Нарушенные обеты
Стефани Даниэльс


Джек О'Коннор привык общаться с крутыми уличными подростками, чьим перевоспитанием давно занимался. Но что делать с очаровательной новой преподавательницей Венди Вэлдез, рядом с которой этот многоопытный мужчина почему-то чувствует себя робким мальчишкой? И какой должна быть любовь, чтоб исцелить кровоточащие раны прошлого?..


Стефани Даниэльс

Нарушенные обеты


Посвящаю моим отцу и матери, которые стремились вырастить меня творческой личностью, а также моему мужу Крису, поверившему в меня до того, как я поверила в себя сама


Глава 1


– Эй, мамаша, давай повеселимся! – Низкий голос звучал развязно и самоуверенно.

Венди Вэлдез обернулась. Говоривший стоял у задней дверцы ее фургона. Им оказался худенький мальчуган с карими глазами, который изучал ее совсем не детским взглядом.

Венди опустила глаза на листок бумаги с адресом, затем снова пристально вгляделась в номер над дверью дома за спиной парня. Да, похоже, что именно этот невысокий дом с облупившейся штукатуркой и есть «Валенсия-хаус» – приют для подростков, бежавших от своих родителей. И этот паренек, в глазах которого читалось, что он уже немало перевидал в своей жизни, – один из подопечных приюта.

– Так что? – Парень поправил черную сетку на своих волосах. – Поедем повеселимся?

– Я здесь не для веселья. – Она постаралась, чтобы голос звучал ровно, хотя по коже пробежала дрожь. Парень из приюта вел себя так, будто ему было уже за тридцать. Нет, сказала она себе, он всего лишь пятнадцатилетний мальчик, правда, совсем не знакомый с хорошими манерами.

Она подняла стекло, заглушила двигатель, взяла с сиденья сумочку – не стоит здесь никого вводить в искушение – и вышла из машины.

И сразу же лицо овеял свежий ветер с залива.

– Ты из приюта? – осведомилась Венди.

– Я сам готов приютить тебя, крошка.

Венди не успела ответить, как хлопнула дверь и из здания поспешно вышел высокий широкоплечий человек. Ему было около тридцати.

– Ламар! – отрывисто выкрикнул человек. – Тебе все равно от меня не спрятаться!

– Я… я только вышел погулять. – Парень попятился назад.

Глядя на приближающегося незнакомца, Венди подумала, что женщинам, предпочитающим мужчин, похожих на медведей, он определенно бы понравился. Поскольку она сама была ростом всего в пять футов четыре дюйма, то предпочитала знакомиться с мужчинами не выше среднего роста. Этот же великан имел не меньше шести футов грех дюймов, если не больше.

– Ну-ка, тащи свой зад в дом. – Человек-медведь, который, по всей видимости, был учителем Ламара, подтолкнул его своей увесистой рукой к зданию. – Компьютер освободился, и теперь твоя очередь.

– Отлично! – загорелись глаза парня. – Сейчас я запущу программу с самолетами. – Он вдруг запнулся, перехватив суровый взгляд преподавателя. – Я знаю, вы сейчас скажете: «Перед игрой надо заплатить». Работу по английскому я сделаю первый. – И он побежал в дом.

Венди осталась наедине с незнакомцем. Заметив, что она никуда не уходит, он перевел на нее взгляд и удивленно спросил:

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Я – Венди Вэлдез. – Она протянула руку. – И я…

– Отлично! Вы хотите подарить нам столы для компьютеров. – Пожатие его руки было твердым. – Джек О’Коннор. Рад встрече. – Он улыбнулся, и егоглаза потеплели. – Мы с нетерпением ждали вас после вашего звонка.

– Вот как? – Венди и не думала, что ее подарок вызовет такой интерес.

– Клянусь вам. Я убедил фирму «Эппл» подарить нам несколько компьютеров, но ставить их на разболтанные старые столы просто опасно.

Такой человек вполне может убедить компьютерную компанию расстаться с несколькими компьютерами, подумала Венди.

– Рада, что могу вам помочь.

– Давайте посмотрим, что вы привезли.

Венди открыла заднюю дверцу фургона. Взору О’Коннора предстали несколько стульев необычной формы и столы для компьютеров – все ярких цветов: желтого, оранжевого, розового и пурпурного. Эту мебель Венди изготовила сама. Два последних года она посвятила созданию собственного неповторимого стиля, и ее труд увенчался успехом – теперь ее имя получило известность как имя модного дизайнера по отделке помещений, и уже немалое число людей стремилось приобрести себе мебель «от Вэлдез», чтобы придать своим офисам современный вид.

Венди провела рукой по крышке стола и гордо произнесла:

– Вот они.

– Это столы? – в голосе Джека было слышно удивление, смешанное с растерянностью и недоверием.

– Похоже, вы не в восторге.

– О нет, нет, вы меня не так поняли. – Изобразив на лице что-то вроде улыбки, Джек смущенно кашлянул. – Мы любой дар принимаем с благодарностью. А вы привезли как раз то, что нам нужно. Но… У нас никогда не было столь необычных вещей.

– Необычных?

– Да.

– Я считаю это комплиментом.

– Так и есть. – В его глазах на миг появилась ирония, но тут же исчезла. – Я сейчас позову ребят, и мы разгрузим машину. Идемте со мной. – Легко подняв один стол, Джек направился к приюту. – Да, и закройте свою машину. Вообще запомните: здесь не лучшее место для одинокой женщины.

– У вас были какие-то происшествия? – тревожно спросила Венди.

– У меня за два года украли четыре стола. Венди заперла фургон и поспешила за Джеком к большой деревянной двери здания. Она нагнала его только в прихожей. Стол явно не был тяжелой ношей для Джека – он даже не согнулся, внося его в дом. Венди подумала, что его гордая осанка напоминает военную выправку, и решила, что он, по всей видимости, военный в отставке.

Джек внезапно остановился, и Венди чуть не налетела на него. Он поставил стол на пол, открыл дверь и махнул рукой, приглашая идти следом.

– Сейчас вы убедитесь, что мы действительно нуждаемся в вашем подарке.

У компьютеров в залитой светом комнате сидело несколько подростков. Вошедших они не заметили, поскольку их внимание было полностью приковано к экранам. При одном взгляде на ряд дисплеев Венди испугалась – они стояли на кофейных столиках с невероятно тонкими деревянными ножками. Один дисплей располагался на столе из-под швейной машинки и два – на низеньких школьных партах.

Какой-то паренек оторвался от экрана и, обернувшись к Венди, вдруг взвыл по-волчьи:

– Мамачита!

Джек нахмурил брови:

– Когда я привожу в эту комнату даму, то надеюсь, что ей будет оказан надлежащий прием.

Паренек смутился и пожал плечами.

– Ладно, босс. – Подняв извиняющиеся глаза на Венди, он произнес: – Простите, мэм. Рад с вами познакомиться.

По его лицу было видно, какого труда стоят парню эти извинения.

– Я тоже рада с тобой познакомиться, – мягко ответила Венди.

– Теряем время, – вмешался Джек. – А ну-ка, возвращайтесь к работе.

Ребята снова повернулись к компьютерам. Только тут Венди заметила, что все подростки одеты почти одинаково – в белые рубашки и хорошо отглаженные синие джинсы. Можно было ожидать, что в приюте одеваются, следуя уличной моде, но это оказалось не так.

– Как вам удалось одеть их всех в форму? – вырвалось у Венди.

– О… – протянул Джек, закрывая глаза рукой. – Это было целое сражение.

– Но прически у них разные.

– Надо, чтобы все же каждый из них чувствовал себя неповторимой личностью. Если ребята решат, что они не среди друзей, а в тюрьме, то просто сбегут отсюда. – Его голос стал теплее. – Надо требовать от них дисциплины, но только там, где это действительно необходимо.

– Мудрые слова.

– Мистер О’Коннор, – услышала она тонкий голосок из угла комнаты. – Я не могу разобраться с программой по математике. Вы мне не поможете?

– Вы не против? – спросил О'Коннор у Венди. – Это займет пару минут.

– Нет, конечно. Я подожду.

Джек подошел к компьютеру и начал терпеливо объяснять пареньку, как решать написанное на экране уравнение.

– Вот и все. Теперь попробуй сам.

Паренек неуверенно нажал несколько клавиш. Экран мигнул, и на нем появилась рука с двумя поднятыми пальцами – символом победы.

– Отлично! Теперь я понял.

– Молодец, Ралфи. – Джек взъерошил волосы парня и выпрямился. – Ламар, Ди Джей, Рейнальдо! Пошли со мной. Мне нужна ваша помощь, чтобы принести сюда кое-какую Мебель. Нам ее подарила мисс Вэлдез. – Он повернулся к ней. – Сейчас мы разгрузим ваш фургон, мисс Вэлдез.

Ребята сорвались с места и с быстротой волчьей стаи исчезли за дверями.

Венди и Джек последовали за ними. Проходя по коридору, Джек распахнул перед ней боковую дверь:

– Это мой кабинет. Вы можете выпить кофе, пока мы занимаемся разгрузкой.

Венди с удивлением подала ему ключи:

– Вам они не нужны?

– Только если вы настаиваете, чтобы мы проникли в ваш фургон законным путем.

– Думаю, так будет лучше, – невозмутимо ответила Венди.

– Возможно. Чувствуйте себя как дома. Я вернусь через несколько минут. – Он понизил голос, чтобы его не расслышал никто из его подопечных: – Если захотите чего-нибудь сладенького, в нижнем ящике стола есть «эм-энд-эмс». Не стесняйтесь.

– М-м, очень заманчиво, – удивленно протянула она. – К созданному ею романтическому образу отставного военного, заслужившего доброе отношение детей из приюта, прибавилось тайное пристрастие к шоколаду.

Оставшись в одиночестве, Венди огляделась. В углу комнаты стоял массивный дубовый стол с персональным компьютером и телефоном, на котором мигало несколько лампочек. На стене над столом висели полки с книгами по физиологии, богословию и военному делу; было там и несколько сборников юмористических рассказов и разноцветных обложках.

На стене также нашлось место для нескольких фотографий и самодельного деревянного креста. На всех снимках был изображен Джек – либо получающим награды, либо пожимающим руку кому-нибудь из политиков Сан-Франциско, либо выступающим перед аудиторией. Странно было видеть среди этих известных людей человека, который всего лишь заведует приютом, и Венди ощутила некоторую таинственность.

Входная дверь распахнулась, и в комнату быстро вошла немолодая женщина, светлые волосы которой были собраны в пучок на затылке. Увидев Венди, она резко остановилась.

– О Бог мой! Я не знала, что тут кто-то есть. – Она протянула тонкую сухую руку. – Я – Тельма Хьюз, помощник мистера О’Коннора. А вы, как я понимаю, преподавательница эстетики?

Венди пожала протянутую руку и объяснила, что она всего лишь доставила свой дар приюту.

– Ах вот как, – не скрыла разочарования миссис Хьюз. – Похоже, мисс Мотт сегодня опоздает – если появится вообще. Знаете, этих детей решается учить далеко не каждый. Но мистер О’Коннор говорит, что мы должны надеяться.

Сказав это, женщина так же стремительно покинула комнату.

Венди приготовила себе кофе и, взяв пригоршню драже, откинулась на спинку дивана. Она уже доедала последнюю конфету, когда дверь снова распахнулась. В комнату неторопливо вошел Джек. Он подошел к столу и присел на его край.

– Сейчас я напишу вам расписку для налоговой службы.

В эту секунду из-за двери снова показалась голова миссис Хьюз.

– Извините, мистер О’Коннор, но только что звонила учительница. Она отказалась от места. – Голова исчезла, и дверь закрылась.

По лицу Джека было видно, как сильно он расстроен. Протянув руку за блокнотом, он сделал размашистую подпись.

– Я оставил место там, где должна быть проставлена стоимость мебели. Впишите сами, как вы ее оцениваете.

Венди поднялась с дивана.

– Буду рада, если моя мебель окажется вам полезной.

О’Коннор не ответил. Он выглядел таким удрученным, что она решила как-то его подбодрить:

– Может, вид моей мебели поможет вашим ученикам развить художественные задатки.

Однако глаза заведующего приютом стали еще печальнее.

– Здесь нужна не мебель, мисс Вэлдез, а человек, который бы ими занялся. – Внезапно он поднял на нее свои голубые глаза. – Это работа на неполную ставку. Если вы занимаетесь художественным изготовлением мебели, то почему бы вам не попробовать свои силы у нас? Вы же действительно хотите нам помочь?

На секунду она растерялась. Голубые глаза действовали на нее обезоруживающе. Но хотя она и считала, что ее собеседник делает очень полезное дело, преподавать эстетику в приюте она не собиралась.

– Вы действительно думаете, что я смогла бы быть преподавателем?

Удивленный, он обернулся и окинул ее внимательным взглядом, как будто видя в первый раз. Какой вывод он мог сделать из ее внешнего вида: малинового свитера, черных шерстяных брюк и высоких ботинок из мягкой кожи? Это были дорогие вещи, и наверняка он подумал, что женщина с хорошим достатком не захочет ронять свой социальный статус и заниматься теми, кому в жизни не повезло.

– Большинство людей ограничиваются деньгами или подарками. О реальной работе они не хотят и слышать, – негромко ответил он. – Извините меня, если я слишком откровенен.

Его упрек был незаслуженным. Одно лето Венди посвятила тому, что учила плавать умственно отсталых детей. На шесть месяцев она уезжала в Калькутту для помощи голодающим. Немало времени и сил отняла у нее и работа в комитете по спасению джунглей Южной Америки. Он не знал, с кем имеет дело, и не имел права так говорить.

– Вы ко мне несправедливы, – спокойно ответила Венди. – Я не думала о том, чтобы преподавать здесь, но сейчас, когда вы предложили, решила, что могла бы попробовать.

Некоторое время Джек молчал, раздумывая, стоит ли верить услышанному. Наконец он произнес:

– Занятия по эстетике у нас по вторникам и четвергам с часу до двух.

– Прекрасно. – Она взяла с дивана сумочку. – Тогда и увидимся. Так что у вас теперь есть преподаватель эстетики.

И, махнув на прощание рукой, она направилась к двери.


Глава 2


Во вторник утром миссис Хьюз негромко постучала в приоткрытую дверь кабинета Джека и просунула голову внутрь.

– Мисс Вэлдез вернулась.

Удивленно подняв брови, Джек отложил заявление на получение гранта.[1 - Грант – денежная сумма, выделяемая государственной или общественной организацией на осуществление какого-либо общественно значимого проекта.] Перед его мысленным взором всплыл образ Венди Вэлдез – волнистые каштановые волосы, большие карие глаза, дорогая одежда, удачно подчеркивающая линии ее изящной фигуры. Хорошо обеспеченная женщина из привилегированных кругов, которая могла себе позволить и щедрые пожертвования, и творческую работу. От такой меньше всего можно было ожидать желания учить бывших беспризорников.

Джек снял очки и потер воспаленные глаза.

– Не думал, что мы ее увидим еще раз.

Миссис Хьюз закрыла за собой дверь и заговорщицки понизила голос:

– Я вам говорила, что она вернется.

– Вы почти никогда не ошибаетесь.

– Еще мой отец заметил, что я хорошо разбираюсь в людях. – Она гордо поправила бант на шее. – Кстати, не забудьте, что сегодня вы обедаете с мэром в… – Она посмотрела на часы и вдруг воскликнула: – Боже мой! Я же не вынула ананасовый пирог из духовки! – Она почти выбежала из кабинета; ее каблучки звонко застучали по направлению к кухне.

Хотя миссис Хьюз жила не в приюте, она часто здесь готовила. По ее убеждению, свежеприготовленные, пышущие жаром, ароматные пироги очень хорошо способствуют созданию атмосферы домашнего уюта.

Джек отправился в приемную, где его ожидала Венди. Ступив на порог, он на секунду замер. Вид сидящей женщины его поразил. На сей раз она была одета в строгий костюм, который очень хорошо облегал ее фигуру. Венди сбросила туфли, а благодаря короткой юбке было хорошо видно, как стройны и изящны ее ноги. Не замечая Джека, Венди изучала какой-то журнал, и сейчас у нее был вид типичной учительницы – с аккуратной прической, большим лбом и прямым носом. Мягкие губы чуть двигались, повторяя слова, которые Венди читала в журнале.

Джек негромко кашлянул, и женщина на диване подняла голову.

– Здравствуйте, мисс Вэлдез.

– Доброе утро! – Приветствуя его, она улыбнулась и показала рукой на большую картонную коробку. – Я принесла некоторые вещи – краски, кисти, бумагу. Мне сегодня пришлось встать очень рано, чтобы собраться и приехать вовремя. – Поспешно надев туфли, она поднялась с дивана. – Где моя классная комната?

– Погодите, – буркнул Джек. – Нам надо сначала поговорить. Не хотите ли кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Она последовала за ним в его кабинет. Опустившись в глубокое кресло, Венди положила ногу на ногу и попросила:

– С молоком, но без сахара, пожалуйста.

Подойдя к ней, чтобы передать чашку кофе, Джек поразился, какие длинные у нее ресницы над мягкими карими глазами.

Она вдруг лукаво улыбнулась.

– А как насчет «эм-энд-эмс»?

Он полез в нижний ящик стола.

– Подозреваю, что ради этого вы и вернулись.

– Вы угадали, – ответила она. – Я вернулась из-за ваших шоколадных конфет.

Губы Джека чуть дрогнули в улыбке, и он посмотрел на нее внимательнее. Все же что привело ее сюда? Не зная, что сказать еще, он взглянул на часы и тут же спохватился:

– Черт! Уже одиннадцать! Чтобы успеть на обед к мэру, мне пора собираться. Берите свой кофе, нам надо идти.

– Куда идти? – удивилась она.

– На баскетбольную площадку позади приюта.

– Зачем? Разве мы не можем поговорить здесь?

– Нет, – ответил он. – Каждое утро я забрасываю в баскетбольную корзину пятьдесят мячей. В дождь, снег, при землетрясении. Я, честно говоря, не думал, что вы вернетесь, и запланировал на сегодня встречу с мэром. У меня не будет для упражнений другого времени.

Они вышли в коридор. Здесь Джек подумал, что его поведение выглядит, по крайней мере, странно, а слова прозвучали грубовато.

– Вы говорите так, будто для вас это священный ритуал, – удивилась Венди.

– В каком-то смысле так и есть, – не стал спорить Джек.

Они вышли через маленькую дверь на небольшую спортивную площадку. Джек стянул с себя белую рубашку и узкий галстук и повесил их на крюк на стене. Затем, наклонившись, переобулся в теннисные туфли.

Венди опустилась на скамейку у стены.

– Мне раньше не доводилось вести переговоры с работодателем таким образом.

– Это не переговоры. Я совсем не уверен, что ваше решение работать у нас является твердым.

– Вы полагаете я могу передумать?

– Да.

Он начал бег на месте, давая ей возможность подумать над его словами.

Прошло несколько секунд, и Венди выпрямилась на скамейке.

– Вы чересчур недоверчивы. Я уже пришла сюда. Я даже принесла все необходимое. Что вызывает у вас сомнения?

Он наклонился, чтобы поднять баскетбольный мяч, и вдруг уловил слабый аромат ее духов.

– Видимо, это просто недоверие к незнакомому человеку, – ответил он. – Вы разрешите задать вам несколько вопросов?

– Задавайте.

– Расскажите о себе. Все, что я пока знаю о вас, – это то, что вы делаете необычную мебель.

– Мне двадцать девять. Я училась в Санта-Крусе и получила там степень по эстетике.

Джек кивнул и сделал бросок по кольцу. Мяч плавно описал дугу и упал в корзину, даже не коснувшись железного обруча.

– Эстетика была в вашем колледже профилирующей дисциплиной?

– Да. Еще с семидесятых. Надо сказать, программа обучения была в самом деле неплохой. – Она замолчала, затем пожала плечами. – Что вы еще хотели бы знать?

Некоторое время он молча отбивал мяч о землю. Затем взглянул на Венди. Солнечный свет играл в ее волосах. Спокойная, аккуратная, подтянутая – как она контрастировала со своими будущими учениками.

– И как вы использовали свой диплом?

– Особо он мне не пригодился. Год я проработала в архитектурной фирме, делая эскизы. Но работа мне не нравилась. Не выношу однообразия и распорядка с девяти до пяти. Я уволилась, продала все, что у меня было, и некоторое время путешествовала.

Его взгляд невольно скользнул по ее фигуре.

– Такие путешествия не безопасны для молодой женщины.

– Вы правы. Это не только опасно, но и глупо. – Она качнула ногой. – Но мне было тогда только двадцать три, и все казалось нипочем. К счастью, у меня никогда не возникало особых проблем.

Джек вытер пот со лба.

– Тогда ваше путешествие должно было быть интересным.

– Да, так оно и было. Потом я примкнула к движению волонтеров. Готовила пищу для голодных детей в Калькутте, потом учила фермеров в Бразилии, как охранять леса.

Похоже, она не будет здесь случайным человеком, подумал Джек.

– А как вы оказались в нашем городе?

Два года назад я навещала здесь подругу, и мне почему-то захотелось остаться. У меня было достаточно средств, чтобы основать собственное дело, и я начала изготовлять мебель. Теперь вы имеете представление о том, кто я такая?

– Да.

Джек натянул чистую футболку и взглянул на часы. Было пятнадцать минут двенадцатого. Пора было заканчивать разговор и бежать в душ. Он присел рядом с девушкой на деревянную скамью.

– Может, мои вопросы показались вам странными, но я несу ответственность за ребят и должен знать, кто у меня работает.

– Я так и поняла. – Венди мягко улыбнулась. – И как, я заслуживаю доверие? Неужели они все сбежали из дома?

– Большая часть. Некоторых выгнали родители. – Он вытер лоб и положил полотенце на плечи. – До того как появиться здесь, они приобретают богатый опыт жизни на улице. Часто они грубы, даже склонны к насилию. Кое-кого сюда присылает суд. Боюсь, что первое же знакомство с ними заставит вас отказаться от своего намерения. Так что подумайте еще раз, мисс Вэлдез, о своем решении.

– То есть это профессиональная работа, а не благотворительная миссия.

– Именно так.

– Хочу сказать сразу – я не ищу здесь развлечения и не боюсь работы с подростками, даже с такими, как у вас в приюте. Если бы я была такой пугливой, то не изъездила бы в одиночку полмира. Хотя и не могу сказать, что увидела там много интересного. А вот то, что делаете вы, я считаю удивительным. – Поглощенная своей отповедью, она опустила руку на его колено.

По его телу как будто пробежал электрический разряд. Джеку нестерпимо захотелось взять ее руку в свою, но Венди заметила свою оплошность и поспешно убрала руку.

– Вы можете не волноваться. Я не ввязалась бы в это дело, если бы не была уверена, что справлюсь. – Она улыбнулась. – Ну, теперь-то вы успокоились?

Он даже не сразу понял, что она ждет ответа, – так заворожила его ее улыбка. От нее буквально перехватывало дыхание.

– Успокоились? – повторила она.

Он кивнул:

– Да.

– А теперь расскажите, как у вас идут дела, – и я окончательно решу, останусь ли у вас или нет.

– Конечно. – Ей следовало показать кого-нибудь из самых трудных подростков. Это было бы хорошей для нее проверкой.

Через коридор они прошли в столовую, представляющую собой обширную комнату с длинными столами и простыми деревянными стульями.

– Прием пищи у нас три раза в день. Кухню мы стремимся сделать домашней. Поначалу многим подросткам это не нравится, но потом они меняют мнение.

– Это потому, что они начинают считать приют своим домом?

– Да, именно так. Каждому человеку нужно ощущение родного угла. – Джек прислонился к стене и начал привычное объяснение. – Можно сказать, что здесь у нас – полный набор молодежных проблем: наркотики, насилие, ранняя беременность.

Они прошли дальше по коридору. Следующей комнатой, которую показал Джек, была спальня.

– Здесь стоят кровати на тридцать человек. Большинство подростков задерживаются у нас не больше чем на три месяца.

– И что с ними происходит потом? – повернулась к нему Венди.

– Иногда они возвращаются домой. Иногда мы направляем их в учебное заведение, где им предоставляется более долгосрочное попечение.

– А дольше трех месяцев они здесь не остаются?

– Редко. К примеру, Ламар должен пробыть здесь шесть месяцев. Он проходит у нас испытательный срок.

– Вот как? – В ее голосе звучало удивление. – Мне он показался очень сообразительным мальчиком, Хотя и чересчур… игривым.

– С двенадцати лет он занимался сводничеством. – Джек проследил за ее реакцией. Удивило это ее? Нет, скорее, она выглядела расстроенной. – Полиции надоело вести с ним назидательные беседы, и в прошлом месяце ему дали условный срок.

– Так вот почему он ко мне клеился, – вырвалось у Венди.

– Он приставал к вам? – удивился Джек.

– Было дело, когда я привезла мебель.

Джек громко рассмеялся.

– Надо признать, времени он зря не теряет. Ламар никогда не упустит свой шанс. Он бы стал отличным предпринимателем, если бы занялся чем-нибудь легальным.

– А что его интересует… я имею в виду – помимо девушек?

– Писать разные слова на стенах и играть на компьютере.

– На стенах… гм. – Она помолчала, обдумывая его слова. – Ну что ж. Настенная живопись тоже имеет свои яркие имена. Может, стоит его познакомить с каллиграфией или монументальным искусством?

– Интересная идея, – произнес Джек без особого энтузиазма. – Я не думал об этом.

Они прошли дальше и остановились у приоткрытой двери класса, в котором шли занятия.

– Мы пользуемся услугами трех юрисконсультов; в нашем штате есть несколько репетиторов; также мы занимаемся трудоустройством своих учеников.

– А вы их готовите к колледжу?

– Смотрите на вещи реально. Лишь немногим удается получить хотя бы среднее образование, какой там колледж… Вот, посмотрите, к примеру, на Памелу. – Он указал на тоненькую светловолосую девочку. – Я был бы рад, если бы она поступила в нормальную среднюю школу.

– Ее тоже подобрали на улице? – удивленно протянула Венди.

– Ее бил отец, и она сбежала из дома. Задержана после кражи в магазине. Здесь она последнюю неделю. Хоть у нее и диковатый характер, Памела очень ранимый ребенок. Обычно она замкнута в себе и не идет на сближение ни с кем, так что помочь ей будет трудно. Однако ее можно понять – в уличной жизни ее окружали не люди, а хищники.

– Какая ужасная судьба. – Венди почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. – Я не хочу об этом даже и думать.

– А вон там сидит Джиллиан, – показал Джек на синеглазую девочку с темными волосами. – Ей четырнадцать, а она успела целый год проработать проституткой.

– Бедный ребенок! Неужели у нее не было семьи?

– Родители от нее отказались. Наступает время переводить ее в другой приют, но места мне пока не обещают.

– А что будет, если места так и не найдется?

– Боюсь, что она кончит свои дни где-нибудь под забором.

Они пошли дальше по коридору.

– Вот такие у вас будут ученики, – подытожил Джек, останавливаясь у двери своего кабинета. – Мы должны заниматься ими всеми независимо от того, какие ошибки они наделали в своей жизни.

Джек жестом пригласил ее пройти в свой кабинет и сел за стол.

– Вы говорили, что у вас было трудное детство. Наверное, вы не хотите вспоминать о нем?

Его слова подействовали на Венди, как холодный душ. Она отвернулась к окну.

– Это был самый тяжелый период в моей жизни.

– Почему?

Она секунду помолчала.

– Сейчас это, наверное, прозвучит мелодраматично, но тогда все было для меня очень серьезно. Мои родители развелись, у них были свои заботы, и на меня времени почти не оставалось. Я была угловатым подростком, чувствовала себя почти уродом и потому всех сторонилась. Как-то получилось, что и друзей у меня почти не было. Единственными людьми, с кем я тогда могла поговорить, были мои учителя и две мои лучшие подруги.

Его взгляд задержался на ее лице.

– Да, это очень печально.

– Но сейчас со мной все в порядке, – поспешно добавила она, выпрямляя спину. – Сейчас мне даже забавны тогдашние беды. Если бы Пол Кортин – капитан футбольной команды – продолжал не обращать на меня никакого внимания, я вполне могла бы покончить с собой. Тогда я вообще не представляла себе жизнь за порогом школы.

Оперевшись локтями о стол, он положил голову на руки.

– Глядя на вас, трудно представить, что вы когда-то были подростком и что у вас могли быть обычные проблемы этого возраста. Сейчас вы выглядите такой уверенной и прекрасной.

– Спасибо.

– Как вам удалось так измениться?

– Я очень много над собой работала.

Его внимательный взгляд начал ее смущать. Поняв это, он опустил глаза и кивнул:

– Я вижу, ваша работа увенчалась полным успехом.

На секунду в ее сознании всплыли самоуверенная усмешка Ламара, угрюмое лицо Памелы и чересчур громкий смех Джиллиан.

– Я могла бы хоть немного расплатиться за ту поддержку, которую оказали мне мои учителя, когда я была тинэйджером.

– Тогда добро пожаловать к нам, Венди, – Он поднялся из-за стола и протянул ей руку. Его пожатие было крепким. – Думаю, для нас большая удача, что вы вошли в нашу команду.


Глава 3


Подготовив все необходимое к первому уроку, который должен был состояться в четверг, Венди отправилась домой. По дороге она зашла в магазин, чтобы купить свежий хлеб, мясную вырезку и содовую к ужину. Когда она открыла дверь своей квартиры-студии, навстречу ей выбежала Элси, доберман-пинчер. Венди погладила ее уже седеющую голову, почесала за ухом.

– Привет, подруга, – раздался знакомый голос Нэйта, с которым Венди снимала студию.

Подняв голову, Венди спросила:

– Все еще работаешь, Нэйт?

– Скоро заканчиваю. – Светловолосый молодой человек с худенькой фигурой мальчика стоял на коленях в самом центре комнаты и аккуратно прикладывал намазанную клеем бумагу к сооружению из материи, которое изображало что-то среднее между мостом «Золотые Ворота»[2 - Мост через пролив Золотые Ворота в Сан-Франциско.] и пирамидой инков. Потом он откинулся назад, критически осматривая свое творение. – Чего-то здесь не хватает. Но чего?

Нэйт был ее другом еще со школьных времен. Тогда он жил совсем недалеко от нее, на другой стороне улицы, и они проводили много времени вместе. После школы их дороги разошлись, и они потеряли друг друга из вида, чтобы однажды, когда оба искали помещение, где можно было бы устроить художественную студию, случайно встретиться вновь. Поскольку каждый из них хотел заниматься искусством, они решили вместе снять трехкомнатное просторное помещение на верхнем этаже склада, поделив расходы пополам.

– Ага! Кажется, понял! – воскликнул он и перевел взгляд на Венди. – Кстати, что это за история с малолетними преступниками?

– Не будь таким злым. – Она шутливо ударила его по голове французским батоном. – Это просто дети, которые плохо себя вели.

– Расскажи мне об этом приюте, – попросил он, подтаскивая стул с высокой спинкой к массивному столу, выполнявшему функции, как телефонного столика, так и демонстрационного стола, когда надо было показать ценителям художественные творения Нэйта. – Ты снова видела того большого парня, о котором говорила в прошлый раз?

– Того большого парня зовут Джек О’Коннор. – Венди начала готовить сандвичи с жареной индейкой. Обрезки кинула Элси, которая, чавкнув, проглотила их на лету.

Нэйт нахмурился.

– Мы что, начинаем кормить собаку со стола?

– Вовсе нет. Но разве нельзя просто побаловать собачку? – Она отправила еще один кусочек в охотно разинувшуюся пасть Элси.

Нэйт вздохнул.

– Ладно. Ну и как этот парень?

– Это не мой идеал мужчины. – Хотя почему тогда она начала краснеть, когда изучающий взгляд голубых глаз Джека остановился на ней? Да, пожалуй, он довольно красив. – Он слишком напорист, слишком быстр. От таких людей следует держаться подальше. Они и себя быстро загонят в могилу, и других. А я хочу немножко пожить.

– Хм, звучит интригующе. Ты уверена, что он тебе не интересен?

– Определенно. Он напоминает армейского сержанта, который муштрует солдат. – Тогда почему она рассказала Джеку о себе так много? Она открытый человек, но не настолько открытый, чтобы выкладывать все о себе со второй встречи. – Мне нравятся люди, которые радуются жизни.

– И мне.

– Так что и тебе он бы не понравился.

– Это верно, – согласился Нэйт и поставил тарелку в раковину. – Я возвращаюсь к работе. Спасибо за угощение. Оставь тарелки, я займусь ими потом.

В четверг Венди появилась в «Валенсия-хаус» на полчаса раньше положенного времени и сразу прошла в кабинет. Оторвавшись от бумаг, Джек взглянул на нее с удивлением. Его влажные волосы блестели, и Венди решила, что он только что принял душ. Ей тут же вспомнилась его обнаженная грудь, освещенная лучами солнца. Почему именно это пришло ей сейчас на ум? Ведь этот парень совсем ее не притягивает.

Они обменялись приветствиями, затем он обошел стол и присел на его край.

– Перед тем как вы пойдете в свой класс, – произнес он, – я хотел бы дать вам несколько советов. Специфика нашей работы заключается в том, чтобы удержать детей в приюте. Поэтому чем вы будете с ними мягче, тем лучше и для них, и для вас. Никто за излишнюю мягкость ругать здесь не будет.

Через открытое окно до них доносились крики и возгласы детей, играющих в баскетбол.

– Как, мне не нужно поддерживать дисциплину?

– Особо нажимать не надо, хотя, конечно, есть несколько твердых правил: одеваться в единую форму, не пререкаться, не сквернословить и не задерживаться на улице допоздна.

– Как в лагере бойскаутов.

– Эти правила совершенно необходимы. Поверьте мне. – Он полез в задний карман брюк и извлек оттуда два ключа. – Этот ключ – от парадной двери, этот – от черного хода. Внешние двери запираются на ночь. Все остальные остаются открытыми. Мы работаем на принципе доверия.

Принимая ключи, она случайно коснулась его горячих пальцев и, поспешно кладя ключи в сумочку, перевела взгляд на стол.

– Доверия? А вы не боитесь за свой компьютер?

– Если бояться всего на свете, то не стоит и жить, – Он порылся в ящике стола и достал фонарик. – Возьмите и это. У нас часто отключают электричество.

Ей подумалось, что она выглядит как солдат, получающий оружие для выполнения задания.

– Что мне делать, если ученики начнут нарушать дисциплину?

– Присылайте их ко мне. Сразу же. Я не собираюсь терпеть плохое поведение. На места в приюте есть много претендентов, и если какой-то дурак этого не понимает, мы предоставим ему возможность это усвоить.

Джек провел ее через большой зал в маленькую комнатку, школьная доска в которой выглядела столь старой, словно висела здесь со времен второй мировой войны.

– Располагайтесь, – сказал он и повернулся, чтобы уйти. – Ребята скоро придут.

Венди вдруг почувствовала приступ ужаса.

– А если я не…

– Только позовите. Видите вон ту дверь? – ткнул он пальцем в темный проем в конце комнаты. – За ней находится зал, а дверь из зала ведет прямо в мой кабинет. Я оставлю свою дверь открытой и буду слышать, что у вас творится, а ученики не будут этого знать. Я всегда наблюдаю за первыми уроками моих новых учителей.

– Теперь я чувствую себя много лучше.

– Мы еще поговорим позднее.

– Спасибо. – Если она после первого урока останется в живых…

– Удачи, – произнес он и вышел в заднюю дверь, оставив ее приоткрытой.

Миссис Хьюз поставила ананасовый пирог на стол Джека и бросила на него быстрый взгляд.

– Я была просто уверена: у мисс Вэлдез при всей ее любви к дорогим нарядам – доброе сердце.

– Чтобы здесь работать, одного доброго сердца мало. – Джек откусил кусок пирога и поднес чашку с кофе ко рту. – Наши подопечные самого спокойного человека сделают сумасшедшим.

– Да, они большие шалуны, верно?

Джек улыбнулся и покачал головой. Не многие были способны назвать развязных, а иногда и откровенно грубых подростков шалунами. Миссис Хьюз ухитрялась в любых обстоятельствах сохранить присутствие духа и умела поддержать его самого, когда он начинал смотреть на свою работу с пессимизмом.

– Думаю, мисс Вэлдез считает, что я слишком строг с нашими «шалунами».

– Так поначалу думали многие, пока не узнавали вас лучше, – возразила миссис Хьюз. – Это скоро поймет и мисс Вэлдез. Она умная девушка.

Джек был очень благодарен миссис Хьюз за эти слова.

– Не могу представить, как бы я управлялся с приютом без вашей помощи, Тельма. – Он поднял в ее честь чашку кофе. – Иногда мне кажется, что Ламар не убегает отсюда только потому, что ему нравится ваша стряпня.

Повернувшись на вращающемся кресле, Джек стал разглядывать пейзаж за окном. На голубом небе не было заметно ни облачка, но со стороны океана дул сильный ветер, и погода могла измениться очень быстро.

Откинувшись на спинку кресла и углубившись в свои мысли, Джек барабанил пальцами по столу, прищурив глаза и чуть заметно улыбаясь. Когда эту улыбку видели его ученики, они сразу понимали, что он что-то задумал. Но на этот раз Джек не знал, что именно предпримет. Зато был уверен, что наверняка в его жизни скоро произойдут большие перемены.

Наступил час дня, однако в классе Венди не появилось ни единой души. Оставалась в одиночестве она и в пять минут второго. Венди провела пальцем по надписи «Аллисон», вырезанной кем-то на столе, и почувствовала, что в ней растет раздражение. У нее достаточно много работы, чтобы убивать здесь время.

В десять минут второго дверь открылась, и в комнату вошли Ламар, Джиллиан и Памела. Венди думала, что следом появятся другие дети, однако в класс больше никто не вошел.

– Извините, что опоздали, – произнес Ламар. – У нас было долгое занятие с психологом. Кто-то хотел совершить самоубийство, и с нами проводили профилактическую беседу.

Венди с трудом сохранила на лице спокойное выражение. Эти ребята регулярно сталкиваются с такими проблемами, которые ей не могут и в голову прийти.

– Мне очень жаль.

– У нас такое случается в среднем раз в неделю. Иногда мне хочется, чтобы кто-нибудь это наконец сделал и мы перестали бы об этом слышать. – Он повернул голову к Памеле, которая продолжала смотреть прямо, не отвечая на его взгляд.

Только тут Венди сообразила, что разговор ведет Ламар, хотя говорить должна она, учительница, и поспешила перехватить у него инициативу:

– Давайте начнем наш первый урок…

– Надеюсь, мы не будем делать какой-нибудь уродливый стул наподобие тех, которые вы привезли? – В глазах Ламара читался вызов.

Джиллиан хихикнула:

– Не груби, Ламар.

Памела довольно притопнула своими высокими ковбойскими ботинками и наклонилась к Ламару:

– Задай ей, Ламар.

– Я не грублю. – Парень стянул с головы черную сетку, какие Венди видела на многих городских подростках, и его длинные волосы рассыпались по плечам. – Я говорю серьезно. Если уж дарить, то спутниковую антенну или телевизор с высоким разрешением экрана. – Он фыркнул. – А не шубу Санта-Клауса на Рождество.

Инициатива снова уходила из рук Венди.

– Ламар, – произнесла она официальным тоном строгой учительницы. – Подойди к доске.

– Зачем?

– Я видела твой почерк. Он ужасен. Я хочу, чтобы ты написал для меня на доске несколько букв.

– Насчет почерка – это верно. – Он поднялся и подошел к ее столу. – И что мне написать?

Что может быть для него интересным?

– Напиши свое имя и имя своего отца.

– Откуда вы знаете про мою великолепную фамилию? – удивленно спросил Ламар и, не дожидаясь ответа, принялся размашисто и гордо выводить буквы, повторяя каждое написанное слово вслух: – Ламар Дэвид Вашингтон. Звучит солидно, почти как «верховный суд», верно?

– Или сводник, – негромко произнесла Памела.

Почувствовав, что Ламар уже готов ответить ей, Венди поспешила показать на стену у доски:

– Джиллиан, а здесь ты напишешь свое имя.

– На стене? И мне за это ничего не будет?

– Нет, – твердо ответила Венди, – это мой класс, и я тебе разрешаю.

Она на миг задержала взгляд на проеме задней двери. Джек не подавал никакого знака. Это хорошо. Потом она ему все объяснит. Венди повернулась к Памеле:

– А ты подойди к моему столу. Постарайся написать свое имя на полу.

Спокойно, не меняя выражения лица, Памела взяла в руки мел.

– Эй, – окликнул Венди Ламар. – А почему не я пишу на полу?

– Я никогда не даю лучшую работу тем, кто оскорбляет мою «уродливую» мебель. Запомни на будущее.

На лице Ламара мелькнула улыбка. Потом он пробурчал:

– Ладно, ладно, но вы не говорили, что мы будем писать на стенах.

Когда задание было выполнено, Венди попросила каждого посмотреть на все три работы.

– Обратите внимание, какими элегантными выглядят буквы у Ламара. И как необычно смотрится на школьной доске розовый мел. – Проведя рукой вдоль надписи, она умышленно смазала край одной из букв.

– Эй! – воскликнул Ламар. – Осторожней с моим творением!

Перейдя к работе Джиллиан, Венди не сдержала улыбку – почерк девочки был совсем детским.

– Похоже на червяков, вылезших после дождя, – выразил свое мнение Ламар.

Венди рассмеялась:

– Интересные ассоциации!

Ламар расцвел в гордой улыбке. Затем все перешли к надписи, сделанной Памелой на досках пола. Большие печатные буквы были написаны неуверенной рукой.

– Похоже, это была трудная работа, – ехидно заметила Джиллиан.

– Это ты у нас мастерица писать на стенах, – парировала Памела.

По Джиллиан было видно, как сильно уязвил ее ответ.

– Когда мы работаем с разными поверхностями, мел ложится по-разному, – вмешалась Венди. – Для мела лучше подходит школьная доска. – Она взяла губку и обмакнула ее в ярко-оранжевую краску, затем провела губкой по стене. – Иногда нужно немного поэкспериментировать, чтобы найти лучшее сочетание. – Она чуть коснулась губкой куска розового мела, и два цвета смешались, образовав целую гамму переходов.

– Как красиво! – вырвалось у Джиллиан. – Похоже на закат у моста «Золотые Ворота».

Начались эксперименты с красками, мелом, на разных типах бумаги, на стене и на полу.

Глядя на своих трех учеников, Венди подумала, что теперь может уверенно сказать самой себе, что зародила в них интерес к предмету.

Джек подошел к приоткрытой двери. Он увидел спины учеников, но новой учительницы за столом не было. Неужели на ее первом же уроке произошло что-нибудь совсем плохое? Он почувствовал, как кровь приливает к голове от гнева. Если они причинили ей какой-нибудь вред…

Он не успел решить, что он сделает. С пола из-за стола весело вскочила Венди. Только теперь он разглядел разложенные у доски листы бумаги, раскрашенные в самые разные цвета. Лицо Венди просто светилось счастьем. На одном локоне ее волос алело пятнышко краски. Джеку подумалось, что сейчас она выглядит еще прелестнее, чем обычно.

– Твоя очередь, Ламар. – В голосе Венди не было ничего внушающего беспокойство.

Джек с изумлением увидел, что Ламар надевает на глаза повязку и что-то рисует на бумаге. Что, черт подери, происходит?

– Но это трудно, – протянул Ламар и хихикнул. – Можно мне посмотреть хотя бы одну секунду? Ну пожалуйста!

Венди рассмеялась, и звук ее мелодичного смеха отозвался во всем теле Джека.

– Ну хорошо, сейчас ты можешь взглянуть. Ламар стянул повязку с головы и посмотрел на свою работу.

– Отлично вышло!

Изумление Джека сменилось чувством облегчения – ученики полностью повиновались Венди. О ее безопасности можно было не беспокоиться.

Выйдя из приюта, Джек сел в машину и поехал к дому своего бывшего духовного наставника, отца Дэниела Куинна. Несколько лет этот человек фактически заменял Джеку семью.

Остановившись у церкви святой Евангелины, Джек поднялся по неровным каменным ступенькам и постучал в массивную деревянную дверь. Прошло несколько секунд, и дверь со скрипом отворилась.

Перед Джеком стоял отец Куинн. При виде гостя на его густо покрытом морщинами добродушном лице появилась улыбка. Приглашая рукой Джека пройти в дом, отец Куинн произнес:

– Джек, мой мальчик! Какая радость! Ты сегодня замечательно выглядишь.

– Спасибо, святой отец. – Джек медленно ступил в прохладу полутемного коридора. – У вас найдется минутка для беседы?

– Я только что собирался в сад, чтобы выпить чаю и съесть пару пирожных. Не хочешь ко мне присоединиться? – При этих словах священник мягко улыбнулся. Он знал про сохранившуюся у Джека с детства любовь к сладостям.

– Был бы очень рад.

– Как в старые добрые времена, – удовлетворенно произнес священник.

Вместе они прошли по коридору к двери, за которой начиналась аллея из высоких платанов. Аллея вела к узкому горному ущелью.

У входа в ущелье располагалось уютное кафе. Отец Куинн опустился на металлический стул, стоявший у небольшого низенького столика. У его ног лежали опавшие листья; солнечный свет делал ярче их желтые и красные оттенки.

Владелец кафе, пожилой грузный человек, налил им две чашки чая и выставил тарелки с только что приготовленными пирожными.

– Итак, что привело тебя ко мне? Проблемы с кем-то из ребят?

– Нет, на этот раз у меня проблемы с самим собой. – Джек на секунду замолчал, прислушиваясь к окружающим звукам, звукам самой природы – к пению птиц, шороху листьев под лапками ящерицы и шелесту деревьев под порывами ветра. – Я встретил женщину, о которой думаю день и ночь.

Священник достал из кармана фигурно изогнутую трубку, сделанную из корня вишни, и неспешно начал набивать ее табаком.

– Когда ты только уходил из семинарии, я не сомневался, что не пройдет много времени – и тебя кто-нибудь привлечет. Честно говоря, я думал, что это произойдет гораздо раньше.

Задержав внимательный взгляд на лице Джека, отец Куинн попросил:

– Расскажи мне о ней.

– Она очень красивая женщина, но не это меня в ней привлекает больше всего. Она очень мягкий и деликатный человек, хотя и пытается это скрыть за официальностью поведения. Очень независимая. – Джек помолчал, думая, что все, о чем он говорит, – не главное. – Когда я ее вижу, то мне кажется, что между нами проскакивают молнии. Без нее я чувствую себя словно рыба, выброшенная из воды.

– Примерно этого и следовало ожидать. – Отец Куинн выпустил клуб дыма. – Раньше ты сторонился искушений. Когда они появились, ты не знаешь, как с ними быть.

– Я чувствую себя неловким подростком, – подтвердил Джек с грустной иронией. – Подростком с телом тридцатилетнего мужчины.

– И наверное, совсем не представляешь, что тебе надо делать?

– Да. Когда-то я думал, что после возвращения в мирскую жизнь мне все будет даваться легко. Мне и в голову не могло прийти, что когда я столкнусь с чем-нибудь серьезным в жизни, то совершенно не буду знать, как поступить.

– Что бы ты сказал, если бы с такой проблемой к тебе пришел кто-нибудь из твоих подопечных?

Джек перестал барабанить пальцами по столу.

– Я бы сказал: «Наберись терпения, +узнай девушку поближе, попытайся стать ей хорошим другом, а там уж ваши отношения сами приведут к какому-нибудь итогу».

– Очень хороший совет. – Священник налил себе в чашку чая из чайника на столе. – Время—вот что расставляет все на свои места.


Глава 4


Во вторник Джек встретил Венди в коридоре перед дверью своего кабинета. На ее лице читалось то же вдохновение, которое он видел во время ее первого урока.

Поприветствовав Венди, он пропустил ее в кабинет.

– О, класс принял меня замечательно! – Она опустилась в кресло перед его столом и сделала глубокий вдох, стараясь успокоить дыхание после быстрой ходьбы. – Думаю, мне нравится быть учительницей.

– Я рад, что вам понравилось.

Она приветливо улыбнулась, и он чуть не ответил тем же. Поспешно взяв себя в руки, Джек продолжил:

– Но нам нужно кое-что обсудить. – Он понял, что на сей раз напустил на себя излишнюю сердитость, и постарался смягчить тон: – Меня удивило то, что я увидел в вашем классе…

– Погодите, – подняла руку она, – я сама догадаюсь. Вам скорее всего не понравилась краска на стене, верно?

– И надписи мелом на полу, – добавил он.

Венди поднялась с кресла и, расхаживая по комнате, начала объяснять. По ее лицу было видно, как ее захватывает то, о чем она говорит:

– Когда мои ученики вошли в класс, я так испугалась, как будто очутилась на тонущем корабле. – Ее карие глаза расширились от воспоминания о пережитом ужасе. – Знаете почему?

Джек подумал, что в этой женщине пропала хорошая актриса. От страха, который появился на ее лице, у него по коже побежали мурашки.

– Знаю. Иногда эти дети превращаются в бандитов.

– Когда Ламар взял инициативу в свои руки, я не имела представления, как ее у него перехватить. И нашла единственный выход – писать на стенах. Я не планировала этого с самого начала, идея пришла внезапно. – Она опустилась в кресло, откинулась на спинку и улыбнулась; на ее щеках появились ямочки. – И оказалась очень удачной.

– На этот раз – да, – заметил Джек и, поднявшись, подошел к окну. На баскетбольной площадке занимались девушки. Они бросали мяч по очереди, одна за одной, по порядку. Именно порядку должен научить «Валенсия-хаус», подумал Джек. Главной дисциплиной, которой эти дети должны овладеть, прежде чем вернутся к нормальной жизни, является самодисциплина. – Но в приюте не должно быть места вольностям, даже если они привлекательны и интересны. Подобный прием может сработать один раз, но строить на эксцентрике весь учебный процесс нельзя.

– Ой, да ладно. Краска легко смывается.

– Дело не в этом. Вы подаете плохой пример обращения со школьным имуществом.

– Ну, я так не думаю, – негромко рассмеялась она. – Я оставила Ламара после урока, чтобы он все стер. Никакого ущерба школьному имуществу нанесено не было.

Секунду он колебался, не зная, соглашаться ли с ее доводами. К этому склоняли его и ее уверенность в своей правоте, и ее оживленный вид. Но если он сейчас уступит, то может сделать хуже всем, в том числе и Венди, и ее ученикам.

– Я довольно долго работаю с детьми. Поверьте, их энтузиазм проходит. Надеяться только на него нельзя. Как на погоду – то солнечно, то пасмурно. Допустим, серьезного ущерба нанесено не было. А вашему авторитету учителя?

– Разве учителя не могут быть веселыми, дружелюбными людьми?

– Поверьте мне, в первую очередь дети должны знать, что такое дисциплина и что за отступление от нее, к примеру, за рисунки на стенах, они будут наказаны.

– Бог мой, вы говорите так сурово, как священник, предающий кого-то анафеме. Вы никогда не думали о церковной карьере?

Джек не сразу нашелся что ответить. Он испытующе посмотрел ей в лицо. Нет, по-видимому, она не знает о нем ничего.

– Простите, если вы сочли, что я придираюсь. Когда я начинаю говорить о тех вещах, в которые глубоко верю, то часто говорю слишком резко.

– Не извиняйтесь. Просто помните, что каждый человек имеет право на собственное мнение.

– Хорошо, я с вами согласен.

– Я признаю, что мой метод небезупречен. Но согласитесь, привлечь к своему предмету интерес детей очень важно. Вы видели мой урок, видели, сколько радости доставил он им. Это тоже чего-то стоит.

– Конечно, но они должны помнить, что обязаны держать себя в определенных рамках. Сегодня они пишут на стенах, завтра захотят писать на потолке, послезавтра – на столе в моем кабинете.

– Вам нужно поверить в мой метод, – мягко произнесла Венди. – И в меня, и в них. Я считаю, что вполне способна держать своих учеников под контролем. Я уверена в этом. – Видя, что ее слова его не убеждают, она понизила голос: – Давайте заключим сделку. Вы даете мне месяц на проверку моего метода. Если он не будет работать, я начну вести уроки так, как этого хотите вы.

Она протянула ему руку:

– Идет?

– Ладно, – вдруг решительно сказал он и легонько пожал ее нежные пальцы. – Я даю вам месяц. Но если школе будет нанесен какой-либо материальный ущерб, вы понесете за это ответственность.

– Никакого ущерба не будет.

– А если я обнаружу, что в результате ваших действий кому-либо будет нанесена травма – даже вам, – я прекращу ваш эксперимент немедленно.

– Я смогу о себе позаботиться. И присмотреть за детьми. – Она улыбнулась, и Джек подумал, что у него от этой улыбки остановилось сердце. – Вам остается только наблюдать. Это будет интересно. Я вас не разочарую.

Когда в среду вечером занятия окончились и во всех коридорах погас свет, у двери класса Венди появилась одинокая детская фигура. Подросток боязливо огляделся по сторонам и поспешно скользнул в незапертую комнату. Постояв у двери, чтобы привыкнуть к темноте, он двинулся к столу и начал методично рвать листы из лежащей на столе стопки бумаги, переворачивать банки с краской и ломать кисти. Завершив свою разрушительную работу, он так же тихо выскользнул из комнаты и на цыпочках двинулся по коридору прочь.

В тот же вечер, перед тем как уйти домой, Джек сделал обычный обход здания. Открыв дверь в комнату Венди, он с первого же взгляда обнаружил, что в классе произведена диверсия.

Джек сжал кулаки, с трудом сдерживая желание с силой ударить по стене. Его потрясло это бессмысленное разрушение. На стенах приюта часто можно было видеть надписи и даже неприличные рисунки, но ни с чем подобным ему сталкиваться еще не приходилось. Самой удручающей была мысль, что это мог совершить только кто-то из его подопечных.

Выходку можно было воспринимать и как предупреждение – кто-то из воспитанников находится в таком состоянии, что способен на самые дикие поступки. Подобные предупреждения он получал регулярно и, как правило, в те моменты, когда думал, что наконец все идет на лад.

Вдруг за его спиной раздался какой-то шум. Резко обернувшись, Джек увидел Джиллиан.

Она вошла в открытую дверь и воскликнула:

– Бог мой! Какой ужас! Кто это сделал?

– Хороший вопрос. Ты не слышала или не видела чего-нибудь необычного?

– Нет. – Она со страхом оглядела комнату, как будто погромщик прятался в одном из углов, и повернула испуганное лицо к Джеку. – Я никого не видела.

Он успокаивающе положил руку на ее худенькое плечико:

– Завтра нам придется заняться расследованием, верно? – Сейчас Джек хотел, чтобы девочка успокоилась. Первое время после того, как она попала в приют, выражение страха почти не сходило с ее лица. По-видимому, жизнь на улице показала ей свои наихудшие стороны.

Когда Джиллиан поняла, что ее не обвиняют в происшедшем, она расслабленно опустила плечи.

– Да. Придется.

– А сейчас тебе нужны хорошая книжка и фирменное какао от Джека О’Коннора.

– Фу, книжка. – Она недовольно сморщила нос, однако охотно последовала за Джеком на кухню.

После того как Джек приготовил какао и дал Джиллиан изрядно потрепанную книгу «Над пропастью во ржи», она охотно согласилась стать доктором Ватсоном и проследить за порядком в спальном помещении девочек.

Вернувшись в кабинет, Джек попытался позвонить Венди. Однако ее телефон был занят. Сделав еще несколько безуспешных попыток, Джек с грохотом бросил трубку. Его пробужденная актом вандализма энергия нуждалась в выходе. Он знал, что не заснет, пока не расскажет обо все новой учительнице.

– Нет, парень, ты звонишь ей вовсе не потому, что тебе это нужно по работе, – произнес он вслух, – а потому, что просто хочешь поговорить с ней. – Он бросил взгляд на часы. Пятнадцать минут десятого. Насколько он помнил, она называла себя «совой». Не давая себе времени передумать, он поднялся с кресла и вышел из дома в вечернюю тьму.

Когда дверной звонок издал мелодичную трель, Венди поспешила схватить бейсбольную биту, прежде чем направиться к двери. Бита осталась от кого-то из друзей Нэйта. Обычно при звонках непрошенных гостей Венди сопровождала Элси, но сегодня ее доберман после небольшой хирургической операции остался на ночь у ветеринара. Махнув пару раз битой, чтобы почувствовать уверенность в руках, Венди заглянула в глазок. И чуть не уронила свое орудие обороны – за дверь стоял Джек О’Коннор.

Вот уж кого она совершенно не ожидала увидеть! Что он может делать здесь в такой поздний час?

– Это Джек, Венди, – донесся из-за двери его низкий голос. – Могу я войти?

С трудом справившись с последним, самым тяжелым, засовом, она распахнула дверь.

– Входите, пожалуйста.

Казалось, своей массивной фигурой он заполнил всю прихожую. И Венди вновь отметила про себя, что его голубые глаза просто завораживают ее.

Секунду Джек с изумлением изучал части мебели, которые Венди расписывала красками до его прихода, ее одежду и биту в руках.

– Скажите, – сухо произнес он, – скажите мне: вы делаете мебель или ломаете?

Рассмеявшись, она спрятала биту за спину.

– Нет, нет. Этим я защищаюсь, когда Элси, моего добермана, нет дома. Она сегодня в ветеринарной лечебнице.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет, ей была нужна лишь маленькая операция, и завтра она снова будет дома.

Наступила неловкая пауза. Венди посмотрела Джеку прямо в глаза и в их глубине увидела что-то загадочное, даже зловещее, отчего у нее по телу пробежала дрожь.

– Так странно видеть вас здесь. Надеюсь, ничего не произошло?

– Разрешите? – Он грузно опустился на диван. Затем направил на нее взгляд внимательных глаз. – Кое-что произошло. Я хотел вам позвонить, но линия была занята. Кто-то устроил погром в вашем классе.

– Боже мой! – Она прикусила губу. – Что случилось? В приют проникли взломщики?

– Не думаю. Никаких следов взлома я не заметил. Похоже, что это сделал один из подростков.

– Вот как?

– Да. И даже, возможно, кто-то из вашего класса.

Не может такого быть, подумала она.

– Почему вы так решили?

– Потому что больше не тронуто ни одной классной комнаты.

Она почувствовала страх.

– Но что они могут иметь против меня?

– Не принимайте близко к сердцу. Вполне возможно, ваш класс выбран случайно. Вам просто не повезло.

По ее спине пробежала дрожь.

– Расскажите подробно, что там натворили. Пока он рассказывал, она ходила взад и вперед по комнате, пытаясь вспомнить, как вели себя ее ученики на уроке. Когда он закончил, Венди решительно тряхнула головой:

– Я знаю, что провела в приюте совсем мало времени, но все же я абсолютно убеждена, что это не мог сделать кто-либо из моих учеников.

– У вас есть какая-нибудь другая версия?

– Все это странно, очень странно. – Она села на диван рядом с Джеком. – Что же теперь нам делать?

– Завтра утром я уберу класс и постараюсь найти какую-нибудь улику.

– Я помогу вам. В какое время вы собираетесь начать?

– Где-то около девяти. Но вам совершенно не нужно об этом беспокоиться.

– Нет, я хочу помочь вам, – улыбнулась она. Джек явно был из тех мужчин, которые стремились все делать сами. – Это мой класс.

Он поднял на нее глаза, и от его испытующего взгляда она почувствовала замешательство. Подобной неловкости Венди не испытывала давно. Казалось, от него исходит какая-то притягательная сила, которую она ощущает кожей. Догадывается ли он, что она сейчас испытывает? По его лицу ничего нельзя было угадать – оно оставалось спокойным и непроницаемым.

И все же она решила, что он знает о некоем взаимном притяжении, возникшем между ними. Иначе почему каждое его слово звучало так странно волнующе.

Растущее напряжение внезапно разрядилось – раздался звонок в дверь. Когда Венди направилась в прихожую, Джек поднял биту и встал с ней наготове. Нэйт обычно не делал ничего подобного, и Венди пришла в голову мысль, что ей очень не хватало подобного надежного защитника.

Заглянув в дверной глазок, Венди увидела паренька в бело-зеленой униформе магазина «Верди», одного из лучших заведений Сан-Франциско, торгующих пиццей. Она открыла дверь.

– Большие «пеппероны» с грибами и зеленым перцем для прелестной леди. – Разносчик пиццы подмигнул: – Это у меня последний заказ на сегодня. Вам не нужна компания, чтобы съесть пиццу?

Она только собиралась сказать разносчику, что из-за своих развязных манер он потерял чаевые, как в прихожую вышел Джек.

– Мы сможем ее съесть и сами, приятель. Парень побледнел.

– Нет проблем, сэр. Думаю, я был не очень вежлив. Конец дня, знаете ли.

Венди с интересом отметила для себя, что этому незнакомому парню Джек внушил уважение с первого взгляда. И не столько своей могучей фигурой, сколько поведением человека, который не боится ничего на свете. Джек взял у рассыльного счет, дал двадцатидолларовую банкноту и принял сдачу.

Когда дверь закрылась, Венди попыталась вернуть Джеку деньги, но он только махнул рукой.

– Это для меня единственная возможность съесть что-нибудь перед сном. – Он втянул в себя воздух: – Очень вкусно пахнет.

– Тогда угощайтесь, – произнесла Венди. Убрав на полку кисти и банки с краской, она начала выкладывать на кофейный столик тарелки, салфетки и банки с пивом. – Любой, кто способен поставить на место рассыльного, заслуживает моей бесконечной благодарности.

Она положила на пол у кофейного столика подушку и уютно устроилась на ней.

– Я умираю от голода.

– Я тоже, – признался он, принимая из ее рук тарелку с пиццей. – Вы всегда ужинаете так поздно?

– Только когда работаю. Правда, последнее время я работаю каждый вечер: у меня два больших заказа.

Несколько секунд он молчал, пережевывая пиццу.

– Отличная пицца.

– Я всегда заказываю только в «Верди». Там ее готовят лучше всего.

Он открыл банку пива и сделал глоток.

– Это ваши работы?

У стены стояло четыре раскрашенных в яркие цвета стула разных размеров. Венди еще не успела их закончить. Ее клиент просил, чтобы стулья напоминали ему дикую природу Африки. Это был необычный заказ, и она долго пробовала разные комбинации – черные пятна на шкуре леопарда, зеленые дуги, напоминающие лианы, и синие продольные эллипсы, изображающие озера. Результат был необычным и очень интересным.

– Да, – подтвердила она. – Я выполняю заказ для владельца туристической компании. Он предлагает своим клиентам сафари в Кении.

– Ах вот как. – В его голосе появилась ирония. – Отсюда – леопардовая раскраска. А откуда эти серые пятна?

– Просто фантазия. – Видя непонимание на его лице, она объяснила: – В художественные работы всегда надо добавлять немного фантазии.

– Возможно, вы правы.

– Похоже, я вас не очень убедила?

– Нет, нет, очень интересно, просто, может, я не привык.

– Нет, вам не нравится. – Она удивилась, почувствовав, что это ее больно ранило.

– Сразу видно, что вы вкладываете в свои работы много труда, – мягко произнес Джек, стараясь вернуть ее доброе расположение. – Я просто большой консерватор и ваших работ не понимаю.

– Ну что ж, по крайней мере, откровенно.

Обычно Венди могла объяснить свои взгляды тем, кто «не понимал» того, что она делает. Иногда, впрочем, подобрать нужные слова ей не удавалось. Как можно объяснить искусство? Оно не поддается рациональному анализу.

– Я рад, что вы на меня не обижаетесь, – сказал он.

– Вы просто сказали то, что думаете. – Она скрестила ноги, как йог. – Я тоже этим отличаюсь. Так что у нас много общего.

– Надеюсь, что это так. – Джек улыбнулся.

– Я тоже надеюсь. – Венди не смогла не улыбнуться в ответ и отвернулась, чтобы не выдать себя. Этот человек и не подозревает, как дьявольски он привлекателен, когда улыбается.

Надо было срочно поворачивать разговор в какое-нибудь более безопасное русло. О чем они вели речь? Что у них много общего.

– У нас много и различий во взглядах, – сказала она. – Но я не думаю, что они носят принципиальный характер.

Она откусила от пиццы большой кусок, чтобы скрыть замешательство, и постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал непринужденно:

– Хорошая пицца, правда?

– Очень хорошая.

Это было сказано без всякого выражения. Джек тоже хотел скрыть свои чувства. Он представил себе, как она может выглядеть на кровати без одежды, как ее волосы рассыплются по подушке… Остановись, сказал он себе. Успокойся. Хорошая беседа с привлекательной женщиной – это тоже очень много.

– А вообще здесь довольно весело. – Джек оглядел комнату и улыбнулся. – Думаю, вы по натуре веселый человек.

Бросив на него быстрый взгляд, она заметила, что его первоначальная напряженность исчезла. Волосы у него растрепались и уже совсем не походили на армейскую прическу.

– Думаю, вы просто привыкли быть строгим с детьми, – произнесла Венди. – Мне казалось, что вы всегда сдержанны, и я рада, что ошиблась.

– Я стремлюсь постоянно держать себя под контролем, – возразил Джек. – Дисциплина для меня очень важна. – Вдруг выражение его лица изменилось, и в его голосе послышалась боль. – Только недавно я понял, как много потерял. Я упустил немало таких прекрасных вечеров, как этот. – Он поднял глаза и остановил свой взгляд на ее лице. – Мне он очень понравился.

Она почувствовала, что у нее сильно забилось сердце.

– Странно, я считала, что вы женаты и у вас по крайней мере двое детей. – Она с надеждой ждала его слов, подтверждающих, что она ошибается.

Он рассмеялся:

– У меня уже восемнадцать детей. Все они из приюта. Больше у меня нет никого. И я не женат. Пока что.

Венди отметила для себя это «пока что» и припрятала где-то в глубине сознания, как песчинку, которая со временем может стать жемчужиной.

Неожиданно Джек поднялся с дивана, опустился прямо рядом с ней на ковер и, упершись локтем в пол, положил голову на ладонь.

– Здесь, на ковре, мне удобнее. – Он пригубил пиво.

– Я тоже люблю сидеть на полу. – Вблизи она могла разглядеть его глаза – цвета голубого ириса с темным ободком, глубокие, похожие на агаты.

Он также внимательно всмотрелся в ее лицо. Венди пыталась угадать, о чем он при этом думает, но его привычка не выдавать своих эмоций мешала ей. Она перевела взгляд на его губы. Не может быть, чтобы эти губы не захотели ответить на прикосновение ее губ. Ей захотелось немедленно это узнать.

И тут Джек положил ладонь на ее руку. Она не стала сопротивляться. Его пальцы медленно прошли по ее предплечью, дошли до кончиков пальцев и замерли на ее ногтях, на которых остались пятна засохшей краски. Это была ласка – мягкая, нежная, рождающая желание.

– У меня руки в краске, – смущенно пробормотала она, пытаясь убрать руку.

Он мягко сжал ее пальцы, не собираясь их отпускать.

– У вас просто замечательные руки. Мягкие, теплые, очень женственные… – Оторвав взгляд от ее руки, он остановил его на ее глазах, затем опустил на губы. – И вы очень красивая женщина. – Он произнес это тихо, как будто думая вслух.

Венди хотела отвести эту похвалу, но слова замерли на ее губах – он наклонился к ней. Она затаила дыхание. Не в страхе или нерешительности, а в ожидании. Его губы слегка коснулись ее губ, но затем отстранились. В его глазах был вопрос.

– Как хорошо, – прошептала Венди.

Это прозвучало как поощрение. Джек привлек ее своей груди и прильнул к ее губам. Его язык проник в ее рот и начал свое жадное, голодное, ненасытное исследование, от которого в ее венах бешено застучала кровь. Этот поцелуй показался ей совершенным – ласковым, властным, возбуждающим.

Было удивительно, что столь нежным может быть такой массивный человек. Она провела руками по его груди, и ощущение силы налитых мускулов тоже понравилось ей.

Его руки еще двигались по ее спине, а она уже мысленно видела, как его пальцы проникают под ее рубашку и ложатся на обнаженное тело. Однако какая-то часть сознания говорила ей, что она должна отвести от себя его руки. Странная природа у женщины, подумала Венди, – что-то в ней противится мужской ласке и что-то тянется к ней.

И тут Венди услышала, как в замочную скважину входит ключ. Она отстранилась – но медленно, потому что ей не хотелось покидать его теплых объятий, – и попыталась взять свои чувства под контроль.

Справившись с собой, она взглянула на Джека. Он растерянно поправил свою рубашку, провел рукой по волосам.

– Должно быть, это Нэйт. Он снимает со мной студию.

– Нэйт? – хрипло произнес Джек.

В его взгляде была не только растерянность, но и обида. Венди пожалела, что не предупредила его.

– Это один из моих самых старых друзей. Он художник и скульптор. Когда мы учились вместе в средней школе, то жили через дорогу. Он меня водил на все фильмы ужасов, которые тогда выходили. – Венди поняла, что болтает лишнее, но не могла остановиться. – Когда мы случайно встретились несколько лет назад, то решили снять помещение вместе.

В это мгновение друг детства справился наконец с замком и прошествовал в комнату. Одного взгляда Нэйту хватило, чтобы понять: он несколько не вовремя.

– Привет, дорогая. – Он опустился в кресло и небрежно закинул ногу на ногу. – Я верно расслышал, что ты говорила о моей страсти к фильмам ужасов?

– Да, так и было. Позволь тебе представить моего босса Джека О’Коннора. У нас в приюте возникли кое-какие проблемы, и он пришел поговорить со мной.

Мужчины поприветствовали друг друга. Глядя на своего щуплого компаньона, Венди подумала, что таким могло быть приветствие Давида и Голиафа.

Заметив на столе пиццу, Нэйт произнес:

– Пожалуйста, не прерывайте свой ужин.

– Да нет, мне уже пора идти, – хмуро ответил Джек. Он поднялся и с трудом выдавил натянутую улыбку. – Спасибо за пиццу и пиво, Венди.

– Вы уверены, что не хотите чашечку кофе? – спросила она, а про себя подумала: «Или еще один долгий чувственный поцелуй?»

– Или рюмку коньяка? – улыбнулся Нэйт.

– Нет, благодарю вас.

Джек вышел, его шаги некоторое время были слышны из коридора.

– Доброй ночи, – произнесла она ему вслед.

Почему у него был такой удрученный вид? Он расстроился, увидев постороннего парня в ее жилище? Но она довольно ясно дала ему понять, что они всего лишь снимают вместе помещение. Или он не поверил ей?

– Ты не собираешься запереть дверь за своим другом?

Ах да. – Венди повернула ключ и машинально направилась в коридор, ведущий в ее комнату.

– Ты не хочешь мне ничего рассказать?

– О чем? – повернула она голову.

Нэйт иронично улыбнулся.

– Не изображай невинность, дорогая. Когда я зашел сюда, между вами прямо-таки пробегали искры.

– У нас был только один замечательный, чувственный поцелуй, но до того, как ты пришел, этот человек уже собирался уходить.

– Ты говоришь это с таким разочарованием! Голубка, не сомневайся, ты ему безумно нравишься. Скорее всего у него какие-то свои проблемы – подружка или еще что-то в этом роде. Ты про это просто еще не знаешь. Не принимай все близко к сердцу.

– Спасибо за совет. Может, ты и прав. У меня был трудный день, Нэйт. Я иду спать.


Глава 5


Подходя к машине, Джек поднял воротник куртки чтобы защититься от дующего с гор холодного ветра. Открывая дверцу, он горько усмехнулся. Первый его опыт не удался. Впрочем, по определению, первый опыт не может быть удачным. Это как получение работы – вы не можете приобрести работу, не имея предыдущего опыта, и вы не можете получить опыт, не устроившись на работу.

Забравшись в машину – старый, бегавший уже десять лет автомобиль компании «Америкэн моторc», прозванный подростками из приюта «наркомобилем» за его белый цвет, – Джек некоторое время сидел неподвижно, вглядываясь в туман за стеклом.

Туман держался низко, кое-где из него торчали верхушки деревьев и крыши домов, но он был таким густым, что Джек буквально ощутил, как он влажен, и по его спине пробежала дрожь.

Этот вечер начинался на удивление хорошо. Хоть он пришел к Венди и без тени намерения ее целовать, он сделал это, и все получилось удивительно естественно. Его губы сами потянулись к ее губам; при этом его сердце бушевало в груди, как океанский прибой. Вспоминая шелковую мягкость ее кожи, нежность ее губ, он подумал, что мог и совсем потерять голову. Может быть, Нэйт явился вовремя.

Джек припарковался на стоянке неподалеку от церкви святой Евангелины. Выйдя из машины, он направился к домику отца Куинна. Хотя была уже почти полночь, в окне священника горел желтый огонек настольной лампы.

Увидев Джека, отец Куинн улыбнулся, отодвинул лежащую перед ним папку и снял с носа очки в тонкой оправе.

– А, Джек! Так часто ты не приходил ко мне уже давно. – Он задержал на госте задумчивый взгляд, затем перевел его на часы. – Знаешь, я что-то проголодался. Не хочешь ли немного подкрепить силы?

– Именно об этом я и мечтал, – ответил Джек, думая, что пицце придется слегка потесниться. – Как вы относитесь к мексиканской кухне?

В глазах отца Куинна блеснул огонек.

– Великолепно! Острая пища согревает и желудок, и душу.

Джек отвез его в свой любимый мексиканский ресторанчик, который работал круглосуточно.

В этот час ресторан был почти пуст. Джек подумал, что хотел бы оказаться здесь с Венди.

Он решил заказать бобы с рисом, пиво и кофе.

– Как себя чувствует новая учительница? – спросил священник.

– Прекрасно.

– А как ты чувствуешь себя сам? – спросил священник.

– Тоже отлично. – Джек приложил ладони к бумажному стаканчику с кофе, стараясь их согреть. Может, его отношения с Венди все же не вконец испорчены?

– Вы видите эти машины за окном?

– Да.

Я смотрю и пытаюсь представить, сколько времени потратили их владельцы, чтобы заработать на них. Интересно, они задавали себе вопрос, зачем они это делают?

Отец Куинн повернул голову к машинам.

– Приобретая такие машины, их владельцы получают чувство самоуважения, гордости, полноценности жизни. Может, для кого-то из них это символ власти, богатства.

Джек задумчиво пригубил кофе.

– Когда мне было двенадцать и я решил стать священником, я перестал общаться с детьми моего возраста, потому что у них были другие интересы. Тогда я много занимался, много читал. Именно тогда я и приобрел привычку жить одинокой жизнью и надеяться только на себя. Мне и в голову не приходило, что можно жить как-то иначе. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, как был глуп.

– Никогда не проклинай свое прошлое, – прервал его отец Куинн, завертывая в салфетку пустую бумажную тарелку и пластмассовую ложку. – Те, кто потратил годы на то, чтобы купить «кадиллак», могут сказать тебе то же самое. Но это не значит, что они выбросят свою машину на слом. Просто поймут, что, кроме той цели, которой они добивались – и добились, – для них важно что-то еще. Тот, кто это понял, богаче того, кто до этого так и не дошел. А за эту науку надо платить временем.

– Понятно, – протянул Джек, наливая сливки в кофе. Когда он поступал в семинарию, самым трудным в жизни священника ему представлялся обряд безбрачия. А может, он был не прав? Что сложнее – безбрачие или жизнь с кем-то? Он посмотрел на влюбленную пару у стойки. Смог бы он быть таким же нежным, открытым, как тот смуглый мексиканский парень? – Может, вы правы. Просто раньше я никак не мог представить, что люди способны резко изменить свои взгляды.

– Поверь мне, люди часто сильно меняются. – Глаза отца Куинна встретились с глазами Джека. – При этом им порой кажется, что они отходят от Бога. На самом деле они подходят к Богу ближе, они начинают понимать божественное в человеке, который очень непрост.

– Мне хотелось бы верить в Бога так, как в него верите вы. Когда не нужно задавать вопросов, анализировать, мучиться, правильны ли твои поступки.

– Задавать вопросы надо. Но в духовной сфере человека есть принципы, подвергать сомнению которые – грех. Да и не все подчиняется анализу. Человек слаб, он не может понять все и управлять всем.

Потирая пальцами виски, Джек несколько секунд размышлял над словами священника. Именно это было его главным недостатком – он хотел управлять всем и хотел быть лучшим во всем. В семинарии он пытался стать лучшим учеником; когда ему представилась возможность заведовать приютом, он выбрал самый большой в городе и стал управлять им с той же твердостью и требовательностью, с которой относился к себе самому. Однако если у него возникнут с кем-то какие-то отношения, его стиль общения с людьми придется менять. И он не знает как.

– Я заплачу, – произнес Джек, принимая счет из рук официанта. Священник взглянул на почти нетронутую тарелку своего собеседника, но не возразил.

– Ты сильно изменился, – сказал отец Куинн, мягко опуская руку на плечо Джека. – Но я тебя прошу об одном – сохраняй веру.

Открыв следующим утром дверь класса, Венди замерла в изумлении. Она предполагала увидеть здесь беспорядок, но такой старательной злобной разрушительной работы она никак не ожидала. Краской были измазаны все парты и все стены, по полу были раскиданы сломанные кисти и разорванная бумага.

В коридоре раздались гулкие шаги. Венди повернула голову и увидела Джека. Он был одет в рваную фланелевую рубашку и старые синие джинсы. Венди подумала, что в этом наряде, подчеркивающем его фигуру, он выглядит сексуальнее, чем другие мужчины – в смокингах. Одного взгляда на его лицо ей было достаточно, чтобы понять: о вчерашнем вечере Джек вспоминать не хочет. Меж бровей лежала резкая складка, делающая его лицо жестким и строгим. Вместо приветствия он только отрывисто бросил:

– Принимаемся за работу.

Что ж, если он хочет показать, что сохраняет дистанцию, то и она сможет изобразить это с неменьшим успехом.

– Конечно. С чего начнем?

Они распределили между собой работу и в полном молчании принялись убирать комнату. Тем не менее Венди постоянно остро ощущала его присутствие. Один раз они нагнулись за обломком кисти почти одновременно, и их руки соприкоснулись. Джек резко выпрямился; в его глазах были видны растерянность и жадное, едва сдерживаемое желание коснуться ее руки еще раз, отчего у Венди перехватило дыхание, а сердце стукнуло, сбившись с ритма.

– Приношу извинения, – произнес, отступая на шаг, Джек.

– Не стоит.

Когда еще пять минут прошли в полном молчании, Венди не выдержала.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду? – Вопрос прозвучал с таким недоумением, как будто она говорила на суахили. Он никак не желал снимать свою непроницаемую маску.

– Я считала, что прошлым вечером мы хорошо провели время, а теперь ты почти не разговариваешь. Почему?

Он вытер пот со лба тыльной стороной руки. Суровость на его лице сменилась выражением вины.

– Наверное, я веду себя как идиот?

– Нет, я бы так не сказала, – смягчилась она.

– Я просто устал за неделю. Было много работы – и вот теперь этот вандализм. – Он поднял на нее глаза – поверила ли она в это объяснение? Внезапно его лицо расплылось в улыбке: – А может, дело в том, что я сегодня не занимался зарядкой?

– Тебя расстроило то, что Нэйт… помешал нам?

– Это застало меня врасплох, но не расстроило. Я превосходно провел время прошлым вечером. – Он протянул ей руку. – Друзья?

Она взяла его теплую, твердую ладонь.

– Друзья.

Дружескими ее чувства к этому загадочному человеку назвать было трудно, но скорее всего разумным было бы сохранить их отношения платоническими. Венди не хотела вступать в связь с человеком, у которого стремления к сближению было еще меньше, чем у нее.

В эту секунду в комнату почти ворвался Ламар. Венди поспешно отпустила руку Джека.

– Привет, училка, – начал Ламар, но замер, не докончив фразы. На его лице ясно читалось изумление.

– Что это? Здесь был Фредди Крюгер?

Венди не сдержала смеха.

– Ламар! – громко выкрикнул Джек. – Обращайся к своей учительнице «мисс Вэлдез». Ты знаешь, какие у нас правила.

Тон Джека удивил парня еще больше. Секунду он смотрел на заведующего приютом открыв рот, потом негромко произнес:

– Да, сэр.

Только тут Венди пришла мысль, что Джек, по-видимому, чувствует неловкость из-за вчерашнего вечера и недовольство собой выплескивает сейчас на Ламара.

– Но это не значит, что у нас не будет урока? Да, мисс Вэлдез? – спросил паренек с надеждой.

Венди оглядела комнату, и тут ей в голову пришла интересная идея. В этом помещении урок провести нельзя; к тому же стоит оставить Джека одного, чтобы он разобрался наконец с собственными мыслями.

– Сегодня мы отправимся на экскурсию, Ламар. В мою студию. Мы поедем в моем фургоне. – Она повернулась к Джеку. – Если мистер О’Коннор справится здесь один.

Он хмуро посмотрел ей в глаза.

– Что вы собираетесь делать?

«Поесть пиццы и потанцевать», – хотела она язвительно ему ответить, но сдержалась.

– Покажу им мою художественную студию. Они смогут посмотреть мои работы и работы Нэйта, а также краски, кисти и инструменты, которые я использую.

Джек вытер руки о штаны.

– Хорошо. Но они не должны опоздать на следующий урок.

– Они не опоздают.

– А я пока возьму ребят, и мы быстро приведем в порядок эту комнату. – Джек говорил уже своим обычным голосом – голосом человека, обремененного множеством обязанностей.

– Спасибо.

Он поднялся с пола и молча вышел из класса. Венди проводила его глазами. Джек снова надел непроницаемую маску. Неужели он всегда носил ее, не позволяя никому стать себе близким?

Стоя в гостиной, Венди с интересом наблюдала, как ее ученики воспринимают студию.

Джиллиан подняла одну из чистых кистей и провела ею по своей щеке.

– Как мягко! – воскликнула она. – Она мягче, чем моя косметическая кисточка! Из чего она сделана?

– Из белки.

Открыв коробку, Венди стала доставать кисти, объясняя особенности применения в художественных работах каждой из них.

– Как у вас жарко, – протянул Ламар, подходя к окну. Сквозь жалюзи на пол падали ослепительно яркие солнечные лучи. Внезапно он лукаво прищурил глаз: – Вы живете здесь одна или с приятелем?

Она постаралась, чтобы ее лицо осталось спокойным.

– Я снимаю студию на паях с одним человеком. Его зовут Нэйт.

– О! – хлопнул в ладоши Ламар. – Я так и знал, что у вас есть бой-френд!

– Мы только вместе снимаем помещение. Нэйт – такой же художник, как и я.

Ламар помрачнел.

– Знаю я вас, взрослых. Все вы врете.

– Давайте я покажу вам некоторые из работ Нэйта.

Она провела своих учеников в комнату Нэйта, где стояло несколько самых последних его скульптур.

Джиллиан немедленно сунула голову в ту скульптуру, которая изображала туннель.

– Могу я туда залезть?

– Конечно. Для этого она и предназначена, – ответила Венди, взъерошив рукой светлые волосы девочки. – Эту работу заказала детская больница. Они хотят создать у себя обстановку, которая бы позволила детям играть.

Следом за Джиллиан желание забраться внутрь скульптуры выразил и Ламар. Даже на лице Памелы появился интерес. Поколебавшись, она тоже исчезла в туннеле.

Когда наступило время ехать обратно, Ламар, выходя из студии, произнес:

– Неплохое место, училка. Все эти штуки – не мой стиль, но мне они нравятся.

Запирая дверь, Венди улыбнулась, думая об этой высокой оценке. Скоро она уже подвозила детей к порогу приюта.

Передав ребят миссис Хьюз, Венди отправилась в художественный салон, а затем решила пройтись по магазинам. Когда она вернулась домой, солнце уже село. В этот вечер ее дом показался ей особенно пустым. Обычно Венди радовалась таким редким мгновениям полной свободы, но сегодня ей хотелось бы оказаться в компании, и лучше всего, если бы компанию ей составил высокий черноволосый загадочный человек с голубыми глазами.

Венди положила сумочку и покупки на диван и прошла на кухню, чтобы приготовить кофе. Открыв дверь, она в изумлении замерла на пороге: белые стены кухни были испещрены размашистыми черными надписями. Разобрать их было трудно. Они звучали как названия банд или бандитские клички. В двух надписях – «кросотка Вэлдез» и «красные гупы», – были грамматические ошибки.

Разглядывая надписи, она пришла к выводу, что их мог сделать только кто-нибудь из приюта. Скорее всего именно тот, кто учинил погром в классе. Но кто? И зачем?

Внезапно Венди поняла, что злоумышленники смогли проникнуть в комнату без ключа, и содрогнулась от страха. Они могут появиться в квартире в любую минуту. Может, они здесь и сейчас.

Она поспешно вернулась назад, схватила бейсбольную биту и осмотрела все комнаты и шкафы. Пусто. Облегченно вздохнув, она вернулась на кухню и тяжело опустилась на стул. Надо что-то делать, и немедленно. Глядя на надписи на стенах, она подумала о Джеке: он бы наверняка подсказал ей хороший совет.

Дрожащей рукой Венди набрала телефон приюта.

– Джек?

– Да? – Его голос звучал так твердо, что сразу придал ей уверенности.

Она рассказала ему о надписях.

– …Я хотела бы поговорить с тобой и решить, что делать.

– Оставайся на месте, – ответил он. – Я приеду через несколько минут.

Через четверть часа раздался звонок в дверь. Она вышла в прихожую и заглянула в дверной глазок. Высокая фигура Джека заслоняла весь коридор.

Она открыла дверь.

– Входи.

Он вгляделся в ее лицо.

– Ты выглядишь совсем бледной.

– Я просто потрясена.

Джек положил руку ей на плечо и легонько тряхнул.

– Не волнуйся. Мы все выясним.

Чувствуя, как в ней поднимается волна глубокой благодарности за поддержку, она провела Джека на кухню. Он внимательно осмотрел стены.

– Похоже, здесь поработал кто-то из приюта. Может быть, тот же негодяй, что разукрасил твой класс.

Она в недоумении пожала плечами:

– Но зачем? Меня все это приводит просто в ужас.

– Тебе сейчас надо развеяться. Я как раз собирался пообедать, когда раздался твой звонок. Не хочешь ко мне присоединиться?

Обед с Джеком? В первое мгновение эта мысль ей не понравилась. Не этим сейчас была занята ее голова. Но, представив дымящийся кофе и взгляд теплых, глубоких глаз Джека, сидящего напротив, она переменила свое решение.

– Была бы рада, – негромко сказала она, беря сумочку и ключи.

В наполненном тонкими ароматами вьетнамском ресторанчике они оказались единственными в этот час посетителями. Обед давно кончился, ужин начинался значительно позднее, и ресторан был совершенно безлюдным. Изящная маленькая официантка с тонкими азиатскими чертами лица проводила их к самому дальнему столику. Откуда-то с кухни доносились звяканье посуды и звонкий женский смех. Еще одна официантка проходила вдоль столиков, зажигая на них свечи.

Джек отодвинул стул, приглашая Венди сесть.

– Это один из моих любимых ресторанов, – негромко произнес он, протягивая ей меню. – Рекомендую четырнадцатый номер. – На секунду он задержал на ее лице изучающий взгляд, будто видел ее впервые, и Венди почувствовала, что ее сердце внезапно забилось сильнее. Она уставилась в меню и попыталась овладеть собой, переключившись на изучение названий экзотических блюд.

– А что под этим номером?

– Жареный цыпленок в соусе из арахиса.

– Звучит неплохо. Наверное, очень вкусно?

– Очень. Совершенно необычная смесь арб-матов.

Венди снова посмотрела в меню, стараясь скрыть неловкость, и вздрогнула, когда неожиданно раздался голос официантки, спрашивающей, каким будет заказ.

– Мы начнем с салата со специями и мясом, – ответил Джек. – Потом номер четырнадцать, а дама будет… – Он посмотрел на Венди.

– То же самое. Только с рисом. Официантка записала заказ, одарила их улыбкой и оставила одних.

Джек качнулся, и под его весом деревянный стул скрипнул.

– Ты не будешь разочарована тем, что рискнула.

– Я люблю рисковать. – Венди вдруг подумала, что они оба говорят вовсе не о заказе.

– Я так и понял.

Он накрыл ее руку своей.

– Тебя, должно быть, напугало случившееся.

– Немного, – призналась она. – Мне кажется, кто-то против меня что-то имеет.

– Из своего опыта работы я знаю, что никакой опасности дети не представляют. Их выходки могут быть глупыми, противозаконными, но опасными – никогда.

Он погладил ее по руке, отчего по ее коже будто пробежала теплая волна.

– Спасибо. Не думай, что я до смерти перепугалась. Однако нам сейчас нужно решить, как поймать диверсанта. – Она посмотрела в его голубые глаза, и тут ей пришла неожиданная идея. – Погоди! Я вспомнила!

– Что?

– Я заметила, что вместо «красотка» было написано «кросотка». Наш бандит очень неграмотен.

– Неграмотен у нас Ламар, – задумчиво сказал Джек.

– Вот как? Но надо в этом убедиться. Думаю, нам следовало бы устроить им урок правописания. Если такую ошибку совершит кто-нибудь из моих учеников, мы сможем найти злоумышленника наверняка.

– Разумно. – Он улыбнулся. – А что ты сделаешь потом, когда мы найдем любителя настенной живописи?

Она мягко высвободила свою руку.

– Пока не знаю. Может, заставлю несколько раз остаться после уроков.

Его лицо помрачнело.

– Оставить его после уроков одного, чтобы он мог куролесить, как ему вздумается? Нет, его придется передать полиции.

– Полиции? Ребенка? За то, что он сделал пару надписей на кухне? Я этого никогда не сделаю. Он просто ребенок.

Джек бросил на нее жесткий взгляд.

– Когда такой ребенок уверен в своей полной безнаказанности, он способен на многое.

– Все равно я не могу послать ребенка в тюрьму за надписи на стенах.

– Ну, положим, в тюрьму его сразу не отправят, а назначат испытательный срок…

Она оборвала его:

– Джек, если это связано с тюрьмой, я ничего делать не буду.

– Ты не права. Но в конце концов это тебе придется ремонтировать свою кухню.

Она хотела сказать ему, что он слишком жесток по отношению к своим подопечным, но тут в ее памяти всплыл страх, который она испытала, увидев надписи на стенах, и промолчала.

В этот момент официантка поставила на стол яркие тарелки с дымящимися яствами, от которых шли запахи мяты и арахиса.

Венди попробовала рис с соусом и произнесла:

– Восхитительно. Очень необычный вкус.

Джек ничего не ответил. Он ел молча; мрачное выражение не сходило с его лица. Видимо, ее слова ему не понравились. Разговаривать с ним непросто, решила Венди. Что там Эбби писала о том, как надо вести себя с мужчинами? Спрашивать о них самих? Может, ее вопросы погасят злые огоньки в его глазах?

– Расскажи мне, почему ты стал заведовать приютом?

Джек немного помедлил, вспоминая.

– Еще ребенком я хотел помогать людям. – Его голубые глаза посмотрели куда-то вдаль. – Моя мать была очень верующим человеком. Она говорила мне и моим братьям, что каждый человек должен сделать вклад в жизнь общества. Она учила нас, что мы должны не только брать, но и отдавать другим.

– Наверное, твоя мать была человеком с твердыми принципами?

– Да. И с твердой верой. Мой отец был дорожным инспектором. Его убили, когда мне было пять лет, и ей пришлось одной поднимать нас троих.

Венди почувствовала, что ее охватывает жалость к этому могучему человеку, сидящему напротив. Как бы ни были плохи ее отношения с родителями, она всегда могла обратиться к ним за помощью. Сердце отзывалось болью на одну только мысль о том, что их когда-нибудь может не стать.

– Извини. Наверное, тяжело жить без отца?

– Я почти его не помню. Только его смех, несколько его рассказов и то, что у него были широкие плечи. Не знаю почему, но думаю, он меня любил.

– Похоже, он был хорошим человеком, – осторожно произнесла она.

– Это так. Мои братья часто рассказывали мне, каким он был храбрым.

– Твои братья старше тебя?

– Да. Когда отца убили, Дереку было девять, а Бриону – семь. Сейчас они работают врачами.

– Два доктора. Очень необычно. А почему ты не стал врачом?

– Я никогда этого не хотел. – Он передвинул подсвечник, и слабый огонек свечи заколебался, бросая на его лицо неровный свет. – Я считал, что надо лечить души людей, а не их тела. – Погруженный в свои мысли, он запустил пальцы в волосы. – Это у меня с детства. Когда погиб отец, мать очень переживала, и я хотел ей помочь.

– Пятилетний мальчик?

– Да. Конечно, помочь ей я не мог, но по крайней мере я был в состоянии ее выслушать. А это тоже немало. – Он откинулся на спинку стула. – И я думаю, что действительно помог ей тогда. – Он поднял на нее глаза; в них отражался огонек свечи. – С тех пор этот импульс – помогать – не покидал меня никогда.

– А тебе никогда не приходило в голову выбрать профессию отца?

– Приходило. Но только когда я был совсем маленьким. Я рано понял, что посылать человека в тюрьму надо, когда болезнь его души уже запущена. Однако есть возможность вылечить болезнь раньше…

– Чем посадить человека в тюрьму, – докончила Венди его мысль.

– Именно так. – Он помолчал, подбирая слова. – Кроме того, мне доставляет удовольствие видеть, как мои пациенты медленно поправляются.

– И поэтому ты выбрал приют, – кивнула она.

– Да.

– И ты видишь в этих детях себя?

– Да. Жизнь заставила их повзрослеть раньше времени, как и меня. Я могу дать им то, что когда-то дала мне мать. Правильное представление о жизни и о себе.

– Я восхищаюсь тем, что ты делаешь.

– Спасибо. Но не очень меня хвали: Я просто люблю свою работу.

Наступила тишина. К их столику подошла официантка, убрала пустые тарелки и подала им десертное меню.

– Попробуй кофе, – наклонился к Венди Джек, показывая пальцем нужную строку. – Здесь прекрасный кофе со сливками.

– От него толстеют.

Он критически оглядел ее фигуру:

– Тебе нет нужды волноваться.

Джек повернулся к официантке:

– Два кофе и банановые оладьи. – Он бросил взгляд на Венди. – Тоже на двоих.

Чувствуя, что краска с лица никак не сходит, Венди огляделась вокруг.

– Ты здесь ужинаешь?

– Да. Моя квартира недалеко от приюта, но я задерживаюсь до восьми-девяти, когда уже поздно что-то готовить самому.

– Мне это знакомо, – подтвердила Венди. – Особенно сейчас. Но я просто достаю из морозилки полуфабрикаты и готовлю за пять минут.

– Мне тоже приходится так готовить. При этом я чувствую себя так, будто совершаю харакири.

Она рассмеялась.

– Ну, вообще говоря, у меня в холодильнике можно найти много чего, только я не знаю, как все правильно готовить. Ты умеешь тушить мясо? В пятницу я собираюсь попробовать. Не хочешь проконтролировать, чтобы я не поджег дом?

От этого замаскированного приглашения у Венди перехватило дыхание.

– Конечно, мне надо спасти твой дом. А я что должна принести?

Он пожал плечами.

– Ничего. У меня все есть. Даже овощи. Очень здоровая пища.

– Вроде тушеного мяса? Оно плохо влияет на сердце.

– Когда я проверял свое сердце в последний раз, оно чувствовало себя прекрасно.

– Ладно, – сказала Венди. – Тогда я принесу свежий хлеб.

– По рукам. Как насчет восьми часов? – Он выложил деньги на стол. – Сегодня угощаю я.

– Спасибо. За ужин и за компанию. Мне не хотелось бы сейчас оказаться в своей квартире одной.

– Я знаю. – Он снова положил ладонь на ее руку.

– Как ты думаешь, Нэйт уже вернулся?

– Нет, он на вечеринке и вернется очень поздно. – Он заботился о ней, или его больше интересовало, останется ли она в квартире одна?

– Ты не хочешь, чтобы я побыл у тебя, пока он не вернется?

Венди идея показалась не самой лучшей.

– Спасибо, – ответила она. – Со мной все будет в порядке.

– Но еще рано, – стал убеждать он, не выпуская ее руки из своей. – Мы можем взять напрокат какой-нибудь видеофильм, сделать «попкорн» и скоротать время, пока Нэйт не вернется.

– Звучит заманчиво.

Они покинули ресторан и скоро подъехали к видеосалону. Венди сняла с полки целую пачку кассет и показала их Джеку:

– Не хочешь выбрать что-нибудь из этого?

– Слишком мрачно. – Он поставил кассеты на полку и взял французскую комедию. – Это поднимет твой дух.

– Ненавижу фильмы с субтитрами.

– Это очень смешная комедия. Тебе понравится.

Через пятнадцать минут они уже были в ее квартире. Венди приготовила большую миску «попкорна», затем переключила верхний свет на нижний. Стащив с софы подушки, они устроились на полу. Джек сел рядом, но не очень близко.

– Удобно? – спросила она.

– Очень, – ответил он, отправляя в рот пригоршню «попкорна».

Она почувствовала разочарование. Почему они ведут себя как брат и сестра? В ресторане он явно флиртовал с ней, а когда они оказались одни, то держит себя так же смиренно, как Нэйт. С силой нажав на кнопку пульта дистанционного управления, Венди включила видеомагнитофон.

Фильм оказался действительно смешным, и, несмотря на свое раздражение, она почувствовала, что напряжение от событий дня уходит. Когда она протянула руку за «попкорном», ее рука натолкнулась на руку Джека.

– Как утром, – рассмеялась она, но замолчала, увидев огонь, вспыхнувший в его глазах.

– Мы оба неуклюжие, верно? – произнес он. Какое-то мгновение она видела в глазах Джека желание, затем он вдруг улыбнулся – невинно, как мальчик из церковного хора, и опустил голову.

Она молча встряхнула бутылку с яблочным соком. Что-то между ними происходит странное. Либо она сошла с ума, либо он играет с ней в какую-то игру. Она явно его привлекает, но почему этот парень так себя ведет?

Чем дольше Венди размышляла над этим, тем сильнее утверждалась в мысли, что напрасно пригласила его к себе. После сегодняшнего вечера она снова будет держаться от него на расстоянии.

– Понравился фильм? – спросил Джек.

– Очень забавный. Давно так не смеялась. – Все, что она сейчас хотела, – это чтобы он поскорее удалился. Она чувствовала себя полной дурой.

Джек с удивлением поглядел на нее снизу вверх. Она подняла миску с «попкорном».

– Замечательный вечер! Спасибо тебе за угощение в ресторане и за компанию.

Венди знала, что говорит лишнее, но не могла остановиться.

Он медленно выпрямился.

– Я рад.

– Нэйт придет с минуты на минуту. Тебе больше нет необходимости оставаться.

– Я не тороплюсь.

– К тому же мне еще надо сделать кое-какую работу. – Подойдя к двери, она открыла ее и изобразила на лице холодную улыбку. – Спасибо за все. С твоей стороны было очень любезно проявить такое участие.

– Не стоит. – Он сунул руки в карманы джинсов, и ее глаза невольно задержались на его мускулистых ногах. Каким может быть ощущение от прикосновения этих сильных ног к ее коже?

Держи себя в руках, красавица. Выкинь из головы свои дурацкие фантазии. Этот парень интересуется приютом, хорошими ресторанами и французскими комедиями. Тебя в этом списке нет.

Джек вопросительно взглянул на нее, словно надеясь, что она объяснит перемену в своем настроении. Но она только улыбнулась ему еще раз и пожелала спокойной ночи.

– Увидимся завтра. И спасибо еще раз.

Венди наконец захлопнула за ним дверь и заперла все замки. Скатертью дорога. Она посмотрела на незаконченную работу и решила, что сегодняшний вечер ей стоит завершить ванной. Завтра она скажет Джеку, что отказывается от его приглашения на ужин.


Глава 6


Во вторник, придя на урок в «Валенсия-хаус», Венди постаралась миновать дверь кабинета Джека как можно быстрее. Работа, работа и только работа – вот каким будет принцип ее отношений с Джеком О’Коннором.

Когда она вошла в класс, Джиллиан встретила ее улыбкой, Памела – угрюмым взглядом, а Ламар странной, хитроватой усмешкой. Поставив сумку на стол, Венди начала выкладывать бумагу и карандаши.

– Ребята, – громко произнесла она, – пожалуйста, напишите свои фамилии в правом верхнем углу листа. Сейчас у нас будет тест на правописание.

Раздался дружный возглас изумления.

– Как? – воскликнула Джиллиан. – У нас же урок эстетики, а не английского языка.

– Я отлично знаю, как пишутся все эти «Пикассо», – пожала плечами Памела.

– Правописание? – не поверил Ламар. – Вы сказали «правописание»?

В его голосе слышался такой ужас, как будто она предложила ему мучить маленьких животных.

– Давайте начнем. Первое слово – «писать».

С недовольным ворчанием ее ученики принялись за работу. Чуть задержав взгляд на Ламаре, она продолжила:

– Второе – «красные губы».

Ламар чуть дрогнул, затем закашлял, чтобы скрыть замешательство.

– Это нечестно, училка. У нас не было времени подготовиться.

Венди продолжала диктовать:

– И последнее слово – «красотка».

Подождав минуту, она собрала листы. Быстро пробежав их глазами, Венди сразу увидела, что на одном листке «красные губы» и «красотка» были написаны именно с теми ошибками, что и на стене ее кухни. Вот он, ее кухонный художник.

– Ламар, – произнесла она, – пожалуйста, останься после урока.

Парень угрюмо поправил сетку на голове, но ничего не возразил.

Джиллиан подняла на нее недоуменные глаза:

– Что все это значит?

– Забудь об этом. – Памела убрала под стул свои ноги в больших ковбойских ботинках. – Она все равно не скажет.

– Это привилегия учителя, – сказала Венди. Она продолжила урок, и скоро ее ученики напрочь позабыли о правописании.

Урок еще не кончился, когда дверь открылась и в комнату вошел Джек.

При виде его могучей, хорошо сложенной фигуры у Венди дрогнуло сердце. «Возьми себя в руки, – сказала она себе, – вспомни, что у этого человека два лица – доктора Джекиля и мистера Хайда[3 - Имеется и виду герой повести Р.Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда», который в разное время становился то благообразным доктором, то кровавым убийцей.]».

– Привет, ребята. – Он прищурил глаза, глядя на нее. – Здравствуйте, мисс Вэлдез.

Она ответила на его приветствие, раздумывая, почему он так официален – из-за присутствия детей или из-за того, что хочет держаться от нее на расстоянии.

– Доброе утро, мистер О’Коннор, – недружно ответили дети.

Подойдя к Венди, он наклонился к ее уху и негромко спросил:

– Как прошел тест на правописание?

– Очень продуктивно. – Она постаралась говорить спокойно. – Как ты и подозревал, это Ламар. Я попросила его остаться после урока для небольшой беседы.

– Отличная работа, господин следователь. – Он посмотрел ей в лицо. – Я буду с тобой во время этого разговора.

Урок закончился, и Венди отпустила девочек. Повернувшись к Ламару, она задала вопрос:

– Итак, не хочешь ли рассказать, почему ты забрался в мою студию и исписал стены?

– А кто говорит, что это сделал я?

Она открыла сумочку и извлекла сделанные «полароидом» фотографии, на которых были запечатлены надписи на стенах.

– Они говорят, что это сделал ты.

– Это ничего не доказывает. Многие ребята пишут с ошибками.

Джек и Венди смотрели на него молча, не произнося ни слова, и он наконец опустил голову.

– Ладно, ладно. Это сделал я. Подумаешь, какое преступление! И что вы теперь собираетесь делать? Выкинете меня на улицу? – Он нервно рассмеялся. – Я не боюсь. Я ничего не боюсь.

Венди овладело сомнение– нужно ли было начинать разговор так резко? Она уже хотела произнести что-нибудь примирительное, как вдруг услышала голос Джека:

– Нет, мы не собираемся вышвыривать тебя на улицу. Это было бы слишком просто. Я хотел написать о тебе доклад в полицию, но мисс Вэлдез убедила меня дать тебе последний шанс.

– Что мне нужно сделать?

Джек повернулся к Венди:

– Это тебе скажет мисс Вэлдез.

Стараясь, чтобы голос звучал твердо, она произнесла:

– Ты должен купить краску и сделать ремонт в моей кухне.

– Но, мисс Вэлдез…

Она подняла руку.

– Я знаю, что у тебя нет денег. Поэтому я подумала о том, как ты сможешь оплатить стоимость краски. – Она подвинула к себе листок. – Я звонила в магазин красок. Смотри. Банка грунтовки, которой ты закрасишь свои художества, а также галлон белой краски будут стоить в сумме примерно двадцать восемь – тридцать долларов. Раздели это на четыре доллара в час, и ты получишь около семи с половиной часов.

– А кто мне даст работу? Я не хочу работать в «Макдоналдсе».

– Я. У меня много срочной работы в студни. Я сама куплю краску, а ты мне ее отработаешь.

– Но… а как же моя учеба…

– Мы подумаем об этом… – начала она, но Джек прервал ее:

– Ламар, ты пойдешь и сегодня же покрасишь кухню мисс Вэлдез.

Венди почувствовала раздражение. Она вполне способна говорить сама за себя.

– А эти часы отработаешь за две недели. – Рот Джека сжался в твердую линию. – Или тебе придется иметь дело со мной.

– Ладно, мистер О’Коннор. Когда мы пойдем в вашу студию, мисс Вэлдез?

– Я скоро ухожу, – ответила она. – Я тебя найду.

– О’кей. – В дверях Ламар задержался. – Я… мне очень жаль.

– Ладно… – начала Венди, но, положив свою руку на ее, Джек заставил ее замолчать.

– Дела говорят лучше слов, Ламар.

Подросток медленно закрыл за собой дверь.

– Когда ты перестанешь меня перебивать? – нетерпеливо выдохнула она.

– Что?

– Сначала ты разрешаешь мне действовать, как я хочу, а в следующую минуту прерываешь меня и набрасываешься на Ламара.

– Я хотел тебе помочь. – В его голосе звучало удивление. – Ты слишком с ним мягка.

– Но это мои ученики и моя студия! – Она поняла, что говорит слишком громко, и добавила ровным тоном: – Я знаю, что ты хотел мне помочь, но, пожалуйста, не вмешивайся в мои дела.

– Все, что я сделал, – это поставил Ламара в определенные временные рамки. Иначе бы он растянул…

– Но это мои проблемы, – нетерпеливо проговорила Венди.

– Ну ты и упряма. – Он помрачнел. – Мне нравится, что ты им сочувствуешь, но мягкость – не лучший метод воспитания.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты считаешь, что сочувствие и мягкость – одно и то же?

– Что касается подростков под моим попечением, то да.

– Ну что же. Это твой приют, и ты понимаешь этих детей лучше, чем я…

– Рад слышать это, – коротко бросил Джек.

Она не хотела портить с ним отношения, однако не желала и отступать от своих принципов.

– Мы заключили соглашение. Ты дал мне право один месяц делать все так, как я считаю нужным.

– Ты путаешь две вещи – учебный метод и вопрос о дисциплине. Когда мы заключали соглашение, я совсем не думал, что кто-то устроит в твоем классе погром.

– Я тоже. Но все же я бы хотела относиться к детям так, как считаю нужным. С уважением.

Джек скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Думаю, мы с тобой совсем не понимаем друг друга.

Она пожалела, что в своем споре они зашли так далеко, но, раз настала пора выложить все карты, придется это сделать.

– И как мы теперь будем работать?

Он помолчал, потом как бы нехотя произнес:

– Хорошо, дорабатывай свой месяц, по после этого я выскажу все, что думаю о проблемах с дисциплиной.

– О’кей. – Что она еще могла сказать? Он был боссом. Даже если был совершенно не прав.

Венди взяла со стола сумочку.

– Я иду искать Ламара.

Джек открыл перед ней дверь и пропустил вперед. Она украдкой бросила на него быстрый взгляд, но его лицо было непроницаемым.

– Увидимся позднее, – холодно попрощался он.

Венди пожала плечами и пошла по коридору. Похоже, убедить его в чем-нибудь она так и не сумеет.


Глава 7


Джек молча смотрел, как Венди уходит прочь. Почему она так резко отвергла его помощь, почему считает его поддержку вмешательством в ее дела? И почему при всей ее мягкости к ученикам она столь жестко разговаривает с ним?

Глядя, как обтягивают ее ноги джинсы, он не мог не признаться себе, что она будит в нем чувственность. Первобытные инстинкты, которые борются в нем с убеждениями священника. Как мало он еще знал о своей собственной природе!

Джек повернулся и направился в свой кабинет. Что же ему делать со своими чувствами? Они с Венди мало знают друг друга, так что слишком рано рассказывать ей о них. И вместе с тем они достаточно долго знакомы, чтобы только от одного воспоминания о ней он совершенно терял голову, лишаясь возможности принимать здравые решения. Он снова вспомнил их первый вечер в ее комнате. Возможно, ее удивили, если не оскорбили, его нерешительность и холодность после той встречи. Она не знала, что у него не было в подобных делах никакого опыта, и вполне могла принять его поведение за какую-то игру.

Задержавшись у стола секретаря, Джек пробежал глазами расписание уроков. Его внимание привлек небольшой листок на столе. У него вдруг возникла странная надежда, что в этом листке содержатся ответы на все его вопросы.

– Так и есть, – удивленно произнес он вслух. – Сегодня к девушкам приходит психолог поговорить о любви, сексе и замужестве. Отлично! Он еще здесь?

– Психолог прибыла около десяти минут назад.

Джек направился к двери.

Миссис Хьюз удивилась:

– Куда вы?

– Я посижу в их группе, – бросил он через плечо. – Побудьте пока у телефона.

Когда он вошел в класс, к нему повернулось несколько голов. Шесть девочек сидели на диване и в креслах. В центре группы на нескольких диванных подушках сидела, скрестив ноги, женщина средних лет с глубоко запавшими глазами.

– Добрый день, – улыбнулась женщина. – Я – миссис Вульф. А вы?

Он представился и сообщил, что хотел бы поприсутствовать на уроке.

– Если вы, конечно, не возражаете, – добавил он.

Миссис Вульф повернулась к девочкам:

– Вы сможете свободно выражать свое мнение, если здесь будет мистер О’Коннор?

«Бог мой, эта деликатная женщина как будто пришла из шестидесятых», – подумал Джек.

– Нет проблем, – ответила Джиллиан. – Мистеру О’Коннору можно доверять.

– Да, он не то что другие мужчины, – лаконично заметила Памела.

Джек даже смутился от такого выражения доверия и в то же время почувствовал гордость.

– Пожалуйста, садитесь, мистер О’Коннор. – Миссис Вульф показала на пустой стул с самого края. – Я попросила девушек рассказать, что им нравится в молодых людях, а что нет. Давайте вернемся к обсуждению.

Она пересела на стул.

– О’кей, – произнесла Джиллиан, пригладив свои белокурые волосы. – Мне не нравится, когда парню нравлюсь я и он все время пялится на меня, но он такой пентюх, что не может мне ничего сказать.

Джек обмер. Может, у него именно такой случай? Он ведь действительно почти не сводит глаз с Венди. Возможно, ему давно пора сказать ей откровенно, что она его привлекает.

– А мне не нравится, – сказала, скрестив ноги, темнокожая девушка, – когда парень ожидает от меня первого шага. Почему я должна что-то делать? У него же не написано на лбу, как он ко мне относится.

Девушки дружно рассмеялись. Джек откинулся на стуле, раздумывая над услышанным. Девушки правы. Честность – лучшая политика. Может, лучше всего предложить Венди поужинать с ним в ресторанчике и там рассказать о своих чувствах? Но ему не стоит признаваться ей, что у него не было любовных связей. По крайней мере пока не стоит. Но он обязательно должен сделать первый шаг.

Его раздумья были прерваны голосом Тины:

– Я не люблю и других парней, – которые ни на минуту не замолкают. Это еще хуже, когда они расписывают, какая ты красивая, как они мечтают провести с тобой всю жизнь. Я их ненавижу больше, чем молчаливых.

– В самом деле! – воскликнула Хуанита, тоненькая девушка с ямочками на щеках. – Мне нравятся мужчины с какой-то тайной, которую я буду разгадывать.

С тайной? Он опустил плечи. Как можно быть честным и таинственным в одно и то же время? Нет, все эти игры ему ни к чему. Освоить их труднее, чем выучить латынь.

Миссис Вульф снова взяла слово:

– А теперь другое задание, девушки. Представьте себе, какими бы вы хотели видеть свои взаимоотношения с парнем, который привлек ваше внимание.

Джек непроизвольно подался вперед, заинтересованный вопросом.

Джиллиан мечтательно подняла глаза.

– Он должен принести мне много шоколада. Столько, сколько я смогу съесть. И цветы. Чтобы была полная комната цветов.

– Плюшевого мишку, – отбрасывая со лба рыжие волосы, выдохнула дородная девушка по имени Салли. – Он должен подарить мне большого, мягкого, очень симпатичного медведя.

Следующей высказалась Тина:

– Все это ерунда. Он должен взять меня в какой-нибудь фешенебельный ресторан с белыми скатертями на столах и с одетыми в черное официантами, и чтобы у ресторана было французское название.

– О! – одобрительно и восхищенно воскликнули девушки.

Джек улыбнулся про себя. О’кей, он может все это обеспечить– и шоколад, и цветы, и ресторан.

Он может прийти в ее студию, приготовить ванну, помассажировать мышцы у ее шеи, ее пальцы, а затем разрешить рукам двинуться по ее загорелой коже… Он одернул себя: надо помнить, где находишься.

Миссис Вульф снисходительно улыбнулась.

– Все это материально. А как вы хотите, чтобы к вам относились?

И снова Джек стал напряженно ждать ответов. Конечно, мнение тинэйджеров, тем более девушек из приюта, не могло быть зрелым, но все же они, несомненно, принадлежали к женскому роду.

Первой решилась Хуанита:

– Чтобы хорошо со мной обращался. Слушал меня. Был ласковым…

– Уважал, – вмешалась Тина.

– Он должен принимать меня такой, какая я есть, а не переделывать на свой манер.

– Он не должен быть нахальным, – помолчав, выразила свое мнение Джиллиан, – и пытаться затащить меня в кровать при первом свидании.

– Чтоб не лапал! – хихикнула Тина.

– Да, – твердо ответила Джиллиан. – Он должен дать мне время.

Быть терпеливым. Ждать. Ну что ж, это он умеет. Может, он возьмет Венди на пляж Бейкер-Бич в какой-нибудь жаркий день. Он будет ласковым, нежным, заботливым; в нем не будет ничего угрожающего. Морской бриз будет развевать ее волосы, солнце будет согревать их кожу; в лазурном небе будут нестись белоснежные облака. Он будет терпелив, так терпелив, что она сама протянет ему руку…

Мысли Джека прервало презрительное фырканье Хуаниты.

– Так не пойдет! – с чувством заявила она. – Если мне понравился парень, он должен понять это сам. Будь мужиком, сделай первый шаг. Чего разводить канитель!

– О ла-ла. Сразу к сексу! – рассмеялась Тина.

Не разводить канитель! Джек представил себе, как является к Венди, не предупредив заранее, и громко колотит в дверь. Она встречает его, успев накинуть лишь халат. Даже не здороваясь, он хватает ее и сжимает в объятиях, впивается своими губами в ее, поднимает на руки и несет в спальню, опускает на кровать, запускает руки под халат и ощущает шелк ее кожи…

Потом, когда она начнет кричать и сопротивляться, он будет объяснять ей, что следует совету нескольких девочек-подростков из приюта.

К чертям фантазии.

Все, что он хотел, – это остаться с Венди наедине, медленно снять с нее одежду, затем, целуя, пройтись губами по ее восхитительной загорелой коже…

Что с ним случилось? Он совсем потерял способность контролировать свои мысли.

– Урок закончен. Все было замечательно, девушки. Увидимся на следующей неделе. – Миссис Вульф повернулась к Джеку. – Надеюсь, и вас этот урок немного просветил.

Так просветил, как свеча со дна глубокого колодца, – подумал Джек.

Выйдя из лифта, Венди сразу увидела Ламара. Он что-то писал над ее дверью. Пятнадцатью минутами раньше, отправившись за сандвичами и оставив его красить кухню, она заперла дверь на несколько замков. Он что – проходит сквозь стены?

Перебросив тяжелую сумку на другое плечо, Венди достала ключи. Подходя к двери, она увидела, что Ламар вывел над дверью имена ее и Нэйта, и отметила, что выглядит эта надпись вполне профессионально.

– Я просила тебя только покрасить кухню… – Слова застряли у нее в горле, когда она увидела, как гаснет радость в глазах Ламара.

– Уже сделано, училка.

– Не пойми меня неправильно, – поспешно добавила она, более внимательно оглядывая влажную надпись. – Я просто не хочу, чтобы ты считал, будто сделал больше работы, чем должен.

На его лице забрезжила надежда.

– Вам в самом деле понравилось?

– В самом деле. Я думаю, что у тебя есть способности. – У нее возникла неожиданная мысль, и она поспешила выпалить ее, не давая себе возможности передумать: – Почему бы тебе не написать приглашение для выставки, которую я и Нэйт устраиваем через несколько дней?

– Ух ты! Вот было бы здорово! – Ламар крутанулся на месте от возбуждения. – Я мог бы даже сделать какую-нибудь мебель.

Она поощрительно тронула его за плечо.

– Ты удивительный парень.

– В самом деле? – В его глазах появилось что-то взрослое. – Я вам нравлюсь?

Она поспешила отступить:

– Это не то, что ты думаешь. А теперь – снова за работу.

– Ну не ругайте паренька за попытку.

Она вспомнила Джека и пожалела, что в ее жизни все так сложно. Пятнадцатилетний подросток демонстрирует куда больший интерес к ней, чем зрелый мужчина.

– Когда ты закончишь с надписью, – сказала она, – войди внутрь. Я купила кое-что на обед.

– Идет. – Он снова принялся выводить буквы; выражение его лица резко изменилось – оно стало сосредоточенным и отрешенным. – Дайте только завершить мой шедевр.

Скоро до Джека стали доходить слухи о том, что Венди очень популярна среди учеников, что ее класс быстро растет и что Ламар научился изготовлять мебель.

– Дела у нее идут хорошо, – сказала миссис Хьюз, ставя на стол чашку свежеприготовленного кофе. – Мисс Вэлдез нашла то, чем подростки действительно заинтересовались. Наверняка после выезда на природу у нее станет еще больше учеников.

– Урок на природе! – Он поднял чашку – Я совсем забыл об этом. – Выезд был задуман еще до того, как в приюте появилась новая учительница. – Мне нужно посмотреть, все ли готово…

– Почему бы вам не захватить мисс Вэлдез?

Он окинул Тельму мрачным взглядом.

– Вы хотите стать сводницей?

– Конечно, нет. Но вам не повредило бы побывать в компании молодой красивой женщины, такой, как…

– Спасибо, но о молодых красивых женщинах я способен подумать и сам. – «А если не способен, то это мои собственные проблемы», – добавил он про себя.

Миссис Хьюз вышла, и Джек подумал, что неплохо бы размяться с баскетбольным мячом. Ступив на спортплощадку, он сразу почувствовал жгучие лучи яркого солнца. Сняв рубашку, Джек начал разминку. На коже уже выступил пот, когда дверь открылась и из здания вышла Венди, облаченная в короткую юбку пурпурного цвета и краповый жакет. Джек подумал, что у нее просто потрясающий талант выглядеть сексуально в самом строгом костюме.

– Миссис Хьюз сказала, что ты хотел меня видеть, – произнесла она.

Он мысленно выругался, но потом решил, что этого делать не стоило. Зачем бороться с миссис Хьюз, когда она права?

– Да. – Он положил мяч на бедро. – Я хочу тебя попросить, чтобы ты сопровождала меня в однодневной поездке к Мендосино. В следующем месяце я решил вывезти детей на природу. Но сначала нужно все продумать, изучить маршрут. Мне хотелось бы, чтобы ты мне помогла. – Он стер со лба пот и добавил севшим голосом: – И составила бы компанию.

Венди невольно улыбнулась на эту неожиданную откровенность.

– Да, конечно, – сорвалось с ее губ.

Боже, она же не должна была соглашаться на предложение этого непредсказуемого человека. Отчего она теряет способность контролировать себя, когда оказывается в его присутствии?

– Когда мы отправляемся? Он послал мяч в корзину.

– Завтра.

– В пятницу? Значит, наш ужин не состоится?

– Да. – На его лице мелькнула улыбка. – Вместо этого я как следует угощу тебя на пикнике. Нужно выехать пораньше – дорога займет примерно два с половиной часа. Потом нам придется взять напрокат лодку и грести еще несколько миль.

Теперь идея провести с ним день стала казаться ей просто восхитительной. Целый день без нудного Нэйта, который суется к ней в самое неподходящее время, без учеников, которые уже начали ей надоедать своими фокусами. Интересно, кем обернется в этой поездке ее собеседник – доктором Джекилем или мистером Хайдом?

Когда Джек вел машину по мосту «Золотые Ворота», Венди сонно терла глаза кулаками. Боже, как она не выносила рано вставать! Принимая приглашение Джека, она совсем забыла, что была «совой», а не «жаворонком». В это время даме просто неприлично быть где-то, кроме как в постели, свернувшись калачиком и предаваясь сладким снам.

Она украдкой посмотрела на Джека. Его красивое худое лицо показалось ей удивительно близким. Джек вел машину твердо и уверенно, как и все, что он делал.

На мгновение он оторвал глаза от дороги.

– Как ты себя чувствуешь?

– М-м, – простонала она. – Шесть пятнадцать утра – не лучшее время для беседы.

– Слишком бодрит?

В его голосе звучала издевка. Почему «жаворонки» с такой иронией относятся к остальному, нормальному человечеству, которое любит поспать?

Он показал рукой на заднее сиденье:

– Там есть термос с кофе, кружки и булочки. Угощайся.

Вот как! Как будто луч света озарил царство ночи.

– Ты взял термос! – Она поспешно повернулась назад. – Будешь кофе?

– Со сливками и двумя кусочками сахара. Венди налила каждому по чашечке дымящегося кофе и взяла булочку. Джек сделал маленький глоток.

– Ты всегда такая мрачная по утрам или только сегодня?

– Я работала до двух часов ночи. Надо было кое-что закончить.

Он в изумлении повернул к ней голову.

– Зная, что мы отъезжаем в шесть утра?

– У меня скоро выставка, я должна все успеть.

Она взяла чашку в ладони, чтобы согреться. Предстоящая выставка была важна и для Нэйта, и для нее, и надо было подготовиться к ней наилучшим образом.

– Тогда тебе надо поспать. – Джек снова перевел взгляд на дорогу. – Нам ехать еще два с половиной часа.

– Хорошая мысль. – Она допила кофе и свернулась калачиком на сиденье. Закрыв глаза, она почти сразу почувствовала, как ее охватывает дрема. Может, он не такой уж и садист. По крайней мере он не заставил развлекать себя в дороге, когда она была совсем не склонна к утренней болтовне.

Венди проснулась от солнца, бившего прямо в глаза, и странного ощущения, что кровать стала очень короткой. Оглядевшись, она увидела Джека. На мгновение ею овладело изумление. Что он делает в ее кровати? И почему держит руль? Протирая глаза, она вспомнила, где находится. Впереди за стеклом поблескивали в свете утреннего солнца голубые волны Мендосино. Все правильно. Они находятся на пути к Мендосино. Мир вокруг нее стал проясняться.

– Привет, спящая красавица, – бросил Джек, не отрываясь от дороги. – Ты замечательно сопишь. Мне очень понравилось.

Она поблагодарила Бога, что не храпела.

– Вот как?

– Да. Вдох и выдох, как на зарядке. – Он украдкой взглянул на нее. – Я гадал, что тебе могло сниться.

Ей снился поцелуй, который у них был несколькими днями раньше. Во сне он длился дольше, был более глубоким, более медленным, более чувственным, более…

– Да так, пустяки.

– Тогда отчего такая хитрая улыбка? – Он положил свою руку на ее.

Чувствуя прикосновение его теплой шероховатой ладони, она с трудом удержала смешок. И тут же одернула себя: что она, школьница – хихикать от щекотки?

– У меня от солнца скоро будет ожог на лице.

– Мы почти приехали. – Он показал на дорожный указатель с надписью: «Прокат лодок».

Повернув, машина съехала на покрытую гравием дорожку и, миновав массивное здание гостиницы, застыла на стоянке у самого берега.

Выйдя из машины, Венди огляделась. На берегу с одной стороны от нее лежали перевернутые лодки, с другой – стоял деревянный ангар. Выше по течению виднелся мост, ниже река впадала в море.

– Как красиво! – вырвалось у нее.

– Здесь заповедник, – пояснил Джек, беря ее за руку, чтобы помочь спуститься по деревянным ступенькам к лодкам. – Он тянется на несколько миль.

Джек поприветствовал служителя лодочной станции и начал обсуждать с ним приготовления к предстоящему приезду детей. Венди подошла к самой воде и, присев на корточки, стала смотреть, как солнце играет на речной глади. Качающиеся на воде лодки негромко стукались бортами.

Через несколько минут Джек и его собеседник подошли к ней. Служитель, человек средних лет, протянул ей спасательный пояс.

– Помните, что на протяжении восьми миль от устья на течение оказывает сильное влияние океанский прилив. Так что начинайте обратный путь не позже трех тридцати. Иначе вам придется грести навстречу приливу, а это совсем не весело. Если задержитесь, то вам лучше ждать до темноты.

Венди почувствовала беспокойство. Сила дикой природы всегда ее страшила. Она собиралась на легкую прогулку, а не на борьбу со стихией.

Джек помог ей забраться в лодку и сам сел впереди. Служащий лодочной станции сжал в желтых зубах сигарету.

– Мы закрываемся в пять. Если вы не вернетесь к этому времени, вам придется расплачиваться на следующий день.

– Джек, – Венди нервно кашлянула, – это ведь просто маленькая прогулка на лодке, верно? Совершенно безопасная? Мы не попадем в какую-нибудь…

– Не волнуйся, все под контролем. – Джек засунул корзину с едой под сиденье.

Служащий станции веслом оттолкнул лодку от причала. Под плеск волн о борта Венди попыталась представить, что ее может ожидать. Они могут перевернуться, и она утонет. Если не утонет, то обязательно подхватит воспаление легких и умрет. Медленной, мучительной смертью. Или, возможно, на берегу на них нападет какой-нибудь дикий зверь, которых сохранилось немало в заповеднике. Но это еще не так страшно, если просто нападет. Он может быть еще и ядовит. Видимо, это и есть – «все под контролем»?

– Привет. – Голос Джека проник сквозь ее мрачную сосредоточенность. – Есть кто-нибудь дома?

– Что? А, извини. Я просто задумалась.

Он глянул на нее через плечо, на его лице сияла улыбка.

– Если ты не начнешь грести, мы превратимся в плавучий маяк.

– Сейчас. – Она поспешно опустила весло в воду, повторив позу Джека. Лодка опасно накренилась.

– Тише, тише! – воскликнул он. – Ты должна грести с другого борта.

Она вынула весло, обрызгав себя водой, и подумала, что положение, в которое она попала, ужасно. Лучше бы она осталась дома. Да, она хотела провести время с Джеком, но где-нибудь на суше, лучше всего – в четырех стенах с центральным отоплением, а еще лучше – и с микроволновой печью. Она не могла припомнить, когда была на природе в последний раз. Может, это было, когда она училась в средней школе?

Они начали грести. Довольно быстро у нее стало получаться неплохо, она вошла в ритм с Джеком, и работа веслом совершенно вытеснила из головы все страхи. Солнечные лучи согревали спину и шею, заставляя расслабиться.

– Как ты себя чувствуешь? – бросил Джек не оборачиваясь. Его заботливый голос звучал восхитительно на фоне мягкого журчания воды.

– Отлично. – К своему удивлению, она обнаружила, что говорит правду. – В самом деле, отлично.

Река сделала поворот, и песчаный берег исчез за зарослями камыша. Опустив голову, Венди увидела в реке водоросли, изгибающиеся в водном потоке. Где-то в верхушках деревьев кричали птицы.

Пораженная естественной красотой этих мест, она произнесла:

– Никогда не представляла, что существует такая цветовая гамма.

– Мать-природа – лучший художник. – Он опустил весло, и вода медленно отвела лопасть к борту. – Детям здесь понравится. Когда я приезжал сюда в прошлый раз, то почувствовал себя отдохнувшим и полным энергии.

Она опустила руку в прохладную воду.

– Должна признаться, я не очень большая поклонница природы.

– Не может быть!

– Это кажется сейчас глупым, но я даже не знаю, что водится в реке.

– Рыба. Водоросли.

– И какие в лесу есть животные.

– Гляди! Прямо перед тобой!

На поляне стояла олениха с маленьким олененком. Подняв голову, она втянула ноздрями воздух. По-видимому, что-то ее испугало, и они поспешили скрыться в лесу.

– Бэмби тебе не угроза. Успокойся. Сегодня я буду твоим гидом.

Однако Венди стала больше занимать не окружающая природа, а ее собственная.

– Джек. Мне нужно… сделать на несколько минут остановку.

– Понял. И мне тоже. – Он повернул лодку к илистому берегу. – Давай первая. – Повернувшись к лесу спиной, он скрестил руки на груди.

Венди выбралась из лодки, и ноги ее тут же погрузились в жидкую грязь. Она с трудом выбралась на твердую почву и, вытирая о траву подошвы, направилась к лесу.

Когда она возвращалась, течение начало разворачивать лодку. Испугавшись, как бы лодка не отошла от берега, Венди сделала поспешный неловкий шаг, ее нога поехала по земле, и она шлепнулась в грязь.

Джек подгреб обратно к берегу и протянул руку.

– С тобой все в порядке?

– В порядке. В полном порядке.

Она поднялась и принялась старательно отчищать джинсы.

Он хмыкнул:

– Мне следовало бы посмеяться, но ты выглядишь такой расстроенной.

– Ничего страшного.

– Когда мы найдем место, чтобы остановиться на обед, ты сможешь отчистить грязь, – сказал он, помогая ей забраться в лодку.

Она отвернулась, поскольку настала его очередь сойти на берег.

Затем они двинулись дальше вверх по реке. Солнце поднималось все выше и выше. Через час Венди увидела на берегу небольшой деревянный домик, который выглядел совершенно заброшенным. У дверей были сложены дрова.

Венди отбросила назад волосы.

– Кто-нибудь тут живет?

– Может, какой-нибудь бродяга или работник заповедника. – Джек расстегнул рубашку.

– Я бы немного отдохнула. У меня ужасно устали руки. – Помимо этого, ей хотелось вычистить свои джинсы. Хорошо было бы и немного позагорать.

– Мы скоро остановимся, – ответил он. – Насколько я помню, за следующим поворотом будет песчаный пляж, там мы сможем устроить пикник.

Через несколько минут они уже привязывали лодку к дереву. Джек расстелил на траве плед и, видя, что она не торопится сесть, удивленно посмотрел на нее. Однако ей не хотелось опускаться на плед в грязных джинсах.

Чувствуя ее замешательство, он произнес:

– Почему бы тебе не искупаться, пока я готовлю? От мысли, что ей придется раздеться в его компании, Венди покраснела.

– Думаю, мне следовало бы выстирать джинсы.

– Ты будешь чувствовать себя свободнее, если я пообещаю вести себя как джентльмен?

– Как евнух? – вырвалось у нее.

Его лицо на миг перекосилось, как от боли, но почти сразу же приняло обычное спокойное выражение.

– Я обещаю, – отрывисто бросил он.

Повернувшись к ней спиной, он принялся за стряпню.

Венди смущенно освободилась от джинсов и осторожно вошла в воду. Водоросли, чуть касаясь, легонько обвивали ее ноги. Когда вода дошла до талии, Венди остановилась. Река оказалась удивительно теплой. Когда ее струи мягко омыли ее кожу, Венди подумала, что, наверное, такими же – теплыми и нежными – должны быть объятия Джека.


Глава 8


Разложив посуду, Джек бросил взгляд на реку. Венди стояла на камне у самой воды, как Венера на раковине. Мокрая блузка прилипла к груди. Бог мой, подумал Джек, как же она красива.

Она отжала рукой волосы.

– Ты не бросишь мне свою рубашку?

Стянув с плеч рубашку, он направился к ней, но, не дойдя нескольких шагов, вдруг остановился, пытаясь успокоить неожиданно участившееся дыхание. Вблизи он мог рассмотреть капельки воды, светившиеся на ее мягких щеках. Его ладони как бы ощутили их нежность. Руки напряглись от желания дотронуться до ее полной груди, до темных кружков под белой блузкой.

Но он не мог этого сделать. Не мог сделать сейчас. Сначала он должен раскрыть ей свой секрет.

А как это будет выглядеть? Если он скажет, что до тридцати лет у него не было женщины, как она это воспримет?

Вдруг он увидел свою руку, которая помимо его воли сама тянулась к ее нежной шее. Джек решил, что он сейчас скажет ей, как она красива и соблазнительна, но не смог произнести ни звука, как не смог и остановить свою руку. Венди вздрогнула от прикосновения. Мгновение ему казалось, что она отстранится, но она не двинулась с места. И опять вопреки собственному разуму он коснулся своими губами ее губ. Его язык слизнул капельки воды, что оставались на ее губах.

Раздался едва различимый вздох. Это был его вздох или ее?

Ее глаза показались ему глубокими омутами, в которых он мог утонуть без всякой надежды спастись. Но он видел эти глаза не в первый раз и научился справляться с их завораживающей силой. Джек медленно отнял руку от теплой шеи Венди.

B ee глазах появилось изумление. Как он проклинал себя в эту минуту! Теперь ему следует объяснить свое поведение, а как объяснить то, что получилось само собой?

– Прости, – выдохнул он.

– За что?

– Поцелуй… И все, что я сделал.

– Почему? Мне это нравится.

Он совсем смешался.

– Я сделал… Я не должен был это делать.

На ее лице появились обида и гнев.

– Не понимаю. – Она закрыла глаза, словно ей стало больно. – Если ты этого хотел…

– Нет, – быстро сказал он и испугался, что это прозвучало чересчур громко и поспешно. – Я не должен был… – На сей раз его голос был слишком хриплым. Джек попытался наконец овладеть собой. – Я не знаю, как объяснить.

– Если ты не испытываешь ко мне никаких чувств, то и нечего объяснять…

– Это не так. Я… я просто не могу сказать об этом…

– Тогда забудем, о’кей? – с досадой быстро проговорила Венди. – Все это нас только путает. Мы остановились для обеда. Давай к нему приступим. Так я могу взять твою рубашку?

Он ее обидел. Этого делать он никак не хотел. Его невежество в сердечных вопросах опять сыграло с ним злую шутку. И он не знает, как выбраться из сложившейся ситуации.

Джек молча подошел к пледу и опустился на него. Можно сказать, сегодняшний день окончился для него полной неудачей. Что она думает о нем? Что он сумасшедший или больной с сексуальными отклонениями?

– Держи. – Он подал ей бумажную тарелку. – Положи себе картофельного салата. – Он отвернулся, глядя на буруны у самого берега.

Когда он повернулся к Венди, она раскладывала на коленях большую матерчатую салфетку. Он поспешно проглотил ложку салата и закашлялся.

– С тобой все в порядке? – На ее лице появилось странное сочетание участия и насмешки.

Нет, не все в порядке. Он совсем потерял способность здраво мыслить и разумно себя вести. Как может женщина, сидя перед ним полуобнаженной, спрашивать, все ли с ним в порядке?

– Почти. Не в то горло попало.

– Выпей содовой. – Венди протянула ему банку.

– Спасибо. – Похоже, она смягчилась. Надо будет запомнить эту тактику. Когда он опять в чем-нибудь ошибется, то вызовет в ней жалость, и она все забудет. – У нас есть сандвичи с индейкой и ростбифом. Что ты предпочитаешь? – спросил он, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно и дружески.

– Ростбиф.

Закончив обед, Венди произнесла:

– Я пойду почищу джинсы.

– О’кей, – ответил он. – А я все упакую. Загружая лодку, он следил краем глаза, как она изо всех сил колотит джинсами по стволу ели, стремясь стряхнуть с них засохшую грязь. Когда она начала натягивать их на себя, Джек поспешил отвести глаза.

Отвлечься. Вот что ему сейчас нужно. Джек неспешно пробежал по пляжу и взобрался на небольшой холм, откуда был хорошо виден весь лес.

Остановившись на вершине, он попытался успокоить дыхание и вдруг услышал дикое рычание. Повернувшись, он увидел огромного бурого медведя и замер от ужаса. Это было совсем не тем отвлечением, которое он имел в виду. Животное встало на задние лапы, солнечный свет очерчивал желтым ореолом его гигантскую фигуру.

Джек инстинктивно сделал шаг назад и, зацепившись ногой за корень, покатился по склону холма. Ухватившись за какую-то ветку, он сумел остановиться и тут же почувствовал острую боль в колене.

– О-ой! – Закрыв глаза, он попытался успокоить боль. Из-за холма слышался треск веток – это медведь, испугавшись не меньше Джека, удирал прочь.

– Джек, где ты? – раздался испуганный голос Венди.

– Здесь, у холма! – крикнул он и снова сжал зубы от боли.

Через несколько секунд к нему подбежала Венди. Она нашла Джека сидящим у дерева, в грязной рубашке и с бледным лицом.

– Что с тобой?

– Думаю, я вывихнул ногу. – Он стал растирать ногу, пытаясь утихомирить боль. – Я видел медведя.

– Когда? Где?

– Там, за холмом. Но он убежал. – Джек закрыл глаза. – Я испугал его, когда падал.

Она улыбнулась уголками губ.

– Ты наделал ужасно много шума.

– Да. Этой тактике я научился, когда был бойскаутом: кричи «ура» и падай на землю. – Его взгляд стал мрачным. – Ну и в дурацкое же положение я попал!

– Ты пытался испугать его, чтобы защитить меня?

– Нет, я просто спасал свою шкуру. – Его побледневшее лицо стало медленно приобретать нормальный цвет.

– Тебе это удалось, – рассмеялась она, опускаясь на заросшую мхом землю.

Ей нравился этот человек, но он был каким-то чужим, как будто скрывал тайну, которая не давала ему быть самим собой. Что же это может быть за секрет?

Она заметила, что тени деревьев стали длиннее.

– Уже поздно. Не пора собираться назад?

– Ты права. Нам нужно спешить, иначе придется плыть против прилива.

– Ты уверен, что сможешь идти?

– Да. Со мной все будет в порядке.

Он был не из тех, кто любит жаловаться. Хотя это качество ей в нем и нравилось, но сейчас она могла только гадать, как он себя в действительности чувствует.

– Опирайся на меня, когда пойдем вверх, – приказала она.

Джек удивленно повернул к ней голову.

– Давай-давай, – твердо произнесла Венди. – Может, я и невысокая, но сильная.

– Рассказывай. – Он чуть оперся о ее плечо. – В самом деле сильная. – И его голосе звучало удивление.

Вместе они медленно поднялись вверх по склону, потом спустились к берегу, и Венди помогла ему забраться в лодку. Джек настоял на том, что снова сядет на переднее сиденье. Когда она начала протестовать, он отрывисто бросил:

– Я повредил колено, а не руки.

Неловко подогнув длинные ноги, он поднял весло.

Они отгребли от песчаного берега и отправились в обратный путь. Первые полчаса плыть было сравнительно легко. Затем начал сказываться начинающийся прилив, и Венди с досадой обнаружила, что от борьбы с течением на ее руках появились мозоли. Следующие полчаса показались ей вечностью. Оторвав на миг глаза от весла, она огляделась.

– Мы проплыли здесь пять минут назад! – воскликнула она в отчаянии. – Нас относит назад.

– Нам просто надо грести сильнее, – ответил он, тяжело дыша.

– Джек, нам надо сделать остановку.

– Я буду продолжать грести. – В его голосе слышалась смертельная усталость.

– Посмотри на меня.

Он повернулся, и она увидела, что его залитое потом лицо бело как мел. Венди охватил ужас: что произойдет с ней, если он сейчас рухнет без сил, потеряет сознание и лодку подхватит течение?

– Давай лучше переночуем в том домике, который видели днем, а утром двинемся в путь. Я уверена, что мы можем там остаться на ночь. А может, у хозяина есть катер и он отвезет нас обратно.

Она буквально загорелась этой идеей и уже представляла себе, что в доме их угостят тушеным мясом домашнего приготовления и свежеиспеченным хлебом. Даже если им разогреют что-нибудь из пакета, это тоже будет замечательно.

– О’кей, – согласился он. Похоже, он чувствовал себя хуже, чем она предполагала.

Они увидели домик через пятнадцать минут и причалили к берегу. Найдя на деревянной пристани веревку, Венди постаралась привязать лодку покрепче, Джек же сразу направился к дому. Хотя одно из окон было открыто, на стук в дверь никто не отозвался.

– Я заберусь внутрь, – сказала она.

Не успел он возразить, как Венди уже забралась на подоконник и спрыгнула в маленькую, относительно чистую комнату. В одном углу она увидела печь. В другом стояла софа. Ни холодильника, ни света. Однако по крайней мере имелась крыша. И стены.

Джек постучал в дверь:

– Открой!

Венди впустила его, он прошел в комнату и повалился на лежащие на софе старые подушки.

– Ах как хорошо! – выдохнул он. Потом с удивлением осмотрелся: – Совсем неплохо.

Венди оглядела помещение.

– Спальни здесь нет.

– Погоди, может, это спальня, – показала она на небольшую дверь. Открыв ее, она обнаружила совсем маленькую комнатушку, на полу которой лежали ружье, резиновый плащ, снасти для рыбной ловли и несколько шляп – самых уродливых из всех, какие ей доводилось видеть. – Действительно, спальни здесь нет. Похоже, нам придется спать стоя.

– Вряд ли это будет удобно. – Он увидел лежащий на полу аккуратно свернутый тюк из одеял и кивнул в его сторону. – Должно быть, именно это наш таинственный хозяин использует в качестве кровати.

Тюк с одеялами и два человека. Картина, промелькнувшая в голове Венди, заставила ее смутиться.

– Нам нужно подумать о еде. – На его лице появилось беспокойство. – Есть здесь что-нибудь съедобное?

– Надеюсь.

Пройдя на кухню, Венди внимательно изучила содержимое всех полок и спросила:

– Как ты смотришь на консервированные бобы, сосиски, сыр и макароны?

– Я смотрю на них с большим аппетитом. Помоги мне подняться… – начал он.

– Для ужина слишком рано, – ответила она, не желая, чтобы он перетруждал колено. Подойдя к софе, она села рядом с Джеком. – Почему бы тебе не отдохнуть?

– О’кей, – коротко бросил он. – Хорошая мысль.

Некоторое время они сидели молча. В окно было видно, как солнце медленно садится за лес. Молчание стало казаться Венди тягостным, и она решила выйти Прогуляться.

– Я хочу немного пройтись. Могу я, пока не ушла, что-нибудь для тебя сделать?

– Нет, спасибо. Со мной все в порядке. Будь осторожна. Здесь в окрестностях могут бродить дикие звери.

Через черный ход она вышла на деревянную веранду. Ступеньки вели к тропинке, которая уходила в живописное ущелье. Стараясь не терять домик из вида, Венди стала собирать малину, листья мяты и цветы.

Вернувшись через полчаса в дом, она увидела, что Джек спит. Несколько мгновений она смотрела на его лицо. Обычно непроницаемое и суровое, сейчас оно было мальчишеским и трогательным.

Стараясь не шуметь, Венди тихо проскользнула на кухню. Открыв банки, она выложила их содержимое на тарелки, а затем вернулась в комнату. Джек уже проснулся и оглядывал стены своими большими голубыми глазами.

– Хорошо, что я вздремнул. – Он опустил взгляд на тарелку, протянутую Венди. – Сосиски, бобы, малина и… цветы?

– Я где-то читала, что их можно есть, – ответила она, поспешно усаживаясь рядом с Джеком. Ей самой не терпелось попробовать свое творение.

Он откусил кусочек огненно-алой настурции, пожевал ее, и на его лице появилась гримаса отвращения.

– Я всегда знал, что вы, калифорнийцы, большие оригиналы, но это – чересчур даже для вас.

– Мы – калифорнийцы? А вы откуда, пришельцы?

– Из штата Мэн.

Она поразмыслила над этими словами.

– Тогда понятно.

– Что понятно?

– Что ты так стремишься подражать калифорнийским пижонам.

По его лицу она поняла, что задела его очень сильно, и это ее удивило. Возможно, за его странной реакцией скрывается какая-то история.

– Я вовсе не подражаю калифорнийским пижонам, как думают некоторые, – ответил он.

– А как ты попал в Калифорнию? – решила она переменить тему.

– Приехал сюда, чтобы поступить в школу.

– В самом деле? В какую?

– Ты вряд ли знаешь это место. В Менлоу-Парке.

У нее мелькнула мысль, что переезд в другой штат не мог быть случайным.

Солнце скрылось за лесом, поднялся ветер. Из щелей ветхого домика задуло холодом, в комнате воцарился полумрак.

– Пора зажигать огонь, – произнес Джек, осторожно поднимаясь с софы.

– Может, тебе все же не стоит ходить?

– Спасибо, но я чувствую себя много лучше. – Встав на колени, он начал подбрасывать в печь поленья. Под его рубашкой снова заиграли могучие мышцы.

Через несколько минут дрова занялись огнем. Поднявшись, Джек зажег лампы, и комнату залил их неярки и свет, делая чужой дом удивительно уютным и родным.

Развернув тюк с одеялами, он набросил ей на плечи плед.

– Накинь. А то замерзнешь. – Его руки задержались на ее плечах чуть дольше, чем следовало.

Венди почувствовала теплую волну благодарности за заботу.

– Спасибо.

Выбрав одеяло для себя, Джек сел на софу.

– Садись рядом со мной, – сказал он, подавая ей руку. – Здесь теплее.

Она чуть придвинулась к нему.

Он прикрыл ей ноги одеялом, его рука случайно коснулась ее ступни и замерла. Венди удивленно вскинула на него глаза.


Глава 9


Рука оставалась на ее ноге, слегка массируя ледяные ступни.

От его пальцев исходил жар, как от мечущегося в печи пламени.

– Согрелась? – спросил Джек.

– Не совсем. – Если говорить правду, то ее ноги были немногим теплее носа снежной бабы.

– Иди сюда.

Он взял ее за руку, и Венди подумала, что ощущение его силы совершенно лишает ее остатков благоразумия. Он уложил ее рядом с собой и обнял за плечи – непринужденным братским жестом, в котором не было ничего, кроме заботы. Его нога оказалась прямо у ее бедра.

С удивлением Венди отметила, что, когда она так уютно лежит на его руке, все в ней начинает расслабляться. Наверное, надо отстраниться от него, но ей было так хорошо, что она решила с этим повременить.

Притянув ее к себе и заметив, что она дрожит, Джек спросил:

– Что с тобой?

– Просто от напряжения, я думаю.

– Да, сегодня был трудный день. Но ты оказалась хорошим гребцом. Жаль, что все вышло не совсем так, как я планировал.

– Мне тоже.

Он начал растирать ей мышцы у основания шеи. Движения его были сильными и уверенными, и от них по телу сразу побежало тепло. Усталые мышцы расслабились.

– Странно сидеть вечером без телевизора или радио, – решилась она нарушить тишину. – Только огонь в печи. Как люди развлекали себя, до того как появилось электричество?

– Может быть, – от его дыхания ее волосы чуть колыхнулись, – они делали так. – Опустив руки, он коснулся ее спины.

Скорее всего он прав. Неудивительно, что семьи раньше были гораздо многочисленнее. Когда кто-либо касается тебя таким образом, очень легко забыть все, кроме желания ответить на прикосновение… «Держи себя в руках», – сказала себе Венди.

Его пальцы продолжали свою работу, перейдя на ее плечо. Она положила голову на его широкую грудь. Каждое его движение рождало отклик во всем ее теле.

– М-м, – простонала она. – Удивительное чувство.

– Ты прямо клубок нервов. Тебе необходим регулярный массаж.

– Для этого нужно, чтобы кто-нибудь его делал.

– Значит, мне повезло.

Его рука перешла на переднюю часть шеи. Делая широкие круги, он коснулся ее груди. От этого прикосновения у нее сбилось дыхание; его рука замерла.

Повернувшись, Венди с удивлением вгляделась в его лицо. Оно было таким необычным, что она испугалась. Похоже, он хочет раскрыть ей какой-то страшный секрет.

Она нахмурилась:

– Ты женат, верно?

Он вдруг рассмеялся:

– Это очень вряд ли.

«Вряд ли». Какой странный ответ. Что он означает? Что Джек посещает свою подружку только по уик-эндам? Или же он недавно развелся, или же просто бросил жену, если не повесил, как Синяя Борода? Его бронзовое в свете огня лицо выглядело вполне мирным, но говорят, что многие убийцы внешне выглядят совсем как обычные люди.

– Что тогда? Ты преступник?

Он отрицательно покачал головой.

– Я уже говорил тебе, что приехал сюда, чтобы поступить в школу?

– Да. – В необычных ситуациях у нее всегда пробуждалось чувство юмора. И всегда неудачно. – Тебя выгнали из колледжа?

– Я окончил школу с отличием! – Он помолчал секунду, затем продолжил: – Я приехал сюда, чтобы поступить в особую школу.

– Какую именно? – Как долго он будет тянуть кота за хвост, пока тот наконец не скажет «мяу»? Этот человек сведет ее с ума.

– В семинарию.

Она непонимающе взглянула ему прямо в глаза.

– Так ты служил в церкви?

– Нет, нет, я всего лишь учился на священника. Два года назад я бросил учебу.

– Почему?

– Я понял, что должен служить Богу по-другому. Я все еще хочу помогать людям…

– И ты это делаешь… – машинально проговорила она, начиная понимать, что это объяснение и является загадкой его поведения. – В приюте.

– Правильно. – Он с шумом выдохнул, как будто тяжелый камень упал с души.

– Я все равно не понимаю. Если ты не священник, то почему касаешься меня с таким страхом? – Она выпрямилась и посмотрела в его непередаваемо красивые глаза. – Ты же не голубой, верно?

– Нет, конечно, нет.

– Тогда в чем же дело?

– Я… ну… без опыта.

– О, и это все? – Венди с облегчением прильнула к его груди. – Это совершенно нормально, поскольку ты учился на священника. Я сама не Мата Хари, у меня было только два дружка.

Он мягко высвободился из ее рук, затем поднялся и подбросил в печку дров.

– Но у меня в самом деле нет никакого опыта.

– Ну что ж, это понятно, прошло только два года.

– Не думаю, что ты поняла. – Он молча глядел в огонь. – Я девственник.

– «Я» – кто?

– Девственник. – На его лице появилась горькая усмешка. – Это такое создание, о котором поет Мадонна. Девственник. Тридцатилетний девственник.

Она увидела в его глазах ту боль, которой он не дал проявиться в голосе. Только тут она поняла, каково ему было произнести эти слова – в его возрасте и с его гордостью. Ей захотелось сказать ему что-нибудь успокаивающее, по тут же она поняла, что обращаться с собой как с неопытным ребенком он не позволит.

– Ты хочешь… м-м… изменить это положение?

– Больше, чем ты подозреваешь. – Его глаза встретились с ее глазами.

– О! – Она почувствовала к нему нежность.

– Что ты на это скажешь?

Что она скажет?

Она считает, что это очень лестно – быть чьей-то первой любовью.

– Я нахожу это восхитительным. – Она подошла к нему и, встав рядом у самого огня, взяла его руку в свою. – Знаешь, – произнесла она тихо, – я бы никогда не подумала. Ты так поразительно красив…

Он вгляделся в ее лицо, как бы пытаясь угадать, насколько она искренна.

– Я думал, моя неопытность бросается в глаза.

– Нисколько. Я считала, что просто совершенно тебя не интересую.

– Не думай так. – Он привлек ее к себе. – Ты прекрасна. Мне всегда хотелось коснуться тебя, и я с трудом сдерживался.

– Тогда самое время перестать сдерживаться.

Его слова были похожи на стон:

– Ты и не подозреваешь, что значишь для меня.

Он жадно впился в ее губы. Их тела коснулись друг друга, и он страстно притянул ее к себе. Она почти сразу почувствовала его возбуждение. Мысль, что она столь желанна, заставила ее сердце биться сильнее.

– Надо устроиться поудобнее, – произнес вдруг он.

– Хорошая мысль.

При мысли о тех ощущениях, которые ее ожидают, по телу Венди пробежала дрожь. С опытом или без опыта, но этот человек притягивал ее как магнит.

Джек помог ей подняться на ноги и начал расстегивать ее блузку. Она чувствовала, как дрожат его пальцы. С одной упрямой пуговицей ему справиться никак не удавалось.

– Черт!

– Успокойся. – Перехватив его руки, Венди мягко отвела их вниз. – Позволь мне тебя раздеть.

Она стала медленно снимать с него рубашку, оставляя на его теле поцелуй после каждой расстегнутой пуговицы. Этот момент она сама несколько раз представляла в воображении. Когда наконец рубашка соскользнула с его плеч, огонь высветил контуры его тела. Джек был похож на греческую статую – с рельефной мускулатурой под гладкой кожей.

Затем Венди принялась расстегивать собственную блузку. От его жадного взгляда ей стало немного не по себе. Когда она закончила с последней пуговицей, он взял блузку за воротник.

– Теперь моя очередь.

Освободив ее от блузки, он увидел кружевной белый лифчик и попытался его расстегнуть.

– Погоди, – сказала она. – Дай я тебе помогу.

– Я справлюсь и сам. Это только лифчик, а не бронежилет.

Лифчик упал на пол.

Несколько мгновений он просто смотрел на нее, стоя неподвижно. От его частого тяжелого дыхания ее сердце забилось сильнее. Джек положил ладони на ее грудь. Его прикосновение было неуверенным, как будто он не надеялся, что действительно сейчас ее коснется. Его большие пальцы тронули ее соски – сначала осторожно, потом смелее.

– Какая ты мягкая, – тихо произнес он. – Ты сама не знаешь, как ты красива.

Не в состоянии вымолвить ни слова, она в ответ лишь улыбнулась.

Его руки спустились вниз, скользнули под пояс ее джинсов, расстегнули и сняли их. Теперь она стояла перед ним в одних трусиках яркой тропической расцветки; больше на ней не было ничего. Эта мысль ее смутила и привела в такое замешательство, как будто сегодняшняя ночь была для нее первой. Она машинально закрыла руками грудь.

– Нет, дай мне налюбоваться на тебя. – Он мягко отвел ее руки и провел ладонями от бедер к груди. – Я долго мечтал об этом мгновении. – Его руки замерли. – Не хочу, чтобы это прозвучало неделикатно, но… ты защищена?

– Да. – Какой он заботливый!

Она протянула к нему руку, но он перехватил ее кисть, взял ее палец зубами и легонько прикусил.

А так? – спросил он. – Так тебе нравится?

– Тише, – прошептала она ему в ухо. – Первое правило: не надо произносить слов.

– О’кей, училка, – блеснул он белозубой улыбкой.

Она расстегнула его джинсы и с его помощью спустила их вниз. Теперь они оба были почти обнажены. Он быстро снял с себя последнюю деталь своей одежды и положил руки ей на бедра.

– Теперь тебе осталось снять с себя трусики, расписанные в цвета джунглей.

– Снять с себя? Это твоя работа!

– Это не может быть названо работой.

С невероятной, просто дразнящей медлительностью он стал снимать с нее трусики. От его жадного взгляда ее словно захлестнуло горячей волной.

– Ты потрясающе прекрасна, – произнес он срывающимся голосом. – Твое тело просто создано для ласки.

– Но и ты неплох, партнер. – Она провела рукой по его мускулистой груди.

Упругие волоски мягко спружинили под ее пальцами. Легкость, с которой были произнесены ее слова, далась ей непросто. Сколько еще будет продолжаться эта медленная пытка, этот обмен прикосновениями, похожий на дорожную рекламу кока-колы в знойный день?

Как бы угадав ее мысли, он увлек ее на пол. Слава Богу, что мужчины быстро учатся.

В печи потрескивал огонь, посылая им свое тепло.

– Разреши мне немного тебя поласкать, – попросил Джек.

Движения его рук по ее груди, животу и бедрам были осторожными и неуверенными, как будто он никогда не держал в объятиях обнаженную женщину. Вдруг Венди вспомнила – так оно и было. В его неопытности есть свои преимущества, подумала она. Он прикасался к ней так, словно она была старинной китайской вазой эпохи Мин, – осторожно и бережно, как к бесценному сокровищу.

– Я могу делать это всю ночь, – негромко произнес он.

– У-м-м. В другое время я бы не возражала, но нам еще многое предстоит.

Она взяла его руку и положила между своих ног.

– Тронь меня здесь.

Поначалу его рука действовала осторожно, почти робко. Но когда Венди ответила на его прикосновения и он почувствовал влагу на своих пальцах, его движения обрели уверенность. Он правильно уловил тот ритм, какой был ей нужен и который стремительно разжигал ее желание, посылая ошеломляющие импульсы по всему телу.

– Как замечательно, – прошептала Венди.

Повернув голову, она увидела на его лице улыбку.

– Ты совсем свела меня с ума. – Черты его лица были искажены, как будто он совсем потерял над собой контроль. – Дотронься до меня немедленно. – Захватив ее руку, он опустил ее к темным волосам внизу живота.

Она сжала рукой его член и почувствовала, как он напряжен. С его губ сорвался тяжелый вздох.

Его язык проник в ее рот, и их языки переплелись. От работы ее пальцев его дыхание сбилось и стало неровным. Он раздвинул ее ноги и осторожно переместился, чтобы быть сверху.

– Тебе не тяжело?

– Нет. – Она была тронута его заботой.

Он прижал ее к себе обеими руками, а она своей рукой направляла его член. Резко подавшись вперед, он вошел в нее, и она открыла рот, жадно вбирая в себя воздух.

– Не останавливайся. – Она притянула его за плечи, побуждая двигаться дальше.

Вместе они скоро нашли нужный темп самого древнего в мире танца. Она только начала разгораться, когда почувствовала, что он уже близок к вершине. «Нет, нет!» – хотела выкрикнуть она, но остановила себя. Он кончил быстро, слишком быстро и, издав стон, бессильно опустился на нее.

Это был результат его неопытности, она не могла его за это винить.

Через пару секунд он скатился с нее, тревожно заглядывая ей в глаза. Она постаралась скрыть разочарование.

– Извини, – произнес он. – Это получилось слишком быстро.

Ребенок учится ходить, напомнила она себе. Все мы когда-то учились ходить.

– Нет, я уже… м-м… миновала пик.

– Ты редкая лгунья.

В его глазах читалось чувство вины.

– Ладно, но начало было замечательным. Мне было очень хорошо. – Потянувшись к нему, она оставила на его лбу поцелуй. – Только в конце это было… несколько быстрее, чем надо.

– Я этого и боялся. Я пытался притормозить, но не смог. Надеюсь, я не сильно разочаровал тебя…

– Я тебя не виню. Ты спросил, и я ответила.

Он ткнулся носом в ее грудь, затем прошелся губами по ее плечу, мягко покусывая кожу.

– Так что надо делать, чтобы продлить это немного дольше?

– Надо много практиковаться.

Он провел указательным пальцем по ее носу и вокруг губ.

– Раз в день?

Она легонько укусила кончик его пальца.

– Как минимум.

– Несколько раз в день?

– Это уже лучше. По крайней мере для начала.

– Ясно. – Щетина на его подбородке легонько оцарапала ее шею. – Могу я рассчитывать на твою помощь?

– Всецело. – Венди посмотрела ему прямо в глаза, затем опустила взгляд на его губы. – И ты должен начать прямо сейчас.


Глава 10


Когда Джек проснулся, сквозь окно в комнату падал лунный свет. Было где-то за полночь. Повернувшись к Венди, он вгляделся в ее лицо. Она лежала неподвижно, глядя в потолок, на лице играла улыбка. Заметив его движение, она повернула голову и встретилась с ним глазами, потом перекатилась на бок и подперла голову рукой. Ее плечи и грудь ясно вырисовывались в лунном свете.

– Ты молчишь, – произнесла Венди. – Твой опыт так тебя потряс, что ты потерял дар речи?

Джек улыбнулся в ответ:

– Что-то вроде того. Она взглянула на него пристальнее:

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Да. – Он проглотил ком в горле. – Ас тобой?

– Было в порядке, пока я не увидела выражение твоего лица.

Его напряжение ослабло. Благодарение Богу, что она всегда сохраняет чувство юмора.

– Все это для меня так необычно, и я не хочу совершить ошибку.

– До сих пор у тебя все получалось просто замечательно.

– Спасибо. – Но он знал, что это было неправдой. Правдой было то, что он, как зверь, набросился на нее, думая лишь о собственном наслаждении. Неужели в нем действительно сидит зверь, разбуженный к жизни чувственностью?

– Джек? Что с тобой?

Ее слова не сразу дошли до его сознания. Когда он понял, что выдал себя, то решил, что у Венди никогда больше не должно быть повода задавать этот вопрос. Никогда.

– Слишком много думаю, – мрачно произнес он. – В самые неподходящие моменты. У меня всегда были с этим проблемы.

– Брось свои раздумья. Просто будь со мной.

Ее слова прозвучали удивительно естественно и легко. Он сейчас должен доказать ей – и себе, – что хорошо усваивает уроки.

– О’кей, давай начнем снова, – сказал он. – Привет, красотка.

– Привет, парень.

Он запустил руку в ее волосы и медленно пропустил их между пальцами. Такое прикосновение ему понравилось – при нем не было ощущения того, что он делает что-то запретное или неверное.

– М-м, – произнесла она. – Мне нравится, когда за исследование берутся основательно.

– Ты сама сказала, что совершенство достигается практикой.

Теперь Джек начал исследовать ее тело на ощупь, стараясь по ее отклику определить, что именно доставляет ей удовольствие.

Ее карие глаза – бархатные, загадочные – внимательно следили за каждым его движением, и у Джека мелькнула мысль, что в глубине этих глаз способен утонуть любой мужчина.

Он опустил руку и тронул ее щеку. Она оказалась бархатной и на удивление мягкой.

Движение его руки ниже показалось ему чересчур поспешным, больше подходящим семнадцатилетнему подростку; однако ему не терпелось узнать, насколько ее грудь мягче щеки. Накрыв ее упругие полушария, он подумал – замечает ли она, как дрожат его руки?

– Ты просто потрясающа! – Он тут же подумал, что его слова звучат слишком абстрактно. – Я хотел сказать, что у тебя очень красивая грудь.

Венди рассмеялась.

– Я польщена.

Он попробовал ощутить тяжесть ее податливой груди в своих ладонях и удивился, заметив, как стали твердеть ее соски от его прикосновений. Какое чудо представляет собой женское тело! И ее особенно.

Внезапно ему пришла мысль, что он чересчур медлителен. Еще вчера вечером он был так быстр, как быстр пистолет ковбоя, сегодня же движется медленнее черепахи. Джек посмотрел Венди в глаза.

– Мое время уже истекло?

– Ты смеешься? Мне нравится, что ты не спешишь.

Венди придвинулась ближе, и он уловил тонкий запах, исходящий от ее волос, – сладкий, легкий, напоминающий аромат какого-то цветка, скорее всего цветка апельсинового дерева. Он провел рукой по изгибу ее бедра и поразился удивительному сочетанию мягкости кожи и упругости мышц.

Ее дыхание стало прерывистым, карие глаза широко открылись, губы начали легонько дрожать. Венди с трудом улыбнулась:

– Боюсь, я привыкну и не смогу без этого.

– Я могу делать это каждый день.

– Не возражаю.

Джек передвинул руку на мягкие волосы. Она протяжно застонала. Ему понравилось, что его действия вызывают такую реакцию. На сей раз его поведение оказалось именно таким, как требовалось.

– Я тоже хочу дотронуться до тебя, – тихо произнесла она.

Он прижался губами к ее мягкому рту.

– Не сейчас.

– Но…

– Не сейчас, – повторил он. – Я еще прохожу учебу.

Он отвел ее руки к голове и прижал их к полу, удивленно наблюдая, как при этом поднялась ее грудь. Боже, как же она красива! Ему хотелось, чтобы она испытывала то же, что сейчас испытывал он, – ощущение лихорадочного жара во всем теле.

Он положил руку ей между ног, и его пальцам стало горячо и влажно. От движений его пальцев ее тело стало мелко дрожать, дыхание сбилось и сделалось неровным. Его язык прошел вниз по ее шее к вершине груди и сделал круг около соска. Венди внезапно изогнулась, с силой прильнув к его губам. Следуя ее порыву, он взял отвердевший сосок в губы и легонько его укусил.

– Пожалуйста, не останавливайся, – произнесла Венди задыхаясь. – Я хочу, чтобы ты вошел в меня, прямо сейчас.

Раздвинув ее ноги, Джек прижался к ней. Когда она приподняла бедра, он не смог больше себя сдерживать. Он вошел в нее и тут же ощутил ее теплоту. С его губ сорвался стон. Он всегда подозревал в себе затаенную неуемную чувственность, но и не представлял себе, насколько она сильна.

Джек чуть отстранился, затем вошел в нее еще глубже. Уверенными движениями рук он начал любовную игру, которая должна была довести его партнершу до высшей стадии наслаждения.

На каждый его толчок она отвечала своим движением навстречу. Внезапно ее спина изогнулась дугой, и она вскрикнула. Он понял, что справился со своей задачей. После этого он мог перестать себя сдерживать. Его тело начало двигаться в том ритме, в котором нуждался он сам. Он совершал толчки быстрее и быстрее, до того момента, пока не достиг своего пика. После чего, обессиленный, упал на нее, уткнувшись лицом в ее шею.

– Ты кончил курс с отличием. – В ее голосе звучало удивление.

– У меня был хороший наставник.

Некоторое время он неподвижно лежал на ее груди; их ноги переплелись. Это тоже было удивительно – лежать на ее прекрасном теле. Последней его мыслью, перед тем как погрузиться в сон, было: на сей раз он смог удержать своих демонов на поводке, но в следующий раз он отпустит их на волю.

Как только солнце, поднявшись из-за верхушек деревьев, осветило комнату, проснувшийся Джек проделал на теле Венди дорожку из поцелуев от груди к шее. После пробуждения он чувствовал удивительную бодрость во всем теле. На сей раз ему не придется прибегать к крепкому кофе.

Вскочив на ноги, Джек подхватил Венди и начал кружить ее по комнате.

– Что ты делаешь?

– Ты хотела сказать: «Что мы делаем?» – Он наклонил голову к ее уху и благоговейно прошептал: – Как от тебя замечательно пахнет.

– Ты не ответил на мой вопрос, – улыбнулась она.

– Я танцую с тобой вальс.

Увидев, что он бережет ногу, она попыталась его остановить:

– Ты снова ушибешь колено!

– Не волнуйся. Так я выражаю свой восторг. Не хочешь присоединиться ко мне? – Он снова закружил ее, крепко держа в объятиях.

Его энтузиазм был заразителен. Она расслабилась в его сильных руках и поддалась бурной, несдерживаемой радости танца. Как-то сами собой развеялись все сомнения прошедшей ночи, когда ее партнер погружался порой в непонятное молчание. Теперь она могла видеть, что это ничего не значило. Он был в восторге и не скрывал этого. За стенами дома пели птицы, под утренним бризом шелестели листья деревьев. Чувство счастья наполнило ее, как вскрывшуюся реку – бурные весенние воды.

– Знаешь, ты очень смешной, – сказала Венди.

– А тебе понравилось наше представление?

– Невероятно понравилось, – призналась она.

– Тогда давай перевернем пластинку на другую сторону.

С этими словами Джек снова увлек ее на софу. Последним, что она увидела, перед тем как он накрыл ее рот своими губами, было его удивительно суровое лицо. Возможно, он просто ее к кому-то ревновал.

Переступив в понедельник порог «Валенсия-хаус», Джек ощутил необыкновенный прилив энергии. Ему удавалось прятать улыбку, однако с образом Венди перед мысленным взором он расставаться не хотел.

Он не имел ни малейшего представления, как теперь сложатся их отношения, но мог о них помечтать. Хватит ему ограничивать себя в мыслях и желаниях.

Миссис Хьюз задержала на нем оценивающий взгляд:

– У вас был хороший уик-энд?

– Да. – Слово «превосходный» подошло бы лучше. – Мендосино – прекрасное место для ребят.

– Я сделаю все приготовления к поездке. – Подняв голову, миссис Хьюз спросила: – Что вы считаете самым необходимым?

«Только Венди каждый день в моей кровати, миссис Хьюз».

– Я напишу список. – На его лицо внезапно снова вернулась улыбка, и он постарался немедленно ее согнать, но от взгляда миссис Хьюз это не укрылось.

– Рада видеть, что вы так счастливы, – невинно произнесла она.

– Хм-м. – Теперь он понял, почему Шекспир писал сонеты. Желание запечатлеть свои чувства навеки было сейчас невероятно сильным и у него.

Как только миссис Хьюз закрыла за собой дверь, Джек поднял телефонную трубку и набрал номер Венди.

Она ответила после третьего звонка.

– Алло?

– Это я.

– Джек… Рада тебя слышать. С твоего прошлого звонка прошел целый час. Я уж начала думать, что ты меня забыл. – Он слышал теплоту и юмор в ее голосе.

Господи, неужели прошел уже целый час? Он совершенно потерял ощущение времени. Не потерял ли он еще и голову? Похоже, ему пора остудиться.

– Ты получила мои цветы?

– Так тот медведь, сделанный из цветов, был от тебя?

– А от кого же еще?

– Меня смутила записка, – ответила она. – Я не знаю никакого доктора Любовь.

– Поправка. Ты не знала доктора Любовь.

– О’кей, доктор. Ты навещаешь больных по вызову?

– К счастью для тебя, я – именно врач «Скорой помощи».

– И как скоро ты оказываешь помощь? – спросила она.

Он бросил взгляд на часы.

– Как насчет девяти?

– Прекрасно. – Венди понизила голос до шепота. – Нэйт ушел до полудня.

– Еще лучше. Тогда скоро увидимся.

Венди только успела собрать и засунуть в шкаф разбросанную одежду и рассовать по полкам принадлежности для рисования, как раздался звонок Джека. Она встретила его долгим поцелуем. Затем он достал из кармана смятый листок бумаги и гордо вручил ей.

– Что это?

– Читай.

Она быстро пробежала глазами строки стихов и с трудом сдержала смех. Стихи были ужасны. Ее взгляд перешел на его лицо. Благодарение Богу, оно не было серьезным.

– Тебе не следовало этого делать.

– Господи, неужели так плохо?..

– Нет, я, конечно, польщена, что ты ради меня сделал эту попытку. – Выхватив бумагу из его рук, она громко прочла: – «Розы цветут, медведи любят мед. Хоть и хромая, доктор Любовь Венди за собой ведет». Или: «Венди, Венди, Венди, карие глаза. Как тебя я вспомню, катится слеза».

Она взвизгнула, когда он схватил ее за руку. Затащив в угол, он прижал ее так, что она не могла двинуться.

– Ты не годишься в критики. Ты должна знать, что у человека от любви начинают путаться в голове мысли.

– Про любовь там ничего нет, – ответила она. – Только мысли, которые путаются.

С быстротой опытного борца Джек подхватил ее на руки, перенес на диван и сам упал сверху. Она попыталась вырваться, но он быстро оказался на ней верхом. Его руки высвободили ее блузу из-под джинсов и двинулись по гладкой коже вверх.

– У нас соревнование по борьбе? – Венди лежала под ним, изгибаясь от прикосновений его рук, подбиравшихся к ее груди.

– Я знаю, как его выиграть, – ответил он, расстегивая ее блузу.

– Это действительно обезоруживает, – произнесла она, когда его губы накрыли ее сосок.

– Сдаешься?

– У меня есть выбор?

– Прекращай сопротивление – или я его подавлю.

– Выбираю первое. – Внезапно она почувствовала страх.

Что за сила высвободилась в нем, после того как она помогла ему лишиться невинности, думала Венди, расстегивая пуговицы его рубашки. Можно ли было их отношения назвать любовью? Руки остановились сами собой, поскольку ее вдруг охватили сомнения. А если это не любовь, то что тогда?

Голос Джека прервал ее размышления:

– Венди, ты куда-то пропала.

– Прости. Я задумалась.

– Неужели у меня так плохо получается? – Он говорил ровным голосом, но в его глазах было видно удивление.

Она почувствовала себя виноватой из-за того, что не говорит вслух о своих сомнениях. Желая искупить вину, она взяла его лицо в ладони и поцеловала.

– Я просто утром была занята работой. Выставка совсем скоро. – Она оставила на краешке его рта поцелуй. – Ты просто замечательный. Так ты собираешься принудить меня к сдаче?

Выражение удивления исчезло из его глаз.

– Собираюсь.

– Так я сдаюсь.

У нее будет бездна времени подумать о своих сомнениях позднее.

Его рука двинулась по ее бедру. Наступило время, когда слова уступают дорогу чувствам.

Когда они оторвались друг от друга, Джек проследил глазами, как Венди с непередаваемой грацией прошла к шкафу и достала мужскую рубашку. Не отрывая глаз от ее гибкого тела, Джек оделся. Он не мог себе и представить, что связь с женщиной может произвести такое невероятное изменение в его обычно логическом, рациональном рассудке.

Уходя, он на прощание привлек ее к себе. Сначала взглянул в ее раскрасневшееся лицо, затем на ее рубашку, под которой ясно вырисовывались округлости груди. Им вдруг овладело чувство собственника, ревностно оберегающего свои владения.

– Это рубашка твоего старого приятеля?

– Нет, моя. У меня их несколько.

– А почему мужская?

– Когда я была маленькой, мой папа много путешествовал. Несколько лет он работал в дипломатическом корпусе в Испании.

Он прервал ее:

– Ты никогда мне об этом не говорила. – Неудивительно, что она так рассудительна. – Наверное, это было очень интересно?

– Вовсе нет.

Было заметно, что она не хочет касаться этой темы, но Джек хотел знать о ней все.

– Почему?

– Он часто надолго уезжал из дома. А когда возвращался, был очень занят. Слишком занят, чтобы иметь время для собственного ребенка…

– А мужские рубашки? – подсказал Джек.

– Однажды, когда он собрался уезжать надолго, я его не хотела отпускать и потянула за рукав так, что рукав порвался. – Она смотрела перед собой, вспоминая эту сцену. – Но отец не рассердился. Он снял рубашку и сказал, что оставляет ее вместо себя. Я могла носить рубашку и чувствовать его присутствие.

Грустно разглаживая складки, она на несколько мгновений превратилась в одинокого, забытого ребенка той поры.

– Он не очень меня баловал. Насколько я помню, это почти единственный его подарок. В тот вечер я надела рубашку, когда отправлялась спать. Со временем это стало моей привычкой. Теперь я покупаю мужские рубашки – в них я всегда чувствую себя в тепле и безопасности.

Хотя Венди и пыталась сделать свой рассказ бесстрастным, в ее голосе все же проскальзывала горечь, и Джек почувствовал, что его страх разочаровать ее каким-либо образом или нанести обиду получил новый импульс.

– Теперь тебя согревать буду я, – заявил он.

– Это обещание или угроза?

Он еще не был готов давать каких-либо серьезных обещаний. Он об этом не думал. А если бы подумал, то не знал бы, что решить.

– Это не угроза. – Его глаза как-то странно блеснули – не слеза ли мелькнула в них? – С тобой все в порядке?

– Да. Со мной все прекрасно.

– Я рад, что ты рассказала это мне.

Она встала на цыпочки, чтобы приложиться к его щеке губами.

– Увидимся завтра после моего урока. Но больше не пиши мне стихов, хорошо?

Он почувствовал, что камень свалился с его души. Может, он волнуется о том, что и не составляет никакой проблемы? Ему надо проще смотреть на жизнь.

– Но я как раз собирался…

– Обещаешь?

– Скажи, что завтра пообедаешь со мной, и я брошу поэзию.

– Идет, доктор Любовь.

Помахав рукой на прощание, Джек двинулся к лифту. Некоторое время его мучили сомнения, но в конце концов он решил, что, раз она сама не поднимала вопрос о будущем их отношений, все его раздумья можно отложить на потом.

И Джек начал громко насвистывать мелодию «Свисти, пока работаешь».

Венди закрыла за Джеком дверь и обессилено прислонилась к ней спиной. После этой встречи она чувствовала себя на удивление взвинченной. Ее брови нахмурились – комната показалась ей неубранной и неряшливой. Она обязательно ее переделает – купит новый диван, шторы, покрасит пол. Может, ей вообще стоит уехать отсюда куда-нибудь на Таити или в Паго-Паго. Бежать, пока еще не поздно.

Позади нее щелкнула замком дверь. Повернувшись, Венди увидела Нэйта.

– Привет, красавица. Что такая сердитая?

– Я не сердитая. Просто трудности.

– Расскажи мне все. – Нэйт сел в кресло и жестом попросил ее убрать ноги с кофейного столика. – Ты была с Джеком, верно?

– Я смотрю, ты все знаешь.

– Я считал, у вас был отличный уик-энд. Разве не так?

– Думаю, он в меня влюбился.

Он приложил руку к сердцу, изображая ужас.

– Ой! Какое несчастье! Этот человек сошел с ума!

– Прекрати. – Она запустила в него диванной подушкой. – Боюсь, я тоже влюбилась.

Сунув под спину подушку, Нэйт уселся поудобнее.

– Ты сказала ему о своих чувствах?

– Нет. Он даже не намекнул, что хочет продолжения наших отношений. Зачем мне что-то говорить, когда все это скорее всего сгорит в огне?

Нэйт издал смешок.

– Люблю твои образные выражения. В них есть что-то такое… военное.

Размышляя вслух, она продолжила:

– Сложность заключается еще и в том, что у него никогда не было женщины. У меня была прямо навязчивая мысль – не допустить, чтобы первый опыт его разочаровал.

– Я не хотел тебя обидеть, детка, но я ничего не понимаю. Можешь ты мне ясно сказать, что тебя волнует больше всего?

– Думаю, я еще не готова…

– Для чего? Для счастья?

– Нет.

– Для того, чтобы привязаться к хорошему человеку? – фыркнул он. – Перед тобой же еще не стоит вопрос о том, чтобы взять на себя какие-нибудь обязательства. Он только ухаживает за тобой, да и то, я бы сказал, слишком по-юношески.

– Ну, для начинающего он движется слишком быстро.

– Знаешь что? Не торопи события. Наслаждайся вашими отношениями, какие они есть. Романтическое ухаживание проходит очень быстро. Не успеешь оглянуться, как вы станете почтенной старой парой, обсуждающей, где лучше купить дом и в какой детский сад определить внуков.

Нарисованная им картина ей понравилась, но она постаралась ее отогнать.

– Это не для меня. Я не отношусь к тем женщинам, которые выходят замуж.

Он поднялся.

– Когда ты наконец перестанешь терзать себя мыслями, что ты не такая, как все? Ты совершенно ничем не отличаешься от других. – Она попыталась ответить, но он ее предупредил: – И я больше не хочу от тебя ничего слышать. Мужчины к тебе так и льнут. Не могут же все твои друзья в тебе ошибаться? – С этими словами он исчез за дверью на кухне.

Венди отправилась следом.

– Извини. Я знаю, что болтаю много лишнего, но у меня в голове действительно полная неразбериха.

Он повернулся и, прищурившись, критически оглядел ее.

– По моему мнению – а я никогда не ошибаюсь, – тебе в самом деле понравился Джек. У тебя это просто написано на лбу.

Венди машинально тронула лоб.

– Там у меня ничего не написано.

– Так что – я ошибаюсь?

Возможно, к его словам надо отнестись серьезно, подумала Венди. В прошлом он часто оказывался прав.

– Что именно произошло во время развода твоих родителей? Почему ты так дико боишься влюбиться?

– Хороший вопрос. – Она сделала глоток. – Они просто безумно любили друг друга… поначалу. Отец встретил мою мать, когда она училась в балетной школе. Когда я была маленькой, я часто слышала, как начинался их роман, – мама рассказывала мне это на ночь, как сказку. Это была ее личная волшебная сказка.

– С почтенным Филиппом Джорджем Вэлдезом в главной роли?

– Да, с моим дорогим старым папочкой. – В ее памяти всплыло то далекое время, когда она, свернувшись калачиком под одеялом, слушала волшебный голос своей прекрасной мамы. – Когда они обручились, то поклялись любить друг друга до конца жизни. Он подарил ей великолепное кольцо. Оно было ей немного узковато, но отец сказал, что это можно подправить. «Все что угодно можно подправить».

– Это звучит как-то мрачно, даже угрожающе. – Нэйт начал намазывать на хлеб арахисовое масло, затем отрезал кусок очищенного от кожуры банана и положил его сверху. – Это кольцо у твоей матери сохранилось?

Венди осуждающе посмотрела на него.

– Смеешься? Она бросила кольцо в него в тот день, когда он сказал, что хочет развестись.

– Это она сделала напрасно. Кольцо могло перейти тебе.

– Могу я закончить рассказ? Оказалось, что когда он говорил, что кольцо может быть подправлено, он хотел подправить не только кольwj. Отец считал, что моя мать недостаточно рассудительна и разумна. Он всегда относился к ней очень придирчиво, а затем, когда появилась я, стал так же относиться и ко мне. По крайней мере раз в неделю я отбывала наказание, сидя в темноте на ступеньках лестницы. Мне всегда было очень страшно. Когда он начинал свои придирки, то доводил маму до слез. Он часто кричал, что женился на ней напрасно, что это было самой большой ошибкой в его жизни. Слушая эти крики, я думала, что я – результат этой ошибки. Когда он уходил, то сильно хлопал дверью.

Нэйт по-дружески толкнул ее в бок.

– Должно быть, ты очень переживала?

– Да. Мне было девять лет, когда они развелись. Это было ужасно. Не хотела бы я когда-нибудь испытать и половины того, что чувствовала тогда.

Некоторое время Нэйт молчал.

– Теперь я понимаю твои страхи. – Он положил руку ей на плечо. – Но твоя история не обязательно должна повторить историю твоих родителей. Наберись терпения. У вас с Джеком может все сложиться отлично. – Он бросил взгляд на часы. – Слушай, я не хочу уходить, но у меня назначена встреча. Мне ее перенести, или…

– Нет, все в порядке. Спасибо, что выслушал.

– К твоим услугам в любое время, красавица. – Схватив ключи от машины, он вышел из кухни.

Вернувшись в свою комнату, Венди обхватила себя за плечи, наслаждаясь мягкостью и теплотой мужской рубашки. Она вспомнила о том, как касался ее Джек, и тут же об этом вспомнило и ее тело.

Она подошла к окну и удивилась, насколько мир за окном – белые здания, зеленые деревья, синее небо – был ярок. Нэйт точно определил ее проблемы. Она умеет экспериментировать с мебелью, ее формой и цветом. Однако во всем, что касается эмоционального мира, она стремится укрыться в непроницаемую скорлупу.


Глава 11


На следующее утро Венди надела серые джинсы, белую рубашку с красным воротником и прихватила с собой рабочий халат. Она собиралась посвятить сегодняшнее занятие в приюте рисованию плакатов, которые рекламировали бы услуги, предоставляемые «Валенсия-хаус», и была уверена, что ее ученикам это задание наверняка будет интересно. Они получат возможность увидеть, что их художественные произведения приносят реальную пользу.

Она посмотрела на часы. Восемь утра. Боже, солнце еще не успело нагреть мостовую, а она уже одета и готова идти на работу! Как удивительно изменились ее привычки за последнее время! Если так пойдет и дальше, то она превратится в «жаворонка», будет вскакивать с кровати с первым лучом солнца и начнет совершать утренние пробежки с Элси на поводке.

Однако менять свои привычки ей, пожалуй, не стоит. Хоть в приюте ей и нравится, не надо забывать, что эта работа временная. Карьеру здесь она не сделает. Это вообще не ее призвание, и поэтому уходить в работу с детьми с головой ей не следует.

То же самое и с Джеком. Он прекрасный парень, но все же в ее жизни он скорее всего появился лишь на время. Он не говорил, что имеет на ее счет долгосрочные планы, так что не стоит рассчитывать на, что-то серьезное и ставить себя в дурацкое положение.

Когда Венди наливала кофе, внезапно зазвонил телефон. В трубке раздался голос Нэйта, растерянный и испуганный.

– Венди, я попал в аварию.

Перед ее глазами встала ужасающая картина искореженного железа и окровавленных тел.

– С тобой все в порядке?

– Да, да.

Она почувствовала глубокое облегчение.

– Благодарение Богу.

– Я только получил синяк, но Ребекка ранена. Венди хорошо знала Ребекку, которая была скульптором и жила в их же доме.

– И как серьезно?

– Мы еще не знаем, – ответил Нэйт. – Кровь у нее не течет, но ходить она не может. К нам уже едет «скорая».

– Чем я могу помочь? Его голос дрогнул.

– Венди, ты можешь приехать? Я думаю, моему автомобилю настал конец. А я хотел бы поехать в больницу, чтобы быть с Ребеккой.

– Конечно. Где ты? – Она записала адрес. – Скоро буду.

Она посмотрела на часы. Было уже пятнадцать минут девятого. Если она задержится с Нэйтом, то может опоздать на урок. Венди набрала номер приюта, надеясь, что трубку поднимет миссис Хьюз, однако услышала лишь длинные гудки. Придется позвонить позже.

До места, где произошла авария, она добралась за пять минут. Желтый «бьюик» Нэйта стоял на самой середине дороги. Полицейские машины перегораживали дорогу с обеих сторон; их мигалки отражались на стеклах витрин цветочного магазина. Небольшая толпа любопытных наблюдала, как врачи засовывают носилки с Ребеккой в машину «скорой помощи». Ошеломленный происшедшим, Нэйт что-то рассказывал высокому лысоватому полицейскому.

Вся эта сцена так тяжело подействовала на Венди, что на глаза у нее навернулись слезы. Так же могла ехать с Нэйтом и она – и вот здесь все могло внезапно оборваться. Как же хрупка человеческая жизнь!

Припарковав машину, она подошла к Нэйту и, сочувственно тронув его за руку, спросила:

– Как это произошло?

– Эта дама ехала на красный свет. – Нэйт показал пальцем на молодую черноволосую женщину, стоящую перед помятым спереди фургоном. – Я пытался затормозить, но времени уже не оставалось. Она ударила в заднюю часть машины, так что ранило лишь Ребекку. – Он помолчал. – Если только ранило.

– Ты не виноват.

Он отвел глаза.

– Но если бы я не попросил ее составить мне компанию, пока я выполняю кое-какие поручения, она сидела бы у себя дома в полном здравии.

– Ладно, хватит об этом. Договорись о своей машине, и я отвезу тебя в больницу. Ребекке нужна наша помощь.

От ее решительного и спокойного тона он поднял голову.

– Ты права. Возможно, она сейчас лежит в реанимационной и не может понять, как туда попала. Едем.

Через несколько часов Венди и Нэйт вернулись в квартиру. Оставив Нэйта в его комнате с чашкой чая и свежими журналами, Венди устало повалилась на кровать. Смахнув со лба влажную от пота челку, она закрыла глаза, чтобы насладиться тишиной. Ее рука обессилено свесилась с кровати, и в ладонь деликатно ткнулся влажный нос Элси.

– А, Элси, девочка. – Она похлопала собаку по морде. – Тебе пора на прогулку. Подожди, я немного передохну. – И снова замерев в изнеможении, она прокрутила в голове события прошедшего дня.

В госпитале Ребекку и Нэйта тщательно осмотрели и сделали рентген. У Ребекки оказались сломаны обе ноги, на теле были видны синяки, но ничего более серьезного с ней не произошло. Как оказалось, спина Нэйта пострадала довольно сильно, и доктор сказал, что ему надо пару дней лежать неподвижно. Из больницы Венди позвонила сестре Ребекки и рассказала об аварии. Затем сделала звонок в компанию, в которой был застрахован Нэйт. Последним был звонок в приют. Трубку снял подросток, которого она попросила сообщить Джеку, что урока сегодня не будет.

Сейчас у нее мелькнула мысль позвонить в приют еще раз. «Но зачем?» – подумала она. Ее урок давно прошел. А Джек наверняка ее поймет. И веки Венди сомкнулись сами собой.

Когда она проснулась – от холода, – за окном было уже темно. Элси терпеливо ждала у края кровати, на ее морде была написана надежда. Венди вывела собаку на короткую прогулку и, вернувшись, включила кнопку автоответчика, чтобы узнать, кто звонил, пока ее не было дома. На пленке оказался только голос Джека. Он оставил ей несколько посланий. В первом слышалось удивление, в остальных нарастало раздражение. Последнее послание было совсем коротким: «Сейчас половина шестого. Позвони мне».

Захватив сумочку и ключи, Венди направилась в «Валенсия-хаус». Объяснять, что случилось, лучше не по телефону. Кроме того, ей вдруг захотелось, чтобы Джек обнял ее, успокоил, поддержал. Сейчас для нее не важно, будут ли они вместе, и размышления об этом можно на время отложить. Сейчас ей просто нужен кто-то, кто сказал бы пару подбадривающих слов.

Переступив порог приюта, Венди прошла по гулкому коридору и толкнула дверь в кабинет Джека. Он поднял голову и мрачно уставился на нее, не произнося ни звука.

– Привет. – Она выдавила натянутую улыбку. – Мне жаль, что все так случилось…

– Я вижу, с тобой все в порядке, – ответил он ледяным тоном. – У меня к тебе есть один вопрос. Ты всегда будешь бросать свой класс, не делая даже звонка?

Улыбка на ее лице сменилась удивлением.

– Разве тебе не передали мое сообщение?

– Нет.

Тогда неудивительно, что он так суров.

– Я звонила и просила одного из подростков передать тебе, что урока не будет.

– Я не получал никакого сообщения.

– Тогда разреши мне все объяснить.

– Я слушаю. – Его глаза блеснули в полумраке комнаты.

– Произошла авария. Дорожная авария. Человек, с которым я снимаю комнату – Нэйт, ты его видел, – и его подруга сильно пострадали. – И она подробно рассказала ему, что произошло.

– Очень печально. – Его лицо осталось таким же мрачным. – Почему же ты не позвонила?

– Я же говорю тебе, что звонила.

– Ты оставила несколько человек без учителя. – Поднявшись, он подошел к окну.

Тут она впервые ощутила чувство вины. Ее ученики не знали, что она не придет в класс.

– Послушай, мне очень жаль. Джек посмотрел ей прямо в лицо.

– Сожаления не изменят того, что произошло.

– А что я должна была сделать, как ты считаешь?

– Попытаться связаться с миссис Хьюз или с кем-либо еще из взрослых, – выдохнул он. – Или по крайней мере позвонить еще раз позже, чтобы удостовериться, что сообщение дошло до адресата.

– Зачем? Я думала, что сделала достаточно. Кроме того, как только я вернулась домой и позвонила в приют, тут же заснула. – Ее удивило, как неубедительно это прозвучало.

– Мы не знали, что тебя нет, до тех пор пока нам не сообщил об этом Ламар. Несколько подростков сидели в классе одни, без всякого присмотра, на протяжении часа. Могли произойти любые неприятности.

– А что бы ты хотел, чтобы я сделала? Сказала: «Прости, Нэйт. Пусть о тебе позаботится полиция. Я отправляюсь на работу»?

– Что-то вроде этого.

Что произошло с добрым, нежным человеком, с которым она провела уик-энд? Когда он сказал ей, что был семинаристом, она не сразу смогла в это поверить. Теперь она снова видела перед собой абсолютно незнакомого человека – человека, для которого реальные проблемы и реальная жизнь совершенно не существуют.

– Я не могла отказать ему в помощи. Он во мне нуждался. Я должна была быть там.

– Твоя преданность похвальна; хорошо, если бы ты так же относилась к своим ученикам. Может, то, что ты их бросила, для тебя не важно, но им это показало, как ты к ним относишься.

– Но это не так…

– Если это не так, то ты должна была все же дозвониться до миссис Хьюз или до меня.

Венди опустила глаза. Ну что ж, случилось именно то, чего она боялась. Снова с губ мужчины, который много для нее значил, срываются в ее адрес жестокие, беспощадные, унижающие слова.

– О’кей. Я приношу извинение за то, что не позвонила снова. Это был кошмарный день, но, может быть, в дальнейшем мои дела будут складываться удачнее.

Она почувствовала, что готова заплакать, и, моргнув несколько раз, прогнала непрошеные слезы. Выпрямившись на стуле, Венди громко и твердо произнесла:

– Но я не извиняюсь за то, что помогла другу, который во мне нуждался.

Джек некоторое время молчал, глядя на нее, затем вдруг глубоко вздохнул. Его голос внезапно потерял резкость:

– Ты права. Ты не должна была оставлять его в беде. Именно это качество мне нравится в тебе больше всего – твоя доброта. – Он подошел к ней. – Я был несправедлив. Мне очень жаль. Я вдруг понял, что иногда становлюсь полным идиотом. Извини.

Напряженность между ними сразу исчезла, как будто ее никогда и не было.

– Тогда почему ты так набросился на меня? Он взял ее руки и положил себе на грудь.

– Когда ты не появилась в классе и не ответила по телефону, я стал волноваться. Потом мое волнение перешло в гнев. Я решил, что мое первое впечатление о тебе оказалось правильным.

– Твое впечатление, что у меня нет особого желания заниматься с детьми?

– Да. И если бы я оказался прав, мне пришлось бы тебя уволить.

Венди почувствовала, что ее охватывает разочарование. Нэйт оказался прав – на этот раз с человеком, с которым она встретилась, у нее действительно все по-другому. Отношение к ней Джека строилось на его настроении. Оно было непрочным и непостоянным. Как только она в чем-то показала себя другой, не той Венди, которая существовала в его представлении, он сразу оказался готов сказать ей «до свидания». Ну что ж, ей некого винить в этом разочаровании, кроме себя со своей мечтательностью.

Не подозревая о том, какой поворот обрели ее мысли, Джек привлек ее к себе:

– Но я был не прав. Извини. Я просто забыл, что мы по-разному смотрим на жизнь. Я сказал много лишнего. Прости. – Он поцеловал ее. – Забудем это, о’кей?

Его прикосновение как бы разделило ее надвое – одна часть страстно желала ответить, вторая как бы не чувствовала этого прикосновения вообще.

Удивленный ее холодностью, Джек пожал плечами и повернул голову к окну, за которым белел вечерний туман.

– Может быть, я просто слишком ревнив. Мне не нравятся твои взаимоотношения с Нэйтом.

– О Джек. – Она машинально пригладила его торчащую бровь и тут же одернула себя. – Нэйт – только друг. К тому же он не любит женщин. В этом смысле…

– Понятно. Но ты чересчур о нем заботишься.

В ее сердце затеплилась надежда. Может, он просто ревнует?

Джек сжал ее руки.

– Я полный дурак. Я просто в первый раз волнуюсь за человека, который… мне дорог.

Ее сердце забилось чаще.

– Интересно слышать. Может, ты хотел сказать слово на букву «эль»?

– Об этом говорить еще рано, – поспешно ответил он. – Я еще не готов. Может, мы поднимем этот вопрос немножко позже?

– Конечно. – Венди проглотила комок в горле. Как он испугался. Похоже, она была права в своих опасениях. – Если хочешь, мы vожем подождать до того времени, когда ты сможешь крикнуть это с горы Тамалпе. – Она давно уже мечтала взобраться на эту гору с рюкзаком. – Или на пути к Твин-Пикс. Или обратно.

– А ты услышишь?

Она ответила не сразу.

– Если не услышу, значит, для меня это не важно.

– Но ты боишься не услышать? – усмехнулся он, не уверенный, шутит она или нет.

Венди обвила руками его талию и прижалась к нему, не произнося ни звука – она не хотела, чтобы он знал, до какой степени он прав.

Джек молча смотрел, как дымок из трубки отца Куинна медленно тает в воздухе. За спиной священника синело чистое небо; кроны деревьев слегка колыхались под порывами ветра. Джек рассказал ему об аварии и о своих сомнениях.

– Но, – завершил свой рассказ Джек, – иногда мне кажется, что все мои сомнения не стоят и выеденного яйца.

Мудрые глаза отца Куинна остановились на его лице.

– А тебе не приходила в голову мысль, что твои сомнения относительно Венди могут быть вызваны чем-нибудь еще?

Губы священника дрогнули в улыбке.

– У Венди свой сложный мир, который постороннему понять трудно. Да и не это тебе нужно. – Он медленно выдохнул. Струйка дыма прочертила белый след в воздухе и незаметно растаяла в вечерней тьме.

– Другими словами… – нерешительно начал Джек.

– Возможно, все твои проблемы идут от тебя самого.

Такое объяснение смутило Джека.

Нет сомнения, отец Куинн прав, но в этом признаваться не хотелось. К тому же мотивы его собственной натуры до сих пор оставались ему не вполне ясны, так что анализировать свое поведение Джеку было не по силам.

– Возможно, это и так, святой отец, но вы знаете, что я всегда отличался преданностью работе и ответственностью. Единственное, от чего я отказался, – это…

Отец Куинн, кивнув, закончил за него:

– Карьера священника.

– Да. – Джек на секунду перенесся в тот день, когда он вдруг осознал, что не хочет посвятить свою жизнь церкви. Решение покинуть семинарию далось ему с трудом – тогда у него было такое чувство, как будто он предал и Бога, и собственные убеждения. Теперь, два года спустя, он снова усомнился в себе. Действительно ли его чувства к Венди можно назвать любовью или это только стремление к телесным удовольствиям? Даже сам вопрос был ему крайне неприятен.

Бросив взгляд на невысокого человека напротив, Джек задумчиво произнес:

– Иногда мне кажется, что я еще не стал взрослым.

Всю следующую неделю Венди и Нэйт провели в приготовлениях к художественной выставке. Джек несколько раз приглашал ее в ресторан или кинотеатр, но она отговаривалась занятостью.

Когда во вторник она пришла на урок, Джек встретил ее в коридоре; его красивое лицо при виде ее расцвело.

– Привет! – Он взял ее за руку. – Где ты была? Я так скучал.

– Я работала.

Венди оглядела коридор в надежде отвлечь внимание Джека. Ничего и никого. Только голые стены. Когда ей нужна какая-нибудь помеха, ее нет, в остальное время их предостаточно.

– Послушай, мне нужно идти. Я должна встретиться с Памелой перед началом урока, чтобы проверить ее задание по английскому.

– Английскому?

Отлично. Она направила его мысли по другому руслу.

– Да. Это был мой второй любимый предмет в школе. Когда она сказала мне, что может не сдать экзамен по правописанию, я решила ей помочь.

– Это очень любезно с твоей стороны.

На самом деле эти уроки были нужны ей. Чтобы не думать, как ей не хватает Джека, она решила заполнить все свое время работой.

– Нужно идти, – бросила она. – Увидимся позже.

Запретив себе оглядываться, она пошла по коридору.

Когда звякнул дверной звонок, Венди с досадой подумала, что еще не успела смыть краску с носа.

Подойдя к двери, она глянула в глазок. В коридоре стоял Джек.

– Привет. – Она открыла дверь, не приглашая Джека войти. – Что привело тебя сюда?

Он прошел мимо нее и опустился на диван. Возвращаясь за ним в комнату, Венди подумала, что сегодня иметь с ним дело будет сложнее, чем она ожидала.

– С каких это пор близкие друзья должны дожидаться формального приглашения?

– Я имею в виду, – немного смутилась она, – что я могла бы навести порядок в квартире.

– Я выбрал неудачное время для визита?

– Всегда знала, что ты догадлив.

– И ты не могла бы сделать даже короткий перерыв?

– Если только ты хочешь, чтобы я осталась без единого пенни. И чтобы меня за неуплату выгнали из дома. Прямо на улицу. Или, еще хуже, чтобы я стала одной из питомиц твоего приюта.

– Это было бы печально. Тогда, конечно, мне лучше удалиться. Но доктор наносит и ночные визиты. Проверить физическое состояние. Сделать массаж…

– Давай, давай. – Венди открыла дверь и подтолкнула его к выходу. – Мне и в самом деле надо работать.

– Я не могу изменить твоего решения?

– Но ты же не будешь платить за мою квартиру?

– Давай, давай, заставляй меня чувствовать себя подлецом и мерзавцем только за то, что я хочу быть с тобой.

Она не смогла скрыть улыбку.

– Бедный, как ты из-за меня страдаешь.

– Это верно. Увидимся позже.

– Пока.

Тихий щелчок двери, закрывшейся за ним, поставил точку в их разговоре. Она попросила его уйти. Тогда почему именно она чувствует себя покинутой?

Чем больше Венди старалась быть недоступной, тем более романтичным становился Джек. Первое, что он сделал, – это прислал ей набор художественных кистей. На ее автоответчике каждый день оставалось по нескольку пылких изъявлений чувств, настолько откровенных, что не все из них цензура пропустила бы к печати. Внимание было оказано даже Элси, которой посыльный регулярно доставлял изысканные собачьи лакомства.

Когда Венди доставили очередной подарок Джека – три дюжины африканских лилий и две прекрасные мужские рубашки из высококачественного хлопка, в ее комнату зашел Нэйт, чтобы посмотреть на подарки.

– Этот парень начинает понимать, как можно достичь успеха, – заметил он.

– Он вообще быстро учится, – бросила Венди. – Интересно, сколько времени у него займет переход в следующий класс?

Она позвонила ему по телефону:

– Тебе не следовало делать этих подарков.

– И ты даже не скажешь «спасибо»?

– Спасибо, но ты не должен был этого делать. – Надо было поддерживать легкий, шутливый, ни к чему не обязывающий разговор, чтобы не выдать, как тяжело у нее на душе.

– Когда я тебя увижу?

– До завтрашнего открытия выставки мне надо покрасить еще два стола.

– Мы как птицы. Прочирикаем что-нибудь друг другу и тут же разлетаемся.

– Ты прости, что я тебя прогоняю, но я по горло в работе.

– Тогда завтра после выставки я заберу тебя поужинать. – В его голосе появилась властность, которая так хорошо была знакома его ученикам. – А после этого мы поедем ко мне.

– Есть, сэр.

– Для десерта «аль фреско».

– Аль придет тоже?

Он недоуменно помолчал, потом спросил:

– Разве «аль фреско» не значит «в голом виде»?

– У тебя ужасный английский акцент, – рассмеялась Венди, и все ее напряжение немедленно испарилось. От общения с ним ей всегда становилось легче на душе. Жаль, что их отношения кончатся ничем. – О’кей, если я соглашусь на ужин, ты прекратишь делать подарки и заставлять краснеть мой автоответчик?

– Неужели тебе не нравятся знаки внимания?

– Нравятся, но их слишком много. – Он не должен знать, что все эти знаки внимания заставляют ее чувствовать себя не в своей тарелке.

– Хорошо. Я приторможу. Пока.

– Тогда увидимся завтра на выставке. – За эти двадцать четыре часа она подберет слова, которыми простится с ним навсегда.

На том конце провода положили трубку. Венди почувствовала, что ей сразу стало одиноко и тоскливо.

Так что же ей следует ему сказать? Она попыталась представить, как это должно произойти.

«План А». После выставки они отправятся в какое-нибудь романтическое место. Пригубив шардоне многолетней выдержки, она признается ему, что действительно его полюбила. Но поскольку она знает, что любовь не может длиться долго – особенно к ней, как подсказывает ее опыт, – то им следует расстаться.

Или, может, ей следует выбрать «план Б»: уехать на остров Борнео, стать третьей женой местного вождя и посылать Джеку время от времени почтовые открытки? Это выглядело намного привлекательнее.

Пятница прошла в лихорадке последних приготовлении. Утром она завезла в галерею последние стулья, которые ей пришлось заканчивать ночью.

В галерее она увидела Нэйта – он передвигал в углу одну из своих скульптур. Венди удалось уговорить владельца галереи поставить произведения Ламара на самое лучшее место. Парню наверняка это польстит. Когда последние штрихи были наконец нанесены, Венди вернулась домой переодеться к открытию.

Она надела черную шелковую блузку, которую нашла несколько лет назад на чердаке своей тетки. Блузка была Венди удивительно впору – она плотно облегала фигуру, подчеркивая ее линии. Пожалуй, даже чересчур подчеркивая, подумала Венди, критически рассматривая себя в зеркало. Похоже, настало самое время отказаться от пиццы и пирожков.

Обычно перед каждым показом своих работ она невероятно волновалась, пытаясь представить, какой будет реакция ее потенциальных покупателей на новую мебель. Сегодня же этого волнения не было. Ее мысли были заняты Джеком. Сможет ли она набраться мужества, чтобы высказать ему все, что собиралась? И правильно ли будет так поступить?

Венди надела черную юбку чуть выше колен, натянула тонкие черные чулки и сунула ноги в черные туфли с золотыми застежками.

В этом строгом наряде она выглядела спокойной, холодной дамой, всегда сохраняющей самообладание и достоинство. Ничто не могло выдать смятения, царившего в ее душе. Так и надо идти в последний бой – подняв флаг и под всеми парусами.


Глава 12


Войдя в галерею, Джек сразу увидел Венди. Она стояла у самой стены, разговаривая с каким-то мужчиной. Ее наряд подчеркивал стройность фигуры; на ногах были туфли на высоких шпильках – она выглядела чрезвычайно соблазнительно. Чуть в стороне от нее стояли притихшие Ламар и еще несколько подростков, напоминающие гномов, охраняющих Белоснежку.

Ее собеседник наклонился к ней ближе и что-то сказал ей на ухо. Венди рассмеялась и отрицательно покачала головой. При этом волосы волной колыхнулись по ее плечам из стороны в сторону – роскошные, шелковистые; Джек буквально почувствовал, как касается их руками.

Поправив галстук, Джек направился к толпе приглашенных.

С серебряного подноса официанта он взял бокал шампанского и пирожное. Заметив компаньона Венди по студии, Джек подошел, чтобы поприветствовать его. Нэйт сидел у стены, на которой были развешаны картины, представляющие собой различные композиции из зеленых и синих кругов.

– Рад вас видеть! – оживился Нэйт. – Позвольте представить вас Ребекке.

Светловолосая худощавая женщина, сидевшая у стены в кресле-каталке, наклонила в приветствии голову. Под глазами у нее лежали темные круги, обе ноги были закованы в гипс. Джека кольнуло ощущение собственной вины. Это была та самая женщина, которая попала в автомобильную аварию.

– Ребекка говорит, что у меня замечательные работы. – Нэйт показал рукой на стоящую перед ним скульптуру. – А я говорю ей, что она хороший друг.

Джек перевел взгляд на статую – кусок гранита, из которого торчали куски искореженного железа.

– Очень необычно, – деликатно заметил он. Необычно по сравнению со всем, что он видел раньше. Хотя этого он вообще не хотел бы видеть, если уж говорить откровенно.

– Ну, теперь я на седьмом небе, – сказал Нэйт. – Подтекст я игнорирую.

Они обменялись лукавыми взглядами, однако их улыбки были невеселыми. Джек присмотрелся пристальнее – на лице Нэйта не зажили ссадины. Должно быть, авария была серьезнее, чем рассказывала Венди. Какой же он черствый, бесчувственный человек – напустился на Венди за то, что обязан был сделать любой хороший друг. Вспомнив сцену объяснения в кабинете, Джек стал вдруг противен себе. Неужели непреклонный, безапелляционный судья в кабинете – это он сам?

– Извините, – сказал он Ребекке и Нэйту. – Мне нужно осмотреть остальную часть выставки.

– Желаем хорошо провести время.

Джек шел вдоль стены и скользил по картинам невидящим взглядом. Что же на него нашло в тот злосчастный день? Он просто хотел, чтобы все свое внимание Венди посвящала только ему, хотя и сомневался в том, что их отношения приведут к чему-то серьезному.

Стул Ламара привлек внимание полноватой женщины средних лет.

– Какая прелестная вещь. Сколько стоит? – спросила она, внимательно оглядывая стул.

Ламар прошептал Венди:

– Что мне делать, училка? – В его голосе звучала смесь удивления, радости и страха.

– Вы подождете секундочку? – улыбнулась женщине Венди. Притянув к себе Ламара за воротник, она ответила ему прямо в ухо: – Прежде всего, не называй меня «училка».

– Извини, училка. Иисус, я никогда не думал, что кто-нибудь купит мою туфту. – Он вытаращил на нее удивленные глаза. – Что мне сказать насчет цены?

– Я сама все улажу. – Венди повернулась к потенциальной покупательнице.

– Мистер Вашингтон полагает, что двести долларов было бы разумной ценой.

Ламар разинул рот и, спохватившись, изобразил кашель.

– Именно так. – Небрежно сунув руки в карманы своей кожаной пилотской куртки, он чуть наклонился к женщине и доверительным тоном произнес:

– Берите, пока можете. К вечеру цены подскочат.

Венди чуть стукнула его в бок и затем улыбнулась женщине:

– Вы хотите купить стул?

– Да, хочу. – Не тратя больше слов, женщина достала из сумки чековую книжку и авторучку. Быстро выписав чек, она протянула его Ламару. – Этот стул прекрасно впишется в комнату моей дочери. Ей очень понравится эта, как вы ее назвали, туфта…

– Это принятый у нас термин. – Рассмотрев чек, Венди заметила, что миссис Фарнсворт живет в Ноб-Хилл. – Мы доставим вам стул завтра утром, если вы не возражаете.

– Прекрасно. Благодарю вас. – Щелкнув замочком, женщина закрыла сумочку.

– Спасибо за покупку, мэм.

Когда женщина отошла, Ламар приглушенно вскрикнул от восторга:

– Моя первая сделка. – Приняв чек из рук Венди, он положил его в карман. – Двести баксов! Вот это клево, училка!

– Лучше, чем рисовать на стенах? – Увидев, как он потупился, она пожалела о своих словах.

– Лучше – то, что дает прибыль, – снисходительно объяснил Ламар.

Она оглядела зал.

– Тебе обязательно нужно кому-нибудь рассказать о своем успехе.

– О чем? – Он удивленно поднял на нее карие глаза.

– О своих художественных достижениях. – Отыскав глазами Джиллиан и Памелу, она легонько подтолкнула к ним Ламара. – Иди поделись своей новостью.

– Художественные достижения, – бросил он через плечо. – Не говорите мне, что деньги за всю эту туфту вам не нравятся.

– Ты прав. – По крайней мере этому парню нельзя отказать в честности, подумала Венди. – Я всегда рада, когда кто-нибудь покупает мои работы. А теперь иди.

Увидев, что Ламар отошел от Венди, Джек направился к ней, но она вдруг повернулась и вышла в боковую дверь. Джек прошел следом и оказался в маленькой комнате. Венди засовывала свои визитные карточки в бумажник; закрыв сумку, она положила ее обратно в шкаф.

На его приветствие она удивленно обернулась.

– Привет. – Ее голос был дружелюбным, но Джек услышал в нем и какие-то другие оттенки, которые не смог разобрать. – Ты здесь давно?

– Пару минут. – Он обнял ее и привлек к себе.

Их губы соприкоснулись. Она ответила на его поцелуй, и он притянул ее к себе еще сильнее. Возможно, ему не следовало сейчас делать этого, но он не мог остановиться. Это было удивительно прекрасно – держать ее в объятиях. Голову ему кружил легкий аромат ее духов, пальцы чувствовали тонкий шелк одежды.

Их прервал негромкий деликатный кашель. Раздраженный этой помехой, Джек повернул голову и увидел в дверном проеме улыбающуюся женщину.

– Извините, что прерываю, – произнесла невысокая рыжеволосая незнакомка. Она протянула к Венди руки: – Я только хотела тебя поздравить.

Джек отпустил Венди.

– Андреа! – воскликнула Венди, радостно обнимая женщину.

Джек сделал шаг назад. Терпение, сказал он себе.

Венди повернулась к нему:

– Я в самом деле должна идти в зал.

– Конечно. – Это был ее вечер. Ему придется подождать. Он придержал перед ней дверь: – Пожалуйста, проходи.

– Эти чертовы спички не зажигаются, – с досадой швырнула на дорожку коробок Памела. – Дай мне зажигалку.

Ламар протянул ей серебристую «зиппо», с которой от долгого пользования местами слезло покрытие.

Щелкнув зажигалкой, Памела зажгла сигарету и глубоко затянулась. От удовольствия она дрыгнула ногами, и ее тяжелые ботинки ударили по баку для мусора, на котором она сидела.

– Готова спорить, что теперь, когда ты продал свой стул, ты себя считаешь крутым художником.

Он стряхнул пепел на землю.

– В любом деле важно начать. Ее глаза стали злыми.

– Здесь ты прав, паренек. – Она бросила свою только что зажженную сигарету на асфальт и спрыгнула с мусорного бака. Потом пнула сигарету ботинком – Пойдем. Мы же не хотим, чтобы мисс Вэлдез волновалась о своих маленьких детишках, верно?

Губы Ламара скривились.

–: С тобой невозможно разговаривать. Это просто потеря времени. – Открыв дверь в галерею, он бросил через плечо: – Неудивительно, что у тебя нет друзей. Ты пародия на человека, – Дверь захлопнулась за его спиной.

Мгновение Памела стояла молча, глядя на дверь.

Затем подбросила зажигалку на ладони.

– О’кей, Ламар. Ты и твоя подружка за это заплатите. Никому еще такое обращение со мной с рук не сходило.

После закрытия выставки Джек отвез Венди в маленький французский ресторан на Ван-Несс-авеню. В углу зала квартет играл Моцарта. Почему Джек привез ее именно в это место? Неужели он хочет сказать, что любит ее? И просит отнестись к его словам серьезно? Что ей делать, если так и будет?

Опускаясь на стул, она удивленно спросила:

– Как ты нашел этот ресторан?

– Случайно, зашел сюда как-то вечером. – Он опустился на стул напротив. – Им владеют месье и мадам Ратмелл. Я обедаю здесь примерно раз в неделю.

– С разными женщинами? – В ее вопросе была не только шутка.

– Нет. Один.

Официант принес бутылку вина. Попробовав, Джек кивнул, и официант разлил вино по бокалам. Джек поднял хрустальный бокал в честь Венди.

– Прими мои поздравления с удачным открытием выставки.

– Спасибо. Я рада, что мы сюда пришли.

– Я тоже. Мне уже стал нравиться твой дикий, сумасшедший стиль. – Он поспешил примирительно положить ладонь на ее руку и согнать с лица усмешку. – В самом деле, сейчас я вижу что ты – Одаренный Художник.

– Спасибо. – Удивленная и польщенная его словами, она не стала отнимать руку. – А я думала, что тебе выставка не понравилась.

– Я не поклонник современного искусства, – ответил он. – Но я был там потому, что это важно для тебя.

– Спасибо. Мне это очень приятно.

Джек погладил ее пальцы.

– И еще я приехал, чтобы остаться с тобой. Наедине.

Она почувствовала, что ее сердцу стало тесно в груди.

– Если мы будем продолжать держаться вместе, тебе придется присутствовать на множестве выставок.

– Я никогда их не полюблю. Но в этом нет ничего страшного. Мы можем любить разные вещи. Так даже интереснее.

Венди почувствовала, что ее заполняет необыкновенно теплое чувство.

– Скажи честно, – продолжил он, – ты ведь не мечтаешь присутствовать на всех званых ужинах, где организуется сбор средств для приюта? Верно?

– Возможно.

– Ну а мне и не нужен в этом деле помощник. – Джек кашлянул и опустил голову, глядя на стол. – Поскольку этот вопрос мы прояснили, могу я сказать тебе кое-что еще?

– Да, – тихо произнесла она.

– Когда мы встретились с тобой, я поначалу строил далеко идущие планы, думал о долгих и серьезных отношениях. – Он поднял глаза, полные сожаления. – Теперь я понял, что не готов к ним. По крайней мере сейчас.

Она почувствовала себя так, будто, танцуя вальс, обнаружила, что ее партнер исчез. Она поспешно высвободила руку.

– Не готов? Что ты имеешь в виду?

– Мне нужно немного времени. Чтобы понять, чего я хочу. Мы можем продолжить наши отношения, но я хотел бы, чтобы ты знала, о чем я думаю.

Венди постаралась встретиться с ним глазами. В его взгляде читались ум, собранность и дружелюбие, но кроме того, она увидела в нем тревогу и сомнение.

– Для меня это полная неожиданность. И я не знаю, что тебе ответить.

Какая-то часть ее сознания – логическая – одобряла его прямоту. Другая же часть – эмоциональная – его ненавидела.

– Спасибо за откровенность.

– Не говори с таким сарказмом. Я рассказал тебе все не для того, чтобы обидеть.

– Ты сказал это немного позже, чем следовало.

– Черт, мне очень жаль…

Венди оборвала его:

– Давай уточним, верно ли я тебя поняла. Ты хочешь продолжать видеться со мной каждый день, как в постели, так и за ее пределами, но при этом не желаешь давать каких-либо обещаний и не хочешь ничего планировать. – Что-то подобное ей в жизни уже встречалось. – Верно?

Он вытер салфеткой губы.

– Давай не будем так обострять. – Его улыбка стала натянутой. – Я просто хотел сказать, что мне еще во многом надо разобраться.

– И я буду оставаться в подвешенном состоянии, пока ты разбираешься?

– Да, похоже на то.

Как она могла объяснить ему, новичку на любовной стезе, что романтика в отношениях рано или поздно исчезает? Он и не подозревал, что полностью подтвердил все ее сомнения. Она выпрямилась на стуле. Лучше разом разорвать все узлы и уйти, чем мучиться без всякой надежды.

– Извини, но я так не могу. Нам лучше расстаться.

– Ты можешь не бить меня так сильно? Я и так изо всех сил стараюсь не сойти с ума. – Джек нервно потер рукой подбородок. – Мне это удается с большим трудом. Ты удивительная женщина, Венди. Ты – все, о чем я мечтал и даже не мечтал.

– Тогда почему же ты не можешь понять, нужна ли я тебе?

Внезапно она поняла, чего он боится на самом деле. Джек – сознательно или нет – боялся, что женщина, которую он так неожиданно встретил, – все же не та, с которой он должен прожить жизнь.

– Ты хотел бы быть более опытным в жизни, верно?

– Да. Может быть. Не знаю.

Она сжала под столом руки в кулаки, чтобы он не узнал, как они дрожат. Какое нелепое положение. Всю жизнь она опасалась к кому-либо привязаться, поскольку боялась в один прекрасный день обнаружить себя покинутой. Только одному человеку удалось преодолеть ее страхи – и вот, когда она действительно только о нем и думает, этот человек говорит, что он еще не готов. Или не способен. Или не желает.

– Я понимаю. – Она заставила себя говорить ровным тоном. – Хотя мне не хотелось бы себе в этом признаться, я думаю о наших отношениях то же самое.

– Спасибо тебе. – Он сделал глубокий выдох. – Я не ожидал этого…

– Погоди. – В ее сердце все еще не хотела умирать надежда, и Венди пришлось сказать самой себе, что из ее надежд ничего не выйдет. – Я поняла твои слова, но я не хочу связывать себя с человеком, который не знает, что ему надо. Такие отношения не дают ничего, кроме боли. Мне такие отношения не нужны.

Он взял солонку и сжал ее в кулаке. Лучше пусть солонка, чем моя шея, подумала Венди, качнувшись на стуле от напряжения.

– Думаю, у меня нет права обижаться на твои слова, – мрачно произнес Джек, подняв на нее глаза. – Неужели было бы лучше, если бы я лгал?

– Нет. Но что ты от меня ждешь? Что я скажу: «О’кей, прекрасно, нет проблем. Я всегда буду рядом, ожидая, когда ты надумаешь – если вообще надумаешь»?

– Я надеялся, что ты меня поймешь. – Его голос стал суше. – Что ты захочешь проявить терпение. И может, какое-то доверие ко мне.

– Не изобра;fq трагедию. Просто признай, что у нас все кончено. И попрощайся.

– Именно так?

– Да. Именно так.

– Значит, ты хочешь на всем поставить крест? – Он забарабанил пальцами по столу.

– Да.

– И это все для тебя ничего не значит? – Его громкий голос привлек внимание людей за соседними столиками. – Так, легкая игра. Прибавить к своим победам одного девственника.

– Ты несправедлив. – На этот раз она уже не могла сдержать слезы. – Это значило для меня много. Очень много. – Но она не скажет, что любит его. Сейчас для этого не место.

Он наклонился к ней через стол.

– Почему же ты все бросаешь? Давай еще побудем вместе. Может, мы больше привяжемся друг к другу?

– И тогда ты сможешь ранить меня больнее, когда захочешь уйти?

– Ну, Венди, я никогда не говорил, что собираюсь уйти. Мне просто нужно время, чтобы понять, чего я в самом деле хочу.

Она почувствовала, что в ней закипает гнев. Из-за того, что он снова бросает ей надежду, как рыболовный крючок. Из-за того, что она снова начинает надеяться.

– Странно, что такой умный человек не может подобрать другие слова. Что он любит меня или что хочет взять на себя обязательства.

– Как я говорил, я еще не готов. Но…

Она запрещающе махнула рукой, не в силах больше терпеть эту пытку.

– Могу я уйти? Пожалуйста. Я не хочу есть.

Тот, кого она любила, исчез за жесткой маской совершенно незнакомого ей человека.

Джек мрачно уставился на нее.

– Конечно, ты будешь продолжать работу в приюте?

– Да. – Она не была уверена, что серьезно в чем-то помогла своим подопечным – кроме разве что Ламара, – но не собиралась их покидать, хотя работать для нее теперь станет много труднее.

Джек сложил меню, лежащее перед ним на столике. Немедленно рядом с ним вырос полный внимания официант.

– Могу я принести ваш заказ, сэр?

Джек чуть заметно отрицательно качнул головой.

– Прошу прощения, мы не будем ужинать. Дама изменила свои намерения.

Памела не стала долго ждать момента, когда сможет отплатить. Однажды, когда все подростки отправились на обед, она, стараясь остаться незамеченной, свернула в коридор, к классу Венди. Проскользнув в комнату, она сдвинула вместе несколько деревянных столов и стала методично накладывать на них бумагу. Подняв бутыль скипидара, она на миг замерла – в коридоре послышались шаги. Поспешно спрятавшись под стол, Памела попыталась успокоить дыхание.

Но спустя несколько секунд шаги затихли. Памела вытащила из кармана джинсов зажигалку Ламара, щелкнула ею и поднесла огонь к бумаге. Языки пламени начали медленно пожирать бумагу, и Памела улыбнулась – впервые за долгое время.

Когда огонь разгорелся, Памела простерла над ним руки, пытаясь ощутить его тепло, затем медленно выпрямилась. Бросив зажигалку на пол, она свирепо пнула ее в угол и выскользнула в коридор.

Джек перебросил через плечо чистое полотенце и взял в руки баскетбольный мяч. Прошедшую ночь он почти не спал, у него совсем пропал аппетит. Может, сотня бросков в баскетбольную корзину поможет справиться с давящей болью в сердце, которая возникала у него при каждом воспоминании о Венди.

Когда он повернул за угол коридора, то почувствовал, что глаза его внезапно начало щипать что-то едкое. В нос ударил резкий запах. Из-под двери класса Венди струился белый дымок. Огонь! Приют горит!

Подскочив к огнетушителю, Джек сорвал его со стены. На мгновение он задержался у двери, чтобы потрогать ее. Деревянная поверхность была холодной. Должно быть, пожар еще не разгорелся. Распахнув дверь, Джек вошел внутрь. В середине комнаты бушевал огненный столб, уже превративший несколько парт в обгорелые черные доски. В открытую дверь тут же метнулся густой дымный шлейф. Направив огнетушитель на пламя, Джек выпустил струю пены. Едкий дым жег глаза; пламя, погашенное в одном месте, снова взвивалось вверх, когда он переходил дальше. Джеку стоило большого труда удержаться, чтобы не побежать за помощью. Огонь надо было гасить немедленно, пока он не распространился по всему помещению.

Справиться с пожаром удалось всего за несколько минут. Вытирая слезящиеся глаза, Джек выбрался в коридор, чтобы глотнуть чистого воздуха. Прислонившись к стене, он попытался восстановить дыхание. Иисус, на каком тонком волоске все висело! Приди он пятью минутами позже – и приют, и все его планы и мечты исчезли бы в огне. Это Господь привел его сюда! Еще одного удара после разрыва с Венди он бы просто не перенес.

Рука, опустившаяся на его плечо, заставила его поднять голову. Перед ним стояла Венди. На ее лице было видно сочувствие. Поддавшись порыву, Джек обнял ее одной рукой и привлек к себе, чтобы ощутить успокаивающую мягкость ее тела. Внезапно его рука замерла – ведь все кончено. И тут же в сердце вернулась тупая боль – его постоянный спутник в последние дни.

– С тобой все в порядке? – Ее обычно мелодичный голос сейчас был искажен страхом.

– Да, все в порядке. В полном порядке.

– Что случилось?

– Кто-то пытался сжечь твой класс. – Он закашлялся.

– Поджог?

– Боюсь, что так.

– Какой ужас, – протянула Венди.

– Не волнуйся, я обо всем позабочусь. Уроков не будет, пока мы все не выясним. Когда мы что-нибудь узнаем, я тебе позвоню.

– Иди домой, Венди.

– Я не могу. Кто-то поджег мой класс. Это послание мне.

Возразить ему было нечего, хотя он многое бы отдал, чтобы страх исчез из ее голоса.

Они принялись за работу. Венди собрала обгорелую бумагу и отнесла ее в мусорный бак.

– О нет! – воскликнула она. – Взгляни.

Он пристально посмотрел на серебристую зажигалку в ее руках. Теперь ясно, что это был поджог.

– Это ужасно. – Она перевернула зажигалку той стороной, на которой был рисунок. – Это зажигалка Ламара.

У него оборвалось сердце. Кто угодно, только не Ламар. С того времени, как Венди приступила к работе в приюте, какой-то реальный результат у нее был только с Ламаром. Если именно он поджег классную комнату Венди, для нее это будет ужасным ударом.

– Нам нужно с ним поговорить.

– Не могу поверить, что это сделал он, – произнесла Венди дрогнувшим голосом.

– Так мы этого еще не знаем. – Лоб Джека прорезала вертикальная морщинка. Несмотря на то, что он уже успел повидать в приюте немало, он каждый раз тяжело переживал, когда кто-либо из его подопечных выкидывал подобный фокус. – Я найду его. Встретимся в большом зале через двадцать минут.

Ламар выпрямил спину, сидя на жестком деревянном стуле с высокой спинкой.

– Я не делал этого.

– А мы и не говорим, что ты делал, – заметила Венди. – Мы только хотели задать тебе пару вопросов. – Она с удивлением вгляделась в него. Вместо самоуверенного, разговорчивого паренька перед ней сидел нахохлившийся, молчаливый, настороженный мальчик. – Ты можешь сказать, как твоя зажигалка оказалась в моей классной комнате?

Его губы сжались от гнева.

– Черт, как я могу об этом знать?

– Ладно, Ламар, – вмешался Джек. – Был пожар, и мы нашли твою зажигалку. Ты разрисовал всю кухню мисс Вэлдез. Вполне понятно, почему мы задаем этот вопрос именно тебе.

Звук открываемой двери заставил Венди повернуть голову. Она заметила чью-то растрепанную светлую голову и бледное лицо, которое поспешно исчезло. Кто это был? Памела? Венди снова перевела взгляд на Ламара.

– Я совсем не обязан отвечать на ваши глупые вопросы! – выкрикнул он. – Я ничего не поджигал.

Это прозвучало искренне. Может, они ошибаются?

– Ламар, подожди секунду… – начала Венди.

– Это ты подожди, училка! – Последнее слово он выкрикнул, стараясь вложить в него презрение. – Сейчас опять начнете всю эту ерунду: «О, ты такой хороший мальчик, Ламар. У тебя талант. Старайся». Все ложь, все это ложь!

– Это неправда. Я говорила, что думаю.

– Конечно. Именно поэтому вы решили, что я поджег комнату. Вы такая же, как все. Относитесь ко мне так, будто я ничто. Ну, ничто умножить на ничто – получается…

– Потише, сынок, – поднялся Джек. – Придержи язык, пока не сказал что-нибудь, о чем будешь жалеть.

– Есть, сэр, мистер О’Коннор, – отчетливо произнес каждое слово Ламар. Достав из кармана расческу, он с нарочитой медлительностью пригладил волосы. – Мне самое время отправиться на улицу. Это не приют. Это просто еще одна клетка. – Поднявшись со стула, он повернулся к двери.

– Ламар, пожалуйста, подожди! – Она хотела подняться, но Джек остановил ее, взяв за руку.

– Пусть идет.

– Пусти меня. Я должна с ним поговорить.

– Ни к чему хорошему это не приведет. Сейчас он все равно тебя не услышит. Ты поговоришь с ним позже.

Джек с силой потянул ее назад, к своей груди. Но ощущение силы его тела не дало ей покоя, как раньше.

Глаза Венди внезапно наполнились слезами, она высвободилась из рук Джека. От нее здесь одни только неприятности. Она совершенно не знает, как обращаться с этими детьми. Все рисунки, которые сделали ее воспитанники, сгорели в огне. Она пыталась провести с ними эксперимент, и он закончился неудачей.

– Я думаю, – сказала она, – мне пора уходить.

Он мягко улыбнулся.

– О’кей. Я позвоню тебе, когда комната будет в порядке.

– Нет, – произнесла она, – ты меня не понял. Я хочу сказать, что больше не буду здесь преподавать. Никогда.


Глава 13


– Что? – В голосе Джека слышалось изумление. – Ты не можешь все бросить. Подумай о том, как дети будут себя чувствовать, когда ты исчезнешь.

– Поверь мне, я уже подумала об этом.

О, теперь он понял. Погром в ее классе, разрисованная кухня, а теперь пожар оказали свое действие.

– Мне очень жаль, – сказала Венди.

«Но не так жаль, как мне».

– Эта работа не для каждого. Нужно, чтобы преподаватель хотел здесь работать. – Губы сами произносили подобающие случаю слова, хотя мысли Джека были заняты совсем другим. – Желаю тебе всего наилучшего.

– Спасибо. И тебе того же. До свидания. – Она взяла со стола сумочку и простучала каблучками к двери.

Взявшись за ручку двери, Венди обернулась. На ее лице появилась улыбка, как будто она хотела сказать еще что-то. Единственное, что смог сделать Джек, – это поднять на прощание руку. Ее улыбка медленно сползла с губ, и Венди исчезла.

Венди поспешила выбраться из приюта как можно быстрее. Еще какой-нибудь провал в этом ужасном доме – и она совершенно потеряет к себе уважение. Не видя ничего перед собой, она почти налетела на Ламара.

– Ламар, я сожалею о случившемся.

– Не обращай внимания, училка, – ответил он. – Памела убежала.

– Что? Почему?

– Она не объяснила – только сказала, что на всех плюет. Если мы сейчас отправимся за ней, то сможем догнать.

– Мой фургон перед приютом, – быстро произнесла Венди. – Пойдем.

Через несколько часов поисков в боковых аллеях к югу от рынка Венди остановилась у закусочной.

– Два сандвича с курицей, – сказала она, обращаясь к голове, торчащей над стойкой, – кока-колу и кофе.

Заплатив, она передала часть провизии Ламару. – Куда поедем дальше?

– На «Бродвей». – Так на жаргоне именовалась улица с несколькими стриптиз-клубами, которая разделяла итальянский район и китайский. – Надо проверить клубы.

– Но Памела еще подросток.

– Смотрите на вещи реально. Для такой, как она, пройти туда не составит труда. – Венди увидела на его лице усмешку.

– Вам приходится рано взрослеть.

– Да. – На мгновение он сник. – Однако уже холодно. Когда я продам партию мебели, я сделаю несколько крупных покупок.

– Ты прав. Партия собственной мебели – великолепная идея. После того как мы найдем Памелу, я тебе помогу, если хочешь.

– Отлично! Может, после уроков? Она нахмурилась.

– Знаешь, я больше не работаю в приюте. Несколько мгновений он молчал.

– Вы уходите. – Ламар смотрел прямо, не глядя на нее. – Ну что ж, мы быстро вам надоели.

– Я ухожу по личным причинам, а не потому, что устала от вас. – Он продолжал глядеть прямо перед собой. – Если хочешь, чтобы я тебе помогла, можешь после школы приходить в мою студию.

– Идет. – Лицо Ламара осветилось улыбкой.

Впереди во влажном и прохладном воздухе поблескивали огоньки «Бродвея». Припарковав машину, Ламар и Венди направились к клубам. Мимо них по тротуарам спешили люди.

Ламар повернулся к темному переулку.

– Пойдем.

– Куда мы? – спросила она, боясь уходить с главной улицы.

– На площадь Вашингтона. Там тоже тусуются подростки.

Шаги Ламара гулко разносились по едва освещенному безлюдному переулку. Венди пожалела, что не поставила фургон ближе – в случае чего они могли бы быстрее до него добраться.

Когда они уже подходили к площади, возле них внезапно остановился видавший виды «шевроле». Сидящие в нем подростки в бейсбольных кепках один за другим стали издавать свист восхищения. Она не сразу поняла, что это относится к ней. О Боже, этого ей еще не хватало! Банда сексуально озабоченных хулиганов.

Она оглянулась на Ламара, но он исчез. Ее охватил ужас. То, чего она боялась, сейчас произойдет – в эту самую минуту. Она взглянула на подростков. На лицах большинства из них было написано ленивое любопытство.

Изобразив улыбку, она начала поворачиваться.

– В другой раз, парни.

– Другого раза не будет. Сейчас самое время.

Внезапно из темноты к ней шагнул человек, так что она буквально натолкнулась на его мускулистую грудь.

– О-ох! – вырвалось у нее.

– Хватит, парни, – прозвучал в ее ушах знакомый голос. – Эта леди со мной. – Рука Джека твердо сжала ее руку.

Она подняла глаза, буквально наслаждаясь резкими чертами его лица.

– Благодарение Богу!

Он посмотрел на нее, и взгляд его голубых глаз мгновенно потеплел. Затем он повернулся к группке подростков, и его лицо снова превратилось в маску.

– Не хотите ли побороться за вашу «леди»? – Лидер банды сделал шаг вперед, выуживая что-то из кармана. Нож?

Джек ответил спокойно:

– Я не буду этого делать, потому что ты сейчас уйдешь.

– И быстро, придурок, – произнес кто-то за спиной Венди.

– Дайте им, мистер О’Коннор.

– Проваливайте, придурки, пока вам дают возможность.

Что это? Венди повернулась и увидела Ламара и почти всех ребят из приюта. У некоторых в руках были ножи, у других – разбитые бутылки.

Пятерка, заметно сникнув, стала отступать.

Джек улыбнулся своим подопечным:

– Спасибо, ребята.

– Долг платежом красен, мистер О’Коннор. – Двумя растопыренными пальцами один из парней изобразил знак победы. – Вы присматриваете за нами, мы присматриваем за вами.

Видя, как подростки смотрят на Джека, Венди вдруг поняла, что его власть простирается далеко за стены «Валенсия-хаус». В глазах малолетних уличных бродяг он был защитником их прав. И они были готовы выразить свою благодарность делом.

Когда угроза миновала, Венди почувствовала внутреннюю опустошенность. По ее коже пробежала дрожь. Что бы могло случиться, если бы не появился Джек? Она не хотела об этом и думать. Ей надо было бы поблагодарить его – но не с пятьюдесятью подростками в качестве зрителей. Она молча подождала, пока ребята не разбрелись; остался только Ламар.

– Дорога свободна, мисс Вэлдез! – воскликнул Ламар. – Теперь к вам никто не привяжется.

– Спасибо, Ламар. Куда ты тогда пропал?

Парень смутился.

– Простите меня. Мне показалось, что я увидел Памелу, как она бежит к церкви. И попытался ее догнать.

– Ладно, забудем. – Она повернулась, чтобы поблагодарить Джека.

Он мягко взял ее за подбородок; глаза его пристально вгляделись в ее лицо.

– С тобой все в порядке? Эти ублюдки не тронули тебя?

– Нет, ты успел как раз вовремя, чтобы спасти мне жизнь.

– О, малышка, – дрогнул его голос, когда она положила голову ему на грудь.

Ее страх стал исчезать.

– Я так испугалась, так испугалась…

– Успокойся. – Он нежно погладил ее волосы. – Теперь ты в безопасности. Я никого к тебе не подпущу.

Она с неохотой сделала шаг назад.

– А как ты нашел нас? Наверное, поставил рекорд скорости.

– Счастливая случайность. Когда я узнал, что Памела и Ламар убежали, я сразу направился сюда.

– Подождите! – невольно подал голос Ламар. – Вы сказали «убежали»? Я не убегал. Я помогал отыскивать эту красотку.

– Я знаю, – улыбнулся Джек. – Но ты кое-что забыл. Кое-что очень важное. Мы все в приюте – одна команда. В следующий раз сначала поставь меня в известность, идет?

– Идет, мистер О’Коннор, но у меня не было времени.

– Все равно. Мы все вместе.

«Мы все вместе». Эти слова запали в ее сердце. А ведь он говорил то, что думал. И Ламар ему верил. А если бы она и Джек тоже стали одной командой? Жаль, что у нее так и не будет возможности это узнать.

Венди отвезла Ламара в приют, после чего они с Джеком решили продолжить поиски Памелы. Устроившись на переднем сиденье, Венди подумала, как здесь уютно по сравнению с холодом туманной ночи. Как бы она хотела, чтобы они оказались вместе по какой-нибудь другой причине.

Она вспомнила их последнюю встречу. Краска залила ей лицо – он поступил честно, откровенно, выложив все, что думал, а она вела себя грубо, агрессивно, как истеричная девица.

Джек повернул на Пауэлл-стрит и направил машину к пристани.

– Я была так рада, когда ты появился сегодня вечером, – начала она.

– Я тоже. – Он на мгновение повернул к ней голову, в его глазах сверкнули огни проносящегося мимо автомобиля.

Она решила сделать над собой усилие, хоть это и далось ей с трудом, и произнесла:

– Я думаю, мне надо извиниться за свою излишнюю эмоциональность.

– Ты говоришь о том, что случилось с Ламаром? – Машина начала поворачивать на неровный асфальт пустынной боковой улицы. – Или о нас?

– Я говорю о нашем разговоре в ресторане. Ты был честен, рассказав о своих сомнениях, а я этого не оценила. Извини.

Он посмотрел в обе стороны перекрестка, по которому из пивной неспешно двигались ее завсегдатаи.

– Не извиняйся. Все было так нелепо.

– Помнишь, я говорила, что подростком мне казалось, будто меня никто не любит, и что я не ладила с отцом?

Он кивнул.

– Я знаю, это звучит мелодраматично, – продолжила она, – но я думала: что-то со мной не так, почему-то я никому не интересна.

– Похоже, для тебя это было болезненно.

– Так оно и было. Поэтому я всегда держалась от мужчин на расстоянии, стараясь ни с кем не сближаться.

– Потом появился я, ты со мной сблизилась, а я сказал, что не хочу долговременных отношений, – произнес он. – Это действительно должно ранить. Мне очень жаль.

– Мне не нужно твоих извинений, Джек. Я хочу тебя поблагодарить.

– Поблагодарить – меня? – Он остановил машину, терпеливо пережидая, пока пожилая сгорбленная женщина не перейдет дорогу.

– Да, ты оказал мне большую услугу. Не думая об этом, но тем не менее.

Он удивленно поднял брови.

– Как?

– Я честно взглянула на себя. И не могу сказать, что себе понравилась. Я поняла, что всегда, когда боюсь быть отвергнута, убегаю. Когда ты рассказал о своих сомнениях, я устроила сцену и сделала то, что было удобнее всего, – бежала. Когда мой класс был подожжен, я тоже постаралась, как страус, спрятать голову в песок. – Она подумала, что стоило бы говорить помедленнее, но слова катились сами собой: – Когда Ламар попросил меня помочь в поисках Памелы, я подумала, что он предоставляет мне шанс переломить себя.

Джек повернулся к ней. Оранжевая неоновая вывеска выхватывала его лицо из темноты и снова погружала в ночную мглу.

– Знаешь, ты просто восхитительна. В самом деле.

– Я только что рассказала тебе о том, что многого в жизни боюсь. И ты говоришь мне, что я совершенство? – Вытерев навернувшиеся слезы, она рассмеялась. – Ты просто святой.

– У меня тоже в жизни был переломный момент, как и у тебя. Я понял, что у меня слишком много недостатков и что я обычный земной человек.

Его слова звучали горько, и она удивилась:

– Ты все еще жалеешь, что не стал священником?

– Конечно. – Его глаза глядели вдаль на едва различимые в ночи силуэты небоскребов. – Когда я оставил семинарию, я чувствовал себя ужасно. Я задавал себе вопросы, кто я, что я, способен ли я на какое-нибудь серьезное дело и могу ли довести его до конца.

– И ты решил взвалить на свои плечи приют, – понимающе произнесла Венди. – Чтобы покончить со своими вопросами.

– Думаю, и ты пришла в приют по похожей причине. – Взгляд Джека скользнул по ее лицу. Она была так близко, что он мог протянуть к ней руки и привлечь к себе. Если бы он только был уверен, что она этому не воспротивится… – Довольно забавно. Мы оба боролись с одной и той же проблемой. Возможно, именно это и притянуло нас друг к другу.

– Нас притянуло?

– Конечно. Когда я задумался о том, могу ли я взять на себя какие-либо обязательства, я не смог ответить положительно. Меня страшила потеря свободы. Но, оставшись без тебя, я стал чувствовать себя так, будто не нашел свободу, а ее лишился. Это было ужасно.

– Но ты можешь встретиться с кем-нибудь еще, приобрести опыт, которого тебе так не хватает. Это было бы естественно.

– Я много передумал, после того как ты сказала мне «до свидания». – Он подавил желание с силой сжать кулаки – так тяжело ему давалось каждое слово. – Я понял, что влюбился в человека. В личность. Не в тело. Не в лицо, не в прическу. Даже не в секс. Когда нужный человек приходит к тебе, надо говорить ему «спасибо», а не «зайдите попозже». – Он отвернулся. Теперь настал ее черед говорить. Если она захочет, то может снова сказать ему «до свидания».

– Как тебе удалось поумнеть так быстро?

– У меня был хороший учитель, – ответил он. Осторожно повернув голову, Джек увидел, что ее лицо стало еще прелестнее от улыбки.

– Ты даже не можешь себе представить, что твои слова значат для меня. Я думала, что мне стоит извиниться за свое ужасное поведение и уйти от тебя навсегда. Вместо этого ты говоришь мне эти удивительные вещи. Слова, которые, как я думала, мне никто никогда не скажет.

Их отношения наладились, подумал Джек, едва сдерживая радость. Он открыл свои чувства – и то лее сделала она. Мгновение он сидел молча. Затем, переплетя свои пальцы с ее, произнес:

– Впервые после того, как я покинул семинарию, у меня возникло ощущение, что я сделал правильный выбор. Я получил то, что хотел.

Джек взглянул на ее лицо, по которому катились слезы, и ощутил прилив нежности.

– Я без тебя был сам не свой. Как будто меня подменили. Я был неспособен ничего делать, пи на чем не мог сосредоточиться. Я думал только о тебе.

– Я очень польщена, что ты мне так доверяешь… Она не успела докончить фразу – ее прервал свист за окном. Откуда-то из темноты выплыл бродяга с морщинистым худым лицом.

– Эй, приятель, – хрипло окликнул он. – Не поделишься пятью баксами?

– Прости, друг, – покачал головой Джек. – Не могу тебе помочь.

Человек поковылял прочь.

– Еще один урок жизни в городе. Никогда не опускай стекло перед незнакомцем в два часа ночи. Если тебя убьют, ты не сможешь никому больше помочь. – Он включил зажигание и повернулся к Венди. – Слушай, мы уладим наши дела позднее. Сейчас нам лучше ехать, если мы хотим найти Памелу.

– Конечно. Поговорим в другое время.

Однако несколько часов поисков удачи не принесли. Были проверены пристань, деловой район и район к югу от реки. Небо начало светлеть, предвещая восход солнца. Венди взглянула на часы – было уже половина седьмого.

– Мы можем где-нибудь остановиться, чтобы выпить чашечку кофе? Я сейчас упаду от усталости.

– Идея неплохая. – Заметив у края дороги закусочную, Джек повернул машину к стоянке. – Посиди здесь. Я сейчас вернусь.

Войдя внутрь, он протянул служащему через дешевую пластиковую стойку два доллара. Тот налил две дымящиеся чашки в полиэтиленовые стаканчики.

Внезапно дверь распахнулась, и в помещение ворвалась Венди.

– Джек, быстрее! Я только что видела Памелу на аллее!

Они поспешно выбежали на улицу. В стороне от закусочной, не замечая их, Памела деловито рылась в мусорном баке. Джек почувствовал себя так, словно камень свалился с его плеч. Одежда девочки была немного помята, но для человека, проведшего ночь на улице, она выглядела довольно неплохо.

– Привет, Памела. – Джек осторожно двинулся в ее направлении. – Мы везде тебя искали.

Девочка быстро подняла голову.

– Похлопай себя по заду, Шерлок Холмс. – Она сделала шаг от металлического контейнера и начала пятиться по аллее. – Проваливай!

Джек замер на месте. С Памелой всегда было трудно иметь дело. Она отталкивала от себя всех, и ей тяжело было доказать, что мир к ней вовсе не так враждебен.

– Пойдем с нами. Ты немного отдохнешь, а потом мы поговорим.

– Не выйдет. Я не собираюсь назад. И никто меня не заставит.

– Никто и не собирается тебя заставлять. Мы просто боимся за тебя. Ламар сказал нам, что ты убежала…

– Этот наркоман! – Сжав кулаки, она повернулась к Венди. – Он, конечно, сказал это вам? Учительский любимчик – бежит прямо к своей маленькой защитнице. – Повернувшись, она двинулась по аллее.

Венди бросилась вдогонку.

– Подожди. Ламар – вовсе не мой любимчик.

– Да, правильно. А Мадонна поет в опере.

– Так именно это тебя беспокоит? Что я люблю его больше, чем тебя?

– Я вам вообще не нужна.

– О малышка! – Венди догнала девочку и притянула к себе ее худенькое тело. – Конечно, нужна. Я беспокоюсь о тебе. Иначе зачем бы мы искали тебя всю ночь?

Джек невольно затаил дыхание. Он мог только надеяться, что Памела не оттолкнет Венди.

В голосе Венди была слышна твердая вера в свои слова:

– Я тебя не отпущу до тех пор, пока ты не пообещаешь, что вернешься. Пока не поймешь, как ты мне нужна.

Внезапно тело девочки обмякло. По ее лицу потекли слезы.

– Вы не захотите взять меня обратно, когда узнаете, что я сделала, – произнесла она сквозь рыдания.

– Нет, захочу.

– Нет, – качнула головой Памела. – Не захотите. Это я устроила беспорядок в вашем классе в первый раз. А вчера утром я подожгла класс и оставила в нем зажигалку Ламара. Я хотела, чтобы вы с ним поссорились, потому что он вам нравится больше. А я хотела, чтобы вы любили меня. Видите, какая я плохая. Я совсем не ребенок, а маленький черт, как говорила моя мама.

Венди терпеливо стерла слезы с щек девочки.

– Вовсе ты не черт. Ты сделала несколько плохих поступков, но больше ты их делать не будешь. Возвращайся в приют. Мы все уладим.

– Вы действительно не ненавидите меня?

– Поверь мне. – Венди обняла Памелу за плечи и повернула ее к машине. – Поехали.

Сев за руль, Джек смотрел в зеркало, как Памела забирается на заднее сиденье, и думал, что Венди только что совершила чудо.

Оставив Памелу в приюте, Джек предложил Венди отвезти ее домой. Остановив машину перед домом, он повернулся к ней, с тревогой ожидая ее слов, что они сейчас расстанутся навсегда. Хотя Венди больше не гнала его прочь, это вовсе не означало, что она хочет видеть его снова в своей жизни.

– Ты не хочешь подняться ко мне? – тихо спросила она.

Его сердце замерло. Они поднялись на лифте в полном молчании. Их встретила Элси, ткнувшая свой влажный нос в ладонь Джека. Затем, довольная тем, что хозяйка рядом, собака улеглась перед диваном и закрыла глаза. Нэйта дома не оказалось, хотя дверь в его комнату была открыта. Сквозь жалюзи на пол падали полоски солнечного света.

Венди повернулась к Джеку.

– Ты не обнимешь меня?

Он издал протяжный звук, похожий на стон, заключая ее в объятия.

– Ты сделала сегодня утром невозможное, любовь моя.

Она потерлась щекой о его куртку.

– Какая это была ночь! Я чувствую себя совершенно обессиленной.

Он заставил себя задать очень трудный вопрос:

– Мне уйти?

– Нет, я хочу, чтобы ты остался. Ты мне нужен.

Наклонив к ней голову, он покрыл ее лицо поцелуями. От каждого его прикосновения по всему ее телу как бы пробегали невидимые искры; эти искры перешли в пламя, которое поглотило их обоих. Они начали расстегивать друг на друге одежду – лихорадочно, торопливо; пуговицы не слушались жадных пальцев. Через минуту они стояли совершенно обнаженные, смеющиеся и счастливые, как дети, которым удалось получить что-то запретное.

– Пойдем в спальню, – предложила Венди. Он взял ее на руки.

Положив Венди на кровать, Джек начал целовать ее тело так благоговейно, как будто решил благословить каждый его дюйм.

– Мне очень тебя не хватало, – произнес он.

– А мне тебя, – ответила она.

Что-то в его ласке было иное, чем прежде. Венди подняла глаза и встретилась с ним взглядом. И она поняла все. Он не хотел больше себя сдерживать.

Она почувствовала, что ее переполняет ощущение счастья. Она тоже решила не сдерживать себя. Медленно, очень медленно она поцеловала его подбородок, его шею и легонько прикусила зубами каждый его палец.

Притянув ее к себе, Джек стал целовать ее шею, затем прошелся губами вокруг сосков. Внезапно он рассмеялся, и от этого смеха по ее синие пробежали волны.

– Все это кажется мне нереальным, – произнес он.

– И мне.

– Дай мне доказать, что все это реально.

С этими словами он опустился на нее; его глаза чуть поблескивали в полумраке комнаты. Он медленно вошел в нее, затем отстранился, затем снова вошел. Он дразнил ее. Она вдруг почувствовала, что не в силах терпеть эту сладостную пытку.

– Ты мучитель, – прошептала она.

– Но тебе это нравится.

– Да. Нравится… Но это ужасно. О… Не обращай внимания.

Венди встретила его взгляд. В нем горела любовь.

Он стал двигаться энергичнее, его толчки становились быстрее. Когда она почувствовала, что пытка достигает своего апогея, он вдруг замер и издал стон. Она с силой прижала к себе его тело, чтобы он вошел в нее глубже. Высшего пика наслаждения они достигли имеете и после, обессиленные, застыли в объятиях друг друга.

Когда к ним вернулось нормальное дыхание, Джек приподнялся на локте и пристально вгляделся в лицо Венди.

– С каждым разом у нас получается все лучше и лучше.

– Неудивительно. Ты прошел весь курс и из новичка превратился в квалифицированного специалиста.

– Ты так полагаешь?

– Я это знаю.

– А я уже и не надеялся, что буду держать тебя в руках еще раз. И трогать тебя, как делаю это сейчас.

Она увидела на его лице боль и подумала, как близко они были к тому, чтобы потерять друг друга.

– Я заставляла себя думать, что все кончено, – произнесла она. – Что я тебе не нужна.

– Ты и сейчас так думаешь? – спросил он.

– Не уверена. Он поднял брови.

– Если ты до сих пор сомневаешься, дай мне еще несколько минут – у тебя не останется никаких сомнений.

– Я дам тебе столько времени, сколько ты захочешь. – Она помолчала, затем спросила: – Неужели ты действительно готов это доказать?

– Самым решительным образом и во всем, в чем могу. Почему ты спросила?

– Раньше ты никогда не хотел доказывать стойкость своих чувств. Ты уверен, что действительно готов?

– Хочу тебя успокоить. – Он провел пальцем по ее губам. – Если бы я встретил тебя не первой, а второй или последней, я все равно полюбил бы только тебя.

Он крепко сжал ее в объятиях и перекатился на спину, однако кровать оказалась узкой для его маневра, и они оба очутились на ковре.

– Ох! – вырвалось у нее. – Ты не мог бы любить меня немного поменьше? Это уже чересчур.

– Я глубоко уязвлен. – Улыбка сошла с его лица. – Вместо того чтобы услышать ответное признание…

У нее лихорадочно забилось сердце. Это был необыкновенный момент – такой сильный, умный мужчина, как Джек, просил ее сказать о своей любви.

– О, я очень тебя люблю. У меня никогда не было ничего подобного. – Она поцеловала его в правый висок, затем в левый и после этого оставила глубокий, продолжительный, полный чувства поцелуи на его губах. – Я хочу немедленно увидеть твоих демонов. И я не прогоню прочь ни их, ни тебя. Обещаю.

– Ловлю тебя на слове. – Он притянул ее к себе с шутливой свирепостью. – А ты готова ответить на еще один мой вызов?

– Какой?

– Провести жизнь вместе.

– Ты просишь моей руки?

– Дорогая, может, я уже и не стану священником, но жить в грехе я не могу…

– А где положенные для такого торжественного случая цветы, обручальные кольца, музыка органа?..

– Орган у меня при себе, – он показал пальцем на свое интимное место.

– Прекрати. Ты знаешь, о чем я говорю. Где торжественность и все необходимые принадлежности? Я хочу цветов!

– Дорогая, я покрою тебя лепестками роз, налью шампанское в твои туфельки, станцую фанданго на обеденном столе. Все, что ты захочешь. Она вдруг опустила глаза.

– Все это так неожиданно…

– Я уже все продумал. – Он поднялся, захваченный мыслями о том, какой будет их свадьба. – Мы будем венчаться в церкви святой Евангелины. Нас обвенчает отец Куинн. Он мой друг. Он тебе обязательно понравится. – Джек начал тянуть за простыню, которой она прикрывала грудь. – И мы пригласим всех ребят из приюта.

– Правильно. Ламар будет нести кольца. – Она издала легкий стон, когда Джек коснулся губами ее живота. – Но давай держать Памелу подальше от свечей, о’кей?

– У тебя правильный ход мыслей.

– А Нэйт будет моим свидетелем. Джек поднял на нее удивленные глаза:

– А как насчет твоих родителей? Я хотел бы с ними познакомиться. Секунду она молчала.

– Да, может, настало время вернуть их обратно в мою жизнь… – Она раскрыла рот, когда губы Джека нашли одно из ее самых чувствительных мест. – Но в такую минуту я не могу говорить о своих родителях. Это кощунство.

– А почему бы и нет? – Он медленно провел рукой по шелковистой коже ее бедра, думая, как восхитительно это ощущение. – Я знаю отличную гостиницу, куда мы можем отправиться на медовый месяц – в замечательной долине, полной виноградников.

– Ода!

– Тебе понравилась моя идея?

– Мне сейчас больше нравится не это, – прошептала она, обвивая руками его шею. – Неужели, кроме этих планов, у тебя нет сейчас никакого другого дела?

– Ну, я не назвал бы это «делом». – Он пристально вгляделся в ее ставшие необыкновенно глубокими любящие глаза.

– А как бы ты назвал это?

– Рай на земле. – Он помолчал. – Поцелуй меня.

Она с радостью повиновалась.


notes


Примечания


1


Грант – денежная сумма, выделяемая государственной или общественной организацией на осуществление какого-либо общественно значимого проекта.


2


Мост через пролив Золотые Ворота в Сан-Франциско.


3


Имеется и виду герой повести Р.Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда», который в разное время становился то благообразным доктором, то кровавым убийцей.