Идиллия в Оксфорде
Софи Уэстон


Пеппер Калхаун, наследница торговой империи, решает начать новую жизнь с чистого листа. Она летит в Англию, встречается с кузинами, которых не видела двадцать лет, начинает работу над собственным проектом и находит мужчину, который помогает ей поверить в себя и в свою женскую привлекательность.


Софи Уэстон

Идиллия в Оксфорде


Пролог


Пассажиры дожидались объявления посадки на последний ночной рейс в Лондон. Зал вылета аэропорта «Кеннеди» был набит битком, но это не мешало одному дотошному журналисту всматриваться в лица людей. И его рвение было вознаграждено.

Он толкнул своего спутника локтем.

– Ты видел?

Спутник был намного старше молодого восторженного тележурналиста, и его не так-то просто было удивить.

– Если ты о Стивене Кониге, то я заметил его еще у входа в аэропорт.

Молодой человек обернулся.

– Правда? Он здесь? Где же?

– Уже на борту, – скучающим голосом ответил собеседник.

– Ах, вот, значит, кто это был! А я думал, член королевской семьи. Ты не знаешь, что за «шишка» его сопровождала?

Лицо его спутника стало еще скучнее.

– Если ты о Дэвиде Губере, то они с Конигом давно дружат. Они вместе учились в Оксфорде.

«Уж это заставит выскочку заткнуться», – подумал он.

Но не заставило. Как ни странно, досада молодого человека улетучилась в считанные секунды.

– Я не узнал Конига, зато заметил кое-кого поинтереснее. – Он замер в ожидании.

Пожилой журналист зевнул.

– Тигренка, – объявил подающий надежды финансовый корреспондент и умолк, дожидаясь вопроса: «Кто такой Тигренок?»

Вопроса не последовало.

Было бы преувеличением сказать, что пожилой журналист встрепенулся и вперил свой взгляд в толпу пассажиров. Уж он-то восторженностью не отличался. Но, без сомнения, молодому коллеге удалось привлечь его внимание.

– Девушку из семейства Калхаун?

– Да, Пеппер Калхаун, – подтвердил юноша, разочарованный, но не сдающийся.

Пожилой журналист прищурился.

– Вот это уже интересно, – произнес он наконец.

– Да, и я так подумал. Как, по-твоему, «Калхаун Картер» собирается приобрести собственность в Англии? Я знаю парочку торговых фирм, которые только и ждут, чтобы их захватили. – Юноша облизал губы; похоже, он станет первым лондонским журналистом, который сообщит телезрителям эту новость.

Но Сэнди Фрэнкс продолжал размышлять вслух.

– Как я слышал, девушка больше не работает в «Калхаун Картер». Мэри Эллен Калхаун объявила, что ее внучка хочет набраться опыта во внешнем мире, а потом уже вернуться в компанию навсегда.

– И ты поверил?

– Все возможно. Вероятно, Пеппер Калхаун решила заняться личными делами. Посмотреть достопримечательности. Развлечься со своим парнем. Сколько ей? Двадцать шесть лет? Двадцать семь? Имеет ведь она право повеселиться.

– Тигренок?! – Молодой и рьяный Мартин Таммери расхохотался над наивностью своего старшего товарища. – Она никогда не веселится. Для нее счастье – это восемнадцатичасовой рабочий день плюс деловое совещание на всю ночь. А парня у нее не было с тех пор, как она окончила школу бизнеса.

– Значит, ей необходимо романтическое приключение.

Но юношу это не убедило.

– У Пеппер Калхаун не бывает романтических приключений. Никогда.

– Откуда ты знаешь?

– Я вел на нее досье с тех пор, как она попала на свой первый студенческий бал. Поверь, она точная копия бабушки. Мозги как компьютер, язык как бритва, сердце как космос.

Пожилой журналист удивленно моргнул.

– Что может быть общего у космоса и сердца Пеппер Калхаун?

– Они оба холодные и пустые, – с чувством ответил юноша. – И совершенно недоступные.


Первая глава


Как все может измениться за одну неделю!

Пенелопа Энн Калхаун прислонила усталую рыжую голову к стене зала вылета и попыталась смотреть на жизнь философски.Ровно неделю назад она думала, что ее ждет блестящее будущее. У нее были друзья, которым она доверяла, новый проект, в который верила, и лучшая квартира в Нью-Йорке.На горизонте виднелось единственное крохотное облачко, но Пеппер была уверена, что справится и с ним. Со временем. Когда будет готова. Как только она найдет источники финансирования для «Мансарды», сразу же пойдет к бабушке и скажет: «Вот то, чем я собираюсь заняться».

И ведь ее предупреждали.

– Пеппер, ты уверена, что это хорошая мысль? – поинтересовался ее бывший преподаватель из школы бизнеса. – Задумка мне нравится. Но что будет, когда узнает твоя бабушка?

А она ответила, так беспечно, с такой убежденностью:

– Ничего.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Миссис Калхаун не сочтет это предательством по отношению к «Калхаун Картер»?

Пеппер рассмеялась.

– У «КК» есть филиалы во всех крупных городах и в пяти странах. В сравнении с «КК» моя «Мансарда» – мелкая рыбешка. Нет… еще мельче. Как планктон рядом с китом.

– Я говорю не об этом, – сухо возразил преподаватель. – Я имел в виду не только конкуренцию.

– Ну ладно. Может, сначала она и взбрыкнет. Но смирится со временем. Она ведь знает, что я должна самоутвердиться.

– Знает?

– Ага, – сказала Пеппер с уверенностью женщины, которую Мэри Эллен Калхаун называла своей маленькой принцессой. – Моя бабушка хочет мне только добра. Она меня любит.

Преподаватель больше ничего не сказал. Пеппер ему посочувствовала: мало приятного, когда тебя побеждает в споре собственная ученица. Она даже пригласила его на ужин, чтобы подсластить пилюлю.

И как же она ошибалась.


Впервые она поняла, что все ее планы пошли кувырком, в тот день, когда Эд ее похитил.

Она не боялась. Естественно, не боялась. Эда Иванова она знала всю жизнь. И вообще, Калхауны не из пугливых.Поэтому Пеппер сохранила голову на плечах и осталась невозмутимой.

– К чему все это, Эд?

Он лишь головой покачал. При таком шуме это было простительно.

Пеппер взглянула вниз на незнакомую холмистую местность и попыталась понять, где находится. Далековато от Нью-Йорка. Эд усадил ее в вертолет, пообещав устроить встречу с потенциальными инвесторами. Естественно, Пеппер согласилась, не раздумывая.

Но когда город остался далеко позади, она начала волноваться. Больше Эд не заговаривал об инвесторах. Он вообще отмалчивался.

Пеппер похлопала его по плечу, а когда он повернулся к ней, широко раскрывая рот, спросила:

– У тебя могут быть три причины. Выкуп. Неудержимая страсть. Или безумие. Что именно?

Но он лишь взмахнул рукой, указывая на пропеллер, и ничего не ответил.

Пеппер покачала головой. Эд не нуждался в деньгах, если только его не уволили. Он был успешным финансовым аналитиком с Уолл-Стрит. А страсть – это просто смешно. У них был короткий роман в школе бизнеса, завершившийся мирным расставанием без обид и разбитых сердец.

С другой стороны, Эд – любитель бульварного чтива, приключенческих романов в ярких обложках. Может, он решил устроить для нее незабываемые выходные и сделать очередное предложение руки и сердца? Пеппер взглянула на него. Он не сводил глаз с проплывающей внизу долины, покусывая ноготь.

Эд? Романтик? Ха!

Девушка поглядывала на него из-под длинных ресниц. Они были на удивление темными в сравнении с огненно-рыжими волосами. «Одно из немногих достоинств», – говорила Пеппер. Она не питала иллюзий насчет своей внешности.

И поэтому она не могла представить себе Эда, воспылавшего страстью. Он не смотрел на нее. Он не притрагивался к ней. Он был больше похож на курьера с неудобным грузом, чем на влюбленного мужчину.

А потом вертолет приземлился, и Эд заговорил.

– Это хижина моего отца, он сюда на рыбалку ездит, – пояснил он, помогая ей вылезти.

«Не нервничай», – сказала себе Пеппер.

– Когда это я стала любительницей рыбалки?

Эд устало улыбнулся.

– У нас здесь назначена встреча. Я же сказал.

Только сейчас у Пеппер возникло нехорошее предчувствие.

– Реклама понадобится? – сухо спросила она. Она захватила с собой все необходимые материалы, чтобы выставить свою задумку в наилучшем свете.

Эд покачал головой.

– Почему-то меня это не удивляет, – с иронией ответила Пеппер. – Ладно. Веди.

Это была настоящая хибара, одноэтажная, нуждающаяся в ремонте. И ведущая к ней тропинка напоминала болото. Лаковые черные туфли Пеппер, очень простые и невероятно дорогие, были безнадежно испорчены. Зато она умудрилась не поскользнуться… в отличие от Эда.

Дождь лил сквозь листву. Он окрасил в темный цвет рыжие волосы Пеппер, и испортил ее элегантную прическу. Он намочил плечи ее темно-синего пиджака. Девушка чувствовала, как холодные струйки воды стекают за воротник жемчужно-серой шелковой блузки. Но к пробежавшим по спине мурашкам весенний дождь не имел никакого отношения.

– Если меня хотят завербовать в ЦРУ, можешь сказать им, что я не согласна.

Но это были не представители ЦРУ и не вымышленные инвесторы. И тем более не романтический порыв Эда.Это был человек, вышедший им навстречу.

Это была ее бабушка.Теперь уже Пеппер стало не до шуток. Она резко остановилась. Ее направленный на Эда взгляд мог бы расплавить асфальт.

– Не делай из этого трагедии, – проворчал Эд. – Это всего лишь бизнес.

Пеппер побледнела.

– Нет, Эд. Это моя жизнь.

Он задрал нос.

– Снова строишь из себя маленькую принцессу.

Девушка бросила взгляд на хижину. Мэри Эллен Калхаун не сводила с них глаз. Даже в мокром весеннем лесу на ней было платье от парижского модельера и драгоценности. Пеппер заметила блеск серег с венецианским жемчугом под темными волосами. Мэри Эллен Калхаун было семьдесят три года, но она собиралась уйти в могилу брюнеткой.

– Что посулила тебе моя бабушка за то, что ты доставил меня сюда?

Казалось, Эд потрясен ее вопросом.

– Ничего. Она хотела, чтобы я удержал тебя от огромной ошибки.

– Это ошибка – воплощать в жизнь собственную идею? Разве не для этого мы учились в школе бизнеса?

– Послушай, Пеппер, – терпеливо сказал он, – твоя «Мансарда» это конкурирующий проект. Это пять лет твоей жизни, как минимум. Мэри Эллен не собирается ждать пять лет, пока ты соизволишь вернуться в «Калхаун Картер».

– С каких это пор ты называешь ее Мэри Эллен? Ты много с ней общался в последнее время?

Эд поморщился.

– Не совсем. Мы… э… случайно встретились на одном благотворительном вечере пару недель назад.

– Моя бабушка терпеть не может благотворительных вечеров, – хладнокровно заметила Пеппер. – И никогда ни с кем случайно не встречается.

Он взглянул на нее, то ли вызывающе, то ли пристыжено. Пеппер расправила плечи.

– Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Подожди здесь, – шепнула она Эду. – Разговор будет неприятный.

Пеппер поняла это с первого взгляда.

Это было написано в черных глазах ее бабушки. Мэри Эллен хотела, чтобы последняя представительница рода Калхаунов вернулась в компанию. Немедленно.

Но ее поведение не предвещало подвоха. Мэри Эллен шагнула вперед, раскинув объятия, улыбаясь. Сладкая невинность. Пеппер доверяла этой невинности не больше, чем гремучей змее.

Естественно, Мэри Эллен была не обычной бабушкой. Она занимала пост президента «Калхаун Картер» с тех пор, как тридцать три года назад скончался ее муж. Пеппер не доверяла ей, но не могла не уважать. И понимала, что она борется за свою жизнь.

Обниматься она не стала, а просто сказала:

– Привет, бабушка.

Мэри Эллен заметно удивилась. Как будто голос внучки показался ей неузнаваемым.

«Ничего странного, – подумала Пеппер. – Я и сама его не узнаю».

– Как приятно тебя видеть, деточка, – произнесла Мэри Эллен мягким, вкрадчивым, женственным тоном.

– Вовсе нет. Это всего лишь бизнес, – мрачно возразила Пеппер. – Не надо ходить вокруг да около. Давай сразу к делу.

Взгляды двух женщин схлестнулись.

Мэри Эллен звонко рассмеялась, как смеялась в молодости; до того, как вышла замуж, чтобы вырваться из благородной нищеты; до того, как завладела компанией мужа и превратилась в безжалостного магната.

– Тогда нам лучше уйти под крышу, – предложила она.

– А Эд? – усмехнулась Пеппер. – Ты хочешь, чтобы он мок снаружи?

Мэри Эллен нахмурилась.

– Он мужчина. Дождик его не убьет.

– И тебе не нужны свидетели, – кивнула Пеппер.

Мэри Эллен не удостоила ее ответом. Она вошла в дом походкой императрицы. Но как только дверь закрылась, ее невинное очарование улетучилось. «Вот теперь она показала свое истинное лицо, – подумала Пеппер. – Лицо семидесятитрехлетней старухи, подлой, как змея».

Девушка глубоко вздохнула.

– Ну ладно. Я вижу, ты уже знаешь о «Мансарде». И как, по-твоему, ты сможешь меня остановить?

Мэри Эллен улыбнулась.

– Я тебя уже остановила.

– Что?

– Господи, какой ты еще ребенок. Я сообщила своим знакомым из финансового департамента, что любой, кто попытается тебя финансировать, навсегда распрощается с надеждами на сотрудничество с «Калхаун Картер».

Пеппер оцепенела.

– Ясно. И сегодня утром они распространили эту новость? Поэтому ты приказала Эду вывезти меня из города? Чтобы меня не оказалось на месте, если кто-нибудь захочет проверить?

Мэри Эллен пожала плечами.

– Что проверить?

Но Пеппер знала, что она права. Мэри Эллен убрала ее с дороги, чтобы она не смогла сделать ответный ход.

– Ты никогда не боролась честно, – сказала девушка. – Как я могла это забыть?

Мэри Эллен и бровью не повела.

– Я хочу, чтобы ты вернулась на фирму. Ты это знаешь. Твой маленький план – всего-навсего пустая трата времени. – Она открыла электронный органайзер. – Давай договоримся… на середину следующей недели? Тебе хватит времени съехать с этой ужасной квартиры и вернуться домой. Я скажу Джиму, чтобы он подготовил для тебя кабинет.

– Нет, – тихо сказала Пеппер.

Мэри Эллен взяла пластиковое перо и принялась решительно водить по экрану.

– В среду без четверти восемь, – сказала она, пропустив возражение мимо ушей. – Иди на предприятие и спроси Конни. Она сейчас заведует отделом кадров. Она найдет…

Пеппер повысила голос.

– Я говорю, нет.

В хижине было очень пыльно, но Мэри Эллен очистила для себя уголок. Как и следовало ожидать, это было лучшее кресло в комнате. И стояло оно за столом. Она села и сцепила пальцы.

– У тебя нет выбора, – спокойно сказала она. – Твой маленький бизнес лопнул, как мыльный пузырь. Кто, кроме меня, примет тебя на работу?

Пеппер уставилась на нее.

«Я думала, она меня любит. Но это не так. Она любит, чтобы все плясали под ее дудку. Как я могла этого не понимать?»

Было больно. Было очень больно.

– Позволь, я тебе объясню, – предложила Мэри Эллен. В ее голосе звучала материнская забота.

Пеппер задохнулась от отвращения. На мгновение она утратила дар речи.

Мэри Эллен неправильно расценила ее молчание. Она решила, что уже выиграла. Впрочем, она всегда выигрывала.

– Взгляни на это вот с какой стороны. Ты последняя из семьи Калхаунов. Любой предприниматель в сфере розничной торговли сочтет тебя шпионкой. А предприниматели из других областей решат, что ты была обузой в собственной фирме, раз не смогла остаться в ней. Это же очевидно.

Пеппер вздрогнула.

– Очевидно, – повторила она с мрачной иронией.

Мэри Эллен ответила ей очаровательной и по-детски лукавой улыбкой.

– Конечно, – согласилась она. – Я рада, что ты это понимаешь. Твоя задумка провалилась. В Северной Америке тебе никто и гроша не даст. – Она захлопнула органайзер. – В среду увидимся.

Пеппер глубоко вздохнула. «Держи себя в руках, – приказала она себе. – Стоит тебе поддаться гневу, и она победит. Это твой последний шанс…»

И она тихо сказала:

– Нет.

Пеппер оказалась права. Мэри Эллен не сомневалась в своей победе. Она и помыслить не могла, что у внучки хватит духу ей сопротивляться. Удивленная, разъяренная, не верящая собственным ушам, она ринулась в бой. А в бою Мэри Эллен Калхаун не брала пленных.

На девушку обрушился поток слов. Но, в конце концов, все сводилось к одному. Пеппер является собственностью «Калхаун Картер Индастриз», и давно куплена с потрохами. Свидетельством тому – огромные деньги, ухлопанные на ее образование. А также дом на юге Франции, квартира в Нью-Йорке, комнаты в фамильном особняке…

Пеппер пыталась сохранить самообладание, но это было не просто.

– Но они мне не принадлежат.

Мэри Эллен оскалила зубы в акульей улыбке.

– Пойми же, наконец!

И Пеппер поняла. Не сразу. Неохотно. С недоверием. Но поняла.

– То есть, все, что ты давала мне за эти годы…

– Вкладывала, – поправила ее Мэри Эллен. – Это было вложение средств. И ничего больше.

Если Пеппер и раньше была бледной, то теперь побелела, как мел. И это женщина, которая называла ее «своей маленькой принцессой»?

Мэри Эллен улыбнулась.

– Подумай об этом. Школы в Европе. Год, проведенный в Париже. Я даже устроила тебя в школу бизнеса, когда тебе пяти лет не хватало до положенного возраста.

Терпение Пеппер лопнуло.

– В школу бизнеса меня приняли за мои собственные заслуги. Господи, я ведь даже получила награду.

Мэри Эллен лишь усмехнулась в ответ.

– За диссертацию о решении проблем! Ты когда-нибудь решала проблемы? Решение твоих проблем оплачивалось деньгами Калхаунов.

Все это Мэри Эллен перечислила. Причем не ограничилась приличными школами, приличной одеждой, приличным жильем и приличными друзьями. Она припомнила и пожилых бизнесменов, которые разговаривали с Пеппер как с равной. И молодых бизнесменов, которые приглашали ее на свидания…

Свидания…?

Пеппер сглотнула. Теперь блузка казалась ей не просто сырой и холодной. Она была ледяной. Девушку трясло так, что она с трудом могла говорить.

– Что ты имеешь в виду? При чем тут мои свидания?

Мэри Эллен поняла, что попала в точку. Ее глаза заблестели.

– Ты понятия не имеешь, во что мне обходилась твоя личная жизнь, – заявила она со своим «фирменным» смехом. Он был очень мелодичным, очень женственным. Но во взгляде, направленном на Пеппер, ничего женственного не было.

Даже… свидания?

– Ты просто увалень, – сказала Мэри Эллен легкомысленно, жестоко и ужасно убедительно. – Да кто бы взглянул в твою сторону, если бы ты не была моей внучкой?

Пеппер прекрасно знала о недостатках своей фигуры, но зато считала себя хорошей собеседницей. И друзья любили ее за это. Так она и сказала бабушке.

Маленькие жестокие глазки Мэри Эллен вспыхнули.

– И ты верила, что в один прекрасный день встретишь своего принца и выйдешь замуж? Когда же ты повзрослеешь?!

– Что?

– Ты можешь стать невестой только в одном случае, – ответила Мэри Эллен. – Если я куплю тебе мужа. После всех этих свиданий из милости, которые я оплачивала, у меня набрался длинный список кандидатов.

И тут Пеппер поняла, что больше не выдержит. Незачем и пытаться. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя перестать дрожать и начать действовать. И ушла.

Мэри Эллен такого не ожидала.

– Ты куда? – крикнула она, уже не пытаясь притворяться женственной.

Пеппер не оглянулась. Она бросилась бежать, поскальзываясь на размокшей тропинке.

Бабушка выбежала за ней, но не рискнула вскарабкаться по склону.

– Сию же минуту вернись, – кричала она.

Пеппер не останавливалась. Даже когда ее нога подвернулась. Даже когда она порвала колготки и до крови расцарапала щиколотку. Ее это не волновало. Ее не волновало ничего кроме желания сбежать от бабушки, которая всю жизнь притворялась, что любит ее.

Задыхаясь, она кинулась к Эду.

– Отвези меня в Нью-Йорк, – приказала она. – Отвези сейчас же.

Он растерялся, но лишь на мгновение. И более отважный человек, чем Эд Иванов, побоялся бы встретиться с Мэри Эллен, когда она в таком настроении. Он схватил Пеппер за руку и потащил ее к вертолету.

Миниатюрная и изящная Мэри Эллен обладала голосом зычным, как иерихонская труба.

– Сама ты ничего не добьешься, Пенелопа Энн Калхаун, ты слышишь меня? Без меня ты ничто.


Чтобы убедиться в этом, хватило одной недели. И теперь Пеппер прижалась к стене, чтобы не попасться на глаза «особо важной персоне», которую проводили на борт самолета раньше, чем остальных пассажиров. На «шишек» ей было плевать, но кто-нибудь из них мог ее узнать. Ведь Мэри Эллен тоже «особо важная персона». А наследница Калхаунов Пеппер была таковой большую часть своей жизни.

«Что ж, все когда-нибудь кончается. И это даже к лучшему», – подумала Пеппер.

Она улетит в Лондон. Начнет все сначала. И выживет.

Все, что ей нужно, это держаться подальше от важных персон.


– Профессор Кониг? – Стюардесса широко улыбнулась. – Добро пожаловать на борт, сэр. Вам сюда.

«Особо важная персона» и руководитель авиакомпании последовали за ней.

– Вот, значит, как попадают в первый класс? – шепнул Стивен Кониг Дэвиду Губеру. – Называешь имя, и тебя отводят к креслу.

Стюардесса взяла у него куртку и корешок билета и удалилась, уступив место своему начальнику. Стивен проводил ее взглядом.

– Интересно, это оправдывает затраты?

– Упертый пуританин! – усмехнулся его собеседник. – Все еще живешь по принципу: «Я ворчу, следовательно, я существую»?

Стивен рассмеялся.

– Наверное, ты прав.

Дэйв подтолкнул его локтем.

– Больше тебе не придется летать через Атлантику, уткнувшись носом в колени. Привыкай.

– Могу я тебя процитировать? – сухо поинтересовался Стивен.

Дэйв Губер был не только его давним другом, но и главой правления авиакомпании. Он улыбнулся.

– Только попробуй, и я подам на тебя в суд. – Разведя руками, он добавил. – Я очень тебе благодарен, Стивен. Ты всех нас выручил.

Стивен отрицательно покачал головой.

– Да, выручил. И, если бы не ты, у нас получилась бы конференция без основного докладчика. Кстати, отличная речь.

– Я рад был оказать тебе услугу. Мне давно хотелось спокойно поразмышлять над этим вопросом.

– Ну, да. Как будто у тебя своих дел мало.

– Нет, я серьезно, – продолжил Стивен. – Это совсем другое. – Он печально улыбнулся. – В последние дни у меня сплошные совещания, совещания, совещания. Так приятно просто посидеть и подумать.

– Хочешь по-прежнему заниматься только одним делом? – удивился Дэйв Губер.

– Мое дело руководить компанией «Кплант», – ответил Стивен. – А возглавлять Королеву Маргарет – не работа, а развлечение. Спроси у декана.

Оба усмехнулись. Впервые они встретились в Оксфорде, в колледже Королевы Маргарет. И частенько получали нагоняй от декана за обычные студенческие выходки.

Дэйв выгнул бровь.

– Он не обрадуется твоему возвращению?

– Будет срывать зло на студентах, – с улыбкой согласился Стивен.

– Зато тебе спокойнее.

– Если бы я хотел спокойной жизни, то остался бы в лаборатории. О спокойствии можно забыть, как только открываешь свою компанию.

Карьера Дэйва была связана с крупными международными корпорациями. Он взглянул на друга с любопытством.

– А это того стоит?

– Полный восторг, – сказал Стивен. И в его искренности можно было не сомневаться.

– И тебе никогда не хотелось остановиться? – робко поинтересовался Дэйв.

Остановка губительна для бизнеса. Но он вспомнил роскошную блондинку, с которой некогда встречался Стивен. Сейчас о ней уже никто не вспоминает. И о других женщинах тоже. Дэйв не знал более одинокого человека, чем Стивен Кониг.

– Ты не подумываешь о… э… создании семьи?

Лицо Стивена изменилось. Он не нахмурился, нет. Просто отстранился… очень мягко, очень вежливо. Непринужденная беседа с другом юности превратилась в формальное прощание с представителем международного бизнеса.

Дэйв вздохнул и сдался.

– Ну что ж, не забывай, что ты собирался приехать к нам в свой следующий отпуск. Мы с Марисой рассчитываем на это.

Отпуск? Стивен еле удержался от смеха.

– Ясное дело, – сказал он.

– Попробуй только не приехать.

Неожиданно Стивен улыбнулся, вновь превратившись в студента, который умудрился устроить фейерверк на старинной башне Королевы Маргарет. Его глаза искрились весельем.

– Я внесу это в список дел на ближайшие пять лет.

Дэйв в притворном отчаянии всплеснул руками.

– Ну, ты и чокнутый.

– Ты же сам сказал, что я теперь большая шишка, – возразил Стивен. – А за все приходится платить.

Дэвид Губер и сам был человеком немаленьким, с кучей акций и правом нанимать и увольнять. Но он не был Стивеном Конигом, который в одиночку вывел свою компанию по производству пищевых продуктов на мировой рынок. Журналисты из кожи вон лезли, чтобы взять у него интервью. Конечно, это имеет свою цену.

Дэйв вздохнул.

– Что ж, если когда-нибудь вырвешься из упряжки, приезжай, – сказал он. И обратился к вернувшейся стюардессе. – Позаботьтесь, чтобы этот полет был самым лучшим в жизни профессора Конига. Мы многим обязаны этому человеку. – Он снова похлопал его по руке. – Ты классный парень, Стивен. Приятного полета.

Не успел Губер выйти из самолета, как Стивен открыл свой портфель.

– Вам что-нибудь принести, профессор? – спросила стюардесса.

Стивен сдержал горькую улыбку. Значит, Дэйв Губер считает, что ему нужно наладить личную жизнь? И как это сделать, если все встречные женщины называют тебя профессором? Или председателем? Или, боже упаси, мастером[1 - Мастер (англ. Master) – глава колледжа в Оксфорде и Кембридже]?

– Напитки? Кофе?

Стивен улыбнулся своей обычной, рассеянной улыбкой.

– Нет, спасибо.

– Плед? – настаивала стюардесса.

– Ничего. – И тут же добавил: – Вы окажете мне огромную услугу, если оградите меня от излишнего общения.

В аэропорту он заметил британских участников конференции. Естественно, они не упустят возможности завязать долгий и нудный разговор. По опыту он знал, что кто-нибудь обязательно попытается с ним посоветоваться или попросит свести с кем-нибудь из знакомых.

– Мне нужен только покой, – с чувством сказал Стивен.

– И вы его получите, – ответила стюардесса.

Свет в салоне давно погас, а пассажиры в соседних креслах досматривали третий сон, но Стивен продолжал работать. Он покончил с замечаниями, касающимися месячного отчета «Кплант», составил два приказа и набросал повестку дня очередного собрания в колледже. Затем взглянул на часы. Сейчас умнее всего – поспать хотя бы оставшиеся два часа.

«А я всегда разумен, – мрачно подумал Стивен. – При двух работах, трех званиях и огромном грузе ответственности иначе и не получится».

Он растянулся на чудесном кресле-кровати в салоне первого класса и погасил лампочку. Через мгновение он уже спал.


Пеппер никогда не приходилось летать в эконом-классе. «Новый жизненный опыт», – мрачно подумала она.

Сиденье было ужасно тесным и неудобным. Женщина в соседнем кресле толкала ее локтем под ребра и что-то раздраженно бормотала, пока не уснула. А на заднем ряду подвыпившие молодые предприниматели с громким смехом обсуждали какую-то конференцию. Когда стюардессам удалось, наконец, их утихомирить, Пеппер поняла, что сна ей не видать как своих ушей.

«Это цена побега, – попыталась пошутить Пеппер. – О бизнес-классе придется забыть».

Но ей было не смешно. Ни капельки не смешно. Напротив, ее желудок сжался, словно она проглотила кусок льда. И вовсе не из-за отсутствия роскоши.

«Я никуда не бегу. Я никуда не бегу».

Пеппер поморщилась.

«Кого ты пытаешься обмануть? Конечно, ты бежишь!»

Она поежилась, а затем натянула тоненький плед до самого подбородка. Стало немного теплее, но дрожь не прошла.

Она всегда знала, что с бабушкой спорить опасно. Но понятия не имела, на что способна Мэри Эллен.

«Потому что я думала, что она меня любит. Какая же я дура. Слепая, наивная идиотка. И я еще считала себя такой сообразительной!»

Месть Мэри Эллен была не только жестокой. Она была быстрой.

Через два дня после их тайной встречи Пеппер «попросили» из квартиры. В этом не было ничего удивительного, ведь аренду оплачивала ее бабушка. Но она не ожидала, что ее список деловых встреч неожиданно опустеет. Или что компания, у которой она снимала офис, потребует внести арендную плату за год вперед или освободить помещение. Или что ее платиновая кредитка неожиданно окажется аннулированной.

Она попыталась поговорить с Мэри Эллен. Но бабушка не отвечала на звонки. Тогда Пеппер отправилась в «Калхаун Картер».

Мэри Эллен отказалась встретиться с ней. Более того, она заставила ее полчаса проторчать в приемной, а потом велела охранникам вывести ее из здания.

Пеппер поверить не могла.

– Почему? – спросила она у секретарши Мэри Эллен. С Кармен они были знакомы сто лет.

В глазах у Кармен блестели слезы, но охранников она не остановила.

– Все подумают, будто я что-то у нее украла, – сказала Пеппер, слишком ошеломленная, чтобы сопротивляться.

Кармен готова была разрыдаться.

– Так и есть.

– Ты хочешь сказать… Это делается для прессы?

– Миссис Калхаун сказала, раз ты хочешь независимости, ты ее получишь. – Казалось, Кармен вызубрила эту фразу наизусть.

– Она пытается подорвать доверие ко мне, – медленно произнесла Пеппер. – О, Кармен!

Секретарша шмыгнула носом.

– Лучше уйди по-тихому, Пеппер. Ты же не хочешь попасть в вечерние новости.

И Пеппер ушла.

Она вернулась в свою квартиру, села и составила список того, что у нее осталось. Пугающе мало: ум и деловая хватка, целый шкаф дорогих нарядов, деньги, которых с трудом хватит на полгода, и знание трех языков. Да, и еще отличный проект «Мансарды». Но ее бабушка позаботилась, чтобы «Мансарда» никогда не появилась на рынке.

Она складывала вещи, когда в дверь позвонили.

Пеппер открыла дверь.

– Что ты хочешь, Эд? – слабым голосом спросила она.

Он снял пальто и присел на диван, усадив девушку рядом с собой и сжав ее ладонь.

Пеппер отдернула руку.

– Нечего делать такую мину. Никто не умер.

Но Эд сохранил на лице скорбное выражение.

– Пока нет. Но твоя карьера почти разрушена, – без обиняков начал он. – Почему ты не помиришься с Мэри Эллен? Безумие рвать связи с «Калхаун Картер» из-за какой-то прихоти. Ты рождена для бизнеса.

Пеппер поморщилась.

– А не для прекрасного принца, – гневно воскликнула она.

Эд опешил.

– Что?

Она глубоко вздохнула.

– Ты не ответишь на один вопрос, Эд?

– Если смогу.

– Когда ты меня приглашал… это были свидания из милости?

Молчание затянулось.Выходит, бабушка не лгала. Пеппер продолжала надеяться, что это одна из подлых уловок Мэри Эллен. Но, похоже, это чистая правда.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Прощай, Эд.

Той ночью Пеппер была в отчаянии. Она никогда еще не чувствовала себя более одинокой.

И в ту же ночь она приняла решение. Ей надо уехать туда, где никого не будет волновать ее родство с Мэри Эллен Калхаун. И если это похоже на побег, ну и фиг с ним.

Она сама не ожидала, что провернет все так быстро. Она продала мебель. Избавилась от книг и компакт-дисков. Попрощалась с немногими знакомыми и съехала с квартиры, не дожидаясь, пока Мэри Эллен натравит на нее охранников.

«Вот теперь и посмотрим, заслуживаю ли я награды за диссертацию о решении проблем», – мрачно размышляла Пеппер, пока дебоширы из заднего ряда один за другим проваливались в сон.

«Если да, то я выживу в Лондоне. Запущу свою «Мансарду» в Англии, а не в Штатах.

И встречу прекрасного принца?»

Пеппер закрыла глаза. «Не гоняйся за несбыточным, – сказала она себе. – С этой мечтой ты можешь распрощаться. Где, где, а здесь Мэри Эллен права.

Хватит с меня свиданий из милости».


В салоне первого класса Стивена Конига разбудил запах кофе. Остальные пассажиры еще спали. Но стюардесса заметила, как он ворочается в кресле, и подошла к нему.

– Профессор?

Он сел, потирая глаза.

– Не успел я проснуться, как все начинается снова.

Девушка пришла в замешательство.

– Что вы сказали, профессор?

Усталым голосом Стивен ответил:

– Могли бы вы не называть меня профессором?

Стюардесса его не поняла.

– Вам нет нужды вставать так рано, сэр, – мягко сказала она. – До посадки больше часа.

Он улыбнулся, сбрасывая с себя одеяло.

– Нет, все прекрасно. Я должен работать. И мне всегда нравилось любоваться рассветом.

Она кивнула и отошла. Больше никто не шелохнулся. Запах кофе стал еще сильнее.

«Когда же я в последний раз просыпался от запаха кофе? – подумал Стивен. – В Тоскане, когда гостил у Куперов? Пять лет назад? Шесть? Как только добьешься успеха, о кофе в постель можно забыть!»

Он мрачно улыбнулся и провел рукой по подбородку. За ночь его лицо покрывалось густой щетиной. Давным-давно Кортни говорила ему, что ложится в постель с Дон-Жуаном, а просыпается с пиратским капитаном. Это было до того, как она променяла его на богатого паренька Тома Андервуда. Кортни не волновало, что Том был его лучшим другом. Впрочем, на его любовь ей тоже было плевать.

Что ж, с тех пор много воды утекло. Теперь он пытался выглядеть безукоризненным бизнесменом в любое время дня и ночи. Пора идти в туалет и привести себя в порядок.

Но, уже собираясь сбрить свою утреннюю бородку, Стивен остановился. Эта чертова конференция затянулась на целую неделю. И все это время ему приходилось бриться дважды в день, выслушивать скучные доклады, беседовать с большими людьми и ни разу даже словом не обменяться с человеком, не имеющим отношения к бизнесу. Он устал ходить по струнке.

«Вылитый уголовник», – подумал Стивен, разглядывая свое отражение. Щетина делала его похожим на гангстера из старого фильма. А не на председателя правления. Не на главу Оксфордского колледжа. И уж тем более не на профессора. Когда он в таком виде, никому и в голову не придет называть его профессором.

– Ну и пусть, – сказал он себе.

Стивен надел чистую рубашку, но не стал заправлять ее в брюки. «Стюардесса в обморок упадет, – решил он. – Ну и прекрасно!»

Все еще усмехаясь, он вышел из крохотного туалета. И с кем-то столкнулся в дверях.

– Ой, простите, – воскликнул «кто-то», покраснев и выронив косметичку.

Стивен, как истинный рыцарь, нагнулся за косметичкой. Этот «кто-то» оказался высокой женщиной с растрепанными волосами и усталым лицом. Казалось, она не смыкала глаз с самой посадки.

– Это я виноват, – с сочувствием признался Стивен. – Я прошу прощения.

Она покачала головой, прижимая к груди косметичку.

– Не извиняйтесь. Мне вообще не следовало приходить сюда.

С запахом кофе смешивался аромат свежих булочек. Пассажиры первого класса мирно храпели, но в хвосте самолета уже начали развозить завтрак. Вывод был очевиден.

– Я правильно понял, вы вторглись сюда из эконом-класса?

– Да. – Женщина взглянула на него с тревогой.

Стивен разозлился. Неужели она думает, что он позовет стюардессу и поднимет скандал? С его-то пиратской внешностью! Похоже, чтобы придать ему непринужденный вид, одной щетины мало.

– Прошу вас, – уныло сказал он.

И только сейчас понял, что загораживает ей проход. Со словами извинения он шагнул в сторону, и тут самолет угодил в воздушную яму.Два события произошли одновременно. Ворвавшийся в иллюминаторы солнечный свет окутал кабину золотистым сиянием. И женщина пошатнулась. Ухватиться ей было не за что. Она качнулась вперед, потеряла равновесие и начала падать.

Стивен поймал ее. Конечно, поймал. Он всегда был джентльменом. Пускай он не отличался обаянием и никогда не был красавцем, но его тело игрока в регби словно создано для того, чтобы ловить падающих женщин.

И ему почти удалось подавить прилив чувств, заставший его врасплох.

Потому что лучи восходящего солнца преобразили ее… превратив из усталой женщины со спутанными волосами в золотую богиню с роскошной рыжей гривой. Не просто рыжей – огненной, алой, карминной и бронзовой, мерцающей, словно живое пламя. А тело в его объятиях казалось невероятно мягким… Стивен сглотнул.

«Не теряй головы, Стивен Кониг. Ты не капитан Блад, и никогда им не был».

Он торопливо помог ей встать на ноги.

– Простите, – зардевшись, сказала богиня.

Похоже, она не заметила его реакцию.

– Всегда пожалуйста, – ответил Стивен. И мысленно дал себе хорошего пинка. Прозвучало это так, словно он только и ждал подходящего момента, чтобы ее облапить.

К счастью, богиня не придала этому значения. Вид у нее был довольно смущенный.

– Я вас не ушибла? – В мягком голосе звучал незнакомый акцент.

– Конечно, нет.

Стивен был тронут ее вопросом. Он не помнил, когда в последний раз у него спрашивали нечто подобное. Все почему-то считали его совершенно непрошибаемым.

Но золотая Венера все еще беспокоилась.

– Я такая неловкая. Просто не вовремя отвлеклась.

– Я стоял у вас на пути. Не волнуйтесь об этом.

Она одарила его застенчивой, благодарной улыбкой. Его рыжеволосая Венера застенчива?

– Нет, это я виновата. Все время думаю о чем-то. Простите.

– Я вас понимаю. – Неожиданно его потянуло на откровенность. – Как только я попадаю на борт самолета, у меня сразу же возникает желание подвести итог всей моей жизни. Иногда к таким потрясающим выводам прихожу. Готовьтесь к приземлению: там ваша жизнь потечет дальше!

Она рассмеялась. Именно такой смех и должен быть у богини. Теплый и мелодичный (такой же теплый, как ее удивительные волосы), и полный радостного удивления. Стивен почувствовал себя так, словно получил неожиданный подарок.

– Вы правы, – с чувством сказала она.

Стивен просиял. Взволнованная, взъерошенная и искренняя, она самая замечательная женщина из всех, кого он встречал за долгие годы. Ему ужасно не хотелось ее отпускать.

– Впервые летите в Англию?

Сразу же мелькнула мысль: «Как глупо: ее акцент может быть и английским».

Она покачала головой.

– Нет. Но я там сто лет не была. Так хочется снова увидеть Тауэр и Собор святого Павла. Если время будет.

– Время? Так это деловая поездка?

– Можно и так сказать. – У нее появлялась ямочка в уголке рта, когда она сдерживала улыбку. Стивен глядел на нее, как зачарованный. У всех богинь должны быть ямочки. Это делает их более человечными. Более доступными.

Неожиданно он предложил:

– Если вас интересуют достопримечательности, вам надо обязательно посетить Оксфорд. Старые колледжи – это просто сказка.

Наконец-то она рассмеялась.

– Вы так заманчиво все расписали. Город не платит вам за рекламу?

– Нет, но я в нем живу. – Стивен улыбнулся, глядя в теплые карие глаза. Головокружительное ощущение. – Этот город – настоящее сокровище. Вы обязательно должны побывать в нем, если еще не были.

Она покачала головой.

– Нет. А если и была, то не помню.

– Амнезия?

– Если бы. – Ямочка появилась лишь на мгновение. – Я родилась в Англии, но когда мне было пять лет, моя мама умерла, а отец отвез меня в Перу.

– И вы с тех пор не были в Англии?

– Была, но очень мало. Однажды ездила с одноклассниками на несколько дней, очень давно. Но это было не просто… – Она умолкла. А затем выпалила. – Черт, зачем скрывать? Случилась семейная ссора. И отношения с английскими родственниками испортились навсегда.

Стивен присвистнул.

– Ну и ну. Я не думал, что в наше время бывает такая вражда. Впрочем, у меня нет семьи, так что мне это не грозит.

Ямочка появилась снова.

– Вам повезло.

Он рассмеялся.

– Значит, вы едете с предложением мира?

– Не совсем. Хотя я подумывала об этом, – сдержанно призналась она. – Но у меня так много дел. Не знаю, с чего и начать.

У богини был решительный подбородок, которому позавидовал бы Наполеон… и чувственные, мягкие губы.

Стивен рассеянно произнес:

– Я уверен, что вы справитесь. Вы добьетесь всего, что захотите.

Ее улыбка согрела его солнечным теплом.

– Мне все так говорят.

– Но что же тогда…?

Она рассмеялась.

– Может, они не захотят меня видеть. Эта вражда столько им крови попортила.

На губах Стивена появилась лукавая усмешка.

– Монтекки и Капулетти, – сказал он. – Они вас полюбят. Поверьте.

– Вы думаете?

– Конечно. Более того, это значит, что вы не просто туристка. Вы должны обязательно съездить в Оксфорд. – Он нащупал в кармане визитную карточку. – Это ваше наследство. Вы возвращаетесь домой.

– Домой! – Она вздрогнула, как от удара. Чудесная улыбка угасла. – Я так не думаю.

«Мужчина, – подумал Стивен. – Если женщина так морщится при одном упоминании дома, значит, здесь не обошлось без мужчины». Почему-то эта мысль испортила ему настроение.

Он засунул визитную карточку глубже в карман и вытащил руку.

Впрочем, ему-то что до этого? Он не из тех людей, кто умудряется завязывать интрижки между небом и землей. А его застенчивая богиня не похожа на женщин, которые позволяют себя подцепить.

«Отличная идея, Стивен. Но неосуществимая. Ты не капитан Блад, и у тебя нет корабля, чтобы ее увезти. Так что брейся, надевай галстук и возвращайся к реальности!»

Он попятился и одарил ее одной из своих улыбок – вежливой и холодной, как луна. Он снова превратился в непрошибаемого Стивена Конига.

– Что ж, в любом случае желаю удачи. Счастливого приземления!

– Сп-пасибо.

Стивен не расслышал ответа. Он уже ушел.

«Пустые фантазии, – сказал он себе, возвращаясь к своему креслу. – Тебе тридцать девять лет, так что голову терять уже поздно. О богинях пусть мечтают подростки».


Вторая глава


Пеппер почистила зубы и попыталась привести в порядок свои непослушные волосы. «Ну, вылитая зомби. Неудивительно, что этот мужчина так на меня пялился. К тому же, я его, бедняжку, чуть с ног не сбила. Наверное, весь в синяках», – поморщившись, размышляла она.

Зато он не смотрел на нее как на увальня.

Но и на свидание не пригласил.

Пеппер покачала головой. Ну и что? Где это слыхано, чтобы свидания назначали в самолете? Особенно женщине, которая чуть не размазала тебя по стенке пару минут назад. Впрочем, было мгновение, когда ей показалось, что мужчина собирается ее пригласить. Но что-то ему помешало…

Ее глаза заблестели, когда она вспомнила его прикосновение. Ей же не показалось? Из-за ослепительного солнечного света она почти не видела его лица. Но чувствовала, как изменилось его выражение, словно он неожиданно коснулся живого пламени. Она заметила это, потому что и сама ощутила нечто подобное. Вспышку. Притяжение. Страсть.

У Пеппер пересохло во рту. Никогда раньше она не испытывала сексуального влечения к незнакомцам.

«Ну ладно, предположим, на тебя нашла какая-то блажь, Пеппер. Но заметь, сейчас ты не в лучшей форме. Так что о внезапной страсти с его стороны и речи быть не может.

Думай об очевидном. Ты столкнулась с ним, а он проявил любезность. Не наорал на тебя и не пригрозил судом. Этого тебе мало?»

Конечно, нет. Честно говоря, это был первый приятный случай за последнюю пару недель. Так что надо сказать спасибо воспитанности англичан и не желать несбыточного.

И все же, возвращаясь на свое место, Пеппер улыбалась. А когда болтливая пассажирка с соседнего сидения забормотала снова, даже втянулась в разговор.

Женщина оказалась бабушкой из Монтаны, которая никогда раньше не была в Лондоне. И впервые летела на самолете. Она отказалась поменяться сиденьями, но когда самолет начал снижаться, перегнулась через Пеппер, заглядывая в иллюминатор.

– Какая земля огромная! – ужаснулась она.

Прилетели они рано. Очень рано. Солнце едва успело подняться над горизонтом, когда они зашли на посадку в лондонском аэропорту «Хитроу». Солнечный свет играл на крышах зданий и самолетах. Даже взлетная полоса казалась усыпанной бриллиантами.

В салоне царило возбуждение от раннего подъема, завтрака из круассанов и апельсинового сока, и предстоящего приземления в новой стране.

Или даже в новом мире.

Может, англичанин прав. Может, ей надо отыскать двоюродных сестер. Сразу не получится? Но у нее куча времени впереди.

Бабушка Монтана судорожно сглотнула. Неожиданно, после многочасовой болтовни она призналась в том, что ее тревожит на самом деле. Она собирается впервые в жизни увидеть своего английского зятя и двух английских внуков. Она ужасно волнуется.

Пеппер не знала, что сказать.

– Для меня это что-то новенькое. Моя бабушка никогда не волнуется.

– Должно быть, она очень храбрая.

– Легко быть храброй, если с тобой никто никогда не спорит, – отрезала Пеппер.

У нее сразу же поднялось настроение.

Самолет коснулся взлетной полосы с громким шипящим звуком. Бабушка Монтана ахнула и сильно побледнела.

К собственному удивлению, Пеппер взяла ее за руку.

– Все в порядке. Этот шум бывает всегда.

Бабушка Монтана робко улыбнулась.

– Спасибо. Я так и думала. Но… – Она сжала ладонь Пеппер, словно та была ее внучкой. – Я такая глупая. А вы очень добры.

Пеппер была поражена. Доброта! За пределами «Калхаун Картер» люди бывают добры друг к другу, не требуя ничего взамен. Мужчина, с которым она столкнулась, был добр к ней. А теперь эта женщина благодарит ее за поступок, над которым ее родная бабушка смеялась бы до колик.

Она чуть было не ответила: «Нет, что вы. Я никогда не была доброй. В бизнесе нет места доброте. А я – деловая женщина до кончиков ногтей. У меня три диплома и моя биография напечатана в журнале «Fortune»».

Но Пеппер ничего этого не сказала. Она подумала: «Я могу измениться. Небритый мужчина, излучающий сексуальность, сказал, что я могу добиться всего, чего захочу. И я добьюсь. Добьюсь».

Она медленно произнесла:

– Никакая вы не глупая. Всегда бывает страшно, когда делаешь что-то впервые.

– Наверное, – с сомнением ответила женщина.

Шум прекратился, и она выпустила ладонь Пеппер. На мгновение девушке захотелось схватить ее за руку снова.

Неожиданно она спросила:

– Вас родственники встречают?

– Надеюсь. Но они, наверное, еще не приехали. Мы так рано прилетели.

– Дул попутный ветер через Атлантику. Это часто бывает. Может, они учли такую возможность.

Соседка воспрянула духом.

– Вы думаете?

– Да, – ответила Пеппер, привыкшая, что ее всегда встречает машина с шофером. Сама себе удивляясь, она предложила: – Послушайте, может, я побуду с вами, пока ваша дочь не подъедет?

Женщина так обрадовалась, как будто выиграла в лотерею.

– А вам не трудно?

– Нет, конечно.

– Но вас же тоже кто-то встречает…

– Нет, – уверенно сказала Пеппер. – Меня никто не ждет. Я с радостью составлю вам компанию. Правда.

Но в аэропорту ее добрым намерениям чуть было не помешали. Сзади донесся голос:

– Мисс Калхаун? Мисс Калхаун?

Девушка обернулась. Это был финансовый журналист из международного агентства печати.

– Я так и думал, что это вы, – обрадовался он. – Я сидел сзади вас.

Ага, один из шумных предпринимателей. Наверное, он глазам своим не поверил, когда увидел ее в эконом-классе.

– Что вы здесь делаете? Калхауны подумывают о приобретении британской компании?

Пеппер растерялась лишь на мгновение, но сразу взяла себя в руки.

– Это не деловая поездка. Как поживаете, мистер Фрэнкс?

В его глазах мелькнуло подозрение.

– Я только что из Нью-Йорка. Освещал переговоры. А вас каким ветром занесло в Лондон?

Пеппер вспомнила свой разговор с небритым пиратом.

– Приехала навестить родственников, – не моргнув глазом, ответила она.

– Правда?

– Правда. У меня уже сто лет не было отпуска. А я слышала, Лондон прекрасен весной.

Он недоверчиво поджал губы. Но общение с журналистами было для Пеппер делом привычным. Она вежливо улыбнулась. Он сдался.

– Желаю приятно провести время. Если понадоблюсь, звоните.

Фрэнкс вынул из бумажника визитную карточку. Пеппер чудом удалось не поморщиться. Было мгновение, когда ей показалось, что пират вот-вот даст ей свою визитку. Вот это было бы достижение! Мужчина, не знающий, что она наследница, дает ей свой номер телефона!

– Спасибо, – ответила Пеппер, даже не взглянув на карточку.

Она кивнула в знак прощания.

– Простите. Мне нужно помочь пройти таможню женщине, которая впервые приехала в Лондон. До свидания, мистер Фрэнкс. Приятно было увидеться.

Но карточку она сохранила. В борьбе за выживание все может пригодиться.


Стивен высматривал рыжеволосую красавицу в зале выдачи багажа. Впрочем, народу здесь было столько, что найти ее можно было лишь чудом.

Но ему встретились совершенно не те люди. Мартин Таммери, напористый выпускник колледжа Королевы Маргарет, вновь попытался уговорить Стивена принять участие в своем новом телевизионном проекте. А потом завел спор с Сэнди Фрэнксом о какой-то женщине. Они называли ее Тигренком.

Стивен их не слушал. Ему нужна была богиня, а не Тигренок. Он продолжал всматриваться в бурлящую толпу. Разве можно не заметить эту рыжую гриву?

В глазах Мартина Таммери появился алчный блеск.

– Думаешь, она приехала надолго? Я смогу затащить ее в свою передачу?

Сэнди Фрэнкс поджал губы.

– Придется поторопиться. Она нигде надолго не задерживается.

– Ага. Но где мне ее искать?

– Пригласи меня на запись, а я попытаюсь тебе помочь. У меня есть связи.

– Слышишь, Стивен. Это достойная соперница для тебя, если ты решишь сняться в новой программе, – обратился к нему Мартин. – Может, мы и с тобой договоримся? Я позову на передачу Пеппер Калхаун, а ты перестанешь отнекиваться.

– Понятия не имею, кто такая эта Пеппер Калхаун, – ответил Стивен, продолжая прочесывать взглядом толпу.

Журналисты принялись излагать ему краткую биографию. Он не слушал. Что-то рыжее мелькнуло в противоположном конце зала. Он бросился туда.Опять не то. За это время толпа пассажиров в зале выдачи багажа несколько раз обновилась. Она исчезла, его золотая Венера с застенчивой улыбкой и заразительным смехом.

Надо было спросить у нее номер телефона и наплевать на политкорректность. Надо было дать ей визитную карточку. По крайней мере, он бы знал…

Журналисты запыхались, но не отставали.

– Так что же, Стивен? – поинтересовался Мартин Таммери. – Придешь на передачу? Защитишь честь родного колледжа?

Стивен глубоко вздохнул. Но у него, как у главы колледжа, имелись обязательства перед бывшими питомцами. Прощай, моя богиня. Привет, работа.

– Пришли мне приглашение, – тихо сказал он. – Я сверюсь со своими планами. Но в принципе сделаю все, что смогу.

Мартин рассыпался в благодарностях.

– Отлично. Буду на тебя рассчитывать.

«Еще один», – думал Стивен, забирая свой чемодан и соглашаясь подбросить эту парочку до центра Лондона. Он никогда никому не отказывал.

«В этом вся моя жизнь, – с горечью размышлял он. – Стивен Кониг, неиссякаемый источник поддержки. Там проведи конференцию, здесь прочитай лекцию. Я никогда не спорю. И никогда не совершаю глупостей.

Вот поэтому я и еду в Лондон с двумя мужчинами, которым нужно от меня еще больше лекций и интервью. Хотя мне бы хотелось, чтобы меня сопровождала моя золотая богиня.

Что случилось бы, если бы я все-таки вручил ей визитную карточку? Она дала бы мне свой номер телефона? Согласилась бы встретиться? Может даже, сейчас была бы со мной?»

От этой мысли его бросило в жар.

«Но куда бы мы с ней поехали?»

Вопрос безумно его возбудил. Стивен даже в лице изменился. Но его спутники, увлеченные обсуждением закона о занятости, ничего не заметили.

«И это к лучшему, – подумал Стивен, разрушая созданную в воображении картину. – Я все тот же непрошибаемый Стивен Кониг с кучей обязанностей и обязательств. Мне некогда улаживать свою личную жизнь.

Но как бы хотелось. Если б только…»

Разговор оборвался.

– Стивен, ты что-то сказал? – недоуменно переспросил Мартин Таммери.

Улыбка Стивена была полна самоиронии.

– Только то, что все удовольствие достается капитану Бладу.


Пеппер обнаружила, что быть бедной на удивление легко. Частенько даже забавно. А самое лучшее – ей не приходится больше думать о том, что скажет бабушка по поводу ее решений.

Раньше она останавливалась исключительно в пятизвездочных отелях, причем номер заказывала заранее исполнительная Кармен. Так что поиск недорогой гостиницы оказался для Пеппер настоящим приключением.

К счастью, все прошло хорошо. Ей даже удалось договориться с консьержкой, заявившей, что в номер можно будет вселиться только после полудня.

– Я ужасно устала. Мне нужно отоспаться за целую неделю, – возразила Пеппер, широко зевнув. Она достала единственную оставшуюся у нее кредитную карточку. – Я и вчерашнюю ночь оплачу, если хотите. Просто дайте мне где-нибудь прилечь.

Или зевок подействовал, или консьержка тоже оказалась склонной к неожиданным проявлениям доброты, но через десять минут Пеппер лежала с закрытыми глазами на жесткой кровати.

– Одна проблема решена, – сонным голосом пробормотала она. – Какой удар для Мэри Эллен Калхаун.

Пеппер проспала до самого вечера. Затем встала, немного прогулялась по темным улицам, вернулась и снова рухнула в постель.

На следующее утро она чувствовала себя другим человеком. Особой надежды она не испытывала. Зато в ней проснулось любопытство. Пират с самолета сказал, что она способна на все. Он прав?

После отличного ночного сна она готова была это проверить. У нее даже сложился план. Надо выйти, купить себе сотовый телефон и сразу же им воспользоваться.

Похоже, решение проблем было ее коньком. К концу дня один из ее старых знакомых согласился посмотреть бизнес-план «Мансарды». Еще один пообещал свести ее с нужными людьми. Она нашла временную работу, чтобы продержаться следующие несколько недель. Это была скромная должность оператора ПК, но зато не придется тратить заначку… или маяться бездельем, обдумывая едкие слова бабушки.

А также Пеппер сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она нашла фамилию адвоката маминых родственников. Пришлось порыться в старых файлах на ее портативном компьютере, и вот он – ответ на письмо, которое адвокат прислал ей к двадцатипятилетию.

– Напиши, что ты не хочешь иметь с ними никаких дел, – велела ей Мэри Эллен.

И Пеппер подчинилась. Так что теперь ей было совестно обращаться к нему за советом. Но комплимент пирата помог ей преодолеть свою робость. Она позвонила адвокату.

Он был холоден с ней, но согласился встретиться.

– Какой сюрприз, – заявил адвокат, как только она вошла. – Миссис Калхаун утверждала, будто вы не желаете видеть никого из семьи Даре.

– Это дело прошлого.

На его лице было написано недоверие.

– Меня лишили наследства, – без обиняков заявила Пеппер.

– Ага. – Он поджал губы. – Так чего же вы хотите от семейства Даре?

Девушка вспыхнула.

– Не денег, если вы об этом, – возмущенно возразила она. – Я сама способна о себе позаботиться. Но… я подумала… если кто-нибудь из моих родственников захочет меня увидеть, я еще некоторое время поживу в Лондоне. Мы могли бы посидеть где-нибудь и выпить кофе. И все.

– Ясно. – Адвокат задумался.

Она через силу добавила:

– Понимаете, я ведь маму совсем не помню. А потом… то есть, недавно я задумалась об этом. И мне хотелось бы встретиться со своей тетей. Эта вражда тянется слишком долго. Я даже не знаю, с чего все началось.

Впервые адвокат улыбнулся.

– Я спрошу, – пообещал он.

Должно быть, он сразу же связался с ее родственниками. Вечером того же дня в номере гостиницы зазвонил телефон.

– Пеппер? – воскликнул радостный голос. – Ой, прямо не верится. Как здорово поговорить с тобой после всех этих лет.

– Кто это?… – начала Пеппер и неожиданно умолкла.

Голос был ей знаком. Ей до сих пор снились сны, в которых этот же голос говорил ей: «Ну что с того, что перепачкаешься? Зато зимородков увидишь».

– Изабель? – недоверчиво спросила Пеппер.

Она считала, что это всего лишь сон. Так говорила ей бабушка. Или детские фантазии о выдуманных друзьях. Мэри Эллен даже грозилась отвести ее к психиатру («Чтобы ты избавилась от этих снов раз и навсегда»).

– Иззи? Иззи, это ты?

Смех Иззи совершенно не изменился. В воспоминании, которое Мэри Эллен называла дурацкой фантазией, они с Пеппер встречались в детстве. Восьмилетняя Иззи была чумазой, как поросенок; Пеппер, которой было тогда лет десять, одетая с иголочки, тоже мечтала влезть в грязь.

– Ага, это я, – ответила Изабель Даре. – Я так поняла, ты надолго приехала. Хочешь заскочить к нам?

В зеркале напротив Пеппер видела, что улыбается до ушей. Воспоминание доставило ей радость. И даже рассмешило.

– Чтобы снова лазить по канавам?

– Ага, значит, ты не забыла! – Иззи издала восторженный возглас. – Еще лучше. У нас есть свободная комната, которая, к счастью, не занята. Хочешь пожить у кузин?

И Пеппер подумала: «Дом!».


Она никогда не жила в одной квартире с ровесницами. Это было что-то новенькое.

Джемайма разгуливала по квартире в одном белье, с накрученными на бигуди волосами, пока сестры обменивались планами на ближайший день. Они с беззаботной легкостью делились одеждой, обязанностями по дому и приглашениями. Они кидались в драку из-за обезжиренного йогурта. Они читали вслух гороскопы за завтраком в воскресенье. Они без спора оплачивали счета, зато спорили до хрипоты из-за того, чья очередь мыть чашки из-под кофе. Пеппер целую неделю не верила своим глазам, но затем все-таки высказалась:

– Я жила в Нью-Йорке, Париже и Милане. Но нигде не видела такого бардака.

– Всегда полезно узнать что-то новое, – усмехнулась Иззи.

Но Джемайма осталась серьезной.

– Не может быть. Ты же была студенткой, да? Все студенты живут точно так же.

– Только не я. У меня был электронный органайзер. И горничная.

– Горничная? – воскликнули кузины в один голос.

– Ну, кому-то ведь надо было убираться.

– Мы сами убираемся, – решительно заявила Джемайма.

– Если только Джей-Джей не устраивает вечеринку для своих крутых приятелей, – возразила неугомонная Иззи. – Тогда мы нанимаем декоратора. А потом бригаду уборщиков.

Джемайма швырнула в нее подушку.

Вскоре Пеппер поняла, что в этом шуточном упреке была доля правды. Друзья Иззи были обычными людьми, но Джемайма очень серьезно подходила к выбору приятелей.

– Все потому, что она манекенщица, – пояснила Иззи, когда они с Пеппер остались наедине. – Это она сейчас так живет. Но ее агент говорит, что она может сделать отличную карьеру. Для этого и нужны знакомства.

– Я знаю, что такое полезные знакомства, – с чувством ответила Пеппер. – Я сейчас работаю над проектом новой сети магазинов. Бизнес-план прекрасен. Осталось только денег достать. Все те же знакомства!

Впервые она решилась на откровенность. Но рассказала далеко не все. Никаких «увальней» и «оплаченных свиданий». Зато поведала о том, почему ушла из компании. И о своем решении поехать в Лондон.

– А если все накроется, я смогу поработать консультантом, – легкомысленно подытожила Пеппер. – Именно этим и занимаются неудачливые предприниматели между своими проектами.

– Расскажи о «Мансарде», – потребовала Джемайма, обожающая магазины.

Пеппер просияла. Она была без ума от своего проекта.

– Это два зайца одним выстрелом. Самое главное, что поход за покупками превращается в развлечение. Все должно быть удобно, приятно, и красиво. То есть, мы превращаем магазин в пещеру сокровищ. Ты не просто перебираешь вешалки, ты совершаешь открытия. Как будто роешься на старом чердаке.

Джемайма поджала губы.

– Разве покупатели не должны обслуживаться как можно быстрее, и набирать столько товаров, сколько смогут унести?

– Они станут покупать. Касса же там будет. Но у клиентов должна быть возможность спокойно полюбоваться вещами, прежде чем делать выбор. Они будут оставлять сумки и верхнюю одежду у двери. Их будут угощать кофе. Они смогут посидеть и посмотреть на товары.

Джемайму это не убедило.

– Такая куча усилий, чтобы продать одну-единственную вещь.

– Да, но большинство клиентов купят не одну вещь. И они будут уносить с собой каталоги. Мы будем разговаривать о моде. И создадим свой круг постоянных покупателей. Думаю, нам стоит устраивать «девичники». Эксклюзивные показы для близких друзей после работы.

Иззи восторженно ее поддержала.

– Великолепно. Покупки и развлечения в одном флаконе!

Пеппер кивнула.

– Именно так все и задумывалось.

– Но сама же ты не ходишь по магазинам и не любишь вечеринки, – возразила на это Джемайма.

– Ну и что? Вокруг столько людей, которые совершенно на меня не похожи. Я же знаю, чего хотят остальные женщины.

И все-таки Джемайму это не убедило.

– А что это будет за одежда?

– Ну, разная. В зависимости от сезона и направления моды.

– То есть, ты еще сама не знаешь, – хмыкнула Джемайма.

Пеппер взвилась, как ужаленная.

– Все я знаю. У меня уже есть пара дизайнеров. Я все им подробно объяснила.

Джемайма вздернула нос.

– Может, ты не хочешь верить, – с чувством продолжила Пеппер, – но большинство вещей в универмагах предназначены для подростков, которые не чувствуют холода, никогда не сидят на одном месте и строят из себя сексуальных хищников. Нужно же кому-то продавать одежду для нормальных людей. Вот я и заполню эту нишу.

– Ты говоришь о «синдроме пятидесятого размера», – фыркнула Джемайма.

Пеппер окинула ее сердитым взглядом.

– А что плохого в пятидесятом размере? Разве ты не знаешь, сколько таких женщин?

Джемайма открыла было рот, взглянула на Пеппер и снова закрыла.

– С пятидесятым размером одна беда, – воскликнула Пеппер. – Это не модно. Я сделаю «Мансарду» такой модной, что ни одна из покупательниц не станет стыдиться своего тела, какой бы размер она ни носила.

Джемайма закатила глаза.

– Мечтать не вредно.

Но Пеппер была непоколебима.

– Я провела исследование рынка. И я сама ношу пятидесятый размер. Женщины только и ждут мою «Мансарду». Вот увидишь.


– Простите, мастер.

Стивен стоял у высокого окна и глядел во двор.

Удовольствия ему это не доставляло. Другие люди видели средневековый замок с решетчатыми окнами, выходящими на роскошную бархатную лужайку. Стивен видел крошащиеся камни, засоренные водосточные трубы и цену, которую придется заплатить за ремонт крыши.

Колледж Королевы Маргарет располагался в старинных зданиях, которые считались памятниками архитектуры. И неуклонно разрушались.

Валерия Холмс, «вечная» секретарша мастера еще со времен студенчества Стивена Конига, взглянула на него с сочувствием. «Бедняжка», – подумала она. Он оказался типичным компромиссным вариантом: не фанатиком от науки, о котором мечтала «старая гвардия», и не энергичным любимцем прессы, которого так упорно проталкивали политиканы. В результате он не пользовался симпатией ни у одной из сторон. И прекрасно это понимал.

Она тихонько кашлянула.

– Мастер?

Стивен вздрогнул и обернулся.

– А, это ты, Валерия, – с удивлением сказал он. – Машина готова?

Он собирался принять участие в телепередаче, и за ним обещали прислать машину. На этом условии настояла Валерия. Она знала, как он не любит быть в центре внимание. Но если ты глава колледжа, от этого никуда не деться.

Но это была не машина, которую с такой неохотой пообещали сотрудники телеканала «Индиго». Это было нечто более тревожное.

– Нет, мастер. Машина придет через час.

Стивен вздохнул и провел рукой по волосам. «Надо было напомнить, чтобы он постригся, – подумала Валерия. – Зато хоть побрился с утра». Иногда, возвращаясь с утренней пробежки, он был похож на партизана из джунглей Латинской Америки.

Он одарил Валерию своей лучшей, заговорщицкой улыбкой, и у женщины заблестели глаза. Немногим удавалось видеть эту улыбку. Большинство коллег считали главу колледжа мрачным трудоголиком.

– Что стряслось, Вал? Или ты решила, что мне скучно одному?

– Нет, конечно. Там…

– Не волнуйся, я читал отчет. Очень подробный, как и всегда.

– Спасибо. Сотрудники канала «Индиго» дали мало информации. Но…

– Ты назвала вещи своими именами, Вал? Это будет что-то ужасное, – продолжил Стивен.

Он вернулся к большому антикварному письменному столу, заваленному бумагами, письмами, отчетами и старыми упаковками из-под бутербродов. Валерия со вздохом взяла пустой бумажный стаканчик и несколько приглашений. Она бросила стаканчик в мусорное ведро и принялась рассеянно сортировать приглашения.

– Дело не в программе… – начала она.

Но Стивен наконец-то отыскал в этих дебрях ее тщательно подготовленный отчет.

– «Как достать Луну с неба», – прочел он вслух. – Передачу ведут Гордон Рамсден…. Судя по твоим записям, полный идиот. …И консультант по продажам из Америки Пенелопа Энн Калхаун. А эта еще хуже.

– Мастер…

– …наследница династии Калхаунов, – продолжал он читать. – Председатель правления «Калхаун Ретейл» и вице-президент «Калхаун Картер», компании-учредителя, которую она покинула в возрасте двадцати трех лет ради учебы в школе бизнеса. Ей всего двадцать восемь, и ее мнение волнует многих. – Он оторвал взгляд от бумажного листа. – Ну да, конечно. Что она может знать о том, как воплотить в жизнь свою идею? Или о борьбе за начальный капитал? Ей этот капитал преподнесли на тарелочке. И держу пари, у нее в жизни не было ни одной идеи.

Валерия громко сказала:

– Стивен, там женщина в вестибюле утверждает, будто ты отец ее ребенка.

Стивен прикусил язык и уставился на нее непонимающим взглядом.

Вал продолжила:

– Привратник сказал, что она требует встречи с тобой. Он уже устал ее выпроваживать, но она никак не уходит.

Стивен молчал.

Она повысила голос:

– Стивен, там студенты внизу. Мимо постоянно ходят люди. Подумай, какой разразится скандал!

Он поморщился.

– Простите, мастер, – сказала Валерия, убедившись, что сумела привлечь его внимание.

В первое мгновение он ничего не ответил. Но насмешливое выражение сползло с его лица.

Наконец, он произнес:

– У этой женщины есть имя?

– Кортни. Больше она ничего не сказала.

– Ага.

– Я сказала привратнику, что вы очень заняты. Что у вас встреча в Лондоне. Что она должна была позвонить и договориться заранее. А она ответила, что никуда отсюда не уйдет.

– Да, – согласился он все с тем же каменным выражением. – Она не уйдет.

Значит, он ее знает! Может, и остальное правда?

Почему-то Валерия так не думала. Стивен Кониг был непростым человеком, но она готова была поручиться жизнью, что он никогда не бросил бы собственного ребенка.

Он сказал:

– Сколько времени у меня осталось до встречи с Пенелопой Энн Калхаун, на которой она объяснит всем, почему из изобретателей получаются плохие бизнесмены?

Валерия фыркнула. Стивен Кониг был и изобретателем, и бизнесменом. Причем одинаково успешным во всем.

– Ну?

– Машина придет в одиннадцать.

Он кивнул, помрачнев.

– Отлично. Я сделал несколько записей. Статистические данные и прочая чепуха. – Он бросил ей дискету. – Здесь. Распечатаешь для меня, ладно? А я спущусь вниз и поговорю с миссис Андервуд.

– Миссис… ой.

– Ее зовут, – медленно произнес Стивен, – Кортни Андервуд. Она была женой Тома. Ты его наверняка помнишь. Здоровый такой парень, скалолаз, изучал химию. Он погиб в Андах четыре года назад.

– Конечно, помню, – буркнула Валерия.

– Я крестный отец его дочки, – сказал он, сжалившись над ней. – Я не видел ни девочку, ни ее мать уже несколько лет. Том и Кортни не горели желанием общаться со мной.

– Ясно.

– Успокоилась? – с иронией поинтересовался Стивен.

Валерия фыркнула.

– Меня это не касается, – надменно ответила она. Но да, втайне она испытала облегчение. Втайне. Здесь только скандала не хватало вдобавок к прочим неприятностям. И Стивен этого не заслужил, он ведь так много работает.

Он одарил ее бледной тенью своей былой улыбки.

– Ты врешь, Вал. Но не обращай внимания. Я ее выставлю. А потом поеду в студию, чтобы сделать рекламу нашему колледжу. Только не забудь распечатать мои записки.

Стивен вышел из кабинета и побежал вниз по каменной лестнице с такой же легкостью, как и в студенческие времена.

Валери выбежала на площадку и крикнула ему вслед:

– Мастер… а как файл называется?

Он не остановился. Но взглянул вверх, запрокинув голову, и его глаза весело заблестели. «Боже, какой же он сексуальный, когда не замыкается в себе», – подумала Валерия.

– Ерунда.

Стивен выбежал через переднюю дверь в дождливое весеннее утро.


Миссис Кортни Андервуд была очаровательна как всегда. Стивен понял это с первого взгляда. Он остановился в дверях будки привратника, на мгновение оставшись незамеченным.

Кортни что-то оживленно втолковывала привратнику. «А она совсем не изменилась с того дня, когда сказала, что выходит замуж за Тома», – подумал Стивен. Мягкие темные волосы блестят, как жидкая смола, чувственные губки слегка надуты. Привратник выглядел ошарашенным.

Стивен мог только ему посочувствовать. Он прекрасно знал об умении Кортни обезоружить любого мужчину. И привратник этого не заслужил.

«В отличие от меня», – поморщившись, подумал Стивен.

Он шагнул вперед.

– Все в порядке, мистер Джексон. – Я сам разберусь.

Кортни обернулась с проворством змеи.

«Совсем как в прежние времена, – заметил Стивен, стараясь удержаться от гримасы. – Кортни любит, чтобы у нее все было под контролем. Она терпеть не может, когда что-то… или кто-то… застает ее врасплох».

Она быстро опомнилась.

– Стивен! Дорогой!

Двое студентов, выгребающие почту из ящиков, беззастенчиво уставились на мастера и прекрасную незнакомку.

Кортни бросилась к нему в объятия, не обращая внимания на зрителей. «Нет, – мрачно подумал Стивен, – наслаждаясь вниманием зрителей. О, да, Кортни в своем репертуаре».

Неожиданно он вспомнил свою золотую Венеру, взволнованную, смущенную и не сознающую собственной привлекательности. Почему-то это воспоминание придало ему сил.

– Привет, Кортни, – бросил он бесстрастным тоном.

– «Привет, Кортни», – передразнила она, отстранившись и с упреком взглянув ему в глаза. – И это все? После всех этих лет?

Вдобавок к своему заявлению она запустила руки под его темно-серый пиджак. Он чувствовал, как кончики ее пальцев обжигают кожу через накрахмаленную рубашку.О, да, она все такая же. С лилейной кожей и длинными, длинными ресницами. С глазами, в которых так часто блестят сверкающие, словно бриллианты, слезы, но не никогда проливаются, чтобы веки не краснели. А ее рот уже приоткрылся для поцелуя.

Стивен так ее и не поцеловал.

Было время, когда у него дух захватывало при виде этих сияющих, ясных глаз. И она знала об этом. Кортни была уверена, что красавицам позволено все. Когда она уехала в Индию с богатым, бесшабашным Томом, Стивен думал, что никогда не оправится от этого удара.Но с тех пор прошло пятнадцать лет. Даже Кортни, которая всегда видела лишь то, что хотела видеть, должна понять, что Стивен Кониг сорвался с ее крючка.

«А я сорвался с крючка, – сердито сказал себе Стивен. – Да, сорвался».

Он отбросил ее руки и попятился.

– Давай лучше поднимемся в мою комнату.

– Звучит заманчиво.

Стивен ничем не выдал раздражения.

– Рано радуешься. Это всего лишь рабочий кабинет.

Он вывел ее во двор. Вокруг толпились студенты. С развевающимися на ветру шарфами, они несли в руках стопки книг или катили свои велосипеды.

– Как мне это знакомо, – оглядываясь по сторонам, заметила Кортни.

Стивен задохнулся от ярости.

– Ты меня удивляешь.

Она окинула его смущенным взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

Стивен подождал мгновение, чтобы взять себя в руки.

– Насколько я помню, ты приезжала в Мэгги всего один раз, – резко сказал он. – На балу в День поминовения. Ты помнишь? Когда ты подцепила Тома?

– Стивен! – Казалось, она поражена до глубины души. – Неужели ты до сих пор сердишься? После всех этих лет? – Удивление, да. Но и радость тоже.

Стивен готов был себя убить.

Он ответил с сарказмом:

– Всего лишь восстанавливаю порядок событий.

Кортни рассмеялась. Раньше Стивен считал этот девичий смех очаровательным. Теперь же он действовал ему на нервы.

– О, Стивен! Все так же цепляешься к мелочам.

– Это факты, и они важны, – возразил он.

Кортни раздраженно сдвинула брови. На мгновениеееочарование улетучилось. «Это что-то новенькое», – подумал Стивен. Ну конечно, он ведь никогда раньше не спорил с ней.

Ровным голосом он сказал:

– Ты никогда не приезжала в колледж. Более того, тебя бесило, что я здесь учусь. Помню, как ты язвила, что встречаешься со студентом. Так что давай не будем переписывать прошлое. – Он указал на маленькую кирпичную арку. – Сюда.

Он чувствовал на себе взгляд Кортни. Она мягко заметила:

– Ты ошибаешься. Мне не нужно ничего переписывать. Я помню… все.

Это слово, произнесенное тихим шепотом, предназначалось только для его ушей, словно тайная ласка. Стивен помнил эту уловку. Даже удивительно, как быстро в нем вспыхнула прежняя бессильная ярость.

Он стиснул зубы. За последние пятнадцать лет он отвык от «фокусов» Кортни.

– Я рад это слышать.

Она схватила его за руку и заставила остановиться у защищающей от ветра старой стены. Стивен взглянул на нее. Ее глаза были широко распахнуты.

– Я помню этот бал, – промурлыкала Кортни, глядя на его губы. – Как будто это было вчера. Разве мы не целовались с тобой здесь?

Она сменила духи. Запах был насыщенным и слишком пряным, словно в опиумном притоне. У Стивена закружилась голова. Он резко выдохнул.

Кортни улыбнулась.

– Видишь? Я помню.

О да, она прекрасно помнит свои дьявольские игры. Каждый раз, когда он встречался с ней с тех пор, она бросала его на колени каким-нибудь беззаботным замечанием, тайным обещанием близости. Со временем он перестал видеться с Томом. Проще было вообще перестать встречаться, чем постоянно чувствовать себя предателем.

– Убедился?

Стивен попятился.

– Мы никогда не целовались под этой аркой, – резко сказал он. – Она ведет в резиденцию главы колледжа. Двадцать лет назад я никогда не приходил сюда. Это было запрещено.

Он с отвращением отвернулся. Кортни, без сомнения, загладит свою оговорку. Ей всегда это удавалось. Но ему не хотелось выслушивать ее оправдания.

Он отомкнул резную калитку и направился к дому мастера. Это было старейшее здание в колледже, средневековая башня с каменной винтовой лестницей и наводящими ужас горгульями. Обычно Стивен улыбался им, проходя мимо. Сейчас он даже не посмотрел в их сторону.

Он заглянул в комнату секретарши.

– Миссис Андервуд несколько минут проведет в моем кабинете, Валерия. Ты не могла бы сварить кофе? И сообщи, пожалуйста, когда придет машина.

Он открыл дверь кабинета и остановился, пропуская Кортни вперед. Новые духи были очень пахучими. Просто душили.

Стивен пересек комнату, чтобы открыть окно.

– Итак… присаживайся, – предложил он, стараясь держаться от Кортни как можно дальше. – Не ожидал тебя увидеть. Что ты делаешь в Оксфорде?

Кортни была далеко не дура. Она сразу поняла, что Стивен нарочно отгородился от нее роскошным дубовым столом. В ее глазах сверкнули слезы.

– Не обижай меня, Стивен.

«Ее голос остался прежним», – с раздражением подумал Стивен. В промежутке между девятнадцатью и двадцатью четырьмя годами он безумно возбуждался от этих звуков. Сейчас ему тридцать девять, и через сорок девять минут ему ехать на телестудию. А эта легкая хрипотца по-прежнему сводит его с ума.

После всех этих лет! Как можно быть таким идиотом? Он решил забыть о вежливости.

– Чего ты хочешь, Кортни?

Она взмахнула своими роскошными ресницами. Пятнадцать лет назад его бы бросило в пот. Но за прошедшие годы Стивен встречал многих женщин. Теперь он понимал, что это всего лишь маленькая уловка, которой Кортни пользовалась, когда ей это было удобно. Где же его взволнованная богиня, у которой не было никаких уловок? Эта мысль поразила его своей силой.

Кортни даже не заметила, что он ее больше не слушает.

– О, Стивен, – вздохнула она. – Ты все еще обижаешься после всех этих лет?

Стивен взглянул на часы.

– Не знаю, зачем весь этот спектакль, Кортни, но тебе придется доигрывать его в одиночестве. У меня назначена встреча в Лондоне, и машина придет с минуты на минуту.

Она облизала губы, не сводя с него глаз. Этот фокус он тоже помнил. Вопреки его воле, тело откликнулось. Проклятье.

Кортни заметила его выражение.

– Отпусти машину, – хриплым шепотом предложила она.

Стивен глядел на нее, не мигая.

– Ты и впрямь надеешься получить все, что хочешь, Кортни?

Она широко распахнула удивительные голубые глаза.

– Ты всегда был умнее меня, Стивен.

– Смотря что ты считаешь умом, – все так же насмешливо ответил он. – Слушай, Кортни, у меня нет времени на дурацкие игры. Что на этот раз? Деньги?

На гладком лбу появилась морщинка. Кортни вздохнула.

– Ты стал таким… таким расчетливым. Я не узнаю тебя.

– Это жестокий мир. Странно, что ты до сих пор этого не поняла, ведь тебе приходится заботиться о ребенке.

Кортни наклонила голову. Ее темные волосы блестели. Неровное викторианское стекло в решетчатых окнах дробило солнечные лучи на множество маленьких радуг. Казалось, она окружена сиянием. «Догадывается ли она об этом?» – с раздражением подумал Стивен.

И все же ему стало легче. Ему проще было сопротивляться, когда Кортни разыгрывала из себя Мадонну.

– Поэтому я и здесь. Мне нужно поговорить с тобой об Уиндфлауэр, – с чувством ответила Кортни.

Его глаза сощурились.

– Да ну?

После гибели Тома Кортнизаявиласьв дом его родителей, утверждая, будто у нее нет ни гроша. Стивен в это время был в Австралии. Вернувшись, он обнаружил убитую горем мать Тома на грани разорения. К тому же она сидела по ночам с малышкой, в то время как Кортни разгуливала по наимоднейшим ресторанам с мужчинами, которые затем прощались с ней в лимузинах с затененными стеклами.

– Кортни – настоящая пиявка, – сказала миссис Андервуд. – Я бы выгнала ее, но бедняжка Уиндфлауэр все-таки моя внучка. Ты единственный из друзей Тома, с которым я могу разговаривать. Ты ее крестный отец. Мне нужна помощь, Стивен.

И Стивен помог. После того, как Кортни уехала снова (с одним из своих «спутников»), это было непросто. Но на протяжении многих лет он договаривался о школах, каникулах, программах медицинского обслуживания и однажды даже о срочном вылете из зоны боевых действий.

Миссис Андервуд называла его святым. Сам Стивен испытывал неприятное подозрение, что швыряет деньги на ветер, хотя мог бы сделать нечто более полезное.

Теперь он сказал:

– Что с Уиндфлауэр?

Кортни склонила окруженную сиянием голову и улыбнулась. Ему захотелось ударить ее по лицу.

– Я вынуждена оставить ее у тебя.

Стивен был настолько уверен, что Кортни снова попросит денег, что в первое мгновение не понял, о чем она говорит.

– Что?

Она повторила.

– Но… – У него в голове не укладывалось. – Что ты несешь?

– Я отправляюсь в оздоровительный центр. Только для взрослых. Я не смогу взять ее с собой.

– Оздоровительный центр? И что собираешься лечить?

– Это духовное исцеление, – резко ответила Кортни.

Стивен онемел от удивления.Она с вызовом вскинула голову.

– Мой консультант утверждает, что мне необходима спокойная обстановка.

Дар речи вернулся.

– Ты серьезно?

– Мой внутренний ребенок нуждается в ласке.

– Да ну? – угрожающим тоном произнес Стивен. – А в чем нуждается твой внешний ребенок? Твой настоящий ребенок. Бедная девочка, которую ты уже несколько лет таскаешь за собой по всей Европе.

– Только попробуй назвать меня плохой матерью! – взвилась Кортни, неожиданно растеряв большую часть своего очарования. – Как будто ты лучше. Когда ты в последний раз виделся с ней?

– А когда она в последний раз была в Англии? – парировал Стивен.

– Ты мог бы забрать ее к себе. Но нет, конечно. Это помешало бы твоей бурной холостяцкой жизни, – с обидой заявила Кортни.

Стивен постучал пальцами по столу.

– Ты сама говорила, что ребенок должен жить с матерью, – напомнил он. – Розмари Андервуд с радостью бы ее удочерила.

Ее глаза сузились.

– Я говорю не об удочерении. А о том, чтобы оставить ее на время. Уиндфлауэр нужен человек, который стал бы для нее отцом. Ты.

Все как всегда. Как он мог забыть, что Кортни невозможно переспорить? Она неуязвима в своем эгоизме. И здравый смысл тут не поможет.

И все же Стивен возразил:

– Но я ничего не знаю о детях.

– Найми няню, – пожала плечами Кортни. – Ты можешь себе это позволить. Или пойди на курсы. Женись. Что хочешь, то и делай. – Она легкомысленно взмахнула рукой. – Теперь твоя очередь.

– Моя очередь!

Телефон на столе зазвонил. Стивен снял трубку.

– Что еще?

– Простите, мастер. Я не хотела перебивать. – Это Валерия. Ее голос дрожал. – Мне позвонил Джексон. Он спрашивает, что делать с девочкой.

Стивен замер.

– Девочкой? – угрожающе тихим голосом переспросил он.

Кортни с равнодушным видом смотрела в окно.

– С девочкой, которая пришла в будку привратника. Она сказала, что приехала сюда с миссис Андервуд.

У Стивена потемнело в глазах.

– Ты хочешь сказать, что моя гостья бросила свою девятилетнюю дочь посреди Оксфорда?

– Э…

Кортни оглянулась.

– Я разберусь. – Стивен положил трубку. В его тихом голосе звучала смертельная угроза. – Значит, ты привезла ребенка с собой?

– Конечно. Мне ее негде оставить.

– И где же ты ее бросила?

Кортни раздраженно повела плечами.

– На улице. Я сказала ей, что вернусь через минуту…

– Минуту?

Пару минут назад она предлагала ему отослать машину.

– Черт возьми, но почему ты не взяла ее с собой?

Но он ведь знает ответ, не так ли? Кортни не хотела, чтобы ее девятилетняя дочка путалась под ногами, пока она будет строить глазки такому влюбчивому Стивену Конигу. Глупому Стивену Конигу со старомодными манерами и неспособностью устоять перед женскими чарами.Он вышел из-за стола. Теперь укрытие ему больше не требовалось. Злость заставила его забыть о желании.

– Мы идем за ней.

– Сам иди. Там слишком сыро…

– Идем, Кортни.

Разумные доводы на нее не действовали. Зато подействовала ярость. Женщина подчинилась без единого слова, но как только они вышли из здания, притворно поежилась в своем модном алом плаще. Стивен сделал вид, будто ничего не заметил.

Подойдя к будке привратника, Стивен обогнул десяток старых велосипедов и заглянул в теплое освещенное помещение. Внутри оказалось тесновато. Двое студентов увлеченно болтали с Джексоном, а еще одна девушка вытаскивала почту из старых деревянных ящиков. Маленькая девочка, едва заметная за стопками книг, стояла перед доской объявлений и увлеченно читала приглашение на студенческую вечеринку.

Стивен застыл на месте.

Девочка обернулась. Ее одежда, в отличие от материной, была не только немодной, но и не подходящей по размеру. В помещении было тепло, но бледное лицо девочки покрылось «гусиной кожей». Стивен сроду не видел на школьниках таких кошмарных ранцев как тот, который она прижимала к себе. Ее пальцы посинели от холода.

Она окинула его серьезным долгим взглядом. «Вылитый Том», – подумал Стивен.

За его спиной защелкали каблучки.

– Вот ты где, Уиндфлауэр, – сказала Кортни, взяв Стивена под руку. – Помнишь своего крестного папу?

– Привет, – равнодушно буркнула девочка.

– Привет, – ответил Стивен.

– Он о тебе позаботится, – решительно заявила Кортни.

Стивен присел на корточки перед Уиндфлауэр.

– Ты знаешь, кто я такой, Уиндфлауэр? Правда?

– Один из друзей моей мамы? – равнодушно сказала девочка. И сглотнула, словно от страха.

Стивен подавил гнев. Она ни в чем не виновата.

– Ты хочешь остаться со мной?

На лице Уиндфлауэр отразилось сильнейшее удивление.

– Так мама сказала.

Похоже, ее мнением никто никогда не интересовался. У Стивена сжалось сердце.Он встал.

– Мне нужны ее документы. Свидетельство о рождении, медицинская карта, справка из школы.

– Все в ее ранце, – ответила Кортни. Стивен даже не ожидал от нее подобной предусмотрительности.

– А вещи?

Женщина указала рукой на потертый чемодан под доской объявлений. По мнению Стивена, он был слишком мал для полного набора детских вещей.

И тут его в очередной раз осенило.

– Отлично. Ты хочешь, чтобы я присмотрел за ней. – Такого приступа холодной ярости у него никогда еще не было. – Я это сделаю. Джексон, мне нужен ваш компьютер.

Его голос был тихим и вежливым, но Джексон сломя голову бросился отпирать дверь своего крошечного кабинета. Студенты умолкли, глядя на него во все глаза.

Стивен открыл текстовый редактор и очень быстро напечатал документ. Пока текст распечатывался, он оглянулся.

– Вы двое, – обратился он к парням, – будете свидетелями. – Он бросил Кортни два листа бумаги. – А это тебе. Ты передаешь мне полную опеку над твоей дочерью. Сюда впиши свой адрес… – Он с такой силой ткнул пальцем в бумажный лист, что чуть не пробил его. – И распишись.

Кортни вздрогнула.

– Но у меня нет адреса.

– Тогда напиши, что у тебя нет адреса. – Голос Стивена был таким же тихим. Таким же убедительным. И таким же угрожающим. – На обоих экземплярах. И не забудь расписаться.

Она подчинилась. В кои веки она казалась испуганной. Стивен вытащил из нагрудного кармана авторучку и тоже поставил свою подпись.

– Свидетели, – приказал он студентам. – Имена, адреса, дата. На обеих страницах.

К нему подошел Джексон.

– Пришла машина с телеканала «Индиго», мастер.

– Найдите им место для парковки и скажите, чтобы десять минут подождали, – все тем же ледяным тоном ответил Стивен.

Один из экземпляров он швырнул Кортни, не желая притрагиваться к ней даже пальцем. А второй аккуратно сложил и засунул во внутренний карман вместе с ручкой.

– Пожалуйста, присмотрите за чемоданом, Джексон. Я заберу его позже.

Стивен протянул девочке руку.

– Хочешь поехать со мной на телестудию? Увидеть съемку.

Она подумала и кивнула.

– Тогда попрощайся с мамой и идем.

– Прощаться? – Кортни была поражена до глубины души. Она опять вцепилась в его рукав. – Но нам так о многом надо поговорить…

– Мой адвокат к твоим услугам, – невозмутимо ответил Стивен. Он выдернул руку. – Я же говорил, что у меня назначена встреча. – А затем снова обратился к девочке, – Прощайся и идем.

Уиндфлауэр чмокнула маму в щеку и протянула ему ладошку. Он не ошибся. Ее пальцы были ледяные.

Стивен окинул Кортни таким презрительным взглядом, что она с перепугу попятилась. Он не поцеловал ее и не сказал на прощанье ни слова.Вместо этого обратился к Уиндфлауэр.

– В машине ты расскажешь о себе и о том, что ты любишь. Пойдем, я заберу свои вещи. Джексон, вы не проводите миссис Андервуд за пределы колледжа?

– Конечно, мастер.

Даже не взглянув на Кортни, он увел девочку с собой.Джексон позади произнес:

– Не желаете, чтобы я вызвал для вас такси, мадам?

«Благослови, Господи, этих флегматичных служителей, – подумал Стивен. – Впрочем, они привыкли иметь дело с экстравагантными личностями».

Теперь все, что ему нужно – это краткий курс воспитания девятилетних девочек.

Но сначала придется выступить по телевизору.


– Знаешь, за что я ненавижу британцев? – задумчиво произнесла Пеппер Калхаун.

Она сердито взглянула на свое отражение в зеркале. Терри Вудс сдержала улыбку. Терри была британкой. Она уже два месяца делала Пеппер прически и привыкла к перепадам настроения своей клиентки. Обычно это означало, что ей приходилось делать то, что делать совсем не хочется.

– Нет, Пеппер, – жизнерадостно сказала она. – Расскажи. За что же ты ненавидишь британцев?

– За то, что они умеют так классно шантажировать.

– Шантажировать! – От удивления Терри чуть не выронила ножницы. – Прости. Я тебя не царапнула? Скушай шоколадку, чтобы успокоиться.

Пеппер испепелила ее взглядом.

– Именно это я и имею в виду. Шантаж.

– Что?

– Ты задела меня своими ножницами, и я собиралась вскрикнуть. Я имела полное право кричать. Даже орать на весь дом, чтобы выпустить пар. Но тут ты предложила мне шоколадку и все испортила. Шантаж!

Терри расхохоталась.

– Это не шантаж, это страховка. – Она перегнулась через плечо Пеппер и пододвинула к ней дольку шоколада с орехами. – Бери.

Пеппер явно боролась с собой.

– Мне нельзя.

Терри тщательно расчесала густые влажные волосы.

– Так кто же еще тебя шантажировал? Иззи?

– Не Иззи. Телеканал «Индиго», – еще более угрюмым тоном ответила Пеппер.

– Первый раз слышу.

– Почему-то меня это не удивляет.

– И что с ним?

Пеппер пожала плечами.

– Этим ребятам удалось меня выследить. А я в последнее время была слишком вежливой с финансовыми журналистами. Так что…

Она, прищурившись, смотрела, как Терри начинает накручивать ее влажные пряди на разноцветные папильотки. Густые волосы Пеппер вились от природы, но сегодня она заявила, что хочет роскошные локоны, словно с полотен прерафаэлитов.

– Этого мало.

– Папильоток мало? – удивилась Терри.

– Крути на все, что у тебя есть.

– Зачем?

– Потому что я хочу выглядеть крутой и процветающей. И очаровательной. И хорошим вложением капитала. Чтобы все и сразу.

Терри фыркнула.

– Я парикмахер, а не волшебница.

– Представляй себя доброй феей. И все получится. – Пеппер угрожающе улыбнулась.

Терри вздрогнула.

– Ты права. Наверное, я добрая, – с сомнением добавила она.

Она торопливо расчесывала, накручивала и закрепляла. Но ее любопытство никуда не делось.

– Так что с этим телеканалом?

– Именно из-за телеканала «Индиго» я и оказалась здесь в десять часов утра. Мне придется сыграть роль доброй феи для кое-кого другого.

– И что ты будешь делать на телевидении?

– Хороший вопрос, – мрачно сказала Пеппер.

Ее пальцы потянулись к шоколадке. Она отдернула руку и хлопнула себя по бедру.

– Ток-шоу.

– О.

– Мне бы сейчас сидеть с холодным компрессом на голове и обдумывать коммерческий проект столетия, – с горечью пояснила Пеппер. – Осталось всего-то пять часов, а идей никаких. А что я делаю? Еду на этот занюханный телеканал выступать перед студентами. Ха!

Коммерческие проекты Терри не волновали.

– Здорово. А когда это можно будет увидеть?

– Если ты смотришь телевизор в обеденный перерыв…

– Да, тут есть телик в подсобке. Так когда же?

– Сегодня. Это прямой эфир. Наверное, я сумасшедшая.

Терри присвистнула.

– Класс. И о чем передача?

– Как стать предпринимателем. – Пеппер полезла в сумку, стоящую у ножки кресла и вытащила помятый листок бумаги. – «По собственному опыту», – прочла она вслух. – «Это образовательная передача в новом формате. Каждую неделю мы будем приглашать двух успешных представителей мира бизнеса и высоких технологий, чтобы присутствующие в зале молодые люди могли задать им свои вопросы». Ничего сексуального.

На это Терри нечего было возразить.

– Не огорчайся, – утешила она Пеппер. – Издержки популярности.

– Именно это я и говорю себе, когда перестаю биться головой об стену.

Терри закрепила последнюю папильотку и отошла, внимательно изучая фантастический образ в зеркале.

– И что в этом плохого?

– Ты забываешь о двух важных фактах, – сказала ей Пеппер. – Никто не знает, какими будут вопросы. И никто не заплатит мне за выступление.

– Ого.

– Я могу выставить себя полной идиоткой перед всеми.

– Тогда зачем это тебе?

– Все это долбаное слово. Боже, как я ненавижу британцев.

Терри обнаружила раскрутившуюся прядь. Она торопливо развернула папильотку и сунула зажим в рот.

– Что еще за слово? – сквозь зубы спросила она.

– Образование, – буркнула Пеппер. – Если ты занимаешься бизнесом в Британии, то должна сделать хоть что-нибудь для нужд образования. Причем бесплатно.

Впервые в жизни она была ограничена в средствах. По ее же собственным словам, это был очень полезный опыт. Но зато это отбило у нее всякую охоту заниматься благотворительностью.

– Тогда зачем тебе это?

– Хорошая реклама. Сейчас мне нужно как можно чаще появляться на людях.

Терри оставила в покое волосы своей клиентки и пристально взглянула на ее отражение.

– Но я думала, ты ненавидишь появляться на людях.

– Ненавижу, – согласилась Пеппер, и от этой мысли у нее пересохло во рту. – Но мне это необходимо. Вернее, моему проекту.

У нее засосало под ложечкой. Больше терпеть она не могла.

Пеппер взяла свою первую на сегодня шоколадку.


Стивен закончил читать отчет и засунул бумаги в дипломат. Уиндфлауэр сидела рядом с ним с таким видом, словно разъезжала в лимузинах целыми днями. Причем ее ноги даже не доставали до пола.

– Боюсь, тебе там будем скучно, – проворчал Стивен.

Уиндфлауэр (вот бедняжка, как же она живет с таким именем?) взглянула на него.

– Ничего. Я не буду путаться у вас под ногами. Мама говорит, что я не надоедливая. – В ее голосе не было хвастовства, а одна лишь покорность.

– Как только эта чертова передача закончится, можешь путаться под ногами, сколько захочешь, – с чувством заявил Стивен. – Я обещаю.

И тут машина въехала в захламленный дворик. Стивен знал, что телеканал «Индиго» появился недавно и борется за место под солнцем, и вовсе не ожидал увидеть здесь швейцаров в ливреях и мраморную лестницу. Но даже его удивили черные мешки с мусором и старая жаровня, стоящая у стены из гофрированных стальных листов.

Он склонился к шоферу.

– Вы уверены, что это то место?

– Именно это все у меня и спрашивают, – ответил водитель с мрачной усмешкой. – Он въехал на крошечный пятачок у неровной металлической стены и выключил двигатель. – Вас в два часа забрать? Если не захотите остаться на обед.

Что могут быть за обеды в таком убогом месте? Домашний самогон с колбасными обрезками? Стивен улыбнулся своим мыслям.

– В два часа.

Водитель вышел и торжественно распахнул дверь. Уиндфлауэр вылезла из машины и поежилась на холодном ветру.

– Надо будет купить тебе теплую одежду, – сказал ей Стивен.

По двору шла какая-то женщина, причем ее осторожная походка напоминала походку Кортни, когда та пробиралась между велосипедами. Стивен успел заметить бесформенный мокрый плащ и огромный шарф на голове.

– Эй, это та самая свалка?

Это прозвучало так неожиданно, что Стивен невольно усмехнулся.

– Боюсь, что да. Значит, вы еще одна гостья телеканала «Индиго»?

– Гостья, – фыркнула женщина. – Скорее уж, жертва. Как они вас сюда затащили? Не силой, надеюсь.

– Сэр, мадам, проходите, – предложил водитель.

Дверь была узкой, но она вела в довольно симпатичный коридор с картинами на стенах и приятным приглушенным освещением.

На даму в плаще обстановка не произвела ни малейшего впечатления. Она шагнула внутрь, но дальше не пошла.

– Эй! Мусорный телеканал! Есть здесь кто-нибудь?

Уинфлауэр захихикала. Стивен взглянул на нее с удивлением. Он впервые видел, чтобы девочка смеялась.Ответа не было. Дама в плаще задумчиво прикусила губу. Затем подняла ногу, сняла туфлю и принялась размеренно колотить каблуком по ближайшей батарее.Шум поднялся невыносимый. Стивен поморщился. Уиндфлауэр подпрыгнула от восторга и тоже начала разуваться.

– Хватит, – сказал Стивен.

Уиндфлауэр остановилась. Но женщина продолжала стучать и вопить. Туфля, которой она била по несчастной батарее, была сделана из черной натуральной кожи, и казалась очень дорогой. Значит, под необъятным плащом скрывается очередная шикарная дамочка, привыкшая получать все, что захочет.

Стивен решил, что его симпатия к ней убывает с каждой секундой.

– Позвольте уж мне, – предложил он.

Он прошел по коридору, распахивая подряд все двери. У третьей двери ему улыбнулась удача.

– У вас гости, – сообщил он двум удивленным девушкам, которые что-то увлеченно обсуждали перед зеркалом дамского туалета. – И, похоже, уже оглохшие. Вперед.

Девушки выскочили в коридор. Женщина в плаще перестала колотить по батарее, но выглядела так, словно собиралась продолжить в любой момент, дай только повод.

– Предложите ей кофе, кресло и вешалку для плаща, – посоветовал Стивен.

Одна девушка бросилась к кофеварке, другая, бормоча извинения, повела гостей в какую-то комнату. Уиндфлауэр радостно поскакала за ней. Но женщина в плаще не спешила.

Она задумчиво взглянула на Стивена.

– Люди всегда выполняют ваши приказы?

– Всегда, – невозмутимо ответил он. – Вы бы лучше обулись. Помочь?

Уже всовывая ногу в тесную туфлю, женщина неожиданно замерла. На лице под ужасным шарфом (неужели у нее там бигуди?) появилось выражение злости и удивления.

Стивен лукаво улыбнулся.

– Всегда, – повторил он. – Видите, я всегда прав.


Третья глава


Всегда прав?

Пеппер не верила своим ушам. Ни один нормальный человек не скажет так о себе, даже если уверен в этом. Даже если он – высокомерный британский мужчина.

– И с какой же планеты вы сюда прилетели?

Хорошо хоть улыбаться перестал. Этой надменной улыбой властелина Вселенной. На мгновение его лицо окаменело. Отлично!Он протянул руку.

– Стивен Кониг. Буду участвовать в передаче «По собственному опыту».

– Значит, я перепутала дату.

Его это сбило с толку.

– Что? Почему?

– Я собираюсь участвовать в передаче о предпринимателях, – с невинным видом заявила Пеппер. – А не о тиранах.

– Тиранах? Только лишь потому, что я велел вам обуться?

Стивен Кониг покачал головой. Вместо того чтобы удивляться, он неожиданно развеселился. Пеппер была вне себя от ярости.

– Ну разве это не преувеличение?

Пеппер терпеть не могла, когда над ней смеялись. Она выпятила подбородок.

– Вы сами так сказали. Что вы всегда правы.

– Э… – произнесла одна из девушек. – Вы не желаете пройти вот сюда? Это комната для гостей.

Пеппер прожгла ее взглядом.

– Потому что лорд Зог велел вам напоить меня кофе? Ну, конечно. Давайте будем делать то, что приказывает Верховный повелитель.

Девушка испуганно улыбнулась.

– Просто вас хочет видеть Мартин, – совершенно неубедительно пояснила она. – Сюда…

Комната для гостей оказалась душной каморкой без окон с расставленными у стены стульями и столиком в углу, заваленным использованными пластиковыми стаканами. Стивен Кониг, которого Пеппер успела возненавидеть, вскинул брови.

Девушка торопливо бросилась убирать грязную посуду.

– Э… могу ли я взять ваш плащ? – Она взглянула на необъятную фигуру Пеппер. – Плащи?

Но при этом она подошла к Стивену Конигу, чтобы забрать у него безупречно скроенное серое пальто. Похоже, Пеппер придется раздеваться самой.

Несмотря на бурлящую ярость, Пеппер велела себе не капризничать. Девушка не виновата, что ей приходится плясать под дудку лорда Зога. На ее месте мог бы оказаться любой.

Он снял пальто и достал сотовый телефон. Вскоре он уже сидел в уголке и что-то торопливо говорил в трубку. Никого не замечая вокруг.

Ха! И что в этом удивительного?

Пеппер поставила сумку и стащила с себя верхний плащ. Это был непромокаемый дождевик с капюшоном, который ей всучила Терри.

Снизу донесся какой-то звук. Пеппер удивленно оглянулась. Маленькая девочка лорда Зога пялилась на нее во все глаза.

Пеппер занервничала. Она не привыкла иметь дело с детьми.

Девочка надула губки.

– Почему на вас два плаща?

Разумный вопрос. Даже ничего не зная о детях, Пеппер могла дать на него разумный ответ.

– Потому что на моем плаще нет капюшона, а у дождевика он есть.

Малышка задумалась.

– Но у вас же есть шарф. Зачем тогда капюшон?

– Потому что шарф может намокнуть, а я только что уложила волосы, – честно призналась Пеппер. Она размотала шелковую ткань и осторожно стащила шарф с головы, тряхнув золотисто-рыжей гривой.

Из угла, где лорд Зог разговаривал по телефону, донесся какой-то сдавленный звук. «Отлично», – подумала Пеппер.

Девочка не обратила на своего спутника ни малейшего внимания. Вместо этого она перевела взгляд с лица Пеппер на блестящую копну волос.

– Ух ты! – воскликнула девушка, убирающая грязные кофейные чашки. – У вас роскошные волосы.

Пеппер слегка растерялась.

– Спасибо.

Она обернулась, но зеркала на стене не было. Пеппер провела рукой по волосам. Удивительно, но прерафаэлитские кудри вились по-прежнему. Расправленные пряди снова сворачивались в локоны. Теперь оставалось лишь убедиться, что волосы не примялись шарфом, и можно будет предстать перед камерами.

– Где вы нашли такой цвет?

– Что? – удивилась Пеппер.

– Сколько я ни пыталась перекраситься в рыжую, цвет получался, как у пожарной машины. Кто вас красил?

– Папа с мамой.

– Это от природы такой цвет? – Не верит.

– Всю жизнь была рыжей. – Пеппер чувствовала и гордость, и смущение. Она застенчиво взъерошила волосы.

Девушка прикусила губу.

– Вы ведь не рассчитывали… э… на гримера? – Она оглянулась в сторону лорда Зога, который продолжал говорить по телефону, повернувшись к ним спиной. – «Индиго» – совсем новая компания. И нам пока не хватает сотрудников.

Пеппер нахмурилась. Она не понимала, к чему девушка клонит.

– И что?

– Вы могли бы зайти в дамскую комнату. Гм… подкраситься, – неохотно выдавила она. – Освещение при съемке… и все такое…

– У вас нос блестит, – невозмутимо пояснила девочка.

Пеппер чуть было не чертыхнулась. Она редко пользовалась косметикой, а сегодня это было бессмысленно: Терри все равно бы все смыла. А потом она ехала в холодном такси, бежала под дождем по этому захламленному дворику – настоящей полосе препятствий. Естественно, у нее блестит нос! Как же до нее раньше не дошло?

– Спасибо, – сказала она малышке. А затем обратилась к девушке. – Куда?

– Я покажу.

Девочка решительно взяла Пеппер за руку. Пеппер вздрогнула. Она никогда раньше не ходила за ручку с детьми. Честно говоря, и со взрослыми тоже.

Зато малышка не находила ничего странного в том, чтобы взять за руку совершенно незнакомую женщину.

– Мне тоже туда надо, – твердо заявила она.

Лорд Зог отвлекся наконец от своего телефонного разговора. Казалось, он чем-то потрясен.

– Куда ты идешь? – резко спросил он.

Малышка окинула его многозначительным взглядом.

– Мне нужно.

Он раздраженно нахмурился.

– Куда? – А потом наконец-то додумался. – А. Да, конечно. Можешь идти, ведь с тобой будет мисс Э…?

«А на мнение мисс Э ему плевать», – с новым всплеском ярости подумала Пеппер.

– Спасибо, – ледяным тоном сказала она, – ничего плохого с нами не случится.

Она сунула сумку подмышку и вышла, не дожидаясь ответа. Девочка, как ни странно, семенила с ней рядом.

– Сюда, – сказала их провожатая. – Здесь темновато, но…

Она щелкнула выключателем, и вокруг самого большого зеркала из всех, что Пеппер когда либо видела, загорелся ряд лампочек. В их безжалостном свете она казалась слишком бледной, слишком взъерошенной и… да, испуганной. Вот черт!

– У вас двадцать минут, – сказала девушка. – А потом начнется беготня. Вы же знаете, что это прямой эфир.

– Да, – ответила Пеппер, стараясь не замечать, как сжимается от страха ее сердце. – Я знаю.

– Вот и отлично. Увидимся в комнате для гостей.

Пеппер с тревогой взглянула на девочку. Но девочка в помощи не нуждалась: она решительно юркнула в одну из кабинок.

Пеппер вздохнула с облегчением. Не хватало ей еще пробовать себя в роли няни.

«Ты это можешь, – сказала она себе. – Тебе все по плечу».

Выйдя из кабинки, она обнаружила, что девочка изучает сушилку для рук и фиолетовый освежитель воздуха.

– Мама говорит, – объявила она, – что надо постоянно пользоваться одними и теми же духами. Тогда люди, почувствовав запах, будут вспоминать о тебе.

– Правда? – удивилась Пеппер, совершенно не различавшая запахов. Похоже, жена лорда Зога та еще стерва. – Как оригинально. – Она сердито уставилась на свое отражение.

Жизнь под одной крышей с кузинами многому ее научила. Теперь в ее арсенале имелся полный набор румян, теней и мягких карандашей в придачу к пудре. Если сосредоточиться, то еще можно вспомнить, что со всем этим делать. Пеппер расправила плечи и вытащила из сумки косметичку.

Девочка вскарабкалась на соседний табурет и изучила ее коллекцию.

– Мама, – объявила она, разглядывая тени для век, – говорит, что тени можно накладывать только вечером.

– Спасибо за совет, – буркнула Пеппер. Она решительно взяла сиреневые тени и наклонилась вперед, пристально глядя в зеркало.

Ее глаза были бархатисто-карими, слегка раскосыми, с очень длинными ресницами. Она подкрасила верхнее веко и попыталась оценить результат.

Девочка промолчала.

Пеппер со вздохом достала тампон для снятия макияжа.

– Ну ладно, сдаюсь. Выглядит так, как будто я провела десять раундов с боксером-тяжеловесом. Наверное, нужно всего лишь напудриться. И, может, немного румян.

Она припудрила лицо и критически осмотрела свое отражение. Что ж, кожа стала матовой. Не слишком ли она бледная? Впрочем, опыт последних недель научил ее осторожнее обращаться с румянами. Не хватало еще быть похожей на Петрушку. Она осторожно нанесла тоненький слой румян на скулы и отодвинулась от зеркала.

Все еще слишком бледная? Ну и пускай. Ее ведь на программу не за красивую мордашку пригласили. Зато теперь нос не блестит.

Пеппер провела расческой по волосам, приподнимая их там, где они были примяты шарфом. Надула губы. Сдалась.

– Сойдет для сельской местности.

– А вы не будете брызгать волосы лаком? – поинтересовалась малышка.

– Нет, – возмущенно ответила Пеппер.

– А моя мама…

Пеппер уже трясло от этого слова.

– Я знаю, что она это делает, но у меня нет времени, – резко сказала она. – Идем.

И снова девочка взяла ее за руку. Пеппер невольно оттаяла. Ребенок ведь не виноват, что она нервничает.

Пока они шли по коридору, Пеппер пыталась поставить себя на место девочки. Если бы ее повезли на телестудию, она ожидала бы чего-то невероятного. А этот душный бункер оказался бы для нее огромным разочарованием. Пеппер знала, что такое разочарование.

С неожиданной и искренней симпатией она спросила:

– Ты, наверное, давно об этом мечтала.

Девочка покачала головой.

– Дядя Стивен сказал, что я должна поехать с ним. А потом, – пояснила она, – мы пойдем покупать мне одежду.

– Дядя! Значит, лорд Зог… то есть, мистер Кониг не твой отец?

Девочка снова покачала головой.

– А как тебя зовут?

– Дженис, – ответила малышка так торопливо, что Пеппер удивленно моргнула.

Пеппер ничего не знала о детях, но ей всю жизнь приходилось общаться с внушающими доверие бизнесменами. Она чуяла ложь за милю. Ежу понятно, что девочку зовут не Дженис. Интересненько.


Стивен отключил телефон в то же мгновение, как только она вышла из комнаты.

Это она! Его золотая богиня! Такие волосы невозможно не узнать. Хотя причиной этого «поэтического беспорядка» была не бессонная ночь на борту самолета, а несколько часов в дорогом салоне.

Но… не только ее волосы изменились. Все эти недели он наслаждался воспоминаниями о мимолетной нежности. Он погружался в эти чувства в краткие моменты покоя. Замечал, что его губы сами изгибаются в улыбке, как будто он снова глядел в ее глаза.

Ничего себе нежность! Эта женщина – не ускользающее видение из его снов. Это ведьма в куче одежек, стучащая туфлей по батарее и бросающаяся в драку по любому поводу. Это не ласковая мерзавка вроде Кортни, это – гораздо хуже.

Стивен скрипнул зубами. Боже, что он понимает в женщинах? Через пятнадцать лет повторить ту же ошибку! Или он ничему не научился?

Хлопнула дверь, и вошел режиссер.

– Привет, Стивен. Прости, что я тебя не встретил. Ты же знаешь, как это бывает. Познакомился с кем-нибудь? – Он что-то писал на листке бумаги.

– Нет, вообще-то, – сдержанно ответил Стивен.

– Да, я слышал, ты уже столкнулся с Тигренком.

– Ты имеешь в виду мисс Калхаун?

– Ага. – Мартин Таммери взглянул на него. – Правда, это что-то с чем-то?

– Вот именно, – согласился Стивен ледяным тоном. – Но, честно говоря, я не могу с уверенностью утверждать, что это была мисс Калхаун. Она не соизволила представиться.

Мартин прекратил писать. Его брови поползли вверх.

– Ну и ну!

– И все же я предположил, что это та самая женщина. Судя по твоему описанию.

– Э… да. – Он заулыбался. – Похоже, передача будет интересная. Великолепно. Где она? Или ты так ее достал, что она не смогла оставаться с тобой в одной комнате?

– Очень смешно, – огрызнулся Стивен. – Скорее уж эта женщина проломила бы мне голову своим каблуком.

И именно в этот момент она вошла в комнату в сопровождении Уиндфлауэр.

– Мисс Калхаун, – радостно воскликнул Мартин, ринувшись к ней.

«Она что-то сделала с лицом», – подумал Стивен. Ее глаза стали больше и казались еще более нежными. Притворство! Вот, о чем нельзя забывать.

– По-моему, вы с профессором Конигом не знакомы, – вмешался Мартин. – Позвольте, я вас представлю. Стивен сейчас знаменитость. Но он был моим преподавателем, когда я учился в колледже. Стивен… Мисс Пеппер Калхаун.

Пеппер была поражена. Лорд Зог глядел на нее, словно судья, не знающий снисхождения. Впрочем, проявить себя он вряд ли сможет, так как до начала передачи им уже не дадут остаться наедине. Девушка на мгновение задумалась о линии поведения и решила выбрать добродушный юмор.

– Привет, профессор.

Она протянула руку. Высокомерный британский мужчина при всем желании не смог бы ее не пожать. Пеппер знала таких людей. Они могут быть холодными как лед и твердыми как железобетон, но при этом помешаны на хороших манерах.

Профессор лорд Зог скрипнул зубами. Но она его раскусила. Он действительно ответил на рукопожатие.

Пеппер сдержала улыбку.

– Знаменитость? – невинным тоном сказала она. – Простите, я вас не узнаю. Я в Британии всего пару месяцев.

– Я знаю, – холодно ответил лорд Зог.

– Расскажите, что же я должна знать о вас, – предложила Пеппер.

Но, вопреки ее ожиданиям, это не сильно его разозлило. Мгновение он пристально смотрел на ее губы, и его лицо казалось застывшим. А затем неожиданно повеселел.

– Мартин преувеличивает. Я самый обычный биохимик, мисс Калхаун. Просто я основал компанию «Кплант» и добился некоторых успехов.

Некоторых успехов? Пеппер была потрясена. Три года назад «Кплант» стал настоящей сенсацией.

Она нахмурилась.

– Пищевые технологии? И вы добились полной котировки своих акций?

На мгновение он тоже выглядел удивленным, а затем невозмутимо ответил:

– Вы слегка опережаете события. Может быть. Со временем.

Пеппер прищурилась. «Где-то я это слышала, – подумала она. – И он как будто в чем-то меня подозревает. С чего бы это?»

Вслух она произнесла:

– Может быть? Но разве не каждый предприниматель стремится, чтобы акции его компании котировались на рынке? Ведь в этом и заключается главная цель.

Его лицо не изменилось. И все же Пеппер поняла, что попала в точку. «Я довела его до белого каления», – мелькнула у нее мысль.

– Вы так считаете? – Странная нотка в голосе.

«Нет, все-таки не до белого каления. Но его это задело. Именно таких слов он и ждал от меня. И теперь презирает меня за это».

Их взгляды встретились. Схлестнулись.

И Пеппер подумала: «Черт, я же его где-то видела».

Вмешался Мартин.

– Эй, ребята. Потерпите до передачи. Вообще-то, нам уже пора идти в студию. – Он махнул одной из девушек-ассистенток. – А ты пока присмотри за дочкой мисс Калхаун.

– Она не… – начала Пеппер.

Но Мартин уже вышел из комнаты. Он провел своих гостей по коридору, торопливо раздавая последние указания.

– Зрителям от шестнадцати до восемнадцати лет. Образовательный уровень самый разный. Очень живенькие детишки, судя по тому, что мы видели. Интересуются всем – от шоу-бизнеса до банковского дела. Могут задавать неожиданные вопросы. Сумеете ответить?

Стивен Кониг пожал плечами.

– Буду импровизировать.

«А как же я? – возмутилась Пеппер. – Или он думает, что только у него будет микрофон? Ага. Именно на это он и рассчитывает. Я расспрашивала его о его дурацкой компании, а он мне ни одного вопроса не задал. Он меня за человека не считает!»

Но она не могла выбросить из головы мысль о том, что уже встречалась с ним раньше. Но где? И почему он этого не помнит?

«Наверное, не обратил на меня своего драгоценного внимания при встрече». Пеппер стиснула зубы и первой вошла в студию, убеждая себя сохранять спокойствие. Ей необходимо поддерживать образ здравомыслящей женщины. Не хватало еще наброситься на профессора Стивена Конига с кулаками во время прямого эфира. Но как же хочется!

«Позже», – пообещала она себе. И с профессиональной улыбкой заняла свое место перед камерами.

Стивен чувствовал ее обиду. Его губы изогнулись в усмешке. На что ей обижаться? Ведь это он целыми неделями (нет, даже месяцами) мечтал о выдуманной женщине!

«Пора просыпаться, – мрачно сказал он себе. – Нет, пора взрослеть». Он выслушал вступительное слово ведущего и почувствовал, что вскипает.

Первый вопрос был адресован Пеппер. Девушка в потертых джинсах спросила о создании начального капитала. Ответ был довольно содержательным. Почему-то это рассердило Стивена еще сильнее.

– Вы так много знаете о создании начального капитала, – заметил он, как только Пеппер умолкла. – При том что в вашем распоряжении огромные ресурсы империи Калхаунов.

Ведущий удивленно моргнул. Но не успел он вмешаться, как Пеппер выпрямилась в кресле и окинула обидчика гневным взглядом.

Стивен так сильно нахмурился, что его густые брови соединились в одну линию.

– Судите сами, – безжалостно продолжил он. – У вас есть множество преимуществ, которых многие из нас лишены. Деньги, семейный бизнес, традиции, связи…

Не говоря уже о таком невинном выражении лица! Настолько искреннем, что она сумела обвести вокруг пальца мужчину, знающего почти все о чертовых женских уловках. О, нет. Если кому-то и надо обижаться, то только не Пеппер Калхаун.

– Вам все преподнесли на тарелочке, – подытожил он и снова стиснул зубы.

Пеппер одарила его угрожающей улыбкой. Как он мог влюбиться в нее? Наверное, крыша съехала от усталости на этом чертовом самолете.

– Предприниматель должен использовать любые возможности, – мягко сказала она и улыбнулась аудитории. – У каждого из нас есть знакомые, обладающие или умениями, или связями. Так воспользуйтесь этим. Почему-то в Британии это не принято. Но вам следует повзрослеть и избавиться от этого предрассудка.

Стивен замер. «Она назвала меня мальчишкой», – с недоверием подумал он.

Их взгляды встретились. Она снова улыбнулась. «Один-ноль в мою пользу» – вот что читалось в ее улыбке.

Именно этот момент и определил дальнейший ход передачи.

– О, да, – воскликнул Мартин Таммери в аппаратной, глядя на мониторы. Он в восторге всплеснул руками.

Зрители почувствовали напряженную атмосферу. Их вопросы становились все более провокационными.Все оставалось в рамках приличий… до сих пор. Но невозможно было скрыть тот факт, что два известных гостя ненавидят друг друга. А затем ситуация вышла из-под контроля.

Причем вопрос, который послужил отправной точкой, казался вполне невинным.

– Как вы думаете, честно ли требовать от женщины, желающей устроиться на работу в бутике, чтобы она похудела? – спросила какая-то девушка.

Стивен явно заскучал. Его пальцы барабанили по подлокотнику кресла.

Пеппер ответила:

– Да, я читала об этом случае. Нет ничего плохого, когда предприниматель требует, чтобы сотрудники следили за своей внешностью. И, честно говоря, при выборе персонала мы думаем о чувствах клиентов и о том, какую прибыль получим. Но вес – дело другое. Люди полнеют по самым разным причинам, и не всегда это зависит от них…

И тут накопившаяся ярость Стивена выплеснулась наружу.

– О, Боже. Какая чушь! – Он развернулся в кресле и гневно уставился на Пеппер. – Это же очень просто. Если вы получаете с пищей больше энергии, чем растрачиваете при физических нагрузках, то у вас накапливается жир. Вы можете бороться с этим или оставить все как есть. Но только не надо молоть чепуху, будто от вас ничего не зависит. Если бы это было для вас важно, вы бы постарались похудеть. И я уже устал от женщин, которые жалуются на свой вес, словно это не их вина.

При этом он думал о Кортни, которая находит своим прихотям тысячу оправданий и не способна взять на себя ответственность за что бы то ни было. Того, что последовало за его словами, он совершенно не ожидал.

Пеппер молчала. Она застыла в неподвижности, словно пришпиленная к креслу, как будто малейшее движение могло привести к смертельно опасному кровотечению.

– Что? – раздраженно рявкнул Стивен. – Что с вами?

Она побелела так сильно, что теперь он видел, как выделяются светлые пятна румян на ее бескровных щеках. Похоже, ей стало дурно.Пауза была недолгой. Но казалось, что молчание тянется целую вечность. Затем ведущий опомнился и перешел к следующему вопросу.

Пеппер ожила, продолжила отвечать на вопросы и даже отпустила пару шуток. Но она ни разу больше не взглянула на Стивена. А когда в студии зазвучала финальная музыка, встала и вышла, не произнеся ни единого слова.

Не успела мелодия умолкнуть, как к Стивену подбежала Уиндфлауэр. «Где эта малышка научилась делать такое осуждающее лицо», – с раздражением подумал он.

– Эта женщина плачет, – объявила девочка.

Стивен опешил.

– Не глупи, – ответил он. – Взрослые не плачут.

Уиндфлауэр окинула его неописуемо презрительным взглядом, но ничего не сказала.

Стивен встал и взглянул на дверь, за которой исчезла Пеппер. Неужели эта ужасная женщина и вправду плакала? Черт! Лживые феминистки не плачут. Он так и не понял, что же такого ужасного он сделал. Но это его вина, без сомнения. В этом его убеждало смутное чувство неловкости.

И Мартин Таммери подтвердил его уверенность. Режиссер радостно потирал ладони.

– Великолепно, – заявил он. – Просто великолепно. Лучше и быть не могло. Пойдем выпьем за нашу удачу.

– Удачу? – Стивен вскинул брови. – Но это было ужасно.

– Мне очень жаль, – неубедительно посочувствовал Мартин. Он повел его в комнату для гостей. – Правда ведь, мисс Калхаун – настоящая язва? Эти деловые женщины все такие. Скандал ходячий. Но в нашем случае это того стоило.

Стивен растерянно покачал головой.

– Такие ссоры на телевидении ценятся на вес золота, – добродушно пояснил Мартин. – Наверняка нам вот-вот позвонят из «Скандалов недели»… – Он резко умолк.

Пеппер Калхаун вошла в комнату для гостей с высоко поднятой головой и сухими глазами.Мартин схватил свою ассистентку за локоть и прошипел ей на ухо:

– Успокой ее. Задержи ее здесь. – А затем юркнул в боковую дверь, прежде чем пристальный взгляд Пеппер успел пригвоздить его к месту.

Ассистентка нервничала еще сильнее, чем до программы. Она, волнуясь, шагнула вперед.

– М-могу ли я предложить вам выпить, мисс Калхаун?

Если до передачи Пеппер все раздражало, то теперь она выглядела так, словно хлебнула горячей крови. И жаждала добавки.

– Воды, – мрачно сказала она. – Побольше.

Стивен подошел к ней.

– Огонь залить? – протянул он.

Неудачная фраза для мирного предложения. Стивен понял, что женщина расценит его слова как насмешку. Но отступать было поздно.Пеппер окинула его пылающим взглядом.

– Все ведь закончилось, – сказал Стивен, еще сильнее усугубив обстановку.

– Вовсе нет, – возразила Пеппер. – Все осталось на пленке. Очень дорогой пленке.

Стивен моргнул.

– Не волнуйтесь, – утешила ее ассистентка. – Многое вырежут. Обычно из записи вырезают все плохие места, прежде чем продавать ее другому телеканалу.

Пеппер взглянула на нее.

– Вы давно тут работаете?

– Шесть месяцев. – Девушка покраснела.

– Оно и видно, – съязвила Пеппер. – Если бы у вас было больше опыта, вы бы знали, что вырезают только скучные фрагменты. А то, что здесь произошло, скучным не назовешь.

Стивен не смог удержаться от смеха.Пеппер не обратила на него внимания.

– На самом деле это большая удача для вашего убогого телеканала.

Даже Стивен казался сбитым с толку.

– Я не понимаю, – произнесла ассистентка.

Пеппер взглянула на Стивена Конига.

– Скандальное поведение всегда привлекает клиентов, – ровным голосом пояснила она.

Его густые брови изогнулись.

– Вы меня упрекаете, мисс Калхаун?

– Я говорю, что вы могли бы кое-чему поучиться. Вежливости, например, – ответила Пеппер все тем же бесстрастным, безжизненным голосом.

Его глаза сверкнули, словно она попала в цель. Но ответил он насмешкой:

– Значит, вам можно называть меня тираном, а я даже не имею права сказать, что телосложение женщины зависит от нее самой?

Ее глаза вспыхнули. Но голос остался холодным.

– Да, думаю, вам следовало быть более сдержанным.

Он фыркнул.

– Вежливость должна быть взаимной.

– Я знаю. Я была вежливой. – Пеппер взяла стакан с водой из рук ассистентки и осушила его одним глотком. – В отличие от вас.

– Что? – возмутился Стивен. – Почему?

– Вы вели себя не как джентльмен. И вы это знаете.

– Волков бояться – в лес не ходить, – усмехнулся он.

– Я не боюсь волков, профессор Кониг. Я выросла в лесу, – медовым голосом ответила Пеппер. – А вы?

– Это угроза?

Девушка позволила себе улыбнуться. У нее была очаровательная улыбка, и она это знала.

– Нет, нет, – проворковала она, словно южная красавица, которую пыталась вырастить из нее бабушка. – Это не угроза. Это объявление войны.

И она вышла.


Четвертая глава


Мартин Таммери был недоволен своей ассистенткой.

– Я же велел тебе задержать Пеппер Калхаун, – выговаривал он. – Как ты могла ее отпустить?

Стивен почувствовал угрызение совести. До сих пор никто еще не упрекал его в нерыцарственном отношении к женщинам. Он заступился за девушку.

– Это я виноват, Мартин. Мы с мисс Калхаун поссорились.

Кричать на своего влиятельного гостя Мартин, конечно, не мог.

– Ну, ладно, она бы ее все равно не удержала, – не слишком любезно заявил он. Но тут же заметил Уиндфлауэр, сидящую в уголке, и вздохнул с облегчением. – Ой, она оставила ребенка. Значит, еще вернется.

– Это мой ребенок, – буркнул Стивен.

Мартин удивленно выгнул брови.

– Бог с ним, с ребенком. Мы с мисс Калхаун еще не закончили. Так что дай мне номер ее телефона.

Мартин хохотнул.

– И ты думаешь, она ответит на твой звонок? Мечтать не вредно!

– А почему бы ей не ответить?

Таммери обменялся взглядами с ассистенткой.

– Ну, ты же обозвал ее жирной перед телезрителями.

– Что?

Возглас Стивена заставил Уиндфлауэр сорваться с места и броситься к нему. Он рассеянно положил руку девочке на плечо.

– О чем ты говоришь? Никак я ее не обзывал!

– Наверняка, она меня обвинит, – продолжил Мартин, не слушая его. – Вечно одно и то же. Сами лезут в драку, а потом оказывается, что это подлый режиссер все подстроил.

– Я ничего подобного не говорил, – взволнованно произнес Стивен. – Никому и никогда. И вовсе она не жирная.

– Ну, немного полновата, – справедливо заметил Мартин. – В любом случае все женщины считают себя толстухами. Если бы мы не шли в прямом эфире, ей-богу, сюда бы уже звонил ее адвокат.

– Адвокат? – Стивен не верил собственным ушам. – Ты такой же чокнутый, как и она.

– Поверь, если бы это было в ее силах, она добилась бы, чтобы этот кусок вырезали, – заявил Мартин. Неожиданно на его лице отразилась тревога. – Мы ведь получили ее подпись?

– Какой еще кусок? – заорал Стивен, от ярости забыв о правилах английской грамматики.

Ассистентка пропустила его возглас мимо ушей. Она была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на кого-нибудь кроме начальника.

– Да, все в порядке, Мартин. Мы получили разрешение на съемку на прошлой неделе. И она его подписала.

Мартин вздохнул с облегчением.

– Слава тебе Господи. Теперь от покупателей отбоя не будет.

Стивен тяжело задышал.

– Слушай сюда, – произнес он тоном, который использовал один или два раза за всю историю «Кплант». Те, кому не посчастливилось услышать этот тон, никогда не смогут его забыть.

Это подействовало. Мартин Таммери взглянул на гневное лицо Стивена и решил, что обсуждение программы местных новостей подождет.

– Прости, – сказал он. – В чем дело?

– Покупатели? – повторил Стивен угрожающе тихим голосом.

– Ах, это. – Мартин слишком поздно заметил ловушку. Он попытался исправить положение. – Э… вы двое сделали отличную передачу. Нет ничего лучше дуэли, чтобы привлечь клиентов.

– Клиентов? – повторил Стивен. Он казался ошеломленным. – Она именно так и сказала.

Мартин пропустил выступление Пеппер, но по виноватому лицу ассистентки понял, в чем дело.

– Не беспокойся, Стивен…

– О, мой Бог. Значит, она была права? Вы собираетесь смонтировать запись таким образом, чтобы это выглядело, как будто я обидел женщину. А потом продадите эту чертову кассету в какую-нибудь скандальную передачу.

Мартин изобразил оскорбленную невинность.

– Это образовательная программа…

Стивен только рукой махнул.

– Я хочу видеть запись, – мрачно сказал он. – От начала и до конца. Немедленно.

– Не сразу, Стивен. Мне нужно позвонить…

– Немедленно, – тоном, не допускающим возражений, повторил он.

– Не знаю, понимаешь ли ты, что такое временные ограничения…

– Нет, это ты не понимаешь, Мартин. Я хочу видеть все, что я говорил. И то, как она реагировала. В противном случае, – вкрадчивым голосом произнес Стивен, – тебе придется иметь дело не с ее адвокатами. А с моими.

Мартин Таммери долго на него глядел. И поверил.Они просмотрели запись в маленьком кабинете. Когда передача закончилась, стояла мертвая тишина.Затем Стивен судорожно сглотнул.

– О… мой… Бог.

Мартин попытался скрыть самодовольную улыбку.

– Дуэль. Я же говорил тебе. Отличная запись. Вы, – добавил он не слишком тактично, зато искренне, – просто созданы друг для друга.

Стивен его не слушал.

– Значит, мне это не показалось. Она выглядела так, как будто я ее ударил.

– Очень интересный пример физической реакции, – вставая, заметил Мартин. – Я бы сказал, что она ненавидит тебя до глубины души. Теперь, с твоего позволения, я должен поговорить с Нью-Йорком.

Стивен загородил ему путь.

– Даже не думай об этом.

– Но…

– Я, – мягко произнес Стивен, – еще ничего не подписывал. Продай хоть сантиметр этой пленки, и я подам на тебя в суд. – Он взял Уиндфлауэр за руку, глядя на нее с раскаянием. – Перед тобой я тоже должен извиниться. Взрослые плачут.

Она молча кивнула.Стивен сжал ее ладонь.

– Идем, Уиндфлауэр. Нам с тобой нужно многое исправить. Очень многое.


Пеппер вошла в квартиру и, зажмурившись, прислонилась к двери. Девушку била дрожь. «Четыре часа прошло, а я все никак от потрясения не отойду», – равнодушно подумала она.

– Пеппер?

Она, вздрогнув, открыла глаза. Обычно ее кузины возвращались не раньше семи. Но в дверях кухни стояла Иззи. Ее лицо казалось взволнованным.

– Что с тобой? Что случилось? Опять бабушка достает?

Пеппер усмехнулась. Иззи сама не понимает, насколько она права. До сих пор только Мэри Эллен Калхаун удавалось довести Пеппер до такого состояния.

– Нет, – сухо сказала она. – На этот раз увальнем меня обозвал совершенно другой человек. Причем в прямом эфире.

Иззи моргнула.

– Увальнем? В эфире? Ах, да, это же твое сегодняшнее ток-шоу. Но я не поняла. Кто еще называл тебя увальнем?

Пеппер обхватила себя руками и отошла от двери.

– Это бабушкино слово. Но ты же знаешь, что оно означает.

– Ничего я не знаю. У нас увальнями называют людей, которые целыми днями валяются перед телевизором и жуют чипсы. Но ты же не такая.

– Моя бабушка имела в виду, – ровным голосом сказала Пеппер, – что мне нужно похудеть на три размера.

– А.

– Понятия не имею, что имел в виду лорд Зог. Наверное, просто хотел обидеть. – Она провела рукой по влажным волосам. – И ему это удалось.

– Ой, – сочувственно воскликнула Иззи. – Кто такой лорд Зог? Кем бы он ни был, чирей ему в задницу. Садись и расскажи все.

Пеппер вошла вместе с ней на неприбранную кухню. Уселась за стойку, отодвинув в сторону пачку утренних газет и цветок в ярком горшке. Ей все никак не удавалось привыкнуть к вечному беспорядку в доме кузин. Или к их постоянным смешкам. В особняке Калхаунов никто так много не смеялся. Или к тому, как они поддерживают друг друга, хотя и такие разные: добрая и красивая Джемайма и бесшабашная бунтарка Иззи.

Теперь, пока Иззи заваривала для нее крепкий апельсиновый чай, Пеппер неожиданно подумала: «И я тоже одна из них».

Все это время она невольно сутулилась. Но эта мысль помогла ей расправить плечи. Иззи поставила перед ней кружку с обжигающим напитком, и Пеппер обхватила ее руками. Она заметила, что больше не дрожит.

– Так как передача? – спросила Иззи. – Прическа Терри помогла? Убедила их в том, что ты добрая фея?

Пеппер неожиданно хмыкнула.

– Понятия не имею! Думаю, все прошло замечательно.

– Только думаешь? А мне казалось, что для тебя это вопрос жизни и смерти.

– Ну, я так часто толкала речи о предпринимательстве, что знала свои слова назубок. К тому же я была в таком бешенстве, что даже о волнении забыла.

Иззи уселась напротив.

– А взбесил тебя этот… как ты его назвала? Лорд Зог? Кто это?

– Тиран британский обыкновенный, – мрачно ответила Пеппер.

– И что же он с тобой сделал?

Пеппер скрипнула зубами.

– Он сказал, что я слишком жирная. И что у меня слишком много денег.

– Чего?

– Прямо в студии перед двумя работающими камерами. Он сказал… – Пеппер умолкла. – Черт, прибила бы его.

– Я вижу, – согласилась удивленная Иззи. – Надеюсь, именно это ты и сделала.

Пеппер вспомнила лицо Стивена Конига перед своим уходом.

– Я поступила гораздо лучше. Я сказала, что он не джентльмен.

Иззи уставилась на нее.

– Нашла что сказать!

Пеппер отвлеклась от приятного воспоминания.

– Зато его это задело.

– Э… Пеппер, сколько ему лет?

– Не знаю. Тридцать с чем-то, наверное. А что?

– Я уж подумала, что ему все семьдесят. Слушай, в наше время ни один парень и ухом не поведет, если ты назовешь его не джентльменом. Вот до чего их довело равноправие. Разве ты не знала?

Пеппер задумалась.

– А он обиделся, – уверенно возразила она.

Иззи покачала головой.

– Ну, ты даешь. Где ты жила все эти годы, во временной дыре?

– Конечно, нет, – возмутилась Пеппер. – Просто меня правильно воспитали.

– Голову тебе заморочили, – откровенно заявила кузина. – Знаешь, а мы с Джей-Джей все удивлялись, почему ты не встречаешься с парнями. Думали, у тебя кто-то в Нью-Йорке остался.

Бледное лицо Пеппер побелело еще сильнее. Но она ничего не сказала.

Иззи вздохнула.

– Дай, угадаю. Он тоже не был джентльменом? Господи, Пеппер, что же нам с тобой делать?

Пеппер сглотнула.

– Будете преподавать краткий курс выживания в любовных джунглях? – Это была отважная попытка пошутить. – Хотя у увальней все равно нет никаких шансов.

– Никакой ты не увалень, – с жаром возразила Иззи. – Ты красивая, умная женщина.

– Кого волнует мое образование? – задумчиво произнесла Пеппер.

– Этот парень сильно тебя задел?

– Он не имел права так говорить. Но в чем-то ведь он прав. – Она взглянула на возмущенную и расстроенную Иззи. – Ну, скажи сама. Я же должна знать правду.

Иззи заметалась по кухне, а затем схватила кружку с чаем, словно защитный талисман.

– Нашла кого спросить, – выдавила она наконец.

Какая-то нотка в ее голосе удивила Пеппер.

– А что не так?

Иззи стояла у окна, глядя на залитый дождем балкон. Пеппер подумала, что она не собирается отвечать.И тут кузина неожиданно выпалила:

– Разве ты до сих пор не заметила? Джемайма никогда не ужинает с нами. Только кофе пьет по утрам.

Пеппер опешила.

– Ну, она же модель…

– А они должны следить за своим весом. Знаю, знаю. Но она почти ничего не ест. А когда съест что-нибудь, я понятия не имею, надолго ли это задерживается в ее желудке, – мрачно сказала Иззи.

Пеппер ошеломленно молчала.Иззи с заметным усилием взяла себя в руки.

– Может, в этом нет ничего страшного. Может, я слишком сильно за нее волнуюсь. Забудь то, что я тебе говорила.

– Ой, Иззи. Если я могу чем-нибудь помочь…

Иззи хмыкнула.

– Просто не жди от меня сочувствия, если какой-то неандерталец сморозил глупость по поводу твоего веса. Пускай они эту запись хоть целыми сутками крутят, это ничего не изменит. Все здравомыслящие женщины будут на твоей стороне.

Пеппер с любовью улыбнулась. Но ее улыбка быстро угасла.

– Меня не столько волнуют его слова, сколько собственная реакция.

– То, что ты потрясла его до глубины души, обозвав не джентльменом?

– Я чуть было не расплакалась.

Иззи поняла, что это уже не смешно.

– Ага. Вот именно. Подумай об этом. Я тут собираюсь произвести революцию в розничной торговле, а какой-нибудь умник наверняка скажет: «Эта женщина такая психованная, что ударяется в слезы по любому поводу».

Пеппер передвинула цветочный горшок на середину кухонного стола.

– Стала бы ты вкладывать в нее деньги? Никогда.

Иззи сроду не нуждалась в том, чтобы в нее вкладывали деньги. Она попыталась придумать что-нибудь в утешение, но это было непросто.

– Но это всего лишь бизнес, – выдавила она, наконец.

Пеппер взглянула на нее серьезными карими глазами.

– Для меня все иначе, Иззи. Я – или профессионал, или пустое место.

Иззи молчала.

– Черт бы его подрал, – с яростью закончила Пеппер. – Из-за этого лорда Зога я почувствовала себя пустым местом.


Покупать одежду для Уиндфлауэр оказалось удивительно легко. И слава Богу, ведь мысли Стивена до сих пор вертелись вокруг Пеппер Калхаун.

Как она посмела назвать его не джентльменом? За кого она себя принимает, эта рыжая стерва? Она насмехалась над ним с самой первой секунды. Называла его лордом Зогом! Провоцировала его.

И все таки… эти слезы. С какой стороны ни возьми, виноват в этом он. Вот дьявольщина!

К счастью, деятельная Вал расписала для них подробный план похода по магазинам. Сам бы Стивен с этим не справился. Даже с таким послушным ребенком, как Уиндфлауэр.

Сказать по правде, она даже слишком послушная. Стивен считал, что дети должны быть более… шумными. Его семейные приятели с чувством рассказывали о ссорах и капризах. Но Уиндфлауэр принимала любую футболку или пару брюк с немым восторгом.

С тех пор, как девочка узнала, что может выбрать для себя и джинсы, и шорты одновременно, она как будто впала в транс. Она ничего не просила. Ни от чего не отказывалась. Просто прижимала к себе очередную вещь и смотрела в зеркало, словно в волшебную страну Зазеркалья.

– Если тебе не нравится, не бери, – заявил, наконец, Стивен, удивленный ее молчанием.

Малышка держала в руках синий джинсовый жилет со звездой шерифа на кармане. При этих словах она взглянула на Стивена, прижав к себе жилет еще крепче. Но ничего не сказала.

Он с сомнением взглянул на ковбойский наряд.

– Тебе действительно нравится?

Уиндфлауэр энергично кивнула.

– Тогда ладно.

Они покупали обувь. И Стивен в очередной раз пришел в ярость, обнаружив, что подметки ее туфель протерты до дыр.

– Похоже, они очень старые, – заметила продавщица.

– Да, – согласился Стивен, поджав губы. – Выкиньте их на помойку.

Когда все закончилось, он сказал:

– Что дальше? Аптека? Книги? Парикмахерская?

– В парикмахерскую ходят только взрослые тети, – возразила Уиндфлауэр.

Она огляделась по сторонам.

– Тебе понравились волосы Пеппер?

Стивен вздрогнул.

– Что?

– Пеппер. У нее такие классные волосы. Как бы мне хотелось такие же. Как ты думаешь, они красивые?

Он судорожно сглотнул. На несколько секунд перед его глазами возникли рыжие кудри, сияющие, словно живое пламя.

– Да, наверное.

– Разве она тебе не понравилась?

Он почувствовал себя загнанным в ловушку.

– Я совсем ее не знаю. Но она мне нравится.

Уиндфлауэр ничего не сказала. Но на ее лице отразилось такое недоверие, что она показалась ему раза в четыре старше.

– Ну да, она меня разозлила, – признался Стивен. – Разве тебе не приходилось на кого-нибудь злиться?

– А по-моему, она хорошая.

– Ага. Может быть. Никогда нельзя судить по первому впечатлению. – Он вспомнил свою вожделенную застенчивую богиню. – И даже по второму.

Девочка некоторое время молчала.

– Значит… мы с ней еще встретимся?

– Да, – сказал Стивен с неожиданным энтузиазмом. – Конечно, встретимся. И как можно скорее.

Но это оказалось непросто.Он позвонил на телеканал «Индиго», но ничего путного не добился. Мартин Таммери все еще обижался на него и попросту отказался дать ему номер телефона.

– У нас есть обязательства перед гостями, – торжественно объявил он. – Мы не может выдавать личную информацию. А вдруг ты захочешь ворваться к ней в дом.

– Мартин. Я в жизни ни к кому не врывался.

– Да она и не станет с тобой разговаривать. Ты же, – ехидно напомнил Мартин, – назвал ее толстухой в прямом эфире.

– Я не обзывал ее толстухой… – взорвался Стивен.

Но именно в это время они с Уиндфлауэр ехали в метро по направлению к Паддингтону. На них начали оглядываться. Уиндфлауэр болтала ногами и с сияющим видом поглядывала по сторонам. Явно наслаждалась всеобщим вниманием.

Стивен понизил голос.

– Ладно. Обойдусь и без телефона. Ты не мог бы передать ей сообщение от меня?

Но Мартин был непреклонен.

– Не думаю, что это удобно.

– Но может, она сама хочет связаться со мной?

– Она знает, кто ты такой. Если захочет с тобой поговорить, позвонит в Королеву Маргарет. Если нет, я не рискну навязываться. Прощай, Стивен.

Значит, придется идти кружным путем. Ничего страшного. Эта женщина занимается предпринимательством. Она ищет инвесторов. Значит, кто-нибудь да знает, где ее найти.

На поиски ушла неделя. Задача оказалась очень трудной.Представители «Калхаун Картер» отрицали присутствие мисс Калхаун в Великобритании. Утверждали, будто она находится в Нью-Йорке, и советовали послать электронное сообщение в ее офис. На электронные письма никто не отвечал. И на звонки тоже.

Тогда Стивен разыскал журналиста, который видел ее на борту самолета. Сэнди Фрэнкс проспал всю Нью-Йоркскую конференцию. Его отчет был бы чистейшей воды вымыслом, если бы не поправки Стивена. Сэнди – его должник.

Но, несмотря на долг, Сэнди ничем ему не помог.

– Тигренок? Она тебе не по зубам, старина.

– Что ты имеешь в виду? – раздраженно поинтересовался Стивен.

– Она кусается, – ответил Сэнди. – Не до смерти, как ее бабушка, великая и ужасная Мэри Эллен. Но неплохо для своего возраста.

– Меня она не укусит. Скорее наоборот. Я должен перед ней извиниться.

– Тогда держись от нее подальше. Если не хочешь, чтобы она тебе всю плешь проела.

– Что?

– Они злопамятные, эти Калхауны. И терпеть не могут проигрывать. Если тебе удалось в чем-то ее переплюнуть, благодари Бога и убегай. Как можно быстрее.

Стивен подумал о ее бледном лице и удивленных глазах. Да, она бросила ему вызов. Но когда он произнес всю эту чертову чушь о еде и оправданиях, выглядела она так, словно он ранил ее в самое сердце. Не как тигренок, готовый вцепиться когтями. А как обиженная женщина.

Он небрежно заявил.

– Я хотел бы увидеться с ней. Покончить с недоразумением.

– Ты сумасшедший. Забудь о ней.

Небрежный тон не сработал.

– Сэнди, это для меня очень важно, – тихо произнес Стивен.

Журналист вздохнул.

– Ну ладно. Я поспрашиваю. Но секреты Калхаунов хорошо охраняются. Если Пеппер захочет залечь на дно, я ее не найду.

И не нашел.

Стивен забыл об осторожности. Он расспрашивал всех, кто, по его мнению, мог знать Пеппер Калхаун. Никто не знал. К счастью, его знакомые не смотрели дневные передачи и не подозревали о причине его поисков.

Единственными людьми, которые были свидетелями его неожиданной выходки, оказались двое студентов. К разочарованию Стивена, они были полностью на его стороне.

– Как вы ее уделали, – восхитился один из студентов, встретившись с ним во дворе после утренней пробежки.

– Мужчины наносят ответный удар, – усмехнулся второй.

Они деловито кивнули и отправились по своим делам.Стивен схватился за голову и ринулся в свой кабинет.

– Двое придурков считают меня Железным Джоном, – пожаловался он Валерии.

Вал посмотрела передачу из чистой преданности. После программы она не сказала ни слова. Опять же из преданности, как подозревал Стивен.

Теперь она фыркнула.

– Их далеко не двое. Студенты с младших курсов намереваются пригласить вас с мисс Калхаун выступить на собрании в конце семестра.

– О, – Стивен задумался. Может, студентам удастся ее выследить, раз он не смог. – Звучит заманчиво.

Вал и бровью не повела.

– Повестка дня: «Мужчины всегда не правы».

– О, – повторил Стивен совершенно другим тоном. – Это выходит из-под контроля, тебе не кажется?

Валерия осторожно заметила:

– Вы слишком много думаете о ней. Вчера вы чуть было не опоздали на три важных встречи. А через десять минут у вас заседание финансового комитета, вы не забыли?

Стивен был все еще в спортивном костюме и весь в поту после пробежки. Он рассмеялся и встал из-за стола.

– Отлично. Не забыл. Какое счастье, что я живу над лавкой.

Он поднялся по винтовой лестнице в свою комнату, раздеваясь на ходу. Валерия покачала головой. Почему у такого потрясающего мужчины такой ужасный вкус? Кортни Андервуд была настоящим кошмаром, но она хотя бы красивая. Пеппер Калхаун готова испепелить его на месте, а он с ума сходит, пытаясь ее разыскать. Вот ненормальный!

Она вернулась в свой кабинет, где Уиндфлауэр играла на компьютере. Стивен нашел для нее школу, а все сотрудники колледжа помогали, чем могли.

– Домашнее задание заканчиваешь? – спросила Вал, готовясь к рабочему дню.

Уиндфлауэр покачала головой.

– Я сейчас на страничке моей подруги Пеппер.

– Уже и девятилетние девочки заводят себе сайты в интернете? – удивилась Валерия. И тут до нее дошло. – Пеппер?

Она подошла посмотреть. На сайте было много текста и фотография старинного дома с фруктовым садом и рыжей кудрявой женщины, собирающей яблоки…

Стивен спускался по лестнице в конференц-зал, когда его остановила Валерия.

– Мастер, я хочу вам кое-что показать.

– У меня нет времени…

– Кажется, я нашла способ связаться с мисс Калхаун.

Представители финансового комитета дожидались мастера больше часа.


В «Мансарде» была вечеринка. Даже Пеппер, ненавидящая вечеринки, согласилась с тем, что все идет прекрасно. Гостей было немного, но все они были избранными. Всех их пригласили с определенной целью – журналистов, редакторов журналов, фотографов. Пеппер хорошо поработала над списком гостей… и еще больше над тем, что необходимо сказать каждому из них.

– Вот эта вечеринка в моем вкусе, – заявила она Иззи, с довольным видом оглядываясь по сторонам.

В последние дни Иззи работала вместе с Пеппер. Она усмехнулась.

– Ты хочешь сказать: сплошная работа и никакого удовольствия.

Пеппер уже привыкла к ее подтруниванию.

– Я хочу сказать, что у нее есть цель.

К ним подошла Джемайма.

– С кем бы я ни говорила, все хвалят. У тебя отлично получается, Пеппер.

Пеппер кивнула.

– Похоже на то. А теперь мне надо поговорить с… – Она окинула взглядом помещение и застыла на месте. – А этот что здесь делает?

– Кто? Где? – всполошилась Иззи.

– Если ты о том бровастом парне, – ответила Джемайма, – он сказал, что познакомился с тобой на самолете.

– Ну да, мы знакомы, – мрачно сказала Пеппер. – Только самолет здесь не при чем.

Кузины уставились на нее.

– Так это он и есть? – с недоверием воскликнула Иззи. – Как он посмел сюда сунуться?

Джемайма посмотрела на незваного гостя.

– Этот посмеет. Ты не говорила, Пеппер, что он такой сексуальный.

Взгляд ее кузины был очень красноречив. Джемайма со смехом развела руками.

– Ладно, ладно. Это я считаю его сексуальным. А ты – мерзким типом. И что ты собираешься с ним сделать?

– Вышвырнуть его отсюда, – с готовностью предложила Иззи.

Но Пеппер взглянула на приглашенных фотографов и скрипнула зубами от злости.

– Не получится. Похоже, до сих пор никто не видел этой чертовой передачи. Пусть все идет как есть.

– Как это? – удивилась неискушенная Иззи.

Но Джемайма прекрасно знала, что такое пресса.

– Ослепительно улыбаемся. Делаем вид, будто это лучший друг Пеппер. Иначе кто-нибудь догадается, и завтра все это будет в новостях. Разве не так, Пеппер?

– Есть такая опасность, – согласилась Пеппер.

Она прищурилась. Стивен Кониг в противоположном конце комнаты взял бокал ее шампанского, с рассеянным видом беседуя с финансовым журналистом из одной крупной газеты. Словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел в ее сторону.

И отсалютовал ей бокалом, как будто они были друзьями. Близкими друзьями. Любовниками.Пеппер шумно выдохнула сквозь зубы. Сейчас она готова была наплевать на прессу и засветить Стивену Конигу прямо в лоб. За себя и за всех женщин.

– Я с ним разберусь, – заявила она.

Кузины глядели ей вслед, разинув рты.

– Ух, ты, – сказала Джемайма. – Пристегните ремни.

Можно поиграть и в близких друзей. Пеппер подошла к Стивену Конигу и одарила его теплой, фальшивой улыбкой. К ее тайной радости, он на мгновение растерялся.Но тут же опомнился.

– Значит, вы нашли источник финансирования. Вы это заслужили. Я видел ваш сайт в интернете. Признаюсь, он произвел на меня сильное впечатление.

– Вот и отлично, – все с той же ослепительной улыбкой сказала Пеппер. – Выпей за успех «Мансарды» и проваливай.

Он поднял бокал с очень, очень насмешливым видом.

– За мир во всем мире.

Глаза Пеппер сверкнули. Она подняла бокал в ответ.

– Чирей тебе в задницу, – сказала она, позаимствовав это выражение у Иззи. Ее улыбка осталась такой же яркой.

Стивен моргнул. Пеппер улыбнулась еще ослепительнее. Сбоку донесся щелчок фотокамеры. Девушка это заметила. Со стороны казалось, будто они флиртуют. «Отлично, – безжалостно подумала она. – Теперь жена ему устроит веселую жизнь».

Она шагнула к нему и положила руку ему на плечо. Ему пришлось наклонить голову.

– Ты ублюдок, – медовым голосом произнесла Пеппер.

Глаза Стивена заблестели.

– Именно об этом я и хотел поговорить.

На этот раз растерялась Пеппер.

– Что?

– Может, я и ублюдок. Глупец, наверняка. Но на этой чертовой передаче я совершенно не собирался переходить на личности.

Он казался таким честным. Таким раскаявшимся.

Пеппер прекрасно помнила еще одного мужчину, который тоже выглядел честным и раскаявшимся. Эд был так убедителен. Она считала его своим другом. А он воспользовался ею. Девушка не собиралась повторять эту ошибку. Тем более с лордом Зогом.

Пеппер убрала руку и игриво произнесла:

– Знаешь, у мужчин это так хорошо получается.

– Что? – насторожился Стивен.

– «Ой, я так виноват, что так плохо с тобой обошелся».

Стивен прикусил губу.

– Мне жаль, если ты так подумала.

Она легкомысленно рассмеялась.

– А потом ты скажешь, что в бизнесе позволено все.

– Нет, – возмутился Стивен.

– И что я должна повзрослеть и не строить из себя маленькую принцессу. – Ее губы улыбались, но глаза казались осколками льда. – Разве я не права?

– Конечно, нет.

– Нет?

– Нет! И более того, мне кажется, все, что ты мне сейчас сказала, на самом деле относится к другому парню.

Пеппер опешила.Стивен заметил это и усилил нажим.

– Слушай, я сказал, не подумав. У меня были личные неприятности, и я… сорвался. Это не имеет к тебе никакого отношения, как бы это ни выглядело со стороны.

Пеппер фыркнула. Но ей было трудно разжигать в себе гнев после такого чистосердечного признания.

– Это было нехорошо с моей стороны. Я искренне прошу прощения.

Мгновение Пеппер колебалась. Может, он честен с ней. А может, играет в какие-то хитрые игры, преследуя собственную выгоду. Может…

Но затем он предложил:

– Слушай, давай поужинаем вместе. И окончательно помиримся.

Она хотела этого. Честно, хотела. И именно это ее остановило. Соблазн делает человека уязвимым.

«Черт, а ведь это свидание из милости! – мелькнула у нее мысль. – Он считает, что такой увалень, как я, на все пойдет ради ужина с мужчиной».

– Нет уж, спасибо, – выпалила Пеппер, не успев даже подумать как следует.

Стивен этого не ожидал. Конечно, не ожидал. Он откинул голову, словно получив пощечину.

– Прошу прощения? – тупо произнес он.

– Я хотела сказать, никогда. Ты этого не дождешься; забудь, – отрезала Пеппер.

– Но…

– Ты извинился. Спасибо. Прощай.

Его глаза сузились, и он снова стал похожим на лорда Зога.

– Я не уйду.

Пеппер прищурилась в ответ.

– А по-моему, уже уходишь. Это моя вечеринка, профессор Кониг.

Он улыбнулся.

– Конечно, твоя. И здесь полно журналистов. Хочешь преподнести им такой подарочек?

– Что?

– Хорошо, делай, как знаешь. Но по-тихому я не уйду.

Их взгляды встретились. Пеппер почувствовала, что ее сердце забилось быстрее…. Было в нем что-то такое…. Снова возникло это странное ощущение, будто она видела его раньше. И эта встреча была для нее важна.Должно быть, она переменилась в лице, потому что он подошел к ней совсем вплотную.

– Если только ты не пойдешь со мной, – сказал он тихим, настойчивым шепотом. – Зачем тебе оставаться здесь? Идем прямо сейчас. Я знаю место, где мы могли бы поговорить.

На мгновение ей захотелось согласиться. Мгновение она глядела в темные глаза Стивена Конига и видела в них только желание. У Пеппер пересохло во рту, как будто она снова стала подростком.

«Подросток! Маленькая принцесса! Свидание из милости!»

Она заставила себя вернуться к реальности.

– Мы уже поговорили, – холодно сказала Пеппер. – И разговор был не из приятных, по крайней мере для меня. Я не горю желанием его повторить.

Но даже это не помогло. Этот мужчина непрошибаемый, как аллигатор, и такой же коварный.

– Ты многое потеряешь.

Он еще и улыбается. Обращается с ней как с капризным ребенком!

У Пеппер потемнело в глазах. Неожиданно для себя она огрызнулась:

– Прекрасно, если ты этого хочешь. Оставайся здесь. Накачивайся моим шампанским. Развлекайся.

– Спасибо, я уже развлекаюсь. – В его голосе звенел смех.

– Но держись от меня подальше. Попробуй только подойти, и я чем-нибудь в тебя брошу. Журналисты, камеры… плевать! Я тебя предупредила.

– Спасибо, – серьезно ответил Стивен. Но в его глазах плясали чертики.

Пеппер чуть было не вылила шампанское ему на голову. Остановила ее лишь мысль о том, что он и это сочтет забавным.

Она рассерженно фыркнула и отвернулась.

Ее трясло. Она никогда еще так не злилась. Она – Пенелопа Энн Калхаун, самая здравомыслящая девушка в студенческом городке, которая ходила на деловые встречи чуть ли не с пеленок. И все же она забыла о своем воспитании. Забыла о цели своей вечеринки. В какое-то мгновение ей хотелось выплеснуть шампанское в смеющееся лицо Стивена Конига и заплясать от ярости.

Она сама себя презирала. Она вела себя как светская красавица времен Регентства, а не как ответственная деловая женщина двадцать первого века.

Иззи с сочувственным видом шагнула к ней.

– Что случилось?

– Эта безумная страна. Она меня достала, – проворчала Пеппер.

– Ага, – хмыкнула Иззи, заглянув ей через плечо. – Только страна? Этот мужчина похож на мартовского кота, если я хоть что-нибудь в них понимаю.

Пеппер не оглянулась.

– Шутишь.

Иззи надула губки.

– И он сексуальный. Может, пора снова вступить в игру? Хоть на немножечко? Теперь, когда «Мансарда» заработала, у тебя будет больше свободного времени.

– Не говори глупости. Этому не бывать.

Иззи с укоризной возразила:

– Ты говорила, когда мы найдем источник финансирования…

Пеппер только рукой махнула.

– Это всего лишь начало. У меня есть цель. И никто не встанет у меня на пути. Особенно лорд Зог.

И она решительно направилась к одному из редакторов.


Пеппер уже больше часа блуждала по комнате, когда появился Мартин Таммери. Она как раз разговаривала с Сэнди Фрэнксом, у которого было множество полезных знакомств в финансовых кругах Лондона. Они оба взглянули на размахивающего рукой Мартина.

– Пеппер! – воскликнул молодой человек, направившись к ним.

Сэнди Фрэнкс удивленно вскинул брови.

– Вы с ним «на ты»?

– Я участвовала в его передаче. По-моему, он считает своими приятелями всех гостей, которые не стали подавать на него в суд, – сухо ответила Пеппер.

– Ах, эта его новая программа. «По собственному опыту». Я слышал. – Он пристально взглянул на нее. – Говорят, он здорово вляпался.

Пеппер оцепенела.

– Да?

– Я слышал, вы поспорили со Стивеном Конигом из-за женских слабостей, – невозмутимо продолжил Сэнди Фрэнкс.

– Не совсем точное определение, – натянуто улыбнулась Пеппер.

Он перестал дразнить ее и усмехнулся.

– Не надо делать такое лицо. У меня хорошие связи. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих знает хоть что-нибудь. Они не смотрят дневные передачи. А «Индиго» ее не повторит. И не продаст по кускам, как мне сказали.

– Почему вы так думаете? – нахмурилась Пеппер.

– Стивен Кониг вбил в Мартина Таммери страх Божий. И в руководство телеканала тоже.

– Что? – Пеппер уставилась на него. – Стивен Кониг запретил продавать запись? Не верю! Я ничего такого не слышала.

Ухмылка Сэнди стала еще шире.

– Я же говорю, у меня хорошие связи. Я знаю все.

Она медленно покачала головой.

– Но зачем это ему? Это же не он выставил себя неудачником.

– Кто знает? Может, и у него есть совесть, – легкомысленно предположил Фрэнкс. Стивен перехватил его минут десять назад и тщательно проинструктировал. – Лучше уж сами с ним разберитесь.

Ответ был написан у Пеппер на лице.

«Бедняга Стивен, – подумал Сэнди Фрэнкс. – Тигренок разорвет его на куски. Но Стивен – мой приятель. Я сделаю для него все, что смогу».

– Знаете, а он хороший парень. Принципиальный. Мог бы давно уже стать миллиардером. Его доля прибыли от «Кплант» идет в трастовый фонд на образование детей из стран третьего мира.

Ее это не впечатлило. Сэнди Фрэнкс вздохнул. Что еще от нее ожидать? Она же капиталистка до кончиков ногтей.

– Не будьте с ним жестоки, Пеппер, – сказал он.

И тут к ним подошел Мартин Таммери. Фрэнкс сдался. Он перебросился с коллегой парой вежливых слов и удалился.

– Забудь о ней, дружище, – шепнул он на ухо Стивену. – Это безнадежно. Она и слушать не хочет.

Стивен взглянул на Пеппер. Она смеялась над шуткой своего собеседника, на мгновение вновь превратившись в золотую богиню.

– Не верю, – сказал он. – Ни за что не поверю. Я сумею ее переубедить.

Фрэнкс поморщился.

– Как и я, ничего не добьешься. Эту ничем не прошибешь. Поверь моему опыту.

Но он ошибался.

Когда в числе гостей остались только друзья, родственники и наиболее упертые любители вечеринок, Пеппер сделала неожиданный ход. Стивен, не сводивший с нее глаз весь вечер, увидел, как она отставляет бокал, собирается с духом и решительно поворачивается в его сторону. Она шла через комнату, словно на расстрел. И она шла к нему.

Стивен направился к ней. Встретились они на середине зала. Рядом никого не было.

Пеппер угрожающе выпятила подбородок.

– Говорят, вы запретили показывать запись, – бросила она с таким видом, словно вызывала Стивена на дуэль.

– Да, я запретил ее продавать, – мягко сказал он.

Он думал: Пеппер спросит, как ему это удалось. Предпринимателям всегда важно знать, как можно повлиять на средства массовой информации.

Она этого не сделала.

– Зачем? – гневно спросила она.

Стивен молчал. Ее глаза были огромными – карими, взволнованными и решительными. Ему хотелось ее поцеловать.

– Из-за меня? – спросила Пеппер. – В этом не было никакой необходимости.

Стивен развел руками.

– Вы же знаете, что я не плакала. И мне плевать, что думают об этом люди. Я не плакала!

– Конечно, нет.

Этот успокаивающий тон был ошибкой. Она прожгла Стивена взглядом.

– Нечего со мной нянчиться. Я и сама умею постоять за себя.

Ее глаза метали молнии. Стивену хотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока она не зажмурится от удовольствия, тая в его объятиях…

Он сглотнул.

– Я знаю.

– Так зачем было лезть не в свое дело?

– Я повел себя не как джентльмен. Вы не ожидали нападения. В результате… мы оба выглядели… – Стивен задумался, тщательно подбирая слова, – …не лучшим образом.

Пеппер уставилась на него.

«Не сработало», – подумал Стивен. Он попытался изобразить победоносную улыбку.

– Нам обоим это не нужно. И я всего лишь позаботился о том, чтобы эта неудачная запись не помешала нам в будущем.

Огромные карие глаза глядели на него, не мигая. Стивен понятия не имел, о чем она думает. Вот черт, не решит ли она, будто он ее опекает?

Она склонила голову набок.

– Вы хотите сказать, что пытались сохранить и свое лицо тоже, а не только мое? – ровным голосом спросила она.

– Да, – с жаром ответил Стивен.

Широкая улыбка вспыхнула на ее лице. Полная той божественной застенчивости, которую он запомнил. Ее щеки слегка покраснели, а голос казался хрипловатым.

– Лжец. Но спасибо вам. – Она протянула руку. – Думаю, теперь моя очередь извиняться.

«И это называется, ничем не прошибешь? Сэнди Фрэнкс, ты идиот. Эта женщина всего лишь хочет, чтобы ее мужчины были джентльменами».

Стивен чувствовал себя так, словно окружавшие его тюремные стены рассыпались как карточный домик.

Он пожал ее руку.

– Тогда давай мириться. Поужинай со мной.

Пальцы Пеппер сжались в его ладони.

– Я…

– Давай. Что ты теряешь? – Он рассмеялся. – Отправимся вместе в лес с волками и посмотрим, куда это нас приведет.


Пятая глава


«Дурак, дурак, дурак», – ругал себя Стивен, возвращаясь на поезде в Оксфорд.

Естественно, она отвергла его приглашение. Ни одна здравомыслящая женщина не пойдет ужинать с начинающим сексуальным маньяком. А Пеппер Калхаун определенно относится к здравомыслящим женщинам.

Просто когда на ее щеках появляется этот слабый румянец… роскошные ресницы начинают дрожать… а голос становится хрипловатым, словно у провинившейся школьницы…

Воспоминание сводило его с ума. Стивен стиснул зубы и отвернулся к окну, пытаясь взять себя в руки.

Боже правый, все дело в том, что взволнованная и смущенная Пеппер Калхаун пробуждает в нем зверя. А Стивен искренне верил, что звериная часть его натуры давно осталась в прошлом вместе с юношескими прыщами и экзаменами.

Где была его голова? Даже сгорая от любви к Кортни, он не додумался приглашать ее на ужин таким угрожающим тоном.

– Капитан Блад наносит ответный удар, – произнес он вслух.

К счастью, купе было пустым. Но звук собственного голоса напугал Стивена настолько, что заставил его вскочить на ноги. Он принялся расхаживать по проходу, туда, сюда, туда, сюда.

Что с ним сделала эта женщина?

И что, во имя всего святого, ему теперь делать?


«Дура, дура, дура!» Пеппер никак не удавалось сосредоточиться на их радостной болтовне.

Джемайма заказала столик в модном итальянском кафе, чтобы поужинать после приема.

– Кто-нибудь обязательно останется, – справедливо заметила она.

Она оказалась права. Самые упертые гости не собирались уходить, не подкрепившись. Они были переполнены шампанским и добрыми пожеланиями. Отзывы в прессе обещают быть замечательными.

Но Пеппер готова была завизжать от досады. На протяжении бесконечного ужина она думала лишь об одном: «Что я здесь делаю? Я сейчас могла бы быть с ним».

Было так легко согласиться на его предложение. После выпитого шампанского ей необходимо было поесть. Почему не со Стивеном Конигом? С «изголодавшимися» гостями прекрасно справились бы кузины.

Это была идеальная возможность высказать свое мнение, обменяться извинениями и решительно распрощаться. После этого ужина они стали бы ближе друг к другу. Но, Боже, нужна ли ей эта близость со Стивеном Конигом? Похоже, нужна, раз она не может выбросить его из головы ни на секунду.

Так что же, черт возьми, заставило ее отказаться? Наверное, он теперь считает ее полной идиоткой.

«Он прав, – мрачно сказала себе Пеппер. – Я и была полной идиоткой».

Спагетти уже не казались ей такими заманчивыми. Она оттолкнула тарелку.

– Вы с Джемаймой разобьете сердце шеф-повара, – сухо заметила Иззи.

Джемайма гоняла свой салат по тарелке, но количество овощей не уменьшилось. Если она что-то и съела, так это крохотный кусочек тунца и пару оливок. Неудивительно, что Иззи нервничает.

Но Джемайма не собиралась говорить о еде.

– По-моему, твой лорд Зог великолепен, Пеппер. Внеси его в список.

Сестры составляли перечень привлекательных мужчин. Они называли его «Красной книгой».

Пеппер нахмурилась. Ей не нравился Стивен Кониг. Рядом с ним она чувствовала себя слабой и беспомощной. Но не собиралась отдавать его на растерзание очаровательным кузинам.

– Оставь его в покое, Джей-Джей.

– Я же его у тебя не отбиваю, – обиделась сестра.

– Дело не в этом, – сердито возразила Пеппер. – Просто не хочу, чтобы из-за меня он оказался в опасности.

Иззи и Джемайма переглянулись.

– О чем ты говоришь?

– В опасности?

– Только и ищете, как бы кого соблазнить, – с чувством заявила Пеппер. – Вы обе – просто роковые женщины.

Они не обиделись. Не удивились. А просто рассмеялись и обозвали ее трусихой.

– Так поступают все женщины, – возразила Джемайма. – Почему со Стивеном Конигом должно быть по-другому?

– Как мило. Она пытается его защитить, – добродушно заметила Иззи и покачала головой. – Когда же ты поймешь, Пеппер? Мужчины не хотят, чтобы их защищали.

Пеппер уставилась на нее.

Иззи продолжила наставническим тоном.

– Мужчины считают себя повелителями вселенной. Дай понять парню, что ты хочешь его защитить, и он сочтет это самым большим обломом в его жизни.

– А мне без разницы, – вспыхнула Пеппер. – Если вы помните, мне наплевать на лорда Зога.

Обе кузины присвистнули. А затем тема Стивена Конига сменилась более важным предметом для обсуждения, вроде того: сколько потребуется человек, чтобы заказать большую пиццу.

Но когда они вернулись в квартиру, Пеппер тихо сказала.

– Я серьезно, девчонки. Оставьте этого парня в покое. Он не в вашем вкусе.

Джемайма скинула туфли с двенадцатисантиметровыми каблуками и рухнула на диван.

– Зато в твоем.

– Нет! – с ужасом воскликнула Пеппер.

Иззи стащила с себя всю одежду, оставшись в ярко-зеленом белье. В ней не было ни грамма застенчивости. Более того, она явно получала удовольствие, разгуливая с голыми ногами в одном лишь лифчике на косточках и трусиках-танга.

«А я бы смогла не стесняться такого яркого белья?» – подумала Пеппер. Затем вспомнила о своей полноте и поморщилась.

Иззи скатала в узел вечерний наряд и швырнула его в угол.

– Это уже сдвиг. И то хорошо, – добавила она. – На тех мужчин, которых мы тебе подсовывали, ты вообще внимания не обращала.

– Что вы делали?

Сестры переглянулись и рассмеялись.

– Она даже не заметила, – вздохнула Джемайма.

– Это точно, – согласилась Иззи.

Пеппер была в ужасе.

– Вы пытались сводить меня с мужчинами?

– Конечно, – ответила Иззи.

Пеппер рассерженно начала ходить из угла в угол.

– Я думала, с этим давно покончено. Как вы могли?

Сестры глядели друг на друга в явном замешательстве.

– Мы все время это делаем, – призналась Джемайма. – Все девушки так делают.

– Только не со мной. – Пеппер была в ярости. Но она видела, что кузины ничего не понимают. – Слушайте, я ценю ваше участие. Но вы обе не такие как я, – осторожно сказала она. – Я встречалась с парнями в прошлом… но, это были вполне невинные встречи. Вы поняли, что я имею в виду?

Обе нахмурились. Джемайма казалась смущенной. Но Иззи с ее искренностью не смогла удержаться:

– Ты что, еще девушка?

Пеппер густо покраснела. Когда она сумеет привыкнуть к этим беззастенчивым обсуждениям ее личной жизни? – Я совсем не это имела в виду, – с достоинством произнесла она.

– Ладно. Тогда объясни.

Пеппер собралась с мыслями.

– Слушайте, есть два способа найти себе приятеля. Или гулять с ним в одной и той же компании, или быть такой красоткой, при виде которой парни падают штабелями.

Иззи хмыкнула.

– Ну, ты и сказанула.

– Так вот, оба этих способа не для меня. Я никогда не была красавицей. И я меняла школу чуть ли не каждый год. И летние лагеря тоже. Даже когда я училась в средней школе, у меня были друзья, но… Скажем так, я не из тех девушек, которые пользуются популярностью.

– Ты была зубрилой, – заключила Иззи. – Как и Джей-Джей. Это проходит с возрастом.

Как ни странно, Пеппер невольно рассмеялась.

– Думаю, да.

Теперь в голосе Иззи зазвучало нетерпение.

– Значит, в шестнадцать лет ты была зубрилой, а не душой общества. И какое это имеет отношение к цене на рыбу?

Это оказалось гораздо труднее, чем она полагала. Ей не хватало смелости быть такой же откровенной, как ее кузины. Пеппер представила, что говорит: «Я ходила на свидания, потому что родители моих одноклассников были в долгу перед моей бабушкой», и ее бросило в холодный пот.

Нет, она не могла сказать такое. Даже ничему не удивляющимся кузинам. Нужно же сохранить хоть какие-то остатки самоуважения.

– Слушайте, девочки, я очень признательна за все, что вы пытались для меня сделать. Но не надо больше, ладно? Я встречалась с парнями в прошлом и знаю, что без них мне спокойнее. Можете мне поверить.


Пеппер пыталась уснуть, но это было бесполезно. В конце концов она сдалась и поплелась на кухню. Даже заварила себе этот отвратительный апельсиновый чай, хотя и не отважилась добавить в него молока.

Так не честно. Она должна чувствовать себя победительницей. Деньги у нее уже есть. Теперь можно будет арендовать викторианскую лавку; подтвердить заказы у поставщиков; готовиться к открытию. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.

Но все, на что она способна, это сидеть в темноте и размышлять о мужчине, которого встречала два раза в жизни.

«У тебя нет времени строить из себя девчонку с разбитым сердцем, – упрекала она себя. – Повзрослей наконец. Ты несешь ответственность за деньги других людей».

Да, так уже лучше. Когда презрение к себе не помогает, выручит чувство вины. Пора приниматься за вторую часть бизнес-плана.

«Составлено неплохо», – порадовалась Пеппер. Особенно она гордилась анализом возможного размещения филиалов «Мансарды». Учтено было все: демографическая ситуация, благоприятные местные условия, окружение, транспорт.

«Второй магазин еще более важен, чем первый. Чтобы свести к минимуму проблемы, связанные с управлением, он должен располагаться не более чем в двух часах езды от первого», – записала Пеппер. И что ей с этим делать?

Она просмотрела возможные варианты. С чего начать? С Сент-Олбанса? С Эшера? С Оксфорда?

Оксфорд. У нее в голове зазвенел тревожный колокольчик. А затем земля ушла у нее из-под ног.

Она вспомнила смеющегося небритого пирата с самолета. Его глаза. Его руки. Долгое мгновение, когда ей показалось, будто он читает ее мысли.

Вспомнила собственные слова: «Вы так заманчиво все расписали. Город не платит вам за рекламу?»

Пират предложил ей экскурсию по Оксфорду, не так ли?

И это был Стивен Кониг.

Отчет упал на пол, когда Пеппер вздрогнула, прижав ладони к щекам. Кошмар. Позор. Безумие.

Господи, какой же она была дурой. Как она могла забыть?

Кухонная дверь отворилась, и вошла зевающая Иззи.

– Привет, – сказала она. – У тебя все в порядке?

Пеппер не ответила. Стивен Кониг был тем самым пиратом, который сказал: «Вы добьетесь всего, что захотите». При первой встрече с ним ей показалось, что они – два полюса магнита. Ей так хотелось, чтобы он спросил, как ее зовут. Но он не спросил. А теперь…

Водоворот ее мыслей неожиданно остановился. А он знает?

Должен знать. Он превратился в совершенно другого человека, когда они встретились в «Индиго». Пеппер не ожидала увидеть там пирата, и, конечно же, не узнала его. Ее обмануло отсутствие щетины и одежда. В костюме Стивен Кониг выглядит совершенно иначе.

Но Пеппер осталась прежней. Черт, у нее всего один гардероб. Она не меняется, словно хамелеон. Он должен был узнать ее сразу, как только увидел. И, конечно, узнал.

Почему же тогда?

– Ты плохо выглядишь. – Иззи опустилась на стул напротив нее. – Чего это ты с кровати вскочила в пять утра? Похмелье? Или испугалась собственного успеха?

– Я знаю, кто такой Стивен Кониг, – произнесла Пеппер онемевшими губами.

Иззи закатила глаза.

– Еще и потеря памяти? Это даже хуже похмелья. Да, голубушка, мы все знаем, кто такой Стивен Кониг. Сексуальный тип, который задал тебе жару на кабельном телевидении.

– Нет. Ну, да, но это еще не все. Я встречалась с ним раньше, Иззи. Как я могла забыть?

Иззи моргнула.

– Что?

– Этот парень выглядел, как какой-нибудь металлист из рок-группы.

Пеппер вспомнила его трехдневную щетину и бесшабашный вид. Если Иззи считает его сексуальным в костюме, что она сказала бы тогда? От одной этой мысли девушку бросило в жар.

– Я хотела сказать, что мне такие мужчины никогда не нравились.

– И что?… – вежливо поинтересовалась Иззи.

– Но самолет покачнулся, и я упала. Он поддержал меня, понимаешь? И я почувствовала…

– Ба-бах! – воскликнула Иззи, изображая руками взрыв фейерверка.

– Что-то вроде этого, – смущенно пробормотала Пеппер. Она сердилась на саму себя. – Это так на меня не похоже. Так… по-детски.

– Счастливая, – невозмутимо заявила Иззи. – Особенно если его так же шандарахнуло, как и тебя.

– Ты же не серьезно, – с надеждой сказала Пеппер.

– Слушай, я видела, как мужчины сходили по Джемайме с ума, с тех пор как ей исполнилось двенадцать лет. Поверь моему опыту. Вчера вечером ты его так классно обломала. – Иззи просияла. – И это замечательно. Просто великолепно. Продолжай в том же духе.

– Но я не знаю, как, – воскликнула Пеппер, потрясенная настолько, что не смогла бы солгать.

Иззи оставалась совершенно спокойной.

– Ты точно уверена, что ты не девственница?

– Конечно. Я была толстой. Я была дурнушкой. Я была зубрилой со строгой бабушкой и привычкой делать домашние задания, – холодно ответила Пеппер. – Но я не была узницей. Я не девственница.

Хотя чувствовала она себя совершенно неискушенной. И ее сексуальный опыт очень мал, если сравнивать с большинством ее ровесниц. С кузинами, к примеру. Пеппер чуть было не призналась в этом. Но зачем?

Иззи пожала плечами.

Пеппер стукнула кулаками по столу.

– Ну, почему это случилось именно сейчас? У меня нет времени на эту чушь. Мне нужно заниматься делом.

– Это всегда случается не вовремя, – терпеливо пояснила Иззи.

Пеппер оцепенела.

– Что?

На лице кузины вспыхнула широкая понимающая улыбка.

– Любовная лихорадка.

Пеппер поморщилась.

Иззи встала.

– А знаешь, сама она не пройдет. Лучше разберись с этим раз и навсегда. Пока она не перевернула вверх тормашками всю твою жизнь.


У Стивена было тяжелое утро. Он проспал, и поэтому ему пришлось сократить утреннюю пробежку. Он не успел даже переодеться перед тем, как кормить Уиндфлауэр завтраком.

Девочка сидела за кухонным столом, болтая ногами. В строгом форменном платье она казалась воплощением невинности, но Стивен привык не доверять этому облику.

– В чем дело? – с подозрением спросил он.

– Ни в чем. – Она набросилась на кукурузные хлопья. – Ты сделал бирку с моим именем для спортивных соревнований?

– Что?

– Я же тебе говорила. Мне нужна бирочка с моим именем. С полным именем. – На тот случай, если он до сих пор не понял, Уиндфлауэр повторила: – С именем и фамилией. Ты сказал, что распечатаешь ее на компьютере.

– Ах, это. – Стивен провел рукой по волосам. – Мы попросим Вал.

Уиндфлауэр самодовольно улыбнулась.

– Вал не может.

– Сможет, если я ее попрошу, – беззаботно ответил Стивен. Он наклонился над столом, вдыхая запах кофе. Черт возьми, ему необходим кофеин. Как иначе он сможет убедить Пеппер Калхаун дать ему еще один шанс?

– Нет, у нее не получается. Она пыталась. – Голос Уиндфлауэр перешел в самый настоящий плач. – Мне нужна эта бирочка. Нужна. Нужна.

Стивен пристально взглянул на нее. Такие вспышки были ей не свойственны.

– Успокойся. Сделаем для тебя бирку, если нужно. Но почему у Вал не получилось?

Истерика девочки прекратилась как по волшебству.

– У меня слишком длинное имя, – объявила Уиндфлауэр.

Стивен заметил, что глаза у нее сухие. Только сейчас он начал понимать, чего она добивается.

– Ясно. И ты что-то придумала?

Уиндфлауэр поджала губы.

– Я считаю, – рассудительно заявила она, – что у меня должно быть особое имя для школы. Так будет лучше всего.

– Ага.

– Короткое имя.

Стивен кивнул, стараясь удержаться от улыбки.

– Чтобы оно могло уместиться на бирке. Отличная мысль. Есть предложения?

Уиндфлауэр покачала головой.

Их взгляды встретились. Они оба прекрасно понимали друг друга. И не собирались отступать ни на дюйм.

Стивен сдался первым. Он рассмеялся.

– Ну ладно. Я подумаю об этом, о бирке, то есть.

Девочка очаровательно улыбнулась, слезая с табурета.

– Спасибо.

Мама одной из одноклассниц подвозила Уиндфлауэр в школу. Стивен каждое утро отводил девочку к будке привратника и сдавал ее женщине с рук на руки. Правда, при этом он никогда еще не был одет в шорты для бега и мокрую от пота футболку.

– Что у тебя сегодня?

– Французский и хореография, – ответила Уиндфлауэр, упомянув именно те предметы, которые любила сильнее всего. – И я хочу переночевать у Сары.

Стивен был тронут. Очевидно, до переезда в Оксфорд у Уиндфлауэр не было подружек-ровесниц. Она хваталась за любую возможность побывать в гостях у кого-нибудь у своих друзей. Опасаясь недовольства родителей, Стивен ограничил эти «посиделки» одним разом в неделю. В результате, она распланировала походы по гостям на три месяца вперед.

– Желаю приятно провести время.

– Дядя Стивен?…

– Да?

– А можно, я приглашу подружек на выходные с ночевкой?

Сердце Стивена екнуло. Он понимал, что это справедливо. Но мысль о том, чтобы впустить девятилетних детей в резиденцию главы колледжа, приводила его в ужас. «Ей нужна мать», – решил он. И сразу же подумал о том, сумеет ли Пеппер Калхаун справиться с ее воспитанием.

«Забудь, – сказал он себе. – Пустая фантазия».

А вслух произнес:

– Посмотрим.

Было роскошное летнее утро. Лужайки зеленели. Колледж грелся на солнышке. Стены средневековой часовни казались золотисто-медовыми в жарких лучах. Даже горгульи выглядели так, словно собирались вот-вот пуститься в пляс.

Стивен снова подумал о ремонте, и его настроение упало. Но утро выдалось уж слишком хорошим, чтобы погружаться в отчаяние. В такое утро даже верилось, что он сумеет достучаться до сердца Пеппер Калхаун.

Идущая рядом с ним Уиндфлауэр радостно воскликнула:

– А вот и Пеппер. Привет, Пеппер. – Девочка выпустила его руку и помчалась вперед.

Стивен, напротив, застыл на месте. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Но это было.

Из будки привратника вышла его застенчивая богиня с развевающимися на ветру роскошными волосами. Впрочем, нельзя сказать, что именно в это мгновение она казалась застенчивой. Взволнованной, настороженной и воинственной, да. Но вовсе не застенчивой.

И растерявшейся, когда девочка бросилась прямо к ней в объятия.

– Привет. – Пеппер неловко погладила девочку по голове; похоже, она не совсем представляла себе, что делать, но в глубине души ей было приятно. – Как дела? – Вопрос был обращен к обоим.

Стивен почувствовал, что на его губах вспыхивает улыбка. Он просто светился от счастья, как идиот.

«Осторожнее, – сказал он себе. – Осторожнее. Одно неверное движение, и она снова исчезнет».

Усмирив все свои порывы, Стивен направился к Пеппер.

– Прекрасно, – ответил он. – Уиндфлауэр идет в школу, но у нее тоже все хорошо. А у тебя?

– Замечательно.

Она умолкла, оглядываясь по сторонам. Глядя на что угодно, только не на него. О, да, ей на самом деле неловко.

Господи, когда она так выглядит…

Стивену отчаянно хотелось ее успокоить. Но как тут успокоишь настороженную женщину, которой везде мерещатся оскорбления? Которая прямо с порога готова бросить тебе вызов?

Держи свои порывы при себе, Кониг!

Он осторожно сказал:

– Какой приятный сюрприз. – Почему-то в его голосе звучала нежность. – Что привело тебя в Оксфорд?

Она бросила на него быстрый взгляд, и сразу же отвела глаза. Ему показалось, или на ее бледных щеках появился румянец?

Привратник подошел к двери.

– За девочкой приехала миссис Лэнг, мастер.

Стивен вернулся к реальности.

– Спасибо, мистер Джексон. Уиндфлауэр, тебе пора.

Малышка с неохотой подчинилась.

– Ты придешь к нам на соревнования, Пеппер?

Пеппер была в замешательстве. Ее выручил Стивен.

– Мы поговорим об этом, – решительно заявил он. – Не заставляй миссис Лэнг тебя ждать.

Уиндфлауэр кивнула.

– Я буду прыгать в высоту.

Она потянулась к ошеломленной гостье, привлекла ее к себе и поцеловала, а потом повернулась к Стивену, чтобы обнять его на прощание.

– До свидания, глупышка, – сказал он. – Удачного дня. Завтра увидимся.

Девочка ушла.

Пеппер все еще выглядела ошарашенной.

– Прыгать в высоту? – слабым голосом повторила она.

Стивен улыбнулся.

– До недавнего времени Уиндфлауэр жила, как бродяга. Ни постоянной школы. Ни нормальной семьи. Она чувствует, что ей многое надо наверстать. Не принимай близко к сердцу.

– У меня было то же самое. Но во мне не было столько энергии.

– С энергией у нее все в порядке, – мрачно ответил Стивен. – Сейчас она добивается от меня, чтобы я разрешил ей сменить имя.

Пеппер неожиданно улыбнулась, той самой чудесной улыбкой, о которой он мечтал. Теплой улыбкой, которую он запомнил.

– Не о шантаже ли идет речь?

– Ну, скорее о торге. Так… что же ты делаешь в Оксфорде? Я не тешу себя надеждой, что ты приехала сюда ради встречи со мной.

Как ни странно, ее это расстроило. Она судорожно сглотнула.

– Гм…

Стивен был очарован. Он хотел, чтобы она откинула голову, и эти потрясающие рыжие волосы заструились по его подушке. Он хотел покрыть поцелуями эту длинную шею цвета слоновой кости…

Чтобы отвлечься от фантазий, Стивен подпрыгнул на месте. Может, он и выглядит идиотом, но это лучше, чем строить из себя сексуального маньяка.

– Неужели передумала?

Она напряглась.

– Что?

– Все-таки решилась поговорить со мной? – мягко спросил Стивен.

Пеппер облизала губы. У Стивена температура подскочила еще на пару градусов. Ситуация становилась неуправляемой.

– Давай войдем внутрь и все обсудим, – торопливо предложил он. – Ты завтракала?

– Нет. Я…

– Тогда идем.

– Нет, правда. Я не голодна.

Он не рискнул прикоснуться к ней. Но провел рукой за ее спиной, словно собирался подтолкнуть. Пеппер невольно вздрогнула, как будто он на самом деле притронулся к ней.

Стивен засмеялся, хотя его смех был наполовину стоном.

– Значит, кофе, – заключил он. – Если ты не хочешь, то я хочу.


Все оказалось гораздо сложнее, чем думала Пеппер. Она сама не знала, что собирается ему сказать. Но все ее ожидания пошли прахом.

Девочка ее потрясла. Как и его облик.

По-видимому, девочка живет у него. Он ведет себя с ней, как отец. Значит «дядя Стивен» – всего лишь сказка?

А его вид! Пеппер чувствовала, как все волоски на ее теле встали дыбом. В промокшей от пота футболке и шортах, с голыми загорелыми ногами и взъерошенной шевелюрой, он излучал какой-то животный магнетизм. И она его хотела.

Ей трудно было сосредоточиться. Еще труднее было поверить, что она не узнала его раньше. Это был, без сомнения, тот самый пират.

Он провел ее под низкой каменной аркой, по узкой аллее между двумя каменными зданиями, по четырехугольному двору, через еще одну арку, побольше… прямо в сказку.

– Это же башня Рапунцель[2 - Рапунцель – героиня известной сказки братьев Гримм]! – воскликнула Пеппер, застыв на месте.

– Резиденция главы колледжа, – пояснил Стивен с непостижимым равнодушием. – Здесь же и мой кабинет. – Он распахнул старую дубовую дверь, приглашая девушку войти внутрь. – Очень удобно, но в результате моя секретарша знает о моей личной жизни больше, чем следует.

В подтверждение на лестнице появилась миловидная женщина.

– Доброе утро, мастер. Декан хотел поговорить с вами перед заседанием финансового комитета.

– Упечь бы его куда-нибудь, – буркнул Стивен. – Но приходится приноравливаться. Что-нибудь еще, Вал?

Секретарша многозначительно взглянула на его наряд.

– Все остальное подождет, пока вы не переоденетесь.

Стивен рассмеялся.

– Намек понял. Я только кофе моей гостье налью.

Он представил их друг другу. Лицо секретарши окаменело.

– Дай мне еще полчаса, – сказал он, указывая на выход к лестнице.

– Конечно, мастер. – Секретарша вернулась в свой кабинет и с шумом захлопнула дверь.

Пеппер и бровью не повела.

– Тебя называют мастером? – Она не верила собственным ушам.

Его глаза сверкнули.

– Это моя работа. Идем. – Он легко взбежал по ступенькам.

Пеппер побрела следом.

– Мастер! – Она покачала головой. – Совсем как в средние века.

– Студенты называют меня Кинг-Конгом, – печально признался Стивен. – Говорят, что это из-за бровей. Но я не верю.

Пеппер тоже не поверила, разглядывая его мощные мускулы под хлопчатобумажной футболкой, пока он вел ее в свои личные комнаты. Она отчаянно пыталась не думать об этом.

– Кухня, – произнес Стивен, указывая на светлую комнату со старинным деревянным столом и утварью, такой же древней, как и винтовая лестница. – Налей себе кофе. Я сейчас вернусь.

Он вышел, снимая через голову влажную от пота футболку. Пеппер отвела глаза. Но все же успела заметить волосатую грудь и широченные плечи. Этот мужчина явно занимается спортом. Сейчас он казался ей почти совершенством: великолепный, умный, успешный и умеющий общаться с детьми.

«Не моего уровня», – сказала себе Пеппер. Да ее и не привлекали никогда мускулистые мужчины. Огромные бицепсы и животы в клеточку вызывали у нее отвращение. Но при виде рельефной мускулатуры Стивена у нее застучало в висках.

Кофеварка была заполнена наполовину. Пеппер налила кофе в чашку и выпила залпом, словно лекарство. Зря она сюда приехала. Но раз приехала, придется довести дело конца.

Она сможет. Конечно, сможет. Сумела же она сказать Эду Иванову о свиданиях из милости. После этого ее уже ничем не испугать.

И поэтому, как только Стивен вошел в комнату, Пеппер торопливо заговорила. Она тараторила без умолку минут десять, путаясь в словах от волнения. Когда она закончила, Стивен глядел на нее с недоверием.

– Ты только сейчас вспомнила нашу встречу в самолете, я понимаю. Но ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой за то, что ты меня не узнала? Как ты до такого додумалась?

Пеппер явилась сюда не для того, чтобы требовать извинений. Но в запальчивости наговорила лишнего, и теперь уже поздно было отступать. Она с жаром сказала:

– Потому что ты не сказал мне, что ты – тот самый парень с самолета. Ты ведь узнал меня сразу?

– Не сразу, – возразил Стивен. – Ты была закутана, как эскимос.

– Скажи правду, – потребовала Пеппер.

Он изобразил кислое лицо.

– Ну, ладно. Узнал.

– Так почему не сказал мне?

Стивен пожал плечами и налил себе кофе.

– По-видимому, я произвел на тебя меньшее впечатление, чем ты на меня. Такое бывает.

Пеппер прищурилась.

– Лжец.

Он рассмеялся.

– Это и первым свиданием-то не назовешь.

Правда? Пеппер невольно поморщилась. Значит, это притяжение было односторонним! Она опять вляпалась.

Но чего еще ей ждать? Она – женщина, которая верила, что нравится Эду Иванову!

«Что со мной не так?» – подумала Пеппер. А она еще считала себя такой умной! Она могла изобрести кучу новых проектов для своего бизнес-плана. Но попроси ее сложить одного мужчину и одну женщину, и у нее ничего не получится. Она знает французский и испанский, но когда речь заходит о языке, на котором общаются мужчины и женщины, она не понимает ни единого слова.

Иззи и Джемайма делают это инстинктивно. Как и все остальные женщины. Мэри Эллен права. Она уродка!

Пеппер оглянулась в поисках сумки.

– Мне пора, – сдавленным голосом пробормотала она. – Я приехала сюда по делу.

Стивен нашел ее сумку. Но не отдал ей, а легкомысленно предложил:

– Если ты остаешься в Оксфорде, почему бы нам позже не встретиться?

В глазах Пеппер промелькнула улыбка.

– Пойдем смотреть соревнования?

Он улыбнулся в ответ. Пьянящее чувство.

– А это мысль. Но они будут в конце месяца. Я подумываю об экскурсии. Я ведь именно этим тебя сюда заманил.

Пеппер вздрогнула.

– Ты меня не заманивал, – сказала она громко. Слишком громко.

Улыбка в его глазах стала еще ярче.

– Я пытался. И ты должна это помнить. Хочешь, я покажу тебе пару колледжей? Мы можем пойти в Святую Марию и посмотреть панораму. Или на реку.

– Это очень мило с твоей стороны, но… – Пеппер запнулась. – Река? Та самая, которая описана в книге «Ветер в ивах»? Ой, как же мне нравилась эта сказка. Мама с папой читали мне ее вместе. Это единственное, что я могу вспомнить о них. Они читали книгу для меня, но на самом деле мне кажется, что они читали ее друг для друга.

Девушка улыбнулась, вспоминая. Какой-то пляж… в Бразилии?… на Карибах?… Она сидела между ними, а мама и папа читали ей по очереди, останавливаясь лишь для того, чтобы пощекотать ее или зарыть ее ноги в песок.

Ее взгляд смягчился.

– Был такой чудесный день.

Стивен смотрел на нее с любопытством. Но, когда он заговорил, в его голосе звучало веселье:

– Вообще-то я думал не о Крысе и его друзьях. На реке оксфордские студенты обычно любезничают с девушками.

Любезничают? Пеппер оцепенела.

Стивен ничего не заметил. Он задумчиво говорил:

– Гм, давняя традиция. Если у парня серьезные намерения, он катает девушку на лодке, останавливается под ивой и читает ей что-нибудь эротическое.

– Ого? – Пеппер пыталась понять, не покраснела ли она, и решила, что лучше об этом не думать. – И что, действует?

Его улыбка стала шире.

– И ты хочешь, чтобы я ответил?

Господи, снова этот тайный язык, которого она не понимает!

– Что ты имеешь в виду? – напряженным голосом спросила она.

– В войне полов я на противоположной стороне.

Пеппер облизала губы. Стивен глядел на нее, как зачарованный. Девушка забыла даже о своем румянце. Ее сердце таяло. Как ему это удается?

Ну, ладно, она не знает языка. Ладно, она в жизни никогда ни с кем не флиртовала. Но у нее есть гордость. Если другие женщины способны на это, то и она справится. Она не уступит Стивену Конигу без борьбы.

Девушка попыталась изобразить жгучий взгляд.

– По-твоему, я должна сама это выяснить?

– Жду, не дождусь.

Пеппер закашлялась.

Стивен смотрел на нее с невинным видом. Но Пеппер была уверена, что он знает, какое впечатление на нее производит.

– Соглашайся, – сказал он. – Давай заглянем в ежедневник. Мы выберем время, и я приду к тебе, если ты назовешь адрес. Для речной прогулки погода просто замечательная.

Он не упомянул о том, что такая погода замечательно подходит и для соблазнения. Но, спускаясь вслед за ним по лестнице, Пеппер совершила открытие. Ее это не волнует. Она отправится на свидание со Стивеном Конигом и воспользуется своим шансом!

Его кабинет представлял собой странную смесь высоких технологий (нагромождение компьютеров и оргтехники) и интерьера из романов Джейн Остин. Здесь был массивный камин и прекрасная палисандровая мебель. А книги оказались старыми и переплетенными в кожу.

Стивен всех этих странностей просто не замечал.

– Так что же день грядущий мне готовит, Вал?

Идеальная секретарша вывела страницу на экран, даже не взглянув в их сторону. «Я ей не нравлюсь», – подумала Пеппер и вскинула голову. Круто!

Женщина прочитала список встреч. Звучало это так, как будто Стивен Кониг правил всей страной. Хуже того, важность этих встреч была для Пеппер очевидна.

«Я влюбилась в гения, – в отчаянии думала она. – Потрясающе. Именно то, что мне нужно. Первоклассные мозги и буйство гормонов».

Времени на раздумье ей не оставили.

– В обед? – спросил Стивен.

– Снова декан.

– К черту декана. Извинись перед ним, но такой день выпадает раз в жизни.

Пеппер снова насторожилась. «Ушам своим не верю, – подумала она. – Раз в жизни? Ни один мужчина ни разу не говорил так о свидании со мной. Наверное, это нелепая британская шутка. Быть такого не может».

Но Стивен смотрел ей прямо в глаза. В его взгляде читалось желание. Разве может это быть шуткой?

– Не возражаешь?

В его голосе неожиданно зазвучала неуверенность. Пеппер почувствовала, что у нее подкашиваются колени.

– Пойдешь со мной на реку? – мягко спросил он. – Я даже почитаю для тебя.

Вот и ответ на вопрос о соблазнении. Пеппер прекрасно поняла, о чем он ее просит. Никто и никогда не обращался к ней так раньше, на глазах у постороннего человека, используя тайный язык, понятный только им обоим. У нее зашумело в ушах.

Идеальная секретарша не почувствовала напряжения. «Как она может не замечать?» – удивилась Пеппер. Оно было таким же сильным, как запах кофе или удар грома.

Но идеальная секретарша с осуждением сказала ему:

– Когда вы вернетесь, мастер?

– Без понятия. – Он не сводил глаз с Пеппер.

Ее мысли смешались. «Со мной это впервые, – подумала она. – Я чувствую себя красавицей. Как он умудряется смотреть на меня такими глазами, что я чувствую себя красавицей? Я же знаю, что некрасива. Но когда он на меня так смотрит…»

– А как же Уиндфлауэр? – рассеянно поинтересовалась идеальная секретарша.

– Слава Богу, Уиндфлауэр переночует у подружки.

Он разговаривал с Вал, но не сводил глаз с Пеппер. Затем его губы шевельнулись, словно он целовал ее кожу, и Пеппер испытала приступ любовной лихорадки. Ее бросило в жар, в холод, и снова в жар. Внутренний голос сказал ей: «Это опасно для здоровья. Не говоря уже о здравом уме». Но кто же слушает свой внутренний голос в такой чудесный день?

Стивен предложил:

– Если я отведу тебя на крытый рынок, ты купишь продукты для пикника?

Пеппер кивнула.

– А я принесу вино. – Его улыбка стала еще шире. – И чего-нибудь почитать.

Эротическая литература? Боже, упаси!

Пеппер ничего не могла с собой поделать. Она покраснела, как помидор.

Стивен просиял.


Шестая глава


Он протащил ее через центр города с ошеломляющей скоростью, по пути указывая ей на достопримечательности.

– Терраса времен регентства. Церковь эпохи Тюдоров. Средневековый колледж. Лучший в мире книжный магазин. Самая большая в мире солонка, маскирующаяся под библиотеку.

Вскоре Пеппер запыхалась, и у нее потемнело в глазах.

– Слушай, – сказала она. – Я не фанатка спортивной ходьбы. И я уже совсем ничего не понимаю. Можем мы, наконец, остановиться? Я отдышусь, и ты объяснишь, что ты пытаешься мне сказать. Какая еще солонка?

Он не остановился, но взял ее под локоток и вывел через темную арку на солнце.

– Библиотека Рэдклиффа, – сказал он, кивнув в сторону здания с куполом и колоннами.

Пеппер ахнула. Это было одно из прекраснейших зданий, которое она когда-либо видела. Купол сиял на солнце над медового цвета стенами и стройными дорическими колоннами.

Стивен обнял ее за талию и привлек к себе. Она была уверена, что он чувствует биение ее сердца через пиджак и рубашку с галстуком. Почему он такой горячий?

– Нравится? – спросил он, и Пеппер почувствовала прикосновение его губ к своим волосам.

Это безумие. В волосах нет нервных окончаний. Они не могут чувствовать.

Сосредоточься на том, что у тебя перед глазами, Пеппер. Подумай об архитектуре. У тебя должно получиться.

– Очень, – с чувством ответила она, стараясь не замечать, что Стивен обнимает ее все крепче с каждым ее вздохом. – Там специально велосипеды ставят, чтобы можно было оценить размеры здания?

– Нет, это же читальный зал, и в основном для студентов. К несчастью, там шумно. Я иногда прихожу туда, просто чтобы полюбоваться куполом. Он красивее, чем в соборе, особенно в солнечный день. Так много золота.

Стивен отпустил девушку и взглянул на часы. Казалось, их близость не произвела на него особого впечатления. «Господи, неужели у меня всего лишь разыгралось воображение, потому что ко мне прикоснулся привлекательный мужчина?»

– Пора разбегаться, если ты не хочешь опоздать на свою встречу. Сюда…

Крытый рынок был викторианским строением с широкими проходами, высокими балками и декоративным литьем. Здесь было множество мелких киосков. Продавали все: от футболок до роскошных вин. В воздухе пахло кофе, сыром и кожаными книжными переплетами.

– Первоначально был выстроен в восемнадцатом веке, – сказал Стивен, продолжая играть роль экскурсовода. – Можешь считать его первым супермаркетом.

– Я в восторге.

Пеппер хотела сказать, что восхищена его знаниями, но он неправильно ее понял.

– Тут разными вещами торгуют. Много всякой ерунды. Но есть замечательные книжные лавки. И лучшая еда в Оксфорде. Купи все, что захочешь, для пикника. Я не люблю селедку, но в остальном я всеяден.

– Запомню, – буркнула Пеппер.

Стивен усмехнулся.

– Надеюсь, ты не только это запомнишь. Встретимся в полдень у библиотеки.

Он наклонил голову и чмокнул ее в щеку. С таким видом, словно занимался этим всю жизнь. Словно они были супружеской парой. И ушел, насвистывая, с дипломатом под мышкой.

Пеппер стояла, как вкопанная, и пыталась дышать. «Словно супружеская пара».

Или все дело в недостатке опыта? Чувствовал ли Стивен нечто подобное? Или он целует так всех встречных женщин?

«Скорее всего, – сказала она себе. – Не теряй головы, Пеппер».

Она помчалась на встречу. Но ей не терпелось поскорее вернуться на рынок, словно девчонке, которую пригласили на первую в жизни вечеринку.

Стивен был прав: еда оказалась превосходной. Пеппер купила хрустящий хлеб, еще теплый, пахнущий печью; набор закусок из гастрономического магазина, с оливковым маслом и травами; головку местного сыра, который продавец дал ей попробовать, и ее рот наполнился восхитительным вкусом грецких орехов; виноград; салат и большой пакет вишен. Это будет лучший пикник в ее жизни!

А затем она подумала: «Я не так одета».

На ней был один из привычных строгих деловых костюмов. Замечательный наряд для встречи с главой Оксфордского колледжа. Просто необходимый при деловых переговорах. И совершенно не подходящий для пикника на реке. «Тем более, – подумала Пеппер с лукавой усмешкой, – если на повестке дня у нас соблазнение».

Что ж, на рынке можно купить все.

Она выбрала бирюзовую гофрированную юбку, топ на лямочках с вышитой блестками надписью «Хотеть не вредно» и пляжные шлепанцы в ромашках. Весь наряд обошелся дешевле, чем любая из ее элегантных блузок. Пеппер радостно вбежала в дамскую комнату и переоделась так торопливо, как не переодевалась никогда в жизни.

Свой деловой костюм она скатала в узел. Взглянув на себя в зеркало, девушка вспомнила, что то же самое сделала вчера Иззи со своим вечерним платьем. Сейчас они гораздо более похожи друг на друга. Конечно, Пеппер не такая стройная и не носит режущее глаз ярко-зеленое белье. Но теперь можно с уверенностью сказать, что они двоюродные сестры. И не только из-за рыжих волос.

Пеппер решительно рассматривала свое отражение. Сегодня она оставила волосы распущенными, но разве были они такими пышными, когда она выходила из дома? Казалось, каждый локон и каждая прядь наполнились солнечным светом и переливаются всеми оттенками рыжины – от медного до кроваво-красного.

И изменились не только волосы. Ее карие глаза были огромными и взволнованными. Припухшие губы казались чувственными и уязвимыми. Пеппер с удивлением поднесла пальцы к губам. И жутко соблазнительными. О, да, наконец-то она стала похожей на своих кузин.

Улыбка сползла с ее лица.

Ну ладно, на повестке дня у нас соблазнение. Стивен уверен в этом… если она правильно его поняла. А она вовсе даже не против.

Пеппер попыталась представить себе, что сделала бы на ее месте Иззи. Один вывод очевиден. Прежде чем идти на место встречи, девушка заглянула в еще один магазинчик.

– Новый опыт, – сказала она, искренне гордясь собой. И бросила в сумку упаковку презервативов.


Стивен прекрасно знал реку. Возле пристани было полно лодок, которые сновали туда-сюда, сталкиваясь друг с другом. Однако Стивен с успехом обогнул все препятствия. Выбравшись из толчеи, он начал грести вверх по течению, подальше от остальных лодок.

Пеппер, развалившись на подушках, следила за его мощными, уверенными движениями. Она вспомнила то, что подумала о нем сегодня утром, когда увидела его такого мускулистого, загорелого, взлохмаченного. И улыбнулась.

– Ты занимаешься спортом?

Стивен усмехнулся.

– Ты умеешь задавать правильные вопросы.

Пеппер хмыкнула.

– Удовольствие клиентов – превыше всего. И часто ты ходишь качаться?

Он покачал головой.

– Я не качаюсь. Бегаю по утрам и стараюсь раз в неделю выбираться в «Будокваи».

– Звучит серьезно. И что ты делаешь в этом самом «Будо-как-его»?

– Спортивный клуб «Будокваи», – повторил Стивен. – Дзюдо. Всю жизнь им занимаюсь. Очень успокаивает.

Пеппер склонила голову набок.

– А я думала, это когда друг другу морды бьют.

– Только не в дзюдо. Дзюдо – это умение управлять силой. Ты обращаешь силу своего противника против него самого.

– Как коварно.

– Зато в жизни помогает.

Он улыбался. Пеппер с удовольствием потянулась и увидела, что его глаза заблестели.

«Да!» – с ликованием подумала она.

Вскоре они уже были на широкой глади реки, и Стивен направил лодку к берегу, под ветви ивы. Он воткнул шест в речное дно, чтобы лодка не двигалась с места.

Постепенно мягкое покачивание сошло на нет. Длинные ветви ивы колыхнулись и снова замерли. Ничто не двигалось на жарком солнце, кроме лодок, снующих по темной, мерцающей поверхности воды. Даже птицы умолкли.

Стивен улегся рядом с Пеппер.

Она напряглась. «Господи, вот оно. Настоящее соблазнение. Знаю, я сама согласилась. Но теперь не уверена. Столько времени прошло… Была бы я на десяток килограммов легче… Я так мало о нем знаю… Так можно и в беду попасть… Помогите!»

Она задерживала дыхание до тех пор, пока ее не начало трясти. Но Стивен всего лишь заложил руки за голову, глядя вверх, сквозь ивовые ветви.

– Я бы на твоем месте начал дышать, – сказал он. – А не то еще сознание потеряешь. – Его голос стал более резким. – И даже знать не будешь, что я смогу с тобой сделать.

Пеппер судорожно вздохнула, так что лодка покачнулась. Она ухватилась за борт и села, с яростью глядя на Стивена.

– Что?

Он так и не взглянул на нее.

– Все, что тебе нужно, это просто сказать «нет», – как ни в чем не бывало, заявил он.

Пеппер скрипнула зубами.

– Что ты хочешь сказать?

– Что слышала. Я же вижу, что ты ничего не решила. – Он окинул ее долгим, невозмутимым взглядом. – Переживу как-нибудь. Все лучше, чем видеть, как ты трясешься. Не собираюсь я тебя насиловать.

Ни фига себе!

Через мгновение Пеппер спросила сдавленным голосом:

– Ты мысли мои читаешь?

Его лицо смягчилось.

– Слушай, мы оба еще учимся.

– Прости. – Она была по-настоящему смущена.

– Ничего страшного. Почему бы тебе просто не насладиться сегодняшним днем?

Медленно, осторожно, она снова легла. Ее тело казалось застывшим, как у китайской куклы. Но Стивен не придвинулся к ней, и постепенно она взяла с него пример и направила взгляд в небо.

Солнечные лучи просеивались тысячами радуг сквозь мелкие листья. Создавалось впечатление, будто лежишь под водопадом. Пеппер закрыла глаза. Ее дыхание замедлилось.

– Красота, – услышала она мечтательный голос Стивена.

Не открывая глаз, Пеппер почувствовала, как он взял ее за руку. Нежно, но крепко пожал. И медленно, медленно, напряжение схлынуло. А сердце… сердце начало открываться. Открываться солнцу; тихому журчанию воды; мужчине, который не станет ее насиловать. Который тоже еще учится.

Который держит ее за руку, словно они принадлежат друг другу. Который не сделает ничего больше, пока она не решится…

Пеппер собралась с мыслями.

– Стивен, – мягко позвала она.

– Да?

– Обнимешь меня?

Было мгновение, когда, казалось, все висит на волоске. Какая-то частичка Пеппер сжалась от ужаса, закрыв руками глаза. Но остальная ее часть ждала, пока Стивен приподнимется на локте и склонится над ней.

Это было долгое, удивительное объятие. Пеппер начала понимать, как мало она узнала о своих желаниях из прошлого опыта.

Опыта? Ха! Вот это – опыт. Все остальное до сегодняшнего дня только называлось сексом. Сейчас она это осознала. Стивену достаточно было прикоснуться кончиком пальца к ее губам, и она испытала больше чувств, чем за всю свою прошлую жизнь.

Больше чувств? Кого она пытается обмануть? Она хочет большего! Как в жизни никогда не хотела. А этот Стивен и ухом не повел. Даже когда она вскрикнула от удовольствия.

Уткнувшись лицом в плечо Стивена, Пеппер прижалась к нему. Ее дрожь постепенно утихла. Пульс замедлился. Но удовольствие осталось. Наполнив каждую клетку ее тела.

Вскоре Пеппер шевельнулась.

– Чтобы целовать девушку в лодке, нужен особый талант, – сказала она. – И у тебя он есть!

Стивен поднял голову.

– Спасибо, мэм.

Она отстранилась, изумленная и пытающаяся скрыть свое изумление.

– Много тренировался?

Он обнял ее крепче.

– Можно и больше.

Пеппер пристально глядела в его лицо. Его поцелуй потряс ее до глубины души. Но он казался спокойным. По крайней мере, голову не потерял.

Словно для того, чтобы подчеркнуть душевное равновесие Стивена, лодка покачнулась, плавно, как кресло-качалка. На лице Стивена читалась смесь веселья, удовольствия и предвкушения. Все сразу.

Но изумления не было. Пеппер не сумела вознести его к небесам, как это сделал с ней он.

Испытывая сожаление, она села и попыталась вернуться к действительности.

– Эй, как насчет продуктов для пикника, которые я купила? Я уважать себя перестану, если мы все это не съедим.

Он не пытался снова ее обнять. И не стал спорить.

Вместо этого Стивен сказал:

– У нас и шампанское есть.

Пеппер робко на него взглянула.

– Мы что-то отмечаем?

Глаза Стивена лукаво заблестели.

– Это исключительно из практических соображений. У меня нет с собой штопора. А для шампанского штопор не нужен.

Пеппер принялась раскладывать еду.

Он одобрил ее выбор, с удовольствием попробовал оливки, похвалил сыр. Он достал прекрасное, ароматное шампанское из сумки-холодильника, и устроил ей настоящий допрос. Сидя напротив нее по-турецки, он выудил из нее такие откровения, которыми она не делилась даже с двоюродными сестрами.

– Так как ваша семейная ссора?

Пеппер пригубила третий по счету бокал.

– Что?

– При нашей первой встрече ты говорила, что вроде собираешься помириться с родственниками.

– Ты запомнил? – удивилась она.

– Я помню все, что ты мне рассказывала.

– Даже когда ты так плохо со мной обошелся во время съемки?

К его чести, он выглядел пристыженным.

– У меня был тяжелый день. А потом ты раскомандовалась, и я решил, что ты самая ужасная и агрессивная женщина. Наверное, я так злился, потому что почувствовал себя одураченным.

– Одураченным?

– Я же сказал, – ровным голосом пояснил Стивен. – Я помню все, что ты мне говорила. На самолете ты была… чудесной.

Их взгляды встретились. Неожиданно у Пеппер перехватило дыхание.

Он склонился к ней.

Ее охватило смущение. Она отвела взгляд и сглотнула. Это было мгновенное замешательство. Она и отодвинулась всего-то на несколько миллиметров.

Но Стивен резко остановился.

Наступила тишина. «Дура, дура, дура», – твердила себе Пеппер. Но она понятия не имела, что сказать.

А потом Стивен легкомысленно продолжил:

– Так как твоя семейная ссора?

Она выдавила улыбку.

– Мир заключен. Честно говоря, я поселилась у моих кузин. Они замечательные. Я столько нового узнала.

Стивен подлил ей шампанского.

– И что же?

– У меня никогда не было близких подруг, – серьезно сказала Пеппер. – Спроси меня про отношение цены к доходу, и я отвечу. Но все эти посиделки за полночь… черт, я ничего в этом не понимаю.

Он был сбит с толку.

– Прости… чего не понимаешь?

– Как быть крутой. Как говорить не то, что думаешь. И как найти парня из «Красной книги».

Стивен моргнул.

– Не понял. Что еще за «Красная книга»?

Пеппер развеселилась.

– Куда вносят одиноких богатых мужчин нормальной ориентации.

Его глаза неожиданно заблестели.

– Теперь я с тобой. Так что можешь прекращать поиски.

Девушке расхотелось смеяться.

– Что?

Он взял ее за руку. Его пожатие было очень сильным, а ладонь – горячей. Пеппер изучала его лицо. На его скулах выступил румянец, а дыхание ускорилось. Еще не пират, но искорка безрассудства в его темных глазах уже появилась.

«Это даже лучше изумления», – смущенно подумала Пеппер. Ей показалось, или их сердца действительно начали биться в унисон?

– Единственное, что можно подвергнуть сомнению, так это мое богатство, – шутливо пробормотал Стивен. – Пойдем ко мне, и я покажу тебе свое портфолио.

Это повисло в воздухе – наполовину шутка, наполовину шаг по дороге, которую Пеппер хотела пройти до конца.

Она сглотнула. Иззи и Джемайма обожали эти сексуальные поддразнивания. Она знала, что должна пошутить в ответ. Но не могла придумать ни слова.

Так и сидела, застыв, проклиная свое неумение.

Стивен Кониг простил ей это. Более того, он все понял. Он прикоснулся к ее лицу, очень нежно, и это было похоже на обещание.

– Может, пора почитать для тебя?

Неужели он будет читать ей безумные любовные стихи? Неужели это облегчит решающий следующий шаг? Пеппер чувствовала, что разрывается между возбуждением и острым смущением. Но книга, которую он принес, оказалась в суперобложке, и название было ей знакомо.

– «Ветер в ивах»? – с недоверием спросила Пеппер.

– Ты же сказала, что любишь ее, – просто ответил Стивен. – А сегодняшний день должен быть идеальным.

Если бы он все еще держал ее за руку, она бы ему ответила. Без раздумий, без оговорок.

Но Стивен больше не держал ее руку. И даже не глядел на нее. Он раскрыл книгу и положил себе на колени.

– Слушай, – сказал он и начал читать.

День действительно был идеальным.

Он читал ей. Потом они разговаривали. А после – мирно лежали бок о бок, любуясь солнечными бликами на воде и не говоря ни слова. Тени становились все длиннее, и птицы начали просыпаться. Поднялся ветерок. Пеппер поежилась в своем купленном на рынке топе. Но ей не хотелось покидать убежище из ивовых ветвей.

– Нам пора, – сказал Стивен.

Душа Пеппер кричала: «Нет! Еще рано!»

И он не шелохнулся. Как будто тоже не хотел выбираться из их очаровательного убежища.

Не глядя на нее, он предложил:

– Хочешь осмотреть колледж?

– Конечно, – с радостью ответила Пеппер.

Она понятия не имела, сколько сейчас времени, но уже вечерело. У нее был обратный билет. Но она даже не подумала о том, чтобы поинтересоваться временем отправления последнего поезда на Лондон. У этого дня был свой собственный ритм, и не стоило его нарушать.

Так она говорила себе. Но в глубине души Пеппер знала, что просто хочет оставаться со Стивеном Конигом как можно дольше. Раньше с ней такого не было. Обычно она дождаться не могла возвращения к своему текущему проекту. К настоящей жизни, как она это называла. Но сейчас именно эта часть ее жизни казалась настоящей.

Они отогнали лодку к пристани. Теперь тут было еще многолюдней, чем днем.

– Можем поесть здесь, если хочешь. – Стивен указал на столики под деревьями. – Или выпить?

Пеппер покачала головой.

– Не хочу.

На самом деле она хотела. Но не еду и не теплое английское пиво.

Когда лодка причалила, Пеппер взяла остатки продуктов и сумку, в которой лежал ее деловой костюм. Стивен подал ей руку.

– Осторожнее, – сказала девушка, покачнувшись. – Ты же не хочешь, чтобы такая слониха, как я, утащила тебя на дно. Я могу быть очень неуклюжей.

Он взглянул на нее, сдвинув брови. Но в этот момент к ним подошел служитель, чтобы вынуть подушки из лодки и получить деньги.

Расплатившись, Стивен повернулся к ней и спросил:

– Ты серьезно считаешь себя слонихой?

Пеппер только рукой махнула.

– Давай не будем говорить о моих недостатках. День был таким чудесным.

Он нахмурился еще сильнее.

Но Пеппер сказала:

– Пожалуйста, – и он сдался, хотя и выглядел встревоженным.

– Вернемся пешком? Или возьмем такси? Или можно часть пути проехать на автобусе.

Пеппер решила идти пешком.

– Ты же сам так сказал. Поели, значит, надо растратить энергию. А мне необходимо упражняться.

Стивен застыл, как вкопанный.

– Когда ты прекратишь это самоунижение? – с яростью воскликнул он. – Я с тобой и на Северный полюс пойду, если хочешь. Но только, пожалуйста, не говори так о себе.

– Ладно, – удивленно ответила Пеппер. Она двинулась вперед, обхватив себя руками. Как обычно бывало, когда она чувствовала себя уязвленной, ее голос стал ледяным. – Как хочешь.

– Я не это… черт! Ты же замерзла. Мы никуда не пойдем, если тебе холодно. Вот, возьми.

До сих пор Стивен нес свой пиджак на руке. Теперь он остановился, и набросил его ей на плечи.


Он отвел ее обратно в колледж. Сейчас здесь было гораздо больше студентов, чем утром. Вероятно, из-за смущения Пеппер казалось, что все они смотрят на нее.

А может, причина не в смущении, а в ее майке и бирюзовой юбке. Вряд ли студентам часто приходилось видеть, как их мастер провожает такую… легкомысленно одетую женщину. С вышитым блестками лозунгом и ивовыми листьями в волосах она чувствовала себя юной и беспечной, как никогда в жизни. Ей даже нравилось это чувство. И в то же время оно ее стесняло.

– Я тебя компрометирую, – пробормотала она.

Стивен фыркнул.

– Ты понятия не имеешь, как ты повысила мой авторитет в глазах студентов. А теперь – экскурсия.

Он показал ей всю территорию колледжа и закончил тем, что вывел ее на центральный двор, окруженный строениями позднего средневековья.

– Добро пожаловать в колледж Королевы Маргарет, – объявил он.

Пеппер молчала. У нее не было слов. В жизни ей удалось повидать множество мировых достопримечательностей, но такой красоты она нигде не встречала. В своей кричаще безвкусной майке она чувствовала себя еще более чужой здесь, но Стивен выглядел так, словно он тут родился.

– Потрясающе, – медленно сказала она. – Я видела книгу сказок, в которой были такие же готические иллюстрации. – Она обвела рукой двор.

– Да, – уныло согласился Стивен. – Настоящая сказка. И крыши текут.

От неожиданности Пеппер фыркнула.

– Что?

– Готические здания гораздо живописнее современных. Но на их содержании можно разориться.

– Но есть ведь пожертвования? Благотворители?

– Нет, мы очень в этом нуждаемся. – Он скорчил рожу разъяренной горгулье. А после недолгой паузы небрежно добавил. – Только из-за этого я и стал главой колледжа. А так я на эту должность ни по каким параметрам не подхожу.

Пеппер взглянула на него. Он был без пиджака и галстука, но его рубашка лучше перенесла пребывание в лодке и под ивовыми ветвями, чем ее майка. И дело было не в одежде. Стивен Кониг излучал силу. Рядом с ними все остальные мужчины, такие как Эд Иванов, казались мальчишками.

Девушка сварливо сказала:

– А кто им еще нужен, Мафусаил?

Стивен коротко хохотнул.

– Возможно. Если бы у него был семейный концерн, желающий вкладывать деньги в образование.

Он смеялся, но Пеппер почувствовала, что это его больное место.

– Расскажи.

Но он пожал плечами.

– Слишком скучная тема для идеального дня. Давай, я отведу тебя в кладовую и угощу пивом. Обычные туристы такого не увидят. Это местная экзотика.

Пеппер рассмеялась и пошла за ним через двор к дверям часовни.

– И все же мне хотелось бы знать, почему такому старому колледжу не хватает денег.

Стивен снова хмыкнул. Он открыл перед ней тяжелую дубовую дверь.

– Из-за нашей истории: он был основан завистливой женщиной, которая хотела доказать, что заботится об образовании не меньше, чем ее супруг.

Их шаги по старым плитам часовни отдавались гулким эхом. Внутри здание оказалось меньше и проще, чем ожидала Пеппер. Она поделилась своими впечатлениями.

– Именно так. Колледж был для королевы Маргарет недолгой забавой. Вскоре ей все это наскучило, и она не позаботилась о том, чтобы довести дело до конца. Идем. Дальше – библиотека.

Они снова вышли на вечернее солнце.

– Но после всех этих столетий…

– Он никогда не был крупным колледжем, – пояснил Стивен. – Ты же знаешь, маленький – значит бедный. Весь восемнадцатый век, когда питомцы других колледжей сколачивали состояния, мы выпускали скромных священнослужителей. А не людей, которые богатели в индийских колониях.

– А потом? – заинтересовалась Пеппер.

– Та же история. Ни премьер-министров. Ни музыкальных магнатов. Все Оксфордские колледжи существуют на средства благотворителей. А колледж Королевы Маргарет опять позади всех. И я ничего не могу с этим поделать.

Он улыбался, но Пеппер видела, что его это беспокоит.

Она взяла его под руку.

– Может, нам стоит это обсудить. Я никогда не занималась благотворительностью, но мы проходили ее в школе бизнеса. И я получила награду за диссертацию о решении проблем.

Стивен сжал ее руку.

– Тогда мы обязательно это обсудим.

Он показал ей библиотеку, простую комнату, заставленную прекрасными деревянными книжными полками.

– Нужно расширять, – заметил Стивен. – И переоборудовать. В обеденный зал мы не пойдем. Там сейчас ужинают. Но кладовая тебе понравится.

«Кладовая» оказалась сводчатым погребком с деревянным полом и грубыми столами, за которыми сидели студенты.

– Привет, Конг, – сказал бармен. Он поздоровался со Стивеном за руку и окликнул парней в дальнем углу комнаты. – Эй, Фрэнсис, Джефф… Кинг пришел.

Многие подняли головы, но Пеппер заметила, что большинство присутствующих совершенно не удивляются появлению главы колледжа в винном погребке. И особого любопытства не проявляют. Как оказалось, люди в дальнем углу, толпились у мишени для игры в дартс. Стивену предложили присоединиться.

– И вашей гостье тоже.

– Мисс Калхаун, – объявил Стивен, представив ее по всем правилам, и обратился к Пеппер, – Ты играешь в дартс?

– В детстве я стреляла из лука, – с сомнением ответила девушка.

– Прекрасно. Двое на двое, Джефф? Ставки как обычно.

К концу матча Пеппер поражала мишень в шести случаях из десяти.

– Ты им нравишься, да? – пробормотала она после трех особенно неудачных бросков.

– Потому что я всегда проигрываю. – Глаза Стивена заблестели. – Даже когда тебя рядом нет.

Она задрала нос.

– Жульничаешь.

– Нет. Я просто стараюсь не показывать своего превосходства.

Пеппер недоумевала.

– Я был здесь студентом. И вспоминаю об этом, когда можно выбирать между кружечкой пива и бумажной работой, – с чувством сказал Стивен. – И мне нравится здесь бывать. Здесь намного лучше, чем в преподавательской гостиной.

– А чем тебе не нравится преподавательская гостиная? – усмехнулась Пеппер.

Стивен разозлился.

– Лучше спроси, чем я им не нравлюсь. Некоторые считают, что я не должен выступать по телевидению. Я по должности обязан привлекать к колледжу внимание общественности. Но декан и его партия считают, что я гоняюсь за дешевой популярностью. И это еще один пункт в перечне моих проступков. Вместе с фейерверком на башне, который я устроил в девятнадцать лет, и тем, что я так и не стал настоящим ученым.

Не успела Пеппер ответить, как его снова позвали к мишени. Он встал.

Девушка смотрела на него. Он тщательно оценил расстояние. Затем сделал бросок. Похоже, он относится к игре с такой же ответственностью, как и к любым своим обязанностям.

«Внимание и точность, – подумала Пеппер. – Вот что вкладывает Стивен Кониг во все свои действия. В игру. В предпринимательство. В поцелуи.

В любовь?»

Очков, которые он набрал, было достаточно, чтобы заслужить уважение, но маловато для победы. Как он и говорил.

– А у тебя хорошо получается, – сказала Пеппер, когда он вновь уселся рядом с ней.

Он заглянул ей прямо в глаза и с невинным видом ответил:

– У меня отличная координация движений.

Пеппер смотрела на него, не мигая.

– Ты пытаешься меня смутить, но у тебя ничего не выйдет. Лучше расскажи, почему ты не стал настоящим ученым.

Стивен пожал плечами.

– Я им и не был никогда. Зато у меня отлично получается объединять результаты различных исследований и применять их на практике.

Пеппер задумалась.

– По-моему, очень многие это умеют.

– Нет. Ученые – ужасные снобы. И очень ограничены. Ни один ученый-исследователь не выйдет за рамки своей специализации. А обычные бизнесмены не разбираются в науке. Вот так мне и удалось подмять под себя эту территорию. – Он поморщился. – Поэтому я получил звание профессора. И делаю двадцать дел одновременно.

– А я считала тебя предпринимателем, – медленно произнесла Пеппер.

– Я и был им, но недолго. Теперь я лишь номинальный руководитель собственной компании. По крайней мере, пока не покончу с этой каторгой. Но сначала я был химиком. Прости! Тебе стало скучно?

– Нет, – ответила Пеппер. Ей так сильно хотелось к нему прикоснуться, что ее бросило в жар. И он еще считает себя скучным?

Стивен усмехнулся.

– Не надо мне льстить. Я же знаю себя. Я всегда был скучным. А когда разрабатывал метод синтеза питательных веществ, со мной и вовсе было невозможно общаться. Кортни однажды сказала, что я мог проговорить весь званый ужин, ни разу не переведя дыхание и не вспомнив о еде. Она вечно была недовольна.

На мгновение Пеппер поморщилась. Какая еще Кортни?

Ей очень хотелось спросить, но она не осмелилась. У нее не было права спрашивать.

Вместо этого она поинтересовалась:

– Ты всегда хотел этим заниматься?


– Делать синтетическую пищу? – Стивен посмотрел на нее как на сумасшедшую. – Какой же мальчишка мечтает об этом? Я хотел полететь в космос. Или спасти мир.

– И как же ты опустился до синтетической пищи?

– У меня обнаружились способности к химии. – Он откинулся на спинку дубовой скамьи, глядя на стойку бара, где царило оживление, и рассеянно улыбаясь. – Я устраивал потрясающие взрывы. Это сделало меня популярным.

– Что?

Он заложил руки за голову.

– Я был не таким, как все, когда дело касалось школы. Мне нравилось учиться. Но я был выходцем из района многоэтажек, где все дети моего возраста были ярыми футбольными фанатами и целыми днями шатались по центру города. Их интерес к науке выражался лишь в кражах автомобильных запчастей. Ни братьев, ни сестер у меня не было. Я был очень одинок.

Пеппер покачала головой.

– Представить себе не могу, – робко сказала она. – Наверное, это было ужасно.

Стивен выглядел удивленным.

– Тут были свои плюсы. Все ребята, похожие на меня, жили в другой части города, в благополучных предместьях, и у каждого были книги и нормальная семья. И, конечно, они не доверяли этому хулигану с вражеской территории. Но я выучил их язык и умел делать потрясающую взрывчатку в банках из-под собачьих консервов. В конце концов, они признали меня за своего. Честно говоря, родители моего друга Тома буквально усыновили меня, когда мой отец погиб. – Его улыбка стала печальной. – Именно из-за Тома я и выбрал Мэгги.

– Мэгги?

– Колледж Королевы Маргарет, благослови его Бог. Отец Тома работал здесь. И мы оба поступили. – Стивен снова окинул взглядом стойку бара. – Мы пили здесь, когда нам было столько же лет, сколько этим парням. А эти идиоты из преподавательской гостиной думают, что я не забочусь о колледже. Кто еще сделает то же, что делаю я? Может, я и не добился признания в научном мире, но, ей-богу, я нужен им.

– А ты хочешь добиться признания в научном мире? – задумчиво спросила Пеппер.

Стивен пожал плечами.

– Мы все хотим, чтобы нас уважали, – уклончиво ответил он.

Пеппер пристально на него взглянула. Звучало это так, словно он признавался в своем поражении. Девушка ушам своим не верила. Сильный, остроумный, ответственный Стивен Кониг… потерпел поражение? Неожиданно ее охватил прилив злости на декана и ученых снобов.

– Тебе определенно необходим специалист по решению проблем, – сказала она. – Рассчитывай на меня.

Он застыл на мгновение. А потом спросил странным голосом:

– Ты жалеешь меня, Пеппер?

«О, Господи, – подумала она. – Какая ошибка! Что же говорила ей Иззи? Что самый большой облом в жизни, это когда парню дают понять, что он не может справиться своими силами?»

– Я не это хотела сказать. То есть, я…

Стивен погладил ее по щеке.

– Милая, – произнес он с такой нежностью в голосе, что она вздрогнула и моргнула.

– Я просто попросилась к тебе в команду, – тихо сказала Пеппер.

– В мою команду, – прошептал он.

И поднес ее руку к губам.

Пеппер задрожала и снова замерла. Они сидели и глядели друг другу в глаза в ошеломляющей тишине.

Стивен шевельнулся.

– Пойду сыграю следующий раунд. – Он встал, но продолжал держать ее за руку, словно не решался отпустить. А потом снова поднес к губам тыльную сторону ее ладони. – Не уходи. Я должен показать тебе розовый сад.


Седьмая глава


Сад встретил их буйством распустившихся цветов. Ночной воздух полнился роскошными ароматами. Пеппер остановилась и вдохнула полной грудью. Ей казалось, что она плывет на волнах обострившихся чувств.

– Это просто потрясающе.

Стивен привлек ее к себе.

– У нас людей не хватает, – печально пояснил он. – Мы можем позволить себе единственного садовника на полставки, и то он большую часть времени тратит на уход за лужайкой в главном дворе. А розы растут, как им заблагорассудится.

– Они все правильно делают, – с энтузиазмом откликнулась Пеппер. Она сунула нос в огромный цветок столистной розы, пахнущий теплом и лимонами, и замурлыкала от удовольствия.

Они бродили по заросшим тропинкам, пока небо окончательно не почернело. Облаков не было, и тонкий серп месяца плыл в россыпи звезд.

– Ну, разве не прелесть? И как здорово, что мы здесь одни, – заметила Пеппер, мечтательно склонив голову к плечу Стивена. – Здесь что, все такие тактичные?

– Это сад мастера. Сюда могут входить только мои личные гости. И я предусмотрительно запер ворота, когда мы пришли сюда, – с гордостью ответил Стивен.

– Умно, – похвалила его Пеппер. – Впечатляет.

– Спасибо. А теперь, когда ты осмотрела сад мастера, не хочешь ли исследовать его жилище?

Пеппер почувствовала, что дрожит.

– Кажется, я уже была там утром.

– Резиденция главы колледжа состоит не только из старинной лестницы и кухни.

– П-правда?

– Хочешь взглянуть? – пробормотал Стивен.

Да. Нет. Не знаю. Спасите!

– Да, – ответила Пеппер так громко, что оба вздрогнули.

Неожиданно Стивен стиснул ее в объятиях, едва не сломав ребра. Если бы это не было полным безумием, она сказала бы, что он тоже дрожит.

– Хорошо. – Он повел ее к маленькой двери в неровной стене. Стена была оплетена пышными цветами, но ни один из них не задержался, чтобы насладиться ароматом. Стивен достал из кармана тяжелый железный ключ и, рисуясь, распахнул дверь. – Мой дом в твоем распоряжении.

Пеппер вошла. Она поднялась вслед за ним в неприбранную гостиную и осмотрелась. Каменные стены, плиты под ногами, дубовые панели. Повсюду книги. Похоже на келью волшебника в таинственном замке.

Она кашлянула. Громко.

– Здесь я чувствую себя не в своей тарелке. – Это прозвучало грубее, чем следовало. Словно Пеппер бросала вызов.

Стивен прикоснулся к ее щеке.

– Ты самое прекрасное существо, которое видели эти стены.

– Прекрасное! – удивилась Пеппер.

Улыбка Стивена погрустнела.

– Лучше бы ты в это верила.

Пеппер покачала головой.

– В вульгарной майке и с листьями в волосах?

Он рассмеялся.

– Тут не только листья.

Стивен что-то вытащил из рыжих локонов и протянул руку.

Пеппер взглянула на его ладонь.

– Розовые лепестки?

– Весьма романтично, – с серьезным видом согласился Стивен. – И отлично сочетается с пыльцой у тебя на носу.

Пеппер вздрогнула.

– Там нет пыльцы, – машинально ответила она.

– Взгляни.

Он указал на нишу в стене, и Пеппер поняла, что там висит старинное зеркало. В позолоченной раме эпохи барокко и с покрытой пятнами поверхностью. Но, судя по отражению, на лице Пеппер запечатлелись все последствия дня на реке и вечера в затянутом паутиной розовом саду. Девушка лизнула палец и провела по щеке. Результатом было пятно грязи. Она застонала.

– Какая же я чумазая.

– Ты бесподобна, – хрипло сказал Стивен.

Пеппер отвела взгляд и только сейчас заметила, что он следит за ней в пятнистом старом зеркале. Ее глаза расширились. «Он хочет меня», – мелькнула мысль. Впервые в жизни Пеппер не сомневалась в этом.

Он прикоснулся к ее плечу почти с робостью.

О, да, он действительно хотел ее. А она хотела его.

Пеппер расправила плечи. Она чувствовала, что отступать уже поздно: испуганная и в тоже время спокойная.

Стивен тихо сказал:

– Я хочу, чтобы ты осталась.

– Я знаю.

«Как по-взрослому звучит мой голос», – удивленно подумала Пеппер. На самом деле она никогда еще не чувствовала себя таким ребенком. Ее мысли лихорадочно метались: «Я смогу пройти через это. Я должна это сделать. Иначе я буду жалеть об упущенной возможности всю оставшуюся жизнь». Но внешне она казалась совершенно спокойной.

В наступившей тишине Стивен произнес:

– Я знаю, мы мало времени провели вместе. Все, что я могу сказать… у меня такое чувство, будто я всегда тебя знал.

Пеппер глубоко вздохнула и повернулась к нему.

– Ты останешься?

Она сглотнула.

– Да.

Стивен взял ее за руку и повел вверх по винтовой лестнице. Пеппер шла, спокойная снаружи и дрожащая от страха внутри.

Ей хотелось заняться любовью со Стивеном. Конечно, хотелось. Черт, если бы он открыл ее сумку, то нашел бы доказательство ее намерений.

Весь день под золотистой ивой она с трудом удерживалась, чтобы не прикоснуться к нему. А теперь, когда это должно случиться, от волнения у нее пересохло во рту.

Словно прочитав ее мысли, Стивен крепче сжал ее ладонь.

– Все будет хорошо, – бросил он через плечо.

В первое мгновение Пеппер чуть было не выдернула руку. «Неужели ему меня жалко», – в смятении подумала она.

Но затем он сказал:

– Эти лестницы такие опасные, – и девушка расслабилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Готов поспорить, большинство людей чаще всего меняют свои решения именно на лестницах. – Он остановился и повернулся к ней. – Еще не передумала?

Пеппер прикусила губу и ничего не ответила.

– Господи, точно передумала. Я все испортил, да?

Девушка изучала его лицо. Стивен казался ужасно искренним. Уже не смеющийся соблазнитель, а такой же смущенный человек, как и она.

– Я должен был отнести тебя на руках, – упрекнул он себя.

– Это отбило бы у тебя все желание.

– Что? – Он смутился еще сильнее.

– Помнишь, что мы говорили об упражнениях? Я не в той весовой категории, чтобы носить меня на руках. Рядом с мужчинами я предпочитаю стоять. – Пеппер начала подниматься. Лестница была такой узкой, что ей пришлось прижаться к нему всем телом.

Стивен застонал.

Пеппер взяла в ладони его лицо и вернула ему поцелуй.

– Кроме того, – хрипло сказала она, – в этом есть свои преимущества.

Впоследствии она не могла вспомнить, как они умудрились вскарабкаться наверх. Знала только, что совсем перестала нервничать.

Стивен уничтожил все ее сомнения. Он потерял голову от страсти.

В один прекрасный момент Пеппер рухнула на покрывало (постель расстелить они так и не удосужились) и хохотала, пока не закашлялась.

– Ты надо мной смеешься? – возмутился Стивен. – Я обижусь.

Он как раз занимался тем, что покрывал поцелуями ее живот, и вовсе не казался обиженным. Так что к его словам не стоило относиться серьезно.

Пеппер взъерошила его волосы.

– Нет, не над тобой. Ты замечательный.

Он поднял голову и окинул взглядом ее обнаженное тело. Его глаза заблестели.

– Что ж, спасибо, мэм, – протянул он.

Пеппер послала ему воздушный поцелуй. Это был сигнал к действию.

Он неожиданно повернулся и приподнялся на локтях, склонившись над ней со странным выражением на лице.

– А над капитаном Бладом ни одна женщина не смеялась, – пожаловался он.

Пеппер моргнула.

– Каким капитаном?

– Забудь. Так над чем же ты смеялась? Надеюсь, не над моими приемами.

Ее затрясло от смеха.

– Над ними тоже.

Она хотела погладить его по щеке, но Стивен схватил ее запястье и прижал к кровати.

– Мадам, ваши насмешки дорого вам обойдутся, – прорычал он. – Куда целовать?

– Кажется, ты называл себя скучным химиком, – подразнила его Пеппер. – Скучный! Скажешь тоже!

– Ты меня вдохновляешь, – ответил он с притворной серьезностью.

Стивен прикоснулся губами к ее носу, скулам, ресницам, к ее губам.

Ее губам…

Пеппер бросило в дрожь. Она прижала его к себе, забыв о разговорах, о смехе, о нежности, которая доводила ее до слез. Больше ждать она не могла.

– Прикоснись ко мне, – велела она. Собственный голос казался ей неузнаваемым.

Говорят, после землетрясения наступает полная тишина. Эта мысль пришла к Пеппер позже, когда они лежали рядом, довольные и обессиленные. Все казалось ей новым. И в этой незнакомой тишине она совершила открытие.

«Я люблю тебя», – мысленно сказала она.

Но вслух Пеппер этого не произнесла. А у Стивена и вовсе не было сил разговаривать.

Она не знала, сколько времени они пролежали в объятиях друг друга. Затем Стивен встал. Оставшись в одиночестве, Пеппер вышла из забытья. Она тоже поднялась и прошлась мимо разбросанной одежды, пытаясь отыскать свою майку.

Она окинула взглядом тускло освещенную комнату. Постель казалась пустой. Темно-зеленая простыня была скомкана и частично съехала на пол.

– Постель в беспорядке, – с удовлетворением заметил Стивен.

Он подошел к ней сзади и снова обнял. Пеппер вновь почувствовала его тепло, силу его рук. Она слышала его дыхание и поняла, что он снова смеется.

Неудивительно.

Постель действительно была в беспорядке. Подушек на ней не осталось. Скомканное покрывало кучей валялось на полу. Угол простыни был перекручен. Пеппер вспомнила, как ухватилась за него в порыве страсти. А может, это Стивен спихнул простыню с кровати в миг наслаждения?

«Я уже смотрю на нас как на единое целое», – подумала Пеппер. Эта мысль ее напугала.

Он рассеянно погладил ее грудь.

– Замерзла?

– Нет.

– Мне показалось, ты вздрогнула, – с вопросительной ноткой в голосе произнес Стивен.

– Нет.

– Все хорошо, милая?

Она обняла его в ответ.

– Все просто замечательно.

– Повторяешься. – В его голосе звучал смех.

Пеппер опустила голову ему на плечо. Она чувствовала щекой, как бьется его сердце. Размеренно, словно ритм вселенной.

«Вот я и вернулась домой», – подумала она.

Неожиданно Пеппер поняла, что принадлежит этому мужчине. Ее это напугало. Она никогда не испытывала подобных чувств. И помыслить не могла, что испытает.

Ей казалось, что она сбросила с себя невидимую ношу. Она свободна! Эта мысль вызвала в ней радостную дрожь.

Стивен обнял ее еще крепче.

– Ты замерзла. Завернись в это, а приведу в порядок постель.

Он набросил ей на плечи старый халат. Девушка опустилась на дубовый сундук и смотрела, как Стивен расправляет простыню и укладывает на место подушки.

– Ты такой хозяйственный, – усмехнулась она, лучась любовью.

Он чмокнул ее в плечо, проходя мимо.

– У меня есть не только прелестное личико.

– Я в восторге.

Он хмыкнул.

– Отлично.

Стивен расправился с постелью очень быстро. Словно делал это уже много раз.

Пеппер плотнее запахнула халат.

«Успокойся, – сказала она себе. – Конечно, он делал это раньше. И тебя это не касается». Но ей стало чуть холоднее.

Она возвращалась с неба на землю, и ей совершенно этого не хотелось. Она смотрела на игру мышц на его спине и размышляла. Без одежды он великолепен. Не зря Джемайма называла его сексуальным. Так и есть.

Отлично. И все женщины, которые сидели здесь и следили за ним, наверное, тоже были великолепны. Она закуталась еще сильнее.

И минуты не прошло, как кровать была застелена. А Пеппер охватил тихий ужас.

Похоже, Стивен даже не заметил открывающейся между ними пропасти. Он решительно обнял ее и отвел к кровати.

– Удобно?

– Очень, спасибо, – вежливо ответила Пеппер. Она лгала.

Он и этого не понял.

– Хорошо.

Уснул он мгновенно. Его дыхание замедлилось. Рука, лежавшая на ней, расслабилась и соскользнула.

Пеппер выждала секунду, а затем, очень осторожно, отодвинулась. Сна не было ни в одном глазу. Удобно? Как здесь может быть удобно? Она же увалень, который занимает слишком много места в чужой кровати. Вряд ли Стивен Кониг когда-либо спал с увальнями. Каким бы добрым и веселым он ни был, этого изменить она не могла.

Она была девушкой, личная жизнь которой оплачивалась деньгами бабушки; девочкой, которая вечно подпирала стенку на школьных дискотеках; деловой женщиной, не имеющей сердца. И чем быстрее она вернется к своей обычной жизни, тем лучше! Пока не стала зависимой от потрясающей предупредительности Стивена Конига в постели. Или от его доброты. Если она позволит себе поверить, что это нечто большее чем доброта, то рано или поздно ее сердце разобьется на куски.

Пеппер так долго вглядывалась в темноту, что у нее заболели глаза. Но она не плакала. Стивен мог бы проснуться, услышав ее плач, а она бы этого не вынесла. Так что она мрачно размышляла о своем изгнании из рая. К утру она была уже очень далеко.

Стивен так этого и не понял. Он разгуливал по комнате, весело болтая, словно они просыпались рядом друг с другом сотни раз. У него на лице было написано: «Подумаешь, какие пустяки».

«Если бы я могла считать это пустяками, – в отчаянии думала Пеппер. – Если бы я знала, как вести себя. Если бы я была похожа на Иззи и Джемайму. Господи, я даже не знаю, что мне ему сказать».

– Ты не мог бы принести мне мой костюм? Я оставила его в сумке где-то внизу.

Стивен скорчил смешную гримасу.

– Какая жалость. Я буду скучать по твоей маечке.

Пеппер улыбнулась через силу. Стивен снова был похож на пирата. Его темные волосы выглядели так, словно их разметал ветер с Карибского моря, а его подбородок покрылся густой щетиной. Теперь он уже не казался учтивым и цивилизованным. Зато ужасно сексуальным. И совершенно, совершенно не ее уровня.

Пеппер вежливо объяснила:

– Я бы хотела быть нормально одетой, когда появится твоя домработница, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

«Господи, как же вычурно это звучит. Вчера я раскрыла свое сердце перед этим мужчиной, а сегодня разговариваю с ним, словно с одним из гостей моей бабушки!» В это мгновение Пеппер ненавидела себя до глубины души. Но ничего не могла с собой поделать.

Стивен покачал головой, его темные глаза искрились смехом.

– Пора объясниться. У меня нет домработницы.

– Да? А кто же тогда присматривает за… э… – Она не могла вспомнить имени девочки. В голову приходило лишь то, что ее зовут не Дженис.

Смех исчез из его глаз.

– Уиндфлауэр, – подсказал Стивен. – Я сам. А тебя это беспокоит?

Пеппер вздрогнула.

– Нет. Конечно, нет.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ты же знаешь, что ее здесь нет. Она ночует у подружки. Можешь не опасаться, что вам придется встретиться лицом к лицу за завтраком.

Пеппер сглотнула. Такого ужасного утреннего прощания у нее никогда еще не было.

– Завтрака не будет, – объявила она таким жизнерадостным голосом, что, будь она на месте Стивена, ей бы захотелось ответить пощечиной. Ее понесло. – Я могу поджарить тебе тосты и сварить кофе, но если хочешь чего-нибудь существеннее, управляйся сам.

Тут уж Стивен прекратил ходить по комнате и взглянул на нее, прищурившись. Пеппер заметила, что дружелюбное выражение сползло с его лица, словно высыпавшийся из песочных часов песок.

– Мне следовало понять это сразу. Богатые девочки не утруждают себя готовкой?

– Я уже не богатая девочка, – едко ответила Пеппер.

– С виду не скажешь, – огрызнулся Стивен. Он подошел к ней и схватил ее за плечи. Его руки были нежными, но в глазах, прикипевших взглядом к ее лицу, нежности не было. – Что случилось? – тихо спросил он. – Я ложился в постель с распутницей, а встал с недотрогой.

Распутница! Пеппер захотела умереть, так ей было больно.

– Не беспокойся о костюме, – пробормотала она, – я сама его принесу, – и пулей вылетела из комнаты.

Вскоре он столкнулся с ней на кухне. Она поставила варить кофе. А волосы стянула в такой тугой узел, что глаза слезились. Блузка сильно измялась, так что пришлось надеть пиджак, чтобы это скрыть.

Стивен стоял в дверях и пытался привыкнуть к изменениям в ее внешности.

– Уже уходишь? – сухо поинтересовался он.

Она отвела глаза.

– Что-то не так?

– Как мило с твоей стороны задержаться на минутку, чтобы сварить кофе. Обязанности превыше всего.

Пеппер улыбнулась с таким усилием, что у нее заныла челюсть.

– Я рада, что смогла тебе угодить.

– Да? – Он шагнул к ней. – Не похоже, чтобы ты радовалась. Что случилось, Пеппер?

Если бы он хотя бы прикоснулся, возможно, ее защитные стены упали бы, и ужасные сомнения выплеснулись бы наружу. Возможно. Но он не притронулся к ней. Он глядел на нее, не понимая, что происходит, и Пеппер подумала: «Другие его женщины вели себя иначе». Это стало последней каплей.

Она отвернулась.

– Ничего особенного. Просто мне пора на работу. Вчера я слишком много времени зря потратила. – Она неестественно рассмеялась. – Не знаю, что на меня нашло. Вчерашний день был ошибкой.

Стивен застыл, как изваяние.

– Ясно.

Черт!

– Я не это хотела сказать.

– А по-моему, именно это.

– Ну, не совсем. – Пеппер колебалась, слова сами рвались наружу. – Я не сплю с незнакомцами.

Его глаза вспыхнули.

– Думаешь, я сплю?

– Я не знаю, что ты делаешь, – с болью сказала она.

Стивен шагнул вперед.

– Все дело в этом?

– Все дело, – ответила Пеппер в тумане отчаяния, – во мне. Я такая, как есть. И я сплю одна.

Он остановился, словно наткнувшись на стену.

– Слушай, Стивен, я всегда знала, что у меня есть цель в жизни. Моя карьера. Я не сближаюсь с людьми. И не могу позволить себе свернуть с выбранного пути. И я…

Стивен поднял руку.

– Дальше можешь не объяснять.

– Но я хочу рассказать…

– Что? – От его улыбки веяло холодом. – Ты не можешь позволить себе свернуть с пути. С тобой все ясно.

Пеппер скрипнула зубами.

– Ты все усложняешь.

Стивен схватил со стола батон хлеба и запустил им в кофеварку. На пол полетели брызги ароматной жидкости и осколки стекла.

– Стивен!

– Извини, – сказал он. – Продолжай. Ты говорила о том, что я все усложняю.

Пеппер была в ужасе. Что она натворила? Вот что бывает, когда играешь, не зная правил. Внутри у нее все дрожало. Забрызганная кофе кухня была похожа на поле битвы.

– Это не честно, – с жаром воскликнула она. Хотя и сама себе не верила.

Стивен тоже не поверил.

– Что именно? Если ты хочешь, чтобы я извинился за то, что занимался с тобой любовью, то слишком долго ждать придется.

– Прошу тебя… – Но больше ни одного звука не последовало.

– Ты можешь сказать мне одну вещь?

Пеппер беспомощно развела руками.

– Ты всех своих любовников отправляешь в отставку под утро?

Их взгляды встретились. Казалось, он ее ненавидит.

Девушка почувствовала, что ее сердце проваливается в полнейшую, холодную пустоту. И мысль о том, что она сама виновата, ничем не могла ей помочь. И тогда Пеппер сдалась.

Она убежала.


Восьмая глава


Этим утром Стивен вел себя как страдающий похмельем медведь-шатун. Именно так Валерия описала его поведение.

Он улыбнулся, одними губами.

– Я сегодня пропустил пробежку. Вот и злюсь из-за этого. Прости!

Вал приняла его извинения. Но она понимала, что причина вовсе не в пробежке. А в очередной проклятой вздорной бабе. Она с радостью сварила бы Пеппер Калхаун в кипящем масле.

Но сегодня все почему-то напоминало об этой женщине. Мартин Таммери прислал по электронной почте ссылку на статью в одном из сетевых журналов, посвященную ее компании. Пришло пять отдельных сообщений из офиса президента «Калхаун Картер Индастриз». Стивен прочел их и сразу же удалил.

И, в довершение, один из студентов ворвался в кабинет в самое неподходящее время, а Стивен, вместо того чтобы его выпроводить, напоил его кофе.

– Так как насчет дискуссии с Пеппер Калхаун? – поинтересовался Джефф.

Вал фыркнула, но на нее никто не обратил внимания.

– Она ведь классная, правда? Как было бы круто свести вас обоих лицом к лицу.

Стивен поморщился.

Джефф продолжал, как ни в чем не бывало.

– Будет настоящий аншлаг. Я и телевизионщиков могу пригласить. Как, по-вашему, она согласится?

«Никогда», – подумал Стивен. А вслух предложил:

– Надо у нее спросить.

– Ладно. А вы-то согласны?

– Я-то согласен, – произнес Стивен с бледным подобием улыбки. – Сообщи мне ее ответ.

Но он знал, что самую важную вещь она уже сказала. «Я сплю одна». Конечно, одна. Она же Тигренок, в жизни которого есть цель, но нет места мужчине с кучей обязанностей и девятилетней девочкой, которую нужно воспитывать. Черт, она даже имя Уиндфлауэр не сумела запомнить. Вторая Кортни.

А он-то думал, что она не такая. На самолете она казалась такой естественной, взволнованной и милой. Наверное, что-то нашло. На самом деле никакая она не застенчивая богиня, а еще одна закоренелая и безжалостная феминистка, готовая идти по трупам и искренне уверенная, что у нее есть на это все права. И плевать ей на боль, которую она причиняет.

Эта мысль заставила его внезапно остановиться.

«Значит, это не преувеличение? Что я чувствовал, когда она уходила от меня утром? Раздражение, естественно. Удар по самолюбию, наверняка. Но боль?»

Стивен задумался об этом. Это правда. Даже Кортни при всех ее недостатках не могла причинить ему такой боли. Да, она веревки из него вила. Но не крала его сердце, чтобы назавтра выбросить его за ненадобностью. Пеппер Калхаун считает, что любовь не идет ни в какое сравнение с великим богом коммерции! О, да, ему больно.

И что теперь с этим делать?


Дорога в Лондон была кошмаром. Пеппер забилась в угол купе, отчаянно желая стать невидимой.

Она снова и снова прокручивала в голове все слова и поступки Стивена. Как могла она назвать его не джентльменом? От его рыцарственности у нее слезы на глаза наворачивались. Невозможно представить себе, что этот же самый человек говорил: «Это же очень просто. Если вы получаете с пищей больше энергии, чем растрачиваете при физических нагрузках, то у вас накапливается жир».

Но Стивен это сделал. Он может сколько угодно притворяться, будто не замечает этого, или будто его это не волнует. Но она – увалень. Все это знают. А он – человек, который не признает оправданий.

Ему стало стыдно после того, что он наговорил на той ужасной телепередаче; Пеппер была в этом уверена. И тогда он решил подарить ей идеальный день. Черт, он ведь прямо ей об этом сказал. Наверняка он думает, что идеальный день для такой идиотки, как она, должен окончиться романтическим свиданием в розовом саду и постелью.

И он прав.

Он был добр. Он был искусен. Он смешил ее… и заставил забыть, хоть и ненадолго, о том, что романтические свидания не для нее. Может, она и влюбилась в гения. Но этот гений всего лишь пытался подарить ей незабываемый день.

– Вернись к реальности, – произнесла Пеппер вслух в пустом купе. – Он победитель. А ты нет. Пойми, в любви ты полная неудачница. Пора просыпаться, Пеппер Калхаун.

Когда Пеппер вошла в квартиру, дома никого не оказалось. Какое счастье. Выглядела она ужасно, и не только из-за мятого костюма.

Девушка встала под душ, и стояла под струями воды, пока все ее тело не порозовело, а глаза не защипало от геля. Или от брызг. Или еще от чего-нибудь, но только не от глупых слез.

«Ты меня вдохновляешь». Какая чушь! Надо быть совершенно наивной, чтобы верить мужчине, который говорит такие вещи. Наивной, доверчивой и… отчаявшейся?

– Мне нужно работать, – громко сказала Пеппер.

Она переоделась в свежий костюм с блузкой ослепительной белизны и отправилась наводить ужас на несчастного дизайнера. Затем отправилась в картинную галерею и с такой злобой разглядывала вывешенные там полотна, что после ее ухода сотрудники галереи вздохнули с облегчением.

Жаркий день сменился душным вечером. Закат пылал, объявляя о том, что завтрашний день будет таким же чудесным. Он слишком живо напоминал Пеппер о великолепном восходе, который она видела с самолета. Тогда она считала свою бабушку худшей из проблем. Ха!

Пеппер яростно фыркнула и остановилась у киоска, чтобы купить дешевые солнечные очки. Нечего пялиться на дурацкий закат! Заодно она приобрела пачку бумажных салфеток и энергично высморкалась.

А затем отправилась домой по набережной, не замечая ни сверкающей речной глади, ни шума машин за спиной. Не замечая ничего, пока ноги не напомнили ей о том, что ее элегантные туфли не предназначены для пеших прогулок.

После того, как Пеппер взмокла, запыхалась и набила себе мозоли, ей открылась истина. Она совсем себя запустила. Излишний вес вредит и ее здоровью, и ее самолюбию. Стивен прав. Она могла бы это исправить, если бы захотела.

– А я хочу, – громко объявила Пеппер. – Мне это необходимо.

Чтобы больше не было бессонных ночей, наполненных ненавистью к самой себе. И утренних попыток притвориться, что это не имеет значения. А главное, чтобы ни один мужчина не посмел проявить к ней жалость.

– Мне нужно выработать стратегию, – заключила она, глядя на реку невидящими глазами. – И купить подходящую обувь.

Кончилось тем, что по Альберт-Бридж ей пришло ковылять с туфлями в руке.

Когда она ввалилась в квартиру, кузины выбежали ей навстречу. Только сейчас Пеппер оценила все недостатки совместного проживания.

– Вам чего? – сердито поинтересовалась Пеппер.

«Пусть только попробуют спросить, из-за чего я плакала, и я убью обеих».

– Ты поставила на уши весь Оксфорд, – сказала Иззи.

– Что?

– Автоответчик забит сообщениями. – Джемайма явно была недовольна. – В основном, от пижона с бровями. От его секретарши, от девочки, которая назвалась его племянницей, и от каких-то студентов, с которыми ты ночью метала дротики.

– Что?

Иззи ткнула Джемайму локтем.

– Не вредничай. – А затем обратилась к Пеппер: – Он сказал, что вчера вечером вы вместе играли в дартс. Какой-то Джефф. Он хочет, чтобы ты выступила на собрании в каком-то колледже. Даже номер свой оставил.

– Они все оставили номера. Один и тот же номер.

– Неправда, Джей-Джей. У студента номер другой. – Она взглянула на Пеппер с усмешкой. – Мужчины всегда не правы, да? Что ты собираешься делать?

Пеппер залилась краской. Но сдаваться не собиралась.

– Я понятия не имею, о чем идет речь.

– Это тема, которую они собираются обсуждать. «Мужчины всегда не правы». Кого еще им было приглашать, как не тебя. Ну, и кого же ты убила прошлой ночью?

– Если бы, – буркнула Пеппер и побрела в свою комнату, пока они не потребовали объяснений.

Она выбросила рваные колготки и залепила пластырем мозоли. Затем, уже во второй раз за день, приняла очень долгий душ. Вымыв волосы и разработав подробный план действий на всю оставшуюся жизнь, она вышла в гостиную и сделала объявление.

– Отныне я намереваюсь вести здоровый образ жизни.

Сестры уставились на нее.

– Я слишком долго просиживаю перед компьютером. Привычки надо менять. В конце концов, думать можно и на ходу. Мне вовсе необязательно быть такой толстой. Я обязана измениться.

Вопреки ее ожиданиям, сестры не проявили ни малейшего энтузиазма.

– Да? – холодно сказала Джемайма. – Желаю удачи.

А Иззи и вовсе промолчала.

– Что ж, спасибо за поддержку, – сухо ответила Пеппер.

Но это ничего не меняет. Она не собиралась отступать. Пеппер перестала отвечать на звонки и даже забросила работу над своим проектом. Весь вечер она просидела в интернете, просматривая сайты спортивных клубов.

Так что когда Иззи вошла в ее спальню со словами: «Опять звонит этот пижон», Пеппер даже не отвела взгляда от экрана.

– Скажи ему, что я улетела на луну.

Иззи сунула трубку ей в руку.

– Скажи сама, – и сразу ушла.

Черт!

– Что еще? – спросила Пеппер в трубку.

Его голос был очень холодным, очень профессиональным.

– Нам нужно встретиться.

«Не надо меня жалеть», – кричало ее сердце. А вслух Пеппер сказала:

– Незачем.

– Нужно, нужно. – Теперь появилась насмешка. – Ты забыла свою потрясающую маечку. Я должен ее вернуть.

– Отправь по почте.

– К тому же я хотел бы продолжить наш разговор. Мне позвонила твоя бабушка.

– Что?

– Вот я и подумал, что мы могли бы обсудить твою цель в жизни. Я поговорил с ней и поверить не могу, что ты так серьезно воспринимаешь всю ту чушь, которой пичкает тебя эта женщина.

Пеппер зажмурилась. Всего лишь на одно мгновение она представила себе, как они лежат в объятиях друг друга в доме мастера, разговаривая, смеясь и… «Стоп, – приказала она себе. – Это не для тебя».

Она глубоко вздохнула и сказала ему правду.

– Наш разговор ничего не изменит, Стивен. Я давно уже сделала выбор.

– Я с этим не соглашусь. Ты можешь изменить…

– Да, но я не меняюсь, – перебила его Пеппер. – Я – та же женщина, слишком серьезная, слишком отставшая от жизни. – Она сглотнула. – И слишком толстая.

Из трубки не доносилось ни звука. Вот теперь он мог бы попытаться опровергнуть ее слова. Но не опроверг. Пеппер сжала губы до белизны.

– Так что, пожалуйста, не звони мне больше, – ровным голосом сказала она. – Я и вправду хочу жить своей жизнью.


Девятая глава


Стивен положил трубку, глядя на сад мастера. Пара его коллег гуляли среди разросшихся розовых кустов, но он их не видел. Перед его глазами стояла Пеппер с пыльцой на носу и блестками на груди, складывающимися в нахальную надпись «Хотеть не вредно».

– Да! – воскликнул он.

Он не ошибся в ней. Она именно такая, какой была при первой встрече. Застенчивая и робкая, умная и непосредственная, и… восхитительная. И жутко стесняющаяся своего тела. Но с этим он сумеет справиться.

– Как никто другой, – с хитрой усмешкой продолжил Стивен.

Слишком толстая, как же! Этой женщине необходимо вправить мозги. А Стивен Кониг во время основания «Кплант» был химиком, специализирующимся на пищевых добавках. Пеппер понятия не имеет, с кем она связалась.


Выработав стратегию, Пеппер приступила к ее осуществлению уже на следующий день. Она позвонила психологу и подписалась на программу, включающую в себя групповые занятия и диетотерапию. Также она заключила договор об аренде офисного помещения и купила себе кроссовки.

– Отныне я буду ходить на работу пешком, – объявила она.

– Рада за тебя, – сказала Иззи.

Джемайма встала и молча вышла из гостиной. Пеппер удивленно выгнула брови.

– Еще одна любительница диет, – легкомысленно пояснила Иззи. – Забудь. И чего же ты добиваешься?

– Ничего, – сказала Пеппер. – Просто хочу лучше себя чувствовать.

Она не сказала, а Иззи вроде бы не догадалась, что главнейшей ее задачей было забыть о Стивене Кониге.

К счастью, в следующие дни ей некогда было думать о нем. В первом магазине начались строительные работы, и ей хотелось бывать там хотя бы раз в день. Кроме того, пришли пробные варианты первого каталога, а журналисты донимали своими расспросами. Пеппер работала по восемнадцать часов в сутки и искренне этому радовалась.

Она уже решила, что Стивен выбросил ее из своей памяти, и убедила себя, что это к лучшему. По крайней мере, лучше для ее будущего.

А потом, в одно прекрасное утро, она получила сообщение по электронной почте. У нее вырвался звук, похожий и на писк летучей мыши, и на странный клекот. Словно робот, она открыла письмо.

Оно было кратким. Недвусмысленным. И безличным.

И совершенно безумным.

Сообщение под заголовком «Реальная американская женщина» гласило:

«Идеальная американская женщина имеет рост сто семьдесят сантиметров и весит пятьдесят килограммов; РЕАЛЬНАЯ американская женщина имеет рост сто шестьдесят два сантиметра и весит шестьдесят пять килограммов. (Фрейзер, «Страх перед едой: ловушка диеты», альманах «Семейный доктор», 1997, стр. 44)».

В конце была дописана еще одна строка:

«Поняла? С.»

Пеппер закашлялась.

– Что там? – спросила Иззи, сидящая на противоположном конце стола.

– Кажется, Стивен Кониг пытается сказать мне, чтобы я не нервничала по пустякам, – глухим голосом пояснила Пеппер.

Иззи встала и обошла стол, чтобы прочитать сообщение. Она усмехнулась.

– Ты права. Молодец, этот твой пижон.

Сообщения продолжали приходить.

– Прямо не верится, – смущенно говорила Пеппер. – Он целую кампанию развернул. Каждый раз, когда проверяю почту, нахожу очередную цитату из какого-нибудь научного журнала.

– Он знает, как привлечь твое внимание, – заметила Иззи. Стивен Кониг нравился ей все больше и больше. – Никаких признаний в любви. Он знает, что ты им не поверишь. Вот он и привлекает научные источники, пока у тебя не останется возражений, и тогда… ба-бах! – И она снова изобразила руками фейерверк.

Сам Стивен оставался невидимым, неслышимым и незабываемым.

– Почему он не позвонит и не объяснится? – удивлялась Пеппер.

Но она же сама это ему запретила. Вот он и не звонит.

Однажды наступил день, когда Пеппер одобрила окончательный вариант каталога. Строители закончили работу. Иззи подготовила склад к приему первых партий одежды, которые уже начали поступать. Пеппер понятия не имела, чем ей теперь заняться.

«Ты перестала быть незаменимой, – сказала себе Пеппер. – Так почему бы не воспользоваться этим?»

Она позвонила в колледж Королевы Маргарет и наткнулась на злобную секретаршу.

Нет, мастера сейчас нет. Мастер на заседании финансового комитета и не освободится до самого вечера. Он будет очень занят до конца недели. Она готова (без малейшего энтузиазма) принять сообщение.

Расстроившись, Пеппер продиктовала свое имя и номер телефона и повесила трубку. Она в тревоге ходила кругами по офису, когда в дверь позвонили. Девушка взглянула на экран и застыла от удивления. Это была Мэри Эллен Калхаун.

Пеппер вышла ей навстречу. Что понадобилось здесь ее бабушке? Она ведь отказывалась общаться с тех пор, как выкинула ее из дома Калхаунов.

Мэри Эллен была в своем репертуаре.

– Этот лифт очень старый. Инвесторы могут подумать, будто ты едва сводишь концы с концами.

– Вовсе нет, – невозмутимо ответила Пеппер. – Это Британия, бабушка. Инвесторы посмотрят на эту металлическую конструкцию времен короля Эдуарда и скажут, что у нас есть стиль. – Она не поцеловала Мэри Эллен, но раскрыла перед ней дверь офиса. – Добро пожаловать. Входи.

Мэри Эллен сняла перчатки, неодобрительно поглядывая по сторонам.

– И ты променяла «Калхаун Картер» на это?

– Вот именно. Будешь кофе?

Мэри Эллен подошла к большому окну и взглянула на викторианские дымоходы.

– У тебя даже секретарши нет? – бросила она через плечо.

– Она на складе.

Пеппер налила кофе по бабушкиному вкусу – черный с четырьмя ложками сахара. «Хорошо хоть к сервизу она не сможет придраться», – с облегчением подумала девушка.

– Сядешь?

– Я не задержусь. Это ненадолго.

Мэри Эллен была не склонна к всепрощению. Пеппер собралась с духом.

– Я видела отчет о твоей компании. Умно.

– Я не использовала имя Калхаунов, – быстро сказала Пеппер, пока бабушка не успела ее обвинить.

Мэри Эллен холодно улыбнулась.

– Я вижу. Признаться, эта твоя «Мансарда» оказалась неплохой идеей. Я пришла, чтобы предложить тебе сделку.

Пеппер нахмурилась.

– Что за сделка?

– Ты возвращаешься в «Калхаун Картер» и привозишь этот маленький проект с собой. Уж мы сумеем извлечь из него прибыль. Естественно, за тобой останется роль консультанта.

Пеппер расхохоталась.

– Бабушка, ты не меняешься. Нет уж, благодарю. Я не хочу быть консультантом. Я хочу разрабатывать собственную идею и посмотреть, куда это меня приведет. Но спасибо за предложение. А теперь скажи, как поживаешь?

Мэри Эллен отодвинула чашку.

– У тебя с ним серьезно?

Пеппер моргнула.

– С кем?

– С тем парнем из Оксфорда?

– Что?

– Ты еще такой ребенок, – ядовито заметила Мэри Эллен. – Ты думаешь, что стоит тебе кем-то увлечься, и он сразу же упадет в твои объятия. Так бывает только в мыльных операх. В жизни все по-другому.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Знаешь, он присылал в компанию электронные сообщения, пытался тебя найти. Несколько недель назад. Зачем бы он стал делать это, если бы не знал, что ты моя наследница?

Неожиданно Пеппер стало жалко ее. Она мягко сказала:

– Если ты о Стивене Кониге, то мои отношения с ним тебя не касаются.

Мэри Эллен фыркнула.

– Меня касается все, за что мне придется платить из собственного кармана. Во сколько он мне обойдется?

Пеппер рассмеялась снова. От обиды Мэри Эллен растеряла всю свою невозмутимость, и тысячи мелких морщинок выступили под ее искусным макияжем. Она в гневе воскликнула:

– Не смейся. Не смей смеяться. Я всегда давала тебе все, что ты хотела.

– Нет, бабушка. – Пеппер совладала с собой, и теперь ее голос звучал более мягко. – Ты давала мне то, что хотела ты. И, поверь, я не хочу, чтобы ты покупала для меня мужчину. А если бы и хотела, Стивена Конига ты не купишь.

– Все можно купить. Вопрос в цене.

Пеппер покачала головой.

– Знаешь, мне очень жаль тебя, если ты и в самом деле веришь в это.

Бабушка взорвалась:

– Думаешь, сама его завоюешь? Правда? И как же? Ты же не женщина. Ты школьница, которая пытается играть наравне со взрослыми. У тебя нет обаяния. Ты слишком толстая. Ты не умеешь даже разговаривать с мужчинами. А этот Кониг добился успеха, судя по тому, что я о нем слышала. И очень привлекателен. У тебя нет ни малейшего шанса.

Пеппер вспомнила о его ежедневных сообщениях и сдержала улыбку.

– На сей раз, бабушка, ты ошибаешься, – сказала Пеппер. И поняла, что верит в это.

У Мэри Эллен было что сказать, но Пеппер ее не слушала. Она поверила. Она нужна Стивену. Девушка в этом не сомневалась. За ней – следующий шаг. Простые телефонные звонки тут не помогут. Нужно действовать.

– Прости, что тороплю тебя, бабушка. Но у меня много дел. – Она отдала бабушке ее перчатки и буквально вытолкала ее из офиса, едва успев спросить название гостиницы перед тем, как захлопнуть решетку лифта. – До свидания.

Пеппер сделала несколько заказов, и первым из них был вызов такси до Оксфорда. В последние три месяца она научилась экономить. Но сейчас не время считать гроши. На кону стоит ее жизнь.


– Полный отпад, – сказал Джефф, встретивший ее у будки привратника.

Пеппер подавила страх. В конце концов, это была ее идея.

– Надеюсь, – спокойно сказала она.

– Народ со стульев попадает.

– Ты никому не сказал?

Он усмехнулся.

– Ни одной живой душе. Даже тому парню, который должен притащить камеру. Тебе нужно переодеться?

Пеппер вскинула голову. Для осуществления своего плана она купила платье, при одном только взгляде на которое у нее слезились глаза. Спасибо групповой терапии. Нельзя сказать, чтобы она похудела, но зато обрела уверенность в себе, необходимую для того, чтобы надеть нечто подобное.

Она сглотнула.

– Да.

– Можешь воспользоваться моей комнатой. У нас еще полчаса. – Парень ухмыльнулся до ушей. – У Кинг-Конга крышу снесет напрочь, когда он тебя увидит.

Пеппер заставила себя улыбнуться.

– Я тоже на это надеюсь.


Десятая глава


Платье само по себе уже было приключением. Для женщины, которая всю жизнь носила строгие деловые костюмы и скромные блузки, шелковое платье до лодыжек – уже вызов. Но это платье сияло всеми оттенками красного: от пурпурного через огненно-алый к ослепительному светло-вишневому.

– Оно не идет к рыжим волосам, – заметила Пеппер, удивляясь, что Иззи выбрала именно это платье из коллекции молодого дизайнера.

– Оно пойдет любой девушке, у которой хватит женственности его надеть, – решительно возразила кузина.

Только примерив его, Пеппер поняла, что Иззи имела в виду. Платье не было обтягивающим, но шелк струился по ее фигуре, как вода, превращая красную ткань в льющееся вино. «Или в рассвет», – подумала Пеппер, вспомнив сильные руки пирата и зарево, разгорающееся над горизонтом. Она вздрогнула… и поняла, что это платье создано для нее.

– Я возьму его. Скажи Еве, чтобы она нашла ему замену, – велела Пеппер.

Иззи сунула ее кредитную карточку в совершенно новый автомат. А затем они встали и молча выпили за первую покупку в «Мансарде».

И вот она летним вечером идет с обнаженными плечами, в малиновых перчатках до локтей, с подобранными волосами, через квадратный двор, не изменившийся за четыре столетия, и взгляды всех прохожих прикованы к ее пламенеющему платью.

Пеппер высоко подняла голову.

– Я это сделаю.

– Конечно, – согласился Джефф.

Он так проникся важностью момента, что, к изумлению Пеппер, переоделся в смокинг. Друзья последовали его примеру. И теперь она шла на свой первый ужин в колледже Королевы Маргарет в окружении одетых с иголочки молодых людей.

Они тщательно все спланировали и усадили ее на гладкую деревянную скамью на дальнем конце длинного обеденного стола. Как ей объяснили, Стивен будет сидеть за верхним столом вместе с руководителями колледжа и их гостями. Он часто пропускает ужин, но сегодня обязан прийти. Члены финансового комитета предпочитают, чтобы на ужине присутствовало все руководство.

Пеппер нервно облизала губы, когда слуги расставили на столах канделябры. Ей казалось, что она попала в сказку: торжественно одетые люди, пламя свечей, отражающееся в полированном дереве и серебре, вечернее солнце в высоких витражных окнах. Но ее спутники увлеченно обсуждали компьютерные игры, не видя в окружающей красоте ничего необычного.

– Только менестрелей не хватает, – проворчала Пеппер.

Джефф прервал разговор и с насмешливым укором заявил:

– Если в следующий раз предупредишь меня заранее, я и об этом позабочусь.

Она окинула взглядом зал, надеясь скрыть страх под маской насмешливости.

– Это же такая древность.

– Это традиция.

Прозвучал гонг, и присутствующие встали, приветствуя руководителей колледжа. Все они были в мантиях. «Прямо как на слете волшебников», – подумала Пеппер, волнуясь все сильнее с каждой минутой.

Стивен был вылитый волшебник, холодный и неприступный в своей черной мантии. Ничего пиратского. Казалось, тяжесть всего мира лежит у него на плечах.

Прозвучала краткая молитва на латыни, затем все расселись, и гул поднялся снова.

– Похоже, наши финансисты задали жару Конгу, – заметил какой-то парень напротив.

– Значит, ему повезло, – жизнерадостно откликнулся Джефф. – Потому что мы ему поможем. Правда, Пеппер?

– В бой вступает кавалерия, – согласилась она.

Еда была очень вкусной. Пеппер ела мало, но вовсе не из-за диеты. От страха у нее пересохло во рту.

– Когда? – спросила она у Джеффа.

Он поджал губы, осматривая помещение. Свечи сгорели больше чем наполовину. Некоторые студенты уже подходили к помосту, кланялись мастеру и покидали обеденный зал. Ужин подходил к концу, даже Пеппер это понимала.

Джефф пожал плечами.

– Когда захочешь.

У нее сердце ушло в пятки. Она облизала губы, глубоко вздохнулаи встала из-за стола.

Сначала на нее смотрели с любопытством, не более. Все женщины в зале были в вечерних нарядах. Но, пока она медленно шла к помосту, присутствующие кое-что поняли: они никогда не видели ее в колледже, она не похожа на студентку, и Стивен Кониг глядел на нее, как зачарованный. Гул голосов начал стихать.

Пеппер чувствовала, что краснеет. А ей еще осталась половина пути по скользкому полу. «Господи, не дай мне поскользнуться в этих дурацких босоножках», – взмолилась она.

Внешне она оставалась спокойной. Уверенно подошла к помосту. Но вместо вежливого поклона, поднялась по ступенькам и встала напротив мастера, сидящего за столом.Он медленно поднялся, глядя на нее. Тишина стала абсолютной.Пеппер сняла правую перчатку и аккуратно положила ее на стол.

– Я вызываю вас, мастер, – сказала она. – На дискуссию в этом зале. Мужчины всегда не правы.

Стивен прожигал ее взглядом, как будто они были наедине. Пеппер почувствовала приливающую к лицу краску, и начала злиться на себя. И на него. Он должен принять вызов. Но он не делал этого. Просто стоял и смотрел, словно разучившись говорить.

Пеппер стиснула зубы.

– Чт-то ответите?

– Что? – он казался рассеянным. И продолжал смотреть на нее так, словно собирался сбросить эти чертовы бретельки с ее плеч и…

Пеппер поняла, что становится похожей на одно сплошное пятно румянца. Она расправила плечи и громко произнесла:

– Дискуссия. Вы и я. Выручка от продажи билетов пойдет в фонд восстановления колледжа.

Члены финансового комитета начали переглядываться. По высокому столу прокатился гул одобрительных голосов.Пожилой мужчина с приятным лицом с улыбкой обратился к Стивену.

– Я настаиваю, чтобы вы приняли вызов, мастер. Надо же постоять за честь колледжа.

Наконец Стивен опомнился.

– Спасибо за совет, декан. Он превосходен, как всегда. – Он поклонился Пеппер. – С удовольствием принимаю ваш вызов, мисс Калхаун.

Сидящие в зале студенты взревели от восторга. Послышались аплодисменты.Пеппер опустила голову, вновь вспомнив о застенчивости. Стараясь не оступиться в длинной юбке и на тонких каблуках, она осторожно повернулась, не заметив, как Стивен торопливо обошел вокруг стола. Заметила она только тогда, когда он взял ее за руку.

– Позволь мне, – сказал Стивен.

Его голос звучал необычно. Пеппер взглянула на него, и ее каблук поехал по скользкому полу.

Стивен поймал ее. Конечно, поймал. «У него талант к этому», – словно в тумане подумала Пеппер. Она схватила его за плечи и только слегка покачнулась. Но ее сердце забилось, как бешеное, когда она встретилась с ним взглядом.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – смеясь, сказал Стивен.

Он провел ее через бурлящую толпу по залитому пламенем свечей залу, но Пеппер не видела ничего вокруг себя.

На этот раз в саду они не задержались. Стивен отвел ее в свои комнаты и запер дверь, отгородившись от мира.

– А теперь… о твоем вызове, – мягко пробормотал он.

И страстно ее обнял.Когда он поднял голову, казалось, он дрожит.

– Я так и знал.

– Что? – спросила Пеппер, ошеломленная и еле стоящая на ногах в своих изящных босоножках.

– Я люблю тебя, – признался Стивен.

Пеппер удивленно моргнула.

– Что-то я особой радости не замечаю.

– А с чего радоваться? – Он отстранился. – Будет лучше, если ты узнаешь всю правду. В прошлый раз, влюбившись, я очень сильно обжегся. Боюсь, ты уже почувствовала это на себе.

Пеппер сбросила босоножки. Она опустилась на старый диван и поджала под себя ноги.

– Кортни? – спросила она.

Стивен был поражен.

– Тебе рассказали?

Девушка покачала головой.

– Однажды ты упомянул ее. Я запомнила. Мне показалось это важным.

Он схватил ее за руку и так сильно сжал, что ее кости чудом остались целыми. Но Пеппер не вскрикнула.

– Да. Да, так и было. – Его голос дрожал. – Классическая ситуация. У меня был друг… лучший друг, почти как брат. Кортни предпочла его. – Он отвернулся. – Вернее, даже не так. Она решила, что я так ошалел от любви, что всегда буду под рукой, если ей захочется гульнуть на стороне.

Пеппер так разозлилась, что готова была вышвырнуть эту женщину из окна.

– Она плохо тебя знала.

Стивен неуверенно рассмеялся и ослабил хватку.

– Ты права. Она меня не знала.

– И что с ней сейчас? Она живет поблизости?

– Не совсем. Она – мать Уиндфлауэр.

Пеппер собралась с мыслями.

– Ясно. То есть, Джен… э… Уиндфлауэр – дочь твоего лучшего друга?

Стивен кивнул.

– Его родители заботились обо мне после смерти моего отца. К тому же, Уиндфлауэр – моя крестница. Я не могу ее бросить.

Пеппер нахмурилась.

– Конечно, не можешь.

Со странной угрозой в голосе Стивен продолжил:

– Думаю, она будет жить у меня еще очень долго. Ее мать слишком занята устройством личной жизни.

– Какая дрянь, – сказала Пеппер.

– Но… ты не возражаешь?

Девушка пришла в замешательство.

– Почему я должна возражать?

– Я думал, тебе не нравится, что у меня есть ребенок. Тем более, дочь бывшей любовницы.

– Не нравится… – Она покачала головой. – Кажется, я чего-то не понимаю. С чего ты это взял?

Стивен отпустил ее руку.

– Ты даже имя ее не могла запомнить, – тихо сказал он. – По-моему, это явно свидетельствует о том, что ты не хочешь иметь с ней дело.

Пеппер вскочила с дивана.

– Ой, что за чушь. Я не могла запомнить ее имя, потому что думала о ней как о Дженис.

На этот раз Стивен разинул рот от удивления.

– Дженис?

– Так она мне сказала, – пояснила Пеппер. – В «Индиго». После того, как дала бесплатную консультацию по макияжу. Мне сразу показалось, что она врет. Но я представить себе не могла, что у нее такое ужасное имя. Уиндфлауэр… бедный ребенок.

Стивен расхохотался. Он чуть не задохнулся от смеха. А потом упал на диван и привлек Пеппер к себе в вихре огненного шелка.

– Значит, ты не ревнуешь к Кортни?

– Еще чего!

– Не буду врать, – мрачно добавил Стивен. – Меня в пот бросает каждый раз, когда я ее вижу.

Пеппер взяла в ладони его лицо.

– Она хотела, чтобы ты предал своего друга. Ей давно уже ничего не светит.

– Да, – сказал Стивен с некоторым удивлением. – Да, пожалуй. – Он чмокнул ее в губы. – Но я никогда не любил ее так, как тебя.

– О. – Пеппер поняла, что не может взглянуть ему в глаза. – Слушай, – сказала она, стараясь быть искренней. – Я очень польщена, но…

– Но ты мне не веришь.

Пеппер покачала головой.

– Мне тяжело верить людям на слово, – честно сказала она. – У тебя была Кортни. У меня были свои ожоги. Я узнала… слишком поздно… что все мои любовные свидания были организованы моей бабушкой.

– Не понял.

Пеппер холодным и равнодушным голосом рассказала ему об Эде Иванове.

– И я поняла, что он был не единственным. Но я не знала этого. Я думала, что я ему нравлюсь. Черт, я даже думала, что бабушка меня любит. Какой надо быть дурой!

– Что ты хочешь этим сказать?

Девушка зажмурилась на мгновение.

– Я так хочу быть похожей на моих кузин. Они умеют общаться с мужчинами. – Сдержав слезы, она открыла глаза и решительно заявила: – А я нет.

Наступило молчание.

– Переведи, пожалуйста, – сказал он, наконец.

Пеппер запнулась.

– Когда мы… когда я… в тот день…

– В наш идеальный день?

Она робко улыбнулась.

– В тот день, да. Я никогда раньше так не делала.

– И я тоже.

От удивления она отважилась взглянуть ему в глаза.

– Правда?

– Как ты…? – Вот теперь Стивен превратился в холодного британца. Как ни странно, ее это напугало. – Как ты могла подумать, что в моих привычках забрасывать все дела ради речной прогулки?

Пеппер напомнила себе, что у нее репутация женщины, наводящей ужас на подчиненных. Она вскинула голову.

– Откуда мне знать, что ты делал до встречи со мной?

Стивен неожиданно засмеялся.

– Оставался в здравом уме, – ответил он. – Прекращай изводить меня, глупая женщина. Ты собираешься за меня замуж или нет?

Пеппер не поверила своим ушам. Она уставилась на него с широко раскрытыми глазами и продолжала молчать.

– Или мне придется задать этот вопрос в разгар нашей дурацкой дискуссии? – простонал Стивен.

– А ты сможешь? – поинтересовалась Пеппер.

– Если надо будет, то да.

– Побоишься.

Он перебил ее.

– Я встречался с твоей кошмарной бабушкой. В сравнении с ней весь Оксфорд – просто детский сад.

У Пеппер похолодело внутри.

– Ты разговаривал с моей бабушкой?

– Я посылал электронные сообщения в ее компанию, когда пытался тебя разыскать. Ты залегла на дно, – пояснил Стивен. – А у меня было мало зацепок. Не знаю, что заставило эту аллигаторшу вылезти из ее болота, но пару дней назад она заявилась сюда и пообещала дать мне кругленькую сумму, если я уговорю тебя вернуться в Штаты.

– Она намекала, что заплатит тебе, если ты на мне женишься?

Стивен вздрогнул.

– Может, и намекнула бы, но я сам сказал ей, что собираюсь просить твоей руки.

– Ты ей сказал…

– Да, перед тем, как выставить ее за дверь.

Пеппер чувствовала себя ужасно униженной. Но в то же время испытывала гордость. И сомневалась, боясь поверить, что в жизни может быть так много счастья.

Стивен неожиданно встал. Он взял ее за руки и тоже заставил подняться.

– Пенелопа Энн Калхаун, ты удивительная женщина. Ты искренняя, яркая и забавная, и ты завоевала мое сердце в то утро, когда впервые упала в мои объятия. Выходи за меня замуж и верни мне мой здравый рассудок.

Но она все еще колебалась.

Он простонал:

– Пеппер, ради Бога. Я же люблю тебя. Что мне еще сказать? Или… ты меня все-таки не любишь?

– Мэри Эллен называла меня увальнем, – призналась Пеппер в последнем приступе откровенности.

Наступила полная тишина.

Затем Стивен вздохнул.

– Зря ты так о себе думаешь, – раздраженно возразил он. – Лучше думай о себе, как о роскошной, знойной женщине. Я где-то читал, что арабские принцы брали себе в жены пухлых дам, чтобы продемонстрировать всем свое богатство.

Она удивилась бы меньше, если бы Стивен встал перед ней на голову. Боль рассеялась, как утренний туман.

Пеппер рассмеялась.

– Вот теперь я убедилась. Ночь только начинается, а ты уже с ума сходишь!

Но Стивен уже стаскивал с себя мантию.

– Рубенсовские женщины чертовски сексуальны.

– Но не…

За мантией последовал пиджак.

– И ты права. Ночь только начинается.

– Ой, – произнесла Пеппер, неожиданно подумав о своих обнаженных плечах и о его жарком взгляде.

– Раз уж ты сама решиться не можешь, я сделаю то, о чем мечтал всю жизнь, – решительно заявил Стивен.

– Что…? – Она умолкла. – Стивен!

Он перебросил ее через плечо, словно пиратскую добычу.

И понес по винтовой лестнице в постель.


Эпилог


Дискуссия имела огромный успех. Обеденный зал был набит до отказа. Аргументы были остроумными, уместными, и впоследствии часто цитировались. Один из бывших выпускников вызвался оплатить ремонт крыши из собственного кармана. Многочисленные фонды никогда еще не пополнялись так успешно.

В тот день, когда Пеппер и Стивен объявили миру о своей помолвке, они сидели на лугу в пойме реки. Пеппер положила голову ему на плечо, наслаждаясь солнцем и ароматом скошенной травы.

Уиндфлауэр тоже участвовала в пикнике, согласившись изменить свои планы ради такого случая. Они хотели рассказать ей первой.

Девочка мрачно посмотрела на них обоих, а затем повернулась к Пеппер.

– А много ли ты знаешь о детях? – поинтересовалась она.

Пеппер насторожилась.

– Совсем ничего. – Эта мысль так ее потрясла, что она неожиданно рассмеялась. – Черт, я только что поняла, что у меня практически не было детства. Мне надо многому научиться.

Уиндфлауэр прикусила губу. Пеппер с тревогой взглянула на Стивена. Он молча покачал головой.

– Это плохо, да?

Уиндфлауэр приняла обдуманное решение.

– Не волнуйся. Мы с дядей Стивеном тебя научим, – добродушно сказала она.

– Спасибо, – с искренним облегчением ответила Пеппер.

Уиндфлауэр была великодушна.

– Пожалуйста.

Девочка побежала играть в крикет с детьми, которых давно уже заметила на берегу. Стивен и Пеппер проводили ее взглядами.

– Думаешь, она вправду не возражает? – все еще волнуясь, спросила Пеппер.

– Я думаю, она все еще надеется сменить имя, – ответил Стивен. – Наверняка она предложит сделать это во время свадебной церемонии.

Пеппер хмыкнула.

– Почему бы нет? Все ведь меняется.

Он привлек ее к себе.

– Действительно. Несколько месяцев назад у меня не было ни семьи, ни даже личной жизни. А теперь…

– А теперь на тебя обрушилась куча ответственности, – усмехнулась Пеппер.

Стивен взял ее руку и поднес к губам. Его взгляд был невероятно нежным.

– Нет, милая, – мягко сказал он. – А теперь я влюбился.


notes


Примечания


1


Мастер (англ. Master) – глава колледжа в Оксфорде и Кембридже


2


Рапунцель – героиня известной сказки братьев Гримм