Москва в решете
Светлана Михайловна Борминская


Ирина Кострикова #1


Мир талантливой томской журналистки Ирины Костриковой рушится в одночасье: она теряет квартиру, мужа и работу. Из этой ситуации есть только один выход — отправиться покорять столицу. Но Москва встречает чужаков не только розами, но и шипами.


Удачливая и успешная в недавнем прошлом тележурналистка из Томска Ирина вынуждена уехать в Москву, чтобы заработать денег. Из-за брата наркомана и его долгов её семья за остаётся без жилья, а личная жизнь терпит фиаско.

В Москве она снимает жильё по адресу, который прочла в газете, там на неё совершают нападение и она исчезает на целый месяц…


Светлана Борминская

МОСКВА В РЕШЕТЕ


		Я скажу тебе с последней прямотой:


		Всё лишь бредни, шерри-бренди, ангел мой!


		Там где эллину сияла красота,


		Мне из чёрных дыр зияла срамота…


Осип Мандельштам


Последний вагон качнуло, он въехал в тоннель и томские огоньки остались за горой и густым лесом за ним. Ира вытерла смазавшуюся тушь и, подышав на стекло, попыталась угадать — что там, в темноте? Только ночь. Больше ничего не разглядев, она постояла ещё с минуту, и вошла в купе.

Попутчик и попутчица спали, одно место наверху было свободно. Ира легла на нижнюю полку и попробовала заснуть, но всё, что она пыталась забыть, снова вставало перед глазами…

Пять лет назад Ира с отличием закончила Томский госуниверситет, и сразу же начала работать на местном телевидении, где быстро стала популярной телеведущей. Она удачно, по любви вышла замуж за дизайнера Женю Кочеткова, родился сын Яшка… Всё шло на удивление хорошо — дождь счастья пролился над ней за пять последних лет. И всё рухнуло за один год.

Брат Вадим…

Ира, ребёнок и муж жили с родителями в большой квартире на проспекте Ленина, и приезд брата, закончившего учёбу в Санкт-Петербурге, ждали всей семьёй. Правда, через неделю после приезда последовало неутешительное открытие — её младший брат стал наркоманом, но и это было ещё не самое ужасное.

У Вадима в Питере остались какие-то нереальные долги и за ними приехали. В результате от большой квартиры за полгода не осталось ничего, мать Иры с внуком ютились у сестры в малогабаритной «хрущёвке», а муж предпочел исчезнуть по-английски, когда понял, что ситуация вышла из-под контроля, отец Ирины жил у друга и тщетно пытался заработать, но в семьдесят лет, согласитесь, это невозможно. Несмотря на продажу квартиры, Вадим остался должен почти столько же, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы месяц назад он не умер от передоза. От них не сразу, но отстали, но жить по-прежнему было негде! Ирин супруг окончательно вычеркнул её из своей жизни, что было, пожалуй, самым невыносимым в сложившейся ситуации. Весёлую передачу на ТВ Ира вести больше не смогла, и на её место взяли по конкурсу девочку с беззаботным лицом… И поэтому в ночь на 31 декабря Ирина Стрельцова не сидела, как все замужние женщины за накрытым ею же столом с шампанским, оливье и мандаринами в кругу мамы, папы, мужа и сына…

Ира ехала в чудо-город Москву!

Вы знаете про такой?..

А я нет.

МОСКВА — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!


В Москву может приехать любой. И каждый может остаться в ней.

Для этого нужны лишь деньги на билет, а можно и без денег — «заячьим» маршрутом на электричках. Раньше в Москву ездили за колбасой и одеждой, сейчас — за деньгами. В столице деньги не переводятся, ведь их там печатают, чего не скажешь о других российских городах.

Но на билет у Ирины деньги всё-таки были, и одета она была ничуть не хуже, чем аборигенки с московской пропиской. Единственное, что тревожило её — где остановиться и как найти работу? Она приехала заработать, чтобы вернуться в Томск и купить квартиру своим самым дорогим и любимым — сыну Яшке и родителям.

Остаться в Москве насовсем тоже неплохо, размышляла она, спускаясь по эскалатору метро… «Останусь, если получится!» — решила она и огляделась, а на неё, в свою очередь, посмотрел рыжий сержант из патруля.

Как сержант-лимитчик, с носом в форме картофелины, в 27-летней нарядной женщине угадал приезжую? Но ни билет, по которому она только что приехала, ни полупустой кошелёк не спасли её от штрафа за отсутствие регистрации.

— Иди-иди, жалуйся, — пряча сотню в карман, подмигнул сержант, возвращая паспорт Ирины. — Могу помочь в трудоустройстве. Приходи вечером, проверим на профпригодность, хе-хе…

Ирина смерила его презрительным взглядом и быстро отошла.

Москва — город чудес, Чудо может произойти с тобой завтра или никогда, сидя в гремящем метропоезде среди таких же странников разглядывала названия станций кольцевой линии Ирина. Вышла на Арбатской.

«Завтра поеду на телевиденье», — решила она.

КОМБИНАЦИЯ ИЗ ТРЁХ ПАЛЬЦЕВ


На Арбате мела позёмка и сквозь неё едва сияли знаменитые арбатские фонари. Ира прошла весь длинный Старый Арбат насквозь и вышла к «Смоленскому» гастроному.

Она приехала в Москву два часа назад. И что дальше?

Она огляделась и, купив бублик, подошла к киоску, чтобы купить газету с объявлениями о найме жилья. Первый же набранный номер долго не отвечал.

— Приезжайте! Аванс за полгода вперёд, — наконец ответили на её вопрос. — Квартира однокомнатная, за свет, газ и междугородние звонки платите сами.

— Но я сейчас могу заплатить только за один месяц! — быстро вставила Ира, прижимая трубку к уху.

— Нет! — ответили на том конце и раздались отрывистые, обидные гудки.

Так она прозвонила ещё десять номеров, пока не вспомнила, что ещё в Томске ей порекомендовали несколько вариантов недорогого жилья, и вытащила записную книжку.

У неё с собой была лишь сумочка с документами и деньгами, вещи она сдала в багаж. Набрав самый первый номер из записной книжки, Ирина подула на замёрзшие руки. Номер долго не отвечал.

— Приезжайте, сдаём, — наконец, добродушно ответили ей, выспросив все её данные.

Итого — три адреса, которые ответили согласием сдать ей комнату… И Ирина выбрала самый недорогой вариант из них.

Было уже семь часов вечера, позёмка не прекращалась. Ирина зашла в гастроном и выпила кофе, разглядывая сквозь витрину бегущих по своим делам москвичей. Она вдруг пожалела, что не решилась остановиться на эту ночь в гостинице. Но за ночь в гостинице ей нужно было выложить столько, что волей-неволей, приходилось думать, что потом?..

Какая-то медвежья окраина, выйдя в Медведково, хмуро огляделась она.

Мимо, шатаясь и задев её, прошли пьяные подростки в мохнатых шапках. На Ирин вопрос:

— Где тут Колодезный переулок?

— Через дворы быстрее, — оглядев её с ног до головы, сказал какой-то невзрачный мужичок и сплюнул. — Иди туда! — кивнул он на серые монолиты домов за деревьями.

— Дом 102, корпус 4, восьмой подъезд, код — 3467… — Ира, повторяя адрес, шла и рассматривала номера домов. — «Колодезный переулок», ну наконец-то! — прочла она синюю с белым табличку на длинном угловом доме. — Вот он, сто второй!

Было около девяти вечера и подъезд, в который она вошла, оказался светлым и чистым. Ирина приятно удивилась и направилась к лифту.

— Это вы звонили?.. Точно, вы?.. А я вас жду, вот ключи, — у двери № 777 стояла молоденькая девушка с приятной улыбкой. — Простите, но я очень тороплюсь, вы готовы сразу рассчитаться?

Ирина вдруг почувствовала, что её неоправданно торопят. У неё даже перехватило дыхание.

— Мы что, даже не войдём?.. А расписку в получении денег вы мне дадите?

— Конечно! — девушка улыбнулась, показав отличные зубы. — Вот расписка в получении от вас денег за два месяца. Ваша комната в конце коридора. Остальные тоже со временем будут сданы, а пока наслаждайтесь тишиной и покоем! — открыв обитую чёрным дерматином дверь, добавила она.

Ира заглянула в тёмную прихожую — там было тихо и пахло чужим логовом, с неприятным амбре канализации.

— Я хочу посмотреть комнату, хорошо? — твёрдо сказала она, глядя на девушку.

— Да, пожалуйста! — вежливо улыбнулась та. — Заходите, можете сразу и раздеться…

В прихожей, освещённой лампочкой, на стене висела дешевенькая вешалка, на полу — подставка для обуви. Две ближние двери были закрыты, распахнута в самом конце коридора оказалась лишь дверь в её комнату. Ира огляделась и спросила:

— Как к вам обращаться?

— Ой, извините! Я Настя, — представилась девушка и приветливо добавила. — Запомнить не трудно, да? Проходите, не бойтесь, сейчас я включу свет.

Ира сняла пальто и за Настей вошла в комнату. Та шарила рукой по стене и искала выключатель. Ира вдруг почувствовала сзади чьё-то дыхание и быстро оглянулась — сзади неё стояла фигура с лицом, которое она будет помнить всю жизнь!.. Ира инстинктивно отпрянула в сторону Насти, которая стояла с расширившимися от ужаса глазами, и вдруг почувствовала взмах!.. и свист разрываемого воздуха, словно кто-то поднял тяжёлый меч над её головой… Она страшно закричала, потому что меч, лязгнув, плашмя обрушился на неё…


Выщербленный грязный паркет, свисающие обои, чёрные стёкла, немытые много-много лет — вот что увидела она, когда пришла в себя. Ничто не напоминало вчерашнюю трёхкомнатную квартиру, в которой предполагалось, она проживёт до самой весны.

Ира встала, держась за батарею, и выглянула в серое слепое окно. Второй этаж, наконец, поняла она, привыкнув к свету. И стала оглядывать себя…

Вместо дублёнки из канадского мутона на ней была накинута безразмерная телогрейка-пуховик немаркого зелёного цвета. Сапоги и джинсы её собственные, а свитера не было — под пуховиком одна лишь футболка… Нигде не было видно её сумки с кошельком и документами.

Ира закричала!..

Только через полчаса по заваленной слоем мусора лестнице, она спустилась вниз и вышла через проём на улицу — дверь в подъезде отсутствовала.

— Сегодня третье января, — вспомнила Ирина. — Нет, вчера было четвёртое. Значит, сегодня пятое?..

Старый московский двор — две пустые предназначенные на снос пятиэтажки, из одной она только что вышла. Машинально посмотрев на часы, которых не было, Ира пригладила волосы, нащупав в них какой-то спёкшийся сгусток. Краем глаза она увидела, что со стороны жилого по виду здания к ней быстро шла женщина в оранжевой куртке. Не доходя до Иры метров трёх, она остановилась, опёршись на метлу.

— Скажите, это Колодезный?.. Вы милицию не вызовете, а то у меня украли телефон и сумку… Что вы так смотрите на меня?

Женщина продолжала стоять, молча разглядывая её. Потом неожиданно оскалилась, сплюнула, вытерла губы и подошла ближе. Ира почувствовала, что её невыносимо мутит от морозного воздуха и, охнув, прислонилась к стене.

— Эй, ты чего? — угрюмо спросила её незнакомка.

Ира с трудом сфокусировала на ней взгляд. В глаза почему-то лезли лишь накрашенный оранжевой помадой рот и два косящих глаза незнакомки. «Помада под цвет куртки?» — изумилась Ирина.

— Эй, ты, алкашка! — женщина помахала перед Ириным носом рваной дамской сумкой. — Твоя?.. — Косоглазая женщина с серыми порами на крупном лице, наконец, разглядела её Ирина, и от подступившей дурноты закрыла глаза. Но женщина, похоже, не собиралась оставлять её в покое.

— Сумка твоя? На дороге нашла только что, — огромная красная рука с заусеницами на пальцах снова очутилась у её лица. — Чего кобенишься? Говори…

— Моя, — Ира кивнула. — Меня ограбили… Вызовите милицию, пожалуйста!

— Чево?..

— Меня ограбили, — повторила Ира и потеряла сознание.

ГОЛОВА ДВА УХА


Когда Ирина пришла в себя, в её ушах почему-то отпечаталось громкое ворчание дворничихи:

— Не бойся, девка, живая осталась и то хорошо!

Ира всхлипнула и открыла глаза.

— Изнасиловали? Не-е-е-т?.. А что тогда плачешь, а? — сердито проворчала дворничиха.

— Ограбили… куда я без документов? — Ирина опасливо всмотрелась в зелёные глаза дворничихи, та её крепко держала, прислонив к стене, и громко успокаивала: — Подожди! Стой, держись, я сейчас… Не твои случайно? — вытаскивая из мусорной тумбы у дома паспорт и разорванный кошелёк, крикнула она.

Ирина вгляделась в раскрытый перед её глазами паспорт. «Стрельцова» — выхватила она глазами свою фамилию.

— Жива-здорова!.. Не изнасиловали?.. Ну, иди, голова два уха! Всё хорошо!.. Опять упала-а-а-а!.. Господи, прости!


Ира огляделась и поняла, что сидит в узком закутке между кроватью и столом в какой-то полутёмной комнате. Ира вдруг вспомнила тёткин дом в деревне — тёплый, с горячей русской печью и такой же захламлённый, сор везде — от принесённого на ногах с улицы сена и садовой земли.

Справа неё была тонкая фанерная стена с календарями за много лет, а слева — стол под растрескавшейся клеёнкой, щедро разрисованной золотыми самоварами и плюшками. Напротив сидела знакомая дворничиха и пила чай. Сердито взглянув на неё, дворничиха отставила чашку и кашлянула.

— Вы милицию вызвали? — увидев свои документы и порванную сумку на краю стола, спросила Ира, стараясь сесть, как можно прямей, но это у неё плохо получалось.

— Щас, — кивнула женщина. — Только шнурки поглажу и вызову! Иди сама, если хочешь, в отделение через две улицы. Там тебя очень ждут с твоим сибирским паспортом и без регистрации. И одета ты соответствующе, сразу в обезьянник загремишь! Потом сама не вспомнишь, золотце, то ли тебя грабанули, то ли ты кого ограбила…

— Вы что несёте? Это меня ограбили, меня, а не я… — Ира попыталась встать, но голова снова закружилась, и она снова села, закрыв глаза.

— Много денег-то у тебя там было? — услышала она через секунду.

— Триста пятьдесят, — вспомнила Ира.

— Рублей?! Господи прости! — поразилась дворничиха.

— Долларов, — покачала головой Ира и всхлипнула.

— Что?! Ты ври, да не завирайся, — засмеялась дворничиха сначала тихо, потом громче.

— И дублёнка с шапкой, — добавила Ира. — А в дублёнке сотовый телефон.

— А «Мерседеса» с личным шофером не было? — хмыкнула хозяйка, потом вытерла слезы в уголках глаз и посмотрела на Иру уже благодушнее. — Ты кто?

— Журналистка, — сказала Ира.

На краю стола лежал её красный диплом без вкладыша, который тоже, видимо, валялся в мусорном баке где-то неподалёку.

— Ирина Кузьминична Стрельцова? — взяв паспорт, громко прочитала дворничиха.

— Да, — кивнула Ира. — Я вчера приехала на Ярославский вокзал из Томска, в дублёнке остался мой билет, я шла снять квартиру… или комнату — в Колодезный переулок вчера вечером.

— Вчера? — переспросила дворничиха. — А какого числа было твоё вчера?..

— Четвёртого января, — вспомнила Ира вчерашний вечер.

— Четвёртого… Колодезный? — покачала головой дворничиха. — А сегодня, милая ты моя, второе февраля! И никакого Колодезного переулка здесь отродясь не было! Я живу здесь с самого рождения, а это 1949-ый год, милка моя, апрель месяц. И у нас не Москва, у нас тут город-герой Пушкино, улица Конечная!

— Пушкино? — Ира вдруг испугалась, ей внезапно стало не страшно обидно, а просто страшно. — Мамочка, — простонала она. — Что вы такое говорите, а?

— Не кричи, тшшшш!.. — дворничиха приложила палец к губам. — Тшшшш… Ребёнка разбудишь, — и кивнула назад.

Ира повернулась и увидела за занавеской беленькую голову малыша, по всему видно, годовалого.

— Внучок, Пашка, — сказала дворничиха и улыбнулась. — Выходит, попала ты, девка, в худые дела? И где ж ты месяц-то обреталась, не помнишь что ли?

— Нет, — покачала головой Ира.

— Меня тётя Земфира зовут, или Фира, а фамилия моя Козлова, я тут живу и работаю, — кивнула тётя Фира на комнату, в которой они сидели: деревянные старые стены в ярких календарях и чистые окна с тюлевыми занавесками из какого-то невообразимого старья.

— Как вы меня принесли? — спросила Ира, успокоившись немного. — Спасибо вам!

— Приволокла, — уточнила тётя Фира. — Бараний вес. Но больше не поволоку, силы уже не те! — и кокетливо улыбнулась, быстро закрыв рот. — Раньше-то я свой вес спокойно поднимала!

— У меня вещи должны были оставаться в камере хранения. Я их оставила там, когда приехала, — порывшись в остатках не украденного в сумке, Ира так и не отыскала пластикового жетона с номером своего багажного места в камере хранения.

— Думаешь, тебе их вернут через столько дней?.. Ты хоть помнишь, что там у тебя было? — глянув за занавеску, налила и подвинула к ней чай в толстой чашке тётя Фира. — Пей, подружка дней моих суровых!

— Помню, конечно, — Ира задумалась. — Я почти всё помню…

— Пей, давай, — кивнула на чай тётя Фира. — Ну, что, милицию будем вызывать?

— Будем, — отпив из чашки, твёрдо произнесла Ирина.

— А не боишься, господи прости? — тётя Фира, посмотрев на икону в углу, быстро перекрестилась.

— А чего мне бояться? — оглядела свою одежду Ира.

— А сможешь доказать, что ты за этот месяц сама не натворила чего? — подумав, спросила тётя Фира.

— А что я такого могла натворить? — удивилась Ира. — Меня стукнули по голове, вот, смотрите! — она наклонила голову, показав сгусток в волосах. — Смотрите же!..

Тётя Фира встала и, взяв её тихонько за голову, стала разглядывать…

— То ли кетчуп, то ли сургуч, — наконец, сказала она. Ира громко вскрикнула, когда тётя Фира, погладив её волосы, быстро дёрнула и положила перед ней комок, похожий на коричневый подсохший пластилин с обрывками её светлых прядей.

— У тебя там, если и была рана, то уже прошла, — сердито, со знанием дела, произнесла тётя Фира и добавила: — И ты чистая, не воняешь! Причём совсем! Даже духами пахнешь, дорогуша. Не врёшь ли ты мне, а?..

— Нет, — Ира с удивлением осмотрела свои, по большому счёту, чистые руки и аккуратно подрезанные, правда, без маникюра ногти. Она встала и, сняв куртку, которая была накинута, расстегнула джинсы — трусы и колготы под ними представляли пристойное зрелище.

Ира, забыв застегнуть молнию, села и тревожно посмотрела на тётю Фиру.

— А ну, покажь руки, — грозно приказала та. Ира поглядела на неё, потом на свои ладони.

— Выше покажь! — дворничиха повысила голос.

Ира повернула запястья…

— Тебе с такими руками, самое то — в милицию идти, — вздохнув, села на свой стул тётя Фира. — Сходи-сходи…

Ира с подступающей тошнотой поглядела на свои исколотые в венах руки. Правая была почти чистая, а вот на левой образовался багровый кровоподтёк.

Ира сглотнула, отвернулась и потеряла сознание.

— Да не падай ты-ы-ы-ы! — словно сквозь сон услышала она уже знакомый голос. — Горюшко ты моё! Ирка-а-а!..

ДЕНЬ И НОЧЬ — СУТКИ ПРОЧЬ


— Я тебе верю! — Ира проснулась, когда услышала это. Она лежала на краю большой кровати под байковым одеялом, от которого пахло простым мылом. На подушке у щеки лежал чей-то длинный чёрный волос.

Ирина скосила глаза и увидела два своих открытых чемодана. Перед ними стояла и смешно, по-галочьи, заглядывала то в один, то в другой её новая знакомая.

— Получила по твоему паспорту! — тётя Фира покачала головой. — Жетон был у тебя в заднем кармане джинсов. Ты его туда сунула? Что, забыла?.. — снова удивилась она. — Ну, как такое можно забыть?

— Не помню, — покачала головой Ира. — Я ничего не помню, хоть убейте…

— Ну, убивать мне тебя, Ирина Кузьминична ни к чему! — села напротив неё тётя Фира. — Вот, только не пойму, почему и документы и жетон они тебе оставили?

— Кто? — Ира села, спустив ноги на холодный пол. — О ком вы говорите? Вы их что — знаете?..

— У кого ты была, если, конечно, не сама исколола себя всю?.. Господи прости, — тётя Фира сморщилась, кивнув на её руки.

— Я не знаю. Что со мной было, как считаете?

— И я не знаю. Ну, что будешь делать-то? — пожевав губами, вздохнула тётя Фира.

— В милицию я теперь вряд ли пойду, — Ира с боязнью посмотрела на разбухшую гематому на внутреннем сгибе левой руки. — Мне не на что ехать домой в Томск! У меня нет ни копейки, даже доехать до Москвы.

— Не знаю, не знаю, — передразнила её тётя Фира, кивнув на чемодан. Потом, отложив два свитера и кожаную куртку, пояснила: — Можно продать, на месяц тебе хватит, если экономить будешь. Ну, что?

Ира немного удивилась, наблюдая, как та ловко и беспардонно продолжает рыться в её вещах. Потом кивнула, подумав, что это тоже выход, причём не самый худший.

— Вот это я понимаю! — кивнула дворничиха и, быстро натянув свою оранжевую куртку, исчезла.

Когда она вернулась, Ира всё поняла без лишних слов — вместе с несколькими купюрами, тётя Фира принесла две бутылки водки и закуску. На них со своего места, молча смотрел проснувшийся Пашка и, заскулив, попросился на руки, увидев еду.

— Засранец, — сунула тому кусочек варёной колбасы тётя Фира. — Кусай, не подавись! — велела она внуку. Пашка куснул и стал жевать. Тётя Фира посадила его и стала проверять. — Не мокрый, — довольно заключила она. — Выпьешь? — налив две стопки, она требовательно взглянула на Ирину. — Не хочешь?.. Как хочешь, заставлять не стану!

МОСКВА, дубль второй


Ира села в электричку на маленьком вокзале станции Пушкино, и, глядя на проплывающие за окном деревянные дома, поёжилась. На ней была куртка и толстый свитер, которые, впрочем, почти не спасали её от двадцатиградусного мороза. Но снова надеть чужой и вонючий пуховик она запретила себе категорически.

— Задницу отморозишь! — выпив с утра водочки, предупредила её тетя Фира, глядя на термометр за окном. — Хотя твоя задница — это не моя задница! — уже веселей закончила она, и добавила: — Возвращайся, будем тебя ждать, Иришка. И знаешь что, сходи в церковь и помолись Матери Божьей и Святителю Николаю, что жива осталась. Слышишь?

— Спасибо, схожу обязательно. Тётя Земфира?

— Чего ещё?

— Больше ничего из вещей не продавай, я заработаю, — попросила Ирина.

— Как можно? — солидно отозвалась Земфира Ивановна. — Господи прости. Не цыгане, чай.


На Ярославском вокзале в зале ожидания пахло хлоркой, Ира зашла туда, чтобы погреться. Пока ехала, она так и не решила, куда бы ей пойти, чтобы наверняка найти работу. На неё начал уже поглядывать патруль из трёх милиционеров. Мимо прошли две цыганки в капроновых юбках, торчащих из-под шуб.

— Погадать, дамочка?..

— Документы?

Ира не стала ждать продолжения своих мыслей и выскользнула на привокзальную площадь, столкнувшись на выходе с рыжим сержантом, тем самым, который облегчил её кошелёк на сто рублей, в самый первый день в Москве. Он профессионально цепко схватил её за локоть и, больно его вывернув, повёл за ближайшую палатку. Ира, застонав, повиновалась, рука, которую он чуть не сломал, была та самая, с гематомой.

— Ну что, днём снимаешь? Делись! — и, вывернув её карманы, обнаружил лишь сто рублей и мелочь. — Плохо работаешь, — с досадой выдохнул он. — У меня профессиональная память на лица, — сличая паспорт с оригиналом, он, морщась, выругался. — Слушай, а я тебя где-то видел и вроде фамилию твою запомнил? — положив сотню из её руки в свой карман, изрёк он. — Может, ориентировки на тебя были? Ты не воровка? Случайно?..

То, что произошло потом, Ира запомнит на всю жизнь. Хорошее ведь не забывается!

Комбинацией «мгновенный захват», сзади образовался патруль из трёх милиционеров, которых Ира запомнила ещё внутри вокзала. И если рука Иры вдруг освободилась от цепких пальцев рыжего сержанта, то обе руки в коричневых перчатках, которыми он начал махать, через пару секунд ему опустили, надев на них наручники.

— Что он хотел от тебя? — жёстко спросил Ирину один из патрульных милиционеров.

— Деньги. Второй раз сто рублей, — выговорила Ирина. — Помогите, — уже тише попросила она.

— Помогаем, — кивнул ей второй из патруля — маленький милиционер с распухшим левым ухом. — А первый раз когда?..

— Четвёртого января, — у Ирины от холода стучали зубы.

— Ребята, вы что? — широко улыбнулся, показав клыки, рыжий сержант. — Она же лёгкого поведения… Печати негде ставить! — и посмотрел на Ирину таким взглядом, что если бы взгляды убивали, то жить ей оставалось всего минуту.

Через час, подписав протокол с показаниями против Собакарёва Г. И., сержанта патрульно-постовой службы, Ирина вышла из отделения железнодорожной милиции и остановилась, глядя на проезжую часть с летящими в обе стороны автомобилями.

Сто рублей из её кармана остались в качестве вещдока в отделении милиции, подколотые скрепкой к протоколу. Регистрация, которую Ирине оформила Земфира Ивановна Козлова на своей жилплощади, оказалась до того кстати, что впору было пойти в храм, чтобы поставить свечку за её здравие.

Ирина предполагала позвонить в Томск, чтобы сообщить маме о том, что она жива и здорова, но в кармане остались лишь семь монет по пять рублей, остатки её финансов, благополучно взятые с собой на этот день.

Приступ дурноты подкрался к ней неожиданно, Ира ухватилась за ближайшую стену и по ней пошла вперёд, чтобы не упасть… «Я должна выстоять!» — успела подумать она. И очнулась в продуваемом горячим вентилятором проходе между двумя дверями огромного книжного магазина. На неё с любопытством глядел какой-то «божий одуванчик» в ушанке и огромных унтах.

— Вы не беременны, мадам? — картавя, осведомился он. — На вас лица нет.

— Обычная женская слабость, — отрицательно покачала головой Ирина.

— Слабость в членах первый признак беременности, — погладил её варежкой по плечу мужчина, и совсем тихо добавил: — Я гинеколог, так что ошибки тут нет.

— И всё-таки вы ошиблись, но всё равно спасибо, — Ирина попыталась улыбнуться. — Всего вам хорошего. До свидания!..

Мужчина ей не понравился.

— Ну, извините, — мужчина поклонился и вышел на улицу, смешно шаркая унатами, а Ира подняла глаза и тут увидела её — Полину Байкалову, у которой брала интервью в Томске. Огромный портрет новомодной писательницы Байкаловой и постер её последней книги «Счастье близко!» висел прямо на уровне глаз. Ира, вздохнула и невольно засмеялась.

— Спасибо, судьба! — прошептала она, разглядывая бантики на блузке писательницы. — Ты не оставляешь меня и всегда даёшь то, что мне нужно в самый трудный момент!

«В самый последний момент!» — добавила бы судьба, если бы могла говорить.

БАНКУЙ, ИРА!


— Позвонить от нас? — директор книжного магазина цепким взглядом оглядела её. — Байкаловой?.. Ага, вы журналистка! — кивнула она. — Ну, что же, звоните, конечно! — и передала ей трубку.

Ира вытащила кошелёк из своей аккуратно зашитой сумки и попыталась найти в нём то, чего там никогда не было — московский телефон Полины Байкаловой.

— Вы не подскажете телефон издательства? — спросила она через минуту, набрав несуществующий номер. — Никто не подходит, может быть, её нет дома?..

— Набирайте! — и директор магазина отчётливо произнесла семизначное число.

— Вы не подскажете, как мне созвониться с Полиной Байкаловой? — быстро спросила Ирина. — Наша газета очень заинтересована в интервью с ней. Я записываю, спасибо, — и уже через полминуты она звонила Полине.

— Да? — недовольный, словно только что после сна, голос. — Да-а-а, я вас помню, конечно… Вас ведь зовут Катя?

— Почти, — засмеялась Ира. — Меня зовут Ирина Стрельцова!

— Как приятно, я вспомнила, Ирочка, — голос оттаял. — А что вы хотите?

— Полина, я сейчас работаю в Москве. Можно у вас взять интервью для газеты, в которой я работаю?..

— Приезжайте, — мгновенно согласилась автор восьми бестселлеров. — Отчего же нельзя? Вы приедете сейчас?..

— Говорите адрес, дорогая Полина, — Ирина вытащила ручку и приготовилась записывать.

— Он простенький, записывайте., Литовский бульвар… До встречи! — продиктовала адрес писательница и через пять минут Ирина вышла из книжного магазина с высоко поднятой головой.

ЛИТОВСКИЙ БУЛЬВАР


Новый монолитный дом в начале Литовского бульвара. Миновав консьержку, до смешного похожую на королеву Викторию, Ирина вытерла платком вспотевший лоб, сосчитала до десяти, и нажала на кнопку вызова лифта.

— Здравствуйте, Полина! Если бы вы только знали, как я рада вас видеть! Разрешите позвонить от вас? — спросила Ирина, едва переступив порог квартиры Байкаловой.

— Почему нет?.. Звоните, — Байкалова тяжелым подбородком указала в сторону телефона и попятилась, на указательном пальце писательницы блеснул голубой турмалин, немного диссонирующий с шёлковой пижмой хозяйки в Микки-Маусах.

Ирина осторожно взяла дизайнерскую трубку в форме копыта и, набрав номер, стала ждать… К счастью, недолго.

— Мамуля, здравствуй, как Яшка? — быстро спросила она.

— Ирочка, ты жива-а-а?.. — крикнула мама ей в ухо. — Господи, где ты пропадала?.. Мы тебя обыскались, Ирочка!..

— Да, мамочка, я жива-здорова! — Ирина вытерла слёзы.

Разговор прояснил многое, но главное успокоил.

— Я очень много работала, — коротко объяснила своё месячное молчание Ирина. — Мамочка, всё хорошо… Правда, всё хорошо! Правда-правда.

— Больше так не делай! — причитала её мама, всхлипывая. — Мы не знали, что и думать… Я уже купила билет в Москву, чтобы искать тебя! Мы подали заявление о розыске, обзвонили всех знакомых в Москве, но…

— Прости, мамочка…

— Больше не прощу!.. И звони каждый день! Ира?.. Ты меня слышишь?..

— Как папа?

— Папа жив!.. Жив папа!!!

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …


Полина Байкалова курила и смотрела в окно из гостиной, пока Ирина разговаривала с мамой. Она несколько раз обернулась, вслушиваясь в разговор, и когда он закончился, с улыбкой раздавила сигарету в пепельнице.

— У вас очень красиво! — Ирина восхищённо обвела глазами полупустую гостиную. — Приятно, когда вещи не загружают пространство!

— Я люблю минимализм, — Полина Байкалова кивнула на белый диван в центре гостиной.

— «Фатальная женщина» — вас устраивает такой заголовок? — медовым голосом предложила Ирина, включая диктофон. — Или у вас есть эксклюзивное предложение?..

— Меня всё устраивает, — моментально согласилась писательница. — На какую тему будем говорить? Мои планы?.. Или о романах, которые уже написаны и изданы? Ну что, о будущем или о прошлом? Решайте…

— О прошлом, — твёрдо сказала Ирина. — Будем говорить о прошлом и самом ближайшем будущем. Хорошо?.. Несите фотографии, выберем самую красивую на разворот. Самую-самую…

— Смотрите и выбирайте! — Полина вернулась с ворохом разноцветных снимков, где она была снята на яхтах, под пальмами, в шезлонгах, в сапогах и с удочкой, в валенках и с коромыслом у деревенской заснеженной избы. Ирина с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Когда вы только успеваете всё?.. — разглядывая Байкалову в обнимку с коромыслом, не удержавшись, всё-таки захохотала она. Байкалова пожала плечами.

— А что?.. Я с детства было очень шустрая девочка, а потом не менее шустрая женщина! Разве много не таких, как я?.. — Байкалова лукаво взглянула на Ирину.

— Миллионы людей лежат на старых диванах и брюзжат на свою неудавшуюся жизнь, — Ира произнесла эти слова и ей вдруг стало очень грустно, и боль, которую она загнала куда-то далеко в себя, вернулась, дав о себе знать, да так, что она на секунду почти потеряла сознание… Почему-то, вспомнился муж, который бросил, даже не пошевелив пальцем, чтобы помочь ей и сыну, и первый день в Москве, начавшийся так страшно. Что было с ней, где она была почти месяц?..

— Ну что, начинаем, Катенька? Большое будет интервью? Обещаете быть объективной?.. Через час у меня встреча с важным человеком, — Байкалова снова потянулась к пачке сигарет. — Будете? Ну, как хотите. Итак, какой ваш первый вопрос?

— Вы давно здесь живёте? — спросила Ирина, не обращая внимания на «Катеньку». Все писатели, с которыми она, так или иначе, общалась и интервьюировала их, отличались друг от друга, лишь полом и возрастом, но вот отменной памятью, на её взгляд, не мог похвастать никто из них!

— Полгода назад права на экранизацию моих романов купили в Голливуде, и я сразу же приобрела эту квартиру, — Байкалова вздохнула и погладила подушку дивана, снова лукаво взглянув на Ирину. — Если бы вы только знали, Катенька, в каком клоповнике я жила, пока не переехала сюда!

— Расскажите, читатели обожают подробности про клоповники! — рассмеялась Ирина.

— Неужели? Кстати, я об этом ещё никому не рассказывала, — Байкалова вздохнула и поведала про коммуналку в Мытищах, в которой родилась.

— Потрясающе… Как же вам удалось стать автором бестселлеров, живя бок о бок с алкоголиками и девушками с панели? Ведь вам постоянно ломали дверь, воровали вещи и деньги, так?

Байкалова кивнула на стопку книг на подоконнике.

— Мой первый роман я написала, как раз о моих сумасшедших соседях, так что они-то и были первым побудительным мотивом написать книжку о современниках. Не всё было так плохо в той коммунальной жизни, я вам скажу. И хороших людей тоже было предостаточно…

— Выходит, не зря говорят о том, что не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, да? Возможно, если бы вы жили спокойно, то никогда не стали бы писателем?

Байкалова загасила сигарету чисто женским жестом, а проще говоря, сломала и внимательно взглянула на Ирину.

— Что для вас мужская любовь, Полина? — так и не дождавшись ответа, спросила Ирина.

— Мне сорок пять лет, я разведённая женщина, что вы хотите услышать на свой вопрос? — без раздражения, но холодно спросила Байкалова и откинула густую чёлку с высокого и гладкого лба.

Упитанное крупное лицо с вздёрнутым носом и гладкой кожей почти без мимических морщин, находилось настолько близко, что Ира чувствовала дыхание Байкаловой. От Полины упоительно пахло антоновскими яблоками и карамелью.

— Вы любимы в данный момент своей жизни? Как вы сами считаете?..

— Я любима и очень люблю, но счастья мало, — в некотором удивлении констатировала Полина. — Такое возможно, да?.. — кокетливо спросила она и встала, отойдя к окну.

— Конечно, — кивнула Ира, про себя чертыхнувшись. Похоже, Полина Байкалова закрылась на сто замков и о личном больше не скажет ни слова. И Ирина плавно перевела разговор на тему Калифорнии, Голливуда и романов по которым американцы планировали снять сериал о русской жизни, напоследок спросив про собственно литературу.

— Литература это храм, — Полина Байкалова взглянула на икону Божьей Матери в правом углу гостиной. — Если вы собрались писать, то честно спросите себя — у вас есть, что сказать людям? Этого хватит хотя бы на один роман? Это — важное? Людям это нужно? Читатели узнают что-то новое, это утешит их, рассмешит, позабавит?.. Писательство нужно вам? Зачем? До кучи? Или вы не можете молчать, вам обязательно нужно выговориться и рассказать то, что вы знаете, и вы просто не можете жить, не прокричав это людям? И имейте в виду, вам придётся доказать издателям, что вы написали хороший роман и его следует издать и заплатить вам, если вы его всё-таки напишете! Никто вам не обрадуется, поверьте, и никто не будет с вами носиться как с писаной торбой и помогать. Это трудный хлеб. Писателей очень много! Россия — страна писателей, они под каждым кустом буквально. И где-где, а в литературе очень трудно быть независимым человеком!

— Что бы вы пожелали своим читателям? — вздохнув, Ира задала последний вопрос. — Только не банальное…

Байкалова оживилась:

— Надо делать то, что любишь! — быстро сказала она и скороговоркой продолжила: — И научиться очень хорошо это делать!.. А научиться можно только на своих ошибках. Надо чувствовать их, и вовремя перестраиваться. И не тратить время на негативных людей, потому что они затягивают, как трясина.

— Но это невозможно, — покачала головой Ира. — Мы живём среди людей и они, как не крути, разные!

— Но мы можем выбирать друзей и партнёров. Есть люди — созидатели, а есть — злословы. И каждый тратит свою энергию, один — на своё дело, другие — на его охаиванье. Конечно, если в твоей семье живёт неисправимый злослов, спрятаться труднее… Значит, надо строить свою жизнь особняком, иначе она пролетит бездарно — под чужие всплески скандалов!..

— Для вас самой это актуально? — быстро спросила Ирина.

— Для меня это, к счастью, уже неактуально! — с видимым облегчением обвела глазами пространство гостиной Полина. — Ну всё, закончим на этом, хорошо? Скажем друг другу до свидания!.. Какую фотографию вы выбрали? Мне нравится с коромыслом, — улыбнулась писательница. — Берите, я на ней больше всего похожа на себя настоящую!

— Давайте… и вот эти две, — показав на снимок на крыше костёла где-то в польской деревне и на акваланг, с которым писательница прыгала с яхты в пены морские, Ирина с сожалением вздохнула, потому что уходить не хотелось.

— Забирайте, — великодушно разрешила Байкалова. — Когда выйдет интервью со мной?.. Обрадую своего издателя.

— Я вам обязательно позвоню, — Ира убрала диктофон.

— Ирина, — напоследок очень серьёзно спросила Байкалова, — а почему вы отзывались на Катю?

— А что?.. Ерунда это всё, — Ирина фыркнула, не желая оправдываться.

— А у вас хороший нрав, — тихо сказала Байкалова. — Журналист с хорошим нравом попадается мне первый раз! Буду рада увидеться…

«Зря она так думает, — думала Ирина, спускаясь по лестнице и разглядывая аляповатую лепнину на потолках. В её кармане лежал смятый конверт с пухлым содержимым, незаметно взятый из мусорной корзины Байкаловой. — Пан или пропал!» — ни секунды не думая, вытянула его оттуда Ирина.

— А вас просили подождать, — консьержка, похожая на королеву Викторию, положила трубку и неприязненно оглядела Иру сквозь очки с янтарной дужкой. И на душе Ирины стало скверно, ох, как скверно!..

Прикинув, куда бы обронить украденный конверт, Ирина увидела в углу горшок с фикусом и сделала к нему шаг. Дверь скоростного лифта в это время мягко щёлкнула и распахнулась.

— Вас подвезти? — громко спросила Байкалова, выплывая из лифта в шубе из горностая. Иру, которая так и не успела подойти к фикусу, разобрал смех — настолько величественной походкой вышла писательница.

— Вы в курточке, закаляетесь?

Ира вздохнула и пошла следом. Они вышли на улицу. Мела метель.

— Бездарная дура! — мимо, в тот же подъезд прошли две дамы в норковых шубах.

— За год вышло десять книг!.. Де-сять! Скажите, пожалуйста?! — донеслось из-за приоткрытой двери. — Ну, как за год можно написать десять книг?

— Только используя рабский труд литературных негров!.. — дверь оглушительно хлопнула.

— Просто меня долго не издавали, — открыв заиндевевшую дверцу «Пежо», сочла нужным оправдаться писательница. Голубой турмалин на указательном пальце сверкнул, Байкалова быстро взглянула на Иру, губы её дрожали.

— Не обращайте внимания, — Ирина усиленно раздумывала, куда бы ей поехать.

Уютный салон машины с запахами французских духов и сигарет. Рядом сидела самая удачливая писательница огромной страны России, и эта женщина, только что послушно отвечала на её вопросы от фонаря, и у неё она пару минут назад стянула конверт из мусорной дизайнерской корзины. В кармане Иры звякнули 18 рублей мелочью, оставшиеся после проезда в метро. Контрасты!..

— Остановите здесь, пожалуйста, — попросила Ирина, увидев мигнувший жёлтый огонёк станции метро.


Таксофон под навесом из бирюзовой потрескавшейся пластмассы у магазина модной одежды. Ирина вытащила записную книжку и набрала номер редакции известного еженедельника.

— Вы у нас уже публиковались? — сухо спросил голос человека из редакции.

— Нет, но у меня интервью самой Байкаловой, — быстро сказала Ирина, прижимая трубку таксофона к уху.

— А кто это? — тонкий мужской голос с нюансом иронии. — Это она, что ли, написала нашумевший роман «Большие сиськи»?

— Она написала роман «Счастье близко!» — стуча зубами от холода, пробормотала Ирина.

— Такого не знаю, а вы откуда, девушка? — задали ей следующий вопрос.

— Я тележурналистка из Томска, — чихнув, бодро ответила Ирина.

— Ну, может быть, в Томске ваше интервью и пройдёт на ура, но нам оно без надобности! — козлетоном сказали ей и повесили трубку, забыв попрощаться.

Ира вздохнула и выглянула из-под навеса… На улице мело, её сапоги застряли в снегу, она стояла напротив бутика «Bosco di Ciliegi».

Ира выбралась из сугроба и, открыв дверь, зашла в бутик. На пороге её встретил со вкусом одетый молодой человек с бронзовым жетоном «секьюрити» на лацкане.

— Извините, но вы не прошли фейс-контроль, — наклонился к ней охранник и кивнул на дверь.

Ирина потеряла дар речи.

— Почему?.. Я веду передачу на телевидении!..

— Вы только что звонили из будки напротив, — хмыкнул он.

— Ну и что?!

— А то! — секьюрити аккуратно взял Ирину за локоть и вывел на улицу.


— Вы его взяли сегодня?.. Как вам это удалось? Везите! — телефон «жёлтой» газеты с многомиллионным тиражом, по которому она позвонила, был долго занят, но на удивление быстро именно там согласились взять интервью с Байкаловой.

— Забавно, она что же и плавать умеет, а?.. Ценная женщина, — разглядывая Байкалову с аквалангом, хлопнул в ладоши и захохотал шеф-редактор «Московской сплетницы» Пятницкий. — Гонорар получите через три дня, и звоните снова мне!.. А я вас где-то видел, — внезапно прищурился он.

— Я вела программу на телевидении в Томске, — второй раз за сегодняшний день вспомнила свою недавнюю работу Ирина.

— Точно! На телевиденье! В воскресенье ваш румяный фейс показали в «Петровке 38» на фоне русских берёз и со словами: «Месяц назад пропала бывшая телеведущая Томского телевидения». Значит, вы уже нашлись, бывшая телеведущая? — показал в улыбке кривые прокуренные зубы Пятницкий. — Скажите, между нами, девочками, — он манерно поводил плечами, — с любовником развлекались?..

— А вы ничего не путаете? — переспросила Ирина. — Меня искала милиция? Этого не может быть!

— Да, — кивнул Пятницкий. — А почему — не может-то? У меня память на фейсы, особенно на женские… Вы сядьте, в ногах правды нет!

Ира присела и огляделась. В редакции «Московской сплетницы» сдавали завтрашний номер и дым стоял коромыслом!.. Мимо, обдавая ветром, бегали журналисты и редакторы, телефон трещал, все ругались, но без особого зла.

— К вам на работу можно устроиться? — поднимаясь, чтобы уйти, быстро спросила Ирина. Пятницкий уже просматривал статью и на неё не обращал внимания. Ирину толкнули и она еле удержалась на ногах.

— Простите! — сердито буркнул пробегавший мимо журналист.

— Только, если скажете — где обретались целый месяц! — шеф-редактор оценивающе смотрел на неё.

— А если я не знаю! — рассердилась Ирина.

— Даже так? — протянул Пятницкий. — А хотите узнать?

— Хочу. А можно от вас позвонить? — Ира кивнула на телефон. — В Томск.

— Валяйте, только быстро! — кивнул Пятницкий. — Ну, что вы на меня так смотрите, уже влюбились?.. Я рад, — и шеф-редактор показал зубы.

Ирина улыбнулась и стала набирать номер.

— Мама!.. Это я! Скажи, вы меня искали с помощью милиции и телевиденья? — Ирина, услышав родной мамин голос, закрыла глаза и всхлипнула.

— Дочка, это папа, он связался с твоими знакомыми в Москве! — крикнула мама. — Почему ты плачешь?..

— Какими ещё моими знакомыми? — пересохшим ртом переспросила Ирина. — Мама… Я не понимаю.

— Ну, помнишь Жилеткина, Заплаткина и противную бабку из автобуса?.. Ира? — засмеялась её мамочка из Томска. — Ирочка, родненькая, мы так рады, что ты нашлась, поговоришь с Яшкой?.. А то он стоит, плачет.

— Мамуль, не надо, а то я расплачусь на весь этаж! — всхлипнула Ирина. — О, господи, помню я и про Жилеткина и про бабку!.. Я скоро снова позвоню и поговорю с Яшкой. Целую, мамуль!..

— Получите гонорар и, если не передумаете, поговорим о работе, хорошо?.. — шеф-редактор замолчал, с интересом разглядывая Ирину.

— Хорошо. Спасибо вам!

— Рад стараться… А поцеловать? — Пятницкий скосил глаз на щёку.

Ирина вздохнула и послала ему воздушный поцелуй.

ЖИЛЕТКИН, ЗАПЛАТКИН И ПРОТИВНАЯ БАБКА ИЗ АВТОБУСА…


Ирина быстро шла от метро к Ярославскому вокзалу. Снова начиналась метель. За спиной звучала модной музыкой озябшая Москва… Ира поёжилась и вспомнила, что забыла купить обратный билет. Она около минуты стояла рядом с лязгающими турникетами на платформу к пригородным электричкам, потом оглянулась и, увидев, что контролёрша яростно кричит на бомжа, который поправлял штаны в центре зала турникетов, пригнулась и пролезла под щелкнувшими над ней створками.

Вагон электрички… Ира села у окна и, нахохлившись, закрыла глаза, потом быстро открыла и, взглянув в тёмное мелькающее пространство за стеклом, вспомнила, как студенткой ехала в автобусе первый раз брать интервью — по кочкам и грунтовке в посёлок Нефтяников.

Случилось невиданное, у отца четверых детей, пожилого начальника одной из экспедиций, родились ещё три сына. Ира ехала, чтобы завтра запечатлеть на камеру выход счастливой матери из роддома, а также снять всю большую и дружную семью. «Сибирское здоровье» — название репортажа они придумала ещё в Телецентре.

Вместе с ней ехали Жилеткин, оператор с новенькой японской камерой и Заплаткин, осветитель. Служебный «ПАЗ» вёл водитель Телецентра Чесноков. Еще с ними ехала проголосовавшая вредная бабка, которую они подобрали по дороге из Томска. Бабка ехала с петухом в сумке и козой на верёвке в соседний посёлок. Не посадить её в автобус было невозможно — бабка кинулась под колёса прямо с обочины. Вместе с козой и петухом.

— Камикадзе! — резко дал по тормозам шофёр, и они отделались лишь парой синяков и разбитой бутылкой пива, но бабку всё-таки взяли, о чём потом пожалели неоднократно.

Бабка оказалась выдающейся ругательницей и резким голосом учила их жить до самого посёлка Рывок в коммунизм. Именно там она выпрыгнула вместе со своим скотом, напоследок посулив: «Ещё повстречаемся, пошляки!»

Оставшиеся километры до Нефтяников они ехали молча, изредка начиная хохмить, вспоминая то козу, то петуха, то их хозяйку… Одинокого парня бредущего в сторону посёлка Нефтяников, они единодушно не «заметили» и решили не брать, но видно от судьбы и впрямь не уйдёшь — автобус забуксовал в грязи сразу же после первого поворота.

«Помочь?» — догнал их через несколько минут обрадованный парень, и через полчаса, грязные и недовольные, они ехали вместе с новым попутчиком.

А ещё через полчаса голубоглазый, похожий на херувима, незнакомец, вытащив нож, согнал их назад и велел шофёру:

— Поворачивай борт на Гонолулу!..

«Мгновенное помутнение разума после двухнедельного запоя», — так определит его поведение судмедэксперт. Ирина с содроганием вспоминала остекленевший взгляд незнакомца.

— Какой Гонолулу? — кричал шофёр, тучный пятидесятилетний дядька, подпрыгивая на сиденье. — Куда ехать?.. Убери нож!.. Ах, ты, сучара-а-а!

Ира лишь через несколько минут заметит кровь на своих руках, и оператор с осветителем тоже истекали кровью — попутчик их всех успел порезать, пока сгонял в зад автобуса.

Потом водитель крутанёт руль и маленький «ПАЗик», завалившись набок, медленно перевернётся… Он переворачивался и переворачивался, казалось… целый час!

То, что она сделала дальше Ира не может вспомнить до сих пор. Она лишь помнит, что ощупав голову, быстро поползла в сторону водителя, и ещё помнит его вытаращенные глаза. У него были просто вывернутые глаза, и он с ужасом косил ими на Ирину. Из всех четверых сумасшедший единственный не пострадал совсем — он продолжал размахивать ножом и орать:

— Айда, в город!.. За водкой!!!

Ира помнит, что нож оказался у неё в руках, а сумасбродный парень лежал, как бревно, и улыбался… Он продолжал улыбаться, даже когда не мог встать.

— Ты ему треснула ногой прямо между глаз, Ирка!.. — объяснил ей рекогносцировку событий оператор Жилеткин, которого псих порезал сильнее всех.

— Я думал, ты ему нос сломала! — водитель, пока псих лежал, связал его и затем они, вдвоём с Ириной дошли до Нефтяников, чтобы вызвать подмогу. Выжили все, и даже после перевязки успели снять торжественный выход многодетной жены начальника экспедиции из роддома. И сняли репортаж о своём спасении с мятым автобусом, лежащим на грунтовке колёсами вверх и дебоширом в наручниках с приклеенной улыбкой.

С тех пор многое изменилось, оператор Жилеткин уехал в Москву на один из центральных Телеканалов. «Значит, через него отец передал мои фото в „Петровку, 38“, — догадалась Ирина. — Надо бы ему позвонить!»

Спрыгнув на холодную, насквозь продуваемую пушкинскую платформу, Ирина огляделась и быстро пошла в сторону мебельной фабрики. Добежав до фабрики она бегом свернула на Конечную улицу к дому на краю большого оврага.

«Что ты хочешь ещё? — спросила она себя. — Съездить в Колодезный переулок? Нет, у меня пока нет сил, чтобы ехать туда. И я боюсь туда ехать без чьей-либо помощи».

Она совершенно забыла про конверт в кармане.

ТЁТЯ ФИРА — ДОЗНАВАТЕЛЬ


Ирина зашла в душный тёмный подъезд и нажала на кнопку звонка. Из двери торчала вата, и на ней не было даже номера.

— Кого нелёгкая принесла?! — грозно спросили из-за двери.

— Ира, — тихо сказала Ирина. — Это я, Земфира Ивановна.

— Заходи, — дверь распахнулась и Ирина взглянула в сердитое и очень доброе лицо женщины, которой никогда не дарили цветов и никогда не водили в концерт.

— Так вот почему тебя выпустили?.. Они испугались, что тебя ищут! — выпив две стопки водки подряд, и закусив розовым ломтиком сала, которое было порезано на дощечке, по-своему отреагировала на новости тётя Фира. Её внук Пашка сладко спал, видимо привыкнув, к громкому рыку родной бабки. — Это сколько денег у твоих родных, что смогли на телевиденье заплатить?

— Нисколько, — покачала головой Ирина. — Мы нищие на данный момент.

— Ну, всё равно, раз ты журналистка, то с тобой всё ясно! — махнула рукой тётя Фира. — А мою дочку не выпустили…

— А что с вашей дочкой? Где она? — спросила Ира.

— На кладбище, моя доченька, где же ещё, — тётя Фира мрачно глянула в окно сквозь иней. — И я скоро к ней пойду, господи прости.

Ирина закрыла глаза и, откинувшись на стуле, задумалась. Вполне возможно, её выкинули на улицу, посчитав опасным удерживать дальше.

«Что же было со мной?.. И что от меня хотели эти нелюди?.. Целый месяц я была неизвестно где и неизвестно у кого?..» — вылив остатки чая в раковину, она легла на диван, на котором постелила ей тётя Фира.

В комнате было душно, пахло чистыми пелёнками, её голова почти не болела. Ира вдруг почувствовала, что возвращается к жизни. Отравленный за месяц организм, превозмог боль и решительно выздоравливал. Уткнувшись в подушку, Ира провалилась в сон. И ей ничего не снилось, как всякому выздоравливающему.

Утром ей показалось, что хлопнула входная дверь. Проснувшийся Пашка повизгивал в своей кроватке, глядя на неё. Ирина встала и дала ему попить чая из ложечки. Из своего угла на неё сердито глядела проснувшаяся тётя Фира.

— Собралась куда? — хрипло спросила она. — Ира, что ты вскочила такую рань? Не спится тебе…

— К нам кто-то приходил, дверь не закрыта, тетя Фир, — Ирина кивнула на дверь.

— А кто к нам мог приходить? — зевнув, села на кровати тётя Фира. — Да говори ты толком, а?..

— Я слышала шаги.

Тётя Фира, вскочив, босиком подбежала к двери.

— Открыта… Это ты её открыла?..

— Нет, не я, — Ирина вспомнила, как проснулась от ощущения, будто по комнате кто-то быстро ходит, а через минуту хлопнула дверь.

Они вдвоём спустились в подъезд, в котором за ночь намело снега. Сверху, громко топая, спускался идущий на работу сосед.

— Здравствуй, Фирка, — кивнул он и, подняв воротник, вывалился на улицу. Ирина вышла следом — мимо дома спешили в сторону вокзала люди. Было около шести утра. На небе висела белая луна и ещё какая-то планета…

— Чаю попью с баранками и пойду снег убирать, — кивнула на лопату для снега у двери тётя Фира. — А ты пойдешь куда?

— Завтра в Москву, — кивнула Ирина. — Я на работу устроилась!

— Надо же, — тётя Фира тихо присвистнула. — Съедешь от меня, значит?

— Пока не на что, тёть Фир, — фыркнула Ирина. — Вот сейчас буду чай с баранками с вами пить!

— Вот и ладно, — кивнула Зефира Ивановна. — За Пашкой приглядишь, пока я с метлой бегаю. Он компанию любит!

И лишь к вечеру Ирина вспомнила про конверт, который незаметно взяла из мусорной корзины Байкаловой. Ирина бережно вытряхнула его содержимое на кровать. Пашка затих, с любопытством глядя, что Ирина делает… Из конверта выпали фотографии.

Ирина вгляделась: на одной из них, перечёркнутое маркером лицо Байкаловой. Фотография школьная, на ней лобастенькая девочка с грустными выколотыми глазами. Другой снимок… Тут Ирина изумилась по-настоящему, на фото был очень известный человек. Значит ли это, что они учились вместе?

На третьей фотографии была запечатлена обычная постельная сцена. Очень откровенная. Хотя, возможно это коллаж, при нынешней-то компьютерной графике, подумала Ирина.

Шантаж? Или просто треплют нервы, завидуя её литературному успеху?

Ирина сложила фотографии и, недолго думая, засунула их в чемодан на самое дно. «Интересно, чего хотят или на что рассчитывают, присылая это в конверте по почте?» Адрес и марка на конверте с московскими штемпелями, наводили на размышления. Очень непростые…

ЗДРАВСТВУЙ, УЖАС


— Так кто же всё-таки ходил тут у нас утречком, а? — ворчала Земфира Ивановна, взяв с полки миску. — Ещё бабушка моя в ней оладьи замешивала, — неожиданно улыбнулась и поцеловала чёрную от старости миску тётя Фира. — Не могу выбросить. Жалко. Да не миску, а бабушкину память, — Земфира Ивановна строго взглянула на Ирину и погрозила пальцем. — Пока ты не появилась, такого не припомню, господи прости, чтобы кто-то ночью к нам влезал!

— Может, привидение? — Ирина пошутила, хотя ей было не до шуток.

Пашка спал, пуская пузырики во сне. Ирина, поправив одеяльце, неожиданно подумала, что никогда не видела такого спокойного ребёнка. Днём Пашка играет с замызганным зайцем на полу, пытается ходить и громко гугукает на всю комнату. У Ирины непроизвольно навернулись слёзы на глазах.

— Поняла, — вдруг выронила миску тётя Фира. — Я всё поняла… Точно — привидение! Дом-то наш старый, и стоит на месте склепа, — тётя Фира подняла миску и сунула её обратно на полку. После выпитого она сама напоминала привидение — глаза на бледном лице устало блуждали, а речь походила на плохой сурдоперевод.

— Тут было кладбище? — поёжилась Ирина, глядя на неровные тёмные доски пола.

— Тут был купеческий дом с домовой церковью, а рядом небольшое родовое кладбище. Этот дом построили на его месте ещё до войны.

— А куда делся тот, купеческий?

— Сгорел.

У Ирины опустились руки.

— Ужас какой… Места, что ли, мало?

— А пёс их знает, — тётя Фира с хрустом зевнула. — Здесь был склеп дщери купцов Пуляркиных. Покончила с собой из-за несчастной любви к собственному непутёвому дяде, господи прости. Я сюда с соседней улицы переехала три года назад, а кто тут постоянно живёт, к ним привидение девы Пуляркиной часто заходит. Не веришь?..

— Зачем заходит-то? — Ирину стало знобить.

— Не нажилась, наверное! — тётя Фира серьёзно оглядела тёмные углы и почмокала губами. — Не успокоится никак. А успокоить-то её просто, нужно заказать молитву за упокой в церкви, и всё. Ну, давай спать?

— Так заказали бы давно и спали спокойно! — Ирина подобрала ноги с холодного пола. Спать ей уже не хотелось.

— А имя-то как узнать? — тётя Фира потушила свет и легла. — Не у кого, господи прости! Спи. Не мёртвых надо бояться, а живых!

Ирина повернулась на бок, но заснуть так и не смогла. Зато тётя Фира храпела за целый взвод.

— Тетя Фира, вы пошутили насчёт склепа? — громко спросила Ира. — Тёть Фир, вы пошутили или нет?..

— Ага, пошутила, — сквозь сон, заплетающимся языком, ответила та. — Спи, говорю!

Ирина уснула и даже увидела во сне улыбающегося Яшку, он тянул к ней ручки и повторял: «Мама… мама, дай!»

Скрежет ключа… Ирина проснулась от ветра в комнате — мимо неё кто-то прошёл. Ирина пошире открыла глаза, не сразу сообразив, что это не сон. А человек уже рылся в темноте в каких-то вещах, присев на корточки у шкафа.

— Кто тут? — громко спросив, Ирина вжалась в диван. — Кто тут? Я всё вижу!..

Того, что в неё полетит табуретка, Ирина не ожидала, но в последний момент сгруппировалась и отбросила её. Хлопнула дверь! А на неё, вытаращив глаза, смотрела проснувшаяся тётя Фира — волосы у неё на голове стояли щёткой, а Пашка вопил, как резаный, вцепившись в своего зайца:

— А-ааа-а-ааа!

— Что вы орёте? — зевая, спросила тётя Фира. — Снова привидение увидели что ли?

— Он был оч-ч-чень длинный, — выдохнула Ирина, показывая на раскрытую дверь.

Земфира Ивановна ни слова, ни говоря, вскочила и кинулась на лестничную площадку, накинув лишь халат, и вернулась только через пять минут, сердитая и замёрзшая.

— Вот, нашла! — в руках у неё был свёрток.

— Что это?

В полиэтиленовом пакете лежала самая обыкновенная по виду соль.

— Я побежала за ним, а на лестнице снег — поскользнулась! — тётя Фира показала мокрый подоле байкового халата. — Ира, я узнала его.

— Привидение?

— Это Сева Хариотский, а не привидение, — тётя Фира вернулась и закрыла дверь. — Слушай, а где твоя сумка?

Сумки нигде не было.

— Да она пустая! — вспомнила Ирина. — Не жалко.

— А зачем он приходил? Не за солью же! — тётя Фира мрачно вздохнула.

— Он рылся вон там, нашёл чего-то, вытащил и стал разворачивать. Кажется вот этот свёрток, — Ирина кивнула на соль на краю стола.

— Может, это не соль?.. — тётя Фира развернула пакет и лизнула её. — Тьфу, соль!..

— Давайте, позвоним в милицию? — предложила Ирина, наблюдая, как Пашка баюкает зайца.

— Подожди, — тётя Фира махнула рукой. — Я утром лучше к его матери забегу!

— И я с вами, — Ирина поднялась.

— Пошли, вот только ночь пройдёт…

На часах было полчетвёртого утра.

Пашка успокоился и сопел, разглядывая их сонными глазками. Обе, не сговариваясь, хмыкнули.

СЕВА


Заляпанный грязью «джип» обогнал их на повороте через две соседние улицы от дома.

— Бандиты едут, — буднично сказала тётя Фира. — Душегубы.

— Где? — Ирина посмотрела по сторонам.

— Вон, — кивнула на «джип» тётя Фира, в руках у неё был злополучный пакет с солью.

— А-а-а…

— Я ему соль — он мне твою сумку! — объяснила тётя Фира, тряся пакетом.

Они остановились у частного дома в середине занесённой снегом улицы. Из трубы чёрным хвостом шёл в небо дым. Тётя Фира открыла дверь терраски и уже оттуда они зашли в пустую, без людей, кухню. Морковка и лучок жарились в сковороде на печке, кипел бульон с куском мяса в большой кастрюле по соседству, под столом сидел и намывал гостей маленький, усатый кот.

— Сватья, ты где? — крикнула тётя Фира. — Разве его выпустили из тюрьмы или он сбежал?.. Афанасьевна?

Ирина сделала шаг и чуть не провалилась в открытый подпол, из него, через минуту вылезла нестарая ещё женщина с фиолетовыми кудрями и сердитым лицом.

— Чего орёшь? — зло спросила она. — Чего явилась?..

Тётя Фира, не обращая внимания на неласковый приём, села на стул, погладила кота и потрясла пакетом, который держала в руках:

— Сева твой у меня ночью шарил! Разве его выпустили, а?..

— А чего он у тебя забыл-то? — закрывая подпол, сморщилась Афанасьевна.

— Наверное, деньги искал, и вон у неё сумку спёр! — кивнула на Ирину Земфира Ивановна. — Где он, наркоман чёртов?

— Пошёл на работу устраиваться, — спокойно ответила Афанасьевна, смерив Ирину взглядом.

— Так его выпустили? — подскочила на месте тётя Фира. — Когда?

— Не твоё дело, — сердито ответила Афанасьевна. — А какую сумку?.. Не эту? — и, вытянув из-под шкафа пять или шесть женских сумок, кинула их на пол.

Ирина так и не увидела свою зашитую чёрными нитками сумку.

— Чего он искал-то у меня?.. Когда его выпустили, заразу? — тётя Фира, целясь пакетом соли, наступала на сердитую хозяйку, у которой в руках был ухват.

Ирина вышла на улицу, устав слушать разгорающийся скандал. С неба падал тихий снег и она присела на ступеньку крыльца, подув на мёрзнущие руки.

Он подъехал у дому на старом тарахтящем мотоцикле, соскочил с него, и Ирина поразилась его зоологической грации. Гибкий парень с очень красивым лицом, похожий на Джонни Деппа.

— Если раскроешь рот, убью! — подмигнул он, пробежав мимо неё по ступенькам в дом.

Скандал в доме вспыхнул с новой силой. Ира слышала, как тётя Фира завопила, словно её начали резать, а ещё через пять минут она выбежала из дома, ловя губами воздух.

— Пошли отсюда!.. Он сказал, что там должна быть не соль, — тётя Фира сморщилась. — Наверное, Иринка поменяла на соль то, что было в пакете! Или он врёт! — исступлённо выкрикнула она, оглянувшись на дом. — Врёт!

— Какая Иринка? — переспросила Ирина.

— Дочка моя, — тётя Фира прикрыла глаза. — Моя Иринка! Не ты, не ты… Этот её парень, Сева — мой заклятый враг, — прошипела сквозь зубы тётя Фира. — Ненавижу его!

— Сева? — Ирина обернулась на дом. — Это он?

— Он!.. Другой такой заразы не найти в радиусе ста километров, — тётя Фира сплюнула. — За гроши кто сейчас хочет работать? Дураков нет… Это он её приневолил наркотиками торговать. Он!.. Ирка бы не догадалась!

— Он наркоман?

— Как же… Он капитал зарабатывал, а она так, на подхвате у него была. Девочке семнадцать лет, ума кот наплакал, господи прости! — всхлипнула тётя Фира.

— Эй!

Они обернулись, на крыльце стоял Сева в красном свитере.

— Ты неправильно воспитываешь моего сына, — Сева улыбнулся и подмигнул. — Я его скоро заберу. Жди…

Тётя Фира бросила на него ожесточённый взгляд и плюнула.

— Их вместе посадили, Иринка в колонии умерла, а его уже выпустили!.. Где справедливость, прикинь? Года не отсидел, — выпалила тётя Фира, когда они отошли. — Пусть только сунется… Как считаешь, что мне будет, если я его придушу, господи прости? Я не понимаю… Я не могу понять, — всё время, пока они шли домой, повторяла тётя Фира.

— Что не понимаете-то? — Ирина вздохнула.

— Зачем я родила дочку? — встала, как вкопанная, тётя Фира. — Зачем я растила её для этого урода?.. Она умерла, а он живёт!

— А если он снова придёт, за Пашкой? — Ирина смотрела, как тётя Фира ищет в кармане ключ. — Похоже, у него есть отмычка?

— А пусть приходит, — сузив глаза, тётя Фира открыла дверь, и дома сразу полезла под шкаф.

— Ничего там нет, — отряхиваясь от пыли с паутиной, вылезла оттуда она. — Пусто. Что же он искал-то? Как считаешь, Ир?.. На твой взгляд? Что там у меня могло лежать? Я туда ничего не клала…

Они вздохнули и посмотрели на Пашку. Мальчик сосредоточенно играл с постиранным зайцем, не подозревая, что отец собирается взять его на воспитание.

— Весёлый — в дочку, а не в этого упыря, — покачала головой тётя Фира. — Ох, и воспитает он его, если я умру. Ему только волю дай!..

Пашка, смеясь, взвизгнул и подбросил зайца вверх.

КВАРТИРА БЕЗ ХОЗЯЕВ


Над Москвой нависало свинцовое небо, которое, казалось, опускается всё ниже и ниже, пытаясь раздавить и дома и машины, и людей, бегущих по своим делам… Ирина добежала до редакции «Московской сплетницы», перевела дыхание, и с огромным облегчением вошла в ярко-освещённый холл.

— Приветствую вас, — привстал шеф-редактор газеты «Московской сплетницы» Пятницкий. — Ваше интервью опубликовано ещё вчера. Газету видели?..

— Да, спасибо, — Ира вытащила из сумки газету. — Купила в электричке. Сама не ожидала, что будет так интересно.

— Гонорар получили?

— Да.

Пятницкий кивнул, показав в улыбке зубы.

— Поговорим о вас?.. Три женщины из пяти постоянно испытывают проблемы с прошлым, как и вы, Ирина. Ну что, вспомнили, где были целый месяц?

— Нет, к сожалению.

— Хорошо. Я тут подумал, а давайте, вы начнёте работу в газете с вашей истории, а?.. Согласны? Вы помните свой последний день перед тем, как исчезнуть?

— Я помню его до секунды, но не хочу выносить свою жизнь на всеобщее посмешище, — попробовала спорить Ирина. — Сперва я хочу во всём разобраться сама.

— А если мы сохраним ваше инкогнито? — с мягкостью охотничьей собаки спросил шеф-редактор. — Тема интересная, её грех не раскрутить, или вы так не считаете?

Ирина хмуро слушала.

— Журналистка, которая месяц была в плену неизвестно у кого, это, согласитесь, бомба! — Пятницкий ответил на звонок и снова повернулся к Ирине. — Подумайте, хорошо?

И через час на редакционной машине вместе с водителем и фотографом, Ирина ехала в Медведково.

— Ну, и где дом? — зевнул фотограф, когда они свернули в Колодезный переулок. — Что снимать-то будем? Подъезд или людей?..

Ирина сразу узнала дом и подъезд с пластиковым козырьком у которого они остановились.

— Пойдём наверх? — фотограф нервно ёрзал, водитель молча курил, и оба глядели на Ирину.

Квартира оказалась закрыта, никаких звуков за ней слышно не было, несмотря на долгие звонки. Зато за дверью напротив надсадно лаяла, а потом начала выть собака.

— Ну и что вы звоните, я за вами полчаса наблюдаю, молодые люди? — на пороге соседней квартиры стоял раскормленный мужчина в пижаме с сердитым лицом.

— Кто здесь живёт, не скажете? — Ирина вежливо улыбнулась.

— А к кому вы пришли? — набычился толстяк. — Кто вы такие?

— Я неудачно сняла комнату в этой квартире месяц назад, — Ирина снова нажала на звонок. — Я работаю журналисткой.

— Квартира ждёт наследников, — зевнул, глядя на Ирину, толстяк. — Здесь жили пенсионеры. Два инвалида, практически…

— А как их фамилия? — фотограф навёл объектив на соседа, но тот быстро отвернулся.

— Я непричёсанный и без галстука, — одышливо пробормотал он.

— Так как их фамилия? — повторил фотограф.

— Понченки, — и сосед задумчиво повторил: — В смысле, Понченко! Мне их письма иногда в почтовый ящик клали, а так я с ними только здоровался.

— А здесь кто-нибудь бывает сейчас? — фотограф, облокотившись о косяк, вытащил сигареты.

— Конечно, бывают! Мужики, девки… Бабы ещё разные приходят, — сосед оживился и подтянул пижамные брюки.

— Шумят? Надоедают?

— Не сильно, — как-то грустно произнёс сосед.

Через несколько минут они уже спускались вниз. У редакционной машины стояла собака и справляла нужду.

— Сказал, что вчера тоже приходили… Ну, что будем ждать? Ты хоть узнаешь их? — спросил Ирину фотограф.

— Узнаю, а что потом? — Ирина поёжилась.

— Вызовем милицию, — фотограф кинул бычок от сигареты в урну и огляделся, шикнув на собаку.

Прошло больше часа, мимо подъезда шли люди, но никого похожего на Настю, которая сдала Ирине комнату, среди них не было.

— Она? — в десятый, наверное, раз спросил водитель.

К подъезду приближалась невысокая девушка. Нет, это была не Настя, но что-то заставило Ирину оглядеть незнакомку ещё раз. «Один в один моя! — подумала Ирина, узнавая дублёнку. — Может, всё-таки совпадение?» Большой капюшон и крупные кожаные цветы по подолу. Очень длинная дублёнка для коротконогой незнакомки, которая была ниже Ирины на целую голову.

— Ну, что? — кивнул фотограф. — Она?..

— Я за ней!.. Звони в милицию.

Ирина выскочила из машины и помчалась к подъезду, девушка как раз нажимала на кнопки, пытаясь открыть кодовый замок. Она оглянулась и встретилась с Ириной глазами… И тут произошло что-то ненормальное, иначе не назовёшь, потому что у Ирины нестерпимо заболела голова, и она, по инерции почти добежав до подъезда, остановилась и присела прямо в снег… Так, по крайней мере, рассказал ей фотограф, а водитель подтвердил.

— Ты вызвал милицию? — спросила Ирина, уже сидя в машине. Голова продолжала болеть почти так же сильно.

— Нет, — покачал головой водитель. — На тебя смотрел.

— А ты снял её?..

Фотограф кивнул:

— Полплёнки отщёлкал!..

— Куда же она делась? — у Ирины было ощущение, словно она чудом не упала с обрыва вниз. — Гипноз какой-то!

— Я не понял, Ир, — водитель пожал плечами. — Она посмотрела на тебя, и ты вырубилась…

— А она куда делась?

— За дом, кажется, забежала! — водитель и фотограф переглянулись.

Они втроём обошли дом и обнаружили арку для прохода на другую улицу в середине дома, уйти через которую незнакомке не составило бы никакого труда.

В ЖЭУ техник-смотритель, даже не взяв в руки её журналистское удостоверение, любезно пояснил:

— Хозяин этой квартиры однажды ночью задушил свою жену чулком, — тут техник-смотритель сделал театральную паузу и шёпотом добавил: — А потом повесился сам!.. А что вы на меня так смотрите? С тех пор квартиру делят в суде родственники.

— Родственники?

— Их сын умер в тюрьме полгода назад, — техник-смотритель что-то подсчитал в уме и подтвердил: — Да, ровно полгода назад!

— Эту квартиру мне предлагали снять в начале января. Значит, её сдают?

— Вы что-то путаете, девушка, — техник отрицательно покачал головой. — Я на окна всех пустых квартир поглядываю, это моя работа, между прочим. Там не бывает никого.

— А сосед говорит…

— Да слушайте вы его больше, — отмахнулся техник. — Он же не просыхает, бухает по-чёрному.

— А на вид вполне себе, дядечка, — фыркнул фотограф, переглянувшись с Ириной.

— Да кто туда полезет, если там хозяева повесились? Я мимо хожу, так дверь всегда закрыта! — снова возмутился техник.

— А участкового где можно увидеть? — на всякий случай спросила Ирина.

— Изотова, что ли? — техник вздохнул и кивнул в направлении коридора. — У него скоро приём начнётся.

В кабинете с открытой дверью курил в форточку совсем молодой парень щуплого телосложения в стандартной немного мятой милицейской форме. На обшарпанном столе перед ним лежала японская рация «Сони» и мигала красной лампочкой.

— Колодезный? Квартира семьсот семьдесят седьмая? — заносчиво переспросил он. — Ограбили? Кого? Вас? И что вы от меня хотите?..

— Давайте, сходим туда, а?.. — предложила Ирина. — У вас ведь есть ключи от квартиры, ну, раз она пустует и там произошло убийство?

— У меня, между прочим, приём через десять минут. Ну, ладно, пишите заявление, — вздохнув, участковый положил перед Ириной лист бумаги и ручку.

— Пойдёмте, по-быстрому сходим туда, и вы покажете, где всё произошло! — читая заявление, пробормотал он.

— А говорили на минуту зайдёте! — рассердилась бабушка из очереди. — Афанасий, куда пошёл-то? А мы?

— Я мигом, — участковый извинился, на ходу застёгивая куртку. — Опишите, как можно подробнее, как выглядела эта Настя. Вы её хорошо запомнили?

— Обычная молодая женщина, без особых присеет. Похожа на Катю Лель, — Ирина оглянулась на участкового.

— Что за Лель?

— Певица неописуемой красоты, — хмыкнул фотограф, догоняя их. — Вам не кажется, что что-то горит?..

Изотов понюхал воздух и огляделся. Из окна на втором этаже на улицу выбивался чёрный удушливый дым, а к дому уже подъезжала пожарная машина.

— Не заходите в дом, — крикнул участковый, вбегая в подъезд, и в течение следующего получаса Ирина и фотограф увидели, как на носилках вынесли бездыханного толстяка и погрузили в «скорую».

— Ногами назад, значит, живой! — сплюнул фотограф и, задрав голову, посмотрел на облака. — Что творится-то, а?

Пробрасывал снег… Через полчаса, когда пожарная и «скорая» уехали, они с участковым вошли в 777-ю квартиру. Кроме пыльной старой мебели в комнатах не было ничего, что хоть как-то напоминало бы о случившемся. Во всех комнатах на шкафах сидели старые куклы и таращились целлулоидными глазами на проходящих мимо них людей. Обычные Тани и Кати из советского прошлого, в аляповатых платьицах из выгоревшего капрона.

— Квартирка-то обитаемая, — потрогав газовую плиту указательным пальцем, заметил участковый. — Звоните, но только через недельку, не раньше. И свой телефон продиктуйте, я запишу.

— А пожар? — спросила Ирина.

— Что пожар? — Изотов закашлялся.

— Он разговаривал с нами час назад, — вставил фотограф. — Подозрительно, разве нет?..

— Ну, и что? Он вам сказал что-нибудь конкретное? — участковый улыбнулся.

— По крайней мере, он видел приходящих в эту квартиру. И ещё эта женщина в моей дублёнке, которую мы видели…

— Я понаблюдаю за квартирой. Звоните через недельку, — повторил участковый. — Скажите, а вас что-нибудь насторожило четвёртого января, когда вы ехали сюда? Ну, хоть что-нибудь, а?.. — Изотов внимательно глядел на Ирину. — Ну, что вам показалось странным? — настаивал участковый. — Ведь вы ехали к незнакомым людям.

— Если только вопросы, — наконец ответила Ирина. — Знаете, меня по телефону выспрашивали как-то чересчур подробно.

— А именно? — Изотов вытащил блокнот и приготовился записывать.

— Есть ли у меня дети? Сколько им лет? Откуда я, — перечислила Ирина.

— Я всё понял, и не устраивайте здесь больше поста наблюдений, — участковый убрал блокнот и посмотрел на часы. — Договорились?

— Почему? — сварливо поинтересовался водитель.

— Чтобы пожаров не было! — участковый сердито взглянул на него, попрощался и был таков.

Из разбитого чёрного окна на улицу рывками выходил пар.


— Милиция подключилась, ну-ну… — шеф-редактор надолго замолчал. — Так-так, Ирина Кузьминична, эту неделю вы работаете с бригадой «Срочно в номер», а потом посмотрим на ваше поведение. Согласны или хвостом вильнёте?..

— Согласна, — вздохнула Ирина. — Вы меня берёте в штат?..

— А почему бы и нет? Вы красивая, я чертовски хорош собой, — подмигнул Пятницкий. — Красивые женщины на дороге не валяются!.. А ну-ка повторите главное правило журналиста!

— Не забывать проверять найденную информацию хотя бы в двух источниках, — пожала плечами Ирина.

— Идите, работайте, — кивнул Пятницкий. — Будут вопросы или какие предложения, тогда добро пожаловать ко мне! — подмигнул он.

ПУШКИНО


— На работу взяли, значит, скоро съедешь от меня?.. — Тётя Фира задавала этот вопрос по нескольку раз на дню и выжидательно смотрела, словно не верила ни одному слову Ирины.

— Пока нет, — Ира сидела на полу и играла с Пашкой.

— Оставайся у меня, живи, — в который раз повторила она. — Теперь вижу, ты и впрямь журналистка. Красивая ты, Ирка!..

— Да, ладно! Нашли меня на улице, как бомжиху, а теперь дразнитесь, — засмеялась Ирина.

Тётя Фира сидела, пригорюнившись.

— Значит, ты ходила на ту квартиру? — наконец, спросила она.

— Да, зашла вместе с участковым. Три пустые комнаты со старьём… Участковый обещал проследить, может быть, задержит того, кто туда придёт.

— Значит, в той квартире муж жену убил, господи прости? — вздохнув, уточнила тётя Фира.

— Да, — Ирина кивнула. — Несчастные заброшенные старики, сын в тюрьме умер.

Тётя Фира покачала головой и налила стопку из почти пустой бутылки, а выпив, прокашлялась.

— Вот так-то, и в Москве люди вешаются, — тяжело вздохнула она. — А у нас тут, ничего, правда, Ир? — обвела она глазами свою тесную комнатёнку.

— Правда, Фирочка! — Ира схватила Пашку и легонько подбросила его вверх. Пашка басом засмеялся.

— Мужик растёт, — тётя Фира поморгала и вытерла влажные глаза. — Почему моя Ирка не похожа на тебя, а?.. Вон ты как быстро поправилась, а она не смогла. Живучая ты, Ирка, тебе всё до лампады. Ей бы так!..

Ирина промолчала.

СРОЧНО В НОМЕР


За неделю в машине бригады «Срочно в номер» Ирина объездила пол-Москвы. Все, кто попадал на работу в эту малоуважаемую и ненавидимую газету, начинали с работы в летучей бригаде.

Погода стояла морозная, работа нравилась, и Ира вдруг почувствовала — у неё всё получится. «Встряхнись, Ирка!» — сказала она себе. А в четверг в бригаде появилась Виталина. Ирина наблюдала, как утром подъехала к редакции красная «Киа Кларус» и из неё вышла ослепительная дива в рыжем полушубке и лакированных чёрных сапогах.

— Рогова, — представилась она и добавила, глядя на битые редакционные «Жигули»: — Ненавижу нищих и убогих!

Ирина промолчала, а когда они зашли выпить кофе в редакционный буфет, поинтересовалась, что и кого Виталина имела в виду.

— Некоторые кичатся своей убогостью, а можно просто жить, — Виталина курила, презрительно жмурясь.

— Не все же сильные, — Ирина вдруг почувствовала, что безумно устала от работы и людей за всю эту неделю. Она с трудом сидела на высоком стуле у бара, пытаясь держать спину.

— Ну, конечно, слабым быть проще, — Виталина окинула кафе уничижительным взглядом. — Кто-то пьёт, кто-то не вожделеет работать, а другие согласны прожить в качестве скотов всю жизнь!.. Чего стараться-то? Хрю-хрю, да хрю-хрю!..

— Ты очень строга к людям, — Ирина устало улыбнулась. — Давно работаешь в «Сплетнице»?

— Не очень. Просто хочу попасть в штат. А вообще-то я — ресторанный критик! — Виталина положила сигарету в пепельницу, не затушив, и та продолжала дымить. — Не хочу отрываться от жизни! — помолчав, пафосно произнесла Виталина и, взяв сумку, пошла в туалет, маленькие шпоры на сапогах звонко клацали при ходьбе.

— С Роговой не связывайся, Ир, — мимо прошёл с тарелкой пончиков фотограф Кочкин, который был с Ириной в Колодезном переулке. — Она — без башки.

— В смысле? Может, без башни?..

— Ну, какой тут может быть смысл, Ир? И без башни тоже, — Кочкин вернулся и положил перед Ирой толстый конверт. — На, вот, фотографии твоей дублёнки. Любуйся!

Дублёнка на фото доподлинно была её, вот только лицо новой хозяйки под капюшоном вышло расплывчатым. Ирина вряд ли бы узнала незнакомку, встретив её на улице в другой одежде.

РАБОТА


В пятницу с утра бригада «Срочно в номер» мчалась на Сретенку, там убили букиниста, собирателя эротических открыток с фривольными сценками начала прошлого века. Выпотрошенная квартира и задохнувшийся собиратель, которому в гортань затолкали его же открытки… Днём Ирина с Виталиной брали интервью у малолетних попрошаек в метро. К вечеру же им дали задание написать про «мясную мафию» с Черкизовского рынка.

Репортаж «Свиные головы на рынке ночью» вышел в воскресном номере, а «Кладбище забытых детей» — в понедельник.

— Неплохо наработали, — похвалил Пятницкий на планёрке всю бригаду «Срочно в номер».

— Рады стараться, — за всех ответил фотокорреспондент Николай Кочкин.


Ирина медленно шла по Тверской, разглядывая бутики… Вечерняя Москва с её толчеёй и ароматами из дверей кафе и ресторанов казалась уютной и праздничной.

«Всё получилось не так, как я хотела!.. И мечта „попасть в телевизор“ — коту под хвост! — заказав кофе, грустно думала она. — С работой повезло, но даже за пять лет я не заработаю достаточно, чтобы купить квартиру!»

Ирина попробовала кофе на вкус, он оказался слишком горьким, и огляделась. «Москва с её деньгами и возможностями — вот она! Работа за хорошие деньги в Москве есть, но вот как её найти?! И кто, всё-таки, „вырвал“ из моей жизни целый месяц?.. И главное — зачем? Что же всё-таки было со мной?»

Ирина подняла глаза и вдруг увидела, как по проходу идёт девушка, очень похожая на Настю… Ту самую Настю, которая сдавала ей комнату в Колодезном переулке. За ней шёл долговязый мужчина в стильном костюме и вязанной растаманской шапке. Дверь хлопнула и Ирина, схватив сумку и куртку, выбежала следом за ними, помышляя, что вцепится в эту Настю и закричит, привлекая к себе внимание, но всё что она успела — это поймать глазами автомобиль с голубыми федеральными номерами. Парочка уже сидела в нём и быстро отъезжала.

Назавтра Ирина, выходя из «Сплетницы», нос в нос столкнулась с Виталиной Роговой.

— Ну-ка рассказывай, что случилось! Ты видела ту девку, которая сдала тебе комнату? Ира, это не она, — безапелляционно заявила Виталина. — Ты долго её видела в кафе?.. Всего несколько секунд? — Виталина закатила глаза, не забывая при этом сногсшибательно выглядеть.

— Как бы мне проверить номер машины, в которой они уехали, а? — Ирина вертела в руках мобильник. — Ты не знаешь случайно?

— Боже мой, да неважно, кто ездит! — Виталина сердито фыркнула. — Ясно, что не она, а её знакомый, возможно, любовник. Значит, это она тебя ограбила? — и Виталина, ни разу не перебив, выслушала Ирину.

— Ты точно не помнишь, где была?.. — недоверчиво спросила Виталина, когда Ирина замолчала. — Хотя, прости, выдумывать такое тебе ни к чему, но у меня в голове не укладывается, как подобное могло быть! Ну, если только ты не заснула летаргическим сном, где-нибудь… Ты хоть заявила в милицию?

— Да, я написала заявление и отдала участковому, — Ирина кивнула. — Сразу, как только на работу устроилась.

— Написать можно, что угодно, — протянула Виталина. — А дело завели?

— Наверное.

— Не думаю, раз тебя об этом не известили, значит, никакого дела нет, — скептически прищурилась Виталина. — Ну ладно, давай номер, я узнаю, кому принадлежит эта машина, если получится конечно.

— Смотри, что у меня есть, — и Ирина передала Роговой конверт с фотографиями.

— Это она в твоей дублёнке?..

— Нет. Это другая, но дублёнка моя.

— Удивительно, — разглядывая снимки, протянула Виталина. — Эта Настя ездит на машине с федеральными номерами, а её подельница носит твою дублёнку, и обе, выходит, имеют отношение к ограблению?

— Я просто не знаю, что и думать про это. И ещё мне срочно нужна подработка. С этой зарплаты я ничего не накоплю.

— А на что ты копишь? — оживилась Виталина.

— Мне нужно купить квартиру в Томске для своих, — Ирина взглянула на свои рваные перчатки и тяжело вздохнула. — Они сейчас живут у родственников, благодаря моему братцу-наркоману.

— Ты копишь на квартиру, работая здесь? — Виталина поморгала и рассмеялась. — Нет, ты шутишь? Да чтобы в наше время заработать на квартиру, тебе нужно не работать, а ограбить банк, но это так муторно… Хотя, я знаю одного мужика…

Ирина покачала головой.

— Только не мужика.

— Ладно, пошли, — Виталина встала.

— Куда?! — Ирина медлила…

— В «Конуру», — тихо сказала Виталина.

— Куда-куда? — переспросила Ирина.

— В ресторан, и не вешай нос! Знаешь что, а бросай-ка ты своё Пушкино и переезжай ко мне, — разворачивая «Кларус» в сторону центра, неожиданно предложила Виталина.

— Ты серьёзно?!

— Да, думаю, мы уживёмся, — Виталина окинула Иру взглядом и рассмеялась. — У меня три комнаты, так что при желании можно и в футбол играть!

«КОНУРА»


Ресторан «Конура» оказался похож на огромную стилизованную собачью будку, к тому же в гардеробе висел плакат на верёвочке: «Лаять не обязательно» и висело много ошейников. При этом — мягкое освещение, ненавязчивая музыка, ВИП-места красного цвета, из окон был виден Кремль.

— Если и есть на свете человек, который может тебе помочь, то это я и никто другой! — усаживаясь за столик в углу, ворчала Виталина. — Я могу тебя прямо сейчас познакомить с двумя мужчинами, а уж выбор, подруга, за тобой, так что не промахнись!

Ирина с интересом разглядывала стилизованный под будку зал. В центре его перед миской с надувной костью сиротливо стоял человек в костюме дворовой собаки. Изредка, по какому-то собственному наитию, он облаивал входящих мужчин.

— Один из них может наделять счастьем, зато другой даст тебе работу за хорошие деньги, и ты сможешь быстро заработать, если не на квартиру в Томске, то уж на домик в Томской губернии абсолютно точно!.. Выбирай, пока я добрая, — Виталина кивнула на смешного толстяка в центре зала, а затем на ведьмака в углу напротив — худой, с намёком на стильность мужчина с неприятной аурой, исходящей от хищного лица.

— Ким, его так зовут, — Виталина говорила очень тихо.

— Кого?

— Толстяка. Ким Хазаров. У него жена умерла и ему хочется всем помогать. Особенно женщинам — красивым и хрупким… Он очень богат. Очень! — оглушительным шёпотом закончила Виталина. — И ты ему, по-моему, уже нравишься, он на тебя уже посмотрел раза три… Вот и опять смотрит, глаз не сводит, Ир!

— Нет, — вздохнула Ирина, наблюдая, как толстяк косолапой походкой медведя идёт к барной стойке, кося на неё сквозь очки большим глазом. — Только не он!

— Почему?! — у Виталины глаза от возбуждения смотрели в разные стороны. — В жизни, дорогуша, не всегда доводится выбирать между шоколадом и говном, иногда надо делать выбор между говном и говном, сообразуясь с тем, какая куча меньше…

К их столику подошёл лохматый, похожий на дворнягу, официант, и Ирина с минуту понаблюдала за толстяком, пока Виталина заказывала ужин.

— У этого Кима гарем наверное переполненный! — рассмеялась Ирина, когда официант ушёл.

— Вовсе нет, он один, — Виталина с интересом наблюдала за ней.

— Подумает, фитюлька какая-то, приехала из Сибири за приключениями!..

— Подумает, конечно, — кивнула Виталина. — Значит, ты точно не из тех, кто зарабатывает на конфеты «пятой» точкой?

«Как мы уживёмся? — тоскливо подумала Ирина. — Но ездить каждый день в Пушкино тяжелее, чем выслушивать ехидные реплики!»

— Поедим, и я расскажу о втором, — Виталина перестала жевать. — У него есть свой сайт компромата, а фамилия его Архидьяконов. Он здесь тусуется постоянно, так что найти его не составит никакого труда. Только имей в виду, он человек, с которым не очень приятно иметь дело.

— В смысле? — Ирина немножко струсила.

— Не доверяй ему, но будь с ним откровенна, иначе он тебя не возьмёт!..

Прямо сейчас подсядь к нему, он сам с тобой заговорит. Он привык, что к нему обращаются за работой, — Виталина кивнула в сторону ведьмака, который сидел, как сыч, погружённый в собственные мысли.

— Может быть, ты нас познакомишь?

Виталина отрицательно покачала головой, указав вилкой в сторону Архидьяконова, и прошипела:

— Иди!..

Ирина набрала побольше воздуха в лёгкие и решительно встала.

— Ты из Биробиджана? Садись, — голос Архидьяконова приятно отличался от его лица.

— Нет, я из Томска! — Ира неожиданно для себя рассмеялась.

— Торопишься? Или, может, нервная, как пуля? — показал зубы ведьмак.

Ирина пожала плечами и промолчала. Перед ней за столом сидел на редкость отталкивающий тип, но ей нужна была работа. И она снова села.

— На панель, значит, не хочешь? Ну, что ты молчишь?.. — Архидьяконов говорил с ней буднично, как о погоде.

— Нет, не хочу, да и поздно мне на панель, — Ира снова заставила себя улыбнуться.

— На панель, милая, никогда не поздно, — голос Архидьяконова убаюкивал. — Значит, вас зовут Ира? — перешёл он на «вы».

— Да.

— Хорошо пишете? Не хотите литературным негром поработать? Спичрайтером.

— За кусок хлеба? Нет.

— Кратенько расскажите о себе, — Архидьяконов разглядывал её сквозь очки. — Что закончили, где работали, кем…

Ирина вкратце перечислила свои успехи.

— А зачем вам деньги? — Архидьяконов зевнул.

Ирина вкратце рассказала, в какую ситуацию попала её семья.

Архидьяконов поморщился.

— Карьера преуспевающей журналистки у вас была в Томске, но Москва не Томск, девушка! Вы понимаете это, надеюсь?

— Да.

Архидьяконов с минуту смотрел на неё.

— Я подумаю и перезвоню, — наконец произнёс он. — Хорошо?

— Хорошо, — машинально повторила Ирина и, улыбнувшись, попрощалась.

— Ну что он тебе сказал? — Виталина помахала рукой Архидьяконову, когда Ирина вернулась. Тот мельком поглядел в её сторону и отвернулся с кислым лицом.

— Пока ничего.

— Вот дерьмо, — Виталина вздохнула. — Цену набивает… А ты ему понравилась!

— С чего ты взяла? — удивилась Ирина.

— Он тебе перезвонит, я чувствую. Слушай, а хочешь, как я ресторанным критиком? — вдруг сказала Виталина. — Ну, что?

— Я ж не светский персонаж, — не поверила Ирина.

— А кто тут светский-то? — отмахнулась Виталина. — Ты веди себя, как светский персонаж, им и станешь. Оденься поинтересней, забудь про улыбку, и говори со всеми через губу. Как я.

— Так просто? — не поверила Ирина и отложила вилку. — Тут вкусно, почти как «Вечном зове» в Томске. Ой, спасибо, что привела меня сюда, Вита…

— А ты думала, — кивнула Виталина. — Ну, что, поедем за твоими вещами? Давай-ка, не будем откладывать дело в долгий ящик!

Они долго стояли в пробке. Виталина курила и думала о чём-то своём, разразившись тирадой на подъезде к Пушкино про то, куда приводят мечты таких наивных, как Ирина, дурочек.

Ирина слушала её в пол-уха и не спорила. Тётя Фира, глядя, как Ирина быстро укладывает вещи, села на кровати и не проронила ни слова.

— Ир, не уезжай, — попросила она, глядя, как Ирина застёгивает сумку. — Слышишь, Ира?

— Я буду приезжать в гости, — обняла её Ирина. — Правда, Фирочка!

— Не уезжай, живи, мы привыкли к тебе, — тётя Фира кивнула на Пашку. Тот сидел, свесив ножки с кровати и обняв верного друга-зайца.

— Я обязательно приеду, — тихо пообещала Ирина.

На столе стояла бутылочка коньяку и торт — угощение, которое она привезла. У Ирины защемило сердце, когда Пашка улыбнулся ей, показав три белых молочных зуба.

— Как бы Сева снова не влез, — кивнула на дверь Ирина.

— Я замок поменяю, — Земфира Ивановна вздохнула. — Не уезжай, Ир, она мне не нравится, — шепнула она, глядя в окно. Там, в машине, сидела Виталина и курила. — Слышишь? Она плохая.

— Почему? — Ирина погладила тётю Фиру по спине.

— У неё в глазах ад, господи прости! — тихо и ожесточённо выговорила Земфира Ивановна.

Ирина покачала головой, подумав, что ад сейчас чуть ли не в каждых глазах, поцеловала Пашку, потом тётю Фиру и попрощалась.

Пока укладывала вещи в багажник, Ирина краем глаза увидела тётю Фиру и Пашку в окне. Они ей махали руками и неожиданно для себя Ирина расплакалась.

— Господи, я так к ним привыкла, — на немой вопрос Виталины пожаловалась она. — Давай, я останусь, а?..

— Ты с ума сошла? У тебя твой родной ребёнок без жилья, между прочим! Думай лучше, как на квартиру заработать! — зло выговорила ей Виталина. — Ну, поплачь-поплачь и поехали уже… Завтра на работу!


У подъезда дома на Большой Почтовой улице, к которому они подъехали, переминалась с ноги на ногу замёрзшая бабка в пальто и тапочках.

— Опять зять выгнал, бабусь? — спросила Виталина у бабки.

— Ага, нажрался и колобродит, — пожаловалась бабка. — Ещё постою и побегу в булочную греться!..

Тесная прихожая квартиры Виталины была завалена вещами и коробками.

— Я-то думала, ты в апартаментах живёшь, — Ирина подняла с пола маску кота из папье-маше. — А тут столько старья…

— Как же, в апартаментах! — передразнила её Виталина. — Это квартира моего дедушки… Не поверишь, но я не хочу тут ничего менять, мне и так хорошо. Устраивайся! — кивнула она на приоткрытую дверь одной из комнат. — Только бельё на кровати поменяй, и матрас вытряси, у меня там негр ночевал знакомый. Ничего личного. Но баб водил порой с вокзала.

— Хорошо тут, тихо так, — присела на кровать Ира. — Просто тишина какая-то нереальная.

— Ага, — кивнула Виталина. — Тихо, как в аду…

КОМУ ЖАЛОВАТЬСЯ?


Работа Ирины в следующую неделю плавно перешла в сельский отдел, и если Виталина продолжала ездить с «летучей» бригадой, то Ирина благополучно посещала подмосковные районы — один за другим, и возвращалась с репортажами оттуда. Участковый Изотов дважды звонил ей и, наконец, пригласил для опознания двух задержанных в злополучной квартире девиц. Ирина отпросилась с работы и помчалась в Медведково, но в двух молоденьких незнакомках не узнала ни Насти, ни той другой, которая теперь носила её дублёнку.

Студенткам из Бердска сдали одну из комнат, отдав ключи прямо возле дверей. Разница была лишь в том, что с ними в квартире ничего не случилось, и девушки в ней обосновались на ночлег, приготовив ужин и приняв ванну, а участковый Изотов вечером, уходя с работы, увидел свет в кухонном окне квартиры и зашёл узнать, кто там находится.

— Странно, почему же ваша история с исчезновением на месяц совершенно не стыкуется с этой? — Изотов быстро взглянул на Ирину. — Нет, я вам верю, врать вам резона нет, но… Кстати, ваш фотограф сделал фотографии вашей дублёнки на незнакомке в прошлый раз, вы принесли их?

— Да.

Изотов с минуту разглядывал снимки.

— Погодите, я её, кажется, знаю… Это же невеста сына хозяев квартиры! Она к нему ездит в колонию.

— Но он же умер?

— С чего вы взяли? — Изотов неподдельно удивился. — Понченко Артём Брониславович жив, уж не знаю здоров ли, но отбывает наказание!

— Но техник сказал, что он умер, а эту квартиру делят родственники, — удивилась Ирина.

— Я ничего об этом не знаю, — Изотов пожал плечами. — А его невесту я проверю… Хорошо, что на фотографии она в вашей дублёнке. Пишите приметы дублёнки, задержим её с поличным, а что касается номеров машины, которую вы видели, то я попробую узнать, кому она принадлежит.

— А дело завели? — Ирина всё-таки задала мучивший её вопрос.

— Дела нет, Ирина Кузьминична, но я проверяю. Как видите результат пока нулевой… или почти нулевой, — Изотов улыбнулся и пожал плечами. — Заведём, если обнаружим что-то, не беспокойтесь. Мне на участке не нужна нехорошая квартира…

КЕПКА С УШАМИ


Архидьяконов позвонил Ирине через две недели.

Ресторан «Конура», в котором они назначили встречу, днём выглядел довольно-таки тускло, и человек, показывающий собаку, видимо, ещё гримировался. Архидьяконов внимательно наблюдал за ней сквозь очки — как она ест. Ирина про себя даже выбранилась. Ей кусок от такого взгляда не лез в горло.

— Ира, какие мужчины вам нравятся? — наморщив нос, спросил Архидьяконов.

— Мужчина должен быть великодушным, — Ирина грустно посмотрела в пустую тарелку и отодвинула её от себя, вспомнив бывшего мужа. — И он должен волновать меня!

— Какую вы рубрику ведёте в «Московской сплетнице»? — после долгого молчания спросил Архидьяконов.

— Работаю в сельском отделе.

Архидьяконов взял со стула меховую кепку с ушами и, повертев, кинул её обратно. При свете дня он напоминал сельского учителя с нездоровым жёлтым цветом кожи, и одет был явно не для похода в ресторан.

— Две недели назад вы смотрелись иначе, — мягко заметила она.

Архидьяконов едва заметно поморщился и неприязненно взглянул на неё. Такого отталкивающего взгляда Ирина не видела со дня своего приезда в Москву…

— Я оформлю вам регистрацию на год. Давайте ваш паспорт, — как ни в чём не бывало, проскрипел Архидьяконов своим обычным голосом. — Так вы работаете в «Сплетнице» с января?

— С февраля, — и Ирина вскользь упомянула про свой неудачный съём квартиры.

— У меня, кажется, найдётся работа для вас. Приезжайте завтра ко мне, вот адрес, — в заключение сказал Архидьяконов. — Я вас буду ждать.


Назавтра Ирина шла к невысокому каменному особняку в Староконюшенном переулке.

— Нравится? — догнал её на повороте Архидьяконов с двумя пакетами в руках. — Мой домик.

— Да, — кивнула Ирина. — Тут хорошо.

— Заходите, — Архидьяконов открыл дверь и пропустил Ирину. — Вчера прочёл статью про олигарха в газете, в которой вы трудитесь. Запомнил начало наизусть, если и совру, то немножко. «Частный самолёт одного из олигархов летел над Россией. Внизу шевелилась люди, бежали реки, завывал ветер! Олигарх ожесточённо глядел на страну под собой, она ему была противна, как старая жена, которую он последние двадцать лет избивал ногами до посинения. „Ну, бил, — думал он, — не убил же! Шевелится…“» Кто же это у вас написал, Ира? Не знаете? Ира, передайте ему, ну автору этому, что он знает про олигархов? Куда суёт свой нос? — фыркнул Архидьяконов.

— Я газет не читаю, — как можно мягче сказала Ирина. — Даже тех, в которых работаю, — добавила она, разглядывая лягушат из мрамора на столе Архидьяконова.

— Ира, вы в Москве ещё не примелькались, а хватка у вас есть, — Архидьяконов сделал паузу. — Я готов дать вам работу.

Ирина вздохнула, стараясь не показывать радости.

— Я вам буду платить за материалы, которые позволят мне узнать нечто новое о людях, которые меня интересуют.

— То есть, вы мне будете давать в разработку отдельного человека? — догадалась Ирина.

— Да, вы же хотите заработать? — кивнул Архидьяконов.

— Я не хочу, а должна.

— Тем лучше! — Архидьяконов сделал паузу. — Кстати, с работы не уходите ни в коем случае. С вашим журналистским удостоверением вы вхожи везде, не так ли? Всегда будете над ситуацией, а не под ней!..

— Сколько я буду получать? — Ирина поглядела в очки Архидьяконова, за которыми почти не было видно глаз.

— Я не обижу вас, но прежде всего работа, — Архидьяконов кивнул на вечерние сумерки в окне и улыбнулся. — Останетесь?..

— Нет, — мягко сказала Ирина, она ждала этого вопроса весь вечер. — Только не сегодня, — подчеркнула она. В её планы совсем не входило злить своего работодателя.

— Конечно, — Архидьяконов зевнул, показав бледный язык, и Ирина поспешно вскочила.

Она вышла из дома и с облегчением выдохнула. Всё начинало получаться!..


Они сидели и пили чай на кухне.

— Я же говорила тебе — он позвонит! Будешь теперь ездить на задания, — Виталина достала из морозилки бутылку водки. — Будешь?

— Нет, голова и так болит, — отказалась Ирина. — А на какие, примерно, задания?

— Увидишь. Может быть какое-то светское мероприятие, он достанет тебе пропуск и скажет познакомиться с кем-нибудь.

— Зачем? — перебила Ирина.

— Узнаешь, — Виталина немного помялась. — Не думай, что это обязательно интим, но скорее всего без него не обойдётся.

— Почему? — поёжилась Ирина.

— Ему нужно будет узнать что-то определённое про человека, с которым ты познакомишься. И не всегда информация, — Виталина вздохнула…

— Он что, прикажет мне что-то воровать? — Ирина тяжело вздохнула. — Давай водку.

— Возможно, но не деньги и драгоценности, а то, что ему нужно, — Виталина натянуто улыбнулась, открывая бутылку. — Но ты не думай о плохом, может быть, в твоём случае всё обойдётся.

В субботу Ирина ездила в Пушкино, но постояв у закрытой двери, уехала ни с чем.

— Они в инфекции лежат, а там карантин, — сказал сосед сверху. — Заболели.

— А что случилось?

— Грипп какой-то азиатский, — сосед помялся. — У Пашки и у неё. Подхватили где-то!

Ирина ехала в Москву и думала только об одном, как там сын Яшка и отец. За маму она почти не беспокоилась, мама выдержит.

К ней подсел и с ходу стал кадриться симпатичный парень.

— Выходите за меня, девушка, я хороший! — подмигнул он.

— В другой раз, — Ирина ответила и поглядела на парня внимательнее.

Правда, хороший — глаза добрые, руки симпатичные, дорогие часы.

— Давайте встречаться, — парень подмигнул. — Меня зовут…

Ирина закрыла глаза и прислонилась щекой к окну. Может быть, судьба сидит напротив, а у неё желание счастья похоже атрофировалось. Организм мгновенно перестроился на волну — «выжить и заработать». Больше ничего не хотелось. Хотя всего лишь год назад Ирина жила самой обычной женской жизнью, покупала наряды, вела шоу на томском ТВ и мечтала какую частную школу они выберут для Яшки. «Что мне предстоит сделать, чтобы заработать эти деньги?» — у неё невыносимо тянуло сердце от предчувствий с того самого момента, как Виталина показала ей сидящего в углу ресторана «Конура» Архидьяконова.

«Как мне выстоять?» — снова и снова спрашивала она себя.

НА ЗАКЛАНИЕ


— Ирина, ты едешь на свадьбу!

Когда ночью ей позвонил Архидьяконов, Ирина спала. Ей снилась длинная стена из мрамора на краю какого-то поля и фекалии людей за ней. Она ходила и рассматривала всё это безобразие бесконечно долго, настолько долго, что устала.

Виталина прижала трубку к её уху и быстро ушла.

— Завтра? — моментально проснувшись, спросила Ирина. — Во сколько?

— Уже сегодня, одевайся и быстро ко мне, — сухо велел Архидьяконов.

— Но как же я доеду? — на часах было без четверти три утра.

— Выходи на улицу! — отрывисто бросил Архидьяконов.

Через десять минут Ирина вышла из подъезда. Из мусорного бачка высунулась кошка и удивлённо посмотрела на неё. Над улицей низко висела полная луна.

Через минуту у дома притормозил грузовичок «Вольво».

— Садитесь, едем! — дверца машины хлопнула, в темноте Ирина едва разглядела голову водителя.

— Я здесь, — тихо произнесла Ирина в маленький динамик на калитке. Архидьяконов вышел и пустил её в дом.

— Садись, Ира, — кивнул он на диван. — Ты работала на телевидении, значит, не хочешь быть статистом, ты хочешь быть героем?..

Чёрная лаковая ширма в углу выгодно оттеняла невесомость пространства огромной комнаты, в которой кроме дивана и стола ничего не было.

— Все женщины актрисы, не так ли?.. Тебе придётся сыграть роль, забудь, что ты журналистка, хорошо? — улыбнулся одними губами Архидьяконов.

Ирина кивнула, спать она уже не хотела.

— Он хозяин шиферного завода по фамилии Вышлов из Тверской области. Банкир Пахило, слышала о таком? Ну, банк «Пальмира»? Пахило из «Пальмиры»? Угадай, что он будет делать в деревне Трехднёво? Какое радостное событие отмечать? Что может связывать Пахило и Вышлова на твой взгляд?..

— Свадьба, — Ирина сказала, не задумываясь.

— Молодец! Дочка Вышлова крестница Пахилы выходит замуж, иначе он никогда не собрался бы в уездный город Зубцов в ресторан «Шахиня».

— И что я должна узнать? Степень его родства с крестницей? — поморщилась Ирина.

Архидьяконов хмыкнул:

— Нет. Твоё задание — услышать звонок телефона. Пахило позвонят и нужно, чтобы ты обязательно услышала его ответ. В это время будет проводиться эпохальная сделка и ему обязательно будет звонить его доверенное лицо. Ты дословно должна передать мне слова Пахилы этому самому лицу.

— Но ему может поступить и сотня звонков? — Ирина пожала плечами. — Он же банкир, как вы говорите!

— Пожалуйста, не преувеличивай, от силы двадцать звонков, и из них лишь один тот самый! — хлопнул в ладоши Архидьяконов.

— Погодите, но я же не смогу постоянно быть рядом с ним. Ну, если только не залезу под стол и не положу голову ему на колени! — заволновалась Ирина.

— На этой свадьбе будешь не только ты, — Архидьяконов зевнул и потянулся. Ирина явственно услышала хруст его костей.

— А кто ещё?

— Ты, правда, хочешь знать? — Ирина поразилась, каким же неприятным может быть лицо человека, и отвернулась от греха подальше.

— Мне, по крайней мере, было бы не так скучно, — хмыкнула Ирина.

— Ты и так не соскучишься, — Архидьяконов оценивающе взглянул на её. — Итак, ему позвонит человек по имени Мераб или некая Галина Владимировна. Ты должна запомнить дословно, что Пахило скажет ей или ему. Ясно?

— А если они ему позвонят не один раз?

— Ты должна запомнить каждый разговор Пахило с этими двумя. Вас будет на этой свадьбе больше двух, и тот из вас, кто передаст мне нужную информацию получит десять тысяч долларов.

«Безусловно, я никогда не узнаю, кто из нас передал нужную информацию, ведь сначала её надо услышать. Но если мне ничего не заплатят за участие в свадьбе, значит, это буду не я…» — уныло размышляла Ирина.

— Кем я буду там и как туда попаду? Официанткой?

— Ты будешь с музыкантами. Можешь поспать часа два, но не больше, раздеваться не надо. В восемь тебя повезут прямо в аэропорт. У тебя есть с собой загранпаспорт?

Ирина потянулась за сумкой.

— Оставь его мне, — Архидьяконов, не глядя, взял протянутый паспорт. — Следующее задание ты будешь выполнять не здесь.

— А где?

Архидьяконов пожал плечами и вышел, сказав:

— У тебя есть пара часов. Поспи.

И Ирина, едва уложив голову на диванную подушку, сразу же заснула.

— Ира! — потряс её за плечо Архидьяконов через какое-то время. — Машина уже приехала, и помни, что любая не вовремя выраженная эмоция может стоить тебе жизни, — напоследок улыбнулся ей Архидьяконов.

«А если он не пошутил?» — думала Ирина, усаживаясь на заднее сиденье такси.

— Сколько времени? — спросила она у водителя.

Тот кивнул на циферблат часов на приборной панели. Было пятнадцать минут девятого. Дальше был аэродром и личный самолёт банкира, на котором летел популярный ансамбль русской песни, приглашённый в качестве главного подарка молодожёнам. И она в числе тридцати человек.

— Будешь костюмершей, — предупредил Ирину водитель, когда она выходила из машины.

Ирину усадили рядом с кофрами, в которых переливались сочными блестками костюмы для выступления. Администратор мельком взглянул на неё, и через минуту Ирине вручили клетку с белым голубем и голубкой.

— Пусть рядом с вами побудут, — администратор присел рядом и улыбнулся. — Поможете одеваться артисткам, хорошо?.. А мужчины у нас сами одеваются, у них костюмы проще.

— Я одна буду их одевать? — тихо спросила Ирина.

— Вас двое, — администратор кивнул на пожилую даму, которая сидела и клевала носом у окна. — Белла Игнатьевна наша постоянная костюмерша, а вы на подхвате.

Город Зубцов Тверской области встретил их ясным морозным днём, и они сразу же поехали в ресторан на двух «Икарусах».

— Молодые должны приехать через два с половиной часа, — фирменной казачьей походкой прошла мимо них руководительница ансамбля, когда они были уже в ресторане. — Одевайтесь и выходите в холл.

Ирина отвернулась, а та, словно и не заметила её.

Полтора часа вместе с пожилой костюмершей, которую артисты звали Белкой, Ирина помогала артисткам одеваться и накладывать грим. С неё сошло семь потов, пока все они не были, наконец, наряжены в костюмы и жемчужные кокошники.

«Как же я его увижу? — застёгивая корсет на последней очень фигуристой артистке, думала Ирина. — Если только мельком?»

— Молодые едут! — в динамике костюмерной раздались оглушительный голос и смех руководительницы ансамбля. — На выход! Бегом!

Все бросились на улицу, Ирина со своего места наблюдала, как в ресторан входят молодые и их забрасывают рисом и деньгами и как встречает их с караваем и величальной песней руководительница «Казачки». Тут, наконец, она увидела его — банкир Пахило с тремя охранниками в числе гостей вошёл через главный вход.

Музыка, поздравления, битьё бокалов на долгое счастье, потом продолжительная церемония вручения подарков.

— Садитесь, садитесь, гости дорогие! — наконец свадьба перешла в главный зал ресторана. — Рассаживайтесь!

Началось долгое застолье, в которое Ирина почти не вникала. Банкир был от неё на расстоянии тридцати метров, и лишь раз прошёл в туалет, оказавшись совсем рядом. Ирина при желании могла бы дотронуться до его пиджака.

Вместе с остальными незначимыми гостями, Ирина довольствовалась фуршетом в зальчике у входа, и только через три часа, когда накал чувств и страстей достиг зенита, Ирина под благовидным предлогом оказалась в главном зале — её пригласили на танец. Мужчина долго кружил прежде, чем подойти, что было немного забавно, но в конце концов он решился и подошёл. И уже через минуту Ирина танцевала с ним в главном зале неподалёку от танцующих жениха с невестой и их родителей.

— Вы откуда, красавица? — спросил её новоявленный ухажёр.

Ирина рассмеялась, в джинсах и белом свитере она выглядела органично, но бессонная ночь и тревога, не прибавляли ей шарма. Она даже умылась холодной водой, чтобы красные пятна на щеках не бросались в глаза так явно.

— Костюмерша? — переспросил он. — Неплохо, а я бывший космонавт.

Ирина взглянула на партнёра внимательнее. Он был выше её на голову и выглядел, как менеджер.

— Я пошутил, — хмыкнул тот. — Пойдёмте, посидим?

Ирина кивнула, «космонавт» начинал ей нравиться. И всего через пару секунд она уже сидела неподалёку от банкира, который оживлённо болтал с матерью невесты на тему количества ожидаемых внучат.

— Москвичка? — спросил её новый знакомый.

Ирина кивнула.

— Я тоже. Вас как зовут?

— Ира.

— А меня Григорий. Когда уезжаете?

— Я вместе с артистами, — Ирина улыбнулась, краем глаза увидев, как банкир оживлённо говорит по телефону.

«Замолчи!» — хотелось ей закричать без умолку болтавшему «бывшему космонавту».

— Я заметил, вы почему-то совсем не пьёте за молодых, — наливая Ирине шампанское, рассмеялся Григорий. — Это как-то не по-русски! А вы русская, Ирина?

«Заткнись, я ничего не слышу!» — чуть не закричала Ирина, глядя ему в глаза и улыбаясь. Банкир в это время закончил разговор и передал трубку охраннику.

— За счастье молодых! — Григорий широко улыбнулся. — Пей до дна! — Григорий смотрел, как Ирина выпила и поставила фужер. — Танцуем? — поднявшись, он протянул ей руку, и Ирина, не раздумывая ни секунды, пошла за ним. «Господи, да провались всё пропадом, я всё равно ничего не услышу — музыка, все орут!.. Я первый раз танцую в этом году после всего, что случилось, и танцую с удовольствием!»

— Я бы женился на вас, Ира, — шепнул ей в ухо партнёр.

— Если бы не был женат?

— Если бы вы мне так не нравились, — закончил Григорий.

— Не поняла, — засмеялась Ирина.

— Перевести?

— Да!

— Вы слишком серьёзная, — Григорий приподнял её и прижал к себе. Ирина немного отстранилась, упершись партнёру руками в грудь. — Вас не посадишь дома.

— Меня? — удивилась она. — Ещё как посадишь!.. Если б он был, этот дом.

— Вы курите? — усадив Ирину, спросил Григорий.

— Нет, — хотя ей очень хотелось курить, сказала она.

Глядя в спину нового знакомого, который, закуривая на ходу, шёл к дверям, Ирина краем глаза видела, как банкир Пахило ест рыбу. Один из его охранников обводил глазами всех, кто сидел рядом.

Ирина посмотрела на гостя напротив и едва не потеряла сознание. «Он меня вычислил!» — жар бросился ей в лицо. Слава богу, человек был просто очень пьян и глядел скорее в себя, чем на Ирину.

— Да, дорогая? — негромко спросил Пахило, отвлёкшись от рыбы, когда охранник протянул ему телефон. — Нет, дорогая! Обязательно, любовь моя, но только не сегодня…

Вот и весь телефонный разговор, ясно, что звонил не Мераб. Ирина тяжело вздохнула.

— Что вы такая невесёлая? Смотрите в пол, думаете о чём-то? — Ирина даже не поняла сперва, что Пахило обращается к ней. — Я могу вас пригласить?

— Да…

— У вас так бьётся сердце, — закончив танец, Пахило отвёл Ирину к столу, усадил и добавил: — Я первый раз слышу сердце женщины, которое бьётся так громко. Спасибо.

— Не за что, — пролепетала Ирина.

— Я готов обидеться! Я забыл сказать, что я ревнив, как самец орангутанга? — Григорий вернулся и сел рядом, грозно косясь на банкира. — Вы устали?

— Устала, — согласилась Ирина. — Я скоро вернусь, подождите меня, хорошо? И никого не приглашайте, а то я тоже страшно ревнива! — И, стараясь ступать прямо, вышла из большого зала на лестницу.

«У меня ничего не получается! И пусть, всё равно…» — вот то, что думала Ирина, возвращаясь через несколько минут в зал, где веселье шло по нарастающей.

Ирина не раз и не два видела, как Пахило что-то говорит в трубку телефона, которую ему подаёт охранник. Говорил банкир подчёркнуто тихо, к тому же отворачивался к окну у которого сидел.

«Наверное, я всё-таки одна здесь, Архидьяконов просто обманул меня. Невозможно ничего услышать! — вдруг поняла Ирина. — Да и как я подойду ближе, если за ним вплотную ходят два его охранника?»

— Галя, кусай его! Кусай его, Галя! — тем временем быстро проговорил в трубку банкир Пахило.

«И это передавать?» — подумала Ирина, но, выждав пару минут, прошла в туалет и послала сообщение на номер Архидьяконова. Больше ни о чём подобном — в трубку банкир не говорил. Ему ещё несколько раз звонила жена, какой-то Арнольд, и неизвестный, которому Пахило кратко пообещал:

— Пощады не жди!

Ирина на всякий случай передала и это. Неизвестный ей Мераб за весь вечер так и не позвонил. Последнее, что запомнила Ирина — тихий разговор, который вели банкир Пахило и отец невесты Вышлов.

— Какова моя мечта о счастье? — Пахило курил и блаженно улыбался. — Личный пруд, на берегу сидит собака, а позади неё сижу я в кресле-качалке.

— А позади тебя? — спросил Вышлов, косясь на охранников друга.

— Дом в швейцарских Альпах и семья, которую я создал сам, — банкир прищурился, и во взгляде его была скорее жестокость, чем умиротворение.

— Всего лишь? — кивнул Вышлов. — У тебя же есть и дом и пруд!

— Удобного кресла-качалки нет и собаки, — Пахило тяжело вздохнул.

— Кресло купишь, а собаку бери любую мою, — подумав, серьёзно предложил Вышлов. — У меня пять сук.

— Приплода вам хорошего! — кричали гости молодым. — Дом — полную чашку!

В шубе из чёрной белки родительница невесты то и дело выходила встречать и провожать гостей. И драки на этой свадьбе, почему-то не было.

Ирина вместе с ансамблем «Казачка» покинула город Зубцов ночью. «Я так ничего и не узнала!» — сетовала она, когда самолёт уже подлетал к Москве. Клетка с голубями стояла у её ног, голуби спали.


— Тебе посылка, — Виталина кивнула на дверь комнаты, в которой Ирина жила у неё. На кровати лежал свёрток, Ирина развернула его — сумма, которую оговаривал Архидьяконов, была завёрнута в «Московскую сплетницу».

— Ух, ты! Заработала? — Виталина подмигнула. — Поздравляю! С тебя бутылка рому!

ПУШКИНО


«Совсем скоро растает снег и появится мягкая шёрстка прошлогодней травы… Трава будет торчать усами и греться на солнышке. По ней можно сколь угодно ходить, а ей не будет больно, ведь она прошлогодняя! Жаль, что нет прошлогодних чувств, у меня нет, может у кого-то они и есть… Раньше дни были густые, как свежая патока в большой бочке жизни, а сейчас дни похожи на взмахи шлагбаума или проносящийся поезд», — думала Ирина, поворачивая от метро к редакции «Московской сплетницы».

Мягкий белый хлеб на лотках у дверей редакции и зеркальная витрина магазина напротив — с большим количеством пыльных бутылок коллекционного вина. Ирина купила булку с обсыпкой и, откусив от неё половину, открыла дверь.

— Не ждали вас! Гуляете где-то?.. — на пороге своего кабинета стоял шеф-редактор Пятницкий. — Вчера вам звонил некто участковый Изотов. Знаете такого? Так вот, вашу дублёнку задержали!

— Он точно задержал её?.. — Ирина чуть не подавилась булкой. — Извините.

— Ну, в Москве же дублёнки сами ходят на двух ногах! — саркастически заметил шеф-редактор. — Задержал-задержал… Где вы были вчера? На работу забыли придти, терпение наше испытываете?

— Я болела, — Ирина сунула недоеденную булку в сумку. — Могу я поболеть? Или не могу?..

— Нет, не можете, — Пятницкий снял очки и строго поглядел на неё. — Предупреждать надо! Сегодня вы едете в Пушкино, там зять убил тёщу. Адрес тёщи у секретаря, машина внизу. Вы ведь в Пушкино живёте?

— Жила, — кивнула Ирина. — Ну, я пойду?

Пятницкий улыбнулся.

— Идите-идите, работайте.

На выезде с МКАД лежала маленькая сбитая собачка, водитель чёрной редакционной «Волги» аккуратно объехал её, а Ирина вдруг ощутила тревогу.

— Где адрес? — спросила она у водителя, и тот протянул полоску с адресом. — Слава богу! — выдохнула она — улица и дом никоим образом не соотносились с Земфирой Ивановной Козловой, тёщей весьма непростого зятя.

Через два часа, с готовым репортажем они отбыли в Москву. Бывший зять убил свою бывшую родственницу в зале игровых автоматов, где она трудилась кассиром. Банальное ограбление, к которому, как смола прилипла, оставшаяся между родственниками неприязнь.

— Про такое много не напишешь, — глубокомысленно заметил водитель.

— Останови на полчасика? — попросила Ирина, когда они проезжали мимо дома Земфиры Ивановны.

— Ну, как вы тут? Я сегодня без подарков, звиняйте!

— Ира, — Земфира Ивановна сидела за столом и держала миску, а Пашка быстро ел кашу, держа ложку двумя руками. — Ирочка наша…

— Пашка, здравствуй! — Ирина поцеловала Пашку в лоб, тот недовольно заворчал.

— А мы болели, сейчас выздоровели, вот так, Ира, — вздохнула Земфира Ивановна, поправив косынку на голове.

Ирина разглядывала их и не узнавала: за месяц Пашка подрос, а Земфира Ивановна похудела и была абсолютно трезвой, как стёклышко.

— Всё хорошо? — Ирина спросила и вытащила деньги. — Я оставлю для Пашки?..

— Спасибо, — не глядя на деньги, кивнула Земфира Ивановна.

— Сева не приходил больше? — Ирина покосилась на шкаф. — Ничего больше не искал?

— Пусть только попробует! — тётя Фира, обняла её и поцеловала. — Я ему приду…

— Тётка твоя? — спросил водитель, когда Ирина села в машину.

— Почему тётка? — удивилась Ирина.

— А кто? — удивился в свою очередь водитель. — Вы же похожи!

— Значит тётка, — кивнула Ирина, глядя в окно. — Явно дело, похожи!

СТОПРОЦЕНТНОЕ АЛИБИ


— Ирина, хорошо, что вы позвонили, — обрадовался Изотов и, помолчав со значением, добавил: — Приезжайте.

— Прямо сейчас?

— А чего тянуть? — удивился участковый, и после работы Ирина поехала в Медведково, хотя было уже довольно поздно.

— Здравствуйте! — дождавшись, когда из кабинета участкового выйдет посетитель, Ирина постучала в дверь.

Афанасий Изотов разговаривал по телефону, и что-то записывал в блокнот.

— Ирина, сначала я увидел дублёнку, а потом уж разглядел девицу в ней. — Изотов положил трубку и взглянул на неё. — Кстати, рядом шла ещё одна, похожая, как две капли воды на Катю Лель, — участковый хмыкнул. — Сразу вспомнил, что за Лель, надо сказать… Садитесь, что вы стоите, Ирина!

— Вы задержали их?

— Я задержал лишь одну, к сожалению. Ту, что была в вашей дублёнке.

— Ту самую невесту Понченко?

— Да, между прочим, царапалась не на шутку. Видите?.. — Изотов потряс исцарапанной рукой. — Вот, почитайте, что она написала в своё оправдание.

Ирина кивнула и начала читать исписанный детским почерком лист бумаги.

«Дублёнку я подобрала в квартире своего гражданского мужа Понченко Артёма Брониславовича, когда зашла туда по его просьбе забрать тёплые вещи для отправки в колонию. Дублёнка лежала на полу, я очень удивилась её клёвости и рискнула померить. Она оказалась мне почти впору, только намного длиннее, чем я обычно ношу. На улице было холодно, и я решила её не снимать, ведь всё равно она была ничья».

— И вы отпустили её?! — прочитав написанное, возмутилась Ирина.

— Скажите, она могла найти там вашу дублёнку? — участковый устало взглянул на Ирину.

— Ну, да, — согласилась Ирина. — Но я не оставляла её там, понимаете?..

Её с меня сняли четвёртого января в этой самой квартире!

— Понимаете, Ирина, тут ещё какое дело, у неё стопроцентное алиби именно на четвёртое января, — Изотов чихнул.

— Господи, какая глупость! Вот вы помните, что делали четвёртого января?

— Работал, — Изотов достал из стола пузырёк с зелёнкой и помазал царапину на руке.

— А где моя дублёнка? — Ирина возмущённо огляделась.

Участковый покосился на вешалку и Ирина увидела свою дублёнку с крупными цветами по расклешённому подолу.

— А про свою спутницу, что она сказала?.. Ведь именно эта Настя, похожая, как две капли воды на Катю Лель, сдавала мне квартиру! К тому же пропали мои деньги, и я сама пропала на месяц!..

— Она не согласилась, что шла вместе со спутницей. Утверждает, что шла одна, — Изотов убрал пузырёк с зелёнкой в стол. — Ирина Кузьминична, не переживайте так, всё уже потихоньку становится ясным! Я тут поразмышлял на досуге, почему вас могли похитить… В общем, почитайте, а я пока покурю, — участковый подвинул к ней лист, исписанный меньше, чем наполовину.

«Трафик наркотиков, опыты, рабство, проституция, зомби, органы, выкуп, суррогатная мать, заложница», — Ирина, пробежала глазами список и растерянно спросила: — У меня что-то в голове не укладывается. Вы серьёзно?

— Ирина Кузьминична, что на ваш взгляд полная ерунда? — Изотов сделал последнюю затяжку, закрыл форточку и вернулся за стол.

— Выкуп, — твёрдо сказала Ирина.

— А ещё?

— Суррогатная мать, хотя… — Ирина пожала плечами, вспомнив, как её безбожно тошнило всю неделю.

Изотов внимательно смотрел на неё.

— Ирина Кузьминична, я бы попросил вас сдать самые простые анализы и показаться врачу. И давайте, я вас провожу до метро?..

— Давайте, — ватным языком произнесла Ирина. — А то, чувствую, я не дойду.

Когда она пришла домой, Виталина лежала, повернувшись к стене.

— Что он предположил? — переспросила она. — Зомби и органы? Кошмар какой… Чёрт знает что, Ир!

— Что толку гадать? — Ирина присела рядом. — К врачу сказал надо сходить, а мне что-то не хочется.

— Сходи-сходи, а то, правда, родишь клоника, — Виталина чихнула и повернулась.

— Что с тобой происходит? Скажи, а? — Ирина вгляделась в помятое лицо подруги. Виталина уже неделю напивалась, приходила домой и едва раздевшись распечатывала бутылку, потом вторую.

— Я… не… хочу… говорить!.. Слышишь? Не спрашивай! Ни о чём, — пьяным голосом крикнула Виталина, снова повернувшись к ней спиной. — Не говори со мной, Ир!.. Я тоскую! Тоскую… Тоскую!!!

— Ну и тоскуй, — тихо сказала Ирина и вышла из комнаты.

ТОТ, КТО РАЗБИЛ ЕЁ СЕРДЦЕ


Прошла ещё неделя, Ирина приехала в редакцию вечером из командировки.

— Стрельцова, а тебе весь день звонят из Пушкино, — остановила её секретарь главного редактора. — Перезвони им, слышишь?

— Но я ездила туда неделю назад и репортаж вышел на следующий день.

— При чём здесь твой репортаж? Тебе звонит какой-то мужик, — перебила её секретарь. — И спрашивает, когда ты за Пашкой приедешь?..

— За кем? — у Ирины опустились руки.

— Спроси у Пятницкого, он в курсе, — секретарь кивнула на раскрытую дверь кабинета шеф-редактора.

— Слушай, этот раздолбай меня уже реально достал, Ир! Звонит и звонит с самого утра, — Пятницкий покосился на телефон. — Я ему дал твой мобильный.

— Объясните же, в чём дело? Мне никто не звонил сегодня, кроме фотографа.

— На, звони, — Пятницкий порылся на столе и протянул ей обрывок бумаги с номером телефона.

— Это Ирина Стрельцова, вы сегодня звонили в газету?.. Что вы хотели от меня? — услышав в трубке «алло», спросила Ирина.

— Ты Ира?.. — завопил в трубку незнакомый ей мужской фальцет.

— Да, — ответила она. — А вы кто такой? И почему вы кричите?..

— Он её достал, приходил за Пашкой! Слышишь?.. — закричал ей в ухо мужчина. — Ира, приезжай, я не хочу по телефону трындеть, понимаешь?.. Я живу над Земфирой Ивановной в квартире номер пять, ты меня видела пару раз на лестнице.

— Но я же работаю и уже поздно, — Ирина взглянула на Пятницкого, который демонстративно смотрел в монитор. — Давайте, послезавтра? Я на ногах не держусь, устала, понимаете? Я обязательно приеду к тёте Фире, я ей обещала, вы передайте…

— Значит, послезавтра ждать тебя на похороны? — помолчав, спросил сосед.

— Что-о-о? — переспросила Ирина.

Сосед шумно дышал в трубку, потом закашлялся.

— А кто умер? — тихо спросила Ирина.

— Приезжай, узнаешь, — ответил сосед, и раздались короткие гудки.

Пятницкий некоторое время задумчиво смотрел на Ирину.

— Ну, что там, Ир? — наконец спросил он.

— Не знаю. Умер кто-то, — Ирина растерянно замолчала.


Было уже больше восьми вечера и совсем немного машин.

— Хорошо, хоть светофоров нет… Нет, ну чёрт знает что! Он что, так ничего и не сказал тебе? — Виталина, громко чертыхаясь, везла её в Пушкино. — Зачем мы едем, на ночь глядя, Ир?.. Может, он спьяну что-то перепутал, а там все живы-здоровы, а?

У Ирины заболели глаза от красных фонарей на Ярославском шоссе.

— Я боюсь даже думать, что случилось с ними… Ты пила сегодня?

Виталина вздохнула и ничего не ответила, но весь её вид говорил: «Пила, а что тут такого? Будешь меня учить? Ну-ну…»

Город встретил их иллюминацией: «75 лет фабрике игрушек». Машина свернула мимо заснеженного городского сада и уже через минуту остановилась у дома… То, что у Земфиры Ивановны не горит свет Ирина определила сразу, но всё-таки позвонила в её квартиру и с минуту ждала, но за дверью было очень тихо, и Ирина решила подняться на второй этаж. Половицы старой лестницы противно скрипели, пока она шла по ним. Дверь квартиры № 5 была не заперта, Ирина толкнула её и вошла в узкую прихожую, пропахшую старой обувью.

— Здравствуйте, — громко сказала Ирина.

— Приехала, слава богу, — выглянула из комнаты женщина в застиранном байковом халате. — Федя, она приехала!

— А я тебя ждал, — выскочил из комнаты в прихожую рыжий костлявый мужичок и вытер о майку нос синюшного цвета. — Отморозил на рыбалке, — пожаловался он и чихнул.

— Кто умер? — Ирина растерянно переводила взгляд с мужа на жену. — Скажите, что вы пошутили, — наконец жалобно взмолилась она.

— Шакал снова влезал в её комнату, искал чего-то!.. Ты знаешь шакала? — перебивая друг друга, прокричали супруги.

— Шакала?.. — Ирина вздохнула и огляделась в поисках стула. — Если вы Севу имеете в виду, то знаю.

— Сева прокрался ночью к Фирке в комнату, и на него гардероб упал. Ты сядь, — подвинул к ней табуретку сосед.

— Гардероб? На Севу?..

— Ну да, — кивнул сосед. — Это Фирка, скорей всего, ножки у гардероба подпилила, — сосед переглянулся с женой. — Фирка вчера умерла, на третий день после его похорон. Всё дочку вспоминала — душу рвала…

— Смертный грех отца своего внука на тот свет спровадить, — проворчала соседка, оглянувшись на икону в бумажных кладбищенских цветах.

— Жалко, говорила она, — кивнул сосед. — Всё равно жалко, говорила, хоть и был он способный на всё…

— А кто сейчас не способный на всё? — перебила его жена. — Сейчас все на всё способные. Много опасных людей, что же всех теперь убивать?

— А где Пашка? — Ирина прислушалась, в квартире было очень тихо.

Сосед кивнул на закрытую дверь комнаты, Ирина сняла сапоги и заглянула туда. Среди плюшевых зайцев и медведей сидел Пашка, внук Земфиры Ивановны и что-то лопотал. Мягкие игрушки, которыми был завален диван, представляли собой крошечный рай для любителя поиграть.

— Такой тихоня, — хмыкнул сосед. — Да, Галь?.. Знай себе играет и не хнычет совсем!

— А кто занимается похоронами тёти Фиры? — Ирина погладила Пашку, который был занят откручиванием ушей у медведя.

— ЖЭК и мы, — соседка не спускала с неё глаз. — Приедешь на похороны, значит? Завтра к двенадцати сюда.

— Конечно, — Ирина присела рядом с Пашкой, тот, наконец, взглянул на неё. — Пашка, Пашка…

— Кажется, узнал, — с облегчением выговорила соседка. — Твой телефон нам Земфира дала. В тот день, когда к ней милиция приехала, чтобы Севу из-под гардероба вытаскивать. Пашку велела тебе отдать, если что с ней случится. Ты же им родня? Ты ведь жила у неё?..

— Мы тебя видели, — поддакнул сосед.

— Да, я у них жила, — Ирина оглянулась на Виталину, стоящую в дверях.

— Конечно, ну зачем парню в детдом?.. Ещё одна загубленная душа будет, — вздохнула соседка. — А он большой парень уже!

— Скоро два года, — улыбнулась Ирина.

— Жених практически, — убеждённо сказал сосед. — Ещё несколько лет и в ЗАГС! Сейчас рано женятся, да, Галь?..

— Не мели, — отмахнулась супруга. — Под стол этот жених ещё ходит.

— А его никто больше не хочет взять? — Ирина подняла Пашку и прижала к себе, Пашка заворчал.

— Да кому он нужен? Вот его свидетельство о рождении. Ты его точно заберёшь? Не передумаешь? — соседка требовательно глядела на Ирину.

— Заберу. — Ира оглянулась на Виталину, которая, вытянув шею, заглядывала в комнату. Та постучала по лбу кулаком и закатила глаза. «Дура!» — прочла по её губам Ирина.

— Забирайте с кроватью, Фирка велела передать. Пойдёмте вниз, я открою. У меня ключ есть, — и сосед достал из кармана ключ. — Собери парня, — велел он жене. — Галь?

— Ладно, не командуй! — отмахнулась та.

Ирина суеверно перекрестилась, переступая порог квартиры на первом этаже.

У самой двери лежали валенки Земфиры Ивановны, в которых она убиралась на улице, её оранжевая куртка висела на гвозде. В комнате валялся шкаф с треснувшим зеркалом. Вещи из него были аккуратно сложены по углам.

Ирина всхлипнула.

— Поплачь, — понимающе сказал сосед. — Я тебе знаешь, как сочувствую?

Ира вытерла глаза и с сомнением взглянула на старую кроватку — в ней, вероятно, спали не меньше десятка пушкинских младенцев.

— На первое время сгодится, — потрогав её шероховатую спинку, кивнула она.

— Ты с ума сошла? — Виталина с ужасом разглядывала нищенскую обстановку, в которой жила Земфира Ивановна.

— До пяти лет хватит, — сосед наклонился к кроватке. — Давайте, я её разберу, я умею.

Ирина свернула матрац, подушечку, клеёнку, всё, что лежало кучей и, связав узлом, положила на стол.

— Понесли, давайте, — обернулся сосед. — А я пока остальные Пашкины вещи соберу.

Виталина посмотрела на Ирину расширившимися от ужаса глазами.

— Ты с ума сошла? — закричала на улице Виталина, когда они стали укладывать кровать в багажник. — Кто тебе его отдаст? У него же ещё одна бабка есть! Или сразу же возьмут в детдом!.. Ира, ты что? Он чужой! Наркоманка в тюрьме родила!.. Может, у него СПИД? Или гепатит какой…

— Я буду жалеть, если оставлю его здесь, понимаешь? — Ирина кивнула на подъезд без двери. — Я его не оставлю…

— Ты чокнутая?.. Я подожду тебя здесь, я туда больше не пойду! Это твой шанс связать себя по рукам и ногам, а не мой, — Виталина трясущимися руками достала сигареты. — Опомнись, сумасшедшая, поехали отсюда!.. Они не удивятся, если мы уедем, — Виталина кивнула на дом. — Ты видела его нос?..

— Он простыл, — Ирина махнула рукой и вернулась за узлом с остальными вещами. Она последний раз взглянула на комнату, в которой прожила в феврале без малого — три недели, и удивилась абсолютной её бедности, хотя, для самой простой жизни там было всё необходимое. Половина людей на этом свете живут так, подумала она и вдруг увидела, что к задней стенке поверженного гардероба прикреплён скотчем обрывок бумаги. Скорей всего, здесь был небольшой схрон и может быть, именно его искал Сева Хариотский? Наверное, в нём лежали деньги за проданные когда-то наркотики, но где они в таком случае?.. Ведь если он приходил снова и снова, значит, так и не нашёл их. Или же их обнаружила милиция и приобщила к делу?

— А вот и мы, — Ирина вздрогнула — на пороге комнаты стоял сосед с Пашкой, закутанным шерстяное одеяло, откуда только торчали Пашкин нос и два любопытных глаза. — Наша пушкинская Земфира тоже певунья была… Была да сплыла! — передавая ей Пашку, сосед вздохнул с видимым облегчением. — Ты вон в газете трудишься, в люди выбилась… Может, у парня судьба будет счастливей, чем у его матери и бабки, да? — кивнул он, ожидая ответа. — Как считаешь?..

Ирина, прижимая к себе Пашку, кивнула.

— Приезжай завтра, приезжай, Ир, попрощайся с тёткой Земфирой, — напоследок сказал сосед. — Обязательно приезжай, она тебя любила. Всё Ира, да Ира… Ира, да Ира… Ира, да Ира.

— Ну, и что мы с ним будем делать? — шёпотом осведомилась Виталина, когда Ирина, уложив Пашку на заднее сиденье, пересела к ней. — Он же человек, хоть и маленький! Ест, пьёт, спит и какает! Каждый день, между прочим…

— Да, он привык дома один-одинёшенек сидеть, — Ирина оглянулась на спящего ребёнка. — Я его отвезу через месяц в Томск, не беспокойся, — добавила она.

— Вот там обрадуются! — злорадно протянула Виталина. — А почему через месяц-то, вези быстрей, порадуй мать, Ира!

Ирина засмеялась:

— Не сердись…

Виталина тяжело вздохнула.

— А ты на меня, но мы же с ним намучаемся, Ир!

— Ты и без него мучилась, Лина.

Они переглянулись и остальную дорогу ехали молча, оглядываясь на Пашку. Тот тоже поглядывал на них.

Только утром следующего дня Ирина поняла, что попала в ситуацию, выхода из которой нет, не существует в природе и всё тут! Ей срочно нужно было ехать в три равноудалённых места — на работу в «Сплетницу», на похороны в Пушкино и, вдобавок, в половине шестого утра позвонил Архидьяконов.

— Ты едешь в Лондон, — сказал он. — Через два дня, а сейчас очень быстро мчишься ко мне. Что ты молчишь, красавица? Я долго буду ждать? Чёрт!

— Да, — быстро ответила Ирина.

— Что да? — разозлился Архидьяконов.

— Приеду вечером, ждите! — Ирина положила трубку, поглядела на сладко спящего Пашку, и только тут осознала, что сама без чьей-либо помощи посадила себя в капкан. Виталина внимательно выслушав про «капкан», в котором Ирина теперь сидит, ни слова не говоря, оделась и ушла на работу, помахав сумочкой на прощание, а Ирина выбежала в подъезд и, постояв в нём с минуту, стала поочерёдно звонить в двери. Лишь через час нашлась доброжелательно настроенная старушка, которая согласилась поработать нянькой годовалого Павла Всеволодовича Козлова, который в свою очередь, сперва заорал, а потом описался от радости.

— Эх, Пашка, Пашка, — вздохнув, Ирина понесла малыша в ванную.

ГОЛОВА ПРЕЗИДЕНТА


Уже четверть часа Ирина слушала инструкции к следующему заданию, которое ей давал Архидьяконов, и старалась не пропустить ни слова. Она только что приехала из Пушкино после похорон, мысли путались, и половину нужного мозг просто отказывался воспринимать.

— … в подарок шоколадный гроб, а в нём действующий президент из бисквита, — Архидьяконов поморщился и снял очки. Ирина, увидев красные антипатичные глаза поспешно отвернулась и поглядела в окно на заснеженные деревья в саду у дома.

— Ты должна заснять, как они будут его есть. Поняла, Ира? — Архидьяконов взглянул туда, куда смотрит Ирина и чертыхнулся.

— Да, но как меня туда пропустят?

— Ты будешь с шоуменом Дубровым, — Архидьяконов протянул ей паспорт и кредитную карточку «МастерКард». — Вот твой загранпаспорт с визой, держи!

— С Дубровым? — переспросила Ирина, пряча паспорт. — Хорошо… Я только не понимаю, зачем? Ну, будут они есть необычный торт, и что с того? В Москве и не такое едят.

— Мне нужны фотографии этого действа, — Архидьяконов нервически постучал по столу костяшками пальцев. — Особенно физиономия Яблонского, который заказал этот торт на свои именины!

— А кто мне разрешит заснять это безобразие, а? — поёжилась Ирина.

— Одна техническая штучка вот здесь, — Архидьяконов кивнул на красный брючный костюм. — Одень, я посмотрю. Он из стрейч-ткани, размер твой.

— Откуда вы знаете мой размер? — проворчала Ирина, надевая пиджак. — Хотя, ваш я тоже знаю.

— Да? — засмеялся Архидьяконов. — Я не сомневался в тебе…


Мягкий ласкающий свежий весенний ветерок из открытого окна в Лондоне.

Ирина выбирала духи из тех, что предложил ей Дубров, и смотрела вниз на реку, по которой плыли разноцветные судёнышки. Они прилетели в Лондон два часа назад. Район Белгравия, старинный трёхэтажный дом рядом с Темзой, огромным садом и вертолётной площадкой. Со вкусом одетый и очень компанейский шоумен Дубров сидел на подоконнике и о чём-то размышлял, словно забыв про Ирину.

«Быть корректной очень важно, — инструктировал её Архидьяконов сегодня утром. — Запомни, ты просто дополнение к Дуброву, и воспринимай себя именно как дополнение, не светись!.. Уровень безопасности Яблонского составляет сто процентов из ста по международным нормам, и если бы не его вывих мозга, который выражается в уничижении всеми способами действующего президента, так запросто увидеть, что он будет творить в свои именины было бы невозможно!.. Если тебе интересно, Дубров приглашен за очень хорошее вознаграждение вести этот праздник, так вот, имей в виду, он ни разу не знает о твоём задании, и не вздумай проговориться ему, слышишь?..

— Но…

— Ты не можешь ничего спрашивать, — Архидьяконов взглянул на Ирину бешеными глазами. — Слушай, ты всего лишь должна снять поедание Яблонским головы президента в самом откровенном ракурсе и всё!.. Как он отрезает её ножом, раскладывает по тарелкам и жадно лопает куски этой головы — с лысиной и ушами!.. Ясно?»

— Ирина, мы с вами сейчас окажемся в самом изысканном обществе, надеюсь, вы понимаете это?

— Да, — Ирина поняла вдруг, что Дубров шутит, и ей сразу стало легче дышать, она даже расправила плечи.

— Сейчас, за нами прилетит вертолёт, — Дубров соскочил с подоконника. — Пойдёмте. Кстати, вы по-английски как?..

— Ну, — Ирина улыбнулась. — Понимаю.

— Уже хорошо, — Дубров сжал постаревшее лицо двумя руками. — А я так и говорить могу. Всё, пошли, подышим воздухом где-нибудь под деревом.

Пилот вертолёта «Апач», англичанин с лицом британской лошади, козырнул им со своего места, и уже через полчаса они сели на вертолётную площадку у загородного дома опального олигарха в окрестностях города Абердина.

— В этом замке — состояние храма, монастыря, Тибета!.. Здесь я отдыхаю не только бренным телом, но и душой, — быстро тараторил сутулый Яблонский, выходя им навстречу. За ним, спотыкаясь, шли два известных политика из числа мгновенно узнаваемых. Ирина сморгнула, Яблонский двигался, наподобие сгустка ртути и сыпал фразами, смысл которых был двояким. «У него звериное чутьё», — вспомнила Ирина характеристику Яблонского, которую ему дали его партнёры по бизнесу и политике.

— Этот обветшалый замок с суперсовременной начинкой внутри, — быстро сыпал словами Яблонский, — я купил за каких-то плюс-минус сто миллионов, но он стоил мне гораздо дороже, я его переделал и облагородил ещё на плюс-минус сто миллионов!.. Пейзажи Джона Констебла и Блейка, эскизы Мастера, его ранние карандашные наброски и крупные полотна висят почти в каждом зале… Пройдёмте, я покажу, — все присутствующие, примерно тридцать человек, вразброд шли по гулким залам, напоминающим голливудский фильм из жизни шотландцев за молниеносным хозяином замка. — Да, к слову, я больше не верю женщинам, и если снова женюсь, то на роботе! — Яблонский оглянулся на жену и плотоядно ухмыльнулся. Пятая по счёту жена олигарха выглядела на миллион долларов и была похожа на одну из дорогих куртизанок прошлого века.

Пока ничто не напоминало весёлых именин, начинался обычный торжественный обед с переменой блюд, и Ирина, к тому времени изрядно проголодавшаяся, ела изо всех сил стараясь не показывать аппетит. Дубров сыпал шутками, Ирина улыбалась ему, ей было чрезвычайно любопытно, что же произойдёт дальше? Она интуитивно чувствовала, как ей повезло очутиться здесь — в замке опального олигарха, но это чувство фарта длилось ровно до того момента, пока в старинный зал не ввезли гроб. Шоколадный гроб в натуральную величину с лежащим в нём бисквитно-кремовым президентом России — натуралистично испечённым, в бледно-розовой глазури под цвет человеческой кожи и открытыми глазами…

— А-а-ахх! — раздался вздох, и Яблонский обвёл всех ликующим взглядом. Он успел одному ему известным способом, в мгновение ока, считать мысли каждого из присутствующих.

А Ирину внезапно, как обухом по голове ударило… Боже мой, подумала она, если сильные мира сего так суетятся, то что же делать ей? Она вдруг вспомнила, как недавно в её кармане звякали лишь тридцать пять рублей мелочью, и перестала внутренне сопротивляться всему происходящему вокруг неё. Она вдруг успокоилась как при просмотре чёрно-белого кино, которое смотреть необязательно, даже если телевизор давно включён. Её жизнь и эта жизнь — никогда не соединяться, так что же думать о ней больше, чем это требует её миссия?..

— Моя Олечка — семейный клоун! — разрезая голову президента на кусочки, веселился Яблонский в розовой рубашке с засученными рукавами и странным жабо, похожим на слюнявчик. Жена Олечка держала тарелку и хищно облизывала губки…

Шоумен Дубров отошёл подальше от опального олигарха и подмигнул Ирине.

— Не слабенькое зрелище, да?..

— Оскорбительная шутка! — услышала Ирина голос у себя за спиной. Она обернулась, сказать это мог кто угодно, но сквозь улыбки присутствующих понять что-то становилось всё труднее.

— Гадёнышшш!.. — шипел Яблонский, поедая президентский глаз…

В аэропорт Челси их вёз двухмоторный самолёт «Фалькон-900» Яблонского.

Агрессивное поле странного праздника мгновенно отпустило их, едва самолёт взмыл вверх. Хотелось быстрей улететь от заморочек сильных мира сего, хотя, разве такое возможно?.. Процент Яблонских примерно одинаков везде.

Ирина заснула на подлёте к Челси, и спала, когда самолёт «British Airways» прилетел в Москву. Уже через пару часов после прилёта Ирина входила в вестибюль дома Архидьяконова. Напротив Архидьяконова сидел бывший «космонавт» с весёлой свадьбы в Зубцове. «Значит, это он был вторым номером на ней? — поняла Ирина. — Не самая худшая компания».

— Иринка, ну как Лондон? — хмыкнул «космонавт». — Рассказывай, что вы там ели?

— С удовольствием, — кивнула Ирина, на ходу отметив, что Архидьяконов как-то странно смотрит на неё, и весь вечер разговаривает подчёркнуто снисходительно, примерно, как с прислугой.


Но и это закончилось.

Ирина быстро шла к метро «из гостей». «Если и остальные поручения будут такими же несложными, то я быстро заработаю на маленькую квартирку на окраине Томска!» — думала она, доставая телефон.

«Вы уволены», — ожидала она услышать отповедь шеф-редактора, но Пятницкий на удивление спокойно дал ей задание завтра срочно ехать в Троице-Сергиеву Лавру.

— Ирина, вы пропадаете, — заметил он в конце разговора.

— Я виновата, — согласилась Ирина.

— Не испытывайте больше моё терпение, — предупредил шеф-редактор.

— Хорошо.

— Хорошо? — неожиданно разозлился Пятницкий. — На ваше место стоит очередь из ста журналистов, а вы…

— Гоните их метлой! — рассердилась Ирина, но Пятницкий уже повесил трубку.

Назавтра первые полосы центральных газет и сайт Архидьяконова будут пестреть фотографиями с именин опального олигарха. Случится небольшая буря в политической жизни страны — новостные программы с поедающим во всех ракурсах голову президента Яблонским будут транслировать пару дней, но только через год станет окончательно ясной подоплёка этих фотографий: два политика с узнаваемыми лицами исчезнут с политической арены страны. Тот, что повыше уйдёт в бизнес, тот, что пониже — уйдёт из жизни.

СТАРЕЦ


— Что это на твой взгляд, матушка? — спросил монах, кивая на солнце в окне.

— Весна, — Ирина вдохнула чистый воздух и у неё закружилась голова, ей вдруг стало до слёз грустно.

Они только что беседовали о чудовищном злодеянии, пытаясь понять, что может двигать руками человека, который считает себя верующим… В ручье со святой водой религиозный прихожанин утопил родную сестру с маленьким племянником на предмет изгнания из них беса, грехов и скверны.

— Вот именно, — старец поднялся и подошёл к окну кельи. — Любой фанатизм и религиозный, в том числе, это неизбежный путь незрелой души, которая движется не к свету, а наоборот, яростно стремится в темноту! Не стоит об этом писать, не надо, я вас прошу, матушка… Как старый человек молодого человека.

— Азарий Иоаннович, репортаж об этом уже был опубликован в ряде газет, — Ирина поднялась и тоже подошла к окну кельи, встав рядом с монахом. Внизу сквозь снег уже просвечивала земля, был удивительно тёплый день.

— Азарий Иоаннович, я очень бережно расскажу про семью этого человека, про его сестру и малыша, про мать, их вырастившую, и про то, как они жили. Мне кажется несправедливым не рассказать правды о них, ведь они жертвы и пострадали от изувера, который мнил себя безгрешным праведником!

— Хорошо, — кивнул монах. — Ваша воля сильней моей.

— Скажите, Азарий Иоаннович, — Ирина помялась. — Наша семья в одночасье потеряла кров…

Монах кивнул и Ирина продолжила:

— Я пытаюсь заработать на покупку жилья и выполняю задания одного человека…

Монах внимательно слушал, разглядывая её лицо сквозь круглые очки.

— Скажите, как мне поступать, если приходится что-то узнавать про подчас незнакомых людей, чтобы затем передать эту информацию?.. Меня грызут сомнения в праведности моих поступков, но я не могу заработать достаточно, если не буду нарушать норм морали. Меня это мучает, но и приводит в восторг одновременно! Это очень захватывающе… Вы понимаете?

Монах едва заметно кивнул.

— Я успокаиваю себя, что, заработав, откажусь влезать в жизнь других людей, но смогу ли я жить в ладу с собой, сделав столько ошибок?.. Есть хоть какая-то надежда сохранить чистоту помыслов после всего, что происходит со мной сейчас? На сегодня я заработала меньше половины на самый скромный кров, и я не могу остановиться на полпути! Уже не могу, — Ирина замолчала, глядя на сутулую спину монаха.

— Это грех, — монах больше не глядел на неё. — Очень большой грех продавать секреты одних людей другим людям, Ирина. И даже то, что это секреты очень грешных людей, которые хотят узнать ещё более грешные люди, даже это не оправдывает ваши действия, понимаете?..

— Что же мне делать? — чуть не закричала Ирина. — Я же никого не убиваю, и не граблю, я просто становлюсь свидетелем людских деяний.

— Если вы верующий человек, то сами знаете, что… — Монах вздохнул. — Каяться и ни в коем случае не пользоваться этими деньгами. Они не принесут вам долгожданного счастья, и купленный на них кров не согреет вас.

— Не секрет, что многие, нажившие состояние нечестным путём, жертвуют церкви крупные суммы, — выговорила Ирина. — И церковь им отпускает все их грехи. Разве не так?

— Если этим людям угодно считать, что их грехи отпущены за те деньги, которые они пожертвовали церкви, то это их заблуждение, — монах тяжело вздохнул и не стал договаривать.

В келье было прохладно, от белёных стен веяло тяжёлой сыростью. Вербные нераспустившиеся веточки стояли в банке с водой на краю заваленного молитвенными книгами стола.

— Я не могу смотреть на то, как моя семья скитается, — Ирина перевела дыхание. — Их некому защитить, кроме меня. У меня маленький сын и, вдобавок, я взяла заботу о ребёнке, который потерял своих близких. Я должна…

Монах сгорбился. Он так и не обернулся, кивнув головой на её прощание.

Лестница с широкими каменными ступенями осталась позади, Ирина шла по мокрой серой брусчатке в сторону вокзала. Она обернулась на Лавру и перекрестилась, поклонившись в пояс.

«Я взяла на душу грех, Господи… Я не смогла бы помочь своей семье, не согрешив, — думала она. — Прости меня, Господи, если это возможно!»

Над Лаврой сияло солнце в чистом без единого облачка небе.

КАК ПРОСТО БЫТЬ ДУРОЙ, КАК СЛОЖНО БЫТЬ УМНОЙ


А с кем ты живёшь?

С одиночеством.

Полное одиночество.

Одиночество среди людей…


Дверь в квартиру была распахнута, Виталина лежала на полу прихожей и громко с посвистом храпела, завернувшись в красное кашемировое пальто из-под которого высовывались её ноги в ссадинах. Она была пьяна…

Ирина отнесла Пашку в комнату, посадила его на кровать и вручила изумрудного зайца в клетчатых трусах, которого привезла из Лондона. Потом, закрыв входную дверь, спустилась вниз, так как заметила, ещё когда шла домой, что «Киа Кларус» передними колёсами стоял в песочнице.

Выехав из песочницы, она вытащила ключ зажигания, щёлкнула брелком сигнализации и снова поднялась наверх. А через час приехал вызванный ей гориллообразный эскулап по объявлению: «Выводим из запоя». За эскулапом шёл, похожий на мартышку помощник, который прежде чем войти в дверь, громко высморкался на лестничной площадке.

— Где больной? — хором спросили они.

— Сперва покажите лицензию, — протянула руку Ирина.

Эскулапы демонстративно переглянулись и вышли из квартиры.

— У неё такие губы, — услышала Ирина голоса с лестничной клетки.

— Всё одно стерва!..

Через пару секунд, Ирина догнала их этажом ниже.

— Я хочу сказать вам всего два слова, — начала она.

— Всего два? — поддразнил её из пролёта гориллообразный эскулап с красными глазами навыкате и помахал чемоданчиком. — А три слабо?

— Где вы работаете, если не секрет, конечно?..

— В Склифе, — хором ответили оба. — А что?

— Очень хорошо, — сказала Ирина. — Заходите, и не откажите в любезности вывести из запоя мою подругу. Я вам плачу и до свидания!..

— Где она? — спросил высокий эскулап, когда они снова поднялись в квартиру.

— Смотри, — наклонился маленький. — Какая фря…


— Уже приехала из доброй старой Англии? — наутро спросила Виталина, высунувшись из своей комнаты. — Я, кажется, перепила, Ир?.. А и Пашка тут, — хрипло засмеялась она, и, кряхтя и пошатываясь, побрела в ванную, сбрасывая с себя на ходу одежду. — Присядь, Ир? — через полчаса попросила она. — Ир? — повторила, наткнувшись на взгляд Ирины. — Ну, я тебя прошу…

— Я устала Лина и мне к одиннадцати на работу. И Пашку ещё надо занести к няньке. У меня всего несколько минут в запасе…

— Занеси и возвращайся, — настойчиво повторяла Виталина. — Я хочу с тобой переговорить. Это недолго! Ну, я тебя прошу, слышишь?..

Ирина, закутав сонного Пашку, быстро вышла из квартиры.

— Пашка в гости пришёл, — хозяйка двенадцатой квартиры приняла его на руки, тот обнял бабушку за шею, и оба засмеялись. Кожа, собранная в один большой мешок на шее старушки делала её похожей на пеликаншу, которая только что плотно отобедала, но Пашка, жмурясь, оглядывал свою няньку и довольно урчал — она для него была ласковым и добрым совершенством.

— Нет, я всё-таки опоздаю!.. — когда Ирина вернулась, они с Виталиной сели на кухне у открытого окна. — Ты нормально себя чувствуешь?

— Я-то? Нормально, — Виталина быстро оглядела Ирину. — Я хочу тебе сказать…

— Что? — Ирина понимающе улыбнулась. — Не благодари, я же понимаю, ты из-за кого-то страдаешь, но не хочешь говорить из-за кого! Я бы могла тебе дать совет, если бы ты мне рассказала мне, Лина…

— Я не о том совсем хочу с тобой поговорить, — перебила её Виталина. — Я прошу тебя, уезжай, как можно быстрее из Москвы и порви все отношения с Архидьяконовым!

— Конечно, я уеду, как только заработаю на квартиру в Томске. Ещё две-три поездки и я скажу ему: «Пока-пока, Архидьяконов!» — Ирина засмеялась. — Не беспокойся обо мне, хорошо?..

— Ира, забирай деньги, что успела заработать, и уезжай в свой Томск завтра же, — Виталина сказала это тихо, но Ирина вдруг разозлилась.

— Ты же сама познакомила меня с ним и знала, что за работу он предлагает! Не понимаю, объясни, может быть, мне просто съехать от тебя?

— Ира, понимаешь, ты не первая, кто работает на Архидьяконова, — Виталина отвела глаза.

— И что дальше? — поторопила Ирина. — Я устала слушать твоё молчание, ты хотела поговорить, так говори.

— Понимаешь, Ир, те, кто работал на него до тебя, они просто не вернулись однажды, — Виталина достала сигареты, пытаясь закурить, руки её тряслись. — Одна девушка пропала в ноябре, а другая на пару недель раньше. Обе жили у меня, именно потому я не хочу говорить в комнатах, возможно, там стоит прослушка. Я понимаю, что всё это звучит бредом, но…

— Подожди, а они не могли просто съехать, не предупредив тебя? — Ирина прислушалась, ей вдруг показалось, что по квартире кто-то ходит.

— Нет, кстати, они пропали с деньгами, которые заработали, я не нашла в их вещах ни рубля, а потом и вещи исчезли из квартиры, хотя при мне их никто не забирал.

— А если они сами забрали свои вещи, когда тебя не было дома?

— Если бы! Знаешь, я полгода находилась в эйфории, попав под обаяние Архидьяконова.

— Под обаяние Архидьяконова? — тихо переспросила Ирина. — Но он же отталкивающий тип. Вита, ты серьёзно?

— У нас были очень близкие отношения, а когда они закончились, он попросил, могут ли те двое пожить у меня? — Виталина вздохнула. — Ир, я сама не своя, что дала тебе совет попросить у него работу. Но ты же помнишь, я предлагала тебе на выбор ещё и Кима Хазарова.

Ирина кивнула.

— Ну, почему ты выбрала Архидьяконова?.. Я просто очень за тебя боюсь, — Виталина отвела взгляд. — Те две были обычные охотницы до приключений, хотя, в общем-то, неплохие по сути девки, но у них не было детей! Ты ж совсем другая. Знаешь что, уезжай в свой Томск, а? От греха, Ир…

— Я же могу просто отказаться работать у него! — Ирина пожала плечами и встала. — Лин, скажи, а у тех двух тоже были какие-то отношения с Архидьяконовым?

Виталина отмахнулась.

— Ты что? Катька встречалась с соседом сверху, а Динка, похоже, испытывала патологическое равнодушие ко всем мужикам, её кто-то сильно обидел в юности, и всё, что ей было нужно, это заработать и вернуться в Запорожье, где у неё мама и маленький братик.

— А кто они были?

— Журналистки, как и ты, — хмыкнула Виталина.

— Но ты спрашивала Архидьяконова о них? — Ирина задала вопрос, но ответа не дождалась. Виталина, бросив сигарету в раковину, похлопала её по плечу и отошла.

— Я тебе сказала всё, что меня мучает! Больше я ничего не знаю, можешь мне поверить, — Виталина вздохнула. — Теперь ты сама в ответе за себя, а я умываю руки. Прости меня, Ир, хорошо?..

Ирина кивнула и обе пошли на работу.

БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ


Скорый поезд «Москва-Томск» должен был отправляться по расписанию через двадцать минут. Пашка на удивление быстро освоился в купе и по-голливудски улыбался белыми, как сахар, резцами. Билет Ирина приобрела мгновенно, благодаря журналистскому удостоверению, и даже Пятницкий по телефону на удивление благосклонно разрешил уехать.

— На неделю, не больше, — строго предупредил он.

Ирина поблагодарила и, отключив мобильный, отдала его Пашке — тот его укусил.

— Пашка, я не представляю за что меня можно вот так просто взять и убить! — вслух подумала она. Пашка кивнул и, подняв голову, произнёс:

— Вава! Ва-ва! Ва-ва!..

— Конечно, их могли послать на что-то такое, — Ирина, дважды повторив это, немного успокоилась. — Но у меня были настолько нехитрые поручения, так что мне просто не о чем волноваться. Скажи, Паш?

Пашка кивнул и снова укусил мобильный.

— И я вернулась! Я не знаю абсолютно никаких тайн, и Архидьяконов мне заплатил за работу Значит, всё хорошо, Паш? Какое твоё мнение?..

Ирина, закрыв глаза, размышляла вслух:

— Виталина могла просто неадекватно воспринимать действительность, хотя бы потому что любить Архидьяконова способна только слепая!

Поезд уже давно стучал по рельсам и, уложив Пашку, Ирина прилегла рядом. Включив мобильный, она набрала знакомый номер.

— Мам, это я… Я еду домой!

— Возвращайся дочка, проживём! Я так боялась за тебя, — обрадовалась мама, ничуть не удивившись. — С того самого дня, как ты уехала…

— Но я заработала только половину!

— Ну и что? Проживём, нам тётя Валя комнату в своей квартире выделила! — засмеялась мама.

— Я приеду не одна, мам! — быстро выговорила Ирина.

— А с кем? — спросила мама очень тихо.

— Угадай! Нет, не надо! Увидишь.

Сонный Пашка глядел на Ирину и улыбался.

— Ты большой мальчик! — закончив разговор, сказала ему Ирина, но Пашка уже спал.


Томск встретил их порошей. На перроне вокзала стояла её мама в китайском пуховике и вязанной шали, с букетиком мимозы в руках.

— Как дела, мужичок? Ты откуда, а?.. Так вот с кем приехала, а я думала ты замуж вышла! — немного грустно сказала она.

— Ни за что, мам! — Ира оглянулась. — А Яшка где? Я думала, он будет с тобой. Он хоть знает, что я приеду?

— С дедом в деревне. Сегодня приедут оба, — мама вздохнула и взяла Пашку на руки. — Давай, я тебя понесу? — Пашка зевнул и стал ворчать, но потом затих.

— Мам, он сирота, — Ирина чуть не расплакалась. — И я не знаю, что делать!

— Сирота так сирота, — мама покачала головой, и они поехали к тёте Вале, маминой сестре.

Пашка визжал от азарта, устроив «поросячьи бега» вместе с Яшкой, которого к вечеру привёз дед.

— Весёлый нрав, — заулыбался Ирин отец, понаблюдав за новым членом семьи. — Ир, а он нам кто? Я, что-то не понял, дочка…

— Тебе точно внук, — Ирина с облегчением заметила, что отец за время её отсутствия повеселел и уже не повторяет фразы: «В нашем доме чужие люди…»

И только ночью, засыпая, Ирина осознала, что не сможет бросить на полпути начатое, ей обязательно нужно вернуться в Москву! И не за оставленными в квартире Виталины вещами, ей необходимо заработать оставшуюся половину денег во что бы то ни стало! Она с трудом заставила себя посмотреть полчаса томских новостей по-местному телевиденью.

— Ты отравилась Москвой, Ирочка, — сказал папа. — Очень жаль. Боюсь, мы потеряли не только старую квартиру, но и тебя!

Он совсем не обрадовался деньгам, вдруг поняла Ирина. Мама обрадовалась, а отец нет.

— Кто там сейчас живёт, не знаешь, мам? — спросила Ирина про старую квартиру.

— Мы не ходим туда, — шёпотом ответила мама. — И ты не спрашивай его ни о чём, хорошо? Он переживает, что не может заработать, а какой из него работник в семьдесят-то лет?..

Из часов высунулась кукушка и, быстро кукукнув, спряталась. Была очень тёмная весенняя ночь и обычная для Томска тишина.

СОННОЕ ОЦЕПЕНЕНИЕ СТАРОСТИ


Бабушка Александрова (ударение на «о») в этот раз сидела у подъезда дома, в котором жила, сутки… Утром ближе к обеду она получила пенсию со всеми причитающимися ей надбавками и, как всегда, давно неработающий зять, отняв львиную долю её денег, выгнал бабушку на улицу. Ввиду этого, всю ночь с 13 по 14 апреля, а также половину ночи на 15-е апреля, бабушка провела на улице у подъезда, согреваясь короткими перебежками до булочной и обратно, игнорируя холодную лавочку и бурча под нос: «Молодая-молода, недогадливая…». Изредка она оглядывалась на раскрытую форточку родной квартиры № 8, и морщилась на блатную музыку радио «Русский шансон» — зятю было жарко и весело. Когда тот уснул, дочка позвала бабушку, и она поспала три с половиной часа, но под утро снова была выгнана проснувшимся зятем на улицу.

Никаких иллюзий старушка не питала уже очень много лет…

БУМЕРАНГ


— Таун! Таун!.. — брякали капли об асфальт. Шёл самый первый московский дождь в ту весну. С крыши редакции «Московской сплетницы» вода текла ручьём. Вернувшаяся из Томска Ирина уже неделю работала в бригаде «Колонки расследований».

Когда она приехала, Виталины в квартире не было, Ира открыла своим ключом дверь и обнаружила записку на зеркале в прихожей: «Я уехала с милым в Турцию! Буду звонить. Плати за квартиру вовремя, а то выселю! Вита».

Ирина с облегчением выдохнула, значит, всё в порядке. В квартире всё оставалось на прежних местах, Виталина дважды звонила, и на автоответчике записался её голос. Архидьяконов, в свою очередь, не звонил и работы не предлагал. В «Конуру» Ирина больше не заходила, решив не торопить события.

В середине недели Ира поехала в Медведково, чтобы узнать про номера машины, которые дала Изотову.

— Значит, вы не успокоились, Ирина? — буркнул участковый, когда Ирина ему позвонила.

— Нет, и не успокоюсь! — пообещала Ирина. — Спасибо вам за дублёнку ещё раз, но одной дублёнкой, вы, Афанасий, не отделаетесь.

— Потому что вы журналистка, — вздохнул Изотов. — С вами свяжешься…

— А вы не связывайтесь! — Ирина положила трубку и вышла из редакции «Сплетницы» на улицу. На мокрой мостовой расползались радужные бензиновые пятна и пахло чумой большого города — тем сумасшедшим запахом свободы и несвободы одновременно…

Участковый Изотов в тесном кабинете общественной приёмной принимал граждан. Ирина, отсидев небольшую очередь, вошла и села напротив.

— Вы сдали анализы? — первым делом без тени улыбки поинтересовался участковый.

— Да, на здоровье не жалуюсь, в космос хоть завтра! — улыбнулась Ирина. — Небольшой дефицит веса, но за лето наем.

— Вы не беременны? — Изотов внимательно смотрел на неё.

— Нет, — покачала головой Ирина.

— Очень хорошо. А все ваши органы на месте?

— Вроде да, — Ирина рассмеялась. — За исключением мозгов.

— Значит, из списка остаётся… — Изотов что-то вычеркнул на листке бумаги. — Итак, трафик наркотиков, рабство, проституция, зомби и заложница.

— А что вы имеете виду, Афанасий, говоря про зомби? — Ирина поморщилась.

— Идеальный исполнитель любого преступления с последующим его уничтожением. Или самоуничтожением, — Изотов говорил без запинки, как примерный ботаник на экзамене.

— А как это применимо ко мне? — задумчиво спросила Ирина.

— Пока не знаю, — Изотов нахмурился. — Так, что вы ещё хотите, уважаемая Ирина Кузьминична от меня? Давайте уточним, хорошо?

— Вы разыскиваете Настю, которая сдала мне комнату или нет?

— Ну, допустим, завтра я найду эту Настю и что дальше? — Изотов повернулся и выключил кипящий электрочайник.

Ирина на секунду потеряла дар речи.

— Как что?! У меня пропали все деньги, которые были при мне, это раз! Где я была целый месяц, это два! У вас на участке крадут людей, между прочим, а вы пьёте чай с сушками, это три, — Ирина покосилась на две чашки, в которые Изотов сыпал заварку.

— Но вы же живы и здоровы, Ирина Кузьминична? — Изотов вздохнул и, расстегнув портфель, достал оттуда пачку земляничного печенья. — А деньги она вам, в любом случае, не вернёт уже, вы хоть понимаете это, надеюсь?..

— Но хотя бы узнать, где я была, можно? — рассердилась Ирина.

— Пейте, а то остынет, — участковый подвинул к Ирине чашку. — Поверьте, Ирина Кузьминична, эта самая Настя заявит, что видит вас в первый раз, и ещё… Ну, поймите же, наконец, если вы были кому-то для чего-то нужны, то поставьте свечку, что каким-то чудом избежали этого, и подумайте ещё разок, может быть, не стоит копать так глубоко? Я за вас беспокоюсь, ведь эти люди не обрадуются, если узнают, что вы под них копаете.

— Вы что-то узнали! — неожиданно догадалась Ирина. — Я тоже хочу это знать, слышите? Что вы узнали про машину, в которую села, так называемая Настя?..

— У вас есть адвокат, Ирина Кузьминична? Вас есть, кому защищать? Вы можете нанять охрану? — Изотов спрашивал очень тихо, но Ирина вдруг почувствовала, что ей становится не по себе.

— Нет, только я сама, — непослушными губами выговорила Ирина.

— Я так и понял, — Изотов подул на чай и мельком глянул на Иру. — Так вот, номера машины имеют отношение к одной из спецслужб. Прислушайтесь к моему совету и не попадайтесь на глаза этой Насте, хорошо? — участковый улыбнулся и, прихлебывая, стал пить чай. — У вас, поверьте, в настоящий момент всё отлично складывается, Ирина Кузьминична! Не будите лихо, пока оно тихо, хорошо?.. Если будут новости, то я вам позвоню, — участковый покосился на печенье, потом на Ирину. — Обещаю.

РЕМАРКА


«Я приехала в Москву четвёртого января. Об этом знали только мои родные и больше никто. Я выбрала первую попавшуюся сдаваемую квартиру из самых недорогих до которых дозвонилась. Значит, если эта Настя и имеет какое-то отношение к спецслужбам, то ждала она кого угодно, но только не меня, а любого претендента или претендентку, жаждущего снять комнату подешевле!»

Ирина успела подхватить выскользнувший телефон.

— Ира, ты? — услышала она придушенный голос какого-то мужчины…

— Да, — всё ещё не узнавая, ответила она.

— Приезжай, — Ирина, наконец, узнала голос Архидьяконова. — Ты побудешь у меня, а утром я тебя отвезу.

— Куда? — у Ирины сразу пропал голос.

— Я отвезу тебя на место, — пообещал голос Архидьяконова. — Ты поняла?

— Хорошо, еду, — Ирина положила трубку.

«Это всего лишь третье по счёту задание», — подумала она.

ПРИВЕТ ОТ МАТРОСКИНА


В одном из исторических переулков Москвы сидел, положив ногу на ногу, похожий на моль, немолодой человек. Он был из тех, кто что-то решает в этой жизни. Если бы можно было заглянуть в его черепную коробку и прочитать мысли, то, прочитавший их, мигом бы сошёл с ума. Ведь зло в сочетании с умом, а также потенциал возможностей вмешиваться в судьбы других людей и решать за них то, о чём они не просят, обычно приводит к катастрофе в отдельно взятой человеческой жизни. И ЧТО, КАК НЕ ЭТО — МОЖЕТ СВЕСТИ С УМА?..


— Я могу спросить?

Архидьяконов снял очки и кивнул, и Ирина успела рассмотреть его глаза — обычные с красными прожилками глаза мужчины, который не вылезает из Интернета месяцами.

— Я могу отказаться?..

Архидьяконов поморщился.

— Уходи, — по-старчески крякнул он и встал.

Ирина вышла на улицу, огляделась, и направилась к метро, одеваясь на ходу. Через час она вернулась.

— Кретинизм — это диагноз, — встретил её спокойным ворчанием Архидьяконов.

— Понимаете, я не могу даже предположить, куда вы отправите меня в этот раз? — Ирина ладонью вытерла пот со лба, губы у неё дрожали. — Я нервничаю и не нахожу себе места!

— Я никого не заставляю силой работать на себя, — Архидьяконов хмыкнул и добавил: — Только за деньги, дорогуша.

— Что я должна сделать в это раз?.. — Ирина, волнуясь, повесила куртку мимо вешалки.

— Есть такай профессор Хамелеошин — химик, историк науки. Ты должна с ним познакомиться, — монотонно перечислял Архидьяконов. — Он всегда в определённое время по утрам выносит мусор… Так вот, соблазни его!

— Прямо у мусорного бачка? — удивилась Ирина.

— А что? Размажь тушь, заплачь, скажи, что тебя обидели, — голос Архидьяконова звучал всё так же монотонно. — Ну, не мне тебя учить!..

— Кто обидел? — подняла брови Ирина. — Да, я сама кого хочешь обижу.

— Не наговаривай на себя, ты хрупкая! На вид, по крайней мере, а не в душе, — Архидьяконов вздохнул. — Пожалуйся, что тебя обидел твой молодой человек, к примеру… Ну, придумай что-нибудь сама, ты же творческая натура?

— Допустим, а дальше-то что? — подумав, согласилась Ирина.

— Он пригласит тебя к себе, напоит чаем, — Архидьяконов почесал кадык и зевнул.

— С чего вы взяли?

— Он очень хороший человек… Немолодой и давно без жены, интеллигент в третьем поколении, — Архидьяконов поморщился. — В общем, по большому счёту — старый дурак.

— Ну, допустим, — согласилась Ирина, — он пригласит меня, и что потом?..

— Никаких — допустим! — резко перебил её Архидьяконов. — Ты должна сыграть свою роль так, чтобы неизбежно очутиться у него в квартире! Неизбежно, ты поняла?.. Более того, тебе нужно пробыть у него до вечера. Да-да, дорогуша, это не комедия с ряжеными, а работа, за которую я тебе плачу. Ясно?

— А что я буду делать у него до вечера? — растерянно спросила Ирина.

Архидьяконов, чертыхнувшись, вскочил.

— Ну, скажи, что у тебя нет ключа от квартиры, и что ты будешь до вечера мёрзнуть на улице. Придумай что-нибудь, главное, чтобы он тебе поверил!

— Ну, допустим, я притворюсь, что мне очень плохо, и досижу у него до этого чёртова вечера, а дальше-то что?.. — помолчав, кивнула Ирина.

— Всё очень просто, — Архидьяконов положил перед ней бесцветную тонкую пластинку, размером со спичечный коробок. — К Хамелеошину придёт человек, и ты поставишь в его дипломат прослушку. Точнее, поставишь под днище дипломата, — она крепится, как магнит.

— И всё?

— Да, и уйдёшь, — Архидьяконов пощёлкал костяшками пальцев.

— Сразу же?

— Без разницы, дальнейшее уже не имеет значения. Главное, поставь, — Архидьяконов открыл дверь и оглянулся. — Отдыхай, я тебя разбужу, как всегда!

Ирина откинулась на диван и закрыла глаза, спать ей не хотелось. В голову лезли неприятные мысли. Она не заметила, как заснула, и спала без снов.


Половина шестого утра. Профессор Хамелеошин должен был появиться где-то с минуты на минуту, в обычное время, когда он выносил мусор.

— У вас есть его портрет?.. — не находя себе места, дважды спросила Ирина, когда они подъехали к дому на Литовском бульваре. На ней был надет короткий шёлковый халат, на ногах дешёвые китайские тапки с цветным мехом, довершала красоту расцарапанная щека, безошибочно характеризующая её, как истеричную дамочку, едва спасшуюся бегством после потасовки с любовником.

— На, обдери маникюр, — Архидьяконов протянул Ирине скальпель, который вытащил из бардачка. — Ему восемьдесят лет, Ира, и ты его ни с кем не спутаешь. И собака у него очень приметная — бурая в пятнах, еле ноги волочит, но гавкает весьма злобно!

Ирина поперхнулась:

— Как же я его соблазню, если он едва ноги волочит вместе с собакой?..

— Соблазнишь, даже не сомневайся, — хмыкнул Архидьяконов. — Заливайся слезами понатуральнее — и дело в шляпе!

— А как выглядит тот тип — с дипломатом? — Ирина поёжилась, с утра подморозило и шёл мелкий снежок. — Какой он из себя?

— Седой, — закуривая, буркнул Архидьяконов.

— Седых навалом!

— У него совершенно белая, как снег, голова, — Архидьяконов бросил взгляд на часы. — Всё, иди. И запомни, домой поедешь одна. Мне не звони, поняла? Здесь будет стоять обычное жёлтое «такси»…

Ирина открыла дверцу и, тихо ойкнув, вылезла из машины. Мимо шли люди, не обращая на Ирину никакого внимания. Она медленно подошла к мусорным бакам и встала рядом, проводив глазами машину, в которой уехал Архидьяконов. Из ближнего подъезда вышла женщина в пуховой шали и стёганом плаще и, припадая на левую ногу, двинулась в сторону помойки.

— Что с вами, девушка? — остановилась она, глядя на Ирину через очки. — Погода не летняя, а вы в халате.

— Всё нормально. Идите, пожалуйста, — не попадая зубом на зуб, улыбнулась Ирина.

— Странно, — женщина оглядела её, потом, махнув рукой, похромала дальше.

В сторону троллейбусной остановки прошли ещё несколько человек, один из них показал своей спутнице на Ирину пальцем и сплюнул. Ирина стояла уже минут пять или шесть. Она замерзла и спряталась за бак, чтобы не привлекать внимания.

— У-ха-ха?.. И какой обормот выгнал из дому такую кралю, а?.. Я хочу это зна-а-ать! — Ирина подняла глаза, на неё, улыбаясь, смотрел десантник в расстёгнутом бушлате. — Ты откуда, конфета? — весело оскалился он. — Давай знакомиться, меня зовут Альберт, а тебя? Не, не говори, ща, угадаю… Наташа?!

Ирина выдохнула и оглянулась на дом. Из последнего подъезда высунулась бурая собачья голова с висящими ушами, затем показалось тщедушное тельце на длинных лапках… Чихнув, пёс остановился.

— Я не могу говорить, сейчас приедет мой муж! — почти выкрикнула Ирина. — Уходите, а то он вам в тыкву даст!

— Мне в тыкву?.. — десантник набычился и сжал кулаки. — Не свисти, я на тебя полчаса с балкона пялился, пока курил! Чего это тебя на «Ауди» к нашей помойке привезли, а?.. Вместо мусора, что ли? Да пусть только появится, я сам ему тыкву оторву, поняла?..

Тем временем на асфальт из подъезда вышел согнутый буквой Z старикашечка и, помахивая большим пластиковым ведром небесно-голубого цвета, свернул к помойке. За ним медленно брёл пожилой бурый в пятнах кобель, царапая носом землю.

— Слышь, не гони, — десантник наклонился над Ириной, дыхнув ей в лицо чесночной колбасой. — По вызову небось приехала, да не заладилось, а?.. Колись, не обижу!

Ирина краем глаза увидела, как старикашечка с грохотом вывалил мусор в ближний помойный бак и, подволакивая ногу, резво потрусил обратно к подъезду. Пёс с опущенным тонким хвостом понуро шёл следом. Ира метнулась за ними, но, сделав шаг, зацепилась ногой за ботинок десантника и с криком упала.

— Подонок! — всхлипнула, поднимаясь, Ирина. Пёс, повернул голову и гавкнул, а старикашечка, открыв дверь подъезда, фальцетом позвал: — Генрих Четвёрты-ы-ый! — прокашлялся и повторил: — Генрих Четвёрты-ы-ый, подь сюда…

Собака, подбежав к Ирине, обнюхала её и задумчиво поглядела на десантника. Очень старые глаза, отметила про себя Ирина и тихо позвала:

— Генрих…

Собака, подняв уши, прислушалась и тут Ирина очень натурально заплакала, крикнув на весь двор:

— Оставь меня, подонок! Оста-а-авь! Пошёл прочь…

— Дура психованная! — выругался десантник и, поддев ногой пакет с мусором, размашистым шагом двинулся к метро, напоследок крикнув: — Убивать таких сук мало!

Пёс с лаем бросился следом за ним.

— Не трожь собаку! — махая ведром, как пращей, фальцетом крикнул десантнику старикашечка, но тот всё-таки поддел Генриха, и собака, визжа, отлетела в сторону.

Через пять минут Ирина, которую хозяин счёл нужным пригласить к себе, уже мыла губкой грязные колени в его полутёмной ванной комнате.

— Я его с детства знаю, — ворчал Хамелеошин, заглядывая в ванную. — Матроскин — урод, каких поискать… Девочка, ну что ты в нём нашла, если искала, конечно?

— Любила я его, — Ирина вышла из ванной, на неё с сочувствием смотрели две пары мужских глаз — химика Хамелеошина и Генриха Четвёртого, его пса. — Не знаю, как я буду на улице до вечера куковать?.. Я даже свои вещи забрать не могу, — Ирина всхлипнула. — И замёрзла, как собака…

Генрих взлаял и посмотрел на хозяина. Хамелеошин нахмурился.

— А его бабка разве не дома сидит? — буркнул он.

Ирина зарыдала в голос:

— Она считает, что я шалава-а-а-а!..

— Вот ведьма, — Хамелеошин вздохнул и посмотрел на грязные мокрые тапочки Ирины. — Эврика! — внезапно воскликнул он. — А давайте, сходим за вашими вещами вместе?.. Даже, если она выкинет их на лестничную клетку, то мы их подберём, вы оденетесь и поедете домой, Ирочка! Вот, наденьте, — профессор набросил на Ирину болоньевую стариковскую курточку мышиного цвета и погладил по плечу. — Ну, что вы рассуропились, Ирочка?.. Если бы это было в моих силах, то я бы поменялся с вами местами в мгновенье ока! Поверьте, стать рыдающей интересной девушкой мечтает каждый просроченный старичок, вроде меня…

Ирина улыбнулась.

— Ну, вот и умница! Да, Генрих?.. — оглянулся профессор.

Пёс промолчал и, стуча когтями, улёгся на коврике у двери, а Хамелеошин, пропустив Ирину вперёд, закрыл на три замка входную дверь и стал спускаться по лестнице вниз. Было видно, что он очень устал от хлопот, связанных с ней, поэтому двигается с величайшей осторожностью. Ирина чертыхнулась про себя, вспомнив настойчивое предложение Архидьяконова соблазнить столь пожилого старца. У соседнего подъезда Ирина пропустила профессора вперёд, понимая, что только чудо спасёт её от разоблачения.

— А Анна Леонтьевна в поликлинику ушла! — на вопрос Хамелеошина про Матроскину откликнулась консьержка, открыв им подъездную дверь.

— Ирочка, может быть, подождёте Анну Леонтьевну здесь? — помявшись, спросил Ирину профессор Хамелеошин. — Мне, в самом деле, очень нужно идти.

Ирина кивнула, понимая, что спорить бесполезно.

— Что-о-о? — завопила консьержка, оглядев Ирину с ног до головы. — Что такое?.. Зачем ей тут ждать? Пусть ждёт на улице! Ходят тут, прости господи, всякие… А ещё пожилой человек, и туда же!

Профессор вздрогнул, покосился на консьержку, потом на мокрые тапки Ирины и быстро посеменил к своему подъезду.

— Ну, что вы стоите, Ирочка? — пробежав метров пять, оглянулся он. — Так и быть, побудете у меня! Ну, какой с дуры спрос, а? — махнул он рукой. — Я вас посажу у окна, будете Анну Леонтьевну караулить.


Ирина сидела в кухне профессора уже час, укутанная в плед, в его больших клетчатых тапках и слушала новости по маленькому приёмнику, который Хамелеошин специально для неё принёс из комнаты. Горячим чаем с коньяком профессор её напоил только что, а, уходя, заботливо поставил перед ней вазу с печеньем и сухарями.

— Ко мне придёт человек, убедительно вас прошу, грызите тихо, Ирочка! — предупредил он. — Как можно тише, хорошо?..

Ирина, прижав руку к сердцу, кивнула.

Прошёл ещё час. Ирина дремала, а бурый пёс лежал на газетке под батареей и громко, как человек, храпел. Ира потрогала его ногой, но Генрих Четвёртый даже не проснулся.

— Ку-ка-ре-ку! — дважды прокукарекал звонок, и Ирина подскочила, нащупав в кармане пластинку, которую ей передал Архидьяконов — острыми краями она больно врезалась ей в пальцы. Ирина услышала, как профессор открыл дверь и просеменил за вошедшим гостем в кабинет, оживлённо с ним беседуя. Ира выглянула в прихожую, но никакого дипломата там не было, висела лишь потёртая куртка в заклёпках, и грязные чёрные ботинки стояли на тряпке у самой двери.

— Труль! Труль!.. — раздавалось из кабинета минуты две, но потом дверь притворили, и Ирина вернулась на кухню. Только через час снова послышались голоса, потом шаги, и в кухню заглянул моложавый человек с кипенно-белой шевелюрой.

— Здравствуйте, — слащаво улыбнулся он Ирине.

Генрих Четвёртый проснулся и, мельком оценив ситуацию, снова закрыл глаза.

— О-о-о!.. — визитёр не сводил с Ирины глаз, сзади него стоял профессор, на его лице блуждала довольная ухмылка.

«Распоясался, старичок!» — подумала Ирина, улыбнувшись в ответ, но на этом всё и закончилось, потому что оба химика вернулись в кабинет. А ещё через полчаса стало ясно, что визитёр уходит — дверь кабинета распахнулась и Ирина услышала, как гость прощается.

Чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, Ирина огляделась и схватила первое, что подвернулось ей под руку — это была кастрюля. «Тяжёлая! Ещё убью…» — подумала Ирина и поставила её обратно на плиту.

— А-а-а-аф!.. Аф-аф-афф! — жалобно взвизгнул Генрих Четвёртый, кинувшись в прихожую под защиту своего старичка-профессора, когда на него упал чайник.

Хамелеошин, чтобы удержаться на ногах, схватился за гостя и уронил дипломат, который держал в руках.

— О, майн гот! — захохотал гость, согнувшись пополам.

Ирина подняла пустой чайник, который кинула в собаку, и выбежала из кухни, чтобы помочь профессору подняться. Гость, отсмеявшись, пожал руку Хамелеошину, схватил дипломат с пола и откланялся.

— Вот, старый дурак! — потирая ушибленный бок, Хамелеошин укоризненно погрозил пальцем Генриху Четвёртому. Ирина, не выдержав, хихикнула.

— Спасибо вам большое, профессор, я только что увидела Анну Леонтьевну из окна, — быстро выговорила она. — Она уже пришла из поликлиники, так что я побегу за вещичками?

— Всего вам доброго, Ирочка, — кивнул Хамелеошин. — Берегите себя!

«Что он этим хотел сказать? — спускаясь по лестнице, терзалась Ирина. Ей почудилось, что Хамелеошин подковырнул её. — Ещё одно такое задание и у меня помутится разум?» — размышляла она, сворачивая к мусорным бакам, рядом с которыми стояло обычное городское «такси».

— Куда? — вытаращив глаза на её разбитые коленки, спросил таксист, когда она открыла дверцу и села на заднее сиденье.

Острая прозрачная пластинка из кармана её халата с каждой секундой отдалялась от дома профессора Хамелеошина, прикреплённая ко дну кейса безукоризненно-седого мужчины с голубыми глазами.

Ирина поёжилась, глядя на пожилого таксиста-армянина, и назвала адрес.

Через час, зайдя в квартиру на Большой Почтовой улице, Ирина включила автоответчик. На нём было всего одно новое сообщение — шеф-редактор «Московской сплетницы» Пятницкий язвительно осведомлялся:

«Что-то с памятью вашей стало, Ирина? Где репортаж к завтрашнему дню про расследование на домодедовской свиноферме?»

Ирина набрала номер редакции, но Пятницкий не стал с ней разговаривать. Тем не менее, перезвонил через полчаса сам:

— Какого чёрта, а?.. Где репортаж? Не готов?.. А ну, быстро к свиньям, пока не поздно! — сквозь зубы отчеканил он.

— У меня проблемы, о которых лучше не говорить, — пискнула Ирина..

— А у меня, думаешь, проблем нет? — перебил её Пятницкий. — Увольняйся к чёртовой матери и не занимай место, если не хочешь работать!

— Хорошо, — сказала Ирина.

— Что — хорошо? — крикнул Пятницкий. — Завтра, чтобы был репортаж и Виталину с собой захвати, что-то давно я вас не видел, девочки!..

— Она в Турции, — успела вставить Ирина.

— В Стамбуле значит? — Пятницкий чертыхнулся. — Корюшку жареную ест? Работнички…

Ирина посмотрела в окно… Наступил вечер и в квартире было тихо, как в склепе. Усевшись на стул посредине большой комнаты, Ирина вдруг расплакалась.

— Нужно разобрать Пашкину кровать, — сказала она себе, и не тронулась с места.

ШАНС НА СПАСЕНИЕ


«После приезда брата Вадима из Питера моя семья попала в ад и ему, похоже, не видно конца? Я пытаюсь вырваться, но всё глубже и глубже погружаюсь в него — из ада торчит лишь моя рука. Я перестала быть женщиной, потому что живу лишь тем, чтобы выжила моя семья. Наверное, я скоро заработаю необходимую сумму, но что будет дальше? Отец оказался тысячу раз прав — я отравилась Москвой!.. Что же мне делать, а?..»

Утром Ирина быстро взбежала по мраморной лестнице «Сплетницы» и день покатился по накатанной колее. Нитка жемчуга, чёрные чулки и мини-юбка, которые Ирина надела вместо обычных джинсов — конфузливая попытка визуально умаслить Пятницкого.

— На свиноферму в мини? — хохотнул шеф-редактор, заглядывая Ирине в бесконечный вырез блузки. — Я тебя раскусил, Стрельцова, ещё в самый первый день, когда ты пришла в редакцию! Успеешь сегодня сдать репортаж?..

— Конечно, — и Ирина поехала в Домодедово, где ещё неделю назад украли десять элитных свиноматок, купленных в Дании.

— Читала про вчерашний взрыв в метро, Ир? — водитель редакционной «Волги» кивнул на свежий номер газеты. — У мужика взорвался дипломат, и при взрыве ему оторвало полруки! Возят всякую химию, блин… Хорошо хоть не на коленях его держал! — хмыкнул водитель.

Ирина быстро развернула «Сплетницу»: «Известному словацкому учёному-химику Михаилу Трулю оторвало кисть руки, взорвавшимся у него в руках дипломатом. Остальные пассажиры вагона отделались лёгкой контузией. Движение на станции метро Баррикадная было восстановлено в течение часа».

— Ты чего, Ир?.. Знакомый, что ли?.. Так позвони в Склиф, узнай, — водитель протянул Ирине редакционную «Моторолу». — Тут ведь не написано, что он умер! Я сам вчера видел, как его грузили и на носилках несли. А вот и свиноферма! — обрадовался он, кивнув на дорожный указатель: «Свиньи из Дании».

Следующие полтора часа Ирина подробно расспрашивала хозяина свиноводческой фермы про невосполнимую потерю десяти элитных хрюшек, купленных им полгода назад в Дании. По версии хозяина свинофермы, хавроний украли конкуренты в лице бывших соучредителей. Репортаж получался с захватывающим сюжетом, Ирина быстро записала его на диктофон, и уже после обеда они поехали обратно.

— Что невозможно-то? — спросил водитель, покосившись на Ирину. — Сама с собой уже километров пять разговариваешь!..

— Я? — удивилась Ирина. — Это я про свиней думаю, Вадик.

— Про свиней-то, конечно, дело тёмное, гангстерский боевик какой-то!.. Ну, как их грузили, если каждая больше центнера весом, а?.. Кошку и то замучаешься ловить, а тут свинья! Да не одна, а целых десять штук… Нет, что-то мухлюет хозяин, может страховку хочет получить?.. Как считаешь? А сам свинок на котлеты пустил! Котлетки из датских свиней — не хило, а?.. — водитель подмигнул.

Репортаж получался ещё лучше, чем ожидался, а вечером Ирине позвонил Архидьяконов.

— Я вам целый день потаюсь дозвониться…

— Быстро приезжай! — резко оборвал её Архидьяконов и повесил трубку.

Ирина поглядела в окно — начинался дождь… Она пошла пешком от редакции до улицы, на которой жил Архидьяконов, и за полчаса вымокла до нитки.

— Откуда я знаю, что это было? Наверное, он вёз какие-то реактивы в дипломате?.. — вопросом на вопрос ответил Архидьяконов. Выглядел он при этом совершенно умиротворённым.

Ирина попыталась поймать его взгляд.

— Как вы могли послать меня, чтобы покалечить человека? — возмутилась она.

— Ирина, ты же держала её в руках!.. Ну, как крошечная пластинка могла взорвать целый дипломат? — возмущенно фыркнул Архидьяконов. — Она была похожа на гранату?.. Нет, в том-то и дело. Вот твои деньги, — он кинул Ирине пачку стодолларовых купюр. — Правда, хороший заработок? — Архидьяконов кивком указал ей на дверь и быстро вышел из комнаты.

Ирина шла по улице и смотрела на снег, который слепил глаза — весна, ворвавшаяся в город с антициклоном, снова сменилась маленькой зимой. Вытащив деньги из сумки, она ещё раз посмотрела на них и переложила в потайной карман куртки.

— Дура! — крикнул ей шофёр, из-под колёс машины которого она едва выметнулась. — Давить таких слепых дур надо!..

«Ещё десять к тем двадцати… Надо снова ехать, отвезти маме деньги и забыть обо всём к чёрту! Что же я сделала-то?.. Господи, прости меня! Я же не знала, что я делала!»

Она не сразу заметила притормозившее рядом зелёное «такси».

— Спасибо, что остановились, я что-то припозднилась. Улица Большая Почтовая, — Ирина машинально отметила, что шофёр выглядит солидно.

На сиденье сзади кто-то кашлянул, и Ирина, вздрогнув, быстро повернулась. На неё оттуда глядела девушка с яркими блестящими губами на кукольно-злом лице.

— Не боишься в тёмное время суток по улицам ходить? — хрипло спросила она.

— Ой, — непослушными губами произнесла Ирина, схватившись за рычаг на дверце. — Простите меня, я ведь уже почти дошла до метро, вот же оно! Осталось каких-то пятьдесят метров… Я, пожалуй, пойду!

— Сиди, — улыбнулся водитель. — Довезём.

— Хорошо, — кивнула Ирина, вглядываясь ему в лицо. — Разве я знаю вас?..

— Конечно, знаешь, — водитель, не убирая улыбки, отечески похлопал Ирину по плечу, и Ирина внезапно почувствовала, как, начиная с головы, всё её тело становится ватным… Ватные уши… ватный рот… ватный язык и ватное нёбо, ватные подбородок, шея, грудь, живот… Из её ватных рук водитель взял сумочку и достал кошелёк с проржавевшей кнопкой.

— Денег кот наплакал, — поморщился он, кидая сумку назад.

— Тебе хоть раз платили мужчины? — «сквозь вату» услышала Ирина женский голос.

— За работу, да, — деревянными губами произнесла Ирина.

— За секс, дура! — надменно засмеялась «кукла» на заднем сиденье.

Ирина повернула шею и взглянула «кукле» в глаза.

— Я замужем.

— Ах, какие мы пафосные, — насмешливо хмыкнула «кукла», роясь в её сумке. — А может быть, тебе понравится? Тело в дело, а?.. — Ирина, не отрываясь, смотрела на пухлые губы незнакомки, но слышала почему-то лишь обрывки фраз. — Если бы мужики зарабатывали собой, имея женскую грудь, а?.. У нас обычный публичный дом, зато есть другие, вон Гулька сбежала… Там колют какую-то дрянь и не помнишь, что и как было! Вон Гулька не помнит, где три месяца была… Дурак!.. Она — журналистка, смотри… — внезапно услышала Ирина «сквозь вату» и закрыла глаза.

— Что с вами?.. Вам плохо? — кто-то очень сильно её тряс за плечи.

Ирина открыла глаза и сквозь радужные круги в глазах увидела, что сидит в каком-то сказочном сквере на длинной лавочке под ярким фонарём. На её непокрытую голову падал снег и не таял.

— Где тут метро?.. — спросила Ирина ватным языком.

— Вставайте, я вас доведу, — решительно произнёс незнакомец, и тут Ирина, наконец, разглядела его. Это был щуплый мужчина с интеллигентным лицом в тёмной дешёвой дутой куртке. Внизу у его ног кто-то громко по-ежиному фукал!.. Ирина с трудом сфокусировала взгляд на фукальщике, и увидела крошечного терьера с выпученными глазками в вязаной попонке с капюшоном. Он жадно разглядывал её, и по-собачьи выражал восторг.

— Вы наркоманка, да?.. Однажды замёрзнете, девушка, — убеждал её всю дорогу до метро незнакомец. — За мной, Озорник!..

Терьер Озорник бежал следом за хозяином, не забывая останавливаться у каждого столба.

— Спасибо вам большое!.. Вы меня спасли, — Ирина посмотрела на часы у входа в метро и потёрла ладонями замёрзшие щёки.

— Может, на такси? — незнакомец продолжал держать её за руку.

— Не надо, — запротестовала Ирина. — На метро быстрее.

— Как хотите, — улыбнулся ей на прощание незнакомец. — Я рад, что с вами всё в порядке!

Был второй час ночи, когда она добралась до дома. У двери в квартиру Ирина долго искала ключ, а когда всё-таки нашла его и открыла дверь, то в темноте налетела на что-то мягкое и едва удержалась на ногах.

— Ты вернулась? — обрадовано спросила Ирина, ожидая услышать сердитое ворчание подруги, но свет внезапно зажёгся — из угла на Ирину смотрела растрёпанная тётка в накинутом кое-как на плечи халате Виталины и с утюгом в руках.

— Вы кто? — Ирина вгляделась в почему-то знакомое лицо незнакомки. — Мне Виталина разрешила пожить тут…

Женщина опустила утюг.

— Я её мама, извини, — вздохнула она. — Думала, воры лезут. А где Лина?

— В Турции, — Ирина подвинула чемодан, о который споткнулась, и кивнула на автоответчик. — Слушали его?

— А как он включается? — и только тут Ирина сообразила, что перед ней стоит типичная деревенская женщина. С простым лицом — у таких в глазах вся их жизнь.

— Значит, ты Ирочка? А я Лидия Ивановна, — женщина запахнула халат. — У Виталинки часто подружки живут!.. Будешь чай? — тараторила она, пока Ирина мыла руки. — А мне сон плохой приснился, вот я и приехала! А можно мне позвонить отсюда в Турцию, как считаешь?..

— Можно, — Ирина покосилась на автоответчик. — Только она сотовый почему-то отключила. Знаете, я думаю, вам лучше сидеть дома, пока Вита снова не позвонит.

— А долго сидеть? — Лидия Ивановна с досадой взглянула на телефон. — Я на соседку козу с козлёнком оставила! А соседка старая… Я не приехала бы, если б сон плохой не приснился! Вообще-то, я не верю в сны, но уж больно сон плохой, — Лидия Ивановна быстро перекрестилась.

— А про что он, если не секрет? — Ирина подула на чай.

Лидия Ивановна замялась.

— Ирочка, а давай спать? Я себе на диване постелила, а то меня ноги уже не держат, — вскочила она. — Скажи, у тебя каплей сердечных нет?..

В квартире громко тикали часы и пахло корвалолом. Обе долго ворочались, но к утру усталость взяла своё…

О ЖИЗНИ И СМЕРТИ


Вечером следующего дня, едва Ирина вошла в квартиру, Лидия Ивановна вручила ей трубку.

— Что случилось? Где ты? Я не могу тебе дозвониться! — услышала она голос Архидьяконова.

— У меня изменились обстоятельства, не звоните мне больше, — Ирина быстро сказала то, что решила и добавила: — Я выхожу из игры!

— Я тебя умоляю, желающих навалом! — язвительно хмыкнул Архидьяконов. — Я просто хотел тебе помочь.

— Спасибо, — Ирина отдала трубку Лидии Ивановне, та аккуратно её положила и пожала плечами.

— Это случайно не твой бывший супруг, а? — Лидия Ивановна кивнула на вновь содрогающийся телефон. — Звонит с утра, надоел хуже банного листа.

Ирина снова взяла трубку.

— Знаешь ты кто?.. Ты неблагодарная дура! — в бешенстве проорал Архидьяконов. — Мы договорились, что ты будешь готова работать в любой момент дня или ночи, а ты уходишь, даже не предупредив. Так не делают, слышишь?..

— У меня после последнего случая руки трясутся, понимаете?.. — Ирина оглянулась на Лидию Ивановну, которая, наматывая тряпку на швабру, собиралась мыть пол. — Я больше не смогу работать на вас.

— Что за женщина говорила со мной? — спросил Архидьяконов. — Позови Виталину!

Желчный тон Архидьяконова вывел Ирину из себя, но она взяла себя в руки.

— Я приехала из Томска, и не застала её дома. Она оставила записку, что уехала в Турцию.

— Куда уехала? — переспросил Архидьяконов.

— В Турцию, — повторила Ирина. — Кстати, Виталина рассказала мне о журналистках Кате и Дине, которые раньше жили у неё. Она очень беспокоилась об их судьбе. Проясните ситуацию, вы не в курсе, где они?

— Что за Катя с Диной?.. А сколько Виталины уже нет в Москве? — помолчав, спросил Архидьяконов.

— Неделю или около этого, а Катя с Диной — журналистки, — повторила Ирина. — Они жили у Виталины, а осенью пропали…

— Почему пропали? — буркнул Архидьяконов. — Они, видимо, уехали. А что касается Роговой, то я попробую узнать через Шереметьево, когда она улетела в Турцию. Я ещё позвоню, мы не договорили…

— Мне нужно в Томск, — успела вставить Ирина.

— Будешь уезжать, предупреди! Слышишь?.. — тихо сказал Архидьяконов.

— Хорошо, — пообещала Ирина.

— Ну, что? — Лидия Ивановна, опершись на швабру, тревожно слушала разговор.

— Скажите, Вита вам что-нибудь говорила про Архидьяконова?

— Нет, я не знаю такого, — отрицательно покачала головой Лидия Ивановна.

— Это её знакомый, он обещал узнать, когда она улетела в Турцию, — Ирина положила трубку.

— Ира, а я помню Катю с Диной, — Лидия Ивановна нервно теребила фартук. — Когда я приезжала, они жили тут. Почему ты сказала, что они пропали?

— Наверное, они уехали домой, не предупредив Виталину. Да не берите в голову, — Ирина улыбнулась, подумав, что высокая Виталина совсем не походила на свою маленькую мать. Лидия Ивановна, стуча шваброй, быстро мыла пол, губы у неё дрожали. Ирина обошла ведро с грязной водой и направилась в кухню.

— Ирочка, включи автоответчик, я хоть голос её услышу! — через несколько минут попросила Лидия Ивановна. — Сейчас бельё буду стирать, давай и твоё постираю?

— Спасибо, я поменяла пару дней назад, — выглянула из кухни Ирина. — Нажмите сами на красную кнопку и слушайте! Не бойтесь…

Лидия Ивановна боком подошла к телефону и, нажав на кнопку, быстро отдёрнула руку. Раздалось шипение, потом голос:

«Ира, это я… Перезвоню!»

«Ира, снова я! Когда приедешь, вытащи почту».

— И всё? — Лидия Ивановна слушала, наклонив голову. — Голос какой-то не её, да? — подняв на Ирину глаза, пробормотала она. — Виталинка буквы проглатывает, торопится, а эта так уверенно говорит.

Ирина, пожав плечами, включила снова.

«Ира, это я… Перезвоню!»

«Ира, снова я! Когда приедешь, вытащи почту».

— Может, это связь немного изменила голос, Лидия Ивановна? — предположила она, снова включив автоответчик.

— Нет, не её это голос, Ира, — упрямо повторила мама Виталины. — Ладно, пойду стирать.

Прошла минута или две, Ира успела открыть холодильник и сделать бутерброд с сыром.

— Ира, иди сюда! Посмотри, я хотела снять бельё, а тут кажется кровь?.. — не своим голосом крикнула из спальни Виталины Лидия Ивановна. — Ира, да что же это такое?..

Ирина грустно посмотрела на закипающий чайник и вышла из кухни…


— Ирина Кузьминична, не теряйте драгоценного времени, и звоните в местное отделение, не ошибётесь, — посоветовал Ирине участковый Изотов, после чего положил трубку.

За окном скрипело замёрзшее дерево, на часах было почти девять вечера.

Ирина снова взглянула на насквозь пропитанную бурой засохшей жидкостью кровать Виталины, которая до этой минуты была покрыта атласным чёрным покрывалом.

— Это кровь?.. — сомнабулически раскачивалась над кроватью дочери Лидия Ивановна. — Кровь?.. Но почему её так много, Ирочка?..

Ирина набрала номер местного отделения милиции, но в течение десяти минут так и не смогла дозвониться, и тогда она набрала номер Архидьяконова.

— Кровь?.. — Архидьяконов, не перебивая, выслушал Ирину. — Я только что узнал, что через Шереметьево за последние десять дней Виталина не улетала. Милицию вызвали?..

— А вы не приедете?

— Завтра, если будет время, — буркнул Архидьяконов и положил трубку.

— Вот её паспорт, — Лидия Ивановна всхлипнула и положила рядом с телефоном общегражданский паспорт Виталины. — Я только что нашла в столе.

Ирина полистала паспорт и снова набрала номер местного отделения милиции.

— Рогова Виталина Юрьевна?.. Пропала вместе с загранпаспортом больше недели назад?.. Так пропала или в Турцию уехала?.. Вы не знаете, а я знаю по вашему?.. А друзей опросить пробовали? — хмыкнул дежурный, когда Ирина дозвонилась до ОВД. — Журналистка? Не замужем? Двадцать шесть лет, ага… Простыни в чём?.. В жидкости, похожей на кетчуп?.. Да говорите вы толком! А с чего вы решили, что это кровь? Приходите завтра, оставите заявление и простыни приносите. Как это зачем? На предмет исследований… А лучше постирайте… Нет, не стирайте! Я же пошутил! Шуток не понимаете?.. С вами всё ясно!

Лидия Ивановна к концу разговора плакала.

Назавтра заявление об исчезновении Роговой приняли вместе с запачканной кровью простыней.

— Мой вам совет, походите по моргам, мамаша! — предложил Лидии Ивановне следователь. — Просто чтобы исключить несчастный случай. Вам самой спокойней будет, если вы не найдёте там свою дочь.

По их просьбе следователь поднял регистрацию за прошлый год и установил фамилии проживавших у Виталины — Петриги Дины и Екатерины Жук.

— На данный момент ни одна из них не зарегистрирована в Московском регионе, — кивнул на монитор ПК следователь. — Пошлём запросы в Запорожье и Николаев по их прежним адресам, и если они вернулись на родину, то примерно через неделю мы об этом узнаем. Да, кстати, тут есть их домашние телефоны… А давайте сейчас позвоним? — неожиданно предложил он.

Через пять минут следователь выяснил, что Катя и Дина домой не возвращались, также не звонили и не писали. Мама Екатерины Жук уже подала заявление по месту жительства о пропаже дочери.

Этим же вечером Ирина и Лидия Ивановна с участковым Трофимовым обошли всех соседей по подъезду. По словам соседей Виталину уже более недели никто не видел, а Катю и Дину просто забыли.

— Скорее всего, девушки куда-то уехали, а не исчезли. Возможно, в ту же Турцию, — строго заметил участковый и добавил: — Вы хоть представляете, сколько каждый день приезжает девушек в Москву?..

Во время обхода случайно выяснилось, что в квартире напротив живёт известный стилист и парикмахер. Когда-то Льва Новикова часто показывали по ТВ, но открывший им дверь исхудалый мужчина, мало походил на себя.

— Спит, — шепнул участковый Ирине и тихо добавил: — Три года болеет.

На недоумённый взгляд Ирины, повторил:

— Да не спит, а СПИД!

Когда участковый ушёл, Ирина вспомнила, как Виталина обмолвилась про амурные отношения Кати Жук с соседом сверху. Посмотрев на часы, она всё же решилась снова подняться на третий этаж.

— Звонок сломаете, девушка! — Ирина вздрогнула, когда дверь отворилась. На неё из прихожей смотрел высокий молодой человек в модных джинсах и красной бейсболке. — Если ко мне, то заходите, — подмигнул он. — Это вы раньше звонили?.. Ну, извините, я в ванной был, открыл, а вас уже нет.

Ирина перевела дыхание — молодой человек показался ей обычным пикапером. Сославшись на то, что Катю ищет её мама, она спросила, не знает ли он, где находится девушка.

— Не звонит и не пишет, хоть и обещала. Такие вы, девушки, да, — хмыкнул молодой человек. — Кстати, меня зовут Бахтын, а вас?..

— Ира. А вам не показалось странным, что Катя уехала, даже не попрощавшись с вами? — наугад спросила Ирина.

— Я сам сажал Катерину в запорожский поезд, — сосед немного удивился. — Числа я не помню, но дело было в октябре.

— А Дину, Катину подружку, вы хорошо знали?

Бахтын поцокал языком и хмыкнул.

— Знаете ли, Катя была очень ревнивая девушка… Ну, вы меня понимаете?

Ирина снова отметила, что парень очень модный — раструбы его джинсов были в два раза шире её собственных, при этом смотрелись потрясающе.

— Бахтын, вы не модельер случайно? — профессионально вкрадчиво спросила она.

— Я — стритрайсер, — Бахтын лукаво взглянул на неё. — А стилист внизу живёт.

— Я сегодня с ним познакомилась, — пробормотала Ирина. — Грустное зрелище.

— Я Катьке постоянно говорил, — Бахтын демонстративно стряхнул с плеча соринку.

— А что с ним такое? — притворно удивилась Ирина.

— Он классно причёски делает, — Бахтын нервно сглотнул. — Но ведь болен и не банальной чесоткой, а СПИДом. А Катька к нему часто ходила стричься!

— Бахтын, а у вас случайно не осталось Катиной фотографии? — набравшись смелости, спросила Ирина.

— Сейчас, — кивнул тот и скрылся в квартире.

Через пять минут Ирина вернулась домой. Бахтын любезно подарил ей одну из фотографий, на которой был снят вместе с Катей. Сев на кухне, Ира долго рассматривала любительский снимок, пытаясь понять, что же за девушка была Катя Жук?.. Если ты молодая любительница приключений и любишь жизнь, размышляла Ирина, то зачем уезжать из Москвы, в которой у тебя всё схвачено? Если ты поймала свою птицу счастья, то смысла уезжать просто нет вообще!


Архидьяконов с дотошностью оглядел кровать Виталины с пятнами бурого цвета, которые просочились на матрац. Ирина отметила, что в спальне Виталины очень тяжёло пахнет. Почему же раньше она не замечала этого?.. Подойдя к матрацу, она приподняла его — так и есть, бурые пятна были и под ним тоже.

— Дай-ка, я послушаю автоответчик, — Ирина впервые видела Архидьяконова таким взволнованным. — Все её вещи на месте? — Архидьяконов поочерёдно оглядел все углы в спальне.

— Те, что на виду, да, — Ирина поёжилась.

— Ты что-нибудь говорила обо мне в милиции? — Архидьяконов подошёл к окну и открыл форточку.

— Ничего, — покачала головой Ирина. — Кстати, они приняли решение искать не только Виталину, но и Катю с Диной тоже.

— Я тоже попробую их поискать, — Архидьяконов достал сигарету, но так и не закурил. — Мне пора, Ира.

— Я не понимаю, почему же вы не искали их раньше? Вас не удивило, что Катя с Диной исчезли? — Ирина всё-таки задала мучивший её вопрос.

— Ира, Катя с Диной работали на десяток московских газет, — поморщился Архидьяконов. — Вот завтра ты вернёшься в Томск, думаешь, меня это сильно удивит?..

Ирина закрыла дверь за Архидьяконовым и пошла умываться. От дурных предчувствий у неё голова шла кругом.

БЕЗ СЛЕДА


Прошло ещё два дня, Виталина больше не звонила. Архидьяконов, в свою очередь выяснил, что Дина Петрига и Катя Жук за границу не выезжали. Лидия Ивановна по совету следователя каждый день ходила по московским моргам.

— Тело обезображено, зато костюм на фотографии один в один её! — вечером делилась она подробностями. — Как же мне плохо стало, Ирочка-а-а… Хорошо хоть вспомнила, что я этот костюм в шкафу видела! — Лидия Ивановна жадно выпила полстакана воды. — Как считаешь, не могли её уже похоронить?..

— Нет, конечно, — Ирина старалась говорить как можно убедительнее, хотя на душе кошки скребли. И тут она неожиданно вспомнила про машину, которую Виталина никак не могла взять с собой в Турцию.

— Скажите, а красный «Киа Кларус» с люком где?.. — утром перед работой Ирина забежала на платную автостоянку, где обычно парковалась Виталина — У вас его оставляет высокая девушка!

— Ну, допустим, и что? — подозрительно оглядел её очкарик в тесном камуфляже.

— Понимаете, я её подруга, — улыбнулась Ирина, решив не говорить, что Виталина пропала.

— Вот и спросите у неё сами, — охранник повернулся к ней спиной. — Мы про машины клиентов справок не даём!

Участковый Трофимов был пойман Ириной в коридоре ОВД.

— «Киа Кларус» говорите? — поморщился он. — А номера помните?..

Ирина по памяти продиктовала номер машины.

— Проверим, — пообещал Трофимов. — Если будет время, то я сегодня зайду за документами на машину.

Вечером Лидия Ивановна заполошно искала документы, перевернув всё вверх дном.

— А у Катьки тоже машина была, я видела, — неожиданно вспомнила Лидия Ивановна. — Белая такая.

— У Катерины Жук? — уточнил Трофимов. — Номеров, конечно, не помните?..

Провожая участкового, Ирина нос в нос столкнулась с соседом с третьего этажа, который тащил наверх тяжёлый гоночный велосипед.

— Что за фрукт? — поинтересовался участковый Трофимов.

— Это Байрамов, бывший молодой человек Кати Жук, — пробормотала Ирина, открывая дверь подъезда. — Тоже беспокоится, между прочим, что она не пишет и не звонит.

БАР «ТОЛЕДО»


В начале улицы в старом кирпичном здании располагался бар, мимо которого Ирина каждый день ходила на работу. Из приоткрытой двери вечерами слышалась заводная музыка. Она напоминала Ирине мексиканский фильм со стрельбой от бедра на жёлтом экране кинотеатра «Победа», куда она сбегала, чтобы прогулять последний урок.

Полированная стойка с крутящимися стульями, влажный истоптанный пол, кислый аромат пива, дымящиеся большие креветки на глиняных тарелках и много курящих мужчин — внутри всё было аутентично настоящим толедским барам. Увидев пустой столик за колонной у окна, Ирина проскользнула туда. Пожилой однорукий официант вместе с пивом в качестве комплимента принёс ей три маленьких копчёных кильки. Ирина поблагодарила и огляделась. «Интересно, кто сейчас подойдёт, чтобы познакомиться?» — поёжилась она, и вдруг увидела Бахтына, который ловко смешивал напитки за барной стойкой.

— Бр-р-ррр… Тоже запала?

Ирина вздрогнула — над её столиком, нависая, застыл длинный, как удав, мужчина. Покачавшись с полминуты, он просто рухнул на стул рядом.

«Только не ты!» — чуть не крикнула Ирина и потянулась рукой за сумкой.

— Испугалась? — оценив сальным взглядом её грудь, мужчина громко икнул и представился: — Меня зовут Агап, а тебя как?..

— Не имеет значения, — проворчала Ирина и сделала глоток из кружки.

— А почему пену не сдула?! Что молчишь?.. Выпьешь со мной, а?.. — Агап смотрел на неё, не мигая.

И тут Ирина неожиданно для себя согласилась, решив, что раз уж зашла в бар, а не в консерваторию, то придётся, хотя бы временно, придерживаться чужих правил игры в жизнь.

— Выпью!..

Агап, запрокинув голову, хохотнул и, помогая себе руками, поднялся и поплёлся к бару. Костюм от Армани ненавязчиво намекал о его состоятельности, но когда он нежданно обернулся, Ирина поразилась его потухшим глазам, на которые невозможно было смотреть без содрогания.

— Водка. Будете?.. — Агап вернулся и поставил перед Ириной литровую бутылку «Столичной». — Спойте что-нибудь, а?.. — не сводя с неё глаз, попросил он.

— Что вам спеть?

— Я начал жизнь в тpyщобах гоpодских, и добpых слов я не слыхал… Когда ласкали вы детей своих, я есть пpосил, я замеpзал, — неожиданно тихо напел Агап.

— За что вы бpосили меня, за что? — хмыкнув, подхватила Ирина. — Где мой очаг? Где мой ночлег? Hе пpизнаете вы мое pодство, а я вам бpат, я человек!

Ирина изумлённо прислушалась к себе — ситуация начинала ей нравиться. «Господи, что со мной?.. Мне по вкусу общаться с человеком, у которого лицо убийцы?..» — думала она, отстукивая ритм мелодии ногой.

Агап кивнул на маленькую сцену, там усаживалась большая дама в бархатном платье с откровенным декольте. Когда через минуту дама начала петь под аккомпанемент маленькой гитары, Ирина поперхнулась воздухом.

— Забери меня отсюда… Забери навсегда! — раздирающим басом пропела дама-пышка под грустную мелодию и, смежив веки, начала петь стихи Гарсиа Лорки:
		Я твое повторяю имя


		по ночам во тьме молчаливой,


		когда собираются звезды


		к лунному водопою


		и смутные листья дремлют,


		свесившись над тропою.


		И кажусь я себе в эту пору


		пустотою из звуков и боли,


		обезумевшими часами,


		что о прошлом поют поневоле.


		Я твое повторяю имя


		этой ночью во тьме молчаливой,


		и звучит оно так отдаленно,


		как еще никогда не звучало.


		Это имя дальше, чем звезды,


		и печальней, чем дождь усталый.


		Полюблю ли тебя я снова,


		как любить я умел когда-то?


		Разве сердце мое виновато?


		И какою любовь моя станет,


		когда белый туман растает?


		Будет тихой и светлой?


		Не знаю.


		Если б мог по луне гадать я,


		как ромашку, ее обрывая!


— Кто вы, Агап? — когда песня закончилась, спросила Ирина у своего нового знакомого.

— Завсегдатай, — наливая ей и себе по порции водки, смерил её взглядом Агап. — У меня жена пропала месяц назад. Просто не вернулась, понимаешь?.. А мне никто не верит. Думают, это я её убил…

— А кто её убил, Агап? — едва шевеля губами, спросила Ирина.

— Может он? — Агап кивнул в сторону бара. — А может такой же, по прозвищу Суслик.

— Про кого вы говорите?.. — Ирина огляделась. У барной стойки сидело несколько изрядно надравшихся мужчин с каменными лицами. Бармен, наклонив голову, подмигнул ей.

— А ты угадай! — икнув, буркнул Агап. — Любовь-убийца, страсть-палач ждут нас за углом… — и, кое-как поднявшись, побрёл в сторону туалета.

Ирина внимательно огляделась — у бара не сидело ни одного суслика. Ни единого. Через несколько минут она ушла.

ПОШУТИЛИ И БУДЕТ


— Ирина, а вас к шефу на ковёр. Пятницкий рвёт и мечет! — мимо, весело щебеча, пробежали две журналистки-практикантки. Ирина от неожиданности уронила кошелёк и стукнулась головой о металлический бак кофейного автомата, когда поднимала его.

Потирая шишку на лбу, она с минуту постояла у закрытой двери кабинета шеф-редактора, но дверь противно скрипнула и открылась сама собой от сквозняка.

Голова Пятницкого была еле видна из-за компьютера.

— Сколько вы у нас работаете, Ирина? — спросил шеф-редактор, его острый подбородок мелко подрагивал.

— Два с половиной месяца, — оглянувшись на календарь на стене, пробормотала Ирина.

— Ну и как вам у нас работается?

— Бывало хуже, — честно ответила Ирина.

— В таком случае — вы уволены! — буднично сказал шеф-редактор. — Собирайте манатки и катитесь отсюда к чёртям собачьим! Больше я вас не задерживаю. Ну, что глазами водите?.. Освобождайте помещение.

— Я не поняла, Михаил Михайлович? — у Ирины от неожиданности навернулись слёзы. — А что я такого сделала?

— Ага, — Пятницкий потёр суховатые ручки и привстал. — И имя моё даже вспомнили?.. Ну, что же, я страшно рад! Давненько, я вам скажу, я так не радовался…

— А куда я пойду? — Ирина не тронулась с места.

— А мне без разницы, — шеф-редактор оглядел все углы в своём кабинете и зевнул. — Гуд бай, май лав, гуд бай!..

Ирина повернулась и вышла из кабинета.

— Я пошутил, — услышала она, когда уже стала поворачивать дверную ручку. — Могу я пошутить или не могу?..

— Можете, — тихо сказала Ирина, снова очутившись в кабинете. — И что?

— Пошутили и будет, — шеф-редактор вытащил из пачки бумажную салфетку и с наслаждением высморкался. — Да умоются кровью те, кто усомнится в нашем миролюбии, Ирочка! Кстати, что там случилось с Виталиной?.. Давай, расследуй, — выслушав про исчезновение троих человек, разрешил Пятницкий. — Но в свободное от работы время. Ты в Томск-то не собираешься, надеюсь?

— Собираюсь, — просительно улыбнулась Ирина.

— Ира, не зли меня, я тебя как человека прошу, а не как женщину! — возмутился Пятницкий. — Ты же недавно ездила повидаться с родными?

— Мне нужно отвезти деньги.

— Где ты успеваешь зарабатывать? Может быть, мне подскажешь? — Пятницкий демонстративно вывернул карманы. — Видишь, ничего там нет?.. Подайте нищему!

— У меня семья бездомная, кручусь, где только можно, — Ирина улыбнулась. — Я везу деньги на покупку жилья…

— Ир, так купи здесь, — перебил её Пятницкий. — Так и будешь всю жизнь километры наматывать?..

— Я не потяну здесь, — Ирина уже пожалела, что начала этот разговор. — У меня два сына и родители.

— А сколько уже есть, если не секрет, конечно? — Пятницкий снял очки и посмотрел на неё уже внимательнее.

— Тридцать тысяч.

— Фунтов стерлингов?

— Долларов.

— Так купи деревянный дом в Подмосковье, — Пятницкий обвёл глазами кабинет и, вскочив, обежал его за пару секунд. — Настоящий сельский дом с огородом, печкой и колодцем — рядом с Москвой, а?..

— За тридцать тысяч? — не поверила Ирина.

— А почему нет? — Пятницкий написал адрес на клочке бумаги и протянул ей. — Я знаю того, кто продаёт, так вот, ему срочно нужны деньги!.. Горит у него один проект. Дом, правда, маленький и построен давно. Зато тёплый и колодец во дворе, — Пятницкий облизнулся. — Ну, что?.. Сам бы купил, да денег нет!

— В глухой деревне? — разобрав адрес, переспросила Ирина.

— Скорее, глухой город. Два часа на электричке от Москвы, — шеф-редактор хмыкнул. — Съезди, посмотри.

— Но я больше половины денег уже отвезла в Томск…

— Всё равно советую взглянуть на дом, — перебил Пятницкий. — Не пожалеешь, если надумаешь.

Ирина вышла из кабинета и снова посмотрела на адрес на клочке бумаги. Идея приобрести дом в Подмосковье начинала ей нравиться.

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ


— Иришка, а к тебе гость, — встретила Ирину Лидия Ивановна. — Твой муж. Что? У тебя лицо какое-то…

— Ну, зачем вы его впустили, Лида? — Ирина скинула туфли и быстро вошла в свою комнату.

За столом, положив на него красивые большие руки, сидел её муж Евгений Кочетков и смотрел волейбол по телевизору.

— Жень, как ты меня нашёл? — Ирина села напротив, заметив пустую чашку с кофейными разводами, лежащую на боку.

— А вот голос повышать не надо, Ируся! — Кочетков обезоруживающе улыбнулся.

Когда-то, лишь год назад, подумала Ирина, она любила и эту улыбку, и эти ясные голубые глаза.

— Я с тобой развёлся… Заочно, как ты сама понимаешь, — Кочетков вытащил паспорт и раскрыл его. Ира сморгнула и увидела штамп о разводе.

— Приехал паспорт показать? — Ирина заставила себя улыбнуться. — Спасибо за заботу, Жень.

— Я по делу в Москву. А ещё хотел на тебя посмотреть, не чужие же люди… Ир, а можно я переночую у тебя, всего ночь-две?.. Максимум, три, — Кочетков подмигнул и повторил. — Очень хотел с тобой увидеться и потрындеть.

— Ну, потрындел? — Ирине вдруг расхотелось говорить. — Тебе уже пора, да?.. Какая жалость! Давай-ка, я покажу, как отсюда выйти самым безопасным способом, Жень?

— Ну вот, — наигранно весело вздохнул её гость и погрозил пальцем. — А ты злая, Ир? Ну, что ты, скажи, такая злая-то, а?.. Нам и жить-то с тобой негде, Ир. Значит, не хочешь помочь отцу своего ребёнка в Москве? У нас же красивый сын, Ир. Мы ведь родственники навсегда, ты не забыла?.. Если б не я, разве был бы у тебя такой ребёнок, а? Нет, ты скажи, был или нет?..

— А я денег на квартиру заработала, Жень! — Ирина заставила себя рассмеяться, глядя бывшему мужу в глаза. — Не на московскую, а на томскую всего лишь.

— Много? — хмыкнул Кочетков.

— Тридцать тысяч.

— Рублей?

— Долларов. На однокомнатную квартиру на краю города хватит, — Ирина показала язык и добавила: — И ещё заработаю, куплю им мебель и машину!

— Шутишь? — бывший супруг внезапно перестал улыбаться. — Каким местом, Ир, не расскажешь? Молчишь?.. Всё ясно. Ты виски-то подкрашивай, Ир. Подкрашивай-подкрашивай…

— А что с ними? — Ирина быстро взглянула в зеркало. — Что с моими висками, бывший муж?

— Седые, — Кочетков пошмыгал носом и с нескрываемым сожалением взглянул на неё.

Ирина молча наблюдала за ним. Потом улыбнулась.

— За три месяца тридцать тысяч гринов? — проворчал Кочетков и поцокал языком. — А я свою студию временно прикрыл, не идут дела в Томске… А ты за три месяца разбогатела, значит.

— За два, Жень, — уточнила Ирина. — Точнее, за полтора, если в чистом виде считать.

— Ну, так я переночую?.. В квартире ты и эта бабка, — Кочетков покосился на кровать. — Будь умницей, Ир. У меня давно никого не было, а от тебя не убудет.

— Свободен! — Ирина рассмеялась и добавила, кивнув на дверь: — Проваливай.

— Значит, они там по углам ютятся, а ты тут с деньгами?.. Хорошо устроилась, мамашка, — Кочетков внимательно глядел на неё. — Даже слишком.

— Не беспокойся, я больше половины им уже отвезла, — Ирина смотрела в меняющееся на глазах лицо бывшего супруга.

— А я послезавтра обратно в Томск, могу передать им деньги от тебя, — Кочетков показал на себя большим пальцем. — Когда ты отвезла-то?.. Тебя в Томске не было, мне никто не передавал.

— Три недели назад, Женя. Отвезла, вручила и вернулась в Москву!

Кочетков молчал.

— Ты что, мне не веришь? — наконец спросил он.

— Я просто хочу увидеть отца с матерью и Яшку, — примирительно сказала Ирина. — А о доверии давай не будем.

— Процветаешь, а они значит, по углам? — Кочетков вздохнул и развёл руками. — А когда ты им повезёшь деньги и повезёшь ли вообще?.. Сколько им ждать тебя, скитаясь по углам, пока ты здесь ошиваешься? Я бы мог помочь, — упрямо повторил он. — Развод разводом, но у нас же сын.

— Тут в области дома недорогие… Я ещё не решила, может быть, куплю дом здесь и перевезу их сюда. Тут им полегче будет, — Ирина кивнула на дверь. — Тебе кажется пора?..

— На особняк, значит, заработала? — проворчал Кочетков и вдруг зашёлся смехом. — Ой, не могу!.. Держите меня семеро!

Ирина промолчала про бревенчатое жилище на краю городка Апрелевка, которое она вчера ездила смотреть с хозяином. Домик размером с баньку, с русской печью в половину комнаты.

— Ир, ты просто дрянь! — выходя, Кочетков оглянулся. — Я рад, что развёлся!.. Ты не женщина! Женщины так не поступают.

— А ты? — чуть не сказала Ирина, но не сказала ничего.


«Я не смогу больше любить… Я никого больше не полюблю! Никогда…» — думала Ирина, засыпая в тот вечер.

ВРУТ ВСЕ, ТОЛЬКО НЕ АСТРОЛОГИ


— Виталина обязательно вернётся, вот увидите! — глядя на уныло собирающуюся Лидию Ивановну, внезапно сказала Ирина. — Я не верю, что она мертва. Вы же знаете свою дочь?..

— Спасибо, Ирочка, — Лидия Ивановна благодарно улыбнулась. — Я в магазин тогда схожу, а в морг сегодня не поеду. Что мне купить?..

Ирина закрыла за Лидией Ивановной дверь и начала собираться.

Исчезнувшие журналистки Катя Жук и Дина Петрига работали около года в агентстве «Пир пиара» у станции метро Красносельская. Ирина поехала на Красносельскую, где всего за полчаса выяснила, что Катя Жук исчезла первая.

29 октября она впервые, без объяснений, не вышла на работу. Дина Петрига пропала сразу после октябрьских праздников. Трудовые девушек, Ирина полистала их с согласия кадровика, представляли собой обычные зелёные книжки с небольшим количеством записей. Последние пару лет девушки работали по специальности, хотя Катя Жук трудилась и официанткой, и даже вокалисткой в ночном клубе, а Дина Петрига полгода работала медсестрой у частного дантиста… Такой вот разброс девичьих работ в Москве.

— Нормальные девчонки, неплохо писали и брали интервью, помогали проводить презентации, — менеджер по кадрам агентства «Пир пиара» любезно разрешила сфотографировать их личные дела с автобиографиями.

Ирина, очень бегло их просмотрела и вдруг почувствовала, что видит какое-то неуловимое несоответствие… Она снова прочитала автобиографию Кати, потом — Дины. Катя приехала в Москву из Николаева. Дина родилась в Волгодонске, но в Москву приехала из Запорожья, где жила и училась. И что тут такого?

На первый взгляд — ничего особенного.

— Очень жаль, что они пропали, хорошие были девочки. И работали, как пчёлки! Это редкость в наше время, поверьте, — кадровичка непритворно вздохнула.

— Наверное, вам не трудно было найти им замену? — Ирина оглядела скромный с пыльными пластмассовыми жалюзи кабинет.

— Как вам сказать, но они были не лишними у нас! — кадровичка улыбнулась и добавила: — Знаете, вот многих, кто уволился, забыла, а их нет.

Ирина попрощалась и вышла на улицу. Через дорогу разворачивалась знакомая красная машина. Ирина готова была побожиться, что это едет «Киа Кларус» Виталины.

Ирина вытащила телефон и набрала знакомый номер.

— Я видела «Киа Кларус» Виталины! Она в Москве.

Пятницкий молча слушал.

— И что? — наконец, спросил он.

— Значит, она точно жива!

— Я и не сомневался, что она жива, — проворчал Пятницкий. — Но ты видела её? Кто сидел за рулём?..

— Я не успела разглядеть, но зато я видела номера «Киа»! Это номера её машины!

— Ты звонила ей на мобильный? — быстро спросил Пятницкий. — Хоть раз за это время ты разговаривала с ней?..

— Я не могла дозвониться ни разу! — призналась Ирина.

— Я попробую выяснить, кто теперь ездит на её машине, — буркнул Пятницкий. — Занимайся пока Жук и Петригой. Да, сходи в милицию, может быть, что-то уже прояснилось.


Участковый Трофимов выслушал, как Ирина не смогла догнать красный «Киа Кларус» и предложил чаю.

— На сегодняшний день проверяем связи всех троих, и кое-что начало проясняться, — обнадёжил участковый. — Но сказать что-то конкретное пока не могу. Рано, сглазите ещё! — хмыкнул он, и из милиции Ирина пошла к астрологу.

Астролог после часа расспросов и разглядывания фотографий наконец выдала результат:

— Екатерина Жук в ноябре скоропалительно вышла замуж и ждёт ребёнка. Живёт где-то между Москвой и Тулой. Дина Петрига попала в автокатастрофу. В настоящее время находится между жизнью и смертью в больнице. Возможно, скоро скончается… Рогова Виталина сейчас в Москве у своего любовника, который удерживает её силой. «Киа Кларусом» управлял именно он, а дом напротив агентства «Пир пиара» тот самый, в котором он её удерживает. Ну, примерно, картина такая, — астрологиня улыбнулась Ирине голубыми фарфоровыми зубами и пояснила: — Я угадываю процентов на семьдесят. Лучше всех в Москве, между прочим. Приходите ещё. Да, кстати, кто вам меня рекомендовал, если не секрет?..

Ирина заплатила правдивой астрологине сто евро и вышла на улицу. Сделав пару шагов она вдруг поняла, что её самым пошлым образом обманули. Чтобы Виталину кто-то держал в плену?.. Но как удержать наводнение?.. А пожар?..

Виталину можно было покалечить, даже убить, но только не удержать!

Тем не менее, следуя женской логике, Ирина всё-таки поехала на улицу, расположенную напротив агентства «Пир пиара», не надеясь ни на что. Она села под зонтик на лавочку напротив двух домов-кораблей и стала наблюдать за прохожими и автомобилями. Шёл самый обычный моросящий апрельский дождик, уже через пять минут Ирина пожалела, что не оделась, как следует. Всего через час к дому подъехал красный «Киа Кларус», и Ирина, вскочив, чуть не сломала каблук в песочнице.

— Вита! — позвала она севшим от волнения голосом. — Вита!..

Дверца машины со стороны водителя раскрылась, показалась нога в ультрамариновой брючине, и на асфальт вылез низенький толстяк в кепке из кожи обезьяны. Брюзгливо покосившись на неё, толстяк закрыл машину и неторопливой походкой вошёл в подъезд. На пальце его сияло толстенное обручальное кольцо из турецкого золота, а на кармане джинсов переливался стразами небольшой смеющийся череп.

«Похоже, астролог-красавица не подвела!» — Ирина дважды обошла знакомую машину и замёрзшими руками набрала знакомый номер телефона.

— От астролога прямо к машине? — хохотнул участковый Трофимов. — Не смешите, я не верю в астрологов.

— И я не верю, но это её «Киа Кларус»! Правда, из него вышел какой-то пузан в кепке.

— Пузан? — хмыкнул Трофимов. — Значит, это он, по легенде астролога, украл Рогову?.. А Жук беременна?.. И где находится?

— Между Тулой и Москвой! — крикнула в трубку Ирина. — Если астролог не ошиблась.

— А Петрига значит в коме..? — язвительно перебил её участковый.

— Да, она так и сказала… Но ведь про машину-то угадала! Вот она машина, передо мной.

— Ладно, я еду, — наконец сказал Трофимов.

Ирина снова присела на лавочку и раскрыла зонтик. Прошло полчаса и к дому подъехала ничем не примечательная синяя иномарка.

— Эта что ли? — выскочил из иномарки Трофимов.

Ирина, у которой зуб на зуб не попадал, утвердительно кивнула. Когда на завывание сигнализации на угловой балкон четвёртого этажа выбежал толстяк в красных боксёрских трусах, Ирина, положив на крышу «Киа Кларуса» раскрытый зонтик, оживлённо разговаривала по мобильному.

— Эй ты, убери зонт! — визгливым женским голосом завопил толстяк. — Убери с крыши зонтик, идиотка!..

Ирина, выронив телефон, взглянула наверх.

За спиной толстяка стояла его подруга жизни — в халатике и яркой косынке, и пронзительно выводила:

— Не дотрагивайся до шин, обезьяна!..

И тут из-под козырька подъезда вышел участковый Трофимов.

— В чём дело? — взял он Ирину за руку и посмотрел наверх.

— Задержите её! — в два голоса крикнула парочка с балкона. — Она уже час тут сидит!..

— Это не Виталина, — уныло покачала головой Ирина. — Это не она.

Трофимов крепко держал её за запястье и хмурился. Наконец, он взглянул наверх и поманил толстяка пальцем, сказав при этом Ирине:

— Ни слова.

— Я сейчас! — толстяк помахал рукой и скрылся в квартире.

Через пару минут толстяк в спортивном костюме выбежал из подъезда и бросился к машине.

— Что надо? — накинулся он на Ирину. — Чего ты тут вынюхиваешь?.. Какие ещё документы на машину? — возмущенно передразнил он Трофимова. — А ты кто такой? Участковый?.. А ну покажи документы!

Через минуту участковый забрал у толстяка своё удостоверение и внимательно оглядел толстяка.

— А на ваши документы можно взглянуть? Как так нет? В квартире?.. Так пройдёмте в квартиру, — Трофимов повернулся к Ирине. — А вы, гражданочка, подождёте здесь.

— Моя фамилия Багдасарский, — сердито покосившись на Ирину, сообщил толстяк. — Машина моя. Я её купил!

— У кого вы купили «Киа»? — участковый достал из папки лист бумаги и ручку. — Мне повторить вопрос?..

— Вот, — Багдасарский открыл автомобиль и, порывшись в бардачке, протянул доверенность.

— А документы на машину у вас есть? — вернув доверенность, спросил участковый.

— Продавец обещал привезти завтра. Кстати, утром я беседовал с ним, — Багдасарский вытащил из кармана телефон. — Вот номер его мобильного…

— Сколько вы заплатили за этот автомобиль? — Трофимов переписал номер мобильного телефона и внимательно оглядел салон «Киа Кларуса».

— Кто вы такие? — за спиной толстяка Багдасарского появилась его жена в накинутом на плечи плаще.

— Это краденая машина, — участковый Трофимов взглянул на Багдасарскую и пожал плечами. — Вашему мужу и вам придётся проехать в отделение со мной.

— Я же говорила тебе? — Багдасарская зашипела на супруга. — Я тебе говорила!

— А почему, собственно?.. — мгновенно покраснел толстяк, крутя на безымянном пальце обручальное кольцо. — Она, что ль, хозяйка? — зло взглянул он на Ирину. — Ты?..

— Хозяйку зовут Виталина Юрьевна Рогова. Вы что-нибудь слышали о такой?..

Супруги, переглянувшись, промолчали.

— Можете подробно описать продавца машины? — Трофимов постучал пальцами по капоту машины.

Багдасарский открыл рот, но его опередила супруга.

— Высокий блондин? С голубыми глазами? А что, бывают такие?.. Вы меня удручили, — низенький Трофимов быстро записывал приметы. — Спортивного телосложения?.. Особых примет нет? Очень жаль, что нет. Может, смотрели плохо?.. Напомните имя, фамилию и отчество…

— Багдасарский Константин Ираклиевич, — с достоинством ответил толстяк и покосился на супругу.

— Не ваши, а продавца машины, — хмуро повторил участковый.

— Так ведь на доверенности все его данные, — Багдасарский снова вытащил из бардачка доверенность.

— Иванов Иван Петрович?.. — прочитал Трофимов.

— Да, его зовут Ваня. Я по телефону так к нему и обращался, — кивнул Багдасарский.

— Это ваш знакомый?

— Теперь, да, — Багдасарский вздохнул, глядя на жену. — После покупки автомобиля Ваня стал моим знакомым.

— Как вы узнали о продаже автомобиля? — волнуясь, спросила Ирина. Багдасарский недоверчиво покосился на неё, но всё-таки ответил.

— На улице…

— Где?

— На проспекте Мира у аптеки «36,6». Сзади на стекле машины было прикреплено объявление с ценой. Обычное дело, я так три машины покупал, — Багдасарский оглянулся на «Киа Кларус». — Я как раз свою разбил, — мрачно добавил он.

— Я же говорила тебе? — жена Багдасарского топнула ногой. — Говорила или не говорила?

— Не устраивай тут сцен! — огрызнулся Багдасарский. — Не дома.

Его супруга резко повернулась, плащ распахнулся, обнажив долговязые загорелые ноги до середины бёдер. Багдасарский смятенно покосился на ноги жены и неожиданно улыбнулся.

— Позвоните ему сейчас и назначьте встречу, — участковый кивнул на телефон, лежащий на капоте. — Это в ваших же интересах, иначе вы потеряете деньги, заплаченные ему. Ведь машину вам всё равно придётся вернуть! Надеюсь, вы это понимаете?..

Багдасарский вытер лоб. Набирая номер телефона, он снова оглянулся на «Киа Кларус».

— Ну что? — спросил Трофимов, глядя, как Багдасарский прячет трубку в карман. — Занято?..

— Такого абонента не существует, — Багдасарский потрогал языком кончик своего носа и повторил: — Не существует… Но я же утром звонил ему! Как же так?

— Да, он звонил, — эхом повторила Багдасарская. — Я из ванной слышала.

— Так, — участковый внимательно оглядел Багдасарских. — Что вы знаете об этом Иване Петровиче?

— Он согласился скинуть цену на треть и я заплатил! — размахнувшись, постучал себя по лбу Багдасарский. — Дурак!

— Скажите, а его кто-нибудь видел, кроме вас? — Трофимов оглянулся на подъезд, из которого вышел какой-то нетрезвый субъект в майке.

— Вроде нет, — неуверенно буркнул Багдасарский. — Хотя, может, кто и видел, но я об этом ничего не знаю.

— В машине не было пятен или чего-нибудь необычного? — задал последний вопрос Трофимов.

Повисло тревожное молчание, супруги Багдасарские демонстративно отвернулись друг от друга.

— Значит, было? — участковый заглянул под днище машины. — Что именно?

— Багажник был похож… — Багдасарский повернулся к жене. Та, прикусив нижнюю губу, кивнула.

— На что он был похож? — повторил Трофимов.

— На красный… кисель! — Багдасарская ответила в два приёма.

— И что вы сделали с киселём? — буднично спросил участковый.

— Вымыла с шампунем против блох, — Багдасарская подумала и добавила: — Продавец сказал, что у него там кошка окотилась тремя котятами, приблудная!

Ну, и что нам теперь делать?..

— Пишите заявление, — участковый вытащил из папки и положил на капот два листа бумаги. — Ручка есть?

— Есть, — Багдасарский достал из кармана шариковую ручку.

— Имейте в виду, кроме вас этого продавца никто не видел, а телефон его, вероятнее всего, оформлен на неизвестного дядю. И ещё, — Трофимов наклонился и зачем-то обнюхал багажник. — Как ни крути, вы с женой тоже подозреваемые. Надеюсь, вам понятно? Да, в настоящее время у вас в квартире посторонних нет?..

— Сумасшедший дом, — протянул Багдасарский. — Живём мы втроём.

— А третий кто? — буркнул Трофимов.

— Попугай ара, — хмыкнула жена Багдасарского. — В клетке сидит!..

— Скажите, а продавец ничего не говорил про Виталину Рогову? — кашлянув, спросила Ирина. — В машине обязательно должны были остаться хоть какие-то женские штучки, пудра там или помада… Может быть, даже колготки!

— Колготки были, — с отвращением произнесла Багдасарская. — В сеточку. Рваные!

— Где они? — встрепенулся участковый.

— На помойке, — с чувством ответила Багдасарская. — Там им самое место!

— Она вылизала машину, вылизала! До блеску, — высунув язык, Багдасарский медленно заполнял заявление. — Чистюля!..


Возвращаясь домой, Ирина снова заглянула на автостоянку, на которую обычно ставила свою машину Виталина.

— Здравствуйте! — обойдя шлагбаум, поздоровалась Ирина с охранником в будке.

— Здоровей видали, — высунулся немолодой вертлявый мужик в усах и подмигнул. — Где твоя кобыла?..

Ирина засмеялась.

— Не заработала пока! А знаете Виталину на «Киа Кларусе»?..

— Знаю, — изрёк усатый и зевнул. — Ни её, ни машины не видел уже недели две с половиной. А что?

— Машину нашли. Представляете?.. А Виталина пропала, — Ирина не сводила глаз с охранника.

Усатый угрюмо молчал, потом оглянулся на будку.

— Слушай, — пробормотал он. — Полмесяца назад она забирала машину и предупредила, что машину поставит к нам на стоянку её хороший знакомый.

— И он поставил?

— Так сразу не скажу, — закуривая, буркнул охранник. — Но вроде бы нет, машины-то я больше не видел.

— Вы участкового Трофимова знаете? — на всякий случай поинтересовалась Ирина.

— Ну, знаю, — охранник поморщился и быстро взглянул на неё. — Что, тоже пропал?

— Нет, просто Виталину ищут, — Ирина достала журналистское удостоверение. — Может, помните, как выглядел этот хороший знакомый?

— Я ж его сквозь стекло «Кларуса» не разглядел, как следует, — процедил охранник.

— Скажите, он, случайно, не высокий блондин с голубыми глазами? — задала наводящий вопрос Ирина.

— Ага, и в красном ботинке?.. — громко заржал охранник, и, вытащив чёрные очки с трещиной, нацепил их на нос.

У подъезда Ирину ждал Бахтын.

— Здравствуйте, — улыбнулся он. — С работы?

Ирина кивнула и зашла в подъезд. Бахтын быстро шёл за ней, не отставая ни на шаг.

— А почему в наш бар больше не заходите? — спросил он. — Я вас ждал всю неделю.

— Я пиво не люблю, — отшутилась Ирина.

— А хотите по Москве покататься? У меня есть мотоцикл. Вам понравится, — Бахтын смущённо замолчал.

— А давайте в другой раз? — Ирина нажала на звонок и прислушалась.

— В другой, так в другой, — сразу же согласился Бахтын. — Не обманете, Ира?..

— Хороший мальчик, за спичками приходил неделю назад, — Лидия Ивановна открыла дверь и подождала пока Ирина зайдёт. — Я ему дала коробок вот отсюда, тут старые бланки оплаты за квартиру… А самое главное-то, слушай — кровь не Виталины! В спальне-то на простыне… Сегодня следователь звонил…

— Правда?

— У Лины первая группа, а это третья, отрицательный резус. Мне сегодня сказали, — Лидия Ивановна вздохнула и перекрестилась. — И машина нашлась… Что же ты молчишь, Ирочка! Где же она?..

Ирина так и не решилась рассказать про окотившуюся кошку в багажнике. И про парня, который перепродал машину Виталины супругам Багдасарским недалеко от аптеки «36,6».

ПОМОГИ МНЕ!


— А вы ничего не путаете, Михаил Михайлович? — Ирина недоверчиво рассмеялась. — Она сама звонила?..

— Путаю, как же! — передразнил её Пятницкий. — По крайней мере, она представилась Байкаловой.

— Да, это я вас искала, — подтвердила Байкалова. — Приезжайте, Ира. Я вам дома всё объясню!

Знакомая башня-монолит на Литовском бульваре. Ирина зашла в лифт и, вытащив помаду, быстро подкрасила губы.

— Заходите быстрей, — едва лишь Ирина нажала на кнопку звонка, дверь сразу же распахнулась. Писательница выглядела неважно и, похоже, её это смущало. — Я сейчас, — пробормотала она и скрылась в ванной. — У меня пропала дочка! — крикнула она оттуда.

— У вас есть дочка?

— Моя крёстная дочка, — Байкалова вернулась уже без потёков туши под глазами. — Присаживайтесь, Ира, и не обращайте внимания на беспорядок.

— Она жила с вами? — Ирина постаралась взять инициативу в свои руки. — Она, что, ушла куда-то?..

— Нет, она должна была остановиться у меня на пару дней. Она прилетела из Абу-Даби с всемирной олимпиады по математике. Её видели в аэропорту в день прилёта, но до меня она так и не доехала. Настя — единственная дочь моей лучшей подруги.

— Когда она прилетела?

— Четырнадцатого апреля! Я не смогла её встретить в тот день, понимаете? Корю себя за это, — писательница оглянулась на входную дверь и прислушалась.

— Полина, значит, вы хотите, чтобы я написала про девочку в газету? — угадала Ирина.

— Да, вот её фотография, — Байкалова достала из ящика стола снимок улыбающейся девушки. — Может быть, кто-то видел Настеньку…

— Вы заявили в милицию?

— Сразу же, и мама её приехала, и детектив её ищет, и в «Петровке, 38» о ней говорили, и в бюро несчастных случаев звоним каждый день, — Байкалова вытерла слёзы. — Единственное, был анонимный звонок, кто-то видел, как она садилась в машину на стоянке такси в Шереметьево.

— Одна?

— Так получилось, — Байкалова быстро, по-старушечьи, закивала. — Так получилось…

— Что за машина?

— Красная иномарка.

— Красная?

— Да, а что? — встрепенулась писательница. — Вы что-то слышали?

Ирина чуть не спросила, какая группа крови у пропавшей Насти, но быстро прикусила язык.

— У Насти был янтарный браслет в виде краба, она по гороскопу Рак. Про браслет обязательно напишите, мы совсем забыли про него! Может, хоть кто-то вспомнит, он очень заметный, — попросила писательница.

Через минуту Ирина осторожно узнала, что мама девочки приехала из Изборска Псковской области, а группа крови у Насти третья, резус отрицательный.

Ирина шла вниз по лестнице, не замечая ни потолка с лепниной, ни похожей на императрицу консьержки. «Неужели всё в этой жизни давным-давно предопределено?.. С этим „предопределено“ невозможно жить!» — думала она.


— Настя Тихонова? — переспросил участковый Трофимов, когда Ирина позвонила ему. — Я читал ориентировку на неё. Третья группа крови резус отрицательный? И что вы хотите этим сказать, Ирина? Возможно совпадение, да и красных машин пруд-пруди в Москве. Тоже в Шереметьево? Тот же день, когда предположительно в Турцию улетела Рогова?.. Охранник на платной стоянке подтвердил? А он его хорошо видел? Даже запомнил? Пожалуй, я его навещу на предмет разговора о всяких там блондинах… Браслет? А по браслету человека можно найти только в детективе у Донцовой, поверьте мне, старому еврею!..

«МАРЦИПАН»


— Кому Рогова могла передать ключи от «Киа Кларуса» перед поездкой в Турцию? — повторил участковый Трофимов. — Кто её друзья — бывшие и настоящие?.. Вы должны их знать.

«Архидьяконов!» — чуть было не сказала Ирина, но промолчала. Архидьяконов совершенно не походил на продавца автомобиля, каким его описали Багдасарские. Он не блондин и далеко не молодой, и с Виталиной, по её же словам, они расстались без особых претензий друг к другу.

И Ирина сказала совсем другое:

— Выходит, Виталина из Шереметьево как бы и не вылетала в Турцию?

— По своему загранпаспорту нет, — согласился Трофимов. Они сидели в его кабинете.

— Что это значит?

— Можно предположить, что она улетела по чужому загранпаспорту, — Трофимов хмуро взглянул на Ирину. — Вам она, хоть раз, давала ключи от своей машины?

— Ни разу. Вдобавок, я ездила домой в Томск. И потом, вот вы сказали про друзей, так вот, я совсем не знаю круга её общения. Он очень большой, ведь Виталина ресторанный критик. Я даже не знаю, с кем она поехала отдыхать.

Напоследок участковый долго рассматривал фотографии Виталины, которые принесла Ирина. Несколько одиозных личностей, вместе с которыми была сфотографирована Рогова, его явно заинтересовали.

Уже подходя к подъезду, Ирина увидела, как из кафе-кондитерской на первом этаже ей кто-то машет. Узнав соседа-стилиста, Ирина взглянула на часы над входом в кафе и забежала внутрь.

— Угощайтесь, — Лев Новиков улыбнулся. Перед ним стояла высокая ваза с пирожными. — Я на них ещё не успел подышать, — Новиков подмигнул и окунул нос в чашку с кофе.

Ирина, не раздумывая, взяла маленькое пирожное с кремовой розочкой и с удовольствием откусила половину.

— Я вас вижу в окно иногда… Вы всегда бежите, — Новиков допил кофе и спросил. — Неужели Виталина пропала?

— Кажется. Её машину продал какой-то криминальный блондин три недели назад.

— Значит, по крайней мере, машину уже нашли? — Новиков вздохнул и грустно посмотрел на пирожные.

— Да.

— А когда Виталина исчезла, вы не знаете? — глаза у Новикова тревожно блеснули.

— Я приехала шестнадцатого, а тринадцатого мы разговаривали по телефону.

— Значит, Виталина исчезла между четырнадцатым и шестнадцатым? — Новиков выбрал маленькое песочное пирожное и, аккуратно поместив его в рот, начал быстро, по-мышиному, жевать.

— Наверное.

— Берите ещё, а то я всё не съем, — с набитым ртом сказал стилист. — Просто я видел машину Виталины, кажется числа семнадцатого.

— Где?

— У метро Алексеевская, я ещё удивился, почему она её продаёт.

— А вы видели продавца?

— Не думаю, — Новиков подозвал официанта, чтобы рассчитаться и попросил два пакета. — Пирожные разделим пополам, вы кладёте в свой пакет, а я в свой, — предложил он.

«Хорошо бы, на него взглянули Багдасарские и охранник со стоянки, — входя за блондином Новиковым в подъезд, думала Ирина. — Вряд ли, конечно, но кто его знает?»

Новиков открыл свою дверь и, оглянувшись, спросил:

— А Катя с Диной не звонили?

— Они, кажется, тоже пропали.

— Да вы что?.. А если поподробнее, я их очень хорошо знал. Зайдёте ко мне, Ирина? — стилист сделал приглашающий жест. — Прошу!

— Хорошо, — пробормотала Ирина и зашла в распахнутую дверь. Обитая изнутри белым атласом, дверь мягко щёлкнула и закрылась.

— Нравится?.. Гламурненько, как говорил мой покойный френд, — Новиков грустно оглядел большое пространство без единой стены и начал снимать туфли. Оставшись в нежно-розовых носках, исхудалый стилист надел тапочки и предложил Ирине руку.

Огромная студия с фотографиями звёзд на стенах и белоснежной мраморной ванной на медных лапках в центре квартиры действительно поражали воображение.

— На ваш взгляд, могли Катя и Дина уехать за границу, никого не предупредив? — спросила Ирина, через минуту оказавшись на огромном диване у окна.

Новиков потрясённо молчал некоторое время.

— Вряд ли, они бы попрощались, я думаю, — наконец выдавил улыбку он. — В конце октября я лежал в клинике, и девчонки дважды приходили меня проведать.

— Они уехали без вещей, — уточнила Ирина. — Вещи потом исчезли, кто-то их забрал, когда Виталины не было дома.

— Даже так? — Лев Новиков снял с руки часы и начал их заводить. — Я не знал об этом… Ира, я уверен, они не могли так просто взять и уехать!

— Почему?

— У них здесь всё шло по накатанной — работа, заработок. Этим сейчас не бросаются!

Через полчаса Ирина ушла. Информация, полученная от Новикова, подтвердила её подозрения. Когда она вернулась домой, Лидия Ивановна в мятом халате без двух пуговиц сидела возле телефона и что-то исступлённо шептала.

— Ни одного звоночка за весь день, — громким шёпотом выговорила она, глядя, как Ирина раздевается. — Ирочка, ведь если бы Вита была жива, она бы позвонила, как считаешь?

— Вы ели сегодня, хоть что-нибудь? — Ирина положила на стол пакет с пирожными.

— Ничего… ничего, — Лидия Ивановна всхлипнула. — Я так жалею, что родила всего одну дочку, Ира!.. Как мне жить теперь, скажи? Я старая уже, зачем мне теперь жить?.. Я ведь ждала, что у меня будут внучата. Чего мне теперь ждать? Смерти?..

ОНА ВЕРНУЛАСЬ


— Я тебя ждал. Ты обещала, помнишь?.. — Бахтын снял с себя и надел на Ирину чёрный мотоциклетный шлем. — Поедем, покатаемся.

— Только недолго, мне завтра с утра на работу, — кивнула Ирина, усаживаясь на мотоцикл.

— Так до полуночи ещё три часа, — сосед достал из кармашка куртки часы и, взглянув на них, снова спрятал. — Давно хотел тебя спросить, где ты работаешь, Ира?..

— В «Московской сплетнице», — Ирина убрала волосы под невесомый шлем и неожиданно рассмеялась. Мотоцикл, который она оседлала, назывался «Сузуки-Бандит» и сосед чуть-чуть смахивал на стильного киношного бандита своим монгольским разрезом глаз.

— А хорошо хоть платят в «Сплетнице»? — Бахтын оглядел её, как обычно мужчины оглядывают женщин. Грудь-глаза-ноги.

— Так себе. Щекотки не боишься?

— Держись за меня крепче! — отъезжая от подъезда, обернулся Бахтын.

— Держусь! — Ирина поёжилась от сильного ветра в лицо.

— Сейчас мы пропорем насквозь этот чёртов город! — крикнул Бахтын, прибавляя скорость.

Несколько часов гонок по вечерней Москве и час бурного секса под железнодорожным мостом… Ничего подобного за последний год Ирина не испытывала.

Утром, когда Ирина открыла дверь квартиры, на неё из зеркала смотрела Лидия Ивановна, похожая на привидение.

— Ирочка, а я тебя ждала всю ночь!.. Что случилось? Я уже с ума начала сходить, думаю, вдруг и ты пропала? И ещё, Ирочка, привози сюда всех своих родных, мне ведь без Виталинки тут одной всё равно жить невмоготу. А может, вы мне Павлика отдадите? — Лидия Ивановна всхлипнула. — Пожалуйста, Ирочка, отдайте мне Павлика… Вам и так тяжело без жилья!..

Ирина заставила себя улыбнуться.

— Всё устроится, — пробормотала она, пытаясь найти те, несколько правильных слов, которые можно сказать в эту минуту. — Я уже большая девочка, обо мне не беспокойтесь, хорошо?..

Лидия Ивановна протянула сложенный вдвое бумажный лист.

— Я вчера решила заплатить за квартиру, порылась в столе, ну там, где бланки квартплаты, — Лидия Ивановна развернула скомканный листок. — Вот ещё, что там нашла…

«Лина! Мы в Стамбуле, район Хаджаб, квартал 879, дом 1351.

Мы попали в бордель. Если привезёшь за нас двоих всего 1000 долларов — нас отпустят. Пожалуйста, поторопись!!! Катя», — Ирина разгладила послание Кати и снова прочла его. Бумага, на которой была написана записка, на первый взгляд, совпадала с той первой запиской Виталины, которую она нашла, когда вернулась из Томска. Обычный вырванный из ученической тетради в косую линейку для дошколят и первоклассников, листок, такую ещё надо поискать!..

— Ничего не понимаю… Если допустить, что первую записку написала Виталина, то зачем тогда она написала и вторую записку — от имени Кати и сунула её в квитанции?.. — Ира размышляла вслух. — Лида, а вы помните почерк дочери?..

— Головы на отсечение не дам, но похож… Надо отнести в милицию, пусть проверят, — Лидия Ивановна схватила несколько квитанций, заполненных рукой дочери, быстро оделась и ушла.

Только Ирина закрыла за ней дверь, как позвонил Багдасарский.

— Мне нужно с вами посоветоваться, — напористым шёпотом начал он.

— Конечно, Константин Ираклиевич, я по советам большой специалист! — пробормотала Ирина. — Я вас внимательно слушаю.

— Спасибо за понимание. Так вот, Наташа, супруга моя, ну вы знаете?.. — сказал Багдасарский и замолчал.

— Алло, куда вы пропали? — через полминуты спросила Ирина.

— В общем, она нашла в том автомобиле, который нам пришлось вернуть, кое-что, — Багдасарский тяжело вздохнул и снова надолго смолк.

— Что она нашла-то, Константин Ираклиевич?.. — Ирину внезапно напугала эта наступившая тишина.

— Да, ерунду какую-то, дешёвый сувенир, — буркнул Багдасарский, видимо собравшись с духом. — Я вот хочу посоветоваться с вами, стоит ли его отдавать милиции?

— Конечно, отдайте! А что она нашла?

— Наверное, эта ерунда принадлежит хозяйке автомобиля, — и Багдасарский снова замолчал, Ирина услышала его тяжёлый вздох.

— Какая ерунда?.. — не выдержала Ирина.

— Да, браслет, — буркнул Багдасарский и добавил: — Копеечный такой.

— Янтарный? — с надеждой спросила Ирина.

— Да! — обрадовался Багдасарский. — Обыкновенный янтарный браслетик. В электричках такими с рук торгуют, рублей за шестьдесят всего.

— С рачком?

— Да. Вы его уже видели? Это её, хозяйкин?..

— Нет, к сожалению, но вы должны обязательно передать его милиции и объяснить, где вы его нашли, — Ирина постаралась говорить, как можно убедительнее. — Сегодня же, и не откладывайте, пожалуйста, Константин Ираклиевич. Это очень важная улика! Вы обещаете?..

— Ну да, — Багдасарский снова замолчал. — Отнесу…

Ирина с минуту смотрела на трубку, издающую гудки, решая, звонить или не звонить, потом убрала телефон. Она так и не решилась рассказать Байкаловой про браслет её крестницы. «Успею», — подумала Ирина, ведь, как известно, за плохую весть раньше отрубали голову. А уже в следующую минуту глаза Ирины увеличились пропорционально её радости, потому что раздался скрежет ключа, входная дверь открылась — на пороге стояла Виталина. Одета она была в чёрную хлопчатобумажную куртку, явно с чужого плеча, а давно немытые волосы были собраны в крысиный хвостик.

— Лина! — закричала Ира. — Что с тобой случилось?.. Мы думали, ты пропала!

— В чём дело? — проворчала Виталина, закрывая дверь на два оборота ключа, как всегда это делала.

— Где ты была? — Ирина попыталась обнять Виталину, за что получила лёгкую оплеуху.

— Ты чего? — закричала она.

— А ты? — отстранилась Виталина. — Я же записку оставила, что за телячьи нежности? — Виталина рухнула на табуретку у двери и вытащила сигареты. — Ой, Ирка, я в такой ад попала! Дай отдышаться, помолчи…

— Молчу! — закричала Ирина. — Я так рада, что ты вернулась, так рада!..

— Я тоже рада, что ты рада, — кивнула Виталина, затягиваясь сигаретой, руки у неё при этом дрожали, а Ирина снова поразилась специфичной внешности своей подруги — беспорядок в одежде и на голове ничуть не мешали той выглядеть сногсшибательно.

— Ты, правда, была в Турции?.. — не выдержала Ирина.

— Конечно, я поехала за девчонками… Думала выручу их, а попала, как кур в ощип, — Виталина покосилась на дверь ванной. — Надо вымыться, только сначала, помоги мне, Ир, я должна выяснить кое-что, о чём думала в каталажке…

— В какой каталажке? — перебила Ирина.

— В турецкой… Потом расскажу! — Виталина закашлялась. — Подожди, он тебе говорил?..

— Кто, говорил-то?

— Бахтын, — Виталина обвела глазами квартиру. — Он сказал, что провожал меня в Турцию?..

— Нет, а он провожал тебя?.. — изумилась Ирина.

— Я так и думала, — Виталина поёжилась. — Значит, он считал, что я не вернусь. Помоги мне сейчас кое-что проверить, хорошо?

Виталина подошла к телефону и, набирая номер, попросила:

— Налей водички… Уже хуже, — сказала она, когда Ирина протянула ей чашку с водой. — Её нет дома.

— А с кем ты говорила?

— С автоответчиком, — Виталина жадно выпила воду и огляделась. — Придётся лезть через балкон.

— Куда?

— В квартиру наверх, — Виталина скинула куртку и, оставшись в брюках и свитере, открыла балконную дверь.

— Что ты будешь делать? — Ирина смотрела, как Виталина раскладывает старенькую стремянку.

— Значит так, ты меня подстрахуешь, пока я попытаюсь туда залезть! — Виталина сердито взглянула на верхний балкон. — Я звонила его квартирной хозяйке, но её, похоже, нет дома. В общем, пока этот урод на работе, я хочу кое-что проверить.

— Зачем?

— Объясню потом, — отрезала Виталина. — Ты можешь помолчать хоть минуту? — рассердилась она.

— Лина, твоя мама здесь, мы думали, ты пропала, и подали в розыск. Давай, я позвоню участковому? — на всякий случай спросила Ирина.

— Просто помоги и ни о чём не спрашивай, хотя бы полчаса! Я туда залезу и открою тебе дверь, — Виталина кивнула на стремянку. — Держи её крепче двумя руками, слышишь?..

— А если ты сорвёшься? — Ирина с сомнением посмотрела на рваные кроссовки Виталины.

— О, боже, да тут второй этаж… Не сорвусь, если ты перестанешь ныть, — Виталина со стремянки прыгнула на край балкона и, балансируя, быстро полезла вверх, ухватившись за боковые ажурные перекладины. — Я наверху! — через минуту крикнула она. — Беги на лестницу, я тебе открою.

Ирина с сомнением прислушалась к себе — на лестничной площадке было тихо и пахло почему-то дустом.

— Ты где, Вита? — позвала она, поднявшись на третий этаж.

— Тише ты! — прошипела Виталина из-за двери квартиры, которую снимал Бахтын. — Закрой дверь и присоединяйся — тащи всё подозрительное. Ищем улики…


Виталина в последний раз огляделась — они только что закончили осматривать три комнаты, кухню и ванную.

— Этого не может быть, — Виталина зло прищурилась. — Или он великий конспиратор!

— Смотри, тетрадка, — Ирина протянула тетрадь в косую линейку, которая лежала на подоконнике. — Ты из неё вырывала листы, чтобы написать записку?

— Как бы я взяла её отсюда? — рассердилась Виталина. — Кажется, я писала на листе из принтера, что поехала за Катькой Жук.

— Подожди, но в твоей первой записке не было ни слова про Катьку, — удивилась Ирина. — Ты написала, что уехала с милым отдыхать.

— Ты что, издеваешься? — возмутилась Виталина. — Я написала, что поехала за девчонками в Стамбул!

— Ты нашла девчонок?

— Нет, я сама попалась, неужели не ясно? — Виталина повертела в руках тетрадку и кинула её обратно на подоконник.

— Вита, объясни, зачем мы влезли сюда? — Ирина усадила Виталину на стул и села напротив. — Рассказывай, где ты была?..

БУТАФОР


— Я рубашке родилась, Ирка, ты веришь?.. — спросила Виталина, вытаскивая дрожащими руками их кармана сигареты. — Знаешь, я уверена, это именно Бахтын подкинул мне письмо, якобы от Кати Жук! Я, как сумасшедшая, ринулась в Стамбул, нашла район Хаджаб, позвонила в ту самую квартиру на первом этаже и попала в ад! Видишь, что они со мной сделали? — Виталина подняла свитер и показала кровоподтёки на груди и животе. — Мне ещё повезло, что случилась облава, и меня отвезли в полицию.

— Значит, Бахтын принёс тебе письмо от Кати Жук?

— Нет, я вытащила его из почтового ящика, прочла и поднялась к нему сказать, что Катя нашлась.

— Но в таком случае, письмо мог подкинуть кто угодно! — предположила Ирина.

— Я что, по-твоему, вру? — возмутилась Виталина.

— Ты можешь ошибаться.

— Погоди, ведь Бахтын ни слова не сказал тебе, что организовал мой перелёт в Турцию на частном самолёте? Иначе, ты бы знала, что я никуда не пропала, а поехала выручать девчонок, — устало отчеканила Виталина. — Я могу спросить, почему ты защищаешь его?

— Я не защищаю, я хочу понять. Да, он не сказал ни слова, и это очень подозрительно, — согласилась Ирина.

Виталина, прищурив глаза, некоторое время смотрела на Ирину.

— Пилот, с которым он меня познакомил, просто бросил меня там. Сопроводил до дверей, убедился, что я вошла, развернулся своей жирной задницей и ушёл, а меня впустили и начали бить, — Виталина подавилась воздухом и долго кашляла. — Бахтын самый настоящий иуда, ведь он провожал меня в аэропорт, я отдала ему ключи от машины, чтобы он поставил её на стоянку или в гараж. Почему он ничего не сказал тебе об этом?..

— Уходим отсюда, Вита! — Ирина взглянула на часы. — Твою машину перепродали, она сейчас в милиции. Перепродал её какой-то блондин.

— Блондин? — хмыкнула Виталина. — А что, парик надел и, пожалуйста, блондин.

— Я просто теряюсь, зачем ему подставлять тебя? — обернулась Ирина.

— А зачем торгуют людьми на твой взгляд? — захлопнув дверь, спросила Виталина. — Возможно, Катя с Диной тоже исчезли по его вине. Они хорошо заработали и исчезли вместе с деньгами, и продажа машины тоже подтверждает его материальную заинтересованность.

— Вита, а доказательства? — Ирина достала ключи, чтобы открыть дверь квартиры Виталины. — Он скажет, что не отвечает за действия пилота, который просто из трусости не поспешил тебя спасать. Вита, если честно, ты часто встречала храбрых мужчин?..

— Нет. Зато я очень часто встречала отчаянных трусов, — Виталина, всхлипнув, начала быстро раздеваться. — Сейчас вымоюсь и поеду в милицию забирать свою машину! Ты со мной или на работу?..


— Что тебе сказали в милиции? — спросила Ирина, когда в третьем часу ночи они с Виталиной всё-таки уговорили Лидию Ивановну пойти спать.

— Мне пришлось написать обо всём, что со мной было, начиная с четырнадцатого апреля, представляешь? Зато теперь есть надежда, что Катьку с Динкой найдут, — Виталина неожиданно рассмеялась. — Господи, как же я лоханулась-то, дура набитая? А ведь я всегда считала себя умницей. Самое-то интересное выходит, что в Турцию я въехала под чужим именем, хотя отдавала пилоту свой загранпаспорт вместе с другими девушками.

— А что за девушки?

— Мы летели на частном самолёте, как группа из двенадцати туристок, — Виталина поёжилась. — Знобит что-то!

— А пилот потом вернул тебе паспорт?

— Да, — кивнула Виталина. — Но мне даже в голову не пришло проверить, есть ли там выездная виза.

— Как же тебя оттуда выпустили? — удивилась Ирина. — А куда остальные девушки делись?

— В Стамбуле их встречал какой-то молодой турок… Выпустили, как видишь!

А утром следующего дня Ирине позвонил Багдасарский.

— А мне вернули деньги за «Киа Кларус», — бодрым голосом сообщил он. — Позвонил Иван, извинился. В общем, я обещал ему забрать заявление из милиции.

— Подождите, Константин Ираклиевич, а он сам их вам передал? — заторопилась Ирина. — Бросил трубку, представляешь, Вита! Что же нам делать с этим Багдасарским, а?..

Виталина, спрятав голову под подушку, проворчала:

— Ничего не хочу знать ни про какого Багдасарского! Пусть милиция во всём разбирается. Ир, а у нас есть что-нибудь выпить?..

— Опять начинается?! — возмутилась Ирина.

— У каждого своя история любви, а также своя история пьянства. Неужели не понятно, правильная ты наша? — с ожесточением произнесла Виталина. — Скажи, ну как мне может навредить полстаканчика виски? Умру я от него? Нет, не умру!..

ОЧНАЯ СТАВКА


— Ну, девки, вы даёте, — выслушав про стамбульские приключения Виталины, шеф-редактор «Московской сплетницы» Пятницкий вскочил и закружился по кабинету. — Но как ты, мать, могла попасться на эту удочку и поехать по записке, найденной в почтовом ящике, а? Да, ещё этот браслет крестницы Байкаловой, найденный в салоне твоей машины… Откуда он там оказался?

Виталина поморщилась.

— Машину я получила вчера, никакого браслета в ней нет. С крестницей Байкаловой я никогда знакома не была, поэтому, как её браслет оказался в моей машине не знаю.

— Между прочим, в милиции не торопятся и личность того, кто продал машину Виталины, так до сих пор и не установлена, — сказала Ирина. — И Багдасарский на наши звонки не отвечает уже второй день. Деньги за машину ему вернули, вот он и самоустранился.

— А разве с него не взяли подписку о невыезде? — хмыкнул Пятницкий. — Ведь он, как не крути, купил краденый автомобиль… Хотя я, кажется, придумал, что можно сделать… Какой он из себя? Маленький и толстый? Ага, значит, угадал, Багдасарского мы сейчас напугаем до полусмерти! Так, Ира, узнай через нашу базу данных его городской телефон и если он дома, то ему сейчас не поздоровится!..

Когда Ирина услышала бодрое «хэллоу» Багдасарского, она поздоровалась и деловито прощебетала:

— Константин Ираклиевич, я должна вас предупредить…

— О чём? — рассерженно перебил Багдасарский.

— Человек, который вернул вам деньги за «Киа Кларус» является серийным убийцей и вы последний, кто его видел! Вы меня хорошо слышите?.. Возможно завтра, когда вы будете идти к вашему подъезду вместе с вашей очаровательной жёнушкой, этот человек вас встретит, но не улыбкой, а совсем другим…

— Чёрт вас дери! — заверещал в трубку Багдасарский. — Я уже сам не рад, что взял эти деньги…

— Константин Ираклиевич, пока вы живы, судя по вашему бодрому фльцету, возьмите себя в руки и отнесите в милицию найденный в машине браслет. Кстати, а как вам вернули деньги за «Киа Кларус»?

— Я оставил расписку в почтовом ящике, как он просил, а он положил деньги туда же, так что я его не видел! — сердито буркнул Багдасарский. — Между прочим, мой адвокат разрешил мне их взять. Это абсолютно законно, с точки зрения Уголовного кодекса.

— И вас, бизнесмена с большой буквы, это не насторожило?.. Кстати, браслет снят им с одной из жертв, и если его найдут в вашем доме, то вам придётся объяснить, как он туда попал, Константин Ираклиевич.

— А если я его выкину в Москва-реку? — упавшим голосом пробормотал Багдасарский. — Нельзя? Понял. Я еду в милицию!

— Я спасла вашу жизнь. Не благодарите, — Ирина положила трубку и с трудом разомкнула пальцы. — По-моему, он всё-таки поедет в милицию. Состоятельные люди не любят серийных убийц.

— А кто их любит?.. Чувствую себя свиньёй, но таких только на испуг и брать, — хихикнул Пятницкий. — Знаешь, Вита, похоже, твой сосед Байрамов уже знает, что ты вернулась из Стамбула. Иначе он не возвратил бы этих денег Багдасарскому. Глупо с его стороны, но похоже он тоже продаёт дрожжи. Странно, что милиция пока им не заинтересовалась. Кстати, не хотите сегодня устроить очную ставку?..


«Очная ставка» случилась довольно быстро — вечером Ира и Виталина зашли в бар «Толедо». Бахтын встретил их задумчивой улыбкой, впрочем, на его монголоидном лице улыбка Будды была прописана намертво.

— Я его видеть не могу, и как мне притворяться? — прошипела Виталина, пока они шагали к барной стойке.

— Ни слова правды, хорошо? — улыбнулась ей одними губами Ирина.

— Вита, солнышко, а Катя приехала? — как ни в чём не бывало спросил Бахтын. — Нет?.. Мне ужасно жаль. Что будете пить, девушки?

— Слушай, а если он ни в чём не виноват? — выходя из бара, споткнулась о порог Ирина. — А если он просто идиот клинический?.. Ты хоть допускаешь, что такое тоже возможно?

— Нет, не допускаю! — Виталина неожиданно всхлипнула. — У меня интуиция против него, как кобра шипит. Ир, я ведь ехала за девчонками, потому что хотела спасти их из этого ада. Мне там чуть зубы не выбили, в этом квартале!..

— Я всё понимаю, но как ты могла поехать, никого не предупредив?.. Осторожнее, — Ирина придержала Виталину за локоть.

— Кого предупредить? Маму? Написать ей письмо в деревню? Или Архидьяконова?.. Но у меня душевная рана размером с могилу, после расставания с ним. И потом, я же оставила записку тебе, разве нет?..

— Я была в Томске, ты забыла? — Ирина придержала дверь, дожидаясь, пока Виталина выйдет. — Ты написала, что поехала на отдых с милым, забыла что ли?.. Лишь потом твоя мама отрыла в квитанциях ту, настоящую записку!

— С каким ещё милым? — Виталина с разбегу остановилась. — Я очень подробно написала, что поехала в Стамбул в квартал Хаджаб за Катей и Диной!.. Где эта записка? В милиции? Кстати, повторяю, Бахтын знал, что я поехала туда! Значит так, мне срочно нужно поменять замки входной двери и проверить исправны ли в «Кларусе» тормоза… Ой, похоже, у меня паранойя? Точно, паранойя! — Виталина вытерла слёзы и быстро взглянула на Ирину. — Только этого мне не хватало, подружка…

— Да нет! Успокойся, Вита, — отмахнулась Ирина, подумав, что про тормоза и замки Виталина, пожалуй, права.

ТОМСК


Испариной покрылся ещё один майский день, и когда наступила ночь, раздался звонок. Звонили из Томска.

— Ирочка, ты только не волнуйся, — срывающимся голосом сказала мама. — Обещай, хорошо?..

— Что случилось? — Ирина с трудом выдохнула, села на кровати, и спросила: — Папа умер?..

— Нет, папа живой, рядом со мной сидит. Ты сядь! — попросила мама. — Яшка пропал, Ирочка.

— Что-о-о?.. Куда пропал, мама?..

— Вчера на улице его кто-то посадил в машину и увёз, а сегодня позвонили и сказали, что вернут за пятьдесят тысяч долларов!.. Мы уже отвезли им те двадцать, которые ты привезла… Ира, прости, я его не уберегла и не спасла!..

— Кому им?.. Мама, зачем? Надо было в милицию! Они же не вернули вам Яшку? — застонала Ирина.

— Нет, Ирочка, они сказали, чтобы ты привезла ещё тридцать, — вздохнула мама.

— Кто они, мама? Снова те, кто приезжал к брату? — догадалась Ирина.

— Наверное, они откуда-то узнали, что ты заработала на квартиру… Но мы никому не говорили, ни папа, ни я. Даже сестре ничего не сказали, как ты просила. Как они узнали, Ира? — всхлипнула мама.

— А милиция? — крикнула Ирина.

— Ищет виноватых, Ирочка! — тихо сказала мама.

— Мам, у меня всего десять тысяч, откуда я им тридцать найду?.. — Ирина рукой нащупала свёрток под подушкой, в который спрятала деньги.

— Папа говорит, будем торговаться…

Вот и весь разговор.


— Хочешь, я поеду с тобой?.. Я их задушу собственными руками! — выкрикнула Виталина у стойки вылета аэропорта Внуково. На них обернулась половина стоящих впереди людей, вторая половина и ухом не повела.

«Я вернулась, как побитая собака, — вдруг подумала Ирина, когда сквозь ночную черноту засияли жёлтые огоньки томского аэропорта. — Если бы я не уехала, то потеряла бы гораздо меньше здоровья, нервных клеток, денег и главное — сына… Всё что произошло со мной, начиная с тридцать первого декабря, лучше бы этого не было! В конце концов, я могла остаться и работать на ТВ редактором, влюбиться, снова выйти замуж и строить жизнь среди знакомых людей. Даже, может быть, помирилась бы с Кочетковым! Ведь люди не только расходятся, они и сходятся».

Ирина вдохнула холодного ночного черёмухового воздуха и села в такси.

«Нет, не могла, — думала она, когда такси свернуло на знакомую улицу. — Я не могла ходить мимо дома, в котором жила… И мимо квартиры, которая теперь принадлежит чужим людям! Я уехала от беды, но беда, оказывается, ехала за мной в Москву, и теперь она же вернула меня в Томск».

Ирина поднялась по ступенькам в свой подъезд, и уже вставив ключ в знакомую дверь, отдёрнув руку, тихо застонала. Она пришла в свой старый дом на проспекте Ленина, в квартиру, которая теперь принадлежит чужим людям. И не только квартира, но и садовый участок и машина «Нива» были проданы ещё в сентябре, чтобы спасти Вадима. В итоге ни Вадима, ни квартиры. Ещё одна бродячая семья.

Ирина удивилась, потому что ключ провернулся дважды, как всегда и дверь открылась. Громко тикали часы, похоже, в квартире сладко спали. Пахло рисовой кашей, сухими пелёнками и семьёй. Ирина, не дыша, закрыла родную дверь, спустилась по ступенькам на первый этаж и пешком пошла к маминой сестре — тёте Вале. И пока шла через Южную площадь, думала только об одном, что с сыном Яшкой, которому исполнилось четыре года полтора месяц назад. Спит он сейчас или плачет? Всхлипнув, Ирина попробовала закурить, но затянувшись, щелчком отбросила сигарету и бегом проделала остаток пути к дому, в котором её сейчас ждали. Улица параллельная той, на которую он шла, называлась — Терентьевские пруды. Если бы Ирина догадалась, что именно там, в середине Терентьевской улицы, в частном доме за забором…


… они пили кофе и обсуждали, что им делать дальше.

На кровати за самодельной ширмой спал ребёнок, за которого они вчера получили двадцать тысяч долларов.

— Так просто? — громко восклицал один из них. Он повторял эту фразу, как попугай со вчерашнего дня, чем приводил в тихое бешенство второго.

— Ты считаешь, она отдаст нам пятьдесят тысяч за мальца? — кресло с плетёной спинкой зашаталось и трухляво скрипнуло, когда он повернулся.

— А куда она денется? Она ж его любит!.. Это же её родной мальчик с пальчик!

— А если она не сможет собрать столько денег? — хмыкнул второй.

— Она за полтора месяца заработала двадцать тыщ гринов! Пусть вернётся и заработает ещё! Мы её выдоим, как бог черепаху…

— Бог черепаху изуродовал, — напомнил второй «старатель».

Они посидели и уснули прямо за столом. И каждому снились деньги, много денег. Целая гора хрустящих долларов, в которой они кувыркались…


Ирина, на цыпочках подошла взглянуть на Пашку. Тот проснулся и захныкал, не узнав её в темноте. Изумрудный заяц в клетчатых трусах спал на подушке рядом с ним.

— Я тебя люблю, Пашка, — прошептала Ирина. Пашка завопил ещё громче на такое предположение, и успокоился, только задремав.

— Если б его не было, мы бы с ума сошли!.. Отец не понял даже, что Яшку увозят, — бормотала мама, выключая кипящий чайник. — Сидел, как всегда, читал газету на лавочке. За какие-то секунды они подъехали, Яшка подбежал взглянуть на красивую машину, его посадили и увезли.

— Номера записали? — спросила Ирина.

— Да, отец записал, но в милиции сказали, что номер фальшивый.

— А вы деньги передавали с милицией, мам? — Ирина присела на диван и закрыла руками лицо.

— Да, оставили в кафе «Центурион» на подставке под цветами. Отец не успел даже выйти, как там кто-то распылил какую-то вонючую гадость. А когда дым рассеялся — денег уже не было.

— А посетители? Их проверяли?

— Разбежались все, как мыши. Думали, бандитская разборка, ноги в руки и бежать!

— А вдруг деньги взяли не они, а кто-нибудь из посетителей, мам?.. — спросила Ирина.

Мама нахмурилась и пожала плечами.

— Даже думать про это не хочу!..

И они одновременно поглядели на старый пластмассовый телефон с диском-кругляшом, стоящий на холодильнике.

ТРИ КОПЕЙКИ ПРАВДЫ


Утром полил такой серый дождь, что день так и не начался. Телефон, на который по очереди смотрели Ира и её мама, молчал, как в рот воды набрал. Молчал час, два… три часа! Когда стрелки остановились на двенадцати, Ирина стала быстро одеваться.

— Я спущусь вниз, — тихо выговорила она. — Если они позвонят, то продиктуйте им номер моего мобильного.

— Не уходи далеко, — попросил отец. — Я тут думал, Ира…

— Потом, пап, я скоро вернусь.

Ирина быстро вышла из подъезда и огляделась. Был воскресный день, но из-за дождя на улице почти не было видно людей. Мимо медленно проехал красный двухэтажный автобус. «Как в Лондоне», — машинально отметила Ирина, вспомнив, что в прошлом году такого в Томске ещё не было.

— Какими судьбами, Ирочка? — Ирина вздрогнула. — Рад тебя видеть!..

На неё из-за дерева, блистая мокрыми очками, смотрел Витольд Горохов. Горохову было чуть больше сорока, он не был женат, по причине которую кратко обозначал — «очень большие долги».

— Где же ты пропадала, Ира? — тонким голосом электризовал он, встряхивая мокрым зонтом. — Дашь взаймы, Ир? Я снова на мели, прозябаю…

Ирина от неожиданности попятилась, но тщетно — Горохов уже держал её за локоть.

— Мне некогда, — Ирина смахнула руку, на что Горохов одним духом изрек:

— Подожди, я располагаю сведениями! — эту магическую фразу Горохов произнёс с нажимом профессионального сплетника, и Ирина вдруг поверила.

— Что ты знаешь, Витольд? — быстро спросила она.

У Горохова блеснули очки, потому что наступал его звёздный час. Он быстро облизал губы и распахнул большой промозглый рот…

Витольду Горохову, который жизнь положил на выдумывание и распространение сплетен, не доверял ни один знакомый ему человек. В двадцать лет он был обычным пустомелей, зато в сорок — сплетник по призванию. Его постоянно просили покинуть очерёдную работу, на которой он занимался исключительно организацией склок и обслуживанием вялотекущих скандалов между сослуживцами. Если Витольд охаивал какого-то человека, значит человек был чудеснейший, если хвалил, то значит с человеком был полный швах. Заранее чувствуя, что всё, что говорит Витольд — ложь, на долю секунды Ирина поверила, что этот длинноволосый бездельник может, хоть что-нибудь знать о пропавшем сыне Яшке. Всего на секунду, которая растянулась в бесконечный час!

Сначала Витольд рассказал, как его обидели на предыдущей работе, потом прошёлся по бывшим начальникам, называя всех от мала до велика «шизофрениками». Потом назойливо стал допытываться, куда Ирина пропала…

Перебивать Витольда было нельзя ни в коем случае! Горохов мог начать вас в чём-нибудь подозревать. Вдобавок, чтобы Витольд врал дальше, пока, наконец, не доврётся до интересующего вас вопроса, необходимо было периодами с чувством повторять:

— Бедный Витольд! Они тебя обидели? Какие злые люди!..

На что Горохов с достоинством кивал и продолжал увлечённо чернить всех жителей Томска.

Ирина в который раз воскликнула:

— Бедный Витольд!.. — но, видимо, вложила маловато чувств.

— Что-что? — недовольно буркнул Горохов.

— Тебя обидели? Какие злые люди!..

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

— Что ты знаешь? — наконец, на исходе второго получаса, когда Витольд успел поведать уйму леденящих подробностей про их общих знакомых, закричала Ирина. — Что ты знаешь про моего сына? Что?..

Витольд застыл с разинутым ртом и вдруг прищурился.

— Ты что, куда-то торопишься? — желчно поинтересовался он. — Так мне тоже некогда, — и сделал два шага от неё.

«Что ты знаешь о моём сыне, дурак? — чуть не закричала Ирина. — Я слушала битый час твой бред!»

— Витольд, душка, ты обмолвился, что знаешь что-то… Так что ты знаешь? — ласково спросила она, нечеловеческим усилием воли заставив себя улыбнуться.

Горохов настороженно кивнул, продолжая молчать.

— Скажи, пожалуйста, я очень тороплюсь, — Ирина улыбнулась и подмигнула. Сплетник подмигнул в ответ и засмеялся.

— Ладно, мне велели передать, чтобы ты оставила долг в мусорной куче напротив Мышецкой бани! — сказав это, Горохов жадно вгляделся в изменившееся лицо Ирины. Так смотрят из-за кустов на полуголую даму в окне некоторые странные мужчины.

— Кто тебе это сказал? — быстро спросила Ирина.

— А что ты орёшь?.. Ах-ах-ах, сколько у нас нервов! С чего бы?.. Позвонили утром, разбудили, сволочи какие-то, чтоб им пусто было! — и Горохов, повернувшись, медленно пошёл по улице, на ходу изобретая ещё одну сплетню про обезумевшую Стрельцову, которая… Так-так-так!

— Шизофреничка… шизофреничка… — шёпотом повторял Горохов, сворачивая в переулок.

— Витольд, когда я должна быть там? — крикнула ему вслед Ирина.

Горохов не счёл нужным обернуться.

— Шизофреничка! — убеждённо буркнул он и передразнил: — Когда, Витольд? Витольда нашла…

Ирина знала, что Мышецкую баню не достроили ещё при Андропове, а при Горбачёве её забросили на веки вечные. От недостроенной бани остались стены, продуваемые насквозь, и большая мусорная куча через дорогу от них.

«Я должна уехать или остаться здесь? Когда они приедут? Если ночью, то можно было бы спрятаться за одной из стен, но днём это бесполезно».

— Ирина, не ведитесь на их предложение, — посоветовали в милиции.

— Почему? — удивилась Ирина.

— Они не устанавливают с вами контакта, при котором вы сможете с ними поторговаться, и даже если вы сразу заплатите им требуемую сумму, они могут запросить ещё столько же. В общем, они вас будут «доить» до тех пор, пока это возможно и невозможно, а потом убьют мальчика. Ира, вы должны попросить их дать вам поговорить с ребёнком по телефону. Вам нужно обязательно убедиться, что мальчик жив!

Следуя совету, Ирина не поехала к Мышецким баням, ожидая звонка похитителей, но они не позвонили ни в тот день, ни в следующий.

ДОДИК ТОМСКИЙ


— Почему они молчат? — два дня изводилась Ирина.

Витольда Горохова допросили в милиции, но он повторил лишь то, что уже сказал Ирине — ему позвонили рано утром и велели передать то, что он передал.

Вечером отец позвал Ирину на балкон.

— Пойдём, покурим?.. Я тут походил, посоветовался, в общем, нам нужно съездить в Рубцовск. Я договорился вчера с нужными людьми, — Кузьма Иванович уронил зажигалку и не стал её искать, забыв про сигарету в руке.

Человек по кличке Соляра, встретивший их в Рубцовске, долго глядел на Ирину.

— Не помнишь меня? — сняв кепку и повернувшись в профиль, спросил он.

— Нет, — покачала головой Ирина. Перед ней стоял обычный щекастый дядька с толстым затылком без шеи, в дорогом спортивном костюме. Клон преступной группировки, машинально определила она.

— Я осветителем семь лет отпахал, — Соляра открыл калитку в воротах у дома и впустил их внутрь высокого забора.

— Заплаткин? — наудачу спросила Ирина, вспомнив свою поездку в посёлок Нефтяников.

— Ну, — Соляра усмехнулся, сверкнув золотой фиксой. — Ир, а ты ногами до сих пор так же машешь?

Ирина вздохнула и промолчала.

Давид Абрамович Штангенциркуль, если наткнуться на него глазами где-нибудь на улице, выглядел, примерно, как учитель географии в обычной школе, и не имел ни наколок, ни рандолевых зубов, ни прочих уголовных фенечек. Перед ними на крыльце стоял очень худощавый интеллигент в годах, обременённый очками, серым шерстяным костюмом и большой семьёй. В годы, которые сейчас называют застойными, Давид Абрамович работал директором охотхозяйства и был на короткой ноге со всеми областными начальниками, но при Андропове на пару лет был посажен в тюрьму за два смертельных случая на охоте.

Ирин отец суетливо поклонился Штангенциркулю, тот пожал ему руку и поздоровался с Ириной. В приёмной, Ирина поняла это по наличию большого количества стульев, Штангенциркуль сел на первый попавшийся стул в самом центре и кивнул два стула рядом.

— Кузьма Иванович, вы позвонили вчера и спросили моего совета по поводу исчезновения вашего внука, — смотрящий по краю говорил подчёркнуто тихо.

Ирин отец кивнул.

— Из Питера в город никто последнюю неделю не приезжал, так что к долгам вашего покойного сына исчезновение вашего внука, отношения, скорее всего, не имеет. В какой именно день, уточните, он пропал? Так, в пятницу… Машина белая иномарка, предположительно, японская?.. Особых примет на капоте машины не было, я правильно понял?

— Не заметил, — кивнул Кузьма Иванович.

— В кафе «Центурион» вы оставили им двадцать тысяч долларов и они их забрали?

— Да.

— В недостроенную баню вы не поехали? Почему? — Штангенциркуль выслушал Ирину и с минуту помолчал. — Итак, Ирина и Кузьма Иванович, если мальчика будут куда-то перевозить, то мне об этом обязательно сообщат. Люди предупреждены. Так, а теперь вспомните, кто знал про наличие у вас денег?.. Вспоминайте все имена, фамилии, адреса, неважно, в Москве или Томске. Если вы забудете хотя бы одного человека, то вспоминать остальных тоже не имеет смысла. Потому что, обирает вас тот, на кого вы никогда даже не подумаете или подумаете в самую последнюю очередь.

Ирина в течение пяти минут перечислила всех, кому она так или иначе намекнула о своей беде с жильём и попытках на него заработать. Список вышел внушительный. Штангенциркуль сидел и внимательно их слушал. Потолок над ними трясся от беготни.

— Внучки, — Штангенциркуль покосился на раскачивающуюся люстру. — Ирина, извините любопытного старика, но каким образом, за четыре месяца вы заработали тридцать тысяч долларов?

Ирина рассказала про свадьбу и поездку в Лондон, намеренно умолчав про остальное. Отец испуганно слушал её всё время, пока она не закончила рассказывать.

— Такие вот поручения, — Ирина пожала плечами.

— Как интересно, — Штангенциркуль задумчиво поцокал языком. — Знаете, Ира, завязывайте с вашим клондайком, от него несёт за версту.

Когда они уходили, Кузьма Иванович спросил:

— Мы вам будем должны, Давид Абрамович?

— Нет, — покачал головой Штангенциркуль.

— Интересно, он, в самом деле, тут живёт? — Ирина обернулась на большой деревянный дом за трёхметровым забором.

— Хороший дом, — Кузьма Иванович вздохнул. — Нам бы и четверти хватило.

Тот же рейсовый автобус через пару часов привёз их в Томск.

ТЫ ДОЛЖНА БЫТЬ ОДНА


Не прошло и часа, как они вернулись из Рубцовска, как в дверь кто-то поскрёбся. На пороге мельтешил Витольд Горохов в разбитых очках и куртке без пуговиц, с разинутым, как у рыбы, ртом..

— Что, Витольд?! — втащив его внутрь, крикнула Ирина. — Говори толком, не молчи только!

— На, смотри, — Горохов, порывшись в кармане, извлёк оттуда мятый лист и протянул его Ирине.

Ирина дрожащими пальцами развернула и прочла, написанную неровными буквами записку: «На улице Чаянова обменяем мальца на деньги! Приходи одна. Если приведёшь ментов, продадим его цыганам. Будет в метро накачанный димедролом спать на заплёванном полу!»

— Кто они, Витольд?.. — закричала Ирина, вцепившись Горохову в рукав. — Ты их видел? Когда мне бежать на эту улицу Чаянова?..

— Рукав оторвёшь, шизофреничка! — огрызнулся Горохов и выудил из кармана куртки телефон, перетянутый изолентой. — Не видел я их, они кинули записку и мобильник мне под дверь.

— Но почему ты их слушаешься? — не поверила Ирина.

Горохов поморщился и показал на шею.

— Обещали придушить, если не передам.

— Когда они позвонят?..

— Отстаньте от меня все! — Горохов истерично стряхнул с носа очки и вытер их пальцами. — Ну, откуда я знаю, когда они тебе позвонят?.. Слушай, ну дай взаймы, а? Что я просто так сюда пёрся?..

— Возьми, ради бога! — Ирина вытащила из кошелька и протянула Горохову самую крупную купюру. — Но почему они общаются со мной через тебя, Витольд?..

— Страна знает своих героев, — Горохов, не глядя, сунул деньги в карман брюк и ушёл не попрощавшись. Его пористый нос дважды мелькнул внизу лестницы и пропал.

— По-моему, у юноши завышенная самооценка, — задумчиво пробормотала тётя Валя, проработавшая учительницей начальных классов всю жизнь. — А кто он этот Витольд?! Ирочка, ну, куда ты снова собираешься в первом часу ночи? Давайте лучше позвоним в милицию?.. — и в эту секунду хрипло зазвенел, перетянутый синей изолентой, мобильник.

— Одна… С деньгами… Через полчаса, — отрывисто приказал незнакомый мужской голос.

— Пока не поговорю с Яшкой, я никуда не пойду, — собрав всю волю в кулак, ответила Ирина. — Пусть он скажет хоть что-нибудь!

— Малец спит, — проворчал голос. — Ну ладно, разбужу.

Ирина, вжав мобильник в ухо, через полминуты услышала, как сонный детский голосок произнёс всего три слова:

— Мама, это Яша…

— Меняем? — сквозь помехи снова спросил тот же голос. — Ну?..

— Да!.. — закричала Ирина.

— Ладно, не ори! — рявкнул голос. — Подходишь к автобусной остановке на Чаянова, кидаешь деньги в урну, мы подъезжаем, забираем деньги и оставляем мальца. Ты в это время стоишь в ста метрах от остановки…

— Нет, так не пойдёт! — закричала Ирина. — Я должна увидеть, что вы везёте ребёнка! Вы должны проехать мимо меня на машине, чтобы я увидела Яшку. Иначе, я не приду, — еле слышно добавила она.

— Мы тебе ничего не должны, — напомнил голос. — Это ты нам должна тридцать тыщ баксов!..

Ирина покосилась на пухлый пакет, в котором лежали фальшивые доллары, полученные под расписку в милиции и промолчала.

— Ладно, — хмыкнул голос. — Хиляй на Чаянова и жди, мы проедем мимо тебя, потом ты оставишь в урне деньги и отбежишь. Твоего мальца выпустим сразу, как заберём деньги из урны. Если заметим ментов, мальца увезём и больше ты его не увидишь! Поняла?..

— Да! — закричала Ирина. — Не сомневайтесь, я всё сделаю, как надо!

— Лады, — выплюнул голос, и связь оборвалась.

Ирина выбежала из подъезда и поглядела в небо. Натянутые струны дождя перечеркнули его насквозь. Втянув голову в плечи, Ирина свернула на соседнюю улицу и услышала, как чёрное пространство над её головой вздохнуло и раздался взрыв, похожий на хлопок ладоней великана из рекламы кукурузы.

— Рзаццц!.. — это гремел первый майский гром.

Дождь полил, как из ведра и Ирина, подняв капюшон, помчалась напрямик через Южную площадь. Она не заметила, что из машины на обочине за ней наблюдают.

— Давай в обход, и навстречу! — приказал водителю человек с заднего сидения. Справа от него лежал ребёнок, уткнувшись в кожаную куртку говорившего. Он сладко спал.

— Ты что ему налил?.. Чего он спит целыми днями? — спросил у водителя пассажир.

— Бром, — буркнул водитель и хохотнул. — Бром-бром-бром!..

Ирина пробежала всю площадь и дождь неожиданно перестал. Её обогнали два красивых голубых троллейбуса — обтекаемые, мокрые и очень приятные. Фонари насквозь высвечивали огромное блестящее пространство площади, Ирина остановилась, чихнула и огляделась по сторонам. Троллейбусы скрылись за поворотом, на площади была она и ещё какой-то мокрый человек в середине. На весь город — двое людей?.. Ирина с опаской взглянула на приближающуюся фигуру в ветровке и джинсах и, со всех ног, припустила к началу Чаяновской улицы, переложив в правую руку пакет с деньгами.

— Эй! — завопил человек и упал. — Пива хочешь? Ты куда?.. Стоять! — крикнул он, поднимаясь.

В углу неба висела вогнутая слюда луны. Ирина остановилась и перевела дыхание — пустая Чаяновская улица была перед ней. Внезапно боковым зрением она увидела, как к ней быстро приближается машина. Мигнула фара и, прибавив скорость, машина поехала прямо на неё — чёрная, мокрая старая «Волга», скрипящая при езде. Правая задняя дверь распахнулась и оттуда, как кутёнка, ей показали мальчика… Ирина бросилась наперерез.

— Яшка! — закричала она. — Отдайте мне его!.. Вот пакет!.. Отдайте мне его!

Но мальчика снова вдёрнули в салон, дверь закрылась, и машина, набирая скорость, умчалась. Ирина добежала до того места, где только что стояла «Волга» и, выронив пакет, заплакала.

— Ну, теперь ты веришь, что он у нас? — позвонили Ирине на мобильный через три минуты. Номер не определялся — «вызов!» — высветилось на дисплее.

— Верю, я положила деньги в урну у остановки! — крикнула Ирина. — Я их кинула туда только что!.. Везите быстрей!

— Ты отошла от остановки на сто метров?

— Да! — закричала Ирина.


По безлюдному дождливому городу ехала чёрная дизельная «Волга»… В середине Чаяновской улицы во втором часу ночи стояла мокрая женщина и, не мигая, смотрела на автобусную остановку. В мусорной урне неподалёку торчал красный пластиковый пакет с фальшивыми деньгами.

Они появились одновременно — последний автобус из Рубцовска и старая «Волга». Автобус и автомобиль быстро сближались, как в известной задачке для второго класса общеобразовательной школы — про А и Б.

Автобус притормозил и из него вывалилась ватага пьяных людей в красно-белых шарфах, по виду болельщиков. В ту же секунду из «Волги» со стороны водителя выскочил крупный незнакомец в комбинезоне и схватился с одним из болельщиков, который, вытянув пакет из урны, уже запустил в него руку!.. Началась потасовка и Ирина, охнув, бросилась сперва к автобусу, потом к машине. Но, поскользнувшись, с криком растянулась на мокром асфальте.

Автобус уже отъехал, а толпа из шести человек бежала в сторону «Волги», в которую запрыгнул с пакетом незнакомец. Ирина, закричав:

— Стойте! Остановитесь!.. Там мой ребёнок! — кинулась наперерез автомашине, но «Волга», неспешно вильнув, скрылась за ближними деревьями, а орава нетрезвых дядек, матерясь и вопя во всё горло, разбрелась по обе стороны Чаяновской улицы. На её крик никто из них не обратил внимания. Ирина, вытащив мобильник, потрясла им, и в сердцах отбросила…

— Опять вы? — дежурный посмотрел на неё и зевнул: — Ну, и что на этот раз?

— Я отдала им те самые деньги, а они… — Ирина, сев, разрыдалась.

— Даже так? — дежурный вышел из-за стеклянной перегородки и сел напротив на колченогий стул. — Что же вы, а?.. Остались без денег и ребёнка? Мы же вас предупреждали!..

— Да… Вот их мобильник, они звонили мне по нему, — Ирина отдала дежурному перетянутый изолентой телефон.

Дежурный набрал три цифры и, дождавшись ответа оператора, спросил откуда поступил последний звонок.

— Ага, — проворчал он. — Значит, не могли перед встречей на минутку завернуть сюда?.. Ах, вы торопились! — передразнил он. — А номеров «Волги» не разглядели? Узнаете её?.. Ну, хорошо, поедете с патрулём по городу.

До утра Ирина объездила половину томских улочек с патрулём, но старая чёрная «Волга» так им ни разу и не попалась, что было странно вдвойне. «Волг» в любом городе много, а Томск никакое не исключение.

ПСИХОЛОГИЯ КЛЕЩА


Два дня и ночь никто не звонил. Два дня и ночь чёрного ожидания от которого стыла душа, и в голову лезли самые невыносимые мысли — о смерти и расправе. И лишь на второй день ближе к вечеру раздался звонок!

— Ирина, у меня есть две новости для вас, — бесстрастным голосом Давида Абрамовича Штангенциркуля заговорил телефон.

— Хорошие? — закричала Ирина. — Яшку нашли?..

— Я вас жду у себя. Сегодня, — сухо произнёс Штангенциркуль.

Знакомый дом. В приёмной, пахнущей елью, неубранный стол с бутылками, в блюдечке на краю стола начавший подсыхать лимон и увядшие лепестки роз на полу. Ирина оглянулась на отца, выглядел Кузьма Иванович уставшим и больным.

— Присаживайтесь, — Штангенциркуль помолчал и добавил: — Скажу сразу, черная разбитая «Волга» обнаружена в реке под мостом в тридцати километрах от города. Успокойтесь, Ирина, ну что вы сразу в плач?..

— А если их унесло рекой?.. Яшка маленький, — покосился на дочь Кузьма Иванович.

— «Волгу» столкнул в реку проезжавший мимо грузовик. Мы нашли водителя. Он утверждает, что просто не увидел её и врезался. Там крутой поворот. Он спустился и увидел, что машина пустая, без людей.

— И что? — Ирина вытерла слёзы. — Они уехали из города? Вы это хотели мне сказать?..

— Не только, — Давид Абрамович поднялся. — Пойдёмте, я хочу вам показать кое-что… Кузьма Иванович?

— Я подожду тут, хорошо? — отец улыбнулся и зевнул. — Ты иди, Иринка, и не забывай, что бы ты там не увидела — человек без трудностей не человек, а овощ без семечек! Всё будет хорошо, вот увидишь. Что-то засыпаю, не спал уже трое суток…

Ирина кивнула и пошла следом за смотрящим на веранду.

— Мы обнаружили его привязанным в подвале дома, который он снимал вместе с… — и Штангенциркуль назвал фамилию, которую Ирина плохо расслышала. — Он долго нигде не появлялся, и мы решили проверить, где же он?.. Цех для разлива майонеза, который они снимали в подвале, оказался запертым, тогда мы сломали дверь и нашли его.

На полу веранды в грязном спортивном костюме сидел её бывший муж Кочетков. На его шее болтался завязанный в несколько узлов толстый кожаный галстук из числа его дизайнерских. Бывший супруг искренне обрадовался, увидев Ирину.

— Я тебя искала всю эту неделю, где ты был? Почему ты весь в грязи?.. Наш сын пропал, ты понимаешь?.. Подождите, какой ещё майонезный цех? — Ирина оглянулась на смотрящего. — Что вы имеете в виду?

— Майонезный цех, в котором он работал, — Штангенциркуль с интересом перевёл взгляд с Ирины на Кочеткова.

— Кем?!

— Кем ты там работал? — наклонил голову Штангенциркуль.

— Размешивал в ванной всю майонезную байду, которую мы же потом и фасовали, — буркнул Кочетков. — Всё по рецепту.

— Ты же дизайнер, Жень, или я что-то подзабыла? — Ирина присела рядом и посмотрела бывшему мужу в глаза. — Ты что, шутишь? Мне уже смешно, ха-ха!

— Блин, я же тебе говорил ещё в Москве, что продал студию! — Евгений Кочетков шмыгнул носом и обиженно прикрыл глаза. — У кого-то память просто девичья…

— Но ты же хорошо зарабатывал, зачем ты её продал-то?.. У тебя же пошли заказы, — пробормотала Ирина. — Ничего не понимаю, объясни. Я тебе тоже давала деньги на её открытие, забыл?

— Потому что Томск это не Москва, бывшая жёнушка, — Кочетков зло глядел на Ирину. — И меня никто не продвигал в отличие от тебя.

— Идиотизм какой-то, — Ирина невидящим взглядом оглядела веранду. — Неужели ты думаешь, что кому-то приспичило меня продвигать в Москве?.. Ты бы сам мог что-то сделать для себя, ты так не считаешь?

— Ира, я и открыл цех по производству майонеза! — Кочетков хохотнул, но как-то невесело. — Думаешь, это легко?.. Ошибаешься! Помещение, ингредиенты, упаковка, отгрузка в магазины и на рынок. Это ты, шутя, за полтора месяца ухватила деньги всем известным способом, каким бабы их обычно зарабатывают, а я мешаю майонез, Ира!

— Они мне достались не перемешиванием майонеза в ванной какой-то там байдой!.. — рассердилась Ирина.

— Думаешь так легко мешать? — сплюнул Кочетков. — Дура!..

— Да у тебя же было столько заказов, — Ирина вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха и оглянулась на хозяина дома, который с интересом слушал их диалог. — Я думала, что вы нашли Яшку! Я посмотрела, больше не хочу…

— Сам скажешь? — Штангенциркуль оглядел Кочеткова, но тот молчал — Ира, ваш муж проиграл студию. Точнее, ваш бывший муж…

— Ты снова начал играть, Жень? — Ирина выдохнула. — Что вы ещё не успели сказать? — закричала Ирина, повернувшись к Кочеткову. — Что ты ещё?.. Это он, что ли… украл Яшку?!

Штангенциркуль кивнул и отвернулся, а у Ирины опустились руки. Она застыла на месте, не в силах сделать ни шагу.

— Ты? — шепотом спросила она. — Зачем ты украл собственного сына, сумасшедший дурак?.. Где наш Яшка? Где он?.. — закричала Ирина. — Какой у тебя был план?

— Ты дашь мне деньги, а я снова выкуплю студию! — Кочетков облизал губы и пытливо посмотрел на неё. — В чём дело?.. Яшке ничто не угрожало, ведь он был со мной!

— Почему я тебе должна отдать деньги за своего сына?! — Ирина спросила шёпотом, глядя в глаза бывшему мужу.

— Не ори на меня… Пошла ты на фиг! — Кочетков зло сплюнул. — Из-за тебя моя работа пошла кувырком, ты вспомни… Забыла уже? Я всё потерял из-за твоего братца, а потом и из-за тебя!

— Разве? — устало перебила Ирина. — Подожди, ведь Яшка запомнил тебя, он бы обязательно сказал, что это ты украл его. Ты хоть собирался его возвращать? Где Яшка?

— Да, собирался, — Кочетков утвердительно кивнул. — Узнал и что? Ты бы посадила меня за эти несчастные баксы?

Ирина вдруг поняла значение слова «оборотень» — он сидел перед ней.

— Какие приметы у твоего подельника? — быстро спросила она.

— Жировик на шее и следы радионожа на физиономии, — развёл руками Кочетков. — Та ещё рожа!

— Ты знаешь его фамилию?

— Настоящей не знаю, а по паспорту он Термитов, и прозвище тоже — Термит, — Кочетков, сжав руками голову, пожаловался: — Кинул меня, когда узнал, что вы начали охоту! Забрал Яшку и смылся с деньгами. Он сумасшедший!

— Почему «Волгу» нашли под мостом в тридцати километрах от Томска? — всхлипнула Ирина. — Куда он дел Яшку?..

— Не знаю, — Кочетков прокашлялся. — Нет, я, правда, не знаю, Ир. Но я ему сказал твой адрес в Москве. Значит, он обязательно предложит тебе поменять мальчика на деньги, вот увидишь.

— Он не мальчик, а твой сын, сволочь, — устало выговорила Ирина.

— Я был уверен, что с Яшей ничего не случится, он же был со мной, Ир, — Кочетков жалобно глядел на неё ясными выпуклыми глазами и ни разу не отвёл взгляда. — Я что, враг своему ребёнку, Ир?.. Нет, не враг!

— Психология энцефалитного клеща, — мельком глянув на Кочеткова, буркнул Штангенциркуль. — Эх, ты…

— Наверное, я сплю? — повторяла Ирина, пока шла за хозяином дома. — Этого не могло произойти со мной… С Яшкой… С моей семьёй… Не могло, не могло, не могло!

Кузьма Иванович, Ирин отец, дремал всё на том же стуле, его кепка лежала на пыльном правом ботинке. Ирина подняла кепку и, похлопав отца по плечу, тихо позвала:

— Пап, поехали… Просыпайся, пап, — Ирина потрогала отца за руку, и рука упала, как неживая. — Ты что?.. Папка, просыпайся, — повторила Ирина, наклонившись совсем близко к отцу. — Тебе плохо, пап?.. Тебе плохо?!

Давид Абрамович Штангенциркуль наклонился и тоже потрогал Ириного отца за плечо.

— Клапан перегорел, — через пару секунд сказал он и тихо добавил: — Всё, его больше нет, Ира…

Сквозь тишину, которая накрыла её, словно сугроб, Ирина едва услышала голос Штангенциркуля. Кто-то взял её за плечи и вывел на улицу, посадив у дома на какой-то старый стул без спинки.

— Он как бы заснул, Ира, — несколько раз повторил Давид Абрамович ей в ухо. — Он как бы заснул, Ира…

— Если бы! Если бы!.. Если бы!..

Ирина услышала знакомый журчащий голос и подняла глаза — над крышей кругами летали голуби…

ПЕЧАЛЬНЫЙ ПОЕЗД


Поезд отстукивал уже полночи, с каждой минутой накручивая километры к Москве. Прошло четыре дня после того, как Кузьма Иванович задремал и больше не проснулся…

«Надо жить дальше. Прошлое закончилось, а будущее ещё не началось.

Ты обязательно найдёшь Яшку, Термит точно в Москве — там легче затеряться!» — опекал Ирину Давид Абрамович Штангенциркуль.

В купе на нижних полках спали две женщины, пожилая и молодая — Ира и её мама. Рядом с Ирой посапывали двое неулыбчивых мужчин — Пашка и его друг-заяц с одним-единственным ухом.

«Девятого мая в Москву летел мужчина с ребёнком. Ребёнок спал. Фамилия мужчины Краскер Юрий Тихонович. Жировик на шее у мужчины?.. Был, — вспомнила стюардесса местной авиалинии. — Мальчика, он называл сыном, соответствующая запись в его паспорте была».

То, что это был Термит — сомнений не возникало, паспорт на фамилию Краскер, по данным милиции, был утерян его владельцем больше года назад. У настоящего Краскера тоже имелся четырёхлетний сын. Как их пропустили, ведь ориентировки и фотографии Яшки были у каждого милицейского поста в городе? Было утро праздничного дня, а Термит походил на замотанного жизнью очкарика в дешёвых мятых брюках и пиджаке десятилетней давности. Этакий зачумленный жизнью папашка, едущий с обожаемым отпрыском в гости к московской бабушке. К тому же мальчик сладко спал…


Скорый поезд прибыл на Ярославский вокзал ранним утром 15 мая.

— Мы его найдём, мам? — Ирина оглянулась на маму, которая несла Павла Всеволодовича Козлова. Тот, в свою очередь, хмуро оглядывал вокзал и грузчиков с тележками, прижимая к себе зелёного зайца в клетчатых трусах.

— Найдём, дочка! — убеждённо кивнула мама. — Яшка нас сам найдёт, вот увидишь…

Павел Всеволодович зевнул и, открыв глаза пошире, начал что-то тихо напевать.

У дома на скамейке сидела и клевала носом бабушка Александрова (ударение на «о»). Ирина поздоровалась и открыла дверь подъезда домофонным ключом. В квартире было пусто и очень тихо. На плите криво стоял холодный сухой чайник… Ирина опустилась на стул и заплакала. Её душила боль.


Капитан по розыску пропавших людей Ольгин, к которому направил Ирину дежурный ОВД, принял заявление о пропаже её сына и выслушал всё, что она знала о человеке по фамилиям Термитов и Краскер. Яшкины фотографии и словесный портрет Термита-Краскера, по словам капитана Ольгина, в тот же день вошли в базу поисковых данных.

— Делу дан ход, но сами понимаете, сколько таких дел в данный момент. Если же он вам позвонит, сразу подключайте диктофон. В общем, не мне вас учить! И наберитесь терпения, оно вам не помешает, — сказал напоследок капитан.

— Пятницкий в командировке, — ответила Ирине секретарь «Сплетницы», когда Ирина позвонила туда. — Вас, в связи с прогулами, вывели за штат, но на работу, конечно, выходите, Ирина Кузьминична! В бригаду «Срочно в номер»…

Телефон Архидьяконова не отвечал. Ирина набрала номер мобильного Виталины — он отозвался маршем Мендельсона из её же спальни.

«Похоже, что-то произошло, пока я была в Томске, — подумала Ирина. — Но вот только что?»

В баре «Толедо», куда заглянула Ирина, бутылками жонглировал незнакомый, похожий на вьетнамца, бармен.

— Здравствуйте, мне «чинзано», — села, положив локти на стойку, Ирина.

— Секунду, — кивнул бармен.

— А где Бахтын? — спросила Ирина, с улыбкой глядя на ловкие манипуляции бармена.

Бармен осторожно взглянул на неё и прекратил улыбаться, и Ирина через полчаса вернулась домой. Пашка спал в старой кроватке, которую она так и не успела выкинуть. Зелёный заяц сидел у него в ногах… Ирина выглянула в окно, на скамейке у подъезда всё ещё дремала бабушка Александрова (ударение на «о»).

— Давай её к нам позовём? — спросила мама, разглядывая бабушку сверху из окна.

— Мы сами тут с тобой на птичьих правах, мамочка! — напомнила Ирина.

Половина восьмого вечера раздался скрежет в замке, Ирина выбежала в прихожую и с облегчением увидела на пороге маму Виталины — Лидию Ивановну.

— Ирочка приехала! А Яшку привезла? Не-ет?.. — улыбка сползла с губ Лидии Ивановны и она всхлипнула. — А Виталина сломала ключицу, — вытащив платок из кармана, пожаловалась она.

— Но как же так?..

— Как ты уехала, так на следующий день всё и началось, — начала рассказывать Лидия Ивановна. Слёзы продолжали быстро течь по её лицу, но также внезапно закончились. Лидия Ивановна шмыгнула носом и села…

РУКА В МЕШКЕ


— Утром, как ты уехала, пришёл сосед по гаражам Чухачёв. Пришёл, и говорит, Вита, чего там у тебя, собака, что ль, под гаражом сдохла?.. Такая вонь, говорит, пойдём, откроешь, а я тебе её зарыть помогу… Вита сначала не хотела идти, говорит, мам, он такой занудный этот Чухачёв, всё ему мерещится… Но уговорил он нас всё-таки, — Лидия Ивановна вздохнула. — Значит так, подходим мы туда, ещё не дошли метров пять, я принюхиваюсь — правда воняет! Как будто протухла не одна а, по крайней мере, пять собак! Кашляем, терпим, Витка вытащила ключи, а ни один из них не подходит! Ира, ни один не подошёл, словно не её гараж. Она поворачивается к Чухачёву, а он фыркает, что, мол, забыла?.. Чего, спрашиваем, забыла-то? Ещё в апреле, говорит, парень менял замки, я его ещё спросил, мол, чего ты тут?.. А он говорит, ты его наняла. Какой парень-то, спрашиваем. И тут Виталина говорит, Чухачёв, вызывай милицию! Он, спрашивает, зачем? Давай, говорит, молотком и зубилом, быстрей получится.

— Вызывали?

— Конечно! Участкового инспектора Трофимова.

— И что?

Лидия Ивановна покачала головой и всхлипнула.

— У самой двери стояли три мешка…

— А чьи мешки? — перебила Ирина.

— Чьи? — Лидия Ивановна помолчала и продолжила: — Из первого, прогрызенного, вылезли две крысы и побежали прямо на нас! Когда его открыли, из него торчала рука хозяйки квартиры, которая сдавала её Бахтыну… В двух других мешках вещи Кати Жук и Дины Петриги, и ещё на самом дне лежала чья-то незнакомая дорожная сумка. Участковый спросил, как в нашем гараже оказались эти вещи и труп соседки? А мы и не знаем ничего, ну нас сразу же с этими находками повезли в милицию! Гараж-то на Виталину записан… Мы дали показания, что это вещи Кати и Дины, которые пропали из квартиры где-то в ноябре, — Лидия Ивановна вздохнула и зевнула, прикрыв рот рукой.

— И что было дальше? — поторопила её Ирина.

— Ирочка, я с ног падаю, давай завтра договорим, — Лидия Ивановна поглядела на неё умоляюще. — И потом, тебе всё равно про Яшку надо участковому Трофимову рассказать… Лучше покажи мне Павлика, — шёпотом попросила она. — Пойдём на него смотреть?

— Пойдёмте! — улыбнулась Ирина.

Они встали и на цыпочках пошли к маленькой комнате.

ТРОФИМОВ


Участковый Трофимов с минуту разглядывал Ирину сквозь разбитые очки, которые затем положил в конверт и спрятал в сейф.

— Вещдок, — хмуро пояснил он, а Ирина, волнуясь и путаясь в словах и датах, продолжила рассказывать, что случилось в Томске, откуда она только что приехала.

— Мальчик, скорее всего, пока при нём, — выслушав, сказал участковый. — Ира, вам с мамой надо походить по вокзалам.

— Как это походить по вокзалам?..

— Он вряд ли вам позвонит ему ни к чему рисковать. Мальчик маленький, здоровый, русак, он может продать его в любой момент, и самое паршивое то, что его быстро купят. Просто с руками оторвут! Увезут с любого вокзала и тогда уж точно — пиши пропало… Возьмите у Роговой её «Киа» и помотайтесь по всем московским вокзалам, вдруг повезёт. А что касается ваших вопросов о мешках, найденных в гараже у Роговой, то следствие ещё не закончено, поэтому никакой информации дать не могу, — участковый нахмурился. — Ну, хорошо, только не для газеты, — Трофимов привстал и выглянул в открытую дверь. — И только про Рогову…

— И про Байрамова, — попросила Ирина. — Я обещаю не писать без вашего разрешения!

Трофимов тяжело вздохнул и покосился на дверь, потом встал и закрыл её.

— Что касается Байрамова, то по месту жительства и работы он характеризовался положительно, впрочем, и про других соседей мы тоже не нашли ничего криминального. Зато после того, как ваша подруга обнаружила в своём гараже мешок с трупом квартирной хозяйки Байрамова, мы решили его подвигнуть на проявление хоть каких-то действий и повесили объявление о сносе гаражей в трёхдневный срок, в очень большой надежде, что он попробует вывезти её тело.

— И что?

— Он даже не почесался, — чертыхнулся Трофимов. — Пришлось задержать его по заявлению Роговой, в котором она утверждает, что попала в Турцию через пилота, с которым её свёл Байрамов.

— И что?

Трофимов вытащил из стола обычный плеер и дал Ирине маленький наушник. Ирина, повертев его, вставила в ухо.

— Слушай, только недолго, пока я тут, — кивнул участковый.

Ирина, попросив сделать громкость максимальной, с тревогой прислушалась к помехам и едва слышным голосам.

— Значит, вы утверждаете, что четырнадцатого апреля на частном самолёте попали в Турцию по чужому загранпаспорту? — неожиданно громко спросил незнакомый мужской голос, и сразу же раздался взволнованный голос Виталины:

— Да, я отдала ему свой паспорт, когда мы проходили таможенный контроль. Байрамов предупредил меня, что этот человек — пилот-частник и у него зарегистрированный по всем правилам самолёт.

— Объясните, зачем вы поехали в другую страну таким экзотическим способом, а не по турпутёвке, например?

— Тринадцатого апреля я вышла взять почту и увидела в ящике конверт, я его открыла и из него вывалилась записка от Кати Жук.

— Почему же вы не отнесли конверт в милицию в тот же день?

— Потому что деньги требовались срочно, и девчонки могли пропасть окончательно.

— И что вы сделали, расскажите по порядку.

— Я подумала, что достану деньги и поеду, освобожу их. Тысяча у меня была, не хватало лишь на дорогу, и я, немного подумав, поднялась на третий этаж к соседу сверху Байрамову.

— Почему вы обратились к Байрамову?

— Он встречался с Катей Жук, и я подумала, что ему небезразлична её судьба, тем более, он говорил, что сам хотел бы разыскать Катю.

— То есть он спрашивал вас о ней?

— Да, пару раз зимой.

— И что вы сделали?

— Я поднялась на третий этаж и показала Байрамову записку от Кати Жук.

— И как он отреагировал?

— Байрамов пригласил меня зайти. Я спросила, не хочет ли он помочь Кате?

— И что?

— Он сказал, что у него нет загранпаспорта, и пока он его будет оформлять, Катю, возможно, перевезут в другое место. Тогда я предложила помочь мне с деньгами на авиабилет.

— Он дал вам эти деньги?

— Нет.

— И что вы сделали?

— Я разозлилась и собралась уходить.

— А как отреагировал на это Байрамов?

— Он предложил познакомить меня с пилотом, который совершает чартерные рейсы в Турцию и на Кипр на своём самолёте.

— А вы?

— Я согласилась за неимением лучшего.

— Скажите, вы ведь должны были как-то расплатится с пилотом?

— Байрамов утверждал, что вопрос оплаты с ним он решит сам.

— И вы поверили?

— Мне больше ничего не оставалось, он позвонил пилоту при мне, и тот согласился встретиться со мной.

— И что было дальше?

— Пилот согласился захватить меня в Стамбул на следующий день, если я не буду задавать лишних вопросов.

— А обратно?

— И обратно, вместе с освобождёнными девчонками. Байрамов обещал ему оплатить наш перелёт оттуда.

— То есть вы согласились на это предложение?

— Да, не раздумывая, хотя пилот выглядел и разговаривал, как настоящий скряга. За отдельную плату он даже согласился оказать мне услугу.

— Какую именно?

— Сопровождать в квартал, где удерживали Катю и Дину, и быть посредником в передаче денег.

— Что же произошло в итоге?

— На следующий день я улетела с ним в Стамбул..

— Вас ничего не насторожило во время перелёта?

— Насторожило.

— Что же?

— Со мной летели ещё двенадцать девушек.

— Куда они летели?

— По их словам — на работу.

— На какую?

— Официантками, танцовщицами, горничными.

— Вас не смутило это? Ведь с такими же целями, обычно едут те, кто в реальности будет заниматься проституцией.

— Я не очень думала об этом.

— Почему?

— Я ехала со своей определённой целью!

— Что собой представлял этот пилот?

— Хорват, владелец зарегистрированного частного самолёта «АН» Горан Достич.

— Вы видели его документы?

— Нет.

— И что было дальше?

— Через три часа мы прилетели в Стамбул.

— И?

— Мы проходили таможню…

Плёнка закончилась… Ирина и участковый посидели с минуту молча. Трофимов посмотрел на часы, потом на дверь, и вытащил ещё одну кассету.

Полминуты акустических помех, чей-то громкий кашель и, наконец, голоса.

— Бахтын, вы знакомы с пилотом Гораном Достичем? — незнакомый голос.

— Впервые слышу, — голос Байрамова.

— Вы провожали Виталину Рогову и её машину до аэропорта?

— Да.

— Вы видели, куда пошла Виталина?

— К стойке вылета. Я понятия не имел, что она летит на самолёте какого-то частника!

— Но, как можно улететь в Турцию без предварительно купленного билета? Как вы считаете?

— Я ничего не считаю — откуда я могу знать купила она билет или нет?

— То есть, вы не знакомили Виталину Рогову с пилотом Гораном Достичем?

— Нет.

— Подпишите протокол…

— А теперь показания Достича… Итак, по его словам, тринадцатого апреля, вы ему позвонили и оговорили условия, по которым ему предлагалось отвезти Рогову Виталину Юрьевну в Стамбул, и сопроводить по тому адресу, который укажет Рогова. При этом ему строго-настрого было указано, что входить следом за ней в здание не рекомендуется, он должен попросту уйти, оставив её там.

— Ничего подобного я не слышал давно!.. — голос Бахтына и его смех… Треск помех… Акустическая тишина, и продолжение записи:

— Итак, Виталина Юрьевна, что с вами произошло, когда вы прилетели в Стамбул? Опустите подробности прохождения через таможенный терминал.

— На такси мы приехали с Гораном Достичем в квартал под номером восемьсот семьдесят девять, и он, проводив меня, дождался, пока дверь нужного дома откроется, потом я вошла, а он остался стоять снаружи. В первый же час моего пребывания там меня избили и выбили зуб.

— Вы подтверждаете это, Байрамов? — незнакомый голос.

— Что именно я могу подтвердить, если в это время находился в Москве? — торопливо произнёс голос Байрамова. — Да, Виталина приходила ко мне тринадцатого числа прошлого месяца, она была очень взволнована. Я сразу понял, что она явно не в себе…

— Почему вы решили, что Рогова не в себе?

— Она попросила поставить её машину на платную стоянку, так как она едет в Турцию отдыхать.

— И вы поставили её?

— Нет.

— Почему?

— Машина пропала.

— То есть?

— Я её оставил на улице всего на полчаса, и её угнали.

— Вы знаете Багдасарского Константина Ираклиевича?

Тишина.

— Я хочу сделать заявление!

— Делайте.

— Я её продал, — Бахтын тяжело вздохнул.

— Почему вы продали машину, которая вам не принадлежит?

— Я понял, что Рогова из Турции не вернётся.

— С чего вы так решили?

— Я обнаружил в бардачке ключ от гаража Роговой, и просто из любопытства заглянул туда. Я подумал, почему вместо того, чтобы попросить меня поставить машину в гараж, Виталина попросила оставить её на платной стоянке…

— И что?

— В гараже я обнаружил три мешка с останками какого-то человека…

— Кто именно лежал в гараже?

— Я не стал рассматривать, кто именно там лежит, я очень испугался и убежал оттуда.

— Что вы сделали потом?

— Я понял, что теперь знаю о преступлении, которое совершила Виталина, и поэтому решил избавиться от машины.

— Вы продали машину?..

— Да, а что?.. Ведь платить за охрану на стоянке всё равно никто бы не стал, и машина досталась бы её владельцу.

— То есть вы утверждаете, что в гараже, принадлежащем Роговой, лежали трупы в мешках?

— Да.

Треск акустических помех…

— Вы говорили соседке Ирине Стрельцовой, что провожали Катю Жук, когда она уезжала?

— Я не помню.

— Но вы провожали Катю Жук, на самом деле? Или нет?..

Молчание.

— Да, провожал, — наконец произнёс голос Байрамова.

— Когда провожали?

— В последних числах октября прошлого года.

— Куда она уезжала?

— В Запорожье.

— А Дина Петрига?

— Я с Диной не контактировал.

— Почему?

— Катя была очень ревнивой девушкой.

— Почему была?

— Но ведь в гараже лежат трупы, а Катя снимала комнату у Роговой.

— Но вы говорили, что не рассматривали то, что лежит в мешках?

— Я только предположил.

— Как же так, вы ведь проводили Катю? По вашим же словам она уехала?

— Да.

— Куда она уехала?

— Домой.

— А именно?

— В Запорожье.

— Вы точно помните?

— Да.

— Пожалуйста, подпишите протокол…

Тишина.

— Бахтын Геннадьевич, Екатерина Жук приехала из города Николаев, и домой могла уехать только в Николаев к своей маме. В Запорожье у неё нет ни одного родственника.

— Ну и что?

— Вы только что утверждали, что она уехала домой в Запорожье?

— Я мог забыть! Я не специалист по городам.

— А вот исчезнувшая Дина Петрига, действительно из Запорожья, а вы несколько минут назад утверждали, что даже не общались с ней.

— Прошло полгода, никто не может помнить досконально то, что было полгода назад, — смех Байрамова.

— В присутствии понятых были изъят комплект ключей от квартиры Роговой, которые лежали в кармане вашей куртки. Как у вас оказались ключи от чужой квартиры?

— Я нашёл ключи в машине Виталины…

Разговор закончился. Трофимов убрал плеер в стол, предварительно вытащив кассету с записью разговора.

— А подробности? — тихо попросила Ирина. — Пожалуйста… Нашли хоть одного свидетеля?

— Ну, журналюги, как вы всё это любите, — Трофимов рассерженно взглянул на Ирину. — Сосед Чухачёв видел, как Байрамов менял замки на гараже Роговой. Сосед Новиков видел, как четырнадцатого апреля Байрамов вышел из квартиры Роговой, но не придал этому никакого значения. Новиков не знал, что Рогова уже улетела в Стамбул. Ещё бабушка Александрова с первого этажа видела, как в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое апреля, сверху упали три мешка с мусором, потом спустился Байрамов и, погрузив их в красную машину, уехал. Он ещё посоветовал бабке идти спать, а то простудится.

— Как же он не побоялся выкидывать мешки из окна?..

— А чего бояться? Обычное дело — ночью из окон и не такое падает, — Трофимов тяжело поднялся и выглянул в коридор.

— А Катя с Диной?

— Ищем. Кстати, нашли их машину…

— Откуда?

— У Кати и Дины тоже была машина, одна на двоих, Байрамов и её продал, — Трофимов поморщился.

— А что было в мешках?

— В мешках всего один труп — его квартирной хозяйки. В двух других вещи Жук, Петриги и Насти Тихоновой.

— Той самой крестницы Байкаловой?..

— Да, которая пропала четырнадцатого апреля, прилетев с математической олимпиады в Абу-Даби… Но самое-то неожиданное, — Трофимов усмехнулся. — Настоящий Байрамов тоже откликнулся.

— Настоящий кто?

— Настоящий Бахтын Байрамов, чемпион Челябинской области по боксу, заявил об утере паспорта, — участковый вздохнул. — Его не было пару лет в стране… И после того, как мы сообщили фальшивому Байрамову, что нашёлся настоящий Бахтын Байрамов, фальшивый сознался, что убил… троих пришельцев! В мешках, найденных в гараже у Роговой, по его словам — пришельцы и он их убил, чтобы они не захватили землю! — участковый фыркнул, но лицо оставалось грустным.

— Значит, о судьбе Кати и Дины, так ничего и не известно? — пробормотала Ирина.

— Скорее всего, он предложил своей девушке Кате поехать в Турцию отдохнуть, но в последний момент по уважительной причине не смог поехать и она поехала с Диной. Видимо, в Турции их уже ждали. Если бы Виталина так активно не искала их, наверное, её бы это не коснулось, а так он решил от неё избавиться и подбросил ей записку от Кати.

— А пилот?

— Пилот мог и не вникать во всё, ему платили, он возил. Насколько я знаю, его уже нет в стране.

— А браслет Насти Тихоновой, который жена Багдасарского нашла в «Киа Кларусе» Виталины? — быстро спросила Ирина.

— Он сказал, что подвёз из аэропорта девушку и высадил у метро в центре. Сумку с вещами она, по его словам, просто забыла на заднем сиденье.

— А чья же тогда кровь была на кровати Виталины?

— Квартирной хозяйки Потявина, — Трофимов поморщился. — Между прочим, его настоящая фамилия Потявин, а не Байрамов… Приехав из Шереметьева, он сразу же поднялся в квартиру Виталины, чтобы найти документы на её машину, а следом за ним в подъезд вошла его квартирная хозяйка… Видимо, она поинтересовалась, почему он открывает и заходит в чужую дверь.

— И поэтому он её убил?

— Возможно. Потом он спустился вниз и, по словам бабушки Александровой, уехал на красной машине, — Трофимов снова посмотрел на часы и, выразительно, на Ирину.

— Кто он вообще, этот Потявин? Пришельцы какие-то… Он, что, псих? — Ирина вспомнила, как ездила несколько часов с вполне нормальным «психом» по ночной Москве на мотоцикле в его шлеме, и ночь, которую они провели вместе.

— Следов преступления в квартире, которую снимал Байрамов-Потявин не обнаружено. И на психа он не тянет, — покачал головой Трофимов. — Правда, под ногтями жертвы, Виктории Сморчковой, его квартирной хозяйки, обнаружены фрагменты клеток кожи, которые по ДНК совпадают с клетками кожи Виктора Потявина, который два года назад совершил похожее убийство и сбежал из челябинской психиатрической больницы закрытого типа, в которой проходил обследование в рамках уголовного дела, — Трофимов помолчал и добавил: — Знаете, Ира, патология характера Потявина — это его исключительная жестокость.

В квартире, которую он снимал, обнаружены тридцать восемь тысяч долларов США и золотые украшения. Объяснить наличие у него золотых украшений Жук и Петриги, Потявин отказался, заявив, что снимал лишь одну из трёх комнат и, что лежит в других он понятия не имеет… Ирина? Что с вами? — потряс её за руку участковый. — Также в квартире обнаружена профессиональная прослушка… Всё, что происходило этажом ниже он мог слушать через специальные стационарные наушники, лёжа на своей кровати. Дочь Виктории Сморчковой утверждает, что ещё в декабре, Потявин-Байрамов предложил им за всю квартиру сто тысяч долларов, на что они отказались, запросив сумму в два раза большую. На этой почве между ними шёл вялотекущий конфликт. Хозяйка предложила Потявину, в конце концов, съехать, и он обещал освободить комнату в конце месяца. А сейчас Потявина поместили в психиатрическую клинику на предмет обследования и изучения его патологической личности.

Ирина улыбнулась и встала.

— Спасибо вам большое господин участковый инспектор за разговор. Обещаю, что без вашего разрешения об этой информации не узнает никто.

— Работаем, — участковый инспектор Трофимов кивнул и покосился на электрочайник. — Вы в больницу сейчас?..


Через час Ирина входила в травматологическое отделение Первой Градской больницы.

— Всегда, когда делаю что-то хорошее, со мной обязательно что-нибудь случается, Ир! — Виталина сидела на кровати с перевязанной шеей и пыталась улыбаться. — Мне даже нахмуриться сейчас нельзя, так больно, — после нескольких неудачных попыток заключила она. — Завтра меня выпишут, так что буду дома лечиться. Знаешь, удивляюсь, ну как же я не заподозрила сразу, что исчезновение Катьки — дело рук этого фальшивого Бахтына?..

— Что у тебя с шеей?

— ДТП, — Виталина осторожно потрогала фиксирующую повязку и пожаловалась: — Въехала в гору кирпичей… Мою машину? Бери, только осторожней, и фары разбитые поменяй, — Виталина поморщилась. — Движение-то в Москве, сама знаешь… И не оставляй, где попало! Хорошо?..

— Обещаю, — кивнула Ирина.

ЛЮДИ ПРОСТРАНСТВА


На вокзалах они подходили к патрульным милиционерам, носильщикам, таксистам, продавцам книг, тележек и сумок, к бабкам, которые торговали зеленью и обязательно заглядывали в платные туалеты. Разговаривали и спрашивали, оставив Пашку на попечение Лидии Ивановны. Регулярно ездили по кольцевой линии метро, ведь именно там самые хлебные места попрошаек с детьми.

Садясь в машину, Ирина с огромным трудом следила за дорогой, она вдруг обнаружила, что практически не видит ни машин, ни светофоров, а лишь идущих по своим делам мужчин. В Москве их было не так уж и много — мужчин средних лет, которые вели или несли на руках четырёхлетних сыновей.

Прошли пять день поисков, было уже 22 мая.

— Мы не найдём его, — проснувшись рано утром в пятницу, сказала Ирина.

— Он может и не в Москве, а где-нибудь в маленьком городке. Там легче снять жильё, — её мама, закрыв руками голову, раскачивалась на стуле. — Позвони участковому, Ир!

— Не бросайте вокзалы!.. Возможно, он и не пытался пока продать мальчика, но он стопроцентно узнавал, как и где это можно сделать, раз захватил его с собой. Оденься, как можно скромней и спрашивай, спрашивай, — добавил Трофимов. — Ты можешь встретить его в любой момент!

— Хорошо, но мне самой срочно нужно выходить на работу, — Ирина попрощалась и положила трубку. — Мама, я сегодня поеду на работу! — громко повторила она.

— Позвони Архидьяконову! — крикнула из кухни Виталина. — Слышишь, Ир?..


Ирина сидела в кабинете Пятницкого.

— Мне хочется кричать от бессилия, — жаловалась она шеф-редактору. — Что же мне делать? У меня руки опускаются…

Пятницкий молча глядел на неё.

— Давай Яшкину фотографию, мы давно могли бы опубликовать её, Ир, — наконец сказал он.

— Правда?.. Господи, у меня это просто вылетело из головы, — Ирина оглядела огромную комнату редакции, в которой суетились журналисты.

— Давай всё, что у тебя есть, — рассердился Пятницкий. — И возьми себя в руки, Ир! Что с тобой, ты ловила воздух сачком всю неделю? Или у тебя вместо головы мячик?..

— У меня не осталось ни одной разумной мысли в голове, ни одной…

Ни одной разумной, — повторяла Ирина, быстро выходя из редакции через час.

Ресторан «Конура» был ещё закрыт. Ирина, посидев в кафе напротив, вошла в него вместе с первыми посетителями. Время тянулось настолько медленно, что было время подумать обо всём, что с ней случилось.

— Давай пересядем? — предложил Архидьяконов, незаметно материализовавшись у неё за спиной. Выбрав столик в углу, он вытащил из сумки ноутбук.

— Загляни, — через минуту предложил он, и Ирина вгляделась в монитор.

«Продаётся…» было написано по-английски, и далее следовало подробное описание всех достоинств дамы, а также краткое описание недостатков, таких, как начальная стадия целлюлита. Ирина подняла глаза.

— Что это? Работорговля в Интернете?

Архидьяконов кивнул.

— «Биосайт».

— Подождите, но такой сайт должны просто закрыть, за этим же следят спецслужбы?

Архидьяконов молча курил.

— Тут несколько уровней защиты, просто так ты на него никогда не попадёшь, Ира, — буркнул он. — Видишь, тут не только дамы, тут мужчины и дети. Смотри!.. Давай-давай!

Через час Ирина убедилась, что Яшки на «Биосайте» нет, хотя пара фотографий были до досадного похожи, но дети были другого возраста. Её покоробило, что во всех аннотациях и приложениях к выставленным на продажу — обязательно были указаны группы крови, резус-факторы, подробное описание здоровья и даже «ай-кью».

— Я иногда заглядываю, ради интереса, так вот, контингент постоянно меняется, — Архидьяконов повернул ноутбук к себе.

— Значит, их покупают?! Но, как можно купить человека… Чего с ним делать-то? И разве кто-нибудь согласится, чтобы его продали? — Ирина вдруг поняла, что именно здесь, в «Конуре», она узнает о таких вещах, которых просто не должно быть по определению, и ей стало не по себе, когда она оглядела полупустой зал.

— Люди, которые занимаются этим, наверное, знают, кому может понадобиться живой человеческий материал, — проворчал Архидьяконов, убирая ноутбук.

— Живой человеческий материал? Вы о чём?! — почти выкрикнула Ирина.

— Россия одна из самых бедных христианских стран. Безнадёжность, никакого просвета впереди, работа за копейки и смерть от нищеты в старости, — металлическим фальцетом поддразнил её Архидьяконов.

— А они знают, что их продают? Может, их купят, а потом просто убьют? Как же можно — продавать себя? — выдохнула Ирина.

— Все мы в той или иной степени продаёмся, но думаю, что большинство из тех, что представлены на «Биосайте» и не догадываются, что они предложены для покупки кому-то, — Архидьяконов отодвинул от себя солонку и посмотрел на Ирину. Похоже, разговор его забавлял.

— То есть как?

— Ну, к примеру, кому-то позарез нужны деньги…

— И что?

— Ты же читала, там несколько десятков страниц: «Куплю женщину детородного возраста и её параметры. Куплю ребёнка и параметры…». Предложений, между прочим, всегда меньше, чем спрос, Ирочка, — Архидьяконов вздохнул и проворчал: — Недра почти все разворованы, что можно уже продано сотни раз, но на просторах России полно живых людей, с которыми можно делать всё, что угодно, Ира!.. Никто не хватится, никто не заступится, каждый — за себя! Одичавший, полуголодный, очень бедный и дезориентированный в массе народ. Люди пространства… Смотри, даёшь на «Биосайт» описание симпатичной соседки, тут же находится пара покупателей, ты сажаешь её к себе в машину под благовидным предлогом и везёшь продавать тому, кто предложит больше! Получаешь чистые деньги, и всё!.. Судьба этой дурочки тебя уже не интересует.

Ирина вдруг поняла, что Архидьяконов не шутит. Он вообще не склонен разбрасываться шутками. Она сама так пропала на целый месяц в январе…

Люди пространства… и виртуальные российские правительства, которые последние двадцать пять лет маниакально зарабатывают деньги лишь для себя, любимых, для пущего виду, рассказывая в новостных программах, как много они вкладывают сил в свой мрущий народ. Они их вкладывают, а народ мрёт каждый год на миллион…

— Ты заглядывай на сайт, хотя бы раз в неделю, — Архидьяконов поднялся и быстро взглянул на Ирину. — Тебе работа нужна?

— Нужна, — эхом повторила Ирина.

Архидьяконов ушёл, а Ирина продолжала сидеть, раздумывая, не съездить ли ей сейчас на три вокзала — Ярославский, Казанский и Ленинградский…

Чей-то настойчивый взгляд вдруг стал ей мешать, и Ирина нервно поискала глазами внешний раздражитель.

Из довольно тёмного угла за ней наблюдал смешной толстяк с телевиденья, о котором в феврале ей рассказывала Виталина, предложив на выбор познакомить либо с ним, либо с Архидьяконовым. Ирина почему-то выбрала последнего… Кажется, он вдовец и богат, вспомнила она. Полное кавказское лицо с бритым черепом и неуклюжая, на первый взгляд фигура, нет, совсем не неуклюжая… Очень ловкий толстяк ещё в феврале отметила она.

Ким Хазаров поднял бокал и, подмигнув ей, медленно выпил. Потом, не спуская с неё глаз, поднялся и пересел к ней за столик.

— Разрешите?

— Пожалуйста, — кивнула Ирина.

— Давно за вами наблюдаю… Я на телевиденье работаю, и вы вроде?.. Меня зовут Ким, — тихой скороговоркой представился он.

— А как меня зовут? — спросила Ирина на всякий случай.

— Разведка доложила, что вас зовут Ирочка, — улыбнулся Хазаров, и Ирина с удивлением прислушалась к чуть хрипловатому, почему-то знакомому тембру голоса.

— А вы знакомы с Жилеткиным? — Ирина спросила наобум, вспомнив друга юности, уехавшего из Томска покорять Москву и обосновавшегося на ТВ.

— А кто с ним не знаком? — удивился Хазаров. — Жилеткина каждая собака знает.

— А вы не подскажете, как ему позвонить?

Хазаров пожал плечами и вытащил телефон…

— Здравствуй, Ира, ты нашлась! Почему сразу не позвонила? И что мы молчим? — спросил Жилеткин, словно они виделись лишь вчера.

— Ну, я даже не знала вашего номера телефона, — наконец, выговорила Ирина.

— А мы уже на «вы»?.. — Жилеткин засмеялся. — Как ты, Ир? Я беспокоился в январе, когда мне позвонил Кузьма Иванович…

— Плохо, — буркнула Ирина, добавив: — Всё так плохо, я просто не вижу смысла жить, Игорь.

Хазаров, до этого смотревший одним глазом на неё, а вторым на свисающий с потолка светильник, мгновенно сфокусировал на ней оба глаза.

— Я никогда не забуду, как ты спасла нас в автобусе, — Жилеткин произнёс это тихо. — Приезжай ко мне, Ира, я помогу!

— Какая ерунда, — заикаясь, произнесла она. — И когда это было?

— Нет, не ерунда, — голосом, который она помнила, вывел Жилеткин. — Нас же порезали тогда, как гусей, помнишь?.. Кстати, ты звонишь по телефону совладельца канала! Что бы это значило, а?.. Ира, я не понима-а-аю! — засмеялся Жилеткин.

«Я не понимаю! — вспомнила она. — Где он меня порезал-то? — вытирая кровь о рубашку, выводил Игорь Жилеткин в перевёрнутом автобусе. — Ира, дай ему по ушам! А лучше по башке!» — закричал он, когда Ирина поползла в сторону «херувима», который размахивал ножом вблизи носа шофёра «ПАЗика».

— Как Кузьма Иванович? — спросил между тем Жилеткин.

Ирина выдохнула, быстро взглянув на Хазарова.

— Скажешь потом, приезжай! — словно разгадав её мысли, произнёс Жилеткин.

«Господи, ну почему я не спросила его телефон ещё тогда у отца?.. Ведь он помог бы мне, и я не очутилась бы тем вечером в Колодезном переулке! Не угодила бы к Архидьяконову, а просто сразу стала бы зарабатывать нормальные деньги!» — Ирина уныло перебирала свои мысли, сидя на заднем сиденье кадиллака, который вёл Хазаров.


Бронированные «джипы» сгрудились у подъезда Телецентра в Останкино. Ирина однажды уже была здесь, когда проходила практику в Москве пять лет назад.

Первый, кого Ирина увидела, войдя в кабинет вслед за Хазаровым, был Игорь Жилеткин — оператор с томского ТВ, и важный телевизионный функционер Московского Телеканала.

— Я рад, — раскрыв руки, подошёл к ней Игорь Львович Жилеткин. — Кузьма Иванович говорил, ты развелась со своим дизайнером, Ирка?..

— Не рассказывай никому, — попросила Ирина.

— Не буду, — Жилеткин сделал серьёзное лицо. — Ира, я сейчас закончу совещание, и мы через полчаса с тобой поговорим? Присядь…

Ирина опустилась в небольшое кресло у окна. «Здесь так хорошо!» — наблюдая за спорящими и ругающимися известными и не очень телеперсонами, думала она, ловя на себе их любопытные взгляды.

— Ира, я помогу тебе… Мне очень жаль дядю Кузьму, он мог бы ещё пожить. Что касается Яшки, то утром тебе позвонит детектив и ты расскажешь ему всё, что сочтёшь нужным, хорошо? И сразу же приезжай сюда. Мы поговорим о твоей работе, — поцеловал её на прощание Игорь Львович Жилеткин.

— Какой именно?

— Шоу «Обман», — понизил голос директор по маркетингу самого раскрученного в России коммерческого Телеканала.

Ирина, минуя лифт, спустилась по лестнице Телецентра на улицу, и, перебежав дорогу, села в маршрутное такси.

— Мне никто не звонил, мам? — с порога спросила она. — Боже мой, я, кажется, нашла работу!

В комнате на диване сидели её мама, Лидия Ивановна, Виталина и Пашка напару с зелёным зайцем в шерстяных клетчатых трусах…


А в это время, в железнодорожном отстойнике у платформы Москва-3, в поезде, который стоял на запасных путях, на руках у немолодой плохо пахнущей женщины, сидел Яшка.

— Мальчик, — женщина, облизав палец, попробовала на вкус сметану «Домик в деревне». — Ешь, пока не скисла, засранец маленький… На, ложку! — и сунула ему в руку мальчика грязную пластмассовую одноразовую ложку. На нижней полке, завернувшись в одеяло, спал тощий и долговязый «малый» с красным жировиком на шее.

ХОРОШАЯ БАБА


Наутро Ирина встретилась с детективом и отдала ему фотографии сына, рассказав о перипетиях неудачных поисках.

— Не плачьте, мамаша, найдём вашего Якова! — похлопал её по плечу детектив. — Ваша нервная система в плачевном состоянии, поймите, так нельзя. Пейте нейростабил, в конце концов!

— Довезти вас до Телецентра? Садитесь, мамаша, — кивнул на заднее сиденье тюнинговой «волги» его молодой напарник. — Эх, женщины…

Первое, что бросилось Ирине в глаза в студии А-голубая — это ярко-алые атласные подушки в человеческий рост к новой сигнальной передаче «Шоу Обмана». По ним, звеня серебряными браслетами на ногах, прохаживалась популярная телеведущая Карасёва. Она оглушительно высморкалась и достала из сумочки зеркальце, но, увидев Ирину, спрятала его и быстро вернулась к наваленным в художественном беспорядке подушкам, футболя их лакированными длинноносыми туфлями…

— Ирина Кузьминична, — обрадовалась ей ассистентка режиссёра «Шоу Обмана» Лера. — Зайдите к Игорю Львовичу на пять минут. Он вас ждёт!

— Ира, сейчас ты поучаствуешь в кастинге на роль ведущей в «Шоу Обмана», — подмигнул ей директор по маркетингу. — Борьба будет проходить между людьми известными и не бедными, у каждого из них есть своя фишка, узнаваемое лицо и море скандального обаяния…

Ирина кивала, заинтересованно слушая.

— Игорь, благодарю, но я бы с удовольствием пошла в это шоу редактором, а не ведущей, — быстро вставила она. — Моя мечта быть редактором, даже можно младшим…

Жилеткин отрицательно покачал головой и продолжил:

— Лёня Парицкий и Альбина Манукян, шоуменша Карасева и актёр Белявский… Ира, они все вышли в финал, но это неважно!

— Почему это неважно?

— Я хочу, чтобы ты обязательно попробовалась, — Жилеткин сказав это, понизил голос. — По секрету, я могу от себя предложить одного человека.

— Ты что, Игорь? Я только опозорюсь, — Ирина покачала головой. — Господи, да мне с ними не сравниться! Они москвичи, наглые, красивые, а я даже не накрасилась с утра сегодня. У меня же нет ни одной, даже самой плоской шутки в голове, мне плакать хочется! Уже год плачу. Нет и нет!

— Да, — Жилеткин глядел на неё и повторял: — Я хочу, чтобы ты попробовалась… Я так хочу!

— Нет.

— Ты хорошая баба, Ирка, и классная телеведущая. Я же тебя знаю!

Я хочу, чтобы ты попробовалась наравне со всеми, я тебя прошу, — тихо повторил Игорь Жилеткин. — Договорились?

— А кто будет нас судить? — упавшим голосом поинтересовалась Ирина.

— Я, — показал на себя большим пальцем Жилеткин. — Потом Хазаров и ещё тринадцать человек!

Ирина смотрела на ламинированный паркет и молчала. У неё внезапно заболело сердце.

— Но вы-то двое за меня? — вдруг спросила она.

— Однозначно, — склочным голосом Жириновского произнёс Жилеткин. — Ирка, ты, я и Хазаров, мы их всех… уроем! Так, беги гримироваться и бегом в студию!

— Ты думаешь? — тихо спросила Ирина.

— Я знаю, — тихо сказал Жилеткин. — Я очень хочу тебе помочь! Очень хочу!

— Потому что я — хорошая баба?

— Да, — кивнул её старый друг. — Ты самая хорошая баба из всех хороших баб, Ир!

БОЖИЙ ДАР и ЯИШНИЦА


— Я очень заводной, туби-туби-ду! — пропел напоследок актёр Белявский и вприпрыжку покинул студию, где проходил кастинг.

Перед Белявским выступала Ирина в фиолетовом платье от Диора, которое принесла ей в гримёрку ассистентка режиссёра Лера. «Моё», — сказала Лера, протягивая платье. «Не жалко?» — спросила Ирина. «Для вас не очень!» — подмигнула Лера.

Так вот, относительно чудес, назавтра Ирине позвонили с Телеканала и обрадовали — она и Белявский будут вести проект «Шоу Обмана».

Когда она приехала в Телецентр, в студии уже сидел актёр Белявский и бурчал в трубку «айфона»:

— Народ России?.. А ты живот под пули подставлял, чтобы от имени народа выступать? Тебе главное, батенька, попасть в телевизор, а я работаю на рейтинг канала.

— Репетирует. В образе, — с уважением посмотрела на актёра Лера. — Пойдёмте в гримёрку!

Ирина шла по белоснежным коридорам Телеканала, разглядывая идущих навстречу людей. «Я буду тут работать? Нет, этого не может быть! Чёрт!..» — споткнувшись о порог гримуборной, она больно ушибла локоть и прикусила язык.

— Знакомьтесь, режиссёр шоу «Обман» Рюриков, — представила Лера сидящего в центре гримёрной старика с кислым выражением на благообразном лице.

— Вы уже работали на ТВ? А что вы вели? — откашлявшись, спросил её Рюриков.

— Передачи «Домашний очаг» и «Томское утро», — улыбнулась Ирина и села к свободной гримёрше.

— То есть передачи были позитивные? Масляное масло… — присвистнул Рюриков и, с растерянным выражением, потёр лоб. — Скажите, Ирочка, а вы часто сомневаетесь в себе?

Ирина кивнула, гримёр как раз подкашивала ей губы, и говорить она не могла.

— А хотите, угадаю зачем вы тут? — Рюриков хихикнул. — Вам хочется славы! Заснуть не можете, так хочется, да?..

Ирина почувствовала волну неприязни за обычными, вроде бы, словами, сказанными с улыбкой. «Замороченные люди — заморачивают мир», — вспомнила она присказку отца и покраснела.

— Значит, вы новая любовница Игоря Львовича? — Рюриков подпёр кулаком щёку и улыбнулся, не сводя с Ирины тусклых стекляшек-глаз.

Ирина поблагодарила гримершу и встала.

— Вы давно спали с мужчиной? — Рюриков успел схватить её за локоть и больно ущипнуть.

— А вы давно спали с мужчиной, старый верблюд? — отчётливо, под смешок гримёрши, выговорила Ирина и быстро отцепила руку режиссёра.

— Тэк-с, я уже старый верблюд? — уточнил Рюриков, садясь поудобнее и доставая сигареты.

— А также, старый козлиный хвост! — Ирина, подумав, открыла рот, чтобы ещё накинуть.

— Достаточно! — Рюриков воодушевлённо закурил.

— Почему это? — невинным голосом поинтересовалась Ирина.

— Я думаю, теперь вы поняли суть «Шоу Обмана»? — хмыкнул Рюриков и почесал кончик носа.

Ирина внимательно взглянула на режиссёра, и его взгляд ей не понравился.

— Я должна ругаться, да? — наконец, спросила она.

— И ругаться, и драться, и кричать, и пинками выгонять наиболее наглых гостей, — назидательно перечислил Рюриков. — Вас разве не предупредили, как именно вы будете работать на рейтинг канала?..

— Это шоу дегенератов? — Ирина вдруг ужаснулась. — А нормальные гости будут?

— Гости будут разные, — Рюриков хлопнул в ладоши. — В одной передаче буду пять-шесть абсолютно разных приглашенцев, и вы должны их поймать на обмане. Но высший пилотаж, если гости друг друга ловят на обмане, а вы дирижируете ими!

— То есть?

— Мы будем приглашать известных политиков и преступников, они будут сидеть друг напротив друга, а вы, к примеру, должны разоблачить их в каком-нибудь публичном вранье.

— К примеру, политик пообещал увеличение ВВП, а он не увеличился? — пробормотала Ирина. — И я ему скажу: ай-яй-яй, Иван Иваныч, в чём дело?..

— Конечно, нет, — рассердился Рюриков и почесал пятернёй остатки шевелюры. — Это будет шоу-скандал с лёгким прикусом безумия, а не насквозь закостеневшая и протухшая аналитическая программа. Более того, и ругаться вы совсем не обязаны, и обзывать вам, в принципе, никого не надо, но вы должны моментально реагировать на чужое хамство, и делать это весело и непринуждённо! И с элегантной улыбкой! И мягким голосом! И не опускаясь при этом до базарной брани, — Рюриков снял часы и положил их в карман. — Но если вам попадётся настоящий хам, то да, конечно! Хотя, при этом, вам тоже может крепко достаться, имейте в виду!

— От хама?!

— Конечно, — Рюриков вздохнул, по-бурундучиному вытянув губы в трубочку, и добавил: — Ох, я вам не завидую, Ира!..

— Ну что, понравились друг другу?

Ирина обернулась, у зеркала поправлял галстук Игорь Львович Жилеткин.

— Итак, главреж тебе всё объяснил? — присел на угол стола Жилеткин.

Ирина кивнула, подумав, что если б знала, что за сумасшедший дом это «Шоу Обмана», то ни за что не стала бы участвовать в кастинге.

— Каждый день случается столько плохого, что сойти с этой орбиты почти невозможно, — Жилеткин помолчал и добавил: — Ты ведь сможешь перестроиться на позитив, Ира?

— На позитив? — Ирина оглянулась на Рюрикова, курившего с бесстрастным выражением мудрого лицемерия.

— Шоу должно быть откровенным на разрыв, что и как думает конкретный человек о жизни, которая происходит в стране, но хэппи-энд обязателен, — с пафосом произнёс директор по маркетингу.

— Но в нынешней жизни совсем немного позитива, — пробормотала Ирина.

Рюриков в изумлении вытаращил на неё глаза и передёрнул плечами.

— А ты найди его, Ира, — с нажимом произнёс Жилеткин. — Ты за это деньги будешь получать!

— А сколько я буду получать? — подумав, спросила Ирина.

— Очень много, — тихо сказал Жилеткин.

— Главное начать?.. Тогда я смогу, Игорь, — сердито покосившись на Рюрикова, решительно произнесла Ирина. — Любишь пошутить, старичок? — когда Жилеткин ушёл, повернулась она к режиссёру.

— Не вопрос, — пожал плечами Рюриков. — А ты, маленькая стерва?

— Увидишь!

— Ну что, Ира, мечта сбылась? Или другая была мечта?.. — спросил Ким Хазаров, когда Ирина проходила мимо его раскрытого кабинета.

— Сбылась, — не покривила душой Ирина. — Ещё бы сына найти…

— Найдут, — Хазаров поднялся и подошёл к ней. — Сделаем всё возможное.

Когда через неделю Ирина ехала домой после записи передачи, в витрине книжного магазина на Тверской она увидела постеры новой книги Байкаловой и, не раздумывая, вытащила из сумочки телефон.

— «Шоу Обмана»? — переспросила Байкалова. — Но мне не очень нравится название.

— Мне тоже, — призналась Ирина. — Полина, извините, а почему вы так редко бываете на экране?..

— Я же не кинозвезда, — ответ Байкаловой прозвучал чуть-чуть презрительно.

— А кто же вы? — Ирина вдруг поняла, что ей очень интересно услышать ответ.

— Я автор книг… Понимаете, Ира, я сужу лишь по тому, что знаю, так вот, писателям иногда лучше поменьше говорить, — Байкалова закашлялась. — Извините, смешинка в рот попала!

— Но почему?

— Ах, Ира, иной писатель, открыв рот, отвадит всех своих возможных читателей, — прозвучал спокойный смешок, Ирине даже показалось, что Байкалова зевнула.

— А что с писателями такого?

— Глупы-с, — Байкалова вздохнула. — Лицемерны-с. Невоспитанны-с…

Ирина фыркнула.

— Косноязычны, — добавила Байкалова и замолчала.

— Не любите красоваться? — догадалась Ирина.

— Почему?.. Люблю, — вздохнула Байкалова. — Для этого у меня есть бусы.

— Приходите, обещаю быть доброжелательной.

— Я подумаю, — не сразу ответила Байкалова. — Будет время, может и приду.

— А Настю Тихонову так и не нашли? — напоследок спросила Ирина.

— Не нашли, зато нам вернули Настин браслет… Ира, мне хочется кричать от бессилия. Была девочка, а остался лишь браслет, — потерянно произнесла Байкалова. — Даже похоронить её не можем…

ГОСТИ


По монитору шла заставка «Шоу Обман» — серебристая моль с головой Ирины придирчиво разглядывала всех приглашённых гостей в студии, прежде чем сесть на облюбованный свитер.

— Дорогие телезрители, первые двести позвонивших на наше шоу получат красочный поднос! — разливалась обещаниями реклама.

— И под глаз, — добавляла Ирина машинально.

— Моль надо сделать пожирнее, — злился главный креативщик Ваня Зайчелло, щурясь в монитор.

— Куда жирнее-то? — Ирина передёрнулась.

— Ты ничего не понимаешь, мать, — Зайчелло снял очки. — Ни у кого моли нет, а у нас будет! Все ненавидят моль, и все боятся моли! Ферштейн?..

— Ты пригласишь Байкалову? — Ирина спросила, но ответа не получила и спросила еще раз: — Ваня, что ты молчишь, ты пригласишь Байкалову?..

— Почему ты спрашиваешь у него, а не у меня? — Миша Баранов, редактор «Шоу Обман» подобрал с полу зелёные очки креативщика, и нацепил их на свой унылый еврейский нос.

— Я читала её роман «Счастье близко». Хороший, без дураков, роман, — как можно равнодушнее сказала Ирина. — Ну, почему бы её не пригласить к нам?

— Говорят, она скандалистка ещё та, а у нас хоть и шоу-скандал, но срежиссированный, между прочим, — Зайчелло зевнул и ткнул себя большим пальцем в грудь. — Ира, запомни, раз и навсегда, это не твоя юрисдикция — приглашать гостей! Кого боссы пригласят, с теми ты и хохмишь!

— Она хорошо пишет, — упрямо повторила Ирина. — Неужели я не могу поговорить с приятным мне человеком?

— Ладно, послезавтра будет гипнолог, — Баранов помотал носом и тяжело вздохнул. — Писательница-дура и шарлатан — неплохая компания!

— Почему дура-то? — не выдержала Ирина.

— Все бабы дуры! А ты не знала?.. — убеждённо буркнул Баранов, только что переживший развод с дележом имущества, после которого остался гол, как сокол.

ОГРЫЗОК ПИРОГА


Плешивый угловатый старик сидел на диване в гримуборной и смотрел на монитор, в котором показывали студию и зрителей. Его только что припудрили большой кисточкой, и старик смешно жмурился, как кот, которого погладили.

— Вы гипнолог?.. — отвлеклась от газеты «Спорт-Экспресс», которую листала, Байкалова.

Старик обернулся, посмотрел вокруг себя и, пожав плечами, скрипуче произнёс:

— Может быть…

— А через линзы хорошо гипнотизируете? — писательница начала обмахиваться газетой, как веером, недовольно глядя по сторонам. — Ах, как тут душно…

— Через какие ещё линзы? — проворчал старик. — Это мой природный цвет! — он пристально взглянул на Байкалову. — Я вас видел где-то, дама, — наконец определился он.

— Байкалова, — сердито покосилась на него писательница.

— Чупачупский! — старик вытащил платок и, промокнув им острый нос, снова сунул в карман.

— А я Виталина Рогова, — в гримуборную вошла новая участница «Шоу Обмана». — Здравствуйте! — писательница и гипнолог вздрогнули…

Ирина в это время выслушивала последние указания редактора Баранова.

— Ира, твоя история исчезновения во время съёма квартиры и истории пропавших журналисток Петриги и Жук, в принципе, похожи, но исчезновение Насти Тихоновой выбивается из общей канвы… Говорить о ней не стоит!

— Почему? — возмутилась Ирина. — Мы ведь пригласили Байкалову…

— Какой-то частник из Шереметьево подвёз её в Москву, и она пропала… Может, загуляла, девочка? — Баранов рассерженно замолчал.

— Но этот же частник встречался с Катей Жук, а затем Виталина Рогова, попала в Турцию с его лёгкой руки!

— Это доказано следствием? — перебил Баранов.

— Факт знакомства с ними этот упырь не отрицает, так что, скорее всего, эти пропавшие девушки лишь видимая часть его преступного заработка…

— Ну, хорошо, Ир, — кивнул Баранов. — Но начнём мы всё-таки с твоего исчезновения четвёртого января!

— Рассказывай подробно, — Рюриков сняв очки, прищурился. — Лучше больше, чем меньше!

— Не пропускай ничего, — сунув в рот жвачку, прошепелявил Баранов. — Всем будет интересно посмотреть на телеведущую, которая, как обычная лохушка, повелась на сдачу дешёвой квартиры и пропала на целый месяц…

— А потом воскресла, как птица Феникс, — закончил Рюриков и похлопал Ирину по плечу. — Далее история про пропавших журналисток от Виталины Роговой… Затем комментарий гипнолога, и в самом конце история племянницы Байкаловой!

— Фото всех исчезнувших приобщим в процессе монтажа, — добавил Баранов. — Главное, не переборщить! Ирина, рассказывай с подробностями, пожалуйста… Давай иди, Ирочка!

— Не подкачай, Ир! — кивнул Зайчелло, перекрестив Ирину спину.

МОНТАЖ


На экране монитора показались крупные ухоженные руки Байкаловой с большим перстнем.

— Петя, ты турмалиноман? — увидев перстень, в пятый раз возмущённо воскликнул Рюриков, глядя на оператора. — Скромнее надо быть, Петя… Зачем злить народ, а?.. И фразу о том, что владельцы Биосайта — спецслужбы, убрать к чёртовой матери! А вот фразу Байкаловой: «Мне плохо!» — оставить! Народу понравится, что ей плохо… Народу тоже, ой, как не хорошо в настоящий момент!

Шел монтаж только что отснятого шоу.

— А этот кусок оставим? — редактор Баранов смотрел на монитор и морщился.

На мониторе гипнолог Чупачупский говорил о пропавшей Насте Тихоновой.

— Нет человека, который бы без боязни выходил на улицу последние двадцать лет. А ещё, в России нет человека, за исключением неразумных младенцев, который был бы уверен в завтрашнем дне! Мы все заложники установившегося абсурда, когда милиция не замечает бандитов, а врачи лечат не болезни, а платежеспособных клиентов… Чтобы вылечить одного малыша с лейкозом, нужно больше ста пятидесяти тысяч долларов и это при зарплате его матери, в лучшем случае — всего четыре тысячи рублей!.. И эту зарплату в стране получают миллионы, она считается самой обычной. Значит, заболеть лейкозом у нас могут только дети миллионеров? — гипнолог вытащил электронную записную книжку. — У остальных на это просто нет ни копейки денег…

— Вы-то, сами, стали весьма обеспеченным человеком за последние годы, — перебила гипнолога Байкалова.

— А вы? — Чупачупский поморщился и неприязненно оглядел писательницу.

— Попробуйте написать всего один роман, и вы поймёте, что это за хлеб!.. — рассерженно парировала Байкалова.

— Да вам просто повезло, — с видом знатока отразил атаку гипнолог. — Я читал одно ваше произведение, так вот, ничего хорошего, поверьте… Я хотел сказать, ничего особенного!

Байкалова от души рассмеялась.

— Спасибо на добром слове!

— Кушайте на здоровье, — проворчал гипнолог. — Так вот, несмотря на шпильки с вашей стороны, если Потявин причастен к исчезновению молодых женщин, то я из него выужу всё.

— Гипноз и никакого мошенничества? Вы сами-то верите в это? — хмыкнула Байкалова.

— Чего она в нём сомневается? — мрачно протянул редактор.

— Режь, — резанул по воздуху Рюриков.

— А это оставить? — Баранов кивнул на монитор. — По-моему, здорово… Домохозяйки поймут!

На мониторе по студии ходила Ирина, поднимая подушки и красиво их расставляя…

— Ира, ты с ума сошла?! — Рюриков громко застонал, поискав глазами Ирину. — Нет, она звезда шоу или уборщица? А это что, а?..

Гипнолог Чупачупский, сверкая глазами на камеру, быстро говорил, проглатывая половину окончаний слов:

— В России, чтобы разбогатеть идут во власть! Хочешь стать богатым — иди в бизнес, дороги открыты, но если ты работаешь во власти, а твоё состояние увеличивается пропорционально времени работы в ней, значит, ты — государственный преступник.

Оператор показал лица людей в студии — равнодушные, сонные, смеющиеся, задумчивые…

— Вообразите директора ювелирного магазина, который, уходя с работы, надевает на себя кучу драгоценностей и идёт домой, едва передвигая ногами от груза унесённого? — Чупачупский снял очки и подул на них. — Вообразили?.. Как вы считаете, долго такой директор-вор там продержится?! А так поступает вся российская власть уже двадцать лет! И ничего, заметьте, ни гром по ним не бьёт, ни молния!..

— Оставим? — хмыкнул Зайчелло.

Рюриков сердито закашлялся и сделал рукой характерный жест.

«ШПРОТИНА»


— Я ведь знала, что Настя приедет и могла отложить все дела, но в последний момент не отложила… Я очень виновата перед Настиной мамой, очень! — Полина Байкалова курила в салоне своей машины.

Когда в салоне стало нечем дышать от дыма, разговор плавно переместился в кафе «Голодный кот». Они сели за укромный столик в углу и заказали кофе.

— А не боитесь, что вас больше не пригласят на телевиденье? — Виталина с нескрываемым интересом смотрела на гипнолога.

— Мне восемьдесят пять, — хмыкнул Чупачупский. — Пригласят меня, не пригласят меня… Я, может, послезавтра умру!..

— То есть вам нечего терять! — хмыкнула Виталина.

— Как сказать, — пробормотал гипнолог. — Полина, пожалуйста имейте в виду, чем быстрее вы получите разрешение на сеанс гипноза с Потявиным, тем быстрее я что-либо узнаю о вашей Насте.

— Дадите мне потом интервью? — спросила Ирина Чупачупского.

— Дам, — гипнолог подозвал официанта и заказал бутылку дорогого шампанского. — Чем угостить королев?.. Почему же, очень хорошо, что все на диете. Ну, кто из вас не замужем, девчонки?..

— Тихое кафе, — вздохнула Виталина, оглядевшись. — Народу нет.

Гипнолог кашлянул.

— Знаете, Полина, — повернулся он к Байкаловой. — Вспомните, что у Насти было заметного, кроме её браслета, чтобы я акцентировал на этом внимание.

— Серебристый шнурок на шее, — подумав, сказала Байкалова. — Такой кручёный, но я, к сожалению, не знаю, во что она была одета в тот день.

— Вы то же самое припомните про Катю Жук и Дину Петригу, — гипнолог повернулся к Виталине.

— У Кати Жук были ярко-рыжие длинные кудри до пояса, а Дина была похожа на статуэтку, — подумав, ответила Виталина.

— А что было необычного в них?.. Ну, родинка, к примеру, шесть пальцев, хромота? — перечислил Чупачупский.

— У одной зелёные глаза с искрами, а у другой очень белые зубки, — Виталина улыбнулась.

— А еще?

— Дина исчезла в белой норковой курточке.

— Вот, это уже лучше! — Чупачупский закатил глаза. — Белых норковых курточек не так много, как белых зубок… А вам я, вряд ли смогу помочь, — Чупачупский повернулся к Ирине. — К сожалению, я не ясновидящий, но всё же, мне думается, едва ли вы найдёте своего сына на Биосайте. У этого вашего Термита слишком низкий ай-кью, и он, я так думаю, вряд ли выйдет в ближайшие десять лет в Интернет! Раб мелких страстей никогда ничего не добьётся в жизни, никогда… Но вы не переживайте, я уверен, уж телевизор-то он смотрит, и значит, скоро позвонит вам.

— Не звонил пока, — поёжилась Ирина, в кафе было очень холодно от кондиционированного воздуха.

— Сны хорошие? — помолчав, спросил гипнолог.

— Сны плохие, — Ирина покачала головой. — Тону в грязи!

Чупачупский пожевал губами и с трудом поднялся. В кафе был уютный полумрак и всего два посетителя, кроме них.

— Ира, — прошелестел гипнолог. — Садитесь в уголок и давайте вашу руку. Я попробую вернуть вас в январь.

— Подождите, — запротестовала Виталина. — Ирка, ты уверена?..

— Да, — кивнула Ирина. — Я очень хочу вернуться в январь!

Когда она проснулась после хлопка и увидела, как удивлённо смотрит на неё Чупачупский, беззвучно раскрывая рот, то почувствовала, что вернулась из небытия.

— Ничего, — повторил гипнолог. — Странно, Ира, но вы ничего не помните. Это весьма странно! Вы помните боль от удара по голове, а затем вы очнулись в заброшенном доме рядом с какой-то… тёткой Фирой?!

Ирина кивнула и поднялась, прислушиваясь к себе.

— С Земфирой Козловой. Я, пожалуй, пойду… Простите, но я хочу побыть одна, — и, схватив со стола свою сумочку, Ирина выскользнула из кафе.

Увидев через дорогу красное «М», Ирина свернула к метро… Спустившись по длинному эскалатору вниз, она огляделась. Розовая рубашка с зелёными папоротниками какого-то толстого мужчины загораживала ей весь обзор и Ирина обогнала модника. Первый вагон поезда, куда она зашла отвратительно пах бомжами, один из них притулился на двойном сиденье у двери и дремал, опустив нечёсаную голову к коленям. Смуглый египетский мальчик с плаката над дверью снова напомнил Ирине о Яшке.

«Шоу Обмана» идёт в прайм-тайм уже неделю, почему же Термит не звонит ей, думала она. Или у него нет возможности смотреть телевизор, и что же тогда с Яшкой?.. Где он прячет ребёнка?..

Мальчик с плаката мечтательно смотрел на пирамиды Хеопса, Ирина сморгнула и отвернулась.

— Станция Крестьянская Застава! — объявил голос диктора, когда поезд притормозил.

Пассажиры вышли и Ирина встала, уступив место старушке с палкой. У ближней колонны стояла, широко расставив толстые ноги в растоптанных кедах, женщина-капуста, одетая специально для попрошайничества в метро, за ручку она держала упирающегося малыша… Ирина, проглотив комок, возникший в горле, позвала:

— Яшка!

Малыш повернулся и устало посмотрел на неё…

… это был её Яшка с чумазым осунувшимся личиком. Дверь взвыкнула и захлопнулась!.. Ирина, уронив сумочку, бросилась на неё, но поезд уже ехал к следующей станции, с каждой новой секундой набирая скорость.

— Остановите! Там мой сын Яшка! — закричала Ирина, ногтями пытаясь открыть дверь.

— Следующая станция Дубровская! — немного запоздало произнёс диктор.

Когда поезд притормозил на Дубровской, Ирина бросилась к поезду, который ехал в обратную сторону.

— Крестьянская застава! — бодро объявил диктор через минуту.

Ирина обежала всю станцию трижды, затем поехала наверх, оглядывая каждого попавшегося ей человека… Лишь через полчаса, снова вернувшись на станцию, Ирина увидела характерную, похожую на шпротину фигуру другой профессиональной нищей. Она шла, припадая на правую ногу и ела пирог, держа за руку упирающегося малыша… Малыш косолапо шёл и по-щенячьи жалобно подвывал.

— Не плачь, не плачь! — жуя, едва слышно бурчала «шпротина». — На, откуси.

Но это была «шпротина» с маленькой молдаваночкой, а не «капуста» с её Яшкой! «Шпротина» с неприкрытым ожесточением взглянула на Ирину, когда та подбежала к ней.

— Чё? — повторила «шпротина». — Чё те надо?!

— Ты знаешь такую толстую бабу в куртке?.. С мальчиком Яшкой? — повторяла Ирина, держась обеими руками за рукав «шпротины». Крошка-молдаваночка, перестав хныкать, с жадностью разглядывала её.

Трясущимися руками, поддев из кошелька несколько тысяч, Ирина запихнула их «шпротине» прямо в оттопыренный карман. Та выудила их и стала недоверчиво рассматривать.

— Чё те надо-то? — уже спокойнее спросила она. — Ты толком говори! Не гавкай…

— Мальчик Яшка, вот такой… Четыре года! — Ирина показала рукой небольшой рост своего сына. — Ходит с толстой попрошайкой в коричневой куртке и пёстром платке. Она час назад была здесь с ним! Ты случайно не видела их на улице? Скажи? Где мне их найти, как считаешь, а?..

— А я почём знаю! — вскинулась «шпротина». — У неё своя свадьба, у «капусты» этой твоей, а у нас своя! — она наклонилась к молдаваночке и повязала ей потуже платок.

— Я оставлю тебе свой телефон, ладно? — Ирина вытащила визитку Телеканала. — Позвони, если увидишь эту бабу с Яшкой, хорошо? Я тебя озолочу!..

— Ладно, ладно! — независимо кивнула «шпротина», в глазах её блеснул злорадный огонёк. — Божечки, чё мне жалко, что ли?..

ГИПНОЗ


— Телеканал захлестнул шквал звонков об исчезновении людей. Нужна вторая передача и тогда рейтинг шоу взлетит до небес, — директор по маркетингу Телеканала Игорь Жилеткин хлопнул в ладоши. — Я обо всём договорился, завтра поедете снимать вашего Потявина… Предвосхищая все вопросы скажу, нет, поедете не в Кащенко!

Ассистентка режиссёра Лера незаметно толкнула режиссёра Рюрикова локтем, тот проснулся и заморгал.

— Доброе утречко! Проснулися? — Жилеткин подмигнул Рюрикову, тот поправил очки и огляделся. — Завтра снимаете сеанс гипноза, а послезавтра эфир!


Окраина парка… Серый бетонный забор одной из московских психиатрических клиник. Ирину с утра знобило и, вылезая из микроавтобуса, она оступилась на неровном асфальте.

— Что такое гипноз? — буркнул гипнолог Чупачупский, вылезая следом, и сам же ответил: — Гипноз — это внушение, и если Потявин не внушаем, то мы уедем ни с чем, вот так… Тридцать процентов людей, чтоб вы знали, не поддаются гипнозу!

— Обрадовал, — проворчал оператор, вылезая следом. — А чего тогда приехали-то? — и, расчехлив камеру, стал снимать длинный забор из перекошенных, ещё советского качества, бетонных плит.

— Сними вон ту дырку, — режиссёр Рюриков ткнул рукой в провал асфальта у ворот. — И вон то отверстие! — Рюриков просунул руку в прореху в заборе.

Ворота 105-ой психбольницы, к которым они подошли, охраняла с внутренней стороны симпатичная мадам в синей форме «вохровца».

— Заезжайте быстрей, только смотрите в яму не попадите, — предупредила она, впуская их.

— Нам торопиться некуда! — спотыкаясь, проворчал оператор.

— Да хоть насовсем оставайтесь, — фыркнула охранница, позируя перед камерой.

— Снимай всё и держи язык за зубами, шутник! — приказал оператору Рюриков.

— Здравствуйте, я ведущий психиатр клиники Аскольдова, — догнала их какая-то старушка, похожая на смерть, в белом длинном халате. — Вас уже ждут в боксе для буйных, — она показала рукой на поросшее мхом двухэтажное зарешеченное здание в центре больничного парка.

— А можно потом поснимать территорию? — обратился к ней Рюриков, галантно прижав руку к сердцу.

— У вас разрешение на съёмку одного сеанса гипноза! — смерила его грозным взглядом старушка-психиатр. — Пойдёмте, я вас провожу.

— Преступник уже там? — Рюриков, едва поспевал за семенящей в кроссовках «Рибок» докторшей, вся съёмочная группа тихо плелась сзади.

— Да, подозреваемый вас ждёт, — оглянулась Аскольдова. — Имейте в виду, мы ему не говорили, что его будет снимать телевиденье, чтобы не волновать раньше времени. Весь комплекс исследований с ним мы уже провели, осталась последняя развёрнутая энцефалограмма, — Аскольдова вытащила из кармана сигареты, на ходу закурила и добавила: — Перед выпиской!

— Он нормален на ваш взгляд? — догнал их, молчавший до этого гипнолог Чупачупский.

— Заключения пока нет, — психиатр внимательно взглянула на гипнолога. — Мы вас представим ему, как эксперта из Института Сербского, хорошо?..

Чупачупский с секунду подумал и утвердительно кивнул.

Через минуту они оказались в полутёмном коридоре двухэтажного здания с металлическими дверьми. Ирина поглядела в одно из окошек на двери и отпрянула — оттуда на неё таращился безумный глаз психопата.

Чупачупский мрачно огляделся и, наткнувшись на взгляд Ирины, улыбнулся ей, как ни в чём не бывало.

— Я вас позову, — пробормотал он, заходя за Аскольдовой в дверь, за которой его ждал Потявин.

— Я думал это фанатик в чёрном, а это эксперт?! — раздался крик и дверь, хлопнув, закрылась.

— Он же в белом! — Рюриков пожал плечами. — Точно псих!..

— Заходите, только тихо, — через пять минут из двери показалась голова гипнолога.

На стуле в центре пустой комнаты сидел Бахтын, то есть Потявин Виктор Евтеевич, и, не мигая, глядел в одну точку на стене. На нём была серая поношенная пижама в полоску и дерматиновые тапочки без задников.

— Включайте камеру, — Чупачупский говорил шёпотом. — И чтобы ни слова, говорю только я… Все слышали?

Оператор и режиссёр переглянулись, Ирина сделала шаг к Потявину и пытливо всмотрелась в его лицо… Потявин её не видит, через минуту убедилась она.

— Вспоминай конец октября прошлого года, — монотонно произнёс Чупачупский. — Катя Жук твоя знакомая девушка с рыжими волосами до пояса… Белая «иномарка»… Когда ты видел последний раз Катю Жук? Вспоминай…

— Катя… — не моргнув, мёртвым голосом произнёс «Бахтын». — Мы едем на «Хонде» в Петрово-Дальнее… В коттедж.

— Какой коттедж? Что вы делали там? — всё также бесстрастно спросил Чупачупский.

— Ворота… сторожка… Собака… Пёс…

— Катя Жук… Куда вы ехали?.. Что было в Петрово-Дальнем?

— Машина… Я еду…

— Катя осталась там? Ты уехал один?

— Один…

— Катя… Что с Катей? Куда ты привёз Катю Жук?..

— Ворота…

— Что за ворота?

— Корона…

— На воротах была корона?

— Корона…

— Катя едет с тобой?

— Нет…

— Где Катя?..

— Ворота…

— Ты оставил Катю у ворот с короной?

— Ворота…

— Ты оставил Катю там?

— Я еду…

— Витя, ты убил Катю Жук?..

— Я еду…

Чупачупский достал платок и вытер им потный лоб, потом пожал плечами и спросил:

— Витя, машина «Хонда», белая, ты вёл её в тот день?..

— Я еду… — всё также бесстрастно произнёс Потявин.

— Куда?

— Я еду…

— Что с машиной будет?.. Ты едешь и думаешь, что с машиной будет? — нажимая на слово «машина» произнёс гипнолог.

— Я продам машину…

Чупачупский закашлялся и качнул головой.

— Витя, вспомни… Начало ноября… Дина Петрига… Знакомая Кати Жук… Белая меховая курточка на ней…

— Стерва!

— Что ты сделал с Диной Петригой?..

— Злая стерва!..

— Что ты сделал с Диной Петригой?

— Назойливая стерва!

— Где она?.. Ноябрь месяц… Что ты сделал с Диной Петригой в ноябре прошлого года?

— …

— О чём ты разговаривал с Диной Петригой в последний раз?..

— …

Потявин сидел на стуле, расслабленно облокотившись на него, и молчал.

— Витя, ты убил Дину Петригу? — монотонно спросил Чупачупский.

— Нет.

— Ноябрь… Дина Петрига… Что ты говорил ей в последний раз?

— Вокзал…

— Ты был с ней на вокзале?

— Вокзал…

— Ты послал её на вокзал?

— Да…

— Зачем ты послал Дину на вокзал?

— Машина…

— Какой вокзал, Витя?..

— Вокзал…

— Как называется вокзал?

— Сволочь!

— Куда ты послал Дину Петригу, Витя?..

— Машина…

— Какая машина? «Хонда» Кати Жук?..

— Машина…

Чупачупский выдохнул и обернулся.

— Ничего, — шёпотом пояснил он. — Может быть, он послал её куда-то под благовидным предлогом, но сам не был на этом вокзале.

— Спросите, какой вокзал?

— Витя, на какой вокзал ушла Дина Петрига?

— …

— Витя, куда пошла в ноябре Дина Петрига в белой норковой курточке?..

— Вокзал…

— Как называется вокзал? Как называется вокзал, Витя?..

— …

Чупачупский вздохнул и отошёл от Потявина. Постояв у окна с минуту, он вернулся.

— Витя, — наклонился он над Потявиным. — Зачем ты послал Дину Петригу на вокзал?

— Искать Катю…

— Катя Жук была на вокзале?

— Нет…

— Ты обманул Дину Петригу?

— Стерва…

— Что случилось с Диной Петригой?

— …

— Где Дина Петрига, Витя?

— …

Чупачупский покачал головой и пояснил:

— Он подстроил ей ловушку скорее всего… Витя, четырнадцатого апреля, ты повёз Виталину Рогову в Шереметьево?..

— …

— Витя, четырнадцатого апреля, ты повёз Виталину Рогову на красной машине в Шереметьево?..

— Да.

— Ты отвёз Виталину и обратно ехал один?..

— Девушка…

— Как зовут девушку?

— Девушка…

— Волосы девушки, какого цвета?

— Желтый…

— Как зовут девушку?

— Девушка…

— У неё был серебристый шнурочек на шее?.. Витя, у девушки был серебристый шнурок на шее?

— Девушка…

— У девушки был серебристый шнурок на шее?

— Девушка…

Чупачупский выдохнул и снова отошёл к окну.

— Куда ты повёз девушку, Витя?

— Такси…

— Ты отвёз девушку к «такси»?..

— Такси…

— Какое «такси», Витя? Ты посадил девушку в «такси»?

— Да…

— Знакомое «такси»?

— Знакомое…

— Как фамилия таксиста?

— …

— Он увёз девушку?

— Да.

— Куда он увёз девушку?

— …

— Номер «такси»? Цвет «такси»? Витя, какое «такси»?..

— Зелёное.

— Фамилия таксиста?

— …

Чупачупский выдохнул и медленно спросил:

— Витя ты убил эту девушку?

— …

— Витя, ты убил эту девушку?

— …

— Витя, что случилось с Катей, Настей, Диной?..

— Мясо…

— Их убили?

— Мясо…

Чупачупский хлопнул ладонями и Потявин дёрнул головой, как эпилептик. Открыв правый глаз, он дурашливо ухмыльнулся.

— Я в Голливуде? — спросил он Ирину.

— Ты в аду, сволочь, — проворчал оператор, снимавший крупный план лица Потявина. — И сейчас я позову чертей!..

ЯШКА


Шоу монтировали всю ночь. Было утро 21 июня.

— Ира, тебе звонили! — услышала Ирина мамин встревоженный голос, когда открыла дверь.

— Кто? — переобуваясь и вешая сумку, проворчала Ирина.

— Вот, читай, я всё записала!

— Старший оперуполномоченный оперативно-розыскного бюро Главного Управления МВД Ольгин? — побледнела Ирина, разглядывая записку.

— Позвони ему, — кивнула мама. — Давай я наберу его номер? Вот, говори…

— Ира? Это Ольгин, я вам звонил вечером… Подождите, я вам перезвоню через десять минут, — сказал усталый мужской голос…

— Его нашли?! — закричала Ирина. — Я не могу ждать, скажите сейчас!

— Хорошо, — Ольгин помолчал. — В общем, эту женщину видели в метро с вашим сыном несколько раз… Мы выяснили, что её фамилия Купавина и она живёт в Тарасовке.

— А мой сын? — перебила Ирина. — Его нашли?..

— Пока нет, — Ольгин чихнул и извинился. — Но её ждут везде, где она только может появиться!

— Адрес в Тарасовке дайте! — крикнула Ирина. — Я записываю… Что?! Куда поворачивать?.. Ясно. Значит, она ночует в отстойниках поездов? А где именно?..

— Успокойся, — Виталина стояла рядом и приговаривала. — Успокойся… Что? В Тарасовку? Когда? Прямо сейчас? Ну, если ты просишь, Ир, то хоть в Тарасовку, хоть в Лондон! — вздохнула она. — Шея? Чья? Моя? Уже не болит.

— Улица Кукушкина, боже мой, — повторяла Ирина, сбегая вниз по ступенькам. — Вита, быстрей, её вычислили, понимаешь? Только не поймали пока…


Постояв у закрытой наглухо двери того самого дома в посёлке Тарасовка — на улице Кукушкина, Ирина перезвонила Ольгину.

— Я же вам говорил, что её дома нет?.. — злорадно протянул Ольгин. — Уезжайте оттуда, только вспугнёте её!

Виталина в это время сидела в машине, охраняя её от местной ребятни.

— Пацаны, — строго спросила она у двух курящих у соседнего дома подростков. — Купавина домой не приходила?

Те молча переглянулись.

— Из первой квартиры Купавина давно здесь была, мальчики? — повторила подошедшая Ирина.

— Чё? — повернулся к ней подросток в безразмерных джинсах. — Ритка-маргаритка что ли?.. Из первой квартиры?

— Ну! — гыгыкнул маленький в бандане. — Они же про неё спрашивают… А зачем вам Ритка, а?

— Она здесь не живёт с зимы, — сзади подошёл милиционер в погонах старшего лейтенанта. — У неё электричество отключили за долги. Участковый милиционер Трусов Олег Капитонович, — представился он. — А вас, девушки, каким ветром занесло в наши дачные края?..

— Понимаете, мне сотрудник ОБР дал этот адрес, — Ирина внимательно взглянула на круглолицего милиционера лет двадцати пяти.

— Пожалуйста, предъявите документы, — милиционер, в свою очередь, пристально оглядел Ирину, и покосился на мальчишек.

— Тётька из шоу в телевизоре! — подросток в безразмерных джинсах подошёл ближе и ткнул Ирине пальцем практически в нос.

— Ты что, Мокроусов? — возмутился участковый. — Иди домой, я потом зайду, проверю, чем ты там занимаешься!

— Ага, сейчас, — фыркнул Мокроусов, отступая в кусты. — Каникулы! Проверит он, деловой нашёлся…

— Понимаете, Купавина сейчас попрошайничает в метро с моим сыном, — Ирина всхлипнула. — Она в метро с ним попрошайничает, представляете?.. — повторила она.

— Что ж вы за ребёнком не смотрите? — окинул её хмурым взглядом участковый.

— Да украли у неё мальчика! — высунулась из машины Виталина. — Украли!

Трусов покосился на декольте Виталины и вздохнул. Глаза его заблестели.

— У нас тут, дамы, уже какой день утопленника ищут, — участковый помолчал и затем мрачно пошутил. — Может, ещё найдём, как считаете?..

— Что ещё за утопленник, Олег Капитонович? — строго спросила Виталина, высунувшись из машины.

— Некий Краскер… Отдыхающие нашли его штаны с документами на берегу нашей речки Вонючки, — Трусов внезапно замолчал и снова взглянул на Ирину.

— У него жировик на шее есть? — Ирина, потеряв контроль над собой, схватила участкового за локоть.

— Документики всё-таки предъявите или в отделение проедем, — Трусов покосился на «Киа Кларус» и добавил: — И про жировик в отделении расскажете, хорошо?

— Пожалуйста, — Виталина порылась в сумочке и достала журналистское удостоверение. — Ир, ты не забыла его?

— Нет.

Участковый вернул им удостоверения и задумчиво почесал лоб.

— Поехали, Ир? — Виталина, смерив глазами участкового, направилась к машине. — Купавиной похоже тут нет.

— Она вообще тут летом не живёт, — Трусов шёл за ними.

— Я хочу подождать её здесь, — твёрдо сказала Ирина и, обогнув участкового, вернулась к дому.

— Ага, ждите, — Трусов кивнул. — Вот она обрадуется, если вернётся и увидит вас у своей квартиры!

— Ир, — позвала Виталина из машины. — Поехали, что ты с ним говоришь? Не трать время, слышишь?..

Ирина, постов у дома пару минут, махнула рукой и села в машину. Всего за полминуты они домчались до речки.

— Эта, что ль, речка Вонючка? — Виталина принюхалась. — Воняет… Эй, ребятня! — позвала она двух уже знакомых пацанов. — Вы не знаете случайно, где живут родные Купавиной Риты?

Те молча переглянулись, и Виталина, чертыхаясь, вылезла из машины и протянула им новую купюру в сто рублей.

— У неё мать совсем неподалёку живёт, — садясь в машину, сообщила через минуту она. — Уж мать-то знает, небось, где её дочь шлындает!

Ирина кивнула, всхлипнув. Плечи её ходили ходуном.

— Надо было влезть в её квартиру и посмотреть, вдруг там вещи какие остались из Яшкиной одежды?

— Потом влезем… Вот эта самая улица Анашкина, дом двадцать четвёртый. Ничего себе, а? — Виталина свернула к огромному коттеджу за трёхметровым забором, похожему на те, которые показывают в передачах про «оборотней». — Пока дочка в метро милостыню просит, её мамочка сидит в джакузи?!

— А Купавину можно увидеть? — поинтересовалась Виталина у охранника, который высунулся из калитки на звонок.

— Тётю Фросю? — зевнул охранник. — Можно, а чего ж нельзя?..

Когда из калитки вышла аккуратная бабушка в фартучке и наколке, и тревожно посмотрела на них, Ирина сразу всё поняла.

— Здравствуйте, девушки, — поздоровалась бабушка. — Заказ привезли или пиццу?

— Простите, но мы не из магазина… Мы ищем вашу дочь, — Ирина поймала старушкин взгляд и добавила: — У вашей Риты случайно оказался мой ребёнок, мой сынок Яшка! Скажите, пожалуйста, где она может быть? Мы его просто заберём и всё!


— Какой вагон?.. Какой шалаш?.. Она нам так и не сказала ничего путного, — Виталина сердито прищурилась, когда они сели в машину. — Ир, а ты действительно считаешь, что это Термит утонул?..

— Он по паспорту Краскер, я это точно знаю. Поехали? — Ирина достала платок и вытерла заплаканное лицо.

— Куда? В вагон? Или лучше — в шалаш? — Виталина чертыхнулась. — Ну, бабка!..

— Давай в шалаш, он ближе… Купавина сейчас с Яшкой где-то в Москве по метро шляется! Посмотрим, может в шалаше есть какая-то его одёжка?..

— И будем ждать? — спросила Виталина.

— Конечно. Поехали быстрей, — поторопила Ирина.

— А как же я машину тут оставлю? Мы же к шалашу на ней не подъедем? — Виталина кивнула на песчаную гору, у которой они притормозили — где-то наверху горы звучала музыка, в лесу кто-то громко смеялся. Среди сосен и берёз, густо растущих на горе, зияли барсучьи норы, кусты орешника скрывали гору с северной стороны. Через овраг был самый настоящий лес, а внизу текла бурливая Вонючка.

— Оставайся тут, сторожи машину, я тебе крикну, если что случится, хорошо?.. — Ирина открыла дверцу и быстро, цепляясь за кусты, полезла вверх на гору, стараясь угадать, где же тот самый шалаш, про который им только что рассказала мать беспутной дочери.

Лишь через полчаса Ирина, измученная лазаньем по горе, увидела злополучную ёлку, про которую им рассказала тётя Фрося — из земли торчало четыре уродливых ствола с зелёными огромными ветками. Ирина помахала Виталине рукой и приготовилась крикнуть, но в эту же секунду под ногами затрещал валежник, она ойкнула от нехорошего предчувствия, и провалилась вниз, даже не успев позвать на помощь.

— Если раскроешь рот, убью! — крепко сжав её шею твёрдыми пальцами, прохрипел чей-то голос прямо в ухо, и Ирина в ужасе закрыла глаза. — Сука потная! Сука! Сука, лазишь тут! Тебя звали? — прохрипел незнакомец, дыша перегаром ей в лицо. Ирина открыла глаза и дёрнулась, увидев занесённый над ней кулак, другая рука незнакомца грубо залезла под юбку и стала сдирать с неё трусы. Чудом вывернувшись, она крикнула:

— Термит! — и поползла к выходу из шалаша.

— Замолчи, сука! — град ударов обрушился на неё.

— Ирка?! — Ирина услышала пронзительный голос Виталины где-то рядом, но стискивающая шею рука не давала возможности крикнуть.

— Вякнешь, шею сверну! Сука потная, — шипел Термит, пытаясь её придушить.

— Я поехала за милицией, Ира! Слышишь?! — дважды крикнула Виталина. — Жди! Я им сейчас позвоню! Ирка, держись!

— Суки рваные! — сквозь темноту и боль услышала Ирина и почувствовала, как её за шкирку быстро поднимают, затем она ощутила резкий удар в спину, и что она летит куда-то.

— А-аааа-аааа-аааа!..

Ирине казалось, что она летит, но она кубарем катилась с горы, лишь на несколько секунд задержавшись в осоке на берегу и, с пронзительным криком, ухнула в реку.

— Ирка, молоти руками, я сейчас!.. — услышала Ирина и замолотила руками, что было силы.

— Тону!.. Спасите меня! Я плавать не умею!.. А-а-ааа-аааа!.. — Ирина крикнув, захлебнулась и ушла под воду, от ужаса забыв закрыть глаза и, увидев в воде зелёный хвост водорослей, стайку мальков, вздутую мёртвую лягушку и старый раззявленный кирзовый сапог… Каким-то чудом вынырнув, она увидела, как с горы к ней бежит Виталина.

— Держись!.. Ирка, держись!.. Я сейчас! — кричала её всклокоченная подруга.

Ирина вдруг ощутила, как что-то тянет её на дно со страшной силой, и с ужасом глянула вниз. У большого куста чёрных водорослей, прямо под ней сидел утопленник с высунутым языком, похожим на синий шевелящийся галстук, и невероятно спокойно наблюдал за ней. Ирина дважды дёрнула правой ногой и через мгновенье освободила её от сумки с камнями, которая висела на шее утопленника.

— Там утоп-п-п!.. — выдохнула она, и её вырвало прямо в реку. — … лен-ник!

— Давай держись! — Виталина протягивала ей с высокого берега руку, и кое-как уцепившись, Ирина вылезла на берег и с минуту просто лежала, не в силах даже открыть глаза.

— А хорошо, что я за вами поехал, дамы?.. Прямо как чувствовал! Вот и утопленника нашли, ну, что бы мы без вас делали, а?.. — с другого берега им улыбался участковый Трусов. — Вы почаще приезжайте в Тарасовку, хорошо?.. Ой, она меня сейчас глазами съест! — участковый погрозил Виталине пальцем.

— Термит, — Ирина кивнула на гору и добавила: — В шалаше… У него жировик на шее!

— Гражданин Термитов уже в машине, отдыхает в наручниках, — Трусов разбежался и перепрыгнул на их берег, выронив из рук папку. Виталина хмыкнула, показав глазами на мостик в пятидесяти метрах от них.

— Яшки нет в шалаше, — Ирина встала и огляделась. — Где эта сволочь — Термит?.. Я его своими руками убью!

Трусов повернулся и кивнул на машину — на другом берегу за мостом.

— Убивайте, только не до смерти… Возьмите камень, — кивнул он на берег, где лежали булыжники самых разных размеров. — Я вас так понимаю… Возьмите, возьмите! На эту сволочь нельзя с голыми руками?..

Ирина нагнулась и, подобрав средних размеров камень, быстро пошла к машине.

— Оставьте немного для судьи! — через пять минут вежливо попросил Трусов.

— Ира, успокойся, не кричи так, Ира!.. — Виталина оттащила Ирину от окровавленного Термита и повела умываться к реке. — Ну и что, что там утопленник?.. А мы вверх по течению… Умывайся, — успокоила она. — А вечером эта подруга с Яшкой приедёт сюда. Её мать сказала, что она каждый день в Тарасовку приезжает. Ну, ты в порядке? Всё нормально, Ир?..

— Да, в порядке, отстань! — Ирина никак не могла остановить слёзы, которые текли, как два ручейка — с лица на шею.

— Ну, покричи ещё, поплачь… Ну, как ты? — не отставала Виталина.

— Да всё уже! Всё! — Ирина неожиданно для себя улыбнулась и посмотрела в небо.

Был очень ясный летний день.


На станционных часах стрелки остановились на половине шестого… Потом седьмого… И, наконец, восьмого. Тридцать девять минут восьмого… Сорок пять… Пятьдесят одна! Электрички из Москвы приезжали одна за другой с периодичностью в полчаса. На полминуты притормозила коротенькая софринская электричка, и на платформу высыпало совсем немного людей. Ирина сразу узнала её — женщина-«капуста» вылезла из третьего вагона и посеменила, переваливаясь с боку на бок к концу платформы, чтобы спрыгнуть, а не идти в подземный переход. Яшки с ней не было.

Ирина, беззвучно застонав, бросилась к ней.

— Ритка! — крикнул участковый. — Ритка-маргаритка!.. Стой, стрелять буду!

«Капуста» притормозила, оглянулась и что-то пробурчала… Несколько проходящих мимо пассажиров засмеялись.

— Где он?! — Ирина, догнав, дёрнула «капусту» за фартук с оборками, который был кокетливо надет поверх толстой кофты. Карман фартука оторвался и из него на платформу брызнула мелочь!.. «Капуста», завизжав, оттолкнула двумя руками Ирину к самому краю платформы и упала на колени, чтобы собрать деньги. «Дура!.. Дура!.. Уйди с глаз моих!..» — причитала она.

— Где Яшка? — Ирина попыталась за шкирку поднять Купавину, но та собирала уроненное подаяние и внимания на Ирину не обращала. Участковый стоял и меланхолично курил в сторонке.

— В больнице он, в Морозовской! — спрятав последнюю медную монетку в карман, тяжело поднялась с колен Ритка-маргаритка. — Простыл твой мальчонка, бабёночка! — быстро глянула на Ирину она. — Я его в приёмный покой сдала. Ты не думай, он у меня всё ел, я его хорошо кормила, — и Ритка погладила Ирину по плечу. — Что сама ела, то и ему!..

Ирина отшатнулась, поразившись чудному бесстрастию лица нищенки.

— Рита, — крякнул участковый. — А где ты мужика этого нашла, который в шалаше спал?..

— Его из вагона выкинули! — вздохнула Ритка. — А я подобрала. А что?..

— Скажи, а у него деньги были?.. Ты только не волнуйся, Рита, он — преступник, — участковый неожиданно улыбнулся.

— Да вы что?! А я думала, просто пьяница, — запричитала Ритка, смешно обирая себя руками. — Ну, надо же, а мальчонка-то ему кто тогда?..

— Никто, Рита, — участковый добавил: — Ты давно с ним в метро побираешься?

— Месяц, — подумав, сказала Ритка. — А денег у него не было, он же избитый у вагона лежал… Я его пожалела и привезла в шалаш, и Яшеньку с ним! Ты же знаешь, Олежка, я детей люблю!

— Знаю, — Трусов вздохнул. — Хорошая ты баба, Рита, если б с головой дружила.

— Все так говорят, — Ритка-маргаритка, потупившись, взглянула на Ирину.

— А прежний-то твой где? — участливо спросил Трусов. — Ты же одна, насколько я знаю, не живёшь?

— Не живу, — эхом повторила Ритка-маргаритка. — Зачем одной, если можно вдвоём?

— Пользуешься успехом? — кивнул Трусов.

— Пользуюсь, — потупилась Купавина. — А что, Олег?

— Где твой прежний-то? — повторил Трусов.

— Так подрались они, — Ритка вздохнула. — Они мужики, пусть выясняют, кто здоровее, правильно?..

— Правильно, — кивнул участковый. — И давно они дрались?

— Так целый месяц и дрались, пока не надоело, — подумав, ответила Ритка.

— А потом? — присвистнул участковый.

— А потом Вася ушёл, — Ритка широко улыбнулась. — У меня же новая семья образовалась, с мальчиком. Зачем нам Вася?..

— И то, — согласился участковый. — А когда Вася ушел?

— В прошлый четверг, — Ритка махнула рукой. — Оделся и ушёл!

— И больше ты его не видела? — Трусов посмотрел по сторонам.

— Не-а, а когда? — Ритка вздохнула. — Я ж в Москве работаю, устаю, как собака.

— Поедешь в отделение, — участковый кивнул на «газик» у края платформы. — Васю опознаешь, Рит?.. Он в морге.

— Конечно, Олежка, — Купавина вздохнула. — Ну, пока, бабёночка! — кивнула она Ирине. — Не переживай, всё образуется.


Была уже ночь, когда они приехали в Морозовскую детскую больницу.

— Мне бы только взглянуть на него, — попросила Ирина у зевающего дежурного врача в приёмном покое, когда им открыли дверь. — Пустите меня, пожалуйста!.. Я до завтра не доживу, если не увижу сына!

ЛЮДИ БЕЗ ИМЕНИ


Второй цикл передач Телеканала на тему исчезновения людей в городах вызвала ажиотаж, сравнимый с катастрофой подводной лодки в Баренцевом море. Прокуратурой Москвы было начато следствие, объединившее похожие дела за последние пять лет.

Всех заинтересовала дальнейшая судьба Кати, Дины и Насти, о которых было рассказано в двух первых передачах. «Интеллигентная, здоровая, красивая, или КАТЯ, НАСТЯ, ДИНА» — начали снимать длинный телесериал на конкурирующем Первом канале, а через пару недель похожий сериал появился и на НТВ.

Начало пресс-конференции, которую дали первые лица Телеканала, позиционируя «Шоу Обман» на телерынке, происходило под вспышки фото и телекамер, а также звучание акустического рояля в конференц-зале гостиницы «Рэдиссон Славянская».

— Сколько ещё циклов передач готовится на вашем канале на тему исчезновения людей в городах? — задал первый вопрос один из самых узнаваемых журналистов жёлтой прессы Зубр.

— Сейчас в работе находятся ещё два выпуска передач. Они выйдут в течение ближайшего месяца, — Ким Магомедович Хазаров, заместитель Генерального директора и совладелец Телеканала обвёл глазами журналистов и грациозным жестом промокнул носовым платком бликующую в свете софитов лысину.

— Трупы журналисток-стрингерш Кати и Дины уже обнаружены? — на лице Зубра было раздражительное, только ему присущее, спокойствие.

— Вы можете сейчас сказать нам, живы они или нет? Многие знали Катю Жук и Дину Петригу, — с места выкрикнула журналистка «Известий».

— Мы обязательно расскажем о Кате и Дине в третьем и четвёртом выпуске цикла передач, но пока идёт следствие, это не в нашей компетенции, — ответил Хазаров.

— Госпожа Фефилова, насколько часто тема «Исчезновение людей в городах» будет подниматься? — Зубр нервно огляделся и сел.

— Пропали не три девушки, а тысячи людей, — генеральный продюсер Телеканала госпожа Фефилова сделала паузу. — Поэтому тема будет подниматься не только в конкретном шоу, но и в новостях. Как вы уже знаете, в последнее время участились случаи нахождения на вокзалах и в аэропортах людей, которые не помнят, кто они и откуда. Найденные на вокзалах люди, скорее всего брак корпорации… или лучше сказать, брак проекта «Биосайт», — закончила госпожа Фефилова.

— Что значит проект «Биосайт»?! — крики из разных концов конференц-зала.

— Продажа и покупка людей через Интернет, — произнес в микрофон старший оперуполномоченный оперативно-розыскного бюро Главного Управления МВД Ольгин.

— Ха-ха-ха! Зачем что-то покупать через Интернет?.. Езжайте на Ленинградское шоссе и покупайте там безо всякого «Биосайта» автобус людей женского пола, — проворчал в микрофон Зубр.

— Я говорю не про покупку девушек сомнительного образа жизни, — капитан Ольгин покраснел, подыскивая нужные слова. — Потребности значительно шире.

— Например?!

— Говорите толком, что за «Биосайт»?..

— «Биосайт», в какой-то мере, прототип экспериментов в концлагерях над живым человеческим материалом, — привстал Ольгин.

— «Биосайт» это уничтожение людей? — спросила одна из журналисток.

— Да, но не обязательно физическое, «Биосайт» это весьма выгодный коммерческий проект! — Ольгин сел и хмуро огляделся.

— А яснее можно?.. Чей именно проект «Биосайт»? Сколько он действует? Кому выгоден? Кто за ним стоит? — последовали вопросы.

— По нашим последним сведениям проекту более пяти лет… За ним стоят конкретные люди за границей и в нашей стране, которые узнав, что их вычислили, не сидят, сложа руки, — ответил Ольгин.

— Поподробнее об угрозах!

— Нам начали угрожать с самой первой телепередачи об исчезновении людей, — Хазаров обвёл глазами журналистов.

— Капитан Ольгин, ведь вы представляете МВД?.. Как же так, под вашим носом в Москве пять лет действует преступная организация?..

— И совсем не под носом… Мы только начали разматывать клубок исчезновений, настолько он оказался велик! — капитан Ольгин откашлялся.

— Вы задержали, хоть кого-то из организаторов? Кто они?

— Мы задержали исполнителей, они были арестованы на одной из баз в посёлке Петрово-Дальнее, но как оказалось, они ничего не знают о своих боссах конкретного. По версии следствия все до единого первые исполнители проекта «Биосайт» уже уничтожены, а их место заняли более лояльные работники с уже промытыми мозгами.

— Более лояльные?.. О чём вы?! Что за бред?.. Чушь собачья! — вскочил журналист «Ъ».

— Это не бред, к сожалению, — Ольгин поморщился. — Проект «Биосайт» имел реальные опыты переработки людей.

— Что они, в таком случае, они делали с людьми?! Говорите толком!

— Через «Биосайт» можно было заказать конкретного человека, но уже со стёршейся памятью, — пожал плечами капитан Ольгин.

— Даже так?.. Что вы имеете в виду?!

— Сейчас вам это объяснит специалист по изменению личности господин Ситник, — Ольгин показал на пожилого тощего субъекта, сидящего справа от себя.

— В Красногорском районе в престижном посёлке Петрово-Дальнее была обнаружена лаборатория, непосредственно работающая на «Биосайт», — господин Ситник шмыгнул носом и продолжил: — Там же обнаружено более десяти исчезнувших ранее человек, а также фрагменты тел, так называемые, запчасти. Если вам интересно слушать, то я приведу некоторые факты, — Ситник монотонно рассказывал, журналисты слушали. В зале на четверть часа установилась гробовая тишина. — Надеюсь, вы понимаете, что транквилизаторы последнего поколения отключают память опосредованно?.. Человек, которому сделали инъекцию, находится в сознании, но не владеет собой, он — растение, но при этом выполняет чёткие команды. После курса инъекций его память девственно чиста, и её можно заново смоделировать, при этом природный интеллект совершенно не затронут, и даже полученное к тому времени образование остаётся в памяти!

— Скажите, какое отношение к «Биосайту» имел изобличённый ранее Потявин? — гул в зале.

— Виктор Потявин зарабатывал тем, что поставлял в «Биосайт» живой материал, — Ситник быстро поправился: — То есть, поставлял в проект живых людей.

— Неужели кому-то нужны люди без памяти?! — крикнул кто-то.

— Спрос намного превышает предложение, — глубокомысленно изрёк Ситник. — В это так трудно поверить?..

— Объясните толком, господин Алхимик! — гул в зале.

— Как вы понимаете, состоятельным людям жить в этом мире — большая морока, — Ситник демонстративно оглянулся на руководство Телеканала. — Полдела деньги заработать, нужно суметь их сохранить! Никто не может быть уверенным, что думает другой человек о тебе, не так ли? — Ситник откашлялся. — А человек без памяти надёжен. Ты убираешь личность и перед тобой абсолютно лояльный к тебе индивидуум, так называемый чистый лист. С ним можно делать всё, что угодно, и он тебе предан, как родному отцу! Ты чётко заказываешь, кого именно хочешь, и быстро получаешь того, кого вожделел, в красивой упаковке.

— Здорового и красивого человекоробота? — гул в зале. — Разве такое возможно?..

— Да, — Ситник кивнул и пробормотал: — Новейшие технологии это позволяют.

— А среди людей с памятью разве нельзя найти того, кто нужен? — желчно спросил журналист «Независимой газеты».

— Если есть время, — вздохнул Ситник. — А тут твои мечты сбудутся в зависимости от толщины кошелька, к тому же в оговорённый срок. Согласитесь, это куда надёжней, чем самому пытаться угадать, что за человек перед тобой! Тот же Виктор Потявин, о котором спрашивали — это рядовой поставщик «мяса», ловец «мяса», хорошего заказного «мяса», которому затем стирали память, оставляя интеллект, и продавали заказчику.

— Вы как-то быстро замяли одну из тем, — ворчливо заметил журналист «Ъ», когда гул в зале стал тише. — Что-то уже выяснено про случайно найденных в аэропортах и на вокзалах людей, которые не помнят, кто они?

Ситник кивнул.

— Мы предполагаем, что их просто не довезли до покупателя… Этих людей, либо потеряли, либо забыли. Проколы случаются везде, и «Биосайт» не исключение, как вы понимаете. После обнаружения, все до одного найдёныши наблюдались в ряде психиатрических больниц Москвы, — Ситник недолго помолчал. — Со временем мы выяснили, что за ними тщательно следят. Четверо из таких «вокзальных находок» снова абсолютно неожиданно исчезли. Так вот, мы задержали тех, кто следил за «утерянными» людьми. Сейчас выясняем уже их личности. Проблема в том, что их память также стёрта, поэтому пока топчемся на месте. Печально, но мы до сих пор не знаем точного количества баз «Биосайта» на территории страны. В то же время уже многое выяснено про иерархию в проекте. Нам известны наводчики и экстрасенсы — это низшая ступень, потом идут исполнители, затем фармакологи, стирающие личность и меняющие её.

— А главные кто?.. — гул в зале.

— Главные, безусловно, те, кто организовал проект, — Ситник порылся в кармане и достал очёчник. — Кстати, могу рассказать о девушках, про которых спрашивали в начале пресс-конференции. Хотите?

— Да!..

— Катя Жук нашлась довольно быстро, она опознала себя по фотоснимку в самой первой передаче об исчезновениях и позвонила на Телеканал. В настоящее время, Катя ждёт ребёнка, замужем за очень состоятельным господином и ничего не помнит о своей прошлой жизни, — Ситник устало улыбнулся. — Живёт в небольшом городке — между Москвой и Тулой.

— А что с Диной Петригой? — крикнули из зала.

— Дина найдена на задворках станции Рыбинск-товарная в январе месяце. Скончалась от переохлаждения. Опознана по фотоснимку работниками медучреждения, куда поступила ещё живой, они и позвонили на Телеканал. Захоронена на кладбище города Рыбинска, как неизвестная.

— А Настя Тихонова? Куда делась она?.. — гул в зале.

— По Насте Тихоновой пока ничего нет, — Ситник сел и передал микрофон сидящей рядом Полине Байкаловой.

— Полина, дайте небольшой комментарий! — привстал журналист «Ъ».

— Не хочу ни о чём говорить, пока её не найдут, — покачала головой Байкалова.

— Ирина, тогда последний вопрос вам, — журналист «Ъ» повернулся к Ирине. — Вы были похищены в январе этого года. Неужели, вы на самом деле ничего не помните?

— Нет, к сожалению, я помню лишь, как зашла в сдаваемую квартиру и как затем очнулась в заброшенном доме, — ответила Ирина.

Пресс-конференция подходила к концу.

— Вот видишь, я тебя сделал звездой! — директор по маркетингу Игорь Жилеткин наклонился к уху Ирины. — А ты не хотела.

Ирина мимолётно улыбнулась и бросила взгляд на часы, ей нужно было срочно позвонить, Яшку сегодня готовили к выписке из Морозовской больницы.

— Я не гнушался никакой работы, когда приехал в Москву, — проворчал Жилеткин, открывая бутылку с водой. — Будешь? Зато теперь я могу сделать из такой Иры, как ты, самую настоящую звезду.

— Конечно, — Ирина фыркнула. — Игорь Львович… Из такой никудышной Иры, как я, сделать звезду совсем непросто!

— Стиль и идея мои, — Жилеткин оглядел конференц-зал, из которого уходили журналисты, и добавил: — Ювелирная работа!

ДВЕ МАШИНЫ


В эти минуты в тоннеле неподалёку от залива Негоциантов навстречу друг другу ехали две машины.

— Сайта больше нет, — сказал в телефон человек в потрёпанном «гольфе».

— «Биосайта»? — сварливо крякнул человек в «Бугатти».

— Да, приказал долго жить.

— Место быстро займут, вот увидишь, скоро появится сто таких сайтов! Или тысяча. Выгода никому не покажется лишней!

— И власть над людьми, — выпустил едкий сигаретный дым изо рта человек в «гольфе».

— Почему ты не смеёшься? — внезапно спросил человек в «Бугатти».

— А мне нужно смеяться? — осведомился водитель «гольфа» и вспомнил, что у него дырявый носок.

ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА


Вечером, когда Ирина мыла посуду, в новостях показывали отрывки пресс-конференции… На маленьком телеэкране в кухне мелькали знакомые лица — конопатое Кима Хазарова и узкое загорелое лицо Жилеткина показывали чаще других.

— Нет, ты видела, с кем он ушёл? — Виталина приглушила звук и развернулась к Ирине. — Видела, да?..

— Кто? — Ирина поставила вымытую чашку и начала мыть другую.

— Ким Хазаров! — топнула ногой Виталина.

— А мне-то что? — возмутилась Ирина. — Вита, это просто смешно.

— Тебе неинтересно? — Виталина повернулась спиной к экрану и вытащила сигарету. — Тогда я молчу.

— Интересно, — засмеялась Ирина. — С кем на это раз ушёл несравненный Хазаров?..

— С Томочкой Жилянской! — Виталина поискала глазами пепельницу. — Где?..

— У тебя под носом… А кто это?

— Главный редактор музыкального телевещания Телеканала, — Виталина так и не найдя пепельницу, смахнула пепел в раковину. — И бывшая подруга жизни Игоря Жилеткина.

— Жилеткин — Жилянская… Нарочно не придумаешь, — Ирина насухо вытерла тряпкой стол. — Погоди, но Жилеткин в Томске ещё женился, — вспомнила Ирина. — Я даже жену его помню, такая очень милая Катя с синими глазами… Или Валя? Точно, Валя.

— Ага, думаешь, Жилеткин из Томска со своим самоваром приехал? — покачала головой Виталина. — Как же, женат на москвичке! У него недавно тройня родилась, кстати, к твоему сведенью.

— Откуда ты это знаешь? — Ирина вздохнула и села напротив. — Я работаю на телевиденье и то не знаю. О Жилянской вообще слышу вот от тебя в первый раз.

— А я знаю, — Виталина затянулась сигаретой и усталыми глазами искоса посмотрела на Ирину. — Потому что умею слушать, в отличие от некоторых… Так вот, третья жена Жилеткина родила ему тройню год назад, она его моложе на пятнадцать с половиной лет, из себя красавица неописуемая, и зовут её Жанна, а не Катя и не Валя! Это к слову, Ирочка.

— С ума сойти: «третья родила ему тройню»! — Ирину внезапно разобрал смех.

— Да, а я про что?! — хихикнула Виталина. — У богатых свои причуды… Вот Хазаров после того, как стал вдовцом переехал в особняк на улице Пичугина и сидит там, как сыч! Никуда до этого ни с кем не ходил…

— А что случилось с его женой?

— Что-то с кровью… У него тоже трое детей, — Виталина наконец увидела на подоконнике полную окурков пепельницу и вытряхнула её в прямо форточку. На улице кто-то завопил.

— И у него тройня? — удивилась Ирина.

— Не знаю, не буду врать, но размножаются оба, как кролики, — Виталина помолчала. — Вот я и думаю, Ир, зачем Тамаре Жилянской трое детей Кима Хазарова, если она только что из Италии вернулась?.. Или бонны там, гувернантки, няньки со слюнявчиками, а?..

— Давай спать, а то я сейчас прямо тут засну, — Ирина зевнула.

— Рано же, — Виталина снова повернулась к телевизору. — Хоть полчасика давай посидим?.. А то мне спать совсем не хочется, Ир.

— Сейчас только посмотрю на Яшку с Павликом, — Ирина выскользнула из кухни.

— Она его за деньги полюбила, а он её за состраданье к ним, — вслед ей процитировала Виталина. — Жилянская, как я понимаю, своего не упустит, это не мы с тобой!

— Знаешь, я боюсь, — призналась Ирина, вернувшись на кухню. — А вдруг Яшка снова заболеет? Как считаешь, может?..

— А я никак не считаю, — проворчала Виталина. — Ну, что ты себя снова накручиваешь?.. На, возьми, это тебе звонят! Я чувствую.

Ирина взяла протянутую трубку и осторожно прижала её к уху.

— Завтра праздник, вы придёте, Ирина Кузьминична? — знакомый голос ассистентки режиссёра Леры с Телеканала. — С детьми. Не забудете?

— С детьми? — удивилась Ирина. — Они же маленькие.

— Ну и что?.. Берите своих отпрысков и в Серебряный Бор. Всё маленькие и большие будут там! — рассмеялась Лера.

— А что случилось?

— Телеканалу десять лет! Супруга дома не забудьте, все придут со своими половинами!

Ирина положила трубку.

— Я тоже хочу в Бор! Возьмёшь?.. Я Пашку помогу нести, Ир, — затараторила Виталина.

Ирина кивнула. В окне над домом висела полная луна на верёвочке.

СЕРЕБРЯНЫЙ БОР


— Обычный пляж, в Томске не хуже, — Ирина повертела головой и поправила соломенную шляпу.

— Смотри кто под круглым тентом? Узнала? — Виталина поставила Пашку в песочницу и погрозила ему пальцем. — Держись за мамку, я сейчас, Ир!.. Пойду, поздороваюсь с Хазаровым.

Ирина издали увидела глянец бритого черепа, возле которого Виталина сделала короткую остановку. Ким Хазаров, смеялся, запрокинув голову… По случаю торжественного события он выглядел безупречно отдыхающим — в шортах до колен и растянутой футболке с логотипом «ПРЕВЕД, МЕДВЕД». Рядом стояла изящная, как нефритовая статуэтка, Тамара Жилянская с голым пупком в прозрачном сари.

Внезапно Ирина поняла, что Яшки нигде не видно и бросилась его разыскивать. Только через четверть часа Яшка показался в повозке вместе с малышнёй, которую вёз дрессированный ослик. Ирина вытерев вспотевший лоб, помахала ему рукой. После всего, что случилось, Яшка стал совсем другим мальчиком… Он всё делал молча, никого и ни о чём не спрашивая. Похоже, это останется с ним навсегда, думала Ирина, издали наблюдая за сыном.

— Ир, гляди-ка, кого я тащу! — Виталина несла на руках двух маленьких черноглазых девочек. Сзади неё шёл Ким Хазаров со старшей дочкой.

— Знакомьтесь, Сатаней, Тамила и Резеда, — представил своих дочек Хазаров.

— Павел и Яков, — отрекомендовала двух своих мужчин Ирина.

— Махнёмся, не глядя? — Ким присел и попытался отнять зайца из рук Павла Всеволодовича Козлова.

Пашка спрятал за спину косого и сказал:

— Иды отсюда!..

— Иды, пап, — повторила Резеда, не сводя глаз с Яшки.

— Упрямство в детях — плохая черта, — подошла улыбающаяся Жилянская с голым пупком. — Да, Ким?

Хазаров улыбнулся и посмотрел на Ирину.


Ночью раздался звонок, но звонили не в дверь. Никто не звонил, но звонок был! За стеной в маленькой комнате спали Виталина и её мама, в комнате напротив спали два мальчика, непохожие друг на друга. Два больших бархатных зайца охраняли их сон.

И раздался звонок:

— А что этой Жилянской нужно от Кима? — дважды нервно повторила Ирина. — Что ей нужно?.. Что???


А за окном шумел, страдал, смеялся и плакал, а также жил и каждый день умирал этот город. Город, жаждущих счастья — Москва!..


25.05.2004 г. от Р.Х.