Жрец Лейлы
Светлана Зимина


Магия фэнтези






Жил-был король, и было у него четыре сына. Что здесь не так? А то, что один лишний. Ну какому правителю понравится накрашенный и надушенный наследник? Итак, произносится ритуальная формула изгнания из семьи — и теперь у короля уже на одного сына меньше. И начинается путь нового Верховного жреца почти забытой богини Ночи. А на пути встанут другие жрецы и другие боги, рядом окажутся новые друзья и соратники. И кто знает, куда приведет эта дорога бывшего принца Лилиана?






Светлана Зимина

Жрец Лейлы





Часть первая

Изгнанник





Глава 1

Зеленая лента


Лак ложится ровно и красиво. Ногти приобретают приятный золотистый цвет. Ничего вызывающего, только плавные линии и теплые оттенки.

Сегодня бал. Я дую на ногти, чтобы быстрее высох лак и снова смотрюсь в зеркало.

Глаза аккуратно подведены черной тонкой линией. Слабые золотистые тени. Эти маленькие ухищрения делают мои глаза еще выразительнее. Они просто светятся на моем лице — прекрасные глаза глубокого сапфирового цвета.

Ярус не слишком длинных, подстриженных иссиня-черных волос обрамляет мое почти треугольное лицо, а остальные пряди практически достигают талии. Их я убрал в хвост, который скрепил серебряным зажимом с сапфиром.

Ничего воинственного в моем облике нет — только нежность и хрупкость. Отец будет в бешенстве.

— Ваше высочество, церемония начинается. — Слуга робко заглянул в дверь.

— Иду.

Лак высох. Так, поправим сапфировые серьги. Я поднимаюсь, и струящиеся шелка цвета золотистого солнца издают легкий шелест. Мягкие кожаные туфли позволяют мне идти бесшумно.

Длинными коридорами я направляюсь в главную залу, где остальные члены семьи дожидаются только меня. Сегодня отец собрал цвет королевства, чтобы объявить имя своего наследника.

Слуги кланяются и отступают. Дворецкий Конан поглядывает на меня неодобрительно. Он всегда так на меня смотрит, но не смеет произнести ни слова. Я киваю, и он распахивает передо мной двери. Его звучный, с металлическим оттенком голос возвещает:

— Его королевское высочество, старший сын короля Мирейи Регила Катани — Лилиан Катани!

И я появляюсь из тьмы коридора в свет залы…

Губы отца при виде меня сжались в тонкую линию, глаза вспыхнули. Мать горестно опустила голову. Лишь братья никак не отреагировали.

Придворные и гости почтительно склонились.

Я прекрасен, я старший сын, но я никогда не стану наследником престола.




Это было намного позже. Гости еще спали, когда слуга доложил о том, что мой отец, король, желает меня видеть. Я не слишком торопился, ибо догадывался, что услышу от него. После бала он ни разу не взглянул в мою сторону и не заговорил со мной. Наследником трона был объявлен мой брат Кириан — он второй по старшинству. Что ж, он достоин быть королем этой несчастной, измученной страны, а у меня были несколько иные планы на остаток жизни.

Я вошел в кабинет отца. Он сидел в своем любимом кресле, повернувшись к окну. Лучи играли в солнечных зайчиков на его волосах, иногда высвечивая благородную седину. Мой отец был красив, и многие благоговели перед ним, я же всегда испытывал к нему тяжелую, давящую ненависть.

Король Мирейи развернулся и окинул меня холодным взглядом. Не люблю я этот взгляд. Ой не люблю. Когда я впервые ощутил его на себе, это перевернуло всю мою жизнь до основания. А ведь мне тогда было всего четырнадцать.

Отец молча пододвинул ко мне бумагу, лежащую на столе. Чернила уже успели просохнуть, — значит, это было окончательное решение, которое он никогда не изменит. Король ждал, так и не проронив ни звука. Я протянул руку и взял лист.

— Читай! — Слово упало как камень.

Я прочитал и поднял глаза. Я не смел даже надеяться на подобное. Отец поднялся и выпрямился:

— Отныне ты не сын мне. Я отрекаюсь от тебя и изгоняю из своего королевства за недостойное для принца поведение. Ты позор для всей семьи Катани, посему должен быть забыт. Я когда-то надеялся, что ты образумишься, но сегодняшнее твое явление на балу определило мое решение. Теперь ты никто. Можешь взять все, что в состоянии будешь увезти прямо сейчас, и немедленно убирайся за пределы страны. Принца Лилиана не существует более.

— Мне дозволено попрощаться с матерью? — Я был на удивление спокоен.

— Нет, у тебя нет здесь матери.

— Понятно… — Я развернулся, чтобы выйти.

— Ты больше ничего не хочешь сказать? — нагнал меня его голос.

— Что, ваше величество? — обернулся я. — Я могу сказать только спасибо, так как больше не буду зависеть от такого ублюдка, как вы. Об этом я мечтал все последние десять лет. Желаю вам счастливой жизни и благополучного неба, ваше величество, без моего участия и благословения. — С этими словами я вышел.

Горько расставаться с родным домом, были здесь и минуты счастья. Отныне я изгой и безродный бродяга. Мои братья наверняка уже об этом знают. Я думаю, только мама поймет, что для меня это лучший вариант, и, возможно, Кирилл. Он умный мальчик.

Я взял золота, так дабы хватило на несколько месяцев, и кое-что камнями. Пару украшений на продажу и еще несколько — дорогих мне как память. Я грустно улыбнулся своему отражению. Но разве я не этого добивался все минувшие годы? Свободы. Свободы от него и трона. Что ж… Я взял полотенце и тщательно стер весь макияж со своего лица. Затем разделся и достал из сундука старые, потертые брюки и простую темную рубашку. Еще там обнаружились добротная куртка и теплый плащ.

Длинные волосы я заплел в косу, чтобы не мешались. Из-под шелков, из глубин сундука, я извлек то, что скрывалось до поры до времени. Меч в простых ножнах и лук, сложенный для похода, с колчаном стрел с синим оперением. Они долго дожидались своего часа. Когда я шел по коридорам, никто не узнавал меня, лишь окидывали удивленными взглядами, задерживая взгляд на рукояти меча.

В конюшне никого не оказалось, чему я был только рад. Я подошел к стойлу, где стоял мой любимец. — Призрак, серый с голубым, сияющим отливом конь. Удивительное животное, его мне подарили еще жеребенком, и я самолично воспитывал его. Подарок единственного друга, который на тот момент у меня был.

— Лилиан?

Я обернулся. В дверях конюшни стоял Кирилл, самый младший из моих братьев. Ему было всего девять.

— Привет, малыш.

Он серьезно смотрел на меня:

— Ты выглядишь совсем по-другому.

— Верно, — улыбнулся я. — Мне больше нет нужды притворяться. Я уезжаю довольно далеко.

— Он выгнал тебя? — Кирилл не называл Регила отцом с шести лет.

— Да. Теперь у тебя только два брата. Но где бы я ни был, помни, я всегда буду любить тебя и, только позови, постараюсь прийти на помощь. Никогда не проигрывай. Помнишь, чему я тебя учил?

Он кивнул. Он действительно помнил.

Раздались шаги, и в дверях конюшни появился Кириан. Он удивленно моргнул:

— Кто?.. — И резко оборвал себя, узнав: — Лилиан?

Я выпрямился:

— Отец только что отрекся от меня. Теперь ты старший. Ты будешь отличным королем, Ки. Только не смей поддаваться ему.

Он взглянул на меч за моей спиной:

— Ты умеешь с ним обращаться?

Я усмехнулся и вывел Призрака из загона.

— Попрощайтесь за меня с мамой и Крисом.

Кирилл кивнул, а Кириан просто смотрел на меня. Мне хотелось, чтобы они поняли меня, но… Я взглянул на Кирилла и, встретившись с его отнюдь не детскими глазами, промолчал.

Когда я выезжал за ворота, некоторые из воинов, узнавая меня, смотрели с непомерным удивлением; они еще не знали, что я стал изгнанником.




— Эй, Лиан, ты что, уснул?! — Окрик пробудил меня от воспоминаний. Я вздохнул и поднялся со скамьи. Наставник, кажется, решил, что я сегодня неплохо подхожу на роль его манекена для битья.

Я покрепче перехватил палку. Прошел всего год со дня моего изгнания. Теперь я обычный солдат-наемник в армии таких же воинов Дамира. Выбора у меня особого не было. В армию я попал через месяц своего путешествия. Напился в трактире, очнулся в казарме.

Мечом и луком я владел в совершенстве, а вот арбалет мне абсолютно не нравился, хотя и был намного эффективнее для некоторых. Топор и палка — это мне не подходило еще больше, но… следовало научиться владеть любым доступным оружием. Вот я и учился. Кажется, сегодня придется залечивать синяки и ссадины.

— Держи палку крепче, красавица, — буркнул наставник.

Я сжал губы. Первый месяц пришлось попотеть, убеждая особо пылких поклонников моей красоты, что я не потерплю насилия над собой. Им в это с трудом верилось, так как в течение последних десяти лет я изображал из себя женоподобное существо — и было довольно трудно избавиться от некоторых привычек. Но им пришлось мне поверить. Однако обращение «красавица» осталось. Только звучало оно теперь немного по-иному. С уважением.

Ну что поделать — я действительно красив.




Мы стояли под стенами Талига. И успели провести два штурма. Безуспешных.

Я впервые принимал участие в битве, реальной, настоящей и… возбуждающей. Я давно знал, что испытываю удовольствие от вида пролитой крови. Поколения и поколения моих предков были завоевателями, довольно часто жестокими и беспощадными. Таким был мой отец, таким был мой дед, который прославился тем, что уничтожил культ Лейлы, богини охоты и ночи, в пределах своего королевства и помог вычистить Прибрежные королевства. Безумная жажда боя была у меня в крови, и лишь одно спасало меня и моих братьев — кровь нашей матери, которую отец взял в жены в далеких восточных краях. Она разбавила это безумие, дала ему иное направление. Пока из нас, четверых братьев, только я осознал свой путь и Кириан, который наконец увидел свой.

Бой… Я обожал убивать. Это выяснилось в первой же битве. Восхитительное чувство. Но я старался не слишком это демонстрировать. Людей, стремящихся проливать кровь и теряющих контроль над собой, не особо любят. Я не терял контроль, но… кто этому поверит?

— Эй, красавчик! — Волт, мой сосед, толкнул меня локтем, отрывая от размышлений. — Посмотри-ка, что-то командиры расшалились.

Я поднял голову и взглянул в сторону шатра повелителя Черной Ложи. Там сейчас допрашивали пленного, которого захватили в прошлой битве. Что-то действительно происходило.

Я накинул на лук тетиву и проверил натяжку. Что заставило меня это сделать, я и сам не знал.




Полог шатра разошелся, и оттуда выскочил человек, который тащил за собой еще кого-то.

— Клянусь Доэром! — вскочил на ноги Волт. — Что они там делают?! Он же взял заложника!

Никто не смел что-либо предпринять, а недавний пленник, настороженно оглядываясь, продвигался прочь от шатра, используя заложника как живой щит. За ним медленно следовали командующий армией Темных лорд Кэртис и один из генералов, который, похоже, принимал участие в допросе пленного.

Я облизнул губы и поднялся на ноги. Пленник находился как раз на расстоянии выстрела из моего лука. Я натянул тетиву.

— Что ты делаешь? — прошептал Волт.

Я не ответил. Парень обернулся, почувствовав мой взгляд.

— Опусти лук, — прохрипел он.

Сердце пропустило один удар, я знал этого человека. Нож дрожал у горла заложника.

— Князь Сакур, — внезапно улыбнулся я, — надеюсь, Лейла будет к тебе милостива.

Стрела пропела свою последнюю песню. Синее оперение цветком расцвело в его левой глазнице. У него на лице застыло почти недоуменное выражение, когда он упал.

Заложник мигнул и оглянулся несколько растерянно. Его глаза встретились с моими.

— Отличный выстрел, мальчик.

— Спасибо. — Я опустил лук.

— Спасибо. — Наемник опустил лук.

Черные пряди волос обрамляли узкое лицо, странно прекрасное. Что-то южное, восточное и одновременно северное было в нем. Казалось, смешалось огромное количество различных кровей, создав нечто необычное. Темные сапфиры глаз, местами их цвет переходил в индиго. Наемник был до неприличия красив. И ни единого шрама.

Лорд Кэртис пригляделся, стараясь убедиться, что зрение его не обманывает и на губах лучника действительно виден легкий блеск, а глаза подведены.

— Надеюсь, я своим выстрелом не помешал каким-либо планам лорда Дэвида? — Голос оказался низким и глубоким, он дисгармонировал с довольно хрупким телом его обладателя. Юноша был почти на голову ниже самого Кэртиса. — Мне показалось, что сложилась несколько затруднительная ситуация.

— Было немного, — кивнул повелитель Черной Ложи. — Знаете, не люблю, когда мне горло перерезают, особенно с утра пораньше. Но позвольте узнать, что делает в отряде Дамира наследный принц Мирейи?

Губы лучника скривились в подобии улыбки.

— Узнали, лорд Дэвид? А ведь мы встречались всего два раза на официальных приемах.

— Конечно, на вас нет того слоя макияжа, которым славится принц Лилиан Катани, да и вид не такой скучающий. Однако я на память не привык жаловаться, — пожал плечами колдун. — Так что же случилось? Я никак не могу припомнить среди ваших увлечений стрельбу из длинного лука. Мало того, именно из этого лука.

Его собеседник опустил взгляд на оружие, которое держал в своих руках. Остальные тоже с интересом уставились туда же, не понимая пока, о чем идет речь. Но начало разговора уже интриговало неимоверно. Принц, или наемник, задумчиво кивнул сам себе:

— Все верно, за пятьдесят лет не все забывается. Тем более такими, как вы. — Он поднял глаза. — Занятые войной с Талитом, вы, видимо, упустили события светской жизни полугодовой давности, лорд Дэвид. Полгода назад, в день именования наследника престола Мирейи, король Регил Катани отрекся от своего старшего сына. И как от наследника, и как от сына. Теперь у Мирейи три принца. И наследника зовут Кириан. Если кого-то интересует мое личное мнение, он более подходящая кандидатура на роль короля, чем непутевый принц Лилиан. Так что перед вами теперь простой лучник отряда наемников Дамира Лиан, к вашим услугам! — И он подчеркнуто вежливо поклонился.

Лорд Дэвид задумчиво покачал головой:

— Надо же, как сильно я отстал от жизни. Но принц, или простой лучник с очень непростым луком, я тебе должен. Какую награду ты желаешь?

Юноша вздохнул и с внезапной горечью заметил:

— Выкупить мой контракт у Дамира.

Кэртис, внимательно следивший за разговором, сам не заметил, как качнул головой. Ссориться с наемниками из-за одного мальчишки? Тем более Дэвид и так бы не умер.

Но, похоже, у его господина было другое мнение. Он хитро прищурил золотые глаза и вкрадчивым голосом поинтересовался:

— За простое избавление от головной боли, коей был Сакур?

— А за что? — Сапфирово-синие глаза вспыхнули.

— Владелец лука Станислава. Это многое говорит мне. Возможно…

— Вы думаете?

— Я знаю предел своих притязаний. Поэтому могу лишь надеяться, — перебил его колдун. — На Эмире много чудес случается. И я не считаю, что одно из них безвозвратно растворилось.

— Ты что-нибудь понял? — тихо шепнул генерал своему командующему.

Тот качнул головой, от чего дрогнул пушистый кончик его косы. Он только понимал, что Дэвид собирается заключить с этим пареньком Сделку. И единственным мотивом служит этот огромный, с черным узором по синему фону, лук.

Наемник долго молчал, а потом глухо спросил:

— Тебе нужны открытые ворота города?

— О большем я и не прошу, — развел руками лорд Дэвид, словно не заметил перехода на «ты».

Кэртис бросил суровый предупреждающий взгляд на своего генерала, который явно открыл рот, чтобы прокомментировать. Происходило нечто, и его можно было назвать чудом. Похоже, Дэвид в очередной раз подтверждал свою удачливость. Он, несомненно, был убежден, что стоящий напротив него наемник сможет совершить чудо. Талиг на протяжении сотен лет находился под божественным покровительством Венуса, бога торговли. Венус позволил городу процветать и богатеть, защищая от посягательств нападающих. Именно из-за этого божественного покровительства они уже полгода торчали под стенами Талига. И никакая магия не помогала.

Лучник поднял голову:

— Я не могу дать ответ прямо сейчас. Мне нужно немного времени и…

— Что еще? — Голос лорда Дэвида приобрел почти деловые интонации.

Ответ ошарашил всех троих:

— Ленту из косы вашего командующего.

— Но зачем? — искренне удивился Кэртис.

— Она зеленая, — пожал плечами юноша и шагнул мимо них к распростертому на траве телу. Перевернул труп ногой и, присев на корточки, деловито обломил кончик стрелы, вышедший из затылка покойного князя. Снова перевернул и выдернул древко из глазницы.

Только впечатлительный генерал вздрогнул от хлюпающего звука, с которым вышла стрела.

— Кэртис! — Повелитель Черной Ложи посмотрел на своего стратега и главнокомандующего пристально и строго. Тот вздохнул и покорно начал расплетать косу, попутно заметив: — Надеюсь, оно стоит того. Эта лента моя любимая. Все-таки подарок мамы.

Генерал фыркнул, а лучник рассеянно ответил:

— Стоит, пушистый, стоит. Твой господин знает, о чем просит…

— К-как ты меня назвал? — аж начал заикаться командующий.

Лорд Дэвид тихо хмыкнул. А наемник моргнул, словно просыпаясь, и поклонился:

— Простите, ваша темность, с языка сорвалось. — А глаза все же насмешливо блестят. — Я так дома с котом разговаривал. Вот и не удержался…

— Какая наглость! — Вперед выступил генерал, явно сдерживающий порывы смеха. — Сравнивать нашего великого командующего с каким-то простым котом.

Сапфировые глаза погрустнели.

— Хороший был кот, генерал. Молодой, энергичный. Мне его мама подарила на день рождения, когда мне десять лет исполнилось. Вот только, когда мне исполнилось тринадцать, его затравили на охоте егеря короля Регила. Ему показалось забавным поохотиться на пантеру…

И генерал, и командующий словно окаменели.

Лорд Дэвид забрал ленту из рук Кэртиса и молча протянул бывшему принцу.

Тот принял ее, поклонился и зашагал прочь.

— Наследный принц и его отец Регил были не просто не в ладах друг с другом, — тихо заметил наконец колдун, когда Лиан почти скрылся из вида. — Никто не мог понять, как вообще смогло выжить это создание рядом с отцом, который всеми фибрами души ненавидел подобное. Принц славился своими эпатажными выходками и подражанием «восточному идеалу». Он носил роскошные наряды, красил лицо, презирал воинское искусство и меч. Меня в свое время разобрало любопытство. Я ведь встречался с Регилом. Тот еще образец тяжеловесного диктатора-ублюдка! Такого сына он должен был придушить, еще когда он заметил у него первые признаки, отличающие его от других. Во всяком случае, выбить дурь. Хотя бы для спасения чести своей семьи… Какой же силой нужно было обладать, чтобы противостоять своему собственному отцу, когда никто не может и не смеет защитить.

— Это только твое мнение? — Кэртис теребил растрепанные пряди длинных темных волос.

— Я долго живу на свете, — вздохнул повелитель Черной Ложи. — Его выдавали глаза. Я был удивлен, но, кажется, никто, кроме королевы, не имел представления, кто же на самом деле принц Лилиан. На нем уже тогда чувствовалась печать богов.

— Это все каким-то образом связано с моей лентой? — осведомился Кэртис.

— Тс-с… не спугни удачу, мой пушистый друг, — приложил палец к губам его господин. Золотые глаза были задумчивы.




Я перебирал мягкие золотистые волосы, пропуская их сквозь пальцы, и расчесывал гребнем.

Лейла мурлыкала. Она сидела верхом на бревне, болтала в воздухе босыми, перепачканными травяным соком ногами и жмурила глаза от удовольствия.

— Ты нашел ленточку под цвет моего платья, — заметила она.

Я улыбнулся.

— Сам удивился, как легко она мне досталась. Всего лишь за намек… И большая злая кошка отдала мне ленту.

— Оборотни такие милые, — хихикнула она. — Особенно большие кошки.

— Это ты так говоришь, потому что Рой их не любит, — усмехнулся я и начал заплетать ей косу. — Мало кто с тобой согласится, что лорд Кэртис из клана Пантер, главнокомандующий армией Черной Ложи — милый.

— Он отдал ленточку, — с непоколебимой решительностью отозвалась девочка тринадцати-четырнадцати лет в зеленом платье под цвет ленты, которую я взял у оборотня.

Толстая золотистая коса спустилась вдоль спины, увенчанная бантом.

Она моментально развернулась ко мне лицом и серьезно посмотрела:

— Скажи сыну Ролани-Барда, что ворота Талига будут открыты его войскам, а город будет лишен божественного благословения. Венус мне кое-чем обязан, а я должна Ролани. Он спел одну из самых правдивых песен обо мне…

Я вскинул бровь:

— Лорд Дэвид — сын знаменитого Ролани-Барда, певшего богам? Но он же пропал около восьмисот лет назад! Это сколько же лет Верховному магу Черной Ложи?!

— А посчитай, — хитро улыбнулась она и исчезла.

Я задумчиво снял с гребешка два длинных золотистых волоса и дунул на них. Они рассыпались тающими в воздухе золотыми искрами. Что ж, моя богиня всегда отличалась любовью к ярким эффектам.

Лорд Дэвид чуть-чуть подождет. Он этот город осаждает уже полгода. Потерпеть еще часик ему несложно. Я улыбнулся и занялся собственными волосами, пряди которых могли соперничать по длине с косой лорда Кэртиса.




— Отпечаток твоей ладони стоит на контракте, — холодно указал капитан на бумагу, лежащую перед ним. — Почему же командование Темных готово пойти на конфликт с наемниками, чтобы только выкупить твой контракт? Притом что они заплатили нам золотом?

— Это Сделка. Моя и лорда Дэвида, — спокойно отозвался лучник. — Мой контракт — это цена.

— Ты подписался на пять лет, — хмуро заметил капитан.

— Не я, — отозвался тот. — Вербовщик приложил мою ладонь к бумаге. Я бы поставил роспись. И вы, капитан, это знаете.

Старый воин промолчал. Этот парень пробыл у них несколько месяцев. И капитан до сих пор не мог понять, как он очутился в его отряде.

Его лук и мастерство, с которым он им владел, вызывали настоящую зависть среди остальных. Его работа с двуручным мечом — это было что-то вообще выходящее за рамки обыденного. И в то же время он никак не мог освоиться с копьем и строевой подготовкой. А его манеры…

Капитан прекрасно был осведомлен, почему кое-кто из его подчиненных пропустил несколько увольнительных. Драки между товарищами были запрещены Кодексом наемников, но никто и не жаловался. Потому что попытка изнасилования товарища наказывалась не простым изгнанием из отряда, а пропуском через строй.

Но этот Лиан разобрался с проблемой сам. А по виду не скажешь. Невысокий, гибкий, почти худой. В полном облачении, с луком да еще мечом за спиной, он казался невесомым. Однако, как показала практика, у парня недюжинная сила. И где только прячется? Ко всему прочему, ходили слухи, что он со странностями. С какой-то мистической заморочкой. Воин вздохнул. Этого ему не удержать, да и стоило ли? Одна сплошная ходячая проблема. Рядовой из него никакой.

— Как ты так промахнулся с вербовщиком? — уже спокойно поинтересовался он.

— Пьян был сильно, — отозвался лучник. — Не каждый день тебя от семьи по полному ритуалу отлучают.

Наемник кивнул. Это многое объясняло. Он взял бумагу и порвал на несколько частей, демонстрируя собеседнику.

— Запомни, теперь тебе нет пути в мой или какой другой отряд. Наемники не примут того, чей контракт выкуплен.

Тот пожал плечами:

— Ничего страшного, капитан. У меня другой путь. Наемники и армии — это не то, что ждет меня.

— Подашься к Темным?

— Нет, — отрицательно качнул тот головой. — Не поверите, но меня зовет религия.

Воин вскинул бровь:

— Религия? Тебе действительно не с нами…

— Именно религиозная Сделка освободила меня от контракта, — улыбнулся лучник, — и связала с лордом Дэвидом. — Он помолчал и внезапно добавил: — Капитан, готовьте людей. Завтра Темные возьмут Талиг.

С этими словами он развернулся и вышел. А капитан поворошил обрывки бумаги на своем столе и добавил:

— Боги, которым мы служим, бывают разными…

Он ни секунды не сомневался, что увидит своего бывшего подчиненного в завтрашней битве.




Лилиан… Лиан… Ли… — пела моя богиня в моей крови, когда меч опускался и поднимался, обагренный кровью. Каждый убитый мной лишался предначертанной ему судьбы. Его душу забирала к себе в чертоги Лейла, богиня ночи и охоты. В следующем своем перерождении ни один из них не сможет быть человеком. Лейла отпускала своих пленников в ночь, создавая или возрождая легендарных, прекрасных или ужасающих, чудовищ или просто животных. Она не очень любила людей, но и не ненавидела. Ею всегда двигало чувство парадокса. Поэтому я и стал ее жрецом. Внук и правнук тех, кто почти полностью уничтожил ее культ на Эмире. Я же собирался его возродить.

Не из чувства справедливости, нет. Просто я любил свою богиню. Эту девочку и ту, что пока спала, затаившись на время под обманчивой оболочкой. Она стала моей семьей и моим единственным другом, тем самым, что подарила мне коня.

И она пела, когда я убивал во имя ее и для нее.

Город пал, как я и обещал повелителю Черной Ложи. Город, который оскорбил лорда Дэвида, надеясь на божественную защиту. А упрямый колдун все же решился объявить войну. Он и раньше славился тем, что совершал невозможное. Сегодня о нем сложат новые песни и легенды.

И вряд ли мы с Лейлой будем там упомянуты. Наш путь только начинался. И мы с моей богиней были не против. После шестидесяти лет почти полного забвения тщеславие Лейлы изрядно уменьшилось в размере. Она выжила и собиралась возродиться в своем новом виде, новом блеске и славе. Она получила хороший урок.

Я отбил удар меча и развернулся, позволяя лезвию собственного упасть вниз. Кровь забрызгала мне рубашку и лицо. Я облизал губы, чувствуя солоноватый привкус. Никогда раньше мне не доводилось принимать участия в таких битвах. Принцу не положено, а принцу Лилиану и вовсе. Его тошнило при одном упоминании крови. Битвы при осаде города все-таки были иными, плюс приходилось постоянно сдерживаться. Сильно сдерживаться. Так что на самом деле этот поток крови был первым моим настоящим жертвоприношением Лейле.

Я моргнул, стряхивая капли крови с ресниц, и встретился взглядом с зелеными кошачьими глазами. Пронзительными и ясными глазами настоящего хищника.

«Глаза судьбы… — мурлыкнула Лейла. — Лента связала вас… и не вернуть ничего. Так как лента у меня в волосах. Она уже не принадлежит никому из вас».

«Что?»

«Потом поймешь, Ли, — рассмеялась она. — Потом…»




Кэртис смотрел на гибкую фигуру, облаченную в черные одежды, украшенные странным синим узором. Один размер лука наталкивал на мысль о силе его хозяина, но то, что видел сейчас оборотень, даже пугало.

Орудующих двуручным мечом одной рукой командующий Темных мог пересчитать по пальцам одной руки. И все они отличались довольно крупной комплекцией. Юноша впереди развернулся, и меч упал, разрубая нападавшего пополам. Мечник поднял голову, и Кэртису показалось, что его затягивает в эти сапфировые омуты магии, силы и… тоски.

«Судьба, — шепнул девичий голосок в его сознании. — Он может дать тебе то, что ты не смог найти даже с Дэвидом».

На какое-то мгновение оборотень оказался в оглушающей тишине, а потом его снова выбросило в шум погибающего под ударами мечей и магии Талига.

Человек, который подарил им этот город, поклонился, развернулся и зашагал прочь. И каким-то шестым чувством Кэртис догадывался, что направляется он в сторону храма Венуса. Того самого бога, что не оправдал надежд жителей города.

Командующий покачал головой, этот парень его заинтриговал. От его запаха шерсть бы вставала на загривке дыбом, если бы он находился в своей животной форме. Изгнанный принц наслаждался битвой и вкусом крови. Но совсем не пах безумием. Здесь было что-то иное. Да, еще этот странный голос…




Я чувствовал мягкую поступь позади и взгляд зеленых глаз. Я почти видел, как качается кончик его косы в такт скользящим шагам.

«Лейла?»

Тихий смешок был мне ответом. Моя богиня увлеклась какой-то игрой, в которую включила и меня. Что ж, я был не против. Давно пора чему-то начаться.

Я поднял голову и посмотрел на храм Венуса, возвышающийся на главной площади Талига. Двери здания были плотно закрыты.

«Иди, — шепнула богиня. — Венус подарил эти души мне».

Я кивнул и начал подниматься по лестнице. Никто меня не удерживал и не пытался помешать. Наконец я протянул руку и коснулся кончиками пальцев дверей храма. Высокие тяжелые створки распахнулись, словно ждали только меня. Возможно, так оно и было на самом деле.

На меня набросилось сразу несколько человек. У Венуса большой и просторный храм, там было где развернуться. Кто-то кричал. Кто-то молился. Я чувствовал привкус чужого страха. Он слегка кислил.

И когда я остановился, наступила оглушающая тишина.

Всхлипнула какая-то женщина, и я взглянул в сторону испуганной толпы, состоящей из безоружных женщин и детей.

— Брысь отсюда! — приказал я им.

Они бежали, словно морская волна выплеснулась на берег, но ни единая капля не коснулась меня и моей одежды. Они обтекали меня стороной, изгибаясь. Великая вещь — страх. В их глазах я выглядел чудовищем.

И лишь один старик остался стоять у алтаря залитого кровью служителей. Он щурил подслеповатые глаза и молчал.

Я направился к нему, переступая через трупы, и, когда остановился прямо напротив, замер, выжидая.

Старик покачал головой:

— Не думал я на своем веку удостоиться такой чести — встретить в наше смутное время кого-то из жрецов Лейлы.

«Убей его! — Лейла смеялась. — Венус подарил мне и его душу тоже!»

Я посмотрел на старика, на меч в своих руках и… медленно положил его на пол. Для верности еще и прижал лезвие подошвой сапога.

В выцветших глазах старика появилось недоумение, а за его спиной на алтаре возникла девочка в зеленом платье. Детский голосок возмущенно взлетел к расписному потолку храма:

— Ли! Что ты делаешь?! Он мой!

Я покачал головой и укоризненно заметил:

— Во-первых, ты испачкала платье; во-вторых, вся растрепалась.

Она ойкнула и поднялась в воздух. Однако было уже поздно. Кровавые пятна безнадежно испортили подол ее платья.

Я же продолжил:

— И, в-третьих, девочки твоего возраста не должны быть такими кровожадными, злобными и мстительными. Их мальчики любить не будут.

— Ли! — обиженно взвыла богиня. — Он знаешь сколько моих жрецов в свое время убил?! И не нужны мне никакие мальчики!

Я задумчиво приложил указательный палец к подбородку:

— Понятно, мальчики тебе не нужны, значит, жрецами станут одни девочки? Милая, я ж свихнусь с целой оравой дам! — А насчет старика, — пожал я плечами, — кто я такой, чтобы осуждать его? Он стар, и его бог только что предал его. Разве ему не достаточно боли? Если бы мы встретились тогда, когда он был молод, я бы еще подумал. Лучше мы с ним попозже свидимся… — Я усмехнулся, глядя прямо в потрясенные глаза старика. — На поле битвы под названием «торговля» и посмотрим кто — кого. А, Дитрих? — Я подмигнул.

— Так ты знаешь меня… — Он смотрел на меня, и в его глазах не было страха.

— Я много чего знаю, — отозвался я. — И еще больше узнаю в будущем. — Я перевел взгляд на свою задумавшуюся богиню. — Госпожа, я бы на вашем месте срочно переоделся.

— Хорошо, — все еще обиженно буркнула Лейла, и ее зеленое платье сменилось на тепло-желтое. — Так лучше?

— Лучше. — Я тяжело вздохнул. — Пойду искать вам желтую ленту для волос.

— Две! — моментально просветлела она. — Хочу две косички!

— Как прикажите, госпожа. — Я поклонился, скрывая улыбку, и заодно поднял с пола меч.

— Ты самый странный и необычный жрец Лейлы, какого я только видел… — Дитрих, которого когда-то, почти пятьдесят лет назад, называли Убийцей убийц, делал вид, что в упор не замечает мою богиню.

— Живи, старик! — Я развернулся, чтобы покинуть это место. — Живи. То ли еще увидишь…

Моя богиня рассмеялась и исчезла.




Главнокомандующий Темных сидел на ступенях храма Венуса среди трупов и играл с котенком, которого, похоже, совсем не волновало происходящее вокруг. Длинные пальцы щекотали пушистый живот и отскакивали, спасаясь от шустрых когтистых лапок.

— Неужели у командующего армией, которая захватывает сейчас город, нет других дел? — искренне удивился я, останавливаясь ступенью выше.

Он поднял на меня зеленые глаза с узкими вертикальными зрачками:

— У меня куча генералов и заместителей, лорд Лилиан. Справятся как-нибудь. Гораздо интереснее наблюдать за вами. — Он покачал головой. — Вот уж не думал, что увижу самую красивую богиню Эмира. Только в песнях почему-то забыли упомянуть, что она выглядит как ребенок.

— Долгая история, — вздохнул я. — И я не был никогда лордом. Зовите лучше как все — по имени.

— Лилиан? — вскинул он бровь. — Для меня слишком длинно. Я буду звать тебя Лиани.

— Лиани? — Я задумчиво потерся щекой о плечо. — Звучит забавно. Так меня никто еще не называл.

Оборотень хмыкнул:

— Я всегда отличался оригинальностью мышления. Поэтому Дэвид и поставил меня командовать своими войсками. Кстати, можешь звать меня просто Кэртис.

— Что ж, Кэртис… — Я спустился на несколько ступеней вниз, старательно следя за тем, чтобы не наступить на хвост разыгравшемуся котенку. — Ты случайно не в курсе, где в этом городе можно найти две желтые ленты для волос?

Он рассмеялся:

— Пойдем поищем. Знаешь, наверное, правда, что коты весьма любопытные создания. А у больших котов любопытство соответствующих размеров.




— А вы с этим юным жрецом Лейлы неплохо спелись, — заметил Дэвид.

Кэртис поднял гудящую голову со столешницы.

— Точнее, спились, — простонал он. — Этот парень пьет вино как воду. У него небось и головной боли никакой нет.

— Мои соглядатаи докладывают, — усмехнулся его повелитель, — что наш гость выполз из предоставленного ему шатра чуть ли не на четвереньках. И очень долго поливал себя водой из колодца. Видимо, вчера вы знатно повеселились.

— Главное — мы все же добыли эти две проклятые желтые ленты, — буркнул оборотень.

Колдун вскинул бровь:

— А ты помнишь где?

— Нет… — Зеленые глаза настороженно уставились на собеседника.

Дэвид с огромным удовольствием сообщил:

— Вы поймали Ольгара Безумного, пришпилили его к дереву. Ты в животном виде сверкал клыками у его горла, а твой собутыльник просто-напросто заломил этому медведю руки. Свидетели говорят, что более необычного зрелища никогда не видели. В общем, вы оба его настолько потрясли, что он отвязал с рукояти своего меча обе ленты и отдал вам.

— Ленты его дочери?! — ахнул командующий и застонал. — Дэвид, прикончи меня сейчас. Я по крайней мере умру легкой смертью.

— Нет уж, — усмехнулся тот, — живи и мучайся. Я потом как-нибудь найду за что тебя убить. Когда вернешься…

Оборотень вскинулся:

— Вернусь? Я куда-то отправляюсь?

— Вчера ты заявил, да, — кивнул колдун, — что Лейла попросила тебя приглядеть за ее слегка сумасшедшим жрецом, а ты не смог отказать богине. Причем она появилась у меня в шатре и подтвердила это, чем весьма потрясла мою хрупкую психику.

— Хрупкую, как же! — хмуро пробурчал его командующий.

— Не перебивай, — погрозил ему пальцем повелитель. — Сразу я тебя не отпущу. Надо завершить некоторые дела. А потом ты догонишь этого жреца.

Кэртис внимательно посмотрел на лорда Дэвида и обхватил голову руками:

— Я этого парня знаю от силы сутки, половину из которых даже не помню.

— Но следовать за ним тебя тянет, — мягко заметил Дэвид, почти сочувственно. — Иди, Кэрт. Ты молод, и не только Черная Ложа является твоей судьбой. Мой отец сказал бы, что по стопам этого парня шагает легенда. И ты можешь стать ее частью. Мы все уже попали в новый виток судьбы. Наш мир — это мир, по которому свободно разгуливают боги. Это мир чудес. Жрец Лейлы, кого ты называешь Лиани, в самом центре этих чудес. И тебя угораздило угодить в водоворот. Даже мне не по силам вытащить тебя из него. — Колдун хитро прищурился. — А все потому, что ты сам этого не желаешь. Кстати, можно вопрос?

— Какой? — Ошарашенный оборотень поднял глаза, ожидая уже чего угодно. Даже голова почти перестала болеть.

— Зачем вы притащили мне котенка? — Дэвид указал вниз, себе под ноги. Там о его сапог с тихим мурлыканьем действительно терся пушистый серый комок.

Кэртис внезапно улыбнулся:

— А вот это я помню. Лейле стало его жалко, и она нам приказала его куда-нибудь пристроить.

— Ну, — покачал головой повелитель Черной Ложи, — и вы двое по доброте душевной решили, что лучше моего шатра места не найти?

— Тогда это мне показалось хорошей идеей, — пожал плечами командующий. — Ты так хорошо ладишь с кошками.

Колдун рассмеялся, подхватывая пушистика на руки.

— Что ж, кот, я вижу, ты уже пришел в себя немного. Это хорошо, так как, может, еще успеешь попрощаться со своим собутыльником. Он, говорят, седлает коня.




Отец не знает, что я увел с королевских конюшен лучшего скакуна во всей Мирейе. Ни один конюший не мог вспомнить, откуда он взялся. Зато я помнил. Мне его подарила Лейла.

Серый, дымчатой масти, назвал его Призраком. Очень умная скотина. На это моя богиня иногда, хихикая, замечала: знал бы я, кем он был в прошлой жизни. А кем, так и не сказала. Зараза, а не богиня.

— Уезжаешь? — осведомился голос за спиной, и я чуть не подпрыгнул. Еще никто не мог подкрасться ко мне неслышно, как это проделал оборотень.

Я обернулся и укоризненно заметил:

— Сначала споили, а теперь решили до инфаркта довести?

— Тебя доведешь, — широко улыбнулся он. — Согласись, мы славно погуляли вчера. И ленточки нашли.

Я церемонно поклонился:

— Лейла благодарит тебя, о пушистый зверь с острыми клыками.

Он так же официозно ответил поклоном и внезапно как-то стал серьезнее.

— Знаешь, до сих пор не могу поверить, что вживую видел богиню.

Я усмехнулся:

— То ли еще будет. Она твердит, что та зеленая лента, которую я взял у тебя, теперь связала наши судьбы.

— Мне сказали то же самое, — кивнул он черноволосой головой. — Подозреваю, что наши дорожки скоро снова пересекутся, жрец.

— Не удивлюсь этому. И знаешь, оборотень, я буду только рад.

Зеленые глаза сверкнули:

— Куда ты сейчас?

— В Пирис. Нанимать корабль.

— Но зачем?

— Нужно встретиться с одним пиратом, — улыбнулся я. — Лейла намекнула, что эта встреча нужна ей. Да и мне пригодится.

Оборотень хмыкнул:

— Пират-жрец. Неплохо звучит.




Когда Призрак вынес меня далеко за пределы видимости лагеря лорда Дэвида, я оглянулся. Оборотень интриговал. С ним было легко. Но я привык к своему эмоциональному одиночеству. Я и моя богиня. Больше никого вокруг.

— Боюсь, тебе придется смириться с некоторыми изменениями, — тихо заметила Лейла, появляясь в седле чуть впереди меня.

Я взглянул на ее макушку, ожидая продолжения.

— Круг расширяется. — Две толстые золотые косы с новенькими желтыми лентами покачивались в такт конскому бегу. — Камень брошен, и круги бегут по воде и исчезают, когда границы уже не нужны.

— Чересчур мудро для меня, о великая и многоумная, — хмыкнул я и почувствовал ее улыбку.

— На море ты не сможешь этого отрицать. Ли, море — оно вне времени и пространства. Там раскрываются души.

Я слегка дернул ее за одну косичку:

— Слишком много о будущем и умных слов, моя госпожа. Давай пока жить сегодняшним днем, а там посмотрим.

Она хихикнула и исчезла.

Я тронул поводья, и Призрак облегченно рванул вперед. Ему надоел размеренный шаг.




Глава 2

Мечта пирата


Я стоял, спрятавшись за гобелен. Это была моя любимая игра во дворце. Ни один слуга не мог отыскать меня, а я имел возможность видеть многое из того, что происходило вокруг.

Я был наследным принцем королевства Мирейя. Мой отец — великий король и знаменитый воин, но до десяти лет я практически его не видел. Меня воспитывала мать и куча учителей-наставников.

Лилиан Катани — имя, данное мне при рождении. Моя мать не стала дожидаться отца, который находился в одном из походов, и назвала меня сама. Отец появился в моей жизни, когда мне исполнилось четыре года, и всего через два месяца снова отправился в Прибрежные королевства. И так было всегда. А теперь он вернулся, и наша жизнь превратилась в кошмар.

Отец считал, что меня избаловали, воспитали в корне неверно. Но он согласился оставить меня пока в покое, фактически подарив матери, когда родился мой брат Кириан. Сейчас ему было десять, но даже мама не всегда знала, что он думает. Его глаза всегда выглядели такими серьезными. Потом у меня еще появился брат Крис, а с недавнего времени в детской начал кричать и самый младший — Кирилл. Мама всегда рожала мальчиков. Именно поэтому мой отец позволял ей некоторые слабости и давал поблажки. Остальные его любовницы и наложницы рожали сплошь девочек.

Все это я узнавал из разговоров слуг и воинов, когда те думали, что никто их не слышит. Я хорошо знал о жестоком и холодном характере отца и довольно часто в последнее время видел его проявления.

Сейчас я спрятался снова, так как заметил, что в эту сторону направляется мой отец. И за собой он почти волоком тащит маму. Раньше я уже видел несколько подобных сцен, но никогда не знал, что происходит в этих комнатах. Мама потом всегда становилась очень молчаливой, и в глазах у нее горели горечь и боль. Отец явно обижал ее.

Я покрепче сжал меч. Если он будет бить маму, я убью его. В свои четырнадцать я неплохо владел этим видом оружия, что отмечали все мои наставники. И весьма сожалели, когда принц Лилиан забросил это занятие. Я любил проливать кровь, но никогда никому об этом не говорил, так как знал, что мама очень расстроится. К тому же я пытался подавить в себе это чувство, думая, что оно во мне от отца.

Внезапно хлопнула дверь, и послышался звук задвигаемого засова, а также всхлипывания мамы.

— Я говорил тебе, чтобы ты не смела мне перечить! Никогда! Особенно при других! — Голос моего отца был полон угрозы.

— Но они были и моими подданными, — тихо, но решительно возразила мама. — Я правила ими, пока тебя не было, муж мой.

— При тебе они разболтались! Твое дело рожать детей, а не править!

Я чуть отодвинул тяжелую ткань, чтобы лучше видеть родителей и то, что происходит.

Отец возвышался над матерью, которая стояла на коленях, сжав кулаки и сдерживая слезы. Глаза сверкали. Я гордился ею. В этот момент отец ударил ее:

— Ты снова забыла свое место, женщина!

Я вздрогнул и сжал пальцы на рукояти меча.

— Н-не надо! Регил! Нет! — В голосе матери послышался страх. — Нет! — Этот вопль, полный отчаяния и безысходности, заставил меня выйти из оцепенения. Я с криком ярости кинулся на отца.

Я способен был убить его в этот момент. Я жаждал его крови, но… он был сильным и опытным воином, мужчиной, наделенным недюжинной физической силой, а я всего лишь четырнадцатилетним мальчишкой. Мой меч отлетел в сторону в мгновение.

— Ах ты щенок! — На моем горле сжалась железная хватка.

— Отпусти его! — Страх за меня вытеснил у мамы ее собственный и боль от побоев. Она вцепилась в руку, сжимающую мое горло. — Лиан! Мальчик мой!

Я начал задыхаться, но все же смог прохрипеть:

— Не… смей… трогать… маму…

— Сопляк! — Отец совершенно не контролировал себя. — Она моя жена и собственность! Как и ты! — Его глаза сверкнули. — Давно пора тобой заняться! Твоя мать избаловала тебя!

Я не помню, как вышел из дворца и оседлал коня. А дальше — лишь ветер в лицо и безумная скачка. И боль, терзающая все мое тело. Только в этот момент я позволил себе заплакать.

Очнулся я далеко за пределами дворца и самого города. Каким-то образом я оказался в лесу, куда до сих пор не осмеливался въезжать. Я обнаружил себя на поваленном бревне среди каких-то развалин. В лесах такие встречаются, обычно это капища или храмы забытых богов. Мой конь пасся неподалеку.

Плакать я уже больше не мог. Внутри царила пустота.

— Привет!

Я поднял голову и равнодушно взглянул на босую девчонку, непонятно каким образом появившуюся передо мной. Короткое зеленое платье и взлохмаченные, нечесаные светлые волосы. Цвет глаз никак не определялся. То ли зеленый, то ли голубой, то ли серый, а может быть, желтый. Все оттенки смешались в ее глазах.

— Кто ты? — равнодушно поинтересовался я.

— Богиня охоты и ночи Лейла, — присела она в реверансе.

— То-то такая лохматая и растрепанная. — Я не мог заставить себя даже улыбнуться.

Она шмыгнула носом:

— Твой дедушка всех моих жрецов перебил. И теперь некому обо мне заботиться.

— Запредельная жестокость — это у нас семейное, — угрюмо отозвался я, особо не интересуясь, откуда она знает, кто я.

— Тебя обидели? — Ее ладошка легла мне на плечо.

Я поднял глаза и… утонул в ее взгляде. Ее глаза… Они оказались прохладно-зелеными и тепло-золотыми одновременно. И… я рассказал ей все. Я плакал у нее на коленях, а ее пальцы гладили мои волосы. Она ничего не говорила, но я чувствовал, как что-то теплое разливается в моей груди. И пустота вместе с болью растворялись, тело словно очищалось вместе с душой.

— Давай ты будешь моим жрецом, — тихо прозвучал ее голосок, когда я затих. Я поднял голову и взглянул на нее. Почему-то я поверил ей. Она действительно была богиней… Ее силуэт вырисовывался на фоне звездного неба. А я и не заметил, как на мир опустилась ночная мгла. Я сел.

— Что мне нужно будет делать? Жрец из меня…

Я угадал невидимую улыбку на ее губах:

— Я люблю кровь. Все, кого ты убьешь, находясь у меня на службе, попадут в мои чертоги, где их души я использую по своему усмотрению. Например, возрожу каких-нибудь животных, которых истребил человек. Также твоя служба будет совершаться и в тот момент, когда ты влюбишься или просто одаришь кого-нибудь своей любовью.

— Ничего себе! — поразился я. — И это все?

— Ну, — смутилась она и жалобно сверкнула глазами, — еще… ты не заплетешь мне косички?

И все, что случилось за этот день, вся боль, унижение, страх и пустота исчезли под натиском моего смеха. Такой богине я был готов служить вечно.

— Ура! — захлопала она в ладоши. — Ты согласен!

Я даже отыскал расческу и, используя зажимы с собственной прически, заплел ей косички.

— Какой ты красивый, — восхитилась она, коснувшись моих распущенных волос.

Я помрачнел, вспомнив утреннюю сцену.

— Опять расстроился, — огорчилась богиня и взяла меня за руку. — А ну пойдем, я тебе кое-что покажу.

Я покорно поднялся с травы и направился за ней.

Лейла привела меня к развалинам и остановилась перед каким-то камнем:

— Отодвинь.

Когда камень в результате моих усилий дрогнул, она бросилась мне на помощь. Вдвоем мы его сдвинули, и я ахнул. Под ним лежали двуручный меч великолепной ковки и черный лук с колчаном стрел, оперение которых было странного синего цвета.

— Это мне?!

— Раньше это принадлежало моему Верховному жрецу, — пожала она плечами. — Я думаю, что через несколько лет ты будешь способен поднять этот меч и натянуть этот лук. Так что приходи сюда почаще. Меч к тому же нужно почистить и наточить.

Я неожиданно поцеловал ее в щеку.

— Ух ты! — расцвела она.

Спал я, укрывшись плащом, а Лейла пела мне тихим голоском какую-то странную убаюкивающую песенку. Всю ночь мне снились яркие сны.

Утром, проснувшись, я не обнаружил рядом с собой девочки-богини. Но то, что все это не было сном, доказывали меч и лук, лежащие рядом.

В голове царила ясность и доминировала мысль о свободе. Я привел себя в порядок, оседлал коня и поехал домой. Таким, как отец, мне становиться не хотелось, но я осознавал, что, поскольку нахожусь под его властью, мне это будет стоить огромных усилий. Нужно было найти выход.

У меня начал вырисовываться план, который мне нравился все больше и больше. В город я въехал с улыбкой на губах.

Со своими родственниками я стал разговаривать лишь через два месяца. Но к тому времени ни отец, ни мать уже не могли ничего изменить. Я занялся изучением искусства макияжа и моды. Я учился заботиться о своей коже и теле. Мне нравилось это, так я действительно выглядел еще красивее. И еще я становился воплощением всего того, что отец ненавидел в мужчинах. Я научился ускользать от него, я пропускал его речи мимо ушей. Но, несмотря на его взрывной характер, Лейла хранила меня. Ей чрезвычайно нравилась моя идея. И это была еще одна моя тайна.




Я таки пропустил тот момент, когда наш корабль был взят на абордаж. И ладно бы по какой-нибудь уважительной причине… Просто-напросто проспал!

Лейла сообщила мне, когда и какой корабль будет захвачен нужным нам пиратом. Потом я сутки напролет скакал, погоняя Призрака, чтобы успеть на него. Пришлось еще закатить скандал в лучших традициях принца Лилиана, после чего капитан, скрипя зубами, все же принял меня на борт. После этого я вынужден был на некоторое время сохранять старую привычную маску.

В ясных глазах капитана при каждой встрече я читал, с каким бы удовольствием он выкинул меня за борт, и желательно, чтобы в этот момент там кружила парочка акул.

Когда-то во дворце моего отца такие взгляды меня изрядно развлекали, но сейчас я был слишком усталым и беспокоился за Призрака, которого пришлось оставить на берегу. Лейла, конечно, обещала о нем позаботиться, но все равно меня грызло чувство вины. Поэтому, отослав капитана томным движением руки и затребовав себе юнгу в слуги, я отправился отсыпаться.

Пришлось еще сделать над собой усилие и обругать матросов за неправильно уложенные коробки с вещами, выгнать юнгу и лишь после этого просто упасть на кровать. А дальше была лишь сладкая тьма без сновидений. Захват корабля я проспал вчистую, как одурманенный. Одно хорошо — хоть выспался.

Глаза я разлепил с трудом и мысленно обругал себя. Я настолько устал, что не позаботился смыть макияж перед сном. Да и одежда вся измялась, так как я лег не раздеваясь, после того как выгнал юнгу. Хорошо еще, сапоги я все-таки снял.

Потянувшись и почувствовав, что сон смыл с меня всякую усталость, я прислушался к кораблю. И сел. Все казалось несколько иным, чем когда я ступил на его палубу. Что-то случилось.

Я поднялся с постели и сразу отметил, что дверь, которую я плотно закрывал за юнгой, приоткрыта. Кто-то заходил в комнату, пока я спал. И я не проснулся!

Решив не торопиться, занялся собой. Что бы ни произошло, Лилиан должен появиться во всем своем блеске. На туалет ушло почти полтора часа. Лучника Лиана как будто и не было никогда. Зато принц Лилиан отражался в мутном зеркале именно таким, каким его знали при дворе короля Регила.

Именно принц Лилиан поднялся на палубу и встретился взглядом с разноцветными глазами самого настоящего пирата.

— С пробуждением, спящая красавица, — улыбнулись мне яркой, белозубой улыбкой. — А я уж подумывал послать кого-нибудь разбудить тебя поцелуем.

Из луженых глоток матросов вырвалось заливистое ржание.

— Не смотрите так растерянно, прекрасное создание, — продолжил все тот же нахал. — Вы проспали самое увлекательное приключение в своей жизни — захват пиратами вашего корабля!

От расстройства очень хотелось вмазать этому парню прямо по его привлекательному лицу. Я действительно мечтал увидеть пиратский абордаж.

— Но вы сильно не переживайте, — голос пирата отвлек меня, — у вас впереди еще масса приключений: плен у жестоких и злых корсаров, выкуп богатыми родственниками и счастливое воссоединение с семьей…

Я вздохнул и тоскливо посмотрел на свои руки. Вот что выдавало меня с головой. За полгода службы у наемников ни о каком маникюре и ухоженных руках не могло быть и речи. Я сложил аккуратный кукиш и предъявил его нахальному пирату, сопроводив пояснением:

— Это на выкуп и радостное воссоединение с семьей. Денег у меня не слишком много. А из семьи меня изгнали по полному ритуалу. Так что пленник из меня невыгодный.

Улыбки стали медленно пропадать с лиц пиратов, а я ждал, что на это скажет их разноцветноглазый капитан.

— Убивать тебя тоже нет резона, — наконец задумчиво заметил он. И внезапно просветлел лицом: — Придумал! Мы тебя продадим!

Одобрительный гул меня отнюдь не вдохновил.

— У меня есть предложение получше, — заявил я, когда они поутихли. — Возьми меня к себе лучником.

— Женщина на корабле? — округлил он глаза.

Я вздохнул и таки ему врезал.




Сиган задумчиво разглядывал своего пленника, которого заковали так, чтобы не мог шевелиться.

— Интересный ты парень, — наконец заговорил он, удерживая на щеке холодную тряпку. — Мне пару зубов выбил, одному матросу глаз выдавил, второму сломал ребра, покалеченные руки я не считаю. От последнего тебя едва оттащили, когда ты пытался перегрызть ему горло. Может, ты хоть имя свое скажешь?

Пленник поднял голову. Растрепанные волосы и потекший макияж создавали странное впечатление. Охрипший голос выдавил:

— Лилиан.

— Красивое имя, — одобрил Сиган. — Слушай, Лилиан, за что ты мне зубы выбил, я понимаю, но зачем было тому парню в горло вцепляться?

Пленник мотнул головой, сбрасывая пряди волос с глаз, и кратко пояснил:

— Глаза похотливые.

— Драться ты мастер, хоть на первый взгляд и не скажешь. Тебе что-нибудь надо?

— Умыться.

— Я юнгу пришлю. Ты только пацана не пугай, его и так всего трясет.

Пленник промолчал.

— У тебя в каюте нашли меч и лук. Твои?

— Да.

— Значит, это было серьезное предложение насчет команды и тебя?

Сапфировые глаза впервые прямо уставились на него, и этот странный парень наконец заговорил:

— Капитан, если бы я не был серьезен, я бы не предложил себя. Но когда меня принимают за женщину, боюсь, я становлюсь невменяемым.

— У тебя необычайная физическая сила.

— Это семейное, — сплюнул он. — Сами не знаем почему. Мой девятилетний брат спокойно натягивает лук в два раза выше его.

— Тебя правда изгнали по полному ритуалу?

— Правда.

— За что?

Пленник хрипло рассмеялся, затем закашлялся:

— Дай воды.

Пират отбросил тряпку. Снял с пояса флягу и приложил к губам своего странного гостя.

Напившись, тот вздохнул и ответил:

— За недостойное своему положению поведение.

— Не понимаю, — нахмурился пират. — Если ты одним ударом выбиваешь мне зубы за намеки на твой внешний вид, то к чему весь этот маскарад?

Сапфировые глаза стали мечтательными.

— Это так его бесило…

— Кого?

Но Лилиан, похоже, закончил разговор. Он прикрыл глаза и заметил:

— Ты обещал юнгу. Я ужасно выгляжу.

Сиган выпрямился и покачал головой:

— И откуда ты взялся на мою голову?

Тот неожиданно ответил:

— А вот это не я тебе объяснять буду.

— И кто же?

«Я», — шепнул девичий голос.

Капитан пиратов резко развернулся. На фальшборте, болтая в воздухе босыми ногами, сидела девочка тринадцати-четырнадцати лет. Серые озорные глаза, две тяжелые косы цвета золота. А на ногах пятна травяного сока.

— Привет, Сиган, — улыбнулась она. — Меня зовут Лейла. Не обижайтесь на Ли, у него просто плохое настроение. Он проспал ваше нападение, а ему очень хотелось посмотреть пиратский абордаж.




Его звали Сиган Клейорик. Команда называла его капитан Сиган. В Прибрежных королевствах он был известен как пират Сиган. За его голову была назначена награда золотом. Сам он говорил, что любит море и свободу.

— И еще, Ли, — серьезно взглянул на меня он своими разноцветными глазами, — я люблю драку. Это упоение. Буря в крови. Драка — это свобода… — Я кивнул, действительно понимая. — Из-за этого чуть не подставил своего брата, подался в пираты, опозорил семью… Море — оно подобно драке. Здесь нет времени, нет пространства… Это тоже свобода.

Я понимал его. Почти.

Одно я мог сказать точно: почему выбор Лейлы пал на Сигана. Мы были похожи. Его, правда, никто не изгонял из семьи, но сам Сиган полагал, что просто не успели, он сбежал раньше.

Нам было о чем поговорить.

Его первый и второй помощники из прошлой жизни. Воины, которые не смогли оставить его. И решили, что пиратство — это не слишком большая цена за верность. В этом я ему завидовал.

Сиган успел побывать юнгой, простым матросом, поднялся до помощника, а потом он увидел «Быстрый». И влюбился в этот корабль, словно в женщину. Его капитаном он стал через три дня, перерезав горло предыдущему владельцу в честной дуэли.

И в первое же самостоятельное плавание он умудрился отбить «золотой» корабль из конвоя Восточной империи.

Его считали счастливчиком. На судно под его начало рвались многие… Сколько раз его пытались убрать, Сиган уже и не помнил. Полагали, что он заключил сделку со смертью.

Я слушал и запоминал. Через него я видел море таким, каким видел его он.

И круги на воде становились все шире и шире. И однажды я повторил свое предложение:

— Возьмешь меня в команду?

— Тебе придется быть простым матросом для начала. — Его взгляд стал очень острым, пронзительным.

Я кивнул. На «Быстром» по-другому нельзя. Теперь я это понимал. Но для начала…

Пальцы Лейлы коснулись синяка на щеке пирата, восстанавливая и излечивая, а мягкие губы — его открытого лба Я все еще помнил то обжигающее чувство, когда она проделала это со мной. Столько лет прошло, а кажется, что это было несколько минут назад.

И три синих лепестка проступили над переносицей Сигана.

— Море — твоя стихия, — тихо произнесла девочка-богиня. — Завоюй его сердце для меня, мой жрец.

— Да, моя госпожа, — склонился в поклоне пират. — Я сделаю все, что в моих силах, и постараюсь сделать все сверх моих сил.

— Лилиан — мой жрец на земле, его вотчина суша. Ты станешь Верховным жрецом на море. Пора напомнить миру о Лейле, — усмехнулась девочка и оставила нас одних.

Сиган подмигнул:

— С патетикой закончили, пора заняться более приземленными делами, матрос.

И столько ехидства было в его голосе, что я серьезно задумался о правильности своего решения. Я просто представил, что меня ожидает. Особенно после первого жаркого знакомства с командой.

— Терпи, матрос, — рассмеялся Сиган. — Капитаном будешь.

— И не собираюсь, — хмыкнул я в ответ. — А вот твоих канониров и лучников поднатаскал бы.

— Ты в пушках разбираешься, твое высочество? — искренне удивился новый жрец Лейлы.

— В замке не мог оторваться от них, — сознался я. — Вообще люблю все, что стреляет. Знаешь, как трудно было это скрывать?

— Еще расскажешь, я думаю. Занятный ты парень, принц.

— Ты тоже интересный тип, пират, — взглянул на него я. — Пойду знакомиться с командой. А то в морском деле даже твой юнга знает намного больше, чем я.

— Главное — в горло больше никому не вцепляйся.

— Посмотрим на их поведение, — пожал я плечами.




Сиган с удивлением наблюдал, как принц не просто прижился в команде его отморозков, но и умудрился стать любимцем и талисманом. Его морские волки с удовольствием обучали новичка премудростям вязания морских узлов, ползания по мачтам, драения палубы… Они засиживались ночами в кубрике, слушая его байки о бытности в наемниках и битве за Талиг.

Те, кому он сломал ребра при первой встрече, весьма уважительно попросили преподать им пару уроков его хитрой борьбы. А те, кто все же затаил обиду, запихнули ее как можно глубже, после того как новичок в одиночку установил парус. Его физическая сила просто пугала.

Он вежливо извинился перед матросом, которому пытался перегрызть горло, но попросил больше на него так не смотреть и предупредил, что при малейших подобных поползновениях просто-напросто оторвет поклоннику все причинные отростки. Вопросов о его половой принадлежности и возможных наклонностях больше не возникало. Ну а то, что он пользуется косметикой… На море многие с причудами.

— Корабль на горизонте! Одиночка!

Сиган довольно улыбнулся:

— Курс на корабль! Готовьсь к абордажу! Пленных не брать!

— Капитан, — рядом встал его первый помощник, — вы уверены насчет пленных?

— Абсолютно, Иган, — безмятежно улыбнулся пират. — Те, кому это не понравится, в ближайшем порту смогут сойти на берег и поискать себе другого капитана… И еще, Иган…

— Да, капитан?

— Поставь матроса Лиана к лучникам. Если он действительно может стрелять из своего чудовища, то нам его помощь пригодится. Снять рулевого с такого расстояния — задача не из простых.

— Не сложновато ли для новичка, капитан?

— Должен справиться. — Сиган дернул себя за прядь волос. — Должен…

И принц не обманул его ожиданий. Справился.

Длинные стрелы с синим оперением расцвели в глазницах человека на капитанском мостике и рулевого, еще до того как «Быстрый» приблизился на достаточное расстояние для лучников.

— Убойная сила! — в полном восторге хлопнул по плечу своего нового лучника капитан. И птицей взлетел на капитанский мостик. — Парни! Готовы к абордажу?! Ли! Бей каждого, кого сможешь достать своими стрелами!

Изгнанный принц кивнул, и его губы беззвучно шевельнулись. Сиган угадал:

«Тебе, Лейла».

Пират смотрел сияющими глазами на приближающийся корабль-жертву, который уже объяла паника. И вполголоса повторил:

— Тебе, Лейла.

«Спасибо, Сиган», — мелодично отозвался девичий голосок.

Лилиан скомандовал лучникам сделать поправку на ветер, и повелительные нотки в его голосе просто принуждали спустить тетиву:

— Бей!

Сиган повернул голову ко второму помощнику:

— Что канониры?

— Ждут приказа, капитан.

— Пусть ждут. Видишь, там уже организовался кто-то шустрый, умный и способный приказывать. Пушки надо приберечь. Усыпим внимание.

Они уже не в первый раз проделывали этот трюк. Порох — редкость и ценность великая как на суше, так и на море. И то, что «Быстрый» оснащен целой батареей пушек, говорило о том, что его первый владелец был весьма богатым человеком, а Сиган весьма успешным пиратом.

Пушки на море обычно служили скорее для устрашения противника, чем для стрельбы. Тот, кто взял на себя организацию обороны корабля-жертвы, явно рассчитывал на этот привычный расклад.

Когда суда сошлись фактически вплотную, Сиган кивнул своему помощнику:

— Пли!

Сквозь дым и грохот на палубу атакованного корабля волной хлынула толпа пиратов, вооруженных до зубов. И над ней, как приговор, прогремел приказ их капитана:

— Пленных не брать!




Ветер шевелил русые пряди волос, удерживаемые красно-синим головным платком. На лице капитана пиратов застыло мечтательное выражение.

— Тебя не смущает тот факт, что сегодня ты приказал вырезать около сотни человек фактически просто так? — поинтересовался я. — Твои люди говорят, что раньше ты придерживался прямо противоположной тактики. Сегодня твою команду подстегивала Лейла, но я уже сейчас могу сказать, что с тобой останется лишь треть…

— Ничего страшного, твое высочество, — отозвался мой капитан. — Все равно пришлось бы набирать новую команду. А убийства… Лейла нашла, чем уговорить мою совесть. Я не слишком люблю людей, чтобы страдать из-за их смертей. То, что я убийца, я знал давно, просто скрывал эту жажду в себе. Поэтому и старался не убивать слишком много, дабы не раззадорить свою страсть к крови.

Я улыбнулся:

— Похоже, Лейла решила собрать у себя под крылышком настоящих безумцев. Чем она выманила твоего убийцу?

Сиган повернул голову и посмотрел на меня:

— Я люблю красивое и достойное восхищения. Поэтому, например, не стал тебя будить, когда нашел спящим в той каюте. Что-то могло нарушиться в той картине, которую я увидел. — Он помолчал. — На этом-то меня Лейла и поймала. Ты любишь Драконов, Ли?

— Драконов? — удивился я. — Никогда об этом не думал.

— А я ими болею с самого детства Мне казалось такой несправедливостью, что они исчезли. Стали лишь мифом на Эмире. Я рыдал, когда менестрели пели о героях, убивающих драконов. Мне хотелось вырасти побыстрее, найти хотя бы одного такого героя и убить его. Потому что те, кто уничтожает только ради подвига, недостойны жизни.

Я начал догадываться.

— Неужели Лейла предложила тебе возродить драконов?

— Не пообещала, дала надежду. Но для этого нужно найти подходящую душу. Такую, которая может стать достойной для возрождения в драконьем обличье. Наша госпожа говорит, что в глубоких расщелинах океана остались позабытые окаменевшие яйца морских драконов. Безжизненные и потому брошенные… Но если в них вдохнуть жизнь и душу…

Я смотрел на пирата и видел, как из воды за его спиной поднимается призрачное видение.

Серебристая чешуя мерцала в лунном свете, белая грива струилась по воде пеной, а глубокие колодцы глаз чем-то напомнили мне самого Сигана. Брызги — и гибкое змеиное тело, мерцая чешуей, скрылось в глубине.

— Такими они были, — шепнула Лейла, которая незаметно появилась рядом. Она стояла на цыпочках и заглядывала за борт. — И я постараюсь, чтобы они снова бороздили воды океанов Эмира. Эмир станет их домом, и они не уйдут из него, как их предшественники. Эта мечта достойна возрождения.

Я по-новому взглянул на Сигана.

— Думаю, он справится с твоим заданием, моя госпожа.

Сиган подмигнул:

— А матрос думать не должен, он должен максимально точно выполнять приказы капитана.

— Да, мой капитан, — улыбнулся я.




Глава 3

Первая ласточка


Этот давний разговор припомнился мне, когда я засыпал с горящими от жара глазами. Мне тогда было семь лет.

— Мама, а принцы болеют? — спросил я тогда.

— Да, малыш, — потрепала она меня по голове.

— И я тоже?

— И ты. Но боги даровали тебе крепкое здоровье, поэтому ты никогда ничем не болел.

— Значит, и не буду. Раз боги защищают, — убежденно, как все дети в этом возрасте, заявил я и, вырвавшись из материнских объятий, выбежал из комнаты. Но я успел услышать ее последнюю фразу:

— Дай-то боги. Боюсь только, что твои болезни будут пострашнее, чем у тех, кто болеет каждый день.




Капитан пиратского корабля «Быстрый» Сиган недоуменно смотрел на девочку лет тринадцати, которая сидела на бортике его корабля и болтала босыми ногами.

— Простудился? Лиан простудился?

— Я же говорила, что не нравится мне эта буря, — буркнула девчонка.

— Но ты же богиня, а он твой жрец! Он не может болеть!

— Еще как может, — хмуро бросила Лейла. — Я же слаба сейчас. Я храню его как могу, а если вдруг какая-нибудь бактерия пробивается, он падает как подкошенный. Вот и сейчас.

— Великие шторма! — взвыл пират. — Я не знаю, что такое эта «бактерия», но надеюсь, он не умрет от какой-то простуды?

— Нет. Не позволю, — вскинулась Лейла. — И если ты выполнишь свой жреческий долг, то я даже смогу его вылечить.

— Но, по-моему, я и так убил достаточно, — удивился Сиган. — Разве нет?

Богиня замахала на него руками:

— Опять ты забыл! Я же богиня не только охоты, но и ночи, а ночь — это вовсе не кровь и нечисть. Это страсть, любовь, похоть!

Пират чуть не сел на палубу, вытаращив глаза:

— Ты что, хочешь, чтобы я с кем-то переспал?

— Не совсем, — покачала головой Лейла. — Мне нужны эмоции, а не сам процесс. Их выход, всплеск!

— Ну знаешь, — протянул Сиган. — Посреди моря в данный момент я могу захотеть только одно существо, но это отпадает.

— Почему? — с любопытством осведомилась девочка.

— Потому, что это я сам! — прорычал ее собеседник.

— Действительно печально, — кивнула богиня. — А кто-нибудь из команды?

— С ума сошла? — возмутился капитан. — Голову я сейчас смогу потерять, если только вдруг женщину увижу. — Он вдруг задумчиво взглянул на Лейлу: — Разве что ты примешь свой истинный облик. Я слышал, что ты была одной из самых страстных и прекрасных среди богинь…

— Даже не думай. — Богиня отодвинулась. — В этом плане оба мои жреца мало работают, чтобы я имела хоть какие-то силы. Так бы с удовольствием. Но в данный момент я бесплотна для любовных игр.

— Неужели Лиан мало старается в этом направлении? — поразился пират. — Ведь он дьявольски привлекателен.

— Но предпочитает убийство и кровь, — вздохнула богиня. — Меня это, конечно, радует, но…

— Понятно, — задумался мужчина. — Что делать будем?

— Искать тебе женщину. — Лукавая улыбка осветила ее лицо.

— Что?..

— Корабль по левому борту! — раздался крик смотрового.

— Ну хоть что-то! — разгорелись глаза Сигана. Он ласточкой взлетел на капитанский мостик.

— Это корабль Лигана, — доложил ему Тарус.

— Маршала королевства Виния? — удивился его капитан. — Отлично! Готовь «Быстрого» к бою.

— Слушаюсь, капитан!

Губы жреца Лейлы кривились в предвкушении улыбки.




Я резко сел в постели. Голова кружилась страшно. Я ненавидел болезни. Чувствовать себя слабым и беспомощным — это был один из моих кошмаров. Мне нужно оставаться сильным.

Все тело болело и ломило. Я снова прилег. Лучше не дергаться. Жаль только, не поучаствую в бою. Судя по ощущениям, корабль шел на абордаж.

Я вздохнул и погрузился в сон. Проснулся уже от веселых выкриков и песен. Значит, все прошло удачно. Я довольно улыбнулся. Сиган, наверное, счастлив.

Внезапно мне показалось, что я услышал женский голос. Ничего себе.

— Привет! — Рядом появилась жутко довольная Лейла, больше похожая на кошку, которая добралась до вкусненького. — Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно. Мне кажется или на борту женщина?

— Ревнуешь? — обрадовалась богиня.

— С чего бы это? — отозвался я. — Лейла, к кому? Женщины так удивительны и прекрасны, и я бы хотел сейчас посмотреть на нее! А потом, скажи, кто может соревноваться с моей красотой?

— Ли, я тебя обожаю! — Богиня-девочка бросилась меня обнимать.

Я невольно вздрогнул, когда она сжала меня.

— Ой, а ты позеленел, — озабоченно заметила Лейла.

— Кажется, я сейчас потеряю сознание, — заметил я и погрузился в темноту.




Сиган задумчиво смотрел на леди Силико, которая с задорной улыбкой обольщала его помощников. Иган расцветал при одном ее взгляде, Тарус еще держался, но это явно было ненадолго.

— Что же вы так молчаливы, маршал? — обратился он к сумрачному мужчине, который не принимал участия в беседе и ничего не ел.

— Кусок в горло не лезет, — хмуро процедил тот, сверкнув темными, почти бездонными глазами. — Зачем ты убил всех моих людей?! Они же сдавались! Ты не пощадил даже юнгу!" Мальчишку двенадцати лет!

— Они все в чертогах Лейлы, — пожал плечами Сиган.

— Впервые слышу о твоей религиозности и о такой богине, — вскинулся маршал.

Сиган пригубил бокал вина, который держал в руке. Лишь после этого он задумчиво ответил:

— Просто раньше я не встречал богов, которым мог служить.

— Почему же именно забытая богиня охоты и ночи? — внезапно вмешалась леди Силико, уже некоторое время прислушивавшаяся к их разговору.

— О! — удивился пират. — Так вы интересуетесь старыми богами?

— Я многим интересуюсь, — ослепительно улыбнулась она. — Но вы не ответили на мой вопрос.

Он поставил бокал на столик и повернулся к ней с почти мечтательной улыбкой:

— Служение ей наполняет меня смыслом и наслаждением… — Он хотел добавить еще что-то, но в этот момент подошел лоцман и торопливо зашептал ему на ухо. Пират тут же поднялся: — Прошу прощения, но меня зовут. Тарус и Иган о вас позаботятся.

— Долг зовет, капитан? — Дама подперла голову руками и с любопытством посмотрела на него.

— Нет, леди, дружба.

Сиган почти бегом бросился вниз.

— Дружба? — ядовито хмыкнул маршал. — А мне показалось, что он наслаждается только убийством.

Иган укоризненно покачал головой:

— Ах, маршал, вы так плохо знаете нашего капитана. Дружба даже для пирата свята, а с тех пор как принц заболел, он себе места не находит. Впрочем, как и вся остальная команда.

— Принц? — вскинула бровь леди Силико.

— Это один из наших лучников, — пояснил Тарус. — Наш талисман.




Я услышал шаги и открыл глаза.

— Ты меня звал? — Надо мной склонилось лицо Сигана.

— Ты там развлекаешься в обществе женщины, а я здесь помирай? — пожаловался я.

— Ну не все так плохо, — вздохнул пират. — А то я думал, что ты зовешь меня уже на смертном одре. Но ты всего лишь капризничаешь. — Он улыбнулся. — Слушай, пожалуйся на что-нибудь, а!

Я попытался насмешливо фыркнуть, получилось слабо.

— Знаешь, мне здесь не хватает воздуха. Хочу увидеть море.

— Это я могу устроить, — радостно улыбнулся он и наклонился ко мне. Я чувствовал себя очень неуютно, пока он укутывал меня в одеяло. Какое странное ощущение.

— Эй, а как же твоя гостья? — Я попытался прогнать это состояние куда-нибудь подальше.

— Подождет. В конце концов, она пленница на этом корабле, а мой царственный друг и собрат по вере всегда должен быть на первом месте, — лукаво сообщил Сиган.

— Звучит двусмысленно, — хмыкнул я в тот момент, когда он подхватил меня на руки.

Он умудрился пожать плечами:

— Да неужели?

А через мгновение я увидел небо и вдохнул морской воздух.

— Сколько еще? — тихо поинтересовался я.

Он понял меня с полуслова:

— Немного. — Сиган облокотился на фальшборт, усадив меня так, чтобы я видел морской простор. — Лейла сказала, что уже начала растить драконье яйцо.

— Маленький морской дракончик! — восхищенно прошептал я.

— Это и есть ваш друг, капитан?

Дрожь пришла изнутри, такая сладкая, что стало больно. Этот голос, такой глубокий и завораживающий. Его сила… Я поднял глаза и утонул в морской волне ее взгляда, соперничающего по глубине с самим морем, где затаилось что-то таинственное и… смертельно опасное. Темные волосы каскадом обрамляли ее невероятно красивое лицо, совершенное… Кожа напоминала холодный белый мрамор, а главное — я впитывал ее голос и чувствовал, что схожу с ума. Он завораживал, затягивал, обещал…

Я повернул голову и тихо спросил у Сигана:

— Кто это?

Тот как-то непонятно посмотрел на меня:

— Это один из моих военных трофеев — леди Силико. А мужчина за ее плечом — маршал Винии — одного из Прибрежных королевств — Лиган. И он очень сердит на меня за то, что я убил всю его команду.

— У всех у нас бывают неудачные дни, — пробормотал я, чувствуя наваливающуюся дурноту.

— Кажется, вашему другу плохо… — Сквозь туман я снова услышал этот голос.

— Лиан! — Я почувствовал, как меня схватили за плечи и тряхнули.

— Не тряси, — простонал я умоляюще, — а то мне будет еще хуже.

— Капитан, он теряет сознание! — Кажется, это был Тарус.

Мое сознание уплывало от меня, терялось в морских глазах прекрасной женщины.

Сиган осторожно накрыл друга и еще раз обругал себя. Нельзя было вытаскивать его на палубу.

— Не надо, Сиган. — Лейла положила на его плечо руку, легкую, как бабочка.

— Я боюсь, моя госпожа, — тихо проговорил пират.

— И не только за Лиана, — заметила Лейла. — Ты боишься этой женщины.

— Что-то в ней есть непонятное. Пугающее. Но одновременно я безумно ее желаю. — Сиган сел на край постели и обхватил голову руками.

Лейла легко коснулась его руки:

— Жрец мой, я дам тебе защиту. Иди и удовлетвори свою страсть и жажду.




— Ты убьешь их? — Лиган посмотрел на женщину.

Силико тихо рассмеялась:

— Ах мой кровожадный маршал. Ты ненавидишь пиратов за то, что они убили твоих людей. А ведь они и так бы погибли, только их уничтожила бы я.

— Если бы это случилось, я ненавидел бы тебя, но Сиган успел первым, сирена. Так ты убьешь их?

— Скорее всего, — прошептала женщина. — Но, — она лукаво улыбнулась, — как только разберусь во всех тайнах. К примеру, этот больной лучник. Он непохож на простого человека, к тому же он прекрасен, как представитель моего народа. А еще упоминание имени Лейлы… Забытой богини. Знаешь, мой милый маршал, она очень важна для сирен… — Силико тихо рассмеялась. — Потерпи еще немного. И ты умрешь вместе с ними.

— Леди Силико, маршал! — Из тени выступил первый помощник капитана пиратского судна. Лиган чувствовал, что тот приглядывает за ними и знает о каждом их шаге.

— Капитан просит вас присоединиться к нему на палубе.

Они покорно последовали за пригласившим.

— Леди, — капитан припал к руке женщины, — не пугайте меня своими внезапными исчезновениями. Я буду сильно разочарован, если потеряю вас.

— О, — она чуть наклонила голову, — простите меня, капитан.

Ее глаза, казалось, смотрели ему в душу. Внезапно леди Силико вскинула голову, словно на что-то решившись.

— Капитан, болезнь вашего друга сильно расстроила вас, могу ли я помочь вам?

— Леди? — удивленно взглянул он на нее.

Лиган мрачно улыбнулся. То, что он тоже умрет, его мало трогало, чувство мести будет удовлетворено.

— Я хочу спеть для вас, капитан.

— Спеть? — Он удивился еще больше, пока что ни о чем не подозревая. Сиган хотел было сказать что-то, но она не дала. С ее губ сорвался первый звук, и все замерло вокруг. На корабль пришла другая реальность, состоящая лишь из одной песни, слов которой не понимал никто, но в этом и не было необходимости. Она манила тем, о чем каждый грезил в своих самых сокровенных мечтах…

Эту песню, казалось, пела не женщина, а на самом деле душа слушающего. И Сиган понял.

— Сирена, — вывели беззвучно его непослушные губы.

Она пришла, чтобы погубить его команду и корабль. Капитан почувствовал, как к его лбу прикоснулась прохладная рука, и наваждение рассыпалось искрами. Лейла позаботилась о своем жреце.

Он огляделся.

Песня продолжала очаровывать, но его уже не трогали ее посулы, он был жрецом Лейлы и сам мог воплотить в жизнь свои мечты и одарить других. Он словно сравнялся с сиреной, самым опасным существом морей.

Рядом раздался шорох. Сиган повернул голову и замер. Его любимый корабль был захвачен. Захвачен сиренами, пришедшими на зов своей сестры. Прекрасными и смертоносными…

Корабли, попавшие в руки сирен, уже никто и никогда не видел.




— Ты подаришь мне капитана, сестра? — Завораживающий голос прозвучал над ухом Сигана. Изящная рука, украшенная длинными ногтями, больше похожими на когти, провела по линии его подбородка.

Силико улыбнулась, демонстрируя острые клыки. Ее морские глаза теперь выдавали ее, наполнившись синей бездной, где потерялись и зрачок и белок.

— Конечно, сестра, у меня есть другая добыча.

— Собираетесь развлечься с моей командой? — поднял глаза Сиган.

Взоры захватчиков с удивлением обратились к нему.

— Устоял? — поразилась Силико. — Но как?!

— Не одни лишь сирены обладают властью над страстью, наслаждением и смертью, — покачал головой пират, медленно шагнув вперед. — Ты собираешься уничтожить мой корабль вместе с командой, но они еще не выполнили то, что должно.

— В том, что люди так хрупки и не выдерживают нашей страсти, не наша вина, — заметила одна из сирен.

— Если вам будет дана такая возможность, вы не будете убивать? — задал вопрос Сиган.

Силико сузила глаза:

— Кто ты, капитан? Ты устоял перед чарами и сейчас ставишь условия, хотя я вижу желание в твоих глазах, чувствую его в твоем теле.

Пират усмехнулся и подошел к ней:

— Ты спрашивала меня об интересе к забытой богине Лейле? Она моя властительница. Я ее жрец.

Сирена широко распахнула глаза:

— Ты считаешь себя жрецом Лейлы?! Безумец!

— Ничуть, милая рыбка. — Звонкий девичий голосок заставил ее резко обернуться. На фальшборте, чуть балансируя на одной ноге, стояла девочка лет тринадцати-четырнадцати и улыбалась. — Он мой жрец. И я не могу позволить тебе уничтожить то, что ему дорого. Но и мешать торжеству и наслаждению не намерена. Эти люди, — она обвела рукой корабль, — выдержат страсть сирен. И вы уйдете с миром, не тронув моих подопечных. — Богиня внезапно капризно надулась, потеряв свое величие, но не очарование. — А то кто же тогда будет убивать во имя меня, чтобы я смогла потом вырастить маленького, хорошенького морского дракончика?

Сиган тихо рассмеялся, обхватив ошарашенную сирену за талию. Он был просто влюблен в свою богиню.

Кажется, Лилиан завтра встанет на ноги абсолютно здоровым и еще будет ворчать, что ему красавицы-сирены не досталось.

Капитан корабля из эскадры королевства Мирейя выпрямился, выслушав доклад помощника, и повернулся к своему пассажиру:

— Вы хотели встретиться с пиратами, ваша светлость?

Крупный мужчина в простой, но добротной одежде напрягся как струна:

— Хотите сказать, что этот корабль на горизонте — пиратский?

— С полной уверенностью, — мрачно отозвался моряк. — Мало того, я могу утверждать, что они нас атакуют в ближайшее время.

— Откуда такая убежденность? — удивился его собеседник. — Мой опыт говорит, что все разбойники трусы и, завидев пушки, обычно предпочитают развернуться и драпать что есть сил.

— Тут вы правы, герцог, пираты обычно так и поступают, но этот совсем другой… Марсовой разглядел флаг на его мачте. Да и корабль сам по себе примечательный. Это Сиган-Убийца. Самый страшный и сумасшедший пират на море. Пленных берет редко. Обычно он вырезает весь экипаж и не щадит пассажиров. Его не интересуют выкупы. Но у него всегда богатая добыча. И еще один факт: его "Быстрый" — один из самых мощных пиратских кораблей. Никто не знает, где он смог раздобыть этого красавца, но, похоже, его "Быстрый" как раз из тех самых новых судов, о которых гуляли слухи по Прибрежным королевствам лет десять назад. У него около двадцати пушек против наших пяти. Поговаривают также, что его "Быстрый" очень маневренный и позволяет вместить порядка двух неполных сотен человек экипажа. И на уровне диких слухов: Сиган якобы заключил договор с сиренами.

У герцога засверкали глаза.

— Я слышал о нем! Готовьте команду к схватке. Если возьмем мерзавца живым, то я лично повешу его на мачте нашего "Фантома". В старые добрые времена мы с королем Регилом и не таких бравых молодцов вешали. А пушки… вряд ли у него есть порох. Это дорогое удовольствие. Наверняка все его двадцать пушек не готовы нас обстрелять, так что у нас огневое преимущество.

Капитан промолчал, но костяшки его пальцев, сжатых в кулаки, побелели. От Сигана редко уходили живыми. И их "Фантом" не слыл таким уж выдающимся кораблем. Хотя он был из той же серии, что и "Быстрый", и тоже был построен по новой технологии, когда доски подгоняли встык, а не накладкой друг на друга, что делало его более маневренным по сравнению с большинством судов Прибрежных королевств, но знаменитый "Быстрый" все-таки имел ряд весьма существенных преимуществ. Он предназначался для более дальних переходов, а также военных действий, поэтому был значительно больше по величине, чем "Фантом", и мог иметь преимущество в численности команды и количестве вооружения. Но было во всем этом еще одно удручающее обстоятельство: пират с блеском осуществил захват нескольких кораблей Восточной империи, а их мощь была известна всему Эмиру. Его команда постоянно совершенствовалась в боях, а значит… "Фантом" был обречен. Как плохо, что по настоянию аристократа они так оторвались вперед от основной эскадры. На целые сутки пути!

Однако и без боя сдаваться капитан был не намерен, хотя не разделял энтузиазма герцога. Этот аристократ ему очень не нравился, и он был бы рад избавиться от такого командира. Герцог, несомненно, еще сыграет свою роковую роль, этот человек с самого начала не соглашался с тем, что только капитан — царь и бог на своем корабле. Моряк знал: вся эта авантюра закончится трагедией. Оставалось только дорого продать свою жизнь и свой корабль.

Капитан медленно разжал кулаки, успокаиваясь. Решение было принято.

— Ваша светлость, — он резко взглянул на пассажира, — я бы на вашем месте покинул капитанский мостик.

Тот побагровел от возмущения, но капитан успел добавить:

— По слухам, у Сигана очень меткие лучники и часто они стараются сбить в первую очередь всех, кто находится на капитанском мостике и рулевых. Если меня убьют, у команды должен остаться опытный командир.

Аристократ медленно кивнул, весьма довольный речью капитана. Он не мог не согласиться с тем, что этот простолюдин понимал в своем деле.




— А капитан корабля храбрец, — заметил Сиган. — Или глупец.

Я покачал головой:

— Тебя отлично знают в море. Он прав, готовясь к битве, не тратят сил на беготню. И еще, я бы на твоем месте посмотрел на два дополнительных штандарта на его мачтах. Герцог Дориар Рокар, один из собутыльников короля Мирейи. Знакомые все лица.

У моего капитана загорелись глаза:

— Думаю, в этот раз мы возьмем пленных.

— Хочешь взглянуть на того, кто ходит в друзьях у короля Регила? — насмешливо осведомился я.

— Хочу, — кивнул он. — А еще я хочу, чтобы ты немного развеялся. Тебе ведь нужен этот герцог? Я почувствовал горечь на губах, когда ты произнес его имя.

Я давно понял, почему Сиган не очень любит людей. Он их ощущает на вкус. И его синий и зеленый глаза смотрят куда-то глубоко в тебя. Он слишком быстро понимает, кто стоит перед ним. Этот дар и стал для него дорогой в пиратские воды. И байки в портах о колдовских свойствах его разноцветного взгляда имеют под собой реальную основу.

— Дориар Рокар — владелец отличных охотничьих угодий, где Регил весьма любит поохотиться. И я действительно могу предъявить ему некоторый счет. Не только личный.

— Ну значит, развлечемся, — заключил Сиган. — Готовь своих ребятишек, Ли. И в этот раз дай их капитану возможность покомандовать. Хочу посмотреть на него в деле.

— Слушаюсь, капитан, — кивнул я.




Слухи оказались правдой. Канониры на корабле пирата были отменные. А их командир — настоящий виртуоз. "Фантом" разносили в щепки, а капитан ничего не мог предпринять. Оставалось только готовиться к абордажу. Хуже всего то, что орудия пирата оказались более дальнего действия. Лишь одно из трех-четырех ядер с "Фантома" могло достигнуть "Быстрого", да и пороха на судне Рокара оказалось чрезвычайно мало. Зато у пирата таких проблем просто не существовало. Прогнозы герцога не оправдались. "Быстрый" использовал весь свой орудийный потенциал.

Пороховая гарь заполнила все пространство между кораблями, и наконец капитан дождался момента, когда рассчитывал взять реванш. На палубу "Фантома" с дикими воплями хлынула толпа до зубов вооруженных людей. Они выныривали из темного облака, словно злые духи, и кто-то за спиной капитана начал истово молиться Доэру Солнечному.

Опытный воин только криво усмехнулся и взялся за меч.

— Во имя Лейлы! — Пираты рвали глотки, блестя обезумевшими глазами.

И этот слух оказался правдой. Вся команда Сигана поклонялась кровавой богине прошлого.

Где-то на палубе ревел, словно раненый зверь, герцог:

— Убивайте их!

Глупец, похоже, он так и не понял, что это не привычные разбойники с большой дороги. Капитан бросился в гущу схватки. Может, ему повезет и он скрестит клинки с самим Сиганом.




Пират присел на корточки перед пленником:

— Герцог Дориар Рокар?

— Грязная тварь! — плюнул в него аристократ вместо ответа. Но Сиган легко увернулся и укоризненно покачал головой:

— Разве ваши воспитатели не учили вас, что плеваться и сквернословить не к лицу потомку знатного рода? Аристократ всегда должен являть окружающему миру достоинство. Мне, например, это объясняли. — Он светло улыбнулся.

Герцог дернулся, но промолчал, считая ниже своего достоинства опускаться до разговора с пиратом.

Зато голос подал пленный капитан "Фантома":

— Почему нам оставили жизнь?

— А-а! — моментально переключился Сиган. — Вас наверняка смутили слухи о том, что я обычно не оставляю свидетелей.

— Что-то вроде того, — хмуро ответил капитан.

Пират просто лучился радостью.

— Вам повезло. Обычно я действительно так поступаю, но на сей раз есть парочка причин, из-за которых я решил изменить своим правилам. — Он внезапно осекся, внимательно разглядывая моряка. Тот почувствовал себя неуютно под этим колдовским взглядом. Сиган выпрямился: — Как ваше имя, капитан?

— Каран, — ответил тот.

— Хотите реванша, Каран?

— В каком смысле? — В нем проклюнулись ростки надежды.

— Вы сразитесь со мной один на один. И если сможете убить меня, то вас и оставшихся в живых членов команды отпустят. Даже дадут один из кораблей, который остался после нашего последнего рейда.

— С чего такая доброта? — вскинулся моряк.

— Я не убил вас в сражении и теперь не могу просто перерезать горло. Только сразив вас в поединке, я сумею заполучить вашу душу в чертоги Лейлы. И тогда моя богиня возродит вас в теле дракона.

— Ты сумасшедший, — покачал головой Каран. Все-таки пират оказался обыкновенным фанатиком.

— Думай что хочешь, — пожал плечами Сиган. — Твое решение?

— Мне терять нечего. — Пленник распрямился. — Конечно, я согласен. Только можно вопрос: что будет с герцогом?

— Его судьбу решаем уже не мы с тобой, — улыбнулся пират. — Я подарил жизнь герцога другому.

— Будь ты проклят! — выплюнул аристократ.

— Я? — вскинул бровь Сиган. — Судя по рассказам, нам обоим найдется место в вашем проклятии, ваша светлость. Но не волнуйтесь, человек, которому я вас подарил, решит вашу судьбу наиболее рационально. Вы хорошо с ним знакомы.

Ряды довольно ухмыляющихся пиратов, которые, похоже, совсем не волновались в связи с предстоящим их капитану поединком, расступились, и вперед выступила гибкая фигура. Герцог посмотрел в синие-синие глаза пирата и никак не мог вспомнить, у кого видел такие же…

Сардоническая усмешка скривила губы, и бархатный голос поинтересовался:

— Не признали, ваша светлость?

Рокар узнал именно голос. Мужской вариант голоса королевы. Те же обертона, только вот у Тамиры Катани никогда в интонациях не сквозил такой ледяной холод.

— Принц Лилиан?!

— Надо же, помните, — по-птичьи наклонил голову изгнанный принц. — Это было бы приятно, если бы мы в прошлом были с вами хорошими друзьями. Однако вы слишком много времени проводили в обществе короля Регила, так что наше знакомство можно было бы назвать шапочным.

— Что принц Мирейи делает среди этого сброда?! — возмутился герцог.

— Герцог! — Сапфировые глаза удивленно распахнулись, выражая почти детское недоумение. — Разве не вы в свое время говорили королю моей родины, что мне место именно среди отбросов общества? Можно сказать, я последовал вашему "доброму" совету, а теперь слышу укор в ваших словах! И кстати, я тут неплохо прижился. А, ребята? — Он повернулся к пиратам.

Одобрительный рев был ему ответом.

— Принца любят. — Сиган улыбнулся пленникам. — Он у нас вместо талисмана. А как обращается с луком, просто залюбуешься. И канониры наши в него по уши влюблены — он с пушками как с любовницами обращается. Думаю, ваш король сильно бы удивился, узнав некоторые увлечения своего бывшего наследника.

— Герцог, — в разговор снова вступил принц Лилиан, — у меня к вам небольшой личный разговор. И счет в несколько пунктов. Вам предстоит его оплатить.

Его улыбка начала сильно походить на оскал. Рокар побледнел как полотно. Он никогда не принимал всерьез старшего сына Регила, хотя тот в пьяном угаре и говорил иногда о сапфировых глазах, которые несут смерть. Герцог не понимал, как такой диктатор, как король Мирейи, так долго терпит это недоразумение возле себя. Похоже, отец все же представлял, насколько его сын полон сюрпризов.

И Рокар внезапно припомнил несколько моментов, когда за ним внимательно наблюдали синие глаза юного принца. А особенно тот день, когда он предложил поохотиться на пантеру, которую своему первенцу подарила королева.

— Ли, я думаю, герцог подождет. — На плечо лучника легла ладонь его капитана. — Меня ждет увлекательный поединок с капитаном Караном. Ты проследишь, чтобы все условия этой сделки были соблюдены досконально?

— Конечно, мой капитан.




Он был отличным воином, и опытным к тому же. Сиган стоял напротив него и выглядел до неприличия молодым. Но он был гибким, словно ива, и на его стороне пребывала уверенность. Он наконец нашел достойную душу.

Капитан не стал невинной жертвой, на его руках и совести скопилось достаточно крови и грехов, однако все это способствовало его возможному превращению.

Я наблюдал за боем вместе со всеми, однако не забывал отслеживать и пленников, которых тоже захватил поединок. И только герцог сверлил меня тяжелым взглядом. В отличие от остальных, его судьба была уже решена.

Я вслушивался в звон клинков над палубой "Быстрого" и погружался в воспоминания.




— Ли, ты вырастешь и станешь сильным. Очень сильным, — склонялась надо мной мама. — В тебе не только отравленная сила Катани, но и сила твоего деда, моего отца. Регила не было рядом, когда я родила тебя, и имя я выбрала тебе сама. Я дала тебе все что смогла, по брачному договору я имела на это право. Твой отец отплатил нам обоим жестоким унижением. И теперь я заклинаю тебя, сын мой, отомсти за нас обоих. Отца убивать — великий грех. Кровь потом скажет свое слово. Но я знаю также, что у тебя глаза, дна которых с некоторых пор даже я не могу разглядеть. Об одном прошу, если твой путь пересечется с этими людьми, убей их. — И она шептала мне на ухо имена. А я молчал и запоминал.

Мама была младшей дочерью повелителя Восточной империи, великого султана, и не знала, какое чудовище должно стать ее мужем. Это был политический брак. Она часто рассказывала мне о своем отце. И с ее слов, мой дед всегда представал благородным воином и мудрым правителем, совсем не похожим на Регила.

Однако меня очень часто на сей счет грызло сомнение, потому что этот великий и благородный человек отдал свою дочь на заклание. Я не мог понять, зачем и за что.

Лишь однажды я услышал список имен и историю о каждом из них. И эту страшную исповедь я не забуду никогда. Я поклялся, что выполню просьбу матери. Все двенадцать человек из этого списка умрут. Рано или поздно. Дориар Рокар был среди них.




Одобрительный громогласный рев команды и стон ужаса пленников заставили меня прийти в себя.

Капитан захваченного нами судна лежал на палубе "Быстрого", а в его глазах гасли растерянность и глухая тоска. Он проиграл. В его переносице, войдя по самую рукоятку, замер нож Сигана. Сам пират задумчиво разглядывал тело. В наступившей тишине его речь прозвучала прощальной панихидой:

— Хороший был моряк и капитан своего корабля. Он подарил мне свою душу, и я просто не могу не отблагодарить его за это. Я сделаю ему прощальный подарок: отпущу всю его команду, как он и хотел.

Я улыбнулся, Сиган продолжал удивлять меня. Лейла не зря обратила на него свой взор. Ее нынешняя почти вкрадчивая тактика разительно отличалась от той, которую я вычитал в хрониках. И что-то мне подсказывало: пирату уготована в ее планах весьма непростая роль. Впрочем, как и мне самому.

Я повернулся к герцогу. Сиган получил душу для дракона, я тоже хотел заняться своим подарком как можно быстрее.




— Часто моя мама сильно болела, после особо тяжелых периодов внимания Регила, — задумчиво просветил я Рокара и сломал ему правую руку. Он стиснул зубы, собираясь выдержать все без единого крика. — Но в те часы, которые она проводила в постели, мама рассказывала мне истории об обычаях своей родины.

Я сломал ему вторую руку. Он почти терял сознание, но молчал.

— Понимаете, ваша светлость, в Восточной империи за то, что более низкого ранга мужчина оскорбит свою госпожу, его лишали языка. А вот за попытку обесчестить там скармливают собакам. В зависимости от тяжести преступления разные виды казни. Это у нас: повешение, отрубание головы, четвертование и сажание на кол — пик жестокости. На востоке список казней и пыток более разнообразный. Собак, к сожалению, я сейчас найти не могу, зато у нас есть акулы. Думаю, они могут послужить неплохой заменой.

Из его прокушенной губы потекла кровь, а глаза остекленели от боли и ужаса. На щеках проступили красные пятна.

— Ты отнесся к своей королеве как к дешевой девке, которой можешь задрать юбку по своей прихоти. Посмел поднять на нее руку и оскорбить. За каждое из этих преступлений ты должен был бы заплатить своей жизнью. Однако есть еще кое-что… — Я наклонился к его уху: — Я ведь могу и отпустить тебя. Однако в этом случае я сделаю так, что Регил узнает очень интересные подробности о том, почему он проиграл королевству Лисан. Как думаете, герцог, король простит вам продажу секретной информации врагу? Ты был одним из его ближайших друзей, знаешь ведь, как он обходится с бывшими друзьями? Измена королю — чем не повод разжиться прекрасными охотничьими угодьями.

— Паскуда! Ты не мог знать! Никто не знал! Тебя только тряпки и балы интересовали!

— Я думаю, вы уже поняли, что неверно оценивали мою фигуру на этой шахматной доске. — Я выпрямился. — Большая ошибка была не замечать меня.

Я достал из-за голенища сапога нож и прочертил на его обнаженной груди две глубокие полосы, повернулся к двум матросам, что держали веревки, и скомандовал:

— Опускайте.

Когда Рокар скрылся за бортом корабля и послышался глухой шлепок о воду, Сиган, который наблюдал процесс экзекуции, поинтересовался:

— Не слишком ли, мой друг? Пытки не по части жрецов Лейлы.

Я качнул головой:

— В этом ты прав. Я люблю проливать кровь, но работа палача отвратительна. Однако есть пара моментов в этом деле. Я не только жрец Лейлы, я еще и сын своей матери, а она жизнь положила на алтарь Мирейи. Если бы не она, погибло бы намного больше жителей нашей страны. Королева всегда говорила мне, что долг перед своим народом превыше всего. Я казнил его не как последователь своей богини. Я казнил его как принц Мирейи, пусть и изгнанный из своей страны. Моя миссия не только возродить культ Лейлы, но еще и освободить родину от тяжелого гнета короля-тирана.

Он вскинул бровь:

— Такое я слышу от тебя впервые.

Я горько улыбнулся.

— Как ни крути, а королевская кровь течет в моих жилах и я слышу ее зов. Ты знаешь, возможно, я скоро покину "Быстрый". Что-то подсказывает мне, что пора возвращаться…

В этот момент раздался громкий протяжный крик, который очень быстро захлебнулся.

Сиган помолчал и медленно кивнул:

— Я, кажется, все-таки тебя понял, Ли. Ты иногда чем-то напоминаешь моего старшего брата. А он всегда утверждал, что кровь правителя рано или поздно заговорит в том, по чьим жилам она бежит. И тогда не отвертеться…

— Твой брат — мудрый человек, — кивнул я.

— Этот герцог — первая ласточка из дома?

— Похоже, что так. Полтора года мои пути не пересекались с Мирейей. Время близится…

— Н-да, — вздохнул он. — Такой пират пропадает. Ребята расстроятся.

— Ну я еще не ухожу, — усмехнулся я. — Кстати, у меня предчувствие, что мы вернемся в порт все же с богатой добычей.

— Это почему? — заинтересовался он.

— Кора-а-абль на горизонте! — Крик смотрового ответил за меня.

— Кажется, нам не придется тащиться за судном для команды Карана, — подмигнул я своему капитану.

— Думаю, ты прав, — улыбнулся он.




Глава 4

Возвращение


Я сидел за единственным свободным столиком в одиночестве и пил какую-то бурду, которая вроде как должна была меня взбодрить. Эта таверна была одной из самых приличных на Пиратских островах, и любой флибустьер знал, что именно в ней останавливается капитан "Быстрого" по прибытии в порт. Здесь всегда для него держали не меньше двух комнат, так как с некоторого времени я тоже предпочитал не оставаться на корабле. Нужно было привыкать к суше.

В данный момент я уже третий час ждал Сигана. Мы приплыли поздно ночью, и я еще не совсем пришел в себя. Однако мой капитан уже рано утром развил бурную деятельность, вытащил меня из постели, усадил за столик, приказал съесть завтрак и ждать его. Прошло уже три часа с этого момента. Завтрак был съеден, я окончательно проснулся и подумывал сходить умыться и привести себя в порядок. Но этот псих мог вернуться в любой момент и закатить натуральный скандал на потеху присутствующим, словно сварливый муж. Он уже пару раз мне такое учинял. Слухи потом по островам поползли один невероятнее другого. Даже ставки делались, кто из нас в парочке ведущий. Я бесился, а пират жмурился от удовольствия, резонно замечая, что если я, как принц Лилиан, был источником всевозможных сплетен и пересудов, то пирата Лиана это точно не должно волновать. Я бурчал, но приходилось смиряться, так как понять, для чего он это делает, я не мог. Скорее всего, просто развлекался.

— Эй, молокосос, освободи место, — грубо и громко рявкнули откуда-то сверху.

Я лениво поднял голову. По-моему, в этой таверне все прекрасно знали, кто я такой, и не рисковали тревожить, но, похоже, этот громила не входил в круг просвещенных.

Вокруг затихли разговоры, и множество любопытных глаз уставилось в нашу сторону. Все любят зрелища.

Надо мной воздвиглась настоящая гора мяса. Это был огромный, заросший волосами и очень вонючий матрос. Я сморщился. Сальные пряди неопределенного цвета свисали из-под черного головного платка, светлые глаза под нависшими бровями выражали явное неудовольствие. И кажется, у него невыносимо болела голова. Я бы, может, даже посочувствовал, но из-за Сигана я потерял три часа здорового и крепкого сна, не умылся и не накрасился, а главное — все время сидел за этим столиком как дурак. Гроза морей явно только сошел на берег. За его спиной маячили четыре наглые морды… Нет, три. Одна была испуганная. Вероятно, четвертый знал, с кем связывается его предводитель, но протиснуться вперед и предупредить уже не успевал.

Вариант освобождения места даже не рассматривался.

— Чего вылупилась, красавица? — Громила придвинулся ко мне ближе, уже не просто нависая — давя. — Может, я тебе не нравлюсь?

— Не нравишься, — откровенно сознался я. — И воняешь ты хуже некуда. И рожа у тебя страшная.

Волна тихих смешков прошлась по таверне, публика разогревалась перед зрелищной дракой.

Незнакомец набычился:

— А кто тебя спросит, нравится тебе или нет, если прямо сейчас тебя на этом же столе и разложу, а, принцесса?

— Горак! Не надо! Это же… — пискнул где-то за его спиной испуганный.

— Заткни пасть, — рыкнул Горак, даже не оглядываясь. — Мне плевать, чья это шлюха. Он нарвался, и точка! Будут претензии, пусть идут ко мне!

Я задумчиво созерцал это чудо природы. И настроение стремительно улучшалось.

— Эй, Горак, — широко улыбнулся я, — тебя как убить? Зарезать или просто тупо забить табуретом? "Принцессу" я, так и быть, приму за комплимент, а вот "шлюха" на это явно не тянет, — значит, прямое оскорбление. Причем именно это слово склоняет меня к убийству табуретом.

— Это ты-то?! Меня?! Табуретом?! — искренне удивился пират. И я прекрасно его понимал. Но азарт уже перекрыл голос рассудка.

Я оперся о столешницу руками и резко подпрыгнул. Каблук сапога вонзился Гораку в переносицу. И великан, взвыв, упал как подкошенный. В следующее мгновение мой табурет разлетелся в щепки от соприкосновения с его макушкой. Я немного растерянно посмотрел на обломок ножки в своей руке и покачал головой. А пирату хоть бы хны. Он только моргнул и перестал стонать.

— Надо же, — недоуменно пробормотал он. — Голова прошла.

— Рад был помочь, — ехидно отозвался я.

Его свита, набычившись, двинулась прямо на меня. Испуганный схватился за голову. И тут в самый разгар начинающегося веселья раздался голос Сигана:

— Что, воспитываешь пиратское общество?

Он бесцеремонно уселся на уцелевший табурет. Я пожал плечами:

— Этот парень ко мне приставал.

— О, — Сиган сочувственным взглядом окинул фигуру лежащего пирата, — тебе повезло, что ты до сих пор жив. Принц, к сожалению довольно большого количества присутствующих, на дух не переносит подобных поползновений.

Пират мигнул, и на его лице внезапно появилось выражение, которое можно было бы назвать почтением.

— Капитан Сиган? Я искал вас.

— И зачем? — Сиган понюхал содержимое моей кружки и махом вылакал половину, я даже вздохнуть возмущенно не успел.

— Я отличный канонир и хотел бы наняться на ваше судно. Раньше я служил Войту с "Белого дракона", был канониром на "Звезде удачи"…

— Неплохие рекомендации, — кивнул мой друг. — Только почему ты все это рассказываешь лежа? Ноги отнялись?

Я фыркнул:

— Вообще-то это результат воспитательного процесса. И только не говори, что мы действительно возьмем эту гору вонючего мяса на корабль! — Остатки табурета рухнули рядом с головой незадачливого матроса.

Тот вздрогнул и медленно начал подниматься на ноги. Где-то в глубине его глаз забрезжила толика понимания.

— Ты что-то в плохом настроении, — заметил мой капитан. — Не выспался?

— А чья это вина? — возмутился я. — Я три часа сижу как дурак и жду, когда твоя светлость соизволит явиться. Глаза продрать не успел! Ни помыться, ни в порядок себя привести…

— Ни накраситься, — ехидно поддразнил меня он.

— И это тоже, — согласился я. — Я не собираюсь выглядеть так же, как эта пародия на канонира! — И ткнул пальцем в поднявшегося на ноги великана.

Похоже, окружающие совершенно не были разочарованы тем, что зрелище избиения бедного матроса не состоялось. Намечалось более интересное представление. Скандал капитана "Быстрого" со своим главным канониром.

— Вообще-то эта, как ты выразился, пародия, — почти меланхолично ответил он, — зовется Гораком-Стрелком.

Я на мгновение умолк и потрясенно уставился на матроса. Легенда среди пиратов. Его стараются заполучить все капитаны, которые имеют на борту хотя бы одну пушку и бочонок пороха. Ему платили огромные деньги, потому как знали, что его способности обеспечивали богатую добычу почти стопроцентно. Поговаривали, будто он отказался от капитанского звания только ради того, чтобы остаться канониром.

— Ты уверен? — с сомнением поинтересовался я.

— Абсолютно, — кивнул Сиган. — Я даже уже наслышан, что он меня разыскивает. И предполагал, что он появится здесь. Надеялся, что вы двое успеете договориться, но, как оказалось, зря.

— Э-э… — подал голос "легенда". — Можно вопрос, капитан?

Сиган благосклонно обратил на него свой разноцветный взор:

— Конечно.

— Этот человек, — толстый палец уперся в меня, — тот самый знаменитый Лиан-Принц?!

— Именно, — скривился я. — И ты умудрился назвать человека, под начало которого хотел попасть, "принцессой" и "шлюхой" всего в двух предложениях.

— Он так сказал? — развеселился Сиган. — Ну ты даешь, Го-рак!

— Я… — Он тяжело вздохнул. — Я… прошу прощения.

— Ну что, Ли? — Синий и зеленый глаза пристально взглянули на меня.

Я тяжело вздохнул и взмахом руки подозвал служанку, заказывая еще вина, так как мой капитан так и не выпустил из рук мою кружку.

Сиган ждал. Ждал и пират-канонир.

— Он воняет, — наконец изрек я, поставив точку.

Сиган, извиняясь, развел руками:

— Прости, парень, но я ничем не могу помочь. Принц сказал. А он у нас на корабле вместо амулета удачи.

Когда великан удрученно покинул нас, я взглянул на друга:

— А ну выкладывай. Что еще неприятного сулит мне этот день?

Он моментально стал серьезным.

— Лиан… твоя мать умирает.

Я медленно поставил кружку на стол и понял, что пора возвращаться на родину. Там остались незаконченные дела. Герцог действительно оказался первой ласточкой.

— Подбросишь, капитан?

— О чем речь, — тихо отозвался он.

Я резко кивнул:

— Я умываться и красится. Потом расскажешь мне все подробно.

— Конечно, твое высочество, — необычайно кротко отозвался Сиган.

Я только хмыкнул.

Когда расчесывал волосы, заметил, что руки подрагивают. Я не должен был покидать их. Ни мать, ни братьев… Но и остаться с ними я тоже не мог. Главное, чтобы она дождалась меня. Должна дождаться.

И глубокие, горькие, темные тени ложились на мои веки. Мне предстояло все очень тщательно обдумать, прежде чем я предстану перед глазами матери и ее убийцы… Очень тщательно.

Легкое прикосновение к плечу привело меня в чувство. Лейла стояла рядом:

— Ли, ты не один. Не взваливай весь груз только лишь на себя. Я помогу тебе, обязательно помогу.

— Но спасти ее нельзя, — тихо прошептал я.

Она печально кивнула:

— Здесь я не властна. Судьба уже пустила колесо по кругу. И его не остановить даже богам. Оно медленно раскручивается, набирая обороты.

Я молча кивнул, понимая. Вскоре моя жизнь опять совершит крутой поворот вместе с этим колесом. Мы все игрушки в руках судьбы — и люди, и боги.

Лейла склонил голову, соглашаясь с моими мыслями.




"Быстрый" готовился к отходу. Предстояло путешествие на очень большой скорости и без всяких задержек. За неделю я рассчитывал добраться до Мирейи. Команда работала деловито и быстро. Я стоял на берегу и наблюдал за ними, когда ко мне подошел незнакомый пират:

— Господин.

Я поднял глаза, так как он был настоящим великаном, и лишь минуту спустя я узнал вчерашнего канонира. Только теперь он был чисто выбрит, вымыт и даже прилично одет.

Я молча окинул его взглядом и внимательно вгляделся в широкое лицо. А он, оказывается, способен учиться.

— Принят, — наконец сообщил я. — Иди к боцману, скажешь, что я послал.

Я не мог оставить "Быстрого" без хорошего канонира. Корабль этого не заслужил.

И Горак не обманул ожиданий. Он оказался отличным профессионалом. Правда, пришлось вправлять мозги моему предыдущему помощнику, который сам метил на мое место, так что появление замены ему явно не пришлось по душе. Но Горак разобрался и с этим. Самостоятельно.

Я был рад, что он оказался на корабле в тот момент, когда я уходил.




Сиган стоял рядом и теребил кончик шейного платка:

— Я хотел бы пойти с тобой.

— Ты не можешь, — пожал я плечами, — у тебя корабль и дело, которое нужно закончить. Не забывай, ты служишь Лейле.

Он кивнул и наконец сказал то, что вертелось у него на языке:

— Я боюсь, Лиан.

— Чего? — по-настоящему удивился я.

— Что я, быть может, никогда не встречусь с тобой.

Я резко шагнул вперед и сжал его в объятиях:

— И не надейся друг мой. Два жреца Лейлы должны держаться друг друга. Просто у нас с тобой разные стихии, но суша и вода всегда были близки друг другу, так что мы, несомненно, еще увидимся.

— Смотри, — он крепко сжал руки, — я ловлю тебя на слове. — И чуть отстранился: — А кстати, где Лейла?

Я улыбнулся и отпустил его:

— Она терпеть не может прощаний. Сейчас сидит где-нибудь в уголке и всхлипывает.

Мы оба тихо рассмеялись, и Сиган хлопнул меня по плечу:

— До встречи! Помни, море просто так не отпускает. Оно теперь у тебя в крови.

— И я рад этому.

— Ли, — его разноцветные глаза были необычайно серьезны, — ты только позови, если тебе понадобится помощь. Где бы "Быстрый" ни был, мы придем… Море не имеет границ в пространстве и времени, оно приведет меня.

— Договорились, — кивнул я.

— Удачи тебе, жрец Лейлы, — пожелал мне Сиган.

Я улыбнулся:

— Удачи и тебе, жрец.

Я исчез в лабиринтах и улицах портового города, а "Быстрый" молниеносно отчалил, пока маскировка Лейлы окончательно не растворилась.

Мне нужно было отыскать коня, так как Призрака я оставил давно, в том порту, из которого отправился на поиски Сигана. И это расстраивало меня. А теперь тем более.

Я бродил по улицам, стараясь выискивать безлюдные, что в принципе было не так уж и трудно в столь ранний час. Меня никто не трогал. Рукоять меча за спиной отпугивала охотников до легкой поживы. Портовые крысы никогда не отличались смелостью.




Предрассветная дымка только кромкой задела город, а таверна уже распахнула свои двери. Из обеденной залы неслись ошеломительные запахи, и сам хозяин уже стоял за стойкой, довольно улыбаясь. Он любил утро. Тихое и безмятежное, постепенно наполняющееся гулом голосов гостей и постояльцев. Он никогда не жалел, что перебрался в этот портовый городок Прибрежного королевства из столицы Мирейи. Здесь он процветал и чувствовал себя в абсолютной безопасности.

В дверях появилась тень раннего гостя, и хозяин таверны легко оторвался от своих размышлений, спеша навстречу. Гости любят, когда их встречает сам хозяин заведения. Им мнится в этом особое уважение к их персонам.

Но когда посетитель поднял лицо, взглянув в глаза трактирщика, тот замер, словно оцепенев. Нижнюю часть лица посетителя закрывала темная ткань, и хозяин, медленно приходя в себя, решил, что ему почудилось: мало ли на свете таких вот глаз глубокого сапфирового оттенка.

— Господину что-то угодно?

— Комнату, — отозвался тот. И это окончательно успокоило его собеседника. Такой голос не мог принадлежать женщине. Тем более что такая, как она, могла бы делать здесь?

— Комната стоит два серебряных, господин, — предупредил трактирщик, оглядывая несколько потрепанный наряд гостя. — У нас весьма почтенное заведение.

— Здесь тихо? — уточнил тот.

— Да, господин.

— Вот и отлично. Мне нужно отоспаться до вечера, а потом я отправлюсь дальше.

— Тогда с вас только один серебряный.

В руках клиента сверкнула монета.

— Сегодня я могу позволить себе нормальную постель. И скажи-ка мне, хозяин… почему у твоего трактира-гостиницы такое странное название — "Взор королевы"?

— В честь одной королевы, господин, — поклонился тот, пряча монету. — У нее были очень красивые глаза, похожие на ваши, и гордый, решительный взор. Когда я приехал в этот город, я подумал, что должен запомнить этот взгляд навсегда, потому что он подарил надежду столь многим в моей несчастной стране.

— И надежды оправдались?

— Нет, господин, — покачал головой трактирщик. — Иначе бы этот трактир стоял на земле моих предков. Но позвольте мне проводить вас в вашу комнату, вы же устали, как я вижу…

Гость лишь кивнул и до самого номера не проронил ни слова. И лишь когда хозяин уже закрывал за собой дверь, все же сказал:

— За надежду нужно держаться очень крепко, а не отпускать при первых же признаках неудачи. Иногда что-то становится видимым только много лет спустя.

Сказал и замолчал, словно и не открывал рта.

Хозяин аккуратно прикрыл за собой дверь и некоторое время стоял в задумчивости. Странные речи и странный воин. Невысокий вроде, а за спиной рукоять двуручного меча. Странное гнетущее чувство вызывала горечь, окрашивающая его речь.

Ну да ладно, уже вечером гость уйдет, и чувство исчезнет само собой.

Едва он спустился вниз, а у стойки новый посетитель. И служанки вокруг него как стая пичуг вьются. Еще бы, такой красавчик.

— Эй, хозяин, — заметил его посетитель.

И тот тяжело вздохнул. Еще один воин, причем опасный. Явный нелюдь. А с нелюдем держи ухо востро — это каждый знает.

— Скажи-ка, — гость посмотрел внимательно и весело, — не появлялся ли в твоем достойном заведении молодой парень. Синеглазый, во всем черном. У него должен был быть огромный двуручный меч за спиной. Его трудно не заметить. Мы должны были встретиться с ним, да я пропустил время.

Трактирщик непроизвольно вздрогнул, когда воин описывал его предыдущего постояльца, и тот сразу заметил это.

— Вижу, ты его видел, — усмехнулся нелюдь, демонстрируя пару чуть удлиненных клыков.

Хозяин "Взора" выпрямился:

— Он мой постоялец.

Зеленые глаза сверкнули, и в них мелькнула тень уважения.

— Не волнуйся. Я действительно ему друг. И знаю, что он зверски устал, так что я просто подожду, когда он проснется. Сейчас же я совсем не против позавтракать в твоем трактире. Уж больно ароматно пахнет мясом барашка с кухни.

Одна из служанок хихикнула:

— Ему готовиться еще минут пятнадцать, не меньше.

— А мы, оборотни, предпочитаем мяско с кровью. — Зеленоглазый ласково ей улыбнулся. — Это как десерт.

Служанки дружно взвизгнули, когда он демонстративно облизнулся и подмигнул им.

— Выбирайте столик, господин, — махнул в сторону обеденной залы, хозяин. — Что-нибудь еще к барашку желаете?

— О да! — загорелись у того глаза. — Я сутки был в пути и не ел ничего, так торопился. Что еще у вас есть?

Трактирщик вздохнул. Голодный оборотень — это катастрофа. Надо срочно предупредить поваров, начать готовить новые порции. Он цыкнул на служанок:

— Слышали? Работать, вертихвостки!




Я проснулся, когда за окном начали сгущаться сумерки. И первой мыслью было, что коня вечером найти будет трудновато. С другой стороны, вроде Лейла обещала решить этот вопрос.

У меня снова появилось чувство вины перед своим скакуном, которого оставил, когда отправился в длительное путешествие по морю. Я же фактически бросил его на произвол судьбы, хотя Лейла и заверила, что позаботится о нем.

— Не волнуйся, — заметил веселый девичий голосок где-то у меня в ногах, — с ним все в порядке. Мало того, именно на Призраке ты продолжишь свое путешествие. Ну и спутника я тебе к тому же нашла.

— Какого еще спутника?! — Я резко сел в постели, уставившись на свою богиню, которая с невинным видом сидела на краю кровати и болтала ногами.

— Увидишь, — лукаво отозвалась она и исчезла.

Я пригрозил опустевшему месту:

— Перестану косы заплетать!

— А я Сигана буду просить, — хихикнули мне в ответ.

— Не богиня, а сплошное недоразумение, — проворчал я, натягивая штаны. — И как я умудрился попасть к ней в жрецы? Нет чтобы пойти служить Доэру Справедливому и Солнечному, как порядочному принцу Мирейи. Или уж, на худой конец, коли так кровь люблю, к Рою надо было податься. Так нет. Попался этой мелкой манипуляторше. А ведь говорили, что Лейла — прекраснейшая из богинь Эмира. И где? Мелкая пакостница и интриганка!

"Ты такой забавный, — отозвалась "пакостница" и "интриганка". — Я и не предполагала, что с тобой будет так весело. Так что я тебя никому не отдам".

Я только хмыкнул в ответ.




Когда я спустился вниз, то обнаружил поджидающего меня хозяина гостиницы:

— Господин, ваш друг заказал для вас ужин и просил его обязательно дождаться.

— Мой друг? — Я искренне удивился.

Что за нахального спутника мне нашла Лейла?

Хозяин помрачнел и буркнул:

— Оборотень. Он сказал, что вы его друг.

Я начал припоминать всех знакомых оборотней:

"Лейла?"

"Зеленая лента". — Мысленный голос богини звучал весьма укоризненно.

— Быть не может! — Я уставился на трактирщика. — Зеленые глаза, длинная коса и кошачьи повадки?!

— Так вы все-таки его знаете? — просветлел тот. — Он велел поставить бутылку "Янтарной слезы".

— Ну еще бы! — фыркнул я. — Это то, чем мы в прошлую нашу встречу напились до потери пульса после захвата Талига.

Я стянул шарф с лица.

— Давай вино. От таких подарков не отказываются.

Но хозяин встал передо мной словно громом пораженный, а потом медленно, фактически одеревенев, начал сгибаться в поклоне:

— Ваше…

Я резко выбросил вперед руку, прикрывая его болтливый рот.

— Нет! — Даже для меня мой голос прозвучал скрипом несмазанной двери. — Его не существует. По всей Мирейе было объявлено, что не было и нет такого. Я просто путник. Бродяга воин. И все. Понятно?

Тот медленно, очень медленно кивнул. Угораздило же меня нарваться на того, кто знал принца Лилиана в лицо.

— Я слышал об этом, но не верил, — тихо произнес трактирщик. Потом как-то встряхнулся: — Идите за мной, господин воин. Я провожу вас к вашему столику.

Я молча последовал за ним. Только этого мне не хватало, сочувствия в глазах беженца из моей собственной страны. Нет. Не надо. Моя жизнь построена моими собственными руками…

Когда он ушел, я рывком выбил пробку из бутылки и налил себе полный бокал вина.

— А я надеялся, что мы выпьем вместе за встречу, — раздался над головой бархатный голос. И на стул напротив скользнула гибкая фигура. Пушистый кончик косы почти коснулся пола.

Я церемонно приподнял бокал в приветственном салюте:

— Лорд Кэртис, рад новой встрече!

— Жрец Лейлы!.. — Он склонил голову в церемонном поклоне.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Действительно, выглядели мы донельзя нелепо после той пьянки, когда оба так славно повеселились.

— Рад видеть тебя, Лиани, — улыбнулся оборотень.

Я вскинул бровь:

— Лиани?

— Я же тебе говорил, что мне так удобнее, — пожал плечами он.

— Ах да… — Я с трудом, но припомнил наш диалог на ступенях храма Венуса. — Мне нравится. — Я отпил вина. — Надо же, настоящая "Янтарная слеза".

— Точно, почти такая же, как та, что мы пили почти год назад, — усмехнулся оборотень и налил себе. — За встречу!

— За встречу, — кивнул я.

Кэртис поставил бокал на стол и принялся за мясо, попутно рассказывая:

— Дэвид меня весь этот год мучил своими незавершенными делами и заданиями, пока месяц назад я не попросил пощады. Этот неугомонный колдун умудрился загонять весь клан. И меня отпустили мир посмотреть и себя показать на все четыре стороны. Гарантию даю, когда я вернусь, в Черной Ложе из меня вытянут все жилы и все, что я "напутешествовал", по максимуму используют в свою пользу. Я только успел выйти за границы владений Черной Ложи, как пару дней спустя меня посетила великая богиня. Сидел я себе над костерком, раздумывал пожарить зайца или так съесть, как из кустов вываливается огромный конь со злющими глазами, а в седле — одна знакомая девчушка. И невинно так интересуется, не помогу ли я ей косичку заплести. Опять ленты лишился. — Он покачал головой. — Твоя богиня та еще подлиза оказалась…

Я усмехнулся:

— Ты еще только начал с ней знакомиться. А дальше тебя мило попросили о второй услуге?

— В точку, — кивнул оборотень. — Доставить одному жрецу коня. Особо мне делать было нечего, так что я согласился… Кстати, — зеленые глаза страдальчески взглянули на меня, — где ты откопал эту хитрую зверюгу?

— Как точно ты его назвал, — цокнул языком я. — Вообще-то мне его Лейла подарила.

— Почему-то я не удивлен, — буркнул Темный. — Меня еще слезно умоляли помочь тебе в твоем путешествии, вроде как ты за время пребывания на море даже ходить разучился.

Я почувствовал неистребимое желание как следует отшлепать один божественный зад. Оборотень развеселился:

— Лиани, ты бы видел сейчас себя в зеркале! Выражение лица как у старшего брата, который думает, что единственный способ выбить шкодливые мысли у младшей сестренки — это как следует ее отшлепать.

— Примерно так я и подумал, — кивнул я. — Только вот еще поймать ее надо.

— А ты на любопытстве ее подлови, — посоветовал Кэртис. — Вряд ли ее кто-нибудь порол в ее божественной жизни.

— А вот и не угадал. — Лейла появилась у него прямо на коленях и стащила со стола кусок сыра. — Меня папа в детстве порол.

— У тебя есть папа? — искренне удивился я.

— Ага. А еще есть брат! И сын у меня есть, — гордо просветила меня моя госпожа. — Я потом тебя с ними познакомлю… Кэртис, ты же проводишь Ли до Мирейи?

— Если он сам меня не прогонит, госпожа, — серьезно ответил оборотень и взглянул на меня.

Я пожал плечами:

— Вдвоем веселее.

— Вчетвером! — Все-таки я выясню когда-нибудь, чью же душу ты засунула в этого коня, вздохнул я. — Слишком уж он умный для обычной лошади.

Богиня вместо ответа стащила еще один кусок сыра.

За ворота города мы выехали далеко за полночь. Стража с недоумением провожала нас взглядами. А когда стены города скрылись из вида, Кэртис перекинулся в огромную черную кошку, а я пустил Призрака в галоп. Впереди ждала Мирейя, и я намеревался попасть туда как можно быстрее. Моя богиня позаботилась о коротком пути. Через владения Черной Ложи. С главнокомандующим армии Темных в спутниках я сокращал себе путешествие примерно на месяц.




— Почему мы остановились? — Кэртис трансформировался в человека и с интересом наблюдал за тем, как я расседлываю Призрака. — Привал так рано? Еще солнце не начало садиться.

— Завтра утром мы будем на границах Мирейи, — ответил я. — Нужно как следует выспаться, чтобы выглядеть презентабельно.

— Ты собираешься явиться во всем блеске? — проницательно поинтересовался оборотень.

— Принца Лилиана изгнали, и бродяге Лилиану путь в Мирейю заказан — это знает каждая собака на границах и в городах. Однако я сомневаюсь, что в приказах говорилось что-то о жреце Лейлы, — усмехнулся я. — Сам подумай, рискнут они остановить меня?

Он задумчиво покачал головой:

— Я бы не рискнул. Но я знаю тебя лучше, чем они, несмотря на то что знаком с тобой не так уж и давно. Ладно, я тогда за хворостом.

— Хорошо, — кивнул я.

И лишь когда пойманный Кэртисом заяц подрумянился на углях костра, я услышал от оборотня необычный вопрос:

— Лиани, я все тебя хотел спросить… Когда ты по утрам заплетаешь Лейле волосы, ты поешь ей песни, — откуда ты их знаешь в таком количестве? Я ни одной не слышал, а ведь мой повелитель сын барда.

Кажется, у меня заалели щеки. Темный недоверчиво уставился на меня:

— Только не говори мне… Ты их сам сочиняешь?! Почему ты не пошел в менестрели?

— А что мне там делать? — осведомился я. — Если уж связывать себя с песней, то лучше было бы податься в барды. Да только я раньше стал жрецом Лейлы…

— Я слышал, что в прошлом многие великие барды служили богам в качестве жрецов.

Я покачал головой:

— Кэрт, сам подумай, есть ли у меня время? Меня ждет совсем другая работа. На песни меня хватает только по утрам для моей богини. Они рождаются только для нее где-то в глубине моей души, выливаются из меня и растворяются в пространстве. Я не запоминаю их и не сочиняю. Они принадлежат не мне…

Кэртис усмехнулся:

— Можешь теперь не волноваться. У меня абсолютная память. Я помню каждое слово, услышанное мной. Так что, когда доберемся до города, раздобуду бумаги и запишу все, чего я тут наслушался. Правда, мелодию я только напеть могу, так как не владею нотами…

Я рассматривал оборотня с ощущением, что вижу его впервые.

"Лейла? Это ведь твои песни".

Богиня отозвалась не сразу:

"Пусть. Твои песни помогут. Их переврут конечно, но это своего рода проповеди, от которых ты отказался…"

Я кивнул.

— Лейла дала добро? — улыбнулся Кэртис.

— Да, можешь нести учение о ней в мир, — ехидно отозвался я.

— Практичная у тебя повелительница, — одобрительно заявил темный.

Я неудержимо заулыбался:

— За это она требует, чтобы большая киска ее покатала.

Кэртис поперхнулся. Я заботливо похлопал его по спине.

— Только если она будет выглядеть и весить так, словно ей не больше пяти лет, — пришел в себя оборотень.

Услышав ответ своей богини, возмутился уже я:

— Желаете торговаться, делайте это напрямую. Мне хотелось бы поужинать и выспаться.

Лейла появилась у костра с пристыженным видом, но, подняв глаза на оборотня, загорелась:

— Пятилетний возраст и вес какого существа?

— Что значит — какого?! — Кэртис аж привстал.

Я только вздохнул и потянулся к зайцу. Торг затянется.




Утром у угасающего костра я распаковал сумку, которая все это время была приторочена к седлу Призрака.

Брюки из мягкой кожи, тонкая синяя рубашка, элегантный плащ, сапоги до колена — все это легло на траву вместе с остальным жреческим облачением.

Я косо взглянул на Кэртиса, но тот явно не собирался пропустить что-то из увлекательного зрелища.

— Это принадлежит не принцу, — заметил он.

— Лейла подарила на пятнадцатилетие, — качнул головой я.

— Подожди-ка, а сколько тебе было, когда ты стал ее жрецом?

— Четырнадцать, — улыбнулся я. — Я как-нибудь попозже расскажу тебе, как так получилось.

— И как ты всю эту красотень на себя наденешь? — полюбопытствовал он.

— Разве ты мне не поможешь? — удивился я.

Кэртис патетично вскинул руки к небу:

— Я! Великий главнокомандующий Черной Ложи! Сын правителя клана Пантер! И словно какой-то прислужник…

— Нет, вы посмотрите на него, — хмыкнул я в ответ. — Нелюдю оказана великая честь — помочь облачиться Верховному жрецу Лейлы, а он нос воротит.

— Ну если вопрос таким образом ставить… — Меня окинули оценивающим взглядом. — Штаны я должен с тебя снять?

— Э-э нет, штаны — это такая особая привилегия, которую еще заслужить надо, — невозмутимо отозвался я и начал раздеваться, стягивая с себя дорожную одежду. Оставшись обнаженным, я распустил волосы и использовал заклинание очищения. Очень полезная вещь в путешествии.

Серебристая волна магии окутала мое тело.

— Bay, — тихий шепот оборотня напомнил мне о нем. Но я даже огрызаться не стал, настолько искренне прозвучало его восхищение.

Я наклонился к одежде и начал натягивать брюки. Выпрямившись, я взглядом уперся прямо в своего спутника, который неожиданно оказался очень близко. Он протягивал мне рубашку. Я молча позволил ему помочь мне. Затем пришел черед сапог.

Его движения были легкими, словно он наслаждался этим процессом прислуживания.

— Оставь волосы так. — Он смотрел на меня, сидя на корточках.

Я покачал головой:

— Нет. Принц не должен быть простоволосым, Кэртис. Это почти позор. Пусть принц и изгнанный.

В этот раз я не украшал свое лицо. Кисточка коснулась только моего лба. Я мог бы просто высветить свой знак жреца, но традиция должна быть соблюдена, и кисточка начала свой путь, вырисовывая три лепестка над моей переносицей.

С каждой новой линией сила Лейлы наполняла меня как сосуд. Кровь, страсть, желание, жажда убийства и любви — все смешалось. Вокруг плясало пламя.

Кэртис наблюдал за мной встревоженными глазами.

— Что-то случилось?

— Ничего, — покачал головой я и отложил кисточку. — Я готов.

Он молча кивнул.




Глава 5

Мирейя


— Командир! — Начальника стражи окликнул человек, стоявший на краю стены. При виде его любого охватил бы страх, что еще чуть-чуть, и он оттуда свалится.

— Да, мой господин, — почтительно откликнулся седой воин, стоящий рядом с ним. Пришелец запретил обращаться к нему в соответствии с его положением, и стража границ выбрала нейтральный вариант — "господин".

— Чувствуете ветер?

— Боюсь, что нет, мой господин, — склонил голову страж. — Мало кто может чувствовать, что несет с собой дуновение ветра.

— Близятся большие перемены, — задумчиво отозвался тот, кого он назвал господином. Его короткие черные волосы растрепались, пока он стоял на стене, и пожилой воин почти с физической болью отметил седую прядь в этой густой шевелюре, а ведь его сюзерену исполнилось всего двадцать два года.

Серые глаза отливали сталью, которая отражала взгляды, не давая проникнуть глубже.

— Перемены для кого, господин? — тихо спросил воин, видя, что тот задумался над чем-то.

— Увидим, — наконец отозвался молодой человек. И поправил добротный солдатский плащ на своих плечах. — У нас гости.

Воин прищурился и разглядел точку на горизонте:

— У вас хороший глаз.

— Я не всегда этому рад, — как-то странно невпопад ответил он и встрепенулся, поймав недоумение в глазах солдата. — Могу сказать, что это всадник и какое-то крупное животное. Его движения выглядят совсем по-иному, чем если бы это была вьючная лошадь.

Лишь через полчаса начальник стражи увидел, что он был прав. И повернулся, чтобы поздравить своего господина, но слова застряли в горле, когда он заметил, как побледнел юноша. Его длинные пальцы так сильно впились в камень стены, что побелели от усилия.

— Господин? Нужно остановить этого человека?

— Нет, — почти против своей воли качнул головой тот. — За последние два года у меня к нему накопилось много вопросов.

— Вы его знаете?

Серые глаза взглянули на воина с непонятной тоской.

— Думал, что знаю. Но, как показали последние события, на самом деле я ничего не знал. Простите, командир, я совсем вас запутал…

— Есть немного, — встревоженно отозвался собеседник. — Что-то случилось, мой господин? Кто он?

— Это Лилиан, — тихо ответил тот.

Страж вздрогнул. Изгнанный принц. А его господин продолжал:

— Знаете, я ведь, так же как остальные, ничего не понимал. А оказалось, что он был намного больше мне братом, чем я ему. Настоящим старшим братом. Я глупец, что не смог разглядеть все это под слоем макияжа и манерностью. Я ведь видел страх в глазах короля. Но принял это за презрение. Какой из меня наследник престола, если я не рассмотрел правды за искусной игрой?

Начальник стражи взглянул на него.

— Если вы так говорите, значит, ему удалось обмануть всю страну, мой принц. — Стражник впервые назвал титул своего собеседника, но тот, казалось, даже не заметил этого.

— Каган, ты знаешь, что Кирилл умеет стрелять из большого лука?

— Его высочество? Разве он еще не мал для такого? — удивился солдат.

— Вот и я так думал, — горько отозвался принц. — Однако, как оказалось, он мастерски владеет им. И знаешь, кто его учил?

Воин потрясенно перевел взгляд на приближающегося всадника.

— Я так и не узнал, кто же обучил самого Лилиана. Кирилл сказал, что занятия стрельбой из лука — это был их секрет. И Ли никогда не рассказывал ему, как учился сам. У них вообще оказалось много общих тайн. Ты знаешь, что Кирилл был единственным, кто пришел его проводить, когда он уезжал? А теперь он возвращается… И я не знаю, кто он такой на самом деле — мой старший брат.

Каган медленно положил на плечо принца тяжелую руку:

— Мой принц, вы боитесь, что он не простит вам вашего незнания?

Тот вздрогнул всем телом:

— Боюсь…

Они взглянули вниз. Всадник остановился у ворот и поднял голову.

Длинные черные волосы собраны в хвост, и только более короткий ряд волос обрамляет лицо. Знаменитая на всю Мирейю прическа принца Лилиана, богатые черно-синие одежды сложного покроя с искусной вышивкой. И все это совершенно естественно сочеталось с рукояткой двуручного меча, выглядывающей из-за плеча всадника.

У седла был приторочен сложенный лук и покачивался колчан со стрелами, чья длина позволяла предположить высоту лука в собранном состоянии. И его убойную силу.

На двух людей, стоящих на стене над воротами, смотрели сапфировые бездонные озера глаз, на дне которых били ледяные ручьи. На лице безупречный макияж, который уже не мог обмануть опытного воина. И три странных лепестка над переносицей.

— Великий Доэр! — ахнул принц. — Верховный жрец Лейлы! Короля удар хватит! Кирилл — зараза! А я-то думал, почему он так уверен, что Лилиан сможет вернуться!

— А оборотень тоже каким-то боком к религии имеет отношение? — с интересом осведомился воин, разглядывая большую черную кошку, с меланхоличным видом сидящую на дороге рядом со всадником.

— Уверен, что это оборотень?

— Абсолютно, мой принц. Наш пост граничит с владениями Черной Ложи, так что я этих кошек навидался за свою службу столько, что на глаз могу определить, что этот оборотень, ко всему прочему, еще и высокородный.

— Давай спустимся и все выясним, — пожал плечами наследный принц Мирейи.




Я не ошибся. На стене, рядом с пожилым воином, стояла знакомая фигура. Не рассчитывал я так рано встретиться со своими родственниками. Да, Регил отказал мне в праве быть принцем Лилианом и объявил это в соответствии с полным ритуалом, но кровная связь разорвана не была, так как для этого каждый член семьи должен был произнести отказ. Причем вслух. Так что парень, который стоял на стене и смотрел на меня серыми, стальными глазами, был моим младшим братом, как бы там ни считали. И именно его и остальных двух я защищал все эти годы. Они мало что понимали тогда, когда я уже изменился. Изменился навсегда.

Оправила меня моя богиня. — Еще я и Призрак.

И я не мог сдержать дрожь в пальцах, сжимающих поводья, когда от ворот навстречу шагнул Кириан. Последний раз я видел его, когда Кирилл пришел попрощаться к дверям конюшни два года назад.

И тогда в его волосах не было этой седой, серебристой пряди.

— Лилиан. — Он остановился в паре шагов от Призрака.

Горькие складки легли возле рта и прорезали прежде чистый лоб. Эти два года не были для него легкими. Он явно осунулся. И стал тверже. Словно сталь, которую попеременно опускали то в огонь, то в холод. Я соскользнул с Призрака, придерживая меч. И встал напротив него:

— Кириан.

Я не делал лишних движений, словно передо мной был не мой брат, а хищное животное, которое требовалось приручить. Он пришел один, оставив за воротами стражей, словно хотел сказать мне что-то, не предназначавшееся для чужих ушей.

Я повернул голову и взглянул на оборотня:

— Кэрт.

Тот наклонил морду, понимая. И одним гигантским прыжком взвился в воздух.

Я испытал прилив гордости за моего брата. Он даже не моргнул.

Пантера скрылась из вида.

— Ты хотел что-то сказать мне, Кири? — Я снова смотрел на него. Прямо ему в глаза.

А вот теперь он вздрогнул, когда прозвучало его сокращенное имя.

— Раньше я не замечал, что ты проницателен. — Голос был задумчивый, с оттенком горечи.

— Раньше у тебя не было седых волос, — тихо отозвался я.

Он поднял руку, словно неосознанно хотел коснуться головы. Серые глаза смотрели устало.

— Скажи мне… он… Регил сделал это с тобой и Кириллом?..

— Сделал — что? — Я чуть наклонил голову. — Изнасиловал? Мать рассказала?

— Она бредила. — Он отвел глаза.

Я сжал зубы и отрывисто кивнул:

— С Кириллкой — моя вина, не успел. Регил был пьян и зол, а у мелкого такие же глаза, как у меня и у матери.

На меня в упор взглянула злая, острая сталь:

— Значит, нам с Крисом повезло, потому что цвет глаз другой?!

— Одна из причин. — Я медленно склонил голову. — У тебя глаза такого же цвета, как у него, у Криса — его матери, нашей бабки, и характер такой же мерзкий. А ее Регил боялся. Жестокая и сильная была женщина. К тому же ты был его надеждой… Он никогда не принял бы на своем троне того, кто был под ним. Насильно это случилось или нет.

— Скажи еще, что это не ты защитил нас с Крисом… — Кириан скривил губы.

— Защищал, — уточнил я. — Как мог. Но я не всегда мог быть рядом. Роль принца Лилиана отнимала много сил и времени.

— Роль… А мы-то, глупцы, принимали маску за лицо.

Странный разговор у нас складывался. Неужели все это он раскопал за эти два года? Что здесь произошло в мое отсутствие?

— Вы не глупцы, — покачал я головой. — Я очень постарался, чтобы было так, как я хочу. Маска давала мне время и относительную свободу. Теперь я в силах решить задачу, которая поставлена передо мной по праву моего рождения…

У Кириана широко распахнулись глаза.

— Ты хочешь сказать…

— Неужели ты думаешь, — улыбнулся я, — что изгнание и отлучение от семьи нарушит более древние законы? Я принц Мирейи по крови и духу. Ни ты, ни мать не отреклись от меня вслух или в душе… И долг крови остался. Боги требуют, чтобы я выполнил обязательства перед Мирейей. Кири, я не знаю, когда ты собирался принять трон, но придется поторопиться. Я пришел не только из-за слухов о болезни матери. Регил переполнил чашу терпения как минимум двух богов… — Я осекся на полуслове, когда внезапно мой брат опустился на колени прямо в дорожную пыль.

— Эй! Ты что творишь! — Я бросился к нему. — Не смей! Я тебе кто? Я же просто твой старший брат. Причем по закону даже им уже не являюсь. Всего лишь бродяга.

— Вот именно. — Он поднял голову. — Ты просто мой старший брат.

Я никогда не видел у него такой улыбки. И мне стало крайне неуютно. Я отступил на шаг, а Кириан легко вскочил на ноги и, даже не отряхнув штанов, в один шаг оказался рядом со мной и крепко обнял.

Я замер как вкопанный. Мир сошел с ума. Я ехал в место, которое когда-то называл домом, понимая, что никто, кроме самого младшего брата и умирающей матери, меня там не ждет. Но внезапно оказался в крепких объятиях того, кто должен быть менее других рад моему появлению. Ведь даже на сторонний взгляд я оставался претендентом на трон Мирейи, будучи старше его на четыре года.

"Лейла?"

"Он искренен, Ли".

И я неловко, чувствуя, как медленно, словно против воли, движутся мои руки, обнял своего младшего брата. А Кириан чуть отстранился и снова улыбнулся:

— Не забывай, Ли. Не стоило все брать на себя. Ты мог нам довериться хотя бы на малую толику. У тебя три брата, и на каждого ты можешь положиться, поверь мне. Мы все давно выросли.

Я вздохнул:

— Подозреваю, что мне нужно привыкнуть к этой мысли. Кири, мама очень плоха?

Он отпустил меня и помрачнел. Я стиснул зубы:

— Понятно.

— В ясном сознании она почти не бывает. Говорит только на своем родном языке и все время зовет тебя. Часто плачет и сыплет проклятиями. Я и не знал, что она так умеет ругаться. Говорит о долге крови, о грехах, просит тебя не совершать великого греха. Часто перечисляет имена. Многие я знаю. Неприятные люди…

Я дернул себя за прядь волос:

— Я потом объясню, что это за люди из списка.

— А великий грех?

— Она просит не убивать Регила. Вроде как его должна покарать судьба. Сын не должен обагрять свои руки кровью отца, каким бы чудовищем он ни был.

Мы молча смотрели друг на друга. Наконец Кириан вздохнул:

— Добро пожаловать домой, брат.

Я склонил голову, благодаря.

Буквально через минуту появился Кэртис. Он явно наблюдал за разговором, а возможно, и все слышал. Но я не был в обиде.

У самых ворот огромная кошка начала изменяться, плавно перетекая в иную форму.

Кэртис выпрямился и встряхнул косой, зеленые глаза окинули крепостную стену.

— Правила вежливости и этикета говорят, что неприлично входить в дружественный дом в животной ипостаси и не представившись.

Кириан поклонился с королевской невозмутимостью:

— Кириан Катани приветствует гостя в своем доме.

— Я Кэртис Эро, — ответно склонил голову оборотень.

Оба обошли титулы как нечто незначительное. В принципе так оно и было на данный момент. К тому же оба понимали, с кем имеют дело.

— Каган, — обратился к пожилому воину со знаками капитана на форме мой брат, — позволь представить тебе моего старшего брата Лилиана Катани и его спутника Кэртиса Эро. Я дарую им право прохода в Мирейю и свободного перемещения в нашем государстве.

Так я вернулся домой.




— Господин, — в комнату робко заглянул слуга, — вы просили предупредить, когда его высочество наследный принц появится.

Светло-зеленые глаза моргнули, и на лице принца Кристиана появилась улыбка.

— Ну наконец-то!

Он вихрем вскочил из кресла, в котором до этого лениво, полуразвалившись, листал какую-то книгу.

— С ним гости, — доложил явно повеселевший слуга.

Частенько к принцу Кристиану страшно было заходить. Совсем не зря в армии, где он собственными силами поднялся до звания генерала всего в двадцать лет, его назвали Бешеным Крисом.

— Без разницы! Хоть десять гостей с ним! Пусть тащит свою задницу сюда немедленно!

Слуга побледнел. Приказывать наследному принцу? Но за его спиной уже стоял вышеназванный, и мягкий голос облегчил участь придворного:

— Крис, что за манеры? Подражаешь его величеству?

— Кир! — Слугу отпустили одним небрежным взмахом Руки.

На пороге возник Кириан. Только потому что за спиной брата маячили два темных силуэта, его не сжали в стальных объятиях.

— Где ты пропадал?! Тут без тебя просто бедлам творится! Я едва справляюсь с ситуацией. А Кирилл, боюсь, даже тебя слушать не станет. Наш младшенький вчера такой норов показал, что весь дворец до сих пор челюсти подбирает, Регил за сердце держится.

— Крис, можно потише? — качнул головой брат. — Не мельтеши. Я тут привел кое-кого, кто может нам помочь.

Кристиан остановил свое метание по комнате и подозрительно взглянул за плечо брата:

— Заморыш или оборотень?

Оборотень широко улыбнулся, а "заморыш" с закрытым лицом поперхнулся.

Наследник хмыкнул:

— Заморыш, говоришь? А ведь ты так и не освоил двуручник, насколько я помню.

— При чем тут меч? — искренне удивился тот.

"Заморыш" вышел из тени коридора, и у принца заблестели глаза при виде синей оплетки рукояти меча, выглядывающей из-за плеча гостя.

— Умеешь с ним обращаться? — жадно подался он вперед.

Незнакомец рассмеялся:

— А ты не изменился, Крис. Оружие — первое, что тебя интересует в человеке.

Кристиан отступил на шаг назад и схватился за собственный меч на поясе:

— Этот голос…

Гость стянул с лица шарф.

— Лилиан…

— Можешь не хвататься за меч, братец. Я все равно буду быстрее, поверь мне.

— Даже за два года нельзя научиться владеть оружием в совершенстве, — язвительно отозвался молодой принц и обратился к Кириану: — Зачем ты притащил этого клоуна?

Словно холодный ветер пронесся по комнате, и Крис забыл, как дышать, чувствуя ледяное прикосновение стали к коже. Юноша потрясенно выдохнул, когда увидел, что его изгнанный брат держит меч на весу одной рукой, а на его лице не дрогнул ни единый мускул, демонстрируя хоть какое-то напряжение.

Когда Лилиан заговорил снова, его голос стал намного глубже:

— Когда ты родился, мать сказала, что у тебя будет отвратительный характер. Она была права. От Регила ты нахватался многого. И если бы не твои зеленые глаза, которые напоминали нашему отцу о его матери, ты мог бы стать его любимчиком. А так ты чуть было не превратился в сломанную куклу… Регил никогда бы не замарал кровью кого-то из своих сыновей собственные руки, но грех взять на душу не постеснялся. Чужими рукам, конечно. Ты хорошо помнишь день своего пятнадцатилетия, когда тебе чуть все кости не переломали какие-то придурки? Думаешь, они действительно не знали, кто ты такой?

Кристиан побледнел:

— Ты лжешь… Ты не можешь знать.

— В тот вечер я учил Кирилла стрелять по живым мишеням, хотя ему было всего семь лет. И я бы на твоем месте сказал ему спасибо. Он великолепно снял того ублюдка, который как раз, кажется, собирался раздробить тебе коленные чашечки… Ты тогда все пытался найти своего таинственного лучника-спасителя. Ты все еще веришь, что наша мать умирает просто от болезни? — Лезвие меча чуть отодвинулось от его горла, сапфировые глаза смотрели равнодушно. — Если ты считаешь меня клоуном, то нам обоим стоит сейчас забыть, что мы виделись. И все же я задам тебе пару вопросов: ты хорошо знаешь человека, который является нашим отцом? Объясни, почему у него такой изнеженный старший сын и почему он так долго позволял ему жить? Ты действительно думаешь, что королева-мать могла воспитать клоуна? Тебе было всего девять лет, когда я изменился, но тебе тогда было уже девять лет… И ты предпочел не помнить?

Принц не выдержал и опустил глаза. Меч исчез из его поля зрения. А голос изгнанного и отлученного от семьи брата уже обращался не к нему:

— Кири, я хочу пообщаться с Кириллом. Я обещал ему подарок, когда вернусь. И лучше поспешить к матери, Регил наверняка уже в курсе моего появления. Надо поторопиться.

— Хорошо, пойдем. Я подозреваю, что Кирилл у матери в опочивальне.

Кристиан отпустил судорожно сжатую рукоять меча только тогда, когда дверь мягко захлопнулась за спинами его братьев. И медленно осел в кресло.

— Производит впечатление, да? Я бы сказал даже — пугает. — Голос оборотня заставил принца почти подскочить.

— Я тебя знаю, — мрачно заметил юноша. — Ты главнокомандующий войсками Черной Ложи — Кэртис Эро.

— Верно. Черный, злой колдун отпустил меня погулять, — улыбнулся тот. — Потому что моя судьба на время оказалась тесно связана с судьбой Верховного жреца Лейлы…

Принц вскинул бровь:

— Их же больше не существует.

— Вы невнимательны, ваше высочество, — укоризненно покачал головой оборотень. — Разве вы не обратили внимания на несколько необычный макияж своего старшего брата? Да и меч его довольно узнаваем. Если знать историю. Особенно историю оружия.

— Так это же… — Светло-зеленые глаза уставились на кошачьи в немом потрясении. — Синее Пламя?!

— В точку, — довольно мурлыкнул Кэртис. — Причем и меч, и его хозяин уже притерлись друг к другу. Очень скоро Лиани сможет отпустить его, и меч будет являться к нему по зову.

Кристиан мрачно смотрел на собеседника:

— Мой брат настолько силен? Как он умудрился стать жрецом Лейлы? Я помню историю, послушником-то можно было стать только лет в пятьдесят.

Темный потянулся:

— Ну что я могу сказать. Как он стал жрецом, и я не знаю. Но вот насчет силы… Да, Лилиан очень силен. Вы слышали об Ольгаре Безумном?

Принц медленно кивнул.

— Мы с Лиани были пьяными в хлам по поводу нашего с ним знакомства. И ему приспичило найти две желтые ленты. В итоге он их получил, причем Ольгар не в претензии, так как оба изрядно помахали мечами, доказывая, кто сильнее.

Кристиан впал в глубочайшую задумчивость.

— Похоже, я чего-то недопонимаю, да и Кири явно притащил вас не просто так. Он что-то узнал за все это время. Да еще поседел в прошлом месяце и сразу замкнулся в себе. Позавчера внезапно рванул на границы. Говорил, что нужно развеяться и подумать немного, а в итоге вернулся… Лилиан все это время что, притворялся? Он научился владеть двуручником втайне от всех? И учил Кирилла стрелять из лука? — Глаза принца внезапно посветлели от восторга. — Боги! Мне бы его в шпионы!

Кэртис только головой покачал. Все же интересно, как у Регила такие сыновья необычные получились?

Юноша вскочил на ноги:

— Хочешь выпить? У меня есть "Греза" четырехсотлетней выдержки.

— От таких предложений не отказываются. — Оборотень сел в кресло напротив. — Тем более мне же надо где-то переждать, пока твой брат набродится по всем местам памяти.




Я коснулся щеки матери. Она выглядела очень бледной среди всех этих подушек и одеял. Совершенно неподвижная, лишь грудь едва заметно вздымалась и опускалась.

Внезапно ее веки разомкнулись, и прекрасные сапфировые глаза взглянули прямо на меня.

— Лиан, мальчик мой… Ты наконец приехал. — Ее голос был очень слаб.

— Да, мама. — Я взял ее исхудавшую руку и прижал к своему лицу.

— Макияж испортишь, — попробовала она улыбнуться.

— Ничего.

Ее лицо исказила гримаса боли, и мне показалось, что она вот-вот заплачет.

— Ли, прости меня. Пожалуйста. Я не смогла защитить тебя тогда от него.

— Мама, успокойся, — прошептал я. — Ты ничего не могла сделать. Это его, и только его, вина. Ты очень помогла мне. Я ведь не сломался.

— Да, — тихо произнесла она. — Ты сильный, мой Ли, очень сильный. Благодаря тебе твои братья… — Она закашлялась.

Я с болью смотрел на нее. Ей было всего пятнадцать, когда она вышла замуж. И сейчас она умирала, достигнув сорока трех лет. Возраста, когда многие женщины расцветают во второй раз. На ее щеках алели пятна, которые нестерпимо хотелось стереть.

— Я хотела попросить тебя, Ли. Именно тебя. Другие не смогут…

Кириан страдальчески вздрогнул, я наклонился ближе:

— Что, мама? Что я должен сделать?

— Мой отец… Когда я умру… Передай ему перстень с сапфиром. Это мое последнее слово ему… Не обязательно сейчас… Я достаточно долго ждала, пока жила… подожду и после смерти. Главное — обещай, что отдашь…

— Обещаю, — кивнул я. — Мой дед получит твое последнее слово.

— Хорошо, — вздохнула она и закрыла глаза. Худые пальцы разжались.

— Спи, мама. — Я поцеловал ее в лоб. — Теперь мы будем охранять твой сон.

Кирилл, сидящий на другой стороне кровати, серьезно кивнул и погладил ножны меча, который я привез ему в подарок.

И этот жест совсем не выглядел смешным для двенадцатилетнего мальчика. Он скорее напоминал маленького воина, чем подростка. Он и мечу обрадовался не как ребенок, а как боец новому собрату. И это заставляло меня стиснуть зубы до боли в челюстях. Я поднялся на ноги:

— Рилл, охраняй маму, ладно? Мне еще нужно кое-что сделать. А чуть позже я вернусь.

— Хорошо, — серьезно кивнул он, словно хороший солдат своему командиру. — Не волнуйся, я стал сильнее за это время. Маму никто не тронет.

Мы с Кирианом вышли из апартаментов королевы, и только там будущий король смог дать эмоциям выход. Яростный удар кулака образовал вмятину в стене, но не облегчил его боль. Он сжал губы.

— Видел Кирилла? Он у постели матери все время, не отходя. Слуги приносят ему поесть. И на его глазах по его требованию пробуют еду. Когда попытался зайти король, он взялся за лук и продемонстрировал, что отлично выучил, с какой стороны тетиву натягивают. Он на полном серьезе пригрозил отцу, что прострелит ему руку или ногу, если тот только посмеет переступить порог комнаты его матери. Не должны принцы в столь юном возрасте так разговаривать! — Он почти кричал.

Я протянул ему платок:

— Руку перетяни. Кровь капает…

Он недоуменно поднял глаза и вздрогнул всем телом, увидев что-то за моей спиной.

И я медленно повернулся, уже зная, кого увижу.

Регил сидел у себя в кабинете и задумчиво смотрел в окно. Жена умирала. Но это его мало волновало. Ей давно было пора подвинуться. Она слишком часто вмешивалась в дела королевства. Сейчас было важнее другое. Ему сообщили, что его старший сын, которого он изгнал из королевства с позором, возвращается.

Парень оказался хитрой бестией. Настоящим сыном своего отца, не признающим поражения и помнящим унижение. И его явно не остановит, что человек, который унизил его, — его собственный отец.

Лилиан, с виду изнеженное, капризное и бесхребетное создание, оказался человеком с железной волей, властным и наделенным поистине семейной жестокостью. Столько лет водить всех за нос! Король помнил эти сапфировые глаза, которые смотрели на него с насмешкой и вызовом. Он никогда не понимал, почему остальные не видят этого. И Регил отдавал себе отчет в том, что боится своего сына. Такие глаза не прощали. Однажды давным-давно он совершил ошибку. Король и сам не помнил, почему пошел на это. Наверное, во всем виноват вызов в глубине чистых сапфиров. С некоторых пор его величество просто ненавидел этот камень. Теперь тот же вызов горел в глазах его младшего отпрыска. С которым он, в конце концов, повторил ту же ошибку, что и со своим первенцем.

Регил сцепил пальцы рук в замок. Лилиан стал непредсказуемым фактором. Он мог выкинуть все, что угодно. Король в глазах старшего сына видел настоящее безумие еще тогда, два года назад. И понимал, что он вернется во что бы то ни стало.

От размышлений его оторвал скрип двери.

— Я же приказал меня не беспокоить! — рявкнул он.

Слуга в дверях низко поклонился, дрожа от ужаса.

— Ваше величество, вы велели доложить о капитане Раине, как только он появится.

Король приподнялся за столом:

— Зови немедленно.

Воин отодвинул слугу за спину и закрыл за собой дверь. Его почти мертвые змеиные глаза смотрели на своего повелителя.

— Ну? — выдавил из себя Регил.

— Я не успел его перехватить. Он пришел со стороны владений Черной Ложи. И его встретил наследный принц.

— Кириан? — Король выпрямился.

— Да, оба сейчас в покоях королевы.

— И ты только сейчас сообщаешь мне об этом?! — сверкнули серые глаза.

— Я торопился как мог, ваше величество, — опустил голову воин.

— Ладно. — Регил вышел из-за стола. Никто не мог назвать его трусом. — Что ты успел выяснить?

— Немного, — хмуро отозвался собеседник. — Он как сквозь землю провалился некоторое время назад. Почти год его вообще нигде невозможно было найти.

— Но хоть что-то ты смог узнать?! — В глазах короля разгоралось яростное пламя.

Тот медленно кивнул:

— Его сопровождает главнокомандующий Черной Ложи. И… он носит одежды и знаки жреца Лейлы…

— Что?!! — Регил в ужасе посмотрел на своего офицера.




Ему было шестнадцать, когда его короновали. Его мать позаботилась о том, чтобы никто не смог сомневаться в его праве на престол Мирейи. И направляла сына железной рукой.

Регил все же смог вывернуться из-под ее опеки и почти сразу сбежать в длительный военный поход, оставив королевство на мать. Но та совсем не была против. Те четыре года, пока она властвовала, впоследствии народ Мирейи назвал серебряными годами, а саму регентшу — Стальной Леди. Суровая, но справедливая рука этой женщины принесла в страну процветание. Но она не успела закрепить начатые реформы. Ее сын вернулся. Вернулся тем, кем сам создал себя в этих походах и в жерле вулкана под названием "война".

А еще через год Стальная Леди слегла и очень быстро угасла. Но она все же успела позаботиться о сыне еще раз, заключив договор с султаном Восточной империи о политическом браке одной из его многочисленных дочерей с ее сыном. Свадьбы она не дождалась.

Смерть Эмей Катани, Стальной Леди, была перекрыта празднованием свадьбы короля Регила.

А еще через несколько недель страна вздрогнула. Король показал свою собственную хватку. Явив наконец того, кем он являлся на самом деле.

Резко поднялись налоги. Законы выходили один за другим. Начались гонения и конфискации, а затем и казни. И как-то незаметно все, кто раньше поддерживал Стальную Леди, начали исчезать, затем цепочка потянулась дальше.

А через год в Мирейе появилась новая традиция. Родители начали прятать дочерей: кто отсылал их прочь из столицы, кто, пускаясь в ухищрения, скрывал, а некоторые даже специально уродовали. Потому что в городе появилась напасть, которую окрестили Дикой охотой по-королевски. Молодой король со свитой, состоявшей из таких же молодых, верных ему людей, прошедших с ним войну, проносился по улицам. Они хватали всех симпатичных девушек, невзирая на их положение. Если повезет, девушка возвращалась домой всего лишь опозоренная…

Столица всколыхнулась, но зарождающиеся бунты были подавлены на корню разросшейся армией короля. Он не жалел финансов на воинов. И крепко держал все ресурсы в своем кулаке. Кто-то даже начал находить в этом правлении положительные черты, утверждая, что жестокая власть идет на пользу королевству.

Самым большим праздником для жителей стало известие о рождении наследника Мирейи. В тот момент когда королева разрешилась от бремени, король отсутствовал, наводя порядки на границе, где провел почти год. И в подарок жене прислал отрубленные головы мятежников, которых он четвертовал в тот день, когда ему привезли известие о рождении сына.

По брачному договору с Восточной империей, Тамира Катани могла воспитывать своего первенца в традициях своей страны и дать ему имя.

Регил увидел сына, когда тому исполнился год. Он скривился при имени, которое выбрала королева, но промолчал.

Присев на корточки перед карапузом, который только-только начал уверенно держаться на ногах, король протянул ему тяжелый кинжал, украшенный драгоценными камнями.

Малыш недоверчиво посмотрел на новую игрушку и, поколебавшись, схватился за ножны обеими руками.

Король гулко рассмеялся и подхватил его на руки:

— Хорошая кровь! Кровь воина!

Королева опустила глаза, скрывая их выражение.

Регил был красивым мужчиной. Высокий и статный, сероглазый, с буйной шевелюрой иссиня-черного цвета. У него были чувственные губы и привлекательная улыбка. Женщин не надо было уговаривать прыгать к нему в постель. Но королева ненавидела своего мужа. За эти три года, что она была его женой, она хорошо изучила его характер. И между ними постепенно разгоралась тихая война. Королева отстаивала свои права на первенца.

Когда же она родила второго мальчика, Регил отступил на время. Однако оставил последнее слово за собой, заставив ее родить еще двух сыновей.

Он еще тогда решил, что первенцу трона не видать. Править должна не только его кровь, но и его дух, а в наследнике слишком явно проглядывала восточная наследственность его матери.

Когда Лилиан вырос и стал вести образ жизни, который сделал его знаменитым на всю Мирейю и за ее пределами, Регил вздохнул с облегчением, он всегда знал, что старший сын — яблоко червивое. Однако чем старше становился юный принц, тем чаще Регил отводил глаза от безмятежного сапфирового взгляда. И он вспоминал собственные слова: "Хорошая кровь! Кровь воина!" Казалось, только он сам видел ледяные озера на дне этих глаз.

Он воспользовался предоставленным ему предлогом, чтобы лишить Лилиана наследства и изгнать его из страны.

А сейчас, два года спустя, изгнанник вернулся вопреки закону. Вернулся, сняв маску.

Отец и сын стояли друг против друга, и Кириан внезапно осознал, что его старший брат внешне похож на короля. Никто этого не замечал под слоем макияжа, длинными прядями волос и манерами.

— Вернулся, — тяжело уронил Регил в гнетущую тишину. — Карты решил открыть?

— Не совсем, — усмехнулся ему в лицо сын. — Я приехал к матери. Она от меня не отказывалась. А тебе я еще два года назад сказал, что ты мне неинтересен… Мне нужна была свобода. Правда, теперь меня попросили о помощи.

Король перевел взгляд на Кириана, и тот встретил блеск таких же серых глаз, как у него самого, не дрогнув.

— На трон побыстрее захотелось? — прошипел Регил. — Твой дед и прадед это темное семя Лейлы на кол сажали! А ты решил со жрецом Лейлы связаться, чтобы родного отца с трона столкнуть?!

— Он мой брат, — тихо ответил принц. — А мой отец — чудовище. Чудовище, что правит страной, которую я люблю. Чудовище, которое учинило насилие над собственными сыновьями; чудовище, которое пыталось устранить еще одного своего сына и почти убило мою мать…

Король сощурил глаза. Откуда только сопляк все знает?

— И ты поверил в байки вот этого? — Он ткнул пальцем в сторону Лилиана.

Кириан качнул головой:

— Ты недооцениваешь меня. Только слепой не увидит, что твой младший сын почему-то готов пойти на грех, лишь бы только не пустить тебя в комнату к твоей жене и к себе самому. Почему ты так испугался, когда он сказал, что выстрелит? Почему мать в бреду все время призывает самые страшные проклятия на твою голову? Почему твой народ бежит в другие страны? Почему, — он внезапно яростно дернул себя за седую прядь, — я увидел то, что происходит во время твой Дикой охоты?!

Регил побледнел. Он внезапно понял, что прямо на его глазах эта прядь становилась серебристой.

— Идиот! Тебя же могли убить!

— И что? — холодно прозвучало в ответ. — Других ты убивал без сожалений. А они были твоими подданными, которых ты поклялся защищать, когда короновался.

— Что ты понимаешь в управлении королевством?! — ощерился король Мирейи.

— Кое-что понимаю, — вскинулся Кириан. — Кажется, ты сам учил меня и нанимал лучших учителей. Тебе же хотелось достойного наследника. Я удивлен, что ты не воспитывал меня по своему образу и подобию…

— Не получилось бы, — подал голос Лилиан, стоящий чуть в стороне. — Он боялся самого себя. И боится до сих пор. В угаре он мог и забыть, что ты его сын. Дикая охота — это неконтролируемая оргия. Кое-что в его душе, как осколок разбитого зеркала в пустой раме, еще осталось. Или же просто король плохо себе представляет на троне сына, которого развратил сам либо кто-то из его друзей. Такие парни для него уже не мужчины и уж тем более не наследники…

Звук пощечины прервал его на полуслове. Голова изгнанного принца мотнулась, но синие глаза зло блеснули.

Король больше не успел ничего предпринять, возле его уха свистнула стрела и ударилась о противоположную стену. Все трое повернули головы. В проеме дверей, ведущих в апартаменты королевы, замерла хрупкая мальчишеская фигура, в руках которой подрагивал огромный синий лук. А на тетиве — следующая стрела с синим оперением.

Лилиан внезапно вспомнил, что оставил лук и стрелы рядом с постелью матери, когда выходил.

— Отойди от Ли, — звонко приказал мальчик. — Отойди, или я отстрелю тебе сначала ухо, а потом, как и обещал в прошлый раз, пущ стрелу в колено. Я не промахнусь…

Кириан пришел в себя быстрее всех:

— Видите, ваше величество! — Он посмотрел отцу прямо в глаза. — Вы переступили черту дозволенного. И если до этого момента я еще сомневался в предложении Ли, то сейчас, после того как снова увидел глаза своего младшего брата, я полностью поддерживаю его.

— И что вы задумали? — прохрипел Регил, отступая назад. — Имейте в виду, детки, армия на моей стороне.

— О, — взгляд его старшего сына стал бездонным, — я хочу, чтобы ты подписал отречение от трона в пользу Кириана.

— Почему не тебя? — усмехнулся король.

Лилиан помахал в воздухе рукой:

— Меня не интересует власть. Иначе бы я не доводил тебя до того состояния, когда ты решил отречься от меня как от наследника и сына. Тем более у меня полным-полно дел как у жреца. Спасибо дедушке за это. — Он помолчал и наклонился вперед, приблизившись к отцу. — Знаешь, что я сейчас вспоминаю?

— Догадываюсь, — взглянул своему сыну в глаза король. — Тот день, когда я взял тебя на глазах у твоей матери. Ты тогда впервые испытал боль и унижение. Это был всего один урок — и посмотри, чего ты достиг.

— Ты гордишься этим? — Синие, бездонные глаза сузились.

— Сейчас да. — Регил подался вперед. — Я создал тебя. Ты могуществен, силен и красив. У тебя почти нет слабых мест, кроме одного.

— Ты поимел меня как какого-то безродного наложника, — прошипел юноша. — Удовлетворил свою похоть и жажду унижения! И сейчас пытаешься сказать мне, что это было твоим уроком?! Не выйдет, папочка! Хочешь сказать, Кириллу ты тоже преподал урок?! Была бы моя воля, я перерезал бы тебе горло прямо сейчас. Но у нас строгие законы о покушениях на Катани. Однако я жрец Лейлы, и у меня появилась совсем иная идея, ваше величество. Я все же прихожусь вам сыном по крови, хотя и прошел через изгнание и отречение. И кое-что нельзя уничтожить ни в крови, ни в голове.

Регил смотрел на сына и по-настоящему боялся. Синие глаза пронизывали насквозь чистой ненавистью и глубокой жаждой крови. Его крови. Этот готов поступиться чем угодно, лишь бы убрать его с дороги. Кажется, где-то в прошлом он совершил ошибку, и он догадывался где. В тот момент, когда позволил своей жене заниматься воспитанием сына.

— Вы подали мне просто гениальную идею, ваше величество, — по-акульи улыбался Лилиан.

У короля не выдержали наконец нервы, и, забыв о стреле, направленной ему в голову, он выхватил свой меч.

У горла его сына застыл кончик клинка:

— Собирался убить меня? Неужели ты думаешь, что тебе бы это удалось, молокосос?!

— Я не думаю, — Лилиан словно не видел лезвия у своего горла, — я знаю, — перешел на шепот он. Длинные пальцы коснулись меча, словно лаская, а потом легким нажимом переломили сталь.

Регил смотрел на него широко раскрытыми глазами. Сейчас он видел перед собой кого-то иного. Над переносицей юноши нестерпимо сияли три голубых лепестка.

— Давно пора было сделать это. — Тихий голос юноши пропитывал его кожу. — Семья Катани никогда не будет прежней. Именно ты открыл врата разрушению и мести. Регил Катани, упиваясь властью и силой, ты поступился заветами своего отца, и отныне в каждом поколении семьи Катани кто-то будет служить Лейле. А Регил Катани… — Он тихо рассмеялся звенящим, рассыпчатым смехом. — Он никогда не будет прежним, так как я забираю основу твоей личности.

Король чувствовал, как тянут из него что-то. Прямо изнутри, что-то неизмеримо важное и необходимое ему. Он взревел от дикой боли… Но резкий рывок — и боль ушла. Остались лишь пустота, в которой прозвучал тихий голос:

— Теперь ты принадлежишь Лейле. Отныне и навсегда. Ты будешь жить, пока это необходимо Лейле, ты будешь дышать, пока ей это нужно, а потом ты исчезнешь. Навсегда. Но чтобы завершить дело… позволь сказать еще кое-что. Во всех нас твоя кровь. Кровь убийцы, кровь чудовища. Ты просто пожинаешь плоды того, что посеял. Мы не уподобимся тебе. Я отказываюсь от тебя как от отца, ибо не был ты мне отцом. Я отказываюсь от тебя как от короля, так как не был ты и настоящим королем. Лишь подделкой.

Отказ от кровной связи и связи с королем… Пустота расширяла свои владения в душе Регила, и он цеплялся за крошащуюся кромку реальности у него под руками, но второй голос отодвигал ее все дальше:

— Я — Кириан — отказываюсь от тебя как от отца. Мне противна сама мысль, что я был рожден из твоего семени. Но я никогда не позволю себе забыть, чей я сын. Я отказываюсь от тебя как от короля, ибо ты нарушил все клятвы, наложенные на тебя.

Стрела на тетиве дрогнула и замерла. Звонкий голос разнесся по коридору:

— Я отказываюсь от тебя как от отца, ты никогда им не был. Я отказываюсь от тебя как от короля, потому что ты не король.

— Этого недостаточно. — Лилиан поднял глаза.

Король скорчился на полу, но его глаза все еще горели яростью и ненавистью.

— Ну, — из сумрака коридора показалась еще одна фигура, — я тут вас всех послушал и при таком дружном раскладе решил, что мое слово лишним не будет. — Кристиан смотрел на своих братьев, потом перевел взгляд на короля. — Я отказываюсь от тебя как от отца и короля. Отец никогда не отдал бы приказа о превращении сына в инвалида. Всего, чего я добился, я добился сам. И кстати, ты неправ. Армия не на твоей стороне… Я давно уже получаю предложения занять твое место. Офицеры горят желанием поддержать меня в заговоре против короны. А вот за мать я бы прибил тебя, но, к сожалению, кровь, что бежит по моим жилам, все же от тебя.

— Услышано и засвидетельствовано, — заключил лорд Кэртис, появляясь за спиной зеленоглазого принца.

И пустота стала безграничной. Ритуал был завершен свидетельством постороннего, имеющего причастность к магии.

И никто из них не видел, как на губах умирающей в спальне королевы появилась счастливая улыбка. Ее проклятие настигло чудовище, и ее сыновья оправдали ожидания.

Девочка с босыми ногами и золотой косой протянула ей руку и ласково позвала:

— Вставай, Тамира! Пойдем со мной. Я покажу тебе все то, что ты хотела увидеть. Ты достойно прожила жизнь и сражалась.

Королева протянула исхудавшую руку, улыбаясь. Она свои дела в этом мире завершила.




Я стоял над гробом матери, опираясь на Синее Пламя. И рядом со мной замерли все три мои брата в траурных королевских одеяниях.

Аристократы с семьями и приближенные настороженно сверлили нас взглядами. Я ощущал на кончике языка привкус их страха.

Королева мертва, король сошел с ума и напоминает овощ, а изгнанный принц вернулся, облаченный в одежды Верховного жреца Лейлы, богини ночи и охоты, и его явно привечают и наследник престола, и остальные братья, — есть чего испугаться. Никто из них не мог знать, что их ждет после похорон, никто из них не был уверен в своем будущем.

А еще их до смерти пугала улыбка на губах мертвой королевы.

Солнце стояло в зените и заливало все окружающее пространство ярким, почти слепящим светом. Где-то в вышине, невидимый в нежно-голубом небе, пел жаворонок.

Внезапно толпа зашевелилась, зашепталась и медленно начала раздвигаться, создавая своеобразный коридор, в конце которого появилась процессия в бело-золотых одеяниях. Жрецы Доэра Солнечного, чей культ в Мирейе процветал с незапамятных времен, шли прощаться с королевой.

Я знал, что даже Регилу не удалось противостоять железной воле Тайрига — Верховного жреца Доэра. Он не мог вмешиваться в дела королевского дома, согласно древнему договору между короной и жрецами, но он необычайно хорошо выполнял свою работу. И поддерживал королеву…

Благодаря Тайригу в нашей несчастной стране все еще верили, что рано или поздно все изменится. И надежды сосредоточивались на детях короля.

Он остановился прямо перед гробом, и его глаза оказались на одном уровне с моими.

— Лорд Тайриг, — поприветствовал я его наклоном головы.

— Лорд Лилиан, — медленно кивнул он, признавая мой новый статус. — Не думал я, что успею увидеть возрождение культа Лейлы. Но, видимо, нам предстоит увидеть много нового, что прежде и не предполагалось. — Он взглянул на королеву. — Она всегда возлагала на вас большие надежды, но даже я не верил ей. Однако следовало довериться суждению матери, в конце концов именно она вела вас вашим путем…

Он остался таким, каким я его помнил, словно время не касалось его. Когда-то он стал самым молодым Верховным жрецом Доэра, так как сам бог указал на него. Он обрезал волосы. Теперь белые пряди обрамляли его лицо с тонкими чертами, делая бездонно-голубые глаза огромными, отчего он казался еще моложе. Если я правильно помнил, то ему должно было быть сейчас около пятидесяти, однако он выглядел лет на двадцать, фактически моложе меня.

Он поднял на меня омуты своих взрослых глаз, так не соответствующих его остальному облику, и произнес:

— Прими мои соболезнования. Королева Тамира была великой женщиной. Она смогла уберечь своих детей от соблазна следовать путем отца.

Я благодарно кивнул и подвинулся, освобождая место.

Легкая благодарная улыбка скользнула по его губам. Провожать членов королевской семьи в последний путь — всегда было привилегией жрецов Доэра.

Тайриг обошел гроб и встал рядом со мной, за его спиной замер сероглазый послушник. Я, чувствуя какое-то беспокойство, вгляделся в этого мальчика и почувствовал, как расширяются мои глаза. Послушник заметил мой взгляд и приложил палец к губам. Я ошарашенно кивнул, а Доэр Солнечный мягко улыбнулся одними уголками губ.

"Госпожа моя, ты попозже разъяснишь мне один вопрос, хорошо?" — ласково обратился я к своей богине. В ответ в моем сознании раздался смешок:

"Я рада, что ты смог отвлечься от своего горя на такие милые пустяки, Ли".

"Ты забрала душу моей матери?"

"Я ближе ей, — тихо ответила она. — Не забывай, она пришла из страны, которая поклоняется Рою, богу мрака и крови, в Мирейю, где основная религия является полной ему противоположностью. Доэр был чужд ей, но, прожив столько лет под сенью его благословения, общаясь с его Верховным жрецом, она поневоле начала смешивать религии, отходя от одной и не приходя к другой. Ты стал для нее проводником ко мне. Кровная связь все же сильнее дружбы, так что здесь я оказалась к ней ближе, чем Доэр. Но не волнуйся, он не в обиде, а Рой потерял ее в тот момент, когда она впервые встретилась с Тайригом. — Она помолчала. — Спасибо тебе за нее, Ли. У твоей матери очень красивая душа, но усталая. И поверь мне, она сама выберет свой дальнейший путь. И свою дальнейшую новую жизнь. А пока пусть литанию о ней прочитает ее единственный друг в этой стране. Позволь ему попрощаться с ней".

Я медленно отступил на шаг, словно выдвигая Тайрига вперед и оставляя его у гроба. Тот слегка удивленно оглянулся на меня, а потом понимающе склонил голову и… запел.

Я видел, как облегченно вздыхали люди. Все же вековые традиции крепко сидели в их душах. Однако теперь я знал одну тайну, сокрытую от людей: Доэр Солнечный является родным братом Лейлы Прекрасной. Осталось выяснить, каким именно — старшим или младшим…

"Младшим", — шепнула с улыбкой моя богиня, и у сероглазого послушника лорда Тайрига страдальчески скривились губы. Я ему искренне посочувствовал, из-за чего удостоился пренебрежительного девичьего фырканья.

— Хорошо выглядишь, — заметил Кириан, когда я вошел в его кабинет следующим утром, после похорон матери.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Сон — лучшее лекарство от любых проблем.

— Есть еще лучше, — почти лениво прозвучало из кресла. Я повернул голову и обнаружил, что на меня смотрят зеленые кошачьи глаза. Оборотень насмешливо наклонил голову. — Это средство называется занятием любовью.

Будущий король, мой брат, рассмеялся:

— Его темность много интересного рассказал нам с Кристианом сегодня ночью. Мы решили дать тебе отдохнуть немного. Ты и так очень много сделал для нас всех.

Я пожал плечами:

— За этим-то я и вернулся. Надеюсь, ночные возлияния и веселые, как я понимаю, отчасти похабные истории не повлияли на вашу работоспособность. Отдыхать нам некогда.

Кириан откашлялся:

— Ли.

— Да? — Я обернулся к нему.

— Мы решили провести коронацию завтра.

Я обдумал это и кивнул:

— Правильно. Нельзя дать опомниться всем подонкам, которые процветали под рукой Регила, и это пресечет слухи о том, что я собираюсь отобрать у тебя трон.

— У меня к тебе просьба.

— Какая? — Меня заинтриговала решительность, прозвучавшая в его голосе.

— Я бы хотел, чтобы ты, как жрец Лейлы, провел церемонию коронации вместе со жрецом Доэра.

Я чуть не сел на пол:

— Ки! Ты сошел с ума?! Лейла почитается как богиня темная! А Доэр — бог Солнца и Справедливости! Бог Света! Ты хочешь попрать все законы и традиции нашего государства?!

— Примерно, — тихо ответил мой брат. — Наша страна давно нуждается в хорошей встряске. Наш отец слишком долго правил рукой Света так, что многие потянулись к Тьме, ища в ней спасение. Я хочу объединить две стороны. Я не собираюсь проводить религиозную революцию, но чтить Лейлу — это не преступление. Старший брат короля — жрец. И сила Лейлы помогла нам. Я просто отдаю ей те почести, которые она заслужила.

— О силы, — выдохнул я. — Ты рискуешь вызвать гнев богов, Ки.

"Я поговорю с Доэром". Голос Лейлы в моем сознании был необычайно серьезен, и в нем появились незнакомые мне интонации.

Я поднял глаза на брата:

— Сегодня вечером я дам тебе ответ. Но все равно еще раз обдумай это. Боги могут согласиться на подобное, но всегда остаются еще и люди.

— Хорошо, брат, — кивнул он. — Но не думаю, что изменю решение.




Я стоял посреди храма Доэра, прямо перед его алтарем и ждал Верховного жреца Тайрига. Моя богиня дала мне ответ Доэра. Осталось поговорить с его жрецом.

Вдоль стен скользили прислужники и жрецы, которые кидали на меня довольно косые взгляды.

Я провел рукой по мягкой ткани моих темных с синей отделкой одежд. Я пришел сюда как жрец Лейлы.

— Лорд Лилиан! — У алтаря возвышалась высокая фигура. Как он там оказался, я не успел заметить, это настораживало. За его спиной сверкали любопытные серые глаза знакомого юноши-послушника.

— Лорд Тайриг, — поприветствовал я его.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать. — Он спустился ко мне, но остался на некотором расстоянии.

— Со мной говорил мой бог, — тихо сказал он. — Мало кто помнит, когда он в последний раз столь ясно выражал свою волю. И воля его гласит, что я должен объединиться с Тьмой.

— Так определяют люди, — пожал я плечами. — Лейла — это не Свет и не Тьма. Это даже не Сумерки, уравновешивающие эти два понятия. Она нечто иное. Не нам судить богов и их отношения.

— Понимаю, — склонил он голову, — Но поймут ли люди?

Нет, он никогда не был фанатиком. Он прекрасно понимал возможные последствия нашего поступка. Но могли ли мы противоречить воле богов?

— Это решение, которое принял король, — напомнил я. — И тебе нечего опасаться, жрец. Я не стану проповедовать учение своей госпожи, я уеду сразу после коронации. И твоей власти ничто угрожать не будет.

Его глаза сверкнули гневом.

— Хорошего же ты обо мне мнения, жрец Лейлы! Меня не интересует власть. Я служу своему богу, потому что люблю его и преклоняюсь перед ним. С того самого момента, как вошел под своды первого своего храма. Если его милость ко мне чуть больше, чем к остальным, я принимаю ее с радостью, но не беру того, что мне не нужно.

— Я понял, — поднял я примирительно руки. С этого станется, еще и придушит в гневе. — Орать не надо было. Я и так вижу, что вы благословлены Доэром.

— И как же это видится жрецу Лейлы? — прищурился он.

— Он что, не знает? — Я взглянул на прислужника за его спиной. Мальчишка скорчил мне рожу.

— Ну ты нахал! Сестричка, конечно, предупреждала, но такого… — Серые глаза взглянули на недоумевающего жреца. — Если он будет знать, он станет лишь благоговеть, а не любить.

— Боги, а ведете себя как дети! — фыркнул я. — Ты настолько не доверяешь собственному жрецу?

— Полегче, смертный! Ты слишком много на себя берешь! — Его голос почти гремел.

— Эй, ты орешь на моего жреца! — Рядом появилась Лейла.

— Он мне хамит! — возмутился Доэр.

— Ну и что?! Хочешь, чтобы он тебе пятки лизал, как остальные? — парировала богиня. — Ты уж определись, младшенький, что тебе надо! Сам еще недавно ныл, что хочешь, чтобы тебя ценили как личность, а не как бога.

Я подобрался к Тайригу и взял его за локоть:

— Пошли.

— К-куда? — Он ошарашенно посмотрел на меня.

— Отсюда. Нам надо поговорить. А здесь этого уже не сделать.

Лейла метнула в нас гневный взгляд, и я почти волоком утащил Тайрига. При семейных сценах богов лучше всего не присутствовать. Опять самыми крайними жрецы останутся.




Тайриг и я сидели в каком-то трактире и распивали кувшин вина. Я позаимствовал у него комплект простой, но удобной одежды, дабы не светиться своим примечательным нарядом жреца Лейлы, о котором все уже были наслышаны. Мой коллега постепенно приходил в себя после сцены в храме. Ему еще много придется осознать и, видимо, о многом поговорить со своим богом.

К сожалению, мне некогда было помочь ему. Коронация уже завтра, а Тайриг до сих пор не дал ответа.

— Тамира была мудрой женщиной, — задумчиво начал он, выбрав наиболее отдаленную от его бога тему. — Я помню, как увидел ее впервые, перед алтарем в свадебных одеждах. Ее глаза горели решимостью. Король так и не смог ее сломать до конца.

Я кивнул.

— Она очень хорошо вдолбила в мою голову чувство долга перед Мирейей. Наверное, именно из-за этого в первую очередь я вернулся помочь Кириану. И я никак не ожидал, что обрету всех троих своих братьев… Регил недооценил ее.

— Да, а теперь нам разгребать все, что вы натворили, — скривился он.

Я поднял на него глаза.

— Никто не должен знать о ритуале отречения и свидетельстве темного… Это принесет лишние проблемы. Пусть все валят на меня как на жреца Лейлы. Некоторые мои предшественники создали нам такую славу, что мало кто не поверит тому, что именно я свел с ума короля. Кириан не должен быть замешан во всем этом. Он будущий король. И если сделку со жрецом Лейлы ему еще простят, то фактом его отречения от отца и короля могут воспользоваться.

Тайриг хмыкнул:

— Так отговори его от этой безумной затеи с коронацией двумя жрецами!

— Ничего не выйдет, он настроен очень решительно. Я уже горло себе сорвал. В последний раз он вообще саданул кулаком по столу и заявил, что не изменит своего решения и раз мы делаем его королем, то не должны оспаривать его мнения. Я думал, на меня потолок рухнет. А слышали бы вы, как он ласково, до дрожи в коленках разделал Совет министров. Больше половины сразу подали в отставку, спасая свои шкуры.

— А я боялся, что он будет плясать под дудку братьев, — рассмеялся жрец Доэра.

Я криво улыбнулся:

— Он даже Криса утихомирил так, что тот до сих пор не понимает, что же случилось с его старшим братишкой, всегда таким уравновешенным и рассудительным. Только Кирилл ходит и улыбается. Кстати, вы видели его ауру? Лейла каждый раз замирает от какого-то непонятного восторга, но ничего объяснять не хочет.

— Видел, — кивнул он. — Но ничего не понял. Она постепенно окрашивалась таким вот образом. И давай уже на "ты".

— Хорошо, — кивнул я.

— Значит, Кириана не отговорить?

— Точно. Да и боги на его стороне, — добавил я.

Мы мрачно посмотрели друг на друга, и он разлил остатки вина по кружкам.

— Скандал будет на несколько государств сразу, — с тоской заметил Тайриг.

— Ничего, им полезно, — улыбнулся я.

Он внимательно взглянул на меня:

— Я слышу голос твоей матери сейчас.

— Так по договору о браке я ей и принадлежал.

— Регил сильно отыгрался на тебе.

Я прямо взглянул на своего собеседника:

— Он знал, что должен был меня убить, но побоялся.

— Хочешь сказать, что король не верил в маску принца Лилиана? — вскинулся Тайриг.

Я молча кивнул и допил свое вино. И только когда дно кружки соприкоснулось со столом, сказал:

— Никогда. Он слишком часто заглядывал в мои глаза. Он не знал о Лейле, но всегда понимал, что я опасен для него.

— Почему ты до сих пор жив?

— Я с четырнадцати лет принадлежу Лейле, — усмехнулся я. — Разве простой смертный смог бы отобрать у нее любимую игрушку?

— С четырнадцати лет… — задумчиво повторил жрец Доэра. — Многое в этом мире меняется. Если уж боги меняют свои правила, почему бы и людям не последовать их примеру?

— Ты о коронации Кириана?

— Да. Мы сделаем так, как он хочет. Коронуем его как жрецы Лейлы и Доэра.

— Да будет так! — Я заглянул в кувшин и заорал: — Хозяин! Еще вина!

Тайриг умел пить. И дебоширить тоже. Мы с ним славно развлеклись, когда к нам неожиданно подошли несколько человек, в которых угадывались наемники.

Что они хотели, я позже смутно припомнил: то ли им не понравился цвет моей помады, то ли они просто нас с Таиригом приняли за мальчиков для услады… Помню, как мой коллега поднялся из-за стола с милой улыбкой на своем невинном обманчиво молодом личике и шарахнул кувшином одного из них по голове. А там и я присоединился.

Последнее, что я запомнил, это укоризненный взгляд серых глаз и насмешливо-веселый — зеленых с вертикальными зрачками.

— И это мои Верховные жрецы! — Голос Кириана был полон задумчивого страдания.




Глава 6

Просьба богини


Мое имя Лилиан Катани. Я старший сын короля Мирейи, но не являюсь его наследником. Мой отец изгнал меня за недостойное принца поведение и стиль жизни. Я личный позор отца. Такова была официальная версия. На самом деле наши с ним взаимоотношения и причины моего изгнания намного сложнее и глубже.

Я люблю заботиться о своей внешности. С пятнадцати лет умел пользоваться косметикой, кокетничать и делать все, чтобы мои капризы выполнялись. Но одновременно я вел вторую жизнь — жизнь жреца Лейлы, богини ночи и охоты. Страсть и убийство, вкус наслаждения и крови — всем этим я жил.

Многие соблазнялись моей красотой, но никто так к ней и не приблизился. Она всегда было маской, моим тайным оружием.

Сейчас я стою над могилой моей матери и борюсь с острым желанием убить своего собственного отца. Потому что именно он свел мою мать в могилу. Против него я сражался всю свою жизнь до этого момента. Убить его я теперь не мог, потому что уже отомстил. Отомстил так, что лучше бы он умер. Теперь бывшего короля Мирейи окружает беззвучная пустота в его сознании.

— Лиани.

— Уйди, Кэртис, — попросил я. — Я не хочу причинять тебе вред.

— Почему? — Оборотень встал рядом.

Я напрягся, но все же нашел в себе силы честно признаться:

— Ты друг.

— Друг? По правде говоря, я чувствовал себя скорее наблюдателем. И мне казалось, что ты еще долго не признаешь этого факта, — очень серьезно отозвался Кэртис.

Я пожал плечами:

— Просто у меня необычные друзья. Но странно, именно после того как впервые познакомился с тобой, я смог с легкостью довериться Сигану.

— Кто это?

Я рассмеялся, заметив интонации ревности в его голосе.

— Друг. Пират. Жрец Лейлы.

Я присел и провел ладонью по надгробию:

— Спасибо тебе за все, мама. Ты была сильной. Очень. Я знаю, что мы еще увидимся с тобой.

Я поднялся на ноги и зашагал прочь. Будучи жрецом Лейлы, я кое-что знал о смерти, поэтому мог позволить горечи разлуки отступить и раствориться вместе с яростью на уже беспомощное и беззубое чудовище по имени Регил. Через мгновение рядом со мной заскользила тень Кэртиса.

— Что ты собираешься делать?

— Посадить Кири на трон. Стране давно требуется новая королевская рука. — Я знал, что мою улыбку сейчас сложно было назвать приятной. — Коронация уже через час. Тайриг, наверное, заждался.




— Задание? — я удивленно смотрел на Лейлу.

Она сидела на подоконнике в моей комнате, которую я занимал, еще будучи ребенком. За окном столица Мирейи ликовала, празднуя коронацию Кириана. У людей появилась новая надежда. Тем более Кири оказался прав, все-таки настояв на том, чтобы мы с Тайригом вместе провели ритуал. Получилось, что мы символизировали и Свет и Тьму, стоящие за каждым плечом нового короля Мирейи. И, как ни странно, это успокоило народ. Хотя аристократия явно выражала недовольство попранием традиций, но вслух так ничего никто и не сказал. Новый король уже успел показать свой достаточно нелегкий характер. А уж когда я уступил место Тайригу в дальнейшем проведении ритуала, успокоились даже жрецы его свиты.

Никто так и не заметил двух подростков, которые каким-то образом оказались в первых рядах окружающей нас толпы, и с улыбками наблюдали за коронацией. Возможно, кроме меня, их никто и не видел. Я подозреваю, что послушник Тайрига в тот день исчез без следа. Доэру больше не нужно было притворяться перед своим жрецом. И если я прав, Тайрига ожидают интересные открытия.

Лейла задумчиво теребила зеленую ленту в волосах:

— Ты же выполнил свою миссию? Добился того, чего хотел. Мирейя свободна. Кириан вполне может справиться со своей ролью короля. Доэр позаботится о том, чтобы этот город наконец испытал благословение богов. Твоя мать, твои братья, ты и Тайриг многое для этого сделали. Верховный бог согласился с нашим решением.

Я вздрогнул. Впервые она сказала, что и Совираг, бог-целитель, Бог богов, Бог Отец, осведомлен о делах моей родины.

— Ли, — она подняла на меня глаза, — ты знаешь, почему я не исчезла из этого мира, когда был убит последний из моих жрецов и последователей? Боги обычно уходят в другой мир, когда их забывают в этом.

— Но тебя не забыли, — тихо отозвался я.

— Я была близка к этому, — тихо ответила богиня. — Многие из Совета богов перестали брать меня в расчет, в то время как мой враг набирался сил. Я исходила яростью и болью. Я ненавидела всех и вся. Я проклинала тех, кто покинул меня, и тех, кто не смог выжить… Я даже собиралась разрушить свои чертоги, которые и так были пусты за исключением тех душ, что я давно не отпускала от себя, не позволяя им переродиться…

— Лейла… — Я встал со стула, на котором сидел, занятый заточкой меча. — Что ты хочешь сказать мне, моя госпожа? Не надо вспоминать времена боли и темной печали…

— Надо, мой милый жрец, — печально улыбнулась она. — Глядя на Тайрига и тебя, я сейчас испытываю стыд… Не только жрецы должны заботиться о боге, не забывая его в своем сердце, даже если не могут произносить его имя вслух, но и боги должны всегда помнить о своем долге. Я же давала своим жрецам вечную юность и долгую жизнь, почет и трепет перед их силой среди смертных — вот и все… А когда пришла беда, я фактически отреклась от них.

— Это не твои слова, — напряженно заметил я.

— Верно, — Она кивнула и перевела взгляд на вечернее небо, которое расцвечивали праздничные фейерверки, — Эти слова сказала мне душа, которую я возродила в твоем коне. И это правда.

Я молча ждал.

— Ли… я хочу искупить свою вину. Я хочу, чтобы ты отправился в Белую Ложу и освободил трех жрецов, которые были пленены более пятидесяти лет назад светлыми магами.

Вот теперь мы смотрели друг другу в глаза.

— Я очень виновата перед ними. — Ее серо-зеленые глаза были полны… вины. — Особенно перед одним из них. Благодаря им я все еще на Эмире. Потому что за эти годы ни один из них так и не забыл меня. Их вера невероятно сильна. До сих пор.

— Почему такой долгий путь? — наконец спросил я.

— Я уже сказала, — она вздохнула, — это искупление. И Совираг четко выразился. Именно мои новые жрецы должны освободить тех, кто служили мне в прошлом. И помнят до сих пор. Большего я сказать тебе не могу.

Я вздохнул и снова сел, задумчиво поглаживая рукоять меча.

— Волю Верховного бога не оспаривают. Кто эти трое?

Она опустила голову:

— Один из них предыдущий владелец Синего Пламени.

Я потрясенно вскинул голову:

— Верховный жрец? Тот, кого называли Станиславом?!

Богиня кивнула, не поднимая глаз.

— Что ж, — улыбнулся я, — интересно будет встретиться с живой легендой. То-то он удивится. Как думаешь, госпожа моя, он быстро научится заплетать тебе косички?

Она вскинула голову и рассмеялась, легко теряя свою печаль:

— Стани легко обучаем, но действительно будет интересно посмотреть на выражение его лица. Он привык молиться Лейле Прекрасной, а не Лейле Сорванцу. — Богиня соскочила на пол и радостно провернулась на босой пятке.

— Что ж, тогда мне надо собираться в путь. — Я вложил меч в ножны. — Думаешь, за пару дней управимся?

— Ты хотел побыть с семьей, — осторожно ответила она.

— Семья на то и семья, чтобы понимать устремления друг друга. Я думаю, мои братья вполне понятливы, — усмехнулся я. — Вот разберусь со своим первостепенным долгом служения своей богине и проведу свободное время вместе с семьей.

— А меня ты возьмешь в свой религиозный поход? — раздался голос со стороны дверей. Я обернулся.

— Кэрт. Я собираюсь в Белую Ложу.

Он заинтригованно вскинул левую бровь:

— Всегда хотел посмотреть на их лидера Белила. Дэвид отзывался о нем весьма и весьма нелицеприятно. Причем наделял его такими эпитетами, что невероятно интересно, действительно ли этот тип такой идиот, или это все-таки предвзятость идеологического характера.

— Ну тогда я просто не могу отказать тебе и не взять в путешествие, — тяжело вздохнул я. — Придется тебе отрабатывать. Будешь нашим добытчиком. А то чувствую, нечасто у нас получится останавливаться в хороших гостиницах и спать в мягких постелях.

— Как хорошо иметь такого меркантильного жреца. — Лейла рассмеялась.

— Именно это в нем и привлекает мою темную душу, — Оборотень обнажил острые белые клыки в улыбке.

— А как же моя неземная красота? — оскорбился я.

— О, прекрасный! — закатил глаза темный. — Мне нет прощения, что я упустил это из виду.

— Так-то лучше, — хмыкнул я.

Лейла внезапно растворилась в воздухе.

— Развлекаетесь? — заглянул Кристиан. — Я услышал голоса и смех…

— Заходи, — кивнул я. — Мы тут строим планы на будущее путешествие.

— Путешествие? — Его зеленые глаза взглянули на меня с какой-то непонятной растерянностью. — Ты уезжаешь?

— Да, — кивнул я. — Здесь дела завершены. А у меня еще долг жреца. Я должен отправляться в путь.

— Ли… — Слова выталкивались тяжело, с какой-то мучительной напряженностью.

Я насторожился.

— Я… хотел извиниться… — Мой брат наконец смог сказать, зачем пришел. — Извинится за все.

Я обогнул Кэртиса и обнял брата.

— Крис, тебе не за что извиняться. Я сделал все, чтобы никто не знал правды обо мне.

— Ты не понимаешь… я сомневаюсь в тебе даже сейчас, — тихо ответил он.

Я отстранился и безмятежно улыбнулся:

— Ты воин. Ты защищаешь Мирейю. Ты должен сомневаться. Особенно в том человеке, который всю твою сознательную жизнь считался ненадежным, по всеобщему мнению. Мало того, потом вдруг проявил неожиданную силу и власть. Я могу только гордиться твоим недоверием, Крис, потому что ты теперь видишь во мне не бесполезное создание, а равного противника.

— Ты страшный человек, — помолчав, прошептал он.

— Спасибо.

Кэртис за нашими спинами хмыкнул:

— Я сейчас разрыдаюсь от умиления. Может, мы все же вернемся на праздник и как следует повеселимся?

Кристиан отступил на шаг и улыбнулся:

— Веселитесь. А мне еще дежурить всю ночь.

Он вышел из комнаты и скрылся в коридоре, а Кэртис встал рядом со мной.

— Значит, нас ждет путешествие в Белую Ложу?

— Да. В пустыню Совирис, через Прибрежные королевства.

— Длинный путь…

— Зато интересный, — отозвался я.




Кириан попытался запустить пальцы в свою шевелюру, но, натолкнувшись на обруч кроны, досадливо дернул плечом и опустил руку.

— Я надеялся, что ты останешься подольше.

— Я тоже так думал. Но у меня очень много дел, как, впрочем, и у тебя. И твоим подданным будет намного спокойнее, если страшный жрец Лейлы будет наведываться урывками и не смущать их умы.

— Кирилл расстроился.

Я вздохнул:

— Пригляди за ним, ладно? У него необычная судьба, и, боюсь, его путь будет отнюдь не легким.

— Тебе что-то шепнула твоя богиня?

— Она молчит про Кирилла, — покачал я головой. — И это уже настораживает. У него странная аура. Это и Тайриг видит. Но сказал, что Доэр тоже молчит.

— Я, наверное, не скоро привыкну, что вы двое вот так просто разговариваете со своими богами, — тяжело вздохнул король Мирейи. Я улыбнулся:

— Мы оба так и не привыкли. Кир, сделай его своим другом. Тайриг не только любимец своего бога, он еще и очень мудрый человек. Наша мать ему доверяла.

— Я знаю. Не волнуйся, — кивнул он.

— Что-то мне подсказывает, что я вернусь из своего путешествия в Мирейю с каким-то новым сюрпризом, — вздохнул я. — Знать бы еще, с каким именно.

— Главное — возвращайся, — отозвался Кириан. — Запомни, этот город — твой дом. И дома тебя ждут.

— Спасибо за это, Кириан.

— Пойдем, — он повернулся ко входу, — Кирилл хотел с тобой попрощаться.




— Эй! — Кэртис отвел ветви деревьев и вышел на поляну с ручьем, неподалеку от которой они остановились вчера вечером. — Ты где там?

Они путешествовали уже около полутора месяцев, так как решили обогнуть земли Черной Ложи по просьбе Лейлы, которая так и не объяснила, зачем это ей нужно. Хотя, двигаясь напрямую, путь сократили бы значительно. Они миновали город, где в свое время Лилиана завербовали в наемники, проехали Талиг, который медленно, но верно восстанавливался уже под рукой наместника от Черной Ложи.

Сейчас они двигались через лес, который граничил с новыми землями Черной Ложи и отделял Прибрежные королевства. Так что через пару дней они рассчитывали выйти к первому из Прибрежный королевств, точнее, к одному из его городов — Мигару.

Лилиан плеснул себе в лицо прозрачной водой в последний раз и поднялся на ноги:

— Ты бы тоже искупался.

— Намокну, — скривился оборотень. Жрец рассмеялся:

— Кошка.

— Кот, — поправил его друг и протянул чистую рубашку. — Держи, чистюля. И пошли завтракать, а то сбежит.

— Кто? Завтрак? — Лилиан стряхнул с рук капли воды, прежде чем прикоснуться к ткани. — Ты забыл, я не имею животной сущности и предпочитаю есть мертвую еду.

— Ну так поспеши, пока она не пропахла мертвечиной, — недовольно отозвался Кэртис.

Оба рассмеялись. Жрец натянул рубашку, которая тут же прилипла к чистой, влажной коже.

— Пошли.

Но, сделав лишь два шага в сторону, где их ждал костер и завтрак, оборотень напрягся, втягивая воздух. Лилиан вытянул из-за голенища сапога узкий стилет, и оба бесшумно направились к своей стоянке.

К ним повернулось несколько фигур. Один из незнакомцев держал поджаристую утку, явно только что снятую с огня, на импровизированном вертеле — ветке.

Голубые глаза приветливо улыбнулись обоим странникам:

— Простите, господа, но я испугался, что завтрак пригорит.

Золотой каскад длинных волос, спускающийся ниже ягодиц, больше подходил девушке, чем мужчине, облаченному во все черное и облегающее, что подчеркивало его хорошо развитое тело и… сексуальную привлекательность.

Лилиан сощурил глаза, голодным взглядом вцепившись в утку, но промолчал и так же молча засунул стилет обратно в сапог. Тот все равно был бесполезен. Воины, окружающие незваного гостя, выглядели опасными. Особенно человек, стоявший за левым плечом золотоволосого. Его абсолютно седые короткие волосы и сравнительно молодое лицо со старыми глазами наводили на мысль о большом опыте, вероятно неприятном.

Жрец прошел мимо незваных гостей к своей сумке и начал вытряхивать одежду.

— Благодарю, уважаемый, — подал голос Кэртис, и его интонации действительно выражали искреннюю благодарность. — Лиани, что ты делаешь?

— Заканчиваю утренний туалет, — бесстрастно отозвался тот и тряхнул распущенными волосами.

Оборотень одобрительно кивнул и сел у костра напротив удобно расположившихся гостей:

— Мое имя Кэртис.

— Просто Кэртис? — насмешливо приподнялись брови гость.

— Я из рода Пантер, — спокойно отозвался темный, упорно не называя фамилию семьи.

— Оборотень, — задумчиво констатировал его собеседник и уложил утку на лист лопуха, лежащий на остывших углях недалеко от костра.

— Это твое, Кэртис Пантера, или твоего наложника? — подал голос один из воинов и протянул на вытянутых руках синий лук.

Лиан явственно фыркнул, сдерживая смех. Но снова промолчал, так как был занят макияжем.

— Лилиан превосходный лучник, — безмятежно отозвался Кэртис, искоса поглядывая в сторону жреца.

— Ты можешь звать меня Растин, — сообщил золотоволосый и указал на седого воина: — А это Габриэль. Остальные лишь свита.

Оборотень криво усмехнулся и, приглашая, махнул рукой:

— Присоединяйтесь к нам. Только еды маловато, я на двоих рассчитывал. — Он с искренним сожалением покачал головой.

— Ничего, — улыбнулся Растин. — Ты очень дружелюбен, в отличие от твоего явно нервничающего наложника.

Оборотень перевел взгляд на Лилиана:

— Что-то беспокоит, Лиани?

— Да, — честно отозвался тот. — Забери у него утку. Я дико голоден. И прекрати этот фарс с наложником. Пока я кого-нибудь не убил.

Оборотень ухмыльнулся:

— А я все думал, ты сначала предупредишь или сразу начнешь убивать.

— Я не настолько неуравновешен, — оскорбился тот.

— Со стороны виднее, — насмешливо отозвался темный.

Голубоглазый Растин внезапно поднялся на ноги:

— Прости нас за ошибку, юный воин. Просто твоя красота ввела нас в заблуждение.

— И ты прости нас, гость. Мы сами должны были пояснить расклад. И я вполне понимаю источник ваших домыслов, — вздохнул Лилиан.

— Позволь тогда задать тебе вопрос, мальчик, — подал голос седой Габриэль.

Принц вопросительно взглянул на него.

— Где ты взял этот лук? И был ли к нему в паре меч? — Черные глаза пронзительно смотрели на него, словно способны были выявить все внутренние порывы его души. Возможно, так оно и было.

Лилиан улыбнулся, только улыбка вышла какой-то кривой.

— Я достал лук из-под камня, вместе с мечом, среди развалин старого храма забытой богини.

— Ты знаешь, кому они принадлежали до тебя? — тихо осведомился Растин.

Юноша с интересом посмотрел на него:

— Ты знал Станислава?

— Он был великим воином и святым жрецом своей богини. — В его задумчивом голосе сквозило уважение. — Культ его богини и сама религия были уничтожены. Храмы разрушены, а все воины и жрецы вырезаны под корень, даже их семьи не пощадили. Я сожалею лишь об одном — мы с ним так и не встретились на поле боя. Я всегда хотел испытать силы, сразившись с одним из тех, кого называли любимцем богов. Но, наверное, все было не так, как гласила людская молва, раз его богиня не защитила своего Верховного жреца. Глаза Лилиана вспыхнули:

— Возможно, у тебя все еще есть шанс. Насколько мне известно, маги Белой Ложи решили извлечь максимум пользы из той бойни. Сомневаюсь, что они много получили, но, видимо, все еще на что-то рассчитывают.

— Станислав жив?!

Но ответа вопрошавший не получил. Сапфировые глаза потеряли весь жар, став почти непроницаемыми, они словно смотрели куда-то внутрь своего носителя. Кэртис узнал это выражение и вздохнул. Судя по всему, Лейла решила поговорить с Лилианом.

Но уже через мгновение его спокойствие улетучилось, потому что Лилиан неестественно ровным голосом поинтересовался у Растина:

— Что это за место? И почему вы здесь?

Этот странный переход ошеломлял, но гость лишь улыбнулся горячности и приказному тону собеседника.

— Мы охотники.

— И на кого вы охотитесь? — мгновенно насторожился Кэртис. Ему совсем не понравились интонации человека. Тем более смутная тревога, терзающая его с момента, как он увидел золотоволосого, разрослась настолько, что он готов был перекинуться прямо на месте и исчезнуть из поля зрения врага.

— Кэрт, — Лилиан резко обернулся к нему, — немедленно уходим.

Темный молча кивнул, подхватывая полусобранную сумку с земли. Он не собирался расспрашивать Лилиана сейчас. Похоже, дело серьезное.

— Слишком поздно, киска. — Голос гостя звучал безмятежно. — Мы нашли свою добычу.

— Растин, — процедил Кэртис, — то-то мне показалось знакомым твое имя…

Лилиан побледнел как полотно, а оборотень приготовился сражаться до последнего. Они оба вспомнили это имя.




Растин — Верховный жрец кровавого бога Роя. Бога мрака и крови. Что-то в последнее время я слишком часто стал сталкиваться с подобными мне любимчиками богов. Поговаривали, что он был не просто любимчиком, но любовником собственного бога — вот уже восемьсот лет. Его называли не иначе как любимец мрака. И, как все последователи Роя, он был садистом, убийцей и, наверное, извращенцем.

Лейлу трясло в моем сознании, куда она ворвалась с требованием немедленно покинуть это место. Она всегда не ладила с Роем. Да что там! Она ненавидела его всей своей божественной сутью. Что-то случилось в далеком прошлом между этими двумя богами. И с тех пор жрецы Лейлы и Роя вели постоянные войны — то явные, то тихие и тайные. Легенды гласили, что Рой в свое время претендовал на сердце Лейлы, но она выбрала его брата, морского бога Годоса. Вообще-то очень запутанная история там была, Лейла так и не удосужилась пока мне ее поведать, как говорится, из первых уст.

На мое счастье, я до сих пор не пересекался со жрецами Роя или просто его последователями. Однако я точно помнил один факт: у Роя был пунктик, он благоволил тем своим жрецам, которым удалось принести в жертву на его алтаре какого-нибудь оборотня.

Вот и сейчас небесно-голубые глаза буквально прикипели к Кэртису.

— Лорд Эро, — протянул жрец, — вы не представляете, какой неожиданностью было для меня встретить вас в столь удивительном месте. Сегодня рядом с вами нет вашего друга, защитника и господина уважаемого Дэвида.

— Думаю, я справлюсь и без него, — оскалился в улыбке оборотень. — Но мы раньше не были знакомы.

Тот улыбнулся, стоя по другую сторону костра:

— Жаль, но встреча будет короткой.

Я разглядывал Растина. Рой даровал ему длинную жизнь, но выглядел жрец лет на тридцать с хвостиком, не более. И еще, явно мне в укор он был высоким, головы на две выше меня, если не больше.

— Что мешает мне прямо сейчас вцепиться тебе в горло? — явно сдерживая холодную ярость, процедил сквозь зубы Кэртис. Кажется, ему не нравилось, когда его судьбу решали за него.

— Оглянись, — лениво предложил Габриэль вместо своего господина.

Вокруг мелькали тени, дрожала листва деревьев.

— Предлагаю просто сложить оружие и принять свою судьбу с честью. — Растин деликатно прикрыл ладонью зевок.

— Может, еще и самому на твой алтарь лечь? — ехидно поинтересовался Кэртис.

— Было бы весьма любезно с вашей стороны, — улыбнулся жрец.

И тут лес атаковал.

Я успел скользнуть вниз. Подхватывая из-под вещей скрытый от посторонних глаз меч. Синее Пламя радостно отозвалось. Он был готов убивать.

Я пожалел, что мой лук слишком далеко от меня. Я мог хотя бы попытаться. Но уже через мгновение я забыл об этом, пришло время меча. Враги атаковали молча и огромной толпой. А мы их даже не почувствовали за все это время. Глупцы.

В горячке боя я тревожно выискивал глазами Кэртиса. Он был основной мишенью этого блондина.

Громовой рык огромной кошки дал мне направление.

Вокруг пантеры смыкался тесный круг атакующих. Он нужен был им живым. Расшвыривая противников как кукол, я рванул на подмогу.

Я почти пробился. Почти… Передо мной появилась темная фигура.

— Куда спешим, сладкий?.. — И жестокий взгляд голубых глаз.

Где-то внутри вспыхнула искра ненависти, пробужденная вкусом его силы, которая омывала всего его с ног до головы.

— У тебя знакомый меч, малыш. — В его собственных руках сверкало узкое длинное лезвие. — И неплохой потенциал, как я успел увидеть. Но знаешь, этот меч имеет силу только в руках жрецов Лейлы, таких, как Станислав… Кроме того, мне весьма интересно узнать, откуда ты знаешь, что он до сих пор жив.

Заговорить с врагом — потерять время и силы. Я немедленно атаковал.

Он легко ушел от выпада. Растин оказался очень опасным противником, он с умом воспользовался всеми своими годами, подаренными богом.

— Неплохо… — Опять насмешливая улыбка.

Я мягко и стремительно высвободил одну руку, сверкнул стилет, который я предусмотрительно взял с собой еще утром, отправившись умываться. Он успел отклониться, и лезвие лишь чиркнуло его поперек лица, не задев глаз, по которым я целился.

Крик ярости — и он исчез, растворившись прямо в воздухе.

Я стремительно развернулся, но противник так и не появился. Впрочем, и все остальное пространство поляны, которая служила полем боя, опустело. Остались только трупы. Они получили то, за чем приходили. Кэртис пропал.

— Невероятно…

Я скосил глаза в сторону голоса. Он стоял, опираясь на мой собственный лук.

— Невероятно, — его глаза рассматривали меня в упор, — ты орудовал двуручным мечом как тростинкой.

Я промолчал, опуская Синее Пламя и загоняя стилет обратно в ножны. Кажется, Габриэль не собирался сражаться.

— Мы больше не нападем, — заметил он, наблюдая за моими действиями. — Однако мой повелитель весьма заинтересовался тобой. Ты ранил его в лицо. Он очень не любит, когда портят кожу, но ты интересное создание.

— Вы собираетесь принести Кэрта в жертву Рою? — Я жестко посмотрел на воина. — И сколько у меня времени?

— Ты сумасшедший, — покачал он головой. — Но это хорошо. Лорд Растин просит передать тебе, что с удовольствием продемонстрирует тебе ритуал приношения в жертву. Рой невероятно обрадован возможностью получить кровь именно этого оборотня. Он умрет на закате.

— Это мы посмотрим, — буркнул я.

— Ты слишком юн и красив для такой смерти. — Он улыбнулся. — Но это не имеет значения. Приходи, если сможешь найти нас.

— Спасибо за приглашение, — кивнул я.

И в моем голосе не было даже крупицы ехидства Я был предельно серьезен, направляясь к своим вещам. К капищу меня приведет отблеск силы Растина и привкус ненависти. Я достал из сумки мягкую ткань и вытер лицо, удалив грязь и макияж. Потом достал черно-синее одеяние. Что ж, Растин, посмотрим, что стоит жрец против жреца, когда карты открыты. Не знаю, что там в действительности случилось между Лейлой и Роем, но между нами стояла жизнь моего друга. И я не собирался подарить ему ее просто так.

— Это же… — пораженно прошептал Габриэль.

Я холодно улыбнулся:

— Можешь передать своему господину, что если между ним и Станиславом была ненависть религиозная, то он допустил одну ошибку, попытавшись взять жизнь моего друга. Я приду.

Воин согласно кивнул:

— Что ж, многое становится понятным. Ты удивил меня, мальчик.

Седина блеснула в солнечных лучах серебром, и мужчина растворился в тенях леса. Лук упал на примятую траву возле тела одного из павших противников.




— Лилиан, это очень опасно. Растин намного старше и опытнее тебя. — Девочка переступила с ноги на ногу.

Я опустился перед ней на колени:

— Госпожа моя, ты не веришь в меня?

— Верю, — тихо ответила она. — Но я также не хочу тебя терять. Ты слишком рано встретился с ним.

— Рано или поздно — это неважно. — Я покачал головой. — Госпожа моя, я думаю, ты просто беспокоишься, что твоих сил не хватит для столкновения с Роем.

— Да, — признала она, отводя глаза. — Этот ублюдок не знает, что я восстанавливаю силы.

Я улыбнулся:

— Пора узнать, что ему так и не удалось победить тебя. И потом, неужели ты допустишь, чтобы Кэртиса принесли в жертву?!

— Нет, — она подняла голову и улыбнулась, — конечно же нет. Нам этот оборотень еще пригодится. Ли, я дам тебе часть своей силы. Всю ту, что ты сможешь выдержать. Не дай этому садисту себя убить.

— Слушаюсь и повинуюсь, госпожа, — тихо ответил я.

Богиня сделала шаг назад, улыбнулась:

— Синее Пламя послужит тебе проводником силы.

— Я понимаю.

Она растворилась в воздухе. А я со вздохом оглядел поляну, залитую кровью и заваленную телами. Тихое потрескивание костра — единственный звук, который теперь нарушал тишину.

Взгляд остановился на поджаристой корочке, покрывающей утку, все так же лежавшую на листе лопуха. Она, наверное, даже остыть не успела, так как оказалась недалеко от пламени. В животе заурчало.

Что ж, по крайней мере, никто не говорил, что я должен начинать поиски на голодный желудок, а воин Роя любезно объяснил, что время у меня еще есть. Я присел к костру и потянулся к птице.




Глава 7

Жрец Роя


Растин молча смотрел на Габриэля. Воин отвечал прямым взглядом, без трепета и страха. Он знал своего господина уже более двухсот лет. Жрец Роя медленно выдохнул и перевел взгляд на обнаженное тело, распластанное на алтаре. Смуглая кожа на сером камне выглядела почти золотистой, а черные длинные пряди волос извивались змеями. Оборотень спал, укрытый покрывалом заклятья, которое поддерживал мерный гул молящихся жрецов-прислужников, стоящих вокруг алтаря.

— Жрец Лейлы… этот мальчишка… — Голос Растина прошелестел в помещении, едва слышный в мерном гудении молитвы. Габриэль склонил голову:

— Это не подражание, мой повелитель. Мальчик действительно обладает силой. Я чувствовал ее привкус на своих губах.

— Он выглядит как любовник, — задумчиво протянул золотоволосый жрец. — Но дерется как убийца. — Жрец непроизвольно коснулся переносицы, на которой еще час назад стремительно подживала рана, нанесенная стилетом сапфироглазого юноши. Сейчас у Растина кожа лица была гладкой, как у младенца, словно и не было никакого боя и ранения.

— Лейла в отчаянии, — усмехнулся жрец. — Она начала набирать жрецов из молодых. Однако это объясняет его информированность о Станиславе. Белил — старый дурак — решил обмануть меня. А я его предупреждал пятьдесят лет назад, что этого парня нужно убить сразу. Но он, видимо, решил, что справится с магией, которая течет вместо крови в жилах Станислава.

— Белые маги в последнее время совсем разучились думать, — пожал плечами Габриэль.

— Нам это только на руку, — усмехнулся Растин. — Мальчик идет сюда?

— Судя по его взгляду, он не остановится ни перед чем, чтобы вытащить своего друга, — улыбнулся воин.

— Хорошо. У меня были на него планы, но придется их изменить в свете новой информации. Мне интересно, как он стал ее жрецом.

— Она нашла его раньше меня. — Тихий, задумчивый голос вмешался в беседу.

В капище наступила мертвая тишина. Жрецы попадали на колени и уткнулись в пол лбами. Габриэль медленно опустился тоже, пряча лицо. Бог мрака не любил, когда на него смотрели.

Только Растин остался стоять, глядя на стройного мужчину, который удобно расположился на алтаре рядом с распятым оборотнем. Длинные, худые пальцы разглаживали черные волосы жертвы с какой-то странной нежностью. Зеленые глаза взглянули на Верховного жреца. Рой выглядел почти прозрачным из-за своей бледности и кроваво-красных одежд. Довершал впечатление черный венец на абсолютно белых волосах, и какой-то потусторонний ужас, обволакивающий его фигуру, словно плащ.

— Мой господин! — В голосе Растина не было раболепия, только восхищение и… любовь.

— Растин, — он медленно кивнул, — я давно не баловал тебя своим присутствием. Подойди.

Жрец медленным шагом приблизился к алтарю, перешагивая через прислужников, почти не замечая их под ногами.

— Ты преподнес мне редкий подарок. — Бог перевел взгляд на оборотня. — Я жаждал заполучить эту кису давным-давно. Но видимо, сегодня еще не судьба. Ведь он еще не успел встретиться мне…

— Я не понимаю, — тихо ответил Растин.

— Лейла возвращается… — Бог перескакивал с темы на тему внезапно, словно его мысли стремительно уносились вдаль, едва успев сформироваться. — Будь осторожен с этим мальчиком. Ты опытен, но он действительно ее любимец. Он мог бы стать моим, если бы я узнал о нем первым.

— Он так силен, мой господин?

— Нет. — Рой снова взглянул ему в лицо и, выпутав пальцы из черной гривы спящей жертвы, протянул руку, коснувшись щеки своего жреца. — Он как ты когда-то. Сырой материал, который может превратиться в нечто большее, чем сейчас. Лейла выбрала новую тактику. Я в своем триумфе последнего полувека не успел увидеть, как быстро она восстанавливается. Во имя ее уже убивают. В ее чертогах снова слышен шепот призрачных душ. А в глубине океана появился дракон.

— Драконы вернулись? — потрясенно прошептал Растин.

— О нет, не вернулись, — качнулись белые пряди, — он сотворен смертной душой и руками жреца Лейлы.

— Этот мальчик?

И снова отрицательный кивок.

— Этот только нашел нужные руки и вложил в них клинок. Уже два жреца ночи дышат воздухом Эмира. Но одного нам пока не достать. Его стихия — море. А там давно уже нет власти моего брата Годоса. И я не могу влиять на нынешних повелителей волн. Сирены слишком злопамятны. Если я даже взгляну в ту сторону, они просто из принципа даруют свое благословение этому морскому жрецу. Лейла стала мудрее и хитрее. Зря я не добил ее пятьдесят лет назад. Она начала учиться у других.

— Но этот юноша не на море, — тихо подал голос Растин, нежась под лаской господина.

Зеленые глаза мерцали словно два драгоценных камня. Возможно, так оно и было.

— Да… Если удастся, убей его. Иначе у тебя будет враг, который сможет однажды стать таким же сильным, как и ты.

— Если он сейчас слаб, то это не составит труда, — пробормотал мужчина.

Острые ногти впились ему в щеку, превращая ласку в пытку.

— Не будь так самонадеян, Растин! — раздалось змеиное шипение прямо в лицо жреца, когда тот скорчился от боли, не смея упасть.

— Прости, мой господин!

— Лейла не позволит так просто лишить ее такого сокровища, как этот жрец.

И снова пальцы ласкают кожу, размазывая выступившую кровь по щеке.

— Не поддайся первому впечатлению. — Прикосновения стали невесомыми, и образ бога начал бледнеть, растворяясь во тьме капища. — Он не любовник и не убийца — он ее Верховный…

Растин стоял в полной тишине, разглядывая оборотня, который остался на алтаре в одиночестве. На спящем красивом лице явственно проступало омерзение. Надо же…

Жрец мрака аккуратно коснулся щеки, взглянул на кровь, оставшуюся на кончиках пальцев, и повернулся:

— Габриэль.

— Мой повелитель? — Воин поднял голову, спокойно рассматривая своего хозяина.

— Мальчишка должен пройти все кордоны без проблем. Я хочу взглянуть на него прямо здесь.

Габриэль открыл было рот, но тут же закрыл, не позволяя вырваться возражениям. Голубые глаза смотрели сквозь него, как это обычно бывало после посещения Роя.

— Верховный… ну надо же, — пробормотал Растин.

Он стремительно зашагал прочь, фактически наступая на руки и ноги жрецов, все еще распластанных по полу. Никто не издал ни звука.

Габриэль поднялся и протянул небольшой кусок чистой ткани. Жрец хмыкнул, принял дар и продолжил свой путь, уже прижимая к щеке платок. Эти царапины заживут не так быстро, как рана, нанесенная сапфироглазым жрецом Лейлы.




Я двигался через лес к капищу Роя, чувствуя, как с каждым шагом по телу прокатывается волна дрожи, которую никак не унять. Это была реакция на чужую силу, божественную силу. Мрачную и… привлекательную.

Синее Пламя грел спину, словно постоянно находясь настороже. Меч окончательно проснулся и почти слился с эмоциями своего носителя. Я чувствовал его настороженность и нетерпение. Меч был живым. Это то, о чем говорили легенды. Я надеялся, что факт его пробуждения не помешает мне, а только поможет.

До заката оставалось два часа.

А меня не покидало чувство, будто бы я приглашен в гости, настолько легко я нашел это место и пересек границы. Ощущение от взглядов, сверлящих мою спину, было неприятным, но выхода не оставалось. Меня ждали. Ждал Растин, который теперь знал обо мне больше, чем в момент нашей первой встречи, когда меня не принимали в расчет; ждал Кэртис, который стал мне другом даже большим, чем Сиган, — ждало новое приключение, мрачное и непредсказуемое.

Солнце багрово-красным диском начало цепляться за верхушки деревьев, когда я встал перед дверьми мрачного капища бога крови и мрака. Я не достал меч, увидев две закутанные в плащи и капюшоны фигуры. Похоже, тут не чурались театральных представлений. Когда-то и Лейла любила такой вот пафос и нагнетание обстановки, по крайней мере так она рассказывала.

Прислужники, не глядя на меня, начали медленно открывать вход — явно с намерением меня впустить. Из приоткрывшейся двери донесся гул молитвы и… песня. Меня пробрала дрожь, которую скрыли свободные одежды жреца. Таким же голосом я пел песни Лейле по утрам, заплетая ей волосы. Я не мог ошибаться. Это был Растин — Верховный жрец Роя. Любимец мрака. И все оказалось правдой. Я снова встретился с таким же, как я сам, только он был намного старше меня. И опаснее.

Я медленно ступил на черные плиты капища, глядя на золотоволосую фигуру посередине храма, возле алтаря, на котором почти светилось обнаженное тело. Я даже не сразу узнал Кэртиса. Никогда еще не видел его беспомощным, голым и с распущенными волосами.

Растин стоял, чуть покачиваясь в такт мелодии, льющейся с его губ. Неподалеку в почтительной позе замер уже знакомый мне воин Габриэль.

— Красивая песня. — Я вплел свой голос в общий фон гула и божественной мелодии.

Голубые глаза открылись и почти с укоризной взглянули на меня. Песня оборвалась.

— Очень невежливо прерывать молитву, молодой человек. Вам об этом не говорили?

Я наклонил голову, припоминания. Действительно…

— Говорили, — с сожалением кивнул я. — Только это был человек, чье мнение меня мало интересовало.

— Ты действительно очень юн. — Он покачал головой, разглядывая меня с любопытством, которое я видел в глазах главы магических наук в Академии Мирейи. Казалось, я для него всего лишь какой-то неодушевленный объект с весьма интересными свойствами. — Юношеский максимализм… Это освежает. — И Растин улыбнулся.

Я бы не назвал в этот момент его улыбку приятной.

— Рад, что привожу вас своим присутствием в такой восторг. — Я надел маску принца Лилиана, наконец поняв, что этот разговор в принципе бесполезен и до омерзения напоминает мне светские беседы на балах, где на меня смотрели вот с таким же неприятным любопытством и намеренно пытались вывести из себя. Однако жрец Роя был намного опаснее, чем придворные расфуфыренные лизоблюды все, вместе взятые.

Он вскинул левую бровь, удивленный сменой интонаций.

— Ты знаешь, что раньше она брала в жрецы лишь тех смертных, кто достиг пятидесяти лет, даруя им молодость и долгую жизнь? В пятьдесят они становились послушниками, и только через десять лет им можно было претендовать на титул жреца.

— Вы хорошо осведомлены о прежней системе, — уважительно кивнул я.

— Она сильно изменила своим принципам, не так ли? — Он прищурился. — Однако в одном осталась верной себе. Ты выглядишь любовником, дерешься как убийца, владеешь Синем Пламенем… Как ты стал Верховным жрецом ночной богини, мальчик?

Я заметил, что он предпочитает не называть Лейлу по имени. Неужели настолько сильна ненависть, что даже имя мой госпожи жжет ему язык?

— Бессонными ночами и тренировками, — ответил я на его вопрос.

— Где же она нашла тебя?

Я мягко улыбнулся:

— Лорд Растин, это похоже на некий светский допрос… а ведь я пришел не разговаривать. Мне нужен Кэртис, и только он. Тем более он, кажется, уже заждался, и я сомневаюсь, что он будет доволен тем, что я так долго продержал его на этом холодном камне. Вы же знаете, как кошки не любят холод.

Но золотоволосый, казалось, не слышал меня:

— Твоя речь правильная, выстроенная так, словно тебя специально обучали с малых лет… Богиня ночи обожала своих жрецов, она одаривала их долголетием. И еще, она предпочитала благородную кровь, выбирая элиту. Например, принцев. — Он сделал шаг мне навстречу. — Неужели и в этом она осталась себе верна?

Я вздохнул и взглянул на Габриэля:

— Простите, но это старость и опытность любит неторопливые беседы и игры в разгадки, юности присуща нетерпеливость.

Жрец одарил меня равнодушным, непроницаемым взглядом.

Я поднял руку и коснулся рукояти Синего Пламени за моим плечом.




Когда у Лилиана внезапно изменилась интонация и выражение лица, словно он надел какую-то привычную маску, Растин был заинтригован. В этом юноше угадывалось много загадочного и интересного. Прожив более восьмисот лет, жрец Роя умел ценить загадки. Но мальчик действительно был нетерпелив и самонадеян. Растин улыбнулся: что ж, видимо, настала пора взглянуть, на что действительно способен новый Верховный жрец Лейлы.

И когда тот коснулся своего меча, пальцы левой руки жреца бога крови шевельнулись, отдавая невидимый приказ. Он сам не собирался пока принимать участия в предстоящем представлении.

Воины бога крови и мрака выступили из теней, которые их скрывали до сих пор.

Жрец Лейлы оглянулся и улыбнулся странной холодной улыбкой.

Растин внезапно припомнил диалог у костра.




— Что-то беспокоит, Лиани?

— Да, — честный ответ. — Забери у него утку. Я дико голоден. И прекрати этот фарс с наложником. Пока я кого-нибудь не убил.

— А я все думал, ты сначала предупредишь или сразу начнешь убивать.

— Я не настолько неуравновешен. — Оскорбленный тон.

— Со стороны виднее. — Насмешливый ответ.




— Любишь убивать, Верховный жрец ночи? — почти ласково поинтересовался жрец Роя.

Сапфировые глаза поднялись, чтобы ожечь вспышкой безумия.

— Очень, — последовало легкое признание. — Смерть на вкус такая сладкая. Тебе не жалко душ своих воинов, Растин?

— Ты хотел сказать жизней? — насмешливо уточнил тот.

— О нет. Я сказал все правильно. У моей богини давно в чертогах не появлялось воинов Роя. Она будет визжать от восторга, как девчонка.

— Если ты сможешь убить хотя бы одного, — пальцы рук сами сжались в кулаки, — самоуверенный мальчик.

За пятьдесят лет триумфа он позволил себе забыть о маленькой особенности богини ночи и охоты. Охотницей ее прозвали не просто так. Лейла охотилась за душами живых.

Грань охоты — убийцы-воины. Грань ночи — любовники, и лишь сирены — морские убийцы — были способны на такую же страсть, как эти жрецы. И наконец элита: страстные убийцы, страстные любовники… Все павшие от рук ее воинов и жрецов теряли шанс на перерождение в человеческом облике. Она собирает души и перерождает их в животных или ночные создания. Если отпускает из своих чертогов.

Лезвие меча юного жреца окутало легкое сияние. Он уже обуздал силу своего клинка? Удивительный мальчик, становилось все яснее, почему Рой был расстроен тем, что упустил его. Этот Лилиан мог бы стать отличным пополнением рядов жрецов Роя. В нем было все необходимое. Но он совершил опасную ошибку — он пришел один.

И все же что-то тревожило Растина, как колокольчик, глухо звенящий на краю сознания. И это каким-то образом касалось оборотня, распятого на алтаре в ожидании своей участи, беспомощного и одурманенного.




Я чувствовал их. Они не боялись меня. Они не понимали, что я собой представляю. Они просто готовы были выполнить приказ своего Верховного жреца и не сомневались в успехе. Я сомневался, однако… Мое время еще не пришло. Я это знал. Растин где-то в глубине души тоже это чувствовал, просто пока не понимал до конца. Нам предстояло долгое знакомство. Сегодня произошла наша первая настоящая встреча, и все участники расставлены, словно фигуры на игровой доске. Осталось показать это жрецу Роя.

"Отдайся жажде крови, — раздался почти неслышный шепот где-то на самой границе моего восприятия. — Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови…"

Я привык следовать советам своей госпожи. Тем более, наверное, впервые, начиная с захвата Талига, я мог не думать о контроле над своим безумием. Даже в морских битвах с Сига-ном я не позволял себе такой роскоши.

Растин смотрел на молниеносный смерч, который убивал его воинов. Убивал снова и снова… Кажется, он все-таки недооценил этого мальчика, а ведь при последней с ним встрече он нанес ему рану. И жрец Роя не мог оправдать себя тем, что это было неожиданно. Это явно была уже его ошибка.

И он наконец вспомнил слова Роя.




— Ты преподнес мне редкий подарок. Я жаждал заполучить эту кису давным-давно. Но видимо, сегодня еще не судьба.




Значит… Растин коснулся кончиками пальцев царапин на щеке. Как он мог упустить этот тонкий намек? Такой явный. Но все же было и это:




— Если удастся, убей его.




Если удастся… Очень интересная постановка приказа.

— Габриэль! — Растин повернулся к своему воину.

Тот оторвал настороженный, внимательный взгляд от развернувшейся баталии и взглянул на своего господина.

— Отзови выживших.

— У них есть шанс, — тихо заметил седой воин.

— Есть, — согласился жрец. — Отзови их.

Габриэль склонил голову, показывая, что он не будет оспаривать приказ.

Десяток оставшихся воинов внезапно отскочили от своего юркого, бешеного противника, оставив столько же своих товарищей лежать бездыханными на камнях святилища. Гибкая фигура стремительно развернулась к стоящим у алтаря.

Сапфировые глаза сияли на бледном лице словно два драгоценных камня. Воины бога крови все же задели его. На синих одеждах проступали бурые пятна. Правда, непонятно было, где его кровь, а где кровь его противников.

Растин протянул руку, и в его раскрытую ладонь Габриэль вложил клинок.

Лилиан ничего не сказал, только растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал.

— Ты действительно мог бы быть нашим жрецом или воином, — заметил Растин, скользящей походкой приближаясь к нему.

Улыбка стала шире, словно тот услышал хорошую шутку, но знал ее подтекст лучше, чем сам пошутивший.

Как и тогда на поляне, он явно больше не желал разговаривать, вступив в сражение. Мальчик был умен. К тому же еще опасен, красив, непредсказуем, — сколько еще скрыто в нем?

Был ли он так уж самоуверен, придя сюда, вооруженный силой своей богини?

— Она благословила тебя на этот поход, да? — поинтересовался жрец Роя, замирая на мгновение перед жрецом Лейлы.

Атака была стремительной, лезвия столкнулись с оглушающим звоном.

— Если удастся, убей его…

— Отдайся жажде крови…




Туман. Дымка, подернутая красноватой паутиной прожилок, которых нельзя касаться. Боль. Ярко-оранжевая. Она и раньше приходила яркой фигурой, держа тонкую алую удавку в руках, но никогда не казалась такой… нежной?.. Странное ощущение, омерзительное. Боль не должна доставлять такое удовольствие. Она предупреждение, она сигнал об опасности, но не удовольствие. Никогда. Это противоестественно самой природе оборотня. Любого оборотня. Кэртис смотрел на смутно знакомый оранжевый силуэт, ласково касающийся его волос, и чувство беспомощности становилось все более унизительным и опасным.

Туман пульсировал и что-то шептал, опутывая своими щупальцами все тело.

Командующий прищурился. Нет, ребята, жрецы Роя вы там или кто еще, но никому не позволено так просто захватить одного из приближенных владыки Черной Ложи, того, кто служит Тьме. Похоже, эти ребята не совсем понимают, что делают. Кэртис открыл глаза и насмешливо взглянул в лицо госпожи Боли.

Привет, моя леди. Вы, конечно, простите, ваше гостеприимство просто неоценимо, но мне надо еще столько успеть. Я вынужден покинуть вас.

Чего он не ожидал, так это медленного-медленного кивка. Неужели даже ощущениям не нравится, если что-то идет неправильно? Видимо, так. Дэвид всегда говорил, что в мире слишком много такого, что еще не раз и не два сможет удивить того, кто способен увидеть глубже привычного.

Боль отступила на целый шаг, давая шанс. Кэртис прикрыл глаза. Он понимал, что его тело в данный момент находится в каком-то наркотическом опьянении, но его происхождение и его сила давали ему определенное преимущество. Оборотень сосредоточился. Жрецы богов посылают им свои молитвы, служители сил действиями доказывают свою сопричастность, однако иногда можно попробовать попросить об услуге… Командующий войсками Тьмы Эмира взывал о помощи. Взывал к той, кто даровал ему силу.

И она откликнулась.

Прохладные пальцы коснулись его лба.

"Не-открывай-глаз-кэртис-мой-верный-воин-тебе-ненужно-видеть-меня-навешивая-нелепые-ярлыки-образов".

— Хорошо.

"Хороший мальчик… — В монотонном голосе чувствуется оттенок одобрения. — Но-тебе-можно-было-и-не-обращаться-ко-мне-с-просьбой-за-тобой-уже-пришли-твой-друг-оказался-очень-рассержен-негостеприимным-поведением-жрецов-Роя-и-их-непомерным-нахальством".

— Однако ты пришла.

"Да-я-пришла… — Согласие. — Потому-что-ты-прав-непристало-воину-Тьмы-казаться-должником-одного-из-жрецов-пусть-даже-если-он-твой-друг-здесь-замешаны-боги-и-уж-если-они-смеют-манипулировать-моими-воинами, — используя-их-в-своих-играх, — то-должны-быть-готовы-к-моему-появлению".

— Понимаю.

Он действительно понимал. Лилиан, конечно, пришел за ним из лучших побуждений, но несомненно, и Рой, и Лейла сделали все, чтобы два противника могли встретиться и оценить ДРУГ друга. А Кэртис здесь лишь средство. Не очень лестное положение для одного из воинов Тьмы.

"Ты-правильно-понимаешь, — мой-воин, — сейчас-я-разгоню-туман, — но-боль-останется".

— Надеюсь, она будет правильной? — Оборотень испытывал некоторое сомнение.

"Да-и-поторопись-воин-юный-жрец-может-долго-не-продержаться-все-же-Растин-намного-опытнее".

— Спасибо. — Его губы беззвучно шевельнулись, и он открыл глаза. Вместо дурмана в ясной голове лишь чистая, ослепляющая, трезвая боль, терзающая виски с каждым звуком скрещиваемых мечей. Спину холодил камень, который не смогло согреть его собственное тело. Над головой нависал темный потолок. Они его даже не сковали. И не потрудились связать, полностью рассчитывая на дурман. Похоже, методика отлова оборотней с последующим принесением их в жертву пока ни разу не давала сбоев. Что ж, пора им взглянуть на все по-новому.




Габриэль успел отреагировать в тот момент, когда с алтаря метнулась черная молния. Поэтому он не лег с разорванным горлом на каменный пол святилища. Острые клыки сомкнулись на его запястье, перекусывая хрупкую плоть. Огромная кошка недовольно рыкнула, но не собиралась тратить время на то, чтобы добить седого воина. Десяток солдат, выживших после боя со жрецом Лейлы, бросились на помощь своему командиру, и пантера встретила их громовым рыком.

Лилиан весело взглянул в голубые глаза Растина:

— Похоже, моему другу не понадобилась моя помощь.

Тот даже не посмотрел в сторону вырвавшегося оборотня.

— Возможно, теперь тебе понадобится его помощь, мальчик, — тихо ответил жрец Роя.

— Возможно, — согласился жрец Лейлы.

В тот момент когда рычание пантеры растеклось по сводам святилища Роя, кровавая пелена, застилающая ему глаза и заставляющая биться с золотоволосым жрецом без оглядки на происходящее вокруг, словно растворилась в воздухе. Он больше не хотел крови.

Лилиан прекрасно видел, что Растин опытнее и быстрее. Он никогда еще не испытывал такого восторга от схватки с кем-либо. Однако затягивать не стоило. Битва с воинами крови его все же потрепала, расчет Растина оправдался. Тем более основная цель была выполнена, Кэртис свободен. Осталось только постараться уйти отсюда целыми и невредимыми. Ну или хотя бы целыми, вынужден был признаться самому себе жрец Лейлы.

— Кэрт! — Он отпрыгнул от Растина, держа его на расстоянии вытянутого меча. — Прорывайся ко мне!

Жрец Роя видел, что с его противником произошли очередные метаморфозы, и, похоже, он всерьез вознамерился удрать, не завершив поединка.

— Не так быстро, малыш! — Он атаковал. Снова столкновение стали со сталью.

Лилиан перехватил Синее Пламя обеими руками, Кэртис добивал последнего из своих противников, а двери святилища начали открываться. За ними чувствовалась пульсирующая сила прибывших на шум боя прислужников Роя. Значит, уходить нужно другим способом.

Сапфировые глаза сверкнули. Что ж, пора проверить, на что он способен как Верховный жрец богини ночи и охоты.

И в тот момент когда оборотень оказался за его спиной, мордой к открывшимся дверям, Лилиан вложил максимум своей силы в следующий удар, почти отшвыривая от себя жреца Роя. И прежде чем тот начал атаку, он поднял Синее Пламя над головой.

— Лейла!!!

Растин ошарашенно замер. Уже способен?!

— Прочь от него! — Он кричал на хлынувшую в святилище толпу жрецов и воинов. Сам жрец Роя успел подхватить безжизненное тело одного из своих защитников, прикрываясь им от ослепительно света, который поглотил фигуры Лилиана и оборотня в нестерпимом, обжигающем жаре.

Когда свечение погасло, на месте боя осталось лишь выжженное, обуглившееся, черное пятно. Растин раздраженно отпихнул от себя пахнущий горелым мясом импровизированный щит и выругался. Святилище было наполнено стонами раненых и обожженных. Несмотря на его предупреждение, первые ряды ворвавшихся все же попали под священный божественный огонь. И еще неизвестно, кому повезло больше, тем, кто погиб, или тем, у кого до конца жизни останутся эти незаживающие ожоги. Такова суть божественного пламени.

Верховный жрец Роя огляделся, ища глазами Габриэля, а найдя, побледнел как полотно. Тот лежал в луже крови, стискивая обрубок правой руки.

Не жалея одежды, Растин опустился на колени рядом с седым воином.

— Ничего страшного, — прохрипел тот. — Я успел затянуть рану, так что даже не сильно много крови потерял. Ты… видел?

От волнения он забылся, перейдя с привычных "вы" и "господин" на "ты"… Как когда-то…

— Видел его лицо?!

— Видел, — кивнул Растин.

Он действительно успел его разглядеть за мгновение до того, как сияние скрыло от него жреца Лейлы.

Лилиан призвал силу своей богини. Только пропустив через себя этот мощный божественный поток, можно переместиться, вызвав священный огонь. И никто не говорил, что быть громоотводом божественной силы — это приятное ощущение. Нужно обладать определенными навыками, но, ко всему прочему, еще и уметь терпеть боль. И не просто боль, а Боль — почти невыносимое страдание, на грани человеческих возможностей. Вероятно, даже за гранью. Именно поэтому священный огонь могли вызывать только Верховные жрецы своих богов. Растин знал это на собственном опыте. За все годы своего служения Рою он использовал огонь не единожды, но не любил вспоминать, чего ему это стоило.

— Ему не было… больно… он… наслаждался…

— Да, я видел, братец. — Растин положил ладонь ему на лоб. — Отдыхай. Я должен позаботиться о тебе. Мы еще можем спасти твою руку. Ты же не хочешь лишиться ее.

— Не хочу, — расслабился в его объятиях Габриэль и закрыл глаза.

Растин поднял глаза на жрецов, которые остановились в нескольких шагах от него в ожидании приказов.

— Уберите тут все. Позаботьтесь о раненых. И на будущее: я хочу, чтобы все оборотни, пусть даже одурманенные, были так прикованы к алтарю, чтобы не смогли двинуть ни единым пальцем, не то что перевоплотиться. И, кто-нибудь, притащите наконец целителя.

Я медленно опускался на траву, чувствуя, как наваливается усталость и боль. Синее Пламя стал невыносимо тяжелым. Сильные руки обхватили меня за плечи:

— Лилиан?! Что с тобой?!

— Он очень устал, — раздался голос моей богини уже в туманной дымке сна. — Он впервые воспользовался таким количеством моей силы. Это побочный эффект переноса.

— А где мы сейчас? — Похоже, Кэртис немного встревожен. Я не слышал ответа Лейлы, но знал, что мы в безопасности. Иного быть не могло.

Я спокойно погрузился в ласковые объятия беспамятства. Теперь можно было отдохнуть.




Часть вторая

Прибрежные Королевства





Глава 1

Ольгар Безумный


Когда я открыл глаза, то первое, что увидел, — это внимательный взгляд серо-зеленых глаз богини. Я улыбнулся ей:

— Тебе понравилось?

Она серьезно кивнула:

— Ты поразил меня, Ли. Хотя я и верила в тебя, но не думала, что вы сможете уйти без единой царапины, и ты применил священный божественный огонь. Ты смог это сделать.

Я зевнул.

— Но ты же сама учила меня всему этому. С того момента как я дал согласие быть твоим жрецом. Кстати, не подскажешь, как Кэртис освободился? Это явно не моя заслуга.

— Тьма решила вмешаться, — улыбнулась она. — Ей очень не понравилось, что один из лучших ее воинов оказался разменной монетой в разборках богов. Ты бы слышал, какой скандал она Рою устроила.

Я медленно сел, обнаружив, что укрыт плащом Кэртиса и лежу на валежнике, заботливо сваленном у костра, на котором кипятился какой-то суп. Самого оборотня поблизости не наблюдалось.

— А тебе она скандал не устраивала?

— Мне просто пригрозили, — хихикнула Лейла, — что в следующий раз меня просто выпорют в соответствии с симулируемым возрастом. И поверь, она это сделает.

— Ты так уверена, потому что снова собираешься сделать Кэрта "разменной монетой"? — неодобрительно поинтересовался я.

Богиня вздохнула:

— Ли, он сам пошел на это, последовав за тобой. Ваша первая встреча с Растином расставила все на свои места в этой шахматной партии, так что сейчас начинается сама игра. Да и Рой питает какую-то странную слабость к этому оборотню. Словно все жертвы, принесенные за все эти годы, были именно для того, чтобы однажды на алтаре оказался Кэртис. Не спрашивай, — предупреждающе подняла богиня ладошки. — Я сама теряюсь в догадках. Мы с Роем не слишком часто обсуждаем наши маленькие секреты.

— Понимаю. — Я снова зевнул и посмотрел на небо. Солнце явно двигалось к полудню, — Где это мы находимся?

— В трех днях пути от Прибрежных королевств, если верить словам твоей госпожи. — Голос Кэртиса, выходящего из-за деревьев с охапкой хвороста, заставил меня вздрогнуть. Лейла подмигнула и исчезла.

— Ты проспал около двух суток, — сообщил оборотень, сбрасывая сухие ветки не слишком далеко от костра. — Лейла сказала, что это нормальная реакция для первого применения священного пламени. Многие, оказывается, вообще погибали, не в силах справиться с этой божественной магией.

— Я не многие, — улыбнулся я.

— Согласен. — Зеленые кошачьи глаза с тревогой вгляделись в мое лицо. — Что там произошло в храме?

— Просто Лейла решила, что пора было познакомиться с моим самым опасным противником. Ведь именно Растин руководил уничтожением культа моей богини. Причем делал это так, что не его имя звучало у всех на устах, а имя моего деда. Верховный жрец Роя не желал казаться тем, кого сочтут виновным в уничтожении не только воинов и жрецов Лейлы, но и целых семейств, поклоняющихся моей госпоже, включая их детей.

Кэртис медленно кивнул:

— Да, Мирейя тогда отличилась.

— Я не знаю, о чем думал мой дед, когда шел на поводу у жреца Роя, предавая свою веру в Доэра Солнечного и Справедливого, — тихо заметил я. — Но Растин не только враг по религии, он тот, кто должен заплатить мне за позорную репутацию моей страны.

Оборотень вздохнул:

— Знаешь, судя по всему, у нас есть время. Они не знают, куда мы направились. Я лишил руки их лучшего воина, да и ты изрядно разрушил там все своим божественным пламенем. У меня один вопрос — ты собираешься вернуться?

Я взглянул на свои руки, которые спокойно лежали поверх укрывающего меня плаща. Тонкие запястья, которые часто сравнивали с женскими, длинные пальцы за последние годы путешествий огрубели и уже не могли соревноваться в мягкости и нежности кожи с шелком. Медленно сжал их в кулаки, так что хрустнули костяшки.

— Нет. Я не дурак. Мне еще предстоит многому научиться, чтобы однажды встать с Растином лицом к лицу. Сейчас у нас более важная задача. Лейла кое о чем попросила меня, и я собираюсь выполнить ее просьбу.

Тяжелая черная коса мерно качнулась, выражая одобрение.

— Что ж, не желаешь пока перекусить? Нам еще три дня ехать по этому лесу до ближайшего города.

— Пахнет вкусно, — сообщил я, потянув носом. — И я зверски голоден.

— То есть мне можно было не готовить этого зайца? — хитро усмехнулся Кэртис.




Его бил непрекращающийся озноб. Было очень холодно. Но на его губах блуждала почти счастливая улыбка.

— Господин? — Встревоженный взгляд друга. — Что с вами?

— Все в порядке, Корал. Мне просто очень холодно.

— Холодно? — И тихое удивление, полное недоверия и одновременно надежды в его голосе.

— Да. — Он поднял глаза. — Да. — Подтверждая. — Кто-то воспользовался божественным огнем Лейлы.




Ольгар Безумный — так его звали в песнях и легендах, что успели сложить уже при его жизни. Это были печальные песни, полные страданий и отчаяния. Историю Ольгара Безумного знал весь Эмир.

Когда-то он был не воином, а только-только вступившим в совершеннолетие отпрыском благородного семейства. Он имел все, что мог пожелать. Его отец готов был передать ему все свои владения, лишь бы самому уйти на покой. Именно тогда Ольгар встретил свою любовь. В песнях говорилось, что это была дочь правителя одного из Прибрежных королевств, но никогда не упоминалось какого. На самом деле жена Ольгара хоть и была приближенной ко двору, но в ее жилах не текла королевская кровь. И ее родители были счастливы породниться с таким благородным семейством. В песнях говорилось, что у нее был жених, который поклялся отомстить за отказ. На самом деле Пирис был близким другом семьи Ольгара, и именно он привел тогда еще молодого дворянина в Черную Ложу, представив его не только Дэвиду, но и самой Тьме. Видимо, уже тогда в его голове зародился тот план.

Ольгар быстро и достаточно легко занял достойное место среди элиты Черной Ложи, верно служа Тьме. Его прекрасная жена родила ему дочь, а лорд Дэвид предложил сделать перспективного юношу Хранителем одной из реликвий Ложи.

Похоже, именно этого момента ждал все годы Пирис. Ольгар до сих пор не мог понять, зачем тому понадобилось убивать всю его семью, уничтожать родовой замок со всеми находящимися там людьми уже после того, как Пирис вонзил отравленный нож в его спину и похитил Камень Дракона. Сам Ольгар выжил тогда только благодаря магии повелителя Черной Ложи. А после того как он увидел то, что осталось от его дома и близких, он получил прозвище Безумный. Вот уже тридцать лет Ольгар шел по следам старого друга, ставшего врагом. Он не только должен был отомстить ему, но и постараться вернуть Камень. До сих пор лорд Дэвид так и не снял его с должности Хранителя. И воин поклялся, что выполнит свой долг.

Ольгар мрачно улыбнулся дну своей кружки. Неужели он наконец приблизился к своей цели?

— Какое знакомое лицо. Где я его видел? — Мелодичный голос где-то рядом показался воину смутно знакомым.

— Наверное, когда он выбивал из тебя ленты для Лейлы, — хмыкнул второй голос, который Ольгар знал прекрасно.

Он поднял глаза и улыбнулся:

— Командующий Эро.

Рядом с его столиком в этой богами забытой таверне стояли двое. Одного он прекрасно знал. Мало бы нашлось темных, кто не видел или не знал главнокомандующего Темными армиями. Несмотря на свою молодость, этот оборотень прославился гениальными планами и тактикой. А также своими дебошами. Ольгар припомнил, что второго паренька он видел, как раз когда командующий праздновал победу над Талигом. Именно этот мальчишка победил его в поединке, будучи в стельку пьяным. И Ольгар Безумный отдал ему обе желтые ленты своей дочери. Мальчик был очень настойчив.

— Куда ты дел ленты моей девочки? — поинтересовался воин у мальчишки. Тот пожал плечами:

— Их нынешняя владелица просила передать, что более богатого подарка она еще не получала. И обязуется заботиться о них со всей тщательностью, потому что они стали истинным украшением ее прически.

— Это хорошо, — вздохнул Ольгар и приглашающе обвел рукой пустые места за своим столом. — Присоединитесь?

Оба синхронно кивнули и удобно расположились за столом.

— Что вы здесь делаете? — после некоторого молчания поинтересовался воин, — Да еще вдвоем. Вы представляетесь мне странной компанией.

— Дэвид дал мне отпуск — передохнуть от сплошных обязанностей, поэтому я решил помочь другу в его путешествии, — ответил командующий Эро.

— Значит, вы спешите, — медленно проговорил Ольгар, обдумывая слова оборотня.

— Ну не то чтобы очень, — покосившись на своего юного спутника, лениво отозвался темный.

Воин неприятно улыбнулся:

— Значит, вы можете вернуть мне долг? Ленты моей дочери — это очень ценная вещь.

Юноша, чьего имени он никак не мог вспомнить, но прекрасно помнил его владение двуручным великолепным мечом, вздохнул:

— Ну для начала хотелось бы услышать, в чем вы видите выплату этого долга?

Все-таки трезвым он был более сговорчив, сделал вывод удовлетворенный Ольгар. Темный воин перевел взгляд на своего командующего.

— Я нашел Пириса.

Зеленые кошачьи глаза широко распахнулись. Именно в этот момент подошла служанка, которая проворно поставила на стол поднос с заказанной едой и питьем.

— Разговор не для этого места, — наконец произнес оборотень.

— Да, — широко улыбнулся Ольгар.

Сапфировые глаза спутника командующего Эро с некоторой растерянностью смотрели на них обоих.

— Мне явно все это не нравится, — пробормотал он себе под нос.

— Брось, Лиани, — усмехнулся Кэртис, подхватывая с подноса свиную ногу с золотистой, прожаренной корочкой, — Мы же действительно не торопимся, а стать участниками истории, которую потом прославят в песнях, неужели не заманчиво?

— Вот оно что. Окончание долгой истории?

Ольгар спокойно кивнул. Теперь он вспомнил. Лиани — так его называл командующий, сам же парень представлялся как Лилиан.

— Я мог бы пойти и убить его. Но этого мало. Я не знаю, где он прячет Камень. Мне нужна не только месть. Спустя тридцать лет у меня есть шанс оправдать доверие лорда Дэвида.

— И души твоих родных смогут успокоиться, — тихо добавил Кэртис.

— Да, — кивнул Ольгар. — Именно.




— Я охотился за ним тридцать лет, — медленно заговорил Ольгар, когда мы все втроем расположились в его комнатах, которые он снимал в этом городе. — Я многое выяснил о своем бывшем "друге". Узнал его намного лучше, чем в те времена, когда считал, что понимаю все его побуждения, и восхищался им. Теперь пришло время воспользоваться собранной информацией. Сама судьба послала вас мне.

— Расскажи, — тихо попросил Кэртис.

— Пирис уничтожил мою семью, пытаясь овладеть силой Камня Дракона. Но легенды и песни врут, утверждая, что моя жена погибла, потому что выбрала меня, а не его. Все намного непригляднее. Пирис связался со жрецами Роя.

Я не сдержал удивленного возгласа. Это походило на какую-то странную игру — внезапно начать так часто встречаться с этим культом. Ольгар не понял моего удивления и объяснил его по-своему:

— Пирис оказался садистом. Став воином бога мрака и крови, он смог позволить себе щедро лить эту кровь во имя своего нового покровителя. Кроме того, удовлетворять свои самые низменные инстинкты, убивая, по его мнению, недостойных Существования людей — женщин — и наслаждаясь пытками над мальчиками.

— Стоп, — поднял я ладони и недоверчиво уставился на воина. — Ты хочешь сказать…

Тот кивнул:

— Пирис не мог быть влюблен в мою Асию. Он считал ее чем-то вроде грязи. Он предпочитает свой пол. Желательно представителей помоложе. Поэтому я и сказал, что сама судьба послала мне вас. К тому же он не делает секрета из того, что песни о нем и обо мне для него всего лишь своеобразное признание толпы, поэтому редко скрывает, кто он такой. Но всегда умудрялся сбежать до того, как я появлюсь. Вот и в этот раз я не успел.

Кэртис медленно повернул голову, его серьезный взгляд уперся в меня. Но он молчал. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы сдержать нервную дрожь. Вероятно, от отвращения. Тишина царила в комнате такая, что, казалось, даже уличные звуки не проникают сквозь ставни.

— Желтые ленты… — наконец процедил я сквозь зубы. — Она точно знала, что просила в тот день.

Кэртис вскинул левую бровь, словно формируя безмолвный вопрос.

— Он точно воин Роя? — мрачно поинтересовался я у Ольгара.

— Уже двадцать лет, — кивнул тот, — Я выплачу долг.




Я подготовился тщательно. Наверное, как в тот день, когда Регил лишал меня права наследования престола. Битвы на мечах, владение магией и божественной силой — это на самом деле намного более просто, чем то, что предстояло мне.

Думаю, идея, в свое время показавшаяся мне блестящим решением проблемы, была все же не моей. Теперь я понимал это достаточно ясно. Еще одна форма подготовки к служению моей богине. И чем больше я познавал свою госпожу, чем сильнее убеждался, насколько она беспощадна и жестока. Но одно оставалось неизменным: какой бы она ни была и что бы ни сделала, стремясь заполучить меня в свои жрецы и обучить правилам служения ей, я все же любил ее.

Лестница под ногами буквально текла, словно ступени сами подстраивались под мой шаг.

Пирис устроился весьма неплохо. Настоящий дворец. Он был сплошь увешан зеркалами, так что я мог любоваться на свои многочисленные отражения бесконечно.

Образ, который я выбрал для себя после долгих расспросов Ольгара о его враге, можно было бы назвать ледяным: серебристые тени на веках, четко очерченные, тонкие брови, даже помада с ледяным отливом, снежный струящийся щелк, — холодные тона в косметике и одежде. Я сам себе напоминал ожившую статую, если бы не темный каскад волос и драгоценные сапфиры глаз. Я приостановился перед одним из зеркал, разглядывая эту сотворенную маску. Неприступный, прекрасный и соблазнительный — то, что нужно, и главное — угадал с пропорциями.

— Лорд Лилиан?

Голос за спиной заставил меня обернуться и сделать вид, что я несколько удивлен, хотя зеркало позволило уловить приближение тени. Почему-то я представлял его немного другим. Наверное, из-за того, что он был ровесником Ольгара, а тот выглядел огромной скалой, которая невозмутимо выдерживала многие годы удары бушующего моря. На самом деле передо мной стоял относительно молодо выглядевший, стройный, поджарый мужчина, на вид лет тридцати — тридцати пяти. Удивительно располагающее, доброжелательное лицо напомнило мне похожее выражение у Растина, и я едва сдержал дрожь ярости, пронзившую кулаки.

Странно, но песни не врали, его волосы действительно напоминали языки пламени, разбросанные по плечам.

— Лорд Пирис?

— Удивлены? — ослепительно улыбнулся он. — Представляли меня другим? Думали, все эти песни — преувеличение?

— Честно говоря, да, — сознался я. — Вы же знаете, как любят приукрашивать сказители свои истории.

— Как мне к вам обращаться? Ваше высочество? — Он чуть склонил голову, разглядывая меня.

— Ну что вы, — отозвался я, точно отмерив порцию горечи в голосе, — Король Регил лишил меня этого титула, как вы, наверное, уже слышали. Теперь я всего лишь странник.

Пирис изысканно поклонился:

— Позвольте все же оставить за вами этот титул, так как я вижу перед собой истинного принца.

— Вы так любезны, — медленно кивнул я.

Этот мужчина приводил меня в странное состояние. Будто бы я снова находился во дворце Мирейи, отброшенный во времени, и мы с Регилом в очередной раз играли в нашу опасную игру.

Мы с Кэртисом знали, что известия об изменениях в моем государстве еще не достигли остальных королевств. Для этого потребуется определенное время. Именно поэтому выгоднее было играть роль изгнанника.

— Тогда, ваше высочество, не согласитесь ли вы отобедать со мной?

— И снова я должен сказать, что вы очень любезны — отозвался принц Лилиан моими губами. Это была его игра.

Пирис сам проводил меня до обеденной залы, где нас ждал уже накрытый стол. Иных гостей не было. Я сразу заметил, что места за столом были расположены слишком близко и собеседники при желании могли касаться друг друга. Это означало, что Пирис тоже готовился к встрече с принцем Лилианом.

Когда мы приступили к трапезе, последовал вопрос от любезного хозяина, демонстрировавший, что светская беседа переходит совсем на иной уровень.

— Позвольте спросить, ваше высочество, я слышал, что вас изгнали пару лет назад, но потом никто не мог отследить, где вы пропадали. Последнее, что о вас известно, будто бы вы сели на корабль, о котором потом не было никаких известий. И я был несколько удивлен, когда получил от вас записку с просьбой о встрече… мне трудно представить, как столь утонченное создание, привыкшее к роскоши и красоте, смогло выжить в этом жестоком и уродливом мире.

Я осторожно снял с вилки кусочек рыбы, стараясь не съесть помаду, и, только проглотив нежное мясо, тающее на языке, ответил:

— У меня, как оказалось, осталось несколько друзей, готовых оказать услугу. — Я прохладно улыбнулся. — Знаете, тот корабль был захвачен пиратами, но их капитан был весьма и весьма любезной личностью. Мы смогли заключить с ним один интересный договор, так что когда я получил возможность связаться с теми, кто ценил мое общество, то фактически был уже свободен.

— Пираты? — Пирис вскинул бровь. — Это, наверное, было ужасно.

— Не совсем, — покачал я головой. — Это скорее было увлекательной игрой.

— Что же это был за договор с капитаном пиратов? — В глубине его глаз полыхал почти животный интерес. Он явно попался на удочку.

— О, — я придал своей улыбке каплю порочности, — позвольте мне сохранить это в тайне.

Хищный прищур глаз изучал меня, и лишь какое-то мгновение спустя мой собеседник ответил:

— Как пожелаете, ваше высочество. Но что было дальше?

Я пожал плечами, позволив шелку воротника открыть мою шею:

— Многие благородные особы высказали желание помочь мне, но, как видите, в итоге я все же оказался в Прибрежных королевствах фактически в одиночестве. Когда я услышал, что знаменитый Пирис из песен об Ольгаре Безумном здесь, в этом городе, я не смог сдержать своего любопытства.

— Понимаю, — медленно проговорил собеседник и протянул мне полный бокал вина: — Не желаете?

Я с благодарной улыбкой принял теплый хрусталь и почувствовал, как его пальцы скользнули по моей руке, лаская. Я взглянул на него сквозь ресницы, но не возразил. Наживка была проглочена, теперь оставалось не сфальшивить.

Он проводил меня до самого экипажа. Помог в него забраться, и на какой-то момент ладонь принца Лилиана оказалась в его руке.

— Мне было очень приятно познакомиться с таким человеком, как вы, лорд Пирис, — мягко улыбнулся я, не убирая руку.

— Я надеюсь на встречу завтра, мой принц. — Его губы коснулись моей руки, и я не смог сдержаться от изумленного вздоха, когда кончик его языка лизнул мою ладонь.

— Думаю, я оправдаю ваши надежды. — Я посмотрел в его хищные волчьи глаза с обещанием.

Пирис неторопливо кивнул и отпустил меня. Занавески экипажа скрыли его от моих глаз, но лишь когда я пересек порог комнат, где мы остановились, и встретился взглядом со встревоженными зрачками Кэртиса и горящими мрачной надеждой — Ольгара, я стянул маску принца Лилиана.

Дрожь отвращения сотрясала все тело.

— Лиани? — Кэртис сделал шаг в мою сторону.

— Дай мне немного времени, — выдавил я собой и скрылся в уборной. Меня рвало минут пятнадцать, пока я не почувствовал себя полностью освободившимся от того омерзения, которое поселилось где-то глубоко внутри моего живота.

Когда я вернулся в комнату, я уже сменил одежду и тщательно стер всю косметику.

— С тобой все в порядке? — тихо поинтересовался оборотень. — Ты уверен, что выдержишь?

Я скривился в подобии улыбки:

— Все ничуть не хуже, чем то время, когда мы играли в наши игры с Регилом. Но этот тип намного опаснее моего дорогого папочки. А насчет выдержки… я слишком долго не надевал эту маску. Завтра все пройдет легче.

Ольгар поднялся на ноги:

— Я думаю, игра не будет слишком долгой. Главное, чтобы ты не сорвался и не убил его раньше времени.

Я моргнул и почти холодно отозвался:

— Я помню, что его смерть принадлежит тебе, Ольгар. Но запомните оба. Он воин Роя. Это, конечно, не ранг жреца, однако я подозреваю, что он постарается выяснить обо мне как можно больше. Его расспросы могут привести к тому, что нам может боком выйти наша с Кэртисом последняя стычка с Растином и его свитой. Именно поэтому я советую вам побыстрее отыскать ваш Камешек. Иначе весь план пойдет насмарку. Тем более близится полнолуние, а если верить твоим сведениям, — я повернулся к Ольгару, — эта ночь должна стать решающей. Ты и сам видишь, что он все меньше скрывается. Он почти ждет, что ты придешь за его душой. Это означает одно: чего бы он ни хотел достигнуть тридцать лет назад, его цель уже близка.

— Понимаю, — кивнул воин.




Они сдержали обещание, выйдя на след Камня уже через трое суток. Однако это был только его след, а тем временем "благодетель" принца Лилиана начал терять терпение. Его губы скользили по моей шее и руки касались обнаженной кожи плеч, с которых соскользнул шелк одеяний.

— У тебя сильное тело, — его голос сочился патокой восхищения, — и это при всей твоей нежности. — Его рука скользнула под рубашку, и я едва успел перехватить его запястье.

— Не торопите события, мой лорд, — прошептал я, мягко отстраняясь и поправляя одежду.

Он посмотрел на меня с прищуром:

— Вы дразните меня, мой принц. Не боитесь, что я потеряю терпение, как в одной из песен, посвященных моему врагу Ольгару?

Принц Лилиан позволил себе шаловливую улыбку:

— Возможно, этого я и хочу? Кто знает, мой лорд.

— Ты еще более извращен, чем я сам, — удовлетворенно отозвался хозяин замка, наблюдая за мной.

— Разве не это вас привлекает? — вскинул я бровь.

Пирис согласно улыбнулся и внезапно сообщил:

— Мои люди доложили, что Ольгар уже знает о моем местонахождении. Так что через пару дней я собираюсь отправиться в другое место. Я хотел бы знать, ты поедешь вместе со мной?

Я на мгновение замер, а потом послал ему улыбку:

— Пока мы не закончим нашу игру, я надеюсь побыть возле вас еще некоторое время.

Еще утром Ольгар сообщил, что знает, где Камень. А это означало, что Пирис не успеет уехать. Мы готовились захлопнуть ловушку. И для этого мне предстояло познакомить лорда еще с одной моей маской.




Над улицами этого города царствовала луна, сегодня она была в преддверии своего полнолуния. Я пил дешевое вино. Завтрашняя ночь для многих религиозных культов очень важна. В такие периоды проводят важные ритуалы. И похоже, Пирис тянул время, рискуя столкнуться со своим старым врагом именно по этой причине. Однако что именно он намеревался сделать? Я специально старался не лезть в его дела, создавая образ довольно легкомысленного создания, занятого только игрой в соблазнение. Работа по сбору информации досталась темным. Я налил себе еще вина. Напиваться не входило в мои планы, но для реализации задуманного пара кружек даже была необходимой.

— Эй, красуля! Компания не нужна?

Я поднял глаза на троих подвыпивших идиотов. Ну вот и оставшиеся декорации к нужному сценарию.

— Не нужна. — Я с предельно равнодушным видом вернулся к своей кружке с вином.

— А по-моему, все же ты не откажешься от компании. — Один из них вальяжно развалился на соседнем стуле и облапил меня за талию. — Не ломайся, красуля. Мы щедро заплатим за услуги. Да и ты не пожалеешь.

Его дружки похабно улыбались. Что ж, они сами пришли ко мне. Я повернулся к их главарю лицом и, глядя в его маленькие поросячьи глазки, процедил:

— Или ты уберешь руки прямо сейчас, мразь, или я тебе их отрублю.

Он напрягся, и его пальцы впились мне в талию со всей возможной силой:

— Шутить изволишь, маленькая шлюшка? Цену набиваешь?! Ты представляешь, что мы с тобой можем сделать? И никто тебе не поможет. Сам сюда пришел. А здесь таких красоток, как ты, используют только по одному назначению… — Это было настоящее шипение.

В тот момент когда я вонзил ему в живот кинжал, в дверях таверны показались темные фигуры новых посетителей. Точно, как по расписанию, усмехнулся я, глядя в глаза подонку, которому вспорол живот. Его пронзительный вой на одной ноте повис под грязным потолком.

— Я предупреждал тебя, — напомнил я ему. — Очень, знаешь ли, не люблю, когда меня шлюхой называют.

Я выдернул кинжал, делая длинный шаг назад. И когда ублюдок упал на исцарапанные, покрытые подозрительными темными пятнами доски пола, улыбнулся его двум дружкам. Они испуганно попятились, словно завороженные моим взглядом. Страх удушающей волной пульсировал вокруг их тел.

— Ваш друг еще жив, — ласково сообщил я, чувствуя на губах привкус солоноватой крови. Кажется, пора брать себя под контроль. Не хотелось бы сейчас видеть себя в зеркале, потому что в какое-то мгновение мне показалось, что я могу встретить там лицо Регила вместо своего.

— Лилиан? — прозвучал тихий вопрос, и я в единое мгновение развернулся всем телом. На меня из тени капюшона смотрели горящие волчьи глаза. Ловушка захлопнулась.

— Мой лорд Пирис? Что вы делаете в подобном месте? — Я обвел окровавленным кинжалом помещение. Он не ответил мне. Только где-то в глубине его взгляда появилось что-то… какое-то странное выражение, смешанное с возбуждением.

— Так вот для чего ты покидал меня каждый раз все эти дни, мой милый принц. — Его голос больше походил на мурлыкание. — Я вижу в твоих глазах жажду крови.

— Это семейное. — Думаю, мою улыбку нельзя было назвать приятной в этот момент.

Он протянул руку и коснулся моей щеки. Ласковое движение пальцев, словно он боялся меня вспугнуть.

— Я и не надеялся, что ты окажешься таким сокровищем, мой Лилиан. Я должен благодарить судьбу за то, что она пересекла наши с тобой пути. — Он откинул капюшон, позволяя огненным прядям вырваться на свободу. — Я хочу подарить тебе весь этот мир, Лилиан. И утолить твою жажду крови.

— Думаешь, это будет тебе по силам? — Я медленно облизнулся, глядя прямо ему в глаза.

— Я покажу тебе. Завтра ночью, когда луна станет полной, я покажу тебе свою настоящую силу.

Человек у моих ног вздохнул в последний раз и умер.




— Не опоздайте, — тихо попросил Лилиан Кэртиса. — Иначе я мало что могу гарантировать.

— Он отведет тебя в храм Роя, — ответил ему Ольгар. — Ты идеальная жертва для его ритуала. Судя по тем данным, что мы собрали, ты должен стать последним, чья кровь отворит для него силу Камня.

— Да, я помню, — кивнул бывший принц. — Но и ты должен помнить, я не собираюсь лишать свою богиню жреца, поэтому, если вы опоздаете, я могу применить божественный огонь. Пирис силен и опасен, но не опаснее Растина. И тогда ты можешь и не удовлетворить свою месть, и потерять Камень, Хранитель.

Воин прищурился:

— Я понял тебя. Мы не опоздаем.

Оборотень рядом ободряюще улыбнулся.

Жрец Лейлы окинул их еще одним странным взглядом, подобрал подол плаща и вышел за дверь. Там уже ждал экипаж, который должен был отвезти его к Пирису.

Ольгар тяжело вздохнул:

— Твой друг, командующий, очень сложный человек. Но если все получится, как мы задумали и спланировали, у меня будет огромный долг перед ним. Ленты того не стоят.

— Не волнуйся за него, — усмехнулся Кэртис. — Причины, которые его толкнули помочь тебе, могут быть разными, но он выполнит свою часть сделки. И потом, Пирис — воин Роя. А у нас двоих к этому богу есть некоторые претензии. Лучше скажи мне, каково это ощущать, что эта легенда будет закончена. Так или иначе, но она завершится?

Ольгар пожал своими широкими плечами:

— Спроси меня об этом через два дня.

— Хорошо, — улыбнулся Кэртис. — Обязательно спрошу.




— Я знал, что ты необычный. Но ты поразил меня даже больше, чем я предполагал. — Пирис возбужденно ходил кругами вокруг принца Лилиана. Тот наблюдал за ним сквозь полуприкрытые темные ресницы. — Сегодня ты должен стать моим.

— Насколько сильно ты этого хочешь? — тихо поинтересовался принц мелодичным голосом. — Я могу затребовать непомерную цену.

— Любая цена станет приемлемой после этой ночи, — хищно улыбнулся мужчина. — Ты просто не представляешь, какую мощь я получу с твоей помощью, когда луна взойдет на небе. Ты такой же, как я. Я видел вчера твою истинную суть.

— Что ж, — юноша, элегантно поправил воротник своего летящего одеяния, — луна взойдет через два часа. Покажи мне, что ты имеешь в виду, и ты получишь меня.

Пирис счастливо улыбнулся:

— Не хотите ли прокатиться, мой принц?




— Рой, бог мрака и крови. Он тот, кто подарил мне надежду, что моя мечта все же исполнима. Я уже двадцать лет служу ему верой и правдой. Во Тьме я так и не смог найти своего призвания. Став воином Роя, я приобрел право на кровь. Причем на такую, которую могу получать любым угодным мне способом, — шептал мне на ухо Пирис, прижимая к себе.

Он отказался от экипажа, предпочтя верховую прогулку. Только вот личного коня мне не выделили, пришлось ехать вдвоем на его лошади.

Я поднял голову, вглядываясь в выходящую из-за облаков полную луну. Шепот мужчины почти не касался моего слуха, ручьем протекая мимо. Мне было неинтересно слушать его бред. И его предложение стать воином бога мрака, как и он сам, я встретил молчанием. На самом деле он не собирался делать из меня такого же, как он, меня просто везли как ягненка на заклание. Пирис готовил мне страшную и красивую, по его личному мнению, смерть на алтаре Роя. Как хорошо, что его информаторы не успели донести до него правду обо мне. Похоже, Растин еще не сообщил всем своим подчиненным, кого им следует ловить и убивать при первой же возможности. Но это уже неважно. Сегодня ночью все закончится. И я наконец приму ванну, где смогу смыть с себя запах этого ублюдка, оттереть его прикосновения и смыть саму память о нем.

Шепот Пириса затих.

— Мы прибыли, радость моя. Ты почему-то молчалив.

Я улыбнулся одними губами, принимая его руку, чтобы спешиться.

— Это все луна, мой лорд. Она так прекрасна сегодня.

— О да, ты прав. — Его волчьи глаза почти сияли от возбуждения и предвкушения.

Я последовал за ним под своды храма бога мрака. Тот храм отличался от капища, где собирались принести в жертву Кэртиса и где я столкнулся с Растином. Здесь все было на несколько порядков богаче, вычурнее и как-то тяжелее.

Я только головой покачал, когда из теней выскользнули темные фигуры воинов и окружили нас двоих. Удивительно, но, кажется, история повторяется.

— Лорд Пирис, — я поднял на него глаза, — что это значит?

Он обернулся, и теперь я бы не назвал его лицо красивым.

Его изуродовала маска жажды силы и власти.

— Мой милый убийца, ты мое последнее звено. Твоя кровь станет идеальным компонентом для Камня Дракона. Я заменю твое сердце этим артефактом. И ты будешь жить вечно.

Я отступил на шаг. Вообще-то мне казалось, что меня просто убьют, как жертву, такой расклад был несколько неожиданным.

— Пирис?

— Ты же хочешь жить вечно? И быть со мной, любовь моя?

Меня всего передернуло. Вот это было не по плану. Этот придурок в меня что, влюбился?

— Твоя душа будет принадлежать Рою, а твое тело обретет невиданную мощь. Вместе мы будем владеть всем миром! И я заменю Верховного жреца моего бога.

В какой-то момент меня настигло странное чувство, что я действительно нахожусь в какой-то легенде, которую сейчас демонстрируют со сцены актеры. И это не я стою в середине круга воинов бога мрака.

Потом до меня дошли последние слова Пириса, и я не сдержался. Хохот просто выплеснулся из моего горла. Я действительно не смог сдержаться.

— Лилиан? Чему ты смеешься? — прозвучал тихий и опасный вопрос.

Я усилием воли заставил себя успокоиться:

— Простите, лорд Пирис. Просто мне показалось немного смешным то, что лорд Растин невольно станет моим должником.

— Что ты имеешь в виду, Лилиан?

Я усталым движением развязал завязки плаща, который до сих пор полностью скрывал мою фигуру, и скинул камзол летящего силуэта, который так надежно скрывал мою совсем другую одежду.

— Я думаю, сейчас я могу ответить на ваш вопрос, заданный всего полчаса назад, когда мы только подъезжали к храму. Я не могу стать воином вашего бога. Потому что я уже служу другой богине. И я не собираюсь жить с тобой вечно. Если моя госпожа позволит, я проживу столько, сколько она пожелает. И мне совсем не улыбается стать игрушкой с каменным сердцем в твоих руках. Мало того… — Я поднял на него веселые глаза и вытянул руку, призывая Синее Пламя. — Ты не поверишь, но Растина я собираюсь убить самостоятельно, исключительно по причине личных и религиозных разногласий.

— Ты не принц Лилиан Катани? — мрачно осведомился он, наблюдая, как в моей ладони появляется рукоять моего верного меча.

— Вот здесь я тебе не соврал ни полслова, — покачал я головой. — Правда, я уже пару месяцев как не являюсь изгнанником, король Кириан любезно восстановил меня во всех моих правах. Как Верховный жрец Лейлы я отказался от трона. Королевская жизнь мне не очень интересна.

Пирис печально покачал головой:

— А ведь я действительно полюбил тебя, Лилиан.

Я цокнул языком, настороженно наблюдая за воинами, которые меня окружали.

— Знаешь, несмотря на все, что тебе обо мне известно, должен сказать, больше всего я ненавижу, когда на меня западают мужики. Таких я готов резать за просто так. Я блевал каждый раз, когда приходил от тебя. Должен сказать, Ольгар Безумный задолжал мне за это…

— Что?! — Он резко вскинулся. — Ольгар?!!

Один из окружавших нас воинов шевельнулся, повел плечами и внезапно заслонил меня от остальных. Я удовлетворенно кивнул, рассматривая широченный разворот его плеч.

— Ну здравствуй, Пир. Давно не виделись. Скажи-ка, что это Камень Дракона делает на алтаре Роя? Никак ты решил его вернуть законным владельцам?

— Убейте их! — Голос Пириса прошипел приказ, наполненный страхом и ненавистью.

Я облизнул губы, рассматривая остальных, но внезапно все воины развернулись и встали рядом с Ольгаром. Один из них тряхнул тяжелой мерной косой и знакомым голосом сообщил:

— Видишь ли… не можем мы этого сделать. Ведь мы все пришли за твоей жизнью, друг мой.

— П-п-предатели?!

— О нет, — покачал головой оборотень. — Совсем не так дело обстоит. Просто все твои воины отправились на вечный покой, и мы решили, дабы не тревожить тебя понапрасну, временно их подменить. Ольгар — хороший Хранитель, а не просто мститель-одиночка. Неужели ты не знал, что у него есть свои люди? Я же всего лишь наблюдатель от Черной Ложи, чтобы перед вопрошающим взором нашего любимого повелителя в подробностях поведать об исполнении смертного приговора, вынесенного тебе.

Я убрал Синее Пламя. Здесь мне было делать нечего. Моя роль сыграна, и актеру пора удалиться со сцены, предоставив драме закончиться как должно.

Пирис сглупил, оставив храм пустым. Он надеялся, что, после того как овладеет Камнем Дракона, он и его горстка верных последователей захватят власть сначала в этом храме, а после и над всеми остальными. Он рассчитывал стать Верховным жрецом. У него вполне могло бы получиться, только вот судьба распорядилась иначе. И у меня возникло смутное подозрение… Я вдохнул свежий воздух ночи, отрешившись от криков и грохота, которые доносились из храма.

"Лейла?"

Она ответила не сразу, хотя ее присутствие ощущалось.

"Это своеобразная отдача долга, Ли. Когда-то Рой спас меня. Это было очень давно, наша ненависть еще не проявила себя. Этот его поступок был полон корысти, но он имел место. И сегодня я отдала долг. Тем более Пирис, овладев Камнем Дракона, стал бы очень опасным противником, намного опаснее, чем Растин сейчас. И кто знает, чем бы могла окончиться ваша встреча, уже после обретения им силы. Я не против перемен, но Растин в противниках предпочтительнее безумного Пириса, чьи планы простирались еще дальше. Камень Дракона не зря в свое время был отдан Тьме. Она лучше всех знала, как им распорядиться". Она не договаривала и не говорила всей правды. Но, наверное, я был пока к этому не готов.

"Неважно все это, моя госпожа. История завершена. И певцы могут спокойно сочинять конец легенды об Ольгаре Безумном. А я хочу одного — срочно принять ванну, чтобы отмыться от всех этих омерзительных дней, проведенных в обществе Пириса и в маске принца Лилиана".

"Ты хорошо поработал, мой жрец, — ласково отозвалась моя богиня. И в этот раз ее голос ничем не напоминал голос тринадцатилетней девочки. — Отдыхай. И передай это Хранителю Камня. Я думаю, они пригодятся ему вскоре".

На мою раскрытую ладонь легли две желтые ленты. Я улыбнулся темноте и двинулся прочь от места, пахнущего смертью. Темные явно задержатся здесь до утра. Своих предателей они наказывали жестоко, кроме того, Ольгар явно постарается сделать завершение своей легенды красочным. О Пирисе можно было забыть.




Станислав медленно провел ладонью по зачарованному стеклу. Сильна магия Белой Ложи. В свое время он весьма недооценил ее. За что и поплатился.

— Мой лорд? — раздался тихий голос Корала за спиной. — Вы снова что-то чувствуете?

— Нет, — покачал он головой. — Я просто любуюсь песками нашей тюрьмы. — Он повернул голову и взглянул на своего друга: — Ты сомневаешься?

Корал тяжело вздохнул:

— Да. Я не хотел бы, чтобы моя надежда снова тревожила меня напрасно.

— А я хотел бы, — с небольшого дивана подал голос третий их спутник и друг. — Поэтому не сомневайся, Корал. На Эмире снова зазвучала поступить жрецов Лейлы, и скоро мы услышим грохот.

Станислав медленно кивнул, посмотрев на Винира. В свое время они нашли его в каком-то грязном балагане, где слепой мальчишка за еду предсказывал будущее. У него действительно был дар. Когда он достиг возраста послушника, Лейла вернула ему зрение, позволив увидеть краски мира. Однако он потерял его вновь, когда прошло почти пятнадцать лет их заключения в этой комнате и башне Белой Ложи. Именно тогда надежда начала покидать их всех. Сейчас она возвращалась, так как веры в свою госпожу они не оставляли все годы заключения.




Жрец Лейлы протянул Ольгару ладонь, и тот поднял удивленные глаза:

— Это…

— Моя госпожа сказала, что скоро они тебе пригодятся вновь, — пожал юноша плечами. — Возьми. Их носила сама богиня.

Воин бережно подхватил обе ленты.

— Я в долгу перед тобой, жрец Лейлы.

— Как и вся Черная Ложа, — добавил Кэртис, стоящий рядом.

Сапфировые глаза лукаво сверкнули.

— Сочтемся как-нибудь, воин.

— Обязательно, — кивнул Ольгар.

— Передавай Дэвиду пламенный привет, — хлопнул командующий Темных его по плечу, — и скажи, что я вернусь не скоро.

— Обязательно, командующий, — поклонился воин и повернулся к своему отряду. — Можем отправляться.

К седлу его коня, на которого он вскочил, были приторочены два небольших мешка. Насколько было известно Лилиану, в одном покоился Камень Дракона, а во втором, завернутая в заклинания, — голова Пириса.

А куда направляемся мы? — Оборотень сладко потянулся, разминая мышцы. — Мне кажется, в этом королевстве задерживаться не стоит. В Мигар, — улыбнулся Лилиан, — Говорят, там самые красивые и умелые танцовщицы. Танцовщицы? — вскинул бровь Кэртис. — Вот это да! Ты оторваться за все эти тяжелые, напряженные денечки? Ну не все же мне с мужиками обниматься, — легкомысленно пожал плечами юноша. — Девушки же приятнее. Я разве ж спорю, — ухмыльнулся темный. — В Мигар, значит, в Миягар. Я тоже люблю посмотреть на танцы.




Глава 2

Танцы Мигара


Кэртис с наслаждением вытянулся на постели в полный рост, даже не сняв сапог.

— Тьма всемогущая, как же я устал-то! Я и не думал, что найти гостиницу будет так сложно. Все просто-напросто забито.

Лилиан аккуратно стащил с себя плащ и бросил его на спинку ближайшего стула.

— В городе праздник, чего ты хотел. Однако я не предполагал, что у тебя на руках такое количество золота.

Оборотень фыркнул:

— Я все-таки не простой воин, а главнокомандующий войсками Тьмы. И мне уже порядком надоели эти дешевые забегаловки, где мы с тобой постоянно останавливались, да и под открытым небом наночевался вдоволь. Хочу мягкой постели и комфорта, соответствующего моему положению. Ты как принц все-таки должен меня понимать.

— А ты, оказывается, неженка, — усмехнулся жрец.

— Мур-р-р, — отозвался тот с постели, — Кстати, а ты не в курсе, что конкретно празднуют в этом городе?

— Случайно в курсе, — задумчиво отозвался Лилиан. — Правда, не ожидал, что мы попадем на это торжество.

— И? — Кэртис приподнялся на локте. — Я так понял, что это как-то связано с обещанными мне танцовщицами.

Лилиан сел на край постели, неодобрительно разглядывая единственную кровать в этой комнате. Он тяжело вздохнул.

Чудо что вообще удалось получить такую неплохую возможность передохнуть в нормальных условиях. А ночевать бок обок с Кэртисом уже не в первой.

— Связано. Я сам никогда не видел, но мне рассказывали, что этот праздник проводится раз в три года. В Мигар съезжаются со всего континента лучшие танцоры Эмира, чтобы соревноваться в своем искусстве с коллегами. Причем танцами здесь считаются не только привычные в твоем понимании телодвижения под музыку.

Оборотень заинтересованно вскинул бровь.

— Сигал рассказывал, что участников делят на несколько категорий, в зависимости от стиля танца, и для каждой группы соревнующихся выделяют один день. Таким образом, праздник продолжается несколько дней и участники могут приехать только на свой конкретный турнир.

— Хм, — отозвался Кэртис. — Неужели даже танцовщицы из кабаков могут соревноваться?

— Этому направлению посвящен отдельный конкурс, — усмехнулся жрец. — Все-таки Мигар — портовый город, как и многие другие в Прибрежных королевствах, и большинство его жителей связывают свою жизнь с морем. Девицы, танцующие в кабаках для матросов, — что может быть ближе такому городу?

Темный рассмеялся:

— Все интереснее и интереснее, Лиани. А откуда твой Сиган столько знает о Мигаре? В особенности о празднике Танца?

Странная, почти пасмурная полуулыбка скользнула по губам юноши.

— Это его родной город. Только я сомневаюсь, что здесь любят об этом вспоминать.

— Вот как… — Взгляд из-под полуопущенных ресниц и смена темы: — Какие еще турниры предусмотрены?

— Танец Восточной империи, танец аристократии, танец бродяг, танец кабаков, свободный танец без границ, танец воина…

— Какой-какой? — Кэртис встрепенулся.

Лилиан вздохнул, он уже понял, что разговор затягивается. Поэтому скинул сапоги, неодобрительно бросив взгляд на все еще обутого спутника, и забрался с ногами на постель, завалившись на подушки. И, только устроившись поуютнее, ответил:

— Так и знал, что тебя заинтересует именно этот день и турнир. Мигарцы полагают, что каждый воин, достигший определенного уровня искусства в военном деле, уже фактически танцор. Таких они называют танцорами со смертью. Заслужить подобный титул желает каждый, кто хотя бы раз слышал о состязаниях в Мигаре. В этом турнире самое малое количество участников, их отбирает победитель предыдущего. Кажется, там замешана какая-то магия, но я не уверен: Сиган не любил распространяться на эту тему. Несмотря ни на что, он все же патриот.

— Даже если Лейла прикажет ему стереть его родной город с лица Эмира? — почти вкрадчиво поинтересовался Кэртис.

Лилиан запнулся и растерянно посмотрел на оборотня.

— Трудно сказать, — наконец медленно проговорил он. — Лейла… я честно не знаю, что ответить тебе на это вопрос, Кэрт. Что ты делал бы, если бы Тьма отдала тебе такой приказ?

Оборотень пожал плечами и снова упал на спину, прикрыв глаза.

— Знаешь, когда Дэвид задал мне этот вопрос, я долго находился в замешательстве. Но и сейчас я отвечу тебе так же, как тогда ему. Когда я получу такой приказ, тогда и посмотрим.

— Тебе просто нравится издеваться надо мной и моей религией, не так ли?

Тот улыбнулся одними уголками губ:

— С тобой я начал узнавать новые грани веры в богов или богам… Кто бы мог подумать, что "любимец бога" — это говорят не просто так… Но давай вернемся к празднику Танца и танцорам со смертью. Значит, ты не знаешь, как проходит отбор именно на этот турнир?

— Не знаю, — почти кротко отозвался Лилиан.

— А в чем выражается такой танец, Сиган тебе рассказывал? Воины сражаются друг с другом?

— Нет, — тихо отозвался жрец. — Они сражаются сами с собой, а окружающие видят настоящий танец воина с его оружием. Сиган говорил, что у настоящих танцоров со смертью слышно даже музыку, которая звучит из ниоткуда потому, что сама Смерть приходит станцевать с ними.

— Вот почему такое название, — задумчиво заметил оборотень. — Лиани…

— А ты хотел бы станцевать со Смертью? Юноша тяжело вздохнул:

— Ты сегодня задаешь сложные вопросы, Кэрт.

— Такой уж день сегодня, — отозвался он и повторил: — Такой уж день. Так ты ответишь мне?

— Хотел бы. — Ответ прозвучал почти неохотно. — Говорят, если заглянуть в глаза своей смерти, то можно понять, кто ты есть на самом деле.

— А ты не знаешь, кто ты?

— Я не всегда уверен, — сказал он так тихо, что если бы неострый слух оборотня, то он мог и не услышать его.

Темный закрыл глаза и слабо улыбнулся: все-таки его спутник, в сущности, такой мальчишка. Хотя и Верховный жрец одной из самых кровожадных богинь Эмира.

Они прибыли в этот город рано утром и едва смогли пробиться сквозь толпу на улицах. Что будет твориться к полудню, сложно даже представить. Но им повезло на воротах. Стража, оглядев их арсенал, как-то довольно быстро пропустила обоих, почти не задерживая и быстро приняв пошлину. Кэртиса удивило только одно: их оружие не опечатали, разрешив его свободное ношение. Однако в разных государствах и городах свои порядки.

И все-таки оборотня насторожил цепкий взгляд одного из стражей, которым тот окинул Лилиана и его лук, что, в отличие от Синего Пламени, не был "живым" оружием, и поэтому его невозможно было спрятать.

Что-то тревожило оборотня, но он никак не мог выудить из своего сознания, что именно. Разговор о танцах и турнирах немного отвлек, но, когда Лиани замолчал, тревожное чувство снова вернулось. Странно, но его отголоски появились, еще когда они пересекли границу Прибрежных королевств. Только они были настолько неявными, что Кэртис не обратил на них внимания. Да и история с Пирисом позволила предположить, что его тревога касалась именно этого ублюдка. Однако каждый раз, когда они въезжали в новый город, это чувство усиливалось. И в Мигаре оборотень уже не мог игнорировать его.

— Лиани…

Но ответом ему было тихое сопение. Жрец незаметно уснул, утомленный городской суетой и поиском гостиницы. Да и после операции с Пирисом он толком не отдыхал, словно стремясь уйти от города, где был казнен воин Роя, как можно дальше.

Темный сел в постели и только покачал головой, разглядывая красивое лицо своего спутника. Сейчас он ничем не напоминал ни холодного, но изнеженного принца Лилиана, ни яростного жреца богини. На подушках дремал усталый юноша. Кэртис заметил, что у него наметились тени под глазами. И это была не только физическая усталость. Последние годы для Лилиана были наполнены событиями, которые не давали ни единой передышки. Да и до этого постоянная борьба за выживание.

— Ты прав. — Тихий девичий голос застал темного врасплох. — Ему требуется отдых.

Богиня обнаружилась в ногах своего жреца. Она сидела скрестив босые ноги и печально разглядывала Лилиана.

— Но заставить его отдохнуть будет непросто. Он не знает, что это такое. Для него существует только постоянное движение.

Кэртис вздохнул:

— Великая госпожа, я ведь так инфаркт мог заработать.

— Ты заработаешь, как же! — бросила недоверчивый взгляд в его сторону девочка. — Послушай, темный… Я знаю, что ты стал ему хорошим другом, и я только приветствую эту дружбу. Но я его богиня, а он мой Верховный жрец. И столько всего надо сделать, с чем может справиться только он.

— Например, освободить твоего предыдущего Верховного жреца?

— Да, — вздохнула она. — Станислав может взять на себя достаточно большой груз. Это позволит дать Ли передышку хотя бы в пару месяцев. Но если он в этот период вернется домой в Мирейю, то с головой погрузится в проблемы королевства и будет все силы тратить на помощь своим братьям.

Оборотень насторожился:

— Госпожа, что ты хочешь?

На лице Лейлы неожиданно появилось просительное выражение.

— Возьми его к себе в Черную Ложу. Темный аж поперхнулся:

— Что?!

— Пусть он поживет у тебя, — терпеливо повторила богиня. — После того как вы освободите Станислава. Он же помог вам с Пирисом, хотя ему это дорогого стоило. Ли очень не любит вспоминать времена, проведенные с Регилом, но ради тебя он это сделал.

— Ради меня? Разве это не было отдачей долга Ольгару? — попытался увильнуть Кэртис, уже понимая, что не удастся, потому что богиня была абсолютно права.

— После этой истории с Пирисом Ольгар стал должником Ли и он сам это признал. — Богиня стала серьезной. — И ты это слышал.

— Да, — сдался Кэртис. — Госпожа, вы ведь сами понимаете, что меня не надо уговаривать. Лиани стал мне не просто другом. Я предан ему не меньше, чем Дэвиду.

Лейла с пониманием улыбнулась:

— Он стал частью твоей семьи.

— Вот мама-то обрадуется новому сумасшедшему сыночку, — проворчал оборотень уже в пустоту.

Он поднялся с постели, подошел к стулу, на котором висел плащ Лилиана, и укрыл им жреца, так как пытаться извлечь из-под юноши хотя бы покрывало представлялось невозможным.

— Что ж, думаю, мне стоит сходить разведать, что здесь к чему, — задумчиво сообщил он спящему другу. — Ну и раздобыть нам обед.

Послушный своей усилившейся тревоге, оборотень наложил простенькое охранное заклинание на комнату, когда закрыл за собой дверь.

Меня разбудил настойчивый стук. Лениво приоткрыв глаза, я некоторое время наслаждался зрелищем запертой двери, которая как раз находилась напротив кровати. Похоже, лицезреть постояльцев рвется не персонал гостиницы, а кто-то более высокого положения.

Закончив рассуждения и уговоры себя любимого встать, я решил, что, наверное, такое упорство стоит уважить, поэтому все же решил подняться, так как Кэртиса поблизости не наблюдалось. Видимо, оборотень вздумал прогуляться, пока я нечаянно задремал во время нашего с ним разговора.

Обнаружив, что меня накрывает и согревает мой собственный плащ, я даже умилился такой заботе друга, однако выпутался из ткани и побрел отпирать замок. Хотелось спать.

Едва я коснулся ручки, как по ту сторону раздались приглушенные голоса. И по насмешливым интонациям одного из них явственно угадывался мой спутник.

— Не открывает? — Можно было поверить в искреннее сочувствие, если бы не легкая ехидца под пушистым одеялом заботливых интонаций. — Он, наверное, решил, что стук ему снится, или же просто считает: раз люди постучались так вежливо, то на самом деле не собираются с ним встречаться.

— Вы один из приезжих, которые остановились здесь? — спросил уверенный голос, глубокий, привыкший отдавать приказы и видеть, что их выполняют.

— Ну да, а у вас к нам какое-то дело? — теперь уже ответил голос Кэртиса, почти вальяжный, барский.

— Не к вам. К тому, кто находится за этой дверью.

— Ну раз он не открывает сам, я думаю, что смогу передать ему ваше дело, а он уж тогда решит, впускать вас или нет, уважаемый…

— Сабир. Мое имя — Сабир Лиарис.

Мгновение тишины, в котором угадывалось, как меняется отношение Кэртиса к человеку за дверью.

— Я слышал твое имя, Сабир Лиарис. Оно довольно известно.

Да уж, я качнул головой, известно. Тот, кто обошел большую часть Эмира собственными ногами, о ком сложили песни… Сколько найдется людей, либо готовых убить его при первой встрече, либо пасть ниц в благодарности! Имя этого воителя гремело по всему Эмиру. Хотя он и называл себя просто наемником. Но о его полководческом гении знали многие, в том числе не понаслышке. Я до сих пор помню, как бушевал Регил, когда получил отказ этого человека поступить к нему на службу.

— Но я не понимаю, что тебе нужно от моего друга, Сабир Лиарис. Вы вряд ли когда-нибудь встречались.

— Меня привела сюда Нить Выбора, — произнес спокойный голос, лишенный тревоги. — Я распорядитель турнира танцев со смертью, который состоится через два дня. Твой друг не собирался принять в нем участие?

Я наконец шевельнулся и потянул за дверную ручку, открывая проход.

— Лиани? — Оборотень обернулся и констатировал: — Мы тебя разбудили. Паршиво выглядишь.

— Я хочу спать, — спокойно ответил я. Секунду подумал и улыбнулся; — А еще есть.

Седой, пожилой воин с некоторым интересом взглянул на меня. Он был высокий. Намного выше меня. Поджарый, похожий на волка — вожака стаи, который никогда не промахивается при прыжке к добыче. Его хищные глаза на какое-то мгновение напомнили мне Пириса, однако это ощущение очень быстро пропало. Словно его и не было.

— Что такое эта ваша Нить Выбора? — поинтересовался я.

— Это магия. Она приводит меня к тем, кто жаждет принять участие в турнире танцев со смертью, кто достоин этого.

— Вот как? — задумался я. — Жаждут… и достойны. Значит, я из таких?

Воин медленно кивнул:

— Нить Выбора привела меня к тебе, незнакомец.

— Это судьба, — внезапно улыбнулся Кэртис. — Ты примешь это приглашение? Я бы хотел посмотреть на твой танец.

— А что мы с тобой, по-твоему, делали в первый же день нашего знакомства?

— Так-то было в битве, — хмыкнул оборотень. — А посмотреть, как ты танцуешь со смертью один на один — это занимательное зрелище. Особенно с твоим мечом.

— Лилиан Катани. — Я взглянул пришельцу прямо в глаза и успел заметить тень удивления на дне зрачков.

— Я знал одного Катани, — наконец сообщил воин. — Только его звали Регил.

— Я тоже имел несчастье его знать, — утвердительно кивнул я. — Что мне нужно для того, чтобы принять участие в турнире, господин Сабир?

— Сегодня вечером, на закате солнца, явиться на главную площадь. С тем оружием, которое будет вашим партнером в танце. Там пройдет регистрация участников и вам объяснят все правила.

— Хорошо, я буду, — ответил я и, развернувшись спиной к этим двоим, отправился обратно в постель.

— Я провожу вас, Сабир Лиарис. — Учтивый голос Кэртиса и скрип закрываемой двери — то, что я услышал, прежде чем моя голова коснулась подушки и я снова погрузился в сон.

— Ваш друг выглядит очень уставшим. — Сабир заговорил только у самой лестницы, ведущей на первый этаж гостиницы.

— Ему надо отоспаться, — пожал плечами оборотень. — Не волнуйтесь, вечером он будет совсем другим.

— Я действительно знал Регила Катани, — внезапно добавил воин. — И этот мальчик похож на него чертами лица, словно сын на отца. Но тлеющий огонь в глубине его глаз совсем другой.

Кэртис приостановил шаг и взглянул на собеседника:

— Я ни разу не слышал, чтобы Лиани называл его отцом, разве, что когда он произносил формулу отречения вместе со своими братьями.

— Значит, в этот раз в турнире примет участие настоящий, принц, — покачал головой Сабир. — Но я не слышал вашего имени, господин.

— Кэртис Эро.

— Вот как, — помолчав, произнес пожилой воин. — И это имя мне знакомо, господин. Что главнокомандующий Черной Ложи и юный принц забыли в нашем городе?

— Мы здесь проездом. Ли требуется здоровый сон в нормальной постели, а мне надоело питаться походной едой, — обезоруживающе улыбнулся оборотень. — Мы даже не знали, что в Мигаре в разгаре праздник Танца.

— Позвольте задать вам еще один вопрос, лорд Эро. Тревога, которая ела темного изнутри, шевельнулась, словно напала на след.

— Задавайте, Сабир Лиарис.

— Ваш друг Лилиан когда-нибудь был на море?

Кэртис перестал улыбаться, теперь он понял, почему все это время испытывал странное чувство беспокойства.

— Я не обещал ответить на ваш вопрос.

— Да, — согласился воин. — Но мы оба понимаем, что он не требует ответа. Пока вашего друга защищает закон об участниках праздника, но, как только турнир закончится, я задам этот вопрос еще раз, уже ему самому.

— Это был риск с самого начала, — пожал я плечами, набрасываясь на еду.

— Так что мы будем делать? Удирать?

Я не мог ответить сразу, так как зубы увязли в восхитительном мясе, которое, наконец, попало ко мне в рот. Но я мог поднять удивленные глаза.

— Да, ты прав, — кивнул мой друг. — Они не позволят нам уйти просто так. Иначе бы Лиарис не пообещал повторить свой вопрос после турнира. Вся стража предупреждена, думаю, и за гостиницей установили наблюдение.

Я проглотил свою еду и улыбнулся:

— Неужели ты думаешь, я откажусь от участия в турнире, Кэрт?

— Даже в мыслях не было. — Оборотень был абсолютно серьезен, — Я слишком хорошо тебя знаю.

— Тогда почему ты так странно на меня смотришь? Улыбка Кэртиса была хищной.

— Мне нравится смотреть, как ты ешь.

— Просто это не наша собственная стряпня. — Я почувствовал себя виноватым.

— Понимаю, — хмыкнул он. — Сам, пока ты спал, наелся до отвала. Приятно чувствовать, что можно питаться не только походным пайком. Ощущение комфорта, избыток свободного времени — это действительно расслабляет.

— Господа желают еще что-нибудь заказать? — Мелодичный голосок заставил меня поднять голову на служанку, которая замерла рядом с нашим столом. Я пораженно разглядывал чистое, светлое лицо девушки. Она совсем не походила на официанток, которых я привык лицезреть. Невинное выражение серых глаз в обрамлении черных густых ресниц. Почти девочка…

Я выдохнул:

— Ты кто?

— Я Мира, господин, дочь хозяина гостиницы, — рассмеялась она, прикрыв ладонью рот.

— Ты очень красивая, Мира, — тихо заметил я.

— Спасибо, господин. Вы тоже. — Она лукаво улыбнулась. — Так вы желаете что-нибудь еще из нашей кухни.

— Еще порцию этого восхитительного мяса и кувшин вина, — кивнул я.

— Сию минуту, — поклонилась она и летящей походкой удалилась.

Я взглянул на изрядно удивленного оборотня:

— Что с тобой?

— Ну, — протянул он, — это я хотел бы спросить у тебя. Я еще ни разу не видел такой реакции. Девушка, конечно, симпатичная…

Я покачал головой.

— Кэрт, я жрец Лейлы. Я смотрю глубже. Она не просто симпатичная девушка, она прекрасна. Такой чистой души я еще ни у кого не встречал.

— Хм, — он взглянул в сторону, куда ушла Мира, — чистая душа? Я что-то припоминаю о жрецах Лейлы и Проклятии чистой души. По-моему, даже какая-то трагическая песня была поэтому поводу…

Я кивнул:

— Была. Правда, я никогда ее не слышал, а Лейла отказывается знакомить меня с этим творчеством, утверждая, что тот, кто написал ее, был полной бездарностью.

— А суть?

Я задумчиво посмотрел на остатки мяса, оно неумолимо остывало, и вздохнул:

— Ну знаешь, в чем главная разница между жрецами Роя и жрецами Лейлы?

— Вы не приносите в жертву оборотней, — усмехнулся он.

— Насколько мне известно, приносили, — покачал я головой. — Просто не так маниакально гонялись за вами. Но ты мыслишь в правильном направлении. И те и другие практикуют человеческие жертвоприношения, как бы это ни называли сами, суть не меняется. На алтаре или в бою, но мы убиваем для своих богов. Только…

— Только?

— Жрецам Роя дозволено пытать и убивать в свое удовольствие любого, кто может попасть в их руки. Кровь есть кровь, чью бы ты ни пролил, — таков их девиз. У жрецов Лейлы во все времена был один запрет. Нельзя убить того, чья душа чиста. Ночь должна освещаться луной или светом звезд, пусть даже слабым. Такие, как Мира, встречаются раз в жизни, причем не каждому. Для бога мрака он стала бы лакомым кусочком. Поглотить чей-то свет — это в его природе. Но Лейла не такая. Я не знаю почему, но закон касательно чистых душ весьма строг.

— Значит, действительно существует Проклятие чистой души?

— Да. Это Боль.

— Боль? — Он повторил это, правильно понимая суть слова, именно Боль с большой буквы. Я кивнул.

— Больше я ничего не знаю. Разве что можно искупить грех. Но для этого надо найти такую же чистую душу.

Кэртис покачал головой:

— При условии, что подобные ей встречаются раз в жизни и что тебя наказывают Болью? Жестоко.

— Возможно. — Я улыбнулся. — Но я не хотел бы, чтобы такие, как Мира, исчезали. Красоты станет меньше в этом мире.

— В этом ты прав, — задумчиво отозвался оборотень.

В этот момент Мира с подносом снова появилась рядом, лучезарно улыбаясь.

— О, — укорила она, — вы так ничего и не съели. Когда остынет, это блюдо не такое вкусное.

— Ну что вы, красавица! — Кэртис пододвинул мою тарелку к себе. — Вы угощайте этого обжору, а я довольствуюсь остывшей порцией. Мне так даже лучше, язык очень чувствительный.

Она рассмеялась, ставя тарелку с дымящимся мясом передо мной и кувшин вина на середину стола. Потом выпрямилась и неожиданно серьезно посмотрела на меня:

— Вас правда избрали принять участие в танцах со смертью? Я чуть не поперхнулся:

— Откуда…

— Сабир Лиарис весьма известная личность, — хихикнула она. — Я желаю вам удачи. Мне кажется, вы достойны победы.

— Спасибо… — Я немного растерянно посмотрел ей в след.

— Ешь, — толкнул меня в плечо усмехающийся оборотень. — А то я подумаю, что еще чуть-чуть — и ты влюбишься.

— Запросто, — отозвался я, набрасываясь на мясо. За дверью гостиницы вечерело, а к закату надо было поспеть на площадь. Мне было интересно, с кем придется столкнуться в турнире.

Воинов, выбранных для состязания, оказалось действительно немного. Всего восемь человек. Считая меня и самого Сабира.

Долговязый солдат из Восточной империи, чьим оружием были боевые веера. Он двигался словно змея. Опасный противник, впрочем, как и все остальные. Вторым был настоящий великан с тяжелой секирой, но в то же время, несмотря на его грузность, я чувствовал, каким стремительным и легким мог он быть.

Следующий — молчаливый смуглый воин с легкой саблей и луком за плечами, явно из пустынь, к которым мы с Кэртисом направлялись. Рядом с ним отдыхал невысокий, с изуродованным шрамами лицом мужчина, из-за голенищ его сапог выглядывали рукоятки стилетов. Самым шумным оказался гибкий, разряженный тип со шпагой. Но раз он здесь, значит, вся его атрибутика — это не просто так. И последний, точнее, последняя — женщина-наемница с простым мечом на поясе. Она стояла чуть в стороне, словно отделяя себя от остальных участников.

Сам Сабир Лиарис, который осматривал воинов и их оружие, пришел с боевой косой. Я решил, что демонстрировать свои таланты ни к чему, и еще в гостинице вызвал Синее Пламяк себе, — так что пришел я сюда уже с мечом за спиной.

— Не слишком ли твое оружие для тебя тяжеловато? — Я обернулся на голос и встретился взглядом с насмешливыми глазами долговязого с веерами.

— Уж какое есть, — усмехнулся я в ответ.

— Хороший цвет помады. — Его ухмылка была намного шире моей.

Я искренне обрадовался:

— Правда? Благодарю вас! Кто-то из воинов фыркнул.

— А ты не слишком молод? — И снова этот блеск в глазах.

— Молод или стар, — тихо ответил я, уже без улыбки взглянув в глаза этому забияке, — смерти все равно. Когда ты в бою, ты борешься за свою жизнь. И каждый раз, вступая в схватку со смертью, ты не говоришь, ей молод ты или стар. Ты просто дерешься.

Он внезапно кивнул:

— Я так и понял, что тебя не просто так выбрали.

— Ваше высочество, покажите ваш меч. — Голос Сабира был прохладно нейтральным.

У долговязого расширились глаза, а я, извлекая Синее Пламя из ножен, заметил:

— Можно просто Принц.

— Да, я слышал, — тихо ответил он. — Вы действуете одной рукой?

— Это весьма обескураживает некоторых моих противников во время схватки, — серьезно объяснил я.

— Понимаю… — Он провел кончиками пальцев по рукояти моего меча. — Великолепное оружие. Как оно к вам попало?

Я подхватил Синее Пламя и снова спрятал в ножны.

— Господин, Сабир, если вас интересует, не добыл ли я его водном из морских сражений, то вынужден вас разочаровать. Этот меч я получил задолго до того, как впервые увидел море.

— Хорошо, — кивнул воин.

Он отвернулся и направился в сторону женщины-наемницы. Она была последней, кого он должен был проверить. Долговязый с удивлением рассматривал меня.

— Впервые вижу Лиариса таким напряженным. Чем-то ты ему не нравишься. И совсем не цветом своей помады.

— Своими друзьями, — светло улыбнулся я. — Особенно одним из них.

— Карат Долговязый, — протянул он руку.

— Лилиан Катани, Принц, — пожал я его ладонь.

— Интересный ты парень, Принц.

— Многие так говорят, — пожал я плечами, внимательно наблюдая за Сабиром. Тот закончил осмотр оружия и повернулся к участникам: — Сейчас будут объявлять правила. Думаю, стоит подойти ближе.




Глава 3

Турнир


Кэртис проснулся мгновенно, словно и не спал. Просто в какой-то момент открыл глаза, впитывая в себя утро. Когда его тело и сознание доложили, что он в безопасности и есть еще время, оборотень позволил утренней истоме пробежать по всему телу.

Рядом, почти свернувшись клубком, спал жрец Лейлы. Оборотень усмехнулся, рассматривая лицо друга. В какой-то момент поза Лиани напомнила ему, как он в свое время спал вместе с младшим братом. Эрик тоже предпочитал сворачиваться клубком, словно пытался согреться. Только вот Ли редко спал в такой позе. Чаще всего Кэртис наблюдал, как юноша удобно устраивался на животе, желательно на краю постели, готовый в любой момент скатиться кубарем, подхватывая оружие.

Лилиан беспокойно шевельнулся, его лицо исказила почти болезненная гримаса. Оборотень вздохнул, протягивая руку уже не в первый раз он будил жреца, после той истории с Пирисом. Наверное, стоило все-таки найти комнату хотя бы с раздельными постелями. Юношу беспокоило прошлое. Этот шрам еще долго будет ныть и мешать Лилиану, Кэртис готов был в том поклясться. Проблема состояла в том, что это могло в какой-то момент очень сильно навредить жрецу.

— Лиани… — Кончики пальцев коснулись обнаженного плеча.

Сапфировые глаза резко открылись, разглядывая друга.

— Пора вставать, — мягко сообщил оборотень.

— Спасибо, — чуть помолчав, ответил тот и медленно выпрямился.

— Опять кошмары?

Лилиан бросил на него задумчивый взгляд:

— Похоже, я немного боюсь.

— Шутишь? Ты — и боишься? — искренне удивился оборотень.

— Ну я бы сказал… нервничаю, — слабо улыбнулся тот.

— Тогда это мне вполне понятно, — подмигнул Кэртис. — Не знакомая магия всегда заставляет нервничать. А ты собираешься ступить в самый ее эпицентр.

Жрец потянулся, становясь снова самим собой.

— Да уж. Ты знаешь, что вчера рассказала мне Лейла об этих танцах со смертью?

— Понятия не имею, — ухмыльнулся мужчина, — Я весь день провел на турнире красоток — любовался танцами Восточной империи.

— То-то я подумал, что пол в нашей комнате какой-то влажный, — возмутился жрец, лукаво блестя глазами. — Ты закапал его слюной!

— Вот еще, — обиделся оборотень. — Это девушки по мне сума сходят. Мой кошачий взгляд сражает их наповал.

Лилиан вскинул бровь:

— Ты уверен, что провел день именно на турнире танцев?

Широкая, довольная улыбка кота, дорвавшегося до дармового угощения, говорила сама за себя.

— Ну ты хваткий, кошак! — восхитился жрец.

— Еще какой, — гордо кивнул тот. — Победительница турнира…

— О, тогда я удивлен, что ты вообще пришел ночевать в гостиницу, — прищурились сапфировые глаза.

— Как я мог оставить тебя страдать от одиночества в пустой холодной постели? — Кэртис тяжело вздохнул.

Лилиан расхохотался и швырнул в оборотня подушку:

— Извращенец! Я всегда знал, что с темными надо держать ухо востро!

— И это правильно! — Подушка вернулась к юноше, но тот отскочил. — Ударят по такому острому уху и порежутся!

— Тогда понятно, почему у всех оборотней уши заостренные, — с видом ученого, открывшего истину, кивнул жрец. — Это форма самозащиты. С их-то вредным характером!

— У кого это вредный характер?! — возмутился темный. — Да мы… мы… самые…

— Черные и пушистые, — еще активнее закивал юноша. — С клыками по самое пузо.

— Ах ты… — задохнулся от возмущения оборотень. — Зараза жреческая!

Подушки были отличным метательным орудием, только вот оба противника оказались достаточно прыткими и ловкими. Эта комическая битва, сопровождавшаяся дружным хохотом, могла бы продолжаться долго, если бы одна из подушек не врезалась в прямоугольник окна, которое отозвалось жалобным хрустом.

Оба полуголых и растрепанных приятеля замерли, прислушиваясь. Кэртис укоризненно покачал головой:

— По-моему, мы чуток увлеклись.

— Да уж. Не ожидал, что главнокомандующий Темных предпочитает биться на подушках, — ехидно отозвался жрец Лейлы.

— Много ты понимаешь, — фыркнул тот. — Мы с моим младшим братом такое вытворяли, тебе и не снилось. Но если ты меня выдашь, — зеленые глаза опасно прищурились, — месть будет ужасной.

— Не выдам… — Улыбка Лилиана стала неожиданно грустной. — Жаль, я с братьями так не веселился в детстве.

Кэртис вздохнул и проворчал:

— Заведешь детей, с ними наверстаешь. Черные брови взлетели.

— Ничего себе прогнозы, друг мой.

— Ладно, — махнул на него рукой оборотень. — Мне кажется, стоят умыться и пойти позавтракать. Эта разминка разбудила во мне зверский аппетит. А за завтраком ты мне поведаешь историю о танцах со смертью, которую тебе рассказала Лейла.

— Договорились, — серьезно кивнул юноша.

— Ну так, что поведала тебе твоя богиня об этих состязаниях воинов? — Кэртис с наслаждением поглощал непрожаренный бифштекс с кровью и все более приходил к мысли, что Лилиан оказался прав: Мира действительно самая прекрасная девушка на свете, поскольку позаботилась о специальной порции для него.

Жрец пожал плечами.

— Мы с тобой оба правильно рассудили о магии этого танца. Мало того что там присутствует некая Нить Выбора, с помощью которой находят достойного и жаждущего сразиться участника, так еще и музыка там будто бы звучит из ниоткуда, когда танцуют лучшие.

— Ну это мы с тобой знали и без богини, — отозвался оборотень. — Это знает каждый мигарец и те, кто постоянно посещает турниры.

— Лейла сказала, что турниры ведут свою историю с самого основания города. Их ввел первый правитель. Он же установил правила.

— Этот парень любил танцы?

— Не то слово. Он и был первым танцором со смертью. Я тут услышал легенду-балладу, когда прогуливался по городу. Про то, как из моря вышел юноша и на том месте, где остались его первые следы, был основан город.

— Он что, из сирен был? — удивленно вскинул бровь оборотень.

— Ни легенда, ни певец ничего толком не сказали.

— И ты отправился к Лейле?

— Не совсем, — улыбнулся Лилиан. — Ты же знаешь. Она сама чувствует, когда ответы мне просто необходимы.

— И? — нетерпеливо подтолкнул его темный. Сапфировые глаза поднялись на него, и очень серьезный голос произнес:

— Она сказала, что он был демоном.

За столом наступила тишина. Кэртис откинулся на спинку стула, задумчиво теребя кончик косы.

— Это объясняет некоторое ощущение родства с этим городом, — наконец произнес он. — Город, основанный демоном… Пусть это звучит бредом… но у нас кет причин не верить словам богини. Думаю, эту информацию от жителей скрывают.

— Лишь бога знают о ней, — кивнул Лилиан. — Да теперь мы с тобой.

— Значит, танец со смертью на самом деле — это танец демона?

— По словам Лейлы выходит, что так.

— А после того как он основал этот город и учредил турниры танца, что было с этим демоном?

— На город напал очень рассерженный дракон, и правитель ушел с ним сражаться. Он уже не вернулся. Но и дракона больше не видели. В песне говорилось, что они оба канули в морской бездне, но Лейла упомянула, будто бы демон договорился с драконом и тот унес его к двери миров, через которую драконы пришли на Эмир.

— То есть этот парень просто заблудился и от нечего делать основал город, — развеселился Кэртис. — Интересный тип! Хотел бы я с ним познакомиться.

— Думаю, нам это не грозит, — улыбнулся жрец. — Это было очень давно. Во времена основания Прибрежных королевств и бороздящих небеса Эмира драконов.

— А жаль, — искренне вздохнул оборотень. — Я ни одного демона живьем не видел. А кто потом стал правителем?

— Рыбак, который видел, как демон вышел из моря. Он, кстати, стал его первым помощником во всех делах. От этого рыбака и ведет свой род нынешняя правящая династия. Натан Клейорик — прямой потомок этого рыбака. Правда, демона тут называют — Божественное дитя моря. Так что не ошибись, — улыбнулся юноша.

— Я знал, что поступаю правильно, когда решил присоединиться к твоему путешествию. Так много интересного я давно не встречал.

— Лорд Лилиан? — Робкий голос Миры заставил обоих сотрапезников поднять глаза.

— Прекрасная Мира? — мягко улыбнулся Лилиан.

— Вам все понравилось?

— Завтрак великолепен, — серьезно отозвался жрец.

— Я… — Девушка немного замялась. — Я хотела пожелать вам удачи в сегодняшнем турнире.

Юноша поднялся на ноги. Они с Мирой оказались фактически одного роста, но сегодня это не смутило жреца Лейлы. Он ласково коснулся губами мягкой щеки:

— Спасибо, прекрасная Мира.

Девушка зарделась.

— Я приду посмотреть, лорд Лилиан. — Она развернулась и убежала, Кэртис только присвистнул:

— А кто-то с утра расписывал, какой я везунчик. Вот она — удача!

Лилиан медленно повернулся и задумчиво ответил:

— Ты неправ. Она просто… чистая душа.

— Которой ты явно понравился, — усмехнулся Кэртис. — Что делать будешь, если выиграешь турнир?

Жрец сел на свой стул. Его брови непроизвольно сдвинулись.

— Знаешь, что-то меня беспокоит. Но я пока не могу понять, что именно.

— Это из-за девочки?

— И да и нет, — отозвался он, тщательно обдумав предположение друга.

— Ты сам сказал, что нервничаешь, — напомнил Кэртис. — Это может быть причиной?

— Возможно, — вздохнул Лилиан. — Вполне возможно. Ты знаешь, я объедаться не буду. Все-таки на турнир нужно прийти в легкой форме.

— Тогда я съем твою порцию, — обрадовался оборотень.

Праздник начался с парада, в котором мне пришлось принять участие как одному из претендентов. Буйство красок и восторженные крики толпы. Нам под ноги бросали цветы. Карат Долговязый шагал рядом со мной и весело улыбался, наступая на яркие розы. Мы маршировали парами. Первыми — Сабир и великан с секирой, следом — мы с Долговязым, потом шли женщина-воин и смуглый пустынник, а замыкали шествие тип со стилетами и разряженный хлыщ, который непрерывно кланялся и посылал воздушные поцелуи толпе. Он раздражал.

Благо парад был недолгим, мы всего лишь вышли на главную площадь, где, встав с резного трона, нас поприветствовал повелитель Мигара — Натан Клейорик. Мы выстроились в линию для ответного приветствия.

— Благородные воины, выбранные Нитью для турнира танцев со смертью, — глубокий голос правителя разнесся над моментально притихшей площадью, — я рад видеть вас всех в славном Мигаре.

Мы поклонились.

— Позвольте мне сообщить, в какой последовательности вы покажете свое искусство моему народу. Первый танец принадлежит победителю прошлого турнира — Сабиру Лиарису. Его оружие — боевая коса.

Участник медленно поклонился и вышел чуть вперед. Толпа взорвалась восторженными криками, они действительно любили этого мастера и восхищались им.

— Вторым свое искусство продемонстрирует воин пустыни — Тинар Быстрый. Его оружие — сабля.

Смуглый участник состязания выступил из ряда и легко поклонился.

— Вольная воительница — Сара Даринай. Оружие — меч. Я слышал об этой женщине, когда служил среди наемников.

Она потеряла весь свой отряд, но в одиночку смогла выполнить задание нанимателя. Единственная выжившая. С тех пор она не присоединилась ни к одному из отрядов наемников, оставаясь уникальной одиночкой-наемницей. Гильдия признала за ней это право.

— Карат Долговязый. Визирь Восточной империи, посол великого эмира. Оружие — боевые веера.

Я удивленно взглянул на своего спутника. Тот подмигнул мне, делая шаг вперед. Этот человек знал моего деда. Я только головой качнул. Ничего себе совпадения.

— Воин Белой Ложи — Маган-Великан. Оружие — секира. Белая Ложа. Я перевел взгляд на великана. Возможно, мы еще встретимся. А может, все закончится для Магана уже здесь в Мигаре.

— Барон Адилес — капитан морской гвардии Мигара. Оружие — шпага.

Восторженный рев толпы, когда разряженный франт выступил вперед.

О, как интересно. Мы в свое время с Сиганом изрядно потрепали пару кораблей морской гвардии. Правда, барон нам не попадался.

— Белый Вихрь. Представитель гильдии воров. Оружие — стилеты.

Все с интересом уставились на воина, покрытого шрамами. Нечасто представителей этой гильдии можно увидеть на публичных турнирах. Во всяком случае, столь открыто представленных.

— Лилиан Катани, по прозвищу Принц. Пират из команды Сигана-Убийцы. Оружие — двуручный меч.

Представил так представил! Над площадью воцарилась почти давящая тишина. Я поднял глаза на старшего брата Сигана. У Натана Клейорика были такие же разноцветные глаза, как и у младшего. Сиган говорил мне, что это особенность его семьи. У их отца, и деда, и прадеда был тот же отличительный знак.

Я улыбнулся правителю и уточнил:

— Принц — не просто прозвище, правитель. Это также еще и мой титул принца Мирейи.

Карат повернул ко мне голову, внимательно разглядывая.

— Насколько мне известно, пират, — прозвучал холодный ответ, — король Регил объявил, что нет такого принца в его королевстве.

Я не менее холодно парировал:

— Возможно, король Регил это и сделал, однако вот уже несколько месяцев, как новый король Мирейи — Кириан — восстановил меня в моем праве. И насколько я знаю, я защищен законом турнира о неприкосновенности участников.

Он молча, почти с равнодушием посмотрел на меня и наконец произнес:

— Что ж, воин, прими участие в турнире достойно.

Я обозначил поклон кивком головы. Интересный парень — старший брат Сигана. Очень интересный.

— Так я не ошибся, — долговязый визирь Восточной империи подошел ко мне, — ты сын Тамиры-сорванца. У тебя ее глаза.

Я вскинул бровь:

— Сорванца?

На площади шли приготовления к первому танцу.

— Да, так называли ее во дворце, — улыбнулся он. — Неудержимая, веселая. Я был совсем еще мальчишкой и принимал участие во многих ее проказах, и часто меня наказывали вместо нее. Все-таки принцесса и девочка, а я мужчина и должен был брать всю вину на себя. Но она всегда заступалась за меня и доказывала, когда считала приговор несправедливым.

Я грустно кивнул:

— Похоже на маму.

— Как она сейчас живет королевой? Я не видел ее с тех пор, как она отправилась в вашу страну к мужу.

Я смотрел в его радостное лицо, и не зажившая еще боль разливалась по сердцу волной горечи. Улыбка бледнела на его губах, когда он вглядывался в мои глаза.

— Она умерла, — глухо отозвался я. — Три месяца назад, я и мои братья похоронили нашу мать — Тамиру Катали.

Он отступил на шаг. На его лице появилось растерянное, недоверчивое выражение, словно он даже представить себе не мог, что ее нет.

— Как?

— Долгая болезнь, — вздохнул я. — У нее была тяжелая жизнь. Она держалась, сколько могла. И не сдалась до самого конца. За свою смерть она отплатила виновникам сполна.

Я посмотрел прямо ему в глаза.

— Когда я закончу дела здесь, я доберусь до Восточной империи и явлюсь к своему деду. У меня для него послание от матери. Пусть дождется.

Я развернулся и отошел от визиря. Сейчас нужно было сосредоточиться на поединке. Не до семейных дел сейчас. Разговор может состояться и позже, раз уж судьба свела нас двоих.

На площади для танцоров со смертью было отведено одно место — очерченный линией квадрат. Судя по рассказу Сабира, когда он объяснял правила, именно это пространство в свое время считалось зачарованным первым правителем Мигара и по совместительству первым танцором со смертью. Благодаря ему, турниру не требовалось чье-то судейство. Участники выступали один за другим, а когда состязание завершалось, место, на котором оно происходило, само выбирало победителя, создавая изображение-призрак в центре квадрата.

Многие маги себе головы сломали, пытаясь понять, как действует магия этого места, но, судя по всему, так ничего и не поняли. А позже любые магические изыскания и вовсе были запрещены. Место было объявлено священным, и только участник турнира мог теперь ступить на камни той мостовой. В остальное время этот участок тщательно охранялся специальным караулом. Так это было, судя по рассказу Сабира. Теперь мне предстояло увидеть все собственными глазами.

Над площадью повисла внезапная тишина, и я повернулся, чтобы увидеть, как к квадрату решительно направляется Сабир Лиарис. Турнир начался.

Кэртис только удивленно покачал головой, когда при первом же движении воина откуда-то возникла тихая мелодия. Он явственно ощущал магию, разлитую в воздухе. Сабир… приглашал. И оборотень почувствовал, как мороз прошел по коже, когда он понял, кого зовет на танец воин. Танец со смертью не был метафорой.

Немой ужас вперемешку с восторгом царил сейчас в толпе. Многие даже забыли, как дышать, боясь обратить на себя внимание невидимой гостьи, которая почтила их своим присутствием. Танец Сабира был смертоносно-прекрасным и совершенным. Темный никогда в жизни не видел ничего подобного. И сомневался, что увидит. Этот город… Кэртис едва его заметил, когда снова вздохнул, следя за последним взмахом боевой смертоносной косы танцора-воина.

Несомненно, выступление можно было бы назвать какой-то странной тренировкой, но все-таки это был танец. Теперь оборотень понимал, почему участники сражались именно за звание танцора, а не лучшего воина. Сюда бы Дэвида с его талантом истинного барда. Становилось понятно, почему мало кто слышал о происходящем на турнире танцев со смертью. В Мигаре не нашлось еще певца, который смог бы выразить все это.

Сабир шагнул прочь за линию, уступая место следующему участнику. И снова музыка-приглашение, переходящая в сопровождение самого танца.

Тут были действительно толы" те, кто встречался со смертоносной леди лицом к лицу. И если не уважали, то… любили ее.

Темный покачал головой. Этот турнир — самый короткий и самый впечатляющий из всех.

Но, несмотря на настоящую завороженность происходящим, он ждал выступления Лилиана, чувствуя странную тревогу и… страх? Воины показывали суть своей жизни, буквально выворачивая себя наизнанку здесь, на этой площади. Что продемонстрирует Лиани? Странный, опасный, казалось бы раскрывающий свои тайны без особых сожалений… Кэртис невольно облизнулся. Его друг станет интересным зрелищем. Насколько близко подойдет Смерть взглянуть на его танец?

Когда Лилиан приблизился к черте квадрата — в своих черных одеждах он выглядел неожиданно хрупко, почти мальчишкой, — рядом с Кэртисом откашлялся Сабир. Оборотень с интересом взглянул на подошедшего воина.

— Не хотите пропустить ни мгновения?

— Мне интересно посмотреть на танец того, с чьим именем связано слишком много крови. Именно после его появления Сиган Клейорик, бывший простым пиратом, стал безжалостным убийцей, — с тихой неприязнью отозвался пожилой воин.

Кэртис кивнул:

— Да, Ли рассказывал.

— Он ведь на самом деле очень похож на своего отца, да? — в волчьих глазах Сабира угадывалась непримиримость.

— Нет, — улыбнулся оборотень, задумчиво смотря на первый взмах Синего Пламени, — они совсем не похожи.

А дальше над площадью поплыла мелодия. И словно поняв: это то, что нужно, — Лиани отпустил одну руку, легко удерживая огромный двуручный меч. Толпа дружно ахнула.

Вскоре Кэртис забыл о присутствии воина рядом, он следил за танцем друга. Танец Сабира был самим совершенством, точным и выверенным, но танец Ли… Было в нем что-то даже более сверхъестественное, чем во всех остальных. Сначала движения были плавными, почти неуверенными, словно он делал первые шага, а потом резкий каскад — боль, унижение, жестокость, ярость… взросление.

Узоры лезвия меча напоминали стальные взмахи невидимых крыльев, раскрывающихся в воздухе. Скорость потрясала… Затем движения стали почти томными, но со скрытой все увеличивающейся силой. Надменность, пренебрежение, кокетство, скрытность, изнеженность, — и все это проносилось в стальном вихре, укутывающем фигуру словно кокон.

А потом появился тот Лилиан, которого привык видеть темный. Тот, кто увлек его в путешествие, кого он не мог выкинуть из своей жизни просто так. В какой-то момент юноша словно исчез в слепящем смерче своего меча — и лишь спустя какое-то мгновение появился вновь, но уже совсем другим. Сапфировые глаза смеялись. Это была свобода.

Щеки оборотня коснулся прохладный сквозняк, словно кто-то могущественный и невидимый скользнул мимо. И позвоночник превратился в кусок льда, потому что Кэртис узнал, кто прошел мимо него, стремясь принять приглашение танцора-воина на куске зачарованной мостовой.

Рядом тяжело дышал Сабир. Воин тоже почувствовал, что Смерть в этот раз не просто любовалась зрелищем тех, кто служит ей. Она приняла приглашение танцора.

— Кто он? Что он за чудовище такое? — выдохнул человек. И Кэртис смог оторвать глаза от зрелища на площади, поворачивая голову к воину.

— Нет, вы, люди, как всегда, все перепутали… вот поэтому чудес становится все меньше на Эмире.

Музыка, которая фактически гремела над городом, заставляла танцевать от восторга саму душу слышащего, а в следующее мгновение замирать вместе с сердцем от животного, запредельного ужаса. И в тот момент, когда она оборвалась вместе с последним движением танцующего, каждый испытал болезненное разочарование и одновременно облегчение, расставаясь с этим чувством. Жрец Лейлы стоял на коленях, что-то шепча. И темный мог поклясться, что его плеча касалась в жесте благословения невидимая страшная фигура.

Когда Синее Пламя легло в ножны, а юноша устало поднялся на ноги, его сопровождала тишина, Кэртис рванул к нему в тоже мгновение, как он двинулся с места. И успел как раз к моменту, когда Лиани пересек черту.

Темные сапфиры, в которых отражалось нечто. — Кэртис не стал вглядываться, так как не каждый сможет пережить видение смерти в зрачках друга, — поднялись на оборотня, и слабая улыбка исказила губы жреца:

— Это надо будет как-нибудь повторить. Лет через пять-шесть.

А за его спиной в центре квадрата мерцало призрачное изображение его самого. Лилиан выиграл турнир танцев со смертью.

Я смотрел на правителя Натана. Лицо того было непроницаемым. Наверняка никто из них не рассчитывал, что я смогу победить, учитывая, что Сабир занимал это место последние три турнира. В момент окончания турнира я лишился законного права, обеспечивавшего мою безопасность как участника, но получил новую защиту — неприкосновенность победителя, — до тех пор пока не появится новый.

— Вы удивили меня. — Правитель склонил голову в уважительном поклоне. — Теперь вы беспрепятственно можете появляться и покидать наш город.

— Благодарю, — поклонился я.

— Но я хотел бы удовлетворить свое собственное любопытство, — внезапно добавил он, — прежде чем вы покинете пределы Мигара.

Я удивленно выпрямился.

— На ваше приглашение станцевать сама Смерть откликнулась с благосклонным вниманием, войдя в зачарованный квадрат. Мы все почувствовали это. Неужели вы так близки ей?

— Я научился ее видеть, — пожал я плечами, ничуть не покривив против истины.

— И любить? — Все то же любопытство. И ничего более.

Я задумчиво дернул себя за длинную прядь волос и пожал плечами:

— Не совсем, правитель. Я люблю жизнь, а не смерть. Но ведь жизнь — это одна из ипостасей смерти. Ее зеркальное отражение.

— Интересное рассуждение, — отозвался правитель Мигара. — И однажды я уже слышал нечто подобное от своего младшего брата. Просто никогда не думал, что с таким мышлением можно пойти по столь кровавому пути, теряя самого себя.

Я отрицательно покачал головой.

— Сиган не потерял самого себя. Он просто выбрал определенный путь, терять который не собирается, потому что на нем его мечты могут исполниться. А кровь, которой вы попрекаете и его и меня… Чьи руки она не пачкала? Особенно когда мы стремимся к какой-то цели? Сиган теперь нечто большее, чем простой пират. А если вы считаете, что он превратился в чудовище, почему не хотите сами в этом убедиться? — Я прямо посмотрел ему в глаза. — Или боитесь убедиться, что не поняли своего брата, доверяясь слухам?

Он долго и пристально смотрел на меня. Костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники кресла, побелели. Окружающие нас люди ловили каждое слово и передавали друг другу. Натан Клейорик внезапно улыбнулся, чем напугал половину своей свиты. Да и я едва сдержал невольную дрожь.

— Я слышал, вы великолепный лучник. Настоящий дьявол в этом искусстве. Удовлетворите мое любопытство, покажите свое умение.

Я пожал плечами:

— С удовольствием, правитель. Только мой лук остался в гостинице…

Вперед выступил Сабир, который стоял за спиной своего господина. В его руках я обнаружил собственный лук. Похоже, они подготовились заранее.

Еще несколько воинов вынесли десять длинных узких прутьев, собираясь установить их на противоположной стороне площади. Толпа загудела, предвкушая новое зрелище. Тревога, терзавшая меня с самого утра, внезапно снова возникла, и я задумался, правильно ли сделал, согласившись на это испытание. Но было поздно. Сабир Лиарис невозмутимо подал мне лук и десять стрел с синим оперением из моего колчана.

Чей-то пристальный, тяжелый взгляд сверлил мне спину. Неприятный взгляд. Я украдкой огляделся, попытавшись выявить, кто же этот тип, однако отовсюду на меня смотрели сотни любопытных глаз.

Я встретился глазами с оборотнем, тот ободряюще кивнул. Но ему тоже все это не нравилось. Тревога и ощущение опасности, нависшее над нами обоими, передавалось от меня к нему и наоборот. Десять прутов замерли на грани видимости. Что ж, наверное, стоит как можно быстрее разобраться с этим. За время службы на "Быстром" среди пиратов я развил скорость стрельбы. Поэтому выпустил все десять стрел так быстро, что вряд ли кто заметил какой-либо интервал между ними. Лишь некоторые из участников турнира да Кэртис смогли, наверное уловить, что именно под седьмую стрелу метнулось легкое тело.

Я видел, как взлетел подол юбки и где-то на краю сознания зацепило видение абсолютно счастливых серых лучистых глаз. Солнце вспыхнуло так ярко, что мне на какое-то мгновение показалось, что я ослеп.

— Мира… — беззвучно вывели мои губы. И в то же мгновение зрение вернулось, чтобы увидеть девять из десяти срезанных прутьев и тело на мостовой.

В то мгновение когда дикий, полный мучительной боли крик огласил площадь, из толпы выскользнула темная фигура, закутанная в плащ. Свернула в переулок и остановилась перед отрядом вооруженных людей. Седой воин с молодым лицом соскочил с коня и преклонил колено.

Капюшон соскользнул с головы, открывая сияющее золото волос. Растин улыбнулся:

— Девушка — молодец. И действительно оказалась чистой душой. Думаю, сегодня мы рассчитались за твою руку, Габриэль.

Воин медленно кивнул. Его правая кисть отличалась очень нежной, розоватой, гладкой кожей. Пройдет еще пара месяцев, прежде чем она станет похожа на вторую руку.

— Но смерть пришла к нему на зов. Долго ли продержится Проклятие?

Верховный жрец Роя улыбнулся:

— Я знаю, что он справится с ним. Сколько он промучается — это неважно. Он же не надеялся, что просто так сбежит от нас? Сегодня, смотря на его танец, я окончательно убедился — это достойный противник. И ведь какова плутовка, а? Сын Регила Катали, которого мы так удачно использовали, уничтожая культ Лейлы. Интересно будет понаблюдать за ним и дальше. А сейчас лучше убраться из этого города. К сожалению, Мигар для нас все еще опасен.

— Да, господин. — Габриэль поднялся на ноги и подвел своему повелителю коня.

Далеко в море Сиган упал на палубу "Быстрого", скрученный отзвуком чужой боли.

— Капитан.

Разноцветные глаза резко открылись.

— Тарус…

— С вами все в порядке, капитан? — И настоящая тревога за него.

— Со мной да, — медленно проговорил пират, — а вот с Лилианом… Тарус, меняем курс.

— Куда, капитан?

— Направление. — Прибрежные королевства. — Пират с помощью помощника поднялся на ноги. — Ли нужна наша помощь, я чувствую это.

— Слушаюсь, капитан!




Глава 4

Мира


У нее были серые глаза, которые я запомнил на всю свою жизнь. Лицо позже стерлось из памяти, словно было нарисовано на песке, забылся и цвет волос, я только припоминал, что вроде они были темными. Остались только глаза. Полные торжества и счастья в тот момент, когда моя стрела с синим оперением пронзила ее сердце. Знала ли она, какую боль причинила мне?

Удивительно, но даже Проклятие чистой души не могло заглушить мою боль. Мир погряз в крови и войне. И если вдруг ты встречаешь в нем такую чистоту, то кажется, что это нить надежды, и возникает ощущение, будто в темноте зажегся огонек, который рано или поздно приведет тебя к свету.

Теплый, нагретый солнцем камень ступенек, ведущих к гостинице, в которой мы с Кэртисом остановились, приятно ласкал пальцы, и я прикрыл глаза, размышляя над полученной от хозяина гостиницы информацией.

Когда я вернулся в отель, отец Миры вышел ко мне, улыбаясь, словно я принес ему счастливую весть, а не тело его дочери. До моего отупевшего сознания с трудом доходило то, о чем он говорил мне.

Мира — дитя богов-близнецов Сайи и Мигайи. Никогда не думал, что встречусь с почитателями этого культа. В Мирейе он не приветствуется, поскольку основан на идее реинкарнации. Последователи этой религии верят, что могут сами выбрать себе смерть, чтобы возродиться к новой жизни. Главное — правильно умереть. Именно умереть, а не прожить саму жизнь.

Мира мечтала стать воительницей. И ее вера подсказала ей путь. Умереть от руки воина. Она долго выбирала того, кто будет ее убийцей. Почему она остановила свой выбор именно на мне? Я открыл глаза, вглядываясь в небо над городом. Ее отец сказал, будто изначально она хотела, чтобы это сделал Сабир. А она тогда возродилась бы такой же благородной и сильной. Сайя и Мигайя говорили, что, умерев, человек сможет вновь явиться в этот мир таким же, как тот, от чьей руки он примет смерть.

Возможно, так оно и было для верующих в богов-близнецов, но в этом случае Мира совершила страшную ошибку.

— Жестокий пират оплакивает жизнь юной служанки из гостиницы? — Голос, прозвучавший рядом, был полон растерянности и раздраженной насмешки.

Я повернул голову и увидел Сабира Лиариса и его повелителя Натана Клейорика, старшего брата Сигана. А за их спинами были еще какие-то люди. Я присмотрелся к ним и поднялся на ноги.

— Может, я оплакиваю не ее? — качнул я головой, глянув в глаза правителя. — Я могу печалиться и о себе, вы не находите?

— Возможно… — Он безразлично пожал плечами. — Зачем вы забрали тело девушки?

Но я смотрел уже мимо него, разглядывая служителей культа близнецов. И ответил я скорее им, чем кому-то еще.

— Потому что есть определенные обстоятельства. Вы пришли за ней?

Рядом с правителем встал немолодой мужчина в двухцветной хламиде:

— Воин, ты не должен оплакивать эту душу, она уже в чертогах Сайи и Мигайи. И готовится к возрождению, чтобы стать воином, таким же сильным и благородным, как и ты. — Он мягко улыбнулся. — И таким же красивым.

— Так вот почему она выбрала меня? Теперь понимаю.

— Ты сделал ее счастливой. — Казалось, он был уверен в своей правоте, не зная еще, что сейчас я обрушу на него горечь правды.

— Она ошиблась, старик. Мира ошиблась, выбрав меня.

Он покачал головой:

— Ты не понимаешь, юный воин. Мало из нас, кто может так быстро найти свой путь, выбрав того, кто подарит нам смерть и начало новой жизни, того, которого мы желаем. Я полностью одобрил ее выбор, когда она рассказала о тебе.

Я выпрямился, гневно глядя на него. Из-за этого человека погибла чистая душа, по вине этого…

— Я могу понять твой гнев, — продолжал он. — Но мы не думали, что ты так будешь переживать, ведь ты привык убивать и любишь это делать…

Вот тут я не выдержал и схватил его за грудки, сметя повелителя Натана со своего пути.

— Да как ты смеешь решать за меня?! — прошипел я ему в лицо. — Я люблю убивать, да! Но ты подтолкнул эту девушку к смерти от моих рук, ничего не зная обо мне! Ты думаешь, она счастлива?! Я сильно сомневаюсь, так как никаких чертогов Сайи и Мигайя она не увидела!

Он положил мне на руки свои сухие ладони:

— То, что ты не веришь… — Он все еще не понимал. И я призвал свою силу.

— Я не верю?! — Лоб обжигали синие лепестки. — Пятьдесят лет прошло всего! А поклонники других культов начали нас забывать?! Она видела мой меч! Ты видел его, ты должен был понять! Лейла, моя повелительница, моя богиня! Она не отпускает полученные души! Эта девочка не может возродиться в следующей жизни человеком!

Он смотрел мне в лицо, и его глаза наполнялись ужасом.

— Жрец… Лейлы… Ночь и охота… — прозвучал почти бессвязный лепет. — Ты… Верховный…

— Да! Я первый Верховный жрец Лейлы за последние полвека! И твоя глупость и нежелание видеть дальше своего носа убило Миру! Чистую душу, белую, без единого пятна, что позволило бы ей перейти на другой уровень существования после этой смерти. Если бы она не покончила жизнь самоубийством, бросившись под мою стрелу!

Я почти отшвырнул его от себя, тяжело дыша. Ярость плескалась где-то на уровне горла, грозя вырваться злобным рычанием.

Он встряхнулся, словно пес, и решительно выпрямился: — Тогда она останется у тебя. Тело той, которая стала добычей богини ночи, Сайи и Мигайи не нужно.

И вся эта свора, стараясь не терять достоинства, отправилась восвояси. Я чувствовал, как растерянность и горькое недоумение сворачиваются клубком в животе. Они что, отказались от нее?! Отказались…

И вместо рычания из горла выплеснулся почти безумный смех. Люди действительно забыли слишком многое.

— Кто ты? Или что ты? — раздался тихий голос правителя за моей спиной.

Я обернулся… Он нашел в себе силы не отшатнуться от меня, хотя я видел, что ему очень хотелось это сделать.

— Я Лилиан Катали, Верховный жрец Лейлы, богини ночи и охоты. — Как устало звучит мой голос. — Почти забытой богини, чей культ процветал не так уж давно, всего-то поколение назад. Убитые моей рукой, как и любого другого, кто поклоняется Лейле, попадают в чертоги нашей госпожи, чтобы она могла их возродить по своему желанию. Но она никогда не возвращала их на землю людьми. Например, твой брат нашел на море душу, достойную стать драконом.

— Сиган… поклоняется этой богине?..

— Да, — отозвался я, — Простите, правитель Натан. Сейчас я не смогу ответить на все ваши вопросы, которые несомненно у вас возникли.

— Почему? — Я почувствовал сталь в его голосе.

— Потому, что… — И приступ Боли наконец накрыл меня с головой.

— Ты жестока…

— Я всегда была такой, — пожала плечами девочка, болтая ногами в воздухе. Она сидела на подоконнике, не смотря на своего собеседника.

Оборотень скользил из угла в угол, не способный находиться без движения. Словно пантера в клетке.

— Неужели Лилиан должен все это терпеть? Зачем ты так с ним?

Она вздохнула:

— Темный, выслушай. Проклятие чистой души было придумано не мной. Есть те, кто сильнее меня, и есть законы, которые и я не могу не выполнять. Лилиан — необычный жрец, ты знаешь это. И ты можешь не верить мне, но я люблю его. Однако эта смертная девушка не просто так появилась на его пути. Все мои Верховные жрецы рано или поздно сталкивались с этим проклятием. Чаще всего поздно. Но Ли… он же становится тем, кем должен быть, но происходит это слишком быстро. Ему приходится преодолевать такой большой разрыв времени, начиная фактически с нуля. В системе моего жречества ему не хватает еще двух с половиной десятков лет до того, чтобы стать послушником, я не говорю уже о титуле жреца, а уж тем более — Верховного.

— Это значит — сроки служения тебе он сжал до десяти лет?

— Что-то в этом роде, темный, — отозвалась богиня. — За следующее десять лет ему придется испытать столько, сколько за предыдущие не доводилось. Потому что никто не останется равнодушным к его появлению, ты должен это понимать.

— Если он доживет. — Оборотень остановился и прямо взглянул на богиню. — Как снять Проклятие?

— Я не могу сказать, — бесстрастно отозвалась она. — Этим секретом владели только мои Верховные жрецы.

— Ты хочешь сказать, что мы немедленно должны отправиться освобождать твоего предыдущего жреца Станислава, чтобы он помог избавить Ли от этих приступов боли?! — Кэртис не заметил, как сорвался на рык.

Она покачала головой:

— Я не в праве подсказывать ему решения. Иначе сама буду наказана.

— Ты говоришь, что любишь его, — зарычал оборотень, — и пугаешься какого-то наказания за то, что поможешь ему, богиня?! Ты понимаешь, что все, что ты говорила до этого, становится пустым звуком?!

Ее глаза засветились гневом.

— Не смей разговаривать так со мной, темный! Даже твоя госпожа не защитит тебя, если я рассержусь!

— Ты всего лишь маленькая эгоистичная девчонка с божественной силой, — презрительно отозвался Кэртис. — Убей меня за оскорбление, и ты получишь войну с силой, которой боги не указ.

— Подожди, что ты сказал? — внезапно напряглась фигура на подоконнике. — Кто я?

— Маленькая эгоистичная девчонка… — медленно повторил темный, внимательно наблюдая за тем, как на детском лице проступает настоящее озарение, тесня божественный гнев.

— Ты гений! — С радостным восклицанием богиня исчезла, и только зеленая лента мелькнула вслед за исчезнувшей хозяйкой.

Ошарашенный оборотень не успел ничего предпринять, услышав за дверью тихий стон. Он резко прыгнул, распахивая ее. И разноцветные глаза повелителя Мигара взглянули на него с растерянностью.

— Он внезапно забился в судорогах. Нам с Сабиром пришлось потрудиться, удерживая его…

На плечах гостей почти безжизненно повис Лилиан.

— Хотите сказать, что вы чувствуете того, кто пользовался божественным огнем? — тихо поинтересовался Корал. Станислав медленно кивнул:

— Скорее всего, это новый Верховный жрец Лейлы, иначе бы я не мог так чувствовать его боль.

— А вы?

— А что — я, — вздохнул мужчина. — Здесь все просто. Я на протяжении всего заключения в этой башне не мог выполнять свои обязанности. Конечно, мне нашлась замена. Я даже рад этому. Проблема только в том, что я хорошо помню, как горел главный храм, где хранились все архивы. Это означает, что мой преемник вряд ли располагает всей информацией, которую передавали друг другу Верховные в течение всего времени. И то, что он уже сутки испытывает боль, отголоски которой я слышу, подтверждает это.

— Что это за боль? — подал голос со своего места Винир.

— Проклятие чистой души, — ответил Станислав, не задумываясь.

Оба его друга выдохнули.

— Не слишком ли все быстро? — после некоторого молчания подал голос Корал.

— Божественное пламя, Проклятие…

Мужчина кивнул:

— Возможно. Мы же не знаем, что там происходит, у нас слишком мало информации. Только мои ощущения и отголоски чужих. Больше ничего.

Скрипнула дверь, прерывая их разговор. На пороге показался худой юноша, одетый в потертые рубаху и штаны. Он держал на руках поднос, наполненный едой.

— Мейдок, — ласково улыбнулся жрец Лейлы, — тебя выпустили из карцера?

Тот поставил поднос на стол и слабо улыбнулся;

— Да, я уже закончил отбывать свой срок наказания.

— Не надо так рисковать, — пожурил его Станислав. — Твой хозяин очень опасен.

— Вся жизнь полна опасностей, господин, — пожал плечами юноша, — Вы кушайте, а то хозяин собирался к вам вечером зайти. У него накопились вопросы.

— Садись с нами, — хлопнул по стулу рядом Корал, — а то твои глаза выдают тебя.

Тот покачал головой с явным сожалением;

— Меня уже ждут. Распорядитель на кухне засек время. Пленники понимающе кивнули, и дверь за молодым человеком захлопнулась.

Станислав некоторое время смотрел ему вслед:

— Паренек входит в силу.

— Да, Белила ждет масса сюрпризов, — кивнул Винир. — Как долго твой преемник выдержит Проклятие?

— Учитывая специфику этого явления, — вздохнул он. — Даже если он очень силен, не более года. Ему стоит побыстрее найти разгадку. Проклятие отнимает много жизненных сил.

— Кричи, Лиани. Кричи. — Сильные руки обнимали меня, удерживая.

Нельзя было причинять им вред. Нельзя калечить Кэртиса, сражаясь с болью молча. И я кричал и кричал, надрывая горло, выплескивая Свое страдание, пока не обессилел окончательно. Боль чуть отступила, оставив головокружение и пульсацию во всем теле.

— Легче?

Я тяжело и с хрипом дышал.

— Помоги мне сесть… — Наконец мои губы смогли сформировать довольно внятную просьбу.

Боль приходила приступами, иначе я просто смог бы привыкнуть к ней и научиться отстраняться, хотя бы частично. Но Проклятие было хитро построено, словно его придумывал и разрабатывал профессиональный палач. Возможно, так оно и было. Среди богов немало таких.

Я сел и смог взглянуть на своих невольных помощников и гостей.

— Вот теперь я готов отвечать на ваши вопросы, господа. По крайней мере, до следующего приступа.

Правитель Натан сочувственно кивнул:

— Хорошо. Тогда объясните мне, что произошло, когда Гарис ушел вместе со своими людьми, оставляя тело Миры на ваше попечение?

— Что ж, частично вы уже все поняли. Мира вместо ожидаемого перерождения в воительницу получила возможность стать каким-нибудь иным существом. Так как религий на Эмире достаточно много, наши боги указывают подчас своим жрецам напрямую, как действовать. Для многих была разработана целая система, чтобы придерживаться определенных правил и законов, не вступая в конфликты. Вера верой, а когда сталкиваются интересы богов… В общем, у Миры был шанс, если бы ваш Гарис остался. Если бы он согласился бороться за душу Миры. Просто тогда бы боги сами решали эту проблему и, возможно, девушка все же получила бы желаемое. Моей богине сейчас не с руки ссориться со своими коллегами. Однако Миру предали. Вы сами слышали, как Гарис отказался от нее, предпочтя считать ее добычей богини ночи.

— Хорошо. Допустим, — согласился правитель. — Что вы намерены делать с ее телом теперь?

Я поморщился:

— Похоронить.

— Что за приступы вас мучают? Еще вчера их не было. Это, как я понимаю, связано с Мирой?

— Вернее, с ее смертью, — уточнил я. — Мира — чистая душа. И всякого, кто убьет таковую, настигает кара — Проклятие. Его-то воздействие вы и имеете счастье лицезреть. Но, правитель Натан, я чувствую, что вы хотите задавать вопросы совсем о другом человеке…

Он вздохнул:

— Что ж, ты прав. Я несколько лет не видел брата. А уж когда до меня дошли слухи о его новом поведении и прозвище… Ты не мог бы рассказать мне, кто он теперь?

— Верховный жрец Лейлы на море, — ответил я. — Будущий владыка морских просторов. Насколько я знаю, Пиратские острова собираются предложить ему корону, хотя ничего подобного не было за всю историю пиратства.

Правитель помолчал, словно не понимая всего того, что я только что сказал.

— Он правда связан с сиренами? — прозвучал тихий вопрос.

— Правда, — устало отозвался я, — Сирены — это дети бога Сирена, а он в свою очередь приходится сыном Лейле. Так что все логично.

— Лорд Лилиан, — он внезапно выпрямился, — я бы хотел взять заботу о похоронах Миры на себя. Вам же пока лучше отдохнуть.

— Спасибо, правитель Натан. — Я расслабленно прикрыл глаза.

Удивительно, но что-то явно перевернулось в сознании этого человека. До сего момента он ни разу не назвал меня с упоминанием титула. Я был для него всего лишь пиратом.

Сабир за все это время не произнес ни слова. А на меня снова смотрели счастливые серые глаза, только вот счастья стало в них намного меньше. Что, девочка, все не так получилось, как все мы того желали?

Я слышал, как Кэртис закрыл за гостями дверь и подошел к постели.

— Ты сможешь уснуть?

— Это вряд ли, — качнул я головой. — Хотя приступ и вымотал меня, но, когда придет следующий — неизвестно.

— Что творится у тебя на душе, Ли? — раздался мурлыкающий голос. — На кого ты обижен? На Лейлу? Или на Миру?

— Сложно простить ей то, что она сделала, — тихо ответил я. — Люди, конечно, редко считаются с чужим мнением. Я понимаю, к чему она стремилась, и причины ее поступка, однако от этого не легче. Знаешь, я читал, что некоторые жрецы не могли простить своим жертвам действия Проклятия. Тогда я не понимал этого, ведь мы убийцы, а они — жертвы. Однако теперь…

— Я все время забываю, какой ты, в сущности, мальчишка, Ли. — Теплая рука накрыла мою ладонь.

Я открыл глаза и с легким возмущением уставился на него:

— Молчал бы… старичок. Лучше бы пошел и разобрался там с передачей тела девушки правителю и насчет поесть…

Он улыбнулся:

— Ну вот, теперь ты снова похож на себя.

Когда оборотень закрыл за собой дверь, я сел в постели и взглянул в сторону окна, на подоконнике, болтая босыми ногами, сидела Лейла. Мы долго молчали, и, наконец, комнату наполнил ее шепот:

— Ты уже знаешь ответ, Ли?

— Знаю, — медленно кивнул я. — Но это не так-то просто. Она легкомысленно пожала плечами:

— Разве?

Я медленно брел по погруженной в сумерки улице. Может, это и было глупостью, уйти из гостиницы, не предупредив Кэртиса, да еще на грани нового приступа, но сидеть в постели больше не было никаких сил. Бездействие не решит проблему. Тем более я действительно знал, что примерно должен сделать. Догадка была простой и почти гениальной и позволяла предположить, что именно по этой причине не было трагических песен о Проклятии.

В какие-то мгновения мне казалось, что рядом со мной, держась за кончик моего плаща, шагает, весело улыбаясь, Мира. Вот поверни голову — и можно ее увидеть. Только пульсирующая боль в висках говорила об обратном.

Когда я собирался выйти, то специально смыл весь макияж, заплел волосы в тугую косу. А более короткие пряди закрепил простыми заколками. В сумке сохранились одежды, в которых я путешествовал, когда был одиночкой. Пара стилетов в сапогах и рукавах. Единственное, что я взял, — это два перстня. Один — тот самый, что я должен буду передать своему деду как последнее слово матери, а второй… второй принадлежал мне, когда-то еще наследнику престола, его высочеству Лилиану.

В какой-то момент пришлось схватиться за ближайшую стену, чтобы немного отдышаться. Приступ ожидался весьма скоро.

— Извините, вам плохо?

Я поднял голову, останавливая взгляд на девушке… Странно, вроде короткую стрижку женщины обычно не носят. Может, она чем-то болела?

— Господин? — Она склонила голову в ожидании ответа, откровенно разглядывая меня.

У нее были голубые, словно летнее небо, глаза и такие же чистые, как после дождя.

— Со мной все в порядке, — отозвался я.

— Вы лжете, — укоризненно покачала она головой. Я слабо улыбнулся ее проницательности:

— Ты вряд ли сможешь мне помочь, девочка.

В ее глазах внезапно зажглись опасные огоньки.

— Ты сам-то не старше меня. Так что не выпендривайся. Я же вижу, что тебе больно. Как тебя зовут?!

— Лиан. — Под таким напором я чуть не отшатнулся.

— А я Мира, — успокоила она. — И ты пойдёшь сейчас со мной.

— Как?! — Мир вокруг пошатнулся. — Мира?

— Да, очень распространенное имя в Мигаре, знаешь ли. — раздраженно отозвалась она. — А ну-ка, красавчик… — Она подставила свое плечо, отлепляя меня от стены.

— Куда мы идем, Мира? — тихо поинтересовался я через пару шагов, не в силах сопротивляться ее напору.

— В храм Целителей, там тебе помогут, — отозвалась она. — К нам приехал самый знаменитый из жрецов Совирага. Он многое может. Говорят, даже воскрешать мертвых.

Я лишь хмыкнул. Храм Целителей, храм Совирага, точнее, одной из его ипостасей. Той, что отвечает за исцеление. Вообще, Совираг — Бог Отец. Из старых, первых богов. Странно, но мне всегда казалось, что Лейла немного робеет перед ним. Но Проклятие чистой души ему не под силу снять. Это совершенно точно.

— Лорд Олег! Лорд Олег! — Крик Миры чуть не оглушил меня, когда мы оказались перед ступенями храма.

Святой, ну надо же, имечко для жреца. Видимо, с детства в служение готовили.

— Мира?

Я поднял голову и удивился. Очень сильно удивился. Мужчина лет сорока, с гривой русых волос и серо-зелеными, такими знакомыми глазами.

— Кого ты привела мне, Мира? — Но смотрел он только на меня.

— Ему очень плохо, я нашла его на улице, — выпалила девушка. — И, по-моему, он не верит, что вы его сможете излечить.

— Как невежливо с его стороны, — улыбнулся этот "лорд Олег". — Только он прав, девочка моя. Я не смогу его излечить.

Я чувствовал растерянность обманутого ребенка, исходящую от девушки.

"Лорд Олег? — Голос дрожит обиженной птицей, вот-вот она расплачется.

— Я просто не имею права, девочка моя, — тихо ответил он. — И лорд Лилиан это понимает.

Я медленно кивнул, отцепляя свою руку и отстраняясь от девушки. Не хватало еще ее покалечить.

— Извини, Мира, — улыбнулся я, зная, насколько вымученно это у меня получилось. И приступ боли наконец накрыл меня.

Я слышал чьи-то крики на грани сознания, чьи-то сильные руки вновь удерживали меня от того, чтобы в судорожных изгибах я не сломал себе что-нибудь.

— Сделайте что-нибудь! Ну пожалуйста! — И столько отчаяния в голосе, и счастливая улыбка на губах сероглазой Миры перед глазами… Прежде чем погрузиться во тьму беспамятства.

— Карат Долговязый. Визирь Восточной империи, посол великого эмира, — Он поклонился с достоинством и осознанием своего высокого положения. — Я хотел бы встретиться с Лилианом Катани. Мне сказали, что он остановился здесь.

Зеленоглазый нелюдь лениво поднялся из кресла:

— Кэртис Эро. Главнокомандующий войсками Черной Ложи. Лилиана нет сейчас. У него появились дела в городе.

Воин вздохнул, его надменность исчезла. Он тоже был наслышан о собеседнике.

— Мой корабль завтра с утра отбывает обратно в Восточную империю. Я надеялся увидеться с этим юношей.

Оборотень предложил гостю занять второе кресло.

— Я не знаю, насколько Ли задержат его дела, но, судя по всему, вы хотите узнать подробности о смерти Тамиры Катани, чтобы доложить об этом ее отцу — великому эмиру?

— Это одно из желаний, — согласился визирь, усаживаясь и вытягивая свои длинные ноги. — Но мне было бы интересно пообщаться с ее сыном поближе. Столько противоречивых историй я услышал о Лилиане Катани за последние сутки.

— Понимаю, — задумчиво кивнул Кэртис. — Ну пока его нет, я могу развлечь вас светской беседой. Все-таки некоторое время я путешествовал с ним. И на похоронах королевы тоже присутствовал. Эмир может гордиться дочерью — она воспитала совершенно необычных сыновей, и это касается не только Лиани, но и его братьев. Заказать вина?

— Было бы весьма неплохо, — кивнул визирь.

Я открыл глаза и взглянул на двоих, что стояли у постели. Куда, судя по всему, притащили меня, когда приступ чуть отпустил.

Серо-зеленые глаза смотрели на меня со странным смешанным чувством. И я не мог понять, что же там, в их глубине, таится.

— Ты убил. — Спокойный голос.

— Да, — хрипло отозвался я. — Ее имя было Мира. Девушка рядом вздрогнула всем телом.

— Ей не место в чертогах Лейлы, — прошептал я.

— Кто ты?

— Он жрец богини ночи и охоты — за меня ответил лорд Олег, — и победитель турнира танцев со смертью.

— Он?! Но он же… так молод?!

Я не смог сдержаться, рассмеявшись, хотя это окончательно лишило меня всяких сил. Сейчас я напоминал себе беспомощного котенка.

— Мира — это та девушка, которая бросилась под твою стрелу? — тихо спросила голубоглазая.

Я кивнул.

— Из-за этого тебя терзает такая боль? Я снова кивнул.

— Это что-то связанное с твоей религией и поэтому лорд Олег не может тебя излечить?

И снова я мог лишь кивнуть, подтверждая.

— Твоя религия жестока.

Последовал привычный жест. А за ее спиной стоял жрец, и уголки его губ слегка подрагивали, сдерживая улыбку. Увидев это, я внезапно решился:

— Мою боль можно излечить.

— Как?! — Ее горячность обдала меня теплом.

— Принеся в этот мир новую жизнь взамен той, что взял. Чтобы в ней смогла возродиться душа невинно убитой, — тихо ответил ей так называемый лорд Олег.

В этот раз я даже кивать не стал.

— Я не донимаю… — Ее растерянность была неподдельной. — Как он может это сделать?

— Не как, — мягко ответили ей, — а с кем. Не каждая может подойти. А теперь, Мира, оставь нас наедине с нашим гостем. Ему нужен отдых, а у тебя, насколько я знаю, есть свои дела.

Она покорно кивнула и вышла, явно раздумывая над услышанным.

Я помолчал и, лишь когда ее шаги затихли где-то далеко, прошептал:

— Так это правда?

— Что? — Он улыбнулся уже открыто.

— Что Совираг предпочитает путешествовать среди смертных?

Он рассмеялся:

— Да, ты такой, как тебя и описывал Доэр. Быстро обнаруживаешь истинные личины богов.

— Это, наверное, из-за Лейлы, — тихо ответил я.

— Скорее всего, — кивнул он. — Но не только. Любой из богов был бы рад сделать тебя своим жрецом. Есть в тебе все необходимое для этого. Хотя целителем, например, ты бы не стал. Но вот другим моим ипостасям вполне бы подошел.

— Почему вы вмешались?

Темно-русая бровь взлетела в искреннем удивлении.

— Я не вмешался. Я лишь подтолкнул одну сердобольную девушку в нужном направлении. Лейла была бы очень расстроена, если бы узнала, что ты корчишься в приступах боли, а рядом никого нет. Сейчас она еще совсем девочка. Совсем как в старые добрые деньки, до того как она стала одной из прекраснейших и опаснейших богинь Эмира.

Я кивнул.

— Не совсем понимаю, но все же… спасибо. Он подошел к двери:

— Теперь спи. Приступ сегодня не повторится.

— Зачем вы сказали Мире, как меня излечить? Она вряд ли на это решится.

— Затем, что она спросила, — ответил мне великий бог и вышел за дверь.

Темнота опустилась на эту небольшую келью, и я понял, что действительно очень хочу спать.

И я погрузился в сон вместе с сероглазой девушкой, танцующей на мостовой Мигара танец смерти вместе со мной.

Проснулся я внезапно из-за изучающего взгляда кого-то постороннего. Внимательного, задумчивого, но не враждебного…

Я медленно разомкнул веки и встретился со взглядом голубых глаз Миры. И буквально какое-то короткое мгновение на ее месте стояла та, другая Мира.

— Что-то случилось? — тихо поинтересовался я.

— Да, — ответила она. И подошла ближе. Девушка стояла возле моей постели в одной тонкой ночной рубашке. — Я целитель. Я не могу позволить тебе так мучиться, когда у меня есть лекарство.

Я приподнялся на локте.

— Ты понимаешь, о чем говоришь?

— О да… — Она все же покраснела, несмотря на свою решительность. — И я ведь подхожу, не так ли? Иначе бы ни ты, ни лорд Олег не сказали о такой возможности мне.

Я медленно кивнул. Действительно. Получается, мы тонко манипулировали этой девушкой? Или даже совсем не тонко…

— И потом, я очень давно хотела иметь ребенка, — вздохнула она. — Даже если у него не будет отца.

Голубые глаза смотрели на меня решительно и выжидательно. Я протянул руку и коснулся ее мягкой щеки, потом рука скользнула дальше и увязла в коротких солнечно-золотых волосах. В ее глазах неожиданно вспыхнуло смущение, и я с тихим смешком притянул ее к себе, уткнувшись лицом в волосы.

— Ты прекрасна, Мира. Мне нравятся твои волосы.

— Правда? — прошептала она. — Все думают, что я болела, но на самом деле мне показалось, что так мне лучше.

— Так действительно очень хорошо, — серьезно отозвался я, развязывая тесемки на ее ночной рубашке.

— Ты странный. Никогда таких не встречала.

— Значит, я могу надеяться, что ты запомнишь меня надолго?

Ее тело оказалось таким хрупким, кожа почти светилась в темноте. Мира была невинна, это чувствовалось в каждом ее движении, но она была полна решимости. И готовилась к боли. Но боли не будет. Я был не только Убийцей, но и Любовником. Я не мог позволить этой красавице, которая отдавала мне всю себя сейчас, испытать даже крупицу страдания. И поэтому я полюбил ее сейчас всем сердцем. Только она существовала для меня в этом мире. Моя любимая, моя жизнь. По-другому жрец Лейлы дарить любовь не умел. Я собирался дать ей такую любовь, которую мог испытать только я сам. Цветную и сияющую. Потому что она была достойна ее.

И когда она прогнулась подо мной, исходя завораживающим криком-стоном, я понял, что моя сероглазая боль отпустила меня, оставив навсегда воспоминание.

— Назови ее Тамирой, — прошептал я, опускаясь рядом с Мирой. — Пожалуйста.

Она непонимающе смотрела на меня сонными глазами. Пока она, погруженная в сладкую истому, еще ничего не понимала.

А я уже знал, что в теле этой прекрасной девушки зародилась новая жизнь, и Лейла отпустила чистую душу из своих чертогов, выполняя желание сероглазой Миры.

Второй раз я проснулся от прикосновения к обнаженному плечу. На меня тепло смотрели серо-зеленые знакомые глаза бога.

— Тебе пора идти, жрец Лейлы. Я присмотрю за девочкой. Я вопросительно взглянул на светлую макушку, устроившуюся у меня на плече.

— Не стоит ее будить, — покачал головой бог, — тебе и ей будет лучше, если ты уйдешь не прощаясь. Она станет Великой жрицей-целительницей. И вы еще встретитесь в будущем.

Я бесшумно высвободился из сладких объятий, чувствуя необычную легкость в теле, и быстро оделся.

Несколько мгновений постоял над постелью, молча прощаясь, а потом снял с пальца перстень принца Лилиана и надел на тонкий пальчик Миры.

— Если моя дочь когда-нибудь захочет этого, — тихо попросил я бога, — пусть она знает, что в Мирейе всегда примут с распростертыми объятиями свою принцессу и ее мать.

Совираг одобрительно кивнул и вывел меня из храма на свежий, прохладный воздух, окрашенный розоватыми тонами восхода.

И я замер, увидев на ступенях хрупкую фигуру в зеленом платье.

— Госпожа?

Она внезапно поклонилась Совирагу:

— Спасибо… отец.

— Не за что, — усмехнулся он. — Ты научилась правильно просить ради этого смертного. Поздравляю, дочь.

Я ошарашенно переводил взгляд с богини на бога. Совираг улыбнулся еще раз, уже мне, и скрылся в дверях храма.

Лейла подскочила ближе и заглянула мне в глаза:

— Привет, Ли.

— Приветствую, моя госпожа, — отозвался я.

— Интересный у меня отец?

— Замечательный, — серьезно ответил я, наконец приходя в себя.

— Теперь ты сможешь заплести мне косу? — поинтересовалась она с легкой капризинкой в голосе. — Эта совсем растрепалась.

— А гребешок вы взяли?

— Конечно, — радостно воскликнула она, доставая из-за спины руку с зажатым в ней гребешком.

Карат с сожалением оглянулся и зашагал прочь от гостиницы. Он так и не смог дождаться юного принца Корабль отплывал через сорок минут, и следовало поторопиться, чтобы успеть в порт. Но разговор с оборотнем оказался довольно познавательным, хотя и чувствовалось, что тот очень многое не рассказал своему гостю.

Визирь не видел, что едва он завернул за угол, как в двери гостиницы вошел тот, кого он прождал всю ночь.

— Ты пахнешь женщиной. — Кэртис смотрел с легкой насмешкой и… затаенным одобрением. — Так вот оно какое — лечение от Проклятия.

Я пожал плечами и улыбнулся:

— Мне повезло. Не каждая подходит на эту роль. К счастью, похоже, Лейла, наконец вспомнила, что сейчас находится в эмоциональном состоянии девочки тринадцати лет, и сумела выпросить у своего отца толику помощи, чтобы разобраться с моей проблемой побыстрее. Ей тоже не выгодно видеть меня валяющимся с приступами, вместо того чтобы я выполнял свои прямые обязанности.

— Ах, вот оно что, — задумчиво протянул темный.

Я же с некоторым недоумением разглядывал с десяток пустых бутылок возле ножки небольшого стола.

— Только не говори, что ты так за меня волновался, что выпил все это в одиночку. — Конечно нет, мой дорогой друг. — Оборотень рассмеялся. — Мы сделали это вдвоем с визирем Восточной империи, пока ждали тебя.

— Карат был здесь?

— У него корабль отходит сегодня утром, так что вы разминулись. — Оборотень сладко зевнул и потянулся. — Знаешь, я, хотя и нелюдь, и вина могу много выхлебать, однако этот мужик здоров пить. Мы никуда прямо сейчас не двигаемся?

Я покачал головой.

— Тогда я спать, — заявил темный.

— Хорошо, — улыбнулся я. — А я схожу прогуляюсь и заодно выясню, что там с похоронами Миры. Да и с отцом ее надо поговорить. Думаю, этому человеку за последние дни досталось больше всего.

— А разве не тебе? — Кэртис обернулся с некоторым недоумением, уже почти упав на кровать.

Я лишь пожал плечами и заметил:

— Сапоги хоть сними.

— Лениво, — отозвался он, зарываясь в подушки с явственным мурлыканьем. — Вот если бы ваше высочество…

— Ну и нахал, — восхитился я.

— Наглость — второе счастье, — ответил оборотень и добавил, когда я начал стягивать с него сапоги: — Третье — это когда за него не бьют.

— А первое? — поинтересовался я. Но он уже безмятежно спал.

Правитель Натан задумчиво наблюдал, как жрец Лейлы что-то рассказывает отцу погибшей девочки — и мужчина постепенно выпрямляет плечи, согнутые горем. Потом хозяин гостиницы очень низко поклонился юноше и быстро зашагал прочь с кладбища.

— Похоже, нашего гостя больше не мучает Проклятие? — тихо заметил находившийся рядом Сабир.

— Похоже, — отозвался правитель. — Сабир, у меня к тебе будет просьба.

— Какая, мой повелитель?

— Выясни про этого Лилиана все, что только возможно. И если есть шанс пообщаться с Сиганом как с братом, я хотел бы им воспользоваться.

— Хотите сами во всем разобраться?

— Ты сам меня учил не верить никому на слово. Я предпочитаю все проверять. Слишком уж быстро наш страдающий гость снова оказался полой сил. И чересчур невероятно то, что он говорит о Сигане. Тот никогда не желал власти. Стать королем моря!.. Да мой младший братец, будь только лазейка, бежал бы от этой перспективы без оглядки.

— Вы все еще считаете своею брата трусом? Правитель Мигара пожал плечами.

— Он сбежал от ответственности. Так поступают только трусы. Поэтому я хочу поговорить с ним.

— Я найду способ, мой повелитель. — Лиарис медленно поклонился.

— Спасибо.

— Мы попытаемся подольше задержать принца у нас в гостях? — поинтересовался воин после непродолжительного молчания.

— Он защищен правом победителя, — устало отозвался Натан. — Пусть едет на все четыре стороны. Однако предупреди правителей близлежащих городов о возможном его появлении. Правила Мигара не распространяются на них.

— Слушаюсь.

Воин отошел, подзывая своих людей.

Жрец Лейлы поднял голову и взглянул на правителя. Странная улыбка появилась на его губах. Он приветственно махнул рукой и, не дождавшись в ответ хотя бы кивка, еще шире улыбнулся.

Лиарис снова подошел к своему повелителю:

— Они собираются уехать на рассвете. Принц провел эту ночь под сводами храма Целителей.

— Значит, целители могут излечивать даже божественные проклятия? — задумался Натан.

— Мне сообщили, что в храм прибыл на несколько дней лорд Олег.

— Святой целитель Совирага?! Нашему пирату удивительно везет.

— Даже чересчур, — вздохнул Сабир. — Мне доложили, что во время турнира были замечены жрецы и воины Роя. Но сразу после состязания они покинули город, не совершив ничего противозаконного.

— Не мешайте этим двоим покинуть город. — Натан Клейорик взглянул на светлое летнее небо, — Не нравится мне, что они привезли в мой город столько таинственного и необычного. И жрецы Роя… Я правильно помню: они, кажется, не очень любят жрецов Лейлы?

Воин лишь кивнул.

Кэртис проспал целые сутки. Проснулся только рано утром следующего дня, зато с чистой, звенящей головой и зверски голодным. Лиани сидел в его облюбованном кресле и грыз яблоко.

Оборотень соскочил с постели с вопросом:

— Когда мы покидаем Мигар?

— Как только ты оденешься. — Жрец поднял на него сапфировые глаза.

— А завтрак?! — возмутился темный.

— Хорошо, — уступил тот. — Как только ты позавтракаешь.




Глава 5

Между Мигаром и Вайгалом


— Ты абсолютно уверен, что не желаешь посмотреть на висячие сады Карсона? — Кэртис с легким любопытством взирал на меня.

— Кэрт, — укоризненно покачал я головой, — это уже третий город, который ты мне предлагаешь посетить. Я не намерен рисковать. Право победителя Мигара не распространяется на остальные города и все Прибрежные королевства. Я ни на мгновение не допускаю мысль, что правитель Натан поступил недальновидно. Известие о моем возможном появлении в королевствах уже есть на руках у всех правителей. Я все-таки разыскиваюсь как преступник, и за мою голову назначена награда в этих землях. А у меня еще дело в пустыне. Так что мы с тобой лучше спокойно объедем стороной все города, пока не доберемся до Вайгала. Там пополним наши запасы и двинемся дальше.

— Почему именно Вайгал? — заинтересовался оборотень. — Рядом же есть Даммар. Он ближе к пустыне, чем Вайгал.

Я пожал плечами:

— Сам не знаю. Но нам нужно будет заехать в Вайгал. Это я чувствую.

— Хм, — неопределенно отозвался оборотень. Он хотел было спросить еще что-то, но тут его взгляд замер и словно остекленел от возмущения, которое постепенно стало проступать в чертах его лица.

— Лиани, — очень сдержанно поинтересовался темный, — скажи-ка мне, что сейчас делает твой конь?

— Жует полу твоего плаща, — невозмутимо отозвался я. Но зрелище оказалось настолько забавным, что я не выдержал и расхохотался.

Призрак косил хитрющим глазом и продолжал методично жевать ткань.

— Вкусно? — недоброжелательно поинтересовался Кэртис у коня.

Тот фыркнул и демонстративно выплюнул испорченный кусок плаща.

— Ах ты четвероногая скотина!

На морде Призрака явственно читалось презрительное: "Сам такой!"

Станислав задумчиво ковырялся в тарелке.

— Мой лорд.

— Да, Корал?

— Думаете, нам теперь удастся освободиться? Мужчина сумрачно улыбнулся:

— Сейчас, когда по Эмиру снова шагают жрецы Лейлы? Конечно. Или ты предпочитаешь подохнуть в этой башне, которую уже заносит песком забвения?

Жрец пожал плечами и скупо улыбнулся:

— Просто последнее время вы как-то потускнели, что ли… Станислав отложил вилку и поднялся на ноги:

— Просто… Не знаю, Корал. Я ведь готов был уже сдаться, когда почувствовал эхо магии священного огня. Спустя столько лет, когда мы думали, что остались единственными почитателями Лейлы, узнать, что необязательно теперь пытаться удержаться, хватаясь за веру и надежду, поскольку есть кто-то, кто воплощает ее волю в действии…

— Ты говоришь как старик, — подал голос Винир. — Уставший и больной. А поэтому я слышу абсолютную глупость. Теперь, когда мы знаем, что ждали и надеялись не напрасно, постоянно веря… Разве тебе не интересно?

Станислав повернулся к слепцу, с интересом рассматривая его:

— Интересно что?

— Посмотреть своему преемнику в глаза.

— Откуда в тебе столько мудрости, Винир?

Тот пожал плечами:

— Когда ты слеп, очень многое видишь более четко, чем вы, зрячие слепцы. Ты сам сказал, что твой преемник разобрался с проклятием за полтора суток. Такая длительная задержка означала, что он не знал, как освободиться от него, и искал выход. И использование священного огня до этого. Ему необходима наша поддержка. Думаешь, Растин сидит сложа руки, когда культ Лейлы поднимает голову?

— Растин… — Станислав словно встряхнулся при этом имени. Глубокая синева глаз на смуглом лице загорелась яростным пламенем.

— Да, этот жрец Роя уничтожил и растоптал нас… Кем бы ни был тот, кто сейчас там, на просторах Эмира, распространяет нашу веру, у него могущественный враг. И ему могут пригодиться три пары лишних рук, — невозмутимо отозвался Винир.

— Что ж, — усмехнулся мужчина, — кажется, я начинаю понимать, что зря в свое время принял пост Верховного. Его надо было уступить тебе.

— Тебя выбрала сама Лейла, — отмахнулся слепец, — так что, будь добр, оставь свои старческие замашки и соответствуй званию Убийцы и Любовника. Ты все еще ее жрец.

— О да, — отозвался тот, — действительно. Вспомним план по устранению Белила?

Дверь с тихим скрежетом отворилась, впуская темноволосую фигуру в потрепанной одежде.

Жрецы одарили вошедшего одинаковыми плотоядными улыбками, в ответ на них уставились без какого-либо трепета черные блестящие глаза. Худощавый Мейдок никогда не верил в бескорыстное внимание к своей персона пленников Белой Ложи. Но в тот момент, когда он понял, что от него ждут и почему с такой охотой делятся информацией, в которой отказывали Белилу, он принял правила игры. Его устраивал; цена и возможная награда в конце, за которую он неустанно трудился последние тринадцать лет.

— Господа, — мягко улыбнулся он, — а у меня для вас небольшой сюрприз.

— У тебя есть время присоединиться к нашему завтраку? — поинтересовался Станислав.

Юноша кивнул. Короткие пряди волос опять отросли и щекотали ему шею.

— Меня никто не хватится еще часа полтора-два.

— Голоден?

— Я всегда голоден, — отозвался Мейдок. — Вы же знаете.

— Как поживает твой учитель? — поинтересовался Корал, подвигая к нему тарелку со своим завтраком.

— Если вы не про Белила, — тонкая улыбка скользнула по его губам, — то вполне неплохо, хотя он уже жаждет действий.

— Если он начал испытывать нетерпение, — вскинул бровь Станислав, — тому должна быть веская причина.

— Она есть. — Юный маг и по совместительству личный слуга Белила, Верховного мага Белой Ложи, склонился над тарелкой.

Жрецы терпеливо ждали, пока он насытится. Мейдок был их тайным оружием и союзником. Пятнадцать лет назад, когда надежда найти выход из башни начала тускнеть, сквозь стену в их комнате прошел мальчик, плачущий от боли и обиды. Такого магического потенциала, как у этого ребенка, Станислав не встречал очень давно и, узнав историю мальчишки, постарался с остальными жрецами не только завоевать его доверие, но и сделать из него добровольный инструмент мести, а также помощника, чтобы освободиться, благо глупость Белила им в этом способствовала. За эти пятнадцать лет они достигли многого.

Мейдок, находившийся у Белила на положении личного служки и мальчика для битья, добился невероятных успехов и теперь, похоже, приближалась пора действий.

Когда опустели тарелки и юноша благодарно выдохнул, подал голос Корал:

— Так что за сюрприз?

Черные глаза довольно сверкнули. Худые пальцы Мейдок накрыли поверхность стола. Он сосредоточился и медленно начал поднимать руку, под которой сформировался сгусток света. Когда высота его достигла двух ладоней поперек, он убрал руку, и на столешнице остался столбик сияния. Юноша наклонил его и дунул. Словно одеяния одуванчика, взлетели серебристые блестки и осыпались, исчезая и оставляя на своем месте только объемную фигурку.

— Знакомьтесь, — довольно улыбнулся Мейдок. — Лилиа Катани, победитель в танцах со смертью на турнирах Мигара жестокий пират по прозвищу Принц. Бывший наследник престола Мирейи и Верховный жрец Лейлы.

Станислав и Корал присели на корточки, вглядываясь в миниатюрное лицо.

— Так молод, — прошептал Станислав. Мейдок кивнул:

— Не то слово. Ему двадцать шесть лет, но за последние два года он успел немало. Поучаствовать в разрушении Талига. Среди наемников слухи ходят, что он и правитель Черной Ложи заключили какую-то Сделку. И на следующий день город пал. Потом он отправился на море, где через несколько месяцев стал известен как дьявольский лучник Принц из команды Сигана-Убийцы. Тут опять слухи, и в основном они касаются не Принца, а его капитана. Самый распространенный и невероятный из них, что Сиган заключил договор с сиренами. Потом наш герой неожиданно возвращается в Мирейю, откуда его изгнали по полному ритуалу. Причем его сопровождал сам главнокомандующий Черной Ложи. И через несколько дней умирает королева Мирейи, король отказывается от трона, потеряв рассудок, а сам Лилиан коронует совместно с Верховным жрецом Доэра своего брата Кириана на престол. Дальше мои лазутчики потеряли его и обнаружили уже в Прибрежных королевствах, опять в компании темных, где случилась странная история, связанная с одним из воинов мрака. Последние сведения о нем — это посещение Мигара и участие в турнире. Сейчас он покинул этот город, и пока его след потерян.

— Однако… — Винир, внимательно вслушивавшийся с перечень подвигов нового жреца, подтолкнул явно не закончившего речь юношу.

— Мы с учителем просчитали маршрут его движения. — Мейдок чуть помолчал и закончил: — И есть все основания полагать, что в следующий раз мы сможем напасть на его след уже на границе с пустыней. Тишина длилась недолго.

— Он идет сюда, — тихо подвел итог Станислав. — Он знает о нас.

— Такие напрашиваются выводы, — согласился Мейдок. Он накрыл ладонью изображение, развеивая его.

Корал взглянул в глаза юного мага и улыбнулся. Холодный, расчетливый блеск шел этим черным драгоценным камням, похожим на агаты.

— Ты создал великолепную шпионскую сеть, — похвалил его жрец. — Всего за десять лет.

Тот пожал плечами:

— Кто владеет информацией, владеет всеми нитями к победе. Главное — уметь ею воспользоваться. Вы сами говорили мне это.

— Так ты готов к бунту? — поинтересовался Винир. Мейдок поднялся на ноги и одернул край рубашки. Сейчас, несмотря на свои лохмотья, он больше походил на решительного правителя, чем на мальчика для битья.

— Я заручился верностью и поддержкой большей части недовольных Бел илом. Мне удалось даже манипулировать теми, кто в его свите. У всех есть свои грешки, которые им гораздо выгоднее пестовать, чем стоять насмерть за своего правителя. Многие согласны идти за моим учителем, если он выйдет из своего отшельничества. Но вы правы, я не буду среди них. Есть несколько факторов, которые могут сорвать весь план. Однако придется рисковать…

— Из-за него? — кивнул на уже пустой стол Станислав. Со стороны юноши последовал решительный и даже какой-то отчаянный отрицательный кивок.

— Нет, — глухо озвучил маг свои мысли, — просто я нашел наконец записи Белила. У меня очень мало времени.

Жрецы молча смотрели на него. Они давно уже поняли, для чего повелитель Белой Ложи держит рядом с собой такой мощный источник магии, не позволяя ему чему-либо обучиться.

Я с удовольствием вонзил зубы в прожаренного зайца. Все-таки мои кулинарные способности выше всяких похвал.

Умудриться сотворить такой кулинарный шедевр на простом походном костре! Правда, когда этот заяц бегал, поймал его Кэртис. Во всяком случае, от оборотня явно есть существенная польза.

— Лиани, — голос Кэртиса оторвал меня от наслаждения едой, и я недовольно поднял глаз, на выходящего из-за кустов оборотня, — твоя богиня сошла с ума.

— Ты только это заметил? — удивился я, проглатывая горячий кусок зайчатины.

— Сегодня это превзошло все мои ожидания.

— Что она придумала? — с интересом уставился я на друга. Но ответил мне не он.

— Ли-и-и-и-и. — Теплые тонкие руки обвили мою талию. — У тебя такой замечательный конь?

— Я в курсе, — настороженно отозвался я.

— Давай я подарю ему человеческое тело?

Я поперхнулся:

— А на ком я ездить буду? Кэртис сел напротив и заметил:

— Вот поэтому я и говорю, что она сошла с ума. Она предлагает меня в скакуны.

— Э, нет! — возмутился я. — Я привык к Призраку. А ездил на бешеных огромных кошках — это не мой стиль! Всю прическу растреплю, и еще меня точно в итоге куда-нибудь сбросят.

— Ладно, уговорил, — надула губы богиня. — Не будем пока превращать Призрака.

Я с облегчением выдохнул.

— Но вам придется тогда выполнить мое маленькое поручение. Оно много времени не займет.

Мы оба настороженно посмотрели на госпожу ночи и охоты. Она улыбнулась. — В двух милях отсюда банда разбойников захватила в плен пару путников. Я хочу, чтобы вы их освободили.

Мы оба тяжело вздохнули.

— А доесть можно? — сварливо поинтересовался я.

— Да, — тихо отозвалась она, растворяясь в воздухе.

— Похоже, что-то серьезное, — заметил Кэртис. Я медленно кивнул.

— Седлай лошадей, я соберу вещи. По пути доедим.

Оборотень только кивнул.

Нашли мы их быстро. Кэртис взял на себя роль разведчика. Так как мы двигались, придерживаясь побережья, я предположил, что нужные нам разбойники, скорее всего, неудачливые пираты, потерявшие корабль, но могло быть и хуже. Если бы они, к примеру, оказались стервятниками, которые ложными огнями заманивали корабли на скалы, а после банально их грабили. Благо местность была скалистая. Да и, судя по ландшафту, вблизи берега неосторожных капитанов поджидали рифы. Тень огромной кошки вернулась через десять — пятнадцать минут, я даже заскучать не успел.

— Около сорока человек, — сообщил Кэртис. — Это, похоже, одна из их постоянных стоянок. Очень раздражены. Неудачный день, судя по десятку трупов, которые они собираются сбросить в море. Двое пленных. Женщину пока просто связали по рукам и ногам, но в ее сторону уже не раз поглядывали, а мужчину собираются пытать.

Я тяжело вздохнул:

— Придется атаковать сейчас. Непохоже, чтобы Лейла хотела пыток пленного.

— Двое против сорока! — восхитился оборотень. — О нас сложат легенды.

— А ты как думал? — вздернул я бровь. — Я считал, что именно поэтому ты увязался за мной.

Обменявшись донимающими кровожадными улыбками, мы занялись подготовкой оружия. Мы рассчитывали на эффект неожиданности, К тому же в действительности мы не собирались сражаться со всем лагерем разбойников: Лейла просила освободить пленных, вот этим мы и займемся.

Я проверил лук в предвкушении пролитой крови. Наконец-то будет достаточно честная битва, а не эти игры и кто кого победит давлением.

План был прост. Очень прост. И он был разыгран на ура. Когда посреди лагеря почти материализовалась огромная черная пантера, молнией впившаяся в горло ближайшего человека, мало кто успел сообразить, что происходит. В то мгновение, как Кэртис сомкнул клыки на шее своей жертвы, я начал стрелять.

Люди походили на маленькие, шустрые мишени. Чем-то это напомнило мне палубу "Быстрого", когда приходилось балансировать, чтобы взять жертву на мушку. На суше было даже проще. Мне не угрожало качнуться в самый неподходящий момент. Главное было — отследить траекторию полета стрел так, чтобы не попасть в черную мечущуюся тень, похожую на демона.

Я выпустил последнюю стрелу и в несколько прыжков покинул свое укрытие. Слишком высока была вероятность того, что найдется все же кто-нибудь достаточно умный, чтобы сообразить, где скрывается лучник.

Своей внезапной атакой мы ополовинили наших противников, теперь оставались пленные и остальные разбойники.

Я схватил стоящего неподалеку Призрака за поводья, вскакивая в седло. Боевой, выученный конь — это страшное оружие. А уж такой сообразительный, как Призрак…

Почти на лету снеся двум разбойникам головы, я скатился с коня, приземлившись рядом с распластанным на земле обнаженным пленником, которого буквально распяли между крепко вбитыми в почву кольями. В единое мгновение удалось разглядеть невероятные фиолетовые глаза, когда за спиной раздался рев разгневанной пантеры.

Я резко развернулся, Кэртис стоял над телом бородатого разбойника, и с окровавленной морды капала кровь.

— Спасибо, — кивнул я.

— Будь осторожен, — рыкнул оборотень, пружинисто прыгая в сторону и уходя от удара.

Мой стилет, ранее прятавшийся в голенище сапога, вонзился в глаз нападающего.

— Квиты.

С другой стороны лагеря раздался какой-то шум.

— О! Подмога? — Я склонился над пленником, перерезая веревки. — Только вот кому?

— Думаю, нам, — пробормотал он, внимательно наблюдая за мной. — А кто вы? — Позже, — откликнулся я и вручил ему меч убитого; — Это вам пригодится.

Рядом встал Кэртис. Шерсть на его загривке стояла дыбом. А перед нами замер еще один противник, только вот, в отличие от остальных, в его руках было не только оружие. Острое лезвие богато украшенного кинжала было прижато к тонкой шее красивой, похожей на солнечный луч, девушки.

Похоже, спасителя не успевали. Иные Кэртом тоже чуток оплошали. Терпеть не могу эти ситуации с заложниками.

— Отпусти ee. — Освобожденный пленник сделал шаг вперед, сжимая в ладонях меч.

— Я похож на дурака? — презрительно отозвался тот.

— Еще как похож, — улыбнулся я в тот момент, когда над головой разбойника взмыли огромные подкованные копыта.

Он успел обернуться, увидев блик отражения в моих зрачках, а девушка — умничка — легко выскользнула из опасных объятий, едва ослабла хватка.

Она в какое-то мгновение оказалась рядом со своим напарником и совершенно бестрепетно смотрела, как треснул черепе похитителя под мощным ударом копыт.

— Обожаю твоего коня, — мурлыкнул оборотень.

— Смотри, как бы его копыта однажды до тебя не добрались, — хмыкнул я.

Оба спасенных с каким-то суеверным ужасом воззрились на пантеру, словно впервые видели оборотня. А еще спустя минуту нас окружил десяток людей, явно прибывших спасать этих двоих. Я ласково похлопал Призрака по морде:

— Хороший мальчик! — И демонстративно убрал стилет в ножны. Синее Пламя уже успел раствориться в своем привычном укрытии.

Напряженные глаза буквально сверлили во мне и Кэртисе дыры.

— Кто ты такой? — повторил фиолетово-глазый, совершенно не обращая внимания на свою наготу, а девушка уже птицей прижималась к груди высокого мужчины с рыжими волосами.

— Странствую я, — пожал я плечами. — Мимо проезжал, дай думаю спасу красавицу, вдруг подвиг получится.

Огненный парень прищурился. Ого, у него даже глаза с красноватым отливом.

— Должен поблагодарить тебя. Если бы не ты, она могла погибнуть, — Он ласково провел по спине девушки. — Не мог бы ты ответить еще на один вопрос?

Нет, все-таки они очень странные. Я бы на их месте для начала лагерь разбойников покинул, вдруг не всех перебили. А они вопросы задавать хотят.

— За спрос денег не берут, — задумчиво ответил я.

— Где мы находимся?

Я аккуратно подхватил свою челюсть на лету и честно ответил:

— На Эмире, в Прибрежных королевствах, недалеко от города Карсона.

Они растерянно переглянулись.

— А… какой год?

Кэртис захихикал, когда я поперхнулся:

— Чего?!

— Какой сейчас год? — терпеливо переспросил огненный, странно покосившись на оборотня, — Ли, по-моему, они еще большие психи, чем мы с тобой, — авторитетно заявил темный, превращаясь и брезгливо отирая рот. — Зря мы их спасали.

Окружившие нас люди мгновенно ощетинились оружием перенеся все свое внимание на него.

— Что ты такое? — прошептала девушка. У Кэртиса взлетела левая бровь.

— Вообще-то, красавица, не "что", а "кто". Оборотень я. И тыкать в меня своими мечами очень невежливо. Я могу обидеться. А иметь поблизости обиженного наследника клана Пантер не слишком хорошая идея для дальнейшего безопасного существования на всем Эмире.

"Ли…"

"Госпожа?"

"Им надо помочь".

"То есть простого спасения недостаточно?"

"Заставь их рассказать…"

И она исчезла из моего сознания, не позволяя больше задавать вопросов.

Я взглянул на готовых проливать кровь людей и одного наглого оборотня, который явно собирался напроситься на хорошую драку. Похоже, разбойников ему не хватило.

— Заткнитесь, — очень вежливо попросил я.

Кэртис замолчал и с любопытством посмотрел на меня. А я только сейчас заметил, что у наших собеседников очень необычная одежда. Вот что меня смущало все это время. Не только необычный покрой, похожий на одежду с древних фресок, но еще и цвет. Преобладающий черный со знакомым синим рисунком… Причем на всех.

Эти люди служили Лейле. Несомненно.

— Я считаю, что нам следует покинуть это место, — заметил я.

"Правда, он у меня красивый?" Голос моей госпожи был полон гордости.

— Ты знаешь… — вспыхнули глаза юного бога.

— Прародитель народа сирен? — пробормотала девушка. Я потер виски.

— Да. Эта история давно превратилась в легенду. С тех пор прошло более пяти тысяч лет.

— Сколько?! — Опять эта синхронность.

— Так мы в будущем? — Кто-то из них вскочил на ноги. Я пожал плечами, у меня начинала болеть голова.

— Вам лучше знать.

Сирен взмахом руки успокоил своих товарищей. И его огненные глаза впились в меня.

— Пророчество гласило, что кровь первых во всем жрецов моей матери, собранная по капле от каждого в огненный кубок, станет ее лекарством. Я ранил своего отца, чтобы воспользоваться силой моря. И отправился по волнам времени. Первым был Сарагон.

Я медленно кивнул:

— Первый жрец Лейлы, поднявший ее культ на небывалую высоту.

— Значит, все должно получиться, — тихо произнес фиолетово-глазый.

И я потрясение уставился на него:

— Ты и есть Сарагон.

— Верно, мальчик, — улыбнулась мне живая легенда. Сирен тихо ухмыльнулся:

— Потом я нашел первую женщину-жрицу. Я перевел взгляд на девушку:

— Лирия.

Она смущенно кивнула.

Я застонал и схватился за голову:

— Кэрт. Я их правильно понял?

— Думаю, да, — задумчиво отозвался темный, — Сила пророчества перекидывает их всех в нужное место и время, дабы собрать доноров вместе. Неудивительно, что они попали сюда. Все самые уникальные жрецы Лейлы за прошедшее время. И ты вписываешься в их плеяду, словно четко попадая в нужное место. Насколько я помню, еще ни один жрец Лейлы не становился ее Верховным в четырнадцать лет.

— Это правда? — тихо поинтересовался у меня сын моей госпожи. — Ты действительно так молод?

— Правда. Мне всего двадцать шесть лет. Теперь я понимаю повеление Лейлы помочь вам.

— Ты должен отправиться с нами за последним жрецом, — возбужденно вскочил на ноги Сирен.

Я заинтересованно склонил голову:

— А какой он должен быть?

— Пророчество гласит, что это будет первый Верховный жрец Лейлы на морском просторе, — тихо ответил бог. — Я не знаю, сколько временных потоков нам нужно будет пересечь, ведь для этого Годос, мой отец, должен перестать существовать. Никто, кроме него, не может безбоязненно входить в морские воды.

Я покачал головой:

— Вот почему мы отправляемся в Вайгал. Теперь мне понятно это тянущее; чувство неотвратимости.

— Я правильно понимаю, что там ты рассчитываешь встретиться с Сиганом? — хмыкнул Кэртис.

— Ну-у-у…

"Он будет там", — шепнул голос в моей голове.

— Он будет там, — повторил я и улыбнулся сыну Лейлы. — Кто такой Сиган? — Но я по глазам видел, что он уже догадался, просто не смел поверить своей дикой догадке.

— Пират, — поднялся я на ноги. — И первый жрец Лейлы на морских просторах, — И уточнил. — Верховный жрец Лейлы на море, такой же, как я Верховный на суше.




Глава 6

Гости из прошлого


Их было шестеро. Шесть жрецов Лейлы, чья кровь требовалась для огненного кубка с лекарством, способным излечить богиню. Нашу богиню.

Первый жрец Лейлы, ставший Верховным, — тот, кто, сочетая в себе обе ипостаси служения, распространил культ Лейлына половину континентов Эмира, — фиолетово-глазый Сарагон. Необычный цвет его глаз воспевался в легендах как особый знак расположения богини.

Первая — из трех за всю историю служения Лейле — женщина Верховных жрец, солнечная, золотоволосая Лирия, с невинной улыбкой и черной душой убийцы.

Первый служитель, которому Лейла даровала свою силу в первое свое явление на Эмире, маг и воин — Лайл, спокойный, рассудительный. Вопреки пристрастиям нашей госпожи, лицо этого избранника не блистало красотой, но было в нем что-то… настолько притягательное… Короче, я понимал Лейлу. Насколько мне было известно, его она удостоила особой чести. Он был, пожалуй, единственным ее жрецом, кто испытал в жарких объятиях страсть самой богини. И сейчас он путешествовал с одной целью: спасти любимую женщину, а не повелительницу.

Первый Верховный жрец-любовник — голубоглазый Тир — гибкий, яркий и совершенно сумасшедший. Он способен был очаровать даже дерево. Я старался держаться от него на некотором расстоянии. Опасный, очень опасный…

Первый Верховный жрец, уничтоживший собственный народ во имя Лейлы, — молчаливый Татар. Мрачный тип с высокомерными королевскими замашками. Ему не нравились вопросы, да и, по-моему, я сам тоже. Сначала он вообще мне чем-то напомнил Регила.

Первый Верховный жрец, наделенный великим талантом барда, — Миран, бродяга с беззаботной улыбкой.

Еще четверо, сопровождавшие Верховных жрецов, оказались здесь по чистой случайности. Вышло так, что они просто не вовремя находились рядом со своими господами. Это мальчик-секретарь, слуга Тагара, которому жрец диктовал какой-то документ в момент появления Сирена, служанка Лирии, в тот момент помогавшая своей госпоже в утреннем омовении, и две девушки-рабыни — с ними Тир плескался в уединенной бухте.

— Ты очень хорошо знаешь легенды и песни. — Ко мне подъехал Миран.

Коней мы взяли в лагере разбойников, все равно своим хозяевам они больше не требовались. Я взглянул на барда и улыбнулся:

— Приходится. Нам больше ничего не осталось, кроме легенд и песен.

— Неужели наши потомки не смогли сохранить даже крупицы иных знаний? — нахмурился он. — Я в свое время создал в Главном храме Лейлы одну из самых больших библиотек Эмира.

Я покачал головой:

— Нет больше храмов Лейлы. Я самый настоящий бродяга, как и Сиган. Нас обоих швыряет из стороны в сторону по повелению богини.

Жрецы подтянулись ближе, прислушиваясь.

— Что же случилось за эти пять тысяч лет? Почему моя мать отказалась от храмов? Ей всегда нравились строения в ее честь, — подал голос Сирен.

Я вздохнул. Вот этих-то вопросов я и боялся. И все же… Для них эти события — будущее. Они ничего не ведали, просто оказавшись как бы в одном из нужных им вариантов времени. Так что, почему бы и не рассказать.

— Лорд Сирен, как имя вашего дяди? Того, который подстроил всю эту историю, из-за чего вы вынуждены скитаться во времени?

— Брата Годоса зовут Рой, — мрачно отозвался молодой бог. — Он любит кровь, и его стихия…

— Мрак, — закончил я его фразу. — Эта война станет бесконечной. Религия поклонения Рою стала довольно распространенной за последнее время. Во многом благодаря любимцу Верховному жрецу бога мрака — Растину.

— Ты шутишь? — недоверчиво посмотрели на меня огненные глаза. — Рой ненавидит людей. Исключено, чтобы кто-то из них стал его любимцем… Не верю.

— Тем не менее, — пожал я плечами. — Видимо, и в божественных созданиях может что-то меняться. Изменились и Лейла, и Рой. Потому что именно из-за Растина поколение назад был под корень уничтожен культ Лейлы. Все ее храмы разрушены и смешаны с пылью. А имя богини почти забыто.

Кони тревожно заржали, останавливаемые резкими рывками поводьев. Я придержал Призрака и обернулся. Все смотрели на меня с одинаковым неверием и потрясением. Рядом встал Кэртис, каким-то странным взглядом окинув гостей. Кажется, эмоция, угадываемая в его взоре, походила на далекую родственницу сочувствия.

После повисшего потрясенного молчания я вздохнул:

— Почему, вы думаете, я так молод? У госпожи не было ни выбора, ни времени ждать появления еще одного Лайла, — Я взглянул ему прямо в глаза. — Я то, что ей оставалось…

Кэртис внезапно фыркнул, но не успел ничего вставить, потому что детский голос возмущенно ворвался в мою речь:

— Ты говоришь глупость, Ли! Ты не то, что осталось! Ты — мое сокровище! Сам не знаешь собственной цены, так хоть не наговаривай на себя перед другими! Я запрещаю тебе! На тропинке, сердито уперев руки в бока, стояла Лейла.

Сирен соскочил с коня, не отрывая взгляда от нее, сделал шаг вперед и выдавил хрипло и потрясенно:

— Мама?!

Она опустила руки и неловко переступила босыми ногами:

— Здравствуй, Рен. — На губах богини появилась легкаяу лыбка, — Прости, что сразу не показалась. Ты ведь привык видеть меня совсем другой.

— Что с тобой случилось? — выдохнул он.

— Это неважно, — покачала она головой. — Чего бы ни случилось, у тебя совсем другая задача. Ведь если ты не вернешься с лекарством, меня вообще скоро не станет. А это, — она провела руками вдоль своего тела, — всего лишь очередной этап войны с твоим дядюшкой. Просто победа в одном из последних раундов этого противостояния досталась ему.

Она посмотрела на гостей из прошлого, которые уже все стояли на коленях, почтительно склонив головы:

— Как приятно видеть вас всех вместе. Столько хороших воспоминаний. — Богиня с мечтательной улыбкой перевела взгляд на меня:

— Вот посмотри. Они все меня почитают, не то что ты…

Я удивился:

— То есть я тоже должен стоять на коленях? Испачкать себе брюки в этой пыли и куче мусора?

— Злой ты, — хихикнула Лейла. Я вздохнул и поинтересовался:

— Госпожа моя, а что у тебя на голове?

— Да, я тоже прежде не видел этой прически, — подал голос Кэртис.

Она крутанулась на пятке, весьма довольная собой:

— Нравится?

Волосы Лейлы впервые на моей памяти не были заплетены в косу или косы, а уложены в красивые локоны, которые формировали на ее голове что-то вроде короны, и зеленая лента перевивала все это великолепие, словно изумрудная змейка.

— Очень, — хором признались мы с Кэртом.

— Это Силико сделала, — хитро улыбнулась богиня.

— Силико? — Я напряг память, знакомое имя. Потом глаза широко распахнулись. — Та сирена?!

— Ага, — радостно кивнула Лейла. — Она теперь частая гостья у Ситана. Она сама попросила разрешения помочь с прической, так как Сиган был немножко занят в этот момент, и я разрешила.

— Как интересно, — пробормотал я себе под нос.

За этим милым разговором мы и не заметили, как один из жрецов поднялся на ноги и подошел ближе. Длинные пальцы коснулись ткани платья богини, и она подняла на него свои огромные серо-зеленые глаза.

— Лайл… — И столько нежности было в ее голосе!

— Госпожа моя, — прошептал он с тихой тоской. Она подняла руку и коснулась его щеки:

— Я так и не успела тебе тогда сказать спасибо. И… извиниться.

— За что, госпожа моя?

Она грустно улыбнулась:

— Ты поймешь. Потом. Просто знай, это случится не по моей воле. Представить, что ты когда-нибудь подумаешь обо мне с горечью и злобой, — это всегда было для меня болью.

— Я никогда так не подумаю, — убежденно ответил он и наклонился, легко касаясь губами ее щеки. И отошел в сторону.

— Простите, мне не стоит долго смущать вас своим видом. — Она подошла к Сирену и встала на цыпочки, заставляя его наклонился. — Доверьтесь Ли. — Богиня поцеловала сына. — Увидимся в прошлом, Рен.

Я, вздохнув, окинул взором ошарашенных жрецов и бога Сирена:

— Сделаем небольшой привал?

Все ответили мне единым кивком. Опять эта синхронность…

— В какое необычное время ты живешь, Лилиан, — тихо произнес Сирен, после того как я ответа на шквал вопросов, обрушившихся на меня на привале.

— Знаете, ваше время не менее интересно, — пожал я плечами. — Но у каждого из нас своя задача и собственный долг в своем промежутке времени. Тем более то, что вы увидели сегодня, не обязательно случится в вашем будущем. Будущее для всех — это возможные варианты развития событий. Вполне вероятно, что в параллельном варианте Главный храм не был захвачен, а Станислав, мой предшественник, все-таки убил Растина в поединке. Бог кивнул:

— Все возможно. Но даже вероятность случившегося, особенно когда наблюдаешь ее последствия, производит оглушающее впечатление.

— С этим спорить не буду, — улыбнулся я.

— Хорошо, — вздохнул бог. — Тогда объясни мне еще такую вещь: как мог появиться в морях, которыми управляет Годос, находящийся под влиянием его брата Роя, подобный Сигану? Годос очень ревнив, он смывал даже мелкие поселения, что люди пытались строить на берегу моря. Он признавал только свои храмы…

— Все просто, — подал голос Кэртис, протягивая мне кружку с чаем. — Такого бога морей давно не существует на Эмире. Люди забыли его, а моряки и рыбаки молятся вот уже четыре тысячелетия морскому богу Сирену.

Я благодарно кивнул ему, потому что действительно уже устал рассказывать, и горячий чай был в самый раз для моего горла.

— Как это может быть?! — вскочил на ноги бог. — Моя стихия — это огонь!

И в качестве доказательства зажег на своих ладонях яркие языки пламени.

Темный кивнул, бесстрашно смотря на огонь, вспыхнувший в руках Сирена и искрами расцвечивающий его рыжую шевелюру.

— Знаю. Но думаю, это придется выяснить вам самому. Легенды очень скупы на этот счет.

— Огонь и вода несовместимы, — пробормотал бог, гася пламя и медленно усаживаясь на свое место.

— И это говорит бог. — Оборотень ехидно улыбнулся. А через мгновение мы уже втроем смеялись, чувствуя облегчение.

— Сумасшедшее время, — вытирая слезы, вынес вердикт сын Лейлы.

— Мать, которая выглядит как девчонка. Разрушенные Пираты бороздят моря, а в качестве морского бога — повелевающий огнем. Да еще какие-то оборотни…

— Заметьте, мы ни слова против не говорим, — улыбнулся Кэртис. — И почему это "какие-то"?

— Просто в наше время их не было, — подал голос Миран. — Насколько я знаю, ни в одном из времен, когда жили здесь присутствующие.

— То, что вы их не видели, не говорит об их отсутствии, — Наставительно заметил темный. — Оборотни всегда существовали. Просто мы держались весьма закрытыми общинами и старались не привлекать к себе внимания ни людей, ни богов. Лишь три тысячи лет назад первые из нашего клана были вынуждены сдвинуть привычный порядок вещей. Оборотни жили на архипелаге, которого ныне уже нет. Проснувшиеся вулканы заставили многие кланы перебраться на материки и искать себе новые пристанища. Последними с островов ушли Пантеры, фактически сразу после Безумных битв, а пятьсот лет назад океан поглотил эти клочки суши.

— Ты превращаешься в животное, — подал голос Тир, с явным интересом разглядывая Кэртиса.

— Я дитя двух кланов, — откликнулся оборотень, ничуть не смущаясь под откровенным взглядом жреца. — У оборотней существуют две основные семьи: Истинная — когда изначально животная форма преобладала, позволяя превращаться в человеческое существо, и Побочная — когда люди научились превращаться в животных. Обе семьи появились фактически одновременно. Меня же можно назвать полукровкой, так как моя мать из Истинных, а отец принадлежит Побочной семье. Оба клана Пантер покинули родные острова, последовав за необычным человеком, которому мы и служим все это время.

У остальных кланов различные судьбы.

— Ты показался мне более свободолюбивым, чтобы кому-то служить, — почти разочарованно протянул Тир.

— Он не хозяин нам, — тихо и ласково ответил Кэртис, и что-то в его глазах говорило, что пора закруглять эту познавательную беседу.

Сирен неохотно поднялся на ноги:

— По-моему, нам стоит продолжить наше путешествие. Кэртис медленно кивнул и перевел взгляд на меня:

— У нас на пути есть городок — Майве.

— Намекаешь, что нам стоит в него заглянуть?

— Да, мы как раз доберемся до него, когда будет смеркаться. Им нужно передохнуть. Нормально отдохнуть хотя бы ночь.

— Согласен, — вздохнул я. — Не уверен, что это разумно, не все же…

— И нам очень интересно посмотреть на город будущего, — подала голос Лирия.

— Тогда собираемся — и в путь. — Я выплеснул остатки чая в костер.

Майве — город-порт, как и большинство городов Прибрежных королевств. Гости въезжали в него в полном молчании, боясь выдать себя. Они были потрясены, это читалось у них на лицах, хотя они и старались сдерживаться. Особенно напряженным казался Лайл.

Наверное, поэтому только Кэртис да Лилиан отметили, что под ленивыми взглядами стражников на воротах скрывалось острое внимание, направленное на одного конкретного человека. Оборотень подумал, что, возможно, Ли был прав и идея посетить Майве все же оказалась неудачной. Как бы не пришлось побыстрее уносить отсюда ноги. Темный чувствовал, как его охватывает тревога.

Лилиан бросил в его сторону успокаивающий взгляд, хотя было видно, что ему самому немного не по себе. Кэртис подъехал к нему ближе:

— Такое ощущение, что до города уже дошла информация о тебе…

Жрец внезапно отрицательно качнул головой:

— Нет, тут что-то другое, Тис. Я чувствовал солоноватый привкус на губах, когда они смотрели на меня.

— Вкус крови? — Оборотень нахмурился. В ответ последовал едва заметный утвердительный кивок.

— Тьма всеблагая, — выдохнул темный, — только этого нам не хватало, — Если мы сейчас развернемся и выберемся из города, это будет выглядеть еще подозрительнее, — отозвался Лилиан. — Так что просто будь наготове.

Спокойный трактир, подходящий для их целей, они нашли неожиданно быстро. Гости положились на вкусы хозяев времени. Те довольно быстро заказали всем по порции фирменного блюда и пару кувшинов вина для начала.

Когда служанка отошла, приняв заказ, жрецов наконец прорвало. Оказывается, Майве, по их мерках, выглядел огромным. То, что главные улицы города были вымощены камнем, им казалось невероятным, а двухэтажные дома неимоверно удивляли.

Лилиан и оборотень только и успевали отвечать на вопросы, которые чуть затихали лишь при приближении служанки с заказанной едой.

Все время беседы Кэртис внимательно наблюдал за окружающими и в какой-то момент внезапно прервал принц. — Будет драка? — поинтересовался Сарагон, осторожно передвигая меч на поясе так, чтобы было удобнее выхватить.

— Все может быть, — лениво ответил Кэртис, наблюдая, как от компании в углу поднялась гибкая фигура и двинулась в их сторону. — Однако подождем, что скажет уважаемый господин Габриэль. Вижу, его рука восстановилась после нашей последней встречи.

Седовласый воин остановился около их столика, темные глаза спокойно оглядели компанию:

— Не разрешите ли присесть, господа?

Лилиан прищурился:

— Отчего нет, уважаемый. Когда еще выпадет шанс угостить одного из первых воинов бога мрака вином. Как ваша рука?

— Благодарю, как видите, восстанавливается, — невозмутимо отозвался тот, садясь на свободный стул. — Так что, думаю, в следующей нашей битве я смогу сполна ею воспользоваться, ваше высочество.

Жрец отпил из своей кружки:

— Я так полагаю, лорд Растин соблаговолил собрать информацию обо мне. Лестно.

— Мы очень удивились донесениям наших информаторов, — кивнул воин. — Наследный принц Мирейи — и вдруг жрец Лейлы, и это после того, что сотворили ваш дед и отец.

— Правда, замечательная шутка? — Сапфировые глаза холодно улыбались, — Боги любят шутить, господин Габриэль. А у Лейлы отличное чувство юмора, не находите?

— Вам лучше знать, — ухмыльнулся не менее холодно седой воин.

— Вы пришли сообщить мне только это?

— Нет, — качнул он головой, — нас интересует, что вы забыли в Майве, да еще в такой многочисленной компании.

Остальные жрецы молча разглядывали незваного гостя. И каждый из них был готов убить его без раздумий.

Губы Лилиана раздвинулись в каком-то равнодушном оскале:

— Беспокоитесь, что нарушим какие-то планы лорда Растина? Или опять заглядываетесь на Кэртиса? Думаю, он не слишком оценил ваше предыдущее предложение…

— Это точно, — как-то почти по-светски кивнул темный. — Камни были холодными, дурман некачественным, и вообще, не люблю, когда меня раздевают без разрешения… Мне не понравилось.

Воин мрака невольно погладил кисть правой руки:

— Я заметил.

— Что нужно Растину? — Явно устав от разговора, Лилиан наклонился вперед.

Габриэль скривился и взглянул на остальную молчаливую компанию:

— Мы предлагаем сделку. Нам нужна Огненная Чаша, которая есть у одного из ваших спутников, а мы спокойно выпускаем вас из города. И до следующей встречи.

Первым отреагировал Сирен:

— Не пойдет. Она нужна нам самим.

Воин поддался из-за стола:

— Подумайте. Мы не можем отступить… Сапфировые глаза чуть прищурились от явной догадки.

— Хотите сказать, что это прямое пожелание вашего господина — Роя?

Габриэль молча посмотрел на него не отвечая, но этого и не требовалось.

— Прости, Лилиан, — Кончики пальцев Сирена коснулись плеча жреца. — Позволь мне вмешаться.

Бог встал и взглянул в глаза воину:

— Передай своему господину, что я хочу встретиться с ним сам. Пусть придет сюда. Мальчик не отдаст вам Чашу, так как для начала ее придется отобрать у меня.

Седой медленно кивнул:

— Я передам лорду Растину. Где вы хотите встретиться?

— Я думаю, эта таверна вполне подойдет — невозмутимо отозвался бог. — И предварительно пусть усердно помолится. Разговор может быть… неприятным.

Когда воин мрака увел за собой своих людей, покинув таверну, Лилиан поднял глаза на Сирена:

— Вы хотите раскрыть себя?

— Посмотрим, — холодно отозвался тот, и в полумраке залы по огненным прядям волос пробежали отблески живого пламени.

Солнце окрасило багровыми отблесками небо над городом, когда раскрылись двери таверны и на выщербленные доски пола ступил золотоволосый любимец Роя.

Кэртис лишь головой покачал:

— Надо же, действительно пришел.

— Красивый, — с восхищением отозвался Тир. Его спутницы, как и двое слуг других жрецов, были отосланы на кухню, чтобы не мешались под ногами. Словно по чьему-то желанию, таверна опустела. Только гости из прошлого, собравшиеся снова за одним из столов, и десяток приглашенных в дверях.

Сирен медленно поднялся и подошел ближе. Растин с интересом разглядывал его.

— Так это ты владелец необходимого мне артефакта?

Бог взглянул ему в глаза и улыбнулся. Личина смертного стала медленно стекать с него, словно плавящийся воск свечи.

Жрец Роя отшатнулся и взглянул на Лилиана, стоявшего за спиной огненноволосого существа с кровавыми глазами.

— Кого ты привел сюда, жрец Лейлы?

Тот ответил почти невинной улыбкой и промолчал.

— Ты действительно его любимец. — Голос Сирена обнимал теплом и растекался по зале, словно пытаясь добраться до самых холодных и мрачных уголков помещения. — Как это интересно. Но я хотел поговорить не с тобой.

И жрец Роя сжал губы в тонкую линию, опускаясь на одно колено перед чужим богом.

За его спиной колыхнулась тень. Белые, словно снег, волосы плащом легли до самого пола, и огненному взгляду ответила призрачная зелень.

— Вот, значит, как… — Голос напоминал шипение воды на углях. — А я всегда полагал, что это было просто шуткой. Ты самотправился по волнам времени. Ты украл мою вещь, племянник.

— Ты меня чуть не убил, — усмехнулся в ответ Сирен. — Поговорим по душам?

— Не советую… — В разговор двух богов вмешался ещеодин — спокойный, почти сочувствующий — голос существа, привыкшего к повиновению.

Кэртис вздрогнул всем телом, обнаружив, что за одним изстолов сидит высокий мужчина лет тридцати пяти и почти задумчиво исследует содержимое кувшина с вином.

Оба бога повернулись, разглядывая того, кого еще мгновение назад здесь не было.

Рой медленно сложил руки на груди, выражение его лица стало почти неприязненным. Сирен с легким любопытством стал разглядывать пришельца.

— Сирен завершит свое дело, вернется в прошлое — и тогда возвратит Чашу тебе. — Серо-зеленые глаза пришельца смотрели спокойно, абсолютно уверенные в своем праве решать. — А ты ничем не будешь ему препятствовать. — Мужчина поднялся из-за стола. — Устроили тут представление для смертных, как актеры балагана. Могли бы и сами подумать, к чему может привести драка двух богов, занесенных сюда к тому же еще и разными потоками времени. Ладно Сирен — он прибыл оттуда, где был еще совсем мальчишкой, но ты-то, Рой…

Бог мрака склонил голову:

— Как прикажете, Верховный.

— Вот именно, — прищурился тот. — Как прикажу. Время вам не игрушка. Мне пока нравится этот мир, чтобы его уничтожать из-за вашей ошибки. Рой, я разрешаю оставить память твоему жрецу, остальные не должны помнить ничего из произошедшего. Сирен, что касается твоих людей — решать тебе. — Он еще раз оглядел всех присутствующих и направился к выходу, огибая Растина с Роем, стоящих на его пути. Вышел и закрыл за собой дверь.

Рой медленно отступил на шаг:

— Увидимся, племянник.

— Увидимся, дядя, — склонил голову тот.

Миг — и снова в зале таверны стоят люди и огненно-волосый юноша спокойно смотрит на жреца Роя.

— Приятно было познакомиться, лорд Растин, — вежливо склонил голову Сирен.

Тот медленно поднялся на ноги:

— Взаимно, лорд Сирен. Я могу покинуть ваше незабываемое общество?

— Конечно… — Легкая улыбка скользнула по губам бога. Золотые волосы качнулись, и жрец спокойно покинул место встречи, за ним последовала его свита, на лицах которой явственно было написано недоумение.

Сирен развернулся к своим спутникам, его глаза сияли.

— Ли, этот жрец Роя действительно нечто! Тебе повезло стаким противником!

— Да уж, — проворчал жрец Лейлы, — просто неземное везение.

Но бог словно не слышал его:

— Хочу себе такого же жреца!

Кэртис улыбнулся и наклонился к Лилиану, прошептав ему на ухо:

— Кажется, я начинаю понимать, откуда у сирен пристрастие к длинным волосам и убийству. Тебе это никого не напоминает?

— Он действительно настолько хорош? — Жрец слегка скривился. А оборотень внезапно взлохматил ему волосы, как младшему братишке:

— Эх, Ли, боги падки только на действительно редкие экземпляры смертных, уж поверь мне. Но ты можешь не волноваться: все достоинства Растина подходят и под твое описание, между прочим. Просто у вас приличный разрыв в опыте.

— Утешил, ничего не скажешь, — хмыкнул тот, отводя руку темного. — И хватит портить мне прическу.

— Ты действительно наследный принц? — внезапно поинтересовался Татар.

Ли повернулся к нему и, внимательно оглядев мрачного жреца, кивнул:

— Был им. Только я решил, что мой младший брат больше подойдет на роль короля. А у меня и так достаточно дел.

— Ты знаешь, кем был тот, который разнял Сирена и Роя?

— Мы встречались, — улыбнулся Лилиан.

Сирен оглянулся на него. И взгляд на какое-то мгновение стал очень тяжелым:

— Интересный ты парень, если встречался уже с Верховным богом…

— Он отец Лейлы — пожал тот плечами. — Подозреваю, что ему тогда просто любопытно было посмотреть на живую игрушку, с которой возится его дочь.

Молодой бог усмехнулся:

— А ты вроде как знаешь свое место.

— Как и Растин. — Сталь клинка из-под ресниц.

Сирен медленно кивнул.

— Что ж, я думаю, нам можно спокойно провести ночь и утром отправляться в путь, на встречу с пиратом-жрецом. — Он улыбнулся, снова став дружелюбным. — Советую всем как следует выспаться.

Присутствующие молча поклонились. Сейчас каждый понимал, что перед ними не Сирен, путешествующий со всеми наравне, а именно бог. И он отдавал приказ.

Тир вызвал слуг с кухни и отправился с девушками наверх, остальные тоже разошлись по комнатам. И только Кэртис остался сидеть за столом, задумчиво потягивая вино.

Сирен с интересом и легкой насмешкой взглянул на него. Безмятежные кошачьи глаза встретили пристальный взгляд спокойно. Но где-то в их глубине мелькнула тень.

— Вот оно даже как, — вскинул бровь бог. — Интересно, кто твой господин, киса?

— Ты имеешь в виду господина или… госпожу? — мягко улыбнулся тот и потянулся, словно огромная кошка. — Пойду прогуляюсь. Сегодня ночь обещает быть звездной.

Сын Лейлы лишь хмыкнул ему вслед, когда оборотень скрылся за дверью таверны.

— Вернусь, надо будет посмотреть на эти острова оборотней.




Глава 7

Вайгал


Когда утром я вышел во двор таверны, жмурясь от лучей утреннего солнца, рядом бесшумно приземлилась темная тень. Недовольно покосившись на оборотня, я заметил:

— Ты бы хоть предупреждал, а то однажды ведь с недосыпа могу и прирезать случайно.

— Ну это не так-то легко провернуть даже тебе, — резонно отозвался Кэртис.

— Тебя не было всю ночь… — Я потянулся всем телом. — Да и именно ты предложил заехать в Майве…

— И? — Левая бровь, выражая крайний интерес своего владельца, приподнялась.

— Как там лорд Дэвид поживает?

Он тихо рассмеялся:

— Неплохо. Он вовсю развлекается, тонко издеваясь над моим братом.

— Да, я помню, ты говорил, что у тебя есть младший брат…

— Есть, — ухмыльнулся он, демонстрируя клыки. — Его зовут Эрик, и он терпеть не может большую ответственность. А так как он мой заместитель, то костерит сейчас меня на все лады. Ему генеральской должности хватало, а тут еще и за главнокомандующего приходится все дела решать.

— Н-да… — Я покачал головой. — Думаю, он найдет способ тебе отомстить, когда ты вернешься.

Оборотень кивнул:

— Я в этом даже не сомневаюсь. Кстати… Дэвид кое-что передал тебе.

— Правитель Черной Ложи? Мне?

— Ну-ну, — Кэртис покачал головой, — вот только не надо строить из себя невинность. Ты едешь прямиком в Белую Ложу, чтобы там немного развлечься. Конечно, Дэвид будет отслеживать ситуацию.

— Я и не сомневался, — буркнул я, чувствуя легкое раздражение. — Что там он мне передал?

— Сообщение. Похоже, в Белой Ложе зреет что-то. Наши информаторы докладывают о довольно бурной деятельности шпионской сети белых. Причем аналитики говорят, что их Ложа в последние годы стала двухуровневой. То есть почти все являются фактически двойными агентами. Кто-то тихо и незаметно подминает под себя всю разведку белых. И происходит это внутри самой Ложи. Дэвид просит постараться не убивать того, кто может занять место Белила, так как ему "до смерти надоел этот напыщенный дурак" — конец цитаты.

— Лорд Дэвид должен понимать, — заметил я, — что это уже все как получится.

— Он понимает, — согласился оборотень. — Но Белая Ложа нужна. Не стоит ее разрушать до основания.

— Понимаю, — задумчиво отозвался я, уже прокручивая в голове, какие выгоды может принести столь плотное сотрудничество с темными. А что он сказал насчет наших гостей?

Зеленые глаза чуть прищурились, и выражение лица стало каким-то… хищным, словно оборотень позволил своей животной сущности выглянуть наружу, демонстрируя охотничий задор и явное предвкушение сложной, но питательной добычи.

— Берегись милости богов и за их внешним видом никогда не забывай, кто стоит перед тобой. — Увидев мое удивленно-растерянное лицо, оборотень фыркнул: — Не волнуйся, Дэвид прекрасно знает, что ты все понимаешь лучше некоторых. Это было наставление для меня. А теперь то, что он просил передать тебе. Нужно поторопиться со встречей с Сиганом. Огненная Чаша — это не игрушка, а ее перенос во времени — это определенный риск, как и присутствие бога, который не умер в этом временном промежутке. Двух Сиренов Эмир долго терпеть не будет, поэтому, скорее всего, постарается выкинуть наших гостей обратно в их времена.

— Хм…

— Насколько Дэвиду известно, Сирен до сих пор владеет Огненной Чашей, а это означает, что либо он не выполнил повеление Верховного бога там, в прошлом, либо случилось что-то другое, и как третий вариант — случилось с самим путешествием во времени, раз его участники забывают какую-то часть событий.

— Вполне возможно, — кивнул я. — Нас для них в том времени еще не существует.

— Все может быть, — пожал плечами Кэртис. — В любом случае придется поторопиться в Вайгал и молиться, чтобы Сиган был уже там.

Я вздохнул.

— Судя по всему, мы должны прибыть примерно в одно и то же время, если верить словам Лейлы.

— Отправляемся когда?

— Как только все позавтракают.

— Тогда я тоже не отказался бы перекусить, — кивнул он.




Растин молча смотрел, как жрецы Лейлы выезжают за ворота Майве. Сам жрец бога мрака неподвижно сидел на лошади, а за его спиной застыл отряд во главе с Габриэлем. Нет, они не собирались мешать гостям покинуть город, но Растин должен был убедиться, что опасная компания в нем не задержалась. Жреца очень тревожил странно молодой бог из прошлого. Растин со многим сталкивался за свою долгую жизнь, а знания, которыми иногда с ним делился его бог, позволяли увидеть ситуацию с разных сторон и с теми подтекстами, которые подчас пытались скрыть. Юный Лилиан вряд ли представлял себе полностью, какой огромной опасности сейчас подвергался весь Эмир. Временная петля, которая могла в любой момент захлестнуть его, висела над их головами как топор палача.

Оставалось только постараться не мешать богу и его сопровождающим, как можно быстрее выполнить свою задачу и покинуть это время. Иначе все, что стало таким привычным за последние восемьсот лет, могло измениться в какое-то неуловимое мгновение.

Взгляд сапфировых глаз задумчиво окинул всю живую композицию жрецов и воинов мрака. И когда на какое-то мгновение их зрачки встретились, Растин почувствовал странное удовлетворение. Похоже, все же что-то Лилиан понимал. Этот мальчик представлял все больший интерес. Очень быстро учится и постоянно влипает в невероятные события. За все время своего служения Рою Растин ни разу не сталкивался с путешествиями во времени, да и с другими богами всего несколько раз. Этот же парень в какие-то несколько лет умудрился пережить больше, чем жрец Роя за сто или даже двести лет. Предстоящие времена обещали быть интересными.

В этот момент на золотоволосом мужчине остановился взгляд огненных глаз, и странная улыбка появилась на губах бога. Растин вздрогнул всем телом. Ему был знаком этот взгляд. Так подчас на него смотрел сам Рой.

"Он мой", — раздался тихий, шипящий шепот в сознании.

И веселая огненная искра была ответом:

"Вот вернусь в свое время — и посмотрим, кто первым его найдет".

Снова странная улыбка и мрак, окутывающий сознание Защищающий?

"Мой…" — успокаивающе, адресуя уже ему самому.

Затем боги покинули его сознание, оставляя жреца наедине со своими мыслями.

Локти коснулись, и он обернулся к Габриэлю. Взгляд седого воина был встревоженным.

— Все в порядке, — одними губами, беззвучно, — просто боги резвятся.

Ответный кивок, совсем не удовлетворенный ответом.

— Проследите за ними. Из виду не выпускать! — Растин развернул коня. — Мне докладывать о каждом их шаге и каждом их контакте. Я хочу знать, когда они уйдут. И кто останется. Но особо на глазах у них не маячьте. Лишние конфликты нам не нужны. Тем более я слегка задолжал этому мальчишке за то, что помог Ольгару Безумному таки добраться до Пириса. Мне самому не пришлось руки марать об это зарвавшееся ничтожество.

Габриэль молча поклонился. Жрец Роя вгляделся в его лицо и удовлетворенно кивнул.

— Я еще на полдня задержусь в Майве. Потом встретимся в Вайгале.

— Позвольте оставить с вами хотя бы двух воинов, господин, — глухо попросил седой воин.

Раздумье длилось не больше мгновения.

— Двоих. Не больше.

Минут через десять, после того как жрецы Лейлы скрылись из виду, разделенный отряд мрака тоже двинулся в путь.




После Майве все как-то притихли и стали более собранными. Сирен часто задумывался о чем-то, мечтательно глядя в никуда. А меня все время раздражало ощущение слежки за нами прислужников бога мрака. С одной стороны, они, конечно не лезли на рожон и вообще старались действовать так, словно их и нет, но одновременно Габриэль явно собирался показать что с нас не спускают глаз. Радовал хотя бы тот факт, что я не чувствовал присутствия Растина среди них. А то бы точно нервы всю дорогу были натянуты до предела. А так, когда показался Вайгал, я был безумно счастлив.

Сарагон поравнялся со мной, когда мы увидели ворота города. Я вопросительно глянул на него:

— Да?

— Ты странный, — задумчиво сообщил он, разглядывая меня своими фиолетовыми глазами. — Удивительный. Я не встречал ни одного жреца или воина Лейлы, хотя бы отдаленно похожего на тебя.

— Время такое.

— Нет, — покачал он головой. — Я думаю, ты был бы таким же, и, если бы жил в мое время, или во времена Лайла, или остальных из нас. Ты заставил меня задуматься о других аспектах и возможностях служения нашей госпоже. Я за всю свою жизнь ни разу не видел ее, слышал лишь голос раза три, направляющий меня, ты же общаешься с ней каждодневно, расчесываешь ей волосы, поешь ей песни…

— Кэртис проболтался? — хмуро поинтересовался я.

— Мы все заметили, что со дня нашей первой встречи ты стал более напряженным и… эта странная тоска в твоих глазах…

— Что правда, то правда, — неохотно согласился я. — Она не может появляться, пока вы здесь. И хотя мне невероятно интересно общаться с вами, великими жрецами разных эпох, видеть путешествующего с нами бога, сына Лейлы, однако мне не хватает ее. А еще я ревную…

— Ревнуешь?

— Именно. Кто-то другой каждый день теперь расчесывает ей волосы, вплетает в них зеленую ленту, разговаривает с ней, шутит… Я понимаю, что это лишь странная иллюзия, которую создала она, но… мне ее не хватает.

Сарагон согласно кивнул:

— Понимаю. Если ваш друг, морской жрец, уже здесь, то мы скоро покинем вашу эпоху, лорд Лилиан. Потому что я чувствую с каждым днем, как все сильнее тянет меня магия возврата. Мы все знали изначально, что у нас чрезвычайно мало времени. И тех, кого Сирен забрал первыми, чувствуют это сильнее всего. Путешествие по вашему времени оказалось неожиданностью для нас и определенной потерей драгоценных часов и минут, отведенных морем для путешественников.

Я был с ним полностью согласен.

В Вайгал мы въехали в полном молчании, спокойно уплатив пошлину. Я чувствовал, что моих спутников охватывает нетерпение и некоторая растерянность, поскольку их цель неожиданно оказалась так близка.

Мы не успели проехать и десяти метров, как внезапно раздался насмешливый голос:

— Ну надо же, как ты похорошел на суше, Ли.

— Сиган! — Я моментально спешился и широко улыбнулся вышедшему из тени домов другу.




Все тот же неизменный цветастый платок на светлых волосах и почти издевательское выражение разноцветных глаз. Я критично оглядел его с ног до головы:

— Ты тоже ничего выглядишь. Только… похудел?

— Похудеешь тут с такой жизнью. — Он фыркнул и крепко обнял меня за плечи. Затем, отстранившись, с интересом оглядел уже спешившуюся компанию: — Это и есть знаменитые жрецы Лейлы всех времен? — Его взгляд остановился на Лирии: — О, прекрасная леди!

Я усмехнулся:

— Ничуть не изменился.

— Еще как изменился, — внезапно серьезно отозвался он. — И должен тебя поблагодарить.

— За что на сей раз? — удивился я.

— За брата, — отозвался он. — Я успел заглянуть в Мигар по пути. Ведь в самом начале меня вела боль Проклятия чистой души. Я уже начал даже волноваться за тебя. Вдруг ты сам не выкарабкаешься?

— Я быстро разобрался, — пожал я плечами. — А с кандидатурой помогли…

— Слышал я, кто помог, — сверкнул он улыбкой. — Лейла мне в красках описывала, как она умоляла своего папу явить снисхождение к ее любимой игрушке, иначе она на него обидится и никогда… "никогда, никогдашечки не будет целовать его в щечку". Думаю, Верховный уже от самих этих формулировок был в шоке и решил, что, пока его великая дочь окончательно не впала в детство, лучше отпустить тебя с миром.

— Так вот что было на самом деле, — просветленный знанием, воскликнул я. — А я-то думал…

— Вот-вот, — пират энергично закивал, — ты слишком много думаешь. Я тебе это еще в пору твоего обучения юнгой говорил.

— Ты действительно жрец Лейлы? — тихо произнес Сирен за моей спиной, разглядывая Сигана.

Тот передернул плечами и с интересом уставился на бога:

— А ты действительно сын Лейлы? Вот это да! Когда нам можно приступить к ритуалу наполнения Чаши нашей кровью? И что еще необходимо? Ваше время уходит, как вода сквозь пальцы.

— Ты прав, — согласился бог. — Мы все это чувствуем. Но Чаша появится только на восходе, чтобы окраситься первыми лучами солнца. В этот момент нам лучше находиться на берегу моря, потому что ваша кровь будет иметь силу всего несколько минут. Затем мне нужно будет сразу переместиться во времени.

— Что ж… значит, на рассвете, — кивнул Сиган. — Тогда приглашаю вас на палубу своего "Быстрого". Там мы все окажемся в безопасности, и компания ваших противников, от которой так и несет затхлой кровью беспомощных жертв, распятых на алтарях, не сможет последовать за вами.

— Значит — в порт, — заключил Кэртис.

— Именно. — Пират с интересом взглянул на него. — А кошек, насколько мне известно, не укачивает.

— Вам дали правильную информацию, — улыбнулся тот. — Я рад познакомиться с другом Лилиана.

— Я тоже, — серьезно сказал Сиган. — Подбросите? А то я прогулялся сюда пешком, хотел ноги размять после долгого морского путешествия.

— Конечно… — Оборотень протянул руку.

Я вскинул бровь, наблюдая, как светловолосый нахал устраивается поудобнее на крупе коня Кэртиса.




Сирен шел на звук. Мелодия струнного инструмента звала его, а тихий, но сильный голос завораживал. Молодой бог скользнул на палубу корабля и застыл, увидев капитана — жреца. Тот сидел возле мачты, прислонившись к ней спиной, и, полузакрыв глаза, играл на гитаре, напевая песню. Странную песню…
		Капля в небо — это слезы,



		Капля с неба — это грозы.



		Я видел море в гневе,



		И видел его в забытьи.



		Нити вина из крови.



		Несут меня в мир знакомый,



		И я понимаю, что еще



		Ничего не знаю о боли



		И о стеклянном дожде.



		А нити из засохшей крови



		Опадают в морской мгле,



		Засыпая меня багровой трухой.











Внезапно пират поднял голову. Проницательный взгляд, странно затуманенный, устремился прямо в огненные глаза.

— Великий.

Сирен подошел ближе и сел прямо на доски палубы, чувствуя, как корабль чуть качается на волнах спокойного моря.

— Что это за песня?

— Одна из тех, которые поют сирены. Мои люди часто их слушают. Они полны то крови, то соблазна. Эту песню любит петь моя спутница по волне. Не знаю, что ее привлекает, — видимо, сама картинка…

— Кто такая спутница по волне?

— Так у сирен принято называть постоянного партнера. Если переводить на общепринятый язык человеческих понятий, то жена.

— Сирены… — тихо повторил бог, поднимая глаза к звездному небу.

Сиган продолжал перебирать струны гитары.

— Я действительно буду их прародителем? Лилиан немного рассказал мне о них. Необычные существа.

Пират пожал плечами:

— Во всяком случае, они почитают тебя как своего прародителя и бога. Ты подарил им смертоносность, наслаждение и божественный голос — музыку самой вечности.

— Музыка… — Сирен протянул руку и накрыл ладонью пальцы Сигана, лежащие на струнах гитары. — Она всегда меня завораживала. Но постоянно не хватает времени. Нужно выжить, нужно помочь матери, нужно спастись бегством…

Жрец Лейлы улыбнулся, не отнимая руки:

— Господин, война с Годосом будет бесконечной. И у тебя есть только один способ найти время для музыки и себя самого… Не для матери, не для богов — для себя.

— Убить Годоса, — кивнул бог.

— Вы сами знали это, господин. Всегда. — Разноцветные глаза улыбались.

— Да. — Сирен отнял руку. — Сыграй мне еще что-нибудь из песен сирен.

— Хорошо. — Прират задумчиво перебрал струны. — Самые старые из сирен говорят, что эту сочинил ты сам…

Над кораблем плыла мелодия и голос морского жреца Лейлы, поющего для сына своей богини, и весь корабль замер, слушая. Никто в эту ночь не спал на "Быстром".

Лилиан сидел прямо на поребрике, свесив ноги по другую сторону борта, и вслушивался в голос друга. Он изменился. И, оказывается, женился. Надо будет расспросить об этом поподробнее, когда все закончится. А впрочем, все решится уже на рассвете, так почему бы пока не насладиться песнями?

Плеча Лилиана коснулись. Жрец даже не обернулся, гость сам предупредил его о своем появлении, не стараясь скрываться. Это был Татар.

— Ты хотел у меня что-то спросить?

— Да. — Жрец из прошлого не смотрел на собеседника. — Скажи мне… Твой брат король поклоняется Лейле?

— Нет, его бог — Доэр Солнечный и Справедливый.

— Почему он согласился принять корону от тебя и не попытался убить? Ты до сих пор угроза ему, ведь именно ты прямой наследник, старший.

— Это сложно объяснить, — вздохнул юноша. — Думаю, у нас слишком странные отношения для королевских отпрысков. Я знаю, в случае необходимости, если я буду угрожать благополучию Мирейи, Кириан убьет меня. Но пока в моей стране всегда рады видеть меня.

— Я действительно не понимаю… — Жрец качнул головой, пряча печальное выражение глаз. — Я… изгнал своего старшего сына, когда он попытался убить меня, чтобы побыстрее занять трон. А когда тем же путем пошел мой второй сын, я убил его, принеся первую жертву Лейле. Мой собственный народ взбунтовался против меня, ведомый моей последней женой, и я стер свое королевство с лица земли, подарив каждую убитую душу своей богине. После чего меня приняли в храме Лейлы и предложили стать Верховным жрецом.

— Я помню историю, — отозвался Лилиан.

— Перед тем как Сирен появился, за день до этого, мне сообщили что на месте прежней столицы возводится новый город его правителем стал мой старший сын, который выжил только благодаря тому, что был изгнан.

Лилиан повернул голову, разглядывая в лунном свете точеный профиль Тагара Катани.

— Он стал великим правителем, — тихо ответил он. — Конечно, у него не получилось вернуть стране ее прежнее могущество, но за годы своего правления он восстановил ее из руин. Хроники говорят, что он очень хотел уйти на покой к жрецам Доэра, замаливать грех покушения на отца, но не посмел, считая, что его долг — восстанавливать страну, пока он жив. У нас в Мирейе есть закон. Он записан одним из первых на страницах свода. Пролитие родной крови — несмываемый грех.

Тагар медленно кивнул. И, резко развернувшись, ушел, а Лилиан остался слушать песню Сигана и смотреть на дрожащую лунную дорожку поверх морской глади.




Сирен стоял на краю, держа пустые ладони прямо над водой, позади него выстроились все жрецы Лейлы, приведенные им в это время. Я и Сиган стояли в конце этой шеренги. Команда корабля устроилась где только можно, освободив часть палубы, — они не собирались пропустить ни единого момента. Каждый второй на "Быстром" был воином Лейлы, так что моряки прекрасно понимали, что на их глазах сейчас свершается самое настоящее чудо, и пора приступать к его кульминационной части.

Первые лучи солнца показались из-за края горизонта, притом что на другой стороне неба все еще висел бледный диск луны. Стремительный луч скользнул по поверхности моря и… очутился в ладонях Сирена. И с этим прикосновением личина того, которого мы знали как Сирена, словно осыпалась трухой. И снова, как тогда в таверне перед Расином, мы увидели истинное лицо бога. А в его ладонях, сложенных горстью, собиралось все больше солнечных лучей, превращаясь в розовое сияние, в основании которого постепенно разгорались яркие оранжевые искры. Огненную Чашу Роя не зря назвали еще Рассветной. Легенды гласили, что бог принес ее из гибнущего мира на Эмир как память о прошлом. Но богу мрака не так уж и нужен рассвет, поэтому на многие века и даже тысячелетия Чаша была забыта, пока ее не выкрал сын морского бога Годоса и богини ночи и охоты Лейлы, для того чтобы спасти свою мать. С тех пор Чаша считалась его артефактом, хотя и были легенды, в которых рассказывалось, будто бы Рой пытался вернуть Огненную Чашу.

А сияние в руках бога тем временем оформилось, и теперь стало понятно, почему оно называлось Чашей. Огненные всполохи, в которые превращалось дрожащее розовое сияние, как бы стекались к краям Чаши…

— Кровь! — Сирен даже не смотрел в нашу сторону.

Первым к нему шагнул Лайл, на ходу надрезая себе запястье. И после первых же капель сияние начало темнеть, наполняясь багровым отсветом. Следом, не мешкая ни секунды, действие повторил Миран — в тот момент, когда Лайл спокойно шагнул за борт корабля и завис в воздухе, буквально в двух шагах за ним — Тир, Лирия, Сарагон, Тагар — все в строго определенной временной последовательности.

Я шагнул вслед за своим столь далеким предком, и от той крови, что Чаша получила от меня, она стала багровой по самый край, оставляя лишь тонкий сияющий ободок.

Неведомая сила вздернула меня, подняв на воздух, и я завис рядом с остальными, успев краем глаза увидеть, как Сиган поднимает руку, проводя ею над сосудом.

Полный диск солнца показался из-за края морского горизонта, и Сирен встал в круг, образованный нами в воздухе.

"ПОРА!"

Огненные волосы плескались в утреннем ветре словно живые языки пламени… Впрочем, кажется, так оно и было. Сирен был огнем.

А в следующий момент вокруг нас поднялась стена морской воды, и вся ее мощь обрушилась на наши головы. Тьма заволокла мое сознание, когда легкие наполнились водой.

Я пришел в себя оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за плечи:

— Ли! Лилиан! Очнись же!

Я неохотно открыл глаза и увидел склонившегося над собой Кэртиса.

— Сиган?..

Оборотень выдохнул с облегчением:

— С ним все в порядке. Мы выловили вас из воды и откачивали, наверное, с час. Вы выглядели как утопленники. Этот ритуал вас чуть не угробил.

— Нам пришлось сняться с якоря и выйти в море, — рядом присел Иган, — Иначе бы пришлось объясняться с властями и чиновниками города. Подозреваю, что несанкционированную магию, особенно божественного происхождения, засекли все кто мог.

Я медленно сел, отплевываясь.

— Если у них перемещения во времени все такие, то я отказываюсь путешествовать подобным образом. Пара капель моей крови — это еще ладно, но лишать мир такой красоты, как моя… Что с моим макияжем?

Хриплый, кашляющий смех рядом был мне ответом:

— В зеркало тебе лучше не смотреться…

Я повернул голову, рассматривая Сигана:

— Да-а-а… Учитывая, что мы живы, у них, наверное, все получилось.

— Наверное, — кивнул пират, — И я думаю, лучшее тому подтверждение ты найдешь, если повернешь голову.

Я послушался его и увидел Лейлу, улыбающуюся и болтающую ногами в воздухе.

— Они вернулись?

Она довольно кивнула:

— Они успели вовремя. Море разбросало их по своим эпохам.

— Эй, — меня вдруг посетило воспоминание, — а те четверо слуг?

— Не беспокойся, — Кэртис помог мне подняться на ноги. — Как только вокруг вас поднялась стена морской воды, они резво прыгнули за борт. Путешествуя вместе со своими господами, они уже, наверное, хорошо уяснили ритуал перемещения.

— В этом времени и мире их нет, — подтвердила Лейла. — Я проверила. Так что баланс соблюден.

— И мы оторвались от слежки, — довольно ухмыльнулся оборотень.

Рядом встал Сиган, пригладил мокрые волосы. Его платок пропал, видимо смытый волной.

— Что ж, я рад, что эта история с прыжками во времени закончилась. А то она была слишком уж невероятной.

— Мы оказались лишь маленькой частью чужой легенды, — кивнул я.

— И ты не представляешь, как меня это радует. — Пират потянулся до хруста в суставах, — Нам еще свою собственную творить и творить.

Я насторожился, услышав странные интонации в его голосе.

— Погоди-ка… Ты что, отправляешься в Белую Ложу со мной?

— Точно, — сверкнул он белоснежными зубами. — Мы сейчас повернем к берегу и высадимся чуть дальше от Вайгала, а там рукой подать до Совириса, где останавливаются караваны, путешествующие через пустыню.

Я криво улыбнулся:

— Меня вполне устраивает такой расклад событий. Тем более тебе придется рассказать мне пару историй.

— Ты по поводу Силико? — улыбнулся он.

— И твоего брата, — добавил я.

— Хорошо, — кивнул он. — А теперь, может, мы пойдем с тобой и смоем морскую воду, переоденемся во все чистое и почувствуем наконец, что мы снова принадлежим лишь себе и Лейле?

— Кому из вас потереть спинку? — мурлыкнул Кэртис. Мы смерили его одинаковыми взглядами.

— Кошки же не любят воду?

— Так то кошки, — развел он руками. — А я оборотень.




Габриэль окинул начальника порта таким взглядом, что тот затрясся мелкой дрожью.

— Значит, говоришь, корабль пропал после того, как стена воды накрыла его…

— Так рассказывают свидетели, — рискнул подать голос чиновник. Этот седой воин с молодым лицом пугал его до слабости в коленках. Он молился всем богам только о том, чтобы не опозориться перед всеми мокрым пятном на штанах.

Тот оглядел толпу, особенно то тут, то там мелькающих магов и жрецов разных храмов, и вскочил обратно на коня.

Лорд Растин прибывал в Вайгал через какой-то час с небольшим. И скорее всего, новость об исчезнувшем жреце Лейлы ему по вкусу не придется. В то же время воин мрака чувствовал, как пропало давление, которое сопровождало его все эти дни. Он развернул коня и кивнул своим людям. Здесь было больше нечего делать.




Где-то в Черной Ложе золотоглазый колдун поднял голову от бумаг и удовлетворенно кивнул. Похоже, ничьего вмешательства не потребуется. Однако стоило проследить за тем, что иногда выплескивает на берег море. Судя по последним событиям опять в его глубинах что-то сдвигалось с привычного места, давая дорогу чудесам. А чудеса — такая штука… Никогда не знаешь, в прок они пойдут или же наоборот. Хорошо еще, его лучший воин, гений среди стратегов и тактиков, оказался рядом с эпицентром событий. Это позволяет понаблюдать за ситуацией со стороны. Пока со стороны. Дэвид даже не сомневался, что рано или поздно ему придется сделать выбор. Как и многим на Эмире. Говорил он в свое время Растину, чтоб тот не переусердствовал. — Ну что ж, теперь у золотоволосого жреца мрака прибавилось головной боли.

Колдун снова склонился над своими бумагами.

Он сочинял песню.




Я снова любовался лунной дорожкой на морской поверхности. Лейла сидела рядом и привычно болтала ногами.

— Все так странно, — наконец прервал я молчание. — Я понимаю, что это был их подвиг и мы с Сиганом и Кэртисом — лишь эпизодические персонажи… Но мне кажется или все на самом деле происходит чересчур стремительно? И очень странно.

Богиня покосилась на меня и слабо улыбнулась:

— Ли, я, конечно, не Судьба, но все же думаю, что встреча со жрецами из прошлого многое тебе дала, как им знакомство с тобой. Ты знаешь, в тот момент, когда Сирен забирал Тагара из его эпохи, его мальчик-слуга как раз приготовился записывать приказ об отправлении в Мирейю жреца ранга убийцы с элитным отрядом воинов? Они должны были бы зачистить местность и уничтожить всех, кто когда-либо пытался восстановить разрушенное. Однако Мирейя стоит. В ней правит твой брат, потомок старшего сына Тагара. Сирен понял, что у него есть определенная цель, предназначенная для него самого, а не для меня. Песни Сигана разбередили ему душу, а возможность править морским простором… Он об этом раньше даже и не мечтал, собираясь довольствоваться ролью еще одного огненного божка. Там еще много подводных камней, о которых тебе знать необязательно. Но главное: тебе не кажется, что заручиться поддержкой еще одного бога — это хорошая идея? Думаешь, сирены просто так пришли к Сигану и доверились ему?

Я кивнул, глядя, как в лунном свете сверкает чешуя рыб, резвящихся на поверхности моря. Времени думать за весь период этого путешествия почти не было, а теперь… Теперь оно появилось.

— Что еще нас ждет, госпожа? — тихо спросил голос Сигана за спиной. — Зачем нам показана возможность путешествия во времени? Нам самим готовиться к перемещению куда-то или ждать гостей из временных глубин?

— Я тоже подчиняюсь определенным законам, Сиган. — Она покачала головой. — И я… я не знаю, что ответить на твой вопрос. Я ведь, как и вы, не ведала о том, где именно они нашли последние ингредиенты лекарства для меня. Сирен всегда говорил, что все воспоминания о путешествии в будущее похожи на сон, подернутый дымкой. Но зато теперь я понимаю его странную улыбку, которая возникает каждый раз, когда у меня появлялся новый Верховный жрец…

Сиган облокотился на поребрик и тоже залюбовался ночным пейзажем.

— Что ж, тогда подождем. У нас впереди есть еще неотложные дела.

— Верно, — прошептал воздух вместо исчезнувшей Лейлы.

Я скосил взгляд в сторону пирата:

— Ты как?

— Пришел в себя, — пожал он плечами. — Знаешь, без тебя было тоже весело, но когда появился ты…

Я хмыкнул:

— Ты помнишь? С тебя история.

— С тобой забудешь, как же! — расхохотался он. — Тогда, может, пригласим кису в нашу теплую компанию и разопьем бутылочку вина за удачное окончание легенды о появлении гостей из прошлого, а также мое знакомство с твоим первым другом?

— За кису он рано или поздно тебя покусает, — подчеркнуто неодобрительно заметил я.

— Ага, — подтвердил мурлыкающий голос поднявшегося на палубу Кэртиса. — Люблю р-р-рыбку…

— Подавишься, — отозвался пират.




Глава 8

Семейные ценности


Длинные иссиня-черные волосы струились по плечам, голой спине, рукам, ручьями стекая по подоконнику, расплескиваясь по полу, теряясь в тенях, тянущихся к его постели. Яркая луна заглядывала в распахнутое окно, освещая бледное узкое лицо невероятной красоты, порочной и невинной одновременно. Из-под челки, спадающей на высокий лоб, он никак не мог разглядеть ее глаза, но зато хорошо видел обнаженное плечо, выныривающее из текучих прядей волос, небольшую, но упругую и манящую грудь… Несомненно, единственной ее одеждой были эти невероятно длинные волосы.

— Кто ты? — стонал он сквозь туман сна и тянулся к ней.

— Кто я? — задумчивый, завораживающий шепот, пронзающий сердце. — Ты можешь звать меня сестрой.

— Сестрой? — Недоумение, боль разочарования. — Не сестрой…

— Да. — И такая лукавая улыбка, что хотелось плакать от восторга.




— Повелитель!!! — Яростный рык разбил сон на мелкие осколки, заставляя вихрем взметнуться с постели, оказаться посередине комнаты, со сверкающим лезвием меча в руке, готовым отражать любую атаку. Но врагов нет…

Только темная фигура у оконного проема, закутанная в плащ, и Сабир, кончик боевой косы которого сверкнул над головой незнакомца… нет, незнакомки, потому что Натан почувствовал слабый, чуть сладковатый привкус завораживающего запаха.

Тихий смешок — и повелителя Мигара пронзила дрожь. Это походило на продолжение его сна.

— А ты действительно похож на него, — раздался женский спокойный голос, при звуках которого тянуло сделать только одно — схватить и сжать его обладательницу в жарких объятиях, осыпая поцелуями.

— На кого? — Натан попытался понять, что происходит и кто эта незнакомка. А главное — как она проникла в его спальню, охраняемую не только лучшими воинами, но и магическим плетением, существующим еще со времен первого повелителя Мигара. Мало кто был способен преодолеть эту магию. Точнее, на памяти летописцев такого не случалось ни разу. — И как вы сюда попали?

— На своего брата, — ответила она. — На Сигана. А насчет вашего второго вопроса… Я просто попросила пропустить меня.

— Это невозможно — тихо прошептал Натан. — Магия пропускает только членов нашей семьи и тех, с кем мы смешиваем каплю своей крови. Если желаем, чтобы он мог пройти. Кто ты такая?! — Он сделал шаг ближе.

Она повернулась, совершенно не обращая внимания на лезвие боевой косы, нависшее над ней. И правитель Мигара наконец увидел ее глаза. Глубокие изумрудные провалы, в глубине которых плескались хищные силуэты.

— Я Силико.

— Сирена…

И невольный шаг назад, повторяя движение Сабира.

— Что тебе нужно здесь, дитя глубин?

— Я пришла посмотреть на тебя, — мягко улыбнулась она. — Сиган много рассказывал о своей семье и своем брате.

— Мой брат прислал тебя?

— О нет, — и снова эта тихая улыбка, — я пришла с ним.

— Что?!

Тихий смешок из другого конца комнаты.

Натан резко развернулся. И в то же мгновение зажглась свеча в руках человека, сидящего в кресле. Такие же разноцветные глаза, как у самого правителя, взглянули на него.

— Братик, ты бы штаны хоть надел, — улыбнулся Сиган. — А то моя жена сейчас начнет еще сравнивать тебя со мной по физическим данным. И я боюсь, что все может сложиться не в мою пользу.

— Сиган. — Натан опустил меч, в каком-то бессилии рассматривая младшего брата и жадно впитывая каждую черту лица, которое никогда не исчезало из его памяти, но так изменилось за прошедшие годы. — Сиган…

Пират медленно поднялся со своего места, потому что в глазах правителя Мигара заметил нечто такое, что позволяло предположить… Он колебался, и тогда Натан сам преодолел пару шагов, которые их разделяли. Меч с тихим стуком упал на пол, выпущенный из пальцев, и они тут же крепко вцепились в плечо пирата и притянули его к обнаженной груди.

— Братишка, — раздался тоскливый шепот над ухом.

Сиган замер, ошарашенный, потрясенный…

— Что ж ты натворил, братик, — произнес укоризненный и такой родной голос.

— А что я натворил? — И руки сами поднялись, чтобы ответить на жаркое объятие.

Он уткнулся в плечо брата, как в детстве, когда знал, что нашкодил, но был твердо уверен в своей правоте.

— Сбежал из дома, стал пиратом… Потом еще жрецом Лейлы. А сейчас и вовсе занялся возрождением драконов… — Сильная ладонь стала гладить светлые волосы, ласково проходя по затылку. — Жениться на сирене… Папа бы смеялся от восторга, а мама поседела бы от ужаса…

Тихий смешок в плечо:

— А я думал, что мы будем ругаться и ты проклянешь меня, прозванного на морских просторах и в Прибрежных королевствах Сиганом-Убийцей.

Натан отстранился немного, чтобы взглянуть в лицо брата:

— Конечно, проклял бы и за меч бы хватался, если бы ты совершил глупость и пришел днем, при всех. Но мой брат все-таки не поглупел за годы странствий.

Сиган глубоко вздохнул:

— Значит, мы все еще братья?

— Всегда, — отозвался Натан и погрустнел: — Под покровом ночи.

Сиган медленно кивнул:

— Что ж… понимаю. Пират и правитель честного города… Ты двуличен, братишка.

— Я всегда был таким. — Кривая улыбка исказила лицо старшего.

— Он мне уже нравится, — раздался восхищенный голос сирены. — Любимый, ты не говорил, как он похож на нас…

Сиган пожал плечами и наконец отстранился от брата.

— Так было всегда. Поэтому он стал наследником трона и, по слухам, отличным правителем. А я сбежал из дома, чтобы следовать своей судьбе. Как-то не прельщала возможность стать тенью брата. Я тоже хотел сиять…

— Да уж, — фыркнул Натан, натягивая штаны. — Засиял ты ярко, надо сказать… Матери в Прибрежных королевствах твоим именем детишек пугают.

— Издержки профессии, — пожал плечами младший.

— Сабир, — Натан повернулся к воину, — распорядись, чтобы принесли что-нибудь поесть с кухни. Я зверски голоден.

Тот поклонился и вышел. Сиган чуть наклонил голову:

— Не боишься оставаться наедине с пиратом и сиреной?

— А что, моя душа подходит для возрождения еще одного дракона? — вскинул бровь Натан.

Пират хмыкнул:

— Все-то ты знаешь. Но отвечу на твой вопрос. Твоя душа подходит…

Правитель замер и поднял на него глаза:

— Ты… серьезно?

— Абсолютно, — кивнул тот. — За это время ты уже третий, кто достоин возродиться драконом. Но не надо смотреть на меня с таким видом, как будто перед тобой фанатик. Я не собираюсь убивать тебя. Ты все же брат мне. И я действительно соскучился по дому.

— Почему ты сбежал? — тихо поинтересовался Натан. — Назови настоящую причину. Не надо про сияние… Просто ты всегда избегал ответственности. А сияние накладывает ее в намного большем размере, чем если бы отец решил сделать тебя своим преемником. До сих пор все полагают, что мое старшинство установлено, но ведь этого не было на самом деле.

Сиган пожал плечами:

— Ты уверен, что хочешь объяснений?

— Уверен. Несмотря на то что я, увидев тебя, понял, что все еще люблю тебя как брата и не могу просто так отринуть эти чувства, я все же все эти годы считал тебя трусом. И вдруг доходят слухи о тебе, а потом в турнире принимает участие твой лучник и показывает нечто такое, что переворачивает мое представление о тебе и твоей команде… Почему ты ушел, Сиган?

Пират усмехнулся: Потому, что этого хотел наш отец.

— ЧТО?! Что за бред?! Ты был его любимцем!

— Именно поэтому. — Жрец Лейлы подошел к своей сирене и обнял. — Мы говорили с ним за несколько месяцев до моего "побега". И он кое-что рассказал об особенностях нашей семьи.

Натан сел на постель, уставившись на брата.

— Чего я не знаю, Си? Что вы скрыли от меня?

— Рождение близнецов, пусть и не слишком похожих друг на друга, — это не первый случай в истории Мигара. Но предыдущие два тщательно вычеркнуты из хроник и памяти людей.

— Почему?

Тихий вздох стал ответом, и длинные пальцы с острыми когтями ласково накрыли руку любимого, успокаивая.

— Кровь. Ты помнишь, что наш первый предок, которому Янус Двуликий, основатель нашего города, передал власть получил еще один подарок? Любой его потомок рано или поздно в любом случае мог стать правителем. Если будет оставаться в городе более чем на полгода после своего совершеннолетия. Именно эти полгода, без трех дней, я потратил на раздумья после разговора с отцом. Этот подарок, должный защитить преемственность власти в нашем роду, вышел боком, когда родились первые близнецы. В обоих случаях они начинали сходить с ума, пока не вцеплялись друг в друга в безумной схватке. Разум возвращался только к одному — к выжившему в ней.

— Подарок богов, — прошептал Натан, сразу поверив, что его брат говорит правду. Эту версию можно было бы проверить, но повелитель Мигара чувствовал, что это необязательно.

— Я всегда сомневался в божественной сути Януса Двуликого, — хмыкнул Сиган.

— Почему именно ты?

— Потому, что отец знал, что мне не хочется править Мигаром. Меня манило море. Правда, он предлагал мне стать юнгой на одном из его кораблей или кораблей его друзей. Но в то время когда я решился, я понял, что хочу всего добиться сам. Я видел, как манит тебя город, как ты любишь его. И отец видел это. Выбор сделан был давно, просто я набирался храбрости, чтобы уйти.

— Но почему вы не сказали мне? — раздался рык.

Появившийся в дверях Сабир с подносом в руках вздрогнул, почувствовав, какую боль испытывает его господин.

Сиган поднял голову, его глаза почти светились в полумраке.

— Разве ты не понимаешь этого, правитель Мигара?

Натан опустил глаза… Да, тогда он не смог бы оценить жертву. Расстаться с братом было для него невозможно, он бы все силы бросил, чтобы выяснить, как обойти этот древний закон.

— Теперь Мигар достаточно потеснил меня в твоем сердце — уже более мягко заметил пират, — И я смог вернуться на эти пару дней.

Горький смех был ему ответом.

— Откуда в тебе такое понимание? Раньше этого не было. Куда делся беззаботный, легкомысленный мальчишка? И не лги мне — ты пришел не из-за меня.

— Ты не совсем прав, брат. — Сиган отпустил Силико и сел рядом с братом, положив ему голову на плечо. — Да я и не сам пришел, меня привели. Но привели именно к тебе. Это сделали Лилиан и Силико. И я рад, что так получилось.

Сабир тихо поставил поднос на низкий столик и тенью замер у дверей, а Силико удобно устроилась на подоконнике, разглядывая луну.

Правитель Натан содрогался в беззвучных рыданиях в объятиях брата, чувствуя, как встает на место давным-давно вырванный кусок сердца.




— Как ты женился на сирене?

Они сидели на темном берегу моря, глядя, как покачивается на волнах "Быстрый". Силико плескалась в лунной морской дорожке, похожая на видение из сна.

— Она пришла впервые на мой корабль, чтобы погубить и меня и мою команду. Сила Лейлы не дала этого сделать. Мои люди выдержали страсть ее сестер и братьев. А я устоял перед ее страстью. Мало того, — он лукаво усмехнулся, — она до этого никогда не встречалась с жрецами Лейлы ранга любовника. Мы оба изрядно удивились, обнаружив некоторые мои способности в этой области.

— Боюсь даже спрашивать какие, — фыркнул Натан.

— Не провоцируй меня, Нат, — мечтательно улыбнулся Сиган. — Сила — штука коварная, и ей без разницы пол, возраст и родственные связи…

Повелитель Мигара демонстративно чуть отодвинулся от брата. Тот рассмеялся.

— Ну-ну…

— Что было потом? — напомнил о теме разговора Натан, чувствуя себя несколько неловко. Он не знал, чего теперь можно было ждать от своего брата.

— Потом? Потом сирены стали частыми гостями "Быстрого". И участниками не только этих повальных оргий, но и боев. — Он печально улыбнулся. — Меня не просто так прозвали Сиганом-Убийцей, брат. И во многих слухах есть огромная доля правды.

Правитель Мигара взмахнул рукой:

— Меня всегда во всем этом напрягал только твой уход, вернее, бегство. Кто ты и что ты, меня всегда мало волновало. Я не мог простить тебе трусость, которой, как оказывается, не было. Проливать кровь всегда любили в нашей семье. Я читал хроники. Чтобы сделать Мигар одним из значимых Прибрежных королевств, пришлось приложить массу усилий и принести многих и многих в жертву. Я могу говорить все, что угодно, при своих подданных, создавая для них прекрасные иллюзии того, что они хотят видеть и слышать, однако на самом деле мою тягу к тебе не изменить. Мы с тобой половинки одного целого. И даже теперь ты не можешь этого отрицать.

— Не могу, — согласно кивнул Сиган. — Что ж, Силико предпочитала свои визиты наносить именно мне, хотя между нами не было какой-то особой договоренности. А потом я нашел вторую душу для сотворения дракона…

Этот парень был уникален, Нат. Просто совершенство. Я бы взял его к себе в команду. Я не хотел его убивать, настолько он мне понравился.

— Но…

— Но он был принципиальным, — тихо ответил пират. — Слишком принципиальным. Он дал вассальную клятву и обет убить меня. А ведь я столкнулся с ним абсолютно случайно. Он не знал, кто я, поскольку я как раз должен был встретиться на суше кое с кем и зашел в трактир выпить. Там-то и столкнулся с ним. Мы… подружились, можно так сказать. Пили вместе, гуляли по шлюхам, отбивались от грабителей. — Он горько усмехнулся. — И все время врали друг другу. А потом, когда я спас ему жизнь от руки какого-то бешеного убийцы, который гонялся за ним из-за наследства или чего-то в этом духе, этот парень решился довериться мне… Лучше бы он этого не делал. Горько слышать историю о том, что он, дескать, на самом деле не бродяга, лишенный титула и наследства, а славный рыцарь своего господина, которому поклялся убить известного пирата Сигана. За этот подвиг сюзерен собирался осыпать его привилегиями, богатствами и отдать ему руку дочери, сделав своим наследником, так как, кроме этой девочки, у него детей больше не было. В тот момент я промолчал, ничего ему не сказал… Ушел. Вернулся я только на следующий вечер, но уже не тем, кем представлялся до этого момента. Вернулся я самим собой. При полном параде. — Сиган рассмеялся. — Надо было видеть эти рожи в трактире, когда я вошел. Представляешь, одна служанка даже упала в обморок. Вот они — издержки славы. Он вызвал меня на поединок. Честный. Как в этих дурацких романах, которые так любила наша мать. Ты представляешь, Нат, меня злобного и кровожадного пирата, на честный поединок по всем правилам…

Правитель Мигара положил руку на плечо Сигана. Молча.

— Мы сразились. — Голос звучал спокойно. — И я пронзил его сердце, послав душу в чертоги Лейлы. Жаль, не успел ему сказать, кем он станет в своей новой жизни.

— Понимаю…

— Я тогда очень плохо себя чувствовал. Выть хотелось от тоски. Этот парень действительно стал мне другом за какие-то пару-тройку дней, — мрачно заметил пират. — В тот вечер и пришла Силико. Если бы не она, я бы, наверное, долго еще сходил с ума. И искал выход из своего положения. Убивался или… может, еще хуже. Не знаю. Но в ту ночь она вытащила меня из темноты, в которую я загнал себя сам, и назвала своим "спутником по волне" — у сирен это примерно то же, что у нас жена и муж означает. Вот так я и женился. Без особых церемоний. У сирен все намного проще. И ты, знаешь, тоска немного отступила. Я понял, что тот, кто почти стал мне другом, скоро вернется… Только уже в другом обличье… Надо будет спросить Лейлу, помнят ли драконы свою прошлую жизнь или не помнят.

— Спросить Лейлу? — вздрогнул Натан. — Ты о чем?

Сиган покосился на него и фыркнул:

— А Ли разве не рассказывал тебе?

— Мы не очень много общались, — уклончиво заметил повелитель Мигара.

— Ну-ну, — его брат хмыкнул, — представляю себе это общение. "Ты кровожадный пират!" — "Сам такой!"

— Вообще-то, — усмехнулся Натан, — у него звучало что-то вроде: "Да, я такой, но я еще и принц". Во всяком случае, именно так строился наш диалог на площади во время турнира.

— Узнаю Лилиана. Эх, — он хлопнул себя по колену, — повезло тебе, я бы тоже не отказался посмотреть на танец Ли.

Старший брат помолчал и тихо заметил:

— Знаешь, я еще никогда не чувствовал смерть так явственно. Так… близко. Твой друг — необычное создание.

Сиган медленно кивнул:

— Да уж… А при первой встрече он выбил мне два зуба.

— Серьезно?

— Абсолютно. Я его девушкой обозвал.

— Вроде он не сильно женственен. Хотя его привычка красить глаза…

— Ты его еще при полном макияже не видел, — хмыкнул пират. — Весело это.

Внезапно Сиган вскочил на ноги, вглядываясь в лунную полосу на морской глади:

— Силико?

Натан, чувствуя тревогу брата, тоже встал:

— Что случилось?

— Не знаю пока, — нахмурился пират. — Но что-то точно произошло. Я слышу ее эмоции… Ей же нельзя сильно волноваться!

— Э-э… почему? — Правитель Мигара удивленно повернулся к брату, не ожидая услышать именно такой ответ.

— Ребенку может навредить, — кратко сообщил пират и заскользил к воде.

— Ребенку?! Какому ребенку?! Она что, беременна?!

— Ну да, — обернулся Сиган. — А я разве тебе не сказал? "Спутником по волне" чаше всего становится отец будущего ребенка сирены.

— Ну и ночка мне выдалась, — ошарашенно пробормотал себе под нос Натан. — Может, я все еще сплю?

— Я проверил. — Рядом так внезапно появился Сабир, что его господин вздрогнул. — Это определенно не сон. Мало того, фактически никаких чар.

— Обрадовал, — хмыкнул Натан. — Слышал? Я скоро стану дядей маленькой сирены.

— Поздравляю, мой господин.

— Думаешь, с этим стоит поздравлять? — подозрительно покосился на него правитель.

— Господин. — Голос Сабира внезапно охрип. Он показал рукой в сторону моря.

Натан повернулся и замер. Темная фигура брата у самой кромки воды, освещенная луной. Трепет волшебного света на морской глади, а из него, словно ударив фонтаном, поднимается узкая хищная голова, украшенная гривой. Вода стекает с чешуи и усов, скользит по гладкому телу, а в гриве, крепко вцепившись руками, смеется обнаженная женщина с длинными черными волосами и зелеными провалами вместо глаз.

— Дракон… — прошептали губы правителя. — Настоящий дракон.

Гибкое тело вырвалось из воды, свиваясь в кольца… Морской бескрылый дракон, чья стихия — море, безбрежное и бесконечное. Плеск воды — он ныряет снова, и через мгновение огромная голова возникает недалеко от берега, прямо напротив того места, где стоит Сиган.

— Брат!!! — Натана охватил ужас. Неподдельный, отчаянный.

Но пират уже шагнул в воду, не слыша крика за спиной, направляясь прямо к дракону и его всаднице. Морда зверя опустилась так, чтобы оказаться на одном уровне с человеком. Пират поднимает руку, и ладонь ложится на драконий нос, лаская.

— Ну здравствуй, Роланд Великолепный, — расслышал Натан сквозь шум.

Дракон фыркает в ладонь человека, словно отвечая на приветствие.

— Он такой красивый, любовь моя! — Сирена свешивается вниз, чтобы увидеть своего "спутника по волне". — Нет, он просто прекрасен. Ты сотворил настоящее чудо.

— Не я, — качнул головой Сиган. — Лейла и сам Роланд. Точнее, его душа. Я всего лишь убил его предыдущее тело.

— Ты стал проводником, — укоризненно отозвалась его жена. — Неужели ты думаешь, что, умерев как человек не от твоей руки, он смог бы стать драконом? — Она соскользнула с дракона, и Сиган едва успел подхватить ее на руки. Сирена обвила его шею руками, положив голову на плечо. — Все-таки в тебе еще столько человеческого, любимый мой жрец.

— Разве это плохо? — тихо поинтересовался он. И Натан склонил голову, впитывая эмоции брата. Силико коснулась его взглядом и еще крепче прижалась к пирату.

— Нет, не плохо. Иначе бы я не влюбилась в тебя так быстро. Дракон фыркнул в их сторону и медленно погрузился в воду, отплывая. Ему, видимо, надоело общество этих маленьких существ.

— Поплыл резвиться, — с улыбкой заметила сирена.

— Ну он только вылупился, — усмехнулся ее пират и возлюбленный. — Интересно, до какого размера он вымахает? Его сородич уже раз в шесть больше, и все еще растет. А Роланд явно родился покрупнее.

— Он другой породы? Клана? — отозвалась сирена. — Он будет очень большим. Настоящим королем моря.

— Сиган, — позвал Натан.

Тот обернулся и одарил брата счастливым взглядом:

— Ты видел?

Брат кивнул, заметив:

— Я помню, как ты расстраивался, когда в сказках, которые нам рассказывала няня, убивали драконов. Все время ругался на рыцарей и глупых принцесс, которые полезли к бедным дракончикам. Но я никогда не думал, что увижу, как ты изменяешь эти сказки на свой лад. Пират-убийца… Или спаситель драконов? Кем стал мой младший братишка?

— Жрецом Лейлы, — последовал тихий ответ. Над переносицей брата вспыхнули три призрачных лепестка, и показалось, что его точеную фигуру облекли черные струящиеся одежды с синим узором. Черты лица неуловимо изменились: такое привычное и знакомое, оно вдруг стало странным. Необычным и… очень-очень красивым. Натан никогда не думал, что его брат может обладать такой красотой.

Только в этот момент появилось осознание того, что Сиган действительно изменился настолько, что в нем едва-едва угадываются прежние знакомые черты.

Сиган улыбнулся брату, и по позвоночнику правителя Мигара пробежала дрожь, потому что эта улыбка была близнецом той, что блуждала на губах сирены, удобно устроившейся на руках пирата, стоящего по колено в воде.

За спиной Натана глубоко вздохнул Сабир.




Утром в розоватой дымке восходящего солнца отплывающий "Быстрый" походил на призрак. Наверное, таким он и был на самом деле. Натан провожал его взглядом, пока корабль не скрылся из вида. Сиган отправился вслед за своим лучником Лилианом. Правитель Мигара предупредил брата, что все королевства знают о том, что знаменитый пират путешествует по их землям, а значит, ведут на него охоту. Пират лишь загадочно улыбнулся и ответил, что на все есть "божественное проведение" и он обязательно встретится в Вайгале со своим другом. Тем более что давно хотел познакомиться с главнокомандующим Черной Ложи.

— Вы довольны? — тихо поинтересовался Сабир. — Ваше желание поговорить с братом осуществилось, и теперь вы знаете некоторые ответы на свои вопросы.

— От этих ответов количество вопросов только увеличилось, — отозвался Натан. — Твои люди собирают информацию о Лилиане?

— Да как вы и приказали.

— Пусть выяснят все что возможно о культе Лейлы. Мне также интересны документы и свидетельства о драконах и сиренах. — Он вдохнул прохладный утренний воздух. — Надо же хотя бы примерно представлять, что меня ожидает. Чувствую, что с момента появления лорда Лилиана в моем городе нас втянуло в чреду чудес. Как бы в итоге не узреть самого Януса Двуликого.

— А я уж испугался, что встреча с братом, его женой и драконом очень сильно повлияла на вас, — улыбнулся Сабир. — Вы были явно не в себе.

— Возможно, — кивнул Натан. — Ты же знаешь, несмотря на мою ярость и гнев, а также жестокую обиду на поступок Сигана, я все равно думал о нем и боялся за него.

— Теперь вы увидели, что зря?

— Нет, я боялся как раз не зря. Мой брат перестал быть человеком, хотя его сирена так не считает.

Воин прищурился, настораживаясь:

— И что теперь?

Правитель Мигара тряхнул светлыми волосами:

— А то, что он все же остался моим братом и пока его разрушительная сила не претендует на мой город и не угрожает нам, таковым он и останется.

— Мне отозвать приказ о его поимке?

Натан покачал головой:

— Нет. Пусть ловят пирата Сигана-Убийцу. Я сомневаюсь, что им это удастся. Ты сам видел, что и кто на его стороне. Неужели ты думаешь, море просто так расстанется со своей игрушкой? Ему опаснее быть на суше, чем там.

Сабир понимающе кивнул.




— Твой брат интересный, но ты уверен, что не хочешь получить его душу? Драконом он был бы прекрасен. — Силико сидела на фальшборте корабля.

Сиган покачал головой:

— Нет. Он мой брат. И я хочу видеть его в том теле и с той памятью, которая есть сейчас. Тем более, если он умрет, мне придется занять его место. Наследника у Натана нет.

— Понимаю. А если однажды он решит, что в тебе больше не осталось ничего от его брата?

— Вот тогда и посмотрим, — улыбнулся пират и наклонился, чтобы поцеловать свою сирену до того, как она упадет в ласковые, гостеприимные объятия моря, чтобы отправиться к своим сородичам. Им предстояла долгая разлука.

Где-то вдали, на самой кромке горизонта, из воды взвилось огромное гибкое тело и с плеском ушло обратно. А у Сигана мелькнула мысль: было бы интересно посмотреть, какого цвета шкура была бы у Натана.




— Про ребенка ты ничего не говорил, — улыбнулся я.

— Правда? — удивился Сиган, ставя опустевшую кружку на стол. — Странно.

— Как Лейла отнеслась к новости о маленьком Сигане?

— Она в полном восторге, — хмыкнул пират. — И жаждет побыстрее увидеть это чудо природы.

Я кивнул, можно было не сомневаться, что нашу госпожу кровно заинтересует первый ребенок одного из ее Верховных жрецов. Да еще от такой необычной матери.

— Что ж, — я задумчиво посмотрел на него, — теперь у тебя есть куда всегда можно вернуться…

— Вернуться. Но не всегда, — уточнил Сиган. — Да и мой брат… Все же он мой брат. И я прекрасно знаю, что та ночная встреча была приправлена магией, иначе бы он так остро не реагировал.

— Он приглянулся Лейле, — вздохнул я.

— Знаю, — кивнул пират. — Сейчас я только надеюсь на то, что Силико, которая явно задумала посетить Натана и подготовить его как следует к родству с сиреной, не переборщит…

— Да, жену ты себе выбрал…

— Это она меня выбрала, — скрупулезно уточнил он.

Мы оба рассмеялись.

— Сиган, — попросил я, — спой что-нибудь. Ночь так хороша сегодня.

— Утро уже близится, — хмыкнул он. — Чувствую, что за снаряжением ты пойдешь не раньше вечера.

— Наверное. Ты отличный рассказчик.

— Ну за такие комплименты неплохо бы выпить еще по чарке и наконец сыграть, как ты и хотел.

— Дельное предложение, — отозвался я.




Часть третья

Белая ложа





Глава 1

Пустыня Совириса


Я задумчиво рассматривал торговца. И видимо, было в моих глазах нечто такое, что заставляло его ежиться, словно от холода.

— Знаете, уважаемый, — наконец открыл я рот, решив, что для начала стоит попробовать договориться. — Меня многие пытались обмануть, но так беззастенчиво — еще никогда.

— Господин, о чем вы? Какой здесь обман? — Высокий, почти болезненно худой старик смотрел на меня предельно честными глазами. И я удивлялся… Нет, поймите правильно, я тоже умею делать честные глаза, когда блефую, но все же виртуозность этого торговца вызывала восхищение и удивление.

— Уважаемый… — Я чувствовал усталость и раздражение. Ну никогда не умел ни торговаться, ни просто так покупать. Все-таки следовало разбудить Сигана и отослать его за покупками. Вот уж кто развлекся бы тут на полную.

— Что победитель турнира танцев со смертью забыл в пустыне Совириса? — Тягучий голос за спиной, в котором чувствуется шелест летящего песка.

Я очень медленно обернулся и всмотрелся во вновь вошедшего. Знакомое лицо. Гибкий, смуглый, пронзительные, жгучие глаза из-под черной челки. Голову венчает простой темный тюрбан. Сабля у пояса. Она казалась еще более знакомой, чем лицо. Я прищурился:

— Тинар Быстрый… я правильно помню?

На его лице расцвела скупая усмешка.

— Правильно, победивший.

Я уважительно поклонился.

— Я помню ваш танец…

— Твой, Лилиан-Принц, забыть невозможно также. — Воин тоже поклонился. — Однако ты не ответил на мой вопрос.

Я задумчиво пожал плечами;

— Религиозный долг.

— Религиозный? — чуть недоуменно повторил он. — Удивительную вещь произнесли только что твои уста.

— Эта удивительная вещь — правда, — ответил я и вздохнул. — Ты сам знаешь, насколько разнятся религии Эмира.

— Ты воин, — задумчиво пожал он плечами и внезапно остро взглянул на меня. — Куда именно ведет тебя твоя религия?

В принципе что тут скрывать? И я честно ответил на его вопрос:

— К воротам Белой Ложи.

— Хорошо, — резко кивнул он и повернулся к настороженно прислушивающемуся к нашему разговору торговцу: — Ромул, все лучшее для этого молодого воина. Без обмана. Я проверю.

— Да, господин Тинар, — склонился тот в низком поклоне. Пальцы рук у него подрагивали, и я с новым интересом посмотрел на своего невозмутимого коллегу. Похоже, он тут известная личность. Тот ответил мне взглядом:

— Надеюсь, брат-воин, ты не сочтешь мою помощь оскорбительной?

— Я должен увидеть в этом нечто оскорбительное? — удивился я.

— Нет. Но культуры и люди слишком разные… Скажи мне, брат-воин, может, ты присоединишься ко мне и моим спутникам? Наш путь пролегает не слишком далеко от Белой Ложи. Все равно ни один проводник не возьмется отвести тебя туда.

— Со мной два спутника, — кратко ответил я.

— Пусть и они приходят. — Чуть поколебавшись, Тинар поднял глаза, но ничего не успел ни спросить, ни добавить. Пропавший было торговец выбрал именно этот момент, чтобы появиться с охапкой вещей, которые я из него безуспешно вытрясал последние часа два.

Я расплатился под пристальным наблюдением пустынника, и видно было, как расслабился лавочник, когда тот спокойно кивнул, услышав сумму, которую я должен был уплатить за товар. Она оказалась в пять раз меньше той, что торговец называл раньше.

— Южные ворота Совириса. — Воин спокойно назначил место встречи, пока вещи упаковывали. — Приходи вечером со своими спутниками перед самым солнечным заходом. Прямо заворотами мой лагерь. Утром мы собирались отправиться в путь. Путь до дома неблизкий.

— Хорошо, кивнул я. — Я это учту.




Тинар задумчиво вертел в руках перо, рассматривая пустой лист бумаги. Он никак не мог выбросить из головы утреннюю встречу с победителем турнира танцев со смертью. В Мигаре он был сосредоточен на турнире, а после слишком потрясен всеми выступлениями конкурсантов, что почти не обращал внимания на происходящее вокруг. Однако появление этого юного воина с сапфировыми глазами всколыхнуло все, что накопилось за это время. Что нужно этому мальчику, с которым танцевала сама голодноглазая, в каменном убежище магов?

— Мой господин.

Он поднял глаза на почтительно склонившегося Суила:

— Друг мой, твой господин сегодня встретил саму Смерть в обличье прекрасного юноши и пригласил ее проехать с нами некоторый отрезок пути.

Воин выпрямился и чуть недоуменно посмотрел на Тинара.

— Господин, вы кого-то пригласили в караван? Но это…

— Знаю, — спокойно оборвал его тот, — неразумно. Но этот мальчик обошел меня на турнире. Он выиграл его. Ты сам еще вчера высказывал желание посмотреть на него. Так вот и считай, что судьба услышала твои слова.

Воин побледнел и выпрямился:

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Так-то лучше, — вздохнул он. — Скоро этот юноша придет сюда с двумя своими спутниками. Пусть люди будут не только предельно вежливы, но выкажут уважение этому воину. Его спутники не должны получить даже царапины, пока они являются нашими гостями.

— Будет сделано, мой повелитель, — снова поклонился Суил. И в этот момент полог шатра приподнялся и внутрь заглянул караульный, совсем еще мальчишка:

— Господин, там стоят три чужака.

— Пусть их приведут сюда, — распорядился пустынник. Тинар повернулся к Суилу:

— Я хочу, чтобы ты сейчас посмотрел на каждого из них. Но больше меня, конечно, интересует Лилиан-Принц. Прочитай его силой духа пустынника.

Суил молча кивнул.

Они появились бесшумно, словно призраки. Все трое. Первым вошел победитель турнира, тот, на чье приглашение голодноглазая вступила в круг танца. И снова пустынник почувствовал эту странную дрожь, которая охватила его еще в первый раз — тогда, перед началом состязания, когда его взгляд наткнулся на эту тонкую фигуру. Подобная дрожь появлялась лишь в схватке боя, когда он упивался битвой и пролитой кровью врагов, — это был восторг.

Тинар поднялся к нему навстречу, и в этот момент рядом с юным воином встала гибкая, хищная фигура мужчины. Пустынник кивнул сам себе. Этого воина с кошачьими глазами и длинной косой он помнил. Но тогда, в Мигаре, не имел возможности взглянуть ему в глаза. Теперь посмотрел… Смотрел и понимал, что перед ним стоит не человек, а, скорее, кто-то из родственников повелителей пустыни. Неужели оборотень? Хищные глаза взирали на него спокойно и по-кошачьи равнодушно, словно их обладатель мог ничего не опасаться.

От третьего гостя веяло морем. А его глаза походили на Лилиановы, хотя и были необычной расцветки. Важно то, что пряталось внутри… Похоже, эти двое не раз сражались плечом к плечу.

— Тинар Быстрый, — юноша с глазами цвета сапфиров чуть поклонился, — твое предложение путешествовать вместе все еще в силе?

— Мое слово неизменно, — ответил тот.

— Тогда позволь представить тебе моих спутников: Кэртис… — Лениво чуть качнулась коса зеленоглазого. — И Сиган-Убийца. — Кивок и любопытный взгляд разноцветных глаз. Лицом он сильно походил на правителя Мигара.

Когда они ушли, Тинар повернулся к Суилу и вопросительно взглянул на него, сцепив руки в замок, готовый слушать:

— Что скажешь, мой друг?

— Их ведет сама судьба. На всех троих печать силы богов. Точнее, на двоих из них — божественное благословение, а на зеленоглазом — отметка Тьмы.

Тинар медленно кивнул.

— Как думаешь, что забыл темный в Белой Ложе?

Воин покачал головой, даже не рискуя высказывать предположений.

— Пригляди за ними.

— Слушаюсь, мой повелитель.




— Интересный этот парень — Тинар Быстрый. Явно не простой воин. Вон как перед ним стелются. Да и шатер у него центральный в лагере, — задумчиво заметил Сиган.

Все трое возвращались в гостиницу, чтобы подготовиться к намеченному на утро началу путешествия.

— Все, кто составляет его сопровождение, — профессиональные воины, — подал голос Кэртис. — Он принимал участие в турнире Мигара, и его соратники явно все это время ждали его возвращения здесь. Нам повезло. Путешествовать с отрядом воинов пустыни — это намного лучше, чем отправляться в пустыню в одиночку. Кто обратит внимание на возвращающийся домой отряд? А вот нас троих быстро бы обнаружили маги Белой Ложи. Я уверен, они знают, что рано или поздно Лилиан придет по их души. Лучше пусть осознание этого посетит их как можно позже.

Сиган усмехнулся:

— Больше всего этот вариант устраивает меня тем, что не придется платить какому-нибудь каравану.

— Жадина, — тяжело вздохнул я.

— Я пират, — обиделся он. — Неужели в тебе совсем нет даже малюсенькой жилки алчности, которой должен обладать мало-мальски приличный пират?

— Значит, я неприличный пират.

— Это уж точно, — расхохотался он. — С этим согласится любой, кто увидит тебя впервые, особенно при полном макияже.

— И умоется кровью, — кровожадно ответил я.

— А вот это будет поступок приличного пирата, — одобрительно отозвался мой капитан.

Мы оба заулыбались друг другу, а Кэртис только головой покачал:

— Пираты…

В гостинице мы заказали себе плотный ужин, здраво рассудив, что в ближайшее время нам не светит комфортно поесть.

Кэртис, вгрызаясь в ножку какого-то подобия кролика, внезапно сообщил:

— Пустыня Совириса является охотничьими угодьями клана Песчаных котов.

Я поднял голову:

— Ты говоришь про оборотней?

— Да, у нашего клана с ними хорошие отношения, хотя мы давно не пересекались. Пантеры — создания лесные, торчать в песках не любят.

— И что нам дают ваши хорошие отношения? — поинтересовался я, понимая, что Кэрт не просто так начал этот разговор.

Зеленые глаза прищурились.

— Есть один долг, который клан Песчаных должен выплатить моему отцу. Думаю, если долг возьмет его сын, они не обидятся.

— Кэрт, хочешь сказать, что ты их можешь использовать как оружие нападения? — улыбнулся я.

— При необходимости — как мою маленькую армию. Они задолжали нам очень по-крупному.

— Вот как! В который раз убеждаюсь, насколько ты полезный спутник, мой пушистый друг.

Сиган фыркнул.

— Лучше помолчи, — бросил в его сторону ленивый взгляд оборотень.

И вот что удивительно, Сиган действительно промолчал.




Тинар наблюдал за своими гостями. И его уважение к победившему росло с каждым днем путешествия, да и его спутники оказались не промах. На глазах вождя эти трое умудрились за несколько дней расположить к себе даже самых подозрительных из его воинов. И пустынник понимал, что если бы попутчики задались целью, то он мог лишиться половины отряда как минимум.

Суил тоже приглядывал за ними и явно был недоволен происходящим. Однако еще больше его беспокоило то, что его повелитель отказывался признавать гостей опасными как для отряда, так и народа в целом.

— Ты сам видел, что они несут в себе, — пожимал плечами вождь. — А я видел, как Смерть отозвалась и пришла станцевать с этим юношей. Поверь мне, Суил, если бы они хотели, вред нам был бы уже нанесен. У них другая цель, а мы лишь средство добраться до этой цели.

— Повелители пустыни будут недовольны, — покачал головой воин.

— Я попробую объясниться с ними. — Тинар сумрачно посмотрел на него. — Если они действительно будут недовольны. Но я не вижу для этого причин. Если они направляются к Белой Ложе, это проблема магов, а не пустынников.

— Война может обернуться тяжелым бременем для жителей пустыни, — ответил Суил и напоролся на внимательный взгляд господина так, словно это был кинжал.

— Пустынник боится войны? — Легкая ирония, под которой… предупреждение. Воины пустыни не знали страха, а то, что сейчас сказал Суил, весьма его напоминало. Тот вздохнул:

— Нет, повелитель, не боюсь. Но я все же предпочел бы, чтобы война касалась лишь воинов, а вы знаете, что магам все равно кого убивать, мы лишь пыль под их ногами.

— Не думаю я, что до этого дойдет, — покачал головой Тинар, заметив, как веселятся его солдаты у костра, где их балует веселыми песнями брат правителя Мигара.

Тинар внезапно замер. Или это совпадение, или кого-то из его воинов сглазили? Из темноты в круг света от костра внезапно ступила тень, которая спустя мгновение превратилась в огромного песчаного кота.

Над лагерем медленно сгущалась тишина.

— Повелитель пустыни! — тихо пробормотал Тинар. Неужели интуиция подвела его в этот раз и он действительно зря взял с собой этих троих?

Желтые глаза обвели людей взглядом разумного существа. И внезапно вперед выступила гибкая темная фигура, только золотой искрой блеснула лента в тугой косе.

Шерсть на загривке кота вздыбилась, и утробный рык вырвался из оскаленной пасти.

Зеленые глаза почти светились в темноте, а холодный голос пронзал тишину словно острый нож:

— Молокосос, рано тебе еще на меня пасть раскрывать! Позови кого-нибудь из старших!

Тинар в ужасе уставился на него. Неужели гость настолько лишился рассудка? И в этот момент оскорбленный кот бросился в атаку. Гибкая фигура легко уклонилась, и у приземлившегося оборотня на морде явно проступило озадаченное выражение, плавно переходящее в ярость и жажду крови.

— Что ж, — тихо прошелестел голос в ночной мгле, — придется самому поучить тебя манерам, котенок.

И когда разъяренный кот прыгнул снова, ему навстречу метнулось гибкое черное тело.

Пустынники хором выдохнули, когда от удара сильной лапы песочно-золотистый кот покатился по барханам, а неподалеку замерла огромная черная пантера, сверкая знакомыми зелеными глазами.

— Все-таки оборотень, — покачал головой Суил.

И в этот момент, словно из-под земли, над жалобно подвывающим котом появился другой. Более взрослый и, видно, побывавший в битвах кот. Он внимательно всмотрелся в пантеру и внезапно отступил на шаг. А еще спустя секунду распрямился уже человеком.

— Приветствую одного из Эро на землях моего народа. И прости этого несмышленыша. — Мужчина медленно поклонился.

От удивления даже кот у его ног перестал скулить. Пантера тяжело вздохнула и перевоплотилась в Кэртиса, который проворчал:

— Сразу бы так.

Песчаный оборотень улыбнулся, разглядывая гостя:

— У тебя лицо и манера говорить как у твоей прекрасной матери, Кэртис Эро.

— Ты знаешь меня и мою мать? — вскинул бровь темный.

— Конечно, — поклонился тот вновь. — Все кланы кошек знают о твоей семье, и я в свое время сам присутствовал на той свадьбе, где семья Истинных породнилась с семьей Обращенных… Ты дитя этого союза.

— Все верно. — Кэртис удовлетворенно кивнул.

— Прости Эмриса. — Повелитель пустыни посмотрел на своего младшего собрата. — Он еще слишком юн, и я теперь понимаю, что поторопился взять его с собой.

— Ничего. На ошибках учатся, — фыркнул Кэртис. — Теперь он десять раз подумает, прежде чем начнет действие.

— Хотелось бы, — вздохнул кот, — хотелось бы. Но что отпрыск Кагано Эро делает здесь? Кланы Пантер владеют землями достаточно отдаленными от пустыни Совириса.

— Это долгий рассказ, — пожал плечами Кэртис.

— Хорошо, я выслушаю его чуть позже. Могу я пока засвидетельствовать почтение Тинару Быстрому, главе этого отряда?

— Конечно, — хмыкнул оборотень. — Но, может, ты все же хотя бы представишься, пустынный брат?

— Прости мне мои манеры, лесной брат. — Он чуть поклонился. — Я Когор Дари — глава клана Песчаных Обращенных.

— Кэртис Эро из клана Пантер.

Когор сдержанно поклонился.

— Увидимся чуть позже, Кэртис Эро. — И, развернувшись, направился прямо к Тинару.




Я грыз яблоко и наблюдал за нашим гостем. Когор Дари задумчиво теребил кисточку, свисающую с его тюрбана:

— Опасное предприятие.

— Ты отказываешься? — невозмутимо поинтересовался Кэртис.

— Не мне одному это решать. — Тот качнул головой. — Однако должен сказать, что за последний век маги Белой Ложи изрядно испортили отношения с моим народом. Даже если Совет клана решит, что мы не поможем тебе и не выплатим долг, я сам со своими подданными приму участие и помогу всеми силами.

— Ты так ненавидишь Белую Ложу? — не выдержал я. И желто-янтарные глаза взглянули на меня:

— Мой сын погиб за ее стенами. Они выбросили его тело на песок, заявив, что даже понятия не имели о том, что он оборотень и из нашего клана, что просто приняли его за одну из магических игрушек. Белил принес официальные извинения, но ими не смоешь кровь и не вернешь моего сына, Я давно искал способ…

— Что ж, — Кэртис поднялся на ноги, — тогда у тебя есть шанс, Когор. Сколько времени потребуется, чтобы мы могли услышать решение Совета.

— Три дня, — ответил тот. — Вы как раз успеете доехать до точки, откуда караван направится в свой оазис, а вы свернете к владениям Белой Ложи.

— Хорошо, — кивнул Кэртис. — Тогда мы ждем ответа. Но если ничего не будет решено к тому моменту, когда мы войдем в ворота Белой Ложи, мы будем рассчитывать только на себя.

— Я понимаю… лесной брат.

Когда он вышел, у меня в руке остался лишь черенок от яблока.

— Кэрт!

Он обернулся, и в глазах вопрос.

— Мне нужно всего лишь выкрасть трех жрецов из темницы Белой Ложи, мне не нужна армия, — сообщил я. — Путь даже такая.

— Тебе не нужна, — пожал он плечами, — а мне нужна. Кто будет магов отвлекать, пока ты будешь ползать по подземельям? Если магов чем-нибудь вовремя не занять, они чудить начинают.

Я фыркнул. Сиган потянулся и зевнул.

— Все равно ответ услышим только через три дня. Не о чем тут спорить.

Полог шатра поднялся — и на место Когора скользнул молчаливый Тинар.

Мы все трое с интересом уставились на пустынника. Тот вздохнул и посмотрел прямо мне в глаза:

— Победивший. Я слышал разговор твоего друга с повелителем пустыни. Могут ли мои воины и я присоединиться к тебе?

— Зачем тебе это, Быстрый? — Я вскинул бровь. — Ты не знаешь ни нашей цели, ни намерений. Даже коты могут отказать нам в помощи. Несмотря на долг, который их обязывает.

— Это я тоже слышал, но мои воины не хуже повелителей пустыни умеют отвлекать. Давно уже мы ничего не могли противопоставить обнаглевшим магам из Белой Ложи, но теперь есть шанс нанести им хотя бы мизерный вред… Я не могу упустить такую возможность.

Сиган только головой покачал:

— Ну надо же, как эти парни всех до печенок достали! Видать, действительно неладное что-то творится в этой Ложе.

— Обычный дележ власти, — пожал плечами Кэртис.

— Но у них же есть первый среди светлых магов.

— Есть, но ему как кукловоду необходимо, чтобы его куклы в нем нуждались. Так что пока они все думают, будто он им для чего-то нужен, он не сможет умереть. Белилу выгодна такая позиция.

— Он тебе, похоже, не нравится, — заметил я.

— Он никому не нравится. — Ответная усмешка не была веселой.

— Что решаем с предложением уважаемого Тинара?

— Что с радостью и величайшей благодарностью принимаем его, — светло улыбнулся оборотень.




Я сидел на песке обняв колени, задумчиво рассматривал лагерь, раскинувшийся чуть ниже барханов. Песчаные коты пришли. Весь Совет клана единодушно принял решение выступить против магов. Видимо, ребята действительно перестарались, "привнося свет и добро" в этот район Эмира.

Я поплотнее укутался в плащ, все-таки пустынные ночи в противовес жарким дням холодны. Вся эта история смущала меня. Я все же не мог понять, для чего армия…

— Потому что Станислава нужно не просто выкрасть, — раздался тихий голосок за плечом. — Белую Ложу надо изменить. Таково решение Совета богов. Верховный очень недоволен тем, что там происходит. А Совет просто требует уничтожить этот вертеп, который пользуется его именем. Тьма едва успевает утихомиривать это вспыльчивое воплощение.

— Так что получается, опять я служу не только тебе? — тихо поинтересовался я. — Ты одолжила меня…

Легкие бабочки-ладони легли мне на плечи.

— Я старая эгоистичная богиня, — тихо сказала она. — И ты понимаешь, что я довольно часто подставляла тебя. Однако в этот раз все по-другому. Да, я одолжила своего жреца для выполнения общего задания. За это мне вернут часть моей силы, отобранной богами когда-то… Ты же понимаешь, Ли, мне нужно восстанавливать свои позиции не только среди смертных.

— Я понимаю, моя госпожа. — Я кивнул и резко сменил тему: — Если мы вытащим Станислава, что ты будешь делать? Оставишь его третьим Верховным?

— Глупость какая! — возмутилась она. — Ты должен понимать, что это невозможно. У меня для него есть дело, но не как для Верховного жреца… Скорее, элитного.

Я улыбнулся.

— Не надо так кипятиться, моя маленькая госпожа. Я рад, что все так удачно складывается.

— Ты замечательный! — Меня быстро чмокнули в макушку. И я перестал ощущать ее присутствие.

— Лили-и-и-ан! — громкий голос Сигана вырвал меня из задумчивости.

Я обернулся и увидел карабкающегося по бархану пирата, а чуть впереди невозмутимо шагал Кэртис. Как всегда, он выглядел грациозно…

— Мы начали за тебя волноваться, — пропыхтел Сиган, все-таки поднявшись и пытаясь отдышаться. — Пришлось пускать по следу поисковую пантеру. Ты не представляешь, какие эти поисковые пантеры капризные…

Голос Кэртиса был почти меланхоличным:

— Я либо убью это морское чудовище, либо оставлю жить, чтобы не я один успел "насладиться" им в этом мире.

Я улыбнулся и поднялся на ноги, потянувшись до хруста в костях:

— Как же мне нравится жить.

Оба недоуменно уставились на меня.

— Что-то случилось, Лиани? — осторожно поинтересовался Кэртис.

— Да нет, ничего такого… — Я с улыбкой покачал головой. — Просто собираюсь как следует отоспаться сегодня. Думаю, с утра нам предстоит много работы. Насыщенный событиями денек будет.

Звук их шагов, нагоняющих меня, я услышал лишь через пару мгновений после того, как прошел мимо этих двоих по направлению к лагерю. Так, втроем, мы молча вернулись в лагерь.




Белил, Верховный маг Белой Ложи, задумчиво рассматривал доклад. Странное что-то в нем, что-то неправильное. Нет, конечно, он знал, что отряд Тинара Быстрого некоторое время простоял под стенами Совириса, вся пустыня знала, что воин отправился на праздник Танца в Мигаре. Сейчас он, судя по всему, возвращался домой. Однако почему так много сопровождающих? Причем появившихся уже в середине пути? Что-то тут не так. Неужели этот бешеный пустынник собрался с кем-то воевать? Но с кем? Почти все племена пустыни знают его и не рискнут связываться. Нет таких идиотов. С другой стороны, Тинар прибыл из Мигара без титула победителя. А это означало, что у многих появился шанс отыграться.

Маг раздраженно покачал головой, все равно что-то ускользало от него, а он не мог понять, что именно. Это раздражало.

— Мейдок, — рявкнул он в сторону двери, — где ты там?!

Юноша появился как по мановению руки:

— Господин?

— Распорядись о завтраке, — раздраженно приказ маг.

Тот молча поклонился и исчез за дверью. А Белил лишь языком прищелкнул. Мальчик вошел в нужный возраст. Еще несколько дней потерпеть до его магического совершеннолетия и… Мужчина огладил свою длинную белоснежную бороду и аж зажмурился от предвкушения удовольствия. Ну кто бы мог подумать всего каких-то двадцать пять лет назад, что он найдет такое сокровище прямо на помойке?




Глава 2

Мейдок


— Идиот!

Юноша покорно опустил голову, ожидая удара, который не замедлил последовать.

В последнее время Белил был раздражителен больше обычного. И Мейдок прекрасно понимал почему. Шпионская сеть Верховного мага дала сбой. И последнему очень это не нравилось. К своему несчастью, он не знал причины сбоев, хотя многие незначительные факты указывали на Черную Ложу, что непросто раздражало Белила, а приводило в неописуемую ярость. Он ненавидел Дэвида всеми фибрами души. Особенно его выводило из себя презрительно-снисходительное отношение того к светлым и магам из Белой Ложи.

Самое печальное, что сбой дала именно та структура, которой поручено было следить за новоявленным жрецом Лейлы, коим объявил себя изгнанный из своего собственного королевства принц Лилиан. Конечно, Белил не слишком верил во все это, тем более, если учесть семью, из которой вышел так называемый жрец. Чтобы забытая богиня связалась с теми, кто уничтожил её культ? Бред.

Однако тот факт, что следы изгнанника затерялись сразу после Мигара, где он ярко засветился как победитель турнира, наводил на неприятные мысли. Неужели Верховный повелитель Черной Ложи собирается использовать этого мальчишку как свою марионетку? Не зря к нему приставили такую значительную фигуру, как Кэртис Эро, который фактически является правой рукой черного колдуна.

Тот факт, что именно в Белой Ложе содержались плененные последние жрецы Лейлы, наверняка известен самому Дэвиду. А значит, у него есть какой-то план. До основ которого Белил не мог докопаться. Несомненно, мальчишка попробует добраться до Белой Ложи и освободить жрецов, но что то даст Черной Ложе?

Белил никак не мог просчитать интерес Дэвида и злился еще больше. А тут Мейдок пролил несколько капель из чашки, когда ставил ее перед своим господином.

— Убирайся вон! И не показывайся мне на глаза до вечера!

— Слушаюсь, ваша светлость. — Юноша низко поклонился и выскользнул из комнаты.

Только в коридоре он позволил себе улыбнуться, потирая правую руку, на которую пришелся удар. Все шло по плану. Идея использовать паранойю Белила по поводу Верховного колдуна темных была гениальной. Благодаря этому светлый маг даже не подозревал, что его ожидает в ближайшее время и что потерянный объект его слежки на самом деле очень близко и отнюдь не является чьей-то куклой, ну разве что в руках богов.

Манипулировать магами оказалось и просто, и сложно одновременно. Самая большая проблема всегда заключалась в контроле над теми событиями, которые происходили вне стен Белой Ложи.

Мейдок давно понял, что светлые маги не являлись теми, кем представляли себя миру. Они творили во имя Света такие вещи, что его тошнило при взгляде на некоторых из них, проживающих в Ложе. Темные, наверное, и то более приятны…

Митас рассказывал, что когда-то было по-другому. Хотел бы Мейдок видеть, так ли все было на самом деле. Однако сомнений не вызывал тот факт, что Белая Ложа нуждалась не просто в хорошей встряске, а в глобальной чистке.

И юноша был не против самостоятельно заняться наведением порядка. Чтобы воплотить это в жизнь, Мейдоку требовалось всего ничего — стать Верховным магом Белой Ложи.




Над ним виднелся кусочек неба. Правда, тогда он еще не знал, что это такое. Он даже не представлял, что это нечто именно голубого цвета и что он видит… Просто раньше ничего подобного он не ощущал. Вообще до этого видеть он не умел. Кто-то рядом горько плакал, что-то слегка его сжимало, и это явно было неправильно, однако одновременно он слышал знакомый стук сердца, хотя и несколько суматошный. Но это, несомненно, было сердце его матери. И голос ее теперь звучал как-то странно. Раньше он слышал его совсем по-другому, хотя… это все равно был голос его мамы.

В принципе все началось гораздо раньше, но вот это воспоминание самое яркое, потому что оно возникло сразу после того, как он родился. И наградили же боги страшным проклятием абсолютной памяти. Мейдок помнил не только то, что написано или сказано в его присутствии, но даже миг своего рождения. Это страшно…

Дело в том, что когда начинаешь осознавать и вспоминать многие вещи, которые в тот момент казались непонятными, они раскрываются с новой стороны. Если честно, он всегда завидовал остальным его окружающим, поскольку они не помнили первых своих шагов и слов. А многие события из их жизни навсегда благополучно проваливались в темную бездну сознания, чтобы никогда оттуда не появляться. Юному магу, к сожалению, это было недоступно.

Мало того, ему пришлось заставлять себя вспоминать прошлое, и те звуки, которые по малолетству казались ему всего лишь непонятным шумом с определенными интонациями, и выстраивать в понятные теперь слова.

Проклятие абсолютной памяти в данный момент он не променял бы ни на какие блага на свете. А также еще один неоценимый талант: юноша был способен договориться с любым замком, как простым, так и магическим. Все двери гостеприимно предлагали ему свободный проход. Удивительное и очень полезное в жизни Мейдока свойство.

Оба эти таланта помогли ему не просто выжить, но многому научиться и фактически к своему магическому совершеннолетию взять под контроль всю Белую Ложу, оставаясь за кулисами, незамеченным и невидимым.

Мейдок знал, что приближается тот день, когда ему придется выйти на сцену и открыть свое лицо, потому что когда его магическая сила и дар наконец достигнут предела и сформируются в устойчивый поток, тогда Белил постарается забрать его жизнь. Именно для этого Верховный маг Белой Ложи держал при себе найденыша. Именно поэтому устранил его мать, когда перестал видеть ее полезность.

И к своим двадцати пяти годам юный, необученный, по мнению многих в Белой Ложе, маг люто ненавидел трех человек: своего "благодетеля" Белила, своего отца и своего деда. Он хорошо помнил рассказ матери о ее судьбе. Она решилась рассказать все это за два дня до своей смерти, но не сыну, которому тогда исполнилось лишь пять лет, а его будущему настоящему учителю. Правду о Мейдоке с тех пор знал только он.




Ее звали Элеонора Раис Винзор, третья дочь графа Винзора Мирейского. Ей исполнилось всего семнадцать, когда она попала в руки загонщиков Дикой охоты короля Регила. Ей повезло. Она выжила и смогла вернуться домой. Но… семья отказалась от нее. Опозоренная и изуродованная графская дочь не имела права на жизнь. Ее отец сам вынес ей меч, на который она должна была броситься, но у нее не хватило воли и сил. Несмотря на все случившееся, девушка не смогла вот так просто отказаться от жизни. Тем более что, как и многие женщины ее семьи, уже знала, что в глубине ее тела зародилась искра жизни.

Она ушла от дверей дома, забрав меч, который смогла перепродать. Элеонора первым делом сходила к хорошему магу, заплатив приличную сумму из вырученных за оружие денег, чтобы узнать имя отца своего ребенка, единственного из тех восьмерых, что насиловали ее в ту ночь. Маг оказался неплохим человеком, он даже назвал ей будущий пол ребенка и посоветовал уходить из города и страны как можно дальше, дабы отец ребенка никогда не узнал, что у него есть неучтенный бастард мужского пола. До сих пор благодаря магическому вмешательству, которым пользовались многие благородные, стараясь защитить себя от незаконнорожденных, все женщины, кроме его жены, рожали от него девочек.

Сын Элеоноры появился благодаря ее собственной скрытой силе, которую никто не развивал.

Девушка последовала совету мага, но прежде смогла встретиться с одной из своих сестер. Та помогла ей покинуть город так, чтобы их родители думали, будто опозоренная дочь все же решилась на самоубийство.

Элеонора выбрала прибежищем Прибрежные королевства и… прогадала. Она не была приспособлена к жизни на улице, она не могла стать даже шлюхой из-за изуродованного лица и беременности. Денег едва хватило выносить ребенка, но родила сына на какой-то помойке в одном из закоулков Совириса.

Именно там ее и нашел Белил, который ездил на встречу с наместником города и почувствовал огромный всплеск магической энергии, который происходит обычно при рождении сильного мага.

Когда он увидел бледную, отощавшую уродину, маг сначала даже глазам своим не поверил, но ребенок на ее руках смотрел на него странным недетским взглядом, а его глаза казались совершенно непохожими на мутные младенческие.

Просканировав новорожденного, Верховный маг Белой Ложи пришел в совершенный восторг, он и не надеялся на такой подарок судьбы. Сила мальчика по достижении своего пика должна была стать огромной и необычной, и если ее "выпить" знающему магу… Белил намеревался очень сильно продлить свой жизненный срок за счет Мейдока и изрядно пополнить свои магические запасы. Хотя для этого ему пришлось бы подождать двадцать пять лет.

Он забрал мать и младенца в Ложу и пристроил женщину на кухню. А через пять лет затребовал мальчика себе в услужение. К тому моменту Элеонора уже прекрасно понимала, что попала отнюдь не в сказку, и, хотя не осознавала, что именно нужно Белилу от ее сына, сильно тревожилась. Но она успела найти своему малышу союзника. Именно этот маг высказал предположение, для чего нужен Белилу Мейдок, и именно тогда сама Элеонора инициировалась как маг, выпустив всю свою магическую энергию, которая все эти годы дремала внутри ее хрупкого тела.

Но необученная, изломанная жизнью, она ничего не смогла противопоставить Верховному магу, и тот выпил ее силу, словно вампир, готовясь к тому моменту, когда подрастет его основной донор. Белил не знал, что Мейдок запомнил их разговор и последующую короткую битву в мельчайших подробностях. Он думал, будто ему удалось подчистить память мальчика. Но его абсолютная память и врожденная магия не позволили Мейдоку забыть правду.

Последующие годы напоминали ад, но был еще Митас — отшельник, заточенный в недрах Белой Ложи. Точнее, он сам добровольно себя заточил после гибели своего друга — предыдущего повелителя Белой Ложи. Митас был очень стар, кроме всего прочего, погибший приходился ему внуком, последним из его семьи. Ничего удивительного не было в том, что после его смерти маг потерял интерес к жизни. Он ушел куда-то на нижние уровни, добровольно обрекая себя на затворничество, погрузившись в какие-то опыты и эксперименты.

Как мать Мейдока смогла познакомиться с ним? Сам юноша узнал об этом, когда ему исполнилось пятнадцать, и он все же решился задать этот вопрос. Все оказалось просто. Именно его мать в итоге отрядили носить отшельнику еду раз в неделю. Все боялись спускаться в подземелья. Там давно уже не властвовали люди, а новенькая, да еще и уродина, ничего не знала, и никто не испытывал к ней жалости, так что… в итоге именно Элеонора заинтересовала старого мага, и он постепенно вытряс некоторые подробности о ее жизни. Он настолько увлекся отпечатками, которые несла ее аура, что однажды даже поднялся наверх из своих подземелий, чтобы взглянуть на ее сына. Именно тогда Мейдок услышал историю жизни своей матери, а также имя своего настоящего отца.

Ни он, ни Митас не знали, что юной Элеоноре осталось жить всего двое суток, иначе бы маг, скорее всего, не стал рассказывать ей о своих предположениях по использованию ее сына.

Митас взялся тайно обучать Мейдока приемам магии, а когда тому исполнилось пятнадцать лет, они разработали план, который начали медленно и верно приводить в действие, постепенно захватывая контроль над информацией и властью в Белой Ложе.

Примерно тогда же мальчик познакомился с пленниками, заточенными в отдельной башне, нечаянно пройдя сквозь несколько стен.

Юношу всегда интересовал вопрос, почему жрецов держат в таких достаточно комфортных апартаментах, а не в казематах Ложи, где даже тюремщики напоминали монстров.

Тогда-то Станислав любезно рассказал ему о других планах Белила, для которых тому требовался огромный магический потенциал. У Белила была мечта. Он не собирался довольствоваться одной Белой Ложей. В его планах было построить настоящую Светлую империю с бессмертным императором во главе — соответственно им самим.

Станислав рассказал, что случится со жрецами, когда Белил добудет нужное количество силы. Всех троих, признанных своей богиней, он собирался сделать собственными рабами в новой империи, но для начала ему требовались все знания, которые сохранились в памяти и сознании пленников.

Ему нужно было истощить жрецов магически, но подземелья Ложи были для этого слишком пропитаны магией смерти и отчаяния. А все прекрасно знали, что жрецы Лейлы способны восстанавливать силы из любого проявления магии. Поэтому для их содержания была специально выстроена башня, где не было применено ни крупицы магии. Как можно дальше она отстояла от земли, которая также могла дать им силу, потому что в качестве охотников жрецы Лейлы привнесли земле и фауне очень много полезного. Магические щиты накладывались настолько далеко от самого камня, что до них не было возможности добраться, так как для этого предстояло пройти слишком много запертых дверей и сломать замков немагического происхождения. Зато и с внешней стороны никто не мог пробиться. Таким образом, проживая в комфорте, не испытывая нужды в еде и других жизненно необходимых условиях, жрецы оставались полны физических сил и здоровья, но в полном одиночестве и постепенно растрачивали свой магический запас, слабея с каждым днем. Долгий процесс, но, как успел заметить Мейдок, Белил был весьма терпелив. В отличие от Мейдока.

Юноша сжал ладони в кулаки. И все же он тоже ждал достаточно долго. Удивительно, но Мейдок не переставал истово надеяться на то, что сможет уничтожить Белила до своего магического совершеннолетия. И в этом ему поможет Лилиан Катани, старший сын Регила, человека, которого Мейдок ненавидел также неистово, как и Белила, хотя и не видел его никогда в жизни.

Он хотел не просто использовать нового Верховного жреца Лейлы в своих планах. Мейдоку очень хотелось посмотреть тому в глаза и понять, что заставило принца устранить короля таким изысканным способом — свести того с ума.

В конце концов, в отличие от самого Мейдока, Лилиан был его законным сыном.




Я провел по мечу тряпкой в последний раз и залюбовался переливом стали в неверном свете луны. Синее Пламя — оружие Верховных жрецов Лейлы. Моя госпожа рассказала, что я единственный, кто сражается им одной рукой, удерживая его на весу, хотя все предыдущие владельцы рано или поздно становились мастерами во владении именно двуручным мечом. Откуда пошла эта традиция — передавать Пламя своему преемнику, — она так и не рассказала.

— У него есть имя?

Я поднял голову и взглянул на Когора. Вождь клана Песчаных котов стоял совсем рядом, почти неслышно подкравшись ко мне.

Оборотень воспринял мое задумчивое молчание по-своему и пояснил:

— У всех мечей такого качества и духа, как у вашего, есть имена.

— Его имя Синее Пламя. И он говорит, что вы весьма прозорливы.

— О Лейла! Он уже начал разговаривать с мечом! — Веселый голос за спиной песчаного заставил того почти ошалело вскинуться. Видимо, Когор не слышал приближения пирата.

Сиган весело подмигнул мне:

— Хорошее имя для хорошего друга.

— Ты не про мой меч пришел поговорить? — улыбнулся я.

— Нет, конечно, — небрежно махнул рукой он. — Мы приняли решение и даже разработали план.

— Хорошо, — кивнул я.

— Кэртис Эро действительно великий военачальник, — тихо подал голос Когор. — Совет клана решился выставить своих воинов именно после того, как прозвучало, что именно лесной брат поведет нас в битву.

— Да, — кивнул я. — Они не прогадают. Когда светлые узнают о готовящемся нападении?

— По нашим расчетам, как раз сегодня ночью, под утро. Трудно не заметить небольшую армию под боком, — ответил Сиган. — Белил успеет подготовиться, но я сомневаюсь, что он поймет, что атака Ложи — это всего лишь отвлекающий маневр.

Я кивнул и взглянул в его разноцветные глаза.

— Я вижу в твоей душе разочарование, Сиган. Кто смог тебя уговорить остаться и отпустить меня одного?

— А ты догадайся, — как-то нерадостно хмыкнул тот.

— Кэртиса ты бы вряд ли послушался, — вскинул я брови.

— Верно. Это прямой приказ.

— Лейла приказала тебе?! — удивился я.

Он медленно кивнул и остро взглянул на Когора. Тот отрывочно поклонился и отошел, чтобы не мешать разговору двух жрецов.

— Она сказала, что тебе нужно попытаться все сделать самому. И я смогу вмешаться через несколько часов, не раньше.

— Что задумала наша госпожа? — пробормотал я.

— Я бы тоже это хотел знать, — качнул головой пират. — Очень. У меня такое ощущение, что освобождение Станислава — это не основная наша задача. Уж больно все ладно складывается. Даже эта небольшая пустынная армия так уж вовремя подвернулась.

— Лейла говорила, что Белая Ложа переполнила чашу терпения богов.

— Ничего себе, — присвистнул Сиган. — Мило. А что она говорила про семейные встречи?

— О чем? — искренне удивился я.

Разноцветные глаза блеснули.

— Когда я получал от нее приказ, у нее проскользнула фраза про семейные встречи, которые нужно проводить наедине, без посторонних.

Я покачал головой:

— Что-то не нравится мне все это…

Пират молча положил мне руку на плечо. Он тоже чувствовал, как напряжение и чувство тревоги заполняет пространство.

— Пойдем, Кэртис расскажет тебе план, — наконец нарушил молчание пират. — К тому же его интересует твой собственный план. Ему необходимо знать, где тебя искать.

— Тогда ему придется чуть подождать, — хмыкнул я. — Лейла собиралась сообщить мне это буквально через минутку где-то часа два назад.

"Жалуешься?" — прошелестело в воздухе. И босые пальцы ног поворошили теплый песок, остывающий в ночной прохладе.

"Как я могу, госпожа моя…"

Она усмехнулась, и у меня прорезались нехорошие подозрения. Сиган сочувственно сжал мне плечо.




— Это будет завтра ночью, — тихо заметил Мейдок, рассматривая бумаги, разбросанные на столе.

— Белил очень сильно бушевал? — прозвучали насмешливые интонации.

Юноша взглянул на темную фигуру, устроившуюся в кресле и невольно коснулся шеи в тех местах, где багровели синяки в виде отпечатков пальцев.

— Ну я бы тоже не обрадовался, обнаружив небольшую армию под стенами Белой Ложи, оказавшуюся там как по мановению палочки. Я восхищен оперативностью и быстротой противника. Очень шустрые ребята. И, несмотря на то что Белил их не воспринимает всерьез, ему все равно это не нравится.

— Он в курсе, кто ими руководит?

— Нет, — улыбнулся Мейдок. — Его светлейшество думает, что просто Тинар Быстрый слишком уж расстроился из-за проигрыша в Мигаре и решил таким вот экзотическим способом смыть позор со своей репутации. А оборотни просто подвернулись под руку. Они давно точили на Белила зуб. Верховный маг собирает весь Совет для экстренного совещания. Но никто не видит особой угрозы в кучке варваров.

— Удивительный парень этот Лилиан Катани, — покачал головой сидящий. — И я явственно вижу происки судьбы во всем этом.

— Вы предвидите, учитель? — тихо поинтересовался Мейдок.

Тот медленно кивнул.

— Мы будем предупреждать жрецов?

— В этом нет нужды, — тихо ответил Митас и поднялся на ноги.

Несмотря на свой возраст, этот маг обладал высокой, мощной фигурой от рождения, и его изборожденное морщинами лицо, казалось, принадлежало не старику, а скорее пожилому человеку.

— Тебе нужно кое-что сделать, Мейдок. И к завтрашней ночи выучить одно заклинание.




Я с ужасом посмотрел на свою богиню:

— П-повтори, пожалуйста, что ты только что сказала.

Она лукаво улыбнулась и терпеливо повторила:

— Я сказала, что тебе придется воспользоваться канализационными трубами. И не надо так скрежетать зубами. Это единственное неохраняемое место в башне.

Я мученически застонал, вот не зря меня терзали такие плохие предчувствия.

— Ли, ты ведь не надеялся, что я просто открою тебе портал, — хихикнула богиня. — Если бы все было так просто…

— Но канализация?!

— Она не охраняется раз в пять лет. Как раз завтра ночью.

— А что происходит? — подозрительно осведомился я.

— Белая Ложа насквозь пронизана магией. Особенно ее нижние уровни. И отходами являются не только привычный мусор в человеческом понимании. Завтра пойдут отбросы магии, которые впитывает в себя песок пустыни. Завтра ни один человек не сможет находиться рядом с выходом таких вот магических нечистот.

Я задумчиво покрутил головой.

— Госпожа моя, я человек, между прочим…

— Вот для этого я могу даровать тебе защиту. Но ненадолго. Есть определенные ограничения. И тебе придется пересечь весь путь самое большее за полтора часа. Потом защита рассыплется…

— А вонь? — простонал я.

— Ну-у-у-у…

— Все ясно, — тяжело вздохнул я. — Что еще мне надо знать?

— Тебе нужно найти человека по имени Мейдок. Только он сможет провести тебя беспрепятственно к пленникам.

— И почему он это сделает?

— Потому, что ты пообещаешь ему помощь. — Лейла улыбнулась.

— Какого рода?

Она всплеснула руками:

— Нет, ну какой ты все-таки подозрительный, Ли. Ты поможешь ему стать Верховным магом Белой Ложи.

Я смотрел на свою богиню и понимал, что тут что-то странное происходит.

— Госпожа моя, а почему именно я? Ведь моя задача освободить жрецов. Такой договор надо заключать с Кэртисом, особенно если он действительно захватит Белую Ложу. Ведь тогда она станет владением темных и подпадет под законы захваченной крепости.

— А я тебе не говорила? — удивилась она, и я не на мгновение ей не поверил.

— Нет… — Что-то внутри напряглось натянутой струной.

— Потому что он твой брат.

Я тихо выдохнул и устало попросил:

— А можно чуть подробнее?

Тонкие ладошки легли мне на плечи, затем обхватили за шею. Я обнял свою богиню в ответ. И наконец услышал рассказ:

— Он на год младше тебя. Его мать была жертвой охоты твоего отца и вовремя ушла из города. Через три дня у Мейдока день рождение, ему исполнится двадцать пять лет. Его мать — одна из дочерей графа Винзора, ты должен его помнить, только он думает, что дочь умерла. Никто не знает о Мейдоке, и Регил тоже не знал.

— А сам Мейдок?..

— Знает. — Шепот щекочет мне ухо. — Он необычный, как и все вы. Сам Свет выбрал его в качестве замены Белилу. Мейдоком невозможно управлять. Но его не интересует ни Мирейя, ни трон. Он ненавидит Белила, Регила и графа Винзора.

— Почему я узнаю о нем только сейчас?

— Потому что тебе нельзя было слишком долго думать об этом, — тихо ответила богиня. — Ты должен встретиться с ним, поговорить и помочь ему стать Верховным магом Белой Ложи.

Я помолчал некоторое время, вдыхая слабый цветочный запах волос своей госпожи.

— Я… понимаю. Наверное…

— Прости. — Она чуть отстранилась.

— Я повинуюсь тебе, моя госпожа, — тихо ответил я. И она растворилась в моих руках.

Я медленно упал спиной на песок, всматриваясь в звездное небо. Надо было встать и идти, меня ждали на совещании, но столько новостей… Еще один брат… Его мать явно была необычной женщиной, раз смогла выжить в этом жестоком мире и родить его.

Я встряхнулся и поднялся на ноги.

Похоже, стоит сообщить некоторые факты военачальникам. Боги решили, что делать с Белой Ложей: на откуп победителям ее явно не собираются отдавать.




— Что-то грядет, — тихо заметил Станислав.

— Почему ты так решил? — Корал оторвал глаза от картинки, которую выкладывал весь этот медленно тянущийся день.

— Чувствую напряжение вне этих стен.

— Кроме того, — подал голос Винир, — Белил не почтил нас своим присутствием, хотя сегодня именно такой день, когда он приходит обязательно вытянуть из нас очередную порцию силы. Да и Мейдока не видно уже несколько дней.

Станислав повернулся от стекла и пристально взглянул на своих друзей:

— Я думаю, нам стоит подготовиться. Что-то назревает серьезное. И от нас постараются избавиться.

Корал поднялся на ноги:

— Думаешь, пришло время?

— Да, — кивнул Станислав.

— А если это не так?

— Тогда Белил узнает, что мы скрывали от него намного больше, чем он думал, и что мы почти полностью сохранили свои силы, — тихо ответил синеглазый жрец. — И скорее всего, он посчитает возможным выпить нас до дна, так как мы станем слишком опасны для него, потому что он перестанет верить в возможность превращения нас в послушных марионеток.

— Я всегда доверял интуиции Станислава, — после долгого молчания заметил Винир. Его слепые глаза смотрели в никуда. — Я думаю, нам нужно рискнуть.

Корал хмыкнул:

— Что бы там ни было, я с вами. После полувека заключения вместе и не надейтесь отвязаться от меня просто так. И вообще, с чего вы решили, что Белил справится с нами троими? Мы, может, и стали чуть слабее, чем были, но все же… По Эмиру снова ходят жрецы Лейлы, а значит, вместе с ними наша вера в богиню снова возрождает силу.




Глава 3

Белая ложа


С собой я мог взять только свой стилет. Синее Пламя всегда был, можно сказать, на грани вызова, так что я был в принципе вооружен и опасен.

Сиган одолжил мне свой головной платок, чтобы спрятать непокорные пряди волос, остальное я заплел в тугую косу, очень похожую на косу Кэртиса. Ничего лишнего. Моя задача заключалась в проникновении в одну из самых неприступных крепостей Эмира… Всего лишь.

Кэртис собирался атаковать около полуночи, дав мне фору три часа. Полтора часа на преодоление канализации и полтора — на поиск и знакомство с Мейдоком. Все по-честному.

Я глубоко вдохнул. Как ни странно, но вход в сток обнаружился недалеко от нашего лагеря, так что особо бегать не пришлось. Но для начала предстояло немного поползать, и я, махнув на прощание рукой Сигану, нырнул в узкую дыру между нагретых дневным солнцем камней. Вниз. В странную, зловонную темноту. К тварям, что бродят в подземельях среди нечистот, производимых Белой Ложей. Похоже, будет весело…




— Тинар Быстрый не смог забыть? — Магистресса Луара криво улыбнулась. — Чего же он ждет, стоя под нашими стенами? Я бы на его месте давно уже попыталась пробиться, атаковать или еще что-нибудь.

Белил поморщился:

— Луара, этот варвар не настолько уж и туп. Он чего-то ждет.

— Светлейший, вы думаете, у него есть какой-то план? — подал голос один из самых молодых магов.

— У всех военачальников есть какой-нибудь план, — проворчал маг, потирая узкий подбородок, на котором уже давно ничего не росло. — А Тинара сейчас решили поддержать оборотни. Похоже, они до сих пор не простили нам ошибку с тем мальчишкой. И угораздило же, вас, магистресса, экспериментировать над тем оборотнем.

— Он всего лишь животное, — пожала плечами Луара, — на большее он и не годился. И я до сих пор не понимаю, чего нам бояться? Зачем мы собрались здесь? Неужели вы действительно полагаете, что эти варвары с их союзничками-оборотнями пробьют нашу оборону? Что они вообще могут?

— Никто не говорит, что нас кто-то захватит. — Белил покачал головой. — Сейчас вопрос стоит таким образом: этот прецедент может дать надежду другим кланам. А если вся пустыня восстанет против нас, не уверен, что нам удастся отделаться простым испугом. Наглецов под нашими стенами надлежит наказать, и наказать так, чтобы на века и века все забыли о самой возможности помышлять о нападении на Белую Ложу.

Маги зашевелились в своих креслах, они все недоумевали, зачем был так экстренно созван Магический совет, когда с нападением должны разбираться воины, однако теперь слова Верховного мага все прояснили. Многим из них придется размять косточки и стряхнуть пыль с подзабытых боевых заклинаний. Со своего места поднялся главнокомандующий светлыми войсками:

— Господа маги, позвольте мне пару слов вставить.

— Докладывайте, лорд Динар, — кивнул Белил.

— Ситуация такова, что почти все наши войска были отправлены на границу пустыни разбираться с двумя городами, которые выказали признаки неповиновения. На стенах крепости Белой Ложи осталось не так уж и много воинов, хотя их численность все же превышает количество тех, кто встал лагерем у наших стен. Они до сих пор не проявили никаких признаков агрессии. Просто стоят и ждут. Но одновременно и не отвечают ни на один из наших запросов.

— Вы высылали к ним переговорщика? — поинтересовалась Луара.

— Да, магистресса, — поклонился мужчина. Его светло-серые глаза смотрели почти безмятежно и странно сочетались с лицом, изуродованным шрамами.

Луара с некоторым неодобрением поджала губы. Этот воин не обладал никакими магическими способностями, хотя и славился своими неожиданными комбинациями на военном поприще. Для магистрессы все, кто не принадлежал к касте магов, были ущербными созданиями. И ей претило разговаривать с воином, но… он командовал их войском.

Женщина взмахнула веером, прикрывая свою несколько дрябловатую грудь, которая выглядывала из глубокого выреза розового, строгого фасона, платья.

— И?

— Он не вернулся, — спокойно отозвался воин. — Это и заставило нас начать подготовку к обороне.

— Но почему к обороне? — подал голос кто-то из магов. — Почему мы просто не атакуем этих наглецов, и все.

— Потому что, — рявкнул Белил, поднимаясь, — они до сих пор ничего не сделали, и если мы просто сметем эту стоянку варваров с лица Эмира без каких-либо объяснений, то у многих возникнут вопросы. Мы с вами не Черная Ложа, которая может отделаться фразой: "За то, что они просто не так на нас посмотрели!" У нас и без того хватает проблем с государствами, которые граничат с нашими владениями. Правители Прибрежных королевств уже намекали, что они предпочтут пойти на поклон к темным…

Маги на местах завозились, кто-то презрительно фыркнул Белил взял себя в руки и посмотрел на главнокомандующего:

— Динар, что показал магический посланник?

— Ничего, светлейший, — пожал плечами тот. — Над лагерем мощная магическая защита.

— Еще вчера ее не было, — побледнел маг. В зале наступила почти мертвая тишина. Все напряженно прислушивались к докладу.

— Была, — вздохнул Динар. — Просто это был морок, который нам показывали, а теперь они не видят причин тратить на это силы.

— Морок? — выдохнула Луара. — Значит, варваров поддерживает какой-то маг?

Воин покачал головой и повернулся к невысокому юноше, которого было почти не видно за его спиной:

— Гунар, расскажи. Ты у нас в магической расшифровке силен, и господам магам будет понятней.

Тот нервно поправил золотистую прядь волос, выбившуюся из-под форменной шапки боевого мага-разведчика. Видимо, он совсем недавно получил свои нашивки, потому что явно не привык докладывать такому высокому собранию о своих предположениях.

— Это не совсем магическая защита и морок, госпожа магистресса… — Он откашлялся, чувствуя, что голос охрип и не слушается.

— Что это значит? — раздраженно нахмурилась дама.

— То, что это божественная защита. В лагере, скорее всего, находится довольно сильный жрец какого-то из богов. Именно божественная сила дарует ему и всему лагерю магический полог, который недоступен для взора нашего посланника.

— Жрец? — Рядом с Белилом шевельнулся старенький маг-погодиник. — А вы, юноша, не могли бы показать нам этот полог? Возможно, мы попробовали бы определить, какому божеству принадлежит наш гость.

— Да, ваша светлость, — уважительно поклонился тот и сплел руки особым образом.

Старичок одобрительно хмыкнул, когда увидел, как между уверенных пальцев возникло облачко. А юноша-то был не промах не зря главнокомандующий его к себе приблизил.

— Ну-ка, ну-ка, — наклонился он вперед.

Белил закусил губу, рассматривая темный сгусток в руках юного мага.

И внезапно все маги отшатнулись. Гунар вскрикнул, когда темное облако окутало его самого. Но мгновение спустя оно рассеялось, и высокое магическое собрание увидело, что рядом с юношей мерцает призрачная фигура высокого молодого человека со светло-русыми волосами, рассыпанными по плечам. Разноцветные глаза насмешливо смотрели прямо на Белила с красивого лица, а прямо над переносицей незнакомца нестерпимо полыхали три синих лепестка.

— Уважаемый, мое имя Сиган Клейорик, я новый Верховный жрец Лейлы. — Глухой голос, присущий именно магическому посланнику, прозвучал в зале. — У вас есть время ровно до полуночи. Вы должны освободить из заточения трех жрецов Лейлы, которых удерживаете в своей Ложе против их воли. Тогда мы уйдем с миром. Если нет, то мы атакуем вас. — Фантом рассыпался мелкими сияющими искрами, которые растаяли, не долетев до пола.

Старичок-погодник поднял необычайно ясные глаза на Белила:

— Мы держим в плену трех жрецов Лейлы?

— Какая чушь! — Верховный маг сплел пальцы рук в замок.

— Разве? — Спокойный голос от дверей, ведущих в залу, потряс многих до глубины души. Почти все присутствующие, за исключением нескольких молодых магов, появившихся на Совете уже при правлении Белила, помнили этот голос.

— Митас! — Луара вскочила со своего места. — А я думала, что ты уже умер.

— Нет еще, — покачал отшельник головой, выходя на середину залы и пристально смотря на Белила. — Верховный, почему бы тебе не сказать правду и не открыть высокому собранию, кто именно заключен в башне, выстроенной пятьдесят лет назад руками рабов без единого магического вмешательства. В башне, которую ты называешь своей резиденцией, но бываешь там не более одного раза в неделю.

— Вы что, поверите этой странной уловке с фантомом? — Белил выпрямился на своем месте, не собираясь сдаваться вот так просто.

Старичок рядом с ним покачал головой: — Я стар, Белил, и в последнее время мне многое не нравится в нашей Ложе. Но я старик. А кто будет вслушиваться в брюзжание старика?

Многие покачали головами. Все слишком хорошо знали Залила, одного из старейших магов всего Эмира. Говорили, что даже Верховный маг Черной Ложи с почетом принимал его у себя.

Залил тем временем продолжал:

— Однако я многое повидал на своем веку и магического посланника, напитанного божественной силой, от простого фантома отличу. Почему же новый Верховный жрец возрождаемого культа пришел по наши души? Откуда ему взять такую информацию? Разве что от своей богини… Он достаточно молод, судя по виду, а значит, ему дано задание. И что-то я не верю, будто Митас просто так смог покинуть свои подземелья. Итак, светлейший, кто же заключен в башне?




Мейдок ждал. Предвидение никогда еще не подводило его учителя. У каждого свое проклятие. Думая о том, сколько всего не смог предотвратить Митас, зная, что оно неотвратимо произойдет, Мейдоку легче было смириться со своим собственным проклятым даром памяти. Учитель посмеивался над ним, говоря, что это дар, а не проклятие, но сейчас юноша был в корне с ним не согласен, потому что перед глазами снова и снова вставала картина умирающей, изможденной женщины, чьи высохшие губы все время повторяли проклятия, путая два имени — Регил и Белил. В чем-то даже созвучные. И вот теперь Мейдок ждал того, кто рос рядом с одним из этих врагов, того, кто этого врага уничтожил…

И словно по расписанию в черную решетку вцепились сильные бледные пальцы, испачканные грязью и слизью. А затем прутья, будто повинуясь магическому импульсу, медленно, со скрежетом начали раздвигаться.

Мейдок широко раскрытыми глазами смотрел на это. Он видел, как напряглись пальцы рук, побелели костяшки, выдавая усилия, прилагаемые их хозяином, потому что никакой магии не было. Толстые, надежные прутья канализационного люка раздвигались, повинуясь физической силе. Слухи о силе принца Лилиана не лгали.

А потом в полумрак коридора шагнула гибкая фигура. И Мейдок поднял легкий меч, который держал в руках.




— Не двигайся! — Острый кончик лезвия кольнул меня в обнаженный участок шеи.

И я замер, повинуясь повелительному шепоту. Как?! Как я не заметил его?! За последние полтора часа я научился определять врага за метры от себя, а этого парня не обнаружил.

— Не переживайте так, ваше высочество, — раздался тихий насмешливый шепот, словно он читал мои мысли. — Просто я воспользовался моментом, когда божественная защита спала с вас, как шелуха, и на это драгоценное мгновение вы потеряли ориентацию в пространстве, почти не заметив этого. Так что у меня просто было преимущество, которым я и воспользовался.

— Ты ждал именно меня? — спокойно поинтересовался я. — Именно там, куда я должен был прийти?

— Это преимущество магии, ваше высочество. Предвидение.

— О… — Я замолчал, осмысливая сказанное. Вот уж попал так попал. Но пока этот парень не старался меня убить, а значит, ему что-то нужно.

— Повернитесь, ваше высочество, я хочу посмотреть вам в лицо.

Я вздохнул и повиновался. Мне тоже было интересно посмотреть на этого шустрого типа.

— Ну от вас и вонь, — скривилось красивое, но излишне худое, словно парня постоянно недокармливают, лицо.

— Сам бы прополз по вашей канализации, господин маг, — ласково улыбнулся я в его наглые черные глаза.

— Нет, — скривился он, — я не из таких храбрецов, да и боги мне не благоволят, чтобы личную защиту накладывать.

Мы молча смотрели друг на друга, и что-то медленно переворачивалось внутри меня, когда я вглядывался в черты его лица. Черные волосы, неровно остриженные на уровне плеч и, чтобы не мешались, стянутые на лбу кожаным потертым ремешком. Очень выразительный рот и горькая ранняя складка на лбу. Подозрительные, лихорадочно поблескивающие глаза. Этот парень не доверял, пожалуй, никому.

Не выдержав наступившей тишины, пока он размышлял над чем-то, разглядывая мое собственное лицо, я тихо спросил.

— Ты Мейдок?

Лезвие меча чуть дрогнуло и прокололо мне кожу, однако я даже не дернулся, ожидая ответа. Теплая капля крови скользнула по шее.

— Ты знаешь обо мне?

— Теперь да.

— Все?

— Только основное. То, что сочла нужным сказать Лейла мне о моем… еще одном брате.

Очень худые пальцы сжались на рукояти меча так крепко, что казалось, вот-вот его сломают. Едва слышный треск был тому доказательством. Мейдок тоже обладал силой, как и все из рода Катани.

— Какой он?

Я стоял, осмысливая вопрос, и наконец вздохнул:

— Регил — ублюдок, каких только поискать. Тебе повезло, что ты жил вне его сферы внимания.

— Ты совершенно не знаешь моей жизни! — внезапно вспылил он.

— А ты моей, — резонно указал я.

Мы оба замолчали. Потом неожиданно лезвие меча опустилось.

— Ты пришел за Станиславом и остальными, я правильно понимаю?

— Да, — честно признался я.

— Зачем явились остальные?

— Оборотни хотят Белила и убийцу сына предводителя клана Песчаных котов. Тинар хочет славы безумца, посмевшего атаковать неприступную Белую Ложу, — он как-никак воин пустыни и не мог пройти мимо такой славной драки. Все они здесь для того, чтобы отвлечь внимание.

— Я предлагаю договор тебе и твоим союзникам, — тихо проговорил он.

— Какой?

— Оборотни получат Белила и того, кто убил молодого кота. Ты получишь своих жрецов, варварам будут открыты врата Ложи, но они должны будут только заблокировать несколько участков Ложи, которые я укажу. Сейчас здесь всего несколько отрядов, основное войско отправилось усмирять непокорных, вернее, производить впечатление. Правда, Динар остался, но если его вовремя локализовать, то неприятностей он не доставит.

— А маги?

— Это будет моя задача. — Жесткий голос уверенного в своей силе человека. Мой брат интересный тип, оказывается.

— Сделка предполагает условия и выгоды для обеих сторон, пока я услышал условия для себя и моих союзников. Что ты хочешь за помощь?

— Все просто. — Он улыбнулся, но глаза оставались холодными и колючими. — Я хочу стать Верховным магом Белой Ложи.

— Это мне понятно… но удержишь ли?

Мейдок пожал плечами:

— Это ведь будет моя проблема?

— Действительно, — медленно проговорил я. — Тогда вопрос по делу: как ты собираешься блокировать магов?

А вот теперь его улыбка была особо неприятной, и внезапно он стал похож на Регила. В этот момент никто бы не подверг сомнению тот факт, что это сын бывшего короля Мирейи.

— Ты видел тварей там, в канализации?

— Видел, — передернул я плечами.

— Я имею возможность управлять кое-какими из них, тем более у меня есть поддержка среди оппозиции.

— Интересно…

А братец хорошо подготовился к перевороту.

— Я согласен.

— Тогда осталось заключить соглашение. — Он удовлетворенно кивнул.

— У нас не очень много времени, — предупредил я. — Мои союзники выжидают только ранее оговоренный кусок времени перед атакой.

— У меня его тоже не очень много, — отозвался маг. — Митас уже начал действовать, и, как я подозреваю, именно сейчас он должен был вступить в зал Совета магов… Чем это все закончится, я не знаю. Но без этого соглашения мы с тобой ни о чем не договоримся, твое высочество.

— Говори… — Упоминание мага Митаса, о котором я смутно слышал еще в каких-то легендах и читал в исторических хрониках, уже настораживало, а все остальное просто было нехорошим предчувствием неприятностей.

— Для начала тебя нужно избавить от этой вони. — Черные глаза внимательно оглядели меня с ног до головы.

Слабое дуновение ветра, и воздух неожиданно стал чистым и свежим. Словно кто-то омыл коридор свежей волной воды. Возник едва уловимый знакомый запах каких-то цветов. Очень смутный, как будто из далекого прошлого…

— Спасибо, — весьма искренне выдохнул я.

А вот теперь улыбка наконец достигла его глаз, но тут же пропала.

— Я хочу, чтобы ты согласился на заклинание "Раскрытие души". Только в этом случае мы до чего-то договоримся.

Я вздрогнул и замер, размышляя. Да уж, удивил братец, ничего не скажешь. Это уникальное и страшное заклинание может быть использовано только с добровольного согласия обоих участников действия. Но в нашем с ним случае… Мы оба не просто сможем увидеть побуждения и мотивы поступков друг друга, но произойдет как бы слияние душ, когда один на какие-то мгновения станет другим. Заклинание очень трудно удерживать в рамках каких-то ограничений, поэтому его используют только очень сильные и опытные маги. Мейдок мог быть сильным, но опытным — вряд ли.

Я стиснул зубы, Лейла… Имя богини напомнило о нашем разговоре перед отправлением в Белую Ложу, и я выдохнул:

— Согласен. Но помни, не только ты увидишь меня, но и я тебя…

И внезапно лицо моего сводного брата озарила какая-то странная грусть.

— Тебе не кажется, что нам обоим это в итоге не должно повредить? Это самый быстрый способ понять друг друга… Как братьям.

— Это ведь не твоя идея, — тихо заметил я.

— Да, учитель обладает даром предвидения, он мне и подсказал, потому что в иных случаях развилки будущего весьма неоднозначны как для тебя, так и для меня.

Я покачал головой:

— Придется поверить тебе на слово. Мы сделаем это здесь?

— Нет, — черные глаза блеснули насмешкой, — есть место, где нас не побеспокоят. Двигайся за мной и не используй магию ни в коем случае, иначе охранная система башни засечет тебя в два счета. А так я прикрою тебя шлейфом собственной магии.

Он развернулся и зашагал прочь не оглядываясь, чтобы проверить, иду я за ним или нет. Я скользнул следом, а в голове крутилось воспоминание о том, что маги созревают в двадцать пять лет, и, судя по всему, мой брат как раз осознал пределы своих сил и возможностей. Интересно, каковы они, если он позволяет чужой божественной магии вплетаться в его собственную, маскируясь?

В какой-то момент он притормозил у стены, коснулся ее рукой и… начал проваливаться в камень. Я не позволил себе задуматься и нырнул за ним.

Ощущения были странными, необычными и очень… познавательными. Мы плыли в толще воды, поднимаясь все выше и выше, чтобы в какой-то момент вынырнуть.

Я понял, что стою держась за стену в какой-то комнате и колени у меня явственно подрагивают. Ничего себе…

— А ты молодец, — раздался задумчивый голос моего новоявленного брата. — Когда я в первый раз учителя протащил вот так, он не смог сдержать завтрак в себе. А ты даже на ногах стоишь. Да и теория подтвердилась…

— Какая теория? — поднял я глаза на него.

— Если мне удастся спрятать силу жреца Лейлы под своей, то, значит, я буду способен вытащить всех троих твоих коллег из этой ловушки.

И вот тут я непроизвольно оцепенел, осознавая, во что влип, поддавшись на его условия. Он притащил меня в тюрьму, где содержатся жрецы Лейлы. Специально для этого предназначенную. Мейдок оказался страшным человеком и вполне пригодным занять место Верховного мага в этом гадюшнике.

— Ну что ж, — я мрачно выпрямился, усилием воли отрывая пальцы от стены, — ты сам говорил, что времени мало…

Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, словно отвечая на какие-то свои мысли:

— Садись.

Только тут я заметил мягкий, удобный диван и, стараясь не выдавать радости, аккуратно на него опустился.

Худые до болезненности пальцы Мейдока тут же легли мне на виски.

— Сделай так же…

И я понял, что он тоже нервничает и боится. Поднял руки осторожно отвел черные густые пряди его волос, касаясь висков.

— Смотри мне в глаза. — Каким завораживающим стал внезапно его голос, словно он обучался у сирен. И противиться приказу-просьбе не было ни желания, ни сил. Я поднял взгляд, ловя его собственный.




Мейдок потрясенно смотрел в эти глубокие озера, похожие на драгоценные камни, которые затягивали, словно болотная топь. Затягивали, разворачивали сознание по своей воле.

Принц Лилиан был необычным человеком, но немного не таким, каким его успел представить себе Мейдок. Даже… совсем другим. Он не походил ни на Станислава, ни на Корала или Винира и совсем не вписывался в образ обозленного на своего отца принца.

Он… но думать уже нельзя, и маг аккуратно скользнул в темную синеву сознания и памяти своего брата.

Мейдок сливался с душой принца, чувствуя, как его ласково обхватывают и удерживают. Душа Лилиана не металась, она была гармонична и устойчива. Жить с такой душой… было очень уютно. И поэтому внезапная боль и возникшие яркие картины чувства-образы отозвались шоком.

…Крики-крики-крики-крики-крики матери… синие-синие глаза, похожие на отражение в зеркале, полные боли, отчаяния, ненависти… искаженное яростью и похотью мужское лицо… ярость-ярость-ярость-ярость… и — БОЛЬ… Такие яркие, с привкусом крови на губах, воспоминания.

Серо-зеленые глаза, в которых тонешь и растворяешься, твои боль и печаль становятся все мельче, потому что им есть своя цена. Мягкий золотой шелк волос под руками и… ирреальное чувство, которому нет названия… Сплетение эмоций… решения-решения-решения-решения-решения…

Шепот матери… Одни и те же слова: список людей и вычеркнутые имена…

Синие серьезные глаза мальчика напротив: "Научи меня стрелять из лука"…

Зеленые яркие бешеные глаза юноши: "Я всего добьюсь сам!"

Прохладная сталь взгляда спокойной уверенности и затаенной горечи… И шок, когда на них падает седая прядь волос среди смолисто-черных: "Я видел королевскую Дикую охоту"…

Разноцветные глаза под цветным головным платком…

…Бескрайнее море, где нет места для человеческих страстей… И дракон, поднимающийся в лунном свете из морской воды, а в его гриве, запутавшись, обнаженная ослепительная женщина с глазами-провалами…

Кровь на губах, кровь на руках, кровь-кровь-кровь… и снова яркая острая БОЛЬ с серыми счастливыми глазами и губы сами шепчут имя — Мира…

Зеленая лента, вплетенная в косу, и насмешливые разумные кошачьи глаза друга. Серый котенок, играющий на ступенях храма среди трупов, котенок с длинными пальцами оборотня…

…И снова эти всепроникающие глаза… Глаза богини, госпожи, любимой?..

Она смотрит пристально, внимательно и улыбается: "Ну-ка брысь, с тебя достаточно!"

Мейдок отшатывается, падая на ковер, сжимая руки в кулаки, чувствуя, как впиваются ногти в кожу ладоней. Его ногти в его, Мейдока, кожу.

Судорожный всхлип с противоположного конца — и он резко поднимает голову, чтобы снова встретиться со слегка рассеянным взглядом сапфировых… нет, не собственных, а его глаз.

Они некоторое время молча смотрели друг на друга, переваривая все, что пережили, восстанавливая себя в своих собственных телах…

— Знаешь, — наконец тихо проговорил Мейдок, чувствуя, что может это произнести, — я бы не сказал, что ты вообще человек.

— Да и ты… — хмыкнул принц… Или все-таки брат?..

Они тихо рассмеялись, одновременно, с абсолютно одинаковыми интонациями. "Раскрытие души". Маг решил никогда-никогда его не использовать. Они только что были как один человек с двумя телами и общей душой, едиными воспоминаниями… Пожалуй, теперь Мейдок согласен был со словами брата: ему повезло, что он не жил с королем Регилом…

— Что здесь происходит? — Спокойный голос словно отрезал их смех. И оба брата синхронно обернулись к человеческой фигуре, замершей в дверях.




Митас улыбался, смотря на Белила.

— Я могу вас просветить еще об одной причине появления варваров под нашими стенами. Там не только Верховный жрец Лейлы, но и некий Кэртис Эро.

Главнокомандующий Динар вскинулся:

— Командующий войсками Черной Ложи? Здесь?!

— А вы думаете, почему осторожный, хотя и бесстрашный Тинар решился на такую авантюру? — вскинул бровь маг.

— Откуда у вас такие сведения, магистр Митас? — тихо поинтересовался еще один маг-погодник.

Тот улыбнулся:

— У меня есть возможности, магистр Йорик. Но это больше не моя заслуга, если честно.

— Неточная у вас информация, магистр Митас. — Белил сжал губы. — Этот фантом совершенно непохож на Верховного жреца Лейлы. И его должны звать не Сиган Клейорик.

— Вы имеете в виду Верховного жреца Лейлы Лилиана Катани? — тонко улыбнулся маг. — А вы не думали в свое время, заключая договор с Верховным жрецом Роя, что боги не любят вмешательств в свои дела? И могут восстанавливать силы разными путями? Вы не думали, что Лейла завела себе двух Верховных жрецов и желает получить третьего?

— Магистр Белил, — тихо поднялся магистр Йорик, — это правда, что вы заключали договор со жрецом Роя?

— А меня больше интересует информация о двух Верховных жрецах Лейлы, — вставила магистресса Луара.

Митас тонко улыбнулся:

— Если высокое собрание позволит, я опишу то, что знаю, начиная с ситуации пятидесятилетней давности, и думаю, многим из вас будет интересно послушать.

— Митас! — прошипел Белил. — Что ты себе позволяешь?!

— А вы, магистр Верховный маг, сядьте и помолчите, — неожиданно резко заметил магистр Йорик. — Здесь и сейчас находится весь Совет светлых магов. И если после рассказа вы не сможете ответить нам на все вопросы, я не уверен в последствиях. И попрошу вас не прерывать магистра Митаса, так как у нас не очень много времени. Насколько я помню, фантом дал нам время до полуночи.




Глава 4

Жрецы Лейлы


Станислав проснулся мгновенно от легкого прикосновения к обнаженному плечу. Рядом с ним замер Корал, и его глаза, обращенные в сторону двери, ведущей из спальных покоев, почти светились в полумраке.

— Что? — лаконично поинтересовался Станислав.

— Там кто-то есть.

— И творит магию, — уточнил тихий голос Винира с другой стороны. — Все очень профессионально, и если бы они не заговорили, я бы тоже ничего не почувствовал.

С тех пор как жрецы попали в эту башню, они старались не расслабляться и каждую ночь один из них дежурил, приглядывая за остальными. Пятьдесят лет в заключении и словно в осаде. Сегодняшняя ночь была временем Винира, и оба его друга полагались на слепого жреца, так как его слух мог уловить даже то, что, казалось бы, невозможно услышать. И вот теперь он пригодился.

— Если они разговаривают, значит, все не так уж и страшно. — Станислав сел в постели. — Убийцы не стали бы тратить время на разговоры друг с другом. А Белил знает, насколько мы опасны.

— Это была не магия Белила, — подал голос Корал.

— Думаю, нам стоит взглянуть. — Станислав потянулся к своей одежде. Оба его товарища по заключению синхронно кивнули и тоже начали бесшумно облачаться.

Через несколько долгих мгновений Станислав в полной готовности протянул руку к двери и решительно ее распахнул.

Две смутные тени. Одна на столь знакомом и уже любимом диване, а вторая поднимается с пола, — и кокон магии вокруг них. Каким бы ни было это заклятие, оно касалось только этих двоих пришельцев.

"Мейдок! — В мыслях Винира появилась растерянность. — А второй… в нем сила Лейлы!"

На какой-то миг, бурный, страшный миг, Станиславу показалось, что все их надежды пойдут прахом, так как если Белил поймал еще одного жреца, то…

— Знаешь, — раздался тихий голос Мейдока с незнакомыми, непривычными интонациями, — я бы не сказал, что ты вообще человек.

— Да и ты… — хмыкнул второй, и вот в его голосе угадывалась уже знакомая усмешка Мейдока.

Они тихо рассмеялись — одновременно, с абсолютно одинаковыми интонациями.

Станислав содрогнулся и выступил вперед:

— Что здесь происходит?

Неяркий свет разлился по комнате, освещая пришельцев и пленников башни. На трех жрецов с абсолютно одинаковым выражением лица смотрели двое. И жрец Лейлы содрогнулся второй раз за эту пару минут. Он узнал побочное действие заклятия "Раскрытие души".

— Мейдок, — тихо вырвалось у него, — что ты наделал?!

Тот пожал плечами и слабо улыбнулся:

— Так было нужно, лорд Станислав. Иначе мы с Лилианом могли бы не понять друг друга. И события пошли бы по сценарию, который не нравится ни мне, ни ему.

— Но это заклинание…

— Мейдок все сделал правильно, — прозвучал тихий глубокий голос. — И… это был приказ богини. Она знала, что так будет.

Жрец взглянул в сапфировые глаза юноши, столь молодого, столь обманчиво хрупкого, немного не похожего на то изображение, которое им показывал Мейдок. Наверное, потому что на сей раз на его лице не было макияжа, а волосы, которые они видели свободными, туго заплетены в косу и повязаны цветным головным платком, который придавал юноше пиратский вид.

— Лорд Лилиан, — тихо проговорил Станислав. — Верховный жрец Лейлы.

Тот вежливо кивнул, с интересом разглядывая своего предшественника. Благодаря сознанию Мейдока он теперь знал о них все то же, что и сам Мейдок.

— Лорд Станислав, лорд Корал и лорд Винир. — Он уважительно склонил голову в легком поклоне, а потом лукаво сверкнул глазами: — Лейла призывает вас обратно на службу. Вы достаточно отдохнули у гостеприимных хозяев Белой Ложи.

— Не то слово, — усмехнулся в ответ Корал. — Но как мы отсюда выйдем?

— О, это не так уж и сложно. — Сапфировоглазый юноша чуть насмешливо взглянул на юного мага, стоящего рядом с ним. — Как мы выяснили по ходу дела, мой дорогой брат обладает определенными возможностями. Тем путем, каким он привел меня сюда, он сможет вытащить нас всех отсюда. Удивительно, но Мейдока все замки и двери просто обожают и не могут ему отказать, если он хочет куда-то войти и кого-то протащить с собой.

Станислав все понял, но его задела одна-единственная фраза, которую успел озвучить Винир:

— Вы сказали "мой дорогой брат"?

Новый Верховный жрец Лейлы кивнул и, сообразив, что слепой этого не видит, произнес вслух:

— Вы правильно услышали. Мейдок мой брат по отцу. Он младше меня на год. По сему поводу, а также потому, что у него через два дня день рождение, я решил не только выполнить приказ госпожи и помочь вам покинуть эту башню и Белую Ложу, но и сделать брату подарок к юбилею. Мне кажется, вы не откажетесь помочь в этом благородном деле.

Жрецы переглянулись, и Станислав осторожно поинтересовался, уже догадываясь:

— И что это за подарок?

— Сделать его Верховным магом Белой Ложи, — бесшабашно усмехнулся молодой жрец. Удивительно, но с ним богиня нередко разговаривает, в то время как Станислав лишь раз слышал голос своей госпожи, когда клал Синее Пламя с его братом-луком под тяжелый камень разрушенного храма. А еще это его обаяние, которому поддаются Корал и Винир, почти не осознавая этого.

— Почему-то я догадывался о чем-то таком, — улыбнулся Корал. — Я совсем не против помочь очистить это место от Белила.

Винир молча кивнул, и сапфировые глаза посмотрели на Станислава. И в них не было ни ожидания, ни вопроса, ни требования — это был просто взгляд.

— Я, конечно, уже стар для таких эскапад, — вздохнул Станислав, — но что не сделаешь ради Лейлы.

Тихий двойной смешок братьев — и жрец с тихим ужасом вспомнил, что теперь юный маг видел и пережил все то, что и Верховный жрец Лейлы, а значит… Он взглянул в черные блестящие глаза молодого мага, и тот кивнул, улыбаясь. Теперь он знает о Лейле, наверное, больше самого Станислава, ведь он ее видел.

— Что ж, тогда я предлагаю выслушать Мейдока для начала, — тихо заметил лорд Лилиан. — У нас осталось совсем мало времени до атаки на Ложу.




Сиган смотрел на луну, которая сияла над пустыней, освещая темный силуэт стен цитадели Белой Ложи. Жрец Лейлы надеялся, что у Лилиана все получится в такую красивую ночь. Пусть здесь нет моря и не слышно плеска волн, но шуршание песка, передвигаемого невидимым ветром, столь же умиротворяюще, как звуки прибоя.

— Ты улыбаешься, — раздался тихий голос Кэртиса за спиной.

Пират не обернулся, он уже привык к тому, что оборотень способен бесшумно подойти к нему.

— Да, хорошая ночь.

— Если через двадцать минут не будет никакого сигнала или известия от Лиани, я брошу войска в атаку.

— Тебе все равно придется бросить хотя бы часть из них в атаку, — возразил Сиган. — Мы обещали магам начать в полночь.

Оборотень криво усмехнулся:

— Но до полуночи еще час.

— А-а-а, — задумчиво протянул Сиган.

— О чем ты задумался, если даже забыл о времени?

— О драконах.

Кэртис с интересом взглянул на пирата.

— Ли говорил о твоей страсти к этим мифическим созданиям, а также о твоем проекте в морях. Что заставило тебя вспомнить о них именно сейчас?

— Ты знаешь, пушистый друг, — разноцветные глаза мечтательно прищурились, — я не обо всем сказал Ли из того, что поведала мне Лейла. Потому что вторая часть ее приказа касалась именно меня.

— И?

— Там за стенами есть человек, чья душа подходит, чтобы возродить дракона.

— Правда ли это, служитель ночной богини? — Потрясенный голос Тинара последовал за тихим удивленным вздохом за их спинами.

— Абсолютная, — кивнул жрец. Он повернулся ко вновь подошедшим пустынникам и Когору, их сопровождающему. — Но это еще не все. Богиня сказала, что в одном из оазисов пустыни осталась старая кладка драконьих яиц. Они стали мертвыми камнями, в глубине которых осталась жизнь.

— Это судьба, — тихо прошептал Суил, стоявший рядом со своим господином. Пират усмехнулся, взглянув на него:

— О да, драконий служитель. Ты знаешь, где эта кладка. Ей поклонялось не одно поколение твоего народа.

Пустынник вздрогнул, глядя в колдовские глаза жреца, а тот продолжал:

— Я могу подарить душу и жизнь одному из тех яиц, что вы бережете как святыню. В этом мне поможет сила Лейлы.

Суил медленно опустился на колени в остывающий после дневной жары песок.

— Если ты это сделаешь, священнослужитель богини ночи, мой народ будет почитать тебя как одного из своих легендарных воинов, которых драконы удостаивали чести сделать своими всадниками.

Сиган вновь взглянул на темнеющие в свете луны стены крепости:

— Сделаю, воин. В морях уже изгибают свои тела прекрасные морские драконы. Я хочу увидеть, как крылья их летающих собратьев распахиваются вот в такие ясные пустынные ночи.

— Хотел бы я знать, кого вы имеете в виду, лорд Сиган, — вмешался в их беседу незнакомый голос. И все присутствующие мгновенно приготовились к отражению атаки. Худой юноша смотрел на них, насмешливо прищурив черные глаза. Кэртис тихо выругался сквозь зубы, заметив вплетения сапфировых нитей в ауру этого незнакомца. Такое узнаваемое передергивание плечами. Словно перед ними стоял сам Лилиан, но в чужом теле.

— Как не стыдно, — укоризненно продолжил юноша. — У меня очень важная информация, лорд Кэртис, ведь я принес вам весточку от Ли.

— Ты Мейдок, — утвердительно ткнул в него пальцем Сиган, — его брат.

— Тогда понятно, почему Лиани позволил… — вздохнул с облегчением темный.

Мейдок понимающе кивнул:

— Да, "Раскрытие души"… Так было нужно.

— Ты такой же сумасшедший, как и он, — ответил оборотень.

И улыбка стала молчаливой реакцией на его слова, словно это был комплимент. Хотя для Лилиана "сумасшедший" всегда было сродни комплименту.

— Наш план? — деловито поинтересовался главнокомандующий Черной Ложи.




— Лорд Лилиан? — раздался голос за спиной.

Я повернулся к Станиславу, вопросительно изогнув бровь. Мой предшественник. Какое странное чувство возникает, когда смотришь на него. У него силы и могущества не меньше, чем у меня, зато опыта — намного больше. Словно я снова стою перед Растином, только дружелюбным, своим, — очень странные ощущения.

— Вы уверены в своих силах и союзниках? Ведь сейчас вы находитесь в той же ловушке, что и мы, и без Мейдока нам всем отсюда не выйти. Я понимаю, что "Раскрытие души" полностью позволило вам довериться вашему брату, однако он может и не успеть выполнить свой план.

Я пожал плечами. Все это правильно. Но как нам обойтись без риска? И я, и Мейдок действуем теми методами, которые находим более эффективными. Однако этому человеку нужны более точно сформулированные ответы.

— Я думаю, все должно выйти, как мы задумали, если только Мейдока не перехватил кто-нибудь. Но его персоной интересуется только Белил, а он с Советом магов решает, как им быть — улыбнулся я. — И потом, мы не безоружны. Думаю, не так уж легко расправиться с четырьмя жрецами Лейлы, находящимися здесь.

— Не безоружны? — Жрец, которого звали Корал, поднял на меня заинтересованный взгляд!

Я снова улыбнулся и протянул руку, призывая Синее Пламя.

— О, — тихо выдохнул Станислав, — теперь он принадлежит тебе…

Я кивнул и провел ладонью над сияющим лезвием меча.

— Он наполнен чистой силой нашей богини, а этой энергии никакие преграды не помеха. Сейчас он как проводник.

И все трое медленно кивнули. Они видели и чувствовали: меч готов послужить проводником божественной силы в том числе и для них.

— Нам нельзя застревать тут надолго, — тихо добавил я. — У нас так много дел. Да и Растина не мешало бы приструнить.

Синие глаза Станислава вспыхнули огнем чистой ненависти.

— Ты с ним уже пересекался?!

— О да… Лейла тоже жаждет его крови.

Жрецы склонили головы, в их глазах я увидел желание угодить госпоже, выполнив ее волю. Растин еще не раз пожалеет, что заключил сделку с Белилом и позволил сохранить жизнь этим троим.

— Богиня… — чуть поколебавшись, произнес Станислав. — Ты действительно разговариваешь с ней?

— Да. И вы увидите ее во плоти, поверь мне. Но времена сильно ее изменили.

Они не успели мне ответить, так как распахнулась дверь, и все мы вчетвером приготовились атаковать входящего.

— Все как и говорил Мейдок. — На пороге стоял улыбающийся Кэртис. — Лиани, друг мой, ты сумасшедший, я тебе говорил? Как ты мог позволить светлому подвергнуть себя воздействию заклинания такого уровня и действия?

— Так надо было, — улыбнулся я темному.

— Дэвид будет просто в восторге от Верховного мага Белой Ложи с частичным восприятием души жреца Лейлы. — Он перевел взгляд на пленников: — Приветствую, господа жрецы! Не хотите ли размяться? Там целый Совет магов сидит и ждет, когда мы появимся и скажем им, что мы их обманули и пришли на полчаса раньше.

Команда Станислава улыбнулась ему в ответ. А Кэртис радостно оскалился около меня:

— Мне определенно нравится этот отпуск, Лиани. В первый раз мне открывают ворота захватываемой крепости, просто впуская мои войска, пусть и столь малочисленные. Обычно приходится для этого немного поломать голову.

— Надеюсь, твой господин не слишком расстроится из-за того, что Белая Ложа не станет его владением, а ты поможешь посадить нового правителя здесь? — Я хлопнул его по плечу.

— Думаю, ему было бы неинтересно иметь Белую Ложу у себя в качестве сувенира, она ему больше нравится как соперник. Так веселей.

— Ну и хорошо, — заключил я. — Тогда предлагаю двинуться к господину Белилу и сообщить ему столь необычные новости.

— Думаю, он уже что-то подозревает, — усмехнулся оборотень, раздавая жрецам оружие, которое принес с собой.

— Где Сиган?

— Этот алчный пират ищет главное сокровище. И просил передать, что если ты испачкал его любимый головной платок, то он жестоко отомстит.

— А разве не я главное сокровище этого места?

— К сожалению, твой капитан считает, что человек с душой дракона намного больше ему нужен, чем ты.

— О, невольно вырвалось у меня, — тогда понятно.

— Предупреждая твои следующие вопросы, скажу: оборотни потихому берут контроль над Ложей, им помогают несколько пустынников, а остальные тщательно изображают готовность атаковать крепость с минуты на минуту…

И в этот момент башня содрогнулась…

— О, — улыбнулся, блестя кошачьими глазами, оборотень, — кто-то пронюхал, что мы уже тут. Похоже, придется прорываться к зданию Совета. Повеселимся, господа жрецы?

— Во имя Лейлы, — зло усмехнулся Корал, а Станислав с Виниром только кивнули, покрепче обхватывая рукояти мечей. Я заметил, что ни Корал, ни Станислав не предложили слепому жрецу постоять в стороне. Похоже, никто не сомневается в его способностях. А раз так, то и мне следует довериться ему.




Я нырнул в сторону, не думая, подчиняясь рефлексу. И весьма вовремя.

— Исчадие Тьмы! — Женщина в развевающихся шелках, которые ее скорее обнажали, чем скрывали наготу, — прекрасная, соблазнительная и такая опасная, снова сложила руки для создания очередного огненного шара. Это был удобный момент, но я вовремя заметил за ее спиной полуобнаженного мужчину, с кончиков пальцев которого стекало какое-то заклинание. Обезвредив женщину, я рисковал оказаться под ударом ее любовника. Да и Мейдоку наверное, не понравится, если мы тут перебьем всех его потенциальных подданных.

Но был еще один выход. Я рисковал — это все-таки Белая Ложа, средоточие Света, однако мы уже удалились от башни на достаточное расстояние, чтобы она не могла влиять на нашу силу. Я погружался в ауру своей богини, призывая ее и желая… Я выбрал ипостась Любовника. Женщина своей красотой этого заслуживала.

Я соблазнял, увлекал, заставлял забыть обо всем, кроме желания и страсти. Желания обладать мной, отдаться мне, быть со мной, и только со мной. Это была та сила, которую в свое время бог Сирен подарил своим морским детям — сиренам. Я видел обоих магов, я восхищался ими, я желал их обоих.

Женщина застонала сквозь зубы, опуская руки, ее прекрасные голубые глаза затуманились, и я улыбнулся ей — она сдалась быстро.

— Проклятие, Лидия! — Ее спутник все еще хотел атаковать меня, но на его пути стояла его возлюбленная, закрывая меня своим собственным телом.

Я коснулся щеки Лидии, и она закрыла глаза, наслаждаясь столь невинной лаской. А в следующее мгновение она уже была у моих ног без сознания. И я оказался наедине с магом.

Он боролся с силой богини ночи, я видел это, но яд страсти жреца Лейлы медленно поглощал его магию.

— Тварь, — простонал он. — Что ты сделал с нами?!

— Я жрец Лейлы, маг, — шепнул я ему на ухо, чувствуя, как сдается все его существо, принимая меня. — Тебе нечего стыдиться, мало кто может нам противостоять в искусстве соблазнять. Моя сила сейчас — это страсть, твоя и моя.

Его глаза закрылись, и он опустился на пол. Я же, будто выныривая, вырвался из уз своей собственной силы, словно сбросил паутину заклятий. И картинка мира снова изменилась. Я задумчиво смотрел на два тела у своих ног. Они были живы, а я снова смотрел на мир привычными глазами. Надо поменьше пользоваться силой Любовника, особенно в плане мужчин, а то, не дай Лейла, поддамся собственному безнравственному поведению, а потом буду в нормальном режиме рвать себе волосы на голове. Потому что, если в момент, когда я зачаровал этого мага, я действительно желал его, то вот сейчас испытывал только отвращение от своих действий. Да уж, неправильного жреца выбрала себе Лейла, совершенно неправильного. Вот, например тот же Станислав явно не стал бы мучиться от таких заморочек.

— Хорошая работа. — Вот вспомнишь всуе, и они являются. Я повернулся к Станиславу. И напоролся на его понимающую улыбку.

— Ты привыкнешь, просто сейчас ты очень молод, но ты освоишь контроль, и твоя собственная сила не будет так пугать тебя.

Я молча кивнул. Хорошо. Значит, это состояние можно контролировать. Очень хорошо, но все же проворчал:

— Лет в сто?

— Кто знает… — Он улыбнулся. — Идем дальше, Верховный?

— Дорогу нужно уступать старшим, — любезно подвинулся я.

У него оказался низкий бархатный смех.




Белил напряженно смотрел на Митаса. Маги молчали. Теперь было не до разборок, Ложу не просто атаковали. Битвы и поединки разной степени тяжести велись уже по всей территории.

— Ты этого добивался? — наконец прошипел маг.

— Я? — невозмутимо отозвался отшельник. — Не скажи, я всего лишь все эти годы спокойно сидел в своей лаборатории. А вот ваша светлость умудрились натворить дел. Сейчас по Ложе передвигаются как минимум четыре, а то и пять жрецов Лейлы элитного ранга, они очень злы конкретно на тебя, а в коридорах орудуют оборотни, которых ты очень обидел. Кошки весьма ревниво относятся к своим отпрыскам. Ты не знал? Мало того, ты умудрился прохлопать ушами главнокомандующего Черной Ложи, который, как я подозреваю, уже вовсю изучает секреты Белой Ложи.

— Да как ты?! — Маг приподнялся в своем кресле. Но его тут же перебил магистр Залил:

— Обвинения, вполне имеющие под собой основания, магистр Белил. И мы видим зримое их воплощение.

— Может, мы оставим разборки на потом? — поежилась магистресса Луара. — А сейчас дождемся Динара?

И словно в ответ на ее пожелание дверь зала распахнулась, пропуская мрачного командующего. Все взоры вопрошающе устремились на него.

Воин поднял голову, оглядел магическое собрание и чуть передернул плечами:

— Нас кто-то предал.

— Что?! — прозвучал единый выдох.

— Кто? — не сдержал возгласа Белил.

— Не знаю, — пожал плечами Динар. — Но оборотни вошли беспрепятственно, миновав стены. Похоже, кто-то провел их подземными ходами, о которых мне ничего не известно. Вторжение началось с башни Верховного мага.

Белил застонал и медленно опустился в кресло. Митас насмешливо взглянул на него:

— Ничего не хотите нам рассказать, ваша светлость?

— Что, маги? — Тихий голос магистра Йорика ворвался в конфликт, напоминая о том, что происходит на самом деле.

Главнокомандующий пожал плечами и взглянул на своего рыжего спутника. Юноша смущенно выступил вперед, но доложил по-деловому:

— Магов нейтрализуют очень необычным способом. Многие просто забывают про заклинания и рвутся куда-то, говоря, что их зовут. Я подключался к сознанию одного из заколдованных…

— И? — подтолкнул юношу магистр, видя, что тот замялся.

Гунар вздохнул и выпалил:

— Они зачарованы страстью! Они не хотят сражаться, их сознанием овладевает только желание хотя бы увидеть того, кто зовет. Держатся в основном те, кто уже влюблен, и просто плотским призывом их не одурачить.

— А ты, значит, у нас из таких? — прищурился задумчиво старик.

Щеки юноши залила краска.

Динар чуть насмешливо взглянул на своего мага. Тот, похоже, дал ему немного иную интерпретацию своей устойчивости к зову.

— Выходит, все же жрецы Лейлы. — Магистр Залил вздохнул и взглянул на Белила: — Похоже, лучше попытаться договориться. Уважаемый Динар, сможете ли вы связаться с командиром этих войск? Насколько я знаю, вы знакомы с Кэртисом Эро.

— Да, магистр, — поклонился тот.

На ноги вскочила магистресса Луара:

— Подождите! С чего мы должны договариваться?! Здесь и сейчас нас более двух десятков величайших магов Белой Ложи и Эмира и нас не должна пугать жалкая кучка варваров во главе с темным оборотнем и четырьмя жрецами забытой богини!

— Которые уже захватили большую часть Белой Ложи и привели свою богиню во плоти. — Тихий голос взрезал тишину до того, как она успела взорваться криками поддержки или негодования.

— Юный Мейдок. — Глаза Залила обратились к черноглазому худому юноше, появившемуся у одной из стен залы.

— Что этот мальчишка…

— Помолчи, Луара, — нахмурился Митас. — Это мой ученик.

— Твой ученик?! — взвился Белил. — И с каких пор слуга стал твоим учеником?!

— С тех пор, как я увидел его магический потенциал, — холодно ответил отшельник.

Магистры Йорик и Залил переглянулись и прямо посмотрели на юношу, возле которого замерла еще одна тень.

— Юный Мейдок, — тихо повторил Залил, — пять лет назад ты пришел ко мне и рассказал очень страшную историю. Сегодня мы видим ее подтверждение. Но неужели решение предать Ложу было единственным выходом?

Юноша улыбнулся старику:

— Я не предавал Ложу, магистр. Я заключил договор с союзниками, потому что нахождение трех пленных жрецов в башне являлось потенциальной угрозой.

— А тебе не кажется, — прищурился магистр, — что теперь твоих союзников будет сложно выгнать из наших стен?

— Не кажется. — Голос Мейдока звучал бесстрастно. — Верховный жрец Лейлы согласился на "Раскрытие души".

Впервые у магистра расширились глаза.

— Какой высокий потенциал, — прошептал рядом Йорик, — Митас, ты обучил его…

— Я лишь давал знания, — пожал плечами маг. — Мое предвидение подсказывало, как поступить, но вы же знаете, что я не все вижу и не так уж далеко.

— Но сегодняшний день ты видел, — утвердительно отозвался Залил и, не дожидаясь подтверждения, взглянул на Мейдока. Юноша, вашему спутнику есть что сказать нам, я правильно понимаю, лорд Сиган, Верховный жрец Лейлы?

Тот скинул капюшон и взглянул на мага разноцветными насмешливыми глазами:

— Вообще-то нет. Я обычно командую на море, именно там я и являюсь Верховным. А сейчас до вас должен добраться мой коллега. — Верховный жрец Лилиан, который вам и обрисует ситуацию. Я здесь больше по личному делу.

— И что же это за дело? — тихо поинтересовался маг. Жрец поднял руку и указал на главнокомандующего светлых.

— Он.

Динара тут же загородил его маг, синие глаза сверкали ненавистью.

— Не приближайся к командиру, исчадие Тьмы. Пират вскинул бровь:

— Малышка, у меня к нему деловое предложение вообще-то.

— Я… — вспыхнул Гунар.

В тишине рассмеялся Залил:

— То-то я думаю, что с тобой не так, мальчик. А ты, оказывается, девочка! Старый я дурак!

— В боевые маги не пускают женщин, — пробормотала та.

— Да и Динар воин, поэтому, чтобы находиться к нему поближе, лучше быть боевым магом, — понимающе усмехнулся оппонент. — Но мне тоже интересно, что за дело у жреца Лейлы к нашему лучшему воину.

— У него душа дракона.

— И что это значит? — заинтересовался Динар, опуская широкую ладонь на плечо Гунар. Похоже, он не был удивлен секретом своего мага.

— Я хочу вызвать тебя на поединок и убить в честной схватке, — пояснил Сиган. — А после твоя душа возродится в теле новорожденного дракона, по слову моей богини.

— Лестно, — усмехнулся воин. — Но я собираюсь еще немного пожить на этом свете.

Жрец Лейлы разочарованно вздохнул и вгляделся в девушку в одежде воина:

— Госпожа, а вы не согласитесь? Из вас получится красивая драконша.

Гунар широко раскрыла глаза:

— Я?

И ладонь на ее плече плотно сжалась.

— Она не согласна.

Пират пожал плечами и почти обиженно взглянул на Мейдока. Тот покачал головой:

— Ты сам говорил, что только честный поединок. Большего я тебе не обещал.

— Боги рассудят, — тихо ответил тот и взглянул на Белила. — Уважаемый, а вот вас я бы убил просто так и даже денег бы не взял с благодарных людей, которых вы освободите от своего присутствия.

— Что все это значит? — спокойно поинтересовался Верховный маг Белой ложи.

— Брат вот этого парня, — Сиган кивнул в сторону Мейдока, — узнал, что вы собирались сделать через два дня, в день и час его рождения.

На ноги поднялся магистр Йорик:

— Молодой человек, вы можете чем-нибудь подтвердить это обвинение? Оно очень серьезно.

— Я могу, — подал голос Митас. — Белил не обучал паренька специально, скапливая его неочищенную силу, чтобы выпить его до дна, тем самым продлив себе жизнь.

Окружающие с ужасом и омерзением взглянули на своего повелителя. Белил презрительно скривил губы:

— Все это бездоказательно. И откуда у мальчишки семья? Он сирота, сын шлюхи, и его я подобрал на помойке из жалости и сострадания.

Глаза Мейдока сощурились от ярости, он побледнел, но не двинулся с места. Залил с одобрением взглянул на него. Он не ожидал, что мальчик окажется таким сдержанным.

— Белил, — тихий голос юного мага был слышен в каждом уголке залы, — не оскорбляй мою мать. Она была смелой женщиной и хорошей матерью. Ты же оказался таким благодетелем, которого только в кошмарах можно узреть. Ты предал принципы Белой Ложи и подмял немало хороших магов, а тех, кто не поддавался, попросту убирал. Я знаю все это. Потому как уже лет восемь именно я контролирую сеть твоих шпионов. И знаешь еще что? Главнокомандующий Динар и войска Белой Ложи уже три года как принесли мне присягу.

Маги повскакали со своих мест, а Динар отодвинул Гунар за свою спину и укоризненно взглянул на Мейдока. Тот пожал плечами, типа так надо. И воин кивнул: надо так надо.

— Что это значит, Митас? — Магистр Йорик посмотрел на отшельника.

— А я и не говорил тебе, что именно я собираюсь сам управлять Белой Ложей.

— Ты с самого начала учил его, для того чтобы он занял мое место?! — Белил потрясал кулаком в воздухе.

— Да… — Митас улыбнулся не очень приятной улыбкой.

Маг взревел раненым зверем, бросаясь вперед.




Глава 5

Душа дракона


Обидно, но нашего появления даже не заметили. Похоже, в зале Совета светлых магов происходило что-то настолько из ряда вон выходящее, что они даже забыли о вторжении в их владения.

Все взгляды были устремлены на круг магов, в центре которого застыл чуть полноватый человек с искаженным яростью лицом. От него веяло такой опасной и мрачной силой, я даже на мгновение усомнился, что это светлый маг. Кровь и чужие жизни настолько напитали его магию, что она перестала излучать свет, затянутая в трясину чужой страсти.

"Хорошая добыча", — шепнул голос Лейлы в моем сознании, и я вздрогнул. Настолько странным он никогда не был. И мало того, кажется, она обращалась не ко мне.

"Моя госпожа?" — Станислав напряженный и… благоговейный.

"Убей его, Станислав! Мне нужна эта душа! Лиан, не вмешивайся, это не твой бой!"

"Разве? — чуть насмешливо шепнул я. — А по-моему, это как раз моя битва. Ты не видишь, госпожа моя, что напротив него стоит мой брат? И разве это не я пришел освободить твоих людей. Ради этого я пересек все Прибрежные королевства как Любовник и как Убийца. И сейчас ты решила отставить меня в сторону как игрушку? Ты таким меня видишь, госпожа?!"

"Да как ты…"

"Смею, Лейла, богиня моя, моя королева, смею, любовь моя". Потому что я твой. Но я не игрушка, помнишь, госпожа, почему я служу тебе?!"

На меня с ужасом смотрели две пары глаз: Станислава и Корала, а губы Винира кривила странная усмешка.

"Ли?.. — И снова с ее голосом произошли изменения. — Я… немного увлеклась?"

"Прошлое так просто не отпускает, верно? — мягко заметил я. — И людей, и богов. Но если таково твое истинное желание, я отступлю и отдам Станиславу Синее Пламя".

"Ты снова это делаешь, — вдох, — как тогда в храме Венуса. Однако ты стал действовать тоньше".

"Учусь, госпожа моя. Учусь".

"Спасибо".

"Всегда пожалуйста", — улыбнулся я.

"Но, Ли, дай Станиславу с ребятами размяться. Они полвека провели у этого человека в плену".

"Конечно". И я взглянул на Станислава. Тот только головой покачал, приходя в себя.

"Времена действительно изменились". Жрец мягкой походкой направился в сторону круга, где Белил, а это был именно он, смотрел на моего брата:

— …Мальчишка! Ты сам не понимаешь, что натворил. Я привел Ложу к ее небывалому величию. Даже Темные теперь предпочитают с нами не связываться, чувствуя нашу мощь. Такого не было при моих предшественниках.

Черные волосы чуть колыхнулись в отрицательном жесте.

— Ты слышишь ли себя, Белил? Темные брезгуют с нами связываться. Я сам видел и слышал, что люди проклинают твое имя. — Голос равнодушно констатирует факты, но я чувствую, что он скрывает клокочущую ярость и гнев. — Неужели ты собирался выпить мою силу и жизнь ради величия Ложи?

За спиной Мейдока стоит пожилой маг и одобрительно кивает. Митас. Он правильно сделал, что отступил, так как Мейдоку самому надо убедить магов в том, что он достоин принять столь сложный и ответственный пост, а для этого он должен сместить Белила. Сам. Без помощи Митаса, которого в противном случае будут считать негласным главой, а Мейдока его марионеткой.

Станислав незаметно скользнул к столпившимся магам и встал рядом с Мейдоком. Только воин, которого я в воспоминаниях Мейдока помнил как Динара, дернулся было, но, увидев, как спокойно воспринял мой брат присутствие постороннего, остался стоять на месте.

Станислав коснулся плеча мага и заглянул ему в глаза. Эти двое были друзьями, хотя, возможно, сами о том не подозревали. Да, лорд Дэвид посмеется еще над новым Верховным магом Белой Ложи, который водит дружбу со жрецами ночи.

Белил потрясенно смотрел на Станислава.

— Ты! — прошипел он. Вокруг воцарилась тишина. Многие из присутствующих узнали Станислава. А ведь он считался мертвым все эти пятьдесят с лишним лет. Белил явно не распространялся о том, кто содержится в его башне. Раз Станислав здесь, значит, очень многое, если не все, что до моего прихода говорили Мейдок и его союзники, скорее всего, могло быть правдой, — эти мысли я читал на лицах присутствующих. Кое-кто и ранее был в курсе всего, и они сейчас сильно боялись. Я чувствовал их страх буквально на вкус. Да, мой предшественник славился своей злопамятностью.

— Все это не имеет значения. Моя богиня потребовала твою кровь и твою душу, — спокойно заметил Станислав.

Белил разразился каркающим смехом, словно горло ему царапали кошки:

— Прикрываешься словами ушедших богов? Лейла покинула тебя в тот момент, когда ты перестал в нее верить, жрец. Это ты хочешь моей крови. А самозванец, который пришел освободить тебя, просто глупец, который жаждет прикрыть свои пороки религиозным долгом.

— Лейла! — громко наябедничал я. — Он в тебя не верит.

Маг вздрогнул, и то странное заклятие, которое я видел сверкающими нитями на его пальцах, полетело в меня огромным огненным шаром.

И всего мгновение, чтобы отшвырнуть Корала и Винира подальше от себя, чтобы ответить на приглашение Смерти станцевать еще один танец. Смутная тень мелькнула перед глазами, когда магический огонь, от которого нет спасения никому, на кого он направлен, окутал меня.

"Шагай в центр пламени", — шепнула Лейла.

"Я же говорил, что это мой бой", — весело отозвался я.

Последнее, что я слышал, погружаясь в рев пламени, это дикий крик Мейдока:

— Динар! Мой бра-а-ат!

Светло-серые глаза смотрят на меня, переливаясь перламутром, сталью и серебром. Странные глаза с вертикальным длинным зрачком. Длинный, гибкий язык скользит по губам, за которыми ряд острых зубов.

Я смотрю в его глаза и улыбаюсь, а вокруг ревет пламя.

"Это моя стихия". Голос дракона гулкий и глубокий.

"Почему?" Мой вопрос взвивается язычком пламени и опадает искрами.

"Тот, кем я был до этого времени, хотел проверить слова твоего друга, жрец Лейлы и брат моего нового повелителя. Если у него действительно была душа дракона, она должна была проявиться в центре магического пламени — так гласят хроники, которые читал этот человек. Старые, пыльные хроники, им многие и многие века, ведь они появились тогда, когда над Эмиром парили клинья драконьих стай".

"Ради меня он пожертвовал своим смертным телом…"

"Больше ради себя. — Удивительно было видеть усмешку на драконьих губах. Завораживающее страшное зрелище. — Он принес вассальную клятву, связав нас всех. Твой брат — это наш сюзерен, наш повелитель, и он хотел, чтобы ты жил".

"Надо будет сказать Митасу отдельное спасибо за то, что научил Мейдока этому "Раскрытию души". Вообще, предвидение — хорошая штука", — заметил я.

Дракон рассмеялся:

"Похоже, твой друг был прав. Боги рассудили по-своему. Скоро я снова смогу расправить крылья".

"Сиган просто так не пошел бы со мной, он знал, что мы с Кэртисом справились бы и без него. Как и то, что найдет тебя здесь", — улыбнулся я.

"Нам пора уходить, иначе мое смертное тело сгорит, как и твое. А чтобы я смог возродиться, нужно, чтобы именно рука жреца Лейлы пронзила мое сердце. Я хочу, чтобы это сделал ты".

Я кивнул:

"Хорошо. Ты спас мне жизнь, я не могу отказать тебе в этой просьбе".

"Еще увидимся, жрец Лейлы".

"Увидимся, дракон".

Я выскользнул из огня — и оказался сидящим на полу в зале магов Белой Ложи. А на руках у меня умирал обожженный до неузнаваемости мужчина.

И конечно, я пропустил все самое интересное.




Кэртис не помнил, что случилось с его сознанием, когда он увидел, как Лилиан исчезает в магическом пламени. Оборотень прекрасно знал, что представляет собой это заклинание. И прыгнувший в огонь Динар ничего не может сделать, только сгореть вместе с братом своего господина, которому он дал вассальную клятву.

Кровавая пелена затмила его взор, и он очнулся уже рядом с Белилом, миновав магический круг, которым тот себя окружил. Обернувшийся человеком зверь усмехнулся прямо в лицо магу, крепко держа его за горло.

— Твоя магия настолько пропитана смертью, что приняла мою тьму за свою стихию, маг… — Это было окончательным приговором теперь уже бывшему Верховному магу Белой Ложи.

Однако Кэртиса мало волновало то, насколько он только что поразил окружающих их магов. На душе было пусто. Нет больше загадочных сапфировых глаз, нет улыбки, странной и насмешливой, открытой и загадочной одновременно. Нет больше утренних диалогов и подколок… А руки уже больше не нанесут макияжа, вызывающего и эпатажного… Он и не ожидал, что станет так пусто и горько без присутствия этого мальчишки.

Ярость от осознания боли и потери рыком вырвалась из груди, а когти сомкнулись на горле светлого, беспомощной куклой болтающегося в его руках.

Однако Кэртис не был бы главнокомандующим Черной Ложи и не славился на весь мир своими подвигами, если бы не умел держать себя в руках.

Темный повернулся к замершим жрецам Лейлы и внимательно посмотрел на Сигана, чьи разноцветные глаза без отрыва разглядывали замершие фигуры в магическом круге.

— Слишком просто, — шепнули губы жреца. И оборотень согласно кивнул. Они слишком много сделали, чтобы пустить все усилия насмарку.

На губах Кэртиса появилась бездушная улыбка, которую видели только те, кто умирал от его руки.

— Ты кажется, хотел выпить силу мальчика, колдун? — Он намеренно исказил звание Белила, наделив его статусом темного создания. — Почувствуй, каково это… — И оборотень жадно прижался к морщинистому рту старика. А когда жалкие остатки силы были уже вытянуты из стремительно усыхающего в его руках тела Белила, неожиданно в полной тишине прозвучал знакомый голос, полный омерзения:

— Фу-у-у-у! Какая гадость! Кэртис, выплюнь эту гадость! Меня сейчас стошнит от подобного зрелища! Фу, Кэртис!

И пришло понимание, что не все еще потеряно, а магический огонь не помеха для такого язвительного создания, коим является Верховный жрец Лейлы — Лилиан Катани.

— Я всегда знал, что кошек можно дрессировать, — раздался полный удовлетворения голос Сигана, когда Кэртис резко отшвырнул все еще живое тело бывшего мага, чувствуя себя переполненным чужой, заимствованной силой. И кусочек Тьмы ласково замурлыкал где-то глубоко внутри тела, начиная поглощать неожиданное угощение.

Кэртис смог бы достойно ответить этому наглому пирату, но все перекрыл женский горестный полувой, когда девушка, одетая как боевой маг, бросилась к страшному телу, которое осторожно держал на руках абсолютно невредимый принц.

Дрогнули остатки век на обожженном лице… Вряд ли он смог бы увидеть ее, даже если бы оказался в состоянии открыть глаза. Оборотень видел, что глаза воина выжжены магическим пламенем. Как он вообще дышал, было непонятно.

— Гунар… — хриплый голос, но удивительно ясный, — Гунар, солнышко мое.

— О Дина-а-а-ар, — полустон в ответ.

— Скажи тому парню… жрецу Лейлы… Я хочу проснуться с крыльями. Я не знал, что все это время был в клетке. Не знал. Хотя всегда тосковал, когда видел небо… Когда ты появилась… только ты смогла отодвинуть тоску… Поэтому…

Оборотень удивленно смотрел на того, кого знал как своего коллегу. Его всегда поражали все донесения, касающиеся Динара, поскольку доподлинно было известно, что этот человек не обладал никакими магическими талантами. Однако если у него действительно была душа дракона, это многое объясняло.

— Тише, любимый… — Девушка осторожно, не сдерживая слез, взяла его руку, больше похожую сейчас на закопченный скелет, и прижала к своей щеке. — Прости меня… Не надо оставаться ради меня…

— Нельзя оставлять господина одного… — Тихий-тихий шепот, полный боли, но не физической.

— Обещаю… Ты ведь дождешься?

Он не ответил, тяжело дыша, и Кэртис мог разглядеть куски ребер, которые проглядывали сквозь лохмотья обожженной кожи.

Девушка подняла глаза на Лилиана:

— Господин… он не сможет сейчас участвовать в честном поединке.

— Я понимаю. — Голос жреца был мягкий и шелковый. — Это не так уж и важно. Ведь его поединок уже состоялся. Он спас мне жизнь и затребовал цену. Боги согласились с ней.

Она закрыла глаза, когда его рука взметнулась вверх. Гунар не желала видеть удара, который нанесет ее возлюбленному этот человек, хотя он и освободит душу Динара.

Лилиан выпустил рукоять стилета, оставляя его в теле воина, и осторожно устранился, оставляя девушку наедине с пустой оболочкой человека, которого она любила и чье бремя согласилась только что на себя взять.

В полной тишине он отступил к оборотню и Сигану.

— На какое-то мгновение мне показалось, что ты умер, — тихо заметил Кэртис, найдя наконец в себе силы заговорить.

— Так почти и было, — кивнул тот.

Сиган молча положил руку на плечо друга и с силой его сжал, словно стараясь убедиться в его материальности.

— Динар был великим воином, — в гробовой тишине прозвучал голос Мейдока. — И мне никогда не забыть того, что он сделал для моего брата и для меня.

Лилиан поднял на него глаза и криво усмехнулся:

— Все знают, что темный маг не может выпить силу светлого, не отравившись ею. Как все только что убедились, Белил таковым не являлся — у Кэртиса слишком сытый для этого вид. Итак, у Белой Ложи нет больше Верховного. Мейдок Катани, ты претендуешь на это место?

— Да, — твердо ответил юноша. И Кэртис одобрительно кивнул, вслушавшись в его интонации. Паренек быстро сообразил, что его только что приняли в королевскую семью как равного, даровав фамилию отца. Лилиан, как старший сын и наследник, имел право это сделать, даже не являясь королем Мирейи. Кириан вернул ему это право, аннулировав приказ короля Регила. Дэвиду этот соперник понравится.

— Тогда, как Верховный жрец Лейлы, я подтверждаю наш устный договор. Поддержка наших союзников пустынников и Песчаных котов с тобой.

Тихий гул наполнил залу.

— Войска Белой Ложи тоже с тобой, Мейдок Катани, — прозвучал звонкий и решительный голос Гунар, успевшей подняться на ноги и утереть слезы. Она стояла рядом с телом Динара и опиралась на его меч.

— Моя сила с тобой, Мейдок Катани, — последовал тихий голос Митаса. — Я освобождаю тебя от плаща ученика.

Со своего места поднялся магистр Йорик. Глаза всех магов устремились на него.

— Юноша, ты подтверждаешь свои притязания?

— Да, — уверенно отозвался Мейдок. — И призываю Свет в свидетели, что я достоин этого титула, несмотря на свой возраст.

— Что?! — Магистресса Луара вскочила на ноги. — Ты думаешь…

Но она не успела закончить, словно в ответ на призыв вокруг юноши вспыхнул ослепительно яркий круг.

Кэртис невольно отшатнулся, чувствуя, как внутренности начинает крутить от боли. И кусочек Тьмы, все это время поглощающий чужую силу, недовольно заворчал, стараясь зарыться поглубже, чтобы спрятаться от своего вечного противника.

Сапфировые глаза встревоженно метнулись к оборотню, и Кэртис не смог скрыть болезненной гримасы.

— О Лейла Великая! — Лиани понял все быстро. — Станислав, помоги мне!

Его предшественник бросил короткий взгляд и мгновенно понял, что от него требуется. Сила двух жрецов Лейлы, укрыла темного словно одеялом, укутывая с ног до головы, закрывая от воздействия силы Света, который решил явиться на зов мальчишки, стоящего посреди зала магов Белой Ложи.

Кэртис почувствовал, как вокруг него воцаряется ночная прохлада. И только где-то на необозримом горизонте полыхает зачинающийся рассвет. Это было терпимо. Этим можно было даже любоваться. И оборотень улыбнулся. Наверное, он будет единственным Темным, кто сможет лицезреть истинное коронование Верховного мага Белой Ложи его собственной силой. Кажется, даже на памяти Дэвида не было такого, чтобы Свет зримо являлся, выбирая себе смертного носителя. Золотоглазый колдун от зависти искусает себе локти.

— У тебя весьма ехидное выражение лица, киса, — тихо шепнул Сиган.

— Покусаю, — шепотом отозвался Кэртис.

Пират скорчил ему рожу. И снова развернулся к действу. А Мейдок уже полыхал светом, который, казалось, облекал его, словно вторая кожа.

— Ну вот вам и естественный источник освещения, — тихо хмыкнул Кэртис. Жрецы вокруг него заулыбались. А черные пронзительные глаза избранника Света укоризненно взглянули на оборотня.

— Вам бы, темным, только язвить и зубоскалить. — Голос Мейдока сейчас совсем не напоминал его собственный, словно был и вовсе не его. В принципе так оно и было. Кэртис помнил, как Тьма снисходила на Дэвида. У того тоже полностью менялся стиль речи, интонации и даже тембр.

— Вам бы, светлым, все попафоснее сделать, — откровенно усмехнулся оборотень.

— Не хами, пушистый, — прищурился Свет в глазах Мейдока, — Я могу и обидеться.

— Все! — Кэртис поднял руки в жесте безоружного. — Это просто рефлекс. Простите. Молчу и внимаю.

— Так-то лучше, — удовлетворенно кивнул тот и обвел взглядом собравшихся. — Что ж, Мейдок, придется тебе немного потрудиться… Когда я тебя покину, тебе будет несколько неприятно и пару дней помучаешься от боли. Но ты уж потерпи. Надо прямо сейчас вырвать сорняки, которые выросли в этом саду.

— Величайший, — очень вежливо обратился к брату Лилиан.

— Слушаю тебя, жрец, — благосклонно обратился в его сторону взор воплощенного Света.

— Можем ли мы покинуть сие собрание? — кротко поинтересовался юноша.

— Конечно, — усмехнулись губы его брата, — иначе вам, как представителям Ночи, а особенно Тьмы, будет очень больно.

Я бы советовал вам удалиться из Ложи, так как я собираюсь изрядно почистить это место.

— Прошу дать нам время, — низко поклонился Станислав вмешиваясь в беседу.

— Пятнадцать минут.

Жрецы синхронно кивнули, подхватывая Кэртиса под руки, и бросились к выходу. Им здесь было не место.

Они едва успели. Оборотень смотрел, как начинают сиять в ночи стены обители Белой Ложи, и остро сожалел, что не успел предупредить своих собратьев Песчаных котов. Теперь все, кто остался там в момент полного воплощения носителя Света, окажутся верными сторонниками светлых. Все-таки некоторые методики светлых чересчур категоричны.

— Да, — тихий девичий голос заставил всех невольно вздрогнуть, — Свет иногда бывает просто нетерпимым. Не хотела бы я там оказаться сейчас.

Лилиан обернулся и опустился на колени перед своей богиней:

— Госпожа…

Она слабо улыбнулась:

— Спасибо тебе, Ли. Ты даже не знаешь, как вы славно поработали.

— Возможно, представляю, — тихо ответил он.

И Кэртис кивнул, разглядывая девочку лет шестнадцати, едва касающуюся босыми ногами песка пустыни.

Богиня одернула явно ставший коротким подол платья. Ее улыбка уже не казалась такой детской, как прежде.

— Наверное, придется сменить наряды, — признала она и перевела взгляд на стоящих на коленях освобожденных из плена жрецов. — Спасибо и вам троим. Если бы не ваша безграничная вера, кто знает, стояла бы я сейчас здесь и сейчас? И… простите меня. — Последние слова ей дались с неимоверным трудом.

Жрецы ошарашенно вскинули головы, а по губам Лилиана и Сигана скользнули понимающие улыбки. Этим троим еще привыкать и привыкать.

— Госпожа, — шепнули губы Станислава.

Но она растворилась в воздухе ночи, словно стираемая отблесками света, исходящего от резиденции Белой Ложи.

— Может, пойдем все-таки в лагерь? — устало предложил Кэртис. — Там и переждем, пока это светопреставление закончиться.

— Хорошая идея, — кивнул Сиган. — Весьма. Ли, ты мне должен объяснить одну вещь.

— Какую? Как я выжил в пламени?

— Нет, — покачал головой пират. — Хотя это тоже интересно. Меня больше интересует, почему этот Динар согласился, чтобы ты его убил, а меня отверг?

— Потому, что я красивее, — ехидно отозвался его друг.

Тот широко распахнул глаза и недоверчиво протянул:

— Погоди, ты хочешь сказать, чтобы они соглашались умирать от моей руки, мне нужно срочно начать подводить глаза и красить губы?!

Лилиан окинул его скептическим взглядом:

— Боюсь, тебе это не поможет.

Первым рассмеялся Винир. За ним Корал и Станислав. Кэртис хмыкнул, глядя на веселящихся жрецов, и подождал, когда они придут в себя. Их битва была тяжелой. Им требовалось выплеснуть избыток эмоций.




Я лежал на песке и разглядывал звезды, стараясь не обращать внимания на свечение в стороне. Оно никак не желало становиться меньше, и я только мог надеяться, что с Мейдоком будет все в порядке после такой огромной нагрузки.

Тинару Быстрому очень повезло, что он не пошел с первым отрядом в логово Белой Ложи. Там остался Суил, его заместитель и правая рука. И сейчас Кэртис объяснял оставшимся пустынникам, почему не будет второй волны атаки и чего им ждать, когда закончится эта ночь и Свет отпустит своих невольных пленников.

Сиган остался с освобожденными жрецами отвечать на их вопросы, а я тихо ушел, сославшись на то, что мне надо немного прийти в себя. И вот уже с час любуюсь звездным небом. Не так много времени пройдет, прежде чем эти светила скроют огромные драконьи крылья. Динар оказался необычным человеком. Его душа не просто была подходящей для перевоплощения в дракона. Если бы все было так, то он, скорее всего, не смог бы выжить в магическом пламени и уберечь меня так, что даже волоска не задело. Похоже, если я правильно понял, он и был драконом. Просто каким-то образом заключенным в человеческом теле.

— Не так все сложно, — шепнула Лейла, присаживаясь рядом.

Я скосил глаза, любуясь ее новым видом. Она выбрала темно-голубое платье, которое выгодно подчеркивало сформировавшуюся упругую грудь и стройные бедра. Золотые волосы рассыпались по плечам и спине, свободные от лент.

— У него была душа истинного дракона, потому что в прошлой своей жизни он им и был. Когда его подруга погибла в битве, он бросился на скалы. Проклиная все и вся, не желая возвращаться в драконью шкуру. И в следующей жизни родился человеком.

— Но драконов давно уже нет на Эмире.

— Верно. Душа Динара пришла к нам из другого мира. И он снова хочет летать.

— Вот как… Сиган расстроился, что не его рукой душа дракона послана в твои чертоги.

— Он переживет, — она тихо улыбнулась, — но обида забудется, когда его усилиями дракончик выкарабкается из яйца. Но тебя ведь волнует не Сиган сейчас? И не Динар.

— Ты проницательна, госпожа моя, — вздохнул я.

— Я возвращаю свою силу по частям, — помолчав, заговорила богиня. — Я меняюсь и физически. Так как внешность — отражение моей сущности. Мне еще далеко до полного расцвета, который был прежде, но тебя пугают именно изменения?

— Боюсь, что ты права, госпожа, — признался я.

— Ох, Ли… — Она прижала мою ладонь к своей щеке. — Ты не расчешешь мне волосы? В них набился песок, и вообще, с распущенными сплошные неудобства.

— Надо будет найти голубую ленту.

— Пока подойдет и зеленая, — губы богини улыбались, — она мне нравится.




Глава 6

Верховный маг Белой ложи


Я внимательно вглядывался в лицо Мейдока. Он спокойно ждал результата, стоя на границе лагеря. Что ж… Я улыбнулся, разглядывая его ауру, которую пронизывали всполохи сапфировых нитей, так же как сияющие белым — мою. Свет учел свои прежние ошибки. Удивительно, но когда обитель Белой Ложи приобрела свой прежний вид и перестала сиять, из ее ворот вышли несколько ошарашенные, однако вполне адекватные пустынники и песчаные коты, чем Кэртис был неимоверно удивлен.

Но Суил, явно потрясенный всем произошедшим, передал нам просьбу Мейдока не входить на его территорию, пока он сам не появится у нас в гостях.

И вот теперь он стоял на границе, и я смотрел на него, впитывая изменения, которые произошли за эти двое суток.

— Ну и как? — поинтересовался я, наклоняя голову.

Он хмыкнул:

— Жуткая головная боль. Если бы не отвары Митаса, вообще бы соображать не мог. Быть носителем Света — это не самое радостное ощущение.

— Ты смог его контролировать. — Я утверждал, а не спрашивал, поэтому ничуть не удивился, увидев подтверждающий кивок.

— Маги напуганы до дрожи в коленках… — констатировал он и добавил: — Те, кто остался в сознании. — Затем он печально улыбнулся: — Я не пущу вас в Ложу. Особенно Кэртиса Эро… Незачем темным знать истинное положение дел.

— Он все равно может примерно предположить, — пожал я плечами.

— Пусть уж лучше предполагает, чем располагает точными данными.

И я поймал себя на одобрительном кивке.

— У тебя завтра День рождения…

— И правда, — произнес он устало. — Но до праздников ли сейчас?

— Еще как до праздников! — Я наконец пересек черту и встал прямо напротив него. Протянул руки и положил ему на плечи. — Еще как. Это ведь твое совершеннолетие как мага.

— Тогда можно я отпраздную его с вами? — улыбнулся он.

— Думаю, никто тебе в этом не откажет, Верховный маг Белой Ложи Мейдок Катани. И еще, — я стал предельно серьезен, — ты обязательно должен съездить в Мирейю. И не затягивай.

— Съезжу, — кивнул он. — Кроме братьев там осталось незавершенное дело.

Я прищурился и… промолчал. Тому, кто смог удержать воплощение Света в узде, советы о ненависти и мести не требуются. Он сам прекрасно все понимает. Кириану должен понравиться наш новый брат.

— Что с Белилом? — поинтересовался я, отпуская его.

— Помнишь? У нас договор, я отдаю его на суд пустынникам. Как и магистрессу Луару.

— Ту дамочку в розовом?

— Да… — Он устало потер переносицу. — Ее пусть судят Песчаные оборотни. Совет магов согласился с таким решением. Именно она проводила эксперименты над их сородичами. Свет Великий, сколько грязи скопилось в этом месте! Я едва смог удержать Свет, чтобы он не выжег все и вся… Мне не нужны марионетки. Но бывают ситуации, когда выбор ограничен. Лишение их магии и изгнание только бы ухудшило положение дел…

Я с пониманием кивнул. Мейдоку мог бы помочь Кириан, который оказался в подобной же ситуации, получив на руки измученное и разрушенное королевство.

Мейдок задумчиво посмотрел на меня:

— О чем ты думаешь?

Я объяснил.

Лицо мага просветлело. Темные глаза сверкнули живым блеском.

— Действительно!

— Только вот расстояние… — пожал плечами я.

— Расстояние не проблема, — усмехнулся он. — Я Верховный маг Белой Ложи, облеченный силой Света. Ты еще не знаешь, что это за возможности, брат. Но лучше это сделать после моего Дня рождения.

Я удивленно качнул головой.

— А сейчас я могу увидеться с твоими коллегами? — поинтересовался он. — Мы довольно долго были друзьями…

— Конечно, — усмехнулся я, отпуская его. — Они уже успели прийти в себя и, насколько мне известно, вовсю наслаждаются первыми сутками свободы.




День рождения Мейдока мы отпраздновали с размахом. Конечно, это был не великосветский прием с пафосными речами и низкими поклонами — все, думаю, получилось намного лучше. Мейдок пришел с Митасом и бочонком вина из хранилищ Белой Ложи. Пустынники, которые прекрасно успели понять, в какую сторону сменилась власть у светлых магов, а особенно после того как им разъяснили, что этот молодой паренек, только-только вступающий в полную силу, смог уберечь их воинов от воздействия Света, оставив им свободу выбора, решили искренне отблагодарить новоявленного повелителя Белой Ложи. В общем, пьянка получилась удачная. Особенно когда появились еще и оборотни, удовлетворенные тем, что им отдали дамочку в розовом, виновную в гибели их сородича. Кажется, Мейдок успел даже заключить какой-то предварительный договор с Когором.

Станислав и его друзья искренне веселились на Дне рождения друга и вспоминали всякие смешные истории с его участием: как Мейдок впервые прошел сквозь стену в башне, как они долго убеждали его, что не являются чудовищами, принявшими человеческий облик, а он не верил. Мейдок смеялся и говорил, что продолжает так считать и никто его в этом не разубедит. Вспомнили и то, как Корал однажды, выпив какой-то настойки Белила, потерял контроль над собой и домогался бедного парня, пытаясь исполнить свой долг жреца-любовника. Мой брат краснел и смеялся, разгоряченный вином, а Корал, хитро прищурившись, предложил повторить попытку и посмотреть, как теперь отреагирует нынешний носитель Света. Ему пригрозили пальцем и напомнили, чем все окончилось в прошлый раз. Жрец прищурил глаза и потер скулу, соглашаясь, что рука у мальчика тяжела не по годам. Похоже, Мейдок унаследовал физическую силу рода Катани, хотя и не в той мере, что я и остальные братья.

А потом на огонек заглянули Высшие магистры — пара милых старичков-погодников, и жрецы моментально переключились на них. Судя по их общим воспоминаниям, все пятеро были знакомы давно и немало крови друг другу попортили. В какой-то момент я увидел, как Мейдок тихо слинял из шатра, любезно предоставленного для празднования Тинаром.

Я поднялся и последовал за ним, попутно поймав вопросительный взгляд Кэртиса. Качнул головой и скрылся за пологом. Брата я нашел не так далеко. Он сидел на песке и любовался луной, нависающей над шпилями резиденции Белой Ложи.

— Устал?

Он вздрогнул и обернулся.

— Бесшумно ходишь, братишка, — устало выдохнул он и светло улыбнулся. — Знаешь, такое ощущение, что я весь переполнен чем-то…

— Это твоя сила, — пожал я плечами. — Она переливается и формируется в твоем теле, ища себе место и применение.

— И откуда ты все знаешь? — вскинул он брови, а в его глазах отразились шалые звезды.

— Благодаря магии. Это не я. Это Лейла.

Он прикрыл глаза, помолчал, словно вспоминая что-то, а потом медленно выдохнул:

— Знаешь, как Станислав ни пытался мне объяснить суть своей богини, я все равно не понимал до конца. Пока не встретил тебя…

— "Раскрытие души" — страшная штука, — задумчиво ответил я. — Иногда видишь то, что тебе совсем не надо.

— Я увидел то, что мне позволили, — внезапно криво усмехнулся он. — А потом твоя богиня отправила меня прочь из твоего сознания. Подозреваю, что мы были не совсем в равном положении.

— Возможно, — помолчав, согласился я.

— Тогда я еще не был носителем Света.

— Если бы ты не решился на этот шаг, то мог им и не стать, — тихо ответил я, начиная понимать, что тревожит моего брата. Трудно смириться с пониманием того, что боги и силы используют нас по своему усмотрению, словно марионеток или шахматные фигуры на доске.

— Хочешь сказать, что всему есть своя цена?

— Да.

— Ох, — он схватился за голову и вздохнул, — не надо было столько пить. Не приучен — не берись.

Я сел рядом, обхватив колени руками.

— Да нет, вообще-то тебе это было нужно. Правда, завтра ты мне за это спасибо не скажешь.

— Это еще почему? — Черный глаз подозрительно стал косить в мою сторону.

— Поймешь, когда утром проснешься, — усмехнулся я.

— Не боишься?

— Светоносной мести? — вскинул я бровь и тоже занялся разглядыванием резиденции Белой Ложи в лучах луны. — Нет. Меня богиня защитит. Твой Свет ей немножко теперь обязан.

— А она неплохо подстраховалась с этим "Раскрытием души"… — Голос Мейдока приобрел иные интонации и я медленно повернул голову, встречаясь глазами с воплощением Света.

— Или ты думаешь, что это было такое уж необходимое действие? — Губы скривились в сочувствующей улыбке. — Митас смог увидеть то, чего добивалась от нас Лейла. Это было ее условие в использовании тебя как средства для достижения нашей цели.

— Я верю своей богине, — тихо ответил я, не отводя взгляда от посветлевших до цвета светлого серебра глаз моего брата.

Свет вздохнул, и надменная насмешка на лице брата исчезла:

— Надеюсь, Мейдок так же будет верить мне, как ты ей. Удивительно, как может измениться даже такой кровожадный божок, как твоя Лейла. Я ведь давно ее записал во Мрак, она погружалась туда все больше и больше…

— И Сила может совершить ошибку, да? — Я не смог, не успел сдержать слов, запрятать их глубоко себе в глотку и никогда не выпускать.

Но Свет, надменный и вспыльчивый, только передернул плечами Мейдока.

— Может. Но вы, люди, порой так непредсказуемы, — внезапно пожаловался он. — Вроде бы легко управляемы. Поняты и так легковесны вдруг — и все летит кувырком… Я на этого человечка возлагал надежды, собирался сделать своим воплощением. Он ведь действительно весь сиял…

— Сияние смертных очень легко пачкается. — Тихий голос моей богини подсказал мне разгадку, почему Свет стал столь разговорчив. Мы с Мейдоком были уже исключены из диалога, служа лишь посредниками. — Поэтому я проверяла своих жрецов властью и долголетием. Их сияние тускнеет, но они приобретают привычку служить и верить.

— Но сейчас ты изменила своим принципам.

— Верно. Потому что яркое, путь и короткое сияние, сам можешь посмотреть, приносит больше плодов, чем долгий тусклый огонек. Увидишь больше и яснее. Это как в темной пещере. Бродишь во тьме, и искра освещает тебе тропинку, видимую на два шага вперед… Но что за границей тьмы? Стоит ли идти вообще? Куда именно ведет этот путь? Но представь: искра вспыхнет полыхающим светом — пусть это дело мгновения, и мгновение же она продержится, но зато осветит всю пещеру… Ты понимаешь меня. Свет?

— Да, — тихий вздох, — конечно, понимаю. Мы слишком очеловечились, Лейла? Мы приняли их образ мышления?

— Разве это так плохо? — Шелест песка и журчание ручья в оазисе.

— Мне надо подумать… — Сияние луны снова заполняет небосклон, а я понимаю, что все это время мой брат источал серебристо-белый свет, освещая ночь.

Мейдок недоуменно заморгал черными глазами. А я, разглядывая отпечатки босых девичьих ног на песке, погружен в свои мысли.

— Ли? — Тихий напряженный голос брата выдернул меня из хоровода мыслей.

Я поднимаю голову.

— Хочешь кофе? — Весь алкоголь выветрился из него за эти мгновения, пока в нем пребывал Свет.

— А что это такое?

— Как пустынники и не угостили тебя самым знаменитым напитком своих кланов? — слабо улыбнулся он. — Кофе тонизирует и несколько очищает сознание.

— Это нам с тобой сейчас, наверное, в самый раз, — заторможенно кивнул я.

Мы помогли друг другу подняться на ноги. В шатре за спиной раздавались веселые выкрики и песни, но, похоже, мы уже туда не вернемся. Только чей-то внимательный взгляд заставил меня повернуть голову. Я заметил две тени у приподнятого полога и зеленые глаза, что светятся в темноте, я кивнул им, сообщая, что все в порядке.

"Зови, если что", — тихий шепот Сигана пронесся в сознании.

"Позову", — даю я обещание.




— Это был снова Свет? — тихо произнесли за спиной Сигана. Пират обернулся, чтобы встретиться взглядом со Станиславом.

— И не только, — вздохнул он. — Похоже, Свет и наша госпожа заключили какую-то сделку и сейчас пообщались, чтобы выяснить, все ли условия соблюдены.

— Это твоя интерпретация? — вскинул бровь Станислав.

— Ну, — пожал плечами Верховный морской жрец Лейлы, — только интерпретировать и предполагать мы и можем. Остальное стоит попытаться узнать у самих участников, но сомневаюсь, что истинные источники информации нам что-то ответят. Да и их посредники оба выглядят чересчур пришибленными, так что я подозреваю, что и от них мы ничего не узнаем.

— Эх, я так понимаю, именинника мы потеряли? — вздохнул Корал.

— А это должно отразиться на праздновании? — шутливо осведомился Кэртис, поворачиваясь и опуская полог шатра.

Все заулыбались.

Станислав кивнул, пряча на дне глаз желание прояснить некоторые вопросы. Однако он был достаточно опытен, чтобы понять, что время ответов на них еще не пришло. Он только успел увидеть хрупкий силуэт в свете луны. Сердце странно защемило.

"Перемены слишком сильны?" — раздался тихий шепот Винира в голове.

Мужчина резко развернулся и ошалело уставился в бездонные глаза друга, которые смотрели не на него — в душу.

— Винир?!

И он наклонил голову, подтверждая.

— Смутно пока, Стани. Очень смутно, но с каждой минутой все четче. Подозреваю, что к утру я снова смогу видеть.

— Будь благословенна госпожа, — благоговейно прошептал бывший Верховный жрец.

— Будь, — согласился его друг, — Но мне хотелось бы уточнить цену вопроса.

Широкая улыбка появилась на губах Сигана.

— Позже будешь выяснять цены, дружище! Нам просто необходимо выпить за это!

Предложение поддержали дружным ревом все присутствующие.

А пират, разливая вино, тихо усмехнулся, чувствуя, как в груди растекается тепло. Все-таки их богиня очень тщеславна. Ее жрецы должны наслаждаться видом своей госпожи. И слепота не должна мешать этому богоугодному делу. Виниру и остальным еще только предстоит понять, что не все, что делает Лейла, подчинено великому замыслу.

"Только попробуй им это сказать", — возникла мелодия в сознании.

"Как я могу, госпожа моя? — возмутился Сиган. — Это же такое развлечение потерять. Но я так понимаю, я этого уже не увижу?"

"Прости, — и не следа раскаяния в голосе, — ты нужен мне в глубине пустыни, а у них другая задача".

"Глубь пустыни? — Он едва сдержался, чтобы не нахмуриться. — Госпожа…"

"Я знаю, — прозвенели серебристые колокольчики. — Знаю. Море и твоя сирена ждут тебя. Но кто, кроме тебя, сможет поднять новорожденного дракона в небо? Кто, Сиган?"

Пират с силой сжал кубок в руке, не замечая, как он сминается.

"Дракон… я и забыл. Ты умеешь соблазнять, о Великая…"

"Умею". — Кокетливое согласие.

"Но мой ребенок родится через несколько месяцев".

"Мне нужны эти драконы, Сиган, — прошептал ее голос, — Очень нужны".

— Сиган? — Легкое касание плеча. — Что-то случилось?

— Все в порядке, киса, — выдохнул пират. — Все в порядке…

— Я бы так не сказал… — Оборотень даже не огрызнулся, не отреагировал на "кису".

— Я знал, на что шел, когда принимал три лепестка. — Сиган глянул на смятую чашу в руке, на его лице появилось легкое недоумение, и он отбросил ее в сторону. — Эй, тут какая-то хлипкая посуда!

— Возьми, служитель ночной богини! — Рядом появился Суил, протягивая ему полный кубок вина.

— Спасибо, драконий служитель, — улыбнулся он, принимая кубок. — Похоже, мы с тобой некоторое время еще попутешествуем вместе.

— Я буду только благодарен богам за это, — серьезно ответил пустынник.

Кэртис тихо фыркнул и отошел. А потом и вовсе исчез из вида. Но Сигану это уже стало все равно, он снова был вовлечен в круг празднующих, лишь краем сознания отмечая факт исчезновения темного, и только мысль скользила плавно, не задерживаясь…

"Я вижу, ты неплохо развлекся…" Одобрение и усмешка в голосе старого друга и господина.

"Относительно, — пожал он плечами, — Ты же знаешь. Я предпочитаю разрушать завоеванные крепости. А тут даже не скажешь, будто бы я что-то захватывал. Так, помог светлым разобраться в некоторых нюансах".

"Да уж, — уже откровенный смешок, — барды наделают в штаны в восторге, когда решат использовать эту фразу в своих балладах. Особенно если учесть, из чьих уст она прозвучала".

"Фи, — он демонстративно поморщился, — господин мой, откуда столь некрасивые и не подобающие вашему положению выражения?"

"А ты побывай хоть на одном соревновании менестрелей, — скривился потомок великого барда, ради которого даже боги покидали свои чертоги, чтобы послушать его песни. Поговаривали, будто бы однажды и вовсе к себе зазвали. Да так и не вернули в мир людей.

"Дэвид", — задумчиво позвал по имени колдуна Кэртис.

"У тебя какая-то просьба, пушистый?" В голосе колдуна появились мягкие интонации.

"Вроде как, — вздохнул оборотень. — Я хочу пригласить Лилиана пожить в Черной Ложе".

Пауза. И осторожное:

"Это твое желание?"

"Это мое желание, — кивнул он. — Хотя не буду отрицать, что Лейла намекала на возможность подобного. Ему надо дать передышку хоть на какое-то мгновение".

"Согласен, — последовал тихий вздох. — Ему предстоит большая работа, и не только на благо своей богини. И если ты сам этого хочешь, то я дарую разрешение. Мне будет очень интересно подержать у себя в гостях Верховного жреца Лейлы, а то светлые меня как-то обошли в этом плане. Я, конечно, не собираюсь принимать его на таких же условиях, что его коллег в Белой Ложе, да и пятьдесят лет для моего ангельского терпения слишком сложный срок".

Кэртис весело усмехается.

"Так и скажи, что тебе хочется прищемить хвост наглому выскочке Верховному жрецу Роя".

"И это несомненно, — кивнула проекция темного колдуна. — Этот парень забыл, что я все же постарше его буду. Он как-то излишне распоясался в последнее время".

Оборотень кивнул. Дэвид всегда довольно болезненно воспринимал попытку нападения на своих подчиненных. А уж о своем главнокомандующем… Задела его наглая попытка Растина уложить оборотня на алтарь в качестве жертвы. И если многие правители в очередной раз вспомнили, как опасно раздражать повелителя Черной Ложи после штурма и захвата Талига, считавшегося неприступным, то пора было напомнить это и некоторым долгоживущим.

"Не забудь прихватить мне кофе, — намекнул Дэвид. — А то мои запасы зерен подошли к концу, и им уже столько лет, в конце концов".

"Ты хочешь, чтобы я тащил тебе мешок кофе через полконтинента?!" — возмутился Кэртис.

"Да нет, — пожал тот плечами. — Какие полконтинента? Тебе всего лишь его надо будет доставить из Мирейи".

"Опять мудришь". — Качнулся кончик косы оборотня.

"Сам все поймешь, — ворчливо отозвался золотоглазый колдун. — И это вы там пьянствуете. А мне еще поспать надо, а то утром посольство Восточной империи принимать. Твой братец мне всю плешь проел: решите да решите, что им ответить…"

Кэртис тут же преувеличенно подобострастно поклонился:

"Простите меня, ваша темность, что отрываю вас от столь важных дел".

"Клоун!" И проекция образа колдуна из далекой Черной Ложи развеялась в воздухе.




Станислав смотрел на просыпающийся день, наблюдая рассвет, медленно растекающийся по пустынным барханам. Рядом застыл Винир, не смея вдохнуть, и его плечо крепко сжимала рука Корала.

Пятьдесят лет вместе. Это очень долгий срок. Они стали все равно что единое целое. Они понимали друг друга с полувзгляда, полуинтонации, полунамека на чувство. Сложно будет привыкать к свободе и новому миру.

В тишине к ним шагнула фигурка девушки в струящемся платье. Лучи восходящего солнца пронизывали ее, словно она была соткана из них. Золото длинной косы, понимающие серо-зеленые глаза — и все трое медленно опустились на колени. Она зажмурилась, и на ее лице появилось удовлетворение.

— Станислав, Винир, Корал, у меня для вас есть работа. Для всех троих. Я хочу, чтобы вы отправились в Восточную империю. В самое сердце рассадника Мрака. Лилиану пока туда нельзя, он слишком молод и импульсивен и не знает, что его там ожидает. Вы же уже встречались с теми, к кому я вас посылаю.

— Во имя тебя, Лейла, — беззвучно прошептали губы привычную формулу, а в душах разлилась тихая радость. Они вместе, и их богиня снова шагает по Эмиру, даря свой образ, который можно запечатлеть в душе. Награда за пятьдесят лет ожидания.

И она кивнула, соглашаясь.




Мейдок смотрел на дно третьей чашки с кофе, задумчиво вороша ложкой остатки гущи. Лилиан жмурился от удовольствия, слизывая сливки с очередной порции. Кто бы мог подумать, что его высочество столь страстно влюбится в кофе с первого глотка? Чаще всего все, кто пробовал его впервые, относились к этому напитку весьма и весьма скептически. Однако новый Верховный жрец Лейлы явно был не из их числа.

— Насколько я знаю, в Мирейю не идут поставки кофейного зерна, — заметил светлый, — Подозреваю, что Регилу не понравился вкус этого напитка и он велел никогда не подавать его в пределах дворца, — на мгновение приоткрыл глаза Лилиан. — Что ты разглядываешь в кружке?

— Возможные повороты будущего…

— Кофе обладает еще и провидческим даром? — Тут он уже открыл глаза полностью и с сомнением взглянул на темную жидкость, показавшуюся из-под сливок.

— Многие пытаются гадать на кофейной гуще, — пожал плечами Мейдок. — У некоторых даже получается. — Он небрежно поставил кружку на столик. — Ли, что ты скажешь, если мы завтра утром отправимся в Мирейю?

Жрец некоторое время молчал, а потом осторожно поинтересовался:

— Ты уверен в своем желании и решении?

— Абсолютно, — спокойно отозвался Верховный маг Белой Ложи. — И я хотел бы, чтобы ты устроил мне несколько встреч, начиная с наших братьев, и с обязательным включением в программу посещение Верховного жреца Доэра.

Лилиан поднял чашку и отпил маленький глоток. Тень улыбки скользнула по его губам.

— Ничего против не имею. Только надо понять, что с остальными, ты потащишь с собой всех?

— Сомневаюсь, что придется.

И снова тень улыбки, только в ней появились темные тона грусти.

— Верно. У богов свои планы на нас. А твои магистры? Согласятся ли они?

— Согласятся, — выпрямился Мейдок, и возле его губ появилась жесткая складка. — Тем более я собираюсь прихватить с собой Митаса.

— Разумное решение, — отозвался Лилиан. — Очень разумное.




Глава 7

Сын Элеоноры


Растин открыл глаза и каким-то уже ставшим привычным движением коснулся переносицы.

— Опять плохой сон?

Жрец Роя резко сел. Белые, почти матовые пряди волос стелились по покрывалу его постели, бледные губы не улыбались.

— Да, мой господин, — последовал тихий, покорный ответ.

Растину, Верховному жрецу Роя, бога мрака и крови, действительно в последнее время снились плохие сны. Он снова и снова видел то летящее в переносицу лезвие меча, то огненные глаза бога моря, в которых горит неприкрытое желание обладать, то ревущее божественное пламя, окутывающее фигуру в темно-синих одеждах…

— У меня не очень хорошая новость. — Его гость почти не шевельнулся. — Юный жрец Лейлы освободил Станислава, а Лейла заключила сделку с воплощением Света. Она становится сильнее.

Растин так стиснул зубы, что еще чуть-чуть — и можно было бы услышать треск.

— Ну не стоит все воспринимать так уж пессимистично, — Рой оперся на локоть, уже полулежа в постели своего жреца. — Все становится лишь интереснее. К тому же ты сгущаешь краски. Территория, которую Лейла так успешно захватила в свое владение, все еще достаточно невелика. Я уж молчу о количестве ее последователей. Тебя не должно волновать сейчас ее продвижение по божественной лестнице. Это мои проблемы. Но у тебя есть свой противник. И из-за твоей халатности в прошлом теперь не один.

Блондин склонил голову, принимая упрек. Действительно, он допустил ошибку с Белилом, и винить тут некого.

Призрачные глаза чуть прикрыты, словно бог устал от разговора, но Растин все же решается: этот его вопрос слишком долго терзал душу.

— Повелитель…

— Что еще мучает тебя, мой жрец? — Голос бога стал низким.

— Когда этот мальчик применил божественный огонь, он… наслаждался. Его предшественник, как и я, всегда кричал от невыносимой боли…

Яркая зелень на мгновение мелькнула под ресницами.

— Лейла сделала его фактически частью себя. Этот мальчик по меркам людей абсолютно безумен. Он обладает редким даром очарования, способностью соблазнять богов. Так же как и ты. Лейла успела первой найти его и поймать нужный момент. Иначе он мог бы стать моим. Он не понимает, что это боль. И вряд ли поймет, даже если ему показать…

— Мой господин?

— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Даже не пытайся перетянуть его.

— Хорошо, господин. — Голубоглазый жрец покорно опустил голову и едва заметно вздрогнул, когда почувствовал прикосновение морозно-холодных пальцев к своей щеке.

— Мальчик возвращается, Растин. Скоро он будет очень близко. И вы сможете встретиться и сразиться.

Жрец, повинуясь повелительному движению пальцев, поднял лицо, чтобы погрузиться в призрачное пламя взгляда бога. Странная улыбка исказила это белое совершенное лицо — и человек потерялся в охватившем его черном безумии и кровавых росчерках.

Лишь когда робкий солнечный луч коснулся сомкнутых век, голубые глаза неохотно открылись, и в них все еще плескались отсветы и тени Мрака. Любимец бога… Он почти никогда не помнил, что происходило, когда погружался в это состояние, но всегда возвращался полон сил. Словно насытившийся хищник.

Жрец лениво повернул голову и поморщился, увидев три тела, валяющихся на ковре в спальне. Видимо, прислужники не вовремя заглянули к повелителю, и он выпил их жизни. Бог давно не появлялся, и слуги немного расслабились. Зря.

Растин сел в постели, и в этот момент бесшумно открылась дверь. На пороге с ворохом чистой одежды в руках стоял Габриэль. Он взглянул в глаза своему господину и удовлетворенно кивнул:

— Ванна готова, повелитель.

Жрец Роя усмехнулся:

— Я так понимаю, сегодня ты будешь моим слугой?

— Остальные предпочитают умереть, но не заходить сейчас в вашу комнату, повелитель, — дипломатично отозвался воин. — А я уже дважды выживал, когда властелин Мрака изволил почтить вас своим присутствием в игривом настроении.

Растин кивнул. Его бог ценил некоторые важные игрушки своего любимчика.

— Повелитель изволил сообщить мне некоторые новости о нашем юном "друге".

— Я думаю, они подождут до ванной, — качает головой воин, разглядывая засохшую кровь на теле своего господина.

Тот согласно склонил золотую гриву волос.




Верховный жрец Доэра Солнечного совершенно не приличествующим своему положению образом спешил, почти бежал по залам Главного храма столицы Мирейи. Недоумевающая свита, плюнув на все приличия, резво перебирала ногами, обутыми в легкие сандалии, по мозаичному полу храма, дабы успеть за своим Верховным.

Наконец Тайриг резко притормозил перед входом в главную залу, где проходили торжественные церемонии и располагался алтарь Доэра. Самолично, недобро взглянув на стражу, которая было дернулась помочь, распахнул двери и замер. Остальные за его спиной врезались друг в друга, скользя. Они опасались задеть своего повелителя или же попасть в то сияющее нечто, что просто взрывалось в центре помещения.

— Светлейший, — хрипло прошептал в наступившей тишине кто-то, — что это?

— Это? — Тайриг обернулся и одарил всех почти безумной улыбкой, — Портал перемещения очень могущественного мага, причем несущего в себе частичку истинного Света. Нас изволил почтить своим присутствием Верховный маг Белой Ложи.

На лицах его свиты проявилось явное недоумение по поводу такой радости. Все знали, что Тайриг очень недолюбливал Белила и вообще запретил тому появляться даже на ступенях кафедрального храма Доэра, где находится Верховный жрец этого бога.

И в этот момент свечение вспыхнуло особенно ярко и исчезло как по мановению волшебной палочки. Благоговейная тишина нарушилась такой отборной площадно-солдатской бранью, что некоторые жрецы отчаянно покраснели.

Тайриг широко усмехнулся, вслушиваясь, словно в песню, в эту ругань. Главнокомандующий войсками Черной Ложи, темный оборотень Кэртис Эро, с чувством и толком рассказывал всю родословную Света, его приспешников, витиевато приплетая туда имя своего господина, Верховного мага Черной Ложи, и особо умные идеи некоторых религиозных фанатиков, которые додумались при помощи коллективного разума засунуть в светлый портал насквозь темного оборотня, у которого на данный оттенок ауры самая адекватная на весь Эмир аллергия.

— Мы же прикрыли тебя своей аурой! — Возмущенный голос на какое-то мгновение прервал рулады, но тут же перенаправил их в другое русло. Вперемежку с нецензурщиной мужчина все же соизволил объяснить, что, даже находясь под прикрытием ночной магии, он едва смог спастись от мучительной смерти, когда на него воздействовал Свет этого портала, но отнюдь не от нестерпимой боли и зверского насморка.

— А ты хотел быстро и комфортно? — наконец прервал его мужской голос. — Уж поверь, я тоже не испытывал радости, когда ваш Дэвид таскал меня таким же образом через темный портал. И там прикрывающих меня жрецов сочувствующего бога тоже не было. Так что я подписываюсь под словами, которые ты употребил в сторону своего повелителя, но мальчика не тронь! Он хорошо поработал, учитывая, что это его первый портал такой мощи и дальности.

— Митас! Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!

— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга, — а ты все молодеешь?! Это комитет по торжественной встрече?

Тайриг обернулся и, оглядев разношерстную толпу жрецов, служек и стражников за своей спиной, усмехнулся:

— Да нет, это типичная реакция на фразу "к нам приехали бродячие артисты".

— Скорее уж зверинец, — проворчал темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.

— Это просто остаточная реакция на портал. — С пола наконец поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд… Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что новый Верховный маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.

— Ваше светлейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного мага Белой Ложи Мейдока Винзор-Катани.

— Мейдок Винзор-Катани, — медленно перекатил эти слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеоноры Винзор?! Она жива?!

— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет. — У юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но… вы ее знали?

Тайриг расстроенно махнул рукой:

— Я чуть не отлучил ее отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла ее сестра с просьбой о помощи, я помог Элеоноре уехать за пределы Мирейи. Но твоя мать так и не дошла до храма Доэра, в который я просил ее обратиться. Я так сожалел, что не смог ее уговорить взять с собой сопровождающего.

— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.

Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в лорда Лилиана:

— Катани?

Тот склонил голову:

— Признать родную кровь несложно.

— Особенно облаченную в белые одежды и регалии, — улыбнулся Тайриг.

— Мейдок все равно младше меня. Всего на год. Но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.

Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, был неизмеримо выше просто королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной, как при старом магистре. По сути, он всего добился сам. А через несколько лет это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра. Истинного Света. Вот уж действительно стихии и силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.

Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.

— Что это? — поинтересовался он. — На багаж не очень похоже.

— Это кофе, — ворчливо отозвался оборотень, — Один мешок злому и черному колдуну, который заметно смягчает свой нелегкий нрав по утрам, если выпьет чашку этой пакости. Так что на меня вся Черная Ложа молиться должна. Он в последнее время сильно экономил на напитке, так как весь экспорт контролировался Белилом. По-моему, он только за это ненавидел бывшего Верховного мага Белой Ложи. А второй — новому наркоману. — Он кивнул в сторону бывшего наследника Мирейи. — Только я так и не понял, почему это все навьючили на меня, а не на коня…

— Конь! — вскинулся жрец Лейлы. — Мой Призрак! Мейдок, где мой конь?! Ты же обещал, что сможешь его протащить с собой!

Маг недоуменно качнул головой и растерянно ответил:

— Так вроде охватывал…

Ослепительная вспышка — и гневное ржание.

Тайриг не выдержал и расхохотался до слез. Это не Светлейший главный храм Доэра Справедливого и Солнечного, а балаган какой-то. Только лошади посреди главной залы ему и не хватало.

Его подчиненные с испугом смотрели на своего повелителя, который никак не мог остановиться. А в его голове заливисто вторило эхо божественного смеха. Доэр, как и его жрец, нашел ситуацию забавной.




Граф Адриан Винзор Мирейский устало опустился в кресло и недовольно покосился на разбитый графин. Надо, конечно, позвать слуг, чтобы убрались здесь, но… он взглянул на свои иссеченные морщинами руки. На пальцах сияют три родовых кольца, и ни одно из них он не может передать наследнику. Потому что нет наследников. Покойная жена принесла ему пять дочерей — и ни одного мальчика. Словно заколдовал кто. И это проклятие продолжало распространяться и на его дочерей. Ни одна из них так и не смогла разродиться живым сыном.

В такие моменты он с раздражением вспоминал плодовитого на мальчишек короля Регила и его жену. Вон только вчера объявили, что его величество король Кириан признал бастарда предыдущего короля как своего брата. И ведь не побоялся, что тот старше его. Фамилию Катани ему пожаловали. Хотя бастард ведь.

Граф вздохнул, сейчас он согласился бы и на бастарда, так как хуже нет, чем передать свой род в руки муженька своей второй дочери. Первой-то и не надо ничего, у ее супруга и титул, и финансовое состояние даже повыше, чем у графов Винзоров будет, да и по родовитости они могут поломать копья, так что сильно был доволен в свое время граф удачным замужеством старшей, хотя планировал ее выдать за другого. Хорошо тогда еще договор чести не успели заключить, когда герцог ее руки пришел просить.

А вот вторую пришлось выдать за богатенького, но купца. Пусть и с дворянской фамилией, но по наследству не переходящей. Вот он как клещ и вцепился в возможность стать Винзором. Третья дочь… Граф поджал губы. Да, третья. Во веки вечные он будет проклинать Дикую охоту Регила и бесчестье своей дочери. Во веки вечные… Честь семьи тогда была поставлена на кон. И пусть возмущался Верховный жрец Доэра, только что он может понимать в древних традициях дворянской чести Имя его третьей дочери не было вычеркнуто из родового древа только по одной причине: она исчезла вместе с родовым мечом, и не было больше слышно о ней ничего, так что или она действительно покончила с собой, как и долженствовало, или сгинула навеки. Четвертая после той истории и вовсе в адепты культа Даяны-Девственницы подалась. Мечом владеть учиться отправилась, родной дом покинула, не сказав отцу ни слова, будто сердце захлопнула. Ну что ж, молода была еще, мало что в вопросах чести понимала. Все мозги романтической дурью были забиты. Впрочем, он не отказался бы взглянуть на нее сейчас.

А пятая… Граф мрачно посмотрел на осколки графина и расплывающееся на дорогом мигарском ковре мокрое темное пятно. Н-да… с характером девица уродилась, за каких-то три года двух мужей схоронила. Вот и сейчас ей выгодную партию предложили, а она, идиотка, ломается. Кто ж ее, дважды овдовевшую, возьмет? И так уже слухи ползут, что не своей смертью ее супруги умирают…

В кабинет робко заглянул слуга:

— Ваша светлость?

— Что там еще? — нахмурился он.

— К вам посетитель. Говорит, что дело важное. Вопрос жизни и смерти.

Граф раздраженно поднялся. Кого это могло принести? Неужели опять плакальщики явились? То денег просят, то умоляют помиловать и не губить семью, то еще что удумают. Выгнать бы сразу в шею такого посетителя, но…

— Сейчас буду.

Он спустился вниз, в приемную гостиную, где ему навстречу медленно поднялся черноволосый худой юноша в довольно простых на вид одеждах, вот только… граф наметанным глазом оценил ткань, из которой была пошита одежда его гостя, — светлые рубашка с брюками. Да и лицо какое-то смутно знакомое.

— Граф Адриан Винзор Мирейский? — спокойно поинтересовался тот, пытливо вглядываясь черными глазами в лицо хозяина.

Знакомый взгляд. Черты лица… Граф прищурился:

— Да. Мне сказали, что это вопрос жизни и смерти. Чьей же? И кто вы, слуга так и не передал мне вашего имени.

— Конечно, я ведь не назывался и не давал своей визитки, — спокойно отозвался гость. — А что касается вопроса жизни и смерти, я не соврал. Ведь вам дорога ваша жизнь?

— О чем это вы? — Граф нахмурился. Ему угрожают?

— Я должен был вас увидеть, чтобы понять, хочу я вашей смерти, как жаждал ее многие годы, или вы мне глубоко безразличны, — все так же спокойно пояснил загадочный юноша.

— К-кто вы? — Но граф уже догадывался. Он видел ответ в черных глазах и фамильных чертах Винзоров, которые проглядывали в госте.

— Мое имя Мейдок, Моей матерью была Элеонора Раис Винзор, — представился тот.

Граф побледнел и схватился за сердце, медленно опускаясь в ближайшее кресло.

Гость кивнул, в его взгляде не мелькнуло и тени сочувствия.

— Чего вы хотите? — хрипло поинтересовался наконец старик. — Титул? Власть? Денег?

— Поверьте, мне хватает того, что я имею, — поморщился его внук. — Да и посмотрев на вас, я окончательно понял, почему мать предпочла умереть в рабстве у магов, чем вернуться к семье. Я действительно пришел, чтобы понять, хочу я вас убить или нет.

— И какое же решение вы приняли? — помолчав и собрав все свое достоинство в кулак, поинтересовался граф.

— Вы мне неинтересны, — пожал плечами тот. — На ваше счастье, в моей душе жажду мести выжгли напрочь. Но я оставляю за собой право носить фамилию моей матери, так как именно ее она дала мне после моего рождения.

— Я… не приму бастарда, — тихо почти выплюнул граф.

Сын Элеоноры пожал плечами:

— Как я уже сказал, мне это неинтересно. Я выяснил все, что хотел.

Как оказалось, последнюю фразу он сказал уже не графу, а своему спутнику, который все это время, незамеченный, просидел в тени одной из картин, на которой были изображены свершения рода Винзоров.

— Слава богам, а то я уже засыпать начал, — недовольно отозвался тот и поднялся на ноги. Его высочество принц Кристиан Катани, известный больше как Бешеный Крис, скользнул каким-то невидящим взглядом по лицу своего подданного, словно по пустому месту. — Куда дальше, братишка?

— В храм Даяны-Девственницы, — улыбнулся тот теплой улыбкой. — Мама обещала, что, когда вернется, отдаст фамильный меч сестре, которая помогла ей в одну из самых проклятых минут ее жизни. Я намерен выполнить обещание.

— О, прекрасные воительницы, — оживился его высочество, — а у тебя неплохие вкусы, несмотря на твои светлые замашки. Хорошо, что мы успели найти и выкупить эту железку, хотя прошло довольно много времени.

Резкими кивками попрощавшись с графом, оба покинули дом Винзоров. А его хозяин сидел и смотрел в пустоту остановившимся взглядом, понимая, что отныне путь в светское общество ему навсегда заказан. Никто не будет общаться с человеком, который выгнал из дома мать одного из Катани, признанного королевской семьей. К тому же тот сам является Верховным магом Белой Ложи. Это был конец Винзорам.




Мейдок смотрел на яркий полумесяц на небосклоне. Ночь накрыла столицу Мирейи, погрузив ее в приглушенную живую тишину. Ему понравился этот город, ему понравились его братья, теплая улыбка Кириана, бешеный задор Кристиана, серьезный, пронизывающий взгляд Кирилла. Они приняли его словно давно потерянного, долго ожидаемого брата. Удивительные люди. Лилиан был прав, рассказывая о них. Равно как и тогда, когда посоветовал приехать в Мирейю как можно быстрее. Здесь душа юного мага обрела ту полноту и гармонию, которой ей так не хватало все это время. Эти чувства Мейдок удачно подменял поставленной целью возвышения Белой Ложи.

— Я вижу, ты разобрался с делами?

Он обернулся к Лилиану. Тот подошел, как обычно, бесшумно и облокотился на один из выступов, окинув взглядом город внизу, под ногами.

— Да, — кивнул Мейдок. — Это оказалось даже проще, чем я думал. А где ты пропадал?

— Ходил на могилу матери, — задумчиво отозвался тот. — Потом заскочил посмотреть на Регила.

— Зачем? — тихо поинтересовался маг.

— Чтобы проверить, все ли я еще помню, — спокойно ответил его брат. — Таким, как я, все-таки надо некоторые вещи напоминать. Ведь именно для того же ты навестил графа Винзора, Мейдок Винзор-Катани?

— Я сын Элеоноры Винзор, — все так же тихо ответил Мейдок.




— Вот и помни об этом всегда, — внезапно очень серьезно взглянули на него сапфировые бездонные глаза. — Помни об этом. И если понадобится напомнить, тебе достаточно будет навестить ее отца, который так и не вычеркнул ее имя из своего родового древа.

Юноша сжал губы в тонкую жесткую линию. Он не намеревался забывать что-либо. Никогда. Его память не позволит этого сделать.

И Лилиан удовлетворенно кивнул, словно добился чего-то.

— Мне тут предложили отметить твой приезд в узком кругу. Поедешь? Жрец Доэра угощает.

— Ну если так, — улыбнулся тот. — А то я никак не могу отказаться от разорения подвалов храма Доэра.

— Только придержи свое перевоплощение, — усмехнулся принц. — Если явится Свет, он опять всех протрезвит и быстренько свалит. А нам потом мучайся.

— Постараюсь. — Последовала ответная открытая улыбка.




Часть четвертая

Шаги прошлого





Глава 1

Старые знакомые


Я поежился. Сырость и тусклость болот меня просто убивали.

— И почему Черную Ложу решили разместить именно здесь? — недовольно проворчал я.

— А почему Белую именно в пустыне? — откликнулся Кэртис.

Он себя чувствовал великолепно, судя по его цветущему виду. И похоже, его совсем не беспокоили полчища надоедливой мошкары. Мы уже неделю пробирались по этому проклятому лесу. И я в очередной раз задал себе вопрос: почему же я согласился на предложение Кэртиса?

Он завел этот разговор еще в Белой Ложе, на следующее утро после празднования Дня рождения Мейдока.




— Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой в Черную Ложу?

— Да. — Оборотень вольготно развалился на подушках в шатре. О своем желании он сообщил чуть ли не в тот момент, когда я приподнял полог шатра, собираясь войти, словно только и ждал моего появления.

Я потер переносицу, опустил полог и уселся напротив, протянув руку к вазе с фруктами, которая стояла перед Кэртисом.

— Ты раньше не говорил, что хочешь вернуться.

Кэртис вздохнул:

— Лиани, я путешествовал с тобой, наслаждаясь всем тем, что нас окружало. Но я могу также сказать, что я видел, как усталость незаметно для тебя проникает в твое тело и сознание. Ты перетрудился, даже твоя богиня согласилась со мной. Не спорь, — предупредил он, видя, как я начинаю открывать рот. — Ну-ка вспомни магический огонь Белила и то, почему именно ты не погиб. Ты ведь мог успеть отреагировать. По крайней мере, ускользнуть. Но твоя реакция оказалась заторможенной. Слишком много событий и стремительных изменений. Тебе нужна передышка. А мне необходимо повидать семью и вспомнить, что я, ко всему прочему, главнокомандующий армии Тьмы, и моим подчиненным не стоит забывать моего лица. И потом… Я обещаю тебе — будет весело.

Я задумчиво вертел в руках фрукт, взятый из вазы. А ведь он прав. И Лейла притихла в последнее время. Не спешит давать мне задания, хотя я уже видел в глазах Сигана решение, и ее приказ, и то, как серьезно готовятся к какому-то длительному путешествию три освобожденных жреца. Похоже, моя богиня ненавязчиво намекает мне, что я действительно должен слегка отдохнуть.

— Но почему именно Черная Ложа?

— Потому что с твоей семьей мы познакомились, — усмехнулся Кэртис. — Пора представить тебя моей.

Я усмехнулся в ответ:

— Ты поосторожнее, Тис, а то я могу подумать, что ты собираешься представить меня своим родителям в качестве своей невесты.

Оборотень широко усмехнулся и почти промурлыкал:

— Я же говорю, что будет весело.

И вот ради этой сомнительной усмешки я сейчас пробирался через болота на границе земель Черной Ложи с родовыми землями нынешнего Верховного жреца Роя… Воспоминания о Растине не были из разряда приятных.

— Уже темнеет. Нужно поторопиться, — оторвал меня от размышлений голос Кэртиса.

— И что за гадость вылезает здесь с приходом темноты? — Меня охватило азартное любопытство. Каждую ночь являлась какая-нибудь новая пакость, про которую я выслушивал целую лекцию по мере нашего продвижения. Все-таки хорошо, что мы решили не просить магов перенести нас через портал. Это было бы не очень интересно. Такое ощущение, что кто-то специально наводнил всю территорию всякими сумрачными, зловещими болотами и тварями, в них обитающими.

Вроде даже Кэртис что-то подобное рассказывал. Кто-то из предшественников Дэвида обладал весьма специфичным чувством юмора. Он решил собрать как можно больше всевозможных слухов о Черной Ложе, ходящих среди простого народа, и воплотить их в жизнь. Надо сказать, что это ему удалось. Правда, он не учел того факта, что ему и его подчиненным придется самим жить здесь, среди кошмаров.

Так что я ожидал от Кэртиса новой истории, но услышал лишь краткое:

— Болы.

— Кто? — Я вскинул бровь. — Что за дурацкое название? В жизни такого не слышал.

— Это из-за тех звуков, что они воспроизводят. И это не разработка Черной Ложи, они появились со стороны территории жрецов бога крови. Лет пятьдесят назад. Сначала на них почти не обращали внимания, но потом горько о том пожалели. Очень опасные создания. Болы способны внушать своей жертве ужас, который проникает в душу и разум. Им фактически невозможно противостоять. Многие маги пасуют перед ними, и даже у меня отнимет много сил сражение с одним таким созданием. Проблема в том, что они охотятся стаями.

— А что за звук? — полюбопытствовал я.

Кэртис помолчал, сосредоточился и внезапно заунывно, с каким-то болезненным надрывом, утробно протянул:

— Бо-о-о-о-о-о… бо-о-о-о… л-л-л… ла-а-а-а-а…

У меня сжалось сердце от странного чувства, и я поежился.

— Жутковато.

Такое ощущение, что что-то знакомое слышится в этих звуках. Но оно как будто искажено до неузнаваемости.

— Крепость должна вот-вот показаться.

И в этот момент раздалось сильно запоздалое эхо, повторяющее крик Кэртиса, только в несколько раз хуже. Тоскливее, болезненнее.

— Бо-о-о-о-о… л-л-л… ла-а-а…

— Быстрее, Лиани! Галопом! За мной!

Я не задавал вопросов. Только каблуками впился в бока Призрака.

— Давай, Призрак! Вперед, мальчик!

Похоже, сегодня от скорости Призрака будет зависеть моя жизнь. Мы буквально летели, когда я почувствовал, как по позвоночнику пробежал ледяной холод необъяснимого ужаса.




— Господин, туман сгущается.

— Вижу, — кивнул Ольгар, — Ками. Сегодня они придут.

— И как вы только их чувствуете? — проворчал воин.

Они с Ольгаром знали друг друга довольно давно. Но уже многие годы Ками служил в крепости на границе болот, а Ольгар охотился за Пирисом.

Теперь он вернулся и решил навестить старого друга, да и Дэвид предложил ему вспомнить некоторые навыки охоты на болотах.

Лес за крепостной стеной огласил заунывный вой.

Ольгар цокнул языком:

— Похоже, сегодня им кто-то попался на пути. Слышишь? Загоняют.

— И какой придурок решил заглянуть в наши края? — фыркнул его друг.

Внезапно рядом с ними материализовалась темная фигура, закутанная в балахон.

— Командир. — Шелестящий голос мага был встревоженным.

— Что там?

— Кто-то гонит болов.

— Так он наконец проявился, этот сукин сын! — Глаза Ольгара загорелись.

Темные всегда подозревали, что эти создания пришли на их земли не просто так и что жрецы Роя причастны к их появлению, но никогда еще не удавалось поймать хотя бы намек на того, кто управляет болами. И вот теперь возник шанс. Мизерный, но все же… Кем бы ни были те, кого загоняют сейчас эти чудовища, но ради их смерти кукловод решился рискнуть своей поганой жизнью.

— Нам нужна их жертва, — прошептал воин. — Готовьтесь к атаке.

— Слушаюсь. — Маг кивнул и исчез. У них давно было готово заклинание, которое придерживали для подходящего случая. И вот он наконец представился.

— По-моему, звук приближается, — заметил Ками. — Ольгар, кого бы они ни загоняли, те явно пытаются добраться до крепости.

Хранитель Камня Дракона внимательно прислушался и медленно кивнул:

— А ведь ты прав. И если жертва так нужна их хозяину, то я думаю, что нам она будет нужнее…

Тонкие губы друга растянулись в улыбке.

— Всадники! Двое! — предупредил голос часового на воротах.

— Ты всегда был везунчиком, Ольгар. — Ками поправил перевязь меча.

— Не сказал бы, — хмыкнул тот. И гаркнул часовому: — Открывай ворота! Приготовиться к атаке!

Маги и воины выстроились на стене.

А всадники были уже совсем рядом. Узкая щель ворот приоткрыли так, чтобы мог проскользнуть лишь один наездник. Первый конь ворвался призрачной молнией, за ним — темная тень второго, и ворота захлопнулись в тот момент, когда из леса показалась погоня.

И тотчас раздался восторженный крик одного из всадников:

— Йя-я-ху-у-у!

— По-моему, они не слишком испуганы, — усмехнулся Ольгар. И одним невероятным прыжком оказался на вымощенном дворе крепости, рядом с темным всадником.

— Кэртис! Морда твоя усатая, как ты здесь?! А я-то думаю, кто мог так довести зверушек, что их господин решил нос наружу высунуть. Надо было тебя сразу сюда притащить!

— Ольгар! — Оборотень соскользнул с коня и крепко обнял друга.

— Ты и жреца притащил с собой?!

Оба подняли головы и замерли, потому что жрец Лейлы так и не спешился. Он развернул своего Призрака в сторону ворот и сидел с напряженно прямой спиной. Его сапфировые глаза почти светились, пытаясь что-то увидеть сквозь зачарованное железо ворот.

— Лиани? — осторожно позвал Кэртис.

Но тот судорожно выдохнул, поднял лицо к небу, окрашенному кровавыми росчерками заходящего солнца, и дикий вопль ярости и горя сорвался с его губ:

— Я убью тебя, ублюдок! Вырву твое сердце и сожру его у тебя на глазах!

Темные отшатнулись от полыхающего яростью юноши.

— Командир! — Рядом с Ольгаром появился маг. — Болы собираются атаковать. Им очень нужны эти двое.

— Тогда используйте заклинание, — тихо отдал приказ тот. И осекся под тяжелым взглядом сапфировых глаз.

— Лорд Лилиан?

— Какое заклинание?

— Мы можем ослабить контроль над ними, и тогда их будет легче уничтожить, — отрывисто пояснил темный, обратив внимание на странное свечение, плавающее по яркой радужке глаз жреца.

— Ольгар, пусть они ударят, когда я выйду за ворота.

— Ты сошел с ума?! — одновременно выкрикнули оборотень и воин.

— Давным-давно, — вдруг улыбнулся жрец. И улыбка была горькой.

— Верьте мне. Я знаю, кто такие ваши болы.

— Хорошо, — помолчав, проворчал Ольгар. — Я задолжал тебе в прошлый раз, но потрудись выжить и все объяснить.

— Договорились. — Он соскользнул с Призрака. И взглянул на Кэртиса. Оборотень серьезно смотрел на юношу. Тот хлопнул его по плечу:

— Верь мне.

Последовал очень медленный кивок.

— Ты слышал его? — Ольгар повернулся к магу: — Выполняй!

— Слушаюсь и повинуюсь. — Маг поклонился.




Я стоял и смотрел, как они медленно приближаются ко мне. Я разгадал загадку болов, когда их ледяной ужас коснулся моего сердца. И я наконец смог расшифровать их крик.

Я смотрел в вытянутые, изуродованные, покрытые наростами лица, лишь отдаленно похожие на человеческие. Огромные, словно порванные рты со свисающей с клыков слюной — эти челюсти были способны перекусить мне шею в одно мгновение. Искореженные тела с непропорционально длинными руками, заканчивающимися гибкими пальцами с острыми когтями. На бедрах грязные тряпки наподобие повязок, как насмешка… И этот нескончаемый вой…

— Бо-о-о-о-о-о… бо-о-о-о… л-л-л… ла-а-а-а-а…

Я почти до крови прокусил губу, чувствуя волны проецируемого в мой мозг и тело ужаса… Как же это больно!

— Больно, Лейла! — Я кричал от ужаса и горя. — Больно, Лейла!

И они замерли. В глазницах с трудом ворочаются шары зрачков… Да, это именно они кричат, и кричат, и кричат: "Больно! Лейла!" — жалуясь и призывая свою богиню. Бывшие воины Лейлы, пятьдесят лет назад попавшие в руки жрецов мрака. Будь проклята магия Роя! Они те, кого называли гончими Лейлы. Они те, кто не смог умереть под пытками, но их изломали, исковеркали и извратили.

Лейла рыдала в моем сознании:

"Я не знала, Ли! Я не знала! Рой умеет прятать! О мои прекрасные, смертоносные, гибкие охотники! Убей его, Ли, убей! Я умоляю!"

"Я попытаюсь!" Я смотрел на замерших в двух шагах от меня болов, которые испытывали растерянность, сомнения… Они чувствовали что-то… Но вот он — хлесткий удар-приказ, ударивший по их сознанию, — все затмевающая боль!

Я взмахнул рукой. И где-то за спиной темные бросают заклинание, давно сплетенное и заряженное. Они направляют его вдоль той нити приказа, которая почти вспыхнула, указывая путь к своему господину.

Я же перехватываю Синее Пламя, материализующееся по моему зову, и с силой втыкаю его в землю перед собой, перед первым болом, готовым вцепиться мне в горло. Мои действия уже не зависят от меня, мной управляют руки Лейлы, ее возросшая сила.

Синий камень на рукояти сверкает в последнем луче заходящего солнца, и эта вспышка отражается в мутных глазах чудовища.

Я выпрямился — а бол завороженно застыл перед волшебным мечом, лишившись связи с его повелителем, который подхлестывал его болью. В этот момент его хозяин сражался с заклинанием магов Черной Ложи.

Болы уставились на меч. Их конечности подрагивают, и мертвая тишина воцарилась над нами.

Сила наполняет меня — сила Убийцы, и нестерпимо жжет лоб над переносицей первый лепесток. Глаза горят, словно в них кипят подступающие слезы ярости.

Болы жадно подаются вперед. Они чувствуют магию, которой питаются. Я стиснул зубы, ощущая, как их боль проникает в меня, захлестывает волной.

Второй лепесток приносит прохладу лесной чащи — сила Лейлы обнимает тело и искалеченную душу. Тихая мелодия — и чудовища замирают, ошметки их памяти просыпаются и пытаются вырваться из глубин сознания, где были бережно сохранены.

Моя богиня поет колыбельную для детей, заблудившихся в боли, но продолжающих звать ее, даже не помня, чье имя пытаются произнести их губы.

"Иди".

Вспыхивает третий лепесток, завершающий, объединяющий все возможности, все аспекты сил жрецов Лейлы. Я прохожу сквозь замершую стаю.

— Растин!!!

"Ну уж нет, маленький жрец! Не сегодня. — Его голос в моем сознании звучит ласково. Словно взрослый пытается объяснить ребенку, почему сегодня не получится съесть конфету. — Я стараюсь не рисковать, когда передо мной столь привлекательный противник. У меня на тебя большие планы. Поверь, я добьюсь того, что они обретут жизнь. Я многому смогу научить тебя…" И его тихий издевательский смех окутывает меня.

"Раньше я убью тебя". Какая-то спокойная уверенность овладевает мной.

"Какая кровожадность. Мне нравится твой настрой, маленький жрец", — звучит затихающий голос. Он ушел, разрывая связь.

Я прикусил нижнюю губу, размышляя… Жаль, но этот ублюдок оказался слишком осторожным, и заклинание, похоже, ударило не по нему. Глупо было надеяться, что он сам управляет созданными монстрами.

Что ж, мы с ним еще встретимся, это несомненно. К тому времени стоит немного отдохнуть и подготовиться. К сожалению, его издевка насчет "маленького жреца" слишком близка к правде.

"Ли, — в голосе Лейлы глубокая печаль, — Ли…"

Я оборачиваюсь и вижу ее, прекрасную, светящуюся тихим лунным светом, в окружении монстров, ластящихся к ее рукам.

"Я не могу ничего исправить. Слишком долгий срок… Да и Рой пока все еще сильнее меня… Если бы я овладела своими прежними силами в полной мере… — Хрустальные слезинки текут по ее щекам. — Ли, тебе придется убить их. Каждого. Отправь остатки их душ в мои чертоги… Только так я смогу изменить хоть что-то… Ты должен, Ли… Я удержу их…"

И нельзя взять в руки Синее Пламя. Только тонкий стилет, зажатый в пальцах. Только он. Чудовища покорно подставляют мне свои горла, подталкиваемые руками моей богини и госпожи.

Их было тридцать четыре. Я запомнил каждого, тихо ведя счет. Этот счет я позже предъявлю Верховному жрецу Роя и его богу.

Голубое красивое платье Лейлы было залито кровью, золото волос испачкано, а из глаз не переставая текли слезы, и, кажется, она шептала имена. Я никак не мог их расслышать из-за колыбельной, разливающейся в воздухе. Когда последний из болов опустился на землю бездыханным, она медленно растворилась в воздухе наступившей ночи, забрав с собой мелодию и не произнеся больше ни слова.

Я устало опустился на траву рядом со своим мечом. Вот тебе и отпуск. Можно сказать, что начался новый виток древней войны. Лейла не простит Рою такого надругательства над своими созданиями.

Наверное, я очень долго так сидел. Моего плеча коснулась чья-то ладонь, но не было сил пошевелиться. Из рук вынули стилет, и я наконец смог поднять голову и взглянуть на оборотня.

— Все закончилось, Тис. На этот раз. Болы больше не вернутся. Они в чертогах Лейлы.

— Черная Ложа обязана тебе, — тихо ответил он, оглядывая поле бойни. — Кем они были?

— Сначала людьми, а потом Лейла преобразовала их в своих гончих, это была идея одного из них. Они хотели служить ей с большей эффективностью. Именно с ними она охотилась в ночи, они же были ее свитой. А потом они попали в руки жрецов Роя… И стали болами… Точнее, тридцать четыре из ста.

— Я так понимаю, не Растин управлял ими?

— Нет, конечно, — Я пожал плечами. — Так что, скорее всего он лишился кого-то из своих магов.

Он поднял руку и коснулся моих губ, что-то стирая. Я невольно облизнулся и почувствовал привкус собственной крови. Оказывается, умудрился прокусить губу.

— Пойдем. — Оборотень протянул руку, чтобы помочь. — Не стоит сидеть на холодной земле в окружении трупов, твое высочество.

— Согласен, — криво усмехнулся я. — Еще простужусь ненароком.

Когда я поднялся на ноги, рядом обнаружился Ольгар, который с каким-то странным чувством рассматривал меня.

— Ну ты и представление нам устроил, — наконец гулко произнес он. — Мои ребята не скоро забудут. И многие из них потеряют покой на многие и многие ночи… Твоя богиня настоящая красотка.

— Ей будет лестно это услышать, — усмехнулся я. — Ольгар, а пожрать в вашей крепости что-нибудь найдется?

— Обижаешь, — хмыкнул он. И посерьезнел: — Что делать с телами болов?

— Сожгите, — коротко ответил я. — Кто знает, что за пакость могла поселиться в их телах за последние пятьдесят лет, раз уж даже богиня не решилась их излечить…

Воин коротко кивнул, соглашаясь.




Растин недовольно разглядывает скорчившееся в невообразимой и неестественной позе тело жреца-мага. И надо же было недоумку на себя болов зациклить. Так жаждал власти? Дурак. Хотя и гений. Теперь где такого уровня ученого взять? Болов лишились, но по крайней мере он теперь знает, куда направился юный жрец ночной богини. И смог разглядеть, что тот изрядно успел потрудиться, выполняя волю своей госпожи. Она явно набирает силы.

— Наш юный друг нашел себе надежную защиту, — заметил он в пустоту залы.

— Даже в Черной Ложе можно попытаться его достать, — тихо ответил Габриэль.

Растин поморщился:

— Дэвид и так уже высказался по поводу попытки принесения в жертву его любимчика. Если мы попытаемся добраться до Лилиана на его территории, то можем заполучить прямое объявление войны. У колдуна уже давно руки чешутся. Ему явно надоело гонять смертных. Не думаю, что стоит провоцировать его сейчас, мы и так достаточно его подразнили. Еще аукнется. И как этот пацан умудрился ему в доверие втереться? И чем дальше, тем вероятнее тот факт, что Черная Ложа выступит на его стороне, если он попробует призвать ее господина в союзники. Шустрый паренек в общем-то, и тактика правильная. Понимает, что в прямом поединке один на один победителем выйду я, вот и собирает себе плеяду союзников. Ты когда-нибудь слышал, чтобы Черная Ложа с Белой выступали на одной стороне?

Седой воин отрицательно покачал головой.

— Думаю, сможешь даже увидеть. — Гримаса брезгливости исказила красивое лицо. — Проклятый Белил! Идиот светлый! — Он пнул бездыханное тело мага у своих ног. — Как он смог такое допустить! — Еще один пинок. И уже спокойнее: — Пусть эту падаль выбросят и почистят ковер. И, Габриэль…

— Да, повелитель.

— Прощупайте этого нового Верховного мага светлых, Мейдока. Если сможете — убейте.

— Я уже отдавал такое распоряжение, — тихо ответил воин, чуть поколебавшись.

— И? — Резкий поворот, и голубые, холодные глаза остро уставились на него.

Габриэль помрачнел.

— Я получил прах моего человека в упаковке. Он просто обжигает истинным Светом.

— О проклятие! Светоносец?!

— Похоже, что так… Один из шпионов успел доложить, что оборотень сожрал силу Белила и даже не поперхнулся…

— А потом что?

Габриэль развел руками:

— Я не могу больше связаться с ним. Такое ощущение, словно его сознание полностью изменено и доступа к нему нет.

Растин задумался на мгновение, потом побледнел.

— Отзывай всех, кто еще что-то соображает. И пусть мне доставят этот прах, который тебе прислали на изучение. Похоже, Белил переполнил чашу терпения собственного господина, Света. И как только такой ублюдок, как Регил, умудрился доставить нам проблемы только тем, что изнасиловал парочку девок? — Он поморщился. — Пусть за братьями Катани ведут осторожное наблюдение. Чувствую, мы на них еще сможем попытаться отыграться.

— Слушаюсь, господин, — поклонился воин.




Глава 2

Черная ложа


— До меня дошли слухи, будто Кэртис вернулся сегодня ночью. — Генерал армии Черной Ложи Эрик Эро сел рядом с предводителем клана Пантер Кагано Эро.

Тот, не прерывая своего увлекательного занятия, покосился на младшего сына:

— Думаешь, стоит проверить?

— Зная старшего братца, — задумчиво протянул молодой воин. — Если он прибыл ночью, то под его дверью уже дежурит толпа, и едва он выйдет за порог, как окажется в окружении, заложником страждущих… Хорошо, если дня через два до нас дойдет.

— М-да. — Старший оборотень отложил нож и полюбовался вырезанной из дерева гладкой фигуркой танцующей женщины. — Кэрт весьма популярен среди подданных Черной Ложи, здесь ты абсолютно прав. И дома почти год не был. Удивительно, как Дэвид его отпустил на столь долгий срок.

— Ему понравился отдых, — проворчал Эрик. — А я тут за него ломайся.

Кагано выпрямился одним нечеловечески гибким движением.

— Ну что ж, мы не страждущие, так что у нас есть кое-какое преимущество. Пошли, посмотрим на твоего блудного брата.

Его сын довольно усмехнулся и тоже поднялся. Оба направились в сторону дома главнокомандующего армии Тьмы, пустовавшего все это время.

Эрик оказался прав. То тут, то там мелькали знакомые любопытные лица, которые вроде как казались очень озабоченными, но…

— Дежурят, — усмехнулся Кагано. У многих из собравшихся потускнели глаза, когда они увидели отца с сыном. Некоторые из них со вздохом отправились по собственным делам.

Повелитель клана Пантер распахнул дверь в дом сына. Он никогда не предупреждал о своем приходе и не видел никакой необходимости в стуке. Некоторых это раздражало, однако его мало касалось мнение других. Оборотень считал, что если его не почувствовали заранее, значит, сами виноваты.

Дверь за их спинами захлопнулась, и на пришельцев с любопытством уставились глубокие сапфировые глаза.

Эрик тихо присвистнул.

В любимом кресле его старшего брата удобно устроился молодой человек, вытянув длинные ноги и положив их на низкий столик, придвинутый к креслу. В одной руке книга, в другой чашка с дымящимся кофе, — они выдавали степень тяжести преступления. Из одежды только брюки и легкая светлая рубашка. Длинные черные волосы рассыпались по плечам и обивке кресла.

Что-то в нем показалось генералу очень знакомым.

— Ты кто? — ошарашенно выдавил Эрик, опережая отца. — И куда дел моего брата?

— Его денешь, как же, — фыркнул незнакомец. — Дрыхнет он без задних ног. Попросил, чтобы я убил каждого, кто сунется в дверь, без малейшей жалости и сомнений.

— Он так сильно устал с дороги? — вскинул брови Катано.

— Ага. Сейчас. — Юноша аккуратно закрыл книгу. Снял ноги со столика. Положил книгу на столешницу, поставил рядом чашку с кофе и поднялся. — Грандиозное празднование исчезновения с границ Черной Ложи болов как постоянной угрозы — вот как это называется. Я удивляюсь, как еще дежурный маг оказался в состоянии портал нам открыть.

Он вытянул руку, и в его ладонь внезапно легла рукоять двуручного меча.

— Э-э-э… что ты собираешься делать? — с интересом спросил старший оборотень.

— Выполнить просьбу Тиса, конечно, — безмятежно отозвался тот. — Убить вас.

И Эрик вспомнил эти сапфировые глаза и двуручный меч в руках наемника, с которым Дэвид заключал Сделку.

— Кэртис!!! Отзови своего бешеного жреца! — Дикий вопль генерала Тьмы сотряс дом до основания. — Он хочет зарубить папу! И меня!

Наступившую тишину они слушали секунд тридцать. После чего на губах жреца Лейлы появилась ехидная улыбка, и он сделал плавный шаг вперед.

Кагано Эро улыбнулся в ответ не менее ехидно и шагнул назад, попутно локтем сбив с полки красивую воздушную вазу. Та с жалобным звоном рассыпалась искрами осколков на полу.

— Папа! Ты опять это сделал! — раздался отчаянный крик Кэртиса с лестницы, ведущей наверх. — Я же уже почти пришел, зачем такие крайние меры!

— Ты слишком медленно шел, — невозмутимо отозвался тот. — И скажи спасибо, что это всего лишь ваза. Представь, чтобы сделали две пантеры и один жрец Лейлы, начав тут драку.

— Вы все психи, — печально выдохнул оборотень, бессильно опускаясь на ступеньки. Выглядел он невыспавшимся и каким-то помятым. Коса в беспорядке, и ни клочка одежды, что говорило о полной мере понимания серьезности ситуации, когда его разбудил вопль младшего брата.

— Я тебя тоже рад видеть, сынок, — растроганно ответил Кагано.

— Ли, отставить, — поднял зеленые глаза Кэртис. — Я не про них говорил, прося поубивать всех посетителей.

— Уточнять надо, — отозвался тот, и меч растворился в воздухе. — Не представишь нас?

— Ах да, Лилиан Катани — Верховный жрец Лейлы, его высочество принц Мирейский и мой гость. — Взмах руки в сторону молодого человека. — А это мой отец Кагано Эро, повелитель объединенного клана Пантер и мой младший брат Эрик Эро, генерал Черной Ложи и мой заместитель. А что мама не пришла? — Последний вопрос был обращен к гостям.

— Она занята приготовлением праздничного ужина, — злорадно усмехнулся Эрик.

— О Тьма Великая, — вздохнул оборотень.

Жрец Лейлы спокойно опустился обратно в кресло и потянулся к своей кружке с остывающим напитком пустынников.

— Молодой человек, — Кагано с интересом взглянул на него, — что вы там говорили про исчезновение болов?

— Больше они вас не побеспокоят, вот и все, — пожал тот плечами.

— Ага, — отозвался Кэртис с лестницы. — После того как ты так аккуратно перерезал каждому из них горло. Дэвид должен тебя наградить за это.

Сапфировые глаза внезапно потемнели, как небо перед бурей.

— Не стоит этого делать, Тис. Ты все видел своими глазами.

— Прости, — тяжело вздохнул он. — Я просто не проснулся еще.

Кагано с интересом наблюдал, как его сын потер виски, словно пытаясь прийти в себя, и на лице его было написано явное раскаяние.

— Извинения приняты, — спокойно отозвался жрец, и его глаза снова стали ясными. — И, Кэрт…

— Да?

— Ты бы оделся, что ли… А то я подозреваю, что охотники до зрелищ сейчас вовсю настраивают магическое зрение, дабы тебя видеть во всей красе.

— Слюной захлебнутся, — проворчал оборотень, поднимаясь на ноги.

Его отец внезапно начал хохотать.

— Что? — Главнокомандующий недоуменно уставился на него.

— Т-таис… — выдохнул между приступами смеха старший Эро.

Тихо захихикал Эрик. Кэртис смотрел озадаченно, а Лилиан просто вскинул бровь, желая получить разъяснение.

— При чем тут этот сумасшедший?

— Вы бы себя со стороны видели, — хмыкнул Эрик. — Ну вылитая парочка: муж и жена. Он же явно, как вас вдвоем увидит, неправильно все поймет. Вспомни, как он ко мне относился, пока не узнал, что мы братья.

— Ах да, — кивнул жрец. — Ты же вез меня представить своим родственникам как невесту.

Кэртис нахмурился:

— Лиани, это не так забавно, как тебе могло показаться, глядя на моего веселящегося отца. Таис опасен, и у него пунктик. Он действительно помешался на мысли, что я должен стать его любовником. Мне удалось объяснить ему кое-какие моменты моей личной жизни. Но с тех пор он любое существо мужского пола, находящееся со мной в достаточно близких отношениях воспринимает как объект для уничтожения.

— Значит, мы подеремся, — пожал плечами Лилиан. — Ты думаешь, он сможет поверить, что мы с тобой не более чем друзья?

— Ну ты, насколько я понимаю, от своего традиционного макияжа отказываться не собираешься?

— Нет, конечно.

— А впрочем, это бы и не помогло, — задумчиво добавил Кэртис.

— Я давно говорил тебе, что этот парень должен умереть. Только так ты избавишься от тех проблем, что он создает, — заметил Кагано Эро, который, отсмеявшись, внимательно прислушивался к диалогу друзей.

— Однажды он спас мне жизнь, — поморщился его сын.

Такие же зеленые глаза, как у него самого, чуть прищурились.

— Ты уже не раз выплачивал этот долг. Почему ты с ним миндальничаешь?

— Это было забавно, — со вздохом признался тот.

— Было?

Кэртис медленно кивнул, соглашаясь.

— Тогда остается просто дождаться момента нашей встречи с этим молодым человеком, — пожал плечами Лилиан.

— Он не молодой и не человек, — усмехнулся Эрик. — Он очень могущественный колдун.

— Это хорошо, — задумчиво кивнул жрец. — Лейле нужны души магов. В Белой Ложе мы не слишком-то смогли порезвиться…

— Вы были в Белой Ложе? — вскинул бровь Кагано. — У Белила?

— Белил мертв, — хмыкнул Кэртис и начал подниматься по лестнице. — Вы тут пообщайтесь. А я все-таки оденусь.

Две пары глаз с одинаково живым интересом взглянули на оставшегося жреца Лейлы. Тот безмятежно пил свой кофе.




Я задумчиво смотрел на Верховного мага Черной Ложи. Тот грыз кончик пера, которое до этого крутил в руках, а его золотые глаза смеялись.

— Ну вы даете, лорд Лилиан. Мне же теперь всю политику по отношению к светлым менять придется. Ваш Мейдок уже перетряхнул всю свою Ложу, и до остальных ему только рукой подать, а Митас ему их всех на блюдечке преподнесет, только чтобы ученика порадовать. — Он картинно покачал головой, и внезапно лукавая улыбка скользнула по губам. — Его предложения интересны. Почему он сам не приехал?

— Шутите? — вскинул я бровь. — Да вы его сожрете и косточки обглодаете. Это его цитата, между прочим.

— Какой умный мальчик, — восхитился черный колдун. — Поди, еще и симпатичный. Все-таки вам братом приходится.

Я усмехнулся, поддерживая игру:

— О да, только вот вряд ли Свет одобрит попытку соблазнения своего носителя.

— Да уж, — разочарованно протянул Дэвид. — Та еще зануда эта сущность.

— Но я даже не сомневаюсь, что вы попробуете…

— О, как же я соскучился по жрецам Лейлы.

— Ах да. — Я протянул ему небольшой свиток. — Это вам от лорда Станислава. Просил передать лично в руки.

— Спасибо. — Он задумчиво посмотрел на свиток и аккуратно, не распечатывая, положил в стол. — Знаете, лорд Лилиан, когда-то в далекой молодости я хотел пойти в услужение к вашей богине, да только тогда мне годков не хватило. К тому времени когда я достиг нужного возраста, меня как раз посетила забавная мысль и… раз — я стал Верховным магом Черной Ложи.

Я смотрел на него и понимал, что если бы его желание осуществилось, то, возможно, не было бы этого полувека забвения нашего культа. Но похоже, на нынешнем месте ему гораздо комфортнее.

— Кстати, — улыбнулся он, — я забыл сказать… Приветствую вас в стенах нашей Черной Ложи и предлагаю вам не просто гостеприимство, но помощь и поддержку как одному из нас…

Я на мгновение замер, а потом очень внимательно посмотрел на него.

— Зачем вам это, лорд Дэвид? Зачем делать меня своим?

Золотые глаза смотрели так же внимательно.

— Это не моя прихоть, лорд Лилиан. Однажды вами и Кэртисом в одном из ваших приключений была сказана вскользь забавная фраза. Ее услышали наша Тьма и ваша богиня. И я вам покажу, что получилось…

Он отложил перо в сторону, и я увидел рисунок на бумаге перед ним. Нарисованные линии засветились и поднялись вверх.

— Смотрите, лорд Лилиан. Эта черная точка. — Кэртис. Эти — его семья: брат, отец, мать, дед… А вот синяя искра — вы. Эти зеленые линии — его взаимоотношения с ними, а вот красная, соединяющая его с вами на момент вашей встречи под стенами Талига, — ваши взаимоотношения. А теперь посмотрите, что случилось с этими связями сегодня. — Он аккуратно двинул рукой, и красная тонкая нить сначала раздвоилась, а потом одна ее часть позеленела и обвила красную так плотно, что они почти слились. — Фактически вас включили в семейный круг, — тихо подытожил колдун — Именно это почувствовали все в клане Пантер.

Я сидел ошарашенный.

— Да… шутка про невесту оказалась весьма близка к истине.

— И то верно, — улыбнулся Дэвид. — Но могу вас успокоить: превращаться в пантеру вы не будете. Вы все же не оборотень.

— А вот это уже жаль, — с огорчением отозвался я, приходя в себя.

Что-то тяжелое уткнулось мне в ноги, и я опустил глаза. Огромное серое создание терлось о мои сапоги с громким мурлыканьем.

— Эм…

Дэвид выглянул из-за стола и усмехнулся:

— Признал-таки, серая зараза. Познакомьтесь с Дымом, ваше высочество. Эту тварюжку мне притащили вы с Кэртисом, будучи пьяными в хлам, когда искали две желтые ленты для Лейлы. Не помните?

— Не помню, — честно признался я. И… вспомнил: ступени храма Венуса, Кэртис, удобно устроившийся среди трупов, длинные пальцы, играющие с котенком…

Верховный маг Черной Ложи удовлетворенно кивнул.

— Ничего себе вымахал, — восхитился я.

— Лорд Лилиан, — почти смущенно позвал лорд Дэвид.

— Э? Я недоуменно взглянул на него.

— Давай перейдем на "ты"? — внезапно предложил он. — Устал от этих церемоний как собака.

— Согласен, — немедленно ответил я. — И еще, принимаю твое приглашение с удовольствием, Дэвид.

— Вот и отлично. — Золотые глаза вспыхнули.

Не знаю, что за игру затеял этот колдун, но и прямую просьбу Лейлы по этому поводу я решил не игнорировать. Чем крепче наши связи с союзниками, тем лучше нам же.

Он протянул руку через стол, и я обхватил его сильное запястье своими пальцами, чувствуя, как где-то внутри вспыхивает тонкая-тонкая искорка моей связи с повелителем Черной Ложи. Все-таки я оказался слишком близок к темным.

— Тебя ждут в доме Эро, — тихо сообщил Дэвид. — Располагайся в моей Ложе и чувствуй себя как дома, но помни, Лиани, я могу попросить тебя об услуге, как одного из своих.

— Если это не будет противоречить интересам Лейлы, я выполню ее, — серьезно отозвался я, и это был новый договор и очередная Сделка.

Кажется, у меня появился настоящий дом, куда я могу возвращаться.




— Ну как? — Светло-зеленые глаза леди Найны Эро выжидательно и требовательно смотрели на меня. Она выглядела лет на тридцать — тридцать пять максимум. Высокая, стройная, гибкая, как и все оборотни. Очень ладная фигура, с великолепной грудью, от которой трудно было отвести глаза, настолько она была красивой. Длинные, как у ее старшего сына, черные волосы собраны в высокий хвост на макушке, придавая ее и так слегка раскосым глазам еще более хищное выражение и словно подчеркивая ее истинную природу. Ведь Найна Эро происходила из Истинных оборотней. Ее клан изначально был разумными животными, которые благодаря своим магическим способностям научились принимать облик человека.

Я оторвался от тарелки и в восторге приложил ладонь к груди:

— Восхитительно, леди, ничего более вкусного в жизни не ел. Теперь я знаю, у кого Кэртис учился готовить. Правда, ему еще расти и расти до ваших высот.

Она радужно улыбнулась, расцветая на глазах, словно девчонка. Удивительная женщина. Теперь я начинал понимать Кэртиса чуть лучше. С такой матерью трудно было вырасти другим. Да и в таком доме.

Выстроенный из дерева, он не был слишком большим, зато просторным и уютным. Мало кто мог бы сказать, что это дом повелителя клана оборотней. Скорее он напоминал жилище какого-то удачливого охотника. Повсюду мягкие шкуры различных животных, очень мало мебели, кроме стола и стульев в обеденной зале. Правда, освещение было магическое — небольшие шары, парящие под потолком, собирались в "созвездия", когда в определенном месте требовалось больше света. Еще в доме были огромные окна. Чувствовалось, что хозяева любят простор и свободу. Но в то же время все комнаты были как-то по-особому уютны.

— Я говорил, что тебе стоит с ней познакомиться, — весело подмигнул мне отец Кэртиса.

— Лорд Лилиан! — Женщина-оборотень села напротив меня и стала предельно серьезной. — Я хотела бы прояснить небольшой вопрос, возникший у нашего клана к вам лично.

Я отложил нож и вилку, поднимая на нее взгляд. Я уже знал, что услышу.

— Почему мы ощущаем вас как своего сородича?

— Это шутка сил и богов. Я не знаю, что они решили и как, но с самого начала мы с Кэртисом оказались связаны. С того момента, как он отдал мне ленту из своей косы. Я не представляю почему, но это стало той самой отправной точкой, вернее, нитью, которая связала нас.

— Лента была зеленой? — Найна Эро вдруг напряглась, даже немного приподнимаясь со стула.

— Да, мама, — вместо меня ответил Кэртис. — Это была та самая лента, которую ты мне вплетала в косу, когда мы с Эриком отправились на осаду Талига.

— О-о-о, — она медленно опустилась обратно, — тогда я начинаю понимать.

— Ты наложила на нее заклятие? — У ее мужа слегка расширились глаза.

— Да, — кивнула Найна. — Оно должно было защищать моего сына, поскольку основано на моих чувствах. Это заклятие материнской защиты.

— Так вот что имела в виду Лейла, когда утверждала, что нас связала зеленая лента, — покачал я головой. — Ничего себе!

— Она и мне это говорила, — кивнул Кэртис, — а однажды в Мигаре, когда ты спал, сообщила, что ты стал частью моей семьи.

Его мать тихо рассмеялась:

— Ты знаешь, сын, а я ведь чуть не поверила во все эти слухи.

— Какие слухи? — насторожился Кэртис.

— Ты даже не представляешь, что тут началось, когда Дэвид сообщил, что ты отправился отдохнуть и поразвлечься с одним знакомым жрецом, — усмехнулся его младший брат.

Главнокомандующий Черной Ложи тихо застонал и укоризненно посмотрел на мать:

— Ты что, поддалась на провокацию Дэвида? И подумала, что я влюбился в Лиани?

— Ну я не верила и держалась до последнего. Зная нашего повелителя, — пожала она плечами. — Но сначала мы все почувствовали появление и постепенное усиление семейной связи с каким-то человеком, а потом ты приводишь в дом такого красивого юношу в макияже и изысканно одетого, да еще называешь его по-особому… Что я должна была подумать?

— Т-тис… по-моему, мы с тобой попали! Мне явно от этого клейма не избавиться! — Я хохотал до колик. — Сначала Мирейя, потом у Сигана на Пиратских островах, теперь в Черной Ложе… Что я скажу своей дочери, когда мы встретимся?

— О Тьма Великая, — схватился за голову Кэртис. — Я не думал, что все так запущено. Я перегрызу Дэвиду горло когда-нибудь.

— Я с удовольствием понаблюдаю. — Я начал успокаиваться, аккуратно, чтобы не размазать подводку, вытирая выступившие от смеха слезы.

— Я так понимаю, что вы не любовники? — уточнила леди Найна.

— Нет, — синхронно помотали мы головами, и женщина расплылась в улыбке:

— Вот и хорошо, а то я уж было начала смиряться с мыслью, что внуков не дождусь. Хотя ты, Лиан, был бы красивой невесткой.

— В вопросах ведения домашнего хозяйства и в готовке Кэртис значительно превосходит меня, — хмыкнул я. — Так что я бы еще поспорил, кто был бы невестой.

И снова мы рассмеялись, и я почувствовал, как умиротворение и какое-то незнакомое тепло разливаются в сердце.

"Отдыхай, Ли. Наслаждайся. Попробуй понять, что такое семья на самом деле. Это мой тебе подарок", — раздался тихий, почти неслышный шепот на грани сознания.

"Спасибо". Это все, что я смог ответить своей богине. Знал, что такие богатые подарки боги дарят нам перед особыми испытаниями, подчас слишком тяжелыми. Хорошие воспоминания всегда нужны, как якорь, за который можно будет схватиться, когда покажется, что держаться-то и не за что.

Позже мы с Кэртисом стояли во дворе дома его родителей под огромной раскидистой яблоней, любуясь луной.

— Боги интересно пошутили, — тихо заметил оборотень. — Я никогда не думал, что все обернется именно так. Ты стал членом моей семьи… Я и не заметил, как наше с тобой путешествие сделало нас братьями: по оружию, по крови…

— Я не жалуюсь, друг мой. Для меня это очень богатый подарок.

— Цена за него тоже будет соответствующей? — тихо поинтересовался он.

Я кивнул.

— Скорее всего. Ты уже видел, боги и силы ничего не делают просто так.

— Всегда рассчитывай на нас. — Он положил мне на плечо теплую ладонь. — Слышишь, Лиани? Мы своих не оставляем. На это способны люди, но не оборотни.

— Слышу, — медленно киваю я. И начинаю понимать, что чувствовал Мейдок, когда Кириан, после того как я представил мага, подошел и крепко обнял своего нового брата.

— Так слухи правдивы? — Какой мелодичный и опасный голос, словно тонкое лезвие, способное разрубить волос, только коснувшись его.

Мы оба обернулись.

Он стоял в лунном свете и, кажется, даже светился. Бледный, как будто его никогда не касалось тепло солнечных лучей, с короткими, лежащими шапкой седыми волосами и алыми старыми глазами на молодом лице. Таис-альбинос. Я вспомнил, откуда мне было знакомо это имя. Черный колдун, ненавидящий свет и смертных. Его имя вселяло ужас в тех, кто был им атакован. Он очень редко оставлял в живых врагов и слыл отъявленным садистом, получающим силу из чужой боли и ужаса.

— Смотря какие, Таис, — мягко отозвался Кэртис, и в этой мягкости слышалась угроза огромной черной кошки.

— Когда-то, — маг поправил складки черного плаща, скрывающего его фигуру, — ты сказал мне, что никогда не сможешь понять тех, кто предпочитает свой собственный пол. И я отступил. Но год назад до меня дошли интересные слухи, а теперь вижу подтверждение им. Ты изменил свое мнение?

— Нет, — покачал головой оборотень, — Лилиан мне друг и брат.

Темный фыркнул:

— Жрец Лейлы — и просто друг? С внешностью любовника? Даже если до сих пор ничего не произошло, позволь не поверить. Рано или поздно ты окажешься в его объятиях. Пятьдесят лет — слишком кроткий срок, чтобы жрецы Лейлы так уж сильно изменились. И если ты действительно не хочешь быть с мужчиной, то лучше убей его сейчас.

— Слухи правдивы: ты действительно слишком долго живешь на свете, Таис-альбинос. Никак не можешь преодолеть косность мышления, — урезонил его я.

Алые глаза не мигая посмотрели на меня, и он меланхолично кивнул:

— Хорошо, жрец Лейлы. Докажи мне, что я неправ. Я поверю в это, только когда ты умрешь. Поэтому тебе достаточно перерезать себе горло, освободив Кэртиса от ненужных ему уз, которые, я вижу, уже оплетают его и его семью.

— Люди, — зашипел Кэртис в темноте, и его зеленые глаза засветились в лунных отблесках, — не стоит решать все за меня. Таис, я очень этого не люблю, как и любая кошка, ты переходишь границы дозволенного…

— Нет, мой милый, — покачал головой колдун. — Я просто вызываю твоего любовника на дуэль, потому что не вижу смысла в его существовании. Я имею на это право…

Оборотень прикрыл глаза, раздумывая над услышанным, а потом внимательно посмотрел на меня:

— Лиани?

— Я принимаю вызов, — тихо ответил я. — По-моему, тебе действительно пора избавиться от подобной навязчивости.

— Пусть превратится во что-нибудь красивое, — согласился он. — Если это возможно.

Я поворачиваюсь к колдуну: Лилиан Катани уступает место.




Верховному жрецу Лейлы, и сила моей богини сапфировым покрывалом накрывает меня с головой. Я улыбаюсь человеку, стоящему передо мной. Темный маг, какая вкусная и черная душа, полная скрытого и явного могущества.

"О Ли! Он прекрасен, — разносится беззвучный шепот в голове. — Посмотри на него! Это же единорог! Темный единорог!"

Я соглашаюсь и кошусь на Кэртиса.

— Твое желание будет исполнено, брат. Ты не видишь, но его душа… Сегодня ночью будет рожден первый из темных единорогов за последние две тысячи лет, с тех пор как погиб последний.

— Лестно, — раздался шепот темного мага. — Я ошибся в тебе, жрец. Ты любовник и убийца в гораздо большей степени, чем я мог подумать, но… меня для начала надо еще убить.

— Это только радует. — Я чувствую кровожадную улыбку на губах. И соглашаюсь со своей богиней, когда маг откидывает ненужный, сковывающий движения плащ. Таис-альбинос был прекрасен. И кажется, впервые за все это время я буду драться в полную силу. Как тогда, в храме, против Растина.




Глава 3

Слово оракула


Винсент Ночной Шепот, как его называли в гильдии воров, мрачно разглядывал стены камеры и раздумывал над тем, что услышал от только что вышедшего человека. Не стоило соглашаться на последний заказ, ведь интуиция подсказывала. Так нет, жадность пересилила, уж больно вкусно все выглядело. Прямо как в мышеловке, вот и попался…

Вор тоскливо покосился на бумагу, брошенную на солому его лежанки. А выбор-то небольшой. Или усекновение левой кисти и работа в каменоломне, или подпись на этой бумаге — и неизвестность впереди. Он невольно потер запястье, на котором еще оставались следы от кандалов. Сел на лежанку и мрачно уставился на бумагу. Выбор очевиден. Ему всего двадцать восемь лет, и он один из самых удачливых воров в гильдии… Был до недавнего времени.

Винсент не знал, что сейчас наверху, над его тюрьмой, такую же бумагу подписывал другой человек, у которого выбор был.

Сухмет, бывший воин Восточной империи, отложил перо и взглянул на стоящего перед ним мага:

— Этого достаточно?

— Да, — кивнул тот. — Ты не обязан был, ты же знаешь…

— Брат, — покачал головой тот, — я сам разберусь, каким образом отдать долг. Это мой долг.

— Нет никакого долга, — раздраженно отозвался маг. — Ты придумал все, подчиняясь предрассудкам нашей бывшей родины.

— Но это и мои предрассудки, — тихо и твердо заметил воин.

Его младший брат тяжело вздохнул и смирился:

— Это твой выбор, брат. Я не могу его игнорировать. Ты старше меня. И если бы не ты, я бы, возможно, не смог учиться в Академии магии. Я прошу только об одном — выживи и вернись.

— Я постараюсь, — кивнул Сухмет.

Его брат помолчал, кутаясь в мантию мага Академии, затем резко кивнул:

— Что ж, тогда следуй за мной, будешь знакомиться со своими спутниками.




Паладин Доэра Солнечного Горан Винзор распрямился, когда в дверях появились маг и восточный воин. Он был наслышан о Сухмете. Хороший боец, очень удачливый, словно его защищают сами боги. Академия магии не раз уже восхваляла своего ректора, принявшего его на службу вопреки возражениям некоторых магов из Совета.

Сухмет молча кивнул Горану. Они были знакомы довольно шапочно, но друг о друге наслышаны. В зале уже сидел его высочество Алан Удача, прославившийся в боях и стычках и получивший звание генерала армии своего отца в двадцать лет. Сейчас ему было за сорок, и маршалом он стал вполне заслуженно. С этим соглашались даже его недоброжелатели.

Зачем собрали лучших воинов? Что им предстоит? В этот момент открылись двери с другой стороны залы — и стража ввела молодого человека, незнакомого Горану. Гибкий, в потрепанной, но чистой одежде, он наводил на подозрения о крадущихся в ночи. Вор? Похоже, что так.

— Ну вот, все в сборе, — поднялся на ноги маршал. — Позвольте, я вас друг другу представлю, ведь нам всем работать вместе.

Смуглый гибкий парень действительно оказался вором И ему явно было не по себе среди трех воинов.

— Идемте, — когда с церемониями было покончено, приказал маршал. — Пора вам узнать, зачем все это затеялось.

Он привел их в другую залу, затемненную, без единого окна, словно специально предназначенную для того, чтобы ни единый луч света не проникал в помещение.

Горан поежился: вот за это он и не любил Академию. Бога знают, что тут происходит, маги не распространяются на такие темы, а слухи… На то они и слухи, чтобы будоражить кровь и воображение. Если бы не Верховный жрец Доэра, прямым приказом пославший его сюда, и шагу бы не сделал в проклятое логово.

Маршал развернулся и мрачно посмотрел на всех троих, потом заговорил:

— Вы все, наверное, слышали о том, что недавно случилось во всех храмах всех богов, во всех магических отделениях и даже в Ложах? А случилось нечто странное. Словно какое-то создание передало послание…

— До меня доходили слухи, — подал голос вор.

— Я при этом присутствовал, — проворчал Горан, поежившись и вспомнив эти странные пугающие ощущения…

Восточник просто кивнул:

— Я поясню. — Маршал вздохнул. — На Эмир движется какая-то могущественная сила, которая изрядно напугала наших магов. Не знаю, что там с богами, но маги, лучшие из лучших, были отправлены к оракулам. Боги объявили, что вскоре на указанном месте состоится турнир под названием Безумные битвы и что именно от исхода этих битв зависит судьба всего Эмира. Сила, которая пришла на Эмир, даровала оракулам особое видение, с помощью которого они смогут найти воинов, способных принять участие в этом турнире. Мы четверо избраны как посланники нашего королевства, дабы найти того, кто защитит честь Мирейи и сразится в Безумных битвах.

Они молчали, потрясенные. А из черных теней появилась странная гротескная фигура. Горан едва смог сдержать дрожь, глядя на эти светящиеся в темноте глаза, полубезумное лицо, искаженное гримасой боли пополам с блаженством.

Маршал обернулся и поклонился:

— Великий оракул…

— Вы пришли… — Шипящий голос проникал глубоко в душу. — Вы ступили на путь, где вас ждет не только встреча с судьбой нашего мира, но и с вашей собственной. — Ты! — Длинный весь, в каких-то узлах, палец ткнулся в грудь восточника. — Твоя миссия там, за границей, которую ты пересечешь дважды. Ты… — Палец переместился на вора. — Там ты пройдешь по кромке, но истина будет открыта именно тебе, и будет она твоим кошмаром. Ты, — оракул безумно улыбался маршалу, — ты увидишь мечту, но испытаешь лишь горечь. Ты… — У него оказались синие-синие, без зрачка, глаза, когда он взглянул на Горана. — Ты найдешь там лишь смерть.

Воин вздрогнул всем телом. Оракулы никогда не ошибаются, хотя их пророчества и бывают невнятны и загадочны. Но здесь все было предельно ясно, в предстоящем путешествии паладин Доэра потеряет жизнь.

Маршал Алан вздохнул и, с сочувствием взглянув на него, снова обратился к оракулу:

— Ты укажешь нам путь?

— Путь, — мерзко захихикал тот. — О да, путь есть…

— Сначала скажи, кого искать, — внезапно вмешался вор.

— Правильный вопрос, — живо обернулся полукалека к спросившему. — Ты умный — это хорошо, ты сможешь разгадать… — И нараспев затянул: — Обманчиво красивые глаза драгоценного камня, словно тот ожил, а в теле пламенная дрожь Ночной Охоты… Ты узнаешь его по силе, с которой он держит свой меч… Смерть в его руках — это не конец, а начало пути. Найди его, вор, только ты сможешь его найти.

— Куда нам идти? — подал голос Сухмет, после того как оракул замолчал и стало ясно, что больше он ничего не скажет.

— Идти? — захихикал тот. — Нет, воин, не идти… вам нужно бежать со всех ног, потому что путь лежит через радужную смерть… Только она способна пересекать время с легкостью иглы, пронзающей шелк.

Восточник побледнел и прошептал:

— Осанну…

— Осанну, осанну, осанну, — радостно запел безумный оракул, — Ты отгадал загадку! Кровь… — внезапно прошипел он Горан едва удержался, чтобы не отшатнуться. Он внезапно вспомнил старую легенду, в которой рассказывалось о том, что кровь осанну — мифических существ — способна переносить человека во времени.

Я резко сел в постели, уставившись во тьму ночи, наполнившую мою комнату. Странная тревога охватывала всю мою сущность, выворачивая ее наизнанку. Я чуть напрягся…

"Лейла?"

"Все в порядке, Ли", — прозвучал шепот. Слишком быстрый ответ, слишком ожидаемый.

"Незаметно".

"Ты мой Верховный жрец и любимец, поэтому так ярко ощущаешь, — Она вздохнула: — Это дела богов и сил, не волнуйся. Просто ты почувствовал колебания пространства Эмира. А так как ты уже сталкивался с этим, то особо остро ощутил тревогу самого мира".

"Кто-то пересек реку времени?"

"Похоже, что так".

"Похоже?"

"Это дело богов". Чувствовалось, что она раздражена, и я отступил. В последнее время она легко впадала в неуравновешенное состояние.

Кэртис и Дэвид хором заявили, что дело в переходном возрасте и половом созревании. Это у богини-то! Я тяжело вздохнул и выбрался из постели: вряд ли теперь удастся уснуть. Разговор с госпожой не помог, а только разбередил душу. Я тихо выскользнул из комнаты и спустился вниз… Уже несколько месяцев я жил в доме Кэртиса. Своего дома-то все равно не было. Нас особо не тревожили, только вот слухи о наших с ним отношениях… Я поморщился. Все-таки, по-моему, Дэвид перегибает палку. Хорошо еще, после того как я убил Таиса-альбиноса, многие призадумались и не рискуют не принимать меня всерьез, тем более что Дэвид официально признал меня подданным Черной Ложи, и это изрядно облегчило мои взаимоотношения со многими из темных. Хотя что я выслушал от Мейдока по этому поводу…

Кстати о братике. Я совсем не был удивлен, когда однажды ночью Дэвид, покатываясь со смеху, вызвал нас к себе. Там обнаружился сумрачный и сияющий в прямом смысле слова Верховный маг Белой Ложи. Как выразился Дэвид, таким образом к нему еще никто из предшественников Мейдока знакомиться не приходил. Брат огрызался, замечая, что не виноват, так как слегка ошибся дверью при телепортации. Талант моего брата проникать сквозь любую защиту в этот раз сыграл с ним злую шутку, и он оказался прямо в спальне Верховного мага Черной Ложи. Тот сначала принял коллегу за убийцу, потом за поклонника, а когда они наконец разобрались…

В общем, до прибытия нас с Кэртисом эти двое успели пару раз призвать свои сущности на разборку и едва не набили друг другу физиономии. Кроме того, Мейдока чуть было не соблазнили, ну а в итоге мы под утро пили кофе со сливками из запасов Белой Ложи и Дэвид добродушно ворчал: мол, так и знал, что светлые все лучшее оставляют себе. В ответ на это Мейдок легкомысленно огрызался. Именно в тот самый момент появился Митас, которого чуть удар не хватил от этой идиллической картинки.

Явление повелителя светлых магов решили скрыть, дабы не будоражить умы, но вот хитро построенный портал стал периодически выбрасывать Мейдока к Дэвиду. Мейдок ругался, бесился, но ничего не мог поделать: стоило ему чуть потерять контроль при перемещении, и он оказывался у Дэвида в гостях. Причем подчас это происходило глубокой ночью, так как мой брат, как правило, очень поздно отрывался от документов и отправлялся отдыхать. Обычно он сильно уставал и потому предпочитал пользоваться порталами телепортации, чтобы моментально переноситься. Усталый и полусонный, он частенько ошибался дверью… Приходилось извиняться. Но эти его оправдания только веселили Дэвида.

Но когда ко мне за помощью обратился Митас, я согласился поговорить с братишкой. Дэвиду веры нет, он Черный маг, и точка, а Мейдок явно начал поддаваться обаянию этого колдуна, что было неприемлемо для Верховного мага Белой Ложи. Однако когда разговор состоялся… Да, давно я такой отповеди не получал. Причем ладно бы от братишки, а то еще и от его стихии Света. Потом еще и Лейла явилась, и мы с ней поругались, словно она была простой смертной девчонкой. Короче, в это дело я решил больше не соваться и в следующий раз послать Митаса далеко в… Свет.

— Не спится? — Тихий голос вырвал меня из размышлений. Через мгновение Дэвид задумчиво рассматривал лезвие Синего Пламени у своего горла. — Н-да… ты явно окончательно с ним синхронизировался. Похвальная скорость.

— Что ты здесь делаешь, твоя темность? — вздохнул я, убирая меч.

— Хотел спросить, не сказала ли тебе твоя госпожа что-нибудь из того, что отказалась говорить мне моя.

— Дела богов, — скривился я.

— Понятно, — помрачнел колдун. — Ничего хорошего не жди, значит. Больше ни слова?

— Я только понял, что кто-то пересек время.

— Это я почувствовал, — кивнул он.

— Больше ничего, — разочаровал я его.

— Понятно, — повторил он и добавил: — Еще хуже, чем могло показаться… Выпить не хочешь?

— Если только кофе, — пожал я плечами.

— А я вот чего бы покрепче, — задумчиво ответил черный и страшный колдун, именем которого пугают не только детишек. И мне стало совсем не по себе.

— Я налью… — По лестнице спускался Кэртис.

Дэвид благодарно кивнул и взглянул на меня. Его золотые глаза сверкали колдовским светом.

— Ли, у меня просьба. Тебе надо отправиться рано утром в Мирейю. Портал я построю. Что-то мне подсказывает, ты нужен там.

Я взглянул в глубь расплавленного золота его глаз и… ничего не увидел.

— Хорошо.




Их было трое, вышедших из кроваво-красного вихря портала, перепачканных кровью, без единого клочка одежды. И первый же настороженно замер, разглядывая всадника, спокойно дожидавшегося кого-то на краю поляны, под сенью темной листвы.

— Кто ты? — В голосе угадывался архаичный акцент.

— Я ваш проводник, — прозвучал бесстрастный ответ. — Вас уже ждут.

— Я спросил, кто ты? — прорычал пришелец.

— Я ответил тебе, воин Мрака, — ответил всадник и чуть тронул коня, посылая его вперед. Лунный свет скользнул по абсолютно седым волосам.

— Откуда ты знаешь о нашем приходе?

— Есть способы, — пожал тот плечами.

— Какой сейчас год? — выступил вперед второй.

— Год восемьсот семидесятый от Безумных битв, — спокойно отозвался всадник.

— Восемьсот лет?! — раздался потрясенный шепот, — У нас получилось?! Рой нас привел в нужное место?!

— Мое имя Габриэль, — представился наконец всадник, — И у меня приказ проводить вас к Верховному жрецу Роя.

— Где гарантия, что это не ловушка? — Три пары глаз настороженно уставились на него.

— Таких гарантий нет.

— Ты знаешь "Слово оракула"? — внезапно спросил первый.

Габриэль одобрительно кивнул и продекламировал:

— …Золото и кровь… Любовь того, кто ненавидит смертных… Мрак в его глазах, и бело-красная тень за спиной… Смерть отступит на время ради кровавого бога…

— Ты знаешь их расшифровку?

— Следуйте за мной.

Они переглянулись, и внезапно последний, до сих пор не проронивший ни слова, согласно кивнул.

— Хорошо… — И воин бога мрака и крови развернул коня.

Они ни разу не попросили помощи и не проронили хотя бы слово жалобы, продираясь за ним сквозь лесную чащу, обнаженные и покрытые подсыхающей коркой крови.

Капище Роя появилось внезапно. И все четверо, включая проводника, замерли на месте.

У открытых дверей, подставив лицо лунному свету, замер мужчина. Золото вместо волос буквально лилось по его плечам, спускаясь ниже талии. Совершенное лицо. Одеяния Верховного жреца Роя.

— Господин, — тихо позвал Габриэль, спешиваясь, — я привел их.

Он опустил голову и открыл глаза, которые оказались двумя кусочками холодного ярко-голубого льда. Шевельнулись губы.

— Гости… — Шепот пронизывал до костей. И за его спиной внезапно проявилась тень. Призрачно-зеленые глаза насмешливо и презрительно посмотрели на трех перемазанных смертных.

Словно подкошенные, они упали на колени, пряча глаза.

— Габриэль, — тихий голос спустя мгновение, — мне нужно прогуляться в далекое прошлое. Тебе придется приглядеть здесь.

— Слушаюсь, господин.




От матери ему досталось имя Сухмет, по обычаю пустынников, из чьего народа она происходила, и песочно-желтые глаза. А все остальное — от отца, подданного Восточной империи. Сейчас он смотрел на радужное создание, от которого нет спасения, и готовился принять кару, потому что поступил недостойно, убив детей этого духа-зверя, известного на Эмире как осанну — радужная смерть.

Он смог отвлечь его на себя, пока его спутники уходили по открытому кровью детей этого создания пути… Он смог последовать за ними, но осанну не оставляет так просто однажды взятый след. И сейчас он стоял на лесной солнечной поляне, разглядывая замершее чудовище. Прекрасное чудовище.

Осанну возвышалась над ним на целую голову, напоминая больше всего огромную змею с шерстью вместо чешуи, которая сияла и переливалась всеми цветами радуги. Треугольное лицо с огромными глазами, которые завораживают жертву.

Воин старался не смотреть в глаза, обещающие вечное блаженство, потому что знал: в то же мгновение он будет мертв, а его спутникам еще нужно время. Но у его противника также были для него припасены и другие сюрпризы: магическая сила, острые когти, хвост, который способен душить и дробить кости. Ко всему прочему, как и многие магические существа, осанну были очень умны.

И Сухмет понимал, что ему не уйти живым. Его мастерство подчас сравнивали с совершенным, но это не давало ему преимуществ сейчас, а только оттягивало смерть.

Взгляд смертного не мог бы уловить начало атаки осанну, но воину и не нужны были глаза, он действовал интуитивно, за мгновение до нападения начав отклоняться, как гибкая ветвь. И внезапно чудовище безмолвно рухнуло у его ног.

Из прекрасного глаза, словно несуразный сучок, торчащий в неподходящем месте, выглядывал наконечник стрелы, сверкая в солнечных лучах чистым серебром, самым страшным для осанну, из всего, что могло его убить.

Сухмет опустил меч и взглянул в сторону прилетевшей стрелы.

На краю поляны застыла невысокая фигурка с луком.

Воин медленно опустился на колени и склонил голову: этот лучник забрал жизнь у осанну, теперь жизнь Сухмета принадлежала ему. На родине воина так принято, по закону чести.

Мужчина чувствовал приближение, не слыша бесшумных шагов лучника по мягкой траве.

— Что это за существо?

Воин вскинул голову, потрясенный юным голосом. На него смотрели глаза цвета неба, когда деревья меняют свой зеленый наряд на золото и краски заката.

Он соотнес размер лука, примерный возраст мальчика и силу удара стрелы.

— Это осанну — магический охотник. Его фактически невозможно убить. Ты спас мне жизнь, теперь она твоя, — наконец проговорил Сухмет, смотря прямо в эти яркие, необычные глаза, похожие на два оживших драгоценных камня.

— Понятно, — кивнул мальчик, словно ничуть не удивился. — Мое имя Кирилл.

— Я Сухмет. И должен выплатить тебе долг чести и жизни.

— Это я уже понял, Сухмет, — ответил мальчик.

— Сухмет! — На поляне появились его спутники. И воин сразу увидел, как сжались пальцы мальчика на древке лука.

— Лорд Алан, — поднялся на ноги он. — Этот мальчик спас мне жизнь. Его стрела убила осанну.

— Невероятно… — Маршал смотрел на паренька, и Сухмет знал, какие мысли бродят у него в голове.

Глаза, охота, обманчивая внешность… Все как в указаниях оракула. Хотя он держит в руках не меч, а лук, но все знают, что не стоит воспринимать слова предсказателей столь буквально. И лук, и меч — это оружие.

— Кто вы? — Мальчик отступил назад, и рука начала подниматься, потому что вторая стрела давно лежала на тетиве.

— Мы избранные, — ответил Алан Удача. — Мы должны отыскать того, кто сможет сразиться за наш мир. И, кажется, нашли его.

— О чем это ты, старик? — Юный лучник отступает еще на шаг.

— Силы богов указали нам путь, и здесь мы встретили тебя который подходит под описание идеально.

Мальчик одним прыжком отскочил от них. Его взгляд стал неожиданно не по-детски жестким.

— Не знаю, о чем вы, но если вы хоть пальцем прикоснетесь ко мне, вас ожидает кара.

— Подожди! — Сухмет выступил вперед. — Позволь нам объяснить…

Но в этот момент события резко рванули вперед.

Винсент за спиной воина выкрикнул какие-то слова и сжал кулак, из которого хлынула красная жидкость.

Горан одним гигантским прыжком оказался около мальчика, выбивая у него из рук лук, одновременно что-то шепнув ему на ухо, и хрупкое тело обвисло в его руках.

Рядом с путешественниками раскрылась огромная воронка, в которую первым заскочил Горан, вслед за ним прыгнул маршал и, чуть поколебавшись, Сухмет.

Последним шагнул Винсент, но внезапно плечо вора пронзила острая боль, и резкий толчок швырнул на ближайшее дерево.

— Кирилл!!! Бра-а-а-а-ат!! — Последнее, что услышал Сухмет, когда за его спиной захлопнулась воронка перехода.




Глава 4

Попутчики


Винсент смог открыть глаза только с третьего раза, чувствуя дикую боль, разливающуюся по плечу. И в тот момент когда веки все же поднялись, его подхватили сильные и надежные руки.

— Держись, — шепнул знакомый голос.

— Высочество?.. — выдохнул вор. — Как?.. Вы же должны быть с остальными?

— Я своих не бросаю, — прозвучал спокойный ответ Алана. — Никогда.

Вор медленно кивнул, понимая, чего стоило маршалу шагнуть обратно в портал. Но он, как и любой другой в королевстве, слышал об этом пунктике благородного военачальника. И странное чувство благодарности разлилось в душе. Свой. Удивительными путями идет иной раз судьба.

А вокруг них образовалось уже кольцо воинов, сжимающих оружие.

На них уставились поразительные зеленые глаза, горящие яростным, пугающим пламенем.

— Мой брат! Что вы с ним сделали?! — Не голос — шипение кобры, готовой жалить.

Винсент замер, потрясенный. Еще бы, он достаточно часто имел возможность любоваться на портреты его величества. И сейчас перед ним стояла молодая разъяренная копия короля Мирейи Сарасы Справедливого — старшего из племянников Алана Удачи. Только вот цвет глаз совсем другой, такой редко встречается у представителей рода Катани.

Зеленые глаза прищурились, когда он внимательно стал вглядываться в их лица. И злость, чистая и все такая же неукротимая, выплеснулась в словах:

— Вы что, похищая Кирилла, даже не знали, кого именно хватаете?! За покушение на жизнь и благополучие принца Мирейи — смерть!

Маршал наконец пришел в себя.

— Он — избранный.

И злость уходит из зелени глаз, остается только холод, бесконечный холод, в котором тяжело ворочается тщательно управляемое желание убивать.

— Где мой брат?

Алан покачал головой. Винсент повис у него на плече. Вот и все. Они все знали, на что шли, когда соглашались на эти условия, однако двинулись вперед даже после слов оракула. Вот только эта образина ошиблась: не паладин Доэра нашел в этом времени свою смерть, совсем нет.

— Ваше высочество, — один из воинов встал рядом с зеленоглазым, — посмотрите, мой маршал.

И Алан вздрогнул всем телом, взглянув на молодого человека. А тот уже сидел рядом с тушей осанну, внимательно изучая зверя и стрелу, торчащую в его глазнице.

Наконец он встал на ноги и обернулся.

— Грузите чудовище, — глухо прозвучал приказ. — Этих двоих связать. С ними будет разбираться его величество.

Воины вытягиваются в струнку, опасливо косясь на тело мертвого монстра.

А принц — несомненно, принц — подходит к пленникам без малейшего опасения, что они могут на него напасть, и резко вырывает узкий стилет из плеча вора. Тот, глухо вскрикнув, обмяк в обмороке, кровавое пятно стало стремительно расползаться по куртке.

— Перевязать!

— Есть, ваше высочество.




Алан едва удерживал улыбку, глядя на прямую спину своего родственника из будущего. Тот еще ничего не знает о самом Алане, но это и неважно. Впервые маршал почувствовал облегчение и почти светлую радость. Этот юноша совсем еще подросток, но нельзя было не заметить, как смотрят на него воины, которые его окружают. Они его называли Бешеный Крис. Мужчина уже не надеялся увидеть кого-то из рода Катани, кто сможет пойти по его стопам и управлять армией. Их век — это век мира и спокойствия, поэтому принцы не высказывали желания становиться наследниками королевского маршала, их больше прельщали балы и светские развлечения. А этот парнишка… Пусть Алан не мог сказать, сколько веков прошло со времен его Мирейи, но здесь ему уже нравилось. Теперь он мог умереть со спокойной душой, зная, что его преемником стал тоже принц из семьи Катани.

— Чему ты лыбишься, старик? — На него покосился едущий рядом воин. — Если его высочество сдержали свою ярость, это не значит, что смерть твоя будет легкой. Принца Кирилла слишком все любят… Я бы сам разорвал тебя собственными руками, если бы не знал, что король Кириан придумает для тебя что-то еще более изощренное.

— Это уже все неважно, — тихо ответил Алан. — Совсем неважно… Мы выполнили свою задачу.

Воин крепко сжал губы, явно сдерживаясь, чтобы не ударить маршала.

Удивительно, в этом времени Катани, оказывается, так популярны. Алан все же не сдержал улыбки. Рядом застонал Винсент — его глаза блуждали, затуманенные болью. Похоже, его рана была серьезнее, чем показалось на первый взгляд. От простой раны в плечо в такое состояние не впадают.

В этот момент они выехали из-за деревьев, и перед ними встали городские стены. Маршал прикинул масштабы градостроительства и потрясенно взглянул на прямую спину принца Криса Бешеного. Удивительно… насколько выросла столица Мирейи! Сколько же времени прошло? Копыта коней ступили на мостовую… Весь город вымощен! Алан потрясенно оглядывался, рассматривая высокие двух- и трехэтажные дома, каких никогда не видел в своей жизни, чистые улицы, без сточных канав и удушающего запаха, к которому привыкли жители их Мирейи… Сколько же лет прошло?! Неужели столица будет такой вот?

Люди расступались при виде их кортежа, и на их лицах сверкали искренние улыбки радости, когда они видели принца, возглавляющего отряд. Сарасу никогда не встречали такими улыбками, хотя и прозвали в народе Справедливым.

Алан с удивлением рассматривал лица людей. А тем временем воины и их пленники выехали на дворцовую площадь, и Алан едва сдержал вздох. Как сильно изменился дворец по сравнению с тем, что он помнил. Такое великолепие невозможно было отстроить даже за две сотни лет…

— Король… — раздался тихий шепот воина, едущего рядом. — Его величество…

И маршал напряг свое зрение, чтобы разглядеть среди трех фигур, стоящих на ступенях, одну в короне-обруче, которая ничуть не изменилась, несмотря на все остальные удивительные преобразования вокруг. Король Кириан оказался молодым человеком чуть старше принца Криса Бешеного, только вот… Алан удивленно рассматривал седую прядь в его волосах и глубокую стальную решимость в ранних горьких складках у рта и на лбу нынешнего правителя Мирейи.

Второй конвоир повернул голову к Алану:

— Тебе не повезло, похититель. Очень не повезло…

Маршал вскинул бровь:

— Суд все решит, не так ли?

— Суда может и не быть, — тихо ответил воин. И в голосе его слышалось злое торжество.

Его напарник кивнул.

— Все Катани здесь. Говорят, принц Кирилл был самым любимым из братьев принца Лилиана…

Их стаскивают с коней — недоумевающего маршала и почти бессознательного вора — и бросают на ступени к ногам стоящей троицы.

— Прости, Кириан, — глухой голос Бешеного Криса, — прости… Я не уберег Кира.

— А ты мог? — тихо поинтересовался властный спокойный голос. — Посмотри на наших гостей и подумай еще раз, Кристиан, смог бы?

Алан поднял глаза, чтобы получше разглядеть короля, и его взгляд встретился со сталью — режущей, холодной, смертельной.

А потом его отпустили, и король обернулся к своему спутнику в белых одеждах:

— Мейдок, что скажешь?

Тот пожал плечами, и маршал вздрогнул, отметив в его чертах знакомый профиль. Тоже Катани? Маг?

— Что я могу сказать? От обоих так и несет магией крови… А вот от этого воина, — он взмахнул рукой, указав на маршала, — еще и кровной связью с нашей семьей.

— Катани? — Серые глаза прищурились. — Но, насколько мне известно, все Катани сейчас находятся здесь.

— Ты обо мне давно узнал? — усмехается названный Мейдоком.

И король кивнул, что-то признавая.

— Однако он слишком стар, чтобы быть одним из отпрысков Регила…

— Мейдок, присмотрись повнимательнее. — Голос третьего мелодичный, но одновременно глубокий, словно воды бескрайнего океана. И Алан усилием воли оторвал взгляд от короля, чтобы разглядеть их третьего спутника. И едва сдержал возглас удивления. Одетый в темный шелк, с тщательно нанесенным макияжем на лице, он все же был Катани… Но что за время такое? Как при таком короле появился такой Катани? Неужели королевская семья опустилась до того, чтобы подобное существо… Тот заметил гримасу, мелькнувшую на лице пленника, и наклонился поближе:

— Не нравлюсь?

Маршал сверкнул глазами:

— Если ты Катани, то позор для семьи!

Странная улыбка исказила накрашенные губы. И внезапно маршал понял, что глаза у этого создания сапфировые, словно два драгоценных камня в живой оправе. Очень похожие на те, что были у мальчика, которого они оправили на Безумные битвы в свое время.

— Ты неправ, человек, — раздался спокойный, почти безмятежный в своей обманчивости голос короля. — Лилиан — гордость семьи Катани.

Кажется, именно это имя называл его конвоир, когда говорил, что суда может и не быть.

И в этот момент застонал Винсент, буквально повисший на руках воина, который его тащил. Накрашенный красавец перевел взгляд на него и чуть нахмурился, разглядывая.

— Не может быть, — прошептал он мгновение спустя.

— Что? — последовала реакция остальных братьев.

Но тот протянул руку, и длинные пальцы коснулись подбородка Винсента так, чтобы оказалось поднятым лицо.

— Посмотри на меня! — И это был приказ привыкшего повелевать.

Вор распахнул глаза, и на его губах появилась странная улыбка. Он явно не понимал, где находится.

— Повелитель… — тихо выдохнул он — Старший…

— Кто ты?! — Новый вопрос-приказ.

— Воин Лейлы третьей ступени, Винсент Ночной Шепот. Специализация — вор, — отчитался он, как солдат перед командиром.

Пальцы отпустили подбородок пленника и буквально впились в раненое плечо, сияя синим огнем, который вливается в ткань, пытаясь достичь раны.

— А вот это уже объяснить сложнее, — тихо замечает король Мирейи. — Если Катани на стороне еще найти можно, то воина Лейлы вряд ли.

Маршал взглянул с недоумением. Что тут случилось, если воин Лейлы столь удивителен для них? А ведь они Винсента выбирали именно из-за его отношения к культу Лейлы, которая явно благоволила своим воинам.

Боль и туман исчезли из глаз вора, и он медленно преклонил колени перед тем, кого назвали Лилианом. Воин, что держал Винсента, отпустил его еще в тот момент, когда накрашенный начал лечить плечо вора.

— Старший…

— Дела богов, да? — странно скривились красивые губы. — Ну-ну…

— Ли, не объяснишь? — Принц, который их привез, прищурил зеленые глаза.

— Почему нет. Эти двое из другого времени. Скорее всего, из прошлого, если ты присмотришься к некоторой их экипировке. И зачем им понадобился Кирилл, мы сейчас выясним.

— Это объясняет появление еще одного Катани, — кивнул король, ничуть не удивившись, — Думаешь, они нам все-таки что-то расскажут?

— А куда они денутся? — пожал тот плечами.

— Вообще-то мы подписали важную бумагу, — улыбнулся маршал, — магически заклятую.

— На каждое заклинание есть своя отмычка, — пожал плечами тот, кого называли Мейдоком.

А он самоуверен, отметил про себя Алан, неужели так уж силен?

— Но можно ответы получить и быстрее, — тихо заметил сапфировоглазый. — Не так ли, воин?

Он посмотрел на вора и внезапно вытянул руку в сторону, шурша шелком. Над его переносицей вспыхнули три синих лепестка, а в вытянутой руке возник двуручный меч. Алан выдохнул, он впервые в своей жизни увидел Синее Пламя — меч Верховных жрецов Лейлы.

Винсент застыл, будто окаменев. И маршал понимал его: воины третьей ступени никогда не встречаются с Верховным жрецом своей богини. Однако следующая отчаянная фраза вора перевернула его мир с ног на голову:

— Маршал! Мы ошиблись!

— Что? — Он с недоверием посмотрел на вора. — Что ты сказал?

— Мы ошиблись! Вспомните слово оракула! Вспомните в точности! — И он торопливо стал цитировать: — "…Обманчиво красивые глаза драгоценного камня, словно тот ожил, а в теле пламенная дрожь ночной охоты… Ты узнаешь его по силе, с которой он держит свой меч… И смерть в его руках — это не конец, а начало пути…"

Маршал почувствовал себя так, словно ему только что вынули сердце. Все правильно. Каждый ребенок знает, что, приняв смерть от рук жреца Лейлы, ты возродишься, но возродишься в начале своего пути, заново проходя круг реинкарнаций, прокладывая путь от животного к человеку. И меч, который держат сейчас так, словно это не тяжелый двуручник, а всего лишь щегольская трость, и глаза… Те самые глаза, которые сейчас смотрят так, словно им только что открылась истина…

— Лилиан?! — прозвучал тихий шепот одного из братьев. — Что?!

— Безумные битвы… — шевельнулись губы жреца Лейлы, — Кириан, эти двое отправили Кирилла на Безумные битвы, исход которых даровал Эмиру восемьсот с лишним лет жизни и процветания до нынешнего дня. Отправили вместо меня…




Кирилл сидел, поджав под себя ноги, и задумчиво разглядывал блюдо с фруктами. Мальчик напряженно размышлял. Король Сараса Катани, так похожий на постаревшего Кристиана, уже объяснил ему, что от него хотят и зачем он здесь. Он наизусть знал "Слово оракула" для королевства Мирейи. Восточный воин, которому он спас жизнь там, в будущем, стал его неотступной тенью, превратившись в охранника и тюремщика одновременно. Странные все-таки кодексы чести в Восточной империи. Мама много раз их пыталась объяснить, но не успела слишком многого. Лилиан, наверное, понимает гораздо больше…

Кирилл протянул руку и наконец взял крупный, сочный плод: несомненно, его похитители ошиблись. Все пророчество идеально подходило одному человеку, но только не ему. Старшему брату — Лилиану. И хотя Кирилла вполне можно было принять за него, если, конечно, опустить мелкие нюансы… Если их решили трактовать, а не искать буквального соответствия, то получается, что Мирейя может поплатиться за ошибку посланников. Это было бы забавно, если бы не касалось родной страны… А он все-таки носил имя Катани.

Мальчик вгрызался в плод, а его мысли плавно текли, пока он обдумывал ситуацию, прикидывая обстоятельства то так, то этак, как учил его когда-то Лиан. Еще когда Кирилл только очнулся и понял, что его похитители даже не знают, кто он, то принял решение не просвещать их особо. И чем дальше, тем больше убеждался в правильности этого выбора.

На него смотрели как на надежду всего народа, Сухмет рассказывал, что некоторые даже начали молиться на мальчика Кирилла из иного времени. Интересные ребята…

Король Сараса улыбался доброй улыбкой, но… Юный принц грустно усмехнулся, глядя на косточку в своей руке, — как знакомы подобные улыбки. Он уже встречал их среди свиты Регила. Нынешний правитель весьма удачно притворялся добрым и справедливым, но история вскрыла потом все мотивы и последствия его поступков. А Кирилл хорошо знал историю. Сараса умрет в благодатной старости и почете, но его имя проклянут спустя всего два года, когда на страну опустится мрак отчаяния и придут захватчики, на руках у которых будет договор, подписанный им, королем Сарасой Справедливым.

Мальчик также помнил, кто именно вытянет тогда страну из ужаса. Но этот человек сейчас, наверное, осознаёт размеры своей ошибки под пристальным взглядом старшего брата.

Кирилл лет с семи был твердо убежден, что нет таких вещей, которые были бы недоступны его брату Лилиану. Он может все, стоит только ему захотеть, и эту уверенность в нем никогда не поколебать. А значит, брат найдет способ проникнуть в это время… Найдет и придет. А пока… пока стоит продолжать играть роль проникшегося идеей своей избранности сына младшего из рода обедневших новых дворян Мирейи и ждать развития событий.

— Мой господин? — Рядом бесшумно возник Сухмет. Мальчик поднял на него глаза:

— Уже пора?

— Отряд готов к путешествию в Запретные земли. Мы ждем только вас.

Кирилл кивнул и поднялся на ноги.

— Вы так толком и не поели, — укоризненно покачал головой воин.

В ответ он получил лишь задумчивое пожатие плеч:

— Я приучен не шиковать.

И это было правдой. А также хорошо вписывалось в ту роль, которую он играл.

Во дворе их встретил младший брат Сухмета — огненный маг. Он входил в магическую поддержку отряда, точнее, в свиту ректора Академии магии, который также отправлялся в Запретные земли, намереваясь воспользоваться возможностью посмотреть на легендарных обитателей тех мест — оборотней.

Что Кириллу не нравилось, так это присутствие в отряде Горана Винзора, паладина Доэра. Но это была скорее личная неприязнь, связанная с воспоминаниями о Мейдоке и его деде, который отрекся сначала от своей дочери, а потом и от своего внука только потому, что тот не был рожден в браке. Кирилл постарался забыть о своем отношении к фамилии Винзор, но даже при таком раскладе Горан все равно ему не нравился. И юный принц намеревался понять — почему.




Сухмет помог мальчику устроиться в повозке, вспомнив, как того перекосило от известия, что он будет передвигаться именно в ней. Но они не могли себе позволить рисковать жизнью своего воина, избранного высшими силами. И как ни странно, Кирилл не стал противиться, хотя по его глазам читалось, как он желал обратного. Вообще, странный у Сухмета теперь хозяин. Выглядит на двенадцать лет, а глаза такие, словно он прошел много страшных битв. Похоже, жизнь у него не была легкой. Иначе зачем ему в колчане со стрелами таскать несколько с серебряными наконечниками?

Какие тайны скрывает в себе такой юный, но уже опасный боец? Восточный воин даже не сомневался, что Кирилл соврал им о своем истинном происхождении. Но это неважно. Как бы то ни было, закон чести Восточной империи гласит ясно, что теперь этот мальчик владеет его жизнью безраздельно. Значит, что бы ни случилось, Сухмет будет на его стороне.




Я смотрел на свою богиню. Она стояла у окна так, что лучи заходящего солнца играли на ее распущенных волосах, и была восхитительна, как никто другой.

— Ли… — Она обернулась.

— Не надо. — Я поднял руки раскрытыми ладонями к ней, демонстрируя, что не держу зла. — Ты все же моя госпожа, я твой жрец. Ты не обязана все разжевывать и объяснять. Я только хочу знать, как мне отправиться в прошлое, чтоб доставить моего брата домой…

— Это случилось скорее, чем я думала, — вздохнула она. — Конечно, я знала, что ты будешь принимать участие в Битвах, ведь именно тогда я впервые увидела тебя и начала ждать, когда ты родишься. Но сейчас, когда я должна тебя отпустить…

Я подошел к ней поближе и обнял за плечи:

— Госпожа моя, я всегда буду только твой. И верно служить буду только тебе. А значит, обязательно вернусь.

Она развернулась, и прохладные руки обняли меня за шею.

— Ли, — на меня смотрели серо-зеленые глаза, в которых можно было утонуть, — будь очень осторожен с той мной, из прошлого.

— Буду, — покорно согласился я.

А потом неожиданно сильные руки толкают меня, и я лечу в пропасть, наполненную огнями. И ее шепот звучит в ушах:

"Удачи, мой жрец, удачи".




Алан Удача, принц Мирейи, озадаченно поднял голову, когда в дверях раздался тихий женский вздох. Он увидел золотоволосую девушку, стоящую на пороге комнаты, и то, как склонил перед ней голову Верховный маг Белой Ложи Мейдок Катани.

— Г…

— Ли уже отправился в путь, Мейдок, — прервала она его, — А ты, вместо того чтобы ломать голову, как открыть врата времени для этих двоих смертных, чье присутствие здесь нарушает баланс, лучше свойства крови радужной смерти…

— Мертвый осанну, — пораженно шепчет юноша. — Его кровь привела их сюда.

— Но по легенде только кровь детенышей осанну способна открыть врата времени, — начал было маршал. Только вот девушка мгновенно исчезла.

— Богам виднее, — пожал плечами Мейдок и усмехнулся, видя, как оцепенел родственник из прошлого. А потом он посмотрел в окно, куда-то мимо, и казалось, будто бы его взгляд был обращен в глубь самого времени.

— Удачи, брат! Только ты способен все это исправить.

"Он услышал, — раздался размеренный голос Света. — И, носитель мой, когда отправишь этих двоих в их время, передай кровь осанну черному колдуну".

"Хорошо", — озадаченно согласился маг. И получил в ответ хмурую усмешку:

"Твоему брату ведь пригодится помощь одной большой пушистой зверушки? Как думаешь?"

"Думаю, пригодится", — улыбнулся Мейдок, а Алан Удача вздрогнул всем телом, понимая, что хотел бы родиться в это время, среди этих молодых людей, жадных до жизни и силы, которая прямо льется из них. Серебристые глаза взглянули на него понимающе:

— Это не твое время, человек. И у тебя есть другая задача. Еще не все совершенно в прошлом. Ты увидел мечту. Вложи свои силы, чтобы сделать ее былью. — И глаза снова почернели.

А маршал тихо опустился на стул, слишком потрясенный всем произошедшим.




Кэртис отбил удар меча брата, улыбаясь. И внезапно замер.

— Карт? — раздался встревоженный голос Эрика где-то на периферии сознания. А потом и его накрыло пеленой Тьмы.

— Мой-воин-здравствуй!

— Моя госпожа! — Кэртис опустился на одно колено, как и положено главнокомандующему перед своей повелительницей.

— Ты-почувствовал-как-встряхнуло-время-и-как-натянулось-ваша-связь-с-маленьким-жрецом-Лейлы. — Это не было вопросом, только утверждением.

— Он ушел по реке времени? — напряженно позволил себе спросить оборотень.

— Да, — Прохладные пальцы коснулись его щеки, — Ты-тоже-должен-быть-там-но-не-как-мой-воин-поэтому-я-не-могу-как-наглые-божки-разбрасываться-силой-перемещения-во-времени-поэтому-тебе-поможет-твой-клятвенник.

— Дэвид, — выдыхает Кэртис.

— Да, — соглашается Тьма. — Мой-золотоглазый-колдун.

— Но если не как воин Тьмы, то как кто я должен идти и куда? — поднимает голову воин.

— Они-назывались-Безумные-битвы, — тихий шепот пробежал по телу, — но-мои-воины-там-есть-а-вот-Пантеры-еще-не-в-их-рядах-и-если-ты-не-пойдешь-то-возможно-они-выберут-другой-путь.

…И снова светит солнце и где-то в ветвях щебечут птицы. Потрясенные огромные глаза Эрика. И Кэртис поднимается на ноги.

— Ну что, братец, на этот раз ты влип. Судя по всему, имеет смысл нам обоим идти к Дэвиду. Иначе бы Тьма не явилась и тебе.

— И слава Тьме, — тихо выдыхает юноша. — А то мне уже осточертело вечно быть твоей подменой.




Я очнулся от прикосновений холодных пальцев к щеке. И это ощущение несло мертвенный холод и смерть. Я медленно открыл глаза.

— Привет, — На меня смотрело красивое, но бледное, как у мраморной статуи, лицо. Клыкастая улыбка его почти не портила. — Проснулась, спящая красавица?

Честное слово, это было рефлекторное движение, совсем как при первом знакомстве с Сиганом. Мелькнул кулак — лишь через долю секунды я сообразил, что это мой собственный, — и впечатался в эту паскудную улыбочку.

— Впечатляет, — прозвучал задумчивый голос, когда я сел, потирая костяшки. А этот, с улыбочкой, медленно сползал спиной по темному стволу дерева.

Я повернул голову и обнаружил еще одного бледного, только чуть постарше. Он сидел у костра, разведенного под котелком.

Я поднял голову и взглянул на звездное небо. И мысленно согласился с этим вторым. Действительно впечатляет. Небо немного отличалось от привычного. Да и мироощущения стали немного другими, а все мои связи… Они растворялись где-то в темноте пространства и времени. Похоже, моя богиня рассказала мне не о всех своих возвращенных способностях.

— Я Итул, — подал голос задумчивый. — А как твое имя, юный воин?

Слово "воин" у него прозвучало с каким-то особым значением.

— Учитель, вы не сказали, что она воин, — приоткрыл глаза клыкастик. Живучий, гад.

— А ты не спрашивал, — хмыкнул тот. — И позволь заметить, что сейчас тебе все-таки выбьют зуб, Рэд.

— За что? — возмутился он, выпрямляясь. — Я ее красавицей, а она мне в зубы! Кстати, ничего себе ударчик! Как она смогла?

— Ну, во-первых, это не она, мой наблюдательный друг, — усмехнулся его учитель и прямо взглянул на меня. Я разглядывал вертикальный змеиный зрачок и понимал, что, похоже, Лейла опять как-то не очень удачно подшутила над своим бедным, многострадальным жрецом. — Я прав, дорогой гость?

— Прав, — мрачно кивнул я. — Я Лилиан. — Покосился на клыкастика: — Я, конечно, красивый, но не женщина.

— Ничего себе, — восхитился тот. — Я что, чуть не влюбился в парня?

— Не советую, — медленно проговорил я. — Очень не советую.

— Что не советуешь? — настороженно уставились на меня темные, с красноватыми отблесками, глаза.

— Влюбляться в меня, — пояснил я. — Это обычно имеет печальный конец.

— Ты всего лишь человек, — фыркнул он. — Это тебе не повезет, если кто-нибудь из нас на тебя глаз положит, а я уже положил. — И он опять улыбнулся этой поганенькой улыбочкой.

Я прищурился.

— Во-вторых, ты не учишься на ошибках, Рэд, — вмешался все такой же спокойный голос назвавшегося Итулом. — Ты мог бы соотнести силу удара этого юноши и обычную человеческую, и подумать, насколько это человек… Притом еще добавь факт, где мы его нашли.

— На капище Лейлы часто можно найти каких-нибудь красивых существ, вы сами так говорили, учитель, — обиженно пробормотал Рэд.

И я внезапно успокоился:

— Дурак.

— Сам такой, — моментально отреагировал он.

— Наш гость, к сожалению, прав, — вздохнул змееглазый. — Ты действительно дурак, мой ученик. И я не понимаю, как вообще сподобился взять тебя в ученики.

— Ты назвал меня воином, — тихо заметил я, глядя на него.

— На тебе печать Безумных битв, в которых тебе предстоит сражаться, — пожал он плечами. — Знающему трудно не заметить… Ну если только он не смотрит, а так, погулять вышел… — Он бросил взгляд в сторону своего ученика, тот покраснел. — Именно поэтому ты все еще жив, Лилиан.

Я медленно сел по другую сторону костра, рассматривая его бледную кожу. В наше время никто уже не встречает некромантов, но это было другое время.

— О, наша находка уже пришла в себя? — Из темноты леса выскользнули еще трое, в темных плащах и капюшонах, скрывающих лица.

Голос был веселый, но… холодный.

— Он уже рассказал, что делал на капище Лейлы?

— Лорд Камил, — жалобно протянул Рэд, — вы тоже знали, что это не девушка?

— Мальчик мой, если бы ты пригляделся, то сам бы это понял. — Тот, кого назвали Камилом, скинул капюшон. Он оказался блондином с золотистой кожей. Словно загорел, в отличие от Итула с Рэдом. А вот змеиные глаза были такими же, как у этих двоих.

— Но мне не ответили на вопрос.

Я пожал плечами, столкнувшись с его вопросительным взглядом:

— Понятия не имею.

— Ты интересный парень, — усмехнулся блондин. — И совсем не боишься?

— Те, кто принимает участие в Безумных битвах, разве не неприкосновенны? — поинтересовался я.

— Это так, — кивнул он. — Но ты на территории некромантов, и тут даже воины бы занервничали, несмотря на объявленное перемирие по всему Эмиру. Не все блюдут этот договор честно. Некоторым наплевать на судьбу мира.

— Вам, похоже, нет, — тихо заметил я.

— В тебе совсем нет страха, — задумчиво наклонил он голову.

— Камил, приглядись к нему, — подал голос Итул. — На нем печать темного.

— О, какой-то колдун взял тебя под свою защиту? — Змеиные глаза прищурились, словно пытаясь заглянуть мне в душу. Я спокойно поднял глаза.




Когда их гость поднял глаза, Камил почувствовал себя так, словно ему нанесли удар в солнечное сплетение. Он и не знал, что существуют глаза такого цвета. А еще потомственный некромант ощутил привкус смерти на своих губах, упоение ночью и жажду крови… Определенно им встретился очень необычный воин.

— От чьего имени ты будешь выступать в этих Битвах? — Вопрос сорвался сам собой.

— Мирейя, — спокойно ответил юноша.

— Ты лжешь. — Позади шевельнулся Таши, всегда такой спокойный и уравновешенный. — Воин от Мирейи уже направляется в сторону Запретных земель. Ему едва минуло двенадцать лет.

— Что ж, — пожал плечами их гость. — Их ждет неприятный сюрприз.

— Ты не понимаешь, — тихо заметил Итул. — Печать воина не подделать, и маги сразу бы разглядели самозванца.

— Вот как? — В сапфировых глазах мелькнуло непонятное чувство. — Это весьма интересно… Значит, Кирилл все-таки воин.

— Так ты его знаешь?

— Знаю, — кивнул пришелец.

— Похоже, здесь какие-то интриги, смертных или богов, в которые юноша не собирается нас посвящать. — Итул вздохнул. — А так как все мы здесь воины, кроме Рэда, может, оставим этот пустой разговор? Лилиан собирается принять участие в Битвах, не уклоняясь от исполнения своего долга, мне достаточно этого знания. Так как мне действительно все равно, от чьего имени он собирается сражаться.

— Лилиан? — протянул Камил. — Красивое имя. Но Итул прав. Да и нам какое дело до смертных…

— Ничего себе смертный, — проворчал Рэд, потирая челюсть. — Чуть клык не выбил.

— Радуйся, — хмыкнул юноша. — В прошлый раз я одному такому невнимательному два зуба выбил, он мне до сих пор их припоминает.

— Он хоть и молод, но все же некромант, — тихо прошелестел Таши. — И Безумные битвы пройдут, если ты выживешь, смертный… — Он сделал многозначительную паузу.

Но тот словно не слышал его, устремляя взгляд куда-то мимо них.

— Что там такое? — Он протянул руку, указывая в сторону, откуда они пришли.

— Капище Лейлы, на котором мы тебя и обнаружили, хотя собирались всего лишь найти пару-тройку скелетов для своих дел, — пожал плечами Камил.

В этот момент его плеча коснулся Дарг, до сих пор молча наблюдавший.

— Что ты слышишь, мальчик? — Его мелодичный голос вплелся в ночь и тихой, невесомой паутиной осел на их госте.

Сапфировые глаза почти остекленели, теряя что-то живое, что полыхало в них до сих пор. Камил невольно усмехнулся: смертный слишком неосторожен, все знают об особом даре некромантов делать из живых неживых. Нет, они, конечно, не тронут воина, Итул не соврал ему, но почему бы не контролировать это нахальное существо.

— Ле-э-э-эй-ла-а-а-а, — вдруг протяжно прошептал человек, как будто имя любимой. — Не плачь. Я скоро…

Его глаза неожиданно закатились, и он плавно опустился в глубокий обморок.

Некроманты недоуменно переглянулись, а Дарг ошеломленно скинул капюшон, открывая иссиня-черные волосы и удивленные глаза. Еще никто не мог вырваться из его заклятия подчинения.

— Он поклоняется Лейле? — поинтересовался любопытный Рэд.

— Похоже, что так, — медленно проговорил Итул.

— Но по возрасту он может быть лишь воином не выше третьей ступени, — возразил Таши. — Ему даже до послушника еще четверть века жить… Я же чувствую.




"Как твое имя?"

Я медленно открыл глаза.

Она была прекрасной. Совершенной. У нее не было возраста. И волосы цвета золотого пшена, которые я помнил, сияли каким-то почти солнечным светом, наполненные ее силой. Они, разлившись по ее плечам, волной скользили по спине. Я поднял взгляд и потерялся в золотисто-зеленых глазах.

Ее невозможно было не желать. Ее невозможно было не любить.

Босые ноги не касались яркой зеленой травы, напоенной солнцем. Словно мерцающий туман, ее тело окутывала дымка какой-то серебристой ткани, которая абсолютно не скрывала смуглого, грациозного тела.

"Кто ты?" — нетерпеливый вопрос.

"Ты называешь меня Лианом, моя богиня, — тихо ответил я, боясь разрушить видение — Иногда Ли…"

"Лиан, — музыкой сорвалось с ее губ. — Да, именно тебя я ждала".

"Я знаю". Я погружался в ее силу, чувствуя, как исчезают привычные преграды, открывая путь Верховному жрецу Лейлы… Тому, кого я освобождал не слишком часто.

Когда ее рука коснулась моего плеча, я, будто кот, потерся об нее, чувствуя, как счастье захлестывает с головой.

"Мой Лиан, мой жрец. — Тихий шепот, и внезапная вспышка — воспоминание о нашей первой встрече. — О-о…" Она отстраняется, и я чувствую почти физическую боль. Я ощущаю, как она впитывает мои воспоминания, мою суть, мои чувства…

Пальцы этой Лейлы коснулись моей щеки. Больше она не соблазняла.

"Все будет так? Неужели я так изменюсь?"

Я поднял глаза и, потрясенный, увидел, как слезы выступают у нее на глазах…

"Моя госпожа! — Я поднялся с колен и обнял ее, словно она была той Лейлой, которую я знал с тех пор, как она явилась ко мне. Она и была моей Лейлой… До нашей встречи еще целых восемьсот лет.

"Нет. — Она уткнулась мне в плечо. — Пока еще не твоя госпожа. Пока. Но я дождусь… и ты будешь моим жрецом".

И я чувствую невольную улыбку на губах.

"Несомненно, моя госпожа".

"Тогда ты должен мне кое-что пообещать". Она чуть отстранилась, но не выбралась из моих объятий.

"Пока не будет крайней необходимости, я постараюсь не проявлять себя как жрец, — тихо ответил я, — Особенно в присутствии ваших последователей".

"Ты чувствуешь мои желания?"

"Да". Я чувствовал ее удивление.

"О-о, как же я буду ждать тебя!"

Прохладные, словно ночь, и горячие, словно пламя, губы коснулись моих губ. И я перестал понимать что-либо и ощущать что-то иное.

А потом я снова открыл глаза, и мне захотелось рычать от разочарования и острой тоски… Но моя Лейла ждала меня там, в будущем. И я должен вернуться. Теперь я знал истинную силу своей госпожи. И невольно сжал кулаки, обещая себе, что снова увижу ее в полной силе еще при своем служении ей.

— Кто ты?

Я поднял глаза на некромантов. Похоже, это вопрос дня.

— Только что ты избавился от паутины повиновения и упал в обморок, — пояснил Итул. — А после этого светился весь, и к тебе невозможно было прикоснуться. Мы все ощущали божественное присутствие.

— Я Лилиан Катани, принц Мирейский, — вздохнул я. — Только до моего рождения еще более восьмисот лет. И иногда я могу видеть богов. Больше вам лучше не знать, некромант.

— Ты улыбался и плакал одновременно, — тихо заметил Рэд, явно потрясенный всем увиденным.

Я вздрогнул и похлопал себя по одежде.

— Что ты ищешь? — с любопытством поинтересовался Камил.

— Зеркало! Если я тут рыдал, как младенец, макияж точно потек, и теперь я похож на чудовище!

— Надо отметить, что ты прав, — невозмутимо заметил Таши. — Но ты выглядишь как очень привлекательное чудовище.

Я настороженно замер, косясь на некроманта. Что-то я плохо помню, что говорят легенды о предпочтениях этих созданий, повелевающих смертью…

Тихий смешок Итула.

— Ну наконец-то ты испугался, странный смертный из будущего. И ты прав, Таши нравятся мужчины.

Я грязно выругался.

А мои явно будущие попутчики на пути к Запретным землям радостно продемонстрировали свои клыкастые улыбки.




Глава 5

Визиты и связи


Он задумчиво поправил гитару за спиной и поудобнее перехватил младенца на руках, глядя на долину Запретных земель. И раскинувшийся в ней лагерь Избранных воинов, участников Безумных битв.

— Ну что, неожиданный подарок судьбы, — улыбнулся он, взглянув в золотые глаза ребенка. — Ты только родился, а уже попалв самую невероятную переделку этого мира. Одно хорошо, — вздохнул мужчина. — В тебе так мало человеческой крови, и мне не нужно искать тебе няньку. Вот только имя никак тебе придумать не могу. Ну кто бы мог подумать, что величайший поэт и бард Эмира не может придумать своему родному сыну имя?

Золотые глаза закрылись, словно трехмесячный малыш устал слушать глупого взрослого.

— Ну что ж, — заключил бард, — тогда пошли. Мне предстоит посмотреть, стоит ли вообще из всего этого делать песню. Может, и без меня тут вполне можно обойтись. Знаешь, сынок, я настолько привередлив, что даже боги мне не указ со своими подарками, чтобы я писал песни на заказ.

И певец, известный под именем Ролани-Бард, размашистым шагом начал спускаться в долину, удерживая засыпающего сына на руках.

Четырнадцатилетний Тарк влетел в деревню с такой скоростью, что часовые заподозрили неладное. Тем более что паренек, не останавливаясь, пробежал прямо к дому предводителя клана.

Через пару минут Кадар Эро внимательно смотрел на пытающегося отдышаться Тарка.

— В чем дело, котенок? — наконец поинтересовался предводитель, сверкнув изумрудными глазами. Его длинные черные волосы ложились на спину ровными прядями, напоминая плащ. Гибкое, поджарое тело охотника, прикрытое одной лишь легкой туникой, совершенно не стесняющей движения, было загорелым. Можно было решить, что Кадар фактически не покидал свежего воздуха.

Мальчик выдохнул еще раз и наконец смог протолкнуть сквозь пересохшее горло первые слова:

— Мы были на охоте…

Предводитель прищурился:

— Если я правильно помню, ты отправился вместе с моим сыном, Тарк. И я подозреваю, что не совсем на охоту, а посмотреть на чужаков, что заполонили долину…

Тарк смутился и опустил глаза.

— И что случилось? — подтолкнул замолчавшего котенка оборотень.

— На Кагано напал дикий вепрь…

За спиной предводителя ахнула его подруга — мать Кагано.

— Но появились два незнакомца и убили вепря! — закончил Тарк. — Кагано пригласил их в деревню, а меня послал предупредить тебя, предводитель.

— Понятно, — медленно кивнул Кадар. — Что ж, спасибо, котенок, ты хорошо справился с заданием.

— Предводитель, — рядом показалась фигура одного из часовых, — там ваш сын с…

— Пропустите их, — тихо приказал оборотень. — Мой дом примет гостей.

Их было двое. В длинных добротных плащах, в которых даже можно было спать на земле, если понадобится. На головах странные головные уборы, закрывающие волосы и половину лица, оставляя неприкрытыми только сверкающие одинаковые зеленые глаза. На плечах один из них нес увесистую тушу убитого зверя, и непохоже, что это доставляло ему какое-то неудобство. Впереди незнакомцев гордо вышагивал Кагано.

Кадар напряженно смотрел, как приближаются чужаки, и внезапно спросил у стоящего рядом Тарка:

— Как они убили кабана?

— Мечом, — испуганно покосился на него мальчик.

— Ты лжешь, котенок, — покачал головой предводитель клана.

Мальчик покраснел и опустил глаза. А перед Кадаром встал Кагано и поднял свои ясные глаза на отца:

— Они спасли мне жизнь, папа.

— Я уже слышал это, — кивнул тот.

— Они нашей крови, — тихо сообщил мальчик.

— И это я заметил. — Кадар поднял глаза на пришельцев. — Вы откроете свои лица, гости? За что бы вы ни были изгнаны из своего клана, вы только что сделали первый шаг, чтоб влиться в наш.

Они переглянулись, и тот, что тащил кабана, сбросил тушу на землю. Второй стянул ткань со своего лица и улыбнулся:

Мы не были изгнаны из своего клана, предводитель. Просто мы немножко заплутали в поисках лагеря Избранных воинов.

— Вы участники Безумных битв? — И когда получил утвердительный кивок, с облегчением вздохнул: — Вас проводят туда, но позвольте пригласить вас погостить у нас до следующего утра, я все же должен отблагодарить вас за спасение сына.

Они снова переглянулись. И кивнули, выражая согласие.

— Кагано, — Кадар строго взглянул на ребенка, — иди, успокой мать.

— Хорошо, отец.

Когда мальчик скрылся из вида, прихватив своего друга Тарка, оборотень снова взглянул на чужаков:

— Я Кадар Эро, предводитель клана Обращенных Пантер. Могу ли я узнать имена своих гостей? И клан, к которому вы принадлежите?

Они оба, несомненно, были из кошачьих. Но каких именно: Львы? Пумы? Песчаные коты? Много кланов ушло из Запретных земель в поисках иного пути…

Более старший чуть склонил голову и глухо ответил:

— Я Кэртис Эро из клана Пантер, а это мой младший брат Эрик Эро также из клана Пантер…

— Что?! Как это возможно?!.. — вырвалось у предводителя.

Зеленые глаза чужака внимательно взглянули ему в лицо, и прозвучал ошеломляющий ответ:

— Мы оба — сыновья Кагано Эро из клана Обращенных Пантер и Найны Дарел из клана Истинных Пантер.

Второй весело сверкнул глазами:

— Так что здравствуй, дедушка.

И это не могло быть ложью, потому что Кадар явственно ощущал нити родства с этими двумя.

— Как это возможно?.. — повторил он, чувствуя, что сходит с ума.

Тот, что назвался Кэртисом, отвесил легкий подзатыльник своему брату и ответил:

— Может, войдем в дом и мы вам все подробно объясним?

— И нас кто-нибудь покормит… — тихо пробурчал себе под нос второй.

Это было сказано тихо, но Кадару слышал, и эта фраза внезапно привела его в чувство.

— Конечно. — Он мягко улыбнулся обоим.




"…Они никогда прежде не собирались все вместе. Все до единого. Но не в этот раз…

Эмир был их миром, немногие желали гибели своему дому. Но именно она угрожала ему. Они были богами Эмира, но сила, что пришла извне, была более могущественна, чем их мощь, вместе взятая. Эта сила была абсолютна. Их мир оказался на перепутье: он должен либо погибнуть, либо выжить, и это зависело только от тех, кто живет на Эмире. Таковы были слова посланника Безумия, готового захватить мир.

И оракулы сказали свои слова, указывая на воинов, которые станут игрушками в руках пришельца.

Сами боги должны были спуститься из своих чертогов и смешаться с простыми смертными, чтобы тоже бороться за существование своего дома. Никто не знал, какой будет битва каждого из них и кто будет их противником. Это была потеха для Безумия, а для мира — его судьба, ибо не было сказано, по какому принципу Оно выбирает победителя.

Я певец и бард. Мое имя Ролани, в моих жилах смешалось множество кровей: драконов, эльфов, людей, даже, говорят, сирен. Во что я, кстати, верю больше, чем во все остальное. Я брожу по Эмиру наравне со свободным ветром и пою о том, что другие не смеют подчас даже прошептать.

В этот раз я был призван в храм великого бога-целителя Совирага, где передо мной предстали все боги Эмира.

Я видел Доэра, бога Справедливости и Света — мальчишку с огромными серо-зелеными глазами и озорной улыбкой. Я видел Лейлу — действительно, мало найдется богинь, способных сравниться с ней по красоте. А рядом с ней стоял ее злейший враг — Рой, прекрасный, как порочный ночной сон, и такой же надменный. Я видел самого бога-целителя, благородного и сурового. Я видел бога морей и океанов, который повелевает огнем, прародителя народа сирен — Сирена, и он говорил со мной от именивсех богов Эмира.

Он рассказал мне о Безумии и его посланнике, он рассказал о Запретных землях, где живут оставшиеся, не вышедшие из изоляции оборотни, и попросил меня записать историю Безумных битв. И если Эмир проиграет — спеть свою последнюю песню о нем. Лорд Сирен вручил мне слова оракулов, всех оракулов, полные тексты, и наградил меня даром, который был одобрен каждым из богов, — мне даровали возможность…"

Мейдок поднял голову, отрываясь от текста на пожелтевшем листе пергамента. Дэвид и Митас выглядели задумчивыми.

Темный взглянул на своего светлого коллегу и прервал повисшую тишину:

— Ты помнишь его, Митас?

— Еще бы, — кивнул тот. — Твоего отца сложно забыть, встретив однажды. И я думаю, написанное тут — истинная правда. Только Ролани-Барду боги могли сделать такой подарок, потому что он единственный, кто осмелился спеть о каждом из них. Ему завидовали сирены, когда слышали его песни.

— Да… — Дэвид подпер руками голову. — Я помню его тоже. Но он никогда не рассказывал мне об этом… О разговоре с богами и их даре, о котором тут нет ни слова. Может, это как раз объяснило бы, куда делся мой дорогой папочка триста лет назад. — Он взглянул на Мейдока. — Где ты это достал, мальчик.

Мейдок дернул себя за прядь волос и хмыкнул:

— Мне подарил его Станислав перед самым своим уходом из Белой Ложи. Он сказал, что это отрывок из дневника очень умного и талантливого человека и что однажды мне это может пригодиться…

— Не удивлюсь, если окажется, что у этого жреца припрятан где-то более полный дневник отца, — фыркнул Дэвид. — Я всегда знал, что он не так прост, как хотел казаться в своей фанатичной преданности Лейле.

— Лейла сама не простая богиня, — тихо заметил Митас. — За последние пару лет ты мог в этом убедиться.

— Да уж, — усмехнулся колдун. — Там еще что-нибудь было?

— Нет, — покачал головой светлый маг, — только этот отрывок, названный "Эмир и Безумие"…

— Ролани не принадлежал ни богам, ни силам, — задумчиво заметил Митас. — Дэвид, откуда у вашей семьи долголетие?

— Там же написано, — указал на бумагу тот. — Крови в наших жилах намешано — закачаешься… Даже драконов приплели.

— Ну-ну, — хмыкнул Митас.

— Кстати, — оживился Дэвид, — а что там с драконами? Мнеразведка докладывает, что у Белой Ложи появился свой? Не поделитесь секретом, где мне раздобыть такого же?

— Размечтался, — фыркнул Мейдок. — Динар принес мне вассальную клятву без принуждения, так что дракон мой.

— Ну и ладно, — легко согласился колдун.

— Что-то ты больно весел, — прищурился старший светлый маг.

— Ты сам слышал только что: Эмир и мы исчезнем, если Безумие сочтет нас проигравшими. Однако мы все еще сидим здесь и можем рассуждать, значит, все не так уж и плохо. И сами посудите, там не только весьма удачливый Лилиан и мой лучший оборотень, но туда отправился также Растин. А Верховный жрец Роя, да еще такой уникальный, как этот…

В общем, по-моему, компания подобралась как раз такая, которая может весьма заинтриговать это самое Безумие. И очаровать его…

— Возможно, ты прав, — медленно проговорил Митас.

Мейдок внезапно поднялся на ноги и потянулся:

— Я доверяю своему брату. И в этот раз я согласен с лордом Дэвидом. Так что я отправляюсь обратно в свою Ложу, отсыпаться… на дворе глубокая ночь.

— Ты можешь остаться у меня. Кровать широкая, — ухмыльнулся Дэвид.

— Я еще не сошел с ума, — фыркнул юноша, проходя мимо него. Тот сделал неуловимое движение, но Верховный маг Белой Ложи ловко увернулся от подножки и озорно, показав язык, растворился в воздухе.

— Он учится, — усмехнулся Митас, — и совершенствуется.

Дэвид покачал головой:

— Пока он еще мальчишка, но когда вырастет… Это будет один из самых моих достойных соперников. Я тебе говорил, как мне нравятся перемены в Белой Ложе?

— Ты еще обломаешь об него свои зубы, темный.

— Посмотрим.

И Дэвид остался один. Темный колдун задумчиво разглядывал на столе свиток с выцветшим текстом, и выражение его лица уже не было таким беззаботным.

— Отец…

Кирилл широко раскрытыми глазами смотрел на приближающегося отца. Мальчик буквально оцепенел от ужаса, понимая, что сейчас случится что-то страшное. За запертой дверью слышны были крики матери и глухие, бесполезные удары о дверьее кулаков.

— Маленькая дрянь. — Глаза короля были бешеными. — Ты как посмел!..

Юный принц всхлипнул, размазывая слезы по щекам:

— Но я хотел быть таким же, как Ли!

Ударом тыльной стороны ладони его отнесло к стене. Мальчик испуганно замолчал.

— Твой старший брат — позор семьи! — Тяжелое, яростное дыхание и мутный взгляд, словно имя старшего принца сводило его отца с ума. — И если я хоть раз увижу, что ты подражаешь в чем-то этому изнеженному, женоподобному существу… Ты сильно пожалеешь об этом! А чтобы ты усвоил раз и навсегда… — Он перешел на страшный свистящий шепот.

Кирилл с возрастающим ужасом наблюдал, как его отец начал стягивать ремень с пояса своих штанов.

Ни тот, ни другой не обратили внимания, что женские умоляющие крики за дверью больше не слышны.

Регил навис над младшим сыном, который даже плакать уже не мог, оцепенев от ужаса, когда от двери раздался чуть смущенный, певучий голос:

— Отец? Извините, если помешал вам.

Кирилл судорожно всхлипнул, когда король резко обернулся.

— Что ты здесь делаешь?! — И такая в нем была ярость, что мальчик, прижавшийся к стене, только зажал себе рот руками, чтобы не выдать себя ни единым звуком.

— Мне показалось, что мое вмешательство необходимо. — Юноша в дверях жеманно пожал плечами. — Кирилл начал подражать именно мне, значит, я должен нести за это ответственность. И наказание должен нести тоже я.

— Что?! — Шипение разъяренной змеи. Регил какой-то шатающейся походкой приблизился к старшему сыну.

Шестилетний Кирилл дернулся было из своего угла, но его словно к месту пригвоздило взглядом сапфировых глаз. В них явственно читался приказ и железная воля, которая совершенно не сочеталась с грациозными, почти женственными движениями, шелковыми нарядными одеждами и косметикой на лице.

Длинные ресницы чуть прикрыли этот глубокий взор, а когда тень ушла, это снова были вполне привычные, почти ничего не выражающие, кроме зовущего влечения, глаза принца Лилиана. Старший принц плавным движением приблизился к королю, и жаркий шепот наполнил комнату:

— Накажите меня, отец.

Тот одним движением с нечленораздельным рыком намотал на руку длинные пряди волос своего сына, запрокидывая ему голову так, чтобы причинить максимум боли.

Лилиан широко раскрытыми глазами посмотрел прямо отцу в лицо и очень медленно провел кончиком языка по накрашенным губам.

Король наклонился и с жадностью впился в губы принца.

Кирилл, чтобы не закричать, впился зубами в запястье своей руки.

А руки его брата, с длинными, ухоженными ногтями, покрытыми лаком теплого золотистого цвета, обхватили их отца за плечи, с силой прижимая к себе.

Внезапно Регил с диким проклятием отшвырнул от себя Лилиана, так что тот упал на ковры, устилающие пол, и почти выбежал из комнаты.

Кирилл боялся пошевелиться, когда его старший брат сел на полу и тихо рассмеялся. У мальчика мелькнула мысль, что тот сошел с ума.

Смех резко оборвался, и юный принц снова встретился с сапфировым взглядом.

— Ты как, Кир? В порядке?

Мальчик кивнул.

— Наш папочка обожает тех, кто его боится, кто испытывает боль и унижение. Страдание и слезы его безумно возбуждают. Запомни это, Кир. И никогда больше не попадайся в эту ловушку.

Лилиан грациозно поднялся на ноги и расправил складки одежды.

— Я видел, как ты тренировался с луком, — внезапно признался мальчик, чувствуя, как страх и оцепенение отступают.

— Выследил-таки? — улыбнулся, вопреки его настороженному ожиданию, брат. — Запомни, это моя тайна. И я не разрешаю ее разглашать.

— Хорошо, — кивнул Кирилл. — Если ты научишь меня стрелять так же.

— Договорились, — снова рассмеялся Лилиан.

И этот смех Кирилл слышал у него впервые: низкий, завораживающий и… настоящий.

Кирилл отпустил тетиву, и стрела, подобно стремительной вспышке, на какое-то мгновение показалась в воздухе.

— Отлично! — в восхищении захлопал в ладоши Алар Катани, наследный принц Мирейи.

Мальчик же смотрел недовольно.

— Вы считаете этот выстрел неудачным? — тихо спросил Сухмет, подавая следующую стрелу.

— У него она уходила в ствол дерева наполовину, — пробормотал Кирилл.

— У него?

— У моего брата. Это он научил меня стрелять.

Сухмет кивнул. Он помнил крик за захлопывающимся порталом, он ночами стоял у него в ушах: "Кирилл? Бра-а-ат!"

— Это с ним вы были на охоте в тот день? — наконец осмелился спросить он.

Синие глаза задумчиво одарили его странным взглядом, но мальчик все же ответил:

— Нет. Там был Крис. У меня четыре брата, Сухмет. — И снова натянул тетиву лука, показывая, что больше не намерен продолжать разговор о братьях.

"Кир?" Принц замер, а потом с недоверием обратил свой взор куда-то в пространство:

"Ли?.."

"Получилось… — Казалось, улыбка облегчения коснулась Кирилла. — Если с тобой рядом кто-то есть, сделай вид, что тебе плохо, так легче успеем поговорить. Я пока плохо наловчился, так что разговор долгим не получится".

Кирилл пошатнулся и выронил лук. Тренькнула отпущенная тетива. Сухмет отреагировал первым, подхватывая падающее тело на руки:

— Господин! Что с вами?!

Но побледневший мальчик не ответил. Казалось, он в глубоком обмороке.

"Рассказывай".

Кирилл, отрешившись от суетящихся вокруг него людей, сосредоточенно напряг свою мысль. Он думал так, словно отчитывался с докладом, четко и по делу.

"Понятно. Ты умница, Кир. Продолжай в том же духе. Чем меньше они знают, тем крепче будут спать. И больше шансов, что они все-таки довезут тебя до Запретных земель. Я отправляюсь туда же".

"Хорошо. Мне пора приходить в себя, а то они подумают плохо…"

"Удачи, Кир…" Далекая мысль была какой-то затухающей.

"Удачи, старший брат". Он только надеялся, что Ли его услышал.

Мальчик открыл глаза и взглянул на встревоженного Сухмета:

— Со мной все в порядке. Просто надо немного поспать.

Я откинулся на ствол дерева с удовлетворенной улыбкой.

— Неплохо, — кивнул Итул. — Тебе надо отдохнуть, но для первого раза на таком расстоянии я бы сказал, что идеально. Не то что у этого неуча. — Он кивнул в сторону Рэда.

Тот отвернулся от костра и что-то невнятно прошипел.

— Похоже, у тебя уже был опыт общения при помощи мысленной связи, — заметил Камил.

Я настороженно посмотрел на него:

— Ну как сказать… я уже говорил, что иногда боги говорят со мной.

Итул кивнул:

— Поэтому твой мозг так подготовлен. И у тебя неплохой потенциал, для того чтобы стать учеником некроманта, кстати.

Я поднял руки:

— Лестно, конечно, но я уже занят немного.

— Чем же? — подал голос Таши.

— Секрет, — скривил я губы в улыбке. — Меня попросили об этом не распространяться.

— Случайно это не тот колдун, что поставил на тебе свою метку? — невинно поинтересовался Таши.

— Нет, — ехидно отозвался я. — И не думай, что это был неравноценный обмен. Так что если вы когда-нибудь и встретитесь, он вряд ли сможет меня тебе отдать… Даже в аренду, извращенец.

Таши меланхолично пожал плечами.

— Я не настолько уж и слаб, чтобы просить твоего покровителя… Вполне могу обойтись своими силами.

— Бр-р-р… — Я отодвинулся от него подальше.

— Завтра мы прибываем в портовый город, где нас ждет корабль, который отправляется к Запретным землям с воинами на борту, — подал голос Дарг. — Думаю, пора сворачивать привал.

— Ты прав, — кивнул Итул. — Мы обязаны успеть попасть на борт. Это наш долг перед своими кланами.




Глава 6

Лиани


Некроманты — странная раса, потомки черных магов, поклоняющихся смерти. Говорят, изначально они были простыми людьми, то есть магами и колдунами. Но слишком сильно любили смерть, за что та и даровала им особые способности. Или кто-то из них провел какой-то ритуал, не знаю. Надо будет как-нибудь у Мейдока поспрашивать или у Дэвида. Ему, наверное, лучше знать, как-никак некроманты считаются выходцами из Черной Ложи. По слухам, они пьют кровь живых, но при мне этого ни разу не было. Впрочем, мы, кроме меня, живых людей и не встречали за те три дня, что двигались к порту. Однако, если смотреть в этом свете на их острые клыки, которые они щедро демонстрируют в "доброжелательных" улыбках, ничуть не удивлюсь.

Итул сам рассказывал, что они способны поднимать мертвые тела и даже скелеты, придавая мертвой ткани живую суть, а еще призывать души мертвых и повелевать призраками. Ну и много всяких мелочей, о которых он предпочел скромно умолчать. Как я понял, они все-таки нашли способ, повелевая смертью, продлевать собственный срок жизни.

Притом что способности некроманта передавались по наследству от родителей к детям, до сих пор сохранились ритуалы обращения, когда они превращали в себе подобных обычных магов. Проблема была в том, что, находясь в их обществе, я постепенно поддавался очарованию их смертоносности. Плюс тот факт, что в этом времени Лейла была необычайно сильна и ее влияние нитями пронизывало воздух этого мира, переплетаясь с силами воздействия других богов, и та часть Лилиана, которая отвечала за… Наверное, все же ее следует определить как "совесть и мораль"… погрузилась в некую темную дрему.

— Я же сказал… — Я сидел на корточках возле умирающего солдата и с укоризной качал головой: — Я тебе не шлюха.

— Мне кажется или этот спор можно было решить без пролития крови?

Я поднял глаза на сказавшего это и замер. На меня смотрели спокойные, ясные карие глаза человека, который прожил долго на этой земле, служа своей богине, о чем говорили три синих лепестка над его переносицей и темные с синим узором одежды. Верховный жрец Лейлы, предшественник Станислава. Вот почему Лейла сочла нужным попросить меня сохранять инкогнито по возможности, она предчувствовала эту встречу.

— Можно, — наконец ответил я на его вопрос. — Но я хотел кого-нибудь убить, а он дал повод.

— Хн-н… — Он с интересом склонил голову. — Именно поэтому ты накрашен? Чтобы был повод убивать?

— Нет. — Я поднялся на ноги и тоскливо осознал, что опять по росту ему уступаю. То же самое, что со Станиславом и проклятым Растином. — Макияж — это мои доспехи, и пока я не вижу смысла с ними расставаться.

— А так на самом деле — это не соблазнение, а защита? — Из-за спины жреца Лейлы выступил Таши, его змеиные глаза смотрели с привычным холодным любопытством. Я невольно залюбовался контрастом этих двоих. Жрец Лейлы выглядел… теплым. Карие глаза, золотистая от загара кожа, шапка темно-каштановых волос, в которой мелькают искры света, когда онповорачивает голову в лучах солнца. И некромант, с желтыми змеиными глазами, надменным выражением бледного, словно мрамор, лица и собранными в хвост платиново-белыми волосами. Казалось, солнечные лучи бессильно скользят по его коже.

Жрец мягко улыбнулся:

— Ты смотришь на нас как художник, мальчик.

— Красиво, — честно признался я. — Но к сожалению, я не умею рисовать.

— У тебя мышление, подходящее для почитателя Лейлы. Ташисказал правду, что тебя нашли на ее капище и что ты из будущего?

Я кивнул. Похоже, некроманты забыли упомянуть, что они на короткой ноге с Верховным жрецом Лейлы, — как интересно!

— Как жаль, что ты так молод, — покачал головой жрец. — Но ты мог бы стать воином и служить Лейле.

— Лестно. — Я вытер платком лезвие стилета, в этом времени, оказывается, никого не волнует смерть в стенах города. Удивительное время. Сигану бы понравилось. — Но в этом нет необходимости. Я уже ей принадлежу со всеми потрохами.

— Вот как? Видимо, в будущем что-то изменится, — задумчиво заметил он.

— Ну кое-что, — ухмыльнулся я и посмотрел на тело у своих ног. Солдат умер. — Кое-что…

Он медленно кивнул:

— Я лорд Дейн. И тоже воин, от жрецов Лейлы. Дальнейший наш путь до Запретных земель будет совместным. И я очень хотел бы познакомиться с тобой поближе, принц Лилиан.

Я промолчал. Неожиданный поворот событий, что ни говори. Как будто мне некромантов не хватало.

А лорд Дейн повернулся к Таши:

— Я должен еще кое о чем предупредить. С нами на корабле будут жрецы Роя, они сопровождают своего воина. Шутка судьбы и богов.

— То есть у нас на палубе будет весьма интересная и насыщенная обстановка до самого пункта назначения? — усмехнулся некромант.

— Да уж, интересно. — Он посмотрел на меня. — Говорят, что воин Роя тоже из будущего. И, в отличие от своих коллег-жрецов, долгоживущий. Его спутники чуть ли не молятся на него, утверждая, что сам Рой назвал его своим любимцем и явился посланникам, показывая свое благоволение. Хотя все, что я знаю о Рое, буквально кричит во мне, что это бред.

Я почувствовал, как во мне что-то оборвалось. Даже не заметил, как сжал рукоять стилета так, что побледнели костяшки пальцев. Я смотрел на этих двоих и ничего не видел.

— У него длинные золотые волосы, голубые глаза и надменная улыбка? — тихо спросил пространство, надеясь, что они ответят отрицательно.

— Кажется, ты с ним знаком, принц Мирейский?

Я тихо застонал, когда до меня дошел смысл слов. Он был воином. Здесь и сейчас. И я не мог его убить. Он будет со мной на одном корабле, на узком пространстве, где постепенно стирается все, кроме истины… Растин, Верховный жрец Роя.

— Лорд Лилиан! Ваше высочество! Что с вами?!

Чьи-то голоса прорываются сквозь туман, что заволакивает разум. А в голове снова плакала моя богиня: "Убей его, Ли, убей. Пожалуйста, убей", — и я никак не мог остановить эти звуки.

— Лилиан, Лилиан, все в порядке. — Чей-то шепот разгоняет странное марево отчаяния. Он проникает прямо в душу. Чьи-то ласковые руки гладят меня по голове. И я наконец прихожу в себя. Честно говоря, не ожидал, что со мной что-то подобное произойдет. Вот уж действительно переход во времени и общение с некромантами не идет на пользу. Так быстро и легко потерять над собой контроль!

Внезапно до меня дошло, что Таши прижимает меня к своей груди, гладит волосы и шепчет что-то успокаивающее и нежное на каком-то древнем наречии.

— Отпусти меня, — напряженно попросил я его.

Его руки медленно разжались.

— Что он сделал тебе, мальчик? — Карие глаза жреца Лейлы смотрят внимательно, словно пытаются разглядеть разгадку в моей душе.

Мои губы растянулись в улыбке, и вместо ответа я поинтересовался:

— Он тоже воин и также не может меня убить?

Они синхронно кивнули. Я рассмеялся:

— Да уж, у нас с ним одинаковая проблема.

— Я с трудом тебя понимаю, — Таши недоуменно пожал плечами, — то ты застываешь в отчаянии, что твой враг — он ведь враг тебе? — здесь, то смеешься…

— Такой уж я. И пожалуйста, постарайся больше меня не трогать без моего разрешения.

Его взгляд стал задумчивым.

— Может, обратить тебя в некроманта?

Может, мы все же оставим это место, — перебил его мягкий голос лорда Дейна, — Мне кажется, труп не лучшее украшение разговора. Тем более что стоит поторопиться и все-таки взойти на борт корабля.




Растин с легкой усмешкой смотрел на своего коллегу Олега, который как от зубной боли кривился, глядя на жрецов Лейлы, грузившихся на корабль.

— И почему город не выделил еще хотя бы парочку кораблей? — процедил он сквозь зубы, — Правитель ведь прекрасно осведомлен о том, что Рой и Лейла несовместимы.

— Ты смешно выглядишь. — Мужчина деликатно прикрыл ладонью зевок. — Присутствия жрецов Лейлы, насколько я понимаю, нам не избежать. Так, вместо того чтобы кипятиться и желтеть от злости, получи от этого удовольствие. Когда тебе еще представится возможность пообщаться с ними без опаски получить смертельный удар? Они просто не могут этого сделать. Закон о воинах распространяется и на их сопровождение.

Лицо Олега просветлело.

— А ведь вы правы.

— Просто я предпочитаю извлекать выгоду из любой ситуации, — пожал плечами Растин.

— Говорят, с нами будут также путешествовать воины от некромантов.

— Правда? Однажды я встречался с подобными созданиями, — задумался голубоглазый жрец из будущего, — но это было очень давно.

— Ты и есть воин от жрецов Роя?

Оба Верховных жреца обернулись на холодный голос. Перед ними стояли двое. На губах Растина расцвела мечтательная улыбка:

— Красиво.

Карие глаза взглянули на него со странным чувством.

— Ты второй человек, который произносит это слово сегодня в отношении нас двоих.

— Верховный жрец Лейлы Дейн. — Растин развернулся всем телом. — Приятно снова с вами встретиться.

— Снова? — прищуриваются карие глаза.

— Наша первая встреча была не так уж и давно с позиций долгоживущих, — кивнул Растин. — Жаль только, не моя рука пронзит ваше сердце на глазах вашего преемника.

— Надеюсь, он хорошо попортил вам кровь, мой преемник, — любезно улыбнулись губы жреца Лейлы.

— Было весело, — задумчиво кивнул золотоволосый мужчина, — Но веселее всего было в конце… Когда я фактически стер ваш культ с лица Эмира.

— Ты лжешь, — побледнел тот.

— Увы… — Мягкая улыбка в ответ. — Здесь нет никого, кто мог бы подтвердить или опровергнуть мои слова.

— Он не лжет, — внезапно подал голос змееглазый спутник жреца Лейлы.

— О, некромант. — Растин уважительно поклонился.

— Мое имя Таши, жрец крови и мрака.

— Лорд Растин, — представился жрец. — Вы чувствуете ложь?

— Да. Ее трудно скрыть от таких, как мы.

— Он забыл уточнить, что оставшаяся горстка уже изрядно подпортила ему кровь, стремительно восстанавливая культ Лейлы. Даже в Мирейе король был коронован объединенным союзом Лейлы и Доэра, чего не случалось за всю историю существования культа этих богов.

Растин медленно повернул голову. Этот голос трудно забыть, однажды услышав.

— Лилиан? — Верховный жрец Лейлы тоже повернулся. — Так вот что означали твои слова о том, что ты уже принадлежишь ей?

— Что с вами, лорд Растин? — Олег, который до сих пор наслаждался течением беседы, встревоженно вздрогнул.

А на перилах корабля небрежно, словно заняв привычное место, устроился Лилиан Катани, сапфировоглазый жрец Лейлы.

— Путешествуешь инкогнито, мальчик?

— Да нет… Меня просто просили некоторые подробности по возможности удерживать при себе.

В какой-то миг стало казаться, что они одни.

— Она попросила убить тебя.

— Он тоже.

Они внезапно улыбнулись друг другу.

— Забавно, — выдохнул Растин. — Я мечтал о встрече с тобой, но несколько в иной обстановке. А теперь мы даже не можем попытаться убить друг друга.

— Ну и как бы я умирал? — Веселая улыбка заиграла на лице принца.

— Медленно. Я бы преподал тебе множество уроков наслаждения болью.

— Я сам предпочитаю причинять страдания, лорд Растин.

— Знаю, поэтому это будет такое неоценимое удовольствие. Хотя кое в чем ты неправ.

— Правда? — В сапфировых глазах мелькнул искренний интерес. — В чем же?

— Это личная беседа, — кивнул в сторону присутствующих мужчина.

Красивая бровь чуть дернулась.

— Ты заботишься обо мне?

— Пикантная ситуация, верно? — Растин улыбнулся. — Кажется, тебе не нравится, когда мужчины слишком настойчивы в отношении тебя, твое высочество? А что насчет оборотня? Говорят, что у вас неземная любовь?

— Он бы оценил шутку, — задумчиво кивнул юноша. И жрец Роя внезапно понял, насколько мальчик изменился с того момента, когда они виделись в последний раз. Он растет даже слишком быстро.

— Как бы ты убил меня?

— Быстро. Так, чтобы ты не успел придумать, как вывернуться.

— Разумно, — кивнул жрец Роя. — Очень разумно. Ты вырос, принц, ты способен поступиться своими и ее желаниями.

— Рад слышать, что мы понимаем друг друга, — склонилась в надменном поклоне темноволосая голова.

— Что ж, Лилиан, изгнанный и прекрасный, пират и принц, я с сожалением должен прервать нашу несомненно увлекательную беседу. Но мы еще пообщаемся. Путь предстоит долгий. Было интересно обсудить наши проблемы.

— Взаимно. Любимец мрака.

И Жрец Роя удалился в сопровождении недоумевающего Олега.

Лилиан посмотрел ему вслед.

— Совершенство притягивает, — прошептал он. — А он совершенный жрец Роя. Сволочь и негодяй, садист и убийца… Да, я понимаю, почему боги находят его привлекательным.

— Интересное течение беседы, — тихо заметил оказавшийся рядом лорд Дейн. — Лорд Лилиан, не могли бы вы немного рассказать о нем и вашем времени. Что случилось с культом Лейлы?




— Каково это — быть любовником бога? — Я смотрел на то, как волны плещутся за бортом. Это успокаивало.

Голубой глаз насмешливо косил в мою сторону.

— Какой забавный вопрос из твоих уст, мальчик. Этого не описать, это можно только почувствовать. Поверь мне, на твой вопрос просто нет ответа.

Это была наша с ним игра. Вопрос — ответ. Предельно откровенно, предельно честно. Это было какое-то странное, причиняющее боль удовольствие. И сейчас я ждал его вопроса.

— Если бы не Лейла, а первым был Рой?

— Я бы служил ему так, как сейчас служу ей, — тихо ответил я. — Обожая всем сердцем.

Он кивнул, как будто я подтвердил чьи-то слова.

— Что ты имел в виду тогда? Насчет боли?

— О-о… ты все же решился задать этот вопрос… Просто ты не только любишь причинять боль, тебе нравится ее испытывать, когда ее причиняют тебе самому. Потому что когда ты призвал божественный огонь в день нашей первой встречи с тобой, ты ощущал наслаждение и радость, я прав?

Я медленно киваю.

— Так вот. На самом деле это Боль. Пропустить сквозь себя божественную силу — это почти запредельное ощущение боли, жрец Лейлы.

Я смотрел на него, чувствуя, как пульсирует в висках кровь. Паскудно, но этот ублюдок говорил правду, потому что прекрасно знал, что нет страшнее оружия, чем правда, сказанная в нужный момент и нужному человеку. И он умел пользоваться этим в совершенстве…

— Приятно видеть такое твое выражение лица, дорогой Лиани, — рассмеялся он.

Сокращенное имя, которым меня называл фактически только Кэртис, меня доконало.

— Тебе нравится? — То, что отразилось на моем лице, доставило ему еще большее удовольствие. Он улыбался, наслаждаясь. — Я буду звать тебя так же — Лиани. Чувствуешь вкус и песню в звучании, Лиани?

— Ненавижу тебя, — внезапно успокоившись, прошипеля. — Ненавижу.

Эту битву я проиграл.

Вечером Итул учил меня снова мысленному общению, но я никак не мог сосредоточиться. Мысли все время скатывались в сторону состоявшейся беседы. Наконец некромант вздохнул:

— Бесполезно, Лилиан. Ты слишком напряжен. Ярость и жажда крови просто невыносимы — настолько, что я начну поддаваться твоим эмоциям. А некромант, жаждущий крови на таком узком пространстве, — это не слишком хорошая идея. Ты не мог бы закрыться? Если я и мои коллеги сдержимся, то Рэд, боюсь, еще слишком молод и неопытен. А он в последнее время очень хорошо ощущает твои эмоции.

— Это еще почему? — удивился я.

— Потому, что начал воспринимать тебя как своего соперника, — улыбнулся Итул. — Я же постоянно привожу тебя ему в пример. Вот он и стал думать, что ты можешь занять его место. Он же не знает, что ты жрец Лейлы и не намерен связывать свою жизнь с другими направлениями служения.

Я резко вскинул голову. Некромант продолжил:

— Я заметил, потому что учу тебя и довольно часто соприкасаюсь с твоей аурой. Даже Таши не разгадал. Никто и подумать не рискнул, что жрец Лейлы может быть так молод, как ты.

Я медленно кивнул. Пока этот предрассудок был мне на руку.

— Я не скрываю этого, но и не распространяюсь… пока не придет время. Просьба богини в этом вопросе предоставляла мне свободу выбора.

— Ты действительно разговариваешь с богами, — подтвердил Итул. — Ты знаешь, что у мальчика, с которым ты постоянно связываешься, очень странная аура?

— Знаю, — не возражал я. — Ты что-нибудь понимаешь? Ни я, ни Верховный жрец Доэра так и не смогли ничего понять.

— И не надо, — покачал головой некромант. — Поверь мне, у твоего младшего брата очень необычная судьба. И он совсем не зря стал одним из воинов. Знание того, что ему предстоит в жизни, может лечь слишком тяжелым грузом как на его плечи, так и на твои, Лилиан.

И мне не остается ничего другого, как согласиться с его мнением.

Кирилл мягко и бесшумно двигался по коридору. Что-то вело его, какое-то непреодолимоечувство.

Запретные земли. Они ступили на территорию этих островов поздно вечером и утром должны отправиться в лагерь Избранных. Этот перевалочный пункт организовали специально для принятия воинов. И кроме посланцев Мирейи сейчас в этом небольшом здании гостили еще четыре воина. Они прибыли с далекого Севера. Могучие, огромные мужчины, закутанные в меха, несмотря на жару, сплошь покрытые шрамами. Они только плечами пожали, когда узнали, что представитель Мирейи — двенадцатилетний мальчик. Однако их мнение кардинально изменилось, когда они узнали, что этот мальчик убил осанну — легендарную радужную смерть.

Ночью Кирилл проснулся от того, что ему послышался слабый вскрик. Именно туда, где, как ему показалось, он его услышал, он и направлялся. Тревожное чувство вело его в комнаты северян. Он неуверенно коснулся двери рукой, не совсем понимая, что делает. Она от легкого прикосновения бесшумно распахнулась — и юный принц замер, словно попал в свой ночной кошмар.

Огромный полуголый воин держал за волосы тонкого, изящного, обнаженного бронзовокожего юношу. Тот яростно вырывался, но сражался молча.

Воин, явно распаленный этим сопротивлением, резко ударил пленника, на шее которого сверкнула полоска рабского ошейника.

В тот момент когда их застал Кирилл, северянин с тяжелым рыком заломил юноше руки и… принц тихо выдохнул, когда услышал надрывный, полный ужаса и унижения крик раба, и наконец пришел в себя.

— Господин мой, — на его плечо легла теплая рука Сухмета, — это зрелище не для твоих глаз.

Мальчик дернул плечом, вырываясь, и шагнул вперед.

— Прекрати!

Властные интонации в его голосе, выдававшие в нем человека, привыкшего, что его приказам подчиняются, заставили северянина резко остановиться и недоуменно уставиться на непрошеных гостей.

— Восточник, — наконец проговорил он, — уведи маленького воина. Если только он не собирается присоединиться к обучению этого строптивого раба.

Юноша под ним тихо стонал сквозь стиснутые зубы. Слезы капали с его лица.

— Я никуда не уйду, — холодно отозвался Кирилл. — И если ты не хочешь, чтобы мы тут и сейчас нарушили закон о неприкосновенности воинов, ты прекратишь и продашь этого раба мне.

Воин внимательно вгляделся в глаза мальчика, стоящего перед ним. Холодное пламя ярости и такой тоскливой ненависти водоворотами кружило на дне этих синих колодцев, что он невольно вздрогнул. Словно перед ним стоял и вовсе не мальчишка, а какое-то совершенно иное создание. Северянину внезапно вспомнились слова их оракула, который предупреждал, что желания неба должны быть выполнены, если он не хочет, чтобы кара настигла его позже… И сейчас он видел бушующее небо в глазах стоящего перед ним маленького воина Мирейи.

— Забирай так, маленький воин, — принял он решение, отпуская строптивого раба. — Он твой.

Мальчик медленно кивнул, и шторм в его зрачках поутих. Он развернулся и зашагал прочь из комнаты, не смотря, следуют ли за ним Сухмет и его новое приобретение.

Лишь вернувшись в свои апартаменты, он оглянулся. Восточный воин все еще поддерживал обнаженного юношу, который смотрел исподлобья.

— Зачем ты это сделал? — прозвучал хриплый, сорванный голос.

Сухмет осуждающе покосился на свою ношу, но промолчал.

Кирилл сел на кровать и устало поднял на них глаза:

— Считай, что я выплачиваю старый долг.

— Я опозорен, — Юноша высвободился из рук Сухмета и опустился на пол, обнимая худые колени руками.

Кирилл устало потер виски:

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — был глухой ответ.

— Моему брату, — помолчав, начал говорить принц, — было четырнадцать, когда его изнасиловали. Но он не сломался и не говорил, что был опозорен. Он отомстил своему обидчику и стал одним из самых могущественных людей, которых я только знаю. И если ты собираешься поступить по-иному, тогда тебе лучше вернуться к своему хозяину прямо сейчас. Потом тебе начнет нравиться твое положение и ты станешь получать удовольствие и втихую ненавидеть своих хозяев за это.

— Что ты понимаешь?! — поднял голову пленник, и глаза его горели.

— Помолчи, — поморщился Кирилл. — Мой брат трижды вытаскивал меня из-под того, кто был моим отцом. Но на четвертый его не оказалось рядом, а у меня не хватило сил и хитрости, чтобы защитить себя. Мне тогда было девять лет. Поверь, тебе повезло намного больше, чем мне или моему брату. Ты еще что-то хочешь сказать?

Увидев потрясенное лицо пленника, мальчик только качнул головой.

— Сухмет. — Он взглянул на восточника, который стоял изваянием, боясь пошевелиться. Если бы он только знал, он бы ни за что не допустил, чтобы господин смог все это увидеть. Ни за что. — Одень его. Сними ошейник. Он свободный человек. И устрой куда-нибудь. Если захочет — останется, нет — собери ему все необходимое в дорогу. А теперь выметайтесь оба из моей спальни, я дико устал и хочу спать.

— Да, мой господин, — медленно поклонился Сухмет и подхватил теперь уже бывшего раба. — Идем…

Кирилл упал в подушки, как только за ними закрылась дверь, и беззвучно заплакал.




Глава 7

Прибытие


Сиган задумчиво крутил кружку с пенистым пивом. Его взгляд казался затуманенным, в таверне все притихли, потому что когда у Сигана-Убийцы такое лицо, то будет история. Точнее, История. В моем капитане пропадал настоящий дар сказителя. Если бы не его происхождение и не обстоятельства его дальнейшей жизни, когда он сначала стал пиратом, а затем отдал свою душу богине…

Наверное, в каждом жреце Лейлы пропадал еще какой-нибудь талант, потому что не зря же Кэртис так удивлялся и печалился тому, что я не стал бардом в свое время. Так и с Сиганом. Он воистину был талантом.

— Его имя было Рэдис Кровавый. И многие полагали, что был он больным садистом и убийцей, — тихо начал свой рассказ капитан, и в таверне наступила почти мертвая тишина. О Рэдисе Кровавом слышали многие, и легенды эти были одна кровавее другой. — Славился сей славный пират тем, что убивал своих пленных, живьем разрезая на куски, которые затем высылал строптивым родственникам, отказывавшимся платить выкуп. Не щадил ни детей, ни женщин. А особо красивых отдавал на потеху сиренам… Говаривали, что владел он колдовством, ибо был неуловим. Однако мало кто помнит, кем он был до того, как стал пиратом.

Наверное, в этот момент притихли даже мухи на потолке, потому что о прошлом Рэдиса Кровавого не знал вообще никто. Откуда Сиган это выяснил, я мог только догадываться. Однако если он упомянул сирен, то, возможно, одна из них рассказала ему историю.

— Он был хорошим человеком, отличным моряком и верным своей стране солдатом, капитаном своего корабля, — продолжил рассказ Сиган. — Его тогда звали Рэдис Золотой Барс, но позже никто не вспоминал это красивое прозвище. Верность своему правителю и сыграла с ним злую шутку. Однажды этот благородный человек, которого любили и уважали его подчиненные и соседи, полюбил, и любовь эта была взаимной. Его избранница была певицей. И очень многие завистливыми взглядами провожали в спину благородного капитана, когда он стал встречаться со своей избранницей. Сам правитель благословил их свадьбу и одарил новобрачных подарком в виде ожерелья для прекрасной шейки молодой жены. Потом у этих двоих родилась дочь, и не было более счастливого человека на всем Эмире, чем этот капитан… Но в их стране поклонялись не Доэру Солнечному, а самому Солнцу. Варварский культ был. Сейчас о нем почти и не помнят, а тогда… — Сиган отпил из своей кружки и горестно покачал головой. — Приказ правителя прозвучал громом среди ясного неба для всех жителей той несчастной страны. Сотня девочек должна была быть принесена в жертву Солнцу. Их велели заживо сжечь на главной площади перед храмом божества. И по жребию судьбу этих несчастных жертв выпало разделить и дочери Рэдиса Золотого Барса. Он дрался с теми, кто пришел за его ребенком, а рядом с ним насмерть стояла и его любимая жена, и верная команда, которая без колебаний пришла на помощь своему капитану, прослышав о беде…

Тихий одобрительный выдох пронеся по таверне.

— Но воины правителя все же положили большую часть его матросов, а дочь и жену забрали с собой, когда он упал, истекающий кровью, на пороге своего дома. — Сиган вздохнул, продолжая свою историю. — В полдень заполыхал жертвенный костер. Капитан все-таки смог прийти. Раненый, окровавленный страшный, он смотрел пустыми глазами, как корчатся детские тела в жадных языках пламени. Он видел, как с криком вырвалась из толпы его жена, его певица, и бросилась в огонь. Интуитивно она нашла свою дочь и, обнимая ее, сгорела вместе с ней. В руках капитан сжимал окровавленное ожерелье, подаренное на свадьбу его правителем. Жертвенных детей нельзя было хоронить, да и нельзя было разобрать, кто есть кто, глядя на обуглившийся прах… Утром капитан Рэдис, которого когда-то называли Золотым Барсом, собрал остатки своей команды и исчез из родного города. Его никто не видел более трех лет, а потом на морских просторах появился прекрасный, но мрачный корабль с кровавыми парусами. На его темном борту, словно языки пламени, яркими буквами горело название — "Певица". Нос судна венчало изваяние прекрасной женщины с ребенком на руках, а на ее шее сверкало настоящее богатое ожерелье. Потом, завидев на горизонте этот корабль, наиболее благоразумные мореходы как можно быстрее пытались скрыться, потому что молва называла корабль "Кровавая певица", а ее капитана — Рэдисом Кровавым.

Сиган замолчал, задумчиво рассматривая дно пустой кружки. Я перегнулся через стол и налил ему еще до самого верха. Капитан "Быстрого" опрокинул напиток так, что, казалось, выхлебал его одним глотком.

— А правда, что его матросы пили кровь, когда ходили на абордаж? — подал кто-то робкий голос.

— Правда, — согласился Сиган, вытирая рот. — Говорят, что Рэдис Золотой Барс три года провел в мрачных лесах, у какой-то страшной кровавой расы, прося сделать себя таким же, как они, — повелевающим смертью. Именно таковым он и явился обратно в светлый мир, на морской простор. И матросы его были уже не людьми, как и он сам.

— Он отомстил правителю? — раздался заинтересованный голос из другого угла.

— А вот это уже отдельная история. — Лицо Сигана снова стало задумчивым.

И на его столе, как по мановению руки, появились кружки с пенящимсяпивом и закуска.

— О чем задумался, Лилиан? — Заинтересованный голос Таши вывел меня из оцепенения. Я поднял голову. Некромант стоял рядом, но не один, сбоку, кутаясь в темный плащ, замер Итул, напряженно вглядывающийся в темный простор моря.

— О старых легендах, которые здесь, возможно, еще даже неизвестны… Не знаю, почему я ее вспомнил. Вы когда-нибудь слышали о Рэдисе Кровавом?

— Никогда, — покачал головой некромант.

— Капитана нашего корабля зовут Рэдисом, — внезапно отозвался Итул.

Таши покосился на него:

— Это довольно распространенное имя в том городе, откуда мы отплыли.

Я медленно кивнул, чувствуя, как корабль незримо опутывают странные нити…

— Корабль на горизонте, — заметил Итул. — И явно по наши души.

— Пираты также участвуют в битвах, и на них распространяется закон о неприкосновенности воинов…

Итул покосился на своего коллегу:

— Возможно, конечно. Но также они еще и люди. И могут не знать, что наш корабль везет воинов. А пока они разберутся, не будет ли поздно?

— Для кого? — усмехнулся Таши, демонстрируя белоснежные клыки.

Второй некромант одобрительно кивнул…

— Они не нападут, — раздался голос за нашими спинами.

У капитана нашего корабля была белозубая улыбка, открытая и светлая, как у честного человека, который не держит камень за пазухой и с открытым забралом привык встречать опасность, светлые волосы, подстриженные коротко, и ясные карие глаза.

— Вы так уверены, капитан? — Таши был немного разочарован, я почувствовал это.

— Абсолютно, — кивнул тот. — У нас что-то вроде перемирия… Гиран просто решил поприветствовать меня. Мы всегда так делаем, когда пересекаемся в море.

— Гиран? — задумчиво повторяет Итул. — Гиран Весельчак?

Капитан снова кивнул, а я вздрогнул как от удара. Гиран Весельчак? Нет, в наше время его называли Гиран Темный Смех. Он был первым, кто встал под командование Рэдиса Кровавого, когда тот начал формировать флотилию Смерти.

— Так получилось, что он стал пиратом, — чуть смущенно пояснил капитан. — На самом деле он весьма неординарная личность.

— Удивительное место — море, — резюмировал Итул. — Здесь честный капитан, верный своему слову и долгу, встречается с пиратом, чтобы выпить чашечку чая и отправиться каждый по своим делам.

И снова эта ясная улыбка.

— Лилиан, — Таши посмотрел на меня внимательным, пронизывающим взглядом, — а жрец Роя называл тебя принцем и пиратом. Я еще тогда обратил на это внимание, но забыл спросить.

— Да, ваше высочество, — кивнул капитан Рэдис, — мы тоже заметили, что на палубе корабля вы чувствуете себя весьма комфортно.

Я пожал плечами:

— Я полтора года провел в море. Таши, вспомни-ка, как точно назвал меня Растин?

— Изгнанный и прекрасный, пират и принц, — вспомнил он.

— Именно изгнанный. — Я стал рассматривать стремительно приближающийся корабль. Уже можно было разглядеть капитанский мостик и штурвального. — Но даже на море у меня осталось прозвище Принц, так что я мало изменил своим привычкам.

Капитан тихо рассмеялся:

— Да моих матросов особо заинтриговал ваш макияж и ваша походка. Такое резкое несоответствие выбивает их из колеи.

— Сиган тоже всегда был от этого в восторге. — Я прикрыл глаза, вспоминая. — На островах он любил делать из этого настоящее развлечение и шоу. Но пираты люди непростые, так что к макияжу привыкли довольно быстро.

— Сиган? Впервые от тебя слышу это имя, — тихо заметил Таши.

— Сиган-Убийца, кровожадный пират, капитан "Быстрого". Самый неуловимый пират нашего времени.

— Убийца? — фыркнул кто-то в стороне. Я открыл глаза, чтобы посмотреть на Рэда. — Тогда понятно, как вы познакомились.

— Ты неправ, — покачал я головой. — Он взял корабль, на котором я плыл, на абордаж, а я… Я в это время спал. Тогда он еще не имел прозвища Убийца. Его он получил позже.

— Эге-ге-гей! На "Морском танцоре"! — нас прервал зычный крик. — "Сирена" и капитан Гиран Весельчак приветствуют вас!

— Эге-ге-гей! — ответный зычный крик Рэдиса заставил нас пригнуться. — Ты, что ли, Гиран Шут?!

— Опять?! — возмутились с борта второго корабля. — Ну Барс, зараза кошачья! Не видать тебе чая Восточной империи как своих ушей! Твой черед в этот раз принимать гостей!

— Барс? — беззвучно вывели мои губы. — Все-таки тот самый…

Но капитан не слышал меня, зато Итул и Таши внимательно уставились. Даже Рэд был серьезен до невозможности.




Гиран стал с любопытством оглядываться. Чувствовалось, насколько его все интересует.

— Вот уж не думал не гадал, что именно тебя подрядят везти воинов. И как оно, соседство со жрецами Лейлы вперемешку со жрецами Роя? Они еще друг другу глотки не перегрызли?

— Как ни странно, они предпочли иное развлечение, — пожал плечами капитан "Танцора". — Они сражаются в словесных поединках. Довольно забавно все это смотреть и слушать. Изгаляются благородные господа кто как может.

— А что там за кучка в черных балахонах?

Рэдис улыбнулся любопытному пирату:

— Не поверишь, некроманты.

— Ну ты даешь, — ошарашенно выдыхает тот. — Я-то думал, ты умный мужик…

— Я верен своей присяге. Если правитель сказал, что я должен доставить некромантов в определенное место, то я доставлю…

— Ты со своей присягой… — хмыкает пират. — По идее, тогда я уже должен сидеть в твоем трюме в цепях, как злостный пират.

— Должен, — согласился капитан. — Но я помню, кто вытащил меня из горящих обломков. Я помню тебя другим человеком, то, что ты не всегда был пиратом. Мой прямойдолг вернуть тебя на путь добродетели и чести.

— Ой, только не начинай свои проповеди, — махнул рукой Гиран. — Я пират — и это мой путь, я им вполне доволен. Пока наши с тобой интересы не пересекаются, мы может спокойно попивать чаек иногда… Но ты сам понимаешь, что рано или поздно это закончится. И когда твой правитель скажет тебе "фас", ты схватишь меня за горло.

— Ты выставляешь меня какой-то марионеткой без ума и души, — фыркнул Рэдис.

— Давай заключим соглашение, друг мой, — ухмыльнулся Гиран.

Золотой Барс отставил чашку с недопитым чаем:

— Какое соглашение?

— Если случится так, что однажды твой правитель прикажет тебе что-то, против чего восстанет все твое естество, ты уйдешь в моря и мы будем пиратствовать вместе. Причем я сам встану под твое командование. Мы сформируем мощный дуэт, которому не будет равных… А если однажды я увижу что-то сделанное твоим правителем, что перевернет всю мою душу, и пойму, что, возможно, был неправ, став пиратом, я тут же найду тебя и сам сдамся для справедливого суда.

— Договорились, — кивнул Рэдис.

— Море вас услышало, — раздался задумчивый, мелодичный голос рядом.

Гиран Весельчак чуть на месте не подскочил, но сдержанно обернулся и замер, раскрыв рот, любуясь красивым лицом.

— Ты кто? — наконец выдавил он.

— Гиран, не пялься так, — поморщился капитан. — Это не женщина. Это…

— Я вижу, что не женщина, — возмутился пират. — Я не ослеп. Хотя от такой красоты и можно.

— Я один из воинов, — пожал плечами юноша, вступивший в разговор. — Простите, что помешал. Но мне показалось, что вам двоим стоит знать, что море слышит вас и ваш договор.

— Ты умеешь слышать море? — недоверчиво спросил Гиран.

— Умеет, — вмешался второй не менее мелодичный и глубокий голос. — Не так ли, пират-принц?

— Завидуешь, жрец крови? — блеснула белозубая улыбка.

— Есть немного. — Наклон головы означал признание поражения. — Но мне хватает и других талантов, Лиани. Надеюсь, ты не собираешься сказать этим двоим что-то, что изменит наше общее будущее?

— Не надо, Растин. Я прекрасно понимаю правила игры. И глупости не совершу.

— Хорошо. — Голубоглазый отступил.

Сапфировые глаза обожгли пирата и моряка, а их владелец развернулся, покидая их общество.

— Э-э, котище… — раздался задумчивый голос Гирана. — Я тебе говорил, что ты немножко сумасшедший? Связываться с подобными заданиями…

— Говорил, — усмехается Рэдис. — Но ты просто не представляешь, насколько здесь весело… — И внезапно он стал серьезным. — Но если честно, что-то мне подсказывает — совсем не зря судьба свела меня с кем-то из тех, кого и куда я перевожу по бескрайнему морскому простору.

— Ну-ну, — покосился на старого друга пират. — Твое чувство юмора еще ужаснее моего…




Кэртис улыбнулся, глядя, как огромная черная кошка забавляется со своим собственным хвостом, притворяясь, что это ее добыча, которая все время ускользает от нее.

— Эрик, заканчивай резвиться! Ужин остынет! — крикнул он, снимая поджарившегося зайца с углей.

Пантера недовольно рыкнула и в несколько скачков оказалась рядом. Через пару секунд рядом с оборотнем стоял его младший брат.

— Мы могли бы съесть его живьем, — резонно заметил он.

— Теряешь все человеческое? — усмехнулся старший брат.

Эрик цапнул свою порцию мяса и внимательно посмотрел на Кэртиса:

— Почему ты принял решение покинуть деревню?

Оборотень поднял голову и усмехнулся:

— Потому, что мы с тобой кое-кого встречаем.

Генерал Черной Ложи чуть задумался, не забывая, однако, активно жевать, и… улыбнулся.

— У тебя чувства более обострены, чем мои… гений все-таки. Судя по родственным связям, Лилиан наконец приближается?

— Именно.




Ух, как мне хочется кого-нибудь убить! К примеру, того же Таши. Или лучше Растина. А в идеале и вовсе обоих. Ну если с Растином все понятно: тут ненависть играет свою роль, да ещенаши беседы-игры — это, конечно, нечто… А вот Таши бесед уже не хватает. Некромант начал всерьез атаковать мое бедное высочество, пытаясь соблазнить. Даже его остальные спутники начали как-то… гм, чересчур одобрительно поглядывать на все это безобразие. И Итул завел разговор о слабых местах, которых не должно быть у жреца Лейлы с такой внешностью, как моя.

Придумал! Я убью Олега! Он не воин, плюс ко всему жрец Роя, так что все будет нормально. Н-да, как-то забыл, что он в свите Растина, а значит, тоже неприкосновенен.

— Земля!!! — Крик прервал мои размышления и, наверное, все-таки спас кому-нибудь жизнь.

— Прибыли! — Голос Растина за спиной оказался полной неожиданностью. Плохо, очень плохо, я слишком погрузился в переживания и самоощущения и не заметил приближения врага.

— Лиани, ощущаешь предвкушение битвы?

— Нет, — мрачно буркнул я. — Я ощущаю только нестерпимое желание убить кого-нибудь.

— Тебя чем-то расстроила встреча с тем пиратом, — проницательно заметил блондин, улыбаясь так, что, наверное, многие бы душу отдали, чтобы он им так улыбнулся. Однако я был не из их числа и потому промолчал.

— Красивая земля… — Он смотрел на приближающийся берег. — Насколько я знаю, это родина Пантер и многих оборотней в принципе. Мой господин был бы счастлив, если бы сюда первыми высадились жрецы Роя.

Я повернулся к нему с любопытством:

— А почему твой бог так неравнодушен к жертвам-оборотням?

— Господин посвящает меня не во все свои тайны, — пожал он плечами. — Я не знаю ответа на этот вопрос.

— Понятно, — разочарованно выдохнул я.

Причалили мы через час.

Рэдис с улыбкой объяснил, что из-за встречи с пиратами он немного отклонился от курса, поэтому мы прибыли с другой стороны от места, где происходят встречи воинов, однако от этой точки намного ближе к нашему лагерю. Главное, чтобы хозяева земель сначала разобрались, потом уже атаковали чужаков.

Таши только головой покачал на это замечание, проворчав, что моряк, мол, мог бы стать неплохим некромантом. Итул же улыбнулся капитану и предложил — если тот надумает — прийти к нему в лес Проклятых и стать его учеником. Капитан вежливо поблагодарил и сказал, что дома его ждет прекрасная невеста и пока он не намерен посвящать свою жизнь служению смерти, а я понял, что судьба начала свой виток. И снова испытал тянущее чувство тоски, которое можно было унять горячкой боя.

Капитан поднялся обратно на борт корабля и отчалил, оставив нас на пустынном берегу.

— Н-да, — потянулся Растин, — как хорошо, что мы решили не хватать с собой много вещей. Похоже, нам предстоит небольшой переход. Кто жаждет искупаться перед отправлением?

— Мы и дальше двинемся вместе? — поинтересовался его спутник.

— Хм, — жрец Роя оценивающе взглянул на Дейна, — а что скажет на это лорд Верховный жрец богини ночи?

— Думаю, нам нет смысла разделяться, — пожал тот плечами. — Если мы пережили друг друга на борту корабля, то как-нибудь путь до лагеря Избранных вытерпим.

— Согласен, — кивнул тот и покосился насмешливым взглядом на меня. Я только плечами пожал. Мне бы добраться до места… но в одном любимец мрака абсолютно прав.

— Э… лорд Лилиан? — недоуменно вскинул бровь Дейн.

Я стянул рубашку и пожал плечами:

— Проведя столько времени с этим отродьем бога крови и мрака, право, искупаться не помешает. Я хочу быть чистым, в конце концов.

Растин рассмеялся, запрокинув голову:

— Ох, ваше высочество, как заблуждался ваш дорогой батюшка по вашему поводу.

Я останавливаюсь и пристально вглядываюсь в его красивое лицо. Он насмешливо вскидывает бровь.

— Думаете, он не понимал? — насмешливо улыбнулся я в ответ. — Столько лет подряд, глядя каждый день мне в глаза?

— Почему же не убил тогда?

— Потому что боги хранили. — Я, откровенно издевательски скосив на него взгляд, стянул брюки.

— Вы дразните свою судьбу. — Жрец указал взглядом куда-то за мою спину, ничуть не смущенный.

Я обернулся, ловя змеиный прищур Таши. Вот ведь чтоб его! Про извращенца-то я и забыл. Ну и Лейла с ним! Я прыгнул с разбегу в волну. Надо охладиться. А то нестерпимое желание убийства стало слишком сильным. Словно кто-то исподволь меня все время пытается подтолкнуть к его осуществлению, а мне это не нравилось. И встреча с тем, кого ожидает страшная кровавая судьба в недалеком будущем, тоже была неслучайной. Чего пытаются от меня добиться? Или это просто паранойя и эгоизм? И стараются воздействовать не на меня, а на кого-то из моих спутников?

Я яростно смывал макияж. Здесь нужен новый, какой-то другой вид… Я глубоко нырнул в прохладную, прозрачную воду.

"Жрец мой", — раздался шепот. И я замираю в волне. Как приятно — почти что волна экстаза…

"Моя госпожа…"

"Безумие слишком близко, жрец мой… Я не хочу потерять тебя, еще не встретив. Надень подобающие доспехи. Моя сила защитит".

И я, наконец, понимаю. Все это время, выполняя волю своей госпожи, будучи в этой эпохе, я сдерживал и маскировал свою силу жреца, стараясь быть самим собой. Что ж…

Исчезло ощущение присутствия богини, и я вздохнул с облегчением. Все-таки какой радостью станет мое возвращение к милой и привычной капризно-вздорной богине моего времени. Осталось найти Кирилла. Разобраться с битвами и свалить из этой эпохи. Тяжело находиться там, где тебе не место. Очень. И как только этот блондинистый ублюдок выдерживает такой напряг?

Я резко вынырнул из воды, чувствуя, как стекают капли по лицу…

— Ну наконец-то, — раздался глубокий, почти радостный голос Растина. — Я было подумал, что ты так и будешь открыт всемсилам, которые хотят до тебя добраться, жрец Лейлы.

Я опустил голову и криво улыбнулся моим невольным спутникам, ощущая тепло над переносицей.

— Он Верховный жрец Лейлы?! — раздался потрясенный удвоенный или утроенный возглас.

— И неплохой, надо сказать, — ответил им веселый голос невдалеке. — Лилиан, ты подзадержался.

Я повернул голову и не смог сдержать улыбки:

— Похоже, что так, Кэртис.




Глава 8

Воссоединение


Кирилл смотрел почти безмятежно на принца Алара Катани, хотя внутри него все просто звенело натянутыми струнами. Его высочество, побледнев от гнева, хмурился:

— Отойди, воин. Этот раб заплатит мне за оскорбление.

Мальчик медленно покачал головой:

— Во-первых, он не раб, я освободил его; во-вторых, он в моей свите и на него распространяется закон о неприкосновенности до Безумных битв и во время них; ну и в-третьих, я считаю, что титул принца не дает вам право отзываться о людях с такой пренебрежительностью. Это чревато последствиями.

За спиной Алара выпрямился Горан Винзор:

— Мальчик, если бы ты не был воином, ты бы ответил за оскорбление представителя королевского рода.

— Где в моих словах оскорбление? — повел бровью Кирилл, чувствуя, как напряжение внутри него возрастает.

За его спиной стояли Сухмет, небрежно положивший руку на свой меч, и Солар, тот юноша-раб, которого он освободил от северян.

— Послушайте, молодые люди! — Вперед выступил ректор Академии магии. Его ясные глаза, внимательно вглядывающиеся в присутствующих, прячут в глубине понимающую снисходительную усмешку. — Не ко времени этот спор возник. Принц Алар, я вынужден согласиться с доводами нашего воина. Все свои претензии по поводу его слуги вы сможете высказать после Битв. А затевать ссору прямо на входе в лагерь Избранных… — Он с укором посмотрел на принца.

И в этот момент рядом завертелась знакомая воронка портала. Мирейцы рефлекторно отшатнулись, а из ее центра буквально выпрыгнули две фигуры. И воронка захлопнулась.

— Йя-ху! — восторженный вопль одного из вновь прибывших. — С ветерком прокатились, мой господин! Его высочество умеет порталы открывать!

— Да уж получше, чем некоторые неумехи, — закряхтел второй, поднимаясь на ноги.

— Всем привет, — улыбнулся присутствующим Алан Удача. — Давно не виделись.

— Дядя, — ахнул принц Алар, — ты жив!

— Не вашими молитвами, дорогой племянник, — усмехнулся тот.

— Ваше высочество, рад вас видеть в добром здравии, — улыбнулся ректор. — Но мне казалось, что у вас кончилась кровь осанну.

— Детенышей — кончилась, — кивнул маршал. — Но у нас осталось тело взрослого осанну, любезно убитого юным Кириллом. — Он повернулся и поклонился мальчику. — Ваши братья просили передать вам приветы, а его величество особо — чтобы вы были осторожны.

— Спасибо, — одними губами улыбнулся Кирилл.

— Горан Винзор, — Алан Удача поднял холодный взгляд на паладина Доэра, — позвольте поинтересоваться, зачем вы поторопили Винсента, когда мы встретились с юным Кириллом? Ваша спешка чуть не вышла боком всей Мирейе. А нас выставила похитителями детей.

Паладин вздрогнул:

— Мой господин, ситуация была критической. Когда я увидел, что Сухмет должен теперь свою жизнь мальчику, я понял, что если мы не сможем убедить мальчика добровольно с нами сотрудничать, то Сухмет, повинуясь долгу чести, повернет оружие против нас.

Сам Сухмет при этих словах нахмурился и крепче сжал рукоять меча — ему не понравилось суждение паладина. Да и результат…

— Горан Винзор, я ошибся, когда рекомендовал вас в свой отряд. — Алан покачал головой. — Вы не только приняли решение в обход прямого командира, но еще подвергли жизнь товарищей и судьбу своей страны необоснованной опасности.

Паладин прищурился:

— Ваше высочество, победителей не судят. Все живы, и воин на месте.

— Воин, да не тот, — усмехнулся маршал.

— Что? — дернулся принц Алар. — О чем ты, дядя?

— Кирилл не воин от Мирейи. Пророчество оракула касалось его старшего брата, которого мы с Винсентом встретили чуть позже. Они, конечно, очень похожи, но именно Лилиан должен будет выступить от лица Мирейи…

— Подождите, ваше высочество, — ректор чуть выступил вперед, — но тогда…

— Так ты не воин?! — Алар резко развернулся к Кириллу. — Наглый мальчишка! И ты знал об этом?

Кирилл наклонил голову и насмешливо сверкнул глазами.

— Почему я должен был просвещать вас по этому вопросу, когда вы сами допустили ошибку, не разобравшись, и поторопились с поспешными суждениями, ваше высочество?

Принц сделал шаг вперед и, прежде чем кто-то успел что-то сделать, с размаху ударил мальчика по лицу. Однако тут же его руку, занесенную для второго удара, перехватил Алан Удача.

— Не торопись, молокосос, — тихо произнес воин.

Сухмет и Солар уже стояли с вытянутыми из ножен клинками, загораживая Кирилла. Лица их были решительными, хотя и покушение на жизнь принца каралось смертью.

— Дядя, ты сам только что сказал, что он не воин, — прошипел взбешенный принц.

— Я сказал, что он не воин от Мирейи. — Глаза Алана Удачи были холоднее льда.

— Ваш дядя говорит правду, — подал голос ректор. — Мы сразу увидели на юном Кирилле метку воина, иначе бы он здесь все-таки не оказался. Мы же маги как-никак, ваше высочество… Но, Алан, чей же воин тогда этот мальчик?

Тот тяжело вздохнул, отступая от ошарашенного племянника, и повернулся к магу:

— Он воин от самой семьи Катани. Прежде чем я привел свой отряд к оракулу и тот сказал, кто будет воином Мирейи, я выслушал пророчество насчет воина от нашей семьи… — Он взглянул на Кирилла: — Ваше высочество, после всего случившегося… вы согласны защитить честь нашей семьи?

— У меня четыре брата, с которыми я разделяю долг и честь семьи Катани, — тихо ответил Кирилл. — Неужели вы думаете, что я отступлюсь? Вы, знакомый со всеми моими братьями?

И Алан Катани, по прозвищу Удача, медленно поклонился:

— Благодарю тебя, Кирилл Катани.

— Сцена, достойная кисти художника, — раздался веселый, мелодичный голос. — Я горжусь тобой, братишка.




Я смотрел на развернувшеесяперед нами действие ипо-настоящему гордился своим младшим братишкой. Все-таки Кирилл вырастет выдающейся личностью, это несомненно. В его годы быть таким… принцем! Он даже успел обзавестись двумя слугами и верными охранниками, — умничка!

— У твоего брата странная аура, Лиани, — медленно проговорил Растин, стоящий рядом.

Меня передернуло от обращения, и я оскалился:

— Как будто я не знаю. Ты не первый, кто это заметил. И, может, именно ты разгадаешь, что с ней не так?

Он с сожалением покачал головой.

В этот момент напыщенный хлыщ ударил Кирилла, я едва не сорвался с места. Но меня удержала рука Кэртиса на моем плече.

— Надо было тоже отправляться с этими двумя порталом, сотворенным кровью осанну, — проворчал я. — Избежал бы кучи проблем, и не было бы головной боли по поводу некоторых личностей.

На меня насмешливо покосились и промолчали. Кирилл согласился быть воином семьи Катани, и я счел возможным вмешаться.

— Ли! — Мой братишка мигом растерял все свои манеры и величие принца, превратившись в обычного двенадцатилетнего пацана, которым он и должен быть. На меня налетел маленький ураган, и сильные руки вцепились с черно-синие одежды. — Ли…

— Привет, малыш, — я потрепал его по волосам, — ты молодец. Все делал правильно. Теперь нам осталось разобраться с этими Битвами и побыстрее вернуться домой.

Он кивнул, не отрываясь от моей груди, а потом отстранился, и лицо его улыбалось.

— Да.

Кирилл взглянул на моих спутников и вежливо поклонился Кэртису:

— Лорд Кэртис, рад снова вас видеть.

— Взаимно, ваше высочество, — улыбнулся тот. — Взаимно. Позвольте представить вам моего младшего брата Эрика Эро.

— Я наслышан о генерале Черной Ложи, — кивнул Кирилл.

Потом поднял глаза и взглянул прямо в лицо Растина:

— Лорд Растин, Верховный жрец Роя?

— Здравствуй, маленький принц, — насмешливо отозвался тот.

Мой брат помолчал, серьезно разглядывая блондина, а затем изысканно поклонился:

— Надеюсь, наша встреча будет для меня познавательной, лорд Растин.

У того дрогнул уголок рта, и он повторил слова оборотня:

— Взаимно, ваше высочество, взаимно.

— Брат, — официальные интонации в его голосе насторожили меня, — как старшего в семье, я прошу тебя о наказании виновного по отношению к королевской крови Катани.

— Я слушаю тебя, брат, — отозвался я.

— Я хочу, чтобы человек по имени Горан Винзор понес наказание за похищение принца королевства Мирейи. Так как в этом деле есть смягчающие обстоятельства, я прошу не реализовывать право смертной казни.

Я прищурился. Наши законы были строгими, и, видимо, этот парень очень сильно допек моего братишку. Что ж, тем более фамилия Винзор… У нашей семьи, похоже, есть счет к этому роду. Или я чего-то не так понял в свое время?

Я выступил вперед, приближаясь к кучке мирейцев. Мой младший брат не учел только одного: если ядостану меч, я не смогу не убить…

— Горан Винзор, паладин Доэра, — я поднял взгляд на высокого воина, — я должен вызвать вас на поединок чести.

Его загородил пожилой маг с длинной седой косой и яркими голубыми глазами, похожими на безмятежные озера:

— Воин, вы можете это сделать только после того, как закончатся Безумные битвы. Сейчас он не в праве сражаться с вами.

Горан из-за его спины гордо сверкнул глазами:

— Я принимаю твой вызов.

— Хорошо, — кивнул я. — После того как я вернусь сполябитвы…




— Самоуверенный мальчик, — задумчивозаметилвысокомурыжеволосому мужчине, следящему за развивающимися событиями, голос за спиной.

Он резко развернулся…

— Ролани! Так и знал, что рано или поздно ты тутпоявишься, — широко улыбнулся он. — Или ты тожевоин?

— Нет, — покачал головой бард, — я тут по просьбебогов. При худшем раскладе засвидетельствуюконец Эмира. Что за странная компания у входа в лагерь?

— Вот и я просто любуюсь. Жрецы Лейлы вперемежку со жрецами Роя, некроманты, видишь тех пятерых в плащах?

— Давненько я не встречал этих созданий, — одобрительно кивнул Ролани. — А это мальчик?

— Похоже, в этот раз у нас Мирейя отличилась… Перепутали воинов. Вот только сейчас разобрались. А тот вон блондин, если верить слухам, и вовсе любимец бога Роя… Ты себе такое представляешь?

— Глядя на него, — медленно произнес бард, не отрывая взгляда от высокого, красивого, надменного человека, — я поверю в это. Вглядись в его ауру, Гадин. Печать божественных прикосновений прямо полыхает в ней.

— Как и у второго… — Рыжеволосый вздрогнул, закрывая глаза. — Странно, но он не от своей богини… Веселенькое дело.

Сверток в руках барда зашевелился. И собеседник Ролани удивленно уставился на него:

— Что это?

— Не "что", а "кто", — насмешливо посмотрел на него мужчина. — Младенцев никогда не видели в вашей Черной Ложе, ваша темнейшесть? Или просто привыкли их на жертвенный камень класть?

— Ну ты скажешь тоже, — отмахнулся Верховный маг Черной Ложи. — Это… твой?

— Это мой сын, — вздохнул Ролани, — Подарок судьбы…

А младенец радостно агукнул и с дружелюбием уставился куда-то мимо двух мужчин, широко раскрыв свои необычные золотистые глаза.

Ролани обернулся. Когда эти двое успели подойти? Еще несколько мгновений назад они находились в эпицентре событий, разворачивающихся вокруг воинов Мирейи, а сейчас две пары кошачьих глаз, выдающих оборотней, хозяев Запретных земель, почти с детским любопытством смотрели на ребенка.

— Э, господа, — как можно вежливее обратился к ним бард и увидел, как удивленно расширились зрачки Гадина. Еще бы, на обоих стояла личная отметка самой Тьмы.

— Это правда. — Старший качнул длинной иссиня-черной косой. — Это действительно Дэвид. Я чувствую нити связывающей нас клятвы. Получается, она распространяется и во времени?

Связь клятвы? Бард вскинул брови… Так это на самом деле, что некоторые воины прибыли из других времен. Он еще не успел дать имя своему сыну, и уж точно пока никто, тем более оборотни, не давал ему никаких клятв.

Тем временем оба оборотня опустились каждый на одно колено, и их руки прижались в приветственном салюте темных. Младший из них вычертил в воздухе странный знак, который вспыхнул зеленоватыми линиями и погас. Рядом с Ролани всем телом вздрогнул Гадин, бросая какое-то ответное заклинание.

— Что ты делаешь? — Отец почувствовал, как сына коснулась магия. А Верховный маг Черной Ложи побледнел как полотно.

Бард взглянул на оборотней. Ролани прекрасно знал форму и знаки отличия воинов Тьмы. И в одежде Пантер, застывших в военном салюте перед его сыном, легко угадывались регалии командующего и генерала Черной Ложи. Бард посмотрел на своего младенца, вокруг которого формировалось свечение, и аккуратно положил его на траву, отступая на шаг.

В тот же миг над ним взметнулось видение взрослого мужчины с веселыми жестокими золотыми глазами и матово-белой шевелюрой. В разрезе шелковой рубашки небрежно болтался медальон Верховного мага Черной Ложи.

Мгновение — и фантом рассеялся, оставив на траве младенца и двух запыленных после дороги нелюдей.

— Понятно, — как-то грустно улыбнулся Гадин. — Так вот кто будет моим преемником.

— Не бард? — задумался Ролани. — Нопочему?

Более старший оборотень, тот, на которомпроявлялись регалии командующего, поднялся на ноги и улыбнулся:

— Нам он об этом не рассказывал, уважаемый Ролани. Нам особо приятно познакомиться с отцом Дэвида.

Младший фыркнул и мечтательно закатил глаза:

— Вот вернемся… и я расскажу Дэвидупро то, какой он был лапочка.

Ролани хмыкнул иподнял сына с травы:

— Дэвид, значит. — Он погладил чистый лоб младенца, тот уже сладко посапывал в одеяле. — Что ж, неплохое имя. Гадин, когда он придет к тебе, ты позаботишься, чтобы он был достоин того титула, который тыносишь?

— Ну если все пройдет нормально и так, как это должно свершиться, то конечно, — кивнул рыжеволосый. — Твойсын все-таки.

— Хорошо, — наклонилголову бард.

— Кэртис, Эрик! — К ним подошел юноша.

Гадин не сдержался и присвистнул, разглядев его поближе:

— Отличная маскировка, молодой человек.

Сапфировые глаза взглянули на него и… улыбнулись.

— Спасибо, темный.

— Ли, смотри, кто это! — Младший оборотень радостно потянул подошедшего к Ролани. — Это Дэвид! Такой маленький!

— Значит, ему все-таки более восьмисот лет, — пробормотал тот, разглядывая сладко спящего ребенка, а потом поднял глаза, и Ролани вздрогнул.

Они оба замерли, вцепившись друг в друга взглядами, и юный жрец Лейлы медленно отступил на шаг, потом еще один. Затем низко поклонился барду. Тот прищурил насмешливые золотистые, как у сына, глаза и тихо произнес:

— Приятно познакомиться, жрец Лейлы…

В воздухе витало странное напряжение.




Я шел на звук гитары. Манящий звук, которому не мог противостоять. Наверное, только я один его слышал, потому что играли специально для меня. Тогда я видел глаза Ролани-Барда, самого знаменитого певца Эмира за все времена. Того, кто пел для самих богов по их просьбе. То, что я там увидел, я не смог рассказать никому. Даже Кэртису. Хотя все они видели, что между мной и отцом Дэвида случилось нечто странное.

А теперь он заманивал меня. И я пришел.

Он сидел на большом валуне спиной ко мне и перебирал струны гитары. Чем-то в этот момент он мне живо напомнил Сигана. Какая-то удивительная пронзительно-печальная мелодия рвалась со струн.

— Ты все-таки пришел, — заметил он, не поворачиваясь.

— Ты позвал, — пожал я плечами и сел рядом. И вспомнил, что если у Дэвида были золотые глаза, то надо сильно приглядеться к глазам барда, чтобы увидеть, что под таким же золотом скрывается самый настоящий янтарь, в котором можно увязнуть, подобно какому-нибудь неосторожному насекомому.

— Ты увидел…

Я молча кивнул.

Бард покосился на меня:

— Почему промолчал?

— А что это даст? Но по крайней мере теперь я знаю, почемуисчез Ролани-Бард. Эта тайна будет греть мне душу, если, конечно, ты не собираешься меня избавить от воспоминания о том, что я рассмотрел на дне твоих глаз.

Он тихо рассмеялся:

— Нет. Раз ты смог узреть, значит, так и надо. Видеть подобных себе дано лишь тем, кто рано или поздно окажется в таком же положении. Тебе предстоит длинный, выматывающий и необычный путь, маленький жрец Лейлы…

— Почему же я увидел в твоих глазах его окончание? — поинтересовался я, ежась как от холода, хотя светило солнце.

— Потому, что ты стоишь в самом начале пути и тебе кажется концом то, что может стать началом нового витка. Ты совсем не случайно оказался здесь, юный жрец… — Он вздохнул и положил ладонь на струны. Его взгляд был серьезен.

— Я… Однажды моя служба Лейле закончится?

Он внимательно посмотрел на меня. Потом пожал плечами:

— Однажды приходит к своему концу все. А сколько пройдет времени, знает лишь одна судьба, жрец. Тебе сейчас сложно понять, да ты и не хочешь ничего понимать. Просто прими к сведению то, что ты увидел, и сохрани это. Когда понадобится, ты воспользуешься полученным знанием.

Я медленно кивнул… А потом все-таки спросил:

— Каково это, служить силе, которая неизмеримо выше, чем боги?

Слабая улыбка скользнула по губам барда.

— Ты задаешь вопросы, ответы на которые ты сам сможешь получить… Но очень не скоро.

— Хорошо, — снова кивнул я… — Зачемво площенному Безумию этот фарс с битвами?

И снова загадочнаяулыбка.

— Тебе твоя богиня частообъясняет мотивы своих поступков? — Я отрицательно покачалголовой. — Почему же ты думаешь, что меня посвящают больше?

Мне отчего-то стало стыдно, как будто я снова стал мальчишкой и что-то не понимаю в словах мамы.

Ролани хмыкнул и прикоснулся к струнам:

— Давай-ка я лучше спою тебе. Ты же слышал, что я могу спеть о любом человеке или боге… О ком бы ты хотел услышать сейчас?

И я поднял голову:

— О тебе.

— Никто никогда не просил меня о таком, — задумчиво произнес Ролани. — Но… я тебя понимаю. Я спою тебе о себе, лорд Лилиан. Когда еще мне представится такая возможность.

Некоторое время он сидел, задумчиво вглядываясь в пространство, а потом скользнул пальцами по струнам.

Лейла великая и прекрасная! Когда в Мигаре я танцевал свой танец со смертью, я делал это не только телом, но и душой. И музыка, которую слышали тогда на площади, была музыкой моей души. Ролани так пел, как я тогда танцевал, единственный раз в своей жизни.

Я слышал слова его песни. Но не мог запомнить ни строчки, он пел, а пространство растворяло тебя в его песне, заставляя слышать не ушами, а погружаться в песню. Это была его жизнь: от самого своего рождения до нашей с ним сегодняшней встречи здесь и сейчас. Я ее не видел и не слышал, я еечувствовал.

И еще долго, после того как затихла мелодия и замолчал его голос, я лежал в траве, комкая стебли цветов, попавших под руки. А невидящие глаза пытались рассмотреть небо.

— Еще никто на Эмире не слушал меня так. — Его голос вплелся в пространство. — Спасибо, маленький жрец. Я очень надеюсь, что на том повороте Жизни, который ты увидел в моих глазах, мы снова с тобой встретимся.

Я заставил себя сесть.

— Вы величайший из бардов, — тихо сказал я ему. Затем осторожно поднялся на ноги и ушел.




Кирилл встретил меня у самой границы лагеря. Его глаза сияли, и я невольно выпрямился, чувствуя, как прихожу в себя.

— Ли! Лорд Эрик сказал, что видел маленького лорда Дэвида! Можно мне тоже посмотреть?!

Я рассмеялся. Как хорошо-то…

— Я думаю, лорд Ролани не будет против.

Он с восторгом ухватился за мой рукав:

— Пойдем?

— Ладно. — Я взлохматил ему волосы. Мы развернулись и…

— Ли… — Сильные пальцы моего младшего брата судорожно вцепились в мою руку, — Это же…

Мы стояли в саду королевского дворца Мирейи нашего времени.




Часть пятая

Безумные битвы





Глава 1

Битва для катани


Калека смотрит в глаза маршала, струйка слюны стекает из уголка его рта.

— О, ты один… Из всех Катани лишь ты?

— Да. — Алан Удача склонил голову, — Я должен найти воина от нашей семьи.

— Иди по стопам воина Мирейи, — ухмыльнулся оракул, — Там найдешь того, кто тебе нужен. У него синие глаза и странная душа. В будущем ему предназначено слишком многое испытать для столь хрупкого тела. Он младший из пяти… Он Катани, но такой, о котором ты только мечтаешь, Удача. Ты сразу узнаешь его. Иди…

И маршал коротко поклонился и твердым шагом удалился, а оракул, задумчиво покачав головой, прошептал уже только для темноты:

— Катани для Катани… тяжелый путь и тяжелое испытание… для того, кто станет в итоге… — Он испуганно замолк, словно боясь того слова, что чуть не слетело с его губ.




Вокруг нас шумели деревья, которые лишь на первый взгляд выглядели дикими и лесными. Прямо под ноги ложилась аккуратная песчаная дорожка. Мы оба знали это место.

Сады Мирейи, прилегающие к королевскому дворцу.

— Кир, у нас проблема, — заметил я. — Очень большая проблема.

— Началась Битва?

— Скорее всего, — согласился я, — Хотя я не понимаю чья: твоя или моя? Или нас с тобой кто-то шутя забросил в Мирейю.

— Причем в наше время, — тихо резюмировал Кирилл, указывая на два склоненных дерева, знакомых нам с детства. Их сажала наша мать собственными руками.

— Тогда там, — задумчиво посмотрел я по направлению дорожки, — наш фамильный склеп.

Кирилл кивнул и молча двинулся вперед. Я последовал за ним. Этот склеп построили за пятьсот лет до нашего с Кириллом рождения, и в нем покоилась королева Тамира, наша мать.

Саркофаг действительно оказался на месте, как и плита, которую положили, когда хоронили королеву. Только на этой плите… Я прищурился, чтобы прочитать выбитое имя, а Кир с приглушенным криком отшатнулся. Я едва успел схватить его за плечи и прижать к себе, но оба мы не в состоянии оторвать взгляда от надписи на надгробии: "Любимый сын и брат. Ты ушел слишком рано по воле Доэра Солнечного. Да пребудет с тобой Справедливость и Честь" — и далее: "Кирилл из семьи Катани, принц Мирейи".

— Что это? — испуганно прошептал мой брат. — Как?

Услышав чьи-то приближающиеся голоса, я подхватил оцепеневшего мальчика и скрылся за деревьями. Надо признать, вовремя.

Группа людей появилась из-за поворота. И тут уже оцепенел я. К склепу рука об руку шагали Регил и Тамира Катани. Лишь спустя какое-то мгновение я увидел за их спинами вторую пару…

— Ли!..

— Тш-ш-ш, — сжал я его плечо. — Все очень странно. Взгляни на них всех повнимательнее, Кир.

Там, у склепа, замер Регил, которого я и мои братья ненавидели всей душой. Он, запутавшийся в тенетах безумия, насколько нам известно, был заключен в одну из башен королевского дворца. Однако тот, кто стоял сейчас перед нами, был совсем другим… Его окружала аура благородства и королевского величия. Это был действительно король, о котором мечтала наша Мирейя все годы правления Регила. Это был мужчина, которого любила его жена и королева. Я смотрел на цветущее лицо женщины с лицом моей матери и отмечал мысленно то, какой радостью светились ее глаза, когда она смотрела на своего спутника.

С величайшим трудом оторвав взгляд от этих двоих, я перевел его на вторую пару. Тихо выдохнул и начал разглядывать… принца Лилиана Катани, наследника престола. Этот Лилиан носил короткую стрижку. Его осанка, разворот плеч, манера держаться — все говорило о благородстве происхождения и будущем величии. Никакого макияжа и ни капли безумия, затаившегося в бездонной глубине глаз. Судя по амулету на шее, этот Лилиан поклоняется Доэру, как и положено наследнику престола из рода Катани. А в левом ухе у него качается свадебная красная серьга. Потрясенный, я посмотрел на его спутницу. Огненно-рыжие волосы горели на солнце, уложенные короной на ее гордой маленькой голове. Словно искры или капли воды, в прядях сияли бриллианты, оттеняя светло-серые огромные глаза на чистом, почти хрупком лице. Ее точеную фигуру облегало нежно-зеленое платье.

Я прикусил нижнюю губу, не в силах оторвать от нее взгляда: что-то болезненное шевельнулось в глубине моего сердца.

— Мама? — прошептал у меня под рукой Кирилл и с надрывом закричал уже во весь голос: — Мама!

Я не успел его удержать. Он, словно безумный, вылетел навстречу этим людям. Лишь оказавшись на открытом пространстве, лицом к лицу с двойником нашего отца, он опомнился. Но было слишком поздно. Я сжал пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь до самой крови. Но я не двинулся с места.

Мой младший брат оглянулся, явно не понимая, что ему теперь делать.

И тут раздался душераздирающий женский крик:

— Кирилл! Сыночек!

Королева бросилась к мальчику, но ее опередили несколько воинов, которые сопровождали венценосную семью. Регил мягко, но с силой удержал ее. А около Кирилла возник человек в одеждах мага. Несколько пассов — и на его лице появилось выражение искреннего потрясения.

— Это настоящий принц, — ошалело отступил он на шаг. — Никаких сомнений. Живой и здоровый.

— Но как?! — раздался изумленный крик короля. А женщина, выглядевшая как наша мать, наконец вырвалась из рук, удерживающих ее, и, растолкав стражу, упала на колени перед Кириллом и крепко-крепко его обняла.

— Сын? — Регил подошел ближе, пытливо вглядываясь в лицо Кирилла. — Это действительно ты?

Я буквально физически чувствовал ужас брата, когда он смотрел на короля. Но я не зря всегда гордился своим младшим братишкой.

— Н-наверное, — запинаясь, выдавил он.

— Что ты помнишь? — Регил склонился над ним, и я чувствовал, как в кулаке потеплело от потекшей в ладонь крови.

— Т-темноту… тебя… братьев… все так смутно, — пробормотал Кирилл. — Я… — Его глаза закатились, и, побледнев, он обмяк в руках королевы.

Я разжал кулак, успокаиваясь. Кирилл молодец. Обморок выглядел очень натурально.

— Кирилл! — испуганно вскрикнула королева.

— Он просто потерял сознание, ваше величество, — успокоил ее маг, наклоняясь к Кириллу. — С ним все в порядке.

— Видимо, это был какой-то летаргический сон. — Я невольно вздрогнул, слыша свой собственный голос, но с абсолютно чужими интонациями.

— Да. Но как он выбрался из могилы?

На крик примчались двое других моих братьев. Я всмотрелся в двойника Кириана, у которого нет седых прядей и лицо беззаботное, словно не было никаких опасностей и над ним не навис, как карающий меч, долг заботиться о своих подданных.

— Видимо, ему кто-то помог. — Последний из моих братьев, точнее, его двойник, зеленоглазый Кристиан, задумчиво уставился на плиту.

Почему-то при взгляде на него меня охватила странная тревога, и мне это совсем не понравилось.

— Помог ему кто-то или нет, — раздался девичий голосок, — мы знаем точно, что это настоящий Кирилл и ему нужна наша поддержка.

— Лисиара права. — Мой двойник подошел к матери и аккуратно перехватил из ее рук безвольно тело. — Я отнесу его во дворец, мама.

— Я пойду с тобой. — Королева резво вскочила на ноги, и только тут я увидел, что она беременна.

И эта неожиданность стала последней каплей, я отвернулся, хватаясь за ствол дерева.

Я не понимал замысла той силы, которая нас забросила сюда. Но это воистину Безумная битва.




Кирилл "пришел в себя" довольно быстро. И за это время я успел не раз поблагодарить Лейлу, пусть даже она не слышала меня, за встречу с Итулом и его уроки, благодаря которым я мог держать связь с братишкой. Вернемся домой — расцелую Лейлу… Итула — не рискну. Тем более мне не нравится то, как он чересчур благосклонно воспринимает посягательства на меня Таши, словно одобряет. Бр-р-р…

Эта Мирейя действительно была очень похожа на нашу родную, с некоторыми изменениями. Прежде всего я почти не чувствовал божественного присутствия: в этом мире любого из богов как бы не существовало. И это меня пугало.

Когда я был маленьким, я облазил весь дворец и нашел заброшенное крыло, где устроил себе подобие штаба. Потом это место мне не раз пригодилось, когда требовалось потренироваться в одиночестве или выплеснуть пар, чтобы раньше времени кого-нибудь не убить. Как оказалось, в этой странной Мирейе и в замке все было точно так же, и я в итоге мог держать Кирилла в поле зрения. Но соблюдать осторожность все же требовалось.

Кирилл удачно симулировал потерю памяти. Он успел выяснить, что его двойник здесь умер от отравления фруктами. И многие подробности наводили на мысль об умышленном убийстве. Ему напрямую этого никто не говорил, но Кирилл был умным мальчиком. К тому же в свое время ему пришлось выучить несколько уроков, чтобы остаться в живых. Так что в недомолвках и ядах он разбирался.

Проблема заключалась в другом. Если убийца узнает, что Кирилл неведомым образом выжил, то он попытается повторить попытку. Мне это не нравилось. И похоже, кому-то тоже. Регил приказал выставить дополнительную стражу.

Удивительно, но эта семья полностью отличалась от нашей. Она была любящей. О таком мы могли только мечтать…

Киру было сложно. Очень сложно. Он не привык к таким отношениям. Его считали тут младшим. О нем заботились, его оберегали… Но я чувствовал его непроизвольный ужас пополам с растерянностью, когда рука этого Регила ласково ложилась ему на макушку.

Неужели наша с братьями жизнь могла сложиться вот так вот? Если бы только Регил не был таким чудовищем, которое мы помнили, я бы вырос, не узнав страха и унижения, не стал бы жрецом Лейлы, женился бы на прекрасной Лисиаре? Не было бы Лейлы, Кэртиса? Странное чувство зависти и жалости я испытывал, когда вспоминал лицо моего двойника. С чем же нам предстоит столкнуться? И чей все-таки это бой?

Здешние люди оказались намного беззаботнее тех, которых я привык видеть в королевском дворце. Передвигаться по нему незамеченным было не так уж и трудно. Придворные чувствовали себя в безопасности при правлении сильного и мудрого короля. Удивительно…

Нечто подобное только-только начало проклевываться в подданных моего брата. Но до того состояния беспечности, что я наблюдал здесь, было еще далеко.

И я принял решение ночью отправиться в город. Мне нужно было посмотреть бедные районы. В свое время я выяснил странную закономерность: самые дикие слухи, которые передают друг другу люди, очень далекие от дворцовых интриг и вообще дворца, как такового, подчас имеют под собой весьма веские основания для существования.

Поэтому я собирался пообщаться с низами. За Кирилла я не сильно волновался. Я сам обучал братишку выживанию, а нам нужна была информация. Как можно больше информации.

Однако я помнил, что все равно надо быть начеку, и, наверное, даже больше, чем обычно. Это была не иллюзия, а настоящий мир. Я это чувствовал.




— Что-то происходит с принцем Кириллом, — тихо заметил Рал, начальник личной стражи королевской семьи, капитан.

— Фактически он был отравлен и умер, а после похорон смог выбраться из могилы совершенно непонятным способом и почти ничего не помнит. Как бы ты себя вел? — пожал плечами его собеседник.

Рал тряхнул короткими темными волосами с каким-то странным призрачно-голубоватым отливом. На вид ему было лет двадцать восемь, и он считался слишком молодым для своего ответственного поста. Глаза цвета морской волны всегда смотрели на мир с какой-то внутренней насмешкой и даже снисходительно, вгоняя собеседников в краску и недоумение, а его гибкое, сильное тело, веским дополнением к которому был высокий пост капитана, заставляло тревожно биться многие женские сердца. Офицер был завидной партией для любой, но, казалось, предпочитал только свою работу и долг. Хотя его попойки и настоящие оргии давно уже вошли в разряд легенд среди солдат. И многие знали, что он не видит особых различий между мужчинами и женщинами, одинаково соблазняя и тех и других.

Этого интересного человека привез принц Кириан, возвратившись из одного из своих путешествий. Поговаривали, что принц спас капитана от чего-то и тот поклялся ему в вечной верности.

— А могилу проверили? — с интересом и привычной снисходительностью поинтересовался Рал.

— Нет, — в голосе его собеседника мелькнула нешуточная тревога, — но маги подтвердили подлинность его крови.

— Я бы все-таки проверил.

— Что вызывает у тебя такие сомнения, Рал?

— Почему он всегда вздрагивает при появлении короля? — медленно начал задавать вопросы тот. — Принц смотрит на него с недоумением, как будто не привык к нему. С ее величеством принц то ласков, то избегает ее. Но больше всего он сторонится наследного принца, словно тот какой-то ущербный человек.

И кстати, ты когда-нибудь замечал у него такой расчетливый, оценивающий взгляд? Так смотрят воины, которые привыкли быть настороже и ожидают подвоха от каждого. Раньше мальчик был ласков и любил игры. Сейчас это настоящий принц, который очень рано стал взрослым. Ты бы видел, с какой снисходительностью он наблюдает затренировками своихсверстников, словно опытный боец за новичками. Раньше его нельзя было выставить с этихплощадок, сейчас от одного предложения он увиливает с ловкостью лиса, словно боится показать что-то. — В глазах Рала внезапно исчез зрачок, и казалось, из них смотрела сама морская глубина.

Принц Кириан, который внимательно его слушал, вздрогнул. Он знал этот взгляд.

— Маги тщательно проверили его. Это Кирилл, — медленно проговорил он.

— Это-то меня и тревожит больше всего. — Рал сверху вниз посмотрел на более низкорослого принца, прижатого к стене комнаты. — Это действительно он. — Его рука коснулась черных прядей Кириана и погрузилась в них. — Но только кажется, будто это Кирилл, проживший совсем другую жизнь. Эта загадка мучает меня.

— Так вот почему ты такой погруженный в себя все последние дни. — Кириан вздохнул, чуть наклоняя голову. Так, чтобы удобнее было перебирать его волосы. — А во дворце все судачат и спорят: в кого же наконец влюбился капитан Рал?

Воин тихо рассмеялся завораживающим смехом:

— Я не могу в кого-то влюбиться, Риан. То странное заклинание крепко нас связало. Не стоило тебе охотиться за старыми сокровищами. Ты попал в ловушку сирен и теперь навеки принадлежишь мне.

Он наклонился, еще крепче прижимая принца к стене и не давая тому вырваться.

— Ну почему мне не досталась ловушка с женщиной-сиреной? — мученически выдохнул Кириан.

— Тебе мало того, что я не стал делать тебя своей игрушкой? — удивился капитан. — И последовал за тобой во дворец, а не оставил с собой в том гроте?

— Да нет, — вздохнул принц. — Я прекрасно все помню и понимаю… И я… благодарен тебе за это. Просто мне до сих пор не по себе от всего случившегося.

— Смирись, — усмехнулся сирена. — Ты человек, я сирена, и ты ничего не можешь противопоставить мне. Так что ты мой, Риан. И только мой. Я согласился подождать, пока ты не достигнешь своего совершеннолетия, чтобы ты смог покинуть дворец навсегда, когда отправлялся с тобой в это глупое, но весьма удобное для меня паломничество, не опозорив свою семью. Но не более того. Я все-таки сирена. Все эти оргии — их недостаточно, однако заклинание, связывающее нас, помогает мне держать себя в руках и контролировать, изображая человека. Вот только для этого мне мало просто твоей энергии, мне нужно больше.

И Кириан закусил губу, понимая, что сейчас произойдет. Сирены умеют манипулировать людьми и изменять мысли своих подопечных.

Внезапно Рал замер, словно к чему-то прислушивался. Кириан посмотрел на него с некоторым недоумением, а потом тоже услышал сдавленные рыдания.

За стеной чей-то знакомый голос с совершенно неузнаваемыми интонациями произнес:

— Все в порядке, Кир. Все будет в порядке.

Две пары глаз уставились друг на друга. Губы Рала вывели беззвучное:

— Кир?

Они абсолютно бесшумно и синхронно отпрянули друг от друга, и Кириан кивнул на довольно пыльный гобелен, прикрывающий стену. Под ним располагалась ниша, в которой весьма удобно могли разместиться двое человек, чтобы наблюдать за соседней комнатой.

У Кириана дрогнул уголок губ, когда он увидел своего младшего брата Кирилла, который стоял, уткнувшись в темные одежды какого-то незнакомца, нижнюю половину лица которого скрывала темная ткань шарфа. Этот человек обнимал плачущего мальчика за плечи и тихо говорил что-то утешающее.

Рал нахмурился, что-то в этом типе казалось ему знакомым и незнакомым одновременно.

Кирилл к тому времени уже просто всхлипывал. Наконец он успокоился и немного отстранился от своего утешителя. С первых же его слов у Кириана похолодело на сердце.

— Я так больше не могу, Ли. Это тяжело. Почти невыносимо… Я знаю, что мама умерла, но она вот — стоит прямо передо мной и носит под сердцем моего брата или сестру, которых я никогда не видел. И обнимает меня. Я никогда не видел ее такой счастливой…

— Понимаю, — тихо заметил его собеседник и сел прямо на пол. Снова что-то знакомое проявилось в этих гибких движениях. И где-то уже встречались эти глубокие сапфировые глаза.

Юный принц снова уткнулся в плечо незнакомца.

— Понимаешь, я всегда мечтал, чтобы наш отец был именно таким… Но когда он касается меня, я вспоминаю нашего отца и то, что он сделал! Это ненормально видеть тебя совсем другим. Ты знаешь, что этот Лилиан не любит кровь? И он женат!

Было видно, как дрожит мальчик.

— То, что он женат, тебя возмущает больше всего? — Незнакомец вздохнул. Голос его звучал почти грустно.

— Нет, что ты! — Мальчик вскинул голову, — Просто… это так непривычно! И остальные…

— Что с остальными не так?

— Кириан… Он такой веселый, беззаботный. И… от него пахнет морем.

— Еще бы! — раздался тихий смешок. — В этом мире ему не надо заботиться о стране, которая свалилась ему на плечи тяжелым бременем, миновав меня и Мейдока. Да и если слухи верны, то он связался с сиренами. Так что надолго его дворец не удержит…

— Вот именно! — вздрогнул Кирилл. — Здесь все шиворот-навыворот! И Крис…

— Что с ним? — явно настораживается незнакомец.

— Я его боюсь, — прозвучал тихий и неожиданный ответ.

— Кирилл, а теперь выслушай меня… — Его собеседник отстраняется так, чтобы видеть лицо принца, и стянул шарф со своего лица.

Кириан едва удержался от вскрика, но помог Рал, который накрыл его рот ладонью. Лилиан! Точнее, это парень выглядел близнецом Лилиана. Но его брат никогда не носил таких длинных волос и не был так шокирующее почти безжалостно красив, словно его отметила печать чего-то сверхъестественного. У этого хищная грация и почти нечеловеческая гибкость и где-то в глубине глаз без дна тлеет искра безумия.

— Твоего двойника действительно убили. Отравили. Причем выбрали именно то блюдо, которое точно было бы съедено принцем без остатка. Я хочу, чтобы ты был предельно осторожен, так как твое появление спутало отравителю какие-то планы.

— И… кто под подозрением? — Похоже, мальчик совершенно успокоился и сейчас был полностью погружен в новую ситуацию.

— Есть две версии. И обе касаются религиозных культов. Оба тебе знакомы не понаслышке. Последователи Роя и последователи Лейлы. Правда, все извращено так, что, наверное, боги бы — ну Лейла уж точно — сильно удивились. Ее последователи весьма обижены на династию Катани, так как ее культ запрещен дедом нынешнего короля.

— А культ Роя? — Тон маленького принца был деловым, такого Кириан никогда не замечал в голосе своего настоящего брата.

— Он официально не запрещен, но не приветствуется, так как его жрецы занимаются жертвоприношениями. Но пока они не переходили пределов допустимого, и их терпят. Однако… в их среде принято для поднятия на высокую ступень в служении Рою приносить в жертву своих близких родственников.

— Почему ты не допускаешь политических мотивов отравления?

— Принц Кирилл здесь только четвертый претендент на трон. Он мало кому интересен. Для этого нужно сначала убрать троих стоящих перед тобой.

— Понятно… — Кирилл задумался. — Значит, культы Роя или Лейлы. Все повторяется? Но должен быть кто-то близкий к королевской семье или…

— Из них, — закончил за него двойник Лилиана. — В нашей семье мы всегда знали, с какой стороны ждать удара, здесь же только ты сам можешь разобраться, Кир.

— Так все-таки это… моя битва?

— Похоже, что так, — Кривая, почти болезненная улыбка появилась на его лице, — Меня просто зачем-то зацепило…

— Ли, — голос Кирилла стал серьезным, — ты никого не убивал? В городе?

Взгляд его собеседника казался смущенным:

— А что?

— А то, — передразнивал его мальчик. — Вся стража в городе на ушах стоит из-за какого-то неуловимого убийцы.

— Они ко мне приставали, — грустно признался он.

— Ну так наказал бы их, но не убивал, — возмутился Кирилл.

— Нет уж. Они видели мое лицо. И знаешь, последний мне рассказал массу интересного… Откуда, ты думаешь, у меня информация?

Мальчик вздохнул:

— Понятно… Просто как раз из-за последнего все и стоят на ушах. Он сынок какого-то виконта и был среди придворной свиты короля.

— Все правильно, — кивнул его старший брат. — Думай, братишка, и решай. И помни, я всегда рядом. Только позови…

— Ли…

— Да? — Он уже собирался подняться на ноги.

— Если бы ты встретил леди Лисиару…

— Не знаю, Кирилл, — после непродолжительного молчания ответил он. — Не знаю. Я ведь ее не встретил, не так ли? Моей страстью стала другая женщина. И ее имя Лейла.

— Любить богиню, — покачал головой мальчик, — по-моему, это глупость… Все равно что полюбить сирену.

Плечи Рала рядом с Кирианом затряслись в приступе беззвучного смеха, а глаза собеседника юного принца лукаво улыбнулись.

— Вернемся домой, я познакомлю тебя с Сиганом и его "спутницей по волне", тогда посмотрим, что ты скажешь насчет любви человека и сирены. И, малыш, тебе все же пора идти. Тебя могут искать, а у меня неприятное чувство, будто за нами наблюдает чужой взгляд.

— Будем надеяться, что это только чувство, — огляделся мальчик и отряхнул от пыли одежду. — Что-нибудь на прощание?

Было заметно, что он окончательно успокоился.

— Есть тут одна мысль, но она требует проверки.

— Значит, сейчас не скажешь. — Кирилл наклонился и обнял сидящего на полу человека. — Будь осторожен, брат. Пожалуйста.

— Обязательно, — усмехнулся тот. — Мне еще надо проследить, чтобы нормально вернулся, а то Кириан, наш Кириан, с горя отправится завоевывать соседние государства. И если он привлечет Мейдока, то у них вполне может получиться организовать империю. Представляешь, сколько головной боли они себе заработают на этом поприще? Оба еще толком пожить-то не успели.

Кирилл хихикнул:

— Знаешь, на самом деле он тут очень похож на себя, хотя и выглядит таким легкомысленным и беззаботным. А как выкинет что-нибудь… К примеру, вдруг окажется, что они с капитаном Ралом на самом деле любовники?

Кириан покраснел под рукой Рала, а тот, едва успокоившись, опять затрясся в беззвучном хохоте.

Кирилл ушел, а его собеседник упал на спину и простонал:

— О Лейла, великая и ужасная! Как же тут пригодились бы Сиган и Кэртис. — Внезапно его лицо стало серьезным. Он резко сел, губы скривились в полубезумной улыбке. — Что ж, теперь осталось проверить, куда это здешний Кристиан таскается почти каждую ночь. Про нашего я бы сказал, что если не по бабам, то по казармам с проверками и выпивкой. Но этот… Он совсем не похож на нашего Бешеного Криса. Ну добраться бы мне до того, кто это все придумал! Не Безумная битва, а сумасшедший дом какой-то. — Он поднялся на ноги, натягивая на лицо шарф. А потом бесшумно растворился в тенях.

Спустя минуту Кириан выкарабкался из ниши и без сил опустился на пол. Рядом присел Рал.

— Ты понял, о чем они говорили?

— Да уж, — мотнул головой Кириан. — Если я все правильно понял, то это действительно мой брат… Точнее, они оба мои братья. Только прожившие совсем другую жизнь.

— Ты когда-нибудь слышал о других мирах, Риан?

— О боги! — прошептал принц.

— Надо приглядеть за мальчишкой, — задумчиво заметил сирена. — Эти двое попали сюда явно неслучайно. Они не принесут вреда. Скорее, именно они должны разобраться в том, что творится в твоей семье последние годы, Кириан.

— Ты предлагаешь поговорить с ними?

— Нет, — покачал головой Рал, — не стоит. Не прямо сейчас.

Кириан кивнул, и внезапно его затрясло.

— Значит, Кира все-таки убили, — тихо произнес он, закусив губу.

Капитан обнял его за плечи. Но юноша не собирался плакать. Он свое по Кириллу уже отгоревал. Просто тяжело было терять брата во второй раз.

— Ты… слышал? Кажется, у них там я король, — наконец произнес он. — Интересно, как я обскакал Лилиана?

— А ты не понял? — усмехнулся сирена. — Жрецу Лейлы королевский трон совсем ни к чему.

— Лилиан — жрец Лейлы? — Смех принца был почти истеричным. — Вот это шутка так шутка!




Глава 2

Песня сирены


Я задумчиво пил. И пил уже довольно давно. То, что я выяснил, мне не то что не нравилось, оно приводило в ужас, а мое сердце буквально разрывалось. Как я смогу сказать это Кириллу? Как?!! Я был пьян и трезв одновременно, вино никак не туманило разум, который отказывался принимать такое действенное лекарство.

Нет, конечно, не стоило так напиваться этой ночью. Да и вообще, пока мы тут, Кириллу нужна моя помощь. Но я не смог удержаться. Слишком больно, даже если знаешь, что это не Эмир и все окружающие лишь двойники… Или двойники — это мы? Кто настоящий, какой из миров?

Тяжелая рука легла мне на плечо, я вскинул глаза с надеждой, что можно будет пролить хоть немного крови, чтобы охладить эту боль. Но на меня смотрели глаза цвета моря.

— Си…

Рот накрыла ладонь. И он насмешливо улыбнулся.

— Не стоит бросаться такими словами в этом городе, иначе я могу назвать и твой титул, а он напугает здешний народ еще больше, чем то слово, что ты тут чуть было не произнес.

Я молча соглашаюсь с его аргументом.

— Прогуляемся? — Он чуть склонил голову, и по губам скользнула соблазнительная улыбка.

Я криво усмехнулся, отводя его ладонь от своих губ:

— Из твоих уст это звучит двусмысленностью.

— Это и есть двусмысленность, красавчик… — Его глаза вспыхнули знакомым огнем.

О да, я помню, как сирены приходили на корабль Сигана и как страсть захлестывала людей от одного их взгляда, горящего вот таким же пламенем.

— Ну-ну… — Я попытался подняться на ноги, но они налились тяжестью, и меня подхватили сильные руки.

— Много выпил?

— Недостаточно, — покачал я головой, болезненно кривясь. — Совсем недостаточно.

Ко лбу прикоснулись кончики прохладных пальцев — все тело пронзает дрожь, как от легкого удара, и я с грустью и сожалением осознаю, что организм абсолютно очистился от всего выпитого.

— Мне надо с тобой поговорить. И в нормальном состоянии.

— Я всегда в ненормальном состоянии, — ухмыльнулся я, отстраняясь от него. — Но я понял тебя. Пошли, что ли…

Мы вышли из кабака, и свежий ночной воздух ударил в лицо. Я глубоко вдохнул.

— Куда?

— Пойдем.

Он привел меня в городской сад на берег безлюдного, маленького озерца.

— Хоть какая-то, но вода, — проворчал капитан Рал, спускаясь к самой кромке водоема.

Я медленно кивнул:

— Тяжело, наверное, вдалеке от моря, сирена?

Его взгляд остр, как лезвие хорошо наточенного меча, и ответ язвителен:

— Тяжело, наверное, вдалеке от своего мира, жрец Лейлы?

— Ну что ж, приветственные удары состоялись…

Сирена вздохнул, взглянул на водную темную гладь, в которой отражались звезды, и наконец произнес:

— Это не Кристиан.

Я опускаюсь рядом с ним:

— Знаю. Я проследил за Крисом. Кто бы мог подумать… Наш Кристиан никогда бы не стал руководить организацией, подобной этой. Слишком грязная работа, он предпочитает честный бой. Но здешний Крис… Я понимал, что не нравилось Кириллу. Тайный сыск. Дознаватель. Вот уж кто действительно вызывает дрожь одним своим присутствием…

Морской глаз косит на меня, и сирена усмехается:

— Ну я тоже не осмелился бы подумать, что принц Лилиан мог быть таким. — Он взмахом руки очерчивает линию передо мной. — Он всегда был слишком правильным. Что там произошло такого в вашем мире?

Я вздохнул:

— Это важно?

— Ну вдруг мне удастся переделать этого Лилиана, — усмехнулся сирена.

Я покачал головой:

— Для меня это был долгий путь. А как ты оказался с Кирианом в паре? Мне тоже трудно представить Риана вот таким вот… У нас он более жесткий. Ему не до развлечений, и… — я горько скривил губы. — У него уже есть седые пряди в волосах.

Сирена внимательно вгляделся в мое лицо и медленно произнес:

— Я бы убил любого, кто осмелился бы довести до седины моего Риана. Но наша с ним история слишком долгая. А мне все же хочется понять, кто же ты такой, равно как и твой младший братишка. Ты совсем не случайно тогда оказался в той комнате и дал нам с Кирианом возможность подслушать ваш разговор.

— Случайностью — это было лишь частично, — кивнул я. — Кирилл все же не знает, что у нас были слушатели. Иначе бы он не смог плакать. Он не любит, когда кто-то видит его слезы.

— Расскажи мне про ту битву…

— Ты поможешь нам? — вздыхаю я.

Он молча пожал плечами. Что ж, от сирены иного ответа дождаться сложновато.




— Кирилл?

Мальчик поднял голову от книги:

— Леди Лисиара? Что-то случилось?

Она внимательно посмотрела на него своими серыми огромными глазами.

— Я просто хотела спросить тебя кое о чем. — Она, шурша юбками, приблизилась, закрыв за собой дверь библиотеки и отрезав остальной мир.

— Да? — Внутри Кирилл ощутил непроизвольную дрожь.

— Что не так?

— О чем вы?

— Что не так с Лилианом? — Она остановилась напротив него, сложив руки впереди на юбке. — Ты смотришь на него с удивлением и жалостью вперемежку, словно он должен быть совсем другим и поступать не так, как поступает сейчас…

— Я… — Кирилл побледнел и судорожно сжал пальцы на переплете книги. — Я не знаю…

— Извини. — Она посмотрела внимательно и спокойно. — Но мне кажется, что ты лжешь. Не возражай, — пресекла она его порыв. — Я знаю, что маги признали тебя настоящим Кириллом, и мне нет смысла не доверять их суждению. Но все же… ты другой. Я не совсем понимаю, но ты даже пахнешь иначе, ты как будто заблудился и не можешь найти дорогу обратно.

— Если бы я мог! — вырвалось против воли, и он испуганнозажал рот рукой.

— Видишь, — она присела напротив него, — я не знаю, кто ты на самом деле, но я не чувствую в тебе зла к этой семье.

— Вы оборотень?! — Внезапно понимание озарило его.

Она неохотно кивнула:

— Истинная лисица. Но никто, кроме Лиани, этого не знает.

— Почему? — вскинул голову мальчик.

Женщина тяжело вздохнула:

— Значит, я правильно поняла свой внутренний голос. Ты не просто другой, ты как будто появился из иного мира.

Кирилл почувствовал, как краснеет, разоблаченный женой двойника своего брата.

— Магия уходит из этого мира, — произнесла она, помолчав. — Люди захватывают все больше и больше территорий, и нам не остается места в этом мире и в том числе в людских сердцах. Даже боги потеряли свою силу, и большинство из них покинули этот мир. Мы не чувствуем их присутствия очень давно. Люди начинают ненавидеть все, что связано с магией и что непохоже на них самих. Оборотни, драконы, даже сирены видят, как уходит сила… Ты знаешь, что на Литии осталось всего три дракона?

— Лития… — медленно повторил название мира Кирилл.

— Да, мальчик. Так называется наш мир, где даже духи перестали отвечать нам, истинным обитателям Литии. Жрецы божественных культов сходят с ума, маги становятся рабами правителей и жажды силы и власти. Знаешь, как я поняла, что ты не такой… Ты не наш Кирилл? В тебе есть магия. Она сияет, подобно огоньку, окутывая тебя настоящим защитным покрывалом. Откуда она, мальчик?

Голос женщины требователен. Но Кирилл молчит, он и так выдал себя и раскрылся перед этим оборотнем. А ведь знал, что доверять кому-либо очень опасно.

— Почему ты доверилась? — спросил он.

Лисиара вздохнула, поняв, что не дождется ответа на свой вопрос.

— Потому что в этой семье еще осталась искры магии. И она есть в сердце Лилиана. Я люблю его, поэтому верю.

— Везет ему на оборот ней, — усмехнулся Кирилл.

— Что? — Лисиара удивленно посмотрела на него.

Но Кирилл не успел ответить. Двери библиотеки распахнулись, и принца с принцессой окружили вооруженные люди.

— Что происходит?! — вскочила на ноги Лисиара. Молчаливый человек в капюшоне, закрывающем лицо, поднял руку, и ее отшвырнуло к стене.

— Моя дорогая лисичка, не надо лишних движений. Иначе тебе причинят боль.

Кирилл вскинул голову, услышав этот голос, и стал бледнеть на глазах. Его охватило оцепенение.

— Не может быть! — прошептали против воли онемевшие губы.

— Похоже, что ты все-таки вспомнил наш с тобой милый разговор, перед тем как тебя сморило сном смерти, — последовал тихий, зловещий смех, — мой дорогой сын.

У мальчика закружилась голова, и его психика не выдержала очередного потрясения. На сей раз он погрузился в настоящий обморок. Только угасающее сознание успело вспышкой в наступающую темноту послать отчаянный зов:

"Лиан! Брат!"




Принц Кириан резко сел в постели, широко распахнув глаза. А в голове звенел отчаянный мальчишеский крик, полный невыносимой душевной боли: "Лиан! Брат!" — и женский плач.

Принц Кристиан замер в тайном переходе, не успев сделать шаг, и схватился за голову.

В королевском кабинете откинули бумаги и встретились взглядами засидевшиеся допоздна отец и сын.

— Лисиара и Кирилл! — хрипло выдохнул принц Лилиан.

Регил до боли сжал пальцы в кулаки, в руке затрещало хрупкое перо, ломаясь и осыпаясь на стол.

— Началось.

У озера вскочил на ноги жрец Лейлы и вместе с ним поднялся сирена.

"Кирилл! Держись! Я иду".

Рал взглянул на двойника наследного принца, и его охватил чистый восторг. Сирена много прожил в этом мире. Наверное, он был одним из тех, кто застал уход богов с Литии. И сейчас он видел частичку божественной силы в человеке, который стоял напротив него. Черная подводка подчеркивала глубину сапфиров, которые заменяли ему глаза. В это мгновение он совсем не был похож на принца Лилиана.

Нечеловеческий взгляд избранника свой богини уставился на сирену.

— Ты поможешь мне? — из его уст вырвался почти завораживающий шепот.

— От таких предложений не отказываются, — усмехнулся Ралирин из народа сирен. До этого момента короткие волосы капитана вдруг волной хлынули ему на плечи и спину, теряя свой темный цвет и становясь призрачно-голубоватыми. Зрачок провалился куда-то в бездну глаза, а радужка растеклась морской глубиной. Сирена, древний и могущественный, смотрел на жреца Лейлы.

— Сколько же тебе лет?! — вырвался восхищенный возглас.

— Я уже давно не считал, — снисходительно пожал плечами тот. — Но я помню, как уходили боги и как один из них заключил лучших из лучших представителей нашего рода в гроты, наложив сложные заклинания, которые смогут разрушить только некоторые из людей. И пока я хочу быть свободным, я связан с Кирианом. Он не простит мне, если я не помогу…

— Дело ясное, что дело темное, — пробормотал его собеседник себе под нос. — Но нам не до этого. Надо выяснить, что там случилось…

— Ты знаешь, кто убил брата Кириана, вместо которого возник твой брат?

И Лилиан согласно кивнул, болезненно морщась от воспоминаний.




Горстка людей на поляне, тихая песня, восславляющая имя богини ночи и охоты, изгнанной из пределов Мирейи. Я стоял за деревьями, и сердце щемило от боли. В этом мире она уже не откликается на их молитвы, и ее жрецы поняли это достаточно давно. Они просто чтили ее память. Кристиан находился в центре, и его голос поднимался к заходящему солнцу. Никогда бы не подумал, что у него такой красивый вокал. А потом он замолчал и опустил голову, исподлобья взглянув на окружающих.

— Я выполнил то, что все просили. Сегодня я пел в последний раз.

— Мир теряет в вашем лице великого менестреля, — отозвался грустный голос одного из жрецов Лейлы. — Жаль, что вы отказываетесь от нашей поддержки.

Принц пожимает плечами:

— Я не заинтересован в религиях. И мне не нужны песни. Меня привлекает звон оружия. И как только я достигну положенного возраста, я собираюсь сдать норматив как минимум на звание полковника. Так что… я хочу знать все, что вы слышали о загадочной истории с Кириллом. Вы обещали мне информацию в обмен на песни. Я выполнил условия договора. А насчет поддержки: мне нужны работники, мои подчиненные. Вы же слишком непредсказуемы.

Жрец вздохнул:

— Хорошо, ваше высочество. Но знайте, вы всегда будете желанны в наших рядах. У нас не только творцы и любовники, вы бы стали отличным убийцей.

— Это бессмысленный разговор, — отрезал принц. — Итак?..

— Последователи Лейлы ни при чем, — начал жрец. — Нам не нужна жизнь принца Кирилла. Даже в самых извращенных фантазиях мы предпочли бы вонзить клинок в сердце жертвы своими руками — только такие жертвы принимает наша богиня. А здесь отравление… Когда вы пришли к нам с вопросами, я позволил себе подключить источники информации немного иного характера, и вот что я могу сказать. Все проделано в соответствии с родственным ритуалом богу Рою. Кто-то очень сильно хотел стяжать его силу и благосклонность, а потому решил использовать юного принца для этих целей.

— Хотите сказать, что это кто-то из семьи? — побледнел Кристиан.

— Ваше высочество, — тихо отчеканил жрец, не позволяя сочувствию прорваться, — вы знали это с самого начала. И догадывались о личности преступника. Просто не хотели верить…

И Крис опустил голову, его яркие зеленые глаза потухли, словно от сильной боли.

— Знаю, — глухо прозвучал его ответ. — Знаю… В нашей семье только один человек из страны, в которой поклоняются Рою. Это официальная религия государства…

И я замер, словно получив удар кинжала в сердце. Не может этого быть, губы беззвучно зашевелились, посылая мольбу богам. Но в этом мире боги нас не слышат. Тут можно рассчитывать только на себя и свои силы.

И так страшно, что нет мочи. Жуть… Я еще долго смотрел на оставшуюся одинокой фигуру Кристиана на поляне. Его плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Здесь, как и в нашем мире, королеву любили и верили ей. Причем слишком сильно. А потом и он ушел, приняв какое-то решение для себя самого.




— Ты ведь знал с самого начала, да? — Я посмотрел на представителя рода сирен, который так ловко умеет притворяться человеком.

Он кивнул и пояснил:

— От нее всегда пахло кровью. Ты знаешь, зачем Кириан путешествовал и забрался в запретный грот, где мы с ним и встретились? Она уже пыталась убить… И сочла его достаточно легкой добычей. Но мальчик умеет убегать и ускользать — и в итоге вернулся под моей защитой.

— Почему она до сих пор не выдала тебя? — Я вгляделся в морские переливы его глаз.

— Мы заключили временное соглашение, — последовала клыкастая и такая соблазнительная улыбка. — Но теперь она решила взять жизнь необычного мальчика. У того, которого она уже убила, такой ауры не было. Маги списали это изменение на шок, но я вижу правду. И лисичку она тронула зря. Твой двойник тоже догадывается. Хоть и выглядит благородным глупцом.

— А Регил? — вырвалось против воли.

Сирена покачал головой:

— Он не верит… не хочет верить. Слишком уж любит эту женщину, свою королеву. Но когда придет время, поверит и не станет колебаться.

Я лишь кивнул. У меня не осталось сомнений и вопросов.

— Как все-таки различаются жизни, если их повернуть другой стороной, — улыбнулся я яркой луне и звездам. — Но что делать с ее ребенком, который еще не рожден?

— А вот это не твоя забота, пришелец из другого мира, — внезапно отмел мои мысли собеседник. — Его я и лисичка возьмем на себя. Так что придержи свою жажду смерти и крови при себе, жрец Лейлы.

— Думаешь, я смогу убить собственную мать? — тяжело посмотрел я на него, и странное тягучее чувство зашевелилось в душе.

Морские глаза уставились в мои несколько недоуменно.

— Действительно, не сможешь. Какие странные запреты я вижу на твоей ауре.

— Пойдем, сирена Ралирин. Тебе же не терпится спеть свою Песню. Я прав?

— Абсолютно, — усмехнулся он.




Король Регил и его наследник резко остановились, когда из-за поворота коридора вышел принц Кристиан.

— Крис? — удивленно воскликнул Регил, глядя в серьезные глаза сына. — Ты тоже это слышал?

Тот резко кивнул.

— Настала пора посмотреть правде в глаза, отец. Идемте. Я знаю, куда их должны привести.

— Откуда?! — воскликнул Лилиан.

— У меня свои источники, — грустно усмехнулся принц, — Поторопимся. Я подозреваю, что твою жену будут убивать в первую очередь.

— Почему? — Он уже знал ответ, но все равно задал этот вопрос.

— Потому, что для жрецов Роя нет лучшей жертвы, чем оборотень, тем более истинный, — раздался звонкий ответ.

Братья и отец развернулись, и Регил тяжело вздохнул:

— Похоже, мы все в это впутаны.

— Она наша мать, — пожал плечами Кириан.

— Успеем ли? — тихо заметил как-то разом постаревший король.

— Рал уже движется в ту сторону, — тихо и сочувствующе ответил принц. — С ним человек, который может помочь.

— Что ж, поторопимся, — помолчав, предложил Кристиан. — Вся семья в сборе. — Ответом ему стали синхронные кивки согласия. Все были готовы увидеть то, во что не хотели верить все эти годы. Но сейчас королева Тамира переступила незримую черту, которую не стоило пересекать.




— Вернуть свою магию, вернуть своего бога, — улыбнулась королева Кириллу.

Мальчик беззвучно заплакал, прикованный тонкой прочной цепью к алтарю, на котором, распятая и одурманенная, лежала леди Лисиара.

— Двойная жертва… — Королева ласково провела по обнаженной груди девушки рукой. — Оборотень Истинный и родственная кровь, пролитая однажды. О вас двоих говорится в нашем пророчестве. Оно утеряно, но отрывки сохранились. И теперь мы можем возродить надежду в наших сердцах. Мирейя станет тем королевством, с которого начнет процветание.

Кирилл молча слушал женщину, как две капли воды похожую на его мать, и на сердце постепенно становилось легче, когда мысль о том, что настоящая Тамира Катани на самом деле покоится в фамильном склепе на Эмире, утверждалась в его сознании как незыблемый факт. Вокруг алтаря собрались люди, одетые в черное с красным. Стены залы увешаны картинами, гобеленами и… оружием. Взгляд приковал лук на противоположной стене, а под ним две перекрещенные стрелы, одна сломанная, вторая… она словно дразнила. Если бы добраться до них. Если бы…




"Ли…"

"Кирилл? — очень неуверенный отзыв, — Это ты?.. Как?"

"Кто ты?" Кирилл насторожился.

"Лилиан. Твой старший брат", — последовал уверенный ответ, но…

"Ты не тот, — категорично отзывается мальчик и снова стал звать, стараясь миновать двойника брата: Лилиан Катани!"

"Не кричи так, малыш, мы уже идем. Я близко", — позвучали знакомые интонации в ответ.

"Что я должен сделать? Она сейчас убьет Лисиару…"

Двойной вздох в ответ, но в одном ужас, а в другом напряжение. И один ответ:

"Держись. Ты связан?"

"Прикован. Но одной тонкой цепью".

"Сможешь попробовать порвать цепь?"

"Попытаюсь".

"Пытаться нельзя, малыш. Надо сделать. Как тогда. Помнишь, когда наемники хотели искалечить Криса? Услышишь Песню, закрывай сознание. Со мной сирена".

"Хорошо". — Облегчение накатило волной. Его брат, как всегда, невероятен. Он нашел сирену в этой забытой богами и магическими существами Мирейе.

"Кто ты? — Напряжение на краю сознания. — Кто ты?!"

"Уймись, принц, — тихий ответ брата. — Спасем твою женушку и Кирилла, тогда все свои вопросы задавать будешь. А сейчас поспеши в храм и не мешай. Вы вообще ничего не должны былиуслышать. Скажите спасибо таланту Кирилла".




Сирена одобрительно хмыкнул, подслушивая мысленный диалог.

— Похоже, вся королевская семья соберется сегодня в одном месте и вскроет все гнойные тайные нарывы, что накопились за годы молчания и невнимания друг к другу.

— Сначала мне здесь даже понравилось, — проворчал я. — А теперь чем дальше, тем сильнее хочется домой.

Рал извлек из ножен длинный узкий меч. Я тихо и непроизвольно ахнул, увидев ауру меча:

— Откуда у тебя это?

— Риан подарил, — ласково улыбнулся он. — Сказал, что нашел его специально для меня. Пришли… — Он указал острием на вставшее перед нами простое, почти невидимое в темноте здание.

— Пой!

И Ралирин запел… Мы ворвались в здание словно ураган, снося на своем пути людей, очарованных пением сирены, очень сильной сирены. Я чувствовал, что где-то за спиной появились четверо, которые умудрились довольно быстро найти место жертвоприношения. Мы явно облегчили им оставшийся путь.

Они нагнали нас в тот момент, когда я распахнул двери в главную залу.

Песня резко оборвалась.

На алтаре, распятая, лежала обнаженная рыжая девушка. Ее затуманенные глаза блуждали по лезвию кинжала, который занесла над ней хрупкая рука королевы.

А взгляд этой женщины, похожей на нашу мать, не отрывался от Кирилла, замершего у стены. Обрывок тонкой цепи болтался на ноге мальчика, а в руках… в руках он держал лук с натянутой тетивой, и стрела лежала, готовая вонзиться в плоть. С такого расстояния не промахиваются. Особенно Кирилл. И во мне поднялось воспоминание, когда я видел брата, стоящего вот так же в темноте коридора и натянувшего мой собственный лук.

— У тебя всего одна стрела. — Голос королевы звучал так, словно они были один на один с Кириллом. Впрочем, так, наверное, и было. — Ты смог порвать цепь и натянуть лук только потому, что ты в шоке. Но ты никогда не учился из него стрелять.

— Ты плохо меня знаешь, — процедил Кирилл сквозь слезы, заливающие его лицо.

— Тамира… — раздался похожий на тихий стон возглас со стороны. Я чуть повернул голову, чтобы увидеть искаженное горем лицо Регила. — Что ты делаешь?

— Возвожу нашу страну к величию, достойному божественного покровительства, любимый муж, — мягко отозвалась королева, оборачиваясь, и ее глаза расширились. — Что?

Легкий свист стрелы — и королева, вскрикнув, схватилась за раненое плечо. Но ее глаза не отрывались от моего лица, а потом взгляд переместился на того, кто стоит рядом со мной.

— Сын мой! Как! Ты предал меня?.. Ты служишь проклятой богине, когда я хотела посвятить тебя в жрецы Роя?

— После убийства Лисиары? Ты безумна, мама, — покачал я головой. И тотчас замер, потому что второй Лилиан… Мы произнесли фразу точь-в-точь, одновременно.

Он тоже смотрел на меня, протягивая руку:

— Кто ты?

— Спите… — раздался тихий-тихий приказ.

И в этот момент я понял, что сирена ни на секунду не замолкал, продолжая плести мелодию, опутывая ею присутствующих как паутиной. Крис, Регил и Лилиан опустились на пол, закрыв глаза; Лисиара на алтаре и королева, зажимающая плечо, — все засыпали, повинуясь приказу.

— Я слегка подкорректирую им память, — чуть ли не промурлыкал Ралирин. — Только я и Кириан будем помнить все до единого мгновения.

Я повернулся, чтобы взглянуть в глаза Кириана, и он серьезно кивнул мне.

— Вы все сделали правильно. Спасибо вам. — В этот момент он как никогда был похож на привычного, знакомого мне Кириана.

— Ли! — Худощавое тело врезается в меня, и я обнял младшего брата. — Ли!

— Все закончилось, — тихо ответил я. — Все позади, Кир.

— Да, — улыбнулся сирена. — Вам пора уходить.

— Что? — Я вскинул голову, и в лицо полетел красный песок, подхваченный порывом ветра.




Рал посмотрел на место, где только что стояли обнявшиеся братья, и покачал головой. Все-таки боги не совсем оставили этот мир. У Литии еще есть шанс.

— Ну что, любимый? — Он улыбается Кириану, и тот попятился от этой улыбки, настороженный. — У нас много работы тебе не кажется? И учти, я собираюсь стереть из памяти всех только ту часть, что касается двойника принца Лилиана, и подкорректировать явления Кирилла, выставив его мстительным, но добрым духом. А все остальное оставлю. Так что тебе придется признать мое существование в открытую, перед своей семьей, как и Лилиану, что его жена — оборотень.

Тот тихо и обреченно застонал сквозь зубы.




Глава 3

Воин тьмы


Кэртис! — Эрик чуть было не врезался в брата, но врожденное чувство равновесия и кошачья гибкость позволили ему замереть рядом, чуть ли не носом касаясь плеча старшего оборотня.

— В чем дело? — проворчал тот, недовольно оглядывая младшего. Все-таки Эрика избаловали, вздохнул он, такой растрепанный вид, что просто позор, а не генерал Тьмы.

— Лилиан с Кириллом… — выдохнул тот.

Кэртис моментально понял, что случилось.

— Безумные битвы начались.

— Именно, — вздохнул Эрик. — Не одни они, по всему лагерю люди исчезают прямо с того места, где находились. Я видел, как куда-то пропал нынешний глава Черной Ложи, пока до тебя добрался… Короче, некроманты, которые были с Ли, тоже исчезли…

— Значит, Лиани уже в своей битве, — за спиной оборотня прозвучал задумчивый голос Верховного жреца Роя.

Кэртиса чуть передернуло, когда он обернулся. Голубые глаза смотрели мечтательно.

— Надеюсь, он найдет способ победить. Так как я не хотел бы, чтобы он умер от чужой руки. Его смерть принадлежит мне.

— Для начала тебе придется переступить через мой труп, — усмехнулся оборотень. — А это, знаешь ли, будет нелегко.

— Догадываюсь, — кивнул Растин.

— Кэртис! — донесся встревоженный голос Эрика. — Ты исчезаешь!

Кэртис вскинул голову и встретился с безмятежными голубыми, как небесная бездна, глазами, жреца Роя тоже засасывала его битва. Оборотень не удержался и подмигнул врагу, кривая улыбка — последнее, что он увидел, а через мгновение не было ни жреца, ни лагеря — только безжизненный, серый, безумный пейзаж.

Оборотень стоял среди серных источников, которые источали отвратительную вонь. Кэртис недовольно сморщился. Его обоняние в этот раз сослужило ему плохую службу. Однако блокировать его нельзя, это может обернуться худшим вариантом: еще неизвестно, чем все это могло кончиться.

Местность, в какую сторону ни посмотри, абсолютно одинакова, поэтому оборотень решил, что лучше положиться на свою интуицию и… пойти куда глаза глядят.

Безумные битвы — это не арена с боями для зрителей. Это когда у каждого своя битва. Так рассказывали все хроники. Можно было ожидать чего угодно. И следовало быть предельно осторожным, готовым к любому.

В отвратительном запахе, забивающем нос, появились резкие, едва уловимые кислотные ноты.

Кэртис резко обернулся, когда воздух за его спиной чуть заметно сдвинулся. Его трансформировавшиеся, скрюченные пальцы поймали не пустое пространство, а тяжелое, мускулистое тело. Темный не встречал ничего подобного, хотя… твари, которые бродили вокруг Черной Ложи, тоже не отличались какими-то стандартами внешности. Однако рассуждать некогда, если твой торс обвивает чей-то мощный и гибкий, похожий на змеиный хвост, сдавливая ребра. Кэртис оскалился, показывая острые клыки, и, размахнувшись, полоснул острыми когтями по отвратительной морде.

Монстр взвыл и отшвырнул его. Оборотень изогнулся с кошачьей грацией и приземлился уже на четыре сильные лапы рядом с серным бурлящим источником. Когда полуослепшее чудовище бросилось в его сторону, главнокомандующий Тьмы скользнул в сторону и про себя отметил, что если в этих источниках бурлит вода, насыщенная серой, то он чистой души светлый маг, так как тело монстра буквально в единое мгновение превратилось в скелет с ошметками кожи и мяса, да и те постепенно стали растворяться в мутной жиже.

Острый слух пантеры уловил рычание, разносившееся из-за камней… Н-да, похоже, тот, кто задумал Безумные битвы, действительно обладал извращенным чувством юмора. Настоящее безумие посылать в тупую мясорубку с монстрами гениального стратега и военачальника. Так и сойти с ума недолго, пока крошишь этих чудовищ. Оборотень искренне наделся, что он неправ в своих догадках, но интуиция подсказывала иное.




Китиара разрубила последнего монстра и вздохнула. Они были настолько тупы, что сражаться с ними стало неинтересно, но их было много. Слишком много.

Амазонка оглянулась на Марака. Мальчик оказался проворнее, чем ей показалось на первый взгляд. Совершенно незапыхавшийся, он улыбнулся ей презрительно, словно видел перед собой какое-то насекомое.

Китиара в сердцах сплюнула. Спесивый мальчишка! Они встретились сегодня утром, если в этом мире применимо подобное понятие. Как амазонка, она весьма скептически смотрела на перспективу мужской компании, но это был ребенок. И против такового у нее особых возражений не было.

Однако ее самые худшие опасения оправдались в полной мере. В свои четырнадцать лет мальчик, по мнению девушки, проявлял все самые худшие мужские качества.

— Чего улыбаешься? — хмуро поинтересовалась она. — Улыбаться будешь, когда мы выберемся отсюда и окажемся дома, как победители.

Он расхохотался. И тут амазонка услышала за своей спиной рев зверя, которого ей помешала заметить досада на мальчишку. Даже ее стремительный разворот не помог бы ей спастись…

Черная молния сбила нападающего с ног. Пятисекундная борьба — и с тела затихшего чудовища поднялась огромная кошка с окровавленной мордой. Изумрудные глаза с вертикальными зрачками мигнули.

— Х-хорошая киска, — чувствуя себя ужасно глупо и слыша, как дрожит голос, выдавила Китиара.

Насмешливый хохот за спиной стих. Зато Марак подал голос:

— Ты испортил все развлечение. Эта глухая корова, которая так кичится своим воинским искусством, подохла бы, как и подобает ничтожеству.

Пантера равнодушно скользнула взглядом по подростку и снова уставилась на девушку. Та заскрипела зубами. Кажется, она созрела для убийства этого недоразумения.

Огромная кошка спокойно подошла к ним и села неподалеку. Казалось, она совершенно не обращает внимания на людей, занявшись умыванием.

— Ты собираешься остаться с нами? — растерялась амазонка. — Киса, а ты вообще откуда?

— Это не киса, — надменно усмехнулся Марак, снизойдя до комментария. И подошел ближе. — Кто бы мог подумать! Пересечение двух кланов, — пробормотал он, глядя на пантеру. И внезапно протянул руку: — Хочешь, почешу тебе за ушком?

Кошачьи глаза сверкнули, и угрожающе оскалились сверкающие белые клыки. Мальчик снова расхохотался и повернулся к девушке:

— Эту кису зовут Кэртис. И это он. Кстати, даже не думай чесать ему пузо — руку оттяпает.

— Откуда ты знаешь, как его зовут? — Амазонка даже не обратила внимания на остальное сказанное и постаралась забыть тон мальчишки.

— Его спросил, — хмыкнул Марак и отвернулся, всем видом демонстрируя, что и так потратил на нее слишком много времени.

Китиара вздохнула, загоняя глухое раздражение как можно глубже:

— Ну хорошо… Кэртис. Если хочешь, оставайся с нами. В этой Безумной битве любая помощь не помешает.




Кэртис внимательно изучал своих неожиданных спутников. Оба воины. Высокая рыжеволосая Китиара, с бешеными золотисто-карими глазами — амазонка откуда-то с далекого юга. Удивительная девушка… Обычно в ее народе не было таких вот рыжих… Но участников этих битв явно подбирали по самым необычным признакам. Девушка была очень молода и импульсивна, напоминала новобранца, хотя ее боевой опыт вызывал невольное уважение.

Марак сам утверждал, что он тоже воин от одного из древнейших народов. Но вот от какого именно — предпочитал умалчивать.

Странный парень. Раскусил Кэртиса в первые же мгновения, но почему-то решил поддержать игру. Мало того, еще и эти странные призрачно-зеленые глаза… Они вызывали смутное беспокойство и казались знакомыми. Кроме того, мальчик был красив. Слишком красив. Его красота была из тех, которой обладают сверхъестественные существа. Кэртис чуть прикрыл глаза, внезапно осознав, где уже видел подобную красоту. Его госпожа Тьма являлась ему, а еще он видел Лейлу… Лейла-подросток!

Наконец все сошлось, и мгновенно тело вспомнило дурман. Холодный камень алтаря под лопатками. И чьи-то пальцы в распущенных волосах… Омерзительное ощущение абсолютно неправильной боли…

— Что с тобой, киса… то есть Кэртис? — сквозь какой-то звон в ушах пробивался женский встревоженный голос. Он внезапно обнаружил, что уже стоит на всех четырех лапах, готовый к смертельному поединку. Шерсть на загривке встала дыбом, а в глотке клокочет рычащий комок.

Он посмотрел в такие знакомые призрачно-зеленые глаза, с которыми уже встречался в далеком-далеком будущем.

"Киска о чем-то догадалась?" — Насмешка злая и очень неприятная.

"Мое имя Кэртис, бог мрака и крови".

"Узнал, значит, — в его голосе ощущалось почти самодовольство, — а то я уже начал потихоньку разочаровываться в тебе, воин Тьмы. Хотя узнал ты меня быстрее, чем я думал".

"Меня ввел в заблуждение облик смертного мальчишки, — фыркнул Кэртис. — И явное ограничение твоей силы, но не узнать было невозможно".

"Разве мы встречались? — Испытывающий взгляд. — И почему ты, воин Тьмы, а не тот, кто сейчас является ее избранником?"

"Потому что он воин от Черной Ложи", — уже успокоившись и осознавая, как странное чувство, сплавленное из страха и ярости, отступает, ответил он.

"Забавно. Но ты не дал ответа на мой предыдущий вопрос, оборотень. Мы разве встречались? Твой страх приторный на вкус, а ненависть сладкая, словно патока".

"Страх? — Кэртис нарочито фыркнул. — Вряд ли. С чего я должен бояться какого-то божка, если принадлежу лишь Тьме?"

— Да как ты смеешь!!!

Китиара с ужасом смотрела на то, как спокойно сидевший до этого Марак внезапно вскочил на ноги.

И тут амазонка увидела то, о чем только слышала.

Пантера, щурясь на мальчишку, с ленивой грацией внезапно начала… распрямляться. И через какое-то показавшееся растянутым мгновение перед ними стоял высокий и статный зеленоглазый брюнет с длинной черной косой.

— Смею, — голос превратившейся кошки был глубокий и хрипловатый, — я много чего смею, и ты ничего не можешь сделать мне, о великий. Как я уже сказал, я принадлежу Тьме. И не думай, что она не защищает меня. Я клялся ей как ее главнокомандующий, и она сама обучала меня. Тебе ли, богу, не знать, что это значит.

— Никто никогда не смел так разговаривать со мной, — прошипел Марак. — Тем более какая-то смертная тварь.

Китиара беспомощно переводила взгляд с одного на другого. А потом в ней взыграла кровь оскорбленной амазонки.

— Прекратите оба! Сядьте немедленно и спокойно мне все объясните, проклятые мужчины!

— Заткнись, — процедил сквозь зубы Марак. Он даже пальцем не шевельнул, но девушку отшвырнуло со страшной силой в сторону, и только стремительная реакция Кэртиса спасла ей жизнь. Оборотень оказался рядом и удержал ее отпадения в булькающий источник.

Она ошалело дернулась, только когда сообразила, что ей помогает какой-то мужчина. Но, увидев страшный взгляд и хищно раздувающиеся крылья носа, перевела взгляд на Марака и вздрогнула всем телом. На месте мальчика стоял мужчина, чья красота и могущество почти ослепляли и… заставляли цепенеть от ужаса. Девушка задрожала, и невольный всхлип сорвался с ее губ, когда она сообразила, что эти существа в ярости. Она увидела бога.

— Ты не можешь убить меня, — тихо произнес голос над ее головой. Китиара съежилась от одной мысли, что так можно разговаривать с богом. — Мы оба воины. И Безумие, что устроило нам это приключение и встречу, лишь получит дополнительное удовольствие, наблюдая, как мы пытаемся уничтожить друг друга. Ты этого хочешь, бог крови и мрака? Проиграть?

И внезапно на месте бога снова стоял Марак. Его губы кривились в подобии усмешки.

— Не думай, что я буду благодарить тебя, киска.

— Я реалист, — пожал плечами оборотень, отпуская девушку.

Китиара отступила на шаг. Теперь она начала понимать, почему встретила Марака, стоящего среди трупов воинов. Он не убивал их, нет. Не лично. Он просто не позволил им успеть отреагировать на опасность должным образом.

— Марак? — прошептала она, уже не сомневаясь в ответе.

— Вообще-то его зовут Рой… — Голос оборотня был, как показалось, печальным.




Они снова очутились в другом мире. И хорошо, что там, где они вышли, журчал ручей с живительной, чистой водой. Китиара, как хороший воин, для начала наполнила флягу до краев и лишь потом наклонилась к воде! Когда им повезет в следующий раз, еще неизвестно. Миры менялись как калейдоскоп. Тот серный, с вонючими источниками, был только прологом. Время скакало как ему заблагорассудится, и они давно уже не разбирали, сколько его прошло. Амазонке казалось, что уже несколько недель, но оборотень заверил ее, что это невозможно, потому что Безумные битвы должны длиться не более трех суток. Откуда была такая уверенность, он не сообщил.

Китиара вытерла тыльной стороной ладони рот и покосилась на своих спутников. Рою ни еда, ни вода не требовались, поэтому он меланхолично обозревал лес, стоявший перед ними. Он все еще пребывал в образе подростка, и Китиара была ему за это благодарна.

Оборотень с наслаждением пил воду, но о запасе не беспокоился, похоже, его тоже не слишком тяготило ее отсутствие все это время.

И несмотря на это, амазонка чем дальше, тем все более утверждалась во мнении, что нет существа более совершенного, чем женщина. Даже если это касается богов.

Однако и амазонки подчинялись общим законам природы. Им нужны были мужчины для продолжения рода. И девушка, которая до сих пор не приглашала мужчину в свой дом, начала задумываться, периодически поглядывая на гибкое, сильное тело оборотня. Кэртис поражал ее. Он перечил и хамил богу так, словно был равен ему. Его способность перевоплощаться, скорость реакций, сила… Китиара даже начала признавать, что есть в этом что-то притягательное.

— Эй, котенок, — насмешливый голос Роя прервал ее мысли, — хочешь услышать, что наша смертная спутница думает?

Амазонка буквально окаменела, но была достаточно умна, чтобы промолчать.

Оборотень даже не обернулся, разглядывая путь, по которому им предстояло идти.

— Вот уж не думал, что бог унизится до подслушивания мыслей какого-то насекомого… — Голос его был ровный и безразличный. — И уж тем более насмехаться над жалким оборотнем.

Девушка ожидала новой жаркой вспышки гнева, что так часто демонстрировал Рой. Ее тело непроизвольно сжалось, а сознание пожелало куда-нибудь исчезнуть. Она боялась Роя до полусмерти и совершенно не стыдилась это признавать.

Вопреки ее ожиданиям бог промолчал. И даже Кэртис удивленно обернулся, когда прозвучал спокойный, задумчивый голос Роя:

— Не таким уж и жалким…

— Что я слышу? — Кэртис насмешливо прищурился. — Это можно считать комплиментом?

Губы бога скривила усмешка.

— Кажется, я начинаю понимать, что находят некоторые из нас в смертных, точнее, отдельных представителях. Возможно даже…

— Что? — Кошачьи глаза взглянули с любопытством и бесстрашием. А Китиару уже знобило от эмоций, отголоски которых едва-едва касались ее.

Бог в образе мальчика усмехнулся, он больше не намерен был продолжать разговор.

А потом они молча двинулись в глубь леса. И вот что удивительно: за весь день пути ни разу не изменился мир и на них никто не напал, словно им предложили небольшую передышку.

— Пора на ночлег, — наконец остановился Кэртис.

Рой демонстративно поморщился, но без единого возражения опустился на землю. Мысль о привале уже однажды прозвучала. И на вспышку бога Кэртис меланхолично предложил тому следовать дальше без обременяющего его присутствия двух смертных. Почему-то Рой остался. И темный не стал расспрашивать почему, дабы не обострять отношения с ним. Впрочем, у него были догадки по этому поводу.

Амазонка с облегчением поняла, что, возможно, ей удастся поспать, так как Рой никогда не смыкает глаз. А у Кэртиса кошачья чуткость. Никто не сможет подобраться незамеченным.

Кэртис устало прикрыл глаза. Темные ветви деревьев скрывали небо, но и без того можно было понять, что там вряд ли светит даже одна звезда. Видимо, им действительно дали передышку. Хотя по хроникам он знал, что Безумные битвы длились три дня и три ночи, но никто не говорил, что время тогда двигалось точно так же. По ощущениям Кэртиса, прошло около двух с половиной недель. Хорошо еще, миры были настолько различны, что можно было поискать воды и еды для девчонки. Все-таки она была балластом, он сам это признавал, но что-то подсказывало: они обязаны ее сохранить. Она для чего-то нужна. Девочка выжила еще до его прихода в присутствии Роя — это, несомненно, плюс. Странно, бог то полностью игнорирует ее присутствие, то внезапно начинает задевать ее, — как кошка с мышкой играет. Занимательное зрелище.

Оборотень также прекрасно осознавал, что за всем его собственным хамством и противостоянием Рою скрывается самый элементарный страх. Ему до сих пор снилось иногда, как приходит неправильная боль, которую он испытывал на алтаре Роя. Как главнокомандующий Тьмы, он четко ощущал, что бог мракалишен фактически всех своих божественных сил, чтобы участвовать в этой битве, но все равно его мощь устрашала. И это была не милая девочка Лейла, к которой он привык за время общения с Лиани, и даже не Сирен.

Полудрема, в которую он погрузился, ласково окутывала покрывалом, убаюкивала. И внезапно ему показалось, что чьи-то нежные пальцы коснулись волос, чуть взъерошили изрядно потрепанную за время путешествия прическу и скользнули к левому виску, линией прошлись по щеке, вызывая сладкую дрожь, после чего коснулись губ. Каждое прикосновение отзывалось искрой наслаждения в теле.

Кошачья сущность темного отреагировала на эту ласку почти с мурлыканьем. Тихий смех рассыпался мелодией в воздухе. Изумрудные глаза распахнулись. Это не было сном или дремой.

В ночном полумраке над ним замерло красивое лицо, обрамленное платиново-белыми волосами, словно дымкой загадочного тумана, и призрачно-зеленые глаза чуть прищурились.

— Лейла говорила правду, — прошептал завораживающий голос бога. Роя, не его временного воплощения Марака. — Вы действительно очень чувствительные создания…

Кэртис в каком-то оцепенении смотрел, как приближается лицо. Его губ коснулись другие, и тело невольно само выгнулось от острого чувства, которое было даже где-то за гранью наслаждения. Как Растин это выдерживает?!

Имя, мелькнувшее в сознании как острое лезвие, вскрыло пленку завороженности, и оборотень вскинул руку, которая снова стала ему повиноваться, и буквально отшвырнул от себя бога. Тьма внутри рассмеялась. Неприятие Растина послужило мостиком к его богу.

Рой резко отшатнулся на какое-то мгновение. Кэртис извернулся и фактически на четвереньках отполз от бога подальше. Тяжело дыша, он оскалился на Роя, фактически потеряв способность рассуждать как человек.

— Ты! — Бог крови и мрака поднялся на ноги. Его голос был холоднее льда и слова стекали с губ ледяными родниками. — Посмел оттолкнуть меня?

— Да, — с хрипом вырывается из уст Кэртиса. — Я принадлежу Тьме!

— Ты пожалеешь об этом! — И он тенью растворился ввоздухе.

Оборотень сел на траву. Уткнулся носом в колени. Его плечи неудержимо затряслись в приступе хохота. Тогда как еготело все еще было как в лихорадке. Он отказал богу!

Этого оскорбления Рой не простит. Никогда. Темный смеялся уже в полный голос, запрокинув голову, его распущенные волосы разметались по обнаженной спине и даже по траве. Странно, он не помнил, когда расплелась коса и когда он лишился рубашки…

Кажется, он начал понимать, почему с определенного момента жрецы Роя считали особой честью принести в жертву своему господину кого-то из кошачьих. Рой на какой-то срок забудет о нем и этом происшествии, когда оборотень вернется в свое время. Но там, на алтаре… О да, именно тогда Рой в полной мере вспомнит эту Безумную битву. Равно как и то, какая именно пантера была его спутником.

— Чему ты смеешься?

Он безумными глазами взглянул на Китиару и снова расхохотался. Амазонка смотрела на него с бешенством. И в ее взгляде явственно читалась… ревность. Воистину тот, кто устроил эти битвы, обладает очень специфичным чувством юмора.

Интересно, брату Эрику и Лиани так же весело?

— Не смей смеяться! — внезапно сжала кулаки амазонка. — Не смей!

— Почему же? — улыбнулся Кэртис почти с блаженством, чувствуя, как страх, который все это время исподволь точил его душу, растворился в этом смехе. — Разве тебе не весело?

— Нет, — отрезала она. — Не весело! Ты выглядишь как похотливый кобель. Ты счастлив, что можешь порезвиться?! Считаешь себя неотразимым?!

— Амазонка ревнует? Я польщен. — Сверкнули насмешливые изумрудные глаза. — Но только ты ошиблась, я не кобель — я кот. Очень свободный. Ни ты, ни кто-либо другой, даже бог, не смогут посадить меня в клетку и диктовать мне условия, если я этого не захочу.

— Посмотрим… — Она резко развернулась и села у костра, который развела еще перед тем как уснуть.

— Я принадлежу лишь Тьме, — шевельнулись улыбающиеся губы. — Только ей…

И кусочек Тьмы в его душе тихо мурлыкнул в ответ.




Я шел, медленно переставляя ноги. Шаг за шагом. Вытягивая одну ногу из песка, другой погружаясь почти по колено. Еды не было. Воды тоже.

По человеческим меркам, я давно должен был уже лежать, погребенный в песках, но я был жрецом Лейлы. Не так-то легкобыло меня убить, даже если ты пустыня.

Как жарко! Я не мог умереть от жажды, голода или усталости… но сил было мало, и с каждым шагом их оставалось все меньше и меньше. Я знал, что в конце концов упаду и тогда попытаюсь ползти, но вскоре закончатся и эти силы, и я буду лежать на спине и смотреть на четыре багровых солнца этого мира, пока они не выжгут мне глаза. Интересно, а мой скелет сможет жить?

"Ты не боишься?" — раздался шелест песка в сознании.

"Не боятся только дураки, — спокойно отозвался я. — А я хоть и сумасшедший, но не дурак".

"Занятно".

Я ничуть не удивился этому неожиданному собеседнику в своей голове. В детстве, где-то с четырнадцати и пока мне не стукнуло шестнадцать лет, я часто слышал голоса. Потом Лейла объяснила мне, что я схожу с ума. Она была очень озабочена этим, поэтому, чтобы ее успокоить, я закрылся от этих голосов. Странно, но она поверила, что со мной теперь все в порядке. Все-таки моя госпожа потеряла очень много сил… Если меня ослабить до предела, голоса возвращаются.

"Тебе надо добраться до ворот, чтобы выиграть эту битву".

"До каких врат?"

"Которые ведут домой, конечно". — Легкая насмешка.

"О-о, — потянул я. — И как я должен дойти?"

"Пересеки песчаную бурю".

И голос шелестом растворился в сознании.

Я поднял голову и улыбнулся, увидев приближающуюся стену багрового песка.




Глава 4

Божественная Печать


Растин открыл глаза. Над головой светило яркое солнце на фоне прозрачно-голубого неба. Трава щекотала щеку. А на тело навалилось что-то тяжелое и жаркое. Живое. Жрец Роя медленно опустил глаза, уже догадываясь.

Ответный взгляд зеленых кошачьих глаз был почти насмешливым… Почти, потому что человеческого в нем было мало.

— Лорд Эро? — вложив все возможное ехидство, какое только у него было накоплено за долгие годы жизни, поинтересовался Растин. — Вы несколько… тяжеловаты. На диете не пробовали сидеть?

Пантера ничего не ответила, только тихо фыркнула, обдав его лицо теплым дыханием. И внезапно шершавый язык прошелся по щеке мужчины.

"Вку-ус-ны-ый", — различалось в басовитом мурлыканье.

И Растин замер в растерянности, он отчетливо чувствовал, что сознание его собеседника-оборотня чисто, как снег на вершинах далеких северных гор. Даже признака Эрика Эро в нем не наблюдалось. Это было какое-то совсем иное существо. И в то же время жрец не мог ошибиться: это был Эрик Эро, генерал армии Тьмы и младший брат Кэртиса Эро.

"Кто ты?" — задал он осторожный вопрос, почти не касаясь чужих мыслей, которые текли каким-то чуждым потоком. Однако в нем явственно ощущалось что-то знакомое.

"Меня называют Басилев, чужак, — величественно откликнулся оборотень, прижав к теплой, напоенной солнцем траве. — Ты можешь звать меня Бас".

"Почему?"

"Потому, что я избираю тебя своим служителем" — таков был его надменный ответ, и в кошачьих изумрудных глазах заплясали серебристые лучики смеха.

Растин вдруг осознал, какое именно ощущение показалось ему знакомым.

"Ты… бог?"

"Можно и так сказать, жрец чужого божества и чужак, — усмехнулся зверь, и странно видеть улыбку на огромной кошачьей морде. Почему-то мелькнула мысль, что он никогда не видел, как оборотни добродушно улыбаются, особенно находясь в зверином обличье. Только, как в их затуманенных глазах возникает поволока болезненного наслаждения, когда Рой выпивает из них жизнь. Или как обнажается угрожающий оскал, когда оборотень встречается не на алтаре.

"Позволено ли мне спросить?.."

"Про это тело? — Пантера все так же улыбалась. — Оно мне понравилось. В этом мире нет таких созданий, да и размеры впечатляют, так что, когда вы вдруг появились в моих владениях, я решил, что мне это только на руку. Надоело возрождаться в телах моих маленьких подданных. Век их не так уж долог, да и размеры не такие величественные".

"А?.."

"Разве тебя беспокоит судьба твоего спутника? — удивляется тот. — Мне, наоборот, показалось, что ты был бы рад избавиться от такого груза".

Растин задумчиво посмотрел в глаза чужого странного бога, обдумывая эту мысль. Странная битва ему предстоит. Похоже, надо еще разгадать, что же именно он должен сделать, чтобы выиграть. С другой стороны, он же не должен отступаться от своей собственной сущности, но и не стоит забывать доводы разума. Мужчина не зря прожил на свете около восьми сотен лет. Он знал, что чувства не всегда ведут по правильному пути.

Эрик Эро наверняка неспроста оказался вместе с ним в одной битве — этому есть определенное объяснение. Тьма не обрадуется, если ее лишить одного из любимцев, она и так была недовольна, когда его старшего брата вмешали в битву двух жрецов, настолько недовольна, что вмешалась сама. К тому же Эрик Эро мог стать более вероятной жертвой для алтаря Роя и даже более приемлемой. Значит…

Жрец Роя вздохнул, прикрывая глаза:

"Я не могу быть твоим служителем. Ты сам сказал, что я жрец иного бога…"

"А я и не говорю, что это надолго, — зевнула пантера. — Мне нужна твоя помощь, и мне ее обещали. Эта помощь — ты".

"И что я должен сделать?" Растину стало любопытно.

"Найти и воспитать моего жреца".

Жрец Роя замер, внезапная догадка озарила сознание:

"Прости… ты молодой бог?"

"Браво! — Хвост мазнул Растина по ногам. — До сих пор я был мелким божком. Но теперь меня подняли в ранге. И мне нужен жрец. Однако я слишком в этом неопытен".

"А богом чего или кого ты являешься? — осторожно поинтересовался жрец Роя.

"Я ночное божество, до сих пор я покровительствовал только животным, — зажмурилась пантера. — Мне дано право найти новый путь… Во многом это зависит от моего первого жреца. И ты должен его мне найти. Тогда я помогу тебе вернуться в твой мир".

"Звучит заманчиво. А мой спутник?"

"Посмотрим… — Раздраженный мазок хвостом. — Мне пока слишком нравится это тело. Так ты согласен?"

Растин улыбнулся, не размыкая губ:

"Конечно, согласен, Бас. Тебе нравится вкус крови?"

Басовитое мурлыкание в ответ.




Анриасу Галемскому, юному герцогу Давира, рыцарю ордена Стальной Розы, было сильно не по себе. Король только три дня назад присвоил ему звание рыцаря и ввел в родовые владения всего сутки назад, молодой герцог появился в своем замке — и вот… Он почти с недоумением смотрел на войска соседа, которые осадили сегодня утром его замок.

— Отошли бы, ваша светлость, от окошка-то… — седой рыцарь, сидящий в кресле у стола, подал голос. — Не дай боги, какой-нибудь лучник захочет поупражняться.

— Талис, — Анриас обернулся, — эти люди сумасшедшие? Они разве не знают, что произойдет, едва закатится солнце?

— Знают, но не верят, — вздохнул рыцарь. — Сами понимаете, ваша светлость, вы незаконнорожденный. И если бы все ваши родственники не сгинули в этой проклятой войне, то вы никогда не стали бы хозяином этого замка. В вас есть кровь старого герцога, но насколько она сильна для договора с чудовищами, охраняющими замок? Вы же не встречались еще с ними и не подтверждали обязательства?

Юноша кивнул, признавая правоту рыцаря и наставника.

— Все равно довольно рискованно… Это не соответствует тому, что я слышал о бароне Горуане.

Талис выдохнул тяжело и почти обреченно:

— У него есть какой-то козырь в рукаве.

— Но мы не знаем, какой именно, — бледно улыбнулся Анриас.

— Мой господин, вам плохо? — Рыцарь обеспокоенно взглянул на него.

Юноша действительно стал неестественно бледным, но все же отмахнулся:

— Все в порядке, Талис, — его глаза остро блеснули, — и даже не думай, что тебе удастся отговорить меня от участия в сражении. Это мойзамок, и я привел сюда своих людей, обещая им нормальную жизнь.

— Да, мой господин, — покорно склонил голову седой воин, пряча тревогу и сочувствие. Его господину было всего двадцать пять лет, и не он должен был стать наследником этого титула и замка, но вся семья старого герцога погибла в результате проклятия. И все прекрасно знали, что только часть чужой крови, что текла в жилах Анриаса, до сих пор спасала его от мучительной смерти, обрекая на не менее мучительную жизнь. Ни один колдун или маг не смогли справиться с этим, потому что над герцогством Давир тяготело проклятие.

Колдовская болезнь. Когда и где ее получил герцог, кого оскорбил так, что его прокляли вместе со всеми его потомками, никто уже не мог узнать, герцог умер раньше, чем успел понять, что происходит. Но вот его дети жили чуть дольше, чтобы оценить все прелести воздействия колдовства.

Самым страшным в этой болезни оказалась не боль, которая мучила Анриаса во время приступов. С каждым таким приступом заболевший изменялся… Когда умирал последний из законных наследников герцога, все нашли, что он почти полностью потерял свои прежние черты лица, став просто нечеловечески прекрасным существом. Особым признаком была почти прозрачная, бледная кожа и глаза, как два бездонных голубых озера, с вертикальными зрачками. У Анриаса когда-то они были черные, словно лунная ночь, но после последнего приступа изменился его зрачок, и юноша знал, что конец близок. Именно поэтому король пожалел одного из верных своих рыцарей и даровал ему возможность умереть там, где мог быть его настоящий дом.

Самым печальным для Анриаса стало осознание того, что, несмотря на всю его странную красоту, он не мог иметь детей. Дамы слетались на его прелести как мотыльки, но все его любовницы умирали к утру. Он все еще помнил тот ужас, что им овладел, когда он осознал, почему это происходит. С тех пор ни одна женщина не попала в его постель. Юноша полностью отдался военной карьере.

Странно, но барон Горуан должен был знать, что Проклятому герцогу не так уж много осталось времени — он мог просто дождаться, когда последний из рода Давир умрет, и после этого спокойно занять замок. Зачем же он пошел на столь странный шаг и решился атаковать именно сейчас?

— Начинается. — Тихий голос господина вывел Талиса из задумчивости. — И солнце почти зашло.

За стенами замка нарастал яростный гул. Губы Анриаса скривились в странной улыбке.

— Пойдем на стену, Талис. Пора узнать, насколько крепок договор чудовищ с нашей семьей.

И рыцарь кивнул в ответ.




Горуан непроизвольно вздрагивал всякий раз, когда, поворачивая голову, сталкивался взглядом со своими… попутчиками. Голубоглазый колдун разглядывал замок с какой-то предвкушающей улыбкой на губах.

Барон надеялся только на то, что ему сказали правду и чудовища, охраняющие владения Давиров, действительно не страшны его армии. Ему не оставалось ничего другого, как только верить в это, потому что у него в итоге не было выбора. Никакого.

Колдун пришел к нему неделю назад. Явился в его замок так, что никто не смог помешать его продвижению к главным апартаментам. Барону было уже за пятьдесят, и он слыл умным человеком и очень осторожным, иначе бы не дожил до своих лет. Всякий раз он сердцем и всеми фибрами души чувствовал, когда стоит сражаться, а когда уступить. Первый же взгляд в глаза нахала, появившегося перед ним, дал ему такой заряд ужаса, что он почти оцепенел, а колдун лишь удовлетворенно кивнул своей золотоволосой головой.

— Приятно видеть понимающего человека. — Белые, ровные зубы мелькнули в его улыбке, просто-таки насыщенной пороком. — Ты человек, который привечает в своем замке множество представителей кошачьего народа…

И это было правдой. Барон терпеть не мог собак, весь его замок был заполнен кошками разных мастей и видов. Одни были приблудными, другие привезены из разных заморских стран… Он никогда не думал, что именно эта страсть принесет ему столько беспокойства.

— Именно поэтому. — Колдун улыбнулся благожелательно, но от этой улыбки можно было взвыть или задрожать в холодном, всепроникающем ужасе. — Их божество решило, что ты сможешь послужить ему. Я и Басилев заключили сделку, и ты станешь орудием для ее осуществления. Можешь гордиться, человечек, боги просто так никого не избирают…

Басилев — бог кошек. Мелкий божок в основном пантеоне, мало известный кому-либо, кроме таких земель, где кошек пруд пруди. Ему поклонялись большей частью крестьяне да простой люд. Что он может? Так думал барон, пока вслед за колдуном не явился сам бог…

Человека до сих пор в дрожь бросало при воспоминании об огромной кошке, ростом с лошадь, черной как смоль, с лениво сверкающими зеленью глаза. Мелкий был божок или нет, но сила в нем чувствовалась невероятная. И зловещая.

Горуан вздохнул и снова взглянул на замок Давир. И зачем только божеству понадобился этот последний из рода, да еще проклятый? Ведь не замок нужен был богу и его колдуну, совсем не замок, он был обещан барону.

— Не вздыхай так, человечек, — улыбнулся незаметно подъехавший колдун. — Скоро ты получишь свою награду, и мы исчезнем из твоей жизни. Нам нужен только отмеченный печатью богов.

Барон передернул плечами, он не верил ни слову из того, что ему говорил этот… Вообще, вполне возможно, что он и колдуном-то не был… Тоже какое-нибудь полузабытое божество.

И эта его проклятая сладкая улыбка, от которой даже у такого старика, как он, становилось горячо в паху.




Последние лучи солнца скользнули по холодному камню и растворились за горизонтом. И в то же мгновение по статуе гаргульи, возле которой остановились рыцари, побежали трещины.

Дикий, торжествующий рев потряс замок. И на какое-то мгновение наступила тишина.

На Анриаса сверху вниз взглянули горящие пламенем глаза монстра.

— Ты новый хозяин замка? — раздался полурык-полуклекот с едва различимой речью.

— Я, — кивнул Проклятый.

— Ты пришел заключить договор?

Но Анриас покачал головой:

— Нет, гаргулья. Я просто пришел взглянуть на тебя и попросить…

— О чем, человечек?

— Вы защищаете замок, потому что он является вашим домом, а не согласно договору. Сегодня нет времени ни подтверждать договор, ни заключать новый… Я просто хочу попросить вас сражаться с нами плечом к плечу и, если мы все погибнем, не отдать замок захватчикам просто так. Хотя бы потому, что это ваш дом.

— Ты мог и не делать этого, человечек, — рыкнула гаргулья. — Замок — наш дом, и нам плевать, вы в нем хозяева или нет. Раз ты не разбил статую, зная о нас — а я не уверен, что так же поступит тот, кто пришел за твоей душой сегодня, — мы будем сражаться…

— Это все, что я хотел узнать, — склонил голову юноша. — Спасибо.

— Подождите, — раздалось тихое мурлыканье со стороны. — А если я дам гарантию, брат из камня?

Рыцари вскинули головы и замерли. Такого чудовища они еще не встречали. Никогда. Кошки не бывают таких огромных размеров. Но одна такая прямо сейчас сидела на зубце крепостной стены.

Красные глаза чудовища прищурились, разглядывая нежданного гостя.

— Ты изменился, кошачий бог.

— У меня новое красивое и сильное тело, — мурлыкнула гигантская кошка. — И новая сила. Ты понимаешь, что это значит, каменный друг?

— Тебе нужен мой замок?

Смешок.

— Конечно нет, каменный братец. Зачем мне эта клетка? Если уж обзаводиться жильем, то как минимум просторным храмом.

Гаргулья, взглянув еще раз на кошку, медленно перевела взгляд на Анриаса:

— Человечек, сдай замок, чтобы его не повредили…

Но голубые нечеловеческие глаза вспыхивают яростью.

— Нет уж, гаргулья! Это и мой замок теперь! Ты будешь сражаться против нас?

— Нет… — Огромная уродливая голова качнулась, отрицая. — Нет. Мы просто будем наблюдать.

— Хорошо, — жестко усмехнулся юноша и бросилв сторону пантеры взгляд. — Не знаю, для чего богу мой замок, новы его не получите. Ни вы, ни ваш кошачий любитель, барон Горуан.

Бог-кошка молчал, устремив вперед свой непроницаемые взгляд. Загадочный, как у всех кошек.




Талис коснулся плеча герцога, когда они оказались достаточно далеко от стены с гаргульей:

— Мы проиграем, господин. Пусть это и мелкий божок, но все же у него божественная сила.

— Знаю, — тихо отозвался юноша. — Я знаю это прекрасно, Талис. Но как ты не понимаешь?! Это мой шанс… — Рыцарь вздрогнул. — Мой шанс умереть в бою, а не как калеке в собственной постели. — Он вытянул из ножен свой меч, и седой воин последовал его примеру. Он наконец понял, чего хочет его сюзерен. Умереть достойно рыцарю.




Когда наступало время боя, Горуан всегда забывал о своей природной и ставшей уже притчей во языцех осторожности. Если уж он вступал в битву, то, казалось, на его место приходил кто-то другой, незнакомый, упивающийся сражением. И барон любил в себе эту особенность. Именно поэтому он так стремился побыстрее ввязаться в схватку. Того, кем он становился, совершенно не волновало, по чьей прихоти все это происходит. Для него являлось важным только одно — поиск достойного противника.

Горуан наслаждался. Теперь уже неважно, что и зачем привело его сюда. Он здесь, и меч отзывается возбужденной песней в ответ на удары. Меч жаждет крови, как и его хозяин. Жаль, что род герцога угас, жаль и этого проклятого мальчика, которому так благоволит король, но эта жалость теперь в стороне. Ее нет. Она лишняя, потому что…

Лезвие меча отзывается дрожью, сладкой и пронзительной. Барон вскидывает взгляд на нового противника и чуть было не лишается головы.

Юноша молча атаковал. Так вот ты какой, Анриас, прозванный Проклятым.

Новая атака… С такой силой и скоростью, что Горуан почти с удовольствием ощутил привкус страха поражения. Этот мальчик мог победить.

Барон не желал смерти рыцарю, но… он прекрасно знал свои возможности. Единственное, что он мог подарить Анриасу, — это смерть, и тем самым обвести вокруг пальца своих неожиданных хозяев. Им юный рыцарь нужен был живым…

Но и это все отошло в сторону, как только мечи начали свой разговор. Мужчине хотелось смеяться от восторга, но он берег дыхание. Он наносил удары, чтобы увидеть, как их отобьют.

Снова порхает меч и… в бездонных странных глазах молчаливого Проклятого — вспышка дикой боли. Меч дрогнул и не успел отбить стремительный удар. Лезвие вошло в плоть.

Горуан несколько ошарашено взглянул в ставшее таким близким лицо. На губах Анриаса появилась слабая улыбка:

— Спасибо… — Барон наконец услышал его голос.

— Господин!!! — Седой рыцарь закричал от горя. И защитники замка отозвались испуганным эхом.

Юноша каким-то замедленным движением снялся с меча своего противника и опустился на землю, он тихо умирал…




Растин мрачно улыбнулся из теней мрака, которые скрывали его присутствие. Как удачно все складывается. Барон оказался очень удачной марионеткой. Он сделал все как нужно, даже не подозревая об этом.

"Чего ты ждешь, служитель?" Он услышал в своем сознании недовольный рык пантеры.

"Смерть должна коснуться его души, — спокойно отозвался жрец Роя. — Иначе он не захочет жить. Тебе это надо?"

"Ты хамишь".

"Я просто выполняю наш договор", — покачал головой Растин.

"Я жду", — недовольство прорычал бог.

Золотоволосый жрец внимательно рассматривал юношу, истекающего кровью на камнях двора своего замка. Удивительно. И как маги этого мира не поняли такой простой вещи? Семья и кровь этого юноши отмечена божественной печатью. Все решается предельно просто, каждый такой может стать гораздо большим, чем просто жрецом какого-то бога. Кто-то благословил эту семью, только вот благословение стало проклятием, потому что никто не понимал, с чем имеет дело. Шутка судьбы? Но она явно на руку Басилеву. Растин не сомневался, что в итоге этот юноша должен будет стать новым вместилищем для божественного духа. Анриас способен был сам стать мелким божком, если бы выбрал стезю, где ему можно проявить божественную силу. Но он, как и все до него, сопротивлялся той силе, что пыталась овладеть его телом. Отсюда боли, отсюда медленное и почти насильственное изменение плоти. Басилев выбрал неплохой сосуд, который для начала послужит ему в качестве жреца. Растин не сомневался, что кошачий бог специально следил за мальчишкой.

В этот момент барон Горуан стал на колени перед умирающим:

— Ты сам выбрал свою смерть…

— Я и так умирал… — Кровь пузырилась на губах, ему незачем отвечать, ему больно это делать, но почему-то так хочется сказать: — Так я могу умереть по своей воле и в бою…

Пора, понял Растин. И выступил вперед.

— Храбрый, но глупый выбор.

Оба — и захватчик, и хозяин замка — вздрогнули. Горуан почти с ненавистью посмотрел на голубоглазого красавца, от которого повеяло замогильной тьмой и запахом крови.

Казалось, битва вокруг замерла и время распространялось лишь на тот небольшой клочок пространства, где умирал молодой рыцарь.




Анриас никогда не встречал подобных этому человеку. Да человеку ли?

Узкие брюки из какого-то странного матово-черного шелка, белая простая рубашка, по покрою больше походившая на тунику, и каскад длинных золотых, по-настоящему золотых волос. Порочные черты лица. Анриас не знал почему, но именно так ему показалось. И очень бледная кожа, почти прозрачная, и на вид такая холодная…

— Ты… кто?

— Еще один твой выбор, человек. — И снова спокойная улыбка голубоглазого существа. Назвать его человеком язык не поворачивался.

— К-к…

— Какой? — пришел он на помощь. — Все просто. Ты выбираешь. Жизнь или смерть.

— Не смешная шутка, — выдохнул Анриас, чувствуя облегчение. Просто боги решили в очередной раз над ним посмеяться.

— Это не шутка, — пожал плечами тот. — Ты видел кошачьего бога? Ему не нужен твой замок, твои владения и прочая чушь — ему нужен жрец. Ты. Выбор за тобой. Только согласие может решить твою участь.

Это нечестно. Смерть уже заволакивала туманным покрывалом сознание, он давно сделал свой выбор, который, казалось, заключался лишь в том, как именно он предпочтет умереть, а тут… Это создание не имело права давать ему шанс на жизнь, когда он уже почти умер, стоял на самом пороге и касался кончиками пальцев края одеяния госпожи Смерти… Нечестно.

— Я… могу… выжить?.. — Ему казалось, что губы даже не шевелятся, но его все равно услышали.

— Если захочешь, — прозвучал равнодушный ответ.

— Иди с ним. — На границе темноты круга, который теперь окружал юношу, стояла гаргулья. Ее красные глаза светились. — В нем часть силы, которая питает твое проклятие. Он действительно может вернуть тебе жизнь.

— Разве не… поздно? — Пальцы отпустили рану…

Красивые губы кривятся в усмешке над человеческой глупостью. Согласие дано.

Он наклонился над телом Анриаса и подхватил его на руки, словно оно ничего не весит. От резкого движения рыцаря пронзила острая боль, и, почти задохнувшись в ней, он погрузился во тьму.

Горуан и гаргулья молча смотрели, как золотоволосый растворяется во мраке. Тот лишь на мгновение приостановился и бросил насмешливый взгляд на барона:

— Я взял, что нам было нужно. Замок ваш, барон.

Горуан лишь скрипнул зубами. Он прекрасно понял, что им управляли каждое мгновение. Он думал, что спасет мальчика, а это было лишь на руку пришельцам.

Время снова решило пойти своим ходом, и воздух наполнился криками и звоном оружия.

Гаргулья шевельнулась:

— Поговорим о договоре, новый хозяин замка?




Растин задумчиво рассматривал тело юноши. Он залечил его раны, обмыл в озере, которое ему указал Басилев, и уложил на траву неподалеку. Одевать его он не стал.

Пантера улеглась рядом и утробно замурлыкала.

— Его еще нужно обучить, — заметил Растин.

"Ты справишься, — последовал безмятежный ответ бога. — А он… Он уже дал согласие, значит, принадлежит мне".

— Все, что я понял об этом мальчике, говорит, что нам с ним придется трудно, — задумчиво заметил жрец Роя.

Зеленые кошачьи глаза пристально посмотрели на него:

"У тебя какой-то план?"

— Все зависит от того, что именно ты хочешь от мальчишки, Бас, — насмешливо ответили голубые глаза жреца.

"А ты нахальный сверх меры, жрец чужого бога, — раздраженно ударил хвостом бог. — Твой бог избаловал тебя".

— Я тоже так считаю, но это решать господину, — тихо заметил Растин. — Моему господину.

"Твое отношение к своему повелителю заслуживает уважения, — фыркнула пантера. — Но ты прав, мне нужен не просто служитель, а сосуд. Только не бездумное тело, которое я смогу занять, а тот, кто согласится сотрудничать…" Последнее слово он произнес почти с отвращением.

Растин мимолетно улыбнулся. Похоже, кошачьему богу, придется многому научиться, ступая на путь могущества.

— Что ж, тогда этот план подходит, — кивнул он наконец. — Только вот нужно заручиться поддержкой еще одной личности.

"Какой?" — недовольно нахмурился бог.

— Того, кого ты потеснил в этом теле. — Жрец Роя пристально посмотрел на пантеру.




Глава 5

Соблазнение


Тишина и темнота. И странное ощущение. Словно паришь или дрейфуешь во мгле воды. Именно так. Мысли текут как будто бы вне тела, лениво и неспешно, вроде бы нет ничего страшного во всем происходящем. Где-то внутри тлела искра несогласия. Все вовсе не в порядке, совсем не в порядке. И это очень неприятное ощущение, похожее на постоянный зуд, совсем не нравилось ему. Кстати, а кто он? Мысль своенравно всколыхнула окружающее пространство и попыталась уплыть. Но недовольная искорка вцепилась ей в хвост и заставила остаться. Все еще не понимая, что происходит, он лениво взял мысль и покрутил ее между пальцев так и сяк, а довольная искорка все разгоралась и разгоралась… Пальцы стали разминать не успевшую удрать мысль все сильнее и в конце концов сжали с силой в кулаке так, что она брызгами разлетелась во мгле. А искра… уже и не искра, а настоящее пламя недовольства охватило все тело… Значит, тело есть…

Яростная вспышка… Он вспомнил имя… и это только начало. Злая улыбка скривила губы Эрика Эро. Он обязательно вспомнит все остальное, обязательно.




Анриас открыл глаза и замер, разглядывая небо над головой. Приятный прохладный ветерок овевал обнаженную кожу, а трава щекоталась, и какой-то мелкий камушек больно впивался в бок… Обнаженная кожа?!

Юноша резко сел и тут же схватился за голову, чуть не рухнув обратно. Слабость и головокружение — опасные сочетания.

— А… так ты наконец очнулся, — прозвучал спокойный, прохладный голос, полный какой-то задумчивости.

Анриас повернул голову и обнаружил неподалеку золотоволосого. Того самого, кто, казалось, привиделся ему в предсмертном бреду… Выходит, все это не было видением. Тем более что незнакомец вольготно развалился на траве, облокотившись на мягкий бок огромной спящей кошки иссиня-черного цвета. Кошачий бог.

Рыцарь глубоко вздохнул:

— Могу ли я узнать имя того, кому я обязан жизнью?

— Растин, — лениво отозвался золотоволосый. — Ты будешь называть меня лорд Растин или господин. Я обучу тебя всему, что ты должен будешь знать как первый жрец своего нового бога…

Проклятый передернул плечами и негромко ответил:

— Хорошо… господин.

Идеальная бровь чуть вздернулась на красивом лице.

— Хм, а ты более сдержан, чем мне казалось вначале.

— Я дал согласие, — пожал плечами тот. — Я не совсем понимал, на что иду, и до сих пор не понимаю… Но избавление от проклятия и жизнь — за это я готов платить цену, которую вы укажете.

— Вот как? — улыбнулся колдун. А он определенно был колдуном, только они бывают столь бесстыдно красивы и подчеркивают это всеми доступными способами. — А если я заставлю тебя спать со мной?

Анриас вздрогнул всем телом, будучи не в силах сдержать дрожь отвращения от одной подобной мысли. Только сейчас он окончательно осознал, что обнажен. Но голубые, как безбрежное небо, глаза ожидали ответа.

— Значит, буду… спать, — сквозь зубы выдавил собой Анриас. — Лучше это, чем боль проклятия.

— Смелый мальчик. И решительный, — кивнул колдун, рассеянно теребя ухо спящего бога. — Но можешь быть спокоен. Ты меня не интересуешь в этом плане. — И только Анриас выдохнул с облегчением, как снова вздрогнул от еще более ужасающей перспективы, высказанной спокойным, рассеянным голосом: — Правда, не знаю, не придется ли тебе делать это с твоим богом…

— Ч-чудовищно, — прошептал он, обнимая себя за плечи.

— Не скажи. — По губам его собеседника скользнула странная улыбка. — Однако раз уж мы тут открываем свои намерения честно, ты все еще можешь отказаться от моего дара жизни и вернуться в тот же момент, когда ты умирал на камнях своего замка. Повернуть время вспять возможно, еще нет окончательного пути назад, потому что… твой бог может забрать твою душу, лишить сознания и… завладеть твоим телом как сосудом. Нужна тебе будет такая жизнь?

Анриас с все возрастающим ужасом смотрел на это нереально красивое создание.

— Н-но… — Он почти вытолкнул собой вопрос: — Зачем ты мне это говоришь?! Я… лучше умру там… — Юноша кивнул головой, не находя слов.

Растин задумчиво улыбнулся.

— Зачем? Чтобы ты сделал окончательный выбор… жизнь дается именно для этого. Постоянно делать выбор. Ты ведь даже можешь умереть прямо сейчас.

Едва уловимое движение рукой — и перед Анриасом на траву упал острый, сияющий лезвием охотничий нож с простой костяной рукояткой.

— Для этого достаточно ударить себя в сердце. — Улыбка колдуна была все такая же безмятежная. — И тем самым ты выберешь и за себя, и за него…

И рыцарь замер, уже почти коснувшись рукояти ножа. Он почувствовал ловушку, опасную. Все в нем кричало, что лучше сейчас взять нож и убить себя, только не слушать, не слушать… Но рыцарский долг. Рыцарское воспитание, несмотря на то что он был незаконнорожденным. Благодаря этому Анриас встал на ноги, преодолел все пересуды и стал одним из тех, перед кем сам король склонял голову в уважительном поклоне.

— …И за него? — Анриас поднял глаза, стараясь не видеть этого наглого, понимающего взгляда, который захлопнул только что дверцы капкана.

Кошка недовольно заворчала под руками колдуна, и Анриас понял в какой-то вспышке озарения, что боги не спят. Нет у них такой странной привычки смертных.

— О… просыпается, — безмятежная улыбка, — вот и познакомишься с тем, за кого можешь сделать выбор.

А черная шкура под его пальцами течет и меняется, меняется… И вот уже…

Смуглая кожа обнаженного тела, взлохмаченные пряди черных волос, рассыпавшихся по зеленой траве, хищные черты лица и дрожащая верхняя губа, приоткрывающая угрожающий оскал недовольного спящего животного.

— Лорд Эрик? — Ладонь колдуна скользнула по обнаженной груди юноши, прямо напротив сердца, словно лаская. Анриаса, завороженного процессом перевоплощения, просто передернуло от почти звериного отвращения к действиям Растина.

Глаза у лорда Эрика оказались кошачьими — они единственные сохранились от предыдущего воплощения — и необычайно живыми и яростными.

— Убери руку, извращенец! — Тихое шипение, больше подходящее змее, чем кошке.

— Что вы, генерал, — рассмеялся тот. — Я всего лишь слушал биение вашего сердца.

— Чтобы знать, куда точно вонзить ритуальный нож?! — Бывший кот извернулся почти немыслимым образом и оказался на некотором отдалении от своего собеседника.

— Я всегда знаю, куда бить, — тихо возразил золотоволосый. — А что касается вашего рода… я найду сердце каждого из вас, даже если у меня будут закрыты глаза.

— Сначала поймай, старичок, — хмыкнул тот в ответ.

— Поймаю, генерал. Уж поверьте, постараюсь поймать. Обязан это сделать.

Зеленые глаза сверкнули яростью, и этот странный юноша чуть наклонился вперед:

— А не боишься ответа, жрец крови и мрака? Тьма не любит, когда покушаются на ее собственность.

— Чего мне бояться, генерал? — Колдун одним плавным движением поднялся на ноги, оказавшись чуть выше своего обнаженного собеседника. — Тьма — одна из стихий, и она прекрасная женщина… Неужели я не найду, что именно предложить ей в качестве выкупа за одну твою жизнь?

— Ради своего бога ты готов на все, не так ли?

— Так же, как и ты ради Тьмы, — прозвучал тихий ответ.

Анриас перевел взгляд с одного на другого, понимая, что происходящее здесь и сейчас касается не его лично. Это какой-то незаконченный разговор двух враждующих сторон, очень напоминающий прелюдию к дуэли.

— Кстати, лорд Эро, — едва заметная усмешка скользнула по губам золотоволосого, — как вам понравилось быть сосудом для бога?

Смуглый нелюдь замер, и было отчетливо видно, как деревенеет его тело, вспоминая ужас пережитого.

Но уже через мгновение зеленые кошачьи глаза глядели пристально на своего оппонента, и прозвучал голос:

— Почему он отпустил меня? И надолго ли?

Анриас сжал пальцы в кулак, отдернув руку от ножа. Голос этого создания был как у тех воинов, которые уже поняли: бой, что им предстоит, — это не просто смертельно опасный поединок, это будет бойня обреченных. И они собираются дорого продать своему противнику уже предрешенную победу.

— Ему понравилось тело, которым вы обладаете, — улыбнулся золотоволосый колдун. Улыбнулся так нежно, что захотелось вогнать ему в глотку эту улыбку. Рыцарь очень четко ощущал это желание, волнами исходящее от того, кого колдун называл то генералом, то лордом Эро. А колдун Растин тем временем продолжал:

— Вашей расы в этом мире не существует, поэтому его поразило ваше воплощение. Впрочем, он божок мелкий и только-только перешел в новый ранг, ему еще расти и расти до того уровня, которого достиг мой господин и повелитель. И врядли бы он смог захватить вас, так как ваша покровительница еще более могущественна. Но тут она не помощница вам, как и мой бог мне, а вы были дезориентированы. Но думаю, еще сыграл свою роль тот факт, что вы больше Истинный, чем ваш старший брат, у которого явно преобладают гены отца.

— Я не спрашивал, почему это произошло. — Ответ нелюдя был холоднее снега в зимнюю стужу. И Анриас вскинул глаза, кажется, он начал понимать, что этот юноша действительно может быть настоящим генералом. — Я спрашивал, почему он меня отпустил. И надолго ли.

— Как вы холодны… — Улыбка похожа на змею, изогнувшуюся к атаке. — Он опустил вас на некоторое время по моей просьбе.

— Зачем тебе это? — Все тот же холод. Он явно не испытывал благодарности. Этот лорд Эро прекрасно понимал, что он пешка в чужой игре, где, Анриас скривил губы, ставка сам проклятый рыцарь. Еще одна пешка. Но Растин не солгал. Похоже, что если Анриас сделает выбор в сторону чести и смерти, то жизнь этого создания, столь гордого, прекрасного и странного… Только вот почему его жизнь должна волновать рыцаря? Это создание явно было из той же категории и той же мглы, из которой явился сам колдун.

— Мне? — вскинул идеальные золотистые брови колдун. — Все просто, дорогой генерал. Мы заключили договор с богом Басилевом, который захватил твое тело. И когда договор будет аннулирован и обязательства выполнены, я отправлюсь домой. А что будет с тобой, — его глаза прищурились, — зависит от этого милого юноши. — Взмах руки — и зеленые кошачьи глаза обратились на рыцаря.

— Вот как! — Только одна-единственная фраза, спокойная, размеренная, словно не ему только что указали путь к спасению: — И какие же меня ожидают альтернативы?

— Свободное возвращение домой, — еще одна усмешка, — и возможность отплатить мне за все то добро, что я вам сделал. Или… вам понравилось быть ничем, лорд Эро?

— Играть в твои игры? — Ответный прищур был полон презрительного снисхождения. — Нет уж, старичок. Я лучше буду ничем и никем. Но пусть твой божок попытается сделать это во второй раз, и мы посмотрим, насколько ему это удастся, когда я знаю расклад.

И в то же мгновение он закричал от боли, такой невыносимой, что из носа и ушей потекла кровь. Нелюдь корчился на траве, крича и стеная, а Анриас сжал кулаки, чувствуя, что еще чуть-чуть — и сам окажется рядом с этим существом.

На плечи легли прохладные ладони. Он и не заметил, как Растин оказался за его спиной.

— Эрик Эро всегда был немного самонадеян. — Тихий смешок у самого уха. — Он готов бросать вызов богам — хоть поодиночке, хоть всем скопом сразу. Думаешь, он попросит пощады? Нет. Эро гордый. Его старший брат такой же. Но это свойственно молодости. Этот оборотень моложе даже тебя, хотя уже добился звания генерала. Причем не благодаря своему гениальному брату или могущественному отцу, в Черной Ложе не приемлют таких поблажек, он добился всего сам. И теперь ты видишь крах его надежд. Такое яркое и красивое поражение. Он только-только собрал свою личность в единое целое, и, похоже, ее сейчас раздирают на куски.

— З-зачем в-все это? — Анриас чувствовал ненависть к самому себе из-за вопроса.

— Это всего лишь для того, чтобы вырвать у тебя согласие, естественно. Ты же сам все прекрасно понимаешь, мальчик. А лорда Эро сейчас просто-напросто наказывают за слишком большое самомнение.

Молодой воин на траве внезапно затих.

— Так быстро сдался? — В завораживающем голосе колдуна появилось пренебрежительное удивление.

И в этот момент лорд Эро поднял лицо. Глаза широко распахнуты, но не видят. Лишь зрачки пульсируют в такт бешено бьющемуся сердцу.

— Меня… не так-то… легко… взять… проклятый… ублюдок! — С каждым выцеженным сквозь зубы словом он медленно, рывками поднимал свое тело. Анриас с ужасом взглянул на него: кровь сочилась по всей коже, выступая мелкими каплями. — Я вам… не какой-то… простой… оборотень!

Он выпрямился, словно в его позвоночнике вставлен стальной гибкий стержень.

— Впечатляет. — В голосе стоящего за спиной колдуна появилось сдержанное восхищение. — Я начинаю убеждаться, что эта семья еще не раз меня удивит. С такой силой противостоять божественной воле. Но даже ему не выдержать. Если бы тут была власть его госпожи Тьмы? Однако она не имеет права вмешаться. Ибо это Безумная битва…

Губы Анриаса шевельнулись:

— Безумная битва…

А оборотень пошатнулся и без сознания упал на траву.

— Он?..

— Нет, бог оставил пока его, кому хочется находиться в теле, которое страдает? — Усмешка Растина была невидима, но ощутима. — Я дам время тебе подумать, Анриас. Только учти, мальчик, если тело Эро будет сосудом, его сознание растворят. Ты же нужен Басилеву не просто как сосуд. А как верный соратник. Это будет симбиоз, где за главного — твой повелитель.

— А в случае с лордом Эро?

— Это подавление личности. Он слишком силен и не будет служить никому… В этом плане ты слабее его. Выбор за тобой.

Тяжесть его рук исчезла с плеч. И рыцарь почти вздрогнул, ощутив себя… обездоленным.

Выбор? Юноша поднялся на дрожащих ногах и подошел к распластанному на траве, окровавленному телу. Выбор?

Он оглянулся. На поляне возле небольшого озера остался лишь он и оборотень без сознания. Колдуна нигде не было видно.




"Тонкий расчет. Ты верно просчитал мальчика. Но не слишком ли ты с ним честен?"

"В этом случае правда — очень сильное оружие, Бас. Он уже и сам сознаёт, что фактически у него нет никакого выбора".

"Мне нужно его слово. Иначе ничего не выйдет".

"Оно будет у тебя".

"Жрец чужого бога, — почти грусть звучала в его голосе, — жаль, что ты принадлежишь не мне".

Растин потянулся как огромная кошка.

"Поверь мне, этот мальчик очень восприимчив, и, если все сделать правильно, более верного слуги у тебя не будет. Мой бог воспитал меня с младенчества. Тебе достался более взрослый материал… Но только по человеческим меркам. На самом деле он такой же младенец, как и я восемьсот лет назад".

"Воспитание, да? — довольное мурлыкание. — Хорошо, а то я начал было уже сомневаться в правильности своего решения. Этот оборотень оказался весьма интересной личностью. Я, конечно, его сломал бы в итоге, но… он нужен тебе тем, кто он есть…"

"Уж будьте любезны, — тихая улыбка, но такая неприятная, — я все же хотел бы пролить его кровь и скормить его душу своему повелителю".




Анриас смог вымыть оборотня, убрав всю кровь. А еще через некоторое время он обнаружил в траве две стопки одежды. Похоже, о них позаботились как следует. И вот что странно: когда он обмывал от крови лорда Эро, он не замечал слабости, а вот одеться самому оказалось очень тяжело. Головокружение и слабость вернулись, не позволяя ему двинуться с места. Даже рубашку не смог зашнуровать до конца, так и оставил свободно распахнутой на груди. После чего бессильно опустился на траву на берегу. Выбор? А есть ли он на самом деле?

— Ты кто? — Тихий голос привел его в чувство. — Рыцарь повернул голову и взглянул в нечеловеческие зеленые глаза.

— Меня зовут Анриас, — представился он. — Еще недавно я был рыцарем, герцогом и… человеком, а сейчас я не знаю, кто я такой.

— А, марионетка Растина, — почти равнодушное замечание.

— Видимо, так, — внезапно согласился Анриас. — Кто он такой на самом деле?

Оборотень прикрыл глаза, защищая их от солнца.

— Для кого кто… Кому-то он повелитель, кому-то любимец, кому-то враг. Если тебя интересует его официальное имя и титул: лорд Растин, Верховный жрец бога мрака и крови Роя. Его прозвали любимцем бога, того, который признаёт смертных только в качестве жертв на своем алтаре. Скажи-ка мне лучше, почему это от тебя зависит моя жизнь и существование как личности?

Рыцарь вздохнул:

— Я либо должен умереть, либо стать жрецом кошачьего бога, его сосудом. Тогда ему не нужно будет твое тело…

— Верить тому, кто выбрал Растина своим проводником и посредником? — фыркнул оборотень. — Большей глупости я не слышал. Я так понимаю, тебе все это объяснили, чтобы ты проникся ко мне жалостью и выбрал второй вариант?

И Анриас понял, что все, что было до этого, на самом деле являлось прелюдией. Настоящий момент выбора и его подтверждения был сейчас.

— Я не могу по-другому, — честно признался он. — Просто не могу. Я знаю, что ты тоже нелюдь из Тьмы, скорее всего, все это — спектакль специально для того, чтобы я дал свое согласие. Но все равно я не могу допустить даже мысль, что умру, забрав еще чью-то жизнь, жизнь не врага.

— Какая непроходимая глупость, — тяжело вздохнул тот. — Ты сам-то хоть понимаешь это?

— Да. Но выбора нет.

— Он есть всегда, — поморщился юноша на траве. — Своей жертвой ты навязываешь мне долг и обязательства перед тобой…

— Тогда… я могу попросить тебя? — тихо произнес он, так тихо, что казалось, шевелятся только губы, не производя ни звука. — Если сможешь, убей этого Растина. В память обо мне сегодняшнем. Потому что, боюсь, когда я приму бога в свое тело, изменится и мое восприятие мира.

— Изменится, — кивнул оборотень. — Я чувствую яд Растина в потоках твоего сознания. Он уже изменяет тебя, но очень медленно, потому что иной ты вряд ли сделал бы выбор, который нужен этим двум сукиным детям… И как только получилось, что этот бог принадлежит к тому же роду, что и мой клан? Аж противно…

Анриас невольно улыбнулся:

— Ты не веришь, что тебя освободят, когда я дам согласие?

— Конечно, — спокойно согласился лорд Эро. — Я же не солдат и не рыцарь, которые могут верить на слово кому-либо. Я генерал, и мне не впервой попадается вероломный противник. А вероломнее жреца Роя я еще не встречал. Страшное создание.

— Я уже это прочувствовал. Ну а если все же случится чудо, ты… выполнишь мою просьбу?

— Я и без нее хочу крови этой твари, рыцарь. — Он наконец перевернулся на бок и открыл глаза, в упор взглянув в лицо человека. — Но ты можешь верить еще вот во что. Если они солгут, Растина убьет мой старший брат. А от его гнева еще ни один противник не уходил. Если не хватит собственных сил, ему помогут.

— Это хорошо. — Почему-то именно в этот момент Анриас почувствовал спокойствие и удовлетворение, — Что бы ни случилось дальше, Анриас Проклятый исчезнет с чистыми руками и сердцем. Как и жил.

— Эй, рыцарь, — внезапно позвал оборотень. И глаза его загадочно мерцали. — Запомни на весь оставшийся тебе срок: не только боги могут овладевать и растворять в себе…

И Анриас медленно кивнул.

— Разумно ли дарить ему такие слова, лорд Эро? — Голос Растина нарушил уютную тишину. — Вы подаете необоснованную надежду.

— Разве? — Тот приподнимается на локте. — А по-моему, божественная печать на ауре этого человека позволяет мне дать ему простой совет. Другой вопрос, сможет ли он им воспользоваться?

— Действительно, — оскалился колдун, даже с таким выражением лица оставаясь прекрасным.

Анриас с легкостью вскочил на ноги, словно и не было слабости:

— Лорд Растин, я согласен. Я сделал свой выбор.

Тот кивнул и протянул руку. На ладони сверкали драгоценности:

— Надень это.

Рыцарь недоуменно взглянул на них:

— Разве я женщина, чтобы носить украшения?

Оборотень на траве фыркнул, а колдун протянул вторую руку и коснулся его подбородка, приподнимая лицо:

— Это украшения для мужчин. — Его небесно-голубой взгляд встретился ответным, бестрепетным. Растин едва смог скрыть свое удивление. Мальчик оказался сильнее, чем он думал. Мало кто способен выдержать его взгляд с таким спокойствием.

— Не знаю, как в вашем мире, — наконец сообщил он, — а у нас мужчины привыкли себя украшать. Это чаще всего символика, чтобы не ошибиться при встрече. Ты слишком рано стал рыцарем. Ты воин. Значит, тебе положено серебро с твоим камнем. А твой камень, — он взглянул на ладонь и невесело улыбнулся, — это бриллиант. Чистый и крепкий, почти нерушимый.

Анриас, будто завороженный, не мог двинуть даже рукой, когда колдун отпустил его лицо и повернул голову. Боль была незаметной и мимолетной, но ухо оказалось проколото.

Его глаза поймали призрачно-черную каплю в ухе Растина, внутри которой сияла золотистая искра.

— А… ваш камень? — не удержался он от вопроса.

— Черный янтарь. Чистая мгла, в которой вязнут, как в смоле, мои жертвы… — На шею Анриаса легла цепочка с кулоном. — И никогда не выбираются.

На мгновение они замерли лицом к лицу.

— Прощай, воин Анриас, — прозвучал голос оборотня, когда на запястьях человека щелкнули браслеты.

Дрогнули ресницы, и на лице юноши появилась довольная улыбка.

— Договор выполнен? — Растин отступил на шаг. — Басилев?

— О да! — Юноша провел по своему телу рукой, довольное мурлыканье зародилось где-то в горле.

— Помни только, он нужен тебе не просто как сосуд для твоего сознания, — прохладно отозвался жрец Роя.

— Не учи меня, чужак, — фыркнул бог, — Я все прекрасно знаю. Он будет идеальным слугой в итоге. Для начала я сделаю ему подарок.

Растин кивнул и… воздух вокруг него подернулся рябью.

Анриас Галемский, герцог Давир, рыцарь ордена Стальной Розы, задумчиво окинул расстилающуюся перед ним картину взглядом. Замок в лучах заката был прекрасен. Месяц назад этот замок принадлежал ему. Сейчас там властвовал барон Горуан. Кажется, пришла пора сообщить ему, что хозяин вернулся. И… накормить своего бога. Тому очень нравится чужая кровь, омывающая руки его жреца. Да и пополнить душами его чертоги, начавшие строиться, тоже не помешает. Именно из них будут рождены новые последователи бога Басилева.

Бледная, странная улыбка, похожая на тень той, которая расцветала на губах чужака из другого мира по имени Растин, появилась и исчезла.

Интересно, жив ли еще Талис? Анриасу пригодится верный слуга и воин.




Глава 6

В центре песчаной бури


Унылый пейзаж пустыни навевал тоску. На много дней пути расстилались пески. Ветер, жаркий и обжигающий, был дыханием пустыни и ее голосом. Ветер мог затихнуть и дать волю солнцу, которое палило нещадно, а мог закружиться в беспощадный, хлесткий смерч, подняв песок и заставив все живое зарыться как можно глубже. Горе тому, кто окажется на пути песчаной бури.

Небо потемнело. Солнце скрылось за тучами песка. Его лучи больше не могли освещать пустыню. Пустыня жила… Она смеялась на этом жестоком ветру, бросающем песок целыми горстями. Песок кружился и пел. Давно уже не было такого веселья. Люди стали слишком умны, чтобы передвигаться по барханам во время песчаной бури. Но этот путник, похоже, и не подозревал, в какую переделку попал. Тучи песка, словно злые пчелы, кружились в торжествующем танце вокруг человека, который с трудом передвигался. Черный плащ хлестко бился на ветру, а длинный шарф оставлял открытыми лишь глаза. Он плотно прилегал к голове и лицу, но это не спасало путника. Песок забивался в любую складку и жестоко тер кожу. Ветер дул все сильней, он старался повалить нежданного гостя, но тот упорно двигался вперед. Его сапоги глубоко проваливались в песок, каждый шаг давался с огромным трудом. Тяжелое копье в руках путника то ли помогало ему, то ли мешало. Человек замахивался и втыкал его глубоко в песок, а затем, крепко, почти судорожно вцепившись в него, делал шаг. Затем, после короткого вдоха, он вытаскивал копье и втыкал его снова. И делал очередной шаг.

Пустыня злилась: похоже, этот с виду хлипкий человек не собирался сдаваться. Любой другой давно бы уже упал и застыл в блаженной тоске, а этот даже не пошатнулся. Он очень медленно, но продолжал двигаться.

— Кто ты, человек? Зачем так сопротивляешься блаженному и тихому покою?

Голос звучал перед ним и был похож на вой ветра, шелест песка, шуршание сухих листьев на ветру. Голос самой пустыни.

Низко опущенная голова путника медленно-медленно поднялась. Перед ним, слепленная из песка и ветра колебалась размытая фигура, которая сливалась с песчаной бурей и горячей пустыней. Нельзя было разглядеть, на что она походила, лишь искрящиеся точки глаз, нечеловеческих, древних, жестоких, но не бездушных глаз. Голос был тих, но он перекрывал рычание бури:

— Я — Пустыня, взгляни мне в глаза, человек, и я решу твою судьбу. Может, цель твоя ничтожна, может, нет, мне нет до нее дела, но я могу отпустить тебя, а могу и не отпустить. У меня давно не было развлечений.

Путник молчал. Он словно думал только о том, чтобы сделать следующий шаг. Ему были безразличны угрозы Пустыни, но она и не угрожала. Она знала свою власть и ее пределы, она знала законы природы, и ей не нужны были угрозы.

Человек не боялся. И все же он поднял взгляд и… замерло время. Песок и ветер; размытая фигура Пустыни и сам человек — все они застыли, лишь глаза жили и звучали удары сердца…

И Пустыня рассмеялась. Все исчезло, лишь путник в черных одеждах стоял по колено в песке, и солнце яростно палило у него над головой. Постояв немного, он аккуратно вытащил ноги из песка и, размеренно зашагал, продолжив свой путь. Ветер больше не шевелил барханы, и Пустыня замерла, она не дышала, и ее песок больше не шептал своих заклятий. В синих-синих, цвета индиго, глазах человечка Пустыня увидела лишь… себя. Огненную, всепоглощающую. И у нее было развлечение получше, чем незнакомец, который был слишком похож на нее.

А тот тяжело вздохнул, оглядываясь. Буря на самом деле никуда не исчезла. Некуда ей было исчезать. Так просто ничего не кончается. Однако стена песка, окружающая его тишиной, солнце над головой, яркое и жаркое, — все осталось. Удивительное это явление — центр песчаной бури. Тихое место и спокойное, но только до того момента, пока шагаешь в такт сердцебиению этого бушующего явления.

— Красиво, — улыбнулись потрескавшиеся от сухости губы. И в этот момент к ногам путника из песочной стены выпало живое существо и замерло бесформенной грудой тряпья у самых носков сапог.




— Привет! — Насмешливый и одновременно полный любопытства голос — это было первым, что я услышал, когда почувствовал, что жив. Причем я еще не успел даже глаз открыть.

— Привет. — Голос пугал своим хрипом. Ужас какой! Но похоже, я все же выбрался из эпицентра бури.

— Спешу разочаровать, — разуверил меня голос. — Если ты собирался из нее выбраться, тебе следовало двигаться в другом направлении.

Я медленно и неохотно попытался открыть глаза. А потом они уже сами распахнулись. Увиденное того стоило.

— Правда, красиво? — раздался задумчивый голос рядом, и я невольно кивнул. Он совершенно прав. Никогда не видел более величественного, страшного и простого зрелища одновременно.

— А почему так тихо?

— Тут как бы вакуум организовался… Мы, можно сказать, в цилиндре заперты… Ну и плюс магия Пустыни. Пока она размышляет, что же с нами делать дальше.

— Она — это Пустыня? — Я медленно поворачиваю голову к своему собеседнику и замираю.

Он не был человеком. И не был богом, это уж я чувствовал особенно четко. Он был кем-то иным. Такое красивое лицо, на котором буквально жили своей жизнью странные глаза необычного цвета. Никогда не встречал синего такой насыщенной глубины и такого оттенка. Глубокий, бездонный цвет. И было в нем что-то до боли знакомое. Что-то пугающее. Хотя он и не выглядел старше меня, и я не чувствовал в нем опыта долгой жизни, как в Лейле или, например, некоторых сиренах, да в том же Дэвиде и Станиславе. Он не был старше меня, хотя и был бессмертным или долгоживущим как минимум. И я не нашел ничего лучшего, чем просто констатировать факт:

— Ты не человек.

Полуулыбка… Нет, намек на нее.

— Да ты в общем-то тоже.

А вот тут он меня удивил.

— Разве?

Он наклонил голову, внимательно вглядываясь в меня, словно раздевая, а потом препарируя, и добавил:

— Определенно. Смертных я навидался.

— Прости мне мое сомнение, — передернул я плечами, — но родился я человеком.

— Всякое бывает. Меня мама вообще решила создать, а не просто скучно родить что получится…

— Лилиан, — протянул я руку для рукопожатия. — Жрец Лейлы, принц и пират. Еще пару дней назад считал себя человеком.

— Янус. — Его рукопожатие было не просто сильным, стальным, хотя пальцы выглядели скорее как у музыканта или ученого. — Повелитель Иллюзий, воин, дворянин, ученый, демон.

И словно вспышка озарения. Вот что мне казалось знакомым — его магия! Именно она окружала меня тогда во время танца со смертью в столице Мигара.

— Так все-таки демон, — усмехнулся я. — Лейла говорила правду.

— Похоже, ты знаешь что-то, чего пока не знаю я, — заметил он.

— Возможно, — кивнул я. — Ситуация воистину безумная, чтобы не поверить во все, что тут происходит.

— Расскажешь? — Он чуть склонил голову и выглядел таким беззастенчиво красивым, что дух захватывало. Боги тоже нечеловечески прекрасны, но они отчужденные, они выше нас и кажутся недоступными. Даже новый образ Лейлы. Все равно она остается богиней. А этот… Теперь я понимал, почему люди уходили вслед за демонами, а песни и баллады не могли даже частично объяснить происходящее. Красота этого существа была такой, что хотелось не просто прикоснуться. Но позволить ей владеть тобой и распоряжаться. Ведь она — перед тобой, живая и такая притягательная.

И похоже, мой невольный собеседник прекрасно понимал, что сейчас я ощущаю. Потому что тень лукавой полуулыбки скользнула в уголках его губ.

Я качнул головой, отгоняя наваждение.

— И после этого ты мне будешь говорить, что ты человек, — фыркнул демон. — Да я бы сказал, что ты ближе к моей расе, чем к кому-либо еще.

— Я служу богине, — пожал я плечами и улыбнулся. — А почему мне несколько не по себе от той искры, что я чувствую в твоем интересе ко мне?

Янус буквально расцвел в улыбке: уже не было ни теней полуулыбок, ни самих полуулыбок — это была настоящая широкая улыбка. И она пугала.

— Потому, что я ученый, — последовал безмятежный ответ. — И мне очень хочется понять, из чего ты состоишь и как было сотворено такое уникальное создание.

— Ясно. — Я повернулся к стене песка, уже всерьез обдумывая вариант погрузиться обратно в бурю. Все же ему удалось меня испугать. По-настоящему. Меня даже Растин не смог вогнать в такую дрожь, которую вызвала улыбка этого демона.

— Не глупи, — спокойный, размеренный голос, — мы оба в ловушке. Ты по чужой, непонятной мне причине. Я по воле моей матери, которая решила меня чему-то научить. То, что мы оказались здесь вместе… этому есть причина. Расскажи мне, что случилось с тобой. И откуда ты меня знаешь. А я попробую проанализировать. Может, есть выход из этой интересной и красивой ловушки. А там посмотрим, буду я тебя изучать или нет… В отличие от многих из моих сородичей, я мыслю рационально.

— Это радует, — серьезно кивнул я, чувствуя, как успокаиваюсь, доверяясь его словам, хотя… не следовало бы. Но меня слишком часто называли сумасшедшим, чтобы в итоге мне все же сойти с ума и довериться настоящему демону.




Демон размеренно шагал, что-то напряженно обдумывая уже довольно долгое время. Я не мешал ему, стараясь идти в такт. Сохранить так называемый "пульс бури" было очень важно. И мы оба шли вместе с бурей, и я чувствовал заинтригованный взгляд Пустыни. Все же она была живая, эта песчаная леди. И очень-очень могущественная. С ней можно было договориться, — вот что радовало. Но пока…

— Другого объяснения нет, — внезапно произнес Янус.

Я покосился на него, вопросительно вскинув бровь. Он усмехнулся краешком губ:

— Ваш мир посетила очень необычная сила, Лилиан, который уже не человек. И похоже, тот бард, о котором ты рассказывал, не просто служитель этой силы. Что ты знаешь о Высших?

— О ком? — Я удивленно на него посмотрел.

— Высшие, — задумчиво отозвался демон. — Этот курс лекций весьма скуден. Но необходим. Видишь ли, каждой Вселенной требуется какой-нибудь стержень или основа, на которой можно будет удерживаться. Словно мосту на сваях. Если не будет этих свай… сам понимаешь. Этими сваями могут быть камни, стволы деревьев или магия — неважно, главное — они держат. И каждая Вселенная выбирает свой путь в выборе таких свай. Легенда говорит, что однажды были выбраны всевозможные существа и Вселенная наделила их частичками себя, оставив от прежнего лишь память, сознание и возможность принимать первозданную оболочку. Они не боги. Они неизмеримо выше. Но у каждого из них свое предназначение. В нашей Вселенной их называют Высшими. Безумие… Скорее всего, его или ее называют лорд или леди Безумие. Это существо воплощает в себе все возможные виды безумств. Оно подконтрольно только другим Высшим, и то только тем, кто могущественнее самого Безумия. Но и в этом случае я думаю, что останавливать сумасшедших… — Он качнул головой.

— Ты сказал — легенда, — тихо заметил я.

— Именно, — согласился Янус. — В Академии, в которой мне не довелось учиться, курс о Высших читают в литературном потоке. А вот моя мать давала мне информацию о них как о реально существующих, и непреложную. Теперь и ты подтверждаешь ее измышления и теорию о существовании Высших. Твоя аура нечеловеческая, хоть и окрашена влиянием божественного служения. Однако она несет на себе слишком мощный отпечаток иной силы. Она тебя пометила, бывший человек. Похоже, ты чем-то заинтересовал тех, кто управляет всем. И либо тебе предстоит в итоге стать их слугой, либо…

Я фыркнул, поняв, что он имел в виду.

— Вот уж чего мне точно не хочется, так это безграничного могущества.

— Почему? — Он с искренним любопытством посмотрел на меня.

— Ты сам подумай.

И он кивнул.

Мы оба понимаем, что нет силы без каких-либо ограничений. Безумие, что посетило Эмир, может, и обладает неограниченной властью, но в то же время, являясь одним из столпов Вселенной, находится в зависимости… Ему тоже приходится платить и что-то делать? Тогда каковы его истинные обязанности? Это страшно. Неудивительно, что даже среди демонов об этом говорят как о художественном вымысле.

— И все равно, — он опять широко улыбнулся, — будет забавно встретиться в следующий раз и обнаружить тебя совсем в ином качестве. И возможно, уже я буду вздрагивать, глядя на тебя исподтишка, а не ты.

— Все возможно.

Высшие. Интересно, стоит ли об этом спросить у Лейлы? Наверное, все же нет… Лучше уж к Дэвиду с этим вопросом. Интересно будет посмотреть на его реакцию.

В этот момент моя нога внезапно вместо привычного песка ступила на мягкую зелень травы.

— Оазис, — прозвучало как бесстрастная констатация факта. И я невольно обрадовался. Этот Янус. С ним было как-то… спокойно. И его исследовательский интерес вызывал какое-то почти умиление, вместо трепета, который появился у меня в самом начале. Даже если он действительно внезапно обернется и вонзит в меня свое копье — это уже не будет страшно. Как будто он стал почти что родным существом.

— Янус, — тихо позвал я.

— Ты тоже это чувствуешь? — Он обернулся. — Пустыня все же приняла какое-то решение. Я понял, что она начала действовать. Возможно, скоро мы расстанемся…

— Но зачем нас связывать?

— Пустыня не богиня, она стихия. И я не удивлюсь, если узнаю, что оказался здесь на самом деле лишь для того, чтобы ты смог пройти какую-то еще одну ступеньку.

Я задумчиво кивнул.

— Скажи, в чем отличие стихий от богов?

— В нашем мире нет богов, знаешь почему? — вздохнул демон. — Потому, что мы фактически равны по силам. Точнее, равна высшая иерархия демонов. Наш бог — это наш император или императрица. И представители их клана. Боги в ваших мирах либо рождается богами, и получается, что это еще одна весьма интересная раса, либо ими становятся, приобретая, возможно, определенные способности, но одновременно начиная подчиняться божественным законам. Судя по всему, богами могут стать и смертные люди. Но для этого нужно обладать специфической аурой, а потом попасть в определенные условия… Но здесь я слабо подкован. Никогда не думал, что мне понадобятся знания подобного рода. Стихии — ими невозможно стать, ими не рождаются. Они есть. Они изменчивы и неизменны одновременно. Они не могу передать свое существование и свою сущность своему преемнику. Таковых просто не существует.

— Тебе бы учителем быть, — проворчал я, слишком потрясенный свалившейся на меня информацией.

Он скосил на меня насмешливый взгляд:

— Пить хочешь?

Я с удивлением обнаружил, что мы стоим на краю озера.

— Похоже, Пустыня привел нас в какой-то оазис. — Он сел на траву и с наслаждением потянулся. — Кстати, тот факт, что ты после нескольких дней голода и жажды не бросаешься на воду, только подтверждает твою нечеловеческую природу, друг мой Лилиан.

Я чувствую, что уже смирился с этой мыслью.

— Послушай, — я внимательно посмотрел на демона, — а ты хорошо читаешь ауры?

— Смотря какие, — усмехнулся он.

Я мысленно создал образ и бросил ему картинку.

Синие глаза разгорелись неподдельным интересом. И он надолго погрузился в размышления, что-то шепча. Я решил воспользоваться слабой передышкой и умылся. С наслаждением поплескался в воде.

— Вот, — прозвучал голос Януса, когда я оторвался от воды. — Вот тебе яркий пример ауры того, кто может стать в будущем богом.

— Вот как, — повернул голову я. — И ты, наверное, даже можешь сказать, каким именно?

— Ну тут несколько вероятностей, — качнул он головой. — Ты даже не представляешь, насколько такие прогнозы неточны, но все эти возможности сосредоточены в одной плоскости. Это существо способно стать богом правосудия. А может стать кровавым божеством возмездия, или, например, просто какой-нибудь справедливости и милосердия. Все зависит от испытаний, доставшихся на его долю…

— Вот как… — медленно повторил я.

— Чья это аура?

— Моего младшего брата, — тихо ответил я.

Демон рассмеялся. И я замер завороженный. Никогда не слышал такого… привлекательного смеха.

— И ты говоришь о человечности. — Он легко вскочил на ноги. — Интересное место этот ваш Эмир. Похоже, я не прочь буду побывать там в роли божества… Как там они меня назвали? Янус Двуликий? Неужели разглядели всего две из моих масок? Или это просто история оставила столь мало?

— Ты похож на мальчишку, — хмыкнул я.

— По нашим законам, — он весело подмигнул, — я еще не вышел из возраста подростка. Мне семнадцать, Лилиан. Даже по человеческим меркам я еще молод.

Я поперхнулся.

Тихий смех, словно шелест ветра по песку.

"Хочешь попробовать себя в роли божества? А выбраться сможешь?"

И озеро вздыбилось, словно поднятое огромной рукой.

— О, — Янус округлил глаза, — пора прощ…

И вода тотчас обрушилась на то место, где сидел демон, но вот какая странность: ни капли не упало на меня. Мгновение — и снова мокрая трава, спокойное озеро и стена песка вокруг… Тишина. Я остался один. Ощущение такое, словно и не было этой встречи. Никогда.

В траве что-то сверкнуло. Я наклонился и поднял тонкое колечко из странного металла, ни на что не похожего. Золотистая искра пробежала по ободку и вспыхнула алым рубином — и снова только колечко. Был демон? Был. И улыбка его была, и смех. И его рассказы, и голодный исследовательский взгляд, который проникает не в душу, о нет… глубоко внутрь тела, чтобы понять, из чего ты состоишь. Янус Двуликий. Многоликий…

Сиган будет в восторге. Если я выберусь отсюда.

"А куда ты денешься?". Шелест песка.

Я поворачиваю голову. В центре озера стоит Она. Песочное платье нескончаемыми струйками стекает в воду. И такие же волосы… трещинки по лицу из песка, и глаза…

— Госпожа Пустыня, — поклонился я.

"Вам двоим нужно было встретиться. Это была просьба…"

— Безумия?

Трещинка еще одна, бегущая от ее улыбки.

"Кто знает, они редко представляются… И им трудно отказать… Тебе понравился демон?"

— Очень, — честно признался я. — Они все такие?

"Нет. — Она не шевелится, но одновременно движется. — Не все. Это новое поколение. Как и ты, он особенный, и его путь лишь на мгновение пересекся с твоим. Повторится ли это пересечение потом, я не знаю. Это не в моей власти знать".

Я сжал пальцы в кулак, чувствуя, как ободок кольца впивается мне в ладонь.

Трещинки от новой улыбки, и кажется, что лицо сейчас рассыплется окончательно.

"Тебе тоже пора. Тебя ждут".

— Спасибо, — выдохнул я.

И песок осыпался на озерную гладь, с тихим всплеском погружаясь в воду. Стены песка обрели голос, и буря с ревом сомкнулась вокруг, сжимая до сих пор столь великое кольцо.

Я закрыл глаза, чувствуя, как ветер рвет одежду, как песок начинает жалить кожу, сосредоточиваюсь на одном-единственном ощущении — легкой саднящей боли от кольца, рассекающего кожу ладони…

Песчаная буря сжимает кольцо… И нет больше стен. Я в центре бури. Кольцо становится невыносимо горячим… Дальше лишь вспышка, которую я вижу даже с закрытыми глазами. Кажется, я все-таки нашел врата, ведущие домой.




Глава 7

Возвращение


Растин спокойно смотрел на буквально светящегося от радости Верховного жреца Роя этого времени. Его собственные мысли блуждали далеко. Они с младшим лордом Эро вернулись несколько часов назад, и, похоже, тяга оборотня оказалась сильнее, так как появились они оба не в самом лагере для Избранных, а рядом, на стоянке оборотней-пантер, которые расположились чуть на возвышении, чтобы иметь возможность наблюдать за гостями их земель.

Растин предпочел не задерживаться в гостях и покинул стоянку настолько быстро, насколько позволяла вежливость. Ему совсем не нравился холодный блеск глаз лорда Эрика Эро. Кажется, за время битвы он нажил себе еще одного личного врага. Мальчик был очень сдержан и не особо проявлял свои чувства, но пребывание в его теле бога сказалось на сознании, которое едва не было поглощено.

А то, каким взглядом, обещающим помнить всегда и узнать при любой встрече, окинул его Кадар Эро… В этом времени они еще не встречались, но Растин помнил каждую их случайную и официальную встречу. Жрецу Роя всегда казалось, что за холодной неприязнью этого оборотня стоит нечто большее, чем просто классовая ненависть к тому, кто приносит оборотней в жертву своему богу. Теперь он знал, что в столь глубоком чувстве всегда присутствовал привкус чего-то личного.

Кроме того, Растин уже успел выяснить, что ни Лиани, ни лорд Кэртис досих пор не вернулись из своих битв, хотя младший брат принца появился еще сутки назад. Его коллегу тоже радовали эти факты, как и то, что его личный противник — Верховный жрец Лейлы — также отсутствовал.

У них всех еще оставался шанс, так как Безумные битвы длились ровно трое суток по времени Эмира. И тем, кто не вернется по истечении этого времени, можно было посочувствовать. Наверное. Растин откинулся на мягкие подушки. Все же не зря эти битвы назвали Безумными. Кто бы мог подумать, что ему встретится столь странный бог, как Басилев? Или что придется действовать тонко, возвращая сознание тому, кто в будущем станет весьма опасным противником. Однако Эмир — это место, где они живут, и его спасение стоило того, чтобы они объединили усилия. Интересно все же было бы узнать, как сложится дальнейшая судьба Анриаса, этого честного, но такого наивного мальчика. Против восьмисотлетнего опыта жреца Роя и темной, изысканной сущности лорда Эро у него не было ни шанса. Так почему же им досталось такое легкое задание? Хотя… вырвать сознание и тело лорда Эрика из хватких лап Басилева… Растин качнул головой. Больших трудов стоило убедить сущность этого странного кошачьего бога, что ему не нужны ни жрец, ни тело… Хотя это была лишь узкая лазейка, которая могла не сработать. Однако теперь Эрик Эро — должник Растина. И оба прекрасно это понимали.

— Хорошо, что и жрец из вашего времени не вернулся. — Эта фраза Олега вырвала Растина из размышлений, и золотоволосый жрец задумчиво взглянул на коллегу.

— Лиани должен выиграть, — внезапно ответил мужчина. — Он сможет.

— Вы желаете жрецу Лейлы победы?!

— Да. — Растин прикрыл глаза. — Ему пойдут шелковые одежды наложника мрака и цепи, приковывающие к холодному камню алтаря Роя.

Губы Олега растянулись в неприятной улыбке:

— Это будет легко.

— Ошибаешься, — равнодушно ответил любимец мрака и внезапно резко сел, открыв глаза, в которых мелькнуло смутное беспокойство.

В то же мгновение словно из тумана в полумраке шатра материализовались три фигуры. Мгновение — и все трое оказались на мягких коврах: рыжеволосая девица, похожая на амазонку, мальчишка лет четырнадцати и… Кэртис Эро. Все трое выглядели потрепанными и жутко усталыми.

— Не слишком приятное путешествие, лорд Эро? — Мягкий с ласковыми интонациями голос Растина распарывает наступившую тишину, и при этом его взгляд ни на мгновение не отрывается от мальчишки.

— Где мы? — Девушка судорожно схватилась за меч ставшим таким привычным движением. Как будто все это время она даже во сне держала его обнаженным.

— В апартаментах жрецов Роя, — поморщился оборотень, окинув взглядом Растина. — Вижу, и у вас уже все позади, лорд Растин. Жаль, что с вами все в порядке после этого.

— Значит, наша битва окончена? — нетерпеливо перебила его девица. — Мы победили?

— Сейчас я пять секунд посижу, выдохну, — устало ответил лорд Эро, — и мы с тобой, дорогая моя, уносим ноги… Пока наш дорогой друг Марак приходит в себя.

Девица стремительно побледнела, будто бы ей напомнили о самом ее кошмарном сне во плоти. Впрочем, Растин даже не сомневался, что все именно так и есть.

А упомянутый Марак с брезгливым интересом огляделся. Он напоминал хозяина, случайно забредшего в лачугу своего крестьянина. Когда его призрачно-зеленые глаза остановились на золотоволосом жреце, тот мягко скользнул вперед, опускаясь на колени одним плавным движением, и склонил гордую голову:

— Мой господин.

Олег с ужасом и растерянностью смотрел на столь невероятную картину, он не понимал, что именно происходит.

А призрачно-зеленые глаза, наоборот, с любопытством уставились на золотой каскад волос.

— Подними лицо, — раздался внезапный приказ.

Растин медленно поднял глаза к своему богу.

— Ты… — Тонкие пальцы коснулись его подбородка. И жрец почувствовал знакомую холодную дрожь, пробежавшую по позвоночнику. — Я знаю тебя… — раздался завораживающий шепот.

— Я из будущего, мой повелитель… — Губы разомкнулись, почти против воли… Хотя нет, Растин всеми фибрами души желал, чтобы его бог был доволен. — Мое имя Растин.

Бог в образе мальчика перевел свои глаза, ставшие похожими на болотные блуждающие огоньки-призраки, на оборотня:

— Ты подарил его мне.

— Я? — Ответом стало совершенно искреннее негодование темного. — С ума сошел?! Да ты от меня даже капли соленой воды не дождешься посреди пустыни!

— Неважно, — тихий ответ, и снова взгляд на лицо Растина. — Ты, оскорбивший меня, но и преподавший урок-знание. Что бы обо мне ни говорили, но я умею познавать и учиться. И именно этот дар поможет мне найти его. — Снова касание только самыми кончиками пальцев кожи будущего любимца. Косой взгляд в сторону Кэртиса. И почти оскал. — И именно он располосует твою шкуру на моем алтаре. И каждого из твоих соплеменников, попавших в его руки. Слышишь меня, киса?

Кэртис, который только что вальяжно лежал, развалившись на подушках, в какое-то мгновение оказался у входа в шатер, словно на привязи, таща за руку ошарашенную амазонку.

— Леди, мы уходим. — Растерянная девушка даже не сопротивлялась.

— Лорд Лилиан еще не вернулся. — Тихий голос Растина ударил в спину исчезающего оборотня. И тот на какое-то мгновение замер, но так и не обернулся. Только полог шатра колыхнулся, скрывая его из поля зрения собравшихся.

— О, — тихая тень шепота растеклась по полумраку, наполнившему шатер, — ты сумел причинить ему острую боль. Такую, которой я так и не смог добиться за все время нашего общения с этим полукровкой. — Глаза бога мерцали, и он уже не выглядел мальчиком Мараком.

Олег давно уже лежал, распластавшись на коврах и не смея поднять глаза на воплощение своего бога.

— Я подожду, — вздох, словно шелест листвы в тихом летнем лесу, — осталось совсем чуть-чуть до твоего появления.

— Да, мой господин… — Золото волос льется сквозь бледные до прозрачности пальцы Роя.

А на следующем вдохе бога уже не было в шатре со жрецами.

Растин оперся на руки, стоя буквально на четвереньках. Его сбившееся дыхание больше походило на всхлипы.

Олег медленно поднял голову, чувствуя, будто что-то безмерно давящее растворилось, оставив в воздухе тягучий осадок.

— Л-лорд Р-растин? — Олегу было противно от того, как дрожал собственный голос. Он мгновенно осознал свою ошибку, когда из-за спутанной массы волос на него взглянули горящие голубые бездны глаз любимца мрака. Жрец Роя медленно сел, не отрывая взгляда от своего коллеги. Влажный кончик языка пробежал по губам, которые расползлись в неприятной страшноватой улыбке. И Олег так четко ощутил всеми своими инстинктами жреца Роя, что в шатре запахло смертью. Его смертью. Он придушенно всхлипнул, когда низкий голос с чувственными, гипнотизирующими интонациями, которым невозможно противопоставить совершенно исчезнувшую волю к сопротивлению, приказал:

— Иди сюда… ко мне…

Через час, когда в шатер осмелился заглянуть старший помощник Олега, юноша замер на пороге, не смея войти. С ужасом и странным восторгом рассматривал он тело своего господина, искореженное и обескровленное полностью. Ковры в шатре пропитались кровью настолько, что слышно было, как она под босыми ногами противно и зловеще отзывается на каждый шаг.

— Приготовь воды для омовения, — раздался холодный голос страшного существа, прекрасного, как сон, и сплошь покрытого густой, подсыхающей коркой багрового цвета. Цвета крови.

— Слушаюсь, господин, — прошептал тот, низко кланяясь.

— Ты — новый Верховный жрец Роя, — догнал его все такой же безразличный голос в спину. — Не опозорь его.

Юноша, которого в будущем будут знать как наставника любимца мрака, остановился в полушаге, обернулся и встретился с внимательным, но таким холодным взглядом существа, которое давно уже не являлось человеком.

— Никогда, — твердо и спокойно пообещал он.

И Растин медленно кивнул. Он знал, что Рэгур, будучи одним из самыхковарных и беспринципных людей, всегда держал своеслово, когда удосуживался его дать, конечно.




— Кто этот лорд Лилиан? — поинтересовалась Китиара, когда онинаконец остановились и амазонка смогла перевести дух.

Зеленые глаза скользнули по ней.

— Простите, леди, но это вас мало касается, — Кэртис отпустил ее руку и огляделся, определяя их местонахождение. А потом внезапно обернулся и стремительно наклонился к девушке, которая была ниже его ростом. Теплые губы мазнули по щеке. — Ты была неплохим напарником в этой битве, Китиара. Позволь пожелать тебе удачи, амазонка.

Девушка не смогла удержаться от выдоха, когда вместо мужчины рядом с ней оказалась огромная пантера. Казалось бы, за время путешествия можно было привыкнуть, однако… Изумрудный глаз подмигнул, и черная молния сорвалась с места, моментально исчезнув из вида.

Амазонка крепко сжала пальцы правой руки в кулак, ее губы побелели от ярости.

— Мы еще посмотрим, на чьей стороне будет удача, лорд Кэртис, — тихо заметила она, глядя в сторону, куда исчез оборотень.

Резко развернувшись, девушка окинула местность единым взглядом и решительно зашагала в том направлении, где должны были ожидать ее подруги-амазонки. Ей срочно нужно было поговорить со своей предводительницей.




— Живой! — Эрик испустил вопль ликования, совсем не соответствующий его недавнему холодному и почти брезгливому поведению по отношению к своему спутнику по битве. — Я знал! У этого парня больше девяти жизней!

Кадар Эро сдержанно улыбнулся. Он поверил, что эти двое его внуки, в тот момент, когда Кэртис представился. Они оба нравились ему все больше и больше. Он был безгранично рад, когда Эрик вернулся из своей битвы целым и невредимым. А теперь его сердце отпустила и тревога за старшего.

— Это воин для твоего клана? — Желтые глаза его спутника Дарела, предводителя Истинных, сверкнули любопытством. Они оба уже знали, что Эрик сражался от Истинных оборотней, а Кэртис — от семьи своего отца.

— Да, — сдержанно кивнул Кадар, наблюдая за стремительным приближением черной молнии.

— У нас нет никого по имени Найна, — задумчиво покачал Дарел головой.

Эрик Эро обернулся и весело улыбнулся предводителям:

— Мама родилась на четыреста лет позже отца, — его улыбка стала еще хитрее, чем была, — дедуля…

— Что?! — ахнул Дарел. И Кадар только потрясенно тряхнул головой. Того, что породнятся именно семьи предводителей, он тоже не знал. Тем более что Дарел поклялся больше не брать подругу после смерти своей последней жены. Видимо, что-то изменится за это время.

Оба не успели задать Эрику ни единого вопроса, так как именно в этот момент пантера, за которой они наблюдали, взвилась в прыжке и опустилась ему на плечо тяжелыми лапами. Юноша кубарем полетел в траву, стискивая брата в крепких объятиях.

— Кэрт! Что у тебя была за битва?! С кем или чем ты сражался?! Может, с самим собой? Или с двойниками наших друзей?! Или тебе попался какой-нибудь чокнутый на всю голову божок?!

— Хуже. — Перевоплотившийся Кэртис уселся на животе брата. — Но и чокнутый на всю голову божок был. Роем кличут, не слыхал про такого?

— Ты что… — ахнул Эрик, — с Роем схлестнулся?!

И поймал задумчивый взгляд старшего.

— Фактически да, — неохотно ответил тот. — И похоже, именно из-за меня жрецы Роя так настойчиво будут ловить наших братьев для своих алтарей… Я виноват перед кланом.

— А какова была альтернатива? — тихо поинтересовался Кадар, который вместе с Дарелом подошел ближе.

Его еще не родившийся внук поднял на него твердый взгляд:

— Полное подчинение пантер воле Роя.

— Ты сделал правильный выбор, — после тихого недолгого молчания заметил Дарел. — Спасибо тебе за это.

— Что именно произошло? — поинтересовался Эрик уже спокойно, и в его голосе прорезались генеральские нотки.

— Кэртис тяжело вздохнул:

— Я попал в битву, где мне пришлось соединить усилия с Роем, который фактически был обескровлен для этой битвы, и случайной амазонкой. Совершенно бессистемные нападения на нашу группу в течение всей битвы. Очень занудная и очень муторная работа, если не считать взаимоотношений внутри группы.

— В смысле?

— Эрик, — тоскливо протянул его старший брат, — Рой хотел попробовать на вкус смертного. Чтобы понять, что в них находитего вечная соперница Лейла. И почему-то для этой роли выбрал меня.

— Ты смог отказаться? — раздался охрипший от удивления голос Истинного.

Кэртис взглянул на Дарела и медленно кивнул.

— Мне повезло. Безумие действительно по максимуму ограничило его силы и воздействие на нас.

— Амазонка тоже была из божеств? — поинтересовался Эрик.

— Нет, — усмехнулся оборотень. — Но она явно собиралась сделать из меня своего консорта, или как это у них называется.

— Братишка, да ты бешено популярен, — радостно хлопнул его ладонью по груди Эрик.

— Не заговаривай мне зубы, младший, — внезапно прошипел тот, наклоняясь вперед. — От тебя так и разит божественным шлейфом и запахом Растина, этого психа… Во что ты вляпался?

— Я жив, это главное, разве нет? — поморщился Эрик.

Кошачьи зеленые глаза, как у него самого, прищурившись, разглядывали лицо генерала Тьмы в обрамлении темных, разметавшихся на песке волос.

— Выжить — это не всегда главное, братишка. Уж ты-то должен это знать, — наконец произнес Кэртис и поднялся на ноги, отпуская брата.

— Это верно, — задумчиво отозвался тот, не спеша подниматься на ноги и расслабленно щурясь на солнце. — Я расскажу тебе о своей битве, но попозже. Главное и единственное, что прямо сейчас тебе стоит знать, это что я задолжал любимцу мрака свою душу…

Кэртис тихо и витиевато выругался.

Дарел одобрительно покосился на него.

— Так получилось, — почти виновато откликнулся младший. — Прости…

— Хорошо, — темный вздохнул. — Ты все подробно расскажешь потом. А сейчас я хочу знать главное. Это правда, что Ли до сих пор не вернулся?

Эрик сел наконец и тряхнул головой, пытаясь вытрясти песок из волос.

— Кто успел тебя просветить?

— Растин. — Кривая ответная улыбка.

— Кирилл вернулся. Еще сутки назад, — тихо вздохнул генерал. — Рассказал просто невероятную историю. А Лилиан, выходит, отправился дальше.

Главнокомандующий Тьмы внезапно выдохнул:

— Он вернется. Наш брат не такой, как все. Помни об этом, Эрик.

— Тьма великая, все так сложно, — покачал тот головой. — Он действительно стал членом семьи. Он на самом деле наш брат.

Кэртис протянул ему руку:

— Вставай, братишка. Проводи меня к Кириллу.




На какое-то мгновение мне показалось, что все-таки судьба оказалась против меня и я задохнулся в песке, обрушившемся мне на голову. Но спокойный, насмешливый голос и хныканье младенца убедили в обратном.

— Вставайте, лорд Лилиан. Ваше появление, конечно, было эффектным. Но к сожалению, я не в силах был его оценить по достоинству, так как именно в этот момент менял пеленки Дэвиду.

— А жаль… — Я наконец решил открыть глаза и увидел небо над головой. Бескрайнее и прекрасное небо Эмира.

— Дома. — Слово само собой слетело с моих губ легкокрылой бабочкой.

— Ваша битва окончена, — подтвердил Ролани-Бард, деловито пеленающий неподалеку своего сына. Тот недовольно кряхтел, но особого недовольства не выказывал.

Я медленно поднялся на ноги, чувствуя свое тело неимоверно тяжелым.

— Попали в песчаную бурю? — усмехнулся Бард, разглядывая меня.

— Да не я один. — Я задумчиво взглянул на раскрытую ладонь, где поблескивал тонкий ободок кольца.

— Позвольте… — Он подошел поближе и удовлетворенно кивнул. — Настоящее сокровище, лорд Лилиан. Берегите его. Это телепортационное кольцо, причем, судя по всему, фамильное и делалось в демонических мирах. Оно способно перенести вас куда угодно. Правда, для этого надо научиться им пользоваться, и еще — чтобы его прежний хозяин относился к вам более-менее благодушно. Но судя по всему, со вторым пунктом особых проблем не возникло.

— С чего вы взяли? — покосился я на него.

Мужчина аккуратно уложил Дэвида на согнутый локоть, укачивая его, и насмешливо скосил на меня янтарный глаз.

— Все просто. Вы же здесь. Если бы было наоборот, вас при телепортации просто размазало бы в пространственном коридоре.

Я невольно вздрогнул, внезапно осознав, что переместила меня вовсе не госпожа Пустыня, а именно это колечко, потерянное Янусом. Или не потерянное? Янус не выглядел чело… то есть демоном, который просто что-либо теряет. Тем более столь ценное.

Ролани тихо хмыкнул, словно догадался, о чем я думаю.

— Я бы на вашем месте, лорд Лилиан, поспешил успокоить своих друзей. Они ждут вашего возвращения.

Я медленно кивнул:

— Да, вы правы… — А ощущение такое, словно меня тихонько подталкивают в спину. Мягко, но настойчиво. Я чему-то помешал… Или кому-то?..




— Интересно, — раздался тихий смешок. — А мальчик-то именно на нас выпал. Его тяга к моей сущности так сильна.

— Ему еще рано, мой господин, — Ролани-Бард покачал головой, смотря в сторону, куда удалился юноша.

— Я знаю, — отмахнулся его собеседник и склонился над посапывающим младенцем, — Хорошенький.

— И судьба у него намечается интересная, — улыбнулся Ролани.

Солнечные зайчики озорными бликами прыгали в золотых прядях, стянутых в хвост. Существо выглядело очень юным. Если не заглядывать ему в глаза. В его бездонные болотно-зеленые глаза.

— Мое время здесь подошло к своему логическому концу, — Существо тихо вздохнуло. — Ты вернешься со мной?

— Мне нужна еще пара десятилетий, повелитель, — мягко улыбнулся мужчина. — Для вас это мгновения.

— Подожду, — кивнул собеседник. — Но без тебя скучновато. — Длинные пальцы осторожно прикоснулись колбу ребенка. Тот сладко посапывал. — Вся эта кутерьма ради того, чтобы попросить твоего папу вернуться домой, — мягкая улыбка, — Дэ-э-эви-ид. Мне нравится это имя. Когда его суть будет готова, он присоединится к нам, Ролани.

— Обязательно, мой повелитель, — склонил голову бард.

— А знаешь, — зеленые глаза прищурились на солнце, — было весело. И некоторые воины оказались весьма интересными.

— Хотите их забрать?

Казалось, гость задумался. Наконец он качнул головой:

— Пока нет. Я возьму их в конце их пути, если не передумаю. А пока советую присмотреть за ними. Могут получиться весьма интересные песни.

— Согласен, мой повелитель, — улыбнулся мужчина.

— Мне пора. — Он легко вскочил, не касаясь ногами поверхности. — До скорой встречи, друг мой. И тебе, Дэвид! Довольно скоро увидимся. — И собеседник барда пропал. Словно и не было его.

— Для тебя эта встреча не окажется скорой, — шепнул спящему сыну Ролани. — Но несомненно это будет интересный сюрприз.

Желто-золотые глаза сонно приоткрылись, словно для того чтобы взглянуть на взрослого и запомнить эти слова. Вполне возможно, что так оно и было. Младенцы — они, вообще, самые загадочные существа на свете.




Глава 8

Предложения


— Рэгур. — Тихий голос Лорда Растина оторвал юношу от размышлений над книгой, которую он листал.

— Мой господин? — Он взглянул в полумрак шатра, где, полуприкрыв глаза, сидел любимец мрака.

— Что там с приготовлениями моего возвращения?

— К вечеру жрецы завершат.

— Хорошо. Но нужно еще кое-что сделать. Я чувствую, что Лилиан вернулся… И у меня появилась одна неплохая идея. Пора перевести наши отношения с юным Лиани на новый уровень. Мне нужна парочка твоих способных людей. Причем готовых на все ради славы Роя.

— Я пришлю их немедленно, мой господин. — Новый Верховныйжрец Роя поклонился любимцу своего бога и стремительно покинул шатер. Он пока не знал, что задумал Растин, но ему нравился блеск этих голубых глаз, горящих азартом.

А еще Рэгур хорошо запомнил шепот в своем сознании и мерцание призрачно-зеленых глаз во тьме: "Ты найдешь его для меня". Юноша намеревался точно выполнить волю бога так же четко, как сейчас намеревался исполнить желания его ставленника.

— Это он? — Митара смотрела на мужчину, который спокойно прогуливался между шатров, разговаривая с невысоким мальчишкой. Грация и плавность его движений говорили об опасности, которую представляет этот нелюдь. Амазонка прищурила холодные черные глаза. С этим противником нужно быть очень осторожной, она сама не рискнула бы связываться с ним в одиночку.

— Да. — Рыжеволосая воительница, которая принесла им удачу и победу в Безумной битве, была напряжена, как тетива боевого лука, на которой подрагивает стрела.

Предводительница вздохнула и одобрила:

— Хорош. От него родятся сильные дочери. Да еще и со способностью перевоплощаться. Но, — она остро взглянула на девушку, — его потребуется укротить. Этот мужчина все время будет рваться на свободу. Ты готова держать его на цепи вечность?

Ярость и решительность полыхнули на нее во взгляде соратницы. И Митара скупо улыбнулась:

— Что ж, тогда начинаем сватовство консорта.

Позади улыбались другие воительницы. Им всегда нравился процесс, особенно когда сам предполагаемый консорт был против.

Едва переливчатый крик хлынувших вперед амазонок сорвался с губ воительниц, оборотень уже стоял в боевой стойке, закинув мальчишку, с которым общался, за спину, а его меч птицей выпорхнул из ножен.

Еще через минуту воцарилась мертвая тишина, только потенциальный консорт с мальчиком и круг воительниц, ощетинившихся мечами и копьями.

— Лорд Кэртис, что происходит? — Удивительно, но голос мальчика был полон безбрежного спокойствия.

Оборотень усмехнулся какой-то почти похабной усмешкой, когда его настороженный взгляд скользнул сначала по Митаре, а потом остановился на Китиаре.

— О, ваше высочество, если меня не подводит память, то это напоминает брачное предложение.

— Хым… — Мальчик выглянул из-за его спины, рассматривая амазонок. — Оригинальная форма. И почему именно вам такая честь?

— Это называется: сам спасал, сам и женись, только вот невеста слегка иного мнения. Женой, похоже, предлагают стать мне.

— Это… невежливо, — вдруг заметил мальчик.

— Невежливо? — вырвалось у Митары. — Что ты имеешь в виду, мальчишка? Это традиция моего народа!

Мальчик бестрепетно выступил вперед и внимательно взглянул на нее:

— Госпожа, мы сейчас все находимся на чужой земле, а по всем правилам гостеприимства такие вещи нужно делать в соответствии с законами хозяев.

— Послушайте юного принца, — усмехается оборотень, — он более осведомлен в дипломатии, чем вы, госпожа. Амазонки ведь не желают иметь врагом два клана пантер за раз?

Митара покачала головой:

— Ошибаешься, оборотень. Мы прекрасно осведомлены, но дипломатия уходит на второй план, когда есть желание той, кто победила и принесла божественное благословение нашему народу.

Зеленые нечеловеческие глаза мигнули, вглядываясь в девушку возле нее.

— Леди Китиара, — голос стал низким и мурлыкающим, — вы действительно этого хотите? Вам нужно, чтобы я стал вашим консортом, сидел на цепи и являлся производителем-самцом для рода амазонок?

— Да. — Рыжие волосы решительно взлетели и опустились ей на спину волной.

— Кажется, яначинаю в чем-то понимать Роя, — внезапно пробормотал оборотень. — Люди действительно бывают раздражающими существами… не примите на свой счет, ваше высочество.

— Ничего. Я все понимаю, — спокойно отозвался тот. — Ситуация в самом деле неприятная.

Митаре начал надоедать этот странный диалог, и она спокойно приказала:

— Опусти меч! Тебе все равно со всеми не справиться.

— О, — его брови чуть приподнялись, — это даже без всяких там благородных мотивов. Просто связать — и в койку?

Амазонка поморщилась, ее подчиненные радостно заулыбались, им явно пришелся по душе нахальный оборотень.

— Мальчика мы не тронем.

— И на том спасибо, — усмехнулся оборотень и… внезапно бросил меч на землю, спокойно скрестив руки на груди.

Мальчик покосился на него и ничего не сказал. Только сделал шаг, чтобы не мешать.

Китиара насмешливо дернула плечом — вот и все сопротивление. Все мужчины сдаются в такой ситуации, они не раз видели подобное. Девушка выступила вперед и подняла меч оборотня. Еще через мгновение его острие касалось обнаженной шеи спокойного нелюдя, который смотрел непроницаемым взглядом и чего-то ждал.

— Я беру тебя в свои конс… — Она осеклась на полуслове, когда раздался чей-то деликатный кашель, прерывающий ритуал.

— Извините, что помешал, — последовал мелодичный, но низкий голос. Такой бывает у хищников, когда они чуют добычу. — Мне просто нужно кое-что спросить у вашего будущего мужа, прежде чем вы завершите ритуал.

Амазонки разворачивались медленно, словно за спинами притаилась змея, готовая ужалить в любой момент. Ни одна из них не услышала приближения незнакомца.

Темная одежда выглядела потрепанной и почти серой от пыли и песка. Сложно было разглядеть, как выглядели эти тряпки вначале. Спутанные волосы, скрывающие почти большую часть загорелого лица. И яркие глаза, синие, как драгоценные камни.

— Кэртис, — незнакомец смотрел мимо воительниц, прямо на оборотня, — ты действительно хочешь жениться?

— Вообще-то нет, — пожал плечами тот. — Человеческие девушки очень интересны, но я пока не нашел ту, которая сможет стать моей настоящей избранницей. Но бросаться с мечом на девушку, которая хочет от меня детей, — это, наверное, слишком даже для такого беспринципного темного, как я.

— О-о… — задумчиво протянул тот и вздохнул. Его сапфировый взгляд нашел Китиару. — Леди, — в низких нотках голоса появились какие-то завораживающие интонации, — вам нужен именно он? Этот оборотень?

— Д-да, — почему-то дрогнул голос. Амазонка ошарашенно прикрыла губы ладонью, чувствуя, что есть что-то неправильное во всем этом.

Незнакомец аккуратно убрал волосы со своего лица, продемонстрировав всю его красоту.

— Только его? — Это был почти что шепот, настолько тихо звучал его голос, но казалось, вибрации звуков текут по всему телу. — Уверены?

И губы почти против воли произнесли:

— Нет… н-не у-уверена…

— То есть, если предложить вам достойную замену, вы согласитесь? — Какой искушающий голос! Он что, предлагает… себя?

— Такой красивый… — И она снова испуганно прикрыла рот.

Предводительница рядом тяжело вздохнула и резко поклонилась незнакомцу:

— Мы все поняли. Девушка не претендует на твоего родича.

Китиара встряхнулась, сбрасывая с себя непонятное оцепенение:

— Нет!

Черные глаза посмотрели на нее с сочувствием:

— Сестра, ты сама прервала ритуал и призналась в неуверенности своего выбора.

— Он околдовал меня!

Предводительница тяжело покачала головой. А голос оборотня стал почти сочувствующим:

— Нет. Он даже не показал нам и капли той силы, что бушует в его теле. Он лишь спрашивал тебя, и все. Запомни, девочка моя, в следующий раз встретишь жреца Лейлы, беги от него так же, как ты бежала со мной из шатра жрецов Роя. Лилиан, конечно, мало интересуется любовными связями и не будет уводить из народа амазонку. А вот другой жрец может решить, что это удачная идея. А на тебе уже есть отпечаток божественного касания. Ты слишком долго пробыла в компании бога. И станешь сладкой добычей для любого из культов.

Китиара увидела, как в темной глубине глаз Митары вспыхнуло понимание и, как ни странно, решение.

— Мы немедленно покидаем лагерь, — отрывисто скомандовала она. — Возвращаемся домой! Китиару охранять даже ценой своей жизни.

— Предводительница… — растерянно раскрыла рот воительница.

— Он прав, сестра. Об этом я не успела подумать. — Женщина вздохнула и внезапно поклонилась оборотню: — Спасибо за информацию.

Амазонки сломали круг, перестраиваясь для выполнения новой задачи, и на их лицах были уже не улыбки, а тревога. А Китиара почувствовала, как обрываются последние нити ее прошлой жизни. Битва, выигранная в компании с оборотнем и богом, изменила все. Что ее ждет теперь, она еще не знала.




Мне было жаль девушку. Ее растерянный взгляд говорил сам за себя. Похоже, для нее наступают по-настоящему трудные времена. Быть частичкой чего-то — это одно, а подняться над всем и стать объектом поклонения — это совсем другое.

— Лилиан!!! — Мысли сбиваются, и на меня обрушивается вес небольшого, но сильного тела Кирилла. — Ты вернулся! Я так беспокоился!

Я потрепал его по макушке, запуская пальцы в мягкие темные волосы:

— Ты не верил в меня, братишка?

— Что ты такое говоришь, — синие глаза смотрели серьезно, — я не мог не волноваться. Ты сильный, но я видел, как тебе было больно, когда мы находились в той Мирейе.

Я вздохнул, все-таки мой брат слишком проницателен. Впрочем, в свете того, что наговорил о его предполагаемом будущем демон Янус…

— Лиани, — открытая улыбка оборотня, — ты, как всегда, вовремя.

Я фыркнул:

— И как бы я иначе отчитывался перед леди Найной, что недоглядел за родичем и его утащили в лес страстные амазонки?

— Она бы просто пожала плечами и сказала, что, когда набегается и натешится, вернется, — ехидно улыбнулся он, а потом тоже меня обнял: — Рад видеть тебя, брат. И — с победой! — И это было почти невыносимо приятно — вернуться к своим родным и близким. Я протяжно вздохнул:

— Кто-нибудь мне скажет, где здесь можно как следует помыться? И узнать последние новости?

Первым захихикал Кирилл, к нему присоединился Кэртис.

— Ли, ты не представляешь, как мы по тебе соскучились.

— Пошли уже, — хмыкнул я, — несостоявшийся консорт. А то мне еще надо успеть доделать пару незавершенных дел в этом времени.

Они оба отстранились и внимательно уставились на меня.

— Это каких, к примеру? — У Кэрта был какой-то больно ласковый голос. Я покосился на оборотня и молча улыбнулся.

— Ну-ну, — прищурился он, — секреты, значит.

— О Горане Винзоре можешь не волноваться, — вдруг тихо произнес Кирилл. — Маршал Катани отправил его в Мирейю, пока нас не было, предварительно лишив звания паладина. Горан Винзор должен будет пойти в послушники к жрецам Доэра.

— Вот ведь хитрый старикан, — поморщился я.

Мой брат улыбнулся:

— И он абсолютно прав, Ли. Я зря просил тебя наказать его. В конце концов, Винзоры хоть и косвенно, но наши родственники. А твое вмешательство в прошлом могло навредить Мейдоку.

Я смотрел на своего младшего братишку и чувствовал, как сжимается сердце в неясной тревоге.

— Кир… иногда… попытайся быть ребенком. Просто мальчишкой, — тихо попросил я. И увидел сожаление в его глазах.

— Прости, брат. Я Кирилл Катани. — И я медленно кивнул, соглашаясь с такой вот формулировкой. Мы Катани, и этим все сказано.




Все-таки замечательно иметь связи с хозяевами земель, на которых находишься. Именно Кадар Эро подсказал, что недалеко от лагеря Избранных воинов есть небольшая рощица, скрытая от посторонних глаз. А в ней — чистый, кристальный родник, образующий водоем, где можно было немного поплескаться, смывая песок чужого мира со своего тела. Кирилл у кого-то из воинов нашел то, чем можно было вымыть волосы, и я с наслаждением погрузился в прохладную воду.

На бережку сидел и ухмылялся оборотень:

— Ты прям как красотка-принцесса.

— Дошутишься, Кэрт, — скривился я.

— Ой как страшно, — откинулся он на траву. — Ли, можно мне задать один странный вопрос?

— Задавай, — меланхолично откликнулся я, смывая с волос образовавшуюся пену.

— Как мы вернемся в наше время?

Я вздохнул и молча нырнул, а когда вынырнул, готовый что-то сказать, осекся на полуслове.

Они появились внезапно, словно сотканные из воздуха. И их было всего трое. Я взглянул на Итула:

— Мне… жаль.

Некромант медленно кивнул, садясь на траву.

— Мой ученик погиб… достойно. Здесь не о чем жалеть. Просто ему нужно было быть более внимательным на моих нудных лекциях. Но я пока повременю с новым учеником.

Я взглянул на Таши и Камила. Похоже, в битве остался молчаливый Дарг. Жаль его. Он был неплохим… некромантом.

— Зачем вы здесь? — Кэртис на первый взгляд почти лениво сел, внимательно вглядываясь в некромантов.

— По просьбе Таши, — пожал плечами Камил.

Тот мягко улыбнулся, глядя на меня, а у меня от этого взгляда возникло очень нехорошее предчувствие. Кэртис тихо усмехнулся:

— О, Ли, кажется, теперь свататься к тебе пришли?

К моему ужасу, Таши медленно кивнул, соглашаясь со словами оборотня.

— Но ты же знаешь мой ответ, — хрипло выдохнул я, глядя в его змеиные глаза.

— Знаю, — согласился он. — Но я и не прошу тебя стать моим. У нас просто предложение к тебе, жрец Лейлы. Тебе ведь не вернуться домой? Твой дом далеко во времени, и путь к нему еще нужно отыскать. Я предлагаю тебе покровительство некромантов и кров. Нам самим было бы интересно поработать с временными потоками…

Я ошарашенно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Итула с Камилом, те криво, но одобрительно улыбались.

— А там, кто знает, может, ты и передумаешь, — спокойно закончил свою речь некромант.

— Кэртис, — тихо произнес я.

— Да?

— Он правда только что все это сказал?

— Я тоже все это слышал, — усмехнулся оборотень.

Таши покосился на него и добавил почти неохотно:

— Естественно, это приглашение распространяется на всех кого ты захотел бы взять с собой. Среди нас живут простые люди и некоторые нелюди, так что это вполне осуществимо.

Я вздохнул и вдруг понял, что вода все-таки слишком прохладная, чтобы в ней вот так долго и неподвижно стоять.

— Ли, — раздался радостный голос Эрика Эро, — я принес тебе чистую одежду. — Младший оборотень замер, разглядывая неожиданных гостей, и вдруг на его лице возникла точная копия усмешки его брата: — Вот это популярность!

— Помолчи уже, — я начал выбираться из воды, — и давай сюда одежду. Где Кирилл?

— Он отправился на поиск косметики, — широко улыбнулся Эрик. — Сказал, что она тебе понадобится, а то видеть тебя без макияжа как-то непривычно.

Я не жду ответа сразу, Лилиан, — тихий голос Таши звучал уже за спиной, — но прошу — подумай. Это хорошее предложение.

— Хорошее, — согласно кивнул я. — Но ты недооцениваешь меня, некромант. — Я обернулся, посмотрев на всех троих. — Я не в первый раз сталкиваюсь с изменением временных потоков и перемещений. И у меня есть пара идей, как вернуться домой.

Кэртис легко поднялся на ноги:

— Ты не говорил.

Я недовольно покосился на него:

— Я собирался, когда эти трое появились.

— Сработает?

— Очень на это надеюсь, иначе мой коллега сильно переоценил свои силы и связи.

— Коллега? — Глаза оборотня чуть прищурились, словно он вычислял, кого я имею в виду. — Может сработать, — наконец тихо пробормотал он. — Вполне.

Я кивнул, накидывая тунику на все еще влажное тело и расправляя ткань.

— Значит, не останешься, — тихо вздохнул Таши. — Что ж, мы подождем вашего исчезновения, если все для вас удачно сложится. И… тогда я скажу тебе: до следующей встречи, Лилиан.

— Э? — Я поднял на него глаза.

Клыкастая улыбка:

— Некроманты живут долго. Нас не зря называют повелителями смерти. Ты интересный парень, и я хочу поближе с тобой познакомиться, жрец Прекрасной…

Я не успел ответить. Острая боль в районе сердца была неожиданной, словно в меня вонзили длинную острую иглу без предупреждения. Я закричал, выгибаясь всем телом. Боль разрасталась так, будто меня кто-то терзал изнутри острыми когтями. В глазах все плыло. Больно… больно… больно… больно…больно…больно…

— Лиани!!! — Чьи-то руки удерживали меня за плечи, не позволяя биться в конвульсиях. Их тепло отгоняло мрак, надвигающийся на сознание, которое пыталось сбежать прочь от этой боли, за грань реальности. — Ли! Что с тобой?! Ли!

А потом голос Кэртиса перекрыл другой — насмешливый, легким туманом плывущий в моем сознании:

"Ли-а-ни… — Он растягивал мое имя как сладкую патоку. — Я взял того, кто дорог тебе больше жизни. Того, кого ты всегда защищал. Если сможешь… приходи за ним. Я рассчитываю на тебя, Лиани. И Кирилл тоже рассчитывает на своего старшего братика".

"Растин!!! Проклятый ублюдок!!! Не смей трогать моего брата!!!"

Тихий смешок, уплывающий прочь из моего сознания. Я больше не чувствовал его омерзительного присутствия в моей голове… и боль тоже ушла. Возможно, это был побочный эффект, возникший от связи наших сознаний.

Я открыл глаза и встретился с кошачьими гневными зрачками.

— Лиани?

Я лежал у него на руках, некроманты хмуро смотрели на нас, а Эрик стоял неподалеку, закусив губу.

— Растин, — из горла вырвался хрип, вместо голоса. — Этот сучий выродок… Он забрал Кирилла!




Глава 9

Похищенный


Сапфировые глаза обещали смерть. Нелегкую и долгую. Алар Катани передернул плечами, умом он понимал, что этот взгляд предназначен не для него. Но… Он кончиками пальцев коснулся скулы, где растекался синяк, который, несомненно будет к утру просто сверкать красками. Однако всем было не до проблем принца. Его дядя сумрачно провел рукой по лицу Сухмета, закрывая мертвому воину глаза.

— Пусть покоится с честью, — глухо прозвучали слова традиционного прощания.

Брат воина, молодой маг, вздрагивал всем телом. Он знал это, но, похоже, лишь фраза маршала наконец убедила его в реальности происходящего.

— Что с мальчиком? — Алан Удача обернулся к целителю, который только что со вздохом убрал руки с тела бронзовокожего юноши.

— Выживет. — Маг поднялся на ноги, поправляя мантию. — На некоторое время лишился зрения, но, если все будет делать правильно, способность видеть вернется. А сейчас только покой и уход.

— Понятно. Повезло парню.

Лилиан Катани, непривычно загорелый, без единой капли косметики на лице, с распущенными волосами, как если бы его застали врасплох, опустился на колени рядом с телом Сухмета и пальцами коснулся его закрытых век:

— Спасибо, воин. Ты хорошо защищал своего господина и кровника. Ты выплатил долг. Твоя душа может быть спокойна. Остальное — за мной.

— Где вы будете искать его высочество? — поинтересовался тихо Алан.

— В храме Роя. — Лилиан поднялся на ноги. — Где же еще. Растин четко дал понять, что будет ждать меня.

— Но для этого надо вернуться в наше время, — заметил оборотень, стоявший неподалеку. — Похоже, у Растина был изначально подготовлен уход. В отличие от нас. Этот ублюдок весьма предусмотрителен.

— Мы все равно не сможем воспользоваться их способом, — покачал головой жрец Лейлы. — Не в наших это силах идти путями бога мрака и крови.

— Значит, нужен другой путь.

— Нужен. — Только теперь маршал заметил, как побледнели костяшки сжатых в кулак пальцев старшего принца. Этот молодой воин едва сдерживал свои чувства. Но все же сдерживал. Его выдержка и самообладание поражали. А ведь поначалу Алан так презрительно отнесся к этому созданию. Почему-то в памяти всплыли слова Кириана Катани — короля Мирейи из будущего:

— Лилиан — гордость семьи Катани.

И, похоже, эту фразу можно было трактовать еще одним способом. Лилиан Катани действительно выглядел воплощением королевской гордости.

— Маршал. — Сапфировые глаза смотрели на Алана, словно пытаясь выжечь дыры.

— Да?

— Где сейчас находится Ролани-Бард? Вы можете это узнать?

— Узнаю немедленно.

— Что ты задумал, Ли? — Оборотень встревоженно дернулся.

— Надо с ним переговорить. — Жрец глубоко вздохнул и повернулся к брату Сухмета: — Твой брат умер, защищая моего, и тем самым выплатил свой долг. Когда-то Кирилл спас его жизнь из лап осанну. Я хочу попросить тебя кое о чем…

— Да? — Мрачный взгляд мага, полный тоски.

— Видишь этого мальчика? — Принц взмахом руки указал на обездвиженного Солара. — Я прошу тебя позаботиться о нем…

— Вы могли этого и не делать. — Маг вдруг выпрямился. — Мы уже успели поговорить с моим братом, пока вы были в битве… брат провел ритуал. Солар теперь мне такой же брат, как был Сухмет.

— Хорошо, — выдохнул жрец Лейлы. — Когда он придет в себя, передай ему мое спасибо…

— Предам, — кивнул тот. — Обязательно.

— Лилиан…

Он резко взмахнул рукой, отсекая всех:

— Мне нужно привести себя в порядок. Простите. Пусть мне сообщат, когда найдут барда. И не забудьте отдать эту падаль жрецам Роя. — Он резко кивнул в сторону пяти мертвых тел, уложенных неподалеку. Затем бросил последний обжигающий взгляд в сторону принца Алара, полный какого-то снисходительного презрения.

Престолонаследник вздрогнул всем телом. Как же так? Но его могущественный родственник из другого времени уже стремительно удалялся прочь от того места, где был похищен его младший брат.




Кирилл очнулся, но решил, что сразу не стоит показывать это, так как чувствовал чужое безмолвное присутствие. Мальчик помнил, как искал в своих вещах что-то способное пригодиться Лилиану, чтобы привести себя в порядок, а потом услышал шум и выскочил из шатра. И увидел, как падает сначала Солар, схватившись за окровавленное лицо, а в боку у него торчит рукоять кинжала. А затем как на землю опускается и Сухмет, который смог ранить двух своих противников, атаковавших пустынника. Еще три тела лежали невдалеке. Но противников осталось еще четверо, и Кирилл сам выхватил меч, сделанный специально под его руку еще до начала Безумных битв.

Но чья-то властная, сильная рука перехватывает запястье. И золотой каскад, похожий на шелковую массу тонких нитей, закрыл картину перед глазами мерцающей завесой.

— Тиш-ше, ваше высочество, тише, — раздался знакомый голос, — и мы оставим жизнь хотя бы этому юноше.

Стон скорчившегося Солара — и Кирилл замер, он не затем спасал юношу из рук северян, чтобы его лишили жизни теперь.

— Хороший мальчик, — сказали одобрительно.

— Что вы делаете, лорд Растин? — Он сам был удивлен, как спокойно звучит его голос, словно это не его сердце сейчас мечется в груди испуганной птицей.

— Вызываю вашего брата для личной беседы, — раздался тихий смешок над головой. — А то мы еще долго тут будем отвешивать друг другу комплименты и поклоны. Идемте, ваше высочество. Вы же хотите попасть в свое время? И снова увидеть любимого старшего брата. Или думаете, он не сможет найти дорогу обратно?

— Он обязательно ее найдет.

— Вот и хорошо. — Теплая ладонь накрыла ему рот и нос, и мальчик невольно вдохнул странный запах, исходящий от пальцев жреца Роя. Золото мерцает перед глазами… И это последнее, что он видел, прежде чем его сознание погрузилось в темноту. — Мы просто чуток его подтолкнем. Чтобы это было быстрее, — прозвучало подобно эху.

А сейчас он наконец пришел в себя. Все тело ломило, болели мышцы, словно натруженные.

Шуршание одежд и чьи-то легкие шаги, пересекающие помещение.

— Зачем господину этот мальчишка? — Звук был бархатным, но резковатым.

— Не задавай ненужных вопросов, — ответил спокойный, прохладный голос уверенного в себе человека. — Господин знает, что делает.

Этот, последний, напугал Кирилла. Хотя он был намного приятнее, но… принадлежал наверняка очень опасному человеку.

— Но мальчик так красив… — Кирилл с омерзением почувствовал, как чьи-то пальцы гладят его по щеке и чужое дыхание касается волос.

— Лилий, — в тембре второго прибавилось холода, — ты забываешься. Это добыча господина.

Принц не выдержал и распахнул глаза, надеясь понять, что происходит. Над ним склонился высокий и худощавый человек. В одеждах жреца Роя. Кириллу очень не понравилось его лицо с тонкими губами и какими-то маслянистыми темными глазами.

Мальчик чуть повернул голову, спасаясь от этого омерзительного ощущения, и взглядом нашел второго. Тот выглядел молодо, но волосы были совсем седые.

Габриэль — юный принц Мирейи хорошо знал описание врагов своего брата, — правая рука Растина. Значит, они все-таки вернулись в будущее. Вот почему исчезло это давящее чувство, которое преследовало его все время, что он находился в прошлом.

— О, наш дорогой гость пришел в себя! — Лилий повернул голову мальчика так, чтобы видеть его глаза. И восхищенно присвистнул: — Какой цвет!

— Лилий, отойди от него, — устало произнес седой.

— Не смей мне приказывать, Габриэль! — Жрец вскочил на ноги и резко развернулся. — Ты всего лишь жалкий воин!

Все-таки Кирилл оказался прав, этот мужчина — Габриэль, а жрец — дурак.

Глаза воина сверкнули:

— Ты забываешься, Лилий. Если тебя оставили присмотреть за храмом, это еще не означает, что ты стал помощником лорда Растина. Пока он сам не отдаст приказ, ты и пальцем к мальчишке не прикоснешься. Это добыча господина, и он также приманка для своего брата — жреца Лейлы. Ты меня понял, Лилий?! А если ты еще раз коснешься мальчишки, я сам отрублю твои поганые руки, которые ты не умеешь держать при себе.

Жрец раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но в этот момент распахнулась дверь, возле которой стоял Габриэль, и в комнате появился Верховный жрец Роя.

Оба присутствующих низко поклонились.

— Ты чем-то рассердил Габриэля, Лилий? Я давно не слышал от моего воина таких речей… О, ваше высочество, вы наконец пришли в себя? — Голубые глаза внимательно взглянули в лицо Кирилла. — Надеюсь, вы не сильно пострадали во время перехода. Сейчас ваши мышцы должно немного ломить, но потерпите. Это небольшой побочный эффект. Боль испытывают те, кто не поклоняется Рою. И вы пару часов не сможете двигаться, потом подвижность к вам вернется. Но говорить вы можете. У вас есть жалобы?

Кирилл нахмурился, разглядывая этого страшного человека, и провел языком по пересохшим губам. Нестерпимо хотелось пить. Но сказал он совсем другое:

— Когда я буду в состоянии двигаться, я надеюсь, что смогу найти что-нибудь и убить вашего жреца Лилия. — Интонацию удалось выдержать на грани строгости и учтивости, а это было не легко.

— О, — Растин покосился на побледневшего жреца, — понятно. Кажется, я явственно приказал к мальчику даже пальцем не притрагиваться. Габриэль?

— Мой господин?

— Отруби этому человеку руки, как и обещал.

— Да, мой господин.

— Повелитель! — взвыл тот, падая на колени. — Пощадите!

— Язык пусть ему вырвут тоже, — поморщился любимец мрака. — И ради мрака, не испачкайте здесь ковры.

Седовласый воин резко ухватил воющего мужчину за шиворот, выволакивая из комнаты, за дверью раздался дикий вой и крик.

— Надеюсь, вы удовлетворены, ваше высочество? — Растин благожелательно улыбнулся мальчику.

— Ты больной садист, — выдохнул тот.

— О, вы заговорили как ваш брат.

— Ну он мой образец для подражания, — откликнулся Кирилл.

— Тебе ведь безумно страшно, маленький принц, — раздался тихий шепот почти на ухо. И когда только этот человек оказался рядом? — Ты же знаешь, для чего ты здесь?

— Да, — выдохнул Кирилл. — Знаю. С помощью меня вы хотите заманить сюда Лилиана.

— А вслед за ним придет и его дружок — лорд Кэртис Эро, — кивнул жрец. Его длинные пальцы зарылись в темную шевелюру принца и стали ласково теребить волосы, как это обычно делал Лилиан.

Кирилл молча терпел, чувствуя неприязнь к этому человеку… А еще — страх. Он не стыдился этого чувства. Но нельзя было позволить ему захватить себя.

— Теперь уже может получиться принести его в жертву Рою. — Золотоволосый мужчина разговаривал, казалось, и не с Кириллом, а с пространством над ним. — Единственное, что меня все же немного беспокоит, насколько быстро они смогут выбраться из прошлого.

— Лилиан скоро придет, — тихо, но убежденно заметил Кирилл.

— Будем надеяться, — чуть рассеянно улыбнулся Растин. — Габриэль…

— Мой повелитель? — Седовласый воин уже стоял снова в дверях, будто и не было только что жестокой расправы с провинившимся жрецом.

— Распорядись, чтобы его высочество покормили как следует.

— Слушаюсь, мой господин.

— И отныне ты единственный, кому разрешено прикасаться к нему.

— Слушаюсь.

— И Габриэль… Пора готовиться. Юный жрец ночной богини наверняка приведет друзей.

— Да, мой повелитель.




Я стоял у самой полосы прибоя так, что набегающая волна могла в следующий раз все же коснуться моих сапог. Кэртис и Эрик сидели на гальке и соревновались в кидании камешков. Кажется, побеждал Тис. И странно, некроманты тоже решили побыть неподалеку, словно три черные тени. Молча. До сих пор они не произнесли ни слова.

— Лорд Лилиан?

Я обернулся:

— Господин Ролани, спасибо, что пришли.

Он улыбнулся мягко и сочувственно, придерживая сына, который с любопытством вращал головой, издавая невнятные звуки. Похоже, ему нравилось море.

— Я не мог не прийти. В твоем зове была песня, и я ее услышал. Твой посланник рассказал мне все, что произошло. Ты надеешься, что я смогу помочь вам последовать за этим Растином? Ты правда считаешь, что я настолько силен, чтобы перебросить вас сквозь время?

Я посмотрел на него:

— Нет, я хотел попросить тебя о другом.

— О чем же?

— Ты пел для богов. Может ли один из них откликнуться на твою песню?

— Смотря какой… — Но я уже видел по тонкой тени улыбки в уголках его губ, что он догадался, кого я хочу позвать.

— Сирен.

Кэртис за спиной вскинулся, некроманты вздрогнули.

— Он с ума сошел? — прозвучал тихий шепот Эрика.

— О нет… Он гений.

— Ты умнее, чем я думал, — кивнул Ролани-Бард. — Хотя с мальчиком вы явно сглупили. Расслабились, несмотря на то что прекрасно знали: после битвы все правила распадаются на кусочки ненужного мусора. Ты понимаешь, что золотоволосый задумал это намного раньше начала Безумных битв?

— Догадываюсь. — Я с трудом сдержал стон, потому что Ролани был прав. Абсолютно. Мы действительно расслабились. И мало того, я посмел забыть о Растине — о том, кто намного опытнее меня, о том, кто всегда помнит о своих врагах. И за это поплатился Кирилл.

— Что ж, — кивнул Ролани, — на ошибках учатся. И ты правильно делаешь, что зовешь не Лейлу. Ей нельзя вмешиваться. Как и Рою.

Я закусил нижнюю губу и все же осмелился спросить:

— Из-за ауры Кирилла?

— О, ты все же разгадал загадку? Или подсказал кто?

— Подсказали, — честно признался я.

— Все правильно. Золотоволосый пока не знает, что его бог не сможет помочь ему в битве против тебя. Но и твоя богиня не придет. Так что вы будете на равных. Только свои силы. Он взял не того заложника. — Бард вздохнул: — Что ж… Но и Сирен тоже не поможет тебе напрямую.

Я слабо улыбнулся, чувствуя, как опухла нижняя губа от постоянного покусывания.

— Ничего. Мне главное, чтобы он помог дойти посланию.

— Он потребует платы. А в этом плане он одно из самых изобретательных существ, ты знаешь?

— Но пока он не назовет цену, я не узнаю, — меня охватывало какое-то безбашенное чувство, — верно?

— Верно, — кивнул бард и протянул мне Дэвида. — Подержи-ка.

— Лиани, ты уверен? — Тихий голос Тиса за спиной.

— У нас разве есть выбор? — Я посмотрел на улыбающееся лицо младенца Дэвида, который пытался поймать пряди моих волос, радостно фыркая и пуская пузыри.

— Нет, — согласился оборотень.

Ролани вошел в морской прибой по колено, поднял голову к солнцу и… запел. Как он пел! Это была совсем другая песня, чем та, что он исполнил по моей просьбе.

Он звал. Взывал к морским глубинам, к легким бризам, к штормовым ветрам, к рифам, к морским жителям. Казалось, его голос охватывает весь морской простор, проникает сквозь толщу воды.

Мы стояли завороженные. И даже когда он замолчал, казалось, его песня все еще жила и трепетала у нас в груди.

Бард, похожий на какое-то солнечное нереальное видение, обернулся и улыбнулся:

— Думаю, он меня услышал. Подождем немного.

— Зачем ждать? Твой призыв трудно не услышать.

Мы медленно развернулись к камням, которые расположились группой в воде. На самом высоком из них сидел огненноволосый мужчина. И он улыбался знакомой улыбкой. Странно, мне показалось, что он изменился, потому что я помнил его юношей, пришедшим спасти свою мать. А сейчас я видел перед собой бога.

Некроманты за моей спиной и оборотни склонились в глубоких поклонах. Я же смотрел и не мог оторвать взгляда от него.

— Лорд Сирен, — Ролани выступил вперед и приложил руку к сердцу, — я хотел попросить вас о помощи.

— О помощи? — Последовало легкое удивление.

— Я знаю, что однажды вы пересекли время. Есть сейчас несколько заблудившихся после битв воинов, которые пришли из будущего. И только вы можете помочь им.

— Чем же так зацепили тебя эти воины, что ты решил просить за них? — Бог задумчиво стал теребить огненную прядь.

— В душе одного из них горит тот же огонь, что и в моей, — улыбнулся бард. — А кроме того, они хотят всего лишь передать послание в свое время.

— О, и они готовы заплатить за это?

— Они хотели бы услышать вашу цену… — Улыбка стала лукавой, и Ролани чуть отступил, оставляя только меня в поле зрения бога.

Сирен взглянул на меня сначала с любопытством, а потом по гладкой коже его лба пробежала растерянная морщинка. Мгновение — и он стоит прямо передо мной, вглядываясь в лицо. В его огненных глазах что-то плещется…

— О-о-о, — протянул он. — Вот как оно действует на самом деле.

— Что? — недоуменно моргнул я.

— Время, — улыбнулся он. И от его улыбки подкашивались колени. — Я вспомнил смутные образы и видения из своего путешествия за кровью первых жрецов, которых нашел в будущем. Прежних помнил четко, а тебя вот… Но сейчас, увидев, все вспомнил, словно было вчера, Лиани. Подозреваю, что, как только ты исчезнешь из этого промежутка времени, ты опять станешь размытой фигурой из сна. — Сирен улыбнулся, но как-то отстраненно. — Пока мы с тобой не встретимся в реальном для тебя времени.

— Так вы поможете нам? — тихо спросил я.

— Конечно, маленький жрец, — рассмеялся бог. — Я задолжал тебе, помнишь? Что именно я должен сделать?

— Цена, — напомнил я.

— Нет цены. — Он уже не улыбался, а был серьезен. — Ты ее уже уплатил тогда, своей кровью.

Я выдохнул с облегчением, мои догадки оправдались, а по губам бога снова скользнула всезнающая улыбка.

— Итак?

— Море — это бесконечность и безбрежность. — Я сжал руки в кулаки. — Море… его воды омывают берега, и трудно различить, в каком времени это происходит… Один мой друг сказал как-то, что если я позову его, то он примчится, где бы я ни был, потому что его проведет море.

— Кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь… — Сирен запустил ладонь в свою шевелюру. — Хотя и он тоже размытая фигура. Помню только мелодию и голос. Даже слов песни не уловить… Ты хочешь, чтобы я переместил твой зов?

— Да, — кивнул я. — Именно этого я и хочу.




Кирилл задумчиво смотрел на Растина. Они обедали в комнате, которую отвели мальчику в качестве апартаментов и откуда он мог выходить только в сопровождении Габриэля. Растин часто приходил пообщаться и завел привычку обедать вместе с принцем. Кирилл находился у него "в гостях" уже три дня.

— Что-то случилось? — Растин аккуратно снял губами кусочек ароматного мяса с вилки. — Ты совсем ничего не ешь сегодня.

— Иногда мне кажется, — тихо ответил Кирилл, — что вы чем-то напоминаете мне Лилиана. Но в следующее мгновение, я вижу, что это не так. А в чем разница — никак не могу определить. Это не различие в вашем возрасте или внешности. Это намного глубже. Я даже не в силах понять, в чем сходство. И это меня пугает.

Жрец Роя медленно отложил вилку и внимательно посмотрел на своего юного собеседника:

— Знаешь, малыш, для своих двенадцати лет ты слишком мудр. Впрочем, как и твой старший брат. Хотя ему и не хватило сообразительности оградить тебяпосле битвы… У вас вся семья такая… интересная?

Кирилл как-то странно усмехнулся. И это была совсем не детская усмешка.

— Тяжелое детство сказывается.

— Понимаю, — кивает золотоволосый жрец. — Попытаюсь объяснить. Мы действительно с твоим братом похожи. И не только тем, что оба служим и любимы своими богами. У нас в душах одно и то же пламя, которое может согреть, а может обжечь, если слишком близко поднести руки. Мое пламя давным-давно предпочитает обжигать. Мне нет нужды греть кого-то. Ли этого еще не понял и пытается обогреть всякого, кто останавливается рядом с ним. Со временем эта блажь пройдет. Он поймет, что, кроме его богини, ему особо никто и не нужен. И я должен убить его до этого момента, потому что, когда его пламя начнет только обжигать, он лишится слабостей и станет равен мне.

Кирилл медленно взял свою вилку и поморщился:

— Вы опять лжете, лорд Растин.

— В чем же? — Легкая насмешка и — любопытство.

— Не мне, — пояснил мальчик, отправляя кусочек мяса в рот. — Себе. Вы тоже хотите не только жечь, но и греть… Иначе бы не было Габриэля.

Голубые глаза взглянули так, словно мальчика прямо сейчас разделывали на алтаре.

— Любопытно… — Тихий голос нарушил повисшую тишину. — Ты знаешь, что в тот момент, когда ты все это говорил, в твоей ауре горела белая нить? Кто же ты такой, малыш?

Кирилл пожал плечами:

— Спросите у своего бога.

Растин замолчал. Он не мог сказать этому странному заложнику, что бог не отвечает ему. Он словно отстранился от ситуации. Рой приходил к нему в тот день, когда он вернулся. Но ничего не сделал, лишь коснулся щеки своего жреца и прошептал:

— Иди своим путем, тем, который выбрал. Но знай, пока дитя здесь, я не в силах вмешаться… И Лейла не сможет ничего сделать.

А потом он растворился в тенях.

Кто же ты такой, принц Кирилл Катани? Знает ли ответ на этот вопрос твой старший брат?




Глава 10

Зов


Сиган вздрогнул и поднял голову. Он спал прямо на груде карт, которые изучал почти всю ночь. Когда рассвет заглянул в его каюту, он задремал. И ему казалось, что "Быстрый" поет колыбельную. Хотя, скорее всего, это Силико убаюкивала малышей на палубе. Она предпочитала свежий морской воздух, когда навещала его.

Ну кто бы мог подумать, что родится двойня? Два шебутных карапуза: мальчик и девочка. Пират невольно улыбнулся, хотя удивляться не стоило, они с Натаном тоже были близнецами. Жаль только, он не успел увидеть их рождение, да и сейчас Силико не слишком часто баловала его посещениями с детьми. Первые годы малыши еще не смогут подолгу находиться на воздухе и впитывать его в таких количествах. Пройдет лет пять, прежде чем он сможет общаться с ними в полной мере. Ему еще повезло, что полукровки быстрее привыкают, иначе бы пришлось ждать их совершеннолетия, только тогда сирены выпускают свой молодняк на поверхность, а до этого предпочитают воспитывать и тренировать под водой.

И все же что это за смутная тревога, притаившаяся в сердце странной какой-то внутренней мелодией?

Капитан поднялся на ноги и подошел к иллюминатору. Море тихое сегодня, безбрежное, — как хорошо было вернуться! Он уже начал забывать это ощущение качающейся палубы под ногами и ласковый скрип корабельных снастей. Ради драконов ему пришлось пропустить появление на свет собственных детей, но Силико сказала, что они не в обиде. Сирены очень чутки к эмоциям своих малышей. И не было причины ей не верить…

Значит, дело в другом. Но в чем?

Жрец Лейлы закусил губу и ладонью коснулся стены каюты, там, где виднелось обнаженное дерево, из которого был построен "Быстрый".

— Ты тоже это чувствуешь, малыш?

— Это "зов", Сиган.

Он обернулся и приветливо улыбнулся:

— Моя госпожа.

Лейла вздохнула:

— Извини, что так долго не появлялась.

— Я в курсе того, что происходит. — Он чуть склонил голову. — Как Лилиан и остальные?

Она неловко передернула плечами:

— Судя по моим прояснившимся воспоминаниям, все нормально. Но… я не успею объяснить тебе.

— Почему?

Потому, что "зов" уводит тебя…

— Куда? — Он уже задавал короткие, быстрые вопросы, понимая, как мало времени. Лейла редко говорит несуразности. И если она не успевает объяснить…

— Твой корабль отзывается на призыв моего сына и своего талисмана… Сиган, море ведет тебя к Лилиану, потому что это единственный безопасный путь домой. Я не помню, что именно случилось. Потому что сама не присутствовала при этом и… не особо интересовалась делами смертных в те времена. Но что-то точно случилось, потому что зов полон нетерпения. Злого нетерпения…

— Когда Ли зол… — недоговорил пират.

— Прости, Сиган… — Богиня стала прозрачной. — Время. "Зов" сильнее меня.

— Ничего, — ответил он пустоте. — Мы же должны вернуть Ли, ты сама хочешь как можно быстрее его увидеть…

Пират стремительно вылетел из каюты.

— Капитан! — раздался встревоженный голос Игана. — Что-то случилось! Мы потеряли из виду леди Силико с детьми, она резвилась в воде неподалеку еще несколько минут назад, и вдруг в воздухе возникло непонятное давление!

— Спасибо, Иган! — Сиган выпрямился и взглянул на команду, которая, оставаясь на своих местах, внимательно сейчас следила за ним, готовясь к любому повороту. — С Силико будет все в порядке. Горак!

— Да, капитан! — Канонир вырос рядом, словно ожидал зова.

— Советую привести орудия в идеальный вид, — зеленый левый глаз подмигнул с лукавством, — мы сейчас идем полным ходом, чтобы подобрать твоего кумира с берега. Тарус!

— Капитан? — Первый помощник вытянулся, сохраняет безупречное выражение лица, хотя и его глаза сверкали от предвкушения нового приключения.

— Становись за рулевого. "Быстрый" чувствует, куда плыть, но у тебя с ним контакт лучше, чем у остальных… Мне же придетсяприглядеться тут… Все-таки не каждый раз в прошлое попадаешь.

— В прошлое, капитан? — У пиратов вытянулись физиономии.

— О да… — На его лице появилось выражение удовольствия и счастья. Их капитан тоже обожал необычные приключения.

— Слева по борту корабль, капитан! — Крик марсового. — Два корабля, капитан! На одном флаг братства!

— Ого! — Сиган с интересом посмотрел вдаль, щурясь, словно уже заметил оба корабля. — И с кем, интересно, нас свела судьба на этот раз?




— Барс, — Гиран задумчиво смотрел на приближающейся корабль, — ты встречал что-либо подобное?

Капитан "Морского танцора" покачал головой, завороженный видением, возникшим на морском горизонте. Высокие борта, огромные белоснежные паруса. Их так много по сравнению с тем, как выглядят обычные корабли. Но главное — он такой огромный. И такой прекрасный. Корабль не казался неуклюжим из-за своих размеров, и чувствовалось, насколько стремителен его полет по водной глади.

— Что за чудовищное совершенство, — прошептал Гиран. Он знал, что лучше бы ему сейчас находиться на борту собственного корабля, однако что-то останавливало и того и другого.

— Посмотри, что это за закрытые отверстия по борту, — указал Рэдис Барс.

— Могу поспорить на свою душу, — тихо ответил пират, — они скрывают какое-то оружие. Иначе это бессмыслица.

— "Быстрый", — прочитал Барс уже ставшее различимым название судна. — А язык-то знакомый…

— Да, — кивнул Гиран.

— Э-ге-гей! — зычно разнеслось над волнами. — Капитан "Быстрого" Сиган приветствует!

— Что-то знакомое, — пробормотал Рэдис. В голове у него бродили смятенные мысли, но нужной так и не возникло. — Где-то это имя я уже слышал!

— Ты лучше взгляни на флаг! — И столько ужаса и потрясения было в голосе заклятого друга, что капитан просто послушно вскинул голову, уставившись на черное полотнище с тремя синими лепестками…

— Жрецы Лейлы? — удивленно расширились глаза. — Не понимаю…

— Я тоже, — судорожно кивнул пират, разглядывая второй, расположенный значительно ниже флаг пиратского братства.

— Эге-гей! Вы там оглохли на своих корытцах?! — Чудовищный корабль подошел уже так близко, что можно было разглядеть, как с его высокого борта смотрят любопытные лица.

— Золотой Барс, капитан "Морского танцора" приветствует незнакомца! — Рэдис выпрямился во весь рост. — Кто вы такие?!

— Путники! — Здоровый смех грохнул из луженых глоток — команда оценила шутку своего капитана. — Просто мимо проплывали, только узнать дорогу хотели. Нам нужно парочку друзей подобрать с Запретных земель, не подскажете путь поточнее?.. Ну что, поможете нам?

Гиран вопросительно взглянул на своего друга, все-таки они могли попытаться вступить в бой, но… опасности все равно не чувствовалось, как пират ни напрягал свои инстинкты, которые его ни разу не подводили.

Рэдис, прищурившись, рассматривал чужака. А затем на его лице появилось удивление:

— Вспомнил…

— Что? — Гиран резко развернулся, но капитан "Морского танцора" выпрямился:

— Капитан Сиган! Не желаете посетить борт моего корабля? Мне кажется, я о вас уже слышал! И вполне возможно, что у нас с вами один маршрут!

— Приглашение принято! — Ответный крик. — Я знал, что судьба случайно в море не сводит. Ты явно встречался с Лилианом.

Капитан Сиган оказался высоким и неприлично молодым мужчиной, так решил про себя Гиран. А еще у него было красивое, аристократичное лицо и аура, в которой явственно для любого моряка горели знаки защиты сирен. Этот человек был под их покровительством. Разноцветные глаза смотрели насмешливо и как-то странно. Словно этот капитан знал намного больше, чем можно было предположить по его возрасту, и видел такое, что обычному смертному не приходилось.

— Вас называют Убийцей? — первый вопрос, который задал ему Рэдис, и ослепительная улыбка была в ответ.

— В точку! Сиган-Убийца! Под таким именем я известен в водах этого моря.

— О вас рассказывал один из Избранных воинов, которых я перевозил к месту Безумных битв.

— О проклятие бездны! — выругался гость, — Ли опять ввязался в переделку и меня не пригласил. А теперь я должен служить ему транспортом, чтобы он мог вернуться домой.

— У вас очень красивый корабль, — тихо заметил Гиран. — Я никогда с такими не встречался, и ни разу не слышал вашего имени на островах.

Тот покосился на него правым синим глазом.

— И подозреваю, что не увидите еще довольно долго. "Быстрый" и в наше время один из уникальнейших кораблей, хотя его предыдущий хозяин это плохо понимал. Именно поэтому я смог перерезать ему глотку, особо не напрягаясь. Но лучше оставьте свои вопросы о судне, я все равно не имею права на них ответить и не желаю, если честно. Просто мне действительно нужен проводник. Но даже если я такового не найду, мне все равно удастся прибыть к месту назначения. Корабль находится под влиянием "зова" самого Сирена.

— Я верю вам, — резко кивает Рэдис. — Тут каждый чувствует это. Конечно, мы поможем тем, кого зовет морское божество.

— Отлично, — усмехнулся тот. — Рад с вами познакомиться, Рэдис Золотой Барс и Гиран Темный Смех.

— Э-э-э… Я Весельчак, — озадаченно отозвался капитан "Сирены".

— Простите, — чуть склонил голову Сиган, — Видимо, легенды немного неточны.

— О, — оживился пират, — обо мне сочиняли легенды? А какие?

— Гиран, — укоризненно качает головой Рэдис, — неужели ты действительно думаешь, что наш гость ответит тебе на этот вопрос?

— А вдруг? — нагло ухмыльнулся тот. — Я ж как-никак очень удачливый сукин сын, забыл?




— Наш корабль скоро должен прибыть. — Рядом стоял лорд Дейн. Он тоже успешно прошел свою битву, хотя ничего о ней не рассказывал. Только теперь его левую щеку наискось пересекал не очень приятный шрам. — И нам придется уплыть вместе, несмотря на то, что я предпочел бы не оставлять вас в нашем времени.

Мы находились на причале, у которого и швартовались корабли, когда доставляли к месту Избранных. Теперь те, кто отбыл, пока их воины сражались, возвращались вновь. И многие уплывали без своих пассажиров, полные скорби. Выжившими оказались примерно треть из всех прибывших на битвы. Но судя по тому что Эмир не погрузился во тьму и Ролани-Бард объявил, что боги довольны, мир удалось защитить. Это вылилось во всеобщее ликование, к которому присоединились, однако, все же не все.

Я передернул плечами:

— Не волнуйтесь, тут есть кому за нами приглядеть.

— Не в этом дело, поверь, — покачал он головой. — Мне очень о многом хотелось бы поговорить с тобой. Мой срок через сотню-другую лет уже подойдет к концу, а я до сих пор не выбрал себе наследника. Но, глядя на тебя, я уже не уверен, что его найду. Чтобы Верховный жрец Лейлы был столь непозволительно молод…

— Лорд Дейн, вы найдете себе преемника — это я знаю точно, и он будет достойный человек и жрец, — вздохнул я. — Мне еще многому предстоит научиться у него…

— Так он жив?

Я взглянул в его теплые глаза и твердо ответил:

— Благодаря его вере и тому, что он так упорно цеплялся за жизнь, у меня и появился шанс вернуть величие Лейлы. А теперь я знаю, к чему именно стремимся все мы.

Он печально кивнул, принимая все, что я ему сказал.

— Я запомню…

Я не стал ему говорить, что, скорее всего, не запомнит. А может — кто знает?.. Все-таки боги и время любят странные шутки.

— Похоже, наш корабль только что показался на горизонте, — тихо заметил Дейн, глядя мимо меня.

Я повернулся и прищурился.

— И не только ваш, — Непроизвольно мои губы сами расплылись в улыбке. А глаза жреца Лейлы того времени непроизвольно расширились.

— Что это за чудовище?!

— Это "Быстрый"…

Сиган сдержал слово и пересек даже время, чтобы подобрать заблудшую душу из своей пиратской команды.

Когда корабли пришвартовались, весь берег был заполнен воинами и их свитами. Все сбежались полюбоваться на морское чудо. "Быстрый" сильно выделялся на фоне остальных суденышек, словно прекрасная огромная птица, нечаянно залетевшая в чье-то озерцо, где плещутся только утки.

— Лорд Лилиан. — Тихий, напряженный голос за спиной.

Я обернулся и покачал головой. Винсент Ночной Шепот. Тот самый вор. Воин Лейлы. И я знал, о чем он хочет попросить…

Он медленно опустился на колени:

— Прошу вас, возьмите меня с собой.

И тишина, лишь его выжидательный взгляд, в котором надежда.

Я с трудом могу разомкнуть губы:

— Невозможно. Время не обманешь.

Ответом мне была его молча поникшая голова.

— Парень, — раздался тихий голос Лорда Дейна, — послушай меня. Это действительно так. Оставшись в другом времени, ты долго не проживешь, оно так или иначе вытолкнет тебя, если будет знать, что твое место "не здесь и не сейчас". Я понимаю, то, что ты видел в будущем, сильно задело тебя. Но и здесь и сейчас в тебе тоже нуждаются.

— Лорд… — Вор поднял лицо, и я вздрогнул, как от удара. Я редко видел плачущих мужчин.

— Останься, Винсент Ночной Шепот, воин Лейлы, — Голос Верховного жреца Лейлы стал торжественным, — Если тебе нужна трудная дорога, я могу предложить ее.

— Нет… — Парень качает головой. — Если я не могу идти по тому пути, который мне открылся там, — он выразительно посмотрел на меня, — я пойду иным путем.

Я вздохнул с облегчением, все же не просто отказывать людям с таким взглядом, как у этого вора. Уж не знаю, что именно его привлекло в нашем времени.

— Эй, сухопутные! — с корабля донесся веселый голос.

Рядом буквально задергался Кэртис.

— А я так надеялся, что он все еще по пустыне шастает, со своими драконами нянчится, — пробормотал он себе под нос, и я не смог сдержать счастливой улыбки.

— С драконами? — На оборотня удивленно посмотрел Ролани-Бард.

— А, — махнул тот рукой, — забудь!

— Кэртис! Мордатвоя кошачья! А я думал, тебя уже принесли в жертву!

— Размечтался! — вскинулся главнокомандующий Тьмы. — Яскорее тебя первым туда отправлю! Чтоб было Растину счастье великое!

Сиган спрыгнулсо сходней и весело подмигнул:

— Он заплачет от счастья, киса, уж поверь. Привет, Ли, — прежде чем возмущенный оборотень успел ответить хоть слово, обратился ко мне пират. — "Быстрый" соскучился по тебе.

— А я по нему, — серьезно кивнул я, ничуть не кривя душой. И попал в крепкие объятия Сигана.

— Лорд Дейн! — Перед жрецом Лейлы и некромантами выпрямился капитан Рэдис, тот самый, чей корабль доставил нас на битвы. — "Морской танцор" готов отправиться в путь хоть сейчас.

— Подождите немного. — Жрец поднял руку ладонью вперед. — Мои люди готовы к отплытию, но все же мне сначала хотелось бы убедиться, что у наших знакомых все будет в порядке.

Я криво усмехнулся:

— Не беспокойтесь. Если Сиган нашел дорогу сюда, то вдвоем мы быстро окажемся дома и нагоним Растина.

— Жрец Роя, что на этот раз? — прищурился Сиган.

— Кирилл… Он забрал Кирилла, — кратко ответил я. Пират тихо выругался и прищурился:

— Во имя Лейлы, куда вы все смотрели?

Я отвел глаза, впрочем, как и оба Эро.

— Ладно. — Сиган криво усмехнулся. — Позже расскажете, как умудрились так подставиться. Клянусь честью пирата и своими лепестками жреца Лейлы, этот красавчик еще будет болтаться на рее "Быстрого".

Я передернул плечами.

— Сиган, ты должен понимать, что он очень силен.

— И он буквально только что объявил войну тебе и всем жрецам Лейлы, — прищурился пират. — Я прав?

Я молча кивнул.

— Значит, так, кто успел, тот и будет его убивать, так что ничего личного, Принц! — Он медленно стянул с головы свою черно-синюю бандану, на которую давно сменил красный цветастый платок.

— Боги! — выдохнул за спиной Ролани, и ему вторил приглушенный гул толпы. Потому что над переносицей Сигана сияли божественным светом три синих лепестка.

— У вас в будущем боги и демоны знают, что творится! — раздался потрясенный возглас лорда Дейна.

— Я Верховный жрец Лейлы на морских просторах, а Лилиан — из сухопутных, — пронзительно сверкнули разноцветные глаза. — Что-то кому-то не нравится?

— Просто… это непривычно. И очень необычно, — быстро вставил лорд Дейн. — И это значит, что Лейла нарушит слово.

— Какое еще слово? — Мы оба с недоумением уставились на него.

— Вы не знаете? — Это уже Ролани. — Когда-то давно, когда Сирен спас своей матери жизнь, дав ей испить из кубка Рассвета, он пообещал ей, что убьет Годоса — бога морей и океанов Эмира. В ответ его мать поклялась, что если он сделает это, то сможет занять освободившееся место, и ее сила никогда не покусится на территорию сына.

Мы оба переглянулись.

— Все в этом мире течет и меняется, — пожал плечами Сиган — Правда, я не скажу, конечно, что так уж мы захватываем территорию. Сирен явно не против. Кстати, Ли, — он оживился и снова взглянул на меня, — ты же еще не в курсе! Силико родила! Двойню! У меня дочь и сын! И такие симпатяжки, что вся команда до слез умиляется, когда их видит!

Теперь пришла моя очередь удивляться:

— Сиган, ты… стал отцом?!

— А чего в этом неожиданного? — хмыкнул он. — Ты же был в курсе, что Силико беременна.

— Ну… — замялся я, — все равно странно.

— А что ты скажешь, когда их увидишь, я даже не представляю… — Он поднял глаза к небу. — Ладно, болтать мы сможем и на "Быстром". Я чувствую, как ослабевают нити зова, который нас сюда привел. Надо поторопиться. А то кто знает, что там Растин с твоим братишкой сделает. Тот еще гад!

— Ты прав.

— Тогда отплываем немедленно.

— Подожди… — Моего плеча почти невесомо коснулись. Я резко оглянулся и встретился глазами со змеиным взглядом. Я поежился.

— Только не проси меня взять тебя с собой. Я свихнусь, — выдавил собой жалкую шутку.

Его губы скривились в странной улыбке.

— Мы встретимся, Ли. Некроманты живут долго. Нас не зря называют повелителями смерти. Я стану намного сильнее через восемьсот лет, а для тебя… — он продемонстрировал зловещие клыки в ослепительной, почти злорадной улыбке, — пройдет очень мало времени. Наверное, дни или месяцы.

Вот ведь гадство! Этот тип действительно способен прожить века, разделяющие нас. И явно стать еще одной проблемой в моей жизни. Проклятие…

— Выживи, жрец Лейлы, — ехидно улыбнулся он, надвигая капюшон на лицо и спасаясь от прямых солнечных лучей.

— О, — усмехнулся Сиган, глядя вслед отходящему некроманту, — а ты тут повеселился не слабо, друг мой.

— Та еще радость, — проворчал я. — И почему ко мне липнут все эти извращенцы?

По-моему, смеялся даже "Быстрый". Хихикал — уж точно в тот момент, когда я ступил на его палубу. Мы отправлялись домой.




Глава 11

Правильное время


Кирилл проснулся резко, словно сознание просто взяли и переключили. Секунду назад спал — и вдруг ни капли сна в широко распахнутых глазах.

— О!.. — Тихий смешок едва шевельнул тонкие губы Растина, чье лицо склонилось над ним. — Ты все же почувствовал это…

— Что именно? — Казалось, губы онемели, так трудно было ими шевелить.

— Твой старший брат наконец вернулся в нужное время, — Жрец Роя присел на край постели мальчика, задумчиво наматывая на палец золотую прядь волос. Кирилл поднялся, придерживая соскальзывающее одеяло, и краем глаза заметил почти невидимую седовласую фигуру у дверей.

— Почему ты не испугался, Кирилл? — Вопрос, заданный мягким голосом, заставил настороженно замереть.

Принц нахмурился, осмысливая его и пытаясь подыскать правильный ответ. Наконец когда молчать было уже невозможно, он неохотно выдавил:

— Не знаю.

— Похоже, и я не могу этого понять, — вздохнул любимец мрака, — Но в любом случае мне нужно поторопить Лиани, а то он подумает, что я ничего не сделаю тебе. Придется потерпеть неприятную процедуру, малыш.

Кирилл почувствовал, как холодная дрожь пробежала по позвоночнику и исчезла. Страх не желал появляться в его душе. Что бы ни задумал Растин, это не пугало мальчика. Словно с того момента, как он очнулся в храме Роя, что-то изменилось в его душе и временно захлопнуло ту дверь, что вела к страху, да и к некоторым другим эмоциям.




— Как мы узнаем, что попали в свое время? — поинтересовался Эрик, оглядывая бескрайний морской простор.

— Мы уже там, разве ты не чувствуешь? — ответил ему брат.

И действительно, чувство облегчения и какого-то освобождения внезапно охватило всех находящиеся на палубе "Быстрого". Мы были дома.

— Ли!!! — А вот и еще один немаловажный признак, убеждающий в реальности происходящего. На моей шее повисло что-то, точнее, кто-то крайне тяжелый. — Ты вернулся! Миленький! Родной! Как же я соскучилась-то!

Я медленно сполз на палубу и приглушенно пискнул:

— Лейла, задушишь…

— Ой, прости! — Ее серо-зеленые глаза с искренней заботой заглянули в мои. — С тобой все в порядке?

Я замер, разглядывая свою повелительницу. Лейла изменилась. Она… снова повзрослела. Правда, не так заметно, как в прошлый раз, но я смог увидеть эти изменения… И все же в ней было много от той, прежней Лейлы, которую я встретил в прошлом. Это была моя Лейла.

— Ты так прекрасна, моя госпожа, — тихо признался я, откровенно любуясь ее распущенными волосами, подвязанными одной зеленой лентой на лбу.

— Моя сила возвращается, — улыбнулась она. — А с ней и моя красота. Станислав неплохо потрудился. Пока вас не было.

— Ничего. — Я не удержался и обнял ее за плечи, прижимая к себе почти эфемерное тело, облаченное в легкий шелк зеленого платья. Кажется, моя богиня увлеклась разрезами, заметил я краем глаза. — Я обязательно постараюсь его нагнать, и твоя сила будет возвращена тебе полностью.

— Я верю тебе. — Тихий ответ-шепот на ухо. А потом она отстранилась и внимательно вгляделась в мое лицо. — Тебе нужно торопиться, Ли. Растин хоть и могуществен, и иногда терпелив, но он никогда не любил ждать слишком долго.

— Ты уже в курсе, — криво усмехнулся я.

— Все в курсе, — поморщилась она. — Растин оповестил всех кого смог, ведь даже я не знала, где именно ты появишься. Ты еще не в курсе, но Мирейя и Белая Ложа уже наготове. Их лучшие воины ждут твоего возвращения. Семья Катани всегда весьма серьезно относилась к родственным узам. И даже в Черной Ложе заметны шевеления, ты ведь признан членом одной семьи клана Пантер. Поэтому оборотни тоже сообщили, что готовы принять участие в вызволении твоей родной крови. Тем более что у Пантер большой счет к жрецам Роя, поименный.

— Ты говоришь так, словно пытаешься что-то оправдать, — тихо заметил я.

Она отвела взгляд и поморщилась.

— И в кого ты такой проницательный? Ты разве не в курсе, что эмоции на лицах богов нечитаемы?

— Твое лицо — исключение, — усмехнулся я грустно, уже догадываясь, что именно услышу. — Ты не можешь вмешиваться?

— Да, — она раздраженно саданула по деревянному настилу палубы кулаком, — отец запретил! Но, — она прямо взглянула на меня, — это табу касается и Роя. Так что ты с Растином один на один.

— Он об этом знает? — поинтересовался я.

— Конечно. — Лейла медленно поднялась на ноги, и я с большим трудом заставил себя разжать пальцы, чтобы отпустить эту красивую молодую женщину… Нет, богиню… Только кончиков пальцев коснулся мягкий шелк, едва ощутимый.

— Эй, — вперед выступил Кэртис, внимательно вглядываясь в лицо Лейлы, — скажите, госпожа, а при чем тут Кирилл? Какая роль досталась маленькому принцу в этой игре?

Она раздраженно фыркнула:

— А вот это я не вправе вам рассказывать, даже Лилиану. В противном случае мне тогда вообще может не понадобиться жрец.

— А если сами узнаем, своими путями? — тихо поинтересовался я. И, наверное, впервые увидел, как у моей богини расширяются глаза, наполняясь удивлением, а затем и… Неужели гордостью?

— Ты уже знаешь… — Это был не вопрос, а утверждение.

— Не сам выяснил, конечно, подсказали, — признался я.

— Это неважно… — Улыбка у нее светлая и ласковая. Хочется встать с палубы, к которой уже так привык, поднять руку и провести по ее губам кончиками пальцев. Очень хочется. Но я остаюсь на месте. Похоже, эти Безумные битвы еще не раз аукнутся мне новыми сюрпризами в моих желаниях и поступках.

— Что тебе можно сделать? — веско поинтересовался Сиган.

Ее глаза сверкнули как два драгоценных камня.

— Я могу вас перенести.

— Вас — это кого? — подал тихий голос Кэртис.

— Да хоть весь корабль, — радостно улыбнулась богиня, и, как почудилось, она снова выглядела на четырнадцать лет.

И в этот момент неожиданно из воды за бортом поднялся сияющий призрачный шар.

— Это еще что за дрянь?! — вскинулся Сиган.

Но никто не успел ничего сделать, как шар начал светиться, а в его центре проступило лицо.

— Растин… — Я и сам не заметил, как выдохнул ненавистное имя.

Он улыбается, глядя куда-то перед собой.

— Лиани, я знаю, что ты видишь это послание. Ты вернулся в наше время — это хорошо. — Его голос звучал гулко, словно жрец находился в каком-то глубоком, но просторном помещении. — Однако мне показалось, что ты не слишком торопишься. Поэтому я решил показать тебе кое-что. Может, это заставит тебя двигаться чуть быстрее?

Его лицо исчезло, а на том месте появилась новая картинка.

— Ублюдок, — вырвался почти что стон, так как я увидел брата, чье обнаженное тело было распластано на холодном камне алтаря, а какой-то жрец Роя медленно водил кистью по его лицу, нанося рисунок. Взгляд у этого человека лихорадочный, опасный такой взгляд.

— Через три дня ровно, в этот же час, я вырежу сердце из груди твоего брата. — Тихий, обманчиво мягкий голос Растина резанул слух, словно тупой нож. И моя ненависть к нему стала просто ослепительной.

— Госпожа моя… Куда вы можете перенести корабль? — Мой голос звучал так, будто по стеклу водили железом.

Она загадочно взглянула на меня, а я вдруг понял, какой я дурак…

— Простите, госпожа. — Я медленно поднялся на ноги и выдавил собой улыбку: — Прости, Лейла… Ты можешь перебросить меня в Мирейю?

— Конечно, — последовал одобрительный кивок.




Первым меня заключил в объятия Кириан, после него был Крис, затем Мейдок.

— Хорошо, что пришел именно сюда, — после обмена приветствиями заметил Кириан.

— Почему?

— Потому, что так получилось и именно здесь собрались все, кто имеет зуб на любимца мрака, — жизнерадостно сообщил мне знакомый голос.

— Дэвид! — Я стремительно развернулся: в дверях, небрежно прислонившись к косяку, стоял глава Черной Ложи.

— Вижу, ты вернул мне моих генерала и командующего, — радостноусмехнулся он. — Это хорошо, а то их родственники заждались. Вы, я чувствую, славно повеселились.

— О да, — хмыкнул я. — Но не советую тебе сильно дразнить Эрика. Парень имеет козырь в рукаве.

— О! Это весьма интересно. — Он оторвался от косяка и стал внезапно предельно серьезен. — Растин зарвался. Он зря взялся за мальчишку.

— Думаю, он это уже понял, но отступать не в его привычках. — Я вздохнул.

Дэвид подошел ближе и положил мне на плечо руку, заглянув в глаза:

— Хм, похоже, ты тоже разобрался с аурой своего брата. Расскажешь?

Я медленно покачал головой:

— Пока нет, наверное.

— Хорошо, — как-то неожиданно согласился колдун. — Что сказала Лейла?

— Рою и ей запретили вмешиваться. Эта драка только между мной и Растином.

— Ну не только, — хмыкнул Дэвид. — Этот парень изрядно крови попортил и мне, но так официально я не могу вмешаться, ибо вроде как нет особого прецедента именно для Черной Ложи, а вот оборотни… Пантеры — совсем другое дело. Ты теперь член семьи. Клан Эро просто свихнулся, когда им пришло известие. Растин зря заклял сообщение на родственную кровь.

Кириан кивнул.

— Да оно и перед нами появилось, только я в этот момент как раз смотр войск проводил, едва удалось удержать армию от выступления в военный поход прямо с площади.

— Он поторопился, — слабо улыбнулся я, а потом внезапная мысль прогнала самонадеянность. — А может, именно на это и рассчитывал. Он думает, что я слабее его, а ему нужен достойный противник. Поэтому он и рискнул собрать всех, до кого может дотянуться. К тому же если будут гибнуть близкие мне люди…

— Я рад, что ты понимаешь это сам, — кивнул Дэвид. — Этот парень умеет бить по нужным точкам. У тебя только один вариант — ты должен его разгромить и раздавить. Иначе он лишь станет сильнее.

— Понимаю.

— Тогда пойдемте в залу совещаний, — тихо предложил Кириан. — Все ждут.




— Ты очень похож на брата, знаешь? — В этот раз Растин наносил ритуальный узор сам.

— Да, — совершенно спокойно отозвался Кирилл, — я знаю. А также мы оба очень похожи на Регила.

— Ты никогда не называешь бывшего короля отцом или папой.

Синие глаза сверкнули насмешкой, словно Растин сделал какой-то особо неудачный ход.

— Мы провели ритуал отрицания. Он не отец нам больше.

— А вот то спокойствие, которое ты демонстрируешь, не свойственно ни твоему бывшему отцу, ни твоему брату.

Принц чуть дернул веком.

— Мне всего двенадцать, — произнес он таким тоном, словно этот аргумент способен был что-то разъяснить. И внезапно в его глазах появилось искреннее любопытство. — А зачем это? Я имею в виду ритуальную раскраску. Кэртис ничего не рассказывал про такое.

— Традиция и ритуал, — улыбнулся Растин. — Разве ты не хочешь умереть красивым?

— Наверное, хотел бы, — серьезно кивнул мальчик. — А оборотни?

— А что касается оборотней, их принято убивать немного по-другому. — Жрец на некоторое мгновение остановился, задумчиво разглядывая мальчика. Кисточка с краской повисла в воздухе. — Ты понимаешь, что умрешь через десять часов?

— Понимаю. Но ведь это не факт. Лилиан придет.

— Обязательно, — тихо, скорее себе, чем мальчику, ответил Растин.

Странный мальчишка, и за столько времени, что они провели в беседах и чаепитиях, любимец мрака так и не смог разгадать его загадку, но она есть и где-то очень близко.

Рой приходил еще раз за эти дни. И Растин не смог сдержаться и все же задал вопрос.

— Он такой необычный, повелитель. Я никогда не встречал подобного ему.

В какое-то мгновение ему показалось, что бог впал в легкую задумчивость, а потом прозвучало довольно странное:

— Его душа исковеркана. Эти искажения и привели к определенному стилю в мироощущении. Этот мальчик не ребенок в том смысле, который люди и даже ты привыкли в это вкладывать. У него было не очень простое детство, в том смысле как вы, люди, воспринимаете подобное. У тебя же было счастливое, я постарался сделать все, чтобы было именно так, и ты пришел ко мне. А вот он… Он мог бы однажды стать чьим-то жрецом, если бы не эти искажения, и кроме того… его путь еще не определен. У его братьев все уже понятно, каждый из них стал на свою тропу уверенно и будет идти до конца. И уже сейчас понятно, что у двоих его братьев очень необычные тропинки жизни, согласись. А если это дитя переживет твое гостеприимство, мой жрец, будет весьма интересно…

— Господин! — Растин осторожно поднял глаза. — Вы неуверены, что я смогу выйти победителем из этой игры?

— Растин, — тихий вздох, — даже я не могу предсказать последствий того, что ты ввел в игру этого ребенка. — Голос Роя таял в его сознании подобно отступающему туману. — Но мне по душе такая жертва, если ты все же прольешь его кровь на мой алтарь. Это будет настоящее пиршество.

Бог мрака и крови так и не сказал, что именно представляет собой мальчишка.

— Я бы сделал из тебя жреца, — тихо заметил Растин, продолжив накладывать узор на лицо Кирилла. — Это бы изрядно взбесило твоего брата. Но, к сожалению, мой бог сказал, что это невозможно. Ты не можешь служить богам.

— Да? — Мальчик сильно удивился. В его голосе даже мелькнула нотка обиды. А потом он задумался и кивнул своим мыслям: — Хотя да… я не знаю бога, которому согласился бы служить…

— Вот как? — Жрец Роя вздернул бровь. — А какому богу ты хотел бы служить? Сможешь его описать?

— Нет, не смогу, — покачал головой принц. — Например, Доэра называют Справедливым, но это не так. Он все равно судит предвзято и мало общается со своими почитателями. Я бы хотел, чтобы существовал такой бог, который мог бы быть… судьей и людям и богам. Чтобы он разрешал все споры справедливо и отстраненно — такому богу я мог бы служить.

— Правосудие и закон, да? Весьма интересно… — Растин отстранился. — Готово.

Кирилл моргнул:

— А почему в прошлый раз меня раскрашивали на алтаре, да еще и обнаженного, а в этот — все делаете вы, да еще позволяете мне находиться в отведенных для меня апартаментах. И я не голый…

— Ты же знаешь ответ на свой вопрос, Кирилл, — укоризненно отозвался жрец Роя. — Мне нужно было показать, что тебя ждет, если Лиани не поторопится.

— Тот жрец… — Принц попытался поморщиться, но заклятия, вложенные в краски, не позволили ему этого сделать. Узор, нанесенный руками Растина, превратил его лицо в бесстрастную маску непонятного существа, лишенного каких-либо признаков, которые помогли бы определить не только пол, но и принадлежность к расе.

— Я видел, что он сделал, — усмехнулся любимец мрака. — Но он не нарушил приказа. А прикосновение — это всего лишь прикосновение. Однако, если ты хочешь, я могу вызвать его и дать тебе в руки меч. Пронзишь его сердце за то, что он смутил тебя, погладив по ноге?

Кирилл задумался. Его веки чуть подрагивали, казалось, мальчик полуприкрытыми глазами просматривал варианты.

— Нет, — наконец произнес он. — Это место странно влияет на меня, но все же мой ответ — нет.

Жрец Роя только покачал головой. Этот принц из семьи Катани был действительно необычным.

— Лорд Растин, — в дверях появился седовласый Габриэль, — наши воины засекли их.

— Ну что ж, твой брат прибыл. — Растин поднялся на ноги и улыбнулся. — Пора расставить фигуры по местам. Отведите принца в жертвенную залу.




Это было совсем по-другому, чем когда мы атаковали Белую Ложу. Там нам открыли ворота изнутри. Здесь… здесь нам пришлось войти не постучавшись, но нас ждали. Несомненно, ждали и подготовились. Растин знал, что Дэвид не даст войск, но он не ведал, что Пантеры приняли меня в семью и могут действовать независимо от интересов Ложи, так как в свое время дали клятву именно Дэвиду, а не Ложе, как таковой. Именно благодаря этому мы прошли первую линию обороны. Они не ожидали встретить разъяренных, жаждущих мести оборотней. Но мы не предполагали, сколько еще этих линий и как скоро они отреагируют. А откликнулись они довольно быстро. В какой-то момент я даже подумал, что снова вижу болов.




— Повелитель, с ними оборотни.

— Дэвид решил вмешаться и нарушить хрупкое равновесие между нами?

— Подозреваю, что нет, — качает головой Габриэль. — Я не почувствовал присутствия колдуна.

— Значит, оборотни пришли сами. Любопытно.

— Что прикажете?

— Выпускайте уродцев.

— Слушаюсь, повелитель.

Правая рука Растина, лучший из воинов мрака, Габриэль даже не сомневался, отдавая приказ, хотя на втором рубеже были его воины. Однако он знал, что оборотней просто так не задержать, а уродцы достаточно сильны, и они могут даже уничтожить оборотней. Хотя лучшая разработка — болы — была ликвидирована мальчишкой, жрецом Лейлы. Но эти оставшиеся тоже были неплохи. Тем более что некоторых из них создавали из таких же оборотней-пантер, как те, что были на подступах к храму Роя и рвали глотки его воинам.

Это была война. Наконец-то после застоя в пятьдесят лет воины мрака снова вступили в битву. И это наполняло Габриэля чувством восторга, едва сдерживаемого и заставляющего его глаза возбужденно блестеть. Однако он никогда не терял голову. Яростно горящее сердце и холодный ум — это делало его самым эффективным из воинов Роя. Именно эти два качества когда-то привлекли в нем Растина, и привели его в стан адептов бога мрака и крови.

Без войны это была не жизнь. Габриэль улыбался.




Я смотрел, как оборотни постепенно теснят монстров, выпущенных из каких-то глубин мрачных подземелий храма Роя. Потери были огромными, но мы прошли и вторую линию защиты.

— Третья будет последней, — тихо заметил Кэртис, выдыхая и присаживаясь на корточки рядом. Именно благодаря ему мы быстро нашли слабину в линии обороны монстров и потери прекратились. Он действительно оказался гением войны.

— Мы пройдем и ее, — тихо ответил я.

Он поднял лицо, вглядываясь в синее-синее небо:

— Пройдем. Но это будет нелегко. Этот сукин сын Габриэль — отличный воин. И был бы неплохим пополнением в моей армии. Но и сражаться с врагом такого уровня: сплошное удовольствие…

— Мне нужно попасть в храм, — помолчав, заметил я.

Оборотень вздохнул:

— Есть одна идейка. Твои братья очень могут помочь, но пройти удастся лишь небольшой группе, остальные останутся у третьего рубежа. В этот раз тебе не дадут поблажек. Растин знает, что ты придешь. Но надеется вымотать тебя как следует. Ты понимаешь это, Лиани?

— Да, — тихо ответил я. — А еще я знаю, что ты останешься со своими.

— Да. — Он резко кивнул. — Потому что тебе нужно будет еще выйти оттуда.

— И какой у нас план, пушистик?

— А вот за это, Ли, я собираюсь отыграться на тебе. — Последовала клыкастая улыбка.

— Как скажешь, брат.




Глава 12

Любимец мрака


Сколько себя помнил, он всегда видел Роя. Никто не замечал этого призрачного человека с длинными белыми волосами. Он всегда лишь наблюдал. Молча. Всякий раз чуть в стороне, но неотступно следил своими загадочно зелеными глазами. В пять лет за ним пришли жрецы Роя. Мать была в ужасе, она являлась последовательницей Венуса.

Отец, отважный воин, быстро понял, что ему не справиться со жрецами, но отдавать первенца просто так не собирался.

Сам Растин был растерян и подавлен. Он не хотел идти с этими людьми. И тогда впервые его неизменный наблюдатель подошел к нему и… встал на колени прямо в пыль дороги перед растерянным мальчиком. Взрослые не видели его, он прошел сквозь них словно призрак.

"Пожалуйста, — дивный голос звучал в его голове, — позволь мне надеяться, что существуют такие люди, в которых я мог бы поверить, как они верят в богов".

В первый и последний раз Растин слышал это необычное слово, слетевшее с губ Роя: "пожалуйста". Он хранил это воспоминание в самой темной глубине своего сердца, никогда никому не рассказывая и не напоминая о нем своему божеству.

Он никогда больше не видел ни отца, ни мать. Лишь когда подрос, поинтересовался, все ли у них в порядке. На что ему основательно доложили, что у его родителей появились другие дети, а его отец возвысился благодаря покровительству храма Роя.Больше Растин о них не спрашивал. Родителей, любимых —всех ему заменил Рой. Были те, кто в это не верил. Рой не любил показываться людям на глаза и сделал это лишь раз за первые три десятилетия жизни Растина. Недоверчивые, обозленные, после смерти его учителя и Верховного жреца Роя — Рэгура, служители храма напали нанего. Кандидат в Верховные собирался принести ученика своего предшественника в жертву богу, но тот явился сам.

Это было страшно. Даже Растин не любил вспоминать, что произошло тогда. Рой оставил в живых едва ли с десяток жрецов и воинов, которые должны были подтвердить его явление и волю. А на месте того храма до сих пор, даже спустя столько столетий, ничего не растет. И тогда же Растин получил свой самый важный урок — никогда не оставляй в живых врага. Позже он самолично добил всех из этого десятка, когда необходимость в них отпала.

Бог крови всегда оказывал ему поддержку, хотя это удивляло всех. Для многих его долголетие стало костью в горле, но он выстроил новую систему подчинения и поклонения, где его слово являлось непреложным законом.

Любимец мрака — это было правдой. Но было также правдой и то, что он любил своего бога. Любил всей душой. Он не был фанатиком, скорее, его чувства напоминали восхищение и преклонение. Его называли извращенцем, но это мнение довольно быстро угасло. Растин никогда не встречал таких же, как он сам. Все это время он не понимал людей, как и его бог, презирал их, потому что те тоже не могли постигнуть глубину его любви. Даже сам золотоволосый жрец не сумел бы объяснить почему, но слепое поклонение, фанатизм и преследование каких-то выгод вызывали у него странное чувство омерзения, словно они пачкали сами отношения с богами.

А теперь появился Лилиан. И свет в его глазах был отражением того мрака, который таился в душе Растина. Они были не просто похожи — их души вышли из одного и того же русла, Растин чувствовал это. Как жаль, что единственный человек, способный его понять, в итоге его враг.

— Габриэль, — тихо позвал он.

— Повелитель? — обернулся воин.

— Он должен пройти.

— Господин… это неразумно.

— Знаю, — последовал тихий ответ. — Знаю. Но я должен встретиться с ним. Пусть даже это будет последний раз для кого-то из нас. Твоя задача, чтобы остальные нам не помешали.

— Слушаюсь и…

— Да? — Растин поднял глаза.

— Будь осторожен. — Взгляд старого друга казался серьезным и тревожным. Да, только Габриэль мог прорвать ту пелену одиночества, которая всегда окутывала жреца Роя, и которую не мог развеять даже его бог.

— Как всегда, — чуть заметная улыбка пробежала по губам, — как всегда. Мой бог все еще нуждается во мне, чтобы я мог позволить себе умереть.

Но на сей раз Рой не явится на помощь своему любимцу. Как и его извечный враг — Лейла. В этом бою они с Лилианом будут на равных.

— Как там?.. С какой стороны нам ждать его? — тихо спросил жрец.

— Не знаю, — покачал головой Габриэль. — Мои воины умирают везде. Похоже, пришли не только оборотни. Нас атакуют отовсюду. Извне, из сумерек и даже со стороны Света…

— А, Белая Ложа… Новый Верховный маг. Но мы же взяли его в расчет, разве нет?

Габриэль кивнул, а потом решительно вскинул голову:

— Господин, с ними драконы. Двое. И это не морские питомцы морского жреца Лейлы. Они несут на себе знамена Белой Ложи…

Растин вздрогнул. Когда ему впервые сообщили, что драконы возвращаются и что Сиган, новый жрец Лейлы, разыскивает людей с подходящей душой, уже тогда он почувствовал, как в сердце вползает холодок, предвестник грозящей опасности. Но он все равно уделил этой информации слишком мало внимания.

— Понятно. — Растин резко развернулся. — Я в жертвенной зале.

— Мальчик уже там, — поклонился седовласый воин.

— Хорошо.

Жрец не мог позволить себе ни грамма сомнений. Что сделано, то сделано. Судьба сама подтолкнула в его руки Кирилла. Ставки сделаны. Осталось дождаться Лиани. И закончить наконец триумфальный марш этого мальчишки. Лишить его богиню такой мощной поддержки. И снова стать… единственным в своем роде.

Холодный камень алтаря. Он никогда не нагревался, такое случалось лишь на одно-единственное мгновение, когда кровь потоком омывала камень и крик жертвы птицей вспархивал к сводам залы. А потом он снова становился холодным.

Однако хрупкое обнаженное тело, покрытое ритуальными узорами, беспомощно распятое на камне, не выглядело замерзающим.

Жрецы, призванные принять участие в церемонии — каждый на своем месте, — тянули заунывную песню, не обращая внимания на крики, заполняющие коридоры храма. Все-таки он немного недооценил ненависть тех, кто пришел сюда.

Явиться вслед за Лилианом — для многих это был шанс добраться до горла Верховного жреца Роя. Но они не доберутся. Голубые глаза зло прищурились. Ему не нужны лишние люди там, где он собирался сразиться с мальчишкой, который еще не набрался достаточно сил, чтобы противостоять Растину без поддержки своей богини.

— Твой брат здесь… — Он склонился над Кириллом.

Затуманенные дурманом глаза, не моргая, смотрели мимо него. Непонятно, слышал ли мальчик его слова.

— Через час я вырежу твое сердце, — дыхание жреца коснулось уха принца, — если твой брат не спасет тебя.

Губы мальчика шевельнулись. И Растин "услышал", так как звука почти не было:

— Посмотрим…

Он выпрямился и потрясенно посмотрел на пленника. Все-таки этот парень очень странный. Ведь именно из-за него боги не могут вмешаться в битву. Почему? Рой сказал, что будет упиваться его кровью, если Растин сможет принести его в жертву, однако… Странная аура переливается и мерцает вокруг мальчика, и все четче видны яркие белые нити, которые тесно сплетаются с черными тонкими волосками, почти тонущими в сиянии и потому едва видимыми.

— Кто ты такой?

Шум и жрецы с воинами рассредоточиваются по зале. Вовремя. Двери распахиваются, словно вынесенные волной силы, и с грохотом падают на мозаичный пол, разбиваясь на куски. И когда пыль опускается в наступившей тишине, Растин поднимает с алтаря уложенный рядом с обнаженным телом Кирилла клинок…

В проходе замерли две фигуры. Жрец Лейлы, в развевающихся черно-синих одеждах, с горящими нечеловеческой страстью сапфировыми глазами, и рядом с ним — на полусогнутых лапах — черная пантера.

— Само совершенство, — прошептали губы жреца Роя, и в следующее мгновение золотой хвост волос уже напоминал молнию, стремительно рванувшую вслед за телом хозяина навстречу черной тени с драгоценными камнями вместо глаз.

Это было не торжество, не восторг, нет, — какое-то запредельное чувство единения. Когда тяжелый двуручный меч соприкоснулся с лезвием клинка, когда-то выкованного из звездного металла самим Роем.

И где-то в стороне остались яростные крики сражающихся жрецов, рев черной пантеры, вопли врывающихся в залу людей и нелюдей… Растин знал только одно: сейчас у него есть один мир — мир, где он сражается со своим отражением. Тем, кем он мог бы стать, если бы его первым заметил не Рой, а Лейла.

Ему многое хотелось спросить у своего антипода… Лилиан, у нее были такие же глаза, как у Роя, когда она впервые попросила тебя пойти с собой? Чувствовал ли ты то же самое, когда богиня сказала "пожалуйста"? Что несли ее прикосновения? Он так и не решился тогда на корабле задать эти вопросы, хотя сам жрец Лейлы пошел дальше и спрашивал его о его боге… Теперь он сожалел об этом.

Сейчас их танец стал центром хаоса, в который превратился храм Роя, до сего дня ни разу не подвергавшийся подобному нападению. Габриэль наверняка не пропустил основную часть вражеского войска. Но тех, кто смог проникнуть, хватит на кровавое сражение. И нет богов, которым можно было бы принести в жертву души убитых… Потому что это была битва смертных.




Сквозь дурман проникали звуки битвы, крики людей, но Кирилл равнодушно воспринимал их, ему больше было интересно, почему он не может открыть уже открытые глаза. Что-то странное происходило с его сознанием. Он знал, что его телу холодно, но не чувствовал озноба, и это не было действием наркотика.

"Смотри… его сила ворочается во сне, словно ее тревожит происходящее", — произнес тихий женский голос.

"Вижу". — Надменность в мужском холодила разум.

"Ты холоден как обычно". — Грустная усмешка.

"Ты пришла".

"Да… но и тебе запретили быть здесь…"

"Мне запретили вмешиваться, но не смотреть". — Яростное шипение.

И ответный шепот, с едва заметной заминкой:

"Как и мне".

"Мы оба не хотим их терять". — Надменности не убавилось в голосе мужчины, но такая тоска скрывается под ней, что хочется плакать.

"Верно. — Женщина, кажется, совсем молодая, но одновременно такая древняя. Кириллу хочется увидеть ее лицо. Но он не может. Наркотик заставляет его тело оцепенеть, не позволяя двигать мышцами. А она тем временем продолжает: — Мы бессильны сейчас. Давно ли такое было для нас обоих? Эти двое вовлечены нашей войной в ненависть друг к другу. Так же сильно, как мы с тобой когда-то…"

Мужчина чуть вздохнул:

"Разве ты не видишь? У них все немного по-другому".

"Да ты ревнуешь?" Почти нервный смешок.

"А ты нет? — Ответная насмешка. — Прислушайся к себе и перестань обманываться. Мы оба в ловушке, которую создали себе сами, позволив этим двоим завладеть нашими сердцами".

"Но разве эта ловушка не приятна? И только благодаря этим двоим, что сейчас танцуют со смертью, выбрав ее более приемлемым партнером в танце, чем мы, сейчас звенит сталь их клинков, а не наших".

"Я не сражаюсь с тобой только из-за приказа Совирага". Тихая ненависть сочится словно яд в его голосе.

Кирилл устало закрывает глаза. Ему нет нужды видеть этих двоих. Удивительно, но боги на самом деле такие дети, мелькает мысль где-то на границе сознания.

"Ты что-то хочешь сказать нам, мальчик? — Огромное прекрасное женское лицо склоняется над ним, и он видит ее даже с закрытыми глазами. Интересно, Лилиан видит ее такой же? — Просто подумай, и мы услышим тебя".

Слышится скептический смешок Роя:

"Что этот недомерок может нам сказать путного?"

"Целоваться не пробовали?" Ехидный совет срывается в пространство почти сам собой.

"ЧТО?!"

А Кирилл тихо смеется, наконец поняв кое-что. Осознав, кто же он такой есть. Теперь он может ответить на вопрос Растина. Только…

"Рано… — Прохладная ладонь ложится ему на лоб. — Еще рано, малыш".

Рано так рано, соглашается он, погружаясь в темноту бессознательного состояния. А когда вынырнул из нее, то не мог понять, что именно он только что забыл. Только то, что он что-то забыл, было несомненно.

И удивленно моргает, когда слышит женский голос, смутно знакомый.

"Ты с ума сошел! Что ты творишь!"

Чьи-то ледяные руки хватают его, и он наконец может увидеть, что происходит. Действие наркотика больше не влияет на разум. Но тело все еще непослушно. И горло холодит сталь странного клинка.

"Не шевелись. — Яростный шепот прямо в голове. — И тогда у тебя будет будущее". Кирилл грустно улыбнулся сам себе, он и не может шевелиться, об этом позаботился Растин. Он только в состоянии наблюдать картину, что раскинулась перед его глазами.

Развороченная, залитая кровью зала жертвоприношений, тела, куски камней, разбитые огромные двери, точнее, пролом на их месте. Но люди уже не сражаются, враги замерли, прижавшись к стенам, наблюдая за боем… Нет, танцем двоих в центре. Удивительно, но даже не питаемые силой своих богов, их тела светились, мешая разглядеть лица. Темный мрак Растина, в котором плещутся золотые волны волос, и синий сумрак Лилиана. Кирилл почувствовал, как сам он завороженно наблюдает, уже не замечая металла у бьющейся в ритме сердца жилки на горле.




Я смотрел в его глаза, которые ясно сверкали голубыми огнями сквозь сумрак, что окутывал нас двоих. Я не знаю, откуда взялась эта сияющая всполохами синего Тьма, но она словно питала и его и меня. Меч стал очень тяжелым, словно эта битва высасывала из меня силы, и мне приходилось удерживать Синее Пламя обеими руками, потеряв привычную гибкость и маневренность. Он же змеей двигался передо мной, вокруг меня, рядом со мной — опасный, красивый, невероятный… А в правом боку стало очень тепло, и я чувствую, как это тепло течет влагой вниз, пачкая темную ткань, невидимое под покровом сияния.

А потом одна заминка и… стремительный удар. Растин никогда не упускал ни единого шанса… Цветная мозаика перед глазами и искорки пыли на ней. Странно, никогда бы не подумал, что пыль может так светиться… Или это ее отражение нашего собственного сияния, отнимающего силу и жизнь? А потом резкая боль, словно у меня сдергивают кожу с головы, но нет… просто сильные руки потянули вверх за длинную косу…

— Долго растил? — Злорадный шепот и свист клинка…

А вот это зря… Едва голова освободилась, в тот же миг я перекатываюсь, и Синее Пламя птицей рвется вверх… Широко раскрытые голубые и очень удивленные бездны смотрят на меня, и черной змеей падает на пол отрезанная коса… Удивительное ощущение — смотреть в глаза своей смерти, когда тело ее носителя буквально нанизано на твой меч, словно бабочка на толстую иглу…

— Как?..

— Не знаю, — честно признаюсь я, потому что в действительности с такого расстояния мой меч должен был просто разрубить его пополам, а не вонзиться ему в живот… Поразительное создание, этот любимец мрака, он все-таки успел увернуться. Инстинктивно, даже не поняв, что делает его тело… Восхитительный враг… И у меня так мало сил, чтобы добить его.

— Остановись. — Шипящий и бархатный голос, голос бога.

Я медленно поворачиваю голову, чувствуя, как мелкие камни вонзаются мне в щеку. Это не ко мне, нет… Это к оборотню, мягким хищным шагом приближающемуся к нам двоим.

Вот только… Я широко раскрытыми глазами посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. Я видел Роя лишь однажды. Тогда, в таверне, где он появился перед Сиреном. Теперь я видел его совсем другим. И он держал у горла моего брата нож. Разве боги так поступают? Разве… А в призрачных глазах отчаяние, словно он человек…

— Рой! — Она появилась рядом с ним, как будто все время была там, и ее растерянность болью ударила в сердце. — Что же ты делаешь, сумасшедший…

Он не смотрит на нее, только на меня и Растина, и еще на Кэртиса, который замер в полушаге от нас.

— Уйди, оборотень, ты знаешь меня лучше других присутствующих здесь. Возможно, даже лучше, чем Растин… Ты должен понимать, что даже жизнь такого перспективного мальчишки как тот, что сейчас кроликом замер в моих руках, — это невеликая цена за то, чтобы поверить в смертного и дорожить им… Уйди, и я клянусь, больше никто из твоего клана не пострадает, если Растин выживет после этого поединка. Я улыбаюсь окровавленными губами. Бог крови и мрака просит?! И дает слово?! Воистину на Эмире наступили забавные времена. А богиня не видит и не чувствует, зато вижу я… По ее щекам бегут две дорожки слез, тонкие, и они быстро высыхают на горячей коже, не желая показывать слабость хозяйки… Однако сердце горит в жарком пламени и пепел оседает на самом дне души.

Только бы не видеть этих слез. Я поворачиваю голову, чтобы вновь столкнуться взглядом с голубой бездной, потрясенной и… сочувствующей. И ярость плещет через край. НЕ НАДО! Только не от ТЕБЯ! Боги так жестоки к нам в своей любви…

— Ты так прекрасен, когда плачешь, Лиани, — беззвучно выводят его бледные губы. А потом глаза Растина мутнеют, и он начинает заваливаться на бок… И я не могу удержать меч в онемевших руках, отпускаю его одетым в ножны живого тела…

— Будь ты проклят, ублюдок!.. — И сознание заволакивает благословенная тьма. Прости, Кирилл, но эта битва на самом деле оказалась не за тебя… прости своего брата. Если сможешь.




Кэртис убрал меч и взглянул на Роя… Нет, сейчас он видел в нем только Марака… Сильно подросшего и сильно изменившегося. Но это, несомненно, был Марак.

— Отдай мальчика. Слово Эро, я не прикоснусь к твоему Растину и пальцем. В этот раз…

Конкретно с этим богом не мешало уточнять каждую договоренность.

— Держи, киса… — И не успел он моргнуть, как резкий толчок отправил обнаженное, раскрашенное узорами тело вперед. Кэртис едва сумел среагировать, подхватывая безвольного мальчика. — Убери из моего жреца этот поганый меч! Он пьет души и жизни тех, кого убивает.

Оборотень аккуратно уложил Кирилла на пол, ободряюще ему подмигнув, и шепнул:

— Подожди немного, малыш. И все встанет на свои привычные места. Вот увидишь.

— Надеюсь. — В беззвучном шепоте ни капли веры… И главнокомандующему Тьмы хочется рычать от ярости и злости.

Он решительно выдернул Синее Пламя из Растина, швырнув меч на пол. Одним движением поднял тело золотоволосого жреца и, не глядя на бога мрака, аккуратно уложил его на алтарь, на то самое место, где до этого лежал Кирилл.

— Эрик, — он взглянул на брата, который устало стоял, прислонившись к камням в проломе стены, — возьми Кирилла. Я понесу Лиани… И прикажи всем отходить.

— Хорошо, брат, — медленно кивнул тот.




Они ушли. Все. Никто и слова не сказал против приказа отходить. Словно все вышло так, как надо. И только оборотень, неся на руках обмякшее тело друга, с темной одежды которого с тихим, почти неслышным стуком на пол капала кровь, на мгновение задержался и оглянулся, запечатлевая картинку в своей памяти навсегда. Алтарь Роя, где зеленоглазый бог держал на руках безжизненное тело своего жреца. И длинные золотые волосы, рассыпавшиеся по рукам бога и серому камню, смешивались с белыми прядями… А рядом застыла богиня ночи — Лейла Прекрасная, достигшая наконец того пика силы, когда вернулась ее красота в полном блеске.

— Я могу излечить его, — тихо в спину оборотня произнесла богиня.

Но тот только покачал головой:

— Пусть это сделает его брат — маг. Не стоит наносить на его сердце новые раны, госпожа.

— Раны? — тихо переспросила она.

Но оборотень уже ушел. Богиня поймет все сама. Позже. Возможно… Боги, а как дети!

— Мейдок, нужен портал, — устало попросил Кэртис светлого мага уже под ночным небом. Тот, не отрывая взгляда от братьев на руках оборотней, судорожно кивнул, плетя заклинание.

Он не спросил куда. Он уже знал. Домой. Туда, где боги не властны, потому что Тьма защищает своих подданных от посторонних любопытных глаз, а в этот раз на ее щиты ляжет вязь Света, и эта леди не станет возражать. Им надо отдохнуть и понять, что на самом деле произошло в храме Роя.

А Кэртису предстояло еще отчитываться перед Дэвидом.




Эпилог


— И что ты по этому поводу скажешь? — Дэвид задумчиво гладил серого кота, чьи желтые глаза жмурились от удовольствия.

Кэртис тяжело вздохнул:

— Тебе нужно описание ситуации в целом или мои личные впечатления?

— Твой доклад я слышал только что, — фыркнул колдун. — Сам не можешь догадаться?

— Отвратительно. Я ни секунды не сомневался, что все это было спланировано заранее, и вполне возможно, что Рой и Лейла во всем этом такие же шахматные фигуры, как Лилиан с Растином. Только если эти двое — пешки, то их боги рангом повыше.

— Это несомненно, — кивнул золотоглазый повелитель Черной Ложи.

А Кэртис наконец упал в кресло, вокруг которого ходил все это время, и мрачно взглянул на своего повелителя:

— Дэвид, ты не видел глаза Лиани. Он ведь все понял. Да и трудно было не догадаться, когда женщина, будь она хоть трижды богиня, таксмотрит на своего врага. Еще и рыдает в три ручья… Эти божественные страсти, любовь-ненависть — как мне надоели их поганые игры! К тому же представь себе ощущения парня, когда он осознаёт, что ради вот этой игры чуть не погиб его брат.

— Все это понятно, пушистый. Вполне… — задумчиво кивнул Дэвид. — Ноя думаю, это только на пользу. Твой юный друг оказался слишком слеп и слишком влюблен в свою повелительницу. Пока она была ограничена в силе, в этом нуждались они оба, но чтобы сдерживать ее сейчас, ему придется избавиться от розовой пленки на глазах… Я думаю, тот, кто всем этим столь виртуозно манипулировал, прекрасно это осознаёт.

— Дэвид, — тихо позвал притихший оборотень, — ты не видел…

— Они светились? Ли и Растин?

— Да. А ведь боги не вмешивались…

— Я почувствовал это, — горькая улыбка. — Я всегда знал это о Растине, с того самого момента, когда мы впервые встретились. Но не думал, что появится на Эмире еще один такой же. Рано или поздно эти двое покинут Эмир, но не сейчас. Им обоим предстоит еще долгий путь.

— Но что это было? Они ведь не маги, я знаю это.

— Верно. — Дэвид повернул голову, вглядываясь в небо за окном, к которому сидел вполоборота. — Но… Кэрт, ты принимал участие в Безумных битвах, мне казалось, что ты способен почувствовать это.

Зеленые глаза потрясенно расширились.

— У них были те же ноты запаха, как когда меня перебрасывало!

— Именно, — кивнул Дэвид. — Именно. В битве друг с другом они активировали все свои скрытые ресурсы, так как божественной поддержки не было. И зачатки, основа для той роли, которая им уготована в далеком будущем, поверь мне, очень далеком, отозвались, чувствуя друг друга. Эти двое как братья-близнецы, разлученные в детстве и ставшие по воле случая врагами.

Оборотень вцепился в подлокотники кресла:

— И это… видели Рой и Лейла.

Колдун усмехнулся:

— То, как они сражаются за этих двоих и хватаются за них, несмотря ни на что. — Рой, видишь, даже нарушил запрет Верховного бога о невмешательстве, спасая жизнь своему дорогому Растину, — все это говорит о том, что они знают, кто попал им в руки. Я бы посмеялся, если бы не было так грустно. Ведь я тоже дал покровительство Лилиану по этой же причине. Я видел эту скрытую силу в нем. Тьма откликнулась согласием. И Безумные битвы позвали их за собой по этой же причине…

— Понятно. А при чем здесь Кирилл?

— О, у него особая роль, и я совсем не удивлюсь, — Дэвид внезапно улыбнулся, — если он приступит к исполнению своих обязанностей раньше, чем многие думают. Я понимаю, почему он попал на алтарь к Рою. Иметь такую занозу в божественной заднице, как бог-судья, пусть это пока только основа для бога… — Колдун рассмеялся, глядя в ошарашенное лицо своего главнокомандующего.

— Ты хочешь сказать, — выдавил собой Кэртис, — что Кирилл станет богом?!

— Э нет, — усмехнулся Дэвид. — Не хочу я ничего говорить. Я просто знаю.

— И что… будет дальше?

— Дальше? — Золотоглазый мужчина пожал плечами. — Не знаю… Подозреваю, что все будет как прежде.

— Да неужели? — нахмурился Кэртис.

— Ну, может, чуть-чуть по-другому, — последовала лукавая улыбка.




Когда я открыл глаза, то встретился со встревоженным взглядом Кирилла.

— Ли, — с облегчением вздохнул он, — я уже начал бояться, что ты не придешь в себя.

Я слабо улыбнулся:

— Мы где?

— В Черной Ложе.

— Хорошо, — выдохнул я почти непроизвольно.

Вокруг чистая простая комната, очень похожая на те, что в доме родителей Кэртиса. Да это одна из их комнат и есть. Уютно. Безопасно…

Серьезные синие глаза не отрываются от моего лица.

— Очень больно?

Я посмотрел на него почти недоуменно:

— Что ты, братишка, я не в первый раз ранен. Это не так уж и страшно, я больше за тебя волновался…

— Я не о том… — Он покачал головой, и его ладонь легла на одеяло на уровне моего сердца. — Я спрашиваю про это…

Я смотрел на своего младшего брата, и в голове застряла странная мысль: он всегда отличался от остальных, просто мы не понимали этого. Когда ему исполнилось девять лет, я ушел из дома, оставив его наедине с самым большим страхом, а когда вернулся, уже мало что можно было исправить: ему стукнуло одиннадцать,и он угрожал своему страху в лице короля оружием и кровью. Сейчас ему двенадцать, он с честью вышел из всех испытаний, и я знал, что судьба приготовила ему в будущем. В нелегком будущем.

Только вот… он все равно оставался моим самым младшим и любимым из всех братьев. Удивительно, мне через пару дней исполняется двадцать семь лет, а я только теперь начинаю понимать, какими сокровищами наделила меня жизнь. Все-таки я дурак.

— Кирилл.

Его глаза стали испуганными.

— Ли, прости, я не хотел. Ну не плачь, Ли! — Он сам готов разрыдаться, а я с удивлением чувствую, как по щекам бегут горячие дорожки.

Рана в боку отозвалась резкой болью, когда я сел в постели и притянул к себе младшего брата:

— Тише, Кирилка. Все в порядке… Это просто израненное сердце глупого жреца. Раны и порезы затянутся, и не будет так больно. Просто это случилось слишком неожиданно, да я и сам не совсем понимал, что чувствую, пока не увидел все это и не понял… Тише. С твоим глупым старшим братом все будет в порядке. Главное, чтобы ты простил меня.

Он сжал мои плечи, чуть отстраняясь, и серьезно посмотрел на меня:

— Я… ты пришел все равно за мной… А то, что из этого получилось, ты же сам не предполагал… А я бы все равно выжил. Не знаю точно, что там произошло на том алтаре, никак не могу вспомнить и чувствую, что пока не надо вспоминать, но… Это не последнее твое сражение с Растином… Вы как отражения друг друга, живущие каждый своей жизнью, и оба чувствуете, что так не должно быть, отражение обязано повторять лишь то, что показывает оригинал… И тот из вас, кто останется в живых, им и будет. Настоящим.

— Кир, — тихо прошу я, — братик… может, ты все же побудешь еще немного ребенком?

Он медленно покачал головой:

— А я и есть ребенок. От этого мне не уйти… Как и у вас со жрецом Роя есть второй выход. Если вам не удастся найти простейший путь к нему — устранить помехи, просто… перерасти это.

— Это будет нелегко.

Он посмотрел пристально, и очень неуютно стало под его взглядом. А ведь там, на алтаре… Кажется, я начинаю догадываться, что именно произошло. Я слишком часто встречался с богами, чтобы этого не понять… В глубине синих глаз, на самом дне, холодными ручьями плескалась плененная сила. Он чуть отстранился.

— Ли, — голос звучал глухо, — что ты теперь будешь делать?

— Я? — Я отпустил его, коснулся щек, вытирая непрошеные слезы, и криво усмехнулся: — Отращивать волосы… Я привык к своей косе, знаешь ли…

— Ты понимаешь, о чем я спрашиваю, — сверкнула синева легким раздражением.

— Посмотрим, — пожал я плечами. — Кир, неужели ты думаешь, что все вот так просто? Разбили сердце, и рана неизлечима? Вопрос в том, а разбилось ли оно — сердце это проклятое?

— Что? — искренне удивился он. — Но…

Я не удержался от порыва, протянул руку и взъерошил такие же темные, как у меня, волосы:

— Кир, не заморачивайся пока. Ты сам сказал, что еще ребенок. А кроме того, ты, как и я, мужского пола. И Рой тоже. А все мужчины, по мнению женщин, те еще глупцы в некоторых вопросах, и… поверь мне, братишка, они в принципе правы. — Он возмущенно вскинул глаза, а я улыбнулся: — И неправы одновременно. Ведь женщины тоже весьма глупы в некоторых вопросах. Так что мы друг друга стоим. И неважно, люди мы или боги, это касается всех.

— Ты… — Он запнулся и покачал головой. — Мейдок сказал, что рана затянется уже к вечеру окончательно, — резко перевел разговор мой младший брат. — Надо передать Кириану, что все в порядке, а то он не смог остаться и уже в Мирейе, но очень волнуется. Если бы Криса не надо было оттаскивать от твоей постели, сам бы, наверное, не смог уйти.

Я усмехнулся. Маленький мудрец.

— Лиани? — В дверном проеме возник Кэртис, — Пришел в себя?

Я посмотрел на него и улыбнулся:

— Спасибо, Тис, если бы не ты…

— Не представляешь, какую выгодную сделку я заключил благодаря тебе, — удовлетворенно сообщил он.

— Представляю, я слышал ваш договор с Роем. Поздравляю тебя и весь клан.

— Лиани, — оборотень отвел глаза, словно боясь смотреть на меня, — кхм… тут кое-кто хочет поговорить с тобой.

— Так пусть войдет, — вздохнул я.

Но Кэртис задумчиво покачал головой:

— Нет. Она не может войти. Она смогла пройти до самой крепости, но сюда Тьма ее уже не пустила…

И я сам не заметил, как опустил глаза, как в душе что-то дернулось, потому что в руках Кэрт теребил зеленую ленту… Ту самую, с которой началась наша дружба, ту самую, которую я добыл самый первый раз для Лейлы.

Тихий голос оборотня вспорол тишину комнаты:

— Она просила сказать тебе, Лиани: "Пожалуйста".

Я вздрогнул, словно услышал, как Она произносит это слово… Пожалуйста…




Она прекрасна так, что больно. И она совсем не такая, какой я видел ее в прошлом…

Сейчас передо мной стояла пленительная женщина в синем длинном платье, которое мягко стекало по ее фигуре, скрывая и подчеркивая одновременно. Длинные рукава, расширяющиеся к запястьям, оттеняли узкие, длинные ладони с нервными пальцами. А глаза… как у лани. Хоть и все такие же зелено-серые.

— Лилиан… — тихий шепот растворялся в воздухе, — я опять сделала это, совсем так же как с Лайлом. Это больно — предавать. Наверное, так же больно, как быть преданным…

Я покачал головой и устало опустился на бревно на краю поляны. Кора не желавшего сдаваться, хотя и упавшего дерева приятно нагрелась под солнечными лучами, и под пальцами все еще ощущалось биение токов жизни в нем.

— Госпожа моя, — наконец заговорил я, не поднимая глаз, — скажи мне, боги могут приказывать своему сердцу?

— Нет, — последовал горький ответ.

— Тогда почему ты считаешь, что предала меня? Или Лайла? Или… себя?

Я поднял голову и улыбнулся, не чувствуя радости от того, что она смотрит на меня такими прекрасными, широко раскрытыми глазами.

— Потому, что… — запнулась она. — Потому, что ты имел право знать… Ведь я давно думала об этом… Что ты рано или поздно полюбишь меня. Ты уже любил меня, когда мы встретились впервые, просто не разобрался еще в этом. А в тот момент, когда понял… Я должна была рассказать тебе раньше… о Рое.

— Должна, — согласился я. — Та история с Годосом, я всегда думал, что там все не так просто. И то, как смотрел Рой на Сирена, тогда в таверне… Но я сам не желал видеть правды и потом… я смертный. Твой жрец, а не бог…

Шелест ткани, когда она двинулась вперед… Я буквально чувствовал его.

— Ли… — шепот, — Ли…

— Госпожа моя, — я взглянул на нее снизу вверх, — не надо жалеть меня или себя. Мы оба полюбили. Вы — очень давно, превратив любовь в ненависть, но основа осталась, причиняя вам боль. Я полюбил по меркам богов не так давно, но… я не собираюсь обвинять тебя в чем-то, Лейла. Я все еще остаюсь твоим жрецом. И пусть все уже не будет как прежде, но то, что ты моя богиня, не изменилось. А моя неприязнь к Рою приобрела дополнительный, но весьма существенный оттенок. Мы не сможем больше быть так непосредственны, как раньше, — что-то ушло навсегда. Но так ли это важно, госпожа моя?

— Для людей… — Она медленно опустилась на колени, оказавшись со мой лицом к лицу. — Для людей такие вещи очень важны, а ты человек.

Я вздохнул:

— Тогда прими как факт, что, в отличие от богов, люди умеют прощать и… любить не за что-то, а просто так.

Она качнула головой, на мгновение прикрыв глаза:

— Вот это всегда было для меня загадкой во всех вас, Лилиан. Вы такие изменчивые и одновременно такие постоянные.

Я тихо рассмеялся, и неожиданно для себя протянул руку и провел по ее сияющим золотым волосам:

— Госпожа моя, ты тоже изменилась.

— Я вернула себе свою силу. — Она прижалась к моей ладони щекой, словно пытаясь впитать в себя мое прикосновение. — Но я… не знаю, смогла бы я быть такой же сумасшедшей, как Рой, и ради тебя нарушить волю отца… Ведь именно из-за того, что я выполнила приказ и не дала своей силы тебе в поддержку, мне вернули мой прежний статус и образ.

— И я не знаю. — На душе было легко, даже странно. — Так стоит ли страдать из-за этого?

Она удивленно посмотрела на меня:

— Стоит?

Я извлек из-за пазухи зеленую ленту и ответил:

— Не стоит. Ведь это я побеждал в том поединке. И надо было спасать Растина, а не меня… Так что я надеюсь, тебе, моя повелительница, не придется делать этот выбор. Никогда.

Она слабо улыбнулась, глядя на ленту, и, почти как прежде, в первые годы нашего знакомства, пожаловалась:

— Кэртис бросил Синее Пламя прямо там… на пол.

— Плохая киса, — усмехнулся я.

— Нет, он хороший. — Золотоволосая голова опустилась мне на колени. — Он передал тебе ленту… И он твой друг и брат по крови. А Синее Пламя… Вы же двое связаны, и он всегда появится, когда будет тебе нужен.

— Да, — кивнул я. — Лейла… заплести тебе косу?

— Пожалуйста… — пощекотал мне колени почти невесомый шепот.




Декабрь 2008