Разочарованная вселенная
Сергей Николаевич Стоян








Земляне — единственная разумная раса во всей Галактике?!

Вот уже несколько сотен лет в этом не сомневается никто — ведь ни на одной планете люди не заметили даже следа «чужих».

Но молодые выпускники Всепланетной Звездной Академии Артур и Андрей, отправляющиеся в свой первый дальний рейс на каторжную планету системы Большая Удача, не обнаруживают там и следа обитателей, зато сталкиваются с целой серией необъяснимых явлений, свидетельствующих о наличии на планете чужого разума.

Разума жестокого и враждебного!..






Сергей Стоян

РАЗОЧАРОВАННАЯ ВСЕЛЕННАЯ

		Наши знанья о мире — догадки и бред,



		Все исчезнет, умрет — и развеется след.



		Существует не то, что нам кажется сущим,



		Ничего достоверного в сущности нет.








    

Омар Хайям








Часть первая

ОБЫЧНЫЙ РЕЙС





1


Противно звенел будильник. Андрей проснулся и некоторое время тщетно пытался сообразить, который час и что его ожидает в ближайшем будущем, а именно — надо ли ему немедленно вскакивать или он может, выключив будильник, поваляться еще, что было, конечно, предпочтительнее. Надсадно звеневший будильник мешал сосредоточиться, никаких реальных версий необходимости столь раннего пробуждения в голову не приходило, а то, что пробуждение было, несомненно, ранним, он мог определить и не открывая глаз по, так сказать, общему состоянию любимого организма. А организм в данный момент каждой своей клеточкой требовал продолжения процесса, начатого, по его мнению, не так уж давно, или, по крайней мере, объяснения причин необходимости безоговорочной мобилизации.

Сила воли, по-видимому, просыпалась значительно позже непосредственно организма, поэтому Андрей безвольной рукой пошарил по тумбочке в надежде найти и выключить будильник, однако его там не оказалось. Судя по всему, дальновидный ум обладателя организма предполагал возможность такого его коварного утреннего поведения и принял возможные меры предосторожности. И действительно, примитивные физиологические потребности больше не могли подавлять пробуждающееся сознание. Андрей, собрав волю в кулак, сел на кровать, приоткрыл один глаз и обнаружил будильник, который стоял на шкафу и, продолжая омерзительно звенеть, показывал десять минут седьмого.

Андрею иногда казалось, что в такие минуты раннего пробуждения он мог бы застрелиться, лишь бы избавить себя от необходимости окунаться в круговерть повседневных событий, дел, переживаний и прочей никчемной суеты. Однако, как правило, стоило ему умыться и сделать комплекс нехитрых гимнастических упражнений, как по мышцам разливалась бодрящая энергия, мир переставал представляться бессмысленной черно-белой цепочкой никому не нужных проблем, а все больше начинал напоминать цветную игрушку, подаренную ему в день рождения, и вряд ли стоило отказываться от возможности поиграть в нее еще денек.

Вот и сейчас, охваченный противоречивыми ощущениями, Андрей выключил будильник и пошел в душ. Он уже вспомнил причину, по которой недрогнувшей рукой завел его вчера на шесть утра, и это воспоминание заставило его собраться, отбросить всякую хандру и создало приподнято-радостное настроение.

Дело в том, что сегодня был день, о котором он мечтал с детства, да что он, почти все мальчишки, с которыми он учился в младших классах, мечтали именно об этом. Правда, становясь старше и, очевидно, умнее, многие из них сознательно выбирали для себя другой жизненный путь. Потом из оставшихся часть отсеивалась по здоровью, часть — по предательским, по мнению Андрея, житейским причинам типа женитьбы, детей и прочих атрибутов установленного порядка течения жизни. Да и какая жена согласится, чтобы ее супруг по полгода, а то и по году пропадал в дальнем космосе без возможности пообщаться с семьей не то что по видео, но даже по радиосвязи. При этом, часто рискуя своей жизнью и здоровьем. И тем не менее желающих поступить в единственную на Земле Всепланетную Высшую Звездную Академию было очень много.

Так вот, именно сегодня Андрею и остальным выпускникам Академии должны были вручить дипломы об ее успешном окончании, а также удостоверения и знаки отличия командиров и штурманов разведывательного флота.

Раздалась трель видеофона. Андрей только что намазался кремом для бритья и не имел желания в таком виде общаться с кем бы то ни было, но аппарат продолжал назойливо тренькать. Очевидно, абонент на том конце не позволял ему переключиться в режим автоответа, а следовательно, знал, чего добивается. Андрей ругнул звонившего в столь ранний час, а заодно и все человечество, которое до сих пор не удосужилось изобрести более комфортный способ избавления от утренней щетины, и включил на видеофоне режим «только разговор», чтобы не пугать собеседника своей вымазанной кремом физиономией. На экране появилось лицо Артура, которое тут же расплылось в ехидной улыбке.

— Э-э, — протянул он, — это в каком же вы состоянии, господин капитан первого класса, что даже не рискуете показать личико, когда вам звонят по личной связи?

Андрей глянул на видеофон. Действительно, на индикаторе горел огонек, подтверждающий, что звонивший набрал дополнительный личный код абонента, который обычно знали только ближайшие друзья или родственники. Такая возможность предусматривалась специально для того, чтобы отвечающий, при определенных обстоятельствах, мог заранее решить: включать ему видео или нет.




Андрей ткнул пальцем в соответствующую кнопку.

— Ну что же, могло бы быть и хуже, — произнес Артур, окинув его скептическим взглядом, и, сурово сдвинув брови, продолжил: — Только теперь я понимаю всю глубину твоего предвидения. Действительно, если бы на моем месте оказалось существо, не прошедшее сурового психологического тренинга Академии и не готовое каждую минуту вступить в контакт с внеземным разумом, то что бы мы имели? А? — Он поднял вверх указательный палец. — Психический шок с последующим длительным лечением в лучших санаториях Земли. И поскольку ты, несомненно, человек ответственный, а пребывание на Земле стоит очень дорого, то на оплату лечения пострадавшего уходили бы все деньги, зарабатываемые тобой в дальнем космосе…

Андрей меланхолично слушал друга, ожидая паузы в его тираде. Наконец ему представилась возможность вставить слово, и он, напустив на лицо презрительное выражение, насколько позволил уже стянувший кожу крем, произнес:

— Очевидно, этот словесный… так сказать, поток, вызван переживаниями в связи с сегодняшним мероприятием и заслуживает снисхождения. Но все же хотелось бы услышать о цели твоего звонка, или ты хочешь, чтобы этот крем присох ко мне намертво?

— Все, все, — замахал руками Артур, — я вообще позвонил на секунду с целью предложить тебе заехать за мной по дороге в Академию. А твой вид настроил меня на философские рассуждения.

— Ты хочешь сказать, что, став штурманом разведывательного космического корабля, считаешь ниже своего достоинства садиться за руль обычного автомобиля? — подняв брови, высокопарно произнес Андрей.

— Да нет, — усмехнулся Артур, — просто Джулия взяла вчера мою машину покататься и вот результат: не то что машину не вернула, но даже сообщения с объяснениями и извинениями не прислала.

Джулия была младшей сестрой Артура. Она представляла собой довольно легкомысленную особу, ведущую независимый образ жизни, успешно совмещая его с учебой на биологическом факультете Университета. А поскольку их родители жили и работали на Марсе, прилетая на Землю только раз в год, в отпуск, вся ответственность за воспитание сестры и наставление ее на путь истинный возлагалась на Артура.

— Хорошо, через полчаса я буду у тебя, — сказал Андрей и выключил видеофон.




2


Андрею недавно исполнилось тридцать три года, и он был на год моложе Артура. Познакомились они на вступительных экзаменах в Академию пять лет назад. К тому времени оба уже по несколько лет отработали на грузовых и пассажирских внутрисистемных рейсах (рейсы транспортных кораблей внутри Солнечной системы).

Их космическая карьера начиналась так же, как и у сотен других пилотов, — с поступления в профессиональный колледж министерства космических перевозок, что само по себе было довольно сложно из-за высоких психических и физических требований, предъявляемых к абитуриентам. В остальном такой колледж ничем не отличался от, скажем, колледжа по подготовке машинистов тепловозов, которые существовали до того, как все грузовые перевозки такого рода на Земле были автоматизированы. Программа обучения в нем строилась с учетом сложившейся на данный момент специфики освоения ближнего космоса и по времени занимала два года.

Человечество, стремясь максимально обезопасить процесс освоения, создало мощную Службу Космической Безопасности (СКБ). В нее входило множество отделов, охватывающих все аспекты безопасности передвижения и работы в космосе, начиная от мелких правонарушений и заканчивая проведением оперативных мероприятий по спасению и эвакуации большого количества людей.

Поговаривали, что там даже есть отдел по защите от внеземного вторжения, но чем занимаются его сотрудники, какие мероприятия и исследования проводят, никто толком не знал.

Грузовые межпланетные корабли представляли собой весьма сложные аппараты. Все системы управления и жизнеобеспечения в них многократно дублировались. Поэтому основной задачей пилота было непосредственно управление кораблем, а в случае возникновения нештатных ситуаций, с которыми не могла справиться автоматика, оставалось подать сигнал бедствия и ждать помощи от СКБ. Готовить каждого пилота таким образом, чтобы он мог самостоятельно выполнить более или менее сложный ремонт какой-либо системы корабля, было неразумно и малоэффективно, когда под боком всегда имелись специалисты из СКБ. Другое дело, межзвездные перелеты в направлении неосвоенных планетных систем. Там экипаж корабля мог рассчитывать только на собственные силы.

Все слушатели Звездной Академии, как правило, продолжали работать пилотами на внутрисистемных рейсах, но перезаключали с компаниями договоры на меньшее их количество. У Андрея и Артура к моменту их поступления в Академию закончились текущие контракты с компаниями, но они не торопились заключать новые, рискуя вообще остаться без работы. У обоих профессия косморазведчика была заветной мечтой детства, и они хотели основательно и без суеты подготовиться к начальному этапу ее осуществления.

Спустя три месяца после зачисления в Академию компания «Транс-Карго-Спейс» предложила Андрею контракт на выполнение грузовых перевозок между орбитальной станцией компании, находящейся на Плутоне, и звездной системой Большая Удача, «болтавшейся» в двух сотнях световых лет от Солнца.

Компания «Транс-Карго-Спейс» принадлежала одному из крупнейших синдикатов, промышлявших добычей полезных ископаемых в космосе и доставкой их в Солнечную систему для последующей переработки. Собственностью этого же синдиката была и единственная планета, находящаяся в звездной системе Большая Удача. На поверхности планеты располагались шахты, а также поселение, в котором проживали около тысячи колонистов. Эти люди занимались обслуживанием оборудования шахт и первичной переработкой нескольких видов добываемых на планете руд.

Полеты грузового корабля компании в систему Большая Удача осуществлялись раз в полгода. Продолжительность одного рейса туда и обратно составляла примерно около месяца. То есть пять дней грузовик шел на околосветовой скорости от орбиты Плутона до входа в соответствующий гравитационный Канал и потом неделю от выхода из Канала до орбиты планеты. Затем пара дней уходила на перезагрузку контейнеров и профилактическое тестирование оборудования, и — в обратный путь.

Такой режим работы был очень удобен для совмещения ее с учебой в Академии, да и оплата была значительно выше, чем на внутрисистемных рейсах. Доплачивали за риск, поскольку случись с кораблем какая-нибудь неприятность по ту сторону Канала, никакая Служба Космической Безопасности тебе не поможет и даже не узнает о твоих проблемах. Ибо не существовало еще систем связи, позволяющих передавать информацию через Каналы. Поэтому на грузовиках доставлялась и личная почта для колонистов.

Экипаж космического корабля, отправляющегося через Канал по обязательному, в том числе и для частных компаний, кодексу космических перевозок, должен был состоять минимум из двух человек.

Так Андрей и Артур оказались в одном экипаже. За несколько лет, проведенных вместе в Академии и в космосе, они попадали в разные ситуации и успели хорошо изучить характер и привычки друг друга. Умение относиться с легкой иронией к всевозможным жизненным и служебным проблемам сдружило их еще больше. Порой общение между ними переходило в легкий, неназойливый треп, что являлось, видимо, следствием недостатка собеседников во время космических рейсов. Теперь, на момент окончания обучения, они не сомневались, что дальнейшая их космическая карьера будет совместной.




3


Вручение дипломов выпускникам Академии происходило традиционно в очень торжественной обстановке. Присутствовали видные ученые, представители крупнейших космических компаний, политики, артисты и множество других людей, чья деятельность так или иначе была связана с освоением космоса. Это ежегодное мероприятие с чьей-то легкой руки стало как бы символом неудержимого прогресса человеческой цивилизации.

Выступающие вкратце говорили о новых достижениях в различных областях человеческой деятельности и высказывали свои напутствия и пожелания выпускникам. Складывалось такое впечатление, что именно от них — выпускников Академии — зависело все будущее развитие человечества. Отчасти это было действительно так. Люди быстрыми темпами расселялись по Галактике, осваивали новые материалы и технологии, превращаясь в истинно космическую цивилизацию.

С какой целью? Видимо, из-за жажды познания нового и ощущения того, что вот-вот произойдет некий качественный скачок в развитии, который откроет новые стороны человеческого самосознания.

Но пока качественный скачок самосознания еще не произошел, выпускники и гости развлекались устаревшим, но проверенным способом, а именно пили, ели и строили радужные планы на будущее.

Обычно после такого официального мероприятия виновники торжества разделялись на группы по интересам и праздновали свой успех еще несколько дней, но только уже в значительно меньших масштабах…




…Андрей сидел в такси и смотрел на извивающуюся ленту шоссе. Вечерело. Машина летела из научного городка, где была расположена Академия, в столицу. Накрапывал легкий дождик. Щетки на лобовом стекле монотонно смахивали капли в сторону, где они, объединяясь в кривые струйки, стекали вниз. Их место тут же занимали новые, которых, впрочем, ожидала та же участь. Было в этой привычной картине что-то грустное, напоминающее о бренности всего сущего. Водитель включил ближний свет фар. Картинка за стеклом повеселела, но из-за тысяч отражений в капельках дорогу стало видно еще хуже.

Ну вот и сбылась «мечта идиота». А что дальше? Андрей был, несомненно, доволен. Но вместе с этим в душе присутствовало некоторое чувство опустошенности. Так бывает с людьми, которые долгое время стремятся к достижению какой-то цели, но при этом так привыкают к этому стремлению, что после достижения цели им кажется, что они потеряли смысл жизни.

Он возвращался в Москву, чтобы повидаться с Ольгой, так как завтра утром они с Артуром должны были лететь на экватор. Там располагалась стартовая площадка для вывода грузовых и пассажирских челноков в космос, затем пересадка на орбитальной станции и дальше два дня пути до Плутона.

По контракту с компанией у них остался еще один рейс в звездную систему Большая Удача. Хотя негласно считалось недостойным пилотов-разведчиков высшего класса выполнять обычный грузовой рейс, но заранее они не отказались, а отказ теперь повлек бы за собой необходимость выплаты большой неустойки компании. Поэтому, спрятав гордость, им все-таки предстояло лететь, хотя насмешки знакомых и обслуживающего персонала базы на Плутоне были неизбежны.

Ольга должна была ждать Андрея в небольшом баре недалеко от своего дома. Они наткнулись на этот бар случайно три года назад. Тогда Андрей вернулся из полета и заехал навестить давнюю подругу, их вялотекущий роман продолжался уже несколько лет. Зашли они на минутку — пропустить по стаканчику душным июльским вечером, — а просидели три часа.

Это заведение отличалось от тысяч аналогичных, разбросанных по городу, прежде всего наличием вкуса у своего владельца. Хорошо продуманный интерьер в сочетании с негромкой приятной музыкой и великолепным обслуживанием создавали атмосферу, располагающую к общению, поэтому и контингент здесь собирался соответствующий. В результате у них стало своеобразной традицией проводить здесь вечер «прощания» перед очередным полетом Андрея и вечер «встречи» после его возвращения.

Андрей расплатился с водителем, добродушно пожелавшим ему счастливых полетов, ведь Андрей был в новенькой форме офицера разведывательного флота, и вошел в бар.

К его удовольствию, народу было немного. Ольга сидела возле стойки и потягивала через соломинку апельсиновый сок. Рядом с ней примостился какой-то юноша и искоса поглядывал на нее, явно подыскивая оригинальный предлог, чтобы познакомиться. Увидев краем глаза вошедшего Андрея, Ольга просияла и помахала ему рукой. Юноша тоже повернулся к входу и, увидев Андрея, поскучнел, встал и поплелся в глубь зала. Андрей подошел и сел на его место.

— Я вижу, ты продолжаешь пользоваться неизменным успехом у скучающих философов среднего возраста, — улыбаясь, сказал он.

— Да, это только ты не ценишь ту прелесть, которая тебе досталась, — горестно вздохнула она.

— Ну почему же, очень даже ценю, — сказал Андрей, чмокнув ее в щечку, — и ты это прекрасно знаешь.

— И это все, что ты можешь предложить бедной девушке, все глаза проглядевшей на звезды в ожидании тебя из полетов?

— Нет, я еще могу предложить пройти вот за тот уютный столик в конце зала и заказать чего-нибудь вкусненького.

— Ну вот, — сморщив носик, обреченно произнесла Ольга, — все вы мужчины одинаковы, с вами пытаешься о вечном, а вы опять о том же.

— Однако не надо обобщать, ибо я уверен, что, ознакомившись с меню, ты тоже быстренько спустишься на землю.

— Ты думаешь?

— Уверен.

— Предлагаю провести эксперимент, — сказала Ольга, поднимаясь со стула.

— Ты готова принести себя в жертву науке? — прищурился Андрей, вставая.

— Если экспериментатором будешь ты, то я готова на все! — сказав это демоническим голосом, она взяла Андрея за руку и повела в глубь зала.

Вокруг имелось много свободных столиков, но они шли к своему любимому и, к счастью, незанятому месту. Сели. Рядом, на небольшой клумбе причудливо переплетались декоративные растения. Это были копии, но сделанные настолько искусно, что, даже уткнувшись носом, их невозможно было отличить от живых растений. Многие столики скрывала от посторонних глаз мерцающая разноцветная дымка, которую создавали лазеры, расположенные на потолке. В центре каждого столика находился небольшой пульт, позволявший управлять интенсивностью свечения и цветом этой своеобразной ширмы. Так же, с помощью пульта, можно было посмотреть меню, вызвать официанта и сделать заказ.

Усевшись за столик, Ольга сразу нажала на пульте комбинацию клавиш, и вокруг них появилось голубое свечение, она поменяла цвет на красноватый, расширила радиус так, чтобы внутрь попала часть декоративных растений и увеличила интенсивность. Окружающая их обстановка растаяла за покрывалом, плавно переливающимся красноватыми и золотистыми оттенками.

— Почему такие цвета? — поинтересовался Андрей. — Может быть, все-таки что-нибудь зелененькое, успокаивающее?

— Успокаиваться, дорогой мой, будешь в своем долбаном космосе, а находясь со мной, ты должен непременно возбуждаться, — проговорила Ольга, тщательно изучая меню. — И потом, у нас как-никак торжественный момент, все должно выглядеть помпезно.

Просидев еще минуту, уткнувшись в меню и наморщив лоб, она наконец сдалась:

— Знаешь, что-то я никак не могу определить, чего мне больше хочется, а на самом деле мне хочется всего понемножку. Сделай лучше заказ сам.

— Да… — ухмыльнулся Андрей, — и эта женщина совсем недавно имела наглость намекать на некоторые нюансы интересов мужского организма. Ты же знаешь, я предпочитаю традиционную кухню. Поэтому для начала вот так, — он нажал на пульте несколько кнопок, — а там видно будет.

Не прошло и трех минут, как раздался мелодичный сигнал, а в окружающем их свечении вспыхнул ряд белых звездочек. Это означало, что пришел официант с заказом и просил разрешения нарушить уединение гостей. Андрей нажал кнопку на пульте, цвет свечения изменился на бледно-желтый, символизировав разрешение войти. Официантом, а вернее официанткой, оказалась миловидная девушка лет девятнадцати. Увидев Андрея, она расплылась в широкой улыбке. Быстро поставила на стол заказанные блюда и бесшумно удалилась. Для начала Андрей заказал нежнейшее мясо, запеченное с грибами и сыром, пару разновидностей острых салатов и красное вино.

— Как все-таки на глупых молодых женщин действует ваша форма, — улыбаясь, произнесла Ольга. — По-моему, если бы ты тут сидел голый, это не произвело бы на нее такого впечатления, как эта форма.

— Ты определенно хочешь меня обидеть, я вроде этого еще не заслужил.

— Да нет, — серьезно ответила Ольга, — это у меня нервное.

— Нервничать, дорогая моя, будешь, когда я буду шляться в своем долбаном космосе, а когда я рядом с тобой, ты должна быть веселой и беззаботной.

Андрей налил вино в хрустальные бокалы. Подняв их, они замерли, пораженные красотой увиденного. Красноватое свечение окружавшего их «занавеса» преломлялось гранями бокалов, рассыпаясь в вине сотнями искр.

— За твою удачу, — сказала Ольга, глядя Андрею в глаза. — Одну свою мечту ты уже осуществил, дай бог, чтобы осуществились и все остальные.

Они выпили. Возникло ощущение разливающейся по телу энергии. Казалось, что даже кровь стала горячее. Попробовали принесенные блюда, все было очень вкусно и само просилось в рот, но они не торопились, растягивая удовольствие.

— Ты и впрямь сегодня какая-то раздраженная. Что случилось? — спросил Андрей.

— У тебя уже есть предложения по дальнейшей работе? — в ответ поинтересовалась Ольга.

— Пока нет. Да я и не искал еще толком. Опять же, надо определиться, в какой компании работать — в частной или государственной. С одной стороны, в государственной надежнее, текущий заработок выше, льготы там всякие. Зато в частной уж если повезет наткнуться на стоящую планету, то сразу обеспечишь себе безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. Но действительно стоящая планета — большая редкость, это почти как в лотерею выиграть. Однако, по крайней мере поначалу, перелет к каждой новой системе будет сопровождаться самыми радужными надеждами. А что тебя беспокоит?

— И поэтому ты не отказался от этого последнего полета? — Ольга опять не ответила. — Ведь вроде не принято космическим разведчикам выполнять обычные грузовые перевозки.

— Так ты заботишься о моем имидже? Не беспокойся, я справлюсь с этим.

— Ты знаешь, вот что-что, а твой имидж меня волнует меньше всего, — хмуро огрызнулась Ольга.

— Тогда в чем дело? Объясни.

— Да по-честному, я и сама не знаю, — устало произнесла она. — Просто какие-то смутные предчувствия, беспокойство. Понимаешь, ты летишь в рейс, который уже как бы не твой. То есть, не отказавшись от этого полета, ты нарушаешь предначертанное течение событий, вмешиваешься в судьбу, а это нехорошо. По моему жизненному опыту, такое не остается безнаказанным.

— Ну, знаешь, рассуждая таким образом, любое активное действие по жизни можно характеризовать как вмешательство в судьбу. И вообще, что-то я раньше не замечал за тобой склонности к фатализму.

— Ты не понимаешь, как раз именно твои активные действия привели к тому, что ты не должен лететь. И в последний момент ты не доводишь дело до конца, спускаешь все на тормозах и собираешься в этот полет, который уже не имеет отношения ни к твоей жизни, ни к карьере.

— Все, все, — поднял руки Андрей, — я все понял. У тебя просто приступ космофобии. Сейчас я буду тебя лечить.

С этими словами он стал набирать что-то на пульте.

— Ну и что ты делаешь? — обреченно поинтересовалась Ольга.

— Заказываю хороший коньяк и десерт. Это вернет тебя к реальной жизни. А если серьезно, то ты должна понять, что это моя работа. В дальнейшем будет много всяких двусмысленных ситуаций, и если ты каждую будешь так переживать, то скоро от тебя ничего не останется. А меня это, по определенным соображениям, совершенно не устраивает.

Он налил полные бокалы вина и поднял свой, жестом приглашая Ольгу сделать то же самое.

— Раз уж ты придаешь этому такое большое значение, давай выпьем за успех рейса, тем более что он своего рода юбилейный — десятый по счету.

Они чокнулись, выпили и стали доедать отбивную, думая каждый о своем.

— К тому же, — прервал молчание Андрей, — ты знаешь, что я лечу с Артуром. А этому старому прагматику не откажешь в педантичности. Так что с нами ничего не может случиться по определению.

— Да уж, — улыбнулась Ольга, — Артур — это, конечно, аргумент. Кстати, как у него дела? Он все еще переживает смерть Барбары?

— Ты знаешь, по-моему, он до сих пор не верит в ее гибель. Ведь обломков самолета так и не нашли, хотя искали тщательно и самыми современными средствами.

Они снова замолчали.

Два года назад Барбара, жена Артура, на частном четырехместном самолете летела через Атлантический океан в Нью-Йорк. Андрей и Артур в это время проходили там спецкурс на базе учебного центра НАСА. Она любила так неожиданно нагрянуть и с воплем «сюрприз» кинуться ему на шею. По этому поводу на курсе в Академии народ откровенно посмеивался и считал, что Артур находится под колпаком. А Барбару в шутку называли «Тотальный контроль». Однако самому Артуру это не доставляло никаких неудобств, а совсем наоборот. Единственное, что ему не нравилось, это пристрастие жены к полетам на маленьких реактивных самолетах. Но Барбара и слушать ничего не хотела, утверждая, что полет на такой машине заряжает ее жизненной энергией. И когда они разбогатеют, а в этом она была совершенно уверена, то непременно купят такой самолетик, и она научится управлять им сама. При упоминании об этом у Артура сразу пропадало всякое желание богатеть. В общем, Барбара была известная «сорвиголова». И в тот злополучный день она летела к Артуру, но, пролетев уже две трети своего пути над океаном, самолет вдруг исчез с экранов радаров.

Снова раздался мелодичный сигнал. На этот раз вошли две широко улыбающиеся официантки и принесли подносы с коньяком, десертом и фруктами. И начали расставлять все это на столике.

— Знаете что, девушки, — остановил их Андрей, — организуйте, пожалуйста, доставку всего этого вот по этому адресу. — И он протянул им карточку. — Ты не возражаешь, дорогая?

— Нет, дорогой! — сказала, широко оскалившись, Ольга, явно передразнивая улыбки официанток.

Они вышли из бара и сели в такси.




4


Рано утром Андрей собрался, поцеловал еще спящую Ольгу. Она попыталась подняться, чтобы проводить его. Но он уложил ее обратно, посоветовал не делать глупостей и обещал через месяц ждать в баре. Выскочил на улицу, взял на стоянке дежурный электромобиль и поехал в аэропорт.

Как всегда бывает, когда куда-нибудь торопишься, машин на улицах оказалось слишком много и, несмотря на неуклонно растущее число развязок и объездных путей, а также на ранний час, он несколько раз застревал в пробках на пять-десять минут. В результате, наконец выбравшись из города на трассу к аэропорту, он уже изрядно опаздывал.

Была ранняя весна. К счастью, очевидно, уже последний, снег растаял, дороги подсохли, и ничто не мешало Андрею «давить на газ». В приоткрытые воздухозаборники просачивался свежий, влажный утренний воздух, пахнущий хвоей. Дорога шла через сосновый бор. Этот воздух расслаблял и убаюкивал. Андрей еще раз пожалел, что приходится так гнать. Хотя и не сезон, вспомнились их с Ольгой прошлогодние походы за грибами. Где он будет этой осенью — неизвестно. Если удастся заключить выгодный контракт, то, скорее всего, в этом году их грибной сезон не состоится. Да, пожалуй, несмотря на все проблемы и академическую суету, это был самый беззаботно-романтический период его жизни. Опять на сердце легла тень легкой грусти по чему-то безвозвратно ушедшему.

Ольга тоже недавно сдала экзамены, получила диплом биолога и уже успела устроиться на работу в компанию «Медсервис». Их отношения длились уже четыре года, но было очевидно, что со вчерашнего дня они перешли в новую стадию. Это чувствовалось и в ее поведении, и в ощущениях самого Андрея. Если раньше все двигалось как бы по накатанной дорожке, с которой просто не хотелось сворачивать, то теперь действие внешних сил закончилось и обоим стало ясно, что пора принимать какие-то решения. Но каждый был настолько деликатен и осторожен, боялся оказать излишнее давление или показаться слишком поспешным, что атмосфера некоторой недоговоренности, плохо скрываемая повышенной веселостью, так и не исчезла до самого утра. И сейчас Андрей слегка поругивал себя за то, что не расставил все по местам. А с другой стороны, может, оно и к лучшему, пусть подумает еще месяц, нужно ли ей все это.

Неожиданно что-то темное и бесформенное появилось перед ним на дороге. Андрей резко нажал на тормоз и крутанул руль влево, потом вправо, но это помогло только частично. Препятствие он обогнул, но машину занесло и выбросило на встречную полосу, а затем в кювет. При этом чудом удалось избежать столкновения со здоровенной сосной, которая, казалось, специально по такому случаю выбралась из чащи поближе к дороге. Хорошо еще, что не было встречных машин.

Сердце гулко стучало в груди. Андрей сидел в машине на обочине дороги, развернутый в направлении, строго противоположном тому, в котором только что несся. Придя немного в себя, он увидел виновника происшествия. Это был здоровенный лось с мощными ветвистыми рогами. Почему-то он не убежал в чащу, а стоял и смотрел тяжелым немигающим взглядом. Казалось, что он выражает этим свое презрение к серому блестящему предмету, который только что чуть не лишил его жизни. И даже имеет наглость ругать диковинного четырехколесного уродца. Андрей ответил ему тем же и сам удивился образности своего мышления, потому что самым безобидным из всех хлынувших с языка сравнений было — козел безрогий. Что уж точно никаким образом не соответствовало действительности, остальные характеристики, которыми был награжден лось, и вовсе не могли иметь к нему никакого отношения.

Излив нахлынувшие на него чувства, Андрей окончательно пришел в себя. Немного успокоившись и вспомнив, что ехал не за этим, попробовал продолжить движение.

Машина, к счастью, не пострадала. Андрей опасался, что может забуксовать на влажной, густо покрытой осыпавшейся хвоей земле. Но обошлось. Надсадно погудев двигателями, автомобиль с третьей попытки все-таки выбрался на трассу. Оставалось развернуться и опять двинуться навстречу неизбежности. Почему-то вспомнились Ольгины опасения, высказанные ему в баре. Тенью проскользнула малодушная мыслишка: какую сумму неустойки запросит с него компания, если он сейчас откажется лететь? Действительно, случай был неприятный, все равно что черная кошка перебежала дорогу. А учитывая повышенную суеверность, присущую людям опасных профессий, — вообще из ряда вон выходящий. У старых космических волков был целый ритуал отправки в очередной рейс, которого они неукоснительно придерживались. Их, ничего не боявшихся в космосе, могло вывести из себя и значительно меньшее происшествие на Земле. Перед глазами Андрея опять возник вид этого здоровенного лося, уставившегося на него своим немигающим взором. Он глянул в его сторону, но там уже никого не было. Машина медленно катилась по обочине. «Не рановато ли я начинаю впадать в маразм?» — подумал он. Глянул в зеркало заднего вида, резко развернул автомобиль и выжал педаль акселератора.




5


Артур нервно вышагивал по смотровой площадке аэровокзала. Увидев быстро идущего, почти бегущего к входу в здание Андрея, он вместо приветствия постучал указательным пальцем правой руки по запястью левой, потом по голове. При этом его губы красноречиво шевелились, весьма выразительно дополняя картину встречи напарников по космосу. Андрей в ответ широко улыбнулся и помахал ему рукой, чем вызвал еще большее негодование Артура.

Андрей подбежал к стойке ровно за одну минуту до окончания регистрации пассажиров. Глаза у девушки, просматривавшей его документы, слегка округлились, когда дошли до графы «Цель полета». Она явно не ожидала такого легкомысленного поведения от человека, перед которым стояла столь серьезная задача. Андрей же только продолжал беззаботно улыбаться.

Подошел Артур. Он тоже был в новенькой форме офицера космической разведки. На его плече висела спортивная сумка, а в каждой руке он держал по большой упаковке баночного пива. Сунув одну упаковку едва успевшему подставить руки Андрею, он, не говоря ни слова, быстрым шагом направился к посадочной площадке. Андрею ничего не оставалось, кроме как, послав воздушный поцелуй девушке, регистрировавшей билет, двинуться следом за ним.

Вагончик, который должен был доставить их к самолету, слегка задерживался. Пассажиры, ожидавшие, что их должны немедленно везти на посадку, не желали рассаживаться по установленным вдоль стен креслам, а все толпились у выхода. Поэтому, усевшись, наши друзья оказались в относительном уединении.

— Ну, — наконец произнес Артур, — давай оправдывайся, только поубедительнее, пожалуйста.

Андрей рассказал ему историю с лосем, вскользь упомянув о своих опасениях по поводу дурных примет.

— Значит, говоришь, в приметы веришь, — прищурился Артур. — В таком случае скажи, пожалуйста, а не происходили ли по дороге сюда еще какие-нибудь странные явления с твоим организмом?

— На что ты намекаешь? — не понял Андрей. — Тебя интересует, не описался ли я во время инцидента с лосем? Так могу тебя заверить — нет, не успел.

— Это хорошо! — порадовался за друга Артур. — Но я имел в виду другое. Судя по времени, как раз в тот момент, когда ты проводил обмен мнениями с лосем, я уже таскался по вокзалу с твоим пивом и, поглядывая на часы, вспоминал тебя очень образно, при этом затрагивая не лучшие стороны твоего характера. Поэтому, если верить тем же приметам, то в момент пресс-конференции с лосем ты должен был икать так, что распугал бы всю живность в радиусе нескольких километров.

— Кстати о пиве, — встрепенулся Андрей. — Я мигом, если приедет вагончик, задержи его.

С этими словами он вскочил и выбежал из зала ожидания, оставив Артура с поднятыми бровями и открытым ртом, видимо, слов у него уже больше не нашлось.

По закону подлости, как только Андрей скрылся за дверью, сразу появился вагончик, и пассажиры стали поспешно загружаться, явно желая побыстрее добраться до мягких кресел самолета. Артур символически плюнул, повесил на другое плечо сумку Андрея, взял в руки упаковки с пивом и пошел к кабине водителя договариваться, чтобы тот слегка обождал, на ходу пытаясь придумать достойный космического разведчика предлог и прикидывая, во что может вылиться это «слегка».

Андрей, действительно, не заставил себя долго ждать. Прошло не больше пары минут после того, как все загрузились и уже начинали немного недоумевать по поводу очередной задержки, как он, бегом преодолев зал, запрыгнул в вагончик, держа под мышкой какой-то пакет. Окружающие посмотрели на него с осуждением, но промолчали.

— Что это? — меланхолично спросил Артур, отдавая ему сумку.

Люди вокруг, как показалось Андрею, притихли, тоже, видимо, желая узнать, что может потребоваться в последний момент перед отлетом космическому разведчику.

— Надо! — лаконично ответил он.

Окружающие разочарованно выдохнули и посмотрели на него с еще большим осуждением. Ишь какой, мало того, опаздывает, да еще и повода для разговоров не дает!

Уже когда они взлетели, Артур все-таки не выдержал и снова спросил:

— Так какие же у тебя ассоциации вызвало упоминание о пиве? Или ты решил, что упаковки для тебя будет маловато, и побежал прикупить еще пару банок?

— Нет, я купил отличный коньяк, — ответил Андрей, показывая бутылку и глядя, как на лице друга появляется удивленное выражение.

В принципе, не существовало законов, запрещавших брать в дальние рейсы спиртное. Но, с другой стороны, не было и условий, поощрявших это. То есть они не могли официально заказать, чтобы им на корабль загрузили чего-нибудь горячительного. Земля являлась единственным местом на их пути, где можно было приобрести спиртное. Далее, ни на орбитальной станции около Земли, ни на Плутоне достать ничего такого уже не представлялось возможным. По их негласному соглашению ничего более крепкого, чем пиво с собой в полет они не брали, поэтому и приходилось каждый раз таскаться с этими упаковками.

— У нас на борту предполагается торжественное мероприятие? — поинтересовался Артур. — Что же ты меня не предупредил, может, я счел бы нужным тоже как-нибудь подготовиться. Будут дамы?

— Расслабься, ты помнишь Боба Хиггинса?

— Нет, а что это за шишка, что ты собираешься поить его столь дорогим нектаром?

— Не шишка, просто я уверен, что за последние пять лет он вообще не имел удовольствия вкушать горячительные напитки.

— Тем более, значит, он точно не оценит продукт, ведь все познается в сравнении, — философски заметил экономный Артур.

— Хотя ты наверняка его знаешь, по крайней мере, видел, — задумчиво произнес Андрей. — Он поступал вместе с нами в Академию, правда, в другом потоке, а я его знаю еще со школы. Ты же в курсе, что в Большой Удаче нам предстоит забрать троих человек и вернуть их в Систему, так вот один из них — Боб.

— Как же его так угораздило? — удивился Артур.

Действительно, планета, на которую они летали уже несколько лет, была планетой-тюрьмой. И ее название звучало довольно издевательски по отношению к людям, которые там находились.

— Так же, как и многих других, — пояснил Андрей. — Решил слегка подзаработать. Он в то время служил в государственной компании, перевозил грузы между Венерой и Марсом. Линия была не очень напряженная, и его корабль часто шел недогруженным на три-четыре контейнера. Узнав про это, некая частная фирма предложила ему сделку. При загрузке на орбитальной станции Венеры они умудрялись каким-то образом подцеплять ему пару «левых» контейнеров, которые он должен был просто отсоединить уже на марсианской орбите перед подлетом к станции разгрузки. И все было замечательно, но в рейсе, оказавшемся для него последним, не сработала до конца механика крепления одного из контейнеров. Автоматика показывала, что контейнер сброшен, а он на самом деле остался на месте. С ним ничего не подозревавший Боб и прилетел на орбитальную станцию Марса.

В результате он был отчислен из Академии, практически не успев начать обучение, и получил пять лет исправительных работ в системе Большая Удача.

Звездная система Большая Удача была открыта пятьдесят лет назад. Поскольку в системе находилась всего одна планета, то и ее стали называть так же. Это название присвоил обнаруживший ее экипаж разведывательного корабля. Существовала такая привилегия у разведчиков, правда, иногда научный совет вносил свои коррективы. Это случалось, если в названии присутствовали уж слишком личные мотивы.

Собственно, такое незамысловатое имя явилось результатом первой реакции экипажа на расшифровки данных о полученных с поверхности планеты пробах грунта. Они свидетельствовали о наличии в коре разнообразных металлов в очень высоких концентрациях, а это означало, что, возможно, планета пригодна для создания на ней поселения. И следовательно, по закону они получат весьма приличные деньги за ее открытие. Поэтому, желая убедить самих себя в успехе, они и дали планете такое название. Их надежды оправдались, и через несколько лет на ее поверхности было организовано поселение, построены автоматические шахты и обогатительные комплексы.

Поверхность планеты оказалась совершенно непригодной для жизни человека. В ядовитой атмосфере бушевали ураганные ветры, сопровождающиеся мощными электрическими разрядами, что затрудняло постройку и эксплуатацию наземных сооружений. Поэтому построенное там полуподземное поселение, в котором жили и работали люди, походило на смесь метрополитена с атомной подводной лодкой.

Вряд ли нормальный человек согласился бы там работать какое-либо продолжительное время, а возить туда вахты каждый месяц было дороговато. Эти обстоятельства и определили статус планеты как места ссылки осужденных за различные экономические преступления людей.

На самом деле планета-тюрьма — это слишком громко сказано. Собственно из атрибутов тюрьмы там было только достаточно ограниченное жизненное пространство и возможность общения с Землей лишь посредством видеокассет, привозимых грузовым кораблем. А также необходимость из года в год выполнять монотонную неинтересную работу без отпусков и перспективы смены рода занятий, что, естественно, раздражало больше всего. Сама работа не носила тяжелого физического характера и заключалась в управлении оборудованием по добыче руды, ее переработке и подготовке к отправке в Систему. Плюс поиск новых месторождений с их последующей разработкой. Ну и, конечно, поддержание жизнедеятельности и по мере сил повышение благоустроенности самой колонии, чем, в основном, занимались женщины. Да, примерно тридцать процентов поселенцев составляли представительницы прекрасного пола, этим еще раз подтверждая теоретическое равенство полов или то, что не только мужчинам свойственно стремление улучшить свое материальное положение незаконными методами.

Присутствие в колонии большого количества женщин, а также наличие разнообразных электронных виртуально-эротических суррогатов практически решало проблему взаимоотношения полов, неизбежно возникающую в ограниченной, замкнутой популяции, но создавало ряд других проблем, связанных с маленькими детьми, которые явно были достойны лучшей участи.

В таких условиях не могло быть и речи о каких-то охранниках, надсмотрщиках или тому подобных должностях. Так как, собственно, ни бежать, ни устраивать себе еще какие-либо проблемы поселенцам не было никакого смысла. Администрация колонии, то есть люди не осужденные, а работающие там по контракту, составляла всего пять человек: начальник колонии, его заместитель, два инженера и врач. Естественно, что за свое добровольное заточение они получали зарплату на порядок больше, чем остальные.

Поселенцы просто жили, работали и по мере сил старались благоустроить свой быт.




6


Перелет до перевалочной базы в Африке занимал чуть больше часа. Андрей даже успел слегка отключиться, по-другому это состояние и не назовешь. Сознание переставало воспринимать окружающую действительность, и как бы воспользовавшись этим моментом, власть захватывало подсознание, начиная по-своему переваривать события последних часов и порождая в мозгу всевозможные мифические образы и аллегории, часто достаточно идиотские и бредовые. В результате, когда самолет пошел на посадку и Андрей очнулся, он толком ничего не помнил из своих видений, но общее эмоциональное самоощущение было прескверное. Желая как-то отвлечься, он выглянул в иллюминатор, но низкая облачность и неизвестно откуда взявшийся здесь в это время года туман не позволили ему увидеть ровным счетом ничего до того самого момента, пока вдруг появившаяся взлетно-посадочная полоса не прыгнула им навстречу.

Миловидная стюардесса поздравила пассажиров с прибытием на базу и пожелала дальнейшего счастливого пути. Здесь им предстояло пересесть на грузовой вертолет и таким образом добраться до расположенной в океане взлетно-посадочной площадки космических челноков. Далее еще одна пересадка на орбитальной базе Земли и дальнейший двухдневный полет к Плутону, где их ожидал уже готовый к рейсу, ставший практически родным за эти годы, большой грузовой корабль СТ-500 класса «Титан».

Андрей вообще никогда не любил вынужденные путешествия с многочисленными пересадками и тревожным ожиданием прибытия в конечную точку. Он всегда считал это пустой потерей времени. Вот и теперь, по пути к Плутону, он окончательно извелся. И даже после прибытия на орбитальную станцию, с головой погрузившись в предполетную подготовку корабля, не ощутил должного удовлетворения. Видимо, Ольга была права — это был уже не его рейс, и подсознательно он хотел побыстрее вернуться, чтобы, наконец, полностью окунуться в жизнь космического разведчика, к которой стремился столько времени.

С таким настроением было вообще опасно выходить в космос. И Андрей прилагал все усилия к тому, чтобы сосредоточиться на полете, пытаясь брать пример с Артура, который, ни на что не обращая внимания, совершенно спокойно занимался подготовкой корабля, в минуты отдыха самозабвенно предавался нехитрым развлечениям в виде слушания музыки и употребления кулинарных изысков, на которые ему удавалось запрограммировать их кухонный автомат, а также постоянно косился на бутылку коньяка, пытаясь убедить Андрея, что человек, столько времени не употреблявший спиртного, может довольствоваться и баночкой пива, которую он клянется ему оставить. Кроме того, употребление столь крепкого напитка нетренированным организмом может привести и к некоторым побочным отрицательным эффектам…

Наконец, все штатные мероприятия по проверке работоспособности основных и дублирующих систем корабля были выполнены. Контейнеры с грузом для поселенцев надежно закрепили в специальных зажимах на корпусе. В этих контейнерах находились продукты питания, одежда, оборудование для новых шахт, личная почта и много всяких мелочей, заказанных поселенцами.

Андрей и Артур сидели в ходовой рубке, ожидая команды со станции на расстыковку. На один из экранов передавалось изображение корабля с видеокамеры, установленной на станции. Зрелище было довольно впечатляющим. В лучах прожекторов громада корабля выглядела величественно и даже несколько устрашающе. Андрей как завороженный смотрел на экран. Внешние контейнеры, закрепленные на корпусе корабля, имели разнообразную форму в зависимости от специфики находившегося в них груза, отчего средняя часть транспортника, с одной стороны, походила на нереальное нагромождение скал и ущелий, а с другой — на урбанистически-техногенный земной ландшафт. Но это совсем не портило внешнего вида, а скорее, добавляло ощущение некой угрюмости и серьезности сооружения.

Вся его предполетная хандра прошла и от ощущения гигантской мощи, готовой безоговорочно подчиниться любому приказу, сознание Андрея заполнялось каким-то диким, первобытным восторгом. Ведь, если вдуматься, сколько в этом гиганте заложено новейших технологий из самых разнообразных областей человеческой деятельности! Сколько труда и ума потребовалось человеку, чтобы достичь такого уровня развития и при этом все-таки остаться человеком, со всеми присущими ему слабостями и переживаниями, а не превратиться в этакого техногенного биоробота, нацеленного только на прогресс ради прогресса!

Видимо, Артура обуревали сходные чувства и мысли, но вслух он выразил иную точку зрения:

— И зачем нам все это? Сидели бы сейчас где-нибудь возле речки и ни души вокруг. Тишина. Варится уха, запах костра, только птицы и солнечные блики прорываются сквозь шелестящие кроны деревьев… А вместо этого мы расселись по каким-то «консервным банкам» и давай летать туда-сюда как полоумные, причем большая часть добытых ресурсов идет на постройку новых «консервных банок», которые в свою очередь требуют еще больше ресурсов и так до бесконечности.

Андрей демонстративно оглянулся по сторонам и удивленно спросил:

— Ты это мне рассказываешь? Да посади тебя у этой речки, ты через неделю, в крайнем случае, через месяц взвоешь. Скажешь — отдавайте мне мою «консервную банку» и полечу я к ентой бабушке на кулички, а то не могу я больше слушать этих лягушек, и нет лучшей песни, чем гул маршевых двигателей. Так что прибереги свое красноречие для молоденьких журналисток — они накинутся на тебя после нашего возвращения из очередного рейса, во время которого мы откроем планету, как две капли воды похожую на Землю. И ты будешь им проникновенно рассказывать, что двигало тобой в стремлении к новым мирам.

Артур с улыбкой выслушал тираду напарника и вынужден был согласиться:

— Да, человек никогда не ценит то, что имеет. В этом его беда, и в этом же заключается одна из составляющих прогресса. А насчет планеты земного типа — это ты хорошо придумал, надо будет при случае поискать.

— Непременно, — подтвердил Андрей, — сейчас только быстренько смотаемся к Большой Удаче, а потом медленно перетрясем всю Галактику. И действительно, куда торопиться? Как раз к пенсии и подберем себе что-нибудь подходящее.

Артур кивком подтвердил, что — да, к пенсии его вполне устроит, поэтому можно особо не суетиться.

За несколько десятков лет, прошедших с момента начала планомерного исследования человечеством дальнего космоса, были изучены сотни миров в разных уголках Галактики, к которым выводили исследователей вновь обнаруженные пространственные Каналы. Но ни в одной из этих звездных систем не оказалось планеты, пригодной для проживания человека без применения каких-либо средств защиты и, в первую очередь, обеспечения процесса дыхания. Исследованные кислородно-азотные атмосферы оказывались либо слишком разреженными, либо содержали вредные примеси или микроорганизмы. Да, жизнь во Вселенной присутствовала, но проявляла себя пока только в виде микробов, мхов и разнообразных аналогов плесени. Не было также обнаружено и косвенных следов деятельности других разумных цивилизаций. Люди понимали, что изучили ничтожную часть окраины своей Галактики, и все равно начинали чувствовать себя хозяевами космоса, не представляя, что они могут обнаружить круче себя и своей техники.

Различные общественные фонды, так или иначе связанные с космосом, уже утвердили немало призов, предназначавшихся экипажу, который впервые найдет что-то из ряда вон выходящее. Список этого «что-то» прилагался, там было перечислено все, на что хватило земной фантазии составителей.

Все это добавляло в процесс исследования космоса значительную долю нездорового азарта, в принципе не совместимого с серьезностью мероприятия и возможными последствиями таких находок.

Пискнул включившийся экран монитора внутренней связи. Появилось серьезное лицо диспетчера базы.

— Внимание, диспетчер вызывает грузовик СТ-500 класса «Титан», бортовой номер два ноля сто восемьдесят девять, объявляю тридцатисекундную готовность!

Андрей еще раз окинул взглядом пульт управления, все параметры огромного корабля были в пределах нормы, о чем свидетельствовало зеленоглазое свечение индикаторов. И вот картина на пульте ожила, словно радостно подмигивая экипажу и поздравляя его с новым стартом. Засветились два жидкокристаллических дисплея, отображая динамику работы маневровых двигателей. Корабль вздрогнул и медленно, осторожно и даже как бы нежно стал отделяться от станции.

— Поздравляю вас с очередным стартом и счастливого пути. От курса не отклоняйтесь, на неисследованные планеты не высаживайтесь, — улыбнулся диспетчер.

Друзья хмуро посмотрели на него, и он сразу же отключился. Как они и предполагали, каждый представитель обслуживающего персонала станции, с которым им приходилось сталкиваться при подготовке корабля, считал своим долгом попытаться пошутить на предмет несоответствия теперешнего звания и уровня выполняемого полета. И только полное отсутствие ответных эмоций со стороны экипажа не позволило перерасти этим шуткам в насмешки.

Корабль все быстрее удалялся от станции и разворачивался в направлении точки входа в пространственный Канал, оставляя орбитальную станцию Плутона слева позади себя. Андрей передвинул рычажок на пульте, направляя одну из внешних камер на удаляющуюся станцию. Это гигантское сооружение поражало и даже немного давило на психику своим величием. Наверно, так же чувствовали себя древние египтяне, приходящие к подножию пирамид.

Появилось чувство невесомости — корабль вышел из зоны искусственной гравитации станции. По программе через три минуты должна была включиться собственная гравитационная установка корабля. Экипаж вопреки инструкциям с удовольствием полетал по рубке, вместо того, чтобы глубокомысленно следить за ходом программы разгона.




7


Заканчивалась вторая неделя полета. Через несколько часов грузовик должен был подойти к орбитальной станции планеты в звездной системе Большая Удача. Полет проходил нормально, никаких нештатных ситуаций, сбоев в работе оборудования, нарушения программы или других «сюрпризов» не наблюдалось. Перемещение через пространственный Канал тоже прошло согласно регламенту. В нужный момент Артур включил основной гравитационный генератор. Казалось, корабль на долю секунды ослеп, погасли обзорные экраны, тревожно заморгало индикаторами навигационное оборудование, пытаясь сообщить, что не может идентифицировать местоположение корабля в пространстве. Обнулились значения на экранах, показывающих состояние среды вокруг корабля — плотности потоков элементарных частиц, радиационного фона, освещенности и тому подобного.

Но экипажу было не до этого. И дело не в легкой перегрузке, сопровождающей скачок, им приходилось сталкиваться и с перегрузками, в несколько раз большими. Казалось, сознание выворачивается наизнанку, что это значит, объяснить словами было невозможно. Та доля секунды, которую длился скачок согласно корабельному времени, растягивалась для людей, по крайней мере, в несколько секунд мучительных, непонятных ощущений и переживаний. Но, как говорится, все рано или поздно заканчивается. Сработала автоматика, отключившая генератор, и корабль вернулся в обычное пространство, но на несколько десятков световых лет отстоящее от точки, в которой находился секунду назад. После такой встряски людям, как правило, требовалось еще несколько часов, чтобы окончательно прийти в себя, избавиться от головокружения и общего подавленного состояния.

Складывалось впечатление, что в момент скачка человек проходит через что-то угрюмо-враждебное, действующее подавляюще не только на организм, но и на сознание, и этим как бы намекающее на неслыханную наглость его поведения, которая не останется безнаказанной.

«Скачок» был единственным не очень приятным разнообразием их корабельной жизни. Поэтому экипаж развлекался собственными силами, большую часть времени проводя в спортзале и электронной видеобиблиотеке, которая благодаря современным средствам аудио- и видеосжатия содержала огромное количество научной и развлекательной информации на любой вкус.

Кроме этого они не забывали о прямом значении слова «вкус» и уже практически изнасиловали кухонный автомат, составляя все новые и новые программы своих маленьких праздников живота, при этом не переставая радоваться техническому прогрессу, ибо ни одна женщина не выдержала бы такого обращения.

Андрей и Артур были едины во мнении, что природа не случайно создала человека с таким обменом веществ и что ему необходимо питаться, по крайней мере, три раза в день. Так как, очевидно, смысл поглощения пищи не только в поддержании жизненных сил на физическом уровне, но и в получении удовольствия от самого процесса, что, несомненно, влияет на психическое и эмоциональное состояние человека. А поскольку для людей, находящихся в замкнутом пространстве вдали от родной планеты, это самое состояние имеет первостепенное значение, то и отношение к выбору очередного кулинарного изыска приравнивалось к задаче космического масштаба.

Было девять часов утра по относительному корабельному времени. Артур сидел за штурманским пультом и рассчитывал оптимальную траекторию сближения со станцией и последующего торможения для стыковки. Андрей проверял системы корабля и собирался выйти на связь с начальником колонии, чтобы получить указания по передаче груза.

— Интересно, который час по местному времени поселенцев? — спросил Артур.

Андрей набрал на клавиатуре соответствующий запрос. «Двадцать три часа пятнадцать минут» — высветилось сообщение на экране дисплея.

— Да, неудачно мы попали, — констатировал Артур.

— Ничего страшного, — махнул рукой Андрей, — они обязаны перезагрузить корабль в течение суток. В противном случае мы выбьемся из графика, а в этот раз наш грузовичок сразу после возвращения должен лететь в систему Омеги, но, к счастью, уже с другим экипажем. Так что это их проблемы, иначе компания им этого не простит.

Он нажал кнопку голосовой связи и произнес в микрофон:

— Внимание! Грузовой корабль СТ-500 класса «Титан», бортовой номер два ноля сто восемьдесят девять, вызывает начальника колонии системы Большая Удача.

Пауза затянулась. Андрей проверил функционирование приемо-передающих устройств связи и повторил запрос. Опять тишина. Даже если начальника колонии по каким-то причинам не было на месте, дежурный диспетчер, обязательно находящийся на центральном пункте управления колонией, должен был ответить.

— Похоже, не очень-то они нас ждут, — удивился Артур.

— Странно, на планете есть, по крайней мере, три человека, которые не должны забыть эту дату, — задумчиво произнес Андрей.

Он мысленно прикидывал, что могло произойти и что им делать, если связь с планетой не будет установлена.

— Ты имеешь в виду тех, у кого кончился срок вынужденного пансиона?

Неожиданно бортовой компьютер хорошо поставленным женским голосом сообщил:

— Обнаружен запрос с орбитальной станции планеты на сеанс автоматической связи. Предоставить канал?

— Да, — подтвердил Андрей.

В динамиках появился приглушенный свистяще-хрюкающий звук, характерный для автоматического обмена кодированными данными. Индикатор показал, что принимаемый сигнал является видеозаписью.

Андрей включил режим распаковки и синхронного вывода. На экране дисплея появился улыбающийся начальник колонии. На вид ему было около пятидесяти лет, он был невысокого роста, полненький, со всегда улыбающимся лицом хронического оптимиста. Казалось, невозможно придумать ситуацию, которая бы заставила загрустить хозяина этих пухлых розовых щечек. Таким Андрей и видел его во время всех девяти предыдущих посещений системы, поэтому понимал, что выражение лица этого человека ни о чем не говорит, и приготовился услышать какую-нибудь гадость. И он не ошибся.

— Привет экипажу «Титаника», добро пожаловать в систему Большая Удача.

Андрей мысленно чертыхнулся и сплюнул. «Уж лучше бы ты нас так не называл», — подумал он.

— К сожалению, не могу засвидетельствовать вам свое почтение лично, так как в результате мощного урагана в атмосфере планеты полностью выведена из строя антенна дальней космической связи. Да и с орбитальной станцией связи почти нет, с трудом удалось записать для вас это сообщение. Однако мы успели подготовить контейнеры с грузом, но перезагрузить корабль вам придется самим. В такой ураган ни один наш планетолет не доберется до станции. Это задача менее сложная, чем разведывать новые миры, так что, надеюсь, справитесь… Что касается тех троих, которых вы должны были забрать, то они знают, что пытаться стартовать в такую погоду — самоубийство, поэтому любезно согласились подождать еще полгодика до следующего рейса. Тем более что торопиться им особо некуда. Предназначенный для вас груз находится в ангаре номер пять, сами разгружайтесь в третий. Так что удачи вам в освоении новой профессии — космического такелажника — и счастливого обратного пути.

Экран погас. Во время всего сообщения улыбка не покидала лица говорившего и было непонятно, какая из сказанных гадостей доставляет ему большую радость.

— Значит, говоришь, перезагрузка корабля — это их проблемы, — ехидно поинтересовался Артур, — и откуда он узнал о нашем новом статусе?

Особенно неприятное впечатление у Андрея вызвало упоминание о людях, для которых, по закону, начинающаяся ночь должна была стать последней ночью, проведенной на этой планете. По этому поводу у него в голове зашевелились кое-какие мысли, но сейчас было не время предаваться эмоциям, предстояло оперативно выполнить малоизвестную им работу.

А потом, если останется время, можно будет посоображать о чем-то еще.

Когда корабль уже шел на стыковку с орбитальной станцией, бортовой компьютер сообщил, что обнаружен радиосигнал, который идентифицирован и источником которого является стандартный зонд системы «Маяк», вращающийся вокруг планеты на весьма удаленной орбите.

Такие зонды входили в комплект оборудования любого разведывательного корабля. Когда разведчик, находящийся в режиме свободного поиска, выходил из Канала возле неизвестной планетной системы и после ее изучения собирался двигаться дальше, возможно, по одному из вновь обнаруженных Каналов, экипаж обязан был записать полученную информацию и направление дальнейшего движения в память зонда и, включив радиомаяк, оставить в системе. Таким образом оставляя за собой тропинку, по которой при необходимости их могла найти другая разведывательная или спасательная экспедиция.

Информацию с зонда можно считать дистанционно, для этого необходимо послать соответствующий сигнал с кодом доступа, подтверждающим полномочия запрашивающего и включающего его идентификатор. У каждого офицера-разведчика был такой личный код.

На запрос, сделанный Андреем, зонд начал было передачу информации, но через несколько секунд бортовой компьютер грузовика сообщил, что получаемый ответ не может быть расшифрован из-за ошибок обмена, возникших в процессе передачи. Возможно, на зонде неисправно кодирующее устройство.

В результате так и осталось невыясненным, откуда в системе взялся зонд с корабля-разведчика, которого в прошлый раз здесь не было, хотя экипажу обязаны были в предполетном инструктаже сообщить о дополнительных экспедициях в эту систему.

Ничего особо криминального в этом не усматривалось, разведчик мог попасть в систему случайно, обнаружив новый Канал, соединяющий ее с каким-то другим районом Галактики. Поэтому Андрей отметил данное происшествие в бортовом журнале и забыл о нем.




8


Орбитальная станция, с которой они только что состыковались, имела значительно меньшие размеры и совершенно другую конструкцию по сравнению с базой Плутона. Если на Плутоне грузовик полностью, со всеми «присосавшимися» к его корпусу контейнерами, помещался в специальный ангар, после чего его компьютер подключался к компьютеру станции и вся дальнейшая разгрузочно-погрузочная эпопея происходила с помощью роботов, а экипаж в это время мог расслабиться в бассейне или зимнем саду станции, то здесь все происходило намного примитивнее.

Перебравшись на станцию, Андрей и Артур заняли места в небольших, но достаточно мощных и маневренных шлюпках. С их помощью им и предстояло выполнить весь комплекс работ по перезагрузке своего корабля.

Выглядело это следующим образом: стартовав в шлюпках со станции, они подлетали к кораблю, захватывали специальными магнитными присосками, находящимися на корпусе шлюпки, очередной контейнер, затем посылали по радиосвязи компьютеру грузовика соответствующую команду. Он отпускал захваченный шлюпкой контейнер, который потом транспортировался к загрузочному модулю грузового отсека станции.

Учитывая то, что они не были асами пилотирования подобных космических аппаратов и, вообще, сами выполняли такую операцию впервые, работа продвигалась крайне медленно. Любая поспешность, любое непросчитанное включение маневровых двигателей шлюпки могли привести к столкновению с кораблем или станцией и последующей катастрофе. Уже через несколько часов они поняли, что наверняка выбьются из графика и, чтобы вернуться к Плутону в срок, придется совершать обратный полет в форсированном режиме.

Делая короткие перерывы для принятия пищи и отдыха, они снова занимали места в шлюпках и продолжали выполнение нудной, чужой работы. Периодические попытки выйти на связь с колонией оставались без ответа. Надежды на то, что помощь все-таки прибудет, постепенно испарялись вместе с холодным потом, которым периодически покрывался то один, то другой, в спешке придав шлюпке слишком большое ускорение и успев затормозить всего в нескольких десятках метров от опоры солнечной батареи станции или корпуса корабля.

К концу вторых суток они уже немного освоились с динамикой движения шлюпок, и работа пошла быстрее.

В итоге перезагрузку корабля им удалось закончить только к концу третьих суток своего пребывания в системе Большая Удача.

Наконец, все штатные работы были выполнены, и порядком измотанный экипаж находился в рубке корабля, готовясь к долгожданному старту в обратный путь.

Андрей тщетно пытался еще раз связаться с колонией, откровенно удивляясь, как можно так долго ремонтировать антенну связи, а Артур проводил расчеты оптимальных режимов их форсированного обратного возвращения. Требовалось наверстать потерянные двое суток, а для этого необходимо было внести коррективы в режимы разгона и торможения корабля перед входом в Канал и соответственно после него.

— Как ты думаешь, компания оплатит нам непредвиденные работы? — поинтересовался Артур. — Вообще-то следует выставить им счет и за моральный ущерб!

— И в чем же заключается твой моральный ущерб? — повернулся к нему Андрей.

— Как это в чем? — округлил глаза Артур. — Когда вчера в результате поспешного управления малоизвестным оборудованием моя шлюпка прошла в нескольких метрах от кронштейна антенны станции, я получил конкретный моральный ущерб, да и потом еще несколько раз в аналогичных ситуациях. Это, между прочим, почище, чем на Земле с лосями бодаться.

— Ну тогда ладно, — согласился Андрей. — А то я думал, ты скажешь, что тебя, крутого разведчика космических просторов, вынудили заниматься подсобными работами, и тем самым дашь новый повод для насмешек некоторым ограниченным людям из обслуживающего персонала базы. Кстати, ты готов к ответу на вопрос: в чем, собственно, состоит конкретность твоего морального ущерба?

— Я отказываюсь отвечать на твои гнусные намеки, — высокомерно произнес Артур и снова погрузился в созерцание экрана компьютера.

— На самом деле, я думаю, речь будет идти не о компенсации нам чего-либо, — снова заговорил Андрей, — а о написании нами значительного количества объяснительных бумаг в связи с ощутимым перерасходом топлива, вызванным форсированными режимами разгона и торможения корабля на обратном пути. Как там твои расчеты? Нам вообще хватит топлива для возвращения к заданному времени?

— Да, — покачал головой Артур, — я просчитал новые оптимальные режимы движения, и получается, что у нас даже имеется в запасе еще десять часов. То есть стартовать отсюда имеет смысл только через десять часов. И поэтому я предлагаю торжественно отметить успешное завершение трехдневных мучений, снять стресс, так сказать. И если сделать это прямо сейчас, то еще останется время хорошо выспаться перед стартом.

Артур явно намекал на захваченную Андреем бутылку коньяка.

— Ну ты прямо маньяк какой-то, — развел руками Андрей, — далась тебе эта бутылка.

— А что, мы ее так обратно и привезем? Гостей, на которых она была рассчитана, уже не ожидается, а повод расслабиться у нас просто железный. Не смотри на меня, как на алкоголика. Выпить после такой работенки — святое дело и даже полезное для нервной системы.

Андрей задумался. Все это время он надеялся, что связь с колонией вот-вот восстановится и люди, которые должны ее покинуть, все-таки прибудут на станцию. Теперь становилось очевидно, что этого не произойдет, так как при отсутствии связи колонисты даже не знают, что грузовик до сих пор находится на станции.

Давно зная Боба, Андрей был уверен, что этот человек без веских причин ни за что бы не согласился торчать здесь еще полгода, тем более сам будучи первоклассным пилотом. Похоже, действительно, условия на планете такие, что стартовать совершенно невозможно. Но, несмотря на это, Андрею казалось, что есть еще какие-то косвенные причины, кроме неисправности радара и погодных условий, которые помешали Бобу прибыть на станцию.

И теперь, когда рабочая горячка прошла и у них есть несколько часов свободного времени, не попытаться ли им самим высадиться на планету?

Он осторожно изложил свою идею Артуру.

— Ну, ты готов на все, лишь бы сохранить свою бутылку коньяка, — возмутился Артур.

— Я готов на все, чтобы помочь другу, — серьезно ответил Андрей.

— А если серьезно, — взвился Артур, — ты не хуже меня должен понимать, что пытаться первый раз высадиться на планету, и не куда попало, а точно к поселению, при отсутствии наводящего радиолуча и при наличии урагана и магнитной бури в атмосфере — задача, достойная юного камикадзе, а не пилота, бывшего одним из лучших в Академии.

— Вот и давай докажем, что мы лучшие, а не просто так погулять вышли.

— Ты меня на «слабо» не бери, — прищурился Артур, — если есть какая-то конкретная идея — излагай, прикинем, а нет — отдавай мне коньяк и лети куда хочешь. Он тебе тогда уже точно не пригодится.

— Есть у меня некоторые соображения, — задумчиво произнес Андрей. — Сейчас я тебе их изложу, а ты давай критикуй, только, пожалуйста, без эмоций и по существу. На станции оба штатных планетолета отсутствуют — очевидно, находятся на планете, где и застала их буря. Наш родной корабельный спасательный ботик хоть и может осуществить посадку на планету с атмосферой, но будет крайне сильно подвержен вышеперечисленным отрицательным факторам. Шлюпки, с помощью которых мы выполняли погрузочно-разгрузочные работы, имеют мощные двигатели, но не предназначены для полетов в атмосфере — не имеют стабилизаторов. Отсюда вывод…

— От этой бредовой идеи надо отказаться, — вставил Артур.

— Нет, надо совместить возможности нашего спасательного ботика и грузовых шлюпок станции. Мы сейчас выведем все это добро в космос и с помощью тех же магнитных присосок закрепим две шлюпки на брюхе нашего бота, чтобы они не мешали выдвижному стабилизатору. Затем соединим системы управления всеми тремя аппаратами в единую сеть. Таким образом мы совместим планирующие возможности нашего бота с мощными двигателями шлюпок, которые обеспечат нам дополнительную устойчивость при посадке, а главное, дополнительную мощность на старте. Про старт тоже не надо забывать, так как планетолеты, находящиеся внизу, могут оказаться неисправными. Плюс навигационная система шлюпок, скоординированная относительно поселения, поможет совершить точную посадку.

Артур было приоткрыл рот, чтобы возразить, но, задумавшись, так и остался сидеть молча.

— Вот, — продолжил Андрей, — судя по твоей мимике, я вижу, что идея тебе понравилась. Поэтому давай не будем терять времени, а, облачившись в легкие скафандры, приступим к выполнению этого гениального плана.

— А зачем нам скафандры? — наконец обрел дар речи Артур.

— Ну, видишь ли, — замялся Андрей. — Короче, если мы где-то слегка просчитаемся и долбанемся об планету, то в ядовитой атмосфере, пока мы будем добираться до поселения, они согреют нам душу…

— Хорошо, — обреченно кивнул Артур, — я надеюсь, что ты уже придумал не менее гениальный план, как мы, в случае чего, будем оправдываться перед компанией за разбитую технику и сорванный график полетов.

— Я думаю, мы сорвем график полетов, только если разобьем технику. А если мы разобьем технику, то отчитываться перед компанией будет уже, скорее всего, некому, — с жизнерадостной улыбкой заверил его Андрей. — Так что не надо строить несбыточных планов.

— Кто бы говорил, — пробурчал Артур и поплелся натягивать скафандр.

В связи с наметившейся авантюрой времени у них опять было в обрез и следовало поторапливаться.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что две шлюпки под брюхом у спасательного бота не помещаются. Пришлось вторую шлюпку разместить с другой стороны стабилизатора, отчего все сооружение стало походить на гамбургер с торчащей из середины начинкой.




На все эти манипуляции плюс подключение и синхронизацию бортовых компьютеров ушла почти треть отведенного на операцию времени. Наконец, все системы импровизированного планетолета были готовы, экипаж загерметизировал скафандры и отдал команду на отделение от станции. «Гамбургер» начал движение в сторону планеты с таким расчетом, чтобы, войдя в атмосферу по пологой траектории, проверить устойчивость своей конструкции сначала в разреженных слоях атмосферы и уж затем принять окончательное решение о траектории дальнейшего снижения.

Все опасения оказались напрасными. Шлюпки мертвой хваткой вцепились в корпус бота, и конструкция, в целом, показывала неплохие аэродинамические характеристики. Поэтому было принято решение продолжать пологий спуск в плотные слои атмосферы, а затем, достигнув координат поселения в горизонтальном полете, попытаться осуществить точную вертикальную посадку в шлюзовую камеру грузового ангара с использованием мощных двигателей шлюпок.

В плотных слоях атмосферы их начало изрядно трясти, похоже, что за бортом действительно свирепствовал нешуточный ветер. Андрей неотрывно следил за индикаторами на пульте, показывающими состояние основных систем их «бутерброда», а также магнитных зажимов шлюпок, готовый в любую секунду отреагировать на все, что угодно, казалось, даже на то, чего с ними вообще не могло произойти. От напряжения и перегрузки кровь стучала в висках.

Артур следил за направлением полета и рельефом местности, который в трехмерном виде отображался на экране курсового компьютера. Как ни странно, несмотря на обещанную магнитную бурю, сканер радара четко прорисовывал рельеф без каких-либо «плавающих» пиков и помех. «Проще, чем на тренажере, — подумал Артур и тут же одернул себя: — Вот сядем, тогда и будешь расслабляться».

До конечной точки полета оставалось уже менее двухсот километров, как говорится — ботинок можно добросить, когда на экране прямо по курсу появилась сплошная отвесная стена многокилометровой высоты, очевидно, какая-то горная гряда. Облететь ее было невозможно, и компьютер, отреагировав первым, резко направил корабль вверх. От навалившейся перегрузки потемнело в глазах. На пульте заморгал красный огонек, сообщающий о недопустимой нагрузке на магнитную присоску одной из шлюпок.

В любую секунду могло произойти непоправимое — если присоска не выдержит и шлюпку оторвет, резко нарушится балансировка всего сооружения. Посадочный бот закрутится, и вряд ли они успеют выровнять его до столкновения с поверхностью планеты.

Наконец, компьютер выровнял аппарат. Красный индикатор на пульте погас, давая экипажу понять, что необратимых процессов в креплении шлюпки не произошло. Перегрузка отпустила измученные тела.

Андрей и Артур переглянулись: Артур — укоризненно, мол, вот что значит летать, не зная фарватера, Андрей — удовлетворенно — видишь, какую мы крутую конструкцию соорудили, все ей нипочем. На то, чтобы высказать свои соображения вслух, сил уже не осталось.

Артур жестом показал, что пора сбавлять скорость, они подлетали. Внизу ничего не было видно из-за пыли и клубов какого-то непрозрачного газа, струящегося в нижних слоях атмосферы. Тем не менее радар продолжал четко сканировать рельеф, да и трясти их стало значительно меньше. Видимо, буря за бортом была не столь ужасна, как ее «рекламировал» начальник колонии.

От этого начинало складываться впечатление, что с ними сыграли злую шутку, зная, что этот рейс у экипажа в данную систему последний. Вспомнилось и ехидное замечание начальника колонии насчет освоения новой профессии, и другие мелочи. В таком случае оставалась непонятной позиция людей, которых ждало освобождение. Неужели они действительно решили его проигнорировать?

Достигнув заданных координат, они начали плавный вертикальный спуск. Вот когда особенно пригодились мощные двигатели шлюпок.

Все радиомаяки колонии молчали, казалось, что там внизу ничего нет и быть не может, или кто-то не желал встречи с непрошеными гостями. Артур еще раз проверил координаты — все точно, они находились прямо над поселением. Наконец, слой атмосферного тумана закончился, и первое, что они увидели, сквозь клубы пыли — была большая, ажурная антенна дальней космической связи. По крайней мере внешне антенна пребывала в идеальном состоянии, что еще более усугубило невеселые предположения экипажа. Вот обозначились и скудные наземные постройки колонии.

Разглядев характерную крышу грузового ангара, Андрей стал выруливать к ней. Оставалось только надеяться, что автоматика все-таки сработает и им не придется искать других путей внутрь закопавшегося в песок сооружения.

Хоть в чем-то им должно было повезти. Когда до ангара оставалось несколько десятков метров, его крыша медленно разделилась на три сегмента, плавно исчезнувших в боковых сооружениях, приглашая тем самым настрадавшийся корабль и его измотанный экипаж внутрь шлюзового отсека.




9


Прошло еще полчаса томительного ожидания, пока оборудование шлюза производило дезинфекцию корабля, вытеснение атмосферы планеты и заполнение ангара пригодным для дыхания воздухом.

Автоматика и центральный компьютер колонии работали без проблем. Однако неоднократные попытки связаться с дежурным диспетчером командного центра колонии так и не имели успеха. По относительному времени здесь сейчас было два часа ночи. Оставалось только предположить, что на командном центре просто никого нет. Такое положение дел являлось грубейшим нарушением основных инструкций по безопасности и порядку эксплуатации подобных сооружений.

Дождавшись окончания работы шлюзового оборудования, экипаж выбрался из корабля в ангар. Их легкие скафандры практически не стесняли движений, поэтому было решено не тратить время на переодевание.

Ангар представлял собой огромное сооружение, предназначенное для шлюзования значительно более крупных аппаратов, чем их скромный гибрид. Пока Андрей и Артур шли до двери, соединяющей ангар с переходом, ведущим в командный центр, они не проронили ни слова, в глубине души надеясь, что сейчас дверь распахнется и им все-таки объяснят разумные причины странных событий последних нескольких суток.

Но чуда не произошло. Андрей нажал клавишу управления, уже опасаясь того, что дверь может просто не открыться. Секундная задержка, в течение которой автоматика проверяла, действительно ли процесс шлюзования завершен полностью, начинала казаться слишком долгой. Наконец, дверь бесшумно ушла в стену, и в переходе стали зажигаться лампы дежурного освещения. Андрей и Артур почти бегом направились к командному центру. Колония имела типовую конструкцию, которая применялась на планетах с аналогичными категориями безопасности и окружающей среды, поэтому они хорошо знали расположение ее жизненно важных узлов. Андрей мысленно пожалел, что на грузовых кораблях не предусмотрено наличие хоть какого-нибудь оружия. Странность происходящего давала пищу воображению для рисования довольно диких картин.

Гравитация на планете была чуть выше земной, что слегка, с непривычки, сковывало движения, но им некогда было обращать внимание на подобные мелочи. Вот распахнулась последняя дверь, и они буквально ворвались в помещение командного центра. Как и ожидалось, людей в помещении не было. Беглый осмотр пультов управления несколько успокоил их, однако ничего не прояснил. Индикаторы показывали, что все отсеки колонии находятся в рабочем состоянии, автоматические шахты исправно добывают руду, а блоки переработки готовят ее к отправке на Землю. Системы жизнеобеспечения и снабжения энергией, главным звеном которых был ядерный реактор, находящийся глубоко под землей, также работают в штатном режиме. Первое впечатление было вполне удовлетворительным.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что аппаратура дальней космической связи просто выключена. Включив ее, они без проблем связались с компьютерами орбитальной станции и своего грузовика. Были выключены также посадочный радиолуч и сигнальные маяки поселения. Таким образом, подтвердились неприятные предположения, что в лучшем случае с ними сыграли злую шутку, а в худшем…

Несомненно, значительная удаленность от Земли и относительная бесконтрольность привели к тому, что в колонии воцарились бардак и самоуправство. Наверняка это произошло с попустительства администрации, в противном случае по суровым законам космической безопасности ни одному из колонистов, вина которых будет доказана, никогда уже не светит вернуться в Солнечную систему.

— Что будем делать? — поинтересовался Артур.

— Я думаю, пришло время сказать пару ласковых слов начальнику колонии, — хмуро произнес Андрей.

— Возможно, происшедшее здесь достаточно серьезно, — ответил Артур. — Мы можем оказаться заложниками ситуации.

— Ничего подобного, — ответил Андрей и с центрального пульта заблокировал все двери кают и переходных отсеков колонии. — Мы находимся в главном жизненном центре поселения, и при желании сами можем сделать заложниками всех колонистов. Мы решаем, в какие отсеки подавать тепло, свет и, наконец, воздух.

— А вдруг кто-нибудь захочет в туалет? — спросил Артур, глядя, как на схеме колонии отмечаются красными крестиками двери переходных отсеков.

— Потерпят, — отрезал Андрей, вызывая с терминала внутренней связи каюту начальника колонии.

Прошла минута ожидания, ответа не последовало. Андрей по очереди набирал вызов кают инженеров — тишина.

— Где их носит в такой час? Ладно, попробуем по-другому.

Андрей перешел от терминала внутренней связи к главному компьютеру и дал команду просканировать все помещения на предмет наличия в них живых организмов. Во всех отсеках присутствовали емкостные датчики, которые довольно четко могли определить количество людей, находящихся в каждом из них. Когда на схеме высветился результат, глаза у него, мягко говоря, полезли на лоб. Он кинулся к пульту, проверяя правильность введенного задания, а затем включил и контрольно-дублирующие системы. Данные на экране не изменились. Андрей глянул на Артура, тот застыл с приподнятой правой бровью и выпяченными губами, всем своим видом показывая, помимо крайнего удивления, усиленную работу мысли над реальными версиями происходящего. Но, судя по мимике, это у него получалось плохо.

На черно-белой схеме колонии отсеки, в которых находились люди, должны были обозначиться зеленым цветом, а появившиеся в каждом из них цифры — сообщить ориентировочное количество обнаруженных индивидуумов. Так вот, зеленым цветом светился только центр управления, а обозначенная в нем цифра два недвусмысленно указывала на то, что это и есть, собственно, наши доблестные покорители космоса. И кроме них в колонии нет больше ни одной живой души, включая кошек и собак, о наличии которых им было точно известно. Пару щенков они сами привезли сюда год назад.

— Ничего не понимаю, — наконец произнес Артур. — Может быть, все-таки система сканирования неисправна?

— Я уже включил дублирующую, — сосредоточенно глядя на экран, ответил Андрей. Он словно ждал, что картинка вот-вот изменится, сообщив нм, наконец, данные о местонахождении более тысячи колонистов.




10


До вновь рассчитанного времени старта грузовика оставалось чуть более трех часов, требовалось срочно принять какое-то решение: либо в связи с чрезвычайными обстоятельствами приняться за детальное обследование колонии и тогда уже точно сорвать график дальнейших полетов; либо, ограничившись беглым осмотром ближайших отсеков, все-таки стартовать вовремя, доложив по прибытии ситуацию Совету Безопасности, ведь в принципе они и так сделали значительно больше, чем от них требовалось.

— Допустим, ничего страшного не произошло, — размышлял вслух Артур. — Они просто улетели отсюда. И приложили определенные усилия к тому, чтобы мы в этот раз ни о чем не догадались.

— А я-то голову ломаю, что случилось? — всплеснул руками Андрей. — А они, оказывается, просто улетели. «Они улетели, но обещали вернуться», — передразнил он героя одной древней сказки. На чем улетели? У землян нет кораблей, рассчитанных на дальние перевозки такого количества людей. В этом никогда не возникало необходимости, да и вряд ли когда-нибудь возникнет. Или у них вдруг прорезались крылышки? И куда они улетели? На небеса?

— Не кипятись, существуют разные секретные проекты правительства, военных и так далее. Возможно, мы столкнулись здесь с чем-то подобным. Я уверен, что всему происшедшему есть конкретное реальное объяснение. И вполне возможно, что, вернувшись на Землю, мы просто получим по голове за проявленное излишнее рвение. Во всяком случае в данный момент здесь никто в нашей помощи не нуждается. Поэтому я предлагаю стартовать вовремя, а там доложим, и пусть с этим разбираются те, кто располагает необходимой информацией и полномочиями.

— Да, быть может, ты и прав, — согласился Андрей. — Но все-таки давай сейчас быстренько пройдемся по ближайшим помещениям, скажем, я — по первому ярусу, ты — по второму. А через полчаса, и ни минутой позже, встречаемся здесь и принимаем окончательное решение.

Он повернулся к пульту и разблокировал все внутренние помещения колонии, оставив заблокированными только шлюзовые камеры, чтобы никто снаружи не мог попасть внутрь поселения. Хотя от кого запираться? Компьютер сообщал, что все планетоходы и скафандры, предназначенные для наружных работ, находятся на своих местах, то есть по поверхности планеты никто из колонистов в данный момент прогулок не совершает. Однако так было все-таки спокойнее. Артур только что покинул центр управления, и аппаратура контроля исправно отображала на схеме станции маршрут его движения. Это еще раз подтверждало корректность работы системы сканирования и достоверность информации об отсутствии колонистов.

Андрей зашел в лифт и спустился на первый ярус подземных сооружений колонии. Здесь находились жилые, общественные и складские помещения. На втором ярусе, исследование которого сейчас проводил Артур, располагались лаборатории, производственные отсеки и начинались переходы к шахтам, по которым добытая руда поступала в обогатительные комплексы для дальнейшей переработки.

Осмотр кают, в первую очередь администрации, а затем и простых колонистов, подтверждал предположение, что люди покинули колонию сознательно и организованно. Отсутствовали одежда, личные вещи, предметы первой необходимости и быта. И, что совсем удивительно, — были демонтированы из стен блоки с персональной аудио- и видеоаппаратурой, кондиционеры и другая бытовая техника. Складывалось впечатление, что все это делалось всерьез и надолго. Как ни странно, увиденное несколько успокоило Андрея. Все это подтверждало, что никаких катаклизмов не произошло, и они могут спокойно возвращаться домой, а нюансами происшедшего пусть занимаются компетентные органы.

Размышляя таким образом, он вернулся в Центр управления колонией за три минуты до окончания отведенного на исследования времени и сразу связался с компьютерами орбитальной станции и грузовика, запустив на них программы подготовки к старту.

Прошло уже лишних пять минут, Артур до сих пор не появился. Где его носит? Андрей глянул на экран с изображением схемы колонии и оторопел: зеленым был подсвечен только центр управления, и в нем стояла цифра один. То есть, по данным сканера, Артура в помещениях поселения не было…

Андрей кинулся проверять систему записи информации со сканера, чтобы определить, в каком месте пропал Артур, но она оказалась выключена. Действительно, держать ее включенной при нормальных обстоятельствах не имело смысла, а о том, чтобы включить ее вовремя, он не подумал. Периметр оставался заблокированным, поэтому покинуть колонию Артур не мог. Прошло еще десять минут томительного ожидания. Ситуация не изменилась. Андрей знал примерное направление движения Артура по второму ярусу, поэтому, оставив на всякий случай сообщение на экране главного компьютера Центра, предписывающее Артуру оставаться на месте до его возвращения, Андрей ринулся на поиски друга.

Второй ярус поселения был огромен, потребовалась бы, по крайней мере, неделя для того, чтобы обшарить все закоулки. А главное, зачем? Чтобы убедиться в том, что система сканирования и главный компьютер не врут? Артур был ответственным и осторожным человеком и без веских причин ни на минуту бы не опоздал к указанному времени. Значит, происшедшее с ним сделало, помимо его воли, возвращение невозможным. Но что это такое, отчего люди бесследно исчезают в герметически изолированных от внешнего мира помещениях?

С этими мыслями Андрей вернулся в Центр управления. Компьютер по-прежнему показывал присутствие в колонии только одного живого существа. От сознания этого факта становилось жутко. Липкие щупальца страха заползали в мозг, мешая думать и принимать решения. И какие решения в такой ситуации были правильными? Стартовать к Земле, оставив здесь друга, находящегося, очевидно, не в лучшем положении? Продолжать поиски, пока не столкнешься с тем же «нечто», и исчезнуть самому, поставив под удар неизвестности следующую экспедицию? Остаться здесь и, ничего не предпринимая, дожидаться спасателей? Так они появятся не раньше чем через месяц, когда на Земле решат, что это не простое опоздание грузовика из рейса. Сидеть месяц без дела и шарахаться от каждой тени — перспектива не очень вдохновляющая. Можно, конечно, переждать это время на орбитальной станции, благо теперь связь и навигационные системы работают исправно, и проблем со взлетами-посадками не возникнет, а если объявится Артур или кто-то из колонистов, то они наверняка свяжутся со станцией. Поселившиеся здесь демоны на технику влияния вроде не оказывают, хотя как понять изъятие в жилых помещениях бытовой аппаратуры?

Было в событиях последних дней еще что-то, ускользавшее из памяти, не имевшее особого значения раньше. Но теперь любая мелочь могла рассматриваться совершенно с другой точки зрения.

Андрей начал перебирать в голове последовательность событий с момента их появления в системе. Ну, да конечно! Вот оно, как он мог забыть об этом?! Зонд, обнаруженный ими на орбите и отказавшийся выдать информацию по радиосвязи. Откуда он здесь взялся? Возможно, в нем содержится если не разгадка, то хотя бы дополнительная информация, которая позволит выработать план дальнейших действий.




11


Записав для Артура новое сообщение, Андрей стартовал к орбитальной станции на одном из штатных планетолетов, оставив свой импровизированный посадочный модуль в ангаре колонии до лучших времен. Идея была проста. Поскольку информацию с зонда не удается считать дистанционно — необходимо выловить его и подключиться напрямую кабелем к разъему внешнего интерфейса.

Такую операцию можно было выполнить, только используя грузовик, на котором они прилетели. Он имел специальный шлюзовой отсек, в котором мог без проблем разместиться зонд, туда же имела выход и шина данных бортового компьютера. Конечно, совершать подобные маневры на полностью загруженном корабле в непосредственной близости от крупной звездной массы было весьма нерационально с точки зрения расхода топлива и времени, которое потребуется на точное сближение и захват зонда, но другого варианта все равно не существовало.

Приняв решение захватить зонд, Андрей окончательно отрезал себе все пути к отступлению. Последний график своевременного прибытия в Солнечную систему был сорван, один из членов экипажа потерян, а теперь еще и захват зонда, информацию с которого имели право считывать только разведывательные или спасательные экспедиции, а никак не командиры грузовых кораблей, будь они хоть трижды офицерами-разведчиками. Снежный ком нарушений всевозможных правил и инструкций продолжал расти, и теперь уже не было смысла останавливаться на достигнутом.

Поглощенный этими не очень приятными мыслями Андрей чрезвычайно аккуратно выполнил расстыковку со станцией, не хватало еще для полного счастья повредить грузовик в такой безобидной ситуации. Затем запеленговал зонд и дал бортовому компьютеру команду на выполнение программы перехвата. Такая программа была стандартной и выполнялась автоматически вплоть до загрузки перехватываемого модуля на борт. Изначально она предусматривалась для оказания помощи терпящим бедствие и осуществляла прием на борт спасательного модуля другого корабля или отдельно находящихся в космическом пространстве людей. Естественно, если они были в скафандрах и включили специальные встроенные маяки.

Несмотря на то, что программа имела статус аварийной и, следовательно, все этапы ее выполнения проводились на предельно возможных в данной конкретной ситуации режимах, ждать появления на борту зонда предстояло еще несколько часов.

Все это время Андрей не мог заниматься ничем другим, кроме как строить различные гипотезы происшедшего, но все-таки для сколько-нибудь реального объяснения происходящего явно не хватало данных. Он несколько раз связывался с главным компьютером колонии, запрашивал телеметрическую информацию — она была идеальна. Все оборудование, добывающие и перерабатывающие комплексы работали четко, системы жизнеобеспечения поддерживали в помещениях колонии оптимальные условия для комфортного самоощущения людей. Вот только оценить эту заботу было некому. Слабые надежды Андрея, что все-таки объявится Артур или еще кто-нибудь, так и остались надеждами.

Наконец, компьютер сообщил, что зонд принят на борт и начат процесс шлюзования. Андрей быстро ввел программу возвращения корабля на станцию, после чего бегом отправился на нижнюю палубу, где располагался грузовой отсек, оборудованный для выполнения аварийных работ. Именно в нем сейчас и располагался пойманный зонд. Теперь предстояло вручную подключить его к интерфейсу бортового компьютера и, вернувшись затем в ходовую рубку, дать команду на считывание информации. Пока Андрей бежал вниз, хотя низ этот был чисто условный, определяемый ориентацией поля искусственной гравитации, в голову лезли всякие дурные мысли. Например — вдруг окажется, что у зонда нет внешнего разъема, хотя он прекрасно знал единственную в своем роде конструкцию данного стандартного аппарата, и зонду без возможности внешней прямой связи просто было неоткуда взяться. Или разъем тоже окажется поврежден, или зонду специально стерли память некие доброжелатели, поселившиеся в этой системе, — в таком случае проще было его вообще уничтожить.

Когда Андрей появился перед искомой дверью, над ней уже горел зеленый огонек, извещающий, что процесс шлюзования завершен. Внешне зонд представлял собой конус высотой в человеческий рост и диаметром основания чуть больше метра. Ощетинившийся антеннами в верхней части и солнечными батареями у основания, он выглядел вполне прилично, никаких повреждений не имел и мирно покоился на телескопических манипуляторах, с помощью которых и был похищен из космического пространства. Андрей без труда открыл замки крышки люка приборного отсека. Находящиеся под ней индикаторы жалобно моргали, пытаясь сообщить, что живительная энергия ближайшей звезды перестала поступать на солнечные батареи и теперь вся электроника, включая передатчик, питается от аккумуляторов и долго так не протянет.

Первым делом Андрей отключил маяк-передатчик — в его работе теперь не было никакого смысла. Затем с помощью пульта дистанционного управления, захваченного с собой из ходовой рубки, развернул манипуляторы, поддерживающие зонд, таким образом, чтобы открытый приборный отсек оказался напротив специального отверстия в боковой стенке ангара. Еще пара команд с пульта, и из отверстия появился гибкий, суставчатый шланг с подобием распустившегося цветка на конце и плавно потянулся к зонду. Когда до зонда оставалось несколько сантиметров, в середине его приборного отсека открылась ребристая диафрагма, приняв внутрь себя это цветастое щупальце, которому казалось только этого и надо. Световая индикация на приборной панели зонда резко изменилась, откровенно порадовав Андрея своим узором, который недвусмысленно говорил о том, что связь между компьютером грузовика и шиной данных записывающего устройства зонда успешно установлена.

У Андрея возникло непреодолимое желание тут же дать команду на считывание информации и по данным индикации убедиться, что процесс пошел, а уже потом отправиться в рубку. Но он все же решил этого не делать — мало ли какой сбой может возникнуть в процессе передачи. Надо находиться за пультом, чтобы при необходимости оперативно вмешаться.

Теперь для того, чтобы вернуться наверх, Андрей решил воспользоваться лифтом. Несколько секунд, проведенных в нем, показались неправдоподобно долгими. Наконец, ввалившись в рубку, Андрей уселся за пульт, но почему-то не торопился отдать команду на считывание информации с зонда. Он вдруг понял, что испытывает чувство, подобное страху. Ведь в принципе каждый из нас часто придерживается «страусиной политики» — предпочитая лучше не знать о неприятностях до тех пор, пока не замечать их станет совсем невозможно. И сейчас ему предстояло одним движением вытащить голову из песка и оказаться один на один с суровой реальностью происходящего. Информация, находящаяся в зонде, была последней надеждой получить объяснение, возможно, не трагической сути событий. Любой другой поворот, в том числе даже полное отсутствие какой-либо информации, приводил опять к мучительному процессу принятия решения на основе недостаточного количества фактов. И наверняка, независимо от него, еще к долгим дням неизвестности и переживаний.

Прислушавшись к своему внутреннему голосу, Андрей понял, что сейчас практически уверен в бесполезности затеи с зондом. Проснувшийся жизненный опыт с возмущением заявлял, что глупо даже надеяться на решение сложных глобальных проблем космического масштаба такими методами.

Разыгравшиеся чувства повергли его в некоторое оцепенение, но холодный, расчетливый рассудок взял свое. «Уж не начинаю ли я сходить с ума? — подумал Андрей. — Очевидно, это следствие напряжения последних дней и свалившегося неожиданно одиночества. Вот сейчас считаю данные с зонда и, что бы там ни было, приму успокоительное и завалюсь спать». Сам, слабо веря в осуществимостъ этой идеи, он дал компьютеру команду считать информацию.

Казалось, пульт управления прыгнул ему навстречу. Не готовый к такому его поведению, Андрей сильно ударился головой и теперь лежал на полу ходовой рубки, раздавленный навалившейся перегрузкой. Хаотичная вибрация сотрясала стены. Еще один мощный удар потряс рубку. Освещение погасло, но тут же включилось слабое — дежурное. Заголосил, словно очнувшись, бортовой компьютер: «Внимание! Опасность! Разгерметизация отсека. Необходимо принять срочные меры. Внимание! Опасность…»

Перегрузка отпустила. Голова гудела, из разбитой губы сочилась кровь, наполняя рот характерным вкусом. Трудно было сосредоточиться, больше всего мешали истошные вопли компьютера. Андрей попытался добраться до пульта, но голова закружилась, и он снова упал. «Только не сотрясение мозга», — думал он. Со второй попытки ему наконец удалось отключить звук. Стало значительно легче соображать. Теперь только главный экран компьютера продолжал моргать красными надписями, зловеще озарявшими полумрак ходовой рубки. О причинах происшедшего можно было еще гадать, а вот смысл был предельно ясен — грузовой корабль СТ-500 класса «Титан» прекратил свое существование…




12


Командир разведывательного корабля только что передал дежурство по ходовой рубке штурману. При полномасштабном исследовании новой планеты непрерывные дежурства одного из членов экипажа в ходовой рубке были строго обязательны. Сам же решил перед положенным отдыхом зайти в научный отсек. Там уже вторые сутки практически без отдыха научный состав экспедиции, включавший планетолога, врача и биохимика, позабыв про еду и сон, изучал данные, получаемые с отправленных на планету автоматических разведывательных модулей.

Планетолог сидел за экраном анализатора, а вернее, буквально подпрыгивал от возбуждения. Врач и биохимик склонились над какой-то распечаткой и бурно обменивались мнениями, тыча в нее пальцами. Видимо, их мнения не совсем совпадали, поэтому в пылу спора они уже начали слегка переходить на личности, используя для доказательства своей правоты весьма косвенные данные об умственных способностях и уровне знаний оппонента. Такие взаимоотношения между ними были не новостью, ситуация усугублялась тем, что области знаний, в которых они работали, сильно пересекались, и каждый, будучи по натуре лидером, требовал от другого безоговорочного согласия со сделанными им передовыми умозаключениями. Но оба были отличными специалистами и имели чувство меры, поэтому и летали вместе уже несколько лет, даже не задумываясь о таких глупостях, как психологическая совместимость экипажа.

На вошедшего командира никто не обратил ни малейшего внимания. Оценив ситуацию за столом биологов как критическую, он решил их не трогать, дабы не быть втянутым в дискуссию, так как, похоже, близился момент, когда, исчерпав все доводы, они начнут искать третьего, который их рассудит. А перед этим будут долго и нудно излагать ему суть проблемы, этот процесс в планы командира никак не входил. Поэтому, подойдя к планетологу, он потихоньку спросил:

— Как дела, Ник? Есть что-нибудь новенькое?

Застигнутый врасплох планетолог еще секунду смотрел на него отрешенным взглядом, очевидно, додумывая какую-то мысль, потом взорвался:

— Это феноменально, шеф! Если бы я не был уверен в нашей навигационной системе, я бы точно дал на отсечение чью-нибудь конечность, что это, — он ткнул пальцем в экран. — Земля!

— Ну-ну, Ник, только не надо впадать в эйфорию и терять бдительность — плохая примета.

Говоря это, он обращался не столько к Планетологу, а, скорее, к самому себе. События последних дней и впрямь способствовали возникновению самых радужных надежд и перспектив. Обнаруженная ими в режиме свободного поиска планетная система имела в своем составе всего три планеты, вращавшиеся вокруг звезды — голубого гиганта. Две из них оказались безжизненны, так как их орбиты находились слишком близко к звезде, в результате чего они походили скорее на обугленные, потрескавшиеся головешки. Зато третья была цветком, истинным оазисом и мечтой, если не поэта, то уж космонавта-разведчика — это точно. Конечно, обязуясь спутать ее с Землей, планетолог несколько преувеличивал, но суть и значимость открытия передавал точно.

Планета была немного меньше Земли, примерно половину ее поверхности покрывала вода, а другая представляла собой развитую систему материков, расположенных ближе к экватору и вследствие этого почти полностью покрытых буйной растительностью. Кислородно-азотная атмосфера, по данным анализов, вполне могла обеспечить дыхательные потребности человека. Опасных или вредных для здоровья микроорганизмов также обнаружить не удалось. Замеченный на данный момент животный мир выглядел довольно скудно и состоял, в основном, из грызунов, земноводных и птиц. В океанах, по данным сканеров, перемещались большие массы рыбы, но об их внешнем виде оставалось только догадываться. Никаких следов разумной жизнедеятельности или хотя бы претендентов на звание аборигена обнаружено не было. Правда, на одном снимке, сделанном из космоса, оказалось запечатлено некое сооружение, смысл которого и возможность естественного происхождения оставались под вопросом. Впоследствии это место постоянно находилось под слоем облаков, и выполнить повторное наблюдение не удавалось. Было решено изучить его при первой же высадке.

Короче, планета по всем параметрам идеально подходила для колонизации. Более того, это было первое столкновение человека с внеземной достаточно развитой растительной и животной жизнью. Считалось, что такие открытия могут происходить не чаще одного раза в сотню лет. Поэтому не удивительно, что экипаж наткнувшегося на нее корабля уже третьи сутки находился в легком шоке. От осознания ожидающих их славы, привилегий и денег невозмутимые разведчики превратились в младенцев, зачастую забывающих об элементарных нормах безопасности. Особенно это касалось ученой части экипажа. И как командир ни старался вернуть на корабль хладнокровную рабочую атмосферу, ему это удавалось плохо.

Может быть, данное обстоятельство и явилось причиной того, что первая высадка на эту замечательную планету стала для некоторых членов экипажа последней…




13


Снова из небытия выплыл моргающий красными сообщениями экран главного компьютера. Андрей потрогал здоровенную шишку на лбу, она тоже поприветствовала его глухой болью и гулом в ушах. «Интересно, сколько времени я был без сознания? — подумал он. — Хотя какая разница, все равно в сложившейся ситуации уже вряд ли что-то сможет отдалить закономерный конец». И все же, когда через минуту боль слегка отступила, он решил выяснить подробности своего положения. Аккуратно разместившись в кресле за пультом, стараясь не делать резких движений головой, потому что при этом казалось, что мозги движутся отдельно от черепной коробки, дал компьютеру команду вывести на экран параметры того, что еще совсем недавно являлось неплохим грузовым кораблем.

Как и предполагалось, собственно корабля как такового уже не существовало. Конструкцией грузовика предусматривалась возможность эвакуации экипажа путем катапультирования его вместе с ходовой рубкой, которая была оборудована соответственно необходимыми резервными системами жизнеобеспечения, связи и другими мелочами, способными скрасить быт экипажа, доведшего свой корабль до полного уничтожения.

По экрану поползли цифры, показывающие параметры функционирующих систем спасательного модуля. Причиной катапультирования компьютер объявил взрыв основного топливного бака грузовика. Если это действительно так (а других вариантов не наблюдалось), то можно только удивляться, как автоматика успела среагировать и до того, как сгореть в бешеном огне взрыва, — катапультировала модуль. Хотя ему все-таки, видимо, изрядно досталось от разлетающихся обломков.

Итог оказался неутешительным: выведена из строя система регенерации воздуха и обнаружена небольшая разгерметизация корпуса. Андрей дал команду рассчитать, сколько времени при текущих параметрах неисправностей можно будет без проблем находиться внутри модуля. И получил малоутешительный ответ — два часа.

Полученные данные окончательно вернули его к ощущению реальности происходящих событий. Пора было подумать о душе или о своих дальнейших действиях. Конечно, объявленные два часа его особо не лимитировали — в модуле была припасена пара скафандров высшей защиты. В таком скафандре можно выходить в открытый космос, каждый из них имеет пятичасовой запас кислорода. Хорошо, итого — двенадцать часов. Что дальше? Автоматический радиомаяк, установленный на модуле, был активирован и излучал на всю звездную систему жалобные призывы о помощи. А что толку? Помогать-то все равно некому. О том, что кто-то объявится в колонии, Андрей после этого происшествия даже не предполагал, а уж помощь откуда-то со стороны и вовсе была нереальна.

Кстати, что же это все-таки за беда его постигла? Способность трезво мыслить и оценивать факты потихоньку, но верно, возвращалась в ушибленный разум. Просто так наши топливные баки не взрываются! Неужели зонд? А сигналом послужила попытка считать информацию. Так вот почему оказалось невозможным сделать это дистанционно. Но там и взрываться-то нечему, у него и двигателей нет. Следовательно, конструкцию слегка подправили. Да, очевидно, так все и произошло, взрыв зонда повредил основной топливный бак, который и взорвался следом. Задержка между первым и вторым взрывами позволила успеть сработать автоматике катапультирования и сохранила ему жизнь. Надолго ли?

Эти мысли снова вернули Андрея к реальности, показалось, что стало трудно дышать. Он глянул на часы, прошло всего десять минут от указанных двух часов, по прошествии которых организм мог заметить понизившееся качество дыхательной смеси. «Паникуешь?! — зло ухмыльнулся он. — Раньше надо было думать, когда этот полет у всех поперек горла встал, а ты вместо того, чтобы тихо-мирно слетать, еще и геройствовать тут начал». Но злиться на самого себя — занятие порой хоть и полезное, но все-таки малопродуктивное, особенно, когда в запасе всего несколько часов жизни.

Андрей постарался сосредоточиться на создавшемся положении, но мысли все время уходили в сторону. Вспомнились Ольгины опасения, высказанные ему перед полетом, а также собственное нервозное состояние, да и другие отрицательные моменты подготовки к старту. И как после всего этого не стать фаталистом? А вот так и не стать! Наверное, многие перед лицом неумолимой гибели вдруг становились фаталистами, пытаясь таким образом списать на судьбу собственные ошибки и промахи. Ну ничего, скоро кончится кислород и еще одним новоиспеченным фаталистом станет меньше. Вспомнилась так и не пошедшая в дело бутылка коньяка. Вот бы она сейчас пригодилась. Нет, надо было все-таки отдать ее Артуру, и летели бы они сейчас домой веселые и счастливые.

Как знать, может быть, Артур сейчас себя чувствует счастливым, а может, уже ничего не чувствует. Хотя этому Андрей отказывался верить. Да и, несмотря на собственное безвыходное положение, страха почему-то не ощущалось. Грустные, печальные мысли, сожаление о случившемся — да, а страха — нет. Наверное, включились защитные функции организма и просто не позволяли мозгу осознать всю безысходность положения. Возможно, позже, когда до конца останется совсем немного времени, он почувствует страх перед вечностью. А сейчас он просто не мог поверить, что это — все, что он пришел в этот мир только затем, чтобы вот так бесславно его покинуть. Это представлялось, с его точки зрения, крайне несправедливым, настолько несправедливым, что такого просто не могло быть вообще.

И тем не менее секунды неумолимо неслись вперед. Вот так сидеть и ждать — что может быть бестолковее подобной ситуации? Нет, надо бороться! В голову пришла древняя сказка про двух лягушек, провалившихся в молоко, одна утонула сразу, а другая барахталась, сбила масло и спаслась. Андрей был не против барахтаться. Он десятки раз в своей жизни убеждался в необходимости барахтаться до последнего и всегда поступал именно так. Но что можно предпринять сейчас? Грубо говоря, если бы ему сейчас дали велосипед и сказали: езжай до ближайшей планеты, пока кислороду хватит, он бы поехал и перед смертью был бы спокоен и уверен, что сделал все для своего спасения. А уж что из этого вышло бы… Значит, действительно, судьба. Но даже велосипеда у него не было!

Андрей потихоньку выполз из-за пульта. Голова уже значительно лучше отнеслась к этому мероприятию и даже практически не кружилась. Надо проверить скафандры и подготовить их к использованию. Они находились в специальной нише, в переходном отсеке. Теперь, ввиду отсутствия остальной части корабля, переходной отсек превратился в шлюзовой, поскольку перейти через него стало возможно только в открытый космос. И хотя до времени, когда реально возникнет необходимость воспользоваться скафандром, оставалось еще больше часа, Андрей решил попробовать облачиться в него, так как сделать это в одиночку, да еще в невесомости, было весьма не просто. Промучавшись больше получаса, ему, наконец, удалось придать всей конструкции законченный вид. Он хотел сразу повесить на себя кислородные баллоны и аккумуляторы со второго скафандра, но потом передумал, решив, что успеет сделать это в любой момент. Хоть веса они в данной ситуации и не имели, но движения сковывали. Включив внутреннюю систему отопления скафандра, он обнаружил, что аккумуляторная батарея разряжена почти на пятьдесят процентов. Ругнув техников с базы, которые, видимо, давненько не делали профилактику этого железа, Андрей полетел обратно в ходовую рубку, чтобы подключить аккумулятор к бортовой сети, если это, конечно, удастся.

В рубке, на первый взгляд, ничего не изменилось. Горело дежурное освещение, и Андрей настолько увлекся своим занятием, что не сразу услышал легкое попискивание, напоминающее азбуку Морзе. Он уже почти подключился к зарядному устройству, когда этот писк наконец проник в сознание и отразился там радостным воплем: РАДАР! Находясь в спасательном модуле, Андрей был фактически лишен возможности наблюдать за окружающим пространством, так как все внешние видеокамеры перестали существовать одновременно с корпусом корабля, а иллюминаторов модуль не имел. Да и зачем они ему, всегда находящемуся в толстом чреве грузовика? Поэтому единственным источником информации о внешнем мире служил слабенький радар, специально припасенный разработчиками конструкции на такой случай. После катапультирования модуля он автоматически включился и тихонько рисовал круги на маленьком зеленом экране в углу пульта управления, не привлекая внимания к своей скромной персоне.

И вот теперь он ожил. Разбегающиеся концентрические круги высвечивали зеленую точку, медленно движущуюся к центру экрана. А ведь центр экрана — это и есть его спасательный модуль. Бегущие по экрану колонки цифр показывали дистанцию, скорость сближения и примерные характеристики приближающегося объекта. Что это? Метеор? Тогда почему летит точно в направлении модуля? Совпадение? Андрей глянул на ориентировочные оценки объема и массы приближающегося тела. Ему вдруг стало жарко. Он вспомнил, что забыл выключить отопление скафандра. Не отрывая глаз от экрана, нащупал нужную кнопку на запястье. Легче не стало. Нет, это не метеор! Было заметно, как меняется траектория объекта, подстраиваясь под траекторию летящего с приличной скоростью модуля, полученной еще при катапультировании. Это корабль! Это точно корабль, идущий на перехват! Но почему нет связи? Может, решили, что модуль безжизненный? Андрей неуклюже — мешал скафандр — подобрался к пульту и попытался вызвать приближающийся объект на аварийной частоте. Руки дрожали, толстые пальцы перчаток скафандра не хотели слушаться, нажимая по две клавиши сразу. Так ничего не получится, надо снять скафандр. Андрей оттолкнулся и медленно полетел к переходному отсеку. Уже на пороге его внимание привлек дополнительный звук, появившийся в писке радара. Одного взгляда на экран оказалось достаточно, чтобы прояснить ситуацию. Сам объект резко снизил скорость сближения с модулем, зато отделившееся от него тело значительно меньших размеров неслось к модулю на бешеной скорости. Экран радара заморгал красными цифрами, сообщая, сколько секунд осталось до неминуемого столкновения.

Андрей резко изменил планы, нырнув в переходный отсек, надел шлем, быстро загерметизировался и спрятался в боковую нишу, зацепившись за имеющиеся там крепления. Голова была пуста, ни одной мысли, ни одного предположения, только надежда, что и в этот раз ну хоть немножко повезет. Можно было подумать, что до этого ему везло.

Страшный удар потряс модуль, напомнив Андрею, что у него все еще, как ни странно, имеется голова и она совсем недавно уже участвовала в мероприятии со взрывами. Но выбирать программу развлечений, видимо, его очередь еще не настала. Перед глазами пронесся огненный поток, потом появилось вращающееся звездное небо. Модуль от взрыва раскололся на несколько частей, и теперь они, получив хаотические ускорения, разлетались в разные стороны. Андрей, находясь в нише, не мог оценить, обладателем какого по величине обломка он стал, но это, по вполне понятным причинам, его уже особо не беспокоило. Сомнений не было, подлетавший объект нанес по модулю ракетный удар. Если это был земной корабль, то это мог быть только корабль-разведчик. Учитывая возникший перед этим казус с зондом, ранее принадлежавшим тоже кораблю-разведчику, очевидно, так все и случилось.

От вращающегося звездного неба кружилась голова. Андрей закрыл глаза. Думать ни о чем не хотелось, но тревожные мысли хаотичным потоком проносились в сознании. Кто ведет с ними эту войну? По какому праву? Какая теперь разница! Сколько ему осталось? Пять часов. А ведь хотел сразу снять кислородные баллоны со второго скафандра, теперь пойди поймай его. Ну и что было бы — десять часов мучительного ожидания. Почему в скафандре не предусмотрен самоликвидатор? Перспектива умирать от удушья его почему-то мало привлекала. Перебирая в памяти имеющееся в скафандре дополнительное оборудование, Андрей вспомнил про радиомаяк. Да, и здесь имелся передатчик тревожных сигналов, благодаря которому тебя могли запеленговать и спасти. Правда, в последнее время спасатели попадаются какие-то странные, но поскольку выбора все равно нет — уж лучше пусть прилетят и добьют. И для них разнообразие, и ему не придется задыхаться. Размышляя таким образом, Андрей поднес к глазам запястье левой руки, нашел на нем соответствующую кнопку и включил радиомаяк. Сразу заморгал индикатор, показывающий, что потребление энергии слишком велико и аккумулятор долго не протянет. «Ну вот, — подумал Андрей, — появилась возможность еще и замерзнуть». Но маяк выключать не стал.

Вращательное движение обломка, в котором он находился, сильно действовало на нервы, да и наблюдать за окружающим пространством было невозможно. Поэтому Андрей решил покинуть свое убежище, хотя перспектива остаться без хоть какой-то, пусть условной, опоры под ногами, один на один с открытым космосом — пугала. Как поведет себя при этом сознание, не начнется ли паника? «Вот сейчас и проверим», — решил Андрей. И оттолкнулся ногами от пола ниши, в которой стоял. Отлетев на некоторое расстояние и убедившись, что никакие части обломка его не заденут, он включил вмонтированный в скафандр маневровый двигатель, предназначенный для небольших перемещений при выполнении каких-либо работ. Добившись несколькими кратковременными включениями прекращения хаотического кувыркания, он посмотрел вслед стремительно удаляющемуся обломку модуля, который совсем недавно спас ему жизнь, и приготовился ощутить на себе дыхание бесконечности…




14


Получив от Андрея задание на обследование второго, яруса колонии в течение получаса, Артур стремительно приступил к его выполнению, понимая, насколько мал отведенный срок даже для поверхностного осмотра основных помещений. А желание найти хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к разгадке таинственного исчезновения колонистов, было слишком велико. Возможно, поэтому он настолько потерял бдительность, что, обнаружив дверь с выломанным блокиратором, ведущую в транспортный тоннель, который соединял шахту с производственным блоком, решил исследовать его, не дожидаясь связи с Андреем. Эта дверь относилась к внешнему периметру колонии, который в данный момент был заблокирован с главного пульта. Отсутствие аварийных сообщений говорило о том, что сигнальные цепи блокиратора замкнуты таким образом, чтобы постоянно сообщать на пульт о заблокированности данной двери. А внешний вид самого блокиратора красноречиво указывал на то, что сделавший это не стремился оставить свое деяние незамеченным — крышка устройства была выворочена, и оттуда торчали провода, идущие с датчиков.

Артур посмотрел на часы, до времени возвращения оставалось пятнадцать минут. Он решил, что дойдет по тоннелю до добывающих механизмов шахты, они не должны были быть слишком далеко, и сразу — назад. В любом случае — пять минут туда, пять обратно, а потом по результатам с Андреем решить, необходимо ли дополнительное исследование тоннеля.

Загерметизировав на всякий случай скафандр, Артур нажал клавишу открывания двери, опасаясь, что это может не оказать желаемого действия. Но нет, дверь послушно скрылась в стене, освободив проход на смотровую площадку тоннеля. Никаких поводов для отступления не оставалось, и Артур уверенно шагнул вперед. Впустив его, дверь моментально заняла прежнее положение.

Первым делом Артур решил проверить возможность беспрепятственного возвращения, и только убедившись, что и с этой стороны дверь успешно открывается, двинулся дальше. Спустившись по узкой металлической лестнице, он оказался на дне. Тоннель имел диаметр около десяти метров, по его центру тянулась кишка пневмопровода, с помощью которого руда из зоны добычи доставлялась на переработку, вдоль него располагались светильники дежурного освещения, обеспечивавшие вполне сносную видимость. Стены поддерживались гидравлическими распорками с металлическими пластинами на концах, между которыми торчали куски породы, местами достигая довольно внушительных размеров. Быстро передвигаться по столь пересеченной местности оказалось совершенно невозможно. Артур убедился, что за оставшееся в его распоряжении время он не пройдет и десятой части пути, отделяющего его от самой шахты, и, уже ругая себя за эту опрометчивую вылазку, собирался повернуть обратно, когда заметил впереди на боковой стороне тоннеля странные, неясные очертания непонятно чего.

Как ни вглядывался, он не мог разобрать, что именно находится на боковой стене, это походило на какое-то светлое пятно, довольно резко выделявшееся в окружающем полумраке. Возможно, просто игра отражений на каких-нибудь горных породах. Во всяком случае у него появился ориентир, после исследования которого он решил повернуть обратно. Время поджимало, поэтому Артур, несмотря на заливающий глаза пот, максимально ускорил продвижение к наметившейся цели. Этому мешала непривычная, повышенная сила тяжести и надетый на него самый легкий и примитивный скафандр без системы терморегуляции. Возникло острое желание разгерметизироваться и вытереть пот, ведь тоннель был заполнен пригодным для дыхания воздухом, но все-таки чувство самосохранения взяло верх, напомнив, что он находится в недрах чужой планеты, на которой совсем недавно бесследно исчезли несколько сотен человек.

Добравшись наконец до интересующего его места, он окончательно убедился, что уже точно опоздает вернуться к намеченному времени. Смирившись с перспективой получить от Андрея выражение неудовольствия по полной программе, Артур даже как-то успокоился и решил исследовать обнаруженное явление более детально. Им оказалось боковое ответвление, соединяющее тоннель с довольно обширной пещерой. Похоже, она имела естественное происхождение и была задета при прокладке тоннеля, образовав этот боковой проход. Все это представлялось естественным и понятным, странным казалось другое — в пещере располагались несколько светильников, подключенных к отводу кабеля дежурного освещения, которые и создавали причудливую картину света и тени, привлекшую внимание Артура.

Кому и с какой целью понадобилось так хорошо освещать место, не имеющее никакого практического назначения? Артур стал внимательно осматривать стены пещеры в поисках прохода или еще чего-либо, объясняющего такую праздничную иллюминацию. В дальнем конце пещеры он заметил легкую дымку, похожую на туман или испарения, невесомыми волнами поднимающиеся к потолку. Вроде, достаточно прозрачную, но все-таки не позволяющую рассмотреть часть стены, находящуюся за ней. Артур подошел ближе, но, как ни вглядывался в глубину струящейся белесой и в то же время прозрачной преграды, толком рассмотреть ничего не смог. Казалось, достаточно сделать шаг вперед, проникнуть за этот дымчатый полог, и все станет ясно, но что-то тревожило, удерживало от этого шага. Однако времени на долгие размышления и колебания не оставалось.

Артур прикинул, что какой-никакой скафандр на нем есть, и сунул руку в туман, через секунду отдернув ее назад. Ничего не произошло: рука была на месте, видимая структура тумана тоже не изменилась. Наконец, решившись, он сделал шаг вперед, погрузившись в туман с головой. То, что находилось за ним, стало видно отчетливее, но все равно еще недостаточно четко, чтобы делать какие-то выводы. Артур очень осторожно сделал еще два шага вперед. Как ни странно, видимость резко ухудшилась, и эта тенденция нарастала с каждой секундой. Он остановился и замер, окруженный уже абсолютно непрозрачным молоком, в котором стали появляться отдельные яркие искорки и нарастать общее, голубоватое свечение. Это было уже слишком. Артур резко развернулся и, сделав несколько быстрых шагов, буквально выскочил из этой непонятной субстанции обратно в пещеру.

Первое, что он увидел, был мужчина лет сорока пяти, одетый в форму колониста и, судя по выражению его лица, сильно удивленный появлением Артура. У Артура на лице было аналогичное выражение, но видеть его за зеркальным пластиком шлема мужчина не мог, что, несомненно, давало Артуру некоторое преимущество. На поясе у колониста висел лучевой пистолет и через секунду, оправившись от первого шока, его рука медленно начала характерное движение. Беседовать под дулом излучателя в планы Артура не входило, пора было брать инициативу в свои руки, поэтому, не дожидаясь завершения опасного движения руки, он прыгнул с таким расчетом, чтобы на некоторое время лишить оппонента возможности самостоятельно передвигаться.

Но уже в полете, почувствовав что-то неладное, еле успел перегруппировать силы, стремительно обрушившись на голову противника. От полученных в жизненно важные центры мощных ударов тот моментально потерял сознание и рухнул как подкошенный. Сверху, как можно аккуратнее, стараясь не добить свою жертву, приземлился Артур. Убедившись, что колонист жив, он первым делом разоружил его и только после этого начал осматриваться по сторонам и обдумывать сложившуюся ситуацию.

Странное ощущение возникло в момент прыжка.

Сила тяжести! Она явно изменилась и теперь была значительно меньше той, которую он испытывал несколько минут назад. И, если бы не его отчаянные телодвижения уже в полете после прыжка, он наверняка снес бы колонисту голову.

На первый беглый взгляд пещера выглядела так же, как до его похода в туман, и вместе с тем что-то неуловимо изменилось. Во-первых, свет. Светильники, располагавшиеся под потолком, исчезли, а мягкое равномерное освещение проникало из-за угла прохода, которого раньше вообще не было. Более детальное и спокойное изучение окружающей обстановки подтвердило, что это другая пещера, очень похожая, почти копия, и в то же время, в мелочах — совершенно другая.

После того как Артур пришел к такому странному выводу, у него в голове вереницей закружились самые неожиданные выводы и предположения. Однако гадать и делать скоротечные выводы было некогда, поэтому он решил собрать побольше информации, а все обдумать и проанализировать можно будет потом в спокойной обстановке. Для этого надо сначала обеспечить себе надежный тыл и пути к отступлению. Порывшись в карманах у лежащего без сознания колониста, он нашел только носовой платок, которым и завязал ему рот, затем, вытащив у него из комбинезона пояс, связал за спиной руки и, расшнуровав до половины высокие ботинки, крепко связал шнурки между собой. Конечно, при большом желании и определенной сноровке это дело можно разорвать, но все равно ничего другого, более подходящего, под руками не оказалось.

Проделав эти нехитрые манипуляции, Артур, стараясь не создавать лишнего шума, отправился к выходу из пещеры, через который лился равномерный свет. Подойдя к краю прохода, он прижался к боковой стенке, перевел захваченный излучатель на полную мощность и резко выглянул из-за угла, моментально нырнув обратно. Увиденное поразило его, сердце бешено колотилось то ли от общего напряжения, то ли от осознания происшедшего, в которое разум категорически отказывался верить. Там, за углом, был грот длиною в несколько метров, заканчивавшийся дырой с рваными краями, через которую на Артура смотрело голубое небо.




15


Немного отдышавшись и успокоив излишнее сердцебиение, он опять аккуратно выглянул из-за поворота, в первую очередь стараясь тщательно рассмотреть поверхности стен и потолка самого грота. Не обнаружив ничего подозрительного, он снова перевел взгляд на голубую дыру, пытаясь разглядеть там что-нибудь еще, и действительно, увидел легкие облачка, равномерно проплывающие мимо и почти теряющиеся в ярком свете дня. Больше ничего разглядеть не удавалось. Вернувшись под защиту угла скалы, он стал размышлять, как поступить дальше? Попробовать выбраться наружу, но в гроте он будет идеальной мишенью для возможного напарника мужичка, устроившегося с его помощью на отдых в пещере. Тот, услышав шум, мог затаиться снаружи. Вернуться назад и попытаться привести в чувство захваченного с целью последующего допроса с пристрастием, чтобы прояснить ситуацию, но это может оказаться совсем не просто, ведь, вырубая его, Артур совсем не церемонился и действовал жестко и наверняка.

В сложившейся ситуации была дорога каждая минута, и он, возможно, находился на грани разгадки всех ребусов, свалившихся на них в последние часы, и эта разгадка обещала быть весьма нетривиальной. Ему стало очевидно, что в такой момент сидеть и ждать, пока кто-то придет в чувство — просто невыносимо. Поэтому, взяв пару камней, лежащих неподалеку, он один за другим швырнул их за угол, в стены грота, стараясь создать побольше шума и одновременно прислушиваясь, не откроет ли там кто-нибудь пальбу. Камни знатно прогрохотали, вызвав, видимо, разрушение и осыпание стен грота. Никаких дополнительных звуков и характерных вспышек не последовало.

Артур выглянул из своего убежища. Еще не успевшая осесть пыль клубилась в лучах дневного света. «Ну!» Он мысленно перекрестился и, оттолкнувшись от стены, в три прыжка оказался у левого края выхода из грота, где распластался за огромным валуном, находившимся на границе света и тени. Пожалуй, сила тяжести была даже меньше земной, и после изнурительного похода по тоннелю Артур скакал здесь буквально, как мартовский заяц.

Держа наготове излучатель, он осторожно высунулся из-за нового укрытия, готовый увидеть все, что угодно, кроме того, что увидел на самом деле. Выход из грота находился на пологом склоне горы, и с этого места отлично просматривались окрестности. Сам склон густым зеленым ковром покрывала обыкновенная трава, во всяком случае с расстояния полутора метров неопытный в ботанике глаз никаких особых отличий этой растительности от земных аналогов не заметил. Из травы повсюду хаотично торчали камни. Здесь были и небольшие экземпляры — размером с футбольный мяч, и солидные глыбы диаметром в несколько метров.

Скорее всего, склон был подножием горного массива, с которого в былые времена случались опасные камнепады. Далее, по правую сторону, на расстоянии нескольких километров начинался лес. Определить тип деревьев и схожесть их с земными на таком удалении не представлялось возможным, но цвет они имели зелененький — это точно. За лесом виднелся горный хребет, спрятавший свои вершины в легких кучерявых завитушках облаков идеально белого цвета.

С левой стороны, насколько хватало глаз, простиралась водная ширь. Вода, если, конечно, это была именно вода, весело играла оттенками зеленого цвета. Солнечные зайчики яркими бликами струились по ее поверхности. Самого солнца видно не было. У берега волны с мягким шипением облизывали нагромождение лежащих друг на друге каменных глыб, которые постепенно превратились в валуны. После очередного ныряния они живописно искрились всеми цветами радуги. Чуть дальше берег превращался в восхитительный песчаный пляж, только песок производил неестественное впечатление из-за своего чрезмерно коричневого, как бы загорелого, цвета.

Короче, земная идиллия да и только. О том, что это все-таки не Земля, напоминало, по крайней мере, два факта: явно пониженная сила тяжести и два белых диска примерно одинакового размера, неподвижно висевших в небе, одни — над океаном, а другой, наполовину терявшийся в облаках, — над горным хребтом. Следовательно, у этой планеты имелось, как минимум, два спутника, две своих луны, настолько ярко освещаемых местным Солнцем, что видимых даже днем.

Итак, если не Земля, тогда что это за планета, а главное, как он сюда попал? Ответов пока не было, а если нет ответа, значит плохо поставлен вопрос, так как хорошо поставленный вопрос, как правило, содержит большую часть ответа. Или не хватает исходных данных, поэтому нужно выбраться наружу и осмотреть ближайшие окрестности.

Артур перевел встроенный в шлемофон скафандра усилитель сигнала от внешнего микрофона на полную мощность и несколько минут, не двигаясь, слушал «окружающую среду». Ничего подозрительного он не услышал, только шум волн, да равномерный шелест ветра.

Присмотрев себе расположенный двумя десятками метров ниже по склону здоровенный камень, за которым можно с успехом спрятаться, Артур резко, как чертик из табакерки, выпрыгнул из-за валуна, прикрывавшего вход в грот, и, перекатываясь через голову, прыгая каждый раз, когда оказывался на ногах, в разные стороны, помчался к нему. Расчет был прост — если тот, кто обосновался выше по склону и кого он поэтому не мог видеть, находясь внутри грота, откроет стрельбу, то, возможно, он промахнется.

В Академии на занятиях по физической подготовке они частенько развлекались таким образом, паля друг в друга из парализатора, настроенного на минимальную мощность. Но даже такое попадание весьма болезненно било по нервным окончаниям мышц, лишая противника двигательной активности на несколько минут, хотя на здоровье не сказывалось. Артур благодаря природной гибкости и ловкости, как правило, показывал в таких соревнованиях отличные результаты. Очевидно, поэтому теперь, действуя, как на тренировке, он был хладнокровен и сосредоточен, довольно высоко оценивая свои шансы.

Достигнув камня, он резко развернулся, привалившись к нему спиной и держа наготове излучатель, глянул на склон, готовый в любую секунду выстрелить и отпрыгнуть в сторону. Однако этого не потребовалось. Выше входа в грот простирался пейзаж, лишенный всяких признаков присутствия животной жизни. Еще несколько минут Артур тщательно осматривал окрестности, но ничего подозрительного так и не заметил. Он представил, как в этом внешне спокойном и уравновешенном мире выглядели со стороны его последние действия. Получилось весьма забавно. Ну да ничего, береженого бог бережет. Обойдя камень, отлично справившийся с ролью прикрытия, он снова увидел океан и пляж. Здесь тоже все оставалось по-прежнему сонным и неторопливым. Волны медленно, как бы нехотя, накатывали на песок, а затем так же лениво убирались обратно, оставляя рваные пенные следы. Похоже, они, как и многие люди, сами не знали, чего хотят, и просто по привычке, изо дня в день продолжали свою монотонную, никому не нужную работу. Но философские размышления, к которым располагал пейзаж, сейчас были не совсем уместны, имелось немало более насущных вопросов, требовавших немедленного решения.

Не обнаружив поблизости никаких объектов, которые можно было бы подвергнуть исследованию с целью получения дополнительной информации по интересующим вопросам, Артуру ничего не оставалось, кроме как вернуться в пещеру и допросить отдыхающего там колониста. Умиротворенный окружающей идиллией, он уже начал сомневаться в правомерности своих действий относительно него. Действительно, находясь на его месте, как бы он сам среагировал на появление неизвестно откуда существа в скафандре, пусть и с эмблемой транспортного флота. Но так ли уж неизвестно откуда, не этим ли путем исчезли из колонии все остальные поселенцы. Возможно… И уж больно он походил на вооруженного охранника, застигнутого врасплох.

Размышляя таким образом, Артур последний раз окинул взглядом океан. Повернулся, собираясь обойти камень с другой стороны и вернуться в пещеру, когда понял, что что-то произошло, что-то неуловимо изменилось на поверхности океана. Первозданную картину нарушило какое-то постороннее движение, едва заметное и поэтому не вызвавшее моментальной реакции на возможную опасность. Резко развернувшись и отступив в тень, отбрасываемую камнем, он замер, практически слившись с ним, и весь обратился в зрение, до рези в глазах вглядываясь в океанский горизонт. Привлекший его внимание объект периодически пропадал среди волн, равномерно возмущавших поверхность океана и мешавших сфокусироваться на нарушителе спокойствия. Пока было ясно одно — объект имеет небольшие размеры и равномерно движется в сторону пляжа. Что это? Просто мусор, принесенный прибоем? Тогда это должен быть какой-то уникальный мусор, поскольку в остальном пляж идеально чист.

Может быть, животное? Тут Артур вспомнил, что находится на другой планете, а пытается давать земные оценки событиям. Такая забывчивость могла повлечь за собой непоправимые последствия, поэтому, прекратив пустые гадания, он приготовился терпеливо ждать и трезво оценивать новую информацию.

Уже через несколько минут Артур был абсолютно уверен, что это человек, вернее, если быть точным, — существо, имеющее человеческую голову и длинные волосы. Из-за расстояния и игры на волнах бликов, как теперь выяснилось, заходящего солнца детально разглядеть его лицо не удавалось. Артур не собирался покидать своего укрытия, окончательно не разобравшись в смысле происходящего. Не исключено, что это напарник или сменщик уже знакомого ему вояки, решивший освежиться перед заступлением на ночное дежурство, а чуть дальше, за одним из валунов, лежит его одежда и штатное оружие. Ждать оставалось совсем недолго. Незнакомец медленно, но неотвратимо приближался к берегу. Чем дольше Артур наблюдал за ним, тем сильнее ему казалось, что это все-таки женщина, причем очень уставшая. И дело не столько в длинных волосах и плохо различимых, но женственных чертах лица, сколько в стиле плавания, белизне и тонкости рук.

Недалеко от берега предполагаемая незнакомка остановилась и, раскинув в стороны руки, стала медленно покачиваться на волнах, отдавшись воле прибоя. Мокрые волосы почти полностью залепили лицо, не давая Артуру возможности определиться в правильности своих предположений. Пауза затянулась. Нервное напряжение росло. Непонятно почему, он испытывал непреодолимое желание побыстрее увидеть лицо этой женщины — или кто там окажется — и, вообще, все расставить по своим местам. Этот затянувшийся детектив явно начинал действовать ему на нервы.

От Артура до места принятия водных ванн было порядка пятидесяти метров и больше ни одного подходящего камня или валуна, который мог бы послужить укрытием от посторонних глаз. Хотя от человека, находившегося в воде, вряд ли могла исходить опасность, скорее он сам нуждался в помощи, все равно раньше времени активно вмешиваться в события не хотелось. Он стал прикидывать, как подобраться поближе к объекту, оставшись по возможности незамеченным. Ситуация разрешилась сама собой, человек зашевелился и, разгребая воду руками, стал медленно выходить на сушу. Через несколько секунд никаких сомнений не осталось — это была женщина, причем совершенно обнаженная.

Медленно, покачиваясь, она вышла на берег и остановилась в нерешительности. Складывалось такое впечатление, что все это она видит впервые и теперь не знает, что делать дальше. Артур так до сих пор и не видел ее лица, но, судя по фигуре, оно должно было быть прекрасным. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. Что-то в ее усталых движениях, округлых формах и манере держаться показалось ему слишком знакомым, задев в душе полузабытые струны, болью резанувшие по сердцу. Легким, привычным движением она убрала с лица волосы, приведя Артура в еще большее замешательство. В голове вереницей проносились самые дикие догадки и предположения. Ему слишком хорошо был знаком этот жест, слишком — чтобы это могло оказаться реальностью. Наконец, медленно повернув голову, она посмотрела в его сторону, и он смог отчетливо, в лучах стремительно заходящего солнца рассмотреть ее лицо…

Сказать, что земля ушла у него из-под ног, — это значит просто убогими земными понятиями попытаться объяснить суть сверхъестественного, божественного явления. Нет, тело осталось на месте, застыв в оцепенении, а покинувшая его душа, увидев все происходящее со стороны, выступила как решающий голос в споре реального мироощущения с логикой и знанием. Почувствовав этот неземной полет, это ощущение на себе постороннего хладнокровного взгляда абсолютного разума, Артур вдруг понял, что сходит с ума. Еще немного, и его собственное «я» раздвоится, разорвавшись между желанием поверить в невозможное и реальностью, которая теперь оказалась круче самого дикого вымысла. На него, остолбеневшего и раздавленного, усталыми глазами смотрела Барбара — его жена, погибшая, а вернее, пропавшая без вести два года назад на Земле, при перелете через Атлантический океан.

В том, что это была именно она, Артур ни секунды не сомневался. Это тело, движения, лицо, волосы — все моментально слилось в любимый образ, боль от потери которого до сих пор острой занозой сидела в сердце, периодически напоминая о себе в воспоминаниях и снах. Да, но с одним условием, что все происходящее было реальностью, в чем он уже сильно сомневался. Может быть, действительно сон или наркотик. Возможно, он подвергся в пещере неизвестному облучению, и теперь его мучают галлюцинации.

Тем временем Барбара, не заметив его в тени камня, медленно повернулась и пошла по берегу прочь в сторону леса. Артур почувствовал, что начинает дико злиться на себя, а заодно и на все человечество. «И мы называем себя царями природы, — негодовал он, — а сами не способны разобраться в своем собственном элементарном мироощущении, понять, что — реальность, а что — бред больного воображения, когда мы — в своем уме, а когда — валяемся в психушке, мня из себя неизвестно что и в то же время оставаясь абсолютно уверенными в своем непомерном величии».

Гнев захлестнул его, притупив чувства страха, самосохранения, ответственности за свою жизнь и, возможно, зависящие от нее жизни других людей. Его дорогая, любимая женщина, явно измученная и испуганная, не представляющая никакой угрозы, была в трех шагах от него, а он, притаившись, как трусливый заяц, сидел под камушком и занимался самокопанием и аутотренингом, в то же время, опасаясь, что ее фигура вот-вот подернется дымкой и исчезнет, а с другой стороны, желая этого как подтверждения победы здравого рассудка над больным, переутомленным воображением.

До сих пор не утихшая боль от утраты любимого человека и психическое напряжение последних часов сделали свое дело. Артуру стало все безразлично, на все наплевать, кроме одного, он жаждал немедленно убедиться в реальности происходящего, причем самым элементарным способом — окликнув Барбару. Единственное, что удерживало его от того, чтобы позвать ее, — боязнь напугать. И он, забыв, а вернее, наплевав на все предосторожности, молча поплелся за ней, лихорадочно соображая, как бы ненавязчиво намекнуть о своем присутствии. Необходимо хотя бы снять шлем скафандра — решил он, даже не вспомнив о своих недавних опасениях по этому поводу. Как назло, застежка не поддавалась, он на секунду замешкался, упустив Барбару из поля зрения, а когда снова поднял глаза, встретился с ее испуганным, затравленным взглядом.

Рывком сняв шлем, Артур попытался придать своему лицу спокойное и беззаботное выражение. Что из этого получилось — сказать трудно, во всяком случае Барбара его узнала. На ее лице отразилась радость и боль, а губы беззвучно прошептали его имя. Она слегка покачнулась, видимо, собираясь упасть в обморок. Этого Артур допустить не мог. Издав радостный вопль молодого, сексуально озабоченного орангутанга, который, по его мнению, должен был вернуть ее в чувство, он кинулся ей навстречу, подхватил почти невесомое тело, прижал к себе, покрыл лицо поцелуями, ощущая на губах соль то ли морской воды, то ли ее слез. Она обняла его за шею, прижалась к нему, шепча между поцелуями:

— Боже мой, Артур, — это ты, я ничего не понимаю… Боже мой… Самолет упал в океан, я чуть не задохнулась, вынырнула здесь… Где мы, Артур? Куда делась моя одежда? Может быть, я умерла?

Он продолжал покрывать поцелуями ее лицо, шею, руки, всем своим видом показывая — мол, ничего, ерунда, нырнула там, вынырнула здесь — дело житейское, разберемся. Главное, что мы снова вместе! Единственное, что беспокоило его сейчас больше всего — это сожаление о том, что он не успел снять весь скафандр…

Артур был уверен — всему найдется должное объяснение, а сейчас надо принять ситуацию такой, какая она есть, и думать о возвращении.




Нацеловавшись вдоволь и окончательно убедившись в реальности друг друга, они отправились в пещеру. Там Артура ждало небольшое разочарование — его пленник умудрился-таки высвободиться из стреноженных ботинок и скрылся. Очевидно, это произошло совсем недавно, а именно в момент их трогательного воссоединения, когда он по уважительной причине не имел возможности наблюдать за окружающей обстановкой. Но это было уже не важно, примерная версия исчезновения поселенцев, родившаяся у Артура несколько раньше, только подтверждалась его бегством. Значит, ему есть здесь куда бежать, и, следовательно, скоро нагрянут гости. Пора немедленно возвращаться в колонию, да и Андрей, оставленный там без присмотра, мог наделать всяких глупостей. Как потом перед Ольгой отчитываться?

Опасаясь какого-нибудь подвоха, Артур взял Барбару на руки, шагнул в еле различимую в сгустившемся полумраке пещеры белесоватую дымку неизвестного чуда неземной природы или творения чужого разума и растворился в моментально загустевшем, пронизанном короткими вспышками голубоватом тумане.

А на неизвестную планету земного типа опускалась ночь, как бы желая спрятать еще сохранившиеся у нее секреты. И только две луны, уходя за горизонт, пустыми глазницами равнодушно взирали на копошащихся на ней незваных гостей.




16


Андрей опять посмотрел на приборную панель, расположенную на левом рукаве скафандра. Прошел час с того момента, как его отправили на прогулку в открытый космос, забыв спросить разрешения и пожелать счастливого пути. Индикатор аварийного разряда аккумуляторных батарей уже не моргал, а горел постоянно — это означало, что энергия может иссякнуть в любой момент. Оставалось надеяться только на резерв ресурсов, который обычно закладывался в любое изделие, изготовленное для космоса. Андрея даже охватил своеобразный спортивный интерес — сколь долго еще будет продолжаться эта агония? С разрядом батареи падала и мощность встроенного в скафандр радиомаяка, возможно, он уже вообще не работал.

Трудно осознать, что на сотни миллионов километров вокруг тебя пустота. Конечно, жалкая скорлупка скафандра могла на некоторое время защитить тело от ее ледяного дыхания, но пустота пробиралась в мозг, поглощая собой мысли, надежды, растворяя личность, заглушая одни чувства и обостряя другие. Андрею казалось, что он физически ощущает, как сквозь него течет время, причем его ход замедлился в десятки раз. На самом деле давно известно, что субъективное восприятие временных отрезков человеком зависит от его душевного состояния в данный период. Так, одна и та же ночь для узника камеры смертников, для пассажира, ожидающего задержанного авиарейса и для любовника, отдавшегося безумству страсти, будет иметь весьма разную продолжительность. На абсолютную же ее величину для каждого из них наложатся личные качества конкретного человека.

Даже когда Андрей смотрел на индикатор встроенных электронных часов, ему казалось, что он видит не просто смену одной секундной цифры другой, а детально весь физический процесс гашения и зажигания цифр, протекающий в нем. Возможно, все это являлось незатейливой реакцией сознания на страх перед неизбежным и близким концом, но, с другой стороны, Андрей абсолютно не чувствовал страха, скорее наоборот — определенный интерес к тому, что скоро он узнает, существует ли загробный мир или все это выдумки малодушного человечества, неспособного отдать себе отчет в бренности и никчемности существования каждого отдельного индивидуума. Ведь по большому счету в этом мире мы дороги только сами себе, плюс небольшой группе ближайших людей, которые нас окружают, и только в том виде, в каком осознаем свое «я».

Похоже, что слияние Андрея с чем-то «извечным» уже началось. Он явно ощущал изменение восприятия им окружающего мира, которое заключалось далеко не только в оценке скорости течения времени. Его чувства были холодны и спокойны, а мозг — трезв как никогда. Изменилось и восприятие зрительных образов. Ближайшая звезда, планета, ручеек Млечного Пути — все теперь выглядело как-то иначе, — глубже и многозначительнее. Казалось, его пониманию вот-вот откроются новые невиданные свойства этих объектов. Действительно, складывалось впечатление, что на его разум уже предъявляла свои законные права высшая сила, вдохнувшая когда-то в него часть своей энергии и теперь желающая забрать ее обратно и использовать полученный ею новый заряд эмоций, знаний, ощущений и переживаний в своих высших, понятных только ей смыслах, тем самым уничтожив личность своего детища.

Трудно сказать, так ли это на самом деле. Скорее всего, причиной такого состояния являлась безвыходность положения. Поэтому, когда Андрей заметил на фоне Млечного Пути равномерно двигающуюся звездочку, до него не сразу достучалась мысль, что это может быть корабль, а как только он это понял, моментально вернулись обычные ощущения и мысли. И вот тут его охватил страх, практически без пяти минут ужас, время понеслось вперед бешеными темпами. От понимания того, что ресурсы скафандра могут иссякнуть в любую минуту, а возможное спасение так близко, бросало то в жар, то в холод. Или это были предсмертные судороги системы терморегуляции скафандра? Снова отчаянно захотелось жить и бороться, а следовательно, появилась злость и черный юмор. «Нет, это не звездная система, — думал он, — это проходной двор во время очередного народного гулянья, мало того что шастает неизвестно кто, да еще каждый норовит сделать какую-нибудь гадость. Буквально за несколько часов появляется уже второй корабль, которого здесь и близко быть не должно». В том, что это не тот корабль, который его расстрелял, Андрей почему-то был абсолютно уверен. Как говорится, снаряд в одну воронку дважды не попадает. Оставалось надеяться, что экипаж вновь прибывшего звездного странника окажется более дружелюбным, нежели предыдущий.

Тем временем, пока Андрей проходил все стадии ни с чем не сравнимых ощущений, свойственных человеку, сидящему на часовой бомбе, которая должна вот-вот рвануть, звездочка потихоньку продолжала двигаться и расти. Он уже перестал посматривать на часы, ибо все мыслимые сроки работы аккумуляторных батарей давно прошли, и за счет чего теперь функционировала система терморегуляции, оставалось вообще загадкой. Скорее всего, решающее слово в продлении срока его жизнедеятельности сыграла, как ни странно, сама планета, в тени которой он и собирался благополучно замерзнуть совсем недавно. Теперь она ушла в сторону, подставив его безжалостным лучам здешнего солнца, которое яростно набросилось, обещая запечь его в собственном соку в лучшем виде и в кратчайшие сроки.

Корабль продолжал увеличиваться в размерах, причем даже значительно быстрее, чем Андрей ожидал. Очевидно, находившиеся на нем люди, поймав его затухающий сигнал бедствия, поняли, что малейшее промедление может оказаться роковым. Дальнейшее происходило, как в тумане. Корабль шел в режиме торможения и уже приблизился настолько, что Андрей смог определить тип его корпуса.

Предполагаемый спаситель оказался довольно старой посудиной. Такие корпуса перестали делать лет тридцать назад. Что занесло его сюда, и какой экипаж может оказаться на борту, несомненно, давно списанного в утиль звездолета, оставалось только гадать. Уровняв скорости, он замер метрах в ста от Андрея, как бы предлагая ему проявить волю к победе и самому преодолеть этот промежуток пространства. Почему они тянут, насторожился он, может быть, считают его погибшим, ведь ни рация, ни маяк скафандра уже наверняка не работают. В любом случае, по космическому кодексу, они должны принять тело на борт. Должны-то они, может, и должны, вот только торопиться в этом случае им совершенно ни к чему. Вдруг по корабельным часам у них наступило время обеда? Так, значит, нужно срочно начинать подавать признаки жизни, а то и правда на борт примут только его тело, а душа уже куда-нибудь смоется. Очередной раз начинать прощаться с ней не хотелось. За последние несколько часов такое однообразное развлечение его уже слегка утомило. Поэтому Андрей как можно энергичнее и с максимально возможной амплитудой, которую обеспечивали степени свободы скафандра, замахал руками и ногами. Со стороны это должно было выглядеть потрясающе забавно. Представьте, что вас подвесили за шкирку на крючок, а вы, не доставая ногами земли, тем не менее пытаетесь браво топать вперед, для большей убедительности широко размахивая руками. Расчеты Андрея оправдались, хотя, возможно, он своими действиями и испортил кому-то аппетит. Тем не менее звездолет включил маневровые двигатели и стал осторожно приближаться. Когда до него оставалось не более десяти метров, разошлась диафрагма грузового люка, и оттуда выполз хобот телескопического переходного отсека. Приблизился к Андрею и замер, как бы обнюхивая его. Не заставив себя долго ждать, он схватился руками за его боковые скобы и что было сил бросил свое тело внутрь. «Хобот» как будто только этого и ждал — моментально закрыв входную диафрагму, уполз обратно в чрево корабля, увлекая Андрея в шлюзовую камеру.




17


То ли от радости, что все закончилось, то ли уже от недостатка кислорода Андрей на некоторое время отключился и пропустил процесс шлюзования. Когда он снова пришел в себя, то увидел, что над ним колдует, пытаясь извлечь из скафандра, седоватый мужчина лет пятидесяти с довольно мощным телосложением и суровыми чертами лица. Заметив проблески сознания у своего «улова», он скупо, но доброжелательно улыбнулся и сделал жест рукой, показывающий, мол, все о’кей. Андрей помог высвободить себя из этой, теперь мертвой, оболочки — на рукаве уже не светился ни один индикатор, — тем не менее так и не позволившей безжалостному космическому пространству добраться до хрупкого землянина и вытрясти из него душу.

Он ожидал, что на него сейчас обрушится град вопросов типа «Что там было?» да «Как ты спасся?», но мужчина терпеливо молчал, как бы давая возможность Андрею прийти в себя и самому определить дальнейший ход событий. Очевидно, в результате пережитого стресса, а скорее всего, потому, что уже почти сутки он болтался неизвестно где, Андрей вдруг почувствовал жуткий голод. Смертельная опасность осталась позади, и организм, еще недавно полностью подавленный и угнетенный ожиданием скорого конца своего существования, теперь очнулся и настоятельно требовал от незадачливого хозяина немедленного удовлетворения насущных потребностей.

— Я командир грузового корабля СТ-500, бортовой номер два ноля сто восемьдесят девять, Андрей Белов. Теперь уже бывший командир, — секунду поразмыслив, добавил он. — Хотелось бы, если это возможно, принять душ и немного поесть, а потом встретиться с командиром этого корабля.

Мужчина кивнул и, не представившись, жестом предложил следовать за ним.

— Да, и еще, передайте ему, пожалуйста, чтобы до беседы со мной он не предпринимал никаких активных действий относительно планеты и ее орбитальной станции, это может быть опасно.

Это заявление мужчина вообще как бы пропустил мимо ушей, однако у Андрея не было сил дополнительно настаивать на значимости своих слов. Чай, не маленькие — должны понимать, что он не сам в космос погулять вышел.

В отсеках корабля присутствовала почти земная сила тяжести, следовательно, работал гравитационный генератор. Поэтому проблем с принятием душа не возникло. Андрей никак не мог вспомнить, были ли предусмотрены конструкцией данного типа корабля такие генераторы. Надо сказать, что и отсеки, через которые он прошел, не выглядели устаревшими. Непонятно, кому понадобилось эту старую развалину начинять современным оборудованием и интерьером.

Вдоволь наплескавшись в душе, забыв про собственную привычку экономить воду, от которой не мог отделаться, даже прилетая на Землю, и переодевшись в новый чистый комбинезон без опознавательных знаков, он прошел в выделенную ему каюту, где его ожидал вкусный ужин, обед или завтрак. Андрей окончательно потерялся во времени. К счастью, это никак не сказывалось на аппетите. Он с огромным удовольствием уничтожил тарелку жареной картошки с грибами, приправленной майонезом и зеленью, выпил сто граммов какой-то вкусной хмельной настойки и запил все это соком, по вкусу напоминающим удивительную смесь банана и апельсина. По всему телу разлилось тепло, хмель, наконец, добрался до головы и попытался растворить тревоги и переживания последних часов, но, не справившись, отступил. Видимо, доза оказалась недостаточной. Теперь он снова почувствовал себя человеком, однако для полного счастья и восстановления моральных и физических сил не мешало бы еще поспать часов десять. Но нельзя злоупотреблять гостеприимством экипажа, да и судьба Артура не давала ему покоя. Что если он наткнулся на какой-нибудь сюрприз, приготовленный для постороннего гостя внутри колонии, аналогичный тому, что Андрей сподобился получить снаружи?

Покончив с трапезой, он подошел к установленному в углу каюты терминалу и, быстро разобравшись в условных обозначениях, включил связь с рубкой. На мгновенно вспыхнувшем экране появился уже знакомый ему молчаливый субъект. Своей манерой общения он начинал вызывать у Андрея легкое раздражение. Тем не менее он был гостем, да еще спасенным, поэтому как можно вежливее сказал:

— Благодарю за сервис, все это было замечательно и вернуло меня к жизни. Могу я теперь поговорить с командиром корабля?

— Вы предпочитаете общаться по видеофону?

— Нет, но…

— В таком случае, выйдя из каюты, поверните налево, в конце коридора обнаружите лифт, поднявшись на последний этаж, попадете в рубку.

После этих слов терминал мгновенно отключился. Похоже, что его собеседник израсходовал весь отведенный на сегодня лимит общения. Андрею ничего не оставалось, как двинуться по указанному маршруту.

Оказавшись в рубке, он, к своему удивлению, не обнаружил там никого, кроме того самого пожилого словоненавистника. Тот жестом указал ему на кресло штурмана и отвернулся к пульту. Трех шагов до кресла Андрею хватило для того, чтобы окинуть взглядом рубку и в очередной раз убедиться в верности своих недавних предположений. Судя по расположенным здесь панелям управления и контроля, корабль был начинен новейшей электроникой, имел самые современные двигатели и гравитационный генератор, а также массу дополнительного оборудования, определить назначение которого с первого взгляда не представлялось возможным.

Заинтригованный увиденным, он поудобнее устроился в кресле, предполагая, что командир корабля окажется более разговорчив. Мужчина что-то набирал на клавиатуре компьютера и, казалось, присутствием Андрея больше не интересовался. Очевидно, они ждали командира. Пауза затянулась… Вежливо откашлявшись, Андрей попытался напомнить о себе.

— Ну что же вы молчите? — неожиданно произнес его новый знакомый. — Рассказывайте. О каких опасностях вы хотели поведать командиру? Я слушаю. — И, повернувшись в кресле, вопросительно посмотрел на Андрея.

От такого бесцеремонного обращения Андрей на некоторое время потерял дар речи. Делиться своими проблемами и тревогами с этим хамоватым космическим пенсионером не было никакого желания. Так разговаривать с человеком, совсем недавно стоявшим на краю гибели и, следовательно, обязанным тебе своей жизнью, по его мнению, было крайне некорректно.

«Хотя, с другой стороны, — размышлял Андрей, — почему я решил, что меня здесь должны утешать? Я недвусмысленно заявил, что угробил свой корабль. Уже только в связи с этим этот старый космический волк может испытывать ко мне неприязнь и причем совершенно справедливую. Кроме того, я абсолютно не догадываюсь о назначении данного корабля, может быть, я и ему своим появлением здесь встал поперек горла, только теперь перед уничтожением со мной решили провести душеспасительную беседу».

Окончательно запутавшись в оценках мотивов поведения собеседника, Андрей решил, что прежде чем излагать события последних суток, необходимо обязательно добиться от него информации — кто он и что здесь делает, а дальше действовать по обстоятельствам. Поэтому, состроив на лице довольно дружелюбную гримасу, он, стараясь казаться по своей сути проще, чем одноклеточный организм, удивленно спросил:

— Так вы и есть командир? А где же тогда прячется ваш экипаж?

По секундной паузе, по возникшему в воздухе неуловимому напряжению, Андрей понял, что тот колеблется и тщательно продумывает ответ. Итак, ясно, у него наверняка тоже есть повод опасаться Андрея. Ну что же, словесная дуэль начата, хорошо, если не понадобится переводить ее в настоящий поединок. Хотя в этом случае преимущество, пожалуй, будет на стороне его молодого и хорошо тренированного тела, так как никакого оружия поблизости не видно. Возможно, его чудесное спасение вызвано только необходимостью получения каких-то сведений.

— Экипаж занимается по штатному расписанию, — сухо произнес новоявленный командир и, видимо, оценив, что такой ответ никого не удовлетворит, добавил: — Меня зовут Майкл Сандерс, корабль, на котором вы находитесь, выполняет функции разведчика.

И, желая перевести разговор на интересующую его тему, тут же спросил:

— Так как вы оказались в открытом космосе на таком удалении от планеты и орбитальной станции?

Но Андрей пропустил вопрос мимо ушей. Майкл Сандерс! Это имя было ему хорошо знакомо и не просто знакомо! Майкл Сандерс — кумир его еще школьных мечтаний о дальнем космосе. В то время Сандерс был молодым удачливым офицером только что выделившейся в отдельное ведомство из просто исследовательского флота космической разведки, вобравшей в себя львиную долю романтики, риска исследователей и триумфа первооткрывателей космических тайн.

Именно тогда и определился выбор судьбы Андрея. И немалую роль в этом сыграл образ легендарного Майкла Сандерса, первым обнаружившего другую жизнь в космосе, пусть и примитивную, но совершенно неземную.

Кроме этого, на счету Сандерса было много других открытий, державших его фигуру на виду практически все время, пока он активно занимался исследованием космических закоулков. Предполагали даже, что он обладает неким сверхчутьем и только благодаря ему умудряется из сотен возможных вариантов маршрутов следующей экспедиции выбрать тот, на котором обязательно встретится что-нибудь неожиданное, а скорее всего, просто сенсационное. Так что его появление здесь можно считать закономерным, так как Андрей и сам уже был уверен, что в дальнейшем их ожидает нечто совсем из ряда вон выходящее.

Правда, несколько лет назад Сандерс ушел из космической разведки на заслуженную пенсию, но где жил и чем занимался, никто толком не знал. Ходили разные слухи — одни говорили, что он поселился на одном из маленьких диких островков Тихого океана и ведет уединенный образ жизни, предаваясь на склоне лет простым земным радостям, которых сознательно лишал себя долгие годы почти непрерывных космических скитаний; другие утверждали, что он перешел на службу в тот самый секретный отдел Космической Безопасности, занимающийся подготовкой к решению пока не возникших проблем предполагаемых контактов с другими высокоразвитыми цивилизациями; и даже, что ему удалось обнаружить одну из таких цивилизаций, но только пока все это держится в страшной тайне, чтобы не нервировать заплывших жиром земных обывателей и трудящихся в поте лица в отдаленных колониях остальных налогоплательщиков, ведь, несомненно, именно из их кармана начнется финансирование широкомасштабной программы под названием «Контакт третьего тысячелетия».

А на самом деле все оказалось гораздо проще и логичнее. Сандерс, вероятно, выкупил корабль, на котором летал все эти годы. Купить новый, даже несмотря на приличные гонорары, которые он получал за открытие богатых полезными ископаемыми планет, ему было, конечно, не под силу, а старый, фактически подлежащий списанию, он забрал за бесценок. Потом заменил основное внутреннее оборудование новым и получил отличный разведывательный, а судя по оборудованию рубки, и исследовательский корабль. Старые корпуса по многим прочностным и защитным свойствам даже, как ни странно, превосходили новые. Похоже, это объяснялось тем, что чем дальше человек безнаказанно забирался в космос, тем более халатно начинал относиться к его опасностям, считая, что постиг все тонкости межзвездного взаимодействия.

Этот вариант объяснял и отсутствие экипажа. Вряд ли нашелся бы еще человек, способный посвятить всю жизнь только этой довольно сложной и опасной работе и не имеющий никаких других интересов и человеческих привязанностей. Конечно, такой фанатизм был, по мнению Андрея, перегибом, но, как говорится, каждому свое. Теперь его отношение к собеседнику, отстраненность и холодность которого предстали в совершенно ином свете, никак не связанном с последними событиями, резко изменилось. Андрей встал и, представившись офицером разведывательного флота, протянул ему руку. Сандерс тоже поднялся и, услышав, что они коллеги, широко улыбнулся первый раз за время их общения и, крепко пожав ему руку, спросил:

— Тогда почему командир грузовика?

Пришло время Андрею поведать о странных событиях последних суток, что он и сделал, стараясь быть точным и последовательным, так как теперь ждал реальной помощи от этого умного и опытного человека. За все время его рассказа на лице Сандерса не дрогнул ни один мускул, не промелькнула даже тень удивления или каких-то других эмоций, но сейчас Андрей знал, что получил достойного слушателя, а потому не обращал на это внимания, еще раз переваривая массу событий, ощущений, тревог и догадок, выпавших на его долю.

Закончив свою исповедь, он выжидающе посмотрел на Сандерса, который в течение всего рассказа сидел неподвижно, как каменное изваяние, и только пальцы правой руки, методично постукивавшие по подлокотнику кресла и замиравшие в кульминационные моменты повествования, напоминали Андрею, что он здесь не один. После длительной паузы Сандерс спросил:

— Вы уверены, что изложили мне события со всеми деталями?

Андрей утвердительно кивнул. Еще бы! Многие из этих «деталей» едва не стоили ему жизни!

— В таком случае я предлагаю вам пройти в свою каюту и хорошенько отдохнуть.

С этими словами он поднялся из кресла. Андрею ничего не оставалось, как сделать то же самое и направиться к выходу. Заметив на его лице легкое разочарование, Сандерс сказал:

— Мы можем сейчас до хрипоты обсуждать происшедшее и выдвигать версии случившегося, но это ни к чему не приведет, поскольку исходной информации для выводов и оценок явно недостаточно. Через несколько часов мы состыкуемся с орбитальной станцией, а затем, воспользовавшись доставленным туда вами планетолетом, посетим колонию, и вот тогда вы мне будете нужны бодрым и энергичным. Так что отправляйтесь спать, когда будет нужно, я вас разбужу.

Удовлетворенный таким ответом, Андрей вернулся в свою каюту, выдвинул из стены надувную лежанку, которая тут же стала наполняться сжатым воздухом и через несколько секунд превратилась в мягкую и упругую постель, от одного вида которой у Андрея стали закрываться глаза. Завалившись на нее, он почувствовал себя на вершине блаженства. Воистину, все познается в сравнении, и порой какая-нибудь мелочь, которую раньше воспринимал как должное, а потому просто не замечал, может при определенных обстоятельствах доставить непередаваемое наслаждение. Сон моментально окутал сознание туманной пеленой, явно намереваясь одержать безоговорочную победу над суетной действительностью и погрузить своего пленника в мир образов и теней, намеков и догадок, который тем не менее, как утверждают ученые, является всего лишь отражением впечатлений, полученных в период бодрствования, а потому не может дать ответов на мучающие человека вопросы. Скорее наоборот, выползшие из подсознания, загонявшиеся туда тысячелетиями существования человечества страхи, предубеждения и суеверия слились с текущими событиями, образовав дикий коктейль, способный, наверное, даже довести до безумия. И, почувствовав это, сознание спохватилось и вступило в отчаянное сражение за адекватное существование, заставляя своего обладателя то, встрепенувшись, возвращаться в реальный мир, то снова проваливаться в омут гротесков и аллегорий, каждый раз принимающих все более правдоподобные формы.

И вот вымысел и реальность переплелись настолько, что, неожиданно очнувшись, Андрей несколько минут не мог понять, где находится, отделить события, действительно имевшие место, от бреда утомленного мозга. Сколько прошло времени? Что заставило его очнуться? Был какой-то раздражитель, какой-то внешний еле различимый звук? Или нет, просто очередной кошмар заставил сильнее биться сердце? Полежав еще минуту, Андрей окончательно проснулся, несколько раз глубоко вздохнул, выровнял сердцебиение и открыл глаза. Все-таки был какой-то посторонний звук, на который среагировали обострившиеся чувства и инстинкт самосохранения, послав импульс пробуждения своему владельцу.

По опыту космических полетов Андрей знал, что случайные, ничего не значащие, посторонние звуки могут быть только в старой избушке на курьих ножках, а на корабле каждый звук имеет конкретный источник и вполне определенные последствия, которые могут оказаться плачевными. Поэтому давно приучил себя не пропускать мимо ушей ничего, находить объяснение любому, даже самому безобидному шороху. И теперь, усевшись на постели, он пытался вспомнить характер и направление этого звука. Возникшая догадка заставила его подняться и, подойдя к двери каюты, нажать клавишу открывания. Ничего не произошло, и только окрасившаяся малиновым, а не зеленым цветом клавиша недвусмысленно утверждала, что дверь каюты заблокирована с центрального пульта. Неужели он так лопухнулся, и Сандерс не тот, за кого себя выдает? Или здесь ведется какая-то еще более сложная игра? Желая прояснить ситуацию, Андрей подошел к терминалу и вызвал рубку управления. На экране появилось недовольное лицо Сандерса, открывшего рот, чтобы что-то сказать, но Андрей опередил его, сухо спросив:

— Что это значит, командир? На каком основании меня посадили под домашний арест? Только не говорите, что заботитесь о моей безопасности, дабы я, гуляя по кораблю, случайно не вывалился за борт или не забрел в активную зону реактора!

Сраженный таким образным красноречием, Сандерс несколько секунд молчал, а потом, наконец, спросил:

— Все? Или будут еще версии моей трогательной заботы о вас?

Андрею стало стыдно за свой мальчишеский выпад. Возможно, у командира есть вполне объяснимые причины так поступить.

— Осталось несколько минут до стыковки с орбитальной станцией, — продолжил Сандерс, — и мне некогда детально обсуждать с вами правомерность своих решений. Если коротко, то дела обстоят следующим образом: мне только что удалось выйти на связь с поселением и говорить с начальником колонии, который заверил, что у них все в порядке, жизнь в колонии идет своим размеренным чередом и они будут рады продемонстрировать мне свое гостеприимство. А перебои со связью были вызваны исключительно магнитными бурями в атмосфере планеты. Сами понимаете, что это ставит под большое сомнение вашу версию развития событий, поэтому мне пришлось принять некоторые элементарные меры безопасности до выявления истинного положения вещей. Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, то поступили бы на моем месте точно так же, если не тот, тогда я передам вас соответствующим службам колонии и меня это касаться уже не будет.

Экран погас. Андрей сидел оцепенев, как будто на него вылили ведро холодной воды. Что все это значит? Может, ему просто пытаются заморочить голову? В любом случае надо быть готовым ко всему. Мелко задрожал пол — это включились тормозные маневровые двигатели. Чуть позже дрожь прекратилась, еле слышно лязгнул металл, корабль вздрогнул и замер. Они состыковались со станцией. Мысли неслись хороводом, порождая все новые предположения, одна версия развития событий сменялась другой, другая — третьей и так до бесконечности. Выхватив одну из них, Андрей опять вызвал рубку, надеясь, что Сандерс еще не успел ее покинуть. На экране появилось его лицо, сосредоточенно уверенный взгляд как бы предлагал — расскажи реальную версию развития событий, и мы вместе подумаем, что с этим делать. Но ему нечего было добавить к своему рассказу, вместо этого Андрей спросил:

— Вы намекали им о моем существовании?

— Пока нет, зачем торопить события. Сначала я должен убедиться, что дела обстоят именно так, как они говорят, и в этом случае они мне и сами о вас расскажут.

— Вы думаете, я один из заключенных, попытавшийся совершить побег? Но это же глупо!

— Что именно?

— Здесь некуда бежать, никаких шансов, глупо!

— За тридцать лет полетов я неоднократно попадал в ситуации, когда казалось, что нет шансов, и тем не менее надежда и активные действия позволили мне выжить. Поэтому я считаю, что шанс есть всегда.

— Ладно, — махнул рукой Андрей, — оставим демагогию. Все переговоры экипажа с другими космическими объектами записываются на видео. Могу я посмотреть запись вашего общения с начальником колонии?

На лице Сандерса появилось заинтересованное выражение:

— Зачем вам это? Смысл разговора я передал. Ничего другого там не звучало.

— Ну, так и дайте посмотреть, — раздраженно произнес Андрей.

— Хорошо, — прищурился Сандерс.

Экран на несколько секунд покрылся темной рябью, затем появилось изображение человека. Широко улыбаясь, он представился начальником колонии и сказал, что рад приветствовать легендарного Майкла Сандерса в их забытой богом обители. Дальше Андрей слушать не стал. Он слишком хорошо знал этого человека, хоть они и не виделись пять лет и тот порядком изменился внешне, но выражение глаз, манера общения — все это, несомненно, принадлежало Бобу Хиггинсу. Тому самому Бобу, ради которого Андрей и предпринял эту рискованную высадку на планету.




18


Прошло уже три часа с тех пор, как Сандерс покинул станцию, оставив Андрея в плену одной из кают своего корабля. Даже после заверений Андрея, что беседовавший с ним человек на самом деле не начальник колонии, а один из заключенных, он все равно отказался выпустить его, заявив, что в сложившейся ситуации вынужден действовать в одиночку. Андрею ничего не оставалось, как посоветовать ему быть осторожным, на что Сандерс самоуверенно ответил, что он всегда осторожен. На том и расстались. Время тянулось ужасно медленно. Неизвестность давила на психику, заставляя еще и еще раз прокручивать в голове всю цепочку событий, которая то вдруг начинала казаться до безобразия простой и подталкивающей к логичным, самим собой напрашивающимся выводам, то снова запутывалась в тугой узел не вяжущихся между собой фактов. Ничем другим Андрей заниматься не мог. Казалось, погрузившись в дебри логических умозаключений, он перестал реагировать на окружающую действительность, и ни один внешний раздражитель не сможет до него достучаться, пока не будет найден единственно верный ответ на накопившиеся вопросы.

На самом деле мозг только и ждал сигнала, чтобы перейти к активным действиям. Звукоизоляция отсеков была хорошая, поэтому, что творится на корабле, Андрей не знал. Однако когда чуть слышно повторился уже знакомый звук срабатывания блокиратора замка, он, моментально оценив ситуацию, как будто именно этого и ждал, метнулся к двери и занял позицию слева от нее. Даже недолго пообщавшись с Сандерсом, он убедился, что тот, действительно, достаточно умен и хитер, а потому, зная в каком Андрей состоянии, не стал бы входить в каюту просто так, не связавшись с ним предварительно по терминалу и не объяснив сложившуюся ситуацию. Значит, это не Сандерс! А кто-то, не знающий о существовании Андрея и просто совершающий обычный досмотр звездолета. Но без ведома его хозяина это сделать невозможно, Сандерс не мог при таких обстоятельствах не включить защитный контур. Следовательно, его силой заставили сообщить код входа. Такой поворот событий полностью развязывал Андрею руки, а заодно и ноги, которыми он и собирался воспользоваться для приветствия незваных гостей.

Андрей понимал, что в таких ситуациях в «гости» по одному, да еще с пустыми руками, ходить не принято, значит, будут, по крайней мере, два вооруженных человека, это опасно, но выбора у него не было. Он предпочитал сам определять ход событий, потому что быть мальчиком для битья или подопытным кроликом и надеяться на милость победителя — это слишком грустно и ненадежно. Поэтому, сделав основную ставку на свою скорость и внезапность атаки, а также надеясь на неподготовленность противника, он застыл, прижавшись к стене, ни на секунду не упуская из виду матовую поверхность двери.

События разворачивались по предсказанному им сценарию. Дверь бесшумно ушла в стену, и на ее уровне обозначились челюсть и нос входящего. Еще секунда, и он боковым зрением заметит Андрея. Но, видно, не судьба. От резкого удара правой ногой в солнечное сплетение незнакомец сложился пополам и вылетел обратно в проход. Следом за ним с разворотом выскочил Андрей, краем глаза заметив стоящего поодаль напарника. Достать его одним прыжком было невозможно, а тот уже судорожно теребил предохранитель парализатора. Хорошо, что хоть не лучевого пистолета. Оставался вариант, применив «змейку», попытаться добежать до поворота, ведущего к лифту. Коридор был узкий и настоящего маневра не получится, но и вояка, судя по всему, не очень крутой, вдруг повезет, да, собственно, и выбора все равно нет.

Но случай распорядился по-своему. Когда до заветного угла оставалось буквально два шага, ледяной ожог смял, скрутил мышцы Андрея. Хотя мысленно он не мог смириться с поражением и продолжал рваться вперед, тело, мешком рухнув на пол, отказывалось повиноваться. В глазах потемнело. Он не видел, что происходило вокруг и, казалось, не ощущал своего тела. Только далекие зловещие голоса, выплывшие из темноты…

— Ишь ты, какой прыткий, — с опаской сказал один.

— Вот сволочь, — хрипя и задыхаясь, произнес другой, — он меня чуть не убил.

— Ничего, в другой раз будешь осторожнее.

— И что с ним теперь делать?

— Да то же, что и с первым.

— А он не очнется?

— Я с перепугу врубил парализатор на полную мощность, так что, думаю, ты на его месте не очнулся бы уже никогда.

Затем болевой шок взял свое, и сознание отключилось полностью.




19


Тишина… Какая звенящая, нереальная тишина вокруг. От такой тишины кажется, что слышишь работу собственных внутренних органов. Вот медленно, пожалуй, даже слишком медленно, вздрагивает сердце, и возмущенная, что ее опять потревожили, кровь нехотя устремляется по артериям. Иногда, исключительно по старой привычке, расширяются легкие. Воздух с легким шелестом проникает внутрь организма и, торжествуя победу, только-только собирается отметить захват новых территорий, как вдруг из него высасывают все самое ценное и опять резко и без сожаления выталкивают наружу. Эта старая как мир ситуация — вот только что ты был нужен, без тебя не могли жить, а через мгновение ты выдыхаешься и тут же безжалостно предаешься забвению, и тебя уже просто не замечают, воспринимая процесс как само собой разумеющийся. А тебе на смену уже спешат другие, не желающие учиться на чужих ошибках. Но, может быть, этим и определяется устойчивость жизни. В любой системе должен быть расходный материал, уничтожение энергии которого идет на поддержание ее устойчивости, и чем выше организация системы, тем более интеллектуальный материал идет в расход в процессе ее жизнедеятельности.

Хаос… Оставшиеся без присмотра мысли, воспоминания, ощущения, толкаясь и затирая друг друга, пытаются выбраться на первый план, заслонить собой остальное, доказать свое первостепенное значение, не понимая при этом, что имеют смысл только вместе с другими. Только при созидательной целенаправленной деятельности огромного числа микроскопических элементов, выполняющих по своей сути элементарные действия, обеспечивается устойчивое существование и прогресс любой сложной системы. Удалите часть логической цепи, и на одни и те же исходные данные начнете получать совершенно другие правильные ответы. Абсолютно верные, исходя из логики новой системы. Удалите часть человеческой памяти, а следовательно, и часть опыта, часть мироощущения, и получите другую личность. Возможно, даже более правильную и разумную, с точки зрения данной системы, но тем не менее совершенно другую.

Свет… То одна из основ жизни, то внешний раздражитель, мешающий ее размеренному течению. Сначала чуть заметный, едва ощутимый отблеск чего-то манящего, потом яркий, выхватывающий отдельные, пока еще нерезкие картины памяти, стремящийся обратить на них внимание, доказать реальность мира. Наконец, слепящий, раздражающий, бьющий по нервам, словно пытающийся достучаться до кого-то, уснувшего внутри, отгородившегося от реальности защитными барьерами, втянувшего внутрь себя все органы чувств и тщательно оберегающего их от любого внешнего воздействия. Борьба с ним становится невыносимой и некуда деться, некуда спрятаться от его всепроникающего действия. Остается одно — выбраться наружу, буквально, на мгновение, устранить источник и снова назад, чтобы никогда больше не покидать уютного мира собственных воспоминаний и фантазий. Ну нет, больше это продолжаться не может!

Андрей вздрогнул, судорога свела тело, яркий свет исчез, но он уже пришел в себя. Боль медленно отступала. Он чувствовал, что его глаза широко открыты, но кроме серых световых пятен ничего различить не мог.

Сандерс отодвинул светильник и перестал удерживать пальцами веки Андрея. Процесс возвращения его к реальной жизни стал необратимым. После получения мощнейшего болевого шока организм находился на грани комы, за которой нет ни тревог, ни забот, и очень заманчиво было погрузиться в это вечное блаженство и жить воспоминаниями и иллюзиями. Но теперь все позади. Здоровый, тренированный организм и умело, а главное, вовремя организованное внешнее воздействие не позволили сознанию окончательно провалиться в темный омут небытия. Андрей тяжело и медленно оживал. Как будто в сложном электронно-механическом устройстве неизвестный, но всемогущий оператор по очереди включал отдельные блоки, при этом, правда, совершенно не заботясь о какой-либо логической последовательности их подключения. Поэтому ощущения, с которыми Андрей вновь начинал воспринимать окружающий мир, были весьма болезненны. Вот подключилась память и, прокрутив последние события, послала сигнал опасности остальным органам чувств, но те еще не могли отреагировать на него должным образом.

Постепенно перемещаясь, темно-серые пятна стали складываться в странные, причудливые узоры, вызывающие какие-то ассоциации и в то же время совершенно далекие от действительности. Вдруг, по воле того же неизвестного оператора, картинка мгновенно прояснилась, обстановка стала цветной и реальной. Первым желанием Андрея было вскочить, оглядеться, принять какие-то меры безопасности, наконец, отомстить своим обидчикам. Но тело оказалось еще не в состоянии выполнять команды своего хозяина. Сильные руки помогли ему приподняться и сесть. Теперь он мог хорошенько осмотреться.

Он сидел на выдвинутой из стены лежанке, в довольно просторном помещении, не имевшем ни окон, ни иллюминаторов. Чуть поодаль стоял пластиковый стол с четырьмя такими же стульями, на одном из которых сидел, скрестив на груди руки и критически его осматривая, Сандерс. В стене напротив был вмонтирован дисплей с небольшим пультом, чуть дальше просматривались контуры раздвижных дверей стенного шкафа, кроме них в помещении имелись еще две двери. Одна была открыта и вела, очевидно, в соседнюю комнату, а другая, закрытая, служила выходом в коридор. В общем, стандартное жилое помещение планетарного поселения, на планете с суровыми климатическими условиями. То, что они находились на планете, сомнений не вызывало, вопрос только в качестве кого? Андрей перевел вопросительный взгляд на Сандерса, тот, слегка улыбнувшись, произнес:

— Рад снова приветствовать вас среди живых. У вас здоровый организм, но все-таки постарайтесь впредь не подвергать его таким перегрузкам.

Андрей хмуро промолчал. Он чувствовал себя побитой собакой, и даже не столько в физическом, сколько в моральном плане, а потому жаждал как можно быстрей разобраться в сложившейся обстановке.

— Мы пленники, — продолжил Сандерс, — вот только кого и по какой причине — остается неясным.

— Ну, насчет «кого» как раз все понятно, — с трудом произнес Андрей и не узнал своего хриплого, булькающего голоса, видимо, нервные окончания еще полностью не восстановились после ожога лучом парализатора. — А вот причины… Они не могут не знать, что, если наш грузовик не вернется, сюда прилетит спасательная экспедиция Службы Космической Безопасности. А там крутые ребята, они обладают всеми полномочиями не церемониться при появлении даже намека на организованное сопротивление.

— Почему вы решили, что мы являемся пленниками поселенцев? — спросил Сандерс. — Только потому, что вас захватили люди, одетые в их форму? Я так понимаю, что лично, кроме Хиггинса, вы никого не знаете. Возможно, он находится здесь в том же положении, что и мы. Кроме того, остается загадкой история с отсутствием всех колонистов на момент вашего прибытия и бесследное исчезновение Артура. Поэтому я склонен считать, что данные события — не просто хулиганские беспорядки, а нечто более сложное. Да и расстрелявший вас звездолет выпадает из этой версии. Откуда у колонистов разведывательный корабль?

— Наконец-то вы поверили в мой рассказ, — сказал Андрей.

— Честно говоря, я поверил вам сразу.

— Тогда зачем этот спектакль с запиранием и прочими угрозами?

— Лететь на планету вдвоем не имело смысла, захватить таких гостей — проще простого. Оставлять вас одного, в практически стрессовом состоянии на хорошо вооруженном корабле, а мой корабль очень хорошо вооружен, было опасно. Неизвестно, что бы вы предприняли, если бы со мной что-то случилось, а ведь к орбитальной станции пристыкован еще и новейший разведывательный корабль, очевидно, ваш недавний обидчик. И в результате такой дуэли мой корабль мог превратиться в груду старого хлама, а это меня не устраивает, он мне дорог, как память. Да и вы при таком раскладе получали возможность все обдумать и, достойно встретив гостей, добыть недостающую нам информацию…

В этих словах Андрей почувствовал легкий упрек в свой адрес. Он, не справился с элементарной возложенной на него задачей. Это его немного разозлило. Тоже мне нашелся стратег. В конце концов, он просто космический разведчик, а не антитеррористическая группа захвата. Сам-то вообще, небось, не оказал сопротивления, теперь сидит тут здоровенький и рассуждает… Андрей уже собирался сказать что-то в таком духе, когда входная дверь распахнулась и на пороге появился Артур. На первый взгляд, он был жив, здоров и почему-то подозрительно весел. Замерев на пороге, он окинул взглядом присутствующих и сделал приветственный жест рукой.

— Ну, проходи уже! — послышался из коридора недовольный голос, очевидно, принадлежащий его конвоиру.

Артур сделал шаг вперед и в сторону. На пороге появился еще один человек. Это оказалась женщина. Комбинезон колониста был ей явно велик и висел мешком, предположительно, под ним скрывалась весьма изящная фигурка. Андрей взглянул на ее лицо и вздрогнул. Она зашла в комнату. Входная дверь моментально закрылась. Посмотрев Андрею в глаза, она виновато улыбнулась, видимо, понимая его чувства. Сандерс с интересом наблюдая немую сцену, молчал, ожидая продолжения спектакля. В голове Андрея, толкаясь и перебивая друг друга, суетились предположения и догадки. Он, конечно, узнал Барбару — жену Артура. В свою бытность студентами Академии они неоднократно ездили вместе с его Ольгой к морю. Но ведь она погибла! Вернее, пропала без вести два года назад! Что это значит? Она выжила, но потеряла память? Или таким жестоким образом сбежала от Артура к своему любовнику? Что за бред? Она до безумия его любила, ему завидовал весь курс. Увязнув в догадках, Андрей как бы забыл, что для выяснения истины достаточно просто задать несколько вопросов присутствующим здесь людям. Очевидно, следовавшие одно за другим происшествия порядком расшатали его нервную систему.

Откровенно светящийся от счастья Артур, внимательно наблюдая за произведенным эффектом, подошел к Андрею и, дружески обняв за плечи, наклонился к уху и сказал:

— Это не мираж, это действительно Барбара, я все проверил…

— Все-все? — только и смог выдавить из себя Андрей.

— Ну, все-все не успел, — мечтательно улыбнулся Артур, — но основные психофизические характеристики, несомненно, ее. Да что ты так разнервничался, аж с лица спал. Не переживай, у меня есть знакомый доктор, так что в сумасшедшем доме наши койки будут стоять рядом, и нам будет не скучно! — и состроил при этом умильно-идиотскую гримасу.




20


После обмена впечатлениями последних суток в комнате на некоторое время повисло молчание неопределенности и тревоги. И если события, происшедшие с Андреем, можно было характеризовать просто как странные и опасные, то рассказанное Артуром вообще не укладывалось ни в какие рамки и наводило на весьма серьезные размышления. Первым нарушил молчание Сандерс:

— Итак, что мы имеем? Существует некий пространственный Переход, связывающий данную планету с другой, удивительно похожей на Землю и тем не менее точно не являющейся Землей. Этот Переход обеспечивает практически мгновенное перемещение живых и неживых объектов между ними. Если даже предположить, что обнаруженный оазис земного типа находится в ближайшей отсюда звездной системе, то все равно это расстояние в десять световых лет. Конечно, с одной стороны, ничего удивительного здесь нет. Мы с вами прекрасно знаем о существовании пространственных Каналов и умеем ими пользоваться. Но нам для осуществления перемещения через Канал требуется сложная техника и огромные затраты энергии. В случае с Переходом ничего подобного не наблюдается. Кроме того, появление Барбары подталкивает к нескольким вообще не укладывающимся в сознании выводам. Во-первых, использованный Артуром приемный блок телепортера Перехода на обнаруженной планете — не единственный, существует, по крайней мере, еще один, расположенный в океане и, по всей видимости, связанный с другим таким же, находящимся в Атлантическом океане нашей старушки Земли. Более того, он позволяет осуществлять перемещение живых биологических объектов не только в пространстве, но и во времени. Я подчеркиваю, именно живых, поскольку невольно воспользовавшаяся его услугами Барбара оказалась в совершенно нагом, так сказать, первозданно естественном виде. Во-вторых, Переход располагает некоторой информацией о нас и какой-то своей логикой, иначе как объяснить появление Барбары именно теперь и именно в том месте, где совершенно случайно оказался Артур?

Он замолчал. Молчали и остальные, пытаясь переварить и осознать услышанное. Человечество очень долго так или иначе муссировало теоретическую возможность перемещений во времени, но все равно, столкнувшись с этим лицом к лицу, они оказались не готовы должным образом воспринять и оценить возможные как практические, так и моральные последствия такого открытия. Оставалось просто смириться с полученной информацией, восприняв ее как аксиому, как догму, и не пытаться немедленно все разложить по привычным полочкам известных незыблемых истин.

— Наличие такого рода связей между, по крайней мере, тремя планетами Галактики, две из которых очень похожи друг на друга, а третья не имеет с ними ничего общего, позволяет предположить, что, возможно, эти связи не единственные, — сказал Андрей. — Я практически уверен, что существуют и другие Переходы, которые по пока неизвестным нам принципам объединяют между собой многие иные миры. В таком случае возникает вопрос: что это? Природное явление, свойство пространственно-временного континуума или творение рук другой, воистину галактической цивилизации? В любом из этих случаев трудно представить, кто или что может явиться на Землю и какие последствия этот визит будет иметь для ее обитателей. Да и где гарантия, что мы и сейчас избавлены от таких визитеров. Кроме того, можно несколько иначе взглянуть и на ряд загадочных фактов из истории развития человеческой цивилизации. Многие утраченные теперь знания древних, их божества, величественные постройки и легенды о посещениях нашей планеты некими высшими существами представляются в совершенно ином свете. Да и версии возникновения на Земле «человека разумного» могут претерпеть значительные изменения!

— Забота об общечеловеческих интересах — это, конечно, замечательно, — вступил в разговор Артур. — Но мне кажется, что нам в сложившейся ситуации следует позаботиться в первую очередь о себе, иначе общечеловеческие проблемы могут в ближайшем будущем перестать иметь к нам какое-либо отношение.

— Ты думаешь, наше положение так серьезно?

— А ты — нет? Тебя, по крайней мере, три раза пытались убить, причем даже не высказав своих к тебе претензий!

— Тогда почему они медлят сейчас?

— Возможно, теперь, когда мы все находимся под арестом и не можем повлиять на некий план мероприятий, который, несомненно, существует у организаторов этих безобразий, необходимость нашего немедленного устранения отпала. Но последующее развитие событий все равно будет не в нашу пользу, не оставят они живых свидетелей, правда, пока не совсем понятно чего. Скорее всего, мы с вами должны погибнуть от какой-то нелепой случайности или стихийного бедствия.

— Ну, как раз теперь основные мотивы их действий примерно ясны, — задумчиво произнес Сандерс. — Случайно обнаружив столь необычное явление, как Переход, они решили скрыть эту новость от Земли. И это было просто и понятно, но затем, видимо, возникли какие-то неожиданные трудности, следствием которых явилась необходимость уничтожения не в меру любопытных землян, по плану или случайно посетивших звездную систему Большая Удача до того момента, как поселенцы смогли преодолеть появившиеся проблемы. Причем гибель этих людей не должна была вызвать подозрений у нагрянувших бы потом представителей Службы Безопасности. Конечно, многие детали пока не ясны, но в целом, я думаю, дела обстоят именно так.

— Допустим, тогда давайте прикинем, что им известно и как мы можем этим воспользоваться, — сказал Артур. — Мы с Барбарой, преодолев Переход в обратном направлении и оказавшись в колонии, прошлись по нескольким жилым помещениям, где и нашли для нее этот «шикарный» комбинезон, после чего сразу столкнулись с вооруженными представителями поселенцев, которые «любезно» доставили нас сюда. Я совершенно не ожидал обнаружить в колонии кого-нибудь кроме Андрея, поэтому был застигнут врасплох и не смог воспользоваться отобранным у охранника лучевым пистолетом, да, не зная подробностей ситуации, и не особенно стремился к этому. По пути у меня сложилось впечатление — они не догадываются о том, что мы посещали их находку. Это странно. Неужели обласканный мною охранник им ничего не сообщил? Возможно, они не знают и о существующей связи обнаруженной ими планеты с Землей. Я думаю, не стоит пока выводить их из этого заблуждения.

— Хорошо, — согласился Андрей, — но что это нам дает?

— Ну я так понял, что сейчас на планете присутствует твой друг Хиггинс. Вот и потребуй встречи с ним. Пусть он тебе по-дружески объяснит, в конце концов, что все это значит.

Андрей медленно и аккуратно поднялся с лежанки. Как он и предполагал, тело слушалось плохо. Все мышцы ныли и пытались саботировать любую отправленную им команду, на своем языке громко жалуясь друг другу и желая добиться того, чтобы их оставили в покое. Интересно, сколько времени потребуется организму, чтобы восстановить двигательные функции в полном объеме? Задвинув лежанку, он медленно дошел до противоположной стены, и с пульта, расположенного рядом с дисплеем, попытался включить систему связи. Ничего не получилось. Электропитание всего оборудования было напрочь отключено. Андрей подошел к столу и, усевшись на стул, окинул взглядом присутствующих. Сандерс сидел в прежней позе — сложив руки на груди и закинув ногу на ногу, его лицо не выражало ничего, кроме спокойной уверенности в себе и легкой задумчивости о мирской суете, навеянной мелкими проблемами, появившимися в их коллективе. С него хоть сейчас можно было ваять монумент бесстрашным покорителям звездных просторов.

Артур и Барбара также расположились за столом. Барбара, не проронившая за все это время ни слова, выглядела сбитой с толку и подавленной. Еще бы, вдруг узнать, что тебя два года назад фактически похоронили и, более того, попытаться понять, что в том пласте времени ты действительно умерла… Такой поворот событий мог повергнуть в меланхолию кого угодно. Все попытки Артура как-то ее расшевелить и вернуть к жизни успеха почти не имели, а он в свою очередь, окрыленный обрушившимся на него счастьем, был полон энергии, готов на любые авантюры и уверен, что они обязательно выберутся отсюда, ибо та высшая сила, что услышала его молитвы, не могла, не имела права теперь бросить их на произвол судьбы.

— Пока у нас нет возможности напомнить о себе нашим тюремщикам, — снова заговорил Андрей. — Связь отключена, а ломиться в дверь бесполезно — нас все равно никто не услышит. Давайте попытаемся проработать варианты дальнейших действий, поскольку, как мне кажется, для того чтобы выбраться отсюда, нам необходимо действовать неожиданно и согласованно. В любом случае, главное…

Закончить мысль он не успел. Входная дверь, мягко прошептав что-то неразборчивое, исчезла в стене. В комнату резко вошел, почти вбежал человек и тут же, попав в перекрестье четырех настороженных взглядов, замер, как бы испугавшись своего порыва и осознав, что у этих людей к нему могут быть весьма серьезные претензии. В подтверждение этого следом вошли еще двое, вооруженные соответственно бластером (более мощным вариантом лучевого пистолета) и парализатором. Все, кроме Барбары, признали в вошедшем Боба Хиггинса, даже Артур, видевший его мельком пять лет назад на вступительных экзаменах в Академию. Андрей про себя еще раз отметил, как все-таки изменился Боб. Когда-то исключительно черная шевелюра покрылась характерными белыми хлопьями, появилась бородка, которая из-за присутствия тех же белесых включений по бокам походила на плохо свитый канат. Лоб пересекла вертикальная складка, сделавшая невозможным появление доброжелательного выражения без специальных на то усилий. Но главное — глаза, они излучали холодный расчетливый блеск и высвечивали безжалостную натуру своего владельца.

Несмотря на это, первым рефлекторным желанием Андрея было подняться навстречу старому товарищу, похлопать по плечу, пожать руку и все такое, но он сдержался, вдруг, даже пока не зная всех нюансов событий, ощутив, что больше никогда не пожмет руку этому человеку. Похоже, Хиггинс также испытал некоторые эмоции. Пауза длилась не больше секунды, после чего Боб, обращаясь исключительно к Андрею, сказал:

— К сожалению, не могу порадоваться нашей встрече, я сделал все, чтобы она не состоялась.

— Да, судя по всему, благодаря именно твоим усилиям я должен был бы сейчас на небесах встречаться с представителями последнего суда.

— Ты сам виноват! Чего ради тебя понесло на планету?

Андрей сейчас не считал необходимым вдаваться в подробности, ради чего именно его понесло на планету, поэтому, желая направить разговор в конструктивное русло, спросил:

— На что ты рассчитываешь? В чем вообще смысл происходящего? Твой срок закончился, сегодня ты был бы уже свободным членом нашего общества!

— Свободным членом?! Вашего общества! А в чем она, эта свобода? — Лицо Боба покрылось красными пятнами, он почти кричал. — В том, что мне навсегда запрещено посещение родного дома? Что нет надежды на получение приличной работы и придется отказаться от своего призвания? Помнишь, о чем мы мечтали еще со школы? Не слишком ли большая плата за полшага в сторону, сделанные не успевшим поумнеть мальчишкой?

Действительно, по суровым законам земного сообщества, лицам, чья вина была абсолютно доказана и определен хоть минимальный срок ссылки — три года работы в отдаленной космической колонии, запрещалось после освобождения вообще когда-либо посещать Землю в каком угодно качестве. В лучшем случае такой человек мог поселиться на Марсе, где уже проживала одна десятая часть человечества и были созданы достаточно комфортные бытовые и культурные условия. В противном случае его ожидала одна из сотни колоний в других звездных системах, уровень жизни в которых мало чем отличался от собственно той, в которой он находился по принуждению. Однако люди, живущие и работающие на Марсе или значительно дальше, знали, что раз в год они имеют полное право провести два месяца своего отпуска на Земле и этого, как правило, оказывалось достаточно. Осужденный не мог посетить Землю НИКОГДА! Человеческая сущность вообще боится относительно бесконечных понятий, которые может реально представить и осознать. Другое дело — бесконечность космического пространства, она просто не укладывается в голове. Как можно испугаться того, чего не можешь себе представить? Поэтому здесь мы все герои, а там, где определяется абсолютная величина для одного из нас, на самом деле бесконечно малая не то что в космических, но даже в планетарных масштабах, мы пугаемся, впадаем в меланхолию или истерику, при этом не забывая кричать на каждом углу о величии своего разума, неистребимости души и приметах космического предназначения.

Хиггинс осекся и замолчал. Было заметно, что он сожалеет о своем выпаде. Вошедшие с ним вооруженные люди уставились на своего идейного вдохновителя, забыв о присутствии пленников. Очевидно, столь эмоциональным они видели его впервые.

Андрей понял, что именно он стал катализатором эмоций, именно увидев его, Боб со всей остротой ощутил необратимость и кажущуюся ему несправедливость событий, а кроме того, очевидную двусмысленность теперешних действий. Возможно, он еще не перешел некую грань, и вместе они смогут что-то переиграть.

— Ты сам сделал свой выбор, — подчеркнуто тихо и спокойно произнес Андрей. — Да, может быть, некоторые законы Земной Федерации несколько суровы и староваты. Но, как ты знаешь, только благодаря им человечеству удалось остановить волну терроризма и насилия, захватившего планету в конце второго тысячелетия, и тем самым сделать еще один мизерный шажок в сторону преждевременно воздвигнутого памятника мифическому герою под названием «Человек разумный».

— Конечно, ты прав, — сказал Хиггинс. — Насколько я помню, ты во всех случаях оказывался прав. Что бы это значило? Отчего бы это, от чрезмерного количества ума или просто от ограниченности, элементарной боязни хоть на секунду вырваться из узких рамок дозволенного всем, проявить свою волю, свою неординарность, свою исключительность в этом мире!

— Чтобы проявить свою исключительность, не обязательно противопоставлять себя обществу, которое даже при наличии явных проблем и ошибок приложило массу усилий для формирования твоей «яркой индивидуальности». Как говорится, не плюй в колодец.

Хиггинс на глазах преобразился. Сейчас он довольно улыбался и производил впечатление абсолютно уверенного в себе человека. Видимо, для себя он принял какое-то решение и теперь мог отбросить все сомнения и переживания в сторону. Заглянув в соседнюю комнату, он приволок оттуда еще одно пластиковое кресло и, развалившись в нем с видом человека, предвкушающего нечто забавное, сказал:

— Времени у нас очень мало. Тем не менее я позволю себе рассказать вам одну сказку, а вы уж, будьте добры, посоветуйте главному герою какое-нибудь непременно правильное и справедливое действие. — Теперь Боб как бы заметил других невольных участников дискуссии и обращался уже ко всем. — Так вот, представьте себе некоего молодого человека, который в пылу юношеской самоуверенности наделал определенных глупостей, не представлявших, однако, сколько-нибудь значительной угрозы ни для конкретных людей, ни для всего общества в целом. Но в итоге грянул-таки гром «справедливости», его «заклеймили» и осудили, дабы другим неповадно было. И тем самым фактически перечеркнули, уничтожили его дальнейшую жизнь, она потеряла для него всякий смысл. И вот, превратившись в бессловесную амебу, в бездумного бракованного робота, он механически что-то делает, что-то ест, с кем-то спит и примитивно развлекается. Хотя в дальнем уголке сознания еще жива загнанная туда и зашуганная личность, продолжающая потихоньку мечтать и надеяться. Надеяться на что? На то, что может изменить или прекратить убогое продолжение его жизни, на чудо, на конец света, в конце концов! Поэтому, совершенно случайно столкнувшись с этим чудом, он даже не удивился, а наоборот, был полностью уверен, что получил шанс, один из миллиона, а значит, предназначенный специально для него. И как обычно, когда все уже было решено и фактически сделано, одна за другой стали появляться случайные неувязки, нарастая и ставя на грань полного краха великолепное по своей простоте и оригинальности решение всех насущных проблем. Что ему оставалось делать? Опять смириться, развести руками — мол, не судьба, или немного побороться за свое счастье и счастье, обещанное им еще нескольким сотням людей?!

Хиггинс замолчал, то ли переводя дух, то ли собираясь с мыслями.

— Ты ошибся аудиторией, — холодно сказал Андрей. — Среди нас нет ни одного священника, и никто не собирается отпускать тебе грехи. Поэтому прибереги свое красноречие до лучших времен, а сейчас, будь добр, изложи суть проблемы без дополнительной эмоциональной окраски. Мне показалось, что ты хочешь попросить у нас помощи.

— Помощи?! — злобно оскалился Хиггинс. — Нет, вы сами нашли эти приключения на свою седалищную подушку! Я только желаю посмотреть, как вы будете из них выпутываться. Вдруг предложите что-нибудь взаимовыгодное. Уж больно не хочется брать грех на душу.

В повисшей тишине щелчок включившегося электропитания информационного дисплея прозвучал, как выстрел. Все, и пленники, и охранники, невольно вздрогнули. Артур, сидевший к нему спиной, тихо ругнулся и тоже покосился на экран. Появившийся на нем грузный лысеющий мужчина вытер блестящий на лбу пот и, не обращая ни на кого внимания, устало отрапортовал:

— Боб, у нас все готово, необратимые изменения начнутся с минуты на минуту, надо поторапливаться.

— Сколько у меня времени?

— Максимум, с учетом необходимости удаления на безопасное расстояние, минут двадцать.

— Хорошо, готовьте корабль.

Экран мгновенно погас.

— Вот видите, времени на уговоры практически не осталось, поэтому буду краток. То, о чем я вам сообщу, — не шутка, и вы имеете этому косвенные доказательства. Высадившись на планету, вы, очевидно, решили, что все колонисты давно адаптировались к метановой атмосфере, перепадам температур в сотню градусов и «легкому» устойчивому бризу, присутствующему на поверхности, и отправились водить хороводы вокруг кратера «Безмолвия», но нет, реальность покажется вам еще менее правдоподобной. В одной из шахт была обнаружена загадочная субстанция, которая, как оказалось, является то ли свойством материи галактического масштаба, то ли продуктом чьей-то разумной деятельности, хотя других признаков таковой не обнаружено. Эта субстанция обеспечивает мгновенный и безболезненный перенос материальных тел на… другую планету нашей Галактики, расположенную за двести пятьдесят световых лет отсюда…




21


Андрей добросовестно изобразил на лице величайшее изумление, а Артур даже присвистнул для большей убедительности. Барбаре было не до лицедейства, и только побелевшие от напряжения губы выдавали ее состояние. Лишь бы она не сорвалась — это могло лишить их последних козырей. Невозмутимый Сандерс не проявил никаких эмоций, продолжая внимательно разглядывать носок своего ботинка.

Удовлетворенный внешними признаками произведенного эффекта, Хиггинс продолжил:

— Если бы обнаруженная планета оказалась такой же мерзкой, как та, на которой мы сейчас находимся, то кроме лишних хлопот с набежавшими с Земли научными экспедициями, это открытие больше бы ничего не принесло. Но планета оказалась чудесной, по своим внешним признакам чрезвычайно напоминающей Землю. Взятые с ее поверхности и проанализированные в нашей лаборатории пробы грунта, воздуха и воды показали полное отсутствие вредных для человека химических соединений и микроорганизмов. Конечно, все эти эксперименты я не мог проводить в одиночку, поэтому вынужден был посвятить в свое открытие еще несколько человек. Таким образом, произведя предварительную разведку новой планеты, мы задумались, что же делать с этой находкой дальше. По тем же самым «замечательным» земным законам получалось, что никаких прав на нее у нас нет, поскольку ее обнаружение явилось просто побочным эффектом деятельности, не направленной на это, и, кроме того, связано с необъяснимыми физическими явлениями. А наше социальное положение тем более не оставляло надежд на какие-либо исключения. Тогда-то и родилась идея не сообщать властям о находке, а просто переселиться туда жить, возвращаясь в колонию, как на работу, исключительно для поддержания функционирования технологического оборудования, что и было осуществлено. Что характерно, все поселенцы, включая администрацию колонии, восприняли это предложение с большим энтузиазмом, никто даже не заикнулся о фактической незаконности такого действия. Согласитесь, одно дело, когда корпорации или правительство тратят большие деньги на снаряжение специальной разведывательной экспедиции, а ее участники утаивают свои находки — это, и правда, подлежит осуждению, но в нашем случае находка однозначно принадлежит нам… По крайней мере, наполовину.

— И то вряд ли, — вставил реплику Андрей. — А вы никогда не задумывались о неизбежном побочном воздействии самого… э-э… назовем его Переходом, на человеческий организм, о его галактической сущности и возможном влиянии на судьбу человечества?

— Ну конечно, это только вы все делаете для человечества и во имя человечества, а мы — проще. Нам бы удовлетворить свои жизненные потребности, и бог с ним, с человечеством.

— Зря ты так думаешь, — возразил Андрей. — В этом мире все взаимосвязано и ничто не дается даром. Сейчас вы дернули за безобидную, на первый взгляд, ниточку, которая на поверку может оказаться привязана к языку огромного колокола, от звона которого вы же в первую очередь и оглохнете! До сих пор люди потихоньку копошились на окраине Галактики, никому не мешая. Учитывая ее огромные расстояния и миллиарды звезд, эти младенческие шалости могли продолжаться еще не одну сотню лет, но теперь не исключено, что вы, воспользовавшись Переходом, заявили о существовании человека на всю Галактику и, более того, хотите скрыть информацию об этом от Земли. По вашей вине ничего не подозревающие люди могут оказаться не готовы к столкновению с последствиями этой находки, и первыми ощутят на себе результат приобщения к галактическому нечто «счастливые» колонисты — обладатели нового дома.

— Вот только не надо нас пугать! — скривился Хиггинс. — И подводить научную базу под необходимость немедленно сообщить об этом явлении на Землю.

— Но вы же сами говорили о неких проблемах, появившихся позже, — вступил в разговор Артур.

— Да, проблема возникла примерно два месяца назад, и не просто проблема, а фактически катастрофа уже устоявшегося распорядка жизни поселенцев — Переход перестал работать. Пещера, туманное облачко, все было на месте, но при входе и выходе из него ничего не происходило.

Андрей и Артур многозначительно переглянулись.

— И что, Переход не работает до сих пор? — вкрадчиво спросил Андрей.

— Да, все наши попытки вновь воспользоваться им успеха не имели.

Еще один удивленно-вопросительный взгляд. Мозг Андрея лихорадочно работал, пытаясь увязать последовательность, казалось, случайных фактов в строгую логическую цепочку. Он чувствовал, что разгадка где-то рядом, и как только ему это удастся, он поймет основной принцип, нет, даже не принцип, а скорее мотивацию функционирования Перехода. Сейчас для них это могло оказаться в прямом смысле жизненно важно.

— Дело осложнялось тем, — продолжал Хиггинс, — что в момент «отказа» Перехода в колонии не было ни одной живой души, все поселенцы проводили выходные на новой планете. Фактически, мы превратились в первых хорошо обеспеченных космических робинзонов и, оставшись без связи с внешним миром, обрекли себя на медленную деградацию и одичание в последующих поколениях. Конечно, оставалась надежда, что Переход заработает снова, но она становилась все призрачнее, а паника, охватившая поселенцев, все реальнее. Стали возникать мелкие конфликты, и, когда обстановка накалилась до предела, бог снова вспомнил о нас. В окрестностях планеты появился земной разведывательный корабль. При функционирующем Переходе его появление не вызвало бы ничего, кроме уныния и необходимости распрощаться с только что созданной идиллией, но теперь все выглядело иначе. Обалдевшие от свалившейся на них удачи разведчики, заметив с орбиты наш лагерь, кинулись устанавливать контакт с аборигенами. Использовав элемент неожиданности, нам удалось захватить корабль. К сожалению, не обошлось без жертв, двое из экипажа звездолета погибли, еще двое находятся сейчас под арестом.

— А вот это уже бандитизм, — сказал Сандерс. — Знаете, что вам грозит за такие шутки?

— Никто не собирался их убивать, но они начали необоснованно геройствовать. Таким образом, мы получили в свое распоряжение корабль, используя навигационную систему которого, узнали маршрут к Земле и вычислили, с помощью каких пространственных Каналов можем добраться до Большой Удачи. Во время первого рейса были собраны все автоматические маяки, оставленные предыдущим экипажем в точках выхода из Каналов, а также сделана видеозапись на орбитальной станции, сообщающая о поломке систем связи, с которой вы имели удовольствие ознакомиться. Кроме того, на всякий случай, в системе был оставлен один радиозонд, слегка измененной конструкции, и, как оказалось, не напрасно.

— Но ради чего все это? — развел руками Артур. — Теперь, когда Переход не работает и сюда скоро нагрянут сотрудники Службы Безопасности выяснять причины исчезновения грузового корабля, все ваши ухищрения потеряют какой-либо смысл.

— Ничего подобного! — уверенно ухмыльнулся Хиггинс.

В этот момент на вмонтированном в стену пульте заморгал индикатор экстренной связи, и оживший динамик низким женским голосом, в котором все сразу признали синтезатор речи главного компьютера колонии, сообщил:

— Внимание! Сбой в системе управления реактором! Внимание! Всему обслуживающему персоналу немедленно занять свои места.

Безмолвно стоявшие все это время у двери вооруженные напарники Хиггинса нервно задергались, пытаясь всячески намекнуть своему идейному вдохновителю, что уже пора сматываться. Он, не оборачиваясь, поднял вверх правую руку, давая понять, что заканчивает дискуссию.

— Теперь главное. — Хиггинс говорил зло и отрывисто, бросая каждое слово в лицо своим слушателям. Вероятно, для него это был кульминационный момент некоего жизненного реванша. — Через несколько десятков минут колония на единственной планете звездной системы Большая Удача, полностью оправдавшей свое название для одних и посмеявшейся над другими, прекратит свое существование, поглощенная свирепым огненным смерчем термоядерного взрыва. По существующему на Земле закону экипажи звездных кораблей, а также другие лица, оказавшиеся на неизвестной планете в результате аварии или катастрофы и вынужденные прожить там более пяти лет, не имея возможности сообщить о себе, становятся ее абсолютными собственниками. Таким образом, нам остается только молиться о том, чтобы в течение этого срока больше ни один разведывательный корабль не наткнулся на нашу обитель. А через пять лет, имея в своем распоряжении разведывательный звездолет, мы найдем способ «случайно» сообщить о себе на Землю. И тогда наступит настоящая свобода. С деньгами, полученными от продажи своей доли, каждый из поселенцев сможет устроить личную жизнь так, как считает нужным.

— Вы хотите сказать, что все поселенцы в курсе вашего плана и готовы отстаивать эту версию событий в процессе расследования, которое, несомненно, будет проведено, прежде чем права собственности на планету вступят в законную силу? — спросил Сандерс.

— Ни в коем случае, кроме нескольких человек, которым я абсолютно доверяю, остальные колонисты будут считать, что взрыв реактора — следствие фатальной ошибки в обслуживающей программе, наложившейся на неисправность дублирующих систем. О чем мы и сообщим им по возвращении. А почему вдруг взорвался топливный бак вашего грузовика, — он картинно развел руками, — так нам про то вообще ничего не известно.

Хиггинс поднялся и, повернувшись к ним спиной, направился к двери. Охранники, которые уже почти подпрыгивали от нетерпения, расступились, пропуская его вперед. На пороге он замер и резко обернувшись, как будто что-то забыл, спросил:

— Да… Так посоветуйте мне, что же теперь делать с вами?

Воцарилось тягостное молчание.

— Я думаю, вы понимаете, что не оставили мне никаких шансов проявить милосердие. Ни отпустить вас на корабле Сандерса, ни взять с собой я не могу. Вы ведь не станете содействовать моему плану?

Присутствующие молчали, ожидая окончания монолога.

— Вот видите, — резюмировал Хиггинс, — вам остается успокаивать себя только тем, что косвенно вы отдадите свои жизни за будущее счастье нескольких сотен далеко не худших представителей человечества. Единственное исключение я могу сделать для этой милой дамы, — он указал на Барбару, которую до этого, казалось, совершенно не замечал, — поэтому убедительно прошу ее немедленно следовать за мной.

Барбара, выйдя из оцепенения, вопросительно и беспомощно посмотрела на Артура, тот, в свою очередь, глянул на Андрея, чуть заметно кивнув в сторону двери.

— Даже не думайте об этом, — рявкнул Хиггинс, доставая парализатор из внутреннего кармана, — не стоит омрачать последние минуты своего существования мучительной болью. Ну, я жду!

Барбара медленно поднялась со своего места и безвольно пошла к выходу. Когда она поравнялась с Хиггинсом, он сказал:

— И не надо так трагично, я, между прочим, спасаю вам жизнь!

Никак не отреагировав, она вышла в коридор, следом, не взглянув на пленников, вышел Хиггинс, за ним почти бегом выскочили охранники. Дверь мягко закрылась, щелкнул замок блокиратора…




22


Андрей посмотрел на Артура. Тот сидел с каменным выражением на лице, и только игра желваков на скулах говорила о кипящем в нем бешенстве. Сандерс как ни в чем не бывало повернулся к Артуру и спросил:

— Почему они считают, что Переход не работает?

Артур вяло пожал плечами. Его мысли сейчас были заняты совсем другим. Он никак не мог взять в толк, зачем Хиггинсу понадобилось забирать Барбару, неужели он надеется, что, спасая ее таким образом, сможет добиться ее расположения! Нет, он не такой идиот! Тогда в качестве кого она ему нужна? В качестве заложницы? Но для кого? Бред какой-то! Но делать-то что?!

— Может быть, они просто не умеют им пользоваться, — озвучил свою не успевшую еще до конца оформиться идею Андрей.

— А мы в таком случае сумеем опять им воспользоваться? — поднял брови Сандерс.

— Я надеюсь, что, по крайней мере, если с нами будет Артур, то да. — Крутящаяся в голове Андрея мысль обретала все более четкие контуры, хотя выразить ее суть словами он пока не решался.

Тревожное завывание, вырвавшееся из динамика внутренней связи, заставило похолодеть кончики пальцев. Тот же компьютерный голос произнес:

— Внимание! Аварийная ситуация пятого уровня! Вышла из строя или отключена система охлаждения реактора. Внимание! Не удается запустить в автоматическом режиме дублирующую систему охлаждения. Внимание! Неисправна или отключена система аварийной остановки реактора. Обслуживающему персоналу немедленно перейти на ручное управление системами экстренной стабилизации термоядерного процесса.

Но теперь в этом голосе не было того бесстрастия, как во время первого сообщения. Неужели программа предусматривает изменение тембра согласно ситуации, или просто изменилось восприятие слушателей, реально оценивших степень угрозы?

— Ну вот еще чуть-чуть… — удовлетворенно сказал Сандерс и, вытянувшись, поуютнее устроился на своем месте, блаженно прикрыв глаза.

— Еще чуть-чуть — и что? — раздраженно переспросил Артур, окончательно зациклившись в бесплодных поисках выхода.

Трудно было поверить, что этот человек радуется приближающемуся концу, поэтому, с одной стороны, такое заявление будило надежду на имеющийся выход, а с другой — злило своей кажущейся безосновательностью.

Сандерс, выдержав небольшую паузу, ответил:

— Когда главный компьютер решит, что все меры, якобы принимаемые несуществующим техническим персоналом, не оказывают никакого положительного влияния на развитие процесса, он объявит всеобщую эвакуацию и автоматически разблокирует все помещения колонии. Правда, времени при этом у нас останется совсем мало, поэтому необходимо будет действовать конкретно и быстро.

Андрею стало немного стыдно, действительно, как он мог забыть о такой элементарной вещи, все это они совсем недавно изучали в Академии. Сандерс очередной раз ткнул их носом в подножие горы своего опыта. Воспрянувшему при этом сообщении Артуру было некогда заниматься самобичеванием, он уже был готов действовать более чем конкретно.

— Точно! Точно! Точно! — От переполнявших его эмоций Артур энергично размахивал руками, словно уже пытался поразить недосягаемого пока противника.

— А наши оппоненты, — усомнился в столь легком решении проблемы Андрей, — они не могут предусмотреть такую возможность?

— Вряд ли, — сквозь зубы процедил Сандерс. — Если даже вы, находясь в критической ситуации, не вспомнили, то они сейчас вообще думают только о том, как побыстрее убраться отсюда.

Андрей опять почувствовал в его словах легкий упрек, но обижаться было глупо, а досадовать на собственную безмозглость некогда.

— Ну что, господа хорошие, — с легкой иронией произнес Сандерс, — чем намерены заняться после выхода на свободу?

— Времени у нас будет, — размышлял Артур, — от пятнадцати минут до получаса, чего в любом случае достаточно для того, чтобы добраться до Перехода и, я надеюсь, беспрепятственно покинуть сию негостеприимную планету. А, оказавшись на «Новой Земле», мы уж сумеем достойно подготовиться к прибытию Хиггинса, на что у нас будет, судя по всему, не менее недели.

— А как же Барбара? — спросил Сандерс.

— Что Барбара? — насторожился Артур, подсознательно понимая, что Сандерс, очевидно, оказался в своих умозаключениях значительно ближе к определению цели ее «похищения». От сознания того, что эта цель может оказаться весьма неприятной и даже опасной, сердце отчаянно затрепыхалось и сделало попытку провалиться куда-то глубоко-глубоко. — Мы освободим ее уже на планете, — сказал он только для того, чтобы что-то сказать, на самом деле с нетерпением и опаской ожидая, когда Сандерс продолжит свою мысль. Он не заставил себя долго ждать:

— Согласитесь, Хиггинс не может не понимать, что везти Барбару на «Новую Землю» в ее теперешнем состоянии крайне опасно. Она достаточно много знает и использует любую возможность для того, чтобы разрушить его «идеальный» план. Но, как говорится, охота пуще неволи, поэтому у него есть только один вариант, а именно — сделать так, чтобы к моменту прилета Барбара стала другой женщиной.

Андрей и Артур недоуменно воззрились на него.

— В каком смысле другой? — осторожно попросил уточнить Артур. И тут же сам себе ответил: — То есть он попытается воздействовать на ее психику на подсознательном уровне, заглушить воспоминания о реальном положении вещей и навязать другие, полностью подтверждающие его версию развития событий в колонии. Таким образом он получит себе одного из главных свидетелей, независимого очевидца, которого чудом удалось спасти во время катастрофы. Что ж, хороший сюрприз для следователей Службы Безопасности. Одного он не мог учесть, что Барбара не прилетела вместе с нами, а появилась здесь неким чудесным образом, на котором мы пока не заостряем внимание, чтобы не свихнуться.

— Однако ей от этого будет не легче, — сказал Андрей. — Очевидно, для достижения этой цели он хочет воспользоваться медицинским комплексом «Пси-мастер».

Такие комплексы устанавливались на всех разведывательных кораблях последних модификаций с целью профилактики и оперативного лечения членов команды в случае получения ими психического шока или какого-либо внешнего психотропного вмешательства.

— Конечно, комплекс обладает весьма широкими возможностями, и все же для выполнения такого рода операции знаний обычного командира корабля недостаточно.

— Возможно, в его команде есть продвинутый в этой области специалист, — предположил Сандерс. — Тем более в случае неудачи он всегда успеет избавиться от этой обузы.

— Только бы они не успели улететь! — взмолился Артур.

— Этого мало, — покачал головой Сандерс. — Конечно, на нашей стороне есть некоторый элемент внезапности, но мы не вооружены, поэтому для реального успеха операции необходим какой-то ход… — Он на секунду задумался, потом уточнил — Хорошо бы дать понять Барбаре, что намечается небольшая заварушка, чтобы она, по возможности, начала действовать и со своей стороны. Она производит впечатление довольно спортивной женщины. Я не думаю, что ее сейчас сильно охраняют…

Настала очередь Артура хорошенько пораскинуть мозгами. Действительно, Барбара могла сыграть в своем освобождении вполне реальную и, может быть, решающую роль, недаром она слыла сорвиголовой и, кажется, даже гордилась шуточным прозвищем «Тотальный контроль». Но как дать ей понять, что пора действовать?

Сирена, завывания которой теперь все с нетерпением ждали, все равно неожиданно полоснула по нервам, заставив мышцы сгруппироваться, словно перед прыжком. Голос главного компьютера со значительно большей громкостью и, казалось, с еще более тревожной интонацией заявил:

— ВНИМАНИЕ! ПОЛНОСТЬЮ ПОТЕРЯН КОНТРОЛЬ НАД РЕАКТОРОМ! ВСЕМ ПОСЕЛЕНЦАМ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ КОЛОНИЮ!

Еле слышно щелкнул блокиратор замка двери.

— ВНИМАНИЕ…

Но слушатели уже оставили помещение. В коридоре на бегу по пути к лифту Сандерс отрывисто бросил:

— Сначала в Центр управления, там видно будет!

Влетев в полукруглый зал Центра, Андрей первым делом окинул взглядом пульт. С момента их последнего посещения здесь практически ничего не изменилось. Он очень опасался обнаружить полный разгром, но, видимо, новоявленные террористы решили не тратить попусту время на то, что совсем скоро просто испарится в аду термоядерного взрыва. Пробежавшись пальцами по клавишам, он включил все видеокамеры, установленные в наиболее ответственных точках колонии, и первым вывел на обзорный экран изображение с камеры, находящейся в грузовом ангаре, откуда, по идее, должен был стартовать к орбитальной станции планетолет с похитителями и Барбарой на борту. И не ошибся. Планетолет стоял в стартовой позиции, но пока еще с открытым грузовым люком, возле которого двое мужчин в хорошем темпе подавали в него ящики разных размеров, беспорядочно валявшиеся тут же. Погрузка заканчивалась. «Еще минут на десять работы», — оценил Андрей и вопросительно посмотрел на Артура. С другой стороны пульта подскочил Сандерс, характерным жестом дав понять, что наладить работу реактора действительно уже невозможно. Теперь все ждали, что скажет Артур, смогут ли они рассчитывать на упреждающую помощь Барбары или придется искать иные пути ее освобождения.

Артур плюхнулся в кресло главного оператора и нервно тер виски подрагивавшими руками. Капали секунды, методично и настойчиво вколачивая мысль о неотвратимости катастрофы. Наконец, он щелкнул пальцами и на секунду застыл, видимо, ухватив за хвост реальную идею, потом резко придвинулся к пульту и, положив руки на клавиатуру главного компьютера, скороговоркой спросил:

— Сколько потребуется времени, чтобы добраться до ангара?

— Три минуты! — резко в тон ему ответил Андрей.

— Готовься, — бросил Артур, и его пальцы замельтешили над клавишами, набирая какое-то сообщение.

— Я останусь здесь, — сказал Сандерс.

Андрей молча кивнул, не сомневаясь, что у того были свои идеи по поводу дальнейшего развития событий. Набрав две строчки, Артур отправил сообщение на ретрансляцию в систему общей громкоговорящей связи, и теперь во всех помещениях колонии, включая грузовой ангар, вместо уже приевшегося напоминания о катастрофических проблемах с реактором и настоятельных советов покинуть колонию, тот же нервный компьютерный голос произнес следующее:

— ВНИМАНИЕ! ВКЛЮЧЕНИЕ СИСТЕМЫ ТОТАЛЬНОГО КОНТРОЛЯ ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ!

Сандерс недоуменно глянул на Андрея, тот, улыбнувшись, утвердительно кивнул, давая понять, что это не бред, а отличная идея. Действительно, теперь, если Барбара их услышит и у нее будет возможность, она сама «наведет порядок» внутри планетолета, а с мужичками, находящимися снаружи, они уж как-нибудь справятся. Появлялась надежда, завладев планетолетом, покинуть колонию привычным и надежным традиционным способом. Такое сообщение, произнесенное именно компьютером, не могло никого насторожить — мало ли какие там системы включает безмозглая агонизирующая электроника.

— ПОВТОРЯЮ, СИСТЕМА ТОТАЛЬНОГО КОНТРОЛЯ ДОЛЖНА БЫТЬ АКТИВИРОВАНА ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ!

Артур вскочил и вихрем вылетел в коридор, Андрей бросился следом.







23


Заняв позиции по обе стороны двери, выходящей в ангар, они перевели дыхание, и Артур, глянув на часы, мягко прикоснулся пальцем к клавише замка. Дверь бесшумно исчезла в стене, но один из занимавшихся погрузкой людей краем глаза заметил движение и тут же, крикнув, привлек внимание другого. Это ухудшало ситуацию, теперь надо было выждать, посмотреть, что они предпримут. Дело осложнялось полным отсутствием обзора. В этот момент в ангаре что-то сильно громыхнуло, и Артур, подав Андрею знак рукой — оставаться на месте (он по праву считал именно себя руководителем этой операции), выглянул из-за стены, готовый моментально нырнуть обратно. Перед его глазами предстала следующая картина: Барбара, очевидно, только что спрыгнувшая с трехметровой высоты грузового люка планетолета прямо на лежащие под ним ящики, как заправский косморазведчик, петляя и кувыркаясь, двигалась от ящика к ящику, скрываясь за ними от палящих по ней из лазерных пистолетов двух недавних грузчиков. В проеме люка появилось искаженное лицо Хиггинса.

— Убью суку! — дико заорал он, раздираемый злостью и болью одновременно, но, держась за низ живота, видимо, пока был не в состоянии предпринять что-либо для осуществления своей угрозы.

Еще не имея четкого плана действий, Артур бросился вперед, наперерез Барбаре, левее стрелявших, отвлекая на себя их внимание. Андрей, моментально оценив ситуацию, тоже кинулся в ангар, пытаясь обойти стрелков с правой стороны. Теперь для двух стрелявших появилось три мишени, и они на секунду смешались, замешкались, решая, кто более опасен и подлежит уничтожению в первую очередь. Барбара, увидев Артура, бросилась в его сторону.

Это было ошибкой. Выскочив из-за ящиков на свободное пространство, она стала более легкой мишенью. Заметив это, один из стрелявших сосредоточил огонь на ней. Вспышки, едкий дым сгорающего пластика неотступно преследовали ее, не давая передохнуть, сориентироваться, принять правильное решение. Было видно, что она закружилась, выдохлась и вот-вот потеряет волю к сопротивлению. Почувствовав это, один из стрелявших утроил усилия, не забывая держать и Артура на безопасном для себя расстоянии, а второй занялся исключительно Андреем, не оставив ему никаких шансов добраться до цели. Ситуация стала неуправляемой. Вдруг Барбара споткнулась и упала. Этого было достаточно, чтобы сделать прицельный выстрел. Несколько звуков слились в один.

— Давай! — истошно рявкнул из люка наблюдавший за охотой Хиггинс.

— Нет! — выдохнул Артур и изо всех сил прыгнул вперед, пытаясь оказаться в момент выстрела между Барбарой и стрелком.

Отчаянный вскрик Барбары. Все это потонуло в шипяще-булькающем клекоте, наполнившем ангар. Планетолет и пространство вокруг него радиусом несколько метров моментально покрылось толстым слоем белой пенистой и вязкой массы. Сбитые с ног стрелки беспомощно барахтались и хрипели, отчаянно пытаясь очистить лицо от душащей их воздухонепроницаемой пленки, в которую моментально, слой за слоем, превращалась белая слизь.

Андрей огляделся. Сандерс включил локальную систему пожаротушения, констатировал он. Хиггинс из люка исчез, скорее всего, отправился за оружием. Да, захват планетолета не удался, пора убираться отсюда! Слева в метре от растекшейся жижи копошились Артур и Барбара. Чего они там возятся?! Андрей бросился к ним, на ходу чувствуя, что произошло нечто непоправимое. Оказавшись рядом, он похолодел — правый бок комбинезона Артура полностью сгорел, открыв ужасную обугленную рану. Крови было немного, тошнотворно пахло горелым мясом. Барбара, молча размазывая по щекам катящиеся градом слезы, тщетно пыталась его поднять, у нее ничего не получалось, но она продолжала в исступлении непослушными руками бороться со ставшим безвольным телом. Андрей резко, но аккуратно отстранил ее, схватил Артура за левую руку. Собственное колотящееся о ребра сердце мешало, не давало понять, есть ли пульс. Вроде есть, или ему просто очень этого хочется? Надо уходить! Надо уходить — стучало в мозгу. Подхватив на руки тело друга, ставшее действительно тяжелой ношей, и желая вернуть Барбаре способность двигаться, он крикнул, мол, надо перевязать, оставляя себе и ей возможность надеяться на лучшее, и со всех ног бросился к выходу из ангара. Призыв подействовал, учащенное дыхание Барбары не отставало ни на шаг. Закрыв дверь ангара, они побежали к лифту, в нем с аптечкой в руках их уже ждал Сандерс. Сирена, чередующаяся с предсказаниями компьютера о скором конце света, теперь не замолкала ни на секунду, изрядно нагнетая атмосферу.

— На каком этаже выход к Переходу? — крикнул Андрей, обращаясь к Барбаре.

Она захлопала глазами, не сразу поняв, о чем речь, но, тут же сообразив, ответила: «На втором».

Сандерс нажал на соответствующую кнопку и, пока лифт опускался, быстро ощупав висящую руку Артура, подтвердил:

— Жив!

Достигнув второго этажа, они добежали до заветной двери транспортного тоннеля, в котором притаилась последняя надежда на спасение. Но смогут ли они без помощи Артура воспользоваться этим чудом? Где гарантия, что Переход послушается их? Андрей вздрогнул от пронзившей его догадки. Так бывает — долго и часто думаешь о проблеме, не можешь даже толком подступиться к ее решению, а потом вдруг раз — и все само раскладывается по своим полочкам. И истина, казавшаяся недосягаемой, становится ясной и понятной, как будто ты знал ее всегда.

Возле двери Андрей аккуратно переложил тело Артура на руки Сандерса и, пытаясь заглушить взвывшую опять сирену, прокричал:

— Перевяжите его в пещере и ждите меня, я быстро, — и повернулся в сторону лифта.

— Взрыв может произойти в любую минуту! — Сандерс поймал его за локоть.

— Я быстро! — крикнул Андрей и, вырвавшись, побежал к лифту.

Поднявшись на верхний уровень, он бросился к другому ангару, где должен был отдыхать тот импровизированный планетолет, на котором они с Артуром нашли приключения на свою голову.

Запрыгнув в его кабину, Андрей убедился, что индикатор топлива на нуле. Да, об этом они позаботились, но его сейчас интересовало другое. Отстегнув от боковой перегородки приличных размеров кейс и взвалив его на плечи, он, не теряя времени, пустился в обратный путь. Несмотря на солидный вес ноши, вой сирены придавал ему необычную прыткость. Ну, вот и дверь в тоннель. Кубарем скатившись по лестнице, он поскакал по камням и перегородкам, периодически оступаясь, падая, превращая комбинезон в лохмотья и сдирая колени. Цель была уже близка. Еще чуть-чуть! Вот впереди на правой стене обозначилось светлое пятно, о котором говорил Артур. Ну, давай! Он буквально ввалился в пещеру, сразу заметив белесую туманоподобную дымку в ее глубине. Сердце ходило ходуном, легкие раздувались, как кузнечные мехи.

Сандерс встретил его настороженным нетерпеливым взглядом. Барбара заканчивала перевязывать Артура, тот оставался без сознания. Надеяться на его помощь не приходилось, но у Андрея созрел план, порожденный неожиданно возникшей ясностью понимания сути явления или, наоборот, бредом загнанного в угол сознания. Во всяком случае, сейчас они это узнают. Он позволил себе немного отдышаться, потом сунул кейс Сандерсу, поднял на руки Артура и кивком указал собравшимся на цель их визита. Когда они почти поравнялись с границей тумана, Андрей сказал:

— Я понимаю, что это сложно, но постарайтесь, пожалуйста, ни о чем конкретном не думать, — и после секундной паузы выдохнул: — Пошли!

Затаив дыхание, они, каждый по-своему надеясь на лучшее, сделали шаг в неизвестность…




Часть вторая

УГРОЗА





1


Негромкий, но раздражающе въедливый зуммер спецсвязи настойчиво буравил полумрак комнаты, ни на секунду не сомневаясь, что обязательно добьется своего. Есть такие «неугомонные» типы звуков, которые незаметно, потихоньку проникают прямо в мозг, там с кем надо договариваются и организуют экстренную побудку независимо от крепости сна и вашего на то согласия. Вздрогнув от резкого пробуждения, и прежде чем рука автоматически нажала на клавишу подтверждения, Гущин успел заметить, что вызов непростой. По классификатору Службы он определился как экстренной важности, да другой заботливо настроенная подчиненными автоматика в этот час бы и не пропустила.

Подчиненные действительно относились к своему шефу с большим уважением, что в условиях полувоенной организации бывает не часто, и со временем, незаметно для себя, перенимали его стиль общения с людьми, о чем в параллельных ведомствах давно ходили легенды и анекдоты. В одной из легенд говорилось, что авторами самых злых анекдотов являются исключительно люди, по причине некомпетентности или невоспитанности не сработавшиеся со своим шефом. Таким образом, за пять последних лет, когда Управление Службы Космической Безопасности находилось под его руководством, Гущин успел сколотить вокруг себя дружный коллектив единомышленников, члены которого во главу угла ставили основную цель — обеспечение эффективного взаимодействия подчиненных и приданных отделов и служб в экстремальных ситуациях, угрожающих жизни людей, в любом районе Солнечной системы и вне ее. Как правило, такие ситуации требовали немедленного вмешательства спасателей-профессионалов.

К сожалению, чем дальше человечество забиралось в космос, тем больше работы появлялось у СКБ, а следовательно, больше забот и ответственности водружалось на плечи начальника Управления, который на данный момент являлся еще и Председателем Совета Безопасности Системы. Такая должность подразумевала уже нечто большее, чем просто профессионализм и умение наладить четкую и слаженную оперативную деятельность вверенного подразделения, она имела явную политическую окраску, так как наделяла своего обладателя весьма широкими полномочиями и позволяла влиять на все основные политические и экономические мероприятия Объединенного Правительства Земли.

В свои пятьдесят пять Гущин наглядно демонстрировал более молодым сотрудникам, что солидный возраст и управленческая деятельность, исключающая необходимость лично возглавлять отряд спасателей, высаживающихся где-нибудь на второй планете звездной системы Дельта-21, еще не подразумевают наличия обвислых щек и привилегии застревать в скоростном лифте за минуту до экстренного совещания, поскольку автоматика посчитала, что ваш живот слишком приблизился к клавише аварийной остановки. Был такой курьезный случай. Всегда подтянутый, ростом под два метра, он производил впечатление крупного, но одновременно легкого и гибкого человека, резко оттеняя своей фигурой многих членов правительства, а деловитостью и конкретностью вызывая еще большее раздражение у некоторых коллег.

В окружающем полумраке экран видеофона спецсвязи вспыхнул слишком резко, заставив Гущина непроизвольно прищуриться, отчего его сморщившееся лицо приобрело недовольное выражение.

— Дежурный по Системе Антон Роговцев, — скороговоркой доложил появившийся на экране яркий брюнет лет сорока.

Конечно, Гущин сразу узнал начальника одного из отделов своего управления, а именно отдела защиты от внеземного вторжения, но сообщение о том, что он в данный момент выполняет обязанности дежурного по Солнечной системе, заставило шевельнуться черный ворох нехороших предчувствий. Уж если дежурный не смог справиться с возникшей проблемой — значит дело и впрямь не простое.

— Извините за беспокойство, Владимир Николаевич, — сказал Роговцев и тут же, заметив выражение лица шефа, поспешил успокоить. — Ничего серьезного не произошло. Но есть информация, для принятия решения по которой требуется ваш уровень полномочий.

Гущин терпеливо молчал: подгонять дежурного не имело смысла.

— Полчаса назад мы получили очень слабый сигнал бедствия, после расшифровки кода выяснилось, что он принадлежит грузовому кораблю СТ-500 класса «Титан», бортовой номер два ноля сто восемьдесят девять. На данный момент корабль выполняет плановый рейс к звездной системе Большая Удача и должен был вернуться в окрестности Солнечной системы только через восемь суток.

Роговцев на секунду замолчал, видимо, пытаясь сформулировать дальнейшую мысль.

— Так в чем проблема? — не выдержал мимолетной паузы Гущин, обрадованный тем, что излагавшаяся ситуация не грозит катастрофой всему человечеству. — Вы его запеленговали?

— Да, — кивнул Антон и поспешно чуть смущенно добавил. — В этом-то и проблема! Оказалось, что источник сигнала находится на поверхности Земли, вернее даже под ней! Мы несколько раз проверили измерения, задействовав девять различных орбитальных станций, результат не изменился. Теперь можно абсолютно точно (плюс-мннус десять метров) заявить, что источник сигнала бедствия находится в пустыне на севере Китая. Визуальная разведка этого места со спутника ничего, кроме барханов и верблюжьей колючки, не обнаружила. Отсюда предположение — источник находится под землей.

— Что предприняли? — резко спросил Гущин.

— Пока только сфокусировали на это место боевой спутник с лазерным оружием.

Гущин удивленно поднял брови.

— Ну, мало ли что, — развел руками Роговцев.

— Ваши соображения? Имитация?

— Подделать сигнал идентификационного кода корабля очень сложно, да и зачем? Дорогая получится шутка, и, насколько я знаю, ответственность за такие действия предусматривается вполне конкретная, а незаметно доставить на Землю аварийный маяк с корабля, изготовленного на Марсе, практически невозможно. — Говоря это, Антон внимательно следил за лицом шефа, пытаясь определить, не является ли все случившееся очередной учебной проверкой оперативности и адекватности действий службы и лично его — дежурного. Шеф любил иногда преподносить им довольно своеобразные сюрпризы, но данная ситуация была уж слишком нереальной, или он чего-то не уловил?

— Не смотрите на меня так, Роговцев! У меня не настолько бурная фантазия, чтобы давать подобные вводные.

— В таком случае, — оживился Антон, — надо поднимать по тревоге ближайший мобильный отряд спасателей, придавать им землеройную технику и на вертолетах перебрасывать в район… э-э… неизвестного явления.

— Действуйте, — согласился Гущин и протянул руку, чтобы набрать на клавиатуре подтверждение полномочий дежурного в сети всепланетной системы безопасности, поскольку операция намечалась самая что ни на есть наземная и к тому же весьма дорогостоящая.

— И еще, — заторопился Роговцев, — я думаю, не помешает организовать военное оцепление места раскопок.

Гущин кивнул, набрал на клавиатуре дополнительный код военной операции и, отключив видеофон, иронично подумал: вот что значит дежурит человек, занимающийся внеземными контактами, во всем ему видится инопланетное вторжение. Хотя на самом деле с его действиями был полностью согласен, уж слишком необычная ситуация.




2


Окружившая их темнота была, что называется, хоть глаз выколи. Оставшийся позади, чуть мерцавший туман Перехода почему-то не желал освещать ничего вокруг. Послышался слабый шорох впереди справа, дополненный звуком, похожим на вздох или всхлипывание. Барбара инстинктивно схватила Андрея за левый локоть и замерла. Андрей тоже весь превратился в слух. Но густая тишина залезла в уши, не желая больше предоставлять никакой информации об окружающем пространстве. Заворочался, приходя в сознание, Артур. От неожиданности Андрей чуть не уронил его, пришлось опуститься на правое колено. Ничего не видя перед собой и не желая класть Артура в неизвестность, Андрей застыл в неудобной позе. В коленку, на которой он стоял, острыми шипами впились то ли мелкие камушки, то ли неровности почвы.

— Сандерс, — шепотом позвал Андрей, — вы еще с нами?

— Не дождетесь! — проводя аналогию со старым анекдотом, ядовито прошипел Сандерс.

— Там, в кейсе, два легких скафандра, в комплекте есть осветители.

Раздался стук и чертыханье: Сандерс в темноте боролся с кейсом. Через минуту слабый луч света ушел куда-то вверх, превратив окружающую обстановку в мир домыслов и теней. Это Сандерс предусмотрительно, чтобы не ослепить, переключил яркость на минимум. Появившийся свет не позволял разглядеть ничего дальше трех метров, и находящаяся в этом радиусе каменистая поверхность подтверждала предположение о том, что они опять попали в пещеру. Вот только где? Вспыхнул второй луч, чуть более яркий, и начал плавное движение слева направо, выхватывая из темноты то стены с осыпями камней, то сводчатый потолок с опасно торчащими из него глыбами. В общем, картина была ожидаемая и прогнозируемая. Андрей на секунду отвлекся от созерцания окрестных достопримечательностей и попытался поудобнее устроить Артура на полу, так как после недавних скачек еще остававшиеся силы грозились вот-вот его покинуть.

Вдруг спереди теперь явственно раздался шуршащий звук и какое-то мычание. Барбара тихо вскрикнула. Андрей, уже успевший уложить Артура, подскочил, готовый ко всему. «Не хватало сейчас только какого-нибудь пещерного медведя, — мелькнуло в голове, — или чего похлеще, ведь неизвестно, где находимся».

Из темноты на них дико смотрели полные ужаса глаза. Существо, которому они принадлежали, находилось уже практически на границе света и тени, поэтому был различим только его силуэт. При беглом взгляде он очень напоминал человеческий, что несколько успокаивало. Сандерс стоял чуть впереди и правее Андрея. Держа в левой руке осветитель, он медленно и осторожно, как будто находился в зоне досягаемости дикого зверя, поднял вверх правую руку и, широко улыбаясь, изобразил ею нечто, напоминающее приветствие. Существо никак не отреагировало, продолжая всем телом прижиматься к высокой каменной гряде, отделявшей дальнюю, пока еще толком не видимую, часть пещеры. Так и оставшись стоять с поднятой рукой, Сандерс начал медленно увеличивать яркость осветителя, действительно, пора было заканчивать с этими играми и думать, как отсюда выбраться — Артуру требовалась срочная медицинская помощь.

Неожиданно их новый знакомый, вздрогнув всем телом и закатив глаза, медленно повалился прямо на торчащие из подножия гряды острые камни. Сандерс дал полный свет, но не торопился приближаться к, казалось, безопасному теперь объекту. Только еще раз внимательно оглядев то пространство пещеры, куда доставал луч осветителя, и не обнаружив ничего подозрительного, они двинулись вперед.

Барбара осталась возле Артура, так и не пришедшего в сознание.

Андрей поднял второй осветитель и попытался заглянуть в дальнюю часть пещеры, но нагромождение камней не позволяло этого сделать, а луч, направленный поверх него, терялся в бесконечности, оставляя надежду, что где-то там есть выход на поверхность, ведь залез же сюда как-то этот абориген.

Подойдя ближе, они воочию убедились, что «хозяин пещеры», несомненно, человек, а именно мужчина небольшого роста с чертами лица, указывающими на его японо-китайское происхождение. Он не подавал никаких признаков жизни. Веки его раскосых глаз были плотно сомкнуты. Андрей вспомнил ужас, который еще недавно стоял в этих округлившихся до теперь, казалось, немыслимых размеров глазах, и ему стало не по себе. Что могло его так напугать?

Но больше всего Андрея озадачил тот факт, что на мужчине полностью отсутствовала одежда. Не было намеков и на какую-либо обувь. То, что он в таком виде лазил по острым камням пещеры по собственному желанию, представлялось весьма сомнительным. В голове шевельнулись аналогии с недавно имевшими место событиями, но до выводов и даже обоснованных догадок Андрей не дошел.

Они взяли безвольно лежащее на острых камнях тело и перенесли его немного ближе к тому месту, где находился Артур, на более ровную поверхность. Андрей жестом дал понять Сандерсу, что собирается исследовать дальнюю часть пещеры. Тот, согласно кивнув, остался на месте. Почему-то инстинктивно они старались производить как можно меньше шума.

Возле левой стены, очевидно, обвалившаяся часть потолка образовала пологий склон, по которому Андрею без труда удалось взобраться на гребень разделявших пещеру каменных образований. Отсюда ее вторая половина уже не казалась такой огромной, только потолок значительно круче уходил вверх, но теперь и он был вполне различим. Аккуратно спустившись вниз и обойдя изломанный полукруг, состоящий из той же каменистой породы, по периметру, Андрей не обнаружил ничего похожего на какой-нибудь ход или расщелину. Луч осветителя тщетно метался по стенам и потолку, пытаясь высветить желанный объект. Только в одном месте монолит камня оказался нарушен, и в образовавшуюся трещину ровным конусом просыпался откуда-то сверху и сбоку обыкновенный песок. Пытаться копать здесь в надежде обнаружить выход почему-то сразу ассоциировалось просто с попыткой зарыть голову в песок от навалившихся проблем. Андрей, внимательно глядя себе под ноги, прошел к центру пещеры, решив более детально исследовать окружавшие его груды камней, возможно, где-то здесь, за одной из них, есть подземный ход или что-нибудь подобное. Он энергично взобрался на очередной завал, пытаясь сверху разглядеть его противоположное основание, хотя на самом деле уже все понял, и эта двигательная активность тела являлась просто следствием охватывающей сознание легкой паники.

Выхода не было! А этот тощий японо-китаец появился здесь точно таким же образом, что и они, только, судя по отсутствию одежды, повторив предыдущий опыт Барбары, что усугубляло ситуацию и подчеркивало невозможность прояснения главного вопроса — где они находятся? Пытаться очередной раз воспользоваться Переходом не было никакого желания. Окончательно оставался непонятным порядок его функционирования, а оказаться вновь в колонии за секунду до взрыва… или в том, что от нее осталось после него… или еще в какой-нибудь дикой местности, лишившись последней одежды, — это был уже перебор.

Конечно, больше всего беспокоило состояние Артура, которому срочно требовалось сделать операцию. Все-таки оставалась надежда, что они на Земле, и для этого случая у Андрея имелся запасной вариант, вот только Артур может не дождаться его результатов.

С противоположной стороны пещеры, где остались его спутники, послышались приглушенные голоса и какая-то возня. Андрей под впечатлением мрачных мыслей и обуреваемый самыми нехорошими предчувствиями, перепрыгивая с камня на камень, поспешил назад. Он очень торопился, как будто уже знал, предвидел, что ожидает его по ту сторону гряды. Едва луч выхватывал из мрака очередную ровную площадку, находящуюся в пределах досягаемости, он прыгал, особо не заботясь о своей безопасности, с трудом удерживая равновесие на порой ускользавших из-под ног кусках породы.

Вся наша жизнь — просто череда безвозвратно потерянных мгновений, но есть среди них такие, прощание с которыми сопровождается особой болью, потому что они умудряются слишком изощренным способом продемонстрировать тебе свой уход, а опоздание на такую демонстрацию, как ни странно, обеспечивает еще большие душевные муки. Поэтому Андрей почти летел, успевая при этом проклинать себя за наивность и медлительность. Видите ли, выход ему подавай! Раскатал…

Неожиданно, когда до спуска оставалась всего пара прыжков, очередной, с виду казавшийся вполне устойчивым, кусок камня с шумом вылетел из-под ног, и Андрей, потеряв равновесие, но, успев сгруппироваться, чтобы не удариться затылком, грохнулся на камни. Жалобно звякнул осветитель; издав зловещее шипение, разбитую колбу лампы покинул инертный газ, отчего она на секунду вспыхнула необыкновенно ярко и тут же погасла совсем. Последнее, что увидел Андрей у себя перед носом, заставило оцепенеть и не почувствовать боли падения. Он не был труслив или чрезмерно суеверен, но именно в данный момент увиденное производило особое впечатление. Не далее чем в полуметре от него, враждебно играя тенями пустых глазниц, белел человеческий череп.

Уже в кромешной темноте, пытаясь подняться, Андрей нащупал под собой кости скелета. Справа появилось светлое пятно — это Сандерс, обеспокоенный шумовыми эффектами, отправился на его поиски. Андрей, махнув рукой, что все в порядке, заковылял к спуску, растирая на ходу в очередной раз ушибленное колено.

— Он очнулся, — хмуро и обреченно сказал Сандерс, помогая Андрею спуститься.

О ком идет речь, было ясно без слов. Барбара сидела на земле, держа на коленях голову Артура. На этот раз она не плакала, только губы почти беззвучно повторяли: «Зачем? Зачем?»

— Я все равно не смог бы второй раз пережить твою гибель, — с трудом открывая рот, еле слышно оправдывался Артур.

Силы покидали его. Заметив подошедшего Андрея, он, тщетно пытаясь улыбнуться, прошептал:

— Придется тебе поискать более сообразительного и удачливого напарника…

— Не говори глупостей, — Андрей схватил обжигающую холодом руку друга, — мы еще… — И осекся, продолжать дальше не имело смысла — остекленевшие глаза Артура смотрели поверх него. Острая, невыносимая боль, казалось, разорвала его сердце. Волна досады и безысходности захлестнула голову. Как же так?! Почему?! Не может быть! Комок горечи подступил к горлу. Судорога злости и желания отомстить свела мышцы, перехватила дыхание. Немного справившись с собой, Андрей подрагивающими пальцами закрыл глаза Артуру и украдкой глянул на Барбару. Она сидела словно каменное изваяние. Черты лица заострились. Не выражавшие ничего глаза неподвижно смотрели перед собой, как будто ее здесь не было, лишь пустая оболочка продолжала поддерживать безжизненную голову любимого, а душа устремилась вслед за его душой, то ли уговаривая вернуться, то ли пытаясь уйти вместе с ней.

Необходимо было срочно вывести ее из этого состояния. Любые слова казались совершенно неуместными. Да и что он мог сказать, как успокоить или ободрить? Только одному доктору подвластно лечение таких ран — времени. Что же это за злая и бездарная шутка судьбы, заставившей каждого из них по очереди пережить гибель самого любимого человека.

Плохо, что она не плачет. Андрей осторожно взял Барбару за руки, она не сопротивлялась. Отведя ее в сторонку и усадив так, чтобы перед глазами не стояла эта жуткая картина, он подошел к Сандерсу, мрачно сидевшему возле так и не пришедшего в сознание обитателя пещеры.

— Ну что там? Выхода нет? — безразлично спросил Сандерс, просто желая нарушить зловещую тишину.

— Нет, — вяло подтвердил Андрей и опустился на камень рядом с ним. Делать ничего не хотелось. Все осточертело. И куда теперь спешить? Мы все время торопимся жить, всеми силами души пытаясь приблизить очередные, по нашему мнению, значимые события, будь то окончание колледжа или день рождения, забывая в этой суете, что смысл жизни, очевидно, в самом процессе, а не в успешном его окончании.

Неизвестно, сколько еще они бы сидели молча, думая каждый о своем и поминая Артура этой затянувшейся минутой молчания. Зашевелившийся японо-китаец вернул их к реальности, снова заставив задуматься над сложившейся ситуацией.

На этот раз он выглядел более спокойным, однако все равно больше напоминал затравленного зверька, часто и опасливо поглядывающего на осветитель в руках Сандерса. Заговорить сам он не пробовал, а попытки пообщаться с ним на русском, английском или немецком языках не отразили в его глазах и тени понимания. Японского или китайского не знал никто. По его поведению было очевидно, что он и сам пребывает в полном неведении об источнике свалившихся на него неудобств. Никакой опасности абориген не представлял, и его быстро оставили в покое.

Оставался последний и единственный путь к спасению, хотя и далеко еще не очевидный. Все зависело от того, где именно они находятся. И даже если на Земле, вернее, под ней, в смысле под ее поверхностью, то на какой глубине?

Андрей подошел к лежащему поодаль разворошенному кейсу и, аккуратно отложив в сторону скафандры, расстегнул вторую его половину и извлек оттуда несколько соединенных проводами тяжелых электронных блоков.

— Запасной маяк от спасательной шлюпки, — пояснил он Сандерсу. — Вот упаковал, на всякий случай, вместе со скафандрами перед посадкой.

Он придирчиво осмотрел провода, проверил правильность их подключения, затем занялся ранцами скафандров, пытаясь вытащить наружу клеммы контактов элементов питания, не повредив при этом другие детали.

Задача оказалась довольно ювелирной. Андрею все время приходилось бороться с желанием просто рвануть провода на себя, не заботясь о целостности самих ранцев, но делать этого было нельзя, неизвестно, что ждет их впереди, и исправные кислородные баллоны могут прийтись весьма кстати. Справившись, наконец, с электропитанием, он подключил один и забросил подальше на скалу второй конец имевшейся здесь же складной антенны. Включил кнопку питания на одном из блоков и повернул до отказа регулятор мощности.

Что дальше? Ждать и надеяться. Трудно в такой ситуации придумать что-нибудь более томительное и жуткое.




3


Жидкокристаллический экран равномерно светился в полумраке кабинета. При выполнении серьезной умственной работы Гущин любил, чтобы никакие внешние раздражители не отвлекали внимания. А поводов для размышления события двухсуточной давности предоставили столько, что «зубры» из Аналитического отдела Управления до сих пор не прислали ему даже черновой вариант отчета. И это несмотря на то, что осталось полчаса до экстренного заседания Совета Безопасности Системы. Но он их не торопил, понимая, насколько сложная задача — исходя из сегодняшних достижений науки в области теории материи и поля, дать хотя бы приблизительное толкование сути открытого явления и, как следствие, — оценить степень опасности двух обнаруженных на Земле зон неизвестности или, как именует их в своем отчете Андрей Белов, Переходов.

Гущин в очередной раз перечитал его отчет, выведенный на экран компьютера. Тем же самым сейчас, сидя в отдельных кабинетах Управления, занимались еще восемь человек — члены Совета Безопасности, экстренно созванные для принятия решений по событию, несомненно, общечеловеческого масштаба.

После проведения оперативных раскопок в обнаруженных под тонким слоем песка и горной породы пустотах были найдены, теперь в этом уже не оставалось сомнений, члены экипажа грузовика СТ-500 и кое-кто с еще более загадочной судьбой. Поскольку всей операции, с легкой руки Гущина, был присвоен индекс полной секретности, члены Совета могли ознакомиться с материалами только непосредственно в Управлении, прямо перед заседанием.

Вернувшихся из космоса столь нестандартным способом людей немедленно, с соблюдением строжайших норм безопасности, поместили в отдельные боксы медицинского изолятора Службы для осуществления карантинных мероприятий. В первую очередь была проведена полная идентификация личностей, включающая определение структуры ДНК и снятие нейрокарты мозга. Затем пошли другие проверки, начиная с поисков чужеродных бактерий и микроорганизмов в телах и заканчивая выполнением гипносканирования, чтобы определить, не подверглись ли они направленному влиянию чужого разума, зомбированию и тому подобным неприятностям.

Все эти тесты осуществлялись в течение полутора суток, причем не только когда подопытные находились непосредственно в физиологической капсуле, но и когда они просто бодрствовали, ели, спали. Каждая деталь интерьера карантинного бокса высшего контроля была нашпигована слушающей, сканирующей и измеряющей медицинской аппаратурой.

Лишь после того как медики выдали однозначное положительное заключение о личностях «потерпевших», а также подтвердили их психическую адекватность, а те, в свою очередь, успели отдохнуть и немного успокоиться, каждому из них было предложено подробно описать имевшие место события.

И вот теперь за несколько минут до заседания Совета Безопасности Гущин снова и снова перечитывал, анализировал и сопоставлял изложенные в отчетах факты. По роду своей деятельности он давно привык ничему не удивляться, но сейчас его не покидало ощущение, что на его глазах переворачивается очередная и весьма не маленькая страница истории человечества. Что земная цивилизация, несмотря ни на какие, даже самые мрачные предсказания своего будущего, все-таки взобралась на очередную ступеньку лестницы, ведущей к истинному пониманию сути вещей, явлений и глобальных космических взаимодействий. И теперь, возможно, от того, как мы поведем себя дальше, будет зависеть, откроют нам дверь к новым высотам самосознания и могущества или дадут хорошего пинка, как дикому зверьку, не способному или недостойному еще постичь особенности свободного пространственно-временного перемещения.

Мелодичный сигнал вновь привлек его внимание к экрану: по сети пришли, наконец, предварительные соображения специалистов Аналитического отдела. У него оставалось в запасе еще несколько минут, и он жадно набросился на кусочки информации, возможно, способные дополнить общую мозаику событий. Особое внимание привлекла заключительная часть материала, в которой приводились последние данные по обнаруженному в пещере китайцу, весьма странного вида и поведения. Все попытки как-то с ним объясниться оставались безрезультатны. Он был страшно напуган и в ужасе шарахался от элементарных медицинских приборов. Складывалось впечатление, что либо у него полная потеря памяти, либо он действительно никогда ничего подобного не видел. А это, в свою очередь, говорило… Но, пожалуй, делать выводы рановато. Так недолго, зациклившись на понравившейся версии, не придать должного значения остальным фактам.

Как докладывалось в отчете, не более часа назад сотрудникам лингвистического отдела Службы удалось все-таки, накачав китайца успокоительными, наладить с ним словесное общение на древнекитайском языке. Еще бы, они наверняка лезли из кожи вон, чтобы успеть к заседанию Совета, а то получилось бы, что специалисты, готовившиеся для налаживания контактов с внеземными цивилизациями, не могут найти общий язык с несомненным землянином.

В первую очередь выяснялись главные вопросы: кто он и как попал в пещеру. Полученные ответы показались настолько странными не обладавшим полной информацией лингвистам, что решили отложить дальнейшие расспросы до проведения повторного психического тестирования подопечного. Прочитав эти ответы. Гущин ничуть не усомнился в умственных способностях китайца, наоборот, судя по ним, того можно было считать эталоном мужества и психической устойчивости. А вот перед Советом явно появилась проблема, не имеющая по своей серьезности и значимости аналогов с момента его создания.

Однако пора. Сложив в папку листки с пометками, сделанными по ходу изучения информации о происшествии, он поднялся из-за стола и поспешил в зал заседаний Совета, расположенный двумя этажами ниже.




4


Сообщение о том, что их приглашают принять участие в заседании Совета Безопасности, появилось на терминале его карантинного бокса сразу после завтрака. Андрей, подсознательно ожидавший чего-то подобного, все-таки слегка занервничал. Ему еще ни разу не приходилось общаться с руководством СКБ столь высокого уровня. Вообще к умственным способностям чиновников такого ранга он относился весьма скептически. Зачастую для продвижения вверх по служебной лестнице требовались совсем другие качества, а прилагаемая к каждому высокому посту армия консультантов и советников незримо (для окружающих) подталкивала облеченного реальной властью руководителя к выбору правильного решения. В первую очередь, этим самым консультантам он и собирался изложить свои соображения и догадки по поводу случившегося, ведь в написанном им отчете фигурировали исключительно голые факты. Условие не добавлять в отчет своих выводов было поставлено изначально, и он понимал почему.

Но теперь получалось, что пояснения придется давать не специалистам, а нескольким высшим чиновникам, что само по себе значительно усложняло задачу и давило на психику. По крайней мере, Андрею так казалось. Поэтому он еще раз прокручивал в голове свой рассказ, стараясь изъясняться просто, последовательно и доходчиво.

Однако в голову лезли совершенно другие мысли. Через пять дней заканчивался срок стандартного карантина высшего уровня, который проходили все те, кто имел несчастье или удовольствие по уши провалиться в какое-нибудь космическое дерьмо. По невероятному стечению обстоятельств, это был именно тот день, когда он реально должен был вернуться из полета и вечером встретиться с Ольгой в их любимом баре. Она непременно будет ждать и, если он не придет, вообразит бог знает что. Но какое решение примет Совет? Андрей и так уже подписал груду бумаг об ответственности, неразглашении и тому подобном. Ведь если его отпустить с соблюдением всех этих условий, то необходимо будет разработать кучу правдоподобных легенд о том, как он появился в Системе. И кроме того, провести кое-какие недешевые практические мероприятия, которые ненавязчиво убедят компанию «Транс-Карго-Спейс», что им не стоит ждать возвращения своего грузовика, при этом максимально оградив его, Андрея, от непременных потуг компании провести собственное расследование.

На экране терминала появилось изображение святая святых Службы Космической Безопасности — овального зала заседаний. Где именно физически располагалось это помещение, знал весьма ограниченный круг лиц. Естественно, попасть в этот зал сейчас, во время карантина, Андрей не мог. Поэтому видеоизображение вывели на обычный терминал бокса. Андрею даже трудно было представить, по каким каналам и с какими техническими ухищрениями для обеспечения защиты от прослушивания передавалась сейчас информация.

Интерьер зала включал в себя минимум необходимых для выполнения его функций предметов. В центре прямо в пол органично «вросло» большое полукруглое сооружение, с внешней стороны которого в удобных креслах разместились восемь членов Совета. Внутри этой «подковы» за круглым изящным столом восседал председатель, таким образом, получалось, что он находится на равном расстоянии от каждого советника — это, видимо, подчеркивало равенство голосов. Чуть впереди председателя, на уходящей в пол массивной подставке полутораметрового диаметра, располагался диск стереовизора, способного формировать трехмерные голографические изображения. Вот, собственно, и вся обстановка. Мягкий свет и видимое отсутствие окон и дверей довершали законченность композиции. Складывалось впечатление, что эти люди никогда не покидают своих кресел — к чему отвлекаться на мелкие естественные потребности.

Звука пока не было. Андрея приятно удивило, что никого из этих людей он раньше не видел ни в жизни, ни на экране. Появилась надежда, что собравшиеся не относятся к числу кичащихся своим положением деятелей. А следовательно, ставят во главу угла не надувание щек по поводу решаемых ими крутых проблем в дешевых интервью для обывателей, а реальное дело. Только лицо председателя показалось ему знакомым. Ну конечно! Год назад тот приезжал в Академию и на собрании будущих выпускников агитировал за поступление на дополнительный курс подготовки сотрудников СКБ. Работа в СКБ сулила немалые преимущества как в материальном, так и в социальном плане. Но Андрея, жаждущего романтики открытия новых миров, перспектива заниматься расследованием попыток угона транспортника, бунтом в какой-нибудь колонии или в лучшем случае спасательными операциями где-нибудь на Венере совершенно не прельщала. Да и отношение в обществе к стражам порядка всегда было неоднозначным, другое дело — к героям косморазведки. Поэтому слушал он выступающего вполслуха и, возможно, не уловил некоторых других аспектов и задач СКБ, которые в последнее время из-за той же широкомасштабной косморазведывательной деятельности людей все больше выдвигались на передний план.

Неожиданно появившийся звук вернул Андрея к действительности.

— Белов, вы меня слышите? — настойчиво донеслось из аудиофона терминала.

— Да, да, конечно, здравствуйте, — спохватился Андрей. На экране осталась общая картина зала, только в углу, в дополнительном окне, крупным планом появилось лицо председателя.

— Мистер Сандерс?

— Здравствуйте, — раздался самоуверенный голос Сандерса.

— Добрый день, господа. Напомню, зовут меня Гущин Владимир Николаевич. На данный момент я являюсь начальником Управления Службы Космической Безопасности и председателем Совета. Итак, члены Совета ознакомились со всей имеющейся на сегодня объективной информацией по событиям, произошедшим в системе Большая Удача, а также здесь, на Земле. Теперь хотелось бы выслушать ваши личные субъективные соображения на эту тему. Начнем, пожалуй, с командира грузовика господина Белова.

Андрей с удивлением отметил, что в зале над диском стереовизора появилось его трехмерное изображение. Вот уж никогда не думал, что видеокамера простенького, стандартного терминала обладает возможностью передавать сигнал в стереорежиме. Прочистив горло, он заговорил:

— После возвращения в колонию Артура с Барбарой и его рассказа об обнаруженном загадочном явлении единственная версия, которая казалась нам относительно реальной, заключалась в том, что данные пространственно-временные аномалии, названные нами Переходами, жестко соединяют конкретные точки пространства: один — планету в Большой Удаче с некой неизвестной планетой, из-за своих характеристик окрещенной «Новой Землей», а другой — «Новую Землю» с нашей старушкой Землей. Этим вторым Переходом невольно воспользовалась Барбара после падения самолета в океан. Пока не будем касаться вопроса, почему Переход переместил ее не только в пространстве, но и во времени.

Андрей на секунду замолчал, прикидывая, как лучше изложить свою основную идею. Мельком оглядев членов Совета, он заметил на лицах заинтересованное разумное выражение и, ободрившись, продолжил:

— Заявление Боба Хиггинса о том, что Переход больше не работает, показалось мне довольно странным. Ведь Артур пользовался им совершенно свободно. Это натолкнуло на мысль, что порядок функционирования и возможности данного явления значительно шире, чем представлялось вначале, а именно — для получения некоего результата недостаточно было просто войти в серебристый туман, назовем его активной областью. Требовалось что-то еще вроде команды активации самого процесса перемещения. Но что могло послужить такой командой? Ни Артур, ни Барбара, которая в момент переноса вообще была в полубессознательном состоянии, не прикладывали со своей стороны никаких видимых усилий, значит, команда заключалась в каком-то элементе их естественного состояния. Поэтому я решил проанализировать душевное состояние людей в момент их «общения» с Переходом. Получилась довольно любопытная, а главное — вполне поддающаяся обобщению картина. Боб Хиггинс считал себя незаслуженно униженным и оскорбленным, постоянно мечтал о некоем реванше, один из вариантов которого представлялся ему в виде идеальной планеты, вдруг оказавшейся в его распоряжении. Возможно, именно об этом он думал, лазая в пещерах транспортного тоннеля. Артур Роу во время своего первого посещения пещеры в колонии имел очень большое желание обнаружить поселенцев или их следы. Барбара Роу летела в гости к Артуру и перед катастрофой наверняка предвкушала момент встречи с ним. Теперь в порядке хронологии событий. Очевидно, в океане, под водой, существует такая же активная область, в которую и угодила Барбара после аварии. Переход посчитал основным желанием ее гибнущего мозга встречу с Артуром. Причем, сообразно ситуации, представьте, насколько сильным могло быть это желание. Оно-то и послужило командой, но выполнить ее сразу Переход не мог потому, что информация об объекте «Артур» у него отсутствовала. Далее Хиггинс попадает в активную область, имея простое и совершенно конкретное, весьма сильное, можно сказать, вымученное желание, которое тут же осуществляется. При этом Переход устанавливает достаточно стабильное пространственное «окно», которым некоторое время могут пользоваться и другие поселенцы колонии. Затем «окно» разрушается, а у Хиггинса не хватает сообразительности вновь пожелать его открытия так же сильно, как в первый раз, и он смиряется со сложившейся ситуацией. И, наконец, Артур забредает туда же, имея огромное желание разгадать тайну внезапного исчезновения нескольких сотен людей. Интерпретация другая, но тем не менее заметьте, Переход отлично его понимает и восстанавливает «окно» с «Новой Землей». А переместив его, каким-то образом «догадывается», что это и есть тот самый «Артур», с которым очень желала встречи Барбара. И тогда, я предполагаю, Переход выдергивает ее из параллельного потока времени двухлетней давности. Мм… Да… Более научно мне сложно сформулировать данный процесс. Таким образом, Барбара в любом случае, исчезнув из нашего мира, появляется перед пораженным Артуром, правда, при этом снова чуть не утонув, но это уже, как говорится, издержки производства. Руководствуясь этими соображениями, я и решил попробовать заставить Переход переместить нас на Землю. По аналогии нетрудно было предположить, что в случае удачи мы окажемся под водой или в пещере, поэтому я и прихватил с собой «тревожный чемодан». Конечно, в подводном варианте он бы нам вряд ли помог, но все равно скафандров на всех не хватало, да и времени не было. Пришлось рискнуть. Кроме того, я понятия не имел, как нужно представлять Землю, чтобы Переход понял, о чем идет речь, а не закинул нас на еще одну необитаемую планету земного типа. Но, как видите, мы с ним нашли общий язык.

Андрей замолчал, переводя дух. Хотел бы он сейчас увидеть лицо Сандерса. Такой «мозговой штурм» в экстремальных условиях он считал достойным ответом тому на постоянные снисходительные замечания в их с Артуром адрес. Хотя, конечно, по большому счету это не имело никакого значения и было просто мальчишеством.

Повисшую тишину нарушил абсолютно седой мужчина, по внешнему виду самый старший из собравшихся:

— Соображения, изложенные господином Беловым, весьма убедительны, а главное, достаточно детально привязаны к известным нам фактам. Поэтому, приняв его гипотезу за рабочую, мне хотелось бы акцентировать ваше внимание на некоторых вскользь упомянутых им выводах. А именно: первое — Переход, хотя это название теперь слишком примитивно, является единой системой пространственно-временного перемещения, обладающей множеством взаимосвязанных точек входа, своей памятью и, возможно, разумом или неким его подобием; второе — на Земле обнаружены две точки входа, на самом деле их может оказаться значительно больше, и все они потенциально опасны; третье — «приручение» этого явления может привести как к невиданному прорыву человечества по многим направлениям своей деятельности, так и к гибели цивилизации в аспекте единого взаимосвязанного сообщества индивидуумов; и, наконец, четвертое — возможность пересечения интересов с авторами сооружения, если оно не является естественным образованием. Со всеми вытекающими последствиями! — Замолчав, он многозначительно оглядел присутствующих, доверив им самим возможность пофантазировать насчет последствий.




5


После такого мрачноватого подведения итогов между членами Совета завязалась активная дискуссия, за ходом которой Андрей следил с большим любопытством. А так как Гущин не счел нужным представить всех собравшихся, очевидно, справедливо посчитав эту процедуру пустой тратой времени — все равно гости с ходу не запомнят, кто есть кто, — Андрей присвоил участникам заседания характерные для их внешнего вида прозвища.

— Факт отличного распознавания Переходом образов, порожденных человеческим мозгом, наводит на мысль, что либо он сам, либо его создатели могут оказаться нашими дальними родственниками, — высказал мысль мужчина, на лице которого кроме бороды и огромных очков в толстой оправе трудно было заметить что-то еще. — Мне кажется, необходимо немедленно заняться разработкой программы более осмысленного «контакта» с Переходом, — продолжил Бородач.

— А что прикажете с ним делать до выяснения личности? — поинтересовался Седой.

— Как до выяснения личности, так и после него, наша задача, в первую очередь, обеспечить безопасность людей, а уж потом впадать в эйфорию научных открытий, — вмешался Гущин. — Поэтому я бы попросил членов Совета в данный момент рассматривать возникшую проблему именно в этом контексте.

— Совершенно верно, Владимир Николаевич, — заговорил человек, единственный из всех присутствующих одетый в генеральскую форму сил немедленного реагирования.

Очевидно, все они имели воинские звания не ниже генерала, но то, что только этот человек был в форме, свидетельствовало, что именно он курирует экстренные военные операции.

— Сейчас мы имеем на Земле две зоны высшей степени опасности, — продолжил Генерал. — На одну из них нацелены три боевых спутника с лазерным оружием, способные моментально превратить ее в огромный плавленый сырок, состоящий из песка и горных пород. А наземное боевое оцепление не допустит появления свидетелей как с той, так и с другой стороны. Но точные координаты второй зоны нам до сих пор неизвестны. Уже только то, что она находится в океане, на несколько порядков затрудняет возможность ее эффективного блокирования. Не подумайте, что я сгущаю краски и пытаюсь переместить акценты в сторону проблем военной операции, но мы не знаем, какая информация кроме «последнего» желания оказалась считанной из мозгов наших первопроходцев. — Генерал неуважительно ткнул пальцем в нос голографическому изображению Андрея. — А также кому она досталась, и какие действия на ее основании этот некто посчитает возможными для себя.

— Вот-вот, опять участие военных сводится только к желанию палить во все, что шевелится, — недовольно заметил с другой стороны стола мужчина явно африканского происхождения.

Генерал вознамерился что-то ответить, но Гущин характерным резким движением руки, как показалось Андрею — даже несколько фамильярно, остановил его и обратился к до сих пор молчавшему, пожалуй, самому молодому участнику Совета:

— Мистер Блейк, как обстоят дела с поисками самолета?

— Задействованы все свободные подводные спасательные суда и водолазы плюс резерв. Привлечение к поискам военных специалистов считаю нецелесообразным. Кроме того, поскольку место, где будут обнаружены наиболее крупные части самолета, наверняка не является непосредственно искомой активной областью Перехода, то работы ведутся в тесном сотрудничестве с учеными, исследующими подводное пространство своими методами.

Генерал, недовольно покачав головой, всем своим видом показывал, что он предупредил и тем самым отгородился от ответственности за возможный плачевный исход дела. Что ж, очевидно, жесткая субординация и тяжелые эмоциональные условия службы неизбежно вырабатывают у военных руководителей один и тот же рефлекс — в первую очередь прикрыть свое… место… под солнцем, а уж потом позаботиться о реальном успехе порученного дела.

— Есть также кое-какие косвенные соображения, — добавил Блейк. — Любопытна историческая справка, касающаяся данного участка Атлантического океана. В свое время он имел название «Бермудский треугольник» и «прославился» целым букетом аномальных явлений, от «тривиального» бесследного исчезновения в его зоне судов и самолетов до весьма нестандартных физических явлений, которые удавалось наблюдать более везучим экипажам. Из всех описываемых эффектов, на мой взгляд, самыми интересными, применительно к теперешней ситуации, являются такие: полное исчезновение команды на судне и замедление бортового времени на самолетах, пролетающих над треугольником.

— Если связать эти явления, то можно предположить, что активная область Перехода в этом районе значительно больше, чем в «пещерном» варианте, — заметил Бородач.

— Да, или, что вероятнее, имеет тенденцию менять свой размер, — согласился Блейк. — Поэтому в данный момент она может оказаться достаточно мала и мы просто не сможем ее обнаружить в сотне кубических километров исследуемой зоны океана.

— А чем закончились более ранние исследования треугольника? — спросил Седой. — Ведь наверняка кто-то пытался изучать эти явления.

— Ничем особенно конкретным, — пожал плечами Блейк. — Как и вокруг любых таинственных событий, сразу выросла гора слухов, домыслов и легенд, растворив в себе действительно имевшие место единичные факты. Поговаривают, что некоторые «предприимчивые» судовладельцы стали специально топить в «Бермудском треугольнике» свои полуразвалившиеся суденышки, чтобы получить страховку. В итоге распространилось полуофициальное мнение о том, что среднестатистическое количество несчастных случаев в треугольнике не выше, чем в любом другом районе океана, просто через «Бермуды» пролегает слишком много морских и воздушных путей. Несколько позже, с развитием техники, о проблеме и вовсе забыли. Единственная сохранившаяся конструктивная теория того времени предполагает, что отставание стрелок часов связано с присутствием в этой зоне сильной магнитной аномалии.

— Хорошо, господин Блейк, направьте ваших людей в первую очередь на поиски самолета, — подытожил Гущин. — Мне кажется, он сможет добавить нам пищи для размышления, да и по расчету траектории ученым будет проще обнаружить сам Переход.

Блейк удовлетворенно кивнул, искоса глянув на недовольную физиономию Генерала. Судя по всему, интересы возглавляемых ими департаментов пересекались уже не первый раз.

— А вам, Эдуард Аркадьевич, — Гущин обратился к члену Совета, прозванному Андреем Бородачом, — как ответственному за научную сторону проблемы, необходимо организовать установку в пещере комплекса датчиков и систем визуального слежения во всех участках спектра. Чтобы в случае появления в Переходе постороннего объекта, мы бы имели о нем полную информацию, а не обвиняли потом военных в излишней поспешности.

Теперь хочу довести до вашего сведения новые данные по проблеме, полученные мною перед заседанием. Помните, в отчетах фигурировал обнаруженный в пещере отлично сохранившийся, не считая нескольких ребер, сломанных ему господином Беловым, скелет? Так вот изотопный анализ показал, что его возраст семьсот пятьдесят-восемьсот лет, а китаец, с которым удалось-таки примитивно объясниться, утверждает, что является крестьянином — бойцом освободительной армии Китая, сражающейся с монгольскими захватчиками и с успехом продвигающейся к Пекину. Он, якобы, ночью отошел от военного лагеря по нужде и провалился в какую-то расщелину. Сначала было очень темно, потом увидел светящийся туман, добрался до него, вошел, вышел, потом появились люди в странных одеждах и с очень яркими факелами в руках. Куда делась его одежда, не знает.

Гущин замолчал, ожидая реакции присутствующих.

— А ведь все сходится, — нарушил затянувшееся молчание Седой. — Если мне не изменяет память, речь идет о войне за независимость Китая, а вернее, о ее окончании, то есть примерно 1350–1360 годы. Что мог желать наш «герой», провалившись под землю? Только вернуться к людям, и Переход вернул его к ним, как только они там появились! Таким образом, он повторил «подвиг» Барбары с той лишь «незначительной» разницей, что преодолел не два года, а восемь веков. Но главное не это! Получается, о реальном возрасте самого Перехода и его влиянии на человеческую историю, а возможно, и историю всей жизни на Земле мы можем только догадываться.

Андрей сидел перед экраном терминала, пораженный услышанным и озабоченный неизбежными последствиями наглого вторжения человека в нечто, скорее всего, старое как мир. Члены Совета молчали, действительно, события начинали принимать нешуточный оборот.

— Полагаю, на данный момент мы только можем принять полученную информацию к сведению, — первым обрел дар речи Бородач и, как будто вторя ходу собственных мыслей, тут же спросил: — А откуда тогда появился скелет, примерно такого же возраста, что и живой китаец?

Вопрос был задан в пространство, но Седой, как автор гипотезы, принял его на свой счет.

— Мм… — промычал он, — может быть, чуть раньше или чуть позже провалился кто-то еще, но в результате… например удара головой о камень, не смог добраться до Перехода.

— На черепе скелета были обнаружены следы такой травмы? — едко спросил Бородач, округлив глаза и запустив пальцы обеих рук в бакенбарды, отчего стал похож на ядовитую морскую рыбу.

— Но это только предположение, — возмутился такой агрессией Седой.

— Займитесь и этим, Эдуард Аркадьевич, — вмешался в их спор Гущин.

— Хорошо, — сразу успокоился Бородач, как будто только этого и добивался.

— У вас есть еще что-нибудь к нашим гостям? — поинтересовался Гущин.

— А у гостей?

Андрея волновали кое-какие процедурные вопросы, но он не знал, стоит ли говорить о них сейчас или решить позже, в рабочем порядке. Поэтому, прежде чем он успел убедить себя в достаточной значимости этих проблем для обсуждения на Совете, заговорил до сих пор не проронивший ни слова Сандерс. Его изображение тут же появилось над диском стереовизора по соседству с изображением Андрея.

— Почему вы не пригласили на Совет Барбару? Ее впечатления как участницы наиболее загадочной части событий могли оказаться весьма кстати.

— Мы приглашали, — ответил Гущин. — Но она заявила, что к изложенному в своем отчете добавить ничего не может, и отказалась. Принимая во внимание ее состояние, мы не настаивали.

Сандерс изобразил на лице откровенное удивление такой заботе об отдельной личности, когда на карту, возможно, поставлены интересы всего человечества, но развивать эту тему не стал, резко переключившись на другое.

— У меня в Большой Удаче остался корабль. Я хотел бы его забрать.

— Скажите блокировочные коды, и вам его перегонят.

— Нет, корабль является моей личной собственностью, и заберу я его сам, — без тени сомнения заявил Сандерс. — К тому же в наши с ним планы не входило посещение Солнечной системы. К чему лишняя трата топлива?

Андрей не сомневался, что, вернув себе корабль, Сандерс немедленно отправится на поиски «Новой Земли», и, учитывая его везучесть, это может оказаться не таким уж гиблым делом.

— Хорошо, — сдался Гущин, — вас включат в список пассажиров «Везувия».

«Везувия»! К системе Большая Удача полетит десантный крейсер «Везувий»! Андрей не поверил собственным ушам. У землян пока было всего два боевых корабля такого класса. Огромный по земным меркам «Везувий» нес в своем чреве две сотни истребителей, каждый из которых имел отличное лучевое и ракетное вооружение и мог вести боевые действия как в космосе, так и в атмосферах планет. Отправка «Везувия», имеющего на борту более пятисот человек команды, могла означать лишь одно — Совету известны точные координаты «Новой Земли»!

Увидев две челюсти, удалившиеся на значительное расстояние от остального стереоизображения, Гущин понял, что проговорился. Крякнув, он недовольно изрек:

— Придется вам подписать по еще одной секретной бумаге.

Но поскольку такое заявление не восстановило целостности образов гостей, нехотя пояснил:

— Одной из недокументированных систем компьютерного оборудования всех типов космических кораблей и орбитальных станций является система автоматического считывания бортжурнала. Таким образом, экипаж любого корабля, обменявшись позывными со станцией, инициирует аппаратуру, которая в сжатой закодированной радиопосылке передает на станцию маршрут его предыдущего движения и еще кое-какие параметры. Следовательно, точные координаты «Новой Земли» имеются в недоступной простым пользователям области памяти бортового компьютера орбитальной станции в системе Большая Удача. — И, увидев осуждающие взгляды, тут же пояснил: — Согласитесь, такая мера с учетом сложившейся на данный момент практики полетов просто необходима. Чему мы и получили наглядное подтверждение!

Как ни странно, столь наглое вмешательство государства в деятельность частных компаний, граничащее с промышленным шпионажем, в данный момент Андрея только порадовало. Теперь не придется ждать несколько лет, пока ничего не подозревающий Хиггинс явится за расплатой. Возмездие свершится значительно раньше, вот только если эти деятели напоследок заодно не уничтожили и орбитальную станцию. Да нет — это было бы слишком подозрительно. Взрыв реактора в колонии — невероятно, но, в принципе, возможно, а гибель еще и орбитальной станции… Нет, на это они ни в коем случае не пойдут. Значит, через каких-нибудь полтора-два месяца мы будем иметь «удовольствие» опять лицезреть Хиггинса, если он, конечно, «случайно» не погибнет при захвате.

— Это все? — нетерпеливо спросил Гущин.

— Нет! — спохватился Андрей. — Что будет со мной и Барбарой после окончания срока карантина?

— Вы получите достоверные легенды, далекие от реальных событий, и будете отпущены. Сами понимаете, что, пока мы не имеем даже намека на контроль над Переходом, выносить такую информацию в общество крайне опасно. Возможна паника, религиозная эскалация и прочие деструктивные действия праздношатающихся обывателей.

После этого связь с залом заседаний была прервана, и Совет продолжил свою работу без посторонних ушей.




6


Оставалась последняя ночь, которую еще предстояло провести в карантинном боксе. Все эти дни вынужденного заточения Андрей читал, слушал музыку и смотрел любимые старые фильмы. В общем, пытался, по мере возможности, отвлечься от недавних событий, и в какой-то момент ему даже удалось воссоздать беззаботно-радостное, не отягощенное будущими проблемами настроение. Но оно оказалось столь хрупким и мимолетным, что, вспыхнув радостной искрой, тут же сгорело, опять погрузив своего недолгого обладателя в разъедающий сознание дым неизвестности и тревог.

Сегодня утром пришлось подписать еще несколько документов, касающихся его ответственности за разглашение информации, невольным обладателем которой он стал. Кроме этого, его ознакомили с легендой гибели грузовика, она оказалась весьма простой, чтобы вызвать подозрения компании, и слишком простой, чтобы не вызвать подозрения вовсе. Речь шла о возникших после выхода из пространственного Канала неполадках в маршевом двигателе, последующий взрыв которого уничтожил корабль и привел к гибели штурмана, находившегося в ремонтном отсеке.

Понятно, что общения со следователями компании все равно не избежать, но Андрей имел четкие указания в критической ситуации просто ссылаться на Службу Космической Безопасности, а дальше это уже будут не его проблемы. Естественно, это происшествие получит широкую огласку, и, если он в своих объяснениях будет в основном ссылаться на СКБ, захочет ли его хоть кто-нибудь взять на работу?

За двенадцать часов до обретения свободы Андрей вдруг четко представил, что скоро ему будет совершенно не с кем перекинуться даже словом по поводу минувших событий. Сандерс улетал к Большой Удаче, а затем наверняка двинется вслед за крейсером к «Новой Земле». Барбара собралась к родителям во Францию и явно винила в случившейся трагедии Андрея, так что особого взаимопонимания с ней не предвиделось.

Сандерс, в принципе, неплохой мужик, жаль только слишком «надутый». Хотя общались-то они всего ничего, да и то в весьма специфической обстановке. Андрей прокрутил в голове некоторые из особо обидных замечаний Сандерса и вспомнил, о чем неоднократно хотел его спросить. Подойдя к терминалу, он несколько секунд колебался, потом, решив, что Сандерс не такой человек, чтобы уже завалиться спать, набрал код вызова.

Появившееся изображение помогло несколько расслабиться и настроиться на дружеский лад. Сандерс в махровом халате сидел в кресле, положив босые ноги на журнальный столик, и, листая какой-то красочный буклет, прихлебывал из пластикового стакана нечто горячее. Увидев включившийся терминал, он приветственно приподнял стакан и с ухмылкой спросил:

— Отчего в гости не заходишь? Наши боксы рядом.

— Так ведь, это… — развел руками Андрей, не совсем уяснив, шутит Сандерс или издевается.

— Вот-вот, запомни эту интонацию, жестикуляцию и выражение лица: скоро все это тебе сильно пригодится в общении с представителями компании.

В другой момент Андрей, очередной раз подивившись его прозорливости и ехидству, прервал бы разговор, но неожиданный переход Сандерса на «ты» сгладил ситуацию и обеззлобил замечание.

— Да уж, — согласился он, — вляпался по самое не хочу.

— Вот видишь, — Сандерс большим пальцем правой ноги ожесточенно почесал левую пятку, — я давно понял — на кого ни работай, хоть на компании, хоть на государство, все равно останешься в дураках.

— Ну тебе-то, имея свой корабль, грех жаловаться.

— Можно подумать, что на моем корабле стоит электроника, не подвергшаяся влиянию СКВ! — Сандерс обреченно покачал головой. — Вот тебе и свободный охотник.

— А действительно, — возмутился Андрей, — какого хрена они о себе возомнили, подай на них в суд за нарушение личных свобод.

— Ну да, подписав документ о неразглашении… Я-то Академию давно заканчивал, — задумчиво сказал Сандерс, — да и позабыл многое… Когда вернусь, поможешь оборудование протестировать, может, откопаем чего? Все равно, думаю, пока шум не уляжется, новая работа тебе не светит.

Андрей сделал страшное выражение лица, намекая Сандерсу, что разговор наверняка записывается.

— Да пусть слушают, господи! Кто меня поругает за то, что я на своем корабле пару микросхем сожгу и какие-нибудь проводки повыдергиваю. A-а… — Он демонстративно задрал голову и приложил ладонь к уху.

— То-то же!

Определенно, Сандерс был крайне раздосадован известием об электронном «жучке». Вполне вероятно, что в украденной из компьютера его корабля информации содержалось нечто, о чем он пока не собирался докладывать в координационный отдел. Так сказать, кое-что на старость. Но теперь его злила не столько потеря информации, сколько унизительное положение мальчишки, обведенного вокруг пальца хитрыми дядями из СКБ.

— Протестируем, — заверил его Андрей, — отчего не протестировать. Слушай, Майкл, давно хочу тебя спросить, помнишь, когда ты в Большой Удаче вылавливал меня из космоса?

— Ну?

— Мне показалось, что в последний момент ты не очень-то спешил принять на борт такого драгоценного гостя. Разве передатчик скафандра не жаловался на всю Галактику о бедственном положении его содержимого?

— Нет, сигнал был, слабенький, но устойчивый, иначе я бы тебя и не заметил.

— Так в чем же дело?

Сандерс закряхтел, поерзал в кресле, отхлебнул из стакана, видимо, прикидывая, стоит ли сейчас говорить об истинных причинах своей неторопливости.

— Знаешь, с некоторых пор, — сказал он задумчиво, растягивая слова, — я не очень-то спешу тащить на корабль всякий космический мусор, как бы жалобно при этом он ни попискивал. Помнишь, какой сюрприз ты получил в виде обыкновенного разведывательного зонда?

— Да уж никогда не забуду! Так что, у тебя тоже случались подобные прецеденты?

Сандерс неопределенно пошевелил пальцами, его взгляд застыл в одной точке, а лицо превратилось в каменную маску трагического героя. Очевидно, нахлынувшие воспоминания не несли в себе ничего приятного. Повисло неопределенное молчание. Андрей пожалел, что коснулся этой темы и тем самым неожиданно прервал нормально завязавшийся разговор.

— Ну ладно, уже поздно, — излишне бодро и беззаботно сказал он. — Отложим философские беседы на будущее. Спокойной ночи и удачного воссоединения со своим кораблем.

— Да, — очнулся Сандерс, — спасибо.

Андрей выключил терминал.




7


Снова обретя свободу и прибыв утренним рейсом в столицу, Андрей первым делом отправился домой. Дом для него был не то чтобы крепостью, но неким источником своеобразного вдохновения и спокойствия. Любимые книги, камин, компьютер, понимающий интонации его голоса, и прочий уют, в создании которого, надо отметить, присутствовала немалая доля фантазии и вкуса Ольги. Приятно, что их взгляды на многие житейские вещи совпадали — это оставляло меньше поводов для текущего раздражения и беспочвенных конфликтов. В целом, он считал, что с Ольгой ему повезло, но сильно затруднялся при трезвом анализе своих достоинств сделать аналогичный вывод с противоположной стороны.

Андрей специально остановил такси за квартал от своего дома, желая прогуляться пешком через раскинувшийся вокруг парк, чуть дальше переходящий в полноценный лес с зайцами, греющимися на солнышке ящерицами и разнообразными пернатыми певцами. Весна уже была в полном разгаре. Солнце вообще лупило совершенно по-летнему, и только гуляющий прохладный ветерок, особенно в тени деревьев, заставлял иногда покрываться приятными мурашками спину. Однако молодые девушки, игнорируя это обстоятельство, уже натянули короткие юбки «на босу ногу» и, торопливо стуча каблучками, порхали по мощеным дорожкам парка, вызывая у Андрея определенные ассоциации и старые как мир желания.

Возникла мысль позвонить Ольге, не дожидаясь традиционной вечерней аудиенции в баре, но нет, в этом сформированном ими обряде было что-то мистически притягательное и даже сексуально возбуждающее. Не бросаться друг другу на шею на перроне вокзала, не созваниваться, перекидываясь тривиальной фразой: «Как дела?», а достойно выдержать еще несколько часов разлуки и неизвестности, чтобы потом, подняв бокалы, обменяться сладкой энергетикой ауры нерастраченного любовного томления.

По сравнению с «поющими» солнечными лужайками, дом встретил его некоторой угрюмостью плотно зашторенных окон и подчеркнуто незыблемым налетом пыли на мебели. Похоже, он, как живой человек, обижался на долгое отсутствие друзей. Поэтому, обдав Андрея накопившейся горечью спертого воздуха, злорадно затаился, покачивая на устроенном по этому поводу сквозняке открытой дверцей пустого холодильника. Однако буквально через час, благодаря стараниям Андрея, настроение дома резко улучшилось: он опять стал уютным и приветливым, наполнился положительной энергией солнечного света, с радостью избавившись от притаившихся по углам темных сил.

За восстановлением человеческого облика жилища и разбором накопившейся в отсутствие хозяина электронной почты, пару раз прерванным уничтожением мясных полуфабрикатов, купленных им по дороге и безжалостно разогретых в электрической печке, незаметно пролетело несколько часов. Запрограммированный соответствующим образом компьютер вежливо напомнил Андрею, что пора собираться, иначе опозданием он рискует навлечь на себя гнев «невообразимо прекрасной и умной Ольги» — под таким именем она сама занесла свои данные в его компьютер. Андрей глянул в конец списка электронной корреспонденции и сразу обнаружил то, что ожидал. Последним значилось полученное два часа назад письмо из компании «Транс-Карго-Спейс». О его содержании трудно было не догадаться. Служба Космической Безопасности уже передала все материалы в компанию, и теперь они жаждут наброситься на него с расспросами. Ну нет, сегодня он не предоставит им этого удовольствия. Чернеющий на столике экран отключенного от сети видеофона безмолвно подтверждал его намерения, поэтому машину пришлось ловить уже на улице, не прибегая к средствам электронной связи.

Добравшись до бара на пятнадцать минут раньше запланированного времени, Андрей вошел внутрь и, остановившись на пороге, оглядел небольшой зал. Посетителей почти не было, оказались занятыми только три столика, о чем свидетельствовало укутавшее их мерцание лазерного покрывала. К своему неудовольствию, пришлось отметить, что занят и их любимый столик. Не обнаружив Ольги, он хотел опять выйти на улицу, но тут его сзади легонько похлопали по плечу, и вслед за игривым женским смехом последовало замечание:

— Что растерялись, командир, или вашему кораблю не хватает штурмана?

Андрей резко развернулся и одарил тяжелым взглядом двух молодых девиц, топтавшихся за спиной. Те стушевались и молча проскользнули мимо него в зал. Настроение было безвозвратно испорчено.

В этот момент лазерная завеса вокруг их любимого столика исчезла и он увидел улыбающуюся Ольгу, приветливо машущую ему рукой.




— Ты чего спряталась? — подойдя к столику, вместо приветствия недовольно спросил он.

— Да топтались тут некоторые, все подсесть норовили, — оторопев от такого обращения, машинально ответила она.

— A-а, — досадуя на подвернувшихся под руку безмозглых девиц, протянул Андрей. Сексуально окрашенной встречи не получилось.

— Ты откуда такой взъерошенный?

— Слушай, а давай сегодня напьемся, — вместо ответа предложил он и уставился на декоративную клумбу.

— Да что случилось-то, Андрей?! — всплеснула руками Ольга и попыталась повернуть его голову к себе.

Андрей аккуратно отстранил ее руки и, продолжая сосредоточенно разглядывать листики, сказал севшим голосом:

— Артур погиб.

— Как… погиб… — выдохнула она и оглушенная этим известием затихла.

— Желаете что-нибудь заказать? — спросила выпорхнувшая из-за стойки официантка.

— Чуть позже, — голосом, не терпящим возражений, «обнадежил» ее Андрей.

— Ты помнишь, я тебя предупреждала, — сузив глаза, прошипела Ольга.

— Да… предупреждала ты меня, а погиб он.

— Все равно! В смысле, я уверена, на его месте мог оказаться ты.

— Пожалуй, что так, — меланхолично согласился Андрей, вспомнив, что у него и своих мест для гибели было предостаточно.

— Вот видишь! Я чувствовала! Боже мой, как я тебя ждала, — сказала она уставшим голосом.

Андрей обнял ее за плечи, притянул к себе.

— Сильно ждала?

Ольга тяжело вздохнула, уткнувшись носом ему в щеку.

— Спасибо тебе! Может быть, именно поэтому я и вернулся.

Он вспомнил про Барбару, хотел сказать Ольге, но вовремя спохватился. По «легенде» он не мог с ней нигде пересечься и даже не знал, какую правдоподобную историю придумали «сказочники» из СКБ по поводу ее чудесного воскрешения.

— Поехали ко мне, — сказал Андрей. — Нет у меня сегодня настроения сидеть среди этой мишуры.

Ольга кивнула. Они встали и пошли к выходу, проигнорировав недовольный взгляд прежде весьма улыбчивой официантки.




8


Проснувшись утром, Андрей поискал глазами часы. Не нашел. Ольги рядом тоже не оказалось. Покинутый всеми, он с грустью отметил, что окончание вчерашнего вечера помнит плохо. Неужели она уехала домой?! Прежде чем попытаться встать, он внимательно прислушался к внутреннему, в прямом смысле этого слова, голосу. К счастью, ни один из участков организма не предъявлял никаких особых претензий по поводу вчерашнего безобразия. Только голова находилась в состоянии зыбкого равновесия, грозя при любом неосторожном движении расколоться, как переспелый арбуз. Андрей поднялся, медленно и плавно переводя голову из одного положения в другое, делал он это настолько размеренно и тщательно, как будто на ней находилось блюдце с серной кислотой. Усевшись на кровати, он опять прислушался к себе и, оценив общее состояние как удовлетворительное, велел внутреннему голосу заткнуться, пытаясь уловить, происходит ли на кухне что-нибудь, что сможет снова сделать его счастливым.

Звук легких шагов изгнал из сердца чувство одиночества и никчемности. В комнату вошла Ольга и, увидев его помято-взъерошенную физиономию, сложила губки бантиком и просюсюкала:

— Ух ты, мой ежик, — и протянула руку, чтобы потрепать торчащие во все стороны волосы. Появившееся на лице у Андрея страдальческое выражение заставило ее резко, как при ожоге, отдернуть руку.

— Что, бо-бо? — участливо спросила она.

— А… ни бо ни се, — загадочно ответил Андрей.

Из одежды на Ольге присутствовал только легкий коротенький халатик, застегнутый всего на одну пуговицу, причем находящуюся значительно ниже пупка. Поэтому то и дело открывающиеся у Андрея перед носом ракурсы ощутимо напомнили о месячном воздержании, а живо откликнувшаяся на это напоминание соответствующая часть организма сделала характерное движение, как будто хотела укоризненно заглянуть в глаза своему владельцу с немым вопросом: «Зачем же ты так напился?»

Ольга, заметив его голодные взгляды, игриво погрозила пальчиком и прощебетала:

— Да, да, за тобой должок!

— А проценты растут? — с надеждой спросил Андрей.

— В геометрической прогрессии! — наклонившись к уху, тоном, требующим безоговорочного подчинения, произнесла Ольга. И, изящно вильнув бедрами, вышла из комнаты.

— А жизнь — продолжается… — грустно заметил Андрей ей вслед, и еще не ушедшая тоска опять безжалостно сдавила сердце.

В соседней комнате пропел вызов видеофона. Андрей поморщился: забыл предупредить Ольгу, чтобы не включала. Сейчас начнется дурдом. Высунувшаяся из-за двери Ольга полушепотом, демонстративно расставляя ударения, сообщила:

— Там тебя хочет немедленно видеть очаровательная молодая девушка! — и, вопросительно заломив бровь, уставилась на Андрея.

— Может, ошиблись, — беспомощно предположил он.

— Ну… если ты не косморазведчик Андрей Белов, то точно ошиблись…

— Хорошо… Я сейчас.

Ольга выскользнула, прикрыв за собой дверь. Андрей поднялся, голова отнеслась к этому движению лояльно, то есть с пониманием, что его все равно не избежать — не выползать же к видеофону на карачках. Он накинул халат и, посмотрев на себя в зеркало, поразился равномерно торчащей во все стороны шевелюре. Однако поправить прическу не решился, к тому же все равно без толку — насухую не уложить.

С экрана видеофона на него смотрела действительно очаровательная мордашка, показавшаяся даже слегка знакомой.

— Меня зовут Джулия, — не поздоровавшись, выпалила она.

Андрею это имя ничего не говорило, поэтому он молча и учтиво ждал продолжения.

— Я сестра Артура, — добавила она уже менее решительно.

Андрей мысленно закрыл глаза. Точно, он видел ее раньше… пару раз… мельком. Сейчас придется, с несуществующими подробностями, излагать официальную версию гибели Артура.

— Могу я с вами встретиться?

Ну уж нет, содрогнулся Андрей. Терять полдня на сочувственный пересказ вымышленных событий не входило в его планы. Да и как он будет выглядеть потом, когда СКБ решит обнародовать истинное положение вещей.

— К сожалению, я сегодня очень занят, — как можно мягче и убедительнее сказал он. — И тем более, почти ничего не могу добавить к уже известным вам фактам.

— Я вас надолго не задержу, — не унималась Джулия.

— А что вас интересует? Мы могли бы сейчас…

— Нет! Сейчас нельзя!

Андрей пожал плечами. Он чувствовал себя сволочью, не уважающей память друга, но сдаваться не собирался. Вот рассекретят реальные события, выдадут тело для похорон, тогда и можно будет пообщаться с родственниками. Потом они его поймут.

— И все же нам придется ограничиться этим разговором, — сухо сказал он.

Джулия на секунду замешкалась, потом спросила:

— Это случилось уже на обратном пути?

— Да, после выхода из пространственного Канала.

— То есть из Большой Удачи вы улетели вместе?

Настала очередь Андрея замешкаться. Почему она акцентирует на этом внимание? Ведь ясно: раз сюда прилетели вместе — значит и оттуда вылетели вместе. Во всяком случае, пусть не вылетели, пусть «вышли», но действительно вместе.

— Конечно, — уверенным голосом подтвердил он.

— Понятно… — после небольшой паузы протянула Джулия, пожалуй, только для того, чтобы выиграть время.

Что ей понятно? Андрею этот диалог казался, мягко говоря, странным.

— А вы точно знаете, что он погиб?

Андрей посмотрел на нее откровенно удивленно.

— Ну, может быть, можно сказать, что он пропал без вести, — пояснила она.

Андрей все понял. Джулия хваталась за любую ниточку, за самую невероятную надежду, что ее брат жив. Она просто не могла поверить в безоговорочность и неизменность случившегося.

— Джулия, дорогая, — Андрей пожалел, что не может взять ее сейчас за руку, — мне очень жаль, но Артур действительно погиб. С этим придется смириться. Извини, но я не хочу давать тебе повод для беспочвенных надежд.

Джулия как-то странно глянула ему в глаза и тут же отвела взгляд. Андрею показалось, что он был полон осуждения, а с другой стороны — непонятного превосходства. Хотя вряд ли ему стоит теперь ждать доброжелательности и понимания от близких Артуру людей.

— Извините за беспокойство, — холодно сказала Джулия и отключилась.

С нехорошим осадком Андрей пошел на кухню, где все слышавшая Ольга неподвижно сидела над чашкой остывшего кофе.




9


После завтрака Ольга, клятвенно пообещав Андрею приехать вечером, отправилась в свой институт, а он, решив, что дальнейшее оттягивание общения с представителями компании будет выглядеть и вовсе подозрительно, собрался окончательно испортить и так безрадостно начавшийся день. По большому счету делать этого, конечно, не хотелось. Поэтому, несмотря на твердое решение сознания покончить сегодня со всеми щекотливыми вопросами, тело, как могло, сопротивлялось, выполняя команды головы крайне неохотно и медленно. Таким образом, у мозга оставалась еще куча свободного времени для того, чтобы по ходу сборов размышлять на самые отвлеченные темы.

Но, спускаясь в подземный гараж, как ни пытался Андрей думать о своей речи перед экспертной комиссией компании или вообще о чем-нибудь отвлеченно-приятном, например будущем вечере, мысли упорно возвращались к утреннему звонку. Неясным казалось все — начиная от тона и манеры разговора и заканчивая смыслом задаваемых вопросов. Вспомнился резкий отрицательный ответ на его предложение обсудить все проблемы по видеофону. Что все это могло означать? Обыкновенный нервный срыв, возможно, подкрепленный чьим-то целенаправленным влиянием? Ведь теоретически его сейчас можно было обвинить во многом: что-то не поделили — убил напарника, корабль взорвал и так далее и тому подобное. История космических полетов знала и более дикие примеры событий, участниками которых оказывались совершенно безобидные, на первый взгляд, люди. Во многих случаях так и осталось неясным, что толкнуло их на столь безжалостные поступки — то ли окружавшая бездна холода и пустоты, то ли, наоборот, ощущение замурованности в металлической скорлупе корабля, а может быть, зачастую только финансовые нюансы, возникшие уже в ходе полета. Не зря же СКБ стала вмонтировать в компьютеры новых кораблей всякие электронные «жучки», и, как бы они с Сандерсом ни возмущались, все-таки это направлено, в первую очередь, на повышение безопасности полетов.

Хотя нет, Джулия не выглядела расстроенной. Озабоченной, что-то судорожно прикидывающей, разозленной его отказом встретиться наконец, но только не убитой горем.

Андрей поудобнее устроился в своем полуспортивном электромобиле с водородным преобразователем, однако выезжать из гаража не торопился. В голове еще раз медленно, шаг за шагом прокручивались события недельной давности. Он вспомнил, как еще во время написания отчета, сидя в боксе изолятора, заметил какую-то нестыковку деталей, но не обратил на нее особого внимания, решив, что информация, сообщенная Барбарой, восполнит пробел. А потом на Совете из-за отсутствия Барбары забыл уточнить этот момент. Да, вот именно момент! При последовательном описании событий обнаружилась явная нестыковка по времени между тем, что происходило с ним, и тем, что рассказал Артур при появлении в колонии уже в качестве узника.

По словам Артура, он, неожиданно воспользовавшись Переходом, провел на «Новой Земле» порядка двух часов, после чего, счастливый и беззаботный, вместе с Барбарой вернулся в колонию, где почти сразу и был схвачен командой Хиггинса. На самом же деле с момента его ухода из Центра управления колонией на поиски поселенцев и до следующего появления перед хладнокровным Сандерсом и пострадавшим от парализатора Андреем прошло, как минимум, двенадцать часов. В течение этого времени Андрей успел погубить их грузовик, «принять на грудь» ракетную атаку Хиггинса и уломать Сандерса, категорически не принимающего на борт космический мусор, сделать для него, Андрея, исключение.

Конечно, можно предположить, что, появившись в колонии, счастливые Артур с Барбарой уединились на минутку в какой-нибудь свободной каюте и не заметили, как быстротечно время…

Хотя нет, на Артура это не похоже, в той ситуации, зная, что Андрей наверняка его ищет, он не станет предаваться любовным утехам. Но, в таком случае, где его носило еще более десяти часов?

Сформулировав для себя вопрос, Андрей развернулся, вывел машину из гаража и, немного попетляв небольшими улочками, добрался до скоростной трассы и выжал акселератор. С каждой секундой он все дальше удалялся от первоначально выбранной цели — главного офиса компании «Транс-Карго-Спейс». Андрей спешил в подмосковный городок, где располагался дом Артура, из которого и звонила Джулия. Таким образом, он, правда, несколько запоздало и в одностороннем порядке, решил принять ее предложение побеседовать тет-а-тет.

То ли из-за предстоящего непростого психологически разговора, то ли потому, что нашлась причина отложить визит в компанию — для дачи ложных показаний, — Андрей воспрял духом. Хандра исчезла. Мысли стали удивительно четкими. Он упивался скоростью и послушностью машины, готовый к любым неординарным событиям. И они не заставили себя долго ждать.

В течение тридцати минут «полета» по почти пустынному шоссе Андрей старался больше ни о чем не думать, а только наслаждаться свежим сосновым воздухом и окружающими пейзажами, насколько это возможно на скорости около двухсот километров в час.

Поравнявшись со спрятавшимися в лесу домиками, Андрей плавно снизил скорость и съехал с трассы на аккуратную проселочную дорожку. Подъезжая к конечному пункту своего маршрута, он заметил во дворе сиротливо стоящий джип Артура — значит, Джулия еще здесь. Оставив машину возле калитки и, после недолгого раздумья, вставив в наручный браслет чистый кристалл памяти, он направился к дому. Входная дверь оказалась заперта, и, более того, гостей здесь, видимо, совершенно не ждали, так как после того, как он нажал кнопку вызова и включился видеоглазок, подтверждая, что в доме кто-то есть, прошло никак не меньше десяти минут, прежде чем щелкнул замок и дверь, повинуясь «услужливым» механизмам, нехотя открылась.

Андрей вошел. В просторном холле никого не было. Прохладный, приятно пахнущий воздух моментально проник под одежду, располагая к состоянию легкой беззаботности. Через широкое окно, задернутое полупрозрачными шторами, проникало достаточно солнечного света, чтобы не возникало желания включить искусственное освещение или надеть солнцезащитные очки. В помещении были еще три двери и красиво оформленная под старину винтовая лестница, ведущая наверх. Одна из дверей выходила на застекленную обширную террасу и была слегка приоткрыта, именно из нее веяло свежестью и прохладой, очевидно, там работала климатическая установка, остальные две двери, ведущие в глубь дома, были плотно закрыты. Справа, в глубине холла, стояли обширный диван, два низких, вальяжных кресла и журнальный столик на изящной ножке, напоминающей морскую раковину.

Андрей расположился в одном из кресел таким образом, чтобы видеть обе закрытые двери и лестницу. Ждать долго не пришлось — буквально через минуту послышались легкие шаги, и на лестнице появилась хозяйка дома. Джулия выглядела великолепно, на ней было трико бежевого цвета и подходящая по тону, изящно обтягивающая тело футболка с длинными рукавами. На ногах спортивные туфли. Ее, розовощекую и в меру фигуристую, хоть сейчас можно было снимать в рекламе здорового образа жизни.

Пока она медленно и даже слишком спокойно, по мнению Андрея, спускалась по лестнице, он украдкой пытался разглядеть выражение ее лица и предположить начальный тон предстоящей беседы. Однако ничего ценного из этих мимолетных взглядов почерпнуть для себя не смог. Лицо Джулии выглядело каменно-спокойным, а глаза она упорно не отрывала от ступенек лестницы, как будто основная ее проблема сейчас состояла в том, чтобы не подвернуть ногу.

Завершив лестничный моцион, больше похожий на упражнение по художественному управлению бедрами с высоким подниманием груди, она, мельком глянув на Андрея, подошла к стоящему напротив креслу и, уютно свернувшись в нем, принялась детально разглядывать ножку оказавшегося между ними журнального столика.

Андрей почувствовал легкий укол в адрес своего идиотического поведения — сначала он, видите ли, наотрез отказывается встретиться, потом без приглашения и предупреждения является и тут же, не прилагая никаких усилий, надеется получить от не имеющего отношения к имевшим место событиям человека какую-то дополнительную информацию. Бред утомленного воображения! И зачем он сюда приперся? Неужели только для того, чтобы оттянуть визит в компанию?

Джулия продолжала демонстративно молчать, а Андрей никак не мог найти подходящих слов для начала беседы. Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта немая сцена. В конце концов, наплевав на этику и условности, он спросил:

— У тебя не найдется хорошего коньяка?

Джулия явно не ожидала такого вопроса. Маска неприступности и презрения на ее лице сменилась обычным человеческим выражением, моментально превратив холодную леди в обыкновенную растерянную девчонку.

— Да… сейчас, — пролепетала она и, соскользнув с кресла, исчезла на террасе.

Отметив это мимолетное перевоплощение, секундную потерю контроля над навязанным самой себе или кем-то со стороны образом, Андрей четко уловил, что девушка явно чем-то напугана. Очевидно, некто, преследующий пока неизвестные цели, оказал на нее сильное отрицательное влияние. Убедившись в этом, Андрей решил, что теперь просто обязан выяснить истинное положение вещей. Тем более, поскольку она изначально искала с ним аудиенции, вероятно, кто-то хотел оказать давление и на него, а он, явившись первым и, видимо, не туда, где планировалось провести встречу, спутал их карты. И сейчас Джулия по мере сил тянет время, ожидая появления основных участников действия. Что ж, надо быть начеку. С того момента, как он позвонил в дверь, прошло уже почти двадцать минут, следовательно, если «гости» будут добираться из города, то у него в запасе остается еще минут пятнадцать — двадцать.

Андрей тщетно пытался вспомнить, есть ли в доме второй выход. Входную дверь, оставшуюся за спиной, он прекрасно видел в зеркале вмонтированного в противоположную стену бельевого шкафа.

Вернулась Джулия. Поставила на столик запотевшую нераспечатанную бутылку, две маленькие изящные рюмки и опять юркнула в кресло, вновь напустив на себя защитную холодность.

Обратив внимание на фирменную пломбу закупоренной бутылки, Андрей мимолетно порадовался, что хоть тут его не ожидает какой-либо подвох, и, поймав себя на этой мысли, резко засомневался во всех придуманных им шпионских страстях.

Они так же молча выпили по пятьдесят граммов. Настала пора переходить к активным «следственным» действиям.

— После нашего разговора у меня неожиданно возникла возможность приехать, как вы и просили, — пояснил Андрей свою непоследовательность. — Что вы хотели узнать у меня лично?

На этот раз ожидаемой Андреем паузы с двусмысленной мимикой и скорбным заламыванием рук не последовало.

— Сегодня утром мне безапелляционно заявили, что Артур погиб при взрыве корабля, — раздраженно выпалила она, — и отказались, якобы до окончания работы комиссии, сообщить какие-либо подробности происшествия.

Андрей еще раз удивился ее интонациям. Складывалось впечатление, что ее не столько удручал факт гибели брата, сколько возмущала проявленная по отношению к ней недостаточная тактичность Службы Безопасности.

— Хорошо, — покорно вздохнул Андрей. — Какие именно подробности вас интересуют?

Джулия на секунду задумалась, а потом, глядя Андрею прямо в глаза «нехорошим» взглядом, спросила:

— Так вы утверждаете, что улетели из Большой Удачи вместе?

Андрей перевел взгляд на уже оттаявшую бутылку.

— Не пойму, почему вы акцентируете внимание именно на этом моменте? — устало произнес он.

— Потому что только вы поддерживали связь с этой звездной системой последние пять лет. И не исключено, что там сложилась ситуация, которая вполне устраивала лично вас, а Артур оказался ненужным свидетелем, грозящим спутать все карты. Иначе почему вы не отказались от этого последнего полета?!

Андрей посмотрел на нее снисходительно-успокоенным взглядом. Боже мой, какая фантазия! Остается только выяснить — ее личная или все-таки кто-то надоумил.

Джулия, заметив на его лице такое обидное для себя выражение, поспешила подлить масла в огонь:

— А как поживают исчезнувшие колонисты… — и запнулась, увидев, как у Андрея вытянулось лицо.

Это было уже слишком! Таких подробностей она знать никак не могла! Что это значит? Утечка информации из Службы Безопасности? Нет, практически нереально. Тогда что?! Андрей, сузив глаза, уставился на Джулию. Она, ерзая в кресле, явно пыталась исправить свою ошибку:

— Ну… я имею в виду, что наверняка кто-то сбежал, а вы им помогли добраться до Солнечной системы и теперь хотите замести следы!..

Он слушал ее пояснения мельком, больше обращая внимание на то, чтобы она не делала резких движений. Игра завязывалась действительно нешуточная. Если проболтался кто-нибудь из Службы, его ждало серьезное наказание, но это понятно. А если Служба здесь ни при чем, значит на Земле появился еще кто-то из колонистов, случайно или сознательно воспользовавшись Переходом на «Новой Земле». И появился он наверняка не в одной из двух известных точек входа, а в третьей, расположенной, очевидно, в более доступном, чем первые две, месте. Не исключено, что это сам Хиггинс, скорее всего, именно он мог понять причинность действий Перехода.

Хотя, с другой стороны, зачем ему сообщать Джулии подробности событий в Большой Удаче? Нет, здесь что-то не то.

— …или, например, наркотики… — не унималась Джулия.

— Хватит молоть чушь! — резко, даже грубо оборвал он ее на полуслове. Ну действительно достала! Нашла мальчика сказки рассказывать, да еще на больную голову. — Вот теперь, дорогая моя, шутки кончились, — безапелляционно заявил Андрей. — Или ты немедленно рассказываешь мне все, что знаешь, и кто конкретно исполнял роль твоего «просветителя»…

— Или?! — в неожиданном приливе непонятной храбрости перебила она.

— Или я немедленно доставлю тебя в СКБ, — уже спокойно пояснил Андрей, — и вычеркну эту проблему из своей, не совсем здоровой сегодня головы.

— В чем дело? Я никуда не поеду! Я ничего не знаю и ничего такого не говорила! Я сейчас вызову охрану!

— Вызывай. — Он нажал на своем браслете несколько полусенсорных кнопочек, реагирующих исключительно на его указательный палец, и в комнате негромко зазвучал голос Джулии:

— …вы утверждаете, что улетели из Большой Удачи вместе…

Андрей прервал воспроизведение записи.

— Это незаконно!

— Считайте, что у меня есть особые полномочия. Давайте не будем прибегать к силовым методам, сейчас вы просто пойдете со мной в машину. Подумайте сами, мы с Артуром дружили не один год, а вы мне не верите, больше полагаясь на мнение какого-то постороннего человека…

Вдруг одна из дверей за спиной Джулии резко распахнулась. Андрей среагировал мгновенно. Схватившись обеими руками за кожаный подлокотник, он перебросил свое тело через кресло. Цилиндр парализатора сам собою скользнул в его ладонь.




10


Картина, которую он увидел в проеме двери, заставила его замереть и на мгновение усомниться в реальности происходящего. Более того, он, похоже, впервые в жизни действительно понял, что на практике означает слово «остолбенеть». Мышцы шеи, спины и ног максимально напряглись и застыли в этом состоянии, отказываясь повиноваться своему владельцу. Тем не менее голова работала четко и ясно, пытаясь анализировать ситуацию и отчаянно генерируя приемлемые варианты увиденного. На пороге комнаты стоял человек как две капли воды похожий на Артура.

На самом деле Андрей чувствовал, что это не так, что в дверях стоит не кто иной, как сам Артур, который несколько дней назад умер у него на руках, и безжизненное тело которого подвергалось сейчас исследованиям в одной из лабораторий СКБ.

В голову лезла всякая ерунда о переселении душ, энергетических призраках и прочих научно не доказанных явлениях. Наконец Андрей понял бесплодность попыток моментального объяснения возникшей загадки и переключил внутреннюю энергию на приведение в порядок своего тела, скрюченного подсознательной животной реакцией на опасность. С большим трудом ему удалось достичь желаемого результата, что, очевидно, положительно отразилось на его лице, потому что новоявленный Артур, в должной мере насладившись моментом, наконец заговорил, окончательно развеяв у Андрея робкие надежды на свою эфемерность.

— Постороннего человека, говоришь! — зло произнес он, пересекая порог комнаты и совершенно игнорируя направленный на него излучатель. — Очень мило, сначала ты объявляешь о моей гибели, безжалостно взрываешь отличный корабль, а теперь угрожаешь моей сестре. Очень мило! — повторил Артур, усаживаясь на диван справа от Джулии.

Как ни пытался Андрей абстрагироваться от теоретических изысканий и начать действовать согласно сложившейся ситуации, получалось у него это не лучше, чем попытка к бегству у бумеранга, посланного твердой рукой охотника. Мысли все время возвращались к одному и тому же вопросу: «Кто этот человек?» Если перед ним действительно Артур, что идеально подтверждалось его внешним видом, голосом, манерой держаться, тогда кто отдал жизнь за спасение Барбары?.. А была ли Барбара?.. Что если он лично доставил на Землю инопланетную форму жизни? Да нет, не может быть, она же прошла карантин. А вот что внутри у объекта, сидящего сейчас рядом с Джулией, неизвестно!

— У тебя что, шею свело? — неожиданно спокойным голосом спросил Артур. — Может, все-таки объяснишь такое свинское по отношению ко мне поведение?

Андрей опустил парализатор, но убирать не стал. Не теряя из виду присутствующих, обошел кресло и, присев на край подлокотника, поинтересовался:

— Почему свинское? Мы действительно считали тебя погибшим. — Он решил немного подыграть гостю, назвать которого, как прежде, Артуром язык пока не поворачивался.

— Кто это «мы»? Ты же знал, что я, как говорится, «пропал без вести». Почему ты не попытался оставить Джулии хоть каплю надежды?

Андрей с трудом сдержался, чтобы не крикнуть: «Потому что твой труп лежит в лаборатории СКБ, а погибшая два года назад Барбара поехала домой к родителям!» Боже… Он, видимо, ничего не знает о Барбаре!.. Устав от беспочвенных претензий и невероятных предположений. Андрей осторожно попытался перевести разговор в более конструктивное русло:

— Хорошо, возможно, я в чем-то виноват, но, поверь, события развивались настолько сложно, что мне сейчас в двух словах трудно дать тебе исчерпывающее объяснение. На карту оказалась поставлена безопасность Земли, а при такой ставке, согласись, многие методы покажутся приемлемыми.

После этих слов Артур как-то осунулся, помрачнел и тихо спросил:

— Значит, они все-таки здесь?

— Кто? — не понял Андрей.

— Ну… колонисты. Вы всех задержали?

— Стоп!.. — Андрей поднял руки и, заметив болтавшийся на указательном пальце парализатор, раздраженно сунул его назад во внутренний карман (если это не человек, он на него все равно не подействует — мелькнуло в голове). — Давай по порядку. Ты пошел осматривать производственные помещения колонии, что произошло потом?

— В одном из транспортных тоннелей я обнаружил странную субстанцию, похожую на сгусток дыма или тумана. Загерметизировал скафандр и попытался пройти сквозь него дальше в пещеру, но потом видимость ухудшилась, и я решил вернуться…

Андрей прищурился, он уже понял, вернее не понял, а можно сказать, почувствовал то, что сейчас услышит. И от этого понимания холодок пробежал по спине, показалось, кто-то бесконечно мрачный ледяными руками помял ему плечи, дотронулся до затылка и бесстрастно прокомментировал: «Что, человеки, цари природы, дождались наконец? То ли еще будет».

Джулия, очевидно, тоже слышала этот рассказ впервые, поскольку сидела, затаив дыхание и, судя по выражению лица, не ожидая ничего хорошего.

— …а выйдя из этого… оказался в абсолютной темноте…

Артур подозрительно посмотрел на слушателей, ожидая, наверное, недоверчивых и сочувственно-укоризненных взглядов, мол, что ж ты так неосторожно — под ноги надо было смотреть, шишка-то большая получилась? Но, не заметив и намека на подобную реакцию, продолжил:

— …и что самое противное — без скафандра и вообще без какой-либо одежды. Потом, когда глаза немного привыкли к темноте и удалось унять дрожь в коленях, пошел по направлению слабого тока воздуха. Пещера оказалась очень узкой, и порой приходилось протискиваться между камнями, из-за отсутствия одежды ежесекундно рискуя лишиться последних признаков индивидуальности.

Андрей внимательно слушал, продолжая непрерывно анализировать поведение и лексику рассказчика, пытаясь заметить фальшивые, наигранные или не свойственные Артуру жесты, словесные обороты, наконец, юмор. Но все тщетно. Фактически, Андрей уже поверил и смирился с мыслью, что этот человек ТОЖЕ Артур, как бы дико это ни выглядело на первый взгляд.

— Как мне показалось, прогулка в этом «слоновьем кишечнике» длилась часа два. — Артур говорил медленно, наверняка, еще раз переживая всю гамму непростых ощущений того периода. — Затем я увидел впереди слабый источник света и уже через полчаса выбрался на свободу. Большая часть этого времени ушла на разгребание веток, корней и еще неизвестно чего, плотно сплетенным ковром забаррикадировавшего выход. Оказавшись на свежем воздухе, я обнаружил вокруг себя лес. Да, земной тропический лес, по плотности растительности мало уступающий живой изгороди, прикрывавшей расщелину, что вела в пещеру. Представляете, голый безоружный человек в тропиках! А потом мне несказанно повезло. Ну должно же было хоть в чем-то повезти! Рядом, в пятидесяти метрах вниз по склону, обнаружилась река, правда, с крокодилами, но кроме них по ней проплывал катер какой-то научной экспедиции, который меня и подобрал.

Прикинувшись поначалу, что нахожусь в полубессознательном состоянии, я, как это ни дико для меня звучало, убедился из разговоров исследователей в подлинно земном происхождении окружающего меня пейзажа. А прибыв на их базу и связавшись через спутник с ошалевшей от неожиданности Джулией, попросил перечислить на банковский счет проводившей экспедицию организации сумму, достаточную для моей немедленной отправки из Южной Америки в Испанию и далее сюда — домой.

Андрей задумчиво почесал подбородок. Итак, значит, теперь Южная Америка, короче, существование третьей активной области Перехода на Земле можно считать фактом. Вот только является ли этот факт последним в цепочке странных событий, подрывающих устоявшееся знание человечества об элементарных законах этого мира?

— Но почему ты не сообщил обо всем в Службу Безопасности?

— О чем именно? О собственной неадекватности? Если даже предположить безумную мысль, что существует возможность мгновенного массопереноса между разными мирами и поселенцы покинули Большую Удачу именно этим путем, то почему я не обнаружил никаких следов? Несомненно, в той южноамериканской пещере уже много лет никто не появлялся. Поэтому я решил подождать твоего возвращения и получить хоть какую-то дополнительную информацию прежде, чем отдавать себя на растерзание «суперагентам» из СКБ. А теперь представь, каково было мое удивление, когда я узнал, что уже безвозвратно мертв!

Андрей снисходительно посмотрел на него и сказал:

— Поверь мне на слово, твое удивление просто ничтожно по сравнению с тем, что я ощутил, увидев тебя в дверях!

— Что ты хочешь этим сказать? И вообще, объясни наконец, что происходит!

Едва слышно пискнул сигнал вызова. Андрей коснулся указательным пальцем своего браслета, и бесстрастный голос примитивного встроенного синтезатора речи зачитал пришедшее срочное сообщение:

— Господин Белов, вам надлежит немедленно прибыть в Управление Службы Космической Безопасности. Операция «Переход». Код вашего пропуска 0814БА. Подпись — Гущин.

— Ты уже работаешь на СКБ, — то ли спросил, то ли высказал свое мнение Артур.

— Я уже нигде не работаю и неизвестно… — вздохнул Андрей, потом, неожиданно усмехнувшись, добавил — Ну что, дух косморазведчика Артура, поехали со мной, я познакомлю тебя с одним неугомонным трупом. — И удивился, что он, оказывается, еще способен шутить на эту тему.




11


Широкоплечий коренастый мужчина, гордый обладатель шикарных усов, бороды и бакенбард, перегнулся через спинку кресла и, крякнув при этом, все-таки достал двумя пальцами ползунок регулятора освещения. Именно его на Совете Безопасности Андрей окрестил Бородачом. Яркость свечения потолка стала минимальной, подчеркнув контуры фигур, выведенные на два плоских метровых экрана.

— Эдуард Аркадьевич, нельзя ли поконкретнее? — попросил расположившийся в соседнем кресле Гущин. — Поверьте, я уже полностью проникся предчувствием сенсации, теперь хотелось бы все-таки услышать, в чем, собственно, она заключается.

Зимин Эдуард Аркадьевич, как, очевидно, и положено заслуженному члену Всемирной Академии наук, был человеком крайне увлекающимся и в моменты озарения совершенно не организованным. Хотя, с другой стороны, умудрялся руководить крупнейшим на планете институтом физики пространства и курировать все научные вопросы, попадавшие в поле зрения Совета, проявляя при этом завидную настойчивость и работоспособность.

— Обратите внимание на эти снимки, — никак не прореагировав на замечание Гущина, продолжал восторженно шевелить бородой Зимин. — На правом — фотография скелета, извлеченного нами из пещеры и слегка подремонтированного. Пришлось ему, после варварского поведения Белова, восстанавливать несколько ребер и коленный сустав, но это ничуть не портит картину…

Гущин, смирившись, кивнул в знак согласия — скелет и впрямь замечательный — и окончательно распрощался с надеждой получить от академика результаты исследований в краткой, лаконичной форме.

— …на левом — рентгеновский снимок нашего великовозрастного китайского гостя. А теперь, как в детской игре, попробуйте найти десять отличий.

Невольно отреагировав на загадку, Гущин стал внимательно сравнивать фотографии, и чем глубже он погружался в изучение мелких деталей изображения, тем яснее убеждался в невозможности выполнить поставленную задачу. При ближайшем рассмотрении скелеты, изображенные на обоих экранах, оказались совершенно идентичными.

— Возможно, близнецы, — неуверенно предположил он.

— Только если допустить, что они умудрились каким-то образом абсолютно единообразно сломать себе правые руки, которые затем одинаково неверно срослись. — Зимин выделил световой указкой соответствующие кости. — А также повредить голеностопный сустав левой ноги и заработать легкое искривление позвоночника.

На экранах появилось еще по два светящихся сектора.

— Вы хотите сказать, что этот китайский крестьянин имел при себе точную копию своего собственного скелета?

— Это не копия, это и есть его собственный скелет!

— Подождите, — замотал головой Гущин, — так который из них?

— Грубо говоря, оба.

— Что оба?! — начал терять терпение Гущин.

— Оба скелета, вне всяких сомнений, принадлежат одному и тому же человеку. Пока для построения более или менее обоснованной гипотезы информации маловато, но, как мне представляется, события развивались следующим образом: китаец, провалившись в пещеру и облазив ее всю в поисках выхода, «благополучно» умирает от истощения или обезвоживания организма. Таким образом, мы и получаем скелет китайца собственно в виде скелета. Однако во время своего путешествия по пещерным закоулкам он, несомненно, посещает и активную область Перехода, после чего, как мы предполагали, переносится в наше время. Но о каком ПЕРЕНОСЕ во времени может идти речь, если мы фактически имеем его реальные останки? Следовательно, можно говорить только о копировании или, если угодно, клонировании китайца Переходом. И предоставлении нам на обозрение его копии, но, естественно, значительно позже самого процесса клонирования…

— Я бы даже сказал, не клонирования, а только считывания генетической информации, — задумчиво произнес Гущин. — А непосредственно клонирование, то есть создание клона, произошло лишь в момент появления в пещере Белова и компании.

— Да, — кивнул Зимин. — Согласитесь, для нас такая постановка вопроса куда более реалистична, чем мифические временные перемещения. Клонированием сейчас никого не удивишь, и, если бы не этические запреты, человечество уже изрядно бы продвинулось в этой области. Единственно, что поражает, — это очевидная способность Перехода копировать не только физическое тело, но также умственное и духовно-психическое состояние индивидуума.

— Что же получается, — встрепенулся Гущин, — наша чудесным образом воскресшая Барбара не что иное, как клон на самом деле действительно погибшей при крушении самолета женщины? И поскольку даже Артур не заметил никаких отклонений в ее поведении — сделана эта копия весьма искусно, с полным сохранением памяти и собственного мироощущения. Просто переселение душ какое-то!

— Эту версию, — продолжал излагать свои умозаключения Зимин, — косвенно подтверждает и отсутствие на предполагаемых клонах, в момент их «рождения Переходом», какой-либо одежды, оно и понятно, ее скопировать Переход не в состоянии, хотя, как знать, может, просто не считает нужным.

— М-да… — глубокомысленно резюмировал ситуацию Гущин. — То есть Переход выступает в роли некоего своеобразного спасителя гибнущих землян, оказывающихся в зоне его досягаемости. Возникает вопрос: какова цель этого благородного, на первый взгляд, поступка? Каковы все-таки принципы и мотивы его действий? Мы убедились, что физиологическое состояние клонов ничем не отличается от их земных прототипов, а вот что может оказаться заложено в их мозги, помимо старых воспоминаний и мироощущений? Не окажутся ли они зомбированными представителями чужого разума, внедренными на Землю столь оригинальным способом?

Зимин то ли пожал, то ли передернул плечами от такого предположения, но его собеседник, в полумраке помещения погруженный в свои невеселые мысли, не заметил этого жеста.

Гущин тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию и возможную последовательность дальнейшего развития событий, ругая себя за поспешное освобождение Барбары. Ведь подсказывало чутье, что не стоило пока этого делать, хотя формально она прошла полный курс карантина, включающий гипносканирование мозга и прочие психологические тесты, не вызвав даже малейших подозрений у психологов.

Зимин тем временем добавил освещения и, убрав с экранов изображения «доисторических» костей, пытался с кем-то связаться через терминал. Принявший наконец решение Гущин поинтересовался:

— Не отвечают?

— Да вот, хотел с Блейком поговорить на эту тему… Вымерли они там все, что ли?

— Разрешите мне, уж представитель Службы — точно ответит.

Гущин подсел к терминалу и набрал соответствующий код. На экране моментально появился Роговцев. Он имел слегка ошарашенный и взволнованный вид.

— Антон, я понимаю — красоты подводного мира манят и влекут, но неужели у вас недостаточно хлопот с уже обнаруженным Переходом? Чем вызвана необходимость вашего личного присутствия в Атлантике?

— Час назад подводники обнаружили активную область Перехода в океане, — доложил Роговцев. — А кроме этого, обломки самолета и останки двух тел. Одно из них… — он на мгновение запнулся, — предположительно принадлежит Барбаре Роу!

Гущин и Зимин выразительно переглянулись. Роговцев, поняв их мимику по-своему, поспешно продолжил:

— Я связался с аэропортом, успел снять Барбару с рейса во Францию. Ее вот-вот должны доставить в Управление.

Гущин, в душе порадовавшись оперативности действий своих сотрудников, попросил:

— Пошлите и Белову срочный вызов, да и сами возвращайтесь, как только обеспечите полное блокирование зоны исследований.

— Я вылетаю через пятнадцать минут, — сказал Роговцев и отключился.




12


За весь путь они не проронили ни слова. Незримая стена отчужденности и недомолвок разрубила кабину электромобиля надвое. Оба понимали, прежней дружбы больше не будет. Почему? Точного ответа сейчас не дал бы ни тот, ни другой. И хотя у каждого из них для этого имелись собственные мотивы, вне предчувствия лежало осознание того, что обстоятельства, как это ни печально, оказались сильнее и развели их по разные стороны чего-то, пока плохо укладывающегося в обычные представления о допустимом уровне вмешательства природы в свойства отдельной человеческой личности.

Андрей гнал как только мог, благо широкая скоростная трасса способствовала этому. Повисшее в кабине молчание подхлестывало уже почти исчерпавшее свои ресурсы воображение к созданию очередных, все более диких вариантов имевших место событий. И как он ни пытался сосредоточиться исключительно на управлении электромобилем, доводя скорость до опасного значения даже на такой хорошей дороге, окончательно выветрить из головы набившийся туда бред не удавалось.

Артур устал. Он только теперь понял, насколько неизвестность, а также тревоги и переживания последних дней измотали его нервы. Навалившаяся апатия тщетно пыталась защитить оставшиеся в живых нервные клетки от посягательств внешних и внутренних раздражителей. Единственное, что он уяснил из двусмысленных высказываний явно не ожидавшего его появления Андрея, так это то, что его собственная теория «чудесного» перемещения на Землю, хоть и близка к истине, но, похоже, не учитывает некоторые обстоятельства, о которых он пока не имеет ни малейшего представления. Но кидаться с расспросами Артур почему-то не торопился. Нехорошие предчувствия навязчиво бередили душу, намекая на то, что прежнего беззаботного Артура больше нет, что впереди его ожидает коренной перелом в судьбе. Он неотрывно и отрешенно смотрел на исчезающую под колесами ленту шоссе и уже не ждал от будущей жизни ничего хорошего.

Когда до Управления оставалось не более пятнадцати минут езды, необходимость дальнейших конкретных шагов вытеснила из головы Андрея всякую ересь, заставив сосредоточиться на главном: как провести Артура внутрь здания. Оставить его одного, без присмотра, в машине, а самому под пристальным недоверчивым взглядом доказывать Гущину, что требуется выписать пропуск на погибшего человека… Такая последовательность событий особого энтузиазма не вызывала.

Поэтому, припарковавшись перед въездом в подземный гараж Управления Службы Космической Безопасности, Андрей подошел к дежурному офицеру контрольно-пропускного пункта и, назвав код своего пропуска, попросил немедленно связать его с Гущиным. Слегка удивленный такой просьбой, исходящей от человека, имеющего пропуск, офицер без лишних вопросов обеспечил связь и отвернулся к соседнему пульту, как бы давая понять, что дальнейшее его не касается. Однако, несмотря на это, Андрей понимал, что ни называть конкретных имен, ни углубляться в какие-либо подробности совершенно секретной на данный момент операции «Переход» — не имеет права.

На экране появилось озабоченное лицо начальника Управления.

— Белов… Вы забыли код пропуска?

— Нет. Но мне необходимо немедленно представить вам человека, имеющего непосредственное отношение к операции.

— Кто он?

— Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, назвать его имя я могу только вам лично, вернее, увидев, вы его сразу узнаете.

Гущин на мгновение задумался, потом сказал:

— Хорошо, но вас будет сопровождать охранник.

Андрей кивнул.

— Офицер… — позвал Гущин.

Дежурный, оторвавшись от созерцания большого экрана, разделенного на множество более мелких, в каждый из которых выводилось изображение с одной из следящих видеокамер, подошел к терминалу внутренней связи.

— Пропустите вместе с Беловым еще одного человека, предварительно просканировав обоих на наличие оружия, и выделите сопровождающего. Пусть доставит их прямиком ко мне в кабинет.

Офицер козырнул, а Андрей устремился обратно к электромобилю, придумывая на ходу предлог, под которым он убедит Артура слегка замаскировать свою внешность. Тот встретил его напряженно-вопросительным взглядом, на что Андрей ответил как можно более беззаботной улыбкой, составив комбинацию из двух пальцев под названием: «Все о’кей».

В бардачке нашлись темные очки с широкими зеркальными стеклами, а в багажнике — старая, изрядно заляпанная машинным маслом кепка и примерно такого же вида длинный матерчатый шарф, использовавшийся в качестве ветоши.

Не без отвращения обмотав вокруг нижней челюсти шарф и надвинув на очки кепку, Артур посмотрел на получившийся образ в зеркало заднего вида и, хмыкнув, выбрался из машины. Сейчас он был похож на простудившегося торговца фруктами, к тому же слегка помятого своими коллегами за чрезмерное снижение цен.

У входа на КПП их встретил охранник, облаченный в легкий защитный скафандр, способный, однако, противостоять почти всем видам ручного огнестрельного оружия и «скользящим» попаданиям лучевых пистолетов средней мощности. Опущенный светофильтр шлема не позволял разглядеть его лицо, что, в свою очередь, как бы подчеркивало анонимность происходящего.

Пройдя через КПП, они двинулись внутрь здания. Андрей так и не заметил момента, когда именно их проверили на наличие оружия, хотя в том, что это уже произошло и их провожатый получил соответствующую информацию на наушник скафандра, не сомневался. Он еще никогда не заходил в здание Управления со стороны подземного гаража, поэтому с любопытством оглядывался по сторонам и замедлял шаг, читая редкие информационные надписи, иногда появляющиеся на стенах и дверях, чем, вероятно, вызывал некоторое раздражение у сопровождающего.

Охранник явно торопился, но, оставаясь все время за спиной у гостей и только указывая направление, не мог задать темп движения.

Немного попетляв коридорами, они вскоре вышли к главному лифтовому стволу, который должен был опустить их под землю, в сокровенные недра главной «кухни» Службы Безопасности. Дальнейший путь Андрей знал сам, но сопровождавший их охранник не отставал ни на шаг, продолжая контролировать гостей и указывать дорогу.

Дверь кабинета начальника Управления открылась, исчезнув не в стене, как повела бы себя любая другая, а провалившись в пол. С какими хитростями или требованиями безопасности это связано, Андрей так и не догадался.

Гущин сидел за своим необъятным столом-пультом. Справа, в кресле, спиной к стене вальяжно расположился Зимин, скорее всего, оказавшийся здесь совсем не случайно. Увидев «ряженого», Гущин невольно усмехнулся, Зимин, в свою очередь, тоже «хрюкнул», однако выражение его лица осталось исключительно внутренним делом бороды. Охранник вошел в кабинет последним и остался возле двери, ожидая дальнейших распоряжений. С этой позиции ему были видны только спины гостей.

— Ну и?.. — нетерпеливо бросил Гущин.

Андрей утвердительно кивнул Артуру, и тот, плохо понимая суть происходящего, но догадываясь, что его физиономия почему-то стала популярной среди высшего руководства СКБ и, более того, в данном случае должна произвести на присутствующих немалое впечатление, снял шарф, очки и, сдвинув на затылок потертую кепку, нагло воззрился на хозяина кабинета.

На лице начальника Управления не дрогнул ни один мускул, только глаза, моментально став жесткими колючими буравчиками, пристально изучали личность вошедшего, сравнивая с уже известным образом. Несомненно, он узнал Артура.

Андрей с большим любопытством наблюдал эту немую сцену. Ему было крайне интересно, как поведут себя в данной ситуации умудренные опытом и наделенные нешуточной властью люди. Но, не догадываясь о последних событиях, повлекших за собой коренное изменение теоретических представлений о функционировании Перехода, интерпретировал их реакцию по-своему, вкладывая в затянувшуюся паузу совершенно иной, отставший от реальности смысл.

— Можете быть свободны, — кивнул Гущин охраннику. Тот моментально скрылся за дверью, будто и не существовал никогда.

Обменявшись с Зиминым, словно с напарником по карточной партии, мимолетным, но полным только им понятного смысла взглядом, Гущин широким жестом пригласил их сесть в кресла у противоположной стены.

Андрей, чуть-чуть удивившись внешней невозмутимости начальника Управления, списал ее на высокий профессионализм и самообладание и приготовился с каким-то странным азартом следить за развитием дальнейшего действия. Однако быть статистом ситуации ему не позволили. Гущин, как бы пытаясь игнорировать факт чудесного воскрешения Артура, спросил:

— Что же вы молчите, Белов? Рассказывайте все по порядку, с деталями и «несущественными» подробностями.

Андрей, понимая, что от него, несмотря ни на что, ждут лаконичного изложения последовательности событий, скороговоркой поведал о причинах, вынудивших его навестить сестру Артура и неожиданных результатах визита. Не забыв упомянуть при этом о странном временном несоответствии между исчезновением Артура из Большой Удачи и его счастливым возвращением обратно вместе с Барбарой. Правда, стараясь даже косвенно не упоминать о ней.

Артур мрачно выслушал его рассказ, никак не отреагировав на известие о своем повторном появлении в Большой Удаче, о котором, конечно, не имел ни малейшего представления. Потом, по просьбе Гущина, изложил свою историю прибытия на Землю.

— А вот там, в пещере, — вмешался в разговор Зимин, — перед тем, как войти в загадочное туманное облако, чего вам хотелось больше всего?

— Найти колонистов, — недоуменно ответил Артур.

— А еще?

— Ну и, конечно, побыстрее вернуться на Землю!

Гущин и Зимин опять многозначительно переглянулись.

— М-да, — промычал Зимин, — а мы предполагали, что он клонирует только гибнущих индивидуумов.

— Клонирует?! — встрепенулся Артур.

И если его пока обуревали только смутные догадки, то для Андрея этот возглас неожиданно все расставил по своим местам. Появление Барбары, китайца, да и самого Артура как-то вдруг потеряло былую таинственность, став делом обычным и даже естественным. Хотя, конечно, способность Перехода копировать не только тело, но и личность клонируемого объекта поражала, но все равно была более понятна, чем возможность временных перемещений.

— Да, — безжалостно подтвердил Гущин, — настоящий Артур Роу вернулся на Землю вместе с Беловым, но, к сожалению, скончался от полученных ран, а вы только его копия. И нам еще предстоит выяснить, насколько точно и с какой целью выполненная.

Артур сидел, оцепенев. Сейчас ожидаемые им плохие известия казались детским лепетом по сравнению с тем, что он узнал. Значит, теперь он — НЕ ЧЕЛОВЕК! Он, Артур Роу, ощущающий себя, свое Я, точно так же, как прежде, на самом деле только копия и, может статься, не очень качественная, а то и вовсе убогая, не обладающая в этом мире больше никакими правами. Боже мой! Решение проблемы пришло в голову само собой. Нет, он не позволит сделать из себя пожизненного подопытного кролика! Только сейчас надо собраться, не дать им понять, что выбор сделан, иначе его лишат возможности распорядиться собственной жизнью или как там теперь это назвать?

Тем временем Гущин погрузился в изучение информации, появившейся на вмонтированном в панель стола экране, а Зимин, очевидно, задумавшись над новыми аспектами проблемы, полузакрыв глаза, теребил свои бакенбарды.

— Пусть войдет, — произнес вполголоса Гущин, — видимо, отвечая на одно из экранных сообщений.

Через минуту в кабинет буквально ворвался Роговцев. Он был крайне возбужден и уже с порога начал докладывать ситуацию:

— Барбара Роу доставлена в управление, кроме этого…

— Что? — Артур вскочил и сделал шаг в сторону Антона.

Роговцев от неожиданности запнулся, а когда узнал нервного посетителя, и вовсе потерял дар речи. То ли он от входа не заметил Артура, прикрытого широкой спиной Андрея, то ли ему сообщили, что в кабинете находятся только лица, имеющие непосредственное отношение к операции «Переход». Во всяком случае, он допустил непростительную оплошность, но в данный момент, судя по выражению его лица, это его уже не беспокоило.

Поняв, что от вошедшего больше ничего не добьется, Артур резко повернулся к Гущину и произнес, словно уронил на пол тяжелую гирю:

— Что это значит?

Гущин, метнув в Антона молниеподобный взгляд, вынужден был ответить:

— Говоря кратко, ваша супруга также имела неосторожность быть клонированной. Не нервничайте, скоро вы узнаете все подробности.

Артур замер, пораженный этим известием. В голове кружилась тысяча вопросов, требующих немедленного разъяснения, но главная мысль, подавив любознательность и все чувства, включая чувство самосохранения, пульсировала в мозгу, наполняя рассудок, только что готовый к осуществлению страшного греха, новой жизненной энергией. БАРБАРА ЖИВА! Пусть не совсем прежняя, но ведь и он теперь… другой. Мог ли он когда-нибудь мечтать о таком счастье? Да, если разобраться, после ее исчезновения он только этим и занимался, придумывая для себя самые невероятные гипотезы ее воскрешения. И вот его молитвы услышаны! Какой ценой? Теперь это не имело абсолютно никакого значения. Они опять будут вместе, на все остальное — плевать.

— Я хочу ее видеть, — севшим от волнения голосом произнес Артур.

— Конечно, — согласился Гущин, — но хочу вас предупредить, что она принимала непосредственное участие в событиях, связанных с возвращением того, прежнего Артура на Землю. И он уберег ее от гибели, а сам скончался у нее на руках. Поэтому, прежде чем вы броситесь в ее объятия, не мешало бы аккуратно дать ей понять, что такое в принципе возможно.

Артур медленно сел на свое место. Боже, за что нам такие испытания? Если Артур жил все это время пусть с призрачной, нереальной, но надеждой, то Барбаре не оставили и этого. Тем более надо быстрее сообщить ей радостную новость. А в чем, собственно, радость-то? Что два новоиспеченных биоробота снова могут слиться в экстазе?! Окончательно запутавшись в своих чувствах, он понуро уставился в пол, физически ощущая, как где-то внутри догорает иссушенная и опустошенная душа.

Гущин, чувствуя неприятный осадок от своих собственных слов, тяжелым взглядом указал Роговцеву на кресло рядом с Зиминым и, игнорируя немой вопрос, застывший в его глазах, спросил:

— Чем еще нас хотели «порадовать»?

Антон хмуро, без былого энтузиазма, ответил:

— Станции дальнего слежения засекли разведывательный корабль класса «Поиск», который появился из пространственного Канала и, не отвечая на запросы, движется к орбите Плутона. Как ни странно, автоматике удалось считать его бортовой номер… Предположительно, это тот самый корабль, который мог быть захвачен Хиггинсом в системе «Новая Земля».

Андрей вздрогнул. Он сначала даже сам не понял, почему это сообщение произвело на него столь сильное впечатление. Но от дальнейших нехитрых умозаключений волосы на его голове самопроизвольно зашевелились, словно собирались покинуть своего хозяина, не желая принимать участие в последующих событиях.

Если это действительно тот корабль, то возникает вопрос: что или кто заставил Хиггинса изменить свои планы? Проведя несложные аналогии, Андрей судорожно пытался вспомнить, о чем он думал, входя в туман Перехода вместе с Сандерсом, Барбарой и раненым Артуром. Ответ, как и ожидалось, оказался неутешительным. Он, догадавшись по появлению Барбары, что Переход имеет непосредственную связь как с нашей старушкой Землей, так и с «Новой Землей» Хиггинса, и управляется исключительно воображением перемещаемого объекта, желал оказаться либо там, либо там. Предпочтительнее, конечно, на «старой» Земле, но реально в голове все равно крутилось два варианта.

Следовательно, Переход, как и в случае с Артуром, мог сыграть злую шутку, изготовив и отправив на «Новую Землю» его, ни о чем не подозревающего, клона. И вот тогда двойник Андрея, достойно подготовившись к прилету Хиггинса, реально мог захватить корабль и теперь возвращался с победой.

Почему корабль не отвечает на запросы? А что он может ответить? Как в двух словах описать ситуацию и последние события, да и нельзя этого делать по открытому каналу связи. У него сейчас одна задача — оказаться в руках Службы Безопасности, а уж потом долго и нудно отвечать на вопросы следователей.

От таких мыслей Андрею стало плохо. Перспектива встречи с самим собой почему-то не радовала, а скорее совсем наоборот. Очнувшись от первого шока, он как сквозь вату вновь услышал волевой голос Гущина, отдающего указания по внутренней связи о захвате объявившегося звездолета и особых мерах безопасности при контакте с экипажем.

Собственно на этом аудиенция была закончена. Артура препроводили в изолятор, где врачи и психологи с тройным рвением займутся его личностью. Андрей, также получив указание до особого распоряжения не покидать здания Управления, был доставлен в жилой корпус.

До контакта «мятежного» звездолета с сотрудниками безопасности оставались почти сутки.

День, вобравший в себя годовую норму событий и переживаний, заканчивался, как проходит и рано или поздно заканчивается все в этой жизни, включая и ее саму.

Андрей позвонил Ольге и, сославшись на какие-то вечерние дела, отменил встречу. Она, конечно, расстроилась и не поверила в его оправдания, но навязываться не стала, пожелав спокойной ночи и грустно напомнив про растущие проценты.

Придумывая себе на вечер занятие, которое отвлекло бы его от тяжелых мыслей, он вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого утра.

Маленький ресторанчик, расположенный на застекленной террасе предпоследнего этажа и нависающий над живописно колышущимися внизу соснами, поразил разнообразием и качеством блюд. В напитках же Андрей особого экспериментирования не допускал, по крайней мере сейчас, поэтому позволил себе попробовать только три из имевшихся в наличии десяти сортов коньяка.

В общей сложности он провел за столиком чуть больше двух часов, предаваясь вкушению кулинарных изысков и любуясь ядовито-красным закатом, наполняющим невозмутимо и величественно струящиеся кружева облаков загадочным содержанием. В итоге основная цель мероприятия была достигнута — ему стало хорошо и спокойно. Философские мысли глобального масштаба вытеснили мелкие и несущественные на этом величественном фоне собственные переживания. Потянуло в сон. Теперь он мог быть спокоен — до утра ни один кошмар не проникнет в его сознание…




13


Однако, несмотря на то, что Андрей лег довольно рано, выспаться ему все равно не дали. Около трех часов ночи бесцеремонно явившийся в его номер дежурный офицер начал орать плохо понимающему где он и что с ним происходит Андрею о том, что выключать систему экстренного оповещения не позволяют себе даже начальники отделов. И он — дежурный офицер, а не ночная сиделка, чтобы носиться по этажам и будить всяких гражданских увальней, возомнивших, что их младенческий сон настолько дорог руководству, что ему, этому самому руководству, никогда даже в голову не придет нарушить покой дорогого гостя.

Благодаря этому эмоциональному монологу, произносимому достаточно громко, чтобы проникнуть в оглушенное алкоголем и усталостью сознание, Андрей восстановил в голове истинные нюансы своего теперешнего положения. Затем, послав молодого и не в меру ретивого офицера куда подальше, лениво поинтересовался, чего от него, собственно, хотят. Покрывшись багровыми пятнами бессильной злобы, хорошо заметными даже при свете ночника, тот собрался выругаться в ответ, но, встретившись с Андреем взглядом, почему-то вдруг передумал. В итоге, пробормотав что-то насчет немедленного сбора участников операции «Переход» в демонстрационном зале, офицер поспешил удалиться.

Андрей пошел в душ.

Всегда, ощущая на себе наглое давление со стороны обстоятельств или отдельных личностей, он подсознательно вступал в борьбу за собственное достоинство и право выбора, прилагая все усилия к тому, чтобы продемонстрировать, в первую очередь себе самому, собственную даже не независимость, а, как он ее называл, свободу от стада. Конечно, его поступки лежали в разумных пределах, но порой доходило до смешного: так, вознамерившись купить какую-либо достаточно дорогую вещь, он выбирал продавца наименее рекламирующего, а следовательно, навязывающего свой товар, и уже только потом рассматривал остальные аспекты покупки.

Вот и теперь — вместо того, чтобы, натянув штаны, сломя голову нестись в указанном направлении, он решил принять прохладный душ, дабы дальше расстраиваться на свежую голову. А в том, что впереди его не ждет ничего хорошего, он, стоя под прохладными упругими струйками воды, был практически уверен. Странно только, как они умудрились так быстро добраться до корабля. А может, те все-таки вышли на связь, и теперь Гущин хочет, чтобы он, Белов номер один, поучаствовал в проверке адекватности Белова номер два.

Никаких других причин своей ночной побудки он не видел, а эта могла и подождать.




В полумраке демонстрационного зала скопилось довольно много народа, не обратившего совершенно никакого внимания на появление Андрея. Это его порадовало — значит, сейчас не он является центральной фигурой операции, и слава богу, и давно бы так.

Собравшиеся напряженно всматривались в большой экран с не очень четким черно-белым изображением. Подойдя поближе, Андрей убедился, что это все-таки не фотография, а съемка, произведенная в реальном масштабе времени или даже «прямая трансляция». Сосредоточившись на экране, он вдруг заметил знакомые очертания и, неизвестно каким по номеру чувством, определил место событий, хотя при таком освещении и ракурсе съемки узнать его было не просто.

Пещера, которая совсем недавно, окажись она немного поглубже, могла стать их братской могилой, теперь, подсвеченная десятком ламп, выглядела почти празднично, а активная область Перехода, переливающаяся искрящимся молочным коктейлем, и вовсе помпезно. Через несколько минут, так и не поняв интриги затянувшегося созерцания однообразного рельефа, Андрей подошел к якобы не замечающему его Гущину и недвусмысленно прочистил горло.

— Узнаете? — не обернувшись, агрессивно поинтересовался тот.

— А как же! — в тон ему ответил Андрей.

— И что скажете?

— На предмет чего? — поинтересовался Андрей.

— Так ведь у нас гости.

Только теперь он обратил внимание на зыбкую тень в нижней части туманного облака и его повышенную «мутность». Именно таким становился Переход, когда в него попадал объект, достойный того или иного насильственного воздействия.

— А что говорят датчики?

— Биологический объект, температура — тридцать семь градусов, вес порядка восьмидесяти килограммов, двигательной активности почти нет… — сухо доложил Гущин.

— Человек?

— Похоже.

— Почему же он не покидает «туман»? — удивился Андрей.

— Вот об этом мы и хотели вас спросить, — повернув к нему голову и прищурившись от света одиноко полыхавшего на заднем плане помещения осветителя, произнес Гущин и не без сарказма добавил: — Как без пяти минут эксперта по психологии Переходов.

Пропустив это замечание мимо ушей, Андрей продолжил свои размышления:

— Если он без сознания, тогда как смог воспользоваться Переходом, ведь перенос происходит практически мгновенно? Другое дело — клонирование. Вон Артура, например, Переход продержал почти десять часов. Где он находился все это время?

— Не стоит зацикливаться на человеческой версии, — слегка осадил его выплывший из полумрака Роговцев, — там может оказаться все что угодно, вплоть до настроенного именно на людей биологического оружия.

«Ну да, ну да, конечно, — подумал Андрей, — злобные инопланетяне в очередной раз решили извести человечество и в первую очередь, естественно, накинуться на начальника отдела по защите от внеземного вторжения, то-то он так переживает».

Тем временем на экране появились две человеческие фигуры. Облаченные в скафандры высшей защиты и своим присутствием внося явную дисгармонию в умиротворенность каменного склепа, они медленно приближались к туманному инкогнито. Заработали видеокамеры скафандров. Изображение на экране треснуло и раскололось на три разных куска. Основной продолжал отображать панораму пещеры. На двух других на зрителей, с разных сторон, надвигался загадочный объект, таившийся по соседству с людьми, по крайней мере, не одну сотню лет.

— Что они задумали? — насторожился Андрей.

— Пора извлечь этого неторопливого путешественника на свет божий, — пояснил Гущин. — Уже больше часа там отдыхает.

— А если это действительно нечто другое?

— Ну вот и посмотрим.

— Я имею в виду не объект, а сам процесс. Вдруг мы помешаем завершающей стадии клонирования или чему-то подобному? Может быть, все-таки имеет смысл подождать?

— Права клонов, — выпятил челюсть Гущин, — понятие спорное, как в юридическом, так и в общечеловеческом плане. А если там умирает раненый землянин — неоказание ему своевременной помощи — уже преступление…

Он хотел что-то добавить, но умолк. Коренастые и неповоротливые фигуры на экране остановились вплотную к белесой дымке. Замерли, словно в нерешительности, потом медленно опустились на колени и запустили в туман свои опутанные гидроусилителями руки, при этом неуклюже выгнувшись — явно стремясь к тому, чтобы защищенные шлемами головы тем не менее остались снаружи. Очевидно, их достаточно жестко проинструктировали на сей счет. Потянулись томительные секунды ожидания. Напряжение в зале достигло почти осязаемой плотности. Казалось, застывшие в нелепых позах фигуры уже никогда не придут в движение.

Наконец, безжалостно превращая в пыль оказавшиеся на их пути мелкие камушки, закованные в броню люди осторожно поднялись и синхронно сделали два шага назад. На дополнительных экранах появилось дергающееся и еще недостаточно сфокусированное изображение объекта, извлеченного из Перехода и аккуратно удерживаемого ими на вытянутых руках в ожидании дальнейших распоряжений руководителя операции.

Но и такой картинки Андрею было достаточно, чтобы узнать человека, перевернувшего судьбы изрядного количества не просивших его об этом людей. На руках спасателей, безвольно откинув голову с заросшим, похудевшим лицом и закрытыми ввалившими глазами, покоился Боб Хиггинс собственной персоной.







14


Андрей вернулся к себе в номер в начале шестого, когда с места событий доложили, что Хиггинс находится в глубоком шоке, но жизнь его вне опасности. Сейчас врачи колдовали над ним, готовя к транспортировке в медицинский центр СКБ.

Снова ложиться спать было уже поздно, а заниматься делами — слишком рано. Да и какие теперь у него дела? Перехват разведчика, несущегося на крейсерской скорости к Плутону, произойдет в лучшем случае во второй половине дня. Разве что Хиггинс очухается раньше…

Даже его проблемы с бывшим работодателем Гущин решил сам, подписав заключение о несчастном случае и тем самым обеспечив компании «Транс-Карго-Спейс» получение страховки за свой безвременно почивший грузовик. Таким образом, к Андрею руководство компании претензий больше не имело и даже видеть его не желало, в одностороннем порядке аннулировав договор и уже перечислив на его счет все до единого причитающиеся ему кредиты.

Вчерашняя попытка борьбы с нервным истощением посредством алкоголя, хоть и произвела приятное впечатление, но требовала подпитки и, конечно, не могла продолжаться до бесконечности. Поэтому сегодня Андрей решил избрать другой способ противостояния стрессу.

Облачившись в полученные из автоматического блока снабжения спортивные трусы, он отправился на легкую пробежку вокруг небольшого искусственного озера, затерявшегося среди сосен. На обширной территории целого городка, выросшего вокруг главного здания Управления СКБ, не наблюдалось ни одной живой души. Чем это объяснить, Андрей не знал, то ли слишком ранним часом, выбранным им для совершения моциона, то ли приверженностью сотрудников пользоваться преимущественно подземными коммуникациями. В любом случае отсутствие опостылевших человекообразных существ оказалось той необходимой мелочью, превратившей обычное физическое упражнение в истинное удовольствие, в праздник свежего, прохладного, душистого воздуха и радостно играющего лучами, но еще не жарящего солнца.

Изрядно нагрузив опорно-двигательный аппарат после почти полуторамесячного перерыва и предчувствуя легкую ломоту в мышцах ног, которая, несомненно, будет сопровождать его завтрашнее пробуждение, он, скинув единственный предмет гардероба, самозабвенно отдался прохладной озерной воде, ныряя и фыркая, как молодой тюлень. Даже не подозревая при этом, какое смятение чувств вызвал своим бессовестным поступком у молодой сотрудницы, дежурившей в это утро в секторе внешнего наблюдения.

Оценив изменения показаний барометра своего душевного состояния в сторону отметки «хорошо», Андрей решил усугубить тенденцию, направившись прямиком в спортивный зал, где и подверг размякшее в последние дни тело дополнительной безжалостной экзекуции.

В итоге, с сожалением обнаружив, что по парку с деловым видом уже шныряют спешащие по первостепенно важным делам «тайные агенты» Службы, вместо повторного купания ограничился холодным душем.

Дополнив утро «юного качка» плотным завтраком, Андрей ощутил достаточное количество нервной энергии, замешанной на житейском сарказме и безразличии к внешним раздражителям здорового самовлюбленного организма, что уже был готов встречаться с кем угодно: с двойниками, клонами, однояйцевыми близнецами и любыми другими пиратскими копиями своей выдающейся личности.

С терминала, установленного в номере, он попытался связаться с изолятором, дабы передать часть своей положительной энергии Артуру и узнать, когда намечается его встреча с Барбарой. Но дежурная ответила, что тот проходит какие-то процедуры и в данный момент ответить не может.

В этом приподнято-воинственном настроении его и застал вызов внутренней связи. Лаконичным сообщением ему предписывалось опять посетить кабинет начальника Управления. Видимо, в ближайшее время разнообразить его программу развлечений никто не собирался.




На сей раз Гущин был один. Он стоял спиной к двери, уткнувшись носом в голографическую панораму какого-то скалистого океанского побережья, занимавшую сейчас всю правую стену его кабинета. Трехмерная фотография имела отличное качество, да и воспроизводящее устройство, очевидно, представляло собой не самую простую модель.

Когда дверь за Андреем заняла прежнее место, Гущин, не поворачиваясь, спросил:

— Как настроение? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я вижу, ночное бдение идет вам на пользу.

На что Андрей только неопределенно пожал плечами, полагая, что если начальник Управления, не смотря на него, все-таки что-то видит, то заметит и этот жест.

Гущин, медленно повернувшись, указал ему на кресло, и сам расположился в другом таком же, под очень натурально нависшей над ним скалой, облепленной мхом. Окружающая обстановка и расположение собеседников подсказывали Андрею, что разговор пойдет неофициальный.

— Какие планы на будущее? — вкрадчиво спросил Гущин.

— Да сначала хотелось бы с настоящим разобраться.

— Конечно, но ведь в зависимости от планируемого будущего и настоящее может измениться.

Пауза. Андрей не любил, когда начальство разговаривало с ним полунамеками, стремясь подчеркнуть особую, недоступную подчиненным, глубину своей мысли. Поэтому сейчас он героически держал паузу, напустив на лицо безразлично-скучающее выражение.

— Почему вы пошли в косморазведку, Белов?

Андрей на мгновение задумался. Ему почему-то хотелось дать наиболее нейтральный ответ.

— Мне это интересно.

— А вы когда-нибудь анализировали, что именно из всего ЭТОГО вам интересно?

Андрей удивился простоте вопроса и в то же время собственной неготовности дать на него исчерпывающий ответ. А, действительно, что?

Пожалуй, больше всего его привлекала возможность столкнуться с чем-то таинственным, обнаружить загадочные явления или объекты. Но уж точно не рутинный комплекс мероприятий по стандартному тестированию очередной ничем не примечательной планеты.

Как бы прочитав его мысли, Гущин продолжил:

— Вот видите, с годами все меняется, а мы порой, зациклившись на каких-то впечатлениях и идеях, тащим их через всю жизнь, выдавая, для удобства, за свое призвание.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я ничего не хочу говорить. Я хочу подтолкнуть вас к самостоятельному анализу ситуации и последующим правильным выводам.

Андрей начал смутно догадываться, к чему он клонит, а Гущин, заметив смысловую трещину в его пока еще не прозвучавших оборонительных доводах, усилил натиск:

— Хорошо, допустим, вы открыли планету земного типа или даже нашли разумную жизнь. Что вам это даст? Приличный гонорар и месяц славы! А что потом? Опять годы скитаний в надежде на новое стоящее открытие. А тем временем реальным изучением обнаруженного объекта, со всеми вытекающими отсюда опасностями и загадками, займутся совершенно другие люди. Время Сандерсов прошло, как и время, когда СКБ занималась только космическими склоками и спасением зарвавшихся туристов.

Сомнений не оставалось — вербовка очередного сотрудника началась и причем довольно успешно. Учитывая огромные проблемы, которые, вероятно, возникнут у Андрея при попытке найти новую работу — суеверия компаний относительно неудачливых пилотов были слишком велики, — Гущин действовал почти наверняка.

— Мне надо подумать.

— А я именно этого от вас и добиваюсь, — недовольно сказал Гущин и пересел за свой стол. — Подумать! Ладно, теперь о главном. Мы перехватили загадочный корабль, появившийся в окрестностях Плутона.

— Как, уже? — вырвалось у Андрея.

— Да, СКБ располагает кое-каким спецоборудованием, — увесисто, словно очередной аргумент к предыдущей теме разговора, поведал Гущин.

Андрей замер, ожидая услышать окончательный приговор.

Неожиданно океанский прибой исчез со стены, и на его месте появилось изображение двоих людей в форме поселенцев. Лицо одного из них показалось ему знакомым. Да, точно — это охранник, присутствовавший в каюте во время красноречивого общения Хиггинса со своими пленниками. Второй, однозначно, не вызывал никаких аналогий. Разве что слегка выпяченная вперед нижняя челюсть напомнила Андрею некий профиль, который он наблюдал доли секунды на корабле Сандерса перед не очень удачной попыткой побега. Но абсолютной уверенности в этом не было.

— Вот, собственно, и вся отважная команда.

Услышав это, Андрей почувствовал, как тяжесть, скопившаяся в душе за последние сутки, моментально улетучилась, и жизнь снова стала замечательной и неповторимой. Его лицо расплылось в непроизвольной мальчишеской улыбке.

— Чему вы так обрадовались? — поинтересовался Гущин.

— Своей уникальности во Вселенной… — весело сообщил Андрей.

Гущин явно не понял, о чем речь, но уточнять не стал, видимо, решив, что эо несущественно. Тем более новая информация, полученная от нежданных визитеров, оказалась настолько странной и нереальной, что просто не укладывалась в голове и, следовательно, вызывала нехорошие предчувствия и даже подсознательные страхи.

— Так вот, — сказал он, — они полностью подтвердили изложенные вами события. Однако вернуться их заставило отнюдь не раскаяние в содеянном, а новый и, надо заметить, весьма странный поворот событий. Эти неудавшиеся робинзоны утверждают, что планета, именуемая нами «Новой Землей», исчезла!

Гущин сделал небольшую паузу для того, чтобы Андрей проникся услышанным, потом продолжил:

— Да, именно исчезла. Не развалилась на куски, не превратилась в космическую пыль, а в мгновение ока пропала, словно ее там и не было никогда.

То ли известие оказалось настолько неожиданным, то ли в результате последних событий Андрей утратил способность удивляться, во всяком случае он воспринял его совершенно спокойно и даже как-то буднично. Словно ему сообщили не о глобальной катастрофе с неопределенными последствиями, а о создании какой-нибудь виртуальной закусочной, портящей вам аппетит непосредственно через компьютерную сеть.

— Так вы принимаете мое предложение? — неожиданно спросил Гущин.

Андрей, застигнутый врасплох, сосредоточенно разглядывал «линию жизни» на своей левой руке. А Гущин с характерной для него хваткой продолжал дожимать будущего потенциального сотрудника, уверенный в том, что он лучше знает, чего тот хочет на самом деле:

— Поймите, Белов, теперь, когда есть реальные очевидцы, вы нас интересуете постольку-поскольку… Если ваш ответ — отрицательный, я сейчас же выпишу пропуск, и вы немедленно покинете Управление и сможете предаться прежним устремлениям. События развиваются слишком стремительно, чтобы тратить на вас время.

Этот старый лис все просчитал. Закинул наживку, подсек и сейчас спокойно ждал закономерного результата. Андрей, всегда распространявший один из законов Ньютона на человеческие отношения, вдруг понял, что пришла пора сделать исключение.

— Хорошо, — выдавил он из себя, — я согласен.

Гущин, очевидно, ни секунды не сомневавшийся в подобном ответе, продолжил, как будто ничего не произошло:

— Более того, приведенный в чувство нашими медиками, Хиггинс подтверждает, что был свидетелем некой планетарной катастрофы, однако о ее последствиях ему ничего не известно. Поэтому, Белов, ваша задача как сотрудника оперативного отдела Управления изучить сейчас имеющиеся видеоматериалы и продумать свои предложения по дальнейшему развитию операции «Переход».

Он замолчал.

Андрей поднялся со своего места. Странные, противоречивые чувства наполняли его.

— Не забудьте заглянуть в первый отдел. Там кое-что подпишете и получите карточку допуска. Все, свободны.




15


Выполнив необходимые для приобретения нового статуса формальности, Андрей вернулся в свой номер и, уже имея соответствующий допуск, запросил из информационного центра видеозаписи бесед сотрудников СКБ с Хиггинсом и его бывшими сподвижниками, а также другие сопутствующие расследованию материалы.

Первым делом он решил ознакомиться с показаниями колонистов, вернувшихся на разведывательном корабле, оставив Хиггинса, так сказать, «на закуску».

Сотрудник безопасности, который вел допрос, сначала позволил им выговориться, невозмутимо выслушав шитую белыми нитками историю о том, как колония в Большой Удаче и экипаж этого звездолета, остановившегося у них для дозаправки, погибли в огне термоядерного взрыва. И только они, находившиеся в этот момент на орбитальной станции, избежали такой незавидной участи. О причинах взрыва им, конечно, ничего не известно, и, вообще, они собираются требовать компенсации за полученный моральный ущерб, хотя бы в виде аннулирования остатка срока заключения.

Затем, без особых церемоний и излишней помпезности, следователь изложил им истинное положение вещей, вкратце, но очень образно обрисовав и то, что их ожидает в будущем, если они и дальше собираются рассказывать подобные байки. Это подействовало. Моментально превратившись из обиженных судьбой погорельцев, требующих очень бережного к себе отношения, в нашкодивших, но еще не побитых собак, несостоявшиеся хозяева внеземного рая стали наперебой излагать, как все случилось на самом деле.

Из их сбивчивого рассказа, наполненного торопливым желанием помочь расследованию, вытекало, что после взрыва колонии Хиггинс со своим пиратским экипажем, уверенный в гибели свидетелей, благополучно вернулся на «Новую Землю». То, что, по их словам, произошло потом, скорее походило на новую попытку скрыть какое-то очередное преступление, чем на реальные события.

Оставив звездолет на орбите, экипаж при помощи имевшегося на борту планетолета начал выгружать доставленное из колонии оборудование и материалы. Грузоподъемность планетолета оставляла желать лучшего, поэтому мероприятие затянулось. Работали по очереди. В целях безопасности пилотирование осуществляли по двое. И вот, перед очередной отправкой загруженного под завязку кораблика к поверхности неожиданно навалившаяся дикая перегрузка не оставила им даже возможности испугаться перед тем, как они потеряли сознание. А через некоторое время, придя в себя и не обнаружив рядом с кораблем планеты, они поначалу решили, что сами подверглись какому-то перемещающему воздействию, но позже, успокоившись и проанализировав звездную карту, убедились, что исчезла планета.

Досмотрев запись, Андрей пришел к выводу, что скорее всего, эти «счастливчики» не врут, ибо должны понимать, что проверить данную информацию — дело времени, теперь-то координаты «Новой Земли» известны.

Появившаяся следом изможденная физиономия Хиггинса представляла собой жалкое зрелище. Андрей на ускоренном воспроизведении просмотрел ту часть беседы, где тот же самый следователь привычно и умело загнал его в угол, заставив подтвердить реально имевшие место события. Зато короткий финал этого диалога прокрутил три раза, пытаясь увязать изложенные Бобом личные наблюдения с показаниями его подельников. Они совершенно не противоречили друг другу, а скорее расширяли взгляд на одно и то же явление, проецируя его с физически разных точек зрения.

Хиггинс утверждал, что в момент предполагаемого катаклизма находился на открытом воздухе и занимался наладкой горнодобывающего кибера, приспособленного ими для рытья котлованов. В первую секунду ему показалось, что он получил удар высоковольтным напряжением энергетического преобразователя. Мышцы непроизвольно сократились, он упал, в глазах потемнело. Навалившаяся следом перегрузка необычайной силы дала понять угасающему сознанию, что несоблюдение техники безопасности при работе с оборудованием не имеет к происходящему никакого отношения. Больше он ничего не помнил. Очнулся, только находясь в медицинском блоке Управления СКБ, а ведь с момента катаклизма прошла почти неделя — именно столько времени потребовалось кораблю-разведчику, чтобы достичь Солнечной системы. Где Хиггинс находился все это время и как в бессознательном состоянии смог воспользоваться Переходом, оставалось неясным.

В прилагаемом отчете медиков указывалось, что организм пациента находится в состоянии крайнего истощения, а результаты гиппосканирования его мозга — в стадии расшифровки.

Покончив с изучением свежей информации, Андрей позволил достучаться до своего озабоченного сознания собственному желудку, требовавшему соблюдения «Всемирной Конвенции по защите живых организмов от неоправданных издевательств и антинаучных экспериментов» — короче говоря, добивающегося обильного обеда, ибо, действительно, со времени его ночного кофе уже прошла целая вечность.

Андрей не без удовольствия посетил приглянувшийся ему вчера ресторанчик и сделал это очень своевременно, поскольку, вернувшись к себе, сразу получил приглашение-приказ явиться в демонстрационный зал. Очевидно, неосторожно вызванный ими обвал событий продолжал нестись дальше, сметая на своем пути все устоявшиеся представления человечества об «объективной реальности, данной ему в ощущениях».




16


На этот раз в зале собралось десять человек, из которых Андрей знал пока только двоих — Зимина и Роговцева. Особое его внимание привлекла отдельно тусующаяся группа из пяти человек, центром которой был совсем пожилой мужичок с козлиной бородкой и дергающимися угловатыми движениями. На вид ему было лет семьдесят, но Андрей почему-то предчувствовал, что на самом деле — значительно больше. Мужичок этот что-то активно доказывал остальным слушателям, а те, судя по выражению их лиц, хоть и сильно в его доводах сомневались, однако вступать в спор все же не торопились.

Появился Гущин. Он был слишком сосредоточен, можно сказать — хмур. Все притихли, даже энергичный старик замер на полуслове, жадно воззрившись на вошедшего.

— Господа, — начал Гущин официальным тоном, — я собрал здесь вас — лучших аналитиков научного отдела, чтобы ознакомить с расшифрованными данными гипносканирования мозга Боба Хиггинса. Обстоятельства его появления здесь, я думаю, вам уже хорошо известны.

Зимин кивнул, как бы отвечая за всех своих подчиненных.

— В его мозгу был обнаружен заблокированный участок, — продолжил доведение вводной информации Гущин. — После расшифровки содержащихся в нем данных мы получили следующий видеоряд. — Он жестом пригласил собравшихся перевести внимание на экран.

Свет в зале потерял интенсивность, а «цвет» аналитического отдела замер, сосредоточившись на пока еще пустом экране, даже не подумав занять удобные кресла.

Изначально абсолютно черный экран стал медленно и хаотично покрываться светло-серыми пятнами. Когда формирование фона завершилось, в центре изображения ярко вспыхнул мутноватый, белесый шар с немного рваными, подергивающимися краями. Чуть позже картину дополнили еще несколько шариков значительно меньшей яркости и размера. Они все были разных диаметров и на первый взгляд бессистемно расположились вокруг центрального гиганта. Изображение на минуту стабилизировалось, как бы приглашая зрителей запомнить исходное расположение объектов. А потом мелкие шары пришли в движение, весьма медленное, но все же достаточно отчетливое и целенаправленное. Спустя еще несколько минут ни у кого не осталось сомнений, что все шары движутся вокруг центра экрана.

С разных сторон зала послышались шумные выдохи и зловещий шепот. Очевидно, ученые, пользуясь отсутствием в данный момент резких изменений в картинке, спешили поделиться с коллегами своими первыми догадками.

Андрей глянул на ораторствовавшего недавно старика. На сей раз он в диалогах не участвовал, а, задрав вверх свою бородку и прищурившись, словно собираясь вот-вот выстрелить из нее по экрану, неотрывно следил за происходящими там изменениями.

Вдруг разговоры мгновенно стихли. Андрей понял, что, отвлекшись на старика, пропустил что-то важное. На первый взгляд, картина не изменилась. Мелкие шары продолжали размеренный бег вокруг центрального невозмутимо светящегося кругляка, вот только, похоже, количество их поуменьшилось. Один из расположенных ближе к центру шариков пропал. На объемном изображении определить, какой именно, Андрей затруднялся. Картинка начала стремительно мутнеть и через несколько секунд исчезла совсем.

Гущин прошел в глубь зала и занял место за большим овальным столом, предложив присутствующим последовать его примеру. Когда все расселись, он сказал:

— Теперь вы обладаете полной информацией, имеющей отношение к операции «Переход». Хочу обратить ваше внимание на заверения экспертов и психологов, утверждающих, что просмотренный нами сюжет не является фантазией Боба Хиггинса, а, несомненно, был записан в его мозг извне. Когда это произошло, сказать трудно, он не подвергался гипносканированию последние шесть лет. У меня все. Прошу высказываться по существу вопроса…

Андрей опять посмотрел на энергичного старика, ожидая, что тот изъявит желание высказаться, но он, положив перед собой «вечный» блокнот, что-то сосредоточенно рисовал на его экране.

— Позвольте мне, — сказал тучный, не очень пожилой, но уже лысеющий мужчина, сидевший по правую руку от Зимина. — Прежде всего, нам необходимо сойтись во мнениях по поводу просмотренного «фильма», а уж потом давать рекомендации по разработке дальнейших оперативных мероприятий. Я думаю, ни для кого не осталось тайной, что в сюжете представлен фрагмент эволюции Солнечной системы. На это явно указывает соотношение размеров девяти шаров-планет, а также форма и наклон их предполагаемых орбит. Однако смысловая нагрузка этой информации, очевидно, заключается в финальной сцене, когда исчезает третья от Солнца планета, то есть Земля. Возможно, таким образом некто пытается нам угрожать, намекая на уничтожение планеты, если мы не выполним какие-то требования, о которых пока не сообщается.

— Нет, бросьте! — взвизгнул бородатый старичок, не отрываясь от своего блокнота. — У вас явно завышенное самомнение. Нам угрожать?! Да кому мы нужны?!

По лицам собравшихся прокатилась легкая полуулыбка.

— Михаил Георгиевич, — обратился к нему Зимин, — поясните свою мысль.

Старик пожал плечами и недовольным писклявым голосом сказал:

— Нам любезно сообщают, что планете Земля суждено покинуть Солнечную систему…

— На все это можно было бы закрыть глаза, — вступил в разговор щуплый обладатель массивных очков, сидящий рядом с Андреем, — если бы не наглядный пример исчезновения планеты, открытой Хиггинсом.

— Ну это надо еще проверить, — сказал Роговцев. — Где гарантия, что мы не являемся свидетелями какой-то хитро задуманной игры? Блефа, конечная цель которого пока неизвестна. А «нагрузить» Хиггинса посторонней информацией можно было и с помощью имеющегося на корабле медицинского комплекса «Пси-мастер», конечно, при наличии хорошего профессионала.

— Нет, на блеф не похоже, — усомнился Зимин. — Они не могут не понимать, что мы в любом случае пошлем в систему «Новой Земли» разведывательную экспедицию.

— Датчиками вернувшегося корабля действительно зафиксировано воздействие мощного внешнего гравитационного поля, — добавил Гущин. — Такую информацию, в зашифрованном виде хранящуюся в «черном ящике», не подделаешь. Поэтому давайте исходить из того факта, что «Новая Земля» действительно исчезла.

— Хорошо, тогда получается, что уважаемый Михаил Георгиевич прав, — пробасил «квадратный человек» в ухо старику, то ли выронившему от неожиданности, то ли бросившему за ненадобностью световой карандаш. — И забравшие планету… мм… силы недвусмысленно намекают на аналогичную судьбу, уготованную ими для Земли.

Михаил Георгиевич покосился на колоритную фигуру соседа и тихо сказал:

— Три месяца.

Все замолчали, а он грустно пояснил:

— До того момента, как они заберут Землю, осталось три месяца.

Старик не спешил обосновать свою мысль, но и присутствующие не торопились кидаться на него с расспросами, скорее всего, пытаясь самостоятельно проанализировать это умозаключение.

— Похоже на то… — нарушил молчание, пожалуй, самый молодой из участвовавших в совещании экспертов. — С момента, когда сформировавшееся изображение потеряло статичность и до исчезновения с экрана шарика — предполагаемой Земли, она успела пройти примерно одну четвертую своей орбиты. То есть речь, действительно, может идти максимум о трех месяцах.

— Бред какой-то! — опять зычно изложил свою точку зрения «квадратный» сосед старичка.

— Самое неприятное, что мы совершенно не представляем, с чем имеем дело, — сказал молодой ученый.

— Ну почему же, — с некоторым раздражением возразил Зимин. — По-моему, совершенно очевидно, что все это — следствие использования землянами Перехода. Кто-то получил о нас исчерпывающую информацию и в одностороннем порядке решил нашу дальнейшую судьбу. И судя по этому, — он кивнул в сторону погасшего экрана, — не может быть и речи о действии случайно растревоженных бездумных сил природы.

— Допустим, мы правильно уловили смысл послания, — подвел итог Гущин. — Тогда возникает второй вопрос — какова его цель? Зачем понадобилось предупреждать нас о надвигающейся катастрофе?

— Возможно, нам деликатно предлагают убраться с планеты, — предположил Роговцев.

— Какая разница, что они там позволяют себе нам предлагать! — прорычал «квадратный человек». — Мы имеем конкретную угрозу и пока не способны «разобраться» непосредственно с ее источником, должны выяснить хотя бы механизм ее осуществления. И направить все силы на его уничтожение.

— Да, да, несомненно! — неожиданно энергично поддержал соседа Михаил Георгиевич. — Тем более что этот механизм нам фактически известен!

— Вы имеете в виду активные области Переходов? — спросил Роговцев.

— Конечно! — подтвердил старик.

— Но как смогут справиться с целой планетой три обнаруженные нами клочка чужеродной субстанции? — усомнился Антон. — Или вы предполагаете, что они будут перемещать Землю кусками?

— Вот именно, «обнаруженные нами», — прищурился Михаил Георгиевич. — Странная получается география — Китай, Атлантический океан, Южная Америка. Я позволил себе провести через эти точки меридианы и параллели, а оставшееся свободное пространство разделил пропорционально полученным величинам. — Он открыл блокнот. — У меня получилось сорок восемь точек пересечения. Из этих нехитрых расчетов я смею сделать вывод, что на Земле находится, по меньшей мере, сорок восемь Переходов. Хотя, конечно, полученные угловые величины можно поделить и на большее количество секторов, но пока реальных подтверждений более мелкого деления мы не имеем.

Воцарилось мрачное молчание. Наверное, все представили Землю, изъеденную червоточинами неизвестного происхождения. Зимин при этом настолько отчаянно дергал себя за бороду и шевелил губами в такт собственным мыслям, что напоминал старика Хоттабыча с подмоченной репутацией.

Гущин оторвал его от этого занятия, сказав:

— Эдуард Аркадьевич, направьте все силы научного отдела на изучение свойств активных областей и в первую очередь на взаимодействие с ними различных физических полей, агрессивных сред, а также лучевого и энергетического оружия. В общем, можете с ними больше не церемониться.

Зимин озабоченно кивнул, а его глаза вспыхнули воинственным азартом, грозя поджечь нависающие брови.

— Тебе срочно создать несколько оперативных групп, — обратился Гущин к Роговцеву, — можешь привлечь сотрудников из других отделов. Пусть займутся поисками Переходов в наиболее доступных из вычисленных мест. Любая информация желательна уже к вечеру. Я буду созывать экстренное заседание Совета Безопасности Системы.

Антон удивленно поднял брови, до наступления понятия «вечер» оставалось не более пяти часов, но спорить не стал.

— Михаил Георгиевич, доложите свою теорию на Совете, — Гущин поднялся из-за стола. — Не хочу напоминать вам о категории полной секретности, присвоенной операции «Переход». Все свободны.

Сотрудники, тихо переговариваясь, стали покидать демонстрационный зал.

— Белов… а вас я попрошу остаться, — «подстрелил» Андрея хрестоматийной фразой Гущин.

Андрей вернулся за стол, заранее попрощавшись с надеждой хоть сегодня увидеть Ольгу.

— Ну как, еще не жалеете о принятом поутру решении? — поинтересовался Гущин, когда они остались одни.

— Боюсь, что при таком повороте событий жалеть о чем-либо уже бессмысленно.

— Ну, зачем же так безнадежно. Вы ведь уже нашли с Переходом общий язык. В любой момент прыгнете в него и окажетесь в более подходящем для проживания месте!

Андрей уставился на Гущина, плохо понимая, к чему он клонит.

— Мы должны предвидеть все возможные варианты, — пояснил тот. — Допустим, попытки уничтожить «злобные зоны» на Земле не приведут к успеху. Что тогда? Гибель цивилизации! Конечно, есть Марс, есть колонии в других звездных системах. Но представь, в каком жалком положении они окажутся без научного и промышленного потенциала Земли. За отведенный срок немыслимо эвакуировать ни людей, ни технологии. Попытки спасти только какую-то часть этого приведут к панике, анархии и хаосу более страшному, чем можно себе представить… Врачи, обследовавшие Хиггинса, утверждают, что он остался в живых только благодаря завидному здоровью и известной тренировке — все-таки бывший пилот. Наверняка почти все колонисты, находившиеся на «Новой Земле», мертвы. При аналогичном воздействии на Землю неминуемо погибнет девяносто процентов населения плюс глобальные разрушения и последующие природные катаклизмы. Рассчитывать выжить в таких условиях — нереально… Поэтому необходимо найти еще какие-то способы повлиять на ситуацию. К сожалению, мы абсолютно ничего не знаем ни о тех, кто прислал нам предупреждение, ни об уровне их технологий…

Гущин умолк.

— Вы предлагаете мне отправиться к ним в гости? — с иронией спросил Андрей.

— А почему бы и нет! — воскликнул Гущин. — Наверняка Переход способен выполнить такую задачу.

— В том, что он способен, я не сомневаюсь, как и в том, что я не смогу эту задачу для него сформулировать!

Гущин молчал, опустив тяжелый взгляд на поверхность стола и методично поглаживая ее рукой, словно проверяя — уже прогибается или пока еще нет?

— Хорошо, даже если мне удастся переместиться туда, не знаю куда, что я смогу сделать? Как предотвратить катастрофу? Как убедить их не делать этого? И будет ли там кого убеждать?

— Ну почему же «не знаю куда»! Вполне возможно, что достаточно посетить «Новую Землю», которая теперь, скорее всего, находится в непосредственной близости от организаторов акции. Более того, они умудрились разобраться в мозгу Хиггинса, значит, наладить с ними контакт совершенно реально. И, наконец, минимум переданной ими информации говорит о том, что они сами нас побаиваются, зная, что часть человечества все равно выживет и будет стремиться отомстить.

— По-моему, вы слишком очеловечиваете наших противников, — прошептал сраженный его аргументами Андрей.

— Ничуть! Я уверен, что Переходом решил воспользоваться некто, имеющий к нему только косвенное отношение.

— Угу, скажите еще, что это проделки того же невзлюбившего человечество Хиггинса, который на досуге натренировался играючи елозить планетами по Галактике.

— Кстати, интересная мысль, — поднял брови Гущин. — Если Переход свободно перемещает отдельных индивидуумов вместе с навешанными на них скафандрами и прочим хламом, то почему нельзя расширить понятие перемещаемого объекта, включив в него и планету, в которую этот индивидуум «вцепился» своими ногами.

Андрей поморщился.

— Ладно, ладно, — замахал руками Гущин. — Хотя как знать… Вот что, Белов, поезжайте домой и хорошенько выспитесь. А между делом обдумайте мое предложение. Завтра, как понадобитесь, вас вызовут.




17


Предложение хорошенько выспаться, конечно, с учетом предыдущей бессонной ночи, представлялось весьма заманчивым. Но Андрея, несмотря на обещанный конец света, преследовали несколько иные и с земной точки зрения совершенно естественные желания. Поэтому, вернувшись в свой номер, он сразу позвонил Ольге и заявил, что час расплаты пробил, и он намерен сегодня вечером рассчитаться со всеми процентами и даже требует, чтобы с него взыскали еще и за моральный ущерб. Она отнеслась к его заявлению с пониманием и заверила, что мало ему не покажется… Потом они в двух словах обсудили одну из важнейших деталей любого человеческого праздника, а именно — меню. Быстро придя к единому мнению и в этом вопросе и сообщив друг другу напоследок, в каком диком нетерпении проведет каждый оставшиеся до их встречи сорок минут, они, наконец, смогли оторваться от видеофона, чтобы все-таки приступить к осуществлению этой радужной перспективы.

Новая негативная информация, полученная Андреем за этот день, отошла на второй план и совершенно не портила ему настроение. То ли он пока не осознал нависшую над человечеством опасность, то ли перспектива «загнуться» всем вместе не была уж слишком пугающей. Как говорится — «на миру и смерть красна». Очевидно, он пока просто не верил в полную достоверность и однозначность полученных сведений, а намекам Гущина не придавал должного значения. Или, скорее всего, не хотел верить и «придавать значение», хотя бы до завтрашнего утра.

Они пили легкое красное вино, ели нежнейший шашлык и занимались любовью. Потом резвились в небольшом бассейне. Затем пили шампанское, ели фрукты и снова занимались любовью. И откуда только брались силы и место в желудке? Хотя с Андреем — понятно, он, видимо, уже начал подготовку к апокалипсису, а Ольга, наверно, просто заразилась его азартом. В итоге, к утру, проспав в общей сложности за ночь не более трех часов, они тем не менее чувствовали себя великолепно. Получив полное физическое и духовное удовлетворение, они продолжали нежиться в постели, испытывая то достаточно редкое для человека ощущение, что жизнь прожита не зря, в очередной раз удивляясь, как, в сущности, немного надо для счастья.

Спустя еще час, все-таки вырвавшись из объятий Андрея, Ольга упорхнула на кухню варить кофе, а он, с трудом найдя в любовном беспорядке пульт, включил стереовизор. Первая же фраза диктора безжалостно и жестоко сдернула его с любовного Олимпа назад, в никчемную суету противоречивого мира, заставив собрать разбросанные по постели конечности и сосредоточиться на услышанном.

— …все туристические рейсы на Марс отменены, — скороговоркой вещал диктор, — билеты продаются только лицам, там работающим или имеющим собственность, а цены на земельные участки возросли на два порядка…

Над «тарелкой» стереовизора появилось раскрасневшееся, озлобленное лицо упитанной дамы бальзаковского возраста.

— Безобразие, — кричала она в лицо корреспонденту, размахивая плотно зажатой в кулаке бумажкой, — у меня путевка. Мне прописали курс лечения пониженной гравитацией. Я всю жизнь копила…

Получалось, что ей прописали это лечение еще до рождения. Андрей переключил канал.

— …за утро компании, занимающиеся наймом сотрудников для работы в отдаленных колониях, полностью исчерпали список вакансий, — невинно потупив очаровательные глазки, сообщила другая «информационная дива».

Следующий канал.

В комнате появилась успевшая навести легкий макияж Ольга. Она осторожно катила перед собой сервировочный столик с чашками дымящегося кофе и аппетитными тостами, да так и замерла на пороге с открытым ртом.

В «объеме» стереовизора красовалась физиономия Андрея, а голос за кадром неумолимо резал правду-матку:

— Первым воспользовался услугами внеземного объекта пилот первого класса Андрей Белов, спасшийся таким образом после гибели своего грузового корабля. Может быть, именно ему мы обязаны свалившимися на нас бедами, а может — наоборот, его мужественный поступок помог раскрыть коварные планы инопланетян…

Это было уже слишком. Дальше пошел и вовсе полный бред — какой-то псевдоученый пытался на пальцах доказать элементарность принципа действия и младенческую безобидность нового явления. Ольга опустилась на край кровати. Андрей, закипая от негодования, опять переключил канал.

— …братья и сестры, — вытаращив глаза, демоническим голосом вещал какой-то религиозный фанатик. — Пришло время ответить за грехи наши! А также за грехи предков наших! Будьте мужественны перед лицом кары Господней. Не запятнайте свою душу бесплодными попытками избежать Страшного суда!

Ольга беспомощно посмотрела на Андрея, надеясь получить какие-нибудь пояснения. Он, проигнорировав ее немой вопрос, снова остервенело сдавил пальцами сенсор переключателя каналов.

Огромная аудитория, амфитеатром уходящая под потолок, была до отказа набита людьми. Они сидели за партами и на партах, стояли в проходах, свисали с декоративного ограждения узкого, но длинного балкона. За большой трибуной стоял маленький лохматый человек в старинном пенсне. Слишком маленький для такой огромной трибуны. Впрочем, его это, судя по всему, ничуть не смущало. Он то и дело бросался к висящему здесь же учебному экрану, делал на нем несколько размашистых надписей световым пером и бегом, словно под обстрелом, возвращался под защиту трибуны, из-за которой оставалась видна практически только его голова. Говорил он громко, но слишком быстро и невнятно, глотая окончания слов. И хотя без определенного напряжения слушать эту речь не представлялось возможным, тишина в зале и открытые рты слушателей говорили сами за себя.

— Человеческая наглость безгранична! — кричал «лохматый малыш». — Мы присвоили себе эту планету и, растоптав культуру и знания древних цивилизаций, приступили к ее уничтожению, при этом даже не попытавшись понять смысла и цели своего существования. Какого будущего достойна цивилизация, считающая себя обладательницей истинного разума и отгородившаяся им, как барьером, от всего живого, но не способного, якобы, достичь таких мнимых высот мироощущения? Нам помогали, нас толкали на путь истинный силы, пришедшие с неба. Упоминания об этом хранятся у всех народов, они есть во всех религиях. На самом деле весь наш, так называемый, прогресс был направлен только на еще более изощренное удовлетворение своих животных инстинктов. Чем превзошли мы, до сих пор не знающие своего рода и племени человечки, живших тысячи лет назад мудрецов, философов и поэтов, воспринимавших мир более остро, а главное, естественно и гармонично? Тем, что вышли в космос?! Нет! Теперь вы знаете, что для перемещения по Вселенной достаточно только воли и желания разумного существа. Я уверяю вас, что со всем остальным дела обстоят точно так же — достаточно воли и желания! И вот, раздосадованный нашим тупым упрямством, пришел истинный хозяин планеты. Тот, кто миллионы лет назад, разочаровавшись в цивилизации динозавров, перенес Землю в Солнечную систему, погубив тем самым так и не поумневших рептилий, и открыл дорогу новому витку жизни, впрочем, оказавшемуся столь же тупиковым. Да, я смею утверждать, что родина планеты Земля не Солнце. Сколько их было, этих остановок на пути к совершенству? Судя по возрасту планеты — немало. Жаль, что человечество так и не смогло разорвать эту цепь вселенских разочарований…

Андрей выключил стереовизор. Охвативший его недавно гнев прошел. Речь «академического волосатика» подействовала лучше любого успокоительного, напомнив, как мелки интересы и телодвижения одного обывателя по сравнению с пространственно-временными масштабами Вселенной. Он глянул на ошарашенную Ольгу и как ни в чем не бывало посетовал:

— Кофе уже остыл…

Она посмотрела на его подчеркнуто невинную физиономию и, безошибочно определив, что сейчас задавать вопросы без толку, меланхолично сказала:

— Я сварю новый… Надо же «прогнуться» перед «дорогим» инопланетянином!

Андрей отрешенно посмотрел ей вслед, не обратив внимания на упрек. Сейчас его мучили совершенно другие мысли. Почему абсолютно секретная информация стала достоянием гласности, да еще и, очевидно, со всеми подробностями? Что это — несанкционированная утечка или хорошо продуманная акция? Того, что «акция» может быть продумана плохо, он просто не допускал, ибо слишком высокой окажется цена действий тысяч фанатичных личностей, организаций и просто неуравновешенных людей в преддверии предполагаемой всеобщей катастрофы.

Зачем из него пытаются сделать «козла отпущения», неужели только для того, чтобы принудить спасти человечество? В таком случае — ай да Гущин, ай да нехороший человек.

— Между прочим, я монстров в постели кофеем не обслуживаю… — донеслось из кухни.

Часы на стене показывали одиннадцать часов. Андрей встал и завернулся в халат. Проходя мимо, убедился, что видеофон включен. Странно, что его до сих пор не побеспокоили.

На кухню он вошел, бешено вращая глазами и старательно царапая собственную грудь скрюченными пальцами.

— О, Андрей Белов три, — сказала Ольга.

— Как три, почему три? — Нехорошие ассоциации выплыли из его памяти.

— В третьей стадии отупения, — огрызнулась Ольга.

Она всегда, когда нервничала, становилась чрезмерно агрессивной.

— Ну-ну, прелесть моя, — ласково сказал он, пытаясь через стол обнять ее, — ничего страшного не произошло. Да и неправда все это, не закладывал я человечество инопланетянам. Вот сейчас кофе попью и поеду требовать опровержение.

Ольга, мягко улизнув от его руки, обиженно поджала губки и уставилась в окно, ожидая продолжения извинений и все-таки какого-никакого пояснения к увиденному. Однако Андрей не торопился раскаиваться и объяснять свою странную популярность. Он просто не знал, что можно говорить, а что нет, какая версия развития событий стала доступна общественному мнению.

Видеофон в комнате залился нетерпеливой трелью, сопровождавшейся гнетущим высокочастотным подвыванием. «Надо будет отрегулировать тембр сигнала», — подумал Андрей, выходя из кухни. То, что видеофон напомнил о себе именно в тот момент, когда чашка Андреева кофе опорожнилась только наполовину — было весьма символично и полностью характеризовало его уровень везения в мелочах. Немыслимо было представить, чтобы он зазвонил в какой-то другой момент, разве что только в еще более неподходящий… Понимая, что варить кофе Ольга больше не будет, Андрей решил свести время беседы к минимуму.

Звонил Роговцев.

— Белов, вы теперь являетесь сотрудником моего отдела, — сказал он.

Андрей воспринял сообщение без внешних эмоций. Несколько удивленный этим Роговцев — ведь его отдел считался в Управлении СКБ элитным — добавил:

— Жду вас в Управлении через час.

— Как понимать весь этот спектакль? — спросил Андрей, не сомневаясь, что Роговцев догадается, о чем речь.

— Приезжайте в Управление, там все обговорим.

Экран погас.

Андрей недовольно хмыкнул, на самом деле понимая, что по открытому каналу связи на другой ответ рассчитывать не стоило. Вот только как объяснить ситуацию Ольге? Выйдя на кухню, он застал ее с той же мимикой и в той же позе.

— Я на работу устроился, — сказал он, допивая все-таки остывший кофе. — Не дуйся и не верь в эту чушь, я тебе вечером все расскажу.

Дав столь опрометчивое обещание, он вдруг ясно почувствовал, что их вечерняя встреча вообще вряд ли состоится, но не уделил сей догадке должного внимания.




18


Сегодня Управление СКБ напоминало растревоженный улей: толпы снующих людей, нервозность охраны, перешедшей на усиленный вариант несения службы, необходимость опекать постоянно прибывающих представителей различных международных организаций, совещания, заседания, отчеты комиссий, мозговые штурмы… Хорошо хоть журналистов не пустили внутрь, и те, оккупировав главный вход, набрасывались на любого опрометчиво воспользовавшегося им сотрудника.

Опасаясь последствий своей теперешней популярности, Андрей проник на территорию Управления через служебный вход, со стороны рощи.

Роговцева он застал в его кабинете за тщательным изучением каких-то фотографий и тут же без дополнительных разъяснений был отправлен им в видеотеку для ознакомления с последними данными, касающимися операции «Переход».

Оказывается, Совет Безопасности Системы заседал не вечером, как планировал Гущин, а глубокой ночью, когда появилась информация, подтверждающая теорию энергичного старичка из аналитического отдела. К тому времени удалось проверить два наиболее доступных из предсказанных сорока пяти (не считая трех уже известных) мест предполагаемого расположения объектов, именуемых земным понятием — Переход. Одно из этих мест оказалось всего в десяти километрах от небольшого городка на севере США, в озере. Другое — в океане, рядом с восточным побережьем Камчатки. Именно эти районы были выбраны для изучения по целому ряду причин. Во-первых, как показывала практика, обнаружить Переход можно было только по слабому электромагнитному излучению в видимой части спектра. Следовательно, поиск подобного объекта на мелководье был предпочтительнее, чем где-нибудь в горах или песках. Во-вторых, поблизости от указанных мест располагались структуры, способные своими силами выполнить необходимые поисковые мероприятия, а именно научно-исследовательский институт в США и военно-морская база береговой охраны в России. Почему-то ни одна из вычисленных точек не оказалась не то что в городе, но и просто в каком-нибудь общедоступном месте. Как будто неведомые силы, наводнившие Землю отметками своего присутствия, специально старались понадежнее укрыть их от нерадивого человечества. А учитывая даже только доказанный возраст объектов, получалось, что и люди в процессе своей «разумной деятельности» почему-то сторонились тех мест. Пожалуй, городок на севере США был ближайшим к одному из объектов местом проживания людей. По ходу сбора сопутствующей информации выяснилось, что у индейцев, в свое время живших в окрестностях того озера, существовал миф о божественном существе, обитающем в его глубинах.

Оперативно выполненные в обеих точках поисковые работы подтвердили наличие в них объектов, визуально идентичных активной области Перехода. То есть водолазы наблюдали расположенный примерно в метре от дна, мутный, слабо фосфоресцирующий шар диаметром около двух метров.

Пока шли эти изыскания, Зимин, получивший, наконец, от Гущина разрешение применить активные методы исследования, с новой энергией, в прямом смысле этого слова, накинулся на Переход, обнаруженный в Китае. Ни к чему хорошему это не привело, впрочем, и к плохому тоже, если только не считать плохим уже то, что реального влияния на «врага» не оказало ни одно из примененных внешних воздействий. Все виды лучевой и тепловой энергии Переход активно поглощал, а на соседство с химически агрессивными средами просто не обращал ни малейшего внимания, как, собственно, и следовало ожидать.

Единственное, что не было пока использовано в борьбе с данной энергетической субстанцией, — это атомная бомба, по вполне понятным причинам, и гравитационное поле — по причине отсутствия соответствующего малогабаритного оборудования.

Проанализировав всю имеющуюся информацию, Совет Безопасности принял несколько решений, определивших стратегию борьбы за выживание человечества. Предлагалось признать полученное с Хиггинсом послание — сообщением о реально надвигающейся катастрофе, а непосредственным источником предполагаемой катастрофы считать странные объекты, вероятно, внеземного происхождения. В связи с необходимостью привлечения к решению проблемы большого количества научного и технического персонала сохранить теперешнее щекотливое положение землян в тайне от них самих вряд ли удастся. Поэтому для предотвращения паники и хаоса, а также использования служебного положения лицами, по роду своей деятельности так или иначе получившими доступ к данной информации, было решено предоставить ее широкой огласке, внеся некоторые, снижающие напряженность ситуации коррективы. А именно, сообщить только о теоретической возможности подобных событий, опустив реальные сроки. Запретить все частные и туристические старты с Земли, повысить охрану стартовых площадок и контроль за текущими грузовыми перевозками. Таким образом предполагалось лишить людей даже мысли о возможности решения проблемы путем бегства с планеты, как для простых смертных, так и для чиновников высшего ранга, сплотив всех вокруг единственной актуальной задачи — спасения человечества. Соответственно запретить на неопределенный срок и любые сделки с недвижимостью на Марсе и в других колониях.

В случае если в ближайшее время не будет найден реальный способ уничтожения угрожающих цивилизации объектов — решить вопрос о возможности отправки через Переход представителей Земли с дипломатической или диверсионной миссией. В качестве посланцев в первую очередь рассмотреть кандидатуры Андрея Белова, а также Артура и Барбары Роу, которые уже проявили свои способности по управлению объектом.

Андрей присвистнул, особенно его «порадовало» замечание о некоей диверсионной роли, которую ему уготовили, правда, пока с трудом представляется, где и против кого, собственно.

Прочитав еще пару свежепоступивших отчетов подопечных Зимина о попытках воздействия на объект жестким излучением, также закончившихся совершенно безрезультатно, Андрей отправился в медицинский блок к Артуру.

Там ему сообщили, что Артур еще вчера был отпущен из изолятора и они с Барбарой расположились в блоке «А» сектора 307. Почти не надеясь на успех предприятия, Андрей решил все же посетить указанный сектор. Дверь распахнулась с изрядной задержкой, когда он уже собирался уходить. Взъерошенная шевелюра и слегка помятая, но счастливая физиономия Артура говорили сами за себя. От абсолютно подавленного человека, загнанного обстоятельствами в угол, каким он выглядел в кабинете Гущина, не осталось и следа. Спрашивать, как прошла их с Барбарой встреча, не имело смысла. Андрей был рад снова видеть друга жизнерадостным и счастливым. Они, горячо пожав друг другу руки, уселись в мягкие низкие кресла, больше пригодные для лежания.

— Как дела? — осторожно спросил Андрей.

— Да вот, доктора решили, что пока для человечества мы не опасны, — улыбаясь, сказал прежний, ироничный Артур.

— Ну и замечательно, — порадовался Андрей. — И настроение, я вижу, бодрое, даже несмотря на ожидаемый вскорости катаклизм.

— Ты знаешь, вчера, покидая медицинский блок, я упросил врачей показать мне собственный труп… Впечатляет, однако…

— В каком плане?

— В плане философского отношения к миру.

— Ты, по-моему, и так всегда философски относился к жизни.

— Да, а теперь я философски отношусь и к смерти.

Андрей кивнул в сторону терминала:

— С последними новостями знаком? Или не до того было…

— В общих чертах, — нахмурился Артур. — Ты еще, наверное, не в курсе… В общем, как оказалось, все-таки кое-что нечеловеческое в нас с Барбарой есть…

Он замолчал, хмуро разглядывая противоположную стену. Андрей был готов убить его за эту паузу, но внешне совершенно непринужденно ждал продолжения.

— С некоторого расстояния, к счастью, совсем небольшого, предположительно несколько десятков метров, мы начинаем чувствовать присутствие субстанции, именуемой Переходом. Физически это описать сложно, все происходит где-то на уровне эмоций. Появляется ощущение какой-то необоснованной радости, своей причастности к чему-то большому и светлому… Барбара обратила на это внимание еще когда, только что встретив прежнего Артура, покидала с ним «Новую Землю». В тот момент она отнесла эти странные эмоции на счет неожиданной встречи с любимым. Но потом, когда уже с полумертвым Артуром на руках, на грани гибели в Большой Удаче, она пробиралась по транспортному тоннелю к спасительной пещере и ощутила то же самое, то просто испугалась, ведь радоваться тогда было абсолютно нечему. Ну и я, задыхаясь и получая кровавые ссадины в Южной Америке, почувствовал страх только уже когда проделал половину пути до выхода на волю. Потом я решил, что это был результат общего шока, но теперь все представляется в несколько ином свете.

— Ты сообщил об этом кому-нибудь?

— Да, еще вчера, когда мы с Барбарой пришли к такому выводу, то сразу поставили в известность Гущина. Он дал нам сутки на отдых, а сегодня придется опять расстаться. Нас включили в состав двух поисковых групп, будем помогать отыскивать «своего прародителя» в наиболее труднодоступных местах.

Из душа в коротеньком халатике, широко улыбаясь и блестя мокрыми волосами, вышла Барбара. Давно Андрей не видел ее такой, больше двух лет…

— Привет, пообедаешь с нами? — проворковала она, как в старые добрые времена.

— Конечно, — улыбнулся Андрей, — теперь вы от меня так просто не отделаетесь.

Они посетили все тот же местный ресторанчик, правда, теперь пришлось обойтись без спиртного, ведь впереди предстояла серьезная работа. А затем все трое, получив одновременно сигнал вызова на свои персональные браслеты, отправились в кабинет Роговцева, готовые к участию в любых мероприятиях, направленных на предотвращение гибели человечества.




19


Три месяца, много это или мало? Смотря к чему приравнивать сей отрезок времени. Если к ежегодному отпуску, то, пожалуй, достаточно, а если пытаться подвести итог нескольким тысячелетиям существования цивилизации, то, наверно, маловато будет. По вселенским же масштабам — вообще говорить не о чем. Тем не менее и этот отрезок человеческой истории планеты Земля подошел к концу.

Было отчего прийти в уныние и пуститься во все тяжкие… То здесь, то там отмечались вспышки мародерства, терроризма и паники. Однако большинство людей верило в то, что катастрофы удастся избежать, и их надежды постепенно оправдывались…

Выяснилось, что Переход, как и любой материальный объект, подвержен влиянию гравитации. Следовательно, при определенном воздействии гравитационного поля, он мог быть перемещен со своего «насиженного» места. Первые же, еще достаточно неуклюжие опыты всецело подтвердили эту теорию. Казалось бы, что это дает? Понятно, что, сколько ни пинай «вражеские» объекты по поверхности планеты, толку не будет. Оставался единственный вариант: попробовать вообще удалить их с Земли, но для этого требовалось разработать и изготовить специальные гравитационные ловушки. И это в условиях жуткого дефицита времени, а также отсутствия даже аналогов подобных устройств.

Лучшие умы человечества занялись решением поставленной задачи. Тут же изготавливались опытные образцы и отправлялись на испытания. Люди в конце каждого дня с замирающим сердцем слушали в новостях очередные подробности «битвы за планету». Социологи утверждали, что, если земляне уцелеют, их мировоззрение изменится коренным образом, и полученный урок позволит, наконец, навести в самосознании людей должный порядок.

Параллельно с разработками оптимальной конструкции транспортирующего устройства шел непрерывный поиск активных областей. К счастью, теоретически предсказанное их расположение оказалось верным, и в промежутках между этими координатами ничего не нашли. Однако, если бы не участие Артура с Барбарой, проблема все равно оказалась бы неразрешимой. Многие области находились непосредственно в толще Земли и, естественно, визуальному наблюдению не поддавались. Только после взрыва соответствующей скалы или выкапывания приличного котлована перед людскими взорами появлялось не подверженное влиянию столь незначительных факторов опостылевшее свечение. Хуже обстояло дело с Переходами, расположенными в океане на большой глубине. Пока оставался открытым вопрос — как в будущем доставлять к ним гравитационные ловушки?

Изготовление приемлемой к массовому применению гравитационной ловушки и появление на карте точных координат последнего Перехода почти совпали по времени и отмеряли половину срока, отведенного землянам для своего спасения.

Теперь за оставшиеся полтора месяца требовалось успеть отправить все подлежащие депортации объекты подальше от Земли. Сначала вообще хотели вывозить их за пределы орбиты Плутона, но потом сочли, что это слишком дорого, а главное, долго. Остановились на участке пространства между орбитами Сатурна и Юпитера. Все корабли, обладающие достаточной энергоемкостью и скоростью, были привлечены к операции. Даже Сандерс, успевший слетать за это время в Большую Удачу, правда, не на крейсере «Везувий», что было уже ни к чему, а на обычном разведчике, и вернувшийся обратно на своем модернизированном реликте, принимал самое активное участие в выдворении «нечисти».

Андрей занимался координированием наземной части операции с ее воздушно-космическим продолжением, обеспечивая своевременную доставку «груженых» ловушек к стартам челноков, которые затем на орбите передавали свой смертоносный груз транссистемным лайнерам.

Из-за некоторых аналогий с существовавшим в древности художественным сериалом всех непосредственных участников развернувшегося на планете действа, с легкой руки какого-то журналиста, стали называть «охотниками за привидениями».

Когда объект доставляли к месту ссылки, он выпускался из ловушки в открытый космос. Как выяснилось уже после второй подобной операции, там, в пространстве, объекты имели тенденцию объединяться в один, соответственно увеличивающийся в размерах, слабо, едва различимо светящийся шар. В итоге, к концу акции, диаметр его достиг примерно тридцати метров. Полностью очистить Землю от постороннего присутствия удалось уже за неделю до предполагаемого срока активации внешнего воздействия на нее. Оставалось загадкой, знают ли хозяева вывезенного с планеты «добра» о предпринятых людьми действиях, и если нет, то что случится, когда узнают. Пессимисты всех мастей высказывали разнообразные зловещие предположения. В частности, некоторые утверждали, что, когда до момента «похищения» останется совсем немного времени, образовавшийся между Сатурном и Юпитером сгусток устремится к Земле, и помешать ему выполнить свое предназначение мы уже не сможем.

Гущин собрал в своем кабинете всех сотрудников Управления СКВ, руководивших тем или иным участком во время проведения операции «Переход», и поздравил с успешным ее окончанием. При этом, конечно, упомянул, что полностью расслабиться они смогут, только когда пройдет указанный срок и они воочию удостоверятся, что Земле больше ничего не угрожает. Зимин высказал предположение, что Переход все-таки не подозревает о своем новом пространственном положении и непременно попытается осуществить возложенную на него миссию, поэтому их главная задача теперь — обеспечить всестороннее наблюдение за данным участком космоса.

Тут в разговор вмешался Артур:

— Я абсолютно согласен с Эдуардом Аркадьевичем. Скорее всего, если акция все-таки состоится, то Переход выполнит перенос части доступного ему пространства, и поскольку мы знаем, что на месте исчезнувшей планеты Хиггинса не осталось ничего, следовательно, и здесь сам Переход тоже исчезнет. А Переход, обнаруженный в Большой Удаче и взорванный вместе с поселением, может оказаться на той планете единственным. Почему-то мне кажется, что наших заочных «друзей» интересуют только жизнепригодные планеты. Что же получается? Человечество, столкнувшись с самым загадочным явлением за всю свою историю, впопыхах полностью избавившись от всех его элементов, так и останется в абсолютном неведении относительно его природы и возможных будущих проявлений.

— Конечно, можно поместить внутрь этого шара автоматический зонд, напичканный разнообразной аппаратурой, но что это даст? — усомнился Роговцев. — Если он и окажется перемещен, то, очевидно, на такое расстояние, откуда самостоятельно вернуться уже не сможет, а посланный им сигнал будет добираться до нас сотни лет. Единственно, чего мы достигнем таким образом, так это — вручим «агрессору» образец нашей технологии.

— Правильно, — опять согласился Артур, — значит, необходимо послать не бездумный аппарат, а экипаж, состоящий из людей, способных творчески подойти к информации, обладателями которой они станут по ту сторону Перехода и, вполне возможно, смогут найти пути передачи ее на Землю.

— Экипаж, состоящий из потенциальных самоубийц?! — усомнился Блейк. — Которые с вероятностью девяносто процентов погибнут в ходе самого процесса переноса… Вряд ли мы найдем здравомыслящих добровольцев.

Артур горько усмехнулся:

— Пожалуй… Однако мы с Барбарой готовы принять участие в этом эксперименте. Согласитесь, лучше уж погибнуть, чем всю оставшуюся жизнь считаться НЕЛЮДЬЮ, потенциально опасной для человечества! Ведь что ожидает нас в будущем — невозможность заниматься любимым делом, а также постоянный контроль со стороны врачей и Службы Безопасности. Безрадостная перспектива.

Артур обвел взглядом собравшихся, пытаясь уловить их отношение к своему предложению, но все как-то виновато отводили взгляд.

— Если вам жалко тратить на эту затею современный корабль, — продолжил Артур, — то дайте какой-нибудь небольшой грузовичок. Хотя я почему-то уверен, что мы не погибнем. В любом случае для научных экспериментов у вас еще останется клон китайца, который, насколько я знаю, прекрасно адаптировался к современной жизни. То есть человечество с нашим уходом абсолютно ничего не теряет, а приобрести может многое.

— Хорошо, — прервал его монолог Гущин, — предложение заманчивое. Но поскольку мы все равно не полномочны принять какое-либо решение — отложим дискуссию на несколько часов. Все свободны. Белов, Роговцев, задержитесь.

Когда остальные сотрудники покинули кабинет, Гущин спросил:

— Что скажете?

— В принципе, он прав, — сказал Антон. — Дать им кораблик среднего класса и пусть летят.

— И что они там на нем сделают? — скривился Андрей. — Нет уж, если затевать игру, то надо предусмотреть хоть какую-то возможность их возвращения или передачи информации.

— А как насчет «Супер-Стелс»? — спросил Гущин, в упор глядя на Роговцева.

— Секретный боевой корабль с новейшим оборудованием и технологиями отдать в руки этих… — возмутился Роговцев. — Да им достаточно будет включить режим невидимости, и поминай как звали…

Гущин укоризненно посмотрел на него. Андрей, смерив Роговцева выразительным взглядом, тоже наглядно продемонстрировал свое отношение к его последней реплике.

— А что вы кривитесь? — хмуро оправдывался Антон. — Они сами подтвердили, что Переход даже на расстоянии может оказывать влияние на их эмоции. Неизвестно, как они поведут себя опять, оказавшись внутри него, да еще перед таким событием.

— Вот и дай своим сотрудникам задание придумать, как быстро модернизировать корабль таким образом, чтобы он, являясь мощной боевой системой против чужих, остался нам полностью подконтролен, — сказал Гущин. — А я сейчас попробую утрясти этот вопрос на высшем уровне. И учти, времени у нас на подготовку корабля — не более суток.

Роговцев задумался.

— Ну а тебе, Андрей, сутки отдыха… Потом отправишься с эскадрой боевых кораблей к Сатурну. Будете контролировать Переход с близкого расстояния, чтобы он не «надумал» выкинуть какой-нибудь фокус.

Андрей кивнул, хотя с трудом представлял, как они, в случае чего, смогут повлиять на Переходовы фокусы.

Покинув кабинет Гущина, Андрей позвонил Ольге и, выслушав о себе целую серию нелестных эпитетов, невинно сообщил, что ничего не понял, а посему просит ее немедленно прибыть к нему на квартиру для уточнения деталей. Ее можно было понять, пообещав вечером все объяснить, он исчез почти на три месяца, правда, иногда позванивая, но ничего толком не рассказывая и односложно описывая, как он соскучился, что само по себе уже походило на оскорбление в извращенной форме.

Однако Андрей абсолютно не сомневался, что сумеет вымолить прощение.




20


Сатурн был прекрасен. Эта, пожалуй, самая живописная планета Солнечной системы, величественно поигрывая своим нимбом, гордо и снисходительно взирала на копошащуюся возле ее орбиты псевдоразумную звездную пыль, представлявшую собой десяток пилотируемых кораблей и целую кучу всевозможных зондов и автоматических станций.

Конечно, и Юпитер неплох, двусмысленно подмигивающий знаменитым пятном-глазом и важно раздувающий газовые щеки, явно пытаясь напомнить, кто в системе самый крупный.

На их фоне тридцатиметровый шарик Перехода казался настолько невыразимо мал и несуществен, что невольно все случившееся начинало казаться не более чем игрой больного воображения землян, возомнивших, что вот такая искрящаяся малость действительно способна повлиять на пространственное расположение целой планеты. Пусть не такой большой, как две ближайшие, но все же и не астероида мороженого.

Андрей с трудом оторвался от обзорного экрана.

Включил переговорное устройство.

На экране терминала появилась озабоченная физиономия Артура.

— Ща-а-ас… — сказал он. И Андрей еще добрую минуту наблюдал только его затылок, потом и тот пропал из поля зрения.

На экране появилась Барбара.

— Что там у вас происходит? — теряя терпение, спросил Андрей.

— А вы ничего не замечаете?

Андрей опять глянул на обзорный экран. Вид толстого, остроносого, но округлого в плоскости, треугольника, пронзившего мутный белесый шар, совершенно не изменился.

— Визуально нет, — сказал он, — а что случилось?

— Растет напряженность внешнего электромагнитного поля, — бросила Барбара, искоса поглядывая на пульт управления, возле которого «колдовал» Артур.

В рубку быстро вошел Гущин. Ему все-таки удалось убедить Совет в том, что он лично должен возглавить завершающую стадию операции «Переход». Кивнув Барбаре, он то ли спросил, то ли констатировал свершившийся факт:

— Начинается…

Барбара выразительно пожала плечами.

— Дай-ка мне Артура.

На этот раз Артур появился почти мгновенно: вот что значит — начальство вызывает.

— Так, хватит у пульта суетиться, — повелительно сказал Гущин. — Немедленно полезайте в гравитационные компенсаторы. Все, что необходимо, автоматика сама измерит и запишет.

Гравитационный компенсатор, как и сам корабль, тоже был новейшей, секретной, еще не прошедшей весь положенный комплекс испытаний разработкой одного из подчиняющихся только Совету Безопасности предприятий оборонно-космического комплекса. Питаясь от главного генератора корабля, он позволял экипажу выдерживать перегрузки, на порядок превосходящие допустимые нормы.

Гущин включил общий вызов и, не дожидаясь всех подтверждений, объявил:

— Внимание! Всем кораблям, задействованным в операции «Переход», готовность ноль. Вариант — наблюдение.

Всего в зоне «эксперимента» присутствовало одиннадцать пилотируемых кораблей, из которых шесть — новейшие боевые аппараты класса «Супер-Стелс», на одном из них, проткнувшем мордой загадочный объект, и находились Артур с Барбарой. Остальные корабли были обыкновенными галактическими разведчиками, увешанными дополнительной научной аппаратурой.

Помимо прочих достоинств, касающихся энерговооруженности, надежности, скорости и прочности, корабли класса «Супер-Стелс» обладали еще двумя главными отличительными особенностями. Первая определялась самим названием класса и, следовательно, обеспечивала кораблю полную «невидимость» почти во всех диапазонах электромагнитных и гравитационных волн. Идея устройства была не нова и с переменным успехом использовалась и раньше, но только теперь удалось добиться достаточно качественного ее исполнения. В итоге корабль, находящийся в этом режиме, не создавал никаких помех для прохождения почти любых волновых излучений и, следовательно, оставался невидим, как визуально, так и для большинства пространственных сканеров.

Второе и в данной ситуации не менее существенное достоинство — это наличие направленного гравитационного излучателя, а грубо говоря — гравитационной пушки. Она позволяла осуществлять локальное гравитационное воздействие на объекты, удаленные на тысячи километров. Вот на это «второе достоинство» и возлагалась главная надежда, если Переход вдруг надумает направиться обратно к Земле.

Поэтому-то Гущин и добился разрешения лично возглавить завершающий этап операции. Конечно, шести кораблей могло оказаться недостаточно для сдерживания этого «энергетического монстра», но больше у землян просто не было.

Исходя из полученного вместе с Хиггинсом предупреждения, абсолютно точно определить время начала этого безобразия не представлялось возможным, уж слишком схематично там все изобразили неведомые доброжелатели. А люди, естественно, готовились к минимально возможному сроку катастрофы. Поэтому корабли уже неделю болтались в ожидании между орбитами Сатурна и Юпитера, а ровным счетом ничего не происходило.

Ученые-психологи стали поговаривать о том, что может представлять собой общегалактический юмор и не столкнулись ли мы с одним из его проявлений. Появились комиксы, в финале которых из Перехода вылезал лысый, вислоухий, трубчатоносый инопланетянин и ехидно заявлял: один ноль в мою пользу.

И вот сегодня, похоже, действительно началось…

Андрей был вторым пилотом на флагманском корабле. Кроме него и Гущина еще два члена экипажа находились в боевом отделении в полной готовности дать в морду инопланетному шутнику.

— Мы упаковались, — доложил Артур. — Что снаружи?

Откликнулся Зимин, находящийся на одном из разведчиков и возглавляющий научную часть операции:

— Интенсивность излучения стабилизировалась. Визуально наблюдается повышение мутности шара.

— Сейчас начнется, — констатировал Артур.

Вдруг эфир наполнился диким лязгом и скрежетом помех, а невзрачный шарик резко увеличился в размерах, за долю секунды поглотив корабль с Артуром и Барбарой.

Гущин, косясь на обзорный экран, тщетно переключал частоты, пытаясь восстановить связь с другими кораблями. Шар Перехода, став молочно-белым и совершенно непрозрачным, продолжал стремительно расти.

Андрей боялся представить, что может произойти на Земле, когда там из-за помех исчезнет видеоизображение с места событий.

Наконец, убедившись в тщетности своих попыток, Гущин оставил пульт в покое и вместе с Андреем предался наблюдению грандиозного зрелища. По мере того как объект увеличивался в размерах, возрастала степень его светимости, молочная белизна теряла равномерность, то покрываясь темными пятнами, то озаряясь всполохами ярких зигзагообразных вспышек. Андрей глянул на масштабную сетку: «молочный переросток» уже достиг размеров Луны и продолжал в том же духе. Разыгравшееся воображение попробовало нарисовать картину поглощения этим чудом всей Солнечной системы, но откуда-то из подсознания на него «цыкнули», и оно сделало вид, что пошутило.

Тем временем, надувшись до размеров, чуть превышающих Землю, шар вдруг лопнул, а вернее, просто бесследно исчез. Впечатление, что он лопнул, сложилось у наблюдателей из-за полученного сильного гравитационного толчка, слава богу, что они находились от него на приличном расстоянии.

Как только глаза снова обрели возможность видеть, Белов и Гущин прильнули к экрану… Он был девственно чист… Корабль с Артуром и Барбарой на борту исчез!

Земля увидит эту картинку только через сорок минут. Ровно столько времени потребуется электромагнитным волнам для того, чтобы преодолеть пространство, разделяющее голубую планету и предназначавшуюся ей катастрофу. А если это только начало? Сколько еще времени и сил понадобится людям для борьбы с последствиями своего самоуправства?

На долю какого поколения выпадет новая встреча с «разочарованной Вселенной»?

Эфир вдруг наполнился отборной бранью других наблюдателей, видать, всем досталось… Что ж вы ругаетесь? Радуйтесь, ЛЮДИ, пока вы отделались легким испугом!







Часть третья

ОТВЕТНЫЙ ХОД





1


В его широко открытых глазах застыло изумление. Вытянутые вдоль тела руки с неестественно вывернутыми вверх ладонями и отсутствие видимых признаков дыхания наводили на мысль, что он мертв. Однако Человек был жив. Причем жив не только как набор мягких тканей, «мозговых» костей и субпродуктов, но и как личность, что для Человека, несомненно, важнее всего остального, ибо, в противном случае, он — уже не Человек, а неподдающийся научной классификации биологический паразит.

Он лежал на теплой ровной поверхности и был настолько погружен в свой внутренний мир, что из внешнего ощущал только это. Ворох мыслей, воспоминаний и образов тяжело ворочался в его мозгу, порождая в душе лавину невиданных доселе эмоций, которые только мешали сознанию выхватить из этого хоровода что-либо конкретное. Понять, наконец, смысл своего теперешнего положения.

Отполированный до зеркального блеска диск мягко прикоснулся к его лбу и тут же, обжигая необычным холодом, прижал голову к лежанке, отчего показалось, что затылок продавил ее плоскую поверхность и оттуда его обдало кипятком.

Человек вздрогнул. Очевидно, это было просто непроизвольным сокращением мышц, запоздалой попыткой затуманенного сознания принять хоть какие-то меры к защите пока еще принадлежащей ему плоти. Жуткий холод на лбу и огонь на затылке раздирали череп, казалось, мозг превратился в одну биметаллическую пластину, мечущуюся между двумя полюсами чужеродной энергии, в своеобразную термопару, покрывшуюся зарядами статического электричества и готовую вот-вот пробить на «корпус», сверкнув последней вспышкой угасающего сознания.

Говорят, что привыкнуть можно ко всему и вообще это только вопрос времени. Эволюция биологических организмов подтверждает такую точку зрения.

Сколько продолжалась эта огненно-ледяная какофония, Человек не знал. Может быть минуту, а может быть, тысячу лет. Во всяком случае, он уже почти привык, более того, начал получать непостижимое удовольствие от этого процесса. Теперь пронзительные иглы электрических разрядов вызывали странные, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ переживания, а Человек все пытался понять и классифицировать, привести в полное соответствие со своей человеческой логикой и опытом бытия.

Неожиданно все прекратилось, оборвалось. Задавленный внешним воздействием мозг воспринял эту «тишину» как жуткий оглушающий удар. Он уже не мыслил своего существования без надсадно давившей его внешней энергии и сейчас, вдруг опять оказавшись «на свободе», струсил, забился в угол, ожидая чего-то худшего.

Как это похоже на Человека!

«Тишина» не проходила! Ужас охватил его. Животные инстинкты попытались поднять тело, открыть и наполнить страхом глаза, заставить дико забиться сердце и перехватить дыхание. Но… не дождались отклика от соответствующих органов чувств. Вторая волна ужаса грозила поглотить вконец исстрадавшийся разум.

Тьма вдруг исчезла, но странным непостижимым образом. Человеку показалось, что он стал обладателем тысячи глаз, ртов и ушей. Поток захлестнувшей его информации был огромен, разнообразен и в то же время странен и чужд. От него нельзя было отмахнуться, как от надоевшей мухи, зарыться головой в подушку или отключиться усилием воли, он был повсюду. Похоже, информация теперь стала единственной собственностью и тяжким бременем Человека.

Постепенно первоначальный ужас, как ни странно, сменился радостью понимания, ощущением потенциального безграничного могущества. Человек успокоился, вернулась способность думать, анализировать и делать выводы. Он начал медленно, кропотливо и основательно разбираться в своем новом качестве, шаг за шагом постигая принципы взаимодействия и управления в среде своего теперешнего обитания.

И вот когда новый мир стал уже фактически его домом, уютным и спокойным, а существование в нем размеренно приятным, Человек столкнулся с новой информацией. На первый взгляд совершенно безобидной, ничуть не хуже и не лучше любой другой, но что-то шевельнулось в душе, сжалось отсутствующее сердце, и он вспомнил все…

Если бы он мог излить навалившуюся тоску леденящим душу воем, то его, наверное, услышала бы вся Вселенная… А почему бы и нет, ведь терять ему уже нечего, а ни жить дальше, ни убить себя Человек не мог.




2


Индикатор «ждущего режима» вяло помаргивал светодиодом, компьютер спал. Подключенный к глобальной информационной сети он мог в считанные минуты выдать практически любые знания, накопленные человечеством, при этом сам оставался только бесстрастным инструментом, полностью подчиненным воле своего создателя.

Звезды из раскрытого настежь окна протягивали в полумрак комнаты тонкие щупальца-лучики, представлявшие собой лишь жалкие отголоски десятки тысяч лет назад отправленной в пространство энергии. Как они выглядят теперь? Да и существуют ли вообще? Может быть, очередная сверхцивилизация давно раскидала их по другим галактикам в угоду понятным только ей целям.

Разметавшись на широкой кровати, спали два человека — мужчина и женщина. Два хрупких представителя цивилизации, замахнувшейся на галактическое господство. Между тем, взятые отдельно от остальных ее членов, от машин и компьютеров — вряд ли способные выжить даже на своей родной планете. И все же совместными усилиями недавно доказавшие, в первую очередь самим себе и, впрочем, как они надеялись, кому-то еще, что способны постоять за свое место на Млечном Пути.

Женщина безмятежно улыбалась. Сомнительно, чтобы во сне ей кто-то рассказывал анекдот. Скорее всего, переполнявшее ее в последние дни счастье, сладостно «терзавшее» свою добычу во время бодрствования, не желало давать ей передохнуть даже ночью. Она, в полудреме, томно потянулась, и ее ноги переплелись с ногами мужчины, а улыбка отразила возникшие при этом нюансы нового эмоционального состояния.

Мужчина, наоборот, хмурился и изредка вздрагивал, словно в бессильной попытке отмахнуться от суеты мира и тоже очертя голову погрузиться в океан безмятежной радости, как и его подруга. Но, очевидно, более прагматичный рассудок и выпавшая на его долю ответственность не желали без боя уступать свои позиции. И если днем женщине удавалось утопить его в водопаде счастья, не оставляя и секунды на то, чтобы вынырнуть и опять зацепиться сознанием за оставшиеся на поверхности проблемы, то ночью загнанные в дальний угол переживания пытались наверстать упущенное.

Первым проснулся компьютер. Тихонько пискнул, еле слышно зажужжал, тестируя компоненты системы, потом удовлетворенно «похрюкал». На дисплее замельтешили цифры. Будто только для того, чтобы добавить хоть чуть-чуть света в полумрак комнаты, словно соревнуясь в этом деле со звездами.

Но нет, задача компьютера оказалась куда более приземленной. Подтвердив свои полномочия в глобальной сети, он начал перекачку данных. Первые же полученные байты информации заставили дисплей залиться красным светом то ли стыда, то ли тревоги, а звуковую систему — нарушить умиротворенную тишину негромкими, но резкими сигналами.

Мужчина только поморщился во сне. Скорее всего, возникший звуковой ряд занял вполне подобающее место в его ночном видении, нисколько не способствуя пробуждению.

Улыбка на лице женщины пропала. С минуту она находилась между явью и сном, потом приоткрыла один глаз, который, заметив «покрасневший» дисплей, одарил его таким взглядом негодования, которого хватило бы, наверное, еще на пару десятков глаз. К ее крайнему сожалению, дисплей при этом не испепелился, его жидкокристаллическая структура не раскололась ужасными трещинами, и даже компьютер не завис, продолжая противно, нагло и бесцеремонно пытаться привлечь к себе внимание.

Женщина обреченно вздохнула. Открытый глаз наполнился печалью и тревогой и тут же закрылся. Через секунду открылся другой, этот был полон сонного протеста. Можно было подумать, что они принадлежат совершенно разным людям. Глаз сфокусировался на лице лежащего рядом мужчины, после чего женщина произвела телодвижение, которое можно коротко охарактеризовать как «лягание любимого человека». С третьей попытки ей все же удалось вызволить его из сумеречной зоны сознания.

Мужчина открыл глаза и вопросительно посмотрел на подругу, как бы интересуясь, где она освоила такой оригинальный способ любовной игры. Однако ее единственный открытый глаз, убедившись, что дело сделано, тут же закрылся и уполз вместе с головой на противоположную сторону подушки. В этот момент компьютер в очередной раз жалобно всхлипнул, уже почти не надеясь удовлетворить свои жалкие потуги на общение с пользователем.

Мужчина чертыхнулся, сон мгновенно ушел, тело сжалось стальной пружиной и распрямилось возле дисплея. Он набрал на клавиатуре личный код. Звуковой сигнал стих, по экрану побежали строки информационного сообщения. Оно оказалось весьма лаконичным и завершилось конкретным приказом, касающимся лично его. Молодой человек помрачнел. Ему стало очевидно, что самый счастливый отпуск в его жизни окончился, едва перевалив за свою половину. Что ж, и на том спасибо.

Обидно было только, что отложенный на конец отпуска «серьезный разговор» с любимой женщиной опять не состоится и им снова придется расстаться, обменявшись двусмысленным «пока». Он поднялся из-за стола, с сожалением посмотрел на неподвижно лежащее на кровати полуобнаженное тело спящей подруги и, стараясь производить поменьше шума, отправился в соседнюю комнату собираться.

Вслед ему смотрели широко открытые и полные невысказанной тоски и тревоги глаза любимого человека…




3


Полуавтоматическая наблюдательная Станция, методично дырявя пустоту космического пространства, беспрепятственно неслась по указанному маршруту. За несколько лет существования она «привыкла» к безнаказанному однообразию своего полета. Электронные блоки, которыми Станция была нафарширована без всякой меры, «притерлись» друг к другу и, окончательно смирившись со своей судьбой, безропотно обрабатывали поток информации, идущий с установленных на ней оптического и радиотелескопов.

Тем не менее, по сложившейся традиции, на Станции всегда присутствовал один человек. Главной задачей практиканта-наблюдателя было отнюдь не слежение за работой оборудования или полученными результатами глобального подглядывания и подслушивания, как значилось в инструкции, а достойное прохождение теста на трехмесячное одиночество в замкнутом пространстве удаленной на миллионы километров от людей Станции.

Все, без исключения, курсанты Звёздной Академии, в тех или иных вариантах, проходили подобный тест. В основном, будущие «космические волки» получали только удовольствие от возможности ненадолго выпасть из бешеного ритма современной жизни и вдоволь побездельничать. Причем поскольку это происходило по независящим от них причинам, то ни о каких угрызениях совести по поводу такого времяпрепровождения речи не шло.

Почти все испытуемые возвращались из подобных командировок поправившимися и отдохнувшими, а также переполняемые разного рода энергией, что приводило в трепет знакомых девушек.

Хотя, конечно, бывали случаи, когда курсант возвращался осунувшимся и нервным, или, того хуже, после первого же месяца просил вернуть на Землю. Понятно, что дальнейшая космическая карьера для такого человека была закрыта и его, в лучшем случае, переводили в технические службы космодромов, а в худшем — вообще убирали из этой области человеческой деятельности.

Подобные злоключения явно не касались Практиканта, развалившегося в кресле на наблюдательной площадке Станции и, лениво потягивая кофе, любовавшегося через бронированное многослойное стекло купола приближавшимся Юпитером.

Через неделю Станция пройдет точку, максимально приближенную к этой планете, и, с трудом отмахнувшись от притяжения гиганта, продолжит циклический бег в пространстве.

Но этого Практикант уже не увидит, ибо его вахта благополучно завершилась и двумя днями позже за ним прилетит транспортный корабль, доставив на Станцию новую потенциальную жертву пустоты и одиночества.

Допив кофе, Практикант еще несколько минут любовался звездами. Если честно, то он все никак не мог привыкнуть к окружающей бездне пространства, времени и материи, наверняка вмещавшей безграничное количество вариантов жизни и разума. Он уже убедился, что долго смотреть отсюда на звезды — опасно. Начинает резко падать оценка уровня собственной значимости в этом мире. Все душевные ценности как бы растворяются, обесцениваются перед лицом вечности. Кажется, еще немного — и на месте личности увлекшегося наблюдателя останется только биологическая бездуховная оболочка.

Это ощущение у пилотов называлось «космическим глазом».

Вот и теперь Практиканта потянуло на странные философские аллегории. Стряхнув оцепенение, он резко поднялся и двинулся к выходу, твердо решив посвятить сегодняшний день составлению отчета о пребывании в вынужденном заточении.

Проходя через лабораторный отсек, в который стекались данные со всех устройств внешнего наблюдения, он мельком глянул на информационные экраны и, не увидев ничего необычного, проследовал далее. Но, сделав несколько шагов, остановился. Возникло настойчивое ощущение, что он пропустил что-то важное. Что либо глаза, задернутые пеленой рутины и однообразия, не довели до мозга нечто заслуживающее его личного вмешательства, либо мозг «увидел» лишь то, к чему привык.

Несколько секунд замешательства и раздумья о том, стоит ли вернуться и все-таки выяснить, в чем проблема или ну его на фиг, «благополучно» завершились резанувшей по нервам аварийной сиреной.

Практикант окончательно окаменел, не зная куда бежать, то ли в рубку, то ли в лабораторию, судорожно вспоминая соответствующие пункты инструкций. И какой идиот только придумал эти сирены, в самый ответственный момент вгоняющие мозг в полный ступор. В голове пульсировала единственная мысль, да и та о том, как обидно погибнуть за двое суток до возвращения. Наконец сообразив, что все системы жизнеобеспечения и контроля энергосистем находятся именно в рубке, он кинулся туда, справедливо решив, что любые нюансы научных изысканий могут подождать.

Первым делом отключив сигнализацию и не обнаружив никаких видимых признаков аварии, он запросил бортовой компьютер о состоянии всех систем Станции и был радостно удивлен, получив вполне положительный ответ. Потом последовал запрос о причинах включения сигнализации. На что компьютер сообщил, что причины ему неизвестны, а активация устройства аварийного оповещения была произведена из лабораторного отсека.

«Значит, не померещилось, — подумал Практикант, — но что могло произойти в окружающем пространстве настолько ужасного, что потребовало столь срочного привлечения внимания экипажа? Станция находится на прежнем курсе и на Юпитер падать вроде не собирается. Может быть, просто дурацкий привет от предыдущего затворника, специально запрограммировавшего это событие? Нет, не стоит себя обманывать, за такие шутки… Ладно, хватит гадать и оттягивать момент истины».

Еще раз окинув взглядом мирно мерцавшие дисплеи рубки управления, Практикант, едва сдерживая нервную дрожь, ринулся в лабораторный отсек, проклиная себя за невнимательность.

Главный дисплей тамошнего компьютера переливался разноцветными надписями. В глазах зарябило, мозг отказывался воспринимать информацию в таком виде. Практикант негнущимися пальцами активировал разговорный блок и неожиданно сиплым голосом приказал:

— Доложить обстановку! Почему включился сигнал тревоги?

— Пять часов назад был обнаружен неизвестный объект, — как всегда бесстрастным голосом поведал компьютер, — предположительно комета, на скорости десять процентов световой, движущийся в сторону Юпитера. Время с момента обнаружения до включения сирены потребовалось для расчета точной траектории движения объекта и проверки ее стабильности. Сигнализация была включена по причине возможного столкновения Станции с объектом через десять часов.

— Что значит «возможного столкновения»?

— Столкновение произойдет наверняка, если объект или Станция не изменят характера своего движения, — терпеливо пояснил компьютер.

Легко сказать — изменить характер движения. Станция не имела собственных двигателей, они ей были просто ни к чему. Коррекция орбиты, если она требовалась, могла быть произведена двигателями транспортного корабля. За все время ее существования такая операция производилась всего один раз, да и то на всякий случай. Но сейчас прийти на помощь грузовик явно не успеет.

Надеяться же, что пролетевшая, наверное, миллиарды километров комета вдруг притормозит, было бы наивно, хотя, с другой стороны, не менее наивно полагать, что их траектории в бескрайнем космосе пересеклись случайно…

— Изображение объекта — на главный экран! — выдохнул Практикант.

На дисплее появился тускло светящийся шар, ничем не напоминающий комету. Масштабная сетка показывала его крохотный по космическим меркам размер — пятьсот метров в поперечнике. То-то системы наблюдения заметили его так поздно.

Шар не просто светился, он мерцал и переливался, даже слегка меняясь в размерах, словно дышал попадающейся на пути космической пылью.

Практикант смотрел на его изображение как завороженный. А что еще оставалось делать? Как убить оставшиеся до неминуемой гибели несколько часов?




4


— Связь со Станцией прекратилась за тридцать минут до столкновения, — сказал Гущин. — Хотя, собственно, и столкновения-то никакого не было. Резко снизив скорость, уравняв ее со скоростью Станции, объект просто поглотил ее и продолжил дальнейшее движение по новой траектории. Складывается впечатление, что он не имеет возможности или желания влиять на характер перемещения земной конструкции. Таким образом, она находится внутри пришельца уже более трех часов…

Андрей, утомленный полуночным перелетом, сидел сумрачный и нахохлившийся. Мало того что заслуженный отпуск был прерван на самом интересном месте, да еще и возвращаться с островка, затерянного в Тихом океане, пришлось на специально присланном джамп-флайере. Не любил он эти скоростные рейсы через стратосферу, во время которых желудок, казалось, совершенно свободно путешествовал по всему телу. Как ни странно — любой учебный тренажер давался ему легче.

«Неужели эта дрянь опять вернулась, — вяло думал Андрей, — или теперь прилетела другая? Интересно, что лучше?»

В кабинете Гущина собрались все те же — одни из главных действующих лиц операции «Переход». Никто не скрывал своего раздражения.

— Не пора ли нам продемонстрировать этой твари действие направленного гравитационного луча? — поинтересовался у собравшихся Роговцев.

— На Станции находится человек, — возразил Зимин.

— Я имею в виду вообще… — огрызнулся Роговцев.

— Пока объект ничем нам не угрожает, не вижу смысла подпитывать его дополнительной энергией, — сказал Зимин.

— А захват Станции — это не угроза?! — не унимался Роговцев. — Больше трех месяцев вся планета на «ушах» стояла, а вы предлагаете опять пассивно ждать очередного ультиматума!

— Ну, положим, никаких ультиматумов нам не предъявляли — просто любезно сообщили дату отправки, — парировал Зимин. — Может быть, не все так трагично. Что если мы, с упрямством молодого барана, противимся приобщению к какому-нибудь «Единому Галактическому Братству».

Роговцев насупился. До него дошло, что в то время, как он пытается предложить что-то дельное, Зимин бессовестно издевается, не над ним, конечно, но все равно неприятно.

— Кроме того… — ощетинился бородой Зимин.

— Минуточку, — прервал его Гущин. — Совет Безопасности уже принял решение. Наша с вами задача обеспечить его выполнение. Так что дебаты оставим на потом. Пока слишком мало данных.

— Потом может оказаться поздно, — пробурчал Роговцев.

— Возможно… И тем не менее… Решено отправить три корабля «Супер-Стелс» непосредственно к объекту для осуществления патрулирования, а оставшимися «прикрыть» Землю… На всякий случай…

Роговцев неопределенно хмыкнул.

Зимин также не выразил восторга, а беззвучно зашевелившаяся вокруг рта борода только намекнула, что у ее владельца есть особое мнение.

Было видно, что и Гущин, ставя задачу своим подчиненным, не испытывал большого воодушевления, хотя понимал, что любые принятые сейчас решения можно трижды оспорить, однако это не приведет к прояснению ситуации.

Апатия, охватившая Андрея, как ни странно, позволяла ему более трезво оценивать происходящее. Находясь в режиме отключенных эмоций, мозг точнее подмечал детали и проводил аналогии.

— Андрей, тебе предстоит возглавить группу кораблей, идущих к Станции…

— Белов!

Андрей вздрогнул.

— Вы спите?

— Я размышляю…

— О чем же? — терпеливо поинтересовался Гущин.

— Не надо суетиться, — спокойно сказал Андрей. — Мы все равно не успеем. Переход выполнит свою миссию раньше…

Впервые один из участников разговора назвал пришельца реальным именем, пусть теперь не очень соответствующим его сути, но уже вполне привычным.

Никто не возразил. Не стал кричать, что, мол, пока нет и намека на то, что новый гость и недавно выдворенный, вернее, сам покинувший Солнечную систему «нарушитель земного спокойствия» — одно и то же явление. Все понимали, что на самом деле, несомненно, так оно и есть. Слишком велика и нетороплива Вселенная, чтобы так часто одаривать землян своими неожиданностями.

Выдержав значительную паузу и не услышав возражений, Андрей продолжил:

— Следовательно, возможны два варианта. Первый: силы, желавшие «приобрести» Землю, делают очередную попытку… Ну, или второй вариант…

Пауза.

— Чем ты занимался в отпуске? — неожиданно спросил Гущин.

— Сливался с природой… — все так же неторопливо ответил Андрей.

— Значит, вовремя мы тебя выдернули, а то, я полагаю, ты бы совсем в ней растворился. Короче, или излагай свои мысли быстро и четко, или вообще помалкивай.

— Кто понял жизнь, тот не торопится, — изрек Андрей древнюю мудрость и невинно потупился под испепеляющим взглядом Гущина.

— Философ… — процедил тот. — Сам скажешь, какой второй вариант, или тебя пытать?

— А я откуда знаю, — развел руками Андрей. — Все прояснится, когда Переход отлепится от Станции, не будет же он там «висеть» вечно. Единственно, хочу вам напомнить, что мы «прошлым ходом» отправили во «вражеское логово» двух весьма смышленых послов-диверсантов. Я почему-то верю, что они смогли что-либо предпринять. И вера эта, в частности, основывается на том, что в свое время Артур проходил практику именно на Станции, «атакованной» теперь Переходом. То есть он прекрасно знает положение ее орбиты и период обращения вокруг Солнца.

— Возможно, таким образом он пытается передать нам информацию, — ухватил его мысль Роговцев.

— Или вернуться, — добавил Зимин.

— Все может быть, — задумчиво сказал Гущин. — Ну а если Переход в ближайшее время не «захочет» покидать Станцию? Мы уже убедились, что несколько сотен лет для него не срок.

— Тогда придется предпринять попытку стыковки со Станцией, — сказал Роговцев. — Кстати, транспорт, ушедший к ней, еще не развернули?

— Нет, — ответил Гущин. — Пока все опять происходит в полной секретности, а разворот транспорта уже придется как-то мотивировать.

— Да, люди еще от прошлого шока не отошли, — согласился Зимин. — Сколько всякой человеческой гадости наружу повылезало. Ведь мир действительно был на грани хаоса. Нам, между прочим, в каком-то смысле было легче других. Мы занимались конкретным делом, а вот многие зажиточные обыватели сильно перенервничали.

Неужели опять все сначала…

— Поэтому лично мое мнение — затягивать со стыковкой не надо, — сказал Андрей.

Гущин, поняв его намек, с сомнением покачал головой:

— Транспортом управляет обычный гражданский пилот. Вряд ли мы его уговорим на такую авантюру.

— И все же попробовать стоит, — настаивал Андрей. — Тем более что мы доберемся до марсианской Базы «Стелсов» и сможем стартовать к Станции не ранее чем через трое суток.




5


Сообщение о том, что «Переход» отлепился от Станции и медленно движется к орбите Плутона, переданное по секретным каналам СКБ, настигло Андрея уже на подлете к марсианской Базе. То есть почти через сутки после получения им приказа возглавить патрулирование объекта.

Эта новость содержала в себе несколько приятных аспектов.

Во-первых, опасения на предмет того, что следующее телодвижение от Перехода может последовать только через пару сотен лет, не оправдались, а это, в свою очередь, косвенно подтверждало версию о возможной связи его появления с предполагаемыми действиями «проглоченных» им же землян.

Во-вторых, Переход направился к окраине Солнечной системы, следовательно, на овладение Землей он больше не претендует, по крайней мере, пока. И, наконец, в-третьих, человек, находившийся на Станции, остался жив, хотя и вел себя несколько странно. Через полчаса после «освобождения» он вышел на связь с транспортом, до прибытия которого к Станции оставалось уже меньше суток, и, как ни в чем не бывало, доложил, что у него все в порядке, а временное радиомолчание явилось следствием падения мощности передатчика из-за неисправности в системе его энергопитания, не без гордости заявив, что все неполадки им устранены.

При этом Практикант даже не вспомнил о том, как несколько часов назад срывающимся голосом докладывал в Службу Безопасности о приближающейся к нему «космической амебе».

В связи с этим было принято решение оставить все без изменений, то есть ни о чем не подозревающий пилот транспорта должен был обычным образом произвести замену экипажа Станции и соответствующие регламентные работы. После чего доставить подвергшегося влиянию Перехода Практиканта на другую перевалочную базу, где его уже будут ждать сотрудники СКБ.

Единственно, пилота предупредили, что, по косвенным данным, Практикант мог получить небольшое нервное расстройство и за ним необходимо слегка приглядывать, но совершенно ненавязчиво.

Поэтому задание, полученное Андреем, немного изменилось. Ему предстояло только подготовить корабли к немедленному старту и ожидать дальнейших распоряжений.

Руководство СКВ очень надеялось, что, пообщавшись с Практикантом на уровне гипносканирования мозга, узнает что-то конкретное о новых замыслах Перехода. И еще более надеялось, что этим конкретным знанием окажется не новая дата похищения Земли.

Прилетев на марсианскую Базу, Андрей убедился, что его задача пока была более чем символической. Корабли и так находились в полной готовности стартовать в любой момент. Поэтому, убивая время в ресторанах и на смотровых площадках, он не переставал любоваться как видами самой Базы, так и Красной планеты с ее спутниками.

Марсианская База была самым крупным и, по мнению Андрея, величественным и красивым космическим сооружением землян. Органично сочетая в себе три главных задачи своего существования, а именно научную, транспортную и космостроительную, она и по сей день продолжала быстро разрастаться, не превращаясь при этом в хаотичное нагромождение модулей и секций. Чего нельзя сказать о второй по величине транспортно-космической артерии землян — Базе возле Плутона.

Именно на марсианской орбите было построено большинство современных разведывательных и боевых звездолетов. И теперь, когда человечество получило недвусмысленное доказательство наличия в космосе потенциально опасных форм материи, а возможно, и разума, в еще недавно размеренной и планомерной жизни марсианской Базы наступил небывалый перелом. Задуманная как исключительно мирное сооружение, она на глазах превращалась в космическую крепость, одновременно наращивая как защитные возможности, так и мощности по производству звездолетов.

При этом использовались новейшие технологии, которые вдруг полезли, как грибы после дождя. Давно замечено, что, к сожалению, во все века и у всех народов ничто так не способствовало развитию науки и техники, как состояние войны.

И вот теперь, стоя на смотровой площадке и наблюдая, как к основному модулю Базы для стыковки медленно и осторожно приближается ангар, вмещающий две сотни тяжелых истребителей, Андрей не знал, радоваться ему или печалиться.

Одно он знал точно — человечество вступило в новую эру, неоднократно и навязчиво изображавшуюся в качестве единственно возможного будущего — эру звездных войн.

От ощущения причастности к чему-то эпохальному становилось и величественно-жутко и радостно одновременно. Хотя чему тут радоваться? Андрея не покидало странное чувство, что все это он уже видел, ну или, по крайней мере, знал, что так будет. Вспомнив прочитанные в детстве на эту тему книжки, он вдруг неожиданно четко понял одну странную на первый взгляд мысль.

Наряду с мнением о фатальности, то бишь предрешенности, судьбы всего сущего, имелась и другая версия развития мира, которая жизнерадостно утверждала, что человек сам «кузнец» своего счастья. Следовательно, если идти по пути обобщения, это означает, что человечество само определяет свое будущее. Вопрос только — как и до какой степени? Если вспомнить историю, то получится, что уж слишком часто это будущее походило на результат деятельности воображения великих одиночек, причем не только в социальном, но и даже в физическом аспекте.

Выходит, что сама природа подстраивается под человеческое воображение, как бы генерируя угодные ему физические явления, основываясь на которых человек впоследствии создает приборы и механизмы, реально осуществляющие его мечты.

Любые достижения человечества, начиная от изобретения колеса и кончая полетами в космос, укладываются в рамки подобной теории. Человек хотел быстро перемещаться в пространстве родной планеты — и он придумал автомобили и самолеты, желал видеть на расстоянии — и изобрел телевидение, мечтал полететь к звездам — и сконструировал ракеты. Но самое странное, что для осуществления всех этих желаний непременно обнаруживались подходящие свойства окружающей его материи. Так, энергии, выделяющейся при сгорании керосина, достаточно, чтобы поднять самолет в воздух, а последовательности электрических импульсов, мгновенно преодолевающих огромные расстояния, чтобы им управлять.

Кроме того, «совершенно случайно» оказывалось, что и параметры человеческого организма позволяют ему реализовать каждое из задуманных нововведений. Так, глаз способен суммировать последовательность картинок, превращая ее в полноценное изображение, а костно-мышечные структуры выдерживают перегрузки, возникающие при прорыве земного притяжения.

Получается, что человек, возможно, не только изменяет свою судьбу, но и творит судьбу Вселенной или какой-то ее части, подгоняя уже существующие физические свойства материи под свои нужды и порождая новые, толкающие его самого на следующую ступень развития. И так до бесконечности.

Бесконечность. Люди привыкли не задумываться над этим понятием, особенно когда оно касается действительно не поддающихся осознанию процессов. Однако несложно предположить, что бесконечная Вселенная может иметь бесконечное количество свойств и любая, самая бредовая человеческая фантазия способна обрести вполне конкретные шансы на осуществление.

Тогда свойства пространства и времени в зоне жизнедеятельности другой разумной цивилизации могут оказаться не только совершенно не поддающимися человеческому пониманию, но и даже не приемлющими его существования. Может быть, именно поэтому человечество до сих пор не столкнулось с «братьями по разуму».

Андрею вспомнился кусок выступления какого-то ученого, случайно выхваченный им во время хаотического переключения каналов в тщетной попытке понять, что происходит.

Как он там сказал?

Разочарованная Вселенная!

Вселенная, препятствующая изменению своих свойств под действием человеческого псевдоразума. И появление Перехода — не что иное, как следствие такого воздействия. В таком случае результатом каких именно людских желаний он стал?

Беспрепятственного перемещения по Галактике?

Продления срока жизни путем создания клонов?

Или еще чего-то, воспоминания о чем затерялись в веках?

Какими он может обладать скрытыми возможностями?

Что это — подарок судьбы или кара небесная?

Вопросы, пока одни вопросы. Хватит ли у человечества сил ответить на них? Не приведет ли это, в свою очередь, к запланированному кем-то «обвалу» мироздания? Или, споткнувшись, люди все-таки преодолеют новую ступеньку, хочется верить, что на пути к совершенству.

А неперегруженные интеллектом роботы тем временем уже заканчивали монтаж наружных конструкций нового модуля Базы. Огромный диск, опоясанный по периметру пока пустыми глазницами стартовых площадок, органично вписался между двумя шарами энергоблоков, придав Базе значительно более защищенный вид, по крайней мере, с человеческой точки зрения.

Подходил к концу третий день пребывания Андрея на марсианской Базе. Сегодня незадачливый Практикант, снятый со Станции слежения, должен был попасть в заботливые руки Службы Безопасности. Что расскажет его мозг? Гадать больше не было сил. Андрей отправился в свою каюту, справедливо решив все-таки поспать несколько часов перед тем, как его разбудит вызов спецсвязи.




6


Мутно-белесый, словно призрак, шар Перехода неотвратимо увеличивался в размерах, пытаясь поглотить все пространство обзорного экрана.

Сандерс уменьшил масштаб изображения. Переход снова стал похож на глаз без зрачка.

Андрей готов был поклясться, что этот глаз с холодным безразличием разглядывает два приближающихся к нему земных корабля. От этих ощущений становилось немного жутко, но это были еще цветочки по сравнению с тем, что им предстояло впереди.

Теперь перед землянами стояла совершенно иная задача. К Переходу двигалась не карательная экспедиция, не конвоиры, готовые в любой момент попытаться применить силу, а дружественная миссия, любезно приглашенная в гости.

Кем приглашенная?

Интересный вопрос!

Практикант со Станции, на долю которого выпало леденящее душу приключение, держался молодцом. Пожалуй, не каждый, оказавшись на его месте, сумел бы сохранить рассудок. Миллионы километров пустоты вокруг накладывали вполне определенный отпечаток на психику человека. Хоть он ничего конкретного и не помнил, такое «приключение» могло оставить неизгладимый след в его мировосприятии. Но психологи во время предварительного тестирования не заметили никаких отклонений и дали добро на проведение глубокого гипносканирования.

Вот тут ученых ожидало небольшое разочарование. Они уже предвкушали нечто подобное тому результату, который имели после сканирования мозга Хиггинса. То есть приготовились смотреть новый короткометражный фильм из жизни Перехода.

На самом деле все оказалось гораздо проще. Уже на начальной стадии легкого гипнотического транса Практикант, монотонно бубня, изложил довольно скудную и вместе с тем сенсационную информацию. Ничего сверх того, что «ему велели передать на словах», при глубоком сканировании мозга обнаружить не удалось.

Впоследствии, несколько раз прослушивая эту запись, Андрей никак не мог избавиться от странного чувства нереальности происходящих событий. Скорее всего, этому в первую очередь способствовал невнятно-безразличный голос фактически спящего рассказчика, который совершенно буднично, без лишней помпезности поведал следующее: «Вступили в контакт с предполагаемым источником опасности… Ситуация неоднозначная… Могут последовать осложнения… Предлагаем организовать дополнительную экспедицию… В ее состав обязательно должны войти специалисты по земной психологии и искусственному интеллекту… Для перемещения используйте данный Переход… Поторопитесь… Артур… Барбара…»

Трудно представить себе более лаконичное сообщение, дающее такую богатую пищу для воображения и содержащее вопросов на порядок больше, чем ответов.

Что это за «Источник опасности»?

В чем неоднозначность ситуации?

Какого рода осложнения могут последовать?

И так далее…

Но самое странное, что в группу для осуществления предполагаемого контакта должны войти специалисты именно по земной психологии.

Умом Андрей понимал, что сетовать на Артура и Барбару за столь лаконичное сообщение было бы верхом неблагодарности. Ведь они, неизвестно в каких условиях, все-таки смогли сообщить хоть что-то и наверняка сделали максимум возможного. Но, несмотря на это, в глубине души Андрея присутствовало легкое раздражение. Оставалось совершенно неясным, к кому и с какой миссией они летят? Что их ожидает: дружественные переговоры, атака вражеского флота или что-нибудь похлеще?

В СКБ даже обсуждался вариант, предполагавший, что данное сообщение вообще сфабриковано Чужими, захватившими земных посланцев и пожелавшими получить дополнительный материал для исследований. Впоследствии, правда, он был аргументированно отвергнут, но в подсознании участников экспедиции оставил вполне конкретный отпечаток. Основным аргументом неправомерности такого поворота событий эксперты посчитали наличие в сообщении предостерегающих нот. Мол, если это ловушка, тогда зачем заранее настораживать предполагаемую добычу.

Хотя поди пойми логику иного разума, может, им очень понравился боевой корабль землян, и они хотят заполучить еще пару десятков. Исходя из этих соображений Совет Безопасности решил немного разочаровать чужаков, направив к ним всего два корабля.

На сознательное участие Артура в акте отправки сообщения указывало и то, что он позаботился о сохранении переданной информации в тайне до того, как Практикант попадет в руки СКБ. Потому что, действительно, не было никакой гарантии, что перепуганный курсант Звездной Академии не начнет вещать о случившемся на всю Систему и открытым текстом. А это могло оказаться не в интересах стабильного положения на Земле и опять привести к панике и хаосу.

Возглавить экспедицию, по вполне понятным причинам, предложили Андрею. На вопрос Гущина, кого он хотел бы видеть своим напарником, Андрей, не задумываясь, ответил — Сандерса. В том, что тот не откажется поучаствовать в «прогулке выходного дня», Андрей был уверен. После недолгих возражений против кандидатуры «космического пенсионера» Гущин вынужден был согласиться, так как вопрос был поставлен ребром — или — или. А посылать кого-то вместо Андрея Гущин не хотел, ибо понимал, вернее, предполагал, что их с Артуром взаимопонимание ТАМ может оказаться весьма кстати.

В итоге на одном корабле летели Андрей Белов и Майкл Сандерс, коим и было поручено руководство экспедицией. На другом, помимо капитана и второго пилота, одновременно являющегося лучшим специалистом по контактам, правда, до сего момента чисто теоретическим, еще трое ученых. Один — мужчина, специалист по искусственному интеллекту, и, как ни странно, две женщины: психолог и биолог.




7


Они уравняли свою скорость со скоростью Перехода и замерли на границе белесого свечения, как бы не решаясь нырнуть в омут неизвестности.

Со стороны эта картина выглядела весьма странно. Два звездолета, сблизившись на предельно допустимое на такой скорости расстояние, уперлись носами в «облако» идеальной шарообразной формы, пытаясь то ли пронзить ускользающий фантом, то ли вытолкать его за пределы Солнечной системы.

Экипажи кораблей заняли места в гравитационных компенсаторах. Радиосвязь в непосредственной близости от Перехода отсутствовала. В установленное время капитаны кораблей должны были, увеличив скорость, войти в «активную область», затем, опять сбавив ход, зависнуть внутри нее.

Андрей посмотрел на часы. До времени «погружения» оставалось пять минут. Несколько вариантов дальнейшего развития событий, просчитанных сотрудниками Роговцева, «роились» и «жужжали» в мозгу, словно пытаясь доказать друг другу, который из них основной.

Андрей глянул на Сандерса, сидящего под соседним прозрачным колпаком. Тот как всегда был невозмутим. Короткий звуковой сигнал сообщил, что запущена программа выполнения маневра. До времени «Ч» осталось три минуты.

Сандерс ободряюще улыбнулся Андрею и сказал:

— Надеюсь, это путешествие будет более приятным, чем перемещение по пространственному Каналу.

Андрей в очередной раз позавидовал его спокойствию. Не то чтобы сам он слишком переживал, но сердечко явно колотилось в ускоренном темпе.

— Ставлю сто кредитов, что мы будем в восторге, — сквозь зубы сказал он.

— Принимается! — беззаботно подтвердил Сандерс. — Жаль, со вторым экипажем заранее не договорились. Выигрыш оказался бы солиднее…

Граница Перехода медленно двинулась им навстречу. Андрей замер. Сандерс тоже умолк, видать, проняло все-таки. Обзорные экраны заполнились рассеянным светом, скрывшим узоры созвездий. Корабль словно ослеп. Теперь с внешним миром не было не только радио-, но и визуальной связи.

Андрей вновь удивился такому положению вещей. Казавшийся совершенно прозрачным снаружи, изнутри Переход не позволял своим «пленникам» созерцать красоты мироздания. Будто бы намекая, что настала пора переместиться в мир иной, в смысле другой, короче, «лед тронулся»…

На экране главного компьютера всплыло очередное сообщение. Маневр завершен. Корабль находится в самом центре Перехода и покорно ждет своей дальнейшей участи. Связи нет, видимости нет, локаторы не работают, но надо полагать, что и второму кораблю удалось аналогичное движение.

Все защитные поля были отключены, поскольку неизвестно, как они могут повлиять на предстоящий процесс. И вообще, если вдуматься, то окажется, что неизвестно практически ничего. Пожалуй, именно это обстоятельство угнетало больше всего.

Помимо прочего, Андрея очень беспокоил вопрос: реагирует ли в данный момент Переход на мысли и желания членов экипажей кораблей или управляется исключительно извне? Может быть, стоило перед выполнением последнего маневра всех усыпить? Правда, тогда, если перенос произойдет так же мгновенно, как и раньше, они окажутся беспомощны еще как минимум шестьдесят минут, что, конечно, неприемлемо…

Время остановилось!

Андрей постарался сосредоточиться на обзорном экране, полностью погрузившись в созерцание причудливого переплетения и медленной эволюции светлых и темных участков Переходова чрева, надеясь не пропустить начало «скачка», которое обычно сопровождалось повышением свечения окружающего пространства.

Главное, не думать ни о чем постороннем! От греха подальше!

Краем глаза он видел окаменевший профиль Сандерса. Сколько они еще так выдержат? Особенно его беспокоил экипаж второго корабля.

То ли от непрерывного разглядывания экрана, то ли еще от чего, перед глазами поплыли радужные круги. Андрей рассеял внимание, постарался расслабиться. Видение не исчезало. Добавились синеватые и золотистые искорки.

Перегрузка навалилась властно, по-хозяйски размазав тело по всем «закоулкам» компенсационного ложа. «Слава богу, — подумал Андрей, — началось». И потерял сознание…




8


Воздух ворвался в легкие с оглушительным шумом. Можно было подумать, что теперь он дышит ушами.

Еще, еще, еще пара судорожных вздохов. Вот так… Теперь легче… Красная пелена перед глазами явно не желала покидать захваченные позиции. Но куда она денется! Из розовой мути стали медленно проступать контуры рубки.

Андрей первым делом попытался сосредоточиться на обзорных экранах. Ничего не вышло. Все плыло и преломлялось в каких-то совершенно диких пропорциях. Он покосился на Сандерса. Тот методично покачивал головой из стороны в сторону, будто отгонял невидимую назойливую муху, и, похоже, был не дееспособнее Андрея.

Состояние беспомощности вкупе с осознанием ответственности момента бесило.

Бортовой компьютер характерно пискнул, предупреждая, что сейчас последует голосовое сообщение.

— …ответьте ведомому. Андрей, как вы там? — беспокоился Стас, капитан второго звездолета.

Андрей откинул колпак компенсатора и пододвинулся к пульту. Ему, наконец, удалось справиться с собственным зрением. Теперь на боковом экране, на который выводилась картинка с ориентируемой по радиолучу видеокамеры, он отчетливо наблюдал силуэт корабля с контактной группой на борту.

Он перевел взгляд на приборную панель, активировал антенну ближней связи, но ответить не успел…

— Что?! Опять?! Хр… хрррпп… — донеслось из динамика, и эфир снова наполнился нечленораздельными звуками.

Андрей так резко развернулся назад к экрану, что в глазах опять потемнело. Тем не менее он отчетливо увидел серебристую дымку, окутавшую соседний корабль, и оцепенел, лихорадочно соображая: входит ли данное действие в приготовленный для них сценарий, или — уже перебор.

Щелчок — это Сандерс освободился из гравитационного компенсатора.

— «Стелс», — дико прохрипел он чужим голосом.

Андрей, выведенный из оцепенения этим ужасным шепотом, автоматически подчинился, ударив по клавише, активирующей полную защиту.

Очевидно, только это спасло их от новой гравитационной оплеухи.

Корабль слегка качнуло. Яркая вспышка ослепила обзорные экраны. А через мгновение жадно поглотившая свет чернота пространства, наверное, уже и не помнила о только что барахтавшемся в ней звездолете землян…

Переведя ходовые двигатели на полную мощность, Андрей завалил корабль на левый борт, пытаясь выйти из предполагаемой зоны поражения. Несмотря на то, что теперь их практически невозможно было обнаружить, второй удар мог быть нанесен вслепую по траектории предполагаемого движения.

Гнетущая тишина рубки нарушалась только чуть слышным шелестом системы воздухообмена. Выждав тридцать секунд, Андрей еще раз изменил направление полета.

Ничего не происходило. Окружающий космос был спокоен и миролюбив. Казалось, что разыгравшаяся трагедия им просто привиделась, и вот-вот из динамиков снова чертыхнется Стас, искренне удивляясь, почему ведущий не хочет удостоить его ответом.

Андрей опять изменил направление движения и, вдвое снизив скорость разгона, повернулся к Сандерсу. Тот пребывал в мрачной задумчивости и, судя по всему, не был готов ответить на его немой вопрос.

— А может, оно так и было задумано, — неуверенно предположил Андрей. — Что если прыжок предполагалось осуществить в несколько этапов?

— Не увиливай от проблемы, — наставительно сказал Сандерс. — Ты сам прекрасно знаешь, что в этом случае Артур непременно сообщил бы о столь важной детали путешествия.

Как ни крути, а он был абсолютно прав.

— Их, — Сандерс кивнул в сторону экрана, — в лучшем случае выбросили отсюда примерно таким же способом, каким мы и прибыли. В худшем — уничтожили. Хотя оба эти варианта могут быть однозначны. Однако надо учитывать и то, что в руках наших противников теперь могут оказаться уже два земных новейших боевых корабля. Поэтому из режима «Стелс» выходить не стоит…

— Ладно, пора преподать этим «шутникам» урок хороших манер! — процедил сквозь зубы Андрей.

Его охватила жажда бурной деятельности, замешанная на злобе, усталости от опасных загадок и беспокойстве за судьбы товарищей. Он включил панорамные экраны. Стены рубки медленно, словно опасаясь чего-то, растаяли, открыв взорам людей захватывающую картину.

Они, несомненно, находились внутри какой-то звездной системы. Огромный шар, похоже, голубой гигант, светил как тысячи солнц. Невооруженным глазом можно было разглядеть, по крайней мере, три планеты. Одна находилась совсем рядом и ослепительно сияла отраженным светом. Две другие светились несколько иначе, что позволяло предположить наличие у них атмосферы со всеми вытекающими последствиями. И все это на фоне роскошного звездного неба.

На глаз плотность и средняя яркость звезд раза в три превышали те, которые они привыкли наблюдать, скитаясь по периферии Галактики, где прописалась их родная Солнечная система.

Компьютер мигнул главным экраном и выдал схематическое изображение Галактики, приблизительно обозначив район теперешнего местоположения корабля.

Андрей ахнул: от «колыбели человечества» их отделяло, по меньшей мере, ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ СВЕТОВЫХ ЛЕТ! Нечего было и думать о том, чтобы найти дорогу домой своими силами. Надежды на возможность быстренько ретироваться или в случае чего получить подкрепление канули в бесконечность…

Словно отвечая на его мысли, Сандерс мечтательно произнес:

— Зато теперь, если мы включим на полную мощность наш оптический преобразователь, то сможем любоваться ядром Галактики. И дело не в том, что до него осталось всего пара десятков тысяч световых лет, а в том, что изменился угол нашего зрения…

Андрей обреченно посмотрел на Майкла, решив, что у того поехала «крыша». Да он и сам чувствовал какие-то странные потуги сознания, то ли к осмыслению ситуации, то ли к раздвоению личности. Боевой задор куда-то улетучился, уступив место тупому безразличию.

А Сандерс, проигнорировав недвусмысленный диагноз, светившийся во взгляде капитана корабля, упоенно продолжал развивать свою мысль:

— …Солнце и вся наша планетная система находятся очень близко к галактической плоскости, в которой концентрируется межзвездная пыль. Поэтому излучение от центра Галактики не может пробиться к нам через огромную толщу поглощающего свет вещества, и мы не имеем возможности методами оптической астрономии наблюдать ее ядро. Другое дело, здесь…

— Хватит! — Андрей поморщился. — Что за спектакль?

— Я только хотел образно проиллюстрировать, как бывает полезно посмотреть на одни и те же вещи с разных точек зрения, — пожал плечами Сандерс.

В глубине души Андрей был благодарен напарнику за этот, казалось бы, совершенно неуместный треп. Пожалуй, тот был совершенно прав. Рано «сливать воду», мы еще побарахтаемся!

«Вот только зря он сидит с таким невозмутимым видом, — подумал Андрей, украдкой поглядывая на Майкла. — У самого ведь наверняка тоже душа в пятки ушла. Но виду не показывает. Старый лис! Ну и славненько, значит, будем действовать без соплей и истерик».

Вслух же он сказал:

— Что ж, теперь у нас есть достаточно времени, чтобы потоптаться вокруг ситуации, в которую мы угодили, но все равно не будем откладывать… не нравится мне здешнее гостеприимство!




9


Даже при более тщательном изучении окружающего пространства никаких объектов, которые можно было бы заподозрить в искусственном происхождении, обнаружить не удалось.

Это представлялось странным, поскольку, по земным меркам, любая высокоразвитая цивилизация, тем более претендующая на манипулирование целыми планетами, должна иметь космическую направленность. И следы ее такого рода активности не могли ускользнуть от опытного взгляда землян. Но, похоже, что «земные мерки» к происходящим событиям имели отношение весьма косвенное или, что более вероятно, вообще никакого.

Сложившаяся ситуация не предоставляла экипажу корабля слишком богатого выбора дальнейших действий. Поэтому, рассчитав наиболее экономичный режим разгона и торможения — топливо теперь следовало беречь, — Андрей направил звездолет к ближайшей «отягощенной» атмосферой планете. А бортовой компьютер получил задание продолжить сканирование пространства на предмет обнаружения других планет системы, если таковые имелись, и космических тел предположительно «рукотворного», или что у них там вместо рук, происхождения. Причем критерии «искусственности» были заданы весьма широкие.

В выбранном режиме движения до подлета к планете оставалось чуть больше суток.

Натянутые до предела нервы, словно струны на гитаре, настраиваемой тугим на ухо «музыкантом», грозили лопнуть в любой момент. Напряженный до крайности мозг уже не мог самостоятельно расслабиться или переключиться на что-либо отвлеченное, продолжая лихорадочно анализировать ситуацию и искать выход. А поскольку анализировать пока было нечего, зациклившееся сознание только порождало всевозможные безрадостные картины их сомнительного будущего.

Короче, организму требовался допинг.

Оккупировав кают-компанию, они приняли по сто пятьдесят граммов самой очищенной, которая только бывает, прозрачной, как слеза младенца, водочки и закусили это дело ароматным шашлыком, любезно состряпанным кухонным процессором.

Жить стало легче!

— Соус пресноват, — причмокнув губами, посетовал Сандерс и набрал на пульте следующий заказ, представлявший собой какое-то невообразимое рыбное блюдо со «вспененным» чесночным сыром и приправой из тушеных грибов под майонезом.

Андрей не возражал. Похоже, на них напал нервный жор.

Примерно-послушный «повар» угодливо звякнул и высветил время приготовления блюда.

Сандерс удовлетворенно кивнул и, хищно посмотрев по сторонам, подошел к автомату, выдающему напитки. Эта новинка корабельной жизни имела две особенности. Одну приятную, а другую, при определенных обстоятельствах, наоборот, раздражающую. Первая заключалась в том, что в список доступных к употреблению было включено несколько разновидностей спиртных напитков. Водка, коньяк, а также пять наиболее распространенных сортов вин и пива. Так вот, вторая особенность этого оазиса космических просторов представляла собой вмонтированный таймер, следивший, чтобы выдавалось только по одной банке любого из вышеперечисленных напитков, независимо от их крепости, на каждого члена экипажа в сутки. Причем данные о численности находящихся на борту «усыхающих» индивидуумов поступали непосредственно с бортового компьютера, который, в свою очередь, вместе с другой технической информацией получал их с датчиков, установленных по всему кораблю.

Похоже, сейчас был именно тот случай, когда такой нюанс работы «обслуживающего персонала» представлялся совершенно излишним.

Сандерс безжалостно сломал пломбу и, сняв боковую крышку, уткнулся носом в переплетение проводов.

— Может, проще пойти на склад и вскрыть непосредственно холодильник, — засомневался Андрей.

Майкл поднял вверх левую руку с характерно оттопыренными большим пальцем и мизинцем, а правую по локоть запустив в недра строптивого автомата, прокряхтел:

— Вот еще, буду я за каждой банкой в холодильник бегать!

Внутри агрегата что-то хрустнуло, и распространился запах паленой изоляции. Сандерс орудовал с таким ожесточенным видом, как будто на самом деле сражался с «зеленым змием».

— Ты бы хоть электропитание отключил. А то будет у меня жареный второй пилот.

Сандерс проигнорировал это замечание. Покопавшись еще немного, он вытащил руку. На ободранных костяшках пальцев выступила кровь. Нисколько не расстроившись, он мимоходом слизнул ее языком и, перейдя к передней панели автомата, нажал клавишу «Повтор». Тот поспешно выплюнул в приемный лоток еще две пластиковые баночки с водкой.

— То-то же, — грозно резюмировал старый космический волк и, не утруждая себя восстановлением товарного вида поверженного врага, направился к столу. — Мы тоже кое-что можем, а то заботятся они о нас, видите ли! «Жучков» понаставили!

Он уселся и протянул одну банку Андрею. Разлили по рюмкам. Не чокаясь, выпили. Закусили бутербродами с ветчиной, густо политой кетчупом. Очередная волна теплого благодушия разлилась по телу. Беспокойство за свою судьбу улетучилось.

Все суета!

Андрей сначала не понял, о каких «жучках» идет речь. Потом вспомнил. Сандерс до сих пор не мог успокоиться по поводу несанкционированного проникновения в бортовой журнал его корабля. Что же он там припрятал от человечества? Вспомнились и его странные замечания по поводу загрузки на борт «космического мусора», в роли которого Белов на последнем издыхании просил у него аудиенции.

Решив, что ситуация подходящая, Андрей сказал:

— Между прочим, ты мне так и не рассказал о своих «сложных взаимоотношениях» с отдельно летающими и жалобно «пищащими» космическими объектами.

— Ты думаешь, я так набрался, что сейчас начну исповедоваться? — скептически посмотрев на него, ответил Сандерс.

Андрей безразлично пожал плечами, мол, не очень-то и хотелось.

Излишне резко звякнул кухонный автомат. Андрей, погруженный в свои мысли, даже вздрогнул от неожиданности. Он уже забыл, что «праздник живота» продолжается. Раздвинулись полукруглые створки приемного устройства. Там, радуя глаз, возбуждая обоняние и провоцируя обильное слюноотделение, покоились два глубоких керамических блюда.

Завладев новым кушаньем, они минут десять молча наслаждались, потом Сандерс вдруг начал мрачное повествование:

— Это случилось, когда я закончил взаимоотношения с космическим ведомством и, выкупив свой старый корабль, решил поработать свободным охотником. Накопленных денег еле хватило на то, чтобы установить на него современное оборудование. Но я не унывал, рассчитывая, что лучшие мои находки еще впереди. Заключив с одной посреднической фирмой контракт на некоторый процент от первой солидной находки, мне удалось получить значительную скидку со стоимости топлива. Заправив полные баки, я двинулся в путь. Условиями контракта оговаривалось время моего убытия-прибытия, а также примерный район поиска. И вот на пути от марсианской Базы к орбите Плутона я неожиданно поймал слабенький, едва различимый сигнал бедствия…

Сандерс выразительно посмотрел на Андрея:

— Сигнал почти терялся на фоне помех. Запеленговать источник было проблематично, но мне это удалось. Понимая, что поблизости кроме меня никого нет, я кинулся на помощь. Терпела бедствие маленькая прогулочная яхта. Как она оказалась столь далеко от оживленных трасс, остается загадкой, но тогда меня это не насторожило. А зря! Приняв яхту на борт, я поспешил в ангар, чтобы оказать помощь экипажу, но он в этом совершенно не нуждался… Их было двое. Мужчина и женщина. Направив мне в грудь допотопные пистолеты, а впоследствии неумело связав, они попытались угнать корабль. Я сдерживался, сколько мог, пытаясь разгадать их замысел, но когда понял, что моя судьба для них не имеет значения, предпринял активные действия… Они оба погибли. Я не хотел этого… Так получилось… И вдруг я понял, что не смогу ничего доказать. Меня могли обвинить в чем угодно, начиная с превышения уровня допустимой самообороны и заканчивая пиратским нападением. Ведь мой корабль, как ты знаешь, неплохо вооружен. Загрузив безжизненные тела обратно в шлюпку, я выкинул ее в пространство и постарался забыть об этом…

Сандерс тяжело вздохнул. Его лицо заострилось и окаменело. Движения губ стали мелкими и резкими, казалось, они из последних сил сопротивляются надвигающейся маске меланхолии и скорби.

— С тех пор удача отвернулась от меня. За время свободного поиска я не сделал ни одного действительно стоящего открытия. Позже случайно узнал, что вместе со своей женой исчез один из сотрудников той самой фирмы, в которой мне предоставили «топливный» кредит. Незадолго до моего старта он был безжалостно уволен и, видимо, решил таким образом получить компенсацию. Насколько мне известно, яхту эту до сих пор не нашли…

Сандерс замолчал. Разлил по рюмкам остатки водки. Не говоря ни слова, они выпили.

Нельзя сказать, что Андрей был слишком поражен. История, конечно, крайне неприятная, но он почему-то ожидал чего-нибудь гораздо худшего. Интересно, почему? Наверное, Сандерс производил впечатление человека, способного на все. Даже сейчас было трудно понять, чем вызвана его меланхолия. То ли он сожалел о том, что ему пришлось отправить в мир иной двух человек, пусть и преступников, но явно получивших слишком жестокое наказание, то ли печалился по поводу скудности и безжизненности попадавшихся ему после этого случая планет.

Положив в рот пару меленьких грибочков и устремив на Андрея немигающий взгляд, Сандерс поинтересовался:

— Ну, теперь ты представляешь, каковы были мои ощущения, когда, появившись в Большой Удаче, я услышал твой еле различимый SOS?

Андрей неопределенно качнул головой.

— Я тогда совершенно отчетливо понял, что это ЗНАК! Таких совпадений не бывает, и дальше последует нечто ужасное.

Сандерс отвел взгляд и через несколько секунд тяжело проговорил:

— Честно говоря, сидя в колонии взаперти, за несколько минут до взрыва, я думал, что это конец, что пришла моя очередь в полной мере оплатить счета «абсолютной справедливости».

Андрей изумленно посмотрел на него.

Сандерс, заметив его реакцию, сказал:

— А ты хотел, чтобы я рвал на себе волосы или исступленно молился? И, кроме того, подсознательно я все-таки надеялся, что мне предоставят шанс реабилитироваться. Согласись, глупо уничтожать провинившегося человека, не дав ему возможности сделать добро и тем самым восстановить равновесие. Вот поэтому я здесь, за десять тысяч световых лет от Земли, борюсь за свое будущее и намерен довести это дело до победного конца. А вот что движет тобой? Неужели только желание прославиться?! Ради чего ты рискуешь жизнью?!

Вместо ответа Андрей спросил:

— Твой рассказ явственно отдает какой-то религией, я вот только не понял какой именно?

— Нет! Не беспокойся, я не религиозный фанатик, хотя и уверен в наличии вышней энергетической взаимосвязи духовного и материального мира. Уж извини, жизненный опыт обязывает…

— Что мною движет? — задумчиво переспросил Андрей. — Пожалуй, надо отдать себе отчет, что в первую очередь — случай. Именно по воле случая я попал в эпицентр событий, коренным образом изменивших мою дальнейшую судьбу. Хотя одна знакомая считает, что это результат бездействия, нежелания активно вмешиваться в направление жизненного потока, мол, куда вынесет… Наверное, она в чем-то права, ведь я не должен был лететь в тот злополучный рейс. Интересно, по какому пути тогда пошло бы развитие событий… Ну а кроме «воли случая», еще любопытство, тщеславие и, конечно, главная цель — спасение человечества, как бы ни помпезно это звучало.

Сандерс поморщился.

— Смею тебя заверить, что ни один человек никогда не сделал ничего во имя человечества, — сказал он.

— То есть? — удивился Андрей. — А как же тогда ты оцениваешь действия людей, в тех или иных ситуациях ценой собственной жизни спасавших пусть не все человечество, но хотя бы его малую часть?

Снисходительно улыбнувшись, Сандерс потрепал его по плечу и сказал:

— Положительно оцениваю. Вот только глубинными мотивами таких поступков было совсем не то, что ты думаешь…

Видя, что Андрей его не понимает, Майкл вынужден был пояснить:

— Человека во все времена занимал вопрос: в чем смысл жизни? Ответов приводилось множество, но среди них не было такого, который смог бы удовлетворить всех вопрошавших. Поэтому данный вопрос всегда считался крайне сложным. Различные религии и философские учения стремились пролить свет на эту проблему исключительно со своей колокольни… Хотя ответ невообразимо прост. Достаточно понять, сколь малая грань отделяет человека от животного, чтобы все стало на свои места. Развитие способностей к абстрактному мышлению еще не означает победы над звериной сущностью. Короче, я смею утверждать и берусь доказать то, что все человеческие поступки имеют только два мотива, а именно получение физических и моральных удовольствий!

Андрей было открыл рот, но Сандерс не дал ему сказать.

— Подожди возражать! — Почему-то он решил, что Андрей будет непременно возражать. — С физическими удовольствиями, я думаю, все понятно. Каждый хочет хорошо питаться, сладко спать и все такое, что к этому прилагается. А вот с моральными — сложнее. Под ними следует понимать творческое начало личности, способность получать удовлетворение от плодов своего труда и просто поступков. Понятно, что у разных людей и в разное время они различны. Но главное, что отличает человека от животного, — способность в той или иной степени жертвовать физическими удовольствиями ради моральных. Человек способен пойти на многие физические лишения, даже на смерть, чтобы достичь поставленной перед самим собой цели и получить ни с чем не сравнимое моральное удовлетворение, пусть, быть может, последний раз в жизни. Однако разные люди обладают разным соотношением уровней и требуемых абсолютных значений этих двух жизненных мотивов, поэтому один способен достичь чего-то в науке, искусстве, совершить подвиг наконец, а другой — только жевать сопли в теплом сортире. При этом, что удивительно, оба будут счастливы, ибо живут так, как хотят…

Андрей вспомнил, как часто ему приходилось выбирать между сиюминутными плотскими удовольствиями и изнурительными занятиями на пути к поставленной цели — карьере косморазведчика. А ведь многие сломались. Ушли из Академии, плюнув на все, поняв, что этот кусок им не проглотить.

По теории «единоличника» Сандерса получалось: что бы человек ни делал, он делает только в угоду себе, а как это выглядит с точки зрения общества, будет зависеть от того, индивидуумы с каким соотношением двух вышеперечисленных характеристик в нем преобладают.

— Ладно, — Сандерс бросил свою тарелку в утилизатор и поднялся из-за стола, — хватит философствовать. Пойдем выспимся и с новыми силами начнем заботиться о судьбе человечества.




10


Выбранная для исследований планета была немного меньше Земли, а в остальном очень напоминала родную обитель, навевая тем самым беспокойство и тоску на немногочисленный экипаж заброшенного сюда волей судеб звездолета. И хотя богатая облачность скрывала пока основную ее часть, на пространстве, доступном для визуального наблюдения, отчетливо вырисовывались контуры двух небольших материков и множества мелких, причудливо разбросанных в океане островков. Сам океан имел непривычный лиловый оттенок, а на неосвещенной в данный момент стороне планеты местами очень красиво фосфоресцировал, не позволяя невольным свидетелям оторвать взгляд от этого великолепия, словно пытаясь загипнотизировать их.

Фейерверк зеленых искр, плавно меняя яркость и оттенки, медленно и вальяжно перемещался по поверхности океана, выпуская из своего плена одни группы островов, но тут же поглощая другие.

Андрей представил, как шикарно должна была выглядеть эта миграция неизвестных светящихся обитателей водной стихии непосредственно с окружаемых ими островов. В другой ситуации он обязательно слетал бы туда на «экскурсию», но сейчас их занимали проблемы несколько иного характера, а красоты природы сознание фиксировало автоматически, по привычке.

Уже сутки они болтались на орбите первой попавшейся на их пути по земным меркам пригодной для жизни планеты, пытаясь заполучить хоть какие-то крупицы дополнительной информации, которая помогла бы наметить дальнейший план действий.

И ничего!

Никаких намеков на следы разумной деятельности.

Богатая растительность по берегам океана плавно переходила в расплавленную пустыню континентальных областей. Многочисленные острова торчали безжизненными скалами, в некоторых ракурсах напоминая кривые зубы оскалившегося в ехидной усмешке нечеловеческого рта. Конечно, большая часть планеты все время скрывалась под непроницаемым облачным покровом, но должны же присутствовать и на открытых пространствах некие характерные изменения среды, неизменно сопутствующие техническому прогрессу. Хоть какое-нибудь одинокое суденышко в океане или полузанесенные песком остатки шахты…

Ничего.




Покинув рубку, Андрей направился в лабораторию. Там Сандерс, развалившись в кресле, с хмурым видом просматривал очередную пачку фотографий поверхности планеты. Андрей заглянул через плечо. Видимо, какой-то заинтересовавший его участок Сандерс отснял с максимальным разрешением. На рассматриваемой им фотографии были отчетливо видны даже пупырышки на мясистых синеватых побегах местного растения, очевидно, заменяющие ему листья. Кроме самого растения, уныло торчащего из красноватого, бликующего отраженным светом подобия песка, больше на фотографии явно ничего не было.

Сандерс, проигнорировав появление Андрея, продолжал «елозить носом» по изображению представителя флоры, похожего на помесь мексиканского кактуса с тропической пальмой.

— Что новенького? — как можно беззаботнее спросил Андрей, усаживаясь в соседнее кресло.

Пожевав губами, Сандерс, не отрываясь от фотографии, брезгливо изрек:

— Не знаю, как насчет высокоразвитой цивилизации, но наличие мух на данной планете можно считать доказанным…

Как ни странно, им до сих пор не удалось заметить ни одного представителя животного мира, поэтому открытие присутствия на планете мелких летающих тварей в другой ситуации стало бы сенсацией.

Но не теперь.

— Ты уверен? — переспросил Андрей, думая совершенно о другом.

— Ровно настолько, насколько я могу быть уверен в собственном существовании, — медленно ответил Сандерс и, крутнувшись в кресле, бросил фотографии в выдвинутый из стены ящик, уже наполовину заполненный другими снимками.

— По-моему, пора подвести итог, — сказал Андрей. — Итак, что мы имеем? Планету, вполне пригодную для обитания, но с отсутствием каких бы то ни было признаков разумной жизни. Можно предположить, конечно, что местные жители ведут подводный образ жизни, но мне почему-то такая версия кажется маловероятной, а главное, не поддающейся реальной проверке, поэтому предлагаю пока ее опустить. Допустим, наш неведомый противник «прозябает» на одной из пяти других обнаруженных в системе планет, но в таком случае непонятно, что ему помешало освоить данный, вполне уютный мирок. — Он махнул рукой в сторону экрана, на котором в зелено-голубой чаше медленно плавали белые клубы облаков. — Если же он не способен даже на такую малость, тогда тем более к чему воровать планеты из других систем?

— О… о! — выдохнули они и уставились друг на друга расширенными глазами.

— Эта планета в системе последняя, то бишь крайняя, значит, вполне возможно, что она и является той самой «Новой Землей», совсем недавно «утащенной» из-под носа землян, — сформулировал одновременно посетившую их мысль Сандерс. — Что и объясняет отсутствие следов цивилизации, не успели, руки не дошли.

— Вот козлы! — посетовал Андрей. — С этой еще не разобрались, а уже к Земле щупальца потянули…

Сандерс нахмурился, словно был против оскорбления родных земных козлов сравнением с неизвестными инопланетными вредителями.

— Значит, где-то там, — он ткнул пальцем в сторону обзорного экрана, — находится поселение колонистов, покинувших во главе с Хиггинсом Большую Удачу… По крайней мере, то, что от этого поселения осталось после перемещения планеты через Переход. Кроме Хиггинса, наверняка должен был выжить кто-то еще… — Сандерс вопросительно посмотрел на Андрея. — Будем готовить планетолет? Иным способом под облачный покров нам не проникнуть.

Андрей не торопился с ответом, взвешивая все «за» и «против».

Конечно, найти здесь землян было очень заманчиво. Помимо подтверждения того, что экспедиция не ошиблась адресом, это могло пролить свет на некоторые подробности развития событий. Например, ответить на вопрос: как Хиггинс опять оказался на Земле уже в качестве носителя информационного сообщения?

С другой стороны, для осуществления высадки придется на длительный срок отключить защитные экраны корабля, опять выставив его на всеобщее обозрение. Делать этого почему-то совершенно не хотелось. Возможно, правильнее было бы облететь сначала все планеты системы, но на это потребуется не одна неделя, а Артур в своем послании недвусмысленно их торопил, указывая на какие-то предполагаемые осложнения. И потом, скорее всего, не случайно их выбросило из Перехода именно вблизи данного небесного тела…

— Так уж сразу и планетолет… — сказал он задумчиво. — Поселенцы, перебравшиеся на «Новую Землю», устраивались там всерьез и надолго. Не исключено, что при переносе планеты средства связи и источники энергии уцелели. Давай для начала попробуем связаться с ними на аварийной частоте, ну и вообще послушаем информационное поле планеты. Конечно, для этого все равно придется отключать защитные поля, но на значительно меньшее время.

На том и порешили.




11


Однако ни одна из десяти проводимых с интервалом примерно в один час попыток установить связь с поверхностью успеха не имела.

Каждый раз, отключая защитные поля и посылая в эфир свои позывные, они с замиранием сердца выжидали пять минут, после чего опять прятались в скорлупу невидимости и, как они надеялись, недосягаемости для потенциальных врагов, испытывая при этом двойственное чувство разочарования и облегчения. Разочарования оттого, что их призывы снова остались без ответа, и облегчения потому, что секунду назад совершенно беззащитный по здешним меркам корабль до сих пор цел и невредим. Для большей безопасности перед каждым выходом в эфир Андрей еще и менял орбиту, по которой они медленно плелись над поверхностью, казалось, затаившейся перед прыжком планеты.

Похоже, предположение насчет «Новой Земли» оказалось не более чем попыткой выдать желаемое за действительное.

Заканчивались третьи сутки их пока бестолкового пребывания в этой звездной системе. Поначалу они еще надеялись, что произошло какое-то недоразумение, и второй звездолет вот-вот объявится в точке своего исчезновения, но теперь реальная ситуация все конкретнее впечатывала в их мозги мысль, что легкого и мирного решения проблемы не будет.

Андрей готовил аппаратуру к последнему, как они решили, пятиминутному сеансу беззащитности и надежды.

Сердце неприятно щемило. Вполне отчетливое желание отказаться от этой, наверняка бесполезной, как и все предыдущие, попытки сковывало волю, мешало сосредоточиться на показаниях приборов. Действительно, к чему еще раз испытывать судьбу, она не оставляет такие эксперименты безнаказанными.

Плавно отъехала входная дверь. В рубку проскользнул Сандерс и, вместо того чтобы занять кресло второго пилота, молча встал у Андрея за спиной.

Андрей, почувствовав неладное, поинтересовался:

— Что-нибудь изменилось?

Сандерс, не говоря ни слова, передал ему несколько свежих снимков. Андрей, не торопясь, разложил их перед собой и стал внимательно изучать. На фотографиях был изображен, судя по всему, один и тот же скалистый островок, расположенный вдали от крупных материков. Поначалу ничего примечательного он не заметил, но, дойдя до последнего наиболее крупного снимка, обратил внимание на странный предмет, застрявший между валунами у подножия острова. Разобрать, что именно там находится, было почти невозможно.

Андрей уже собрался повернуться к Сандерсу и потребовать разъяснений, как тот, опередив его, словно фокусник «материализовал» перед ним еще одну фотографию. На ней с максимально возможным увеличением был заснят единственный пологий склон побережья острова. Там между валунами наполовину в воде лежал Человек…

Судя по его виду, он был давно мертв. И только светившаяся в немилосердных полуденных лучах местной звезды металлизированная ткань нарукавной эмблемы космических сил подтверждала, что перед ними землянин.

Разобрать, что именно написано на эмблеме, принадлежит ли она колонисту из Большой Удачи или кому-то еще, было, конечно, невозможно.

— Так что высаживаться все-таки придется, — вздохнул занявший свое кресло Сандерс. — Теперь хоть приблизительно известно, в каком районе.

Андрей убрал с пульта фотографии и хотел прервать уже запущенную программу подготовки к отключению основных защитных полей и передачи в эфир призыва откликнуться к тем, кто смог уцелеть. Но Сандерс жестом остановил его.

— Пусть. Последняя попытка…

Андрей согласился. Глупо бояться остаться без защиты на несколько минут, если скоро придется неоднократно отключать ее во время высадки.

— Переходим в видимый спектр, — безразлично сообщил компьютер.

«Для кого — видимый? — разозлился Андрей. — Кто запрограммировал такие идиотские сообщения?»

Бортовой компьютер в силу известной ограниченности возможностей анализа всех входных данных иногда при интерпретации происходящих событий выдавал сообщения, весьма косвенно соответствующие действительности. Андрей непременно собирался указать на это разработчикам. Если, конечно, вернется…

Мягко прошелестел передатчик. Стандартное кодированное сообщение в очередной раз ушло к поверхности планеты.

Потянулись томительные секунды ожидания, в лучшем случае ответа, а в худшем… Но об этом лучше не думать.

До окончания сеанса оставалась одна минута, когда компьютер совершенно будничным голосом, как будто такая малость происходила чуть ли не каждый день, сообщил:

— Численность экипажа корабля увеличилась на одного человека.

— ???

Андрей моментально врубил полную защиту и режим невидимости. Оказывается, все это время его правая рука не покидала соответствующей клавиши.

Сандерс, как коршун нависнув над пультом, за те же доли секунды уже вывел на главный экран схематическое изображение корабля. Пока шло тестирование и повторное сканирование емкостных датчиков по всем отсекам, в его голове пульсировала всего одна мысль: «Сбой Системы или ЧТО?» И почему-то дальше, за этим самым ЧТО, ничего сколько-нибудь реального пристраиваться не хотело. Версия о космическом «зайце» не в счет.

Словно волна, выбросившая на чужой скалистый берег безжизненное тело землянина, по главному экрану прокатилась светлая полоса, оставляя за собой серую мглу на фоне тех отсеков корабля, в которых не отмечено присутствие живых организмов, подсветив ярко-зеленым пока только рубку.

А вот и он!

Грузовой отсек на схеме озарился, как показалось Андрею, зловещим зеленым светом.

— Сканирование закончено, — сообщил по-прежнему бесстрастный электронный голос. — Зафиксировано три биологических объекта. Ориентировочный суммарный вес — двести шестьдесят килограммов. Средняя температура тридцать семь градусов Цельсия. Все объекты пребывают в состоянии покоя…

Хорошенький покой!

Они ошарашенно уставились друг на друга.

— Человек? — промолвил Андрей.

— А что у нас в грузовом отсеке? — наморщил лоб Майкл.

— Практически ничего…

Сначала предполагалось установить там несколько тяжелых истребителей, но в последний момент решили не раздувать экипаж, справедливо отметив, что погоды они, пожалуй, не сделают.

— Получается, что это единственное более пли менее свободное пространство на корабле.

— Допустим, и что из этого следует?

— Не знаю, — откровенно признался Сандерс.

Несколько секунд помолчали, размышляя, что можно предпринять в данной ситуации.

Андрей мысленно еще раз наехал на разработчиков корабля, не предусмотревших систему видеоконтроля в грузовом отсеке.

Сандерс хлопнул себя по коленям и выдал резюме:

— Придется пойти посмотреть! — Он излишне бодро выпорхнул из кресла и направился к выходу.

— Скафандр средней защиты и плазменный излучатель на полную мощность, — распорядился ему в спину Андрей.

Майкл, не оборачиваясь, кивнул, но покинуть рубку не успел. Услышав нечленораздельный вопль Белова, он снова повернулся к пульту. Картина на главном экране изменилась. Теперь зеленым светился не грузовой отсек, а коридор, ведущий к транспортной кабине, с помощью которой можно было попасть в том числе в шлюзовую камеру рубки.

Похоже, незваный гость решил более не мучить хозяев неизвестностью. Андрей заблокировал кабину, использовать ее для неожиданного визита стало невозможно. Включил установленную в ней видеокамеру.

Внутри кабины царил синеватый полумрак дежурного освещения. Тускло поблескивала спящая панель управления. Черным квадратным колодцем выглядел экран вмонтированного в боковую стену терминала.

То, что двери этого сонного царства вот-вот распахнутся, плавно, словно сметана, разольется белое освещение, по пульту пробежит вереница огоньков, символизируя самотестирование всех систем, а терминал угодливо высветит транспортную схему корабля, как бы вопрошая: «Куда изволите?» — казалось совершенно нереальным.

Напряжение достигло кульминации.

Два человека в рубке замерли, не в силах оторвать взгляд от полутемного экрана. В голове у обоих крутились примерно одинаковые мысли.

Сколько времени нужно, чтобы преодолеть этот светящийся на схеме ядовито-зеленым коридор?

Самым медленным шагом — и то секунд тридцать. Так чего же он ждет?

А если автоматика не откроет ему двери кабины?

С какой стати? Там стоят те же датчики, благодаря которым бортовой компьютер уже записал гостя третьим членом экипажа.

Как нередко случается, событие, которого ждешь с полным вниманием, все равно происходит неожиданно, вдруг на мгновение лишая наблюдателя возможности оценивать ситуацию, заставляя оцепенеть, а при определенных обстоятельствах удариться в панику.

Вот и теперь показалось, что свет в кабине вспыхнул слишком резко и ярко, заставив их вздрогнуть, на секунду потерять ориентацию, непроизвольно наклониться к экрану, при этом чуть не столкнувшись головами.

А гость, перед которым автоматика услужливо распахнула двери, не торопился войти внутрь, оставаясь в тени коридора, будто опасался чего-то или добивался, чтобы экипаж получил-таки нервное расстройство.

Наконец, отделившись от мрака, он шагнул внутрь кабины и, повернувшись к глазку видеокамеры, покачав головой, с усталым сарказмом произнес:

— Как вы меня достали своими прыжками с орбиты на орбиту…

И, спустя пару секунд, не отметив на приборной панели никакой реакции на свое появление, поинтересовался:

— Ну что, сразу пропустите или сначала датчиками будете тыкать?

После этой фразы сомнений не осталось. Внутри кабины, усталый, но по-прежнему ироничный, стоял Артур собственной персоной.




12


Во всем был «виноват» Сандерс со своими снимками. Рассматривая фотографию утопленника, Андрей перед отключением защитных полей забыл выполнить уклоняющий маневр, что и позволило Артуру, вычислив точку предполагаемого появления корабля, нанести им визит. Как он это сделал, они не понимали, но других, более важных, вопросов было столько, что этот отошел пока на второй план.

Они сидели в кают-компании и одну за другой тягали банки с пивом из раздолбанного Сандерсом автомата.

— Кругом бардак и предатели, — жаловался уже слегка захмелевший Артур. — Гнилая человеческая сущность неискоренима в любых условиях.

Белов и Сандерс молча посасывали пиво, с поразительной синхронностью периодически протягивая свободную руку к блюду с солеными орешками, сталкивались пальцами и не замечали этого, пытаясь осознать кратко изложенную Артуром историю здешнего мира.

Действительно, их корабль висел на орбите той самой «Новой Земли» Хиггинса, а на острове они засняли останки одного из колонистов Большой Удачи, искавшего лучшей жизни и, очевидно, погибшего во время перемещения планеты. Но, несмотря на всю трагичность происшедшего, главное было не это.

Как утверждал Артур, все остальные планеты Системы были заселены представителями довольно высокоразвитой цивилизации, корни которой уходили к… Земле. Да-да, к нашей старушке-Земле. Здесь обитали потомки людей, покинувших Солнечную систему несколько тысячелетий назад…

Уже тогда они представляли собой высокообразованный народ, знающий астрономию и химию, владеющий технологиями добычи и обработки металлов. Обнаружив один из Переходов, они умудрились покинуть Землю, спасаясь от глобальной геологической катастрофы, поскольку их раздираемый землетрясениями материк стал огромными темпами превращаться в океанское дно. Не исключено, что именно эти события легли в основу известной легенды об исчезнувшем материке — государстве Атлантиде.

— Альтернативная история! — не унимался Артур. — Сколько об этом написано! Ну вот, — он широким жестом обвел вокруг себя, — нате, получите, куда уж альтернативней!

В его рассказе, прежде всего, поражала бессмысленность и животная дикость царивших здесь на протяжении нескольких веков порядков. Наш рабовладельческий строй или охота на ведьм по сравнению с тем, что примерно в то же время творилось здесь, просто апофеоз демократии…

Дело в том, что Переходы, которые стали широко использоваться как для путешествий непосредственно по поверхности планет, так и для перемещения между ними, при определенных обстоятельствах выкидывали неожиданные «фокусы». Сначала появление клона считали гневом богов и казнили обоих. Позже, все-таки усмотрев прямую зависимость между нырянием в туманное облачко и возникновением обнаженной личности, поняли, что сей «гнев» может коснуться каждого, и стали убивать только клонов. Но ведь и клон, являясь точной психофизической копией своего прототипа, знал об ожидающей его участи и не собирался сдаваться без боя, пытаясь либо лично устранить «исходный образец», либо доказать, что именно он и никто другой — есть подлинный член этого жестокого общества.

В итоге, когда они уловили суть происходящего, никто уже с уверенностью не мог сказать, является ли его законопослушный сосед человеком, появившимся на свет при непосредственном участии собственных родителей, или он есть продукт деятельности иных сил…

Прошло совсем немного времени, и люди смирились с таким положением вещей, более того, узаконили право клонов на существование. Но сделали это по-разному.

К тому моменту на трех пригодных для жизни планетах Системы образовались независимые государства. Ввиду изначального единства национальности своих граждан их законы и моральные устои были во многом схожи, но все-таки наблюдались и существенные различия. Одним, и как потом выяснилось, далеко немаловажным, было отношение к клонам. Так, на одной планете вошло в моду устраивать смертельный поединок между ними, превратив его в массовое зрелище. Представьте себе, что у вас появился двойник, полная ваша копия, обладающая теми же знаниями и навыками, точно так же желающий жить и считающий, что у него есть на это полное право… Как вы к нему отнесетесь?

В сражениях этих претенденты на восстановление своей уникальности проявляли невиданную изобретательность и жестокость.

На другой планете двойников расселяли по разным материкам и запрещали им любые дальнейшие контакты между собой, дабы не создавались щекотливые ситуации и проблемы с родственниками и друзьями. Опять же, сперва надо было выяснить, кто, собственно, из них копия и, следовательно, подлежит отселению. Короче, проблема слегка притупилась, но окончательно решена не была. Кроме того, стали происходить и вовсе курьезные случаи, когда оба двойника наперебой объявляли себя клонами и требовали немедленного отселения подальше от жены, от детей…

На третьей планете вообще стали считать их близнецами и далее в решении вопроса использовали обычные законы об урегулировании имущественных и других споров между родственниками. Как потом выяснилось, и такой ход был далеко не идеален. Тяжело сознавать, что рядом с тобой находится человек, точно знающий все твои слабости и тайны, да еще и потенциально претендующий на твое хозяйство, работу и тому подобное. В ход пошли шантаж, вымогательство и разного рода мошенничество…

Спустя какое-то время страсти поутихли и к проблеме двойников привыкли, как к чему-то малоприятному, но порой неизбежному, типа простуды. Тем более что в год на каждой планете их появлялось не так уж много — две-три тысячи. По сравнению с уже тогда многомиллиардным населением планет — капля в море. Это относительное спокойствие продолжалось пару поколений. Ситуация резко изменилась, когда на той самой первой и самой жестокой планете приблизились к пониманию сути явления и научились воздействовать на Переход таким образом, что клон появлялся обязательно, если, конечно, того желал находящийся в «активной области» человек.

Сложившееся за долгие годы в Конфедерации планет равновесие оказалось нарушено. Здесь надо отметить, что планеты-государства в течение этого относительно благополучного периода истории в экономическом и научном плане развивались неодинаково. И, естественно, в значительно худшем положении оказались люди, проживающие там, где появление клона становилось трагедией. Они просто боялись лишний раз воспользоваться Переходом. Инфраструктура планеты развивалась плохо, население росло медленно, торговля и обмен знаниями с другими планетами были минимальны.

Поначалу новое знание стали использовать столь же бездарно и еще более жестоко, чем раньше. Теперь каждому мужчине, достигшему восемнадцатилетнего возраста, необходимо было доказать свою состоятельность, сразившись с самим собой. Разумеется, поединок продолжался до смерти одного из претендентов.

Спустя некоторое время к власти на этой самой отсталой планете пришел более молодой и «находчивый» человек, имевший весьма высокие амбиции и желавший видеть себя во главе всей Конфедерации. Но поскольку мирным путем достигнуть этой цели было невозможно, он первым делом прекратил бессмысленную бойню. Действительно, зачем понапрасну губить людей и не просто людей, а потенциальную армию, когда они могут послужить великой идее объединения планет под началом одного, несомненно, самого «прогрессивного» руководителя и политика. Да, его армия была значительно хуже вооружена и экипирована, зато имела практически неограниченную численность.

Началась кровопролитная война, которая с переменным успехом и интенсивностью продолжалась несколько десятилетий. Это были годы упадка, грозившие перечеркнуть все предыдущие достижения.

После смерти так и не вознесшегося на Олимп мирового господства главного организатора этих безобразии все-таки восторжествовали действительно прогрессивные силы. Общество медленно и мучительно стало выбираться из ужаса, боли и хаоса предыдущих лет. Можно сказать, что эра вандализма и мракобесия закончилась. Настал период небывалого взлета науки, техники, культуры и искусства, который, однако, с земной точки зрения, выглядит весьма своеобразно. Получившая в самом начале своего развития наглядный пример широты человеческих возможностей цивилизация избрала приоритетным биологический путь развития.

В итоге, достигнув на сегодняшний день такого единства духа и тела, о котором мы могли бы только мечтать, по развитию техники они соответствовали только примерно уровню Земли конца девятнадцатого века…

Во время всего рассказа Артур то горько вздыхал, то зло усмехался, в общем, наглядно демонстрировал свое личное отношение к особенностям здешней истории.

Андрей сначала удивлялся, что проблемы развития фактически иной цивилизации вызвали такую бурю эмоций у его вполне уравновешенного друга, но потом его осенило — ведь прежнего Артура больше нет. Перед ними сидит клон, подсознательно проецирующий на себя все мытарства местных собратьев.

Андрею стало не по себе. Он никак не мог заставить свой мозг воспринимать сидящего перед ними человека как чужеродную, потенциально опасную субстанцию, неизвестно кем и с какой целью материализованную. Голова снова набухла сотней вопросов и догадок, грозя лопнуть как мыльный пузырь.

— Короче, основные моменты, которые удалось понять, пробираясь сквозь дебри чужого языка и мироощущения, я вам изложил, — закончил свой рассказ Артур.

Сандерс, уже уставший пить, задумчиво сказал:

— Информация, конечно, любопытная. Если нам все же представится случай еще когда-либо оказаться на Земле, ученые набросятся на нее, мелко топоча ножками и повизгивая от восторга. Но мне не ясно главное — как эти феодально-воинственные «игры» связаны с переносом «Новой Земли» и прямой угрозой Земле старой?

— В том то и дело, что никак, — развел руками Артур. — Я встречался с полномочными представителями всех трех планет. Они в один голос утверждают, что никаких экспериментов подобного рода не проводилось, а неожиданно возникшая в их звездной системе новая планета вызвала жуткую панику, которая не утихла по сей день. Поскольку до сих пор неизвестно, какое влияние окажет ее притяжение на орбиты других небесных тел. Более того, они и не предполагали, что Переход обладает еще и такими возможностями, поэтому сейчас крайне напуганы.

У Андрея вытянулось лицо:

— Получается, что мы так и не выяснили, кто хотел похитить Землю!

Артур утвердительно кивнул.

— Минуточку, минуточку, — заерзал в кресле Сандерс. — Где гарантия, что эти твои «полномочные представители» говорят правду? Возможно, оценив нашу техническую мощь, они поняли, что погорячились и теперь усиленно заметают следы.

Скорчив такую физиономию, словно проглотил нечто несъедобное, Артур сказал:

— Не исключено, конечно. Однако есть ряд косвенных доказательств, что это не так.

— Например! — Готовый поспорить Сандерс критически поднял брови. Он никак не хотел мириться с мыслью, что главная проблема, ради решения которой они сюда забрались, до сих пор остается под покровом тайны.

Артур задумался, интенсивно массируя наморщенный лоб. Он уже порядком устал от всех этих объяснений, поэтому хотел изложить свои доводы наиболее ясно и предельно кратко.

— Вы меня так и не спросили, как же я проник на ваш корабль? Неужели не интересно?

— Не до того было, — проворчал Андрей.

— А то, что сюда может явиться для знакомства толпа вооруженных местных жителей, вас не беспокоит?

Андрей и Майкл напряженно переглянулись.

Заметив это, Артур снисходительно их успокоил:

— Шучу, шучу. В том-то и фокус, что кроме нас с Барбарой никто этого сделать не сможет. Кстати, вам от нее привет. Она на всякий случай осталась на нашем корабле…

Он глубокомысленно подергал себя за ухо:

— Так вот, как вы, наверное, уже догадались, Переход не является статическим образованием, связывающим какие-то конкретные точки пространства. Он само пространство, вернее, одно из его свойств. Поэтому переместиться с его помощью можно куда угодно, необходимо только достаточно ясно представлять внешний вид места назначения и его примерное положение относительно точки отправления. Сами понимаете, ни один здешний абориген не может представить внутренности корабля, а следовательно, и нанести нам визит. Хиггинсу удалось оказаться на «Новой Земле» исключительно благодаря тому, что пещера там попалась ну очень похожая на обнаруженную им в Большой Удаче. То есть имеются области пространства с заведомо измененными свойствами, мы назвали их Переходами, но из каждой такой области можно переместиться практически куда угодно. Свойства пространства в выбранном вами месте назначения временно изменятся, сформировав «активную область», и вернутся в исходное состояние сразу после вашего прибытия. Поэтому продолжить путешествие вы сможете, только найдя область пространства со статически измененными свойствами, то бишь в нашей терминологии — Переход. Кроме этого, после определенной тренировки непосредственно перед прыжком можно внутренним зрением видеть место назначения. Так, перед тем как появиться здесь, мне пришлось несколько раз с непривычки мучительно сосредоточиваться, чтобы найти на корабле свободный уголок, дабы в итоге не интегрироваться с каким-нибудь ящиком пива.

Артур, тяжело выдохнув, отвалился на спинку кресла:

— Теперь понятно?

— Не совсем, — осторожно попытался разубедить его Андрей.

— Во-первых, — снова наклонился к столу Артур, — тот, кто хотел похитить Землю, чтобы установить связь одновременно со всеми расположенными на ней Переходами, должен был каким-то образом ее себе представить целиком. В космическом, так сказать, масштабе. Я уверен, никто из местных жителей, да и вообще человек, на такое не способен, мозгов не хватит. А во-вторых, похоже, потенциальный похититель преследовал иные цели. Поскольку, как я уже сказал, существует возможность предварительного «визуального» контроля, он не мог не знать, что земляне вместо планеты подсунули ему мелкий пузатый кораблик. Но менять своих планов не стал!

— Получается, что мы собственноручно, ударными темпами, лишили себя возможности изучать и использовать на Земле новые свойства материи, — недовольно сказал Сандерс.

— Именно! — подтвердил Артур.

Глядя на него холодным хищным взглядом, Андрей спросил:

— А как поживают колонисты, совершившие путешествие вместе с планетой?

— Никак, — мрачно ответил тот. — Все они погибли… Так, по крайней мере, утверждают местные власти. Мне предлагали посетить заведение, что-то типа нашего морга, где находятся тела, но я отказался.

— Что же явилось причиной смерти?

— Перегрузки — побочный эффект мгновенного переноса массы на весьма значительное расстояние, и, очевидно, чем больше эта масса, тем сильнее гравитационное воздействие.

— Допустим, что все колонисты действительно погибли, — ледяным тоном согласился Андрей. — Но даже если и не все, ведь Хиггинс каким-то образом оказался на Земле… это не меняет дела. Никто из них в глаза не видел новейшего боевого корабля, на котором мы имели «удовольствие» сюда прибыть. Местные жители, как следует из твоего рассказа, тоже не располагают средствами наблюдения, с помощью которых можно было бы детально разглядеть корабль, висящий на орбите. Так?

— Так, — согласился Артур.

— Значит, как следует из объясненной тобой же логики работы Перехода, никто из них не мог выкинуть из Системы наш второй звездолет, ибо не смог бы представить объект, на который необходимо оказать воздействие…

Андрей зло прищурился:

— Никто, кроме тебя!

Артур, глядя ему в глаза, вызывающим тоном сказал:

— Да! Кроме меня, Барбары и того, кто хотел похитить Землю, а ему на обозрение подсунули новейший звездолетик…

Андрей устало ругнулся. Ситуация, выписав изящный пируэт, опять вернула их на прежнее место, как слепых котят, ткнув носом в собственную беспомощность.

Сандерс, все это время смотревший куда-то в сторону, бесшумно барабаня пальцами по крышке стола, обращаясь к Артуру, спросил:

— У тебя есть какая-нибудь версия?

— Есть, но очень зыбкая.

— Излагай. Не томи, — по-отечески посоветовал он.

— Как я уже говорил, здешняя цивилизация имеет ярко выраженную биологическую направленность, — хмуро и сосредоточенно начал Артур. — Это сказывается абсолютно на всех видах ее деятельности. Даже то немногое, что мне позволили выяснить, поражает. Например, им удалось достичь огромных успехов в развитии телепатических возможностей мозга и вообще средств саморегуляции организма. Но больше всего меня удивили их компьютеры. Да, они тоже биологические! По крайней мере, функции главного процессора выполняет живая ткань. Мне не известны подробности, как именно они выращивают мозги для своих компьютеров, но сей факт имеет место быть. Так вот, знакомя вкратце со своей культурой и языком, мне показали фильм, из которого явствует, что помимо биологических компьютеров, скажем так, среднего уровня, на одной из планет Конфедерации присутствует Супермозг. Он обладает огромными вычислительными возможностями, гигантской памятью и является главной информационной ячейкой цивилизации. Все более мелкие компьютеры, в том числе находящиеся на других планетах, связаны с ним энергетическими каналами посредством Переходов. Когда позже я проявил к нему повышенный интерес, мне сухо и кратко объяснили, что это обычное вычислительное устройство, работающее по жесткой программе, неспособное ни к каким самостоятельным действиям. Кроме того, как мне показалось, люди, продемонстрировавшие мне этот фильм, были наказаны. Конечно, у любой цивилизации должны быть стратегически важные объекты, не подлежащие постороннему взору, но в контексте происшедших событий это настораживает. Я никак не могу отделаться от мысли, что именно с помощью такого напрямую связанного с Переходом Суперкомпьютера можно было попытаться переместить целую планету…

— Ну вот, — Сандерс возбужденно хлопнул в ладоши, — это уже кое-что. Чего ж ты раньше молчал?

— Я не молчал, — Артур недружелюбно покосился на Андрея. — Мне просто не дали договорить.

— О-о, какие мы обидчивые, — пробурчал Андрей.

— Если я все правильно понял, — сказал Сандерс, не обративший ни малейшего внимания на легкую перепалку между друзьями, — то этому Супермозгу или тому, кто его использует не по назначению, ничего не стоит в любой момент сформировать вокруг Земли новую «активную область» — и поминай как звали…

Унылое молчание было ему ответом.

— Надо срочно объявить им ультиматум, — жестко сказал Андрей. — Пусть только попробуют сделать что-нибудь подобное! Нам хватит и двух кораблей, чтобы методично выжечь на всех планетах их непомерно биологическую сущность.

— Да намекал я им уже…

— И что?

— А ничего! Они категорически отвергают такую версию. И извольте заметить, активно способствовали тому, чтобы я связался с Землей и вызвал подкрепление.

— Ага, — ухмыльнулся Андрей, — которое тут же, по прибытии, попытались отправить куда подальше.

— Ну не знаю… — вздохнул Артур.

Они замолчали, пытаясь разобраться в собственных мыслях и выловить в них хоть какую-то зацепку, которая позволит сформировать план немедленных действий. Все отлично понимали, что в сложившейся ситуации любое промедление грозит катастрофой, и не смогут они потом откупиться от своей совести уничтожением еще одной цивилизации.

— А не взять ли нам за яйца непосредственно их Супермозг? — предложил Андрей. — Или чего у него там?

— «Там» у него, очевидно, мозжечок, — проконсультировал Артур.

— Каким образом? — оживился Сандерс.

Они вопросительно посмотрели на Артура.

— То есть ты предлагаешь посетить сей загадочный объект, не ставя в известность его непосредственных хозяев? — уточнил он.

Андрей кивнул.

Артур непроизвольно организовал у себя на затылке прическу под названием «Стог сена после бури», а потом, придав ей равномерное, колебательное движение сказал:

— Это невозможно. Я даже не знаю, где он находится, не говоря уже о наверняка существующей системе безопасности.

— Зачем нам знать, где он находится? — пожал плечами Андрей. — Ты же сам утверждаешь, что с помощью Перехода можно прыгнуть куда угодно, а в показанном тебе фильме наверняка мелькали какие-то внутренние интерьеры этого «клозета народной мудрости». Сейчас высадимся на планету. Найдем бывшее людское поселение и воспользуемся находящимся возле него Переходом, а с системами безопасности разберемся по ходу.

— Конечно, можно попробовать, — с сомнением протянул Артур.

— Отлично! — Сандерс упруго, словно новенький резиновый мячик, выпрыгнул из кресла. Его глаза горели, тренированное тело было готово выполнить любое задание, тем более, если призом будет спасение человечества… Для него это, несомненно, был достаточный повод, чтобы поставить на кон пресловутые физические удовольствия, да и саму жизнь. — Я полагаю, что системы охраны у здешних «биоизвращенцев» тоже основываются на каких-нибудь биологических способах умерщвления, а потому скафандры средней защиты нас вполне устроят.

Он направился к двери, не сомневаясь, что остальные последуют его примеру. В проеме на секунду застыл и, глянув на Андрея, философски заметил:

— По-моему, пару часов назад я уже пытался выдвинуться поданному маршруту…

— Вооружение — плазменный излучатель на полную мощность, — кивнул тот в ответ.




13


На посадку зашли с теневой стороны, еще раз невольно полюбовавшись светящимся в океане пятном неясных очертаний. С близкого расстояния оно выглядело еще более симпатичным и даже манящим. Захотелось со всего маху бухнуться, подняв фейерверк зеленых брызг, окунуться в его загадочно-призывный свет. Но через несколько секунд изумрудное чудо осталось далеко позади, а по курсу из-за горизонта в тысячу раз ускоренный их встречным движением поднимался рассвет.

На материке, где, по идее, должна была находиться база колонистов, занималось раннее утро. Однако уже было достаточно светло, и обнаружить ее с воздуха не составило труда. Сначала заметили изрядно покореженную, некогда ажурную конструкцию двадцатиметровой антенны дальней связи…

Сандерс мастерски посадил довольно массивный планетолет на небольшую ровную площадку вблизи одного из стандартных ангаров. Собственно, вся база и состояла из этих быстросборных полусферических или вытянутых и закольцованных, наподобие тора, сооружений. Установленные весьма хаотично, видимо, на неподготовленные, но наиболее ровные участки местности, они почему-то изначально навевали сильное уныние. Возможно, потому, что прибывшие знали — совсем недавно, являясь перевалочной базой на пути нескольких сотен людей к, как те считали, достойному будущему, они стали их братской могилой…

Но распускать сопли и пытаться извлечь из данной ситуации мораль времени не было, ибо в любой момент по воле неизвестного «доброжелателя» земные города могли превратиться в куда более прискорбное зрелище.

Обследовать базу не стали, а, ведомые Артуром, направились к побережью, где равнинная местность плавно переходила в невысокие, изрядно разрушенные горы. Об этом безмолвно свидетельствовала масса поросших травой и деревьями обломков, некогда пытавшихся достичь океана, да так и застывших на пологих склонах причудливыми образами буквально в двух шагах от водной стихии. Те же, которым удалось-таки добраться до единственной доступной им в этой жизни цели, лежали, за долгие годы обласканные коварным соседом до полной неузнаваемости, «облысевшие», ставшие на одно лицо, валуны. Как порой бывают обманчивы цели, к которым идешь всю жизнь…

Артур, ведомый сначала исключительно чутьем, дарованным ему неизвестным создателем, стал узнавать местность. Вот и скала, из-за которой он в полном смятении чувств наблюдал за вышедшей на берег Барбарой. Выше по склону должен быть вход в пещеру, а там белесый туман Перехода.

СТОП!!!

От неожиданной страшной догадки Артуру сделалось дурно. Мышцы стали ватными, ноги подкосились. Он припал на одно колено, оперся рукой на подвернувшийся полуметровый камень.

На самом деле он не мог ничего узнать! Не мог вспомнить! Это были не его воспоминания! То, что происходило здесь, происходило с тем, прежним Артуром, а он, Артур нынешний, в это время в голом виде вылез из пещеры в джунглях Южной Америки и имел представление о разыгравшейся тут мелодраме только из официального отчета…

Шедший правее Андрей моментально оказался рядом, подхватил под руку.

— Что случилось? — прозвучал в наушниках шлема скафандра его встревоженный голос.

— Оступился, — выдавил из себя Артур, стараясь не смотреть ему в глаза.

Вряд ли сейчас имело смысл отвлекаться от намеченной цели и забивать голову неожиданно открывшимися новыми нюансами самосознания клона. Для себя же стоило отметить, что психоэнергетические связи между копией и оригиналом наверняка куда глубже, чем представлялось вначале.

В это время приотставший Сандерс, держа наизготовку плазменный излучатель, отчаянно крутил головой во все стороны, ожидая подвоха.

Обошлось. Плоскогорье оставалось безжизненным и унылым, только причудливые тени от валявшихся там и сям камней строили в рассветных лучах злые рожи и еще бог знает что.

Артур поднялся, мысленно ругая себя за проявленную слабость. Пора бы уже привыкнуть и попроще относиться к вновь проявляющимся возможностям доставшейся ему биологической оболочки.

Продолжили движение в том же порядке — Артур впереди, Андрей — немного правее, Сандерс — замыкающий.

Вот и пещера. Оставив Майкла у входа, сами, страхуя друг друга, полезли внутрь. Во входном гроте царил полумрак, за поворотом резко переходящий в полную темень. Включили вмонтированные в заплечные ранцы осветители. Четыре ярко-белых луча безжалостно кромсали мрак, резко перемещаясь то в одном, то в другом направлении, а он, словно стремясь увернуться от их светящихся лезвий, сгущался по углам и злобно таращился оттуда, пытаясь поселить страх в душах непрошеных гостей.

В темпе обшарили все закоулки пещеры. Никаких притаившихся опасностей не обнаружили. Облако Перехода, расположившееся у дальней стены, при попадании на него света мерцало привычно и обыденно, как что-то само собой разумеющееся. Единственное, что насторожило Андрея, — серо-голубой шар, непонятным образом висящий под потолком непосредственно над Переходом.

— Биологический мыслеусилитель, — пояснил Артур.

— То есть…

— Ну, чтобы не очень напрягаться при управлении Переходом — увеличивает напряженность биополя, делая более отчетливым генерируемый путешественником образ желаемого места прибытия. Видать, повесили здесь, когда вывозили останки колонистов…

Андрей связался с Сандерсом и, узнав, что снаружи по-прежнему все тихо, сообщил об отсутствии препятствий к началу операции.

Майкл появился через минуту. Окинув цепким взглядом пещеру, уставился на висящий под потолком шар. Пришлось Артуру второй раз объяснять его предназначение.

Теперь, когда они оказались в полушаге от намеченной цели, ими снова завладели сомнения. Правильно ли они поступают? Не спровоцирует ли эта дерзкая выходка непоправимый ответ неизвестного потенциального агрессора? Хотя, пожалуй, такие мысли уже на пороге события были лишь побочным результатом деятельности привыкшего критически относиться ко всем без исключения решениям сознания.

Обращаясь к Артуру, Андрей поинтересовался:

— Ты хорошо представляешь, куда мы должны попасть?

— Куда попасть — хорошо, а вот что будем делать дальше — не очень!

— Ничего, разберемся, — бодро заверил их Сандерс.

Наконец, решительно поборов последние колебания и символически поплевав через левое плечо, они дружно шагнули в «активную область», предварительно договорившись выйти из нее на счет «пять».

Однако уже на второй цифре твердая опора под ногами мгновенно исчезла, и Андрей понял, что падает…

От неожиданности сердце, наплевав на законы физики, пошло вниз еще быстрее остального организма и скрылось в районе пяток, а желудок, напротив, возомнил себя воздушным шариком и попытался остаться на месте…

Падение длилось буквально доли секунды. Высота оказалась небольшой — метров пять. Скафандр почти полностью смягчил удар. Так что самым страшным было не это. Перед тем как войти в Переход, они выключили осветители, и вновь окруживший их мрак теперь был насыщен такой дикой какофонией звуков, что даже автоматика скафандров не успела сработать и понизить чувствительность внешних микрофонов. Получив звуковой удар, как будто рядом взорвали допотопную гранату, Андрей на несколько секунд потерял ориентацию, туго соображая, что именно могло произойти. Поначалу ему показалось, что с ужасным грохотом разверзся пол пещеры, и они провалились в преисподнюю. Вокруг грохотало, трещало, хрустело и ухало. Этот набор звуков не мог соответствовать ничему конкретному и вместе с тем наводил на мысль, что все-таки является следствием какого-то единого процесса. Кто-то уже пришел в себя и вновь включил осветители. Два, показавшихся на сей раз бледными и тонкими, лучика робко заскользили в грохочущей темноте.

Андрей спохватился и тоже включил свет.

Доблестная троица сидела на дне каменного тоннеля. В нескольких метрах над головами издевательски подмигивал отраженным светом недосягаемый туман Перехода. Один конец тоннеля явно сужался, теряясь во мраке, а другой если и был на чей-то взгляд слишком узким, то в данный момент методично расширялся…

Зрелище было ужасным, поразительным и завораживающим одновременно. На них медленно надвигалось нечто…

Нижние зубы, каждый размером с ковш среднего экскаватора, вспарывали дно тоннеля, превращая его в груду черных с отблесками металла глыб. Верхние, более мелкие, периодически падая с трехметровой высоты, разносили эти глыбы на десятки острых обломков. Но на этом процесс не заканчивался. В глубине глотки имелось еще два ряда совсем «мелких», полуметровых зубов, которые, как заводные, круговыми движениями измельчали продукцию больших товарищей, то и дело замирая на пару секунд, и тогда появляющиеся несколько змеиных языков пропихивали доведенный до кондиции продукт в пищевод.

Животное, а это, несомненно, было именно животное, издавало множество внутриутробных звуков, в большинстве своем неподдающихся описанию, а частично напоминающих варианты человеческой отрыжки, пропущенной через киловаттный усилитель. Когда внешние челюсти смыкались, с леденящим душу грохотом и скрежетом дробя породу, становилась видна его острая безглазая, напоминающая акулью, морда, покрытая чешуйчатыми, жесткими на вид пластинами. Они равномерно шевелились, словно дышали, то становясь дыбом, то снова вжимаясь в тело невиданного монстра. Скорее всего, с их помощью он и перемещался под землей.

Андрею представилось, как где-то с другой стороны этого живого горнодобывающего комбайна вываливаются брикеты упакованной и уже обогащенной породы. Невозможно было поверить, что надвигающееся на них отвратное создание сотворено самой природой, наверняка не обошлось без участия людей, направивших эволюцию данного организма в своих интересах.

После первых нескольких секунд шока Андрей и его спутники дружно схватилась за излучатели, но, обменявшись выразительными взглядами, отставили оружие в сторону. Нет, не потому, что плазменные заряды были бессильны против бронированного червя. Направленные непосредственно в глотку они, несомненно, испортили бы ему аппетит. Но, вокруг плавно оседая на дно тоннеля, чтобы через мгновения снова взмыть фонтанами из-под зубов монстра, клубилась пыль. Что представляет собой вещество, микрочастицами которого было заполнено окружающее пространство, они не знали, однако хорошо представляли, какой силы может получиться взрыв, окажись оно способным на это.

Тем временем «преисподняя» приближалась и далеко не так медленно, как показалось вначале. Забираться в глубь тоннеля, а следовательно, удаляться от Перехода, и только для того, чтобы убедиться, что там, скорее всего, тупик, не хотелось. Но и добраться до бесстрастно висящего над головами облака не было никакой возможности. Или была?

Попавшие в переплет земляне медленно отступали и, затравленно озираясь, лихорадочно искали выход из сложившейся ситуации.

«Червяк» занимал своим брюхом всю ширину тоннеля, нечего было и думать о том, чтобы протиснуться мимо него, но так как, вгрызаясь в дно, он углублял ранее созданный проход, между ним и потолком оставался почти двухметровый зазор.

Подземная торпеда надвигалась уверенно, основательно и неотвратимо. Расстояние, отделявшее ее от ошалело пятящихся людей, стало совсем незначительным. Наверное, она и не знала о том, что рано или поздно на ее пути может оказаться орешек, который придется ей не по зубам… Но и это был, конечно, не тот случай…

Андрей привлек внимание товарищей и, не пытаясь перекричать проникавший под скафандр гвалт, жестами объяснил, что собирается делать. Те согласно кивнули. Благословленный таким образом, он перестал пятиться и, мысленно перекрестившись, бросился навстречу монстру.

Теперь от жутких челюстей твари его отделяло не более метра. Улучив момент, когда они снова захлопнулись, он прыгнул. Оказавшись на покатой морде, попытался удержать равновесие, но вздыбившаяся чешуя не позволила этого сделать, и он начал падать назад, рискуя скатиться в уже готовую снова разверзнуться пасть. Словно угадав его мысли, пасть именно так и поступила. Еще не успевший окончательно рухнуть, Андрей получил мощный удар пониже поясницы и полетел вперед на спину чудовища. Здесь чешуя оказалась гораздо крупнее. Едва он вскочил и увидел разбегающегося для прыжка Сандерса, как новая волна вздыбившихся роговых пластин сбила его с ног и потащила вдоль тела животного.

А вот и туман Перехода!

С большим трудом Андрею удалось протиснуться между шевелящимся шипастым, скользким барьером и сужающимся потолком тоннеля. Навстречу ему осторожно, балансируя широко раскинутыми руками, бежали Артур и Майкл. Их догоняла очередная волна бронированно-толкательного механизма. Удачно перевалившись через нее, перепрыгнуть было невозможно из-за все того же низкого потолка, вся троица оказалась, наконец, возле Перехода. Андрей, к своему большому удивлению, увидел уже знакомый серо-голубой шар. «К чему он здесь?» — мелькнула запоздалая мысль. Однако времени на раздумья и переговоры не оставалось, единственное, о чем жалел Андрей, — это о том, что перед новым прыжком не успел «посоветовать» Артуру получше сосредоточиться…




14


…Только что под ногами была опора. Да, мерзкое скользкое и мелко вибрирующее тело подземного гада, но теперь опять не оказалось и этого. На сей раз падали они медленно, а вернее сказать, погружались…

Андрей включил встроенный анализатор окружающей среды. Конечно, данный примитивный приборчик имел весьма ограниченные возможности, но отличить воду от кислоты, а также измерить давление и температуру был в состоянии.

Стекло шлема напротив левого глаза потеряло прозрачность, и на его ставшей абсолютно черной поверхности появились бледно-желтые буквы и цифры информационного сообщения.

Ноги почувствовали легкий толчок.

Дно!

Вокруг действительно вода. Температура приемлемая, давление тоже. Видимость оставляет желать лучшего. Судя по давлению, глубина метров двадцать — двадцать пять. Дно песчаное с одинокими вкраплениями темно-зеленой растительности неопределенного вида. Никакой живности вблизи не видно, и это радует…

— Ничего не понимаю, — раздался в наушниках голос Артура.

После предыдущего грохота в тишине подводного мира он был мелодичен и сладок, как пение сирен.

Андрей, закончив рассматривать окрестности, повернулся к двум расположившимся по соседству фигурам, не имевшим четких очертаний. Окошки шлемов вообще выглядели черными провалами. Так и не решив, кто, собственно, из них Артур, он спросил:

— Ну и что все это значит?

Одна из фигур развела руками, и в наушниках снова прозвучал голос Артура:

— Ерунда какая-то, бред!

— Ты уже когда-нибудь бывал в этих местах? — поинтересовался Сандерс.

— В том-то и дело, что нет! Я и представить себе такого не мог, — оправдывался Артур.

У Андрея в душе вновь болезненно шевельнулись нехорошие темные сомнения. Хотя, с другой стороны, если их хотели просто уничтожить, вряд ли стоило так изощряться.

— Что будем делать? — задал риторический вопрос Сандерс.

Все посмотрели вверх. Где-то там, в толще воды остался Переход. Кроме тусклого колыхающегося полумрака ничего особенного они не увидели. Как теперь найти «активную область» и как до нее добраться? В скафандре особенно не поплаваешь…

Яркая вспышка озарила окрестности мертвенно-бледным светом. Небогатая растительность отбросила резкие неестественные тени, подсказав направление на источник внезапного огня. Подобие молнии промелькнуло между Артуром и Майклом и, врезавшись в дно, растеклось голубоватым сиянием.

Похоже, охота продолжалась!

Инстинктивно присев на корточки и выключив осветители, все трое, не сговариваясь, пальнули в сторону предполагаемого агрессора. Зашипела, забулькала раздираемая плазменными зарядами вода. Дно высветилось на значительно большей площади, не предъявив, однако, ничего нового, за исключением странного, слишком ровного, чтобы быть естественным образованием, штыря. Зато вверху, в клубах пузырей занервничала, заметалась большая плоская извивающаяся тень. Снова мелькнула бледно-голубая вспышка. Андрей краем глаза увидел заструившиеся по песку в полуметре от него искры. Второй, уже прицельный залп настиг, скрутил, выжег засуетившегося врага. Оставшийся на его месте маленький черный сгусток плавно удалялся к поверхности воды.

Люди замерли. Огляделись, насколько это было возможно без дополнительных источников света. У самой кромки воды, хорошо различимые на ее светлом фоне, с трех сторон к ним приближались темные копошащиеся образования. Они то распадались на отдельные колышущиеся тени, то вновь объединялись в единую массу, от которой ощутимо веяло глухой угрозой, а вернее сказать, смертью. Соревноваться в скорострельности с таким количеством тварей, при полном отсутствии возможности хоть как-то маневрировать, почему-то совершенно не хотелось.

Андрей вспомнил про странный штырь, расположенный метрах в десяти левее их. Мелькнувшая догадка породила надежду на призрачный шанс. С трудом преодолевая сопротивление воды, он «со всех ног» ринулся к нему. Несколько озадаченные спутники «припустили» следом.

Штырь оказался ровным и жестким. Его конец размазывался, терялся где-то вверху, но Андрей уже знал, что там увидит. Махнув рукой, он рявкнул через плечо:

— Там Переход!

Дополнительного приглашения не потребовалось. Ухватившись за штырь и проявляя чудеса сноровки, полезли вверх. Благо в воде это было нетрудно.

Кружащие поодаль твари не торопились начать электрическую бойню, наверное, хотели растянуть удовольствие.

А вот и он. Штырь заканчивался точно таким же шариком мыслеусилителя, который они уже видели раньше.

Отсюда окружившие их кольцом, словно взявшие в фокус, хранители подводных тайн выглядели значительно более серьезным противником. Появившееся вокруг тварей легкое свечение не предвещало ничего хорошего.

— Артур, давай! — прохрипел Сандерс.

И Артур «дал», а что еще оставалось делать…

…Поддерживавшие их вода и штырь разом исчезли, и они повалились на что-то мягкое, ослепленные льющимся со всех сторон светом. Опять немного опоздав, автоматика скафандров прикрыла глаза светофильтрами.

Моментально вскочив на ноги, несгибаемые борцы за судьбу человечества приготовились отразить очередную неведомую опасность…

Если бы нижняя челюсть действительно была такой подвижной, как это порой изображают в мультфильмах, то сейчас две квадратных — мужественных — и одна острая — волевая — челюсти, пробив шлемы, лежали бы на земле, подле своих ошарашенных владельцев.

Спокойное лазурное море занимало весь горизонт. Безобидные кудряшки облаков подчеркивали светящуюся голубизну неба. Горные хребты слева и справа тянули к облакам посеребренные снегом вершины. Тропическая растительность, сползая с гор, не решилась заполнить всю бухту и толпилась поодаль непроходимыми джунглями. Рассыпчатый желтый песок, уступая грубому давлению облаченных в скафандры людей, медленно расступался под ногами, поглотив их уже по щиколотки. Шикарный пляж был довольно густо заполнен людьми. Они купались, играли в мяч, валялись там и сям поодиночке и кучками, медитируя под ласковым солнцем, отличаясь друг от друга возрастом и комплекцией, но объединенные здесь тем, что на всех них абсолютно отсутствовали какие-либо признаки одежды.

И вот, среди этого разгула неприкрытого нудизма, окруженные еле заметным в ярких солнечных лучах белесым ореолом, появляются три фигуры в скафандрах средней защиты с нашивками Службы Безопасности на рукавах… Вообще находиться более минуты одетым в подобном месте считается верхом пренебрежения и неуважительности, а тут… Такое поведение могли расценить только как наглое издевательство в особо извращенной форме с отягчающими обстоятельствами в виде дискредитации государственных служащих.

Весь пляж медленно, но неотвратимо выпучивал глаза в сторону вновь прибывших. У стоявшей к ним ближе всех весьма аппетитной девушки выражение лица уже прошло стадии испуга и удивления, которые вытеснила теперь игривая улыбка. Она явно ждала продолжения шоу. Ее соседка, дама более старшего возраста, напротив, потихоньку багровела, собираясь высказать бессовестным шутникам и насмешникам все, что она о них думает. Однако сделать этого не успела, Переход на долю секунды потерял прозрачность, и пространственные скитальцы вновь оказались в каком-то мрачном полутемном тоннеле…




15


На этот раз тоннель был относительно чистым и ухоженным. Стены покрывали металлические листы, вдоль которых пучками тянулись черные, толщиной в руку кабели. Под ногами что-то хлюпало. Издали доносился неясный, но почему-то знакомый гул. Посередине пола и вдоль стен пролегали полированные выступы, напоминающие рельсы, только значительно более крупные. Кое-где тускло светились грязные матовые плафоны, наполняя и так удручающую картину вопиющим унынием.

— Где мы? — почему-то шепотом спросил Сандерс.

— В тоннеле! — словно возмущенный недогадливостью товарища сквозь зубы процедил Андрей.

— Нет… где мы были? — все так же тихо промолвил Майкл.

— Не знаю! — огрызнулся Артур, восприняв такой тон как упрек в свой адрес.

— А почему мы там не остались? — с легкой грустью в голосе осведомился Сандерс.

— Не знаю!!! — прорычал Артур.

— Ты хочешь сказать, что последний прыжок не был результатом твоего волеизъявления? — спросил Андрей. Когда его охватывала апатия, он всегда начинал выражаться витиевато.

— Вот именно!

— Друзья мои, — обреченно-философским тоном начал Сандерс, — не пора ли нам изменить тактику борьбы? По-моему, над нами просто издеваются. Я не имею в виду конкретно вас, коллега, — он наклонил голову в сторону Артура, — но в целом складывается именно такое впечатление.

Андрея осенило:

— Может быть, это и есть один из уровней пресловутой системы безопасности, охраняющий Супермозг! А то, действительно, шастали бы все кто ни попадя, ядовитого газа не напасешься или чего у них там на десерт.

Между тем гул явно нарастал. Мелко, противно завибрировал пол. В правом конце тоннеля появились три яркие точки и стремительно двинулись на «мирно» и «задушевно» беседующих расслабленных недавним зрелищем людей. Разобрать, что за ними скрывается, не представлялось возможным.

Артур вскинул излучатель. Андрей попытался воспрепятствовать, ведь там могло оказаться транспортное средство, заполненное людьми. Но профессиональным движением уйдя в сторону, Артур все же выстрелил. Правда, не в надвигающиеся огни, а куда-то в потолок.

Резкая, острая боль пронзила голову, разорвала мозг на тысячу частей и сожгла каждую из них. Нервная система, «обуглившаяся» и напрочь лишенная командного звена, потеряла контроль над телом. Белов и Сандерс, превратившись в безмозглые мешки с костями, рухнули на землю…

К гулу теперь добавились завывание ветра, периодическое омерзительное повизгивание и металлический лязг. Приближающийся объект имел скорость не менее нескольких сотен километров в час. Еще пара секунд и все будет кончено.

Артур, суетясь и спотыкаясь, дрожащими от страха и напряжения руками втащил друзей в туман Перехода, задержал дыхание, сосредоточился и, только увидев над собой светящийся ровным белым светом потолок, выдохнул облегченно и обессиленно. Порой нервное напряжение сжигает куда больше энергии, чем самая тяжелая физическая работа.

А где-то на другой планете, глубоко в ее недрах, с огромной скоростью беспрепятственно несся грузовой транспорт, да и что могло остановить сей совершенно мирный подземный снаряд…

…Голова гудела, но не так сильно, как можно было ожидать. Андрей сел, огляделся. Рядом аналогичными манипуляциями занимался Сандерс. Хорошо освещенное овальное помещение выглядело вполне цивилизованно, однако не баловало разнообразием интерьера. Мягкий эластичный темно-серый пол, гладкие бежевые стены, в одном закругленном конце — безобидное облачко Перехода, с неизменно висящим рядом серо-голубым шариком, в другом — подобие небольшого экрана и расположенный чуть ниже характерный отпечаток человеческой руки. Вот, собственно, и вся обстановка, на сей раз вроде не предвещающая никаких неприятных сюрпризов. Хотя, как знать, вдруг потолок сейчас начнет медленно опускаться. От таких идиотских ассоциаций снова заломило в висках. Андрей медленно и аккуратно встал.

Около экрана, нагнувшись и озадаченно рассматривая вдавленную в стену пятерню, стоял Артур. Услышав шевеление, он повернулся к потерпевшим:

— Как вы? — Его голос был полон неподдельной тревоги.

Андрей прекрасно помнил, что происходило в тоннеле, вплоть до выстрела, а потом провал. Его опять охватили сомнения и подозрительность.

— Что это было? — поднимаясь, прокряхтел Сандерс.

— Я сжег шар мыслеусилителя, — хмуро сказал Артур. — Откуда мне было знать, что, сгорая сам, он переложит часть своей боли на нас! Вернее, на вас, я, к счастью, отделался только легким испугом.

— Да-а, — протянул Андрей, — то есть ты нас чуть не убил…

— Я, между прочим, все-таки доставил вас, куда заказывали, — спокойно глядя ему в глаза, ответил Артур. — Похоже, наши перемещения действительно кто-то контролировал посредством этих самых шариков. Тут ты оказался прав.

— Так это и есть прихожая Супермозга? — разочарованно уточнил Сандерс.

— Один из входных отсеков карантинной зоны, — поправил его терминологию Артур. — По крайней мере, я располагаю только такой информацией и не представляю, что делать дальше. Думаю, прикладывать наши руки к этому, — он указал на пятипалый отпечаток в стене, — совершенно бесполезно и, более того, опасно.

Они еще раз тщательно обследовали пол, стены и даже светящийся потолок. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего какие-либо дополнительные органы управления, замаскированные люки или вентиляционные колодцы, не обнаружили.

Сандерс, состроив нехорошую мину, поднял излучатель и хищно огляделся.

— Только шарик не трогай, — высказал пожелание Андрей.

— Не буду, — успокоил его тот, жестом предложив им покинуть линию огня.

В этот момент, словно одумавшись или испугавшись последствий, фрагмент стены с экраном и пятерней, издав звук, похожий на всхлипывание, мол, справились, да, начал медленно отдаляться, образуя коридор примерно двухметрового диаметра.

Конечно, за ними наблюдали и, очевидно, решили, что это не самое подходящее место для проведения испытаний земного вооружения.

Они немного подождали. Стена продолжала равномерно удаляться, как бы приглашая их последовать за собой. Андрей с опаской подошел к образовавшемуся круглому проему и заглянул внутрь. В коридоре царил синий полумрак, казалось, его стены были прозрачны, и приглушенное свечение исходило из-за них, но разглядеть, что там находится, с этой позиции не удавалось. Что-то удерживало его на месте. Страх? Или шестое чувство опасности?

«Все равно идти придется», — подумал Андрей. Не спуская глаз с удалившейся на уже значительное расстояние стены, он сделал шаг вперед, второй, третий. Ничего не произошло. Только теперь Андрей позволил себе посмотреть по сторонам и обомлел. Чувства, охватившие его, были резки и противоречивы, ужас и восторг, интерес и отвращение наполнили сознание, вцепились острыми когтями в душу, каждое, пытаясь полностью завладеть ею, а на самом деле разрывая ее на части. Он был удивлен… Нет, поражен… Да что там, потрясен, увиденное безобразие более напоминало кошмарный сон и не желало укладываться в голове…

В свое время на Земле большим успехом пользовались гигантские аквариумы с проложенной внутри них прозрачной галереей. Эти сооружения позволяли наблюдателям, всецело погрузившись в подводный мир, ощутить себя одним из его обитателей и испытывать бурю неподдельных эмоций в диапазоне от ужаса до восторга, созерцая в метре от себя здоровенную акулу или какую-нибудь страшно ядовитую и в то же время прекрасную рыбину.

Вот и Андрей, оказавшись в подобном месте, невольно провел аналогию между собой и здешними, несомненно, живыми организмами. Страшные мысли, инстинктом самосохранения изгнанные из головы, холодным комком затаились где-то в спине и злобно нашептывали оттуда о том, что пришла пора ознакомиться с уготованной им судьбой…

За толстыми прозрачными стенками, по обе стороны коридора в синеватой, равномерно освещенной жидкости на блестящих ажурных подставках покоились человеческие мозги…

Их было много — сотни, если не тысячи…




16


Замершего на месте Андрея довольно грубо подтолкнули сзади не менее любопытные и легкомысленные напарники.

— Ни хрена себе… — затравленно озираясь, протянул Артур. И эта старая как мир фраза весьма точно характеризовала увиденное, причем как в переносном, так и в прямом смысле.

Действительно, из живых органов присутствовал еще только спинной мозг, в который снизу было вживлено нечто, напоминающее оптоволоконный кабель. Кроме этого, к каждому серому, бугристому, так хорошо знакомому по курсу биологии объекту подходило несколько трубок разного диаметра, в которых пульсировала темная жидкость. Очевидно, это была кровь, выглядевшая через синеву питательного раствора зловеще черной.

— Свободных мест вроде не видно, — обнадежил их Сандерс.

Не в силах оторваться от этого жуткого зрелища, они не сразу заметили, что отъехавшая стена исчезла и в конце образовавшегося коридора общей длиной примерно пятьдесят метров открылся вход в следующее помещение.

С радостью прервав вынужденную экскурсию, они поспешили туда, скорее по привычке, чем осознанно подстраховав друг друга при входе.

Помещение оказалось круглым и несколько меньшим, чем предыдущее, а также выполненным в других цветовых тонах. Стены и потолок имели небесный цвет и равномерно светились, пол — ярко-белый, чистый, неестественный. «Как в операционной», — почему-то подумал Андрей. В центре зала вертикально стоял цилиндр диаметром около метра и высотой примерно полтора. До половины он имел цвет пола, а дальше походил на сосуд, заполненный водой. Опять аквариум! К счастью, он был пуст. Вдоль стен стояли сооружения, напоминавшие места для сидения. И все! Тоже, прямо скажем, небогатое убранство.

Неизвестно откуда взявшийся кусок стены встал на свое место, теперь злорадно чмокнув, закрыл выход. С этой стороны на нем не было ни экрана, ни отметины для приложения человекообразных конечностей.

Свет начал медленно меркнуть.

Сандерс нервно поправил висящий на плече излучатель.

В создавшемся полумраке бледно-желтым засветилась верхняя часть стоявшего посреди комнаты цилиндра, жидкость в нем помутнела, задвигалась и начала как бы густеть, вылепляя что-то знакомое.

Секунд через тридцать сомнений не осталось — в «аквариуме» формировалась человеческая голова, а еще через минуту процесс был успешно завершен. На людей пустыми глазницами смотрела пародия на человека творения неизвестного скульптора. Голова имела бледно-зеленый цвет, натуральную величину и шею, обрывающуюся совершенно ровно, будто аккуратно отрезанную от всего остального…




Неожиданно маска лица дернулась, перекосилась, а потом расплылась в широкой улыбке. На мертвенно-зеленом безглазом манекене она выглядела угрожающе и вдруг разом пропала. Снова вздрогнули губы. Негромкий, но резкий кашляюще-хрипящий звук заставил присутствующих перевести оружие в боевое положение.

Голова опять улыбнулась, на этот раз скромнее.

— Как добрались? — спросила она, безукоризненно шевеля губами.

Андрей почувствовал, что покрывается испариной.

— Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Переглянувшись, они остались стоять, судорожно сжимая оружие.

— Ну, как хотите, — добродушно сказала голова. — Вы все-таки мои гости… в некотором роде… Только убедительно прошу — не пальните с перепугу, не стоит усложнять процесс…

В последних словах добродушие сменилось звенящим металлом.

Андрей постепенно начал приходить в себя. И в самом деле, подумаешь, какой-то человекообразный обрубок заговорил с ними на земном языке, эка невидаль. Стараясь придать своему голосу максимум безразличия и известную долю пренебрежительности несомненного хозяина положения, он спросил:

— Какой процесс?

Голова осклабилась.

— Белов, вечно ты торопишься, — назидательно сказала она.

Андрей беспомощно посмотрел на Артура. Тот, округлив глаза, всем своим видом энергично и категорически отрицал причастность к знанию инопланетянами Андреевой фамилии.

— Выпить вам не предлагаю, — будничным тоном сказала голова, — поскольку знаю, все равно откажетесь, ибо считаете, что находитесь при исполнении служебных обязанностей.

Сказав это, она заржала самым бессовестным образом.

Сандерс теряя терпение, повел наконечником излучателя.

— Нельзя ли ближе к делу, — хрипло сказал он.

— Можно, — неожиданно серьезно согласилась голова, — как говорится, раньше сядем, раньше выйдем, хотя я подозреваю, что вам не особо знакома специфика такого рода взаимоотношений…

Жидкость в «аквариуме» снова помутнела. Голова начала менять цвет, появился волосяной покров, зрачки в глазах, блеснули зубы. Сгустившись вокруг лица, сделав его совсем невидимым, муть вдруг исчезла.

Андрей оторопел.

Ехидно и самодовольно улыбаясь, на них смотрел Боб Хиггинс…

Они молчали.

Молчал и Хиггинс.

Пауза затянулась.

— Ну, чего притихли? — как ни в чем не бывало спросил Боб.

Андрей отвернулся, пошарил глазами по стоящим вдоль стены подобиям кресел, словно взглядом проверяя их лояльность, и, сделав два шага, уселся в ближайшее. Артур сел рядом. Сандерс, не выпуская из рук излучатель, сделал это несколько левее, возле бывшей двери.

— Ну вот, другое дело, — кивнул Хиггинс. — Чувствуйте себя как дома, но не забывайте слушаться хозяев…

— Что все это значит? — устало спросил Андрей.

— Это значит, что я победил! — поднял брови Хиггинс.

— Кого?

— Всех!

— В чем?

— Во всем!

— Идиотизм! — заключил Андрей.

— Сначала мне тоже так казалось, — признался Боб. — Представляю, что сейчас творится в ваших головушках. Вы, наверное, решили, что весь здравый смысл провалился в тартарары. Хочу вас успокоить, это не совсем так. — Он мерзко и самодовольно захихикал.

— А как же… на самом деле? — перебил его Андрей.

— Интересуетесь?

— Угу, жаждем приобщиться к недоступной для нас истине! — осклабился Андрей.

— Хорошо, поведаю… Собственно за этим я вас сюда и впустил… С чего же начать? — Лицо Хиггинса стало серьезным и даже суровым.

— Со взрыва в Большой Удаче, — подсказал ему Сандерс.

Хиггинс отрицательно покачал головой.

— Лично я не имею к этому ни малейшего отношения. Хотя, окажись там, действовал бы наверняка аналогично. — Он снова заржал.

Андрею очень хотелось испортить ему настроение, но пока он не знал, как это сделать.

Закончив смеяться, Хиггинс издевательским тоном сказал:

— Внимание, проясняю ситуацию! Как вам понравилась «Галерея разума»? Чего нахмурились? Не пугайтесь, многие владельцы прототипов этой коллекции живы, здоровы и активно трудятся на благо местной цивилизации. Вам ведь известно такое понятие, как клон… Знаю, известно. Так вот, с некоторых пор здешние умельцы научились так озадачивать Переход, чтобы он не клепал копии кого попало и где попало, а только нужных людей и в определенном месте. Да, дорогой Артур, тебе просто не сообщили, что Супермозг состоит из огромного количества увязанных в единую сеть мозгов всех выдающихся людей Конфедерации планет. Конечно, тело и личность клона удостоившегося такой чести уничтожаются. Но, как выяснилось, бывают и неувязки, вернее сказать, пока была только одна. И она перед вами!

Он опять широко улыбнулся:

— Произошло это, насколько мне известно, следующим образом. Готовилась очередная партия клонов-доноров. Специфика данного процесса состоит в том, что для того, чтобы у копии стереть личность, делается запись биополя оригинала и определенным образом обрабатывается. Впоследствии получившимся сигналом воздействуют на мозг клона, лишая его индивидуальности. Как раз в это же время, в другом конце Галактики, в звездной системе Большая Удача небезызвестный вам Боб Хиггинс воспользовался обнаруженным им Переходом. И в результате, по непонятным причинам, здесь, в соответствующей лаборатории, вместо клона известного ученого, появляется клон Хиггинса… Надо сказать, что дальнейший процесс подготовки новой информационной ячейки тут полностью автоматизирован. Поэтому подмену никто не заметил, и копия Хиггинса успешно прошла всю технологическую цепочку, начиная с уничтожения личной памяти и заканчивая отделением мозга от тела и помещением его в подобие того, чем вы пять минут назад любовались. Казалось бы, какая разница? Ну, будет одна из тысяч ячеек обладать чуть меньшей, чем ожидалось, памятью и сообразительностью, этого же никто не заметит. Дело не в этом. Сигнал, которым пытались стереть мою личность, принадлежал другому человеку и поэтому не мог оказать на меня желаемого воздействия. Нет, конечно, все это было крайне неприятно, — голова Хиггинса брезгливо поморщилась, — и на некоторое время я действительно многое забыл. Но позже шок прошел, и я вспомнил все…

Боб на несколько секунд замолчал. Его лицо отразило боль и тоску, но он, быстро справившись с эмоциями, заговорил снова:

— Конечно, это был удар… Вдруг осознать себя лишенным всего и подвешенным неизвестно где… Любые аналогии тут бессильны. Прошло достаточно много времени, прежде чем я смог взять себя в руки, — он зло ухмыльнулся, видимо, собственным словам, — и подумать, какую выгоду можно извлечь из создавшегося положения… Обладая реальной возможностью абстрактно мыслить, я смог взять под свой контроль всю деятельность Супермозга, получив доступ к огромному количеству информации. Конечно, в первую очередь меня интересовал Переход и его свойства. Вскоре я владел абсолютно всеми известными тонкостями взаимодействия с этим явлением, кроме того, мне удалось просчитать возможность перемещения целой планеты…

— Значит, гибель колонистов на «Новой Земле» на твоей совести? — перебил его Андрей.

— Да, — нехотя подтвердил Хиггинс, — я не ожидал, что гравитационное воздействие на поверхности будет столь велико…

— Значит, появление на Земле какого-то Хиггинса с предупреждением о похищении планеты тоже твоих рук дело?

— Позвольте, не «какого-то Хиггинса», а самого что ни на есть настоящего. Перед перемещением «Новой Земли» я «выдернул» его оттуда, ну надо же мне было знать, как обстоят дела на данный момент. Ведь я к тому времени провел здесь уже почти полгода. Он и поведал мне об осложнениях в Большой Удаче, произошедших, кстати, не без вашего участия…

— Чего ты добиваешься? — мрачно спросил Андрей. — К чему было устраивать маскарад с этим загадочным посланием? Неужели после кровавого эксперимента с «Новой Землей» ты хотел аналогичным образом уничтожить земную цивилизацию?

— Зачем сразу такие крайности? — с добродушием палача сказал Хиггинс. — Мне представлялось очень занятным понаблюдать, как вы забегаете, засуетитесь, спасая свои задницы.

— Понаблюдал?

— С превеликим удовольствием! Земляне, надо отдать им должное, оправдали мои надежды. Справились с поставленной задачей в полном объеме и в указанные сроки. И тем самым удалили с планеты все статические Переходы, напрочь лишив себя возможности их использования… Но, как вы уже поняли, это ничуть не помешает мне при желании поступить с вашей планетой так же, как с «Новой Землей»…

Он замолчал, ожидая дальнейшей реакции «гостей».

Сандерс, демонстративным жестом переведя плазменный излучатель на полную мощность, спросил:

— А ты не боишься, что мы сейчас встанем и на хрен разнесем здесь все, или ты думаешь, что в данной ситуации нас остановит забота о благополучии местных жителей?

— Не думаю, — согласился Хиггинс, — но хочу предупредить, вы находитесь в одной из сотен стандартных ячеек, разбросанных по всей планете. Уничтожение ее не приведет к каким-либо существенным потерям для Супермозга в целом. Мой мозг находится в другой ячейке за тысячи километров отсюда. Сейчас вы имеете возможность лицезреть всего лишь достижения компьютерного моделирования в органической среде. Более того, если мы с вами не договоримся, я сам уничтожу эту ячейку, поскольку не хочу, чтобы вы расстроили «аборигенов» сообщением о том, что их Суперкомпьютер обзавелся собственным интеллектом.

— О чем ты собираешься с нами договариваться? — спросил Андрей.

— Я организую вам возвращение на Землю. Вы же там подробно обрисуете положение вещей и передадите мои пожелания. Они достаточно просты и вполне разумны. Мне выпала уникальная возможность повлиять на ход земной истории, и я не собираюсь ее упускать, а посему требую, чтобы тот Хиггинс, который сейчас находится на Земле, был немедленно включен в Высший Мировой Совет и в Совет Безопасности Системы. Причем имел бы в этих организациях право решающего голоса. В противном случае Земля будет уничтожена. Поверьте, я сделаю это! Человечество — побочный продукт эволюции Вселенной. Бессмысленность существования каждого отдельного индивидуума выливается в многомиллиардный бред, засоряющий информационно-энергетическое пространство Галактики. Поэтому само по себе уничтожение Земли не играет для Вселенной никакой роли, его просто никто не заметит…

Хиггинс, заметив, что его гости несколько приуныли, опять широко улыбнулся:

— Успокойтесь, я не собираюсь этого делать, тем более — твердо уверен, что мы сможем договориться.

— Ты думаешь, Хиггинс номер один, находящийся на Земле в подобном качестве, будет в безопасности? — спросил Артур.

— А вот это уже ваша забота. Я буду поддерживать с ним связь. Между такими «родственниками», как мы, это несложно.

— То есть ты упорно добиваешься мирового господства, — заключил Андрей.

— Ну, что за термин из прошлого века. — Боб поморщился. — Вы не поверите, но я хочу изменить жизнь людей в лучшую сторону, принести им новые знания и сформировать другую, менее прямолинейную и порочную философию жизни.

— Когда мы с этим бредом явимся на Землю, нам никто не поверит, и будут долго и нудно лечить, — меланхолично заявил Сандерс.

— Поверят! — возразил Хиггинс. — Еще как поверят! Тем более что кое-какие шаги для этого мы уже предприняли… Кстати, как вам понравился здешний «шахтер», да-да, тот самый зубастый, не правда ли, отличный экземпляр? Жаль, вы быстро сообразили насчет шарика, я собирался показать вам еще множество любопытнейших мест. Хорошо хоть, на Земле успели побывать…

— На Земле!!! — воскликнули они хором.

— Ну да, нудистский пляж на побережье Флориды. Неужели не признали? Я там отдыхал во время своего последнего отпуска перед тем злополучным рейсом… На меня произвело сильное впечатление! Вот, решил с вами поделиться… Представляете, какой там сейчас в Службе Безопасности переполох. Среди бела дня появляются трое в скафандрах и тут же исчезают, а свидетелей-то сколько…

Андрей уяснил главное: Хиггинс не блефует, его реальные возможности соответствуют тому, что он говорит, а значит, они не имеют права идти на обострение ситуации и ставить под угрозу существование человечества. Надо соглашаться с его предложением, тем более, похоже, что другого приемлемого варианта им действительно не оставили.

— Допустим, мы согласны, — сказал он. — Как это будет выглядеть?

Голова Хиггинса приподняла правую бровь и величественным тоном произнесла:

— Я верил в торжество разума и здравого смысла, а выглядеть это будет элементарно. Сейчас вы возвращаетесь обратно в комнату, где находится Переход, и я отправляю вас на Землю.

— Хотелось бы только поближе к соответствующим организациям, а не в лапы разъяренных нудисток, — высказал пожелание Артур.

— Попадете прямо в объятия Службы Космической Безопасности, — заверил Хиггинс.

— Что будет с кораблями, висящими на орбите? — спросил Андрей.

— Если вы снимете защиту, я отправлю и их в Солнечную систему. Мне они ни к чему.

— Не будем терять времени, — сказал Андрей, вставая.

Круглый фрагмент стены моментально начал обратное движение, открывая им проход сквозь «Галерею разума»…




…Сильный ветер гнал по черному обгоревшему керамическому покрытию невесомую песчаную поземку. Андрей снял шлем скафандра, от сухого, свежего воздуха перехватило дыхание. Он посмотрел вверх. Так и есть, они стояли почти под дюзами мощного ракетоносителя, выводящего на орбиту беспилотные грузы. Фермы Питания уже разошлись в стороны, значит, до старта осталась всего пара минут. В самом деле, Хиггинс мог их переместить только в то место, которое был способен себе представить… Очевидно, ничего лучшего ему в голову не пришло. Хотя, с другой стороны, срыв старта — прямой повод встретиться с сотрудниками безопасности. Другой вопрос — успеют ли их заметить. Можно, конечно, попытаться добежать до ближайшего колодца подземных коммуникаций… Но неохота… Артур и Майкл, тоже сняв шлемы, уселись на бордюрчик, отделяющий взлетную площадку от раскинувшегося вокруг песчаного океана.

Фактически операция возмездия была провалена. Один корабль вместе с экипажем потерян в бескрайних просторах космоса. Угроза из мифической и неопределенной превратилась в конкретную, осязаемую. Что их ждет теперь? Долгие разбирательства и поиски виноватых? Новый гениальный план перехвата инициативы. Или бездна неизвестности, тревоги и паники…

А со всех сторон к ним уже бежали люди. Они еще ничего не знали, а потому были где-то как-то счастливы и размахивали руками, кто возмущенно, кто удивленно, а кто просто так, по привычке…




17


Хиггинс сидел и отрешенно смотрел на точную копию собственной головы, энергично шевелящую губами в зеленоватой жидкости аквариума. Порой ему казалось, что он тяжело болен, что события последних месяцев не могут, не имеют права быть реальностью. А Голова все говорила и говорила, пытаясь убедить его в обратном, доказать, что все случившееся закономерно и представляет собой именно естественный ход истории, новый виток в спирали развития человечества.

— …ты вспомни, вспомни, — лицо Головы приобрело ехидно-ироничное выражение — глаза сузились, губы скривились в недоброй ухмылке, — с детства ты был уверен, что имеешь в этой жизни какое-то великое предназначение. Ты не мыслил своего существования в роли обыкновенного обывателя, отца семейства, планомерно зарабатывающего пенсию и право к старости приобрести на Земле тихий, приличный домик! Ты не понимал, как можно прожить единственную жизнь, тупо и размеренно шагая по заранее определенным клеточкам! И что же теперь?! Когда выпала реальная возможность осуществить свои самые честолюбивые мечты, ты сомневаешься и пятишься, как последний осёл!

Хиггинс молчал. Да и что можно было возразить тому, кто знает тебя столь же хорошо, как и ты сам.

— Да, пусть изначально наши действия будут выглядеть не очень красиво, — не унималась Голова. — Откровенное давление, шантаж и страх. А как ты хотел?! Получить невиданную в истории Земли абсолютную власть и остаться добрым дяденькой? Так не бывает! Если разобраться, все сильные личности приходили к власти на чьих-то костях. Вопрос только в том, насколько сие было заметно окружающим. Или ты не считаешь себя личностью, способной стать во главе сверхцивилизации, которая получится после слияния знаний и культур землян и их бывших соседей?

— Я не уверен, что землянам это вообще нужно, — хмуро сказал Хиггинс.

Если бы у Головы были руки, то она непременно всплеснула бы ими, подчеркнув таким образом переполнявшие ее эмоции. Но рук не было. Возможно, поэтому перекосившие ее лицо гримасы выглядели уж слишком резкими и неестественными. Хиггинс все чаще замечал у своей копии несвойственную ему мимику. Да и логика, которой пользовалась Голова, порой приводила его в некоторое замешательство.

— Не будь идиотом, — Голова смотрела на него снисходительно, — знания, которыми я располагаю, перевернут всю земную жизнь!

«Я в этом и не сомневаюсь, — подумал Хиггинс. — Вопрос лишь, в какую сторону?»

Человечество только-только обрело некое социальное равновесие и вот те на, опять поворот…

Да, чего греха таить, поначалу Хиггинс чуть не поддался на уговоры и радужные перспективы их совместной деятельности по направлению землян на путь истинный. Но теперь, пообщавшись с собственным клоном еще какое-то время, отчетливо понимал, что сделал правильный выбор, согласившись сотрудничать со Службой Космической Безопасности и определив свое «великое предназначение», на которое так упирала Голова, именно в защите Земли от ее произвола.

Однако разговор необходимо было закончить на мажорной ноте.

— Ладно, ладно, — Хиггинс широко улыбнулся, — это у меня так — легкая депрессия. Никак не могу привыкнуть к роли «отца народов»…

— То-то же, — пробурчала Голова.

Хиггинс поднялся.

— Кстати, — начал он самым нейтральным тоном, на который был способен в данной ситуации, — тебе просили передать привет. Ты помнишь Керри?

Голова помрачнела. Мышцы лица напряглись, черты заострились.

— Конечно!

Керри была старой подружкой Хиггинса. Хоть они и расстались, не возлагая друг на друга каких-то особых обязательств, она добросовестно ждала его все эти годы.

— Знаешь, мы снова вместе, — радостно сообщил Хиггинс. — Она понимает, как тебе здесь тяжело одному и просила разрешения присутствовать при следующей нашей встрече…

Голова молчала.

Хиггинс забеспокоился.

— Полагаю, общение с женщиной пойдет тебе на пользу, — игриво сказал он.

— Не думаю.

— И не думай! Просто поговоришь с ней и все…

— Вот именно, что и все! — сказала Голова раздраженно.

— Вообще-то, при здешнем уровне развития данной отрасли ты, наверное, мог бы обрести новое тело.

— Да, конечно, но в таком случае я утрачу контроль над Супермозгом, а это пока не входит в наши планы! Не так ли?

— Естественно, — Хиггинс хищно осклабился. — Но впоследствии, может, придумаем что-нибудь… Знаешь, она очень просила, — добавил он грустно.

— Ну, хорошо, — сдался клон, — попробуем разок.

Хиггинс мысленно потер руки. Пока все шло по намеченному плану.

— Значит, следующая встреча через три дня, — уточнил он.

Голова чуть заметно кивнула.

— Мы будем ждать перемещения вместе с Керри. Пока! — махнул рукой Хиггинс.

— Пока, — ответило распадающееся на глазах изображение его собственной головы.

Он отвернулся и, стараясь не смотреть по сторонам, проследовал через стеклянный коридор в комнату с облачком Перехода.




18


Андрей воспринял срочный вызов в Управление СКБ без особого энтузиазма. После их бесславного возвращения ему дали возможность догулять прерванный отпуск.

Сандерс убыл на свой корабль и дальнейшими планами бытия ни с кем не делился.

Артур великодушно позволил медикам проявить повышенный интерес к своей персоне и теперь, по данным Андрея, пребывал вместе с Барбарой в каком-то специализированном санатории, что, однако, не мешало им частенько позванивать Андрею и Ольге для обмена ничего не значащими дежурными новостями.

Андрей понимал, что все это время сотрудники СКБ наверняка усиленно трудились над новой проблемой, неожиданно, как черная грозовая туча, возникшей на, казалось, вновь безоблачном горизонте человечества. Он чувствовал некоторую обиду, что его проигнорировали, отстранили от данного процесса. Хотя, если разобраться, на самом деле кто он такой? Без году неделя сотрудник Службы, по воле случая оказавшийся в эпицентре определенных событий. И что с того? В Службе хватает старых, матерых спецов, а держать его в курсе событий и вовсе никто не обязан. И все-таки было обидно и тревожно. Хорошо, что рядом была Ольга, которой каким-то чудом удавалось выводить его из состояния эмоциональной подавленности, и этим «чудом», конечно, являлась она сама…

…В кабинете начальника Управления помимо Гущина оказался еще и Хиггинс, приветливо кивнувший вошедшему Андрею. От неожиданности Андрей внутренне напрягся. Ему никто не сказал, как теперь следует вести себя с этим человеком. Поэтому, усевшись в сторонке, он решил наблюдать и помалкивать.

Буквально через минуту дверь снова провалилась в пол, и в помещение вошла симпатичная женщина. Хиггинс просиял и поднялся навстречу. Женщина мило ему улыбнулась, но села не рядом, как тот рассчитывал, а напротив него.

Гущин непонятно кому сказал:

— Познакомьтесь, это мисс Керри…

Посредством несложных умозаключений Андрей вычислил, что фраза относится именно к нему.

— Белов, — сдержанно сказал он, слегка кивнув.

Женщина опять широко улыбнулась и начала беззастенчиво разглядывать его с ног до головы. Андрею стало не по себе. Заметив это, мисс Керри разулыбалась еще сильнее.

— Как дела, Керри? — спросил Хиггинс, несколько озадаченный поведением подруги.

Керри посмотрела на Гущина. Он, усмехнувшись, утвердительно кивнул.

— Да все в порядке, Боб, — сказала Керри очень знакомым МУЖСКИМ голосом.

У Хиггинса так вытянулось лицо, что стало страшно за его целостность. Он ошарашенно посмотрел на Гущина.

Андрей узнал голос! Керри разговаривала голосом Артура. Ничего не понимая, он также уставился на Гущина.

— Мисс Керри, можно считать, что тест прошел удачно. — Гущин был явно доволен разыгранным спектаклем.

— В лучшем виде, — хохотнула Керри голосом Артура.

— Ну конечно, — хлопнул себя по лбу Хиггинс. — Отлично! Отлично!

Похоже, только Андрей оставался в неведении относительно происходящего.

Гущин вдруг стал серьезным и сосредоточенным.

— До отправления остался один час, — сказал он сурово. — Помните, какая на вас ответственность… Сейчас получите последний инструктаж и оружие. Не подведите!

Когда Хиггинс и Артур-Керри вышли из кабинета, Гущин вперил свой тяжелый взгляд в Андрея.

— Через несколько часов все станет ясно окончательно. Я хочу, чтобы это время вы, Белов, провели в Управлении… На всякий случай…

— Тогда хотелось бы узнать, что, собственно, происходит, — сказал Андрей с вызовом.

Гущин не обратил внимания на неподобающие подчиненному интонации.

— Мы пытаемся уничтожить клона Хиггинса, засевшего в биологическом компьютере за десять тысяч световых лет отсюда, способом, о котором он сам нам неосторожно поведал. Чтобы уничтожить личность клона, мозг которого будет использован в качестве информационной ячейки, на него воздействуют сигналом, снятым с исходного индивидуума. Следовательно, если снять соответствующий сигнал с мозга Хиггинса номер один и запустить его в тамошнюю нейрокомпьютерную сеть, интеллект и личность Хиггинса номер два будут ликвидированы. Но сделать это могут только местные жители, а связаться с ними и объяснить, в чем проблема, может только уже общавшийся с ними Артур. Доставить же туда Артура на данный момент способен лишь сам Хиггинс номер два, формирующий Переход для связи с первым Хиггинсом. Вот и пришлось пойти на некоторые ухищрения типа специальной маски и имитатора голоса, дабы он не заподозрил подвоха…

— Но все равно для этого понадобится некоторое время, — возразил Андрей, — а как только оказавшиеся там гости выйдут из-под его контроля, клон Хиггинса поймет свою ошибку и предпримет все что угодно, вплоть до перемещения Земли!

— Да… Однако чтобы сформировать Переход, способный утащить Землю, тоже нужно время! — задумчиво сказал Гущин. — И огромное количество энергии… Короче, победит тот, кто окажется расторопнее…

Андрей похолодел. В голосе начальника Управления не чувствовалось ни былой уверенности, ни даже элементарного оптимизма.

Заметив его состояние, Гущин тихо сказал:

— Другой возможности все равно нет… Более удобного момента может и не представиться. Болтаться же на крючке у абсолютно не контролируемого маньяка занятие неблагодарное, опасное и совершенно бесперспективное. В общем, эстафетная палочка вручена… Время пошло…




…А на расстоянии в десять тысяч световых лет по направлению к центру Галактики клон Хиггинса, вернее, его мозг, с нетерпением ждал встречи со своей бывшей возлюбленной. Но теперь она интересовала его с несколько иной точки зрения. Последняя аудиенция с Хиггинсом окончательно подтвердила возникшие ранее опасения. Боб, как это ни печально, не способен осознать свое великое предназначение… Возможно, он уже попал под влияние Службы Безопасности. В таком случае само существование Боба Хиггинса номер один становится опасным… Это решение далось ему нелегко, но клон утвердился в нем, отбросив все сомнения, растоптав еще теплившиеся в душе человеческие чувства. После сегодняшней встречи вернуться на Землю Бобу Хиггинсу было уже не суждено…

Клон помнил Керри как волевую, в меру тщеславную и эгоистичную женщину. Такой напарник устраивал его значительно больше, чем знающий все его слабости Боб…




…В облачке Перехода, сформированном клоном на Земле, появились очертания двух человеческих фигур.

В течение нескольких секунд клон детально разглядывал Керри. Не заметив ничего подозрительного, он переместил их в свой овальный зал.

Неожиданно сопровождавший Керри Хиггинс выхватил какое-то оружие и выстрелил в шар мыслеусилителя. Клон потерял контроль над этим Переходом и, как он понял через мгновение, над ситуацией в целом. Осознав, что его переиграли, он хладнокровно и методично стал перенацеливать все ресурсы биологического Супермозга, подчинять их одной задаче: формированию гигантского Перехода вокруг Земли…




…Андрей, сидя перед огромным экраном в бункере Управления СКБ, с ужасом наблюдал, как бело-голубой шар родной планеты окутывает искрящаяся мгла, с каждым часом становившаяся все более непроницаемой. Ожидание стало невыносимым. Жутко болели голова и шея, но он не пытался пошевелиться. Казалось, липкая волна страха намертво соединила с креслом ставшие безвольными конечности.

ЭТО МОГЛО ПРОИЗОЙТИ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ!..

И вот, когда визуальная плотность Перехода стала такой, что гибель казалась уже неминуемой, он вдруг исчез. Вернее, растаял на глазах за какие-нибудь пару минут, не оставив после себя ничего, разве что белые полосы на висках тех немногих представителей многомиллиардного человечества, на чью долю выпала нелегкая задача позаботиться о существовании планеты Земля и ее, может быть, разумных обитателей…

Будет ли разочарованная Вселенная столь милосердна к ним в следующий раз?..

Кто знает?..