Холодный Том
Сэлли Прю


Том родом из племени эльфов. Но он — неуклюжий и медлительный — не похож на остальных. Эльфы вынуждают его искать спасения в городе демонов. Но и там он чужой: демоны такие горячие и омерзительные, и самое страшное, что они стремятся поработить его, завладеть его сознанием.

Мир людей и мир эльфов сосуществуют тысячи лет. Они несоединимы и нераздельны. Легкость, красота, одиночество и свобода против груза привязанностей, ответственности и страха. Но есть ли между этими мирами врата? Для главного героя — изгнанника из мира эльфов и чужака в мире людей — это вопрос жизни и смерти.

Взгляните на мир глазами эльфа. Ужаснитесь, удивитесь и улыбнитесь.


Сэлли Прю

«Холодный Том»


1


Племя скрылось. Том ринулся в багряные ветви терновника и замер.

Демонов оказалось трое. Они были не особенно высокие, но коренастые, грузные, с грубыми голосами, дышавшие жаром.

Том затаил дыхание. Как демоны попали сюда? Он мог поклясться, что не спал. Он должен был давно их заметить.

Они шли этой дорогой, шумя и топая, — так почему же он их не услышал?

Они обогнули заросли терновника и вновь очутились в поле зрения Тома. Теперь он чувствовал их запах — омерзительный, гадкий. Они то и дело трогали друг друга, держались друг за друга, проникали друг другу в сознание.

Том задержал дыхание, чтобы его не затошнило. Сердце бешено колотилось. Демоны были наполовину глухими и слепыми, но они подошли близко. Терн содрогался от их шагов.

Один из демонов протянул могучую руку, отведя ветку, так что деревце нагнулось и распрямилось. Нога Тома соскользнула, и он стал падать, но сумел ухватиться за что-то и повис.

Он вспугнул птиц, но демоны даже не повернули голов. Они шли своей дорогой, тугоухие и рассеянные. К тому моменту, когда Том нащупал ногой опору, от демонов остались лишь резкие голоса.

Том перевел дух и возблагодарил звезды.

Над прогалиной послышался шумок — не громче шороха листьев, — и вокруг Тома вновь возникло Племя. Их была дюжина, легких, тонких созданий в серебристых одеждах.

Все глаза устремились на Тома.

Едва взглянув на них, Том позабыл демонов. Он спрыгнул на землю и побежал.

Он бежал до тех пор, пока не миновал плотное кольцо деревьев, окружавшее прогалину. Затем он остановился и прислушался. Все было тихо. Никто его не преследовал.

Он бесшумно двинулся вдоль опушки. В сером мареве за полосой пожухлой травы раскинулся город демонов. Теперь их жилища встречались по всей пустоши.

Том направился к терновой рощице, где было его гнездо. Он зарылся в клочьях шерсти и свернулся калачиком.

Племя едва не обнаружили. И это была вина Тома.

Скоро его разыщут.

Если только соплеменники не захотят заставить его подождать.

Он ждал.


2


Облака стали медленно чернеть, но никто не приходил, лишь зяблик уселся на ветку над головой Тома и принялся чистить перышки. Птичка была по-зимнему худой, косточки да перья, но…

Том неслышно приготовился.

Один. Два. Три.

Сейчас!

Он рванулся и схватил. Рукав зацепился за ветку ежевики, но ему удалось сжать в пальцах лапки с острыми, словно иглы, коготками. Зяблик забился и замахал крыльями, борясь за жизнь. Он выворачивался, царапал и клевал холодную руку. Том торопливо просунул сквозь заросли вторую руку, чтобы свернуть птице шею, но было слишком поздно. Зяблик рванулся что было сил и выпорхнул на свободу, оставив три окровавленных пера.

Том угрюмо обсосал их. Склон холма наполнился тревожным щебетом, теперь все звери и птицы были настороже. Это лишало Тома шансов кого-нибудь поймать, хотя и прежде шансы эти были невелики. Том вздохнул. Надежды на ужин не было. Если только он сам не вернется к Племени.

Зимний ветер колол кожу. Том задрожал и обхватил себя руками. Племя отомстит ему, если он вернется, но этого не избежать.

Он вновь съежился в своем гнезде. Лучше подождать еще час-другой. Возможно, к тому времени соплеменники уже выпьют достаточно и не обратят на него внимания.

Тогда он пойдет и отдаст себя в их руки.


Все члены Племени сидели поодиночке, залитые лунным светом этой морозной ночи. Они ели. Сия, лежа на траве, слизнула с руки струйку крови. Она была очень, очень красивой. Это она родила Тома, что было странно: Том отличался медлительностью и отвратительным голосом. Во всяком случае так говорила Сия.

Посреди лежал олень. От его распоротого брюха еще поднимался пар. Том сглотнул слюну. Он ступил в полосу лунного света. Все члены Племени видели его, но они ели, и им было не до Тома. Он робко подошел к туше. Печень считалась самой презренной частью, которую обычно оставляли мухам, но Том не брезговал ею, ведь его зубы не были острыми, а клыки еще не выросли. Он вытащил нож.

Том ел совсем тихо, он старался не шевелиться, скорчившись в тени оленьей туши.

Теперь члены Племени пили вино демонов. В темноте белела длинная шея Сии, обвитая серебряными цепочками. Лэрн сидел неподалеку. Он был самым искусным охотником в Племени, и он был отцом Тома. Лэрн выпил последние капли вина и выбросил бутылку. Том еще теснее прижался к теплому боку оленя.

Но Племя закончило трапезу, и теперь все глаза устремились на него.

— Том здесь, — сказала Сия.

Том заговорил, несмотря на то что его голос, гнусавый и сиплый, вызывал смех соплеменников.

— Демоны подкрались ко мне, — попытался он оправдаться, и вокруг раздался холодный звонкий смех.

— Крадущиеся демоны? — язвительно спросил голос.

— Должно быть, он слепой как крот.

— И к тому же глухой.

— И рассеянный.

Смех смолк.

— Нас чуть не обнаружили, — сказал кто-то. — Это не должно повториться.

— Его нужно научить осторожности.

— Чтобы он запомнил урок.

Том выжидал.

И тут кто-то произнес:

— Ткните его копьем.

Том закрыл лицо руками. Это все, что он мог сделать.

Он ждал.

По колебанию морозного воздуха Том понял, что кто-то приближается. Том съежился еще сильнее, став совсем маленьким. Но когда кто-то дернул его за пояс, он инстинктивно выставил вперед ладони. И тут земля стала уходить у него из-под ног, он закачался. Вся прогалина закружилась и завертелась. Пояс врезался ему в тело — круг, еще круг, — он перестал понимать, где он, что происходит и почему все вокруг вертится, затем звезды и чернота неба слились в один гигантский водоворот, и Том полетел. Полетел.

Со всего маху он рухнул на твердую землю. В первое мгновение он ощутил лишь, что здорово ушибся, подвернул ногу и никак не может вздохнуть.

Потом он почувствовал боль. Она нахлынула на него, словно рев демонов или морская волна.

В его легких не было воздуха, потому он не мог закричать. Боль прокатилась по его телу и окончательно поглотила Тома.


3


Том поднял глаза к небу. И тут он заметил, что звезды изменились: маленькие, будто замерзшие, он едва различал яркие вспышки их нескончаемых битв.

Некоторое время Том не двигался, пытаясь понять, где он. Неподалеку кто-то пел. Песня была старой, слова ее сочинили демоны, но Племя любило этот мотив.
		Вы все, чей шелком шит подол,


		А косы — льна светлей,


		Не смейте бегать в Картерхолл —


		Там молодой Тэмлейн.[1 - Здесь и далее отрывки из шотландской баллады «Молодой Тэмлейн» приводятся в переводе М. Ковалевой.]


У членов Племени были прекрасные голоса — такие чистые и высокие, что порой демонские винные бутылки разлетались вдребезги. Только голос Тома был хриплым и грубым, только Том не мог петь. Он лежал в бахроме мерзлой травы, слушая, вспоминая. Но песня удалялась и наконец смолкла.

Том заставил себя встать. Казалось, его голова наполнена камнями. Медленно, осторожно он сложил разрозненные обрывки воспоминаний.

По его вине демоны чуть не обнаружили Племя.

И за это он наказан.

Теперь, когда он сидел, до него вновь донеслись звуки песни.
		Что ж, если я рожу дитя,


		Отца его найду.


		Ни с кем из рыцарей твоих


		К венцу я не пойду.


Том слышал эту песню много раз. Это была история любви красавицы из Племени и демона, который в конце концов оставил ее ради земной женщины.

Том осторожно подвигал руками и ногами. Они ужасно болели, но все же действовали.

Он уловил лишь обрывок следующего куплета:
		…В свой замок Королева Фей


		Упрятала меня.


Он напряг слух, но на верхних нотах голос пропал вновь. Почему он исчезает? Пение Племени было недоступно для ушей демонов, но теперь высокие ноты не мог расслышать и он.

Том вспомнил обидный упрек: «Глухой и рассеянный».

Глухой? Неужели он оглох?

Может, ему нужно прочистить уши. Может, это последствия удара о землю.

Или…

Может быть, поэтому он и не услышал демонов. Ведь он не спал. Он бы не осмелился заснуть на открытом месте. Неужели он теряет слух?

Песня, наверное, уже закончилась. И Племя отправилось отдыхать. А завтра демоны вновь придут на пустошь, и Том окажется первым, кого они увидят. Но если он будет внимательным…

«Должно быть, он слепой как крот».

Нет. Нет. Том отогнал от себя эту мысль. Он вновь посмотрел на звезды. Они усеяли бархат неба словно алмазы, но и это было неправильно. Ведь они не такие маленькие, яркие и мертвые. Их пламя должно обвивать все небо.

Внезапно Том перестал доверять своим чувствам. Где его соплеменники? Может, они не отправились спать, может, они окружают его. Если он стал плохо видеть и слышать, значит, он может опять не заметить приближающихся демонов. По его вине Племя вновь окажется в опасности…

Дрозд приветствовал своей приглушенной песней первые лучи солнца. Том с трудом поднялся и, хромая, побрел сквозь рощу к своему гнезду.

Вдали, за полосой пожухлой травы, виднелись сквозь дымку очертания города демонов. Одна или две их колесницы уже катились по мертвым дорогам.

Демоны.

Если он вновь пропустит их появление…

«Ткните его копьем».

Том подумал об олене с распоротым брюхом, от которого поднимался пар. Нельзя ему оставаться с Племенем. Он должен уйти, но это равносильно смерти. Он мог бы ставить силки в надежде поймать кроликов, но так ему не прокормиться. Лэрн мог хватать птиц с веток, попадать копьем в оленя с тридцати шагов, а Тома всегда выдавал хруст валежника под ногами. Они говорили, что от него шума, как от демона.

Демоны.

У демонов была еда. Он слышал рассказы об этом, иногда даже пробовал ее, когда старшие члены Племени совершали вылазку в город.

Все равно, от чего умереть — от молнии демонов или от острого копья, пронзающего твою плоть.

Все равно ли?

Настало утро, но Том не нуждался в отдыхе. Ведь он провалялся всю ночь в канаве.

Медленно, чтобы камни не стучали в голове, он стал спускаться с холма, направляясь к городу.


4


Племя не часто наведывалось в город. Демоны были глупые, грузные и неповоротливые, но им ничего не стоило переломать тебе кости одним пальцем. Если ты оказывался у них в руках, единственным спасением было воззвать к звездам, чтобы они сделали тебя невидимым.

Том шагал вниз по траве. Иней белел только в тени кочек, и на земле не оставалось следов.

Но демонам не нужно ловить тебя, чтобы убить: они могли стрелять свинцовыми шариками, оставлявшими дырки в теле. Так они убивали оленей на пустоши. Олени прыгали, выгибали спины и падали замертво. Копья Племени были бесшумными и такими же смертоносными.

Но демоны были сильны, и им незачем было прятаться и подкрадываться.

Том дошел до края пустоши, где проходила дорога. Она была сделана из чего-то серого и твердого, и все растения по обочинам засохли.

Том ступил на нее.


Никогда прежде ему не доводилось бывать в городе демонов, от него пахло смертью. Том остановился перед мостом через реку, он дрожал, кожей ощущая опасность. Страшно переходить и страшно оставаться. Он двинулся вперед, приготовившись воззвать к звездам, чтобы они укрыли его.

У другого конца моста начиналась тропа, выложенная квадратными камнями, и ряды квадратных глиняных домов. Том осторожно двинулся дальше. Недавно рассвело, и демоны еще не закончили утреннюю трапезу. Домов было так много, что казалось, будто смотришь в подернутый рябью пруд: все отражается и умножается, и, куда бы ты ни повернулся, все вокруг одинаковое.

И вдруг одна из дверей отворилась. Том растерялся от неожиданности и прижался к грубой поверхности стены, но демоны были слишком заняты собой и не заметили его. Они прижимались друг к другу губами. Затем мужчина ушел, но женщина и ее детеныш провожали его глазами, пока он не скрылся за углом.

Тома чуть не вырвало. Мужчина был привязан к ним рабскими путами. Том не мог видеть эти путы, но отчетливо их чувствовал. Веревки, тянувшиеся из сознания мужчины, заставлявшие его возвращаться и кормить остальных.

Дрожа, Том отпрянул. Внезапно он понял таящуюся в городе опасность. Тебя не убьют, а поработят, так что ты уже никогда не будешь свободным. Даже Лэрн не был способен на такую жестокость.

Он повернулся и побежал.


5


Дома демонов были квадратными. Все везде казалось одинаковым. Даже растения, подстриженные, стерильные и одинокие, росли за оградами. Дороги шли прямо, перекрещивались и вновь шли прямо. Том побежал по дороге, засомневался, свернул за угол, оказался в незнакомом месте и остановился.

Оттуда виднелось несколько дубов, стоявших чуть в отдалении, за домами. Должно быть, они росли за пределами города. Том повернулся к ним, но дорога сворачивала в другую сторону. Он повернул еще раз и еще. Солнце быстро поднималось, оно уже вышло из-за дымки.

Он вновь свернул и чуть не наткнулся на демоницу с двумя детенышами. Одного взгляда на ее отвратительное лицо с алым ртом было достаточно. Он прижался к стене, где его прикрывали ветки кустов, и воззвал к звездам, чтобы они забрали его.

В тот же миг город сделался высоким и синим, Том почувствовал легкость в теле, и понял, что стал невидимым. Детеныши тянули мать за одежду, хныкали и топали ногами, но женщина крепко держала их. Они пахли ужасно — остро и сладко, как вино.

Том с облегчением перевел дыхание, когда они его миновали. Он умел оставаться невидимым лишь несколько минут, уже совсем рассвело, скоро все вокруг заполнится демонами. Ему нужно было выбираться из города. Он отошел от стены и потрусил по дороге.

Но теперь, когда город сделался высоким и синим, он стал совсем запутанным, дома уходили ввысь, и за ними Том уже не видел дубов. Он вновь почувствовал притяжение реального мира и понял, что вот-вот станет видимым. Он не мог противиться этому долго.

Дороги становились все шире и оживленнее, теперь уже демоны встречались постоянно. Он свернул за угол и внезапно оказался на широкой улице — из-за толпы демонов от этого места исходило настоящее зловоние. Он задержал дыхание и повернулся, чтобы уйти, но тут уловил другой запах.

Мясо.

Он остановился и принюхался вновь. Да, там. Целый дом — полный мяса. Демон в белом подавал что-то другому демону. Груды мяса, за которым нужно было только протянуть руку, но демоны проходили мимо, не обращая внимания. Они что, слепы или слишком глупы?

Том подобрался ближе.

На белых досках были разложены куски овцы. Том сглотнул слюну. Ему нужна была еда — и ничто его не остановит. Он подождет, пока демон отвернется, протянет руку и схватит кусок.

Том приметил двух еще не вполне взрослых демонов. Они шли довольно быстро, но Том мог легко догнать их и, под их прикрытием, стащить со стола мясо.

Так он и сделал, и это показалось ему очень легко.

Но лишь на секунду.

— Эй!

Двое демонов остановились.

— Что?

Том спрятал кусок мяса под рубаху и пошел прочь.

— Положи назад!

— Вырезку. Я все видел. Положи на место!

— Он сумасшедший.

— Точно, я позвоню в полицию!

Теперь это уже не было так легко. Демоны остановились. Морщинистая сгорбленная старуха с сумкой на колесах преградила Тому путь. Он рванулся назад, и ему удалось проскользнуть между широколицым мужчиной в кепке и женщиной с курчавыми волосами и торчащими словно шары грудями. Демоны шумели и кричали друг на друга. Он уже почти выбрался из толпы. Если бы ему только удалось миновать демоницу с безучастным взглядом и распухшими ногами, он мог бы…

Толчок в спину, и он упал на землю рядом с сумкой на колесах, не успев сообразить, что произошло. Кусок мяса, показавшись из-под рубахи, стал видимым.

А за ним и сам Том.

— Смотрите!

— Посмотрите на это!

— Откуда он взялся?

— Хватайте его!

Рука потянулась к нему. Он увернулся, пополз, кое-как поднялся на ноги и побежал.

Под ногами он чувствовал твердые плиты мостовой. Чувствовал их вибрацию под тяжелыми башмаками демонов, бегущих за ним.

Он бежал. Свернул один раз, второй, третий, но всякий раз его едва не настигали.

Четвертый поворот. Квадратные глиняные дома, еще и еще, выхода нигде нет. Может, таков этот город. Может, из него нельзя выбраться.

Дорога действительно никуда не вела. Она оканчивалась правильным полукругом домов. Демоны могли появиться каждое мгновение и…

Спрятаться. У него не было времени обращаться к звездам. Где-нибудь спрятаться. Через калитку, по дорожке к лужайке, где висит на веревке белье. Быстро. Спрятаться. Спрятаться. Но где?

Дальше. Скрыться из виду. В кустах? Зима. Листьев нет.

Там. На краю лужайки. Сарай. Последний рывок. Защелка. Внутрь через окно, царапая кожу. Свернуться на полу.

Цел.


6


Том не двигался, пока не убедился, что демоны прекратили поиски. Он не двигался, пока не перестало бешено колотиться сердце и не восстановилось дыхание.

Наконец он сел и огляделся. Это был наспех сколоченный из досок сарай. На стенках висели инструменты и связки лука, в углах стояли старые коробки, а на них груды каких-то вещей.

Лук?

Том выглянул в окно и взял луковицу.

Лук был горьким, из глаз брызнули слезы, и Том даже сначала отложил его, но это была пища, и, несмотря на слезы, он догрыз луковицу. После короткой передышки, чтобы свыкнуться с горечью, потянулся за второй.

Луковицы хрустели громче, чем кости жаворонка. В голове у него шумело, и слезы застилали глаза. Поэтому он чуть не попался. Из окна на него упала тень, и у Тома осталось лишь несколько мгновений, чтобы смести луковую шелуху и воззвать к звездам.

Дверь уже отворялась, когда он исчезал. Ручища, затем ножища — мясистые и отвратительные, — на пол легла большущая тень, вслед за которой появилась демоница. Приземистая, еще не взрослая, с черными волосами.

Когда она закрыла дверь, Том оказался в ловушке. Он забился в угол, стараясь не дышать, такой кошмарный был там запах.

У нее в руках было полно вещей, она явно никуда не спешила. Первым делом она расстелила на полу коврик и уселась на него.

Затем начала беседовать сама с собой.

— Что ж, думаю, это лучше, чем ничего, — проговорила она глухим, грубым, противным голосом. — Здесь сыро, здесь сквозит и пахнет луком, но по крайней мере здесь я смогу спрятаться от Джо.

Кроме коврика она принесла пачку печатных листов, пучок сена, плитку, пахнущую чем-то сладким, и половину моркови.

«Сколько же она собирается тут оставаться?» — в отчаянии подумал Том. Он уже ощущал вибрацию границы реального мира. Демоница полезла в карман пальто и достала оттуда что-то круглое и пушистое. Это было… да, это было мясо. К тому же живое. Том никогда не видел ничего подобного — оно походило на очень косматую бесхвостую водяную крысу.

Том сглотнул слюну.

Демоница принялась гладить мясо по шерсти. И вновь заговорила:

— К сожалению, тут очень холодно, Софи. Хочешь морковку?

Она положила мясо, которое называлось «софи», к себе на колени. Мясо село и принялось грызть морковку, а она все гладила его волнистый мех.

Если убить животное, когда оно испугано, мясо станет жестким. Том решил, что она успокаивает Софи, перед тем как свернуть ему шею.

Однако демоница, казалось, вовсе не торопилась. Погладив Софи, она принялась перебирать вещи, которые принесла с собой.

Тому пришлось мысленно сосредоточиться, чтобы оставаться невидимым. Притяжение реального мира стало очень сильным.

Она начала осматривать кипу бумаги, перебирая по листочку, а Том, все больше и больше приближаясь к грани реальности, думал о том, хватит ли у него сил убить демоницу лопатой.

Шансов не было. Демоны были тверды как камень.

Наконец она зашевелилась. «Держись, — подумал Том, сжимая зубы. — Держись!»

Она поднялась, засунув Софи в карман.

— Нам лучше вернуться, — сказала она. — По крайней мере теперь у нас есть убежище, где можно скрыться от Джо. Идем, Софи.

Том стал видимым, едва за ней закрылась дверь. Он упал, тяжело дыша, и возблагодарил звезды.

Плохо его дело. Он провел в городе всего несколько часов, и дважды его чуть не поймали. Здесь опаснее, чем дома. Ему придется вернуться.

В окно он увидел, как угрюмая старуха на соседней лужайке развешивает белье.

Он подождал, пока она войдет в дом. Затем выскользнул из сарая и зашагал по тропе.


7


Том даже не пытался вспомнить дорогу, по которой пришел сюда: он просто ориентировался на красно-коричневые кроны дубов, спускаясь по склону. По краю города течет река, значит, надо идти вниз. Хоть что-то понятно. Он повернул налево, направо и наконец оказался перед мостом и дорогой, ведущей в пустошь.

Там было безлюдно и тихо. Мокрая трава манила Тома после твердой и смертоносной дороги.

Он шел медленно и тихо, радуясь возвращению в мир, частью которого был. Должно быть, он ступал тише обычного, потому что набрел на Лэрна, оставшись незамеченным. Лэрн сидел на раскидистых ветвях каштана, неторопливо обтачивая кремень.

Том остановился. Лэрн был непредсказуем, а иногда и опасен. Том сделал шаг назад, но голос, раздавшийся откуда-то сверху, заставил его замереть.

— Лэрн, мне нужно поговорить с тобой.

Это был голос Сии. Ее тоже следовало остерегаться. Том затаил дыхание.

Лэрн продолжал отбивать полупрозрачные кусочки кремня.

— О чем?

— Том навлечет на нас беду.

Лэрн слегка повернулся к Сии. Это означало, что он слушает внимательно.

— Он понес наказание. Теперь будет осторожнее.

— Осторожности недостаточно. Мы не можем допустить, чтобы нас обнаружили. Число демонов растет. Их становится больше с каждым годом. И они уже не боятся. Они забыли предания, которые так долго держали их в страхе.

— Это правда.

Том очень осторожно шагнул в спасительную тень бука.

— Мы всегда умели отвадить любого демона, который нас заметил, — сказала Сия. — Но случайная смерть привлечет сюда сотни демонов.

— Верно.

Тут Сия, казалось, переменила тему разговора.

— Том похож на Эдрин.

Наступило молчание.

— У него такой же голос, — согласился Лэрн.

— С ним нужно поступить, как с Эдрин.

Лэрн ничего не ответил, но Том мог видеть его лицо сквозь сухие листья папоротника.

Он улыбался.


8


Когда-то Племя было многочисленнее демонов и держало их в страхе, но эти времена давно прошли. Теперь даже Том не знал, сколько его соплеменников населяет пустошь. Каждый жил сам по себе, и собирались они лишь на пир. Даже женщины навещали своих детенышей, только когда их груди переполнялись молоком. Едва детеныш научался ползать, он сам должен был добывать себе пропитание.

Однако никакой Эдрин в этих местах не было. Он знал каждую женщину Племени, потому что женщины иногда бросали детенышам пищу, если у них было больше, чем они могли съесть. Но ни одну из них не звали Эдрин.

Члены Племени не задавали вопросов и не отвечали на них, мало кто помнил Эдрин. А тем, кто помнил, не было до нее дела.

— Ее здесь нет, — сказала одна, протянув руку за пригоршней поздней ежевики, которую принес ей Том. — Ее нет здесь уже много лет.

— Но где же она тогда? — спросил Том.

Ее рот был перепачкан темным ежевичным соком.

— Она была калекой. Угрозой. И однажды ее не стало.

Она отправила в рот последние ягоды и двинулась своей дорогой.

Эдрин была калекой. Угрозой. И потом она исчезла.

Но куда?

Обходя поляны и прогалины, чтобы избежать неожиданных встреч, особенно с Лэрном и Сией, Том пошел проверять силки. Ему повезло: в один из них попался молодой кролик.

Первый раз за три дня Том ел мясо, и оно показалось ему изумительным.


9


В городе были тысячи демонов, и их число постоянно увеличивалось. Не проходило и года, чтобы не расчищались новые участки под строительство домов. В старину среди членов Племени бытовало поверье, что демоны никогда не будут возводить дома на пустоши, но они подступали все ближе и ближе.

Теперь демоны встречались повсюду, они загрязняли леса и со всех сторон окружали Племя. Можно было двинуться на север вдоль обнесенных изгородями полей — но зачем? За полями тянулись утиные озера, где охотились демоны.

Том выбирался из гнезда лишь затем, чтобы проверить силки. Чтобы не умереть с голоду, он грыз буковые орешки и выкапывал дикую морковь. Он худел на глазах и понимал, что долго так не протянет. Может, ему и удалось бы выжить, если бы он был один, но вокруг него жили искусные охотники, и львиная часть добычи доставалась им. К тому же зрение Тома стремительно ухудшалось. Иногда он вглядывался в звезды, надеясь насладиться их сверкающим великолепием, но видел лишь крохотные серебряные точки: прекрасные, но мертвые.

Тому не с кем было говорить, но, когда он вскрикивал, случайно запнувшись о древесный корень или уколовшись о шиповник, он находил, что его голос становится все грубее и глуше.

Ему удавалось избегать встречи с Лэрном и Сией уже больше недели, но в один из вечеров он заметил среди деревьев серебристый блеск ее платья. Том спешно пошел назад по оленьей тропе и, забравшись на дерево, скрылся среди ветвей падуба.

И столкнулся лицом к лицу с Лэрном.

Первым побуждением Тома было спрыгнуть и убежать, но Сия была проворной, а ее глаза — острыми. И они смотрели на него снизу.

Лэрн в непринужденной позе сидел на изогнутом стволе. У Племени не было предводителя, но никто не отважился бы спорить с Лэрном. Том сделал шаг в сторону, где ветви падуба сплетались с ветвями росшего по соседству ясеня. Лэрн лениво потянулся, не глядя на Тома, он знал, что тот никуда не денется. Потом Лэрн заговорил:

— Стой.

Том замер на одной ноге. Его сердце бешено колотилось.

Лэрн бросил взгляд в его сторону.

— Боишься, — мягко сказал он.

Том не знал, что ответить. Дерево под ним качнулось. Сия полезла вверх.

Они могут сделать с ним все, что захотят.

Лэрн зевнул, показав свои длинные зубы. Силуэт Сии вырисовался в сумерках рядом с ним.

— Эдрин всегда боялась, — проговорила Сия. — Она скулила и вскрикивала и портила нам охоту.

У Тома пересохло в горле, но, сделав над собой огромное усилие, он спросил:

— Кто такая Эдрин?

Лэрн ответил, по-прежнему мягко:

— Эриал, которая родила меня, родила и ее.

Сия прошипела:

— Она была увечной. Слепой, глухой, бесполезной. Она была опасна для Племени.

Тому показалось, что ему нечем дышать. Из его горла донесся слабый шепот:

— Что случилось, что случилось с ней?

Лэрн засмеялся. Это был жуткий смех, обдавший морозом Тома и блестящие листья падуба. Том хотел отступить, но сзади был только воздух.

— Он должен знать, — сказала Сия.

Лэрн повернулся, и Том в первый раз встретился взглядом с янтарными глазами Лэрна. Они были зоркими, острыми, красивыми, словно глаза лисицы или совы.

Глаза охотника.

— Я убил ее, — произнес Лэрн.


10


Том знал — он давно понял — и все же не мог двинуться, не мог вымолвить ни слова. Он был парализован взглядом янтарных глаз Лэрна.

Внезапно он почему-то оказался на земле. Может, он упал. Может. Он покатился, вскочил на ноги и побежал, прежде чем успел понять, что двигается. Он бежал, ведомый инстинктом, вслепую. Бежал быстро.

Они гнались за ним. Том ощущал их холод. Он добежал до темных деревьев, нагибался, нырял и петлял. Лэрн мог убить копьем оленя с тридцати шагов.

Том бросился в заросли кустарника. Там ему не грозило копье, но двигался он гораздо медленнее. Он уже не ощущал у себя за спиной исходившего от преследователей холода, они побежали вокруг, ему наперерез.

Том остановился, его охватила паника. Если он вернется по своим следам, то сможет избавиться от них, но ненадолго. Теперь нигде во всей пустоши он не будет в безопасности.

Том поднял глаза к небу. Он умирал с голоду и ужасно устал — он был просто измучен, — но собрал последние силы и воззвал к звездам, умоляя принять его. И они услышали его, сделав невидимым, и Том побрел дальше, чуть не плача от слабости. Он мог оставаться невидимым лишь несколько минут, и за это время ему нужно было уйти как можно дальше.

Но хрустевшие под ногами ветки выдали его.

— Там! — сказала Сия. — Приготовь копье. Смотри!

— Я его вижу, — ответил Лэрн.

Том отбросил всякую осторожность. Он наконец выбрался из зарослей ежевики и побежал.

Копье Лэрна просвистело в листьях над его головой, но Том продолжал бежать. Он бежал в синюю ночь, не думая ни о чем. Он бежал и бежал, пока не почувствовал под ногами дорогу демонов, позади себя он продолжал слышать Лэрна и Сию.

Где-то в уголке сознания у него промелькнула мысль, что нужно спрятаться, но времени не было. Он добежал до моста, ведущего к квадратным глиняным домам, времени на размышления у него по-прежнему не было.

Сейчас город был темным, походившим на смутные фиолетовые тени, почти касавшиеся звезд. Том все сильнее и сильнее ощущал притяжение земли, которое вскоре вновь сделает его видимым. Ему необходимо было найти какое-нибудь укромное место; но он чувствовал холод у себя за спиной и внутри себя и не осмеливался остановиться.

Вдруг он увидел нечто необычное — сквозь открытую дверь на улицу падал свет. Это что-то значило, но от страха Том потерял способность соображать.

Он побежал прямо на свет. И тут же наткнулся на что-то твердое.

Том отскочил, упал, и на него сверху навалилась какая-то тяжесть. Том бился и изворачивался под чем-то горячим, вонючим и огромным, словно ствол дуба.

Демон вскрикнул и выругался.

В дверном проеме столпились другие демоны. Том, с ужасом чувствуя, что звезды отпускают его, оставил попытки выбраться из-под демона и укусил его за руку. Демон так быстро отдернул руку, что чуть не лишил Тома нескольких зубов.

— Что с тобой, Майк? — спросил один из демонов.

Майк сжал кулак.

— Оно укусило меня, укусило! — воскликнул он. — Помогите!

Том ударил его изо всех сил, демон снова вскрикнул и откатился в сторону. Том тоже чуть не закричал, поскольку теперь демон всем своим весом навалился на его лодыжку.

— Помогите! Помогите мне встать, ради всего святого!

Демоны в дверном проеме выглядели озадаченными, но двое протянули ему руки. Том наконец высвободился и попытался подняться, но нестерпимая боль в лодыжке заставила снова опуститься на землю, чуть не вырвав звезды из его объятий. Он сжал зубы и пополз на четвереньках.

Голоса демонов летели ему вслед:

— Что все это значит?

— Он говорит, что на него напал невидимка.

— Что?

— Но у него правда следы зубов на руке, я тебе говорю.

Том прислонился к стене. Ему нужно было срочно уходить, он цеплялся за звезды из последних сил, боль сделала его тяжелым. Он вновь попытался встать на поврежденную ногу, но понял, что едва может коснуться ею земли.

Корчась от боли и сильно хромая, он двинулся по дороге.


11


Небо прояснилось, и в воздухе чувствовалось приближение мороза.

Том не знал, куда направляется, но по крайней мере он избавился от Лэрна и Сии. А может, они оставили его на растерзание демонам.

Он остановился у первой темной ниши дверного проема, чтобы выскользнуть из царства звезд. На него нахлынуло чувство огромного облегчения. Но это продолжалось лишь мгновение. Куда ему идти теперь?

Лишь одно место пришло ему на ум. Там он мог переждать и собраться с мыслями.

Словно повинуясь какому-то инстинкту, он двинулся туда — к правильному полукругу глиняных домов. Они были темными, а значит, безопасными. Он с трудом обходил оранжевые круги под фонарями, затмевавшими звезды.

И тут, хотя была ночь, когда все демоны спят, тонкая полоса света прорезала темноту впереди.

Том замер. Что-то было не так. В доме кто-то бодрствовал. Кто-то почувствовал его приближение.

Но этого не могло быть. Ни один демон на такое не способен, они не обладают ни специальными знаниями, ни достаточно острым зрением или умом.

Том осторожно обогнул полосу света и двинулся дальше к непрочной безопасности деревянного сарая.


12


Звезды наполнили небо сиянием. Пурпурным, алым, золотым. И вдруг высоко-высоко сверкнула вспышка — Том пригнулся, втянул голову в плечи и проснулся.

Было уже совсем светло. Том приподнялся на локте, протер глаза и стал с трудом припоминать, где он. Он был, да, он был в сарае у демонов.

И прямо на него уставились глаза демона.

Его нос, прижатый к стеклу, расплылся белым пятном.

Том судорожно вздохнул, начал соображать, в панике огляделся по сторонам…

Это была та самая юная демоница, которую он уже видел раньше.

«Думай!»

Она его заметила.

«Что мне делать?»

«О звезды, она заходит!»

«Звезды! Звезды! Воззвать к звездам! Скорее!»

Они забрали его из мира как раз в тот момент, когда открылась дверь. Вначале демоница заглянула в помещение и затем вошла. Она была такая крупная, что загородила выход. Том сумел встать, но лодыжка за ночь распухла, и он совсем не мог наступать на ногу. Надежды выбраться у него не было.

— Я знаю, что ты здесь, — сказала она. В ее зычном голосе звучала дрожь, словно она была напугана.

Том задержал дыхание.

— Я тебя видела, — не унималась она. — Ты спал. Я тебя видела. Меня зовут Анна. А как тебя зовут?

Она сделала шаг вперед, разведя руки, чтобы поймать его. Том забился в самый дальний угол.

— Как тебе удалось сделаться невидимым? — спросила она.

Если она подойдет ближе, то он сможет извернуться и выскочить наружу.

Но она была не глупа и решила обшарить сарай метр за метром. Тому пришлось спешно нырнуть под ее руку, но тут опять дала знать о себе лодыжка. Он ухватился за стену, чтобы не упасть, но все же потерял равновесие, и демоница коснулась его. Она рванулась вперед и схватила его обеими руками. Что-то пискнуло.

— Ой! — вскрикнула она, на мгновение ослабив хватку, но затем вновь сжимая руки, на этот раз более осторожно. — Софи? Прости. Ты такой холодный!

На самом деле это она была горячей. Ее ладони почти обжигали его.

Она ощупывала его своими мясистыми пальцами.

— Ладно, — решительно произнесла она. — На тебе одежда, значит, ты не животное. И ты не призрак, потому что я тебя держу. Ты, наверное, мальчик. Или девочка. Покажись мне!

Демоница была такая отвратительная, что Том изо всех сил пытался вырваться, но она только крепче сжимала руки. Он даже представить себе не мог, насколько демоны тяжелые и сильные. Она потянула его за рукав, не резко, но довольно решительно, так что он ступил на больную ногу. Боль стала невыносимой, и Том чуть не потерял сознание.

Он больше не мог удержаться за звезды и очутился в мире.


13


— Так ты настоящий, — произнесла демоница, удивленно уставившись на него. Том спешно отвел взгляд; у нее были круглые голубые глаза, и Том чувствовал, как она пытается завладеть им.

— Отпусти меня, — пробормотал он, превозмогая боль.

— Что? Что ты сказал?

Демоны глухие. Так что он закричал:

— Отпусти меня!

Она задумалась на несколько секунд и затем отступила на шаг.

Том стал тереть плечо, которое держали ее горячие пальцы.

Она по-прежнему загораживала дверь.

— Кто ты?

Том искал какой-нибудь выход из этой переделки. Но все было безнадежно.

— Том.

Демоница была немного ниже его ростом, но у нее были крупные кости, покрытые сильными мускулами и толстым слоем жира. Она не сводила с него глаз.

— Как ты стал невидимым?

Том покачал головой. Объяснить это невозможно, поскольку невозможно понять, во всяком случае это нельзя облечь в слова.

— Я воззвал к звездам, — сказал он.

Демоница протянула руку и вновь дотронулась до него, разница температур заставила их отшатнуться друг от друга.

— Ты ведь не можешь быть мертвым, — проговорила она, но голос ее вновь задрожал. — Ты же двигаешься. Но ты не человек.

Том не знал, что значит человек.

— Кто ты? — спросила она.

Том открыл рот и вновь закрыл его. Эта демоница была юная, и едва ли она знала что-нибудь о Племени. Он тяжело вздохнул.

— Потерянный, — сказал он.


14


Демоница по имени Анна закрыла дверь в сарай, осторожно достала из кармана Софи и опустила ее на пол. Том тоже сел, стараясь двигаться как можно более плавно. Лодыжка по-прежнему сильно болела.

— Я могу принести тебе карту, если хочешь, — сказала она.

— Нет, — ответил Том, отворачиваясь от ее взгляда.

Это ее обидело.

— Но ты не можешь оставаться здесь, — продолжала она. — Это частная собственность. И потом ты тут замерзнешь до смерти.

Том не хотел оставаться: но он не знал, куда ему идти.

— Скажи, где я смогу быть один, — сказал он. — И я пойду туда.

Из глаз демоницы, казалось, исходили лучи, просвечивавшие его насквозь.

— Это не так-то просто, особенно с больной ногой. Почему ты хочешь быть один? Почему ты не можешь пойти домой?

Том чувствовал на себе взгляд ее ужасных огромных глаз. Они пытались завладеть им, он это понимал и отодвинулся насколько мог.

— Это мое дело, — прошипел он. — Оставь меня!

Анна отвела глаза. Это было хорошо. Она положила Софи в карман и поднялась.

— Только этого мне не хватало, — мрачно произнесла она. — Еще один противный тип. Хватит с меня Джо. А тут еще сарай занял какой-то холодный как лед — неизвестно кто!

— Я не неизвестно кто, — сурово произнес Том.

Анна остановилась, держа руку на задвижке.

— Тогда кто ты? Ты не человек? Ты ведь не как я.

Его передернуло от этой мысли.

— Я не демон, — сказал он.

Анна пристально посмотрела на него, она все время смотрела.

— И я не демон! — запротестовала она. — Я очень даже хорошая.

Хорошая? Мясо — хорошее. Вино — хорошее. Но демон? Том никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ел демонов.

— Знаешь, это, конечно, звучит странно, но, может, ты эльф? — медленно проговорила Анна.

Том пожал плечами. Все-таки Анне было кое-что известно о Племени.

— Демоны называют нас так, — коротко ответил он.

— Знаешь, если тебе нужно побыть здесь, я могла бы приносить тебе еду, — сказала она. — Моя мама всегда делает тонны запасов, когда приезжает Джо. Это мой сводный брат, папин сын.

Мой сводный брат; моя мама. У Тома от отвращения заныло под ложечкой.

— Ты ведь ешь? — спросила Анна.

— Да, — сердито ответил Том. — Много. Столько, сколько в меня влезает.

Анна шумно вдохнула:

— Я все равно собиралась спасаться здесь от Джо.

Софи начала тихонько попискивать. Том сглотнул слюну.

— Ладно, — вдруг сказала Анна. — Оставайся, я помогу тебе всем, чем смогу. Но лучше тебе не показываться никому на глаза. И следи за Эди Макинтош, которая живет по соседству: она самая любопытная особа на всем свете. К тому же скоро приезжает Джо. Если увидишь мальчика в саду, сразу становись невидимым, потому что он совершенно несносный. Мама и папа — нормальные, но ты же сам понимаешь, какими бывают родители.

— Да, — сказал Том. — Те, кто дал мне жизнь, пытались меня убить.


15


Прятаться в сарае было лучше, чем погибнуть от копья Лэрна, но это казалось единственным утешением. Тут было тесно и скучно. Очень, очень скучно. Еда, которую приносила Анна, была сытной и обильной, но ей не хватало запаха свежей крови.

Ночью Том, хромая, вышел обследовать сад. Окна в домах были темными: но Софи держали где-то внутри, а входная дверь была заперта.

Так что он вернулся в сарай и стал жевать то, что принесла ему Анна. Это называлось «булочка» и на вкус напоминало гнилушку.

Анна оказалась права насчет жившей по соседству старухи. Она носила толстое пальто и перевязанную шарфом жокейку. И часами возилась в саду, бросая всюду подозрительные взгляды и что-то высматривая. Находясь в доме, она то и дело выглядывала в окна. Что само по себе было довольно скверно, однако Эди Макинтош пугала Тома не только этим. Он чувствовал, что его кто-то ищет — кто-то холодный и могущественный. Том старался не попасться ей на глаза, впрочем, он почти не мог ходить и выбирался в сад, только чтобы попить воды из бочки, стоявшей у двери, или сходить в отхожее место, которое он выкопал позади сарая. Все остальное время он проводил в своем укрытии.

Анна приносила ему еду дважды в день. Это было хорошо, вот только Анна болтала без умолку, оглушая его трубными звуками своего голоса и приковывая к месту страшными глазищами. Он сжимал зубы и старался пропускать все мимо ушей. Ведь демоны болтают один вздор. Анна все время говорила о каком-то волшебстве, но он даже не пытался понять. Это были хитрости, чтобы поработить его. Поэтому она таскала ему всякие безделицы — сладкие штучки в цветных бумажках, подушку, маленький складной нож, — поэтому продолжала расспрашивать о его семье — хотя никакой его и никакой семьи не было, — стараясь вызвать в нем чувство благодарности. Поэтому она продолжала пялиться на него, трогать его. Демоны есть демоны. И Анна своей безобразной внешностью не переставала ему об этом напоминать.

Однако на третий день Том, которого измучила скука, лихорадка и боль в ноге, поймал себя на мысли, что ждет прихода Анны.

Но конечно, только потому, что он был голоден.

Анна так и не съела софи, хотя сложно было представить, что та могла стать еще жирнее. Странно.

Нога Тома заживала очень медленно, но все же заживала. Еще день или два, и он сможет уйти. Он отправится куда глаза глядят. Подальше от Анны, прежде чем привыкнет к ней настолько, что перестанет замечать пышущий от нее жар и резкость голоса.

Вечером Анна принесла ему белого хлеба и одеяло. Если бы шерсть была не скручена в нити и не соткана, из нее получилось бы хорошее гнездо.

— Я не могу остаться, — сказала Анна. — Приехал Джо. Он придет сюда разнюхивать, если я не буду осторожна.

Том обрадовался, что Анна не осталась, в этом не было смысла. Еще день, и он уйдет. Анна откроет дверь и увидит пустой сарай. Она будет продолжать оставлять ему еду, но он не вернется, никогда. И тогда она поймет, что у нее ничего не вышло. Ей не поработить его.

— Что ж, до свидания, — сказала Анна, помедлив в дверях.

Том по-прежнему сидел отвернувшись.


16


Том попробовал ступить на больную ногу. Порядок. Он мог стоять, переносить на нее вес. Хорошо. Значит, вечером он уйдет. Он будет идти всю ночь, пока не найдет место, где никого нет. И там он проведет остаток жизни.

Его внимание привлекло движение за окном. Но это была всего-навсего Анна, бегущая по сухой траве. Она прятала что-то под своим толстым пальто.

— Эй! Анна!

Услышав незнакомый голос, Том отошел от окна, чтобы его не заметили.

— Чего тебе? — раздраженно отозвалась она.

— Что ты прячешь под пальто?

— Отвяжись.

Послышались тяжелые шаги. Они приближались. Затем раздался шум драки и пронзительный крик.

— Кексы с глазурью, — торжествуя, произнес голос. Должно быть, он принадлежал Джо. — Дождешься, что я расскажу все Эвелин. Могу поспорить, что их специально купили к чаю.

— Дай сюда!

Снова послышался шум потасовки, которая на этот раз закончилась яростным воем.

— Ты злобная мелкая тварь! Вот я покажу отцу, что ты сделала. У меня кровь идет!

— Так тебе и надо.

— Ничего удивительного, что ты такая жирная.

— Я не жирная!

— Могу поспорить, что ты прячешься в сарае и там обжираешься каждый день. Четыре кекса. Никто, кроме тебя, не может слопать целых четыре кекса.

— Это не для…

Анна спохватилась слишком поздно. Том выругался.

— Не для себя? — Джо явно заинтересовался. — А для кого же тогда?

Молчание.

— У тебя что там, животное?

— Нет.

— Врешь!

— Не вру.

— Сейчас посмотрим.

— Нет! Не смей! Это мой сарай!

— Отстань. Уйди с дороги.

Они приближались. Том прижался к дальней стенке и попытался унять дрожь. Он сделал глубокий вдох, всем своим существом воззвав к звездам.

И замер.


17


— Видишь? — произнесла Анна с некоторым облегчением.

Новый демон — Джо — был высокого роста, почти как взрослый. И сухопарый, для демона.

Он обвел сарай хмурым взглядом:

— Могу поспорить, это какая-нибудь гадость. Наверное, крыса. Кто еще станет тебя терпеть?

— Невидимая крыса, — съязвила Анна.

Анна была такая глупая, что Тому хотелось ее придушить. Чем больше она задирала этого демона, тем настойчивее он пытался узнать ее секрет и внимательно осматривал все вокруг. Его жестокие глаза были светлыми, почти такими же, как у соплеменников Тома. Он вздрогнул, когда демоны прошли рядом с ним.

— Где ты ее прячешь?

Если бы Анна вышла, другой демон последовал бы за ней. Но она была слишком глупа, чтобы догадаться об этом.

— У меня уже есть питомец, — сказала она. — У меня есть Софи. А как поживает твой хомяк?

Джо презрительно хмыкнул и нагнулся, чтобы заглянуть за груду сваленных в углу вещей.

— Должно быть, ты спятила, если таскаешь еду в пустой сарай. Я скажу отцу, и он посадит тебя под замок.

— Не посадит.

— Тебе самое место в психушке, — сказал он. — Совсем рехнулась. Недаром отец говорил, что сыт тобой по горло.

Лицо Анны стало ярко-красным.

— Врешь ты все!

Демоны были очень глупы. Если они ненавидели друг друга, им следовало разойтись. Но казалось, они упивались своей ненавистью.

Джо точно наслаждался моментом: он отпрянул от Анны в притворном ужасе, и Тому пришлось присесть и еще сильнее вжаться в угол.

— Ой, ой! Пожалуйста, Анна! Только не бей меня! Не надо — ух!

Том издал сдавленный крик, но Джо его не услышал, сам завопив от боли. Анна прижала руку ко рту, — к счастью, Джо не обратил на нее внимания. Он нежно баюкал свой локоть.

— Все из-за тебя! — напустился он на сестру. — Из-за тебя я ударился локтем о…

Он оглянулся, умолк и уставился на пустое пространство. Том приложил руку к ушибленному лбу, выпрямился и сделал шаг в сторону.

— Можешь взять половину кексов, — неожиданно предложила Анна.

Не слушая ее, Джо осторожно протянул руку и задел тунику Тома. Том замер.

Джо тоже застыл на месте. Тогда Том присел, но было слишком тесно, и его колено задело пирамиду из пластмассовых цветочных горшков. Они покачнулись и попадали на деревянный пол. Джо протянул руку наугад и схватил Тома за плечо.

Том извернулся и довольно легко высвободился. Он кинулся к дальнему углу сарая и замер без движения.

Джо оглядывался по сторонам, бормоча проклятия.

— Что с тобой? — спросила Анна.

— Здесь кто-то есть, — раздраженно проговорил он. — Кто-то большой и живой.

— Я ничего не вижу, — сказала Анна. — Кто это может быть?

Джо бросил на нее злобный взгляд.

— Полагаю, тот, кто ест кексы, — сказал он, шаря вокруг руками, точно так же, как это делала Анна. Том знал, что через несколько мгновений попадется. Ему оставалось только одно.

Он выждал момент, схватил Джо за палец и впился в него зубами. Джо отдернул руку, в ужасе глядя на выступившую кровь. Не теряя времени, Том поднырнул Джо под локоть и устремился к двери.

Он бы успел улизнуть, если бы Анна внезапно не заступила ему дорогу. Джо уже оправился. Он протянул руки, нащупав лицо и плечо Тома. Том отчаянно извивался, но Джо сжал ему шею. Том ударил его коленом, попав по причинному месту: Джо выругался, но не ослабил хватки, Том едва дышал.

— Нет! — завопила Анна. — Отпусти его!

Джо сжимал шею Тома железной рукой. Ситуация была безвыходной. Том прекратил борьбу.

— Кто это? — спросил Джо.

— Отпусти его!

— Скажи мне, кто это, или я сверну ему шею.

Джо еще крепче сдавил горло Тома, все поплыло у него перед глазами. Глоток воздуха, который ему удалось сделать, был отравлен зловонием демона.

— Это… мальчик, — процедила Анна сквозь зубы.

Рука ощупала плечи и голову Тома.

— Как он становится невидимым?

Анна завязывала узлами пальцы.

— Я не знаю. Он не… я не думаю, что он человек.

— Как это?

Хватка на мгновение ослабла. Том сделал попытку вывернуться. Но Джо вновь сжал руку, чуть не оторвав ему голову.

— Стой смирно! А ты когда-нибудь его видела?

— Ну да.

— Ладно. Эй ты! Я хочу на тебя посмотреть! Покажись!

Том в любом случае не мог больше оставаться невидимым.

Он вернулся из царства звезд.


18


— А теперь отпусти его, — сказала Анна.

Джо и сам отпрянул и уставился на Тома. Вечно эти демоны на тебя смотрят.

— Откуда он? — спросил Джо, он был так поражен, что из его голоса исчезла язвительность.

— Я нашла его в сарае.

— Он бледный, почти белый.

— Он из Племени, — объяснила Анна. — Они живут в лесу и на пустоши. Он сказал, что они жили там многие сотни лет. Я думаю…

— Что?

Анна выглядела смущенной и неуверенной.

— Наверное, он эльф.

Джо открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом передумал.

— Он умеет говорить?

— Да.

Джо ткнул Тома в грудь.

— Как ты становишься невидимым? — спросил он.

Тому очень хотелось обладать достаточной силой, чтобы убить Джо.

— Звезды забирают меня, — просто сказал он.

Джо изумленно присвистнул и засмеялся.

— Ты пищишь словно бурундук!

— Ты гадкий.

Джо не обратил внимания на ее слова. Он думал.

— Что значит «забирают звезды»?

Анна пыталась открыть упаковку с кексами.

— Вам лучше отойти от окна, если вы не хотите, чтобы вас выследила Эди.

Замечание было разумным. Том забился в угол, и Джо втиснул свои огромные ноги в небольшое оставшееся пространство.

— Это невозможно, — раздраженно произнес он. — Наука. В научном смысле — стать невидимым невозможно.

Анна протянула Тому и Джо по кексу. Кекс был безвкусным и холодным, но покрывавшая его белая слизь оказалась слаще меда.

— Ты же встанешь в один ряд с Эйнштейном, Ньютоном, Хокингом, если сможешь это объяснить, — продолжал Джо. — Сам подумай.

Анна с грустью посмотрела на два оставшихся кекса и сунула их в лейку.

— Эти лучше приберечь, — сказала она. — Не знаю, смогу ли я сегодня прийти еще.

— А что он здесь делает? — вдруг спросил Джо.

— Прячется от родителей. Они хотят его убить, — объяснила Анна. — Они убили его тетю Эдрин.

— Почему?

Демоны всё смотрели и говорили, стараясь проникнуть в его мозг и завладеть им. Он ненавидел их.

— Оставьте меня. Вы мне не нужны. Не хочу вас видеть. Это не ваше дело.

Большие, круглые и обиженные глаза Анны вновь были устремлены на него. Внезапно он с отвращением ощутил — не на уровне сознания, а на уровне чувств — ту боль, которую причинил ей. Это значило, что она была близка к тому, чтобы его поработить.

— Нет, нужны, — сказала она с вызовом. — Я приношу тебе еду.

— Не теперь. Теперь я снова могу ходить. Мне никто не нужен.

Джо посмотрел на него с завистью и уважением.

— Вот каким я стану, как только мне исполнится шестнадцать, — сказал он.

— Да уж, прямо вижу, как ты будешь жить самостоятельно, — съязвила Анна. — Сегодня утром ты даже ботинок своих не мог найти.

— Не смейся, не надо, — его голос звучал тише, не так резко. — Я стану ученым. Буду жить один. Никакой семьи. Только факты.

Том услышал нечто настолько для себя важное, что заговорил, несмотря на то что перед ним был демон:

— Где можно жить одному?

Джо пристально посмотрел на Тома. Потом откинулся, и лицо его сделалось злым.

— Так-так. Значит, ты здесь потому, что тебе некуда идти, — произнес он с торжеством в голосе.

Том ничего не сказал.

Джо рассмеялся. Это был недобрый смех, напомнивший Тому смех Лэрна.

— Все-таки тебе нужна наша помощь, — сказал он.


19


Демоны пытались поработить всякого, кто встречался им на пути, — но они были хитры и делали это разными способами. Анна без конца суетилась, приносила подарки и надоедала; Джо пытался запугать, но это на Тома не действовало. Если бы Джо не произнес таких жизненно важных слов, Том и слушать бы его не стал.

— Нас, демонов, миллионы, — с наслаждением разглагольствовал Джо. — Миллионы и миллионы, мы — повсюду. Каждый день из-за моря прибывают все новые и новые демоны и строят дома. В этой стране не осталось места, откуда не видно было бы их жилищ.

Анна слушала. Она была глупой, но не трусливой; и она не дала бы Джо соврать.

— Демоны ужасны, — не унимался Джо. — Тебе повезло, что ты встретился с Анной, она слишком мала и глупа, чтобы причинить тебе вред; но большинство демонов злобные и жестокие.

— Неправда, — запротестовала Анна. — Я в жизни не встречала никого хуже тебя. Все остальные люди как люди. Разумеется, кроме миссис Хитчен из школы.

Джо презрительно шикнул:

— Ты ничего не понимаешь.

— Нет, понимаю. Мы и вполовину не так плохи, как Племя Тома. Мы же не охотимся за своими детьми и не пытаемся их убить?

— Об этом все время пишут в газетах.

— Это всего лишь газеты.

— Нет, не только. А как насчет отца? Ведь он практически бросил меня.

— Нет, он…

— А теперь и мама уехала…

— Но это только…

— И это еще цветочки, — сказал Джо, наклоняясь так близко, что Том почувствовал его горячее дыхание у себя на лице. — Мы не жалеем даже представителей своего вида. Ты даже представить не можешь, что мы вытворяем с другими видами для своего развлечения. Мы запираем птиц в тесных клетках, где им не расправить крылья, а когда они сходят от этого с ума, подрезаем им клювы, чтобы они не убили друг друга.

— Не надо! — закричала Анна, закрывая руками уши.

— И это далеко не самое большое из наших злодейств. Когда мы обнаруживаем какое-нибудь создание вроде тебя, мы расчленяем его, чтобы выяснить, как оно устроено. Сдираем кожу и рассматриваем внутренности.

— Если ты хоть пальцем его тронешь, я скажу папе! — пригрозила она.

Джо покачал головой:

— Если папа его увидит, Том покойник. Думаешь, папа не сообщит в полицию?

— Ну, — нерешительно промычала Анна. — Наверное…

— А полицейские передадут его ученым. И они разрежут его на кусочки. Вынут глаза, вырвут ногти. Как тебе такая перспектива, Том? Единственный человек, который может тебя спасти, — это я.

Том ненавидел Джо с такой силой, словно в его сердце вонзили серебряный нож. Ненависть душила его, так что он не мог произнести ни слова.

— Стоит тебе высунуть отсюда нос, как тебя сразу же схватят, — прошептал Джо. — Здесь миллионы демонов на сотни миль во все стороны. Но я могу заставить отца увезти тебя в какое-нибудь пустынное место. Ты сделаешься невидимым, и мы посадим тебя в машину так, чтобы никто не заметил.

Это была соломинка надежды, и Том ухватился за нее.

— Когда ты можешь меня отвезти? — спросил он.

На губах Джо заиграла злорадная улыбка.

— Я готов, — сказал он. — Но вначале я хочу выяснить, как ты делаешься невидимым.


20


Демоны были злыми и беспощадными. А некоторые особенно.

— Вначале мы будем тебя измерять, — объявил Джо. — Научный подход. Анна, иди принеси сантиметр и термометр.

Анна помедлила.

— Почему бы тебе самому не сходить за ними? — спросила она.

— Хочешь, чтобы я сказал отцу?

Анна топталась на месте, но Джо отвернулся от нее, и она в конце концов вышла из сарая и побежала по дорожке.

Том опустился на колени, ненавидя Джо всеми фибрами души. Теперь, когда они остались вдвоем, Джо мог сделать с ним что угодно. Джо был умен: достаточно умен, чтобы придумать какую-нибудь пакость.

— Стань невидимым! — приказал Джо.

Том сразу замотал головой.

— В этом нет нужды, — возразил он.

— Есть. Я хочу посмотреть, происходит это постепенно или сразу. И еще мне интересно, меняешь ли ты перед этим цвет, сверкаешь или происходит что-то другое. Чувствуется ли запах.

Том вновь замотал головой.

— Это не игрушки, — сказал он. — Это важно.

Джо ехидно рассмеялся.

— Ты мне говоришь, что это важно, — прошипел он. — Если ты не будешь сотрудничать, с какой стати я стану тебе помогать? Я могу позвать ученых прямо сейчас. Может быть, я и так это сделаю. Они вычислят структуру твоей ДНК. Это будет интересно. Они установили, что генетический код человека на девяносто восемь процентов совпадает с генетическим кодом шимпанзе. Интересно, а насколько наш генетический код совпадает с твоим?

Если он станет невидимым, возможно, ему удастся задушить Джо. Душить — пока у него не вылезут глаза и не посинеет лицо…

— Я жду, — проговорил Джо.

Том сдался, он поднял руки и воззвал к звездам.


21


— Вот это да! — изумленно выдохнул Джо, глядя на пустое место перед собой.

Том неслышно отступил на шаг влево, так что Джо смотрел поверх его плеча. Том почувствовал себя лучше. Он окинул Джо взглядом. Джо виделся ему теперь очень высоким и бледным; внезапно Тому пришло в голову, что Джо мог быть его соплеменником. Бледность стерла с лица все краски, рост придал ему утонченности, так что Джо казался почти грациозным.

А его голова походила на обтянутый кожей череп.

Оба вздрогнули.

— Это было невероятно, — сказал Джо. — Никакой вспышки, вообще ничего. Ты просто исчез. Где ты теперь?

Том не ответил. Он тихонько подобрал гвоздь, оставленный кем-то на подоконнике. И, улучив момент, когда Джо смотрел в другую сторону, бросил гвоздь в дверь.

Джо резко повернулся.

— О нет, не смей, — пробормотал Джо и кинулся к двери.

Он едва удержался на ногах, исполнив некий дикарский танец, и все же ударился рукой об стену. Джо снова повернулся, сердито нахмурившись.

— Зачем ты это делаешь? Ты где? — Он протянул было руку, но, очевидно, заметил на ней следы от укуса, потому что быстро ее отдернул. — Ладно, — произнес он. — Ты меня одурачил. Что ты делаешь? Бросаешь что-то? Можешь опять стать видимым.

Джо был напуган. Том стоял торжествуя и наслаждался моментом. Невидимый он был сильнее. Джо придется это запомнить. Демоны всегда боялись Племени. Демоны боялись многого — темноты, мертвых.

Снаружи послышались тяжелые шаги, и Анна открыла дверь.

— Я принесла… — Она остановилась и обвела глазами сарай. — Где Том?

— Стал невидимым, — кисло ответил Джо.

Анна порылась в кармане и извлекла оттуда стеклянную трубочку.

— Где ты, Том? Это градусник. Это совсем не больно, он просто покажет, насколько ты теплый внутри. Тебе только нужно на минуту положить его кончик под язык. Сделай это сам, ведь я тебя не вижу.

Том колебался, но потом любопытство пересилило. И он взял термометр из рук Анны.

— Вот это да, — изумленно выдохнул Джо. — Он исчез. Я так и предполагал. Ведь одежда тоже исчезает вместе с ним.

— Хорошо, что он умеет становиться невидимым, — сказала Анна. — Я только что столкнулась с Эди Макинтош.

— Эта глупая старая карга, — буркнул Джо. — Зачем она все время носит свою дурацкую жокейку? Могу поспорить, что она лысая.

— Нет, не лысая. И она задала мне кучу вопросов. О том, что мы тут делаем, и все такое.

Том осторожно сунул термометр под язык. Было неприятно, во рту появился металлический привкус. Он ждал, что что-то случится.

— Что ты ей сказала? — спросил Джо. — Что играешь в дочки-матери со своим любимым братцем?

Анна помотала головой:

— Она умна и в это не поверит.

— Старая ведьма!

— Я думаю — я почти уверена, она знает, что мы кого-то прячем.

Том вспомнил луч света, который видел в ту ночь, когда оказался здесь. Может, это была Эди Макинтош?

Внезапно угрозы Джо стали вполне реальными. Джо оказался прав, будь он проклят, они были ему нужны.

Том вынул термометр изо рта и вернулся в реальный мир. Термометр ничего не показал. Джо схватил его, повернул и прищурился.

— Не вижу ртути, — пожаловался он.

— Дай мне посмотреть, — попросила Анна без всякой надежды на положительный ответ.

— Тут должен быть столбик ртути, который показывает температуру. Но я ничего не вижу.

Анна стояла на цыпочках за спиной Джо, заглядывая ему через плечо.

Внезапно она тихонько вскрикнула.

— Что это? — спросила она. — На кончике градусника, который Том держал во рту.

Джо присмотрелся внимательнее. Очень осторожно потрогал белую субстанцию.

И поднял глаза с удивлением и страхом.

— Лед, — сказал он.


22


Эди Макинтош явно что-то заподозрила. Иначе никто не стал бы проводить столько времени в саду. Особенно зимой, когда едва ли можно было найти там что-нибудь съедобное. Эди Макинтош вновь торчала возле дома, с мотыгой, в своей дурацкой шапке и толстенном пальто. И это было особенно некстати, поскольку Том хотел в туалет.

— Джозеф! Джозеф!

Том осторожно выглянул в окно. Джо попался.

— Опять идешь в сарай?

— Нет, — ответил Джо. — Еду в Австралию.

Эди Макинтош подозрительно глянула на него из-под козырька.

— И сестру с собой берешь?

— Сводную сестру, — холодно поправил он.

— Что?

— Анна мне сестра только наполовину.

Эди прищурилась.

— Удивительно, что такой взрослый парень играет с такой маленькой девочкой, — сказала она.

Лицо Джо было свирепым — иногда он был очень похож на соплеменников Тома, — но он не причинил ей никакого вреда. Хотя Эди Макинтош запросто могла вызвать ненависть: у нее был резкий голос, сверлящий взгляд и острый нос, а под нелепой одеждой, должно быть, скрывалась усохшая мумия.

Кто-то открыл заднюю дверь.

— Вот твой папа, — объявила Эди Макинтош. — Бернард!

Бернард был большим — широким, тучным, горячим. Его черные волосы завивались словно овечья шерсть, косматые брови срослись на переносице, а мясистый рот был вечно полуоткрыт.

— Доброе утро, Эди, — произнес он, направляясь по своим делам, но Эди не дала ему ускользнуть.

— Как вам, должно быть, приятно видеть Джо.

Бернард кашлянул, давая понять, что не расположен к беседе.

— Ведь он не так часто у вас гостит.

— Только когда мама уезжает по работе, — злобно проговорил Джо.

Бернард прочистил горло.

— Здорово, что он здесь, — сказал он. Это прозвучало несколько натянуто. — Правда здорово, — повторил он, словно желая смягчить невольную резкость.

— И чем же Джо занимается?

— Он не знает, — вмешался Джо. — Он целыми днями на работе.

Бернард переминался с ноги на ногу, как привязанный бык.

— Я же должен работать, Джо, — оправдывался он.

— Ну конечно. Ведь ты не стал бы тратить на меня свой отпуск.

Бернард открыл было рот, чтобы ответить, но передумал.

— В выходные я буду дома, — наконец сказал он. — Мы могли бы что-нибудь придумать.

Джо хмыкнул и отошел.

Эди проследила за ним взглядом.

— Ребенку разведенных родителей приходится непросто, — сказала она.

Бернард буркнул что-то и пошел своей дорогой.


23


Дни были короткими и ветреными. Хотя мороз еще не ударил, в сарае становилось все холоднее и неуютнее. Том спросил Джо, когда Бернард сможет его увезти.

— В выходные. Через несколько дней, — сказал Джо. — Я канючил, чтобы он взял отпуск, который ему дать не могут, так что он вряд ли откажется свозить меня куда-нибудь в выходные.

Том вздрогнул. Демоны все время порабощали друг друга, — но хвастаться этим казалось Тому чудовищным.

— Смотри, я нашел немного лакмусовой бумаги в старой химической лаборатории отца. Плюнь на нее сейчас, а потом еще раз, когда станешь невидимым.

Том покачал головой:

— Не теперь.

Джо выдвинул вперед челюсть:

— Смотри…

— Нет, — снова повторил Том. — Не получится. Мне нездоровится.

— Да ты здоров как бык!

Но это было не так. Том не понимал, в чем дело. Ему было тревожно, скверно и жарко. И это казалось странным, поскольку одновременно он мерз.

— Гм, — протянул Джо. — Может, это из-за пищи. Ты же привык питаться мясом? А Анна кормит тебя булочками.

Анна принесла ему пальто. От него сильно пахло потом, но прошлой ночью Тому оно очень пригодилось.

— Дай мне посмотреть, как ты становишься невидимым, — сказал Джо.

— Я не могу, — ответил Том.

— Попытайся, — не отставал Джо.

Том окинул его взглядом: желтоватое лицо с проницательными глазами цвета спелого крыжовника и сильные жилистые руки. Том ощутил укол ненависти, потому что даже в этот момент Джо пытался его поработить. Он выпускал невидимые щупальца, тянувшиеся к душе Тома. Его затрясло.

Джо взял Тома за плечо. Его пальцы были тяжелыми и сильными настолько, что могли переломать Тому кости.

— Попытайся стать невидимым, — угрожающе произнес он.

Том был готов уступить, хотя и знал, что не должен. Что-то происходило у него внутри, и он знал, что не сможет достигнуть царства звезд, а если попытается, то произойдет нечто ужасное.

Джо склонился над ним, обдав лицо Тома зловонным дыханием.

— Ты же не собираешься разорвать нашу сделку? — спросил он тихо-тихо. — Но если хочешь, я позову полицию хоть сейчас.

— Нет, — сказал Том. Никогда еще он не испытывал такой ненависти.

— Тогда, маломерок, обратись к своим звездам.

Том попытался сбросить руку Джо, но он был в четыре раза сильнее Тома.

— Может, тебе будет проще со сломанной рукой? — бесстрастно поинтересовался Джо.

— Нет! — воскликнул Том. Со сломанной рукой он точно не сможет добывать себе пищу. Он умрет с голоду, как Линна в прошлом году. А Джо ничего не стоило сломать ему руку. Том стал соображать: Анна отправилась в город за едой, и выхода у него не было.

От клокочущей внутри ненависти у Тома стучало в висках. Может быть, именно из-за этого он чувствовал себя так скверно.

— Я сосчитаю до пяти, — сказал Джо. — Один, два…

У Тома не осталось выбора. В отчаянии он потянулся к звездам.


24


Слишком далеко. Том знал, что так будет. Он старался подтолкнуть себя вверх, но силы оставили его, и царство звезд по-прежнему было недосягаемым.

Он начал падать, падать обратно сквозь бесконечную темноту. Это было приятно — прохладно и легко, пока он не достиг границы окружающего землю воздуха. Том с силой ударился об него, и тут его словно опалил огонь. Пламя полыхало у него в глазах, в волосах, в легких. Он свернулся клубочком и закричал. Сквозь шум падения и собственный крик Том услышал, что где-то кричит кто-то еще.


Наконец он перестал падать. Он лежал, не двигаясь, прижавшись к земле, дрожа. Он не помнил, что произошло, но дрожь сотрясала все его тело, и он знал, что случилось непоправимое.

Он заставил себя открыть глаза. Все было обугленным и черным. Вокруг дымились обгорелые головешки.

Где-то поблизости раздавался крик демона.

Дым отнесло в сторону, и Том понял, что смотрит на стену. И не просто на стену, а на дом, квадратный глиняный дом.

— Джо!

Раздался другой голос, чистый и высокий, но все же принадлежавший демону.

— Боже мой, Джо!

Крик демона превратился в вой.

— Что случилось? Ты цел? Силы небесные, что ты сделал с сараем?

Том пошевелился. Он не знал, что произошло, но сарай исчез, и теперь Тома скрывал только колеблющийся дым. Он пополз в угол сада и пробрался сквозь засохшие стебли цветов к дорожке между домами.

По бокам домов не было окон, зато были двери. От страха у Тома волосы зашевелились, но он почти не соображал и не мог определить, откуда исходит опасность.

Она исходила из соседнего дома. Костлявая старуха открыла дверь и поймала его.

— Что ты сделал с сараем? — спросила она.


25


Несмотря на худобу, Эди Макинтош обладала недюжинной силой. Сопротивляться не имело смысла, Том был слишком слаб и растерян.

— Прекрати! — скомандовала Эди Макинтош. — Ты пойдешь со мной.

Этот дом таил угрозу. Из двери пахнуло жаром — тем жаром, который приносит только лето, — запахом меда, лежалых овощей и опасностью.

Он хотел ее укусить, но почему-то не сделал этого.

Внезапно дом сомкнулся вокруг Тома, его окружили стены, двери и вещи. На окнах висели кружевные занавески, и везде было умопомрачительно жарко. Эди Макинтош провела его сквозь полумрак в помещение, где мерцали раскаленные докрасна прутья решетки. В воздухе висела пыль. Все кругом было заполнено вещами. Она толкнула его, так что он упал в одну из этих вещей, которая оказалась настолько мягкой, что он даже не ушибся.

— Оставайся здесь, — велела Эди Макинтош. — И ничего не трогай!

Она вышла всего на минуту. Том сел и постарался собраться с мыслями; но пламя пульсировало у него внутри так, что плавился мозг. Он понимал, что в царстве звезд что-то произошло, но…

Эди Макинтош вернулась с серой миской и тряпками.

— Посмотрим, что ты с собой сделал, — сказала она и склонилась над ним.

Том хотел было вывернуться, но она взяла его за подбородок. Ткань была мокрой, из нее сочилась вода. У Тома даже перехватило дыхание, но от прикосновения холодной материи в голове у него прояснилось.

Демон. Его поймал демон. Он был в доме этой ужасной Эди Макинтош и…

— Какой грязный, — сказала она. — Ты только посмотри на полотенце! Стой, это просто царапина.

На полотенце осталась сажа и кровь. Как он оказался в огне? Он не помнил. Последнее, что он помнил, — это сарай и Джо. Вот оно. Он вспомнил, как Джо кричал.

— Так как тебя зовут? — не отступала Эди Макинтош.

«Он пищит как бурундук».

Том покачал головой. Голос сразу его выдаст. К тому же от жары он чувствовал себя совсем больным: сердце бешено колотилось, он едва дышал.

— Лучше скажи. Тебе придется за многое ответить. Взрывать чужие сараи — это преступление. Я должна позвонить в социальную службу или в полицию, — пригрозила Эди Макинтош.

Полиция. Что говорил Джо? Это полиция отдает тебя ученым, которые режут всех на куски?

— Что? Язык проглотил? — спросила Эди Макинтош.

Том был уверен, если бы он собрался с мыслями, то нашел бы выход. Но голова его шла кругом от жары и всего случившегося — что бы это ни было. К тому же в доме ему стало совсем скверно.

— Здесь тебе некуда податься. Да еще и в обгоревшей одежде. К тому же в твоем состоянии это небезопасно. Лучше я позвоню в социальную службу, посмотрим, что они скажут.

Она вышла из комнаты и стала говорить с кем-то, кого на самом деле там не было, потому что в конце Эди Макинтош произнесла:

— Да, я буду рада, если вы сможете заехать. Спасибо. До свидания.

Она вернулась, пристально посмотрела на Тома и сильнее включила обогреватель.

А потом села и стала наблюдать.


26


Жара обдавала Тома словно вода, так что он едва мог видеть и слышать, погружаясь в некий странный мир.

И тут сквозь ржавую дымку до него донесся рев еще одного демона.

У нее были тонкие кроваво-красные губы и покрытые мучнистой росой волосы. Она придвинула к нему свое посыпанное порошком лицо.

— Ты не мог бы сказать мне свое имя?

Жара приглушила звук.

— Бесполезно, — сказала Эди Макинтош. Ее голос звучал совсем близко и одновременно где-то далеко. — Он не будет говорить.

Посыпанное порошком лицо чуть отдалилось.

— Странно, я его не знаю. Или его семья недавно переехала в этот район, или он сбежал: но в списке пропавших детей нет никого с такими приметами.

Том задержал дыхание, чтобы не чувствовать ее запаха.

— Может, он из семьи, с которой вам не приходилось сталкиваться, — предположила Эди Макинтош.

— Не похоже. О нем явно мало заботятся. Смотрите, какие на нем странные ботинки. И к тому же он глухой или очень напуган.

— Как вы думаете, много ли времени займут поиски?

— Скорее всего, немного. О его отсутствии сообщат из школы, даже если этого не сделают родители.

— А что пока?

— Мы возьмем его под опеку.

Демоница протянула руку с длинными когтями, выкрашенными под цвет губ.

— Я здесь для того, чтобы позаботиться о тебе, — проревела она.

Эди Макинтош вздохнула.

— Мальчик до смерти напуган, — сказала она. — Бог его знает, как он поведет себя в интернате. Вы ведь туда собираетесь его поместить.

— О, там очень опытные…

— Все это теория. Думаю, вам лучше оставить его у меня.

Красные губы пренебрежительно скривились.

— К сожалению, мы не оставляем детей с…

— Разумеется нет. Правила есть правила. Кому, как не мне, это знать — через этот дом прошло двадцать восемь детей, которые оказались на попечении совета, не считая моих собственных. Вы же недавно работаете в нашем районе?

— О, я понимаю. И вы бы хотели… Я должна оформить это официально, но…

Жара была густой как мед. Том отчаянно хотел сказать или сделать что-нибудь, но любое его слово неминуемо привело бы к катастрофе.

Его собирались оставить с Эди Макинтош, которая понимала что к чему и была опасна.

Но все демоны были опасны. И Тому было очень плохо.

Он сел, пытаясь заставить себя думать, пока демоны разговаривали.


27


Эди Макинтош принесла ему мяса. Он запихивал его в рот, едва это становилось возможным, необходимость ждать сводила его с ума, но она тем не менее жаловалась, что мясо совсем остыло. Он съел все, до последнего кусочка, даже слизал лужицы ароматной подливки. Должно быть, это пошло на пользу, потому что после еды жара в доме перестала казаться ему настолько невыносимой. Он по-прежнему чувствовал себя так, будто плавно и медленно летит вниз по какому-то бесконечному колодцу.

После того как он поел, Эди Макинтош отвела его наверх в спальню. Там была здоровенная, похожая на набитый матерчатый мешок штука, на которой следовало спать; но ему так и не удалось заснуть: когда его переставали мучить зуд от въевшейся в кожу сажи и жара, его будила сама темнота. К полуночи в комнате стало прохладнее, это было уже кое-что; и тогда он наконец понял, что не так в этом доме. За каждым окном или дверью висел пучок ольховых веток. Их шелест создавал вибрацию, от которой у него сводило челюсти, трясся мозг, а плоть становилась желеобразной, словно у медузы. Стоило ему приблизиться к веткам, и каждый нерв в его теле сжимался.

В конце концов он лег на пол, как можно дальше от окна, стараясь не обращать внимания на беспрерывное шуршание. Заснуть Том не мог, потянулись долгие часы, и он думал и думал над тем, в какой опасной ситуации оказался.

Эди явно знала о нем больше любого другого демона. Она развесила ольховые ветви, чтобы никто из Племени не мог проникнуть в ее дом.

Тому совершенно необходимо было узнать две вещи.

Во-первых, почему Эди боится Племени? И во-вторых, если все выходы охраняются, как ему выбраться отсюда?


28


Следующим утром в доме Эди Макинтош появился еще один демон. Высокий мужчина, лучшие годы которого остались позади. Он был полным и мягким, с лоснящимся лицом, жидкими волосами и улыбкой, скрывавшей его мысли.

Том наконец проснулся после непродолжительного сна и обнаружил, что в доме стало не так жарко; вероятно, это казалось ему из-за болезни, он чувствовал себя еще дальше от звезд, чем вчера. И в некотором смысле дальше от самого себя.

Новый демон тоже задавал вопросы, но это не составляло проблемы, поскольку Том на них не отвечал. Ни голоса, ни прошлого, — и не подпускать их близко, потому что он был гораздо холоднее демонов.

Демон не волновался и не расстраивался. Он сидел и, беззлобно улыбаясь, ждал ответов. Это значило, что он пробыл в доме довольно долго.

— Полагаю, он уже был у врача? — спросил он наконец.

— Нет еще, — ответила Эди Макинтош. — Я записала его на сегодняшнее утро, но поскольку вы пришли…

— Ах вот как. Конечно, мы продолжим наши поиски. Он довольно бледный, насколько я вижу сквозь всю эту грязь. И возможно, у него проблемы со слухом. Или он не понимает по-английски.

— Нет, он все прекрасно понимает. Просто он упрямый.

Демон вновь улыбнулся своей напускной улыбкой.

— Что ж, вероятно, у него есть на это веская причина. Я… — Он умолк и вновь улыбнулся. — Я бы хотел узнать, как тебя зовут.

— Я решила называть его Томом, — сказала Эди Макинтош, заметив, как Том вздрогнул при звуке своего имени. Как она узнала? Что она слышала за то время, пока он пробыл в сарае?

От сарая в соседнем саду не осталось ничего, кроме обугленного квадрата. Рано утром Том наблюдал из окна своей спальни, как Джо угрюмо бродил там, кидая обгорелый мусор в тачку и отвозя его к изгороди.

— Он сам назвал вам свое имя? — быстро спросил демон.

Эди покачала головой.

— Я уже сказала вам, что он ничего не говорит, — повторила она. — Но он похож на Тома. И видите, он отзывается на это имя.

— Ладно. Мне бы хотелось взглянуть на результаты осмотра. — Он посмотрел на часы. — Что ж, до свидания… Не будешь возражать, если мы будем звать тебя Томом?

Ответа не последовало.

Демон улыбнулся:

— Тебе не нравится, когда тебя называют Томом?

Молчание.

— Ну что ж, все равно до свидания.

Эди Макинтош проводила его к двери, поддерживая разговор ни о чем, о погоде, ни о чем, ни о чем, ни о чем. Дверь закрылась, демон наконец ушел.

Эди Макинтош вернулась в гостиную. Она раздраженно потирала руки.

— Думаю, здесь холоднее, чем снаружи, — пожаловалась она. — Мне придется посильнее включить обогреватель. Будто кто-то выпускает из дома все тепло.

Том сидел не двигаясь, но его сердце билось так, словно нога случайно попала в кроличью нору. Эди стояла на некотором расстоянии. Даже не глядя, он мог сказать, что она смотрит осуждающе и подозрительно.

— Нужно иногда разговаривать. Ты сам создаешь себе проблемы.

Хотя он так и не повернулся в ее сторону, она спросила:

— Хочешь, чтобы тебя осмотрели врачи?

С этими словами она вышла.


29


В доме оказался нужник, в котором все смывалось ревущим потоком воды. Это было хорошо, поскольку Эди добавила к ольхе веточки розмарина, вовсе отрезав Тому путь в сад. Впрочем, стремиться туда не стоило, снаружи Тома поджидали соплеменники и демоны, готовые его схватить. Внутри была только Эди Макинтош, о том, что нужно было ей, Том мог только гадать. Во всяком случае жара в доме стала не такой нестерпимой. Но у Тома возникло жуткое подозрение: это произошло потому, что повысилась температура его тела. Лихорадка не проходила, а прохлада звезд с каждой секундой становилась все недостижимей. Но и это было неплохо, поскольку у Тома возникла страшная уверенность: это звезды спалили сарай.

Комната, отведенная Тому, казалась ему ужасной. Стены, выкрашенные в ослепительно белый цвет, и все вокруг вызывало раздражение; но там Эди Макинтош по крайней мере оставляла его одного.

И оттуда открывался хороший вид на соседний сад.

Том повернул зеркало так, чтобы наблюдать за происходящим, не приближаясь к пучку ольховых ветвей. Он выслеживал соплеменников и просто тешил себя видом свободы или… смотрел и смотрел, сам толком не зная почему. Скорее всего, соплеменники уже разыскали его, должно быть, их встревожил гнев звезд, обрушившийся на его укрытие. Но Том чаще всматривался в обгорелый квадрат, чем в кроны деревьев, где могла прятаться грациозная фигура с серебряным копьем.

Почти целый день в саду было пусто. Шел дождь, и порывы ветра сорвали с деревьев последние листья. Часами Том сидел в жаркой комнате, беспокойно наблюдая.

Дверь отворилась, и Том приник к прохладному стеклу. Это была Анна, казавшаяся с высоты еще приземистее. Она побрела по газону к обугленному квадрату и некоторое время стояла там. Ее покрасневшее от холода лицо было хмурым и печальным. Она стала ходить туда и сюда, заглядывая под каждый куст, обошла вокруг деревьев. Она что-то искала.

Том знал что. Она брела медленно, грустно; и что-то в ней внезапно тронуло сердце Тома. В ужасе он отпрянул. Нет. Этого не может быть. Это только воспоминание. Все прошло. Она улетучилась из его сознания, не оставив следа, он по-прежнему был свободным.

Она все ходила по увядшему саду. На ее лице виднелись грязные полоски, потому что она плакала.

Плакала? Почему, ведь она была невредима?

Но она была демоном, рабой всех остальных демонов на свете. Любая их рана могла заставить ее плакать.

Во всяком случае ему не было до этого дела.

Но…

Она плакала оттого, что он исчез.

Его охватил гнев. Глупая, зачем волноваться о нем, когда он даже не ее вида. Да она была больна. Она заботилась обо всех, даже об этой — Софи. Она всегда вела себя глупо: приносила ему еду, прятала его, говорила с ним, спасла ему жизнь.

Наконец она скрылась в доме. С глаз долой, из сердца вон.

Она ушла, и он вновь стал собой. Освободился.

Он сидел и радовался, что она ушла в дом к другим отвратительным демонам.

Но может, они вновь заставят ее выйти. Он надеялся…

Нет.

Нет.

Том отпрянул от зеркала и прижался лицом к холодной стене. Нет. Он вызвал в памяти образ сражающихся звезд — великолепие вихря ледяного пламени.

Но теперь звезды были вне его, теперь они были очень далеко. Очень далеко.

Он подумал о Племени, серебряном и прекрасном. Подумал о Сии. Губы Тома презрительно скривились. По сравнению с Сией Анна была грузной, рыхлой, грубой. Анна была глупой, невежественной. С красным лицом и тупыми зубами.

Но она не выходила у него из головы.

Том заскрежетал зубами. Он освободится от нее. Освободится. Он не будет ее рабом.

Но образ Анны пристал к нему, словно клейкая паутина. Чем сильнее он старался смахнуть ее, тем крепче она прилипала.

Его рука.

Здесь Анна дотронулась до нее.

Его рукав.

У Анны он зеленый.

Том метался по комнате, ему удалось открыть стальную задвижку и распахнуть окно. Его обдал холодный сырой ветер. «Унеси ее, — думал он. — Остуди мое сердце».

От холода нос Анны противно краснел.

Нет. Не быть ее рабом. Она глупа, глупа, глупа. И ему нет до нее дела. Он бы проклял ее, убил. Пронзил ее сердце серебряным копьем.

Но… На глаза навернулись слезы, хотя ему не было больно. Словно слезы Анны просочились к нему внутрь; и тут он понял: слишком поздно. Она оказалась очень хитра, и ей удалось связать их вместе. Связь между ними становилась все крепче, она выросла, словно лоза, прежде чем он успел это осознать. Он чувствовал, как эта лоза обвивается вокруг него. Как он мог теперь проклясть ее? Он бы проклял самого себя.

Он понял, что ненавидит ее. Чувство ненависти было ему знакомо, но никогда он не испытывал ничего подобного. Она поработила его. И ему уже не разорвать этих пут. Он ненавидел, и ненавидел, и ненавидел.

И ему так хотелось, чтобы она вышла вновь.


30


Час спустя задняя дверь открылась, и на этот раз появился Джо с мрачным выражением лица, веником и совком. Он побрел к обгоревшему участку, где стоял сарай, бросил совок на землю и уставился на него.

Анна вышла вслед за Джо и остановилась на некотором расстоянии. Сквозь открытое окно до Тома отчетливо доносились их голоса.

— Чего смотришь?

— Ничего.

— Тогда иди отсюда.

Анна покачнулась, но ее ноги, казалось, были слишком тяжелы, чтобы двигаться. Тому стало тошно: Анна не только привязала к себе его. Она привязывалась ко всем, даже к Джо. От ненависти у Тома сперло дыхание.

— Джо, куда ты положил все, что собрал здесь?

— А тебе-то что?

— Просто хочу посмотреть.

Джо угрюмо пнул совок:

— За компостной кучей. Но смотреть там не на что.

Анна побрела в дальний конец сада и стала рыться в куче обугленных обломков. Джо начал подметать площадку, ссыпая мусор в ведро.

— Джо!

— Что?

— Это все?

— Да. И папа сказал, чтобы ты там не копалась, придут из страховой компании.

Том наблюдал, как Анна продолжала болтаться по саду, тяжело ступая, так и выискивая любую возможность кого-нибудь поработить. Ему бы копье и ловкость Лэрна, чтобы им воспользоваться.

Но вскоре Том обрадовался, что его желание не сбылось.

— Джо!

— Перестань там рыться, или я скажу отцу.

— Ты больше ничего не нашел?

— Отвяжись.

Тут Анна подбежала к Джо, сидевшему на корточках, и встала перед ним.

— А там не было ничего такого, что ты скрыл от отца?

— О чем ты…

Анна топнула. Черная грязь брызнула Джо в лицо. Он поднял голову, сердито вскрикнув и пытаясь утереться.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Что еще ты там нашел?

— Ничего! Ничего.

— А ты хорошо искал?

— Конечно. Такого большого я не мог не заметить.

— А что, если он был невидимым?

Джо понял, что только размазывает грязь по лицу. Он оставил тщетные попытки вытереться и поднялся на ноги.

— Я все кругом обшарил, — сказал он, словно оправдываясь. — Он, наверное, ушел.

Джо повернулся в другую сторону, но Анна вновь заступила ему дорогу. Как она могла находиться рядом с ним?

— Как это случилось?

Джо пожал плечами:

— Не знаю. Все просто взорвалось.

— Почему?

— Я же сказал тебе, не знаю. Спроси своего пикси, если сумеешь его разыскать.

Анна стояла и думала.

— Может, это был кто-нибудь из его Племени?

— Откуда мне знать? Может, это Том пытался меня убить. Он-то скрылся.

— Или разлетелся на миллион частей.

— Но я здесь ни при чем, — огрызнулся Джо. — Ты что, думаешь, это я его надоумил? Думаешь, я сказал: как насчет того, чтобы разнести этот сарай в пух и прах? По-твоему, я мечтал остаться без бровей или объяснять отцу и Эвелин, почему взорвалась половина сада?

— Мама и папа обошлись с тобой очень мягко.

Джо пожал плечами.

— Ты прекрасно знаешь, что Том не хотел взрывать сарай. Том скрывался здесь от своих родичей. И он был нездоров.

Джо хмыкнул:

— Откуда тебе знать? Он с самого начала выглядел как мертвец.

— У него была лихорадка. Когда я последний раз мерила ему температуру, она поднялась до десяти градусов.

— Ладно, пусть у него был жар, — язвительно сказал Джо. — Но я-то тут при чем? Я только хотел, чтобы он стал невидимым.

— Идиот!

Джо отшвырнул совок и надвинулся на нее. Его уши побагровели.

— Слушай, ты…

— Я знала, что это из-за тебя. Ты заставил его воззвать к звездам.

— А что, по-твоему, я должен был делать? Собирать факты. Для этого ему и разрешили прятаться в сарае.

Лицо Анны внезапно побелело, а грудь стала судорожно вздыматься, словно после быстрого бега.

— Ненавижу тебя, — процедила она сквозь зубы. — Я должна была найти Тому другое укрытие, где бы ты до него не добрался.

— Какая разница? — спросил Джо, ухмыляясь. — Он все равно смылся.

Анна сжала свои кулачки.

— Он был бы цел! — выкрикнула она. — Теперь он неизвестно где. Он болен и, возможно, ранен. С ним может случиться что угодно.

Джо вновь пожал плечами.

— Ну и плевать, — сказал он.

И Анна ударила его.


31


У демонов никчемные тупые зубы, но Том подумал, что даже они могли бы пригодиться в драке. Кожа у них вроде не была толстой.

Анна не умела убивать. Она была гораздо меньше Джо, но, если бы она сразу же впилась ему в горло зубами, у нее появился бы шанс. Джо удерживал Анну одной рукой, дразня ее, отчего она рассвирепела еще больше.

На какой-то миг Тому захотелось сбросить висевший над окном ольховый венок и спуститься вниз, чтобы помочь. Он мог подкрасться к Джо сзади и задушить его своим поясом.

Но вскоре Том одумался. Это не его битва. Джо и Анна были лишь тенями из прошлого, хотя нет, ведь Анна поработила его. Том наморщил лоб, сжал кулаки и попытался выдворить ее из своего сознания. Он вызвал образ звезд, чтобы их холодным огнем выжечь из памяти Анну.

— Анна!

Новый голос. Том позабыл о звездах и приник к зеркалу. Теперь в саду появился третий демон — тучный мужчина — Бернард. Он налетел на нее коричневой громадой. Схватил ее, но она так стремилась убить Джо, что не замечала ничего вокруг. Бернарду пришлось встать перед ней и взять ее за запястья.

Это привело Анну в чувство. Она плакала, всхлипывала и что-то шипела сквозь зубы.

— Анна, что, по-твоему, ты делаешь?

Бернарду пришлось повторить это дважды, и второй раз — повысив голос, прежде чем она его услышала.

— Я пытаюсь его убить! — выкрикнула она.

Джо с обиженным видом тер руку.

— Злобная гадюка, — сказал он. — Ее надо выпороть.

Анна издала жуткий вой и ринулась вперед. Она чуть не опрокинула Бернарда. Он поскользнулся на мокрой траве, вскрикнул и едва устоял на ногах.

— Анна! Прекрати это!

Джо смеялся над ней.

— Ее нужно отправить в постель без ужина, — сказал он.

Бернард схватил Анну за плечо, повернулся к Джо и крикнул:

— Замолчи!

Он мог кричать в три раза громче Анны. Эхо разнесло его крик по саду. И пока оно не смолкло, Джо и Анна стояли, уставившись на него с открытыми ртами.

— Ради всего святого, — продолжил Бернард, уже тихо и взволнованно, словно сам испугался. — Что происходит? Анна, милая, почему ты плачешь?

Анне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем она смогла говорить.

— Я его ненавижу, — сказала она с дрожью в голосе.

— Кого, Джо?

Она кивнула, всхлипывая.

Бернард помолчал.

— Очень жаль, что в сарае сгорел твой скейт, — сказал он. — Конечно, с приездом Джо многое поменялось. Но ведь он тоже член семьи?

Джо язвительно усмехнулся.

— Так что будьте со мной ласковы, — сказал он.

Бернард вдохнул столько воздуха, что чуть не оторвался от земли. Он не закричал на этот раз, но было ясно, что он сдерживается изо всех сил.

— Я сказал тебе, замолчи!

Лицо Джо побледнело от ненависти.

Бернард и Джо стояли, не сводя друг с друга глаз, и внезапно Том ясно понял, зачем демоны смотрят. Каждый из них хотел контролировать других, а взгляд укреплял связь между ними. Теперь, когда Том разобрался в этом, он вновь увидел связывавшие их веревки. Они были тонкими и натянулись так сильно, что Джо и Бернард едва могли удерживать равновесие.

В конце концов Бернард тяжело вздохнул.

— Ладно, Джо. Прости, что я повысил голос, — сказал он. — Но почему ты все время обижаешь Анну?

— Я по крайней мере ее не бил, — выпалил он. — Посмотри на мою руку.

Бернард посмотрел и вздохнул.

— Анна…

— А мне все равно, — упрямо проговорила Анна.

— Зато мне не все равно, — сказал Бернард. — Мы здесь все вместе, и нам придется научиться ладить друг с другом.

— Я не хочу, чтобы он был здесь, — ответила Анна. — Он гадкий, он все портит.

— Думаешь, мне хочется здесь торчать? — сказал Джо. — Я здесь только потому, что мама решила сбежать в Нью-Йорк.

— Ну-ну, — сказал Бернард. — Она не…

— Да.

Бернард моргнул несколько раз:

— Ну… гм… это хорошо, что у нее есть возможность сменить обстановку. И я всегда рад тебя…

Джо почти зарычал:

— О да, я хорошо знаю, как ты этому рад. Потому-то ты и берешь меня два раза в год.

Бернард съежился:

— Джо, это… Анна, милая, нам с Джо надо поговорить.

Анна всхлипнула.

— Конечно, — сказала она. — Всегда Джо. Тебе безразлично, что я говорю, — Джо всегда прав.

Бернард совсем поник:

— Анна…

Анна быстро повернулась к Джо:

— Может, папа и любит тебя, но это только потому, что он не знает, какой ты на самом деле. Но я знаю — ты вонючий и… мерзкий, и я никогда тебя не прощу!

Сказав это, она побежала прочь.


32


Демоны были сильные и крепкие, но веревки, опутывавшие Джо и Бернарда, стали такими толстыми, что Том удивлялся, как они вообще могут двигаться. Том видел веревки, уходившие и в иных направлениях, одни тянулись к дому, концов других вовсе не было видно.

— Джо… — начал Бернард, словно пересиливая себя.

— Ну?

Бернард ходил по кругу, и веревки перекручивались и натягивались, врезаясь в его плоть.

— Боюсь, тебе здесь не очень-то весело, — сказал он.

— Весело?

Бернард поднял руки, словно для того, чтобы защититься от горечи, прозвучавшей в словах Джо.

— Может, если мы купим тебе велосипед… — произнес он безнадежным тоном. — Чтобы у тебя было занятие…

Зубы Джо сверкнули в презрительной ухмылке.

— Ты же ничего не понимаешь, верно?

Бернард переминался с ноги на ногу, но веревки не давали ему сдвинуться с места.

— Наверное, нет, — печально согласился он. — Ты взрослеешь, Джо, и должен найти собственный путь. Я не могу тебе в этом помочь, как бы этого ни хотел. И никто не может.

Бернард сделал движение, словно собираясь положить руку на плечо Джо, но в последний момент передумал. Он повернулся и устало побрел, волоча за собой весь этот груз, а Джо стоял и смотрел ему вслед.

— Пап!

Джо быстро пошел за ним к дому и скрылся из виду.

Словно его потянули за шнурок, который внезапно превратился в толстый канат.


33


Том остался стоять, вглядываясь в пустой сад. Ольховый венок шуршал и шелестел, но Том сжал зубы и постарался не обращать на это внимания. В доме он чувствовал себя словно в коробке — он не мог двигаться, не мог дышать. Наверное, ему стоило просто попытать удачу и прорваться сквозь ольховые ветки.

Но вдруг на него упала тень. Неяркое по-зимнему солнце проглянуло сквозь сплетение ветвей, в которых что-то скрывалось. Какая-то новая опасность. И она находилась очень близко.

Звук за спиной заставил его отскочить. Из-за края двери показались пальцы.

Сухие, костлявые пальцы, без жирной плоти демонов.

Том ринулся к открытому окну, но усилившийся шорох листьев словно превратился в стену, отбросившую его назад.

В дверном проеме появилась фигура. Некрасивая, изрезанная морщинами старуха наблюдала за ними. Нет, она не из Племени.

— Сквозит, — сказала она. — Не мог бы ты закрыть окно? Мне приходится включать обогреватель на полную мощность. С таким же успехом можно выкидывать деньги на ветер.

Эди стояла и смотрела, как он, сжав зубы, с усилием протянул руку сквозь ольховые прутья, чтобы закрыть окно. Затем кивнула и ушла восвояси.

Том растянулся на постели тяжело дыша. Теперь, когда окно было закрыто, шорох стал тише, но Том по-прежнему чувствовал чье-то присутствие, словно пролетела серебряная ледяная стрела.

Он приподнялся на локте и заметил кого-то в саду. Пальцы чьей-то руки обхватили ствол яблони, росшей у соседнего дома. Это были тонкие пальцы, вовсе лишенные плоти.

Том спешно отпрянул, скрывшись в тени, и стал наблюдать. Над сжатыми пальцами появилось овальное лицо и черные в закатных сумерках, словно дикая слива, миндалины глаз.

Охотящихся глаз.


34


На следующее утро Эди Макинтош вошла в комнату Тома с еще одной охапкой ольховых веток. Она привязала ее к карнизу над окном.

— Будет веселее, — сказала она. — Как ты думаешь?

Том так не думал. Ветки были еще сырые и свежие, окрашенные зеленым мхом, их шелест вовсе лишал его способности думать. Он провел утро, забившись в один из углов комнаты, подальше от обогревателя и ольхи. Когда он прислонялся к прохладной стене, ему становилось легче, поскольку мучивший его жар уже развеял холод, сопровождавший появление Лэрна.

Иногда он находил в себе силы посмотреть в зеркало, в котором отражался соседний сад. Моросило, и Том с тоской подумал, как ему хочется оказаться под дождем. Но он был в западне, и ситуация казалась совершенно безнадежной: он не мог избавиться от жара, выжигавшего все чувства, от ольховых веток, доводивших его до умопомешательства, и от охотящихся глаз.

Однажды в сад выбежала под дождем Анна. Она побродила тут и там и в конце концов оставила тарелку с чем-то белым под кустом.

Затем к ней присоединился Джо. И они поплелись по аллейке и вышли на дорогу. Они едва переставляли ноги, таща на себе груз оплетавших их веревок.

Они вернулись через два часа, замерзшие и несчастные, с поникшими головами. Тому хотелось знать, что произошло между ними, и это помогло ему немного отвлечься от жары и изматывающего нервы шелеста.

Он не видел Эди Макинтош в течение всего дня, но теперь, готовя еду на кухне, она начала напевать. Вначале ее голос звучал хрипло и грубо, в нем вовсе не было красоты. Но постепенно он становился все чище. Мотива Том не знал, но в нем слышались отзвуки песни, которую любили его соплеменники.
		…В свой замок Королева Фей


		Упрятала меня.


Это была история Тэмлейна, который попал в плен к Племени, и о Дженет, сумевшей вернуть его в свой мир и родившей от него ребенка. Песня и успокаивала, и волновала.

К последнему куплету голос Эди Макинтош взмыл высоко-высоко.


35


В обоих садах уныло висело белье, воздух был влажный и холодный, в нем чувствовалось предвестие морозов. Эди поставила перед Томом целую гору дымящейся пищи. Том справился с ней. Но, съев примерно три четверти, он впервые понял, что можно насытиться до такой степени, что больше есть не хочется.

Он отправился в свою комнату и стал ждать, когда пройдет тяжесть в желудке. Но жар пищи внутри был так силен, что Том едва мог дышать и глотал воздух, словно выброшенная на берег рыба. Он сжал зубы, просунул руку сквозь колышущиеся ольховые ветки и распахнул окно.

Холодный сырой ветер обдал его лицо, и Том жадно вдохнул свежий воздух.

Кто-то показался в саду у соседнего дома. Это была взрослая женщина, жирная даже для демона. Она снимала с веревки белье.

И на нее смотрела еще одна пара глаз.

Лэрн. Он удобно свернулся на дереве. Выдавал его лишь шлейф холода. Том быстро спрятался обратно за занавеску.

Однако Лэрн охотился не за ним. Все его внимание было приковано к толстухе. Он не сводил с нее глаз, несмотря на тучность, багровое лицо и красные руки, не сводил с нее глаз, хотя ничего красивого в ней не было и в помине.

Но тут кто-то показался на дорожке между домами. И когда Том вновь посмотрел на дерево, Лэрна там уже не было.

— По-моему, вам обоим нужно выпить чего-нибудь горячего, — сказала толстуха, увидев подходивших к ней Анну и Джо. Это была хитрость, чтобы заманить их в ловушку. И она сработала. Веревки между ними стали крепче и короче и притянули их к ней.

— Чем занимались?

— Бродили по городу, — уныло ответил Джо.

Женщина грустно хмыкнула.

— Боюсь, после Лондона здесь тебе не очень-то интересно, — сказала она. — Анна, ты водила Джо в спортивный центр?

— Мы гуляли по пустоши, — ответила Анна.

— Понятно, почему вы все в грязи. Что вы там делали?

— Искали друга. Но его там нет, — вздохнула Анна.

— Ах, милая, вам нужно было договориться встретиться в спортивном центре. Вот что. Завтра я дам вам денег, и вы сходите в бассейн. Джо, ты привез плавки?

— Я не люблю плавать, — угрюмо ответил Джо.

Толстуха сняла с веревки две рубашки.

— Может, ваш друг перепутал время, — сказала она. — Тебе следовало пригласить его к нам. Звони, когда тебе надо, без стеснения.

Анна пнула ногой корзину.

— Мы не знаем его номера и не знаем, где он живет.

— Где же вы с ним познакомились?

— Случайно, — сказала Анна.

— Надо было его пригласить, — повторила толстуха. Тут она задумалась, перестав складывать влажный свитер. — Не тот ли это мальчик, о котором говорила мне Эди? Она сказала, что видела, как кто-то здесь бродил.

Джо и Анна переглянулись.

— Должно быть, это он, — выдавил Джо.

— Ну уж Эди все о нем разузнает. Она тебе ничего не рассказывала?

Анна внезапно нахмурилась.

— Я ее не видела день или даже два, — ответила она.

Толстая демоница моргнула мясистыми веками:

— Да, это на нее не похоже. Наверное, она была занята. Что она сказала, когда вы проходили?

— Мы ее не видели, — медленно проговорила Анна.

Женщина выглядела озадаченной и даже слегка обеспокоенной.

— Надеюсь, Эди здорова, — сказала она. — Удивительно, что она не вышла с вами поздороваться. Я, пожалуй, схожу проведаю ее.

— Нет, — внезапно произнес Джо. — Не надо, Эвелин. Мы с Анной сходим сами.

— Но… — начала Анна.

— Ведь это забавно, — многозначительно проговорил Джо. — Эди не вышла посмотреть, что мы затеваем.

— Пожалуй, — задумчиво произнесла Анна. — Это выглядит так, будто…

— Вот именно, — перебил ее Джо.

Толстуха переводила взгляд с одного на другого.

— Ну раз вы сами все знаете, — сказала она, — идите. Только постучите, перед тем как войти, и переоденьте сперва свои грязные кроссовки. Не задерживайтесь слишком долго, а то будет поздно пить чай.


36


Кто-то дважды постучал в дверь. Демоны всегда так делают, прежде чем войти. Том стоял наверху тускло освещенной лестницы и ждал.

Они переодели кроссовки, но на их волосах по-прежнему блестела влага.

Эди смерила их взглядом и кивнула.

— Так и думала, что вы двое придете, — сказала она. — Что ж, входите.

Они вошли и встали по обе стороны от двери.

— Полагаю, вы пришли проведать своего друга, — продолжала Эди.

— Ну…

— Том!

Веревки, которыми оплела его Анна, натянулись с такой силой, что он чуть не полетел вниз.

Она густо покраснела, увидев его. Несмотря на то что все его существо противилось этому чувству, Том внезапно ощутил радость. Джо топтался на ковре.

Эди стояла, уперев руки в бока.

— Он не разговаривает, — сказала она, кивнув на Тома. — Ни слова не произнес за все время, что он здесь. Я ему объясняла, что иногда нужно говорить. К нам уже заходил инспектор, и я не смогу дольше уклоняться от того, чтобы показать его врачу, а доктора Том не проведет.

Анна и Джо не могли придумать, что сказать в ответ.

Эди фыркнула.

— Раз уж вы здесь, то сделайте что-нибудь полезное, — сказала она.

Она взяла свое толстенное пальто и просунула в рукав худую руку. Пальто на ее плечах странно звякнуло.

— Мне нужно съездить в супермаркет, — сказала она. — Присмотрите за ним. Я не задержусь дольше получаса.

Ощутив дуновение влажного холодного воздуха из открытой двери, Том поспешно отступил. Там мог быть Лэрн.

Эди отвернулась, поправляя свою жесткую, похожую на котелок шапку.

— Только не пытайтесь вытащить его из дому, — сказала она. — Здесь он в безопасности, по крайней мере в относительной безопасности. Я закрыла все окна и двери, так что ничего ужасного не должно сюда проникнуть.

— О чем это вы? — спросил Джо, храбрясь.

— Том меня понял, — ответила Эди, закрывая за собой дверь.

Никогда не знаешь, чего ждать от демонов: дверь не успела закрыться, как Анна бросилась к нему. Он быстро отступил, но уперся спиной в деревянный столб и не смог уклониться от ее тяжелых рук. Это было так ужасно, что он чуть не укусил ее.

— О Том, — сказала Анна, обдавая его зловонием. — Я так рада тебя видеть.

Том содрогнулся и высвободился из объятий.

— Ведь ты цел? — не унималась она, глядя на него выпученными глазами. — Ты не ранен?

Том проскользнул в гостиную и забился в угол за креслом. Там ему было спокойнее.

— Нет, я не ранен, — сказал он.

— Я правда рада. Мы оба рады. — Она толкнула локтем Джо, переминавшегося с ноги на ногу.

— Ну да, — сказал он. — Знаешь, я ведь не собирался взрывать сарай. Я же сам был внутри.

— И мы очень хотим тебе помочь, — продолжала Анна. — Правда, Джо?

— Н-да, — буркнул он.

— Ты только скажи, что нужно сделать. Как тебе помочь?

Том не понимал, что она говорит. Анна уже поработила его. Чего же ей еще надо?

— Мне кажется, я умираю, — сказал он. В это мгновение Том ясно осознал, что это так. Его чувства притуплялись все больше. Вначале слух, потом зрение, а теперь жизненная сила начала покидать его разум и тело, этот жуткий дом иссушал его.

— Серьезно? — произнес Джо беспомощно.

— Мы можем отвезти его в больницу, — робко предложила Анна. — У меня хватит денег на автобусный билет.

— Угу, и что, ты думаешь, они будут делать с пациентом, у которого температура тела ниже нуля?

— Ну обследования и всякое такое.

Тома чуть не вырвало от одной мысли об этом.

— Я не могу выйти из этого дома, — сказал он, махнув рукой в сторону ольховых веток, свешивавшихся с карниза. — Мне так просто не выбраться из ольхового кольца.

Джо задумчиво посмотрел на ольховые прутья. Казалось, это его совсем не удивило.

— Что если мы их снимем? — спросил он. — Тогда ты сможешь выйти?

— Да. Но сюда смогут проникнуть мои соплеменники и убить меня.

— Значит, если ты выйдешь, тебя убьют, и умрешь, если останешься, — сказал Джо. — Дело плохо.

Анна шагала по комнате.

— Мы могли бы вызвать такси, — предложила она. — А может… Том ошибается. Не думаю, что родители на самом деле хотят его убить.

Демоны очень глупы. Том устало опустился на подлокотник кресла.

— Отец нашел меня. Я его видел. Он охотится за мной.

— Как именно он собирается тебя убить? — с интересом спросил Джо.

— Скорее всего, копьем. Если только у него не будет возможности задушить меня. Это, наверное, доставило бы ему больше удовольствия.

Анна вздрогнула.

— Не могу в это поверить, — возмутилась она. — Нельзя получать удовольствие от убийства.

У Джо вырвался короткий смешок.

— Очень даже можно, — сказал он. — Это весело. Как-то раз я давил лягушек в парке. Было здорово. Через неделю они куда-то исчезли, и я рыдал от горя.

— Хорошо, что я упросила папу повесить замок на домик Софи, — с отвращением проговорила Анна. А Том удивился, зачем Джо понадобилось давить лягушек. Их гораздо приятнее есть целыми, с хрустящими косточками.

Внезапно Джо раскраснелся от волнения.

— Придумал, как мы можем перехитрить сородичей Тома!

— Как? — спросила Анна.

Джо ухмыльнулся.

— Очень просто, — сказал он. — Мы сами его убьем.


37


— Все, что нам нужно сделать, — это как следует выпачкать в крови его одежду и оставить ее на пустоши. Тогда Племя решит, что его убил какой-нибудь дикий зверь.

Демоны невероятно глупы.

— Там нет зверей, которые могли бы меня съесть, — возразил Том. — Во всяком случае с черепом и костями.

Но Джо захватила собственная блестящая идея.

— Ты мог погибнуть и по-другому, — не сдавался он. — Под поездом. Мы подбросим твою одежду на железнодорожную насыпь, и тогда Племя подумает…

— Племя подумает, что ты дурак, — раздался скрипучий голос за их спинами.

Эди стояла и наблюдала за ними.

Наступило долгое томительное молчание. Но в конце концов Анне удалось выдавить из себя:

— А мы тут играем.

Эди даже поморщилась от ее глупости.

— Именно так я и подумала. Смешно надеяться, что Племя можно провести с помощью такой простой уловки. Том сам вам скажет.

Том почувствовал, как по его телу волна за волной прокатилась дрожь.

— Какое Племя? — хрипло спросил Джо.

Эди поставила на стол три пакета.

— Волшебный народ, который живет на пустоши, разумеется. А теперь послушайте меня. Здесь он, можно сказать, в безопасности, благодаря венкам из ольховых веток, развешанным на дверях и окнах. Не то чтобы это была непреодолимая преграда для его соплеменников, но миновать ее они смогут, лишь помогая друг другу, а это им несвойственно. Члены Племени в основном — одиночки.

Джо состроил презрительную мину.

— Послушайте, откуда вы знаете про Племя? — спросил он.

Эди хмыкнула:

— Я прожила здесь всю свою жизнь, вот откуда. Нельзя жить в таком опасном месте, как граница пустоши, и ничего о ней не знать.

— Но… я тоже прожила здесь всю жизнь, и никто ничего мне не говорил, — возразила Анна.

Эди задумалась, потом пододвинула стул и села.

— В наши дни люди стали легкомысленными, — сказала она. — Раньше о волшебном народе знали все. О нем пели песни даже в школах. Можно было притвориться, что все это выдумки, но в глубине души люди знали.

— Знали о чем? — спросил Джо, изображая презрение.

— Что нельзя ходить туда в одиночку. Что нельзя смотреть на фей. Что никогда нельзя оглядываться. Что нужно опасаться лунного света.

— А что плохого в лунном свете? — с легкой тревогой спросил Джо.

— Скажи ему, Том, — кивнула Эди.

— В лунном свете легче становиться невидимым, — ответил Том. — В лунные ночи Племя иногда наведывается в город.

— В какой город?

— В этот, — сказал Том. — Сюда.

Воцарилась тишина, пока Анна и Джо осмысливали услышанное.

— Так что же, соплеменники Тома здесь частые гости? — наконец спросил Джо.

— Именно, — подтвердила Эди.

— Ну значит, они не слишком опасны? Вряд ли вы часто слышите о людях, пронзенных серебряными копьями?

Эди вспылила:

— Олух. Феи не охотятся за людьми. Какой им в этом прок?

— Тогда… что же им нужно? — спросила Анна.

Эди опустила глаза на свои морщинистые руки.

— Люди нужны им живыми, — сказала она.


38


В комнате на некоторое время повисло молчание.

— Вы нас разыгрываете, — сказал Джо. — Если бы это было так, пустошь закатали бы асфальтом и огородили бы колючей проволокой.

— Ты думаешь, что волшебный народ не догадывается об этом? Поэтому они действуют очень осторожно. Но не оставляют попыток. В этом я могу тебя заверить. Неужели тебе никогда не приходилось слышать о том, что кто-то исчезает?

— Только Том, — ответил Джо. — В любом случае это невозможно. Согласно квантовой теории…

— Я не об этом! — перебила его Эди. — Я не про исчезновения в облаке дыма! Я говорю о пропавших без вести. Ты слышал о людях, которые вышли из дому и которых больше никто никогда не видел?

На какое-то время все снова замолчали.

— Я слышала, — тихо сказала Анна. — Однажды…

Но Джо решительно отмел все предположения.

— Они уезжают в Лондон, — сказал он. — Они просто ссорятся с родителями и отправляются в Лондон, или в Ньюкасл, или еще куда-нибудь и устраиваются на работу.

— Не все, — возразила Эди. — Некоторые находятся гораздо ближе. Обычно молодые и красивые. Те, которых заманил к себе волшебный народ.

— И что тогда? — не унимался Джо. — Что происходит с ними?

— Такой плен не длится долго, возможно, тела тех, кто умер, каким-то образом исчезают. Отправляются к звездам.

Джо нахмурился:

— Вы все это выдумали.

Эди поднялась.

— Спроси у Тома, — предложила она. — Я только хочу сказать, что здесь ему безопаснее.

— Но он болен. И ему становится хуже, — возразила Анна.

Эди пожала плечами.

— Тут я бессильна.

— И… — казалось, Анна с трудом подбирает слова. — Даже если бы он был здоров, вы же не можете вечно держать его здесь?

— Не могу?

Анна наморщила лоб:

— Ну…

— Вот что я вам скажу, стоит ему выйти отсюда, ему конец, — сухо промолвила Эди.


39


Рев машины Эди снова прорезал вечернюю тишину.

— Все в порядке, — прошептал Джо. — Она завернула за угол.

— Давайте!

Джо уже успел снять ольховый венок, висевший над задней дверью. Дом Анны был всего в нескольких шагах.

— Все будет в порядке, — сказала Анна, стоя у Тома за спиной. — Джо запер заднюю калитку. Здесь не опасно. Идем. У нас тебе будет лучше.

Том чувствовал ее горячее дыхание у себя за спиной. Он сделал шаг в темноту.

— Не останавливайся, — сказала Анна, заботливо подталкивая его в спину.

Том переступил порог дома Анны. Он отличался от дома Эди Макинтош. Во всяком случае пах иначе.

— Это чеснок, — объяснила Анна, заметив, как он поводит носом. — Я развесила связки чеснока над всеми дверями и окнами. Может, это отпугнет волшебный народ.

Из темноты вышел Джо. Он закатил глаза:

— Это вампиры. Вампиры боятся чеснока.

— А разве волшебный народ не похож на вампиров?

— Совсем больная. Феи любят серебро, они не могут быть вампирами.

— Ой, я об этом не подумала. — Анна посмотрела на серые гирлянды на стенах и вздохнула. — Ладно. Во всяком случае это не повредит. Надеюсь, все обойдется и мама не будет ругаться.

— Тебе стоит дать Тому его съесть, тогда к нему точно никто близко не подойдет, — сказал Джо.

В комнату вошел Бернард с кипой изогнутых металлических прутьев.

— Ты принес наждачную бумагу? — спросил он у Джо. — Нам нужно очистить всю эту ржавчину.

— Пап, это Том, — сказал Джо. — Он приехал погостить к Эди Макинтош.

Бернард кивнул.

Вся мебель в соседней комнате была сдвинута к стене, а на полу были разложены металлические полосы и миниатюрные коробочки на колесах. Бернард был таким грузным, что с трудом опустился на пол. Было ясно, что встать с пола ему будет еще труднее. Это немного успокоило Тома.

— Вот, смотри, — сказал Джо. — Тут два куска наждака.

— Отлично. Попробуй для начала обработать прямые участки.

В углу комнаты стояла коробка с проволочной сеткой. В ней было что-то живое. Софи.

— Зимой мы берем ее в дом, — сказала Анна. — Хочешь ее подержать?

Том помотал головой. Он чувствовал себя очень странно, и ему даже не хотелось ее есть, хотя он по-прежнему не понимал, зачем Анна держит в доме кусок мяса. Ведь не было никакого смысла порабощать животное. Или был?

Анна подвела Тома к креслу и сама пристроилась на краешке.

— Папа вытащил свой поезд, и они пытаются его починить, чтобы продать, — шепнула она. — Мама говорит, что подобные совместные занятия объединяют мужчин. Как ты? Тебе здесь лучше?

Том сидел и глубоко дышал. Отсутствие ольховых веток принесло облегчение. Ему по-прежнему было очень жарко, но по крайней мере здесь ему не мешал шорох ольхи, и он наконец мог сосредоточиться. Но… он взглянул на Бернарда и Джо. Они терли свои металлические полоски, не глядя друг на друга и не разговаривая, но на глазах у Тома между ними возникла новая толстая веревка, тяжелая словно цепь. И она потянулась по направлению к его креслу. Вначале она обвилась вокруг Анны; и он не мог понять, как эта тяжесть не придавила ее к полу. Анна просто откинулась в кресле, развалившись, как кошка на солнце.

Веревка продолжала удлиняться. Она свила петлю, и Тому пришлось спешно убрать ногу, чтобы не попасться. Но веревка неотступно преследовала Тома. Толстая и крепкая, она намертво привяжет его ко всем этим демонам.

Он проворно вскочил, чтобы не дать ей обвиться.

— Что с тобой? — спросила Анна.

Веревка изогнулась, преследуя его. Ему хватало уже того, что он был связан с Анной. Но эти тяжеленные путы сломают его, лишат жизни.

Веревка отрезала ему путь к двери. Том огляделся. Окно. Вот что ему нужно.

— Том, — позвала Анна. — Том, что случилось?

Он ощупал раму. Она отличалась от тех, что были в доме Эди Макинтош.

— Хочешь, я открою?

В этом была вся Анна, вечно она суетилась. Все демоны суетились. Они привязывали себя друг к другу, так что едва были способны двигаться, а потом удивлялись, почему им так трудно приходится. Анна привязывала себя даже к животным, например к Софи. На него накатила волна ненависти ко всем демонам. Они были омерзительными — жирными, вонючими, красными, грубыми.

— Том…

Он не мог понять, как открывается окно. Тупые демоны с их дурацким имуществом. Он ненавидел их всех. Ненавидел их.

Анна положила руку ему на плечо, но он отстранился. Не было ничего удивительного в том, что демоны такие сильные, — им приходится таскать на себе все эти путы.

Он стоял в эркере и смотрел на тянувшуюся к нему веревку, ненавидя окружающих всеми фибрами души. И внезапно веревка ссохлась и почернела, словно побитая жестоким морозом лоза.

Том остался стоять, он был свободен.

Демоны смотрели на него из своего веревочного кокона — но ему уже было все равно. Он освободился от них всех. Торжествуя, он направился к двери, и веревка, преграждавшая ему путь, исчезла.

— Как Том себя чувствует? — спросил Бернард. — Он такой бледный.

Джо сел прямо, он явно был встревожен.

— Наверное, ему хочется домой, — сказал он. — Иногда он… э… бывает застенчивым. Анна, будет лучше, если ты его проводишь.

Анна проскользнула на кухню и открыла заднюю дверь.

— Я провожу тебя до дома Эди, — шепнула она. — И загляну попозже, убедиться, что у тебя все в порядке.

— Забавный паренек, — говорил Бернард.

Снаружи было сыро и свежо. Том глубоко вдохнул. Воздух был по-настоящему свежим, он не смердел ни демонами, ни их вещами. Свободный воздух.

— Давай скорее, — торопила его Анна. — Неизвестно, кто может рыскать поблизости. И нельзя, чтобы Эди застукала нас на улице.

Она открыла заднюю дверь дома Эди Макинтош и сняла ольховый венок, чтобы Том мог войти.

Но он не собирался туда возвращаться. В этом доме он задыхался, погибал, сходил с ума. Он не мог там находиться, скрываться в жилище демонов, сознавая, что его чувства угасают, что он умирает.

Было довольно темно; луна только начинала подниматься, красивая и величественная. Она превратила мрак пустоши в тончайший серебристо-черный узор.

Анна вздрогнула.

— Не стоит задерживаться здесь, — сказала она. — Холодно, и к тому же луна. Если хочешь, я пойду с тобой и подожду возвращения Эди.

На Тома пахнуло воздухом из дома Эди Макинтош, затхлым, вибрирующим, иссушающим его плоть и разрушающим разум. Он стоял, ненавидя Анну и Джо и все вокруг, всякую вещь, принадлежавшую демонам в этом городе демонов, который убивал его.

Звезды были так далеко. Том посмотрел вверх, он знал: как бы громко он ни взывал, они не услышат его.

Но они были по-прежнему прекрасны, даже теперь, когда он почти утратил зрение. Они сражались, хотя он и не мог этого видеть. Звезды все время сражались, это была цена свободы.

Внезапно перед его внутренним взором возникло Племя. Они стояли в лучах лунного света, в серебристых одеждах, совершенно свободные, исполненные гордости и торжества.

Сквозь дверь Эди виднелась квадратная белая коробка, на которой она обжигала свою пищу. И он подумал об олене, длинной узкой ране на его теле, из которой на жесткую траву сочилась теплая кровь.

Демоны плохо видят в темноте.

— Том, — позвала Анна. — Куда ты пошел? Том, тебе опасно оставаться снаружи.

Но наконец Том освободился от нее.


40


Холодный воздух пьянил как вино. Том дошел до конца дороги и повернул вниз к реке. Внезапно он понял, чего хочет.

У края города был мост. Том двинулся к нему с одной лишь мыслью, уйти подальше от запаха города демонов, назад в пустошь. Вернуться домой, не обращая внимания на повозки, обдававшие его полосами света. Потом наступила темнота, мягкая темнота пустоши: места, куда он будет возвращаться всегда.

Он скинул бесполезные демонские тапки и ступил на траву. Почувствовал камни под ногами, он вновь был частью пустоши. Демоны отделили себя от мира — кожу, глаза, уши.

Темнота была манящей, бархатистой. Он бросился в ее объятия.

Повсюду было черным-черно — а может, он утратил умение ориентироваться. Он споткнулся обо что-то, вскрикнул, шип впился ему в шею. Тому пришлось остановиться, чтобы высвободиться из колючих зарослей.

Ему следовало смотреть, куда он идет, но он не мог. В этом и была загвоздка. Луна светила на небе. Но она утратила свою силу — или это он наполовину ослеп, — поскольку оказался в густых и колючих зарослях, они хватали его, цеплялись, сбивали с пути, так что, если бы не полнолуние, он бы потерял всякое чувство направления.

Наконец ему удалось выбраться на открытое место, где под ногами у него была трава.

«Помогите мне», — прошептал он твердым, как алмазы, звездам — но холодный ветер подхватил и развеял его слова.

Том пошел по тропинке. Он знал пустошь, знал каждый ее дюйм, но это место казалось ему странным. Он не мог разглядеть его как следует, но ощутил, что пахнет оно не так, вернее, почти совсем не пахнет.

И тут он споткнулся обо что-то — что-то царапнуло его по лодыжке, — и он вспомнил об Анне.

Он отбросил это воспоминание. Анна была в прошлом. Все это ушло. Все было кончено. Прошлое — это другая страна, отделенная от настоящего. «Прошлое не отбрасывает тени», — так они говорили. С глаз долой, из сердца вон. Он не станет думать о демонах. Он ненавидит их, ненавидит их, ненавидит их.

Ненависть ослабила натяжение веревки.

Том сделал глубокий вдох. Свежий воздух смыл и Анну, и Джо, и Эди Макинтош; Том вновь стал свободным.

Том прислушался. Ничего. Никого. Один. Это было заветное слово: теперь он сильнее Племени, потому что он совсем один. Он отправится на север, а потом еще дальше. Это будет несложно, ведь он больше не боится демонов. Он сможет прокормиться рядом с ними — рыться в их мусорных ящиках, воровать их питомцев.

Анна?

Он содрогнулся, словно его схватили за горло. Еще одна веревка. Нет, он сможет от нее освободиться. Анна — просто дурочка. Дурочка из прошлого, их ничего не связывает. Она скоро его забудет. Он оборвет все веревки, которые связывают его с ней. Они разлучились. Разлучились.

Он воздел руки к небу и засмеялся. Он был свободен даже от звезд. Племя увязло — он победно засмеялся, щупая грязь пальцами ног, — увязло в пустоши. Они в ловушке у демонов. Его соплеменники думают, что свободны, но они живут в страхе, а страх — не есть свобода. Он провел в страхе всю жизнь, всю жизнь он прятался. Это — не жизнь.

Том двинулся через лес. В последний раз.

Где-то далеко по дороге проехала повозка демонов. Демоны устроились лучше, теперь он это понимал. Они были рабами, но по крайней мере были счастливы в своем рабстве.

Как Анна?

На этот раз веревки потянулись к нему сразу с двух сторон, связав ему руки, в какой-то момент ему стало трудно ненавидеть: он мог только вспоминать. Том вспомнил ее прикосновение. Ее глаза. Внезапно в его сознании словно распустился цветок, и он понял, что Анна вовсе не хотела поработить его. Она пыталась что-то сказать ему, но он не слушал. Дать ему что-то. Он был почти уверен, что она хотела ему что-то дать.

И все же она была демоном, горячим, грубым и тучным. И он ненавидел ее. Ненавидел ее. Ненавидел ее.

Веревки задрожали и оборвались.

Он прошел еще немножко вперед, тьму прорезали полосы серебристого света.

И он очутился на прогалине.

Первой он увидел Сию, ее красота поразила его. Он забыл, забыл поворот ее головы, ее грацию.

Никто из Племени не заметил его. Там был и Лэрн, державший на плече копье. Лунный свет оттенял впадины его щек и играл в светлых волосах.

И тут кто-то запел. Том узнал песню.
		Вы все, чей шелком шит подол,


		А косы — льна светлей,


		Не смейте бегать в Картерхолл —


		Там молодой Тэмлейн.


41


Слова сплелись в заклинание, так что это была уже не песня, а лента картинок, бежавших перед глазами Тома. Он увидел золотоволосую деву, гуляющую по диким местам, и прекрасного юношу-эльфа, ставшего ее возлюбленным. Он слышал это предание сотни раз; ему всегда нравилось место, когда Тэмлейн превращается в змею.

Но теперь его внимание привлек другой куплет, который прежде он пропускал мимо ушей. В этой истории был еще один персонаж. Когда золотоволосая девушка пришла вызволять Тэмлейна, она ждала от него ребенка.

Перед его глазами возникла танцующая над лугом бабочка.

Бабочка.

А теперь в песне пелось о гневе женщины из Племени, потерявшей Тэмлейна. О страшном проклятии, которое она хотела наложить на него, превратив в гнилушки его глаза. Прокляла она и золотоволосую девушку.
		Чтоб самой страшной из смертей


		Ты, девка, умерла!


		Из свиты царственной моей


		Ты лучшего взяла!


Бабочка.

Она ждала от Тэмлейна ребенка, но, возможно, были и другие дети. Прекрасный рыцарь прожил с Племенем семь лет.

Кем же были эти дети, от отца-демона, но взращенные среди Племени. Демонами? Или эльфами?

Или кем-то иным.

Песня смолкла, и картины рассеялись, перед Томом вновь было Племя. Он не мог разглядеть их целиком, но лунный свет выхватывал из тьмы то чью-то щеку, то плечо.

Какими же были те дети? Может быть, у некоторых не вырастали клыки? Цеплялись ли они с плачем за своих матерей? Взывали ли они к звездам?

Как поступали с этими детенышами?

Бабочка. Яйцо, гусеница, кокон, бабочка. Что если вначале эти дети казались обычными, но с возрастом начинали терять зрение и слух? Менялись, как меняется все. В один прекрасный день Лэрн утратит силу, и кто-то из молодых убьет его и завладеет его охотничьими угодьями.

Убьет ли Джо Бернарда?

Конечно нет. Они слишком тесно связаны, чтобы причинить друг другу вред. Джо пытался ненавидеть, но не смог. Никто не может, живя среди демонов. Они оплетены крепкими узами.

Оплетены так крепко, что не способны двигаться, не способны думать. Так Джо потерял себя.

Луна поднялась, и тени стали короче. Том посмотрел на Сию, такую красивую. Он не чувствовал к ней ненависти. Племя казалось ему картиной, совершенно нереальной.

Он не был членом Племени.

«Я уйду, стану жить один», — подумал он.

Один. Свободный. Возможно, через некоторое время…

Тома охватила тоска, некое новое для него чувство. Тяжесть легла на грудь, сдавила горло. Он не мог жить, как Племя, — ненавидя и сражаясь: это было прекрасно, изумительно, но не для него.

Он не годился ни для демонов с их удушающими веревками, ни для Племени. Он всегда был один. Один.

Том вздохнул. Внезапно все стало совершенно ясно: он не хотел ни Племени, ни демонов, ни себя. А звезды больше не слышали его.

Ему хотелось только одного.

Том сделал три шага вперед и встал перед своими соплеменниками.


42


В тот же миг все посмотрели на Тома. Племя пришло в движение, и вдруг остался только Лэрн, он стоял перед Томом с копьем в руке; все исчезли, ощущалось лишь легкое колебание воздуха да взгляды охотничьих глаз. В лунном свете деревья казались клеткой.

Том ждал. Он ждал всю оставшуюся жизнь, но это было лишь несколько мгновений.

Лэрн отвел назад руку — он был так грациозен, так прекрасно сложен — и застыл на секунду — само совершенство. Том посмотрел на копье, которое показалось ему не длиннее нескольких дюймов. «Как странно, как я рад, что это конец», — подумал Том.

Лэрн метнул копье.

Где-то раздался крик, но копье ударило Тома, пронзило его, и звезды стали ближе, они вновь закружились.

От копья по телу расползся ледяной холод, и мир начал исчезать. Остались только звезды.

Вдруг его окружило нечто теплое. Возможно, демоны. И они держали его, их теплые руки унимали ледяной холод.

— Ты это видел? — сказал кто-то, кто-то бывший рядом и одновременно очень далеко.

— Я не уверен в том, что видел. Том? Том!

— В какое-то мгновение мне показалось, что среди деревьев множество людей и один из них держит копье. Поэтому я закричал.

— Он не отвечает. Джо, почему он не отвечает?

— Это лунный свет все искажает. Том, ты меня слышишь?

— Нам нужно отвести его домой.

Теперь Том был среди звезд, сверкающих и холодных. Их холод слился с холодом копья. Но Том продолжал ощущать тепло демонов. Так необычно и приятно: ему не было страшно.

— О Боже!

Они перевернули его на спину. Их руки были у него на груди. Но он не видел ничего, кроме звездного пламени.

— Я не могу до него дотронуться. Анна, я вроде вижу его, но не могу дотронуться!

— Это копье. Серебряное копье. Этого-то Том и боялся.

— Что нам делать?

И тогда еще один голос позади них произнес:

— Слишком поздно. Остается только помнить его.


43


Джо и Анна. Том узнал их голоса, другой голос тоже был ему знаком. Ледяное пламя плясало вокруг него, и он ощущал покой.

— Эди Макинтош!

— Как вы здесь оказались?

Верно, Эди.

— А как вы думаете?

Еще одна пара рук. Эти были прохладными, совсем не такими, как липкие ладони демонов. Сквозь пламя на его лицо упали горячие капли.

— Чего ты плачешь? — сурово спросила Эди.

Лицо приблизилось к лицу Тома.

— Он еще дышит. Не могли бы вы доехать до телефонной будки и вызвать «скорую»?

Кто-то заворачивал его во что-то.

— Это не поможет.

— Но…

— Никакие врачи в больнице ему не помогут. Тебе это известно.

— Но… если бы у нас была какая-нибудь трава или кто-нибудь…

— Кто-нибудь произнес заклинание…

— Поймал бы кого-нибудь из Племени…

Эди засмеялась. Том обрадовался, услышав ее смех.

— Племя. Они здесь.

— Что?

— Неужели вы не ощущаете их присутствия? Не смотрите! Смотреть опасно.

— Но если бы я смог поймать одного из них…

— С тем же успехом ты можешь попытаться поймать лунное сияние. В этом нет смысла. Волшебное копье вонзилось в его сердце. Он умирает. Его не спасти.

Теплые руки гладили его.

— Том!

Голос Анны. Звездное пламя померкло, превратившись в мягкую светящуюся дымку. Было так хорошо: он словно лежал на дне глубокого колодца и находился слишком далеко, чтобы ответить.

— Том!

В ее голосе слышалась боль, и Тому было жаль. Но звезды исчезли, и свет гас.


44


Джо сжал кулаки и опустился на колени на замерзшую землю.

— Мы должны что-то сделать, — пробормотал он.

Анна сомкнула руки на древке копья, так ужасно торчавшего из груди Тома. Но руки держали пустоту.

— Я не понимаю, — сказал Джо. Он был бледен, но громкий резкий голос не дрожал. Он провел рукой сквозь копье. — Я его вижу, так что оно должно быть здесь, — упорно твердил он.

Анна склонилась над Томом еще ниже.

— Том, это Анна, — прошептала она. — Том, копье ненастоящее. Пожалуйста, проснись.

— Оно настоящее, — возразил Джо. — Но это копье Племени, поэтому мы не можем к нему прикоснуться. Если бы мы сумели — не знаю — понять, как они мыслят…

Анна наморщила лоб.

— Холод… и лунный свет…

— И одиночество, — подхватил Джо. — Быть одиноким, когда все тебя ненавидят. Каждый, кто приближается к тебе, хочет от тебя чего-то. Хочет причинить тебе вред.

— И звезды, — сказала Анна. — Это главное. Они забирают тебя, если очень попросить. Они свирепые и красивые.

Джо запрокинул голову.

— Как алмазы, — сказал он. — Звезды! Заберите меня в ваш мир!

Он сидел неподвижно, едва дышал. Затем он протянул руку к копью, но она вновь прошла сквозь воздух.

— Вы теряете время, — сказала Эди Макинтош, стоявшая прислонившись спиной к дереву. — Нечего тут напрягаться и кряхтеть как на горшке, это не поможет.

Джо повернулся к ней с искаженным злобой лицом:

— Я по крайней мере пытаюсь! Почему бы вам не попытаться? Мы же не можем просто сдаться!

— Почему нет?

Жестокие слова были произнесены с насмешкой.

— Он вам чужой, — продолжала Эди. — Племя вас ненавидит. Все равно, вы ничего о них не знаете. Звезды для Племени не алмазы, они большие и близкие, они наполняют небо ненавистью и огнем.

— Не надо, — жалобно пискнула Анна, не поднимая головы. — Не спорьте. Не сейчас. Пожалуйста, не спорьте.

Лунный свет вырезал черные ложбины вокруг рта Эди Макинтош, а светлые глаза сверкали из темных провалов. Она кивнула.

— Анна права, — сказала она. — Тут не о чем спорить. Скоро он умрет, и все будет по-прежнему.

У Анны вырвался короткий отчаянный возглас, и Джо вскочил на ноги еще более рассерженный, чем прежде, но внезапно что-то приковало его взгляд, он смотрел через плечо Эди Макинтош.

И застыл с открытым ртом.


45


Анна плотнее закутала Тома в пальто Джо.

— Том не может умереть, — прошептала она. — Этого не будет. Потому что он связан со мной. Когда я увидела его, он был ранен и одинок — так одинок…

— Отвернись! — крикнула Эди. — Никогда не смотри на фей. Джо, ты слышишь меня?

Но Джо, будто завороженный, смотрел на что-то за спиной Эди. Он двинулся вперед. Но Эди схватила его за плечо.

— Джо, стой. Она завлекает тебя.

— Том, — сказала Анна, внезапно ее голос стал сильным и чистым. — Ты не можешь оставить меня. Теперь ты часть меня. И я не дам тебе уйти.

Эди с неожиданной силой повернула Джо к себе.

— Ты навлечешь на себя гнев половины Племени! — сказала она. — Если тебя соблазнит женщина из Племени, тогда все мужчины Племени будут жаждать твоей крови. Вернись к нам, Джо. Посмотри на свою сестру. Посмотри на Анну.

Джо покачнулся и моргнул, и поднял руку, закрываясь от ослепительного лунного сияния.

Внезапно он содрогнулся и рухнул на колени. Он стал отчаянно дрыгать руками и ногами, словно пытаясь освободиться от каких-то пут.

— Нет. Я не вернусь. Не вернусь, — бормотал он. — Отпусти же меня. Я хочу быть свободным!

Он упал ничком.

Голос Анны раздался вновь, теперь он победно звенел по всему лесу.

— Вы оба останетесь со мной, — сказала она. — Потому что вы оба принадлежите мне.

И Джо, отчаянно пытавшийся сделать вдох, борясь с обвивавшими его черными лозами, увидел петлю, дважды обмотавшуюся вокруг торчавшего из груди Тома копья.

Но тут впереди него на землю легла тень, похожая на тень высокого человека. И что-то сверкнуло, словно молния — холодная, очень холодная, — и пронзило сердце Джо. Все потемнело.


46


В один миг окутавший Тома покой разрушился. Ему показалось, что он падает, падает очень быстро: он ударился о твердую землю, сильно, чуть не переломав кости. Стало темно. Так темно не было еще никогда в жизни.

И звезды исчезли.

Зазвучали голоса, которых Тому не доводилось слышать, — это были не высокие голоса соплеменников и не резкие голоса демонов — но почему-то они были ему знакомы.

Что-то трясло его. Его спина ударялась о землю, и она была еще тверже, чем раньше. Один из голосов был выше и резче, почему-то он отдавался в его сердце. С огромным усилием Том повернул голову.

Звезды. Он видел их. Малюсенькие серебряные точки далеко-далеко. Так безмерно далеко.

— Том, — произнес голос. Твердость делала его очень чистым, голос вонзался в тело Тома словно копье. — Поговори с нами, если можешь.

Том поднял правую руку. Она была тяжелой — неимоверно тяжелой, — хотя ее черный силуэт на фоне черноты неба казался таким же, как раньше.

И вдруг в его памяти всплыло нечто. Нечто… Некто…

— Анна, — произнес Том. И его голос тоже был странным. Не таким, как у эльфов, и не таким, как у демонов. Это было что-то среднее, он походил немного на голос Анны.

И ему это было приятно.

Кто-то взял его за руку.

— Ты вернулся, — произнес голос. — О Том, я так счастлива, что ты вернулся.

Но он вовсе не вернулся. Он попал в другое место. А может быть, мир остался прежним и это он был другим.

Да. Это и произошло. Он стал другим, и все, что было ему знакомо, исчезло.


47


Он открыл глаза в холодной комнате Эди Макинтош. Тело словно было налито свинцом, он лежал и смотрел по сторонам. Белые стены стали светло-бежевыми, все вокруг тоже поменяло цвет: даже его кожа из белой превратилась в желтовато-розовую.

Все это было ужасно, и он закрыл глаза.

После того как Эди Макинтош измучила его, заставив одеться и спуститься вниз, пришла Анна.

— О! — воскликнула она, застыв в дверях. — Том?

Эди Макинтош слегка подтолкнула ее в комнату.

— Конечно Том, — сказала она. — Кто же еще?

Том сел на стул, продолжая ощущать тяжесть в теле, он был рад видеть Анну.

— Со всеми что-то случилось, — объяснил он. Он почти перестал удивляться своему голосу, который начинал ему нравиться. — Вы уже не демоны.

— Я всегда была хорошей, — сказала Анна. — Хотя должна признать, что Джо можно запросто принять за демона.

— Как он? — спросила Эди Макинтош.

— Какой-то молчаливый. Но обещал зайти после завтрака.

В дверь постучали, и Эди пошла открывать.

— Как Том себя чувствует?

— Заходи, проведай его.

Джо изменился, как и все остальные. В выражении его глаз появилось что-то новое, настороженность. Но возможно, раньше Том просто не замечал этого.

Джо долго стоял и смотрел на Тома.

— Ты больше не эльф, — наконец сказал он.

Том знал, что это правда. Правда бесспорная и безнадежная.

— Все меняются, Джо, — мягко сказала Эди. — Каждый из нас, постоянно.

Анна кивнула с умным видом.

— Папа даже говорит, что если мы все будем очень, очень добры к тебе, тогда, возможно, ты со временем превратишься в нормального мальчика, — сказала она.

Джо посмотрел на нее, и что-то в его лице изменилось. Словно на мгновение выглянул человек, прятавшийся где-то глубоко.

— Ну если только вы будете ко мне очень, очень добры.


48


Мир был полон демонов; но их не стоило бояться, разве что самых глупых или несчастных. Миллионы и миллионы демонов жили вместе, они были связаны друг с другом, но в большинстве своем казались вполне довольными.

Это было очень странно. Странно, но славно, когда ты освоился с этой идеей.

Семьи. Вот что это такое. Каждый детеныш — ребенок — рождается в семье. Это так просто: если есть кому защитить детеныша, значит, ему не нужно бороться за выживание. Бороться приходится, только если ему некому доверять.

Том пытался объяснить это Анне и Джо. Анна сама взялась обучать его быть человеком, а Джо нравилось ее дразнить. Быть человеком оказалось еще труднее, чем Том думал. Анна все говорила, говорила и говорила.

— Я никогда не стану нормальным человеком, — выпалил он посреди длинного перечня наставлений. — Я буду просто чудовищем.

— Почему? — удивленно спросила Анна.

— Чудовищем, — повторил Том. — Как Джо.

Анна вскрикнула от восторга, а Джо вскочил от возмущения.

— Я не чудовище, — запротестовал он.

— Каким ты был, — поправился Том.

Джо разинул рот, задумался на несколько секунд и снова сел.

— С чего ты это взял?

— Детеныши демонов — дети — нуждаются в рабах, которые защищали бы их. А у меня никого нет.

Эди Макинтош хлопотала на кухне, готовя чай. Вот еще одно: люди делали напитки такими горячими, что едва могли взять их в рот. Также у них был обычай добавлять в воду листья для вкуса. Том пытался привыкнуть к этому, но ему по-прежнему казалось, что гораздо проще зачерпывать воду из луж.

Эди Макинтош пела в ожидании, пока закипит чайник. Она часто пела за работой — не специально, сама не замечая этого. Она вновь пела песню о демоне Тэмлейне, которого пленила королева фей и который прожил с ней семь лет.

Они сидели и слушали. Голос Эди был чистым и очень высоким.

— Да уж, точно не из «горячей двадцатки», — сказал Джо, зевая. — Могу поспорить, это еще древнее, чем Фрэнк Синатра.

— Конечно древнее, — вдруг сказала Анна. — Племя и люди жили рядом сотни лет. Вот оно.

— Что? — сонно спросил Джо, но Анна не ответила.

— Том, как звали твою тетю?

Тому нужно было время, чтобы разобраться. Все эти слова, обозначающие родственные отношения в мире демонов, ему сложно было применить к Племени.

— Эдрин, — наконец сказал он.

— И что с ней случилось?

На Тома нахлынули воспоминания о темноте. Он вздрогнул.

— Я говорил тебе. Ее убил Лэрн.

— Копьем. Ведь он убил ее копьем?

Джо внезапно проснулся и сел прямо.

— Конечно, — сказал он. — Конечно. Конечно! Он убил ее так же, как он убил Тома.

Эди вошла с подносом с четырьмя чашками, от которых шел пар.

— Вот и чай, — сказала она. — Что вы все так на меня смотрите?

Анна встала, подошла к Эди и легонько прикоснулась к ее щеке.

— Вы холодная, — сказала она.

Эди Макинтош поставила поднос.

— Плохое кровообращение, — ответила Эди. — Многие с возрастом начинают этим страдать.

Джо тоже встал.

— И вы такая худенькая, — сказал он. — Вы самая худая из всех, кого я знаю. За исключением Тома.

Эди Макинтош раздраженно ударила его полотенцем:

— Так говорить невежливо.

Том посмотрел ей в глаза. В них плясали огоньки. Серебряные огоньки. Том задержал дыхание, он понял, что стоит на пороге какого-то невероятно важного открытия.

Трое детей окружили Эди в почтительном молчании, словно великое чудо.

— Копье не убило, да? — сказал Джо, и в его голосе звучало торжество. — Копье Лэрна не убило Тома.

— Не нужно быть гением, чтобы сделать это заключение, — проворчала Эди.

— Да, — сказала Анна со сверкающими глазами. — Копье Лэрна часть их мира: оно убивает животных, поскольку они тоже наполовину принадлежат миру Племени; и оно может убить члена Племени.

— Но некоторые члены племени другие, — продолжил Джо. — Как Том. С возрастом они меняются. Они становятся неловкими, теряют слух, а потом и зрение, превращаясь в конце концов в угрозу для Племени. И тогда их приходится убивать.

Теперь Том понял. Он даже понял, почему его влекло именно в эту часть города демонов.

Его словно тянуло сюда.

Он шагнул к Эди Макинтош и посмотрел на ее лицо. Ее кожа была морщинистой и больше не сияла, и все же он разглядел тонкие кости черепа. А ее сверкающие глаза повидали многое.

— Почему копье Лэрна не убило тебя? — спросил он.

Эди Макинтош сделала шаг назад и села, внезапно она схватилась за сердце.

— Там был… человек, — сказала она. — Давным-давно. Давным-давно. Фрэнк пытался вытащить копье — Фрэнк, который стал моим мужем. Он был хорошим человеком. Но он не мог его ухватить. Я бы отправилась навстречу смерти — танцуя со звездами, — но Фрэнк не отпустил меня; не оставил меня в покое. Звезды окружили меня, а он продолжал звать, звать и кричать, и в конце концов звезды померкли и все вокруг почернело. Очнулась я в его доме, почему-то я не умерла, но я стала другой.

Танцевать со звездами. Да. Именно так. Тома охватила радость. Не сражаться, а танцевать. Звезды всегда танцевали. Не ненавидели…

Мир изменился.

Анна взяла Эди за руки:

— Ведь вы Эдрин?

Но старая женщина покачала головой:

— Нет. Уже нет. Уже нет. Я другая.

Наступила тишина. И затем Анна спросила:

— Почему вы не сказали нам? Почему вы не сказали Тому, хотя бы ему? Ведь вы же с самого начала знали, кто он?

Эди медленно кивнула.

— Я чувствовала исходивший от него холод, — сказала она. — Я боялась, что Племя в конце концов выследило меня. Я прожила долгую жизнь, но мне не хочется умирать раньше срока. Я всегда носила жесткую шляпу, в которой выглядела как дура, но на свете есть кое-что похуже этого. Мы сделали кольчугу, которую подшили под пальто, я и Фрэнк. Я всюду ездила на машине. В ней я была в безопасности. Мы решили, что никому не скажем о том, откуда я. Ради меня и ради Племени — я не хотела, чтобы его уничтожили.

Том понял ее.

— Племя такое красивое, — сказал он.

— Ты свыкнешься со страхом, — тихо сказала Эди. — Он никуда не денется, но ты к этому приспособишься.

— Вам нечего бояться, — вдруг подал голос Джо. — Теперь вы люди. Лэрн не может причинить вам вреда.

Эди покачала головой:

— Копье Лэрна чуть не убило меня. Не знаю, почему я не умерла. Фрэнк сумел спасти меня каким-то образом. Потому-то я и пыталась разозлить вас прошлой ночью — я хотела, чтобы вы пришли в ярость, как Фрэнк. Больше я ничего не могла сделать.

Джо сердито нахмурился.

— Но Тома спасло какое-то ползучее растение, — сказал Джо. Он замолчал и обвел взглядом их бледные лица. — Неужели вы не помните? Там была женщина…

— Ты все это забудешь, — сказала Эди Макинтош. — Это не для тебя.

— …и когда я ее увидел, лес вдруг наполнился сиянием. Она звала меня — мне кажется, что звала, хотя я и не помню ее слов, — но тут вдруг передо мной оказались Том и Анна, они словно были оплетены лозами. Одна лоза обвилась вокруг меня. А другая обвилась вокруг копья. И… мне кажется… там был мужчина… и он метнул что-то холодное, похожее на молнию, и эта молния прошла сквозь меня. Наверное, это было копье. Но оно не причинило мне вреда. Вот только лес померк.

Лоза. Том судорожно вздохнул. Вот что спасло его. А до него спасло Эдрин. Крепкие рабские узы между ним и Анной втащили его в мир демонов, и отныне он никогда больше не будет свободным. Никогда.

— Так что нет смысла бояться, — торжественно продолжал Джо. — Вы оба теперь — люди; и копья волшебного народа не могут вас убить.

— Но… Племя… они ведь умеют накладывать заклятия на людей, — сказала Анна с сомнением. — И заманивать нас в свой мир, как та женщина, которую ты видел.

Тут Эди рассмеялась.

— Я уже слишком стара для этого, — сказала она. — А Том слишком юн.

— Так, значит, вам нечего бояться! — воскликнул Джо. — Гуляйте по пустоши, если хотите. Племя не причинит вам вреда.

— Нечего бояться? — тихо переспросила Эди, ее глаза с серебряными искорками вдруг засветились, словно лунное сияние, отраженное в озерной воде. — С этим подкидышем фей в доме. Я бы не сказала. Но мне очень хочется вновь пройтись по пустоши.

Анна обошла комнату.

— Эти дети, — спросила она, указывая на маленькие фотографии. — Это все ваши?

— Мы не надеялись, что у нас будут дети, — сказала Эди. — И когда появился наш первенец, мы были так счастливы, что, по-моему, немного увлеклись.

Джо пытался разобраться в фотографиях.

— Три мальчика, — сказал он. — А сколько девочек?

— Тоже три, — ответила Эди. — Но две последние были близнецами. И еще Джейсон, мой приемный сын. Так что теперь у меня четырнадцать внуков. И еще один на подходе.

Джо почесал затылок.

— И ни один из них не человек в полном смысле слова, — произнес он. — Интересно. Если Племя заманивает в свой мир людей, как в легенде о Тэмлейне, значит, у них тоже есть наши гены. Вот почему у некоторых членов Племени с возрастом появляются человеческие свойства.

Анна кивнула.

— Но человеческие гены побеждают, поэтому Племя стало таким малочисленным, — сказала она.

Некоторое время все молчали.

— Хотел бы я знать, у многих ли есть эльфийская кровь? — вдруг спросил Джо. — Могу поспорить, что у меня она есть. Поэтому я и увидел ту женщину в лесу.

— Я бы не удивилась, — сухо сказала Эди.

Анна улыбнулась Тому.

— Во всяком случае у тебя целая толпа родственников, — сказала она. — Двадцать кузенов и кузин.

— И еще один на подходе, — вставила Эди с довольным видом.

— И тетя, — сказал Джо.

Том обошел комнату, рассматривая фотографии. Их было так много. Вскоре из их тел вырастут лозы и привяжут его к ним на веки вечные, так же как они привязали его к Эди, Анне и Джо.

Внезапно ему захотелось убежать — быть свободным. Найти какое-нибудь уединенное болото и жить одному, питаясь дичью, кореньями и ягодами.

Но этой мечте уже не суждено сбыться. Теперь узы стали невидимыми, но они никуда не исчезли и связывали его с остальными. Он попался. Попался навсегда.

Вероятно, эти мысли отразились на его лице, потому что Анна взяла его за руку.

— Мы поможем, — сказала она, и он дрогнул под ее взглядом. Ему стало трудно дышать под тяжестью всех этих демонических уз. Теперь он был демоном, одним из миллионов, и все эти миллионы будут влиять на него каждую секунду на протяжении всей его жизни.

Что ж, теперь его кости стали толстыми и крепкими. Он выживет. Или во всяком случае не умрет. Он будет танцевать вместе с ними.

Вечно танцевать, словно раб.

Внезапно он вспомнил, как красива Сия, но Анна продолжала говорить, и узы, соединявшие их, развеяли видение.


notes


Примечания


1


Здесь и далее отрывки из шотландской баллады «Молодой Тэмлейн» приводятся в переводе М. Ковалевой.