай за ним — у него есть все, что нужно, чтобы преуспеть в Америке.

И Серджо наблюдал. Капоне страдал венерическим заболеванием в последней стадии, и мальчик видел лысого человека в пропитавшемся мочой халате, хихикающего над чем-то своим и хлопающего воображаемых насекомых. Но Серджо воспринял мудрость отца серьезно и решил, что ему предстоит еще многому научиться в этой новой стране под названием Америка.

Серджо был хорошим сыном, прилежным учеником и завзятым трубачом. Незадолго до окончания школы его дела пошли под откос. Не то чтобы наступила полная разруха, просто возникали некоторые признаки странного поведения, первоначально воспринятые за юношеский энтузиазм. Тогда это еще не называли формой выражения протеста, или «страйкингом», и людей чужие странности не очень интересовали. К тому же появились проблемы с трубой. Первая песня, которую выучил Серджо, была «Пивная». Он никогда ее не забывал. Играл постоянно, по всему городу. Однажды Серджо привезли домой за решеткой полицейского автомобиля. Перед этим он шестнадцать раз подряд исполнил разные аранжировки любимой мелодии. Было это у моря, рядом праздновали свадьбу.

Приличные оценки дали Серджо возможность получить стипендию в новом колледже, открывшемся неподалеку в Корал-Гейблс. Все называли его «картонным» из-за гибких строительных стандартов. Но официально это был Университет Майами. Учебное заведение успешно зарабатывало репутацию в области футбола.

В 1936 году Майами с гордостью вывел в свет первый ежегодный футбольный турнир на кубок «Оранж боул». Волшебный город готовился занять свое место в ряду великих городов Америки. Взоры всей нации были прикованы к футбольной площадке «Южная Флорида», когда Университет Майами принимал на нем команду Бакнелла[18 - Университет Бакнелл из Льюисвилля, штат Пенсильвания.].

Отстав в первой половине игры, в начале второй Бакнелл провел хороший проход и вынудил Майами ввести мяч в игру с центра поля. Серджо принял мяч на десятиярдовой линии и совершил совершенно немыслимый проход по правому флангу к центру поля. Рейд получился превосходным, если бы не одно обстоятельство: Серджо не являлся игроком команды. Трое копов пытались произвести групповой захват.

Теперь нет смысла возражать: Серджо выделялся из толпы. Случались разные выходки, иногда по-своему изящные, иногда — не очень. Например, Серджо садился за стол в заполненном ресторане и начинал стучать ложкой по стакану с водой, как будто собирался сделать объявление или произнести тост. Когда публика затихала и одаривала Серджо полным вниманием, он опускал голову и начинал читать меню. Разговор возобновлялся, но через несколько минут Серджо снова принимался стучать по стакану, и так до тех пор, пока не появлялась полиция.

В те времена исправительная система не занималась лечением душевных болезней. Заключенных заставляли рыть канавы. Серджо был по пояс в водостоке на Тамиами-Трейл, когда японцы разбомбили Перл-Харбор, что зашвырнуло Серджо из канавы прямо в морскую пехоту.

Чуть ли не за одну ночь военные превратили Майами-Бич в субтропический тренировочный лагерь. Вдоль парка Бейфронт выстроились шеренги торпедных катеров, шикарные отели превратились в казармы, роты занимались строевой подготовкой на полях для гольфа, а Серджо на берегу сотни раз повторял упражнение «упал-отжался». Потом он будет заниматься этим всю жизнь.

Однажды газетный фотограф уговорил капитана Серджо позировать на фоне своего торпедного катера. Тогда военная полиция арестовала Серджо за то, что тот разыгрывал из себя офицера, и засадила на гауптвахту.

На этот раз он получил помощь, которая ему была явно необходима. Военный врач прописал Серджо курс легких нейролептиков, которые принесли ему успокоение, а Совет ветеранов продолжал выписывать рецепты и после войны. Серджо превратился, как говорят, в образцового гражданина. Следующие двадцать лет общество больше ничего о нем не слышало.


Вест-Палм-Бич — 1961 год

«Самая быстрая игра на земле».


Серджо прочитал эти слова на обложке тоненькой программки, лежащей у него на коленях.

Последовал громкий треск, как будто выстрел из ружья. Серджо поднял глаза. Маленький, твердый как камень шар срикошетил от стены на скорости в сотню миль в час. Серджо проводил его взглядом. Игрок в желтом свитере с номером семь выпрыгнул, поймал мяч корзиной-ловушкой на руке, потом проделал кульбит и мощным свингом снизу метнул мяч в стену.

— Осторожно!

Игрок, находившийся перед номером семь, рухнул на площадку, мяч просвистел в воздухе в том месте, где только что находилась его голова. Мяч все летел, выше и выше, пока с глухим беспомощным звуком не стукнулся о перекрытие. Очко проиграно. Номер семь опустил глаза и поплелся назад к скамейке, а на корт уже выходила следующая пара игроков.

Толпа неодобрительно гудела и рвала в клочки билеты тотализатора.

— Кто сказал, что вы умеете играть?

— Валите из города, вы, бараны!

Серджо любил хай-алай. Еще больше Серджо любил свою дочь, ведь она была его единственным ребенком. Как и сам Серджо, Глория оказалась для родителей сюрпризом. Вскоре после войны танцовщица из бурлеска на Коллинз-авеню проследила за Серджо, когда тот возвращался в свою крохотную квартирку в Серфсайде. Она была без ума от офицерской формы, поэтому состоялась короткая, но горячая встреча с капитаном торпедного катера. Потом девушка узнала, что Серджо — не офицер и, долго не рассуждая, бросила его. Еще через четыре года она бросила Глорию. Оставила девочку на крыльце Серджо, вскочила на пассажирское сиденье «валианта» с брезентовым верхом и унеслась прочь в компании смазливого салонного певца.

Серджо проводил взглядом исчезающий вдали кабриолет, потом посмотрел вниз — в большие карие глаза, буравящие его. Это был лучший день в его жизни.

Они стали неразлучными. Серджо повсюду таскал дочку с собой. Зоопарк, пляж. И хай-алай. Пятнадцать лет пролетели быстро. Несмотря ни на что, она всегда оставалась папиной девочкой.

На центральном корте Вест-Палм-Бич начиналась очередная игра. Серджо наклонился к Глории, сидящей на соседнем месте.

— Посмотри на того, в желтом свитере. Толпе он не нравится, но это единственный по-настоящему энергичный игрок.

Серджо открыл официальную программу на 1961 год, провел пальцем сверху вниз по перечню участников, пока не остановился на седьмом номере.

— Тестаронда.

Серджо и Глория инстинктивно подались назад, когда Тестаронда прыгнул за мячом и врезался головой в заграждение как раз перед ними.

— На мыло! Долой с корта!

Следующий раунд. Седьмой номер вышел на линию подачи и поймал пелоту на лету. Достаточно было провести легкий скользящий бросок, однако он вложил в удар все силы, как и всегда. Он оказался так близко к стене, что мяч отскочил от нее в долю секунды и угодил прямо ему в живот. Игроки и тренеры бросились к скорчившемуся на полу игроку.

— Вонючка! Неудачник!

Серджо встал и повернулся к глумящейся толпе.

— Что б вы понимали! Он играет с душой!

— Заткнись, старый пердун!

— Папа, садись.

Серджо плюхнулся в кресло и сложил руки на груди. Глория наклонилась вперед.

— Он ранен.

— Справится. Парень крепкий.

— Надеюсь, с ним все будет хорошо.

Мгновение Серджо наблюдал за дочерью. Он никогда не замечал в ней такого взгляда. Привык считать ее «папиной девочкой», но теперь впервые осознал, что восемнадцать лет — это возраст.

Серджо встал.

— Пойдем перекусим.

— Я хочу посмотреть хай-алай.

— Надоел мне хай-алай.

— Что случилось?

— Ничего. Я проголодался.

Серджо не спеша проехал несколько кварталов до маленькой уютной пиццерии, куда всегда заходил после игры. На стенах — плакаты с рекламой пива на испанском языке и фотографиями игроков в хай-алай. Серджо взял газету, оставленную кем-то на соседнем стуле.

Скоро принесли дымящуюся пиццу. Глория начала выбирать лучшие кусочки.

— Все-таки анчоусы — самое вкусное.

— Слишком соленые.

Распахнулась дверь, и в зал вошли игроки, только что закончившие матч.

— Кого это ты разглядываешь? — спросил Серджо и сунул в рот один из отложенных Глорией анчоусов. — А, плейбои.

— А седьмой номер симпатичный…

— Играть ни черта не умеет.

— Совсем недавно ты говорил иначе…

— Я много чего говорю.

Игроки подошли к столу, двадцать — двадцать один год, не больше, атлетически сложенные, модные костюмы, жгучие латиноамериканские черты.

Глория всегда была стеснительной, но эти слова произнесла именно она:

— Ты классно играл сегодня.

— О, спасибо, — ответил седьмой номер.

— А травма?

— Небольшая ссадина, вот и все.

— Тебе часто так достается?

— Да.

— Что это за имя такое, Тестаронда?

— Липа. На самом деле я Пабло. Пабло Стормс. Рад познакомиться.

Они пожали друг другу руки.

Тем временем остальные игроки заняли большой стол в глубине бара и уже звали Пабло к себе.

— Минутку! — Он повернулся к Глории: — Не хочешь ли присоединиться к нам? — Потом к Серджо: — То есть с вашего разрешения, сэр.

— Можно, папа?

— Конечно, давай. Я все равно хотел почитать газету.

— Спасибо, папа.

Серджо поднес к глазам спортивный раздел газеты, посматривая поверх нее на стол, за которым сидели игроки и его дочь.

Ухаживание длилось недолго, всего несколько прогулок под ручку вдоль моря на закате. Время от времени Глория оборачивалась, чтобы посмотреть на отца, неизменно шествовавшего в десяти ярдах позади, и помахать ему рукой.

Свадьба состоялась на главном корте, как раз перед началом ежедневных парных встреч. Шафер вручил Пабло кольцо, и с тех пор Серджо отправился в отставку. Оказавшись глубоко вне игры, Серджо должен был признать, что энергичный Пабло ему нравится, поэтому он с легким сердцем отпустил дочь.

Глория вышла на корт и бросила букет в сторону дешевых мест. Потом подобрала шлейф свадебного платья и устроилась в первом ряду, чтобы наблюдать за следующей схваткой, которую Пабло посвятил ей, своей невесте.

Свадебная ночь была незабываемой. Глория прикладывала лед к заплывшему правому глазу мужа.

— Ты что, не видел стены?

— Я думал, до нее еще пять футов.

Глория немедленно забеременела. Вскоре в этот мир вошел еще один мальчуган с любопытными глазами. Глория ни секунды не раздумывала, каким именем его назвать.

Серджо сидел на стуле в углу послеродовой палаты дочери и баюкал младенца.

— Привет, маленький Серж. Я твой дедушка.

Маленький Серж рос стремительно. Природа наградила его зверским аппетитом и неуемной активностью. Вся поглощенная пища сжигалась в нескончаемой серии кульбитов, от которых у нормального человека остановилось бы сердце. Измученные родители всю ночь простаивали у кроватки Сержа, а он крепко спал после целого дня безостановочного движения. Унаследованные энергетические способности Серджо и Пабло росли в геометрической прогрессии. Очевидно, предназначение мальчика было действительно особенным. Но кем же он станет? Родители задумывались о будущем. Они пытались вообразить, какое применение своей энергии найдет маленький Серж, когда вырастет.


Глава 21


Наши дни


— Быстро всем успокоиться! — орал Серж на кричащих и хнычущих от ужаса на заднем сиденье заляпанного кровью лимузина клиентов. — Я тут раньше уже бывал. Все наладится, если будем дружить с головой. Кроме Кита, он мертв, спасибо снайперу. Ничего уже не исправишь. Но все остальные, запомните мои слова: если будете делать, как я скажу, когда-нибудь вы вспомните об этом со смехом.

Дуг на полу все еще рыдал в мобильник, объясняя жене, как бы он хотел, чтобы она забрала его отсюда. Он начал описывать внешний вид лимузина.

— Ленни, держи руль, — сказал Серж. Ленни взялся за руль, а Серж наклонился через спинку и вырвал телефон из дрожащей руки Дуга. Влепил ему несколько пощечин. — Прекрати! Будь мужчиной!

Серж приложил мобильник к уху.

— Алло? Это супруга Дуга?.. Не важно, кто я такой! Я слушал твои звонки все утро и хочу, чтобы ты отстала от парня! Можешь представить, в каком напряжении он сейчас находится? Убиты люди! Его жизнь в крайней опасности, и меньше всего ему нужен твой идиотский рев! Если останется в живых, он тебе позвонит, когда все уладится.

Пока! — Серж принялся колотить телефоном по мокрой полке бара, пока тот не разлетелся на кусочки. Самый большой из оставшихся фрагментов он вручил Дугу. — Мой совет: избавься от нее как можно скорее, иначе тебе придется обзавестись памперсами для взрослых еще до того, как тебе стукнет пятьдесят.

— Так мне продолжать вести машину? — спросил Ленни.

— Нет, Ленни. Давай просто разобьемся.

Серж осмотрел каждого из оставшихся в живых пассажиров.

— О’кей, первое правило кризисного управления: не паниковать. Второе: определение ущерба. Мы едем со скоростью сто миль в час по эстакаде через залив Бискейн в простреленном лимузине с парой разбитых окон, на остальных — брызги крови, крышка багажника хлопает как попало, а на заднем сиденье — два трупа… — Серж замолчал и посмотрел в окно на несущиеся машины. — Все это означает, что мы классно замаскировались. Что еще? Ах да. Один из мертвецов — известный бандит, и чем больше мы треплем языками, тем меньше на нас ставки. Мы грохнули его при попытке похищения — абсолютно преднамеренной, не так ли? В нашем солнечном штате такое преступление карается смертной казнью. Я ничего не забыл?

Раздался стон.

— В Брэда тоже попали? — Серж положил руку на плечо Брэду. — Попробуй пошевелить рукой.

Брэд посмотрел в сторону, двинул рукой и заорал.

— Брэд, сиди спокойно… Ленни, дай мне другой мобильник.

Лимузин замотало по встречной полосе. Наконец Ленни поднял с пола «моторолу» и перебросил ее через плечо. Серж поймал телефон и набрал номер.

— Алло? Док? Это Серж… Да, у меня небольшая проблема… Проблема с плечом… Нет, ситуация еще не вышла из-под контроля. Думаю, она еще здесь… Хорошо, я позвоню через две единицы времени, как только узнаю адрес банана… Пока.

Расти посмотрел на Сержа диким взглядом.

— Что это за доктору вы звонили?

— Не самому плохому, по крайней мере из тех, кого я знаю.

— Не похоже на настоящего доктора, — сказал Расти. — Когда я беседую с врачом, разговор складывается по-другому.

— Существует масса определений понятия «настоящий», — пояснил Серж. — В настоящее время мы на самом деле в отчаянном положении. Мы не можем обратиться в обычную больницу, потому что по закону медики обязаны сообщать об огнестрельных ранениях. В принципе это справедливо, если ты, размахивая пушкой, заходишь в травмпункт и говоришь, что замочил человека. Тогда они просто обязаны вызвать компетентные органы. Но мы говорим о человеке, которого подстрелили! Ты сам жертва и при всем том тебе еще придется объясняться с полицией. А может, тебе не хочется с ней разговаривать! Не думаю, что отсутствие такой тяги обязательно нужно объяснять. К сожалению, в соответствии с буквой закона, если ты хочешь соблюсти приватность, тебе придется выйти за рамки официальных отношений. А по правилам Американской медицинской ассоциации это недопустимо.

— Что именно? — спросил Расти.

— Прибегать к услугам хирургов вторичного рынка.

— Остановите машину! — закричал Расти. — Вы спятили! Высадите нас прямо здесь!

— Нельзя. Ты сейчас между копами и бандитами, следовательно — ты покойник. Выходит, ты приведешь их всех ко мне, а значит, и я покойник. Боюсь, я не могу позволить себе такой роскоши.

Серж достал из-за пояса огромный хромированный автоматический пистолет сорок пятого калибра. Все завопили от страха.

— Успокойтесь! Я просто приготовил пушку к работе. Пока я не собираюсь стрелять, — сказал Серж и ткнул пистолетом в сторону Расти. — Слушай, мне понятны твои чувства, но настоящий доктор уехал на другой вызов. Опять же, если ты намерен получить пулю в лоб, лучшего места не найти. У нас в Южной Флориде целая сеть великих докторов, у которых в операционной всегда возникает пара-другая проблем. Просто удивительно, насколько политизированными стали сегодня больничные советы. Поэтому они вынуждены вводить более скромный режим обслуживания пациентов, то есть экономить на нас с вами.

Серж достал из кармана буклет и перебросил его Расти.

— Что это?

— Сеть нашего провайдера. Оставь себе. Может, когда-нибудь пригодится.

Серж еще раз осмотрел интерьер лимузина.

— А два трупа должны исчезнуть. Из-за них могут возникнуть лишние вопросы.

— У меня рука начинает уставать, — заявил Ленни.

— Сейчас вернусь.

Серж снова вскарабкался на водительское сиденье и перехватил руль. Повернул в сторону Коллинз, затем направо на Четырнадцатую улицу, заехал в переулок и медленно двинулся по аллее, давя шинами стеклянные бутылки. Остановился рядом с мусорным контейнером.

— Ленни, помоги, — сказал Серж, за ноги вытаскивая из машины тело Кита.

— Вы собираетесь бросить Кита в мусорный ящик? — спросил Расти.

— А для чего же они предназначены? И пока мы все в сборе, давайте-ка уберем весь мусор с заднего сиденья. А то начинает смахивать на свинарник.

Серж собрал в кучу несколько упаковок горчицы, расплющенный стакан Тони из «Макдоналдса» и выбросил все в контейнер.

Потом Ленни и Серж взяли Кита за руки за ноги и начали раскачивать.

— На счет «три»!..

С глухим металлическим стуком Кит ушел в ящик. За ним последовал Тони.

Завязался недолгий спор. Парни дебатировали, сдернуть или остаться с Сержем.

— Это он во всем виноват!

— Он рехнулся!

— Но мы не знаем города! А он знает!

— Я бы с удовольствием остался поболтать с вами, — сказал Серж. — Но именно сейчас нам необходимо убрать машину с улицы и где-то отсидеться, пока не приедет доктор и мы не решим некоторые вопросы. Все в лимузин!

— Серж, — произнес Брэд. — Машина выглядит просто ужасно. На ней далеко не уедешь.

Серж сделал шаг назад и потер подбородок.

— Ты так считаешь?

— Серж!

— Ладно, согласен, если вам от этого станет легче. До сих пор вы демонстрировали неплохое сотрудничество.

Он тронулся по аллее пешком и завернул за угол.

— Не бросай нас!

Через несколько минут Серж вернулся с сумкой из кубинской скобяной лавки, достал широкий скотч и трубку пакетов для мусора, которую разорвал на части и начал наклеивать на лимузин.

— Как же мы поедем?

— Скоро увидите, — ответил Серж. — Попробуем выиграть немного времени. Оставайтесь здесь.

— Не бросай нас!

Но Серж уже удалился.

— Этот парень — псих! — сказал Дуг. — Надо убираться отсюда, пока он не вернулся. Теперь наш шанс!

— Куда же мы пойдем? — спросил Брэд, прижимая к плечу пропитавшееся кровью полотенце.

— В полицию.

— И что там скажем?

— Что произошел несчастный случай.

— Я больше боюсь бандитов, — сказал Брэд. — Лучше останемся с Сержем, пока не удастся выбраться из города. А потом бросим его.

— Серж просто псих! — воскликнул Дуг. — Спросите его друга!

Все посмотрели на Ленни. Ленни кивнул.

— Я согласен с Дутом, — сказал Расти. — Парень недееспособен. Ситуация будет только ухудшаться. А тебе надо к врачу.

— Черт, подстрелили-то именно меня! — возмутился Брэд. — Кто автор этой восхитительной идеи? Кто сказал: «Давайте поквитаемся с Дейвом. Посмеемся от души». Если вы не заметили, то знайте, что в нас на аэродроме стреляли! Настоящими пулями! Мы и в живых остались только благодаря Сержу!

— Ну хорошо, если предпочитаешь разыгрывать из себя единственного раненого, будь по-твоему, — согласился Расти. — Но если что-то пойдет не так…

Со стороны аллеи послышался рев мотора. Все обернулись. Серж подкатил на «кавасаки-500» с мешком из скобяной лавки на коленях.

— Где ты его раздобыл?

— Теперь такие классные мотоциклы можно взять напрокат, особенно в молодежных районах Майами-Бич.

— Ты взял его напрокат?

— Слишком дорого. Угнать — гораздо дешевле, — ответил Серж и вытряхнул содержимое сумки на покрытый пластиком капот лимузина. Ножницы, черная спрей-краска, моментальное хромовое покрытие для бамперов, карандаши, линейка, степлер. Отошел к помойке и выудил оттуда несколько картонных коробок. Сел на землю и с помощью линейки начал карандашами вырисовывать на коробках какие-то шаблоны. Потом взялся за ножницы.

Все окружили Сержа, тот сосредоточенно сопел. Наконец он закончил рисовать и начал складывать картон, бормоча под нос:

— Вставить шип А в отверстие Б, согнуть клапан В…

— Что за чертовщину он задумал? — спросил Дуг.

— Абсолютно слетел с катушек, — прошептал Расти.

— Я все слышу! — Серж закончил складывать картон и начал скреплять степлером свое творение. Потом соорудил еще одно такое же. Оба установил на аллее, взболтал спрей и дважды покрыл картон краской. Потом достал из мусорного контейнера газету, вырезал из нее несколько фигур разной формы, приклеил их к картону и приступил к детальной прорисовке с помощью хромовой краски. Закончив работу, горделиво взмахнул рукой.

— Кого ты надеешься провести? — усмехнулся Дуг.

— Конечно, если разглядывать вблизи, кое-какие огрехи заметны, — ответил Серж. — Но посмотри-ка теперь…

Серж надел одно из своих творений на плечо и взобрался на мотоцикл. Отъехал в конец аллеи и развернулся. Затем разогнался, промчавшись мимо компании. В конце аллеи снова резко развернулся и сделал еще один проход на скорости.

— Что скажете?

— Никаких шансов, — заявил Расти.

— А мне нравится, — заметил Брэд. — Наверняка сработает.

— Даже не сомневайтесь!

Серж сорвал с машины полиэтилен.

— Ленни, мне нужно, чтобы ты залез сюда и лег. Дуг, ты сможешь вести машину?

Дуг кивнул.

— Хорошо. Все остальные — в лимузин, — скомандовал Серж и рывком завел «кавасаки». — Добро пожаловать на наше шоу!

Туристы по всей Коллинз-авеню останавливались и показывали пальцами. Многие щелкали фотоаппаратами. Полицейские сразу поняли, что происходит, удивляясь, что их никто заранее не проинформировал. Они поспешили расчистить тротуары от пешеходов.

Зеваки забегали вперед, чтобы лучше рассмотреть изрешеченный пулями лимузин в кровавых подтеках, который двигался по улице со скоростью тридцать миль в час.

Серж ехал рядом на мотоцикле, нацелив в водительское окошко закрепленную на плече профессиональную голливудскую кинокамеру, сделанную из картона. Ленни лежал на животе на капоте лимузина, направив свою «камеру» на ветровое стекло.


Глава 22


Штаб-квартира ФБР в Майами. Белые рубашки, черные галстуки.

Специальный агент Миллер попал в нешуточную переделку. Он отвечал за безопасную доставку Тони Марсикано, но происшествие в аэропорту смешало все карты. Теперь над Миллером и над его будущей пенсией нависла самая реальная угроза.

Стол Миллера был завален папками и телеграммами, пробковую панель на стене сплошь закрывали приколотые карточки с пометками и фотографии. Агенты в белоснежных рубашках уже начинали прибывать к утренней смене, киллер и Биксби так и не уезжали. Галстуки развязаны, волосы всклокочены, пятна от пота расползлись по спинам. На донышках картонных кофейных чашек с эмблемой ФБР — остатки холодного кофе «Максвелл хаус».

Еще двенадцать часов назад все казалось безнадежным, никаких зацепок, только два тела в мусорном контейнере, да еще явно липовая надпись из магнитных букв на лимузине.

Бандиты обычно маскируют свои машины под грузовички водопроводчиков или мастеров кабельного телевидения. Тем не менее агенты на всякий случай проверили телефонную книгу. Никаких «Сержа и Ленни», как они и предполагали.

А потом — большой прорыв. Рутинный поиск в архивах местных газет в Интернете.

— Иди скорее сюда! — закричал Биксби, обнаруживший статью о новом удивительном тур-сервисе. — Парень на фото кажется мне знакомым. А в статье упоминаются драгоценности.

Агент Миллер подошел и взглянул на ухмыляющиеся физиономии двух человек.

— Не могу поверить.

— Что такое?

Миллер сшиб не один стаканчик от кофе, пока несся к шкафу с папками. Он перебирал желто-коричневые скоросшиватели, пока не нашел тот, на корешке которого было написано «Палермо». Миллер швырнул папку на стол, во все стороны разлетелись черно-белые фотографии. Биксби поднял с пола две из них.

— Что там?

Миллер пристально разглядывал снимки. Потом выбрал один и громко припечатал его ладонью к столу.

— Так я и знал! Биксби взял фотографию.

— Слушай, это же из тех фотографий, которые мы сняли, когда сидели в наблюдении на похоронах Рико Спальози.

— Вот почему он показался мне знакомым. Тот же парень, который ввязался тогда в разговор с Тони. Я говорил тебе, что это не простое совпадение.

Миллер и Биксби прогнали молодого агента от компьютера, на котором была установлена новая программа распознавания личности, и отсканировали найденную фотографию. Она оказалась крупнозернистой, снятой с большого расстояния. Поиск закончился двумя тысячами возможных вариантов. «Данных недостаточно».

— А как насчет номера того «кугара» на похоронах? — просил Биксби. — Мы его проверяли?

— Черт!

Миллер рванул к столу и достал блокнот. Потом набрал на компьютере номер. Зарегистрирован на имя некоего Ленни Липповица, последний известный адрес проживания — полуразвалившаяся лачуга в Тампе. Миллер забрался на веб-сайт отдела недвижимости округа Хиллсборо и ввел адрес. Зарегистрированный адресат: Стормс, Серж. Затем он запустил фамилию и имя в поиск среди двух тысяч вероятных вариантов по фото.

Через сорок секунд из базы данных ФБР в Квонтико был получен один-единственный вариант. На экране возник арестантский снимок незнакомца. Серж А. Стормс. Подозревается в четырех убийствах в Южной Флориде, разыскивается для допроса по поводу еще девяти. Принтер выплюнул кипу листов с распечаткой отчета. Миллер перелистал страницы.

— Святые угодники!

— Все эти убийства… — проговорил Биксби.

— Скорее всего он мелкая сошка у Палермо, — сказал Миллер. — Ему поручили прикончить Тони.

— Мы должны проинформировать местную полицию, — сказал Биксби. — Это уже выходит за рамки дела Марсикано.

— Никогда! — заявил Миллер. — Представляешь, какая каша заварится в Бюро? Программа защиты свидетелей потеряет доверие. Кроме того, мы ведь в Майами. Ты знаешь, кто из полицейских состоит на довольствии у Палермо?

Они занялись работой с удвоенной энергией. Миллер за телефоном, Биксби — за компьютером. Еще один кофейник. Взошло солнце. Прибывающие коллеги вешали пиджаки на спинки стульев.

— Еще одна ночная смена? — спросил один из агентов.

— Ш-ш, не мешай концентрироваться, — остановил его другой. — Он перечитывает ту часть руководства, где говорится, что мы должны защищать свидетелей, а не убивать их.

И они, смеясь, отошли.

— Миллер! — заорал Биксби, показывая на экран монитора. — У них свой веб-сайт.

— Должно быть, для кодированной связи.

— На нем куча забавных снимков… И телефонный номер для заказов.

— Ну вот, нашли, — произнес Миллер, открывая блокнот. Заработал факс.

— Я приму, — сказал Биксби.

Он вернулся к столу Миллера, держа в руке оторванный кусок термической бумаги.

— Ты не поверишь.

— Что такое?

— Личное письмо от Сержа.

— Дай-ка посмотреть! — Миллер надел очки и выхватил факс, письмо особой важности, которое секретная служба только что передала Бюро:


Уважаемый мистер президент, Отец-Основатель, Бич Божий Оси Зла и проч. и проч.

Белый дом,

1600, Пенсильвания-авеню, Вашингтон, округ Колумбия.

Что за первый срок! Черт возьми! На какой-то момент я заподозрил, что смотрю «День независимости»! И кто бы подумал, что ты решишься на второй срок после всего того, что они о тебе наговорили? Что, черт побери, они имели в виду под словом «бестолковый»? Неужели они не понимают, что это основная часть твоего гения? Соединенным Штатам слишком долго не хватало устрашающего фактора, в который бы верилось. Пока не появился ты. Блестящая стратегия все время делать вид, будто ты никогда ничего не обдумываешь до конца. И знаешь что? Это работает! Даже твои союзники нервничают. Знаешь, что я тебе скажу, возьми это на заметку! В следующий раз, когда один из властителей-козлов начнет бряцать оружием и поливать нас грязью, считая, что у него есть своя страна, которую он хочет использовать не для того, для чего мы ему разрешим, — ворвись в пресс-зал, захвати подиум, заори о том, что он поставил тебя в неудобное положение перед твоей благоверной (Лорой) и должен немедленно извиниться и разоружиться. Если не подействует, тут же начни бороться с парнем из службы национальной безопасности, который носит ядерный чемоданчик. Они несколько недель будут гадить под себя! Конечно, все должно быть тщательно оркестровано, и Ко-лин, и Кондолиза должны делать вид, что стараются удержать тебя, пока Рамсфельд будет воевать с аудиторией, нападая на репортеров («Смотрите, что вы с ним сделали!»). После этого ты освободишься, подбежишь к микрофону и угрожающе укажешь на камеру Си-эн-эн: «Что ты скажешь, если я налью тебе добрую чашу Шока и Трепета, а, ублюдок?!» Да, я понимаю, о чем ты думаешь. Нельзя говорить «ублюдок». А почему бы и нет? Безумное время требует новых идей. А я как раз тот самый парень. Я знаю, что ты был отлучен от улицы всю свою жизнь, и вот именно сейчас появляюсь я. Это такой первичный внутренний настрой: девять из десяти лучших парней из моих мест предпочитают говорить «ублюдок» вместо «негодяй». Просто дело в пропорциях. В конце концов, если вторжения и убийства снова в моде, думаю, ты имеешь полное право несколько раз произнести слово «ублюдок». Подумай на этот счет (но не слишком много, ха-ха-ха)… Знаю, знаю. Тебя беспокоит пресса. Она так несправедлива к тебе. Позволь мне заняться этим. Несколько хорошо подготовленных «визитов» быстренько уймут все тенденциозные разговоры, ведь трудно печатать большим пальцем левой руки, единственным, который остался незагипсованным. Как видишь, у меня масса свежих предложений, которых тебе не услышать от своих лоснящихся лизоблюдов. Сейчас я здесь, в Южной Флориде, патрулирую периметр, провожу собственные зачистки пропитых и прокуренных мотелей вдоль федеральной магистрали № 1 на предмет шпионов, болтаюсь в международном аэропорту Майами, высматривая чужаков, предлагающих упаковать твой багаж. Но могу быть в нужном месте в любой момент. Я пойму, если ты посчитаешь, что нас не должны видеть вместе, поэтому я давно изучаю спутниковые фотографии, разные веб-сайты и нашел маленькую брешь в системе безопасности Белого дома. Я смогу проскользнуть незамеченным и как-нибудь ночью встретиться с тобой в комнате Левински. А ты тем временем всегда помни: ты — Буш. Это все еще достаточно весомо, даже для Джеба при всех его маниакально-агрессивных расстройствах и черепе странной формы. Только подумай: после предстоящего триумфального переизбрания пройдет всего четыре года, и Конституция не даст тебе остаться на новый срок, а ты спокойно вернешься к изобильному пьянству, которому сможешь посвятить все свое свободное время. Один Бог знает, как ты заслужил это. Я узнал, что ты — один из нас, когда прочитал про «вождение транспорта в состоянии алкогольного опьянения». Пресса, как всегда, собирает мох с болота, но Америка понимает все правильно. Вот сейчас я еду по Коллинз-авеню, и мой шофер пьет. И курит траву. Я слышал даже про кокс, поэтому полагаю, что ты тоже покуриваешь. Я сделаю, Ленни привезет тебе нормальной конопли, когда скажешь. Ну а до той поры — ты классный чувак!

Искренне твой полевой агент Серж А. Стормс.

P.S. Ты узнал мой стиль письма? Это Линкольн!


Глава 23


Толпа гостиничной обслуги высыпала из подъезда «Шератона» в надежде на солидные чаевые, которые традиционно раздают киносъемочные группы.

Ленни и Серж наскоро сплющили картонные камеры и сунули их в багажник еще до того, как прибыло стадо мужчин в белых шортах и кроссовках.

— Вы снимаете фильм? Серж кивнул.

— Как называется?

— «Смерть коридорного».

Серж подал одному из них ключи. Другой малый в шортах забрался на мотоцикл Сержа. Тот подал парню десятку.

— Спасибо!

Серж показал на большие, с медными обручами тележки для чемоданов, стоявшие у входа.

— Нам потребуются все. Полно всякого киношного оборудования.

Носильщики принялись разгружать чемоданы, металлические ящики, видеомагнитофоны, стереосистемы, огромные лодочные пропеллеры и большой зеленый пластиковый контейнер с надписью «Джон Дир» на боку. Конвой багажных тележек проследовал за Сержем в холл.

— Знаете, как когда-то называлось это место? Ни одного ответа.

— «Американа»! Одно из знаменитейших заведений в этих краях… Эй, смотрите! Они сохранили скелет из старого террариума в холле. Только стекло вынули.

На изогнутом диване в атриуме сидела стюардесса-ирландка с соломенными волосами и в миленькой голубой пилотке. Увидев Сержа, она улыбнулась и подняла вверх два пальца. Серж кивнул. Стюардесса подмигнула и направилась к стойке портье.

— Что происходит? — спросил Расти. — Кто это?

— Бриджит. Всего через несколько минут мы будем в наших номерах.

— Кто такая Бриджит?

— Наша дисконтная карта. Всякий раз, когда я в городе, звоню ей, чтобы она забронировала мне гостиницу и получила скидку для авиаперсонала, — ответил Серж. — У меня профессиональное бюро путешествий. То, что мы спасаем себе жизнь, еще не значит, что мы не должны думать о стоимости.

— А о чем она сигнализировала двумя пальцами?

— Два смежных номера, — пояснил Серж. — Или что ей нужно два парня.

Серж подошел к стойке и заговорил с портье, оформлявшим Бриджит.

— Знаете, как называлось это место?

— Знаю только, что это «Шератон».

— «Американа»! — Серж сделал жест в сторону холла в атриуме. — Моррис хотел посадить туда обезьян.

— Угу, могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да! Верните шоу «Сегодня»! Дейв Гарроуэй[19 - Дейв Гарроуэй (Dave Garroway; 1913–1982) — первый ведущий программы «Сегодня» с 1952 по 1961 год.] здесь его когда-то снимал. Я уже и сам над этим работаю, пишу лично Кэти Курик[20 - Кэти Курик (Katie Anne Couric; 1957 г. р.) — американская журналистка и известная личность в американских СМИ.], но письма, которые мне возвращаются, вызывают у меня ощущение, что по ошибке кто-то бросает корреспонденцию не туда, куда надо.

Серж обернулся и, обращаясь к коридорным с тележками, сформировавшим шеренгу позади него, указал на потолок.

— Президент Кеннеди останавливался на верхнем этаже после того, как кортеж доставил его сюда восемнадцатого ноября, всего за четыре дня до Далласа. А там снимали свадьбу Лизы Кудроу и Билли Кристела в «Анализируй это». Конечно, это произошло гораздо позже.

Портье подал Бриджит магнитные ключи, и она направилась к лифтам.

Запыхавшиеся коридорные в конце концов втолкнули тележки в номер-люкс на десятом этаже с видом на океан. Серж раздавал чаевые десятками.

— На, сынок, купишь себе немножко крэка, — сказал он, маршем пересек комнату и вышел на балкон. — Какой вид!

Бриджит вышла к нему и обняла за шею. Серж схватил ее за запястья и развел руки в стороны.

— Контролируй себя, я на работе! Парни посмотрели друг на друга.

Последовал спор, содержание которого они не услышали. Бриджит в слезах вернулась в комнату.

— Ой, ну да ладно! — крикнул ей вслед Серж. — Оставь меня в покое, нужно немного поработать.

Серж отправился в спальню. Бриджит обрадовалась и засеменила вслед. Остальные бросились к дверям.

Серж распахнул занавески, встал посреди комнаты, задумался и огляделся по сторонам. Затем оттащил кровать королевских размеров от стены, развернул ее на девяносто градусов и стал толкать, пока изголовье не оказалось у балконной двери.

— О’кей, Бриджит. Теперь нормально.

Он заметил в дверном проеме скопление голов.

— Не возражаете? — Серж подошел и шумно захлопнул дверь. К ней тут же приложилось множество ушей.

Сначала им ничего не было слышно, потом — голос Сержа. Но что он говорил? Монотонно, долгой хрипловатой падающей интонацией, почти каденцией и вдруг, неожиданно, — молниеносная драма, как у футбольного комментатора с канала «Юнивижн». Потом — страстный ирландский женский голос:

— Да! Да! Да!..

И, наконец, пронзительные вопли.

Несколькими минутами спустя Серж открыл дверь и увидел кучу любопытных. Парни разошлись в разные стороны и взяли в руки по журналу.

Бриджит, пошатываясь, вернулась в прихожую. Волосы всклокочены, пилотка набекрень, на лице блуждающая улыбка. Она прошла мимо парней, открыла дверь и вышла из номера.

Все с благоговением пялились на Сержа, пока тот заправлял рубашку в брюки.

— Да, сегодня, чтобы получить скидку, надо поработать, — сообщил он и направился к телевизору. — Все сели и расслабились. Здесь нас никто не найдет.

Стук в дверь. Серж напрягся и достал пистолет.

— Какого хрена надо? — Он прокрался по комнате и посмотрел в глазок. Потом засунул пистолет за пояс и снял цепочку. — Ленни, может, ты спрячешь свою наркоту?

— У нас тоже есть наркотики! — воскликнул Расти.

— Все нормально. Ленни — епископ Коптской церкви. Можете войти.

Серж открыл дверь, и еще две женщины ворвались в номер. Высокие, экзотичные, даже более яркие, чем Бриджит. Одна из них — атлетически сложенная, вылитая Лена Хорн в молодости, вторая — классическая скандинавская блондинка.

Ленни схватился за сердце.

— Сити и Кантри[21 - Город и деревня (англ.).]!

— Как вы могли бросить нас одних на дороге! — крикнула блондинка.

— Это для вашей же пользы, — ответил Серж. — Все, что вам было нужно, — накуриться и потрахаться!

Парни снова посмотрели друг на друга.

— Как вы нас нашли? — спросил Серж.

— Мама Ленни сказала.

— Ленни! Ты рассказал маме, что мы в этой гостинице!

— Я позвонил ей из холла. Ты же знаешь, как она всегда волнуется.

Сити и Кантри, скрестив ноги, сели на пол напротив Ленни.

— Найдется покурить?

— Конечно! — Ленни потянулся в карман рубашки.

— Просто прекрасно, — воскликнул Серж, всплеснув руками. — Конопляный канал всех времен и народов снова в эфире!

Он начал открывать ящики и чемоданы, доставая папки, электронные компоненты.

Расти проскользнул поближе к Сержу, поглядывая на женщин.

— Сити и Кантри?

Серж ухватился за большой гостиничный телевизор, повернул его на сто восемьдесят градусов и взялся за кусачки.

— Попутчицы былых несчастий. Пришлось бросить девчонок, они такие безответственные.

Скоро коаксиальные кабели тянулись во все стороны, аудиовизуальный пульт управления начал обретать форму.

— Что ты делаешь? — спросил Расти. Серж подал ему папку.

— Проверь это досье.

— Зачем?

— Досье нашего тура. Я собрал все архивные фотографии, ксерокопии библиотечных микрофильмов, контрольные корешки от билетов, письма, маршрутные карты…

— Господи Иисусе! Забудь ты этот тур! Ленни передал косяк Кантри.

— О-о, тебе не следовало так говорить!

— Забыть этот тур? — Серж достал из-за пояса пистолет. Расти и остальные, подняв руки, отклонялись назад, когда ствол проплывал мимо их лиц. — Мы никогда не забываем о нем! Тур продолжается!

Ленни выудил из одного из походных холодильников несколько банок пива.

— Серж, ты всех пугаешь.

Взгляд Сержа упал на руку с пистолетом.

— Откуда взялась пушка? — Он бросил пистолет на диван и сунул в видеомагнитофон кассету.

— Смотри сюда. Это «Дурная слава» Альфреда Хичкока, 1946 год. Вот Кэри Грант и Ингрид Бергман едут в кабриолете по залитому лунным светом берегу. Заметьте, насколько он мирный и пустынный. Только пальмы и вода, еще никакого строительства, если, конечно, сможете в это поверить…

Постучали в дверь. Серж вскочил и снова схватил пистолет. Посмотрел в глазок и резко втащил кого-то в помещение.

— Рад тебя видеть. Ты вовремя. Он в ванной.

— Кто это? — спросил Расти.

— Доктор. Для Брэда.

Доктор вышел из ванной с удлинителем и протянул его Сержу.

— Можешь включить?

— Я заметил, что на докторе майка с надписью «Корона», — заметил Расти. — Интересно, у него есть медицинская подготовка?

— О, прекрасная репутация! — Серж сунул вилку в розетку. — Лицензия и все такое. По крайней мере раньше была. Десять лет безупречной карьеры, потом в какой-то больнице в Тампе он ампутирует не ту ногу, а газеты раздувают шумиху, совершенно не чувствуя пропорций…

Из ванной раздался звук электроинструмента, едва заглушающий стоны.

Серж постарался перекричать шум:

— Док, хочешь пива?

Машина замолкла, однако крик не прекратился.

— Что ты сказал? — проорал доктор.

— Пива?

— Нет, спасибо. Только что выпил. Шум возобновился.

Ленни встал и переключил телевизор на местный канал, прямую трансляцию новостей из аэропорта.

— Ленни, я готовлю презентацию.

— Извини, я думал, ты все… Эй, смотри, нас сейчас покажут!

Репортер дразнил зрителя репортажем о крупной перестрелке, которую можно увидеть сразу же «после рекламы».

Все сгрудились вокруг телевизора. Реклама автомобильного шоу, лодочного шоу, компьютерного шоу, нового ресторана с шармом Старого Света. Потом новости.

Кадры силуэта Майами в сумерках с высоты птичьего полета, загруженное шоссе на переднем плане. В центре экрана детонирует компьютерный взрыв. Из дыма и огня возникает пылающая цифра «пять». Напряженная, темповая музыка.

— Добро пожаловать в программу «Горячие новости на пятом канале»! Вас приветствует команда «Горячих новостей» — ваши любимцы Натали Рохас и Блэйн Криз, представляющие сегодня следственную группу «Горячей пятерки» («Если вы не можете ничего выяснить — попробуем мы!»). Плюс Энди со спортом, Бинг с погодой и капитан Боб с ситуацией на дорогах. А сейчас — Натали и Блэйн!

— Добрый вечер, — говорит Натали. — Наш главный сюжет на сегодня. Ранним утром на Саут-Бич разразился скандал, когда один из клиентов обнаружил, что трансвестит, выдающий себя за женщину, на самом деле оказался женщиной. Особа, отделавшаяся легкими ссадинами и выдававшая себя за Джерома Мендельсона, заявила полиции, что общество еще не готово принять мужчину-трансвестита, заточенного в теле женщины.

— Можно мне получить видеозапись этой истории? — хихикнул Блэйн и повернулся к другой камере. — Еще несколько тел было извлечено сегодня, после того как следователи продолжили опрос соседей одинокого мужчины, который жил в скромном сборном домике с двумя собаками и несколькими тысячами китайских колокольчиков. Раньше за ним не замечено никаких нарушений, кроме жалоб соседей на шум… Натали?

— Среди других событий: один из второстепенных персонажей саги об Элиане Гонсалесе[22 - Элиан Гонсалсс (1993 г. р.) в 2000 году оказался в центре иммиграционного скандала между Кубой, правительством США, своим отцом, родственниками и кубинской общиной Майами. Возвращен родителям па Кубу в этом же году.] сегодня вечером снова попал в новости. — На экране появилось изображение одного из рыбаков. — Блэйн?

— Спасибо, Натали. Несколько десятков человек госпитализированы сегодня после того, как в деловой части города возникла драка между крупными группировками кубинцев и итальянцев во время празднования Дня признания латиноамериканцев. На домашнем фронте: есть ли у вас дома привычное вещество, которое может убить все живое за несколько часов? Об этом мы расскажем вам в одиннадцать!

Смена картинки.

— Я Энди Делапорте — спортивные новости. Когда мы вернемся: как могут отразиться аресты, проведенные на прошлой неделе, на перспективах «Дельфинов» на выход в плей-офф?

Смена картинки.

— Не забудьте о массе холодного воздуха в верхней части карты, непогода может нарушить все ваши планы.

Смена картинки, шум вертолетных лопастей.

— И если вы решили сегодня вечером возвращаться домой по шоссе, знайте: не стоит.

Вновь реклама. Адвокат, специализирующийся на пролежнях:

— Потому что это просто неправильно… Ленни подтолкнул Сержа локтем.

— Когда собираются показывать нас?

— Они всегда оставляют главное на закуску, для рейтинга… Тише! Начинается!

Блэйн пошуршал бумагами и поднял глаза.

— Дело об опекунстве над малышом Дженннфер сегодня осложнилось тем, что еще один такой случай обнаружен в Южной Флориде. Общее число претендентов на отцовство сегодня достигло шестнадцати… Натали?

— Спасибо. А в аэропорту сегодня еще один день хаоса…

— Это про нас! — зашептал Ленни.

На экране появились догорающие останки реактивного самолета, топливозаправщика и фэбээровского седана, которые поливали из шлангов люди в желтых огнезащитных костюмах. Вся компания внимательно ловила голос комментатора, рассказывающего о последних новостях.

Серж с уважением присвистнул.

— Не слабо, вы грохнули криминального босса и свидетеля, находящегося под правительственной охраной!

Дуг и Расти стояли перед телевизором, с каждой секундой слабея, пока представитель пресс-службы ФБР описывал детали операции преследования, которую ведут спецслужбы.

— Серж, пожалуйста, отвези нас куда-нибудь и брось, — попросил Расти.

— Ты что, шутишь? Вас тут же схватят!

— Испытаем судьбу.

Дуг показал в сторону аудиовидеоцентра.

— Ты ведь явно занят своими специальными видеофильмами и все такое…

— Не забывай про камни, — сказал Серж.

— Я это и имею в виду. Мы просто будем мешать. Мы сейчас спустимся в холл и вызовем такси.

— Даже не думай, — ответил Серж. — Я никогда так с вами не поступлю.

— Серж, я умоляю.

— Точно. Ты в отчаянии, твой разум затуманен. Но мы уже привыкли. Были тут миллион раз. Заметь, как естественно мы себя ведем.

Ленни подкатил тележку.

— Серж, а в каком ящике старые альбомы? Желательно двойные.

— Только компакты.

— А как же мы будем расфасовывать наркоту? Дуг схватился за спинку кресла.

— Мне нужно сесть.

Серж потрепал его по плечу.

— Ты в хороших руках.

Из ванной вышел доктор, вытирая руки о бывшее белое, а теперь розовое полотенце.

— Ну? — прошептал Расти. Доктор покачал головой.

— Я потерял его.

— То есть как потерял?! — заорал Дуг.

— Я сделал все, что мог.

— У него была рана мягких тканей! — вмешался Расти. — Что вы за доктор?

Серж встал между ними.

— Тот, кто приезжает на вызовы по выходным, заслуживает чуть больше благодарности… — Серж взглянул на доктора и поежился. — Всем хочется чудес.

— Слушай, Серж, как ты думаешь, на этот раз я могу получить наличными? А то в моем банке смеются над чеками.

— Никаких проблем.

По телевизору показывали генеалогическое древо Палермо, потом несколько ужасных фотографий трупов в придорожных ресторанах.

Дуг схватился за грудь.

— Не могу. Мне трудно дышать!

— Док, думаю, у него истерика.

— Два пива, — ответил доктор, засовывая в бумажник двадцатидолларовые банкноты.

Серж щелкнул пальцами.

— Фельдшер Ленни, достаньте аптечку и стабилизируйте пациента.

— Сейчас.

Ленни зажал зубами косяк, открыл холодильник и выудил из таящих кубиков льда пару банок «Хайнекена».

— Парни, вы спятили! Хотите, чтобы всех нас поубивали! — простонал Дуг, широко открывая рот, словно обитатель моря в поисках кислорода. — Я больше не могу!

Доктор потянулся к морозилке, достал себе пива и направился к двери. Расти бросился в ванную, где оставался Брэд.

Дуг дышал в пластиковый пакет, который достал из гостиничной корзины для мусора. Потом с надеждой произнес:

— Серж, мы можем пойти в полицию. Если мы все расскажем, может быть, нас включат в программу защиты свидетелей.

— Точно, — ответил Серж. — Тони Марсикано участвовал в этой программе, и она ему здорово помогла.

Дуг заплакал.

— Нас убьют!

— Никто никого не убьет, — заявил Серж, садясь рядом с Дугом и обнимая его за плечи. — Запомни, у нас все еще большое преимущество. Главное — никто не знает, где мы. Ни ФБР, ни бандиты. Теперь, когда мы уже не в лимузине и надежно спрятаны в отеле, с нами никак нельзя связаться. Мы дома и мы свободны!

Зазвонил сотовый телефон Сержа.

— Алло? Серж и Ленни… Да, мы были сегодня в аэропорту… Да, слышали о семье Палермо… Как вы узнали номер? Магнитные значки на лимузине? Что ж, похоже, мы не зря на них деньги потратили… Похищение? Нет, это просто недоразумение… Успокойтесь, угрозами никогда ничего не добьешься…

Дуг пустым взглядом смотрел на Сержа, постепенно теряя сознание. Серж одарил его широкой улыбкой и поднятыми вверх большими пальцами рук.

Расти медленно вышел из ванной, дыхание неровное, глаза в одной точке.

— Поверить не могу. Брэд на самом деле мертв. Доктор оказался прав.

Серж прикрыл телефон.

— Я же говорил, что он хороший врач.

Расти рухнул на пол. Дуг понесся в ванную, его рвало.

— Успокойтесь, — произнес Серж в трубку. — Перестаньте орать… Потише… Я не намерен больше с вами разговаривать, если вы не перестанете орать… Нет, я не участвовал лично. Я просто вел машину… Это сделали мои клиенты… Да, они как раз здесь…

Серж подошел к Расти и протянул ему трубку.

— Тебя к телефону.

Расти не ответил, он просто лежал на полу в позе эмбриона, поэтому Серж приложил трубку к его уху. Расти послушал и начал всхлипывать. Дуг, спотыкаясь, вышел из ванной в облеванной рубашке.

Серж вернулся к телефонному разговору.

— Вы закончили? Мы собирались посмотреть кино… Где теперь Тони?.. Откуда мне знать? Мы выкинули его из машины, как только поняли свою ошибку… Поверьте, чего бы вы ни хотели… Я уже просил вас понизить голос… Понизить голос… Пошел ты сам! — рявкнул Серж и нажал отбой.

Расти и Дуг в ужасе смотрели на него.

— Не волнуйтесь. Позвонят снова. Это единственный язык, который они понимают.

Дуг приложил ладонь ко рту и снова побежал в ванную. Расти потерял сознание. Серж слегка похлопал его по щекам, пока тот не пришел в себя.

— Есть хорошая новость и плохая новость, — сказал Серж. — С чего начать?

Ответа не последовало.

— Ну ладно, тогда сначала плохая новость. Помните крупное тактическое преимущество и анонимность, о которых я упоминал ранее? Теперь мы можем об этом спокойно забыть… А хорошая новость? У меня есть план!

Серж подошел к дивану и поднял пистолет.

— Начнем с того, что нам нужно уравновесить положение… Я вижу в ваших внимательных взглядах вопрос: «Серж, каким же образом мы можем добиться благоприятного исхода?» Я вам отвечу. Похитим кого-нибудь из них.

Дуг бросился бежать к двери, но Серж поймал его на полпути. Дуг отчаянно извивался и брыкался, пока Серж тащил его назад в комнату.

— Послушайте, — сказал Серж. — Я от всего этого ни на каплю не счастливее любого из вас. Мы живы только потому, что они хотят получить назад Тони, что, естественно, полностью исключено. Как только они поймут, что Тони мертв, наша переговорная позиция станет заметно слабее. Придется поторговаться за наши жизни, для этого нам нужен кто-нибудь из клана Палермо, главное, чтобы он еще дышал.

Серж набрал номер еще одной компании по прокату автомобилей.

— А доставить его нужно по следующему адресу…

Новый лимузин был еще солиднее первого. Ленни направился в сторону центра по Вашингтон-авеню. Серж сидел рядом и делал заметки в своем блокноте. Он посмотрел через плечо.

— Эй, сзади, у вас там все нормально?

Сити и Кантри сказали, что проголодались. Дуг и Расти, не мигая, смотрели в пространство.

— Извините, что пришлось вести вас к машине под прицелом. Вы как-то медленно передвигали ноги.

Ленни забавлялся с радиоприемником.

— Если мы хотим кого-то похитить, нам нужны лыжные маски.

— Правильно, Ленни. Почему бы не остановиться у какого-нибудь из многих лыжных магазинов?

— А как насчет колготок?

— В Майами есть и они.

Лимузин свернул к универмагу «Уолгринз».


Глава 24


1964 год


Лу оказалась в бриллиантовом бизнесе совершенно случайно.

Канареечного цвета кабриолет «кадиллак» выпуска 1961 года несся на юг по Вашингтон-авеню, словно на открытке, иллюстрирующей Майами-Бич во всей его красе. За рулем сидел огромный человек в антрацитовом костюме в полоску. Ладонь с увесистым перстнем на мизинце покоилась на дверце машины. Все мэтры в лучших ресторанах узнавали его издалека. Эл Лоренцорелли, известный также как «Большой Эл», «Толстый Эл», «Эл Третья Порция», «Эл Бордель в Пустыне».

Но никто не смотрел на Эла, когда яркий желтый автомобиль катился по перекрестку мимо клуба, где Дези Арназа[23 - Дези Aрназ (Desi Arnaz; 1917–1986) — американский музыкант, актер, пародист и телевизионный продюсер кубинского происхождения.] застукали подрабатывающим ночами чисткой клеток с длиннохвостыми попугаями. Никто не смотрел на Эла, потому что все пялились на его попутчицу — трофей, который он выиграл в боулинге. Высокая фигуристая блондинка с леопардовым шарфиком и прической а-ля Нэнси Синатра. Темные кошачьи солнечные очки в оправе рубинового цвета. Белые стильные сапоги. Облегающий топ горчичного цвета и не менее обтягивающие слаксы цвета авокадо в комплекте с позвякивающими серьгами такого же оттенка. Красотка поглядывала на сияющее в лучах флоридского солнца обручальное кольцо с камнем размером с кубик льда, не переставая жевать резинку и затягиваться сигаретой «лаки страйк» без фильтра. Луизиана Родз, подружка из Форт-Лодердейл. Лу.

На перекрестке с Четырнадцатой улицей загорелся красный свет, и «кадиллак» мягко остановился. Большой Эл правой рукой сжал коленку Лу и потянулся к подружке с поцелуем. Рука Лу резко взметнулась, останавливая его.

— Испортишь мне грим, козел!

Эл оставил в покое коленку и неуклюже повернулся, чтобы шлепнуть Лу по ее прелестному ротику. Но не успел. Раздался скрип резины, и три блестящих черных «кадиллака» взяли «в коробочку» желтый. Из машин выскочили люди с автоматами Томпсона.

— Тони Спумони передает привет.

Началась оглушающая стрельба. Гильзы с металлическим звоном застучали по асфальту. Повсюду кровь. Луизиана в ужасе завопила.

— Мое платье!

Хлопнули дверцы, машины быстро отъехали.

Луизиана, все еще ругаясь, схватила свою сумочку из кожи зебры, с силой захлопнула дверцу и, едва не сломав каблук, взобралась на бордюр. Машина представляла собой такое кровавое месиво, что мужчины на тротуаре с трудом удерживали взгляды на Лу со всеми ее изгибами и впадинками, пока красотка, затушив каблуком сигарету, раздраженно маршировала в сторону ломбарда.

Рой — «Король ломбарда», прислонившись к прилавку, читал «Голливуд конфиденшиал». Там опять писали о нехорошем парне Роберте Митчеме[24 - Роберт Митчем (Robert Charles Durman Mitchum; 1917–1997) — американский киноактер и певец. Наиболее известен своими ролями антигероев в фильмах «черного» жанра]. У Роя было лицо человека с улицы, как у Карла Малдена[25 - Карл Малден (Karl Malden, урожденный Mladen Sekulovich; 1912–2003) — американский киноактер, знаменитый крупным носом и экспансивными манерами.]. Белая, с короткими рукавами рубашка. Редкие, сальные, зачесанные назад волосы. Перхоть.

Звякнул колокольчик. Рой поднял глаза.

— Рад тебя видеть, Лу, — сказал он, разглядывая красные брызги на ее одежде и щеках. — Еще одна помолвка не состоялась?

— Уроды! Животные! — Она с трудом стащила кольцо с пальца и швырнула его. Кольцо завертелось на прилавке, и Рой животом предотвратил его падение.

— Сколько? — спросила Лу, надув пузырь из жвачки. Рой вставил в глаз ювелирную лупу. Лу прикурила сигарету.

Рой вынул увеличительное стекло.

— У меня маленький бизнес. Могу предложить только десять. Но, говоря начистоту, оно стоит намного больше.

— Беру, — ответила Лу, пуская кольца в сторону полки, уставленной тромбонами.

— Лу, ты меня беспокоишь. Это уже четвертый раз за шесть месяцев.

— Я ведь не стремлюсь к приключениям. Просто у моих парией совершенно дикий характер.

— А у тебя уже складывается репутация, — продолжил Рой, вставляя ключ с кассовый аппарат. — Никто не хочет с тобой общаться.

— Эл хотел.

— Ну конечно, хотел. Он ведь размером с рояль.

— Так похоже на мужчин, — произнесла Лу. — Они ведут себя как варвары, а у меня плохая репутация.

Рой подал ей салфетку с зеркалом и помог стереть кровь с лица.

— Спасибо, Рой. Ты душка.

— Не тех ты выбираешь. Вот у меня кузен, Ральф. Спокойный, работает в налоговой…

Лу покачала головой.

— Мне нужен опасный мужчина, иначе я не могу завестись.

Рой усмехнулся.

— Бедная моя Лу, — прошептал он и начал считать деньги. Еще одна очередь дымных колец отправилась в сторону штабеля проигрывателей. Длинные ярко-красные ноготки постукивали по прилавку.

Рой сложил наличность в коричневый конверт и подал его Лу. Та сунула деньги в сумочку, достала оттуда фляжку и с удовольствием приложилась к ней.

— Ты неплохо зарабатываешь, — сказал Рой. — Если бы я не знал тебя так хорошо…

— Рой, ради Бога! Я же в трауре, черт возьми! Я только что стала почти настоящей вдовой!

— И когда похороны?

— Пока не знаю. Он все еще там, на улице.

— И как твои нервы это выдерживают? Я бы уже рехнулся.

Лу отхлебнула еще и положила фляжку в сумочку.

— Держусь, и все тут.

— Я хочу сказать, что ты была с Рики Ди Песто, когда его истыкали ножами для колки льда, и с Бенни Сардиной, когда ему подложили бомбу в пакет с завтраком, и с Малышом Рикки «Не Зовите Меня Рикардо», когда его связали в карьере и очень медленно укатали катком. Начиная с ног.

— Это было жестоко, — согласилась Лу и затушила сигарету. — С другой стороны, именно там я познакомилась с «Лапшой» Вито Ломбардини. Не смогу даже рассказать, как сексуально он выглядел за рулем катка!

— Его еще потом нашли разлагающимся на очистных сооружениях.

— Сексуальность решает все! — Лу снова вынула фляжку, опрокинула, чтобы выпить, но в ней осталась всего пара капель. — Черт!

— «Пара» открыта.

— Именно об этом я и думаю. Спасибо за все, Рой. Пара стильных белых сапог зацокала по тротуару. Не одна пара мужских ботинок остановилась, чтобы повернуться в сторону цокающих белых сапог. А они повернули налево на Четырнадцатую и пересекли ее в направлении заведения на углу с аллеей.

Лу толкнула дверь под зеленой с оранжевым неоновой вывеской, висящей здесь с 1926 года. Бар-клуб «Пара».

Насколько было светло на улице, настолько же темно внутри, за подковообразной стойкой. Такая атмосфера нравилась Лу. Левой рукой она облокотилась на музыкальный автомат, обтянутая юбкой попка цвета авокадо отставлена, сигарета во рту. Прямо Лорен Байкелл[26 - Лорен Байкелл (Lauren Bacall; род. в 1924 г.) — американская актриса и модель.]. Она бросила четвертак в автомат. «Битлы» запели «Твист энд шаут».

Послышался мужской голос:

— Хороший выбор.

Лу обернулась. Отличный костюм, улыбка на миллион долларов.

— Я Вине.

Она протянула руку для пожатия.

— Лу.

Он наклонился и поцеловал руку. Она заметила, что под пиджаком что-то топорщится. Сердце ее затрепетало.

Вине оказался безупречным джентльменом. Он угощал ее мартини, подносил зажигалку, отделанную жемчугом, к сигарете, придерживал дверь туалета, пропуская ее вперед, когда они решили сделать это по-быстрому.

Две боксерские груши в костюмах стояли по обеим сторонам двери в туалет, охраняя покой Винса. Лу в черном кружевном бюстгальтере с задранными ногами сидела на туалетном бачке. Вине изображал оргазм средней степени.

Потом они оделись и вернулись в бар. Вине стащил с мизинца кольцо с бриллиантом и надел Лу на палец левой руки. Они вышли из «Пары» под руку. Телохранители ждали на улице.

Рой — «Король ломбарда» — подал Лу еще одну салфетку.

— У тебя еще осталась кровь на носу.

— Это уже становится смешным, — произнесла Лу.

— Я думал, сейфы на голову бросают только в мультфильмах.

— Я тоже, — ответила Лу. — Поверь, такое два раза ув деть не захочется.

Рой изучил кольцо в лупу.

— Как насчет пяти?

— Нормально. — Она зажгла спичку и прикурила сигарету.

Рой указал на пепельницу, стоящую на прилавке.

— Ты уже одну прикурила. Лу загасила обе.

— Наверное, это все-таки меня достало.

— Поверь, Лу, тебе нужно встречаться с людьми другого сорта.

— Может быть, ты и прав.

Звякнул колокольчик. Они повернулись к двери.


Глава 25


Наши дни


На предстоящий чемпионат «Оранж боул» были заявлены студенческие футбольные команды. Большая пресс-конференция. Буфет, открытый бар, бумажные транспаранты, раскрашенные в цвета команд. На следующий день менеджеры торгово-промышленной палаты Майами пришли в ярость. Причиной послужила публикация в утренней газете.

Автором был неприятный, всезнающий и уверенный в своей неотразимости спортивный обозреватель из Нью-Йорка, Мик Дефо. Они опять что-нибудь забыли? О да. Примадонну.

Каждый год одно и то же. Чемпионат «Оранж боул», которому предстояло стать крупнейшей национальной возможностью добыть кучу денег для города, подняли на смех.

Каждый год палата в лепешку расшибалась, чтобы выглядеть достойно, старательно покрывая все местные ляпы.

И каждый год с точностью хронометра Дефо сочинял свою ежегодную колонку, в которой безжалостно высмеивал город — так, для развлечения под утренний кофе. Тут же колонку подхватывали новостные агентства и перепечатывали по всей стране.

Оскорбительнее, чем в этом году, еще не было.

А сейчас, с извинениями в адрес Дэвида Леттермана, горячая десятка слоганов для туристов, отвергнутых торгово-промышленной палатой Майами. Барабанную дробь, пожалуйста.

10. Майами: реальный потусторонний мир.

9. Возвращение в рай — полет домой.

8. Говорим по-шманглийски.

7. У нас так проходят выборы, что вы забудете о хулиганах.

6. Майами: родина дерущихся родственников.

5. Ворота в маленький Гаити.

4. Кокаин: теперь не только на завтрак.

3. Приезжайте и познакомьтесь с нашим гостеприимным пародом. Оставайтесь, все равно придется попробовать наш пенициллин.

2. Майами: фактор страха 24/7.

И наконец, отвергнутый торгово-промышленной палатой Майами слоган для туристов номер один: «Центр предварительного содержания на Кром-стрит — место встречи для влюбленных».

В палате не смеялись.

— Я буду жаловаться издателю!

— Я пишу письмо редактору!

— Я удавлю его голыми руками!

Консультант по связям с общественностью убеждал не волноваться и найти верный подход.

— Никогда не выиграть битву с теми, кто покупает чернила бочками.

— Так что же нам тогда делать? Ничего?

— Нет, — ответил консультант. — Надо найти компромат. Это срабатывает со всеми репортерами, особенно со спортивными обозревателями. Они обычно выходят в люди купить гамбургер или добыть большую сумку с названием команды.

Консультант выложил свой план. Не пожалеть денег и предложить журналисту бесплатное путешествие с «глубинным исследованием». Привезти писаку на частном самолете, поселить в лучшей гостинице, кормить в лучших ресторанах, устроить «сувенирный» поход по магазинам, и все якобы для того, чтобы показать ту часть жизни города, которую он, очевидно, не замечает. Трюк должен сработать.

Персонал палаты обратился к Интернету в поисках тур-сервиса, который мог бы оказать Дефо наилучший прием. Молодая ассистентка обратила внимание на веб-сайт под названием «Серж и Ленни». Секунду подумала и продолжила поиск дальше, пока не нашла что-то более понятное и привычное.

Мик Дефо сидел в своем нью-йоркском офисе и бросал карандаши в звукопоглощающий потолок, когда прибыло золоченое приглашение. Он начал хохотать. Конечно же, он поедет. А потом уничтожит их своей следующей колонкой. И они еще оплачивают поездку! Просто превосходно!

Торгово-промышленная палата мобилизовала все войска. Сотни нарядно одетых людей выстроились на краю взлетно-посадочной полосы у терминала для особо важных персон аэропорта Майами. Также там находились: студенческий оркестр, красная ковровая дорожка, воздушные шары, большие фотографии Дефо на палках в сталинском духе, чтобы толпе было чем махать. Большой заказной автобус с надписью «Солнечные туры» стоял у терминала.

В небе показался «Лир». Все подтянулись.

Самолет приземлился и подкатил к красной дорожке. Толпа взорвалась неистовыми овациями, когда в дверном проеме появился самодовольно улыбающийся Дефо в бейсболке «Янки» козырьком назад. Гигантские портреты яростно заколыхались, как только он начал спускаться по трапу.

Президент палаты облегченно выдохнул.

— Это заставит его забыть о преступности.

Дефо достиг последней ступеньки трапа и ступил на ковер. Подъехал лимузин с магнитными буквами на борту. Из него выскочили Серж и Ленни с колготками на головах. Одна пара на двоих. Дефо услышал шум за спиной и обернулся.

— Какого черта?..

Сиамские близнецы набросили ему на голову мешок, затащили в лимузин и быстро уехали.

Приветственный шум среди волонтеров постепенно затих, плакаты с гигантскими фотографиями Дефо попадали. Президент палаты сник.

— И зачем мы только беспокоились?


Глава 26


Штаб-квартира ФБР, Майами


Миллер и Биксби третий день не спали. Работоспособность поддерживали кофеином и страхом за карьеру, но усталость давала о себе знать. Совершались ошибки, забывались детали, простые задачи превращались в неразрешимые головоломки. Остальные коллеги тоже волновались и больше над ними не подшучивали.

Машинально Миллер сломал карандаш. Биксби подскочил. Заработал факс. Они бросились к аппарату. Миллер оторвал кусок бумаги от рулона и начал читать.

Биксби попытался заглянуть ему через плечо.

— Что там?

— Еще одно письмо от нашего мальчика.

— И что пишет?

— Ш-ш! Подожди своей очереди.

Губы Миллера шевелились, пока он читал послание. Глаза в замешательстве сузились.

— Какого хрена он имеет в виду в конце письма? — Дай-ка посмотреть, — сказал Биксби, выхватывая лист.


Кэти Курик

Студия Эн-би-си, Пикок-Сентрал, Нью-Йорк, Нью-Йорк


Уважаемая мисс Курик!

Я понимаю, что вы крайне заняты и своими гостями, и всем прочим. И это классно, особенно когда ты на вершине. Однако, как только вы ближе познакомитесь с программой, мы с вами доберемся до разделов шаманской медицины и чудных книг о самоисцелении для окончательно долбанутых… впрочем, я уже вижу болезненное выражение на вашем лице — что за сборище извращенцев!

Вот почему я был терпелив. Но до сих пор я послал вам по крайней мере две дюжины писем, и все без ответа, за исключением одного, из ранних, стандартное письмо с фотографией Эла Роукера[27 - Эл Роукер (Albert Lincoln Roker; род. в 1954 г.) — американский теледиктор, наиболее известный как ведущий метеорологической рубрики в программе Эн-би-си «Сегодня».] и фальшивым автографом. Вы действительно думали, что я куплюсь? Я отправил все это эксперту-графологу, а в письме вам даже приложил копию счета, но опять не получил никакого ответа. Поэтому мне пришлось спросить себя: что же, черт возьми, происходит?

Для начала позвольте мне извиниться за третье письмо. Это моя, и только моя вина. Вы бы видели всю исходящую личную корреспонденцию, адресованную всем этим пачкунам, с которыми я вынужден общаться каждое утро. Тот белый порошок — это сахарная пудра от пончика, который я ел. Уписаться! Я представляю, что за сценка у меня получилась! Думаю, из-за этого недоразумения я мог попасть в какой-нибудь черный список, поэтому хочу прояснить дело раз и навсегда, чтобы вы знали: я серьезный бизнесмен. Как и сообщал ранее, я представляю «Специальную комиссию по ренессансу и истории Майами-Бич». Пока что организация состоит из одного человека. Я не хотел бы представлять наши возможности в ложном свете, поэтому пока не упоминаю Ленни, так как у него все еще есть некоторые проблемы с определенными веществами, которые ему еще предстоит преодолеть, прежде чем мы возьмем его в наше шоу.

Мое предложение остается по-прежнему щедрым. Вы переносите свою программу из Нью-Йорка в Майами-Бич, и я обещаю вам сто десять процентов. Это, может быть, звучит слишком самонадеянно, но не следует недооценивать меня. Кое-кто пробовал, и они не ошибались.

Кроме того, Майами-Бич — естественное место для программы «Сегодня». Сорок лет назад Дейв Гарроуэй вещал из «Американы», и я думаю, что нас с прошлым связывает нечто большее, чем просто обязательства. Майами-Бич помог «Сегодня» стать тем, чем шоу является. Поэтому будет только справедливым оплатить услугу. Я связался с мэром и мэрией, и мне обещана полная поддержка их ресурса. Что скажете на это?

Слушайте, давайте не будем дурачить самих себя. «Доброе утро, Америка» все последнее время лопает ваш завтрак, и я уверен, что ни вас, ни меня такая ситуация не устраивает. Я имею в виду Дайан Сойер[28 - Дайан Сойер (Diane Sawyer; род. в 1954 г.) — тележурналистка, работавшая на Эн-би-си в программе «Доброе утро, Америка» вместе с Чарльзом Гибсоном и Робином Робертсом.] и Чарли Гибсона[29 - Чарльз Гибсон (Charles (Charlie) Gibson; род. в 1943 г.) — тележурналист, ведущий программы «Доброе утро, Америка» на Эн-би-си.]. Разве вас не тошнит от такой межгалактической несправедливости в распределении справедливости? Однако ситуация постепенно меняется. Программа «Сегодня» сорок лет подвергалась настолько монументальным и изобильным издевательствам, что их можно объяснить только исключительной некомпетентностью и предумышленным саботажем.

Попробуйте задать себе следующие вопросы:

Почему гений Хью Доунса[30 - Хью Доунс (Hugh Downcs; род. в 1921 г.) — американский актер и телеведущий.] был так безрассудно растрачен в «Концентрации»?

Кто допустил утечку записок Брайанта Гямбела[31 - Брайант Гамбел (Bryant Gumbel; род. в 1948 г.) — звезда американских новостных и спортивных программ. Наиболее известен по работе в шоу «Сегодня» на Эн-би-си.]?

Каков вклад Джена Шалита[32 - Джен Шалит (Gene Shalit; род. в 1933 г.) — кино- и литературный критик, известен любовью к каламбурам.], и был ли он вообще?

Кому принадлежит авторство сериала, который вы показываете ежегодно, «Чем накрылся Мэтт Лауэр[33 - Мэтт Лауэр (Matt Todd Lauer; род. в 1957 г.) — американский продюсер и телеведущий, участвовал в шоу «Сегодня».]»? Как бы он ни назывался — парня надо уволить.

Кто посоветовал Уилларду Скотту[34 - Уиллард Скотт (Willard Herman Scott, Jr.; род. в 1934 г.) — личность, известная в американских медиакругах, наиболее известен по работе в шоу «Сегодня» на Эн-би-си] переориентироваться на зрителей старше ста лет? Их рейтингов не увидеть даже в электронный микроскоп!

Что случилось с Джейн Поли[35 - Джейн Поли (Margaret Jane Pauley; род. в 1950 г.) — американская ведущая телевизионных новостей, тележурналист.]? Это как-то связано со скандалом по поводу провала редакции «Дунсбери»[36 - Дунсбери (Doonesbury) — серия комиксов, популярных в США и других странах.]? Если да, скажите мне, и я приму меры.

И наконец, что же, черт возьми, случилось с Деборой Норвилл[37 - Дебора Норвилл (Deborah Norville; род. в 1958 г.) — американская телеведущая. Работала в шоу «Сегодня» на Эн-би-си, сменив там Джейн Поли в 1989 году.]? Народ так быстро меняет кресла, я даже подумал, что моя кабельная компания снова перетасовала каналы.

Конечно, ее уход был нужен, чтобы открыть дорогу эре Кэти. Я знаю, что вам с этим ничего «официально» не поделать. Но между нами говоря, фильм хороший. Вы сделали то, что должны были сделать. Я жил на юге, и поверьте мне, дамы ее типа не приносят ничего, кроме проблем.

Короче, вам стоит попытаться поймать свой шанс. Сильная встряска — вот что необходимо, и я — ваш человек. Если вы думаете, что заметки Брайанта обожгли кое-кому задницу, подождите, пока не прочитаете мои.

Можете позвонить мне, чтобы назначить встречу, или я сам могу нагрянуть в Нью-Йорк с неожиданным визитом. Я видел вас однажды в Радужном зале здания «Дженерал электрик», но у меня не было возможности представиться вам до недоразумения с организаторами, которое закончилось тем, что мне предложили выбор покинуть мероприятие самостоятельно или с их помощью. Какие там все дружелюбные.

Ожидая у телефона, фанат Кэти «нумероуно» Серж А. Стормс.

P.S. Мы скоро переезжаем в зал «Битлз», так что можете застать нас там.


Ленни вел машину, держа между колен упаковку пива на шесть банок. Второй раз за несколько дней им приходилось улепетывать из VIP-зоны аэропорта Майами. Серж с пленным сидел сзади. Он стащил мешок с его головы.

— Эй, да он не похож на Джонни Палермо, — сказал Серж, наставив на Мика Дефо пистолет. — Ленни, а ты уверен, что это тот самый аэропорт?

— А что, их здесь больше, чем один?

— Ты идиот!

— Ну извини.

— Стой. Я знаю этого парня. Но откуда? — Серж принялся изучать лицо пленника и вдруг вспомнил. — Да, теперь вспоминаю. Это тот самый хитрожопый спортивный обозреватель… Парень, мне нравится, как ты пишешь! Остальные гонят муру, которая выеденного яйца не стоит, а ты — прямо ежедневная доза литературы!

Дефо глаз не сводил с пистолета Сержа. Серж проследил за его взглядом.

— Поскольку я твой фанат, это не понадобится. Дефо не знал, что и думать, бояться или злиться. Он решил забросить пробный шар.

— Вас наняла палата?

— Что?

— Торгово-промышленная палата. Это розыгрыш?

— Нет, все по-настоящему, — сказал Серж и подмигнул Ленни. — Настоящий тупица!

— Я же извинился.

— Хочешь курнуть?

Дефо повернулся. Кто-то протягивал ему прикуренный косяк. Дефо уже собирался отказаться, когда увидел сногсшибательную скандинавку по имени Кантри, сидящую рядом с не менее великолепной девицей по прозвищу Сити. Дефо посмотрел на Сержа.

— Что происходит?

— Мы затевали похищение, — ответил Серж. — Но кое-кто так и не научился разбираться в карте.

— Вы не шутите? — спросил Дефо.

— Не волнуйся, ты — не наша цель. Мы охотились за гангстером.

Кантри снова похлопала Дефо по плечу.

— Так хочешь курнуть или нет?

— Пожалуй, да… — Дефо затянулся и вернул косяк Кантри, которая, в свою очередь, выдохнула дым прямо в рот подружке.

Дефо не без удовольствия наблюдал.

— Вы что, лесбиянки?

— Не-а.

— Черт!

Ленни потянулся вниз и выудил из упаковки пару пива. Одну бутылку поставил в водительский держатель для напитков, вторую протянул через плечо.

— Хочешь пива, приятель?

— Да, отличная идея! — сказал Серж. — Как насчет пива для величайшего спортивного обозревателя в мире?

Он открыл банку и подал ее Дефо.

— Добро пожаловать в Майами!

Серж достал салфетку и принялся начищать свой хромированный пистолет сорок пятого калибра.

— Да, сэр. Не думаю, что многие люди в состоянии оценить ваш уровень. Они больше не умеют читать, полностью разучились понимать аллегорические аллюзии и тонкий символизм, как в тот раз, когда ты так лихо обозвал бейсбольного комиссара Бада Селига проституирующим гомиком-сифилитиком за то, что он позволил отдать мировых чемпионов «Марлинов» на съедение по запчастям.

— Спасибо.

— Это достойно пера самого Уитмена! — Серж заметил, что Расти и Дуг задремали, и хлопнул обоих по коленкам. — Эй! Вы знаете, кто перед вами? Мик Дефо, знаменитый спортивный журналист! Разве не здорово? Это значит, что день удался!.. Ленни! Музыку!

— Понял.

Ленни вытащил компакт-диск, первый из обширной подборки великолепной музыки.

«…Я волен делать, что хочу, сегодня и всегда…»

Кантри передала Дефо косяк, скуренный почти до основания.

— Я сверну еще один, — пообещала она и достала пачку папиросной бумаги «Джоб-15». Дефо еще никогда не сталкивался с этой стороной жизни Майами. Когда заиграла другая песня, Дефо сделал еще одну затяжку.

«…Люби меня безумно…»

— Расслабься, — сказал Серж, протягивая ему новую порцию пива. — Ты среди друзей.

Дефо принял банку и попробовал еще раз оценить ситуацию. Несколько минут назад он приземлился во Флориде, сошел с трапа самолета, посматривая на нарядную толпу и заранее испытывая ужас перед пустой болтовней и радостными рукопожатиями с местной элитой на очередном коктейле. И вдруг прямо на полосе его хватают, швыряют на заднее сиденье лимузина, где он сейчас и сидит с пивом в одной руке и косяком в другой, слушая «Дорз». Кокетливые красотки скручивают ему персональные сигареты с марихуаной, а какой-то парень утверждает, что он лучший из писателей, которые когда-либо жили на Земле. Дефо посмотрел в окно на пальмы и синие волны, виндсерферов, пролетающих мимо на скорости под девяносто миль в час. Он затянулся еще раз и кивнул, начиная менять мнение об этом городе.

Кантри закончила крутить сигарету и подала ее Дефо.

— А можно я сяду между вами?

— Нет.

— Черт!

Неожиданно лимузин качнулся.

— Что это? — спросил Серж. Машина снова дернулась. Ленни, что ты делаешь?

— Это не я. Кто-то нас толкает.

Серж посмотрел в заднее окно. Какой-то фургон еще раз ударил лимузин в задний бампер, потом вильнул вбок и пристроился со стороны водителя.

Серж опустил стекло. Пассажир фургона высунулся из окошка.

— Верните нашего клиента!

— Никогда!

Фургон заскрежетал по борту лимузина.

— Верните нашего клиента!

Серж отвернулся от окна и начал заряжать обойму пистолета. Ленни посмотрел в зеркало заднего вида.

— Кто такие?

— «Солнечные туры», — ответил Серж. — Думают, что они такие крутые.

Серж закончил заряжать и передернул затвор.

— Последний шанс! — орал пассажир фургона. — Верните нашего клиента!

Серж ответил выстрелом в правую переднюю покрышку, которая мгновенно разлетелась на части, полосы резины и корта застучали по стеклам других машин. Фургон зашвыряло в стороны, пока он наконец не остановился на обочине.

Серж высунулся из окна и произвел прощальный выстрел в радиатор.

— Ну, кто теперь крутой, ублюдок? Зазвонил телефон.

— «Серж и Ленни»… Да, помню наш последний разговор… — Серж прикрыл ладонью трубку и улыбнулся Расти и Дугу. — Я обещал, что они еще позвонят. — Он снова открыл трубку. — Помните, я говорил, что мы не знаем, где Тони? На самом деле мы убили его… Видите ли, нам не понравилось, как он выглядит! Какая разница?.. Мы застрелили его. Он быстро отошел, не мучился… Кажется, я уже упоминал о разговоре на повышенных тонах… Эй, губошлеп, может, у тебя и навалом времени трепать языком, а я тут проворачиваю небольшой бизнес… Если тебе это не нравится, перестань обзываться! Сам пошел! — Серж нажал отбой. — Ну вот, готово. Можем вычеркнуть этот пункт из списка дел.

Расти и Дуг выглядели неважно. Серж резко хлопнул в ладони.

— Подъем! Зазвонил телефон.

— «Серж и Ленни»… Опять ты?.. Так тебе наплевать на Тонн? Я думал, все дело именно в нем… О, на самом деле вас беспокоят камни?.. И вы оставите нам жизнь, если мы их вернем?.. Да, камни у нас… Конечно, вы сможете их получить… Дайте мне только урегулировать пару вопросов, и мы встретимся… Спасибо… Нет, благодарю вас… Ну, мне тоже не следовало горячиться… Скоро позвоню… Обнимите детишек. Пока.

— П-п-почему вы сказали, что камни у нас? — спросил Дуг.

— Им хотелось услышать именно это, — ответил Серж. — Правило жизни номер один: всегда говорить людям то, что они хотят слышать. Всегда. Это смазка общества: иначе у мира застучат цилиндры и он рухнет. «Бетти, как мне нравятся твои волосы!» «Отличный отчет о слиянии». «Да, камни у меня».

— Но у нас нет никаких камней, — сказал Дуг.

— В таком случае нам следует найти их.

— И мы обменяем камни на наши жизни?

— Да нет же, черт возьми! Я оставлю их себе!

— Но нас же убьют!

— Проверка на чувство реальности: нас все равно собираются убить. Бандитам верить нельзя. И совершенно определенно нельзя начинать с ними какой-нибудь бизнес. Они никогда в покое не оставят. Кровавые вендетты, омерта, подписка на журналы…

Дуг и Расти почти теряли сознание. Серж еще раз громко хлопнул в ладоши.

— Вперед! Нам нужно найти камни! Кто хочет стать миллионером?


Глава 27


1964


Банда собралась на заседание в баре отеля «Довиль». Цветные рубашки, соломенные шляпы, шейные платки и коктейли с ромом. Чи-Чи читал газету от 17 февраля.

— Где Серджо? — спросил Лунный Пес.

— Опаздывает, — ответил Чи-Чи, переворачивая страницу.

— Есть что-нибудь интересное? — спросил Томми.

— Купи себе газету.

— Да ладно!

— Сегодня начинается суд над Джеком Руби. На улице дважды просигналила машина. Чи-Чи поднял глаза от газеты.

— Кто там шумит?

Еще сигналы. Они вышли, чтобы выяснить.

Серджо припарковал у тротуара новый спортивный кабриолет, который никто из друзей не узнал. Малыш Серж подпрыгивал у него на коленях, нажимая на сигнал.

— Что ты делаешь? — спросил Чи-Чи.

— Учу парня водить машину.

— Тебе не кажется, что еще рановато?

— Он уже отлично рулит, — ответил Серджо. — От эстакады вел сам. Я только на педали нажимал.

— Что это за машина?

— Называется «мустанг». Не будет продаваться еще месяца два, но я знаю одного парня в доках. Ничего, а? — Он открыл дверь и вышел. — Не понимаю, почему до сих пор таких не делали.

— Сколько? — спросил Чи-Чи.

— Двадцать три сотни.

Услышав сумму, Морт приподнял бровь.

— Слишком дорого за машину такого класса. Я бы предпочел один из новых «кадиллаков». Люблю вытянуться.

На другой стороне улицы хлопнула дверца машины. Раздался женский голос:

— Ты!

— О-хо, — произнес Серджо.

Женщина подождала, пока проедут машины, потом важно пересекла Коллинз. Мужчины почти слышали бесстыдную музыку оркестра из бурлеска, когда увидели стройные ноги и бедра, упакованные в обтягивающие блестящие бирюзовые брючки. Каблуки-стилеты, браслеты из бакелита под нефрит. Жвачка.

— Где ты был? — закричала женщина.

— Я гулял с внуком.

— Ты должен был подвезти меня еще час назад! Серджо посмотрел на часы.

— Так поздно?

— Заткнись!

Парни посматривали друг на друга.

— Ты представишь нас? — спросил Чи-Чи.

— Да-а, кто твоя новая подруга? — продолжил Томми Грек.

Серджо извлек Малыша Сержа из машины, поставил его на тротуар, и тот немедленно улизнул на дорогу.

— Парни, это Луизиана Роде. Можете называть ее Лу.

— Главное, дерьмом не называйте! — Лу сунула два пальца в рот и издала оглушительный пронзительный свист, от которого остановилось все. — Серж! Убирайся с гребаной дороги!

Показались нахальные уши Малыша Сержа. Он подбежал к Лу, взял ее за руку и потащил в сторону бара. Серджо повернулся к остальным.

— У нее хорошо получается с детьми. Они вернулись в бар.

Лу швырнула свою полосатую сумку на стойку и прикурила «лаки страйк» без фильтра.

— Кто-нибудь, купите мне выпить.

Парни столкнулись лбами, подавая бармену деньги. Малыш Серж начал длинную серию кульбитов на полу бара.

— Кто-нибудь видел вчера «Битлз» в шоу Салливана? — спросил Серджо.

— Я думал, их передавали на прошлой неделе, — сказал Томми.

— Точно, но тогда трансляция шла из нью-йоркской студии Салливана. Вчера вечером передача велась из нашей гостиницы.

— Из номера «Наполеон», — добавил Серджо. — Ребята остановились на одиннадцатом этаже, они и сейчас там.

— Им пора постричься, — сказал Чи-Чи. — Похожи на девчонок.

Лу шарахнула порцию виски и стукнула пустым стаканом по стойке.

— А я думаю, они симпатичные.

— Вполне приличные ребята, — добавил Чи-Чи.

— И очень приятные, — сказал Серджо. — Я им рассказывал…

— Ты не знаешь «Битлз»! — сказал Чи-Чи.

— Мы вчера загуляли допоздна, — объяснил Серджо. — Встретились в клубе «Пепперминт» на эстакаде, но вокруг начала собираться толпа, поэтому я предложил направиться в сторону Кастауэй. Более приватное место.

— Смотрите-ка, об этом что-то в газете пишут, — сказал Томми, показывая через плечо Чи-Чи на статью в «Геральд» с фотографией шимпанзе в парике.

Морт повернулся к бармену.

— Включи телевизор.

Новости в черно-белом исполнении. Сюжет о шумихе перед предстоящим финальным боем чемпионата по боксу. Лицо улыбающегося Кассиуса Клея заполнило весь экран.

— Надеюсь, он проиграет, — сказал Морт. — Слишком уж неприятный тип.

— Это просто поза, — заметил Серджо.

Чи-Чи подкатил к Лу и попытался изобразить очаровательную улыбку, которая вышла довольно унылой.

— Вы разбираетесь в боксе? Довольно интересно, если знаешь кое-что из основ. Могу рассказать о нем все.

Лу вытащила из сумочки записную книжку и ручку. Отодвинула сигарету в угол рта.

— О’кей, какие у вас ставки?

— На бой?

— Нет, мать твою, на погоду! Конечно, на бой… Ну давай, говори! В чем дело?

— А что? — спросил Чи-Чи. — Что вы имеете в виду?

— Я здесь не по причине состояния своего здоровья, — ответила Лу. — Я собираюсь подправить ваши книги по спорту. Да над вами, парни, вся улица смеется! Теперь здесь приказываю я.

— Ты настаиваешь?

— Да вы даже сдачи дать не способны, — парировала Лу. — Кто вам должен больше всех?

— Наверное, Джоуи Спаржа, — сказал Томми. — С него причитается шесть сотен.

— Эти деньги могли бы нам здорово помочь, — заметил Морт.

— Парни! — повысил голос Чи-Чи. — Я начинал вести игру!

— Заткнись! — отрезала Лу. — Теперь ты молчаливый партнер.

Она что-то записала, потом встала.

— Я знаю, где найти его.

Они направились в холл. Оттуда доносился сильный шум. Возбужденные особы женского пола визжали и прыгали вверх-вниз перед лифтами. Открылись двери. Четыре косматые головы проплыли через толпу к машинам, стоящим у тротуара. Толпа выбежала наружу и понеслась по улице за машинами. Серджо и вся команда загрузилась в розовый «кадиллак» Чи-Чи.

Час спустя «кадиллак» плыл по мосту через Бискейн-Бэй, по радио пели «Платтерс». За рулем сидела Лу. Стук из багажника: «Выпустите меня!» Они доехали до гребня моста, и Серджо вытянул руку, показывая Малышу Сержу:

— Смотри, малыш! Это золотой купол. Тот, о котором я рассказывал!

Лу съехала с эстакады и притормозила на стоянке Морского аквариума Майами. Багажник открыли и вытащили оттуда Джоуи Спаржу. У Лу в одной руке была монтировка, в другой — пистолет. Она ткнула стволом в спину пленника.

— Двигай!

Они направились к входу на станцию монорельсовой дороги.


Глава 28


Наши дни


Ленни и Мик Дефо через стоянку катили забитую товаром тележку к ожидавшему лимузину. Открыли багажник. Серж стоял, поглядывая по сторонам, пока парочка перегружала покупки в лодочные холодильники.

— Запомни, — назидательно поучал Мик, — один ящик для алкоголя, другой — для жратвы.

Ленни послушно сунул бутылку водки в лед.

— Мик собирается показать мне, как спортивные комментаторы устраивают дорожный магазин.

— Похоже, вы спелись? — спросил Серж.

Парочка кивнула. Вскоре оба холодильника были заполнены, Мик добавил еще слой льда, тщательно расправив руками кубики вокруг провизии. Оба в восторге отступили на шаг.

Серж присвистнул.

— Посмотрите-ка на это дерьмо.

— Совершенно необходимый набор. «Джек Дэниеле», «Финляндия», «гролш», «будвайзер», лимоны, соль, сырные кубики, оливки, три вида чипсов, три вида соусов, упаковка жареных цыплят на восемь порций, французские булки по футу длиной, ореховая смесь, крекеры, пепперони, маринованный лучок, острая приправа, разовые стаканы, кухонный комбайн, игральные карты, «Плейбой», аспирин, алка-зельтцер и (похлопав себя по карману рубашки) сигары!

Ленни засунул руку в сумку и вытащил оттуда пару портативных черно-белых китайских телевизоров по двадцать девять долларов за штуку.

— Я думал, что знаю, как организовать вечеринку. Но, видимо, это совсем другой уровень.

Они снова забрались в лимузин и направились к эстакаде имени Кеннеди. Серж схватил фотоаппарат и приник к окну. Щелк.

— Фото «Крабовой хижины»? — спросил Ленни.

— Когда-то она называлась «Пепперминт». Здесь околачивались «Битлз», когда приезжали для участия в шоу Салливана в 64-м.

— Откуда ты знаешь?

— Хорошо покопался в мусоре в прошлом месяце. Пошел в главную библиотеку в Майами-Дейд, это в кубинском квартале в центре. Нашел подробный отчет в микрофильме «Геральд» о том, чем занимались «Битлз», когда находились здесь. Но, конечно, «Пепперминта» уже нет, и я отправился в отдел специальных коллекций и вытащил старинный, выпуска 1964 года справочник улиц, чтобы найти адрес.

— Впечатляет.

— Так и я подумал, поэтому сел в машину, поехал в ресторан и зашел внутрь. Думаешь, кто-нибудь захотел слушать о моем открытии?

— А что, нет?

— Вот именно. Мне предложили уйти, мотивируя просьбу тем, что я беспокою посетителей.

— Не очень-то вежливо.

— В крабовых хижинах такие обычаи. Зазвонил сотовый.

— «Серж и Ленни»… Агент Миллер из ФБР?.. А я все думал, когда же вы позвоните… Нет, мы не из семьи Палермо. Мы занимаемся тур-сервисом… Нет, я не убивал Тони Марсикано. Расти — один из моих клиентов. Это была самозащита. Я все видел, так что можете закрывать дело… Конечно, он здесь, рядом.

Серж протянул трубку.

— Тебя к телефону.

Расти едва не потерял сознание, поэтому Сержу пришлось держать трубку у его уха. Расти заплакал. Серж вернул трубку в прежнее положение.

— Парень расстроился. Надеюсь, вы довольны… Послушайте, наш тур начинает выбиваться из графика. Если вам больше нечего сказать… что значит «мне так не уйти»? Как не уйти?.. Почему все уверены, что имеют право орать по телефону?.. Пониже тон… Я не собираюсь так разговаривать… Прекрасно, пошел ты сам.

Серж захлопнул аппарат.

— Как они шумят!

Ленни доехал до Шестьдесят девятой улицы и перегородил подъезд к отелю «Довиль».

— Приехали! Все выходят! — скомандовал Серж.

Они быстро освоились в новом номере. Сити и Кантри застолбили участок пола и закурили самокрутки. Мик и Ленни открыли походные холодильники и устроили на комоде импровизированный бар-закусочную. Серж оккупировал свободный угол, развернул телевизор, вытащил разъемы и провода и начал сборку мультимедийной студии. Расти и Дуг уселись на краешке кровати, чувствуя, что комната начинает вращаться вокруг них.

— Мы вступили в битловскую фазу нашего тура, — сказал Серж. — Я не сумею объяснить, насколько трудно было найти конкретные номера, в которых останавливалась знаменитая четверка. Здесь жили Пол и Ринго! — Он обвел рукой интерьер люкса. — Бы чувствуете? Они дышали воздухом этой комнаты! Конечно, сейчас воздух уже другой, но мы можем дать волю воображению.

Серж повернул назад телевизор и достал видеокассету.

— Это уже не выпускают, очень трудно найти. Документальный фильм о том, что происходило за кулисами первого визита «Битлз» в США.

Он сунул кассету в видеомагнитофон. Появились старые черно-белые кадры кинохроники: группа скаковых лошадей на финишной прямой ипподрома, человек, прыгающий в бассейн с высокого трамплина. Голос диктора: «Сейчас на сцене отеля „Довиль“ неподражаемый Эд Салливан!»

Два портативных телевизора работали в углу комнаты. Играли «Флорида» и «Нотр-Дам». Ленни разрывал на куски жареного цыпленка. Мик наполнял стаканы и разговаривал по сотовому телефону.

— Я научу тебя, как выиграть немного денег… Алло! Зиппи? Это Мик. Поставь за меня десять к одному на наших и запиши очки… — Он прикрыл телефон ладонью и показал на одну сторону табло. — Ленни, ирландцы выиграли очко. Тебе нужно сделать ставку.

— И курнуть, — добавила Кантри, передавая косяк.

— Спорт — это классно, — сказал Ленни. Серж пощелкал перед Расти и Дугом пальцами.

— Обратите внимание. — Он кивнул в сторону телевизора. — Когда упоминаешь «Битлз» и Салливана, большинство людей думают о Нью-Йорке. Но через неделю после первой трансляции их показывали в прямом эфире из этой гостиницы, и на сей раз они собрали намного большую аудиторию. — В кадре появились молодые британцы, валяющие дурака в номере отеля. — Замечаете, как точно изображение совпадает с интерьером комнаты? — Серж еще раз повел рукой вокруг: Сити и Кантри курили, Ленни бился в приступе кашля.

— Ты в порядке? — спросил Мик. Ленни кивнул.

— Так, наверное, кашляют истопники.

— Ирландцы выиграли еще очко. Серж хлопнул по экрану телевизора.

— Мнения битломанов и гостиничной обслуги совпадали — они останавливались на одиннадцатом этаже, но я не мог точно определить номер. Сцена на балконе дала ключ к разгадке. Волнорез, который вы видите, указывает на то, что номер находился в восточном крыле. С тех пор расследование пошло быстро. Я провел покадровый анализ съемок Запрудера[38 - Запрудер (Abraham Zapruder) — человек, снявший любительские кадры покушения на президента Кеннеди в Далласе на восьмимиллиметровую кинопленку.] и вот оно — верное решение! — Серж выдержал драматическую паузу. — Есть! Можете отсчитать два балкона на север. Третий номер с конца, одиннадцать-четырнадцать, наш номер! Инспектор Серж разгадывает еще одну великую историческую тайну.

Он поставил кассету с начала: Маккартни на балконе, бросает крекеры чайкам.

— Заметьте, они ничего не поменяли на балконе, — показал Серж на стеклянные двери, за которыми Мик и Ленни, прислонившись к перилам, курили сигары, поднимали стаканы в воздух и кричали.

— У-у! Майами!

_ у-у-у! Номер «Битлз»!

Расти в конце концов очнулся и резко вскочил на ноги.

— Настоящий приют умалишенных!

— Точно! — согласился Серж, постукивая кулаком по корпусу телевизора. — Это я и пытаюсь всем объяснить. В жизни нет смысла! Мир — сумасшедший дом! Как только поймешь, так и можно начинать быть счастливым. Ждешь логики и справедливости, а получаешь одни разочарования.

— Нет! — закричал в ответ Расти. — Смотри! Ты! Все люди вокруг! Нас должны учить, а вы просто валяете дурака!

— Верь в, главный план. Увидишь.

— Нет никакого гребаного плана! Посмотри вокруг! Какое отношение все это имеет… хоть к чему-нибудь?

— Все имеет отношение к чему-нибудь. Все взаимосвязано. Разве ты не слушал «Белый альбом»?


Глава 29


Агенты Миллер и Биксби шли по ярко освещенному коридору. На карманах пиджаков гостевые карточки. Вокруг снуют медсестры.

Агенты остановились у поста охраны под вывеской «Клиника для душевнобольных округа Майами-Дейд». Защелкали электрические замки. Массивная металлическая дверь открылась.

— Я забыл, кто этот парень? — прошептал Биксби.

— Агент Махони, — ответил Миллер. — Нашел его в материалах дела. Несколько лет назад он почти поймал Сержа. Работал на правительство штата по надзору за следствием. В 97-м он выследил Сержа в Тампе, потом снова напал на его след, когда Серж просочился в губернаторскую предвыборную кампанию в 2002-м. Но нагрузка была слишком сильной. Он начал мучиться, старался понять душу Сержа. Теперь он слюнявый идиот в дурдоме.

Они дошли до запертой двери. Врач в белом проверил пропуска, потыкал в клавиатуру, набирая код.

Комната без окон. Люминесцентное освещение. Толстая плексигласовая перегородка разделяет помещение пополам. На другой стороне шагает человек. Твидовый пиджак, фетровая шляпа, галстук с кокосами. Разговаривает сам с собой: «Нужно добежать до китайского квартала и взять бабки, пока эти продажные копы не расстреляли узкоглазых…»

— Извините, — произнес Миллер. — Найдется минутка поговорить?

— Вы что, писаки? У меня рот на замке.

— Из Бюро.

Махони приветственно кивнул.

— Джентльмены?

— Мы по поводу Сержа.

— Настоящий умник. Никогда не играл по правилам. И вечно таскался с придурком, съехавшим от джу-джу.

— Джу-джу? — переспросил Биксби.

— Трава, — пояснил Махони. Миллер повернулся к Биксби.

— Марихуана, — сказал он и вновь перевел взгляд на Махони. — Какие последние новости о Серже?

— Он связался с какими-то крутыми ребятами-мошенниками, начал подкатывать к Петерману.

— Откуда ты знаешь?

— Трепался с ним по ручнику.

— Ручнику? — удивился Биксби.

— Мобиле, — пояснил Махони. Миллер повернулся.

— По телефону.

— Опять засветился?

— Он снова в городе, — сказал Миллер, достал из кармана пиджака письмо, адресованное Кэти Курик, и просунул через прорезь в защитном стекле. — Хотел узнать твое мнение.

Махони прочитал письмо и улыбнулся.

— Жулик-недоросток. Настоящий детективный роман в духе Спиллейна.

— Мы что-то не поймем, при чем здесь номер «Битлз», — сказал Миллер. — Надеюсь, это не что-то типа Хелтера-Скелтера[39 - Helter-Skelter — аттракцион, спуск по желобу, опоясывающему башню. Также название песни «Битлз».].

Махони поднял глаза.

— Отель «Довиль», номер одиннадцать-четырнадцать. Миллер и Биксби уже бежали к дверям.

Кантри начала действовать Сержу на нервы. Он пытался зарядить пистолеты, а она все гладила его между ног. Он оттолкнул ее.

— Прекрати, а! Она не хотела.

Расти и Дуг с глупым видом таращились на них. Жизни приятелей все еще были в опасности, но ведь они оставались мужчинами. Они не узнавали Сержа. Сначала Бриджит, теперь новая подружка. Серж посмотрел на них и пожал плечами.

— Ей ничего не объяснишь. То же самое, что воспитывать камень.

Кантри продолжала тереться.

— У тебя пять минут, — сказал Серж. — Потом ты оставишь меня в покое?

Она заулыбалась и кивнула. Они направились в ванную. Серж раздвинул занавески и вытолкал кровать к окну. Потом вернулся и захлопнул дверь перед целой коллекцией любопытных глаз.

Серж сверху. Начал двигаться, вдруг остановился. Кантри бросила на него презрительный взгляд.

— Что-то не так? Серж смотрел в окно.

— Полная видимость до самого горизонта, но облачность дает тени. Мне нужен яркий солнечный свет.

Они подождали. Облака начали рассеиваться. Солнечный свет прорвался и залил побережье Южной Флориды. Серж нацепил поляризованные рыболовные очки для получения должного соотношения голубого и красного цветов.

Еще один презрительный взгляд.

— Может, начнем?

Кровать начала поскрипывать, как только Серж установил ритмичность:

— Маяк мыса Флорида… Башня Свободы… Крэндон-парк…

— Трахай меня сильнее, придурок!

— Обелиск Флаггеру… остров Гибискус… Юго-восточный финансовый центр…

Внизу на пляже маленький мальчик показал наверх.

— Мама, посмотри, какой смешной дядя в окне отжимается.

Мама отвернула личико малыша в другую сторону.

— Золотой купол Сиквариума… перестроенное в ратушу здание «Пан-Американ»… профиль кондоминиума «Акватроникс»… О Господи! Гидросамолет! Он кружит над морем, чтобы приводниться в заливе!

Кантри повизгивала в преддверии боли и радости. Ее почти парализовало, она беспомощно дрожала, как будто дотронулась до провода высокого напряжения…

— Двухмоторный «Грумман-Маллард» номер 1208, оснащенный новыми турбинами!..

— Быстрее! Не останавливайся! Больно! Нет, не останавливайся!..

— Он пролетел между «Мариоттом» и «Бэнк оф Америка», сейчас будет садиться!

— Стой! Нет, давай трахай меня! Нет, стой! Не останавливайся!.. А-а-ааааа!

Серж кончил, перекатился на спину.

— И еще одна благополучная посадка.

Некоторое время стояла тишина. Серж открыл дверь спальни: в проем посыпались парни.

— Народ, вам надо выбраться на свидание, что ли, — предложил он, застегивая наплечную кобуру. — Начинайте сворачивать палатки. Праздник переезжает.

Серж завел всю гурьбу в лифт на одиннадцатом этаже «Довиля».

— Но мы только что вселились в номер, — заныл Ленни.

— Здесь становится слишком жарко, — начал объяснять Серж. — Стоит задержаться на одном месте, и тебя сцапают.

Двери лифта стали закрываться, потом снова распахнусь.

— Холодильник не помещается, — сказал Ленни. — Недостаточно места для всего народа и багажа.

— Все прижались к стенке, — скомандовал Серж.

Он вышел, опустился на колени и попытался запихнуть в кабину громоздкий ящик. Народ в лифте застонал. Двери снова стали закрываться, и Серж вскочил на холодильник. Как только лифт отправился, открылись двери соседнего. Из него вышли Миллер и Биксби.

Лифт Сержа двигался вниз. Сам он стоял на холодильном ящике лицом к остальным, раскинув руки.

— Год от Рождества Господа нашего тысяча девятьсот шестьдесят четвертый. Водораздел времен — для нации в целом и Майами-Бич в частности, но с совершенно разными последствиями. Для страны — рождение эпохи, Америка отходит от ужаса политических убийств, начинает наконец заниматься собственными социальными проектами и через десятилетие беспрецедентных потрясений приходит к зрелости и величию. Для Майами-Бич — последнее «ура». Козырные пятидесятые остались далеко позади, отели катятся под откос… Но у Майами-Бич все же остался еще один год, единственный, который значил больше, чем все остальные, вместе взятые. Вы не поверите в такое слияние колоссальных имен и сейсмических явлений, потрясших мир в 1964 году, и все это — всего в нескольких кварталах отсюда. «Битлз» были всего лишь началом, но в ближайшие дни вы узнаете обо всем остальном благодаря вашему мудрому выбору для знакомства с Флоридой фирмы «Серж и Ленни».

Дверь лифта открылась, Серж спрыгнул с ящика.

— Подвал? — спросил Ленни.

— Всегда уходи через подвал, — наставительно сказал Серж. — Избежишь массы ненужных объяснений. К тому же у меня назначена встреча.

— С кем? — спросил Ленни.

— Связующее звено со старыми деньками. Может быть, познакомит нас с нужными людьми. Я несколько раз звонил из лимузина, пытаясь найти его в офисе, но оказалось, что его бизнес выкупила национальная сеть. Там сообщили, что он здесь.

Подвал «Довиля» представлял собой скопление скромных розничных магазинчиков с низкими потолками. Все пустые. Серж вел компанию по северному коридору, потом погнал стадо к одному из выходов.

— Парикмахерская? — удивился Мик.

— Сегодня уже не очень похоже, — заметил Серж. — Но посмотрите на древние фотографии клиентов в витрине. В фартучке — Мики Руни, а вот подстригается Либерэйс. Это — Перри Комо, а там — Роберт Гуле[40 - Мики Руни (Joseph Yule, Jr., более известный как Микки Руни; род. в 1920-м) — американский киноактер.Либерэйс (Liberace — Wladziu Valentino Liberace; 1919–1987) — американский конферансье.Перри Комо (Perry Сото — Pierino Ronald Сото; 1912–2001) — американский певец, «крунер», исполнитель традиционных эстрадных песен.Роберт Гуле (Robert Goulet; род. в 1933-м) — американский певец.], который забыл слова национального гимна.

Серж зашел внутрь.

Три кресла. Два пустых, в третьем расположился седовласый парикмахер с газетой в руках. К прилавку прислонилась швабра. Парикмахер услышал их и встал. Положил газету на прилавок и обошел кресло, в котором сидел.

— Кто первый?

— Мы не стричься, — ответил Серж. Бровь парикмахера изогнулась дугой.

— Тогда чем я могу вам помочь?

— Рой, это я, Малыш Серж. Внук Серджо. Глаза Роя округлились.

— Малыш Серж! — Он выбежал из-за кресла и заключил Сержа в объятия.

— Расти и Дут, познакомьтесь. Рой — «Король ломбарда». У него информация, которая поможет нам выбраться из переделки. Именно из-за него мы и приехали в гостиницу.

— А я думал, что ты просто тащишься от «Битлз», — сказал Дуг.

— Умоляю! Я заслуживаю чуть больше уважения. Реализуется часть генерального плана.

Рой обнимал Сержа за плечи.

— Молодец, что приехал!.. Но как ты меня нашел?

— Через ассоциацию «Национальный ломбард». Сначала они отфутболивали меня от одного к другому. Я переговорил, наверное, с десятком сотрудников, пока не нашел того, который знал, куда ты запропастился… Рой, а старый ломбард, Господи! Как ты мог?

— Мне предложили неприлично большую сумму. Кроме того, я стал слишком стар для всех этих кокаиновых торчков, которые приносили ворованные костыли и слуховые аппараты… Лучше ты мне скажи, что здесь делаешь?

— Провожу экскурсию, ищу драгоценные камни, раскручиваю одну тайну, побеждаю, люблю жизнь. Живу широко…

— Потише, потише! Черт, ты такой же, как дед!

— Не знаешь, где можно найти кого-нибудь из старой банды?

— Весь наш город пошел вразнос. Многие старики не стерпели и уехали. Последний, о котором я слышал, — это Колтрейн. Он ошивается поблизости, работает с молодыми боксерами в зале на Пятой.

— Не знал, что Колтрейн разбирается в боксе.

— А он и не разбирается. Просто напивается, ходит по залу и орет. Но все его обожают, он там что-то вроде талисмана. А зачем тебе понадобилось их разыскивать?

— Хочу разобраться со смертью деда. Не верю в версию самоубийства.

Рой положил руку Сержу на плечо.

— Я понимаю, это трудно, но сделай одолжение, оставь все как есть. Не станешь же ты ходить и расспрашивать всех подряд.

Серж покачал головой.

— Нет.

Рой еще раз оглядел Сержа с ног до головы и покорно вздохнул.

— Ты такой же, как он.

— Спасибо, Рой.

— Это комплимент.

— Я знаю.

Миллер и Биксби в резиновых перчатках прочесывали номер 1114 отеля «Довиль». Прибыли дополнительные силы из ФБР. В номере теснились люди в темных костюмах, делающие заметки и снимающие на видео. Ежесекундно мелькали фотовспышки. Агенты выносили полные ящики вещественных доказательств с ярлычками: пустые пивные банки, гильзы, презервативы, самоклеющиеся листочки для заметок, окровавленные полотенца, пустая коробка от кассеты с фильмом о «Битлз».

— Что, черт возьми, происходило в номере? — спросил Миллер.

Из ванной вынесли тело Брэда в прорезиненном мешке. Биксби снял еще несколько листочков с заметками со стены и упаковал в стерильный пакетик.

— Да их, наверное, тут сотни!

Миллер отклеил желтый квадратик с тумбочки.

«Проанализировать сцены из „Свирепого быка“[41 - «Свирепый бык» (Raging Bull) — фильм Мартина Скорсезе (1980), в главных ролях Роберт Де Ниро и Джейк Ламотта.], которые снимали во Флориде (по стоп-кадрам). Найти адрес бывшего ночного клуба Ламотты в Майами-Бич.»

В комнату влетел молодой агент со срочным факсом.

— Только что получили из мэрии.

Миллер выхватил бумагу и надел очки для чтения.

* * *


Уважаемый мэр города Майами-Бич!

Как вы можете помнить из предыдущей корреспонденции, я являюсь президентом Специальной комиссии по ренессансу и истории Майами-Бич, и у меня хорошие новости! Вы сидите? Я связался с шоу «Сегодня», они уже на грани переезда из Нью-Йорка в Майами-Бич! Поэтому все должно выглядеть классно, только быстро!

Я, правда, не разговаривал лично с Кэти, но получил фото с автографом Эла Роукера в качестве сигнала его готовности совершить большой прыжок на юг; снимок прилагаю к письму как символ моего уважения к вам.

Не получив ответа на предыдущие письма, я принимаю ваше длительное молчание за не выраженное словами одобрение моей деятельности. Я понимаю, что внешне честное сопротивление всему новому — неотъемлемая черта вашей скандально известной администрации, и вам придется некоторое время дистанцироваться, пока я не подмажу некоторые загребущие руки из Эн-би-си и не повожу разведгруппы этого канала по «нужным» клубам, если вы понимаете, о чем я. Но вот проблема: я этим занимаюсь совершенно добровольно, в свое свободное время, а затраты продолжают расти. Нам нужно десять тысяч, причем желательно, пока чернила еще не высохли. Вы знаете, что если в зоопарке «Метро» встать у третьей урны, достаточно близко к клетке с макаками, они могут на вас помочиться? Я тоже знаю. Буду постоянно информировать вас по обычным тайным каналам. Увидимся по телевизору!

Ваш преданный гражданин Серж А. Стормс.

P.S. Мне также потребуется кое-какая канцелярщина, а именно ваш официальный бланк с разрешением на ношение оружия. Если кто спросит, я не знаю, откуда оно у меня, ладно?


Агент Миллер снял очки. — Где же они, черт побери?


Глава 30


— Где мы, черт побери? — спросил Ленни, припав грудью к рулю лимузина.

— Ехать еще долго, — ответил Серж, пытаясь открыть бутылку с водой на пассажирском сиденье.

— Откуда ты знаешь, где искать Колтрейна?

— А я и не знаю… — Серж поставил на колени кейс и открыл его. — Но надо же как-то начинать.

Он достал из кейса большой коричневый конверт из местной типографии.

— Что это?

— Мои этикетки, — показал он Ленни пачку наклеек-стикеров.

— Для чего?

Серж допил воду из бутылки.

— Смотри! — Он насухо вытер пластиковую бутылку о рубашку и наклеил на нее один из стакеров. — Мой новый брэнд — энергетический напиток. Дети в клубах покупают такое барахло как бешеные. Кто-то должен воспользоваться моментом. И я хочу, чтобы этим человеком стал я…

— На рынке много больших компаний, — возразил Ленни. — Пробиться будет трудно.

— У меня есть секретная формула, — ответил Серж, достал из кейса мятый лист бумаги и протянул его Ленни. — Как думаешь, сможешь достать эти препараты?

— Конечно, но они запрещенные, — сказал Ленни. — Я думал, ты против наркотиков.

— Совершенно верно. Но речь идет об оздоровляющем напитке.

Расти похлопал Сержа по плечу.

— Нам хотелось бы выйти из машины. Серж покачал головой.

— Вас все еще преследуют негативные эмоции. Вы должны выбраться из порочного круга беспокойства.

Он сунул кейс под мышку и перебрался на заднее сиденье лимузина.

— Вы только что вступили в фазу нашего путешествия, посвященную Мохаммеду Али.

Серж заглянул в кейс и вытащил большую черно-белую фотографию молодого Кассиуса Клея, кривляющегося на боксерском ринге в компании с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго.

— После того как «Битлз» отыграли шоу Салливана, они зависли здесь еще на несколько дней и побывали на тренировочной базе Клея. Ничего последовательность?

Пустые лица.

Серж вставил в видеомагнитофон лимузина кассету.

— Это редкая кинохроника из кругов, близких к организации боя Клея с Листоном. Очень трудно было достать! — Он протянул руку с телескопической указкой и постучал по точке в периферийной зоне экрана телевизора. — Видите этих парней? Тренер Анджело Данди, его кореш Бундини Браун и тот, кто скоро станет Мохаммедом Али. Католик, еврей и мусульманин. Как и должно быть в этой стране: больше, чем братья.

— А как насчет протестантов? — донесся голос Ленни с водительского сиденья.

— Ненавижу занудных протестантов.

— Но Серж…

— Шучу, Ленни… А сейчас смотрите внимательно. Мик, вы как эксперт не хотели бы выступить в роли приглашенного комментатора?

— Кого?.. — произнес Мик, передавая Кантри гигантский косяк.

— Извините. Я не думал, что вы заняты превращением своего мозга в оконную замазку…

Ленни посмотрел в зеркало заднего вида.

— Мик, вы курите мою особую смесь. Канадская скунсовая трава, помогающая узреть лик божества, смолянистый гавайский сорняк, вызывающий дьявола, и мексиканский порошок, от которого просто сходишь с ума.

— О’кей, смотрите хронику боя Кассиуса Клея. Он осыпает Сонни прямыми по корпусу, а сам остается нетронутым. Как это потрясает толпу знаменитостей во дворце съездов Майами-Бич, который мы как раз должны проезжать! — Серж, не отрывая глаз от экрана, постучал в стекло указкой. — Сейчас.

Расти и Дуг проводили взглядами проплывший мимо дворец съездов. Серж перебрался вперед.

— Мы почти приехали.

— А я так ничего не вижу, — сказал Ленни.

— Я же сказал. Это как раз на углу Пятой и… О Боже! Останови машину!

— Что случилось?

Серж вцепился руками в приборную панель, в ужасе глядя на автостоянку и вереницу новых бутиков.

— Нет! Все здание! Они снесли спортзал на Пятой улице!

— Знаешь, везде постоянно строят что-то новое, — попробовал успокоить его Ленни.

— Но здесь же был настоящий храм. Великолепные витражи, деревянный пол, освященный потом и кровью, эхо голоса Данди. Кто-то должен заплатить за это!

— Так что будем делать? — спросил Ленни. — Нам ведь нужны Рой и Колтрейн?

— Здание пропало, но боксеры — нет. Они должны были куда-нибудь мигрировать. Поищем в «Желтых страницах».

Серж с компанией остановились двумя кварталами дальше на углу Седьмой улицы и смотрели на кричащую лиловую вывеску: «Девушки мирового класса».

— Стриптиз? — поинтересовался Ленни.

— Рядом. Вот маленькая дверь наверх.

Они зашли в холодный и сырой бетонный подъезд с одной-единственной лампочкой без плафона. Серж достал фотоаппарат и нажал на спуск. Вспышка озарила настенный портрет Мохаммеда Али. Он повернулся к другой стене и снова нажал на спуск. Вспышка. Плакат с автографом: полутяжелый вес, 1992 год, встреча между Франсиско Гарри-сом и «Мариелито» — Микки Рурком. Они зашагали по лестнице.

Полный зал, жаркий и влажный. Мычание, шарканье ног, бум-бум-бум по грушам, гонг каждые три минуты.

Серж просканировал помещение: ни одного знакомого. Он уже собирался похлопать по плечу тренера, когда позади, в мужском туалете, услышал грохот. Обернулся. Еще раз шум, будто рухнул штабель жестяных совков для мусора и взорвалась упаковка флюоресцентных ламп. Открылась дверь.

Серж шагнул вперед.

— Колтрейн?

Из туалета нетвердой походкой вырулил крупный мужчина в рабочем халате.

— Не стоит трепать мое честное имя где попало.

— Колтрейн, это я, Малыш Серж. Внук Серджо. Глаза Колтрейна сначала сузились, потом расширились.

— Малыш Серж! Как здорово! Дерни за палец, я не верю.

— Может, позже?

— Я дерну, — сказал Ленни. — Что происходит?.. Уф-ф…

— Что ты здесь делаешь? — спросил Колтрейн, отвинчивая крышку фляжки.

— Мне нужна твоя помощь.

— Рассказывай, пока идем. Меня ждет боец.

— Я расследую смерть деда, — сказал Серж. — Хотел узнать, что ты помнишь. И найти остальных ребят.

Они дошли до угла спарринг-ринга. Колтрейн еще раз приложился к фляжке и перегнулся через канат.

— Бей правой по корпусу, малыш! Правой! — Он повернулся к Сержу. — Тогда тебе понадобится дневник.

— Дневник? Что за дневник? Никогда не слышал о его дневнике.

— Хранил как реликвию. Маленький черный блокнот. Имена убийц скорее всего найдутся в нем.

— То есть ты верил? Думаешь, камни действительно остались у него?

Колтрейн оглянулся по сторонам.

— На твоем месте я бы помалкивал даже сейчас… Левой, малыш! Давай левой!

— Говори, как найти дневник?

— Понятия не имею.

— Черт!

— Разве что Лунный Пес поможет тебе.

— Правда? Знаешь, где его найти?

— Конечно, он все еще живет в Овертауне. У меня где-то в бумажнике есть номер его телефона… Ты понимаешь, что тревожишь не лучшую часть истории?

Один из боксеров подошел к углу площадки и стянул защитную маску. Серж разинул рот от удивления.

— Девчонка!

— Эта девчонка запросто начистит тебе задницу, — проворчал Колтрейн. — Каролина, познакомься с Сержем. Серж, это Каролина Гарсия-Агильера.

Серж протянул руку.

— Очень приятно. Погодите, а вы не знаменитая кубинско-американская писательница?

— Именно она, — подтвердил Колтрейн.

— И зачем же вы занимаетесь боксом?

— Стрессы, — ответила девица, зубами развязывая шнуровку на перчатке. — Почему бы нам не побоксировать?

— Не смогу, — сказал Серж.

Колтрейн схватил грязное полотенце и перебросил через плечо.

— А почему бы нет?

— Каролина — одна из моих любимых авторов. Понимаешь, повреждение мозга и все такое… Хочется, чтобы она продолжала и дальше писать книги…

— Слабак, — сказала Каролина.

— Но я мог бы попробовать раунд-другой…

Сержа переодели. Колтрейн раздавал указания из угла.

— Готов… Гонг… Динг!

В конце тоннеля загорелся яркий свет, чей-то голос звал:

— Серж… Серж… Серж… Ты в порядке?., порядке?., порядке?..

Сержа усадили.

— О боже, — говорила Каролина. — Извините меня!

— Что случилось? — спросил Серж. — Я победил?

— Сколько пальцев ты видишь? — спросил Колтрейн.

— Двенадцать.


Глава 31


Пронзительные крики выводили из равновесия. Члены банды в шоке выглядывали из покореженной двери вагончика монорельсовой дороги в Океанариуме Майами. Тридцатью пятью футами ниже виднелась скорченная фигура человека с ногами, согнутыми в неестественных направлениях.

Лу села и закурила.

— Боже! Не могу поверить, что ты только что выбросила Джоуи Спаржу из монорельса! — сказал Чи-Чи.

— Вы же хотели заработать, а?

— Но это же Океанариум!.. Смотри! Толпа уже собирается.

— В том-то все и дело. Нам нужно, чтобы улица заговорила.

Конечно же. Улица забурлила. Букмекерский салон на Коллинз заполнился толпами народа, некоторые даже брали по второй закладной…

Но не все. Лу повела банду по пути безжалостной власти террора, упрямо выслеживая оставшихся должников, которые вдруг убрались с побережья и прятались где-то на материке. Приход Лу в бизнес напугал банду так же сильно, как и ее жертв. Она ловко обращалась с дубинкой и лихо управлялась с ножом. В ход шли избиения рукояткой пистолета, пытки, тушение сигареты о тело, цыплячьи головы на порогах домов в той части города, где такие вещи оценивались по достоинству.

От обилия жестокости парни чувствовали себя неуютно, однако выросшие денежные потоки смягчили их совесть. Наступили неплохие времена. Стопки «зелени» валялись по всей букмекерской конторе, ребята веселились, пересчитывая пачки двадцаток, курили сигары, покупали новые костюмы, занимали лучшие столики в ресторанах. Подъем означал и увеличение дани семье Палермо. Копы сели на пособие. Все были счастливы.

Пришлось немного поволноваться в тот вечер, когда вся компания поднималась на борт пятидесятифутовой яхты в доках Майами, где Лу назначила им позднее свидание. Они хихикали, ступив на палубу яхты. Потом услышали хныканье.

Чем ближе они подходили к корме, тем звук становился все громче. Они обошли салон и застыли.

— Лу! — закричал Серджо. — Не надо! Должен быть другой способ!

— Ради Бога! — верещал Чи-Чи.

— Ты зашла слишком далеко! — рявкнул Морт.

— Заткнитесь, девственницы! У нас не благотворительный бал!

Лу стояла у ограждения правого борта. На ограждении, свесив ноги за борт, сидел голый Фрэнки Клэмз. Пистолет Лу упирался ему в спину. Ноги Фрэнки были заключены в два блока застывшего бетона.

Лу двинула стволом ему в спину.

— Видишь, как нехорошо обманывать ближних?

— Лу! Пока еще не поздно! — произнес Томми Грек.

— Он кинул нас на десять косых! — завизжала Лу. — Что, по-вашему, я должна делать?

— Клянусь, я заплачу, — проговорил Фрэнки.

— Тайник устроил в стиральной машине?

— Лу! Это не входит в договор!

Лу ткнула Фрэнки сильнее. Потный зад заскользил к краю палубы. Он закричал, задергался и съехал еще чуть-чуть дальше.

Теперь Фрэнки балансировал на самом краю, в его криках уже нельзя было различить слов.

— Лу! Мы тебя просим!

Лу опустила пистолет. Все было вздохнули с облегчением, но она вдруг бесцеремонно столкнула Фрэнки за борт. Всплеск.

Все подбежали к ограждению. Фрэнки бился внизу на глубине три фута. Лу перегнулась через поручень.

— Отдашь деньги завтра к полудню или мы повторим процедуру во время прилива.

На следующий день за минуту до полудня кто-то засунул пачку банкнот под дверь букмекерского салона и сломя голову убежал.

Лу подняла деньги и облизнула пальцы.

Праздник. Парни больше не ныряют.

Банда отправилась развлечься в престижный ресторан «Помпелли» на Эдем-Рок.

Все места в баре были заняты. Посетители узнали Лу, и места мгновенно появились. Банда расселась, и фабрика общественного мнения начала работу. Комиссия Уоррена что-то скрывает, Вьетконг не продержится больше полугода, королева Елизавета II беременна, но кому какое дело?

— Листон сделает Клея в два раунда, — заявил Чи-Чи.

— Никогда! — ответил Серджо.

— Учти разницу в комплекции и физической силе, — принялся объяснять Чи-Чи.

— Это больше не имеет значения, — настаивал на своем Серджо. — Я видел, как Клей тренируется в зале. Он изобрел совершенно новый стиль бокса, который перевернет мир! Он говорил мне, что в его планы входит усыпить бдительность Листона.

— Ты не знаком с Кассиусом Клеем! — заявил Чи-Чи. — Господи! Как бы объяснить, до чего мне надоело твое вранье?

— Я болтался в зале несколько недель назад. Они искали спарринг-партнера.

— Ты был в спарринге с Клеем? — спросил Морт.

— Кому ты веришь?

— Почти побил его!

— Хватит!

— Я докажу, — произнес Серджо, вставая. — Сейчас пойдем к нему.

Парни заплатили за выпивку. Чи-Чи спрыгнул со своего стула:

— Я тоже хочу посмотреть.

Загрузившись в новый «мустанг» и «кадиллак» Чи-Чи, они проехали тринадцать кварталов на юг и остановились перед спортзалом па Пятой улице.

— Нас просто так пропустят? — спросил Морт.

— Конечно, — ответил Серджо, открывая дверь и поднимаясь по лестнице. — Здесь не тусовка знаменитостей, а заведение для настоящих бойцов.

Они поднялись на второй этаж. На ринге обменивались апперкотами два бойца петушиного веса. Молодой боксер из Луисвилля в углу работал с пружинной грушей. Серджо встал на колено перед Малышом Сержем и показал пальцем в противоположный конец помещения.

— Видишь того человека? Это легендарный тренер Анджело Данди. А боксер рядом с ним четыре года назад выиграл золотую медаль на Олимпиаде в Риме. Он будет следующим чемпионом в тяжелом весе.

— О’кей, зал тебе удалось найти, — сказал Чи-Чи. — Я удивлен. Но это не значит, что ты знаком с Клеем.

— Смотри сюда, — помахал рукой Серджо. — Эй, Кассиус!

Клей замедлил темп ударов, удивленно посмотрел через весь зал и вернулся к своему занятию.

— Видел? — спросил Серджо.

— Что именно? — поинтересовался Чи-Чи.

— Он посмотрел на меня.

— Конечно же, посмотрел. Ты же назвал его по имени. Он и понятия не имеет, кто ты такой.

Лунный Пес потрепал Серджо по плечу.

— А что это за парень в очках? Знакомое лицо.

— Малколм Икс. Еще один хороший приятель! — Серджо повернулся и выбросил кулак в воздух. — Малколм! Брат!

Пешеходов на Пятой улице уже было не так много, когда дверь спортзала распахнулась и по ступенькам, спотыкаясь, вышел Серджо.

Лунный Пес нянчился с Малышом Сержем в угловом кабинетике, в котором сидели единственные на весь клуб белые. Приглушенный красноватый свет, громкая музыка, смех.

Лунный Пес показал на Серджо палочкой для коктейля.

— У тебя солидный фонарь!

— Кто мог подумать, что парни в спортзале окажутся такими грубиянами. На них были галстуки… — Серджо достал из нагрудного кармана рубашки маленькую книжечку и записал в ней что-то.

— Как ни странно, но ты оказался прав насчет победы Клея сегодня вечером, — говорит Лунный Пес.

— Все было совершенно ясно. Сонни Листон — костолом, а Клей — боксер. Боксер всегда побеждает.

Оркестр заиграл композицию из репертуара «Коустерз». Лу достала сигарету и поднялась.

— Еще одно знакомое лицо.

— И впрямь веселое местечко, — заметил Серджо. — Тебе нравится, Малыш Серж?

Малыш Серж кивнул, обеими ручками вцепившись в свою няньку.

Лунный Пес просигналил официантке насчет еще одного раунда. Серджо схватил с пепельницы упаковку спичек и перевернул ее: «Найт бит. Живая музыка». Малыш Серж допил свой сок и спрыгнул со стула. Побежал по проходу, потом назад к столу, затем выскочил в коридор.

— Он всегда так? — спросил Лунный Пес.

— Пустяки, просто не может усидеть на месте, — пояснил Серджо. — Со временем он устанет.

— Много времени проводишь с мальчиком? — спросил Лунный Пес.

Малыш Серж забрался под чей-то столик.

— Два-три дня в неделю. Сначала я думал, что он поломает мой стиль жизни, но потом привык. Он очень похож на деда, просто бездна природной харизмы. Ты бы посмотрел, как вчера его тискали стриптизерши!

— Смотри, он уже на танцевальной площадке.

— Малыш любит поплясать.

— Да нет же. Он просто носится по кругу.

— На редкость счастлив. И другим, кажется, тоже нравится.

Серджо оглушил шквал аплодисментов, прокатившихся по залу. Света стало еще меньше. Сцену озарили лучи прожекторов, и конферансье объявил главное событие вечера. Прибежал Малыш Серж и вспрыгнул Серджо на колени.

Симпатичный молодой человек вышел на сцену и схватил громоздкий стальной микрофон на стойке.

— Серджо, э-э… не знаю, с чего начать, — заговорил Лунный Пес. — Не хочу вмешиваться в чужие дела…

Серджо медленно наклонил к нему голову, продолжая наблюдать за исполнителем.

— О чем речь?

— О Лу, — сказал Лунный Пес. — Я упомянул ее имя в присутствии некоторых боксеров. О ней ходят совершенно дикие истории.

— Например?

— С кем бы она ни встречалась, все заканчивается смертью. У нее складывается определенная репутация.

— А, вот оно что. Лу рассказывала мне. Просто несколько совпадений. Не стоит слушать всякую болтовню.

«Ми-илая, ты мне-е прислала…»

— Если хочешь узнать мое мнение, то Лу — одна сплошная проблема, — продолжал Лунный Пес.

— Мы любим друг друга, — ответил Серджо. — Она хочет, чтобы мы поженились.

— Тогда почему она танцует с другим парнем? Серджо вытянул голову в сторону танцевальной площадки.

— Ты имеешь в виду Десмонда? Старинный приятель. Она мне все о нем рассказала. Исключительно платонические чувства.

Лунный Пес смотрел, как Лу перед оркестром платонически целуется с Десмондом взасос. Серджо обвел глазами помещение.

— Женщинам явно нравится этот певец. Только послушай, как он завывает. Не хуже, чем «Битлз». Кто он такой?

«Ты мне-е прислала…»

Лунный Пес постучал кубиками льда в стакане.

— Новый парень. Сэм Кук или что-то в этом роде.


Глава 32


Наши дни


Четверо выпускников Мичиганского университета сидели в баре отеля «Франклин», двери которого были распахнуты для морского воздуха и сцен, происходящих на тротуаре. На стене — часы, показывающие время в разных городах мира: Токио, Лондон, Каир. Под телевизором — зеленая табличка: «Дай доллар». Они дали.

— Ого!

Новости на пятом канале. Репортаж из Орландо.

Телевизионные фургоны сконцентрировались во внутреннем дворе многоэтажного офисного комплекса в центре Орландо. Сцена и микрофон. Аудитория уже на месте. Вот-вот начнется важная пресс-конференция.

Двери лифта открылись на первом этаже современного здания из стекла и стали. Зажглись прожектора телевизионщиков. Дюжина вооруженных охранников слаженно промаршировала через холл, сопровождая человека в сером костюме. Брайан Леви, основатель компании «Страусе и Леви — финансовые консультанты». Леви держал за ручку металлический ящик, пристегнутый к запястью. Люди из отдела маркетинга посоветовали ему так поступить. Он остановился рядом с главным охранным пультом, чтобы на виду у камер поздороваться с охранником Чарли Павличем.

Леви прибыл на сцену и произнес несколько коротких благодарственных слов в адрес своих работников, прессы, добрых людей из «Макдоналдса».

— А теперь — момент, которого мы так долго ждали… Один из охранников отдал команду в портативную рацию. Из-за угла выехали копы на мотоциклах, выстроившись в две одинаковые колонны, за ними — конвой из десяти одинаковых бронированных фургонов. Другая группа полицейских сдерживала движение, пока грузовики сдавали задом, выстраиваясь в ровную шеренгу. Водители не глушили двигатели. Охранники, сидевшие на пассажирских местах в кабине каждого из фургонов, вышли и встали по стойке «смирно» у заднего бампера.

— Шишел, мышел, этот вышел! — Палец Леви остановился на одном из фургонов. Охранник отпер дверь с отверстием для ствола, открыв взглядам присутствующих тысячи картонных стаканов для газировки со знаком «Макдоналдс», готовых к отправке в рестораны по всей стране.

Большим золотым ключом в форме гамбургера Леви открыл металлический ящик, пристегнутый к запястью, и вынул оттуда идентичный стакан. Поднял над головой.

— А это — миллион долларов победителю моментальной лотереи «Макдоналдс» и еще тысячи других призов, включая горные лыжи, мопеды, «Биг-Маки», пирожки и «Хэппп милл». Подробности — в ресторанах. Удачи, Америка!

Леви взобрался в фургон и запрятал стакан среди бесчисленных штабелей его близнецов. Затем вылез, охранник закрыл дверь, и десять бронированных фургонов разъехались в сопровождении эскорта мотоциклистов по различным магистралям и шоссе, ведущим из Орландо по всем Соединенным Штатам.

Выпускники Мичиганского университета закончили просмотр новостей и вышли из бара.

Мимо пронесся лимузин с магнитными буквами на бортах. Набирая скорость, повернул налево в сторону эстакады.

— Куда теперь едем? — спросил Ленни.

— На встречу с Лунным Псом, — ответил Серж. — Я позвонил по номеру, который дал Колтрейн.

— И дозвонился?

— Застал его как раз в процессе поглощения овсянки и просмотра «Семейной вражды» с Луи Андерсон. Напомни мне никогда не выходить на пенсию.

Серж гнал лимузин через реку Майами по Второй северо-западной авеню. Проехали знак «Овертаун».

— Почему снизил скорость? — спросил Ленни. Серж выглядел озадаченным.

— Я не вижу дома номер восемьсот. Куда все пропало? Ленни посмотрел в окно. Пустыри, заросли сорняков, обломки мебели. Осталось стоять одно-единственное здание.

— А я все удивлялся, почему Лунный Пес хотел встретиться в «Театре лирики» вместо «Знаменитого шефа» или любого другого места, что я предлагал.

— Похоже, тут упала бомба.

— Вот тот пустырь раньше был гостиницей «Александр», одним из мест, где в начале шестидесятых жил Мохаммед Али. А в следующем квартале располагался отель «Сэр Джон». В его бассейне были сделаны знаменитые подводные фотографии Али для журнала «Лайф». Боже, будущее — это один сердечный приступ за другим. Маленький Бродвей стерт с лица земли, как будто его никогда и не существовало.

— Маленький Бродвей?

— Сегодня ты произносишь «Овертаун», и люди говорят: «А, да, трущобы, где живут черные». Но сорок лет назад это место было одним из самых живых культурных центров страны. Все белые отдыхающие из модных отелей Майами-Бич мечтали посмотреть на великих афроамериканских исполнителей в ночных клубах, но потом артистам приходилось нестись назад в Овертаун, чтобы успеть до комендантского часа имени Джима Кроу[42 - Законы Джима Кроу — собирательный образ законодательства США, поощрявшего расовую сегрегацию.].

— Черт, как закручено, — отметил Ленни.

— Так любил говорить мой дед. Но слушай, в предрассветные часы это место просто преображалось. После выступлений на побережье все артисты мирового класса возвращались сюда и выступали на узкой полоске земли. Можешь себе представить, как ходишь от одной двери к другой по интимным коктейль-салонам и встречаешь Каунта Бейси, Ната «Кинга» Коула, Луи Армстронга, Эллу Фитцджералд и Сэмми Дэвиса-младшего[43 - Каунт Бейси (William «Count» Basie; 1904–1984) — джазовый пианист, органист и руководитель оркестра.Нат «Король» Коул (Nat «King» Cole; 1919–1965) — популярный американский певец и джазовый музыкант.Луи Армстронг (Louis Daniel Armstrong; 1901–1971) — американский певец и джазовый музыкант.Элла Фитцджералд (Ella Fitzgerald; 1917–1996) — одна из наиболее значимых джазовых певиц XX столетия.Сэмми Дэвис-младший (Sammy Davies Jr.; 1925–1990) — американский «всесторонний» артист. Он танцевал, пел, играл на виброфоне, трубе, ударных, был пародистом и актером.]?

Серж припарковал машину на повороте перед старинным театром 1914 года.

— А потом район разрезали национальным шоссе, и теперь мы имеем вот это… — Серж посмотрел через плечо на Расти и Дуга. — Могу я быть уверен, что вы оба не сбежите?

Расти и Дуг с каменными выражениями лиц смотрели в окно на окружающий пейзаж.

— Хорошо! — Серж и Ленни вышли и направились к входу.

Серж взялся за дверную ручку, но вдруг замер.

— Я немного побаиваюсь.

— Думаешь, заперто?

— Нет. Здание обозначено в программе многих экскурсий по памятникам архитектуры, но, как всегда, здесь никого не бывает.

Он повернул ручку. Дверь со скрипом отворилась. Серж сделал глубокий вдох, как в рождественское утро.

— Восстановлен! Слава Богу! Деревянные подлокотники под старину, аккуратная обивка…

В зале никого не было за исключением старика, в одиночестве сидевшего на первом ряду.

— Лунный Пес?

Лунный Пес немного прибавил в весе и теперь был похож на Би Би Кинга.

— Малыш Серж? Они обнялись.

— Последний раз, когда я тебя видел, ты был совсем крошкой. Энергичный маленький сопляк… Жаль твоего деда.

— О нем я и хотел поговорить. Колтрейн упоминал о дневнике.

— Каком еще дневнике? Колтрейн — старый пьяница. Они сели рядом в театральных креслах и посмотрели друг на друга.

— Я надеялся, что смогу разузнать о подробностях случившегося. В версии полиции я не нахожу никакого смысла. Думаю, смерть деда как-то связана с камнями.

Лунный Пес бросил быстрый взгляд по сторонам, потом нагнулся.

— Не следует совать нос в это дело. Поверь мне.

— Знаешь, где найти еще кого-нибудь из парней?

— Последний, о ком я слышал, это Чи-Чи. Вроде слегка сбрендил, начал трепаться насчет фирм, принадлежавших ЦРУ и Кастро. Его запихнули в психушку. Куда — не знаю. Томми Грек обитал в одном из новых ночных клубов на Саут-Бич. Принимал ставки.

— Адрес?

— Где-то на Пятнадцатой. Говорю, новое заведение. «Плюс двадцать четыре»… стой — ты сказал «дневник»?

— Дед всегда его вел. Колтрейн сказал…

— Ты имеешь в виду маленький черный блокнот?

— Ты знаешь о нем?

— Конечно, — сказал Лунный Пес. — Он постоянно что-то записывал.

— Именно так!

— Не знал, что это дневник. Думал, список покупок, стихи или еще какое дерьмо… Серджо всегда носил блокнот в кармане рубашки. Если только у него не было при себе особой шкатулки. Тогда клал блокнот в нее.

— Шкатулка?

— Старая деревянная коробка, где он хранил сувенирные упаковки спичек и все такое. Он был немного странным.

— Теперь вспоминаю, — сказал Серж. — Он мне ее показывал. Хранил там всякое барахло, зубы аллигатора, оранжевые резиновые шарики…

— И цитрусовую пипетку, — улыбнулся Лунный Пес.

— Точно. Классический подарок на память из Флориды. Втыкаешь ее в апельсин и разбрызгиваешь весь сок на рубашку. Мои старики разрешали пользоваться ею, только если я был в плавках и стоял на пляже в воде.

— В последний раз я видел книжку в шкатулке как раз под этой штуковиной.

— Как думаешь, где дневник может быть сейчас?

— Я точно знаю, где он находится…

Грохнул выстрел. Лунный Пес упал с кресла с отверстием в голове. Серж подхватил его.

— Лунный Пес!

Тот все еще дышал, но говорить уже не мог. Серж посмотрел в сторону балкона. Облачко дыма. — Ленни, присмотри за Лунным Псом! Серж выхватил пистолет и выбежал из театра. Ничего, кроме лимузина.


Глава 33


В Майами за сердце и душу Саут-Бич сражались две культуры.

Самые шикарные ночные клубы начинались с Шестой улицы на Вашингтон-авеню и тянулись к северу еще кварталов на двадцать. Тематика менялась так же часто, как и владельцы: Мадонна, Рон Вудс, Шон Пени, люди, предстающие перед большим жюри.

Повсюду царил беспощадный культ молодости, вселяющих ужас моды и фитнесса, возбуждающего ритма и настроения «сейчас или никогда». Некоторые клубы даже не открывались до полуночи, а потом действо там разворачивалось почти до обеда, опустошительный поток веселья, требующего постоянной и быстрой дозаправки в крошечных лавчонках, втиснутых между ночными заведениями. Все специализировались на чем-то своем: порционная пицца, вода в бутылках и быстродействующие индивидуальные энергетические напитки, такие как «Ред булл», «180», «Ка-Эм-Экс», «СоБи» и «Лоу-Ай-Кью».

Лавчонки чередовались со скромными торговыми точками другого типа, продающими бакалейные товары и упакованные сандвичи более зрелому и мудрому кубинскому населению. Детишки приезжали отовсюду, они — отражение пульса времени и момента. Кубинцы проживали в соседнем квартале, они отличались выдержкой и силой.

Схватка до победного конца на микроуровне велась в двухэтажном здании в стиле арт деко в двух шагах от пешеходной аллеи. Четыре десятилетия назад на первом этаже располагалась букмекерская контора; Чи-Чи и Грек Томми вместе жили в квартире наверху. Годы взяли свою дань, и родственники Чи-Чи отправили его в дом престарелых в Маленькой Гаване. Томми остался жить наверху, подписав долгосрочный договор аренды нижнего этажа с группой инвесторов, занимавшихся ночными клубами. Новый клуб мгновенно завоевал громкую популярность. Хозяева добивались расширения вверх. Томми сказал «нет». Томми хотел прекратить аренду. Клуб сказал «нет». Так оно и осталось. Заведение называлось «Плюс 24».

«Плюс 24» был самым горячим из всех новых клубов благодаря одному-единственному свойству: он открывался позже всех остальных ночных заведений на Саут-Бич. В брутальной битве за крутизну клубы начали открываться все позже и позже; двери не отпирались до трех часов ночи, четырех часов, пяти, потом-до зари. Наконец, применив мастерский удар, оглушивший всех остальных, законодатели моды из «Плюс 24» объявили, что не откроют дверей до двенадцати часов следующей ночи.

О, конечно, если ты консерватор, ты мог бы подняться и отправиться в клуб той самой ночью. И, разумеется, выглядел бы полным идиотом.

В квартире не было черного хода. Раньше Чи-Чи и Томми проникали на заднюю лестницу через помещение букмекерской конторы. Друзьям нравилась эта дополнительная мера безопасности. Теперь ничего, кроме головной боли, она не приносила.

Однажды благоуханным вечером Томми возвращался домой из магазина. Он ехал по тротуару на электроскутере, позванивая неустойчивым шеренгам завсегдатаев клубов, чтобы те посторонились. Свежая сигара покоилась в нагрудном кармане, еще одна торчала во рту. В корзинке сзади лежала герметичная упаковка готового свиного жаркого с кубинским гарниром из черных бобов с рисом.

Суточные ритмы Томми пошли вразнос от басовых вибраций, проникающих сквозь балки перекрытия спальни. В начале третьего ночи Томми со своим ужином проехал мимо агентов Миллера и Биксби, пристающих к толпе с фотографиями Сержа и Ленни. Охранник за бархатным канатом клуба «Плюс 24» оказался новичком. Он перекрыл Томми дорогу.

— Я тут живу. Проваливай к черту с дороги, бестолочь!

Старший охранник кивнул; бархатный канат был снят.

Скутер ехал сквозь бьющую по ушам темноту, стробоскопы ритмично вспыхивали, дымная завеса из сухого льда доходила Томми до груди.

— Похоже, я был не в себе, когда подписывал этот контракт.

Томми добрался до двора клуба и цепью приковал скутер к трубе для горячей воды. С трудом поднялся по лестнице со своим ужином и открыл дверь в квартиру.

Сюрприз!

Комната полна народу.

— Кто вы…

Серж схватил Томми за руку, втащил внутрь и захлопнул дверь. Томми заорал, как будто его резали.

— Томми, это я. Серж. Внук Серджо. Томми перестал кричать и настроил резкость.

— Малыш Серж?

— Точно.

— Ты вырос.

— Извини за вторжение, но мы стараемся избегать ненужных встреч…

— Мое жаркое…

Серж поднял с пола упаковку с отчетливым отпечатком ноги на крышке. Передал Ленни.

— Разогрей. И подумай, как это лучше сервировать. Томми наклонился и поднял расплющенную сигару.

— Ты наступаешь на все на свете.

— У тебя еще одна в кармане.

— Мне и эта нравилась.

Серж под руку проводил Томми к потертой бежевой софе.

— Томми, я должен расспросить тебя о моем деде. Дело очень важное. Удеда была шкатулка. Лунный Пес начал мне о ней рассказывать как раз перед тем, как его застрелили…

— Что?

— Он в порядке. Лежит в больнице, но заговорит еще не скоро.

— Не знаю никакой шкатулки.

— Тогда что ты помнишь о его смерти? Сейчас наши жизни стоят на кону.

Томми положил высохшую ладонь на плечо Сержа.

— Знаю, ты любил деда. Ради тебя он был готов на все. Все видели. Но, пожалуйста, оставь меня в покое. Не надо ворошить это дело.

— А где Чи-Чи? Лунный Пес не знает, куда он уехал. Томми достал из кармана вторую сигару и прикурил.

— Переехал в один из жутких кубинских домов для престарелых в Маленькой Гаване. Богадельня называется «Либертад медоуз».

— Как думаешь, Чи-Чи может знать о шкатулке? Дед хранил в ней свои безделушки.

— А, коробочка для безделушек! Конечно, я помню ее.

— Ты сказал, что ничего не знаешь о шкатулке.

— Я думал, ты говоришь о какой-нибудь важной шкатулке. В своей он хранил только всякую ерунду.

— Я имел в виду любую коробку. Ты должен рассказать, меня интересует все, что ты вспомнишь.

— Ума не приложу. Никогда такими делами не занимался.

— И ты ничего не скрываешь?

— Тебя интересует, где находится коробка?

— Ты знаешь?

— Конечно. Видел ее на прошлой неделе, когда… — Томми обвел глазами комнату. — Или со мной что-то не так, или здесь собралась целая толпа. Кто эти люди?

— Мои друзья. Давай рассказывай скорее!

— У твоих людей есть глушители?

— Нет.

Томми пальцем показал в сторону лестницы.

— А у того парня есть. Серж обернулся.

— Эй, ты!

Незнакомец выстрелил. Серж согнулся. Вздох.

— Томми!

Серж обхватил старика. Ранение в живот. На лестнице раздались тяжелые шаги.

— Ленни! Позаботься о Томми! — Серж пулей вылетел из квартиры.

В клубе «Плюс 24» было темно и шумно. Красные и лиловые лучи лазера прошивали полумрак танцзала. Флюоресцирующие разноцветные стержни колыхались над головами целой армии поклонников экстази. Остальные дудели в судейские свистки и капали из пипеток неизвестные составы в бутылки с водой и энергетическими напитками. Серж пригнулся, увидев, что кто-то из танцоров-экстремалов неосмотрительно врезался в сигаретный автомат.

Вспышки стробоскопов выхватили из темноты силуэт прорывающегося к выходу человека с пистолетом наготове. Серж вытащил свой и прицелился, но головы танцующих все время закрывали мишень. Незнакомец оглянулся и увидел Сержа. Он торопливо прицелился и выстрелил. Пуля прошла через динамик, отчего качество звучания только улучшилось. Оба в спешке пробирались сквозь толпу. Наконец вооруженный бандит оказался почти у самой двери, и у Сержа уже не оставалось надежды достать его. Сейчас он уйдет. Человек взялся за ручку двери. Обернулся, чтобы посмотреть, как далеко позади остался Серж.

Раздался глубокий рев, набирающий силу и быстро растущий, как приближающийся минометный залп: «Жи-и-изнь говно-о-о-о!»

Бандит не успел среагировать. Еще один экстремал-ныряльщик приземлился прямо ему на голову.

Бандит пришел в себя на заднем сиденье припаркованного лимузина. Он не знал, сколько прошло времени, однако заметил, что рот заклеен изолентой. Попытался сдвинуться, но руки были связаны за спиной. В битком набитом лимузине веселились, курили травку, пили пиво и грызли ребрышки. Сити и Кантри размахивали светящимися стержнями. Казалось, никто не обращает никакого внимания на него, и вдруг…

— Он проснулся, — произнес Серж. — Отлично! Р-раз! Изолента сорвана со рта незнакомца, он заорал.

— Клейкую ленту лучше снимать быстро, — пояснил Серж. — По крайней мере в таком случае имеешь обратную связь.

Он сунул в лицо пленнику ствол.

— Кто ты такой?

Незнакомец смотрел на него, стиснув губы.

— Кто тебя послал? Никакого ответа. Серж убрал пистолет.

— Хорошо, можешь идти.

Человек сгруппировался, приготовившись получить сокрушительный удар рукояткой пистолета, однако ничего не произошло.

— Повторяю, можешь идти. Ты что, не хочешь? Пленник с энтузиазмом закивал.

— Чуть не забыл, — сказал Серж. Он потянулся к держателю для напитков в дверце и достал пластиковую бутылку. — Расскажешь, какой он на вкус. Это мой новый энергетический напиток. Провожу маркетинговое тестирование.

Человек с подозрением посмотрел на жидкость цвета антифриза в прозрачной пластиковой бутылке.

— Ленни, парень попался нерешительный. Помоги подержать его.

Бандит бешено сопротивлялся, но в конце концов Серж и Ленни взгромоздились на него. Серж прижимал горлышко пластиковой бутылки к стиснутым зубам, параллельно нанося сильные удары кулаком по челюсти.

— Открывай… «Бромо-Зельтцер», «Бромо-Зельтцер»…

Неожиданно губы раскрылись, и Серж вставил бандиту бутылку в рот, как будто это была кварта моторного масла. Заложник крепко зажмурился, как только жидкость начала поступать в организм, пока не сообразил, что на вкус она не так уж плоха. Он открыл глаза.

— Недурно, а? — спросил Серж.

Человек прекратил сопротивляться и кивнул. Затем допил остаток бутылки. Серж ослабил хватку и развязал ему руки.

— Вот тебе карточка с перечнем товаров. Доставка уже оплачена. Просто опусти в любой почтовый ящик.

После того как дверь лимузина открылась и незнакомца высадили посреди улицы, он еще долго стоял как оглушенный. Дверь захлопнулась.

Ленни смотрел через заднее стекло, как человек медленно пятится, все еще ожидая пулю.

— Что теперь? — спросил Ленни.

— Едем по адресу дома для престарелых, который дал нам Томми, — распорядился Серж и посмотрел на часы. — До рассвета нам надо убить еще пару часов. Не будем же мы ломиться в дверь богадельни посреди ночи.

Ленни поднял пустую пластиковую бутылку.

— Между прочим, что ты сделал с порошками для своего энергетического напитка, за которыми отправлял меня?

— А ты как думаешь? Высыпал в напиток, конечно.

Ленни изучил этикетку на бутылке — аллигатор в шлеме астронавта в кабриолете «кадиллак» 56-го года. «Ракетное топливо Сержа из Саут-Бич».

Он перевернул бутылку.

— Список ингредиентов есть… но количество не указано. Бандит пересек улицу, ступил на тротуар, часто дыша.

— Дело в том, что я все еще бьюсь над формулой, — пояснил Серж. — Я решил начать с максимального количества, а потом по мере поступления карточек постепенно снижать дозы.

Ленни прочитал список. Газированная вода, сироп с высоким содержанием фруктозы, фосфорная кислота, краситель желтый № 10, краситель зеленый № 3, всего полиненасыщенных жиров — ноль граммов.

Бандит остановился перед винным магазином и расслабил воротник. Начал обмахиваться ладонью. Посматривая нервно по сторонам, принялся чесаться.

Ленни прикурил косячок от автомобильной зажигалки.

— Звучит внушительно. Где украл идею?

— За основу взял спрайт, — ответил Серж. — Цепляет вкус лимона и лайма. Люблю цитрусовые. Я также добавил чуть-чуть кофеина, но не слишком много. Не хочу, чтобы мои клиенты садились за руль с дрожащими руками.

Бандит разделся до трусов и ступил на проезжую часть. После нескольких пируэтов он хлопнулся на землю, распластавшись как рыба. Люди на тротуарах смеялись. Некоторые фотографировали.

— Я никогда не слышал о таких ингредиентах, — заметил Ленни, держа в руке окурок. — Гуарана и таурин?

— Это и есть главные генераторы. Магическая трава с Амазонки. Все крупные марки энергетических напитков используют или одно, или другое. Я применяю оба вещества. Опять же, соблюдая чистоту эксперимента.

Бандит схватился обеими руками за горло и в ужасе широко разинул рот; он дышал слишком часто, но не получал достаточно воздуха.

Ленни еще раз пробежался по списку.

— Но ты просил достать еще и кокаин?

— Кокаин нельзя упоминать на этикетке, — ответил Серж. — Все равно заставят убрать. Я решил, что буду использовать маркетинговую стратегию компании «Кока-Кола». Вначале установи стойкую лояльность к коксу, а потом, когда народ начнет задавать вопросы, ослабь хватку.

Бандит рвал кожу на груди, там, где сердце. Он с криком забежал в винный магазин, потом выскочил из него с бутылкой водки. Хозяин пустился в погоню. Бандит тяжело пыхтел, прижимая трофей к груди. Хозяин догнал его, схватил и попытался отобрать бутылку. Завязалась борьба, бандит продолжал пыхтеть, хозяин крутил ему руки. Во время схватки половина бутылки вылилась в рот похитителю, остальное расплескалось по груди.

— Сколько ты положил? — спросил Ленни.

— Три грамма.

— На одну бутылку!

— Неужели слишком много? Я никогда этим не занимался. Казалось, совсем чуть-чуть.

Ленни вознес глаза к потолку лимузина.

— Ты насыпал слишком много кокса.

— А как насчет кристаллического метанола?

— Еще хуже.

— Вот как, а я насыпал те же три грамма.

У бандита начался приступ конвульсий, его руки завращались, как пропеллеры. Хозяин винного магазина во избежание травм отскочил. Человек снова хлопнулся на землю, вскочил, упал, вскочил. Он добрался до светофора, изо всех сил обхватил его, чтобы остановить судороги. Затем открыл глаза и увидел стоящий через дорогу лимузин. Отпустив столб, шатаясь, бедолага поплелся к лимузину.

— Помогите! Ради всего святого!.. Ленни еще раз затянулся. Окурок обжег пальцы.

— О, этому крышка, — сказал он и потянулся к кнопке стеклоподъемника.

— Насколько же я превысил дозу?

— Примерно раз в пятьдесят, — прикинул Ленни и щелчком, не глядя, выбросил окурок из окна.

— Надо же! — присвистнул Серж. — Кто бы мог подумать?

Бандит почти добрался до лимузина, когда окно опус-..лось, из него, вращаясь, вылетел горящий окурок и попал прямо в залитую спиртом грудь.

— А как взвешивать такие маленькие порции? — продолжал допытываться Серж.

— Есть специальные весы. Электронные, очень точные, они продаются в некоторых табачных магазинах. Понимаешь, на что я намекаю?

Живой факел метался позади лимузина.

— Кто там все время кричит? — спросил Серж.

— Дети, наверное, — предположил Ленни. — В это время суток они особенно шумные.

— Там человек горит, — сказал Расти.

Серж завел двигатель, увидев, что из магазинов и ресторанов выбежали люди с огнетушителями.

— Саут-Бич меня разочаровал, — сказал Ленни. — Просто толпа народу, которая стоит и ждет, не случится ли что интересное.

— А ничего так и не случается, — философски заметил Серж, отъезжая от тротуара. — Сплошное преувеличение.


Глава 34


1964 год


Субботнее утро. Скромная квартира в доме на Коллинз. Балкон, складной кофейный столик, абрикосовые обои. Остров просыпался. Восходящее солнце врывалось в занавешенное угловое окно, освещая стену гостиной и картину, изображающую бой быков.

Малыш Серж сидел на полу в пижаме на вырост, смотрел мультик и лопал «Хрустящие кукурузные хлопья». Телевизор был маленький — черно-белый «филко» с экраном зеленоватого оттенка. Шел час мультфильмов на четвертом канале — Багз, Даффи и Элмер Фадд.

Стены были слегка тонковаты.

— О, Серджо! — 0,Лу!

— Трахни меня! Трахни, чтоб мозги вылетели!

Малыш Серж хрустел хлопьями и смотрел, как Элмер из помпового ружья стреляет Даффи прямо в лицо.

— Как ты низок, — произнесла Даффи.

— Твой торчок! — произнесла Лу. Серж набил рот хлопьями.

— Стреляй, стреляй! Слушай, я — краб-скрипач. Сейчас сезон лова краба-скрипача!..

Ба-бах.

— …трахай меня! Я шлюха, трахни шлюху по-собачьи!.. Серж засыпал в рот еще горсть. Элмер гонялся за Даффи вокруг дерева.

— …О да, да, да! Не останавливайся! Моя киска! Что ты думаешь, если прямо сейчас? Говори со мной, пока делаешь это!..

Малыш Серж: хрум-хрум-хрум. Багз жевал морковку, будто сигару.

— …Джордж Меррик, Чарльз Диринг, Фрэнк Костелло, Форт Даллас, эстрада в Бейфорнт, Пирс номер пять, звукозащитная ткань, Шелборн, «Бон Эйр», «Дюны», «Приливы», «Пески», Уолтер Уинчелл, Джеки Глисон[44 -  Джордж Меррик (George Edgar Merrick; 1886–1942) — застройщик, известный как разработчик плана строительства города Корал-Гейблс во Флориде в 20-Х годах.Чарльз Диринг (Charles Dcering; 1852–1927) — американский бизнесмен и филантроп.Франческо Касталья (Frank Costello — Francesco Castiglia; 1891–1973), более известный как Фрэнк «премьер-министр» Костслло — гангстер времен сухого закона, вероятный лидер преступной группировки Дженовезе.Форт Даллас — американский военный городок в Южной Флориде.Шелборн (Shelborne) — университет во Флориде.«Бон Эйр», «Дюны», «Приливы», «Пески» — отели и казино в Лас-Вегасе.Уолтер Уинчелл (Walter Winchell; 1897–1972) — американский газетный и радиообозреватель, ведший колонку сплетен в «Нью-Йорк ивнинг пост».Джеки Глисон (Herbert John «Jackie» Gleason; 1916–1987) по прозвищу Великий — комедийный актер, сыгравший роль шофера Ральфа Крамдена в фильме «Новобрачные».], и о-о-о-о, поехали!..

Через минуту послышался звук душа. Чуть позже полураздетая Лу вышла в гостиную, вытирая голову полотенцем.

— Малыш Серж, ты уже проснулся?

Серж кивнул, щеки набиты, хрум-хрум. И тут же вернулся назад к Багзу и остальным.

Серджо спустился в холл в нижнем белье, готовый продолжить начатое с Лу.

— О, Малыш Серж, ты проснулся! — Он посмотрел на Лу. — Как ты думаешь, он что-нибудь слышал?

— Малыш слишком занят мультиком… — Лу прикурила сигарету и направилась в кухню.

Серджо пошел за ней.

— Я достал билеты, что ты хотела. Три.

— Три? — удивилась Лу, наливая скотч в кофейную чашку и стряхивая пепел в раковину.

— Я возьму с собой Малыша Сержа.

В тот вечер припарковаться на Семнадцатой улице было трудно. Новые, с иголочки, «империалы», «крайслеры» и «кадиллаки» кружили по ближайшим кварталам в поисках места для стоянки. Сотни людей, включая весьма известных, были вынуждены издалека идти пешком. Толпа сливалась в один поток у нового «Аудиториума» Майами-Бич.

Внутри, по мере того как публика заполняла ряды, нарастал гул разговора. В первых рядах сияли яркие огни софитов: люди в наушниках приникли к телекамерам. Кое-кто перебирал плакаты-подсказки.

Лу ввела в зал шестерых мужчин в шляпах и пестрых рубашках. Она кивнула на человека, сидящего в заднем ряду.

— Вот он, «Колесо» Маккой. Он всегда приходит на такие мероприятия.

Они расселись. Лу устроилась рядом с Колесом. Он заметил ее и рефлекторно вскочил. Лу схватила его за руку и усадила на место.

— Расслабься. Наш визит — просто для поддержания знакомства.

Колесо задолжал всего две штуки, но он боялся. У Лу уже сложилась прочная репутация, и все, что ей оставалось делать, — просто показываться время от времени на публике. Колесо должен был вернуть деньги во вторник.

Серджо наклонился влево.

— Навсегда запомни, Малыш Серж. Сейчас ты увидишь человека, которого заслуженно зовут Великий.

— Когда отсюда начали вести передачи? — спросил Томми. — Я ничего об этом не читал.

— Два месяца назад, — ответил Серджо. — Он выкрутил руки каналу. Пришлось перевести все производство компании на его личные рельсы.

— Почему?

— Зимний гольф.

Малыш Серж попытался ускользнуть и начал съезжать с кресла на пол. Серджо протянул было руку, чтобы схватить мальчишку, но тот успел улизнуть. Нырнул под переднее кресло и пополз дальше, достать его уже не представлялось возможным.

— Может, поймаем? — спросил Морт.

— Сам вернется. Ему просто нужно сжечь энергию. Чи-Чи почесал в затылке и повернулся к Лу.

— Зачем ты позвала нас сюда? Предупредить Макко я могла бы и без нас.

— Заткнись, — сказала Лу. — Мы встречаемся по другому поводу. Я выбрала это место, потому что нам нужно поговорить.

Занавес открылся. Раздался голос конферансье: «Из Майами-Бич, мировой столицы солнца и веселья — „Шоу Джеки Глисона!“».

Банда заметила беспокойство в рядах, где Малыш Серж уже полировал ноги посетителей. Волнение нарастало и постепенно приближалось.

— Попробуйте схватить его, когда будет пролезать мимо, — попросил Серджо.

Парни нагнулись, но Малыш Серж оказался слишком резвым. Серджо успокоил их:

— Скоро вернется… Смотрите! Танцевальная группа Джун Тейлор.

— О чем же нам нужно поговорить? — поинтересовался Чи-Чи.

— Мы будем расширять дело.

— Расширять? — засмеялся Чи-Чи. — Совсем ни к чему. Я не знаю, что делать с теми деньгами, которые вы уже…

Лу сбила с его головы шляпу.

— Заткнись! Разговаривать будем не здесь!

В конце шоу артисты вышли на поклон, а Малыш Серж вернулся на свое место. Глисон вышел к краю сцены и распростер руки:

— Аудитория Майами-Бич — величайшая в мире!

— Как мило, — пробурчал Чи-Чи, вставая и поправляя смятую соломенную шляпу. Парни направились к выходу из театра, дебатируя достоинства нового состава по сравнению с недооцененным, но сделавшим так много для шоу Артом Карни[45 - Арт Карни (Arthur William Matthew Carney; 1918–2003) — американский актер кино, театра, телевидения и радио. Сыграл сантехника Эдда Нортона, соперника Ральфа Крамдена, в фильме «Новобрачные».].

Лу шагала впереди. На стоянке она остановилась и повернулась к ним лицом.

— В пятницу намечается работа.

— С каких это пор у нас появилась работа?

— С сегодняшнего дня, — отрезала Лу. — Я знаю одного скупщика краденого. Он занимается какими-то камнями. Где-то заварилась каша, и он взял предварительный заказ. Но камни будут у него всего в течение шести часов.

— Откуда ты знаешь? — спросил Лунный Пес.

— Он сам сказал.

— Зачем?

Чи-Чи вставил в зубы новую зубочистку.

— А ты сам как думаешь?

Шляпа снова слетела.

— Заткнитесь все! Встречаемся в семь у Джейка, и вы пойдете за мной туда, где мы с ним договорились выпить по стаканчику.

— И камни будут у него?

— Хочет произвести на меня впечатление, — заявила Лу, прикуривая сигарету от деревянной спички. — Я сказала, что горячий лед заводит меня.

— Даже не знаю… — засомневался Морт.

— Очень простое ограбление. Вероятно, нам даже не придется доставать стволы.


Глава 35


Наши дни


Пять утра. Лимузин ехал по безмолвным и пустым улицам, по радио Ван Моррисон пел «Ночной танец». Свет фар отражался от влажного и черного асфальта. Перед библиотекой пьяница на велосипеде врезался в мусорный бак. Вдалеке мерцали отблески небольшого пожара. Луч полицейского вертолета скользил по пляжу. Серж остановился на Семнадцатой.

Ленни остался единственным бодрствующим пассажиром. Они вышли из машины и двинулись по лужайке. Ленни достал из-за уха косяк.

— Ты уверен, что вообще до чего-то докопаешься в своем расследовании?

— Люди стреляют в нас, и это хороший знак, — ответил Серж, просматривая свои записи. — Подождем до рассвета, и вперед к Чи-Чи.

— Зачем же мы остановились здесь?

— Нужно провести большое стратегическое совещание. Генеральный план набирает обороты. События начнут разворачиваться в высшей степени стремительно и настолько сложно, что на поверхности все покажется совершенно бессмысленным.

— В противоположность тому, что мы имели до сих пор?

— Именно.

Серж остановился перед проволочной скульптурой, изображавшей Ральфа Крамдена. Достал фотоаппарат. Ленни поднял глаза на темный шатер: «Театр Джеки Глисона».

Серж снова сунул аппарат в карман.

— Мне потребуется все твое внимание, потому что дело осложняется.

Он обернулся по сторонам, потом стал шептать Ленни на ухо. Через десять минут они устроили перерыв.

— Я не хочу оскорбить твоих чувств, — проговорил Ленни, — но звучит как-то хаотично.

— Так именно оно и должно звучать. Математики выяснили, что в хаосе существует определенный порядок. И я решил воспользоваться этим обстоятельством.

Он показал Ленни страницу записей, испещренную алгебраическими и инженерными символами.

— И что это значит? — спросил Ленни, показывая пальцем на одну из частей страницы.

— Страшная сила фрактальной геометрии. От нее зависит наша жизнь.

Ленни щелкнул зажигалкой, но получил только искры.

— Я никогда особо не ладил с цифрами.

— А все из-за травки. Для тебя и меню в девяносто девять центов из забегаловки — уже высшая математика.

Они продолжили путь по росистой траве. Серж достал из кармана фонарик и принялся изучать землю.

— Охота тебе заниматься глупостями, — сказал Ленни.

— То есть?

— Ползать по ночам, рассматривать всякую ерунду…

— Ночью у меня появляется вдохновение.

Луч фонаря выхватил несколько отпечатков кистей рук на цементе. Эрта Китт, Лесли Аггамз, Майкл Манн[46 -  Эрта Китт (Eartha Kitt; род. 1927) — американская актриса и певица.Лесли Аггамз (Leslie Uggams; род. 1943) — афро-американская актриса и певица.Майкл Манн (Michael Kenneth Mann; род. 1943) — американский киносценарист, режиссер и продюсер.]…

— Манн — как Кевин Бейкон из Майами — шесть знаков после запятой. Он создал «Майами-Вайс — полиция нравов», он также сделал фильм «Охотник за людьми» с Уильямом Петерсеном, который позже прославился в сериале «Место преступления», продолжении более раннего «Место преступления: Майами» с Дэвидом Карузо в главной роли. Он, кстати, снова вернулся на экран в телефильме «Криминальная история», который создал… тот же самый Майкл Манн! Ленни все чиркал зажигалкой.

— Никак не добуду огонь. Серж остановился.

— Настало время выполнения следующей части плана. Он оглянулся и снова зашептал.

— Подожди, — через несколько минут сказал Ленни. — Я совсем запутался. Особенно насчет ФБР и ЦРУ. Ты все время перескакиваешь с одних на других. Я не могу разобраться.

— А они сами не могут, — сказал Серж. — Это — ключевой элемент хаоса.

Он постучал по фрагменту страницы блокнота с алгебраическими формулами.

— ФБР работает с местными, то есть с бандитами; ЦРУ имеет дело с международными преступниками, то есть со шпионами. Они вечно враждуют, наступают друг другу на пятки, вмешиваются в операции. Именно поэтому нужно втянуть в заварушку и тех, и других. Полярность и напряжение дадут нам нужный баланс.

Он перевернул страницу блокнота: на следующем листке был изображен койот, целящийся из рогатки в кукушку. Они двинулись дальше.

— Не представляешь себе, как я балдею от фильма «Место преступления: Майами», — говорил Серж. — Когда же наконец наш город получит собственный сериал!

— Карузо раздражает меня, — сказал Ленни, доставая спички.

— Тем не менее он прекрасный артист.

— Да он раздражал меня еще в «Полиции Нью-Йорка».

— Тогда Дэвид ушел из сериала, чтобы заняться собственной сверхсекретной карьерой в кино… Но вот что странно: прощальная серия «Майами: полиция нравов» 1989 года называлась «Свободное падение», а премьерная серия «Место преступления: Майами» 2002 года — «Золотой парашют».

— Думаю, Ты — единственный человек в мире, который замечает такие мелочи.

— Остается только придумать, как на этом сделать деньги!

— А почему бы не собрать все твое дерьмо в книгу? Они дошли до следующего ряда ладоней на цементе.

Серж передал Ленни фонарик и опустился на колени. Ленни осветил руку Сержа, когда тот прикладывал ее к отпечатку ладони Мохаммеда Али.

— Ваши руки одинакового размера, — заметил Ленни. Серж встал.

— А ведь победить мог и Листон. Ленни посмотрел на небо.

— Кажется, начинает светать. Или кто-то добавил в мою травку сушеных грибов.

— Нет, действительно. О’кей, последний деловой вопрос. Финальная головоломка генерального плана. Как ты думаешь, что нам предстоит сделать? — Серж снова осмотрелся по сторонам и прильнул к уху Ленни.

Когда Серж закончил, Ленни потянулся и скорчил смешную гримасу.

— Кастро?

Серж хлопнул его по плечу.

— Задело! Поехали!

Показав хорошее время, они пронеслись по почти пустому шоссе «Дельфин экспресс», обогнав всего лишь пару фургонов, развозящих товары по магазинам. Восходящее солнце уже осветило город, когда лимузин съехал с кольцевой дороги и остановился недалеко от большой вывески «Либертад медоуз». Ниже были нарисованы маленькие белочки, чирикающие птички и перекрещенные ружья.

Они вышли из машины и направились к входу.

— Ты — кубинец, — сказал Ленни. — В чем заключается проблема с твоими антикастровскими настроениями?

— В чем проблема?! Ты хоть представляешь, что этот человек сделал с моим народом? Как я хотел бы разобраться с ним сам! Когда-то я даже пошел волонтером на «Радио Марти».

— Что это такое?

— Радиостанция правительства США, посылающая Кубе луч надежды. Но пришлось уйти. Разные творческие взгляды. С тех пор я пишу серию саркастических писем в «Эль нуэво геральд».

— «Эль нуэво геральд»?

— Родной округ, где печатается «Майами геральд», сейчас на шестьдесят пять процентов кубинский, поэтому они выпускают испаноязычное издание. Кроме того, это не совсем буквальный перевод.

— А почему?

— Предполагалось, что так и будет. Но издатели подыгрывают кубинской читательской аудитории. Очень тонкие нюансы перевода. Если в «Геральд» напечатают рассказ о посадке деревьев в парке по поводу какого-то памятного события, то в той же истории в «Эль нуэво» будет говориться о том, что Кастро трахает мертвых ослов.

Серж открыл входную дверь дома престарелых. Они подошли к стойке дежурной.

— Мы разыскиваем проживающего у вас человека, которого зовут Чи-Чи. — фамилия? — не отрываясь от полировки ногтей, спросила дама в золотых серьгах.

— Не знаю, — ответил Серж. — Он друг моего деда. Тогда я был еще совсем ребенком. Обращался к нему только по имени. Я не успел расспросить Томми Грека, но я думал, что с таким именем — Чи-Чи… Вы ведь понимаете ситуацию? Мы завязаны в очень важном и опасном деле, но вы не похожи на любительницу поболтать. Надеюсь, я не ошибся.

— У нас семь человек по имени Чи-Чи, — не прекращая полировать ногти, произнесла она.

— Соломенная шляпа? — подсказал Серж.

— Пять соломенных шляп.

— Безжалостный и вспыльчивый?

— Наверное, Орохо или Менендес.

— Бывший оперативник ЦРУ.

— Тогда Менендес.

— Можем мы с ним увидеться?

— Его сейчас нет. На какой-то встрече.

— Кто устраивает встречи в такой час?

— Тайная группа ссыльных кубинцев, планирующих свержение Кастро.

— Если она тайная, откуда же вы знаете?

— Не такой уж это и секрет. Группа буквально нашпигована кубинскими шпионами. По сути, каждый присутствующий на встрече — агент.

— А Чи-Чи?

— Он — единственное исключение. Беженцы поручили ему вести учетную документацию на шпионов.

— Я слышал про этих агентов, — сказал Серж. — Фигляры, абсолютно некомпетентные люди, позор разведывательного сообщества. Кубинское правительство обнищало и не в состоянии даже накормить их, поэтому большинство агентов вынуждены подрабатывать по ночам или идти в сетевой маркетинг. Вы не могли бы на минутку оставить в покое ногти?

Сестра подняла глаза.

Серж осклабился.

— Хотя бы из вежливости.

Она опустила взгляд и снова принялась за полировку.

— Спасибо. У места встречи есть адрес? Никакого ответа.

Серж взял со стойки табличку: Джин Сансоне Манделл Херцфельд.

— Сплошное удовольствие разговаривать с вами, Джин. Я мог бы простоять здесь целый день. О чем бы вы хотели побеседовать? Любите кино? Смотрели фильм «Блестящий ум»?

Джин Сансоне Манделл Херцфельд фыркнула, отложила пилку для ногтей и нацарапала адрес на клочке бумаги.

Лимузин остановился перед домом в стиле ранчо прошлого века, выкрашенным в цвета увядшей лаванды, с чугунными решетками на окнах. Серж и Ленни открыли калитку в ограде из цепей и зашли во двор, переступив через детский трехколесный велосипед. Подойдя к двери, постучали.

Открылся глазок.

— Кто там?

— Серж. Я хочу присоединиться к движению. Кастро — козел.

— Что это за парень с тобой?

— Белый американец, сочувствующий. Ему можно доверять. Ленни, покажись.

Пауза. Серж подтолкнул Ленни локтем.

— Кастро — козел.

— Ладно, можете заходить.

Дверь открылась. Гостиная была полна людей. Парочка расположилась сзади рядом со стариком в соломенной шляпе. Впереди вереница мужчин поочередно обращалась к собравшимся, обвиняя режим Гаваны во всех смертных грехах и не стесняясь в выражениях.

— Тс-с! Чи-Чи! Это я, Серж, внук Серджо. Старик обернулся.

— Малыш Серж?

— Нам надо где-нибудь поговорить о моем деде.

— Я должен остаться на встрече, на случай, если что-нибудь произойдет.

— А здесь когда-нибудь что-то происходит?

— Нет.

— Так зачем беспокоиться? Эти ребята — клоуны шпионского мира. Пусть сами с собой и забавляются.

— Поверь мне, я бы с удовольствием…

— Я надеялся, ты сумеешь помочь. Я пытаюсь выяснить, кто убил моего деда.

— Не надо бы ворошить это дело. Сделай одолжение…

— Пожалуйста, — прервал его Серж. — Мне нужна ясность.

— Тогда оставь свою затею, — сказал Чи-Чи. — Я любил твоего деда, несмотря на все дерьмо, которое ему от меня доставалось. А ты был таким славным мальчишкой! Но лучше забыть о прошлом.

— Я пытаюсь найти дневник. Или шкатулку. Прошу тебя.

— Помню, твой дед все записывал в блокнотик, но не имею ни малейшего представления, где он может находиться. Я никогда не видел никакой шкатулки. Если кто и знает — так это Морт. Они крепко дружили. Морт занимался и организацией похорон. Он должен знать, что стало с его личным имуществом.

Сидящий сзади человек наклонился к ним.

— Ш-ш-ш!

Серж повернулся к нему.

— Заткнись! — И снова обратился к Чи-Чи: — Где найти Морта?

— Потерял его след много лет назад, но можно попробовать кое-кому позвонить. Рой «Король ломбарда»…

— Уже был у него.

— Тогда кто еще? — спросил Чи-Чи самого себя. — Дай мне подумать. Если он все еще в нашем мире, уверен, что я его найду.

Человек сзади снова наклонился.

— Ш-ш-ш! Серж встал.

— Могу я попросить вашего внимания? — громко провозгласил он. Все головы повернулись в его сторону. Повисла тишина. Серж показал на назойливого слушателя, сидящего позади. — Среди нас шпион!

С этими словами Серж потянулся к человеку и рванул за воротник его рубашку. На его груди стали видны приклеенные проводки и крошечные микрофоны.

Группа заволновалась. Такого еще никогда не случалось. Однако оставшимся шпионам нужно было обеспечить прикрытие на будущее, поэтому все бросились дружно избивать беднягу.

Серж улыбнулся Чи-Чи.

— Повторяйте такой трюк на каждой встрече, и шпионские страсти сами себя изживут.

— На это уйдет слишком много времени.

— Зато какой эффект!

Штаб-квартира ФБР, Майами


Агенты Миллер и Биксби сидели за своими столами и поедали сандвичи с ростбифом из качественного продуктового магазинчика на авеню Кендалл. Прибыл курьер с небольшим картонным ящиком. Миллер сделал большой глоток крепчайшего кофе, вытер рот и поставил кружку на стеллаж с вещдоками от «висячих» дел.

— Наконец-то! — воскликнул он и схватил ножницы.

— Что там? — поинтересовался Биксби, вытирая подбородок салфеткой.

Миллер перерезал ленту.

— Материалы «Радио Марти». Пропаганда, которую мы гоним на Кубу.

— При чем здесь радио?

— Скоро выясним!

Миллер открыл коробку и достал аудиокассету. Потом выдвинул нижний ящик письменного стола, выкрашенного в правительственный серый цвет, и достал оттуда старый магнитофон, на котором вместо кнопки воспроизведения торчала какая-то железка. Миллер вставил кассету и нажал на пуск. Через поцарапанный пластик было видно, как закрутились колесики кассеты.

— Я напал на след, когда мы проводили первичную компьютерную проверку в Виргинии. Несколько лет назад наш приятель Серж работал волонтером на «Марта». Сначала даже не думали, что пленка сохранилась. Это запись экспериментальной программы, одной из немногих, подготовленных на английском языке, — своеобразная попытка сблизить кубинский народ с американской культурой.

Агенты слушали, как маленький динамик с жестяным звучанием сначала выдал прилипчивую мелодию в стиле джангл, а потом баритон диктора: «А сейча-ас, на волнах в сотни тысяч ватт неограниченной свободы, из сказочных Соединенных Штатов, наступает время „Шоу доктора Сержа!“».

— Спасибо, Джонни, и добрый день всем. Добро пожаловать на «Шоу доктора Сержа». Я доктор Серж, и у меня есть для вас настоящая программа! Так что начнем и… Минутку, у нас первый звонок. Это доктор Серж, чем могу помочь?

— Доктор Серж, в прошлом году я влюбилась в мужчину. Мы собирались пожениться. Он говорил, что любит меня. Потом я забеременела и узнала, что он занимается сексом с моей лучшей подругой! (Громкие рыдания.)

— Позвольте доктору Сержу прервать вас. Я слышал такое миллион раз. Скажите, кто глава государства?

— Что?

— Кто президент?

— А, Кастро.

— Значит, виноват Кастро.

— Что же мне делать?

— Свергнуть диктатора… Следующий звонок. Алло, вы на «Шоу доктора Сержа».

— Привет, доктор Серж. Я немного стесняюсь, но у меня вскочила одна маленькая штука, сами знаете где, и я не уверен, стоит ли ее кому-то показывать? Как думаете, само по себе пройдет?

— Никогда, пока Кастро находится у власти… И раз мы еще не отошли от темы, позвольте мне рассказать вам об одной старой советской шлюхе. А что, я бы и сам не прочь потыкать серпом и молотом в ее марксистскую задницу… Эй! Вам нельзя находиться в студии! Там же горит надпись «В эфире»! Что вы делаете? Пустите меня! Я думал, вам это и нужно!.. Не отходите от приемников, мои верные слушатели, доктор Серж вернется в эфир после небольшого перерыва (звуки потасовки)… Пустите меня, вы, аппаратчики от коммунистического радио!.. (Голос ослабевает.) Кастро козел! К чертовой матери и Фиделя, и его слабоумного братца Рауля!..

Миллер нажал клавишу «стоп».

— Совсем больной человек. Биксби ухмылялся.

— Что? Тебе понравилось?

— Несколько смешных моментов. Ты когда-нибудь слушаешь радио, когда едешь в машине?

Миллер завернул остатки бутерброда в вощеную бумагу и швырнул все в корзину.

— Пленка все меняет. Он работал на «Марта», а это означает участие ЦРУ, которое включает в игру все ссыльное сообщество, уже не говоря о банде, напавшей на Тони. И еще до того, как ты сообразишь, у нас снова возникнет ситуация образца 1964 года, огромный, многоголовый, как у гидры, запутанный клубок тайных сговоров. Такое даже Оливеру Стоуну не приснится!

— И что ты собираешься предпринять?

Миллер достал кассету из аппарата и сунул в карман рубашки.

— Отправлю наверх.

— Неужели самому Уэббу?

— Он должен знать.

Машины начали прибывать сразу после наступления темноты. Соседи показывали картонки с надписью: «Парковка 5 долларов». Потоки мужчин текли по тротуару, поворачивали к калитке с цепным забором перед бетонным ранчо цвета лаванды.

Чи-Чи дежурил у дверей, проверяя прибывающих. Подошли два молодых человека в черных атласных рубашках. Чи-Чи посмотрел через глазок, затем открыл дверь и пригласил их внутрь.

Гостиная постепенно заполнялась. Некоторые, сидя на стульях, смотрели телевизор, другие беседовали у чаши с пуншем. На Серже были рукавицы-прихватки, с помощью которых он снимал с огня противни с начос — кубинскими пирожками. Ленни сидел у железного ящика для денег с рулоном лотерейных билетов.

Наконец время наступило.

Чи-Чи вышел вперед и выключил телевизор с керамической статуэткой мадонны наверху.

— Прошу садиться.

Гул разговора постепенно затихал, пока эти обломки кораблекрушения дрейфовали к своим стульям, держа в руках тарелки с закусками. Серж установил на кронштейне переносную доску.

— Спасибо, — сказал Чи-Чи. — Сегодня у меня есть для вас сюрприз. Исторические новости. То, что я скажу, не должно покинуть пределы этой комнаты.

В аудитории стали переглядываться и перешептываться. Чи-Чи сопровождал свою речь надписями мелом на доске.

— Как вы знаете, я ветеран «Бригады 2506», и я ждал этого дня более сорока лет.

Так он говорил в течение часа, доска заполнялась стрелками-указателями, план вторжения обретал форму. Высадка на берегу, артподготовка, передвижение войск и, наконец, осада президентского дворца. Закончив, Чи-Чи положил мел на ободок подставки и вновь обернулся к аудитории.

— Джентльмены, пробил наш час славы.

Серж начал бешено аплодировать, остальные тут же присоединились.

Все гости возбужденно жужжали, складывая стулья и направляясь к машинам. Серж провожал их у двери.

— Доброй ночи… Доброй ночи… Доброй ночи… — Победитель лотереи унес с собой настольную подставку-этажерку для сладостей. — Доброй ночи… Доброй ночи…

Последний гость удалился, и Серж запер дверь.

— Думаю, они купились. Чи-Чи прикурил сигару.

— Посмотрим, — сказал он и подал Сержу листок бумаги.

— Что это?

Чи-Чи выдохнул целое облако душистого дыма.

— Адрес Морта и его телефон. Друг моего друга…


Глава 36


1964 год


Шестеро мужчин в шляпах и пестрых рубашках сидели в баре Джека Ламотты в доме номер 2100 по Коллинз-авеню.

Они пришли к некоторым очень важным выводам. Время непостоянно. Оно или намного опаздывает, или слишком торопится. Мартин Лютер Кинг угодил в тюрьму из-за какого-то подонка. Врачи только что приказали всем бросать курить. Французское посольство выслано из Сайгона. Русские запустили на орбиту женщину. «Битлз» стали известнее, чем Иисус.

Малыш Серж спрыгнул со стула и пробежался по бару.

Серджо сунул в карман упаковку спичек и поднял глаза.

— Ну и дела! Он идет сюда!

— Кто? — спросил Лунный Пес.

Серджо проигнорировал Лунного Пса и помахал рукой.

— Эй, Джейк!

Остальные присоединились.

— Привет, Джейк!

— Как дела, Джейк?

— Классное местечко, а, Джейк?

Проходя мимо, человек улыбнулся и слегка кивнул головой.

— Так это и есть Свирепый Бык, — сказал Томми.

— Почему он так высоко поднимает ноги, когда идет? — спросил Морт.

— Ты бы тоже так шагал, — ответил Чи-Чи. — Видел его второй бой с Робинсоном? Такое не под силу человеку.

— Должно быть, у него нарушен баланс вестибулярного аппарата, — предположил Серджо. — Возможно, ему нужно обозначать видимый горизонт.

По телевизору, стоявшему в углу, пошла реклама: маленькая девочка отрывала у ромашки лепестки и считала их. Потом — яркий взрыв, грибовидное облако и низкий голос: «Третьего ноября голосуйте за президента Джонсона. Ставка слишком высока, чтобы оставаться дома».

— Невесело, — заметил Томми.

— Думаю, так и рассчитано, — сказал Морт.

— У Голдуотера никаких шансов, — вступил Чи-Чи. — Со времен событий в Тонкинском заливе.

— Вы видели новое шоу в субботу? — спросил Серджо. — То, с дельфином. Эн-би-си затеяло представление в пику Глисону.

— И что? — поинтересовался Чи-Чи.

— А то. Две трети материала для трансляций в прайм-тайм снимается здесь, в нашем родном городе. Мы становимся центром вселенной.

Мимо пробежал Малыш Серж.

— А что у Эй-би-си? — спросил Лунный Пес.

— «Внешние пределы».

— На мой взгляд, слишком неправдоподобно, — сказал Томми.

— А как насчет «Флиппера»? — поинтересовался Чи-Чи.

— Я знаю, что это неправда, — признал Томми. — Но все-таки…

— А что это за Брайан Келли, новый парень, который играет рейнджера? — продолжил тему Морт. — В первой серии мне больше нравился Чак Коннерс.

— Он играт: в «Марочном», правильно? — спросил Колтрейн. — Оторвал все пуговицы на своем пиджаке.

— Я был просто взбешен, — признался Томми.

— Так и рассчитано, — проворчал Чи-Чи, переворачивая газетную страницу. — Стараются вывести человека из себя.

— Что-нибудь хорошее пишут? — спросил Томми.

— Ленни Брюс отправляется в тюрьму за непристойное поведение.

— Я видел, как у Брюса брали интервью для радио, — сказал Лунный Пес.

— Где?

— В гастрономе на Семьдесят седьмой. Работал новый ведущий, Ларри Кинг.

— Стиль Кинга раздражает меня, — заявил Чи-Чи. — Попомните. Его карьера долго не продлится.

Колтрейн посмотрел по сторонам.

— А где Лу? Она назначила свидание ровно в семь.

— Лу пугает меня, — сказал Лунный Пес.

— Меня тоже, — добавил Морт.

— Тогда почему вы здесь? — спросил Чи-Чи.

— Потому что еще больше я боюсь не прийти.

— Я с Мортом, — сказал Грек Томми. — Сегодняшняя работенка не кажется мне подходящей. У нас маленький спортивный тотализатор, больше мы и не потянем.

— У Лу светлая голова, — сказал Серджо. — Ей можно верить.

— Верить? — едко спросил Чи-Чи. — Она дурачит тебя.

— Кто сказал?

— Все говорят. Раскрой глаза. Она связалась со скользким типом по имени Десмонд.

— Где ты это слышал?

— Лунный Пес.

Серж сверкнул глазами в сторону Лунного Пса.

— Извини.

— Вы все неправильно поняли, — проговорил Серджо. — Десмонд просто помогает в бизнесе. Он — тот забор, в который нам еще придется постучать.

— Серджо, неужели ты ничего не слышал? — спросил Морт. — Лу встречалась со всеми бандитами, которых убили. Фактически все, с кем она когда-либо крутила, мертвы, кроме тебя и Десмонда.

— И мистера Палермо, — добавил Томми. — Который, как оказалось, безумно ревнив.

— Тебе бы лучше о себе позаботиться, Серджо.

— У меня дурное предчувствие насчет сегодняшнего вечера, — вернулся к теме Морт.

— Откажемся, пока не поздно.

— Морт прав, — сказал Томми. — Нужно подвести черту.

— Затея обречена, — произнес Лунный Пес. — Пора убираться отсюда.

Они начали подниматься.

— Вот она идет! Все снова сели.

Лу бросила полосатую сумочку из кожи зебры на стойку.

— Куда это вы, парни, собрались?

— Никуда, — сказал Чи-Чи.

— Лжец.

Лу заказала порцию, выпила, грохнула стакан о стойку.

— Все готовы?

Компаньоны пересекли Двадцатую улицу, внимательно огляделись по сторонам и нырнули в угловую дверь под круглой неоновой вывеской «Клуб файв о’клок».

Сидя за столом в темноте, они медленно потягивали дорогие коктейли. Никто ничего не говорил. Все взгляды устремились на сцену, где длинноногая брюнетка под барабанную дробь медленно снимала вечернюю перчатку. Потом бросила ее в публику. Барабанщик подхватил игривую тему. Скользящей походкой женщина двигалась по подиуму, теребя за шеей завязки бюстгальтера из перьев. Она стащила вторую перчатку и пустила ее в полет. В результате было задрапировано лицо Грека Томми. Он не стал трогать трофей.

Танец закончился без дальнейшего раздевания. Публика зевала. Томми снял перчатку с лица и сунул в карман для более позднего исследования.

— Приготовьтесь, — сказала Лу. — Мы сюда не развлекаться пришли.

Снова заиграла музыка. На сцене появилась платиновая блондинка, похожая на Джейн Мэнсфилд, веер из павлиньих перьев торчал у нее прямо из задницы.

— В этом заведении выступала Марта Рэй, — произнес Серджо. — И Гарри Белафонте начинал здесь.

— Да-а, очень мило, — оценивающе произнес Чи-Чи. — Проверим.

— Я не уверен, что Малышу Сержу стоит смотреть, — сказал Морт.

— Ты с ума сошел, зачем притащил с собой мальчонку? — спросил Лунный Пес.

— Его мать работает — у меня не было выбора. Думал, заплачу какой-нибудь стриптизерше, чтобы присмотрела за ним. Опять же это историческое место, а я хочу, чтобы мальчик получил образование.

— Он его и получает.

Малыш Серж сидел в виниловой кабинке, болтая ногами, и во все свои большие глазки смотрел на качающийся веер из перьев, проплывающий туда-сюда.

Лу встала.

— Вот он. — Где?

— У бара, рядом с музыкальным автоматом.

— Он выглядит пьяным.

— Тем лучше.

Они наблюдали, как голова Десмонда медленно снижалась над стаканом, потом подскакивала вверх и начинала опять опускаться.

Лу открыла сумочку и вынула оттуда маленький пистолет двадцать пятого калибра.

— Начнем.

Серджо достал из бумажника десять баксов и замахал перед стриптизершей, призывая ее на помощь. Банда распределилась, соорудив в баре шестиугольную конструкцию, прикрывая спины друг друга на случай, если на вечер наведаются конкуренты. Или, что хуже, легавые.

С кокетливой улыбкой Лу скользнула на соседний с Десмондом стул. Улыбка не понадобилась-Десмонд лежал лицом в тарелке с испанским арахисом. Она обняла его.

— Привет, малыш. Как дела?

Никакого движения. Лу встряхнула его. Бесполезно. Она бросила быстрый взгляд вокруг и опустила руку вниз — пощупать пульс.

— Дома никого. Все ушли.

Парни начали выражать недоумение. Что происходит?

Глаза Лу подозрительно обшаривали бар. Она осмотрела стойку бара перед Десмондом: сигареты, зажигалка, выпивка… Выпивка. Янтарно-коричневая жидкость с небольшой воронкой осадка на дне — остаток нерастворенного порошка. Она прижалась к Десмонду, поцеловала в щеку, прощупывая тело через пиджак. Ничего, ни здесь, ни там. Стоп, под нагрудным карманом в подкладке что-то есть.


Глава 37


Наши дни


Зазвонил телефон. Капитан в зеленой форме поднял трубку.

— Алло?.. Нет!.. Понял… Да, они захотят знать прямо сейчас. Капитан повесил трубку и тут же набрал номер.

Трубку поднял майор.

— Не могу поверить!

Вскоре звонила половина телефонов Гаваны. Через десять минут полковник с папкой резво вошел в мраморный вестибюль. Шаги эхом отдавались в стенах и арках высоких оконных проемов, выходящих на отель «Насьональ». Полковник распахнул дверь штаб-квартиры кубинской разведки и отдал честь. Телефоны продолжали звонить. К часу ночи за большим дубовым столом собрался избранный круг людей в фуражках с золотым плетением над козырьками. Топографическая карта острова висела на стене.

Вперед вышел генерал. Красным маркером он решительно провел на карте линию.

— Мы только что получили сообщение от наших оперативников в Майами…

Последующее откровение парализовало присутствовавших, они не отрывали взглядов от генерала. Оцепенение не затронуло лишь одного из майоров. Его глаза бегали из стороны в сторону.

Встреча закончилась. Военные джипы с ревом понеслись по брусчатым улицам. Майор поднялся по ступенькам к своему особнячку, окна которого выходили на гавань. Он зашел в кухню, встал на стул. Дотянувшись до выступающего на потолке бруса, вытащил из-за него миниатюрный радиопередатчик и шифровальный блокнот.

Во Флориде зазвонил телефон.

Агент-новичок, задыхаясь, влетел в кабинет шефа отделения ЦРУ.

— Сэр, вы не поверите…

Перед самым рассветом конференц-зал в Корал-Гейблс заполнили мужчины с блеклыми глазами и в белых рубашках. С негнущимися спинами и потупленными взглядами они сидели за дубовым столом. Спинным мозгом они чувствовали, как шеф ходит позади них, брызжа слюной и шарахая кулаком по доске.

— Может быть, кто-то будет столь любезен и объяснит мне, что за чертовщина здесь происходит!

Никакого ответа.

— Кто-нибудь сумеет растолковать смысл послания, которое мы получили от нашего человека в Гаване?

Агенты рассматривали ногти.

— Шеффер! — заорал шеф отделения. — Ты с ним работаешь!

— Не исключено, что в сообщение вкрались ошибки. А может быть, до него добрались.

— Вы на самом деле в это верите?

— Нет.

Кусочек мела полетел в его сторону. Все пригнулись.

— Черт побери! Все знают, что ЦРУ делает в Майами, кроме самого ЦРУ!

— Сэр, наверное, работал один из новых источников, которые докладывают непосредственно в Вашингтон. Может быть, нам и не положено знать?

— В любом случае мы обязаны располагать сведениями! Мы работаем в разведке! — Шеф еще раз обошел вокруг стола. — Вы представляете себе, как будем выглядеть, если сюда нагрянут выскочки из Вашингтона и проведут крупную операцию под нашим носом?

Люди знали своего шефа, «знали» — даже слишком мягко сказано. Чик Ренфро. Легендарный разведчик на закате своей карьеры. Он работал в Майами с момента основания отделения. Даже когда в «солидной фирме» все было спокойно, он вел себя как безумный. Ренфро вновь принялся расхаживать по залу, разговаривая сам с собой.

— Дело рук Петерсона, не иначе! Он всегда появляется, чтобы испортить мне настроение, с тех пор как люди ЦРУ потерпели фиаско в Никарагуа.

Шеф снова взвился и гаркнул на Шеффера.

— Что еще было в депеше?

— Ничего важного, только несколько списков необходимых вещей да пара липовых кличек агентов — Серж и Чи-Чи…

— Не Чи-Чи ли Менендес? — спросил Ренфро.

— Как вы догадались?

— Сукин сын! — Ренфро продолжил метать мелки. — И это называется операция! Я так и знал! Чи-Чи был ссыльным оперативником и работал на нас, когда я возглавил фирму. Чертов неслух, он никогда не любил подчиняться! И вот он вернулся!.. Проклятый Петерсон!

Все сидели, опустив головы, пока Ренфро тяжело вышагивал вокруг стола.

— О’кей, что мы предпримем? Шеффер, ты упомянул второго парня?

— Серж — какой-то мистический тип. Никаких данных по департаменту.

— Может, он курирует агента Чи-Чи из Вашингтона?

— В общем, мы выяснили его связь с местным турагентством «Серж и Ленни».

Ренфро кивнул.

— Типичное прикрытие. Мы сами часто так поступали. Как-то мы открыли фальшивый «Дом всех звезд», и он помог нам отслеживать голливудских знаменитостей с проблематичными наклонностями.

— Сэр, если позволите, — вступил самый молодой агент за столом. Все повернулись в его сторону. Никто не мог поверить, что он осмелился заговорить.

— В чем дело?

— Они могут вообще оказаться не нашими ребятами.

— Что ты имеешь в виду?

— Сэр, с тех пор как возникли проблемы с внутренней безопасностью, обстановка ухудшилась. Бюро наступает нам на пятки.

— Конечно! — произнес Ренфро. — ФБР! Я должен был заметить его за милю!

Ренфро схватил с вешалки пальто и направился к дверям.

Штаб-квартира ФБР, Майами


Миллер и Биксби находились в кабинете директора Уэбба.

Уэбб нажал на магнитофоне кнопку «стоп» в конце радиопередачи «Радио Марти».

— Понимаете, что я имею в виду? — спросил Миллер. — Как будто снова настал шестьдесят четвертый: ЦРУ, банды, заказные убийства. Скорее всего они опять работают с Палермо, может быть, даже захватили нашего свидетеля ему в угоду.

Уэбб спокойно обдумывал ситуацию. Он сложил ладони у лица, как будто молился.

— Вы уверены, что тур-сервис — всего лишь прикрытие?

— Определенно. Раздался зуммер интеркома.

— Сэр, к вам шеф Ренфро.

— Только не говорите мне о совпадении! — воскликнул Миллер.

— Свободны, — сказал Уэбб и отпустил кнопку интеркома. — Пригласите его.

Миллер и Биксби встретились с Ренфро на выходе. Уэбб спрятал кассету с «Радио Марти» в бумагах и встал, чтобы поздороваться.

— Агентство осчастливило меня визитом? — подчеркнуто вежливо произнес он. — Какой-то особый случай?

Ренфро сел и изобразил озабоченный вид.

— Возможно, мы наступаем друг другу на пятки. Вы работаете над чем-нибудь на Кубе?

— Вы же знаете, туда мы не суем носа. Это ведь ваша территория.

— За исключением высланных кубинцев. У вас много всего закрутилось с тех пор, как «МиГ» сбил самолет «Братьев по спасению» с беженцами.

Уэбб ничего не ответил.

Ренфро театрально вздохнул и оглядел стол из красного дерева. Рядом с набором карандашей стояла золотая подставка с мячом для гольфа и медной табличкой: «Лунка-в-лунку, Дорал, Билл Уэбб, 16 сентября 1982 года».

Ренфро снял мячик с подставки и начал лениво подбрасывать и ловить его правой рукой.

Уэбб рефлекторно наклонился вперед.

— Это мой специальный… — Он взял себя в руки и снова откинулся на спинку кресла.

Ренфро еще раз подбросил мяч в воздух.

— Кто-нибудь из твоих кубинцев планировал поездку на юг, скажем, посреди ночи, своего рода приключение на пляже?

Уэбб рассмеялся.

— Ну, это, скажем прямо, не в наших правилах. А у тебя есть что-то подобное в разработке?

— Ты знаешь, я не могу ответить. А у тебя?

— Мне тоже приходится держать язык за зубами.

— До меня просто стали доходить разговоры, что мы можем работать с одними и теми же людьми и не знать этого. Такие недоразумения могут стоить жизней.

Оба откинулись в своих креслах и принялись изучать друг друга.

— Давай рассуждать гипотетически, — предложил Ренфро.

— Давай.

— Допустим, у вас действительно что-то в разработке. Если так, то все должно быть защищено несколькими слоями прикрытия — типичная оболочка для экс-агентов, наемников и бывших военных из Центральной Америки.

— Если и так, то научились мы у вас.

— Туше! — Ренфро встал и бросил мяч Уэббу, который кинулся ловить его, как будто это была колба с нитроглицерином, после чего бережно установил сувенир на сияющей подставке.

Ренфро прошелся по комнате и остановился перед фотографией в рамке: Гувер, Никсон и совсем молодой Уэбб на банкете в Майами. Ренфро заложил руки за спину, продолжая рассматривать снимок с автографами.

— Итак, предположим, вы работаете над чем-то подобным?

— Гипотетически все возможно.

— И у нас так же, — признал Ренфро, снимая фотографию со стены, чтобы лучше рассмотреть.

— Мне бы не хотелось…

— Кого бы вы стали использовать?

— Что?

— Кого бы вы стали использовать? — повторил Ренфро. — Как прикрытие. Теоретически.

— Не знаю.

— «Сержа и Ленни»? — решил блефовать Ренфро. — Знаете контору с таким названием?

Уэбб машинально взглянул на стопку бумаг, под которой лежала кассета с записью.

— Нет. А вы?

— Не уверен.

Ренфро повесил фотографию на стену.

— О’кей, будем на связи. Дайте мне знать, если что-то услышите.


Глава 38


Черный лимузин припаркован на углу Коллинз и Двадцатой улицы. Серж, сунув папку под мышку, ведет свиту по тротуару к двери на углу. «Да будут „Шоугерлз“». Достает из папки старое фото и, как учитель, демонстрирует его.

— Навес и неоновая вывеска клуба не сохранились, но вы не сможете не узнать архитектуру.

Они вошли внутрь. Мик и Ленни бросились бежать вдоль подиума и заняли самые удобные места. Серж пытался рассмотреть в темноте зала кабинеты. Морта нет. Теперь придется ждать. Серж ненавидел ожидание. Он пошел искать администратора. Показал ему фотографии из своей папки.

— Да, я слышал пару историй, — сказал коренастый человек лет тридцати пяти с бритой головой и в серьгах. — Когда я пришел сюда работать, я нашел на двери гримерки наверху табличку «Мэй Уэст»[47 - Мэй Уэст (Мае Jane West; 1893–1980) — американская актриса, сценарист и секс-символ.]. Я взял ее на память, думал, когда-нибудь она будет стоить кучу денег.

— Марта Рей[48 - Марта Рей (Martha Raye; 1916–1994) — американская комическая актриса кино и телевидения.].

— Как?

— Не Мэй Уэст, Марта Рей.

— Все старые звезды похожи.

— Все же небольшая разница есть.

Серж продолжал расспрашивать администратора, все сильнее и сильнее давил на него, пытаясь получить нужную информацию.

— Подумайте! Все, что можете вспомнить! Мельчайшая деталь, которая вам покажется несущественной, может оказаться решающей!

— Послушайте, приятель, мне не нужно неприятностей. Сходите и полюбуйтесь лучше на наших девочек.

Серж вернулся к подиуму и принялся доставать стриптизерш.

— Может быть, вы что-нибудь помните? Это очень важно!

— Я тут недавно. Хочешь танец на коленях?

— А твои подружки?

— Ты что, полицейский?

В помещении стало немного светлее. Серж посмотрел в сторону входной двери, через которую и проникло немного солнечного света. Вошел сгорбленный старик с тростью. Серж бросился к нему.

— Морт?

— Малыш Серж?

Они сели друг напротив друга в кабинете. Морт начал первым.

— Чи-Чи позвонил и сказал, что ты хочешь встретиться. Но предупредил, что встреча не может состояться в доме для престарелых. Что происходит?

— Много, много чего. Но я выберу лишь одно. Я пытаюсь разобраться в смерти деда и не верю в несчастный случай.

Морт придвинулся ближе и понизил голос:

— Не надо бы тревожить прошлое. Я знаю, тебе нелегко, но поверь старику.

— Я лишь пытался разыскать членов старой банды, — возразил Серж. — Но кто-то не хочет, чтобы я встречался с ними. В Лунного Пса и Томми стреляли.

— Что?

— Они в порядке. Оба в больнице. Я решил вытащить тебя из дома ради твоей собственной безопасности.

— Все настолько серьезно?

— Боюсь, да. Ты что-нибудь знаешь о дневнике моего деда?

— Книжка, в которую он все время что-то записывал? О, конечно. Я даже знаю, где она сейчас.

— Ты знаешь? — оторопел Серж.

— Разумеется! Она…

— Молчи! — Серж прикрыл Морта своим телом и зажмурился.

— Что ты делаешь?

Выстрела не последовало. Серж расслабился и сел.

— Тебе нужно поговорить с Луизианой, — сказал Морт. — Уверен, она будет рада увидеть тебя через столько лет.

Серж онемел.

— Лу все еще здесь? Она еще жива?

— Конечно, жива. Даже больше, чем когда-либо.

— Я имею в виду стиль ее жизни и все такое…

— Вот ее адрес, на обороте банковской квитанции. Серж проводил Морта до двери и начал собирать свою компанию. Он подошел к подиуму.

— Мы уезжаем!

Мик и Ленни взяли в руки долларовые бумажки, которые держали в зубах.

Часом позже. Заброшенный район Майами к югу от реки. Заколоченные фанерой окна. Ветер повсюду носит облака мусора. Пустой вагон метро, разоренный и разбитый. Территория после взрыва нейтронной бомбы.

Они ехали долго, пока снова не стали замечать признаки жизни. Винный магазин и рядом кучка мужчин, посасывающих из бумажных пакетов. Пуленепробиваемое окно ломбарда, предлагающего краткосрочные ссуды в залог автомобиля. Серж заметил полузаселенный многоквартирный дом. Он затормозил у киоска, специализирующегося на газетах из других городов и на разноязычных порнографических журналах.

Вместе с Чи-Чи они поднялись на террасу, направились к одной из квартир. Серж постучал в дверь. Тишина. Он приложил ухо к щели.

— Что-нибудь слышишь? — спросил Чи-Чи.

Серж отрицательно покачал головой. Он достал из кармана банковскую квитанцию Морта и проверил цифры, нацарапанные на ней.

Серж подергал дверную ручку. Осмотрелся по сторонам и попробовал нажать плечом. Дверь распахнулась. Серж пробежался пальцами по расщепленной дверной раме на месте замка.

— Кто-то здесь уже побывал.

Чи-Чи зашел вслед за ним, перешагивая через вывернутые ящики комода.

— Посмотри, что тут творится!

Серж рассматривал рассыпанные по полу старые дешевые украшения.

— Да, здесь жила Лу.

Они зашли в спальню. Серж открыл шкаф. Пусто.

— Плохо дело, — проворчал Чи-Чи.

— Пропала вся ее одежда, — сказал Серж.

— И сумочек я не вижу, — добавил Чи-Чи. — Может быть, она уехала?

Они вышли из дома и направились к лимузину.

— Похоже, Лу очень торопилась, — высказал свое мнение Чи-Чи.

— Или ее заставили торопиться, — добавил Серж, останавливаясь у газетного киоска и разглядывая «Уолл-стрит джорнал».

— Такое происходит, если начинаешь бередить прошлое.

— О господи! — воскликнул Серж.

— Что случилось?

— Я на коне! — воскликнул Серж, размахивая газетой над головой. — Наконец опубликовали мое письмо.

— Письмо?

Серж подал Чи-Чи газету, потом схватил всю пачку «Уолл-стрит джорнал» и направился к кассе.

— Я пошлю по номеру всем, кого знаю! Чи-Чи стал читать на ходу.

— Серж, в примечании редактора написано, что письмо опубликовано по согласованию с правоохранительными органами, которые пытаются отыскать автора в связи с серией нераскрытых убийств в Южной Флориде. Каждый, располагающий какой-либо информацией, должен позвонить в ФБР.

С неотразимой улыбкой Серж хлопнул пачкой газет по прилавку.

— Опубликовано — значит опубликовано!

Чи-Чи покончил с заявлением редакции о том, что она не несет ответственности, и т. д., и т. п., и приступил к письму.


Кому: Ответственному редактору «Уолл-стрит джорнал». Уолл-стрит, США

От: Сержа А. Стормса

Тема: Грядущая революция

Я видел, куда вас занесло некоторое время назад с Манифестом Унабомбера[49 - Унабомбер, доктор Теодор Качинский (Unabomber, Theodore John Kaczynski; род. в 1942-м), террорист, в течение почти восемнадцати лет рассылавший взрывающиеся посылки в качестве протеста против технологического прогресса. В 1995 году он потребовал опубликовать свой труд «Индустриальное общество и его будущее» (известный как «Манифест Унабомбера». В ответ он обещал прекратить свою террористическую кампанию. Манифест был опубликован.], и не мог не удивляться: действительно ли ваша газета пала настолько низко? У вас в самом деле так туго сегодня с хорошим, доходчивым материалом? Я прочел весь очерк от начала до конца. Какая чушь! Я понимаю, куда клонил автор, но в итоге все превратилось в словесный салат. Кто-нибудь вообще редактировал эту писанину?

О’кей, у меня нет права критиковать, пока я не предложу какого-то решения. Ладно, можете начать с публикации моей статьи «Звонок будильника для жирных котов».

Как все изменилось. И на удивление быстро. Казалось, еще вчера только небо могло служить ограничителем высоты котировок моего портфеля ценных бумаг компаний высоких технологий и грилей Джорджа Формана[50 - Гриль Джорджа Формана — домашний гриль, который рекламировал легендарный боксер Джордж Форман (George Foreman).]. Теперь, всего несколько лет спустя, федеральная программа развития производства отечественного сыра снова в ходу, а американская семья начала в ванной собирать обмылки и лепить из них новые куски мыла.

Мы живем в бурное время. Помните, совсем недавно корпоративные боссы говорили нам: «О, да вам больше не нужна пенсия. Мы вам дадим прекрасный 401 (к)[51 - 401 (к) — один из американских пенсионных планов, названный по номеру статьи Внутреннего кодекса доходов от 1978 года и подразумевающий регулярные отчисления из зарплаты.]. Вы станете намного богаче. Верьте нам».

На чем же будет основано это богатство?

«На нашей прибыли».

Кто определяет ее?

«Наши бухгалтеры… Желаем приятной пенсии».

И вот мы сидим за кухонными столами, глядя на ежемесячные пенсионные ведомости, как люди на палубе, видящие айсберг и слышащие объявление по громкой связи, что не всем хватит места в шлюпках.

А помните, как весело все начиналось? Помните, как было здорово поместить свой портфель в Интернет, оснастить его прелестной маленькой программкой, ежедневно проверять его, быть может, даже открыть счет на «Америтрейд»[52 - Америтрейд (Ameritrade) — третья крупнейшая брокерская контора «онлайн» в Америке.] и стать похожим па тех довольных людей в рекламных роликах? Да, вот мы и приехали.

А потом — штормовые облака. Все — вон из бассейна!

Разоблачения сыпались, как серия ударов по корпусу. Фальсификация отчетности, преступная халатность, «Энрон» тасует энергетические контракты, как трехрукий банкомет в блэкджек, а занавес уже открывается, выставляя напоказ две одноразовые чашки с ниточкой между ними…

Давайте-ка выбираться из тумана. Вот что произошло: Уолл-стрит устраивает день открытых дверей для среднего класса: «Заходи! Ты теперь один из нас. Ты тоже в состоянии платить. Возможность есть у каждого! Разве не здорово?»

И тогда вы захапали все наши деньги!

Я включаю телевизор. На всех каналах твердят о миллиардах долларов инвестиций, которые исчезли… Секундочку. «Исчезли»? Что за чертовщину они несут? Никакие деньги не «исчезли». Они просто пошли в ваши карманы.

И вот у меня появилось несколько мыслей, которыми я хотел бы поделиться.

Во-первых — Уолл-стрит. Если бы я был тобой, я бы начал носить с собой оружие.

Твои годовые отчеты — литературное произведение похуже сценария «Где моя тачка, чувак?». А вы продолжаете раздувать инфляцию и раздевать тех самых людей, многолетние сбережения которых вы уже бессовестно присвоили. Как думаете, долго вы еще сможете так поступать с людьми? Последствия неизбежны. Может быть, не сегодня. И не завтра. Но когда-нибудь наступит день расплаты. Спросите Романовых. У них тоже все шло гладко, пока в дверь не постучали.

Во-вторых — Конгресс. Мы ждем твоих действий.

Среди всего этого бедлама телевидение показывает конгрессменов, шагающих по паркету Капитолия, тявкающих «В Бога мы верим» или стоящих в позе «клятвы верности» и нападающих на продюсеров «Улицы Сезам» за введение в программу ВИЧ-инфицированного Маппета. Потом вы принимаете несколько медоточивых и никому не нужных реформ и тут же кучкуетесь в ограничительных метках видоискателя придворного фотографа, как студенты, ставящие рекорд по набиванию телефонной будки.

Новости: Мы здесь, в сердце нашей родины, определенно больше беспокоимся о вопросах Бога и страны, потому что у нас есть система моральной навигации, благодаря которой вы, парни, выглядите как эскадрилья безмозглых птиц, падающих мордой в сугроб, а задницей в костер. Но в отличие от вас нам нужно зарабатывать на жизнь, мы не можем просто так забыть о своих трудовых обязательствах и весь день маршировать по офису, разглагольствуя о том, что менее благочестивые обижают нас. Боже, да вы прямо как школьники, страдающие аутизмом, которые все время встают из-за парт и бредут к окнам, чтобы посмотреть, не установили ли во дворе новую детскую площадку для игр. Так что сядьте лицом вперед, и внимание!

Итак, резюмируя, каков же ответ?

Реформаторские законы оказались настолько беззубыми, как будто это я сказал, что принял несколько законов, а президент и вице-президент понимают об инсайдерных операциях с ценными бумагами меньше, чем Марта Стюарт[53 - Марта Стюарт (Martha Stewart; род. в 1941-м) — ведущая телепрограмм и автор журнальных статей о кулинарии, садоводстве, этикете, искусстве и ремеслах, авторитет в стиле жизни и ведения хозяйства.].

И все же правящие силы утверждают, что делают все, на что способны. Однако они охотно забывают маленькую комедию положений из девяностых годов, которая показала всем нам, что на самом деле может сделать правительство, когда отправляется в Палату Старра[54 - Кен Старр (Kenneth Winston Starr; род. в 1946-м) — американский юрист, назначенный членом Палаты независимого совета для расследования операции президента Билла Клинтона с недвижимостью. Позже он подал в Конгресс доклад, ставший основой для скандала, связанного с Моникой Левински.]. Того самого, с двумя «р» на конце.

Разве разумно преследовать негодяев с Уолл-стрит менее решительно, чем Кен Старр, когда он разнюхивал сексуальную жизнь Клинтона? И помните, действующий президент, по сути, попал за это под импичмент — невообразимо отталкивающая история, но в конце концов не разорительная для налогоплательщиков, если не считать сорока миллионов долларов, которые независимый орган законной власти истратил на таскание граждан по номерам мотелей и на рассматривание спермы в увеличительное стекло. Однако куда же делось наше правительство сегодня? Где же прячется этот маленький сердитый прокурор, когда он так нужен?

Послушайте, верните независимую палату. И когда мы наконец пригвоздим вас, мошенники от финансового рынка, вы попадете в настоящую тюрягу, а не в кутузку санаторного типа для богатеньких. А через несколько лет, когда первые из вас начнут выходить из ворот с новым выражением глаз, остаток вашего стада очень быстро поймет что к чему.

Счастливо…


Резкий стук шагов в светлом белом холле. Элегантные черные туфли.

Агенты Миллер и Биксби пробились сквозь череду распахивающихся дверей и с трудом повернули налево в следующий коридор. Сумасшедшие стояли вдоль стен, раздетые, кричащие, плачущие, ищущие у себя в голове передатчики-имплантаты. Костлявый мужчина с седыми висками, лежащий на растяжке, осмотрел проходящего мимо Миллера с ног до головы.

— Чтоб твоя мать сосала в аду! — И тут же облевал всего себя гейзером цвета зеленого горошка.

Миллер сунул руку в карман пиджака и протянул что-то человеку.

— Ментоловая жвачка?

— О, благодарю.

Агенты дошли до следующего крыла. Врач проверил документы и открыл дверь.

Махони ходил по своей клетке взад-вперед. Он был в фетровой шляпе и твидовом пиджаке, однако твид в этот раз — другой. На галстуке — кегли для боулинга. На столе лежал номер «Уолл-стрит джорнал», развернутый на статье Сержа.

— Мне бы кусок железа, чтоб замочить легавого, который уронил монетку…

Агенты придвинули стулья к плексигласовой перегородке. Миллер достал из конверта толстую пачку черно-белых глянцевых снимков и просунул их в щель.

Махони взял фотографии и начал просматривать. Здания в Южной Флориде. Мотели, рестораны, бары, автобусные остановки.

— Ничего в голову не приходит? — спросил Миллер.

— Пальто из Чикаго, закаты в Гарлеме, большая кружка пунша, шлюха на коленях у босса, желтая канарейка…

— Я о фотографиях.

— Вы хотите, чтобы я выбрал те, которые подходят Сержу?

— Это рекламные снимки туров с его веб-сайта. Но их сотни. У нас не хватит времени.

— И вы хотите знать, где организовать мобильное наблюдение?

— Именно.

Махони отобрал несколько фотографий и бросил их на стол.

— Все очень просто, — сказал он и сунул всю пачку в прорезь. — Вам нужен лед.

— О чем ты говоришь? — спросил Миллер. Махони только улыбнулся. Миллер встал.

— Нам пора. Махони кивнул.

— Ветер, копыто, пыль, увядание, бриз, скольжение, носок и пятка, держись тротуара, оставь кожу, ведя башмачную машину…

На основе фотографий, отобранных Махони, агенты Миллер и Биксби организовали мобильное наблюдение на Коллинз-авеню — между двадцатыми и сороковыми домами. Они проехали «Райскую скалу», направляясь на север…

— Хорошо бы оповестить местную полицию, — сказал Биксби, заполняя барабан служебного револьвера.

— И предоставить газетам шанс покончить с моей карьерой?

Машина обогнула скопление пешеходов и мопедов на перекрестке.

— Не верю! — воскликнул Биксби, резко повернувшись, чтобы проводить взглядом нечто на противоположной стороне улицы. — Там лимузин!

Миллер резко и бесшумно развернулся и уперся в багажники двух автомобилей, остановившихся на красный свет.

Загорелся зеленый. Черный лимузин продолжал двигаться на юг, за рулем сидел Чи-Чи с неизменной зубочисткой. Серж разместился сзади со своим блокнотом и проверял номера зданий. Мик разговаривал по телефону с букмекером и наблюдал по телевизору, как норвежцы метают бревна. Ленни достал из бумажного пакета чизбургер. Сити и Кантри заплетали бисер друг другу в волосы. Взгляды Расти и Дуга устремились вдаль на миллион миль.

На экране маленького телевизора судьи приложили рулетку к торцу бревна.

— Свен только что обошел Олафа, — сказал Мик, передавая Ленни выпивку. — У тебя десять секунд.

Ленни мгновенно вернул стакан назад и повернулся к Сержу.

— Куда мы теперь едем?

— Пока не решил. Нужно разыскать Лу. Мик передал Ленни еще стакан.

— Снова?

— Свен опять в зоне.

Ленни осушил стакан и повернулся к окну, рассматривая движение на тротуаре, пляжных полураздетых девиц, бодибилдеров на роликовых досках, пенсионеров в инвалидных колясках.

— Теперь я понял, куда во Флориде сплавляют престарелых граждан. Мы только что были в кубинском доме, Морт живет в еврейском. И пока едем, я видел, наверное, еще штук двадцать.

— У Флориды этого добра на любой цвет и запах, — сказал Серж. — Живые памятники истории штата: община экс-агентов ЦРУ на пенсии недалеко от Форт-Майерса, стареющие промышленники в Палм-Бич, люди с телевидения и из кино на пастбище в Форт-Лодердейле, циркачи-лилипуты в лагере из надувных конструкций с алюминиевым каркасом к югу от Тампы и даже приют для пожилых шимпанзе-астронавтов на Мысе.

— Ты дурачишь меня.

— Кто бы мог подумать, что они так долго проживут? Но бросить стариков на произвол судьбы нельзя. Они — национальное достояние. То же относится и к выздоравливающей колонии «Дельфинов Майами» состава 1972 года.

— Они еще молоды.

— Тридцать три года прошло с того победного сезона. Некоторые попали сюда. Ведут себя тихо, живут замкнуто со своими коллекциями марок и призовыми регалиями. Но каждые несколько лет, когда «Дельфины» встречаются в середине сезона с какой-нибудь командой из Национальной футбольной лиги и не проигрывают, угрожая побить рекорд, они выкатываются на своих креслах-каталках в поисках удачи на тротуары Майами.

— Эй, я знаю хороший еврейский анекдот, — сказал Ленни.

— Я тоже раньше любил еврейские анекдоты. Пока не попал в историю.

— Что ты хочешь сказать?

— Как ты думаешь, откуда евреи попали в Майами?

— Сдаюсь! Куба? Серж кивнул.

— Нет, правда, — не отставал Ленни.

— Многие на самом деле приехали с Кубы.

— Да я пошутил, — сказал Ленни. — Просто вспомнил про кубинцев в Майами.

— Когда в Европе дела шли хуже некуда, евреи разлетелись кто куда, — объяснил Серж. — Многие перебрались в Штаты, но другие не сумели сразу выправить документы, у некоторых на это ушли годы. С пароходов их высаживали на Кубе, чтобы ждали.

— Теперь мне стало неловко.

— С другой стороны, я ценю хорошую шутку. Если это «смех с тобой, а не над тобой», тогда можешь продолжать.

Автомобиль с агентами проехал на желтый свет, держась довольно близко. Наследующем перекрестке машина, ехавшая между ними, повернула направо, и агенты оказались как раз за лимузином, что позволило Биксби отлично рассмотреть внутренности салона в бинокль.

— Что там происходит? — спросил Миллер. Биксби настроил фокус.

— Похоже, обсуждают что-то важное.

— Вероятно, стратегическое совещание о жизни и смерти, — съязвил Миллер. — Решающий момент, приближающаяся опасность дистиллирует мысли до стерильной чистоты, коммуникация сужается до основных элементов выживания. Я бы все отдал, чтобы услышать, о чем они говорят.

— Раввин на мотоцикле… — говорил Ленни.

— Ортодоксальный? — Что?

— Раввин ортодоксальный? Так забавней. Мне нужно выстроить в голове картинку. От чудных хасидских кудряшек у меня живот сводит от смеха.

— Не знаю.

— Есть две вещи, которые никогда не бывают лишними в комедии: гипсовые лубки для шейных позвонков и ортодоксальные раввины. Допустим, у тебя фильм с дохлым эпизодом, который нужно оживить шуткой. Отправьте парня с лубком на шее. Он бесценен: идет по улице осторожно и очень медленно, у него перелом позвоночника, от полного паралича отделяют миллиметры, и тут появляются рабочие-строители, несущие несколько длиннющих стремянок… От смеха я вытираю слезы. То же самое с ортодоксальными раввинами. Все, на что они способны, это выглядеть очень серьезно и молиться. Поставьте их на батут — и все кончено!

— Никогда бы не подумал, — признался Ленни. Мик подал ему еще один стаканчик.

— Так где твой анекдот?

— О’кей, раввин, то есть… Подождите, я… Кажется, меня заклинило.

— Доложите позже, когда восстановите связь.

— О’кей.

Серж захлопал в ладоши перед Расти и Дутом.

— Возвращаемся к жизни! — воскликнул он и сунул серебристый диск в проигрыватель DVD.

— Сейчас будем проезжать, — предупредил Серж. — Когда-нибудь видели «Яростного быка»?

Никакой реакции.

— Хорошо. Помните ночной клуб, который держал Джейк Ламотта в Майами? Приближаемся. Я недавно выяснил адрес в недрах библиотеки. Уверен, там сейчас другой клуб, но надеюсь, они сохранили исторический интерьер нетронутым.

Взгляд Сержа не отрывался от окна, пока лимузин подъезжал к Двадцать первой улице.

— Вот это место… — спохватился он. — О Господи! Останови машину! Останови машину!

Чи-Чи притормозил у тротуара.

«Краун-виктори» с агентами остановился на полквартала позади.

Чик Ренфро вернулся в штаб-квартиру ЦРУ.

— Что-нибудь нашли? — спросил агент Шеффер.

— Ничего нового, — сказал Ренфро и повесил пальто. — Похоже, в ФБР что-то знают, но не много. Уэбб пытался блефовать.

— Я думал, вы не сдержитесь.

— Шутишь? Это ведь отличная новость. После долгих лет мы снова возвращаемся в Гавану.

— Но если за операцией стоит не ФБР, тогда кто же? Петерсон?

— Сомневаюсь, — сказал Ренфро, расслабляя узел галстука. — Не чувствуется направляющей руки. Думаю, все складывается само собой.

— Я не понимаю вас.

— Представь себе Майами. На поверхности — прекрасный город: современный, изощренный, задающий быстрый темп. Но внутри — никакого контроля. Проведи здесь пару дней, сам поймешь. Человек всегда ищет тайный умысел там, где процесс развивается хаотически. В данном конкретном случае время и условия сложились как раз для спонтанного возгорания. Растущее чувство неудовлетворенности в эмигрантской среде, коллапс Советского Союза, преклонный возраст Кастро, и вдруг эскадра катеров выходит в море в сторону юга. Удивительно, что это не произошло раньше.

— Но почему вы так радуетесь?

— Вас, молодые люди, тогда здесь не было… — Ренфро сел за компьютер и начал что-то искать. — Шестидесятые годы — страшное время для агентства. Ребята из ФБР всегда считались золотыми мальчиками. Диллинджер, Бонни и Клайд, Элджер Хисс[55 - Элджер Хисс (Alger Hiss; 1904–1996) — служащий госдепа США. Обвинен в шпионаже в пользу Советского Союза, приговорен за клятвопреступление.], Розенберги. И что мы имеем? Залив Свиней и убийство Кеннеди, кинохроника, Освальд дает Кубе повод для смеха. Моральное состояние ужасающее. Такое не забывается.

— Но вы же не собираетесь вступить в игру?

— Конечно, нет. Мы остаемся абсолютно непричастными. Если дело лопнет — мы не имеем к нему никакого отношения. Если сработает — мы удержим равновесие, чтобы вовремя налететь и получить приз. Беспроигрышный вариант.

— Звучит обнадеживающе.

— Вот он, — сказал Ренфро, открыв домашнюю страницу «Сержа и Ленни». — Передай мне телефон.

Миллер и Биксби посматривали одним глазом на припаркованный лимузин, а сами натягивали бронежилеты и проверяли вооружение.

— Все-таки надо бы вызвать подкрепление, — сказал Биксби.

— Заткнись! — Миллер просунул голову в прорезь пуленепробиваемого жилета. — Передай мне ружье.

Серж выбрался из лимузина в страшном трансе. Он не мог отвести глаз от бывшего заведения Джейка Ламотты.

— «Хот-доги Лама»?

— Он вышел из машины! — сказал Биксби.

— Вот он, наш шанс! — Агенты выскочили из машины и бросились к углу здания. Добежав до тротуара, они прижались к витрине, пряча за спинами помповые ружья двенадцатого калибра. Чувства напряжены, походка кошачья.

— Что он теперь делает? — прошептал Биксби.

Серж яростно колотил обоими кулаками по бетонному фасаду «Хот-догов Лама».

— Почему! Почему! Почему! — вопил он, ударяясь лбом о стену. — Почему! Почему! Почему!

Потекла кровь.

Миллер был в двадцати ярдах и продолжал медленно подкрадываться. Он снял ружье с предохранителя. На поясе Биксби завибрировал сотовый телефон.

— Мне звонят.

— Не отвечай.

Биксби проверил номер на дисплее.

— Это Уэбб.

— Черт! — Они спрятались у входа в контору проката автомобилей. — Давай.

Миллер приложил телефон к уху. В лимузине раздался звонок. Ленни высунулся из задней двери.

— Серж, это тебя.

— Что? — отозвался Серж и взял трубку окровавленной рукой. — «Серж и Ленни».

Неподалеку от них Миллер захлопнул крышку сотового телефона и сунул его Биксби.

— Политика!

— В чем дело?

— Уэбб приказал никого не задерживать. Хочет дать ЦРУ достаточно веревки, чтобы повеситься. «Руки прочь от „Сержа и Ленни“». Точные его слова.

Они направились назад к машине и спрятали оружие. Ленни похлопал Сержа по плечу.

— Кто звонил?

Серж прикрыл рукой телефон.

— Сухая чистка Джо. — Что?

— ЦРУ… Да, я слушаю. Говорите, у вас есть запасные штаны? Для Чи-Чи?.. Да, он здесь… Секунду. Чи-Чи, тебя к телефону, — сказал Серж.

Чи-Чи схватил трубку.

— Алло… Кто?.. Ренфро?.. Не тот ли Ренфро из конторы?.. Ты, придурок! Никогда не звони мне! — рявкнул он и вернул телефон Сержу. Сразу же раздался еще один звонок. Серж ответил.

— «Серж и Ленни»… Да, думаю, мне удастся уговорить его. Почему ты не хочешь разговаривать? — обратился он к Чи-Чи, прикрыв телефон ладонью.

Чи-Чи решительным жестом сложил руки на груди.

— Эти ублюдки провалили наш лучший шанс достать Кастро.

— Сделай одолжение, выслушай, — настаивал Серж. — Страна сегодня в совершенно новом положении. Никогда не знаешь, что получится.

Чи-Чи вздохнул и выхватил у него телефон.

— Давай живее!.. Нет!.. Нет!.. Что за идиотизм… Нет, я не вижу смысла… Слушай, если ты от меня отстанешь, я обещаю по крайней мере подумать.

— Чего он хотел? — спросил Серж.

— Встретиться.

— Классно!

— Я не собираюсь иметь дело с этим тупицей.

— Но так и задумано в генеральном плане. Помнишь, о чем мы говорили?

— Я слишком стар для такого дерьма.

— Давай, будет весело.


Глава 39


1964 год


В начале шестидесятых во время кубинского ракетного кризиса в Майами расположился самый крупный в мире полевой офис ЦРУ. Полевой офис руководил работой сети «контор», разбросанных по всему округу Дейд.

Чи-Чи ненавидел бывать в конторе.

Он ругался про себя, сидя за рулем кабриолета — «кадиллака» 58-го года с опущенным верхом, в соломенной шляпе с плоскими полями, которую снимал, только когда принимал душ или спал.

Чи-Чи Менендес, мистер Циник. Худой, настоящий скелет высотой пять футов шесть дюймов. Кареглазый, круглолицый и седой, он выглядел намного старше своих сорока пяти лет. Изнуряющие тренировки в составе отрядов на острове Узеппа недалеко от Форт-Майерса не прибавили здоровья. Чи-Чи был одним из немногих бойцов «Бригады 2506», оставшихся в живых и не захваченных в плен в Заливе Свиней. Одного этого более чем достаточно, чтобы объяснить ожесточенность Чи-Чи. Впрочем, он никогда не отличался добрым нравом. Мало что доставляло ему в жизни радость.

Чи-Чи повернул направо на улицу Ле-Джун как раз перед полуднем, из радиоприемника доносились звуки румбы. «Кадиллак» направлялся на юг в сторону заброшенного района разоренных бедняцких домов, испанских ресторанчиков и уныния. Остановился недалеко от оранжевого многоквартирного дома. Радио замолкло. Струйки пота побежали по щекам Чи-Чи, когда он начал подниматься по бетонным ступеням. Шагнув на лестничную площадку, Чи-Чи постучал в дверь.

Невысокая стенка балкона представляла собой решетку из декоративных садовых блоков, соединенных раствором и покрашенных в белый цвет. Чи-Чи прислонился к ней и увидел ящериц, снующих между сорняками и выцветшими на солнце газетами. Коричневая рубашка хлопала по телу, подул бриз, но облегчения он не принес, только гонял жар по кругу.

— Кто там?

— Чи-Чи.

— Ты должен пользоваться кодовым именем.

— Открывай чертову дверь!

Полоски жалюзи приоткрылись. Пара глаз в упор смотрела на Чи-Чи.

— Назови пароль!

— Ну хватит. Я ухожу. Дверь быстро открылась.

— Вернись!

Молодой парень в рубашке для гольфа навыпуск и снайперских очках янтарного цвета вышел на площадку. Агент Ренфро.

Чи-Чи что-то бормотал, снова поднимаясь по лестнице. Ренфро перегнулся через перила и осмотрел улицу.

— За тобой не следили?

— Как ты догадался? — съязвил Чи-Чи. — Кажется, это был сам Кастро в «тандерберде».

— Не смешно.

Чи-Чи вошел в квартиру и шумно уселся за кухонным столом. Второй агент пинцетом копался в кофейной банке с черным порохом. Похожие на глину палочки пластиковой взрывчатки и толстая сигара лежали на пачке порнографических журналов. Агент Ренфро вытащил из холодильника три бутылки «миллера» и присоединился к ним. Посреди стола шумел электровентилятор.

— Парни, вы что, не можете позволить себе кондиционер? — спросил Чи-Чи. Поля соломенной шляпы приподнимались, когда вентилятор поворачивался в его сторону.

Второй агент показал на лист фанеры, закрывающий дыру в стене.

— Кто-то украл его.

— А чьи там журналы с девочками? Ренфро показал на своего напарника.

— Он только что развелся. Тяжелое время, сам понимаешь.

В квартире работал еще один вентилятор. Он был направлен в сторону маленькой кушетки в гостиной, на которой сидели четверо мужчин и смотрели телевизор. Над диваном на стене висел плакат с портретом Кастро. Кто-то подрисовал ему на носу пенис. Чи-Чи покосился на квартет.

— Ты их знаешь? — спросил Ренфро.

— Узнаю Мейера Лански, он здесь живет, как-то видел в газетах Сэма Джанкана. Остальных двоих не знаю.

— Сантос Траффиканте из семьи Тампа, — сказал второй агент. — И Кармин Палермо, поступивший в нашу организацию в Майами.

— Неужели мы сами не справимся со своим делом? — спросил Чи-Чи. — От этих парней, кроме неприятностей, ожидать нечего.

— Иногда приходится заключать сделку с дьяволом.

— Впервые именно бандиты заварили кашу. Вспомните историю с казино, — сказал Чи-Чи. — Прикройте нас хотя бы теперь.

— Никогда, — ответил Ренфро. Второй агент поднял глаза.

— Наша стратегия совершеннее. Утонченнее… Чи-Чи бросил взгляд на сигару в руке агента.

— Не понял?

— Она взрывается.

— Вы что, из ума выжили?

— Послушай нас, пожалуйста, — сказал Ренфро, ставя на стол маленький зеленый пузырек.

— Лосьон после бритья? — поинтересовался Чи-Чи.

— Пополам с кремом для депиляции.

— Значит, правда…

— Что именно?

— Когда до меня дошли разговоры, я не поверил своим ушам. Я сказал себе тогда: «Таких дураков нет».

— Есть, и борода — его торговая марка. Замешательство будет полнейшее.

— Среди нас.

— Говорил я тебе, что ему нельзя верить, — сказал второй агент, тщательно заворачивая сигару.

— Чи-Чи — кремень, — возразил Ренфро. — Ему просто нужно время. В Заливе Свиней пришлось несладко.

— Не смешно, — буркнул Чи-Чи. — Мы пытаемся освободить свою страну.

— Мы тоже.

Из гостиной донесся смех. Чи-Чи наклонился и посмотрел на четверых мужчин на диване, тычущих пальцами в телевизор. На экране Люсиль Болл пыталась справиться с целым конвейером пирожных с кремом.

— Мне не нравится такое отношение к делу, — сказал второй агент, встал из-за стола и вышел из кухни с сигарой, пластиковой взрывчаткой и журналом с девчонками.

— Куда он собрался? — спросил Чи-Чи.

— В комнату подрывников. Для окончательной сборки, — ответил Ренфро.

— Комнату подрывников?

— Туалет.

— Он действительно учился на сапера?

— А на кого, по-твоему?

Кто-то на улице открыл пожарный гидрант. Маленькие дети смеялись и прыгали через потоки воды, когда раздался взрыв, и со второго этажа посыпались стекла окна туалета.

Наши дни


Двое старых знакомых молча стояли в мелкой части бассейна в Корал-Гейблс. Один высокий, второй — пониже, между ними футов десять, внимательно наблюдают друг за другом. Вода вязко бьется об их увядшие тела, белеющие в ярком полуденном свете. На Ренфро очки с зеркальными стеклами. Чи-Чи — в соломенной шляпе, жует неприкуренную сигару. Позади — водопад, открытое кафе и старое каменное здание с крышей из оранжевой черепицы. Поодаль плещутся дети, рябь расходится по бассейну в полном соответствии с законами волновой механики, отбрасывая солнечные зайчики на каменную кладку.

— Итак… — наконец начал Ренфро. — Через много лет мы снова встретились. Пара солдат — ветеранов «холодной» войны. Последние из нашего племени. Помнишь контору?

— У меня брови три месяца не могли отрасти.

— Он был хорошим агентом. Похоронили на Арлингтонском кладбище… — Ренфро остановился, глубоко вздохнул, а потом ухмыльнулся. — Не в силах передать, как здорово снова оказаться в игре!

Чи-Чи вынул сигару изо рта.

— А я чувствую себя идиотом.

— Нет, замечательно, — продолжил Ренфро, разглядывая итальянские фонарики, висящие на полосатых столбах в изумрудно-зеленой воде. — Венецианский бассейн. Сплошной символизм, очень по-шпионски. Напоминает сцену с Бенасьо Дель Торо в «Траффике».

— То же самое сказал и Серж, когда выбирал место встречи.

— Он где-то поблизости? — спросил Ренфро, оглядываясь по сторонам. — Когда же я его увижу?

— Никогда, — ответил Чи-Чи. — Все контакты через меня. Он сам так захотел. Не обижайся, но Серж никому не верит.

Ренфро расплылся в довольной улыбке.

— Иного я и не мог ждать от бывалого оперативника. Итак, он работал на «Радио Марти»?

— Не совсем.

— А, ясно. Намек понял.

— Нет, не понял.

— Чем лучше твоя позиция в игре, тем труднее переносить все это бюрократическое дерьмо. Лучше всего как Серж — работа по контракту.

— Он ненормальный.

— В нашем деле все немного сумасшедшие. С тех пор как мы получили первую шифровку из Гаваны, о Серже стали много говорить. Скажи, какой он на самом деле?

— Очень больной. Я знаю его с младенческого возраста, и он постепенно становится похож на своего деда. Я чувствую себя обязанным оберегать парня.

— Понимаю. Везде таскал за собой, воспитал в атмосфере лагеря для подготовки шпионов. Вот почему он настолько хорош!

— Сержу требуется серьезная помощь.

— Выкладывай, — сказал Ренфро. — Все, что в наших силах. Мы тоже заинтересованы в успехе дела.

— Нет, я имею в виду сосем другое.

— Понял. Ты никогда не обращался с официальными просьбами. Этого разговора не было.

— Я хотел сказать…

— Ты работаешь с бандитами?

— Нет.

— Они не прочь продолжить старое дельце с казино.

— Мы с преступным миром не работаем.

— Конечно, понимаю. Они не задействованы.

— Повторяю, бандиты в деле не участвуют.

— Сейчас правила не такие строгие. Не важно, даже если они в деле.

— Они не в деле.

— Именно это я буду говорить, если кто-нибудь спросит.

— Хорошо.

— Но нам действительно все равно.

— Господи! — не выдержал Чи-Чи. — О чем ты хотел поговорить? Я тут испекусь.

— Насколько я понимаю, вы планируете вторжение на Кубу.

— Откуда ты взял? Ренфро надул грудь.

— Я много чего знаю. Чи-Чи поежился.

— Думаю, мы могли бы предпринять небольшое вторжение. А тебе-то что?

— Хочу помочь.

— Бесполезно. Я помню последний раз, когда вы, парни, принимали в этом участие.

— Не волнуйся, мы не будем открыто вмешиваться. Просто интересно, может, вам для успеха операции что-нибудь понадобится. Мы готовы оказать содействие без лишней огласки.

— А как насчет подкинуть деньжат? — саркастически спросил Чи-Чи.

— Сколько?

— Десять штук.

— Заметано.

— Шутишь.

— Что-нибудь еще?

— Подожди, я свяжусь с Сержем, а потом вернусь к тебе.

Чи-Чи и Серж сидели у подножия высокой статуи в Маленькой Гаване, поедая с картонных тарелок говяжий гуляш с рисом.

— И он просто так предложил десять штук? — удивлялся Серж.

Чи-Чи оторвал ломоть кубинского хлеба и окунул его в суп из черных бобов.

— Он еще ненормальнее, чем ты. Предполагается, что мы получим деньги после того, как назначим следующую встречу, и я передам ему остальные твои запросы.

— Ты хочешь сказать, что я могу попросить еще? Чи-Чи кивнул и проглотил кусок мяса.

— Он так воодушевился, что готов на все.

— О, это здорово, — сказал Серж, потирая ладони. — Как джинн, исполняющий желания. Так, мне многое может пригодиться… Пожалуй, лучше записать, чтобы было легче расставлять приоритеты. Иначе легко промахнуться. Нельзя растрачивать желания впустую, когда есть джинн. Ты будешь доедать овощи?

— Нет, я сыт.

Серж сгреб гарнир на свою тарелку. Встал и обошел с тарелкой вокруг постамента, потом остановился перед мемориальной доской, посвященной бойцам «Бригады 2506», павшим в Заливе Свиней.

— Это, наверное, совершенно особенное место для тебя.

— Даже представить себе не можешь, — ответил Чи-Чи, доедая рис. — Они были великими людьми. Мы никогда их не забудем.

Остальные члены экипажа лимузина собрались вокруг, поедая свои порции с таких же картонных тарелок для пикников.

— Разве хлеб бывает таким? — спросил Ленни.

— Отличный кубинский хлеб.

— Я не говорю, что он плохой. Просто другой. А еще я заказал кофе, но мне принесли только крошечную чашечку для дегустаций.

Серж повернулся к Чи-Чи.

— Надежда появилась, когда Морт дал мне адрес Лу. Сейчас я чувствую, что нам снова приходится начинать с нуля.

Чи-Чи воткнул в мясо пластиковую вилку.

— Лу могла тебе очень пригодиться.

— Куда же она подевалась?

Бац! Фонтанчик земли взлетел в воздух.

— Что это?

Бац! Еще фонтанчик.

Все бросились ничком на землю, Чи-Чи нырнул за статую.

— Серж, ложись! Кто-то стреляет!

Следующий залп пришелся на картонные тарелки, в воздух взлетели бобы и рис. Атака продолжалась, серия пыльных взрывов окружила ноги Сержа.

— О’кей, я начинаю злиться!

Чи-Чи показал на заросший травой бугорок.

— Он там!

Серж бросился бежать.

— Я хочу поговорить с тобой!

Лимузин ехал через залив в сторону Майами-Бич, за рулем сидел Ленни. Все остальные разглядывали связанного широким скотчем пленника.

— Как ты его поймал?

— Идеальное сочетание соответствующих условий, — ответил Серж. — Многие считают, что погоню следует прекращать через двадцать — тридцать кварталов. Я изловил его на углу Двадцать второй улицы и немного обработал в стиле Брюса Ли. — Серж со свистом рассек воздух несколькими смертельными ударами карате, вжик-вжик. — Я тренируюсь вырывать сердце голыми руками, чтобы потом показать его парню, пока оно еще бьется. Правда, пока у меня не получается пробить кожу, поэтому сегодня я просто вышиб из него дух… — Серж повернулся к заложнику. — Повезло ему… — Вжик-вжик.

— Какие теперь планы? — спросил Ленни.

— Заставить его говорить, — ответил Серж. — Докопаться до сути всей этой стрельбы. Может быть, даже узнать, куда уехала Лу, — закончил он и сорвал скотч со рта пленника. — Готов говорить?

Молчаливый свирепый взгляд.

— Нет проблем, — произнес Серж, водворяя ленту на прежнее место. — В конторе заговоришь. Там тебе развяжут язык.

— Что за контора? — спросил Чи-Чи.

— Заведение Пачино.

Получасом позже лимузин припарковался на зеленой аллее. Серж выбрался из машины и открыл багажник. Вынул оттуда оранжевую спортивную сумку и большой зеленый кейс с пластиковой окантовкой. Расти и Дуг испуганно начали пятиться. Серж помахал им пистолетом.

— Вы опять не в том направлении.

Он поднял свои принадлежности и распахнул заднюю калитку между двумя зданиями.

— Слева от вас черный ход в знаменитый отель «Колония». А справа — «Джонни Рокетс», стильное заведение с бургерами.

Они зашли в узкий проход между строениями. Слева располагался ряд заброшенных номеров квартирного типа, притиснувшихся к «Колонии». Компания добралась до фасада, выходящего на Оушен-драйв, и поднялась по лестнице на балкон второго этажа. Серж остановился у первого номера и начал работать отмычкой.

— Разве здесь никто не живет? — поинтересовался Ленни.

— Ремонт… Черт, не могу справиться с замком! — выругался Серж, открыл спортивную сумку и достал футболку. Завернул руку в ткань и выбил одну из горизонтальных панелей двери, быстро перехватив два самых больших обломка, пока они не ударились о бетон пола.

Серж жестом пригласил всех войти в комнату и захлопнул дверь. Затем начал распаковывать сумку: записные книжки, видеокассеты, фотографии, наручники, мини-комбайн — телевизор с видеомагнитофоном. Посмотрел на Расти и Дуга.

— Почувствовали? Два пустых взгляда.

— Вы не знаете, где находитесь?

Оба отрицательно покачали головами. Серж вошел в ванную и водрузил комбайн на бачок унитаза.

— Дуг и Расти, давайте сюда! — Они сунули головы в дверь. — Вы только что достигли той ступени вашего тура, которая называется «Человек со шрамом»… Ленни, приведи заложника.

Ленни подтолкнул пленника пистолетом. Серж приковал его наручниками к стойке душа и вставил кассету в магнитофон.

Вся остальная компания заинтересовалась происходящим. Они присоединились к Расти и Дугу у входа в ванную.

— Внимательно следите за фильмом, — скомандовал Серж. — Вот эпизод, где Пачино и его банда прибывают в своем кабриолете на Оушен-драйв.

Ленни выглянул из оконца ванной.

— Я думал, что место действия «Человека со шрамом» — трущобы.

— Верно, — ответил Серж. — Это самое поразительное в фильме. Он, кроме всего, еще и документ, запечатлевший начало восьмидесятых, когда Саут-Бич был одновременно убогой свалкой для престарелых и кокаиновым шоу в стиле Дикого Запада… Но сейчас кабриолет разворачивается, и мы ясно видим отель «Колония» и соседний с нами номер. А вот они подъезжают к обочине через дорогу отсюда — еще одна смена декораций. Находят место для парковки — Пачино выпрыгивает из машины и пересекает улицу. Поднимается по лестнице, той самой, по которой только что поднимались мы… — Серж включил ускоренный просмотр, потом нажал паузу. — А сейчас роскошный кинематографический момент, от которого у меня всегда появляется улыбка, — знаменитая сцена в ванной.

Серж продрался сквозь толпу в дверях, вышел из ванной и быстро вернулся с большим зеленым пластиковым кейсом в руке. На его боку надпись: Джон Дир[56 - Джон Дир (John Deere; 1804–1886) — кузнец и ремесленник, основавший одноименную компанию, одну из крупнейших в мире по производству сельскохозяйственного и строительного оборудования.].

— Я всегда хотел это сделать!

Серж поставил кейс на пол и открыл защелки. За его плечом был виден экран телевизора со стоп-кадром, изображавшим колумбийца, размахивающего бензопилой.

Глаза Расти прыгали с Сержа на телевизор и обратно. Шок осознания.

— Серж! Нет!

— Во имя Господа!.. — проговорил Дуг.

— Слишком поздно, — сказал Серж. — Я в игре.

Он нажал кнопку воспроизведения: ужасный рев мотора бензопилы вырвался из телевизора. Заложник затрепетал.

Серж снова наклонился над своим кейсом.

— Классическая сцена! Расти отвернулся.

— Я не могу смотреть.

— А я могу, — сказал Мик Дефо.

— Я тоже, — сказал Ленни.

Звук в телевизоре становился все громче.

Серж открыл крышку и за рукоятку выдернул «Джона Дира». Двухтактный бензиновый двигатель завелся с первой попытки и зарычал животным рыком. Серж стиснул зубы и сделал резкое движение в сторону заложника, метя ему в лицо.

— Спорим, что теперь ты готов говорить! Ленни почесал в голове.

— Такой штукой сдувают листья?

— В магазине кончились бензопилы, — процедил Серж сквозь стиснутые зубы.

Волосы заложника разлетались в разные стороны.

— Серж, может быть, тебе немного вздремнуть? — спросил Чи-Чи.

— Наступил лучший момент в моей жизни!

— Но этим его не убьешь.

— Почему же, убьешь.

— Вряд ли.

— Просто потребуется больше времени. Несколько часов, а может быть — весь уик-энд. Подумайте, какая будет агония.

— Серж…

— А если я поднесу ее совсем близко? — Серж расположил раструб устройства в дюйме от живота пленника. — Видите? Он начинает беспокоиться.

Вдалеке послышался звук сирен.

— Серж, пора убираться отсюда, — сказал Ленни.

— Еще совсем немного.

Чи-Чи подошел сзади и положил руку Сержу на плечо.

— Мы знаем, ты хотел, как лучше.

Серж проехал перекресток на красный свет.

— Машина для сдувания листьев! — произнес он, качая головой. — О чем я думал?

— Точно, как дед, — ответил Чи-Чи, листавший газету на пассажирском сиденье.

— Мне в голову приходят идеи, — продолжал Серж. — Откуда они появляются, кто скажет? Вскоре они начинают управлять моей жизнью. А потом все заполняют… — И он показал на самоклеющиеся листочки, облепившие все вокруг. — Вам не убедить меня, что это нормально.

— Первый шаг к выздоровлению — это когда допускаешь, что ты не прав, — сказал Чи-Чи.

— Верно, — согласился Серж. — Теперь мне понятно. Нужно научиться игнорировать безумный хор у меня в голове. Я должен придумать, как постоянно напоминать самому себе, что не надо записывать все мысли подряд… — Он схватил диктофон. — Обращение к самому себе…

Расти похлопал Сержа по плечу:

— Мы бы хотели выйти сейчас, пожалуйста.

— Никогда не смогу так поступить с вами. Если я дал слово, можете на него рассчитывать. Кроме того, мы уже почти приехали! Генеральный план близится к идеальному завершению.

— Нет, не близится! Нет никакого плана! Ты сумасшедший! Ты просто бесцельно возишь нас где попало! — тихо всхлипывал Расти, откинувшись на сиденье. — Мы все погибнем!

Мимо пронеслась баскетбольная арена. Серж посмотрел в зеркало заднего вида.

— Расти, Дуг. Я не собирался вам рассказывать, потому что не хотел без нужды волновать. Но вы держались хорошо и заслуживаете знать правду. Все изменилось: я взываю к внимающим на линии борьбы. Я сделал некоторые новые расчеты, и, похоже, мы растеряли все свои преимущества. Они знают, кто мы, знают, что Тони мертв, у них огромная организация, им принадлежит половина городской администрации. Безнадежно: когда люди Палермо найдут нас и убьют, медленно и бессловесно — дело времени. У нас нет вариантов. И знаете, что это значит?

Все смотрели на него.

— Мы возьмем их там, где захотим!

Дуг и Расти бросились к ручкам — открывать двери, но Серж успел нажать кнопку центрального замка.

— Они слишком самонадеянны! Поэтому теперь мы атакуем!

Расти и Дуг еще подергали немного ручки, а потом стали колотить в окна кулаками.

— Время большого удара, — продолжал Серж. — Мы намерены ликвидировать крестного отца, мистера Палермо. Вот наша первейшая цель. Я знаю, вы не привыкли к оружию, но вы понадобитесь, чтобы прикрывать меня и вести заградительный огонь. Как думаете, справитесь?

Лимузин остановился на красном сигнале светофора. Серж обернулся и увидел ноги Расти и Дуга, как раз когда те выбрались через люк в крыше и скатились по багажнику.

— Что на них нашло?

Серж посмотрел в боковое зеркало. Расти и Дуг бежали посередине дороги в сторону патрульной полицейской машины и отчаянно размахивали руками.

Серж резко повернул налево, объехал собачью площадку и оказался в хвосте патрульной машины. Расти и Дуг уже забирались в нее. Серж проследовал за полицейскими до пригородного участка и остановился в квартале от него, наблюдая за воротами окруженной забором стоянки, через которые въезжали и выезжали патрульные машины.

— Именно здесь парням грозит наибольшая опасность, — пояснил Серж. — Куда бы их ни повезли, они не смогут миновать ворот. Мы не пропустим их.

— А нас здесь не засекут?

— Шоферы всегда ждут в лимузинах. У нас идеальный автомобиль для наблюдения.

— Ты все предусмотрел.

Они ждали. Дым марихуаны заполнил салон. Серж показывал Ленни свою коллекцию стереоскопических снимков Флориды. Ленни щелкнул по кнопке устройства, и «эдсель» 52-го года пересек старую эстакаду Скайвей.

— Я всегда стараюсь найти места, где снимались стереографии, — говорил Серж. — Вот эти старинные снимки 40-х годов мне удалось достать в Киз. Бесценные фотографии моста Бахиа-Хонда и рекламы сандвичей с говядиной. Я люблю стоять в той же точке, что и фотограф, смотреть правым глазом в окуляр так, чтобы снимок накладывался на реальное изображение. Один глаз смотрит на сегодняшнюю картину, второй видит, как это выглядело полвека назад. Я закрываю то один глаз, то другой, как путешественник во времени. Целые часы настоящего удовольствия!

Ленин нажал рычажок на стереоскопе. Модель 50-х годов в полосатом купальнике срывает в роще апельсин с дерева.

— Почему ты так любишь Флориду?

— Потому что мне нужен постоянный стимул. Жить здесь — все равно что постоянно присутствовать в аудитории программы «Сегодня».

Ленни снова нажал рычажок. Русалки.

— Все считают, что мы тупые. Флорида-а…

— Пусть так и думают. Потом они приезжают сюда, высокомерные, расслабленные, и тут мы их берем тепленькими… Постой-ка. Что-то происходит.

Патрульный автомобиль с двумя людьми на заднем сиденье выехал из ворот и повернул на юг. Серж завел двигатель, и лимузин присоединился к транспортному потоку.

Патруль проехал по прямой до конца Бискейн, потом повернул налево на северо-восточное шоссе.

— Они едут в порт, — сказал Серж.

— Не знал, что там есть полицейский участок, — заметил Ленни.

— А его и нет.

Лимузин тенью следовал за патрульной машиной по шоссе, через мост, на остров с океанскими кораблями. Они пересекли железнодорожные пути, проехали мимо штабелей грузовых контейнеров, размещенных на площадках размерами с футбольное поле. Доехали до изолированной части порта, где не велись никакие работы, ржавели металлические емкости и бездействовали огромные портальные краны.

— Обрати внимание на масштабы сооружений, — сказал Серж. — Когда приходится видеть гигантские краны, я всякий раз удивляюсь: кто же их делает? И где? Сколько они стоят? Насколько трудно ими управлять?

— Как-то на складах я работал на погрузчике, — сказал Ленни. — Получалось неважно.

— Боялся высоты?

— Никак не мог сконцентрироваться. Эти штуки все время издают пикающие звуки, поэтому я отключил сигнал. Вскоре меня уволили. Однажды после обедая зацепил верхний штабель и свалил поддон с репеллентом против комаров на группу школьниц-экскурсанток. Мне повезло, что у подъемника было защитное ограждение. Это не самое безопасное место для работы.

— А разве тебя не проверяли на наркотики?

— Конечно, но я всех обманывал. У меня был такой секретный пузырь с чужой мочой. Я его приматывал на животе, а тоненькая трубка тянулась вниз…

Серж поднял руку.

— Попридержи свой трогательный рассказ. Мы приближаемся.

Они подъехали к берегу острова и медленно двигались вдоль дамбы. Серж объехал справа очередной портальный кран и увидел, как полицейская машина въезжает в ангар. Двое мужчин закрыли за ней большие металлические ворота.

— Знакомое место, — сказал Серж. — Центральный склад контрабанды. Мистер Палермо — главный партнер.

— Плохо дело.

— Если не ошибаюсь, Дуг и Расти будут мертвы уже через несколько минут. Вот мой план…

Внутри складского помещения с фермы свешивались две мощные лампы, свет которых образовал яркие круги на грязном цементном полу. В одном круге — полицейская машина с открытыми дверцами, Дуг и Расти стоят рядом с двумя копами. В другом — три «кадиллака». Широкоплечие мужчины в черном с автоматами в руках расположились по углам каждого из автомобилей. Перед ними — кресло-каталка с укутанным в плед стариком в кепи для гольфа.

Старик сделал легкое движение правой рукой, будто ведущий на дорогом аукционе.

— Заплатите полицейским офицерам.

Один из телохранителей кивнул и вынул из кармана пиджака два коричневых конверта.

Послышался какой-то шум. Охранники пытались локализовать его. Казалось, гоночный автомобиль с неисправным мотором несется на предельной скорости. Звук все нарастал, потом раздался визг резины. Двое охранников заглянули в прорези дверей и тут же разбежались в противоположных направлениях. Панели ворот распахнулись и оторвались, просвистев над крышей лимузина, влетевшего в помещение и замершего как раз посередине.

Серж выпрыгнул с водительского места и улыбнулся.

— Я не опоздал? Вы уже начали? Не могли бы повторить то, что уже сказали, не хочу пропустить чего-нибудь важного.

Серж повернулся и подмигнул Дугу и Расти. Оба побледнели и прижались к полицейской машине.

Подручные Палермо выступили вперед и вскинули оружие.

— Нет, — сказал старик, поднимая руку. — Пока не надо.

Мистер Палермо внимательно оценивал Сержа, который стоял, ухмыляясь и беспечно притопывая ногой. Старик приподнял подбородок и заговорил глухим голосом:

— Что ты здесь делаешь?

— Пытаюсь вернуться на курс.

— Ты ошибся адресом, — проронил Палермо и начал подавать сигналы охране.

— Я здесь, чтобы доставить сообщение, — сказал Серж. Мистер Палермо сложил руки на коленях.

— Я слушаю.

— Лука Барзини спит с рыбами. Охранники переглянулись.

— До сегодняшнего дня не знал, что все это — дело рук Барзини.

Один из головорезов наклонился к старику:

— О чем он?

— Изображает «Крестного отца», — ответил мистер Палермо. — Он издевается над нами.

— Мистер Корлеоне — человек, который хочет узнавать плохие новости немедленно.

Охранник встал и передернул затвор автомата.

— Мистер Палермо, можно я замочу этого пидора?

— Пидор? — переспросил Серж. — Ты что, гомофоб?

— Чего?

— Ты понимаешь, что ненависть к геям — это демаркационная линия, за которой следует полная интеллектуальная деградация?

— Заткнись! Все так говорят!

— С каких пор ты стал фанатиком? Что ты вообще имеешь против геев?

— Ничего!

— Страдаешь слабоумием? У тебя проблемы с педерастией?

— Нет!

Серж драматическим жестом поднял палец.

— У него нет проблем! Он готов сосать! Все слышали! Остальные телохранители наставили оружие на первого.

— Я не это имел в виду! Парни! Он перевирает мои слова! Телохранители взяли беднягу в кольцо.

— Хватит глупостей! — прервал их мистер Палермо. Он взялся за трость, прикрепленную к подлокотнику кресла, и медленно встал.

Серж бухнулся на колени и воздел руки к небу.

— Он может ходить! Слава Иисусу!

— Слишком много говоришь, — проворчал Палермо. — В тебе нет уважения. Ты жив до сих пор только потому, что у тебя имеется информация, которая нужна мне.

Он ткнул тростью в сторону Сержа.

— Где камни[57 - Игра слов: stones (камни) и Rolling Stones (рок-группа).]?

— «Камни»? Сегодня, кажется, выступают в Филадельфии. И должен сказать, Джаггер для своего возраста все еще неплохо двигается.

— Ты утомляешь меня. От тебя начинает барахлить мой стимулятор, — сказал Палермо, снова уселся в кресло и сделал еще один жест. Один из телохранителей подкатил его к самому роскошному из «кадиллаков».

— Что прикажете с ним сделать? — спросил он.

— Подождите, пока я не уеду.

Команда проводила «кадиллак» взглядами, пока тот не выехал в яркий прямоугольник солнечного света там, где когда-то были металлические ворота. Потом все разом повернулись и подняли оружие.

Серж бормотал, продолжая улыбаться.

— Давай, Ленни? Что же ты так тянешь?

— Последнее слово, умник?

— Стойте! — заорал Серж. — Остановитесь! Подождите!

— Что такое?

— Я все еще думаю… Они прицелились.

— О’кей! Есть! — Серж прочистил горло и запел, всего лишь слегка не попадая в тональность: — «…Я повторю себе, возможно, грубым быть рискуя, должно быть шестьдесят четыре способа в Майами умереть… Должно быть шестьдесят четыре способа в Майами умереть…»

Брови головорезов поднялись в замешательстве. Серж щелкнул пальцами и начал аккомпанировать себе чечеткой.

— «…Очередной разбойный набег — Грег; составил плохой ограбления план — Стан; сигара, „порш“, шмоток модный покрой — Рой; взорвал дома газ, теперь далеко он от нас — Гас…»

Бандиты в замешательстве вертели головами.

— «…Местных бандитов босс — всеми любимый Росс; модный дизайнер, наркотиков друг — Дуг; случайный прохожий, свидетель невинный — Винни; не попасть ему в рай, он готов показания дать — Слай…»

Команда снова подняла оружие…

— «…Любитель округлых жоп — Боб; известный пьяница и баламут — Джуд; обчистили банк, и все шито-крыто — Питер; берегись вон того мачете, дружище Эдди!..»

Жуткий грохот. Бандиты ничего не успели сообразить, когда контейнер автомобильных запчастей пробил металлическую крышу.

И никуда не попал.

— Классный прицел, Ленни. Дерьмо! — Серж нырнул в лимузин, скрываясь от автоматного огня. Пули оставляли на кузове следы, как от грабель, пока лимузин, разворачиваясь, бил в бок полицейскую машину.

Еще один автоматный залп. Фары патрульной машины взорвались. Расти стоял как раз между ними, недоверчиво глядя на череду красных дыр от пуль на своей груди. Он умер еше до того, как упал на бетон. Дуг кричал во весь голос. Серж втащил его В’лимузин и нажал на газ, направляя машину к выходу. Бандиты бросились к своим автомобилям.

Ленни выпрыгнул из кабины управления грузовым краном и уже бежал к ангару. Когда лимузин вырвался на солнечный свет, Серж ударил по тормозам, и Ленни забрался в медленно движущуюся машину. «Кадиллаки» висели на хвосте.

— Что так долго? — спросил Серж. — Ты говорил, что знаешь, как управляться с такими штуками.

— Я думал, кран похож на погрузчик, но управление оказалось гораздо сложнее. А потом я стал действовать наобум.

Серж заложил резкий левый поворот, подняв облако пыли. Проверил вид сзади. Два «кадиллака» одновременно возникли из пыльного облака. Высунувшись из окон, бандиты обстреливали из автоматов всю дорогу вдоль дамбы на фоне далекого силуэта Майами.

— Ленни, возьми руль! — Серж высунулся из окна и открыл ответный огонь.

Дорога была неровной, и пули пролетали мимо цели.

— Ленни, останови машину!

— Что?

— Останови машину!

Левой ногой Ленни дотянулся до тормоза. Серж уперся рукой с пистолетом в крышу. Преследователи были почти рядом, вот-вот врежутся в багажник лимузина. Пули бандитов свистели над головой Сержа.

— Помнишь «Челюсти»? — прокричал Серж.

— Еще бы!

Серж сжал зубы и нажал на курок.

— Улыбайся, ты, сукин… Ба-бах.

Полетели куски покрышки. Два «кадиллака» врезались друг в друга, бамперы переплелись, но они все еще приближались к лимузину. Оба водителя боролись друг с другом за контроль, машины, дико виляя, прокатились в паре дюймов от лимузина и тандемом свалились с дамбы. Две пары хвостовых плавников исчезли в заливе Бискейн.

— Одно дело решили, — сказал Серж, снова забираясь в лимузин и нажимая на газ. Подняв последнее большое облако пыли, он заложил еще один спортивный левый поворот, объезжая склад. Ленин взглянул назад.

— Черт возьми! Откуда эти-то появились?

Серж посмотрел в зеркало. Из пыльного облака выехал белый фургон.

— Чертов «Солнечный тур»! Они никогда не научатся себя вести!

— Осторожно! — крикнул Ленни.

Серж обернулся и увидел впереди быстро приближающийся крупный объект желтого цвета.

— Я, наверное, забыл поставить его на тормоз, — пробормотал Ленни.

Серж вильнул и увернулся от крана, который катился под уклон назад, в сторону склада. Спустя мгновение кран налетел на фургон сбоку и отправил его в залив, будто спичечный коробок.

Серж провел быструю перекличку по головам.

— Дуг, ты в порядке? Мик, все хорошо? Сити и Кантри, как вы там?

— Серж, лимузин опять весь в дырках от пуль, — заметил Ленни. — Даже хуже, чем в аэропорту.

— Ты прав, — согласился Серж. — Не думаю, что в этот раз мы сможем проскочить так удачно.

Они проехали десять кварталов и остановились перед «Национальными запчастями». Серж зашел внутрь и уже через три минуты появился с большим пакетом.

— Ленни, помоги мне.

Через десять минут они закончили маскировать отверстия от пуль наклейками с отверстиями от пуль.

— Отлично, — проговорил Ленни. — Идеальный камуфляж.

— Продавцы неправильно рекламируют эти штуки, ничего не понимают в маркетинге.

Они снова направились в сторону моря. Серж с водительского места оглянулся через плечо.

— Кстати, надеюсь, там, на складе, я никого не оскорбил своими нападками на геев. Иногда приходится сталкивать небогатых умом людей друг с другом, а гомофобов среди них обнаружить проще простого.

— А зачем их обнаруживать? — спросил Ленни.

— Потому что они — угроза безопасности, — ответил Серж. — Лобная кора недоразвита. Любят гонять в своих джипах с сигаретой в зубах. А когда выпивают, виски вступает с ними в беседу.

— И что говорит?

— «Почисти свою коллекцию оружия». Читал в газетах, как они сокрушаются: «Боже, эти ротвейлеры, которых мы держим в нашем трейлере, всегда были такими ласковыми, мы бы никогда не подумали, что они едят детей. По крайней мере до сих пор не ели».

— Я слышал о них.

— Кроме того, гетеросексуалы — самые странные. Точно знаю. Хочешь познакомиться с придурками? Прогуляйся по гетероаллее. У меня лично воз и маленькая тележка фрейдистских комплексов, которые, по уму, не должны бы увидеть белый свет. Вот если бы тут приземлился огромный космический пришелец и начал приставать к тебе?

— Я бы сидел и не двигался, просто из вредности, — ответил Ленни.

— Знаешь, мне это никогда в голову не приходило, — заметил Серж, доставая диктофон. — Заметки самому себе…


Глава 40


1964 год


В чистом голубом небе над Атлантикой небольшой самолет тянет за собой плакат с надписью: «Добро пожаловать в Майами-Бич».

Еще один великолепный день в раю. Восемьдесят градусов, никаких забот, рефлекс спаривания в игре. Вся площадь позади огромного отеля «Фонтенбло» кишит туристами, заполнившими разные заведения у бассейна. Циркулируют официанты с целыми подносами напитков под зонтиками. Женщины резвятся в самых новых и откровенных купальниках. Плейбои демонстрируют сексуальность, прыгая в бассейн с трехметрового трамплина.

Пятеро серьезных мужчин в соломенных шляпах с трудом пробирались сквозь патио. Единственные здесь люди в брюках. Брызги от ныряльщиков долетали до манжет.

Томми Грек услышал какой-то шум.

— Что такое?

— Просто самолет и несколько вертолетов.

Они посмотрели вверх, прикрыв ладонями глаза. «Сессна» с плакатом проплыла над головами, за ней — два вертолета с кинокамерами, прикрепленными к полозьям.

— Сегодня начали снимать «Голдфингер», — сказал Лунный Пес. — Новая серия с Бондом.

— Я слегка нервничаю, — признался Томми.

— Мы все немного нервничаем после прошедшей ночи, — заметил Морт.

— А тот парень действительно мертв? — спросил Колтрейн. Чи-Чи достал очередную зубочистку.

— Ты что, не понял?

Морт наблюдал, как самолет и вертолеты пошли на следующий круг.

— В таком случае Лу должна была пойти и стащить у него камни. Из-за этого, вероятно, нас могут заподозрить в соучастии в убийстве.

Прошли мимо самого высокого трамплина, с которого кто-то совершал прыжок с тройным сальто. На Лунного Пса опять попали брызги, но он не обращал внимания.

— Меня больше беспокоит настоящий убийца, не говоря уже о бриллиантах. Чьи они? Вы видели, какого они размера?

— Я сам побаиваюсь, — признался Морт. — Думаю, мы наткнулись на команду из высшей лиги.

— Нам нужно сохранять спокойствие и просто дожидаться Лу в баре, — сказал Чи-Чи. — Она все объяснит.

По лестнице они спустились в бар «Плавательный зал». Стена позади стойки была из толстого стекла, сквозь нее открывался подводный вид на бассейн. Они заняли пять табуретов. Чи-Чи развернул газету.

— Скорее бы Лу добралась сюда, — сказал Томми.

— Может быть, газета отвлечет нас, — предложил Морт. — Что там, Чи-Чи?

— В Миссисипи все еще ищут трех рабочих — борцов за гражданские права.

— Опять мертвецы.

— Как два пальца…

— Ладно, видно, газета не помогает.

Очередной ныряльщик ножом вошел в воду позади бара, оставляя за собой ленточку пузырьков. Кто-то плюхнулся на незанятый табурет рядом с Чи-Чи. Парни обернулись.

— Лу!

Похоже, Лу вообще не спала. Они села и прикурила сигарету от бычка.

— Лу, что происходит?

— Скажи, что делать. Она закрыла глаза и потерла виски.

— Заткнитесь! Я пытаюсь думать.

— Где камни?

— У Серджо. Я велела ему спрятаться. Он — наша карта в рукаве, пока я что-нибудь не придумаю.

— Откуда появились такие огромные камни? — спросил Морт. — Что-то вышло не так.

— Неужели ты думаешь, что я этого не знаю, мать твою? За стойкой бармен смотрел телевизор.

— Включи звук! — крикнул Колтрейн. Бармен включил. Новости. Репортаж из Нью-Йорка.

Кадры из Музея естественной истории. Веревки, свисающие с крыши, разбитые стеклянные витрины в зале редких драгоценных камней. Репортер с микрофоном говорит перед камерой: «…Действуя в соответствии с оперативной информацией, власти обнаружили, что след преступления ведет в Майами-Бич. Уже производятся аресты». Лу уронила лицо в ладони.

— О нет.


Глава 41


Наши дни


В чистом голубом небе над Атлантикой небольшой самолет тянет за собой плакат с надписью: «Добро пожаловать в Майами-Бич».

В поле видимости местная достопримечательность — отель «Фонтенбло». Играет оркестр. С самого высокого трамплина спортсмен исполняет тройное сальто.

Серж нажал паузу на гостиничном видеомагнитофоне, остановив ныряльщика в воздухе.

— Начало съемок блокбастера 1964 года — фильма «Голдфингер», — сказал Серж и снова включил воспроизведение. — А вот здесь Герт Фрёбе[58 - Герт Фрёбе (Karl-Gerhart Frober; 1913–1988) — немецкий актер, игравший во многих фильмах, включая «Голдфингер», где он исполнил роль Аурика Голдфингера.] драматически появляется из-за кабинок для переодевания. Это был третий фильм серии, именно он послужил запалом всего феномена Джеймса Бонда.

Серж нажал на пульте кнопку ускоренного просмотра и зашагал по люксу. Номер был большой и просторный, с множеством углов и поворотов, повторяющих архитектуру отеля. Находился он в его вогнутой части. Ленни сидел в углу, пытаясь разыскать в карманах остатки марихуаны.

Мик Дефо заказал в спортивном магазине короткую клюшку для гольфа и гонял мячик туда-сюда по ковру. Пролетела летающая тарелка — фрисби. Сити поймала ее и бросила назад Кантри. Чи-Чи сидел за кухонной стойкой с большой сигарой во рту и столбиком костяшек от домино. Дут потел на диване недалеко от кресла, к которому был привязан заложник с кляпом во рту и в одних трусах.

— Я не назову убогими ни «Доктора Но», ни «Из России с любовью», но «Голдфингер» впервые соединил вместе все ингредиенты формулы «007». Все эти немыслимые изобретения, злодеи-великаны, небрежные реплики Шона Коннери перед лицом смерти, женщины Бонда с самонадеянными, но пустенькими лицами… А дивные места, где разворачивается действие — хотя бы Майами-Бич! — Серж держал в руках штаны заложника, проверяя содержимое бумажника. Ничего интересного. Отбросив все в сторону, открыл балконные занавески. — Джерри Льюису нравилось это место, пока его не захватили французы… — Серж пультом показал на экран и нажал кнопку воспроизведения. Блондинка в белом купальнике возлежала на балконе, рассматривая бассейн в бинокль и что-то произнося в микрофон.

Серж одарил Дуга гордой улыбкой, одной рукой показывая на балкон, а другой — на телевизор.

— Понимаешь?

Еще один пустой взгляд.

— Ты в номере Голдфингера! Фрисби ударилась в голову заложника.

— Я внимательно изучал фильм, с помощью ворованного геодезического прибора произвел съемку с балкона, потом спустился в патио и определил истинные направления векторов. Теперь все измерения максимально точные!

— Я не хочу умирать. — Голос Дуга напоминал писк птенца.

Со вздохом Серж достал бутылку воды и поставил ее на поднос.

— Конечно, нам еще нужно кое-что привести в порядок, однако секрет настоящего счастья лежит в умении наслаждаться процессом. Правило номер один: жизнь — как оргазм. Только что был, и вот его уже нет, поэтому внимание — прежде всего.

Стук в дверь.

Серж схватил пистолет, дважды перекатился по полу, вскочил и принял позу готового к бою стрелка.

— Кто это может быть, мать вашу?

— Моя пицца, — ответил Ленни, открывая дверь. — Одолжишь мне немного денег?

Вошел разносчик пиццы. Ленни подал ему косяк. Серж положил пистолет на стол и достал бумажник.

Разносчик пиццы вернул Ленни косяк и поймал фрисби. Бросил взгляд на связанного заложника в трусах и с кляпом во рту.

— А что с парнем? — спросил он и бросил фрисби Кантри.

— Говорит, что его все достало, — ответил Серж. — А в чем дело?

— Это Майами.

— А это номер Голдфингера! — Серж подал ему двадцатку.

— Ладно. Позже… Дверь закрылась.

Сити, Кантри, Мик и Ленни сели в уголке кухни и набросились на пиццу, как стая гиен на хромую антилопу.

Серж стоял перед телевизором и работал пультом, пытаясь найти какой-то фрагмент.

— Да ладно, Дуг, смотри веселей. Получи удовольствие от момента. Ты в знаменитой гостинице «Фонтенбло». Это великое место. Меня отсюда вышвырнули только один раз. Мне подвернулся случай сделать несколько снимков внизу, в зале, где шло шоу под названием «Латинская лихорадка», последнее в Майами ревю в гаванском стиле. Конечно, заведение уже закрылось, но дверь была не заперта, а я не привык раздумывать. И вот я хожу по пустому залу, никого не беспокою, делаю свои снимки. Появляется охрана. Спрашивают меня, чем помочь. А я говорю «ничем» и продолжаю заниматься своим делом. Но они не отстают. Просят следовать за ними и уверяют, что им не нужны проблемы. Тогда я говорю: «В таком случае проблема у меня. Я плохо себя чувствую. Думаю, заразился… латинской лихорадкой… Поверьте мне, у некоторых совершенно отсутствует чувство юмора!» — Серж нажал кнопку на пульте. — Вот тот фрагмент, которого я ждал. Всегда хотел это проделать.

Голдфингер стоял над Бондом, привязанным к столу. Серж подошел к заложнику и сорвал скотч у него со рта. Приставил ко лбу пистолет.

— Ты работаешь на семью Палермо? Человек не ответил.

Серж взвел курок и нажал сильнее.

По-прежнему ничего.

Серж наклонился и прошептал на ухо:

— Ты должен сказать: «Вы надеетесь, что я заговорю?» Человек продолжал молчать.

Серж стукнул его пистолетом по темени.

— Говори!

— Ну, вы надеетесь, что я заговорю?

— Нет, мистер Бонд, я надеюсь, что вы умрете!

База ЦРУ, Майами


Ренфро повесил пальто и приступил к кофе. Зашел Шеффер.

— Хотели меня видеть? Ренфро сел к компьютеру.

— Ночь будет долгой. Недавно я выяснил, что банда связана с вторжением.

— Как вы узнали?

— Один из эмигрантов рассказал мне лично. Я должен сделать так, чтобы у них получилось. Всех агентов в боевую готовность.

И он снял телефонную трубку.

— Что за хрень, — сказал Ленни.

— Не понимаю, — проговорил Серж. — В фильме все происходило очень аккуратно.

Мик Дефо потыкал в заложника клюшкой.

— Он мертв?

— Не думаю, — ответил Серж. — Наверное, просто потерял сознание от запаха.

Чтобы лучше видеть, они придвинулись ближе. Заложник лежал на кровати. Большую часть его тела неровными пятнами покрывала золотая краска; ее капли блестели в волосах, стекали с плеч на простыни.

Золотая краска на боковине кровати, пятна на стенах и занавесках, пленка засохшей золотой пыли на мебели, на ковре — золотые отпечатки ног, ведущие к Сержу, который читает этикетку на аэрозольной упаковке.

— Эта ерунда даже близко не дает такого покрытия, как написано в рекламе.

— Что, на нем еще недостаточно краски? — спросил Ленни.

— Конечно. Видишь пятна телесного цвета на ногах? Поры все еще дышат. В кино их не видно! — Серж показал на экран, где женщина лежала на кровати в точно такой же позе.

— Кажется, у меня есть еще одна в сумке.

— Я достану, — сказал Ленни.

— Она в ванной. Ленни начал копаться.

— Не могу найти.

— Банка должна быть наверху.

— Ее тут нет.

— Господи! — Серж направился в ванную. Оба стали копаться в сумке. — Я положил банку сверху. Где она может быть?

— Говорю тебе, ее здесь не было, — начал объяснять Ленни и вдруг осекся.

— О, краска! Я ее вынул в самом начале, чтобы легче было искать.

— И как ты дожил до половозрелого возраста? — Серж загремел металлическим шариком в аэрозольной жестянке, и они направились назад в комнату. — В фильме, наверное, использовали тампоны…

В дверном проеме они застыли. Золотой контур тела на кровати остался, но самого человека не было. Раздвижные стеклянные двери на балкон открыты. Золотые отпечатки рук на раме, еще один такой комплект — на балконных перилах. Снаружи донеслись крики.

Они выбежали на балкон.

— Вон он! — крикнул Ленни, показывая на бассейн.

— Он, наверное, спустился с балкона на балкон.

Еще крики. Народ разбегался. Женщины уносили детей. Золотой человек хромал по направлению к ним, руки в положении мумии, его тошнило.

— Наполовину сработало, — с удовлетворением оценил Серж. — Не убило, но все же ему на самом деле плохо.

Игра в джин в люксе пентхауса отеля «Фонтенбло» была в самом разгаре, когда зазвонил телефон. Человек в «сансабелтах» снял трубку.

— Да, да, посмотрю, здесь ли он.

Человек прикрыл рукой трубку и приблизился к мистеру Палермо.

— Кто это?

— Химчистка Джо. Мистер Палермо взял трубку.

— Ну, если это мои старые друзья из химчистки Джо… Давненько, давненько. Кому обязан таким удовольствием?

Выражение лица мистера Палермо изменилось. Остальные игроки в джин притихли. Уж они-то сразу поняли, что дело серьезное.

Старик отвернулся от стола и что-то тихо говорил в телефон. Через несколько секунд он повесил трубку. Игроки в джин продолжали ждать. Мистер Палермо щелкнул пальцами.

— Бутылку шотландского виски. Хорошего. Телохранитель открыл шкафчик с напитками. Далеко в районе бассейна раздались крики.

Ожидание повисло вокруг ломберного столика, покрытого зеленым сукном. Все искали в лице старика хоть какой-нибудь намек.

Мистер Палермо только улыбался. Один из телохранителей поднес бутылку старого шотландского, другой — комплект хрустальных стаканов и ведерко со льдом. Третий выглянул с балкона.

— Там внизу золотой человек.

Разлили напитки. Мистер Палермо поднял стакан.

— Джентльмены, я никогда не мечтал, что доживу до этого момента. Это одно из дел, которое я уже думал оставить завершать другим, когда меня не станет. Но сегодня мы заключили мир с нашими старыми друзьями в ЦРУ.

Он поднял стакан.

— Мы возвращаемся в Гавану!

Серж и Ленни стояли на другом балконе и рассматривали золотого человека. Крики из патио становились все громче, люди внизу казались маленькими, как встревоженные муравьи, столпотворение ширилось, туристы бежали во всех направлениях, сталкивались друг с другом, переворачивали столы с напитками и падали в бассейн.

— Не следовало бы так говорить, — задумчиво произнес Серж, — но отсюда это и правда выглядит смешно.

— Куда он собрался?

Шатаясь, золотой человек покинул патио, метнулся через участок с тропическими растениями, потом продрался сквозь кустарник, спрыгнул на служебный проезд, где и был задавлен фургоном с логотипом в виде танцующего свадебного торта.

— Представление окончено, — подвел итог Серж. Они вошли внутрь.

Мик в кухне показывал Чи-Чи, как они играют в домино в своем пресс-цехе. Ленни отплывал. Стол покрывали черные прямоугольники, поставленные вертикально. Они образовывали сложную конструкцию из фигурных восьмерок, взбирающихся на рампу, сложенную из игральных карт. Заканчивалось все рядом опустошенных пластиковых рюмок.

— Ты бы видел, как мы играли на Кубке Роз. Парень с радио так наклюкался, что не мог говорить.

Сити и Кантри прошли через комнату, подбрасывая ногами мешочек с песком. Дуг тихо плакал.

Серж шагал по номеру с блокнотом в руках. Обвел ручкой какой-то пункт в генеральном плане.

— Ленни, осталась еще пицца?

— Думаю, кусок есть. Мне достался огромный, как слон, но уже остыл, наверно.

— Ничего. Пока еще годится, — сказал Серж. — Правило номер один: пицца всегда еще годится. Оставленная на всю ночь, под диваном, под дождем, раздавленная машиной. Не важно. Просто разогрей. Самый жизнерадостный источник пищи на планете.

Палец Мика придал костяшкам домино импульс движения, и они защелкали, падая, по всему столу.

Серж отбросил блокнот и открыл коробку с пиццей.

— Кто-то выбрал всю начинку.

— Извини, — сказал Ленни.

Серж поднял стул и поместил его на кухонную стойку. Наставил сверху еще барахла. Подставка для ног, телефонные книги, чемодан, полотенца. Вскоре колеблющаяся башня дотянулась до потолка. Тогда он схватил микроволновую печь.

Финальные ряды падающих костяшек взбежали по наклонным плоскостям — к рюмкам. Мик схватился за бутылку «Джека Дэниелса».

— А вот теперь я налью в вас по полной…

Серж посмотрел вверх на свое шаткое сооружение.

— Давай… Спокойно… — Движение башни прекратилось. — Так!

Он взобрался на стойку с микроволновкой в руках и аккуратно поместил ее на самый верх, прижав таким образом башню к потолку. Потом положил кусок пиццы в плиту и установил таймер.

Мик открыл холодильник.

— Кому пивка? — воскликнул он и веером начал разбрасывать по комнате банки с пивом. Серж стоял на кухонной стойке, целясь пультом в телевизор, чтобы включить «Голдфингера» с начала. Сити и Кантри прошествовали через комнату, подбрасывая маленький кожаный мячик, хватая по пути банки с пивом. Ленни снова начал устанавливать костяшки домино. Толстый азиат в телевизоре бросил в Шона Коннери шляпу с полями, острыми как бритва. Банка пива пролетела мимо Дуга и разбила лампу. Микроволновка просигналила.

— Пицца готова! — провозгласил Серж и открыл дверцу. Откусил большой кусок и тут же вынул его изо рта, уронив ниточку расплавленного сыра. — Ох… Горячо… Язык жжет… Ох…

— Ты ее слишком долго грел, — заметил Ленни. Серж покачал головой и проглотил кусок.

— Еда тем лучше, чем больше она напоминает тебе, что ты еще живой.

С потолка раздался глухой удар. Дуг подскочил.

— Что случилось?

Серж снова спрыгнул со стойки и откусил еще кусок.

— По моим предположениям, у мистера Палермо отказал сердечный стимулятор.

На верхнем этаже раздался шквал тяжелых шагов, послышались приглушенные крики.

— Мистер Палермо в номере над нами? Серж кивнул, продолжая жевать.

— Ага. Это всем известно. О его игре в джин ходят легенды — в одно и то же время, каждую неделю, и так пятьдесят лет. Если вы знакомы с поэтажным планом «Фонтенбло», то должны знать, что карточный стол стоит как раз над нашей кухонной стойкой.

— Ты знал, что Палермо в номере? — спросил Дуг. — Все это время ты планировал убить его микроволновой печыо?

— Конечно. Это входит в генеральный план. Почему мы оказались здесь, как ты думаешь? Потому что я тащусь от «Голдфингера», что ли? — Серж откусил еще и нажал на кнопку выброса кассеты. — Вот редкая копия «Серфсайд, 6», самого вульгарного сериала всех времен и народов. Дешевая флоридская подделка, имитация «Переулка Сансет, 77» с Троем До-нахью и Маргаритой Сиеррой в роли Ча-Ча О’Брайен из выдуманного «Номера бу-бум» в Фонтенбло… — Серж схватил штаны бывшего заложника и снова начал просматривать бумажник. — У них детективное агентство прямо через дорогу, за лодочной пристанью.

На балконе Мик, Ленни и Чи-Чи поднимали стаканы.

— У-у! Майами!

— У-у! Номер Голдфингера!

— У-у! Cuba Libre!

Серж осмотрел содержимое бумажника: кредитки и бесполезные дисконтные карты из видеосалонов. Потом вывернул его наизнанку.

— Что это? Сложенный клочок бумаги спрятан в кармашке. Как я мог его пропустить?

Он развернул бумажку. Какой-то код. Цифры: номерной знак лимузина. И еще цифры, семизначное число. Серж поднял трубку и набрал номер справочного бюро.

Записал адрес.


Глава 42


Станция ЦРУ, Майами. Агент Шеффер появляется в дверях.

— Кто хотел меня видеть? Ренфро поднял трубку телефона.

— Мистер Палермо убит!

— Что?!

— Кубинцы, — ответил Ренфро. — Превентивный удар, чтобы помешать вторжению.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Что мне предпринять?

— Теперь события будут разворачиваться быстро. Назначьте встречу с нашим агентом. Мне нужно позвонить.

В одном из величественных люксов в пентхаусе «Фонтенбло» зазвонил телефон. Здесь толпились дюжины две вооруженных мужчин в черных похоронных нарядах, они ели картофельный салат из картонных коктейльных тарелок. Человек в «сансабелтах» ответил.

— Химчистка Джо?.. Да?.. Что? Где ты это слышал?.. Не может быть!.. Да, понимаю… Да, благодарим за соболезнования.

Он повесил трубку.

Все остальные молча ждали.

— Мистер Палермо был убит. Информация прямо из ЦРУ.

— Я думал, дело в стимуляторе.

— Кубинская разведка использовала абсолютно новое современное микроволновое устройство.

Двое мужчин цвета вареного лобстера с носами в белом креме от загара стояли в мелкой части бассейна в Корал-Гейблс.

— Давай закончим поскорее, — попросил Чи-Чи. — Я в прошлый раз серьезно обгорел.

— Все изменилось, — сказал Ренфро, вращаяешь на месте, чтобы визуально проверить все свои мертвые точки. — Кубинцы убили мистера Палермо.

— Нет, не они.

— Правильно, хорошая мысль, — согласился Ренфро, продолжая вращаться. — Кубинцы этого не делали. В противном случае — паника на улицах, «Красная кубинская угроза» в нашем тылу.

— Они на самом деле ни при чем. Молчаливое мигание.

— Не важно. У меня сообщение от Сержа…

— За тобой следили? Думаю, следили. Но это был не я. Я четыре раза подряд поворачивал направо под девяносто градусов, чтобы сбросить все хвосты.

— Так, значит, поэтому ты опоздал.

— Что-то не в порядке. Кто эти люди?

— Дети, — ответил Чи-Чи. — Ты параноик.

— Я на грани. Дерьмо закипело. Скажи Сержу, что он получит все необходимое. У меня наготове куча агентов в подставных фирмах по всему Майами.

— Ему нужно триста человек.

— У меня столько нет. Чи-Чи покачал головой.

— Он имеет в виду кубинцев.

— Ты знаешь эмигрантское сообщество лучше меня.

— Все они находятся в тюрьме.

— Не понимаю.

— Помнишь захват парохода «Мариэль» в 1980 году?

— Кто же не помнит?

— К нам после этого стали прибывать добрые, законопослушные беженцы, а Кастро начал опустошать свои тюрьмы и сумасшедшие дома, выпуская худших из худших?

Горькие воспоминания нахлынули на Ренфро.

— Ублюдок!

— Вторжение будет жестким, око за око. Нам потребуются самые подлые, самые дрянные сукины дети, которых только можно найти. Целая свора нежелательных элементов с «Мариэль» все еще отбывает длительные сроки за ужасные преступления, совершенные здесь после захвата судна. Многим из них все еще около сорока лет.

— Но мы же их посадили. Разве они согласятся работать на нас?

— Мы предлагаем им свободу. Кроме того, наши тюрьмы — четырехзвездочные отели по сравнению с теми, в которых они побывали при Кастро. У них на Фиделя серьезный зуб. Мы запланировали два места высадки — Марианао и Гуанабакоа. Затем наши люди возьмут в клещи столицу и окружат силы Кастро, как паук муху. Он не платит своей армии, солдаты не обучаются, потеряли форму. Ты выпускаешь этих парней, и мы проделаем все с закрытыми глазами! — С этими словами Чи-Чи передал Ренфро водонепроницаемую капсулу. — Точка погрузки здесь.

— О’кей, я ничего не обещаю, но сделаю несколько звонков.

— Я опять сгорю.

— Использовать заключенных… — произнес Ренфро. — Напоминает мне «Грязную дюжину».

— Серж посмотрел этот фильм вчера вечером. Именно там он и позаимствовал идею.

— Это была лучшая работа Телли Саваласа[59 - Телли Савалас (Telly Savales) — американский актер.].

— Именно так и сказал Серж.

— Мне твой Серж нравится все больше и больше.

— Тот парень фотографирует нас, что ли?

— Что за парень?

Чи-Чи показал через забор на машину на другой стороне улицы.

— Вон там.

У тротуара стоял «краун-виктори» с затемненными стеклами. На переднем сиденье Биксби повернулся к Миллеру.

— Уэбб приказал нам не высовываться. Миллер сделал еще несколько снимков.

— Он велел только не производить арестов. Он не запрещал вести наблюдение.

— Передергивай, как тебе заблагорассудится. Это прямое неподчинение приказу.

— Тогда забирай свою поганую книжицу с правилами и проваливай из машины.

Биксби вышел.


Глава 43


1964 год


Трудно дать определение такому заведению, как «Джимбо». Это бар, но в нем нет стойки. Зато есть дворик для игры в шары. Здесь когда-то был цех по упаковке креветок. Пиво достаешь сам из мусорных баков, заполненных льдом. В других баках — пластиковые мешки с копченой рыбой. Постоянные клиенты сидят снаружи на разномастных стульях и смотрят стоящий на земле еле живой от соленого воздуха телевизор. Все это окружают штабеля ржавеющего хлама, разобранных автомобилей, неработающих приборов, а посередине стоит указатель в стиле МЭШ[60 - МЭШ (M.A.S.H.) — многосерийная комедия положений о войне в Корее.] с деревянными планками, указывающими на все стороны света.

Найти «Джимбо» не просто. Заведение открылось в 1954 году на Виргиния-Ки, через дорогу от Океанариума Майами. Надо было пройти по длинному, покрытому гравием переулку, мимо водяного завода и заповедника, потом повернуть назад, пока не появится кучка лачуг вокруг лагуны, открывающейся на залив Бискейн.

Не любить «Джимбо» трудно.

— Не нравится мне здесь, — сказал Чи-Чи, сворачивая с шоссе.

— Заткнись и веди машину, — отрезала Лу.

Розовый «кадиллак» громыхал по незастроенному острову мимо куч горячего известняка между деревьями, объезжая кокосовые пальмы и австралийские сосны.

Морт вздрогнул — пальмовая ветвь ударила в правую часть ветрового стекла.

— Скоро уже?

— Еще далеко, — ответила Лу. — Это одно из немногих мест, где можно спокойно встретиться с Серджо после того, как он передал камни полиции.

Чи-Чи продолжал двигаться дальше в сторону мангровых джунглей. Он ехал и ехал, пока дорога не привела к выцветшему деревянному зданию рядом со старым доком. Банда высадилась. Со стороны внутреннего дворика доносился стук шаров. Повсюду раздавались звуки открываемых бутылок. В коптильне готовилась кефаль. Чи-Чи остановился перед входом.

— Что теперь?

Лу плюхнулась в обшарпанное кресло.

— Сидите и смотрите телевизор, пока не стемнеет. Заказали пива «буш». Раздался чей-то крик. Все вскочили. Чи-Чи схватился за сердце.

— Черт, что это было? Еще крик.

Внизу у дока увидели съемочную группу телевидения во главе с горластым режиссером.

— Пошли посмотрим, — предложил Колтрейн.

Они прогулялись до края лагуны, привстали на цыпочки, чтобы лучше видеть из-за спин технического персонала. Человек в форме рейнджера национального парка и два мальчишки бежали вдоль дока. Камера ехала параллельно с ними по рельсам. Трио вскарабкалось в патрульный катер. Неожиданно, щелкая и треща, из воды вынырнул дельфин.

Один из мальчишек перегнулся через борт.

— Что случилось, Флиппер?

Целая очередь щелчков, потом удар хвостом по воде.

— Ты говоришь, что у мистера Бернса на катере случился сердечный приступ, и его теперь несет на оставшиеся после учений мины?

Новая серия щелчков.

— Приближается шторм? Дельфин качнул головой.

Рейнджер дал полный ход, и катер рванулся вперед сквозь просвет в мангровых зарослях.

— Ух ты, нужно будет обязательно посмотреть этот фильм, — сказал Томми.

— Большое дело. Бесконечное повторение одного и того же, — проворчал Чи-Чи. — Каждую неделю куча народу набивается в катер, но оставляют болтаться в воде веревку с петлей на конце — как раз по размеру дельфиньей морды. Так, черт возьми, удобно.

Они вернулись назад. Снова ожидание. Солнце село. Нервы на пределе. Опускалась ночь.

— Я начинаю беспокоиться, — сказал Лунный Пес. — Мы так и не узнали ничего о Серджо.

— А что, если между делом нас накроют копы? — спросил Морт.

— Они нас не ищут, — сказала Лу. — Только Серджо.

— Почему?

Лу не ответила.

— Что же ты натворила?

— Ну, вроде бы я навела их.

— Лу! Как ты могла?

— Эй, потише! Я запаниковала, понятно? Копы явились ко мне домой и стали допрашивать. Ублюдки, устроили обыск без ордера.

— Почему они приехали к тебе?

— Они следили за Десмондом и засекли меня. Пришлось сказать, что у меня с ним роман, а дела с камешками в компании с Десмондом крутит мой бойфренд, Серджо.

Все в недоумении уставились на нее.

— А что мне оставалось делать? Кроме того, Серджо уже скрылся и был в безопасности. Все пройдет нормально. Увидите.

— Я все еще не въезжаю, — заговорил Морт. — Почему те, кто грохнул Десмонда, сами не забрали бриллианты? Ты бы легко их нашла.

— Они не знали о камнях, — ответила Лу. — Все карты смешал ревнивый Кармин Палермо. Я даже не думала, что он знает о Десмонде.

— Какая путаница, — проворчал Чи-Чи, прикрывая глаза ладонью. — Очень хорошо, кто Кармин не знает о Серджо.

Лу смотрела в даль лагуны.

— Лу?

— Да знает он. Люди Палермо уже приходили.

— О боже, Лу!

— Мы предупреждали Серджо, что с тобой вечно будут проблемы! — повысил голос Морт.

Чи-Чи бросил на нее косой взгляд.

— Что такое? — взвилась она. — Почему ты так на меня смотришь?

— Сама знаешь, — ответил Чи-Чи. — Выкладывай все до конца.

— Что ты имеешь в виду? — Руки Лу дрожали, когда она прикуривала «лаки страйк».

— Могу сказать, но лучше сама. Давай. Она выдохнула большое облако дыма.

— Ладно, ладно. Фонги.

— Фонги? — воскликнул Чи-Чи. — Кто такие, черт возьми, эти Фонги? Иисусе! Сколько еще народу ты впутала?

— Я слышал о них, — вступил в разговор Томми. — Безумно жестокая азиатская банда. Даже Палермо держится от них подальше.

Чи-Чи зубочисткой указал на Лу.

— Какое отношение Фонги имеют к нам?

— Бриллианты принадлежат им. А Десмонд был курьером.

— О боже!

Лу лихорадочно курила.

— Фонгам известно, что Десмонда убили люди Палермо, но они не знают, что на почве ревности, считают, что из-за бриллиантов. А с тех пор как пошел слух о Серджо и камушках, они решили, что он и грохнул Десмонда по заказу Палермо. Может начаться война.

Пять челюстей отвисли. После долгой паузы Чи-Чи откинулся на спинку дивана и хлопнул себя по лбу.

— Отлично. Люди Палермо стремятся прикончить Серджо, Фонги хотят вытрясти из него бриллианты, копы намереваются запечь его в тюрьму пожизненно, и именно ты втолкнула парня в центр этой кровавой бани. Еще что-нибудь?

— Я нашла ему убежище.

— Лу, ты просто святая попечительница.

— Послушай, я люблю его!

— Дай Бог, чтобы я как-нибудь выпал из твоего дерьмового списка.

После разговора компания быстрым шагом начала пробираться между бачками с «бушем», мимо телевизора. Начались новости.

— Сделайте погромче, — попросил Томми.

Один из игроков в шары повернул ручку громкости. Утренняя хроника из международного аэропорта Майами. На черно-белом экране — большой самолет на взлетно-посадочной полосе, пропеллеры замедляют вращение. Толпа репортеров с камерами и блокнотами ожидает у выхода из терминала. Трап подъехал к самолету. В дверном проеме появились два детектива, придерживая под руки скованного наручниками человека. Репортеры бросились вперед, выкрикивая вопросы, однако местные полицейские сдержали их натиск.

— Напоминает приезд «Битлз» несколько месяцев назад, — прошептал Томми.

Телерепортер сообщил, что полиция продолжает хранить молчание, но из «надежного источника» известно, что серферы согласились на сотрудничество ради сокращения сроков заключения. Детективы из Нью-Йорка прилетели с одним из подозреваемых для организации секретных встреч, чтобы вернуть пропавшие бриллианты.

Репортаж переключился на другие сцены. На экране появились трясущиеся кадры, снятые из репортерского автомобиля по время гонки по городу за полицейским кортежем. Съемки хижин серферов: молодая женщина открывает дверь и тут же захлопывает ее. Преследование на машинах, детективы останавливаются, бегут к телефонам-автоматам.

— Какой фарс, — сморщился Чи-Чи. — Полиция даже не может оторваться от репортеров.

Еще несколько фрагментов, уже вечерних: свита входит в бар, выходит из него. Рука копа закрывает объектив. Полиция и серферы меняют машины и снова срываются с места.

— Смотрите! — заорал Морт, показывая в телевизор. Автомобили, визжа, подъехали к очередной телефонной будке, снова зажглись ослепляющие прожектора камер, поймав стоящего там человека, как зайца на охоте.

— Серджо!

Зубочистка выпала изо рта Чи-Чи.

— Ради всего святого…

Человек на экране уронил трубку и бросился бежать в темноту.


Глава 44


Наши дни


Две дюжины мужчин в военной форме сидят вокруг большого стола. Шумный разговор, воздух заряжен ощущением неотложности. Директор кубинской разведки входит в помещение. Все встают.

Человек в адмиральском мундире поднимается и отдает честь.

— Сэр, боевые катера находятся в местах дислокации, как вы приказывали. У нас не должно возникнуть проблем с быстрым выходом в море и возвращением с минимальными потерями, как и планировалось.

— Планы изменились, — сказал директор. — Мы не будем вмешиваться. Позволим им высадиться.

Горячие разговоры разом оборвались.

— Сэр, если мятежники зацепятся за плацдарм, у них будет масса возможностей найти укрытия, — возразил адмирал. — Идея никуда не годится.

— Указание поступило с самых верхов.

— Тогда это отличная мысль.

— Беженцы слишком долго сидели в засаде, — сказал директор. — Пора преподать им урок. Что может быть худшим кошмаром для ссыльных?

Один из генералов поднял руку.

— А что, англосаксы снова в городском совете?

— Идиот! — рявкнул директор и нервно зашагал по комнате. — Только представьте, чем они рисковали, отправляясь в Америку. У многих, кроме одежды, ничего не было, они переправлялись на самодельных суденышках. Нет, для них самый страшный кошмар — попасть в тюрьму на коммунистической Кубе, причем без всякой надежды на освобождение. Это вселит в них страх божий раз и навсегда!

Присутствующие согласно закивали.

— А если что-то пойдет не так и врагам удастся улизнуть с берега? Небольшая, но решительная группировка могла бы преградить путь в горы.

— Мы прикрыты, — ответил директор. — В составе десанта находятся наши агенты из Флориды. Их больше чем достаточно, чтобы позаботиться о всяких, даже самых невероятных случайностях.

Послышались восторженные возгласы. Все встали по стойке «смирно» и отдали салют. Встреча закончилась, джипы, рыча, унеслись в гаванскую ночь. Майор отправился в свою квартиру на побережье и достал из тайника в потолочной балке миниатюрный передатчик.

Лимузин с магнитными нашлепками пробирался по извилистой эстакаде. Чи-Чи сидел за рулем. Он свернул с шоссе и поехал по грунтовой дороге, проходящей мимо очистных сооружений.

Серж расположился сзади, в каждой руке — по пульту управления.

— Сейчас мы направляемся к месту действия одной из первых серий «Флиппера». Молодой актер, игравший в ней, — сам Мартин Шин. Я люблю смотреть «Апокалипсис сегодня» с выключенным звуком и воспроизводить диалоги сам.

Молодой человек на экране греб на ялике вдоль берега Майами, рядом плыл дельфин.

— …Никогда не покидай корабля, и это абсолютно верное правило, черт побери! Курц ушел — и разрушил всю нашу программу!..

Серж в конце концов сумел справиться с истерическим смехом и вытер глаза.

— Ха! Вот классный момент… Дуг, ты в порядке? Что-то ты неважно выглядишь.

— Куда мы едем? — спросил Ленни.

— К Джимбо.

— К Джимбо?

— Чи-Чи знает это место.

Лимузин продолжал путь по лесу, потом выехал к деревне, состоящей из пляжных хижин и остова бывшей фабрики по упаковке креветок у воды. Фабрика была какого-то землистого цвета, хижины — раскрашены в яркие ямайские цвета. Неподалеку стоял старый школьный автобус, разрисованный хиппарями, и «фольксваген» со спущенными шинами. Несколько стариков играли в шары, полностью игнорируя модных фотографов, снимающих моделей в купальниках в дверях карибских хижин. Еще одна команда фотографов устроилась в доке, кто-то держал в руках большой белый отражающий экран, с помощью которого он убирал тени на голом по пояс красавце с твердым подбородком и целеустремленным взглядом, всматривающимся вдаль и всем своим видом говорившим: «После всего этого я все-таки выпью бутылочку колы».

Чи-Чи припарковался у двух вертолетов. Пассажиры выбрались и проследовали за Сержем мимо собрания людей, устроившихся на свежем воздухе посмотреть баскетбол по седому от времени «магнавоксу». Компания подошла к зданию.

— Кто-нибудь хочет пива?

Ленни и Мик подняли руки. Серж вошел через открытую дверь. Выудил из мусорного бака со льдом две бутылки светлого «будвайзера» и положил две долларовые бумажки на деревянную колоду.

Серж провел всех к первым рядам стульев на игровой площадке.

— Теперь будем ждать.

Рыболовный баркас прошел мимо пристани в Саут-Бич, волны отходящего шведского лайнера подбросили его. На малых оборотах двигателя баркас приблизился к узкому проходу в мангровых зарослях, который вел к широкой лагуне. Остановился баркас у хижины ловцов креветок. С носа на причал спрыгнул кубинец и привязал канат к швартовому кнехту. Еще один кубинец спрыгнул с кормы, в руках у него был кормовой канат.

Начали прибывать другие суда. Яхты, траулеры, катамараны проскальзывали по одному через проход и становились на якоря в лагуне.

Серж и Чи-Чи спустились на причал, выкрикивая инструкции своим коллегам по встрече ссыльных шпионов в Маленькой Гаване. Лодки все подходили. Потом послышался шум со стороны суши. По ухабистой дороге прогрохотали шесть серых автобусов иммиграционной службы и остановились у пристани. Охранники провели на берег закованных в наручники заключенных. Суда стали подтягиваться к пирсу и забирать их на борт. Охранники передавали ключи от наручников экипажам, предупреждая их не пользоваться ими до той поры, пока на горизонте не покажется Куба. Прибыл конвой «кадиллаков» и остановился рядом с автобусами. Из машин выбралась семья Палермо с компанией товарищей и небольшим арсеналом. Подошла яхта класса «Гаттерас» с радарным куполом наверху. Люди Палермо взобрались на борт.

Вскоре лодки загрузились, и образовалась маленькая армада рыболовных и прогулочных судов. Один из шпионов на мостике «Донци» включил сирену, и лагуна заполнилась звуком стреляющих морских моторов. Якоря были подняты; лодки вновь потянулись к узкому проходу в мангровом лесу.

Серж хлюпал носом и махал отходящему флоту носовым платком.

— Libertad! Свобода!

Последняя лодка, маленький ялик, достигла открытой воды и исчезла в заливе. Лагуна вновь затихла. Серж открыл крышку мобильного телефона.

— Алло? Новости на пятом канале?

Неиссякаемый поток туристов позировал перед фотоаппаратами у воды в Ки-Уэст, рядом с гигантской красно-черно-желтой бетонной стелой, обозначающей самую южную точку континентальных Соединенных Штатов. Всего в нескольких футах от нее уже начинались металлический забор, предупредительные надписи, колючая проволока. По другую сторону стоял ряд огромных параболических антенн-тарелок, направленных в одну и ту же сторону — через Флоридский пролив на Гавану, расстояние до которой составляло всего девяносто миль.

Одна из тарелок бесшумно засекла ничтожную часть электромагнитного спектра. В темной аппаратной, освещенной только красными индикаторами на панелях, автоматически щелютул магнитофон. Военный техник с допуском к совершенно секретной информации подъехал к нему в кресле на колесиках и надел наушники. Начал записывать в блокнот.

В Майами зазвонил телефон.

Агент Шеффер, задыхаясь, влетел в офис шефа отделения ЦРУ.

— Сэр, необходимо приостановить вторжение. Мы только что получили срочное сообщение из Ки-Уэст. В Гаване все известно. Подавляющие кубинские силы поджидают на берегу в засаде.

— Сукин сын! — прорычал Ренфро. — Я знал, что нельзя верить этому Сержу! Что мы знаем о нем? И Чи-Чи тоже хорош, маленькое дерьмо!

— Мы должны вернуть все лодки. Ренфро посмотрел на часы на стене.

— Слишком поздно. Они уже в кубинских водах, возможно, в пределах видимости с земли. Даже если они повернут, на катерах их быстро достанут. Нас так сделали!

— Сэр, у меня идея. А что, если мы выйдем из игры раньше?

— Что ты имеешь в виду?

— Кастро обязательно проведет пленных парадом и покажет все по телевидению, чтобы поставить нас в неудобное положение. Нужно заранее провести собственную пресс-конференцию, на которой будет объявлено, что мы предотвратили тайную операцию эмиграции. Выставим напоказ наших собственных пленных.

— А как насчет вторжения? Все-таки тайная операция.

— Мы только что получили сообщение, что среди десанта полно кубинских шпионов, правда? Мы объявляем, что заблаговременно всё сообщили Кастро и работали вместе. Кроме того, помогли кубинским агентам проникнуть в ряды десанта, чтобы подорвать его изнутри. Заявим, что нам не нравится режим Гаваны, но мы не намерены нарушать международное законодательство. Что остается делать Кастро? Единственная альтернатива в таком случае — признать, что у него куча шпионов во Флориде.

— Блестяще. Пожалуй, мы сумеем перевернуть все дело наоборот, — произнес Ренфро. — А может, даже получить поощрение.

— Все, что нам нужно, — это арестовать нескольких подозреваемых, пока Кастро не нанес удар.

— Разослать всех агентов! Взять Сержа!


Глава 45


Пять, четыре, три, два, один — с новым 1965 годом! Летит серпантин, гудят шутихи, шары падают с потолка отеля «Наутилус».

— Не могу поверить, что с тех пор как мы были здесь в последний раз, прошел целый год. — сказал Томми.

— Скатертью ему дорога! — буркнул Чи-Чи.

— Да что с тобой? — спросил Морт.

— Посмотри! — Чи-Чи кивнул в сторону четырех агентов в штатском, стоящих у стены и наблюдающих за их столом. — Мы не можем отвязаться от этих парней, и все благодаря Лу.

— Кто-нибудь видел Серджо? — спросил Морт. — Я начинаю беспокоиться.

— Ни разу после «Джимбо», — сказал Колтрейн.

— Не смотрите, — вполголоса произнес Морт. Чи-Чи незаметно проследил за взглядом Морта. Еще четверо мужчин в одинаковых костюмах заняли стол на противоположной стороне.

— И там тоже, — прошептал Грек Томми.

Четверо мускулистых азиатов в шляпах «дерби» шеренгой ввалились из холла и заняли позиции у входа. Чи-Чи повернулся к столу.

— Просто великолепно.

— Тс-с!

Все оглянулись по сторонам.

— Внизу!

— Серджо!

Серджо полз по полу, на нем была маскарадная шляпа с надписью «1965», вся в пятнах. Едва высунув голову, он тут же нырнул назад.

— Уберите ноги. Я заберусь под стол.

— Сейчас поможем, — начал Морт. — Лу тебя подставила. Мы знаем всю историю. Мы расскажем полиции.

— Отправимся вместе и все объясним, — сказал Томми.

— Я буду свидетелем защиты, — предложил Чи-Чи. — Расскажу им, какой ты трахнутый идиот.

Оркестр заиграл марш.

— Серджо, лучший выход — обратиться к властям, — сказал Морт. — В газетах писали, что они предоставляют иммунитет. Копы нашли камни.

— Большую часть, — уточнил Серджо. — У меня осталось еще немного.

— Что?!

— Я не мог их скинуть. Репортеры все время шли по пятам. Пришлось оставить.

— Он прав, — сказал Чи-Чи. — Я читал, что они заполучили самые знаменитые камешки, но несколько бриллиантов все еще не нашли.

Морт подтолкнул Лунного Пса локтем и кивнул в сторону детективов.

— Направляются к нам.

Бандиты в одинаковых костюмах тоже приближались. С противоположной стороны начали выдвигаться азиаты.

— …Танцую под дождем!..

Стол вместе с напитками взлетел в воздух. Серджо бросился бежать. За ним кинулись в погоню копы, бандиты, Чи-Чи и вся компания.

Серджо метнулся через входную дверь. Гангстеры и азиаты подскочили к ней как раз, когда она закрывалась. Детективы с пистолетами наготове остались позади.

— Стоять!

Все подняли руки вверх. Детективы вызвали подкрепление. Один из них выбежал через черный ход вдогонку за темной фигурой, плывущей в открытое море на доске для серфинга.

Три часа утра


Неприятные запахи окутали комнату. В такие минуты на буйных торжествах разражаются скандалы, выпивка заканчивается, а копы включают все лампы. Часы для ведения допросов. Эйфория переходит в похмелье, красные глаза, никто больше не кажется привлекательным.

Детектив записывает в блокноте.

— Вы говорите, он много выпил?

— Не думаю, что он пил вообще, — ответил Морт.

— Но разве он не полз по полу? Морт кивнул.

На темном пляже плясали лучи фонарей, полицейские прочесывали берег по квадратам. Пенная волна выбросила что-то на берег.

— Капитан, сюда!

Офицер поднял насквозь мокрую маскарадную шляпу с надписью «1965».

Репортер сверкнул вспышкой.


Глава 46


Наши дни


Майами-Бич, тупик па северной стороне набережной. Ветреный день. Разбитые витрины пустых серых магазинов. По безмолвной улице порывы ветра разносят коричневые бумажные пакеты и обрывки газет. Здание, обнесенное цепной оградой, кто-то так и оставил, обработав пескоструйным аппаратом только половину фасада. Спортивная страница газеты, пойманная порывом ветра, лениво плыла над дорогой, пока не шлепнулась на решетку радиатора лимузина, только что выехавшего из заполненной водой рытвины и теперь набирающего скорость.

Серж держал перед собой на рулевом колесе кусок бумага, тот самый, который он извлек из бумажника пленника. Он опустил глаза, чтобы проверить адрес, полученный в справочной. Серж вновь посмотрел на дорогу и проехал на желтый свет, газетный лист уже бился о верхнюю кромку капота.

— Кого мы найдем по этому адресу? — спросил Ленни.

— Скоро выясним. Почти приехали.

Серж замедлил ход и посмотрел в боковое окно, проверяя номер дома. Из входной двери, расположенной в глубине, торчали ноги какого-то алкаша. Серж снова повернулся вперед и резко ударил по тормозам.

— Какого…

Впереди, как будто из воздуха, возникли два белых «форда» с дополнительными радиоантеннами. Они выехали из боковых аллей и сошлись нос к носу посередине улицы, блокируя путь лимузину.

Серж врубил заднюю скорость и, глядя через плечо, рванул с места. Еще одна пара седанов перекрыла путь назад.

Серж снова надавил на тормоз, оглядываясь по сторонам. Не проехать — ни спереди, ни сзади, а в пятидесяти ярдах от лимузина люди в накрахмаленных рубашках и черных галстуках выскакивали из седанов, прятались за машинами, доставая оружие.

— Кто такие? — спросил Ленни.

— Не оборачивайся, — ответил Серж. — Комиссары в городе.

Он посмотрел налево — стена из заколоченных досками магазинов. Направо — выровненная бульдозером площадка под строительство с тремя шлейфами цементной пыли. Еще три белых седана, подпрыгивая, неслись в его сторону.

В машине все притихли. Серж собрал пистолеты, сложил в стопку на коленях и стал заряжать магазины, торопясь и теряя патроны.

— Все на пол!

Все уже там и были.

Машины резко затормозили на пыльной площадке и развернулись, формируя идеальный периметр для перекрестного огня. Вокруг лимузина образовалась открытая пустая полоса. Ничья земля.

Серж зарядил четыре пистолета — кольт, «люгер», «питон», «беретту», потом вытащил из-под водительского сиденья обрез помпового ружья, передернул затвор, дослав красный с золотым патрон в ствол.

Все было готово. Бортовой компьютер в голове Сержа провел проверку статусного состояния. Зеленый свет — все системы работают. Все произойдет по его сценарию. Он сделал глубокий и дерзкий вдох, спокойно надел поляризованные рыбацкие очки.

Из-под затемненных линз Серж произвел осмотр седанов. Люди за ними не двигались. На этом этапе парни должны были достать мегафоны для переговоров. Но они этого не сделали. Полное спокойствие. Часы Сержа тикали.

Секундная стрелка завершила оборот. Серж несколько раз моргнул, затем вздрогнул и покорно кивнул головой. Ударил по рычажку стеклоподъемника, опустил окно.

— Не стреляйте! Не стреляйте! Сейчас будут выходить люди! Они безоружны!

Он снял очки и с улыбкой обернулся.

— О’кей, всем привет. Конец тура. Благодарю зато, что выбрали «Сержа и Ленни».

Все молча смотрели на него.

— Это означает, что вам нужно сейчас же убираться из машины. У нас есть несколько подарков на память. И убедитесь в том, что ваши руки подняты вверх… Вперед, двигайтесь.

Открылись задние двери. Мик, Чи-Чи, Сити и Кантри медленно вылезли из машины и с поднятыми руками пошли по ничейной земле. Дуг выпрыгнул из лимузина и стремглав побежал прочь.

— Спасибо, Господи! Я свободен! Я свободен! О, спасибо, спасибо!.. — Он рванулся к одному из седанов, сам открыл заднюю дверь и нырнул внутрь.

Серж повернулся к Ленни, сидевшему на пассажирском кресле.

— Пора. Ленни замер.

— Но Серж…

На другой стороне улицы из-за машин выбегали стрелки в пуленепробиваемых жилетах, прикрывая приближающихся к ним людей.

— Со мной ничего не может случиться, дружище. Всегда надо доверять генеральному плану. Вот увидишь.

Ленни попытался улыбнуться, но губы у него дрожали. Он крепко обнял Сержа, потом взялся за ручку двери. Серж вновь выкрикнул в окно:

— Не стреляйте! Сейчас выйдет еще один. Ленни вышел и направился к седанам.

Вскоре все были в безопасности — вне линии огня между лимузином и полукругом из седанов. Люди снова без движения застыли под прикрытием машин.

Тишина.

Медленное движение. Стук сердца.

Пустой пластиковый пакет бакалейной компании «Пабликс» катился по улице, этакое перекати-поле штата Флорида.

Серж сделал еще один глубокий вдох.

— О’кей, вот и мы. Ты всегда знал, что этот день придет, поэтому не забудь получить удовольствие. Так, хорошо, последняя проверка: пистолеты заряжены. Дополнительные магазины. Свидетели удалены. Резинка… — Он сунул в рот пластинку мятной жвачки. — Что я забыл?

Серж кивнул сам себе и потянулся к приборной доске.

— Музыка.

Поиск в диапазоне FM дошел до станции с рекламой про дельфинов. Серж пел вместе с Эдди Мани, поглаживая приклад помпового ружья и кивая в такт головой.

— «Дайте, дайте воды! Я грохнул парня на мексиканской границе, мне не уйти от беды!»

Полевой офис ЦРУ, Майами


Агент Шеффер влетел в офис шефа отделения Чика Ренфро.

— Сэр, хорошие новости! Нашли Сержа. Мы прижали его в северной части Майами-Бич. Похоже, он не собирается сдаваться живым.

— Слишком поздно.

— Почему?

Мрачный Ренфро показал на телевизор на столе.

— Вторжение. Новости на пятом канале уже знают всю историю. Дерьмо!

— Но как?.. Я не понимаю…

— А я, черт возьми, откуда могу знать? Они закинули анонс как раз перед рекламной паузой. Вечерний выпуск «Репортажа очевидца». Это катастрофа. Нам нужно провести экстренную встречу и вместе решить, как будем прикрываться.

— Смотрите, начинается.

Они замолчали. Появилась торговая марка пятого канала над силуэтом Майами. Резкая, тревожная музыка.

— …А теперь — Натали и Блейн!

— Добрый вечер! — произнесла женщина в ярко-голубом костюме. — Наша главная тема сегодня: история повторяется. Вторжение эмигрантских сил разгромлено на северном побережье Кубы специальными войсками Кастро…

Ренфро закрыл лицо ладонями.

— Не могу смотреть.

— …Предлагаем вашему вниманию эксклюзивные кадры обреченной флотилии, пересекающей Флоридский пролив, снятые нашим спутником сегодня утром. Уже первые сообщения указывают на то, что у операции изначально не было шансов на успех. Повстанцы, едва достигнув берега, попали в засаду крупных превосходящих сил элитных кубинских коммандос, которым явно были известны мельчайшие детали плана. По сообщениям, захвачены сотни…

— О-о-о! — застонал Ренфро. — Какая боль! Пристрели меня, Шеффер! Прямо в затылок!

— …Но в отличие от Залива Свиней все обернулось хитрым трюком. Непредсказуемый поворот шпионского искусства, которому позавидовал бы сам Джеймс Бонд, и вторжение превращается в блестящую секретную операцию ЦРУ, великолепно запланированную и выполненную…

Онемевшие Ренфро и Шеффер посмотрели друг на друга; потом придвинулись ближе к телевизору и сделали звук погромче.

— …Налицо замешательство Кастро и успех, который разведсообщество США должно бы отметить сегодня шампанским. Жалкая попытка военного вторжения оказалась отвлекающим тактическим маневром, грандиозной схемой расплаты. Сегодня вечером сотни нежелательных Кастро элементов, которых он выслал в Америку из бухты Мариэль, снова оказались на его берегах. Их сопровождал весь контингент кубинских шпионов, действовавших в районе Майами. В качестве заключительного оскорбления: несколько десятков самых отъявленных гангстеров Южной Флориды также оказались в их числе. Иммиграционные власти не дали никаких комментариев, однако очевидно, что шансов вернуться в страну у них практически нет…

Блейн Криз переложил бумаги у себя на столе.

— Похоже, у Кастро в бороде застряла яичница.

— О’кей, вот теперь мы и воспользуемся ситуацией, — сказал Ренфро. — Мы ничего не подтверждаем и ничего не отрицаем. Этого от нас и должны ожидать. Все просто сочтут, что… черт, а наш Серж совсем неплох!

Вдруг они резко повернулись друг к другу.

— Серж!

— О боже, если Сержа обнаружат, живого или мертвого, все рухнет, — произнес Ренфро. — Нам не только не видать поощрения, мы будем выглядеть дураками.

— Они уже могли начать стрельбу!

Серж в лимузине выключил радио. По приборной доске шел муравей. Сержу были слышны его шаги. Он нажал на ручку водительской двери и локтем приоткрыл ее на дюйм. Схватив в правую руку кольт, а в левую — «беретту», поднял их на уровень глаз.

— Ну, поехали… Спасибо вам… за то, что дали шанс… мне снова стать собой!

Серж выскочил из машины, перекатился по земле, вскочил и укрылся в нише входа в магазин. Выглянул из-за угла и приготовился открыть огонь.

— Что за черт?

Стоявшие нос к носу седаны разъезжались, освобождая улицу. Он посмотрел в другую сторону. «Форды» на южной стороне улицы также отступали. На пустыре люди в накрахмаленных рубашках открыли задние двери своих автомобилей, выпуская всех оттуда. Дуга пришлось вытаскивать из машины за ноги.

— Нет! Нет! Я не хочу туда!

Три седана быстро развернулись и помчались прочь.

Компания осталась стоять на краю пустыря. Потом все медленно пошли в сторону лимузина.

Ленни забрался на пассажирское кресло и открыл банку пива.

— На чем мы остановились?

Серж разгладил на рулевом колесе клочок бумаги.

— Едем по этому адресу.

Лимузин продолжил свой путь на юг. «Краун-виктори» с затемненными стеклами выехал из аллеи и пристроился за ним в двух кварталах позади. В машине был всего один человек.

Серж сбросил газ, когда номера на зданиях стали приближаться к цифре адреса на клочке бумаги. На улице вновь стали попадаться люди, появились редкие машины. Промежуточная зона. Заправочная станция без названия, пустой тайский ресторан, владелец выглядывает в окно. Лимузин остановился у многоквартирного дома с кривыми стенами, кое-как вымазанными зеленоватой краской. Серж сверил адрес с бумажкой, объехал здание и остановился.

— Смотри, то же самое место, где мы скинули тело Тони, — воскликнул Ленни. — Вон и контейнер.

— Точно! — Серж опустил солнцезащитный козырек и вынул оттуда маленькое круглое стоматологическое зеркальце. — Ленни, ты готов?

Серж осмотрелся по сторонам.

— Кто не сдрейфит пойти со мной? — Мик и Чи-Чи заигрывали с Сити и Кантри. — Похоже, остается только Дуг.

Вытаскивать его снова пришлось за ноги.

Замок черного хода дома был взломан. Затхлый вестибюль, заплесневелый ковер, протертый посередине, смятые почтовые ящики без фамилий. Они тихо поднялись вверх по лестнице, пока не дошли до нужной квартиры. Серж приложил к двери ухо. Ни звука. Вынул стоматологическое зеркальце. Это было старое здание с деревянными полами. Между дверьми и косяками — щели в полдюйма. Серж вставил зеркальце в подходящую трещину и получил крошечное изображение комнаты. Никого в поле зрения. Древний замок оказался для Сержа просто детской игрушкой. Они проскользнули внутрь.

В помещении оказалось совсем не то, что они ожидали увидеть. Пораженный Серж бродил по гостиной — ухоженному музею в стиле арт нуво. Шикарные плетеные кресла, кофейный столик в форме бумеранга, напольные часы с бегающими глазками Бетти Буп[61 - Бетти Буп (Betty Воор) — персонаж ряда американских мультфильмов.], бирюзовые щетка с расческой на туалетном столике. Серж начал открывать ящички, выбрасывая оттуда всевозможные туалетные принадлежности. Наконец он открыл нижний ящик и застыл.

— Что там? — спросил Ленни.

Серж не ответил. По спине бежали мурашки. Он потянулся к ящику и достал оттуда старую деревянную шкатулку с выгравированной буквой «С» на позеленевшей медной табличке. Сердце молотом отдавалось в ушах. Серж медленно открыл крышку и начал доставать оттуда предметы, аккуратно укладывая их ровными рядами на полу. Белый пластиковый дельфин, пепельница из гостиницы «Наутилус», цитрусовая палочка, спичечные коробки, билеты с оторванным контролем. Дошел до пачки черно-белых фотографий, все — подписанные. «Моему приятелю Серджо». «Дорогому другу Серджо». Джон Леннон, Мохаммед Али, Джеки Глисон… Он перебирал снимки все быстрее и быстрее. Под фотографиями была маленькая черная записная книжка. Серж открыл последнюю страницу.

«Малыш Серж, если ты это читаешь, значит, ты на верном пути».

— О Боже…

Серж зарылся в остатки содержимого, раскладывая предметы на полу, пока шкатулка не опустела. Он нажал ладонями на дно шкатулки. Достал перочинный нож и поддел край, снимая деревянную пластинку, разделявшую когда-то ряды дорогих сигар.

Вот оно. Бархатный мешочек, затянутый тесьмой. Серж высыпал бриллианты на пол. Засверкали двенадцать камней.

Отворилась дверь. Серж вскинул пистолет.

— Не стреляйте! Берите, что вам нужно!

У входа стояла пожилая женщина с бумажным мешком продуктов в одной руке и галлоном двухпроцентного молока в другой. Дрожащие серьги цвета авокадо. Серж неуверенно замигал.

— Луизиана?

— Да, — ответила женщина, опуская на пол покупки. — А вы кто?

— Лу, это я! Серж! Она насторожилась.

— Малыш Серж?

Серж быстро закивал, широко улыбнулся, и они бросились друг к другу в объятия. Потом обменялись пристальными взглядами.

— Прекрасно выглядишь!

— Ты тоже!

— Но что ты делаешь в моей квартире? — спросила Лу.

— Понимаешь, мы нашли твой адрес в бумажнике одного парня. Он стрелял в нас, что само по себе не так уж непривычно…

Лу отступила на шаг и схватилась за сердце.

— О Господи! Так это был ты!

— Конечно, я!

— Пошли какие-то разговоры. Появлялись незнакомые люди, спрашивали о твоем деде. Все началось после похорон Рико Спальози. Я боялась подручных Кармина Палермо, поэтому и наняла пару парней.

— Но для чего? Раздался незнакомый голос:

— Я заберу бриллианты.

Все обернулись. В дверях стоял агент Миллер с пистолетом в руке.

— Положи камни в мешок и брось сюда, — скомандовал он и достал наручники.

Серж опустился на колени и начал собирать камни. Он бросил мешочек по полу к ногам Миллера.

— Давайте договоримся… Еще один голос:

— Брось пистолет!

У дверей стоял Дуг и целился из револьвера в агента. Миллер медленно согнулся и положил оружие на пол.

— Дуг, ты что, растерял все свои мозги? — воскликнул Серж. — Где ты взял пушку?

— Передай мне мешок, — сказал Дуг.

Миллер поднял его с пола и бросил Дугу. Тот перехватил мешочек в воздухе и сунул в карман. Потом подошел к старому черному дисковому телефону, висящему на стене, и набрал номер.

— Дорогая, это я. Да, камни у меня… лучше пришли парней. На нашу вечеринку вломился какой-то агент ФБР.

— Тише! — произнес Серж. — Теперь я совсем запутался… Твоя жена?..

Дуг повесил трубку.

— Не совсем так. Эта женщина — мой контакт с семьей Палермо. Или с тем, что от нее осталось благодаря тебе. С ней я должен был поддерживать связь по поводу заказа на Тони.

— Ты хочешь сказать, что застрелил его в аэропорту не случайно?

— Далеко не случайно. Операцию готовили давно, только не думали, что все случится так скоро. Люди Палермо увидели тебя в газетах, заподозрили, что вы с Тони связаны. Если бы Тони не привел нас к бриллиантам, это сделал бы ты. — Он похлопал по карману с мешочком. — И они оказались правы.

Серж хлопнул себя по лбу.

— Просто хоть вешай на спину табличку «Вмажь мне!». Неудивительно, что я так медленно продвигался. Единственная слабость генерального плана — это то, что появился еще один генеральный план… Теперь я вижу все в новом свете. Ведь тогда в ангаре Палермо не собирался тебя убивать. Вы назначили встречу. Дуг кивнул.

— Они заплатили копам. Когда ты сказал, что собираешься убить мистера Палермо, мне необходимо было выбраться из лимузина и предупредить семью. Ты ведь грохнул мой сотовый телефон…

— Вы, парни, просто великие артисты. Тебе бы надо получить карточку гильдии киноактеров.

Дуг достал бумажник и раскрыл его.

— Уже есть! Обычно мы работаем по контракту на семьи по всей стране, когда им нужны первоклассные таланты для деликатных тайных операций. Я занимаюсь этим, чтобы заработать на спокойную старость. Надеюсь, меня воспринимают всерьез.

— Я мог тебя видеть на экране?

— Вряд ли ты что-нибудь вспомнишь, всего несколько рекламных роликов. Я играл улыбающегося парня, который ехал на велосипеде мимо поля с ромашками в рекламе антидепрессантов. Вот у Расти была небольшая роль в сериале «Дни нашей жизни». Думаю, его персонаж придется вывести из сценария… А сейчас всем повернуться к стене!

— Ты намерен застрелить нас? — спросил Серж. — В конце концов, мы вместе неплохо провели время.

— Вы ничего не почувствуете, — ответил Дуг. Еще один голос.

— Что за хрень здесь происходит?

Все обернулись. В дверях стоял похожий на крысу старик-бомж с объемистым мешком мусора.

Серж воспользовался секундным замешательством, чтобы броситься за пистолетом Дуга. Борьба. Выстрел. Серж проверил свою грудь. Дырок нет. Дуг упал на пол.

Серж осмотрелся вокруг. Из ствола пистолета, который вновь поднял агент Миллер, курился дымок.

— Боже, спасибо.

— Заткнись! — Миллер, все еще держа Сержа на прицеле, подошел и ногой выбил пистолет из руки Дуга. Потом наклонился и достал из его кармана мешочек с камнями. Снова встал и повернулся к Сержу. — Это конец пути.

Серж нервно хихикнул.

— Уверен, ты хочешь расспросить об убийствах. Я могу объяснить. Получилась форменная комедия ошибок…

— Я не собираюсь тебя арестовывать.

— Оставишь себе камни?

— А ты имеешь хоть какое-нибудь представление, какая меня ожидает пенсия? — Миллер перевел ствол на бомжа. — Отойди от двери.

Миллер, пятясь, вышел из комнаты, зацепившись полями шляпы за дверь.

— Счастливо оставаться! — крикнул он и рванул вниз по лестнице.

Серж бросился вдогонку, но Лу остановила его.

— Пусть уходит.

— Но бриллианты! Она улыбнулась Сержу.

— Кто-нибудь наконец объяснит мне, что за хрень здесь происходит? — заорал бомж.

— Это Малыш Серж, — сказала Лу. Бомж склонил голову.

— Внучек?

Команда, которую Дуг вызвал по телефону, как раз подъезжала на своей эскадре из «кадиллаков», когда Миллер выходил из дома. Он тут же бросился бежать.

— Вот он!

Миллер выдал спринтерский рывок по аллее. На старте он получил солидное преимущество. Аллея заканчивалась стройплощадкой. Миллер спрятался за неработающей бетономешалкой. Там он встал на колени, вырыл в земле ямку и сунул в нее бархатный мешочек. Присыпав, отметил место оранжевой геодезической ленточкой. Крики со стороны аллеи:

— Он сюда побежал! Миллер снова взял старт.

— Так вот почему ты наняла убийцу, — покачал головой Серж.

— Я думала, Кармин мог выяснить, что Серджо еще жив, — сказала Лу. — Ты не можешь себе представить, насколько он ревнив.

— Был.

— Я слышала. Так это твоих рук дело? Серж кивнул.

Они проигнорировали звуки далекой перестрелки, в ходе которой агент Миллер был буквально изрешечен пулями. Лу посмотрела на сумку Серджо.

— Как ты сегодня?

— Напал на жилу. Куча всяких крутых штучек. Я нахожу лучшие вещи в Майами-Бич. Для меня это единственное на свете место!

— И для меня! — сказал Серж.

Серджо вытащил из сумки зачерствевшую пиццу и принялся жевать.

— Так много изменилось. Я мог бы устроить тебе совершенно новый тур.

— Так чего же ты ждешь?

— Поехали!

— Вперед!

Лу показала на пол.

— А вы ничего не забыли?

Оба с сомнением посмотрели на тело, потом друг на друга.

— Подождет.

— Конечно, никуда он не денется.

И они побежали по лестнице к лимузину. Лу, сохраняя достоинство, не спеша последовала за ними. Серджо и его мешок потеснили Ленни на переднем сиденье. Серджо открыл сумку и сунул туда голову. Серж включил зажигание.

— Посмотрим, что у нас тут. О-о-о, спички. Ты собираешь спички?

Серж кивнул и присоединился к транспортному потоку. Дед передал ему спички.

— Можешь оставить себе. У меня такие уже есть. Что мы еще имеем?.. Кпассно! — Он достал смятый стакан от колы. — Моментальная лотерея «Макдоналдс»! Еще непроверенная! — Он ухватился за кончик стикера. — Чувствую удачу. Спорим, я выиграю несколько пирожков?


Эпилог


Международный аэропорт Майами


Автостоянка. Пассажиры ругаются отнюдь не по причине жары. Из невидимых динамиков доносится музыка с кастаньетами.

Люди двигаются беспокойным шагом, что подразумевает драматическую подоплеку вроде турецкого базара или нелегального рынка афродизиаков в Бангкоке.

Розовые и желтые спортивные костюмы. Гостиничные автобусы. Багаж быстро перекатывают через пешеходные переходы с одной стоянки на другую. Человек в пляжной панаме сражается с огромной сумкой, полной обманчивого балласта. Остальные несутся к стоянке такси, чтобы уехать туда, где можно будет расстаться с ненужным содержимым желудка.

С визгом подкатил лимузин. Двери открылись. Вышел Мик Дефо со спортивной сумкой на плече. Серж и Ленни присоединились к нему на тротуаре, чтобы пожать руку.

Мик перевернул свою бейсболку козырьком назад.

— А эти две цыпочки были что надо! Зачем ты их выбросил у того универмага?

— Сити и Кантри? — спросил Серж. — Э, да я их не выбросил, они сами захотели сойти.

— Но они бежали вслед за лимузином.

— Очередная блажь с фитнессом и джоггингом. Мик повернулся и хлопнул Ленни по плечу. — Ох.

И еще раз хлопнул его по плечу. — Ох.

Мик быстро отсалютовал Сержу.

— Великолепно провел время, увидел Майами в совершенно ином свете… Хотелось бы побольше запомнить.

— Ты слишком занят, управление столь тщательно сконструированным механизмом влияния отнимает много времени… — Серж протянул Мику пару листов бумаги. — Не забудь, пожалуйста.

— Что это?

— Твоя колонка про Майами. Ты написал ее прошлой ночью.

Мик пробежал глазами первую страницу.

— Что-то я не припомню.

— Да нет, — зевнул Серж. — На это стоило посмотреть. Ты отдавался полностью, только что кровью не писал, превзошел все самые радикальные творческие возможности человека, прямо как Ван Гог.

Мик перешел ко второй странице.

— Ух ты. Я так здорово написал?

— Со свойственным тебе вдохновением. Я ведь говорил, что ты гений.

— Но Серж, — встрял Ленни. — Я видел, как ты писал… Серж ударил его локтем в живот.

— Ох.

Мик направился к автоматическим дверям. Обернулся, помахал рукой. Лимузина уже не было.

Пятеро пожилых мужчин сидели на пяти стульях в баре. В купальных костюмах. Вода бассейна доходила им до груди. Находились они в пещере под водопадом.

Бармен обслуживал посетителей через отверстие в стене грота.

— «Фонтенбло» здорово изменился, — сказал Томми.

— Да, выглядит странно, — поделился своим мнением Чи-Чи. — Но не по-хорошему странно.

— А мне нравится, — положил конец прениям Колтрейн. — Бармен! Двойной!

Позади раздался всплеск. Кто-то пытался прорваться к ним сквозь занавес водопада.

— Серджо! — крикнул Морт.

Серджо стал заметно чище, во многом благодаря Лу, внуку и небольшому количеству денег. Гладко выбрит, классная стрижка, новая одежда, снова на таблетках… отчасти. Схватил подвернувшийся стул.

— Я чуть не потерял сознание, когда услышал новость, — сказал Морт.

— Полиция заявила, что ты утонул.

— Вода не доходила мне даже до плеч. Я стоял в темноте в сотне ярдов от берега и наблюдал за суетой на пляже.

— Но почему за все эти годы ты даже не связался с нами? — спросил Томми.

— Я был безумен.

— Мы бы помогли. Серджо покачал головой.

— Это была идея Лу. Когда я исчез под Новый год, она решила, что у нас появился шанс. Моя смерть закрывала дело с пропавшими алмазами и прекращала ревнивое буйство Палермо. Единственная помеха-Луне могла воспользоваться бриллиантами. Если бы они всплыли, Кармин и копы поняли бы, что я жив. И я не мог контактировать ни с друзьями, ни с семьей, а Лу знала, что я обязательно попытался бы, а потому сделала все, чтобы у меня этого не получилось. Она на самом деле любит меня.

— И что же произошло с камнями? — спросил Томми.

— Кто-то украл их пару дней назад.

— Дерьмо!

— Но потом я выиграл в моментальную лотерею «Мак-дон алдса».

— И какой приз?

— Большой. Миллион долларов.

— Неплохо!

— Чи-Чи, ты ведь был в лимузине, — сказал Серджо. — Скажи им.

— Все, что я видел и слышал, — это сплошной крик и ты, высунувшийся из окна, пока тебя не затащили назад.

— Но ведь я действительно победил!

— Такой же выдумщик, — улыбнулся Морт и положил руку на плечо Сержа. — Рад, что ты снова с нами.

Штаб-квартира ЦРУ, Майами


Надрывалась стереомагнитола. Все смеялись, курили сигары, даже агенты-женщины. Снова зазвонил телефон. Шеф станции Ренфро с удовлетворением отвечал.

— Без комментариев. Вы же знаете, я не могу дать ответ… Да, музыка, которую вы слышите… «Мечты Гаваны», четвертый альбом Баффетта, шестой, если вы будете считать выпуски на лейбле Барнаби… Конечно, обращайтесь.

Прибыл агент Шеффер с утренними газетами.

— Полная победа. Впереди всех «Геральд» с большим заголовком. «Источники сообщают: ЦРУ бьет козырем Кастро!»

— А «Эль нуэво геральд»?

— «Фидель сосет».

В торгово-промышленной палате Майами не могли поверить своим глазам. Сотрудники усиленно моргали, однако газетная статья, лежащая на столе в конференц-зале, не исчезала.


Мой дивный Майами

Автор — Мик Дефо


Я люблю Майами!

О чем я думал раньше?

Я люблю все в этом городе — от Билла Баггза до Бал-Хар-бор. Это город для людей, каковым он и должен быть, потому что официальные лица постоянно попадают в тюрьму. И я здесь для того, чтобы сообщить, что город находится в хороших руках.

Моя недавно открывшаяся привязанность к этому великому мегаполису напомнила мне слова, сказанные много лет назад на площади Рудольфа Вильде[62 - Бывшая площадь Рудольфа Вильде (Rudolph-Wilde-Platz) в берлинском районе Шёнефельд — место, где президент Кеннеди выступил перед берлинцами со своей знаменитой речью, в которой заявил: «Я — берлинец». В настоящее время площадь носит имя Кеннеди.], когда 26 июня 1963 года президент Кеннеди обратился к немецкому народу и провозгласил: «Ich bin ein Berliner». К сожалению, помощники фразу перевели не слишком удачно и на самом деле он сказал, что горд быть пончиком с повидлом — реальный факт, можете проверить. Но это уже другая тема для другого разговора.

Конечно, Джей-Эф-Кей не намеревался заявить, что он — выпечка, он хотел подтвердить, что люди могут собираться вместе и чувствовать гордость друг за друга. Поэтому, коль скоро все люди, любящие своих сограждан, где бы они ни жили, являются гражданами Майами, я с гордостью произношу эти слова: «Я — гражданин Майами!»

Зайдите в любой магазин сандвичей в Майами в час дня и просмотрите меню. Разнообразие, которое трудно представить, все вытанцовывается в одном и том же ритме: отличаться — это круто!

Конечно, иногда получаешь и плохие новости — стычка здесь, протест там, еще один бойкот, — но это ведь только кубинцы. Шучу. Мы же знаем, что все проблемы из-за черных. Еще одна шутка. Видите, как можно повеселиться, обладая толерантностью? Этот город стоит вне поля видимости национальной кривой уживаемости, весь спектр человечества, сплетенный вместе, как морской канат. Сильный. Устойчивый. Латиноамериканцы, азиаты, африканцы, восточно-европейцы, австралийцы, эскимосы — все объединились в одно братство с общей целью: научить канадцев, как увеличить население на пятнадцать — двадцать процентов.

А если говорить о ресторанах, вот это еда! Гигантские крабы, вяленый цыпленок, хвост аллигатора, черный люциан, кокосы, гуава, манго…

А искусство! Вульфсоновский музей, галереи Лёве, Бежа, Гусмана, развлекательный центр в Коконат-Гроув…

А спорт! Один из крупнейших клубов бейсбольной лиги плюс пара вполне приличных футбольных команд — «Дельфины» и «Ураганы».

Я люблю Майами! Приезжайте сюда немедленно!

Только оставьте дома свои глупые шуточки о Флориде. И встаньте на цыпочки. Филадельфия может быть «городом братской любви», Атланта — «слишком занятой, чтобы ненавидеть», а Майами шарахает тебя по голове, заталкивает в лимузин на заднее сиденье и устраивает тебе такой тур, что просто глазам не верится: целая рапсодия, изысканная цикличная композиция, обильно сдобренная головокружительным шелестом пальм, роскошью изразцов и лепнины, лицами и цветами, и все это заставляет сердце трепетать в экстазе, как будто ты попал в водоворот симфонического исполнения «Одного дня из жизни» «Битлз».

И что с того, что здесь случаются всякие идиотские криминальные истории? Считайте это пикантной приправой, как сальса.

Сальса! Снова еда! Я люблю Майами!.. Кто-нибудь, остановите меня!


И так далее. Такое вот сентиментальное и экспансивное восхваление, а в конце Мик еще заявил, что своим прозрением он обязан новым друзьям из небольшого, но совершенно замечательного тур-сервиса.

— Так вот что случилось! — сказал президент палаты. — Все-таки не похищение. Одна из новинок туристского бизнеса?

— Кто-то, наверное, продублировал заказ турфирм, — предположил казначей. — Вот откуда и пошла неразбериха.

Он обернулся и оглядел остальных.

— Кто заказал вторую компанию? Джим, ты? Мэри? Стив?

Все отрицательно покачали головами.

— Ну, кто-то уж точно заслуживает нашей благодарности, — саркастически заметил президент. — От «Солнечного тура» у нас одни неприятности.

— На следующей неделе в городе проводится международная конференция мэров городов стран Латинской Америки, — напомнил помощник по связям с правительством.

— Совершенно верно. Программа «Сегодня» будет вести широкую трансляцию с конференции, — продолжил президент. — Они справлялись насчет идей по поводу каких-нибудь необычных историй, чтобы заполнить время.

— И что вы думаете? — спросил казначей.

— Беспроигрышный вариант. Дефо — полный придурок. Но если этим парням удалось его завоевать, с Кэти и Мэттом они запросто справятся.

Казначей показал на строчку в газете в самом конце колонки Мика.

— Здесь есть веб-сайт компании.

Четверо мужчин в пиджаках Мичиганского университета устало тащились по пескам Майами-Бич, поглядывая на женщин, загорающих топлес, хотя и делая вид, что не смотрят на них. Они прошли под пальмами в сторону Оушен-драйв и остановились на переходе. Мимо проехал зеленый «ягуар», черный «БМВ», белый «мерседес», «де лореан» с крыльями, как у чайки, леденцово-красный «роллс-ройс» с магнитными нашлепками на дверях.

Вспыхнули стоп-сигналы. «Ролле» начал сдавать задом. Водительская дверь открылась, из нее вышел старик. Достал из кармана пачку банкнот, отсчитал каждому по четыре тысячи. Потом сел в машину и уехал.

«Ролле» ехал вдоль стройплощадки. Из жерла бетономешалки лилась струя раствора, покрывая оранжевую геодезическую ленточку.

Серж сидел сзади вместе с Ленни. В руке — блокнот, он разговаривал сам с собой, вычеркивая выполненные пункты.

— …Запустить бизнес, разгадать тайну деда, подставить Кастро, восстановить честь ЦРУ, уничтожить банду, помочь торгово-промышленной палате, найти камни — что-то вроде того. Этот пункт пометим звездочкой.

Они подъехали к стоянке перед Бейфронт-центром и припарковались позади фургона с изображением павлина на борту. Полиция сдерживала толпу, размахивающую разноцветными самодельными плакатами. Телевизионная группа Эн-би-си двигалась по вестибюлю в направлении выхода, снимая улыбающихся мужчину и женщину, идущих к «роллсу».

Серж выглянул из окна, потом вычеркнул в блокноте последний пункт.

— …И программа «Сегодня». Она завершает дело. Кто-то из команды Эн-би-си открыл заднюю дверь «роллса». Серж открыл блокнот на чистой странице и постучал по ней ручкой.

— Что у нас на очереди?


notes


Примечания


1


«Данкин донатс» (Dunkin’ Donuts) — крупнейшая в мире есть, торгующая выпечкой и кофе.


2


Эль-Ниньо (El Nino) — аномальное потепление поверхностных вод Тихого океана у берегов Эквадора и Перу, вызывающее природные катаклизмы и нарушение экологического баланса.


3


«Герои Хогана» (Hogan’s Heroes) — американский телевизионный комедийный сериал 1965–1971 годов. Его герои — заключенные немецкого лагеря для военнопленных времен Второй мировой войны, которые ведут кампанию саботажа и шпионажа под носом у своих тюремщиков. Хоган, Шульц, Клинк, Ле Бо и Ньюкирк — персонажи сериала.


4


«Старбакс» (Starbucks) — всемирная сеть кофейных ресторанов.


5


2RICH4U (Too rich for you) — слишком богат для тебя.


6


Джеки Глисон (Jackie Glcason) — комедийный актер, автор и ведущий телевизионного шоу.


7


«Уобаш кэннонбол» (Wabash Cannonball) — экспресс, курсировавший между Сент-Луисом и Детройтом. Назван в честь экспресса из старой песни протеста.

Роберт Франклин Страуд (Robert Franklin Stroud; 1890–1963), известный как Человек-птица из Алькатраса (Birdman of Alcatraz) и отбывавший срок заключения в этой тюрьме, нашел утешение в выращивании птиц.


8


Саут-Бич (South Beach — Южный пляж) — отрезок береговой линии Майами, прилегающий к фешенебельной улице Оушен-драйв.


9


Энн-Маргрет (Ann-Margret; род. в 1941 г.) и Джуди Гарленд (Judy Garland; 1922–1969) — американские актрисы и певицы.


10


Гроза всех крыс (Rat Pack) — команда самых стильных «котов» всех времен — Фрэнк Синатра, Сэмми Дэвис-мл., Дин Мартин, Джои Бишоп и Питер.


11


Мюррей Франклин (Murray Franklin; 1914–1978) — знаменитый американский игрок в бейсбол.


12


Сансабелт (Sansabelt) — здесь: брюки; компания, специализирующаяся на пошиве брюк.


13


Амелия Эрхарт (Amelia Mary Earhart; 1897–1937) — одна из первых американских женщин-пилотов, пропавшая без вести в 1937 году над Тихим океаном во время кругосветного перелета.


14


Майк Хаммср (Mike Hammer) — персонаж детективного романа американского писателя Мики Спиллейна (Mickey Spillanc), написанного в 1947 году.


15


Джо Пеши (Joe Pesci; род. в 1943 году) — американский киноактер итальянского происхождения.


16


Хай-алай — спортивная игра, особенно популярная во Франции, Испании и Мексике. Игра ведется своеобразными «ракетками» длиной около 70 см, которые жестко крепятся к руке, и кожаным мячом «пелотой».


17


Восемнадцатая поправка к Конституции Соединенных Штатов, ратифицированная 16 января 1919 года, установила в 36 штатах страны сухой закон.


18


Университет Бакнелл из Льюисвилля, штат Пенсильвания.


19


Дейв Гарроуэй (Dave Garroway; 1913–1982) — первый ведущий программы «Сегодня» с 1952 по 1961 год.


20


Кэти Курик (Katie Anne Couric; 1957 г. р.) — американская журналистка и известная личность в американских СМИ.


21


Город и деревня (англ.).


22


Элиан Гонсалсс (1993 г. р.) в 2000 году оказался в центре иммиграционного скандала между Кубой, правительством США, своим отцом, родственниками и кубинской общиной Майами. Возвращен родителям па Кубу в этом же году.


23


Дези Aрназ (Desi Arnaz; 1917–1986) — американский музыкант, актер, пародист и телевизионный продюсер кубинского происхождения.


24


Роберт Митчем (Robert Charles Durman Mitchum; 1917–1997) — американский киноактер и певец. Наиболее известен своими ролями антигероев в фильмах «черного» жанра


25


Карл Малден (Karl Malden, урожденный Mladen Sekulovich; 1912–2003) — американский киноактер, знаменитый крупным носом и экспансивными манерами.


26


Лорен Байкелл (Lauren Bacall; род. в 1924 г.) — американская актриса и модель.


27


Эл Роукер (Albert Lincoln Roker; род. в 1954 г.) — американский теледиктор, наиболее известный как ведущий метеорологической рубрики в программе Эн-би-си «Сегодня».


28


Дайан Сойер (Diane Sawyer; род. в 1954 г.) — тележурналистка, работавшая на Эн-би-си в программе «Доброе утро, Америка» вместе с Чарльзом Гибсоном и Робином Робертсом.


29


Чарльз Гибсон (Charles (Charlie) Gibson; род. в 1943 г.) — тележурналист, ведущий программы «Доброе утро, Америка» на Эн-би-си.


30


Хью Доунс (Hugh Downcs; род. в 1921 г.) — американский актер и телеведущий.


31


Брайант Гамбел (Bryant Gumbel; род. в 1948 г.) — звезда американских новостных и спортивных программ. Наиболее известен по работе в шоу «Сегодня» на Эн-би-си.


32


Джен Шалит (Gene Shalit; род. в 1933 г.) — кино- и литературный критик, известен любовью к каламбурам.


33


Мэтт Лауэр (Matt Todd Lauer; род. в 1957 г.) — американский продюсер и телеведущий, участвовал в шоу «Сегодня».


34


Уиллард Скотт (Willard Herman Scott, Jr.; род. в 1934 г.) — личность, известная в американских медиакругах, наиболее известен по работе в шоу «Сегодня» на Эн-би-си


35


Джейн Поли (Margaret Jane Pauley; род. в 1950 г.) — американская ведущая телевизионных новостей, тележурналист.


36


Дунсбери (Doonesbury) — серия комиксов, популярных в США и других странах.


37


Дебора Норвилл (Deborah Norville; род. в 1958 г.) — американская телеведущая. Работала в шоу «Сегодня» на Эн-би-си, сменив там Джейн Поли в 1989 году.


38


Запрудер (Abraham Zapruder) — человек, снявший любительские кадры покушения на президента Кеннеди в Далласе на восьмимиллиметровую кинопленку.


39


Helter-Skelter — аттракцион, спуск по желобу, опоясывающему башню. Также название песни «Битлз».


40


Мики Руни (Joseph Yule, Jr., более известный как Микки Руни; род. в 1920-м) — американский киноактер.

Либерэйс (Liberace — Wladziu Valentino Liberace; 1919–1987) — американский конферансье.

Перри Комо (Perry Сото — Pierino Ronald Сото; 1912–2001) — американский певец, «крунер», исполнитель традиционных эстрадных песен.

Роберт Гуле (Robert Goulet; род. в 1933-м) — американский певец.


41


«Свирепый бык» (Raging Bull) — фильм Мартина Скорсезе (1980), в главных ролях Роберт Де Ниро и Джейк Ламотта.


42


Законы Джима Кроу — собирательный образ законодательства США, поощрявшего расовую сегрегацию.


43


Каунт Бейси (William «Count» Basie; 1904–1984) — джазовый пианист, органист и руководитель оркестра.

Нат «Король» Коул (Nat «King» Cole; 1919–1965) — популярный американский певец и джазовый музыкант.

Луи Армстронг (Louis Daniel Armstrong; 1901–1971) — американский певец и джазовый музыкант.

Элла Фитцджералд (Ella Fitzgerald; 1917–1996) — одна из наиболее значимых джазовых певиц XX столетия.

Сэмми Дэвис-младший (Sammy Davies Jr.; 1925–1990) — американский «всесторонний» артист. Он танцевал, пел, играл на виброфоне, трубе, ударных, был пародистом и актером.


44


 Джордж Меррик (George Edgar Merrick; 1886–1942) — застройщик, известный как разработчик плана строительства города Корал-Гейблс во Флориде в 20-Х годах.

Чарльз Диринг (Charles Dcering; 1852–1927) — американский бизнесмен и филантроп.

Франческо Касталья (Frank Costello — Francesco Castiglia; 1891–1973), более известный как Фрэнк «премьер-министр» Костслло — гангстер времен сухого закона, вероятный лидер преступной группировки Дженовезе.

Форт Даллас — американский военный городок в Южной Флориде.

Шелборн (Shelborne) — университет во Флориде.

«Бон Эйр», «Дюны», «Приливы», «Пески» — отели и казино в Лас-Вегасе.

Уолтер Уинчелл (Walter Winchell; 1897–1972) — американский газетный и радиообозреватель, ведший колонку сплетен в «Нью-Йорк ивнинг пост».

Джеки Глисон (Herbert John «Jackie» Gleason; 1916–1987) по прозвищу Великий — комедийный актер, сыгравший роль шофера Ральфа Крамдена в фильме «Новобрачные».


45


Арт Карни (Arthur William Matthew Carney; 1918–2003) — американский актер кино, театра, телевидения и радио. Сыграл сантехника Эдда Нортона, соперника Ральфа Крамдена, в фильме «Новобрачные».


46


 Эрта Китт (Eartha Kitt; род. 1927) — американская актриса и певица.

Лесли Аггамз (Leslie Uggams; род. 1943) — афро-американская актриса и певица.

Майкл Манн (Michael Kenneth Mann; род. 1943) — американский киносценарист, режиссер и продюсер.


47


Мэй Уэст (Мае Jane West; 1893–1980) — американская актриса, сценарист и секс-символ.


48


Марта Рей (Martha Raye; 1916–1994) — американская комическая актриса кино и телевидения.


49


Унабомбер, доктор Теодор Качинский (Unabomber, Theodore John Kaczynski; род. в 1942-м), террорист, в течение почти восемнадцати лет рассылавший взрывающиеся посылки в качестве протеста против технологического прогресса. В 1995 году он потребовал опубликовать свой труд «Индустриальное общество и его будущее» (известный как «Манифест Унабомбера». В ответ он обещал прекратить свою террористическую кампанию. Манифест был опубликован.


50


Гриль Джорджа Формана — домашний гриль, который рекламировал легендарный боксер Джордж Форман (George Foreman).


51


401 (к) — один из американских пенсионных планов, названный по номеру статьи Внутреннего кодекса доходов от 1978 года и подразумевающий регулярные отчисления из зарплаты.


52


Америтрейд (Ameritrade) — третья крупнейшая брокерская контора «онлайн» в Америке.


53


Марта Стюарт (Martha Stewart; род. в 1941-м) — ведущая телепрограмм и автор журнальных статей о кулинарии, садоводстве, этикете, искусстве и ремеслах, авторитет в стиле жизни и ведения хозяйства.


54


Кен Старр (Kenneth Winston Starr; род. в 1946-м) — американский юрист, назначенный членом Палаты независимого совета для расследования операции президента Билла Клинтона с недвижимостью. Позже он подал в Конгресс доклад, ставший основой для скандала, связанного с Моникой Левински.


55


Элджер Хисс (Alger Hiss; 1904–1996) — служащий госдепа США. Обвинен в шпионаже в пользу Советского Союза, приговорен за клятвопреступление.


56


Джон Дир (John Deere; 1804–1886) — кузнец и ремесленник, основавший одноименную компанию, одну из крупнейших в мире по производству сельскохозяйственного и строительного оборудования.


57


Игра слов: stones (камни) и Rolling Stones (рок-группа).


58


Герт Фрёбе (Karl-Gerhart Frober; 1913–1988) — немецкий актер, игравший во многих фильмах, включая «Голдфингер», где он исполнил роль Аурика Голдфингера.


59


Телли Савалас (Telly Savales) — американский актер.


60


МЭШ (M.A.S.H.) — многосерийная комедия положений о войне в Корее.


61


Бетти Буп (Betty Воор) — персонаж ряда американских мультфильмов.


62


Бывшая площадь Рудольфа Вильде (Rudolph-Wilde-Platz) в берлинском районе Шёнефельд — место, где президент Кеннеди выступил перед берлинцами со своей знаменитой речью, в которой заявил: «Я — берлинец». В настоящее время площадь носит имя Кеннеди.