Зелье для похудания
Светлана Аркадьевна Лаврова








Повесть-сказка на тему, актуальную для любой девочки, женщины и даже Бабы Яги.






Светлана Лаврова

Зелье для похудания


Вот женщина: она грустит,

Что зеркало ее толстит.

    

И. Губерман








Глава 1. Толстая принцесса


— Сами дураки! А я принцесса! — кричала Юлька, вся красная от возмущения. — А вы дураки! Дураки!

Она явно повторялась, потому что мало знала ругательных слов. Такой вот пробел был в ее образовании.

— Ха-ха! Принцесса свинячьего королевства!

— Жирная!

— Жиртрест!

— Толстозадая!

— Дура!

— Принцесса — десять тонн!

Они еще много чего кричали, эти мальчишки, не пуская Юльку в подъезд. Особенно усердствовал Митька, противный человек со второго этажа. Он так орал, что слюна брызгала во все стороны.

— Ну и ладно! — Юлька сдалась, повернулась к врагам спиной и сбежала во двор. — Сами дураки, — бормотала она. — Посижу на скамейке с бабушками, уйдут же эти психи когда-нибудь. При бабушках они дразниться не будут.

Вообще-то Юлька понимала, что сама во многом виновата. Никто ее за язык не тянул. Новый микрорайон начал заселяться совсем недавно, народ был пришлый, из разных мест, и ребята, знакомясь во дворе, рассказывали, кто откуда. Кто-то купил жилье, кто-то поменял, были и такие, чьи дома снесли, а им дали новые квартиры. Вот Юлька и сказала, что она принцесса. Их замок был уже очень старый, просто разваливался по камешкам, а в Северной башне прошлым летом рухнули стропила и прямо на башку обер-церемониймейстеру, еле того откачали. Поэтому замок пошел под снос, а королю с женой и дочерью дали новую квартиру на шестом этаже.

Ребята, конечно, не поверили. Королей и замков не бывает и все такое прочее. К тому же Юлька не смогла толком объяснить, что такое стропила, и все сочли это доказательством, что она эти самые стропила придумала. Хотя ежу понятно, что не королевское это дело — знать про стропила.

— Ты же толстая, — сказал Митька, противный человек со второго этажа. — Толстых принцесс не бывает.

— Ну и что, — возразила Юлька. — Я пошла в прапрабабушку Шарлотту-Вильгельмину. Для нее ставили сразу три трона, потому что на одном она не помещалась. Меня и назвали в ее честь: Юлия-Шарлотта-Вильгельмина. На ее гербе была золотая булочка и девиз: «Хорошего человека должно быть много!»

— Ты жирная врунья, а не хороший человек! — заорал Митька, брызгая слюной, как пульверизатор.

Так и начались Юлькины мучения. Митька с компанией не давали ей прохода. И вот сейчас она не могла попасть домой, потому что четверо мальчишек не пускали ее в родной подъезд.

Посредине двора был хороший детский городок с обилием розовых и голубых скамеечек. Минут десять Юлька сидела на одной такой скамеечке вместе с тремя бабушками, которые выпытывали, чья она, сколько получает папа и почему нынешняя молодежь такая испорченная. Потом бабушки поднялись, как взвод по команде, и пошли смотреть вечерний сериал. А Юлька решила спрятаться от мальчишек в избушку на курьих ножках. Между песочницей и качелями стояла такая избушка из бревнышек, очень симпатичная. Только для устойчивости у нее было не две, а четыре куриные ноги по углам. Из этих же соображений ноги были короткие и толстые, больше похожие на слоновьи. Сооружение получилось надежное и выдерживало до десятка набивавшихся туда малышей.

Юлька перешагнула через близко прибитые (специально для малышовых маленьких ног) ступеньки и сунула голову внутрь.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — сказал кто-то внутри. — Русским духом пахнет.

И из избушки высунулась Баба Яга. Ну, знаете, это было уже слишком для истерзанных Митькой девочкиных нервов.

— Я не русская! — запальчиво сказала она. — Я — Нор-Ютландская принцесса!

— Да? — удивилась Баба Яга и потянула носом. — А на запах совсем как русская.

— Это потому что все народы равны между собой, — объяснила Юлька националистически настроенной бабке. — Вот и пахнут одинаково.

— Ты не права, детка, — возразила Баба Яга. — Вот розы, к примеру. Они равны между собой, а пахнут немного по-разному. Белая так, а красная чуть-чуть иначе.

— А что вы тут делаете, бабушка, это же домик для малышей? — перешла в наступление Юлька, не знавшая, как возразить про розы.

— Ты что, не поняла, что я — Баба Яга? — удивилась старушка. — Где же мне еще жить, как не в избушке на курьих ножках?

— Вообще-то похожи, — признала Юлька. — Но Баб Ягов не бывает.

— Нор-Ютландских принцесс тоже не бывает, — парировала бабка. — Так что заходи.




Глава 2. Мышьяк в компоте и лягушка для похудания


— Наверное, вашу избушку в лесу снесли и дали новую в городе? — спросила Юлька, усаживаясь на низенькую лавочку.

— Ха! Снесли! — оскорбилась Баба Яга. — Она сама кого хошь снесет! Чуть что — сразу ногой — бац! Карате называется. Просто в ней сейчас капитальный ремонт, вот я на недельку переехала сюда. Тесновато, конечно, но недолго потерплю.

— А дети? — удивилась Юлька. — Они вас не видят?

— Иногда я в шапке-невидимке сижу, — и бабка помахала синенькой вязаной шапочкой с помпоном. — А если их много в избушку набьется, то я на скамейку выбираюсь, общаюсь с другими старушками. Сидим, беседуем. Они мне всякие политические тайны раскрывают, про которые даже в правительстве никто ничего не знает. А я им — рецепты всякие, лекарственные чаи…

И тут Юльку озарило.

— Бабушка, — умоляюще сказала она. — Если вы — Баба Яга, вы же всякие волшебные лекарственные зелья готовите?

— И не только лекарственные, — весело подтвердила бабка. — Хочешь компотика с мышьяком для злого недруга?

Подсунуть Митьке мышьяк в компоте было, конечно, заманчиво. Но Юльку сейчас интересовало другое.

— А вы не можете сварить зелье для похудания? — замирающим голосом спросила она. — Я такая толстая, меня все дразнят. Даже домой не попасть.

— Домой не попасть? — удивилась Баба Яга. — Это в смысле ты не пролезаешь в дверь своей квартиры? Ужас какой. А в окно не пробовала?

— Нет, меня мальчишки не пускают, обзываются, — объяснила Юлька.

— Я их сейчас метлой! — возмутилась Баба Яга. — Или ступой сшибу на бреющем полете.

— А завтра все повторится снова, — уныло сказала Юлька. — Вот если бы мне похудеть… Я уже всякие похудательные таблетки ела и китайские чаи пила.

— Ну, ты преувеличиваешь, детка, не такая уж ты толстая, просто слегка пухлявая, — оглядела девочку Баба Яга.

— Я не хочу быть пухлявой! — взвыла Юлька.

Баба Яга сочувственно покачала головой:

— Бедная ты, бедная… Вообще-то я мало знаю рецептов для похудания, потому что в моем родном Тридевятом царстве считается, что худая женщина — это некрасиво. Но сейчас что-нибудь сообразим.

Она полезла под лавку и достала лягушку.

— Вот, — сказала Баба Яга и протянула лягушку Юльке. — Глотай.

— Зачем? — удивилась девочка.

— Очень хорошее средство для похудания, — объяснила Баба Яга. — По одной лягушке три раза в день после еды. Как только проглотишь, так сразу… м-м-м… весь обед или ужин наружу вылетит. И потом долго на еду смотреть не захочешь. Похудеешь запросто. Глотай!

Юлька нерешительно понюхала лягушку, потом лизнула. Вроде ничего, не смертельно. Лягушка шевельнулась на ладони и тихо квакнула.

— Она немытая, — сказала Юлька. — Немытых нельзя есть.

— Так помой, вон рукомойник висит, — и Баба Яга мотнула головой в сторону рукомойника.

Юлька помыла лягушку с мылом и вытерла вышитым полотенцем. Лягушка мытье хорошо перенесла, а вытирание ей не понравилось.

— Глотай же! — повторила Баба Яга. — А то лягушка прокиснет… хе-хе.

Юлька посмотрела на лягушку. Лягушка посмотрела на Юльку.

— Не могу, — сказала девочка. — Она же помрет у меня в животе. И вообще, вдруг она Царевна-лягушка?

— Очень может быть, — кивнула Баба Яга. — Но тебе что важнее: жизнь посторонней царевны или собственная фигура?

— Фигура, конечно, важнее, — сказала Юлька. — Но лягушку жалко все равно.

И выпустила лягушку. Та обрадованно скакнула на порог, обернулась и сказала:

— Ква-ква. Спасибо тебе, девочка. Я тебе еще пригожусь.

И прыгнула во двор. Юлька с открытым ртом посмотрела на Бабу Ягу.

— Может, и пригодится, — философски сказала бабка. — А может, и наврала. С лягушками никогда не угадаешь.

— А другого средства для похудания нет? — спросила Юлька. — Чтобы оно не шевелилось и не квакало, когда его ешь?

— Здесь ничего нет, — пожала плечами Баба Яга. — Хочешь, поедем со мной в Тридевятое царство? Заскочим на часок к Кощею Бессмертному и спросим, какие средства он употребляет для поддержания своей худобы? Опять же у царя Паслена где-то был перстень, исполняющий три желания. По-моему, одно желание еще оставалось… У меня везде знакомства, найдем что-нибудь.

— Вы серьезно? — удивилась Юлька. — Не разыгрываете?

После говорящей лягушки она уже верила всему.

— Я вообще очень серьезная и положительная дама, — сообщила Баба Яга.

— Тогда мне надо у мамы отпроситься, — сказала Юлька.

— Слушай, можно подумать, ты в первый раз путешествуешь по измерениям, — возмутилась Баба Яга. — Ежу понятно, что вернешься в тот же самый момент, в который исчезнешь. Если вернешься, конечно. Кривизна пространства, временная петля… ты что, фантастику вообще не читаешь?

— Я читаю, — оправдывалась Юлька. — Я же не знала, что это взаправду.

— В книжках всегда все взаправду, — нравоучительно сказала бабка. — Но только в хороших. Избушка, вперед! Но-о-о!

— Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, — кстати ввернула цитату Юлька.

— Наш человек, — похвалила девочку Баба Яга. — Именно это она и есть. Но, пошла!

Избушка нехотя выдернула из утрамбованного грунта четыре слоновьих ноги и неуверенно сделала шаг, потом другой…

— Сложно, шеф, в натуре, — пожаловалась избушка густым басом. — Ноги не идут, конкретно. Их, типа того, четыре.

— Лишние обрезать? — ласково спросила Баба Яга.

— Нет, — возразила избушка и бодро затопала по асфальту мимо остановки, мимо киоска с выпивкой, мимо стоянки машин… Прямо по направлению к Тридевятому царству.




Глава 3. Мы едем, едем, едем…


— Тря-сет-о-чень, — чуть не прикусив язык, проговорила Юлька, обеими руками держась за лавку. — Под-вес-ка-дрянь.

— По-то-му-что-че-ты-ре-ой-ноги, — объяснила Баба Яга. — Не-та-мо-дель.

— Вы-ее-по-са-ди-те-на-ве-ло-си-пед, — предложила Юлька. — Ай! На-ве-ли-ке-плав-но-е-хать-ой-ма-ма!

Баба Яга представила, как ее избушка взгромоздилась на велосипед и крутит слоновьими ногами педали…

— Тер-пи-ско-ро-бу-дем, — сказала она.

Долго ли, коротко ли они ехали, про то история умалчивает.

— Тпру! — закричала наконец Баба Яга. Избушка затормозила и начала клевать что-то на земле. Баба Яга и Юлька выпали из двери прямо в руки Кощею Бессмертному, который совершал вечерний моцион — двадцать кругов вокруг своей пещеры.

— Чтой-то ты вся вибрируешь, старая, — удивленно сказал Кощей, держа Бабу Ягу в объятьях. — Не женщина, а отбойный молоток.

— Уф, рас-тряс-тряс-ло, — объяснила Баба Яга. — Фу, ну и избушка… испытания для космонавтов в ней устраивать или яйца на омлет взбивать. Ох… а мы ведь к тебе, Кощеюшко. Вот эта девочка хотела бы знать, почему ты такой худой.

Кощей насупился.

— Ну и подумаешь, — обиженно сказал он. — Ну и худой. Зато умный. Тебе, конечно, хорошо, ты вон какая славненькая, аппетитная. А меня природа обидела: кожа да кости.

— Да нет! — закричала Юлька. — Это меня природа обидела, я толстая. А вы очень даже ничего, хотя и немолодой. Такой элегантный.

Кощей недоуменно посмотрел на Юльку, думая, что она его разыгрывает.

— Нет, серьезно, как вам удается сохранить такую фигуру? — спросила Юлька. — Диета? Гимнастика?

— Пушкина надо читать, — буркнул Кощей. — Пушкин совершенно четко сказал: «Там царь Кощей над златом чахнет». Возьми все свое золото и чахни над ним, будешь тощая, как я.

Юлька посоображала, сколько у них в семье золота. Мамино обручальное кольцо, папино обручальное кольцо, мамина золотая медаль за окончание школы. Над таким количеством золота много не начахнешь.

— Ладно, заходите в пещеру, раз пришли, — недовольно сказал Кощей.

— Вот и спасибо, Кощеюшко, вот и ладно, — и Баба Яга прыгнула в пещеру, пока хозяин не передумал. — А то я как представлю ночлег в нашей кишковзбивалке на курьих ножках… бр! А утром мы в город пойдем, к царю Паслену.

— Не ходите к царю, горе у него, — нахмурился Кощей, ставя на стол остывшие вареники. — Дочку Змей Горыныч унес.

Баба Яга всплеснула руками.

— Царевну Смеяну? Ах, батюшки, беда какая… а богатырям сказывали?

— Илья Муромец в загранкомандировке в Интерполе, Добрыня Никитич на больничном, ногу сломал, пиная в нетрезвом виде Идолище Поганое. А Алеша Попович съездил к Змею да говорит, не нашел состава преступления.

— На что ему состав какой-то? — не поняла Баба Яга. — Девку бы поискал.

— Так он девку составом и обзывает… не знаю я, все нынче по-новому. Не ходите к Паслену, гневен он.

— Бабушка, а почему царя так странно зовут? — спросила Юлька, когда они уже легли спать на громадную, как аэродром, русскую печь.

— Имя как имя — Паслен Горохович. Про царя Гороха слыхала? Сынок евоный. Значит, он уже израсходовал все желания волшебного перстня, а то дочку бы мигом вызволил. Или забыл про перстень? Ай, как царевну жалко…

— Ее Змей Горыныч съест? — уточнила Юлька.

— То неведомо, — отрезала Баба Яга. — Спи.




Глава 4. За дружбу обидно


Юлька шла по столице Тридевятого царства с гордо поднятой головой и ощущала где-то внутри себя тихое блаженство. Ее со всех сторон обтекала толпа, состоящая в основном из пышных древнерусских красавиц в сарафанах, колышущихся вокруг необъятных талий. Юлька чувствовала себя тонкой как тростиночка и жалела только об отсутствии Митьки-злодея. Вот он посмотрел бы! У него бы язык отпал дразниться!

— Бабушка, а почему они все такие толстые? — спросила Юлька шепотом, чтоб толстушки не обиделись.

Баба Яга непонимающе посмотрела на девочку, потом сообразила:

— Они не толстые. Они красивые. Понимаешь, в разные времена красивыми считались разные женщины. В твое время, я так поняла, нравится, чтобы ребра торчали наружу, как у обглоданных селедок. А у нас хорошо, если женщина собой видная, гладкая, с румянцем во всю щеку, бровями вразлет… это как раз твой тип красоты. Ты, конечно, еще малявка, но если лет через семь у тебя будут проблемы с женихами, я тебя опять сюда завезу. Тут все царевичи и богатыри друг друга по башке колошматить будут, чтоб тебя в жены заполучить. Боюсь, что дело дойдет до смертоубийства.

— Ух ты! — восхитилась Юлька. — Здорово! Вообще-то можно и без убийств, я — человек скромный.

Потом девочка опомнилась.

— Только я вам не верю, — сказала она. — Это вы меня так утешаете, да?

— Вот еще, очень надо, — пожала плечами Баба Яга. — Смотри, вон царский терем.

На тереме висело объявление: «Приема нет». Но Баба Яга сказала, что у нее везде знакомства и она все равно прорвется. Сестра жены младшего помощника пятого конюха привела ее к деверю брата второго сына третьего стражника, а тот порекомендовал соседу замужней дочери друга детства главного постельничего, поэтому через полчаса Баба Яга и Юлька стояли в большой полутемной комнате терема. На другом конце комнаты на троне сидел низенький грустный мужчина с черными бровями. Брови были такие большие, что их явно подстригали раз в месяц и завивали по воскресеньям.

— Ой ты гой еси, Паслен Горохович! — нараспев начала Баба Яга.

— От «гоя еси» и слышу! — мгновенно вскипел мужчина, и брови заползали по его лбу, как мохнатые страшные гусеницы. — Эй, стража! Казнить их за оскорбление величества!

Набежавшие рынды крепко взяли Бабу Ягу и Юльку за локотки.

— Ага, со старухой-то ты воевать храбер! — обиделась Баба Яга. — Напал бы на Змея да отобрал Смеянку!

— Не могу, — грустно сказал царь, и брови его поникли, как сережки ольхи. — Он мой друг. Понимаешь, старая, мне так обидно. Мы с Горынычем столько лет дружили, столько песен спели, столько меда-пива выпили… а он дочку стащил! Да попросил бы добром, что мне — жалко? Я бы сам ее отдал!

— На съедение? — ахнула Юлька. — Родную дочь?

— Тебя тоже надо казнить, чтоб не перебивала старших, — заметил царь, и одна бровь осуждающе шевельнулась. — Какое съедение? Горынычу жирное нельзя есть, он язвенник. Он ее явно похитил с брачными намерениями. Посватался бы честно, я бы только обрадовался. Девке семнадцатый годок, все равно замуж пора.

— Может, ты забыл про третье желание волшебного перстня? — вкрадчиво спросила Баба Яга. — А если оно тебе не нужно, я бы его использовала для этой девочки.

— Ей уже ничто не понадобится, ее все равно казнят, — и две брови царя слились в одну длинную бровь поперек лба. — Потратил я третье желание. Надо было предотвратить войну с Тридесятым государством… нет, но каков Горыныч! Девочка гуляла на свежем воздухе, плела веночек, любовалась на пейзаж с коровами и пастухом… Налетел, украл! А сам клялся в вечной дружбе! Я тебе, говорит… только позови, говорит…

Паслен всхлипнул, и брови его обвисли, как усы у запорожца.

— Так мы пошли, — сказала Баба Яга, отпихнув локтем рынд.

— Идите покуда, — кивнул царь и на прощанье помахал бровями. — Завтра на эшафот приходите, не забудьте. Казниться будете.

— А если не придем? — спросила Юлька.

— Тогда я очень обижусь, — грустно сказал Паслен. — И вам станет стыдно.




Глава 5. Баба Яга идет на дело


— Надеюсь, мы не пойдем завтра на казнь? — спросила Юлька, когда они вышли из терема в какой-то садик.

— Я еще слишком молода, чтобы умирать, — согласилась Баба Яга. — Вместо этого постараюсь раздобыть из царской сокровищницы какую-нибудь волшебную вещь для похудания.

— Ой! — сказала Юлька. — Красть нехорошо.

— Во-первых, я не буду красть, а просто незаметно возьму, — строго сказала бабка. — А во-вторых, я все-таки нечистая сила. Что вам, людям, нехорошо, то у нас, нечисти, всячески поощряется. Иду, можно сказать, на трудовой подвиг по своей специальности. Сначала надо разыскать тещу стражника, который заступает на караул возле сокровищницы… У меня везде знакомства. Ты сиди вот тут, в садике, на скамеечке, нюхай цветочки и жди меня.

— А если кто-нибудь придет? — крикнула вдогонку Юлька, но Баба Яга уже резво потрусила за угол терема.

Юлька осталась одна. Она добросовестно понюхала какой-то цветок, потрогала листики на кусте незнакомой породы и заскучала. Вдруг раздался странный звук: вроде шаги и какое-то шуршание. Юлька запаниковала и спряталась за куст незнакомой породы.

На дорожке показался мальчишка примерно Юлькиных лет или чуть младше, одетый, как на картинке к русским сказкам. Он почему-то двигался задом и обеими руками волок за собой здоровенный меч длиной с полгрузовика и, наверное, такой же тяжелый. Меч шуршал по траве и стукался о корни. Юльку так заинтересовала эта картина, что она высунулась из куста. И мальчишка задом на нее наткнулся.

— Ой! — воскликнул он, уронил меч и оглянулся. — Чур меня!

— Ты чего эту железяку тащишь? — спросила Юлька. — Металлолом собираешь?

— Это государственная тайна, — насупился мальчишка. — А ты какая-то… какая-то…

«Сейчас скажет, что толстая, — обреченно подумала Юлька. — И все начнется сначала».

— Какая-то странная, — сказал мальчик. — Одежа на тебе короткая и вообще… ты кто?

— Я — принцесса, — сказала Юлька. — Из королевства Нор-Ютландия.

— Приветствую вас, Ваше Высочество, — поклонился мальчик. — А я — Иван-царевич, наследник престола Тридевятого царства.

Юлька подумала, что он издевается, и уже открыла рот, чтобы обозвать его дураком, как Митьку. Но остановилась — а вдруг он вправду Иван-царевич? Царство-то Тридевятое.

— А куда ты меч несешь? — спросила она.

Мальчик коротко вздохнул и сказал:

— Только ты никому не говори. Мою сестру утащил Змей Горыныч. Я иду с ним сражаться. Мой меч — его голова с плеч. Только меч очень тяжелый, он на взрослого богатыря сделан. И отец не отпускает, поэтому я прячусь.

— Как же ты будешь сражаться, если меч поднять не можешь? — резонно спросила Юлька. Мальчик весь покраснел, надулся и сказал:

— Откуда я знаю. Может, заберусь повыше и на Змея меч сброшу. Или закреплю как-нибудь вверх острием, чтоб Змей на него сам наткнулся. Он близорукий, не заметит.

— Это подло — нападать на полуслепую зверюшку! — возмутилась Юлька, любившая животных.

— А чего он Смеянку унес? — возразил мальчишка. — Он первый начал. Вообще-то не сказать, что я по ней соскучился. Она вечно придирается: то нельзя, это нельзя. По мне, так пусть она с полгодика у Змея посидит, я хоть поживу спокойно. Но кто же вступится за честь сестры, как не ее единственный брат?

— Сложная ситуация, — посочувствовала Юлька. — А ты возьми каких-нибудь слуг, вон у вас по двору какие здоровенные лбы шатаются. Мигом донесут и меч, и тебя.

— Вот именно — донесут, — вздохнул Иван-царевич. — Тут же отцу донесут, что я в бой собрался. Мне отец не разрешает. А я очень сильный. Только небольшой.

— Может, мечу колеса приделать, чтоб он сам ехал? — предложила Юлька. — А ты его пихать будешь, а под горку вообще на него сядешь и съедешь.

— Издеваешься, да? — обиделся мальчик. — А вот нечего издеваться. Лучше пойдем со мной. Сражаться я сам буду, ты только помоги меч нести. Ты вон какая…

«Сейчас скажет „какая толстая“», — подумала Юлька.

— Какая сильная, — с уважением сказал мальчик. — Возьмешь за острие, а я за рукоять… или наоборот. Пойдем, а?

— Мне Баба Яга велела тут ждать, — отказалась Юлька.

— Да мы быстренько сбегаем и вернемся раньше твоей Яги, — уговаривал Иван-царевич.

«Наверное, таскать мечи-кладенцы очень полезно для похудания», — подумала Юлька и решилась:

— Ладно, пошли. Только я Бабе Яге записку напишу, чтоб не волновалась, если опоздаю.

Она вытащила из кармана мел, которым рисовала на асфальте, и крупно написала на заборе:

«Я пошла спасать царевну. Скоро вернусь. Юля»




Глава 6. Физкультпривет от царевича


— Теперь надо через забор перелезть, — сказал Иван-царевич. — А то у ворот стражники схватят.

Юлька побледнела. Физкультура никогда не была ее любимым предметом, и перелезть она могла разве что через поребрик.

— Может, лучше подкоп выроем? — тоскливо предложила она.

— Нет, через верх быстрее, — на полном серьезе возразил Иван-царевич. — Сначала надо меч перебросить на ту сторону. Берись за рукоять, и раскачиваем. Раз-два-три!

Меч послушно перелетел через забор. Там, куда он упал, загудела земля и что-то ойкнуло.

— Там кто-то есть! — воскликнула Юлька.

— Теперь уже, наверное, нету, — сказал мальчик. — Меч достаточно для этого тяжелый. Не отвлекайся. Я понимаю, не женское это дело — через заборы лазить. Тебя лучше снизу подпихнуть или наверх втаскивать?

— Лучше давай подвинем к забору вот эту скамеечку, — огляделась по сторонам Юлька. — Со скамейки я, наверное, достану.

Подставили скамейку. Мальчик птицей взлетел на забор и потянул Юльку за руки. Он очень старательно тянул, так что Юлька чуть не стала, как Венера Милосская, с оторванными руками. Наконец девочка кое-как взгромоздилась на забор. Он зашатался.

— Непрочная какая-то конструкция, — отдуваясь, сказала Юлька. — Некачественные у вас заборы делают.

— Прыгаем срочно, а то сейчас все развалится, — и Иван-царевич спрыгнул вниз. Юлька мешком свалилась на него, но не ушиблась — царевич был весь довольно мягкий, кроме головы.

— Слушай, а кого мы мечом пришибли? — спросила Юлька, поглядывая, не смеется ли мальчик над ее падением. Тот не смеялся, напротив, отвечал серьезно:

— Наверное, промахнулись, и он сбежал. Надеюсь, это был кто-нибудь нехороший.




Глава 7. Немного об охране окружающей среды


Иван-царевич оказался классным пацаном. Не дразнился, не обзывался, тащил большую часть меча, да еще и рассказывал про местные достопримечательности.

— У нас будет трудная дорога, — сказал он. — Много веков назад кто-то из моих предков по женской линии (то ли Марья Моревна, то ли сестрица Аленушка) убегал от злой ведьмы и бросил через плечо волшебный гребешок, платок и камешек. Где упал гребешок, там встал дремучий лес непролазный. Где упал платок, там легло озеро бездонное. Где упал камешек, там встали скалы отвесные. Потом все закончилось благополучно, ведьму победили, был пир на весь мир… а лес, озеро и скалы так и остались. Поэтому дороги в моем отечестве — больной вопрос.

— Все-таки правильно говорят, что надо охранять окружающую среду, — сделала выводы Юлька. — Одна какая-то аморальная особа намусорила, бросаясь расческами и платочками, а весь народ потом столько веков страдает. У нас в стране похожие проблемы.

Подошли к дремучему лесу. Он и вправду казался непроходимым — колючки, колючки, колючки, и никакой тропки.

— Исцарапаемся все, — поежилась Юлька. — Если насквозь не проткнемся. Хоть бы за столько веков просеку какую прорубили.

Тут из чащи вышел Серый Волк, здоровенный, как жеребец.

— Здравствуй, Иван-царевич, — сказал он, игнорируя Юльку. — Дело пытаешь аль от дела лытаешь?

— Чаво? — переспросил Иван-царевич.

Волк поморщился и заговорил понятнее:

— Небось Елену Прекрасную ищешь? Я тебе пригожусь.

Юлька подозрительно посмотрела на царевича. Тот покраснел:

— На что мне эта Елена сдалась?

— Ну, тебе виднее, на что, — пожал плечами волк. — Может, в хозяйстве пригодится.

— Чем всякие намеки делать, так лучше бы показали, где у вас тут приличный тротуарчик, — сказала Юлька. — Если знаете, конечно.

— Я все знаю, — сказал волк. — Я тут самый главный. Садитесь на меня верхом.

Иван-церевич, к верховой езде привычный, ловко оседлал волка. Юлька попрыгала-попрыгала — ну никак нога не задирается на такую высоту. Волк сжалился, лег плашмя. Юлька наконец уселась.

— Какой вы мягкий и теплый, — сказала она и погладила волка.

— Хм… да чего там, — пококетничал польщенный волк. — Ничего особенного. А вот некоторые коней предпочитают. А по-моему, волки удобнее.

И быстро перевез ребят через лес. Ни одна ветка их не царапнула.




Глава 8. Раскинулось море широко


Бездонное озеро, по краям заросшее камышом, казалось огромным, как Каспийское море. И что характерно — ни одной лодочной станции поблизости.

— Вот бы сюда Бабу Ягу, у нее везде знакомства, — помечтала Юлька. — Может, уговорила бы здешнего водяного или… Ой! Я забыла! У меня ведь тоже есть одна водная знакомая… — Юлька по заболоченному берегу подошла поближе к воде и громко закричала: — Лягушка! Эй, лягушка! Лягушка-а-а!

Так она вопила минут пять, а когда стихла, у самых ее ног раздался ворчливый голосок:

— Ну, чего орешь? Какую тебе лягушку надо?

На камешке сидела симпатичная квакушечка.

Юлька обрадовалась:

— Это вы? Или не вы? Помните, мы вчера познакомились?

— Я тебя впервые вижу, такую горластую, — проговорила лягушка.

— Понимаете, я вчера оказала услугу одной лягушке, — объяснила Юлька. — И она сказала, что мне когда-нибудь пригодится. Я была бы очень признательна, если бы она пригодилась прямо сейчас, а не когда-нибудь.

— А какая была услуга? — полюбопытствовала лягушка.

— Да ничего особенного, — смутилась Юлька. — Я просто ее не съела, хотя меня очень уговаривали.

Лягушка всплеснула лапками.

— Дожили! — воскликнула она. — Лягушек едят! Священных, можно сказать, животных! У вас что — неурожай, голод?

— Н-нет, — запнулась Юлька. — Это для того, чтобы похудеть.

— А зачем худеть? — заинтересовался Иван. — На спор?

— Чтоб красивой быть, — сердито пояснила Юлька.

Иван-царевич глаза вытаращил.

— Ты и так… того. Очень даже красивая.

И покраснел. Он вообще чуть что — мгновенно краснел, будто кто-то внутри него кнопку нажимал.

— Тебе какую лягушку-то надо? — терпеливо спросила лягушка. — Как ее фамилия?

— Разве у лягушек бывают фамилии? — удивилась Юлька.

— А что же мы, безродные какие? — оскорбилась лягушка. — Я вот, например, Сидорова.

— Очень приятно. Юля, — машинально представилась Юлька. — Но я не спросила у той лягушки фамилию.

— Ну, так ты ее не найдешь, — пожала плечами лягушка Сидорова. — У нас на берегу несколько сотен лягушек. А может, она не местная?

— Может быть, — понурилась девочка. — А я надеялась, что она поможет нам перебраться на тот берег. По знакомству.

— Ишь ты, по знакомству, — фыркнула лягушка Сидорова. — Не все в жизни можно сделать по знакомству. Ладно, мы с тобой тоже теперь знакомые, так что по знакомству…

И лягушка Сидорова махнула лапкой. Через озеро перекинулся хрустальный мост.

— Вот! — гордо сказала лягушка Сидорова. — Еще неизвестно, сделала бы твоя бесфамильная знакомая такой качественный мост. Одного хрусталя сколько пошло. Иди, Юля.

— Вот спасибо, — потрясенно выдохнула девочка. — Я теперь всех лягушек буду уважать даже больше, чем собак. До свидания!

— Счастливого пути! — квакнула Сидорова и прыгнула в воду.

Ребята осторожно пошли по мосту, стараясь не оступиться на скользком хрустале.

— Я еще понимаю — Сидорова коза, но Сидорова лягушка! — не могла успокоиться Юлька.

— Очень порядочное животное оказалось, — одобрил Иван-царевич.




Глава 9. И вот уже горы встают на пути…


— Нет, ну ты мне объясни, зачем она кидала тут камешек! — возмущалась Юлька, стоя возле третьего препятствия — скалы отвесной. Она действительно была отвесной, как шифоньер для великана. И даже слегка полированной — чтоб уж точно никто не залез.

— Надо знать слово наговорное, — сказал Иван-царевич, разминая пальцы, занемевшие от тяжелого меча. — Скажешь — и в скале откроется проход. Мы это слово в школе проходили. Только я тогда болел, а потом списал, поэтому я наговорного слова не помню.

Юлька понимающе кивнула. Ситуация была знакомая донельзя.

— Я тоже знаю наговорные слова, — сказала девочка. — Например: Сезам, откройся!

Не открылся, конечно, он же не Сезам.

— Абра, швабра, кадабра! — вспомнила Юлька мультик про Мюнхгаузена.

Никакая швабра не помогла.

— Бамбара-чуфара, лорики-ерики, пикапу-трикапу, скорики-морики, явитесь ко мне, летучие обезьяны! — принялась Юлька за классику.

— Зачем нам обезьяны? — изумился Иван-царевич.

— Это цитата, — объяснила Юлька.

— Ты, наверное, могучая чародейка, — с уважением произнес царевич. — Я таких заклинаний и не слыхивал.

— Так ведь не сработало же! — и Юлька зло пнула скалу ногой.

Скала заскрипела, и в самой середине открылся широкий темный проход.

— Ух ты! — умилилась Юлька. — Ну прямо как в моем мире! Добрых слов никто не слушает, а как пнут посильнее — сразу все сделают.

И ребята поспешно зашли в тоннель. Теперь логово Змея Горыныча было совсем рядом.




Глава 10. Проблемы скотоводства


Юлька по необразованности своей считала, что Змей Горыныч живет в пещере, спит на золоте, а вокруг валяются обглоданные скелеты тех, кого он съел. Ничего подобного! Сразу за отвесной скалой в уютной долинке показалось нечто вроде замка из дикого камня. Замок был небольшой, с двухэтажный дом, но длинный и сужающийся сзади — видимо, по форме тела Змея Горыныча. На пригорке перед замком сидела девица в сарафане и весьма пасторально вышивала крестиком.

— Смеянка! — ахнул царевич, бросил меч (чуть не попав Юльке по ноге) и побежал к сестре. — Смеянка-а-а!

Юлька тоже с облегчением бросила меч, подошла поближе и оглядела царевну. Очень декоративное зрелище. Лицо цвета российского флага (кожа белая, глаза голубые, щеки красные), ресницы длиной полметра, коса толщиной с руку брякает об коленки. Ну и все формы соответственно здешним канонам красоты. Бедный пригорок, на котором сидела царевна, аж сплющился под ней. А в целом — очень даже хорошенькая девушка.

Смеяна увидела брата и встала.

— Тебя чего сюда принесло? — поинтересовалась она.

— Я пришел тебя спасать! — гордо сообщил Иван-царевич.

— Ну и дурак, — поморщилась царевна. — Иди отсюда, спасатель. Не лезь в мои личные дела.

— Так я же… я тебя от Змея спасаю! — обиделся брат.

— Как ты мне надоел! — вспылила царевна. — Житья нет от младших братьев! Почему у тебя дыра на локте?

Иван-царевич отвлекся на дыру, а Смеяна швырнула в него пяльцы с вышитыми васильками и бегом смылась в замок.

— Я ничего не понимаю, — растерянно сообщил царевич. — Она что, не хочет, чтобы ее спасали?

Тут из ворот замка вышел Змей Горыныч. Не очень большой, чуть покрупнее «Жигулей», если не считать хвоста.

— Здравствуйте, дорогие гости, — сказал Змей Горыныч. — Заходите в дом хлеба-соли отведать.

— Какая соль! — возмутился царевич. — Мой меч — твоя голова с плеч!

— А где твой меч? — повертел головой Змей.

— Вон там лежит, — и царевич помчался за мечом и приволок его один, без Юлькиной помощи.

— Так это же Ванечка! — узнал Змей, близоруко щурясь. — Я тут очки разбил, так старых друзей не узнаю. Ты, наверное, по поводу сестры?

— Зачем ты ее украл? — воскликнул царевич трагическим голосом.

— Я нечаянно, — жалобно сказал Змей Горыныч. — Сейчас все объясню. Я очки разбил, вижу очень плохо. Полетел добывать себе обед. Смотрю — пасется стадо коров. Ну, я царю Паслену друг, лучшую корову или там быка воровать не стал, а приглядел с краю стада небольшую телочку, схватил ее и понес. Вижу-то плохо, а на ощупь вполне подходящая коровка. Только моя телочка как заорет: «Ах ты, коварный обольститель! Теперь ты обязан на мне жениться!» Я со страху чуть ее не выронил: корова разговаривает, да еще и жениться приказывает! Оказалось, царская дочь гуляла около стада, я ее сослепу и перепутал с коровой.

— Так отпустил бы, — сказал Иван-царевич.

— Можно подумать, я ее держу, — возразил Змей Горыныч. — Сама не уходит. В замке прибрала, пирожков напекла, жениться велит, раз похитил. А я в сомнении. У нас все-таки породы разные. Я — пресмыкающееся, а она — млекопитающее.

— Ну и что теперь делать? — беспомощно спросил царевич. Убивать Змея ему как-то расхотелось.

— Слышь, друг, — зашептал Змей. — А давай ты меня ткнешь понарошку мечом, а я притворюсь, будто умер. Жениться будет не на ком, она домой пойдет.

— А может, и не пойдет, — встряла Юлька, вспоминая жилищные проблемы родного мира. — Скажет, что получила замок по наследству от жениха, и останется полной хозяйкой. Отдельный замок со всеми удобствами — чего лучше-то?

— Да, — понурился Змей. — Влип я здорово.




Глава 11. Дубина для похудания


Увлекшись свадебными проблемами Змея Горыныча, ребята не заметили, как над отвесной скалой появилась черная точка. Она росла, росла… и оказалась ступой с Бабой Ягой. Ступа тяжело плюхнулась в траву, Баба Яга вылезла и начала ругаться:

— Ах ты, противная девчонка! Я для нее работаю, стараюсь, а она развлекается! Я переволновалась, все Тридевятое царство облетела — ну нет ребенка!

— Я же записку вам написала! — перебила Юлька. — На заборе.

— Приличная Баба Яга не будет читать надписи на заборах! — гордо сказала Баба Яга. — Я вся на нервах, а она тут с мальчиками гуляет!

Бедный царевич опять покраснел, аж уши задымились. А Юлька возмутилась:

— Какие мальчики? Всего один мальчик!

— А тебе десять надо? — съехидничала Баба Яга. — Воспользовалась своей привлекательной внешностью и охмурила молодца!

— Я?! — поразилась Юлька.

— Я, между прочим, тоже мальчик, — вмешался Змей Горыныч. — В смысле, мужского рода.

— С чем тебя и поздравляю, — буркнула Баба Яга. — Ладно, рассказывайте, что тут у вас такое завлекательное происходит.

Пришлось всю историю повторить еще раз.

— Интересно, — задумалась Баба Яга. — Очень интересно.

Она нырнула в ступу и выволокла тяжелый мешок. В мешке что-то брякало.

— Я тут немножко обокрала сокровищницу твоего отца, Ванечка, — объяснила Баба Яга, роясь в мешке. — Я потом верну. Здесь такая прорва всяких волшебных предметов, обязательно найдем какой-нибудь выход. Слушай, Змей, а может, тебя в человека превратить? Женишься на Смеяне, возьмешь в приданое полцарства… разве плохо?

— Заманчиво, — вздохнул Змей Горыныч. — Опять же детки народятся. А то все один да один. Но вот незадача — люди летать не умеют. А я без полетов не могу.

— Можно моторчик приделать сзади, как Карлсону, — кинула идею Юлька.

— Так-так, это сапоги-скороходы, это наливное яблочко в комплекте с серебряным блюдечком, это ларец с двумя из ларца, одинаковыми с лица… — бормотала бабка, разбирая добычу. — Ага, вот!

И она двумя пальцами вытащила какую-то сморщенную обгорелую бумажку… или тряпочку.

— Это лягушачья шкурка Царевны-лягушки! — торжественно возвестила Баба Яга.

— Она же сгорела, — не поверила Юлька. — Ее Иван-царевич в очаг кинул!

— Я ничего не кидал, — быстро отказался царевич. — Чуть что — сразу я.

— Не ты, не ты, Ванечка, какой-то твой предок, — примирительно сказала Баба Яга. — Конечно, шкурка в огне сгорела. А эту восстановили по описаниям и рисункам старинных хроник местные реставраторы. Ввиду ее большой исторической и художественной ценности. Послушай, Горыныч, а что, если тебе по лягушачьему фасону шкуру переделать? Захотел жениться — сбросил шкуру и стал человеком, захотел полетать — надел шкуру и стал Змеем.

— А что! — загорелся Змей Горыныч. — Это мысль. Если Смеяночка не против, то я согласен.

— Я не против, — сказала Смеяна, выходя из дверей замка.

— Ты подслушивала! — возмутился Иван-царевич.

— Я даже уши зажимала, чтоб не слышать, но вы так орали… — пожала плечами царевна. Она подошла к честной компании и оглядела Юльку.

— Тебе надо приличный сарафан с парчовым оплечьем и кокошник с висюльками здесь и вот здесь, — сказала она. — Сейчас Змей Горыныч отвезет нас в терем, я подберу тебе наряд, и ты будешь совсем красавица. Мы с тобой будем сестрами, хорошо? Я всегда хотела иметь сестру. А то с братьями одни неприятности.

Иван-царевич покраснел в последний раз за эту сказку.

— Я тоже всегда мечтала о сестре, — вздохнула Юлька. — Или даже о брате. Но мне пора домой. Мама, наверное, волнуется. Хоть Баба Яга и обещала, что я вернусь в тот же миг, в какой исчезла, но я сомневаюсь. Вдруг что-нибудь не сработает?

— А худеть ты уже раздумала? — ехидно спросила Баба Яга. — Я вон сколько волшебных штучек для тебя натащила.

— Худеть? — удивились хором Змей и царевна.

— Ну сколько можно объяснять, у нас модно быть худой! — закричала Юлька. — Такой народный обычай.

— Ужасно, — передернулась Смеяна. — Уродство какое. Отсталый народ.

— Вот сума-дай-ума, — начала Баба Яга свое похудательное мероприятие. — Из нее выскакивают два уголовника с дубинками и бьют тебя минут тридцать. Я думаю, лишние килограммы собьют запросто. Подходит?

— Лучше не надо, — заторопилась Юлька. — Лучше другое что-нибудь.

— Вот отравленное яблочко, — продолжила Баба Яга. — Ты его ешь, падаешь замертво, соседи, рыдая, замуровывают тебя в хрустальный гроб, и ты лежишь там несколько месяцев или лет, причем, заметь, без еды! Лучшая диета в мире! Лечебное голодание! Подходит?

— Нет! — испугалась Юлька. — А вдруг я насовсем умру?

— Вот волшебный клубочек… нет, это мне самой пригодится.

И Баба Яга запихала шерстяной клубок в карман фартука.

— Вот колдовская мазь. Намажешь ей уши — и будешь слышать чужие мысли. Таких гадостей про себя наслушаешься, что весь аппетит отобьет, и опять же, похудеешь, — продолжила презентацию Баба Яга. — Подходит? Как, опять нет? Ну, знаешь, экая ты переборчивая.

— А таблеточек каких-нибудь нету? — тоскливо спросила Юлька.

— Есть приворотное зелье, — обрадовалась Баба Яга. — Выпьешь — будешь сохнуть от любви.

— А без любви нельзя сохнуть? — спросила Юлька.

— Без любви никак нельзя в этой жизни, — строго сказала Баба Яга. — Все, больше нет ничего. Походи еще немножко непохудевшей, а я еще что-нибудь придумаю. Пока в моей избушке ремонт, мы часто будем общаться. Могу даже снова тебя сюда свозить. А сейчас тебе действительно пора домой. Мы будем перешивать Змееву шкуру так, чтобы он мог ее снимать по методу Царевны-лягушки. Это долго и нудно, ты ничего не потеряешь.

Юлька не протестовала. После всех бурных событий этого дня она чувствовала, что очень неплохо будет провести вечер в привычной обстановке под крылышком мамы и папы. А завтра можно опять сходить к Бабе Яге и попросить привезти ее в гости к Смеяне и Ивану-царевичу. Очень ей брат с сестрой понравились. И сарафан с парчовым оплечьем можно будет примерить, и кокошник с висюльками…

— Ой! — вспомнила Юлька. — Опять трястись на четвероногой избушке?

— Я ей завтра подвеску поменяю, — пообещала Баба Яга. — А ты надень лучше сапоги-скороходы. Три шага — и дома. Как окажешься в своем дворе — сними сапоги и поставь под скамейку, где ты сидела с бабушками. Я утром заберу.

Юлька надела сапоги, они были велики ей на много размеров.

— Спасибо, — сказала она. — Было здорово. Я завтра еще приду.

Сделала шаг — и исчезла, не успев даже заметить, как замахали ей вслед Иван-царевич, Смеяна, Змей и Баба Яга.




Глава 12. Дела королевские


Юлька стояла в родном дворе. Все было как прежде, только на месте избушки на курьих ножках чернели четыре аккуратные ямки.

«Ничего, к утру вернется, — подумала Юлька, засунула под скамейку сапоги-скороходы и пошла к подъезду. — А лягушка не пригодилась. Наврала. А может, в будущем…»

Додумать ей не дали.

— Ага! Вернулась, не выдержала!

— Толстая!

— Жирная!

Господи! Она совершенно забыла про Митьку и его дружков. Они кривлялись и орали, кричали что-то обидное, дурацкое…

«Какие они все-таки глупые, — подумала Юлька. — Какие-то маленькие, жалкие… и очень некрасивые. Особенно когда рожи корчат. Иван-царевич куда симпатичнее. И я тоже. Я, конечно, не красавица, но и не такой уж урод, как думала раньше».

Она брезгливо отодвинула Митьку и вошла в подъезд. Мальчишки примолкли — не ожидали. И, толкаясь, вошли следом.

Сзади раздались шаги, Юлька обернулась.

— Папка!

— Привет, дочь! — сказал Юлькин папа, наконец-то возвращавшийся с работы. — Какие вокруг тебя молодые люди крутятся! А главное — сколько их!

Папа у Юльки был умный и все понимал. На это и была вся Юлькина надежда.

— Ты представляешь, — небрежно сказала девочка. — Они не верят, что я принцесса. Особенно вот этот.

Папа посмотрел на Митьку, как на что-то неприличное. Как на раздавленного таракана, например. И сказал:

— Вообще-то я тобой недоволен, Юлия. Утром на работу собирался, так еле нашел свою корону. Зачем ты ее положила в ящик с носками? А горностаевая мантия выглядит так, будто ты в ней давала уроки дзюдо.

— Мантия была немного мятая после того приема со шведами, — быстро сказала Юлька. — Уж не знаю, чем ты в ней занимался. Я ее погладила утюгом и прожгла дыру. А потом я ее спрятала, чтоб ты не расстраивался. Ничего, с получки новую купим. Все равно эта была уже немодная.

— Какая ты мотовка, право, — скривился папа, хотя глаза у него так и смеялись. — Всей государственной казны не хватит, если с каждой зарплаты новую мантию покупать. Мы, знаешь ли, не такие богатые, как кузина Елизавета Английская. А тут, похоже, еще надвигается война со шведами… гм-гм… за выход к Балтийскому морю.

Упоминание о войне добило мальчишек окончательно. Они скукожились где-то у подножия лестницы. А папа с дочкой пошли к лифту, вполголоса обсуждая государственные проблемы.

— По-моему, про Балтийское море — это ты загнул, папочка, — заметила Юлька. — Одной кузины Елизаветы хватило бы.

— Меня занесло, — оправдывался папа. — И вообще, не придирайся. Король я или не король?

— А вот и вы, — сказала мама, открывая двери. — Я вас по шагам узнала.

— Мама, мы же в лифте приехали! — удивилась Юлька.

— Ну, значит, вы там, в лифте, ходили взад-вперед, а я по шагам узнала, — упрямо сказала мама. — Пошли ужинать. Наконец-то все мы дома..