Король мошенников
Стивен Кэннелл








Король мошенников… Король азартной игры. Не банальный шулер — но человек, превративший свою профессию в настоящее искусство!

В жизни дерзкого афериста Бино Бейтса началась черная полоса. Теперь его преследует не только полиция, но и мафия. Выбор невелик: погибнуть или исхитриться провернуть величайшее из дел своей жизни.

Ставки сделаны.

Игра началась!..






Стивен Кэннелл

Король мошенников



Посвящается Джеффу Сагански, первому читателю этой книги




Ни одну книгу невозможно написать без помощи. Мне, как и прежде, помогал мой неутомимый редактор Уэйн Уильямс вместе с Полом Брезником и Уильямом Морроу. Спасибо также Роберту Сулкину за разъяснение юридических тонкостей, касающихся выбора присяжных заседателей, и Джо Суэрлингу за бесконечное считывание моих черновиков.

Грейс Курсио и Кристина Остер в работе над этой книгой проявили себя как настоящие героини. Первая потратила на печатание рукописи огромное количество уик-эндов, выправляя при этом ужасные грамматические ошибки, а вторая вводила текст в компьютер, а также исправляла его после моих бесчисленных переделок.

И наконец, я благодарю свою жену Марси за терпение и понимание.




Пролог


Обманывать — значит очаровывать.

    

Платон






Покер — это мечта любого карточного шулера, потому что игроки здесь все, как правило, пусть и умелые, но любители, а ставки неограниченны. По слухам, за карточным столом в задней комнате шикарного «Кантри-клуба» в Гринборо, штат Нью-Джерси, куда впускают только по пригласительным билетам по четвергам с семи тридцати, за одну игру из рук в руки запросто переходят сотни тысяч долларов.

В тот вечер компания собралась довольно своеобразная. Банкир из Кливленда действовал осторожно и редко увеличивал ставку, даже если имел на руках явно выигрышную комбинацию. Временами он блефовал, но как-то по-глупому. А вот толстый, обливающийся потом владелец магазина электроники играл азартно до неприличия. Два брата из Гринборо, которые владели агентством по продаже автомобилей «лексус», пытались держаться вместе, но согласованности у них определенно не хватало. Они несли жуткий вздор, слишком много пили и уже проигрывали пять из шести периодов. За столом, обитым зеленым фетром, сидел также и Джозеф Рина по прозвищу Джо Танцор, известный в Нью-Джерси преступный авторитет. Это было всем известно, хотя он ни разу не был осужден. Невысокий, всего метр семьдесят, он был окружен аурой могущества и необыкновенно красив и элегантен в превосходном костюме от Армани и выглядел как киногерой. Во время игры Джо Рина держался отстраненно и воздерживался от комментариев, его лицо оставалось совершенно бесстрастным. В «Кантри-клуб» Гринборо он приезжал из Атлантик-Сити раз в месяц и обычно много выигрывал.

И наконец, справа от него сидел Бино Бейтс, который целый месяц добивался того, чтобы попасть на игру в этот зал. Только сегодня ему с большим трудом удалось добыть пригласительный билет, в котором он значился как Фрэнк Лемей. Ему пришлось скрыть свое имя — Бино Бейтс был известным карточным шулером и мошенником. Темноволосый и тоже красивый, под стать Джо Танцору, он всегда умело пользовался своей внешностью, чтобы запудрить мозги лоху.

Бино был игроком в покер мирового класса, но никогда не полагался только на свое умение. Сегодня, работая за столом, он имел подспорье в виде двух «зеркалок». Первая — металлический зажим для денег, который он якобы небрежно положил перед собой на стол. Зажим этот был отполирован особым образом и отражал свет только под определенным углом, а если вы смотрели на него с другой стороны, он казался матовым. Бино сдавал карты, подняв руки над зажимом, и успевал смотреть в «зеркалку», в которой они отражались, когда вылетали из колоды. Таким образом он узнавал о том, какие карты в игре. Другую «зеркалку» Бино прятал в ладони и использовал, когда наступала очередь сдавать другому игроку. Это приспособление было посложнее и представляло собой маленький перископ. Бино искусно помещал его между двумя пальцами и ухитрялся увидеть, какие карты сдают игроку напротив. Две «зеркалки» плюс мастерство игрока создавали ему идеальное преимущество.

К половине одиннадцатого Бино Бейтс, известный здесь под именем Фрэнк Лемей, выигрывал восемьдесят шесть тысяч долларов. Столбики разноцветных фишек, наставленные перед ним, напоминали захваченных в бою пленников.

В одиннадцать объявили перерыв, и Бино направился в туалет, где вскоре рядом с ним у общего писсуара пристроился Джо Рина. Мужской туалет в этом шикарном заведении был соответствующий. Белая плитка, хромированные детали дорогой сантехники — все это сияло в ярком свете ламп, расположенных под потолком. Писсуар, куда эти двое пускали желтые дугообразные струи, тоже был фарфоровый, сияющий.

— Сегодня вам все время идет хорошая карта, — безо всякого выражения произнес Джо Рина. В его лице звезды киноэкрана не таилось ни малейшей угрозы.

— Знаете, иногда карты так выпадают, — ответил Бино, наблюдая, как его моча смешивается с мочой Джо и стекает в трубу, полную брусков льда и черного перца.

— Вы много раз объявляли прикуп шестой карты, — сказал Джо, имея в виду, что Бино, когда сдавал, почти всегда побуждал игроков, чтобы они перед тем, как сделать ставки, заменили одну из полученных карт на шестую. Бино это нравилось, потому что давало возможность просмотреть большее количество карт с помощью «зеркалки» номер один, то есть зажима для денег.

— Ага. — Бино широко улыбнулся. — Этот прием часто приносит пользу.

— Вы когда-нибудь слышали об Обмылке Смите? — спросил Джо.

— Не приходилось, — ответил Бино, недовольный тем, какой оборот начинает принимать разговор. Он догадался, что сейчас последует своего рода предупреждение.

— Его прозвали Обмылком, потому что он натирал края карт мылом. А во время игры держал между указательным и средним пальцами маленькую серебряную монетку и делал ею на картах едва заметные бороздки. Это происходило еще в те времена, когда я был подростком. Обмылок преуспевал в Атлантик-Сити, ездил на большом черном «кадиллаке» и все такое. Нам всем хотелось походить на него. Еще бы, куча женщин, классная одежда… А костюмы он всегда носил только итальянских или французских модельеров. Так вот, все шло замечательно до субботы восемнадцатого июля 1978 года… На следующий день нам уже расхотелось быть такими, как Обмылок.

— Правда? — вежливо удивился Бино.

С застывшей улыбкой он застегнул на брюках молнию и двинулся к раковине помыть руки, не желая слушать окончания истории.

Но очень скоро рядом с его отражением в зеркале появилось отражение Джо Танцора.

— Так вот, — продолжил он, — бедного Обмылка поймали с поличным в «Пурпурном тигре», небольшом карточном клубе на набережной, у пирса. Он жульничал. А эти ребята, которых он «имел», были серьезными игроками и потому рассвирепели до крайности — ведь они ему, этому Обмылку, доверяли. Так вот, ребята порезали его на куски. Живого. Представляете, бедный шулер был еще жив, когда с ним творили такое.

— Простите, что вы сказали? — произнес Бино.

— Там был один парень, кажется, медик, воевал во Вьетнаме. Так он ампутировал Обмылку сначала одну конечность, потом другую, а остальные в это время его держали. Вены и всякие там артерии он ему предусмотрительно зажал, так что крови почти не было. Несчастный Обмылок жил еще минут пятнадцать — двадцать, сердце остановилось, только когда ему отрезали левую руку.

В кабинке за их спинами кто-то спустил в бачке воду.

— Да, — выдавил Бино. Все в нем замерло, как и улыбка. — Жульничество никогда до добра не доводит.

— Я тоже всегда так думал, — сказал Джо, повернувшись к нему орлиным профилем, и пошел к двери. Его великолепное лицо оставалось совершенно бесстрастным.

Рассказ подействовал. Бино решил, что восемьдесят шесть кусков слишком много. Пожалуй, следовало кое-что из этой суммы дать возможность отыграть.

Все завершилось ровно в полночь, и у Бино осталось фишек на семьдесят восемь тысяч. Джо Рина сразу ушел, не произнеся больше ни слова. Бино задержался в баре примерно на час, чтобы успокоить проигравших. Он выпил с каждым по рюмочке, заверяя, что сегодня ему везло, как никогда в жизни.

Было уже начало второго, когда Бино вышел из почти опустевшего «Кантри-клуба» и направился к своему взятому напрокат автомобилю.

То, что произошло потом с Бино на автостоянке, иначе, как кошмаром, не назовешь. Хотя, разумеется, если вспомнить, как поступили с Обмылком Смитом в Атлантик-Сити…




Итак, как только Бино подошел к машине, открыл багажник и поставил туда дипломат, он получил сильнейший удар сзади и упал на колени, ударившись лбом о задний бампер. С трудом повернулся, и тут же на него обрушился еще один удар клюшки для гольфа девятого номера — она появилась из темноты и угодила прямо ему в лицо. В гольфе такой удар называют подсечкой. Надо сказать, что это была адская подсечка — клюшка сломала ему передние зубы и расколола челюсть, ужасно перекосившись, Бино упал на асфальт и застонал от невыносимой боли. На него посыпались один за другим еще четыре куда более страшных удара той же клюшкой. В результате оказались сломанными третье, пятое и седьмое ребра, а также ключица. Просто удивительно, что не пострадал позвоночник. Тут Бино Бейтсу определенно повезло.

Когда Джо Рина приблизил к нему лицо, несчастный Бино уже почти потерял сознание, но еще мог чувствовать его дыхание и аромат мятного лосьона после бритья.

— Что-то вы неважно выглядите, мистер Лемей, — произнес гангстер. — Но все равно внимательно выслушайте то, что я вам скажу. Можно вешать лапшу на уши этим кретинам, но пытаться надуть Джозефа Рина — это напрасный труд. Не стоит напрягаться, все равно ничего не получится. Такие вещи нужно знать заранее.

Бино оставалось только слушать, говорить он не мог — челюсть заклинило осколками кости.

— Теперь я намерен вернуть свои деньги. И напоследок позвольте поблагодарить вас за полезный урок. — Все это Джо Танцор произнес с преувеличенной вежливостью. — Во время игры в «короткий» покер я выбирал не совсем правильную тактику. Думаю, мне следовало играть не так открыто и стараться закрепить успех. Мои ребята на это не раз указывали. Спасибо за науку. — Джо распрямился, и на Бино обрушилось еще два сокрушительных удара, так сказать, для ровного счета. Он закашлялся кровью.

Бино понимал, что получил серьезные повреждения, но в это мгновение он также почувствовал, что внутри у него что-то умирает. И Бино Бейтс знал, что это такое. Он лишался сейчас одного из своих важнейших качеств — непоколебимой уверенности в себе. Она покидала его, улетая, как дым в открытое окошко. А ведь именно эта уверенность и самомнение позволяли ему быть лучшим. Теряя сознание, Бино каким-то образом уже знал, что, даже если выживет, все равно уже никогда не будет тем, кем был раньше.

Он очнулся в Нью-Джерси, в больнице округа Мерсер. В реанимации. Одна из сестер рассказала, что операция длилась десять часов, что над ним трудились три команды ортопедов и нейрохирургов. Они провели всю ночь, чтобы привести в относительный порядок его разбитое лицо и тело. Челюсти были скреплены специальной проволокой. Рядом с постелью лежали хирургические кусачки. Когда он пришел в себя настолько, что смог понимать происходящее, сестра из отделения травматологии сказала, что, если его затошнит после анестезии или от антибиотиков, нужно взять кусачки и перекусить проволоку, иначе можно захлебнуться собственной рвотой. Ничего не скажешь, трезвый совет.

Он провел в мучениях несколько недель. Болело буквально все, каждый квадратный сантиметр тела. Болеутоляющие снадобья — а он принимал их пригоршнями — если и помогали, то недостаточно.

Вскоре к нему в палату явился полицейский дознаватель штата Нью-Джерси. Бино беседовал с ним, едва приоткрывая скрепленный проволокой рот, почти как чревовещатель. При этом по-прежнему выдавал себя за Фрэнка Лемея, потому что федеральными властями было выдано уже три ордера на его арест по обвинению в преступном обмане и изощренном карточном шулерстве. К тому же в настоящее время он числился в списке ФБР «Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке». Поэтому было зафиксировано, что Джо Рина избил Фрэнка Лемея. Он также скрыл от полицейского то, что не имеет ни малейших намерений свидетельствовать против красавца мафиози.

А потом Бино пришел навестить старый друг и коллега по карточному шулерству Фредди Файнберг по кличке Трехпалый. Седовласый карточный зубр в ужасе посмотрел на Бино, который лежал перед ним весь опухший и бледный, похожий на гниющий фрукт.

— Боже правый, Бино, ты выглядишь — краше в гроб кладут, — сказал Фредди, который устроил для него участие в этой игре. — Я же говорил тебе, говорил, будь осторожен с этим типом, Джо Рина.

После чего Трехпалый Фредди поведал ему последние новости. Говорили, что Джо Танцор очень недоволен тем, что Фрэнк Лемей повел себя совершенно неправильно и не умер на автостоянке «Кантри-клуба», как это ему следовало. Значит, Бино нужно готовиться к встрече гостей. Трехпалый Фредди также рассказал о том, как в прежние времена братья Рина избавлялись от трупов, хотя без этих подробностей Бино вполне мог бы обойтись.

Дело ускорил полицейский дознаватель, который посетил Бино, чтобы сообщить, что прокурор штата Нью-Джерси Виктория Харт намерена возбудить уголовное дело против Джозефа Рина по обвинению в нападении с целью убийства и вскоре придет в больницу побеседовать с ним. А вот это уже было серьезно. Дело в том, что за Джо Рина непрерывно охотились журналисты, он был настоящей звездой бульварной прессы. Так что мошенничество с вымышленным именем могло раскрыться в самое ближайшее время.

Медлить нельзя было ни секунды. Бино отсоединил электроды, капельницу и все прочее, а затем медленно, с трудом потащился к дверям больницы. Это был разумный поступок, который спас ему жизнь, но возродить себя прежнего ему уже никогда не удастся.




Часть первая

Потерпевший


Никогда не оставляй простофиле равных возможностей.

    

Эдвард Фрэнсис Олби[1 - Эдвард Фрэнсис Олби (р. 1928) — известный американский драматург. — Здесь и далее примеч. пер.]








Глава 1

Подружки, кухонный лифт и тарелка из «Макдональдса»


Некоторые люди Викторию Харт просто поражали. Взять хотя бы ту же Кэрол Сесник. Она работала медицинской сестрой в местной детской больнице и уже год занималась на вечерних курсах, чтобы стать дипломированным специалистом. Что заставило ее пойти на этот шаг, подвергнуть свою жизнь смертельной опасности? Неужели она сделала это только потому, что общественности замечательного «садового штата»[2 - В США почти каждый штат имеет прозвище, и порой не одно; в частности, штат Нью-Джерси называют «садовый штат», «устричный штат», а также «москитный штат».] Нью-Джерси нужно, чтобы мерзавца — а Джо Рино, Танцор, несомненно, отъявленный мерзавец — заперли в желтом кирпичном здании тюрьмы в городе Рова? Это, конечно, похвально, но после дачи показаний в суде Кэрол придется долгое время находиться под опекой «Программы защиты свидетелей», то есть жить практически на положении узницы в каком-нибудь отдаленном штате, например, в Миннесоте. И тем не менее она идет на это, соглашается разрушить свою жизнь, сделать ее зависимой, рискует всем, чтобы Виктория Харт, прокурор штата Нью-Джерси, могла привлечь к суду скотину-гангстера, красивого подонка, который стесняется своего маленького роста и поэтому ходит на цыпочках.

Дело выигрышное, но наверняка будет закрыто, подумала Виктория.

В обвинительном заключении говорилось, что тридцативосьмилетний Джозеф Рина (предположительно мафиози) сильно проигрался в покер в задней комнате «Кантри-клуба» в Гринборо и с помощью обитой железом клюшки номер девять для гольфа нанес тяжелые телесные повреждения, едва не приведшие к смерти, оказавшемуся в большом выигрыше некоему Фрэнку Лемею. Избиение имело место на автостоянке, когда Лемей садился в свою машину. Выигрыш в размере семидесяти восьми тысяч долларов был у него похищен. Виктории только поручили это дело, как случилось непредвиденное. Потерпевший, находясь в достаточно тяжелом состоянии, покинул больницу и скрылся в неизвестном направлении. Бумажник с кредитной карточкой и другими документами, которые остались в администрации больницы, оказывается, принадлежали человеку, умершему два года назад, так что фамилия и имя потерпевшего вымышленные. Никакого Фрэнка Лемея не существует. Дело против Джо Рина уже собирались закрывать, как неожиданно возникла Кэрол Сесник с заявлением, что в ту ночь ждала на автостоянке «Кантри-клуба» приятеля и все видела. Поскольку сам потерпевший исчез, Кэрол Сесник являлась теперь единственным человеком, на котором держалось это дело.

В прессе Трентона Викторию Харт иногда называли Хитрая Вики, потому что для достижения успеха во время судебного заседания она часто использовала нестандартную правовую стратегию. После возбуждения уголовного дела против хорошо известного «желтой прессе» Джо Рина, да еще при отсутствии потерпевшего, поднялось много шума, без которого она предпочла бы обойтись.

Виктория в очередной раз обернулась, чтобы посмотреть сквозь заднее стекло машины, и спросила водителя, полицейского с шеей тяжелоатлета, расширяющейся книзу так, что это напоминало капюшон кобры:

— Как вы считаете, сзади чисто?

— Пока ничего не вижу, но на всякий случай подстрахуемся, — сказал он и утопил акселератор, а затем резко повернул в сторону заправочной станции, выехал в темный переулок, миновал его и повернул налево, на улицу, застроенную жилыми домами, затем быстро развернулся, остановился и выключил фары. Никто за ними не следовал. Виктория знала, что подобные меры предосторожности необходимы, но за две недели все эти развороты и повороты ей ужасно надоели.

Машина, в которой они находились, была выбрана за несколько секунд до выезда из пятидесяти синих полицейских седанов без опознавательных знаков, стоявших в ряд в гараже полицейского управления штата. Таким образом пытались предотвратить установку подслушивающих устройств, что можно было осуществить, если Виктория использует какую-нибудь машину больше одного раза. Она подозревала, что ради закрытия дела Джозеф Рина пойдет на все, даже на убийство. Судебное разбирательство должно было начаться через два дня, и Виктория навещала по вечерам свою тщательно законспирированную свидетельницу, чтобы подготовить ее к даче показаний.

В дипломате Виктории лежал желтый блокнот линованной бумаги, в котором ее аккуратным почерком были записаны тезисы для первого судебного заседания — неопровержимые, как ей казалось, доводы. Она намеревалась раскрыть глаза жюри присяжных на то, что собой представляет мафиозная семья Рина. Так сказать, в ретроспективе. Может быть, это поубавит спеси у красивого мерзавца с вьющимися черными волосами и превосходными белыми зубами.

Заниматься этим делом Виктории поручил окружной прокурор Гил Грин, потому что Хитрая Вики была популярна у журналистов и практически не проигрывала дел. Однако в процессе отбора двенадцати присяжных (на юридическом языке эта процедура называется «предварительная проверка допустимости лица в суд в качестве присяжного заседателя») возникли неожиданные трудности. Дело в том, что в штате Нью-Джерси для отбора присяжных используют «метод Донахью», когда в зале суда собирают всех кандидатов и представители обвинения и защиты задают свои вопросы каждому в присутствии остальных. Это рискованно, потому что можно вызвать недовольство кандидата, который впоследствии окажется в составе жюри. Выбор присяжных продолжался почти неделю, и уже были сформированы два полных списка. Виктория не без оснований полагала, что это жюри будет в основном поддерживать защиту. Большей частью кандидаты в состав жюри присяжных были малограмотными мужчинами из иммигрантов, которые, как она думала, к ней будут относиться настороженно и симпатизировать Джо Рина, который выбился из самых низов. Они полагали, что государство, которое она представляла, не сделало для них ничего хорошего. Вчера ей даже пришлось пойти на крайний шаг и использовать последнюю возможность для отвода кандидата без указания причины, чтобы исключить из списка присяжных двадцатипятилетнего сицилийца, по виду уличного хулигана, который, она была в этом почти уверена, собирался голосовать за оправдательный приговор.

Все шесть дней, пока шел отбор присяжных, Виктория нервничала. Зато адвокат Джерри Коуэн, казалось, был доволен. Вокруг него постоянно вертелись помощники, что-то нашептывали, подсовывали какие-то листки, бегали туда-сюда с поручениями. Во время опроса очередного кандидата Джерри кивал с умным видом, просматривал записки помощников, а затем решал, применить ли ему отвод без указания причины, отклонить кандидатуру по какому-либо конкретному основанию или принять. Виктория же была вынуждена полагаться только на интуицию. У нее был всего один помощник — Дэвид Франфурктер, но он не имел психологического образования.

Двадцатисемилетний Дэвид был правнуком знаменитого Франфурктера, члена Верховного суда США. Помощник прокурора штата был высокий и худощавый. На работе его прозвали Доджерс Дог из-за фамилии, а также потому, что он вырос в Лос-Анджелесе и любил кукурузные лепешки.[3 - «Доджерс дог» — сосиска в кукурузной лепешке; фамилия Дэвида созвучна названию сосисок «Франкфуртерс».]

Виктория и Дэвид внимательно изучали списки кандидатов в жюри, пытаясь сделать правильный выбор. Она предпочитала женщин мужчинам, а также семейных представителей среднего класса, образованных, с детьми, которые увидели бы в Джо Танцоре не симпатичного негодяя, каким его представляла «желтая пресса», не романтического героя в костюме от Армани, а того, кем он был на самом деле. Очень ее беспокоили члены жюри, шедшие под номерами десять и двенадцать, — молодые парни, безработные, которые совершенно не соответствовали ее требованиям. Последнего кандидата в жюри должны были опрашивать завтра утром, и поскольку ее возможности отвести кандидатуру без указания причины были исчерпаны, вполне вероятно, что придется согласиться с включением его в список, кто бы он ни был.

Виктория очнулась от размышлений. Водитель-полицейский, кажется, его звали Элан, наконец-то удовлетворенно кивнул, включил фары и поехал обратно тем же путем. Сегодня во второй половине дня неожиданно разразилась сильная гроза, и теперь на горизонте вспыхивали зарницы, похожие на всполохи от артиллерийской канонады.

Десять минут спустя они въехали в подземный гараж, расположенный под «Трентонской башней». Виктория быстро прошагала мимо серого фургончика «эконолайн», не обратив на него особого внимания. Он казался пустым. Правда, окна в нем были затененные, но этого она не заметила.

Виктория вошла в рассчитанную на восемь человек кабину старого лифта фирмы «Отис» и нажала кнопку четырнадцатого этажа. Здание называлось «Трентонская башня» и было построено в середине пятидесятых. Она выбрала его из-за нескольких преимуществ с точки зрения безопасности. Во-первых, этажные площадки небольшие и их удобно охранять, во-вторых, только один лифт, в-третьих, здание было заселено очень мало, а четырнадцатый этаж вообще свободен, так что они были надежно отделены от остальных обитателей. К тому же старое пятнадцатиэтажное жилое здание примыкало к деловому району, поэтому по вечерам машин здесь было мало, а значит, встречи с Кэрол Сесник могли быть организованы без лишних хлопот.

Дверь лифта открылась на четырнадцатом этаже, и Виктория направилась в «спецквартиру», неся в руках дипломат, сумочку и складной саквояж для платьев. Ее приветствовали два полицейских в штатском. За последние две недели она проникалась к ним все большей симпатией. Тони Королло, высокий молчаливый итальянец. Он редко улыбался, но весь светился добротой. Румяный, веселый Бобби Маннинг, в школе увлекался футболом, был одним из лучших игроков. Его густые золотисто-каштановые волосы постоянно пребывали в живописном беспорядке.

— Добрый вечер, мисс Харт, — проговорили они почти одновременно. — Принесли нам что-нибудь?

Конечно, Виктория о них не забыла. По дороге сюда она остановилась у мини-маркета недалеко от своего дома купить для ребят сладостей и что-нибудь почитать. Она полезла в сумочку за журналами в глянцевых обложках.

— А что, хрустящих хлебцев «Нестле» не было? — с улыбкой спросил Бобби Маннинг.

Она нашарила в сумке упаковку булочек с сыром и протянула ему:

— Это самое лучшее, что мне удалось найти, Бобби.

Затем полицейские передвинули свои складные кресла в холл, поближе к запертой двери, ведущей в ту часть квартиры, где обитала Кэрол.

Виктория нашла Кэрол в выложенной белыми плитками ванной комнате, где та пыталась сделать себе новую прическу. Она только что сняла бигуди, и теперь ее мягкие каштановые волосы торчали во все стороны, как у французского пуделя. Личико приятное. Ничем особенным не примечательное, просто симпатичное. Она стояла перед зеркалом в комбинации и недовольно хмурила брови.

— Вики, я все испортила по глупости, — произнесла Кэрол, наморщив веснушчатый нос и не отрывая глаз от зеркала. — Получиться должно было вовсе не так.

Она протянула журнал «Очарование» и показала на фотографию модели, блондинки с удлиненным лицом. Прическа у нее была похожей, но локоны не вздыблены, как у Кэрол Сесник, а аккуратно зачесаны по бокам и сзади каскадом спадали на спину.

Кэрол надула губки.

— То, что у меня сейчас на голове, больше напоминает подушку, верно?

Виктория взяла расческу и принялась за работу.

— Поверни голову немного вправо, — потребовала она через пару минут, то и дело поглядывая на фотографию модели.

Им было чуть за тридцать, и Кэрол, и Виктории, фигуры у обеих стройные. Сейчас они отражались в большом зеркале ярко освещенной ванной комнаты. Что касается Виктории, то это была настоящая красавица — идеальная фигура, прекрасное, чуть скуластое лицо. Но своей внешности должного внимания она не уделяла, в одежде не гналась за модой и волосы стригла коротко, чтобы сэкономить время. По утрам Виктория вскакивала с постели, бежала под душ, потом вытирала волосы полотенцем и, сунув голову под сушилку, просматривала бумаги. Пятнадцать минут спустя она выходила из дома. Макияж минимальный, иногда вообще никакого. И все равно она была ослепительно красива той естественной красотой, которой не нужны никакие ухищрения. Ей уже делали предложения по крайней мере полдюжины нью-йоркских модельных агентств. Стройные, хорошо одетые мужчины, пахнущие дорогим лосьоном после бритья, иногда подходили прямо на улице и совали ей в руку карточки своих агентств с предложением позвонить. Разумеется, она не допускала мысли о том, чтобы менять профессию прокурора на такое недостойное занятие, несмотря на то, что предложения представителей известнейших в мире агентств ей льстили.

— Вот, — сказала Виктория, закрепляя справа заколкой волосы Кэрол.

— Не знаю, — сказала та, скептически изучая свое отражение в зеркале. — Мне кажется, я выгляжу глупо. Наверное, лицо слишком круглое, а прическа сейчас это подчеркивает.

— Может быть, не надо зачесывать волосы слишком высоко… давай отпустим немного здесь, а поднимем вот тут, — сказала Виктория, пригладив несколько выбившихся локонов. Она чувствовала себя немного не в своей тарелке, поскольку к собственной прическе интереса проявляла мало. Где уж тут давать советы по наведению красоты! Вот если бы понадобилось провести перекрестный допрос, это другое дело.

— Ты привезла платье! — воскликнула Кэрол, углядев наконец саквояж, который Виктория прислонила к шкафчику.

— Да. Гил Грин, когда увидел счет, чуть не обкакался. Но если Розе Лопес, свидетельнице по делу о наркотиках, разрешили купить для судебного заседания дорогущее голубое платье, то почему тебе нельзя? Ты тоже имеешь право. Тем более что твое, золотисто-коричневое, гораздо симпатичнее. — Она протянула Кэрол саквояж.

Драгоценная свидетельница расстегнула молнию, вытащила платье и моментально влезла в него.

— Ой, как мне нравится! Нравится, нравится… — затараторила она, подходя к зеркалу. — А тебе? — Она посмотрела на Викторию.

Та улыбнулась и обняла Кэрол.

— Девочка, да они все попадают с ног, как только тебя увидят.

Они простояли вот так, обнявшись, примерно с минуту, а то и больше. Ни дать ни взять настоящие подружки.

Болтовня болтовней, но Виктория не переставала восторгаться мужеством Кэрол. Подумать только, рисковать всем, даже жизнью, только потому, что это правильно, потому что так нужно! У Виктории Харт захватывало дух от одной только мысли о потрясающей жертве, на которую пошла Кэрол Сесник.




Расположившиеся на заднем сиденье серого фургончика «эконолайн» Томми Рина по прозвищу Два Раза и Тексако Филлипс согнулись над планом «Трентонской башни». Его добыли в Управлении по делам сооружений. Работающему на семью Рина хакеру удалось проникнуть в файлы смотрителя городских сооружений и перекачать все необходимое.

— Эти гребаные отопительные воздуховоды очень маленькие. Туда не влезешь. Ведь им, бля, уже по сорок лет, — сердито сказал Томми, разглядывая план и морщась от ужасного запаха, какой шел от Тексако. Томми знал, что это из-за анаболических стероидов. На переднем сиденье за рулем жевал зубочистку тощий Раста.[4 - Раста (от имени Растафар). Растафары — религиозная секта на Ямайке, члены которой поклоняются бывшему императору Эфиопии Хайле Селассие (Рас Тафар — его прежнее имя); Африку, особенно Эфиопию, они считают Землей обетованной. У растафаров принято заплетать волосы в многочисленные жгуты, которые живописно торчат во все стороны.] Его тугие, торчащие в разные стороны косички были намазаны маслом и украшены бисером. Темная кожа не блестела, а была матовой.

Тексако Филлипс время от времени поглядывал в сторону Расты. Он все не мог взять в толк, зачем, черт возьми, Томми понадобился водитель, у которого вид, бля, хуже, чем у уличного подонка. Двадцать минут назад, когда Раста уходил отлить в сортир на заправочной станции, Тексако задал этот вопрос Томми.

Томми ухмыльнулся:

— Потому что он тарелка из «Макдональдса».

Тексако не знал, что, черт возьми, это значит, но усмешка знаменитого бандита была такой зловещей, что он заткнулся. Тексако приходилось иметь дело с Томми Рина, хотел он этого или нет, не было у него выбора, потому что Томми был старшим братом Джо Рина, который поручил им эту работу. И разумеется, командовал Томми. Он, как и его брат, Джо, был невысокий, тоже где-то метр семьдесят, но на этом сходство заканчивалось. Тридцативосьмилетний Джо Танцор был красавец. А чтобы выглядеть выше, ходил, чуть приподнимаясь на цыпочки. Эта привычка выработалась у него еще со школы, отсюда и это прозвище — Танцор. У Джо были красивые вьющиеся волосы и превосходные зубы, похожие на подушечки жевательной резинки «Чиклетс».

У Томми волосы были точно такие же, вьющиеся, но то ли росли как-то не так, то ли он зачесывал их неправильно. Рожа у него была обезьянья. Зубы такие же белые, как у брата, но торчали вперед. К тому же у Томми был неправильный плотоядный прикус. Глаза тоже голубые, как у Джо, но у того они были красивые и умные, а у Томми свинячьи. Он выглядел уродливой карикатурной копией младшего брата.

— Обвези нас вокруг квартала, хочу посмотреть на пожарный выход, — сказал Томми парню с Ямайки, показывая на обозначенную на плане дверь.

— Ага, мы ща наварим бабок, — невразумительно пробормотал балбес, заводя мотор фургончика и трогаясь.

— Почему ты, мать твою, не выльешь на себя немного одеколона? — спросил Томми Два Раза у Тексако, который не чувствовал своего запаха и потому не понял, о чем это говорит Томми.

Они молча сидели, пока фургончик, шурша шинами по влажному от дождя асфальту, объезжал квартал. Стекла в машине были подняты, и потому казалось, что в ней тесно и душно. Это из-за Тексако, который один занимал достаточно большое пространство. С ним постоянно было полно ручной клади, которую он, казалось, уже привык повсюду таскать с собой. Не будем пока уточнять, что это было. Тексако обладал своеобразным чувством юмора, которое осталось у него на уровне младших классов. Подавляющее большинство шуток из его коллекции сопровождалось непристойными звуками. Следует также упомянуть и его сексуальный аппетит, который не допускал никаких проволочек: на женщину он набрасывался немедленно, при первой же возможности. Сам он называл подобный метод занятия сексом «благородным». Ясное дело, такое поведение до добра не доводит. Тексако дважды арестовывали по обвинению в изнасиловании в те времена, когда он еще играл среднего полузащитника за «Патриотов Новой Англии». Он приглашал девушку на свидание, а дальше… сами понимаете. Правда, в обоих случаях ночью девушкам звонили и проводили соответствующую беседу, после чего они забирали из полиции свои заявления. В общем, благоухание, которое испускало тело Тексако, и само его присутствие в каком-нибудь помещении действовали на окружающих угнетающе.

— Демо, опусти ты, бля, это стекло, здесь воняет, — сказал Томми. Ямаец не отозвался, его руки крутили баранку. — Эй, ты что, оглох? Я с тобой разговариваю.

— Микки-Маус давно уже дома, а Доналд Дак все не трахнет никак, — пробормотал Демо, но все-таки опустил стекло. В машину заструился прохладный свежий воздух.

Тексако недовольно покачал головой. Ну и кретин. Расту звали Демо Уильямс. «Что за дерьмо эти люди! Надо же додуматься назвать ребенка Демо», — размышлял он, забывая, что родители его самого нарекли Тексако.[5 - Демо — член демократической партии США;«Тексако» — название крупной нефтяной компании.]

— Остановись здесь, — сказал Томми.

Ямаец остановил фургончик у тротуара, и Томми принялся изучать дверь пожарного выхода, затем начал перебирать ксерокопии плана здания.

— Значит, так, добираемся до старого кухонного лифта, поднимаемся наверх. Вот газовое оборудование. Наверное, если запустить эту чертову штуковину, она наделает много шума. Ладно… Как ты думаешь, я смогу влезть в эту гребаную коробку? — спросил Томми, посмотрев на Тексако. — А ты сможешь поднять ее на четырнадцатый этаж?

Тот кивнул, радуясь, что ему не предлагают залезать в кухонный лифт вместе с Томми. Лифт предназначался только для подачи блюд с одного этажа на другой.

— Тогда ладно, так и решим. Демо, ты остаешься здесь, мотор не глуши. А ты, Тексако, как только я замочу публику, поднимешься туда и займешься санобработкой. Идет? Ты услышишь, как они полетят вниз.

— Идет, — сказал Тексако, взглянув на стоящий рядом кожаный чемодан фирмы «Гуччи» со всем необходимым.

— Насчет гаража не знаю, — добавил Томми. — Насколько я понимаю, там никого нет, но ты меня подстрахуй. Не хочу, чтобы лифт доставил новую партию копов, когда я наверху начну мочить этих мудаков.

— Никто в лифте не поднимется, — заверил его Тексако.

Томми бросил на громилу пристальный взгляд, сверля его своими голубыми свинячьими глазками. Этот взгляд намекал, что Томми считает Тексако самым большим бездельником и придурком на земле. Этот взгляд был насыщен электричеством, а еще больше — крайней злобой. Таким, должно быть, был взгляд доисторической рептилии.

Вся операция должна была пройти быстро и чисто. Наемных уборщиков Томми решил не использовать. В некоторых фильмах прямо следом за киллерами идет бригада «специалистов по санобработке», которые убирают место преступления с помощью эффективных моющих средств, пылесосят ковры, в общем, устраняют все следы. Место преступления должно остаться стерильным — никаких отпечатков пальцев, ни пятен крови, ни единого волоска, ни единой ниточки. Однако насколько надежна бригада уборщиков? Тут стопроцентной гарантии не мог дать никто, потому что эта специальность в преступном мире новая. Поэтому Томми никогда услугами бригады уборщиков не пользовался. Он вообще предпочитал не оставлять в живых никого, кто мог бы его потом заложить. Исключение составлял Тексако, один из телохранителей брата. Томми знал, что рискует, но полагал, что этот здоровенный, накачанный стероидами урод достаточно смышлен, чтобы сообразить, что в случае чего он порежет его на куски.

Томми поковырялся в замке пожарного выхода и через несколько минут вместе с Тексако вошел в темное помещение. Кухонный лифт находился там, где положено. Все честь по чести, только вот трос выглядел изношенным и был весь в пыли и паутине. Томми легко поместился в маленькой кабине. Он сел на металлический поднос и подтянул к подбородку колени, сразу став похожим на дауна. Тексако потянул трос и поднял кабину кухонного лифта на четыре метра, чтобы проверить прочность. Трос держал. Затем кабина двинулась наверх. Тексако тянул трос, осторожно перехватывая его руками. К тому времени когда кабина поднялась на седьмой этаж, по лицу и могучим рукам бывшего футбольного полузащитника струился пот. На ладонях уже образовались водяные пузыри. Неожиданно ему пришло в голову, что он может сейчас оказать человечеству огромную услугу. Для этого достаточно просто отпустить трос и тем самым отправить этого сицилийского маньяка вниз с седьмого этажа. Может быть, он даже по пути наделает в штаны. Это было бы совсем хорошо. Но сделать такое у Тексако не хватило пороху. Он знал, что Томми, этот хитрый пройдоха, не погибнет. Что-нибудь поломает, но оклемается, а потом обязательно найдет Тексако и убьет. Причем делать это он будет медленно. «Я, бля, буду отрезать от тебя дюйм за дюймом» — это его слова, он так обещал.

Оказавшись на четырнадцатом этаже, Томми осторожно открыл дверь кухонного лифта и, никого не увидев, выскользнул в холл. Здесь царил полумрак, с трудом можно было разглядеть, что пол покрыт выцветшим ковром с пурпурным узором, а потолок украшен причудливой лепниной. В начале коридора виднелось нечто похожее на колоннаду. Он услышал, как двое полицейских о чем-то негромко переговариваются в квартире за углом, выждал пару минут, а затем неспешно двинулся к хозяйственному чулану и скользнул внутрь. Ему нужно было прислушаться к звукам на этаже, чтобы определить, сколько здесь человек. Стоя среди швабр и бутылок с «Лиослом», Томми терпеливо ждал. Ситуация, в какой он сейчас находился, его нисколько не удручала. Напротив, Томми радовала мысль, что он явился сюда без приглашения. И вообще убивать для Томми было ярким наслаждением, которое по своей остроте могло соперничать с сексом, и он не торопился, чтобы поскорее покончить с этим. Вот зазвонил телефон, а немного позже в туалете спустили воду. Прошло минут пятнадцать. Приглушенные голоса и другие звуки теперь позволили ему сделать, окончательный вывод: люди находятся только в угловой квартире напротив лифта — по крайней мере две женщины и двое мужчин, — остальные квартиры на четырнадцатом этаже пустуют. Оттуда не доносилось никаких звуков, не работали ни радио, ни телевизоры. Он подумал, что копы потому и выбрали четырнадцатый этаж, что там больше никто не живет. Томми чуть приоткрыл дверь чулана и принялся наблюдать в щель.

В десять вечера из квартиры вышла красивая молодая женщина, в которой он узнал Викторию Харт. Томми слышал, как она со смехом прощалась с копами — они перенесли свои кресла в коридор, — а затем вошла в лифт. Двери закрылись. «Возможно, это будет намного легче, чем я предполагал», — подумал он.

После ее ухода Томми Рина по прозвищу Два Раза выскользнул из чулана и двинулся по коридору туда, где два копа любовались какой-то картинкой в глянцевом журнале «Стар». Правой рукой он достал девятимиллиметровый «ЗИГ-зауэр» Р-226 с глушителем, а в левой у него уже был серебряный, с чернью, израильский «орел войны в пустыне», тоже девятимиллиметровый. Это были два его любимых пистолета. Он был твердо убежден, что самое хорошее оружие делают немцы и евреи, правда, ирония, заключающаяся в этом утверждении, ему была недоступна.

— Добрый вечер, ребята, — произнес он ровным голосом. — Что, Лиз Тейлор снова нашла себе мужа?

Оба копа потянулись было за оружием, но тут же застыли, увидев направленные на них два девятимиллиметровых пистолета с глушителями. Смерть могла наступить через одну микросекунду, стоит только пошевелиться.

— Какого хера… Сволочь… — пробормотал Тони Королло, потрясенный тем, что Томми проник сюда, а они не заметили.

— Сволочь… какого хера, — передразнил его Томми. — Что за неприличные выражения выбираешь ты, кусок дерьма? — произнес он с притворной серьезностью.

Полицейские знали, что добраться до пистолетов, которые лежали в наплечных кобурах, у них нет никаких шансов.

— Я хочу, чтобы вы, два чизбургера, сейчас встали и пошли вон туда, к лифту. Выполняйте. — Томми сделал движение пистолетами. — Так, хорошо. А теперь упритесь руками в дверь. Ты, темноволосый, нажми на кнопку. Вызови сюда кабину.

— Что ты собираешься делать? — нерешительно спросил Королло.

— Устроить для вас, говнюков, представление. Будет весело, я обещаю.

Когда прибыла кабина лифта, Томми приказал Маннингу протянуть руку и нажать на кнопку следующего, пятнадцатого этажа. Бобби Маннинг повиновался, и кабина исчезла из виду.

— Отлично, — сказал Томми. — А теперь давайте попробуем снова открыть дверь лифта и заглянуть в шахту. Ну!

Томми пришлось угрожающе пошевелить пистолетами. Только после этого напуганные полицейские сунули пальцы в щель и растянули дверь лифта. Затем оба уставились в зияющую перед ними темную горловину шахты.

— Офицер Крупке, что вы там, внизу, видите? — осклабился Томми.

— Ничего, — сказал Тони Королло, лихорадочно соображая, успеет ли он, нырнув в шахту, ухватиться за трос или кабель и скользнуть в сторону, прежде чем Томми нажмет на спуск.

— Ничего? Посмотрите снова, так уж и ничего?.. — Тони и Бобби вытянули шеи, но наклоняться не стали. — Там, куда вы смотрите, ребята, находится район посадки. Так называемый нулевой этаж. Теперь я хочу, чтобы вы оба прямиком отправились туда. Давайте кто быстрее. Счастливого победителя ждет денежный приз. — Томми по-настоящему наслаждался. — Это называется разрешить вопрос «по-нашенски», — сказал он. — То есть отправить даму и вас, двоих геморройщиков, прямиком в шахту.

Затем он спокойно выстрелил по разу из каждого пистолета. Оба были автоматические, с глушителями, так что выстрелы походили на слабые хлопки, как будто кто-то сплюнул косточку от фрукта. Первая пуля отправила во тьму Бобби Маннинга. Он ударился о противоположную стену шахты и полетел вниз, вначале громко ударяясь о металлоконструкции, обливая кровью кирпичные стены лифтовой шахты, затем стуки затихли. Одновременно с ним пулю получил и Тони Королло, куда-то в середину спины. Он начал падать в темную шахту, но как-то ухитрился ухватиться за металлический трос. Из обширной сквозной раны на животе хлестала кровь. Ослабевшей рукой он вытащил из кобуры табельный пистолет и попытался прицелиться в Томми, но пальцы на другой руке, которая держалась за трос, начали разжиматься. Он был вынужден бросить пистолет и, повиснув теперь уже на двух руках, встретился взглядом с Томми Рина. В этот момент на дно шахты упал Бобби Маннинг. Звук был глухой, неотчетливый, как будто в кирпичную стену кинули снежком.

— Неплохо, неплохо, — похвалил Томми полицейского, который истекал кровью, а потом выстрелил из «орла войны в пустыне» с глушителем, на этот раз попав ему в рот. Голова Тони Королло откинулась назад, и он оторвался от троса. Осколки зубов отлетели вперед и оросили дождем пурпурный ковер в коридоре. Затем он тоже, кувыркаясь, полетел в шахту.

Стоявший на цокольном этаже Тексако Филлипс слышал, как оба тела шлепнулись со всплеском в пастообразную лужу из масла и грязи, которая собралась на дне шахты лифта. Он поднял свой чемодан с разными щетками, губками, отбеливателями и переносными пылесосами и нажал кнопку лифта. Через несколько секунд он уже поднимался к Томми.




Когда Томми вошел, она была в ванной комнате. Сидела на унитазе, подкалывая булавками кромку нового золотисто-коричневого платья.

Кэрол подняла глаза. Губы ее задрожали.

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

— Забочусь о своем брате, а в придачу еще и неплохо развлекаюсь, — ответил Томми.

После чего он застрелил ее прямо здесь, в ярко освещенной ванной комнате. Частицы ее плоти изверглись в ванную. Стена покрылась мелкими брызгами смеси ее головного мозга и спинномозговой жидкости.




Фургончик, управляемый Демо, быстро отъехал от здания, взвизгнув шинами.

— Не жги резину. Поезжай медленнее, — подал голос Томми с заднего сиденья. Демо замедлил ход. — Поезжай по этому адресу. — Томми протянул Расте бумажку.

— Так мы наварили бабки или нет?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Если будешь продолжать в том же духе, то станешь, сука, мертвым ниггером, которого взяли напрокат, — прорычал Томми.

Тексако видел, как напряглись плечи Демо, но тот продолжал ехать на небольшой скорости через город по адресу, который дал ему Томми.

Они прибыли к запертым воротам кладбища старых автомобилей в Хобокене.[6 - Хобокен — город в штате Нью-Джерси на правом берегу реки Гудзон.] Как только машина остановилась, Томми вынул ключ. Тексако открыл ворота, и они въехали. Томми посмотрел на Демо и улыбнулся.

— Скажи честно, тебя достало, когда я назвал тебя взятым напрокат ниггером?

Раста повернулся на сиденье и посмотрел в глаза Томми. То, что он в них увидел, заставило его скорректировать ответ.

— Работа сделана, братан. И нечего нам теперь цапаться.

— Хера с два нечего! Что ты, сука, наделал, ты соображаешь? Пришел, сел в мой фургончик, закапал все сиденья, мать твою, куриным жиром. Короче, нагадил. Ты же, падла, чем занимаешься, а? Куришь ганью,[7 - Ганья — марихуана из Индии] танцуешь разные вуду, узколобый придурок! Да тебя надо закопать по шею в свинячье говно и поливать сверху ослиными ссаками.

Раста смотрел на Томми, не веря тому, что слышит.

— Ну, теперь я на тебя так наехал, что, наверное, не могу повернуться спиной. Верно?

Демо ничего не ответил.

— Вот так-то, — продолжил Томми. — Ты пришел и нагрузил меня кучей гребаных проблем. Ты понял, что я сказал? Теперь мне придется либо все время следить, чтобы не повернуться к тебе задом, либо прямо сейчас замочить тебя к гребаной матери.

Следуя этой замечательной логике, он выстрелил из «ЗИГ-зауэра» прямо в спинку сиденья. Ямайца швырнуло вперед. На лобовое стекло брызнула кровь и покрыла пятнами фотографию какой-то знаменитости, висевшую над его головой.

Томми с интересом смотрел на Демо.

— Знаешь, а ведь ты можешь мне кое-чем помочь, — сказал он умирающему ямайцу. — Это была пушка системы «Краут». Так вот, теперь пришла очередь еврейского пистолета. — Он дважды выстрелил в спинку сиденья из «орла войны в пустыне». Тело Демо Уильямса задергалось на сиденье. — Ну скажи мне, Демо, потому что будь я проклят, но сам в этом до сих пор не могу разобраться. У какого из них лучшие стрелковые качества?

Потом Томми собрал стреляные гильзы и вылез из машины. Посмотрел на Тексако, который стоял, поеживаясь на прохладном ночном воздухе.

— Гребаный парень оказался тарелкой из «Макдоналдса», точно как я тебе и говорил.

Тексако все еще не мог врубиться.

— Одноразовая посуда, усек? — добавил Томми.

Тексако Филлипс кивнул. Его слегка знобило. Томми Рина душевнобольной, в этом сомнений не было.




Глава 2

Король мошенников


В полдень во Флориде всегда жарко, а в тот день солнце, казалось, особенно беспощадно поджаривало подержанные машины на стоянке «Автомобильной фермы» — так назвал свою авторемонтную мастерскую-магазин некий Боб, — которая занимала добрых пол-акра на окраине Корал-Гейблса. Могучие тепловые волны прокатывались по крышам «бимеров» и «восьмерок-бентли», стоящих рядами, сияющих после покраски, — правда, всего за пятьдесят долларов, но это не важно, — и бессовестно умоляющих клиентов, согласно тексту на небольших плакатиках, подсунутых под дворники, «купи меня» или «забери меня отсюда домой». Выцветшие пластиковые треугольные флажки, голубые и красные, вяло свисали с проволочных оттяжек, не шелохнувшись в застоялом жарком воздухе, похожие на сдувшиеся воздушные шарики после вечеринки по случаю дня рождения.

Бино Бейтс грустно вздохнул. Время сегодня тянулось особенно медленно — с утра в мастерскую обратились всего несколько клиентов, да и то с проколами шин и мелкими поломками. Выглядел сейчас Бино несколько по-иному. Он знал, что Джо Рина продолжает за ним охотиться, поэтому ему пришлось отрастить усы и покрасить волосы, причем и то и другое приходилось периодически осветлять. После инцидента с клюшкой для гольфа номер девять на автостоянке у «Кантри-клуба» в Гринборо прошло шесть месяцев, но он еще не полностью оправился от полученных травм. Удивительно, но жестокие побои не испортили его внешность. Он по-прежнему выглядел красавцем, только, быть может, приобрел более закаленный вид и хмурился чаще обычного. Бино приходилось скрываться не только от братьев Рина. На прошлой неделе по телевизору во время вечерней передачи бюллетеня «Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке» ему преподнесли очередной сюрприз.

Бино сидел у себя в номере мотеля, за который платил четырнадцать долларов в сутки, скармливал Плуту Роджеру четвертьфунтовый чизбургер, и тут совершенно неожиданно на экране телевизора появилась его физиономия. Темно-коричневый фокстерьер поднял голову, навострил уши и, сердито гавкнув, уставился на изображение хозяина, выставленное на всеобщее обозрение. Время от времени он недовольно рычал, как будто знал, что все это отвратительная лажа. Бино ласково посмотрел на пса. Ну где еще в мире вы найдете такого преданного подельника?

Джон Уолш взирал с голубого экрана на мирно занимающихся своим делом Бино и Плута Роджера и бубнил себе что-то под нос, когда вдруг позади него возникла фотография Бино, конечно, темноволосого. «Бино Экс Бейтс, — произнес Уолш серьезным тоном, — наверное, самый знаменитый и удачливый мошенник, работающий в настоящее время в Соединенных Штатах. Этот одаренный актер может очень быстро заставить вас расстаться со своими деньгами. В своем кругу Бино Бейтс известен как король мошенников и продолжает прочно удерживать за собой этот позорный титул. Если вы встретите этого человека, то ни в коем случае ничего у него не покупайте. Не доверяйте ему никакой информации о ваших деньгах или банковском счете, а сразу же звоните сюда, в телевизионный бюллетень „Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке“, или свяжитесь с местной полицией».

— Значит, мошенник, вот как, — недовольно пробормотал Бино, кладя в пакет остатки чизбургера, которые старина Роджер доест потом.

Последние две недели Бино работал на «Автомобильной ферме» Боба, продавал ничего не подозревающим лохам автомобили и прочие вещи, годные только на выброс, которые Боб предлагал «на отличных условиях». Зарплату ему не платили, только комиссионные с продажи. Он пытался всучить посетителям любой товар — от потрепанных автомобилей, на которых когда-то ездили проповедники, до зловеще грохочущих бетономешалок, и, надо сказать, это у него неплохо получалось, хотя ассортимент на «Автомобильной ферме» приводил в уныние. Но Бино мог убедить в чем угодно буквально любого. Он обладал замечательным даром вешать лапшу на уши. Иногда сюда случайно забредали женщины и обнаруживали, что Бино намного интереснее, чем ржавое барахло, которое он продавал. С двумя-тремя он даже сошелся, правда, ненадолго — давали себя знать последствия перенесенных страданий.

Сегодня Бино пытался продать зеленый никудышный мини-фургон «форд-кантри-сквайр» 1986 года, который Боб девять дней назад взял на комиссию. Машина была дерьмо во всех отношениях, но ремонтная служба постаралась, навела марафет. В отсек двигателя ввинтили красивые болты, кое-как возвратили к жизни практически сдохшую коробку передач и прочее. Кузов покрасили в зеленый цвет, отполировали. На спидометре значилось девяносто тысяч миль пробега, но главный механик мастерской скрутил до пятидесяти. Правда, кое-где продолжало капать масло, но пока этого видно не было. Итак, машину «натерли» и выставили на продажу.

— Замечательная многоместная машина. Нет, что ни говорите, а на «Форде» действительно умеют делать настоящие вещи, — восторженно произнес Бино, обращаясь к пожилому прижимистому клиенту, безуспешно пытавшемуся приподнять заднее сиденье — шарниры были сломаны. Бино улыбнулся. — Я хочу, чтобы вы знали наше правило: все обнаруженные незначительные дефекты немедленно устраняются.

Теперь старикашка задумал приподнять с пола коврик, чтобы посмотреть, нет ли под ним ржавчины.

— Почему такая вонь? — спросил он, наморщив нос. — Я вижу, здесь все коврики заплесневели.

Бино внимательно посмотрел на клиента. Разумеется, он понимал, что продать эту развалюху — полная безнадега, но по инерции продолжал фантазировать.

— Пожалуй, мне не следует вам это сообщать, потому что Боб такие вещи не любит. Я имею в виду, что, когда какой-нибудь знаменитый клиент сдает ему на комиссию свой автомобиль, а такое случается довольно часто, Боб никогда не сообщает его фамилию покупателям. Такой у него принцип. Дело в том, что бывший владелец этого автомобиля, хм… — Он замолк и осторожно взглянул на старика. — Знаете что, я думаю, вам этот автомобиль не подойдет. У нас тут еще по крайней мере десять такого же типа. Не желаете взглянуть?

— Так кто был владелец этого автомобиля? — спросил заинтригованный покупатель, глядя на Бино глазами, пожелтевшими от возраста и неправильного питания. Блеклая кожа его лица слегка порозовела.

— Хм, понимаете, я не должен… — Бино сделал паузу и покачал головой. — Не могу сказать… извините.

— Кто? Поверьте мне, я умею хранить секреты.

Некоторое время Бино умело изображал напряженную борьбу с совестью, затем наконец она уступила.

— Этот автомобиль принадлежал Винни Теставерде, когда он еще был куортербеком[8 - Куортербек — в американском футболе ведущий игрок, который вводит мяч в игру.] за «Ураган». Винни мне объяснил, почему там слегка, как вы выразились, воняет. Дело в том, что обычно он ставил машину у стадиона Морриса, ну, сзади спортивной кафедры Университета Майами, и уходил на игру. А фанаты в это время вскрывали машину в погоне за этими, ну как их, забыл, как они называются…

— Сувениры? — пришел на помощь старик.

Бино кивнул:

— Вот именно. Чаще всего разбивали заднее стекло, и коврики от этого становились влажными, особенно когда шел дождь.

Наступила напряженная пауза. Старик задумчиво созерцал автомобиль Винни Теставерде.

— Разумеется, об этом никому ни слова, потому что Боб хранит в тайне родословную таких машин. Лично мне это кажется чепухой, но Боб, он, знаете, относится к этому очень серьезно. — Бино почувствовал легкое головокружение. Он еще не полностью оправился от полученных травм, а в жару чувствовал себя хуже. Ему очень хотелось в помещение, хотя бы немного посидеть в металлическом кресле и попить холодного чая из термоса. Он мысленно проклинал Джона Уолша, который заставил его вести жизнь бездомного скитальца.

Наконец старикашка поднял свои желтоватые глаза, которые сейчас светились лукавством.

— Вы хотите тыщу пятьсот… я даю тыщу двести.

Начался известный процесс, который барыги, продающие подержанные машины, называют «долбежкой».

— Даже если бы этот автомобиль не принадлежал Винни Теставерде, Боб все равно не позволит мне его отдать за тысячу двести, — сказал Бино, страстно желая поскорее добраться до кресла в тени под навесом.

После того случая на автостоянке в Гринборо у него появился еще один неприятный симптом: начало двоиться в глазах. Вот и голова этого старика с бакенбардами сдвинулась чуть вправо, и он выглядел сейчас как на фотографии с двойной экспозицией. Это было, конечно, неприятно, но Бино не очень тревожился. Пройдет. Важно было другое: он знал, что ему удалось запудрить мозги лоху, но вместо удовлетворения Бино неожиданно ощутил укол совести. Ему вдруг стало жалко этого простофилю, потому что фургончик был просто кучей старого железа. Прежде подобные угрызения совести у него никогда не возникали. Бино ни разу не задумывался о дальнейшей судьбе лоха — еще чего, — но после известных событий на автостоянке у «Кантри-клуба» в Гринборо по каким-то одному Богу известным причинам он вдруг начал размышлять о вреде, который причинял людям. Он всегда твердо верил в то, что лох рожден для того, чтобы его «стричь», что он вроде гамбургера, который нужно съесть, но в последнее время подобного рода оправдания перестали действовать. Поэтому-то он и согласился на работу в «Автомобильной ферме» Боба, где тоже, конечно, жульничал, но все же не так очевидно, используя в основном свой дар красноречия. Это был привал на пути к новой жизни.

К шести часам они сошлись на сумме в тысячу четыреста долларов, и довольный старик уехал на своей развалюхе. Бино пообещал, что попытается получить для него фотографию Винни Теставерде с автографом, что было совсем не трудно, потому что у него в столе лежало целых десять штук. Он написал в университет письмо, в котором сообщил, что открыл клуб фанатов команды «Ураган», и через десять дней получил по почте от спортивной кафедры фотографии бывшей суперзвезды «Урагана». Он также потратил сто долларов и заказал в администрации команды «Балтиморские вороны», за которую сейчас играл Винни Теставерде, футбольный мяч с его автографом. У Бино теперь был образец почерка знаменитого Винни, так что он запросто одурачит этого пожилого фаната. На следующей неделе он пошлет ему фотографию с припиской, сделанной Теставерде, что тот очень скучает по своей машине, этой проржавевшей развалине, которая на самом деле принадлежала таксомоторному парку аэропорта, пока Боб не купил ее за бесценок и не перекрасил из желтого цвета в зеленый.

Вечером Бино поехал с Плутом Роджером в «Макдоналдс» за куриными котлетами и пивом. Терьер сидел на переднем сиденье скромного голубого «эскорта» 1988 года, который Бино недавно приобрел, жевал нуггеты, лакал из большой чашки пиво, облизывался и, похоже, улыбался. Роджер жил у Бино почти год. За это время он выдрессировал его на «подходного».[9 - «Подходной» — помогающее жулику подставное лицо, человек, который подбивает лохов совершать необдуманные шаги.] Научил массе полезных приемов, в том числе испражняться по сигналу и изображать из себя чистопородного. Последнее было бы трудно для пса, купленного за десять долларов в приемнике для бездомных собак, но Роджер оказался необыкновенно талантлив. Какое-то врожденное чувство подсказывало ему, как нужно выглядеть в данный момент. Он обладал даром перевоплощения, как гениальный актер. Бино разработал довольно много мошеннических ходов с использованием собаки. У него имелся фальшивый сертификат Общества собаководов, в котором была указана порода Роджера: баунчатрейнский терьер, а также его имя — Сэр Энтони Аквитанский. Роджер был отличным подспорьем при установлении контактов. Лох улыбался, почесывал терьера за ухом, а Бино делал свое дело. И еще одно важное качество отличало Роджера: он умел держать язык за зубами. Бино знал, что друг никогда не сможет свидетельствовать против него в суде. Терьер подавал большие надежды, обещал стать жуликом мирового класса, но тут Бино совершил роковую ошибку — под вымышленным именем проник в «Кантри-клуб» в Гринборо, сел играть за один стол с Джо Рина, который уличил его в шулерстве и наставил на путь истинный с помощью клюшки для гольфа номер девять.

— Не пускай слюни, Родж, — сказал Бино, и пес, казалось, понял и начал помедленнее лакать свое пиво «Коорс лайт». — Нам пора приниматься за дело. Да, я обещал сделать в гольф Тома Дженнера, я это помню, но понимаешь, он, когда проигрывает, становится страшно злой скотиной, да к тому же у меня сейчас двоится в глазах, так что я, наверное, не то что в лунку, в мусорную корзину не смогу попасть.

Плут Роджер перестал лакать пиво и поднял глаза на Бино. Казалось, он почувствовал, что у товарища начинают сдавать нервы, и обеспокоился.

Да, конечно, в глазах иногда двоилось, это было погано, и список «Десяти самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке» существовал, и Бино в нем числился, но под всем этим скрывалось нечто другое. Дело в том, что Бино знал: жестокая расправа, учиненная Джо Рина, вселила в него прежде неведомый, отвратительный страх. Каждый раз, вспоминая случившееся на автостоянке «Кантри-клуба», он цепенел и покрывался холодным потом. Но самым огорчительным было даже не это. Он перестал ладить с самим собой. Это как если бы вдруг в слаженном оркестре зафальшивила группа скрипок. Бино начал вспоминать лица тех, кого облапошил. В первый раз увидел в них людей, которым лгал и которых ограбил. Оправдание, что жертвами мошенничества обычно становятся алчные, корыстные люди, не помогало. По вечерам после работы, в своем номере в дешевом мотеле в двух кварталах от океана, лежа на кровати и глядя на мирно посапывающего Роджера, Бино размышлял, не пора ли бросить зарабатывать деньги нечестным путем. Всю жизнь он был необыкновенно одинок, но сейчас это угнетало особенно сильно. Ничего не поделаешь, таковы издержки профессии. Друзей у него не было, только знакомые, потому что мошенник не может себе позволить дружбу и стать уязвимым. Но если бросить мошенничать, то куда себя девать? Ведь он был жуликом всю свою жизнь и ни к чему другому способностей не имел.

Началось все это очень давно, когда Бино было лет шесть и он начал помогать папе с мамой проворачивать «аферы с починкой крыши». Семейство Бейтс представляло собой огромное, широко разветвленное криминальное предприятие. В ФБР, а также в Национальном информационном центре по борьбе с преступностью полагали, что оно насчитывает больше трех тысяч членов, которые работают по всей территории Соединенных Штатов. Бино не мог этот факт ни подтвердить, ни опровергнуть, потому что сам встречался примерно с сотней своих двоюродных братьев, сестер и прочих родственников, но в каждом крупном городе, в котором он когда-либо бывал, в телефонной книге имелись номера его родственников, и отец говорил ему, что все они так или иначе «бомбят». Семейным бизнесом было мошенничество и шулерство. Причем родственников можно было легко отыскать в любой телефонной книге, поскольку в инициалах каждого посередине присутствовала буква «экс». Большинство Бейтсов занимались махинациями с починкой крыш и устройством подъездных дорожек, подняв эти два незамысловатых мошенничества до уровня искусства.

Родители Бино были вынуждены постоянно скрываться от закона. Они меняли города, переезжали с места на место и жили в трейлерных парках. Обычно это происходило так. Они въезжали на своем потрепанном трейлере «виннебаго» в новый городок и медленно двигались по улицам, высматривая дома с кровлями, требующими ремонта. Выбрав какой-нибудь подходящий, отец ставил трейлер так, чтобы намеченный дом был в поле зрения, затем вытаскивал козлы для пилки дров, молотки, прочий инструмент и посылал миловидного шестилетнего Бино постучаться в дверь к лохам.

— Сэр, — говорил он своим прелестным голосочком мальчика из церковного хора, — мой папа вон там начинает ремонт крыши в доме вашего соседа. — Он показывал коротенькой пухлой ручкой на трейлер, около которого уже вовсю кипела какая-то работа. Лох (он или она) улыбался и вытягивал шею, желая посмотреть. — Папа заметил, — продолжал Бино, глядя в глаза лоха своими чистыми детскими глазками, — что на вашей крыше прохудилась дранка. У нас дранки больше, чем нужно для ремонта крыши вашего соседа. Если хотите, мой папа может недорого починить и вашу крышу.

За этим обычно следовал вопрос:

— Мальчик, а почему ты сейчас не в школе?

И маленький шестилетний Бино подступал чуть ближе.

— Понимаете, моя младшая сестра, она так болеет, и этим летом нам очень нужно заработать денег, чтобы можно было начать для нее химо… химо… забыл, как это называется.

— Химиотерапия? — подсказывал лох, и Бино печально кивал.

Редко когда ему не удавалось «взять лоха на зимовку».[10 - На уголовном жаргоне: вовлечь в жульническую махинацию.]

К обеду в доме появлялся его отец, Джейкоб, и с серьезным видом осматривал крышу. От пожертвований на химиотерапию несуществующей сестры Бино он категорически отказывался, разыгрывая из себя гордеца.

— Большое спасибо за доброту и благословит вас Господь, но пока мы еще можем зарабатывать, а не собирать милостыню, — говорил Джейкоб, обычно выдавливая из себя слезу и неловко размазывая ее по щеке. Затем он взбирался на крышу, почесывал подбородок и соглашался сделать всю работу за две тысячи долларов, что было невероятно дешево. Новая крыша в этих местах стоила где-то между пятью и десятью тысячами. Вот тут-то и пробуждалась алчность лоха. Страдающая сестра Бино немедленно забывалась. «Эти провинциалы явно не знают, что почем, и значит, крыша обойдется мне дешевле, чем стоит материал», — думал он и сразу же попадался на крючок.

На следующий день семейство Бейтс прибывало рано утром. Бино стаскивал с крыши трейлера козлы и лестницу и заносил в дом. Хозяева, глядя в окно, восхищались этой славной семьей, особенно трудолюбивым мальчиком. В девять Джейкоб поднимался на крышу и начинал громко стучать молотком в надежде выкурить хозяев из дома. Обычно это удавалось. Как только они удалялись, Бино с матерью, Конни, поднимался к Джейкобу на крышу. Они прибивали оторвавшиеся куски дранки и быстро покрывали их густым моторным маслом номер девять. Лохи возвращались домой и в восторге обнаруживали, что их «новая» крыша уже готова, она темно-коричневая и блестит. Джейкоб Экс Бейтс получал от благодарного хозяина деньги вместе с добрыми пожеланиями выздороветь умирающей дочери. Затем семейство Бейтс быстро сматывалось. Правда, после первого же сильного дождя гостиная лоха оказывалась вся залита моторным маслом, но они к этому времени были уже в следующем штате.

Подрастая, Бино обнаруживал недюжинные способности. Он быстро научился проворачивать крупные мошенничества со своим дядей Джоном Бейтсом по прозвищу Бумажный Воротничок. Они открывали внебиржевые маклерские конторы по продаже по телефону незарегистрированных ценных бумаг, занимались жульническими махинациями с недвижимостью и фальшивыми бумажными деньгами, мошенническими операциями с товарами. На счету у Бино было три крупных дела с «универмагами». Он в совершенстве владел искусством переодевания, изменения внешности и мог стать кем угодно. У него был чуткий слух, он мог подделать почти любой акцент и диалект. Он прекрасно играл в гольф, еще лучше в карты и почти никогда не проигрывал.

И вот теперь, в тридцать четыре года, когда Бино достиг вершины славы в избранной профессии (все слышали, как сам Джон Уолш по национальному телевидению даровал ему титул короля мошенников), он вдруг насмерть перепугался. В это трудно было поверить, это казалось невозможным, но Бино Бейтсу изменило мужество.

— Перестань на меня пялиться, — строго заметил он темно-коричневому терьеру, который внимательно смотрел на него, сидя на переднем сиденье «эскорта». — По крайней мере, если я завяжу, тебе больше не придется срать по моей команде, — с жаром продолжил Бино. — И не надо будет выдавать себя за баунчатрейнского терьера стоимостью в пять тысяч долларов.

Роджер был явно разочарован. Он бросил взгляд в окно на светящуюся арку «Макдональдса», без интереса понюхал свое пиво, после чего, прежде чем положить морду на лапы, трижды покрутился на одном месте. Теперь он лежал, не сводя глаз с Бино, наблюдая за ним, как встревоженный родитель за непутевым отпрыском.




Глава 3

Села в лужу


— Подождем экспертов, но я думаю, мы здесь крупно влипли, — мрачно проговорил чернокожий детектив из отдела по расследованию убийств, обращаясь к двум стоящим у двери полицейским в форме. — Ванная комната тщательно вымыта. Обычно здешние уборщики применяют лизол, но тут пахнет чем-то похожим на хлорную известь. Так что найти какие-то улики надежды нет. По коврам прошлись портативным пылесосом. Видите его отметины на ворсинках?

Это происходило во вторник утром, и детектива звали Рон Джонсон. Когда позвонили в управление, он оказался на месте и потому был вынужден первым начать расследование дела номер Н32-35-497. Формально оно было возбуждено в связи с пропажей людей, но ему сразу же присвоили номер отдела по расследованию убийств и передали туда. Убийства пока еще зафиксировано не было, но все знали, что это вопрос времени. Из «спецквартиры» на четырнадцатом этаже «Трентонской башни» исчезли двое полицейских из управления штата и очень важная свидетельница. Прибывшие технические эксперты возились здесь уже примерно час, искали следы крови или спинномозговой жидкости, отпечатки пальцев и вообще хотя бы какие-нибудь улики. Квартира была чиста, как внутренняя поверхность яичной скорлупы. Место преступления подвергли тщательной санитарной обработке.

Ни на один вопрос ответа пока найти не удавалось. Как сюда проникли убийцы? Как им удалось избавиться от трупов? Как случилось, что ни Маннинг, ни Королло не произвели ни единого выстрела? Никто не говорил, что эти два копа погубили дело и потеряли важную свидетельницу процесса против крупного мафиози, а заодно и свою жизнь, но именно так все и думали.

Виктория Харт прибыла в восемь сорок. Она совершала утреннюю пробежку по выложенному красным кирпичом бульвару Милл-Хилл с его декоративными газовыми фонарями, когда рядом остановился светло-голубой автомобиль и из него вылезли двое полицейских в форме. Ей сказали, что охранники, явившиеся в восемь утра сменить Маннинга и Королло, застали «спецквартиру» на четырнадцатом этаже «Трентонской башни» пустой. Кэрол Сесник и двое полицейских исчезли. Виктория стояла в шортах и ежилась. Ее жутко знобило — то ли от холодной не по сезону погоды, то ли это была нервная реакция на ужасную новость. Ошеломленная, Виктория думала только об одном: как бы поскорее добраться до места. Потом она поняла, что зря не переоделась, потому что перед зданием уже собрались журналисты, ведущие в газетах и на телевидении полицейскую хронику. Взбегая по ступенькам — кроссовки «Найк» противно скрипели по бетону, — она услышала щелчки затворов фотокамер. Теперь в шестичасовых «Новостях» ее покажут явившейся на место возможной гибели свидетельницы и двух полицейских в костюме инструктора фитнес-клуба.

Черт побери, тактическая ошибка!

Виктория уныло слонялась по небольшой квартире. Ее сознание уже примирилось с самым худшим, но не сердце, «Неужели это я убила Кэрол?» — спрашивала она себя, прекрасно понимая, что ее роль в случившемся ключевая. Она была ответственна за все. Выбрала именно эту «спецквартиру» как самую надежную, фактически руководила охраной и прочее. А то, что трупы пока не были обнаружены, не имело никакого значения. Достаточно того, что из ванной комнаты разило хлорной известью. Она ненадолго задержалась у столика в коридоре: журналы, газеты, недоеденные булочки, которые она накануне принесла Тони и Бобби, — и почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. «Держи себя в руках, Виктория, — приказала она себе. — Помни, ты здесь на службе. У тебя еще будет время оплакать этих ребят».

Виктория предупредила одного из экспертов, что на многих предметах здесь могут быть отпечатки ее пальцев, и обещала прислать образцы сразу же, как только придет к себе в кабинет. Она зашла в ванную комнату — чистую, без единого пятнышка, воняющую хлоркой. Рядом с раковиной на полу валялось золотисто-коричневое платье с подколотым булавками низом. Как кукла, которую обронил ребенок на месте трагического несчастного случая, подумалось ей. Это платье наверняка знало правду о случившемся, потому что в момент гибели Кэрол держала его в руках.

В девять тридцать позвонил ее начальник Гил Грин. Она по-прежнему бесцельно бродила по комнатам, обмениваясь натянутыми улыбками с озабоченными детективами. В голове все время крутилось: «Прости меня, Кэрол, прости». Эту фразу Виктория мысленно повторила уже столько раз, что она потеряла свой смысл и превратилась в мантру, немного успокаивающую совесть и нервы.




Все собрались в кабинете судьи Марри Гоулдстона. Кабинет этот был обставлен с большим вкусом и располагался на Стейт-стрит, в викторианской части города, в солидном здании суда, построенном в колониальном стиле. Его окружали обсаженные кленами жилые дома.

Виктории едва хватило времени на то, чтобы добежать домой и переодеться в темно-синий деловой костюм и туфли на низком каблуке. Она знала, что ее дело разваливается. Судья Гоулдстон назначил экстренную встречу по предложению защиты. Адвоката Джералда Коэна, как обычно, окружала группа помощников, выпускников Йельской школы права.[11 - Йельская школа права — одна из лучших последипломных профессиональных школ в США. Входит в состав Йельского университета.] Они следовали за ним повсюду, как фанаты за рок-звездой. Это были молодые юристы, окончившие один из университетов «Лиги плюща»,[12 - «Лига плюща» — восемь старейших и наиболее привилегированных частных колледжей и университетов, расположенных в штатах Атлантического побережья на северо-востоке США.] носящие высокие звания соадвокатов. Они столпились в одной части кабинета, похожие на уверенных в победе футболистов перед началом матча. Причем их команда имела явное численное преимущество. В другой части кабинета стояла Виктория с молодым Дэвидом Франфурктером. Обе команды ждали, когда вбросят мяч.

Судья Марри Гоулдстон, одетый в розовую спортивную рубашку с короткими рукавами и рыжеватые брюки, вошел в боковую дверь в сопровождении судебного секретаря Бет Лидз и устроился за своим столом. Он выглядел отдохнувшим и, как обычно по утрам, распространял вокруг себя аромат дорогой туалетной воды. Лысую голову обрамляла кайма седых волос, напоминающая лавровый венок греческого атлета. Бет села на стул в противоположном конце кабинета, установив перед собой стенографический аппарат.

— Где ваш клиент? — спросил судья, повернувшись к Джералду Коэну.

— Он должен быть здесь, ваша честь. Вчерашнюю ночь я провел в его номере в отеле «Хилтон». Мы допоздна готовились к судебному заседанию. Я ушел в восемь утра, Джо еще был там. Потом позвонил ему, когда узнал, что назначено совещание. Он собирался принять душ и, видимо, прибудет сюда к одиннадцати. — Коэн посмотрел на часы. — Может быть, дадим ему еще десять минут?

— Вы провели с ним всю ночь? — спросила Виктория, глядя на Джерри Коэна. Она едва сдерживала злость.

— Это верно, Виктория. Всю ночь. И не только я, там были все. — Адвокат сделал жест в сторону ребят из «Лиги плюща», выступающих у него на подпевках, и те грустно закивали.

— То есть создавали алиби этому убийце?

— Понимаю, Виктория, вы расстроены, — медленно проговорил Джерри Коэн, — но я был бы очень признателен, если бы вы не занимались инсинуациями. Я служу правосудию и не способен на преступление ради того, чтобы выиграть дело. Я действительно был с Джозефом Рина с шести вечера до восьми утра… в отеле «Хилтон», в номере шестьсот восемьдесят семь. И этот факт могут подтвердить достаточное количество свидетелей.

— А как насчет его брата, Томми? Его алиби вы тоже можете подтвердить?

— Томми Рина не является моим клиентом, так что относительно его ничего не знаю. Если у вас есть к нему какие-то претензии, пожалуйста, занимайтесь.

Дверь из коридора отворилась, и в викторианский кабинет судьи вошел Джозеф Рина, одетый в серые слаксы и темно-синюю рубашку с галстуком в тон. На ногах изящные мокасины. Двигался он, как обычно, слегка на цыпочках.

Виктории следовало бы признать, что Джозеф Рина упакован прекрасно. И к тому же красив так, что глаз не оторвешь. Чистая, оливкового оттенка, кожа, умные светло-голубые и одновременно чуть зеленоватые глаза (цвет океанской воды в тропиках, у рифов), а какая выдержка! Эту дьявольскую самоуверенность Виктория ненавидела больше всего.

— Извините за опоздание и позвольте поинтересоваться: в чем дело? — произнес он с невинной улыбкой.

Несколько секунд Джо смотрел на судью, после чего кивнул Джерри Коэну, затем Виктории.

Судья Гоулдстон выпрямился и чуть подался вперед.

— У нас очень короткая повестка дня, включающая вопросы процедурного характера. Мисс Харт, давайте начнем с вашей свидетельницы. Мне утром позвонил Гил, и… насколько я понял, у вас возникли проблемы с ее присутствием в суде.

— Проблемы? Ваша честь, моя свидетельница похищена.

— Вы можете это доказать? — с пафосом произнес Джерри немного в нос, с каким-то подвыванием. Было видно, что он шокирован.

— Из «спецквартиры» в «Трентонской башне» исчезли свидетельница и двое охранников-полицейских. Это произошло в промежуток времени между девятью вечера и восемью утра. От них не осталось никаких следов. А ведь никто из них даже ни разу не вышел, чтобы купить мороженого.

— Ваша честь, — прервал ее Джерри, — очевидно, обвинитель предполагает, что совершено преступление. Тогда нужно привести хотя бы какие-то доказательства. Но в данный момент вообще никто не знает, что там случилось. Лично я со всей ответственностью утверждаю: мой клиент всю ночь находился в своем номере в отеле «Хилтон». Там также были Тревор Сен-Джон, Калвин Лепон и Баррет Брокингем. Все они здесь присутствуют и готовы это подтвердить. — Он сделал движение в сторону помощников, и они, как вокальная группа фирмы звукозаписи «Мотаун», тут же задвигали ногами и в хорошем темпе закивали головами. — Повторяю, если мисс Харт хочет предъявить моему клиенту обвинение в похищении, то следует, видимо, представить нечто большее, чем просто некие предположения.

Виктория вскочила.

— Ваша честь, Джозеф Рина — крестный отец мафии. Это общеизвестно.

— Это еще нужно доказать, — запротестовал Джерри.

— Он у них главный, но не в этом дело, — продолжила она. — У меня была свидетельница, видевшая своими глазами, как он почти до смерти забил человека.

— Жаль только, что у вас нет этого человека, — произнес Джо Рина мягким, почти нежным голосом. — Я всегда думал, что это необходимая часть судебного процесса — наличие жертвы преступления. Если меня кто-то в чем-то обвиняет, я хотел бы видеть его лицо.

Виктория нахмурилась. Она знала, что, хотя манеры Джо Рина изысканные, как у принца крови, в душе он похож на ведущего низкопробного игрового шоу «Телемундо».

— Потерпевший нам не нужен, — продолжила она храбро. — Факт избиения Фрэнка Лемея, — возможно, у него другие имя и фамилия, но это не важно, — мы можем подтвердить со всей определенностью. У нас имеются письменные показания врачей «скорой помощи», которая его забрала. Там указаны нанесенные ему травмы. Есть свидетельства врачей и сестер приемного покоя, а также отделения травматологии больницы округа Мерсер Трентона. Этот человек находился в коме двое суток. У нас также была свидетельница, которая видела избиение. Она видела, как мистер Рина бил этого человека клюшкой для гольфа. Для обвинения этого было достаточно, и Джо Рина это знал. Это знал и Джерри. И вы знали это, ваша честь. И вот теперь, когда свидетельница и два полицейских неожиданно исчезли из охраняемой «спецквартиры», мне предлагают считать, что никакого преступления совершено не было? Нет, преступление имело место, причем наверняка. И это не предположение. Обещаю, что скоро все выяснится. И потом, какая разница, есть у него алиби или нет? Разумеется, такие вещи не обязательно делать лично. Достаточно снять трубку и отдать приказание своим людям.

— Я думаю, мисс Харт нужно успокоиться. То, что она сейчас говорит, звучит неразумно, — сказал Джо Рина, повернув к ней свое лицо киногероя. Впрочем, улыбался он приветливо, зеленоватые глаза, подобно фильтрам, маскировали внутреннюю жестокость.

— Давайте все-таки подведем итоги, — вставил судья Гоулдетон. — Мисс Харт, вы считаете, что будете способны представить свидетельницу и поддержать в суде свое дело?

— Не знаю. Мне нужна Кэрол Сесник. Без нее или потерпевшего я поддержать обвинение не смогу. Поэтому прошу отложить судебное разбирательство на две недели.

— Еще две недели? — Джерри Коэн театрально вздохнул. — А почему не два месяца или два года? Наверное, Гилу Грину потребовалось еще некоторое время кормить этим прессу. Может быть, мы затянем дело до всеобщих выборов в ноябре? К чему беспокоиться о Джо Рина и его гарантированном конституцией праве на безотлагательное рассмотрение дела судом? К черту Джо Рина, чего с ним церемониться! Давайте установим новые правила, раз уж так получилось. Он не в счет. У него нет никаких прав. Давайте называть его крестным отцом, хотя единственное, чем он занимается, — это продажа продовольственных товаров, и никогда ни в чем противозаконном не обвинялся. Это дело тянется уже целых девять месяцев, И что даст отсрочка еще на полмесяца?.. Просто абсурд какой-то.

— Чего вы хотите, Джерри? — спросил судья Гоулдстон. — Чтобы все это было занесено в протокол?

— Мы хотим сегодня же закончить подбор присяжных и начать судебное разбирательство. Мы имеем конституционное право на безотлагательное рассмотрение дела судом.

— Ладно, я согласен, — сказал судья. — Суду тоже хотелось бы начать. И здесь у нас возникает еще один процедурный вопрос. Как только будет утвержден последний член жюри присяжных, вступает в силу закон о подсудности.

Это была проблема, о которой Виктория не переставала думать все утро. При рассмотрении уголовных дел существует следующее правило: после утверждения полного состава жюри присяжных тут же вступает в силу закон, согласно которому нельзя кого-либо предавать суду дважды за одно и то же преступление. Это означало, что, если к тому времени, когда будет выбран последний член жюри присяжных, обвинение не выстроит свою линию, Джо Рина может успокоиться. Он никогда больше не будет привлечен к ответственности за данное преступление, даже если позднее обнаружатся пропавшие Фрэнк Лемей и Кэрол Сесник, готовые свидетельствовать по делу об избиении. Виктория знала, что во что бы то ни стало нужно уговорить судью Гоулдстона предоставить ей отсрочку раньше, чем будет выбран последний член жюри присяжных. Другого выхода нет. Она знала, что сильно рискует, но попытаться стоило.

— Ваша честь, — медленно начала Виктория, — пожалуйста, вначале дайте нам отсрочку. Членов жюри присяжных, тех, кого мы уже выбрали, можно отправить на две недели по домам, а потом снова собрать. Потому что, как только начнет действовать закон о двойной подсудности, никакого жюри вообще не потребуется. Дело придется закрыть.

— Сколько можно тянуть время? — проворчал Джерри. — По этому показателю вы, наверное, занимаете второе место после видеоигр. Поимейте совесть! Уже три месяца, как мы находимся в стадии подготовки к судебному разбирательству. Ваша честь, обвинение умышленно затягивает дело. Так не пойдет. Все это время мой клиент был вынужден сносить нападки в средствах массовой информации, а наш окружной прокурор чуть ли не каждую неделю в вечерних «Новостях» проходится по его адресу. Единственное преступление моего клиента состоит в том, что он родился с итальянской фамилией. С этим пора кончать. Мы хотим сегодня же иметь полный состав жюри. Если в деле имеется хотя бы крупица доказательств, в чем я сомневаюсь, то мы бы хотели начать судебное разбирательство.

Судья Гоулдстон размышлял, вычисляя вероятность отмены решения апелляционным судом. Стоящие в углу кабинета старинные часы тикали, отсчитывая секунды. Наконец Марри Гоулдстон откашлялся.

— Мисс Харт, я понял вашу проблему, но нам нужно начинать. Мистер Рина обвиняется в попытке убийства. Если вы хотите предъявить ему еще обвинение в похищении или убийстве первой степени в отношении Кэрол Сесник и двух полицейских, я приму это к рассмотрению позднее.

— Пока я этого доказать не могу. Полиция только начала расследование.

— В таком случае извините. Сегодня мы продолжим выбор членов жюри присяжных, а по окончании я предоставлю вам отсрочку на семьдесят два часа для подготовки материалов дела. Если в указанный срок они представлены не будут, мне придется принять к рассмотрению ходатайство о прекращении дела.

Пока судья произносил эти слова, Виктория внимательно наблюдала за Джо Рина, пытаясь оценить его реакцию. Он был неколебим как скала. И уж разумеется, никакой радости на его красивом лице не отразилось. Напротив, он смотрел на судью с легкой печалью, как если бы его действительно заботила пропажа свидетельницы.

«Он хорошо держится, — подумала Виктория. — И вообще я, кажется, основательно села в лужу».




Деревья рядом со зданием суда штата шелестели листвой. Ярко светило апрельское солнце, хотя день выдался довольно прохладный.

Две минуты назад пискнул пейджер. Виктория посмотрела на маленький дисплей и увидела знакомое «911-GG», что означало: «Быстро возвращайтесь в офис. Гил Грин». Она знала, что, должно быть, ему уже сообщили о решении судьи Гоулдстона и он собирается закатить по этому поводу одну из своих тихих истерик. Виктория уже подошла к «ниссану», вставила ключ в замок, но, почувствовав запах мятного одеколона, резко повернулась. Сзади стоял Джо Рина. Это ее даже немного испугало. Как он ухитрился подойти так близко, что она не заметила? Они были почти одного роста, и Виктория смотрела прямо в его бездонные глаза.

— Ты из кожи лезла вон, сделала все возможное и невозможное, но я на тебя не в обиде, — мягко произнес он, как будто они были не жестокими врагами, а близкими друзьями.

— Что значит «не в обиде»? Ты, может быть, и нет, а вот я в обиде. И очень большой. Поэтому пошел отсюда прочь, ты, убийца.

Он ласково улыбнулся.

— Сейчас уйду, только скажу, что я обо всем этом думаю. Мне хочется, чтобы ты знала: это твоя вина, что пропала она и двое копов. Это ты их потеряла.

— Неужели? Ты что, Джо, все-таки решил признаться, что имеешь к этому отношение?

Он улыбнулся и помолчал. Его густые черные волосы чуть шевелил ветерок.

— Это как посмотреть. Вот, предположим, ты приходишь на концерт. Так ведь качество музыки нередко зависит от того, какой ты купила билет, то есть на каком месте в зале ты сидишь. Верно? Вот так и со всякими признаниями.

— Пошел ты… — Виктория ненавидела его сейчас настолько остро, что едва могла сдерживаться. Подумать только, этот негодяй убил троих близких ей людей и теперь стоит здесь улыбается и треплет языком, изображая из себя музыкального критика!

— Мисс Харт, прошу вас, успокойтесь и перестаньте употреблять нецензурные выражения. Не надо уподобляться людям, которые умеют выражать чувства не иначе, как в сквернословии.

— Ай-ай! Какая скромность. Прекрати пудрить мне мозги, придурок. Ты как был дерьмом, так им и останешься, даже если будешь правильно строить фразы и употреблять приличные слова. Ты такой же торговец продовольственными товарами, как я балерина. Убийца, вот ты кто. Понял? А теперь оставь меня в покое.

— Это твоя ошибка, Виктория. «Трентонская башня» была выбрана крайне неудачно. Если бы ты поместила ее в «Берлингтон-Плейс», всего в двух кварталах оттуда, на верхнем этаже, то можно было бы запереть двери лифта. Можно было бы контролировать вход и выход. Там у них сидит охрана с телевизионными мониторами. Я это знаю, мне приходилось прятать в этом здании несколько человек. Может быть, в следующий раз ты выберешь его.

— Значит, ты все-таки раскололся.

— А хотя бы и так. И что ты будешь с этим делать? Понесешь в суд? Кто там будет слушать твои необоснованные обвинения?

— А ты действительно гигант, — призналась она, горя ненавистью.

— Ты тоже, Виктория. Извини, но, видимо, так получилось, что теперь тебе придется наконец отстать от меня до следующего душещипательного приключения. — Он снова ласково улыбнулся, затем развернулся и, грациозно ступая на цыпочках, направился к своему автомобилю, где его ждал за рулем Тексако Филлипс.

— Я еще с тобой не закончила! — крикнула она ему вслед.

Он повернулся и с улыбкой посмотрел на нее. Безукоризненно белые зубы сверкнули на солнце.

— Да, не закончила. И если бы я был азартным игроком, то обязательно съездил бы в букмекерскую контору и поставил на то, что ты больше никогда не увидишь свою свидетельницу. Так что не советую тратить время на ее поиски. Хотелось бы закончить наш разговор традиционной фразой: «Увидимся в суде», но боюсь, этого тоже не случится.

Он влез в машину и уселся рядом с Тексако. Когда длинный, сияющий лаком черный лимузин проезжал мимо нее, она на мгновение увидела свое отражение в его блестящей поверхности, как в кривом зеркале.




Они встретились наверху в кабинете Гила, увешанном металлическими, фарфоровыми, деревянными и пластмассовыми декоративными тарелками. Виктории так и не удалось заставить окружного прокурора, а также кандидата на должность вице-губернатора штата хотя бы раз посмотреть на нее.

— Ответственность за жизнь свидетельницы лежала на вас, — произнес Гил, глядя в окно на медленное движение автомобилей по Стейт-стрит.

Он был одет как обычно: строгий серый кашемировый костюм с темно-бордовым галстуком, который был самой яркой вещью во всей одежде. То есть готов для вечерних «Новостей». Гил Грин по всем параметрам был человеком крайне неприметным. Виктория даже однажды подумала, что из окружного прокурора мог бы получиться хороший шпион: его бы наверняка никто не выделил из ряда других людей. Он не имел никаких характерных отличительных черт, кроме непомерного честолюбия и связанных с этим политических амбиций.

— Гил, ее охраняли двое полицейских…

— Вы прокурор, поддерживающий обвинение в суде. Вы выбрали это здание, поместили туда свидетельницу, вот и отвечайте. Я не могу вас выгородить в этом, даже если бы хотел.

Жизненное кредо окружного прокурора сокращенно можно было бы обозначить как ПСЖ — каждый должен сам «прикрывать свою жопу». Поэтому Гил прежде всего прикрывал свою. О том, чтобы пойти на какие-то жертвы, в чем-то разделить вину, не могло быть и речи.

— Сесник исчезла, — продолжил он. — Даже если бы я имел три трупа, кому, спрашивается, предъявлять обвинение в убийстве? У Рина железное алиби. А без наличия трупов я могу квалифицировать это только как пропажу людей. Как вы знаете, таких дел у нас до черта. И нераскрытых. При наличии трупов было бы легче, но, насколько мне известно, никаких улик не обнаружено. Значит, это верный висяк. А к Рина цепляться бесполезно, его врасплох не застанешь. У них там целая группа бойскаутов-адвокатов, не говоря уже о Джерри Коэне.

— Как насчет Томми? — спросила она.

— А что у нас есть против него? Ровным счетом ничего. Не удивлюсь, если, например, за него поручится кардинал католической епархии. Заявит, что Томми всю прошлую ночь готовил для него облатки для причастия. — Гил по-прежнему не поворачивал лица в ее сторону. — Мы сели в лужу. Или, позвольте поправиться… вы сели в лужу.

Виктория это понимала. Совсем недавно она именно так и подумала, но ей хотелось, чтобы он по крайней мере почувствовал себя неловко.

— Так что же, Гил, вы оставляете меня совсем одну?

— Мы сделали с вами большое дело, привлекли Джо Рина к суду. Но сейчас для меня наступает самый напряженный период — на носу выборы. Дело развалилось, и вам, Вики, придется принять то, что положено. Извините, но такова спортивная жизнь. Каждый отвечает за свой неправильный пас или пропущенный мяч.

Забавно было слышать спортивные термины из уст человека, самой атлетической забавой которого был бридж.

— Я потрясена, — сказала она явно неискренне, потому что на самом деле это ее нисколько не удивило.

— Простите, если мне придется что-то сказать по телевизору, — продолжил он. — Это не лично против вас, просто так надо.




Она дождалась шестичасовых «Новостей» и убедилась, что простить Гила Грина невозможно. Он выступал в рубрике «Актуальное интервью в Нью-Джерси», сидел в задрапированной голубым студии напротив ведущего Теда Келендера. Тот был в светлом парике, который сидел на нем как-то нелепо — казалось, что на голове у него примостился рыжий кот. Мягким бесстрастным голосом Гил рассказывал ведущему, что потеря ключевой свидетельницы определенно ставит точку в уголовном деле против Джо Рина. Перед этим он сообщил телезрителям, что Кэрол Сесник исчезла из «спецквартиры» вместе с двумя храбрыми полицейскими, и неохотно признал, что весьма разочарован тем, как была организована работа по обеспечению ее безопасности. Сказал, что только сегодня утром узнал, насколько неудачно было выбрано здание для содержания свидетельницы.

— Жизнь этой женщины была под нашей защитой, — печально произнес Гил Грин. — Боюсь, что моя подчиненная допустила серьезные ошибки — как в выборе «спецквартиры», так и в организации мер безопасности, результатом которых, возможно, стала смерть этих мужественных людей. Я намереваюсь незамедлительно провести детальное расследование действий этого прокурора. Вот, пожалуй, и все, что можно сейчас сообщить по этому поводу.

Виктория сидела в своей квартире перед телевизором и мысленно проклинала его, хотя со многим ей пришлось согласиться. Она сглупила. Недооценила Джо и Томми Рина.

Ей вдруг вспомнилась милая улыбка Кэрол Сесник. Как она стояла в ванной комнате с копной кудряшек на голове. «Вики, я все испортила по глупости», — отозвалось эхом в ее памяти.

— Нет, дорогая, это не ты, — громко произнесла Виктория. — Это я все испортила.

Когда же спустя семь часов Виктория наконец забылась беспокойным сном, зазвонил телефон, и звонок этот изменил ее жизнь. Навсегда.




Глава 4

Первое знакомство


Это случилось посреди ночи.

— Повторите, пожалуйста, я не расслышала, — сказала она, пытаясь стряхнуть с себя пушистое облако сна. Мужской голос в трубке бормотал что-то невнятное. Похоже, на жаргоне обитателей черного гетто. — Что вы сказали?

— Рад, что подцепил тебя, мама, так что кончай кричать «ура», сейчас идет тариф обычный, без скидок для цветных. Поэтому ближе к делу и давай работать.

— О… — протянула Виктория, взглянув на часы. Было два часа ночи. Она понятия не имела, кто это звонит, и уже собиралась положить трубку, но следующая фраза ее заинтриговала.

— Этот Джейк, гангста, поимел всех. А его брат, вчера ночью его видели в Хобокене. Этот тупой Раста, нигга, кто-то натянул ему жопу на затылок… бросили на помойке… там. Слышишь… это…

Теперь Виктория села.

— С кем я разговариваю?

— Этот нигга, он мой хороший кореш, клевый. Вот почему я сейчас здесь. Все, что ты должна знать, — это что я злой очень из-за этого… вот почему я звоню тебе, что ты пыталась прижать этих белых сук-итальяшек.

Она едва улавливала смысл — половину звуков говорящий проглатывал, половину до неузнаваемости искажал, — но ей показалось, что звонит друг ямайца, труп которого был обнаружен накануне полицейскими в угнанном «эконолайне» на кладбище старых автомобилей в Хобокене. Позвонивший человек, кажется, считает, что это имеет какое-то отношение к братьям Рина. Насчет убийства на кладбище старых автомобилей она слышала, но ее мысли весь день крутились вокруг исчезновения Кэрол и развала дела. В полиции полагали, что убийство связано с разборками из-за наркотиков, потому что в крови ямайца был обнаружен героин, но этот человек, который звонит сейчас, в два ночи, кажется, придерживается другого мнения. Голос у него был какой-то очень тревожный. «Интересно, откуда у него номер моего телефона?» — подумала Виктория и произнесла в трубку:

— Вы можете говорить по-английски?

— Эй, не надо так не уважать мою жопу. Я пытаюсь капнуть на тебя немного хорошей науки.

— Так говори яснее! — с досадой крикнула Виктория. — В чем дело?

Она потянулась и включила настольную лампу, осветившую черно-белую спальню с минимумом мебели. В щель между шторами светила полная луна.

— Значит, приходит тут ко мне мой клевый кореш, весь такой, задрал нос. «Слышь, Амп, — говорит он мне, — есть один план. Итальяшки мне предложили работу, теперь наркоты будет… кайф ловить будем, когда захотим. Значит, — он говорит, — заживу я теперь класс». Но он всегда был такой нигга, с приветом, слишком много времени проводил, сосал стеклянный член. Он всегда вешал каждому лапшу. Понимаешь? Так что я не обратил много внимания, никакого. Он говорил, они собрались идти поиметь эту суку, ну, что ты охраняла, и тех двух спецов в голубом… спустить их всех вниз, в шахту лифта. Он говорил, эти итальяшки, дерьмо белое, дадут ему вести прикинутую тачку… говорил, все, что нужно делать ему, это сидеть в ней впереди и ехать. Вот, значит, какую работу он поимел.

Теперь она была уже на ногах и ходила с телефоном по комнате.

— Я правильно поняла твои слова? Ты говоришь, что Кэрол Сесник и двое полицейских находятся на дне лифтовой шахты «Трентонской башни»?

— Ты что, типа, не слушаешь? Это вот я и говорю! Ставлю кучу бабок против ничего, что они там и есть.

— Назови себя!

— Назвать себя? Дай-ка подумать… ну, пусть я буду для тебя приблудный пес, который позвонил. Я не член профсоюза. Понимаешь? Так что считай — никто. Мой клевый кореш, дурной нигга, он сейчас мертвый, значит, тоже никто. И наркоты никакой не нужно. Ты поищешь ее, увидишь, я не трепло. Хочешь больше, тогда подпитай меня.

— Если это все всерьез, я согласна. Но как с тобой встретиться?

— Не беспокойся, дорогуша. Я смотрю телик. Так что как-нибудь постараюсь постучать тебе в дверь.

После этого в трубке раздался гудок. Виктория схватила записную книжку и набрала номер Рона Джонсона, который записала вчера утром. После нескольких гудков трубку сняла жена Рона.

— Кто это? — спросила она хриплым сонным голосом.

— Виктория Харт. Извините, что звоню так поздно. Рон дома?

Потом, похоже, трубку там уронили, подняли, и через несколько секунд Виктория услышала голос Рона.

— Слушаю, — произнес он деланно-бодрым голосом. — Что случилось?

— У меня только что состоялся интересный телефонный разговор. Собеседник не назвался, но, похоже, это черный.

— Мисс Харт, неужели для вас это имеет значение? — спросил Рон. Он начинал сердиться — мало того что разбудила посреди ночи, так ей еще, кажется, негры не нравятся.

— Дело не в этом, Рон. Вы бы послушали, что он говорил! На жутком жаргоне. Если бы мне не довелось несколько лет подряд допрашивать по тюрьмам этих ребят, я бы не поняла ни слова. Так вот, он сказал, что Кэрол, Тони и Бобби лежат на дне лифтовой шахты в «Трентонской башне».

— Мы там смотрели. Ничего нет.

— Как, совсем ничего?

— Густая пастообразная грязь. Которая копилась лет пятьдесят.

— Вы посылали кого-нибудь потыкать палкой?

— Нет. Я же сказал, там просто грязь. Понимаете, многие годы на дно шахты капало масло и смешивалось с подземными водами. Мы посмотрели план и проверили глубину, сунув туда шест. Это железобетонный резервуар глубиной чуть больше полутора метров. Стоит только пошевелить, как начинает вонять хуже, чем на помойке, куда сбрасывают гнилую рыбу.

— Пошлите туда снова кого-нибудь в болотных сапогах.

— Вы уверены, что это нужно?

— Нет, не уверена… но в голосе позвонившего парня было что-то такое, что заставляет меня думать, что это возможно.

— Вики, поверьте мне, телефонные розыгрыши в два часа ночи не так уж редки, — сказал он и резко положил трубку.

Она знала, что он уже звонит и отдает распоряжения.




Закончив ночной разговор с Викторией Харт, Бино Бейтс медленно двинулся на кухню. Мотель располагался в Корал-Гейблс и был чуть приличнее бесплатной ночлежки. Убогое жилище, и без того наводящее уныние, а тут еще эта ужасная новость насчет Кэрол.

Бино открыл холодильник, вынул пиво, но пить не стал, а только прижал лицо к холодной бутылке. В желудке творилось что-то невообразимое. Плут Роджер посмотрел на него снизу, тихо зарычал, а потом отрывисто гавкнул. Бино уставился на пса.

— Почему она это сделала, Родж?

Накануне в вечерних одиннадцатичасовых «Новостях» сообщили об исчезновении Кэрол Сесник. Это нанесло ему удар сильнее, чем клюшка Джозефа Рина. Досмотрев передачу, он вышел из ветхого деревянного строения, которое служило ему жилищем, сел в «эскорт» и поехал в ночной супермаркет, где продавали газеты со всей страны. Там купил «Трентон геральд». Держась за живот, который скручивало болью, он нашел материалы об исчезновении свидетельницы и внимательно их прочитал. Там снова подробно излагалась история его избиения (он по-прежнему фигурировал в ней как Фрэнк Лемей), говорилось, что он исчез из больницы накануне встречи с прокурором штата. А вскоре нашлась свидетельница, которая своими глазами видела это побоище, и женщина-прокурор, Виктория Харт, — журналист упомянул, что она носит прозвище Хитрая Вики, — приняла решение возбудить против Джозефа Рина уголовное дело. Личность свидетельницы, разумеется, держалась в секрете, но в газете говорилось, что все полагали, что это мужчина. И только сейчас выяснилось: свидетельницей была Кэрол Сесник, медицинская сестра, работавшая в онкологическом отделении Трентонской детской больницы. Бино отложил газету, почувствовав, что слезы начинают щипать глаза. Он знал, что Кэрол ничего не видела и не могла видеть, потому что не была в тот вечер на автостоянке «Кантри-клуба» в Гринборо. Она солгала Виктории Харт, потому что знала: Джо Рина не успокоится, пока не убьет Бино. Поэтому она вызвалась свидетельствовать. Бино будет в безопасности, только когда Джо Рина окажется в тюрьме, — так, наверное, думала Кэрол.

Бино заставил себя пораскинуть мозгами, рассмотреть имеющиеся в его распоряжении факты. Полной уверенности в том, что тела Кэрол и двух копов из Джерси покоятся на дне лифтовой шахты, у него не было, но мы, конечно, помним визит в больницу округа Мерсер Трехпалого Фредди, во время которого он рассказал о том, как братья Рина избавляются от трупов. Можно не сомневаться, что Бино тоже все это хорошо запомнил. Карточный зубр рассказал ему, что обычно они кидают мертвецов в лифтовую шахту. «Никакие копы, — объяснил он, — не захотят лезть в зловонную грязь под кабиной лифта. На то и рассчитывают».

Бино закончил чтение материала об исчезновении Кэрол и принялся просматривать газету в поисках чего-нибудь полезного. Случилось непоправимое. Слезы по-прежнему наворачивались на глаза, но он их утер и заставил себя сосредоточиться. Наконец на двадцатой странице его внимание привлекла фотография фургончика «эконолайн» в Хобокене, на кладбище старых автомобилей. Ниже следовал текст. В фургончике обнаружен некий растафар с тремя пулями калибра девять миллиметров. Баллистики определили, что они выпущены из разных пистолетов. В крови растафара был найден героин, в связи с чем трентонская полиция подозревала, что это результат разборок из-за наркотиков. Самым интересным во всей истории был факт, что преступление было совершено в ту же ночь, когда исчезла Кэрол. Бино были известны слухи о том, что Томми Рина часто использует за рулем одноразовых водителей и таким образом прячет концы в воду. К тому же не надо платить две или три тысячи долларов. Обычно именно столько стоит в крупном деле работа шофера-эвакуатора. Напрашивался вопрос: может быть, труп растафара в угнанном «эконолайне» — работа Томми Рина? То, что его убили в ту же самую ночь, когда похитили (и, вероятно, тоже убили) Кэрол, делало версию в известной степени правдоподобной.

Бино возвратился к себе в номер и провел час в попытках освежить когда-то бывший превосходным выговор обитателя негритянского гетто. Этому он научился во время одной из отсидок у сокамерника, мрачного полусумасшедшего громилы, которого звали Амп Хейвуд. С Викторией Харт Бино встретиться, слава Богу, не довелось — он смылся раньше, чем она навестила его в больничной палате, — но на первой полосе газеты красовалась ее фотография. Для женщины-прокурора она выглядела слишком красивой. Правда, прическа скромная, короткая, и взгляд искренний, а вовсе не хитрый. Он свернул газету и сел у телефона. Необходимо было достоверно выяснить, мертва ли Кэрол. Для этого он должен заставить трентонских полицейских исследовать дно шахты лифта. Было два часа ночи, когда он снял трубку и привел в боевую готовность прокурора штата Нью-Джерси.

Потом долго стоял на кухне, перекатывая по лбу бутылку с холодным пивом. В желудке по-прежнему было паршиво, он угрожал взорваться. Неожиданно для себя Бино резко повернулся, и его вырвало в раковину. Плут Роджер не спускал с него глаз. Навострив уши, он сочувственно смотрел на хозяина-мошенника.

— Перестань так на меня смотреть, Роджер! Господи, да ты хуже какой-нибудь католической монахини.

Бино открыл кран с холодной водой и прополоскал рот. Внезапно перед ним возник образ Кэрол. Вспыхнул и заиграл в памяти, бередя душу. Они жили тогда в Аризоне в большом доме, который его отец, Джейкоб, снял в конце сезона «починки крыш». Мошенничества с крышами были делом сезонным — ближе к зиме никто ремонтировать крышу не соглашался, — и в тот год два месяца семья провела в Аризоне, живя в относительном достатке. К ним тогда в первый раз приехала погостить его кузина Кэрол. Ей было шесть лет, ему девять. Они подружились моментально. Ему нравилось ее чувство юмора, а также маленькие, похожие на пылинки веснушки, рассыпанные по вздернутому носику. Но больше всего ему нравилось то, как она на него смотрела. Так, наверное, смотрят на настоящих героев. Это преклонение Бино очень трогало и пробуждало в нем все самое лучшее.

И нельзя сказать, чтобы Кэрол была вся соткана из добродетели, вовсе нет. Не надо забывать, из какой она происходила семьи. Это была уже опытная плутовка, впитавшая жульничество с молоком матери. Мать Бино, в девичестве Сесник, приходилась отцу Кэрол родной сестрой. А Сесники были американские цыгане. Они занимались мошенничеством с картами таро и были превосходными ворами-карманниками. Шестилетняя Кэрол могла очистить ваш карман, и вы бы даже этого не заметили. За первую проведенную вместе зиму она научила Бино многим цыганским трюкам. Днем у них были занятия, мать Бино проводила с ними уроки в жарко натопленном импровизированном классе, который устроила в гараже. А спали они с Кэрол часто не в доме, а в палатке на заднем дворе. Там им нравилось. Однажды он решил ее напугать — рассказал перед сном, что по ночам сюда с гор спускаются медведи и роются лапами в мусоре. Шестилетняя малышка посмотрела на него широко раскрытыми глазами и жалобно пролепетала: «Я очень боюсь медведей, Бино. — Затем она потянулась, обвила его руку и прижалась к ней щекой. — Но я знаю, если они придут, ты меня защитишь». Ну что с этим поделаешь? Конечно, Бино полюбил ее всем сердцем.

На его защиту так свято не надеялся еще никто. Разумеется, никаких медведей и в помине не было, но он пообещал, что никогда не даст ее в обиду, что бы ни случилось. Она так и заснула, держа его руку. Не отпускала до утра.

Бино стало противно, что он ей солгал, и с тех пор всегда он говорил Кэрол только правду. Это была настоящая дружба, единственная искренняя в его жизни. Он никогда не забывал своего обещания защищать сестру. Они были двоюродные, но он всегда считал ее своей младшей сестрой. Но главное — они были родственные души. И с тех пор никогда не теряли связи. Она приезжала к ним, он тоже ездил погостить к Сесникам на Рождество. Когда Бино сидел в тюрьме Рейфорд во Флориде, она регулярно приезжала его навещать. Кэрол была одной из немногих в семье, кто порвал с жульничеством. Она захотела стать медсестрой и устроилась работать в онкологическое отделение детской больницы. Когда она рассказывала ему о детях, у нее по щекам текли слезы: «Бино, если бы ты их видел. Они… они такие маленькие и такие мужественные. Им больно, Бино, а они терпят. И у них всегда не хватает денег на лечение… Если бы у меня было хоть сколько-нибудь лишних, я бы все отдала им». Бино знал, что Кэрол говорит совершенно искренне, но не мог избавиться от мысли, не пытается ли она этим как-то компенсировать участие ее родственников в преступных махинациях. Несколько лет назад Бино отдал ей свою долю, полученную от двухмесячной аферы с земельными участками, чтобы она смогла оплатить учебу в школе медсестер. И вот теперь она вызвалась лжесвидетельствовать в попытке спасти его от Джо Танцора. Бино знал, что Кэрол мертва. Слезы наворачивались на глаза. Он никак не мог примириться с потерей.

Бино прошел в спальню и плюхнулся на кровать. По щекам текли слезы, увлажняли подушку. Он оплакивал Кэрол, оплакивал себя. Он оплакивал двоих детей, мирно спавших, взявшись за руки, в палатке на заднем дворе двадцать пять лет назад. Через некоторое время ему удалось взять себя в руки и успокоиться. «Она умерла, защищая меня, — думал Бино. — И я тоже не пожалею жизни, чтобы отомстить за нее. Я уничтожу братьев Рина, предварительно унизив. Я разорю их, оставлю без единого цента».

С еще мокрыми от слез глазами Бино Бейтс начал обдумывать план своей последней Большой аферы.




Часть вторая

План


Мы все отпетые мошенники,

И верить никому из нас нельзя.

    

Уильям Шекспир








Глава 5

Знакомство продолжается


В девять утра в зале судебных заседаний под председательством Марри Гоулдстона началась процедура выбора последнего члена жюри присяжных. Джерри Коэн с помощниками, загадочно улыбаясь, расположились за длинным, заваленным бумагами столом. Виктория сидела в одиночестве на месте прокурора. Джо Рина отсутствовал. Он в это время доигрывал очередную партию в гольф.

Кандидат в жюри присяжных, которого звали Джино Делафоре, очень ей не нравился. У него были массивные плечи и густые, начинающие седеть черные волосы. Возраст — сорок два года, но в анкете в графе «род занятий» он записал: «Торговец цветами на пенсии». Если бы Виктория Харт подбирала актеров на роль мафиози, она бы обязательно выбрала его, но в качестве второго дополнительного присяжного[13 - Дополнительный присяжный назначается на случай замены выбывшего в ходе судебного процесса присяжного основного состава.] этот человек совершенно не годился. Она почти не сомневалась, что Джино Делафоре связан с Джо Рина, но поскольку возможность отвести кандидатуру без указания причины прокурор исчерпала, то ничего сделать было нельзя. Так что задавай вопросы, не задавай — толку никакого. После каждого ее вопроса кандидат в жюри присяжных бросал — как ему казалось, украдкой — взгляд в сторону Джералда Коэна. Видимо, ждал каких-то указаний. В коридоре Дэвид Франфурктер разговаривал по сотовому телефону с полицейским управлением Трентона в надежде получить на Делафоре какой-нибудь компромат. В помещении склада, прямо напротив цветочного магазина Джино, одно время совершались подпольные букмекерские операции — это пока единственное, что ему сообщили. Маловато. Если бы удалось установить хотя бы малейшую связь Делафоре с Джо Рина, у Виктории появился бы обоснованный повод для отвода кандидатуры. Судья Гоулдстон уже начал подавать ей знаки, что пора закругляться.

— Джо Рина или Томми Рина когда-либо покупали в вашем магазине цветы? — спросила Виктория.

Джино Делафоре снова бросил взгляд на Коэна.

— Нет, мэм… вернее, возможно, и покупали, но я просто этого не знал.

— То есть вы признаете, что такое возможно. Верно? Если заглянуть в телефонный справочник Трентона, то обнаружится, что в городе существует около двадцати цветочных магазинов… так что вероятность того, что они делали у вас покупки, равна одной двадцатой.

— Не могу припомнить, — ответил Джино Делафоре и вновь посмотрел на Джералда Коэна. Тот с преувеличенным вниманием изучал бумаги, избегая его взгляда.

Наконец адвокат поднял глаза.

— Ваша честь, сколько это может продолжаться? Защита принимает данного кандидата в состав жюри присяжных. Насколько мне известно, мисс Харт исчерпала возможности отвода кандидатуры без указания причин. Если уважаемый прокурор желает отвести мистера Делафоре по какой-то конкретной причине, то следует привести факты, которыми она явно не располагает. — Он повел рукой в сторону стола, за которым сидела Виктория. — Я спрашиваю, мы можем двигаться дальше?

— Как, мисс Харт? — спросил судья.

— Всего только два вопроса, ваша честь. — Она снова повернулась к Джино Делафоре. — Вам знаком человек по фамилии Дефинио? Сэм Дефинио?

— Да. Одно время он держал маленький склад напротив моего магазина.

— И вы знали, что он занимается преступными махинациями, включая букмекерство и гангстерское ростовщичество?

— Нет, я этого не знал.

— Как же так? Все в округе прекрасно знали кличку Сэма. Его звали Темнила, потому что он регистрировал заключаемые пари на растворимой бумаге, которую бросал в кастрюлю с водой, как только появлялись копы.

— Я знал, что у него какие-то нелады с правоохранительными органами. Знал также, что он пытается с этим покончить. В течение пяти лет я каждое утро покупал у него бумагу. И все. Что касается остального, то он занимался своим бизнесом, я — своим.

— Но он был известен как член преступной группировки Рина. Верно? И…

— Ваша честь, я протестую! О чем это мисс Харт говорит? Что за «преступная группировка Рина»? Мой клиент ни разу не был осужден!

— Джо Рина арестовывали не меньше десяти раз, — бросила в ответ Виктория.

— Ну и что? И каждый раз отпускали. Неуклюжая работа полиции и ложь бесчестных, купленных ею информаторов — это не доказательства преступления. Мисс Харт, предъявите мне ваши доказательства.

Судья Гоулдстон повернулся к Джино Делафоре и задал обычный судейский вопрос:

— Мистер Делафоре, вы считаете, что сможете решить это дело по справедливости?

— Конечно, ваша честь.

Судья посмотрел на Викторию:

— Если у вас нет существенных поводов для возражения, я намерен утвердить этого человека в составе жюри присяжных.

— Ваша честь, могу я провести с вами краткое приватное совещание? — спросила Виктория.

Судья Гоулдстон подал знак Джерри и Виктории подойти к его столу.

Виктория заговорила первой:

— Я считаю весьма существенным то обстоятельство, что цветочный магазин мистера Делафоре располагался напротив места, где работал знаменитый букмекер, который, по мнению полиции, связан с Джозефом Рина. Джино Делафоре, несомненно, знал об этом и ничего не имел против, потому что сам был также связан с Джозефом Рина. Если это не имеет отношения к делу, значит, я читала не те юридические книги.

— В процессе выбора присяжных вы не имеете права выдвигать необоснованные обвинения в виде предположений, — сказал Джерри. — Это все инсинуации, Вики. Человек содержал цветочный магазин, никогда не имел судимостей. Какие могут быть к нему претензии? Ваша честь, мы можем двигаться дальше?

— Виктория, я намерен утвердить мистера Делафоре в качестве второго дополнительного присяжного, а также считать вступившим в силу правило о двойной подсудности. Готовьте дело к процессу, в вашем распоряжении семьдесят два часа. Послезавтра вы либо начинаете прения сторон, либо я буду вынужден отказать в иске. Желаю вам хорошо выспаться, а потом засучите рукава, и пусть победит сильнейший юрист! — Судья Гоулдстон широко улыбнулся.

«Дурак, дурак, дурак», — повторяла про себя Виктория Харт, наблюдая, как вздымается мантия Марри Гоулдстона, когда он поднялся со своего кожаного кресла и направился к двери из зала судебных заседаний. Было только десять утра. День начинался неудачно, но худшее ее ждало впереди.




Исследовать шахту лифта вызвали команду трентонской Службы спасения. Вскоре из грязи были извлечены три трупа, которые немедленно направили к коронеру.[14 - Коронер — должностное лицо округа, как правило, имеющее медицинское образование, обязанное засвидетельствовать кончину человека, предположительно умершего насильственной смертью.]

Виктория Харт узнала об этом как раз перед обедом и, зная, что ничего хорошего ее там не ожидает, неохотно поплелась через небольшой торговый центр в морг, который располагался в подвальном этаже полицейской лаборатории. Спустилась по бетонным ступеням, хватаясь рукой за металлические перила, затем, громко стуча высокими каблуками, двинулась по выложенному плитками коридору, уставленному металлическими тележками, на которых прошлой ночью транспортировали жертв дорожных происшествий и погибших от передозировки наркотиков. Она миновала холодильный зал, где судмедэксперты замораживают тела после вскрытия, затем, стараясь дышать как можно реже, зал, где производят аутопсию, то есть вскрытие. Здесь тела ждали своей очереди под пластиковыми покрывалами. Наконец Виктория нашла помощника коронера Хермана Майера, который носил прозвище Немец. Ростом он был где-то под два метра и весил больше ста двадцати килограммов.

— Я пришла произвести предварительную идентификацию трех трупов, которые только что доставили из лифтовой шахты «Трентонской башни», — произнесла она унылым голосом.

— Только учтите, мы их еще не успели привести в порядок. Так что они в слегка живописном состоянии.

— Обещаю, Херман, держать себя в руках, — сказала она мрачно.

Он кивнул и повел ее в большой зал судебно-анатомической экспертизы, где на металлических столах лежали три тела. Виктория неохотно подняла глаза. В животе Бобби Маннинга зияла дыра размером с мускусную дыню. Острые концы ребер выпирали из-под разорванных тканей, поблескивая черной маслянистой грязью со дна шахты, в которой тела погибших пролежали трое суток.

— Это Бобби Маннинг, — печально произнесла она. — Он любил хрустящие хлебцы «Нестле». А как раз в тот вечер в мини-маркете я не смогла найти этих чертовых хлебцев. Не было их там. — Ее голос дрогнул.

Херман положил ладонь ей на руку. Она вежливо отстранилась и подошла к Тони Королло. Его тело было почти неузнаваемым. Она знала, что это он, но для официальной идентификации данных было недостаточно. Главное, отсутствовало лицо. Виктория прижала ладонь ко рту, чтобы не всхлипнуть.

— Это… он, судя по росту, но утверждать наверняка не могу. — Она отвела глаза от ужасного месива, в которое превратилось лицо симпатичного парня Тони Королло. — Вам придется снять отпечатки пальцев.

— Уже сделали. Через час-два будут результаты дактилоскопического сравнения. Вам не нужно будет этим заниматься, Виктория.

Она кивнула и двинулась дальше, где лежала Кэрол Сесник. Здесь, на этом металлическом столе, ее приятельница выглядела миниатюрнее, чем при жизни, как будто покинувшая ее душа заставила тело уменьшиться в размере. Ее застрелили в голову, так что левая часть лица тоже отсутствовала. Кроме того, Кэрол ужасно распухла, но это была она. Виктория протянула руку, коснулась коротких кудряшек, влажных и липких от масла, и с трудом выдавила из себя:

— Прости меня, дорогая.




В десять вечера в ее кабинете зазвонил телефон.

— Это мисс Виктория Харт, да? — отчетливо произнес мужской голос, принадлежащий, несомненно, образованному человеку, жителю восточного побережья. — Номер телефона мне дала ваша секретарша.

Виктория в этот момент собирала в папки материалы с показаниями сестер и врачей, подтверждающих наличие травм, полученных Фрэнком Лемеем. Но в суде они фигурировать не будут, потому что дело закрыто. Скоро вступит в действие закон о двойной подсудности. Это произойдет послезавтра. Так что Джо Рина никогда больше нельзя будет привлечь к ответственности по данному делу.

— Это кто звонит? — спросила Виктория без интереса.

— Седрик О'Нил.

— Кто? — нетерпеливо переспросила она.

— Я адвокат по уголовным делам. Мой клиент Энтони Хейвуд.

— Я не поняла, чей вы адвокат?

— Энтони Хейвуда. У него еще есть прозвище Амп Хейвуд или что-то в этом роде…

Виктория подумала, что Седрик О'Нил зануда.

— Он сообщил мне о том, что звонил вам прошлой ночью. Рассказал, где могут находиться тела двух полицейских и вашей свидетельницы. Если верить вечерним «Новостям», то вы их все же обнаружили. Верно?

Виктория отложила папки, схватила желтый прокурорский блокнот и записала: «Седрик О'Нил». А ниже: «Энтони Амп Хейвуд».

— Итак, чем могу быть вам полезной, мистер О'Нил? — Она раскрыла массивную книгу в кожаном переплете — юридический адресный справочник Мартиндейла — Хаббелла, в котором указаны все адвокаты, практикующие в Соединенных Штатах: где они учились, в каком году получили диплом, а также прочие полезные данные, включая все сколько-нибудь заметные дела, с которыми те работали. В справочнике также приведен трудовой стаж каждого.

Бино Бейтс в этот момент ходил с телефоном в руках по своему номеру, который снимал в дешевом мотеле в Корал-Гейблсе. Мошенника, занимающегося махинациями по телефону, в профессиональной среде называют «болтун». Большинство «болтунов» во время работы имеют привычку ходить, чтобы поддерживать энергию на должном уровне. Изображая Седрика О'Нила, он произносил слова, едва разжимая губы. При этом аристократический выговор выходца с восточного побережья получался превосходным.

— Чем вы можете быть мне полезной? — повторил он ее вопрос. — Хм… мисс Харт, я думал, возможно, мы могли бы помочь друг другу. Понимаете? Дело в том, что мистер Хейвуд пришел ко мне с определенной юридической проблемой, которая, если честно, чуточку запутанная. Мистер Хейвуд пребывает в убеждении, что его бывший сообщник ведет переговоры с властями, чтобы добиться снижения наказания по обвинению в тяжком уголовном преступлении. А именно — хищении имущества в крупных размерах.

— О каком сообщнике идет речь? Что за дело о хищении? И какое это все имеет отношение ко мне?

— Пока я не вполне готов сообщить вам это. Если не возражаете, я бы предпочел изложить существо дела, а затем, когда закончу, вы сможете это отшлифовать.

— Что я смогу сделать? — спросила она, вконец запутавшись.

— Ну, навести по своему разумению кое-какой глянец. Понимаете? — пояснил он.

«Что за зануда», — подумала она.

— Мистер Хейвуд, по-видимому, располагает некоторой информацией, которая могла бы быть полезной в вашем деле по обвинению Рина, но… мистер Хейвуд, к сожалению, выдать ее бесплатно не хочет, у него, понимаете ли, ко всему этому прагматический подход, то есть он желал бы выяснить, какую помощь вы можете ему оказать.

— А что, дело, по которому проходит его сообщник, находится в моей юрисдикции?

— Вполне возможно.

— Уж больно вы осторожничаете.

— Хм, вы же знаете, как проходит первая стадия переговоров, связанных с заключением о признании вины. Обычно все ходят на цыпочках, да? Никаких лишних сведений, верно? Итак, если вы не возражаете, я продолжу. У мистера Хейвуда может появиться желание сообщить вам информацию, касающуюся гибели человека, которого в утренней газете идентифицировали как Демо Уильямса. В ответ он хотел получить защиту от любых видов уголовного преследования, которое ваше ведомство может предпринять в его отношении.

— Господи, вы такой многословный, мистер О'Нил! Нельзя ли все объяснить короче и понятнее?

— В данный момент я говорю в соответствии с инструкциями моего клиента. Пока ему еще ничего не инкриминируют, но он боится, что такое может случится, и я бы охотно провел переговоры по этому поводу. Заключая подобного рода соглашения, желательно видеть лицо собеседника.

— Насколько я поняла вашего клиента вчера ночью по телефону, его «клевый кореш» рассказал ему, что участвовал в убийстве в «Трентонской башне» и что это работа каких-то гангстеров-итальянцев. По крайней мере так это прозвучало. Мне не нужно вам напоминать, что пересказ вашим клиентом своего разговора с Демо Уильямсом — это показания с чужих слов, которые судом не принимаются.

— А что, если мистер Хейвуд присутствовал в ночном клубе, сидел вместе с Демо Уильямсом и этими гангстерами за одним столом и слышал все своими ушами? — проговорил Бино нарочито высоким голосом, чтобы стать еще больше похожим на члена «Лиги плюща».

— Это было бы очень интересно, — сказала она.

— Если мы собираемся договориться, то у меня три условия. Хорошо? Первое: ваше обещание, что прежде, чем вызвать мистера Хейвуда в суд в качестве свидетеля, вы как следует подготовите обвинение против братьев Рина в убийстве этих троих людей. Он боится мести со стороны мафии, если вы проиграете дело. Он хочет, чтобы они сидели в тюрьме, откуда им до него не добраться. Второе: он должен быть освобожден об любых обвинений, выдвинутых против него за преступления, которые в настоящее время расследуются вашим ведомством. И наконец, третье: он желал бы проходить по Программе защиты свидетелей.

Виктория в это время продолжала листать справочник Мартиндейла — Хаббелла и наконец нашла. Вот он, Седрик О'Нил. В справочнике говорилось, что он окончил с отличием Йельский университет в 1989 году. Значит, еще один деятель из «Лиги плюща». Они во все щели лезут. Он является компаньоном юридической конторы в Нью-Йорке, но также имеет лицензию на практику в полудюжине других штатов, включая Нью-Джерси. Надо же, подумала она, такой молодой — и уже компаньон. Это ее почему-то разозлило.

— Вы все еще компаньон конторы «Линкольн, Форбс, О'Нил и Росс»? — спросила она.

— А-а-а, раскрыли свой справочник Мартиндейла — Хаббелла. Верно? — протянул он сдавленным голосом, почти не разжимая губ. — Да, боюсь, что я все еще связан с этой конторой, хотя предпринимаются отчаянные попытки меня заменить. — После чего адвокат засмеялся, что больше всего напоминало кудахтанье.

На самом деле юридическая контора «Линкольн, Форбс, О'Нил и Росс» никогда в природе не существовала и волшебным образом возникла в справочнике Мартиндейла — Хаббелла в 1997 году благодаря стараниям Фрэнка Экс Бейтса. Фрэнк, вор-домушник (не брезговал он также и время от времени смазывать маслом крыши), ему одному известным способом проник в издательскую фирму в Чикаго, которая готовила к изданию справочник, и добавил в компьютерный файл данные о фиктивной юридической конторе за день до передачи рукописи в типографию. При работе с искушенными лохами разветвленному семейству мошенников было полезно иметь в качестве подспорья несуществующую, но зарегистрированную адвокатскую контору. Часто, проворачивая какую-нибудь махинацию, было удобно представиться адвокатом. Где-то в чемодане у Бино хранились даже фирменные бланки и визитные карточки. Разумеется, издательство разослало письма, где сообщалось об ошибке, но их давно уже все повыкидывали, а несуществующая адвокатская контора по-прежнему фигурировала в книге на равных правах с остальными.

Виктория закрыла справочник и принялась размышлять, что делать с этим занудой Седриком О'Нилом. На аварийном пульте ее сознания вспыхнула пара желтых предупредительных сигналов, правда, слабых. К тому же в ней кипела злость на убийц, и это помогло ей принять решение.

— Хорошо, мистер О'Нил, давайте встретимся завтра утром, скажем, в одиннадцать. В моем офисе. Не возражаете?

— А-а-а… не могли бы мы сделать это в каком-нибудь другом месте, где возможности подслушать, подсмотреть и записать наш разговор будет чуточку меньше?

— Ну что ж, ресторан «Деликатесы Сэма», тот, что у реки, подойдет? — спросила она. — В девять.

— Прекрасно. Значит, я высокий лысеющий джентльмен в светло-коричневом костюме и школьном галстуке[15 - Школьный галстук (часть школьной формы) носят выпускники некоторых привилегированных учебных заведений.] в полоску.

«Боже, что же это такое творится?» — подумала она и положила трубку.

Бино тоже положил трубку. Затем схватил Роджера в охапку и направился к двери. Нужно было срочно поехать за банкой, которую он закопал под скалой у скоростного шоссе номер 10. В ней лежало пятьдесят тысяч долларов. Эти пятьдесят кусков — все, что у него осталось, весь начальный капитал. После этого необходимо попасть на ночной рейс в Джерси, чтобы в девять утра явиться на встречу с красивой прокуроршей по прозвищу Хитрая Вики.




Глава 6

Встреча


Ресторан «Деликатесы Сэма» с большими зеркальными окнами и прилавком для отпуска блюд на дом у восточной стены располагался на углу Манчестер-стрит и Нулевой. Бино прибыл в восемь, за час до встречи.

Одет он был в голубой блейзер, светло-коричневые слаксы и полосатый галстук. Крашеные белокурые волосы зачесал на загорелый лоб. Фотографии «десяти самых опасных преступников» ФБР разослало по всей стране, так что необходимо было соблюдать предельную осторожность. Он выбрал столик в задней части зала и, сидя спиной к стене, держал в поле зрения наполовину заполненный ресторан. В негромкие разговоры, смех и потрескивание жарящегося бекона время от времени вклинивалось взвизгивание работающего миксера. Черные мухи давали вокруг осветительной арматуры в центре зала представление воздушного цирка.

Насколько он смог понять, Виктория Харт дурочкой не была. А значит, вполне могла привести с собой полицейского следователя в качестве свидетеля переговоров относительно несуществующих преступлений Энтони Хейвуда, также несуществующего. Бино выбрал бывшего сокамерника Ампа на роль «подходного» в данной махинации, потому что Амп имел кучу судимостей и был занесен в компьютер Национального центра информации о преступности. От старого приятеля, тоже, разумеется, мошенника, Бино слышал, что через месяц после освобождения во время уличных разборок в Майами Ампа настигла пуля, и он был «погребен в море». Это означало, что его отвезли в Эверглейды[16 - Эверглейды — болотистая часть Флориды.] и отправили на корм аллигаторам. Так что формально он по-прежнему числился живым, но возникнуть нигде не мог.

Долгое время осторожный взгляд Бино изучал зал ресторана. Наконец он убедился, что копов здесь нет, и, подозвав уже усталую с утра официантку, на бирке которой значилось имя Эйнджел, заказал апельсиновый сок в высоком бокале. Наблюдая за дверью, Бино внимательно рассматривал каждого входящего, одного за другим. Ровно в девять в зал вошла женщина, чью фотографию он видел в «Трентон геральд». Виктория Харт проявляла свою сущность в пунктуальности, а также в манере одеваться. Очень хитрой она Бино снова не показалась. Решительной — другое дело, умной, организованной. Но хитрой? Это определение к ней явно не шло. На Виктории был строгий темно-зеленый костюм, туфли в тон и такой же шарф, и она была даже красивее, чем на фотографии в газете, хотя должного внимания своей внешности не уделяла. На это указывало отсутствие макияжа и модной прически. Сумочки не было, только большой дипломат в руке. Виктория оглядела зал. Бино предусмотрительно заслонил лицо раскрытым меню. В соответствии с описанием, которое он дал, она искала высокого лысеющего мужчину в светло-коричневом костюме и школьном галстуке. Бросила взгляд на наручные часы, затем поспешно двинулась через зал и заняла место за столиком у окна.

Он ждал. В девять десять Виктория Харт снова посмотрела на часы. Затем вытащила из дипломата папки и начала просматривать бумаги. Эйнджел принесла ей вторую чашку кофе. В девять двадцать она забарабанила пальцами по пластиковой крышке стола. Бино осторожно наблюдал за ней глазами опытного мошенника. Прокурорша обещала быть трудным лохом и определенно относилась к типу А, то есть открытому, без дерьма… самому трудному. Лохи типа А, как правило, были весьма неглупы, но Бино все равно решил действовать по заранее намеченному плану. Нужно только подождать, когда она соберется уходить. Если готовилась ловушка и в зале присутствует кто-то из ее людей, то прежде, чем она уйдет, они как-то свяжутся друг с другом. Возможно, она подаст знак помощнику подойти, и они начнут перешептываться: «Ну как ты думаешь, он появится или обманул?» Бино продолжал разглядывать Викторию, которая должна была сыграть в его афере небольшую, но довольно важную роль. Она почти год собирала материал на Джозефа Рина. Это означало, что Виктория Харт является самым крупным экспертом по этому мафиози, не считая его родственников. Она, должно быть, допросила всех его близких друзей и партнеров по бизнесу. Она в курсе всех его легальных и нелегальных дел, знает наперечет сообщников, подружек, врагов. То есть прокурор штата Нью-Джерси располагает всей фундаментальной информацией, столь нужной Бино. Обычно прокурор и адвокаты, собираясь в суд, имеют при себе полное досье, на всякий случай. Он надеялся, что в этом вместительном дипломате находится куча полезной для него информации.

Сам Бино, к сожалению, о Джозефе Рина располагал весьма скудными сведениями. Разве что знал, что тот не любит проигрывать и хорошо работает на небольшом расстоянии клюшкой для гольфа девятого размера. Его брат Томми имел репутацию беспредельщика, от которого можно ожидать всего. Он был неистово предан младшему брату и всю жизнь служил ему верой и правдой. В возрасте пятнадцати лет Томми молотком забил до смерти одного ирландца, которого звали Шон Моррисей, кажется, он угрожал Джо. Но затем случилось чудо — перед вскрытием у коронера ирландец неожиданно очнулся и слез со стола. Его быстро отправили в реанимацию и спасли жизнь. Рассказывают, что спустя два месяца воскресшего парня пристрелили в спину из проезжающего автомобиля как раз в том самом месте, у бара, где его избили. Таким образом, Томми Рина ухитрился убить его дважды, за что получил прозвище Два Раза. Кроме этих леденящих кровь фактов, Бино о Томми почти ничего не знал.

Он подождал, пока прокурорша соберет свой массивный дипломат и раскроет бумажник, чтобы расплатиться, затем поднялся со стула и направился к ней.

— Мисс Харт? — Бино выглядел как будто бы слегка запыхавшимся.

Она вскинула голову и удивленно уставилась на него:

— Седрик О'Нил?

— О нет… разумеется, нет. Я работаю с Седом О'Нилом. Понимаете, он застрял в Нью-Йорке с ходатайством, заявленным до начала судебного разбирательства, которое было направлено сегодня в семь утра, и позвонил мне. Я выехал сюда, как только смог. Очень надеюсь, что ждать вам пришлось недолго. Меня зовут Мартин Кушбери. — Он протянул ей визитную карточку, где значилось: «Мартин Кушбери, адвокат». Карточка была тисненая, с золотым ободком и логотипом адвокатской конторы «Линкольн, Форбс, О'Нил и Росс». — Я работаю в нашем офисе в Нью-Джерси, в Ньюарке. Он позвонил мне в восемь тридцать. А я как раз в это время принимал душ. Он пытался связаться с вами, но, надо полагать, вы уже ушли… я примчался сюда, как говорится, со всех ног.

— В десять у меня встреча в суде, так что у нас не так много времени, — сказала Виктория и снова посмотрела на часы.

— Хорошо. Хм… несмотря на цейтнот, может быть, вы разрешите мне присесть? — спросил он улыбаясь.

Она указала ему на стул и тоже улыбнулась, вроде как извиняясь, но ничего не сказала. Бино подумал, что улыбка у нее потрясающая, но тут же отбросил мысли о ее красоте и перешел к делу.

— Извините, что заставил вас ждать.

— Мистер Кушбери, мы договорились с вашим коллегой на девять. А девять — это означает девять, и ни минутой больше, — назидательно проговорила Виктория.

Приблизилась Эйнджел, и Бино заказал себе еще один большой бокал апельсинового сока. Он улыбнулся ей и позволил своим щекам чуть покраснеть.

— Итак… давайте начнем. Я не совсем точно знаю, о чем говорил с вами Сед, но понял, что мы представляем одного афроамериканца по имени Энтони Хейвуд, который располагает некоторой информацией, позволяющей, как считает Седрик, пролить свет в деле об убийстве Кэрол Сесник. Однако мистер Хейвуд нуждается в некоторой защите против предполагаемых обвинений. Он боится, что его могут привлечь по делу о хищении в особо крупных размерах. — Бино посмотрел на листки с записями. — Вот, нацарапал в спешке утром. Сам не все толком разбираю.

— После звонка мистера О'Нила я связалась с полицией, — прервала его Виктория. — Ни в одном из наших текущих расследований имя Тони Хейвуда не фигурирует. Тем не менее я поискала его в Национальном центре информации о преступности. Ваш клиент отбыл срок в тюрьме Рейфорд за убийство второй степени.[17 - Убийство со смягчающими вину обстоятельствами.]

— Разве? — Бино смутился. — О… я полагаю… я не… Но на самом деле это ничего не меняет… разве не так? — Бино нервозно пролистал свои бумаги.

— Судимый за убийство обычно не вызывает доверия у суда как свидетель, — заметила Виктория.

— Я полагаю, это лучше, чем ничего, — неуверенно проговорил Бино. — Разве не так? Я… э-э-э… Понимаете, я чувствую себя немного не в материале, потому что специализируюсь отнюдь не по уголовным делам, а по недвижимости и тому подобному, — объяснил он. — Занимаюсь лицензированием, а также исками корпоративных клиентов… — Бино почувствовал, что эти слова ее слегка смягчили.

Подошла Эйнджел и поставила перед ним бокал с соком.

— Итак, расскажите, как вы можете содействовать продвижению моего дела, — сказала Виктория. — А потом мы посмотрим, возможно ли между нами какое-то сотрудничество.

Бино просмотрел свои записи.

— Давайте посмотрим… Вот… Хейвуд присутствовал в трентонском клубе «Полосатая зебра». Это клуб для джентльменов. Разумеется, я вольно трактую этот термин. — Бино улыбнулся своей колдовской улыбкой, которая обычно «насылала дождь». Но сейчас пролилось всего несколько капель. Иными словами, Виктория в ответ улыбнулась, но слабо. — Наш клиент слышал, как некий Тексако Филлипс предложил Демо Уильямсу пятьсот долларов за помощь в каком-то мокром деле. Мокрое дело, я полагаю, это убийство, — объяснил он, и она терпеливо улыбнулась. — У себя дома Демо так больше и не появился, потому что на следующее утро был найден мертвым в Хобокене, внутри угнанного фургончика «эконолайн». — Большую часть сведений, включая имя Тексако, Бино почерпнул из газетных статей о преступном клане Рина и убийстве в Хобокене. Остальное было чистой выдумкой. Он знал, что заинтригует Викторию, и это случилось.

Виктория подалась вперед.

— Значит, приятеля вашего клиента подстрекал к совершению убийства не Джо Рина, а… это был Тексако Филлипс? — Она достала желтый блокнот и начала делать пометки. — Когда именно состоялся этот разговор?

Бино подбавил в костер еще немного топлива. Он хотел, чтобы Виктория подумала, что может запросто его облапошить.

— Если честно, то я плохо осведомлен об этом деле. Мне нечем подкрепить переговоры. Понимаете, я располагаю недостаточным количеством данных. Может быть, вы встретитесь с Седом как-нибудь позже на этой неделе и все обсудите?

— Послушайте, мистер Кушбери, в десять утра, то есть совсем скоро, мне нужно быть в суде, чтобы закрыть дело, над которым я работала почти год. Как только я это сделаю, Джо Рина невозможно будет привлечь к ответственности за это преступление. Тексако может стать свидетелем обвинения — вернее, обвиняемым, уличающим сообвиняемого, — конечно, если я смогу заставить его давать показания. Так что если у вас есть что-нибудь, что я могу использовать, то мне это нужно именно сейчас или вообще никогда.

— Не знаю, почему Сед позвонил именно мне, я же в этом совсем не разбираюсь. Чепуха какая-то. — Бино чувствовал, как она напряглась. Ему удалось ее «запустить».

— Мистер Кушбери, Томми и Джо Рина убили мою единственную свидетельницу, которая к тому же была мне почти подругой. Они убили также двух чудесных молодых полицейских. Я хочу, чтобы эти убийцы сели в тюрьму. Поэтому вы должны передать мне все, что имеете.

Бино снова принялся просматривать свои записи, как будто они могли содержать какой-то ответ. Он видел, что она готова вцепиться в них обеими руками, и решил ей помочь, разыгрывая смущение.

— Это все так непонятно… — Он долго смотрел на листки. — Ой… здесь есть кое-что, о чем я забыл. Подождите минутку.

— Мистер Кушбери, приятель вашего клиента, Демо Уильямс, по-видимому, разговаривал с телохранителем Джо Рина, который подстрекал его к совершению убийства. Если у вас имеется что-то, так, черт возьми, передайте это мне!

— Вот так так, Боже мой, — пробормотал себе под нос Бино и снова принялся просматривать записи. — Где же это было у меня записано?

— Я жду, мистер Кушбери. Если вы ничего мне не скажете, то обещаю сделать так, чтобы Амп Хейвуд, когда его в конце концов привлекут за хищения в особо крупных размерах, получил максимальный срок. — Она чуть наклонилась к Бино. — Поверьте, я его не оставлю в покое, а втопчу в дерьмо.

— Что вы сделаете?

— То, что слышали. Неужели вы действительно думаете, что, располагая информацией, имеющей отношение к тройному убийству, можете вот так сидеть здесь и торговаться из-за своего грошового воришки?.. Это ведь не дела с оформлением недвижимости, а тягчайшее преступление.

— Вы… вы так не можете… — Бино начал заикаться. — Я… представляю этого человека…

— Вот смотрите. — Она вынула сотовый телефон, набрала номер, но прежде, чем нажать кнопку «Вызов», подняла на него хмурый взгляд и произнесла сердито, с нажимом: — Так как?

Бино подумал, что она даже больше сумасшедшая, чем он ожидал. Прекрасная сумасшедшая.

— Я… я… ладно, но по крайней мере дайте мне хотя бы посмотреть папку с делами. Если я намерен это сделать, мне нужно вначале ознакомиться…

Бино поставил перед собой почти полный бокал апельсинового сока и неожиданно правой рукой потянулся через стол к ее папкам. Она начала тянуть их назад, и в результате получилось так, что он тыльной стороной ладони перевернул бокал.

— Господи! — воскликнула Виктория, когда полный бокал сока пролился ей на колени и начал медленно стекать по ногам. Она вскочила со стула и посмотрела вниз, на кошмар, в который превратился ее строгий деловой костюм.

— О Боже, — взволновался Бино, — какой я неуклюжий… как это ужасно… — Он схватил салфетку и начал промокать пятна на ее костюме, делая еще хуже.

— Перестаньте! — крикнула она. — Да перестаньте же! — Затем схватила со стола две салфетки и в отчаянии посмотрела на официантку Эйнджел. — Где тут дамская комната?

Эйнджел показала на дверь в задней части ресторана.

— Оставайтесь здесь, — приказала Виктория, строго взглянув на Бино, и поспешила туда, оставив на стуле свой дипломат.

Когда пять минут спустя она возвратилась к столику, Бино Бейтса там уже не было. Вместе с ним исчезли также папки с делом Рина.

— Ну что за дура! — выругала она себя и посмотрела на стол, где о недавнем присутствии адвоката Кушбери напоминал перевернутый бокал с апельсиновым соком.

Виктория Харт осторожно подняла его и завернула в чистую бумажную салфетку. Затем положила в дипломат и вышла из ресторана. До здания суда ей предстояло добраться за пять минут.




Глава 7

Бланк экспертизы на желтой бумаге


Спустя девять месяцев после тройного убийства Виктория Харт добровольно прекратила дело против Джо Рина, Танцора. Вся процедура заняла меньше десяти минут. Когда судья Гоулдстон объявил о прекращении дела, мафиози понимающе кивнул, вроде как намекая, что на то была Божья воля, и медленно поднялся на ноги.

Джералд Коэн закрывал папки и одну за другой убирал в свой дипломат, в то время как его помощники-подпевалы, выпускники Йеля, покидая поле брани, собирали с длинного деревянного стола ручки, карандаши, записи и все прочее. Красавец мафиози улучил момент, чтобы встретиться с Викторией у двери из зала заседаний суда. Он грациозно отступил в сторону, чтобы пропустить ее, а когда они вышли в холл, повернулся к ней.

— Очень приятно, что справедливость наконец восторжествовала. Верно, прокурор?

— Вы это говорите мне? — спросила она, потрясенная его наглостью.

Он улыбнулся:

— Мне кажется, да.

— Тогда скажи своему шестерке-блондину, который сегодня утром украл папки с делами, чтобы прислал их назад. Там нет ничего, что я могу использовать против тебя. Это дело закончено… Но мне нужно их просмотреть и привести в порядок. Я уверена, ты просто хотел оценить мою возню, которая оказалась тщетной.

— Понятия не имею, о чем ты толкуешь, Вики, но позволь мне дать тебе совет. По отношению к тебе я был очень терпелив, не обращал внимания на повестки, которые ты рассылала моим друзьям и партнерам по бизнесу, и все остальное. Почти целый год я мирился с твоими нахальными необоснованными заявлениями и все время спрашивал себя: почему я проявляю такую снисходительность? И не находил ответа. Возможно, это потому, что ты привлекательная молодая женщина, а я воспитан вести себя с женщинами галантно. И все же мой лимит терпения ты уже исчерпала и в будущем должна будешь вести себя по отношению ко мне много лучше и держаться как можно дальше. Короче, я хочу, чтобы между мной и тобой было как можно больше места.

— Место, которое я присмотрела для тебя, — это камера в девять квадратных метров с видом на каменоломни. И начинай, Джо, привыкать ко мне, я всегда буду где-нибудь поблизости. Потому что только начинаю с тобой работать.

Виктория повернулась и пошла прочь, расправив плечи, все время, пока шла до лифта, чувствуя на своей спине его пристальный взгляд. Когда она повернулась нажать кнопку вызова, то увидела, что Джо Рина все еще смотрит на нее. Но он больше не был похож на кинозвезду. Сейчас взгляд гангстера выражал всю его сущность. Так, наверное, выглядит абсолютное зло, подумала Виктория и вошла в кабину лифта, размышляя, удастся ли ей когда-нибудь одолеть такого опасного врага.

Перед заседанием у судьи она передала бокал из-под апельсинового сока Дэвиду Франфурктеру, чтобы он отправил его в полицейскую лабораторию на экспертизу. Вернувшись к себе в кабинет, она забыла о нем, но вскоре появился Дэвид с заключением криминалистической лаборатории.

— Ты не поверишь, — сказал он, — но этот парень, с которым ты завтракала, по-настоящему любопытный экземпляр. К счастью, на бокале сохранились три отличных отпечатка — указательного, среднего и большого пальцев и частично ладони.

— Работает на Джо Рина?

— Вроде бы нет. — Он протянул ей бланк экспертизы, отпечатанный на желтой бумаге.

— Бино Бейтс? — прочла она, недоумевая. — Мошенник?

— Не просто мошенник, а Мошенник с большой буквы. У этого парня репутация самого талантливого жулика в Америке. Однажды он даже ухитрился продать Бруклинский мост.

— Да ладно тебе, ты шутишь.

— Не шучу. Бино просто провернул аферу с металлоломом. Он выдал себя за бруклинского эксперта по оценке усталости металла, которого несправедливо уволили городские власти. Представленные им рентгенограммы разрушений в металле и куча официально выглядевших протоколов испытаний убедили некоего простака, владельца компании по переработке металлолома, которого обуяла алчность, в том, что металлическая усталость конструкций моста превысила все допустимые значения и оценена специалистами как опасная. Поэтому мост будет скоро разобран. Бино сказал ему, что во избежание паники все пока держится в строжайшем секрете. Был организован липовый аукцион, на котором этот кретин заплатил полмиллиона долларов подставному лицу, сообщнику Бино, чтобы перебить заявки конкурентов. Кстати, подобную же махинацию провернули в свое время и во Франции с Эйфелевой башней. В настоящее время Бино Бейтс — единственный «белый воротничок» в списке ФБР «Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке».

Виктория начала просматривать его послужной список.

— Этот парень отсиживался в Рейфорде. Проверь-ка, не в одно ли время с Энтони Хейвудом по кличке Амп.

— Уже сделал. Они были сокамерниками.

— Но зачем ему понадобились мои папки? — Она посмотрела на Дэвида. Тот тоже ничего не понимал. — Неужели действительно его ничего не связывает с Джо Рина?

— Нет. Похоже, они текут по разным канавам.

Тишину кабинета Виктории нарушил телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала тревожный голос своей секретарши Мэри:

— Вас немедленно хочет видеть Серый Призрак.

Серый Призрак было прозвище Гила Грина.[18 - В английском языке инициалы Гила Грина и Серого Призрака одинаковы.]

— Хорошо. Иду. — Она положила трубку и посмотрела на Дэвида Франфурктера. — Меня желает видеть Гил. Какие по этому поводу ходят слухи? Чего следует ждать? Направления в Хобокен?

— Может быть, в Сибирь? — грустно пошутил он.

Виктория кивнула, поднялась на ноги и медленно двинулась из кабинета, держа желтый бланк, где была напечатана краткая информация о Бино. У двери она задержалась и протянула листок Дэвиду:

— Покопайся в файлах Национального центра информации о преступности. Проверь как следует. Особенно меня интересует, имеет ли он какое-нибудь отношение к Кэрол Сесник. — Затем она повернулась и вышла из кабинета, направляясь по коридору к лифтам.




— В таких случаях всегда трудно, Виктория, — произнес Гил.

На этот раз окружной прокурор, видимо, отрепетировал все заранее, потому что смотрел прямо ей в глаза. Плохой признак. На столе лежали карточки с записями, к которым он обращался. Еще один плохой признак. Она сделала вывод, что Гил Грин проштудировал определенные разделы трудового кодекса, чтобы, не дай Бог, не нарушить никаких установлений, связанных с прекращением действия трудового договора.

— Случай с Джо Танцором, — продолжил он, — это настоящая катастрофа и требует тщательного расследования. Возможно, вы сочтете это несправедливым, я это знаю, но ваши действия как государственного обвинителя, решения, которые вы принимали в ходе расследования, по моему мнению, требуют проверки.

— Например, какие, Гил? Ведь каждый шаг в этом деле был одобрен вами.

— Виктория, я не желаю сейчас это обсуждать. Пока не прояснится ситуация, вы временно переходите на другую работу. Почему бы вам некоторое время не поработать в отделе регистрации?

— Вы хотите, чтобы я работала регистратором! — воскликнула она в ужасе. Эту работу обычно выполняли самые молодые сотрудники окружной прокуратуры. Они изучали проводимые полицией аресты с точки зрения достаточности оснований для возбуждения уголовного дела. Затем эти предварительные заключения передавались старшему прокурору для одобрения. Работа рутинная и совершенно нетворческая. Одно слово — регистратор.

— Проконсультируйтесь с Бетти, где бы она хотела вас использовать. Повторяю, это временно, до завершения проверки. Зарплата у вас остается прежней, это я уладил. Мне кажется, в данный момент нам всем следует затаиться, и потому предупреждаю: никаких заявлений для прессы и телевидения по поводу этой ситуации не делать.

Позвонила его секретарша. Он снял трубку.

— О да, да. Что-что?.. Прямо сейчас?.. — Он посмотрел на часы, покачал головой, затем положил трубку и встал.

«Плохая инсценировка», — подумала Виктория. Звонок секретарши был заранее подготовлен, чтобы поскорее закончить встречу.

— Извините, Вики, опаздываю на важное совещание, — соврал он и многозначительно посмотрел на нее, давая понять, что разговор закончен.

Она медленно встала. Гил выглядел смущенным, потому что не любил конфликтов, — странное качество для окружного прокурора.

— Гил, вам не кажется все это отвратительным? Разве я не заслужила лучшего обращения?

— Уверен, в результате проверки все ваши решения будут одобрены, но пока, я думаю, для вас это самое лучшее. Предварительная проверка материалов поручена Марку Суицеру. Я уже передал ему некоторые ваши папки по делу Рина. Пожалуйста, передайте остальные, и как можно скорее.

У нее не хватило мужества признаться, что остальных материалов у нее нет, потому что их украли.




В Управлении окружного прокурора Виктория пользовалась популярностью. Она имела обыкновение засиживаться допоздна с молодыми сотрудниками, обсуждала дела, которые они вели, и часто давала дельные советы. Все знали — Хитрая Вики всегда сможет найти какую-нибудь лазейку. Виктория увидела, что у лифта собралось довольно много народу. Конечно, сейчас они ее обступят и начнут выспрашивать, что да как и все такое. Это было невыносимо — встречаться с ними после разговора с Гилом Грином, поэтому она спустилась на четвертый этаж по лестнице, миновала комнату ксерокопирования и юркнула в свой кабинет в углу, плотно закрыв за собой дверь. У Гила она вела себя достаточно странно, изображая смиренную покорность, как будто существовали какие-то особые правила, требующие при таких обстоятельствах подобного поведения. Не хватало только, чтобы он завязал ей глаза и предложил выкурить последнюю сигарету. Теперь она чувствовала, как в ней поднимается злость, и выругала себя, что не смогла сказать окружному прокурору, какой он низкий и жалкий трус. Виктория встала у окна и принялась вглядываться в парк напротив. В ее переполненном бумагами кабинете было очень чисто, все папки аккуратно сложены по коробкам и ящикам, нигде ни пылинки.

Зазвонил телефон. Она схватила трубку.

— Виктория Харт. — Это прозвучало несколько резковато, но затем ее тон изменился. — Это Тед Келендер? С «Трентон-ТВ»?




В телевизионной студии оказалось тесно и душно, а Тед Келендер выглядел много старше, чем на экране. Виктория отдала себя в распоряжение визажистки, которая обсыпала ее пудрой, что-то там пригладила, но из таких коротких волос мало что можно было соорудить.

К ее одежде прикрепили микрофон и усадили в кресло напротив Теда. Позади располагался фальшивый камин, пол был застлан голубым ковром, а на боковых стенах висели полки с книгами по экономике. Тед Келендер просматривал листочки у себя на коленях, не обращая на нее внимания. До записи оставалось несколько минут.

— Спасибо, что предоставили возможность высказать свою точку зрения, — сказала Виктория.

— Дело Рина развалилось, а жаль. Столько было на кухне суеты, а обед не подали, а? — произнес он, не поднимая глаз.

Пару минут она изучала его слишком светлый парик, от которого щеки и виски покрылись капельками пота. Затем он внезапно поднял глаза и поймал ее взгляд.

— Порядок, Вики…

— Я бы предпочла, чтобы меня называли Виктория.

— А я бы предпочел, чтобы меня называли Теодор, — сказал он с ухмылкой. — Мне так гораздо больше нравится. То, чем мы будем сейчас с вами заниматься, называется предварительно записанное интервью. Оно пойдет в эфир в вечерних «Новостях» в эпизоде на две с половиной минуты. Так что у нас жесткие временные рамки. Я подам сигнал, когда останется пять секунд. Побыстрее закругляйтесь, потому что они там, в аппаратной, все равно вас обрежут.

— Ладно, — согласилась Виктория. Она смутно себе представляла, что собирается сказать, но боялась самого худшего, потому что внутри скопилось много злости.

Администратор студии поднял пять пальцев, затем начал сгибать их по одному, пока не образовался кулак, и Тед широко улыбнулся в камеру.

— Добро пожаловать на наше «Актуальное интервью в Нью-Джерси». Я, Тед Келендер, беседую у камина с разными людьми, о которых говорят. — Он повернулся к Виктории. — У нас в гостях Вики Харт, прокурор, у которой сложилась трудная ситуация с иском в суде против Джо Рина, предположительно гангстера. Рад вас видеть у нас, Вики.

— Спасибо. Рада присутствовать здесь, Тедди, — отозвалась она и увидела, как он слегка поморщился.

— Значит, суд не состоится. Вы много сделали для его подготовки, столько шума в прессе, и тем не менее дело закрыли до начала прений сторон. Почему?

— Потому что случилась настоящая трагедия. Моя свидетельница и охранявшие ее два героя-полицейских были жестоко убиты и брошены в шахту лифта. В этом причина, почему мы были вынуждены прекратить уголовное преследование по обвинению в попытке убийства. Наверное, не нужно быть большим ученым, чтобы сделать вывод, что смерть этих людей как раз накануне открытия прений сторон отнюдь не случайна.

— Вы обвиняете в этих убийствах Джозефа Рина? — сказал Тед.

Почуяв запах жареного, он подался чуть вперед.

— Конечно.

Тед Келендер посмотрел на Викторию, изображая недоверие.

— Вы хотите сказать, что располагаете уликами, указывающими на причастность Джо Рина к убийству этих людей?

— Я не сказала, что располагаю уликами. Я просто сказала, что он это сделал.

— Но, будучи государственным обвинителем штата Нью-Джерси, вы не можете высказывать утверждения, если не в состоянии подкрепить их фактами.

— А кого это волнует?

— Я полагаю, Гила Грина. Его, видимо, озаботит как юридический, так и этический аспект ваших высказываний.

— Вы имеете в виду того самого Гила Грина, который всячески поощрял меня развивать дело по обвинению Джо Рина в попытке убийства, вникал во все детали, который стал телевизионной звездой, выступая по этому поводу чуть ли не каждую неделю в течение пяти месяцев, который наварил на этом немалый политический капитал, и теперь, после убийства ключевой свидетельницы, немедленно затеял проверку моей деятельности? Вы говорите о нем? Так вот, я не думаю, что нам нужно сильно беспокоиться об этических принципах Гила Грина. Давайте лучше озаботимся тем, что случилось с Кэрол Сесник, Тони Королло и Бобби Маннингом. Эти трое были моими друзьями. Они настоящие герои. Они отдали свои жизни за правое дело. — Она повернулась в кресле и посмотрела в камеру. — Джо Рина, если ты смотришь эту передачу и слышишь меня, знай: я не успокоюсь, пока не отдам тебя под суд. Еще не знаю, как я смогу доказать, что это ты так жестоко расправился с моими друзьями, но я сделаю это. — В ее глазах горел гнев. — Я упеку тебя за решетку. Не буду спать спокойно, пока не придет этот день.

Камера повернулась к Теду Келендеру. В этот момент микрофончик за ухом сообщил, что пришло время рекламного блока.

— Сильно сказано, — произнес он в камеру. — А сейчас реклама. Мы вернемся через пару минут, оставайтесь с нами. — Камеру выключили. Он посмотрел на Викторию. — Я бы хотел сделать с вами второй эпизод. Продолжить тему. Как вы?

— Я думаю, что сделала достаточно, чтобы осложнить свою жизнь, — проговорила она и открепила микрофон. Затем вышла из студии.

Оказавшись на улице, Виктория села в машину и поехала по набережной реки Делавэр в сторону аллеи Джона Фитча, направляясь на север. Не отдавая себе в этом отчета, Виктория ехала к родителям в Уоллингфорд, штат Коннектикут. Она знала, что эта передача положит конец ее карьере в Управлении окружного прокурора. Она вела машину, а по ее щекам текли слезы. Силы воли хватило, чтобы избежать нервного срыва, но слезы остановить она не могла.

Виктория Харт изо всех сил вцепилась в руль и мчалась к дому своей матери.




Глава 8

Телевизионная передача


Фотографии оказались даже ужаснее, чем можно было предположить. Они были сделаны перед операцией; он лежал без сознания, весь в крови, распухший, челюсть сломана, два передних зуба отсутствовали. Бино пришлось даже вынуть платок и промокнуть выступивший на лбу холодный пот.

— А что, Родж, он действительно тогда меня здорово отделал, — сказал он, закончив изучать сделанные в больнице снимки.

Бумаги Виктории Харт были просмотрены уже дважды, но с нулевым результатом. Вся эта махинация Амп Хейвуд — Седрик О'Нил — Мартин Кушбери дала очень мало. Разве что только удалось ознакомиться с этими жуткими фотографиями, от просмотра которых скручивало живот и возникал отвратительный беспричинный страх. Бино ознакомился с ее предполагаемой стратегией на суде, от которой тоже пользы было мало. Заявление, которым Виктория намеревалась открыть процесс, было написано, как ему показалось, изобретательно, с изрядной долей драматизма, только уж больно пафосно. «На автостоянке „Кантри-клуба“ в Гринборо произошло не просто избиение человека, — собиралась сказать в суде Виктория Харт. — При этом были дьявольским образом нарушены границы того, что присуще человеку. Совершено то, на что накладывается категорический императив». Весьма недурно. Она понятия не имела, кто такой Бино, и заранее приписывала ему порядочность и законопослушание. Он прочел вступительную речь прокурора дважды и не обнаружил ничего, кроме нескольких симпатичных метафор и трех грамматических ошибок. Никаких фактов о преступной деятельности Джозефа и Томми. Но, затевая против братьев Рина Большую аферу, Бино отчаянно нуждался в информации. Причем исчерпывающей. В этих бумагах, которые он заполучил у Виктории Харт, ее было очень мало. Надо же, замахнулся на главный приз в «Большом шлеме» и в первом же сете проиграл!

Плут Роджер перевернулся во сне на бок, негромко зарычал, гавкнул, а затем засучил лапами. Лежащий в ногах кровати терьер, видимо, переживал сейчас какое-то собачье приключение. Телевизор в комнате работал, но Бино не обращал на него особого внимания, пока вдруг на экране не мелькнуло лицо Виктории Харт. Он соскочил с кровати и устремился к телевизору, чтобы прибавить звук. Пес недовольно поднял голову. Бино успел захватить основную часть интервью, где Виктория Харт сначала наступила на яйца Гилу Грину, а затем повернулась в камеру и пообещала достать Джо Рина.

Бино переждал блок рекламы, затем передача новостей продолжилась. За столом ведущего сидели Тед Келендер в голубом блейзере и его напарница, рыжеволосая Шелли Септембер.

— Вот это интервью, Тед! — произнесла она, взмахнув крашеной гривой.

— Да, Шелли. Мы попросили прокомментировать это Гила Грина, и он, в частности, сказал, что позицию мисс Харт Управление окружного прокурора не поддерживает. Что подобное резкое заявление, возможно, связано с обидой, потому что ее недавно отстранили от должности. Официальное заявление будет сделано завтра.

— Очень странное завершение этой очень странной саги, — шутливо изумилась Шелли, а затем продолжила чтение новостей.

Бино убавил звук и посмотрел на Роджера.

— Какого хрена она это сделала… напала на такого монстра? Сама же себе накликает смерть, больше ничего.

Роджер не ответил. Тогда Бино встал и прошел в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо. Затем собрал свои парфюмерные причиндалы, перенес в спальню, полез под кровать и вытащил парусиновую сумку. Внутри лежала двенадцатилитровая банка для солений с герметичной крышкой. Сквозь стекло были видны свернутые в рулоны сотенные купюры. Несколько секунд он скептически обозревал живописный натюрморт из своих денег.

— Ты думаешь, Родж, нам этого хватит? Нет, дружок, то, на что я замахнулся, требует гораздо большего. — Пес зевнул. — Так что необходимо заставить Вики Харт рассказать нам, где прячут свои денежки Томми и Джо. И добраться до этой женщины нам нужно раньше, чем это сделают братья Рина.

Он продолжил собирать вещи. Теперь неплохо было бы послушать голос Гила Грина. Он сегодня появлялся на экране телевизора уже раза три или четыре. Бино прибавил звук и начал переключать каналы в поисках окружного прокурора, который не переставал комментировать факт прекращения важного уголовного дела. Наконец он был обнаружен на втором канале. Передавали интервью, записанное в управлении сразу же после того, как обвинение выбросило белый флаг.

— Конечно… это было абсолютно ожидаемо, после того как исчезла свидетельница. К тому же мисс Харт в ходе расследования совершила ряд серьезных ошибок, которые мы собираемся внимательно изучить.

Бино прислушался к интонациям речи Гила Грина, мягким, без напряжения, и повернулся к Роджеру.

— Конечно… это было абсолютно ожидаемо, после того как исчезла свидетельница. К тому же мисс Харт в ходе расследования совершила ряд серьезных ошибок, которые мы собираемся внимательно изучить. — Даже мимика Бино была очень похожа на мимику Гила Грина, а сдавленный голос и подавно. Причем это удалось с первой попытки. Бино подумал, что, наверное, следует взять чуть выше. Продекламировал еще несколько раз. Наконец Роджер гавкнул.

— Ты считаешь, этого достаточно? — спросил Бино. — Ладно, давай попробуем.

Он двинулся к телефонной книге, нашел Управление окружного прокурора и набрал номер. Ответил коммутатор, Бино назвал добавочный Виктории Харт. После нескольких гудков разъединился и позвонил в приемную в надежде, что она еще не закрылась.

— Привет, кто это? — спросил он мягким, бесконфликтным, пассивно-агрессивным голосом Гила Грина.

— Донна, — ответила секретарша, ведающая приемом посетителей. — Это вы, мистер Грин?

— Да, Донна, это Гилберт. Боюсь, что я оставил в кабинете свою записную книжку, а мне нужно срочно связаться с Викторией. Прошу вас, продиктуйте мне ее домашний телефон и адрес.

— Но, мистер Грин, — сказала Донна, полная желания угодить начальству, — я не думаю, что она сейчас дома.

— А где же, как по-вашему?

— Скорее всего у родителей в Уоллингфорде, Коннектикут. У меня нет номера их телефона, но он наверняка есть в справочнике.

— А её отец?.. — Бино позволил вопросу театрально повиснуть в воздухе.

Ему нравилось это представление. «А что, — подумал он, — иногда я мог бы дать фору даже самому Дейна Карви».[19 - Дейна Карви — эстрадный пародист.]

— Ее отец Харри Харт. Харри и Элизабет Харт.

— Очень по-американски, — покровительственно произнес он и положил трубку, даже не попрощавшись.

Через несколько минут у него был номер телефона родителей Виктории. Он набрал его, но никто не ответил. Позвонил снова в семь десять, затем в семь сорок и восемь вечера, но у Хартов по-прежнему никто не отвечал.

«Возможно, они поехали куда-нибудь поужинать, — подумал Бино, — а возможно, я уже опоздал».




В аэропорту Уоллингфорда, штат Коннектикут, ресторан размещался на девятом терминале гражданских авиалиний. Окна, разумеется, выходили на взлетно-посадочную полосу.

Харри и Элизабет Харт с серьезными лицами слушали рассказ дочери.

Харри, бывший крупный чиновник страховой компании, с румяным лицом и седыми, прежде белокурыми волосами, после ухода на пенсию начал носить вышедшие из моды пиджаки из легкой ткани в полоску и белые льняные брюки, которые, по мнению Виктории, лет десять назад ни за что бы не надел. Харри очень гордился свой дочерью. Считал ее самым замечательным человеком в мире.

Элизабет Харт сидела в инвалидной коляске, придвинутой к столу. Держала под скатертью руку дочери. У самой руки были худые и все в венах. Правая сторона лица слегка распухла — последствия последнего инсульта, когда ее парализовало. Однако голова у Элизабет Харт по-прежнему была ясной, хотя говорила она невнятно, потому что и прежде глотала звуки на техасский манер, а теперь и подавно. Тяжело было для Виктории видеть маму в таком состоянии. Ведь она всегда была такой живой, красивой. Мама постоянно уговаривала стремящуюся к победам Викторию, особенно в юности, не давить так на газ, притормозить и хотя бы немного повеселиться. Это была героическая, однако бесполезная борьба.

— Я полагаю, теперь это уже передали в эфир. Слава Богу, у вас здесь, в Коннектикуте, станция «Трентон-ТВ» не вещает, — сказала Виктория и замолкла, ожидая, пока официант уберет тарелки.

— Виктория, — сказал отец, — ты все сделала правильно. Поступила так, как подсказало сердце. Из твоего рассказа я понял, что Гил Грин плохой начальник. — Харри Харт был экспертом по бизнесу и больше двадцати лет проработал в Пенсильванской компании страхования жизни на взаимных началах.

— Но, 'арри, он' там раб'т'ла п'чти пять л'т, — неразборчиво произнесла мать. — Куда он' пойдет? — Мама, как обычно, ухватила самую суть проблемы. Куда дочь пойдет практиковать как юрист после всего этого?

— Ну поживет здесь некоторое время, пока буря утихнет. — Отца понесло. — Займется частной практикой. Я знал многих, которые бросили работу в сходных обстоятельствах. Недвижимость, деловые контракты — кругом полно такой работы.

— Но, папа, я прокурор по уголовным делам. — Прежде чем продолжить, она немного помолчала. — И у меня еще одна проблема…

Оба с тревогой ждали, что она скажет.

— Я… может быть… — Виктория опустила глаза. — Понимаете, я не могу просто так это оставить. Нужно вывести убийц Кэрол на чистую воду. Доказать их вину.

— Пусть этим занимается полиция, — твердо произнес Харри. Элизабет же под столом еще сильнее сжала ее руку.

— Но, папа, они на это не способны. К тому же Джозеф Рина очень хитрый и изворотливый. Я думаю, единственная ошибка, какую он когда-либо совершил, — это избиение Джона Доу,[20 - Джон Доу — символические имя и фамилия, используемые для обозначения любого неизвестного лица.] или как его там, клюшкой для гольфа в присутствии свидетельницы. Мне нужно как-то добраться до Рина. Полицейское расследование этого сделать не сможет, у них слишком много правил, ограничивающих свободу действий, плюс препятствия доказательного и процессуального характера. Таким способом до него никогда не доберешься. Мне нужно придумать что-то еще, что-нибудь… — Она замолкла, пытаясь найти нужное слово, затем вдруг вспомнила свое прозвище. — Что-нибудь хитрое.

— Я этого не слышал, — сказал отец. — Если Джо Рина такой, как ты описала, а я уверен, что он именно такой, то тебе ни в коем случае не следует с ним связываться. Меня начинает трясти лишь от одной мысли, что ты подвергаешь себя такой опасности. Этим должно заниматься государство, а не ты.

Она посмотрела на отца и молча кивнула.

По пути из ресторана зазвонил ее сотовый телефон. Отец в это время покатил коляску мамы в раздевалку.

— Ты действительно вспугнула мух с помойки, — сказал Дэвид Франфурктер.

— Что, начальство в ярости? — спросила она тихо.

— Ага. Слушай, я хочу сообщить тебе кое-что интересное, это касается Бино Бейтса. То, что мне удалось добыть в файлах Национального центра информации о преступности.

— Теперь это уже не имеет значения, но все равно давай, послушаю.

— Его отца звали Джейкоб Бейтс. Родственников целая куча. Около трех тысяч. В подавляющем большинстве жулики. Семейство Бейтс, как говорится, широко известно в узких кругах. По ним даже в Информцентре есть особый раздел — все сведения за последние шесть лет, кого за что арестовывали и прочее. Если хочешь, могу заказать материал, но он будет размером с телефонный справочник.

— Не нужно. Может быть, позднее, но не сейчас. Это все?

— Нет, основная причина моего звонка в другом. — Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть эффект. — Девичья фамилия матери Бино Бейтса — Сесник.

— Что? — изумилась она. Причем очень громко. Так, что отец с матерью обернулись.

— Кэрол Сесник — его родственница, — закончил Дэвид.

— Ты думаешь, кража документов как-то связана с желанием Бейтса отомстить Джо Рина за убийство Кэрол?

— Хм, конечно, он украл их не ради того, чтобы просто попрактиковаться, — ответил Дэвид. — Кстати, семья Сесник тоже в компьютере. Они американские цыгане. Работают на Среднем Западе, большей частью карманные воры, некоторые промышляют гаданием на картах таро и по руке.

— Боже!.. — Это, пожалуй, единственное, что могла сейчас сказать Виктория.

— Я получил фотографии Бино Бейтса. Маленькие, С документов, и те, что в досье. Если хочешь, передам их по факсу на адрес твоих родителей.

— Да. — Она продиктовала ему номер, затем увидела, что к ней приближается отец с коляской, в которой сидела мать.

— Готова? — спросил он.

— Сейчас, папа, — ответила она, и он покатил инвалидную коляску на выход, где передал служащему парковочный билет.

— Послушай, Вики, — продолжил Дэвид, — я тут обменялся мнениями кое с кем. Бестолково как-то получилось. Я имею в виду эту выходку у Теда Келендера. Храбро, конечно, но, по-моему, не очень умно.

— Я знаю… И теперь уже жалею. Не смогла с собой справиться. Согласна, что глупо, но дело сделано.

— Виктория, не давай этим говнюкам выгнать тебя. Они хотят продавать правосудие оптом и в розницу. Ты одна из немногих, кто им препятствует.

— Спасибо, Дэвид, Не беспокойся, я не сдаюсь, — соврала она.

Они оба знали, что вернуться Гил Грин ей никогда не позволит.




В этот же вечер Джо Рина что-то праздновал в Бархатной гостиной фешенебельного ресторана «Трентон-Хаус». За столом сидели: его невеста Стейси Ди Мантия, ее отец Пол, а также Томми и его шлюха, которой он заплатил пятьсот долларов, чтобы она составила ему компанию. Французский обеденный зал назывался «La Reserve».[21 - Заповедник (фр.).] Официанта звали Жиро Ле Мусан, шлюху — Каллиопа Лав. Она громко смеялась и называла Томми «самым лучшим жокеем, который когда-либо на ней ездил». Джо уже начинала сердить ее вульгарность, и он собирался что-то сказать по этому поводу, но приблизился метрдотель и прошептал на ухо, что его просят к телефону. Он взял трубку в холле. Звонил Джералд Коэн.

— Просто подумал, что тебе следует знать. Сегодня в вечерней программе Теда Келендера тебя обвинили в убийстве свидетельницы и двух копов.

— Но, Джерри, во-первых, у них нет никаких доказательств, а во-вторых, кто этот дурак, который решился на такое?

— Хитрая Вики. У меня есть запись этой передачи. Я высылаю ее тебе.

— Но она не такая дура, — сказал Джо. — Значит, это ей зачем-то понадобилось.

После ужина Томми и Джо прошли в кабинет управляющего рестораном «Трентон-Хаус» просмотреть запись. По окончании Томми вскипел от злости.

— Чертова сука! Когда она уймется? Я прикончу эту падаль.

— Сейчас же успокойся и перестань сквернословить, — проговорил Джо ровным голосом. Затем забросил ноги в изящных мокасинах на край стола и уставился на свои светло-коричневые шелковые носки из Гонконга стоимостью шестьдесят долларов. — Сейчас мы ничего предпринимать не будем. Ты уловил это, Томми?

— Джо, — взмолился Томми, — ведь несчастный случай может произойти с любым. Идет себе человек как ни в чем не бывало, и на него падает, например, сейф… или вот — машина, полная какого-то дерьма, вдруг наезжает, и трах — получается салат из авокадо.

— Ты ничего не будешь делать. Успокойся, ладно? Я что-нибудь придумаю… мы позаботимся об этом, когда придет время.

Томми считал, что самое подходящее время — это сейчас, но возражать не стал. Они поднялись.

Джо вынул кассету из магнитофона и повернулся к старшему брату:

— Теперь о другом, Томми. Эта копилка спермы, которую ты привел с собой… нельзя ли сделать так, чтобы она заткнулась?

Томми посмотрел на красавца брата. Иногда Джо действовал ему на нервы. Своим великолепным видом, манерами, итальянскими костюмами. С тех пор как ему исполнилось тринадцать лет, единственное, что должен был сделать Джо, — это просто поманить девушку пальцем. Томми подавил злость. Он знал, что младший брат — босс. Так было установлено, когда они были еще подростками, и Томми не собирался сейчас менять порядок вещей. Но бывали моменты, когда Джо его по-настоящему злил.




Было только девять вечера, но Виктория чувствовала себя уже совершенно измотанной. Она полагала, что это от душевных страданий, от того, что произошло в последние два дня, и радовалась возвращению домой, в свою спальню. Надев старую фланелевую пижаму, в которой спала еще до поступления в колледж, она на миг остановилась у фотографии команды поддержки на стадионе. Девятый класс. Она была капитаном команды. Шагала впереди с жезлом в руке, на свитере — большая белая буква W. Единственная на фото, кто не улыбается. Виктория обвела глазами комнату. Здесь она не позволяла себе ни минуты безделья. Упорно училась, не поддавалась никаким искушениям, всегда хотела быть только лучшей. Она попыталась вспомнить хотя бы один момент, который можно было бы назвать приятным, веселым. Нет, эта комната не вызывала никаких веселых воспоминаний. Просто рабочее место.

Мама выбрала для нее белые с голубым обои, на которых были изображены танцовщицы, застывшие в различных позах. Они крутились, подняв руки над головой, выполняя безукоризненные пируэты и па. Виктория вспомнила себя девочкой, когда она, лежа в постели, разглядывала танцовщиц на стене и размышляла о том, каково это танцевать вот так, свободно, забыться во вращении, и никаких забот, страхов и выпускных экзаменов. Она не могла себе этого представить. Вся ее жизнь состояла из сроков предоставления того, сего, пятого, десятого. Она была постоянно что-то должна и никогда не могла оторвать глаз от финишной ленточки. Ни тогда, ни сейчас. «Откуда у меня это, — удивлялась Виктория, — и какую цену пришлось заплатить?» Родители все время пытались найти для нее какое-нибудь увлечение помимо учебы. Не важно какое. Но она тут же обязательно ставила перед собой цель и добивалась ее. Занялась теннисом — и дошла до полуфинала молодежной лиги; стала капитаном команды поддержки болельщиков — и ее команда победила в чемпионате штата. Чем бы она ни занималась, все было четко спланировано и исполнено.

Для такой красивой девушки, добивающейся всего упорным трудом, профессия юриста подходила как нельзя лучше. Она поступила в Дартмутский университет и была первой на курсе. По окончании получила несколько предложений работы в престижных адвокатских конторах, которые отвергла, предпочтя Управление окружного прокурора, чтобы пройти там боевую закалку. Ее прозвали Хитрая Вики, но она считала, что «хитрая» определение неточное. Гораздо лучше подошло бы «упорная». Если Виктория была уверена, что подозреваемый виновен, она не сдавалась, пока окончательно его не дожимала. Когда судья отклонял какие-то признания или свидетельства, искала другие ходы. Она могла исследовать материалы дела, изучать и копать до рези в глазах. Часто использовала в работе нетрадиционные методы. И вот теперь, когда ей уже тридцать пять, все пошло насмарку из-за невысокого кудрявого бандита, который ходит на цыпочках. Виктория не могла понять, как это произошло, что дорога, которую она выбирала с такой тщательностью, ровная и вымощенная, могла привести к катастрофе.

Она услышала, как на первом этаже закрылась дверь небольшого лифта. Отец установил его два года назад, после первого маминого инсульта. Лифт загудел, и через несколько секунд кабина остановилась наверху. Затем она услышала за дверью голос мамы:

– 'иктория…

— Да, мам.

— Я м'гу в'йти?

— Конечно. — Она поднялась с постели и включила свет. Мама въехала, после чего установила на коляске тормозные стопоры.

— Детка, я не б'ду г'во'ить, п'чти это. — Мама протянула Виктории лист бумаги, исписанный ее дрожащим, но все же разборчивым почерком.

Виктория прочла вслух:






«У каждого своя судьба, и порой бывает так, что только ты одна во всем мире знаешь, как тебе следует поступить в том или ином случае. Долго жить — это прекрасно… и я желаю тебе долгой жизни, потому что люблю тебя, но если ты будешь вынуждена принимать те или иные решения, совершать те или иные поступки под давлением других, тогда такой жизнью жить не стоит».





Они молча сидели, глядя друг на друга. Мать приходила в эту комнату, чтобы помочь ей, наверное, тысячи раз. Сидела вот так же терпеливо, помогая ей с уроками, помогая разобраться в жизни.

Виктория рванулась к матери и крепко обняла.

— Как же мне повезло с родителями!

— Это нам 'овезло, — ответила мать.

В этот момент внизу зазвонил телефон. Виктория даже не обратила на это внимания. Но послышался голос отца, он звал ее. Она спустилась в холл к телефону, который стоял на столике, изготовленном во французском провинциальном стиле.[22 - Стиль мебели XVII–XVIII вв.]

— Алло…

— Это Мартин Кушбери. Надеюсь, пятен не осталось? Не должно, потому что апельсиновый сок вообще-то следов не оставляет.

— Что вам надо? — спросила она сердито.

— Вики, вы разворошили метлой гнездо сицилийских негодяев.

— Мне нужно, чтобы вы вернули мои папки.

— Не уверен, что следовало так прикладывать Джо Рина по телевизору, но вообще представление было отличное. И Гилу Грину тоже давно пришло время удалить миндалины.

— Я требую, чтобы вы прислали назад мои папки. Для вас там нет ничего полезного. Все. И ни о чем другом разговоры вести с вами я не желаю.

— К чему такая категоричность? Я бы, напротив, предложил встретиться где-нибудь и немного поговорить о братьях Рина.

— Встречаться мы не будем. Вас разыскивает ФБР. И мне не хочется добавлять к списку проколов, которые я допустила на этой неделе, еще и укрывательство лица, скрывающегося от правосудия, а может быть, даже и соучастие.

— Как вы сказали, ФБР? — Он спросил это тоном, как будто никогда не слышал такого названия.

— Для умного человека вы поступили довольно неуклюже. Оставили на столе свой бокал из-под апельсинового сока. А там отпечатки пальцев. Знаете, когда принтер начал распечатку вашего досье, то не хватило бумаги.

— Да, я человек деятельный, — произнес он без намека на иронию.

— Ладно вам дурачиться! Мне также известно, что Кэрол Сесник ваша родственница. По этой причине я не собираюсь поддерживать с вами никаких контактов. Потому что после встречи можно отправиться в следственную тюрьму под конвоем ФБР.

— Но, Вики, вы вполне можете мне доверять, Насколько я понял, мы оба желаем одного и того же.

— Пришлите мои папки. Адрес указан на конверте. И больше не звоните. — Она положила трубку, подняла глаза и увидела, что отец стоит в холле, на лице вопросительное выражение, в руке факс от Дэвида Франфурктера.

— Это было в аппарате, — сказал он, протягивая ей.

Виктория быстро просмотрела распечатку материалов Национального центра информации о преступности с фотографией Бино. Здесь он был с черными волосами и без усов. Посвящать в это родителей не хотелось. Она молча расцеловала их обоих, затем вернулась к себе, забралась в постель и натянула одеяло до подбородка. В ее голове вихрем проносились мысли. «Что же собой представляет этот Бино Бейтс? И насколько он был близок с Кэрол? Просто невероятно, она совершенно не похожа на цыганку, обманывающую обывателей. И мне ничего не рассказала. Почему? Неужели меня просто взяли и обвели вокруг пальца?»

Неожиданно Викторию осенило. Она поднялась с постели, подошла к столу и, включив лампу, внимательно вгляделась в фотографию Бино Бейтса, пытаясь вспомнить, как выглядел Фрэнк Лемей на фото, сделанных в больнице. Неужели Бино Бейтс и Фрэнк Лемей — одно и то же лицо? Трудно сказать. Внешность человека, доставленного в больницу, была обезображена побоями. И все же… возраста они примерно одного, и цвет волос схожий… Она двинулась обратно к постели и снова залезла под одеяло.

«Что бы все это могло значить? — размышляла она. — Но если Бино — это Фрэнк, то не такое уж большое совпадение, что его кузина Кэрол оказалась на автостоянке „Кантри-клуба“ и стала свидетельницей избиения. А может быть, она солгала? Одурачила меня, все выдумав, и собиралась лгать в суде, потому что знала, что жизни Бино угрожает опасность? Неужели я настолько неверно оценила ситуацию?»

Полная луна, висящая низко над горизонтом, посылала в открытое окно холодный серебристый свет. Виктория смотрела на двумерных танцовщиц на обоях, с упоением вращающихся в изящном танце. Вот и ее грустные мысли тоже сейчас вращались без всякого толка.




Глава 9

Источник информации


Обратно в Трентон Виктория отправилась вечером в воскресенье. Первым делом она позвонила в Управление окружного прокурора — сказать, что берет отпуск за свой счет. В понедельник утром она собиралась подольше поспать, но проснулась в шесть утра, как всегда. Приняла душ. Волосы сушить не стала, а просто насухо вытерла. Потом надела джинсы с футболкой и отправилась завтракать, прихватив с собой темно-синюю куртку.

В девять утра она вошла в Бромли-парк и села на скамейку. Рядом порхали птички, отщипывая кусочки сандвича из мусорной урны. Что делать дальше, Виктория не знала. Нужно доказать причастность братьев Рина к убийству Кэрол, Тони и Бобби. Но как? У нее был достаточно солидный опыт в судебных разбирательствах, но уголовными расследованиями она никогда не занималась. Одно время Виктория приятельствовала с Рубеном Диксоном, детективом из отдела по расследованию убийств. Сейчас он на пенсии. Может быть, поговорить с ним? Рубен был человек хороший и специалист опытный, методичный, глубоко копать не боялся, но, к сожалению, пожилой и с артритом. Когда они виделись в последний раз, он едва ходил. На ее счете в банке лежали несколько тысяч долларов, которые она могла заплатить ему за работу. Виктория начала вспоминать, где у нее записан его домашний телефон, и уже собиралась уходить из парка, как вдруг к ней подбежал и сел напротив небольшой терьер.

— Привет, малыш, — сказала она, и он тут же прыгнул к ней на колени и лизнул в подбородок. Она весело засмеялась и почесала его за ухом. Совершенно неожиданно он схватил зубами ее сумочку, спрыгнул с коленей и побежал по дорожке. — Куда же ты? Остановись! — глупо закричала она. Затем вскочила и побежала за ним. Пес влетел в женский туалет, она туда же и захлопнула дверь, чтобы он не смог выбежать. Терьер скрылся в кабинке, но через пару секунд выскочил оттуда и уронил сумочку к ее ногам.

— Ты плохой пес, — укоризненно произнесла Виктория. Она подняла сумочку, заглянула внутрь и обнаружила, что исчез бумажник. — Ах ты, ско-ти-на! — набросилась она на пса. — Ничтожный воришка! Куда ты дел мой бумажник?

И тут из кабинки появился Бино Бейтс с бумажником в руке и ее папками под мышкой.

— Он не самый ловкий вор-карманник в мире, но, сами понимаете, выхода у нас не было. Лезть к вам в дом мы как-то не решились. — Он сосчитал ее деньги. — Не так уж много вы носите с собой наличных.

— Знаете что?

— Не знаю.

— Большего засранца я еще в жизни не встречала.

— Комплимент принят. — Бино поклонился. — А теперь к делу. Мне нужна ваша помощь. Похоже, у нас общие интересы.

— Очень маловероятно, — проговорила она, думая, что сейчас он кажется совершенно другим человеком, чем тогда в ресторане. Тот был неуверенным и нервным, этот, наоборот, спокойный и наглый. Действительно превосходный актер. Виктория решила, что доверять ему нельзя ни на йоту.

— Вы с такой теплотой относились к Кэрол, я это почувствовал во время вашего выступления по телевидению. Она была вам далеко не безразлична…

— Ладно вам вешать лапшу на уши, — прервала она его.

— А мне всегда казалось, что хороший юрист умеет хорошо слушать.

— А что слушать-то? Ваше смазанное медом дерьмо?

— Я намерен отомстить Джо и Томми Рина за убийство Кэрол. Но для этого мне нужна информация. Я стащил ваши папки, потому что думал, что у вас там есть нужные мне материалы, и промахнулся. Мне необходимо знать, где эти ребята зарыли свои сундуки.

— Что зарыли?

— Деньги. Мне нужно знать, каким бизнесом они занимаются, как действуют, кого и чего боятся, какие у них есть рычаги и где.

— Мне кажется, они боятся меня, — буркнула она.

— Не обижайтесь, Вики, но вас они не боятся. Свой шанс выстрелить вы использовали. И промазали. Теперь моя очередь. Я намерен достать этих двух мерзавцев. И единственное, что мне нужно от вас, это час, ну, может быть, два обстоятельной беседы.

— И как же вы намереваетесь добраться до Томми и Джо Рина? — спросила она, начиная проявлять слабый интерес.

— Я заставлю Томми свидетельствовать на суде против Джо, рассказать об убийстве в «Трентонской башне».

— Вы рехнулись.

— Неужели? — Бино улыбнулся.

— Ага, рехнулись. Томми и Джо братья. Томми считает, что его младший брат святой. Он преклоняется перед ним с шестого класса и никогда не станет свидетельствовать против. Даже не надейтесь.

— Я не думаю, что их отношения были когда-либо подвергнуты настоящему испытанию.

— И вы собираетесь их испытать? — Она не сомневалась, что напрасно теряет с ним время. У этого человека за душой ничего нет, так что лучше попытать счастья со страдающим артритом зубром полицейского сыска, который имеет большой опыт в расследовании убийств.

— Вы знаете, что общего у обычного лоха и главаря бандитов? — спросил Бино.

— Что?

— Алчность. Не будь люди алчными, ни одно жульничество провернуть было бы невозможно. Я собираюсь бросить между этими двумя ротвейлерами несколько фунтов парного мяса и посмотреть, что будет.

— Вы ведь Фрэнк Лемей, верно? — спросила она, резко меняя тему. — Это вас избил Джо Рина у «Кантри-клуба» в Гринборо.

— Да, — согласился он. — К сожалению, это был я.

— Если бы вы тогда не сбежали из больницы, а начали сотрудничать с полицией, Кэрол, возможно, сейчас была бы жива.

Он молча смотрел на нее некоторое время. А затем произнес слова, которые ее тронули:

— Мы могли бы это сделать вместе… ради Кэрол. Я любил ее, Виктория. Она была мне другом, единственным в мире.

Его глаза сделались такими печальными, что Виктория безоговорочно поверила: да, Бино Бейтс действительно был глубоко привязан к Кэрол.

— Я заставлю Томми свидетельствовать против Джо, — продолжил он так решительно, что у нее в голове даже на мгновение мелькнула мысль: а может, он и в самом деле способен на это? — Все, что мне нужно, Вики, это информация. Хотя бы немного.

— Но с какой стати я должна вам помогать? — спросила она. — Вы в бегах. Если меня уличат в сотрудничестве с вами, то наверняка лишат лицензии на юридическую практику или вообще посадят в тюрьму.

— Это плата за возврат вот этого, — сказал он, протягивая папки.

— А вот здесь вам не повезло, приятель. Мне они больше не требуются… это дело закрыто.

— Не требуются — значит не требуются. Но мы оба виноваты перед Кэрол. Конечно, в первую очередь это случилось из-за меня, но и вы тоже постарались. Вернее, не постарались, потому что организовали ее безопасность из рук вон плохо. Так что мы перед ней в долгу. И я, и вы.

Она молчала, в голове вертелись одни вопросы, без ответов. Как танцовщицы на стенах спальни.

— Вы же читали мое досье, — продолжил он. — Значит, должны знать, что я не какой-то там профан, когда речь идет о подобного рода делах. Я берусь направить этих акул друг против друга, но мне нужна информация. Не зная диспозиции, затевать большую игру нельзя. Для уничтожения этих убийц мне нужна ясная картина их положения. Прежде всего финансового.

Они стояли у раковин. Молчали. В туалете стоял запах мочи, смешанный с дезинфицирующими средствами. Наконец Плут Роджер разрядил напряжение; его резкий лай ударил им по барабанным перепонкам.

— Ну, к примеру, помогу я вам, и что дальше? — спросила она.

— Дальше? Вы получите удовлетворение от сознания, что помогли сломать двух бандитов и тем самым отомстили за Кэрол.

Виктория задумчиво посмотрела на Бино Бейтса, затем опустила глаза на пса, который сидел у ее ног, виляя хвостом, как будто ждал поощрения за то, что стащил сумочку.

— Одного удовлетворения недостаточно, — наконец сказала она. — Я хочу принимать участие в операции против этих мафиози.

Такой оборот дела оказался для Бино совершенно неожиданным.

— Но это же мошенничество, Виктория! А вы прокурор. Две совершенно разные профессии, два совершенно разных подхода. То, что приемлемо для прокурора, катастрофа для жулика, и наоборот. В мошенничестве ведь как… чтобы дело двигалось вперед, нужно вцепиться в него обеими руками, увеличивать уменьшая, умножать деля. Вы никогда не сможете с этим справиться.

— Не вам судить, справлюсь я или нет. Но в одном вы правы — я действительно много знаю о братьях Рина. Очень много. Мне детально известно, какой у них бизнес, на что направлены их интересы, с кем они кооперируются, кто их любовницы… короче, все. Вы тоже хотите это знать? Тогда придется выполнить мое условие.

— Это невозможно, — медленно произнес он.

— В таком случае ничего не получится, — сказала она. — А эти папки можете выбросить в мусорную урну. Любую, какая вам понравится.

Они молча постояли в тускло освещенном туалете еще пару минут. Наконец она повернулась, чтобы уйти.

— Ладно, — сказал он, — я включу вас в команду, но вы будете на заднем плане. Как источник информации, не больше.

— Идите вы знаете куда, — проговорила она сердито. — Сами полезли ко мне, пролили апельсиновый сок на мой лучший костюм, украли папки с делами, выдавали себя черт знает за кого, от Ампа Хейвуда до Мартина Кушбери… Господи, да у вас личин больше, чем у Сибил.[23 - По-видимому, речь идет о знаменитой английской актрисе Сибил Торндайк (1882–1976), обладавшей изумительным даром перевоплощения.] Нет, к черту! Я совершенно искренне симпатизировала Кэрол, она была моей приятельницей. И вам придется принять меня в игру, потому что я нужна. Дальнейшие переговоры мы будем вести только в том случае, если договоримся об этом.

— Но, Вики, это же не зал судебных заседаний. Здесь нет правил. Нет правовых положений, на которые можно сослаться, никаких ходатайств, контрпредложений, нет судьи, который все рассудит по справедливости.

— Да или нет? — потребовала она ответа.

Бино увидел в ее глазах огонь. Она стояла напротив, такая непокорная, дерзкая и красивая. Он не знал, какое из этих качеств заставило его принять решение.

— Встречаемся завтра в восемь утра у «Мотеля номер шесть». Но учтите, если хотя бы раз случится так, что мне что-нибудь понадобится, а вы будете пустая, не сможете мне предоставить нужную информацию, я оставлю вас на обочине.

— Давайте попробуем, — сказала она.

Бино двинулся мимо нее к выходу.

— Эй, — крикнула она ему вслед, он обернулся. — Вы что, так и не вернете мне бумажник?

Бино раздраженно сунул ей бумажник, а папки с документами кинул в урну рядом с раковинами. Если надо, она их вытащит. Выйдя за дверь, он свистнул Плуту Роджеру, но терьер не появился. Он снова вошел в туалет и обнаружил, что пес сидит перед Викторией Харт и смотрит на нее как на Пресвятую Деву Марию.

— Пошли, Роджер. Ты обслюнявишь ее завтра.

Пес неохотно последовал за ним.

— Вот засранец, — сказала Виктория и тоже вышла, даже не взглянув на папки в урне, которые совсем недавно были ей так дороги.




Часть третья

Запуск


Удерживай отпуская;

увеличивай уменьшая;

умножай деля.

    

Билли Сол Эстес








Глава 10

Джон бумажный воротничок


Они стояли у «Мотеля номер шесть» в пригороде Трентона, где жил Бино. Ярко светило утреннее солнышко. Из-под ржавых «понтиаков» и истрепанных пикапов капало масло, смешиваясь с росой.

— Мы поедем на вашей машине, — сказал он, посмотрев на стоящий рядом с ней новенький белый, без единого пятнышка, «ниссан».

— Кто платит за все это? — спросила она, садясь за руль.

Бино поставил на заднее сиденье свои чемоданы и полотняную сумку, потом открыл переднюю дверь для Роджера.

— Едем в Атлантик-Сити, — сказал он, не отвечая на вопрос.

— Зачем? — терпеливо спросила она.

— Потому что там меня встречает Бумажный Воротничок, — ответил он, приведя ее в еще большее недоумение.

Виктория сердито фыркнула и тронула машину, оставив позади захудалый мотель. Плут Роджер примостился рядом с ее бедром, положив морду на лапы, после чего бросил на Бино удовлетворенный взгляд.

— Я хочу знать, как мы собираемся финансировать эту операцию и почему едем в Атлантик-Сити? Я бы хотела получить ответ, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.

Машина выехала на шоссе 295 и направилась на юг.

— В Атлантик-Сити живет мой дядя, Джон Бейтс, — сказал Бино. — Там же находится принадлежащий мне трейлер со всем необходимым в нашем деле реквизитом.

Он протянул руку на заднее сиденье, достал холщовую сумку и поставил себе на колени. Затем открыл и вытащил большую стеклянную банку для солений, полную ассигнаций.

— Вот кое-какой начальный капитал. Могу спорить, что вы подумали, не добрался ли я до вашего счета в банке, использовав довольно тощую карту «Виза».

— Ну, для этого у вас руки коротки.

— Уже добрался. 596437672976, — процитировал по памяти Бино и широко улыбнулся. — Мораль сей басни такова: увидела приветливого пса — крепче держи сумочку.

Она недовольно поджала губы.

— Впрочем, беспокоиться вам не о чем. Счет у вас скудноватый, едва хватит Роджеру на хороший обед. — Он похлопал по стеклянной банке: — Это все, что у меня осталось. Около пятидесяти двух тысяч с мелочью. Когда я загремел в Рейфорд, фэбээровцы постарались, обчистили до нитки — у меня ведь был приговор с конфискацией, — но вот это пропустили. Конечно, таких денег явно недостаточно. Нам нужно утроить сумму.

— Вы хотите сказать, что для проведения операции потребуется сто пятьдесят тысяч долларов? — Викторию шокировала величина этой цифры.

— Мы затеваем Большую аферу, а значит, нужно будет подготовить и установить для Томми капкан на «лосином выпасе». Для чего придется купить тысячу галлонов краски и создать липовую многопрофильную международную корпорацию с секретаршами, оборотным капиталом, компьютерами и прочим. Причем все должно быть подлинное. То есть для Томми и его бухгалтера выглядеть абсолютно надежно, чтобы у них ни на секунду не возникло сомнений. Для всего этого потребуются довольно серьезные инвестиции.

— И где же мы возьмем еще сто тысяч? — спросила она, на время оставляя в стороне недоумение по поводу «лосиного выпаса».

— Я думаю, будет замечательно, если наше предприятие станут финансировать Томми и Джо. Они убили Кэрол. Обидели меня. Так что, я думаю, им придется выложить денежки.

— И как же вы этого добьетесь?

— За этим-то, Вики, мы как раз и едем.

— Я бы предпочла, чтобы вы называли меня Виктория.

— Вы правы. Конечно, Виктория подходит больше. А Вики уж больно вас простит, потому что не содержит той загадочности и романтизма, на которые вы вправе рассчитывать.

Виктория бросила на него холодный взгляд.

— Ладно вам, умник. И какова во всем этом моя роль? — Она включила сигнал поворота и переместилась на скоростную полосу.

— Томми и Джо Рина базируются в Атлантик-Сити. Эти двое братишек наварили кучу денег на наркотиках, ростовщичестве, проституции и тому подобном. Проблема состоит в том, что они не могут их потратить, не доказав властям, откуда взялись денежки. Это означает, что у них должна существовать какая-то «прачечная» для отмывки незаконно добытых капиталов. И скорее всего не одна. Первый взнос я собираюсь получить, ударив по «прачечной», потому что апеллировать к закону они не станут, понимая, что их немедленно расколют. Это должен быть бизнес, который оперирует наличными. Например, превосходной «прачечной» является казино, но в Неваде, Нью-Джерси и Луизиане лицензий на игорный бизнес этим двум парням не выдадут, слишком уж они пахнут криминалом. Это означает, что братья Рина владеют сетью игровых автоматов, гаражей для парковки или чем-то в этом роде, где можно показать бо́льшую прибыль, чем на самом деле, после чего заплатить налоги на эту фиктивную прибыль и дальше распоряжаться остальными деньгами по своему усмотрению. Иначе нельзя. Дядя Сэм внимательно следит за уплатой налогов и, чуть что, сразу же возбуждает уголовное дело.

— Бино, не надо мне так подробно рассказывать. Я ведь не из деревни приехала.

Бино пропустил ее замечание мимо ушей.

— Теперь вы знаете, что я ищу, — сказал он. — В их досье есть что-нибудь похожее?

— Да, — ответила она и многозначительно посмотрела на него.

Виктории не нравилась самоуверенность Бино, он слишком много о себе мнил. «По-видимому, — размышляла она, — мне придется провести с ним какое-то время, значит, нужно уменьшить его апломб».

— Так давайте же выкладывайте… или что, я должен опуститься на колени?

— Я думала, мошенники стараются быть обходительными, — усмехнулась она. — А вы ведете себя просто грубо.

— Вы хотите, чтобы я начал вас умолять?

— Я хочу, чтобы вы перестали выступать так, как будто это ваше собственное шоу. Я не собираюсь слепо выполнять ваши указания и если задаю вопрос, ожидаю прямого ответа. Я не какая-нибудь танцовщица, которую вы подобрали в занюханном баре, я прокурор с развитым аналитическим мышлением.

— Экс-прокурор, — возразил он. — И вот вам мой совет: никогда не занимайтесь саморекламой, это не очень эффективно. Всегда должен быть кто-то, кто спел бы за вас эту песню… работает много лучше.

— Определенная информация будет выдана только в том случае, если мне понравится то, что я услышу, — сказала она.

— Разворачивайтесь, — бросил он хмуро.

— Что?

— Так не пойдет. Видимо, я ошибся. Просто довезите меня обратно до Трентона. Нужные мне сведения я найду в каком-нибудь другом месте.

— Вы шутите?

— Разверните машину. Решив связаться с вами, я совершил глупость, вторую по счету. Первая: мне не следовало садиться играть в карты с Джо Рина.

— Тогда я доставлю вас к копам. Расскажете им, как вы задумали одурачить братьев Рина.

— Я думал, вы действительно хорошо относились к Кэрол. Это же все задумано, чтобы отомстить за нее.

— Кэрол тут ни при чем. Я ее любила, а вот вам просто не доверяю. — Она продолжала ехать прямо, и он замолчал, надувшись, как ребенок. Плут Роджер переводил взгляд с нее на него, как зритель на теннисном матче.

Это была ничья, но Виктория чувствовала, что этот сет выиграла.

Она дала ему остыть, а затем выдала то, что он просил.

— Томми и Джозеф Рина — теневые владельцы сети розничных ювелирных магазинов, которые называются «Кольца и бижутерия». — При этих словах Бино повернул голову. — «Кольца и бижутерия» — дочерная фирма компании «Драгоценные металлы», которой также владеют братья Рина. Компания «Драгоценные металлы» скупает серебро, золото и платину для продажи ювелирам. Я сразу поняла, что это у них «прачечная», потому что компания «Драгоценные металлы» проводит коммерческие операции с золотом и серебром по всему миру, а фирма «Кольца и бижутерия» имеет свой магазин в Женеве, в Швейцарии. Эта страна, как вам, должно быть, известно, является конечным пунктом обналичивания средств любой хорошо организованной «прачечной». Магазины «Кольца и бижутерия» имеются также в таких городах, как Лас-Вегас, Рено и Атлантик-Сити. Это все крупные игорные центры.

— Наконец вы выдали мне кое-что посущественнее, чем просто позу.

— И как же вы собираетесь нанести удар этим ювелирным магазинам? Купить лыжные маски и ворваться, размахивая пистолетами?

— Нет-нет, ковбойские методы мне не подходят. Если после моего нападения они очухаются раньше, чем через двенадцать часов, я погорел.

— Так что же вы собираетесь делать? — спросила она.

— Сейчас что-нибудь придумаю, Вики. Я ведь только что об этом услышал. Дайте мне пару минут, хорошо? — Бино расслабился на сиденье и погрузился в размышления.

Некоторое время они ехали молча. Она сделала разворот на скоростное шоссе, ведущее на Атлантик-Сити; начал моросить дождь. Дворники работали как метроном, соскребая с ветрового стекла капельки тумана.

— Наконец-то, — произнес он спустя пятнадцать минут, — допер. — Затем снова откинул голову, на спинку сиденья и закрыл глаза.

— Так что же мы будем делать? — спросила она.

— Продадим братьям Рина жемчужину, — ответил Бино, не открывая глаз.




Трейлерный парк «Надежный отдых» в пригороде Атлантик-Сити пребывал в запустении. И куда только смотрит министерство здравоохранения? Прямо перед въездом на обочине высились кучи гниющего мусора. Над смердящим месивом вели постоянные воздушные бои черные и зеленые мухи. Контора располагалась под лишенным листвы вязом. Виктория остановила «ниссан», и Бино быстро нашел свой бело-голубой «виннебаго» 95-го года. Он стоял под засохшей вишней, рядом с бойлерной и электрощитовой. Под парусиновым чехлом хранилось оборудование для «ремонта крыш». Бино уже давно не занимался крышами, но выбросить это барахло не решался, дорожа памятью, которая сидела глубоко в сердце. Для него «виннебаго» был домом, и он так и не смог продать его прошлым летом, хотя уже была даже прикреплена табличка «Продается», а отдал в пользование своему дяде Джону по прозвищу Бумажный Воротничок, которому негде было жить. Они с женой Корой переживали трудные времена, после того как Джо прокололся на крупном мошенничестве в Хэмптоне в прошлом году и остался без единого цента да еще загремел на пятнадцать месяцев в тюрьму. Но беда, как говорится, не приходит одна. Сразу же после отсидки Джо заболела Кора. Ей поставили страшный диагноз — рак поджелудочной железы. Джон об этом много не распространялся, но глубокая боль затаилась в его серых глазах. Копы продолжали наблюдать за Джоном довольно пристально, поэтому дом на колесах, который Бино одолжил своему дяде, пришелся как нельзя кстати. Полиция наконец отвязалась. Две недели назад Кора впала в кому, и ее положили в больницу. Когда Бино позвонил, Джон очень воодушевился, ему не терпелось снова взяться за дело — нужно было оплачивать счета за лечение Коры. Бино вычислил, что если операция пройдет, как он планировал, то денег хватит на все.

Как только они остановились рядом с «виннебаго», Бино потянулся и нажал на клаксон. Дверь дома на колесах отворилась, и Виктория увидела красивого высокого седовласого мужчину лет примерно шестидесяти пяти, который уверенным шагом сошел по ступенькам и направился к ним. У него был вид корпоративного чиновника высшего ранга, только одет он был в голубые джинсы и футболку. Бино вышел из машины и обнялся с Джоном. Затем представил Викторию:

— Джон, это Виктория Харт. В нашем предприятии она будет «люгером».

Виктория не знала, что такое «люгер» — во всяком случае, звучало совсем не лестно, — но решила пока никаких разговоров не заводить, а просто с улыбкой кивнула.

Джон пожал ей руку, внимательно глядя в глаза.

— Вы прокурор из Трентона, верно? Собирались вывести Кэрол для свидетельских показаний? — произнес он с небольшим, как ей показалось, упреком. Голос у него был глубокий и сочный.

— Мне очень жаль, — сказала она мягко. — Не получилось. Я здесь именно поэтому.

Джон задумчиво кивнул, чуть прикрыв глаза, затем повернулся к Бино.

— У меня здесь возникла небольшая проблема. Этот паразит в конторе требует подогрева. Желает получить сотню долларов вперед. Если не получит, грозится выгнать меня отсюда. Я сказал ему, что ты заплатишь, но следи за ним, он жадный.

— Сейчас улажу. Потом мы отправимся в ювелирный магазин, который называется «Кольца и бижутерия». Посмотри его в телефонной книге вон там, — сказал Бино, показав на телефонную будку у столиков для пикника.

Затем вытащил сто долларов из банки для солений и пошел в контору платить за стоянку трейлера.




Первая размолвка произошла вечером за ужином. Бино, Джон и Виктория довольно быстро нашли ювелирный магазин, который размещался под одной крышей с казино «Балли», в здании отеля, башня которого возвышалась над городом как монумент дурному вкусу и торжеству электричества. Навес над подъездной дорожкой мерцал огнями. Казино смотрело через Променад на темно-голубые волны Атлантики, а ювелирный магазин находился на втором этаже, над его основными залами, и большие стеклянные витрины с кольцами и браслетами выходили на игровые столы. Виктории ювелирные изделия показались невероятно уродливыми — какие-то неуклюжие, короткие и толстые, со слишком большим количеством бриллиантов. По́шло поблескивая, они пытались привлечь внимание посетителей. Конкуренцию в этом им составляли тоже посверкивающие, но еще и вращающиеся и позвякивающие игральные автоматы напротив. В одной витрине были выставлены мужские кольца на мизинец, к которым запросто можно было бы привязать лодку. Бино предложил поужинать в ресторане казино, и они заняли столик в глубине зала, там было сумрачно. Бино объяснил, что казино во всем мире оборудуются без часов и окон, чтобы игроки не замечали хода времени, которое в казино как бы останавливалось. Управляющие не хотели, чтобы проигрывающие посматривали на часы. Зал назывался «Байсикел рум» в соответствии с картами «Байсикел», которые используются во всех казино. Лучшими блюдами в меню были стейки и пиво.

— Итак, Виктория, — произнес Бино после того, как подали еду, — теперь мне бы хотелось узнать об этих ребятах побольше.

— Что именно вас интересует?

— Любые теневые дела. Например, имеют ли братья Рина интересы в других банках, какие-то вклады и займы? Нам нужно добраться до их больших денег.

Она внимательно посмотрела на племянника и дядю, а затем принялась пилить свой пережаренный стейк.

— Я думала, мы собираемся продать братьям Рина жемчужину, вы, кажется, так это назвали.

— Мы действительно будем продавать им жемчужину, и добытые деньги пойдут на организацию игры. Суть же самой игры не в этом. Нам нужно залезть к ним в карманы как можно глубже. Мы должны расколоть этих мерзавцев на миллион долларов или больше, и сделать это так, чтобы они начали обвинять друг друга. Нам нужно расшевелить их. И еще — создать команду, привлечь достаточно большое количество людей.

— Вначале расскажите мне об этой жемчужине, — предложила она, пытаясь скрыть шок от размеров махинации, которую собирался провернуть Бино.

— Я вижу, она не очень-то и стремится нам помочь, — произнес Джон Бумажный Воротничок своим мягким баритоном.

— А чего ты ожидал? — спросил Бино. — Она же юрист.

— Да-да, я совсем об этом забыл, — отозвался Джон с нарочитой серьезностью.

— Вы что, собираетесь критиковать профессию юриста, вести по ней учебную стрельбу или все-таки расскажете мне, что мы собираемся предпринять?

— Хорошо, — согласился Бино. — Суть дела такова: вы и я будем изображать любовников. Как вам нравится такой поворот сюжета? — Она никак не прореагировала, и он продолжил: — Я, Бабба Бадвайзер, из забытого Богом городишка Локадошес, Техас. Вы, Фифа Шлюх, отсюда, из этого города. Вам надлежит одеться в платье из синтетической эластичной ткани, которые носят шлюхи, и прилепиться ко мне, как мокрое исподнее. Вы будете громко смеяться (в крайнем случае хихикать) надо всем, что я скажу, а я буду пощипывать вас за попку и говорить, что вы милейшая крошка из всех девочек, какие существуют по эту сторону Красного ущелья. Между делом, пока вы будете глупо улыбаться и вилять хвостом, я куплю вам двадцатимиллиметровую черную жемчужину.

— Неужели? — притворно удивилась она.

— Ага.

— Ни за что на свете.

— А мне показалось, что вы хотите участвовать в игре.

— Хочу, но такая роль не для меня. Я с ней не справлюсь.

— Послушайте, — Бино подался вперед и понизил голос, — если вы думаете, что это все ради развлечения, то глубоко ошибаетесь. — Она его по-настоящему злила. — Я собираюсь провернуть махинацию, и мне нужна ваша помощь. Конечно, можно пойти и нанять шлюху, но она наверняка не будет такой смышленой помощницей, как вы, к тому же обязательно начнет раскручивать нас на деньги. Не далее как вчера вы говорили, что хотите участвовать в нашей игре на равных. Но в таком случае вам придется научиться правилам игры.

— Как шлюха я одеваться не буду.

— Я понял так, что вы вообще мало что собираетесь делать. Верно? — сказал Бино. Неожиданно он заговорил с интонациями Южной Каролины, откуда был родом, что случалось с ним только в моменты сильного гнева. — Вы хотите откусить всего по кусочку и при этом выдавать строго дозированную информацию, которую считаете важной. Вы ни разу в жизни ничего не украли, наверное, даже не видели, как это происходит, но все равно считаете себя экспертом по воровству и намереваетесь одобрять то и не одобрять это. Вы что, хотите научить нас с Джоном, как вести эту игру, и при этом не желаете делиться информацией? Уверяю вас, ничего хорошего из этого не выйдет! — Он почти кричал.

— Успокойся, Бино, — сказал Джон.

Бино откинулся на спинку стула и потер глаза.

— Ты прав, Джон. Но она меня уже достала, понимаешь? Не знаю, что со мной происходит. Может быть, это потому, что я чувствую себя ужасно виноватым перед Кэрол… или, может быть, потому, что мы с мисс Харт — как вода и масло, не знаю. Короче, мне хочется организовать нашу игру как следует, а единственная помощь, какую я от нее получаю, — это дурацкие вопросы и замечания, почему то или это из задуманного неправильно. Нет, так мы никогда не договоримся. Господи, о какой координации действий может идти речь? Мы погорим в два счета, лучше и не начинать.

Он сорвался с места и ринулся в туалет в дальнем конце зала. Виктория проводила его взглядом.

Эту сцену они заранее не планировали, но такой необходимости и не было. Бино провернул с дядей Джоном огромное количество махинаций, начиная с подросткового возраста, поэтому Джон знал, что, когда Виктория начнет упрямиться, Бино изобразит ярость и на некоторое время покинет стол, чтобы якобы успокоиться. Джон оставался за «певца», чтобы обеспечить Бино рекламу.

— Ну и ну! Никогда не видел прежде, чтобы его кто-нибудь так достал, — произнес Джон, мягко укоряя Викторию.

— Мистер Бейтс, если вы с ним думаете, что я стану безропотно выполнять все ваши указания, вас ждет серьезное разочарование.

— Он крупный специалист, мисс Харт. Бино мог бы продать рождественские елки даже скряге Скруджу. Талантливее мошенника на этой планете просто нет, поверьте мне, я видел многих, и самых успешных. — Его голос приобрел глубокие бархатные нотки. — Наверное, вам следует знать, мисс Харт, что Бино вырос с Кэрол Сесник. Они подружились еще детьми. Он любил ее. Никогда не показывал, насколько сильно, потому что он мошенник, а в этой профессии обнаруживать чувства нельзя ни в коем случае. Сердце всегда должно быть на замке, иначе потеряешь независимость. Когда проводишь какую-нибудь аферу, это по-настоящему опасно. В том, что он сейчас потерял самообладание, ничего хорошего нет. Нужно сохранять его при любых обстоятельствах. Если мы прогорим с таким лохом, как Томми Рина, то очень скоро окажемся на дне какого-нибудь озера с привязанными к ногам частями от старого автомобиля.

Виктория слушала, не перебивая, пока наконец не вернулся Бино, влажные волосы его блестели. «Наверное, подставлял голову под холодную воду, чтобы остудиться», — подумала она. Они посидели некоторое время молча, тыкая вилками в пережаренные стейки.

Наконец она подала голос:

— Ладно, вот вы упомянули, что у братьев Рина нет казино, потому что в США им трудно получить лицензию.

— Это верно, — пробормотал Бино.

— Не совсем. У них есть казино. — Бино и Джон подняли на нее глаза. — Владельцами они, конечно, не числятся, но, в соответствии с моими данными, братья Рина являются основными теневыми пайщиками крупного нового казино на Багамах, которое называется клуб «Сейбе-Бей». Далее, я подозреваю, хотя доказать этого не могу, потому что на бумаге это нигде не зафиксировано, что братья Рина имеют долю в Торговом банке АОРВФО в Нассау. АОРВФО расшифровывается как Анонимное общество рефинансирования всех финансовых операций.

— О-ла-ла, — протянул Бино и посмотрел на Джона. — Этот банк, возможно, и есть их тайник.

— Если так… то провернуть дело будет гораздо легче, — отозвался Джон, и Бино кивнул.

— Тогда действительно план упрощается. Мы нагреем багамское казино на пару миллионов. — Бино увеличил сумму. — Нужно найти Эпилептика Даффи. Он лучший специалист по «тэту» в семье.

— О чем это вы? — спросила Виктория. — Что за «тэт»? — Они снова заговорили на языке, который она не понимала.

— «Тэт» — это шулерство при игре в кости, — объяснил Бино, затем посмотрел на Джона. — И мне понадобится женщина, «мак», чтобы завести Томми.

— Дама Червей.

— Нет, — буркнул Бино.

— Просто в этот раз можно обойтись без глупостей. Тебе нужна «мак»? Так вот, лучше ее не найти. Женщине с такой внешностью достаточно будет пройти мимо Томми только раз — и готово.

— Ну что же это такое, — возмутилась Виктория. — Я рассказала вам о казино, о банке. Мне хочется знать, о чем, черт возьми, вы говорите. Что за «мак»? Кто такая Дама Червей?

Джон повернулся к ней.

— «Мак» — это женщина, затевающая с лохами любовные интрижки и проворачивающая таким способом жульнические махинации.

— Например, окручивает какого-нибудь глупого старика, выходит за него замуж, а затем исчезает с его денежками? — спросила она.

— Да, — согласился Бино. — Это один из вариантов. В данном случае речь идет о моей родственнице Дакоте Бейтс, вдове моего кузена Келвина Бейтса. Он умер в тюрьме. Ее прозвище Дама Червей, но участвовать в нашей игре она не будет.

— Но почему? — удивился Джон. — Если женщина «мак», то не нужно соваться к ней со своей любовью. Это ее смущает, она не знает, что ей с этим делать, ее цель — выжать наличные, а потом отбросить прочь. Но она всегда любила Кэрол и захочет участвовать. К тому же в своем деле Дакота самая лучшая, а ты знаешь, как опасно использовать в аферах второй сорт.

— Ладно, позвони ей, — согласился наконец Бино. — Она должна быть в Калифорнии.

— Дакота здесь, в Атлантик-Сити. Охотится на «тигров» в клубах на Променаде.

— Я уже боюсь спрашивать, — сказала Виктория.

— «Тигры», — пояснил Бино, — это игроки в «фараон». Она переходит от стола к столу, наблюдает на игрой, выискивая настоящего «толедо» — лоха, который въехал в город на «кадиллаке», сверкая бриллиантами. У нее это неплохо получается.

Они помолчали некоторое время, затем Бино посмотрел на Викторию.

— Итак, давайте решать. Есть два варианта. Первый — это когда вы виснете на мне, глупо смеетесь моим шуткам и позволяете купить вам жемчужину. Второй — я проделываю то же самое, но с профессиональной шлюхой. Выбирайте: либо так, либо никак. В последний раз спрашиваю.

Бино чувствовал, что устал, в глазах начало двоиться. И еще: каждый раз, когда он начинал упорно думать о братьях Рина, им овладевал ужас. «Смогу ли я выдержать прямую конфронтацию с Джо и Томми?» — мысленно спросил он себя уже в который раз, но тут же отбросил прочь тревожные мысли, глотнул пива и попытался успокоиться.

Виктория отпилила очередной кусочек жилистого стейка, предприняла тщетную попытку его прожевать, после чего подняла глаза.

— Хорошо, я сделаю то, что вы хотите.

— Премного благодарен, — буркнул Бино.




На следующий день после полудня они остановились у магазина «Вестерн шоп» напротив казино «Балли», где Бино потратил очередные пятьсот долларов. Купил себе дорогую джинсовую куртку, стетсон[24 - Стетсон — ковбойская широкополая шляпа с высокой тульей и шнурком, который завязывается под подбородком, чтобы шляпа не слетала с головы; до сих пор популярна на западе США; названа по имени известного шляпника Дж. Стетсона.] с широкими полями, широкий ковбойский пояс с настоящей пряжкой «родео» и великолепные ковбойские сапожки.

Джон сидел рядом с Викторией на инкрустированной медью скамейке с холщовой сумкой на коленях, где лежала банка для солений. Наконец из примерочной появился Бино, слегка покачиваясь на пятисантиметровых каблуках.

— Привет, почтенная публика, — сказал он и слегка поклонился.

— И кто же вы теперь? — спросила Виктория без улыбки. Она считала, что он выглядит очень глупо.

— Судья Р. Маккуид, мэм, на тот случай, если вы сами не догадались. Вот, приехал поразвлечься. — Его техасский выговор был превосходен. — Только что из Локадошеса, Техас. Подцепил здесь миленькую симпампушечку, каких у нас не сыщешь. — Он обворожительно улыбнулся, что возымело некоторое действие — на губах Виктории заиграла слабая улыбка.

— Вы невозможный человек, — сказала она. — Но не чересчур ли все это?

— Кормим их той пищей, какую они просят. Ведь в глубине души почти каждый янки считает, что техасцы все миллионеры, рослые и тупые. Что ввинтить электрическую лампочку для них сложная техническая проблема. Вот я таким перед ними и предстану. Техасский идиот с бешеными деньгами. — Он критически оглядел Викторию. — А теперь давайте займемся вами, дорогуша.

Почти рядом с казино они нашли магазин, который, по-видимому, обслуживал стриптизерш и девушек из бара, чья роль состоит в том, чтобы стимулировать посетителей покупать больше спиртного. На витрине была выставлена масса платьев и мини-юбок из эластика и туфель на платформе.

Виктория с ужасом посмотрела на наряд, который выбрал для нее Бино. Когда она, переодевшись, вышла из кабинки, все находившиеся в этот момент в бутике для стриптизерш, затаили дыхание. Она была необыкновенно хороша в этом наряде. Юбка едва прикрывала трусики, и Виктория все время одергивала подол.

Бино улыбнулся и проговорил, по-техасски растягивая слова:

— Прелесть, ты выглядишь соблазнительнее, чем целый загон породистых беременных свиней. — Затем повернулся к продавцу: — Мы это берем.




Спустя десять минут они подъехали на белом «ниссане» Виктории к ярко освещенному входу в казино «Балли». Бино передал служащему ключи и направился со спутниками к парадной двери. Джон Бумажный Воротничок нес холщовую сумку с деньгами. В вестибюле они разделились. Джон направился в кассу казино, а Бино с Викторией по пурпурному ковру, мимо сияющих огнями игровых автоматов, двинулись к лестнице. С потолка на них взирало «око небесное» — объектив телекамеры системы наблюдения. Таких объективов тут было понатыкано всюду. В каждом казино, чтобы предотвратить мошенничество, есть специальные работники, которые, сидя у мониторов, наблюдают за игровыми столами. Бино с Викторией направились прямо к ювелирному магазину. Джон в это время находился в помещении напротив, оформлял в банке казино вклад на пятьдесят тысяч долларов на имя судьи Р. Маккуида. Закончив операцию, он помахал Бино рукой.

— Как я должна себя вести? — спросила Виктория, холодея от страха перед первым выходом на сцену.

— Развлекайтесь. Вы подцепили на крючок золотого окуня и радуетесь. Расслабьтесь, ни о чем не думайте и время от времени не забывайте хихикать. Если я вас о чем-нибудь спрошу и вы не знаете, как ответить, говорите: «Как скажешь, папочка».

— Я должна звать вас папочкой?

— Ага… только не в смысле отца, родителя. Это эвфемизм, обозначающий богатого покровителя. Старайтесь как можно больше походить на шлюху. Ладно?

— Ладно. — Виктория сделала глубокий вдох. «Боже, что я делаю? — думала она, неуверенно ступая на двенадцатисантиметровых пластиковых платформах. — В кого превратилась строгая прокурорша? В девицу легкого поведения, одетую в юбочку из спандекса, больше похожую на салфетку, и туфли на высоченных платформах, к тому же, кажется, дурочку».

Еще вчера мысль о подобном ей даже не могла прийти в голову, а сейчас ее сердце почему-то наполнялось неукротимым восторгом.

— Я чувствую себя так, как будто иду на ходулях по арене цирка, — сказала она.

Бино улыбнулся.

— Поверьте мне, вы выглядите замечательно. Никакие ходули никому даже в голову прийти не могут. — Он взял ее под руку, и они вошли в ювелирный магазин.

— Давай-ка, давай-ка посмотрим, что тут у них есть, — громко произнес Бино, увлекая ее к стеклянным витринам прилавков. — Может, купим тебе какие-нибудь побрякушки, а? — Бино забавно растягивал слова, проглатывал звуки на техасский манер и разыгрывал из себя слегка пьяного. Но только чуть-чуть, ни в коем случае не переигрывая. — О-ч-чень миленькая вещица, а? — произнес он, показывая на особенно уродливое короткое бриллиантовое колье.

— Как скажешь, папочка, — осторожно отозвалась она. Продавец бросил быстрый взгляд на широкополый стетсон и со скоростью ракеты устремился к посетителям.

— Чем могу вам помочь, сэр? — спросил он, подбегая. — Меня зовут Мэтью.

— Хм, я тут решил купить для вот этой милашки какие-нибудь висюльки. Эта подходит?

— Как скажешь, папочка, — произнесла она с глуповатой улыбкой.

— Все, что хочешь, лапонька. Выбирай, все твое. — Он улыбнулся Мэтью. — Эта леди — мой счастливый талисман. Вчера я проигрался в дым, хоть стреляйся, а потом встретил эту киску — и пошла карта, просто поперла. Вроде как сел на заборе, а тебе птички в клювах корм таскают. Ну что, беби, будем стараться, чтобы удача от нас не отвернулась, а?

— Как скажешь, папочка. — Виктория чувствовала, что неплохо бы расширить свой лексикон, но, как назло, ничего путного на ум не приходило.

— Так что бы вы хотели? — спросил молодой продавец.

Бино оторвался от созерцания витрины.

— Послушай, дружок, я большой любитель счастливых талисманов. А живу я, чтобы ты знал, в Локадошесе. Это в Техасе, неподалеку от горы, есть у нас такая, с плоской вершиной, называется Черная Жемчужина. Так вот я и говорю, для удачи неплохо бы подарить этой маленькой леди самую большую черную жемчужину, какая только есть в вашем магазине.

— Я рекомендую вам это бриллиантовое колье, которым вы уже восхищались, — сказал Мэтью, доставая изделие.

— Ну и что, начнем разводить здесь ненужный треп? Ты, я вижу, ничего не смыслишь в талисманах, верно, а? Так вот, сынок, я хочу купить что-нибудь со значением. Понял? Черную жемчужину, вот что я хочу.

— Боюсь, это будет непросто, — сказал Мэтью. — Прошу меня извинить. — Молодой человек рванулся в заднюю часть магазина и минуты через две возвратился с высоким, елейного вида субъектом в черной тройке в тонкую полоску. Взглянув на Бино, он тут же начал ломать пальцы, как жук-богомол.

— Я Дональд Стин, администратор магазина. Мэт сказал, что вы ищете черную жемчужину.

— Эт-то верно, Дон. Судья Р. Маккуид. — Бино подал руку и, когда Дон Стин взял ее, сжал по-техасски. То есть так, что затрещали костяшки пальцев. — Хочу купить самую большую, самую длинную, самую старую черную жемчужину, какую имеете.

— Черные жемчужины крайне редки, — заметил Стин.

— Значит, мы попали не на то родео. Пошли, крошка. — Бино взял Викторию за руку.

Теперь она знала, почему девушки на двенадцатисантиметровых платформах всегда выглядят так глупо. Приходится по-идиотски шаркать ногами, иначе в них ходить невозможно.

Они двинулись к двери, но Дон Стин их остановил.

— У нас есть несколько небольших, но они в наборах… а просто черные жемчужины любого размера и качества найти почти невозможно.

— Так мы ведь о чем толкуем, парень? Только об одной жемчужине. У меня ведь только одна милашка. — Он широко улыбнулся. — Только одну жемчужину я и хочу… понял? Готов раскошелиться на пятьдесят тысяч долларов. Как звучит, крошка?

— О, папочка, ты такой милый. Как скажешь. — Виктория начинала входить во вкус.

Дональд Стин был озабочен, но все равно не мог оторвать глаз от ее груди. Виктории пришлось согласиться, что черное короткое эластичное платье придавало ей дополнительную энергию.

— Мы поддерживаем связь со всеми магазинами в Атлантик-Сити. Я могу обзвонить, поспрашивать. Запрошу Ювелирный торговый центр.

— Донни, ты вроде как собираешься накормить меня холодным ужином. А мне уже пора идти, ждут игровые столы… так что давай ближе к делу, по-нашему, по-техасски.

— Если бы вы присели минут на десять, максимум двадцать, я бы посмотрел, что тут можно сделать.

— Хм, ладно, давай прогуляйся.

Стин поспешил прочь, а Бино с Викторией начали обходить магазин, глазея на скверные ювелирные изделия в стеклянных витринах. Продавец Мэт следовал за ними, как ищейка. Спустя несколько минут возвратился Стин с алчной улыбкой на лице.

— Нам повезло. Вы, наверное, знаете, что жемчужины измеряются в миллиметрах?

— Не-а, ни разу не покупал ни одной.

— Мы обнаружили среди наших запасов двадцатидвухмиллиметровую, безукоризненно круглую, черную матовую жемчужину. Она дает прекрасный туманно-черный блеск и стоит всего сорок семь тысяч в розницу плюс налог.

— Так давай же, тащи ее сюда, посмотрим.

— Чтобы не тратить понапрасну время, мне бы хотелось прежде выяснить вашу кредитоспособность, — сказал Стин. — Как вы будете рассчитываться? Разумеется, если жемчужина будет соответствовать вашим требованиям. — Бино хотелось, чтобы он перестал ломать пальцы.

— У меня чековый текущий счет прямо здесь, в этом отеле, — с гордостью заявил Бино.

Они направились в кассу казино оформить сделку, а Виктория решила в это время посетить дамскую комнату, которая находилась на противоположном конце этажа. На обратном пути с ней случилась неприятность — она чуть не врезалась в Томми Рина. Они столкнулись нос к носу.

— Смотри, черт возьми, куда идешь, — проворчал Томми.

— Извините, — пробормотала она и поспешила прочь, все время чувствуя на себе его взгляд.

Не смея оглянуться, Виктория прошла через казино по направлению к парадной двери. Восторженный азарт внезапно сменился липким страхом. Если он ее узнал, что тогда? Убедившись, что Томми поблизости нет, она кружным путем вернулась в магазин, моля Бога, чтобы он туда не вошел. Бино уже был на месте, разговаривал с Дональдом Стином, так что предупредить его не было никакой возможности.

Четверть часа спустя появилась жемчужина, которую Бино внимательно осмотрел. Он был достаточно опытным экспертом по оценке ювелирных изделий, поскольку в конце восьмидесятых провел два года, промышляя воровством в ювелирных магазинах Невады. Завязать с этим пришлось после того, как его едва не застрелил ночной охранник. Бино знал, что настоящие жемчужины никогда не бывают абсолютно круглыми, а ценность определяется размером, формой и матовостью блеска. Ему также было известно, что жемчужины такого размера и формы уникальны. Та, что ему сейчас показывали, стоила предположительно от тридцати пяти до сорока тысяч. То есть в его честь слегка взвинтили цену, но это не имело значения.

— Мило, — проговорил он, опуская на стол ювелирную лупу. — Эта вещица — черная, как кофе, которое подают на станциях, где заправляются грузовики. — Затем Бино протянул ее Виктории. — Как ты думаешь, майский жучок?

— О, папочка, она такая милая. Я ее просто обожаю, — сказала она, сверля глазами вход в магазин, так как опасалась появления Томми Рина.

— Если желаете, мы можем вставить ее в колье, — сказал Стин, пытаясь продлить везение. — С прекрасной платиновой цепочкой и трехштекерной оправой.

— Может, пока не будем портить ее никакими оправами, а, дорогуша? Полюбуемся так, а потом посмотрим?

— Как скажешь, папочка. — Она чуть не потеряла равновесие и ухватилась за его руку.

Покупку оформили быстро. Пятьдесят тысяч долларов были немедленно перечислены на счет магазина «Кольца и бижутерия».

Бино с Викторией покинули ювелирный магазин, прошли через казино на улицу, на солнечный свет, с черной жемчужиной в безобразной пурпурной коробочке, оклеенной изнутри зеленым фетром. Томми Рина нигде видно не было. Прямо за Променадом сиял Атлантический океан. День клонился к вечеру, становилось прохладнее, и Виктория начала поеживаться. Бино снял ковбойскую куртку и накинул на нее.

— Этот парень немного смухлевал, — сказал он, найдя глазами Джона на другой стороне улицы за рулем «ниссана». — Эта штуковина стоит самое большее сорок кусков.

— Зачем же мы тогда заплатили пятьдесят? — спросила она, смущенная тем, что он закутал ее в свою куртку.

— Разве я вам не говорил? Наш принцип: увеличивать уменьшая, удерживать отпуская. — Поймав ее взгляд, он улыбнулся. — Не беспокойтесь и доверьтесь мне. Нам сегодня везет.

Последнее подтвердилось немедленно. При переходе улицы им посчастливилось не попасть под колеса пронесшегося на большой скорости автомобиля. Как только они оказались в машине и отъехали, она рассказала о столкновении с Томми.

— Он вас узнал? — спросил Бино.

— Не знаю. В этом наряде едва ли.

Он некоторое время помолчал, затем повернул к ней улыбающееся лицо:

— Тогда будем играть как ни в чем не бывало. Ставки сделаны, а этот эпизод лишь подлил в костер немного керосину. Будем надеяться на везение.




Они решили поужинать в рыбном ресторане в парке, разбитом на пирсе, который выдавался в океан на добрые две сотни метров. Было семь тридцать. Закат окрасил аспидно-серое небо и белые барашки на гребнях волн океана нежным ненасыщенным розоватым цветом. Бино неожиданно замолк, залюбовавшись этой красотой, чем сильно удивил Викторию. Сама она никогда не задерживалась, чтобы полюбоваться полевыми цветами или закатом. Мама не раз осуждала ее за это, говоря, что дары Божьи не следует игнорировать. Виктория видела красоту в другом: в тщательно подготовленном резюме, в достижении цели, в хорошо сделанной работе. Она видела красоту в четкой организации своих мыслей. Притихший Бино, наблюдающий за изменением оттенков закатного неба, был похож на ребенка, рассматривающего чудесный подарок. «Интересно, — подумала она, — маме бы это понравилось или нет? Трудно сказать».

Они заняли столик у окна. Соленый воздух, проникающий в открытую входную дверь, приятно обдувал лицо. Виктория уже сменила свой наряд «трахни меня» на джинсы и курточку, в которых чувствовала себя много комфортнее. Жемчужина лежала, запертая в сейфе в доме на колесах, под охраной Плута Роджера. Они заказали клемов[25 - Клем — съедобный морской моллюск.]«по-новоанглийски», а Бино еще стейк и легкое пиво для пса.

Виктории по-прежнему казалось, что Джон и Бино что-то от нее утаивают, но это обстоятельство странным образом не влияло на ее приподнятое настроение. Ни в каких, даже самых смелых мечтах она не могла вообразить, что сыграет роль глупой шлюшки и это будет настолько интересно. Внутри ее что-то словно освобождалось, раскручивалась какая-то тугая пружина, а столкновение с Томми действительно добавило в костер керосину. Она вспомнила, что мама столько лет тщетно пыталась заставить ее расслабиться, а сидящий перед ней мошенник с ослепительной улыбкой каким-то образом добился сегодня этого, не прилагая почти никаких усилий. Она в первый раз почувствовала, что это такое — опьяняющий трепет безрассудного риска.

— Афера с жемчужиной, — наконец подала она голос. — Я пока так и не поняла, в чем ее суть. Как с помощью жемчужины можно добыть сто пятьдесят тысяч долларов? Мы уже заплатили пятьдесят, хотя она, как вы сказали, стоит сорок. Я знаю, существует принцип, в соответствии с которым следует увеличивать уменьшая, но все равно не улавливаю. Пока мы только потеряли деньги.

— Мы умножаем деля, — ответил Бино, — так что сколько она действительно стоит, не имеет значения. Завтра с утра я отправлюсь в этот магазин, чтобы купить еще одну жемчужину, точно такую же, как эта. И предложу заплатить сколько запросят.

— Но у нас больше не осталось денег, — напомнила она ему.

— Ой… действительно, — Бино широко улыбнулся, — как же я об этом забыл.

— Бино, перестаньте меня дурачить, — обиделась Виктория. — Я не привыкла, чтобы со мной обращались как с лохом. Я участвую в игре и хочу знать, что происходит. Уверена, что мы уже нарушили полдюжины законов.

— Возможно, нам придется нарушить законы, без этого Большую аферу не провернешь, но трюк с жемчужиной абсолютно чистый. Пока мы не сделали ничего противозаконного. Ни в малейшей степени.

— Не забывайте, что я читала ваш послужной список. Вы не мальчик из церковного хора.

— Что правда, то правда, — согласился Джон Бумажный Воротничок с серьезным видом. — Когда в городке Бенд-Ривер в Арканзасе я изображал из себя преподобного целителя Янси Л. Энтони, священника Христовой церкви, Бино было десять лет. Я пристроил его петь в хоре, но вскоре от этой затеи пришлось отказаться. У него оказался такой ужасный голос, что это отпугивало верующих. Ситуация коренным образом изменилась, когда я переквалифицировал Бино в Маленького ангела Божьего, самого юного целителя на Юго-Западе. Он исцелял молитвами и наложением рук. Даже банкира мог заставить выложить денежки.

Слегка покрасневший Бино галантно склонил голову, показывая, что принимает комплимент.

— Ладно вам, — не унималась Виктория. — Расскажите о трюке с жемчужиной. Как можно, потеряв десять тысяч долларов, получить сто пятьдесят?

Бино начал рассказывать. Когда он закончил, она продолжала смотреть на него, слегка приоткрыв рот. Идея оказалась простой, как все гениальное, и Бино был прав, она не смогла найти ни единого параграфа закона, который был бы нарушен.

— Увеличивать уменьшая, — медленно произнесла Виктория. — Отпускать, удерживая обеими руками, умножать деля. И это всегда действует?

— Да, если все делать правильно, — ответил Джон Бумажный Воротничок.

Затем разговор пошел о родственниках. Бино и Джон принялись оценивать характер и деловые качества каждого, отвергая одних, принимая других. Процедура эта была ей хорошо знакома — что-то вроде предварительной проверки допустимости лица в суд в качестве свидетеля или присяжного заседателя. Эпилептика Даффи Бейтса и Дакоту Бейтс долго не обсуждали, так же, как и Бейтсов со Свиного ручья, которые должны были сыграть важную роль при возникновении каких-нибудь серьезных неприятностей. Говорили о «певцах», которые будут давать Томми Рина фоновую информацию, когда он станет проверять Бино, и «своих людях», которые, насколько она поняла, являлись звездами мошенничества вроде Бино и Джона. В игре должны были принимать участие «наблюдатели», которые разными способами будут либо привлекать, либо отвлекать внимание лоха, контролировать его передвижения, а также «зазывалы» и «люгеры», играющие, к неудовольствию Виктории, весьма второстепенную роль. Она приняла твердое решение обязательно перейти в другую категорию. Тщательно обсудив каждого кандидата, Джон и Бино сформировали список на полторы дюжины имен, который разделили пополам, чтобы на следующий день с утра начать звонить.

«Чем все это для меня закончится? — думала Виктория Харт, пережевывая крабовое мясо. — Катастрофой или наоборот?»




На следующее утро в начале десятого Бино в своем ковбойском наряде: куртка с бахромой, сапоги, стетсон — один, без Виктории, открыл входную дверь магазина «Кольца и бижутерия».

— Здравствуйте, — громко приветствовал он пустой магазин. Поскольку в девять утра покупать ювелирные изделия до сих пор еще никому в голову не приходило, персонал в задней комнате мирно пил кофе. Через несколько секунд с чашкой в руке вышел Дональд Стин.

— Доброе утро… мистер Маккуид, если я не ошибаюсь.

— Судья Маккуид… это точно. Спасибо на добром слове. У вас есть пара минут, чтобы поразмыслить над моей проблемой?

— А… хм, что за проблема? Надеюсь, жемчужина подошла?.. — Дональд выглядел обеспокоенным, даже слегка напуганным.

— Полный порядок. Я чувствую себя чуть ли не персидским принцем. Дело в том, что я решил отвезти свою маленькую прелесть к себе. Она ведь никогда не видела гору с плоской вершиной, и название-то какое — Черная Жемчужина. Поживем, а там видно будет.

Администратор магазина облегченно вздохнул:

— Это чудесно. Я рад, что вам подошло.

— Ты немного не понял, приятель. Понимаешь, она передумала… что поделаешь — женщины, они такие капризные. Сегодня одно, завтра другое… — Бино сделал паузу, дав панике, охватившей Дональда Стина, как следует созреть. Дональд очень не хотел принимать обратно эту жемчужину, которую купил в Ювелирном торговом центре и так выгодно вчера продал техасцу. Он знал, что уникальная черная жемчужина в двадцать два миллиметра — это все равно что белый слон. Продать ее очень трудно, так и будет лежать.

— Передумала? — тревожно выдохнул Дон и даже слабо икнул.

— Хм, передумала… но в том смысле, что захотела еще одну, такую же. Говорит, что хочет серьги. Значит, придется раскошелиться, что поделаешь. — Он полез за бумажником. — Оформи обе жемчужины как серьги, можно в платиновой оправе, как вчера предлагал.

— О-о-о… Хм… послушайте, жемчужины такого размера и цвета чрезвычайно редки. Они вызревают в раковинах устриц.

Затем начался урок естествознания. Бино убрал пустой бумажник и стал терпеливо слушать.

— Как вам, должно быть, известно, когда мелкая песчинка попадает в раковину устрицы, та, чтобы защититься от инородного тела, начинает обволакивать ее специальным веществом. Так образуется жемчужина. Это процесс очень медленный, а размеры и оттенки жемчужин всегда различаются, хотя бы незначительно. Поэтому найти жемчужину такого же размера почти невозможно. Надо, чтобы очень повезло.

— Богатство и везение всегда ходят рука об руку. — Бино улыбнулся.

— Простите, не понял?

— Мистер Стин, я собираюсь увезти ее с собой в Техас, а она уперлась. «Хочу, — говорит, — серьги, это мое условие». Так что вам придется подобрать для нее подходящую жемчужину. Согласен на любую цену. Компренде?[26 - Понятно? (исп.)]

В Техасе любят вставлять в разговор испанские словечки.

— Хм, легко сказать, но, боюсь, природа не создает две жемчужины одинакового оттенка и формы.

— Уверен, природа способна на все. Если жемчужина окажется парой к той, что куплена здесь, я заплачу сто шестьдесят тысяч долларов.

— Сто шестьдесят? — повторил Дон. Алчность затмила здравый смысл. — Давайте-ка уточним… Она не должна быть точно такой же. Я правильно понял? Только похожей?

— Черт возьми, сынок, это же серьги. Мы ведь тут не велосипед изобретаем. Примерно такую же — это все, что нам нужно. Ведь крошка будет носить папины леденцы в разных ушах.

— На это потребуется некоторое время. Это же очень крупная жемчужина. Я немедленно отправлю факсы во все торговые центры и уведомлю Международную ювелирную биржу.

— И как долго это продлится? — спросил Бино, снимая шляпу и кидая ее на стеклянный прилавок между ними.

— Не знаю, мистер Маккуид… может быть, ничего и не получится.

Бино грустно посмотрел на администратора.

— Но есть надежда?

— За сто шестьдесят тысяч долларов я сам проглочу песчинку и начну выращивать жемчужину. — Дональд широко улыбнулся.

«Неплохая шутка», — подумал Бино. Но в устах этого человечка с впалой грудью, который хрустел пальцами, как насекомое, она лишь вызвала раздражение.

Бино пообещал зайти в тот же день позднее. После его ухода Дональд Стин вернулся в свой кабинет (не забывайте, что магазин принадлежал Томми Рина) и разослал запросы на жемчужину от двадцати до двадцати четырех миллиметров, черную, с матовым блеском, почти правильно круглую. Он отправил факс также в Международную ювелирную биржу и сеть ювелирного обмена Нью-Йорк — Нью-Джерси. Сообщал, что купит подходящую жемчужину за шестьдесят тысяч долларов, оставляя себе таким образом сто тысяч навара.

Два часа спустя на последний запрос по факсу ответил мистер Роберт Хамблтон из компании по оптовой продаже ювелирных изделий «Хамблтон, Дитс и Банбри». Шапка на фирменном бланке гласила, что фирма находится на противоположном берегу реки, в Нью-Йорке. В факсе описывалась черная жемчужина, матовая, почти круглая, размером двадцать два с половиной миллиметра. Она хранится на складе, но является частью ожерелья, украшенного бриллиантами, и ее придется извлекать оттуда. Стоить она будет сто пятьдесят тысяч долларов, и ни цента меньше. Торговаться бессмысленно. В конце был указан номер телефона в Нью-Йорке, по которому с ними можно связаться. Дональд Стин решил, что десять тысяч — это лучше, чем ничего, а потому тут же бросился к телефону и набрал номер.

— «Хамблтон, Дитс и Банбри», — ответил женский голос.

— Я хотел бы поговорить с мистером Робертом Хамблтоном по поводу жемчужины в двадцать два миллиметра, о которой он сообщил мне по факсу.

— Пожалуйста, подождите минуту, я посмотрю, на месте ли мистер Хамблтон.

Через пару секунд в трубке раздался высокий голос:

— Боб Хамблтон слушает. Чем могу быть вам полезен?

Дональд объяснил насчет клиента и жемчужины и о том, что необходимо изготовить серьги, поэтому клиент решил так щедро переплатить за изделие. Роберт Хамблтон сказал, что сегодня же пошлет жемчужину в Атлантик-Сити и мистер Стин сможет купить ее у представителя фирмы мистера Карла Форбса.

В пять часов, как раз перед закрытием, в дверь магазина «Кольца и бижутерия» вошел седой мужчина с аристократической внешностью, в дорогом костюме. Он спросил Дональда Стина. Согласно идентификационной карте Ювелирного торгового центра, этот человек был Карлом Форбсом. Он открыл металлический дипломат и извлек жемчужину, которая, Дональд Стин мог в этом поклясться, была почти точной копией той, которую он накануне продал техасцу. После внимательного осмотра был подписан контракт на покупку, после чего выдан банковский чек на сто пятьдесят тысяч долларов, оформленный на мистера Форбса, чтобы он мог его обналичить. Дональд остался с жемчужиной, а мистер Форбс положил банковский чек в дипломат и ушел.

Разумеется, вся эта сцена была сочинена и поставлена Бино с использованием испытанной системы «телефонного шлейфа» из Нью-Йорка. Система предусматривала переадресовку телефонного звонка с номера, указанного в факсе, из Нью-Йорка на телефон-автомат в трейлерном парке «Надежный отдых». Роль секретарши играла Виктория, Бино был тонкоголосым Робертом Хамблтоном, а Джон Бумажный Воротничок сыграл аристократичного мистера Форбса.

Бино только что продал обратно Дону Стину его собственную жемчужину, но дело не в этом. Главное — это то, что Джо и Томми Рина выложили сто пятьдесят тысяч долларов на финансирование операции по своему собственному разорению.




Глава 11

Технология игры


— Просто не верится, — восхитилась Виктория. — Такое количество денег я видела только в полиции, в специальной комнате, где хранятся изъятые у преступников ценности.

— Помянем Кэрол, — сказал Бино, и они подняли бокалы с шампанским. К ним присоединился Джон, который в это время разговаривал по сотовому телефону с Эпилептиком Даффи из Кливленда. Бино превратил банковский чек в полтораста тысяч хрустящих сотенных купюр, которые были сложены на обеденном столе в «виннебаго», Там же красовалась праздничная бутылка «Дом Периньон».

Джон закончил разговор, отдал телефон Виктории и предложил второй тост.

— С Даффи все улажено, — сказал он, поставив бокал на стол. — Ближайшим рейсом он вылетает на Багамы. Я сказал, чтобы он нашел там место для нас, где-нибудь по дороге к клубу «Сейбе-Бей». Он обещал привезти сверла, целлофановый газ и «Финансовый бюллетень Мак-Гуайра» девяносто седьмого года. За нами инвалидная коляска.

— Что за целлофановый газ? — удивилась Виктория. Она чувствовала легкое головокружение, потому что обычно не пила, а тут сразу два бокала шампанского.

— Он нужен для «тэта», — пояснил Бино. — В игральных костях высверливают отверстия и наполняют целлофановым газом, который обладает уникальными свойствами. При нагревании он переходит из газообразного состояния в твердое. Это единственная в мире субстанция такого рода. Как известно, любое другое вещество при нагревании переходит из твердого состояния сначала в жидкое, а потом в газообразное. Игральная кость с целлофановым газом работает много лучше, чем с обычными добавками. Даффи случайно натолкнулся на статью в журнале «Наука Америки», в которой были описаны свойства целлофанового газа, и быстро сообразил, как его можно использовать для «тэта». Об этом открытии никто не знает, оно держится в большом секрете, так что прошу вас, пожалуйста, не распространяйтесь о нем.

Виктория кивнула.

— В искусстве манипуляции при игре в кости Даффи нет равных. В «Сейбе-Бей» он незаметно сменит фирменные кости на поддельные, очень похожие, которые принесет с собой. Это сложный процесс, поэтому в казино замену костей могут произвести в любой момент, тут никакой закономерности не существует. К тому же их кости все с незначительными дефектами. Обычно игру ведет крупье, но может появиться и пит-босс,[27 - Пит-босс — административная должность в казино; лицо, отвечающее за организацию определенного вида игорного бизнеса (пит-босс рулетки, пит-босс стола для игры в кости и т д.).] который имеет привычку проверять кости на столе, чтобы убедиться, что они фирменные. Чем сильнее мы их будем «нагревать», тем тщательнее они станут проверять кубики, поэтому нам придется обязательно использовать фирменные. Как только Даффи удастся сменить десять — двенадцать фирменных кубиков, мы при первой же возможности отправимся к себе, чтобы высверлить в них отверстия и наполнить целлофановым газом. Система такая: тепло руки нагревает газ, и он переходит в твердое состояние, что утяжеляет кубик. Когда его кидают, выпадает именно тот номер, который вам нужен.

— А зачем вообще нужен целлофановый газ? — спросила Виктория. — Почему для утяжеления кубика не использовать обычные твердые добавки?

— Потому что, когда вы начинаете «бомбить» казино по-серьезному, они начинают сильно нервничать и у стола постоянно дежурит пит-босс, наблюдает за происходящим. Если вы выигрываете слишком много, он обязательно заставит кости поплавать. — Встретив ее недоуменный взгляд, Бино пояснил: — То есть кинет их в чашку с водой. Если кости перевернутся, это значит, что они были утяжелены с одной стороны и вы погорели. А с целлофановым газом такое дело: он быстро нагревается, но так же очень быстро охлаждается. К тому времени когда кость попадет в воду, он уже опять превратится в газ, равномерно распределенный внутри кубика, и тот не перевернется.

— Довольно умно.

— Наша цель — расшевелить Томми, привлечь его внимание, поэтому мы расколем его казино на кругленькую сумму. Я рассчитываю где-то на пару миллионов, если смогу. Чтобы добиться этого, нам придется провести за столом довольно долгое время. Перекрыть нам кислород они могут, только если на чем-нибудь застукают. Но этого не случится.

— Ладно, а что за дела с инвалидной коляской?

— Пойдемте, покажу. — Бино поднялся и вышел из трейлера. Виктория и Джон последовали за ним.

Он взобрался по задней лестнице на крышу и развязал брезент. Затем протянул Джону складную обычную инвалидную коляску, порылся пару минут и спустился вниз с устройством, которое выглядело как переносной туалет.

— Надо же, портативный туалет, — произнесла Виктория, глупо улыбаясь. Шампанское продолжало действовать, голова все еще немного кружилась.

Бино собрал инвалидную коляску. Джон подал ему тряпку. Он вытер с нее пыль, затем пристроил портативный туалет к сиденью и посмотрел на Викторию.

— Это рабочее место Эпилептика Даффи. Он будет изображать паралитика. Возить его буду я и, соответственно, отвлекать внимание служащих казино. Даффи незаметно возьмет с игрального стола кость и опустит себе между ног, чтобы она упала в портативный туалет, одновременно вводя в игру поддельную кость. Поскольку мы будем сильно проигрывать, пит-босс проверять кости не станет. К чему им эта канитель? Они никогда не беспокоятся, если вы проигрываете. Может случиться так, что при смене пит-боссов будет обнаружена одна чужая кость. Но даже и в этом случае они скорее всего не включат ее в рапорт о нештатных ситуациях и ничего не предпримут, поскольку она без довеска. Что же касается работы Даффи, то ни пит-босс, ни наблюдающий за ходом игры по монитору системы «око небесное», ни сменный менеджер его не застукают. Потому что он иллюзионист-манипулятор высочайшего класса. Будет действовать прямо у вас под носом, и вы все равно ничего не заметите. За час он добудет двенадцать пар фирменных костей, которые нужно будет высверлить. — Бино перевернул инвалидную коляску и показал Виктории вмонтированные в подлокотники специальные обоймы для «нагруженных костей». — Вот сюда вставляют заправленные кости. Например, если Даффи нужна семерка, он поворачивает единицу этой стороной, шестерка с другой, и держит с минуту, чтобы газ отвердел. Одновременно он сбрасывает в портативный туалет кость, взятую со стола. А время оттягивает с помощью каких-нибудь игровых «примочек». Например, перед тем как кинуть заряженную кость, мелет ерунду вроде: «Ну, давай же, давай, покажи семерочку. У меня как раз ботинки прохудились, нужны новые». В общем, что-нибудь такое. За это время целлофан отвердевает, после чего он кидает и выигрывает.

— Я вижу, вы превратили это в настоящую науку.

— Это не наука. — Бино улыбнулся. — Это искусство.

В этот момент под арку трейлерного парка «Надежный отдых» въехал новенький красный «корвет» с откинутым верхом и остановился рядом с «виннебаго». За рулем сидела красавица, каких Виктории встречать еще не приходилось: у нее были пышные длинные черные как смоль волосы и кожа цвета слоновой кости. Она посмотрела на них лучистыми зелеными глазами и молча вылезла из машины. Нижняя часть соблазнительного тела была втиснута в обтягивающие джинсы. Сверху надет топ с бретельками, который распирала внушительных размеров грудь. Виктория понаблюдала несколько секунд и решила, что это не силикон. Помимо этих потрясающих физических данных, в ней было что-то еще — неуловимое, неосязаемое. Не мудрствуя лукаво, это можно было бы просто назвать сексуальностью невиданной силы, которая, казалось, мгновенно поглотила весь кислород с того места, где они стояли. Виктория, сама далеко не дурнушка, мгновенно осознала, что Дама Червей относится совсем к другой «весовой» категории. Существенно более высокой.

— Я так поняла, что вам, ребята, нужно подогреть лоха, — сказала она, обнимаясь с Джоном. Затем бросила взгляд на Бино. — Как дела?

— Отлично. Я вижу, у тебя был удачный год, — сказал он, разглядывая «корвет». Холодность, с какой они обменялись репликами, Викторию удивила.

— Бино, если ты все еще злишься, мне очень жаль. Я считаю, что это была глупость.

— Ага, — отозвался он. — Я тоже так считаю.

— Мне хочется помочь, не прогоняй меня, — сказала она, глядя на него, и не отводила глаз, пока он не заговорил.

— Ты знаешь, что речь идет о Томми Рина? — спросил Бино.

— Что ж, придется смазать ноздри вазелином, чтобы не так чувствовалась вонь. Я закадрю это ничтожество, взбодрю, и когда он достаточно разогреется, ты сыграешь с ним в «пристеночек». — Затем совершенно неожиданно она повернулась к Виктории и протянула руку: — Привет, я Дакота Бейтс.

Виктория пожала руку и представилась. В ней было метр семьдесят роста, а в Дакоте, наверное, все метр восемьдесят. Настоящая модель.

— Пошли, — сказал наконец Бино, и они двинулись в дом на колесах.

Дакота посмотрела на лежащие на столе деньги.

— Джон сказал, что ты затеял организовать в Модесто «лосиный выпас», в потом «универмаг» в Сан-Франциско. — Бино кивнул. — Ты думаешь, этого достаточно?

— Если будем аккуратно действовать. Чтобы арендовать офисы и как-то обосноваться, должно хватить. Завтра мы вылетаем в Сан-Франциско. Виктория, Джон и я. Возьмем с собой сто тысяч. Ты берешь остальные пятьдесят и ближайшим рейсом летишь на Багамы, где встретишься с Эпилептиком Даффи. Мы появимся там через два дня. Кому-то из нас придется передать в отдел изучения кредитоспособности клиентов казино новый «Финансовый бюллетень Мак-Гуайра».

— А как ты доставишь на Багамы Томми? — спросила Дакота.

— Кое-какой план уже разработан, — ответил Бино. — В данный момент его сожительница — некая шлюха по имени Каллиопа Лав. Так вот, «Радио Променад» сообщит ей, что она выиграла два бесплатных билета на Багамы. Наверняка ей захочется прокатиться в рай на халяву.

— Надо же, выходит, женщины тоже кое на что могут сгодиться, — сказала Дакота и повернулась к Виктории. — Он у нас всегда ставит только на мужчин.

Бино усмехнулся:

— Что поделаешь, иногда приходится отступать от правил.

Дакота кивнула и поставила сумку с вещами на стол.

— Кстати, — добавил Бино с некоторым смущением, — спать с Томми вовсе не обязательно. Достаточно только разогреть.

— А вот в этом, дорогуша, позволь мне разобраться самой. Как достать этого паразита — это мое дело.

— Я только хочу сказать…

— Не надо, — твердо прервала она его, затем увидела Роджера. — Эй, Роджи. Рада тебя видеть, малыш.

Плут Роджер бросился к ней, вспрыгнул на колени, водрузив лапы на волшебную грудь.

— Как дела, Роджи? — спросила Дакота, почесывая терьера за ухом.

«Наверняка получше, чем у нас», — подумала Виктория.




Когда Томми Рина узнал о случившемся, был уже полдень. Богатый техасец так и не появился, чтобы купить пару своей жемчужине, и бедный Дональд Стин только к двенадцати сообразил, что произошло. Осознав, что он купил за сто пятьдесят тысяч ту же самую жемчужину, которую продал вчера за пятьдесят, Дональд понял, что попал в большую беду. Скрыть прокол было невозможно, поэтому пришлось позвонить боссу, то есть Томми, и все рассказать.

Меньше чем через двадцать минут Томми был в ювелирном магазине.

— Значит, что же получается, — потрясенно проговорил он. — Ты, гребаный мудак, купил у этого техасского кретина ту же самую гребаную жемчужину за тройную цену? А ты вообще-то когда-нибудь проверял свои гребаные мозги у врача?

— Вначале я не сообразил, что это та же самая жемчужина. А потом чем больше на нее смотрел, тем сильнее удивлялся. Я даже позвонил парню из Ювелирного торгового центра, у которого накануне купил ее. Он зашел ненадолго и сказал мне… — Дональд Стин осекся. Он был до смерти напуган. Сейчас Томми уведет его в заднюю комнату и забьет до смерти своим знаменитым молотком.

— Ладно, заткнись, несчастный ублюдок, я все понял, — произнес Томми убийственно спокойным голосом, что было очень странно. Его близко поставленные глазки питекантропа лениво сверкнули. — Буду думать.

— Да, сэр, — пролепетал Дональд, готовясь к самому худшему.

— Случится что снова, пеняй на себя. Подлечу так, что пойдешь на корм рыбам в реке Джерси. Так что срочно умней и помни, ты, жопа: это твоя единственная ошибка, другой не будет. — С этими словами бандит повернулся и вышел из ювелирного магазина.

Он зашагал по пурпурному ковру казино «Балли» мимо столов для игры в «фараон», мимо рядов игральных автоматов по одному доллару, пересек вестибюль, в задней части которого располагались столы для игры в «девятку», и приблизился к Гасу Таггерту, старшему по этажу, который сидел в королевском бархатном кресле рядом с дверью кабины лифта из красного дерева, ведущего на верхние этажи, где располагался зал казино для игры по-крупному, а также специальные помещения.

— Я хочу видеть Бартли.

— Ну вот еще, Томми, чего придумал. Я не могу пропустить тебя туда. Ты же знаешь, у тебя нет членского билета. А я обязан следить за соблюдением всех игорных правил. — Гаса за то и ценили, что он охранял доступ к лифту получше любого цепного пса.

— Эй, мать твою, Гас, я имел тебя и твои гребаные правила. Хочешь, бля, чтобы я стал твоим, бля, гребаным врагом? Так это можно. Я, бля, засвечу так, что ты света белого не взвидишь. — Томми был взбешен настолько, что, казалось, весь дымился. Его людоедские глазки по-звериному горели. Было в нем что-то такое, когда он выходил из себя, что подавляло любое сопротивление.

— Ладно, ладно, успокойся и перестань мудить, — примирительно проговорил Гас.

— Перестань мудить, говоришь? — выкрикнул в ответ Томми. — Какой-то ковбой нагрел мой ювелирный магазин на сотню кусков! Я хочу увидеть записи Бартли. Так что давай, Гас, пошевеливайся… или получишь по яйцам.

— Чего ты так раскипятился… поезжай, пожалуйста, но только не говори, что я тебе разрешил, — пробормотал старший по этажу, ежась под испепеляющим взглядом бандита.

Он нажал на кнопку, дверь отворилась, и Томми вошел в кабину с медными ручками и ковриком на полу. Затем Гас наклонился, вставил ключ в замок на панели лифта, повернул и отступил, дав дверям закрыться. Томми миновал роскошные апартаменты на втором этаже, где играли по-крупному, и вышел на третьем.

Здесь царила почти стерильная чистота. Крашеные бетонные стены, минимум мебели, никаких украшений. В холле на складных стульях сидели охранники казино и прочий персонал. Томми подошел к двери, ведущей в святая святых, центральный узел системы безопасности, и постучал. Открыл С. Бартли Ниланд, худой, с нечистой кожей, туберкулезного типа хлюпик. Система видеонаблюдения казино, получившая название «Око небесное», была его детищем. В эту комнату были проведены кабели от всех микрофонов и камер.

— Томми, ты не имеешь права здесь находиться. У тебя нет допуска, — пропищал Бартли, окинув взглядом обезьяноподобного головореза сквозь сильные очки.

— Кончай засерать мозги, — сказал Томми и оттолкнул хлюпика ладонью.

Бартли качнулся назад, и Томми вошел в небольшую комнату, набитую телевизионными мониторами и видеомагнитофонами. Он был здесь впервые, потому что, как ему часто напоминали, правление казино лишило его пропуска, а без него на этаж никак не попадешь. Но слышал об этой комнате Томми много, и, надо сказать, она его не разочаровала. Здесь находилось больше тридцати телевизионных мониторов, охватывающих практически все помещения. Интерес главным образом представляли известные мошенники и карточные шулеры, вместе со все возрастающим количеством взломщиков автоматов, использующих проволочные спусковые крючки в форме цифры семь, которые всовывают в прорезь автомата и подцепляют рычаг механизма выплаты.

Отдельно стояли мониторы для наблюдения в залах игры по-крупному. И вообще здесь можно было увидеть, что делается во всех помещениях, включая часть подъездной дорожки у входа. Миниатюрные телевизионные камеры почти все были вмонтированы в потолки, отсюда и название системы — «Око небесное». Операторы переходили от монитора к монитору, ведя постоянное наблюдение. На одной из стен висела полка с дюжиной больших альбомов в кожаных переплетах с фотографиями мошенников. Каждый альбом был снабжен подробной аннотацией, включающей перечень фамилий, кличек и «специальностей» помещенных там мошенников. Были альбомы, посвященные, исключительно специалистам по «тэту» и взломщикам игровых автоматов, а также крапильщикам карт, карточным манипуляторам, шулерам, использующим «зеркалки», и многим другим.

— Мне нужно посмотреть съемки вестибюля и входа в казино, записанные вчера в два часа дня и сегодня в девять утра, — пробурчал Томми.

— Тебе нельзя здесь находиться, — сказал вспотевший Бартли, поправляя очки, которые сползли на крючковатый нос, когда Томми его толкнул.

— Эй ты, дуролом! — Томми уже по-настоящему рассвирепел. — Я что-то тебя не расслышал. Неужели ты сказал, что я не могу сюда войти? Нет, наверное, мне показалось. Потому что иначе я бы немедленно разбил тебе башку.

— Томми, я… — начал Бартли.

— Заткнись, — прервал его бандит. — За что я, спрашивается, плачу вашему гребаному заведению, а? Мой магазин обчистили. Теперь я хочу посмотреть пленки. Что, опять скажешь, не имею права?

Он двинулся к хлюпику. Тот быстро отступил назад и кивнул. При этом головка Бартли Ниланда забавно качнулась на тонкой, как у тряпичной куклы, шейке, похожей на карандаш, а яйца зазвенели, как хрусталь баккара.

— Хорошо, хорошо. Я их поставлю, Томми. — Он подошел к полке с пленками, вытащил четыре, которые тот просил, и направился к монитору в дальнем конце комнаты. Здесь Бартли вставил в магнитофон первую пленку — «Вестибюль, 2 часа дня».

Томми оттолкнул его локтем, схватил пульт и включил ускоренный просмотр, выискивая посетителя в ковбойской шляпе. Наконец он его увидел. Вестибюль, держа под руку шлюху, пересекал высокий мужчина в куртке с бахромой и ковбойской шляпе. Томми бросил взгляд на отметку времени — 2:35 пополудни — и включил нормальный просмотр. Ковбоя он не знал, к тому же под шляпой разглядеть лицо было трудно, а вот шлюха показалась ему знакомой.

— Откуда я знаю эту дырку? — пробормотал Томми. — То, что я ее не трахал, точно. Потому что наверняка бы запомнил, она красивая. Но тогда почему мне кажется, что я знаю эту гребаную суку? — Пока он медленно шевелил своими обезьяньими мозгами, ковбой и шлюха вышли из кадра.

Томми извлек пленку и вставил другую, с записью наблюдения за входом в казино накануне днем. Прокрутил чуть назад и опять поставил на быстрый просмотр, пока на экране не появился белый «ниссан». Время — 2:15 пополудни. Из автомобиля вылезли трое. Пожилого он не разглядел — тот тут же скрылся за дверью, — лицо ковбоя по-прежнему было скрыто под широкополой шляпой, а вот на девицу в мини теперь можно было полюбоваться во всей красе. Она была снята крупным планом. Томми сделал стоп-кадр. Да, это была шлюха, с которой он столкнулся вчера, когда она выходила из дамской комнаты. Затем его осенило.

— Едрит твою…. — воскликнул он, потрясенный.

— Ты ее знаешь? — спросил Бартли, желая одного: чтобы Томми поскорее отсюда убрался.

— Это же Хитрая Вики Харт, только одетая как шлюха. Это же та гребаная сука, которая катила бочку на Джо! — Томми извлек пленку, схватил остальные и направился к выходу.

— Забирать пленки ты не имеешь права, — попытался возразить Бартли. — Их передают по смене под расписку…

Но Томми Рина уже ушел.

Из вестибюля он позвонил брату Джо и рассказал о жемчужине, пленках, Вики Харт и ковбое. Брат встретил его слова гробовым молчанием.

— Джо, ты слышишь, бля, что я говорю? Эта лахудра нагрела нас на сотню кусков!

— За этим кроется что-то еще, Томми, — спокойно произнес Джо. Он никогда не выдавал голосом свои эмоции.

— Эта шалава, гребаная прокурорша, украла у нас сотню кусков! Я говорил тебе, эту суку нужно пришить. Наехать машиной.

— Томми, когда факты противоречат здравому смыслу, это обычно означает, что в уравнении потерян какой-то член. Для Виктории Харт, прокурора, государственного обвинителя, заниматься махинациями с ювелирными изделиями в нашем магазине невозможно. Значит, за этим кроется что-то еще. Конечно, если только ты не ошибся и это она.

— Джо, это она. Ты же помнишь, я видел ее в «Новостях», когда она на тебя наехала. Позволь мне с ней разделаться. Что за дурость? Мы не должны разрешать ссать нам на голову.

— Я отправлю Тексако поработать с тобой. А тем временем проверь списки пассажиров (отлет, прилет), поищи ее. Свяжись с Питером. Посмотрим, с кем путешествует мисс Харт. Прежде чем делать дальнейшие шаги, давай выясним, кто этот ковбой.

— Мочить их всех надо, — буркнул в расстройстве Томми.

— Ничего не предпринимай, пока я не скажу, — ответил Джо и положил трубку.




Когда Томми наконец добрался до своего пентхуаса, его встретила Каллиопа, потрясая двумя авиабилетами на Багамы, которые только что доставил курьер.

— Посмотри, что я выиграла! — протрубила она с гордостью, как только он вошел в дверь. — Вот как бывает. Я почти не слушала эту дурацкую станцию. Там один рок-н-ролл, а я слушаю только кантри, но, представляешь, угадала, что «Розы с длинными черенками» исполняла Таня Такер.[28 - Таня Такер (р. 1938) — известная исполнительница кантри-рока.] А у них как раз уик-энд был посвящен кантри, и я выиграла. Разве это не везение?

Не слушая ее, Томми начал обзванивать приятелей в отелях Атлантик-Сити, чтобы проверить, не зарегистрировалась ли где-нибудь Виктория Харт.

— Я выиграла два билета в Нассау, туда и обратно! — завизжала Каллиопа, все еще надеясь, что он разделит ее восторг.

— Я не могу сейчас туда лететь.

— Но я хочу, — упрямо прогундосила она. — Это мои билеты, и они действительны только двое суток.

— Послушай, я куплю тебе билеты, но попозже, или мы полетим в Сейбе-Бей на самолете Джо. Кому, бля, нужны эти бесплатные билеты на самолет? Мне надо разобраться тут кое с чем. Мой ювелирный магазин нагрели. Все знают, что это мое заведение, а значит, тот, кто его нагрел, должен быть замочен, или я выгляжу просто как кусок дерьма. Вот так.

— Я все равно полечу, с тобой или одна, — сказала Каллиопа, не сдавая позиций. Она знала, что добьется своего, потому что была великолепной партнершей в постели. Знала, что так хорошо Томми еще никто не обслуживал.

Каллиопа хотела полететь на Багамы именно по этим билетам. Принципиально.

Спор длился час.

— Между прочим, телефоны есть и на Багамах, — свирепо заметила она.

В конце концов Томми согласился полететь послезавтра, лишь бы только она заткнулась. Теперь он должен оказаться в Нассау в тот же день, что и Виктория Харт с Бино Бейтсом.




Глава 12

«Лосиный выпас»


Бино наконец разъяснил Виктории суть Большой аферы. Они летели в Сан-Франциско на самолете компании «Дельта». Плут Роджер сидел, прижав нос к длинному чемодану типа «дипломат» с надписью крупными красными буквами: «Таможня США. Собаки на службе контроля за соблюдением законов о наркотиках». Бино представился стюардессе собаководом и заявил, что подготовил Роджера для работы в таможне Сан-Франциско и сейчас везет его туда. Пес будет искать наркотики в багаже пассажиров. Это позволило терьеру занять привилегированное положение на полу между сиденьями в первом классе, а не мерзнуть весь полет в багажном отделении. Мягко гудели двигатели, стюардессы разносили напитки, а Бино объяснял не перестающей удивляться Виктории, что такое «лосиный выпас». Он рассказал ей также, какую следует провести подготовительную работу и что собой представляет семейное предприятие Бейтсов «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс». Эта нефтяная компания когда-то полностью сгорела, остался один остов, который пять лет назад Джон Бумажный Воротничок купил за сто долларов, чтобы иметь возможность использовать ее в качестве «лосиного выпаса». Наиболее привлекательным в этой нефтяной компании было то, что она якобы владела несколькими тысячами акров превосходной земли на севере округа Фентресс, штат Теннесси. Бино объяснил Виктории, что документы о владении землей — не более чем пустые бумажки, потому что выданы на основании земельных грантов стопятидесятилетней давности, еще во времена Эндрю Джексона.

— В тех пор утекло много воды. — Бино улыбнулся. — Землю потом поделили поселенцы-сваттеры, потомки которых теперь имеют так называемый чистый правовой титул. Но, как ни странно, формально земельный грант все еще действует, хотя и не обеспеченный в правовом отношении. Чистота фиктивного землевладения в округе Фентресс обеспечивается тем, что в управлении округа продолжают храниться записи о земельных грантах и документы с планами землевладений. Так что если кто-нибудь позвонит и попросит подтвердить факт нашего владения землей, то служащая проверит по документам и скажет, что старая добрая «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» действительно владеет участками земли, о которых идет речь, несмотря на то, что ими законно владеют проживающие там люди. В этой путанице виноваты власти штата Теннесси, которые не позаботились изъять из регистрационных книг записи о старых земельных грантах. При этом мы можем оценивать нашу собственность как захотим. Когда финансовые работники Томми займутся проверкой, то на бумаге все будет выглядеть отлично. Другой плюс этой мертвой компании состоит в том, что у нее до сих пор есть реальные акционеры. Они инвестировали свои средства в компанию десять лет назад, когда она была в активе. Потом компания рухнула, акционеры исключили ее из своих налоговых деклараций и благополучно забыли, но официально они по-прежнему владеют тридцатью процентами акций класса В. Это все зарегистрировано и придает компании вид функционирующей. Акционерный капитал зарегистрирован в Фондовой бирже Ванкувера, где требования к допуску ценных бумаг довольно либеральные. Неделю назад акция стоила один пенни за штуку, а общая стоимость выпущенных и находящихся в обращении акций составляла меньше двадцати пяти тысяч долларов. Затем мы с дядей Джоном несколько раз продали пакет в сто тысяч акций туда и обратно, создавая видимость рынка, и к настоящему времени цена поднялась уже почти до доллара за штуку. Плавающий курс этих акций такой узкий, что может повыситься очень быстро. Если совершать две продажи в день, то за неделю его можно поднять до десяти долларов. Что мы и собираемся сделать в Сан-Франциско, потому что «Кроникл» помещает данные об акциях, продаваемых на Ванкуверской фондовой бирже. К тому времени, когда люди Томми займутся проверкой, акции «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» будут официально стоить десять долларов за штуку.

Виктория все время что-то записывала в свой желтый прокурорский блокнот. Бино это не нравилось, но говорить он ничего не стал, потому что понимал — такова ее натура.

Час спустя, когда он наконец закончил описание механизма действия Большой аферы, она закрыла желтый блокнот и молча уставилась перед собой. Бино откинул спинку сиденья и попытался поспать. Открыв через некоторое время глаза, он встретился с ней взглядом. Было неясно, то ли он ее своим рассказом сильно впечатлил, то ли напугал до смерти.

После приземления в Сан-Франциско они двинулись по огромному зданию аэровокзала к пункту проката автомобилей. Из вещей у них, кроме личных чемоданов, была еще бутафорская клетка-чемодан, в данный момент пустая — Плут Роджер бежал рядом на красном поводке, который Бино купил для него на Рождество, — а также холщовая сумка, в которой лежало немногим больше ста тысяч долларов.

Бино изложил девушке из фирмы «Херц»[29 - «Херц» — одна из крупнейших общенациональных фирм по прокату автомобилей; предлагает в основном американские машины последних моделей, не старше одного года.] весьма конкретные требования относительно вида и цвета автомобиля, который хотел бы взять напрокат. Он должен быть средних размеров, светло-зеленый и с двумя дверцами. Голубой «мустанг» был отвергнут, потом еще несколько и наконец принят светло-зеленый «форд-эскорт» с желтовато-коричневой внутренней отделкой.

Они направились в «Стэнфорд-Корт» — фешенебельный отель, располагавшийся в не менее фешенебельном районе Ноб-Хилл. Джон здесь зарегистрировался под своей фамилией, и потому с ним удалось быстро связаться. Десять минут спустя все собрались в отдельной кабинке полутемного роскошного бара. Роджер свернулся на кресле, положив морду на колени Виктории. Бино отсчитал десять тысяч долларов, спрятал в карман и протянул холщовую сумку Джону.

— Остальные положи в банк на счет «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Возьми с собой Викторию. А я с Роджером поеду выбирать «лосиный выпас».

— Не торопитесь, ковбой, — сказала Виктория. — Я с вами.

— Зачем? Я буду объезжать фермы, там ничего интересного, а вы юрист, сможете помочь в переговорах по составлению контракта на недвижимость, — сказал он, используя логику непробиваемой Вики.

— Насколько я поняла план, вы не только посетите фермы, но и будете встречаться с некоторыми родственниками. Вот с ними я и хотела бы познакомиться.

Вот прилепилась! Бино поразмышлял пару секунд и решил, что поскольку она все равно уже в курсе Большой аферы, то, наверное, полезнее взять ее на борт, а не изолировать.

— Ладно. — Он повернулся к Джону. — Мы поедем в Модесто, вернемся завтра к вечеру. А ты начинай поиски офиса. Это должны быть два этажа в небоскребе, в центре, неподалеку от офисов крупных нефтяных компаний. Было бы замечательно, если бы из наших окон открывался вид на здания компаний «Тексако» и «Шелл» на противоположной стороне улицы.

— Я тут уже присмотрел пару верхних этажей в здании на Маркет-стрит рядом с небоскребом компании «Эксон»,[30 - «Эксон» — крупнейшая нефтяная компания США (в Великобритании носит название «Эссо»).] — сказал Джон. — Причем мы будем иметь право вывешивать символику фирмы. Как насчет того, чтобы под крышей поместить светящийся логотип «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс»?

— А какой у нее логотип? — спросила Виктория.

Бино улыбнулся.

— Американский лось, у которого задняя часть плавно переходит в нефтяную вышку.

Джон встал, взял сумку, попрощался и вышел из бара.

— А почему именно в Модесто? — спросила она.

— Долина реки Сан-Хоакин является одним из последних в Северном полушарии районов, потенциально богатых нефтью. Правда, пока здесь было открыто только несколько скудных газовых месторождений, но эта тема по-прежнему муссируется. Дело в том, что в этой долине существует образование, которое геологи называют сланцевой стратиграфической ловушкой. Крупные нефтеносные месторождения встречаются как раз в подобных местах. Все это делает окрестности Модесто превосходным местом для организации «лосиного выпаса», потому что если у какого-нибудь лося, которого мы наметили в качестве добычи, наша «легенда» вызовет сомнения, то геологические предпосылки придутся как нельзя кстати.




Светло-зеленый «форд-эскорт» выехал из Сан-Франциско на скоростное шоссе номер девять, направляясь на восток. Вскоре городской ландшафт сменила холмистая равнина. Роджер на заднем сиденье время от времени тихо повизгивал, видимо, видел какие-то собачьи сны. Прошел почти час, а они еще не проронили ни слова. Бино мучился, потому что до сих пор никак не мог разгадать Викторию. Особенно его смущало, что эта прокурорша ухитрилась так его обезоружить. Он никак не мог понять почему. То ли причиной этому были ее хитрость, красота, а может быть, желание отомстить за Кэрол, то ли избиение клюшкой для гольфа номер девять? Так или иначе, Бино стал непривычно мягким и податливым. Когда он, используя свою, как ему прежде казалось, неотразимую улыбку, пытался заставить ее улыбнуться — так было уже несколько раз, — к желаемому результату это не приводило. Бино поймал себя на мысли, что это его огорчает. Теперь ее молчание начинало его беспокоить больше, чем неудачи с улыбкой.

— Как вы себя чувствуете? Нормально? — спросил наконец он.

— Думаю, да. — Лицо Виктории приобрело странное выражение.

— Никак не могу понять, что у вас на уме. Вы такая молчаливая. Это начинает меня пугать.

— Я не представляла себе, что все это можно сделать так легко. Я имею в виду аферу с жемчужиной. Просто великолепно! Мы даже не нарушили никакого закона. Только продали жемчужину по более высокой цене. А теперь вот липовая нефтяная компания в комплекте с акционерами и зарегистрированным землевладением.

Такого ответа он не ожидал. Виктория не только ничего не осуждала, а, напротив, чуть ли не восторгалась.

— Разве вам не приходилось прежде работать с мошенниками? — удивленно спросил он. — Вы никогда не вели дела по мошенничеству с ценными бумагами?

— Я была обвинителем по нескольким делам с мошенничеством, но это было обыкновенное жульничество. Кажется, два года назад судили мошенника, я не помню его имени, который обманывал покупателей. Он продавал на улице игрушечных собак с дефектами, фабрика отпускала их ему за две трети цены. Собаки должны были лаять, но не делали этого. Когда покупатель наклонялся, чтобы проверить, мошенник (он владел искусством чревовещания) лаял сам. Он получил семь месяцев, но его жульничество не идет ни в какое сравнение с тем, что провернули мы. Вот это настоящий класс!

Бино знал, о чем идет речь. Этим видом мошенничества занимались несколько Бейтсов. Они покупали на фабрике говорящих животных игрушки с дефектами и впаривали их покупателям. Например, крякающих уток — они хорошо шли на Пасху, — а также Санта-Клаусов и эльфов, которые должны были произносить «хо-хо-хо». Скорее всего Виктория имела в виду Сонни Бейтса Чревовещателя, которого посадили в Трентоне два года назад. Но Бино решил об этом не упоминать.

— Виктория, обещаю вам, мы воздадим убийцам Кэрол по заслугам. Я натравлю Томми и Джо друг на друга, но для этого вы должны подчиняться правилам игры.

— Я знаю. Удерживать отпуская, умножать деля. А я всегда удерживала удерживая и умножала умножая. Трудно привыкнуть к такой перемене. — Она помолчала с минуту. — Всю жизнь я пыталась отстаивать принципы, которые казались мне нравственными и справедливыми.

— И что, эти принципы… я, наверное, чего-то не понял, они вас разочаровали или, возможно, предали?

— Это не означает, что в них не стоило верить.

Некоторое время в машине стояла тишина, затем Виктория улыбнулась.

— Ладно, теперь все это позади. А мы приближаемся к Модесто искать «лосиный выпас».

— Вначале нужно определить цвет компании. Я вижу впереди хозяйственный магазин, остановимся там.

Виктория подъехала ко входу в деревянное здание, наверное, начала века, с вывеской «Все для фермера». Они вылезли из машины и вошли внутрь. Магазин как магазин — металлические прилавки, на потолке неоновые лампы, пол покрыт линолеумом. Бино направился к задней стене, на которой были представлены образцы красок.

Ей понравилась изумрудно-зеленая.

— По-моему, симпатично. Теннесси — зеленый штат, почему бы компании округа Фентресс не взять в качестве символа этот цвет?

— А какой цвет приходит вам на ум при словах «окись железа»?

— Что-то вроде ржавчины, я полагаю…

— Так вот, нам нужна краска, которая бы ассоциировалась с окисью железа. Она должна работать на нашу идею.

— Конечно, вы правы. — Она сняла со стены образец ярко-оранжевой краски и протянула ему.

Он поморщился:

— Не-ет.

— Это не такой уж плохой выбор, — возразила она. — Как раз работает на идею.

— Хорошо, — улыбнулся он, — но оранжевый цвет для папок и проспектов немного ярковат. Что, если мы его немного приглушим, добавив одну треть вот этого? — Он снял со стены темно-красный образец, цвет бычьей крови, и приставил к тому, что держала Виктория. — Как? Годится для «лосиного выпаса»?

Бино в первый раз увидел ее настоящую улыбку. Виктория была по-настоящему красивой. В это мгновение он понял, какой она была в детстве, до того, как над ней взяла верх навязчивая идея самоутверждения.

— Это называется медно-красный цвет, — сказала она.

Бино направился к прилавку и протянул два образца пожилому человеку с пришпиленной к пиджаку идентификационной карточкой, на которой крупными буквами, было напечатано: «Гэри Хоббс, владелец. Отвечает на претензии».

— Возможно, мне потребуется не меньше четырехсот галлонов этого, — Бино указал на оранжевый образец, затем на красный, — и две сотни этого. Плюс оборудование для покраски: пульверизаторы, компрессоры и прочее. Только что купил ферму в Мэрисвилле, хочу покрасить все наружные металлические поверхности.

— Рад получить такой симпатичный заказ. — Хоббс улыбнулся. Затем взял каталог и начал перелистывать.

— Мне бы хотелось знать: у вас существуют оптовые скидки? — спросил Бино и, дождавшись кивка Хоббса, продолжил: — Я также хотел бы получить товар в течение суток. За доставку заплачу. Возможно, заказ придется скорректировать в сторону небольшого уменьшения или увеличения. Это станет известно после консультации с бригадиром маляров. Желательно убедиться сейчас же, что краска у вас имеется в достаточном количестве. Готов заплатить первый взнос, чтобы подтвердить заказ.

— Позвольте, я проверю наличие товара в Бейкерсфилде. — Хоббс снял трубку и набрал номер.

— Могу я воспользоваться вашей телефонной книгой? — спросил Бино. Гэри Хоббс подвинул ее к нему через прилавок и начал разговор со складом в Бейкерсфилде. Бино повернулся к Виктории: — Ваш блокнот недалеко?

Она кивнула и извлекла его из сумочки.

Бино открыл раздел «Центральная Калифорния», нашел фамилию Бейтс. Затем продиктовал номер Стивена Экс Бейтса.

Хоббс заверил их, что краски достаточно и она может быть доставлена в любое место долины Сан-Хоакин в течение дня. Бино заплатил тысячу долларов наличными в качестве задатка, затем они направились на небольшой, огороженный цепями складской дворик за магазином, где выбрали компрессор и пульверизаторы с тремя бачками. Две банки с оранжевой краской и одну с красной Бино решил взять с собой и, прежде чем уйти, купил три листа желтых переводных шрифтов высотой пять сантиметров, три листа белых высотой 1, 25 сантиметра, а также два зеленых комбинезона.

Положив в карман карточку Гэри Хоббса, он направился к телефону-автомату на автостоянке, где набрал номер Стивена Бейтса.

— Бейтс. Ремонт крыш, — ответил юношеский голос.

Виктория с удивлением услышала, что Бино просвистел в микрофон коротенькую музыкальную фразу из трех нот, после чего прислушался. Затем отнял трубку от уха, чтобы до нее донеслись еле слышно прозвучавшие в ответ три ноты.

— Это Бино Бейтс, — сказал он, снова прижимая трубку к уху. — С кем я говорю?

— Я Лоренс Бейтс, — гордо произнес юноша. — А кто вы? Повторите, пожалуйста, я не расслышал.

— Твой дядя Бино.

— Король мошенников? — восхищенно воскликнул мальчик.

— Да, но мне не нравится это прозвище. Оно слишком претенциозное.

— Одну минутку, сэр. — Мальчик положил трубку.

Бино слышал, как он громко зовет отца. Через пару секунд в трубке возник мужской голос:

— Стивен Бейтс слушает. Кто это?

— Стив, это Бино Бейтс.

— Могу я снова послушать музыку?

Бино просвистел три ноты.

— Стервец! Я видел тебя в передаче «Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке» три или, может быть, четыре недели назад.

— В нашей игре слава не всегда является благом.

— Могу себе представить.

— Послушай, Стив, я тут затеял в Модесто «лосиный выпас». Мне нужна небольшая помощь.

— Модесто — это неплохо, но ты не видел ферм вокруг Оук-Крэст. Там тоже симпатично и полно эстакад с трубами.

— Туда я еще не доехал, но проверю, — сказал Бино. — Приглашаю тебя с семьей сегодня поужинать. Не против?

— Почтем за честь, — ответил Стивен.

— Где это можно устроить, как по-твоему?

— Есть одно местечко недалеко от Китса, называется «Красный амбар». Это по шоссе номер семнадцать. Годится?

— Договорились. Встречаемся около семи тридцати. И еще, Стив, мне нужно выполнить кое-какие малярные работы. Ты сможешь организовать на это кого-нибудь из наших?

— Запросто. К лету сюда их много съезжается. Десяти человек будет достаточно?

— Должно хватить. Мы обговорим это сегодня вечером.

— Хорошо.

Бино повесил трубку. Виктория просвистела три ноты и бросила на него вопросительный взгляд. Они показались ей знакомыми.

— Это начало «Колыбельной» Брамса, — ответил он, не дожидаясь, пока она спросит. — В ответ он должен был просвистеть следующие три ноты.

— Значит, теперь я знаю ваш семейный секрет.

Он двинулся к машине.

— Учтите только, что пароль меняется каждый месяц и нужно знать, в каком музыкальном издании искать ключ, какой список песен смотреть и какой должен быть номер в списке. Такой вид конспирации использовали некоторые шпионы в Первую мировую войну. Если не знаешь ключа, раскрыть код практически невозможно.

Виктория удивленно вскинула брови:

— И что, все родственники каждый месяц идут, покупают музыкальные издания и запоминают мелодию?

— Приходится. Потому что если вы доверитесь не тому человеку, это может быть чревато тюремным сроком.

— А если нет слуха?

— Детей, которым на ухо наступил медведь, мы собираем, выводим в поле и расстреливаем, — пояснил он с улыбкой.

Она улыбнулась в ответ.

— Замечательный выход. Как я до этого не додумалась?

Они сели в машину. Бино нашел на карте поселок Оук-Крэст и выехал с автостоянки, направляясь на восток.




В зеленых лугах Оук-Крэста преобладала люцерна. Цветущую долину озаряло яркое калифорнийское солнце.

— Чем пахнет? — весело спросил Бино, делая глубокий вдох.

Она последовала его примеру и тоже наполнила легкие чистым воздухом.

— Люцерной.

— Нет. Я спрашиваю, чем пахнет то, что скрывается под люцерной, под дерном, под покрывающей породой… там, где песчаный глинистый сланец образует антиклинальную складку, называемую стратиграфической ловушкой?

— Нефтью, — ответила она, широко улыбаясь.

— Мне тоже кажется, что пахнет нефтью, — согласился он.

Они медленно двинулись вперед, выискивая подходящую ферму.

«Стив Бейтс прав, — подумал Бино. — Здесь превосходное место для „лосиного выпаса“, который прежде всего должен быть внешне привлекательным».

— Красивая окружающая обстановка облегчает задачу обработки лоха, — объяснял Бино, оглядывая фермы. — Лох чувствует себя намного комфортнее. В пустыне гораздо труднее продать недвижимость, расположенную якобы на берегу озера.

В Оук-Крэсте зелени было хоть отбавляй. Двухполосную дорогу окаймляли причудливо искривленные старые тенистые дубы, похожие на пришельцев из другого мира. Архитектура деревянных строений была простая, примитивная, но окраска яркая. В тех местах, где не буйствовала зеленая люцерна, паслись живописные стада скота и лошадей.

То, что нужно, Бино наконец нашел на ферме Кэл-Оукс. Здесь, как и на большей части угодий Оук-Крэста, выращивали люцерну. Трубы ирригационной системы были солидные, но явно нуждались в покраске.

Они были проложены по эстакаде вдоль дороги на мили вперед. В разных местах виднелись огромные цистерны для воды на случай засухи (что в Калифорнии случалось периодически), напоминающие большие двухэтажные коробочки для пилюль. В низине у реки лениво паслись лошади. Всю эту красоту дополняло еще одно, делающее выбор безошибочным. Прямо напротив фермы, через улицу, располагалось здание крупной строительной компании, ныне обанкротившейся и прекратившей деятельность.

Слабый ветерок покачивал потертый рекламный щит, подвешенный на двух цепях. Зеркальные окна трехэтажного здания выходили на ферму, которая была просто загляденье, как с открытки.

Бино вышел из машины, перелез через забор и обошел пустое здание вокруг. К одному из окон был прилеплен листочек с номером телефона агента по недвижимости. Он позвонил с сотового телефона Виктории. Агент-женщина сказала ему, что здание можно арендовать за весьма умеренную помесячную плату. Бино обещал перезвонить и разъединился. Вернувшись к Виктории, он пояснил, что прежде нужно договориться на ферме.

Затем окинул взглядом ландшафт с трубами и цистернами и с облегчением произнес:

— Думаю, мы нашли наш «лосиный выпас».




Глава 13

Операция «Поиск»


«Ну что за мудак этот Тексако Филлипс», — думал Томми.

Они сидели в его квартире с окнами на Променад. Каллиопа бегала до одурения по магазинам, выискивала «чего-нибудь миленькое» для поездки на Багамы. Тексако сидел напротив Томми, краснолицый, и все время натягивал края своего темно-бордового спортивного пиджака за тысячу долларов, он был похож на персонаж идиотского комедийного сериала. Томми никак не мог взять в толк, почему брат держит рядом с собой этого смердящего невежественного засранца.

— Послушай, Текс, — медленно произнес он. — Ты должен их найти. Это единственное, что от тебя требуется. Мой кузен Питер, который работает в агентстве путешествий, добыл для меня список зарегистрировавшихся на рейс «Дельты». Она вылетела в Сан-Франциско с двумя парнями, Б. Бейтсом и Дж. Бейтсом. Я не знаю, кто эти два мудака, и тебя это не должно заботить. Не пытайся, мать твою, разобраться в этом, иначе обсерешься. Просто найди их. Там, в Сан-Франциско, есть телефоны. Так вот, ты сними трубку и позвони мне. Понял?

Тексако кивнул и одновременно пожал плечами. Этот тупой жест разозлил Томми, и он толкнул в плечо огромного урода, бывшего полузащитника.

— Эй, мудило! Я не слышу ответа.

— Я позвоню тебе, Томми, — тихо произнес Тексако.

— Кузен Питер проверит, покупали они оттуда билеты или нет. Вот его номер, он записан на этой бумажке. — Томми сунул ее в нагрудный карман шикарного пиджака Тексако. — Его зовут Питер Рина. Парень только что закончил колледж, так что не трепись с ним, не рассказывай то, чего он не должен знать. Питер сидит в Джерси, но может проверить это дерьмо в любой точке страны.




Так Тексако начал свою операцию «Поиск». Он прилетел в Сан-Франциско и теперь шлялся по «городу у залива»,[31 - Одно из названий Сан-Франциско, из тех, что бытуют в США.] разглядывая ярко одетых туристов и удивляясь, как это, бля, можно отыскать в такой толпе Викторию Харт и двух парней с фамилией Бейтс. А вот солидный спортивный зал найти удалось довольно быстро — он оказался рядом с отелем. Там можно было получить из-под полы укол в задницу дозы стероидов по сорок баксов на штуку. Он также нашел прекрасный итальянский ресторан меньше чем за полквартала оттуда, где оссобуко и моцарелла маринара[32 - Оссобуко — блюдо итальянской кухни — часть задней ноги теленка, нарезанная кусками, которые панируют и обжаривают в масле с луком, затем тушат с большим количеством помидоров, чеснока, петрушки и черного перца;Моцарелла маринара — разновидность свежего сыра из молока буйволицы.] были мирового класса. Теперь Тексако сменял одно удовольствие другим. Корячился, поднимая штангу в сто восемьдесят килограммов, а потом взбодрялся уколами и великолепной итальянской кухней. Весь первый день он занимался поднятием тяжестей и едой, а к вечеру наконец решился позвонить Питеру Рина с просьбой проверить регистрацию Виктории Харт и двух Бейтсов на все рейсы из Сан-Франциско. Тот ответил, что до сих пор ничего не обнаружил. Тексако решил пока ничего больше не предпринимать. К операции «Поиск» у него сердце не лежало. В любом случае либо они переедут в какое-нибудь другое место, либо Томми велит ему возвращаться домой. На большее, чем эти простые рассуждения, его куриный мозг способен не был.

Утром позвонил Томми.

— Какого хера ты сидишь в отеле? — Такие формальности, как «Привет» и «Как дела?», были опущены.

— Ты же сказал…

— Дурак! — завопил Томми. — Ты должен дежурить в аэропорту. Если они появятся у кассы и будут покупать билеты, тебе нужно быть там. Отправляйся немедленно! Я дал тебе номер телефона Питера, а он говорит, что ты звонил только один раз.

— Черт возьми, Томми, — простонал Тексако, — я что, должен звонить ему каждый час?

— Именно, мать твою. Он проверяет списки регистрации каждый час, и звонить ему надо каждый час. Чем ты там занимаешься? Дрочишь свою жопу или что еще?

— Кончай, Томми. — Тексако Филлипс начинал уже по-настоящему ненавидеть Томми Рина, но чем больше он его ненавидел, тем сильнее боялся. Он пообещал каждый час звонить Питеру Рина и переехать в отель в аэропорту. Положив трубку, Тексако понял, что совсем потерял аппетит.




В ночном клубе «Красный амбар» в Китсе играл небольшой ансамбль в стиле вестерн, танцевали симпатичные девочки и вообще было очень уютно. Стивен Бейтс и его жена Эллен пришли принарядившиеся, а двенадцатилетний Лоренс даже повязал широкий полосатый галстук. Правда, чувствовалось, что он в этой семье передается по наследству. Дверь в их кабинет была полуоткрыта, из общего зала доносилась музыка, отчего становилось еще приятнее лакомиться вкусными жареными ребрышками-гриль и сдобренной маслом кукурузой.

— …Конечно, с тех пор как мы обосновались здесь, в Китсе, — продолжал Стив, — дела с «ремонтом крыш» и прочим пришлось оставить. Так, выезжаем раз или два в год, настригаем кое-что и возвращаемся к своему законному бизнесу.

Он говорил и одновременно ел, вытирая с подбородка соус барбекю. Супруги оба были худощавые, с обветренными загорелыми лицами. У Стива — голубые глаза мошенника и поредевшие волосы, у Эллен — увядшая красота, короткая деловая стрижка и проницательные черные глаза, которые ощупывали вас, как луч лазера. Виктория подумала, что младший Лоренс куда симпатичнее. Ему было только двенадцать, голос еще не ломался, но на лице сияла великолепная, ослепительная улыбка мошенника, которая, кажется, была в этой огромной семье фирменной.

— Как вы собираетесь «надувать мыльный пузырь»? — спросил Стив, наклонившись ближе.

— Заманим лоха «тэтом», «мак» разогреет, потом, наверное, отправим за город чуть опуститься, а в конце, может быть, придется сыграть в «пристеночек».

Виктория ничего не поняла, но Стив задумчиво кивнул.

— Решающий матч «в холодную», довольно опасно.

— На этот случай, — добавил Бино, — я намерен привлечь Бейтсов со Свиного ручья.

— Ты когда-нибудь с ними работал? — спросил Стив.

— Нет.

— Будь осторожен. Эти Бейтсы из Арканзаса не очень-то деликатные. Знаю я о них мало. Слышал только, что они разъезжают на мощных грузовиках и очень крутые.

— Я приму это к сведению. — Бино положил вилку. — Завтра, наверное, улажу дело с фермой. Мне кажется, для игры она выглядит безупречно. Я хочу, чтобы ты организовал бригаду маляров. За работу получишь десять тысяч долларов плюс одна десятая от того, что мы сможем наварить.

Стивен Бейтс закрыл глаза и замолк. Так продолжалось довольно долго. Виктория даже испугалась, не заснул ли он, но тут худощавый мошенник открыл глаза и посмотрел на свою жену Эллен. Та кивнула. Она, казалось, читала его мысли. Затем он повернулся к Бино.

— Ты упомянул, что затеял все это, чтобы расквитаться за твою кузину Кэрол, — проговорил он.

— Да. Ее убили два подонка, с которыми мы и собираемся затевать игру.

— Меня очень злит, когда кого-нибудь из нашей многочисленной семьи имеют таким способом, и вообще… я это всегда воспринимаю на свой счет. Пожалуй, для нас будет неправильно делать деньги на смерти Кэрол.

— Послушай, Стивен, я все это понимаю и ценю, но она была очень мне близка, а тебе вовсе не обязательно работать даром.

— Дело в том, что я еще никогда не участвовал в Большой афере. Ты первый привлек меня к такому делу… и это будет для меня достаточной оплатой.

— Ты уверен?

— Еще бы. Ты ведь вроде как легендарная личность, и работать с тобой для нас большая честь, — отозвался Стив.

Эллен согласно кивнула.

— Мы видели вас в передаче «Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке», — встрял в разговор Лоренс. — Только у вас были черные волосы и не было усов.

— Ладно. — Бино улыбнулся супругам. — Если мы закончим это дело с прибылью, я выделю вам одну десятую.

— Вполне справедливо.

Уладив этот вопрос, они переключились на другие темы. Виктория говорила очень мало, больше слушала.

По ходу разговора выяснилась одна удивительная деталь. У всех них, включая Бино, на руке, на том месте, которое обычно закрыто ремешком часов, имелась татуировка в виде буквы В с датой первой аферы. Лоренс Бейтс удостоился этой чести прошлым летом.

— Вот, — сказал Стивен после того, как сын снял часы, — за работу на портсмутской ярмарке. Организовал «подброс» со своей пятнадцатилетней кузиной Бетси. — Лоренс гордо показал татуировку. Под прописной буквой В стояла дата: 3.07.96.

Поздно вечером, когда они возвратились в мотель в Китсе, Бино пригласил Викторию к себе в номер выпить на ночь рюмочку водки с колой. Виктория решила на этот раз ни в коем случае не пьянеть и пила осторожными маленькими глоточками, наблюдая за Бино, который вытащил из сумки небольшой аппарат — что-то вроде парового утюга под давлением с электрическим нагревом.

— Похожие штуковины используют для печатания картинок и надписей на футболках, — сказал он, наполняя аппарат водой и вставляя электрическую вилку в розетку. Затем вытащил комбинезоны, купленные в магазине «Все для фермера», и разложил на выцветшем зеленом постельном покрывале. Достав белые переводные шрифты высотой 1, 25 сантиметра, он сложил на нагрудном кармане надпись US AGR. DEPT[33 - Министерство сельского хозяйства США (сокр.).] и посмотрел на Викторию.

— Как? Вы бы на это купились?

Она посмотрела с минуту, затем переложила буквы, образовав над карманом полукруг.

— Лучше?

— Намного, — согласился он и взялся за паровой утюг.

Покончив с комбинезонами, они вышли на автостоянку мотеля и занялись изготовлением таких же надписей на передних дверцах «форда-эскорта», используя пятисантиметровые буквы. Во время работы она спросила у него, что значит организовать «подброс».

— Это старая мошенническая проделка, — объяснил он. — Ей, наверное, уже тысяча лет. В первый раз в нее сыграли в Китае. И называется она либо «кошель», либо «подброс», либо «испанский носовой платок», либо еще как-то. В разных странах по-разному. В общем, названий множество, но игра одна и та же.

— И в чем ее суть?

— Два мошенника, работающих вместе, инсценируют в людном месте находку бумажника, набитого настоящими деньгами. Все это должно происходить в непосредственной близости от лоха, которого нужно выбрать с особой тщательностью. Больше всего подходит богатая дама или какой-нибудь важный бизнесмен, хорошо одетый и в хорошей обуви. Выбор лучше всего делать по качеству обуви, сумочки или дипломата. Такой бумажник для богатого лоха — идеальная приманка. Итак, вы кладете бумажник таким образом, чтобы лох тоже мог оказаться законным владельцем находки. Вы как бы натыкаетесь на него все трое. Затем начинается обсуждение ситуации. Что делать? Может быть, обратиться к копам? Нельзя. Они запросто его прикарманят. Наконец двое жуликов предлагают богатому лоху взять бумажник себе и подождать с неделю, не объявится ли владелец.

— Удерживать отпуская, — сказала Виктория.

— Именно. Но в последнюю минуту жулики решают, что лох должен дать каждому из них отступные из своего кармана. Немного, процентов десять от суммы, находящейся в бумажнике. Так, мол, будет по справедливости, если владелец не найдется. Лох не возражает, потому что знает: в бумажнике денег в пять раз больше и все будут принадлежать ему. Какой там, к черту, владелец, кто его будет искать? Он выдает деньги, и жулики уходят. После чего лох обнаруживает, обычно уже дома, что бумажник с деньгами подменили на набитый резаной бумагой.

— И что, люди на это покупаются? — изумилась она.

— Каждый день, Виктория, и в любом городе земли. Это одна из самых распространенных жульнических махинаций.

Бино выпрямился и критически осмотрел дверцы светло-зеленого «эскорта». Теперь она поняла, почему он настоял на таком цвете и размерах машины. Их «форд-эскорт» с желтыми буквами на дверце теперь выглядел в точности как государственная машина.

— Осталось приобрести желтые защитные каски и дощечки-пюпитры с зажимами. Когда вы с такой дощечкой, у людей больше веры. — Он улыбнулся. — И не спрашивайте меня почему.

Потом, забравшись в постель, Виктория долго лежала, слушая пение сверчков. Вчера было платье из спандекса, какое носят шлюхи, и туфли на платформах. Завтра — дурацкий комбинезон и желтая защитная каска. Они возьмут в руки дощечки-пюпитры и будут дурачить ничего не подозревающего фермера, выдавая себя за служащих министерства сельского хозяйства. Подумаешь, большое дело! Ну и что? Она попыталась заснуть, но сердце не успокаивалось, продолжая накачивать адреналин. Как все это странно! Она не испытывала такого возбуждения даже накануне слушания в суде важного дела. Почему? «А потому, что это много интереснее, потому, что это против всех правил», — подумала она, устраивая голову на подушке. Виктории не хотелось признаваться себе в этом, но даже такой ответ был далеко не полным. Всю жизнь мама пыталась заставить ее расслабиться, но она продолжала следовать намеченным курсом, не позволяя себе ни на миллиметр отклониться в сторону. И вот теперь, мучаясь ужасной виной за гибель Кэрол, она отдала себя в руки этому симпатичному мошеннику. С обманом можно было бы как-то примириться, но самое главное состояло в том, что ей это нравилось. Где-то там, глубоко внутри, начали разгораться едва тлеющие угольки, которые казались давно потухшими. Она почти забыла это чувство, но такое случалось с ней прежде, когда она была маленькой. Однажды они были с мамой в супермаркете, и Виктория украла булочку из большой открытой корзины. Когда они шли на выход, ее маленькое сердце шестилетней девочки отчаянно колотилось. Ей удалось благополучно уйти с украденным, но потом мама застукала ее за поеданием булочки и потащила обратно в машину, чтобы ехать в магазин, вместе с недоеденной булочкой. Всю дорогу Виктория умоляла маму повернуть обратно, но та завела ее в магазин и вызвала управляющего. Потом потребовала от дочери возвратить то, что осталось от булочки, извиниться и оплатила покупку. Виктория все время плакала, до самого дома. Она была так унижена! После чего дала себе твердое обещание никогда больше ничего не красть и держала его почти тридцать лет. И вот теперь собиралась нарушить. Но, странное дело, никогда прежде она не ощущала в себе столько энергии.




На следующее утро они обустроили «лосиный выпас». Это оказалось до смешного легко. Зеленый «эскорт» с соответствующими надписями на дверцах остановился у въезда на ферму Кэл-Оукс у амбара. Стоявший неподалеку хозяин, грузный светловолосый мужчина, немного испуганно разглядывал двух служащих министерства сельского хозяйства в фирменных комбинезонах и защитных касках с дощечками-пюпитрами в руках, где были прикреплены листы, вырванные из телефонной книги. Бино уже знал, что перед ними Карл Харпер, поскольку об этом гласила надпись на почтовом ящике на въезде с дороги. Вылезая из машины, он бросил взгляд на свою дощечку.

— Джилл, я не ошибся, это владение Харпера? — Произнесено это было довольно громко, чтобы хозяин услышал.

— Мне кажется, да, Дэнни, — отозвалась Виктория, наблюдая за приближающимся Карлом Харпером. Ее сердце неистово колотилось.

— Чем могу помочь, ребята? — спросил он. Его тусклые глаза с подозрением перебегали с их лиц на дверцы машины и обратно — на надписи на карманах комбинезонов.

— Сейчас выясним, — ответил Бино, приветливо улыбаясь. — Я служащий министерства сельского хозяйства Дэнни Дункан, участвую вместе с помощницей в эксперименте, который проводит НАСА.

— Не понял.

— Так вот, НАСА и вооруженные силы США провели совместную разработку нового типа краски. — Он повернулся к Виктории. — Джилл, покажи, пожалуйста, мистеру Харперу.

Виктория взяла с заднего сиденья банку краски, которую они смешали утром в соотношении два к одному. Она была сейчас медно-рыжая, цвета ржавчины.

— Это так называемая «Краска — антиокись железа», — пояснил Бино, — которая предназначена для защиты металлических конструкций от коррозии на срок примерно пятьдесят лет. Условие тут только одно: вы не должны перекрашивать изделие в течение полувека, даже если вам вдруг захочется. Управление НАСА обратилось к нам, в министерство сельского хозяйства, с просьбой найти в округе фермеров, которые позволили бы покрасить их трубы и водяные цистерны с целью испытания краски.

Харпер вытер нос большим красным носовым платком, затем сунул платок обратно в задний карман.

— Вроде как яркая, — сказал он, глядя на краску и уже пытаясь представить ее на всех своих металлических конструкциях. — Так что это за штука, расскажите снова.

— Признаюсь, я не химик, — сказал Бино, — поэтому толком не знаю. Джилл, какой у нее состав? У тебя ведь есть спецификация?

Виктория нашла соответствующий листок на своей дощечке.

— Основные компоненты: фосфат алюминия с добавлением серы и нитрата цилиниума. — Мысленно она ругала себя, потому что чувствовала, что голос слегка подрагивает.

— Да-да, именно так, — сказал Бино улыбаясь. — Теперь я вспомнил, именно нитрат цилиниума оказывает столь пролонгированное защитное действие.

— Так в чем дело, объясните снова? — сказал Харпер, присматриваясь к ним.

— Сэр, я и говорю, мы все утро ездим по округе, высматривая ферму, где трубы и цистерны нуждаются в покраске. Если вы согласны, то все принадлежащие вам трубы и прочие металлоконструкции, находящиеся на открытом воздухе, будут выкрашены этой краской с целью ее проверки, прежде чем НАСА и вооруженные силы примут краску в эксплуатацию. Только вы не должны ничего перекрашивать в течение пятидесяти лет. Это не будет стоить вам ни единого цента. Мы бы только хотели, — добавил он, — пометить цистерны символом FCP&G, чтобы вашу ферму можно было идентифицировать с воздуха.

Это был логотип «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс».

— FCP&G? Что это означает? — спросил Харпер.

— Название краски. По латыни — феррус оксидус цилиниум фосфатус. А буква G означает «правительственный». — Бино улыбнулся. — Инженеры НАСА также хотят убедиться, как будет воздействовать на окрашенную поверхность надпись, сделанная обычной краской. Решайте, согласны ли вы помочь государству. Можете себе представить, сколько высвободится средств из тех, что поступают в казну от налогоплательщиков, если все наши танки, джипы и прочее не нужно будет перекрашивать в течение полувека?

— И что, я не должен ничего платить? Вы покрасите все мои трубы и цистерны, и срок годности покраски пятьдесят лет? Даже не верится. — Харпер широко улыбнулся.

— Вроде как странно, верно? — Бино тоже улыбнулся. — Наконец-то наше правительство решило кое-что вам возвратить.

— Ну и ну, — сказал Карл Харпер, осознавая, что сегодня у него по-настоящему счастливый день. — И когда вы начинаете?

— Да прямо завтра, с утра, — сказал Бино. — Только нужно, чтобы вы подписали официальные бумаги. — Он извлек из папки документ, напечатанный в тот же день утром машинисткой мотеля. Особенно официальным он не выглядел, но Бино рассудил, что это не имеет значения. Фермер уже «тепленький» и присматриваться ни к чему не будет. Кроме того, ему действительно покрасят все трубы и цистерны, так что он станет единственным лохом во всей афере, который на самом деле что-то от этого поимеет.

Мистер Харпер не глядя подписал бумагу, затем пожал им обоим руки, все время широко улыбаясь. Они сели в машину.

— Может быть, перейдем на ты? — спросил Бино.

— Не возражаю, — ответила Виктория. Она тоже никак не могла перестать улыбаться.

— Теперь тебе следовало бы сделать под часами татуировку, — сказал Бино, и оба они громко рассмеялись…




Глава 14

«Универмаг»


Джон Бумажный Воротничок провел их по всем помещениям «универмага», который размещался на двух верхних этажах здания страховой компании «Пенн» на Маркет-стрит. Офисы раньше принадлежали Государственному страховому обществу на взаимных началах (ГСО), их занимали финансовые сотрудники среднего административного звена, вице-президенты, а также директор регионального отделения компании. Все это предназначалось для людей, которые не стоят за расходами и обладают вкусом. Кабинеты были отделаны светлыми кипарисовыми панелями, а полы застелены белыми бархатистыми ворсовыми коврами. Когда два месяца назад ГСО закрыло этот офис, то убрали все, что представляло ценность, кроме некоторых встроенных осветительных приборов и одного медного канделябра в главном конференц-зале. Два этажа теперь пустовали, но выглядели многообещающе. Бино, Виктория и Роджер следовали за Джоном по паркетному полу, коврам, дорожкам, осматривали роскошные кабинеты боссов, рабочие места секретарш и вспомогательные помещения. Бино уже проинформировал Джона о создании «лосиного выпаса» на ферме Кэл-Оукс и дал ему номера телефонов Стивена Бейтса, а также агента по недвижимости, который курировал пустующее помещение строительной компании, расположенной напротив фермы. Джон, в свою очередь, сообщил Бино условия аренды «универмага».

— Оба этажа получены в краткосрочную аренду с предоплатой за первый и последний месяцы. На это ушла половина нашего капитала, больше, чем я планировал истратить. Но расположение «универмага» самое лучшее, какое только можно пожелать, так что я решил пойти на превышение сметы на пять кусков. — Джон остановился перед венецианским окном, которое выходило на город. На крутые холмы взбирались фуникулеры, раскрашенные ярко, как китайские жуки. — Я позвонил в музей и представился президентом «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Кстати, окрестил я себя Линвудом Чипом Лейси. Сказал, что являюсь большим любителем изобразительного искусства и хотел бы спонсировать кого-нибудь из талантливых местных художников, но перед тем, как купить то или иное произведение, желательно некоторое время подержать его у себя, что-нибудь около месяца. Я сообщил им, что официальная презентация по случаю открытия нашего офиса состоится в январе и что на ней будут присутствовать многие известные художественные критики, в связи с чем было бы интересно украсить наши помещения произведениями подающих надежды художников и скульпторов Сан-Франциско, чтобы критики их смогли оценить. Администрация музея пришла в экстаз. Так что скоро, — Джон посмотрел на голые стены, — мы бесплатно получим кучу дорогостоящего барахла.

— Неплохо, — одобрил Бино.

На западную сторону окна выходили на Эксон-плаза и мост Золотые Ворота. С крыши здания, расположенного на противоположной стороне улицы, сиял красным огромный символ компании «Эксон».

— Черт возьми, это здорово. — Бино улыбнулся. — Здорово жить, не спуская глаз с конкурентов.

— Я уже заказал напрокат мебель, — сказал Джон, — и лично буду руководить оформлением кабинетов. Факсы, телефоны, вся эта чепуха тоже большей частью будет взята напрокат. Шум, который должен стоять в многолюдном офисе, мы будем дополнительно имитировать с помощью специальной звукозаписи, подключенной к громкоговорящей системе. — Он показал на небольшие колонки, спрятанные в углах под потолками. — Тем не менее, для того, чтобы сделать все как следует, мне понадобится на пять-десять тысяч больше, чем планировалось.

— Все выглядит великолепно. Сколько времени займет обустройство?

— Два-три дня, если я поспешу и нигде не будет проколов. Теперь о штате. Мне нужно по крайней мере сорок пять человек, и все они должны быть Бейтсы. Я проверил по телефонной книге, сколько их обитает в этом регионе, получилось довольно скудновато.

— Это потому, что они не все туда внесены, — заметил Бино. — Копы уже просекли букву «экс», поэтому многие не хотят светиться. Тебе придется найти какого-нибудь нашего кузена из местных, который поможет установить контакты. Лох должен быть введен в игру к воскресенью, потому что, как только мы затеем «тэт», времени на размышления у него должно быть в обрез.

Они двинулись к шикарному лифту, чтобы проинспектировать этаж, что был ниже.

В конце осмотра Джон Бумажный Воротничок улыбнулся.

— Вот здесь я собираюсь оборудовать большой конференц-зал, где мы начнем распродажу по сниженным ценам.

Бино кивнул. Джон протянул ему билеты на самолет.

— Прислали из бюро заказов отеля. Вы с Викторией вылетаете в Майами сегодня в шесть вечера. Там ты купишь билеты на Багамы. Таможенный пункт в Сейбе-Бей закрывается в пять, а последний рейс — в четыре тридцать, так что на остров вы должны будете попасть завтра после полудня. Даффи с Дакотой уже там. Они успели взглянуть на казино и считают, что для «тэта» прекрасно подходит главный зал на цокольном этаже. По-крупному играют на десятом, но они не захотели долго ходить, присматриваться. Это слишком рискованно.

— Хорошо, — сказал Бино, и они зашли в лифт, чтобы спуститься с двадцать четвертого этажа в вестибюль.

— Я остановился в «Стэнфорд-Корте», так что ищи меня там, — продолжил Джон, когда кабина пошла вниз. — Буду держать тебя в курсе своих дел. И не беспокойся, начало игры врасплох меня не застанет. К тому времени, когда вбросят мяч, даже если это произойдет неожиданно, я все равно буду готов.

Затем Бино неожиданно решил проверить пожарный выход на цокольном этаже в восточной части здания, потому что всегда старался в любом помещении обеспечить себе запасной путь к отступлению, на случай если возникнут непредвиденные обстоятельства. Подойдя к двери, он вначале отключил перочинным ножом пожарную сигнализацию, затем чуть приоткрыл дверь, потом шире… и встретился взглядом с Тексако Филлипсом! Громила стоял, облокотившись на столб, с газетой в руке. Притворялся, что читает, а сам наблюдал за парадным входом. Он смотрел прямо на Бино, но на грубом плоском лице никак не отразилось, что он мог его узнать.

— Привет, — сказал Бино и улыбнулся.

— Привет, — ответил Тексако.

— Вот, проверяю пожарные двери. — Бино озабоченно завозился с защелкой. Спустил ее один раз, потом еще и наконец весело проговорил: — Ну что ж, будем считать, что эта в полном порядке. — После чего закрыл дверь и медленно повернулся к Джону и Виктории. — Ребята, мы в дерьме.

— Что ты сказал? — спросила Виктория.

— Прямо за этой дверью дежурит стероидный тип, которого Джо Рина держит в качестве ручного зверя.

— Тексако Филлипс? — ужаснулась Виктория.

Бино кивнул.

— Этот придурок наблюдает за парадной дверью. Прячется за газету, ни дать ни взять персонаж из фильма с Богартом.

— Что будем делать? — тревожно спросил Джон.

— Поехали наверх, — сказал Бино.

Они быстро двинулись обратно к лифтам. Виктория взяла Роджера на руки. Пока пришла кабина, лицо и шея Бино основательно вспотели. Войдя в роскошную кабину, он тут же нажал кнопку двадцать пятого этажа. Поднимались молча. Никто не проронил ни звука. «Откуда здесь взялся Тексако Филлипс? — лихорадочно соображал Бино. — Неужели Джозеф Рина… Нет, нет, надо срочно успокоиться, иначе нам крышка. Разве можно начинать такую сложную игру против Джо Рина, если меня приводит в замешательство встреча с его тупым уродом-телохранителем?»

Дверь лифта открылась на двадцать пятом этаже. Они вышли и, когда оказались в офисе, закрыли за собой дверь.

— Как он здесь оказался? — спросила Виктория. — О том, что мы сюда приедем, никто не знал, кроме Дакоты.

— Дакота здесь ни при чем, — быстро сказал Бино.

— Откуда такая уверенность? Разве она не могла со злости…

— Это не Дакота, — сердито оборвал ее Бино, всем своим видом показывая, что вопрос закрыт. — Здесь что-то другое.

— Если не Дакота, значит, тот второй, который с ней, — настаивала Виктория. — Этого кретина кто-то навел, он не телепат. Я его допрашивала и знаю: ему нужны инструкции, даже чтобы застегнуть штаны.

— Об этом здании Дакота и Даффи не знали, — мягко произнес Джон. — Я им о нем не рассказывал, так что Тексако узнал от кого-то другого.

Железная логика Бумажного Воротничка подействовала на всех благотворно.

Бино посмотрел на Джона.

— Может быть, он тебя просто выследил, когда ты шел по улице?

— Нет. После того, как был заключен договор на аренду, я не покидал здания. Билеты на самолет мне доставил курьер отеля, а заказал я их через портье.

— Все, понял! — воскликнул Бино. — Эти чертовы билеты! — Он вытащил их из заднего кармана и уставился, как на вероломных предателей. — Джо залез в компьютер авиалиний, выяснил, что мы вылетели в Сан-Франциско — ведь мы зарегистрировались под своими подлинными фамилиями, — и отправил сюда Тексако. Далее все просто. Ты заказал билеты у портье отеля «Стэнфорд-Корт» опять же под фамилией Бейтс. Это немедленно стало известно Джо и, соответственно, Тексако, которого сюда привел курьер отеля, когда доставлял билеты.

— Но как они узнали, что мы были в Атлантик-Сити? — спросила Виктория.

— А вот на этот вопрос ответа я пока не знаю. — Бино опять уставился на билеты. — Может быть, Томми все-таки вычислил тебя, когда вы столкнулись тогда в казино. Или кто-то узнал меня… я же звезда этой чертовой программы про самых опасных преступников.

— Надо придумать, как избавиться от этого парня, — сказал Джон. — Иначе он все время будет здесь крутиться, а у меня нет времени его дурачить. Нужно работать.

— Я могу позвонить Бейтсам со Свиного ручья, — предложил Бино, — чтобы они забрали его и подержали, пока все не закончится.

— Во-первых, они будут действовать дубово, — возразил Джон. — А во-вторых, смогут появиться здесь только послезавтра.

— Да, ты прав, — согласился Бино. — Придется найти другой выход.

Он зашагал туда-сюда по кабинету, выискивая подходящий способ мошенничества. Похоже, в данной ситуации годился только один. Бино круто развернулся и посмотрел на Роджера.

— Ну что, Роджер, поможешь надеть на этого парня намордник? Для этого мне придется продать тебя еще раз, приятель. Я знаю, ты этого не любишь, но у нас нет другого выхода.

Роджер был славным малым и к тому же настоящим соратником в деле, поэтому он только гавкнул и завилял хвостом.




Тексако мог узнать только Викторию. Но и Бино тоже слегка засветился, ведь он смотрел этому накачанному стероидами громиле прямо в глаза несколько секунд. Так что тот хоть и тупица, все равно мог его запомнить. Поэтому Бино решил отправиться в аптеку за краской для волос.

Он нашел еще один выход из здания, выскользнул наружу и добрался до аптеки, где выбрал подходящий цвет. Пришлось купить и бритву, потому что нужно было также пожертвовать усами.

Обратно он прибыл через десять минут. Но, прежде чем войти в заднюю дверь, осторожно обошел здание и вскоре обнаружил Тексако. Тот сидел на скамейке автобусной остановки на противоположной стороне улицы напротив парадного входа в отель и продолжал прятаться за газету, разыгрывая из себя Сидни Гринстрита.[34 - Сидни Гринстрит — персонаж детективного сериала.] Затем Бино отправился в ванную комнату на цокольном этаже и быстро покрасил волосы. После чего сбрил усы и умылся. Из зеркала на него смотрел почти незнакомый светло-рыжий человек. Ну что ж, придется некоторое время побыть рыжим. Это даже интересно.

Бино причесался, вышел из ванной комнаты и вернулся на двадцать пятый этаж.

Увидев его, Виктория решила, что без усов он ей нравится гораздо больше. И то, что он стал рыжим, ему тоже шло. Что ни говори, Бино — самый красивый мужчина, какого она когда-либо встречала.

Они обсуждали план действий до тех пор, пока Бино не убедился, что все предусмотрено. Он был уверен, что у Тексако есть пистолет. Скорее всего пластиковый «глок»-автомат, который был сейчас популярен, потому что его не удавалось обнаружить металлоискателями в аэропортах. Бино расписал всем роли. Игра называлась «Редчайшая порода собак». Виктория была «подходной», она вовлекала лоха в игру. Джон Бумажный Воротничок должен был исполнить роль «певца», а Бино — «делового», который соблазнит лоха и завершит аферу. Плут Роджер был «подсадной уткой». Виктории предстояло ехать в зеленом «эскорте» с надписями на дверцах, а Джон и Бино должны были последовать за ней на такси.

С билетами в руках Виктория вышла к машине, завела ее и поехала в сторону аэропорта. Ее сердце бешено колотилось.

— Это безумие, — пробормотала она, выезжая на шоссе Бейшор, ведущее в аэропорт Сан-Франциско. Тексако Филлипс двигался за ней, пропустив перед собой два автомобиля.




Глава 15

Редчайшая порода собак


Делая разворот на аэропорт, Виктория смогла увидеть Тексако Филлипса, который ехал во взятом напрокат автомобиле на две полосы правее, пропустив вперед одну машину. Она все время наблюдала за ним краем глаза, когда возвращала машину компании «Херц» и входила в огромное здание аэровокзала со стеклянным фронтоном. Здесь было многолюдно, но все равно не заметить его было трудно. Еще бы, такая махина в рубашке, обтягивающей рельефные выступы мускулов. Ее слегка успокоило, что Тексако плелся за ней следом, стараясь, чтобы она его не заметила. Это означало, что прямо сейчас Тексако Филлипс ничего предпринимать не намерен.

Виктория направилась к стойке компании «Американские авиалинии» и, когда подошла ее очередь, попросила три билета на Кливленд. Бино придумал этот отвлекающий маневр, чтобы послать Джо Рина по ложному следу. Она видела, как в противоположном конце вестибюля Тексако Филлипс двинулся к телефону и, глядя на бумажку в руке, набрал номер.

— Она, бля, покупает билеты на «Американские авиалинии», у стойки прямо сейчас, — сказал Тексако, дождавшись, когда снимут трубку. Сидевший у своего компьютера в офисе агентства путешествий в Нью-Джерси Питер Рина тут же щелкнул мышью по символу АМА, что означало «Американские авиалинии», затем SFO (Сан-Франциско). На экране монитора появилась таблица, которую он начал изучать, высматривая нужные фамилии.

— Нашел ее? — рявкнул Тексако. — Куда она, бля, летит?

— Подожди минутку, — ответил Питер, поморщившись. Его раздражало хамство этого идиота. — Мне нужно просмотреть тридцать рейсов. — Затем он увидел фамилии Бейтс и Харт, которые появились в списке пассажиров, вылетающих в Кливленд.

— Три билета на тридцать седьмой рейс. На девять вечера, до Кливленда.

— У, мать твою, ждать еще пять часов, — проворчал Тексако и повесил трубку, не сказав Питеру больше ни слова.

Но, немного подумав, он решил, что это хорошо — по крайней мере не нужно будет караулить их всю ночь. Можно купить билет и подождать, пока не появятся те, кто ее сопровождает. Даже лучше, можно будет поужинать с выпивкой и немного расслабиться.

Тексако уселся на высокий табурет в баре напротив стойки компании «Американские авиалинии» и не торопясь попивал пиво, наблюдая за Викторией Харт, которая читала книгу в мягкой обложке, устроившись в кожаном кресле. «А ведь она красивая», — неожиданно пришло ему в голову. И Тексако Филлипс тут же принял решение познакомить мисс Харт со своим членом. Так сказать, преподать ей урок игры на флейте. И никаких особенных ухищрений для этого предпринимать не нужно. Всего лишь найти тихое местечко и десять минут времени. Он сунет ей в ухо пушку и поимеет куда захочет. Потому что нужно добавить ей немного жизненной энергии, которой ей, должно быть, не хватает. Затем Тексако услышал какой-то шум неподалеку от бара. Рыжеволосый мужчина спорил с копом.

— Как это так, нельзя? Но она же прилетает прямо сейчас! Ну ладно, ладно, я все понял. Раз такие правила, тогда…

Рыжий мужчина развернулся и двинулся в бар, ведя на поводке небольшого терьера. Здесь он направился прямо к бармену, полез в карман и извлек стодолларовую купюру.

— Послушайте, приятель, у меня возникли проблемы. Не могли бы вы присмотреть за моим псом?

— Но сюда с собаками нельзя, — сказал бармен.

— Он у меня чрезвычайно редкой породы и очень ценный, — сказал Бино, продолжая протягивать бармену купюру, которую тот наконец взял. — Баунчатрейнский терьер. Я приехал встретить дочку. Она прилетает с Гавайев ближайшим рейсом, больная, в инвалидном кресле. Решила приехать домой. А меня с ним не пускают в зал прилетов, ссылаются на какие-то карантинные правила, черт знает что такое. Так что прошу вас, присмотрите за моим песиком. И не спускайте с него глаз. Я уже сказал, он очень редкой породы.

— Ладно, — буркнул бармен, кладя новую хрустящую сотню в карман.

Бино поспешил к выходу, прошагав мимо Тексако и скользнув по нему взглядом. Тот, очевидно, его не узнал.

Тексако смотрел некоторое время на собаку, а затем вернулся к своему пиву, пробормотав под нос:

— Да не выглядит он, бля, таким уж редким. — Это было его первое и единственное за день разумное замечание.

Десять минут спустя в бар вошел солидный посетитель — хорошо одетый, седой, с дипломатом в руке — и сел за столик. Спустя небольшое время он вдруг поднялся, подошел к стойке и, внимательно посмотрев на собаку, произнес мягким баритоном с заметным британским акцентом:

— Ну и ну!

Затем взял на руки Плута Роджера и со знанием дела осмотрел его наружные половые органы.

— Не трогайте собаку, — сказал бармен.

— Просто не верится, — восхищенно пробормотал Джон Бумажный Воротничок. — Такого я еще не видел.

— Чего? — поинтересовался Тексако.

Не обращая на него внимания, Джон повернулся к бармену.

— Вы знаете, что за псина перед вами?

— Нет, сэр, — ответил бармен. — Мне только известно, что он какой-то редкой породы и дорого стоит.

— Дорого стоит? — Джона Бумажного Воротничка начал разбирать смех. Когда он наконец овладел собой, то удивленно покачал головой. — Осмелюсь сказать, что «дорого стоит» в этом случае едва ли уместное определение. Лучше бы подошло «бесценный».

— Неужели? — спросил бармен.

Теперь уже все внимание Тексако было приковано к этому разговору. Его мозги величиной с горошину крутились, гулко ударяясь о толстые стенки черепа.

— За это животное я прямо сейчас даю вам девять тысяч долларов. — Джон положил дипломат на стойку бара, открыл его со щелчком и начал выбрасывать оттуда пачки новых хрустящих стодолларовых купюр. — Я только что продал несколько своих скаковых лошадей за наличные, — произнес он, обращаясь к Тексако, который тупо кивал, поедая глазами деньги.

— Что вы делаете? — возмутился бармен, увидев, что Джон уже покрыл стодолларовыми пачками почти всю стойку бара. Это были «жемчужные» деньги, полученные от босса Тексако, вернее, от его психопатического брата.

— Послушайте, мистер, уберите свои деньги, — сказал бармен. — Пес не мой. Его оставил один человек, просил меня присмотреть, потому что охрана аэропорта не пустила его с собакой в зал прилетов.

Поморщившись, как будто его ударили под дых, Джон Бумажный Воротничок собрал деньги обратно в дипломат, защелкнул его и посмотрел на бармена.

— Этот пес — потрясающе редкой породы. Баунчатрейнский шотландский терьер. Рискну предположить, что подобных животных в мире осталось не больше сотни. И самое главное, он полноценный самец. Ведь большинство мужских особей этой породы были кастрированы. Их вывели в южной Шотландии специально для турецких султанов, а высшие турецкие духовники вскоре приказали умертвить всех самцов, кроме нескольких. Таким способом они не позволили породе распространиться по свету, так сказать, защитили права владения. Потом самцов стали кастрировать. Я занимаюсь разведением скаковых лошадей, — объяснил Джон, — но, помимо этого, сотрудничаю с Английским собачьим клубом, регулярно пишу туда статьи. В мире осталось десять, ну в крайнем случае двенадцать полноценных самцов… и один из них, вот этот маленький шельмец, сидит сейчас перед вами. На нем можно заработать целое состояние только на комиссионных от вязки.

Роджер довольно посапывал. Казалось, он был счастлив слышать, что некастрирован и стоит больших денег.

— Передайте счастливчику, который владеет этим псом, что если он захочет его продать, то мое предложение остается в силе. Я буду вон там, у шестнадцатых ворот. У меня через час рейс на Даллас. — Он допил то, что осталось в бокале, оставил на стойке щедрые чаевые и ушел.

Тексако проводил его глазами, затем соскользнул с табурета, вышел из бара и… увидел Бино, который разговаривал по телефону-автомату в нескольких шагах от него.

— …Не знаю, — говорил Бино в трубку. — Наверное, не получится. У нас просто нет таких денег. Когда, сказали, это нужно ей сделать? — Он слушал примерно с полминуты и нахмурился. — Значит, она не прилетит этим рейсом. А я так надеялся…

Тексако похлопал его по плечу:

— Эй, приятель, я хочу поговорить насчет вашего пса.

Бино повернулся и посмотрел на него, продолжая внимательно слушать собеседника в трубке. Затем прошептал:

— Я сейчас не могу с вами разговаривать. — И, отвернувшись от Тексако, проговорил в трубку: — Но послушай, это же будет стоить уйму денег! Я уже приготовился забрать ее. Ты же вроде говорил, что анализы отрицательные. — Затем наступила долгая пауза. Бино притворился, что напряженно слушает. — Понимаю, понимаю… ей пришлось остаться в больнице. Нужна пересадка костного мозга. — Он вынул из кармана носовой платок и вытер глаза. — Ладно. Но где, черт возьми, я найду девять тысяч долларов? Ты уверен, что по страховке это не предусмотрено? — Послушав некоторое время, он кивнул. — Хорошо, я постараюсь. Ладно… ладно, поцелуй ее от меня, скажи, что я ее люблю и обязательно достану деньги. — Бино тихо всхлипнул и повесил трубку. По щекам его текли слезы. Он повернулся и направился в сторону вестибюля. Тексако схватил его за руку.

— Эй, приятель… может быть, я смогу вам помочь?

— Что? — Бино посмотрел на него, как если бы видел в первый раз. — Кто вы?

— Я сидел в баре, вон там, когда вы оставили своего пса. А Сол, мой сынок, он вроде как, типа, влюбился в эту маленькую собачонку, и я пообещал ему найти вас и поговорить — может быть, вы его продадите?

— Это невозможно. Он редчайшей породы. — Бино продолжил путь.

— Я случайно услышал ваш разговор по телефону и понял, что у вас проблемы с деньгами. Так вот, могу раскошелиться на этого дворнягу — может быть, даже тысячи на две, потому что мой сынок никогда прежде так не фанател ни перед какой собакой.

«Никудышный ты лжец, Тексако, — подумал Бино. — Вранье у тебя на лице написано».

— Этот пес бесценный. Я бы не продал его даже за вдвое большую цену.

— Ладно. Увеличиваю в два раза. Четыре тысячи. — Алчность вкупе с низким коэффициентом умственного развития делали свое дело. Глаза Тексако заблестели.

Бино изобразил терзание.

— У моей девочки лейкемия. Ей нужно сделать пересадку костного мозга. — Он снова всхлипнул и вытащил носовой платок, пытаясь овладеть собой. — Извините, мне нужно идти. Мой автомобиль на двойной парковке.[35 - Припаркован параллельно автомобилю, поставленному у тротуара.]

— Хорошо. Согласен на четыре пятьсот. Последняя цена. Вам ведь нужно девять, а это половина. Договорились? Вы продаете автомобиль и еще что-нибудь и получаете все бабки.

Бино смотрел на него несколько секунд.

— И как вы заплатите?

— У меня есть карта «Виза». Мы пойдем вон к тому автомату, я суну ее туда и выдам вам наличные.

Тексако заранее радовался навару в четыре с половиной тысячи чистыми, когда он продаст пса этому седому мудаку, который пишет статьи в этот, бля, собачий журнал.

— Если бы мой ребенок умирал, — нажал он, — я бы не думал в первую очередь о собаке.

— Вы правы, — шмыгнул носом Бино. — Вы абсолютно правы.

Они направились к банкомату. Потом Тексако пересчитал деньги, но не отдал Бино. По пути в бар к Плуту Роджеру они оба видели Викторию — она по-прежнему сидела в кресле и читала — и Джона по прозвищу Бумажный Воротничок, сидевшего у шестнадцатых ворот в ожидании рейса на Даллас. В баре Плут Роджер собрал вокруг себя уже целую толпу. Три женщины, служащие аэропорта, гладили его и почесывали за ухом. Бино достал бумажник и вынул сертификат Американского собачьего клуба.

— Вот подтверждение его родословной, — сказал он, протягивая Тексако красиво оформленную никчемную бумажку. После чего тот наконец расстался с деньгами. Бино передал ему поводок, затем поцеловал Роджера. — Прощай, дружище. Извини, но, может быть, с твоей помощью удастся спасти Синди. — Роджер лизнул его в лицо. — Бино поднял на Тексако глаза, в них светилась грусть. — Его зовут Сэр Энтони Аквитанский. Он любит «Педигри дог-чау», говядину с ливером и курятину. А чтобы побаловать, я покупал ему «Собачьи лакомства от Альпо».

— Я это учту, — сказал Тексако. Затем взял поводок и торопливо вышел из бара.

Плут Роджер поплелся за ним. Он был хорошо выдрессирован. Каждый раз, когда Тексако собирался натянуть поводок, Сэр Энтони Аквитанский оказывался рядом.

Тексако направился на поиски седого человека с хрустящими стодолларовыми купюрами в дипломате. У шестнадцатых ворот, где был объявлен рейс на Даллас, его не было. Тексако заволновался. «Он же был здесь всего несколько минут назад!»

Затем объявили посадку на рейс на Майами. Виктория встала и пошла к пункту контроля, где предъявила билет, подождала, пока просветят сумочку, прошла под аркой и двинулась дальше по пандусу. Бино последовал за ней. Тексако с ужасом наблюдал, как они удаляются. Бино тоже прошел под аркой, повернулся, сунул в рот два пальца и свистнул. Плут Роджер немедленно сорвался с места и побежал.

— Ты куда? — крикнул Тексако и потянул за поводок. Тут же выяснилось, что ошейник у Роджера был на липучках «Велкро»,[36 - «Велкро» — товарный знак застежек-липучек, которые с 80-х гг. широко используют в одежде, обуви и прочем.] и он помчался вперед как пуля, оставив огорошенного Тексако держать поводок с пустым ошейником.

Роджер проскочил под аркой и прыгнул на руки Бино. После чего тот ступил на эскалатор и исчез из виду вслед за Викторией. Тексако Филлипс ринулся за ними. Он начал прорываться через пункт контроля, но два аэропортовских копа схватили его за руки, пытаясь остановить. То, что произошло дальше, имело самые печальные последствия. Экс-полузащитник «Патриотов» провел левой довольно содержательный хук и достал одного из копов. Тот упал без чувств, а Тексако Филлипс вприпрыжку побежал по пандусу, преследуемый командой обозленных аэропортовских копов.

— Мой пес! — кричал он. — Мой пес! Они, бля, украли моего пса!

Но копы слушать его не собирались. Они были слишком заняты игрой «догони и задержи», поэтому вначале старательно обработали и без того плоское лицо Тексако полицейскими дубинками, начиненными металлом, а также произвели несколько бейсбольных ударов по его сморщенным яйцам. После оросили «Мейсом»,[37 - «Мейс» — товарный знак слезоточивого газа, применяемого для самообороны, а также полицейскими.] пока не иссякли баллончики. Тексако Филлипс валялся на полу, напоминая выброшенную на берег рыбу.

Бино и Виктория остановились, открыли складной ящик с надписью: «Таможня США. Собаки на службе контроля за соблюдением законов о наркотиках», посадили туда Роджера, а затем поднялись на борт самолета и устроились на своих местах в первом классе.

Бино пересчитал четыре тысячи пятьсот долларов, только что полученных от повязанного по рукам и ногам Тексако Филлипса, положил их в конверт, заклеил и надписал: «Джону Бейтсу». Затем позвал служащую аэропорта, сопровождавшую пассажиров к самолету.

— Не могли бы вы пройти с этим конвертом в билетную кассу и вызвать по радио джентльмена, фамилия которого указана вот здесь? Передайте ему, что все достать не удалось, так что ему придется обойтись четырьмя с половиной.

— Хорошо, сэр.

Назад служащая аэропорта возвратилась довольно быстро и сказала, что мистер Бейтс ждал у кассы и она передала ему конверт и сообщение.

— А что там был за шум? — спросил Бино, приятно улыбаясь. — Этот человек, за которым гнались полицейские, что он сделал?

— Пытался прорваться через пункт контроля пассажиров. Это считается федеральным преступлением. Говорят, у него был пистолет. А за это минимальное наказание — десять лет. Так что, боюсь, мы его не скоро увидим.

— Неужели? — притворно удивился Бино.

— Конечно. К таким вещам ФБР относится очень серьезно, — ответила она и удалилась.

— Надо же, — улыбнулась Виктория, — с помощью одной собаки мы убили двух зайцев.

Плут Роджер в ящике завилял хвостом, как будто требуя заслуженных аплодисментов.

Через десять минут самолет взлетел, направляясь в Майами. Там они должны были сделать пересадку на Багамы.

Тексако Филлипс был устранен. Теперь пришло время ввести в игру Томми Рина.




Часть четвертая

Ввод лоха в игру


Порой лжи люди верят охотнее, чем правде.

    

Цыганская пословица








Глава 16

«Сейбе-бей»


По прибытии в международный аэропорт Фрипорта Плуту Роджеру согласно существующим на Багамах правилам сделали укол от бешенства, после чего выдали ветеринарный сертификат. Теперь он сидел на переднем сиденье взятого напрокат английского «форда» с кондиционером, унылый, с новенькой пластиковой биркой на ошейнике, где говорилось, что он прошел проверку в инспекции министерства сельского хозяйства и торговли Содружества Багамских островов.

Автомобиль проехал по обсаженной пальмами аллее и свернул направо, на скоростное шоссе Большой Багама,[38 - Большой Багама — остров в архипелаге Багамские острова.] направляясь к клубу «Сейбе-Бей», который был расположен в самой восточной оконечности острова. Они миновали Пеликанью гору, проехали через пыльную деревушку Маклинс-Таун, в которой оказалось много строений XV века, то есть времен Колумба, которые все были выкрашены в яркие цвета и прятались в тени огромных кипарисов. Разумеется, хватало и жалких лачуг, построенных из консервных банок с навесами на деревянных подпорках перед дверями, отчего издали казались похожими на сгорбленных стариков, опирающихся на клюку, под испепеляющим тропическим солнцем.

Архитектор, построивший клуб «Сейбе-Бей», очевидно, был человеком знающим. Поместив его на самой оконечности острова, он умело использовал то обстоятельство, что строения будут обдуваться ветрами Атлантики, а также пассатами из глубины острова, с пролива Провидения.

Бино свернул под арку в европейском стиле со статуями Магеллана и Колумба по бокам на извилистую дорогу с белым покрытием из ракушечника. Справа виднелось великолепное поле для гольфа, спроектированное Арнолдом Палмером.[39 - Арнолд Палмер (р. 1929) — знаменитый американский игрок в гольф, один из сильнейших в мире.] Наконец впереди показалось здание клуба. Оно представляло собой смесь архитектурных стилей, которые причудливо дополняли друг друга. В брошюре, которую Виктория купила в аэропорту, говорилось, что вход в клуб и порткоше[40 - Порткоше — обширная крыша, сооруженная над подъездной дорожкой с целью создать удобство гостям, садящимся и выходящим из автомобилей.] сооружены из фрагментов готического монастыря XIV века, которые Уильям Рэндолф Херст обнаружил в знаменитом французском городке Лурде, в амбаре. Он продал их Хантингтону Хартфорду, который затем перевез материал на остров Большой Багама. Вот так остатки памятника архитектуры позднего Средневековья оказались частью оформления въезда в клуб «Сейбе-Бей». Великолепие старой феодальной Европы плюс кричащее безвкусие Багам — потрясающий эффект! Как бы завершая экспозицию, появилась стая розовых фламинго, которые свободно разгуливали по окрестностям, с грациозной неуклюжестью вышагивая на длинных ногах, напоминающих ходули, вытягивая длинные шеи.

Порткоше был открыт, и с подъездной дорожки виднелся изумрудно-зеленый Атлантический океан.

— Я вижу, денег наши клиенты не жалеют, — нарушила молчание Вики.

— Наваривают на наркотиках, — угрюмо отозвался Бино. — Вся эта роскошь накапала им с кончика иглы.

Виктория удивленно посмотрела на него. Таких интонаций у Бино она прежде не слышала.

Указатель рядом со входом объяснял, как пройти в бар «Хемингуэй» в восточной части отеля и к клубу рыболовов дальше у причала. Морской ветерок покачивал купу пальм, в тени которых примостилось элегантное здание гольф-клуба. Где-то неподалеку играли в теннис, были слышны удары мячей.

— Давай-ка выбираться отсюда, — сказал он, — а то я, чего доброго, надумаю проехать на этом маленьком «форде» через вестибюль и остановлюсь у бассейна.

Виктория молча кивнула. Она знала, что он вспоминает Кэрол.

Бино миновал стаю фламинго, затем запечатленных в камне двух знаменитых первооткрывателей и снова выехал на шоссе.




Они остановились в отеле «Занаду-Бич» во Фрипорте, рядом с яхт-клубом. Одной стороной отель выходил на белый песчаный пляж и могучие волны океана, а другой — на живописные яхты на пристани в небольшой бухте. Они зарегистрировались, потом Бино занес багаж Виктории к ней в номер.

— Пойду искать Дакоту и Даффи, — сказал он, беря поводок Роджера. — Встречаемся через час в баре «Викер».

Виктория разобрала вещи и вышла на узкий балкон полюбоваться океаном. Свежий ветерок шевелил ее короткие волосы. Почувствовав легкое головокружение, она закрыла глаза.

«Надо же, влезть в игру, причем так основательно! В игру без правил или в лучшем случае с правилами, которых я не понимаю. Чем это все закончится? — спрашивала она себя. — Доживу ли я до того момента, когда будет известен ответ на этот вопрос?»

Она связалась с людьми, против которых всего лишь две недели назад могла выступать с обвинительными заключениями в суде. Это пугало ее и одновременно возбуждало.

Виктория переоделась и час спустя вошла в небольшой бар, обращенный к океану, с плетеной мебелью и вентиляторами, медленно вращающимися под потолком. Бино она увидела сразу. Он сидел за столиком у окна с Дакотой и пожилым человеком, который выглядел так, как будто уже умер и неожиданно решил вылезти из гроба, чтобы выпить в последний раз. Седые волосы на голове пребывали в эйнштейновском беспорядке, а сквозь тонкую, как бумага, кожу просвечивали голубые вены, напоминающие узор автомобильных дорог на карте. Увидев Викторию, старик оживился и вспыхнул улыбкой. Фирменной, такой же, как у Бино.

— Привет, — сказала она, глядя на Дакоту, которая успела за это время слегка подзагореть, что только прибавило шарма ее ослепительной красоте.

На Дакоте были белая рубашка, завязанная выше талии, и розовые шорты. Роскошные черные волосы спадали на плечи. Она потягивала через длинную соломинку какое-то местное питье и никак не отреагировала на приветствие, даже не кивнула.

— Виктория, позволь представить тебе моего дядю, Даффи Бейтса, — произнес Бино несколько церемонно.

— Даффи Эпилептик? — уточнила она, вспомнив, как его называл Бино.

— Я вполне могу обойтись и без этого добавления, — сказал Даффи, снова очаровательно улыбнувшись.

— Вчера вечером они посетили казино, — продолжил Бино, — и Даффи стащил со стола пару костей, которые тут же отослал в Майами своему брату. В клубе «Сейбе-Бей» используют дорогие кубики, которые называются «идеал казино». Они отполированы с точностью пять тысячных на дюйм и потому переворачиваются абсолютно случайно. Брат Даффи подготовит две дюжины комплектов кубиков, близких к оригиналу, так что ни крупье, ни пит-босс с первого взгляда разницы не заметят. Да и не будут они ничего разглядывать слишком пристально, потому что для начала мы будем проигрывать. Нам нужно добыть со стола по крайней мере двенадцать комплектов подлинных костей, которые потом будут высверлены и нагружены. Следует учитывать, что, наряду с различными «неправильностями» в написаниях букв, кости «идеал казино», используемые в клубе «Сейбе-Бей», наверняка имеют контрольные пометки, видимые при ультрафиолетовом освещении, или прочие средства идентификации.

— Как это? — спросила Виктория.

— Пластик, из которого сделан кубик, покрывают специальной краской, видимой только при ультрафиолетовом освещении, — пояснил Бино. — Даффи считает, что здесь кости меняют раз в сутки, в девять вечера. Каждый новый комплект скорее всего имеет свои идентификационные метки. Нам нужно проделать всю работу: добыть кости со стола, высверлить, нагрузить, возвратить на место, а затем «нагреть» эту контору — максимум за двадцать четыре часа, то есть прежде, чем они сменят кости и появятся другие с другими метками. По оценке Даффи, улов в зале «Кейдж рум» к утру составляет свыше двух миллионов. Итак, мы появляемся в казино, где Дакота должна будет отколоться и закадрить Томми. На профессиональном языке это называется «разогрев». Он сейчас здесь, живет на вилле брата неподалеку от «Сейбе-Бей». Так что билеты, которые мы прислали Каллиопе, сработали. Если все пойдет нормально, мы с Даффи проведем «тэт» до трех ночи, выиграем два миллиона и ударимся в бега, причем со всех ног, потому что Томми рассвирепеет не на шутку. Но это запланировано. Дакоте придется задержаться, рассказать Томми «сказку» и управлять процессом «пропитки».

— «Пропитка», — пояснил Даффи, — это когда на лоха находит просветление после того, как вы его «обстригли», и он бросается за вами в погоню.

— Завтра в шесть утра за нами должен прилететь кузен из Майами. Он будет ждать нас на частном аэродроме Дип-Уотер в десяти милях к западу от клуба «Сейбе-Бей», — добавил Бино.

— Ты не сказал, что должна буду делать я, — напомнила Виктория.

— А вы что, не захватили с собой вязанья, дорогая? — произнесла Дакота хриплым чувственным голосом. Ее губы слегка изогнулись в улыбке.

— Мисс Бейтс, я вас чем-то раздражаю? — спросила Виктория, стараясь оставаться спокойной.

— Раздражение — это не то слово. Просто у вас в этой игре в отличие от меня нет никаких обязанностей, вот и все. Это не по правилам. Если Томми что-то заподозрит, то отдуваться придется в первую очередь мне. Знаете ли, очень неприятно, когда вас бьют.

— А если бы не я, вас бы вообще здесь не было. Это я рассказала Бино о Торговом банке в Нассау, где они хранят все свои активы, полученные за наркотики.

— Ну и что? Так и будете жить прошлыми заслугами?

— Мне бы хотелось, чтобы вы перестали разговаривать со мной в таком тоне, — огрызнулась Виктория.

Бино и Даффи молча наблюдали за перепалкой. Наконец Дакота кивнула и высосала остатки питья через соломинку, издав громкий чавкающий звук, затем отодвинула высокий бокал и улыбнулась.

— Отсос — это мой лучший номер в программе. А какой у вас, Вики?

— Терпеливо сносить дерьмо, — откликнулась Виктория, поставив точку в этом обмене любезностями.

— Пойду готовить гарпун для Томми. Задача непростая. У меня ведь есть соперница, некая Каллиопа Лав. — Дакота вышла из бара, все присутствующие проводили ее взглядами.

— Это она так разминается? — холодно поинтересовалась Виктория.

— Не надо на нее обижаться, — сказал Бино. — У Дакоты в афере самая опасная роль. Она должна заарканить этого психопата и довольно долго «разогревать».

— Это означает, что она должна будет с ним спать? — Голос у Виктории дрогнул. Томми был отвратителен, как кипяченые помои. Она не могла себе представить, как это возможно — лечь с ним в постель.

Бино не ответил. Он наблюдал за любителями серфинга, катающимися на волнах.

— Она делает то, что должна делать, чтобы заставить его поверить в то, во что мы хотим, чтобы он поверил, — сказал Даффи. — Если для этого понадобится войти с ним в половой контакт, она это сделает.

— Вот как… — протянула Виктория.

Бино не отрывал глаз от океана, думая о чем-то своем.

— Может быть, Виктория сможет взять на себя работу по клиринговому банку? — предположил Даффи, заставив Бино повернуть голову в их сторону.

— Я готова выполнить любое задание, какое поручат, — сказала Виктория.

— Вчера мы послали в отдел изучения кредитоспособности клиентов казино новое издание «Финансового бюллетеня Мак-Гуайра», — объяснил Даффи. — Туда входит перечень финансовых и банковских учреждений Америки. Все казино используют эти бюллетени для проверки кредитоспособности игроков. Мы перепечатали одну страницу, добавив Скотоводческий банк Центральной Калифорнии во Фресно. Когда они позвонят по указанному номеру во Фресно, сигнал автоматически будет переадресован на телефон-автомат у клуба «Сейбе-Бей». Как вы смотрите на то, чтобы сидеть на телефоне и в нужный момент «запеть»?

— Я смотрю на это положительно, — ответила Виктория.




В три часа со специальным курьером из Майами прибыли кости. Бино и Даффи загрузили их в подлокотники инвалидного кресла и установили на место портативный туалет. Затем все залезли в средних размеров голубой фургончик «шевроле», который Даффи взял напрокат. Инвалидную коляску Бино поставил сзади. Виктория села за руль, Роджер запрыгнул на переднее сиденье рядом.

Виктория должна была выполнять работу водителя-эвакуатора. Она поставит фургончик рядом с телефоном-автоматом и начнет наблюдение за центральным входом в клуб «Сейбе-Бей». Роджер остается при ней. После двенадцати ночи в любой момент может возникнуть аварийная ситуация. Ну и, конечно, «пение». Она уже почти наизусть выучила информацию, которую нужно будет сообщить финансовому менеджеру казино, когда он позвонит. Роль, конечно, была скромная, но это единственное, что можно было поручить ей при создавшихся обстоятельствах. Потому что Виктории ни в коем случае нельзя попадаться на глаза Томми. Он узнает ее немедленно. Еще бы, прокурорша, которая хотела засадить его брата! А это будет означать конец всему.

Они сидели в фургончике, ждали Дакоту. Наконец она показалась из парадной двери отеля и направилась к машине. Виктория была поражена. На Дакоте было желтое вечернее платье, невероятно сексуальное, сильно открытое спереди, с боков разрезы. Платье больше открывало, чем закрывало. Соски и бедра нахально выпирали, натягивая тонкую материю. Это было вульгарно и шикарно одновременно.

Влезая в фургончик, Дакота поймала удивленный взгляд Вики.

— Конечно, немного в стиле потаскухи, но мне позволено забросить удочку только раз. Клиент либо проглотит крючок, либо мы провалились.

Виктория тронула машину, Плут Роджер примостился рядом, положив морду ей на бедро. Маленький терьер уже признал ее полностью. Они покатили по шоссе Большой Багама в сторону клуба «Сейбе-Бей» и достигли восточной оконечности острова почти в восемь тридцать. Солнце только начало садиться. Пылающая оранжевая сфера некоторое время побалансировала на границе темно-синего неба и зеленого океана, а затем, как в замедленной съемке, плавно скользнула за горизонт. Как будто бильярдный шар упал в лузу.

Бино посмотрел на часы:

— Почти девять. Когда же, черт возьми, приедет ночная смена?!

Наконец на стоянку служебных машин въехали несколько фургончиков с символикой клуба, из которых вылезли десять мужчин и женщин в черных галстуках и направились к заднему входу в казино.

— Ночная команда, — сказал Бино. — Пит-боссы, распорядители и крупье. Ну как, Даффи, готов?

Старик кивнул.

— Я собираюсь начать с «финта». — Это означало, что он намеревается проверить реакцию пит-босса и крупье на фальшивые кости, уронив их на стол перед броском.

Бино тоже кивнул. Затем повернулся к Дакоте:

— Ты готова?

Она кивнула, сделала глубокий вдох и посмотрела на себя в зеркальце заднего вида.

Бино извлек инвалидное кресло, обнес его вокруг фургончика на ту сторону, где сидел Даффи, и, сдвинув дверцу, помог старику усесться в кресло. Виктория заметила внутри пластикового контейнера портативного туалета полотенце. Это для того, чтобы заглушить звук падающей кости. Даффи достал приготовленные заранее глазные капли и закапал по нескольку в каждый глаз. Через несколько секунд глаза покраснеют и станут влажными, что придаст ему еще более болезненный вид. Затем он сделал для разминки несколько конвульсивных движений.

— Ну как, дядя Харри, устроились? — спросил Бино, поправляя на старике идентификационную карточку, на которой значилось «Харри С. Прайс». На его карточке было написано «Дуглас Прайс». Они были дядя и племянник.

— Время «отправляться на юг», — сказал Даффи.

«Отправляться на юг» на языке шулеров означает незаметное изъятие с игрового стола казино костей или денег.

— На частоте сто семь и шесть работает неплохая станция, — сказала Дакота Виктории, вылезая из фургончика. — Очень хорошо слышно, рекомендую.

— Дакота… — окликнула ее Виктория и, когда та обернулась, подняла вверх большой палец. — Удачи тебе.

Дакота грустно кивнула и последовала за Бино, который уже ввозил инвалидную коляску Даффи в казино.

Виктория наблюдала за ними, пока они не скрылись в глубине клуба «Сейбе-Бей», затем отъехала на фургончике в условленное место, вылезла и подошла к телефону-автомату, откуда было удобно наблюдать за парадным входом. Теперь оставалось набраться терпения и ждать вызова на сцену, чтобы исполнить свою роль в «тэте».




Глава 17

Два профана


Дакота последовала вслед за Бино и Даффи в открытый всем ветрам вестибюль отеля с видом на океан. Затем Бино свернул направо, перекатил коляску Даффи через массивный порог в открытый двор и дальше — в темное, лишенное окон, но зато снабженное кондиционерами нутро казино. Гул океана и шелест пальмовых ветвей здесь сменились звяканьем монет, опускаемых в щели автоматов, и выкриками около дюжины крупье. Бино покатил кресло по роскошному, лиловому с красным, ковру к кассе. Дакота в это время уже входила в бар.

— Хочу заплатить наличными и сыграть в кости, — произнес Даффи дребезжащим голосом, чуть приподняв слабую руку, чтобы привлечь внимание кассирши.

Она подняла глаза, увидела инвалидную коляску, затем перевела взгляд на Бино и улыбнулась. Но тому было не до веселья.

— Что это вы надумали, дядя Харри? Неужели забыли, сколько проиграли вчера во Фрипорте в казино «Принцесса»?

— Дуглас, только не начинай опять заводить свое. Ты только и знаешь, что брюзжать и жаловаться. Чем ты предлагаешь мне заняться, а? Хочешь одолжить мне свой купальный костюм, чтобы я поплавал в бассейне? — Он посмотрел вверх на кассиршу, у которой на карточке значилось, что она Синди. — Хочу купить фишек на пятьдесят тысяч, затем, если их просадим, то, может быть, сможем организовать какой-нибудь кредит. — Он толкнул к кассирше конверт, полный купюр, и не сводил своих воспаленных глаз с ее проворных пальцев, пока она считала деньги.

— Здесь пятьдесят тысяч долларов США, — сказала Синди. — Вы хотите на всю эту сумму фишек?

— Да, да, — возвестил Даффи. — Можете доставить их до ближайшего стола, вон там, и даже чуточку задержаться, посмотреть на мастера за работой.

— Боже правый, — простонал Бино. — Тоже мне мастер. Да вы проигрываете хуже, чем «Нью-Йоркские ракеты».[41 - «Нью-Йоркские ракеты» — команда американского футбола из Нью-Йорка.]

Синди бросила взгляд на Бино, дожидаясь, когда он заткнется, затем сказала:

— Если хотите, я могу оформить вам также и кредит. Только это займет пару минут.

— Давайте, а кости пусть зреют, — громко протрубил Даффи и тут же сильно закашлялся, согнувшись пополам в своем кресле.

Синди достала из ящика заявку на получение кредита.

— Не могли бы назвать ваше имя и фамилию? — вежливо спросила она зашедшегося в кашле Даффи.

— Харри Стентон Прайс, — произнес он, с трудом подавляя приступ.

— Где занимаетесь бизнесом?

— Автомобильный центр «Доступные цены»,[42 - Здесь игра слов: по-английски «прайс» — цена.] Фресно, Калифорния. Я владелец этого леденца на палочке. — Он улыбнулся, но голос слегка дрожал, а голова все время словно норовила что-то клюнуть. Казалось, он находился в постоянной борьбе с самим собой, чтобы держать прямо свою шаткую, тонкую, как карандаш, шею.

— Банк? — спросила она.

— Скотоводческий банк Центральной Калифорнии, Фресно, — прохрипел Даффи.

Она аккуратно записала.

— Мистер Прайс, вы не возражаете, если мы свяжемся с вашим банком?

— Да нет же! — проговорил он, улыбаясь и позволив голове слегка склониться на одну сторону. — Хотите узнать, много ли у меня на счете денег, верно? Валяйте. Только скажите им, что я здесь надеюсь на везение и не уеду, пока не выправлю ситуацию.

— Потребуется некоторое время, сэр. Уверяю вас, это не слишком долго… Если хотите, можете вернуться сюда через полчаса. А я тем временем пошлю лоток с вашими фишками на третий стол. — Она с улыбкой показала на ближайший стол для игры в кости.

Он кивнул, сделав попытку поднять худую руку.

— Дядя Харри, — простонал Бино, — когда же наконец мы сможем поесть? И вам уже пора принять лекарства.

— Ты просто не умеешь развлекаться, — возразил Даффи слабым голосом, подавляя очередной приступ кашля. Затем неожиданно слегка выпрямился и прикрикнул на Бино: — Поехали! Вези меня, вези… давай же! — В голосе его зазвучали высокие пронзительные нотки.

Бино развернул инвалидную коляску и покатил по ковру к столу номер три для игры в кости.

Синди подождала, пока они удалятся, затем сняла трубку и набрала номер пит-босса.

— Зиг, я послала к третьему столу двух профанов. Они купили фишек на пятьдесят тысяч. Похоже, ребята уже просадили кучу в «Принцессе» во Фрипорте. Я пошлю туда лоток с фишками и дам знать службе безопасности, чтобы их сфотографировали. Может быть, ты захочешь проверить.

Льюк Зигман отвечал в казино за столы, где играли в кости. Он повернулся на стуле с металлической спинкой, прижимая к уху телефонную трубку, и увидел Бино, везущего Даффи к третьему столу.

— Старик в кресле-каталке и высокий рыжий парень? — спросил он Синди.

— Это они. Та еще парочка! Готовы просаживать, так что осчастливь их.

— Понял. — Он положил трубку и начал наблюдать, как служащий казино подкатил тележку на колесиках к столу номер три, снял большой лоток с разноцветными фишками и поставил рядом с инвалидной коляской Даффи.

— Прекрасно, прекрасно, — пробормотал тот, облизывая губы. — Пришло наконец время кидать… кидать… — Он схватил с лотка несколько стодолларовых фишек и швырнул через барьер на зеленую поверхность стола. — Какой у вас верхний предел?

— Две тысячи долларов, сэр, — ответил Зигман.

— Ставлю две тысячи на большую шестерку-восьмерку плюс страховка. А на двойные[43 - Двойная — это когда заказанная цифра выпадает двумя одинаковыми (например, двойная десятка — когда выпало две пятерки).] шестерку и десятку по пять сотен.

Зигман едва заметно улыбнулся. Синди права. Все эти ставки на большую шестерку-восьмерку, двойные, страховка — так играют глупцы, профаны. Он отошел назад и стал наблюдать за игрой. Кости взяла пожилая женщины в пастельно-розовых шортах и пляжных шлепанцах.

— Начинает новый банкомет, — произнес крупье свою привычную скороговорку.

Женщина кинула кости, и выпали тройки и пятерка.[44 - Если при первом броске банкомета при игре в кости выпадает 4, 5, 6, 8, 9 или 10, то он продолжает кидать, и если снова выпадает один из этих номеров, он выигрывает, если же выпадает 7, игрок проигрывает ставку и теряет право кидать кости. Все прочие игроки объявляют ставки на то, выиграет или проиграет водящий при очередном броске. Даффи поставил по две тысячи на 6 и 8 и в первый раз выиграл, а когда дама выбросила 7, проиграл.]

— Восьмерка из Нью-Йорка, — выкрикнул Даффи. — Выигрыш.

Крупье — он был одет в белую рубашку, красную жилетку и галстук — подцепил кости закругленным концом своей специальной трости и толкнул их обратно к даме. Затем заплатил Даффи выигрыш большой шестерки-восьмерки. Но тот, видимо, был решительно настроен проиграть, потому что оставил выигранные фишки на столе, толкнув их все на линию. Дама взяла кости и немедленно выбросила семерку.

— Выпала семерка. Проигрыш, — пропел крупье. — Банк снимается. Выплат не производится. — Он смахнул со стола проигранную ставку Даффи.

Теперь кости перешли к нему. Его голова едва возвышалась над краем стола. Он быстро взглянул на красные полупрозрачные кубики глазами профессионала и принялся бормотать заклинания.

— Харри Прайс, Харри Прайс, ты уж постарайся, не подведи. Постарайся, Харри Прайс. А вы, кости, помогайте.

Бино смущенно поглядывал на игроков за столом, как бы извиняясь за чудачества старика, и, разумеется, никто не заметил, как в это время Даффи ловко уронил кости между ног в портативный туалет, одновременно заменив их поддельными, изготовленными его братом в Майами. Затем он неожиданно положил кости на стол, потянулся руками через бортик, сложил комбинацию пятерка и двойка и дал возможность крупье их осмотреть. Это называлось «проверка на расстоянии». Не обнаружив на лице крупье никакой озабоченности (это означало, что финт удался), он снова поднял кости и принялся трясти ими у своего уха.

— Вот так, вот так… поговорите со мной, с Харри Прайсом… и постарайтесь, постарайтесь, прошу вас… — бормотал он, обращаясь к костям, зажатым в кулаке. Затем повернулся к Бино: — Дуглас, меня раздражает низкая ставка. Хочу повысить верхний предел… до пяти тысяч.

— Ставку разрешаю, — сказал Зигман крупье.

Даффи кинул. Игроки за столом ахнули. Выпали шестерка и четверка.

— Десятка, — объявил крупье.

— Ставлю две тысячи на двойную, — приказал Даффи Бино, и тот протянул крупье фишек на две тысячи, чтобы сделать рискованную идиотскую ставку на то, что сейчас снова выпадет десятка, причем двумя пятерками.

Но выпала семерка.

Зигман улыбнулся, стоя позади крупье. Если этот старый калека продолжит в том же духе, то они очистят его карманы в течение часа.

В следующие тридцать минут Даффи просадил все деньги, как последний лох уличному наперсточнику. Пит-босс широко улыбался, наблюдая, как крупье периодически смахивает со стола фишки Даффи. Льюк Зигман быстро сообразил, что старик использует систему Мартингейла, состоящую из сложной последовательности ставок, которую часто применяют игроки-неудачники. Согласно основному правилу этой системы, требовалось после каждого очередного проигрыша удваивать и учетверять ставки. Даффи уже дважды просил увеличить лимит стола, чтобы можно было учетверить ставку, и оба раза получалось так, что он проигрывал, а крупье сгребал со стола по десять тысяч долларов. Кончилось тем, что Даффи остался за столом единственным игроком, потому что вошел в такой раж, что не давал никому играть.

— Господи, дядя Харри… что вы делаете? Не надо ставить все время на двойные. Это же глупо, — стонал Бино, тщетно уговаривая старика образумиться.

Но Даффи шипел на племянника, чтобы тот отстал, и повторял все снова и снова. При каждом проигрыше пит-босс и крупье с трудом сдерживали улыбки, и никто не замечал, как в ловушку, устроенную в портативном туалете под костлявой задницей Даффи, в этот момент падала очередная пара костей казино.

Проиграв кучу денег, он завопил, задыхаясь:

— Смените кости! Требую сменить кости! Эти никуда не годятся.

И администрация казино была только рада угодить неудачнику, убирая со стола фальшивые кости и снабжая его новыми — «идеал казино», которым через несколько минут также суждено попасть в пластиковый контейнер.

— Дядя Харри, давайте уйдем отсюда, — простонал Бино. — Вам нужно принять лекарства. — Но старик раздраженно отмахнулся.

Зигман подошел к управляющему этажа и прошептал:

— Еще час, и мы окончательно обчистим этого придурка.

Уже все служащие казино знали, что за третьим столом играет потрясающий кретин.

В отделе контроля за кредитоспособностью клиентов управляющий смены Арнольд Бузини приказал служащей получить подтверждение финансовой состоятельности этого простофили. Бузини, которого в клубе «Сейбе-Бей» все называли «старый хрен»,[45 - Игра слов — на американском сленге слово «базад» (старый хрен) созвучно фамилии Бузини.] наклонился над столом, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице.

— Проверь его, и побыстрее.

Бузини был сед, коротко подстрижен и имел кожу землистого цвета. Он редко покидал помещение и очень любил, когда появляются такие недотепы, как Харри Стентон Прайс. Глупые азартные игроки, играющие по системе, были его излюбленными клиентами.

Служащая, которая занималась проверкой кредитоспособности клиентов, по имени Анджела Хопкинс набрала номер телефона Скотоводческого банка во Фресно, справившись по новому изданию «Финансового бюллетеня Мак-Гуайра», который прислали накануне. После серии щелчков в трубке раздался гудок. Анджела предположила, что щелчки возникают из-за несовершенства станционной аппаратуры на острове, хотя в действительности сработал механизм образования шлейфа из Фресно на телефон-автомат, находящийся в двухстах метрах отсюда.

— Скотоводческий банк Центральной Калифорнии Фресно слушает. Одну секунду, пожалуйста, — произнесла Виктория высоким певучим голосом и нажала одну из кнопок на наборном диске, включающую в линию генератор тона, после чего прижала трубку к животу, пережидая, пока мимо проедет шумный грузовик. Затем возвратилась на линию. — Да, к вашим услугам.

— Звонят из клуба «Сейбе-Бей» на острове Большой Багама. Нам бы хотелось получить подтверждение кредитоспособности одного из ваших клиентов, — сказала Анджела.

«Старый хрен» наклонился ближе, пытаясь что-то расслышать.

— Эти сведения должны быть у мисс Прентисс. Одну секундочку, я вас переключу. — Она нажала кнопку на наборном диске для создания звукового эффекта, затем снова приложила трубку к уху.

— Луиза Прентисс, менеджер, ведающий личными счетами клиентов. — Теперь Виктория говорила своим нормальным голосом.

Перед ней лежал листок с информацией, которую она записала со слов Бино.

— Это из клуба «Сейбе-Бей» на Большом Багама. Мы проводим проверку кредитоспособности мистера Харри Стентона Прайса. Он заявил, что хранит сбережения в вашем банке.

— Это верно. Позвольте, я вызову на экран его текущий счет. Вам известен его международный регистрационный номер? — спросила Виктория.

— Два-четыре-пять-девять-восемь-два нуля, — продиктовала Анджела.

— Спасибо. Итак, чем могу служить?

— Он попросил у нас кредит на двести тысяч долларов. Нам нужно подтверждение на эту сумму.

— Я вас правильно поняла, — переспросила Виктория, — вы звоните из казино?

— Да, — ответила Анджела.

— Ну что ж, вот передо мной личный счет мистера Прайса, а также принадлежащего ему автомобильного центра «Доступные цены». На счете у мистера Стентона Прайса свыше десяти миллионов долларов. Баланс наличности также превышает требуемые двести тысяч долларов. Мы можем зарезервировать их здесь, но предпочли бы не переводить, пока не возникнет необходимости.

— Прекрасно. Зарезервируйте эту сумму, а мы выдадим ему кредит и, если нужно будет расплатиться, свяжемся с вами.

Не успела Анджела положить трубку, как Бузини вышел из кабинета. Вышагивая по мягкому ковру, он направлялся к третьему столу, где уже собралась небольшая толпа, наблюдающая за тем, как Даффи делает дурацкие ставки и швыряет деньги на ветер.

— Новые кости! — вопил Даффи после каждого проигрыша. К тому моменту, когда подошел Бузини, он уже задолжал около пяти тысяч долларов, и половину этой суммы унесли последних два броска.

— Сукины дети, — обиженно проворчал Даффи, глядя на кости. — Хуже коммунистов. — Затем перевел воспаленные глаза на управляющего сменой казино, склонив голову набок. По подбородку тянулась тонкая струйка слюны.

«Этот калека выглядит ужасно. Ему место не в казино, а в больничной палате с вегетарианским рационом питания, где-нибудь на материке», — подумал Бузини, радуясь своему везению.

Он широко улыбнулся.

— Для нас большое удовольствие видеть вас в клубе «Сейбе-Бей».

— Чертовы кости, все не выпадают на этот чертов выигрышный номер, — пожаловался Даффи.

— Сэр, мне жаль, что у вас сейчас полоса неудачи, — промурлыкал Бузини вкрадчивым голосом, — но в качестве компенсации клуб «Сейбе-Бей» приглашает вас занять один из наших лучших номеров люкс. Проживание, ужин, шоу, курортные услуги — все бесплатно.

— А как там насчет проверки моей кредитоспособности? — просипел Даффи. — Мне нужны еще наличные.

— Я проверил, сэр. Ваша кредитоспособность подтверждена на двести тысяч долларов. — Он улыбнулся, надеясь, что старый неудачник не даст дуба прежде, чем не просадит их все.

— Харри, может быть, мы покинем казино на некоторое время? — проныл Бино. — Вы уже проиграли достаточно за один присест. Давайте уйдем прежде, чем вы потеряете весь свой автомобильный бизнес.

— Ну когда ты перестанешь скулить? Только и знаешь, что стонешь, жалуешься — это все, на что ты способен.

«Старый хрен» не унимался.

— Джентльмены, мы приглашаем вас обоих быть нашими гостями за счет заведения. — Он выдал очередную отвратную улыбку.

— Вы чертовски правы, — оживился Даффи. — Я действительно остановлюсь здесь. Конечно, остановлюсь. Мне нужно отыграться. Знаете ли, счастье, оно переменчиво. Да, да, переменчиво.

— Давайте хотя бы поедим чего-нибудь, — попросил Бино.

— Милости просим в наш великолепный зал «Пеликан» с его изысканным меню. А я принесу к вашему столу ключи от номера. Если желаете, я могу немедленно сделать заказ. — Бузини начал ломать пальцы, чем напомнил Бино менеджера из магазина «Кольца и бижутерия» в Атлантик-Сити.




Томми наконец пришлось согласиться с мнением своего брата Джо. Каллиопа Лав действительно ужасная зануда, настоящая заноза в заднице. Они сидели в баре клуба «Сейбе-Бей». Томми занял удобное место, спиной к стене, чтобы иметь возможность внимательно наблюдать за потрясающей телкой, которая, видимо, только что пришла из бассейна. Он ни на мгновение не отрывал глаз от этой брюнетки в желтом шелковом платье, как только она появилась. Собственно, не платье это у нее было, а скорее комбинация, и его сексуальное воображение разыгралось. А Каллиопа в это время все бубнила и бубнила.

— Дети там, в бассейне, ну просто достали. Кричат, носятся, перекидывают друг другу свои дурацкие диски, — жаловалась она, не замечая, что Томми изучает красавицу, одиноко сидящую у стойки бара. Несколько мужчин подходили, предлагали угостить выпивкой или потанцевать (на эстраде у танцевального круга разместился небольшой ансамбль, который играл приятную музыку калипсо), но брюнетка их всех отвергла. — Томми, вам нужно сделать этот отель только для взрослых, — продолжала Каллиопа. — Здесь казино, а это совсем не детская забава. Почему, спрашивается, сюда пускают с детьми? Не понимаю. И представляешь, эти маленькие негодяи писают в бассейн.

— Я тебя сюда не звал, — проворчал Томми. — Ты сама меня притащила, а теперь не можешь заткнуться хотя бы на время. Все талдычишь и талдычишь, бля. То тебя раздражает, бля, другое… Что я тебе, бля, бюро жалоб? — Он смотрел мимо Каллиопы. Брюнетка в этот момент закинула ногу на ногу, эластичное платье приподнялось, почти обнажив бедра. Опытный глаз Томми уже удостоверился, что под шелковым платьем у нее ничего нет… Единственное, что удерживало его член, это глупости, непрерывно изрекаемые Каллиопой.

— Гамбургер был совершенно испорчен, — продолжила Каллиопа после небольшой паузы. — Ты должен поговорить с этими парнями, которые работают на гриле. Скажи им, что мясо до углей сжигать не обязательно.

— Почему бы тебе не передохнуть? — поморщился Томми.

— Я только пытаюсь помочь навести порядок в этом заведении, — проговорила она, слегка надувшись. — Они совершенно не умеют готовить мясо, все пережаривают. Но наверное, единственное, что тебе не до лампочки, это колбаса, которая висит между ног.

— Перестань разговаривать как шлюха. Джо считает, что у тебя речь уличной проститутки, и он прав. — Томми передвинулся чуть вправо, чтобы не загораживало плечо Каллиопы.

В бар вошел рыжеволосый мужчина, подошел и начал разговаривать с богиней, которую Томми в своем воображении уже раздел. Она не предприняла попытки одернуть подол, чтобы прикрыть обнаженные бедра, и парня тоже не отвергла, как поступала с другими. Он был высокий, красивый, и Томми возненавидел его с первого взгляда. Затем рыжий совершил серьезное преступление — положил руку на плечо богини, наклонился и что-то прошептал на ухо. Томми полез в карман, вытащил пятьсот долларов и положил на стол.

— Пойди поиграй.

Каллиопа схватила деньги, как голодная древесная ящерица, слизывающая языком насекомых, затем встала перед ним.

— Знаешь, Томми, ты относишься ко мне, как будто взял напрокат. А у меня, между прочим, есть чувства.

— Да что ты говоришь? Но мои чувства, как ты любишь выражаться, тебе до лампочки. Зудишь весь день напролет… сделай это, измени то. Это не мой отель.

— Ты же сказал, что…

— Все решения здесь принимает Джо.

— Как ты можешь позволять ему так помыкать тобой? Он твой младший брат, тебе следует поставить его на место. Не такой уж он и умный.

— Иди лучше просади эти пять «бенджей»[46 - «Бенджи» — стодолларовая купюра; на ней изображен Бенджамин Франклин.] и перестань нудить.

Она повернулась и пошла прочь, вертя попкой специально для него, но Томми это шоу пропустил. Он не отрывал глаз от девушки у стойки бара. Когда высокий рыжий парень наконец слинял, он немедленно сделал знак бармену, что платит за нее — махнул ему рукой и показал на себя. Бармен кивнул, затем наклонился вперед и заговорил с девушкой. Та бросила взгляд на Томми, после чего неторопливо открыла сумочку, расплатилась и поднялась с табуретки, чтобы уходить, однако внезапно повернулась и направилась к нему. Он с восторгом наблюдал за вихлянием ее бедер и контурами сосков, рельефно выделявшихся под полупрозрачным материалом платья. Она подошла к нему, остановилась и, улыбнувшись, положила руку себе на бедро.

— Большое спасибо, но я в состоянии сама за себя расплатиться. — Голос у нее был невероятно чарующий.

Томми показалось, что подул легкий приятный ветерок.

— Это за счет заведения, — сказал он. — За счет казино. Назовите номер, в котором вы остановились, и вам возвратят деньги.

— Вы работаете в казино?..

— Я владею этим казино, — произнес он мягко, как только мог. — Отныне ваши деньги в этом заведении недействительны. — Эти слова Томми сопроводил улыбкой, которую, видимо, считал лучезарной, но на самом деле это была улыбка палача. — Томас Рина. — Он встал и протянул руку.

Она была почти на десять сантиметров выше, и ему пришлось смотреть на нее снизу вверх, но на этот раз, в виде исключения, Томми не возражал быть ниже ростом, потому что не мог скрыть своего восхищения. Эта была лучшая телка, какую он только встречал в жизни.

— Я заметил, что вас несколько раз приглашали танцевать, а вы отказывали. Почему? Не нравятся танцы?

— Скорее приглашающие, — холодно произнесла она, и Томми улыбнулся еще шире.

— Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной на этаже, где играют по-крупному? — спросил он, решив, что поведет ее на десятый этаж для VIP-игроков, с очень ограниченным доступом, в отдельный кабинет. И Каллиопа мешать не будет, потому что он не дал ей пропуск на десятый этаж. Она бы, наверное, и там не прекратила свое нытье и смущала важных клиентов. Да еще в коротких шортах и туфлях на высоких каблуках. Эта богиня была совсем иной. Сексуальной и шикарной одновременно. — Так как? — настаивал Томми.

— Я здесь не одна. — Дакота улыбнулась.

— Друзья?

— Не совсем… я познакомилась с ними в Вегасе, прилетела сюда на их личном самолете.

— Как вас зовут?

— Дакота Смит, — представилась она хрипловатым чувственным голосом, таким многообещающим.

— А этот парень, с которым вы были там… он ваш бойфренд?

— Не знаю, кем он мне в данный момент приходится… наверное, никем.

— Хм, это уже определенно лучше, — сказал Томми и снова отталкивающе улыбнулся.

— Вы что, владеете этим заведением? В самом деле? — спросила она. Он кивнул. Затем она как будто вспомнила: — Ой, совсем забыла, Дуглас и его дядя Харри уже пригласили меня поужинать с ними в зале «Пеликан». Они оплатили мою поездку сюда, так что неудобно отказываться. Придется поужинать с ними. Но мне очень хочется побывать на этаже, где играют по-крупному, я там еще никогда не бывала. Давайте договоримся так: как только я от них отделаюсь, сразу же приду к вам, и мы чего-нибудь выпьем.

— Здесь в десять тридцать, устраивает?

— Лучше в одиннадцать, — сказала она улыбаясь. — Как по-вашему, для этажа, где играют по-крупному, я одета нормально?

— Крошка, если вы оденетесь лучше, то сработает пожарная сигнализация.

Она улыбнулась и вышла из бара, заставив всех повернуть ей вслед головы. Так легко устанавливать контакт Томми еще не приходилось. Он встречался прежде с красивыми женщинами, но все они были профессионалки. К счастью, эта богиня была другой.




Окна в зале «Пеликан» выходили на океан где-то на уровне между первым и вторым этажами. Пол покрывал белый ковер с сероватым оттенком, антикварные столы и стулья были элегантными, настоящее столовое серебро. Бузини вручил Бино и Даффи ключ от номера 10В, заметив, что это один из лучших номеров люкс для эксклюзивных игроков и находится на эксклюзивном десятом этаже. Вскоре после его ухода появилась Дакота. Она была странно молчалива.

— Как Томми? Порядок? — спросил наконец Бино.

Она кивнула.

— Мы встречаемся в одиннадцать. Он выглядит хуже, чем я ожидала. Комнатная муха в мокасинах.

Бино понимающе кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но она его остановила.

— Не надо, Бино. Хорошо? Я сделаю свою часть работы, ты свою. Это же месть за Кэрол, а не за тебя или меня. — Дакота посмотрела на Даффи. — Как дела с «идеалом казино»?

— Двенадцать комплектов. — Он улыбнулся. — Все на месте, прямо подо мной.

Они заказали ужин, но говорили мало. Напряжение между Бино и Дакотой не ослабевало. Наконец, допив кофе, она положила салфетку и встала.

— Между прочим, Виктория очень достойная женщина. Давай займись, познакомь ее со своей разносторонней натурой. Может, откликнется.

— Может быть, — сказал Бино.

Дакота повернулась и вышла из ресторана. Шейные хрящи у многих мужчин в этот момент затрещали, когда они поворачивали головы, глядя ей вслед.

— Чего вы никак не успокоитесь? — спросил Даффи.

— Я любил ее когда-то. А она выплюнула меня, как рыбную косточку.

— Но ведь все давно закончилось.

— Закончилось, — согласился Бино и постучал пальцем по голове. — По крайней мере здесь. — Затем он встал и покатил Даффи из зала.




Глава 18

Загрузка костей


Виктория продолжала дежурить с Роджером у телефонной будки, пока наконец не позвонил Бино. Он сказал, чтобы она шла к пожарному выходу в восточной части отеля, захватив с собой сумку Даффи. Виктория вытащила из фургончика голубую холщовую сумку и отправилась на поиски нужной двери. Маленький терьер следовал за ней. Наконец она увидела Бино. Он стоял у двери и любовался океаном, залитым лунным светом.

— Как дела? — спросила она, протягивая сумку.

— Мы добыли нужное количество «идеала казино», и нас на халяву поселили в люксе на десятом этаже, где зал игры по-крупному. Этот этаж запирают на ключ. — Он посмотрел на терьера. — Как жизнь, Родж? — Маленький пес вскинул голову и недоуменно посмотрел на хозяина, как будто не знал, что ответить. — Пошли, — сказал Бино.

Он приоткрыл дверь, пропустил их, затем вошел сам, и они начали подниматься по лестнице на третий этаж. Здесь Бино открыл дверь, проверил коридор и только потом повел Викторию и Плута Роджера к лифту, где специальным ключом задействовал кнопку десятого этажа. Ехали без разговоров, слушая музыку калипсо, доносящуюся из микрофона, встроенного в потолок кабины.

На десятом этаже вышли и осторожно дошагали до номера 10В. Бино постучал в двойные створки, Даффи посмотрел на них в щелку двери и впустил. Номер Виктории понравился. Настоящий люкс, выдержанный в бежевых тонах, с потолком метра четыре, под которым были видны стропила, широким балконом и великолепными окнами-жалюзи, защищающими от прямых солнечных лучей. Мебель была выбрана со вкусом, вся в спокойном стиле, за исключением нескольких предметов багамской металлической скульптуры. Особенно ей понравился охотник с гарпуном. Бино и Даффи заказали в номер икру и шампанское. К последнему она едва прикоснулась, а вот на икру набросилась и съела несколько больших бутербродов, очень уж проголодалась. Один бутерброд она сделала для Роджера. Он понюхал, а затем посмотрел на нее снизу вверх умными глазами, в которых, казалось, читалось: «Ты что, смеешься надо мной?»

— Это нужно попробовать на вкус, — убеждала она пса, но он отворачивал морду.

Бино протянул Даффи голубую холщовую сумку. Тот открыл ее и начал выкладывать содержимое на стол. Электродрель и сверла были очень маленькие.

— Зубоврачебные, — пояснил Даффи Виктории, которая в этот момент дожевывала последний бутерброд, затем осторожно положил дрель на стол и распаковал набор лезвий.

Следом на свет появились несколько темных стеклянных флаконов — Виктория предположила, что они с целлофановым газом, — банка с эпоксидной смолой и бутылка белой краски. Последняя вещь, которую он извлек из сумки, был небольшой футляр с разнообразными кисточками для живописи. Там была даже кисть с одним волоском.

— На это потребуется некоторое время, — сказал он, прикрепляя к краю стола маленькие тиски.

Виктория подошла посмотреть на двенадцать пар костей казино, выложенных в ряд в дальнем конце стола.

— Это «идеал казино»? — спросила она, беря одну и внимательно рассматривая. — Кубик как кубик, ничем не отличается от того, который изготовил ваш брат.

— Посмотрите на букву S в слове «Сейбе», — предложил Даффи.

— Нижняя часть снизу закрыта наподобие восьмерки, — сказала она, присмотревшись.

— Правильно. Но это, так сказать, предварительный трюк. На кубике есть еще метки. Посмотрите сюда. — Даффи включил в сеть небольшой черный светильник и попросил Бино выключить свет. Затем взял у Виктории кубик, вставил в тиски и осветил ультрафиолетовым светом. По диагонали через кубик проходила тонкая сияющая пурпурная полоса.

— Потрясающе! — восхитилась Виктория.

— Ладно, Бино, включи свет, — сказал Даффи и вынул кубик из тисков. — Сверлить его нужно так, чтобы не задеть эту пурпурную полоску. Так я и буду действовать. Видите эту белую точку на грани кубика? В ней с помощью зубоврачебной дрели я высверлю маленькое отверстие. А целлофановый газ поставим рядом с чем-нибудь теплым, чтобы он нагрелся, то есть потяжелел и стал густым, и тогда его можно будет загрузить. Надо только учесть, что при охлаждении целлофан расширяется, поэтому загружать его нужно не на все пространство, занимаемое отверстием, а только наполовину. Затем отверстие следует заклеить эпоксидкой, очень тщательно, чтобы не осталось никаких следов… после чего точка снова станет белой. Для этого существуют специальные кисточки с одним волоском.

— И сколько это все займет времени? — спросила она.

— Если я потороплюсь, примерно часа четыре. — Он посмотрел на часы. — Мы должны быть готовы начать «тэт» к трем ночи. Дакота пока будет разрабатывать Томми. Думаю, примерно в час уведет его к себе.

Неожиданно Бино развернулся и направился из столовой в гостиную. Виктория слышала, как он сдвинул в сторону дверь на лоджию, и вышел, потом по плиточному полу подвинул шезлонг.

— Я могу вам помочь? — спросила она Даффи.

— Нет. Эта работа очень тонкая, тут требуется большой опыт. Одно неверное движение — и пара испорчена. А нам скорее всего понадобятся все двенадцать. — Он взял флаконы с целлофановым газом и поставил их на кресло в кухне перед открытой духовкой. Затем зажег пламя, возвратился назад и принялся за работу. — Вначале утяжелю семерки, — сказал Даффи, вставляя в тиски красный полупрозрачный кубик. — Это означает, что надо высверлить грани с единицей и тройкой, тогда те, на которых два и пять, станут легче. — Даффи взял зубоврачебную дрель, вставил крошечное сверло и включил — инструмент тихо зажужжал, — затем приставил сверло к центральной точке тройки и чуть надавил. Время от времени он включал ультрафиолетовый светильник, чтобы убедиться, что пурпурная полоса не задета. — В старые времена я применял «подпрыгивающие» кости, — сказал Даффи, не переставая работать. — Они годились для так называемого «греческого броска». Это когда кости ударяются о бортик, причем одна всегда оказывается сверху другой, так что нижняя не переворачивается. Чтобы сделать такое, нужно быть мастером, но пит-босс это легко может заметить. Затем я начал использовать плоские кости. То есть предварительно отшлифованные таким образом, чтобы цифры «четыре», «пять», «девять» и «десять» поворачивались чаще. — Даффи улыбнулся. — Потом изобрел магнитные кости.

— Это какие же?

— Высверливал кость, нагружал ее с одной стороны мельчайшими стальными опилками. После чего надо было исхитриться и проникнуть в помещение казино, чтобы установить под столешницей стола магнит. Трудно, но риск того стоил. Конечно, это было в старые времена, когда пит-боссы назывались леддерменами,[47 - Ледцермен — человек на лестнице (англ.).] потому что наблюдали за столами, сидя на таких раскладных стремянках. Это было еще до всяких там телевизионных камер и прочего. Обычно я работал в заведениях с коврами, потому что в шикарных казино тогда не проверяли кости на плавучесть. Иначе бы мои с металлическими опилками тут же пошли на дно. — Виктория с восторгом наблюдала, как он, продолжая балагурить, заканчивал работу над первой костью. — Я испытал все. Работал с любыми костями, какие только существовали, от «дохлых тузов» до костей со скошенной фаской, то есть чуть закругленными краями, но ничто не может сравниться с этим. — Он улыбнулся, вставляя в тиски второй кубик. — Пока я работаю, идите и успокойте Бино. С ним что-то не так.

— Может быть, это потому, что он все еще любит Дакоту, а она собирается спать с мерзким бандитом. Ничего себе жизнь!

— Жизнь как жизнь, — задумчиво произнес Даффи и вернулся к своему занятию.

Виктория зашла в гостиную, достала из мини-бара колу и выскользнула на лоджию, пройдя мимо Роджера, который похрапывал, свернувшись на обитой шелком софе. Сев в шезлонг рядом с Бино, она устремила взгляд на залитый лунным светом океан. Стоящие на крыше отеля прожекторы освещали покрытые поблескивающей пеной острые скалы.

— Почему ты не спрашиваешь о подтверждении кредитоспособности Даффи? — наконец произнесла Виктория. — Так вот, все прошло по плану… двести тысяч.

— Управляющий казино нам сказал, — ответил он и снова замолк.

— Ты не хотел, чтобы Дакота участвовала в игре как приманка для Томми? — спросила она.

— Дело не в Дакоте, а в моей глупости. То, что она промышляет своим телом, новостью для меня не было. Просто я тогда жутко страдал от одиночества и совершил ошибку. Но все это уже в прошлом.

Она не знала, что еще сказать. Он был так не похож на того Бино Бейтса, каким был два дня назад. Который пролил ей на платье сок в ресторане, продал жемчужину, которому она помогала обустраивать «лосиный выпас». Этот Бино Бейтс сейчас был печальный и какой-то очень ранимый. Неожиданно Виктория почувствовала к нему искреннюю симпатию.

— Ты боишься Томми?

Он долго молчал, сидя совершенно неподвижно, затем едва слышно заговорил:

— Не знаю почему, но в ту ночь, когда Джо избил меня клюшкой, что-то случилось. Я потерял душевное равновесие. Вот хожу и думаю, что я такой же, как прежде, но это не так. Вначале мне казалось, что я боюсь Джо и Томми, но теперь понял — не в этом дело. Не физическое насилие меня страшит… а то, что я не смогу отомстить за Кэрол.

Он ни разу не посмотрел на нее. На его правильный профиль лился слабый свет луны и огней отеля.

— Разве Кэрол не захотела бы этого? — сказала Виктория.

— Кэрол? Медсестра? Конечно, нет. Она бы сказала: «Иди домой, Бино, и ни в коем случае не лезь к ним. Они того не стоят». — Он замолк на несколько минут, затем продолжил: — Всю жизнь я был один. Даже живя с родителями, я был одинок, потому что мы никогда не делились друг с другом переживаниями. Для мошенников это совершенно излишне. Главное — как следует выучить роль и суметь перевоплотиться. Собственных чувств у тебя вообще не должно быть, потому что это признак слабости, которая свойственна только глупцам и простофилям, короче, лохам. Так вот, теперь я чувствую слабость, где-то в глубине души. И это очень плохо. У цыган есть примета: «Если ты не веришь в свою игру, лох в нее тоже не поверит». А прежде я верил, всегда. Выдавал себя за стольких разных людей, что теперь даже не знаю, кто я на самом деле. Разменивал себя, врал направо и налево. И Кэрол была единственная, с кем я мог говорить об этом. Она все понимала, потому что была воспитана родителями на тех же ценностях, что и я, но смогла их отвергнуть. Мы обсуждали это еще в ранней юности. Позднее, когда я сидел в тюрьме, она говорила мне: «От украденного нет никакого проку, учти это. Потому что истинную ценность составляет только то, что добыто нравственным путем». Я вроде как могу гордиться, что в свое время провернул такие крупные аферы… но все, что от них осталось, — это пшик. Понимаешь, у меня нет ничего, что можно было бы передать своим детям. Впрочем, детей у меня тоже нет, так что и передавать некому. Значит, она была права. И вот теперь то единственное, что у меня осталось, чувство мести — не лучшее из человеческих устремлений, — покидает меня. Потому я и сомневаюсь, смогу ли со всем этим управиться. И не перестаю говорить себе: «Черт возьми, что я делаю? Разве этим ей поможешь? Возможно, я снова продаю очередной кусочек самого себя, обесценивая то, что еще осталось?» Вот что меня пугает, Виктория.

Он замолк, и она тоже молчала, не зная, что сказать. Они были такими разными и одновременно очень похожими.

— Кэрол солгала мне, чтобы спасти твою жизнь…

Он повернулся и посмотрел на нее. Виктория продолжала:

— Это была попытка упечь Джо Рина в тюрьму, потому что свидетельницей избиения она не была. Кэрол любила тебя, Бино… так сильно, что рисковала жизнью и в конце концов отдала ее, чтобы спасти тебя. В том, что она меня обманула, нет ничего страшного, потому что… потому что… Знаешь, что я думаю?..

— Скажи.

— Нас сюда привела Кэрол. Свела вместе и чего-то ожидает. Может быть, не мести за свою гибель… может быть, совсем не этого. Возможно, она пытается научить нас чему-то. Не знаю… но она наблюдает за происходящим, это точно. — Виктория минуту помолчала. — Больше пяти лет я занималась подонками вроде Джо и Томми Рина. Для них люди представляют собой ценность только как материал, который можно использовать в преступных целях. Подкуп, шантаж, насилие — вот их оружие. Они могут убить нас, это верно, но на войне как на войне. А мы объявили им войну, и наше оружие много мощнее. Мы сильны, Бино, потому что за нами правда. Разве это не замечательно — перекрыть кислород двум отъявленным негодяям, убийцам, которым вообще нет места на земле? Кэрол хотела тебя защитить и погибла, теперь твоя очередь в память о ней защитить сотни, а может быть, тысячи невинных жертв. Вывести из игры этих мерзавцев, надолго, желательно навсегда. Ты говорил, что у тебя ничего не осталось, Бино. Это не так. Акция возмездия против двух братьев-преступников — это капитал. Правда, его нельзя истратить или кому-то передать, но все равно он представляет ценность. Ценность особого рода, которую имела в виду Кэрол, когда говорила с тобой тогда в тюрьме. Потому что, несмотря на обман и все прочее, то, что мы делаем, по большому счету все равно нравственно. И это останется с тобой навсегда, Бино.

Он помолчал, потянулся, взял ее руку и подержал несколько секунд. Затем встал и вышел. Это была далеко не самая лучшая из речей, которые Виктория когда-либо произнесла в суде, но она надеялась, что ее слова Бино тронули.




Томми принял душ и переоделся в шелковую рубашку, которую его брат Джо привез ему из Китая. Он говорил, что рубашка стоит кучу денег, потому что шелк какой-то особый, произведенный специально выведенными шелковичными червями. Затем нужно было избавиться от Каллиопы, что оказалось нетрудно. Он сказал, что у него дела в офисе казино, сунул ей очередную тысячу и оставил у стола рулетки с пригоршней сотенных фишек. Пусть решает, на что поставить — красное или черное… развлечение обеспечено по крайней мере на несколько часов.

Когда Дакота снова появилась в баре «Фламинго», у Томми екнуло сердце. Она улыбнулась и двинулась прямо к нему.

— Вы изменились, — сказала она, глядя на его зеленую шелковую рубашку. Затем взяла за руку. — Стали немного другим.

— Нет, не изменился, — проговорил он, не понимая, что она имеет в виду. — Я тот же самый, что и днем.

— А я не могу дождаться, когда же увижу, как выглядит этаж, где играют по-крупному, — сказала она, не отпуская его руку.

Томми повел ее к лифту и достал свой ключ. Они поднялись на десятый этаж, вышли из кабины, прошли мимо номера 10В, где в этот момент Даффи нагружал кости, добрались до конца коридора и оказались в небольшом, но очень элегантном игорном зале. Пит-боссы и крупье были в смокингах. За игровыми столами ручной работы, с резьбой, привезенными из лучших европейских казино, сидели около полудюжины игроков, большей частью арабы и азиаты. Над столами низко свисали хрустальные люстры. В общем, впечатление было потрясающим.

— Вы действительно владеете этим заведением? — удивилась она, все еще держа его руку.

— Спросите любого. Например, его, — сказал Томми, показывая на распорядителя зала, и подвел Дакоту к человеку в смокинге. — Ну-ка спросите.

— Он говорит, что владеет этим казино, — сказала она.

— Если мистер Рина так говорит, то не верить ему у вас нет абсолютно никаких оснований, — ответил распорядитель.

— В таком случае я, наверное, сейчас самая счастливая девушка на острове. — Она села у стойки бара на табуретку, позволив разойтись разрезу на платье. Длинные ноги соблазнительно сверкнули в ярком сиянии ламп в канделябрах.

— Чем вас угостить? — спросил Томми, надеясь на стремительную атаку.

— Неразбавленный скотч, но только если вместе с вами, — сказала она улыбаясь.

Вызов был принят. Томми заказал два двойных скотча, а стало быть, попал в ловушку. Потому что Дакота Бейтс по части выпивки обладала невероятной выносливостью. Она могла перепить любого мужчину, что в ее профессии было большим подспорьем. Лох падал пьяный под стол, а она сваливала с его деньгами и кредитными карточками. Такое бывало, и не раз.

Когда подали выпивку, она его немного подразнила.

— Если я опьянею, надеюсь, вы не станете пользоваться моей беспомощностью. — Затем улыбнулась и протянула бокал, чтобы чокнуться.

Томми широко улыбнулся в ответ. Он, разумеется, намеревался воспользоваться ею на всю катушку. Вначале он заставит эту шикарную телку покурить его розовую сигару, а потом затрахает до полусмерти.

Правда, вскоре возникла маленькая трудность. Она пила наравне с ним, и к половине второго Томми едва мог стоять на ногах.

— Хватит пить, — пробурчал он, извергнув ей в ухо, как из пульверизатора, облако скотча пополам с дурным дыханием, а затем откинул голову и с вожделением посмотрел на нее затуманенным алкоголем взглядом. — Пошли трахаться.

— Ко мне или к тебе? — проворковала она.

— Туда, где ближе.

— У меня есть специальные лосьоны. Я натру ими тебя всего, сделаю массаж, а потом слижу дочиста, — пообещала она.

— Трахаться… — пробормотал Томми.

Она помогла ему подняться и повела, покачивающегося, из зала, где играли по-крупному, к лифту и дальше к себе в номер на восьмом этаже. Открыла дверь, и он вошел, спотыкаясь, почти падая, увлекая ее за собой.

— Боже, как я нагрузился, — сказал Томми, покачав головой.

— Пошли в постель, — предложила она. — Устроим себе большой праздник. — Она повела его к двуспальной кровати.

Он плюхнулся на спину и сонно прикрыл глаза. Она даже на секунду подумала, что, может быть, повезло и трахаться с ним не придется. Но Томми вскоре открыл глаза и уставился на нее — видимо, он еще не собирался сдаваться, — затем неожиданно встал и, шатаясь, направился в ванную, где холодной водой намочил мочалку и обтер лицо. Вода стекала по шее на китайскую шелковую рубашку за две тысячи долларов. Он уронил мочалку в раковину, повернулся и снова похотливо уставился на Дакоту.

— Пошли, крошка, пошли. Будем трахаться голыми. Я хочу увидеть тебя всю.

Проклиная в душе свое невезение, она спустила бретельки шелкового платья и позволила ему упасть, обнажив великолепное тело. Теперь на ней были только туфли на высоких каблуках. Томми сглотнул несколько раз, раскрыв рот, как пойманная форель на дне лодки, шатаясь, двинулся к ней и начал грубо щупать.

— Полегче, милый, успокойся… у нас впереди еще целая ночь, — проворковала Дакота, отстраняясь.

Она решила побыстрее закончить работу. Он наверняка сразу же после этого заснет, так бывает со всеми, ей ли не знать мужчин. Дакота сняла с него мокрую шелковую рубашку. Томми оказался на удивление крепко сложен. Руки короткие, но с мощными твердыми бицепсами, в теле ни капли жира. Неуклюже сидя на кровати, он с трудом освободился от брюк, затем содрал с себя нижнее белье и встал перед нею, коренастый бугай. Его сила ее немного напугала, но она обняла бандита и прижалась всем телом. Томми застонал от удовольствия. Дакота повела его к постели и уложила. Он начал хватать ее, и тогда она безо всякой преамбулы его оседлала. Томми яростно дернулся бедрами навстречу. Совокупление было бурным, и через несколько минут он кончил. Изобразив экстаз, она быстро скатилась с презренного подонка, который убил ее кузину Кэрол, и мягко произнесла:

— Ты потрясающий любовник. Сколько силы, сколько выносливости! Я никогда не получала такого наслаждения.

— А-а-а-а, — сказал Томми, закрывая глаза. — Комната, бля, вертится. Бля, комната, бля, вертится, все вокруг, бля… — Затем он перевернулся лицом на одеяло и сблевал на бархатный ковёр у кровати все, что было съедено и выпито, хватая ртом воздух и сплевывая остатки.

«Он действительно ужасная тварь», — подумала она. Так легко сейчас подойти к столу, взять ножницы и кончить подонка, но Бино сказал, что Кэрол приказал убить его брат Джо, а Томми — только исполнитель. Томми им, конечно, нужен, но главная задача — добраться до Джо. А кроме того, в убийцы она не годилась, потому что была из рода Бейтсов. Классный игрок, лучшая «кидала» мужчин на планете — это пожалуйста. В спальне победу всегда одерживала только она. Спальня была ее полем боя. Она посмотрела на храпящего убийцу, подошла к телефону и набрала номер Бино.

— Да, — ответил Бино, сняв трубку после второго гудка.

— Он вне игры. Начинайте.




Бино посмотрел на часы — было почти три.

— Томми отключен, — сказал он Даффи. — Ты готов?

Тот взял последнюю кость — остальные, нагруженные, лежали в ряд на столе, — чтобы посмотреть, высохла ли белая точка.

— Готов, — ответил он.

— Хорошо, — сказал Бино и повернулся к сидевшей на кровати Виктории. — Самолет прибудет на рассвете. В это время мы должны быть там.

Они перевернули инвалидную коляску и заполнили костями пустоты под подлокотниками кресла в таком порядке, чтобы Даффи мог вытащить любой нужный нагруженный номер. Затем коляска была возвращена в нормальное положение, и Даффи занял сиденье, возвышаясь над портативным туалетом.

— Возьми Роджера, садись в фургончик и жди нас на автостоянке, — сказал Бино, обращаясь к Виктории. — Возможна экстренная эвакуация. Если мы погорим, садись в самолет и улетай без нас.

— А Дакота? — спросила она.

— Дакота в любом случае остается с Томми. Ее работа еще не закончена.

Виктория открыла дверь, чтобы выпустить их, и Бино на секунду задержался, ища глазами ее глаза.

— Спасибо… за все.

Она кивнула и отступила в сторону. Бино вывез Даффи в коридор, направляясь с ним к лифту, чтобы спуститься на первый этаж, в главный игорный зал казино.




Глава 19

«ТЭТ»


Льюк Зигман удивился, увидев взбалмошного больного старика, въезжающего на инвалидной коляске в игорный зал в три часа ночи. Он выглядел полумертвым, голова безжизненно моталась на гусиной шее. Харри Прайс и его племянник Дуглас были уже сфотографированы скрытой камерой. Скоро их портреты вывесят на «доске неудачников» в служебном офисе, чтобы служащие казино знали их в лицо и относились по-особому. Администрация клуба «Сейбе-Бей» не желала расставаться с этими «замечательными» игроками, прежде чем у тех не кончатся денежки.

Вечно ноющий племянник Дуглас поставил кресло дяди Харри напротив крупье.

— Дядя Харри, ради Бога, позвольте мне отвезти вас в номер. Вам давно нужно быть в постели. Сейчас уже середина ночи.

— Мне кредит, пожалуйста, — ернически потребовал Даффи и сам же ответил с придыханием: — Да, сэр, сию минутку, сэр, с радостью и удовольствием. — Затем неожиданно посерьезнел. — Давай, поехали к девушке с фишками. Возьмем для начала две сотни самых крупных. Да что там, сколько у нее есть, пусть все дает. И не надо никуда ехать — сами привезут. Харри хочет бросать кости… бросать кости.

В кабинете управляющего ночной смены Арнольда Бузини раздался звонок. Он снял трубку. Льюк сообщил, что мистер Прайс требует доставить в фишках к третьему столу весь свой кредит в двести тысяч долларов.

— Давай, вперед, — приказал Бузини, радуясь, что старый идиот возвратился к игровому столу. — Финансы у этого ненормального в порядке, так что везите ему фишки.

Через несколько минут прибыла тележка, а на ней лотки с красивыми пластиковыми фишками на двести тысяч. Они были составлены столбиками — синие стодолларовые, красные пятисотдолларовые и золотистые тысячедолларовые. Дыша с присвистом, Даффи молча наблюдал, как Бино переставляет лотки на стол.

— Какой сегодня верхний предел? — спросил он.

— Для вас, сэр, пять тысяч, — ответил Льюк.

— Бо-о-о-же правый, в сиротском приюте и то богаче, — пропыхтел Даффи. — Что, ребята, ничего лучшего вы предложить не можете?

Льюк снял трубку и снова набрал номер Бузини, который разрешил снять с третьего стола все ограничения. Сейчас, в три ночи, главный зал казино был почти пуст. В Лас-Вегасе, там играют по ночам, а в казино стран Карибского бассейна — большей частью днем, так что Бузини не возражал против снятия ограничений.

— Для начала десять тысяч, — сказал Даффи, затем потянулся к барьерчику, прижался впалой грудью к столу и сильно закашлялся.

— Может быть, хотите, как и днем, купить страховку? — предложил Льюк.

— Нет-нет. Не сейчас, не сейчас. Давайте начнем, просто не терпится кинуть… давайте кидать. — Он схватил кости и сильно швырнул в конец стола. Они стукнулись о барьер и упали на зеленый фетр. Выпала десятка, на которую нужно было ставить при следующем броске.

Льюк улыбнулся, потому что выбросить десятку было очень трудно. Она могла выпасть тремя способами: шесть — четыре, четыре — шесть и двойная пятерка. А вот для получения семерки существовало шесть способов. То есть у игрока шансы проиграть всегда два к одному, а выиграть — один к одному. В этом-то и заключается преимущество казино. Льюк не видел, как рука Даффи скользнула к подлокотнику кресла инвалидной коляски, извлекла пару нагруженных костей, а другая одновременно опустила туда пару взятых со стола. Теперь он зажал в кулаке две пятерки и в течение двадцати секунд тряс, поднеся к уху, тянул время, непрерывно балагуря, ждал, когда отвердеет целлофановый газ.

— Ставлю на двойную пятерку, — выкрикнул Даффи. — Пять тысяч на двойную пятерку.

Бино передвинул фишки, и Даффи кинул нагруженные кости. Они упали, образовав двойную десятку.

— И-и-и-а-а-а! — возопил Даффи и едва не задохнулся.

— Выплата выигрыша. Выплата за двойную десятку, — монотонно пробубнил крупье.

Льюк наблюдал, как тот передвигает тридцать тысяч долларов в сторону Даффи. А тот быстро возвратил нагруженные кости и захватил в ладонь пару со стола, чтобы пустить их в игру. Он поставил очередные двадцать тысяч и бросил нормальные кости.

— Выпала четверка, — объявил крупье. — Делайте заказ на четверку.

Четверка также была два к одному против кидающего.

— Удваиваю ставку на четыре, — прохрипел Даффи, делая первый умный ход.

Дело в том, что при игре в кости допускается после первого броска, когда выпала нужная цифра, объявить двойную ставку. Это означает, что если выпадает четверка, то выплата будет удвоена. Льюку Зигману очень не понравилось, что этот профан перестал объявлять дурацкие ставки и неожиданно заиграл по-умному.

— Ведите себя хорошо, не огорчайте папочку, — причитал Харри, заменяя кости нагруженными, причем с необходимой четверкой, которые он незаметно и почти мгновенно выхватил из подлокотника инвалидной коляски. Затем кинул.

— Выиграла двойная четверка. Выплата по двойной ставке, — проговорил крупье и посмотрел на Льюка.

Старый гусак за два броска отыграл все деньги, которые просадил днем.

Льюк снял трубку и, повернувшись к столу, снова набрал номер кабинета старшего смены.

— Мистер Бузини, этот человек за два раза нагрел нас на пятьдесят кусков. Вы хотите, чтобы ограничения по-прежнему были сняты?

— Он продолжает делать идиотские ставки?

— Нет. Старик вдруг заиграл совсем иначе.

— Проверьте кости на плавучесть. Если они в порядке, продолжайте, но держите меня в курсе.

Льюк положил трубку и вновь повернулся к столу. В это время крупье собирался подвинуть кости к Даффи, но он остановил его, забрал их со стола и проверил букву S, затем бросил в чашку с водой. Все молча наблюдали, как кости плавают, не переворачиваясь. Потому что целлофан уже возвратился в нормальное газообразное состояние.

— Я хочу получить назад мои счастливые кости, — сердито прогундосил Даффи.

— Да-да, играйте пожалуйста, — сказал Льюк.

Крупье быстро вытер салфеткой нагруженные кости и подвинул к Даффи, который захватил их в ладонь и немедленно заменил обычными.

Теперь он поставил пятьдесят тысяч долларов, то есть все деньги, которые только что выиграл. Несколько человек, находящихся в это время в казино, направились к столу, где играли в кости.

— Поехали!.. — После этого у него что-то засвистело в легких, и он закашлялся. Тело паралитика начало содрогаться. Это в значительной степени отвлекло внимание окружающих от его ставки.

Крупье сосчитал фишки на пятьдесят тысяч и вдруг занервничал.

— Пятьдесят нельзя, только двадцать, — объявил он, приняв наконец решение. — Это новый лимит стола.

Даффи качнулся и начал слегка подергиваться.

— Дядя Харри, вам нужно принять лекарство. У вас уже был недавно приступ, вы что, хотите, чтобы он сейчас повторился? — затараторил Бино.

— К черту!.. К черту все лекарства! — прохрипел Даффи. — Когда я проигрывал, эти поганцы охотно брали мои деньги, причем, заметь, без всяких ограничений. Теперь, когда я наконец выигрываю, у них появились новые правила. — Обступившие стол люди зашумели, они тоже считали, что это несправедливо. Даффи теперь сильно трясло, его грудь конвульсивно поднималась и опускалась.

Льюк снова позвонил Арнольду Бузини, который поспешил к месту событий. Собравшиеся вокруг стола игроки шумно солидаризировались с Даффи.

Льюк вопросительно посмотрел на Бузини. Старший смены кивнул.

— Ладно, мы принимаем ставку, — сказал Льюк.

Даффи широко улыбнулся и, содрогаясь всем телом и брызжа слюной, взял со стола кости и кинул.

— Выпала семерка, выигрыш, — сказал крупье, и ставка Даффи была удвоена.

Теперь на зеленом фетре стола лежали сто тысяч долларов.

— Катанись как следует! — умолял Даффи. — Как следует!..

— Примите лекарство, дядя Харри, — взмолился Бино. — У вас уже начинаются судороги.

— Замолчи, мать твою, — проворчал Даффи и дрожащей рукой потянулся за костями. Потом он их по дороге уронил, с трудом собрал и слабо кинул. Они едва задели бортик.

— Заказывайте восьмерку.

— Восьмерка из Нью-Йорка, — пробалагурил Даффи, продолжая подергиваться.

— Черт возьми, что это с ним? — спросил Бузини.

— Он эпилептик. И сейчас не хочет принимать лекарства. Считает, что это приносит несчастье, — ответил Бино.

— Сэр, вам следует принять лекарство, — сказал Бузини.

— Пошел на хер, дорогой Шумахер, — быстро ответил Даффи. — Восьмерка из Нью-Йорка, приди к папочке. — Пуская слюну, он снова сменил кости и теперь нагревал в кулаке нагруженные восьмерки, пока Бино делал за него ставку. Затем бросил и выиграл.

— Выигрыш. Выплата, — сказал крупье.

На столе лежало фишек на полмиллиона долларов.

— Пусть поплавают, — снова потребовал Бузини.

Льюк собрал со стола кости, вначале проверил полоски ультрафиолетовым светом, а затем бросил в чашку с водой. Бузини наклонился, пристально наблюдая. Они не перевернулись.

— Прайс прав,[48 - Непереводимая игра слов: по-английски фраза «Прайс прав» имеет также смысл «доступные цены» (так называется фирма по продаже автомобилей, которой якобы владеет Харри С. Прайс).] — торжествующе провозгласил Даффи и затрясся еще сильнее. — Мне попались счастливые кости. Я требую их назад. — Он выглядел совсем больным. Бледный, голова качается, руки дергаются.

— Сэр, я полагаю, вам нужно показаться доктору, — сказал Бузини.

— Я выигрываю — значит, здоров. Поехали дальше… поехали дальше. Наконец-то мне улыбнулось счастье. Поехали!..

Бузини смотрел на стол с кучей золотистых фишек. Он знал, что один удачный день в казино с лихвой покроет этот проигрыш. Он также знал, что подобное хотя и редко, но случается — неудачник вопреки всякой логике неожиданно начинает выигрывать, — но он не знал, что предпринять.

— Позвони Томми, — сказал он Льюку.

Бузини не хотел, чтобы в его сменной сводке фигурировал проигрыш в миллион долларов, поэтому нужно было снять с себя ответственность. Пусть все решает Томми Рина.

Льюк посмотрел на часы.

— Сейчас три сорок пять.

— На столе полмиллиона баксов. Звони ему. Он должен знать.

Льюк начал набирать номер. Все смолкли в ожидании.

— Почему мы не начинаем? В чем дело? Поехали, — жалобно проскулил Даффи, возбуждая сочувствие в публике.

Большинство из присутствующих теперь ставили на него и выигрывали.




В трубке возник сонный голос Каллиопы.

— Черт возьми, кто это звонит? — Она лежала в постели на большой вилле Джо Рина, пристроенной к отелю.

— Это Льюк из казино. Мне нужно поговорить с Томми. Позовите его.

— Томми здесь нет. Понял, хер собачий? И я не знаю, где его черти носят, — ответила она и швырнула трубку.

Льюк посмотрел на Бузини и покачал головой.

— Давайте начинать, давайте… Давайте начинать! — продолжал выкрикивать Даффи.

Бузини не знал, что делать.

— Ради Бога, дайте ему успокоиться, — предупредил Бино. — Он уже так возбудился, что возможен припадок в острой форме. Не приведи Господи вам это увидеть.

— Ладно, начинаем, — сказал Бузини. — Но введем в игру новые кости. — Среди наблюдающих были уже и пит-боссы с соседних столов.

Доставили новый комплект «идеала казино». Бузини их проверил и бросил на стол. Крупье пододвинул кости к Даффи.

Тот постучал ими по зеленому фетру и выбросил шестерку.

— Играет шестерка. Удачная цифра для игрока, — пробубнил крупье.

Даффи сверлили три пары глаз. Трое опытнейших зубров казино не отрывали взглядов от его рук и все равно не увидели, как он сделал незаметное движение к подлокотнику своего инвалидного кресла и сотворил волшебство, сменив кости. Даффи зажал в кулаке нагруженные кости, подержал их некоторое время, нагрел, а затем бросил.

— Шестерка, — объявил крупье. — Выпала двойная шестерка. Выигрыш.

Теперь у Даффи был миллион долларов в фишках. Их было так много, что они едва оставляли на столе пространство для игры.

— Поехали дальше, — просвистел Даффи, развеселив этим зрителей. Их уже собралось человек тридцать.

— Давай звони Джо в Нью-Джерси, — сказал Бузини. У него на лбу выступил пот.

Льюк схватил трубку и набрал номер Джо Рина, по которому звонили только при чрезвычайных ситуациях.

— Поехали дальше! — требовал Даффи.

— Нет, сэр, вы не можете поставить миллион, пока я не получу разрешения.

— Ну что за мудаки тут собрались, — проворчал Даффи и положил дрожащую руку на барьер.




Джо проснулся сразу же, как только зазвонил телефон.

Было почти четыре утра. Он знал, что этот звонок важный. Видимо, случилось нечто катастрофическое. Никто не мог позвонить ему в четыре утра, разве что по ошибке, что, впрочем, тоже исключалось.

— Кто это? — спросил он.

— Одну минутку, сэр, — ответил Льюк, — передаю трубку Арнольду Бузини, старшему смены казино клуба «Сейбе-Бей».

Он протянул трубку Бузини, который откашлялся, слушая, как Даффи и Бино спорят по поводу приема лекарств.

— Сэр, у нас тут небольшая проблема, — мягко проговорил он. — Крупный выигрыш в кости на столе номер три. Клиент нагрел нас на сумму свыше миллиона долларов… причем меньше чем за час. Этот человек завелся, желает продолжать. Довольно много зрителей, которые его поддерживают.

— Кости проверяли?

— Да, сэр. Они в порядке… по крайней мере кажутся такими.

— Там должен быть Томми. Свяжитесь с ним.

— Мы не можем его найти, сэр. На вашей вилле Томми нет. Где он, мы не знаем.

Джо сел в постели. Порой Томми просто потрясал его своей безответственностью. Когда дело доходило до мокрой работы, тут брат был силен. Когда нужно было кого-нибудь прижать, подмять под себя и прочее. Но в обычных делах его тупость была непроходимой. Джо подавил вспышку злости на брата и попытался сконцентрироваться.

— Ладно, вы смотрели, этот парень есть в наших списках?

— Нет, сэр. Его зовут Харри Прайс. Это больной старик, на инвалидной коляске. Он владеет автопарком во Фресно. Его племянника зовут Дуглас. В заявке на получение кредита сказано, что он по профессии геолог и до недавнего времени работал в какой-то крупной компании. За ними наблюдали с помощью «Ока небесного». Это либо виртуозы, либо обычные игроки.

— Ладно, — сказал Джо. — Значит, так: ограничьте ставки до пятидесяти тысяч, и пусть они продолжают кидать. А вы тем временем покопайтесь у них в номере. Если там чисто, подложите что-нибудь… например, наркоту, и вызовите полицейский патруль. В случае возникновения во время игры какого-нибудь инцидента, тут же закройте стол на переучет. Выигрыш выплатите, но не спеша, и ни в коем случае не позволяйте им покинуть казино с деньгами. Мы прищучим их с наркотиками, а потом вернем назад свои деньги. Понятно?

— Да, сэр.

— И передайте моему брату, как только его найдете, что я хочу с ним поговорить.

— Да, сэр. — Бузини положил трубку и сказал, обращаясь к Даффи: — Итак, предельная ставка для стола устанавливается в пятьдесят тысяч, и вы можете играть. — Тот немедленно начал ворчать и скулить, сетуя на введение ограничений.

Бузини не задержался, чтобы выслушать его, а двинулся к дальнему телефону, снял трубку и приказал охранникам явиться к третьему столу, а также сообщить полицейскому патрулю, что в казино возможно возникновение проблемы с наркотиками. Затем он позвонил своему помощнику и проинструктировал насчет номера люкс на десятом этаже.

— Тот же банкомет, новый кон, — сказал крупье.

Бино, поджав губы, поставил пятьдесят тысяч долларов (новую высшую ставку) и посмотрел на негодующего Даффи.

— Куча дешевых мудаков, — бормотал тот, поднимая кости. — Ну, поехали! Семерка, восьмерка, девятка, десятка. — Он кинул кости в конец стола, и выпала девятка.

— Девять. Выигрышная цифра «девять».

Бино оценил возникшую суету, телефонные звонки, появление охранников и решил, что пора закругляться. Он слегка подтолкнул локтем Даффи, предупреждая, и тот не стал брать нагруженные кости, а вместо них бросил обычные. Они перевернулись три раза и выдали семерку. Собравшиеся вокруг стола грустно вздохнули, почти в унисон. Это был первый проигрыш Даффи за всю игру.

— Хочу получить деньги, — проворчал Даффи.

— Стол закрывается на подсчет выигрыша, — объявил Бузини, но публика не расходилась.

Все наблюдали за тем, как считают фишки старика. Процесс этот занял почти пятнадцать минут.

— Один миллион сто двадцать пять тысяч долларов. Как вы желаете получить деньги, сэр? — спросил Льюк Зигман.

— Как, как, сраными наличными! — выкрикнул Даффи, и все вокруг засмеялись.

Тележку с фишками покатили к кассе и там долго и тщательно отсчитывали деньги, складывая пачки банкнот на колени Даффи. Неожиданно в руках Бино появилась складная голубая сумка — что показалось Бузини и Зигману очень странным, — в которую он сложил деньги. Затем покатил Даффи к выходу из казино. Но охранники — они теперь были повсюду — остановили Даффи с сумкой на коленях прямо у дверей. Бузини встал перед коляской, загораживая выход.

— К чему такая спешка, джентльмены? Позвольте выпить с вами по бокалу шампанского, так сказать, поздравить с выигрышем. Поверьте, такое случается у нас не часто. И в связи с этим мне хотелось бы попросить вас позволить сделать несколько снимков для газет — вы с деньгами. Для казино очень полезно предавать гласности крупные выигрыши. — У входа теперь собралось не меньше тридцати человек.

— Не надо никакой выпивки, — проскрипел Даффи. — И я не люблю, когда меня фотографируют. Мне не нравится, как я выхожу на снимках. — Он трясся так, что качалось кресло, за которое держались несколько охранников.

— Харри, у вас сейчас начнется припадок, — предупредил Бино.

— Может быть, вы желаете на некоторое время спрятать свои деньги у нас в сейфе? — спросил Бузини.

В отдалении послышался вой полицейских сирен. Даффи поднял глаза на Бузини, затем закатил их и начал судорожно извиваться. Ноги выпрямились, шея напряглась, и он выпал из кресла на пол.

— О Боже! — панически вскрикнул Бино. — У него начинается тяжелейший эпилептический припадок. Вызовите врача! Немедленно вызовите «скорую помощь»!

Даффи катался по полу, сучил ногами, выгибая аркой спину, давясь воздухом при каждом вдохе.

Патрульные копы уже вбегали в казино. Их встретил помощник старшего смены и повел на десятый этаж, чтобы показать найденные пакетики с чистым героином, которые он подбросил в номер Даффи.

А тот дергался в страшных конвульсиях, окруженный кольцом людей, в ужасе наблюдавших за происходящим.

В этой суматохе Бино сумел незаметно выскользнуть из казино с сумкой, полной денег. Он двинулся на автостоянку, и Виктория, завидев его, выехала навстречу на голубом фургончике. Бино запрыгнул на заднее сиденье. Плут Роджер, сидевший на переднем, обернулся и посмотрел на него.

Через несколько минут прибыла «скорая помощь». В казино вбежали санитары. Когда они наклонились над Даффи, который уже был без сознания, и с трудом открыли ему рот, оказалось, что бедный старик проглотил язык. К счастью, его успели вытащить прежде, чем он задохнулся.

— Этот человек в критическом состоянии, — объявил врач «скорой помощи».

— Черт возьми, а где другой? — засуетился Бузини, обнаружив наконец исчезновение Бино с деньгами. — Парень с сумкой! Где парень с сумкой?

Бино нигде видно не было.

Санитары уложили находящегося без чувств Даффи на носилки в виде тележки на колесиках и, оттолкнув Бузини прочь с дороги, покатили ее к машине. Затем с включенным красным сигналом машина «скорой помощи» с ревом отъехала в направлении больницы, расположенной в десяти милях к западу. Никто из санитаров не заметил, что за ними следует фургончик.

Неожиданно Эпилептик Даффи сел на носилках и посмотрел на потрясенных санитаров и врача.

— Со мной уже все в порядке, я чувствую себя много лучше. Большое спасибо. Я, пожалуй, пойду. — Он сделал движение, чтобы слезть.

— Лежите, любезный! — приказал испуганный санитар. Но Даффи его не слушал. Он слез с носилок на колесиках и двинулся к задней части машины. Попытался открыть дверцу, но не смог, она была заперта.

— Возвращайтесь на носилки! — скомандовал молодой врач «скорой помощи».

— Пошел ты… сам знаешь куда, — отозвался Даффи.

Машина уже приближалась к больнице. Бино понимал, что Даффи не удастся выйти, если они не предпримут что-нибудь радикальное.

— Придется их остановить, — сказала Виктория, как будто прочитав его мысли.

Она дала полный газ, обогнала машину «скорой помощи», затем повернула резко вправо и ударила по тормозам так, что взвизгнули шины, прижав машину к бордюру и вынуждая остановиться. Роджер с лаем сорвался с сиденья на пол. Бино выскочил из фургончика и распахнул заднюю дверь «скорой помощи», выпуская Даффи. Тот выскочил и побежал к фургончику. Бино — следом. Санитар тоже выскочил и побежал за ними, но Виктория двинула свою машину назад, преградив ему путь. Двигатель фургончика дымился, в радиаторе кончилась вода. Бино и Даффи впрыгнули в открытую дверь с другой стороны, пока санитар колотил по запертой задней двери, пытаясь ее открыть.

— Верните пациента, он серьезно болен!.. — кричал санитар, но Виктория нажала на газ и рванула в обратном направлении.

Бино восхищенно наблюдал за ее действиями, а Плут Роджер вспрыгнул обратно на сиденье между ними.

— Вы в порядке? — спросила Виктория, посмотрев на Даффи.

Тот кивнул и улыбнулся.

— Не самый лучший мой припадок, но определенно в первой десятке.

Вскоре послышались звуки полицейской сирены, которые становились все громче. Бино знал, что их преследует Бузини вместе с полицейским патрулем.

— Сворачивай направо через поле! — крикнул он.

Виктория свернула и, проломив забор, повела фургончик по земле. Машину все время заносило, подбрасывало на ухабах, она с трудом слушалась руля, но Виктории удалось, не отклоняясь от курса, следовать строго на юго-запад. Небо начало светлеть. Через заднее стекло Бино видел, что машины копов затормозили и остановились рядом со «скорой помощью». Вылезли несколько полицейских, кипящий от злости Бузини и начали вглядываться в поле. Расстояние было приличное, но полицейские машины развернулись и с ревом помчались через поле за ними.

На частный аэродром Глубокая Вода фургончик прибыл в пять минут седьмого. Солнце уже начало подниматься из-за холмов.

Виктория выехала на бетонированную площадку перед ангаром и остановилась.

— Если кузен Ли не прибыл вовремя, мы все отправимся в тюрьму, — сказал Бино.

— Он здесь, — успокоил его Даффи.

Виктория рванула фургончик к самолету. Полицейские машины были уже видны. Они выехали на дорогу и, включив на полную мощность сирены, мчались к аэродрому. Виктория, не снижая скорости, подкатила к самолету. Бино выпрыгнул, прежде чем машина остановилась, и побежал к пилоту, который стоял у самолета, опершись на крыло.

— Ли, нам нужно срочно улетать!

Лиленд Экс Бейтс посмотрел на приближающиеся патрульные автомобили и смущенно покачал головой.

— Обычно ты до такого не доводишь, — сказал он, быстро забираясь в самолет.

Патрульные машины были теперь уже на взлетно-посадочной полосе и мчались к ним. Даффи с голубой холщовой сумкой на спине, Виктория и Плут Роджер выскочили из фургончика и бежали к самолету.

Лиленд, следя за приближающимися полицейскими машинами, быстро включил все тумблеры и запустил правый двигатель.

— Конечно, трудновато, но попробуем, — сказал он, заводя правый двигатель на полные обороты, затем немедленно включил левый. Тот вначале закашлялся, но ожил. — Если вы не возражаете, я предполетный прогон двигателей сейчас пропущу.

Самолет пошел на разгон. Прямо на патрульные автомобили, которые остановились на взлетно-посадочной полосе, чтобы заблокировать путь. Но места еще оставалось достаточно, в самый раз, так что Лиленд, приблизившись к первому автомобилю, успел потянуть руль на себя, и самолет взлетел. Они слышали, как шина одного из шасси скользнула по крыше автомобиля, оставив на ней отпечаток.

— Ничего себе! — воскликнула Виктория, сжимая Роджера.

Ее сердце бешено колотилось. Она посмотрела на Бино — он широко улыбался.

— Даже более восхитительно, чем моя первая ночь в тюрьме, — сказал он.

Даффи улыбнулся. Он все еще не мог прийти в себя, в груди все болело. Имитировать тяжелый эпилептический припадок — это чертовски трудная работа.

Затем маленький самолет свернул на запад и направился на материк в сторону Майами.




Глава 20

Наводка


Все искали Томми Рина. Управляющий залом игры по-крупному встретился с портье отеля и описал Дакоту. Оказалось, что тот ее хорошо запомнил, так что к восьми утра дверь номера Дакоты распахнулась. В нос им ударил сильнейший запах рвоты. Они нашли Томми распростертым на постели лицом вниз и голым, не считая носков и модельных туфель на шнуровке. Когда его разбудили, он застонал, принял сидячее положение, не сводя глаз с Арнольда Бузини и двух охранников. Затем посмотрел вниз, на свой пах и выставленное напоказ дуло гаубицы, и прорычал:

— Убирайтесь, мать вашу, отсюда.

— Нас нагрели, — внес ясность Бузини.

— Убирайтесь, мать вашу! Мне нужно хотя бы что-то на себя набросить, — сказал Томми, натягивая на колени одеяло. Когда они попятились из комнаты, он попытался встать на ноги. — У, черт…

В голове было такое ощущение, как будто ее открыли с одной стороны консервным ножом. Томми проковылял в ванную комнату и включил душ. Затем встал под воду, не сняв туфель. Он чувствовал себя отвратительно. На мгновение даже испугался, что умрет прямо сейчас, под душем, в своих модельных туфлях с закругленными носами.

Затем неожиданно к нему вернулась память: богиня, посещение зала игры по-крупному. Траханье в постели скорее всего было, но почему-то не запомнилось.

— Да, эта стерва умеет пить, — сообщил Томми своим промокшим насквозь туфлям. Затем вспомнил, что сказал Бузини, и открыл дверь душевой кабины. — Эй, Буз… что ты имел в виду, когда сказал, что нас нагрели?

Двадцать минут спустя они сидели в маленьком кабинете Бузини, и Томми говорил по телефону с младшим братом Джо, который был в Нью-Джерси. В соседней комнате был произведен детальный осмотр нагруженных костей и инвалидной коляски. После того, как были найдены места, где просверлили кости, стало ясно: в казино порезвились профессионалы «тэта». Джо был взбешен, но говорил, как всегда, спокойно.

— Томми, ты просто ходячий член и думаешь только о том, как бы трахнуться. Каким был головорезом, таким и остался.

— Ладно тебе, Джо, это вовсе не так.

— Вначале нагрели ювелирный магазин на сотню кусков. Ладно, невелика потеря. Все получилось по-дурацки, но это я еще могу пережить. Но сейчас… больше миллиона долларов, Томми. Ты был там, и старший смены не мог тебя найти. Ты привез с собой рыжую исполнительницу на флейте, поселил на моей вилле, а сам отправился на восьмой этаж к другой шлюхе, пока наше заведение поимели на миллион баксов…

— Джо… послушай…

— Какая мне от тебя польза, если все твои мысли сосредоточены исключительно на члене? У меня и без того проблем всюду хватает, а ты еще добавляешь.

— Ничего я не добавляю. А в Джерси в прошлом месяце, когда ты был в отъезде, это не из-за меня.

— Эй, Томми, опомнись, — взорвался Джо. — Мы говорим по открытой телефонной линии. Меня постоянно прослушивают… где-то сейчас вертятся пленки, идет запись. Ты хотя бы иногда можешь воспользоваться своими гребаными мозгами, а?

Джо никогда не терял над собой контроль и почти никогда не ругался. Это был один из немногих случаев, которые мог вспомнить Томми, когда его младший брат применил ненормативную лексику. Томми почти отрезвел.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Ты потерял миллион. Так вот — или возвращай, или мы заставим тебя восполнить потерю из собственного кармана.

— Господи, Джо, что это, бля, за разговоры? Ты потерял денег больше, чем дерьма в сортире, но никогда не восполнял из своего кармана.

— Томми, я теряю деньги, когда возникают непредвиденные обстоятельства, а потом тщательно изучаю ситуацию и впредь подобную ошибку никогда не повторяю. Ты же теряешь деньги, потому что не можешь удержать в штанах свой член и не думаешь о деле. Ты совершаешь одну и ту же ошибку по три раза в неделю. Так что теперь тебе придется вернуть деньги в любом случае. Найди их или заплати свои. Выбирай одно из двух.

Джо бросил трубку так, что у Томми щелкнуло в ухе.

Еще в самом начале разговора Бузини повернулся и направился в дальний конец кабинета. Он не хотел быть свидетелем перебранки между братьями, потому что знал, что, когда Томми оправдывается перед Джо, потом обязательно выместит все на нем.

— Ну чего, бля, смотришь? — спросил Томми, положив трубку.

— Ничего… я…

— Думаешь, тебя это не касается? Касается, мудак, и даже очень. Как ты позволил этим парням так себя облапошить? — заорал он на испуганного старшего смены. — Снял ограничения на ставки, что за дерьмо? Даже не видел, как он вытаскивает нагруженные кости из подлокотников кресла? Ты что, слепой?

— Я… я не…

— Понимаю, понимаю, ты не думал… ни хера собачьего не думал! — завопил Томми, побагровев. — Стоял там и наблюдал, как мошенники меняют наши кости. — Попадись ему сейчас под руку молоток, он бы забил этого прилизанного управляющего казино до смерти, это уж точно. — Ладно, а где эта сука Дакота, которая напоила меня? Где она?

— Не знаю, сэр…

— Ты, бля, наверное, не очень много чего знаешь, верно? — Томми посмотрел на Бузини, подавляя злость. Голова у него трещала, желудок скручивало. Он хотел расквитаться с кем-нибудь, причинить кому-нибудь боль. Иногда это было единственным, от чего становилось лучше. А красивая сука наверняка связана с этими жуликами и уже давно слиняла. — Я иду на виллу переодеться, Пришли что-нибудь поесть. Больно в желудке. Пришли йогурту или еще чего, чтобы успокоить. — Томми повернулся уходить, но у двери резко остановился и уставился на Бузини. — Вы, бля, парни, совсем не думаете о деле. Вот ты, управляющий сменой, лепишь одну ошибку на другую. — Он вышел из кабинета, представляя себе, как было бы здорово садануть этого, бля, самодовольного Бузини пару раз молотком по черепу.

Томми решил срезать путь и пошел через веранду. Затем зашагал по выложенной камнем пешеходной дорожке, которая шла вдоль бассейна, расположенного неподалеку от пляжа. Шел, отвернув лицо от солнца, потому что яркий свет болезненно вонзался в мозг тоненькими иголками. И тут он кое-что увидел, и это кое-что его приятно удивило. Из бассейна по лестнице поднималась вчерашняя фантастическая богиня. Дакота прошла по плиточному полу к шезлонгу. На ней было бикини, но только низ, без верха. Она устроилась на полотенце и закрыла глаза. На превосходной коже и дивных волосах посверкивали капельки воды. Томми не мог поверить, что она еще здесь. Ведь сама же сказала, что приехала в клуб «Сейбе-Бей» со стариком на инвалидной коляске и его племянником. Он предполагал, что она его специально напоила и потом трахнулась, чтобы лишить возможности наблюдать игру. Странное дело… Если она участница «тэта», то почему, черт возьми, лежит сейчас у бассейна? Он поспешил к вилле своего брата, снял трубку и набрал номер кабинета Бузини.

— Арнольд Бузини… — произнес старший смены усталым голосом.

— Послушай, мудозвон, если хочешь сохранить работу, то начинай действовать. Прямо сейчас. У бассейна отдыхает шлюха, с которой я был вчера ночью. Возьми пару своих пластилиновых охранников и отправляйся туда, приведи эту лживую дырку на виллу Джо.

— Да, сэр.

— И постарайся по дороге не затеять Третью мировую войну. Возможно, мне придется ее ликвидировать, эту суку, поэтому не надо начинать перед всеми этими дегенератами у бассейна какой-нибудь турнир по танцам с шлепками. Охранники вообще пусть держатся подальше, только наблюдают. Ты меня понял? Приведи ее сюда, но без шума и пыли.

— Да, сэр, — ответил Бузини дрожащим голосом и положил трубку.

Что имел в виду Томми, когда говорил, что, возможно, ему придется ее ликвидировать? Бузини был управляющим казино, а не бандитом. Он специально учился этому ремеслу. И что, теперь его делают соучастником убийства? «Как же я до этого докатился?» — удивился он.




Томми слонялся по роскошной вилле, где в гостиной стоял большой белый рояль, а прямо у веранды со стороны спальни был собственный пляж. Джо лично руководил декорированием всех помещений. На стенах висели превосходные картины, написанные маслом, все в рамах под герметичными стеклами, чтобы их не испортил влажный океанский воздух. В специальных застекленных шкафах стояли произведения искусства ацтеков, которые Джо коллекционировал. Многие были поистине бесценны.

Неожиданно в пропитанных алкоголем мозгах Томми возникло смутное воспоминание о наличии Каллиопы. Ее нужно немедленно отправить отсюда. Он быстро двинулся в спальню, обнаружил ее спящей на кровати огромных размеров и дернул вверх за волосы. Затем приподнял и, пошарив другой рукой, нашел халат, который бросил в нее.

— Что ты делаешь? Отпусти… Томми! — завизжала она сонным голосом. — Где ты, черт возьми, шатался всю ночь?

Томми ударил ее кулаком по губам, и она упала назад. Томми любил бить.

Каллиопа испуганно смотрела на него, откинув голову на подушки. Изо рта текла кровь.

— Не надо… — тихо проговорил Томми, — задавать… — он обошел кровать, наклонился и, приблизив лицо к ее лицу, закончил: — вопросы.

— Извини, — пробормотала она, глядя в его глаза, наполненные ненавистью и злобой.

— Просто убирайся, бля, отсюда. И если вернешься раньше полудня, то пожалеешь, что родилась на белый свет.

Каллиопа сползла с кровати и выбежала из комнаты на патио, а затем дальше, в отель.

Теперь, оставшись в доме один, Томми ходил взад и вперед. Ждал. Спустя несколько минут на веранде послышались голоса.

— Нет… нет, — говорил Бузини, — это просто подарок. У нас так заведено, мы угощаем самых красивых женщин, которые останавливаются в нашем отеле. В холодильнике здесь прекрасные напитки, только для эксклюзивных клиентов. — Он открыл дверь и впустил в комнату Дакоту. Она была босая, волосы все еще влажные, сверху накинут пляжный халат.

— Привет, — сказал Томми. — Помнишь меня?

— Томми, — сказала она улыбаясь. — Я думала, ты еще спишь.

— Иди сюда, куколка, — позвал он, встречая ее своей страшной улыбкой головореза.

Она направилась к нему и, когда оказалась примерно в полуметре, он ударил ее с размаху в скулу. Это был его нокаутирующий удар. Томми был спецом по таким ударам. Голова Дакоты резко откинулась назад, ее отбросило к стене. Арнольд Бузини в ужасе затаил дыхание. А Томми Рина набросился на нее, как дикий зверь, схватил за волосы и, намотав на кулак, дернул вверх. А потом ударил четыре раза: два страшных пониже груди — она почувствовала, как там что-то треснуло — и два не менее сильных в голову. На ковер упали несколько выбитых зубов. Она полетела вниз, ударилась спиной о пол и с минуту лежала неподвижно. Затем медленно, с трудом приподнялась, опершись на локоть. Посмотрела на Томми и неожиданно улыбнулась, показав окровавленные десны.

— Молодец.

Томми схватил ее за руку и потянул вверх. Ноги Дакоту не слушались, но, поднявшись, она все равно попыталась ударить его коленом в пах. Однако он оказался проворнее и ударил ее в живот ногой, обутой во все еще влажные модельные туфли с закругленными носами.

Она снова упала и скорчилась на ковре.

— Вы ее убьете! — крикнул Бузини с болью в голосе.

— Если ей повезет, она умрет, — буркнул Томми. — А ты, бля, убирайся отсюда. — Увидев, что Бузини не двигается с места, он выхватил из застекленного шкафа какую-то прекрасную статуэтку ацтеков, предмет гордости Джо, и швырнул в старшего смены казино. Статуэтка ударилась о стену и с грохотом раскололась, а Арнольд в ужасе вылетел за дверь.

Томми поднял Дакоту и толкнул назад. Она попятилась, оставляя следы крови на белом ковре, но — и это было поразительно — сжала кулаки и приняла бойцовскую позу, готовая оказать сопротивление. Он приблизился и встал примерно в метре от нее.

Это была оптимальная дистанция для удара, которую Томми определил, когда начал драться в детстве.

— Ладно, куколка, теперь поговорим, — сказал он.

— Да, — отозвалась она, собираясь с духом, — таких мужчин у меня еще не было.

— И не будет, — ухмыльнулся он. — Итак, кто они?

— Не понимаю, о чем ты? — сказала она, пытаясь выиграть время.

Неожиданно он снова ее ударил. На этот раз Дакота упала тотчас же, ноги совсем не держали. Она едва не потеряла сознание, но повернула лицо к бандиту и с вызовом посмотрела.

— Уже лучше, Томми, но все равно пока слабовато. Так что не обольщайся, ты даже с женщиной быстро справиться не можешь.

— Да, ты крепкая сука, — сказал он. — Но все еще впереди.

— Сволочь, — произнесла Дакота громком шепотом, но голос был холодный и твердый, как вороненая сталь. Дыша ртом, она с трудом села на диван и откинула голову на спинку.

— Кто они? — снова спросил он. — Старый мудак в «заряженной» инвалидной коляске… кто он? Профессиональный игрок? Но такой у нас не числится… Что это за мошенник?

— Его зовут Харри Саттон, — сказала она. — Он… не шулер, он… физик или что-то в этом роде, инженер-физик, изобретатель.

— Понял. И что он изобрел? Новый способ подделывать кости?

— Кости загружают целлофановым газом. Да, он изобрел этот метод. При нагревании целлофан переходит в твердое состояние, а не наоборот… Можно взять полотенце, чтобы вытереть рот?

Томми направился на кухню, открыл холодную воду, смочил им полотенце и кинул ей. Дакота поймала его и прижала ко рту, который сильно кровоточил. Когда она отняла полотенце от лица, он смог оценить, что последний удар действительно оказался сокрушительным. Губа Дакоты треснула, и трещина была чуть ли не в пять сантиметров.

— Продолжай, — приказал он.

— Харри живет во Фресно, в плавучем доме, который называется «Сейсмический взрыв». Он стоит на пристани Мадфлэт. Они привезли меня из Вегаса, чтобы я тебя закадрила.

— И кто же ты? — прорычал он. — Шлюха?

— Авантюристка… которая привыкла всегда широко улыбаться.

— Продолжай. Рыжий парень, кто он?

Она молчала примерно с минуту. Тогда Томми сделал два шага вперед и снова принял позицию.

— Перестань, бля, так со мной вести себя, сестрица… Мне нравится калечить людей. Это мой любимый вид спорта.

— Рыжего зовут Дуглас Кларк, — проговорила Дакота. — Он имеет степень по геологии, работал в нефтяной компании… «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» или что-то в этом роде. Они его недавно уволили, и он сильно из-за этого разозлен. У него есть какой-то сумасшедший план, чтобы расквитаться. Они, Дуглас и Харри, пытались купить акции компании или что-то такое. Вот почему решили жульничать в твоем казино. Им срочно нужны деньги, много денег, чтобы купить контрольный пакет… Можно мне немного льда? Губа сильно опухает.

Он пошел к бару, выхватил из морозильника несколько кубиков и кинул ими в нее. Один ударился в голову и упал на колени. Она подняла его и швырнула через комнату в Томми, но промазала. Кубик попал в стеклянный графин на стойке бара и разбил его — такой был бросок. Томми знал, что избил ее очень сильно, но она вела себя как настоящий крепкий боксер-профессионал, не показывала боли.

Они смотрели друг на друга очень долго. Наконец Томми подошел и носком туфли коснулся ее промежности. Она слегка отпрянула и сжала ноги, обхватив руками колени.

— Итак, значит они не профессиональные шулеры? — сказал он. — Нас нагрела пара научных работников? Я в это не верю.

— Всего я не знаю, — наконец сказала она. — Они заплатили мне пятьсот долларов плюс расходы. Так что на новые зубы не хватит.

— Тебе не о зубах надо беспокоиться, а о похоронах. — Он долго смотрел на нее. — Если это окажется враньем, ты пойдешь на удобрение.

— Попробуй. — Она попыталась улыбнуться, чувствуя, что теряет сознание.

Томми повеселел. Он подошел к телефону и набрал номер.

— Готовьте «Челленджер». Через час мы вылетаем во Фресно.

Положив трубку, он двинулся к Дакоте. Схватил за волосы и поднял на ноги. И снова она его удивила, плюнув в лицо. Он не стал утираться, чувствуя, как кровавая слюна стекает по щеке. Дакота едва могла стоять, но все еще была готова сражаться и смотрела на него вызывающе. Он был поражен. Вот это женщина!

— Ты полетишь со мной, — сказал Томми. — Повеселимся. По дороге поможешь мне отработать удар. Ты права, он у меня еще слабоват. — Затем он ударил ее снова, на этот раз прямо по губам.

Она полетела через комнату, упала и, скрючившись, застонала. Впервые.

— На этот раз уже немного лучше, ты не считаешь? — осклабился он и пошел в спальню собирать в дорогу чемодан.




Часть пятая

Легенда


Иногда поимеешь кого-нибудь достаточно крепко, и потом неожиданно он становится твоим партнером.

    

Анонимный автор








Глава 21

«Пятый угол»


Томми приказал пилотам посадить принадлежащий Джо реактивный самолет — красный с белым «Челленджер» с двумя двигателями — в аэропорту Фресно. Было четыре часа дня. Самолет вырулил к новому роскошному терминалу частных авиарейсов Спанос, где Томми ждали лимузин и трое накачанных мордоворотов, которые стояли, опершись на машину, и наблюдали за тем, как роскошная громадина разворачивается и останавливается. Они прилетели из Вегаса, где работали по найму инфорсерами.[49 - Инфорсер — член гангстерской банды, в обязанности которого входит принуждение к выполнению ее требований или приведение в исполнение приговоров.] После того, как обслуживающий персонал заклинил шасси, а пилоты заглушили двигатели, троица оторвала свои массивные телеса от черного «линкольна». Старшим у них был широкоплечий бывший футбольный нападающий по имени Джимми Фриз, лицо которого украшал весьма заметный шрам, скорее всего от удара ножом. Рядом с ним молча разглаживали складки своих костюмов пятьдесят шестого размера братья Саммерленд, Уэйд и Кит, тоже бывшие профессиональные футболисты, в каждом больше ста двадцати пяти килограммов веса. Вся троица раньше работала у братьев Рина телохранителями, но Джо их почему-то уволил. Причину Томми не понимал и потому время от времени, когда требовалось, подкидывал им небольшую работу.

К самолету подкатили трап, затем дверь открылась. Первой на землю сошла Дакота, на лице ее были видны следы страшных побоев. Она испытывала сильную боль, это было очевидно — на рассеченную губу требовалось наложить швы, вокруг раны запеклась кровь. Дакота медленно спускалась по ступенькам, крепко держась за перила. На ней был один из новых костюмов Каллиопы, слишком для нее тесный. Следом, почти вплотную, двигался Томми. Дакота прошла к автомобилю и, болезненно поморщившись, забралась на заднее сиденье.

— Что это, бля, с ней такое случилось? — спросил Джимми Фриз, сделав движение головой в ее сторону.

— Заткнись и поехали, — рявкнул Томми и тоже влез на заднее сиденье.

Когда лимузин выехал с территории аэропорта, он протянул Уэйду Саммерленду листок бумаги.

— Это гребаное место называется пристань Мадфлэт. Понял? Позвони четыре-один-один и узнай адрес. Она говорит, что эти суки живут в плавучем доме, который называется «Сейсмический взрыв».

Машина помчалась мимо зернохранилищ и недавно вспаханных полей в направлении Фресно, города, выросшего посреди сельскохозяйственных угодий, изрезанных множеством протоков, которые впадали в реку Сан-Хоакин, что позволяло фермерам задешево отправлять в Сан-Франциско огромные баржи с зерном. Уэйд набрал на мобильнике номер справочного бюро и быстро получил адрес. Ему рассказали, где находится пристань и в каком направлении двигаться. Пятнадцать минут спустя лимузин выехал на покрытую гравием дорогу и припарковался на автостоянке пристани, совершенно пустынной, если не считать одного или двух автомобилей у маленькой конторы, которая была закрыта. В дальнем конце стоянки виднелся голубой с белым трейлер «виннебаго» десятиметровой длины, с задрапированными окошками.

Томми посмотрел на Дакоту.

— Если их там нет, тебе лучше сразу записываться на прием к хорошему пластическому хирургу.

— Делай что хочешь, Томми, — тихо произнесла она, морщась от боли. — Я тебе рассказала все, что знаю. Они говорили, что живут здесь.

Томми пробормотал что-то невнятное и посмотрел на Кита.

— Оставайся с ней. Потеряешь бдительность — пеняй на себя. Учти, эта девушка с характером. — Он вылез из машины с Джимми и Уэйдом и двинулся к деревянному парапету оглядеть сонную пристань.

Название не обманывало,[50 - Мадфлэт — берег моря, заливаемый при приливе и обнажаемый при отливе, а также низкие берега рек (англ.).] она действительно располагалась в низине. Было туманно, и уже начали жужжать москиты. По какой-то причине Томми они кусать отказывались, но беспрестанно атаковали Джимми и Уэйда, которые отмахивались от них своими мощными руками, не переставая обозревать маленькую пристань, расположенную внизу. Обветшалый деревянный дебаркадер ограждал три перпендикулярных причала, выдававшихся в мелководье. К одному, в самом конце, была пришвартована брошенная ржавая баржа, служившая плавучим домом. На корме виднелась надпись: «Сейсмический взрыв».

— Если бляди там, я буду рубить дрова, — тихо сказал Томми.

Затем начал спускаться к причалу. Мордовороты за ним.

Они медленно вышли на шаткий причал и крадучись продолжили путь к барже. Вскоре можно было расслышать голоса. Двое находившихся внутри, похоже, спорили. Томми приложил палец к губам. В каюте на полную громкость было включено радио, так что голос Бино едва пробивался сквозь грохот рок-ансамбля.

— Сейчас мы, как никогда, должны сидеть тихо и не высовываться, — доказывал он. — Иначе, если хотя бы кому-нибудь станет об этом известно, здесь немедленно появятся федеральные чиновники.

— Не беспокойтесь, — отозвался Даффи. — Вы всегда волнуетесь. Никто не скажет ни слова. Эти ребята знают, сколько поставлено на карту.

Плавучий дом был примерно двенадцать метров в длину и имел форму коробки. Полинявшая желтая краска сильно облезла, обнажив ржавый жестяной остов. На побелевшей от солнца задней палубе виднелись несколько коричневых складных стульев. Вставленный в окно кондиционер сильно шумел.

Томми ткнул пальцем в себя, затем на сходни, показывая, что первым войдет в дверь, которая располагалась напротив. Затем он показал на Джимми, чтобы тот двигался на корму, и Уэйду — на нос. «Быки» кивнули и щелкнули костяшками пальцев. Томми вытащил из кобуры на бедре девятимиллиметровый «ЗИГ-зауэр», бросил взгляд на «быков» и ринулся по трапу в главный салон плавучего дома.

Бино сидел за столом в металлическом кресле. На нем был блестящий полосатый галстук и сильные очки в черепаховой оправе. Из кармана рубашки с короткими рукавами торчал колпачок ручки. Как только Томми с шумом распахнул дверь и ворвался в комнату, Бино соскочил со стула, побежал и скрылся за задней дверью, а Даффи — за передней. Так что примерно на полминуты Томми остался в салоне один в обществе небольшого терьера, коричневого с черным, который спал на диване, а теперь поднял морду, чтобы посмотреть, что случилось. Некоторое время, весьма непродолжительное, на обеих палубах были слышны звуки борьбы, а затем Бино и вскоре за ним и Даффи снова появились в салоне, правда, двигались они спиной вперед. За ними следовали Джимми и Уэйд, заслонив проходы своими мощными спинами. Томми отложил пистолет и направился к Бино.

— Не бейте меня, — взмолился тот.

Но Томми поступил как раз наоборот. Он ухватил Бино за полосатый галстук и нанес сильный удар, отбросив в кресло. Затем сделал шаг вперед и ударил ногой в пах. Бино согнулся в три погибели, оставаясь сидеть в кресле. Как бы завершая эту зверскую пантомиму, Томми приблизился и провел один из своих ужасных апперкотов, выпрямив Бино и отправив его на пол. Плут Роджер с тревогой наблюдал за происходящим.

— Пожалуйста, пожалуйста… Я всего лишь ученый, у меня нет денег. Не бейте нас. — Бино теперь играл роль занудливого и очень напуганного доктора геологии.

— Дерьмо собачье! Та сука, которую вы наняли, даст вам сто очков вперед по смелости и выдержке, — сказал Томми, обращаясь к Бино, который трясся от страха, скорчившись на выцветшем потертом ковре, держась обеими руками за пах.

Стоявший в центре салона Даффи вновь ринулся к двери, но был схвачен Джимми Фризом и возвращен обратно. Томми подошел к нему шаркающей походкой, замахнулся и врубил старику превосходный хук слева, так что несчастный Даффи выпрыгнул из своих парусиновых домашних туфель.

— Кажется, я наконец-то отработал левый хук, — сказал себе Томми. Он слегка запыхался, костяшки пальцев покраснели и немного болели, но он был счастлив. Томми, можно сказать, жил ради таких вот звездных моментов.




Десять минут спустя Бино и Даффи сидели, привязанные к металлическим креслам запасной швартовочной веревкой, которую Томми нашел в рундуке на передней палубе.

Уже стемнело, поэтому он включил два старых светильника, прикрытых абажурами, благодаря чему все вокруг приобрело дьявольский желтый оттенок. Томми обшарил все утлое суденышко, но вместо своих денег нашел горы графиков и диаграмм с символикой «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», все тщательно датированные и комментированные. Они имели отношение к чему-то, что называлось стратиграфической ловушкой. Их было штук сорок, а то и больше. Некоторые с надписью «Биотермический разрыв», другие «Базальтовый конгломерат» или «Базальтовый глинисто-сланцевый разрыв». Среди графиков нашлось несколько рисунков, сделанных пером, которые выглядели похожими на фрагменты географической карты с обозначением подпочвенных пластов в поселке Оук-Крэст рядом с Модесто. На них выделялась обширная подземная куполообразная область, которая была обозначена как «Покрывающая порода и купол разрыва сброса». Среди бумаг встречались сейсмические карты с так называемыми «антиклинами» и рисунки «сбросовых ловушек». На полях чьей-то рукой были сделаны пространные заметки. Томми посмотрел на них минуту-другую и потерял интерес. Там говорилось о вещах, которые ему были до лампочки, а такие перлы, как, например, «Пересъемка сейсмического сегмента 3D для секции 16В», даже не стоило трудиться понять. Все это было слишком заумно. Он свалил бумаги в кучу на столе. Ему нужно было получить назад свои 1 125 000 долларов, а потом полить эту неприятность некоторым количеством крови.

— Эй ты, дерьмо собачье. — Томми плеснул в лицо Бино водой из стакана, и тот открыл глаза.

В паху дергало, лицо кровоточило. У покоящегося в кресле рядом Даффи вид был не лучше.

— А-а-а-а, — подал наконец голос Бино, делая вид, что приходит в сознание. — Я ничего без очков не вижу. Мне нужны мои очки. Я вчера потерял контактные линзы.

Томми нашел на полу очки в черепаховой оправе с толстенными стеклами и грубо напялил их на нос Бино. Он специально нагонял страху на этого ученого олуха. Пусть, бля, знает, с кем имеет дело.

— Тебе нужны были твои очки, и ты их получил, — сказал Томми. Затем, не выпуская из рук «ЗИГ-зауэр», подтащил стул, поставил его спинкой вперед и оседлал, уставившись на Бино. — А мне нужны мои деньги. Как ты думаешь, это можно сделать прямо сейчас?

— У меня их нет… клянусь, — ответил Бино.

— Вот как? — повысил голос Томми, и Бино, Даффи и Роджер, который все еще сидел на диване, одновременно вздрогнули. — Тогда я расскажу тебе кое-что про себя. Слушай. У меня имеется серьезное психологическое отклонение. Некоторые врачи называют это социальной болезнью, другие эмоциональной дисфункцией, третьи хер-его-знает-каким-то колитом. Короче, у меня проблема: я люблю убивать. Понимаешь, некоторых это удивляет. — Угрожающе покачивая «ЗИГ-зауэром», он улыбнулся своей отвратительной улыбкой, чем привел Бино в ужас. — Эти ребята, большей частью опытные врачи, говорят, что это очень серьезный дефект личности. Но я не уверен, что соглашусь с ними, потому что сам сдавал зачет по предмету «хомо сапиенс» и знаю, что стремление убивать заложено в ДНК человека, так же как желание управлять спортивными автомобилями и трахать приятную на вид телку.

Бино откашлялся.

— К вашему сведению, поведенческие характеристики человека определяются не только записью некой информации в ДНК. Если речь идет о генетических показателях, тогда другое дело.

— Ты, жопа, перестань играть со мной в кошки-мышки, — предупредил Томми. — Сиди и слушай. Теперь говорю только я. Ты меня перебил, и я забыл, на чем остановился. Ага… так вот, у меня не будет абсолютно никаких трудностей с тем, чтобы пойти в магазин «Блэк энд Деккер»,[51 - «Блэк энд Деккер» — корпорация, выпускающая электрооборудование, предметы домашнего обихода, хозяйственные товары.] купить там цепную пилу и аккуратно порезать вас, двоих мудаков, на куски. Медленно. И мне это будет чертовски приятно, потому что я решил не противиться сидящим внутри инстинктам. Понимаешь, примирился с этим грубым фактом.

— Мистер Рина, мне бы хотелось, чтобы вы знали, — сказал Бино, моргая глазами, увеличенными сильными линзами очков., — У нас действительно были ваши деньги, но они ушли.

— Ушли, — повторил Томми, посмотрел на пол, затем на Даффи. — Ушли? — спросил он, обращаясь к нему, и тот кивнул. Томми вытянул руку с пистолетом и приставил его к подбородку Бино, а затем двинул дуло вверх, пока оно не уперлось в зубы, которые все еще болели от удара.

— Ладно, ладно… они не ушли, они… хм… они… — Бино посмотрел на Даффи.

— Не смей говорить ему!.. — прохрипел в отчаянии Даффи.

— Вы, бля, ребята, недооцениваете происходящее. Я же, бля, психопат, убийца… клинический тип. Это вам не хухры-мухры! У меня есть медицинские справки от психиатров из Левенуэрта.[52 - Левенуэрт — федеральная тюрьма.] У меня на это дерьмо встает член.

— Мы использовали ваши деньги, чтобы купить акции, — выпалил Бино.

— Зачем! — закричал Даффи. — Не надо!

Томми встал и ударил ногой по креслу Даффи. Оно перевернулось, а поскольку Даффи был привязан, то голова его оказалась на полу.

— Он старый человек, — взмолился, Бино. — Перестаньте.

Томми рванулся вперед и нанес Бино три сильных удара по голове. Очки слетели. В голове вспыхнули искры. На этот раз он действительно почти отключился, а когда наконец пришел в себя и подслеповато вгляделся в Томми, то увидел на его обезьяноподобном лице счастливую улыбку.

— В спальне, под кроватью, — произнес Бино слабым голосом, — несколько панелей вынимаются… под ними металлический ящик.

— Нет!.. — прохрипел Даффи.

Томми кивнул Джимми, который спокойно двинулся в каюту и через несколько минут возвратился с металлическим ящиком.

— Ключ у него на шее, — сказал Бино.

Томми сорвал с шеи Даффи цепочку с ключом, открыл ящик и вытащил десять красиво оформленных сертификатов на долю участия в акционерном капитале «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Каждый сертификат подтверждал право владения девятью тысячами акций. В ящике также лежали несколько цветных брошюр «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», а также яркая глянцевая папка медно-рыжего цвета с подборкой материалов о перспективах развития компании. Особое внимание уделялось разработке месторождения в Оук-Крэсте. На сделанном с вертолета снимке были видны свежевыкрашенные медно-рыжие трубы и цистерны фермера Карла Харпера. Производила впечатление великолепно выполненная фотография Джона по прозвищу Бумажный Воротничок, подпись под которой гласила, что это Линвуд Лейси, председатель и главный исполнительный директор корпорации. Далее следовали слова этого председателя, расписывающего розовое будущее «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс».

— Что это, бля, такое? — растерянно прорычал Томми. — Где мой миллион долларов? — Он отбросил в сторону брошюры и принялся перебирать сертификаты.

— Это сертификаты на долю участия в акционерном капитале, — сказал Бино. — Мы использовали деньги на их покупку. Акции продавались по десять долларов за штуку. У нас сейчас их сто тысяч, но для полного контроля над компанией этого недостаточно. Слишком мало нам удалось выиграть в кости.

— Что я слышу? Вы, куски дерьма, использовали мои деньги, чтобы купить нефтяные акции? — До Томми только сейчас начало доходить, что его деньги ушли и что сделали это двое привязанных к креслам ученых кретинов.

Бино все прочел на лице Томми и начал работать.

— Вы просто не поняли, — произнес он с негодованием, начиная свой фирменный трюк с «покупкой» лоха. Ему всегда нравилось при этом чуть-чуть его уколоть. — И объяснять вам это бесполезно, потому что вы все равно не поймете. Не сможете. Для вас это слишком сложно технически. Понимаете, для таких вещей нужно иметь другие мозги.

В Томми мгновенно вспыхнула дикая злоба. Прошедший сквозь него заряд психопатической ярости был слишком мощным, чтобы его мог унять голос разума.

Бино мгновенно осознал, что переиграл, но было поздно. Он увидел, как в глазах Томми зажглось раскаленное добела безумие. Бандит нацелил на него пистолет и снял с предохранителя. Бино понял, что еще несколько крошечных секунд — и он мертвец. Знал, что совершил фатальную ошибку, неверно оценил ситуацию, не учел патологической жестокости Томми. Он всегда был способен проконтролировать эмоции лоха, мастерство в управлении лохом его еще никогда не подводило. Щелчок предохранителя громом прогремел в затихшей комнате. Побелевший палец Томми начал нажимать на спуск. Все было кончено.

И тут на диване что-то взорвалось… какой-то снаряд с огромной силой метнулся к горлу Томми. Плут Роджер весил меньше десяти килограммов, но налетел на Томми и повалил бандита на пол. Челюсти пса крепко сжимали его горло. Тот пытался подняться на ноги, вцепился в терьера, но пес не ослаблял смертельной хватки. Из раны закапала кровь. Томми уронил пистолет и заковылял по каюте, пытаясь оторвать терьера от горла. А тот, угрожающе рыча, продолжал висеть на бандите, как индейское украшение. Наконец Томми удалось охватить шею Роджера обеими руками. Он начал душить пса. Роджер продолжал рычать, но ему не хватало воздуха, и он все-таки разжал челюсти, когда почти потерял сознание. Томми наконец сбросил пса, и тот полетел через комнату. Кровь текла по шее бандита, заливая воротник белой рубашки. Он вскрикнул в ярости, схватил валявшийся на полу «ЗИГ-зауэр» и выстрелил в терьера, который уже пришел в себя и со всех ног мчался к открытой задней двери.

Первый выстрел прошел выше, но второй задел Роджера сзади и опрокинул. Пес заскулил от боли, но успел подняться на лапы и выскочить за дверь на палубу. Томми побежал за ним, однако разглядеть в темноте коричневого с черным пса было невозможно. Его подвывание было уже слышно где-то на берегу.

Томми ринулся обратно в салон. Подошел к Бино и сунул ему в рот дуло пистолета.

— Эта гребаная дворняга чуть меня не убила.

— Послушайте, эти акции стоят миллиарды долларов, — невнятно пробормотал Бино, чувствуя языком вкус пистолетного дула. Он отчаянно пытался сфокусировать внимание Томми на наживке.

— Да что ты мелешь! Как это дерьмо может стоить миллиарды? — Тыльной стороной кисти Томми смахнул сертификаты со стола, а затем вытащил пистолет изо рта Бино, дав ему возможность говорить.

— Мы открыли самое большое месторождение нефти в Северной Америке. Оно даже крупнее, чем на Аляске. Подтверждение тому — эти графики и диаграммы на столе. Мы с ним, — Бино бросил быстрый взгляд в сторону Даффи, — единственные, кто знает, где это находится. Наличие крупного месторождения доказано с абсолютной достоверностью, но это не известно никому в «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», потому что мы не поставили их в известность. Вместо этого мы скупаем акции этой компании.

Теперь свирепый взгляд сумасшедшего убийцы потеплел, если можно так выразиться, на несколько десятых градуса.

— Нефть? — удивился он. — О чем это, бля, ты говоришь?

— Дуглас, замолчите, — закричал Даффи, обращаясь к Бино. — Не говорите ему… Не говорите… Пожалуйста. Всю свою жизнь, всю жизнь я ждал этого…

Томми зарычал, уже потеряв терпение — качество, которое он, безусловно, не считал для себя необходимым. Он схватил Даффи за пиджак и начал ставить кресло на ножки. Джимми и Уэйд двинулись помочь.

— Все эти графики, все это… доказывает, что Оук-Крэст в Калифорнии — самое крупное месторождение нефти в Северной Америке, — продолжил Бино. — И никто об этом не знает, кроме меня, доктора Саттона, а также Донована Мартина.

— И зачем же все-таки здесь вся эта хренотень? — спросил Томми, возвращая на стол графики и диаграммы.

— Это результаты сейсмических исследований, проведенных доктором Саттоном два года назад. «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» имеет права на разработку недр в Оук-Крэсте, они являются владельцами предприятия, но…

— Зачем вы все рассказали, Дуглас? — простонал Даффи.

— Потому что этот человек собирается нас убить. — Он посмотрел на Томми, пристально вглядывающегося в непонятные ему графики. — А нам с вами мертвым, Харри, деньги не понадобятся. Верно?

Даффи устало качнул головой, сдаваясь.

— Он ученый-физик, — продолжил Бино. — Но я тоже ученый, занимаюсь геологией. Мы оба работали в «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», штат Теннесси, занимаясь проверкой подозрительной с точки зрения продуктивности стратиграфической ловушкой неподалеку от Модесто, в сотне миль на север отсюда. Никому даже в голову не приходило, что там обнаружится, потому что разведка нефтяных месторождений — это та же игра в кости. Я имею в виду, что продуктивным оказывается только одно из десяти или пятнадцати открытых месторождений.

— Что это за страти… — начал Томми, пытаясь хотя бы что-то уловить.

— Следует иметь в виду, что твердая субстанция земной коры, — объяснил Бино, — попросту говоря, камень, в некоторых случаях имеет тенденцию к расслоению. Что создает подземные карстовые пустоты, где собирается нефть. Все крупные нефтяные месторождения сосредоточены в стратиграфических ловушках. Конечно, при этом должны существовать соответствующие геологические субстраты нижнего слоя почвы. При разведке мы ищем палеозойские каменные образования. Затем производим так называемый «сейсмический взрыв», тройное «Д». Попытаюсь объяснить технологию сейсмического взрыва, не вдаваясь в научные детали. Итак, в заданном районе бурят скважину, затем закладывают в нее заряд динамита и взрывают. При этом взрывная волна проходит по камню, а мы прослеживаем ее с помощью чувствительных сейсмографов, подключенных к специальному сейсмическому компьютеру. Звуковые волны, отражаясь от различных каменных образований, сообщают нам информацию о природе этих образований и многом другом, что можно изобразить графически. Харри — физик, специалист по сейсмическим исследованиям. Он изучает с помощью сейсмографов плотность углеводородных слоев, затем строит графики, с помощью которых обнаруживает зоны, находящиеся под сверхдавлением, а затем интерпретирует их в категориях каменистой пористости или рыхлости.

— О чем ты, бля, толкуешь? — почти завопил Томми. Он опять начал злиться, потому что из сказанного Бино не понял ни слова.

— Я говорю о том, что находится там, внизу. О том, что мы фактически сидим на крупнейшем, может быть, во всем мире, неразведанном месторождении нефти. Во всяком случае, по мощности оно превышает нефтяные бассейны в Мидленде,[53 - Мидленд — город на западе штата Техас, крупный центр нефтедобывающей промышленности (месторождение открыто в 1923 г.).] Техас, или на Аляске. Годовую производительность нефти-сырца здесь можно оценить где-то между двумя и пятью миллиардами единиц ИНО.

Томми схватил его руку.

— Послушай, придурок, говори, бля, так, чтобы я, бля, понимал, что ты, бля, говоришь. Я за тобой не поспеваю.

— ИНО — это сокращенно система интенсивной нефтеотдачи, — быстро добавил Бино. — Модернизированная система откачки нефти.

— Значит, что же это получается, ребята, — сказал Томми, возвращаясь на исходную позицию. — Вы, бля, украли у меня деньги, чтобы купить акции этой гребаной компании?

— К сожалению, ваших денег не хватило. Нам нужно от трех до пяти миллионов. Я уже сказал, что в «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» об этом месторождении никто не знает, потому что мы им не сообщили. Если бы они знали, то на покупку этой компании не хватило бы никакого количества денег, она бы стоила миллиарды. Кроме нас, в этот секрет посвящен владелец сервисной компании, занимающейся бурением скважин. Он человек надежный и согласен играть с нами заодно.

— Да не части ты, бля, так, — одернул его Томми, отчаянно пытаясь разобраться в сказанном.

Бино знал, что лох уже проглотил крючок, и, значит, можно начинать разворачивать скромную ненавязчивую рекламу.

— Сейчас, сейчас, — засуетился он, — я вам объясню. Это все очень просто. «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс», на которую мы работали, тратит на разведку месторождений миллионы долларов. Допустим, мы руководители проекта. Найдя в нужном палеозойском каменном слое стратиграфическую ловушку, мы производим сейсмические взрывы, и если на графиках, построенных компьютером, обнаруживается так называемая «горячая точка» (или, что то же самое, «благоприятная точка»), мы уведомляем об этом компанию, которая идет на существенные расходы по пробной разработке потенциального месторождения. Я имею в виду прокладку труб, монтаж цистерн и так далее. Затем заключается договор с независимой сервисной компанией, действующей в данном районе, на подтверждение наличия месторождения. Сервисная компания производит бурение так называемой пробной скважины. Сервисная компания, с которой заключила договор «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс», называется КБУЗП. — Взглянув на Томми, он тут же добавил: — «Компания буровых установок Западного побережья». Такое название у нее потому, что она также занимается бурением нефтяных скважин в открытом море. Так вот, КБУЗП пробурила кучу скважин в районе предполагаемого месторождения в Оук-Крэсте, которые в основном все были 3. и О.

— Да перестань ты употреблять эти гребаные буквы!

— Закупорены и оставлены. В основном это были сухие скважины, но образцы горных пород внушали надежду. Потом мы с доктором Саттоном обнаружили, что «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» не заплатила КБУЗП за выполненную работу. Поскольку руководителем работ в то время был я, мне пришлось разбираться в этом. Состоялся неприятный разговор с боссом, после чего меня уволили. Вначале это меня удивило, потому что я тогда не знал, что «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» находится на грани банкротства, потом все стало на свои места. Они уволили меня потому, что приняли решение прекратить разработку новых месторождений. После этого мы с доктором Саттоном встретились с Донованом Мартином, владельцем сервисной компании, и решили самостоятельно закончить исследование этого месторождения. Но поскольку я был уволен, а сервисной компании Донована не заплатили за работу, мы договорились, что если найдем нефть, то организуем «пятый угол» и не сообщим в ФРКЭ. Мы…

Томми потянулся и наотмашь ударил Бино тыльной стороной кисти.

— Извините. — Бино поморщился. — Федеральной распорядительной комиссии по энергетике. А «пятый угол» — это секретная нефтяная скважина. Положено ведь как — если вы получили положительные результаты при нефтеразведке, то должны сообщить в ФРКЭ. Но мы договорились этого не делать. — Он посмотрел на Томми. — Так вот, мы получили подтверждение наличия месторождения. Наша пробная скважина дала нефть. И много. Это открытие поистине неслыханных масштабов! «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» переживает сейчас финансовые трудности. Там неизвестно, что мы подтвердили наличие месторождения, они собираются прекращать свой бизнес, курс акций компании падает. И мы решили попытаться заполучить контрольный пакет прежде, чем им завладеет банк. Потому что, как только банк захватит компанию, тут же появится целая армия контролеров и…

Томми поднял руку, и Бино замолчал.

— Значит, вы, двое мудаков, явились в мое казино на Багамах и, используя нагруженные кости, украли деньги, чтобы купить эту нефтяную компанию?

— Это была его идея, — проворчал Бино, глядя на Даффи. — У Харри очень ловкие руки, как у настоящего фокусника. И целлофановый газ — это его открытие. И действительно у нас получилось, но денег, добытых в казино, оказалось недостаточно, чтобы купить компанию. Впрочем, теперь это не имеет значения.

— Как это можно проверить? — заинтересованно спросил Томми.

— У нас есть образцы бурения, — сказал Бино. — Они на складах сервисной компании. Владеет компанией буровых платформ Донован Мартин, они у него.

Воцарилось долгое молчание. Томми поднял с пола сертификаты акций, затем начал перебирать графики сейсмических исследований, рисунки, раскрыл яркую брошюру.

— Давайте думать, — наконец произнес он. — Если все это правда… то вы, ребята, нашли себе нового партнера.




Глава 22

«Будь что будет»


На автостоянке пристани Мадфлэт в пригороде Фресно на переднем сиденье голубого с белым трейлера «виннебаго» (надо ли говорить о том, что это был тот самый трейлер, фамильная ценность Бино) сидела Виктория с новенькой фотокамерой «Никон» на коленях. Камера была снабжена сильным телеобъективом, а к приборному щитку прислонена ежедневная газета «Фресно геральд» так, чтобы при необходимости она попала в кадр. Все было сделано в соответствии с инструкциями Бино. Она сидела в таком положении уже почти два часа, размышляя о событиях последних нескольких дней.

В голове вертелось много противоречивых мыслей. С одной стороны, она не понимала, что, собственно говоря, здесь делает, а с другой — прекрасно отдавала себе отчет в том, зачем все это делается. С одной стороны, она страстно желала отомстить за смерть Кэрол и участвовать в афере, направленной на сокрушение братьев Рина, однако в ней все клокотало от возмущения от той ничтожной роли, которую ей отвели в этой игре. Виктории все время приходилось ждать. Вчера она просидела всю ночь неподалеку от клуба «Сейбе-Бей» в ожидании, когда зазвонит телефон, чтобы подтвердить кредитоспособность Даффи, и теперь вот ждала в «виннебаго» с фотоаппаратом наготове появления Томми, который должен направиться в плавучий дом к Бино и Даффи, чтобы они рассказали ему «легенду». Она хорошо понимала суть игры, в которой принимали участие основные игроки и «подходные», или «люгеры», — те, что на подхвате. Виктории это не нравилось, потому что она не привыкла сидеть на скамейке запасных. Как ни странно, но не помогало даже понимание того, что Томми ее узнает сразу же, как только увидит. Она привыкла стоять у руля. Так было всю жизнь, начиная со школы и университета и кончая прокуратурой, где Виктория провела больше пятидесяти дел, возбужденных окружным прокурором по тяжким уголовным преступлениям. Так что держать чье-то пальто и ждать ей не очень подходило.

И все же до сих пор в ее жизни подобных восхитительных приключений не случалось. Стыдно признаться, но от гонки за машиной «скорой помощи» на Багамах она получила огромное удовольствие и вновь и вновь переживала в памяти момент, когда, поравнявшись со «скорой», крутанула руль вправо так, что фургончик занесло, и заставила ее остановиться. В этом было что-то освежающее, как будто в душную комнату впустили свежего воздуха. Виктория знала, что снимки, которые ей предстоит вскоре сделать, через несколько дней окажут решающее воздействие на ход игры, и предвкушала встречу с глазу на глаз с Джо Рина. Очень хотелось выиграть у этого элегантного мерзавца несколько важных очков.

В этот момент на автостоянку въехал черный лимузин «линкольн», из которого через несколько минут вышли Томми и еще двое примерно такой же комплекции, как Тексако Филлипс. Рядом с ними Томми выглядел пигмеем. Все трое двинулись к парапету и уставились на пристань. Виктория сделала несколько снимков, следя за тем, чтобы газета у приборной доски попала в кадр. Затем они сошли по деревянной лестнице на причал. Ее восхитило, что Бино заставил Томми действовать в точности по своему плану. Он управлял им, как марионеткой. Значит, в черном «линкольне» в тридцати метрах отсюда должна сидеть Дакота. Это Бино тоже предсказал.




На заднем сиденье «линкольна» было невероятно душно, а Дакота и без того чувствовала себя ужасно. Самым поганым было то, что у нее, видимо, началось внутреннее кровотечение — результат одного из ударов, нанесенных Томми. Наверное, там что-то разорвалось. Во всяком случае, боль в брюшной полости становилась все интенсивнее. В голове стоял сплошной туман, а этот громила на переднем сиденье трепал языком не умолкая.

— Ты даже не можешь себе представить, какой я неутомимый, — хвастался Кит Саммерленд. Он повернул свое плоское лицо дегенерата к Дакоте и пожирал ее плотоядным взглядом. — У меня стоит много часов подряд. Да-да. Как только Томми с тобой закончит, я отвезу тебя куда-нибудь и продемонстрирую. Некоторым ребятам не нравится спускаться слишком низко, а я это люблю. Мой язык — о-го-го, он выделывает такие трюки, закачаешься! Будешь умолять меня, просить еще. Я тебе это обещаю. Потом посидишь на мистере Баффи. Прокатишься в свое удовольствие, так, что никогда не забудешь.

Боже, как он ей надоел, этот кусок дерьма! И завел эту мерзость, как только Томми вылез из машины. У Дакоты темнело в глазах от боли, а этот сукин сын продолжал нахваливать свой Джонсон,[54 - Половой член (вульг.).] называя его мистером Баффи. Она пыталась устроиться поудобнее, но это не получалось.

— Ты, наверное, надеешься как-нибудь отсюда улизнуть. Напрасно. Потому что Томми чокнутый. Он не такой, как остальные ребята. Вот придет, я спрошу его, может быть, он закончил с тобой. Тогда пусть передаст мне. — Кит широко улыбнулся, продолжая пожирать ее голодными глазами, как будто она была сервирована с гарниром, как в ресторане. — Пройдет немного времени, и ты убедишься, какой я.

Затем он неожиданно заговорил на другую тему, тоже, правда, имеющую отношение к физиологии.

— Послушай, там, в аэропорту, мне так и не удалось отлить. Так что я сейчас отойду вон к тем деревьям, опорожню мочевой пузырь. Но предупреждаю, в команде ни у кого не было лучшего рывка, чем у меня. Так что не пытайся сбежать, все равно не получится.

— Я никуда и не собираюсь, — ответила она едва слышно. — Буду сидеть здесь.

Кит Саммерленд вылез из машины и направился к деревьям в противоположном конце стоянки. Как только он ушел, Дакота, морщась от боли, с трудом дотянулась до переднего сиденья, схватила сотовый телефон и набрала номер.




Когда в трейлере зазвонил телефон, Виктория вздрогнула и быстро перебралась в жилое помещение. Трубка лежала на столе в спальне.

— Алло!..

— Это Дакота… — Этих двух слов, произнесенных Дакотой, оказалось достаточно, чтобы Виктория поняла, что та в беде.

— Где ты? — спросила она.

— В лимузине на автостоянке у пристани… наверное, в двадцати метрах от тебя. Послушай, у меня очень мало времени. Передай Бино, что я не могу управлять этим человеком. Не получилось.

— Ты в порядке?

— Скажи ему, что мне нужно отсюда выбраться. Я сильно избита. Подозреваю, что-то по-настоящему серьезное. Чувствую, что внутри все время что-то течет и тянет… Боль становится все сильнее. Сил почти не осталось…

— Бино в плавучем доме. С ними. — Виктория увидела огромного бандюгу. Он возвращался, застегивая по дороге ширинку. — Послушай, Дакота, твой конвоир возвращается. Но я найду способ вытащить тебя оттуда. Обещаю. Держись, не сдавайся. — Виктория пока не представляла себе, как собирается совершить этот подвиг, и вдруг, как раз когда охранник уже приблизился к машине, она услышала два выстрела. Вначале ей показалось, что это трещат сухие ветки где-то на дереве, но через несколько секунд опытная прокурорша идентифицировала эти звуки как пистолетные выстрелы.

— Ты слышала? — спросила Дакота. — Выстрелы. Этот Томми действительно чокнутый.

— Клади трубку! — приказала Виктория. — Бандит уже у машины. И жди, я заберу тебя оттуда.

Дакота положила трубку в тот момент, когда Кит Саммерленд повернулся посмотреть на плавучий дом. Выстрелы его не удивили. Собственно, он ожидал их, а как же иначе.

Потом Виктория увидела Плута Роджера, неловко сбегающего по сходням. Ей показалось, что он хромает. Пес пробежал мимо Кита Саммерленда в сторону «виннебаго». Бандит проследил взглядом за маленьким терьером и увидел, что тот на полдороге упал на бок. Затем с трудом поднялся и потащился дальше, волоча задние лапы по бетонному покрытию автостоянки. Виктория слышала, как он скулит. Затем Кит переключил внимание на плавучий дом и двинулся в сторону причала, но вскоре остановился спиной к трейлеру. Плут Роджер двигался уже очень медленно, и Виктория чувствовала, что сам он это расстояние покрыть не сможет. Кит по-прежнему стоял к ней спиной, и она решилась. Открыла дверцу кабины, выбежала и схватила терьера на руки. Вся его задняя часть была влажной от крови. Виктория вскочила в трейлер, закрыла дверцу и заперла. Потом положила Роджера на пол. Он смотрел на нее грустными благодарными глазами.

— Роджи, — прошептала она, направляясь в ванную комнату за мокрым полотенцем, — что случилось, дорогой?

Потом Виктория осторожно осмотрела пса. Рана оказалась глубокая и рваная. Когда она наклонилась, чтобы ее промыть, пес перестал скулить и неожиданно лизнул ее в лицо.




Наконец из плавучего дома показалась процессия и по шаткому причалу двинулась в сторону автостоянки. Джимми Фриз держал руку на плече Бино, Уэйд Саммерленд следил за Даффи, замыкал шествие Томми Рина с перевязанной шеей. Видимо, нашел в плавучем доме кое-что из средств первой помощи. Ему приходилось удлинять шаг, чтобы поспевать за остальными. Подойдя к лимузину, все молча начали садиться в него.

Бино увидел Дакоту, и его сердце упало. Она сидела, откинув голову назад, на заднем сиденье, глаза полуприкрыты. Того, что она будет так жестоко избита, он не ожидал.

Бино влез в машину следом за Даффи, последний занял место Томми. Джимми и Уэйд уселись впереди с Китом.

— Тут какая-то дворняга пробежала, маленькая, — подал голос Кит. — С простреленной жопой.

— Хорошо, может быть, подохнет, — буркнул Томми. Затем рявкнул: — Поехали! — И Кит тронул машину.

— Как ты? — спросил Бино Дакоту одними губами. Она молча кивнула. Казалось, в ней уже не осталось никакой жизненной силы.

Томми протянул Джимми Фризу листок бумаги.

— Джимми, поезжай по этому адресу. Это сервисная компания, которая называется… как?

— «Компания буровых установок Западного побережья», — сказал Бино.

Он смотрел в окно, ища глазами Роджера. Было совершенно ясно, что если бы маленький терьер не напал на Томми, Бино был бы уже мертв. Увидев кровь на бетоне, где упал Роджер, он взмолился, чтобы его друг выжил. Затем Бино перевел взгляд на Дакоту. Теперь ее жизнь, как, впрочем, и жизнь Даффи, находится в его руках. Поэтому ни в коем случае нельзя терять самообладания.

План сработал. Это хорошо. Томми, кажется, проглотил наживку. Но он настоящий маньяк, а с такими мошеннические игры затевать очень рискованно. Бино снова посмотрел на Дакоту. Ему очень не нравился цвет ее лица.




В трейлере Виктория пыталась оказать Роджеру первую помощь. Она нашла в ванной комнате бинты, промыла рану, наложила на нее чистую салфетку, а затем туго перевязала, пытаясь остановить кровотечение. Затем перенесла Роджера на диван и осторожно уложила.

— Я отвезу тебя к ветеринару при первой возможности, — Сказала она, понимая, что не должна терять контакта с Бино и Даффи. Выстрелов было два. Один ранил Роджера, а другой? Может быть, кто-то из них тоже ранен или убит… И Дакоту бросать нельзя ни в коем случае.

Сердце Виктории сжалось, когда она увидела Томми и двух огромных бандитов, которые вели по причалу Даффи и Бино. Она схватила фотоаппарат и успела сделать три хороших снимка, на которых запечатлела Бино, Даффи и Томми у лимузина до того, как они туда влезли. На одном кадре Бино повернулся и посмотрел в объектив, с улыбкой обнимая Томми. Она успела нажать на кнопку, прежде чем маньяк сбросил руку Бино.

Когда лимузин выехал с автостоянки, Виктория завела огромный трейлер и с выключенными фарами последовала за ним. Мест этих она совершенно не знала, Бино не успел ей ничего рассказать. Виктория обернулась посмотреть, как там Роджер. Он лежал на диване, положив морду на лапы, глядел на нее и, казалось, спрашивал: «Что теперь?» На этот вопрос ответа она не знала.

Затем лимузин свернул на скоростное шоссе и направился на северо-запад, к Модесто.

И Виктория Харт, которую в выпускном классе все единодушно считали самой организованной, которая еще со студенческих времен любой свой шаг тщательно выверяла и планировала, теперь слепо ринулась по скоростному шоссе за длинным черным лимузином. Она понятия не имела о том, что ее там ждет, и, вцепившись в руль, в отчаянии решила: «Будь что будет».




Глава 23

КБУЗП


«Компания буровых установок Западного побережья» располагалась в районе складов в небольшом городке Ливингстоне, что в двадцати милях к юго-востоку от Модесто. На новенькой вывеске, украшающей здание из гофрированного железа, была изображена буровая вышка с нефтяным фонтаном. На огороженном дворе виднелись катушки кабеля и какое-то оборудование. Установленный на крыше прожектор освещал обнесенную забором автостоянку.

Когда они подъехали, было десять пятнадцать вечера.

Бино посмотрел на Дакоту. Она сидела с закрытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья, смертельно бледная и тяжело дышала.

— Ее нужно отвезти в больницу, — сказал он.

Томми окинул Дакоту долгим оценивающим взглядом.

— Зачем?

— Она ужасно выглядит. Наверное, у нее серьезные повреждения.

— Не понимаю, о чем речь? Об этой дырке, которая подсыпала мне в выпивку какую-то дрянь, чтобы я отключился и не видел, как вы, два подонка, поимели меня в собственном клубе так, что мой брат разозлился и начал скверно ругаться?

— Ей нужна медицинская помощь, — настаивал Бино.

— Эй ты, доктор Дурак, или как там, бля, тебя зовут…

— Дуглас, — буркнул Бино.

— Так вот, Дуглас, это ты затеял эту гребаную музыку! Теперь пошли танцевать. — Он схватил Бино за плечи и вытолкнул из лимузина.

Дакота на секунду открыла глаза, и они обменялись взглядами. Бино очень не понравилось то, что он увидел.

В лимузине остались только Кит и Дакота. Остальные направились к боковой двери складского помещения. Бино постучал, Даффи стоял позади.

— Донован, это мы, доктор Кларк и доктор Саттон, — крикнул Бино, и почти тотчас же скрипнул засов.

В дверном проходе появился Стивен Бейтс, одетый в старый рабочий комбинезон с вышитыми на кармане буквами КБУЗП. Он вытер ветошью руки и внимательно посмотрел на Бино и Даффи.

— Доктор Кларк, доктор Саттон. — Стив кивнул и перевел глаза на Томми и двух громил за ним. — А это кто?

Томми отстранил Бино и сунул в лицо Стиву — автоматический пистолет.

— Я твой новый партнер по бизнесу.

Стив посмотрел на ствол девятимиллиметрового «ЗИГ-зауэра» и с трудом сглотнул. На его обветренном лице отразилось смятение.

— Пошли внутрь. Не будем же мы проводить собрание акционеров на улице. Пошли. — Томми втолкнул Бино и Даффи в амбар. Джимми Фриз и Уэйд Саммерленд вошли следом и закрыли дверь.

Внутри Стив все тщательно декорировал. Он арендовал помещение и взял напрокат необходимое оборудование. В центре амбара на площадках с колесиками стояли два больших переносных водяных насоса с металлическими треногами, которые используются для орошения полей. Разумеется, это были водяные насосы, но их можно было вполне принять и за нефтяные. Особенно если лох непрофессионал. На одном насосе Стив повесил табличку «Устройство для перекачки нефти. Установка С», на другом — «Устройство для перекачки нефти. Установка J». Вокруг были разбросаны катушки кабеля и различные мелкие инструменты. На видном месте красовался вильчатый погрузчик. В углу виднелся небольшой сейф. Все это было взято напрокат на две недели в магазине сельхозтоваров, в двух кварталах отсюда. А мелкий реквизит Стив арендовал в магазине товаров для подводного плавания в Модесто.

— Какого черта? — произнес Стив Бейтс, глядя на пистолет в руке Томми.

— Не надо задавать вопросов, приятель. Лучше отвечай. Я хочу услышать насчет нефти, которую вы нашли в Оук-Крэсте.

Стив Бейтс бросил осторожный взгляд сначала на Бино, затем на Томми и с запинкой произнес:

— Никакого месторождения там нет. Только куча сухих скважин. Хотелось бы, конечно, найти хотя бы что-нибудь, но увы.

— Донован, не надо, — сказал Бино. — Он видел графики и результаты сейсмических взрывов. Мы все ему рассказали.

— Вы ему рассказали! — Голос Стивена Бейтса приобрел поистине шекспировские интонации.

— Донован, нам придется с этим примириться. Во-первых, все равно нужны еще деньги. Мы не сможем контролировать компанию, имея на руках лишь сто тысяч акций. Не получится. — Бино подвинул очки вверх к переносице.

Стивен Бейтс посмотрел на Бино, затем его глаза снова скользнули на Томми.

— Я не знаю, о чем идет речь. — Теперь в его голосе явно чувствовалось колебание.

— Так дай я тебе разъясню, — сказал Томми. — Я хочу видеть это месторождение в Оук-Крэсте, и твои друзья меня туда отвезут. Сегодня же. Кстати, это далеко отсюда?

— Примерно час езды, — сказал Бино.

— Доктор Кларк, — с негодованием произнес Стив, — но ведь это «пятый угол». Как вы могли ему рассказать?

— У меня не было выбора. Он выследил нас, прилетел из «Сейбе-Бей». И нашел все. У него сертификаты акций. Но в любом случае, я думаю, нам следует взять его в партнеры. Это полезно для предприятия. Поверьте мне, мы все равно одни не сможем получить контроль над компанией.

Томми бросил на Бино свирепый взгляд.

— Я еще ни в чем не участвую, ты, жопа, а пока только устанавливаю факты и пытаюсь возвратить назад свой миллион долларов. Так что все, что вы имеете от меня на данный момент, — это очень слабый интерес. Если в следующие несколько часов я не получу серьезной информации на эту тему, то продам сертификаты акций, получу назад свои деньги, а вы, ребята, все будете мертвее клиентов морга. — Он снял большим пальцем пистолет с предохранителя и направил ствол на Стива. — Договорились? — Тот кивнул. — Тогда продолжим разговор.

— Акции «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» падают, — сказал Стив Бейтс. — Мы купили их по десять, но сейчас они идут уже по восемь. Ходят слухи, что компания не может погасить свои долги. И движение денежной наличности слишком низкое. Многие крупные держатели акций уже требуют созыва собрания в главном офисе в Сан-Франциско. Они требуют ликвидации компании. Так что даже если вы продадите эти сто тысяч акций, то возвратите не больше семисот пятидесяти тысяч.

Глаза Томми блуждали по амбару.

— Ты используешь это дерьмо для бурения этих хер его знает каких скважин? — спросил он, делая движение к оборудованию.

Чувствовалось, что мысли бешено крутятся в его голове.

— Пробные скважины, — уточнил Стив Бейтс. — Да, эти небольшие установки могут бурить скважины только в три четверти дюйма, в которые мы монтируем безрукавные трубы. Эти устройства хороши для наклонного и направленного бурения. Как только мы находим нефть или природный газ, то устанавливаем вот это. — Стив протянул ему небольшой датчик, прикрепленный к резиновому шлангу, который был взят напрокат в Модесто, в магазине товаров для подводного плавания. В действительности датчик был элементом регулятора притока воздуха.

Не убирая пистолет, Томми недоуменно повертел в руках датчик.

— Что это такое?

— Измеритель потока, — ответил Стив. — Используется для определения скорости движения жидкости. Мы в своей работе применяем различные типы измерителей. Этот представляет собой устройство положительного сдвига, но у нас есть устройства измерения потока струи турбины, а также электромагнитные… Все зависит от поставленной задачи. — Давая пояснения, он не отводил глаз от пистолета в руке Томми.

— Для меня это дерьмо все одинаковое. И много там нефти?

— Трудно сказать, — сказал Стив. — Доктор Кларк считает, что мы открыли значительное месторождение. Я бы предпочел более умеренные оценки.

— Например, какие?

— Измерения производились с помощью прибора ПС — он у вас сейчас в руках, — то есть измерителя положительного сдвига, а затем с помощью формулы расхода жидкости мы сделали приближенную оценку, в соответствии с которой там, внизу, расположен достаточно обширный нефтяной бассейн. Около полумиллиарда баррелей или больше… Возможно, много больше.

— Размеры этой стратиграфической ловушки огромны, — вмешался Бино. — Она покрывает почти шестьсот акров.[55 - Двести сорок гектаров.] Единственная причина, почему мы не наткнулись на нее десять месяцев назад, это то, что наш сейсмоприемник, который мы использовали вначале, неправильно идентифицировал местоположение. Мы ошиблись на полмили. Месторождение, которое мы искали, в действительности находится немного южнее от того места, где производились сейсмические взрывы. Поэтому главную ловушку удалось определить только с помощью наклонного бурения. — Произнося эти слова, Бино разволновался, его глаза сияли. Он действительно верил в свою аферу и заставлял верить лоха.

— Ты говоришь, вам для контроля над компанией нужно больше денег. Сколько? — спросил Томми, заглатывая глубже наживку.

— Первоначально мы считали, что потребуется не меньше десяти миллионов, — ответил Бино, — но, я думаю, теперь, с учетом падения цен на акции, можно получить контроль над компанией с пятью или шестью миллионами. Конечно, при условии, что Комиссия по ценным бумагам и биржам не блокирует наши акции из-за ошибочных колебаний курса.

— Пять миллионов плюс мой миллион, что вы уже инвестировали? — уточнил Томми.

— Скорее всего так, — сказал Стив Бейтс, забирая из рук Томми устройство для подачи воздуха в акваланг.

Существовало железное правило: никогда не позволяй лоху долго держать в руках реквизит.

— Но это все слова, — проговорил Томми, прищурив глаза. — А где подтверждение этой лажи?

Бино выжидающе посмотрел на Стива. Тот вздохнул и двинулся к небольшому сейфу. Встал на колени, набрал комбинацию, затем дернул дверцу и снял с полки несколько небольших цилиндрических сосудов из какого-то легкого металла. В каждом имелось стеклянное окошко. Стив принялся поднимать их к свету, читая наклейки, чтобы найти нужный.

— Что это, бля, такое? — спросил Томми.

— Образцы горной породы, — объяснил Бино. — С их помощью мы и обнаружили месторождение. Посмотрите. — Он взял у Стива один из цилиндров и протянул Томми, показывая на стеклянное окошко. — Здесь образец горной породы, извлеченный с глубины пятьсот метров. Видите, цвет коричневый. Значит, бур уже достиг зоны обесцвечивания горючего сланца. То есть пористая структура верхней части почвы здесь абсорбировала нефть с поверхности ловушки. Вот почему я считаю, что она полная и содержит нефти много больше, чем полмиллиарда баррелей.

Томми повертел цилиндр с образцом горной породы и положил в карман.

— Его нельзя брать с собой, — встревожился Бино. — Эти образцы горной породы, полученные при бурении, в любом случае нужно будет представить в Федеральную распорядительную комиссию по энергетике.

— Эй ты, кретин, ты что, еще не докумекал, кто здесь командует? Я найму собственного специалиста по геологии и все проверю. Вы что, думаете, что имеете дело с каким-то лохом?

Бино и Стив обменялись тревожными взглядами.

— Ладно, — продолжил Томми, — предположим, я заинтересовался. Так давайте же поедем и взглянем на это месторождение.




Виктория остановила трейлер неподалеку от амбара с вывеской «КБУЗП» и затаив дыхание наблюдала, как они вышли из машины и двинулись внутрь, оставив Дакоту с охранником в лимузине. Она отогнала трейлер в самый конец улицы и проверила, как там Роджер. Тот заскулил, стоило только к нему прикоснуться.

— Лежи, поправляйся, дорогой, — прошептала она. — Кровотечение прекратилось, и это уже хорошо.

Затем она направилась в дальний конец трейлера и нашла во встроенном шкафу платье из эластичной ткани, которое надевала в ювелирном магазине. Там же стояли туфли на пластиковых платформах.

Переодеваясь, Виктория снова и снова прокручивала в голове план спасения Дакоты. Вывести из строя гориллоподобного охранника было непросто, учитывая его габариты. Сексуальный вид, конечно, должен дать дополнительные преимущества, но отключать громилу все равно придется. Она вспомнила, как несколько лет назад в Трентоне вела дело одного мелкого бандита, который работал на криминального ростовщика, выбивал долги. Этот подонок весил всего шестьдесят килограммов, но тем не менее отправил в больницу почти сотню задержавших выплату долга клиентов ростовщика, используя довольно примитивный прием: он надевал кожаные перчатки, клал в правую тяжелый плоский металлический предмет и выводил из строя свои жертвы одним ударом по уху. Эксперт, врач-отоларинголог, подтвердил, что сильный резкий удар по уху, произведенный даже не очень крупным человеком, может вызвать у потерпевшего серьезную травму, связанную с разрывом капиллярных сосудов внутреннего уха.

Виктория начала поиски. Сначала удалось найти в одном из ящиков белую перчатку для гольфа. Она натянула ее на правую руку — чуть свободна, но в общем подошла. Затем зашла в кладовку и, порывшись в ящиках с инструментами, которые использовались при жульничестве с починкой крыш, отыскала небольшой металлический рашпиль для работы по дереву, примерно десять сантиметров в длину и два с половиной в ширину. Ей показалось, что он весит почти килограмм. Виктория сунула его в перчатку и прикрыла сумочкой. Авось бандит не заметит. Честно говоря, применять физическое насилие не очень хотелось. В свое время она была чемпионкой штата по теннису в юношеской категории, и ее удар справа внушал почтение, но бить кого-либо ей до сих пор не приходилось. Сидевшая в ней прокурорша тут же услужливо напомнила соответствующую статью: нападение с применением насилия, — но Виктория вспомнила дрожащий голос Дакоты и, отбросив прочь сомнения, схватила сумочку, вылезла из «виннебаго» и прошла по улице до забора, окружающего амбар компании буровых установок. Передняя дверца лимузина была открыта. Охранник свесил на мостовую свою огромную ногу и шевелил ею в такт песенке кантри, которую передавали по радио. Таня Такер пела что-то о своей потерянной любви.

— Эй! — крикнула Виктория.

Кит быстро повернул голову и увидел ее, стоящую по ту сторону забора.

— Привет. — Он улыбнулся, вылез из машины и направился к ней.

— У меня сломалась машина, — сказала она. — Вы не разрешите мне воспользоваться вашим телефоном? Я заплачу за звонок.

Кит поедал глазами туфли на платформах и мини-юбку, открывающую сексуальные ноги. Затем улыбнулся еще шире и подошел ближе.

— Такая симпампушка и ходит одна… — Кит едва мог сдерживать охватившее его вожделение.

Близость Дакоты его возбудила настолько, что он уже и так не находил себе места, а тут такая миленькая телочка! К Дакоте ведь нельзя подступиться, пока Томми не скажет о'кей, иначе смерть. А эта девушка — совсем другая история.

— Ворота вон там, — сказал он. — Иди, я тебя впущу.

Она прошла вдоль забора к воротам, которые Кит для нее открыл.

— Конечно, я не могу тебе позволить звонить по телефону из лимузина, — говорил он, — но признайся, ведь не это было у тебя на уме. Верно?

— Но у меня действительно сломалась машина, — настаивала Виктория, оценивая взглядом громилу. Он был огромный, метр девяносто, а то и выше, и килограммов ста двадцати весом. Вряд ли трентонский выбивальщик долгов когда-нибудь применял свой кастет против такого амбала, похожего на медведя гризли, который сейчас горой возвышался над ней.

— Как насчет того, чтобы развлечься? — осведомился он, хватая ее за плечи и начиная лапать.

— Куда ты так торопишься, милый? — проворковала Виктория, выбирая удобную позицию для удара.

Когда он завозился, пытаясь расстегнуть ее платье, она, почти не думая, взмахнула правой рукой и нанесла мощный теннисный чемпионский удар. Килограммовый рашпиль сделал свое дело. Кит взвыл, качнулся назад и упал на колени. Виктория в ужасе отступила и несколько мгновений наблюдала за ним; он стонал, держась за голову. А затем обошла его и побежала к лимузину, задержавшись только, чтобы сбросить эти чертовы туфли на платформах. Открыв заднюю дверцу, она увидела Дакоту. Та выглядела ужасно. Бледная, лицо опухшее, все в ссохшейся крови, покрыто капельками пота.

— О Боже мой, — прошептала Виктория, — что они с тобой сделали? Ты можешь идти?

— Не знаю, — хрипло прошептала Дакота. — Помоги мне выйти.

Виктория взяла Дакоту за руку и вытащила ее из машины. Затем быстро повела к воротам, обхватив одной рукой за плечи. Дакота бросила взгляд на Кита. Он пытался подняться на ноги, но ничего не получалось. Их он не видел.

— Пошли, — сказала Виктория, потащив Дакоту дальше к трейлеру. — Только что в первый раз в жизни я ударила человека.

— Хорошее… начало… — пробормотала Дакота.

Как только они оказались внутри дома на колесах, Виктория уложила Дакоту на диван рядом с раненым терьером. Та лежала и смотрела на нее странным взглядом, как будто впервые видела.

Двадцать минут спустя Виктория подъехала к небольшому одноэтажному зданию Ливингстонской больницы. Стоило врачу приемного покоя бросить взгляд на Дакоту, как ее тут же положили на носилки с колесиками и покатили в реанимацию. А Виктория с Плутом Роджером на руках присела, чтобы заполнить необходимые бумаги. В графе «Фамилия» она написала девичью фамилию матери, Баркер. Затем попросила сестру посмотреть Роджера.

— Что с ним случилось? — сочувственно спросила та. — Похоже, у него огнестрельное ранение.

— Не знаю. Я нашла пса у ее дома. Приятель Дакоты, он настоящий сумасшедший. Все время ревнует. Вот и сейчас совсем взбесился, жутко избил ее и даже пытался пристрелить бедного пса. — Виктория лгала напропалую, пытаясь импровизировать в духе Бино.

— Сегодня дежурит доктор Коттон, — сказала сестра. — Я попрошу посмотреть.




Операция длилась два часа. Селезенка Дакоты кровоточила в нижнюю часть брюшины по крайней мере в течение двенадцати часов. Давление упало ниже крайнего предела. Она была при смерти.

Виктория дождалась, когда из операционной выйдет доктор.

— Она потеряла много крови, — произнес он устало. — Артериальное давление было настолько низким, что у нее на столе остановилось сердце. Пришлось запускать. Мы удалили ей селезенку и накачали плазмой. Сейчас, по моему мнению, состояние стабильное, но… не знаю…

— А когда все прояснится окончательно? — спросила Виктория.

— Это, наверное, одному Богу известно, — ответил доктор. — Я позвонил в полицию. Женщина избита. Ей нанесены очень серьезные повреждения. Так что прошу вас задержаться и побеседовать с полицейскими. Они уже выехали.

— Конечно, — сказала Виктория, понимая, что нужно срочно убираться.

Трудно даже предположить, что будет, когда выяснится, кто она такая. Только нужно забрать Роджера. Она забегала по стерильным линолеумным коридорам, спрашивая доктора Коттона, пока наконец не нашла в ординаторской некрасивую молодую докторшу, которая держала на руках Плута Роджера и тихо с ним о чем-то разговаривала. Вся его задняя часть теперь была заклеена белым пластырем.

— Это ваша собака? — с упреком спросила доктор Коттон, глядя на Викторию.

— Нет, моей приятельницы.

— Его подстрелили. Причем пулей большого калибра.

— О — сказала Виктория.

Нужно было бежать, и она потянулась взять Роджера из рук докторши.

— Я доктор, а не ветеринар, и не была обязана возиться с ним. Но я люблю животных и не могла оставить его в таком состоянии. Собаку должен осмотреть ветеринар и назначить соответствующее лечение. Какие-нибудь сильные антибиотики для подавления возможной инфекции. — Докторша собиралась что-то добавить, но тут, к счастью, запиликал сигнал вызова. — Подождите меня, я сейчас, — сказала доктор Коттон и вышла из комнаты.

Виктория тут же понеслась с Роджером на выход и забралась в трейлер. Как раз вовремя, потому что в этот момент на подъездную дорожку вырулила полицейская машина. У прежней Виктории, наверное, при виде копов захолодело бы сердце, а новая только помахала им рукой, свернула налево и припустила по шоссе в ночь.




Глава 24

Испытание «Лосиного выпаса»


Кто-то заколотил кулаками в дверь амбара, и Стив Бейтс пошел открыть. На пороге стоял Кит Саммерленд с окровавленным лицом. Увидев его, Томми немедленно подошел к двери.

— Что это, бля, с тобой случилось?

— Она меня ударила, — сказал Кит, держась за кровоточащее ухо. Он решил не говорить Томми, что выходил из машины подбить клинья к девушке, у которой заглох автомобиль.

— Я же предупреждал тебя, будь с ней осторожен.

Томми быстро вышел во двор, осмотрел лимузин и пустынную автостоянку. Дакоты нигде видно не было. Она сбежала, ухитрившись так садануть Кита, а значит, возможно, очень скоро здесь появится полиция.

— Убираемся отсюда, — крикнул он, взмахнув пистолетом.

Все поспешно двинулись к лимузину. Томми повернулся к Киту, из уха которого по-прежнему текла кровь.

— Что ты, гаденыш, наделал, а? Полез к ней с нежностями?

— Нет, Томми, я только отвернулся на минутку и…

— Заткнись, бля, и пошел вон. Сейчас мне с тобой разбираться некогда. Но Джо правильно сделал, что тебя выгнал. — Томми толкнул амбала к воротам и быстро сел в лимузин. Нужно было ехать, пока не прибыли копы.

Бино не верилось, что Дакота в ее состоянии смогла так ударить Кита Саммерленда. Она даже говорить не могла, не то что отключить стодвадцатикилограммового монстра. Он внимательно оглядел асфальт и увидел впереди что-то поблескивающее. Присмотревшись, понял, что это такое. Туфли на пластиковых платформах! Бино улыбнулся: «Умница, Вики, какая же ты замечательная умница!»

Томми толкнул его на заднее сиденье лимузина рядом со Стивом и Даффи. Вести автомобиль он приказал Уэйду, рядом с которым сел Джимми. Они тронулись, оставив растерянного Кита Саммерленда у ворот. Он по-прежнему держался за ухо.




Ехали молча. Бино подвинул очки ближе к переносице и посмотрел на Томми, который сидел не шевелясь.

— Чего уставился? — наконец рявкнул тот.

— Хм, сэр… хм… мне не хочется быть неделикатным, но… хм… люди там, в поселке, рядом с которым открыто месторождение, куда мы едем, они не знают, что там, внизу, нефть, и лучше бы все так и продолжалось. Дело в том, что мы — об этом говорил Донован — пробурили небольшую скважину… всего три четверти дюйма, и заглушили, потому что не хотели, чтобы окрестные жители знали о том, что было опробовано месторождение.

— Так мы и не будем ничего говорить, — буркнул Томми.

— Но я уволен. Об этом все знают. Поэтому, если я появлюсь в поселке с незнакомыми людьми и стану копаться в земле, они могут почуять что-то неладное.

— Так ты что, не хочешь показать мне месторождение? — спросил он.

— Нет… дело не в этом… просто… если я буду что-то там высматривать, это вызовет у них подозрение. Лучше будет, если мы объедем все вокруг, не вылезая из машины.

— Я пока не знаю, чем мы займемся, так что, бля, заткнись, — сказал Томми. — А то у меня от тебя начинается мигрень.

Они прибыли в Оук-Крэст вскоре после полуночи и объехали люцерновое поле, засеянное Карлом Харпером. Полная луна великолепно освещала свежевыкрашенные в цвет «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» медно-рыжие трубы и цистерны. На самой большой цистерне, что стояла ближе к дороге, сверху белел крупный логотип компании, FCP&G. Томми включил в кабине свет, вытащил красивую глянцевую брошюру нефтяной компании, подготовленную Бино, и внимательно просмотрел цветные снимки с изображением труб и цистерн, затем посмотрел в окно на те же трубы и цистерны среди поля.

— Зачем они здесь? — спросил он Даффи.

— Хм, это не моя специальность. Я думаю, вам следует спросить об этом доктора Кларка. Он геолог.

— При разработке месторождения класса один «А», — начал Бино лекторским тоном, — то есть месторождения на крупной стратиграфической ловушке, где прогнозируемая добыча исчисляется миллиардами галлонов… так вот, здесь всегда существует возможность выброса нефти, причем фонтан может оказаться очень мощным. В связи с этом ФРКЭ… — Бино бросил взгляд на Томми и быстро добавил: — То есть Федеральная распорядительная комиссия по энергетике, в целях предотвращения сброса в почву миллионов галлонов сырой нефти, что наносит серьезный ущерб экологии, требует, чтобы были заранее установлены специальные станции для сборки нефти или ЖПГ. — Томми свирепо прищурился. — Я имею в виду — жидкого природного газа. Эти трубы и цистерны перед вами и есть типовая станция для сборки нефти. Таким образом, если скважина, которую вы пробурили, окажется продуктивной, то все необходимые устройства уже смонтированы, чтобы доставить нефть от насосной станции или устья скважины к цистернам, где она будет храниться. Отсюда также берут необходимые пробы. — Бино улыбнулся Томми, затем снял очки и протер стекла галстуком. Превосходный экземпляр карикатурного ученого, увлекшегося академическими рассуждениями, Он надел очки и взял брошюру. — Позвольте мне показать вам карту месторождения. Пробную скважину мы пробурили примерно в этом месте. Скважина косая, угол наклона сорок пять градусов. Мы использовали девиационную технику бурения, это позволяет оптимальным способом достичь резервуара, находящегося на нижнем почвенном горизонте. — Бино был просто великолепен.

Разумеется, Томми ни черта не понимал, но это не имело значения, потому что он уже купился.

— Теперь покажи мне эту скважину, которую вы бурили, — сказал наконец он.

— Как же это все дерьмово, — пробормотал Даффи.

— Да ладно вам, доктор Саттон, — сказал Бино. — У мистера Рина есть нужные нам деньги. Тех, что мы добыли в казино, оказалось явно недостаточно. Мы же собирались играть в Лас-Вегасе, но в тамошних казино такие охранные системы, что нас бы наверняка арестовали. Помните, вы сами мне говорили, что нужно лететь в клуб «Сейбе-Бей», потому что это заведение небольшое и меры безопасности там не такие строгие. Кроме того, Комиссия по ценным бумагам и биржам в любую минуту может закрыть «Нефтяную и газовую компанию округа Фентреес». Так что мистер Рина — наш последний шанс. Он выложит наличные, мы купим акции, и эти деньги помогут погасить долги компании. После чего Комиссия по ценным бумагам и банк отстанут. Мы разбогатеем, доктор Саттон.

Бино показал Уэйду Саммерленду, где свернуть. Было удивительно, что Уэйд даже не запротестовал, хотя бы ради приличия, когда его брата оставили одного в Ливингстоне с разбитым ухом.




— Скважина находится здесь, — сказал Бино.

Они вылезли из лимузина у большой свежевыкрашенной цистерны и направились к невысокому подстриженному кустарнику. За ним находилось устье скважины, обложенное мешками с песком. Под мешками открылась торчащая из земли небольшая труба, заглушённая металлической пластиной. На пластине был выгравирован логотип компании FCP&G. Сбоку в трубу была вварена другая, диаметром три дюйма, которая уходила в поле к большим трубам, выкрашенным в медно-рыжий цвет.

— Открывай, — сказал Томми.

— Она идет вниз на тысячу восемьсот футов,[56 - 1800 футов — 72 метра.] — простонал Бино, — вы все равно ничего не увидите.

— Я тебя что, спрашивал об этом? Сказал — значит, открывай.

— Донован, этот человек, по-видимому, желает полюбоваться на дыру в земле, — произнес Бино с шумным вздохом, обращаясь к Стиву Бейтсу.

— Я что, тебя утомил, ты, дерьмо? — насмешливо спросил Томми, — Если так, то можно организовать акцию, всего на несколько минут, чтобы освежить твою память.

Бино быстро отступил назад, а Стив снял прикрепленный к поясу инструмент и начал снимать заглушку.

— Мистер Рина, я геолог… — начал Бино, желая смягчить бандита. — Окончил МТИ, прошел докторантуру в Йеле и постдокторантуру в Стэнфорде.[57 - МТИ — Массачусетский технологический институт; докторантура и постдокторантура соответствуют у нас ученой степени доктора технических наук.] Пятнадцать лет посвятил разработке вспомогательных спутниковых скважин и контрольному анализу песчаных образований. Я занимал руководящие посты. Имею научные труды по структуре каменистых углеводородов. Провел много часов в лаборатории, наблюдая сложные органические молекулы.[58 - С инженерной и научной точки зрения все, что говорит Бино, полная белиберда.]

— Зачем мне нужно твое гребаное резюме? — прервал его Томми.

— Потому что вы… не перестаете угрожать. Я не храбрец и не притворяюсь героем. А это месторождение меня интересует прежде всего как геолога. Конечно, если мне удастся на нем сделать какие-то деньги, это будет чудесно. Я совершенно искренне считаю вас весьма ценным партнером для этого предприятия, а вы продолжаете размахивать пистолетом и угрожать мне, как какому-то жалкому уголовнику, который в любой момент может броситься на вас с кулаками. Можете мне поверить, я не представляю для вас никакой опасности, мне даже ни разу в жизни не приходилось ни с кем драться. Так что, может быть, вы прекратите это ребячество? Очень вас прошу.

Томми любил, когда перед ним раболепствуют, и с улыбкой выслушал этот вопль жалкой безвольной душонки. Затем помолчал с минуту и спрятал пистолет обратно в кобуру.

— Итак, открываем, — сказал Стив, снимая тяжелую пластину.

Томми заглянул в трубу и увидел покрытые металлом стенки скважины. Затем вытащил из кармана монету в двадцать пять центов и уронил туда, ожидая услышать удар монетки о дно. Поскольку скважина была глубиной всего лишь шесть метров, Бино громко закашлялся в нужный момент, так что Томми так и не понял, когда упала его монета.

— Нам лучше здесь не задерживаться, — забеспокоился Бино.

— Значит, вы получили нефть прямо отсюда? — спросил Томми, не обращая внимания на его слова.

Стив Бейтс кивнул:

— Да. Откачали пятнадцать тысяч галлонов из этой маленькой пятидюймовой скважины. Даже не верится!

— Так где же нефть? — процедил Томми. — Вы сказали, что в землю ее сбрасывать нельзя… значит, она должна быть где-то. Где она?

— Вон там, — сказал Бино, показывая на большую медно-рыжую цистерну высотой в два этажа, с крупным белым логотипом компании наверху.

— Там все пятнадцать тысяч галлонов? — Томми пристально вгляделся в освещенную луной цистерну.

— Да. Вообще-то эта емкость считается пустой, поэтому ее никто не проверяет. Мы установили на выходе скважины измеритель расхода нефти и перекачали ее в цистерну.

— Пошли посмотрим, — заявил Томми.

— Что? — удивился Бино.

— Я хочу посмотреть нефть.

— Цистерна опломбирована, ее нельзя открывать.

— Ерунда! Я могу открыть все, что захочу. Пошли.

— Емкость герметизирована. Ее нельзя открывать, — настаивал Бино.

Томми схватил его за воротник рубашки и притянул к себе.

— Док, ты мне всю плешь проел. Учти, я с тобой еще не закончил. Надо же, какой умник — на любой мой гребаный вопрос отвечает: «Что?», а потом заявляет, что это невозможно сделать. «Что?» — это, бля, не ответ. Ты меня понял? Я говорю, что хочу посмотреть эту гребаную нефть, а ты говоришь: «Следуйте за мной» или «Да, мистер Рина». За любой другой ответ получишь по своей гребаной голове. Понял? — Томми сплевывал слова прямо в лицо Бино, свирепо вглядываясь в его глаза за толстыми стеклами очков.

— Я только излагаю факты. И не понимаю, почему вы все время выступаете с позиции силы.

— Потому что ты мне не нравишься, — объяснил Томми.

— Л-ладно, — проговорил Бино, слегка заикаясь. — Ладно.

Наконец Томми отпустил его.

— Так что, идем смотреть нефть или будем здесь стоять и попусту тратить время?

— Пойдемте смотреть на нефть, — согласился Бино.

Они двинулись обратно к машине, чтобы ехать к главной цистерне. Потом медленно по очереди забирались по узкой лестнице на самый верх металлической емкости. Внизу у машины остался только Уэйд. Полная луна отражалась от великолепно покрашенной поверхности. Сверху было видно все обширное поле с еще тремя медно-рыжими цистернами и большим количеством труб. Впечатляющее зрелище! Напротив, через дорогу, на офисном здании, которое арендовал Бино (сейчас оно было тоже выкрашено в цвет компании), висел большой щит с надписью: «„Нефтяная и газовая компания округа Фентресс“. Разрабатываемое месторождение 32».




Томми взял с собой из лимузина хрустальный бокал и графин.

— Открывай эту гребаную крышку, — сказал он Бино, показывая на люк площадью примерно три квадратных метра, привинченный двенадцатью болтами.

— Может быть, не стоит? Во-первых, очень трудно снять болты, а во-вторых, будет ужасный смрад. Сырая нефть очень богата органикой и отвратительно пахнет.

— Открывай! — повторил Томми. — Я хочу увидеть нефть.

Наконец заговорил Стив:

— Я думаю, эти болты ослабить удастся. Они три четверти дюйма, как и гайки на колесах, так что вполне может подойти автомобильный торцевой ключ.

Томми послал Джимми Фриза вниз за ключом. Тот возвратился через несколько минут и начал помогать Стиву отвинчивать крышку люка. Через двадцать минут работа была закончена. Бино посмотрел на часы. Они показывали три тридцать. Тяжелую крышку сняли и поставили рядом с открытым люком. Томми наклонился и понюхал.

— Ничем не пахнет.

— Не знаю, — волнуясь, проговорил Бино. — Наверное, чтобы почувствовать запах, надо спуститься вниз.

— Если там не будет никакой гребаной нефти, ты будешь мертвым гребаным кретином.

— Может, ее уже обнаружили и убрали отсюда, — произнес запинаясь Бино. — Вы не станете меня убивать, если она пустая.

— Посмотрим, — пообещал Томми.

— Лестница в емкость вот здесь внутри, справа от люка, — сказал Стив, чтобы сменить тему.

Томми посмотрел на Джимми Фриза.

— Давай, Джимми, спустись и принеси мне немного нефти.

— Но… Томми, почему я?

— Потому что, понял? Мне нужно быть здесь и не спускать глаз с этих говнюков.

Джимми взял графин с бокалом и медленно полез в люк, нащупывая кончиком ботинка перекладину лестницы. Затем под внимательными взглядами остальных исчез в цистерне. Каждый раз, когда он ударял носком ботинка в стенку цистерны, раздавался глухой звук «бом». Потом было слышно, как он там закашлялся, и вскоре Джимми высунул голову из люка.

— Там ее полно внизу, цистерна заполнена почти наполовину. — Его глаза слезились от испарений.

— Этот резервуар рассчитали на тридцать тысяч галлонов, а там сейчас только пятнадцать, — сказал Стив.

Джимми вылез на площадку и поставил хрустальный графин у ног Томми. Тот поднял его и посмотрел на свет, обратив к луне. Графин был наполовину заполнен сырой нефтью.

— Ни хера себе, — пробормотал он, разглядывая «черное золото».

— Я же вам говорил, — сказал Бино. — И когда вы наконец начнете мне верить?

— Сразу же, как только получу результаты анализов этого дерьма, — ответил Томми.

Нефть в цистерну привезли из Санта-Барбары. Стив купил ее на буровой платформе в открытом море. Когда Томми пошлет ее в лабораторию, ему придет ответ, что это высококачественная девяностопроцентная чистая сырая нефть без содержания глинистых сланцев. Конечно, в цистерне ее было только пятьдесят галлонов, а не пятнадцать тысяч. Но, поскольку нефть легче воды, ее просто залили сверху запасов, сделанных Карлом Харпером. Так что воды в цистерне было действительно пятнадцать тысяч галлонов, покрытых сверху шестидюймовым слоем нефти.

Томми заткнул графин пробкой и начал спускаться на землю. Когда они снова уселись в лимузин, Бино посмотрел на Томми. Было видно, что приглашать его утром в офис и проводить по «лабиринту» нет необходимости — мерзкий бандит уже был на крючке. Он не отрывал глаз от нефти в графине. Брал его с полки каждые несколько минут, держал в руках, смотрел и улыбался.

— Ладно, парни, я согласен.

— И сколько мы получим? — спросил Бино.

Томми посмотрел на него, как будто этот вопрос его сильно удивил. Затем слегка улыбнулся.

— Шестьдесят к сорока устроит? Мне, как главному инвестору, шестьдесят, а вам, техническим работникам, сорок.

— Бред какой-то, — сказал Даффи.

— Вовсе нет, — возбужденно проговорил Бино. — Я считаю это вполне справедливым. Ладно вам, доктор Саттон. Подумайте, мы получим сорок процентов от нескольких миллиардов долларов! На большее нельзя было и надеяться. Где бы мы, по-вашему, получили недостающую сумму? В Лас-Вегасе? — Бино поправил очки на носу и повернулся к Томми. — Мы согласны. Но вам лучше поторопиться. Комиссия по ценным бумагам и биржам может в любой момент заморозить продажу акций компании.

— Я буду здесь с деньгами меньше чем через день, — сказал Томми, любовно поглаживая графин с нефтью на коленях, как будто в нем сидел джинн-волшебник.

— Хорошо, — сказал Бино.

Томми кивнул Уэйду, чтобы он заводил машину, и они направились обратно во Фресно, где ждал самолет. По пути Бино то и дело тревожно поглядывал на Томми.

— Что ты, бля, все на меня смотришь? — проворчал бандит.

— Как вы уладите дела с вашим младшим братом? — спросил Бино. — Наверное, надо получить его разрешение, чтобы взять деньги.

— Я не спрашиваю разрешения ни у кого и ни на что.

— Но говорят, что он босс, — не сдавался Бино. — И принимает все решения.

— Мало ли что говорят, — огрызнулся Томми.

Даффи считал, что Бино превосходно сыграл свою роль. Все время сопротивлялся лоху и согласился только под его грубым давлением. Сейчас Томми уверен, что докопался до правды. Он заставил этих болванов расколоться и показать ему нефть. Вот она, у него на коленях. Теперь Томми был готов к окончательной обработке. В старые времена мелкие мошенничества всегда заканчивались тем, что подцепленный на крючок лох отправлялся домой за деньгами. У мошенников это называлось «послать лоха в деревню».




Часть шестая

«Лох уехал в деревню»


При нужде дьявол может и Библию процитировать.

    

Американская пословица








Глава 25

Близость


Они расстались с Томми в аэропорту Фресно. Он поднялся по трапу большого трехтурбинного «Челленджера» и скрылся в его недрах. Бино, Даффи и Уэйд с Джимми Фризом молча наблюдали, как самолет вырулил на взлетную полосу, взлетел и скрылся в бледном утреннем небе.

Бино снял очки и протер стекла галстуком. Затем повернул к Джимми свое улыбающееся лицо простодушного ученого-очкарика и весело произнес, подвинув очки ближе к переносице:

— Он сказал, что вернется через день с деньгами. Замечательно! Просто замечательно…

Джимми что-то пробормотал и вместе с Уэйдом направился к лимузину. Как только машина отъехала, у Бино немедленно сошла с лица глупая улыбка. Он снял очки с толстыми стеклами в массивной черепаховой оправе, от которых у него разболелась голова, и сунул в карман.

— «Лосиный выпас» сработал. — Даффи улыбнулся, глядя в ту сторону, где скрылся самолет. — Ты хорошо провел игру, Бино. Томми клюнул. А графин — это вообще полный отпад.

— Пошли. Неизвестно, что там с Дакотой и Роджером.

Бино позвонил в контору проката автомобилей, и через двадцать минут к терминалу частных авиарейсов Спанос служащий подогнал желтый «каприс». Они сели в него и поехали обратно к плавучему дому на пристани Мадфлэт.

Трейлер снова стоял в дальнем конце автостоянки. Виктория и Роджер мирно спали. Бино постучал в дверь, и она впустила их внутрь. Плут Роджер был настолько слаб, что не мог стоять, но хвостом вилял.

Бино подошел к нему, опустился на колени и осторожно погладил по голове.

— Надо же, как ты его достал, дружище. Я даже испугался, что он загнется. — Бино повернул голову к Виктории. — Где Дакота?

— В больнице в Ливингстоне. Томми избил ее до полусмерти. Ей удалили селезенку.

Бино выслушал рассказ Виктории, сжав губы.

— Можешь взять его на руки, — сказала она, показывая на Роджера, после того как закончился обмен информацией. — Ему это нравится. Только осторожнее сзади.

Бино взял маленького терьера и начал качать.

— Спасибо, друг! Спасибо. Я слегка промахнулся с Томми. Если бы ты не вцепился ему в горло и не подарил мне несколько секунд, одним мошенником на земле стало бы меньше.

Он нежно прижал к себе Роджера, и тот вильнул хвостом.

Виктория встала и засунула руки в карманы джинсов.

— Ну что, поехали в Ливингстон, проведаем Дакоту?

— Конечно, — ответил Бино, поднимаясь.

— Я звонила ветеринару. Договорилась, что он посмотрит Роджера.

Первым делом они отвезли Роджера к ветеринару.

Тот осмотрел пса и сказал, что хочет некоторое время понаблюдать его и потому оставляет у себя на двенадцать часов. Попрощавшись с Роджером, они отправились в маленькую Ливингстонскую больницу. По дороге решили, что Виктории придется остаться в машине. Во-первых, ее могут задержать больничные охранники, потому что она тогда уехала, не дождавшись прибытия полиции, а во-вторых, не было твердой уверенности, что там не появятся головорезы Томми.

Дождавшись, пока за Бино и Даффи закроются двери центрального входа больницы, Виктория устало откинула голову на спинку сиденья.




В палате все было как положено — металлический столик на колесиках со скляночками, баночками и прочим больничным реквизитом. У постели стояла капельница.

Когда они вошли, Дакота не спала и долго смотрела на Бино и Даффи, не произнося ни слова. Над ее лицом, видимо, изрядно попотели хирурги. Оно было все перебинтовано. Виднелись только глаза и великолепные черные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Под больничной рубашкой тело тоже было все в бинтах.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросил Бино.

— Врачи говорят, что вроде бы выкручусь, — ответила она, едва шевеля губами. Нижняя была зажата специальным хирургическим зажимом, поддерживающим недавно наложенный шов.

— Такого поворота никто не ожидал. Я имею в виду, что он тебя так изобьет.

— Бино, если ты достанешь этих мерзавцев Рина, то все это будет не напрасно. Постарайся, прошу тебя.

Даффи наклонился и поцеловал Дакоту.

— У меня сейчас перерыв на несколько дней, так что я останусь здесь, присмотрю за тобой и Роджером.

— Ты хороший, — прошептала она и с трудом улыбнулась, показав пустоты на месте выбитых зубов.

Бино взял ее за руку.

— Насчет лечения не беспокойся. «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» обеспечивает своих сотрудников комплексным медицинским обслуживанием, включая и стоматологическое.

Дакота снова слабо улыбнулась и закрыла глаза.

— Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Даффи, и они направились к двери.

— Бино, подожди, мне нужно сказать тебе кое-что, — подала голос Дакота. Бино остановился, а Даффи вышел в коридор. — То, что случилось на Багамах, — частично моя вина. Я плохо справилась с работой… недооценила Томми. Это феноменальный подонок, таких я еще не встречала. Редкий тип. Может обезуметь в любую минуту, и когда такое случается, это страшно. Трудно даже описать. Понимаешь, ему доставляет удовольствие мучить людей, причинять боль. Если бы ты видел его глаза! Так что будь с ним предельно осторожен. Он играет не по правилам.

Бино уже знал об этом и видел глаза Томми, когда тот засунул ему в рот пистолет.

— Я буду осторожным, — сказал он, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. — Ты сделала великую вещь, Дакота. Привезла его сюда. Он в игре.

— Бино, я хочу, чтобы ты знал, — медленно проговорила она, — мне очень жаль, что у нас с тобой не получилось. Понимаешь, я искренне хотела этого, думала, что мы сможем быть вместе. Да, я действительно так думала. Но потом поняла, что, оказывается, не знаю, что это такое — любить мужчину. Я только знаю, как его завлечь.

Потом она улыбнулась. Отсутствие передних зубов угнетающе действовало на Бино. Подонок… подонок, как он посмел поднять руку на такую красоту?

— За всем моим внешним великолепием, — произнесла она, как будто прочитав его мысли, — скрывается отсутствие одного очень важного качества, которое должно быть в женщине. Желание свить свое гнездо… иметь семью. Но я хочу, чтобы ты знал: я пыталась это сделать с тобой, действительно пыталась. Хотела, чтобы это был ты, и теперь, когда ничего не получилось, я решила, что у меня этого ни с кем не будет.

Он грустно смотрел на нее.

— И еще, — сказала Дакота, — эта прокурорша, Вики… — Она сделала паузу, и Бино насторожился. — Она молодец, выложилась ради меня на всю катушку. Представляешь, соблазнила насильника, которого этот подонок ко мне приставил, выманила из машины и отключила. Ударила чем-то тяжелым. Здешние доктора сказали, что еще час — и было бы поздно. Так что, если бы не она, я бы сейчас уже лежала в морге.

Бино молча смотрел на Дакоту.

— Что касается меня, — устало продолжила она, — то… ты ведь знаешь, противоположности притягиваются, а мы с тобой одного поля ягоды… поэтому никогда бы не смогли быть вместе счастливы. Смотрели бы друг другу в душу и ненавидели. И вообще, родственникам сходиться — последнее дело. — Дакота закрыла глаза. — Что-то клонит ко сну. Чувствую себя отвратительно. Ладно, будь счастлив, дорогой.

Бино сжал ее руку, дождался, когда она ответит на его пожатие, и только потом ушел.

Даффи вылез у плавучего дома, а Бино с Викторией — они не завтракали, так что проголодались изрядно — отправились куда-нибудь пообедать. Вполне подошел небольшой романтический ресторанчик у искусственного озера близ одного из речных протоков. Они заняли столик на деревянной веранде и заказали яйца «бенедикт»[59 - Яйца «бенедикт» — поджаренная английская булочка, сверху — обжаренная ветчина и вареное яйцо; все это полито голландским соусом (из масла, яичных желтков и лимонного сока).] и коктейль с шампанским. Потом, чокнувшись, выпили.

Бино чувствовал странную неловкость, сидя напротив нее на веранде, как мальчик, пришедший на первое свидание. Может быть, это действие разговора с Дакотой, кто знает? Всего несколько дней назад он рассматривал Викторию Харт как неизбежное зло, с существованием которого нужно мириться. Она располагала важной информацией, без которой провести аферу было невозможно. Но потом произошла какая-то странная трансформация, похожая на волшебство. Неожиданно Бино осознал, что она ему необходима. И дело тут не только в ее энергии и организованности, достойных восхищения. И не в личном мужестве, которого он вначале вообще в ней не предполагал. Нет, тут было что-то другое.

Они потягивали коктейль, глядя друг на друга, а солнце, начавшее свое путешествие по небосклону, занималось своим делом — покрывало поверхность голубого озерца сверкающей золотой пленкой.

— Спасибо, ты очень помогла нам, — сказал наконец он.

— Тебе не нужно меня благодарить, — ответила она. — Я здесь из-за Кэрол… так же, как и ты.

— Дакота очень высоко тебя ценит…

— А ты? — тихо спросила Вики.

— Я?.. Конечно… я с ней согласен. А вот насчет себя ничего не понимаю. Мне кажется, что я снова мальчик, который не знает, кем хочет стать, когда вырастет.

— Не мошенником?

— Нет. Это моя последняя афера… если выживу, займусь чем-нибудь другим.

Она внимательно посмотрела на него, затем добавила:

— Я тоже.

Потом за едой она рассказала ему о родителях и своей жизни в Коннектикуте. Призналась, что за последние несколько дней пережила столько захватывающих приключений, что прежний прокурорский опыт кажется ей серым и скучным существованием.

Он тоже рассказал ей о своей жизни: как путешествовал с родителями по дорогам, занимаясь различным мошенничеством. Поведал и о своем терзающем душу одиночестве.

Виктория слушала и пыталась представить себе его детство. Но не могла, оно очень сильно отличалось от ее детских лет. А вот одиночество вызвало в ее душе глубокий отклик… потому что это чувство было ей хорошо знакомо.

Они покинули ресторан в четыре и поехали обратно на пристань. По дороге Бино увидел небольшой причал, где давали напрокат лодки, и неожиданно остановился.

Они взяли небольшой катер с электроприводом, мягкими скамьями и голубым, отделанным бахромой навесом. На корме голубыми буквами сияло название судна: «Искатель сокровищ».

Бино купил в маленьком магазинчике бутылку дешевого вина, и они поднялись на борт своего шаткого суденышка, не зная, куда поплывут, да и не важно это сейчас было.

Бино повел катер вверх по течению, а Виктория откупорила бутылку и разлила вино в бумажные стаканчики. Скорость была примерно пять узлов, электромотор мягко гудел, а волны с плеском ударялись о борта катера.

Прошло какое-то время, когда большая часть вина была выпита, и совершенно неожиданно оказалось, что мотор заглушен, катер медленно дрейфует вниз по течению, а они лежат обнявшись на дне этого небольшого суденышка.

— Что это с нами происходит? — спросила Виктория, в последний раз пытаясь мыслить здраво.

— Сам не знаю, — ответил он. — Просто мне очень хорошо с тобой, вот и все…

И тогда она его поцеловала. И почему-то именно этот поцелуй ее окончательно раскрепостил. Бино не был пределом ее мечтаний. Но в данный момент более дорогого ей мужчины в мире не существовало, и вообще подобные чувства Виктория переживала впервые в жизни. Они застали ее врасплох и подавили все рациональное, отогнав его прочь.

Они продолжали обниматься, но вскоре этого оказалось мало, и он начал медленно ее раздевать. После недолгого колебания она потянулась к пряжке его пояса и расстегнула. Еще несколько мгновений — и они обнимались уже обнаженные. В украшенном бахромой навесе кое-где были небольшие дырки, через которые проникало жаркое послеполуденное солнце. Оно высвечивало на их красивых телах небольшие яркие зайчики.

Когда он вошел в нее, она почувствовала полное и окончательное освобождение. Затем они медленно и нежно вместе довели себя до кульминации. А потом долго лежали, тяжело дыша, не разжимая объятий.

— Как это называется? — тихо спросил он. — Может быть, любовь?

— Может быть, — так же тихо отозвалась она.

И они продолжали лежать, обнимая друг друга, до захода солнца. Название катера «Искатель сокровищ» оказалось очень подходящим, потому что в этот день под голубым, отделанным бахромой навесом они нашли настоящее сокровище.




Глава 26

Старший брат


Томми Рина по прозвищу Два Раза сидел в богато обставленной кабине «Челленджера», принадлежащего его брату, и думал. Турбины самолета мягко жужжали. Вообще-то на размышления он никогда много времени не тратил. Шевелить мозгами — это было по части Джо. А Томми «бык», зачем ему размышлять?

Даже двенадцатилетним он прислушивался к тому, что скажет пятилетний Джо. Но в последнее время Томми начало очень не нравиться, как к нему относится Джо. В конце концов, он должен уважать старшего брата, который добровольно позволил ему взять на себя роль лидера и многие годы не подвергал это ни малейшему сомнению. Они оба выросли в криминальном мире. В иерархии преступного синдиката коза ностра Джо занимал положение босса, а Томми — его доверенного, консильери. У них были деньги и власть. Но недавно Джо разразился на Томми такой отвратительной бранью, как будто брат не был членом семьи. Как будто Томми — какой-то балласт, который несчастный Джо вынужден нести на себе. Он забыл, сколько Томми сделал грязной работы, скольких прижал, чтобы Джо смог достичь своего теперешнего положения.

Томми посмотрел на сиденье напротив, где стоял завернутый в полотенце графин с нефтью, привязанный ремнями безопасности. Там же лежал цилиндр со стеклянным окошком, где находился нефтяной сланец, извлеченный при бурении пробной скважины. Сев в самолет, Томми тут же позвонил в Даллас Бью Тейлору, который был постоянным клиентом клуба «Сейбе-Бей», играл в зале на десятом этаже, то есть по-крупному. Они были почти приятелями, даже несколько раз вместе развлекались с девочками из кордебалета. Этот Бью в Техасе занимался разведкой нефтяных месторождений и сделал на этом миллионы. Томми описал Бью все, что смог вспомнить насчет стратиграфической ловушки и пробной скважины. Рассказал о месторождении, разумеется, не упоминая, где оно находится и не называя компании округа Фентресс. Этот секрет был на вес золота. На него произвело впечатление, что Бью от его рассказа очень разволновался. Он подтвердил, что все это правильно, что Федеральная распорядительная комиссия по энергетике действительно требует строить над большими стратиграфическими ловушками нефтесборочные станции до начала бурения пробных скважин. Бью забросал его вопросами относительно месторождения: как производилось бурение, какие образцы породы были получены, действительно ли уже перекачали пятнадцать тысяч галлонов сырой нефти. Томми был скуп на информацию. Сказал, что ему, как неспециалисту, известно только, что скважина находится где-то в открытом море, у берегов Северной Калифорнии, и попросил Бью порекомендовать опытного геолога, который мог бы провести экспертизу. Тот назвал одного спеца из Мидленда, штат Техас.

Следующий звонок Томми сделал этому геологу и быстро договорился об анализах нефти и образцов породы. Придется отклониться от курса, чтобы завезти в Мидленд материалы. Он был уже уверен, что все окажется так, как говорил этот чудаковатый придурок геолог, доктор Кларк. Он намеревался доказать брату, что способен не только на мокруху и блядство. Отныне Томми Рина станет старшим братом, хватит ходить под Джо! Он оставит образцы нефти в Мидленде и полетит в Нассау, а когда получит результаты анализов, возьмет в банке САРТОФ пять миллионов долларов и купит на них контрольный пакет акций «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Но пока об этом Джо ни слова. Даже этот чудик, доктор Кларк, слышал, что все решения принимает Джо. Так вот, теперь этому будет положен конец. Если сделка с нефтью окажется действительно удачной, если месторождение на самом деле самое крупное в Северной Америке, то это будет означать, что старший брат Томми, а не Джо, заработал для семьи кучу денег. После того, как сделка будет завершена и они утонут в «черном золоте», он выскажет Джо все упреки прямо в лицо. Пусть только младший брат попробует после этого не оказать ему уважения, которого он заслуживает!

Самолет сделал посадку в Мидленде. Геолог ждал на летном поле у терминала частных авиарейсов. Томми предварительно сорвал все наклейки, чтобы тот не узнал, откуда взята нефть и образцы горной породы. Никаких упоминаний о «Компании буровых установок Западного побережья». Томми действовал по-умному. Так, как это сделал бы Джо.

Геолог вошел в кабину «Челленджера», турбины которого работали на холостом ходу. Одет он был в точности как доктор Кларк. Такой же галстук, очки в роговой оправе, даже из кармана рубашки торчал колпачок гелевой ручки. Тоже красный. «Они все одной породы, как собаки», — подумал Томми, протягивая ему образцы вместе с тысячей долларов. Они договорились, что столько будет стоить работа.

— Это должно занять не больше нескольких часов! — Геолог старался перекричать шум самолетных турбин. — Звоните.

Томми кивнул и закрыл за ним дверь. Самолет вырулил обратно на взлетную полосу.

Через несколько минут «Челленджер» взлетел, и Томми уставился вниз, на зеленую гладь Мексиканского залива. Командир экипажа сказал, что до Нассау три часа лету. Томми откинулся на спинку кресла и расслабился. Однако сон не шел. Его охватило новое, незнакомое возбуждение. Он теперь ощущал себя перспективным бизнесменом, а не ходячим членом, как сказал Джо.

Томми снова прокрутил в голове план действий, выискивая слабые места. Итак, он прибудет в Нассау в пять вечера, как раз перед закрытием банка САРТОФ, и попросит Тони Вакка, который ведает финансами братьев Рина, открыть сейф в задней комнате, где хранятся деньги, еще не отмытые в банковских книгах. Томми знал, что документально эта наличность нигде не фигурирует. Для налоговых органов США эти деньги вообще не существуют. Надо будет взять немного больше, на всякий случай. Пять «лимонов» должно хватить. Для этого понадобится пара чемоданов. Тони Вакка он скажет, что, если тот вякнет Джо хотя бы слово об этом, он вернется в Нассау и пробьет ему голову молотком.

Томми все тщательно спланировал в своем примитивном обезьяньем мозгу. Обдумал каждую деталь, сконцентрировался только на деле, как и положено старшему брату. И тут он неожиданно вспомнил Дакоту, ее шелковистую кожу, дивные груди. Он полез в штаны, потер член и пожалел, что не имеет возможности трахнуть ее еще раз.




Примерно в то же самое время, когда Томми приземлился в Нассау, Виктория Харт вылетела ночным рейсом из Чикаго в Атлантик-Сити, где находилась резиденция Джо Рина. Прощаясь с ней в аэропорту Фресно, Бино поцеловал ее и попросил ни в коем случае не переигрывать. Напомнил о том, что происходило в плавучем доме, когда он переиграл и Томми едва не застрелил его.

— Спасибо Плуту Роджеру, он спас меня, — сказал, улыбаясь, Бино.

— Не беспокойся. — Виктория тоже улыбнулась. — Я работала с Джо Рина почти шесть месяцев и довольно хорошо изучила этого подонка. Он не такой, как Томми, самообладания никогда не теряет. Для него это признак слабости.

Они стояли, держась за руки, в начале узкого коридора, ведущего из здания аэропорта в самолет, до тех пор, пока туда не зашел последний пассажир. Под мышкой Виктория держала папку со снимками. Бино поцеловал ее еще раз, вдыхая сладостный аромат, а она прижалась к нему, чувствуя, как колотится его сердце. Они продолжали стоять до тех пор, пока служащая аэропорта не коснулась плеча Виктории, и та, с трудом оторвавшись от Бино, двинулась в салон самолета.

Устроившись на своем месте в бизнес-классе, поставив под сиденье дорожную сумку, Виктория раскрыла папку с фотографиями. Снимки братьев Саммерленд были лишними, и она их порвала. Затем изучила семь оставшихся — с Бино, Даффи и Томми, когда они поднимаются из плавучего дома по трапу и садятся в лимузин. На одном Томми вроде как улыбался, а Бино почти обнимал его за плечи. Он специально позировал для этого снимка. Она отобрала четыре фотографии, которые показались ей самыми удачными, остальные уничтожила. На каждом снимке на переднем плане хорошо просматривалась «Фресно геральд». Газета была слегка не в фокусе, но один из заголовков читался: «Бюджетное управление конгресса сокращает финансирование на оборону». Этого вполне достаточно, чтобы идентифицировать дату съемки.

Когда самолет поднялся в воздух, Виктория откинула голову на спинку сиденья. Завтра она выложит козыри, и это будет началом конца братьев Рина. Наконец-то привлекательный монстр, приказавший убить Кэрол Сесник и этих замечательных ребят, Тони Королло и Бобби Маннинга, получит по заслугам. Скорее бы этот миг настал, она с трудом могла его дождаться. Потом мысли перекинулись на Бино и то, что произошло за последние несколько дней. Слишком много всего, даже трудно осознать. Она закрыла глаза и почувствовала на своей коже нежные пальцы Бино.




Бино вышел из здания аэропорта Фресно, направляясь на автостоянку. Залез в «виннебаго» и посмотрел на Роджера. Тот свернулся на диване, весь в бинтах, глядя на Бино разумными глазами.

— Я никогда в жизни ничего подобного не чувствовал, — сказал Бино, обращаясь к маленькому псу, который вилял хвостом, видимо, ожидая чего-то большего.

— Что смотришь? Думаешь, она захочет связать со мной свою судьбу?

Он сел за руль, завел двигатель и, не переставая размышлять над этой серьезной проблемой, направил трейлер в сторону Сан-Франциско. Езды туда было три часа.




Глава 27

Дискредитация лоха


Виктория направилась к небоскребу Хэнкок-билдинг, который братья Рина построили четыре года назад на добытые преступным путем деньги. В Управлении окружного прокурора это здание было хорошо известно, слишком много жуликов имели там свои офисы. В этом здании работала своеобразная станция комплексного обслуживания гангстерского синдиката. В вестибюле возвышалась массивная бронзовая статуя Джона Хэнкока.[60 - Джон Хэнкок (1737–1793) — один из лидеров движения за независимость английских колоний в Северной Америке, первым поставил свою подпись под Декларацией независимости.] Она вошла в лифт и нажала на кнопку двадцать третьего этажа.

Вопреки ожиданиям, охрана ее не остановила. Виктория прошла по коридору, мимо объективов телекамер, в исполнительное управление корпорации «Рина энтерпрайзес». В приемной тоже никого не было — ну и охрана! — кресло за столом секретаря пустовало. Виктория подождала с папкой под мышкой, не зная, что делать. Но тут появился мальчик, разносчик почты, и нажал нужные кнопки кодового замка двери, ведущей во внутренние помещения. Виктория бросилась вперед и успела выйти, прежде чем дверь закрылась. Был почти полдень, так что Джо Рина, возможно, уже отправился обедать. Виктория прошла дальше по коридору, мимо комнаты с открытой дверью, где сидели несколько секретарш и печатали. Они даже не подняли на нее глаз. В самом конце коридора обнаружилась дверь, которую вполне можно было бы назвать антикварной. Именно такая дверь, по мнению Виктории, должна была вести в кабинет Джо Рина. Она вошла не постучавшись.

Кабинет оправдал ожидания. Венецианские окна на юге выходили на Променад, а на востоке — на Атлантический океан со знаменитым пирсом Атлантик-Сити в пене прибоя, в двух кварталах отсюда. Она быстро осмотрела кабинет, который оказался пустым. Одна из стен была почти полностью увешана фотографиями в рамках, на которых преимущественно были запечатлены обязательные рукопожатия и улыбки — Джо Рина со спортивными знаменитостями и кинозвездами. Там даже висели два президента, глупо улыбаясь рядом с известным мафиози. Очаровательная улыбка красавчика Джо освещала каждую фотографию. В кабинете также висело несколько картин, а на специальных стендах красовалась масса статуэток. Некоторые, по-видимому, самые ценные, были под стеклом. Рядом с призами гольф-клуба стоял антикварный стенд с произведениями искусства ацтеков, датированными XIII веком, то есть еще до Колумба. Она подошла посмотреть призы. На одном из кубков было выгравировано: «Победителю в парных соревнованиях. Гринборо, „Кантри-клуб“, 1996».

Наконец, Виктория направилась к письменному столу, положила в центре самую удачную фотографию из тех, что принесла с собой, и уселась поодаль в кресло с высокой спинкой.

Через двадцать минут в кабинете появился он, в рубашке с закатанными рукавами. Пиджак в руке, походка стремительная, выражение лица озабоченное. Он подошел к столу, увидел фотографию и поднял.

— Снято позавчера во Фресно, в Калифорнии, бригадой наружного наблюдения ФБР, — сказала она.

Он резко повернулся и увидел ее в кресле. Она встала и направилась к нему.

— Как ты здесь оказалась? — спросил он на удивление тихим и мягким голосом, как будто ее присутствие в его кабинете было делом вполне обычным.

— Вот, пришла поломать тут кое-что у тебя. — Она двинулась к стенду с ацтекскими древностями и взяла одну статуэтку в руки.

Джо ринулся ее остановить, но Виктория предупредительно подняла руку, и он замер.

— Не беспокойся. — Она осторожно поставила фигурку обратно на стенд. — То, что я хочу сломать, имеет гораздо большую ценность.

— Я спросил, как ты сюда попала?

— Просто вошла. Охрана у тебя никуда не годится, Джо.

— Я с ними разберусь.

Фотография по-прежнему была у него в руке. Та, на которой Бино с улыбкой обнимал Томми за плечи. В кадре был виден также и Даффи. Они стояли рядом с лимузином на пристани Мадфлэт.

— И что же это такое? — спросил Джо, показывая на фотографию. Затем слегка прикрыл глаза.

Виктория чувствовала, что он узнал в Бино карточного шулера Фрэнка Лемея и что ему неприятно видеть, как Томми якшается с человеком, которого его брат избил клюшкой для гольфа номер девять и за это чуть было не угодил в тюрьму. Однако сейчас за избиение его уже никто привлечь к ответственности не может. Прежде чем двинуться дальше, Виктория немного подождала.

— Я ухожу из Управления окружного прокурора и, может быть, вообще… — наконец произнесла она.

— Хорошие новости из совершенно неожиданного источника. — Он улыбнулся.

— А вот плохие новости из того же источника. — Она улыбнулась в ответ. — Я пришла сегодня утром забрать из кабинета свои вещи и обнаружила на столе фотографии. Ребята из ФБР, которые ведут наблюдение за Томми, прислали, видимо, полагая, что меня это интересует.

— За Томми следят? Это странно. Мне неизвестно, чтобы его в чем-то подозревали.

— Странно другое — что ты удивлен этим. Возможно, он избил какую-нибудь шлюху до полусмерти или его засекли с наркотиками, не знаю, но ФБР сформировало команду из трех человек. У них это называется «охота за сорняками». Это фотографии, сделанные ими. В записке сказано, что Томми финансирует этого карточного шулера, который здесь снят, а также, что он несколько лет ворует у тебя деньги. Ребята из ФБР считают, что он уже нагрел тебя на несколько миллионов. Вот так, Джо. А я решила уходить, и поскольку мне из первых рук известно, что ты крепкий орешек и тебя не ухватишь, то вот пришла выдать тебе все это. Разбирайся сам. Знаешь, я вдруг поняла, что наблюдать со стороны куда интереснее, и самое главное — безопаснее, чем самой вариться во всем этом.

Джо улыбнулся.

— Ты говоришь, Томми крадет у меня деньги? Это что, твой очередной прикол? — Его великолепная улыбка кинозвезды стала еще шире. — А он говорил мне, что ты воровка. Да-да, представь. Он сказал, что ты вместе с каким-то придурком из Техаса увела из нашего ювелирного магазина здесь, в Атлантик-Сити, сто тысяч долларов. Вот ведь как получается.

— Ну ты сам подумай, Джо, имеет ли этот бред хоть какой-то смысл? Может быть, брат просто пытается задурить тебе голову, чтобы ты не заподозрил его в хищении семейных денег?

— Но зачем ему это? Ведь он и так владеет половиной всех наших средств.

— Зачем? — Виктория пожала плечами. — А зачем самцы-волки поедают своих младших братьев? Почему Каин убил Авеля? Почему голуби гадят на статуи? На некоторые вопросы, Джозеф, ответ найти очень непросто.

— Понимаю. А фотография, которую ты принесла, видимо, должна меня огорчить?

— Конечно. Потому что этот парень, который не так давно обмишурил тебя в «Кантри-клубе», близкий приятель твоего старшего брата. Он и еще один шулер два дня назад нагрели в кости твое казино «Сейбе-Бей» на миллион долларов.

— Откуда ты знаешь?

— Агенты ФБР были там, вели наблюдение. Они всюду, где появляется твой психически больной брат. — Она улыбнулась. — Я уверена, что в твоем казино имеются фотографии всех крупных игроков, особенно шулеров. Скажи управляющему, путь он передаст тебе по факсу последние фото. Уверяю тебя, это будут те же ребята, что и на снимке. Как видишь, Томми с ними довольно неплохо проводит время.

Дверь кабинета распахнулась, и вошли двое. Один, высокий, — Брюс Станг, финансист корпорации Джо, другого Виктория прежде не встречала.

— Джозеф, — сказал Брюс, — нам пора идти. Столик будут держать только двадцать минут.

— Брюс, оставь нас одних на несколько минут, — тихо сказал Джо.

Брюс недовольно посмотрел на Викторию.

— Хочешь, чтобы я позвонил Джерри? Тебе не следует с ней разговаривать без присутствия адвоката.

— Выйди, пожалуйста, — сказал Джо более твердо, и они оба ушли, закрыв за собой дверь. — Значит, эти двое нагрели клуб «Сейбе-Бей». Такова версия?

— Это не версия, Джо, а факт. Фотография, которую ты держишь, сделана позавчера. Прочти заголовок в газете. У ребят из ФБР есть еще пленки с записями разговоров, из которых следует, что твой брат смертельно ненавидит тебя за то, что ты им помыкаешь.

— Но эта фотография может иметь и кучу других объяснений. А твои слова… возможно, они специально предназначены для того, чтобы меня как следует намылить.

— Думай как хочешь, Джо. — Она двинулась к выходу и у двери обернулась. — Да, совсем забыла, у меня есть для тебя еще кое-что. Это уже вообще случайно ко мне попало. Мои приятели из ФБР сообщили. Они знают, что у меня к тебе и твоей семье не просто праздный интерес и что я коллекционирую такого рода сведения.

Джо вопросительно смотрел на нее.

— Так вот, группа наружного наблюдения ФБР вчера вечером засекла твоего брата в Нассау. Он забрал из твоего банка САРТОФ четыре или пять миллионов долларов. Из задней комнаты. Тебе бы почистить все как следует в этом банке, а то там полно «жучков».

— И что, именно из задней комнаты?

— Позвони этому дармоеду, который ведает твоей тамошней «прачечной», спроси его, не ограбил ли вчера, случайно, твой старший брат банк на несколько миллионов. — Виктория бросила папку с фотографиями в кресло. — Ничего снимки получились, правда, сюжет примерно один и тот же. — Она повернулась и вышла из кабинета, прошла с бешено колотящимся сердцем мимо Брюса Станга и того, другого, к лифту. Крючок Джо должен был заглотнуть очень глубоко.

Она еще шла по вестибюлю, а Джо Рина уже связался с Тони Вакка, управляющим Торговым банком САРТОФ в Нассау.

— До меня дошли слухи, что мой брат Томми недавно был у тебя, — мягко проговорил Джо.

— Хм… откуда… кто тебе это сказал? — осведомился Тони Вакка и замолк.

В линии связи, проложенной через подводный атлантический кабель, что-то потрескивало.

— Разве я неправильно выразился? — медленно и без гнева спросил Джо управляющего банком, которого тщательно выбрал из множества кандидатур и определил на должность с окладом в четверть миллиона долларов в год. — Я хочу знать, был ли у тебя мой брат Томми? Хочу получить очень простой ответ: да или нет.

— Да, Джо, он здесь был.

— Он взял какие-нибудь деньги из задней комнаты? — спросил Джо.

— Хм… Джо, ты знаешь, я тебе предан… Ты это знаешь?

— Тони, я спрашиваю тебя в последний раз: брал Томми какие-нибудь деньги из задней комнаты или нет?

— Да.

— Сколько?

— Пять миллионов долларов, — ответил Тони Вакка.

— И могу я поинтересоваться, почему ты счел возможным выдать ему такую сумму? — сухо спросил Джо.

— Хм… хм… Джо… ты же знаешь Томми…

— Да, я знаю Томми. Но мне все равно интересно, почему ты выдал ему деньги. Я дал тебе вполне определенные указания… заднюю комнату деньги не должны покидать ни в коем случае до тех пор, пока не будут отмыты. Да и потом только после моего разрешения. Итак, почему ты выдал Томми деньги?

— Джо, он мне угрожал. Сказал, что убьет меня молотком, сказал, что, если я не выдам ему деньги, мне останется жить всего три часа. А я слышал рассказы о его художествах и… испугался.

— Понимаю. Значит, ты выдал ему мои деньги, потому что испугался?

— Он сказал, что эти деньги принадлежат также и ему.

— Итак, ты выдал ему наши деньги, но потом даже не позвонил мне и не сообщил об этом.

— Томми сказал, что, если… если я расскажу тебе, Джо, он убьет меня. Что я, по-твоему, должен был делать? Ты же знаешь своего брата, какой он.

— Ты уволен. Передай дела Карло, собирай вещи и убирайся. Если я увижу тебя еще раз, то тебе потребуется медицинская помощь. Прощай. — Джо положил трубку в тот момент, когда Брюс Станг принес фотографии, переданные Арнольдом Бузини по факсу из клуба «Сейбе-Бей». Бузини уже повесил фотографии Бино и Даффи на «доску шулеров» и внес в соответствующую книгу.

Джо положил черно-белые снимки Даффи и Бино рядом с фотографиями, которые оставила Виктория. Это были те же самые личности. Он снова прочитал заголовок в газете. Все верно, конгресс действительно два дня назад уменьшил финансирование на оборону. Это означало, что фотографии сделаны совсем недавно.

Джо посмотрел на Брюса Станга.

— Итак, что все это значит? Томми водится с парнем, которого я избил и который недавно нагрел наше казино «Сейбе-Бей» на миллион баксов. Затем он вынуждает Тони Вакка выдать ему пять миллионов моих денег и ничего мне не говорит. Что это?

Вопрос повис в воздухе, от него пахло смертью. Брюс пожал плечами:

— Ты знаешь Томми…

— Все постоянно напоминают мне, что я знаю Томми. Но так ли это?.. Похоже, я Томми совсем не знаю.




Глава 28

Становится жарко


Когда Виктория выходила из здания, за ней внимательно следили два агента ФБР, сидевшие в сером седане. Старшим был Стэн Келлерман. До пенсии ему оставалось всего пять месяцев. Он протрубил на службе больше сорока лет и насмотрелся всякого… но больше всего ненавидел, когда предают свои. Стэн Келлерман наблюдал в бинокль, как Виктория останавливает такси.

Рядом со Стэном сидела Шила Уорд. Она работала в ФБР первый год и не имела со Стэном ни единой точки соприкосновения. Их мнения расходились по любому вопросу, начиная с работы и кончая музыкой и кинофильмами. Она надеялась набраться от Стэна кое-какого опыта, но этот сукин сын только отдавал приказания.

— Свяжись с Грегом на второй точке, — проворчал он. — Спроси, он засек ее?

Шила взяла микрофон:

— «Красный пес» вызывает «Ленивого парня». Ты засек цель женского пола?

— Вас понял.

Братьев Рина взяли под наблюдение после возбуждения дела об избиении. Команда ФБР подключилась к охранной видеосистеме офиса Джо Рина, а также использовала свои технические средства. В подвале здания сидел специальный агент, перед которым стояли три монитора. Когда агенты ФБР увидели Викторию Харт, прокурора, которая до недавнего времени вела это дело, входящей в Хэнкок-билдинг, они испытали настоящее потрясение. Она направлялась (это было видно на мониторах) в кабинет Джо Рина. К сожалению, в самом кабинете видеокамеру установить не удалось, так что происходившее там осталось для агентов неведомым, но камера в холле показала, как она входила в его кабинет с папкой под мышкой, а через некоторое время туда же быстро вошел с пиджаком в руке Джо. Десять минут спустя на мониторе возникла Виктория. Она покидала кабинет, но уже без папки. Все это выглядело очень странным и непонятным.

Стэн потянулся и забрал микрофон у Шилы. Она скрипнула зубами от злости, но ничего не сказала.

— Грег, что ты обо всем этом думаешь?

— Не знаю. Прокурорша, которая вела дело против этого говнюка, вдруг наносит ему визит и оставляет папку. Не кажется ли тебе, что здесь запахло дерьмом?

— Кажется. Я продолжаю следить за ней. Посмотрим, что будет дальше.

Они последовали за Викторией в аэропорт Атлантик-Сити и наблюдали, как она подошла к стойке компании «Юнайтед эйрлайнз» купить билет. После ее ухода они поговорили с кассиршей. Выяснилось, что Виктория приблизительно через час должна лететь прямым рейсом в Сан-Франциско.

Тогда Стэн Келлерман решил позвонить в офис Гилу Грину. Ему сказали, что окружной прокурор в Альбукерке на конференции. Стэн был федерал, а Гил подчинялся властям штата, но поскольку Вики Харт работала у Гила, юридическая корректность предписывала Стэну уведомить его. Он позвонил в номер отеля, где остановился Гил, и застал окружного прокурора на месте. Тот только что возвратился после партии в гольф. Гил Грин молча выслушал сообщение агента ФБР, взвешивая в уме потенциальные неприятности, которые сулит эта ситуация.

— У вас есть какие-нибудь предложения? — спросил Стэн. — Я покидать Атлантик-Сити без специального указания не имею права, но ее могут подхватить наши ребята. Нам известен номер рейса, я могу передать по факсу тамошним агентам фото Вики Харт, и ее «поведут» в Сан-Франциско.

— Подождите минутку.

Гил Грин прижал трубку к груди и попытался проанализировать ситуацию. Ему было трудно поверить, что Виктория Харт продалась мафии, но затем он вспомнил, что недели две назад мог бы поспорить на годовой оклад, что она не может выступить по телевидению с обвинением его в служебной несостоятельности. Может быть, угроза Виктории Джо Рина в прямом эфире не такая уж и глупость, как он вначале подумал. Если она только что потеряла свою единственную свидетельницу против бандита, то, наверное, лучше всего атаковать его публично. Это может прикрыть ее собственные огрехи. Формально Виктория по-прежнему работала в его управлении, так что, с одной стороны, ее появление в кабинете Джо Рина — это неприятно. А с другой… Гил Грин задумался. Совсем недавно ему наконец-то удалось попасть в окончательный список кандидатов на должность вице-губернатора штата. А что, если это будет выглядеть не скандалом, не упущением, а, наоборот, планомерной работой по борьбе с коррупцией? Это может оказаться прекрасным политическим козырем в предвыборной гонке. Он уже слышал себя выступающим на пресс-конференции: «Борьба за чистоту рядов органов охраны порядка — одна из приоритетных задач, которые ставило перед собой наше управление». А какое можно будет организовать на эту тему телевизионное шоу! Да не одно… Правда, еще неизвестно, что получится. Может быть, это все ерунда.

В любом случае бразды управления расследованием надо взять в свои руки. С самого начала.

Он снова приложил трубку к уху и откашлялся…

— Я думаю, вам следует продолжить за ней слежку в Калифорнии. И пожалуйста, держите меня в курсе. Если она совершит что-нибудь, что можно квалифицировать как должностное преступление, не говоря уже об уголовном, задержите ее и немедленно информируйте мое управление. Большое спасибо, что вовремя сообщили.

— Не за что.




Стэн и Шила наблюдали за Викторией, когда она поднималась на борт самолета компании «Юнайтед эйрлайнз». Затем Стэн надел куртку служащего аэропорта и прошел по салону со списком пассажиров, якобы проверяя, все ли заняли свои места. Виктория сидела одна, никого из сообщников с ней не было. Он покрутился немного и вышел.

— Ну что, с ней кто-нибудь летит? — спросила Шила.

Стэн даже не посмотрел в ее сторону, а только хмыкнул. Шила стиснула зубы. Вот идиот!




В аэропорту Сан-Франциско Викторию встретил Бино Бейтс. За тем, как они целуются, наблюдала другая команда ФБР. Держась за руки, Виктория и Бино направились из зала прилетов. За ними на почтительном расстоянии следовали два агента.

Старшим был Грейди Хант, невысокий, плотный, с плоским черепом и лицом. В отделе наблюдения Грейди был известен как Молоток, и он это прозвище оправдывал. Идущего рядом звали Дэнни Деннистон. Этот высокий симпатичный парень любил светлые костюмы и рубашки пастельных тонов. Говорил он мягко и тихо, однако темперамент имел взрывной, за что заслужил прозвище Ванильный Сюрприз.

— Как тебе парень? — спросил Грейди.

Они следовали за Бино и Викторией через здание аэровокзала.

— Выглядит знакомым. Мне кажется, я его знаю. Может быть, видел фотографию в одном из рапортов.

Поскольку Виктория ничего в багаж не сдавала, они двинулась прямо на автостоянку. Автомобиль Ханта и Деннистона был припаркован у тротуара в служебной зоне. Они подъехали к выезду с автостоянки и стали ждать. Несколько минут спустя объект наблюдения выехал на желтом «каприсе». Хант последовал за ним.

— Где-то я этого парня видел, — сказал Деннистон, напрягая память. — Может быть, на стенде «Разыскиваются…»?

Хант щелкнул пальцами.

— Да, ты совершенно прав. Именно на стенде. И зовут его Бумбо… или как-то похоже.

— Бино Бейтс, — поправил его Деннистон. — Он в списке «Десяти самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке». Вот оно что! — Деннистон работал в службе наблюдения уже десять лет и ни разу не видел вот так, на улице, кого-нибудь из этого списка. — Неудивительно, что я его узнал. Фотографию этого типа мне присылают почти каждый месяц. — Он улыбнулся Ханту. — И что будем делать?

— Звонить, что же еще. Мы ведь служба наблюдения.

Хант набрал номер агента в Нью-Джерси, а Стэн Келлерман попросил его не разъединяться и тут же связался с Гилом Грином в Альбукерке.

— Эта Хитрая Вики действительно хитрая, — задумчиво добавил Стэн после того, как сообщил информацию Гилу. — Что верно, то верно.

— Общение с известным уголовным преступником. Это статья класса «В», может быть, даже покруче — класса «А». Все это очень серьезно. Я немедленно вылетаю в Сан-Франциско. — Гил уже подсчитывал в уме, сколько наварит на этом деле политических очков.

— Какие мне дать указания команде в Калифорнии? — спросил Стэн.

— Там что-то происходит, и это обязательно нужно выяснить. Пусть подождут, пока Виктория останется одна, потом задержат и привезут в Управление ФБР. За Бейтсом следить, но не арестовывать. Я вылетаю ближайшим рейсом.




Грейди Хант и Дэнни Деннистон проследовали за Бино и Викторией к небольшому аккуратному мотелю рядом с пристанью Золотые Ворота. Пяти минут хватило, чтобы его окружили пять пар полицейских, вызванных по тревоге.

Все наблюдали за Бино, когда он выехал в три тридцать на желтом «каприсе», один, и свернул направо, в сторону Маркет-стрит. За ним последовали две машины, а агенты ФБР направились в мотель.

Когда они ворвались в номер 22, Виктория только начала разбирать свою дорожную сумку.

— Не двигаться, ФБР! — крикнул Грейди Хант, прижимаясь к стене с «береттой» калибра девять миллиметров в руке, держа палец на спусковом крючке.

Деннистон тоже занял удобную позицию для стрельбы. Теперь оба агента держали Викторию под прицелом.

— На пол. Быстро! — крикнул Грейди испуганно глядящей на них Виктории.

— Что случилось? — спросила она заикаясь.

— Лицом вниз. Быстро!

Виктория успела только опуститься на колени, как Грейди навалился на нее и надел наручники, быстро и грубо. Потом вместе с Дэнни поднял на ноги, вывел за дверь и втолкнул на заднее сиденье автомобиля без опознавательных знаков, который отъехал так быстро, что шины задымились.

На все задержание ушло меньше трех минут.




Здание ФБР в центре города на Флауэр-стрит было таким же, как и все здания ФБР повсюду. Расставленная как попало дешевая подержанная мебель, тесные комнаты, засиженные мухами окна, смотрящие на кирпичные стены, и пластиковые чашки, наполненные сигаретными окурками, плавающими в кофейной жиже.

Викторию поместили в камеру ожидания со спецзеркалом. Она сидела там одна примерно с час, размышляя, что предпринять, понимая, что серьезно вляпалась — это было совершенно очевидно, — попала в капкан, расставленный службой наблюдения ФБР. Неизвестно только, насколько много они знают. Она надеялась, что сможет как-нибудь сблефовать и выкрутиться. Виктория работала прокурором пять лет и знала, что такое спецзеркало. По ту сторону его сидят сейчас люди и внимательно за ней наблюдают. Именно поэтому арестованных помещают в эту камеру. Обычно чувствующие за собой вину, попав сюда, расслабляются и даже засыпают. Они знают: худшее произошло, их поймали, поэтому надо беречь силы. А те, кто ни в чем не виноват, начинают в панике дергаться и мерить шагами камеру.

Виктория наклонилась и заговорила в микрофон, который, она знала, где-то здесь спрятан:

— Ребята, напрасно стараетесь. Я сама сидела не раз с той стороны зеркала и наблюдала за задержанными, так что давайте сразу приступим к делу. Спать я не собираюсь.

Она подождала и, когда никто не появился, рассудила, что ее поместили сюда по другой причине. Значит, ждут приезда кого-то из начальства.

В пять тридцать в здание ФБР на Флауэр-стрит прибыл наконец Гил Грин. Он попросил подготовить детектор лжи, а затем привести Викторию.

Одет он был в строгий серый костюм с темно-серым галстуком и соответствующим платком в нагрудном кармане. Поскольку внешность у него была тоже серая, то все великолепно гармонировало.

Гил Грин сидел с задумчивым видом, наблюдая за тем, как Викторию вводят в комнату для допросов без окон, и сажают на деревянный стул.

— Виктория, мне бы очень хотелось сказать вам, что я рад вас видеть. — Таковы были его первые слова.

— Так в чем же дело, Гил? Скажите это. Неискренность всегда была вам к лицу.

— Будем считать обмен любезностями законченным. — Он улыбнулся и продолжил негромким мягким голосом: — Вы не можете себе представить, как я счастлив видеть вас в таком положении. Потому что никогда не прощу вам интервью по телевидению…

— Мне бы хотелось знать, за что меня арестовали.

— В каком порядке вы хотите, чтобы я перечислил обвинения? В хронологическом или алфавитном?

— Самое интересное, насколько они обоснованны? — спросила она.

И тогда он рассказал ей о наблюдении за офисом Джо Рина, о том, что агенты ФБР видели, как она входила в кабинет мафиози и оставила там папку. Затем пришла очередь Бино Бейтса, известного уголовного преступника, общение с которым в том виде, в котором оно зафиксировано агентами ФБР, подпадает под статью о недоносительстве и автоматически делает ее соучастницей всех его преступлений после совершения этих преступлений.

— Впрочем, вам все это прекрасно известно, — закончил Гил.

Пока он говорил, Виктория смотрела ему прямо в глаза, ни на секунду не отводя взгляда.

— Пока никаких преступных деяний со своей стороны я не вижу, — сказала она. — Джо Рина в данный момент ни по какому делу не проходит, так что я могу встречаться с ним в любое время. Что касается мистера… как вы его назвали?

— Бейтс.

— Бейтс. Хм… надо же, а он назвался мне Кертисом Фишером. Я познакомилась с ним пять дней назад в баре. Он показался мне симпатичным. Вы сказали, он преступник? Хм… кто бы мог подумать? — Она спокойно смотрела на окружного прокурора.

У него было абсолютно непроницаемое лицо, на котором ничего невозможно прочитать, хоть убей. Тонкие губы крепко сжаты, глаза пустые.

— Виктория, у вас серьезные неприятности. Позвольте, я изложу вам возможный сценарий развития событий.

— Пожалуйста, я охотно вас выслушаю.

— Думаю, это проходило примерно так. Вы вели дело, по которому Джо Рина мог угодить в тюрьму. Может быть, он угрожал вам или вашей семье, а возможно, просто предложил приличную сумму или вы сами предложили, повесив на грудь табличку «продается». В любом случае, я думаю, вы заключили с ним сделку и продали местонахождение спецквартиры, где содержалась свидетельница. В результате Кэрол и два храбрых полицейских были убиты, а ваше дело развалилось. Потом вы с деньгами отправились в Сан-Франциско покутить в обществе преступника, находящегося в федеральном розыске.

— Прокурор, все это замечательно, но чересчур много «мне кажется» и «может быть». Прежде чем подшивать эту версию к делу, вам следовало хотя бы чем-нибудь ее подкрепить. Знаете ли, это всегда очень приятно, когда есть доказательства. А без них как-то скучно и неинтересно. Короче: вы можете представить документы хотя бы по чему-нибудь из сказанного?

— У меня есть видеозапись, сделанная в офисе Джо Рина, датированная вчерашним числом. Вы оставили у него какой-то материал. — Он криво улыбнулся. — Скажите, что было в этой папке?

— Семейные фотографии.

— Теперь о Бино Экс Бейтсе. Это мошенник, занесенный в список «Десяти самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке». Вы работали в окружной прокуратуре пять лет, и этот список поступал к нам регулярно, раз в месяц. Так что вы должны были видеть фотографию Бейтса по меньшей мере двадцать шесть раз. Она и сейчас висит у нас на стене внизу, в комнате, где пьют кофе.

— Знаете, Гил, я никогда не обращала внимания на эти списки. Слишком много было работы. Вы просто, наверное, забыли, как я таскала для вас из огня каштаны.

— Бино находится здесь, в Сан-Франциско, и сейчас за ним ведется пристальное наблюдение. Стоит мне щелкнуть пальцами — и он наш. Я мог бы приказать взять его вместе с вами, но подумал, что по старой памяти — все же мы довольно долго работали вместе — первую встречу обязан провести с вами. Если вы окажетесь несговорчивой, то мы возьмемся за него.

Он внимательно наблюдал за ней и заметил-таки, как она вздрогнула. Всего чуть-чуть, но этого было достаточно. Гил Грин понял, что выбрал верный путь.

— Вам просто нужно меня обработать, — сказала она.

— Нет, Вики, обрабатывать вас мне не требуется. Вы сгорели, вас захватили врасплох. И его тоже. Чтобы пришпилить Бейтса, мне не нужно даже искать особых оснований. Хоть сейчас могу выписать ордер на его арест.

— Хорошо, так что же вы медлите?

— Я не великий юрист. Уверен, вам это известно.

Она воздержалась от комментариев.

— Но людей изучил довольно хорошо и знаю, как играть, — продолжил окружной прокурор. — Вот я задаю себе вопросы: «Что происходит? Почему Виктория ведет себя так по-дурацки?» И вы знаете, какой напрашивается ответ?

— Слишком много съела «Хостес туинкиз»?[61 - «Хостес туинкиз» — печенье с кремовой начинкой, считается классической некачественной тяжелой пищей. В 1979 г. в ходе суда над неким Д. Уайтом адвокат утверждал, что его подзащитного-убийцу вывело из равновесия печенье «Хостес туинкиз», которое он ел в большом количестве.]

— Происходит что-то еще, чего я пока не понимаю. В головоломке не хватает существенной детали, и я хочу, чтобы вы ее показали. Вы правы, сценарий, который я представил, примитивный — вы много умнее, — и поэтому предлагаю вам свою помощь в обмен на откровенность. Давайте договоримся и минимизируем неприятности, которые ждут вас и Бейтса.

Она смотрела на него несколько долгих секунд.

— Что значит «договоримся»?

— Вы выкладываете все начистоту, и потом мы что-нибудь придумаем.

— Удерживать отпуская? — Виктория улыбнулась. — Но это не для вас, приятель. Тут нужно, чтобы работал настоящий шулер.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Не сомневаюсь, что не понимаете.

Виктория надолго замолкла.

— Так как же? — спросил он.

— Не думаю, Гил, что мы сможем договориться, — наконец сказала она. — Так что берите меня со всем, что у вас есть, и посмотрим, что из этого выйдет.

Он сидел пару минут, разглядывая острую как бритва складку на своих брюках, как будто пытался в этом безукоризненно отутюженном сгибе найти нужный ответ.

— Нельзя сказать, чтобы это было для меня совершенно неожиданно, но все равно досадно. — С этими словами Гил Грин повернулся и нажал кнопку звонка на двери, которая через мгновение открылась. В комнату вошел Грейди Хант в бронежилете.

— Берите Бейтса, — приказал окружной прокурор. — И примените к нему СМЗ… Если начнет делать выкрутасы, идите на крайние меры, нечего церемониться.

— С удовольствием, — сказал Грейди, повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

— Вы что, собираетесь совершить хладнокровное убийство?

— СМЗ в детском саду не применяют, — тихо проговорил Гил.

Виктория знала, что такое СМЗ. Аббревиатура расшифровывалась как «специальный метод задержания», и, надо сказать, этот метод был действительно особенным. При его применении правосудие вершилось прямо на улице, сразу же после того, как выслежен преступник-рецидивист. Обнаружив его, копы не спешили с задержанием, а начинали следить. Например, ждали, когда он совершит ограбление или какое-нибудь другое преступление, а затем хладнокровно расстреливали на месте. Это была узаконенная расправа. Если СМЗ будет применен к Бино, а он попытается от них скрыться, что, как она предположила, обязательно произойдет, копы убьют его, не задавая никаких вопросов. А потом спокойно спишут. Это нетрудно: убегал, оказал сопротивление.

Она была бы рада продолжить блефовать, но перед ее глазами возник Бино, лежащий в луже крови, умирающий. А Гил все это время наблюдал за ней, педантично снимая со своего серого костюма несуществующие пушинки. Наконец Виктория не выдержала:

— Остановите их. Мы договоримся.

Гил Грин поднял руку и нажал на кнопку в двери. В комнату заглянул другой коп.

— Передайте агенту Ханту, чтобы он задержал выполнение приказа. Возможно, мы будем действовать иначе.

Виктории удалось выторговать у него по максимуму. В том числе и обещание позволить ей вести дело Бино совместно с федеральным прокурором.[62 - Федеральный прокурор ведает делами, связанными с нарушением федеральных законов, назначается президентом; таких прокуроров в США 91, по числу федеральных судебных округов.] Гил настоял, чтобы ее показания были проверены на детекторе лжи. Ее препроводили в соседнюю комнату и подсоединили к «ящику».

В течение следующего часа Виктория рассказала все. Про «тэт» и «лосиный выпас», про Большую аферу. Гил Грин и два агента ФБР молча слушали, пока самописец детектора лжи вычерчивал свои кривые. Закончив, она почувствовала невероятную усталость. Ей казалось, что она вся какая-то грязная и больная. Виктория сдала аферу. Ее задавили, и она предала всех. Единственным оправданием было то, что она не могла допустить убийства Бино, это было просто непереносимо. Детектор перестал работать, и ее отключили.

— Мне это нравится, — наконец нарушил молчание Гил.

— Что вы сказали?

— Я говорю, мне это нравится. В случае удачи Томми выдаст нам Джо. Это значит, что я окажусь победителем.

Агенты ФБР не понимали, что он имеет в виду. А Виктория знала, что Гил Грин считает свои шансы стать вице-губернатором Нью-Джерси существенно повысившимися.

— Значит, афера продолжается? — спросила она.

— Конечно. Только теперь мы партнеры, и вы будете нас информировать. И старайтесь, потому что в случае провала всех вас арестуют.

Виктория удивленно посмотрела на него:

— Вы продолжаете меня удивлять, Гил. Устанавливаете один новый закон за другим.

— Но по крайней мере я не сплю с уголовным преступником, — подколол он ее.

Потом передал ей спутниковый пейджер и сказал, чтобы она обязательно звонила каждые двенадцать часов, даже если не получит на пейджер сигнала.

— Виктория, теперь все зависит от вас. Если вы не справитесь с задачей, аферу придется разоблачить, а всех участников арестовать. В этом случае наше соглашение станет недействительным.

Затем Гил повез ее обратно в мотель, сидел рядом с ней на заднем сиденье полицейского автомобиля без опознавательных знаков. Когда до места оставался один квартал, ее выпустили из машины. Она пошла, но он тронул ее за руку.

— Вы, конечно, поняли, что в любом случае, независимо от того, как все сложится, я собираюсь сделать так, чтобы вас лишили лицензии на юридическую практику.

— Увидимся на слушаниях в суде, — ответила она и двинулась прочь в темноту.




Глава 29

Родственники на подстраховке


Расставшись с Викторией в три тридцать, Бино поехал в желтом «каприсе» в отель к Джону по прозвищу Бумажный Воротничок. Затем они вместе направились в мотель «Красный кабан» в двух кварталах от Маркет-стрит в сторону бухты. Присутствие родственников ощутилось прежде, чем Джо Бумажный Воротничок въехал на большую асфальтированную автостоянку. Здание мотеля было двухэтажное, с арками в испанском стиле, с красной черепичной крышей и оштукатуренными стенами. На стоянке видное место занимали десять грузовиков с широкими шинами и номерами штата Арканзас. По непонятной причине радиоантенна на каждом была снабжена красным пером. Грузовики находились в безукоризненном состоянии, чистые, сияли хромированными деталями и лаком. Из открытой двери пятнадцатого номера раздавались смех и свист.

— Так не годится, — сказал Бино. — Их всех арестуют прежде, чем появится работа.

— Я уже приходил сюда вчера два раза, разговаривал с управляющим. Дал ему сверх цены еще пятьсот долларов, чтобы не звонил копам.

— Кто главный в этом уличном оркестре? — спросил Бино, вылезая из «каприса» и направляясь к открытой двери, рядом с которой сидел, откинувшись на спинку поскрипывающего металлического кресла, громадный альбинос килограммов под сто пятьдесят весом, в комбинезоне.

— Трудно сказать, — ответил Джон. — У этих Бейтсов со Свиного ручья нет никого, кто имел бы коэффициент интеллекта выше предельной скорости, установленной в Арканзасе. Я думаю, либо тощий Бейтс, его зовут Кадиллак, либо толстый Форд.

Бино вспомнил, что больше половины Бейтсов со Свиного ручья носят имена своих транспортных средств по причине того, что большинство из них не умеют читать. Имя для свидетельства о рождении можно было легко срисовать прямо с грузовика.

Подойдя ближе, они услышали голос Трэвиса Тритта,[63 - Трэвис Тритт — известный исполнитель песен в стиле кантри.] который раздавался из включенного на полную громкость радиоприемника, но едва был слышен из-за шума в комнате. Альбинос в кресле — его кожа и вьющиеся волосы были белоснежными — посмотрел на них, глотнул пива и рыгнул.

Бино улыбнулся своему родственнику.

— Привет, кузен. Я Бино. Кадиллак Бейтс есть поблизости?

Альбинос молча повернулся и рявкнул:

— Янки пришли!

— Спасибо на добром слове, — сказал Бино.

Альбинос поднял на него глаза и моргнул белесыми ресницами, не уловив сарказма.

— Как тебя зовут?

— Бронко Бейтс, — ответил молодой человек и снова рыгнул. На этом разговор был закончен.

Бино кивнул и прошел мимо Бронко в номер, из которого была вынесена вся мебель. Огромную кровать придвинули к стене, а остальное свалили в коридоре. В номере находились двадцать Бейтсов, сидевших на полу, окружив двух бойцовых петухов, которые вырывали друг у друга перья. Возраст присутствующих колебался между двадцатью и пятьюдесятью годами. На полу валялись деньги, Бейтсы горячились и выкрикивали сражающимся петухам непристойности. В цыганском таборе где-нибудь в Боснии порядка наверняка было больше.

— Боже!.. — пробормотал Бино, глядя, как петухи набрасываются друг на друга.

Наконец один из петухов оказался поверженным, и его владелец, выкрикнув: «Сделано!», выхватил побежденного из-под победителя. Потом начались долгие споры из-за денег, и наконец Бейтсы успокоились. Эфиром в это время уже завладела блистательная Тэмми Уинет[64 - Тэмми Уинет (1942–1998) — популярная певица, исполнительница песен в стиле кантри.] и начала исполнять очередной популярный шлягер кантри. Только сейчас Бейтсы заметили Бино и Джона, стоявших в дверном проеме.

— Я Бино! — громко произнес он.

В этот момент один из его арканзасских родственников вышел из ванной комнаты с петухом под мышкой и начал готовить его к следующему бою.

Бино вошел в круг и повторил:

— Я Бино Бейтс, который вас нанял.

Кажется, это привлекло внимание.

— Эй, Эко, — крикнул Бронко, — сделай потише это гребаное радио.

Эко Бейтс тоже был альбинос, неотличимый от своего брата-близнеца Бронко. Родившийся на десять минут позже, он не получил имя Студебекер, как было положено; мать назвала его Эко, в соответствии с ситуацией.[65 - Эко — эхо (англ.).] Он встал, неуклюже потянулся и уменьшил громкость радио.

— Я хочу видеть Кадиллака Бейтса, — сказал Бино.

Все сосредоточенно задумались, как участники игры «Риск».[66 - «Риск» — телевизионная викторина; на Российском телевидении она выходит под названием «Своя игра».] Наконец с пола поднялся высокий тощий Бейтс лет сорока с лишним и подошел к ним.

— Ты не все заплатил нам, кузен.

— Именно поэтому я здесь.

— Блейзер и Рэнглер, готовьте следующий бой. Я скоро подойду.

Он двинулся на автостоянку с Бино и Джоном. Подошел к грузовикам, оперся тощей задницей на предохранительную решетку ближайшего, скрестил руки и посмотрел на Бино.

— Рад встрече. — Бино улыбнулся.

Последний раз он виделся с Бейтсами со Свиного ручья, когда ему было примерно десять лет. Отец с матерью приехали с ним на плато Озрак скрываться от полиции. Они провели на Свином ручье две недели. Тогда там жили только два брата с женами и детьми, примерно пятнадцать человек. Место было пустынное, до ближайших соседей много миль. Похоже, за это время они изрядно расплодились.

— Я вижу, у вас солидное прибавление в семействе, — продолжил Бино с улыбкой, но Кадиллак Бейтс, похоже, говорить не торопился. Видимо, еще не сформировал в голове нужной мысли. — Когда я гостил у вас, народу было много меньше, — сказал Бино, пытаясь заполнить словами неловкую паузу. — Бронко, Эко и большинство других, наверное, тогда еще не родились. Конечно, это было больше двадцати лет назад.

Наконец Кадиллак наморщил брови и произнес без улыбки:

— Большинство Бейтсов не родились. Их отжали из ветоши.

— Забавно, — сказал Бино.

— Мы проделали этот путь сюда, потому что ты позвонил. Но мы еще не договорились. Ты должен нам деньги за проезд.

— Я не знал, что ты привезешь двадцать человек, — произнес Бино, уклоняясь от прямого ответа. — Мне нужно только пять или шесть.

— Знаешь, почему трудно иметь дело с родней?

— Нет.

— Вы все надеетесь получить скидку на то, что родственники.

— А разве не так? — Бино улыбнулся, пытаясь оживить обстановку.

— Ты сказал, что тебе нужна бригада, вот мы и приехали сюда со Свиного ручья. — Кадиллак Бейтс порылся в кармане и протянул Бино листок бумаги. Кто-то, очевидно, выучил его читать и писать, потому что он аккуратно перечислил все расходы по пунктам. — Вот, значит, сколько нам стоило добраться сюда, а еще нужно будет ехать обратно. Я положил три цента на милю за износ и обслуживание этих пикапов. Рэмблер с Доджем сломали в Оклахоме гидравлический домкрат, это я тоже включил сюда.

Бино взял листок. Получалось почти две тысячи долларов.

— Куча денег, — сказал он, протягивая листок Джону для изучения.

— Вот так. — Кадиллак ткнул большим пальцем в сторону Бумажного Воротничка. — Другая работа, о которой он говорил нам, будет стоить тебе пятнадцать тысяч плюс процент за издержки. Медицинская или зубоврачебная помощь — это сверх того, если понадобится. Вот такие условия, и никакой торговли. Плати сейчас, иначе обедня не состоится и ты будешь разбираться со своим дерьмом сам.

Джон вернул список расходов Бино.

— Подстраховка нам нужна в любом случае, — сказал Бино.

Джон кивнул, подошел к «капрису», открыл багажник и достал из голубой холщовой сумки семнадцать тысяч долларов. Это были деньги, добытые в «Сейбе-Бей». Он протянул их Кадиллаку Бейтсу. Тот сосчитал деньги и погрузил в свой комбинезон, куда-то вниз, к паху, где они будут сохраннее, рядом с его сморщившимися гениталиями.

— Послушай, — сказал Бино, — вам нужно кончать с этими петушиными боями и вообще держаться потише. Это наверняка раздражает других постояльцев. Кроме того, петушиные бои запрещены законом. Вас арестуют, и вы не сможете на меня работать.

— Кузен Бино, ты только что купил для себя микстуру под названием Свиной ручей. Мы непривычны к городу, это факт. Эти ребята там, они не все делают правильно, иногда садятся за ужин, не прочитав молитву. Но ведь этого не изменишь, верно? А насчет того, что если кто-нибудь позвонит в полицию… ну, мы очистим эту пашню раньше, чем они сюда доберутся. — Он продолжал опираться на грузовик, всматриваясь в Бино своими голубовато-серыми глазами.

Бино кивнул. Он уже жалел, что связался с ними. Эта ветвь семьи возникла лет пятьдесят назад. И основали ее молчаливые люди, жесткие, как грошовый стейк. Очень опасная комбинация. Бино тогда не обращал на их поведение особого внимания, ему было только десять лет, но запомнил, как папа с мамой погрузили вещи в «виннебаго» и уехали оттуда на несколько недель раньше, чем собирались. Люди, сгрудившиеся в пятнадцатом номере мотеля неподалеку от автостоянки, были на редкость примитивные, но у него не было выбора. Томми уже вылетел в Сан-Франциско, и финальная сцена аферы была готова к постановке. Завтра утром они приведут Томми в офис «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» и попробуют заставить его расстаться с пятью миллионами долларов, принадлежащих Джо. Бино вызвал Бейтсов со Свиного ручья, чтобы они подстраховали аферу на всякий случай. Это была его ударная бригада.

Он завез Джона в отель и направился к себе в мотель на пристани, где его ждала Виктория. Почему-то у него то и дело возникало беспокойное чувство, что за ним следят, но каждый раз, глядя в зеркальце заднего вида, он не видел ничего подозрительного.

К мотелю Бино подъехал в семь, но Виктории в номере не оказалось. Ее дорожная сумка стояла наполовину разобранная, и его охватила беспричинная паника.

В восемь ее все еще не было.

Он позвонил Джону, но тот ничего о ней не знал.

Виктория явилась в восемь тридцать. Открыла дверь и вошла.

— Боже! — воскликнул он, одновременно сердясь и радуясь. — Я уже весь извелся. Где ты была?

— Случайно встретилась с приятельницей, мы вместе учились, — проговорила она, отвернув голову. — Пошли в кафе, немного выпили, поболтали. Время пролетело как-то незаметно, посмотрела на часы — а уже девятый.

Виктория подошла к окну и задернула шторы. Фургончика ФБР видно не было, но она знала, что он где-то неподалеку. В нем сидят агенты и ждут команды выпустить когти. Она испытывала такое чувство вины, что не могла себя заставить посмотреть в глаза Бино.

— Завтра начинаем аферу, — сказал он.




Часть седьмая

Афера


Caveat emptor (Покупая остерегайся).

    

Римская пословица








Глава 30

«Ура»


Томми летел в Сан-Франциско на «Челленджере», то и дело поглядывая на два кожаных чемодана, стоявших перед ним на полу. Он купил их в Нассау и набил деньгами. Там лежало пять миллионов стодолларовыми пачками. Это было сделано без разрешения брата, впервые в жизни, но Томми улыбался. Скоро, очень скоро можно будет рассказать Джо о том, как он все это провернул. Томми, как только вылетел из Нассау, фантазировал на эту тему, представлял, как это будет. Перед его глазами возникала сцена: он возвращается в Атлантик-Сити, звонит Джо и просит приехать к нему домой. Тот приезжать не хочет. Ну что ж, Томми умолять не станет… он просто рассмеется и скажет что-нибудь вроде: «Все-таки приезжай, я думаю, на это дело стоит потратить время». У него будет полно разных графиков, диаграмм и образцов нефтеносной породы, которая на языке геологов называется ГСН — грязь, смазанная нефтью. Томми покажет отчет техасского геолога, в котором сказано, что сланцевые образцы содержат девяносто процентов чистой нефти. «Это невероятно, — восхищался техасский чудик по телефону. — Томми позвонил ему из Нассау. — Нефть самого высшего качества». Томми многозначительно посмотрит на брата и подробно расскажет обо всем, небрежно так вворачивая в разговоре то один, то другой нефтяной термин, из тех, что выучил, и тогда Джо поймет, что его старший брат не просто уличный бандит без мозгов, с девятидюймовым шлангом между ног. Он расскажет Джо о высоком ОГН — отношении газ-нефть — и о том, как следует учитывать вызванное водой ДНЧС — давление в нижней части скважины. Он записал всю эту ерунду под диктовку чудика из Техаса. Томми был абсолютно уверен, что, узнав обо всем этом, Джо просто охренеет. И ему придется признать, что старший брат добыл для семьи целое состояние.

Томми откинул голову на спинку кресла, поправил точечный вентилятор над головой, закрыл глаза и принялся размышлять.

«Быть умным не так уж и трудно, — думал он. — Джо убедил меня, что я не гожусь ни на что, кроме мокрухи, что всем должен управлять только он. Теперь я докажу ему, что это неправда. Проворачивать дела в бизнесе может любой. Это почти то же самое, что прижимать кого надо. Единственное, нужно быть осторожным, иметь хороших помощников и вовремя избавляться от использованных тарелок из „Макдоналдса“. А эти два чудика, доктора из Фресно, определенно тарелки из „Макдоналдса“».




В кабине реактивного самолета «Челленджер», который принадлежал Джо Рина, зазвонил телефон. Пилот, Скотт Монтгомери, немедленно взял трубку. В самолете этот аэрофон поставили недавно. Он принимал сигналы с геостационарного спутника СЭТКОМ-9, звонок стоил двести долларов в минуту, и единственный, кто по нему звонил, был сам Джо Рина.

— Да, сэр, — произнес Скотт в микрофон и кивнул второму пилоту, Дэниелу Рубину.

— Томми на борту? — спросил Джо.

Он звонил из своего дома на севере Нью-Джерси, смотрел в окно рабочего кабинета на искусственное озеро, которое уже начинало замерзать, потому что зима в тот год пришла необычно рано.

— Да, сэр, он на борту. Мы направляемся в Сан-Франциско.

— Я не хочу, чтобы он знал, что я с вами разговаривал, — твердо сказал Джо. — Назовите примерное время прибытия в Сан-Франциско и название ОСП, которую собираетесь использовать.

— Мы планируем приземлиться через два часа, то есть примерно в десять вечера. Организация службы полетов — «Тихоокеанская авиация», — ответил Скотт, не понимая, что происходит.

Томми и Джо никогда не работали за спиной друг друга. Их взаимное доверие было почти легендарным.

— Хорошо, — сказал Джо. — Если что-то изменится, например, если Томми предложит вам посадить самолет на другом аэродроме, я хочу, чтобы вы сообщили об этом мне. И еще, Скотт, предупреждаю вас, если вы ему что-нибудь скажете, я лично разберусь с вами. Вы поняли?

— Да, сэр, — сказал Скотт и положил трубку.

Джо взволнованно заходил по своему уютному кабинету. Часы показывали начало девятого. Солнце уже зашло, но серая поверхность озера чуть поблескивала. Он не мог поверить, что Томми играет против него. Черная злоба вспенилась внутри Джо и завертелась, как кипящий асфальт.

Он с трудом заставил себя успокоиться. «Этим нужно заниматься без эмоций, хладнокровно и методично. Фотографии Виктории Харт — это единственное, что я пока имею, — рассуждал он. — Но кто она такая, спрашивается, если не злейший враг? Она вполне может попытаться меня одурачить».

Джо пока еще не был убежден, что Виктория не участвовала в мошенничестве в ювелирном магазине. Томми утверждает, что это была она, но видеопленку с записью ему пришлось вернуть, чтобы погасить скандал в казино. А ее там использовали повторно. Так что Джо не успел посмотреть запись и убедиться во всем сам. Теперь вот Томми делает какие-то очень странные движения. Может быть, всему этому есть другое объяснение? Нужно дать Томми возможность высказаться. Если объяснение окажется внятным, коварная Виктория Харт будет убита. Но если Томми действительно вор, если это он организовал карточного шулера на игру в Гринборо, как сказала Виктория… если Томми замешан в «тэте» в клубе «Сейбе-Бей» и взял деньги из задней комнаты просто так, по прихоти, то ему придется заплатить сицилийскую цену. Он больше не будет братом Джо и умрет в страшных мучениях.

Джо опять заходил по кабинету. Он ждал звонка из Сан-Франциско и все время мысленно искал какое-нибудь благовидное объяснение происходящему, которое, возможно, пропустил. То, что Томми взял деньги в банке Нассау, было известно достоверно. Но какая причина могла подвигнуть его на то, чтобы украсть пять миллионов долларов? Почему он это сделал? Если ему понадобились деньги, Джо мог бы их дать.

Он крутил этот вопрос и так и эдак, и каждый раз получалось одно: Томми поступил так, чтобы специально показать неуважение. Он разрушил взаимное доверие, существовавшее между ними долгие годы, и это Джо терзало, не шло из головы, примешивалось к любой другой мысли, отравляя ее.

Зазвонил телефон, и он схватил трубку:

— Да.

— Вы получили информацию? — спросил хорошо знакомый голос.

— Посадка в Сан-Франциско в десять. «Тихоокеанская авиация». Звоните.

— Принято, — произнес человек на другом конце линии и разъединился.

Полицейская подслушивающая система мало что могла получить из этого разговора. Скорее всего вообще ничего.

Человека, с которым Джо только что говорил, звали Рео Уэллз. Он не был постоянным сотрудником, а работал по контракту, выполняя отдельные специальные задания. Рео был опытным агентом, служил в особом подразделении ЦРУ «Дельта форс», но был уволен оттуда за несанкционированную ликвидацию какого-то важного типа.

Джо включил свет и еще несколько минут походил по кабинету, не в силах успокоиться, весь переполненный злостью. Он не мог оставаться здесь, сидеть, как в клетке, и ждать. Это было выше его сил.

Джо схватил трубку, набрал номер службы воздушных чартерных сообщений и заказал личный самолет до Сан-Франциско.




— В игре наступает такой момент, — объяснял Бино Виктории, — когда лох погружается в нее полностью. Теперь для него пути назад не существует, только вперед. Он уже закусил удила и ощущает запах золота. Такой момент у нас называется «ура».

Они двигались к зданию страховой компании «Пенн» в двух кварталах на восток от Маркет-стрит, где на трех верхних этажах Джон Бумажный Воротничок оборудовал «универмаг» под названием «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс». Бино поставил машину в гараже рядом, после чего направился с Викторией к парадной двери и нажал на звонок. Она осмотрелась, уверенная, что где-то неподалеку должен находиться седан с двумя агентами ФБР, но ничего не увидела. Через несколько минут из бельэтажа в вестибюль спустился пожилой охранник. Они показали ему через толстое стекло свои водительские удостоверения, он нашел их фамилии в списке, который оставил Джон, и открыл дверь.

— Там наверху полно людей, — сказал охранник. — У вас что, какая-то вечеринка?

— Ага, — беззаботно ответил Бино, — что-то вроде этого.

Они вошли в лифт, и он нажал кнопку двадцать пятого этажа.

В зале заседаний собралось по крайней мере пятьдесят Бейтсов, они стояли и сидели на стульях и столах. Некоторые даже на полу. И все были одеты примерно одинаково, большей частью в джинсы и футболки. Появление Бино было встречено аплодисментами. Он был самым знаменитым родственником, признанным мастером, единственным из Бейтсов, носящим почетный титул короля мошенников.

Верхний этаж офисного здания, который Джон сделал представительским, был просто великолепен. Бумажный Воротничок последние три дня потрудился на славу. Антикварная мебель, компьютеры, своеобразная скульптура, ковры на полах. На стенах картины в золоченых рамах. Вся эта классная мишура пахла деньгами и успехом.

Подошел Стив Бейтс.

— Джон велел каждому прикрепить на грудь карточку с именем, — сказал он, пожимая Бино руку. — Это я ему посоветовал, потому что ты, наверное, ни с кем из них не знаком.

Бино кивнул с улыбкой:

— Замечательно. А где Джон?

— Не знаю, — ответил Стив. — Но давай начинать, а он подойдет.

«Неужели агенты ФБР нарушили обещание и взяли Джона? — спрашивала себя Виктория. — Зачем? Это же разрушит всю аферу. Впрочем, я забыла, что слово Гила почти ничего не стоит». Бино встал перед собравшимися.

— Меня зовут Бино, — начал он.

Все заулыбались и закивали. Представляться ему было совсем не обязательно, все видели его в передаче «Десять самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке».

— Спасибо, что приняли участие в работе «универмага», — начал он. — Лоха зовут Томми Рина. Я уверен, Джон вам это сказал. Но мне хочется кое-что добавить. — Бино сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность того, что скажет. — Томми — настоящий психопат и патологический убийца. Завестись может в любой момент, и когда это происходит, «разогреть» его невозможно. Он превращается в неуправляемую ракету. Если разойдется, то здесь может быть стрельба. Я хочу, чтобы вам это было известно. Если кто-нибудь хочет выйти из игры, то теперь самое время. Никаких обид не будет.

Никто не сдвинулся с места. Все молча ждали, когда он продолжит.

— Все, что мы от него получим, будет разделено по справедливости, — сказал Бино.

Встал пожилой мужчина, которого звали Теодор Экс Бейтс. Красивый, с короткой седой бородкой и пышными волосами, тоже седыми. Он был местный, из Сан-Франциско.

— Это приятно слышать, кузен Бино, но Кэрол была членом нашей семьи. Мы все обсудили перед твоим приходом и решили: денег никаких не надо. Мы будем работать, чтобы отомстить за нее, как и ты. Нам кажется неправильным брать за это деньги.

Собравшиеся одобрительно зашумели.

Бино подумал пару секунд и кивнул.

— Спасибо, друзья. Тогда двинемся дальше…

Затем он рассказал им об афере, разъяснил детали, уточнил роль каждого. Вставил в компьютер диск с программой, составленной Викторией, и показал, как она работает. Программа отображала падение цен на акции «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» и подключалась к онлайновому информационному бизнес-бюллетеню «Квотрон», который отображается бегущей строкой внизу экрана в режиме реального времени при передаче биржевых новостей из Нью-Йорка.

— Те из вас, кто еще никогда не участвовал в работе «универмага», — сказал он, — должны помнить, что все здесь построено на максимальном правдоподобии. У лоха ни при каких обстоятельствах не должно возникнуть ни малейшего сомнения в реальности происходящего. Поэтому ни на мгновение не выходите из образа, что бы ни случилось.

Они покивали, обменялись мнениями и наконец замолкли.

— Махинация с «универмагом», которую мы проводим, — продолжил Бино, — является вариацией «волшебного бумажника». Она была разработана в начале века мошенником по имени Уильям Элмер Мид, но прекрасно работает и сегодня. Ее интрига такова: лох решает инвестировать компанию, находящуюся на грани банкротства, уверенный, что на этом сказочно разбогатеет. Наша задача убедить Томми, что «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» едва стоит на ногах, и амплитуда колебаний курса акций столь невелика, что на его пять миллионов долларов можно купить контрольный пакет этой компании, которая стоит сто миллионов. — Он сделал паузу. — Этот вид мошенничества довольно сложный. Мы должны быть готовы к любому повороту событий. Постараться перехитрить лоха, отвлечь внимание и направить в нужное русло его вопросы. Он будет нервничать, потому что расстаться с пятью миллионами непросто. Скорее всего он приведет с собой финансиста или адвоката. В последнюю минуту может заупрямиться. Если такое случится, придется вводить других покупателей и предлагать товар им. Устроим решающий матч где-нибудь в другом месте. Прижмем лоха к стенке.

— А это не опасно, кузен Бино? — спросил Теодор.

— Опасно, но это единственный способ дожать Томми. Мы должны подойти вместе с ним к самому краю пропасти. — Он посмотрел на них и улыбнулся. — Ладно, теперь несколько слов о скрытых приспособлениях, которые будут приводить весь этот механизм в действие. Компанией мы действительно владеем, но она сильно разбавлена водой. Числится на фондовой бирже Ванкувера, но никакой деловой активности не проявляла уже многие годы, кроме сделок с акциями, которые мы с Джоном производили два раза в месяц, потому что только в этом случае акции считаются активными и по ним публикуются ежедневные котировки. Завтра, благодаря стараниям Виктории, — он показал на компьютерный диск, — цена начнет падать. Акции «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» опустятся ниже некуда. Создастся впечатление, что предприятие на грани банкротства, а вы все под угрозой увольнения. Поэтому играем соответствующую ситуацию: нервозная активность, напряженные взгляды, в которых ощущаются паника и безнадежность. Мы на «Титанике» и тонем. Все понятно? — Он посмотрел на собравшихся, и они закивали. — Кого Джон выбрал на роль главных фигурантов?

Руки подняли шестеро пожилых мужчин и две женщины. Бино кивнул.

— Через пару минут мы поговорим отдельно, а потом я хочу провести репетицию. Один раз вы пройдете весь сценарий со мной, а после еще два-три раза с Джоном, когда он придет. Завтра к восьми утра абсолютно все нужно усвоить, причем твердо. Фондовая биржа в Ванкувере закрывается в час тридцать ночи, но прежде чем прозвенит звонок к закрытию, там должна произойти так называемая «перезагрузка акций». Мы будем продолжать давить на лоха, чтобы у него не было времени передумать.

Бино завел шестерых мужчин и двух женщин, которые должны были исполнять роли главных фигурантов, в кабинет президента компании и проговорил с ними около двадцати минут. Главным фигурантом в афере типа «универмаг» называется игрок, обращающий на себя внимание лоха. Обычно это лицо солидное и влиятельное. Восемь Бейтсов будут играть роли крупных акционеров компании, раздраженных, желающих получить назад свои деньги.

В девять тридцать Бино нужно было уходить. Он должен быть в аэропорту к прибытию Томми. Но Джон Бумажный Воротничок до сих пор не появился, и Бино пришлось продолжить репетицию. В подобной афере прежде никто из статистов не участвовал.

— Ладно, давайте быстренько пройдем все еще раз, — сказал он, боясь покинуть «универмаг» до прихода Джона.

Бино уже провел их по всем помещениям, объясняя детали. Показал Теодору Экс Бейтсу, который был одним из главных фигурантов, где он проведет «важный разговор», который будет подслушан. Продемонстрировал громкоговорящий телефонный аппарат в офисе секретарши. Показал зал совета директоров этажом ниже, где главные фигуранты должны собраться перед началом аферы. Прошел по разу с каждым «крупным держателем акций» его роль. Теперь пора было уходить, потому что ни в коем случае нельзя было разминуться с Томми.

— Иди, — сказала Виктория, — мы продолжим репетировать.

Бино посмотрел на нее скептически.

— Иди, я сказала. И ни о чем не беспокойся. Я прекрасно запомнила всю диспозицию. Ты мне рассказывал не меньше десяти раз. А кроме того, я вела сложные уголовные дела, с убийствами, и знаю, как вести себя с жюри присяжных… Здесь все примерно так же.

— Кроме одного, — возразил Бино. — Убийца сидит на скамье подсудимых в наручниках и под охраной, а маньяк Томми совершенно свободен и держит в кармане пистолет.

— Мне это известно, Бино. И все же поезжай в аэропорт. Мы со Стивом продолжим репетицию до прихода Джона.

Бино пришлось согласиться, иного выхода не было. Он в последний раз посмотрел на часы, затем поцеловал Викторию и вышел.




Джон появился через двадцать минут. Сразу же, как он вышел из лифта, Виктория поняла: что-то произошло. Выглядел Джон ужасно. Лицо бледное, глаза покрасневшие, воспаленные. Он только что плакал. Виктория взяла его за руку, завела в один из кабинетов и закрыла дверь.

— Что случилось? — Она опасалась самого худшего.

— Мне позвонили из Нью-Джерси, — произнес он дрожащим голосом. — Из больницы. Кора наконец пришла в себя и… умирает.

— О, Джон, как я вам сочувствую. — Виктория взяла его руки в свои.

— Я должен ехать туда, — сказал он. — Немедленно. Кора ждет меня, хочет попрощаться. По телефону мне сказали, что она проживет от силы восемь часов. Я должен быть с ней… она все время спрашивает, где я, хочет меня видеть.

— Но, Джон, — проговорила она в отчаянии, — Томми видел брошюру. Там ваша фотография как президента компании. Вы должны будете продать ему акции. Без вас мы не можем этого сделать!

У Джона по прозвищу Бумажный Воротничок по щекам текли слезы.

— Мне очень жаль, Вики, — сказал он. — Но мы с Корой прожили вместе пятьдесят пять лет. Фактически всю жизнь, и она была мне не только женой, но и самым близком другом. Мне очень не хочется вас бросать, но я просто не могу. Если бы Бино был здесь, он бы одобрил мое решение. Я не могу допустить, чтобы она умерла одна…

Конечно, будь здесь Бино, он бы придумал что-нибудь, чтобы спасти аферу, подумала Виктория. Но с этой минуты он должен быть неразлучен с Томми, таковы правила игры. И связаться с ним не было никакой возможности. Завтра в восемь утра Бино прибудет сюда с Томми, и игра должна начаться. С Джоном или без него, не важно. Теперь спасение аферы зависело от нее и Стива. Но Стив был экспертом по мелким мошенничествам и такими крупными аферами прежде не занимался. Она была прокурором штата, юристом. Умела выступать перед судом присяжных, предоставляла веские доказательства, убеждала. Ее коньком всегда была не ложь, а правда.

— Здесь есть кто-нибудь, кто сможет сыграть вашу роль? — наконец спросила она.

— Не знаю. Большинство Бейтсов — бегуны на короткие дистанции. Жулики, конечно, но не очень крупные. — Неожиданно он внимательно посмотрел на нее и написал на листке номер телефона. Затем подробно проинструктировал Викторию. Она выслушала все с дрожью в коленях.

— Но у меня не получится!..

— Должно получиться. Это единственный выход. Позвоните ему, он поможет. — С этими словами Джон Бумажный Воротничок повернулся и, тихо плача, направился к лифту.

Виктория Харт осталась стоять с бешено колотящимся сердцем. Снаружи ФБР, внутри пятьдесят мелких жуликов, и она посередине, оставленная одна разбираться с аферой.




Глава 31

Накануне


К терминалу частных авиарейсов «Тихоокеанская авиация» Бино опоздал на десять минут. «Челленджер» прибыл, и Томми уже успел погрузить в багажник взятого напрокат светло-коричневого автомобиля представительского класса «линкольн таун-кар» два кожаных чемодана с пятью миллионами долларов и стоял, злясь, что его заставляют ждать.

— Где ты, бля, пропадал? — спросил он, завидев чудика-геолога.

— Ой, не говорите, тут такая нервотрепка, — проныл Бино, подвинув выше к переносице очки в черепаховой оправе и жалобно глядя сквозь толстые стекла на бандита. — Представляете, нигде не мог найти доктора Саттона. Все искал его, искал. — Бино переоделся в машине в розовую рубашку с короткими рукавами, прилепил галстук-бабочку и сунул в нагрудный карман гелевую ручку с красным колпачком. В руке он держал обшарпанный дипломат.

Томми посмотрел на него и с удивлением вспомнил, что, увидев этого типа в первый раз в баре клуба «Сейбе-Бей» с Дакотой, счел его своим соперником. Теперь же, познакомившись с доктором Кларком ближе, наслушавшись его всхлипов и причитаний, он видел, что этот хлюпик такой же сексуальный, как какой-нибудь провинциальный страховой агент, напяливший кожаные брюки.

— Какое нам дело до гребаного доктора Саттона? — сердито буркнул Томми.

— Но, хм… как же нам… хм… — Бино снял очки, протер краем рубашки, затем снова водрузил на нос. — Доктор Саттон, я уверен, вы это помните, никогда не был в большом восторге от вашего партнерства.

— А кому, бля, какое дело, что думает этот мешок с костями?

— Хм… я не говорю, что это обязательно должно случиться, но… хм… доктор Саттон забрал все графики тройного «Д», я имею в виду, сейсмических взрывов. Биотермы, антиклины, а также все материалы геофонного резонанса, и… исчез.

— Исчез, говоришь? Ну и хер с ним. Кому он нужен? Мы прекрасно справимся и без него.

— Но, понимаете, мистер Рина, я не думаю, что он взял все эти материалы только потому, что хочет вставить их в рамки и повесить на стену, если можно так выразиться…

— Так зачем же он взял их, дерьмовая башка? — рявкнул Томми. — Я устал от этой викторины. Говори прямо. — Этот мудак раздражал его даже больше, чем Каллиопа Лав. По крайней мере, ей он знал чем заткнуть рот.

— Меня беспокоит, что, может быть, он решил найти другого партнера. Понимаете, если ему удастся убедить кого-нибудь из крупных держателей акций в жизнеспособности нашей находки в Оук-Крэсте, то у нас при покупке контрольного пакета может появиться конкурент.

Томми выбросил вперед руку и схватил Бино за горло. Тот слабо вскрикнул, когда бандит приблизил к нему свое лицо.

— Ну что за гребаная публика! Вы меня удивляете. Считаете, что я, бля, такое дерьмо, которое можно вот так просто взять и выбросить из игры? Как будто меня ни на чем не нагрели и не брали никаких денег. Ты что, до сих пор этого не понял?

— Понял, понял, — просипел Бино. — Пожалуйста, отпустите меня… трудно дышать.

Томми отпустил Бино, и тот сделал несколько глубоких вдохов, затем поправил очки.

— Я не говорю, что он это сделал. Просто известно, что ему не понравилось распределение доходов, шестьдесят и сорок процентов, и он не переставал ворчать по этому поводу. Я спорил с ним, доказывал, но он взял материалы и уехал. Вначале я подумал, что он просто подуется, остынет и вернется обратно. Но теперь мне пришла в голову мысль, не попытается ли доктор Саттон, владея этой информацией, заключить с кем-нибудь сделку?

— Залезай в этот гребаный автомобиль, — потребовал Томми.

— У меня свой автомобиль.

Томми ударил его наотмашь тыльной стороной руки.

Бино залез в машину. Томми завел двигатель и выехал со стоянки.

Через несколько секунд после этого Рео Уэллз включил фары своего темно-голубого «лексуса» и последовал за ними в Сан-Франциско. И одновременно один из агентов команды наблюдения ФБР, обосновавшейся на крыше здания «Американ эйрлайнз» через улицу, передал по радио информацию автомобилю преследования, который ждал в двух кварталах оттуда.




Томми остановил машину у отеля «Ритц-Карлтон» на Стоктон-стрит. В богато декорированном вестибюле с массивной хрустальной люстрой его ждал адвокат. Томми подошел к стойке и через несколько минут получил ключ от большого номера на пятнадцатом этаже. Чемоданы коридорному он нести не позволил и вообще отказался, чтобы его провожали в номер. Сам дотащил, занес в спальню и поставил рядом с кроватью.

Бино сел напротив адвоката — вскоре выяснилось, что его зовут Алекс Кордозян, — самым примечательным во внешности которого были волосы. Черные с проседью, они росли у него повсюду, где положено и не положено. Например, торчали клоками из ушей и носа. Кустистые брови были чуть вздернуты, отчего казалось, что он все время чему-то удивляется. В довершение всего одет Алекс был как на похороны.

Он вытащил из своего битком набитого портфеля толстую папку и положил на стол. Бино посмотрел на наклейку и увидел, что папка маркирована символом «FCP&G». Ему показалось, что обойти мистера Кордозяна будет нетрудно. Ведь доказано, что, как только лох подцеплен на крючок, вынудить его выйти из игры практически невозможно. Мечты о богатстве и алчность заставляют лоха пренебрегать любыми мерами предосторожности. Бино следовало только заткнуть все дырки, которые должны быть заткнуты, и не уставать напоминать Томми о миллиардах долларов, которые поставлены на карту. Томми не захочет слушать никаких аргументов адвоката, а будет искать только подтверждения своей правоты. По крайней мере, Бино на это надеялся.

— Должен предупредить вас, что я узнал обо всем этом только три часа назад, так что почти не имел времени на детальное изучение вопроса, — пожаловался для начала Кордозян. — Попытался найти в Интернете, в «Десятке К», какие-нибудь основательные данные по этой компании, но таковых не обнаружилось. Она зарегистрирована на Ванкуверской фондовой бирже, у которой требования к листингу весьма и весьма нестрогие. Что касается продажи, то акций пассивные, с вялой конъюнктурой. Четыре года назад они вообще ничего не стоили, теперь повысились почти до девяти с половиной.

— А кому это, бля, интересно? — буркнул Томми, выуживая из мини-бара бутылку скотча и лед.

— Но, сэр, плавающий курс акций имеет небольшую амплитуду. Не реализовано только четыреста или пятьсот тысяч. Вы начинаете покупать, все время увеличивая количество, и цена за акцию будет повышаться, подчиняясь нелинейному закону. То есть за каждую следующую акцию вам придется платить больше, чем за предыдущую, потому что на цену влияет каждая ваша покупка. Более того, они не вводили данные в файлы «Десятки К» уже несколько лет. Вполне возможно, что компания зарегистрирована только формально и никаких серьезных операций не ведет. Может быть, кто-то гоняет акции туда и обратно, повышая таким образом курс.

— Какая, вы сказали, это компания? — произнес Бино высоким голосом, подойдя к окну. — Нет, зарегистрирована она вовсе не формально, О чем вы говорите? У этой компании очень даже солидное руководство, да. Я проработал там шесть лет. Они владеют в округе Фентресс обширными земельными участками. Вот, посмотрите на это. — Он вытащил из дипломата какие-то бумаги.

— Что это, бля, такое? — резко спросил Томми.

— Отчеты экономистов-аналитиков по акциям, — ответил Бино и протянул бумаги Алексу, быстро, без остановки, произнося фамилии известных брокеров. — Морган Стэнли, так. А вот отчет Голдмана Сакса. — Отчеты были все фальшивыми, напечатанными на ворованных фирменных бланках. Там говорилось, что компания серьезная и дела пошли у нее неважно только в последнее время. — Основные позиции в акционерном капитале занимают несколько крупных держателей акций, — продолжал Бино. — Они контролируют все привилегированные акции класса «А», так что им не нужно иметь файл в «Десятке К». — Он посмотрел на Томми. — Где вы откопали этого человека? Господи, ну почему всегда получается одно и то же! Я стараюсь, добываю что-то по-настоящему ценное, а потом появляется адвокат и все портит.

— Я только говорю, что здесь есть кое-что, чему нужно уделить должное внимание. Мы не можем выбрасывать пять миллионов долларов, не изучив эту компанию досконально.

— Но она в данный момент активна на Ванкуверской бирже? — спросил Бино.

— Да, — ответил адвокат.

— А нереализованные акции зарегистрированы?

— Да, но не в этом дело.

— Почему бы нам в таком случае не позволить доктору Саттону и его партнерам заполучить их? — саркастически произнес Бино. — Пусть они спокойно уплывают из наших рук. Давайте терять даром время, задавая миллион дурацких вопросов, и позволим другим захватить эту нефть и миллиарды долларов прибыли.

— Меня нанял мистер Рина, чтобы проанализировать эту сделку, — с жаром произнес Алекс. — Именно этим я и намереваюсь заняться.

— А я с ним согласен. — Томми ткнул пальцем в Бино. — Все вы, адвокаты, любители засерать мозги. — Он наполнил рот скотчем со льдом. — Я зачем тебя сюда привел, а? Чтобы документировать сделку… и ничего больше. А ты начал задавать дурацкие гребаные вопросы насчет Комиссии по ценным бумагам и биржам, какой-то «Десятки К» и еще хер его знает что. Если так будет продолжаться, то я засуну все эти паршивые бумажки тебе глубоко в жопу, так что если нужно будет выпустить оттуда говно, то тебе понадобится этот гребаный «Роторутер».[67 - «Роторутер» — фирменное название приспособления для прочистки засорившихся труб.]

Алекс Кордозян в ужасе смотрел на Томми. Что это за разговор? Он выполнял работу в Сан-Франциско и Лас-Вегасе для Джозефа Рина, проницательного и умного бизнесмена, настоящего джентльмена, а с Томми прежде никаких дел не имел. Томми еще внизу предупредил, что убьет его, если он расскажет об этом деле хотя бы кому-нибудь, включая Джо. Убьет его! Подумать только… Абсурд какой-то, как в плохом кино. Алексу не понравилось, как выглядит «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс». В ней было что-то странное, с чем следовало детально разобраться, а этот головорез, сидящий напротив, угрожает ему за то, что он пытается делать свою работу! Но даже и при таких условиях Алекс был полон решимости защитить своего клиента. Он сделает все возможное, чтобы отговорить этого мерзкого бандита от совершения поспешной дорогой покупки.

Они говорили еще примерно с час. Каждый вопрос Алекса Кордозяна Бино тщательно обдумывал и большинство отвергал, ссылаясь на некомпетентность в области экономики и финансов, говоря, что он всего лишь геолог, периодически прерывая адвоката возгласами типа: «Суть дела в том, что в районе Оук-Крэст имеется месторождение с огромными запасами нефти». Бино настаивал на покупке компании округа Фентресс завтра утром, прежде чем доктор Саттон сможет предпринять какие-то контршаги. Алекс продолжал объяснять, что за такой короткий срок ему будет очень трудно, вернее, невозможно, получить ответы на все интересующие вопросы. Бино надеялся, что так оно и будет. К счастью, в полночь Томми надоело слушать их препирательства. Он окончательно разозлился.

— Хватит разводить тут ляля-маля, — сказал он, вставая, чтобы выпроводить Алекса.

Они договорились встретиться завтра в восемь утра на двадцать пятом этаже здания фирмы взаимного страхования «Пенн».

Томми приказал Бино остаться у него в номере ночевать. Сказал, что не хочет, чтобы доктор Кларк смылся, как доктор Саттон. Затем отправился в спальню, скинул мокасины, включил телевизор и вежливо осведомился:

— Что будешь смотреть? «Златовласку и трех чикагских медведей» с Эшли Линн или «Видеооргазмы» с Донной Дэр и Толукой Лейк?

— Трудный вопрос, — ответил Бино. — Может быть, вы сами выберете?

Томми ткнул кнопку и плюхнулся на постель. Бино прошел в другую комнату и лег на диван. Уставившись в потолок, он в последний раз прокручивал в уме перипетии всей аферы под аккомпанемент стонов и вздохов Донны Дэр, доносящихся из соседней спальни. Когда он бросил взгляд на Томми, то увидел, что бандит расстегнул ширинку и запустил туда руки.

Куда деваться от этой мерзости! Бино устало закрыл глаза. Придется стиснуть зубы и потерпеть до утра.




Глава 32

Афера


В восемь утра Томми поставил машину на автостоянке рядом со зданием компании взаимного страхования «Пенн», запер в багажнике два чемодана с деньгами и, не дожидаясь Бино, быстро направился к парадному входу. Тот едва поспевал за ним.

— Когда собрание акционеров? — спросил Томми в лифте.

— Насколько мне известно, собрание назначено на восемь пятнадцать, — ответил Бино.

Они вышли на двадцать пятом этаже, удивляясь суматошной активности сотрудников компании. Молодой человек с большим количеством папок под мышкой нырнул в кабину прежде, чем они успели выйти. Его догнала молодая женщина и остановилась в дверях, не входя.

— Скажи мистеру Монро, — нервно произнес молодой человек, — что цены на акции уменьшились с восьми до пяти и семи восьмых.

Она нахмурилась.

— Я не пойду туда с такой новостью. Ты готовь для мисс Луна отчеты БД по восточным и юго-восточным месторождениям, ей это очень нужно, а я попробую сделать так, чтобы записку мистеру Монро передал мистер Харпер.

Дверь лифта закрылась. Кабина пошла вниз, увозя молодого человека, а девушка направилась обратно в офис.

— БД — это количество баррелей нефти, добытой в день, — сказал Бино Томми, который сердито смотрел на доктора геологии, требуя объяснений.

«Черт возьми, кто такая эта мисс Луна?» — думал Бино. Он насторожился, понимая, что ребята пытались сообщить ему какую-то информацию, о чем-то предупредить.

А вокруг кипела работа. Разнообразнейшие Бейтсы, одетые в деловые костюмы, сидели за компьютерами, таскали туда-сюда папки с отчетами и материалами по нефти, звонили телефоны, бибикали пейджеры. Неожиданно Бино услышал свое собственное имя: «Бино Бейтс, вторая линия». Он посмотрел на Томми с надеждой, что тот не знает, кто такой Бино Бейтс. И действительно, для Томми эта реплика не отличалась от остальных. На него, кажется, произвела впечатление деловая активность большого количества хорошо одетых яппи[68 - Яппи — честолюбивый и преуспевающий молодой человек, стремящийся к быстрому продвижению по социальной лестнице.] и дорогие произведения искусства на стенах и специальных постаментах.

Воспользовавшись тем, что бандит на что-то засмотрелся, Бино быстро подошел к ближайшему телефону, снял трубку и нажал двойку.

— Говорите.

— У нас проблемы, — сказал Стив Бейтс. — Очень серьезная неувязка. Виктория пытается наладить дело… — Внезапно чья-то рука потянулась и нажала на кнопку разъединения.

Бино поднял глаза и увидел Томми. Тот стоял рядом, поджав губы.

— Чем это ты, бля, занимаешься?

— Пытаюсь дозвониться до пейджера доктора Саттона. Может быть, он был здесь. Я подумал, что было бы неплохо знать его планы, не собирается ли он сорвать нам сделку. — Бино видел, как злобно вспыхнули глаза Томми, но надеялся, что бандит не станет здесь бить его наотмашь тыльной стороной кисти.

— Давай, пошли к президенту этой конторы, Лейси, этому хрену собачьему. — Томми с шумом раскрыл брошюру и показал на фотографию Джона, под которой было написано «Линвуд Лейси». — Давай посмотрим на этого мудозвона.

Он грубо схватил за руку одного из пробегающих мимо «служащих».

— Хочу видеть Лейси.

— Мистера Лейси здесь нет.

— Нет? — спросил Бино, напрягшись.

— Нет. Вчера вечером у него… у мистера Лейси случился сердечный приступ. Он в больнице. Правда, инфаркта вроде бы нет.

— А кто же, бля, здесь заправляет? — прорычал Томми.

— Кажется, мисс Луна.

— Как вы сказали? — переспросил Бино. Мысли в голове бешено крутились. Он не мог сообразить, что происходит.

— Мисс Луна, вице-президент компании по финансам. Она работает в главном офисе, в Ноксвилле. Прилетела на собрание акционеров. Извините, я должен отнести мистеру Стюарту эти материалы по скважинам на неразведанной площади, — сказал статист и упорхнул.

Бино крикнул ему вслед:

— Где находится мисс Луна?

— В кабинете мистера Лейси, готовится к собранию акционеров, — крикнул в ответ яппи, свернул за угол коридора и исчез.

Томми посмотрел на Бино. Эта суета вокруг, телефонные звонки, бегающие туда-сюда служащие сбивали его с толку.

— Я был здесь только один раз, — сказал Бино, — но мне кажется, кабинет мистера Лейси вон там, в углу.

— Хотелось бы знать, где Алекс? — проворчал Томми, оглядываясь, высматривая своего адвоката.

— Он нам не нужен, — сказал Бино, двигаясь в сторону углового кабинета и радуясь, что волосатый армянин до сих пор не появился.

Место секретарши занимала Эллен Экс Бейтс, жена Стивена. Тогда за ужином в Оук-Крэсте Бино узнал, что до замужества она довольно долго проработала в спекулятивных биржевых конторах от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса и была опытной специалисткой по телефонным переговорам. В разговорном жанре ей не было равных. Она умела импровизировать с необыкновенной легкостью, была умна и сообразительна. Бино с Джоном определили ее на роль главной фигурантки, то есть в группу крупных акционеров, и его удивило, что сейчас она играет менее важную роль секретарши президента компании. Определенно что-то случилось. Но что?

— Нам бы хотелось побеседовать с мисс Луна, — сказал Бино.

— Боюсь, что это невозможно, — резко ответила Эллен и продолжила набирать номер телефона.

Томми потянулся и нажал кнопку разъединения.

— Возможно может быть все. Она здесь?

— Мисс Луна готовится к очень важному собранию акционеров, — раздраженно запротестовала Эллен, отталкивая его руку от телефона.

— В таком случае все в порядке, — рявкнул Томми. — Потому что как раз я и являюсь очень важным акционером.

— Я… я… вы не должны…

— Кому, бля, какое дело? — сказал Томми и прошел мимо нее в кабинет, не потрудившись постучать. Бино последовал за ним.

Мисс Лора Луна стояла в центре кабинета спиной к ним с толстой пачкой бумаг в руках. Разговаривала по громкоговорящему телефону.

— …и что, Элан, нет никаких других объяснений? Один из наших главных акционеров, видимо, продает ценные бумаги по такой цене, чтобы снизить курс. — Услышав, что кто-то вошел, она повернулась.

Бино никогда ее прежде не видел. Женщина среднего возраста, с избыточным весом, размеров Джанет Рено,[69 - Известная телеведущая, толстуха.] роста примерно метр семьдесят с небольшим. Одета в темный брючный костюм, который не мог замаскировать ее солидные габариты. С двойным подбородком. С шеи на цепочке свисают очки. Бино не мог понять, откуда, черт возьми, взялась эта мисс Луна, пока она снова не заговорила. И тут его сердце упало. Он ее узнал. «Да, наш поезд действительно идет под откос», — подумал он.

— Прошу вас покинуть мой кабинет, — сказала она. — Я готовлюсь к собранию акционеров. Вы мне мешаете.

— А я думаю, вам лучше сейчас провести собрание со мной. Оно куда важнее остальных, — сказал Томми, закрывая за собой дверь.

В кабинете стало тихо. Затем он двинулся к столу и разъединил телефон.




После ухода Джона, который отправился домой, чтобы провести с Корой ее последние часы, Виктория позвонила по номеру, который он ей оставил. Это был телефон Стюарта Бейтса, тоже родственника, но без буквы «экс» посередине. Он жил в Лос-Анджелесе и работал на телевидении гримером-визажистом. Стюарт Бейтс, как и Кэрол Сесник, принадлежал к тем немногим членам семьи Бейтс, которые не занимались мошенничеством. В последнее время он участвовал в работе над созданием спецэффектов для телевизионного шоу «Космическая одиссея», которое снималось в одном из павильонов Голливуда. Выслушав Викторию, Стюарт ответил, что это невозможно. Во-первых, нужно время, чтобы изготовить шаблоны и придать им объем. Кроме того, для создания качественного грима ему нужно иметь образец оттенка кожи.

— На это потребуется по крайней мере два дня, и то если работать круглые сутки, — сказал он. — А кроме того, у меня работа в ТВ-шоу.

— Бино Бейтс проводит аферу завтра утром, в восемь пятнадцать, — сказала она. — К этому времени все должно быть готово. Иначе провал с непредсказуемыми последствиями.

— Король мошенников? — с почтением произнес Стюарт.

— Да. Один из главных фигурантов выбыл из игры, и нам очень нужна ваша помощь. Все расходы будут возмещены.

— Ладно, — сказал он после долгой паузы. — сделаю все, что смогу.

Через час Стюарт зафрахтовал самолет, погрузил туда оборудование, какое смог найти, и вылетел в Сан-Франциско.

А Виктория следующий звонок сделала в ФБР.

— Я хочу поговорить с Грейди Хантом.

Агент взял трубку через несколько секунд.

— Пока все хорошо, — произнес он, самодовольно усмехаясь. — Все в городе. Томми и ваш приятель отдыхают в отеле «Ритц». А что у вас?

— Ничего. Вы сказали, что я должна позвонить, вот я и звоню.

— Тогда проясните, куда направился старый гусак с седыми волосами. Он сел в самолет на Нью-Джерси. Я сообщил, чтобы команда перехватила его в Атлантик-Сити.

— Это Джон Бейтс. Он вышел из игры и летит домой к умирающей жене. Не надо за ним следить.

— Да ладно вам, — сказал Грейди.

— Я прошу вас, не надо. Его жена в больнице, он хочет быть с ней. Скоро я поеду в аэропорт встречать человека по имени Стюарт Бейтс. Он ничего об афере не знает, а просто делает мне личное одолжение. Так что не чините ему никаких препятствий. Он в этой игре не участвует.

— Получается так, что в этом вообще никто не участвует, — сказал Грейди Хант. — Впервые такое вижу — преступление без преступников.

— Я позвоню вам утром, перед тем как все начнется, — сказала Виктория и положила трубку.

«Вот подонок», — подумала она.




Виктория встретила Стюарта Бейтса в аэропорту в одиннадцать тридцать и повезла в мотель, который находился в нескольких кварталах от «универмага». Он попросил ее взять номер с ванной. А затем, когда они очутились внутри, потребовал, чтобы она сняла с себя всю одежду. Она поколебалась, но недолго, всего несколько секунд, а затем быстро разделась и встала перед ним обнаженная. Он рассматривал ее прекрасное тело долго и внимательно, пытаясь решить, как лучше всего его изуродовать.

— Значит, так, — сказал он наконец, — я сделаю вам массивный зад и бедра, и то и другое целлюлитовые. Одевайтесь пока. — Стюарт протянул ей халат и направился к ванной. Он вывалил туда три пакета гипса, посадил Викторию на стул у раковины и долго занимался ее лицом и руками. Потом, в последний раз критически оглядев работу, попросил встать.

— Теперь займемся телом. Я привез кое-что из реквизита. — Он открыл большой чемодан. — Давайте примерим и подгоним. Так, так, отлично… а это ничего, пусть останется, все равно под одеждой не видно. Руки в верхней части, кажется, в норме, достаточно испорчены, а вот кисти придется так и оставить. Если делать как следует, мы просто не успеем, а тяп-ляп — только испортим. Будем надеяться, что никто к ним слишком пристально приглядываться не станет. И нарядимся мы в этот брючный костюм с карманами. Так что почаще их используйте, прячьте руки в карманы. Мне еще нужно заняться вашим подбородком и шеей. Я буду готовить, а вы пока поройтесь вот здесь, посмотрите подходящий парик.

Они начали в двенадцать тридцать, а семь часов спустя, когда взошло солнце, Стюарт вертел Викторию так и сяк, добавляя последние штрихи. Припудривал где надо, проверял, достаточно ли хорошо схватился во всех местах клей, подправлял грим. Виктория сидела в ванной комнате мотеля в четырех кварталах от здания компании взаимного страхования «Пенн» и смотрела в зеркало на толстую женщину среднего возраста с двумя подбородками. В старших классах она очень умело копировала учительницу по истории, мисс Лору Луна. Эта довольно крупная дама говорила слегка писклявым голосом с придыханием. Викторию страшила встреча с Томми — он не должен был ее узнать ни в коем случае, — и она решила воскресить образ мисс Луна.

Темный брючный костюм с карманами удачно скрывал ноги, а также приспособления, увеличивающие живот, которые были прикреплены с помощью застежек-липучек «Велкро». Вся эта хитрая амуниция весила больше пятнадцати килограммов.

Виктория вызвала такси и проскочила мимо машины наблюдения ФБР. Агенты ее не узнали и остались следить за пустым номером в мотеле. По дороге к зданию компании взаимного страхования «Пенн» она вспотела — слава Богу, ехать было всего четыре квартала. Добравшись до места, вызвала служебный лифт и нажала на кнопку двадцать пятого этажа. В кабинет президента компании она влетела за две минуты до появления Бино и Томми. И теперь, почти без подготовки, оказалась лицом к лицу с этим жестоким бандитом.




— Извините, но сейчас я с вами разговаривать не могу, — повторила Виктория.

— Леди, — Томми сделал шаг вперед, — как по-вашему, кто я такой?

— Понятия не имею, — произнесла она характерным для мисс Луна сопрано с придыханием. — Я никогда вас прежде не видела и настаиваю, чтобы вы покинули мой кабинет, иначе придется вызывать охрану. Через несколько минут начнется собрание главных акционеров, которые владеют пакетами на миллионы долларов, а я еще не успела просмотреть материалы, оставленные мистером Лейси.

— Я тоже владею сертификатами акций этой нефтяной компании на миллион долларов. — Томми с шумом раскрыл дипломат и вывалил перед Викторией свои бумаги.

Она посмотрела.

— Здесь всего сто тысяч акций. Сейчас они идут примерно по шесть долларов. Это означает, что рыночная стоимость этих сертификатов примерно шестьсот тысяч.

— Вы что, хотите сказать, что я продолжаю терять деньги? — спросил Томми.

— Пожалуйста, покиньте мой кабинет, — настойчиво попросила Виктория.

Бино оттащил Томми в сторону и прошептал:

— Для нас хорошо, что цена на акции падает. Это означает, что на свои деньги вы можете купить больше акций. Забудьте первый миллион, сейчас речь идет о миллиардах.

Томми отстранился и несколько секунд смотрел на Бино. Потом, кажется, врубился и кивнул.

Бино подумал, что нужно, пожалуй, слегка замедлить темп. Ему никогда еще не приходилось играть с лохом, который бы так плохо разбирался в бизнесе.

— Мы заинтересованы в покупке контрольного пакета акций этой компании, — сказал Бино, обращаясь к Виктории.

— Кто это «мы»?

Бино подумал, что грим у Виктории немного тяжеловатый. Одно место на шее выглядело, как будто грим был положен мастерком и плохо приглажен. Затем Томми сказал нечто такое, что заставило Бино вздрогнуть.

— Вы говорите, что не знаете меня? — Бандит улыбнулся. — А вот ваше лицо мне определенно знакомо. Напомните, где мы прежде встречались.

— Я уверена, что мы не встречались, — сказала Виктория.

— Да… да, конечно. Флорида. Вы когда-нибудь бывали во Флориде?

Виктория решила уйти от этой опасной темы.

— Я вас не совсем поняла, — сказала она, глядя на Бино. — Что значит, вы хотите купить эту компанию? Боюсь, что при создавшихся обстоятельствах это едва ли возможно.

— Мисс Луна, я правильно произношу вашу фамилию? — сказал Бино. Она кивнула. — Мне известно, что сегодня здесь соберутся крупные держатели акций. Все они недовольны и желают вернуть свои деньги. Мне также случайно стало известно, что у всех у них привилегированные акции класса «А», так же как и у присутствующего здесь мистера Рина. Так вот, скорее всего сейчас происходит следующее: кто-то, располагающий конфиденциальной информацией о делах компании, быстро продает акции и понижает цены.

— Я не могу обсуждать с вами внутренние дела компании, — сказала она.

— Все прочие крупные держатели акций, — продолжил Бино, — понимают, что, продав сейчас свои акции, они наводнят ими рынок, в результате чего цена опустится до нуля. Значит, что остается? Я думаю, расставаться со своими стремительно падающими в цене акциями они не станут, а захотят, чтобы вы ликвидировали имущественные фонды компании. Если они сегодня проголосуют за это, вам придется начать продажу, например, земельных участков в Теннесси. А если это случится во время пика падения цены на акции, то даже на Ванкуверской фондовой бирже поднимется паника и ваши акции заморозят, а возможно, вообще исключат из списка держателей ценных бумаг. Так что, мисс Луна, вы в весьма затруднительном положении и должны относиться к нам, как к спасителям. Получается, что мы единственные покупатели на рынке, полном продавцов. — Бино широко улыбнулся.

— Я еще не знаю, кто вы такие, — сказала Виктория. — Представьтесь, пожалуйста.

— Это мистер Рина, уважаемый бизнесмен. А я — бывший сотрудник этой компании. Уволен за то, что добросовестно выполнял свою работу. Доктор Дуглас Кларк, геолог.

— О да. Кажется, я читала приказ о вашем увольнении. Так что же сейчас пришло вам в голову? С вами поступили несправедливо, и вы хотите купить компанию и тем самым отомстить?

— Не отомстить я пытаюсь, а предложить разрешение проблемы.

— Извините, но мне не кажется, что продажа контрольного пакета акций по бросовой цене — это нормальное деловое разрешение проблемы… по крайней мере не сегодня. В качестве вице-президента компании по финансам я имею право вести переговоры от имени «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», но не собираюсь воспользоваться этими полномочиями до тех пор, пока мистеру Лейси не станет лучше и он не сможет высказать свое мнение по этому вопросу.

— Что она несет? — спросил Томми, наклонившись вперед. Он следил за разговором с напряженным вниманием болельщика на ипподроме, когда скачки приближаются к финишу.

— Мне случайно стало известно, что ваша компания разваливается, — вспылил Бино. — Новые скважины в эксплуатацию не вводятся. Затраты на разработку месторождений пожирают все кредиты. Вы даже перестали платить по счетам. Так что, пожалуйста, не проповедуйте мне насчет делового разрешения проблемы.

— Доктор Кларк, я думаю, вам бы следовало держать себя в руках, — вознегодовала Виктория. — Вас уволили как раз за то, что вы совали нос не в свои дела, а именно в финансовые, которые вас совершенно не касались. Теперь, очевидно, вам пришла в голову фантазия расквитаться с нами за это. Вы решили купить компанию и поувольнять всех. В этом ваш план, если я не ошибаюсь? — Она тоже повысила голос до его уровня.

— «Компания буровых установок Западного побережья» была нанята мной! — вскрикнул Бино. — Донован Мартин — мой друг. Мы имели с ним контрактные обязательства, и единственное, что я сделал, это…

Неожиданно дверь кабинета отворилась, и на пороге возник Тео Экс Бейтс, высокий и широкоплечий. Он занимался земельными махинациями в пригородах Финикса и прилетел участвовать в афере Бино. Следом за ним в кабинет вошел специалист по мошенничествам из долины Сими, Калифорния, которого звали Лютер Экс Бейтс.

— Здесь все в порядке? — спросил Тео, с подозрением глядя на Бино и Томми. — Мы услышали шум.

— Может быть, эти джентльмены наконец уйдут и позволят мне работать, — сказала Виктория.

— Я владелец ста тысяч акций этой компании, — сказал Томми, — и не собираюсь никуда уходить.

Виктория бросила на него неприязненный взгляд, но все же несколько смягчилась.

— Если бы вы согласились выйти и подождать несколько минут в другой комнате, возможно, мне удалось бы организовать ваше участие в собрании держателей акций с приоритетом.

Когда Томми повернулся уходить, Бино задержал взгляд на Виктории. Она смотрела на него пару мгновений, затем подмигнула и чуть пожала плечами. Томми схватил Бино за руку и вытащил из кабинета. В приемной стоял запыхавшийся Алекс Кордозян. Он только что прибыл.

Томми улыбнулся:

— Они допустили нас к участию в собрании акционеров.

— Мне нужно было сделать несколько звонков, поэтому я опоздал, — сказал адвокат. — Пока вам не следует покупать это предприятие, потому что я еще не смог получить о нем никакой банковской информации. Не знаю, какие у этой компании долговые обязательства… А что, если они должны сто миллионов, владея жалкой кучей девальвированных активов? Вам придется взять все эти долги на себя. — Томми выпучил на Алекса свои глазки ящерицы, но тот продолжал: — А что, если имеются неоплаченные претензии у других субподрядчиков? Что, если в судах лежат и ждут решения иски на сотни миллионов? Вы не знаете, что покупаете. И можете приобрести головную боль на долгие годы. Я принял твердое решение указать вам на эти факторы, — произнес адвокат тоном лектора. — Вы можете мне угрожать, но я должен сообщить вам мое суждение. Поверьте мне, ваш брат никогда бы не бросился слепо в такую авантюру. — Последние слова Алекса Кордозяна привлекли внимание Томми больше, чем все остальные.

— Вы проверили земельные участки в Теннесси? — взволнованно поинтересовался Бино. — Звонили насчет этого?

— Да, я разговаривал со служащим округа Фентресс. Компания действительно владеет грантом на определенные земельные участки, и мне понравилось, что эта информация подтвердилась. Но текущая стоимость этой земли нигде не указана. Земельный грант очень старый, существует чуть ли не со времен Гражданской войны.

— Сейчас никто даже не подозревает о ценности этой компании, — осторожно прошептал Бино на ухо Томми, чтобы Эллен не смогла подслушать. — Не забывайте о скрытой под землей нефти. Это самая крупная стратиграфическая ловушка, которую когда-либо обнаруживали в Северной Америке. — Он отвел Томми от стола секретарши, чтобы ей не было слышно.

Но Алекс продолжал следовать за ними и бубнить:

— А сколько эти нефтяные месторождения действительно стоят? Я не знаю, и никто не знает. А откуда вам известно, что там вообще имеется сырая нефть? Глупо полагаться только на слова этого человека. А что, если скважина совершенно непродуктивная?

— Что-что? — переспросил Томми.

— Непродуктивная скважина! — возмутился Бино. — Вы что, смеетесь? Я восемнадцать месяцев проводил на этих участках сейсмические работы и обнаружил месторождение по крайней мере площадью в шесть акров. Давление струи при испытаниях было совершенно невероятным.

— Я видел ее, — сказал Томми. — Я видел нефть.

— Сколько? — спросил Алекс. Заметив нерешительность, затуманившую глазки Томми, он весь воспылал энтузиазмом. — Вы видели месторождение в миллиард баррелей, как он утверждает?

— Вам не нужно это видеть, — сердито прошипел Бино. — Я знаю, что там есть нефть. Для этого и существует такая наука, как геология.

— Всего я, конечно, не видел, — сказал Томми, — но у меня был полный графин.

— О, графин. Замечательно, он, наверное, стоит целых два бакса. И вы с этим собираетесь идти на такую сделку?

— Послушайте, вы, — сказал Бино, резко наклонившись к адвокату. Тот даже отпрянул. — Оставьте, пожалуйста, ваш сарказм, он здесь неуместен! Я работал над подтверждением существования этого месторождения почти два года. И не вам судить, потому что вы не знаете предмета. У нас появилась уникальная возможность завладеть богатейшими запасами нефти, и эта возможность через полчаса может уйти безвозвратно.

— Мне приходилось принимать участие в заключении нескольких сделок по нефти, и никогда они не оформлялись подобным образом. Это безумие! Сегодня утром я обзвонил нескольких своих приятелей на Востоке. Один сказал, что помнит эту компанию. Она, кажется, обанкротилась в конце семидесятых.

— Обанкротилась в конце семидесятых? — с жаром произнес Бино. — Какая чушь!

— Я не говорю, что вам вообще не следует покупать контрольный пакет, просто не торопитесь. Джо никогда ничего быстро не покупает. Он всегда говорит: «Если в сделке включается какой-то таймер и требуется быстрое принятие решения, то это подозрительно».

— Джо так говорит? — спросил Томми.

— Если сделка чистая, то ее можно заключить и завтра или на следующей неделе. Вы не должны делать это сейчас. Хотите, можем договориться обо всем сегодня, закрепить за вами права, и затем, после того, как я все основательно проверю, выложите денежки.

Этот вариант Бино совершенно не устраивал. Было ясно, что, если дать Алексу достаточно времени, он обязательно раскопает липу. Нужно было срочно что-то предпринимать. Пока Алекс, не отходя от Томми, всячески отговаривал его от экстренной покупки контрольного пакета акций, Бино направился к столу Эллен, попросил карандаш и быстро написал записку.

— Почему, спрашивается, вы должны покупать именно сегодня? Нет, крупные сделки так не заключаются. Нельзя входить с чемоданами денег и выкладывать их на стол. Это чистой воды сумасшествие. Делайте так, как это сделал бы Джо, то есть по-умному. — Алекс наконец нашел правильный тон, а Томми слушал и кивал.

Бино протянул записку Эллен. Она прочитала. Затем встала и показала на кабинет рядом.

— Мисс Луна, возможно, потребуется какое-то время, чтобы официально оформить ваше участие в собрании акционеров. Вы можете подождать пока в кабинете мистера Спенсера.

Они вошли в шикарное помещение с огромным зеркальным окном. На противоположной стороне улицы во всем великолепии сиял логотип компании «Эксон». Эллен оставила их в кабинете и закрыла дверь. Затем протянула записку Бино своему мужу Стиву. Там говорилось: «Приготовьте холодильник и играйте сцену „перекрестный огонь“».




Естественно, в кабинете, где они ждали, был компьютер. Томми молча наблюдал, как Бино включил его и загрузил.

Алекс в это время упорно гнул свою линию:

— Я говорю вам, не торопитесь. Если у них действительно финансовые трудности, то время работает на нас.

Бино вызвал на экран монитора информацию системы «Квотрон» о курсе акций и сделал движение к Томми и Алексу.

— Посмотрите. — Он ткнул в строку, где значилась FCP&G, и все молча начали следить за сообщением биржевого оператора, передающего котировки ценных бумаг. — Вчера эти акции продавались по десять, а сегодня утром упали до пяти и семи восьмых и… нет, постойте… посмотрите на это…

Томми подался вперед и увидел, что курс акций упал с пяти и семи восьмых до пяти и трех четвертых. Это работала программа, составленная Викторией. Акции компании округа Фентресс дешевели прямо на глазах.

— Ни хера себе, — пробормотал Томми, глядя на экран.

Бино тронул его за плечо.

— Мистер Рина, я не собираюсь стоять здесь и спорить с мистером Кордозяном. Он великолепный специалист по обычным сделкам, я в этом уверен. Но наша сделка совершенно особая. Поверьте мне, я в нефтяном бизнесе пятнадцать лет и знаю, что говорю. Ванкуверская фондовая биржа в любой момент может заморозить акции этой компании. Совершенно очевидно, что кто-то, располагающий конфиденциальной информацией о положении в компании, сдает акции по демпинговым ценами, даже на уведомляя совет директоров. Не сомневаюсь, что на бирже тоже за всем этим пристально наблюдают. Как, по-вашему, должны поступить на фондовой бирже, если за один день цена акции падает с десяти до пяти и трех четвертей, то есть наполовину своей стоимости? Правильно. Они остановят продажу и снимут акции с котировки. Как только это случится, мы сразу же выбываем из игры. Ваш брат совершенно справедливо считает, что принимать поспешные решения опасно. Но у нас положение чрезвычайное. Я уверен, что, говоря так, он не имел в виду ситуацию, когда иностранная фондовая биржа может помешать заключить интересующую его сделку. Сейчас нам представилась единственная возможность. Если вы упустите ее и не проявите должной решимости, то миллиарды долларов уплывут от вас. Вы их никогда больше не увидите. И обнаружится это очень скоро.

Дверь отворилась, показалась голова Эллен Бейтс.

— Мисс Луна передает, что вы можете участвовать в собрании акционеров. Оно будет проходить этажом ниже, в большом конференц-зале. Я могу вас проводить.

Томми подхватил дипломат, и они последовали за ней к лифту.




Собравшиеся акционеры больше напоминали футбольных болельщиков. Мисс Луна (она же Виктория Харт) пыталась как-то управлять собранием, но у нее это плохо получалось. Основные фигуранты аферы кричали на вице-президента компании и друг на друга.

— Пора наконец понять серьезность положения! — возмущался Леонард Бейтс. — Если мы не предпримем каких-то решительных шагов, причем прямо сейчас… если не возьмем контроль за ситуацией в собственные руки, то наши акции будут заморожены. Стоит одному или двум из нас что-то продать — это моментально закроет рынок для всех остальных. Лора, мы должны действовать сейчас же! В конце концов, продайте участки в Теннесси, освободитесь от активов. Я слышал, что даже есть какой-то покупатель.

Все заговорили разом.

— Насколько мне известно, — выкрикнула Виктория, — у мистера Лейси имеется твердое убеждение насчет ликвидации этих активов, и я считаю это предложение для компании оскорбительным. Решившись на этот шаг, мы тут же оказываемся не у дел. Эти активы являются финансовым показателем использования заемных средств нашего банка. Кроме того, есть основания считать, что некоторые наши месторождения весьма и весьма многообещающи. Так что до настоящего кризиса пока далеко.

— Если это так, то мне бы очень хотелось услышать от вас определение кризиса, — бросил Теодор Бейтс.

— У меня этих акций целая куча, — вмешался другой «акционер», — и я не хочу, чтобы они превратились в пустые бумажки!

— Это самый худший квартальный отчет о работе компании за последние двадцать лет, — подхватил следующий.

Затем в конференц-зале поднялся такой шум, что Виктории пришлось захлопать своими изящными, совершенно непропорциональными по отношению к массивному телу ладонями. Иначе присутствующие не утихомирились бы.

— Прошу вас — не говорите все разом! — крикнула она.

Но споры продолжались. Бино наклонился к Томми:

— Плод созрел, его нужно только сорвать. Вам даже не потребуется всех пяти миллионов. Делайте предложение.

Томми посмотрел на Алекса. Тот отрицательно помотал головой, и Томми откинулся на спинку стула. Решил подождать, как, наверное, поступил бы его брат Джо.

Бино почувствовал, что дело застопорилось, и незаметно подал знак Теодору. Пришло время сыграть сцену «перекрестный огонь».

— Мисс Луна, я прошу сделать короткий перерыв, — громко произнес Теодор. — Мне нужно переговорить с партнерами в Техасе.

Шум в конференц-зале стих, как и предполагалось в партитуре, так что Викторию стало хорошо слышно.

— Это кстати. Я думаю, нам всем нужно немного охладиться. Объявляю короткий перерыв.

— Откуда я знаю эту толстую профуру? — удивился Томми. — Не могу, бля, точно определить, но уверен, что откуда-то знаю. Что касается дырки, даже если она такая вот уродина, у меня, бля, охеренное чутье.

— Пойдемте найдем место, где можно поговорить, — предложил Бино.

Он вышел вслед за Томми и Алексом из конференц-зала. «Акционеры» в это время продолжали обсуждать катастрофический поворот событий, проклиная падающий курс акций и негодуя на одного из главных держателей, который их продает. Бино завел Томми и Алекса в пустой кабинет.

На двадцать четвертом этаже помещения были не столь впечатляющими, как на двадцать пятом. В большинстве кабинетов половина стены от потолка была из декоративного шероховатого стекла с ледяным узором, что создавало ощущение открытого пространства.

Бино в нерешительности потоптался на пороге.

— Прошу извинить, но мне нужно в туалет. Сейчас вернусь. — Он закрыл дверь, сосчитал до десяти, затем открыл и быстро вошел с возгласом: — Я так и знал!

Томми и Алекс повернулись в его сторону.

— Он здесь, этот мерзавец. Я так и знал!

— Кто здесь? — спросил Томми.

— Доктор Саттон. Я видел, как он разговаривает с этим подлым Теодором Ланманом, который попросил сделать перерыв. Они как раз вошли в кабинет напротив.

— Ты думаешь, он затевает с этим парнем какое-то дело? — встревожился Томми.

— Конечно, — удрученно проговорил Бино. — А как вы думаете? Не затем же он пришел на это собрание акционеров, чтобы сделать доклад о сейсмографах. Мы в дерьме. Если бы вы не слушали его, — он показал на Алекса, — то мы могли бы уже стать владельцами компании.

— Где он? — спросил Томми, открывая дверь. — Пошли посмотрим. — Бино и Алекс последовали за ним.

Рядом с дверью в кабинет, куда вошли заговорщики, Томми углядел еще одну и открыл. За ней оказалась приемная, расположенная между кабинетами двух ответственных менеджеров. В одном сейчас находились Теодор и Даффи, другой пустовал.

Они вошли в приемную, отделенную сверху от смежного кабинета «морозным» стеклом. Было слышно, как Даффи что-то оживленно говорит, но разобрать слова не представлялось возможным. Наконец Бино удалось включить на столе телефон громкоговорящей связи, и они услышали разговор. Разумеется, все соединения были сделаны заранее. Затем он выхватил из кармана портативный диктофон и нажал на кнопку записи.

— …Я поступил в точности как мы планировали, — произнес Теодор. Сквозь стекло было видно, что он держит лист бумаги. — Вот бланки заказа на продажу.

Даффи стоял лицом к нему. Курчавые эйнштейновские волосы придавали его силуэту забавный вид.

— Я же говорил вам, мистер Ланман, что они не узнают, кто продает. А курс будет падать. Он сейчас уже где-то в районе пятерки.

Бино, Алекс и Томми присели на корточки вокруг громкоговорящего телефона. Диктофон работал, документируя «предательство».

— Я позвоню моему брокеру и выгружу на рынок остальные акции. Это должно потянуть их вниз, к четверке. Когда держатели уже отчаются продать, я возникну со своим предложением. Средняя цена получится совсем даже неплохая, примерно шесть.

— Так давайте же примемся за работу, — сказал Даффи, и они вышли из кабинета.

Бино выключил диктофон.

— Если Саттон рассказал ему о нефтяном месторождении, то почему он продает свои акции? — спросил Томми, сдвинув брови. Бизнес всегда был для него трудным для понимания. Это не то что прижимать публику, где просто идешь и делаешь дело. В бизнесе все пытаются блефовать, дурачат друг друга. Иногда это просто какой-то бред собачий.

— Все очень просто, — медленно произнес Бино. — Он хочет снизить цены на акции настолько, чтобы основные акционеры запаниковали и продали их ему прямо сейчас. Он заберет контрольный пакет компании почти даром.

Томми посмотрел на Алекса:

— Это так?

Алекс подумал секунду, затем кивнул. Он уже сам стал немножко верить во всю эту лажу.

— Да… наверное… Покупая контрольный пакет прямо здесь, на собрании акционеров, он совершенно не зависит от рынка. Кроме того, избежит пятидневной процедуры расчетов по биржевым сделкам, которая существует на фондовой бирже. Должен признаться, довольно неглупо.

— Пришло время принимать то или иное решение, — сказал Бино. — Либо компания будет наша, либо перейдет к ним или фондовой бирже в Ванкуверре. Завтра в это время она вместе с месторождением стоимостью в несколько миллиардов долларов будет принадлежать кому-то другому. Неужели вы это допустите?




Виктория снова собрала акционеров, и, когда все расселись за столом, теперь уже ведя себя потише, в конференц-зал вошел Даффи и встал позади Теодора Бейтса.

— Кто этот джентльмен? — спросила Виктория голосом мисс Луна, то есть с придыханием.

— Мой помощник, — ответил Теодор властным голосом мистера Ланмана. — И мне бы хотелось сделать предложение всем находящимся в этом зале. Я понял так, что вы хотите выйти из дела, и считаю преступлением продавать землю в Теннесси за ту цену, что предлагается. Я всегда верил в эту компанию и лично в мистера Лейси, так что принял решение купить ваши сертификаты акций класса «А», а также и нереализованные класса «С» на один пункт выше объявленного на момент закрытия рынка.

Некоторое время «акционеры» бурно обсуждали предложение, а затем разом затихли и уставились на Теодора.

— А почему это вдруг вам вздумалось скупать акции? — спросил один из главных фигурантов. — Ведь курс падает ниже некуда.

— Честно? Потому что я уже год, как, можно сказать, на пенсии, и заскучал. Мне захотелось повести компанию новым курсом. Разумеется, при условии, что я стану ее владельцем.

Бино посмотрел на Томми, и тот кивнул.

— Это ложь! — воскликнул Бино, вскочив на ноги. — И настоящее воровство! Потому что именно Ланман продает сейчас свои акции и опрокидывает курс, чтобы потом их можно было скупить за бесценок.

— Это явный абсурд, — прогрохотал Теодор.

— В самом деле? — спросил Бино и включил диктофон, поставив его на полированный стол красного дерева.

Из маленького динамика раздался голос Теодора: «…Я поступил в точности как мы планировали. Вот бланки заказа на продажу». Затем заговорил Даффи: «Я же говорил вам, мистер Ланман, что они не узнают, кто продает. А курс будет падать. Он сейчас уже где-то в районе пятерки». Затем снова Теодор: «Я позвоню моему брокеру и выгружу на рынок остальные акции. Это должно потянуть их вниз, к четверке. Когда держатели уже отчаются продать, я возникну со своим предложением. Средняя цена получится совсем даже неплохая, примерно шесть».

Бино нажал кнопку «стоп», и зал взорвался негодованием.

— Мое предложение по-прежнему остается в силе! — крикнул Теодор.

— Убирайтесь подальше отсюда, ко всем чертям, — закричал на него один из «акционеров». — Я не стану вам продавать свои акции даже под дулом пистолета!

Другой «акционер» был категоричнее. Он вскочил на ноги, схватил Теодора Экс Бейтса за грудки и прорычал:

— Ты, сукин сын, пошел вон отсюда, и чтобы я тебя никогда здесь больше не видел!

Испуганный Теодор был вынужден быстро ретироваться из конференц-зала. Вместе с Даффи. После его ухода все затихли, обмениваясь удрученными взглядами.

— Очень жаль, — произнес наконец один из «акционеров». — Я надеялся, что смогу что-то продать. Неужели больше не найдется покупателя?

Бино многозначительно посмотрел на Викторию.

— Скажите ему, мисс Луна. Вы доверенное лицо и не можете утаивать такого рода информацию.

— Но, я… мне кажется, мы все напрасно запаниковали.

— Скажите! — продолжил нажим Бино, и Виктория наконец сдалась.

— Ладно, сегодня утром было сделано еще одно предложение, но я думаю…

— Еще одно предложение? — воскликнул один из «акционеров», не дав ей закончить. Остальные оживленно заговорили друг с другом.

И вот он, звездный момент! Томми величественно поднялся на ноги. Он чувствовал себя именно так, как должен был чувствовать себя Джо, когда проворачивал выгодное, хорошо спланированное дело.

— Я желаю заплатить деньги наличными, на один пункт выше объявленного на МЗР.

— Выше чего? — спросил один из присутствующих.

— Выше объявленного на МЗР, то есть на момент закрытия рынка, — уточнил Томми.

— Не надо сокращений, никаких МЗР, — прошептал Бино. — Просто на момент закрытия рынка, и все.

Томми кивнул:

— Ладно. Итак, я покупаю ваши акции за пять миллионов долларов.

— Вот это предложение! — воскликнул один из «акционеров». — Я согласен.

— Меня тоже имейте в виду, — сказал другой, поднимаясь на ноги и доставая из дипломата бутафорские сертификаты акций.

Томми улыбался. Ему нравилось делать дела на своих условиях. Он решил, что это все равно похоже на мокруху, только кайфа меньше. Затем он оставил Бино, чтобы тот упорядочил очередь продавцов акций, а сам с Алексом спустился вниз за стоявшими в багажнике автомобиля двумя чемоданами с наличными деньгами.

Они возвратились, и началось неистовство продажи. «Акционеры» подходили по очереди, передавали свои сертификаты Томми, и тот одаривал каждого соответствующей суммой. Купюры все были сотенные, в аккуратных банковских пачках, которые совсем недавно лежали в задней комнате в Нассау. Меньше чем через два часа финансовая операция была закончена.

«Акционеры» разошлись, довольные, что удалось удачно сбагрить акции, а Томми остался сидеть с удовлетворенной улыбкой на лице перед пятьюдесятью или шестьюдесятью сертификатами акций, сложенными в кучу на столе. Он сказал Бино, что собирается устроить выпивку и отметить это событие.

— Я надеюсь, вы счастливы, — недовольно пробурчала мисс Луна, глядя на Бино. — Завладели компанией. Жаль только мистера Лейси. Это известие, наверное, его убьет. — Она встала и вышла из конференц-зала.

— Ну знаю я эту дырку, откуда-то знаю, — сказал Томми после того, как за ней закрылась дверь. — Но не могу вспомнить, хоть убей.

Он взялся паковать сертификаты акций, и Алекс посоветовал ему немедленно поместить их в банковский сейф. Бино тем временем нашел Викторию в кабинете президента компании.

Она смотрела в окно на здания нефтяных компаний напротив, широко расставив толстые ноги, чтобы сохранить равновесие. Что ни говори, на ней висел груз больше пятнадцати килограммов. Настроение было хуже некуда. Прижав ладонь ко рту, Виктория смотрела вниз на улицу, пытаясь определить, сколько там сейчас собралось агентов ФБР. Когда вошел Бино, она резко повернулась.

— Вот это работа! — сказал он и насторожился, мгновенно уловив ее настроение. — Случилось что-то плохое?

Виктория не могла ему больше лгать. Странно, но именно сейчас, при такой ситуации, она вдруг окончательно поняла, что любит его, любит по-настоящему. Медленно и незаметно он пропитал всю ее собой, своей незаурядной личностью, раскрасив в яркие цвета все, что было прежде черно-белым.

— Бино… в полиции обо всем известно, — тихо произнесла она, ненавидя каждое слово, вылетающее из ее уст. — Сейчас внизу дежурят агенты ФБР. Караулят нас.

— Как они узнали? — спросил он, пристально глядя на нее, но продолжая по инерции улыбаться. Разглядеть под толстым гримом выражение лица Виктории было невозможно.

— Я им рассказала.

— Ты? — Только сейчас его улыбка окончательно погасла. — Но почему?

— Агенты ФБР прихватили меня в Джерси, когда я выходила из офиса Джо, и повели. — Виктория села на край стола и подробно рассказала о том, что случилось после ее возвращения в Сан-Франциско.

— Но почему ты не рассказала мне раньше? — спросил он, когда она наконец замолкла.

— Мне было стыдно. Да-да, очень стыдно. Теперь я знаю, что зря. Знаю также, что Гилу Грину доверять нельзя. Он коварный и подлый предатель. Очень хочет стать вице-губернатором, это единственное, что его заботит. Этот подонок вырвал у меня признание. Сказал, что в противном случае ты будешь убит. Он прямо при мне отдал приказ о твоем задержании с применением специального метода. Я хорошо знаю, что это такое. И, поверь мне, этот мерзавец не шутил, он бы обязательно выполнил свою угрозу.

Бино смотрел на нее очень долго.

— Надо что-то делать, — сказала она, решив наконец нарушить тягостное молчание. — Но что?

— Я полагаю, в нашем положении самое оптимальное — это устроить пожар, — ответил он и снова улыбнулся.




Глава 33

Игра на краю пропасти


В двенадцать тридцать пять диспетчер пожарного депо принял вызов. Звонила вице-президент «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Она была в истерике.

— Все наше помещение в огне! — кричала Виктория в трубку. В этот момент на пульте диспетчера загорелась лампочка пожарной сигнализации прямого набора из здания компании взаимного страхования «Пенн». — Мы заперты здесь, как в клетке! Не можем спуститься вниз, лестницы заполнены дымом.

— Вылезайте на крышу, — распорядился диспетчер. — Выводите туда всех сотрудников.

Грейди Хант увидел, как из окон двадцать пятого этажа повалил дым, и немедленно понял, что это неспроста. В здание они с Деннистоном вбежали, как раз когда прибыла первая пожарная машина.

— Эй, вам туда нельзя! — крикнул начальник пожарной команды, но Хант его не послушал. Деннистон помчался следом за ним.

В вестибюле дыма не было, но лифты непрерывно доставляли толпы людей, охваченных паникой. Громко звенела пожарная сигнализация. Сотрудников эвакуировали со всех этажей. Хант кинулся к лифту, но его чуть не сбила с ног толпа, двигавшаяся к выходу. Она напоминала табун диких лошадей.

Начальник пожарной команды настиг Ханта и схватил за плечи.

— Я не собираюсь повторять тебе дважды! На двадцать пятом этаже возгорание третьей степени.

— Убери свои гребаные руки, черномазый. — Хант вытащил жетон ФБР и сунул в лицо пожарному.

— А мне плевать, даже если бы ты был гребаным президентом Клинтоном, — закричал начальник пожарной охраны. — Пошел вон из здания, мудак!

Но тут подоспел Деннистон. Они вместе отпихнули пожарного и вскочили в лифт, который довез их только до двадцать четвертого этажа. Дальше путь был заблокирован автоматикой. Агенты ФБР выскочили из кабины, отыскали пожарную лестницу и побежали наверх. Все было в дыму, но им удалось добраться до двадцать пятого этажа, где обнаружился очаг пожара. На верхней лестничной площадке горели две большие корзины с мусором.

— Вот сволочь, — выругался Хант. — Это его работа. — Они ринулись в коридор, заполненный дымом.

На восточной стороне несколько зеркальных окон были разбиты, и под каждым стояла горящая урна. Синтетический материал, которым были обиты офисные стулья, при горении выделял густой черный дым. Обрезки именно этого материала Бино и напихал в урны.

Агенты ФБР услышали шум приближающегося вертолета.

— На крышу! — крикнул Хант. Выхватив пистолеты, они побежали к пожарной лестнице.

У выхода на крышу их поджидал Бино. Первым туда ворвался Хант, он же и получил сильнейший удар справа по квадратной челюсти так, что на некоторое время вышел из строя.

Вертолет в это время уже садился на крышу. Алекс, Томми и Виктория бежали к нему.

Бино собирался последовать за ними, но увидел Деннистона, наставившего на него пистолет. Он ударил агента ФБР по руке, и оружие отлетело в сторону. Затем они сцепились. На вид этот блондин был не очень крепким, и Бино подумал, что справиться с ним будет нетрудно. Но очень скоро Деннистон преподнес ему «ванильный сюрприз»: схватил за горло и прижал к бетонному перекрытию.

Томми наблюдал из вертолета, как доктор Кларк катается по крыше с каким-то незнакомым парнем в светло-коричневом костюме.

Он еще не полностью очухался. Они сидели с Алексом Кордозяном в конференц-зале, тихо беседовали — Томми только что сложил в дипломат сертификаты акций, — и тут влетает мисс Луна с криком: «Пожар! Бежим на крышу!» И они побежали, не задавая вопросов. Томми только успел прихватить с собой пустые чемоданы. Теперь он смотрел из вертолета на то, как его деловой партнер-геолог терпит поражение. Доктора Кларка терять пока не хотелось, поэтому Томми выскочил помочь.

— Тут как раз осталось место еще для двоих, — крикнул ему вслед пилот вертолета. То, что они дерутся, он не видел.

Томми подбежал к тому месту, где Дэнни Деннистон душил Бино, спокойно дал Ванильному Сюрпризу по голове, затем помог деловому партнеру подняться на ноги, и они вместе двинулись к вертолету.

— А как же тот, другой? — спросил пилот, показывая на Денни стона, который сидел, обхватив руками голову.

— Он сказал, что полетит вторым рейсом, — ответил Томми.

Вертолет взлетел и вскоре приземлился на вертолетной площадке в пяти кварталах от места пожара. Пассажиры вылезли, а пилот поднял машину, чтобы вернуться за оставшимися на крыше офиса. Алекс Кордозян отправился по своим делам, а Томми, Виктория и Бино доехали на такси до здания компании взаимного страхования «Пенн», потом проникли в парковочный гараж, сели в автомобиль Томми и помчались прочь. В суматохе их никто не заметил.




— Первый тост за эту, бля, нефть. — Томми поднял бокал скотча и выпил до дна. Дело было в шляпе, он довольно улыбался, оглядывая своих то ли гостей, то ли служащих, которые собрались за столом в его номере отеля «Ритц». Бино, мисс Луна, Уэйд и Кит Саммерленды. У последнего было перевязано ухо, он еще не полностью оправился после того, как Виктория оглоушила его пару дней назад. — Где же эти, бля, девушки? — спросил Томми, посмотрев на Уэйда. Тот должен был договориться, чтобы из театра «Пуссикэт» в районе «красных фонарей» привезли стриптизерш.

— Они должны быть здесь с минуты на минуту, — ответил Кит.

Томми налил себе другой бокал и, качнув головой, посмотрел на Викторию.

— Вы говорите, что никогда не были в Вегасе? — Эта профура казалась знакомой. Но он никак не мог вспомнить, где ее видел, и это не давало ему покоя.

Затем бандит посмотрел на свой дипломат, полный сертификатов акций — он стоял открытый на столе, — затем на Бино и криво улыбнулся.

— Итак, дело сделано. Поскольку доктор Саттон оказался, бля, геморройным специалистом, а не физиком, он не получит ничего. Его двадцать процентов отходят ко мне. Что касается ваших двадцати процентов, доктор Кларк (неожиданно бандит перешел на вы), то, я думаю, это слишком много. В конце концов, что вы такого, бля, сделали?

— Мистер Рина, — во время схватки с Деннистоном Бино потерял свои бутафорские очки и теперь пристально вглядывался в Томми, притворяясь, что с трудом его видит, — я сделал все. И прежде всего, нашел месторождение. Без меня вы вообще не завладели бы этой нефтяной компанией. И наконец, мы заключили сделку, а договор есть договор.

— И что, у вас есть бумаги насчет нашей сделки? — поинтересовался Томми, зловеще улыбаясь.

— Хм… нет, — ответил Бино, — но у нас была устная договоренность.

— Была? И у вас есть свидетели этой, бля, устной договоренности?

— Доктор Саттон…

— Он не считается. Кто-нибудь еще?

— Нет, сэр, но вы же определенно помните…

— Вот в том-то и дело, что я никак не могу вспомнить никакой сделки, которую заключал с тобой, кусок дерьма. И поскольку единственное, что ты можешь предъявить против моих слов, это тоже слова, то я очень надеюсь, что ты не станешь называть меня лжецом, потому что, если назовешь, я возьму тебя за тощую жопу и размажу по стенке. — Он с улыбкой посмотрел на братьев Саммерленд, которые с готовностью заулыбались ему. — Этот бизнес, бля, не такой уж трудный. Все говорят, что это сложно. Вовсе нет.

Улыбки двух бывших футбольных защитников были напряженными и неестественными, похожими на декоративную металлическую решетку на «бьюике» пятидесятых годов. По сравнению с ними Томми выглядел пигмеем, но они боялись его смертельно.




Отель «Ритц-Карлтон» на Стоктон-стрит сиял белоснежными стенами. Джо Рина подъехал к парадному подъезду, вышел из взятого напрокат лимузина и осторожно направился в вестибюль, где его ждал Рео Уэллз. Они молча прошли в бар и заняли столик в дальнем его конце. Было пять тридцать вечера, и бар только начали наполнять посетители. Негромкий разговор проходил под аккомпанемент звона бокалов и смеха.

— Какие новости? — спросил Джо.

— Мистер Рина, мне пока непонятно, что здесь происходит, но, черт возьми, что-то определенно происходит.

— Выкладывайте.

— Томми действительно связан с человеком, чью фотографию вы мне передали по факсу. Они повсюду вместе. В данный момент ваш брат наверху в своем номере с этим человеком. Там также какая-то очень толстая женщина по имели Лора Луна и двое из Лас-Вегаса, Кит и Уэйд Саммерленды.

Джо чуть поморщился. Два месяца назад на Багамах Саммерленды попытались его надуть. Он их уволил и наказал Томми никогда больше с ними не связываться. А брат вот взял и нарочно связался. Ладно, это все эмоции.

— А как насчет моих пяти миллионов?

— Мистер Рина, денег мне увидеть не удалось. Но это не значит, что их нет в его дипломате или багаже.

— Верно. Сколько у вас здесь людей? — Джо весь кипел от злости. Глаза потемнели, голос стал ломким от раздражения.

— Пять человек, включая меня. Все выпускники «академии Джона Уэйна».[70 - Рео Уэллз имеет в виду, что они все похожи на Джо Уэйна, известного американского киноактера (1907–1979), который играл сильных личностей — ковбоев, военных.] Ребята тренированные, служили в «Дельте».

— Хорошо. Пошли проверим, что затеял мой старший брат.

Они встали и двинулись из бара мимо Теодора Экс Бейтса, который тут же подошел к внутреннему телефону отеля и набрал номер Томми. Звонок прозвучал только один раз, и Тео тут же повесил трубку. Это был сигнал Бино и Виктории, что Джо поднимается наверх.

Джо и Рео Уэллз сели в лифт. Наверху их встретили двое в серых костюмах. Они стояли на пожарной лестнице. Рео представил их, называя не по именам, а по служебным кличкам, Пехотинец и Юнга.

— Действуем по КПО, — сказал он им. — Готовьте подразделение к началу операции.

Пехотинец, который был в группе связным, что-то прошептал в радиотелефон. Через минуту дверь одного из номеров отворилась, в коридор высунулся еще один человек в сером костюме с наушниками на голове и махнул Рео. Они молча направились к этой двери.

В номере находились двое бывших вояк из подразделения Рео и масса какого-то сложного оборудования. В стене, за которой был смежный номер, торчали три трубки с соединительной кабельной муфтой, от нее шли кабели к компьютеру.

— Что это такое? — спросил Джо.

— Устройство видения сквозь стену, которое используют в антитеррористической практике, — сказал Рео. — Ваш брат в соседнем номере.

Джо удивленно рассматривал диковинную аппаратуру, которую, видимо, принесли сюда в четырех больших чемоданах. Они валялись на полу раскрытые, большей частью пустые. На кровати лежали два шлема, похожие на те, что применяют в компьютерных играх, со специальными устройствами, закрывающими лицо. Каждый шлем с левой стороны с помощью гибкого металлического кабеля был подсоединен к сложному оружейному прицелу. Кабель справа соединялся с компьютером, который, в свою очередь, получал сигналы по кабелям, идущим от стены.

— Если вы хотите, мы можем прямо через стену убрать всю силовую поддержку вашего брата.

— Каким образом? — спросил Джо. — Вы же их не видите.

— Это оборудование было разработано для борьбы с террористами, которые взяли заложников. Вон то устройство автоматически определяет все кабели и металлическую арматуру, проложенные в стене. Затем в ней с помощью высокоскоростной дрели высверливаются три отверстия, куда встраиваются три миниатюрные видеокамеры и оружейные стволы. Компьютер окрашивает всех наблюдаемых в комнате людей в различные цвета. Предполагаемые цели у нас зеленые, а не цели на дисплее этого шлема будут красными. Компьютер также обрабатывает все входные сигналы. В результате можно видеть и слышать все, что происходит за стеной, а также поразить там любую цель. Вы можете сами надеть шлем и прицелиться.

Джо облачился в шлем, опустил переднюю часть и взял в руки винтовку.

— Вот здесь на ковре клейкой лентой обозначены крестики. Нужно встать там, тогда компьютер работает с наименьшими искажениями.

Джо встал на один из крестиков, поднял ружье и посмотрел в прицел.

— Пока, кроме стены, ничего не вижу, — сказал он.

— Нужно прибавить мощность, — сказал Рео одному их подчиненных.

Тот повернул соответствующую ручку, и Джо моментально увидел, что происходит в соседней комнате. Там все было окрашено в магический зеленый цвет. Из пяти человек трое были красными, а двое широкоплечих гигантов зелеными.

— Светло-зеленые цели — это телохранители Томми, двое бывших футбольных защитников, Уэйд и Кит, — пояснил Рео. — Красным отмечены ваш брат, женщина и этот человек, который нагрел казино в Нассау. Они в КПО целями не являются.

— Что такое КПО? — спросил Джо, наблюдая, как толстая женщина встала и направилась в ванную комнату, где ТВ-камеры не было.

— КПО — это комплексный план операции, — объяснил Рео. — Хотите послушать, что они говорят? — Он щелкнул тумблером, и Джо услышал пьяный голос Томми:

— …Вроде как только он один знает насчет этого дерьма и вообще насчет всего. Вроде как, если бы не этот, бля, Джо, мы бы вообще не имели, бля, никакого горшка, чтобы пописать.

Джо пришлось мобилизовать все свое самообладание, чтобы не нажать на спусковой крючок. Он ни с кем не говорил о Томми плохо, никогда. Их отношения были освящены сицилийской романтикой, где брат — это больше, чем просто близкий родственник. И вот Томми сидит здесь и порочит его перед чужими людьми. Если бы не желание вернуть пять миллионов, Джо обязательно нажал бы на спуск и закончил жизнь брата прямо сейчас. Он опустил ружье и снял шлем. Слушать дальше было просто невыносимо.

— Надо убрать Саммерлендов, — сказал он. — Но без шума.

Рео кивнул:

— Не беспокойтесь, никто ничего не услышит. Разумеется, их надо убрать, чтобы не «надымили» во время операции.

— Ладно, давайте начнем, — сказал Джо. Ему не терпелось.

Двое бывших агентов надели шлемы, а Джо и Рео вышли в коридор, где их ждали Пехотинец и Юнга. Пехотинец уже был одет в белый с эполетами пиджак служащего отеля, разносящего по номерам еду и напитки. Он подкатил тележку с пустыми бутылками из-под шампанского, которые забрал в одном из номеров, к двери, где обитал Томми, и постучал.

Томми выглянул.

— Что? — спросил он.

— Бесплатное шампанское, угощение от управляющего отелем, — сказал Пехотинец, приподнимая темную бутылку.

Не успел Томми раскрыть дверь, как Рео с Юнгой втолкнули его в комнату и ворвались следом. Он споткнулся и, падая, крикнул Саммерлендам:

— Разберитесь с этими, бля, гостями!

Уэйд и Кит выхватили пистолеты и одновременно были отброшены к стене двумя точными выстрелами из соседнего номера. Тут же стали краснеть воротнички их белых рубашек.

Джо вошел и презрительно посмотрел на брата сверху вниз. В глазах его стояла смесь черной злобы и разочарования.

— Да, без Джо мы бы определенно не имели горшка, куда пописать. Тут ты, Том, определенно прав.

Потрясенный, Томми остался лежать на полу и, опершись на локоть, смотрел на брата.

— Я думал, ты в Джерси.

— А я думал, мой брат в Сейбе-Бей, пока не обнаружил, что он ограбил наш банк в Нассау.

— Джо… ты не поверишь… но мы богаты!

— Где мои деньги, Томас? — холодно спросил Джо Рина. Прежде он никогда не называл Томми Томасом. Сейчас он обращался к нему, как к незнакомому.

И тут из ванной комнаты вышла наконец Виктория. Она удалила весь грим, накладки и парик и выглядела сейчас похожей на себя.

— Томми, дорогуша, там нет туалетной бумаги… — начала Виктория улыбаясь, но, увидев Джо Рина и нескольких незнакомых мужчин, держащих автоматы с глушителями, замолкла.

Томми наконец осознал, где видел Лору Луна, но было уже поздно.

— Это ты… ты, Виктория Харт, — сказал он.

— Да, это она, — подтвердил Джо. — Но ты не ответил на мой вопрос, Томас. Где мои деньги?

— Они ушли, Джо. Я купил на них нефтяную компанию. Посмотри на это… — Он вскочил и двинулся к раскрытому дипломату на столе, чтобы показать брату сертификаты акций, но они исчезли.

Эти бумажки были напечатаны на растворимой бумаге, на которой подпольные букмекеры записывают ставки и легко от них избавляются, если нагрянет полиция. Виктория захватила их по пути в ванную и сбросила в унитаз. Они исчезли за несколько секунд.

— Ты, сука! Ты их взяла. Клянусь, Джо, они были здесь минуту назад. Скажи ему! — Томми повернулся к Бино. — Расскажи о нефтяной компании.

— Черт возьми, Томми, я не понимаю, о чем ты говоришь, — удивился Бино. — Какая нефтяная компания? Нет никакой нефтяной компании и не было. Отдай ему деньги. Сейчас-то зачем артачиться. И я тебя с самого начала предупреждал: воровать у брата — последнее дело.

— Что значит нет никакой, бля, нефтяной компании? — спросил Томми. — О чем ты тут бормочешь? На эти деньги я купил контрольный пакет.

Неожиданно Джо ударил его носком ботинка в пах. Томми отлетел к стене, его глаза вспыхнули злобой, и он кинулся на брата, но, увидев направленные в лицо дула двух автоматов, застыл на месте.

Джо вынул револьвер и медленно нацелил на Томми.

— Где мои деньги?

— Они ушли, но теперь мы владеем нефтяной компанией, — сказал Томми.

— Деньги в багажнике его машины, — уточнил Бино.

Томми выпучил на него свои глазенки ящерицы.

— Пошли посмотрим, — холодно сказал Джо.

Все отправились к лифту — разумеется, Томми, Бино и Виктория под конвоем — и спустились на подземную автостоянку, где Томми под дулом пистолета был вынужден отдать брату ключи от своего взятого напрокат «линкольна». Джо резким движением открыл багажник, где оказались два кожаных чемодана, которые Томми привез из Нассау. Он открыл чемоданы и вытащил несколько пачек денег с обертками банка.

— Как они здесь оказались? — Томми не верил своим глазам.

— Хватит, — сказал Джо и посмотрел на Рео. Тот махнул рукой, и рядом с «линкольном» тут же остановился фургончик с двумя бывшими агентами на переднем сиденье.

Рео извлек пластиковые наручники, которые используют для сдерживания массовых беспорядков; надел их на Бино, Викторию и Томми. Затем втолкнул всех в фургончик.

— Я твой брат, — сказал Томми, глядя в наполненные ненавистью глаза Джо Рина.

— У меня нет брата, — ответил тот. — Был когда-то, но умер.




Глава 34

Коронный номер


В десять тридцать вечера (это была пятница) Грейди Хант сидел на Филмор-стрит в станционном фургончике ФБР. В машине было жарко, и Дэнни Деннистон вышел покурить.

Было достоверно известно, что Виктория и Бино находятся в отеле «Ритц-Карлтон», так что Хант во всех стратегических точках вокруг отеля поставил полицейские машины без опознавательных знаков, по два человека в каждой. У входа дежурил агент в одежде швейцара с миниатюрным микрофоном на лацкане пиджака. Эта работа ему не нравилась, и каждый раз, когда приходилось выгружать вещи гостей из машины на тележку или наоборот, он молча проклинал своих коллег по ФБР.

Местопребывание фигурантов слежки было определено, потому что в сумке у Виктории лежал пейджер, которым ее снабдили в тот злосчастный день. Пейджер этот был необычный. В него предварительно вмонтировали специальное передающее устройство, которое посылало сигналы на спутник СЭТКОМ-6. А принимала их антенна-тарелка земной станции спутниковой связи, находящаяся в голубом фургончике ФБР. Таким образом, Хант мог следить за Викторией, непрерывно наблюдая за ее передвижениями, которые отображались на светящейся электронной карте станционного дисплея. Эти передающие устройства были разработаны в научно-исследовательской лаборатории ФБР и широко применялись в практике слежения. В частности, пейджеры с такими передающими устройствами выдавали всем осведомителям, чтобы они, как говорится, случайно не выпали из кармана. Виктория и Бино думали, что им удалось уйти от Ханта, оставив его на крыше здания компании взаимного страхования «Пенн», но меньше чем через пять минут пейджер показал их местоположение.

Запикал телефон. Хант снял трубку. Это звонил Гил Грин из номера отеля «Фэрмонт», что в центре города.

— Сообщите последние сведения, — скучным голосом потребовал окружной прокурор без всяких предисловий.

— Они пока в курятнике. Когда соберутся уходить, я позвоню.

— Вы хотите сказать, что они еще в «Ритце»?

— Да.

— Не понимаю, что они там так долго делают.

В этот момент ожила точка на карте дисплея. Хант встрепенулся.

— Все. Они двигаются. Мы должны ехать.

Грейди Хант положил трубку и постучал в заднюю дверь, зовя Деннистона, а затем крикнул водителю:

— Они направляются по Стоктон-стрит, теперь свернули налево, на Бродвей. А ты, — он повернулся к Ванильному Сюрпризу, — выходи в эфир и сообщи Ларри Уайту, что подвижной командный пункт начал движение.

Тот взял микрофон и вызвал вторую точку:

— Вызывает ПКП, локальная операция. Нам жарко. Цель направляется по Стоктон, свернула налево, на Бродвей.

— Принял, — ответил голос.

Хант наклонился вперед и похлопал водителя по плечу.

— Прибавь немного газу. Мне бы хотелось иметь визуальный контакт. Видеть, куда они едут.

— Хорошо, — ответил тот, нажимая педаль акселератора. Голубой мини-фургон прибавил ходу.

Наблюдая за движением цели по видеокарте, Хант схватил микрофон и нажал кнопку передачи.

— Они делают правый поворот на Ван-Несс, — сказал он. — Теперь на шоссе сто один. Всем: я буду двигаться, точка пересечения через два квартала, следите за курсом.




Теперь в фургончике бывших агентов подразделения «Дельта» находился только один Томми на заднем сиденье. Он сидел лицом к Джо, с заломленными назад руками в наручниках, и смотрел в пустые холодные глаза брата. Бино и Виктория ехали следом с Рео, Юнгой и Пехотинцем в светло-коричневом «линкольне».

— Джо, ты должен меня выслушать, — произнес наконец Томми.

Джо молча смотрел на брата невидящими глазами.

— Понимаешь, мы завладели этой, бля, нефтяной компанией. Там самая крупная стратиграфическая ловушка в Северном полушарии. Я купил эту компанию для нас обоих. А узнал об этом от этих двух парней, которые нагрели казино на Багамах. Пожилой парень — он физик, а тот, что помоложе, — геолог. Они работали в этой «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», штат Теннесси. Джо, перестань, бля, смотреть сквозь меня и слушай!

Но Джо Рина молчал.

— Они нашли там огромное нефтяное месторождение. Ты не поверишь, Джо, гигантское. Шесть акров. Я знаю, что это ничего тебе не говорит, но если бы ты знал геологию, то понял, что бассейн в шесть акров — это просто неслыханно. Это не какая-то там непродуктивная скважина с гребаной антиклинальной складкой и прочим дерьмом. Это полная, прикрытая сверху сланцем стратиграфическая ловушка, или как там ее, бля, называют. Именно в таких местах и находят большую нефть. Эти два придурка, они работали в «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс», нашли это месторождение, пробурили скважину… которая называется… ну да, пробная скважина и…

— Значит, ты купил компанию? — прервал его Джо. — Такая вот история? Но кое-какие деньги оказались у тебя в чемодане. Ты, наверное, думаешь, я тупой?

— Я не знаю, как это случилось. Как они туда попали…

— А зачем ты связался с Викторией Харт? — снова прервал его Джо. — Она хотела засадить меня в тюрьму за попытку убийства. Чтобы стряхнуть ее с себя, нам пришлось убить трех человек. Теперь она отдыхает в твоем номере и называет тебя «дорогуша». До чего же противно, даже блевать хочется.

— Джо, она была в гриме. Я ее не узнал. Выдавала себя за Лору Луна, вице-президента компании по финансам. Ты послушай, там вообще-то президент Лейси, но у него случился сердечный приступ и… — Томми замолк, потому что Джо отвернул лицо и недовольно потер лоб. — Послушай, Джо, все это звучит глупо, я знаю… но если ты, бля, меня выслушаешь, я уверен, что ты…

Джо прервал его в третий раз:

— Знаешь, почему я перестал прижимать парней и возложил это на тебя?

— Послушай, Джо, это все, бля… я сейчас объясню.

— Причина в том, что мне стало тяжело переносить стоны и причитания мертвецов. Ты ведь вроде как был мужчиной, перестань ныть. Ты же испоганил все мои детские воспоминания… так помолчи хотя бы сейчас. Как это до тебя не доходит, что ты уже существуешь в прошлом.

— Джо, как ты можешь так говорить?

— Единственная причина, почему я не избавляюсь от тебя прямо сейчас, — продолжил Джо, — это мой костюм. Он очень дорогой, а на таком расстоянии ты мне его весь забрызгаешь.

Томми посмотрел в глаза Джо и увидел там такой невероятный холод, что наконец понял: брат не шутит.

— Джо, пожалуйста, послушай… дай мне только…

Джо не выдержал и нажал на спусковой крючок. Водитель фургончика, не ожидавший такого поворота событий, подпрыгнул на сиденье и чуть не съехал с дороги. Пуля попала Томми в грудь и пробила легкие. Он сложился вдвое, скрючился и упал вперед, на колени Джо, обливая кровью его дорогой черный костюм из шелка-сырца.

— Еще чего, — хмуро буркнул тот и толкнул своего оглушенного и окровавленного брата обратно на сиденье. — Теперь заткнись, понял? Я не хочу больше ничего слышать.

Они прибыли ко въезду в Пресидио на Ломбард-стрит. Рео на «линкольне» объехал фургончик, вылез, достал из кармана ключ и открыл висячий замок на воротах старой военной базы. Она занимала тысячу четыреста акров превосходной прибрежной земли и долгое время являлась командным пунктом вооруженных сил, дислоцированных в восьми западных штатах, а потом в связи с сокращением расходов на оборону ее закрыли, сделав туристическим объектом. Место было чудесное. На мост Золотые Ворота смотрели построенные в 1870-е годы строения с большими эркерами, великолепные образцы деревянной архитектуры второй половины XIX века. Рео отпер также и калитку. Затем сначала пропустил в ворота «линкольн» с Пехотинцем за рулем, а также Юнгой, Бино и Викторией, а потом ребят в белом фургончике с Джо и Томми. Как только они въехали, он запер ворота и калитку, затем сел в «линкольн», и машины двинулись по бульвару Пресидио мимо пустующего здания военной поликлиники Леттермана с покатой крышей, мимо старого деревянного здания штаба армии, также пустующего, а затем свернули налево, на бульвар Аргелло, направляясь к холмам. База осталась позади. Они ехали по старой проселочной дороге на юг, поднимаясь по поросшему лесом склону холма туда, где Рео и его группа много лет назад проходили специальную подготовку.




— Они в Пресидио, — сказал Хант в микрофон, склонившись над дисплеем земной станции спутниковой связи в задней части фургончика. В его голосе чувствовалась легкая досада. — Могут там потеряться. Давайте двигаться. Я поеду по Ломбард-стрит через ворота, а вы, ребята, по бульвару Пресидио. — Он посмотрел на Деннистона. — С замком не возись, просто сломай.

Ванильный Сюрприз выскочил из фургончика с ломиком, ударил по висячему замку на воротах, затем вскочил обратно, и машина въехала в Пресидио. Движущаяся точка на электронной карте заставила их свернуть на юг к холмам, возвышавшимся над бывшей военной базой и бухтой Сан-Франциско.




Белый фургончик остановился на лесистом заброшенном участке. Несколько месяцев назад в этом районе Пресидио пронесся сильный ураган, который повалил много деревьев.

Томми вытащили из машины, не сняв наручников. Было видно, что он долго не протянет. Кровь стекала по рубашке, а также из большой открытой раны на спине. Он шел впереди своего младшего брата, еле переставляя ноги.

Когда Бино его увидел, стало ясно: афера на грани провала. Она была рассчитана на то, чтобы Томми выжил и выступил в суде против брата. Никто не думал, что Джо, этот хладнокровный циник, станет стрелять в него в фургончике. Мертвый Томми не может быть свидетелем, и Джо Танцор опять выйдет сухим из воды.

Рео направил процессию из девяти человек через подлесок по пешеходной тропе, которая вывела их на поляну. Именно здесь в давние времена команда «Дельта», в которой служил Рео, проводила учения по длительному разведывательному патрулированию. Ему и ребятам был известен здесь каждый дюйм, особенно сеть подземных проходов, специально построенных для подготовки к боям в туннелях. По разработанному Рео КПО Томми, Виктория и Бино должны были быть убиты, их тела провалятся в один из заброшенных туннелей, который потом будет взорван с помощью служебного взрывпакета С-4 с радиодетонатором. Таким образом, они окажутся погребенными под пятнадцатиметровым слоем почвы. Их здесь никто никогда не найдет.

Выйдя на поляну, Рео сразу же открыл «паучью щель» в подземный туннель, прикрытую несколькими поваленными деревьями. Такого рода ловушки чарли[71 - Чарли — так американцы называли бойцов Фронта национального освобождения Южного Вьетнама — вьетконговцев.] применяли во Вьетнаме.

— На колени, — приказал Джо всем троим.

Томми теперь уже харкал кровью. Понурив голову, он опустился на колени.

Бино знал, что до конца оставались считанные секунды.




Охранять тылы был поставлен Пехотинец. Он услышал шум приближающихся машин и высунулся из-за гребня холма с сильным биноклем, посмотреть вниз, на дорогу. Там двигался голубой фургончик со спутниковой антенной на крыше, за которым следовали несколько автомобилей, полные людей. Пехотинец мгновенно определил, что это ФБР, и схватил микрофон.

— У меня «ситуация десять».

Рео уже вытащил автомат МР5, который пришлось положить на землю, и нажал на радиотелефоне кнопку передачи.

— Что тебе нужно, чтобы их сделать?

— Пришли Юнгу с «зиппо». У меня осталось меньше минуты.

— Исполняю, — сказал Рео. Затем повернулся к Юнге: — Возьми огнемет, он сзади в фургончике, и беги к Пехотинцу. «Ситуация десять».

— Вот черт, — сказал Юнга и побежал к фургончику.

Открыв заднюю дверь, он выхватил небольшой огнемет «зиппо» и, взвалив на плечи два бачка, припустил по дорожке.




Хант так и не понял, что это было. Они двигались к деревьям на вершине холма, когда совершенно внезапно фургончик спутниковой связи ФБР оказался охваченным огнем. Затем почти мгновенно и тоже совершенно неожиданно взорвался бензобак, а самого Ханта застрелили через крышу фургончика. Он умер прежде, чем на него упала нижняя опора спутниковой антенны.

Агенты ФБР, ехавшие сзади в седане, пришли в ужас, увидев, как фургончик, извергая огонь и дым, упал с обрыва. В нем находились трое людей. Остальные машины резко затормозили и начали двигаться назад, но Юнга с огнеметом уже занял новую боевую позицию. Когда автомобили с агентами ФБР начали двигаться мимо него, он нажал гашетку и угостил их струей жидкой смерти. Обе машины загорелись. Агенты повыпрыгивали на ходу, на некоторых горела одежда, и они катались по дороге, пытаясь погасить пламя. Другие очухались, вытащили оружие, залегли и открыли массированный огонь. На Юнгу обрушился град пуль. Одна из них попала в бачок «зиппо» с ракетным топливом, и Юнга взорвался, превратившись в огненный шар, окруженный волнистым оранжевым облачком. Ночное небо на несколько минут осветилось ярким заревом.




Все находящиеся на поляне слышали громовой взрыв, унесший жизнь Юнги. Джо решил не мешкать и направил пистолет на Томми.

— Не делай этого, Джо, — сказал Бино. Он стоял на коленях с руками за спиной, скованными наручниками. — Томми сказал тебе правду. Его просто обманули.

Виктория стояла на коленях рядом с ним.

— Это правда, — сказала она, тоже пытаясь спасти жизнь Томми. — С ним провернули аферу.

Но Джо продолжал целиться в лицо брата.

— Давай же, Джо, стреляй, мудак гребаный, — крикнул Томми и закашлялся.

Виктория вдруг поняла, что совершенно не готова к смерти, но все равно сохраняла странное спокойствие, как будто все происходило не наяву, а во сне. Сейчас от нее абсолютно ничего не зависело. А потом произошло нечто совершенно удивительное. Она посмотрела на Бино и, увидев, что он смотрит на нее, на несколько секунд в последний раз утонула в его потрясающих голубых глазах. Виктория знала, что заглянула сейчас ему в душу, и эта душа была прекрасна.

— Кончайте с ними, — приказал Джо.

Бино услышал, как два бывших агента передернули затворы автоматов. На Томми смотрело дуло револьвера Джо. Казалось, время замедлилось, чуть ли не остановилось. Было слышно, как щелкнул боек револьвера Джо, когда он его отвел, а затем… вдали что-то загрохотало.

— Это еще что? — удивился Рео, когда затряслась земля. Рев становился все громче и сильнее и сопровождался какими-то ужасными криками.

Наконец, подняв в воздух мокрую землю, на поляну вылетел «шевроле-сильверадо», красный грузовик на три четверти тонны, с четырехколесным приводом. Он тяжело остановился, свирепо покачивая штыревой антенной с красным пером. За ним появились еще три сияющих хромированными деталями и лаком грузовика с антеннами, украшенными красными перьями, с номерными знаками штата Арканзас. В кузове одного из них сидели альбиносы Бейтсы с помповыми ружьями наготове.

Трое бывших агентов, включая Рео, открыли по грузовикам огонь, и в этот момент им в спину ударили из двустволок Бейтсы со Свиного ручья, въехавшие на поляну с другой стороны. Завязался короткий бой, но силы были явно неравны. Грузовики все прибывали и прибывали. Бывшие агенты, несмотря на классную подготовку и новейшее автоматическое оружие, погибли под грохот музыки кантри и воинственные выкрики озверевших Бейтсов со Свиного ручья. Остался лишь один Пехотинец, который охранял подступы к поляне.

Джо все же решил покончить со своим братом, но не успел нажать на спусковой крючок. Его опередил Бино. Он кинулся вперед и ударил Джо плечом в живот, отбросив назад. Оба упали на мокрую землю, но Джо вскочил на ноги быстрее и прицелился в Бино. Тому оставалось до смерти, наверное, несколько десятых секунды, когда Виктория ринулась к Джо, ударив его головой в солнечное сплетение. Он снова повалился наземь, выстрелив в воздух. Револьвер вылетел из его руки и упал рядом с «паучьей щелью», которая должна была стать им могилой. Бино прыгнул и спихнул револьвер в дыру. А затем снова бросился на Джо.

На этот раз удар получился настолько сильным, что мафиози на короткое время потерял сознание, а когда очнулся, уже было поздно. Вокруг продолжалась стрельба, теперь большей частью просто для куража, потому что противник был уничтожен.

Пехотинец занимал удобную позицию на высоте, но Бейтсы со Свиного ручья его перехитрили. Они появились сзади, поднявшись на холм прямо по целине. Их было столько, что вскоре он упал, изрешеченный пулями.

Шеви и Кадиллак перерезали своими ножами для свежевания туш пластиковые наручники Бино и Виктории.

— Он в шоке. Его нужно срочно увезти в больницу, — сказал Бино, показывая на Томми.

Когда его грузили в машину, бандит был без сознания и повторял в бреду какие-то короткие отрывочные фразы. Издалека послышался вой полицейских сирен.

— Я думаю, дело сделано, — сказал Кадиллак. — Так что по коням.

Все побежали к своим грузовикам, а Бино поставил Джо на ноги и толкнул к Кадиллаку Бейтсу.

— Возьми эту звезду экрана и сиди на ней, пока не придет время выхода на сцену.

Кадиллак Бейтс посадил Джо в грузовик «сильверадо» рядом с собой. С другой стороны сел Бейтс. Мафиози удивленно смотрел на громадного альбиноса, не понимая, с какой планеты он сюда явился.

— Не трепыхайся, парень, а то я пришью тебя прямо на месте, — сказал Эко Бейтс и улыбнулся, показав нехватку нескольких зубов.

Джо испуганно притих, не сомневаясь, что такое действительно может случиться.

Через несколько минут все грузовики покинули поляну, разъехавшись в разных направлениях. Бино сидел рядом с Томми. Машина быстро пронеслась мимо сгоревшего фургончика спутниковой связи ФБР с погибшими Грейди Хантом, Дэнни Деннистоном и водителем. Притаившиеся в засаде агенты ФБР попытались их остановить, но куда там. Бино посмотрел на раненого бандита. Его нужно было спасти ради спасения аферы.




Глава 35

Удерживая отпускать


Никто не знал, куда подевались Томми и Джо Рина. Они просто исчезли, и все. А через два дня в кабинет Гила Грина в Трентоне вошла Виктория. Без предварительного звонка и, разумеется, без приглашения. Вошла и встала напротив коварного окружного прокурора.

— Виктория, — произнес он без теплоты в голосе, — я удивлен, что вы осмелились здесь появиться. На вас висит не меньше дюжины преступлений, включая возможную причастность к гибели нескольких агентов ФБР в Пресидио.

— Нет, Гил, к их гибели я не имею никакого отношения. Это ваша вина. Вы поставили агентов следить за мной. И насколько я припоминаю, мы так не договаривались.

Он сидел и смотрел на нее, беспокойно вертя ручку.

— Что дальше?

— А то, что ситуация в корне изменилась, Гил. У вас ничего против меня нет, и вы это прекрасно знаете. А то, что мне было заранее известно о преступном прошлом Бино Бейтса, доказать в суде не удастся. Так что перестаньте нести чушь о каких-то моих мифических преступлениях.

— Я полагаю, вы решили нанести мне визит не для того, чтобы сказать это. — Выражение безучастности на его лице сменилось заинтересованностью.

— Вы правы. Я пришла поговорить о том, как сохранить нашу первоначальную договоренность, хотя бы в основе. Но разумеется, принципиально на других условиях.

— Вот как? А почему?

— Потому что у вас больше нет на руках хороших карт, и теперь вы не можете шантажировать меня убийством близкого человека. А карты у вас отвратительные, Гил, особенно если учесть политический аспект. Вы полностью провалили расследование, потеряли трех агентов ФБР, пытались свести счеты со своей сотрудницей, прокурором, сфабриковав ложное обвинение. Да если я сообщу обо всем этом прессе, они вас по стенке размажут. А уж мечты о том, чтобы стать вице-губернатором штата, придется оставить навсегда. Боюсь, вам также придется расстаться и с должностью окружного прокурора. И очень быстро.

— Понятно.

— Понятно?

— И каковы же ваши условия?

— Прежде всего я хочу вас проинформировать о том, что Томми Рина готов свидетельствовать на суде против своего брата.

— Вы укрываете Томми Рина?

— Опять вы за свое! Я никого не укрываю. На тот случай, если вы забыли, Гил, напоминаю: Томми Рина в настоящее время не проходит ни по одному из дел, несмотря на то, что совершает преступления всю свою жизнь. Он понимает, что его брат не успокоится, пока не убьет его, и согласен сесть на семь лет за убийство второй степени в обмен на показания в суде.

— Но где сам Джо? Никому не известно его местопребывание.

— В нужный момент он будет доставлен к вашей двери.

— И что Томми собирается сказать в суде? — спросил Гил.

Она открыла дипломат, вынула стопку бумаг и протянула окружному прокурору. Он быстро их просмотрел.

— Томми, осведомленный о наказании за лжесвидетельство, — заявляет, что Джо дал ему прямой приказ убить Кэрол Сесник, Бобби Маннинга и Тони Королло? Но эти показания не подписаны.

— У меня есть подписанный экземпляр, который хранится в надежном месте.

— Я понимаю…

— Итак, Томми готов свидетельствовать, — сказала она, — а вы можете заработать на этом неплохой политический капитал. Но придется выполнить кое-какие условия.

Гил Грин надолго замолк. Старинные часы в углу кабинета тикали, отсчитывая секунды, а Виктория смотрела в окно, не обнаруживая ни малейшей заинтересованности в решении вопроса.

— Хорошо. И какова же цена?

— Условий три, — произнесла она, неохотно перемещая взгляд обратно на окружного прокурора. — Первое: вы возбудите уголовное дело против Томми Рина за убийство — не первой степени, а второй — и организуете приговор максимум на семь лет тюрьмы.

— Но ведь на спусковой крючок нажимал именно он.

— Я знаю, но это единственный способ заставить его играть.

— Он убийца.

— У него врагов, наверное, больше, чем у Каддафи. Он убил слишком многих из криминального мира, и потому, скорее всего, до конца семилетнего срока не доживет.

— А что у вас под номером два?

— Если он все же выживет в заключении, вы гарантируете ему федеральную «Программу защиты свидетелей».

— И последний номер?

— Вы организуете, чтобы все федеральные дела, возбужденные против Бино Экс Бейтса, были закрыты.

— Понимаю. Но я всего лишь окружной прокурор Нью-Джерси. Федеральное правительство моих указаний не выполняет.

— Ладно вам, Гил, перестаньте дурачиться. Мы с вами знаем, что отдел борьбы с организованной преступностью ФБР давно нацелен на братьев Рина. Как вы думаете, сколько они истратили за последний год, ведя наблюдение за Джо и Томми?

— Понятия не имею.

— Пятьсот пятьдесят девять тысяч долларов, исключая дополнительные расходы и сверхурочные. Давайте округлим их до миллиона — вот сколько стоит в год наблюдение за подозреваемыми. Они играли против этих двух хитрецов, как аутсайдеры в Малой лиге, и все равно не смогли принять ни одного «поп-апа».[72 - Малая лига — бейсбольная лига для мальчиков и девочек 8 — 12 лет;«поп-ап» — в бейсболе высоко летящий мяч, который можно легко поймать.] Так что, Гил, ФБР пойдет на эту сделку. Они будут рады заполучить этих плохих мальчиков, а вы станете героем. Будете раскланиваться на всех пресс-конференциях и принимать поздравления. Гил, для вас это будет долгожданная победа. И единственное, что нужно для этого, — поработать в сделке брокером.

— Бино Бейтс внесен в список «Десяти самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке». Они не согласятся закрыть дело.

— Он мошенник, а не бандит, и ни разу не совершил никакого насилия. — Виктория смотрела на Гила Грина несколько секунд, затем щелкнула замком дипломата и встала.

— Я подготовил резюме для Юридической коллегии Нью-Джерси по поводу лишения вас лицензии на юридическую практику и удивлен, почему вы это не обсуждаете, — проговорил Грин.

— Потому что юристом я больше работать не буду. За это время я кое-что поняла, и мне это сейчас неинтересно.

— И что же вы поняли?

— Мне всегда хотелось, как юристу, решать с помощью законов вопросы добра и зла.

— И что же здесь не так?

— В нашей профессии нравственных норм не существует. Законно и незаконно — вот главные и основные критерии. Все время приходится копаться в правовых тонкостях, стараться, чтобы подследственный не отказался в суде от своих показаний, чтобы суд по процессуальным или техническим причинам не отверг представленные нами доказательства. Меня это больше не интересует. — Виктория направилась к двери. — Позвоните мне сегодня до конца рабочего дня. Если звонка не будет, я начну переговоры с ФБР. — Она обернулась. — Но я знаю, Гил, вы все обдумаете как следует и согласитесь. Потому что вам это очень выгодно. По этой причине я вначале принесла эти бумаги сюда.

Виктория вышла на улицу и села в автомобиль.

Через три часа, приехав в Уоллингфорд и увидев родителей, она поняла, как это хорошо — оказаться дома. Они расположились на кухне. Мама, подъехав на своей коляске к плите, пекла для дочери ее любимые пирожки, с ореховым маслом и желе. Потом подала на стол, предварительно срезав снизу корочку, как любила Виктория.

Та взяла один пирожок и начала задумчиво жевать. Всю жизнь она срезала с пирожков нижнюю корочку, так же, как срезала «корочки» с большинства своих переживаний. Теперь это казалось ей странным. Почему? По какой причине она пошла по этой дороге, где все так выверено, так аккуратно и требует минимального риска?

Отец смотрел на дочь, улыбаясь, как будто читал ее мысли. На нем были слаксы для гольфа в клетку и розовая рубашка. Носки тоже были розовые. Он вдруг показался ей сейчас особенного дорогим и любимым. Она очень любила родителей, но, наверное, еще ни разу не чувствовала к ним такую нежность.

— Что ты собираешься делать, деточка? — спросил он.

— Не знаю, папа, — ответила Виктория. — У меня есть кое-какие планы, но пока все неопределенно.

Она рассказала им обо всем, что произошло после ее отъезда, закончив тем, что поместила Томми под вымышленной фамилией в больницу тюрьмы Ломпок. У него было прострелено легкое, но жизненно важные органы пуля не задела. Бандита благополучно прооперировали, так что теперь его жизни ничто не угрожает. Вначале он сотрудничать наотрез отказался, но потом ей удалось его убедить, что иного выхода нет. Томми подписал свои показания и обещание свидетельствовать в суде против Джо.

Определив Томми под надзор, Виктория встретилась с Бино. Он сказал, что едет расплатиться с участниками аферы в Сан-Франциско, а затем на Свиной ручей, и позвонит ей, как только освободится. С тех пор прошло несколько дней.

И вот сейчас на кухне зазвонил телефон. Виктория сняла трубку.

— Бино пропал куда-то, — сказал Джон Бумажный Воротничок. — Вместе с Плутом Роджером и чемоданами, в которых четыре с лишним миллиона долларов.

У нее защемило сердце. Неужели Бино способен на такое — взять и смыться с деньгами? Просто не верилось. Неужели жулик, который сидит в нем, победил? Неужели все кончится вот так, банально и пошло?

В конце разговора она спросила о Коре.

Голос Джона дрогнул.

— Кора теперь обрела покой на небесах, — тихо проговорил, он.

Положив трубку, Виктория почувствовала невероятную усталость. После обеда она пошла к себе в комнату, легла на постель и по привычке уставилась на танцовщиц. Теперь было ясно — впервые, — что это у них не просто танец. Танцовщицы таким способом самовыражались — точно так же, как это всегда пыталась делать она. Наверное, события последних недель помогли ей сделать это фундаментальное открытие.

— Удерживай отпуская, — тихо произнесла Виктория в пустой комнате.

Она отпустила и ждала, когда в ее жизни все наладится. И больше не станет форсировать события. Не будет приводить всех в замешательство своей неудержимой энергией, а станет питать ею себя и наслаждаться радостью бытия.

Гил позвонил в семь тридцать.

— Убийство второй степени для Томми не получится, — произнес он, как всегда, мягко. — Самое большее — первая степень без отягчающих обстоятельств.

— Гил, прошу вас выслушать то, что я скажу. Причем очень внимательно. Поскольку речь идет о Томми, то вполне уместно использовать его собственное образное выражение: «Идите вы к гребаной матери».

Виктория положила трубку, но через несколько секунд телефон зазвонил снова. Она подходить не стала, подождала, пока ответит отец.

— Дорогая, это мистер Грин, — крикнул он снизу.

Она вышла из своей комнаты и снова взяла трубку.

— Послушайте, Гил, все очень просто. Либо вы возбуждаете дело против Томми за убийство второй степени и обеспечиваете ему «Программу защиты», когда он выйдет из тюрьмы, либо я отпущу его сейчас. Только помните, причиной всех своих бед он считает именно вас и, можете не сомневаться, рано или поздно явится по вашу душу. Я его немного изучила за это время и уверяю: мало не покажется.

— Ладно, согласен на убийство второй степени и «Программу защиты». Но снять обвинения с Бейтса не в моих силах.

Виктория снова повесила трубку и стала ждать повторного звонка. Когда телефон зазвонил, она схватила трубку:

— Гил, не тратьте понапрасну деньги на звонки. Это пакетное соглашение. Мы либо договариваемся, либо это сделают в ФБР.

— Ладно, Вики, я могу добиться для него условного наказания. Его признают виновным и дадут пять лет условно. Но вначале он будет арестован. От этого я его освободить не могу.

— Хорошо, пусть будет так. Но наш договор должен быть оформлен документально. Как только это будет сделано, я организую доставку вам и Томми, и Джо.




Прошло еще два дня, а от Бино по-прежнему не было никаких известий. Виктория продолжала надеяться, что он позвонит и она обрадует его хорошими новостями. Существовала официальная договоренность с Гилом, согласно которой Бино больше не был в списке «Десяти самых опасных преступников», а просто должен был сам явиться к окружному прокурору. Но порой ей начинало казаться, что больше она никогда о нем ничего не услышит, что, возможно, сейчас он в Рио, живет в свое удовольствие с четырьмя с лишним миллионами. В последние дни Виктория очень много размышляла о человеке, которого полюбила. Ей казалось странным, что такое вообще могло случиться.

Оформив официальный договор с Гилом Грином, она сообщила ему о местопребывании Томми. Потом позвонила в Атлантик-Сити Джону Бумажному Воротничку и сказала, что договор заключен и теперь Бейтсы со Свиного ручья должны привезти Джо в полицейское управление Трентона. Им не будут задавать никаких вопросов.

— Хорошо, — сказал он.

— Что-нибудь слышно от Бино? — спросила Виктория. Сердце ее сильно билось.

— Знаете, Виктория, я заметил, как он изменился за последние три недели. Бино уже не тот, каким был прежде. Но я не уверен, что это к добру. Вот так вот взять и в одночасье изменить свою сущность мало кому удается. А может быть, вообще таких людей нет на белом свете.

— Мне кажется, вы правы, — сказала она, — но было бы очень интересно проверить.

Вечером она с родителями отправилась ужинать в загородный клуб. Телевизор там был включен, и за это время несколько раз передавали информацию об аресте Джо Рина по обвинению в убийстве первой степени и о том, что его брат Томми будет свидетельствовать на суде, поддерживая обвинение. Разумеется, в каждом выпуске новостей фигурировал Гил Грин. Затем пошел комментарий телевизионного журналиста, который рассказал о том, насколько близки были всю жизнь эти братья, и удивлялся тому, что Томми, совершивший убийства, чтобы защитить Джо, теперь будет свидетельствовать против него на суде.

— Потому, — тихо ответила ему Виктория, повторяя слова Бино, — что их отношения никогда по-настоящему не проверялись.




В эту ночь сон к ней почему-то долго не шел. Когда она наконец заснула, ей на постель то ли упало, то ли прыгнуло что-то мягкое. Затем это что-то лизнуло ее в щеку. Плут Роджер! Она мгновенно проснулась, включила свет и прижала пса к себе.

— Роджер, милый!..

Сзади, там, куда попала пуля, у него была длинная розовая отметина, которая уже начала зарастать шерстью. Виктория встала с постели, оделась и с Роджером на руках спустилась вниз. Она знала, что Бино где-то здесь, и наконец увидела его. Он сидел в кресле на заднем дворе рядом с бассейном, который имел форму изогнутого овала. Виктория подошла и молча села в кресло рядом.

Бино посмотрел на нее и улыбнулся:

— Привет, ты меня еще не забыла?

— Пока нет, — ответила она и протянула ему Роджера. — Твой приятель меня разбудил.

Роджер не захотел сидеть у хозяина и снова прыгнул ей на колени.

— Видишь, какой у него хороший вкус, — сказал Бино. — А будить тебя я его не заставлял. Это он по своей инициативе.

— А ты что, просто сидишь здесь и ждешь?

— Да, решил устроить шоу в духе Дэвида Леттермана.[73 - Дэвид Леттерман — ведущий ночной ТВ-программы, куда приглашаются необычные гости, со смешными номерами типа «трюки домашних животных» и пр.]

— Я скучала по тебе, — призналась она. — И очень много думала.

— Я тоже, — сказал он. — Извини, что не звонил. Мне просто было необходимо побыть одному и попытаться разобраться в себе. Ведь все, во что я верил, изменилось.

— И причем так внезапно, — добавила она.

— Меня по-прежнему одолевают вопросы… например, чем сейчас заняться, чтобы заработать на жизнь, или как поступить с тем, что осталось от пяти миллионов братьев Рина.

— Они все еще у тебя?

— Да, все, кроме десяти процентов, выплаченных Бейтсам со Свиного ручья и остальным участникам аферы. Понимаешь, что-то говорит мне, что если я потрачу на нас кровавые деньги братьев Рина, то разрушу все, что недавно обрел. — Он посмотрел на Викторию. — Глупо, да? Наверное, я рассуждаю как обыкновенный лох.

— Нет, я думаю, в твоих словах заключен глубокий смысл. Ты не можешь удерживать, не отпуская.

— Тогда поехали, — сказал он. — Иди собирайся. Мне очень нужна твоя поддержка.

Они отправились в Трентон. В это время суток поездка заняла только два часа. Бино остановил машину у входа в Трентонскую детскую больницу.

— Зачем мы сюда приехали? — спросила Виктория.

— Здесь Кэрол работала медсестрой. С утра до вечера не покладая рук, и половину заработка жертвовала на помощь больным детям. Мне и остальным родственникам это казалось откровенной глупостью.

Он вылез из машины, открыл багажник и вытащил два светло-коричневых чемодана.

— Просто не верится, что я это делаю.

Они вошли в здание.

— С кем я могу поговорить по поводу благотворительной акции? — спросил Бино сидящую за стойкой сестру.

Она проводила их к доктору Фостеру, помощнику управляющего больницей. Была глубокая ночь, но он оказался на месте, работал над годовым финансовым отчетом. Бино подошел и поставил чемоданы на его стол.

— Я хочу, чтобы вы оприходовали мое денежное пожертвование. А годовые проценты от этой суммы должны пойти на исследования в области детских онкологических заболеваний.

— Понимаю, — сказал доктор Фостер. — От чьего имени вносится пожертвование?

— От имени Кэрол Сесник. Она работала здесь медицинской сестрой, — ответил Бино и начал заполнять специальный бланк.

Потом открыл чемоданы. Доктор Фостер с удивлением посмотрел на деньги в фирменных банковских пачках.

Бино улыбнулся:

— Не волнуйтесь, эти деньги не украдены. Но все-таки будет лучше, если вы воздержитесь от излишних разговоров.

После оформления соответствующих документов Бино с Викторией вернулись в машину. Доктор Фостер стоял на ступеньках, гадая, кто они такие. Он только сейчас вспомнил, причем очень смутно, круглолицую веснушчатую сестру по имени Кэрол Сесник.

Бино повез Викторию через центр города в квартал развлечений. Наконец он заглушил двигатель.

— Пошли.

Она вылезла из машины. Он как-то странно улыбался.

— Куда мы приехали?

Он повел ее по узкой улочке к салону тату, который назывался «Черный ангел». У входа стояли Джон Бумажный Воротничок с Дакотой Бейтс. Виктория обнялась с ними обоими и внимательно всмотрелась в Дакоту. Та выглядела сейчас неплохо, но следы избиения были еще заметны.

Они вошли в салон.

— Как вы здесь оказались? — спросила Виктория.

— Ребята захотели присутствовать при этом важном мероприятии, — ответил за них Бино и снял с нее наручные часы. Теперь она поняла, зачем они сюда пришли.

Мастер тату, бородатый, украшенный бусами и прочими прибамбасами хмурый человек, трудился недолго.

Плут Роджер вспрыгнул ей на колени и наблюдал за его работой. Наконец мастер закончил и начисто вытер татуировку. Виктория посмотрела на свое запястье и улыбнулась.

Там было написано: «В 17.06.97».

Этот странный символ мошеннической доблести значил больше, чем ученая степень.

— Но я не Бейтс, — возразила Виктория. Ее голос чуть подрагивал от предчувствия.

— Если согласна, то скоро будешь, — сказал Бино. — Свидетели жениха и невесты присутствуют, так что дело за тобой.

Они поженились через два дня.


notes



Примечания





1


Эдвард Фрэнсис Олби (р. 1928) — известный американский драматург. — Здесь и далее примеч. пер.




2


В США почти каждый штат имеет прозвище, и порой не одно; в частности, штат Нью-Джерси называют «садовый штат», «устричный штат», а также «москитный штат».




3


«Доджерс дог» — сосиска в кукурузной лепешке; фамилия Дэвида созвучна названию сосисок «Франкфуртерс».




4


Раста (от имени Растафар). Растафары — религиозная секта на Ямайке, члены которой поклоняются бывшему императору Эфиопии Хайле Селассие (Рас Тафар — его прежнее имя); Африку, особенно Эфиопию, они считают Землей обетованной. У растафаров принято заплетать волосы в многочисленные жгуты, которые живописно торчат во все стороны.




5


Демо — член демократической партии США;

«Тексако» — название крупной нефтяной компании.




6


Хобокен — город в штате Нью-Джерси на правом берегу реки Гудзон.




7


Ганья — марихуана из Индии




8


Куортербек — в американском футболе ведущий игрок, который вводит мяч в игру.




9


«Подходной» — помогающее жулику подставное лицо, человек, который подбивает лохов совершать необдуманные шаги.




10


На уголовном жаргоне: вовлечь в жульническую махинацию.




11


Йельская школа права — одна из лучших последипломных профессиональных школ в США. Входит в состав Йельского университета.




12


«Лига плюща» — восемь старейших и наиболее привилегированных частных колледжей и университетов, расположенных в штатах Атлантического побережья на северо-востоке США.




13


Дополнительный присяжный назначается на случай замены выбывшего в ходе судебного процесса присяжного основного состава.




14


Коронер — должностное лицо округа, как правило, имеющее медицинское образование, обязанное засвидетельствовать кончину человека, предположительно умершего насильственной смертью.




15


Школьный галстук (часть школьной формы) носят выпускники некоторых привилегированных учебных заведений.




16


Эверглейды — болотистая часть Флориды.




17


Убийство со смягчающими вину обстоятельствами.




18


В английском языке инициалы Гила Грина и Серого Призрака одинаковы.




19


Дейна Карви — эстрадный пародист.




20


Джон Доу — символические имя и фамилия, используемые для обозначения любого неизвестного лица.




21


Заповедник (фр.).




22


Стиль мебели XVII–XVIII вв.




23


По-видимому, речь идет о знаменитой английской актрисе Сибил Торндайк (1882–1976), обладавшей изумительным даром перевоплощения.




24


Стетсон — ковбойская широкополая шляпа с высокой тульей и шнурком, который завязывается под подбородком, чтобы шляпа не слетала с головы; до сих пор популярна на западе США; названа по имени известного шляпника Дж. Стетсона.




25


Клем — съедобный морской моллюск.




26


Понятно? (исп.)




27


Пит-босс — административная должность в казино; лицо, отвечающее за организацию определенного вида игорного бизнеса (пит-босс рулетки, пит-босс стола для игры в кости и т д.).




28


Таня Такер (р. 1938) — известная исполнительница кантри-рока.




29


«Херц» — одна из крупнейших общенациональных фирм по прокату автомобилей; предлагает в основном американские машины последних моделей, не старше одного года.




30


«Эксон» — крупнейшая нефтяная компания США (в Великобритании носит название «Эссо»).




31


Одно из названий Сан-Франциско, из тех, что бытуют в США.




32


Оссобуко — блюдо итальянской кухни — часть задней ноги теленка, нарезанная кусками, которые панируют и обжаривают в масле с луком, затем тушат с большим количеством помидоров, чеснока, петрушки и черного перца;

Моцарелла маринара — разновидность свежего сыра из молока буйволицы.




33


Министерство сельского хозяйства США (сокр.).




34


Сидни Гринстрит — персонаж детективного сериала.




35


Припаркован параллельно автомобилю, поставленному у тротуара.




36


«Велкро» — товарный знак застежек-липучек, которые с 80-х гг. широко используют в одежде, обуви и прочем.




37


«Мейс» — товарный знак слезоточивого газа, применяемого для самообороны, а также полицейскими.




38


Большой Багама — остров в архипелаге Багамские острова.




39


Арнолд Палмер (р. 1929) — знаменитый американский игрок в гольф, один из сильнейших в мире.




40


Порткоше — обширная крыша, сооруженная над подъездной дорожкой с целью создать удобство гостям, садящимся и выходящим из автомобилей.




41


«Нью-Йоркские ракеты» — команда американского футбола из Нью-Йорка.




42


Здесь игра слов: по-английски «прайс» — цена.




43


Двойная — это когда заказанная цифра выпадает двумя одинаковыми (например, двойная десятка — когда выпало две пятерки).




44


Если при первом броске банкомета при игре в кости выпадает 4, 5, 6, 8, 9 или 10, то он продолжает кидать, и если снова выпадает один из этих номеров, он выигрывает, если же выпадает 7, игрок проигрывает ставку и теряет право кидать кости. Все прочие игроки объявляют ставки на то, выиграет или проиграет водящий при очередном броске. Даффи поставил по две тысячи на 6 и 8 и в первый раз выиграл, а когда дама выбросила 7, проиграл.




45


Игра слов — на американском сленге слово «базад» (старый хрен) созвучно фамилии Бузини.




46


«Бенджи» — стодолларовая купюра; на ней изображен Бенджамин Франклин.




47


Ледцермен — человек на лестнице (англ.).




48


Непереводимая игра слов: по-английски фраза «Прайс прав» имеет также смысл «доступные цены» (так называется фирма по продаже автомобилей, которой якобы владеет Харри С. Прайс).




49


Инфорсер — член гангстерской банды, в обязанности которого входит принуждение к выполнению ее требований или приведение в исполнение приговоров.




50


Мадфлэт — берег моря, заливаемый при приливе и обнажаемый при отливе, а также низкие берега рек (англ.).




51


«Блэк энд Деккер» — корпорация, выпускающая электрооборудование, предметы домашнего обихода, хозяйственные товары.




52


Левенуэрт — федеральная тюрьма.




53


Мидленд — город на западе штата Техас, крупный центр нефтедобывающей промышленности (месторождение открыто в 1923 г.).




54


Половой член (вульг.).




55


Двести сорок гектаров.




56


1800 футов — 72 метра.




57


МТИ — Массачусетский технологический институт; докторантура и постдокторантура соответствуют у нас ученой степени доктора технических наук.




58


С инженерной и научной точки зрения все, что говорит Бино, полная белиберда.




59


Яйца «бенедикт» — поджаренная английская булочка, сверху — обжаренная ветчина и вареное яйцо; все это полито голландским соусом (из масла, яичных желтков и лимонного сока).




60


Джон Хэнкок (1737–1793) — один из лидеров движения за независимость английских колоний в Северной Америке, первым поставил свою подпись под Декларацией независимости.




61


«Хостес туинкиз» — печенье с кремовой начинкой, считается классической некачественной тяжелой пищей. В 1979 г. в ходе суда над неким Д. Уайтом адвокат утверждал, что его подзащитного-убийцу вывело из равновесия печенье «Хостес туинкиз», которое он ел в большом количестве.




62


Федеральный прокурор ведает делами, связанными с нарушением федеральных законов, назначается президентом; таких прокуроров в США 91, по числу федеральных судебных округов.




63


Трэвис Тритт — известный исполнитель песен в стиле кантри.




64


Тэмми Уинет (1942–1998) — популярная певица, исполнительница песен в стиле кантри.




65


Эко — эхо (англ.).




66


«Риск» — телевизионная викторина; на Российском телевидении она выходит под названием «Своя игра».




67


«Роторутер» — фирменное название приспособления для прочистки засорившихся труб.




68


Яппи — честолюбивый и преуспевающий молодой человек, стремящийся к быстрому продвижению по социальной лестнице.




69


Известная телеведущая, толстуха.




70


Рео Уэллз имеет в виду, что они все похожи на Джо Уэйна, известного американского киноактера (1907–1979), который играл сильных личностей — ковбоев, военных.




71


Чарли — так американцы называли бойцов Фронта национального освобождения Южного Вьетнама — вьетконговцев.




72


Малая лига — бейсбольная лига для мальчиков и девочек 8 — 12 лет;

«поп-ап» — в бейсболе высоко летящий мяч, который можно легко поймать.




73


Дэвид Леттерман — ведущий ночной ТВ-программы, куда приглашаются необычные гости, со смешными номерами типа «трюки домашних животных» и пр.