Дерзкая, но любимая
Селина Дрейк








Николь Вудс твердо решила не поддаваться унынию и начать жизнь заново. Совсем недавно она потеряла брата, который умер от рака крови. Когда он заболел, Николь оставила работу, чтобы заботиться о нем. Два года день за днем единственный любимый брат умирал на ее глазах мучительной смертью. И все это время девушку не покидала мысль, что если бы она была сильнее и могла обеспечить ему необходимый уход, оплатить лучшего врача, он был бы жив.

После его смерти Николь решила уехать из Нью-Йорка подальше от горьких воспоминаний. Она даже не предполагала, что на небольшом ранчо, затерявшемся где-то в Канзасе, сможет найти свое счастье…






Селина Дрейк

Дерзкая, но любимая





Пролог


Какой все-таки огромный город — Нью-Йорк, думала Николь Вудс, стоя в очередной пробке, а потом осторожно пробираясь по каньонам улиц. Дома стояли высокими стенами, и, кружа по лабиринтам дорог, девушка не чаяла поскорее вырваться из опостылевшего мегаполиса. Но последние башни остались позади, а вместе с ними, как надеялась Николь, позади осталась ее прежняя жизнь. Верный старенький «фольксваген», казалось, вместе с хозяйкой радовался предстоящим переменам.

Настроив радио на лирическую, под стать настроению, мелодию, Николь мысленно перебирала содержимое своего кошелька. Протянуть более тысячи километров, да чтобы не развалилась машина, стало целью ближайших нескольких дней, которые предстояло провести на колесах. Если не есть в придорожных забегаловках, а покупать дешевые продукты в супермаркетах, ее скудных запасов едва должно хватить до конца дороги. Хорошо, что бак машины полон, а в багажнике лежат две запасные канистры с бензином.

Друзья Николь в один голос отговаривали ее от поездки. Звонили коллеги по работе, предлагали вернуться обратно. Лучшая подруга по колледжу — Мойра Пуш — звала домой в маленький провинциальный городок. Но решение покинуть обжитые места пришло к Николь не сразу. Девушка уже в течение долгого времени не могла освободиться от теней, которые чудились в знакомой обстановке, в сочувствии друзей и вызывали острую душевную боль и отчаяние.

Хорошенько все обдумав, она твердо решила начать жизнь заново. Стремясь уехать от горьких воспоминаний, Николь нашла работу на ферме, затерявшейся где-то в Канзасе. И теперь надо проехать полстраны; двухэтажная Америка тянулась навстречу по обеим сторонам дороги. После двухлетнего затворничества Николь казалось, что она попала в незнакомый огромный и зеленый мир, где нет места скорби и где живут только веселые и здоровые люди. В это жаркое время, видимо, вся Америка ехала отдыхать.

Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, Николь шагнула этому веселому миру навстречу и затормозила возле молодой пары, голосовавшей на дороге.

— Цинциннати? — с надеждой спросил парень, наклонившись к опущенному наполовину боковому стеклу.

Не снимая ладоней с руля, Николь кивнула. Парень сел впереди, рядом с ней, а девушка — сзади.

— Мы решили пересечь страну с запада на восток… то есть наоборот, с востока на запад, — поведал парень. — Вообще-то меня зовут Эл, а ее Кортни. А вас?

Николь медлила с ответом, но, похоже, попутчику ответа и не требовалось. Он оказался таким разговорчивым, что уже через несколько минут она знала, что мать его подружки — страшная зануда. Не хотела отпускать дочь в путешествие, пришлось Кортни вылезать в окно. Грузовичок, к которому молодые люди прицепились поначалу, сломался через два десятка миль. Потом их посадил какой-то очкарик на «паккарде». У него что-то не в порядке с выхлопом, и в салоне машины сильно пахло бензином. Девушке стало плохо, пришлось остановиться… парень все говорил и говорил. Николь уже не вслушивалась в слова, а глянув в зеркало заднего вида, обнаружила, что случайная спутница мирно посапывает на заднем сиденье. Пожалуй, Кортни ее ровесница.

Судя по поступкам, эти двое намного меня моложе, думала Николь. Отправиться автостопом через всю страну у меня бы духу не хватило. Впрочем, можно подумать, что колесить на своей развалюхе через полстраны, в такую же неизвестность, разумнее? Просто они не задумываются о будущем и относятся ко всему легче, чем я. Наверное, так и надо…

Николь повернула рычажок автомагнитолы. Из динамиков внезапно грянул рок-н-ролл. Девушка на заднем сиденье проснулась, а парень замолчал и стал смотреть на дорожное полотно, бегущее навстречу.

Высаживая парочку на площади в Цинциннати, Николь заметила яркую витрину магазина игрушек. Она припарковала машину и с детской радостью направилась в магазин. Придирчиво оглядывая изобилие на полках, девушка стала вспоминать, во что любила играть в детстве. Получив от продавца яркий пакетик, Николь расплатилась и вышла на улицу. Подойдя к «фольксвагену», сразу насторожилась: что-то не так. И с ужасом увидела, что боковое стекло опущено, а под приборной доской на месте магнитолы зияет дыра, из которой свисают несколько проводков. Тут впору пустить слезу.

Даже и не думай, сказала себе Николь. Машину ведь и вовсе могли угнать. Хотя… кому, в самом деле, нужна такая старушка.

Сознанием опять завладели невеселые мысли. Из-за непредусмотренной покупки и без того скудный рацион придется сократить почти вдвое. Девушка старалась не обращать внимания на рекламные щиты, приглашающие отведать фирменные блюда придорожных ресторанчиков.

Что бы ни ждало ее впереди — она справится. Николь хорошо знала свой характер. Внутри гибкой лозы, с которой ассоциировался ее внешний вид, таился стальной стержень характера, который не могли сломить жизненные испытания.

Сжимая руль, Николь уверенно смотрела вперед, навстречу новой жизни.




1


— Папа, я не хочу никакой тети, — сказал Роберт Мэтер с мольбой в голосе. — Хочу, чтобы все оставалось как раньше, — я и ты.

Отец и сын в небольшом пикапе возвращались домой. Джейк посмотрел на заходящее солнце и понял, что они уже опаздывают.

— Сынок, знаю, но надо, чтобы кто-то заботился о тебе и следил за домом, когда я работаю на ранчо.

Мальчик нахмурился.

— Когда тетя станет жить у нас, я буду оставаться дома?

— Да, мой милый. — Мужчина с чувством вины смотрел на опрокинутое лицо сына.

Джейк видел, что малыш все понял, услышав ответ, глазенки снова стали грустными. С тех пор как мать оставила его, лицо мальчика всегда было печальным. Каждый раз, когда Джейк видел боль в глазах сына, он сам удивлялся чувству злобы, которое просто сотрясало его.

Наконец показался их дом.

— Не волнуйся, малыш, — Джейк вышел из машины с другой стороны, достал Роберта и посадил себе на плечи.

— Папочка! — Роберт рассмеялся, печаль медленно исчезала из его глаз. — Ты говорил, что я большой мальчик. А сам знаешь, большие мальчики не ездят на своих папах.

Джейк улыбнулся, на вытянутых руках закружил сына в воздухе. Мальчик тоже поднял ладошки вверх.

— Папа, я такой большой, что могу потрогать небо!

Но, услышав шум мотора, Джейк опустил сына на землю. Заливистый смех сразу умолк, и малыш съежился.

— Папа, это тетя, которая будет жить у нас? — испуганно проговорил ребенок.

— Если она нам понравится, то да, — ответил Джейк, снимая шляпу.

— А если не понравится, мы опять будем ездить с тобой целый день, и я стану настоящим фермером? — Мальчику явно понравилась эта мысль.

— Но ты сможешь стать им, даже если тетя останется с нами. — Джейк чувствовал себя неловко, стараясь поскорее настроить сына на миролюбивый лад.

— Но ты же не будешь брать меня на ферму каждый день! — Губы мальчика дрогнули, и в голосе зазвучали слезы.

Джейк потрепал малыша по плечу.

— Сынок, я подожду ее здесь, на крыльце, а ты проведай Гулливера.

Роберт послушно направился в дом.

Джейк смотрел на видавший виды голубой «фольксваген». Его ребенку необходима забота женщины. Особенно сейчас, летом, когда он целыми днями мотается по полям, и маленький сын мешает ему. С появлением няни и экономки все дела пошли бы на лад, и он не волновался бы за сына, зная, что тот под надежным присмотром, сыт и ухожен.

Джейк спустился с крыльца и пошел к машине, остановившейся напротив дома. Дверца приоткрылась, но то, что Джейк увидел, заставило его внезапно остановиться.

За рулем сидела хрупкая и изнеженная женщина, и было трудно представить кого-либо менее подходившего для жизни на ферме. Джейк понял это, как только увидел длинные стройные ноги, показавшиеся из кабины. Лодыжки их слишком изящны и тонки, чтобы принадлежать женщине, которой под силу заботиться о маленьком мальчике и фермерском доме. Это подтвердил и костюм направляющейся к нему незнакомки: белоснежная блуза с большим красным бантом и узкая белая юбка. Такое комнатное растение просто не сможет выжить здесь.

— Вы мисс Николь Вудс? — поинтересовался Джейк, надеясь, что дама заехала в эту глушь случайно.

— Да, это я. Но для вас — просто Николь.

— Отлично. — Джейк изо всех сил старался, чтобы лицо не выражало разочарования. Эта молодая женщина с нежной кожей, аккуратным носиком, зелеными глазами и медными волосами, собранными в пучок, создана не для жизни на ферме. Единственное, что немного внушало ему надежду, — волевой подбородок, слегка выдававшийся вперед.

— Мистер Мэтер? Рада познакомиться с вами, — вежливо сказала женщина.

Джейк пожал тонкую руку и почувствовал, насколько его ладонь кажется большой и грубой по сравнению с ее мягкой и изящной. А еще ощутил приятный аромат сирени, который исходил от Николь.

— Спасибо, что вы решили взять меня на работу, — продолжала Николь. — Многие посчитали бы, что я слишком молода. Но хочу заверить, что не боюсь никакой работы и очень люблю детей. Мне кажется, я подойду вам.

Большие глаза светились такой надеждой, что Джейку показалось жестоким отказать женщине немедленно. Ведь сразу ясно, что Николь Вудс не та женщина, что им нужна, Джейк решил из вежливости хотя бы поговорить с ней.

— Мисс Вудс, подождите, пожалуйста, на веранде, я после работы и схожу приму душ. Потом мы все обсудим.

— Да, конечно. — Девушка поднялась на веранду и удобно устроилась в кресле-качалке, всем своим видом показывая, что просто так отсюда не уедет. — Я подожду вас здесь.

Джейк вошел в дом. Черт возьми! — думал он. Я не могу взять эту женщину на работу. Роберт и то кажется сильнее нее. Николь Вудс должна работать в каком-нибудь столичном офисе. А нам нужна крепкая выносливая женщина лет пятидесяти. Вот такой можно доверить и дом, и заботу о мальчике.

Тем временем Николь до боли закусила нижнюю губу, чтобы не дать слезам прорваться наружу: нет, она здесь работу не получит. Это явно читалось в холодных серых глазах этого Мэтера. Ну почему все отказывают ей? Если бы только дали возможность показать, на что она способна! Несмотря на внешнюю хрупкость, она выносливая и может трудиться не покладая рук. И у нее оставалось всего двенадцать долларов и машина, которая вот-вот сломается. При таком богатстве отсюда уезжать просто нельзя.

— Все, хватит! — приказала Николь самой себе. — Тебе бывало и хуже. Но ты же знаешь, что безвыходных ситуаций нет.

Несмотря на попытку самовнушения, одна слезинка все-таки покатилась по щеке. Николь быстро смахнула непрошеную гостью.

За спиной скрипнули половицы. Девушка обернулась. Маленькое личико с печальными глазками показалось из-за двери и недоверчиво рассматривало ее. Как только их взгляды встретились, малыш тут же исчез. Николь отвернулась.

— Тетя, почему ты плачешь? — послышался из-за двери детский голосок.

— Я не плачу, — не поворачиваясь, ответила Николь!

— Но я видел на твоей щеке слезу, — настаивал малыш.

— Да, но это всего одна слеза.

— Значит, ты все-таки плакала. Но почему? На тебя кто-то обзывался?

Николь хотелось смеяться и плакать одновременно. Просто абсурд! Уже ребенок пытается успокоить ее. Даже детям девушка кажется слабой и беззащитной.

— Нет, никто не обзывал меня. Просто вдруг стало очень грустно.

— Тебе не понравилось у нас? — после недолго молчания вновь зазвучал тонкий голосок.

— Нет, почему же? У вас тут очень хорошо. Тихо и мирно… И замечательно пахнет землей.

Половицы снова заскрипели, но Николь не обернулась, боясь, что спугнет малыша.

— Тебе правда нравится здесь? — удивился мальчик.

— Да. Я с удовольствием осталась бы пожить на вашей ферме.

— А я думаю, что всегда буду жить здесь и стану таким же хорошим фермером, как мой папа.

— Молодец. Давай познакомимся. Меня зовут Николь. А как тебя?

— Роберт Мэтер.

— О-о, какое длинное имя для мальчика. Тебе сколько лет?

— Много, — ответил Роберт с явным удовольствием. — Почти пять.

— Да, действительно. Такого взрослого мальчика уже можно называть Робертом. Но неужели никто не зовет тебя Роб или Робби?

Ответа не было. Тогда Николь осторожно повернулась и ласково посмотрела на малыша.

Перед ней стоял маленький, очень худенький мальчик с невыразимо печальным лицом. Большие глаза заполнены несвойственной для такого возраста грустью, а губки слегка подрагивали.

— Папочка раньше называл меня Робби, но теперь он зовет меня только Роберт.

— Наверное, потому, что тебе уже почти пять лет и ты стал совсем взрослым.

— Может быть… — мальчик пожал худенькими плечиками. — Но я думаю, что это из-за мамы. Она всегда называла меня Робби или Роб.

Николь заметила, что Роберт сказал «называла». Ну надо же быть такой неосторожной и задавать ребенку глупые вопросы, не зная, что случилось в этой семье.

— Мамочка ушла от нас, — поколебавшись, добавил Роберт.

Неужели мать этого мальчика умерла? Если бы Николь была действительно опытной няней, она наверняка смогла бы выйти из неловкой ситуации, не причинив ребенку боли. Надо постараться как-нибудь сменить тему разговора.

— А что тебе больше всего нравится на ранчо? — наконец нашлась Николь.

Роберт выпрямился, и девушка хорошенько рассмотрела его. Личико по-детски округлое, густые темные волосы и серые глаза, как у отца. Но его кожа казалась очень нежной, не загрубевшей от палящего солнца и ветра. Только печаль, читавшаяся в его глазах, была непонятна. Малыш стоял так, словно готовился в любую минуту сорваться и убежать.

— Я люблю животных, и мне нравится работать с моим папой.

— Садись со мной, — предложила Николь.

— Не хочу. Но могу покачать тебя.

Роберт подошел поближе и легонько наклонил качалку. Чтобы помочь, Николь незаметно оттолкнулась ногой от пола.

— А ты пахнешь цветами, — объявил неожиданно мальчуган и опять погрустнел. — Так пахла моя мама.

Сердце Николь сжалось. Стало очень жаль, что причинила боль этому маленькому человечку. И еще Николь поняла точно: забота, ласка и поддержка просто необходимы Роберту. И она, Николь Вудс, сделает все, чтобы остаться и помочь малышу.

Джейк Мэтер удивлялся сам себе. Во-первых, он побрился вечером. Во-вторых, он переодевается причем только из-за этой Николь Вудс. Вот еще причина, чтобы не брать ее на работу. Он не сможет чувствовать себя свободно и естественно, если она будет жить в его доме. Джейк натянул на себя новые джинсы и рубашку. Сойдет и так, самокритично подумал он, причесывая влажные после душа волосы. Спускаясь вниз, Джейк услышал голоса с веранды. И замер.

— Я не хотел, чтобы ты приезжала сюда и заботилась обо мне. Мы с папой — двое мужчин и сами заботимся друг о друге.

— Неужели ты думаешь, что если я буду жить у вас, то папа больше не будет любить тебя?

— Может быть… — тихонько ответил Роберт.

— А я так не думаю, — голос Николь звучал спокойно и уверенно. — Твой папа просто хочет, чтобы кто-то еще заботился о тебе и любил только тебя. И поверь, лишь отец, который очень любит своего сына, может поступить так.

Джейк ждал, что на веранде заговорят снова, но слышался только скрип качалки. Он попытался заглушить волну бессильного гнева, которая накатывала каждый раз, когда он вспоминал бывшую жену. Она бросила их два года назад, оставив в душе Роберта незаживающую рану. И главной целью в жизни Джейка стало стремление, чтобы его мальчик когда-нибудь забыл боль и страх, поселившиеся в его душе.

Джейк собирался уже выйти к ним, но то, что он увидел на веранде, вновь заставило его остановиться. Роберт стоял рядом с качалкой и осторожно гладил мягкие волосы Николь, с удовольствием вдыхая аромат ее духов.

— Роберт, — Джейк вышел на веранду, — молодец, что поговорил с мисс Вудс, пока я переодевался.

— Ее зовут Николь, — сообщил важно малыш.

— Хорошо, Николь, — с улыбкой согласился Джейк. — Ну а сейчас иди, Роберт, и приготовь ужин Гулливеру.

— Хорошо, папочка. — Роберт еще раз тихонько провел рукой по волосам Николь.

— Гулливер — это моя собака, — объяснил ей мальчик.

Проходя мимо отца, Роберт остановился.

— Знаешь, она мне понравилась, — сказал он отцу на ухо и пошел в дом.

Джейк присел рядом с Николь.

— Очень странно, но мой сын никогда не разговаривает с незнакомыми женщинами.

Николь приготовилась к решительному разговору. Она выпрямилась и уверенно подняла подбородок.

— Да, мне удалось найти с мальчиком общий язык.

— Я уже это понял, но поймите, вы просто не сможете жить на ранчо. Жизнь здесь не для изнеженных городских барышень.

— Я очень сильная, и трудом меня не напугать, — Николь заносчиво посмотрела на Джейка.

— Нет, вы слишком хрупкая и маленькая женщина. И работа на ранчо просто сведет вас в могилу. К тому же вы так молоды. Что подумают люди, если вы будете жить вместе с двумя мужчинами?

Зеленые глаза Николь сузились, как у кошки.

— Под вторым мужчиной вы имеете в виду Роберта, которому нет и пяти? А мне двадцать три, и я слишком юная? Где здесь логика? А если вас волнует, что подумают люди, то люди всегда найдут повод для сплетен им не угодишь. — Голос Николь набирал силу. — И почему человек, который только что меня увидел, считает, что знает меня лучше, чем я сама?

— Вас я, может, и не знаю, зато прекрасно знаю, что такое жизнь на ранчо, — резонно возразил Джейк.

— А я знаю детей и знакома с тяжелой работой, — сделала ответный выпад Николь.

— Вам приходилось раньше работать няней или экономкой?

Николь гордо подняла подбородок.

— Нет.

Джейк скрестил руки на груди.

— Тогда назовите хотя бы одну вескую причину, по которой я должен взять на работу именно вас.

— Ваш сын уже сделал это.

— Но поймите, мальчик привыкнет и полюбит вас. А когда вы поймете, что больше не можете жить на ранчо, а это случится непременно, именно моему сыну придется заплатить за просчеты взрослых. — Глаза Джейка потемнели. — Я никогда не допущу этого.

— И я тоже, — голос Николь оставался тверд.

— Возможно, мать Роберта не думала, что разрушает внутренний мир сына, но тем не менее она сделала это, — продолжал Джейк, — и теперь я должен следить, чтобы история не повторилась.

Николь расстроилась. Ей очень нужна работа, и она чувствовала, что может и хочет помочь Роберту. Николь вздохнула и решила испытать судьбу еще раз. Скрестив на счастье пальцы за спиной, она снова обратилась к Джейку.

— Я понимаю все ваши опасения. Но назначьте мне испытательный срок. Тогда я смогу доказать, что справлюсь и с работой по дому, и с заботой о малыше. А Роберту объясните, что я здесь ненадолго.

Николь отвернулась. Не хотелось, чтобы Джейк видел ее лицо, на котором надежду сменяло отчаяние.

— Хорошо. Даю вам неделю.

— Но неделя — это слишком мало. Вы даже не успеете найти мне замену. — Николь глубоко вздохнула. — Шесть месяцев.

— Один месяц — мое последнее слово. Но знайте, все это время я буду искать кого-нибудь более подходящего на место няни. Если вас не устраивает, то можете уезжать прямо сейчас.

Через месяц ты будешь умолять меня остаться, мрачно подумала Николь.

За месяц я обязательно должен найти женщину не такую хрупкую и чтобы от нее не пахло сиренью, думал Джейк.

Потом Джейк повел Николь осматривать дом.

Да, видимо, прошла тысяча и одна ночь с тех пор, как здесь в последний раз ступала нога женщины, точнее женщины с тряпкой в руках. Нельзя сказать, чтобы дом был слишком запущен, но и чистым его назвать трудно. А как бы засветился этот дом у Николь, с ее врожденной любовью к порядку, — с его деревянными полами, высокими потолками, просторными окнами, он мог бы стать таким красивым. Но почему мог? За месяц дом обязательно станет красивым, уютным и чистым!

— У меня есть одно предложение, — сказал Джейк. — Если уж нам предстоит провести вместе тридцать дней, то, может, перейдем на «ты»?

— Очень хорошо, — повеселев, ответила Николь.

— Может, поужинаем в ресторане?

— Честно говоря, я не против. — согласилась девушка. Пустой желудок не раз напоминал о себе но когда она проезжала через Нортон, то не решилась потратить последние двенадцать долларов на еду.

— Мы с Робертом тебя ждем на веранде.

— Через десять минут я буду готова, — пообещала Николь.

В своей комнате она быстро достала из чемодана брюки цвета хаки и рубашку с длинными рукавами. Переодевшись, Николь распустила волосы и несколько раз провела расческой по шелковистым прядям, рассыпавшимся по плечам. Восемь минут, отметила Николь, взглянув на часы.

Когда Николь вышла из дома, Джейк и Роберт сидели на крыльце и смотрели на закат. Солнце почти село, и на улице сгущались сумерки. Джейк посадил Роберта на заднее сиденье пикапа и собирался уже подать руку Николь, но она поспешила сесть в машину сама.

Джейк отметил, что с распущенными волосами и без делового костюма, что был на Николь при знакомстве, она выглядит намного привлекательней. И поймал себя на мысли, что ему хочется дотронуться до ее волос и вдохнуть сиреневый аромат…

Только один месяц, остановил себя Джейк. Хватит с него горького урока, что преподнесла ему Оливия.




2


Пожалуй, я никогда не видел таких длинных ног, подумал Джейк, входя за Николь в «Гранд», и, с трудом отрывая взгляд от ног своей спутницы, огляделся. Все посетители смотрели в их сторону с неподдельным интересом. Когда-то единственной женщиной, которая приезжала сюда в обществе Джейка и Роберта, была Оливия. Появление очаровательной спутницы стало просто подарком для скучающих завсегдатаев. Это мое личное дело, успокаивал себя Джейк. И меня не должно волновать, что думают эти люди.

— Просто преклоняюсь перед остроумием человека, назвавшего это заведение «Грандом», — прервала его размышления Николь, усаживаясь за один из столиков.

— Я и не сомневался, что искушенный житель большого города не найдет ничего интересного в таком захолустье, как наш Нортон. — Джейк сел за столик напротив Николь рядом с сыном.

— Ты напрасно так думаешь. Если бы мне не понравилось здесь, я бы просто развернулась и уехала. — Николь уже надоела эта тема. — Добрый вечер. — Николь повернулась и посмотрела на женщину, подошедшую к их столику.

— Добрый вечер, Кэт. Нам не очень понятно, почему ты назвала свое заведение рестораном? — улыбнулся официантке Джейк.

— А потому, что я работаю здесь. С тех пор как Макс взял меня к себе, это, как ты говоришь, «заведение» и стало рестораном. Да оно, черт возьми, и в Нью-Йорке было бы рестораном, если бы я работала там.

Джейк рассмеялся:

— Очень сомневаюсь…

— Ну, а что скажешь ты, дорогуша?

Официантка повернулась к Николь. Она принадлежала к тому типу женщин, возраст которых определить невозможно, где-то между тридцатью и пятьюдесятью. Трудно определить и цвет волос, что-то среднее между блондинкой и шатенкой. Одно можно сказать точно — изначально они были совсем другого цвета. Ее высокая фигура казалась очень забавной, но глаза Кэт поразили Николь. Они светились необыкновенной добротой, а под наносной развязностью явно скрывалась чуткая душа.

— Да, одно ваше присутствие делает эту забегаловку королевским дворцом. — согласилась Николь.

— Сразу видно, умный человек. — Женщина протянула руку. — Меня зовут Кэт. И говори мне «ты». Терпеть не могу условностей.

— А ее зовут Николь, — неожиданно произнес Роберт.

— Она приехала к вам погостить? — спросила Кэт малыша.

— Нет, — мальчик не поднимал глаз на взрослых и внимательно изучал салфетку, которую вертел в руках, — она будет моей няней.

— О, я впервые слышу твой голосок с тех пор, как… — Тут Кэт замолчала и покраснела. Быстро достав из кармана блокнот и ручку, продолжила: — Вообще-то я не помню, когда Робби в последний раз разговаривал со мной. Он обычно такой тихоня.

— Да, ты верно заметила. А с Николь он разговорился. Именно поэтому я и взял ее на работу, — сообщил Джейк.

— Да, главное, чтобы Робби было хорошо. А теперь скажите, что вы будете пить.

— Воду со льдом, — заказала Николь.

— Мне пиво и газировку для Роберта.

— Хорошо. Сейчас я все принесу. А вы пока подумайте, что будете есть.

Когда официантка скрылась за дверью кухни, Джейк обратился к Николь:

— Поздравляю. Ты понравилась Кэт. В таком городке, как Нортон, это значит понравиться всем.

— Почти всем? — Николь внимательно посмотрела в глаза Джейка.

— Извини, Николь. Ты нравишься мне. Просто не подходишь для той работы, за которую хочешь взяться.

— У нас еще есть тридцать дней, — напомнила девушка, взяла меню и стала читать.

Джейк не стал этого делать. Меню он знал наизусть. Там не появилось ничего нового с того дня, как кафе открылось. Хорошая простая еда.

Запахи, витающие в воздухе, дразнили Николь. Сейчас бы она съела поджаренного слона, дай ей волю. Казалось, что не ела целую вечность, а не последние тридцать шесть часов. Сосредоточься, говорила себе Николь. У тебя есть двенадцать долларов, но нельзя их потратить сегодня. Надо выбрать что-нибудь сытное, но в то же время дешевое. Если заказать чизбургер и картофель фри, то потом даже можно будет выпить чай со льдом. Николь очень любила этот напиток, и чай стал первым, от чего она отказалась в целях экономии во время поездки. Николь закрыла меню.

Все это время Джейк наблюдал за ней. Вместо недовольства, которое он ожидал увидеть, на лице Николь читалась явная радость от предстоящей трапезы. Джейк никак не мог понять, что могло понравиться в таком убогом меню.

— Вода со льдом, — торжественно объявила Кэт и поставила высокий стакан перед Николь.

Кэт добавила что-то еще, но Джейк уже не слышал. Вода со льдом, машина, мягко говоря, разваливается, один чемодан с вещами… Да у нее, пожалуй, едва хватит денег, чтобы заплатить за ужин. Теперь Джейк готов был голову отдать на отсечение, что Николь давно ничего не ела. Он представил, как она одна едет по пустынной дороге сюда, в Нортон, надеясь в конце пути обрести дом и работу, а он отказывает ей. Джейк вздохнул.

— Запишите все на один счет, Кэт. Сегодня Николь впервые ужинает у нас, поэтому я угощаю, — сказал Джейк.

— Жареный цыпленок в соусе — наше фирменное блюдо, — вставила Кэт, желая угодить своей новой знакомой.

— Тогда мне цыпленка и чай со льдом, — решительно заявила Николь.

Джейк заказал сэндвич с сыром для Роберта — его любимое блюдо — и бифштекс для себя. Но он не смог бы спокойно есть бифштекс, зная, что Николь не заказала его только потому, что бифштекс стоит гораздо дороже.

— Кэт, принеси Николь бифштекс, — обратился Джейк к официантке.

— Нет, Кэт, большое спасибо. Я знаю, что мне нужно, — уверенно посмотрев в глаза Джейка, ответила Николь.

Что ж, Джейк всегда уважал людей, знающих, чего они хотят…

— Последую совету Кэт, — добавила Николь и улыбнулась официантке.

Та подмигнула в ответ и степенно удалилась на кухню.

Мудрый ход, отметил про себя Джейк. Теперь она уж точно завоевала полное расположение нашей Кэт.

Только сейчас Джейк увидел улыбку Николь. Полные алые губы, белые и ровные, словно жемчужины, зубы. Улыбку, которая преображала ее.

Да, она не просто хорошенькая. Николь Вудс способна по-настоящему увлечь мужчину. Осознав это, Джейк попытался заслониться с помощью слов.

— Не за что меня благодарить. Я должен заботиться о человеке, который в свою очередь будет заботиться о моем сыне. А для этого тебе необходимы силы. И хотя, как я уже слышал, ты очень сильная, но хороший ужин еще никому не повредил.

Николь собиралась ответить, но к ним вернулась Кэт с плетеным блюдом, в котором лежал свежеиспеченный хлеб. Николь сразу забыла, что хотела сказать. Она протянула руку и взяла ароматный, пышущий жаром ломтик. Откусив кусочек, Николь от удовольствия закрыла глаза. Наслаждение, с которым девушка ела хлеб, поразило Джейка. У него не раз бывали проблемы с деньгами, но такого чувства голода он не испытывал никогда. Чтобы не смущать девушку, Джейк повернулся к сыну и обнял его за плечи. Пусть наслаждается едой, а время поговорить у них еще будет.

Николь благодарила небо. Она с наслаждением поглощала воздушный картофель и кусочки цыпленка в каком-то неземной вкусноты соусе. А главное, не надо ломать голову над тем, во сколько обойдется насыщение, казалось, бездонного желудка.

Когда с едой было покончено, Николь осмотрела свою тарелку. Пожалуй, даже Шерлок Холмс не смог бы определить, что именно лежало на ней десять минут назад.

Подошла Кэт, чтобы забрать посуду. Николь опять последовала ее совету и заказала на десерт яблочный пирог.

Взглянув на Джейка, девушка заметила, что он, чему-то радуясь, смотрит куда-то в сторону. Николь повернулась и увидела мужчину, направлявшегося к ним.

— Дядя Джейсон! — закричал Роберт, когда тот приблизился к их столику. Мальчик был так же рад, как и его отец.

Подошедший ласково потрепал малыша по плечу и пожал руку Джейку. Николь вдруг почувствовала себя совершенно лишней в компании этих друзей.

Незнакомец повернулся к Николь, и она смогла хорошенько рассмотреть его. Человек, которого Роберт назвал «дядя Джейсон», был одного с Джейком роста, но более худощав. Очевидно, тоже фермер, с загорелым лицом, обветренной кожей. Волосы, и без того светлые, совершенно выгорели на солнце. Такими же выцветшими казались и его голубые глаза.

— Привет! — весело обратился он к Николь.

— Джейсон Роджерс — Николь Вудс, — поспешил представить их Джейк. — Джейсон — мой ближайший сосед с северной стороны, а Николь будет присматривать за Робертом, пока я не подыщу кого-нибудь постоянного на это место.

Николь стало не по себе от соседства двух таких могучих и спокойных мужчин. Неужели все мужчины в Нортоне похожи на Джейка и Джейсона? Тогда те, с которыми Николь общалась в Нью-Йорке, казались жалкой пародией на мужчин, издерганных непрекращающейся жизнью города.

— Как приятно увидеть в Нортоне новое лицо, — сказал Джейсон, осторожно пожимая девушке руку. — Тем более — такое очаровательное.

Он повернулся к Джейку, и мужчины обменялись, видимо, им одним понятными взглядами.

— Но, к сожалению, все хорошее в мире приходит и уходит, — философски добавил Джейсон, снова обращаясь к Николь.

Эти слова не понравились Николь, и, взглянув на Джейсона, она произнесла:

— Откровенно говоря, я хочу остаться в Нортоне гораздо дольше тех тридцати дней, о которых мы договорились с Джейком.

Джейка поразил тон заявления. Неужели эта малышка Николь Вудс объявляет ему войну? Вот уж чего не ждал…

Джейсон внимательно посмотрел на своего приятеля, потом на Николь и понимающе улыбнулся.

— Джейк, не забудь о вечеринке, которая будет у меня в субботу. И Николь тоже приглашена. Не забудьте прихватить Роберта. — Уходя, он добавил: — До субботы.

— Джейсон! — крикнул вслед Джейк, — Я заеду к тебе как-нибудь, чтобы поговорить насчет лошадей.

Джейсон закивал уже с порога и скрылся.

— Это мой старый друг. Хочу предупредить, будь с ним поосторожней. Джейсон — большой любитель флирта.

— Спасибо, конечно, за предупреждение. Но я уже большая девочка, и тебе не обязательно опекать меня.

— Хорошо, считай, что это просто дружеский совет. — Джейк улыбнулся, достал деньги и расплатился за ужин.

Дорога обратно показалась Николь гораздо короче. Скорее всего, потому что она наконец-то сыта. Роберт сидел сзади и с любопытством поглядывал на взрослых. Один раз Николь почувствовала, что мальчик легонько касается ее волос. И, хотя он сразу отдернул руку, на душе Николь стало тепло и спокойно.

Как только остановились около дома, Роберт выпрыгнул из машины и быстро побежал к крыльцу.

— Он всегда торопится к Гулливеру, если мы уезжаем куда-нибудь, — объяснил Джейк Николь, которая с удивлением следила за мальчиком. — Мне кажется, Роберт боится, что тот, кого он любит, может исчезнуть, пока его нет дома.

Николь поняла, что этот разговор неприятен Джейку. Но она должна знать, что случилось, иначе ей трудно будет помочь мальчику.

— Когда я разговаривала с Робертом, то он сказал, что его мать ушла. Она умерла?

Джейк резко поднял голову. Глаза его горели злобой.

— Нет. Все гораздо хуже… Она сбежала.

Так вот почему Роберт такой грустный, осторожный и недоверчивый.

После недолгого молчания Джейк заговорил снова:

— Пока я рядом с сыном, никто не сможет причинить ему боль. — Мужчина отвернулся, и его взгляд утонул в наступившей темноте.

Потом, решительно мотнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, Джейк открыл дверцу и вышел из машины.

— Когда Роберт ляжет спать, поговорим о том, что ты должна делать.

Николь преследовал образ Роберта, который торопился увидеть своего пса, боясь, что тот может исчезнуть. Она поднялась к себе, открыла чемодан и достала подарок, купленный специально для малыша в дороге. В коробочке лежали завернутые в бумагу четыре человечка — семья фермера: папа, мама и двое детишек. Были тут и маленький трактор и крошечные инструменты. На подарок ушла половина всех денег. Но сейчас девушка сомневалась, стоит ли дарить Робби эти игрушки.

Николь хотела пожелать Роберту спокойной ночи, открыла дверь и увидела, что мальчик стоит около и даже поднял руку, чтобы постучать.

— Я хочу, чтобы ты вместе с папой уложила меня спать, — сказал, слегка смущаясь, малыш.

— С удовольствием. Зайди ко мне на минутку. Я кое-что привезла для тебя. — Николь взяла Роберта за руку и ввела в комнату.

Когда она протянула коробочку, малыш очень удивился:

— Подарок? Но сегодня же не мое рождение.

— Мне просто хотелось сделать тебе приятное.

— Но почему? Ведь вы меня тогда еще не видели?

— Я знала, что ты обязательно понравишься мне.

Роберт опустил голову и рассматривал коробку, которую держал в руках.

— Если правду, то ты тоже понравилась мне.

Роберт стал извлекать содержимое коробки.

Первым свет увидел трактор, затем игрушечное семейство. Когда в руках мальчика оказалась фигурка мамы, Николь замерла, не зная, как поведет себя мальчик. Но он собрал все игрушки вместе и расположился с ними на полу. Николь с облегчением вздохнула.

— Поиграй здесь немного, а я позову твоего папу, и мы уложим тебя спать.

Николь нашла Джейка на веранде, он стоял, глядя на луга, залитые лунным светом. Вместе они отвели и уложили Роберта. Мальчик аккуратно положил новые игрушки рядом с подушкой.

Вскоре Николь и Джейк сидели на кухне.

— Главное, чтобы Роберт находился под присмотром и чтобы вечером, когда я возвращаюсь, был готов горячий ужин. Все остальное на втором месте. Скоро Роберт пойдет в школу, и тебе станет полегче. В еде я не привередлив. Единственное, что терпеть не могу, это печенку. Деньги для покупок можешь взять в ящике стола. Продукты — в холодильнике, в буфете и подвале. Впрочем, Роберт поможет тебе.

Пока Джейк говорил, Николь сбросила туфли и, поджав ноги, поудобнее устроилась на стуле. Только сейчас она почувствовала, как болят ноги. Николь изменила позу, но напряжение в мышцах не проходило. И это неудивительно, ведь она провела весь день за рулем автомобиля, в машине Джейка, потом сидела в кафе… Николь потянулась, как кошка, вытянула ноги под столом и случайно коснулась Джейка. Тут же отдернув ноги, девушка почувствовала, что краснеет. Вдруг из-за нечаянного прикосновения она осознала, какой необычайно привлекательный мужчина сидит рядом. Николь ощутила себя такой маленькой и хрупкой, отчаянно захотелось, чтобы загорелые мускулистые руки обняли ее.

— Ну вот все, что я хотел тебе сказать.

Николь очнулась. Попрощавшись с Джейком, она пошла в свою комнату, достала пижаму, приняла душ. Николь собиралась погасить свет, когда заметила что-то в корзине для мусора. Это была фигурка женщины из подарочного набора. Николь закусила губу. Забудь все, что ты ощутила рядом с Джейком. Все мысли должны быть направлены только на Роберта.




3


Николь достала игрушку и легла. Спала она ужасно. Во сне ее терзали опасения, что не сможет помочь Роберту, который так хорошо знает, что жизнь жестока.

Утром Николь решительно отбросила сомнения. Она сможет добиться, чтобы Роберт стал веселым и беззаботным, как все дети, чего бы это ни стоило.

Девушка спустилась вниз. На крыльце Роберт заботливо кормил огромного пса, который по размерам напоминал скорее пони.

Николь приоткрыла стеклянную дверь и осторожно переступила порог. Громадная собака настороженно подняла голову. Роберт улыбнулся, увидев девушку, и, пряча лицо в густой шерсти собаки, сказал:

— Это — наш Гулливер.

Скорее всего, это дворняга. У собаки была длинная черная с пятнами шерсть, большие коричневые глаза и огромная пасть с крепкими белыми зубами и розовым языком. Гулливер выглядел очень внушительно.

— Погладь его. Он не укусит.

Поборов страх, Николь медленно направилась к ним. Присела перед собакой и протянула руку, чтобы пес мог обнюхать ее.

Гулливер ткнулся в ладонь влажным холодным носом. Поднял голову и внимательно посмотрел на Николь, словно прикидывая в своем собачьем уме, сколько раз надо куснуть эту незнакомку, чтобы она убралась подальше от его маленького хозяина.

— Папочка говорит, что собаки чувствуют людей лучше, чем сами люди. Я верю Гулливеру, он подскажет мне, кто хороший человек, а кто — плохой.

Пес повернулся к Роберту и лизнул в щеку.

— Гулливер говорит, что ты понравилась ему, поэтому не бойся.

Мальчик взял руку Николь и провел ее ладонью по мягкой шерсти.

— Я не очень-то боюсь его. Просто всегда нервничаю, когда рядом собака. Когда мне было лет восемь, я решила погладить соседскую собаку. А она прыгнула на меня и укусила прямо за губу. Так сильно, что мне пришлось зашивать ее в больнице. У меня даже остался маленький шрам на этом месте.

— Ты, наверное, очень испугалась? Не все собаки такие злые. И тебе не надо их бояться, — авторитетно заявил мальчик.

Возможно, когда-нибудь она тоже сможет доказать Роберту, что не все женщины поступают так, как поступила его мать, и что не надо бояться их…

— Гулливер любит меня, — продолжил Роберт.

— Мне кажется, что здесь все тебя любят…

Роберт недоверчиво посмотрел на Николь.

Она положила руки на его худенькие плечики.

— Я знаю тебя очень недолго, но уже поняла, что ты — просто замечательный человек.

Роберт улыбнулся в ответ, но ничего не сказал.

Николь решила сменить тему:

— Послушай, я кое-что придумала.

— Что? — сразу заинтересовался малыш.

— Мне кажется, чтобы ваш дом стал красивым и уютным, надо провести генеральную уборку. Твой папа сказал, ты покажешь, где тут что лежит.

— Я помогу тебе. — Мальчик быстро вскочил на ноги.

— А Гулливеру можно в дом?

— Да, конечно.

— Тогда пошли все вместе, он тоже нам поможет. — И веселая компания отправилась в дом.

— Но сначала я хотела бы выпить кофе, — сказала Николь, когда они пришли на кухню. — А ты уже завтракал?

— Да, вместе с папой. Я, как все фермеры, привык вставать рано. — По солидному голосу чувствовалось, что мальчику нравится делать все, как папа.

Чтобы найти чашку, Николь открыла дверцы массивного деревянного буфета. Да, Джейк не был любителем изящных вещей. К такому выводу Николь пришла, рассматривая разнокалиберную посуду. Она взяла так называемую чашку. Это была кружка, в которую входило как минимум содержимое двух обыкновенных чашек. Что ж, нужно привыкать к этому, ведь придется жить в этом доме по крайней мере месяц.

Николь приготовила кофе, добавила сливок из кувшина и присела за стол напротив Роберта.

— Тебе жалко, что не поехал с папой? — спросила Николь, чтобы начать разговор.

— Я хочу стать фермером, поэтому надо ездить с папой, чтобы присматриваться к делу.

— А разве ты не сможешь стать фермером, если немного побудешь здесь со мной?

Мальчик задумался:

— Папа говорит, смогу.

Николь подумала: наверное, и эту тему лучше оставить. Надо найти мальчику занятие, чтобы он не скучал.

— У меня — идея! Давай ты устроишь мне экскурсию по местам, где у вас хранится еда. А мы подумаем, что приготовить папе на ужин.

Личико Роберта вытянулось от разочарования. Николь вспомнила, как точь-в-точь таким становилось лицо у ее братика, когда ему предлагали что-нибудь скучное и неинтересное.

— Надо приготовить что-то особенное, чтобы твой папа остался доволен нами, — добавила девушка, стараясь смягчить ситуацию. Николь сделала последний глоток кофе и поставила кружку. — Ну вот я и готова, можно в путь.

— У нас есть большая кладовка, — важно начал Роберт, направляясь в соседнюю комнату. Николь поспешила за своим юным гидом.

— О боже, — вырвалось у Николь, когда она открыла дверцу морозильника. Девушка просто застыла от изобилия продуктов: куры, свинина, говядина, фарш, овощи.

— Мы с папой купили это все для тети, которая будет работать у нас. Мы старались, чтобы ты нашла все, что нужно, — пояснял Роберт, гладя Гулливера по лохматой голове. — Здесь на полках есть еще продукты.

Николь посмотрела, куда указывал Роберт. Огромный шкаф без дверок был наполнен жестяными и стеклянными банками и баночками с консервированными продуктами и полуфабрикатами, а также бутылками с напитками. Николь засмеялась от удивления.

— Мне здесь тоже нравится, — сказал Роберт, счастливо улыбаясь.

Возможно, изобилие не произвело бы такого впечатления, не знай Николь, что такое голод.

— Есть еще кое-что в холодильнике. Пойдем, покажу тебе. — Роберт отправился обратно на кухню.

Он подошел к большому холодильнику и открыл дверцу. Молоко, соки, свежие овощи, фрукты — в холодильнике царило то же изобилие, что и в кладовке.

— Ну, с продуктами мы разобрались, — сказала Николь, закрывая холодильник. — А теперь покажи мне, пожалуйста, дом.

Накануне вечером Джейк уже провел Николь по дому, но она была слишком утомлена, чтобы запомнить назначение всех комнат и подсобных помещений.

Роберт, очень довольный, что к нему обращаются за помощью, отправился вперед. Николь пошла за ним, стараясь сосредоточиться и на этот раз все запомнить.

Входная дверь приглашала гостей и хозяев в просторный холл, из которого на второй этаж вела потемневшая дубовая лестница. Справа от нее на первом этаже кухня с камином. За следующей дверью кладовая, а рядом маленькая домашняя прачечная. И еще одна дверь выходила на задний двор.

С другой стороны от лестницы располагалась огромная гостиная с каменным камином, таким большим, что там могли уместиться Николь вместе с Робертом. Стены гостиной покрыты белой штукатуркой, она хорошо оттеняла резную мебель из темного дуба. На полу лежали плетеные коврики.

За гостиной шел кабинет Джейка. Как только Николь перешагнула порог, она почувствовала особый запах этой комнаты. Пахло книгами, выстроенными в ровные ряды на полках от пола до потолка, табаком с легким ароматом вишни. Сразу видно, что это комната мужчины. Стены окрашены в цвет бургундского вина. В тон им стояли массивные кресла. Николь провела ладонью по спинке одного из них и почувствовала упругость дорогой кожи. Несомненно, хозяин кабинета знает толк в красивых вещах.

На стене висела фотография — два молодых человека стояли, опершись на бейсбольные биты.

— Это папа и дядя Джейсон, когда учились в колледже, — пояснил мальчик, подходя к Николь.

Его отца она вряд ли бы узнала. На нее смотрел счастливый смеющийся юноша. Черты лица почти не изменились, но вот глаза… У Джейка в глазах не было и следа того беззаботного веселья. Взгляд его был холодным, сдержанным и усталым. Такая перемена поразила Николь. Наверное, в жизни он прошел через многое, чтобы так измениться.

— Пойдем, я покажу тебе второй этаж. — Роберт потянул Николь за руку. Перед тем как выйти, она еще раз внимательно посмотрела на фотографию.

Наверху располагались четыре спальни. В спальне Джейка — дубовая мебель массивная, без украшений, высокого качества. Такой же была мебель и в кабинете.

Спальня Роберта — побольше, но не походила на веселую комнату, где живет ребенок. Только игрушки, набросанные повсюду, напоминали о возрасте ее хозяина. Здесь можно сделать что-нибудь оригинальное, чтобы малышу хорошо жилось, решила Николь.

Дальше шли ее комната и еще одна — для гостей. В конце коридора — две ванных и дверь, которую Роберт не стал открывать.

— А что там? — поинтересовалась Николь.

— Недостроенная часть. Папа хотел сделать дом большим, но потом… — Роберт замолчал. Он подыскивал выражение, слышанное им от взрослых. — В общем, все меняется.

Девушка и ребенок, притихшие, спустились на первый этаж.

— Ну что, составим меню на вечер? — предложила Николь. — Только чтобы все можно было быстро приготовить, я еще хочу убраться в какой-нибудь комнате.

Они решили поразить усталого папу мясным рулетом, печеным картофелем и яблочным пирогом на десерт.

А пока Николь приготовила легкий обед для себя и мальчика. Она нарезала сыр, сделала сэндвичи и поставила их в микроволновую печь. Для Роберта тоже нашлось занятие. Он выжимал сок из лимонов для приготовления домашнего лимонада. Нетрудная задача, зато Роберт сразу мог попробовать то, что он сделал. А это очень важно для больших мальчиков, которым уже почти пять лет.

Николь была довольна. Она считала, что наконец-то нашла к Робби правильный подход. Но мальчик быстро разрушил ее иллюзии.

— Эта работа не для настоящего фермера, — снисходительно сказал малыш, убирая полный графин лимонада в холодильник.

— Но кто-то же должен заботиться о самих фермерах. Следить, чтобы они были сыты и довольны. Иначе у них не будет ни сил, ни желания работать. Представь, сегодня твой папа вернется после жаркого тяжелого рабочего дня, такой усталый, запыленный. А ты угостишь его стаканом холодного свежего лимонада, который сам приготовил. Я думаю, папа будет очень доволен своим сыном.

Роберт присел перед Гулливером и обнял его.

— Может, ты и права…

— Ну ладно. Надо решить, откуда мы начнем убираться. У тебя есть предложения?

— Нет…

— Ну что ж, если тебе все равно, а Гулливер не может высказать своего мнения, то предлагаю начать с кухни. Сегодня мы впервые поужинаем вместе, и здесь все должно блестеть.

Роберту и Гулливеру доверили мытье стола и стульев. Роберт сразу стал их усердно драить, а верный друг улегся под столом и помогал хозяину морально.

Николь протирала сервант с огромным количеством ящичков, полочек и утвари, хранящейся в нем.

Когда большая часть работы была завершена, девушка предложила сделать перерыв и перекусить. Робби с радостью согласился. Гулливер тоже.

Когда тарелки опустели, Николь заметила:

— Ты отлично поработал, Робби, стол и стулья просто сияют! Теперь ты поиграй, а я закончу уборку.

Мальчик явно обрадовался.

— Я поиграю с игрушками, которые ты мне привезла.

Николь вспомнила о фигурке женщины, лежащей у нее в кармане. Они были вдвоем, Джейк вернется только вечером. Сейчас можно спокойно поговорить с мальчиком и понять, почему он выбросил игрушки.

— Я нашла это в мусорном ведре. — И Николь протянула маленькую фигурку Роберту. — Ты что, потерял ее?

Но Робби насупился. Судя по всему, он не хотел брать игрушку.

— Тебе не понравился мой подарок?

— Нет, подарок хороший. Просто мамы никогда не живут с детьми, они всегда уходят.

Только теперь Николь поняла, насколько сильна в ребенке уверенность, что женщины — это нечто приносящее боль и страдания. И Робби еще больше уверится в этом, если и Николь исчезнет из его жизни.

Она погладила куколку, лежащую у нее на ладони, и тихо заговорила:

— Нет, Робби, не все мамы уходят из своих семей. Не все мамы одинаковые. Помнишь, когда я боялась собак, ты сам говорил, что не все собаки такие злые, как та, что укусила меня в детстве.

— Тогда почему моя мама ушла?

— Я не знаю точно. Но иногда мамы бывают слабыми и не могут справиться со своей ролью. Не потому, что они не любят своих детей. Просто стать хорошими мамами им не под силу.

— А в этом виноваты дети?

— Нет, — уверенно сказала Николь, — Дети не виноваты в этом никогда.

— А я думал, что мамы уходят из-за своих детей…

Это ужасно! Роберт считает, что мать ушла из-за него.

— Но что может сделать ребенок, чтобы заставить маму уйти? — тихо, боясь спугнуть его доверие, спросила Николь.

— Ну, они могут… — не договорил Роберт. Он посмотрел на дверь и радостно закричал: — Папочка!

Мальчик соскочил со стула. Но Николь задержала его за руку и проговорила, глядя в глаза:

— Знай, Робби, ты не виноват, что мама ушла от вас.

Мальчик поспешно кивнул и побежал к отцу.

Николь была недовольна. Из-за внезапного появления Джейка она упустила такой момент. Мальчик хотел поделиться тем, что тяжелым бременем лежало у него на сердце. А теперь неизвестно, удастся ли еще раз вызвать Роберта на откровенность. А возглас: «Папочка, возьми меня с собой!» совсем расстроил ее.

Николь поймала взгляд Джейка и постаралась незаметно показать, что хочет что-то сказать ему наедине.

— Сынок, ты гулял сегодня с Гулливером? — спросил Джейк, присаживаясь на корточки и заглядывая мальчику в лицо.

— Нет еще, папочка, но, если ты хочешь, сейчас же пойду погуляю.

— Да, небольшая прогулка не повредит ни ему, ни тебе.

— Я вижу, ты чем-то расстроена? — спросил Джейк, когда малыш с собакой вышли из дома.

Николь недовольно взглянула на него.

— Ты не должен приезжать домой раньше ужина.

Брови Джейка удивленно поползли вверх. Он явно не понимал, чем она недовольна.

— Своим появлением ты превратил в ничто мои старания приучить Робби оставаться целый день со мной. Первое, что крикнул он, было, если ты помнишь: «Папочка, возьми меня с собой!» — Николь обиженно поджала губы. — Ну, папочка, что делать, если для твоего сына пребывание со мной станет неприятной обязанностью. Куда интересней провести день с любимым отцом, занимаясь настоящей фермерской работой.

— Но ведь я должен убедиться, что с моим сыном все в порядке?

— Нет, не должен, если это идет ему во вред.

— Знаешь, однажды я позволил женщине решать, что идет на пользу моему малышу, а что во вред. И теперь мы с Робертом до сих пор расплачиваемся за это.

— Джейк, я понимаю, что вам очень тяжело. Но если ты действительно хочешь помочь сыну, то мы должны действовать сообща.

— Так что ты предлагаешь?

— Постарайся не приезжать домой так рано. Раз уж ты нанял меня, дай мне спокойно делать мою работу. Ты хотел проверить, как Роберт, — что ж, ты сделал это. Если ты все еще не доверяешь мне, позвони людям, с которыми я работала раньше. Возможно, они смогут убедить тебя, что на меня можно положиться.

Николь видела, Джейк открыл было рот, чтобы возразить, но потом, видно, передумал и направился к двери. Но остановился на пороге.

— Наверное, ты права. И я хочу сказать, что сам объясню Роберту, почему он не едет со мной. Чтобы не думал, что ты не разрешаешь ему ехать, и не обижался. Это — первое.

— А второе?

— А второе — ты отлично справилась с разговором, который я подслушал. — И, не дав Николь ответить, он закрыл дверь.

Чертовски трудно отказать любимому чаду в какой-нибудь просьбе. Но, видимо, Николь права. И вообще эта малышка гораздо умнее и способнее, чем показалось ему сначала. К такому выводу Джейк пришел, стоя в дверях и подслушивая. Она проявила столько такта и понимания детской психологии, что сумела подобрать ключик к сердцу ребенка, который, как казалось, никогда уже не сможет поверить женщине.

Но именно этого и боялся Джейк. Пройдет неного времени и Николь Вудс покинет их, когда и наскучит сельская жизнь. Сегодня вечером, после того как он обзвонит ее знакомых и коллег, надо еще позвонить в агентство и убедиться, что его объявление о найме экономки-няни все еще печатается в газете.




4


— Папочка! — закричал мальчик, когда вечером Джейк приехал домой на своем пыльном пикапе. — Иди скорее домой, мы приготовили вкуснющий лимонад.

Николь окинула кухню критическим взглядом. Без ложной скромности можно сказать, что все просто сияло. Деревянные полы, дубовые полки, сервант, шкафы, а также их содержимое вымыты и выскоблены. Правда, она еще не разобралась в кладовой, но потому, что они с Робби немного погуляли. Не сидеть же ему целый день дома.

Ужин был почти готов: мясной рулет и картофель в духовке издавали восхитительный аромат. Можно уже накрывать на стол. Яблочный пирог лежал на большом керамическом блюде, прикрытый полотняной салфеткой.

Для первого дня совсем неплохо. Николь была довольна собой. Она поправила прическу и выпрямилась. Честно говоря, спина побаливала после уборки. Но Джейк не должен догадаться об этом. Зачем давать ему лишний повод для увольнения.

Отец с сыном принесли с собой аромат трав, цветов и теплого летнего ветра. Это оказалось чем-то новым для Николь, привыкшей к запахам города. И она поняла, что этот запах ей очень нравится.

Лицо Джейка покрылось пылью, только кожа вокруг глаз осталась чистой, так как была защищена стеклами очков от солнца. Пораженный чистотой и порядком, он почувствовал себя чужим в собственной кухне и не решался перешагнуть порог. Джейк вдыхал запах запеченного мяса и еще очень знакомый тонкий и приятный аромат. И как же он сразу не узнал! Это же настоящий яблочный пирог!

— Папочка, хочешь лимонаду? — Роберт тянул отца за рукав.

— Робби дожидался твоего приезда, чтобы угостить тебя, — вступила в разговор Николь.

Джейк наклонился к сыну. Их глаза оказались на одном уровне — трепетные у малыша и спокойные у отца.

— Неужели ты сам делал этот лимонад?

— Я выжимал сок из лимонов! — с гордостью ответил мальчик.

— Ну, молодец! Это очень кстати, мне страшно хочется пить. Достань-ка самый большой стакан, положи лед и налей лимонад, а я быстренько приму душ. Смою с себя грязь и буду наслаждаться каждой каплей божественного напитка, который помогал готовить мой сын.

Все время, пока Джейк стоял под душем, перед его глазами стояла счастливая улыбка Роберта. И на душе тоже становилось светло и спокойно.

— Я уберу посуду, а ты расскажи папе, что мы сегодня делали.

Хотя та скорость, с которой Джейк поглощал ужин, была выше всяких похвал, Николь потратила столько сил, что ей хотелось бы еще и услышать одобрение в свой адрес.

— Я мыл стол и стулья.

— Это трудно? — Джейку стало интересно, как Роберт отнесся к первому серьезному поручению по дому.

— Немножко. Но Николь сказала мне, что бережное отношение к домашним вещам — это бережное отношение к семейной истории. А еще… — Мальчик наморщил лобик, вспоминая услышанное, и выпалил: — Красота спасет мир!

Николь покраснела, когда почувствовала, что Джейк удивленно смотрит на нее.

Какая она умница, подумал Джейк. Эти слова мальчик должен был услышать от меня. Но всегда не хватало времени на такие разговоры.

— Сынок, я горжусь тобой. Ты потрудился на славу.

Малыш расплылся в счастливой улыбке, впервые слыша такую похвалу от отца. Теперь он тоже был очень доволен собой.

Николь налила себе и Джейку кофе, поставила чашки на стол.

— Ты не забыл позвонить моим знакомым? Сделай это прямо сейчас, в конце концов, узнать больше обо мне в твоих интересах.

Николь видела, что Джейк устал, хотя и старался не подавать вида. Роберт уже заснул в своей кроватке, рядом с которой чутко спал верный пес. Но девушке было необходимо, чтобы Джейк наконец-то понял, что ей можно доверять. Что ее жизнь была наполнена проблемами и бедами, но она не сломалась. Николь протянула Джейку анкету.

— Возможно, что-то заинтересует тебя. Телефоны, по которым ты можешь позвонить, в самом конце.

Джейк, забрав кофе и анкету, отправился в кабинет. Там он включил настольную лампу и поудобнее устроился в кресле. Ему нужно было изучить ее анкету еще вчера. Но он гораздо больше доверял интуиции, чем бумагам.

Итак, Николь Вудс закончила колледж в Питтсбурге по специальности «социология». Затем переехала в Нью-Йорк, где сменила несколько работ. На последней Николь разрабатывала и распространяла обучающие программы. С работы ушла два года назад. Почему? Об этом в анкете не было ни слова.

Джейк снял телефонную трубку и набрал номер. Мойра Пуш была знакома с Николь десять лет. Но у Мойры никто не поднимал трубку.

Джейк набрал другой номер.

— Джон Смит? — спросил он и услышал густой мужской бас:

— Я вас слушаю.

Джейк объяснил причину своего звонка.

— Так вот, значит, где Николь. Совсем не ожидал от нашей девочки, что она так далеко заберется. Что я могу сказать о ней? Николь Вудс отличный работник, очень надежный и ответственный. Она настоящая энтузиастка, ее голова всегда наполнена замечательными идеями. Нам очень не хотелось ее терять. И передайте Николь, что мы будем очень рады, если она надумает вернуться.

— Но почему Николь ушла от вас?

— А она не говорила вам об этом? — ответил вопросом на вопрос Джон.

— Нет. Но очень настаивала, чтобы я обратился к тем, кто знал ее раньше.

— Думаю, Николь хотела, чтобы вы узнали о ее отношении к работе, но не о личных делах.

Джейк промолчал. Наступила пауза в разговоре. Потом Смит продолжил:

— Я очень высокого мнения о Николь и считаю, она справится с любой работой, за которую возьмется.

— Но почему она перестала работать у вас и чем занималась последние два года?

— Это уж узнайте без меня. Думаю, если Николь захочет, сама обо всем расскажет. — Смит замолчат, как бы удивляясь, что еще от него хотят. Но потом добавил: — Пожалуй, могу еще сказать, что работа для Николь всегда на втором месте.

— На втором? После чего?

— На первое место она всегда ставила отношения с людьми. Когда кто-то нуждался в ней, Николь могла оставить работу. Я советую спросить ее про Ника. Вот, пожалуй, и все.

Джейк поблагодарил собеседника, повесил трубку и нашел еще один телефон. Но у Тома Никсона тоже никого не было дома. Джейк на всякий случай еще раз набрал номер Мойры Пуш, но снова не ответили.

Он устало вздохнул и опять коснулся диска телефона. На этот раз Джейк звонил в рекламную газету, чтобы убедиться, что его объявление о найме няни еще печатается. В ответ звучати длинные монотонные гудки. Что ж, неудивительно, подумал Джейк, взглянув на часы.

Перед сном Джейк зашел на кухню, там было чисто и пусто. Тут он услышал скрип качалки на веранде. Джейк вышел из дома и присел на ступеньках крыльца.

Николь медленно покачивалась. Задумчивое лицо девушки то освещалось лунным светом, то погружалось в ночную мглу.

— Ты позвонил моим знакомым?

— Да, но застал только Джона Смита.

— Джон — хороший человек и хороший друг.

— То же он сказал и о тебе. И еще просил передать, что все очень скучают.

Николь заулыбалась.

— Спасибо, мне очень приятно это слышать.

— Николь, расскажи мне про Ника.

Она мгновенно стала серьезной, закусила нижнюю губу и не сразу заговорила.

— Ник — это мой брат, — сказала девушка и подумала: был моим братом.

Николь откинулась на спинку качалки и закрыла глаза. Могла ли она говорить о Нике? Вспоминая о нем, она могла лишь безутешно рыдать.

— Я не могу, — наконец еле выдавила она из себя.

— Твой друг Джон Смит сказал, что, если я хочу знать, чем ты занималась последние два года, надо спросить тебя о Нике.

— Он был моим братом, — сказала Николь глухим голосом. Но это не совсем так. Ник был ее жизнью. С самого детства они заботились друг о друге и сами защищали себя, потому что родители не могли сделать этого. Страшно потерять единственную опору в жизни, — Месяц назад он умер…

— Извини, я не хотел…

Джейк увидел, как сжались и побелели ее губы. Он достал трубку, не спеша закурил, давая Николь справиться с волнением.

— Может, тебе будет легче, если ты расскажешь мне о нем, — осторожно спросил наконец Джейк.

— Я расскажу тебе эту трагическую историю. — Помолчав, девушка продолжила: — Мы с братом очень дружили с раннего детства. По окончании колледжа он переехал в Нью-Йорк. Это был единственный раз, когда мы расстались. Я еще училась, и он каждый месяц присылал мне деньги, чтобы я могла платить за учебу.

— А Мойра Пуш? С ней ты познакомилась в колледже?

— О да.

По голосу Николь Джейк понял, что девушка улыбнулась.

— Мойра моя единственная настоящая подруга, хотя теперь у каждой собственная жизнь.

Взгляд Николь остановился, девушка погрузилась в воспоминания. Джейк не торопил ее и молча курил. Николь вскинула голову, словно возвращаясь из прошлого.

— Слава богу, что из двоих хоть одна родственная душа осталась на этом свете… Прости, задумалась. Кажется, я остановилась на колледже. Так вот, окончив его, я тоже переехала в Нью-Йорк. Пока не стала на ноги, жила в квартире, которую снимал Ник. То было волшебное время. Для нас, приехавших из провинциального городка, город-гигант таил в себе столько нового, неожиданного и интересного. Одним словом — жизнь была замечательная!

— И что случилось потом?

— Ник заболел. Сначала врачи долго не могли поставить диагноз. И лучше бы они не делали этого вообще. Это был рак крови. — Николь замолчала и, закрыв глаза, глубоко вздохнула. — Я оставила работу, чтобы заботиться о нем. Два года день за днем, месяц за месяцем единственный любимый брат умирал на моих глазах мучительной смертью. И знаешь, что самое страшное? До сих пор меня не покидает мысль, что это я виновата в его смерти. Если бы я была сильнее и могла обеспечить ему необходимый уход, оплатить лучшего врача, он был бы еще жив.

Голос Николь задрожал, из глаз покатились крупные слезы. И внезапно Джейк почувствовал, что просто должен помочь этой слабой и вместе с тем сильной женщине. Мускулистые руки без труда подняли ее стройное тело. Джейк опустился на качалку и осторожно посадил Николь на колени. Девушка посмотрела прямо в глаза мужчине.

— Я рассказала эту историю не для того, чтобы разжалобить тебя. — Даже сквозь слезы зеленые глаза смотрели с вызовом. — Я хотела объяснить тебе, что моя жизнь была отнюдь не гладкой, но я прошла через боль, потерю самого близкого человека, отчаяние и не сломалась. Страдания закалили меня, дали силы сражаться за свою жизнь и жизнь дорогих мне людей. Хочу, чтобы ты поверил, я готова отдать все, чтобы помочь Роберту.

Джейк видел, как слезинки одна за другой медленно катились по бледным щекам и капали, оставляя на рубашке Николь маленькие темные пятнышки. Но это были слезы не слабой женщины, просящей поддержки и утешения. Любая женщина на месте Николь уже упала бы в его объятия и громогласно разрыдалась. Николь выпрямилась, гордо расправила худенькие плечи и выдвинула упрямо подбородок.

— Неужели никто вам не помог?

— О нас заботились друзья. Но ты имел в виду родителей?

— Да.

— Мы с Ником остались одни. В один прекрасный день, когда мы были еще совсем маленькими, отец поцеловал нас, сказав, что отправляется на работу. Но с работы так никогда и не вернулся. Потом мама объяснила, что тогда отец ушел не на работу, просто ушел от нас.

— А ваша мать?

— Она умерла, когда я поступила в колледж. Но она не была близка с нами никогда. Она оказалась одной из тех женщин, которые просто не созданы для материнства.

— Ты не обижалась на мать?

Горькая улыбка появилась на губах Николь:

— Я просто понимала, какая она, и принимала такой, какая она есть. Не в детских силах изменить что-либо.

Неужели когда-нибудь и Роберт сможет простить свою мать? И воспоминания о ее поступке не будут больше вызывать боль и страх? Этого Джейк хотел больше всего на свете.

— Ты покинула Нью-Йорк, чтобы сбежать от воспоминаний?

— Да. Я не могла оставаться там, потому что Ник и этот город неразрывно связаны в моем сознании. Каждая улица, по которым мы бродили вместе, каждый ресторанчик, где мы обедали вдвоем, напоминали о брате, о тех счастливых днях, когда он был здоров и полон сил и энергии. Я решила найти себе работу где-нибудь подальше от Нью-Йорка. Почти все мои сбережения ушли на лекарства и врачей. Я желала только одного — любым способом помочь ему. Конечно, Ник не догадывался, сколько все это стоило. Если бы узнал, то очень бы страдал. Он всегда заботился прежде всего о том, чтобы мне было хорошо.

Джейк все больше и больше восхищался Николь, поражаясь ее силе и способности отдавать все ради любимого человека. Но тем больше начинал сердиться на себя. Ведь он не смог помочь маленькому Робби, который так нуждался в заботе и поддержке. У Джейка всегда не хватало времени на то, чтобы просто поговорить с мальчиком, объяснить что-то, поставить все на свои места, как это сделала сегодня Николь.

— По-моему, ты сделала все, чтобы спасти Ника. И ты не можешь обвинять себя.

— Спасибо тебе. — Ее глаза благодарно смотрели на мужчину.

В этих словах слышались такое одиночество и такая тоска, что Джейк не мог этого вынести. Несмотря на душевную силу и выдержку, Николь была маленькой женщиной, которая не может нести все тяготы жизни на своих плечах. Наступает момент, когда просто необходимы поддержка и понимание других людей. Джейк очень хорошо знал это. Он нежно прижал Николь к себе. И будто обессилевший странник она приникла к нему, опустив голову на плечо. И снова Джейк почувствовал нежный запах сирени от ее волос. Он ощутил каждый изгиб ее тела, каждый вдох и каждый удар сердца.

Внезапно Николь выпрямилась и отстранилась.

— Только не думай, что слезы — признак слабости. Если надо, я сделаю все, чтобы добиться цели.

Джейк хотел верить этим блестящим решительным глазам. Но жизненный опыт научил его не доверять велениям сердца, он должен забыть о личных симпатиях и думать только о благополучии сына.

Джейк снял Николь с коленей и посадил рядом.

— Я все понимаю, Николь, но постарайся и ты понять меня. Когда-то мой сын каждый день беззаботно бегал и прыгал, смеялся и протягивал маленькие ручки к небу, желая дотянуться до солнца и облаков и поиграть с ними. — Джейк встал, не в силах больше сохранять спокойствие. — Но после всего, что случилось, детский смех стал большой едкостью в нашем доме. Роберт изменился, и я просто не представляю, что будет с ним, если то же повторится снова. Конечно же, я виноват. Мне не стоило создавать семью с женщиной, которая не знает, что такое ответственность. Она смогла вырвать ребенка из своей жизни, как испорченный лист из тетради.

— Джейк, жизнь такая разная, после черной полосы обязательно будет белая. Зачем бесконечно корить себя за совершенные ошибки? Не лучше ли подумать над тем, как их исправить. И я обещаю, что мы сможем сделать это, избавим Робби от страхов и вернем ему радость жизни.

— Николь, я больше не ценю обещания. Я должен быть уверен, что никто и никогда не совершит ошибок, за которые придется расплачиваться моему сыну.

Николь медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Так значит, ты все-таки будешь искать мне замену?

— Буду, — ответил Джейк сухо, с трудом выдержав ее взгляд.

— Значит, ты не поверил в мои силы и возможности?

— Я выполняю отцовский долг и забочусь о сыне.

Николь молча встала и направилась к двери. Но Джейк схватил ее за руку.

— Прости меня, — тихо сказал Джейк, наклоняясь к ее лицу.

Николь молчала. Лицо стало спокойным, она уже смогла взять себя в руки. И теперь зеленые глаза почти с вызовом смотрели на Джейка.

На какое-то сумасшедшее мгновение все потеряло значение. Во Вселенной остались только он и она, мужчина и женщина, наедине с теплой пряной летней ночью и завораживающим лунным светом.

Близость Николь, ее сиреневый запах, пухлые губы пьянили мужчину. Он был уже не в силах изменить что-либо. Его тянуло к этим бездонным глазам, губам… Скользнув ладонями по теплому бедру женщины, Джейк положил руки на гибкую талию и медленно притянул к себе.

Николь облизнула вдруг пересохшие губы, как-то сразу почувствовав, что только тонкая одежда разделяет их тела. Но и так она ощущала жар, исходивший от тела Джейка. Его тепло передавалось ей. И она захотела, чтобы мужчина согрел ее тело, растопил замерзшее сердце и разбудил в ней женщину.

Слишком мало тепла досталось в жизни Николь. Слишком много забот лежало на ее плечах. Почти с самого детства она должна была заботиться о завтрашнем дне, о том, чем в обычных семьях занимаются родители. Учеба, работа, болезнь брата — все это не оставляло Николь достаточно времени на то, чтобы по-настоящему сблизиться с мужчиной.

Медленно, будто давая еще возможность подумать, Джейк приподнял лицо Николь и приблизил губы к ее губам.

Пожалею ли я завтра о том, что делаю сейчас? — промелькнуло в голове девушки. Этот вопрос остался без ответа. Больше не хотелось думать. Хотелось чувствовать…

Их губы почти соприкоснулись, но Джейк остановился.

— Если ты скажешь «нет», то ничего не будет.

— Да, — выдохнула она, не в силах больше сдерживаться.

Прохладные руки, сладковато пахнущие цветами, обвили шею мужчины. Именно этого он хотел. Губы соединились, и он языком стал исследовать горячую мягкую бездну.

Внезапно Джейк приподнял Николь, посадил на колени и стал целовать откинувшуюся назад шею. Потом его влажные горячие губы коснулись уха, и мужчина почувствовал, как Николь задрожала в сладком исступленном ознобе.

Странный плачущий звук донесся из темноты ночи. Николь вздрогнула и с испугом взглянула на Джейка.

— Не бойся, это просто зверь в полях, — успокоил он девушку. Но ее реакция на обычные для местных жителей ночные звуки напомнила Джейку, что Николь не принадлежит к миру, в котором родились и живут они с сыном, что она чужая здесь и скоро вернется в свой мир, мир шумного города.

Джейк мягко взял Николь за талию и отстранил от себя.

Теперь, когда он стоял рядом, спокойный и прекрасно контролирующий себя, Николь стало очень неловко за свое безрассудство. Краска стыда залила лицо, но, к счастью, ночная мгла скрыла это от Джейка.

Девушка медленно отступила назад, потом повернулась и пошла к двери. Джейк не пытался остановить ее. И только когда Николь открыла стеклянную дверь и ступила за порог, он окликнул ее. Николь обернулась, встретив совершенно серьезный взгляд Джейка.

— Вероятно, ты жалеешь о том, что было сейчас… — Он замолчал и долго смотрел в глаза Николь, словно пытаясь прочитать ее мысли. — Я совсем не жалею…




5


Утром Николь встала пораньше, не хотелось, чтобы ее считали городской неженкой. Прошлым утром ее маленький подопечный успел даже позавтракать, когда она проснулась. А это ведь она, его няня, должна кормить мальчика завтраком. Надо еще поговорить с Джейком до его ухода. Николь Вудс не принадлежала к тем людям, которые стараются оттянуть разговор на важные темы. Она не любила неопределенности.

Шорты я больше не надену, решила Николь, перебирая скудный гардероб. Надела джинсы, свободную рубаху, волосы собрала сзади в хвост. Не хотелось выглядеть так, словно она пытается соблазнить кого-нибудь.

Джейк пил кофе на кухне. Он встал, чтобы приветствовать ее. Что ни говори, а всегда приятно, когда мужчина хорошо воспитан.

Роберт тоже был на ногах. Николь видела сквозь стеклянную дверь, как он играет во дворе с Гулливером.

— Джейк, я хотела поговорить с тобой.

— Я тоже, — согласился он.

Утром, когда рассудок возобладал над чувствами, Джейк раздумывал о том, что произошло. Он вел себя с Николь не так, как следовало человеку, нанявшему женщину для ухода за ребенком. Вчера он фактически соблазнил ее. И, если бы не тот звериный крик, не остановился бы… Но, черт возьми, даже сейчас, осуждая свое безрассудное поведение, Джейк чувствовал, что она притягивает его, и это не было случайной вспышкой страсти. Он хочет близости с ней, но этого не должно случиться. Вчерашний случай не должен повториться.

— Извини, я вел себя некрасиво.

— Ты хочешь сказать, как работодатель по отношению к женщине, которая работает на тебя?

— Да. Понимаешь, я хотел нанять обыкновенную бабушку, с которой не могло быть никаких отношений, кроме деловых. А ты слишком привлекательна, чтобы оставить мужчину равнодушным.

— Ты боишься, что мы сблизимся, потому что это все усложняет? — спросила Николь, стараясь говорить равнодушно, хотя ей стало очень больно и обидно.

— Вот видишь, какая ты умница, и сама все понимаешь. Слишком много проблем мне нужно решить и без этого…

— Но я не препятствие! Я могу помочь тебе в решении этих проблем. — И в подтверждение того, что она готова разделить с Джейком все тяготы жизни, Николь протянула руку.

Джейк потянулся к ней, но потом резко остановился, и его рука легла на стол.

— Спасибо, но позволь мне самому все уладить. Нам, Мэтерам, всегда не везло на женщин. Мой отец говорил, на нашем роду лежит проклятие. Я не верю в это, а просто считаю, что жизнь на ферме слишком тяжела. Мало кому она по душе.

Как глупо выглядела ее протянутая рука, которую Николь подала в знак дружбы и поддержки. Когда-нибудь позже она еще раз подумает обо всем этом. Позже, но только не сейчас, заклинала она себя, чувствуя, что слезы вот-вот брызнут из глаз.

— Но я могу рассчитывать на тот месяц, о котором мы договаривались? — Николь встала и подошла к окну, чтобы Джейк не увидел слез.

— Я не нарушаю обещания.

Николь глубоко вздохнула и спросила, не поворачиваясь:

— Робби сказал, что скоро у него день рождения. Это правда?

— Меньше чем через неделю. Хорошо, что ты напомнила мне. Я еще не купил подарка.

— Может, мы пригласим гостей по этому поводу?

— Прекрасная идея! Рядом живут несколько семей с детьми примерно одного возраста с Робертом. Я поговорю с родителями.

— А я приготовлю праздничный стол и украшу дом. Кстати, когда мы устроим вечеринку? Мне кажется, лучше в эту субботу, потому что в следующую нас приглашал Джейсон.

— Хорошо, пусть будет в эту субботу. — Джейк замолчал, что-то подсчитывая. — Думаю, соберется человек пятнадцать. Это не слишком много?

— Нет-нет, я справлюсь.

— Где лежат деньги, ты знаешь. Покупай что хочешь. Я оставлю тебе пикап для поездки в город. Справишься с ним?

— Да, конечно. Только у меня есть машина, и пикап мне не понадобится.

— Пикап больше подходит для здешних дорог. Они совсем не такие, к каким ты привыкла в городе, — не смог удержаться от очередной шпильки Джейк. Он встал, взял со стола шляпу: — Спасибо, что взяла на себя хлопоты, я очень тебе признателен. Но это ничего не меняет. Я поступлю так, как должен поступить ради счастья моего сына. — Он повернулся и пошел в кабинет.

Николь догадалась, что Джейк вспомнил, что надо позвонить в газету насчет объявления о няне.




Все о’кей, отметила про себя Николь, окидывая взглядом комнату. В прачечной и кладовой она убралась. Остался только кабинет Джейка — и первый этаж будет готов к встрече гостей. У нее еще целый день на готовку. А сейчас надо уделить внимание виновнику будущего торжества.

— Робби, мне что-то скучно, — объявила Николь, подходя к мальчику, который рядом с камином играл с игрушечным семейством. Игрушки были собраны вместе, одной как всегда не хватало. Фигурка мамы стояла на кухне, где ее оставила Николь.

— Хочется чего-нибудь интересного, а еще лучше — веселого, — продолжала девушка. — Что бы ты предложил?

— Давай сыграем в футбол, — почти сразу отозвался Роберт. — Я обожаю его. Мы играем с папой и дядей Джейсоном.

— Отлично. Я тоже люблю футбол.

На улице Робби достал из-под крыльца мячик, и игра началась. Усталость, которую Николь чувствовала после уборки, сняло как рукой. Помогло ли ласковое летнее солнце, свежий воздух, а может, заразительный смех мальчика? Они задыхались. Николь даже сбросила рубашку, оставшись в легкой маечке.

Надо заметить, в футбол играть Николь действительно немного умела и не ударила лицом в грязь перед мальчиком. В детстве она часто гоняла мяч с братом и его друзьями.

После того как в ворота Николь был загнан третий мяч, они решили устроить перерыв. Девушка повернулась лицом к солнцу и протянула вверх руки, словно отдавая себя во власть благодатного тепла. Приятно купаться в лучах жаркого солнца, чувствуя, как легкий ветерок нежно касается лица, волос, плеч.

— Папочка! — внезапно закричал Роберт.

Он забрался на пенек и оттуда махал рукой отцу. Джейк стоял около автомобиля на соседнем холме и в ответ тоже махал рукой. Николь стало неуютно, когда она почувствовала взгляд, раздевающий ее и, казалось, прожигающий насквозь. Серые глаза скользили по растрепавшимся волосам, пылающим щекам, гладили ее шелковистые плечи и едва касались груди, четко проступающей сквозь тонкий трикотаж.

Николь вдруг почувствовала, что жаждет прикосновений, ласк мужчины, который явно дал понять, что для нее нет места в его жизни и решил, что через тридцать дней распрощается с ней. Она отвернулась, поняв, что хочет убежать и спрятаться. Но Николь взяла себя в руки. Гордо подняв подбородок, она повернулась и посмотрела Джейку в лицо. Она не убежит и не будет прятаться, хотя он видит, как она покраснела и смутилась. Словно ощутив неприязнь и вызов со стороны Николь, Джейк прыгнул в автомобиль и исчез в облаке пыли.

— Мы часто работали за тем холмом, когда папа брал меня с собой.

Николь подняла с земли рубашку и накинула на плечи.

— Робби, если честно, я устала. Если ты не против, погуляем по вашей ферме. В доме я уже все знаю, а теперь покажи мне окрестности.

Робби возрадовался, и они тронулись в путь.

Все хозяйственные постройки были выполнены в том же стиле, что и дом. То же прочное дерево, выкрашенное в белый и темно-зеленый цвета.

Они зашли в конюшню. Пусто. Пылинки кружились в солнечных лучах, проникавших через небольшие оконца. Кругом лежало сухое ароматное сено.

— А где же лошади? — с удивлением спросила Николь и вдруг поняла, что, кроме Гулливера, на ферме нет ни одного животного.

— Они у дяди Джейсона.

Николь вспомнила, как Джейк в ресторане говорил с Джейсоном о лошадях.

— Папа их скоро заберет.

Николь глубоко вздохнула, стараясь вобрать в себя побольше этого чудесного аромата, в котором смешались все запахи теплой летней земли.

В других постройках находились мастерская и гараж. Но Джейк привык оставлять машины во дворе, поэтому гараж служил теперь складом для вещей, не нужных в доме. Николь нашла и легкую мебель для пикников — стулья, кресла и стол.

Девушка решила устроить праздник на улице. Ибо где же еще могут разместиться пятнадцать сорванцов, которые наверняка приедут не одни. Оставалось только надеяться, что погода не нарушит всех ее планов.

— Робби, ты только подумай! На твое пятилетие мы устроим праздник на лужайке перед домом. Соберется целая куча девочек и мальчиков. Представляешь, какое начнется веселье? А сколько будет подарков!

С открытым ртом и широко распахнутыми глазами Роберт завороженно слушал Николь.

После обеда мальчик лег поспать, а Николь присела в кухне отдохнуть. Ее мысли снова вернулись к Джейку. Она вспомнила утренний разговор и решила, что хватит уговаривать этого человека. Пора извлечь уроки из общения с ним и избрать другую тактику. Надо не словами, а делами разрушить уверенность Джейка в ее непригодности к работе и жизни на ферме. Она будет сражаться за Робби, будет сражаться за его отца. И принесет им избавление от тяжелых воспоминаний и проблем, связанных с трагедией, которая разыгралась в их семье.

Ладно, хватит теории, пора заняться и делом. На первом этаже беспорядок остался только в кабинете. Туда Николь и направилась.

Аромат Джейка окружил ее, как только она перешагнула порог. Ноздри с удовольствием вдыхали запах, так много напоминающий. Николь тряхнула головой. Хватит сантиментов. У нее слишком много дел, чтобы предаваться приятным воспоминаниям. Девушка подошла к письменному столу, чтобы начать уборку с него. Но шум со двора заставил подойти к окну. О боже! Николь не могла поверить своим глазам. Незнакомый мужчина привязывал ее машину к грузовику и, судя по всему, собирался похитить единственное средство передвижения.

Она тут же выскочила на крыльцо и закричала:

— Оставьте в покое мою машину, или я вызову полицию!

Мужчина повернулся, и она увидела немолодое, но такое же, как у Джейка, обветренное и загорелое лицо.

— Что ты сказала, милочка? — невозмутимо переспросил незнакомец.

— Вы собирались похитить мою машину? — поинтересовалась девушка, удивленная странным поведением похитителя.

— Нет, — лицо человека расплылось в улыбке. — Нет, что ты, милочка.

— Хорошо, я вам верю. Но только отвяжите мою машину.

Хотя добродушный вид незнакомца внушал скорее доверие, чем опасение, Николь все равно была настороже, готовая чуть что скрыться за дверью и закрыться на все замки.

— Отвяжите ее, — повторила Николь, — и уходите с миром.

— Нет, милочка… — начал не спеша незнакомец, но Николь подняла руку и перебила его:

— Никакая я вам не милочка. Называйте меня, пожалуйста, Николь, — а про себя подумала: замечательно, теперь я любезничаю с похитителем машин.

Самое интересное, что похититель был тоже очень вежлив.

— Что ж, очень приятно, Николь, — ответил он с радушной улыбкой. — А меня зовут Нэд, я работаю в нортонском гараже. Приехал сюда, чтобы забрать и отремонтировать эту машину.

— Ах, вот как. — Это, конечно, многое меняло, но все равно не проясняло ситуации. — Но дело в том, что я никого не просила чинить мою машину.

— Нет, мил… извини, дорогая, я хотел сказать, Николь, ты не просила. Это сделал Джейк.

— Но почему он даже не предупредил меня, — нахмурилась Николь. — Честно говоря, я просто не смогу сейчас расплатиться с вами.

— А тебя никто и не просит об этом. Джейк сам заплатит за ремонт.

— Но ведь это моя машина.

— Ну, уж вы сами разбирайтесь. Мое дело маленькое — взять, отремонтировать.

— Знаете, Нэд, извините, но я все-таки попрошу вас оставить мою машину.

Нэд устало вздохнул и развел руками:

— Не могу, я договорился с Джейком, обещал покопаться в этой старушке. — И он добродушно похлопал машину Николь по запыленной крыше.

Это уже не смешно. Николь терпеть не могла ситуаций, в которых выглядела дурой. Она почувствовала, что изнутри начинает подниматься злость. С детства Николь привыкла сама решать, что нужно, а что — нет. И, естественно, сейчас ей не понравилось, что кто-то так беспардонно вторгается в ее жизнь. Очевидно, эти мысли отразились на лице Николь, так как Нэд вдруг занервничал и начал переступать с ноги на ногу, не в силах решить, что же ему все-таки делать. Он обрадовался, когда до них донесся шум приближающегося автомобиля.

— Вот и хорошо, сейчас приедет Джейк, и мы все уладим.

Действительно, что это она пристала к Нэду. Во всем виноват Джейк. Из-за него она попала в такую дурацкую ситуацию. Девушка выпрямилась и выставила вперед подбородок, собираясь потребовать объяснений.

Джейк подъехал к дому, вышел из пикапа и обратился к Нэду:

— Забирай машину. Я заеду к тебе, и мы все уладим.

Николь потеряла брата, потеряла свои деньги и, судя по всему, скоро потеряет и работу. Единственное, что у нее оставалось, это независимость. И вот теперь Джейк посягает даже на нее. Нет, она не позволит распоряжаться своей жизнью. Она ему покажет, с кем связался! Она не из тех, кто как щепка плывет по течению, может постоять за себя, и сейчас самоуверенный упрямец по имени Джейк Мэтер убедится в этом.




6


— Скажи ему, чтобы оставил мою машину в покое!

— Нет.

— Что значит «нет»? Да это настоящее воровство! — кипела Николь.

— Я просто хочу быть уверен, что, когда ты уедешь отсюда, машина не будет спотыкаться на каждой кочке, как старая хромая кляча.

— Джейк, тебе не надоело напоминать, что я здесь временно? — Яд так и сочился из девушки. — Не утруждай себя. Я, слава богу, на память пока не жалуюсь. Кстати, боюсь, что придется уехать без единого цента в кармане. Ты хорошо помогаешь тратить мои деньги. Мне придется оплатить услуги механика, хотя на эти расходы я не рассчитывала.

— Не говори ерунды. Ни за что тебе платить не придется.

— Неужели? — Николь смотрела на удалявшийся фургончик, который вез ее машину. — Верится с трудом, — ехидно добавила она и сразу же почувствовала, что зашла слишком далеко.

Скулы явно проступили на лице Джейка. У него был такой ледяной вид, что он, очевидно, мог заморозить все вокруг. Даже когда он спорил, то выглядел менее устрашающе, чем сейчас, молчаливый и прятавший гнев внутри. Но Николь уже не могла остановиться. Нервы не выдержали. Такое бывало и раньше, В большинстве случаев позднее она сожалела о том, что не могла вовремя прикусить язык. Но сейчас пошла вразнос…

— Ты, кажется, ждешь, что я буду умолять о прощении? Как же! Я усомнилась в твоем благородстве и честности! Так знай, что ты не заслужил извинений и не дождешься их. — Развернувшись, Николь пошла к двери.

Николь и не подозревала, что всегда спокойный Джейк может так стремительно двигаться. Тяжелая, как камень, рука придавила ей плечо, резко дернула, и не успела она и рта открыть, как очутилась лицом к лицу с разгневанным мужчиной.

— Твоя благодарность мне не нужна. — Холодные, стальные слова больно задевали ее. — Хочу, чтобы ты поняла, что я защищаю тебя.

Николь в испуге отступила на шаг.

— Я не просила тебя об этом, — проговорила она неуверенно.

— Папочка! — послышался голос Роберта из детской. — Папочка, это ты?

— Кому действительно нужна твоя защита, так это Робби, а не мне. Я не ребенок. — Николь заговорила с явным торжеством.

— Наш разговор еще не закончен, — глухо выговорил Джейк, идя на голос сына.

— Мне тоже надо очень многое тебе сказать, — согласилась Николь.

— Поговорим, когда Роберт ляжет спать.

— С нетерпением буду ждать. — Последнее слово Николь постаралась оставить за собой.




Николь раскладывала рисовый пудинг с сухофруктами по тарелкам, пока Роберт с увлечением рассказывал отцу, как помогал его готовить. На самом деле пудинг получился неудачный — слишком сухой. Пусть папочка полакомится, с издевкой думала Николь и положила в тарелку Джейка еще один кусок побольше. Она расставила тарелки и принесла кувшин с молоком.

— Ты не добавляешь молоко в пудинг? — обратилась она к Джейку.

— Если его добавить, пудинг рассыпается. А я этого не люблю.

— Робби, а тебе я все-таки советую добавить немного молока. Может, так больше понравится?

Малыш согласно кивнул, и Николь налила в тарелки себе и Робби немного молока.

Джейк не обманул ее злорадных ожиданий. На его лице она прочла именно те чувства, что и хотела. Он брал пудинг кусочек за кусочком и молча жевал его. Когда Джейк поднял глаза, Николь чуть не рассмеялась. Отламывая кусочек своего размокшего пудинга, девушка закрыла глаза от удовольствия и произнесла:

— Робби, ты замечательно готовишь. Пудинг — просто объеденье. — И она посмотрела на Джейка, ожидая ответной реплики.

— Да, очень вкусно, сынок.

Лицо ребенка стало расплываться в улыбке от похвалы.

Николь быстро доела свою крошечную порцию и довольно откинулась на спинку стула. Джейк поинтересовался, не звонили ли ему по поводу объявления. Роберт ответил, что нет, — только несколько раз звонили люди, которые ошибались номером.

В другое время Николь стало бы стыдно за неудавшийся десерт и жалко Джейка, который как заботливый отец вынужден был съесть его до последней крошки, чтобы не обидеть сына. Но сейчас старательно скрываемое неудовольствие, с которым Джейк жевал сухой пудинг, только забавляло ее. Николь вообще хотела, чтобы он подавился, тогда она в качестве оказания первой помощи могла бы дать ему хорошую затрещину.

— Ну как тебе пудинг с молоком, сынок?

— Очень вкусно, папочка.

Николь придвинула кувшин с молоком к себе.

— Джейк, мне так не хочется, чтобы твой пудинг развалился в молоке. Так он выглядит гораздо аппетитнее.

Глаза Джейка сузились, но он не произнес ни слова, хотя видно, что на языке вертелось несколько «приятных» выражений специально для Николь. Но ему не оставалось ничего другого, как отправить в рот очередной кусок пудинга.

Часа через два Роберта уложили спать. И они могли поговорить. Перед тем как вернуться к разговору о машине, Николь заговорила о том, что волновало ее в связи с приближающимся днем рождения.

— Джейк, могу я подарить Робби котенка?

— Но зачем? У него же есть Гулливер?

Джейк уселся на ступеньку и облокотился на перила. Так он любил сидеть каждый вечер.

— Я думаю, что мальчику нужен кто-то меньше него самого. Он будет чувствовать себя взрослее и сильнее, и это, возможно, ослабит его страхи.

Джейк поднял голову и внимательно посмотрел на Николь. Предложение заинтересовало его.

— Есть и еще одна причина, — продолжала Николь. — Его забота сконцентрирована только на собаке. Робби так привязан к Гулливеру, что, если с собакой что-нибудь случится, мальчику будет очень трудно оправиться.

Думает ли она о брате, о той боли, которую принесла его потеря? — задал себе вопрос Джейк. Но независимо от ответа, Николь вновь смогла понять, что нужно его мальчику, лучше, чем сам Джейк.

— Да, пожалуй, ты права, — задумчиво произнес мужчина. — Подарить котенка — хорошая идея.

— Тогда мне нужна твоя помощь. Я никого здесь не знаю и понятия не имею, где взять котенка.

Теперь, когда она всласть поиздевалась надо мною, понадобилась моя помощь, подумал про себя Джейк, но вслух произнес:

— Хорошо, я помогу тебе в этом.

Он поднял голову и посмотрел на Николь. Непослушная прядь волос упала ей на лицо, и она попыталась ее сдуть. Но упрямая прядка отказывалась повиноваться и снова оказывалась у Николь перед глазами. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джейк поднялся и, коснувшись пальцами мягких волос Николь, откинул их с лица. Это неожиданное движение заставило девушку отстраниться. Ему лучше держаться подальше от нее и этого запаха цветов, который всюду сопровождал девушку. Иначе он снова захочет коснуться нежной кожи, густых мягких волос, и трудно будет удержаться от этого. Джейк опустился на прежнее место и прислонился к перилам.

Теперь, когда вопрос, волнующий Николь, был решен, она вернулась к их предыдущему разговору.

— А теперь разберемся с моей машиной. Ты правильно решил, что она требует ремонта, и вызвал мастера. Но неужели ты думаешь, что я не отдала бы ее в ремонт сама, если бы финансовое положение позволило сделать это. Теперь я должна выложить все до последнего цента, чтобы заплатить этому Нэду.

— Все? Выговорилась? А теперь послушай меня, женщина! Ты просто неправильно поняла ситуацию. За ремонт заплачу я.

— Это моя машина, и, какая бы она ни была, ты не имеешь права распоряжаться ею, даже если бы она на глазах у всех разваливалась на куски.

— Но согласись, что сейчас ты зависишь от меня. И мой долг заботиться о тебе, потому что ты заботишься о моем сыне. К тому же я сам буду спокоен, зная, что ты покинешь мой дом на машине, которая сможет отъехать от крыльца.

Николь закусила губы. Ее всю буквально трясло от ярости. Почти вплотную девушка подошла к Джейку.

— Ах, беспокоишься о моей безопасности? — прошипела девушка, зло сверкая глазами.

Да как этот Джейк Мэтер может говорить о ее безопасности, когда из-за него она потеряет работу, которую нашла с таким трудом. Но Николь не доставит ему такого удовольствия и не даст понять, насколько ей необходима эта работа. У нее тоже есть гордость.

— Значит, то, что я уеду на отремонтированной машине, принесет тебе покой? — повторила она. — Я готова отдать всю себя, чтобы помочь вам, а ты дал мне тридцать дней, после которых мне следует в полной безопасности убраться на все четыре стороны. И ты еще хочешь покоя? Вот это тебе для спокойствия. — Вне себя, Николь размахнулась и влепила Джейку пощечину.

Чаша терпения была переполнена. Мужчина схватил девушку за руку и притянул к себе. В глазах Николь он прочитал, что она хочет ударить его еще раз. Но пальцы его уже погрузились в ее волосы, а аромат сирени и особенный запах нежной кожи щекотал ноздри. Джейк понял, что зашел слишком далеко, теперь все зароки не прикасаться к Николь ничего не значат. Его губы потянулись к ее горячим влажным губам…

Как только Николь почувствовала вкус его губ, гнев сразу куда-то испарился. Снова захотелось ощутить огонь, который загорался, когда он целовал и ласкал ее. А сегодня днем достаточно было его взгляда, чтобы пробудить в ней желание.

Слишком долго она жила одна и, наверно, поэтому так наслаждается близостью мужчины. Так приятно чувствовать, как желание, сжигающее Джейка, передается ей, проникая в каждую клеточку тела. Пальцы Джейка осторожно коснулись ее груди. От этого легкого прикосновения по телу Николь пробежала волна приятного возбуждения. Девушка прижалась к Джейку еще сильнее. Но тут тишину нарушил крик:

— Нет!..

Мужчина и женщина тут же отскочили друг от друга и какое-то время непонимающе смотрели, слишком одурманенные, чтобы сразу понять, кто это кричит. Послышался стон и громкий собачий лай. Все встало на свои места. Кричал Робби.

Николь понеслась первая, за ней Джейк. Они почти взлетели по лестнице на второй этаж и обнаружили, что мальчик лежит в постели. Одеяло откинуто в сторону, наверное, он кричал во сне. Сейчас малыш мирно посапывал, значит, кошмар прекратился. Всего-навсего — дурной сон. Гулливера, видимо, тоже испугал крик маленького хозяина, и верный друг залаял, чтобы позвать на помощь. Теперь пес успокоился и внимательно смотрел на них, усевшись на коврик у кровати.

Джейк взял сына на руки и, тихонько покачивая, стал гладить его по голове.

— Все в порядке, сынок. Все в порядке, — приговаривал Джейк.

Николь шептала нежные и ласковые слова на ушко малыша, тоже стараясь успокоить.

Но вот Роберт открыл глазенки. Увидев обеспокоенного отца, он крепко обнял его за шею и прижался всем тельцем к широкой груди.

— Успокойся, сынок, мы с тобой. Тебе снился дурной сон, всего лишь сон.

Но мальчик ничего не говорил. Хлопая сонными глазками, он не совсем понимал, как это в его комнате вдруг оказались и папа, и Николь. Он протянул сжатый кулачок в сторону девушки.

— Что такое, Роберт? — спросила она.

— Вот, — произнес наконец мальчик и разжал кулачок. На ладошке лежала мама из игрушечного семейства фермера.

— Забери ее, — в глазах мальчика заблестели слезы. — Мне не нужна игрушечная мама. Мамы всегда уходят. И ты тоже уйдешь, я знаю.

Николь взяла фигурку, согретую ручкой малыша. Она посмотрела на Джейка. Глаза защипало, горло сдавило беззвучное рыдание. Но что она может ответить? «Нет, я никогда не оставлю тебя»? — когда она прекрасно знает, что скоро действительно придется проститься с этим домом.

— Да, Робби, мне придется уехать, — тихо сказала Николь.

Скулы опять резко обозначились на лице Джейка. Николь видела, что он тоже взбудоражен, но не знает, что сказать сыну, чтобы его успокоить.

А мальчик все смотрел с обидой и укором на Николь.

— Ведь ты уйдешь? Уйдешь, как все мамы?

— Не бойся, малыш, я уйду только тогда, когда ты захочешь этого. — Она наклонилась и поцеловала Роберта в лобик. Затем встала и тихо вышла из комнаты.

Прошло больше часа, прежде чем Джейк присоединился к ней на кухне, Стараясь согреться, Николь надела толстый пушистый свитер. Но это не помогло, и сейчас она держала в руках кружку горячего кофе, надеясь и согреться, и успокоиться.

Джейк тоже налил себе кофе и сел напротив Николь.

— Я больше ничего не могла ему сказать. — Девушка чувствовала себя виноватой. Казалось, что она сделала что-то не так, не смогла успокоить мальчика.

— Я тебя понимаю, — спокойно произнес Джейк. Он чуть подался вперед и накрыл ладонями руки расстроенной девушки.

— Прости меня.

Николь, сама не знала, за что просит прощения и отчего слезы наворачиваются на глаза. Было жалко всех. И маленького мальчика, которому снятся кошмары, в которых мать делает ему больно, обманывает, бросает, хотя на ночь он крепко сжал в ладошке игрушечную маму. И отца, отчаянно пытающегося сделать все, чтобы помочь своему ребенку, но у которого не очень-то это получается. И было жалко себя. Особенно когда Джейк отнял руки и холод одиночества снова сковал ее. Когда мужчина встал из-за стола, Николь захотелось разрыдаться.

Но вместо того чтобы уйти, Джейк обогнул стол и подошел к девушке. Он поднял ее на руки, сел на стул и опустил к себе на колени. Николь крепко прижалась к нему и глубоко вздохнула.

— Прости, — повторила девушка, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться. Слезы градом закапали ему на рубашку.

Джейк положил ее голову себе на плечо и аккуратно вытер слезы.

— Неужели наша гордая и отважная Николь плачет? Не верю своим глазам.

Эти слова согрели ей душу. Николь понимала, что слово «отважная» вряд ли ей подходит. Это слово не подходит тому, кто не может помочь ребенку, кто не в силах облегчить его боль.

— Не плачь, малышка. Ты не виновата, что Роберта преследуют такие сны. Другая стала их причиной.

Джейк поглаживал девушку по голове, совсем так же, как только что гладил сына.

— Ты просишь у меня прощения. Но это я должен делать. Вместо того чтобы оставить в покое, я снова и снова терзаю тебя разговорами об отъезде.

— Жалеешь, что я вызываю в тебе нормальные человеческие чувства? — спросила Николь, сама удивляясь, с каким нетерпением и страхом ждет ответа.

— Да, — немного поколебавшись, ответил Джейк. — Наверное, я больше боюсь за себя, чем за сына.

У Николь как бы оборвалось что-то внутри, но он смущенно продолжил:

— Жалею, жалею и очень, потому что вместо того, чтобы думать о сыне, постоянно думаю только о тебе…

Николь выпрямилась, а когда Джейк снова попытался притянуть ее к себе, поднялась с его коленей.

— Если ты хочешь найти мне замену, пожалуйста, сделай это скорее.

Девушка медленно поднялась в свою комнату. Прислонившись спиной к двери, она осталась наедине с собой, своими мыслями, своим одиночеством и холодом.




7


Николь выключила двигатель, и пикап замер около дома. Гулливер, который сидел на заднем сиденье, ткнулся в шею холодным влажным носом, довольный, что закончилась утомительная тряска.

Роберт засмеялся.

— Ты видишь, Гулливер любит тебя.

— Очень хорошо, — сказала Николь, открывая дверцу и выпрыгивая из машины. — Не хотела бы я иметь такого большого и зубастого врага.

— А еще очень сильного и бесстрашного, — в глазах Роберта прыгали веселые искорки.

Николь улыбнулась. Приятно видеть, что от ночных кошмаров не осталось и следа. Мальчик смеется и радуется жизни. Наверное, помогло и то, что за завтраком Джейк сообщил, что сегодня Джейсон привезет на ферму их лошадей. Теперь они смогут все вместе кататься верхом.

— Гулливер любит тебя, ты разрешила ему поехать в город за покупками, — объявил Робби, спрыгивая на землю. Его пушистый друг последовал за ним.

— Да нет. Это тебя он должен благодарить за идею.

Николь взяла пакеты с покупками и направилась к дому. Мальчик, довольно улыбаясь, бежал за ней.

Когда они открыли дверь, то услышали, что телефон звонит вовсю.

— Я возьму трубку! — крикнул Роберт и поспешил к телефону.

— Вы ошиблись номером, — услышала Николь его голосок.

Через час к прогулке верхом все было готово. Николь сложила в корзину еду, бутылки с водой и большую скатерть. Теперь они с Робби сидели на кухне и с нетерпением ждали приезда мужчин. Наконец послышался долгожданный шум подъезжающей машины. Они побежали на крыльцо и увидели, как Джейк и Джейсон выбрались из кабины небольшого грузовика и собирались выводить лошадей, которые испуганно топтались в прицепе. Но больше всего Николь поразило выражение лица Джейка.

Она впервые видела, чтобы этот рассудительный, пожалуй, даже суровый мужчина так по-детски радовался. Странное все-таки создание человек, порой достаточно немногого, чтобы почувствовать себя счастливым.

Вскоре лошадей вывели, успокоили, и можно было отправляться на прогулку. В детстве семья подруги Николь часто устраивала верховые прогулки, и Николь уверенно чувствовала себя в седле.

Лучи солнца нежно грели кожу, дул приятный теплый ветерок. Они не спеша ехали втроем, наслаждаясь тишиной и покоем. Николь начинала понимать, почему Джейк так любит землю. Девушка полной грудью вдохнула чистый теплый воздух.

— Как же здесь хорошо! В земле, солнце, зеленой траве и синем бесконечном небе есть что-то целительное, — она не сразу поняла, что говорит вслух. Николь оглянулась на Джейка. Тот с интересом смотрел, видимо ожидая продолжения речи.

— Когда мой брат болел, мы жили в городе среди образцов величайших достижений человеческого разума. Но они, как бы велики ни были, не смогли спасти жизнь Нику. Это лишний раз говорит, что человек ничто в сравнении с матерью-природой. — Николь обвела рукой бесконечные просторы.

Некоторое время всадники ехали молча, потом заговорил Джейк:

— После того как ушла Оливия, мне пришлось выбирать между сыном и землей, которая, как и ребенок, требовала ухода и заботы. Какое-то время мне казалось, что возможно совмещать и то, и другое. Но потом я понял, что эти вещи совместить не удастся. По крайней мере, пока Роберт хоть немного не оправится от удара и не подрастет. Для него мое время и внимание были важнее. Я даже не мог нанять кого-нибудь, чтобы присматривать за ним. Он боялся, что и я тоже оставлю его. Я вынужден был проводить с ним весь день. Каждый вечер сидел у его кровати, пока он не засыпал, а иногда и спал в его комнате. Когда Роберт просыпался и не видел меня рядом, он начинал плакать. И тогда я забросил все дела на ферме и сосредоточился на одном — исцелении сына.

К тому времени когда ушла Оливия, мои дела пошли в гору. Я уже нанял нескольких работников и собирался расширить хозяйство. И вдруг на руках у меня остался маленький ребенок. Случись это несколько позже, я, возможно, нашел бы надежного человека, который мог бы заменить меня на ферме, что-то вроде управляющего. Но все произошло слишком внезапно.

— Ну и что ты сделал? — спросила Николь, внимательно слушая рассказ Джейка. Пользуясь случаем, она старалась как можно больше узнать о его жизни.

— Я решил посвятить себя сыну. Мне пришлось на время отдать лошадей Джейсону, уволить работников и забыть о хозяйстве. — Джейк прервал рассказ и посмотрел куда-то вдаль, думая о своем. Потом повернулся к Николь и улыбнулся. — Пожалуй, хватит грустных воспоминаний. Лошади сегодня вернулись к хозяину. Мне кажется, это хороший повод, чтобы остановиться и хорошенько перекусить. Я знаю хорошее место совсем недалеко отсюда.

Джейк развернул лошадь и позвал Роберта, который ехал впереди. Николь и Джейк придерживали лошадей, чтобы дать маленькому всаднику почувствовать себя первым и чтобы он постоянно был на глазах.

Место, где они спешились, и в самом деле оказалось замечательным. Зеленый холмик — на берегу ручейка, в тени высоких деревьев.

Николь расстелила скатерть и аккуратно стала раскладывать жареных цыплят, овощной салат в пластиковой коробке, крутые яйца, картошку «в мундире» и тосты, смазанные джемом и медом. Не самые изысканные яства, но зато сытные, и как раз то, что нужно для скромного пикника. Скорость, с которой Роберт и Джейк поглощали предложенное, подтвердила правильность выбора.

После обеда Роберт устроился на валуне у ручейка. Он опустил ноги в воду и начал мастерить удочку из большой ветки, которую подобрал в траве.

Благодать! — думала Николь, погружаясь в приятную дрему, навеваемую солнечными лучами и журчанием ручья. Она почему-то представила, что на лужайке ее муж и ребенок, что все они — одна семья. Николь откинулась на траву и закрыла глаза, чтобы еще немного продлить сладкие грезы.




На следующее утро после дня рождения Роберта, который прошел просто чудесно, они все вместе поехали за котенком. Робби прыгал на месте от возбуждения и, обращаясь то к отцу, то к Николь, рассказывал, как познакомит нового питомца с Гулливером и они втроем будут играть. Николь невольно заразилась возбуждением мальчика, ей тоже захотелось поскорее увидеть котеночка.

Вскоре Роберт уже сидел среди целого выводка котят, не зная, какой из пяти пушистых комочков выбрать.

Семейство Никсонов жило неподалеку от Джейка. И мужу, и жене уже далеко за пятьдесят. Их дети выросли и жили своими домами.

Пока Робби мучился, кого из пушистиков выбрать, разговор зашел о недавно овдовевшей сестре мистера Никсона.

— Мелия поживет у нас еще некоторое время. Она ищет какую-нибудь работу.

У Николь все сжалось внутри. Надо узнать, какую работу ищет сестра хозяина, но язык не повиновался. Она смотрела на сестру мистера Никсона и видела отражение того, что искал Джейк, — пожилую, немного полную женщину с загорелым добрым лицом. Николь молча отошла в сторону, слыша, как заинтересованно Джейк расспрашивает о квалификации Мелии.

Николь присела рядом с Робби, надеясь, что станет легче, и сердце не будет сжиматься от боли при виде неподдельного внимания на лице Джейка. Но даже отсюда Николь слышала, что рассказывал мистер Никсон о своей сестре. Она понимала, что Мелия именно та женщина, которую Джейк хотел видеть в своем доме и которой собирался доверить воспитание сына.

Всю обратную дорогу Роберт не выпускал из рук коробку с маленьким серым комочком.

— Как ты назовешь котенка? — спросила Николь, обнимая малыша и стараясь забыть о тревоге, поселившейся в ней.

— Тоже Гулливер.

Она рассмеялась.

— А как же они догадаются, кого именно ты зовешь? Как насчет того, чтобы назвать котенка Пусси?

— Мне нравится это имя. — Роберт заглянул в коробку. — И ему, по-моему, тоже.

— А ты не боишься, что Гулливер будет сначала ревновать к Пусси? — оглядываясь, с улыбкой спросил Джейк.

— Как это?

— Понимаешь, — начала объяснять Николь, — раньше Гулливер был твоим единственным другом. Теперь же придется делить тебя с Пусси.

— Но я совсем не хочу обидеть Гулливера. — Робби растерялся.

— Я знаю, что надо сделать, — пришла на помощь Николь. — Когда мы приедем домой, ты побежишь к Гулливеру и приласкаешь его. А я отнесу коробку с Пусси в дом. Потом ты познакомишь собаку с нашим новым жильцом. Возможно, Гулливеру понравится Пусси, и он будет даже заботиться о нем. У животных такое иногда случается, когда зверь заботится о чужом детеныше, как о своем.

— Это просто здорово! Тогда я смог бы оставлять Гулливера присматривать за маленьким Пусси, когда пойду учиться.

Вскоре Гулливер обнаружил в комнате коробку с маленьким пушистым симпатягой. Первое знакомство-обнюхивание прошло хорошо. Большое собачье сердце было покорено, когда пушистый малыш доверчиво потерся мягким тельцем об огромную лапу Гулливера.

А через четверть часа Роберт со своими питомцами уже спал в детской.

В этот вечер Николь не пришла к Джейку, как всегда, сидевшему на крыльце. Она объяснила, что слишком устала и хочет спать, прекрасно понимая, что это неправда. Она долго ворочалась в постели, не в силах уснуть, заново переживая приятное ощущение семейной жизни, пусть даже придуманной.




— Есть ли такое место, куда котенок не ходил бы за Робби? — спросил Джейк, сидя за чашкой кофе.

— Нет, — Николь лукаво улыбнулась, наблюдая за мальчиком, который играл во дворе со своими четвероногими друзьями. — Гулливер тоже не отстает от них. Так они и ходят везде втроем.

— Спасибо тебе, Ник. Отличная идея — подарить Робби котенка. Он просто счастлив.

Уже два дня прошло с тех пор, как они побывали в гостях у Никсонов, а Джейк и не заикался, что наймет вместо меня Мелию, тревожно размышляла Николь. Джейк понял, что она может работать? Может, решил оставить ее? Да нет. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Мысль о том, что появилась реальная конкурентка, не оставляла девушку ни на минуту. Вот и сейчас она готовит обед, а в голове вертится одна мысль: возьмет ли Джейк на работу Мелию или нет? А если возьмет, то как скоро? Но слово, которое донеслось из комнаты, где Роберт играл с Пусси и Гулливером, заставило обо всем забыть. Она действительно услышала «мама» или только показалось? Николь вытерла руки и застыла.

— Жили-были, — послышался голос Роберта, — красивый мужчина и прекрасная женщина. Звали их папа и мама. Папа и мама Мэтеры. Они поженились и жили на большой ферме. И жили очень счастливо. Любили друг друга сильно-сильно. Папа построил большой дом, чтобы в нем могла жить большая семья. И у них появился маленький мальчик. Сначала все было хорошо, пока он был малюткой, таким вот, как ты, Пусси. Мама и папа любили его, и он тоже очень сильно любил их. Мальчику хотелось, чтобы мама всегда была рядом, чтобы она говорила ему добрые ласковые слова. А еще хотелось быть фермером, как папа. — Котенок мяукнул, и Николь поняла, что Роберт укачивает Пусси, совсем как его укачивает Джейк, когда по ночам мальчика преследуют кошмары.

— Шшш, не плачь, Пусси, — приговаривал Роберт.

Николь вцепилась руками в стул, чтобы не побежать к малышу. Она никогда не поймет, что творится в душе ребенка, пока не даст ему самому откровенно рассказать о себе. И как ни трудно это выдержать, Николь не должна мешать ребенку. Пусть выскажет все, что накопилось на сердце.

— А потом все стало плохо. Папа Мэтер не знал, что случилось, потому что целый день работал на ферме. А мальчик был слишком маленьким и слабым, чтобы сделать что-то. Но мама Мэтер, знала, что все дело в маленьком мальчике.

У Николь от негодования захватило дыхание. Неужели у Оливии хватило жестокости обвинять ребенка?

— Папа Мэтер не видел, что с маленьким сыном что-то не так. Он просто любил его. А мальчик очень боялся, что папа обнаружит, что ребенок плохой, и разлюбит его, — Роберт всхлипнул, но мужественно продолжил рассказ.

— Мальчик старался быть хорошим и умным, но у него ничего не получалось. Все он делал неправильно. А потом папа перестал строить еще одну комнату, и мальчик понял, что папа Мэтер не хочет таких детей, как его маленький мальчик.

Николь не успевала вытирать слезы, которые одна за другой катились по щекам. Она должна все вытерпеть ради Роберта, ради Джейка.

— А потом мама Мэтер ушла. Мальчик знал, почему она сделала это. Он был виноват во всем. А потом папа стал называть мальчика Робертом вместо Робби. Робби называли его раньше, когда мама еще не ушла, и все было в порядке. А теперь никто не зовет мальчика Робби. Вот, Пусси, и сказке конец.

Николь вытерла глаза и сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. Нельзя, чтобы Робби догадался, что она плакала из-за его сказки. Николь вошла в комнату и присела с ребенком, который смотрел на нее широко раскрытыми испуганными глазами, влажными от слез.

— Я слышала, как ты разговаривал с Пусси.

— Только, пожалуйста, не рассказывай папочке. Если он узнает, что мама ушла из-за меня, то тоже уйдет. И я останусь совсем один.

Николь посадила Роберта на колени и обняла. Она чувствовала, как маленькое тельце вздрагивает от всхлипываний.

— Николь, пожалуйста, не говори ему ничего, — повторил он сквозь слезы.

Девушка поняла, что Робби не успокоится.

— Хорошо, я не расскажу ничего твоему папе, пока ты сам не разрешишь.

Робби уткнулся носиком ей в грудь и постепенно затих.

— Запомни, малыш, мама ушла вовсе не из-за тебя.

Он поднял заплаканное личико, посмотрел на Николь, но ничего не сказал.

— Все мамы любят своих детей, — начала Николь, не зная, что еще придумать, чтобы мальчик успокоился и не винил себя напрасно.

— Но тогда почему они уходят?

— Я не знаю, но уж точно их дети не виноваты в этом.

— Я расскажу тебе, почему ушла наша мама. Только обещай, что никогда не скажешь папе.

— Конечно-конечно.

— Она ушла, потому что я был слишком глупым. Она много раз говорила, что я совсем бестолковый, так и называла меня — «глупый Роб». А еще она все время повторяла: «Зачем бог послал мне такого глупого ребенка?»

Николь не знала, что делают в таких случаях настоящие няни и что в подобных ситуациях советует педагогическая литература. Она просто крепче прижала к себе мальчика, принимая боль, которую переживал сейчас Роберт.

— Это неправда. Ты совсем не глупый и не бестолковый, наоборот, очень смышленый мальчик.

Роберт с недоверием посмотрел на Николь.

— Но тогда почему мама называла меня «глупый Роб»?

— Наверно, она говорила это сгоряча, когда была чем-то расстроена. И совсем не думала так на самом деле, — ответила Николь, вспоминая собственную мать. Та тоже не могла подарить своим детям любовь и ласку, в которых они так сильно нуждались. — Но это она вела себя неправильно, а не ты. Понимаешь, о чем я говорю?

Роберт кивнул в ответ.

— И давай договоримся, не было и нет «глупого Роба», а есть только «смышленый Роб». Ты согласен?

Николь чувствовала, как доверие постепенно оживало в Роберте. Он уже спокойно сидел на коленях, тихонько прижавшись к ней.

— Согласен, — тихо ответил ребенок.

Слезы навернулись на глаза Николь. Неужели удалось? Несчастное беззащитное дитя! Как несправедливо, что малыш так страдает из-за случайных слов, брошенных когда-то матерью. Эти слова, как занозы, засели в душе мальчика. И их непросто будет вытащить. Но она справится и с этим. Николь погладила мальчика по голове и почувствовала, как сначала одна, а потом и вторая маленькие ручки обвили ее шею.




— Гол! — закричала Николь, бросаясь за мячом, влетающим в импровизированные ворота. О футболе как о методе лечения душевных переживаний Николь никогда не слышала. Но выбрала эту игру, чтобы отвлечь Роберта от неприятных воспоминаний, и не ошиблась. Мальчик повеселел, особенно когда забил ей гол.

— Нет, невозможно обыграть такого футболиста! — сказала, улыбаясь, Николь.

Она подхватила малыша на руки и подбежала к дереву. Приподняв, чтобы Робби мог достать до толстого нижнего сука, она скомандовала:

— А ну-ка, садись на него!

Роберт подтянулся, и вот уже сияющий мальчик сидит верхом на дереве.

— А ты не залезешь! — Роберт весело смеялся.

Со стороны дома послышался шум машины.

Девушка и мальчик обернулись как по команде. Они и не заметили, как приехал Джейк.

— Чем это вы занимаетесь? — поинтересовался он.

Николь посмотрела ему в глаза и покраснела, вспомнив, как обещала скрыть откровенный разговор с Робертом, повернулась к мальчику и прочитала мольбу в испуганном взгляде. Да, она ни в коем случае не должна нарушить обещание. Сначала надо получить разрешение на это Робби и только потом рассказать Джейку.

Она вновь посмотрела на Джейка и опять смутилась. Он уже догадался, что между Николь и Робертом что-то произошло.

— Мы играли… — сказала Николь неуверенно.

— Да-да, в очень интересную игру, — подтвердил Роберт, свешиваясь с дерева.

— И это все? — Джейк пристально посмотрел на Николь.

Девушка с трудом удержалась, чтобы не отвести глаза. Отец обязательно узнает, но только не сейчас. Робби не простит, если и она предаст его. Но Джейк продолжал сверлить ее взглядом. Николь начала нервничать, но, на ее счастье, в доме зазвонил телефон.

— Я подойду, — поспешно сказала она, желая скрыться от прищуренных глаз Джейка.

— Нет, я сам возьму трубку, — возразил Джейк и пошел к дому.

Как только Николь сняла мальчика с дерева, он оглянулся на дом и зашептал:

— Николь, ты помнишь, что обещала?

— Не бойся, я своего обещания не нарушу, пока ты сам не разрешишь мне.

Роберт, казалось, немного успокоился.

— Но, Робби, папа любит тебя, — продолжила Николь. — Он должен знать, что печалит его сынишку. Пожалуйста, разреши мне все рассказать. Так будет лучше для всех, и прежде всего для тебя.

Но Роберт отчаянно замотал головой.

— Хорошо, я ничего не скажу.

— Даже если он будет просить? — допытывался мальчик.

— Даже если будет требовать.

— Николь! — Заговорщики вздрогнули от голоса Джейка. — Подойди, пожалуйста, ко мне.

Несмотря на вежливый тон, Николь поняла, что он приказывает поторопиться.

Когда она вошла в дом, Джейк, сложив руки на груди, смотрел в окно.

— Что случилось? — спросила Николь. Когда он повернулся, поняла, что произошло что-то очень неприятное.

— Теперь понимаю, почему ты так хотела сама подойти к телефону. — Джейк сверкнул глазами из-под нахмуренных бровей. — Меня спросили, почему я продолжаю печатать объявление в газете, если уже нашел няню для ребенка. Несколько раз сюда звонили желающие наняться на работу, но все время им отвечали, что место занято. А в каждой новой газете они опять находили объявление о найме. Теперь я хотел бы услышать, что ты скажешь об этом?

Николь рада была бы что-либо объяснить, но сама ничего не понимала. В окне она увидела Роберта, испуганно смотрящего на них.

— Джейк, давай перейдем в комнату, — предложила Николь, чтобы мальчик не слышал продолжения разговора.

Роберт съежился и, прижав к себе Пусси, в свою очередь уткнулся в теплый бок Гулливера. Теперь и папа возненавидит его. Он на самом деле «глупый Роб». Зачем он врал тем женщинам, что няня у них уже есть? Он хотел, чтобы Николь осталась.

Теперь и папа уйдет от него. Гулливер и Пусси тоже уйдут от «глупого Роба», как мама.

Робби кулачком размазывал слезы.

Папа так разозлился. Роберт никогда не слышал такого злого голоса. Теперь и Николь достанется из-за «глупого Роба».

Роберт сел на траву. Пусси прыгнул с колен и, словно жалея мальчика, замяукал. Гулливер сочувственно сопел над ухом.

Нет, он должен что-то придумать. Рассказать все папе? Но тогда папочка тоже будет называть его «глупый Роб». Он сам должен уйти из дома. Солнце садится, скоро совсем стемнеет. Гулливера, пожалуй, можно взять с собой, с ним не так страшно. А вот Пусси слишком маленький и слабый, далекое путешествие ему не по силам. Пусси придется остаться с Николь и папой.

Роберт встал, взял котенка на руки. Тихонько открыл дверь и вошел в дом. Нужно собрать вещи, которые понадобятся в дороге. Если поторопиться, можно уйти еще засветло.




8


— Джейк! Скорее! Где ты? — кричала Николь, вбегая в дом.

Джейк выбежал из кабинета. Что-то случилось, иначе Николь не стала бы так кричать.

— Роберт убежал. — Николь с трудом переводила дыхание.

— Как это убежал? — Рассудок Джейка отказывался принимать это известие.

— Я искала его везде: и в доме, и на улице, и на скотном дворе. Его и Гулливера нет нигде.

Николь посмотрела на полку, где Роберт держал игрушки, и побледнела. Там лежали только две маленькие фигурки из семьи фермера — мама и папа. Остальные игрушки и маленький рюкзак исчезли.

Джейк проследил за ее взглядом и понял, что Роберт на самом деле сбежал. Кулаки сжались так, что ногти впились в кожу.

— Но почему? Зачем ему понадобилось убегать?

— Просто Робби считал, что Оливия ушла из-за него. Он боялся, что если ты это узнаешь, то разлюбишь его.

Джейк посмотрел в окно. Совсем стемнело. Его мальчик всегда боялся темноты. И теперь он идет по ночной степи. Хорошо еще, что Гулливер с ним. Уж тот сделает все, чтобы защитить маленького хозяина.

— Но почему он убежал именно сейчас, на ночь глядя? — Джейк нервно провел рукой по волосам. Догадка озарила его. — Звонок! Так это не ты, а он отвечал тем женщинам, что место занято. О господи! Николь, почему ты не сказала сразу?

Николь взяла его за руки.

— Джейк, сейчас не до разговоров. Нельзя терять ни минуты. Куда мог отправиться Роберт?

Джейк посмотрел на их руки. Прикосновение Николь возвращало ему силу.

— Единственное, куда он мог пойти, это к Джейсону. Записная книжка на столе в кабинете. Позвони Джейсону и расскажи, что случилось. Пусть он начнет поиски Роберта от своего дома. А я поеду ему навстречу.

Джейк достал ключи от машины.

— Оставайся дома. Вдруг Роберт испугается и вернется.

Мужчина сжал плечи девушки, быстро и крепко поцеловал.

— Николь, ты очень нужна ему и мне тоже…

Потом он открыл дверь и исчез в ночи.

Когда Николь искала записную книжку, руки дрожали. Дозвониться до Джейсона она смогла не сразу. Пальцы отказывались слушаться.

Трубку сняла женщина. По официальному тону Николь догадалась, что это экономка. Девушка срочно попросила позвать к телефону Джейсона. В двух словах она объяснила, что случилось.

— Все, немедленно начинаем искать. Если найдем, сразу перезвоним.

— Скажи, с ним все будет в порядке? — зачем-то спросила Николь у Джейсона.

Тот ответил не сразу.

— Знаешь, Николь, у нас не принято обманывать женщин даже в таких ситуациях. В степи много диких животных, и к тому же ночью легко заблудиться. Но Роберт родился и вырос на этой земле, да и Гулливер с ним. Будем надеяться на лучшее.

Повесив трубку, Николь начала молиться. Перед глазами стояла страшная картина: беззащитный ребенок, один бредущий по ночной степи. В молитвах Николь обращалась к святым и к своему брату, ибо была уверена, что он тоже один из избранников Божьих.

Но тут внимание девушки привлек звук, донесшийся со второго этажа. Сразу появилась слабая надежда, что Роберт никуда не убегал, просто спрятался. Но когда она поднялась по лестнице, увидела: это что-то столкнул котенок, которого мальчик не взял с собой. Пусси сидел в детской под кроватью Роберта. Николь бережно извлекла пушистый комочек и прижала к себе. Теперь она не одна. Как приятно, что рядом есть живое существо, пусть даже это маленький котенок.

Николь вернулась в комнату и стала томиться в ожидании.




Джейк медленно ехал, пристально всматриваясь в дорогу, освещенную фарами. Он надеялся, что мальчик, увидев свет, выйдет на дорогу или Гулливер подаст голос. Джейк старался не думать, что все может быть и по-другому. Он отгонял от себя страшные картины, невольно представляя, как единственный любимый сын лежит в крови, а рядом волки… Джейка прошиб холодный пот. Нет, такого быть не может. С Робертом все в порядке, он цел и невредим.

Вдруг, заметив слева от дороги метнувшуюся тень, Джейк резко нажал на тормоз. К своему разочарованию, он понял, что это антилопа, напуганная ревом автомобиля. Он снова тронул машину.

Увидеть Роберта целым и невредимым стало единственным желанием Джейка. Теперь, когда Николь проникла в тайник детской души, когда узнала, какие страхи отравляют жизнь мальчику, теперь он может потерять сына.

Джейк свернул налево, и свет фар выхватил из темноты силуэт собаки и два светящихся фосфорно-зеленых глаза, смотрящих прямо на Джейка. Машина резко остановилась.

Да! Да! Это действительно Гулливер. Джейк выпрыгнул из машины. Пес тоже радовался встрече, усердно вмял хвостом и весело повизгивал. Гулливер нашелся, но где же Роберт? Почему не выбежал навстречу?

Джейк побежал в ту сторону, куда звал его пес. Глаза не сразу привыкли к темноте, и он двигался почти наугад. Но вот Джейк что-то увидел впереди. Это Роберт! Он жив! Дорогой Роберт, он бежит… Но куда же? Джейк остановился. Нет, он не ошибся. Роберт бежал не навстречу, а изо всех сил удирал от него. Джейку стало больно. Как страшно, когда собственный сын спасается от него бегством, словно от дикого зверя.

— Робби, малыш, остановись! Робби!

В три прыжка отец догнал мальчика и прижал к себе маленькое тельце, сотрясаемое рыданиями.

— Робби, дорогой, успокойся. Все будет хорошо.

— Нет! Нет! — Мальчик застучал отцу по груди кулачками, пытаясь вырваться. — Ты тоже разлюбишь меня.

— Ну как ты можешь так говорить? Я всегда, слышишь, всегда буду любить тебя! Мой единственный, мой дорогой мальчик!

— Ты никогда не бросишь меня? Даже если узнаешь, какой я плохой?

— Нет! Конечно нет! Только обещай, что ты никогда не оставишь меня, как сделал сегодня.

Робби затих, потом медленно поднял ручку и погладил взъерошенные волосы отца.

— Ты расстроился, когда я убежал? — спросил мальчик, пытливо всматриваясь в глаза Джейка, на которых неожиданно выступили слезы.

— Да, сынок. Я очень испугался. Я не мог представить, как буду жить без тебя. Ты — единственное, что есть у меня. Мое сокровище!

Джейк поцеловал сына, прижался щекой к шелковистой макушке и закрыл глаза. Спасибо тебе, Господи! Мой малыш снова со мной. Какое счастье снова держать его на руках, чувствовать биение маленького сердечка.

Джейк открыл глаза и увидел свет фар приближавшейся машины.

— Смотри, вот и дядя Джейсон с друзьями бросился на поиски, как только узнал, что ты пропал. Пойдем-ка ему навстречу и сообщим, что ты нашелся. И попросим, чтобы он позвонил Николь. Она тоже очень волнуется.

Всю дорогу Робби сидел на коленях у отца, крепко обнимая за шею. Гулливер тоже положил косматую голову Джейку на плечо и тяжело дышал всю дорогу в ухо.

Как хорошо, думал Джейк. Они снова вместе. И представил, как Николь с нетерпением ждет их дома. Как обрадуется, когда увидит Робби живым и невредимым. Джейк улыбнулся, но внутренний голос напомнил, что однажды он ошибся в выборе женщины, и повторять ошибку не имеет права. Лицо Джейка снова стало серьезным. Он должен держать дистанцию между собой и Николь и ради сына, и ради себя самого.




Во всем доме горел свет. Входная дверь была распахнута. Николь с котенком на руках стояла на крыльце. Увидев машину, она побежала навстречу. Волосы в беспорядке разметались по плечам, глаза покраснели от слез, но никогда она не казалась Джейку такой красивой, как сейчас. Он не мог оторвать от нее взгляда.

Джейк вынес сонного мальчика из машины. Николь подбежала к ним и обняла малыша.

— Робби, как я рада, что ты нашелся! Я заплакала от радости, когда дядя Джейсон позвонил и сказал, что с тобой все в порядке, — говорила она, целуя маленькое личико.

— Николь… Моя Николь, я люблю тебя, — прошептал мальчик.

На глазах девушки снова выступили слезы.

— Робби, я тоже очень люблю тебя.

— Ты не уйдешь от меня, правда?

Николь взглянула на Джейка. Он ответил таким взглядом, словно ее ответ зависел не от него. Раз Джейк не хочет вмешиваться, она пообещает мальчику то, о чем он просит, и сделает все, чтобы сдержать обещание.

— Да, Робби, пока нужна, я буду рядом.

Большие серебряные звезды висели в темном небе над их домом. Роберт уже спал. С ним спали и четвероногие друзья. Мальчик долго извинялся перед котенком за то, что ему пришлось оставить того дома. Робби положил Пусси рядом с собой и накрыл одеялом. И когда Пусси замурлыкал от удовольствия, Робби успокоился и заснул.

Николь и Джейк сидели на крыльце с кружками кофе в руках. Они так перенервничали, что не могли заснуть.

— Нет, нам повезло, что все так закончилось, — сказал Джейк, угадав, о чем думала Николь.

— Это точно. — Девушка на мгновение представила, что эта история могла закончиться по-иному. Руки задрожали, немного кофе попало на брюки Джейка. — Извини, — сказала она, смущаясь.

Джейк взял у нее кружку и поставил на крыльцо рядом со своей.

— Никак не приду в себя. Меня просто трясет, — добавила Николь, оправдываясь.

Джейк медленно притянул Николь к своему теплому телу. Она послушно прижалась к нему. Непонятно, как в одном человеке могут сочетаться две разные стороны характера, думал Джейк. Насколько она решительна и бескомпромиссна, когда речь заходит о Роберте, настолько она слаба и беззащитна сейчас. Джейк осторожно гладил гибкую спину, пушистые волосы, чувствуя, что тело девушки еще дрожит.

— Завтра я останусь дома, чтобы поговорить с Робертом, и надеюсь, ты мне поможешь? — Он сам удивлялся, насколько доверял ей в вопросах воспитания сына, и уже целиком полагался на ее мнение. Николь согласно кивнула. — Ну, тогда все будет в порядке.

Неужели когда-нибудь все действительно будет в порядке? — спрашивала себя Николь. Она обещала Робби не покидать его. И мальчик поверил. Не случайно с собой в кроватку малыш положил все фермерское семейство, игрушечные папа и мама спали с детишками.

Но сдержит ли она свое обещание? Бог свидетель, она очень хочет этого. Но Джейк дал ей только месяц. Может, он передумал? И понял, как ему необходима ее помощь и как отец с сыном нужны ей самой? Николь посмотрела на Джейка, пытаясь на его лице найти ответ на эти мучительные вопросы.

Она почувствовала, что с ним что-то происходит. Волнение мгновенно передалось и ей. Странный взгляд Джейка заставил ее задрожать.

— Джейк, поцелуй меня, — неожиданно для себя попросила Николь.

Эти слова побуждали к тому, что Джейк и без того хотел сделать. Но на какую-то долю секунды мужчине показалось, что это заговорило всего лишь его воображение. Однако Николь тихо приблизила к нему свое нежное лицо и снова прошептала:

— Поцелуй меня.

Одним рывком Джейк прижал девушку к себе. Сейчас бы им не хватило ласкового касания губ. Они жаждали пожара страсти и желаний, в огне которого сгорели бы вместе. Сейчас все можно, потому что Роберт дома, а беда и страхи позади.

Через тонкое полотно рубашки Джейк почувствовал, как ногти Николь впиваются в спину, поторапливая его. И ее поспешность остановила Джейка, заставила отстраниться. Они могли заняться любовью, уступив инстинктам. Но это удовлетворение только физической близости. В первый раз в жизни Джейку этого было мало. Хотелось, чтобы после ночи, проведенной вдвоем, они спокойно смотрели в глаза и не сожалели о том, что любили друг друга.

Николь все поняла.

— Спасибо тебе, — сказала девушка тихо, поднимаясь и откидывая волосы с лица.

А Джейк, вместо того чтобы удержать ее, изо всех сил вцепился руками в крыльцо и вытянул ноги, чтобы ослабить боль в напряженном теле.

— До завтра, — бросила Николь на прощание.

Джейк лишь кивнул.




После завтрака Роберт со своей компанией — Гулливером и Пусси — отправился на скотный двор. Прежде чем поговорить с малышом, Джейк решил посоветоваться с Николь. Он нашел ее на кухне, где она ловко разделывала мясо для обеда. Девушка ополоснула руки и села за стол напротив Джейка.

— Робби вчера сказал мне, что очень любит тебя, но боится, что ты не любишь его, — осторожно начала Николь. — Я понимаю, что это звучит глупо. Всем нам известно, что ребенок для тебя — все в жизни, но он-то сам этого не знает. Сейчас просто необходимо показать ему, насколько сильна твоя любовь и что ничто на свете не сможет уничтожить ее.

Джейк встал, за ним Николь. Они вместе вышли во двор. Николь остановилась.

— Ты не пойдешь со мной? — удивился Джейк.

— Нет. Отец с сыном должны разбираться в своих отношениях сами.

— Пожалуй, ты права.

— И еще, что бы Роберт ни говорил, не показывай, что ты огорчен или удивлен. Он может подумать, что ты недоволен им. Я буду поблизости.

Джейк взял руку Николь и задержал в своей.

— Спасибо, — сказал он, глядя в глаза.

Роберт с друзьями зашел к лошадям. Мальчик спокойно разговаривал с большими умными животными, гладил их.

Джейк подошел к сыну, обнял за плечи:

— Роберт, надо поговорить о том, что произошло вчера.

Отец сел на ворох ароматного сена и посадил рядом мальчика. На минуту Джейк замолчал, подыскивая слова, которые выразили бы его любовь к сыну. Никогда он не был особо разговорчивым. Ему всегда казалось, что совсем не обязательно говорить о своих чувствах, окружающие должны догадаться о них по его поступкам. Джейк даже не мог подозревать, что сын может не верить в его любовь. Но он ошибался. И эта ошибка чуть не стоила жизни единственно дорогому для него существу.

— Знаешь, сынок, я представить не мог, что буду любить кого-нибудь так сильно, как люблю тебя. Ты мое сердце, мой мир, то, без чего я просто не могу жить.

Робби внимательно смотрел на отца, не прерывая взволнованную речь.

— Посмотри в окно, малыш. Ты видишь на небе солнце?

— Да, папочка.

— Так вот, моя любовь к тебе, как солнце. Оно всегда светит и согревает нас своим теплом. Возможно, иногда тебе трудно почувствовать мою любовь, как бывает трудно разглядеть солнце, закрытое облаками. Но ты знаешь, что солнце все равно там, пусть даже невидимое. Так и любовь к тебе, она всегда живет во мне.

Роберт заинтересованно посмотрел в окно, а потом повернулся к отцу.

— А когда на небе черные тучи и идет дождь?

Джейк улыбнулся, довольный тем, что Робби проникся его словами.

— Даже когда идет дождь, солнце все равно на небе. Непогода кончится, и снова оно протянет к нам свои лучи. Как солнце никогда не покидает неба, так и моя любовь к тебе, сынок, никогда не покинет сердца, несмотря ни на какие твои ошибки.

— Это правда, папочка?

— Даю слово мужчины!

Джейк прямо посмотрел в глаза Роберту, но тот почему-то погрустнел и опустил голову.

— Сынок, теперь ты знаешь, как я тебя люблю. Почему же ты огорчаешься?

Роберт лишь молча разглядывал свои маленькие ладошки.

— Пожалуйста, Робби, поделись своими бедами, не мучай ни себя, ни меня.

Николь стояла в дверях. Она поняла, если сейчас мальчик не будет откровенен, то уже никогда не сможет открыться отцу.

— Робби, я сдержала свое обещание, — вступила она в разговор. — Ты сам обо всем расскажи папе. Ну, малыш, не бойся!

Мальчик помолчал, а потом, набрав в грудь воздух, выпалил:

— Папочка! Я знаю, почему мама ушла от нас.

Джейк был ошарашен словами сына, но по знаку Николь не подал виду.

— Почему же?

— Потому что… потому что я — «глупый Роб». Понимаешь, мама ушла, потому что я был слишком глупым.

— Бог мой! — Джейк прижал к себе сына. — Да что такое ты говоришь!

Попадись сейчас Оливия, он задушил бы ее.

— Ты вовсе не глупый. И мама ушла не из-за тебя. Ей было трудно и неинтересно жить на ферме. Она не была настоящим фермером, как ты или я. Твоей вины в этом нет. И вообще, ты у меня самый умный мальчик на свете.

— Нет, папа. Теперь ты точно разлюбишь меня, — Слезы брызнули у Роберта из глаз. — Когда мама ушла от нас, ты так разозлился на меня, что перестал называть меня Робби, как раньше. А теперь, когда ты все знаешь…

— Нет-нет, ты ошибаешься, сынок. Я перестал называть тебя так не потому, что обиделся. Просто мне показалось, что ты такой взрослый, что не хочешь называться детским именем.

— Значит, ты любишь меня, как раньше?

— Даже больше. И еще я раскрою один секрет: иногда мне кажется, что я плохой отец для такого хорошего мальчика.

— Да нет, папочка, что ты! — Роберт улыбнулся, вытирая со щек слезы. — Ты у меня самый лучший на свете! И еще ты сделал мне такой подарок!

— Какой же это? — удивленно вскинул брови Джейк.

— Ты подарил мне Николь.

Джейк смешался, не зная, как реагировать на эти слова.

— И еще, папа, я должен тебе сказать… — Мальчик поджал губки и посмотрел в окно. — Ты напрасно ругал ее… — И, набравшись смелости, закончил: — Это я говорил неправду тем тетям по телефону. — Ошеломленный своей храбростью, Робби замолчал, со страхом ожидая реакции отца.

Опять ни удивления, ни недовольства не отразилось на лице Джейка.

— Я догадался, сынок.

— И ты не злишься на меня? Ведь я соврал тебе?

— Нет, Робби, не сержусь. Но на будущее запомни, что настоящие фермеры никогда не врут. Хорошо?

— Хорошо!

— Только скажи мне, пожалуйста, почему ты так поступил?

— Я делал это для всех нас. Я не хотел, чтобы Николь ушла, потому что она хорошая и очень нужна нам.

Джейк молчал.

— Папа, — продолжил мальчик.

— Что, сынок?

— Папа. Мы тоже нужны Николь. Знаешь почему? Потому что она боится собак.

— Ну что ж, — Джейк с трудом сохранял серьезное лицо, — это важная причина для того, чтобы жить вместе.

Глаза Джейка встретились с сияющими от счастья глазами Николь. Она радовалась, что все улажено, что между сыном и отцом больше не стоят глупые детские страхи.

Джейк потянул Николь вниз. И вот они уже втроем сидели на сене, смеясь и обнимаясь.




9


После этого разговора все в доме Мэтеров встало на свои места. Все наслаждались миром и покоем. Роберт, казалось, забыл о своих страхах, а взрослые старались не касаться спорных вопросов, обсуждение которых вызывало у них раздоры.

И вот настала суббота. Это означало, что все трое отправляются в гости к Джейсону. Николь помогла Робби собрать необходимые для ночлега вещи. Оказалось, здесь принято, что ночью, пока взрослые веселятся, детей укладывают спать в большой спальне. Для маленьких гостей это была самая интересная часть вечеринки.

В своей комнате Николь долго думала, что надеть. Это оказалось непростой задачей. На вечеринке соберется много народа, она должна хорошо выглядеть, а ее гардероб, мягко говоря, не блещет богатством выбора. После долгих примерок Николь решила остановиться на узкой замшевой юбке и любимой белой блузке с открытыми плечами, которую берегла для особых случаев. Очень даже ничего — Николь довольно улыбнулась отражению в зеркале.

Взгляд, которым Джейк наградил спускающуюся по лестнице девушку, подтвердил правильность выбора. Впрочем, она и рассчитывала, что обнаженные загорелые плечи и свободно струящиеся волосы не оставят Джейка равнодушным.

Дом Джейсона удивил Николь. Это была изящная современная постройка на холме, выделявшаяся на фоне остальных домов.

— Это все Джейсон строил для Пенни, своей жены, — объяснил Джейк, прочитав удивление в глазах Николь. Имя Пенни он произнес с почтением, как говорят о людях, несвоевременно ушедших из мира сего.

— Что с ней случилось? — тихо спросила Николь.

— Она умерла во время родов их первенца, В один день Джейсон потерял все, чем дорожил. Одно время казалось, что он не сможет оправиться после трагедии. Но слава богу, я ошибся.

Они подъехали к дому. На зеленой лужайке стояли накрытые столы, на деревьях были развешаны разноцветные гирлянды, звучала музыка. Гости оживленно разговаривали и смеялись.

Хозяин вышел их встретить. Он помог Николь выйти из машины. Роберт повис на шее у дяди Джейсона. Тот расцеловал мальчика и объяснил, куда можно отнести вещи и игрушки. Робби побежал к детям.

— Разве малыш не взял с собой Гулливера? — удивился Джейсон, заглянув в машину.

— Роберт заявил, что Гулливер должен остаться дома и позаботиться о Пусси в наше отсутствие, — улыбнувшись, объяснил Джейк.

Джейсон понимающе кивнул и повел их к гостям, представляя Николь. Джейк шел рядом, раскланиваясь и улыбаясь. Все гости были соседями, он прекрасно знал их. Но Николь почувствовала, что-то беспокоит Джейка. Напряженный взгляд красноречиво говорил об этом.

Джейсон извинился, его позвал кто-то из гостей. Николь была даже рада этому, теперь она узнает, что случилось.

— Я ищу Роберта. Обычно он не отходил от меня ни на шаг, — объяснил взволнованный отец.

Они свернули по направлению к детскому визгу и смеху. Несколько малышей выбежали из дома. За ними гнался шустрый мальчишка, держа водяной пистолет. В шумной веселой стайке, спасающейся от воды, они увидели Роберта.

Выражение лица, с которым Джейк смотрел на детей, заставило Николь сжать его руку.

— Тебе больно? — тихо спросила она. — Но вспомни. Ты же хотел, чтобы твой сын стал таким, как все дети. И вот теперь ты чувствуешь боль? Всегда родителям неприятно осознавать, что ты перестал быть единственным в жизни своего ребенка, у него появляются свои друзья и интересы, ничего не поделаешь, дети должны уходить от родителей.

Джейк вынужденно рассмеялся.

— Да, ты права. Это очень похоже на эгоизм. — Он положил руку Николь на свою и добавил: — Самое главное, что Роберту хорошо и он смеется.

И они пошли дальше, теперь уже под руку.

Оглядываясь, Николь заметила знакомое лицо. Кэт с хитрой и вместе с тем доброй улыбкой глядела на них.

Джейк остановился, поздоровался с пожилым мужчиной. Николь извинилась и направилась к Кэт.

— Тебе повезло, девочка моя, — объявила Кэт низким грудным голосом, подмигнув как заговорщик. — У тебя очень хороший мужчина.

— Да, Джейк хороший человек, — согласилась Николь. — Но он не мой мужчина.

— Не пытайся обмануть меня, дорогуша. — Кэт взяла руки Николь в большие ладони и, понизив голос почти до шепота, добавила: — Я же видела, что он смотрел на тебя, как голодный смотрит на вертел с жарящимся цыпленком.

Интересное сравнение, подумала Николь, но ей-то известно, что Кэт ошибается.

Вскоре Николь перезнакомилась со всеми женщинами, присутствующими на приеме. Ее удивило, что все приветствия и улыбки были искренними. В городе мгновенную симпатию встретишь редко.

Когда усаживались за стол, Николь заметила еще одного знакомого. Это был Нэд, который пытался похитить ее машину. Увидев Николь и Кэт, Нэд, довольно быстро для его комплекции, направился к ним и сел между двумя женщинами. Его высокий морщинистый лоб блестел от пота.

— Здравствуй, милочка! Ой, извини, я хотел сказать Николь, — сказал Нэд, и Николь заметила, как Джейсон и Джейк, улыбаясь, обменялись взглядами.

— Здравствуй, Нэд. — Николь протянула руку, показывая, что неприятный инцидент забыт.

Нэд заулыбался в ответ, неловко протянул огромную ручищу и осторожно пожал маленькую ручку.

— Твоя машина почти готова, милочка. Думаю, завтра вечером я пригоню ее обратно. Сказать по правде, пришлось изрядно повозиться с ней.

Слова Нэда напомнили Николь, что за ремонт придется платить Джейку. Ей стало неловко. Девушка опустила глаза.

— Нэд, давай поговорим об этом завтра, — вмешался Джейк, почувствовав смущение Николь.

— Просто я думал, что милочке будет интересно, машина-то принадлежит ей. — Тут Нэд, поняв, что снова допустил оплошность, покраснел и вытер пот со лба.

Джейк похлопал Нэда по плечу.

— Эх, дружище, если бы ты только знал, как Николь помогла мне. Посмотри на моего сына. Он весел и беззаботно играет с детьми. Только благодаря Николь, Роберт стал таким. И я перед ней в неоплатном долгу.

День пролетел незаметно. Она беседовала с женщинами о детях и домашнем хозяйстве, с мужчинами — о погоде, видах на урожай и приближающейся зиме.

Роберт несколько раз подбегал к Николь и Джейку и с восторгом рассказывал о новых знакомых и новых играх, в которые его научили играть. Мальчику не сиделось со взрослыми, и скоро он снова исчезал.

Теперь Роберт не требовал от Николь и Джейка постоянного внимания. Раньше их было трое, связанных одной бедой и одной целью. Но наконец беда забыта и цель достигнута. Взрослым не надо больше подавлять чувства и желания во имя заботы о ребенке.

И за столом сидели уже не просто заботливый отец и няня, исправно выполняющая обязанности, а прежде всего мужчина и женщина, которые нравятся друг другу. На этом вечере они как-то особенно почувствовали это.

Взгляд Джейка постоянно следовал за ней и выводил девушку из душевного равновесия. Он был откровенным, зовущим к неизведанным ощущениям. Николь пыталась отвести глаза, отвернуться, но даже спиной ощущала призывный взгляд Джейка. В конце концов девушка решила укрыться рядом с Кэт. Вот уж кто всегда спокоен, весел и невозмутим.

— Ну, голубушка, посмотри-ка на Джейка. Судя по тому, как горят у этого мужчины глаза, внутри у него полыхает целый пожар…

— Если честно, Кэт, то я подошла к тебе специально, чтобы не видеть этих глаз.

Лицо Кэт стало серьезным.

— Ты правильно сделала, что подошла ко мне. Я всегда на твоей стороне, запомни это. И любому, кто захочет обидеть мою маленькую Николь, не поздоровится.

— Да нет, Кэт. Ты неправильно меня поняла. Я вовсе не боюсь Джейка.

Нет, он никогда ничего не сделает насильно, да в этом и нет необходимости. Николь боится только силы собственного желания.

— Ну что ж, милая, тогда наслаждайся своим счастьем. В жизни женщины не так часто бывают моменты, когда стоит мужчине взглянуть, и кровь закипает в жилах. Тем более Что Джейк — один из самых красивых мужчин, которых я знаю.

Неужели она выглядит настолько откровенно влюбленной, что каждый норовит помочь? Однако, прекрасно понимая, что Кэт желает только добра, Николь не могла ничего с собой поделать. Такой уж у нее характер! Просто терпеть не могла, когда вмешивались в ее жизнь.

— Спасибо тебе за совет, Кэт, но давай поговорим о твоем избраннике. Ты еще не рассказывала мне о нем.

И вдруг эта боевая и жизнерадостная женщина смущенно опустила глаза и робко взглянула в ту сторону, где стоял Нэд.

Как же Николь сразу не догадалась. Весь вечер Нэд как-то странно посматривал на Кэт. И сейчас его взгляд остановился на ней. Но едва их глаза встретились, как оба словно по команде отвернулись друг от друга. Так вот оно что! Интуиция никогда не подводила Николь. Между Нэдом и Кэт явно что-то происходит. Она тихо произнесла:

— Кэт, а ведь Нэд смотрит на тебя так же, как Джейк, по твоим словам, смотрит на меня.

— Да нет же! Что ты, родная. — Кэт покраснела. — Может, в молодости мы и были неравнодушны друг к другу. Тогда он действительно смотрел на меня именно таким взглядом. Но не сейчас… Все это уже быльем поросло.

Николь посмотрела в глаза Кэт и поняла, что это неправда. Недаром глаза называют зеркалом души. Сейчас в этом зеркале отразились острое одиночество и огромное желание счастья и любви. Видимо, Кэт долгие годы эти чувства таила в себе.

— Послушай, Кэт. Завтра вечером ты свободна?

Ох, эта Николь! Не могла спокойно жить, зная, что человека что-то беспокоит. Она должна прийти на помощь. И сейчас в голове Николь мгновенно созрел план действий.

— Да, вроде бы свободна.

— Завтра мы с Джейком устраиваем небольшой ужин. Приглашены несколько человек, самые близкие друзья. Мне будет очень приятно, если ты почтишь нас своим присутствием.

— Приеду с большим удовольствием, — сразу согласилась Кэт.

Чуть позже Николь пригласила Нэда остаться и поужинать у них, после того как привезет из мастерской машину. Нэд, подумав, тоже согласился.

Затем Николь подошла к Джейку и сообщила о том, что пригласила завтра на ужин двух гостей. Против ужина Джейк не возражал, но очень удивился, когда узнал, кого она позвала.

— Нэда и Кэт? Но ведь они не разговаривают уже много лет.

— Я знаю, — сказала Николь, — но они так смущенно отводят глаза, когда встречаются взглядами, что любому понятно — этим двоим есть что сказать друг другу.

Николь хотела еще кое-что добавить, но Джейк взял ее за руку и увлек к деревянной площадке, сооруженной для танцев. Звучала томительная медленная мелодия, и несколько пар плавно двигались по деревянному полу. И обнявшиеся Николь с Джейком закачались на волнах танца. Девушка опустила голову на плечо Джейка и, прикрыв глаза, отдалась во власть чувственных ощущений.

Когда музыка смолкла, Николь поняла, что не вспомнит ни слова из отзвучавшей песни, но она могла описать чувства, испытанные в сладком плену рук Джейка. И еще она сделала очень важное открытие! Николь поняла, что не только сильно привязалась к Роберту, но и бесповоротно влюбилась в его отца.

Они остановились, и Николь опустила глаза, чтобы Джейк не прочитал в них о ее открытии. Но его твердая рука коснулась ее подбородка, приподняла лицо. Глаза встретились…

Неизвестно, о чем поведали мужчине два зеленых искрящихся озерца, но вдруг он предложил:

— Давай попрощаемся с Робом и поедем домой.

Они быстро нашли мальчика. Вместе с остальными детьми его уже укладывали спать. Николь и Джейк поцеловали Роберта и пожелали спокойной ночи.

В кабине было жарко, несмотря на то что спустились сумерки. Николь открыла окно. Свежий ветер сразу же коснулся ее обнаженных плеч и растрепал волосы. Но даже прохлада не смогла охладить огонь, полыхающий у нее внутри.

Когда их дом был уже виден, Николь услышала почему-то охрипший голос Джейка:

— Что может быть соблазнительнее женщины с волосами, развевающимися на ночном ветру…

У Николь сильнее забилось сердце. Вся она настолько тянулась к Джейку, что, казалось, даже волосы ждут прикосновения сильных мужских рук.

Когда машина остановилась, и затих шум мотора, у Николь перехватило дыхание. Джейк повернулся и негромко произнес:

— Я очень хочу тебя, Николь. Но ты не должна чувствовать себя обязанной. Если ты скажешь «нет», я пальцем до тебя не дотронусь.

Это невозможно! Как она может отказаться от близости с любимым мужчиной, которого жаждет все ее истомившееся тело?

— Я скажу — «да».

Джейк посадил девушку на колени, отвел губами с лица пахнущие сиренью пряди и прильнул к влажным горячим губам.

Николь погрузилась в бездну желаний. И вдруг поняла, почему все поэты мира из поколения в поколение воспевают силу испепеляющей страсти. Тело ломило, так она хотела вкусить сладость мужских поцелуев и ласк, почувствовать на себе тяжесть его тела.

Вдруг Джейк отстранился и, отводя растрепавшиеся волосы с лица девушки, заглянул в горящие возбуждением глаза.

— Николь, не поздно остановиться, — прошептал он. — Ты уверена, что утром не пожалеешь о случившемся?

— Я уверена — нет лучшего способа доказать мою любовь к тебе.

Наступившая пауза тянулась долго. Джейк был поражен услышанным. Но вот он заговорил слегка осевшим голосом:

— Николь, пойми меня правильно. Меня очень тянет к тебе, но, боюсь, это скорее голос моего тела, а не сердца.

Джейк не мог представить, какой болью отозвались его слова в душе Николь. Чтобы прийти в себя от такого заявления, чтобы слезы не брызнули из глаз и дрожь в голосе не выдала, как больно резанули по сердцу его слова, она молча съежилась на его коленях, спрятав лицо. Но затем решительно выпрямилась. Николь Вудс, тебе не привыкать бороться за счастье! Маленький Роберт сначала боялся даже подходить к ней. Николь для него была одной из тех женщин, которые обманывают, причиняют боль, кому нельзя доверять. Но прошло она доказала мальчику, что не все женщины одинаковы. Заботой и вниманием растопила ледяной комок в душе ребенка, и он больше не боится ее. Роберт полон жизни, он — счастлив! Почему не рискнуть еще раз? Не попробовать добиться любви Джейка?

— Спасибо, что ты был хотя бы честен со мной, — осторожно начала девушка. — Я хочу ответить тебе тем же. Я люблю тебя. Люблю так, как никого в жизни не любила. Тебя это ни к чему не обязывает, но разреши мне быть рядом и добиваться твоей любви.

— Николь, я не могу тебе ничего обещать…

— А я и не прошу тебя об этом. Просто не отталкивай меня и почаще прислушивайся к тому, что говорит твое сердце.

Николь нагнулась к лицу Джейка, волосы щекотали его кожу, теплые губы нежно касались лица.

Джейк на руках внес Николь в свою спальню, а она, прижавшись щекой к груди мужчины, слушала, как гулко билось его сердце.

В темной комнате, освещенной лишь лунным светом, струящимся из окон, сильные руки опустили Николь на широкую дубовую кровать.

Если бы Джейк начал беспорядочно срывать с нее одежду, возможно, Николь смутилась и растерялась. Но он сначала лишь прилег рядом на кровать, и она почувствовала жар его большого тела. Одну руку Джейк положил под ее голову, другой откинул волосы с лица и склонился над ней. Горячие, шершавые губы жадно коснулись сомкнутых в сладкой неге век. Гибкий язык защекотал ее обнаженные плечи и обвел круги грудей. Руки обвились вокруг ее дрожащего возбужденного тела. Пальцы то сильно, то невесомо касались чувствительной кожи, даря Николь никогда ранее не испытанные ощущения. Особенно ей было приятно, когда Джейк стал ласкать ступни ее ног. Ничего подобного раньше она и представить не могла, но должна была признать, что это возбуждало ее еще больше.

Николь с силой притянула Джейка за плечи. Тело ее, истерзанное сладкой мукой, жаждало большего. И мужчина почувствовал это. Рука его плавно скользнула между бедер. Наконец-то пальцы коснулись нежного, нагретого телом шелкового белья. Николь закрыла глаза и сладко застонала, позволяя себя раздеть.

И вот обнаженное тело Джейка накрыло ее. Его губы шептали ласковые слова, целовали ее упругую грудь. Николь изогнулась, чтобы было удобнее взять ее, и, когда Джейк вошел в нее, она, терпя боль, поняла, что этот мужчина стал частью ее жизни. Даже если им придется расстаться, воспоминания об этой ночи навсегда останутся в ее душе. И пусть Джейк не говорил Николь слов любви, о ней говорили его ласки, нежность и страсть…

Остаток ночи Николь проспала на руке Джейка, словно под надежной защитой мужчины. Открыв глаза, молодая женщина увидела, что Джейк смотрит на нее.

— Почему ты не сказала мне, что не была близка ни с одним мужчиной?

— Это что-то могло изменить?

— Да, многое. Мне нужно было быть более нежным и терпеливым этой ночью. — Он улыбнулся, протянул руку и погладил ее по щеке, слегка обведя контуры губ. — Но у меня еще есть время, чтобы исправить эту ошибку.




10


Когда они покинули кровать, утро было в разгаре. Джейк позвонил Джейсону и договорился, когда они подъедут за Робертом.

Николь приготовила легкий завтрак. За кофе Джейк предложил поехать к Джейсону на лошадях. Николь с радостью согласилась. Это продлило волшебное время, которое они проводят вдвоем.

День выдался на удивление погожим. Всадники не спеша ехали по зеленой равнине, купаясь в теплых солнечных лучах, вдыхая аромат цветов и трав. Через полчаса они оказались на месте, где провели свой первый пикник.

Джейк придержал лошадь и обратился к Николь:

— Узнаешь это место?

— Да, конечно. Мы замечательно провели здесь время.

— Ты и не догадывалась, но тогда у меня в голове роились разные фантазии. Я представлял, как в этом райском уголке под лазурным небом, среди благоухающих трав ты и я, полностью обнаженные, занимаемся любовью. Это было медленно и сказочно красиво. Может, превратим фантазии в реальность?

Он помог Николь спуститься с лошади. Из седельной сумки достал большой плед и расстелил на траве. Николь не вымолвила ни слова. Они были не нужны на лоне ликующей природы. Здесь близость с любимым мужчиной казалась чем-то естественным и необходимым.

Легкие прикосновения Джейка заставили Николь дрожать от возбуждения. Стоя на коленях, она расстегивала блузку, обнажая нежную грудь с торчащими остриями сосков.

Джейк подхватил девушку на руки, как только ласковый ветер стал ласкать ее полностью обнаженное тело. Она обхватила его бедра ногами. Дыхание мужчины приятно щекотало ее шею и грудь. Руки Джейка, казалось, соперничали с солнцем и ветром, которые тоже ласкали изо всех сил нежную кожу и играли длинными густыми волосами женщины.

А потом Джейк опустил ее на плед, вонзился в ее мягкое лоно, и они слились в стремительном танце страсти. Это было что-то из жизни языческих богов.

Потом, когда они, усталые, тесно обнявшись, лежали у журчащего прохладой ручейка, неприятная мысль возникла в голове у Николь. Она так и не услышала от Джейка слов любви. Неужели в его сердце так и не нашлось места для нее?




Это настоящее волшебство, думала Николь, накрывая на стол. Она ощутила на себе взгляд Джейка и улыбнулась. Ее улыбка была чуть смущенной улыбкой девушки и в то же время счастливой улыбкой женщины, видящей огонь желания в глазах своего возлюбленного. Еще вчера Николь Вудс не смогла бы так улыбнуться…

За большим обеденным столом сидели пять человек, а точнее, четыре с половиной: Николь, Джейк, Нэд, Кэт и, конечно, Роберт.

Нэда и Кэт несомненно притягивало друг к другу. Чем дольше Николь наблюдала за пожилой парой, тем больше убеждалась, что они созданы друг для друга. Под показной независимостью и лихостью у каждого скрывалась мягкая добрая душа, жаждущая заботы и любви. Эти два человека жили воспоминаниями о прекрасных мгновениях, которые им подарила молодость. Николь была уверена, что они рано опустили руки. У них еще возможны годы радости и счастья. Надо лишь преодолеть стеснение и не упустить шанса, который не без помощи Николь идет к ним в руки.

Николь также с радостью замечала, что за столом Роберт держался совершенно свободно и, не смущаясь присутствием гостей, рассказывал истории о привидениях и других ужасах, которых наслушался вчера в гостях. Кэт даже расширила глаза и приоткрыла рот в испуге. Именно такой реакции и ждал Роберт от своих слушателей и с воодушевлением продолжал рассказ. А когда истории мальчика иссякли, его сменил Нэд. Он тоже с пафосом рассказал парочку историй на эту тему. От возбуждения и страха Роберт схватил Николь за руку. Он слушал Нэда, не сводя глаз с его губ, боясь пропустить хоть одно слово.

— Вот это да! — воскликнул Робби, когда Нэд смолк. — Это самая страшная история из тех, что я слышал. Надо рассказать ее Дику Джонсону, то-то он испугается!

Желая поскорее испугать друга, Роберт спрыгнул со стула и побежал к телефону. А взрослые решили сыграть в карты.

— Помнишь, Кэти, в эту игру мы с тобой играли, когда были молодыми? — заметил с улыбкой Нэд и, слегка наклонившись, похлопал Кэт по руке, но, побоявшись показаться фамильярным, быстро отдернул руку и взялся за карты.

— Не знаю, как ты, а я не считаю себя старой, — сердито возразила Кэт, покраснев.

Провожать гостей вышли на крыльцо все: Николь, Джейк и Роберт. Нэд решил подвезти Кэт в город, и сейчас они довольные усаживались в машину.

Стоя на крыльце, Николь чувствовала себя необыкновенно счастливой. Теперь она поняла, почему весь вечер на душе было легко и радостно. Джейк, Роберт и она сегодня чувствовали себя настоящей семьей. Взаимная привязанность и добрые отношения царили под крышей дома Мэтеров.

А еще Николь поняла, что она об этом мечтала всю жизнь. Муж, которого пылко любишь и который любит тебя, ребенок, в котором души не чаешь, и ощущение, что ты дома, в безопасности. И, конечно, верные друзья, такие, как Кэт и Нэд, веселые добрые люди. Если бы эта идиллия была не только сладкой мечтой! Если бы… Впрочем, зачем вздыхать впустую! Надо постараться сделать сладкую мечту реальностью.




Покой и счастье. Последующие дни стали настоящим блаженством. Николь вспоминала уютный мирок, в котором жили все трое. Сейчас они ехали с Робби в город купить вещи, необходимые для школы.

Держа мальчика за руку, молодая женщина шла по маленькому городу, заходила в магазины, искренне улыбалась знакомым. Она как будто родилась и выросла в этих краях и давным-давно знала всех.

Когда покупки были сделаны, Николь решила зайти в «Гранд» перекусить и повидаться с подругой.

Они заказали по сэндвичу и мороженое на десерт. Вскоре Кэт смогла ненадолго присоединиться к ним. Она со вздохом облегчения опустилась на стул, вытягивая уставшие ноги.

— Похоже, ты сегодня изрядно набегалась, — сочувственно произнесла Николь.

— Да, работа официантки не из легких, иной раз так устанешь, что, кажется, день длится целую вечность.

— Как дела у Нэда? Что-то он больше не показывается у Джейка, — Николь чуть было не сказала «у нас», но вовремя остановилась. Зачем подавать повод для сплетен. Пока это лишь мечты, которым, возможно, не суждено осуществиться.

— Не знаю. Я вижу его каждый день. Он заходит сюда перекусить.

— Мне кажется, Кэти, что Нэд так часто здесь бывает вовсе не из-за еды.

Кэт с грустной улыбкой сказала:

— Ты ошибаешься, дорогая моя. Я слишком стара, и мне не нужны услуги свахи.

— Ты не права. Нельзя быть «слишком старой» для счастья.

— Я в два раза старше тебя… — продолжала Кэт, но Николь протестующе подняла руку. Она прекрасно понимала, как Нэд и Кэт смотрели друг на друга в тот вечер, когда ужинали у них.

— Я хорошо знаю, что такое одиночество, несмотря на то что моложе тебя. Это, пожалуй, одна из самых страшных вещей в жизни человека, независимо от возраста.

Кэт немного помолчала.

— Когда ты появилась здесь впервые, я почувствовала, что такой человек необходим Джейку и Роберту. Что именно ты сможешь помочь им. Тогда я и не подозревала, что эта худенькая девчушка вмешается и в мою жизнь.

— Но ты мой друг, и я очень хочу, чтобы ты была счастливой.

— Спасибо, Николь, но давай лучше оставим эту тему. К тому же пора идти, я совсем заболталась.

Кэт составила с их столика на поднос посуду и собиралась уходить, но Роберт, запихнув в рот остатки сэндвича, вызвался помочь. Кэт доверила мальчику поднос, благо на нем мало посуды, и вместе со своим помощником проследовала на кухню.

Николь не спеша ела мороженое, когда поняла, что происходит что-то не то. Мерный гул голосов в кафе вдруг смолк. Воцарилась полная тишина. Некоторые посетители с любопытством смотрели на Николь, другие — на дверь. Николь тоже повернулась и увидела эффектную стройную женщину с красивыми темными волосами. Она остановилась у входа, ища кого-то глазами.

Кэт вышла из кухни, но, заметив новую посетительницу, поспешно попятилась назад, уводя с собой Роберта.

Неожиданно холодный взгляд незнакомки остановился на Николь, и она уверенно направилась к ее столику.

— Здравствуйте. Не возражаете, если я присяду? — спросила она сухо и, не дожидаясь ответа, пододвинула к себе стул.

Ее голос отчетливо звучал в тишине.

— Меня зовут Оливия. Я приехала за своим сыном.

Николь почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а дыхание застряло где-то в горле. Соберись! — приказала она себе. Ты не должна вести себя, как испуганная дура. Лучше думай, что делать.

Побежать на кухню, схватить Роберта и никому ни за что не отдавать мальчика? Нет, это безумие. Всегда лучше все спокойно обсудить. Ведь люди, которые бросают своих детей, не всегда должны быть монстрами в обличье человека. Зачастую несчастные люди — это выросшие обиженные дети, плохо исполняющие роль взрослых. Глубоко вздохнув, Николь начала:

— Меня зовут Николь Вудс, — и протянула руку.

— Мне известно это, — отрубила женщина, игнорируя приветственный жест Николь. — Мне вообще известно о вас все.

Николь убрала руку, убеждая себя, что лучше не поддаваться злости и оставаться спокойной. К тому же она заметила, что, хотя Оливия старается казаться уверенной и хладнокровной, ее руки слегка дрожат. Вероятно, чтобы занять их, мать Роберта достала из сумочки изящный серебряный портсигар, зажигалку и закурила.

— Мне нужен Роберт, и вы отдадите мне его.

Очень трудно сдержаться, когда тебе так откровенно бросают вызов. В Николь начал закипать гнев.

— Роберт не принадлежит мне, и не в моей власти отдать его вам. Это может решить только отец ребенка, а я всего лишь няня.

— Мисс Вудс, не надо демонстрировать мне, как вы прекрасно исполняете свои обязанности. Я не хотела заводить об этом разговор, но вы вынуждаете меня. Мне известно, что вы с Джейком, моим бывшим мужем, находитесь в близких отношениях. И это несмотря на то, что в доме живет маленький ребенок, замечу, мой ребенок.

— Ни я, ни Джейк не делали ничего такого, что может повредить Роберту. — Николь не собиралась объяснять, что, когда Робби был дома, они с Джейком не допускали интимной близости.

— Вы пытаетесь обмануть меня? Я слишком хорошо знаю Джейка. Он не может жить под одной крышей с молодой женщиной, не имея с ней никаких личных отношений. Впрочем, Джейк имеет на это все права. Просто отдайте мне сына — и можете наслаждаться обществом друг друга сколько угодно. Меня это нисколько не касается. Или я пойду в суд и смогу доказать, что образ жизни Джейка Мэтера не соответствует нормам нравственности, которые должен соблюдать отец, воспитывающий маленького ребенка.

Да, руки Оливии дрожат. Сигарета того и гляди выскользнет из пальцев. Женщина стряхнула пепел, подняла глаза, и Николь увидела, что в них блестят слезы.

— Ах, мисс Вудс, как я скучала по Роберту. По ночам мне снилось, как он плачет и зовет меня. Я просыпалась и не могла уснуть, думая, что мой маленький мальчик лишен материнской ласки и заботы. Теперь я поняла, какую ошибку совершила, когда отказалась от него.

— Но Роберт счастлив со своим отцом.

— Я вышла замуж во второй раз, — продолжила Оливия, не обратив никакого внимания на слова Николь. — Мы с мужем хотели ребенка. Но врачи сказали, что для нас это невозможно. Клиф так любит детей. Я поговорила с ним, и он готов принять Роберта как собственного сына. У мальчика будет полноценная семья. А разве не в семье нуждается каждый ребенок?

Да, Николь помнит, как ей самой не хватало в детстве обоих родителей.

— Я вас понимаю, — примиряюще сказала Николь. — Давайте сделаем так. Я сообщу Джейку, что вы в городе и хотите увидеть Роберта. Может быть, вы оставите телефон, по которому с вами можно связаться?

Николь стало легче, когда Оливия достала из сумки ручку и, вырвав листок из блокнота, вывела дрожащей рукой несколько цифр. Затем, попрощавшись, вышла из кафе.

Как только за ней захлопнулась входная дверь, Николь поспешила на кухню. Роберт сидел на подоконнике и смотрел, как повар ловко делает котлеты.

— Ну, Робби, скажи всем «до свидания», пора домой.

В глазах Кэт Николь прочитала немой вопрос.

— Не волнуйся, Кэт, все будет хорошо. А нам с Робертом действительно надо ехать домой.




Николь и Роберт вернулись домой первыми. Оставив мальчика в гостиной играть с Пусси и Гулливером, Николь вышла на крыльцо, с нетерпением ожидая возвращения Джейка. Но когда запыленная машина остановилась у дома, и он с радостной улыбкой направился к ней, Николь решила подождать немного с неприятными известиями.

Все время, пока Роберт, оживленно щебеча, демонстрировал любимому папочке новые школьные принадлежности, Николь со страхом ожидала, что зазвонит телефон и какой-нибудь услужливый знакомый сообщит Джейку о появлении его бывшей жены. В маленьком городке новости распространяются слишком быстро. А Николь хотела, чтобы Джейк услышал это известие именно от нее. Она понимала, что так будет лучше для всех.

Наконец Роберт позвал котенка и собаку и отправился на скотный двор проведать лошадей.

Оставшись наедине, Николь и Джейк бросились друг к другу. Когда губы слились в поцелуе, затрезвонил телефон. Николь вздрогнула. Она забыла о надвигающейся беде.

Джейк хотел поднять трубку, но Николь остановила его:

— Не делай этого. Я сама обо всем расскажу тебе…




11


К удивлению Николь, ее голос почти не дрожал.

— Что случилось? — спросил Джейк, заглядывая в глаза и взяв в горячие ладони похолодевшие руки девушки.

— Сегодня, когда мы с Робертом обедали в «Гранде», туда зашла Оливия.

— Оливия?! — воскликнул Джейк и внезапно охрипшим голосом продолжил: — Она разговаривала с Робби?

— Нет. К счастью, он был на кухне с Кэт.

— Так что же произошло?

Николь подробно передала Джейку разговор с Оливией, даже пытаясь защитить ее, подчеркивая, что та скучала по сыну и очень хотела бы увидеть мальчика.

Мрачное выражение лица Джейка говорило, что у него есть особое мнение на этот счет.

— Как она смеет говорить о любви к Роберту? Да я ее и близко к нему не подпущу!

Николь дала Джейку возможность выговориться и немного успокоиться. Пока разгневанный отец кричал, она налила ему чаю со льдом. И только когда, замолчав, Джейк в два глотка опустошил стакан, заговорила:

— Джейк, это еще не все. Она предупредила, что обратится в суд и тебя лишат отцовских прав, потому что я твоя сожительница.

— Вот оно что! После того как исковеркала ребенку душу и бросила его, она в один прекрасный день появляется и хочет отнять его у меня! — Джейк мерил кухню огромными шагами.

Джейк был решительно против встречи Роберта с матерью, Николь, наоборот, считала, что только после этой встречи мальчик может окончательно выздороветь. Когда малыш увидит, что мать любит его и помнит о нем, Роберт навсегда забудет про «Глупого Роба».

— Извини, но мне надо побыть одному. — Джейк вышел на улицу. — Пожалуйста, не говори ничего Роберту. Это будет лучше для мальчика.

— Хорошо, не волнуйся, он ничего не узнает.

Голос Николь звучал спокойно, несмотря на волнение и страх. Но она не могла проявить слабость. Сейчас Николь была единственным человеком, кто мог помочь двум дорогим ей людям.

Джейк быстро шел, не разбирая дороги. Прочь от дома! Прочь от телефона, который снова надрывался от усилий сообщить плохие новости.

Мужчина остановился. От дома его отделяла сотня ярдов. От дома, где как гром среди ясного неба прозвучало известие, что жизнь, с таким трудом налаженная, разваливается, словно замок на песке.

Джейк присел на камень и обхватил руками голову. «Мне нужен мой сын! Мне нужен мой сын!» — казалось, он слышит голос Оливии. В воспаленном воображении Джейка она, то умоляя, то угрожая, повторяла эту фразу.

С тех пор как ушла Оливия, Джейк дни, недели и месяцы делал все, чтобы изгнать злых демонов, терзавших его сына. Он строил свою жизнь и жизнь Роберта заново, пытаясь стереть из памяти горькие воспоминания. Ему даже в голову не приходило, что наступит день, когда Оливия вернется, чтобы разрушить их жизнь снова.

Джейк выпрямился. Первоначальные растерянность и испуг сменила злость. Будь он проклят, если позволит этой бабе отнять у него Роберта. Джейк сделает все, чтобы защитить сына.

Он оглядел поля, которые с самого рождения окружали Роберта. Особый воздух, огромное небо. Тут родился его малыш, здесь он взрослеет. Так неужели существуют законы, по которым Оливия, причинившая ребенку столько горя, сможет забрать его отсюда? Нет, будь он дважды, трижды проклят, если такое случится! Нужно позвонить знакомому адвокату, который представит его интересы в суде. Надо постараться встретиться с Мартином завтра и все обсудить.

Роберта можно со спокойным сердцем оставить с Николь. Как хорошо, что она есть! Ей он доверяет целиком и полностью. Николь сможет защитить его сына.

Но было еще одно, что предстояло Джейку. Он должен отойти от Николь, вернуть своему внутреннему миру равновесие и не позволять нежному запаху сирени кружить себе голову.

— Мне кажется что ты кое о чем не подумал, — сказала Николь вечером. Роберт уже крепко спал. Они сидели на крыльце, и Джейк сказал, что собирается встретиться завтра с адвокатом.

— Ты боишься, что она приедет сюда? — Джейк ссутулился, как человек, придавленный бедой, — Думаю, нет. И, если вы с Робертом не будете уходить далеко от ранчо, вам не грозит встреча с Оливией.

Нет, Николь не боялась встречи с Оливией, она боялась, что Джейк сгоряча сделает что-либо, что принесет неприятности и ему, и Роберту. Николь хотела, чтобы Джейк взглянул на ситуацию не только со своей колокольни, но и с другой стороны, но не знала, как не задеть самолюбия Джейка, не нарушив согласия, установившегося между ними.

Но сейчас Николь поняла, что больше тянуть нельзя и надо действовать, если она действительно хочет помочь. Она взяла Джейка за руку и, заглянув в глаза, спросила:

— А ты не подумал о том, что Роберту надо встретиться с матерью?

Джейк ничего не ответил, лишь отвел ее руку и отвернулся. Но когда Николь снова начала говорить, резко оборвал девушку.

— Ты встала на сторону Оливии и предала нас с Робби.

Глаза Николь вспыхнули негодованием:

— Если бы я молчала и ни во что не вмешивалась, это было бы настоящим предательством с моей стороны. Я же считаю, что Роберт должен поговорить с матерью, чтобы раз и навсегда распрощаться со страхами, которые, может, сейчас и не видны, но остались в глубине его души. Поверь мне и разреши Робби встретиться с Оливией.

Джейк покачал головой.

— Николь, не верится, от тебя ли я слышу такие слова? Ты же видела Оливию. Неужели ты не почувствовала, насколько она тщеславна и что ее заботит только собственное благополучие?

— Вот пусть Роберт увидит и поймет, что она из себя представляет.

— Проклятье! — вырвалось у Джейка.

Но Николь снова мягко взяла Джейка за руку. Он застыл с окаменевшим неприступным лицом. Только желваки на скулах говорили о том, какая буря неистовствует внутри этого человека.

— Давай пройдемся, погуляем, — предложила Николь.

Они молча направились на скотный двор к лошадям. Николь чувствовала, что Джейк не понимает того, что она считала таким очевидным. Она обязательно должна преодолеть эту пропасть, или придется потерять все.

Они вошли в сарай. Свежее сено зашуршало под ногами. В темноте лошади похрапывали и переступали с ноги на ногу. В ночных гостях они сразу признали хозяев и не волновались.

— Джейк, мои слова кажутся сейчас кощунством. Я знаю.

— Это слишком мягко сказано.

— Но послушай. — Николь опять дотронулась до его руки.

Джейк отступил.

— Николь, не касайся сейчас меня, я и так слишком взвинчен.

Проигнорировав это предостережение, Николь снова приблизилась к нему.

— Помнишь, я рассказывала тебе об отношениях со своей матерью? Так вот, в моей душе все встало на свои места только тогда, когда я поняла, что не я виновата в том, что наши семейные отношения не сложились. Я перестала бесконечно мучить себя, когда поняла и простила матери ее слабости. Она была таким человеком, который не мог дать детям любви и ласки — всего, в чем они нуждались. — Николь видела, что Джейк стал внимательно слушать, и, ободренная, продолжила: — Так и Роберт. Пока не увидит свою мать и не поговорит с ней, в его душе будет жить уверенность, что только он виноват в ее уходе.

Николь снова хотела прикоснуться к нему, но Джейк опять отстранился.

— Я внимательно слушал тебя, но, пожалуйста, не трогай меня. Боюсь потерять контроль над собой, а нам это сейчас ни к чему.

Но Николь не могла позволить Джейку замкнуться в себе и не пускать ее в свой мир. Она не хотела чувствовать себя чужой и ненужной рядом с Джейком и Робертом. Поэтому во что бы то ни стало необходимо восстановить взаимопонимание, ту нить доверия, которая пусть недолго, но все же связывала их жизни.

— Ты хочешь, чтобы Оливия и Роберт встретились, но объясни, как ты это себе представляешь. Мы оставим Роберта одного, без защиты, с человеком, который уже причинил ему столько страданий и, возможно, сделает это снова?

— Нет, ты неправильно понял. Мы должны сами решить, как и где будет происходить встреча. И в нашей власти сделать ее более безопасной для мальчика.

— Нет, я не согласен. Не хочу, чтобы Роберт увидел мать, по крайней мере, сейчас. Он еще не готов к этому.

— Но обстоятельства могут сложиться так, что у тебя просто не будет другого выбора.

Как мягко она ни сказала эти слова, Николь понимала, что Джейку тяжело их слышать. Он молчал, но потом решительно, словно ставя последнюю точку в разговоре, произнес:

— Завтра я встречусь с Мартином Николсоном, адвокатом. Он большой специалист в своем деле и не подведет меня. Мы взвесим все «за» и «против» и решим, что будет лучше в данной ситуации.

— Что ж, я буду только рада. Я хочу, чтобы все скорее закончилось и чтобы Роберт, ты и Оливия не пострадали.

Рука Николь коснулась Джейка, несмотря на его предупреждения. В душе мужчины действительно царил хаос. Все смешалось — и ненависть к Оливии, и страх за сына, и желание близости с Николь. Он как мог сопротивлялся, пытаясь держать дистанцию между собой и этой женщиной. Но страсть все-таки взяла верх над разумом. Он неистово привлек Николь к себе и, приподняв, прижал к стене.

— Я просил тебя не дотрагиваться до меня? — услышала она шипящий шепот у самого уха.

— Да…

— Но ты не прислушалась к моим словам?

— Да, не прислушалась. — Несмотря на неудобное положение, Николь попыталась гордо поднять подбородок.

— У тебя отсутствует инстинкт самосохранения.

Джейк поддерживал Николь за бедра. Она была такой легкой, что руки почти не чувствовали тяжести.

— Нет, что ты, я знала, на что иду…

Эта женщина поражала Джейка способностью сохранять самообладание, когда любая другая на ее месте уже билась бы в истерике.

От Оливии он постоянно слышал, что характер его просто ужасен, что он способен вывести из себя кого угодно. И теперь перед ним Николь Вудс. Подбородок гордо поднят, плечи расправлены, а ладони нежно сжимают его лицо, будто именно он нуждается в поддержке и сочувствии. А ведь это и в самом деле так. Только эта хрупкая и бесконечно сильная женщина может помочь ему.

И, угадав его мысли, Николь погрузила пальцы в гущу черных волос и, нежно перебирая их, заглянула в глаза.

Джейк прижался к ней сильно и жестко, чтобы она могла обхватить его ногами.

— Я не могу быть сейчас нежным, — предупредил он. — Скажи, и я отпущу тебя. Но если ты останешься, нежности от меня не жди…

Он отчетливо видел ее зеленые глаза, отражавшие лунный свет.

— Я не прошу тебя о нежности. Люби меня так, как ты хочешь.

Уже не контролируя себя, он впился в ее губы и покрыл лицо жадными поцелуями. Руки торопливо сдирали одежду с двух прильнувших друг к другу тел. Лошади высовывали головы из стойл и поглядывали на извивающееся тело женщины и мускулистое, блестящее тело мужчины. Потом равнодушно отворачивались, словно не видели для себя ничего нового.

Впервые Джейк был так груб и даже жесток с женщиной. Он стремительно вошел в Николь, когда она сидела у него на бедрах, крепко сжимая их. Двигаясь в бешеном темпе, он не чувствовал веса женщины, в конце этой неистовой скачки мужчина жаждал только одного — освобождения…

Они лежали на ворохе свежей соломы. В тишине Николь чувствовала, как мерно вздымается крепкая грудь, и слышала, как бьется сердце Джейка. Интересно, он спит?

Николь не могла забыться даже коротким сном. Слишком много противоречивых чувств будоражили мозг, не давая отключиться ни на секунду.

Раньше Николь думала, что, если Джейк попросит ее уйти, и Роберту больше не нужна будет ее помощь, она покинет дом Мэтеров. Возможно, какое-то время будет трудно и больно, но зато самолюбие и внутреннее «я» не будут задеты.

Теперь Николь поняла, что не может уйти из этого дома. И это все усложняло. Теперь эта женщина на ложе из соломы готова была пожертвовать самолюбием ради мужчины, на груди которого покоилась ее голова.

Николь приподнялась и стала всматриваться в волевое лицо Джейка, залитое лунным светом. Она слегка коснулась колючего подбородка. Ей нравилось, как короткие жесткие волоски щекотали подушечки пальцев.

Джейк пошевелился во сне, и Николь опять опустила голову ему на плечо и закрыла глаза. Уже засыпая, она думала, что обязательно докажет Джейку, что нужна и ему, и Роберту.

Когда Николь открыла глаза, Джейк, облокотившись, смотрел на нее.

— Извини, что был груб с тобой. — Он пальцем провел по ее распухшим губам.

Она лишь улыбнулась в ответ.

— Позволь мне подарить тебе всю свою нежность и ласку, сейчас…

Счастливо улыбаясь, Николь обвила его шею руками…




12


— Мартин, неужели Оливия имеет права на Роберта, после того как бросила его, добровольно оставив на мое попечение?

— Мне жаль расстраивать тебя, но это так.

Чем дольше Джейк разговаривал с адвокатом, тем меньше у него оставалось надежд на то, что с Оливией они справятся без особого труда. Свинцовая тяжесть все больше и больше пригибала плечи.

Мартину Николсону Джейк доверял полностью. Хотя ему тридцать лет и за его плечами не было богатого опыта, рвение и усердие, с которыми молодой человек брался за каждое дело, приятно удивляли Джейка. С детским личиком, в круглых очечках в тонкой металлической оправе Мартин Николсон напоминал акселерата-подростка, одетого, как Джон Леннон. Но внешний облик отступал на второй план, когда Мартин благожелательно разговаривал с людьми и поражал их глубоким знанием юриспруденции.

— Но, Мартин, Оливия не просто ушла, а нанесла ребенку моральную травму. Она обвинила в своем уходе Роберта, оставив в его душе неизгладимый след. Я не верю, что суд способен отдать моего ребенка такой женщине.

— Извини, но я должен поправить, не твоего, а вашего ребенка. А уже одно это дает ей право добиваться сына. Я постараюсь помочь тебе. Мне прекрасно известно, как Оливия поступила с тобой и с Робертом. Это известно всем в нашем городе. Но, боюсь, потребуются показания человека, который сам был свидетелем всего, а не услышал это от кого-нибудь.

— Я могу дать показания, Николь тоже. Роберт обо всем рассказал ей.

— Мы, конечно, можем воспользоваться ее показаниями, но, думаю, защитник Оливии легко их опротестует. Николь не свидетель, она только перескажет то, что ей рассказали. Роберт — единственный, кто мог бы уличить свою мать. Его слова прозвучат более убедительно и произведут на судей нужное впечатление.

— А какое впечатление все это произведет на Роберта? Ты подумал? Маленький ребенок в большом зале, окруженный чужими людьми, должен рассказать о том, как мама обидела его. Мне кажется, для пятилетнего ребенка это слишком трудная задача.

— Но у нас нет другого выхода, если мы хотим одержать победу.

Джейк яростно стиснул зубы. Его несчастному ребенку и так уже сполна пришлось заплатить за ошибки взрослых. А теперь судьба готовит ему новое испытание. Но почему? За что? Ведь мальчик ни в чем не виноват.

— Скажи, Джейк, во время разговора Николь слышала от твоей бывшей жены какие-нибудь угрозы?

— Да. Насколько я понял, Оливия бросалась из крайности в крайность, то угрожала, то плакала и умоляла. Она сказала, что заявит в суде о том, что Николь — моя любовница.

— Я так и думал, что она обязательно воспользуется этим предлогом. То, что в твоем доме живет посторонняя молодая женщина, может дать суду серьезный повод для того, чтобы лишить тебя отцовства. Особенно теперь, когда Оливия вышла замуж и может предложить ребенку полноценную семью. Я, конечно, постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы избежать такого исхода дела. Но и ты подумай об этом.

От Мартина Джейк вышел еще более озабоченным и расстроенным. Все оказалось намного сложнее, чем он предполагал. Особенно угнетали последние слова адвоката.

Джейк с мрачным видом направился к машине, когда перед ним вдруг вырос Нэд. Он был явно чем-то озадачен.

— Ну, наконец-то я тебя нашел, — сказал Нэд вместо приветствия.

— Что случилось, дружище?

— Кэт послала меня к тебе. Дело в том, что Оливия сегодня обедала в кафе. Кэт обратила внимание, что, когда ты проехал по улице, Оливия быстро расплатилась, а потом с довольным видом села в машину и уехала. Так вот, Кэт боится, что Оливия, увидев тебя в городе, прямиком направилась к твоему дому. Кэт велела мне поскорее сообщить тебе обо всем.

Едва до Джейка дошел ужасный смысл этих слов, он бросился в машину, только успев на ходу крикнуть:

— Спасибо, вы настоящие друзья!

Автомобиль резко рванул с места в сторону дома Мэтеров.

Николь и Роберт сидели на втором этаже и устраивали место для игрушек в стенном шкафу. Мальчику очень это нравилось. Теперь у его любимых мишек, зайцев, машинок будет свой дом. Дом, который Робби сам устраивает для них.

Прошло чуть больше часа с тех пор, как Джейк уехал в город. Когда Николь услышала звук подъезжающей машины, на какой-то миг у нее перехватило дыхание: не Оливия ли это? Нет, такого просто не может случиться, успокоила она себя. Это, скорее всего, приехал Джейсон или Нэд.

Сказав Роберту, что скоро вернется, Николь спустилась вниз и вышла на крыльцо.

Черную машину, остановившуюся во дворе, Николь видела впервые, но зато ее хозяйку она узнала сразу. Высокая, стройная Оливия решительно направлялась к дому.

Всего несколько секунд потребовалось Николь, чтобы оценить ситуацию и ее возможные последствия. Слава богу, что, проходя мимо кухни, она включила погромче радио. Может, заигравшийся Роберт не услышит их голосов. Она спустилась с крыльца и пошла навстречу Оливии. Женщины остановились в нескольких метрах от дома.

— Здравствуйте, — приветливо сказала Николь и протянула руку.

Такой вежливый прием несколько удивил Оливию, но, быстро справившись со смущением, та тоже вежливо поздоровалась.

— Извините, но Джейка нет дома.

— Я знаю. — И Оливия улыбнулась, как улыбается ребенок, довольный, что ему удалось всех перехитрить.

— Зачем вы это делаете? — спросила Николь, делая шаг в сторону, чтобы встать на пути Оливии, которая попыталась обойти ее. — Мы же договорились; что перед тем, как встретиться с Робертом, вы должны поговорить с Джейком.

— Я решила — раз я мать этого ребенка, то имею право на свидание с ним в любое время. — Глаз Оливии не было видно за темными очками. — И мне вовсе не обязательно для этого спрашивать разрешения. Тем более что мы все прекрасно знаем, что Джейк будет против. Он никогда не сможет мне простить, что я оставила Роберта, да и его тоже.

Николь словно обожгли эти слова, но она заставила себя не думать о том, переживает ли Джейк разрыв с женой. В более подходящее время она еще раз поразмыслит над этим. А сейчас нельзя допустить, чтобы Оливия и Роберт встретились без ведома Джейка.

— Дайте время, и Джейк привыкнет к мысли, что эта встреча необходима. В конце концов он поймет, что так будет лучше для всех.

— Но визит Джейка к юристу говорит о том, что он хочет избавиться от меня.

— Вы же хорошо знаете бывшего мужа и должны помнить, что он не принимает решение, не обдумав и не взвесив все хорошенько.

— Боюсь, что его обдумывания могут затянуться надолго. А у меня нет ни возможности, — Оливия категорически покачала головой, — ни желания ждать. Я хочу увидеть своего ребенка. — И Оливия попыталась еще раз обойти Николь, но та мягко взяла ее за руку и остановила.

— Вы, конечно, можете войти в дом и увидеть Роберта. Но вы еще больше настроите Джейка против вас. Подождите еще немного. Дайте Джейку время. Дайте время сыну, ведь его тоже нужно подготовить к встрече с вами.

Оливия вырвала руку и сняла очки. В ее глазах блестели слезы.

— Неужели Роберта нужно готовить, чтобы он мог встретиться с родной матерью? О чем вы говорите, Николь? Мы же с ним не чужие люди.

— Все правильно. Но с тех пор, как вы расстались, пришло слишком много времени. Да и согласитесь, расставание было не слишком приятным, особенно для ранимого и впечатлительного мальчика.

— Знаете, что меня больше всего удивляет? — Оливия смахнула катившуюся по щеке слезу. — Почему вы-то так переживаете из-за чужого ребенка? И почему так уверены, что лучше меня, матери, знаете, что ему нужно?

— Ни в чем я не уверена. Просто за то время, что здесь работаю, я очень привязалась к Роберту. Он замечательный малыш, и очень не хотелось бы, чтобы ему было больно.

Несколько секунд Оливия смотрела на Николь. Потом, не говоря ни слова, развернулась и пошла к машине.

Неужели это все? Как Николь хотелось, чтобы эта женщина поскорее уехала, пока чего-нибудь не случилось, пока Роберт не вышел из дома или Джейк не вернулся из города! Но судьбе было угодно распорядиться по-другому. Когда Оливия садилась в машину, детский голосок вдруг нарушил тишину:

— Николь!

Оливия резко обернулась на крик и замерла. И вдруг, спотыкаясь на высоких каблуках, бросилась к сыну.

— Ро-берт!

Но Николь преградила дорогу.

— Оливия, не делайте этого. Вы вредите себе сами!

— Не хочу ничего и слышать. — Женщина рванулась вперед. — Роб! Сынок! Как долго я ждала…

Николь поспешила за ней. Внезапно Оливия остановилась. Широко раскрытыми глазами она смотрела на крыльцо. А там стоял Роберт с игрушечным мишкой в руках и со своим вечным спутником — Гулливером. Мальчик только что вышел из дома и теперь с испугом смотрел на женщин, не понимая, что происходит.

— Мой малыш, — лицо Оливии расплылось в счастливой улыбке.

— Мамочка? — удивленно произнес Роберт. — Это ты?

Николь прислушалась к голосу ребенка, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Радость и в то же время испуг услышала она в его голосе. Медленно, чтобы не испугать мальчика, Николь пошла к крыльцу. Она увидела, как Гулливер сделал шаг вперед и оскалил свои огромные клыки; эта угроза относилась явно не к ней. Поведение собаки, чутко реагирующей на состояние маленького хозяина, доказывало, что Роберт больше испуган, чем обрадован встречей с матерью.

— Николь, — дрожащим голосом позвал Роберт, и мишка выпал у него из рук.

— Да, Робби, я здесь.

— Но почему? Почему мой сын зовет не меня? — Страдание исказило лицо Оливии.

Николь стало жалко ее. Но в конце концов, эта женщина сама виновата в том, что сейчас происходит. Ее просили и предупреждали не делать того, о чем потом все будут сожалеть.

— Николь, — снова жалобно позвал Роберт.

— Иду, иду. — Николь поднялась по ступенькам и обняла мальчика. — Ты доверяешь мне? — прошептала она.

Роберт кивнул. Тогда Николь продолжила:

— Пока я рядом, никто не сможет причинить тебе зла, даже твоя мать. А теперь, если хочешь, можешь уйти обратно в дом или останься здесь со мной.

— Я останусь с тобой. — Ручки Роберта вцепились в рукав ее рубашки.

— Тогда я попрошу тебя быть смелым и ничего не бояться.

— Я попробую, — не очень уверенно пообещал Роберт.

Николь сама слегка дрожала от волнения. Она стояла, прижимая к себе Робби, готовая защитить мальчика и моля бога, чтобы для этого не пришлось причинить боль его матери.

Оливия тоже попыталась подняться на крыльцо, но грозный рык Гулливера, стоявшего на верхней ступеньке, остановил ее. Тогда, прижав красивую руку к груди и чуть не плача от беспомощности, женщина произнесла:

— Мой милый мальчик, мой Робби. Я так ждала этой встречи. И вот теперь не могу ни дотронуться до тебя, ни поговорить с тобой.

Николь хотела кое-что объяснить Оливии, но тут на дороге показалась машина Джейка. Через несколько минут он, выпрыгнув из машины, бежал к дому.

При виде бывшего мужа Оливия побледнела.

— Джейк, пойми, мне необходимо было увидеться с Робертом.

Но мужчина, казалось, не слышал ее слов. Первым делом его взгляд отыскал Роберта. Когда Джейк понял, что мальчик находится в безопасности рядом с Гулливером и Николь, он облегченно вздохнул и повернулся к Оливии.

— Николь не подпускала меня к собственному сыну. Она не имеет на это права… — слезливо продолжала та.

Джейк снова ничего не ответил ей. Он думал о Николь. Она стояла, решительно расправив плечи и приподняв подбородок, готовая дать отпор любому, кто пожелает причинить вред его сыну. Так вот какая эта хрупкая женщина! У нее хватило сил противостоять Оливии! А ведь та могла подчинить себе любого.

Сейчас, сравнивая двух женщин, Джейк понял, что за те несколько недель, которые Николь провела в его доме, она проявила больше терпения и выносливости, чем Оливия за все годы их совместной жизни. Эта мысль заставила его улыбнуться Николь.

— Пожалуйста, отведи Роберта в дом, я поговорю с Оливией.

Николь согласно кивнула и вместе с Робертом и Гулливером исчезла за дверью.

Провожая сына глазами, Джейк думал о том, как много страданий выпало на долю его маленького мальчика. И все из-за женщины, стоящей сейчас за его спиной. Женщины, у которой хватает наглости появиться здесь, чтобы снова разрушить восстановленное с таким трудом благополучие.

Когда дверь в дом закрылась, Джейк, полный решимости сражаться за своего сына, повернулся к Оливии.

— Мне нужен Роберт. У меня есть на это все права, ведь я — его мать, — резко сказала Оливия.

— Ты только биологически его мать. Ты подтвердила это, когда бросила Роберта, такого маленького и беспомощного, — заметил Джейк.

— Мне нужен Роберт, — напористо повторила Оливия, не обращая внимания на его слова.

Джейк представил себе, как она выжидала, когда он появится в городе, чтобы попытаться бесцеремонно вторгнуться в нежную детскую душу.

— Нет, ты не получишь его, — жестко сказал он.

— Ах, Джейк, я так и знала! Ты всегда был бессердечным. Поэтому я ушла от тебя.

— Я настолько бессердечен, что ты не побоялась оставить ребенка со мной?

Оливия замолчала, думая, что можно возразить на это замечание, но потом продолжила:

— Если ты не хочешь сам отдать мне сына, я добьюсь этого через суд. Ребенок достаточно долго жил с тобой, теперь моя очередь.

Она рассуждает, будто Роберт игрушка, созданная для удовольствия родителей. Игрушка, которую они могут то окружать вниманием и заботой, то забывать и выбрасывать из своей жизни, думал Джейк, но вслух произнес:

— Убирайся отсюда, Оливия. Все, что хотел, я уже сказал.

— Ладно, сейчас я уйду. Но только знай, закон будет на моей стороне и меня не одолеть! — Она резко повернулась и поспешила к машине.

Джейк вспомнил разговор с Мартином и понял, что слова Оливии — не пустые угрозы. Он стоял и смотрел, как удаляется черная машина, растворяясь в облаке пыли. Мысль о том, что Оливия может отнять Роберта, угнетала его.




— Она хочет забрать меня? — зубы Роберта стучали от волнения, хотя Николь взяла его на руки и крепко прижала к себе.

— Ты имеешь в виду, что мама увезет тебя туда, где ты не сможешь видеть папу?

— Да. — Маленькие ручки крепко вцепились в Николь.

— Неужели ты думаешь, что мы с папой допустим такое?

Роберт нахмурил лобик, серьезно задумавшись над вопросом.

— Нет, — сказал наконец он.

— Неужели ты думаешь, что Гулливер не заступится за тебя?

— Нет, — ответил Роберт с коротким смешком. — Ты видела, он собирался укусить ее.

— Да-да, Гулливер твой самый надежный телохранитель. А скоро, когда он закончит тренировать Пусси, у тебя будет целых два телохранителя.

— Да нет же, Пусси слишком маленький, — недоверчиво протянул мальчик.

— Наоборот, это очень хорошо, — серьезно добавила Николь, — Пусть люди считают его обыкновенным пушистым котенком, в то время как он будет засекреченным телохранителем, в любую минуту готовым прийти тебе на помощь.

Роберт взглянул на котенка, который был увлечен охотой за собственным хвостиком, и рассмеялся.

— Посмотри, — с увлечением продолжала Николь, — Не зная его, можно подумать, что несмышленыш развлекается, гоняясь за хвостом, а на самом деле этот хитрый кот изучает тактику преследования злоумышленников.

Роберт опять залился веселым смехом.

Николь с облегчением вздохнула и откинулась на спинку дивана. Слава богу, удалось увести разговор от опасной темы и отвлечь малыша от неприятных переживаний.

— Ну и рассмешила же ты меня, Николь. Я даже устал от смеха.

Тут в комнату вошел Джейк. Роберт соскочил с коленок Николь и побежал навстречу. Отец подхватил малыша, с удовольствием замечая на лице Роберта веселую улыбку. Джейк потерся о нежную щечку сына, вдыхая запах детской кожи. Потом притянул к себе Николь. Ах, как хорошо им втроем! Так хорошо, что никто в этот момент не вспоминал об опасности, словно грозовая туча нависшей над этим домом.

Только поздно вечером у взрослых появилась возможность поговорить о том, что произошло днем. Они не заводили разговор о том, что волновало обоих, чтобы не напоминать Роберту об инциденте.

Как всегда они сидели на крыльце, и Николь рассказывала о том, что произошло до приезда Джейка.

— А что Роберт сделал, когда увидел Оливию? — выспрашивал Джейк.

— Его, несомненно, влекло к матери, но в то же время он был слишком испуган ее неожиданным появлением.

Помолчав, Джейк сказал:

— Ты знаешь, Мартин считает, что, несмотря ни на что, Оливия имеет права на Роберта. Возможно, на суде мы сумеем доказать, что она не может быть опекуном ребенка, но для этого нужно… — И тут Джейк подробно передал слова Мартина насчет свидетельских показаний. А потом Джейк неожиданно смолк, как бы в замешательстве.

Николь заглянула в его глаза, чувствуя, что он недоговаривает.

— Скажи, что еще сказал Мартин?

— Еще он сказал, что то, что в моем доме живет молодая женщина, дает серьезные преимущества для Оливии. Тем более она-то замужем, а для ребенка лучше жить в полной семье, чем с отцом-одиночкой, чья порядочность требует доказательства.

Неужели два человека, которые так дороги ей, из-за нее подвергаются опасности? — Николь была в шоке. Роберт уже душевно окреп, и необходимость в ее помощи в общем-то отпала. Но она слишком привязалась к мальчику и полюбила его отца, чтобы так просто покинуть этот дом. Получается, что из-за ее эгоизма у Оливии появилась возможность добиться своего, думала Николь. Она еще не осознавала, что ждет, когда Джейк скажет: «Успокойся, Николь, ты не виновата».

Но Джейк не почувствовал, что происходит в ее душе, и его голос не нарушил тишины.

Внезапно Николь поняла, что есть прекрасный выход из сложившейся ситуации. Если бы они с Джейком поженились, то стали бы прекрасной, полноценной в юридическом смысле семьей для Роберта. И суду не к чему будет придраться. И Оливии останется тогда только смириться с поражением. А там, возможно, Джейк спокойно подумает и разрешит ей встречаться с сыном. Хватит грезить! — оборвала себя Николь. Ты же знаешь, этому не бывать. Любовь живет в твоем, а не в его сердце. Ты, а не он, мечтаешь связать ваши жизни. А от Оливии Джейк избавится каким-нибудь другим способом.

Николь медленно убрала руку с колен Джейка.

Что делать? Уехать и забыть все, что было в этом доме? Вычеркнуть Роберта и Джейка из жизни? О нет, только не это! Сердце Николь болезненно сжалось, как только она представила, что никогда не услышит смеха Робби и не увидит серых глаз и загорелого обветренного лица Джейка, не ощутит силу и нежность его рук. Нет! Нет! Ей просто не пережить этого! Но что сделать, чтобы избежать этого ужаса?

Мысли проносились с бешеной скоростью. Она не могла найти выхода…

И тут из детской комнаты донесся крик Роберта.




13


Мужчина и женщина на крыльце разом подскочили и бросились в дом.

Николь подумала, что уже давно им не приходилось по ночам спешить в детскую, чтобы развеять кошмары Роберта. Казалось, что с ночными ужасами навсегда покончено. После того как отец заверил, что любит его, мальчик спал спокойно. И вот опять…

Роберт стонал и метался в постели. Гулливер, склонив большую голову набок, смотрел на хозяина и жалобно поскуливал, не зная, как помочь. Котенок тоже не спал и, похоже, был напуган. Он стоял на подушке, изогнув спинку и распушив хвост. Круглыми недоумевающими глазами Пусси смотрел на хозяина.

Джейк завернул Роберта в одеяло и осторожно взял его на руки. Нашептывая ласковые слова, он медленно укачивал сына.

— Папочка, — Роберт приоткрыл глаза и обнял отца, за шею, — она хочет увезти меня, чтобы я никогда-никогда не видел тебя. Папочка, я боюсь.

— Что ты, сынок. Никто и никогда не сможет разлучить нас с тобой. Никто. Не бойся.

Джейк качал сына и тихо повторял свое обещание. Мальчик успокоился, веки его сомкнулись, и он заснул. Продолжая держать сына на руках. Джейк, закрыв глаза, прижался к пушистой детской головке.

Николь сидела рядом. Она прекрасно понимала, какие чувства сейчас переживает Джейк.

Наконец Джейк открыл глаза и обратился к Николь:

— Я пробуду здесь всю ночь, чтобы никакие кошмары не смели приблизиться к моему сыну.

— Я бы тоже хотела остаться с вами, если ты не возражаешь.

— Оставайся, я не против.

Они сели на ковер, поудобнее прислонившись к спинке кровати, вытянули ноги. Джейк тихо заговорил:

— Так было каждую ночь после ухода Оливии. Обычно Роберт просыпался от крика и не засыпал, пока я не убаюкивал его на руках. Ему было необходимо постоянно чувствовать мое присутствие. Он боялся, что в один «прекрасный» день я тоже могу исчезнуть, как мама. Я не расставался с ним, отдавая сыну все свое внимание и заботу. О прошлом старался не думать, потому что, когда я вспоминал о чем-то, слишком много тяжелых мыслей и вопросов роились в моей голове. Вопросов, на которые ответов у меня не было.

Джейк замолчал и задумался. Николь очень хотелось понять, какие переживания мучают Джейка, чтобы знать, как исцелить его душу.

— А что за вопросы, на которые ты не мог ответить?

— Я думал, это я виноват во всем случившемся. Возможно, мне нужно бы сразу понять, что представляет из себя Оливия, и избежать этого брака. Но она была такой энергичной и жизнерадостной, что я посчитал, что этого достаточно для счастливой семейной жизни. Тем более что перед глазами у меня стоял наглядный пример семейного счастья — Джейсон и его жена. Мне казалось, что та же идиллия ждет и нас с Оливией.

— Но, Джейк, человек не может предвидеть будущее и не застрахован от ошибок.

— Я спрашивал себя, кто виноват, что наш брак оказался неудачным? Неужели это я стал причиной?

Невольно Николь стала думать, что Оливия права, когда говорила, что Джейк до сих пор не смирился с уходом жены.

— А потом меня перестало мучить сознание вины. Проходили дни, недели, месяцы, а Роберт все не мог прийти в себя.

— А о чем ты думаешь сейчас?

— Знаешь, теперь я несколько по-иному отношусь ко всему, что случилось сегодня. Когда я увидел Оливию, то вдруг понял, что у нее, как и у нас всех, нет защиты от боли, что она тоже может страдать, несмотря на весь свой эгоизм.

— Ты прав. Я почувствовала, что сердце ее разрывалось от боли, когда она увидела сына, и мальчик не захотел говорить с матерью. — Николь заглянула в лицо Джейка. — Пожалуйста, Джейк, разреши им встретиться.

Николь увидела, как напряглось лицо Джейка. Мужчина молчал. Николь ждала ответа.

— Может, ты и права и действительно не стоит препятствовать их общению, — сказал он задумчиво, — но я должен еще раз все взвесить.

— Возможно, тебе кажется странным, что я настаиваю, чтобы Роберт встретился с матерью. — Николь положила руку Джейку на плечо. — Я часто вспоминаю детство и свои детские переживания. Отец оставил нашу семью, когда я была еще совсем маленькой. Всем сердцем я любила его, точнее, просто обожала… Но моя мать… — Николь грустно вздохнула. — Такой уж был характер, ревновала детей ко всем, особенно к отцу. Ей хотелось, чтобы мы с Ником любили только ее, и мама часто спрашивала нас, так ли это. Чтобы не огорчать ее, я старалась казаться равнодушной к отцу в присутствии матери, хотя так хотелось прижаться к нему или поиграть.

Сердце Николь всегда наполнялось горечью, когда она вспоминала о детстве.

— Когда отец ушел из семьи, я была уверена, что это произошло из-за меня. Я думала, что отец не знал, как сильно я любила его, потому что была слишком холодной. А будь я повнимательней и поласковей, говори ему почаще о своей любви, возможно, он остался бы. Такие мысли наполняли мою детскую голову и постоянно мучили меня. Только взрослые, да и то не все, при помощи логики и жизненного опыта могут справиться с подобными переживаниями. А дети просто носят чувства в израненном сердце и не могут сами избавиться от них. Если бы позже я встретилась с отцом, то, возможно, поняла бы, что он, как и все люди, имеет свои недостатки, и в распаде семьи нет моей вины. Но, так как мы с ним больше не встречались, я освободилась от своих страхов лишь спустя много лет, когда стала взрослой.

Когда Николь закончила невеселый рассказ, Джейк, внимательно слушавший, спросил:

— Так ты считаешь, что Роберт переживает что-то подобное?

— Да. И поэтому хочу, чтобы он встретился с матерью. Но есть и еще одна причина. Судя по разговору с Мартином, суд вполне может принять сторону Оливии. Почему бы тебе самому не попробовать договориться с ней, не доводя дело до суда? Быть может, ее устроят регулярные встречи с сыном, и Оливия успокоится.

— Она не согласится, я уверен.

— Возможно и так. Но не стоит утверждать, пока ты даже не попробовал договориться с ней. Даже если дело дойдет все-таки до суда, тот факт, что ты пытался пойти матери мальчика навстречу, представит тебя в лучшем свете, чем если ты просто будешь отвергать все ее предложения. Кроме того, когда Роберт подрастет, то не сможет обвинить тебя в том, что отец пытался разлучить его с матерью. Твоя совесть будет чиста.

Джейк мотнул головой и крепче прижал сына.

— Эти размышления, рассуждения… Черт! Как я ненавижу логику в такие моменты.

— А ты хотел бы спрятаться от того, что происходит, не так ли?

— Да, хотелось бы спрятаться. Но никуда не денешься… — Джейк помолчал, смотря на спящего сына. Потом резко повернулся к Николь: — Знаешь, меня очень волнуют наши отношения. А точнее, как они будут восприняты на суде. Так что давай не будем тянуть время и все обсудим сейчас.

Все ясно. Сейчас Джейк деликатно сообщит, что Николь Вудс пора покинуть его дом. Как ни боялась она услышать эти слова, их время пришло. Но не надо устраивать сцен! Она не будет плакать, не станет умолять оставить ее в доме. Уже ничего не изменишь. Николь выпрямилась и, стараясь говорить спокойно, чтобы не было дрожи в голосе, произнесла:

— Когда я приехала к тебе устраиваться на работу, ты предположил, что люди обратят внимание и неправильно воспримут, что в доме поселилась молодая женщина. Но тогда мне это показалось всего лишь провинциальными предрассудками. Теперь я вижу, насколько ты был прав. Мое присутствие может стоит тебе и Роберту очень дорого.

Николь с трудом сдерживала слезы, которые готовы были брызнуть.

— Нет, ты не поняла меня. Твое присутствие в нашем доме не играет определяющей роли. Даже если ты уедешь, Оливия по-прежнему будет замужней женщиной, а я — холостяком, пытающимся доказать, что могу заменить ребенку целую семью.

Джейк взял Николь за руку и продолжил:

— Поверь, очень неудобно просить тебя об этом, но, боюсь, нет другого выхода. — Джейк сделал небольшую паузу, вздохнул и решительно сказал: — Выходи за меня замуж.

Сердце бешено забилось в груди, словно птица, рвущаяся на волю. Неужели мечты сбылись?!

Не успела она ответить, как Джейк продолжил:

— Но я хочу уточнить кое-что. До свадьбы мы оформим контракт, в котором запишем, что в случае развода опекуном Роберта становлюсь я. Прости, но это — обязательное условие. Я не могу позволить себе повторить одну ошибку дважды. И еще, после заключения контракта на твой счет в банке я переведу определенную сумму.

Это уточнение омрачило счастье, которое заполнило душу Николь. Горькая обида вытеснила радость предстоящего замужества. Он относится к свадьбе, как к сделке, говорит о контракте, деньгах, но ни слова не упомянул о любви или хотя бы о какой-либо привязанности. Брак, в котором только она будет любить, вряд ли будет хорошим. Может, лучше вовремя остановиться и сказать «нет»? Но как же тогда ее страстное желание помочь Роберту и Джейку? Судьба дает Николь еще одну возможность принести себя в жертву. Она знала, что Джейк доверяет ей, и чувствовала, что заронила в его душу зерна любви. Но эти маленькие зернышки еще должны пустить корни и прорасти. А для этого необходимо время.

— Я согласна стать твоей женой и подписать контракт, — без радости в голосе произнесла Николь, — но у меня есть условие. Я не хочу делать из нашего брака сделку и поэтому не приму от тебя денег.

Джейк внимательно посмотрел на нее.

— Знай, что я выхожу замуж не из меркантильных соображений. Я делаю это прежде всего ради Роберта. Хотя есть и еще одна причина моего согласия, и я не буду скрывать ее. Я люблю тебя, Джейк, и постараюсь, чтобы ты тоже полюбил меня.

— К сожалению, Николь, не могу ответить на твое чувство. Вся моя любовь принадлежит только сыну.

Николь отвернулась и часто заморгала, пытаясь остановить непрошеные слезы. Она не в первый раз слышит эти слова от Джейка, но они снова причиняют невыносимую боль. Как страшно любить и знать, что ты не любима.

Но есть ли выбор? Разве может она убежать, предав двух по-настоящему дорогих людей. Нет, Николь, надо остаться и показать, что женщина способна на многое. Особенно если у нее есть заветная цель.

— Джейк, пожалуйста, не надо все время повторять, что не можешь ответить на мою любовь. Очевидно, ты действительно веришь в это, а я попытаюсь доказать, что ты ошибаешься.

— А если я все-таки прав?

— Время покажет…




Какая девочка не любила, стоя перед зеркалом, наряжаться в принцессу, добрую волшебницу или невесту. Вот и Николь в кружевном платье цвета слоновой кости любуется отражением в большом зеркале и вспоминает, как мечтала об этом в детстве и представляла свадьбу. Николь поправила юбку, проверила, как закреплены цветы в волосах. Она попыталась сосредоточиться на внешнем виде, чтобы отвлечься от неприятного чувства, поселившегося в тот момент, когда в присутствии Мартина подписала брачный контракт. Потом Джейк все-таки настоял, чтобы на счет Николь была переведена крупная сумма. Но она решила для себя, что никогда не воспользуется этими деньгами, как бы трудно ни приходилось. Тем более теперь у Николь есть свои, правда небольшие, сбережения. Практически все деньги, которые Джейк платил ей за работу, она откладывала.

Николь закрыла глаза и представила, как Джейк держит ее в объятиях и клянется в любви. О господи, сделай так, чтобы это когда-нибудь случилось! А уж она не пожалеет сил, чтобы это чувство не угасло.

Деликатный стук в дверь оторвал невесту от сладких грез. Должно быть, священник уже приехал. Внизу собрались самые близкие друзья — Джейсон и Кэт с Нэдом.

Дверь приоткрылась, и Николь увидела Кэт, которая просунула голову в щелку.

— Девочка моя, чем ты тут так долго занимаешься?

— Заходи, Кэти. Оцени мой наряд.

Кэт зашла в комнату. По случаю торжества она сделала новую прическу и явно была довольна результатом долгих часов, проведенных перед зеркалом.

— Ты всегда была красавицей, моя дорогая, но в этом наряде ты — королева!

— Спасибо, Кэт.

Перед свадьбой Николь позвонила подруге детства Мойре Пущ, чтобы пригласить ее стать свидетелем на свадьбе. Но не очень огорчилась, когда услышала, что та не сможет приехать в день бракосочетания, но обязательно заедет поздравить молодых в ближайшее время, и с радостью попросила выполнить эту роль Кэтрин. И хотя женщины познакомились недавно, они уже нашли друг в друге родственные души. Кэт, конечно, ни за что не подала бы и вида, но в душе ей было бы обидно, что в такой торжественный момент не она рядом с Николь.

— Волнуешься?

— Нет, — ответила Николь, глядя в добрые глаза подруги. — Теперь, когда ты рядом, уже не волнуюсь.

Лицо Кэт расцвело лучистой улыбкой.

— Ах, моя милая, все будет хорошо. — И она заключила невесту в крепкие объятия.

После краткой церемонии гости расположились в гостиной. Шампанское разлито по бокалам, свадебный пирог разрезан и разложен по тарелкам.

Николь почему-то плохо запомнила бракосочетание, слишком была взволнована и возбуждена. Казалось, все происходит во сне. Единственное, что она четко помнила, это слова, которые произносила вслед за святым отцом. И еще поцелуй Джейка, лучше всяких слов говоривший, что отныне Николь принадлежит только одному мужчине. Сама новобрачная давно уже знала это.

Николь поставила на стол бокал шампанского и, увлекая за собой подругу, отошла в дальний угол.

— Дорогая Кэт, ты мой настоящий друг. И я бесконечно благодарна тебе за это.

— Пожилая женщина настолько растрогалась, что на глаза навернулись слезы. Николь протянула Кэтрин свадебный букет и сказала:

— Возьми его, пожалуйста. Ты же знаешь примету?

— Да, знаю. Но эта примета не подходит в данном случае. Во-первых, кроме меня, тебе некому передать букет, я единственная женщина. Во-вторых, подвенечное платье. Этот наряд мне уже не по возрасту. — И Кэт грустно улыбнулась.

— Дорогая, ты говоришь глупости. Вспомни-ка. Я была одинока, как и ты. Но встретила любовь и — счастлива. И ты обретешь счастье с Нэдом. Посмотри на него. Ты только отошла, а он уже соскучился. Какие взгляды кидает в твою сторону!

Кэт смущенно улыбнулась Николь, и они вернулись к столу.

— Подрабатываешь свахой? — услышала Николь шепот Джейка у самого уха. Она повернулась к мужу.

— Угадал.

— Джейсон обещал забрать Роберта до завтрашнего дня к себе, — нежным шепотом продолжал Джейк. — Скоро гости разойдугся, и мы останемся одни. Мы не будем скучать…

Николь ничего не ответила, лишь остановила ласковый взгляд на его губах. Потом, выскользнув из рук мужа, пошла на второй этаж помочь Роберту собраться в дорогу.

В детской на кровати лежал рюкзачок, а сам мальчик копался в игрушках и никак не мог решить, какую взять с собой.

— Дядя Джейсон сказал, что Гулливер и Пусси тоже могут поехать со мной. Осталось только выбрать, какую игрушку взять.

— Робби, правда хорошо, что есть дядя Джейсон? Он всегда так выручает нас.

— Дядя Джейсон сказал мне, что друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу.

— Да-да, именно так я и сказал, — подтвердил Джейсон, появившись в дверях. — Мы скоро поедем, ты уже все собрал?

— Я возьму мишку, а вот что еще, пока не знаю…

— Может, доверим Николь упаковать твой рюкзачок? А мы проверим, готовы ли твои телохранители к поездке.

— Ты согласна, Николь? — Робби явно обрадовался, что можно освободиться от работы, которая уже наскучила ему.

— Согласна, но при условии, что вы меня обнимите, Роберт Мэтер, — с улыбкой сказала Николь.

Роберт сразу же подбежал к постели и, взобравшись на нее, крепко обнял Николь за шею.

— Я люблю тебя, Робби, — прошептала Николь ему на ухо.

— Ты теперь стала моей мамой? — мальчик пытливо заглянул ей в лицо.

Под взглядами Джейсона и Роберта Николь покраснела.

— Официально я стала твоей мачехой, а вообще-то осталась той же Николь, что и раньше.

— А если… — Роберт опустил глаза. — А если я скажу, что больше не люблю свою первую маму. Тогда ты согласишься стать моей мамой?

Николь растерялась. Не хотелось расстраивать Роберта, но и лишать Оливию материнства она не хотела. Тогда Николь мудро вышла из положения, сказав:

— Роберт, не все ли равно, кем я считаюсь — мамой, мачехой или просто няней. Главное — я очень люблю тебя.

— Но как же тогда я должен называть тебя?

— Не знаю, как тебе, а мне нравится, когда ты называешь меня просто Николь.

— Тогда ты так и будешь Николь, доброй, любимой Николь.

— Твоей Николь, — шепнула она и, поцеловав, опустила Роберта на пол.

Ножки мальчика затопали по лестнице, он спешил к друзьям.

Джейсон покачал головой:

— Никогда не думал, что дети могут задавать такие провокационные вопросы. Тебе, я вижу, приходится нелегко.

— Да, но Робби и его отец уже стали моей семьей. Так что приходится справляться.

— Что ж, желаю тебе удачи, — улыбнулся Джейсон. — Я думаю, что Джейк нуждается в тебе гораздо больше, чем он думает. С Пэнни мы жили вместе недолго, но она изменила всю мою жизнь. Я желаю, чтобы вы втроем были так же счастливы, как и мы с ней. — Поцеловав Николь в щеку, Джейсон направился к двери.

Вскоре дом Мэтеров опустел, все гости разъехались.

Николь с Джейком стояли на крыльце и махали последней машине, отъезжающей от дома. Но вот и она скрылась в темноте. Николь почувствовала, как сильная рука мужа обвила ее талию. Даже в костюме, белоснежной рубашке и галстуке Джейк сохранил полудикую, возможно, немного грубоватую красоту, так отличавшую его от городских мужчин. Вот и сейчас Николь ощущала под элегантной одеждой загорелое крепкое тело, которое хорошо знает, что такое тяжелый физический труд, и не знает усталости.

Джейк решительно повернул Николь к себе, и она заглянула в серые глаза, уже горящие столь знакомым огнем. Казалось, даже воздух вокруг начал накаляться. Николь затопила сила желания, которое пусть ненадолго, но все-таки объединяло ее и Джейка. Она обняла мужчину, а отныне — мужа за шею и посмотрела таким взглядом, который многое пообещал ему.

Мужчина подхватил Николь на руки и понес в спальню, где озаренная алым светом заката ждала огромная кровать. Джейк опустился на кровать, посадив Николь на колени, и бережно стал расстегивать маленькие, обтянутые кружевом пуговицы платья. Потом осторожно вынул из волос жены шпильки и заколки, в то время как губы нежно целовали ее лицо и шею. Эти осторожные прикосновения словно говорили Николь слова, которых она никогда не слышала от него, но ждала, что они вот-вот сорвутся с губ мужа.

Но вот Николь уже освобождена от последних шелковых покровов, и Джейк провел руками по ее телу.

Он еще никогда не был так ласков и нежен. Николь наслаждалась не только их близостью, но и тем новым Джейком, которого она открыла сегодня ночью.




Первые лучи рассвета робко заглянули в окно. Джейк шевельнулся, стараясь не беспокоить Николь, чья голова в ореоле рассыпавшихся волос, пахнущих цветами, покоилась у него на плече. Он не спал уже давно, лежал и думал. Николь подарила ему любовь, всю себя — бесценный, сладчайший дар. А что он, ставший вчера ее мужем, может предложить взамен? Николь заслужила большего, чем стать женой человека, сердце которого зачерствело, а любовь, которая осталась в нем, принадлежит ребенку. Он женился на прекрасной женщине, которая любит его, и только сейчас осознал, какую жертву принесла Николь, согласившись на этот брак, зная истинную причину, по которой Джейк сделал предложение.

— Дурак, — процедил Джейк сквозь зубы. — Подонок.

Он осторожно погладил мягкие пряди Николь, раскинутые по подушке.

Ночью легко спрятаться от этих мыслей. Но первые утренние лучи солнца обнажили правду во всей неприглядности. Каким же бессердечным негодяем нужно быть, чтобы принять от любящей женщины такую жертву. Но ты же желаешь этого ради Роберта, оправдывался он перед собой, спрятавшись как всегда за ребенка. Джейк вспомнил, как сын плакал и метался по ночам. Нет, ради счастья малыша, ради того, чтобы он спал спокойно, можно пойти на все. Даже на нелады с совестью.

Сегодня он встретится с Оливией и сообщит, что теперь он женатый человек и у нее не осталось шансов отнять сына. На сей раз этой женщине не добиться своего. Скоро все встанет на свои места, и Роберт перестанет плакать по ночам и видеть кошмары. Все снова будет хорошо. Иного Джейк не допустит.

Он склонился над лицом жены и тихонько поцеловал ее в губы. Длинные ресницы разомкнулись, и Николь, сонно улыбнувшись, ответила на поцелуй.

Джейк откинул одеяло и залюбовался совершенным женским телом. Оно казалось таким изящным и хрупким, особенно рядом с его, покрытым буграми мускулов. Но тело Николь было гибким и сильным, теперь Джейк знал это точно.

Он дотронулся до стройного точеного бедра и начал медленно поглаживать. Как приятно касаться шелковистой нежной кожи. Оливия, Роберт — вами Джейк займется чуть позже. А сейчас он принадлежит Николь. И если не сердцем, то мыслями и телом он будет любить ее. Большего просто не может дать. Пока не может…




14


Стоя перед дверью номера, в котором жила Оливия, Джейк неизвестно зачем поправил еще блестевшее обручальное кольцо. До развода Оливия часто попрекала его молчаливостью. С тех пор Джейк изменился, стал общительнее, но, как и прежде, чувствовал себя не в своей тарелке, как всегда, когда предстояло вести переговоры с Оливией. Но Николь и Мартин были уверены, что бывшая жена скорее согласится с предложением, сделанным Джейком лично, а не его адвокатом.

Джейк постучал. Вообще-то он хотел назначить встречу в более людном месте, но Оливия отказалась. Она решила, что их появление вызовет у жителей городка лишние пересуды. Пожалуй, в этом она была права.

Джейк успел досчитать до двадцати восьми, прежде чем дверь открылась. Он не удивился, заставлять людей ждать весьма характерно для его бывшей жены.

— Извини, Джейк, — сказала Оливия, прижимая ладонь к груди, — я просто не расслышала твоего стука.

Джейку очень хотелось спросить, почему же она все-таки открыла дверь, если не слышала стука, но это стало бы плохим началом разговора. Вслух же Джейк произнес:

— Спасибо, что согласилась встретиться со мной. Нам многое нужно обсудить.

Бывшие супруги вошли в комнату. Оливия села на диван, Джейк пододвинул себе стул.

— Надеюсь, ты наконец признал мое право на опекунство? — бодро, с радостной улыбкой начала Оливия.

— Нет, Оливия. Я пришел предложить тебе регулярные встречи с сыном.

— И это все? — Женщина вскочила с искаженным от ярости лицом. — Я не понимаю, на что ты надеешься? Неужели адвокат не объяснил тебе, что из-за твоего сожительства с Николь Вудс у тебя практически нет шансов выиграть дело?

— Со вчерашнего дня она стала Николь Мэтер, — отчеканил Джейк.

Оливия, словно пораженная громом, замерла, а затем медленно опустилась на диван.

— Прекрасно. Ты пошел даже на это, чтобы «спасти» Роберта от родной матери, — выдавила она, затем встала и принялась нервно ходить взад-вперед по комнате.

Джейку стало не по себе. Оливия словно прочитала мысли, которые не давали ему покоя утром, но он и виду не подал.

— Почему ты так решила? Я давно уже думал об этом браке, и твой приезд лишь несколько ускорил все. Роберту хорошо с Николь, да и я тоже привык к ней.

Оливия остановилась. Глаза оскорбленной женщины буквально впились в лицо Джейка.

— Да ты ее любишь, — истеричный смех прозвучал неестественно в наступившей тишине.

Джейк промолчал, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. Но пронзительный взгляд бывшей жены преследовал его.

— Ты любишь, но боишься признаться не то что мне, но даже самому себе. — И Оливия снова нервно рассмеялась.

Каким глупцом он был, когда решил прийти сюда. На что можно было надеяться? Ведь он прекрасно знает эту женщину. Джейк поднялся со стула.

— Я предложил тебе регулярные встречи с сыном. Ты можешь согласиться или отказаться, дело твое, но только знай, что большего от меня ты не добьешься. Я не желаю тебе зла, просто никому больше не позволю причинить боль моему сыну. — И он направился к двери.

— Да нет, тут ты как раз ошибаешься. Если ваша семейная жизнь не сложится, платить за это придется моему сыну. Возможно, она даже захочет забрать Роберта.

Джейк открыл дверь и, не оборачиваясь, вышел. Злорадный смех Оливии преследовал его даже в машине, когда он на запрещенной скорости летел по дороге. Как же он раньше не подумал об этом. Да, контракт подписан, но разве бумага может спасти Роберта от тех мук, которые ждут мальчика, если взрослым опять придется расстаться. Нет, если трагедия повторится, никто уже не в состоянии будет помочь малышу.




Внимательные глаза Кэт изучали Николь.

— Клянусь, ты выглядишь не так, как должна выглядеть новобрачная в первую неделю медового месяца.

Николь подняла голову и улыбнулась:

— Да нет, я в порядке. Честное слово.

— Зачем ты пытаешься обмануть меня? Я же все вижу. Это из-за Оливии? Я представляю, как вам должно быть тяжело.

Николь обеспокоенно оглянулась в поисках Роберта.

— Не волнуйся, он на кухне с Джеком. — Кэт с улыбкой покачала головой. — Ох уж этот старик! Просто обожает демонстрировать свое кулинарное искусство.

— И похоже, Роберту нравятся его уроки.

— Что правда, то правда. Но давай не будем уходить от разговора. — Проницательные глаза Кэт снова стали серьезными. — А что означает этот грустный взгляд? Я уже всерьез начинаю беспокоиться.

Неужели ее печаль так явно бросается в глаза? Но мысль об Оливии все это время не давала покоя ни ей, ни Джейку.

— Понимаешь, Кэт, наши надежды не оправдались, и даже после свадьбы Оливия по-прежнему настаивает на своих правах. Она не хочет только встречаться с Робертом, она хочет забрать его насовсем. Кроме того, стало известно, что Оливия уже подала официальное заявление в суд. Но мы справимся, не переживай, все будет отлично.

Кэт заглянула Николь в глаза, словно проверяя — до конца ли та откровенна. Николь выдержала участливый взгляд с трудом, хотя, продлись он чуть дольше, она бы не выдержала и опустила глаза.

Дело в том, что Николь действительно не все рассказала подруге. Зачем лишний раз расстраивать Кэт? Николь сама справится со своей болью.

— Ах, ну надо же, какая негодяйка! — воскликнула импульсивная Кэт, как всегда громким голосом привлекая внимание всех посетителей кафе. — Джейк сообщил этой бабе, что вы женаты, а она все равно подала заявление в суд.

Николь не надо было оборачиваться, она и так знала, что взгляды присутствующих прикованы к ее столику.

— Кэт, — мягко обратилась она, — я понимаю, что ты возмущена, но давай не будем говорить об этом здесь. Зачем давать лишний повод для сплетен.

— Хорошо, дорогая, как скажешь, — немного успокоившись, сказала Кэт. — Только помни, что я всегда и везде готова прийти тебе на помощь.

Николь сжала руку подруги. Как хорошо знать, что на свете есть человек, у которого в трудную минуту можно найти поддержку. Помимо неприятностей, связанных с Оливией, молодую женщину ужасно огорчали отношения с Джейком. Мало того что он заставил ее подписать контракт, так теперь старается отстраниться от нее, притом что ночью превращается в заботливого и нежного любовника.

Хлопнула входная дверь, но Николь не обратила бы на это внимания, если бы не округлившиеся глаза Кэт. Она обернулась и увидела Оливию, которая, как и в первый день их знакомства, стояла на пороге, рассматривая посетителей.

— Сейчас мне понадобится твоя помощь, Кэт. Пожалуйста, проследи за тем, чтобы Роберт не появился здесь.

— А ты как же?

— Я смогу позаботиться о себе.

Наконец Оливия заметила Николь и с довольным видом направилась к сопернице. Она искала меня, подумала Николь и приготовилась к неприятному разговору.

Оливия присела за столик и мило улыбнулась:

— Какая приятная неожиданность — встретить вас здесь.

Николь взглянула Оливии в глаза и поняла, что та, впрочем, как и Джейк когда-то, считает ее неспособной постоять за себя. Ничего, скоро эта самоуверенная брюнетка поймет, что сильно недооценивает ее.

— Добрый день, Оливия, — Николь заметила, как Кэт показывает, что Роберт под надежным присмотром. Ей стало спокойнее.

— Если хотите, Кэт принесет вам кофе.

— Я, пожалуй, выпью чая, — ответила Оливия, даже не взглянув на официантку. — Итак, теперь вы с Джейком, законные супруги. Ловко!

Она достала красивый портсигар и закурила.

— Примите мои поздравления с таким знаменательным событием, но только не надейтесь, что это помешает мне получить Роберта. Я уже сказала Джейку, что все равно обращусь в суд. — Оливия с вызовом посмотрела на Николь сквозь облако сигаретного дыма. — Роберт мой ребенок, и я не соглашусь на редкие встречи с ним. Когда я получу опекунские права, он постоянно будет со мной.

Николь пожалела, что Джейку так и не удалось обойтись без вмешательства суда.

— Оливия, а почему вы так уверены, что суд отдаст Роберта вам?

— Я же мать мальчика, а матерям всегда отдается предпочтение. Кроме того, мы с Клифом женаты довольно долго. У нас крепкая семья. Вы же с Джейком поженились весьма скоропалительно. Чем вы докажете, что ваша новоиспеченная семья не блеф и не развалится через месяц-другой?

Да, эта женщина пришла сюда не для переговоров, а похвастаться победой, которую, как она уверена, скоро одержит. Но Николь все-таки чувствовала легкое беспокойство в голосе женщины и попыталась определить его причины.

— А Клиф? Когда он здесь появится?

Оливия глубоко затянулась и после некоторой паузы ответила:

— Он приедет к началу слушания дела.

— Если у вас такая крепкая семья, как вы утверждаете, то для него это должно быть так же важно, как и для вас. Странно, почему он вместе с вами не борется за мальчика?

Оливия начала заметно нервничать. Николь поняла, что попала в цель. Подошла Кэт, поставила чашку с чаем. Как только Кэт отошла, Николь продолжила:

— Все дело в том, что Клиф не хочет, чтобы Роберт жил с вами, не правда ли, Оливия?

Руки Оливии задрожали:

— Нет, почему же. Он просто доверил мне самой заниматься этим вопросом.

— Вы приехали сюда, — продолжала допрос Николь, — потому что расстроены тем, что не можете больше иметь детей?

— Да. — Оливия заморгала, и Николь увидела, что в ее глазах промелькнул испуг, как у маленькой девочки. — И еще мне снились кошмары, каждую ночь я слышала, как Роберт зовет меня…

Как странно, — материнское горе и эгоизм переплелись в этой женщине, нервно курящей одну сигарету за другой.

— Николь, я хотела встретиться с вами, потому что, как мне кажется, вы рассудительней Джейка.

— Нет, Оливия, не поэтому. Вы решили, что я слабее и меня легче будет уговорить. — Николь дотронулась до холодной дрожащей ладони Оливии. — Многие считают меня слабой, видимо, из-за хрупкого сложения. Но моя сила сразу не видна, она внутри меня.

— Ах, Николь! Вы женщина, неужели вы не поймете меня? Вы смогли бы спокойно жить, встречаясь со своим ребенком всего лишь два-три раза в месяц? Я уверена, что нет. А Джейк требует от меня именно этого.

Николь видела, что глаза собеседницы полны слез, и, честно говоря, сочувствовала. Но в памяти возникли слова «Глупый Роб», напоминая о том, какую рану нанесла Оливия собственному ребенку.

— Я прекрасно понимаю вас, также понимаю и Джейка, но больше всего переживаю за Роберта.

— Вы должны согласиться, что ему необходима мать.

— Но я знаю, что мать однажды уже причинила мальчику боль.

Как быстро меняется настроение этой женщины. Сначала на лице был триумф, потом испуг, а теперь негодование.

— Зачем ворошить прошлое? Я изменилась, и теперь я здесь.

— И все же мне кажется, что для всех нас будет лучше, если вы согласитесь с предложением Джейка.

Лицо Оливии покрылось красными пятнами, глаза засверкали.

— Да как вы смеете советовать мне, матери ребенка?

— Смею, потому что забочусь о благополучии и здоровье Роберта.

— Неужели я об этом не забочусь? Вы делаете из меня какого-то монстра!

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста. Сейчас я объясню. У Роберта, как у любого из нас, есть свои страхи. Знаете ли вы, что угнетало вашего сына, с тех пор как вы ушли? Мальчик считал, что это он стал причиной вашего ухода.

— Ну и что такого? Вполне нормальная реакция. — Оливия закурила очередную сигарету.

— Нет, вы не дослушали. Роберт очень переживал, он считал, что он очень глуп. И прозвище, которое вы ему дали — «Глупый Роб», — убеждало его в этом. Ребенок постоянно жил в страхе, что и отец уйдет от него, как это сделали вы.

Глядя на Оливию, Николь сама чуть не расплакалась.

— Я не думаю, что вы со зла так называли Роберта или действительно так считали. У взрослых, когда они рассержены на детей, часто срываются обидные слова, о которых потом они-то забывают, но детям эта оценка западает в память, они так и оценивают себя. Но факт остается фактом. Я собственными глазами видела, что сделали с Робертом ваши слова и ваше бегство.

Оливия, нервно сломав в пепельнице сигарету, взяла сумочку, встала.

— Я не хочу, чтобы все эти люди видели мои слезы.

— Я провожу вас. — Николь тоже встала и прошла за Оливией на улицу.

Когда женщины подошли к черной машине, Николь сказала:

— Оливия, вы очень нужны Роберту, а он очень нужен вам. Что касается Джейка, то он хочет быть уверен, что его сыну ничего не грозит. На мой взгляд, единственный выход — согласиться на предложение Джейка.

— Интересно, а что хотите вы?

— Я хочу заботиться о тех, кого люблю, — не задумываясь ответила Николь.

— Вы любите Роберта? Я поняла правильно? — с горечью спросила Оливия.

— Люблю, но никогда не смогу стать его матерью.

Оливия пристально посмотрела на Николь и вдруг призналась:

— А знаете, я считала вас слабее.

— Я бываю слабой, но не тогда, когда моим близким нужна помощь. Это я уговорила Джейка пойти на уступки и разрешить вам встречаться. Я бы очень хотела, чтобы эти неприятные для всех нас разбирательства как можно скорее закончились. И закончились мирно.

— Я правильно поняла, вы защищали мои интересы перед Джейком? — удивилась Оливия.

— Поймите же, я забочусь не о ком-то одном, я забочусь о вас троих, и о себе тоже.

— Знаете, кажется, я вам верю. Обещаю подумать над тем, что вы сказали. — Оливия захлопнула дверцу и повернула ключ зажигания.




С тех пор как Джейк встретился с Оливией в гостинице, он почему-то изменился по отношению к Николь, хотя с сыном он оставался прежним. Он стал холоден с женой, избегал откровенных разговоров. Короче говоря, Джейк установил барьер, разделяющий его с сыном и — ее, Николь.

И сейчас, когда на кухне Николь рассказывала о встрече с Оливией, глаза Джейка по-прежнему оставались холодными. И чем дольше она говорила, тем больше ее задевало то, что Джейку сообщение явно безразлично.

Николь помнила, что муж вернулся совершенно разбитым после переговоров с Оливией. Видно, Джейк возложил слишком большие надежды на то, что брак с Николь заставит мать Роберта сразу отказаться от своих претензий. Теперь он, возможно, уже сожалеет, что связал свою жизнь с ней, Николь. И хотя с самого начала она знала, с какой целью Джейк устраивал эту свадьбу, все равно было очень обидно.

— Я мог бы и сам все уладить с Оливией.

Хороша благодарность за потраченные нервы!

— Оливия доверилась мне, как женщина женщине, и была, возможно хоть и не до конца, но все же откровенна.

Николь расстроилась и не могла этого скрыть. Джейк наконец-то понял, что обидел ее. Он обнял Николь.

— Прости. Дело во мне. Я понимаю, что ты и Оливия совершенно разные, но уже почему-то боюсь доверять женщине.

— Но нельзя жить вместе без доверия. Ведь все отношения в доме в конце концов основаны на нем. — Николь высвободилась из объятий и теперь, держа мужа за руки, с надеждой смотрела в его глаза.

— Извини, возможно, когда-нибудь случится, что я снова научусь доверять женскому полу, но сейчас не уверен даже в тебе. Прости меня еще раз.

Их разговор был прерван телефонным звонком.

— Я подойду, — сказал Джейк.

Николь отпустила его руки и медленно прошла в комнату. Она уселась на диван, поджав под себя ноги. Странный холод сковал тело. Возможно ли, что Джейк действительно больше не может любить? С тех пор как она приехала сюда, все ее силы и внимание были направлены на то, чтобы излечить от душевной раны маленького мальчика. Но, похоже, такой же болезнью страдает и сильный мужчина — его отец. Неужели она пытается добиться невозможного? Часто случается, что после тяжелой болезни человек так никогда и не восстанавливает здоровье до конца. А ведь душевное здоровье более хрупкое, чем физическое. Николь слышала голос Джейка, разговаривающего по телефону, но не пыталась вникнуть в суть разговора, когда услышала радостный крик:

— Николь!

Интересно, что могло так резко изменить настроение Джейка?

Он вбежал в комнату, подхватил жену на руки и закружился вместе с ней. В смеющемся человеке, чьи глаза горели восторгом, Николь узнавала прежнего Джейка. Того, каким он был до появления Оливии, и какого она полюбила.

— Только что позвонила Оливия. Она согласна отказаться от своих претензий! Со-глас-на! Со-глас-на!

В тот момент, глядя в его сияющие глаза, Николь чувствовала, как надежда на счастье снова затеплилась в ней.

— Спасибо тебе, Николь. Ты вернула мне сына. — Мужчина покрыл лицо жены поцелуями.

Николь положила голову на мощное плечо и наслаждалась теплом, исходившим от его тела. И все же, несмотря на искреннюю радость за мальчика, Николь чувствовала в груди какой-то странный холодный комок. Что-то изменилось в ней. Наверняка сказывались многодневная усталость и отчаяние. Она устала от своих попыток завоевать любовь Джейка. Устала от того, что приходится налаживать их отношения. Джейк еще не сделал ни одного встречного шага.

— Теперь осталось лишь все оформить у юриста, и Роберт может спать спокойно. Отныне его жизнь будет счастливой.

Опять он не сказал: «Наша жизнь». Но, может быть, теперь, когда проблема с Робертом решена, он наконец подумает о личной жизни?




— Миссис Джонсон, вы согласны с условиями договора? — вопросил судья, обращаясь к Оливии на заседании окружного суда.

Нервы Николь были натянуты как струна: вдруг Оливия передумает в последний момент!

— Да, согласна, — подтвердила Оливия.

Николь коснулась руки Джейка, нервно сжатой в кулак. Как он переживал! Сегодня закончилась черная полоса их жизни и начинается светлая. Начинается новая жизнь семьи Мэтер.

Джейк наклонился к своему адвокату Мартину и что-то ему шепнул.

Мартин поднялся и заговорил, обращаясь к судье:

— Ваша честь, прошу добавить для протокола. Договор предусматривает, что место и время встреч, а также все вопросы, связанные с Робертом Мэтером, должны быть согласованы с Джейком Мэтером или с лицом, специально им для этого уполномоченным. Иначе говоря, все опекунские права принадлежат только мистеру Джейку Мэтеру.

Это заявление будто оглушило Николь. Она сидела неподвижно, различала голоса, но они доносились словно издалека. В душе образовалась какая-то пустота.

Вот судья попросил Мартина объяснить, почему несмотря на то, что Джейк Мэтер женат, он продолжает настаивать на том, чтобы опекунские права принадлежали только ему.

Мартин ответил, что такова воля мистера Мэтера, и его жена не имеет ничего против.

Через несколько минут все формальности были выполнены. Николь бессильно опустила руку, все еще сжимавшую руку Джейка. Неужели она действительно для него пустое место, если он ее лишает даже возможности влиять на жизнь Роберта. А сколько Николь сделала, чтобы завоевать доверие Джейка, и все напрасно. Она была настолько расстроена, что ее просто мутило. Голова кружилась, стук сердца отдавался в ушах ударами молота. Николь оглянулась, люди уже вставали, пожимали друг другу руки. Похоже, все счастливы, они получили что хотели. Судебное разбирательство завершено.

Джейк сжал ее похолодевшую руку, потом наклонился и радостно поцеловал. Николь не сопротивлялась, она словно оцепенела. Успокойся и не терзай себя, успокаивала она саму себя, часто-часто моргая. Пусть боль утихнет. Тогда и ты без лишних эмоций все обдумаешь.

Джейк взял жену под руку и повел за собой. Сначала он долго благодарил Мартина и прощался с ним. Затем подошел к Оливии и ее адвокату, обменялся несколькими вежливыми фразами и направился к выходу.

Когда они очутились на улице, легкий ветерок освежил лица и растрепал им волосы.

— Все кончилось! — Джейк закружил Николь в воздухе. — Ты понимаешь, все кончено!

Когда ноги коснулись земли, она обняла мужа. Как приятно слышать смех и видеть восторг в серых глазах, которые совсем недавно были такими холодными и равнодушными.

— А теперь поехали за Робертом, я хочу поскорее увидеть его.

Они открыли все окна в машине, чтобы ветер унес остатки страха и переживаний, которые остались в закоулках их душ.

Когда машина остановилась около «Гранда», Джейк повернулся к Николь.

— Спасибо, Николь. Спасибо за все, что ты сделала для нас с Робертом. — Он склонился над ней, и горячий поцелуй соединил их губы. А потом маленькие легкие поцелуи покрыли ее брови, веки, своенравный подбородок.

Николь знала, что лишь один мужчина мог с такой бесконечной нежностью ласкать ее.

— Подожди нас здесь. Мы с Робертом присоединимся к тебе через пару минут, — добавил Джейк, разомкнув объятия.

Из-за бешеного стука сердца Николь с трудом поняла его слова. Но когда их смысл стал понятен, она резко выпрямилась. Руки сжались так, что ногти впились в ладонь. Напрасно она надеялась. Вот беда миновала, но Джейк по-прежнему не желает разрушать ту грань, которую сам же и установил. Он постоянно напоминает, что они трое — семья лишь формально. На самом деле отец и сын по одну сторону этой грани, а она — по другую.

Всю дорогу домой Роберт что-то оживленно рассказывал, но Николь, согласно кивавшая головой, так и не поняла о чем, она думала о своем.

Она помогла Роберту справиться со страхами, помогла Джейку уладить дело с Оливией. Все довольны и счастливы. Все, кроме нее, Николь. Она оказалась единственной, кто проиграл во всей этой истории.




15


Вернувшись домой, Джейк и Роберт сразу отправились на скотный двор, а Николь прошла в кабинет. Она в темноте устроилась в одном из кожаных кресел и задумалась.

В жизни Николь уже было время, когда она вела себя, как глупая наивная девчонка, переоценившая свои возможности. Во время болезни Ника ей казалось, что если она будет очень стараться и будет достаточно сильной, то обязательно поможет брату справиться со страшным недугом. И как ужасно чувствовала себя, когда смерть разбила ее иллюзии.

Похоже, горький урок не пошел на пользу. Она во второй раз попала в одну и ту же ловушку. Почему решила, что своей любовью сможет вызвать ответное чувство в сердце Джейка? Теперь она поняла, как заблуждалась, думая, что сможет жить, лишь отдавая любовь и ничего не получая взамен.

Дрожащей рукой Николь включила настольную лампу, тяжело вздохнула и принялась листать записную книжку. Найти нужный номер не составило особого труда. Поговорив по телефону, она выключила свет и направилась на кухню.

Несмотря на подавленное состояние, Николь сумела приготовить праздничный ужин.

Роберт наклонился над большим пирогом, испеченным Николь в виде солнца. Мальчик помогал отцу делить на части золотистую мякоть. Николь пришлось изрядно повозиться, делая из теста лучики. Зато пирог получился необыкновенно красивым и вкусным. Чтобы придать своему творению большую правдоподобность, она застелила блюдо голубой, цвета неба салфеткой. Николь надеялась, что при виде пирога Роберт вспомнит разговор с отцом, когда Джейк сравнивал любовь к сыну с солнцем, которое всю жизнь будет согревать его своими лучами.

Николь смотрела на счастливых отца и сына. Но к любви и радости, которые она испытала, видя их смеющиеся лица, примешивалось горькое чувство одиночества, словно она была лишней на этом празднике.

Роберт спокойно спал под надежной охраной двух четвероногих телохранителей.

Николь и Джейк с кофе вышли на крыльцо. Тихая ночь приняла их в свои объятия.

— Мне до сих пор не верится, что этот кошмар с Оливией уже позади.

— Хорошо, что это так, — отозвалась Николь.

— Ты знаешь, кажется, я сам себя не понимаю. Вместе с чувством облегчения вдруг ощутил странную пустоту. Словно что-то важное вырвано из моей жизни.

— Наверное, потому что смысл твоей жизни зависел сначала от страхов, которые испытывал Робби, потом от стремления защитить его от матери. А теперь, когда цель достигнута, твоя жизнь утратила смысл.

Джейк с некоторым удивлением воззрился на Николь.

— Моя мудрая Николь, у тебя готовы ответы на все вопросы.

Милый комплимент, подумала Николь, но муж, к сожалению, не прав.

— Хорошо, если бы это было так…

— А что? Разве я ошибся? — улыбка исчезла с его лица. — Что-то тебя волнует? У тебя трудности? Расскажи мне, может, мы вместе решим.

— Джейк, объясни, пожалуйста, почему, несмотря на то, что я твоя законная жена, ты так настойчиво добивался на суде права самому решать вопросы, связанные с Робертом?

— Я должен всегда быть уверен, что мой сын в безопасности.

— Ты боишься, что я могу сделать Роберту что-нибудь плохое. Неужели ты не понял, какие мы с Оливией разные?

— Нет, ну что ты! Ты совершенно не похожа на Оливию, и только поэтому я сделал тебе предложение.

— Не спорю, умом ты это, возможно, и понимаешь, но подсознательно все время ждешь, что рано или поздно я обязательно попытаюсь обидеть Роберта.

— Ты ошибаешься…

— Я бы очень хотела ошибаться, но то, что ты лишил меня всех прав на Роберта, говорит, что ты совсем не доверяешь мне.

Джейк подошел к деревянным перилам и, облокотившись, стал упорно смотреть на белеющие в темноте постройки.

Он долго молчал, тогда Николь решила продолжить:

— Когда выходила за тебя замуж, я обещала тебе любовь, взамен ожидая если не ответного чувства, то по крайней мере доверия, привязанности. Теперь же вижу, ты считаешь, что я не достойна даже этого.

Тут Джейк резко повернулся к жене:

— Вспомни-ка. Я не обещал тебе никаких чувств! Я гарантировал лишь защиту и материальную обеспеченность.

Николь ощутила почти физическую боль. Она не могла говорить и лишь смотрела на Джейка, чувствуя, как ее мечты рушатся одна задругой.

— Я честно предупреждал, что не могу дать тебе большего, когда просил выйти за меня замуж. И ты согласилась с такими условиями. Подчеркиваю, сама согласилась, тебя никто не заставлял.

Да, наивная дурочка, она действительно пошла на эти условия, думая, что ее жаркая любовь растопит холод в сердце Джейка, если не сразу, то хотя бы после того, как проблемы с сыном будут улажены.

Джейк подошел вплотную к Николь. Она почувствовала тепло, исходящее от его тела, ощутила дыхание на своем лице.

Согрей меня, позвала про себя Николь, сейчас только заметив, какой ледяной холод сковал ее тело. Люби меня, беззвучно взмолилась она. Но услышала бесстрастный голос:

— Ты приняла тогда мои условия, или я что-то путаю?

— Нет, не путаешь. Я думала, что смогу любить и не быть любимой. Но теперь поняла, как ошибалась, — обессиленно звучал ее голос. — Без твоего доверия и любви я не могу жить.

— Я могу дать тебе защиту, материальное…

Но Николь не дала ему договорить эту фразу:

— Мне нужна твоя любовь.

Джейк отстранился.

— Я не могу дать тебе то, что ты просишь! — Сильное тело мужчины было натянуто как струна. Но в эту минуту он показался Николь робким и маленьким мальчиком, которому тоже нужна защита.

Я не отступлюсь от тебя, думала Николь. Я должна быть сильной, должна сражаться за наше будущее. Я со всем справлюсь. Хотя в эту минуту больше всего хотелось убежать, запереться в своей комнате и, зарывшись головой в подушку, спрятаться от горькой правды. Но если не я, то кто же? — спросила она себя и сказала мужу:

— Ты говоришь, что отдал всю любовь Роберту. Хорошо, пусть так и будет. Я больше не буду просить тебя о невозможном. Люби сына, а я стану только твоим другом. Товарищем, всегда готовым прийти тебе и твоему сыну на помощь. Быть твоей женой и знать, что ты меня не любишь, я больше не могу.

— Моим другом? — Джейк с недоумением посмотрел на Николь, — Другом… — снова повторил он. — Мои друзья — Джейсон, Нэд, но ты? Нет, это — немыслимо.

— Но если ты не можешь дать мне то, о чем я тебя прошу, то прости… я тоже не могу поступить иначе.

— Другом… значит, другом? — Джейк решительно шагнул к Николь и подхватил ее на руки.

Стремительно он вошел в дом и, перешагивая через две ступеньки, с Николь на руках поднялся на второй этаж.

— Моим другом, — снова и снова повторял Джейк.

Когда Николь оказалась в постели, Джейк склонился над ней.

— Но моим друзьям никогда не испытать того, что испытаешь сегодня ты…

Мужчина погасил лампу, и чарующий лунный свет наполнил комнату.

Никогда еще Джейк не был так взбешен. «Друзья»! Николь произносит это слово так, словно они дети, которые расстаются после летних каникул и обещают писать друг другу зимой. Что за ерунда! Она должна забыть об этой чуши и забудет! После сегодняшней ночи никогда в ее голове слова «друг» и «Джейк» не встанут рядом. Сегодня она, надеюсь, узнает о том, что он чувствует, но не может выразить словами.

Джейк глубоко вздохнул, чтобы чуть успокоиться и побороть желание сразу овладеть ею. Нет!

Его жена заслуживает большего. Она должна сегодня плавиться в его объятиях от страсти и понять, что они созданы для того, чтобы быть вместе.

Джейк взял ладони Николь и положил ей на грудь, сверху накрыл своими. Их руки начали путешествие по ее трепещущему телу.

Мужчина стиснул зубы, стараясь сдержать бушующую страсть. Никогда ни Оливия, ни другая женщина не вызывали у него такого бешеного желания. Но сейчас он должен контролировать себя, чтобы дать женщине полноту чувственных ощущений. Джейк продолжал нежно управлять руками Николь, словно она ласкала себя.

Что-то новое и порочное таилось в этих медленных движениях, необычайно возбуждающее. Они оба дрожали.

Друзья! Он даже не стал раздевать ее, пусть женщина сама захочет этого, когда забудет, что говорила несколько минут назад.

Джейк слышал частое, хрипловатое дыхание Николь. Он посмотрел на ее запрокинутое лицо. Кажется, теперь она поняла, что им никогда не быть друзьями. Они прежде всего — мужчина и женщина, которые хотят друг друга. Тогда он осторожно начал раздевать ее, наслаждаясь атласом кожи и ароматом сирени. Мужчина приподнялся, чтобы сорвать с себя нетерпеливым движением рубашку и джинсы.

И вот Джейк снова прижался к ней, но уже обжигая обнаженным телом. «Друзья». Джейк повернул Николь на живот. Его язык, щекоча, стал двигаться от шеи вниз по спине, руки поглаживали бедра. Дрожь волнами пробегала по телу Николь. У Джейка чуть не вырвался стон наслаждения, но он снова сдержал себя и стал, легко водя губами, целовать чувствительную кожу.

Николь заметалась под ним и застонала от желания, и лишь теперь Джейк разрешил себе дать волю страсти и соединился с ней.

Он слышал, как Николь повторяет его имя, но этого ему было мало. Друзья, друзья — эхом повторялось в его голове.

Вдруг Николь крепко обняла его и прошептала:

— Дорогой, желанный мой, я не могу без тебя…

Наконец-то он услышал то, что хотел, и никаких «друзей» в его адрес.

— Я хочу снова услышать то, что ты сказала, — сквозь сон услышала Николь голос мужа. — Пожалуйста, повтори эти слова снова.

Она открыла глаза и увидела, что уже утро. Джейк в рабочей одежде склонился над нежащейся в постели женой.

— Я люблю тебя, — повторила Николь.

Мужчина улыбнулся и обжег ее губы долгим горячим поцелуем. Но в сердце Николь не было радости. Прошлой ночью все слова любви сказала она. Теперь женщина понимала, что так будет всегда, если у нее не хватит решимости пойти на риск.

Джейк поднялся и, кивнув жене на прощание, вышел. Николь села на кровати. Возможно, придется потерять все, но жить, как сейчас, ничего не меняя, она уже больше не могла.

Когда Роберт спустился к завтраку, ее вещи уже упакованные лежали в машине. Она поставила перед мальчиком кашу, обычное утреннее блюдо, налила себе кофе и села за стол.

Странно, в доме было тепло, но Николь никак не могла согреться. Не помог даже шерстяной свитер, надетый поверх рубашки. На мгновение стало страшно при мысли о том, что она решила. Но лишь на мгновение. Ведь все, что Николь задумала сделать, она сделает не только ради себя и Джейка, но и ради Робби. Мальчику нужна семья, где царят любовь и согласие. Это поможет ему в жизни.

— Роберт, — осторожно начала Николь, когда тарелка мальчика опустела. — Мне надо поговорить с тобой.

— О чем? — мальчик с интересом посмотрел на Николь серыми, как у отца, глазами.

— Мне нужно уехать в город на некоторое время.

— За покупками?

— Нет, милый, я должна буду остаться там.

— Значит, ты хочешь бросить меня, как и моя мама? — Мальчик соскочил со стула так резко, что Гулливер, дремавший у его ног, вздрогнул и испуганно поднял голову. — Но ты же обещала, что никогда не сделаешь этого.

— Нет, Робби, ты ошибаешься.

— Да, да, я знаю. Ты тоже обманула меня. — И Роберт заплакал.

Николь, присев на корточки перед малышом, взяла его ручки в свои.

— Нет, мой маленький, я не бросаю тебя. Мне просто надо уехать отсюда. Послушай, я тебе все объясню.

Роберт кивнул в знак согласия. Подбородок мальчика дрожал, в глазах стояли слезы. Николь проглотила подступающий к горлу комок.

— Я уеду из этого дома, но не брошу тебя. В городе я сниму квартиру. И каждый день, когда мой мальчик будет приезжать на автобусе в школу, буду встречать его, чтобы обнять и передать пакетик с сэндвичами и всякой вкуснятиной. А будет это скоро, ведь до начала занятий осталось всего лишь несколько дней.

— Но ты не будешь играть со мной в футбол, укладывать меня спать, не будешь печь вкусные пироги?

— Нет. Но знай, ты всегда будешь со мной вот здесь. — И Николь указала рукой на сердце.

— Но почему ты хочешь уехать?

Да, непростой вопрос. Как объяснить ребенку, что она уезжает с робкой надеждой, что папа вернет ее. Что Джейк поймет, что Николь необходима ему, что он любит ее, но боится признаться себе в этом.

— Помнишь, ты убежал из дому? — Роберт кивнул, — Ты боялся, что мы с папой не любим тебя. — Роберт снова — уже понимающе — кивнул.

— И я уезжаю поэтому. Я знаю, что ты любишь меня, но не уверена, любит ли меня твой папа. Если любит, то разыщет в городе, привезет обратно, и мы заживем все вместе, даже лучше, чем раньше. А если твой папа не приедет, то я точно буду знать, что он меня не любит.

— Я помогу тебе, — сказал Роберт, его глазенки засверкали. — Попрошу папу, чтобы он любил тебя. Папа всегда делает все, что я прошу.

— Не надо, милый. Любовь не приходит по приказу или просьбе. Он сам должен решиться. Если папа равнодушен ко мне, то тут уж никто не поможет.

Роберт понял, что не может помочь Николь, и его взгляд снова погрустнел. Тогда Николь взяла маленькое личико в ладони и, глядя ему в глаза, сказала:

— Однажды я уже просила тебя поверить мне. Ты помнишь?

— Когда мама приехала, чтобы забрать меня?

— Я не обманула твоего доверия? Все было в порядке?

Роберт закивал в знак согласия.

— Сейчас снова прошу тебя поверить мне. То, что сегодня я уйду из этого дома, не значит, что я уйду из твоей жизни. Каждое утро я буду встречать тебя у школы, чтобы обнять и поцеловать моего Робби.

— И чтобы передать пакетик с завтраком, — практично продолжил мальчик.

Николь засмеялась:

— Да, с твоими любимыми сэндвичами, которые сама буду готовить.

Их разговор был прерван звонком в дверь. Это приехала Мелия Тордвальдсен, та самая сестра соседа, с которой они познакомились, когда выбирали котенка.

— Раньше наш Пусси жил у нее, — вспомнил Роберт.

— Да. И поэтому я подумала, что миссис Тордвальдсен понравится тебе. Она воспитывала нашего Пусси, и это неплохо у нее получилось. А теперь она будет присматривать за вами всеми.

Следующие несколько часов Николь помогала миссис Тордвальдсен устраиваться в доме. Два чемодана были оставлены в комнате, которую раньше занимала Николь. Затем Николь и Роберт устроили небольшую экскурсию по дому, знакомя Мелию с хозяйством.

Перед отъездом Николь зашла в кабинет Джейка. Она немного постояла, вдыхая, может, в последний раз тот запах, который о многом напоминал ей. Затем, положив на стол конверт и похлопав на всякий случай по карману джинсов, куда без труда поместились все ее сбережения, Николь вышла из кабинета и плотно закрыла за собой дверь.

На прощание она еще разок обняла и поцеловала Роберта, а потом приласкала Гулливера и Пусси, даже сними было тяжело расставаться. Все время Николь усилием воли сохраняла улыбку на лице. И лишь когда владения Мэтеров скрылись, слезы безудержно хлынули из глаз.

Она остановила машину, чтобы справиться с приступом боли, разрывавшим сердце. Николь снова почувствовала себя одинокой и ненужной. Такой, какой она чуть больше месяца назад ехала по этой же дороге, но в другую сторону.

Только через час, с опухшими от слез глазами, Николь добралась до города.




16


Джейк рукой устало размазал на лице дорожную пыль, недовольный собой. За весь день сделана лишь половина намеченного. Его мысли были слишком заняты Николь.

Пока он шел от машины к дому, странное ощущение преследовало его. Что-то изменилось в картине, которую он уже привык видеть, возвращаясь по вечерам с работы. Ну конечно же! Как он сразу не догадался. Обычно окна, наполненные теплым светом, делали дом уютным и притягательным. Сегодня окна были черными, будто мертвыми. Совсем как в тот страшный вечер, когда он нашел свой дом пустым. Лишь маленький Робби в мокрых штанишках плакал, сидя в темной комнате на ковре…

Как только Джейк стал подниматься на крыльцо, из дома навстречу выбежал Роберт. Джейк подхватил сына и прижался колючей щекой к пушистой детской головке. Зачем вспоминать прошлое, похожее на кошмар, когда Роберт жив, здоров и радуется его приходу, думал Джейк. Но когда мальчик уперся кулачками в плечи отца и посмотрел в лицо, тот испугался.

— Что случилось, сынок? — спросил он неожиданно севшим голосом.

— Николь уехала.

Словно вихрь, Джейк, сжимая мальчика в руках, влетел в дом и бросился на кухню. Только там горел свет. Но вместо Николь он обнаружил там Мелию Тордвальдсен. В фартуке, с волосами, аккуратно собранными в пучок, она являла тот образ экономки, который рисовал себе Джейк, давая объявление в газету. Он застыл, все еще не понимая смысл происшедшего.

На лице миссис Тордвальдсен отразился при виде молчавшего мужчины неподдельный испуг. Словно защищаясь, она подняла деревянную ложку, которую держала в руках, и стала медленно пятиться.

— Миссис Тордвальдсен, извините, все в порядке. Я просто не ожидал увидеть вас здесь.

— Вообще-то, Николь предупредила, что вы будете удивлены, но я не думала, что настолько.

Джейк взглянул на свое отражение в зеркальной дверце шкафа и понял, почему женщина так его испугалась. Джейк напоминал маньяка-убийцу, каким его обычно показывают по телевизору, да к тому же давно не мытого.

Ну и видок, усмехнулся Джейк. Как еще бедная женщина не упала в обморок, увидев такое чудовище. Но улыбка исчезла, как только он вспомнил, что Николь — его Николь — ушла.

— Она оставила вам письмо, — сказала миссис Тордвальдсен, все еще держа перед собой деревянную ложку. Она не могла прийти в себя из-за того, что новый хозяин появился в таком виде. — В вашем кабинете.

По-прежнему держа на руках мальчика, Джейк поднялся на второй этаж, оставил сына в детской и отправился в ванную. Закрыв глаза, подставил лицо под горячие струи. «Николь ушла, Николь ушла», — молотом стучала в голове одна и та же фраза. Внутренний голос твердил: она сбежала, совсем как Оливия, бросив тебя и Роберта. А ты, глупец, верил, что Николь другая, что не способна на предательство.

Джейк вышел из ванной и, сжав зубы так, что они заскрипели, пошел к сыну. Сейчас придется начинать все сначала. Словно не было тех долгих месяцев, когда в душе Роберта потихоньку заживали раны. Но мальчик беззаботно играл на ковре с Гулливером. Джейк осторожно присел на кровать и стал застегивать пуговицы на рубашке. Легкий запах сирени настиг его, запах, сводивший с ума. Как ему не хватало Николь, с ее нежными руками и с этим ароматом, который даже после того, как его обладательница покинула дом, все еще витает в воздухе…

Роберт продолжал спокойно играть с Гулливером, и Джейк тихо вышел из комнаты. Достав из бара бутылку бурбона, с бокалом в руках, он устроился в кожаном кресле и распечатал конверт, оставленный Николь. Пришлось положить письмо на стол, руки слишком дрожали.




«Дорогой Джейк. Я знаю, что ты сейчас разъярен из-за моего отъезда, и даже готова поспорить, что считаешь меня второй Оливией. Но ты ошибаешься. Я — не Оливия и никогда ею не буду. Вся беда в том, что ты боялся доверять мне, боялся полюбить. До последнего дня во мне еще теплилась надежда. Я думала, что это связано с опасностью, нависшей над Робертом. Но вот все позади, а ты даже и не думал сокращать расстояние между нами.

Я люблю тебя. Люблю слишком сильно, чтобы оставаться с тобой, зная, что нелюбима. Понимаю, ты боишься рисковать и обжечься во второй раз. Что ж, решай сам. Я хочу, чтобы ты знал одно: я всегда готова прийти на твой зов и подарить тебе и Роберту любовь, силы и жизнь.

Подумай, пожалуйста, и если любишь, то поговори с Кэт. Она знает, где меня найти. А если твое сердце закрыто для меня, то я останусь рядом ради мальчика.

Пусть выбор принесет тебе счастье. Николь».




Джейк закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Николь еще надеялась, что он поймет ее? Она предала Роберта, предала его. Также, как Оливия. Взяв письмо, он аккуратно вложил его в конверт и убрал в стол. Затем выключил свет и пошел на кухню, где за столом беседовали Роберт и миссис Тордвальдсен.

— …А еще Николь обещала, что будет каждый день приносить мне в школу завтраки.

Голосок Робби доносился словно издалека. Погруженный в свои мысли, Джейк механически сел за стол и принялся за ужин, не чувствуя вкуса еды.

— О чем ты говорил, сынок? — переспросил он.

— Я сказал, Николь обещала каждый день встречать меня у школы и приносить завтраки.

Нет, он не хочет видеть сына обманутым. Сколько выдержит Николь? День, может, неделю она будет встречать его, а потом? Как это объяснить мальчику?

— Сынок, миссис Тордвальдсен сама будет готовить завтраки в школу. Думаю, Николь будет сложно каждое утро встречать тебя.

— Нет, она будет там каждое утро. Николь всегда выполняет обещания.

Тогда почему она ушла? — хотел спросить Джейк, но вовремя остановился. Хорош бы он был, если бы просил своего малолетнего сына объяснить, почему личная жизнь отца никак не складывается. Джейк посмотрел на мальчика. Тот был весел и беззаботен, его, казалось, не огорчил уход Николь, не то что после бегства Оливии. И тогда Джейк осознал, что его сын совсем не маленький беспомощный комочек нервов. Роберт крепко встал на ножки, и его непросто вывести из уравновешенного состояния. И благодарить за это он должен только Николь.

— Ты не скучаешь по Николь, сынок?

— Конечно, скучаю. Но знаю, она уехала, из-за чего я убежал из дому. Иногда просто хочется узнать, любят тебя или нет.

Джейк закрыл глаза. Неужели все так просто? Николь убежала из дому, как ребенок, чтобы проверить, любят ли ее. Он повернулся к миссис Тордвальдсен, которая настороженно смотрела на него.

— Мне нужно съездить в город. Вы приглядите за Робертом?

Добродушная женщина с удовольствием согласилась. Тогда Джейк поспешил к выходу. На пороге его догнал Роберт.

— Папочка, — сказал мальчик, беря отца за руку, — привези Николь домой. Скоро начнется зима, и ей будет холодно каждое утро ждать меня у школы.

По дороге, сидя за рулем, Джейк невольно улыбался. Неужели маленький сын понимает в любви больше, чем он, взрослый мужчина. Возможно, любовь проявляется, когда хочется, чтобы близкому человеку было хорошо. Джейк все еще размышлял — любит ли он Николь или нет, когда машина остановилась у «Гранда».

Кэт Джейк нашел на кухне.

— Где она? — спросил и понял, что даже не поздоровался.

Кэт нахмурила брови, покачала головой, но потом рассмеялась.

— Эх ты медведь! Мог бы обратить внимание на мое платье и новую прическу.

— Да, Кэт, прости. Ты действительно необыкновенна! А что случилось?

Кэт подняла руку поправить волосы, и Джейк заметил, как на пальце что-то блеснуло. Кольцо с бриллиантом!

— Нэд? — только и спросил Джейк. Лицо женщины осветилось счастливой улыбкой.

Тогда Джейк обнял и расцеловал ее. Ему было стыдно, что он не знал о таком важном событии в жизни друзей.

— Кэт, я так рад за вас с Нэдом. Будьте счастливы!

— Мы-то будем, а ты как обращаешься с Николь? Смотри, Джейк, или я не ручаюсь за себя. Никогда еще не видела, чтобы девушка выглядела такой несчастной.

Джейку следовало бы догадаться, что лучше не раздражать Кэт. Это всегда чревато крупными неприятностями. И ради Николь, которую успела полюбить, Кэт готова надавать другу хороших тумаков.

— Подожди, Кэт, не горячись. Лучше скажи, где найти ее.

— Но только смотри мне. — Кэт строго покачала головой. — Твоя девочка поселилась у Пита Джефферсона в тридцать втором номере.

— О черт! Хуже места не найдешь. Дешевая ночлежка для ковбоев, — сказал Джейк, а про себя подумал: как глупо; вместо того чтобы хозяйничать в теплом уютном доме, она сидит сейчас в холодной тесной каморке.

— Неужели она не могла остановиться где-нибудь еще?

Глаза Кэт округлились:

— Николь не миллионерша, чтобы позволить себе жить в роскошной гостинице. Тем более она собирается остаться в городе, чтобы общаться с Робертом.

— Ей вообще не нужно платить за жилье. У нее есть свой дом.

— Милок, не надо ничего объяснять. Оставь красноречие для Николь. Вместо того чтобы болтать со мной, лучше поспеши-ка к жене.

Джейк поехал на машине, хотя гостиница была в двух шагах. Хотелось сразу забрать Николь, ее вещи и отвезти домой.

Взбежав по лестнице, Джейк быстро нашел нужную комнату и забарабанил так, что хлипкая дверь задрожала. Это еще раз убедило его, что Николь нельзя оставаться в этом убогом подобии жилья.

Неожиданный стук нарушил гнетущую тишину в тесной комнатенке. Николь сразу догадалась, кто это. На секунду она закрыла глаза и обратилась с мольбой к Богу, чтобы он подсказал правильные слова и дал силы для разговора с Джейком. И только потом открыла дверь.

Джейк молча вошел в комнату.

Николь уже распрямила плечи и подняла подбородок, готовая дать отпор.

Это хорошо знакомое движение лишило Джейка остатков самообладания. Он привлек к себе женщину за плечи и прижался к ее податливым губам. Не в силах сопротивляться страсти, бросившей их навстречу друг другу, Николь обвила руками шею мужа.

— Поехали домой, — сказал Джейк, наконец оторвавшись от ее губ.

— Я бы очень хотела этого… — Николь почувствовала, как комок подступает к горлу.

— Тогда собирайся. Машина ждет внизу.

Ее руки мягко обхватили лицо Джейка и приподняли навстречу ее ждущим глазам.

— Я люблю тебя и хочу вернуться домой. Но понимаешь, для счастья необходима и твоя любовь.

Джейк отступил, и Николь опять почувствовала невидимую грань между ними.

— Ты просишь о невозможном. Я не могу дать тебе любовь.

Николь чувствовала, что комок в горле становится больше и больше. Еще одно мгновение, и она заплачет.

— Нет, Джейк, ты можешь. — Она опустила голову, чтобы сосредоточиться. Возможно, это самый ответственный момент в жизни, может именно сейчас решалась ее судьба.

— Каждый, кто решается на такое чувство, как любовь, идет на большой риск. Он открывает сердце другому, даже понимая, что оно когда-нибудь может разбиться о стену непонимания и равнодушия. Но без любви жизнь будет серой и пустой. Так почему не рискнуть? Я знаю, ты способен на это.

Да, может, он и любит Николь, но как может мужчина идти на поводу у чувства. А как же Роберт? Ведь на кон ему придется поставить не только свое сердце, но и благополучие сына. А этого позволить себе никак нельзя. Мысли лихорадочно метались в голове мужчины.

Николь видела, что рассудок борется в Джейке с сердцем, и решила сделать еще одну попытку. Если он сейчас уйдет, то уже никогда не вернется.

— Джейк, я понимаю, твое сердце разбито Оливией, и тебе кажется, что оно не может любить. Но любовь в твоем сердце как зерно в земле. Немного тепла и влаги, и сухая крупинка превратится в зеленый росток.

Но Джейк покачал головой, перечеркивая ее доводы.

— Николь, поехали домой. Я обещаю быть внимательным, заботливым…

Он не понял! Николь, уже не сдерживая слезы, произнесла:

— Нет. Мне нужна твоя любовь.

— Ах, Николь, пожалуйста, вытри слезы. Я не могу видеть, как ты плачешь. Мне сразу становится не по себе. Вытри слезы и поехали домой.

— Я уже сказала — нет.

— Ну что ж, держи. — Джейк достал пачку денег и протянул Николь. — Должна же ты на что-то жить. Но если ты передумаешь, я буду рад твоему возвращению.

— Убери деньги, я их не возьму. А насчет того, что я передумаю, ты заблуждаешься. Это невозможно. Разве что ты рискнешь и полюбишь… Если же нет… — Николь ужаснулась словам, которые говорила, но другого выхода нет, это был последний отчаянный рывок. — Если же нет, то просто уйди из моей жизни. И мы пойдем каждый своим путем.

Джейк стиснул зубы, скулы выпукло обозначились на его лице. Трус, не хватает мужества признаться Николь и себе в чувстве, которое действительно живет в сердце. Но вслух произнес:

— Нет, я не могу.

— Тогда уходи, — тихо сказала Николь, опустив голову.

Джейк развернулся к двери и медленно пошел неуверенными шагами.

Успокойся, больше ни слова, уговаривала себя Николь, но, когда он открыл дверь, она не выдержала:

— Джейк Мэтер, я не считала тебя трусом, так неужели я ошиблась?

Она подбежала к двери, надеясь, что сейчас он вернется, обнимет ее и скажет, что рискнет, что останется.

Но Николь увидела лишь широкую мужскую спину. Джейк уходил. Уходил навсегда из ее жизни.

Она закрыла дверь и медленно опустилась на пол. Тело сотрясалось от рыданий. Я проиграла опять. Жизнь кончена.

Но слезы высохли. Снова заговорила волевая и упрямая натура. Николь, только что рыдавшая в отчаянии, начала быстро собирать вещи. Ну и пусть будет смеяться весь город. Она готова на все, лишь бы это дало малейший шанс отстоять свое счастье.

Николь вышла на улицу, поставила чемоданы на мостовую и уселась на них. Если Джейк не вернется сейчас, то, приехав домой, застанет надрывающийся телефон. Сердобольные жители обязательно сообщат, что жена сидит посреди города на чемоданах и ждет его.

Николь назвала его трусом. Черт возьми! Последний раз он слышал это слово в свой адрес, когда был мальчишкой. И то сосед по парте очень пожалел о сказанном.

Джейк чисто механически вел машину, погруженный в раздумья. Трус! Но может ли он что-либо возразить? Николь действительно любит его. Это не какое-нибудь мимолетное увлечение. Она не раз доказала глубину своего чувства. Так почему же он, взрослый мужчина, топчется на месте как неловкий подросток? Почему боится посмотреть правде в глаза?

Машина, казалось, сама резко затормозила у обочины. Джейк обхватил голову руками. Трудно осознать это. Днем и ночью думая о Роберте, он боялся остаться наедине с мыслями о разбившейся жизни и искалеченном сердце. С появлением Николь страх принял другую форму. И хотя со временем Джейк начал понимать, что эта женщина нужна ему, боялся открыть душу, боялся обжечься во второй раз. Джейк прятался за заботой о сыне. Как за ширмой, прятал свою слабость и даже трусость.

И сегодня, вместо того чтобы честно признаться, что он действительно любит Николь, Джейк сбежал, как последний трус. Не хватало даже мужества признаться себе в этом. Вопрос в том, хватит ли у него мужества все исправить?

Издалека, по звуку, Николь узнала машину Джейка. Сердце запрыгало от радости, хотя она и попыталась внушить, что его возвращение еще ничего не значит. Она неподвижно сидела на чемоданах, ожидая мужа с надеждой и страхом.

— Сумасшедшая, что ты делаешь? — Джейк выпрыгнул из машины, подхватил Николь на руки и, радостно смеясь, закружился вместе с ней.

— Я жду тебя и твою любовь, — с нежностью в голосе и все еще боясь поверить в свое счастье, ответила Николь.

— И не напрасно. Я вернулся, чтобы сказать, что готов рискнуть.

О небо! Она действительно слышит от Джейка эти слова, или это — ее фантазии?

— Джейк, скажи, ты любишь меня?

Мужчина замер. Он думал, что уже никогда не произнесет этих слов, разве что Робби. Но склонился к уху Николь и прошептал:

— Я люблю тебя.

Она закрыла глаза. Джейк продолжал:

— Я давно люблю тебя, но из-за дурацких страхов пытался скрыть это в первую очередь от себя.

— Джейк Мэтер, я тоже люблю тебя и обещаю, что мы всегда будем вместе.

Продолжительный поцелуй посреди главной улицы города скрепил обещание.

— Джейк, скорее поехали домой, если честно, то я уже соскучилась. Сколько можно так сидеть?

Чемоданы заброшены в багажник. Николь на обычном месте рядом с Джейком. В салоне сразу запахло сиренью. Домой. Да, они ехали в свой теплый уютный дом, в котором отныне не будет места недоверию и отчужденности. Дом, в котором будет жить настоящая семья.




Эпилог


Николь смотрела на луг, покрытый молодой зеленью. Ей нравилась весна. Хотя, Николь лукаво улыбнулась своим мыслям, совсем недавно она была в восторге от зимы. А сейчас весна кажется чудесным временем года, наверное, пока не наступит лето.

Николь любила стоять на кухне перед большим окном. Отсюда она наблюдала, как впервые, уже имея на это законные права, Оливия приехала навестить Роберта. С тех пор прошло немало времени. И сейчас Николь видела отъезд черной машины.

Николь заметила забавную троицу, резвившуюся перед домом. Роберт бежал, размахивая матери вслед рукой, Гулливер несся впереди мальчика, а за ними, отчаянно пытаясь поспеть, семенил Пусси. Николь засмеялась.

— Джейк, — позвала она. Очень хотелось, чтобы муж тоже увидел эту сценку.

Сзади послышались уверенные шаги, и теплые руки Джейка опустились на ее уже заметно округлившийся живот.

— Мне нравится думать, что наш малыш растет вот здесь. — И Джейк погладил живот Николь.

— Посмотри, — она рукой указала на Роберта и компанию.

Джейк посмотрел в окно и увидел, как его сын бежал по зеленому лугу, протягивая руки к солнцу и голубому небу.

Мужчина склонил голову, прижавшись к мягким волосам жены. Он прекрасно знал, кого надо благодарить за покой и детский смех, которые поселились под его крышей. И Джейк поцеловал Николь.

— Какие мы счастливые, — улыбаясь, сказала женщина.

Да, мы очень счастливы, думал Джейк, не в силах говорить от ощущения огромной радости жизни.




Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.