Королева сердец
Сара Сил








Селина Таск, бывшая воспитанница сиротского приюта, получает работу в роскошном отеле. Ей все здесь нравится — и постояльцы, и ее обязанности. А в хозяина отеля, Макса Сэванта, она влюбилась с первого взгляда. Но Селина может лишь мечтать о счастье рядом с мягким и отзывчивым Максом, ведь скоро должна состояться его свадьба с избалованной красавицей Вэл Проктор…






Сара Сил

Королева сердец





Глава 1


Селина была счастлива. Владелец роскошного загородного отеля, Макс Сэвант, в ответ на просьбу своей кузины Мойры Ферринг, за которой Селина ухаживала в больнице, приглашал ее на работу. Воспитанницу сиротского приюта ждала новая, интересная жизнь! И теперь она с энтузиазмом готовилась к отъезду, внимательно и с восхищением разглядывая и укладывая в чемоданчик свои новые вещи. Однако Мойра все же сомневалась в том, что поступила правильно. Ведь, если фантазии ребенка не реализуются, результат может оказаться губительным. Селина же сияла, предвкушая перемены, и Мойру это беспокоило.

— Селина, только представь, что эта затея провалится, — как-то сказала она. — Ты тогда была бы ужасно разочарована, ведь так?

Селина молчала, тщательно обдумывая решение.

— Если так случится, — наконец медленно проговорила она, — Мэтрон говорит, что я всегда могу вернуться. Но тогда я лишусь всех этих прелестных вещей. Понимаете, в приюте у нас никогда не было таких чудесных вещей.

— Понимаю. Должно быть, жизнь там шла довольно однообразно и скучно. Ты была там несчастна, Селина?

— О нет, — мягко возразила девушка, — я любила приют. Там все были так добры, и нам было хорошо и весело. Но только таких красивых вещей у нас не было… да и не могло быть, понимаете. Но там было хорошо, очень хорошо.

— Ты имеешь в виду, что ты до смешного счастливый человек.

— Я? Думаю, да. Меня окружают прекрасные люди.

— Вот именно об этом я и хочу поговорить с тобой. — В голосе Мойры проскользнули нотки нетерпения. — Возможно, в «Барн-Клоуз» не все будут с тобой милы и добры. Ты ведь никогда не сталкивалась с богатством и самодовольством.

— Ну почему, — Селина аккуратно свернула платье и положила его в коробку, — у нас все очень разные, но мы всегда уживались.

— Я сдаюсь! — воскликнула Мойра и рассмеялась. — Ждет ли тебя провал или грандиозный успех, в любом случае я надеюсь, ты будешь держаться молодцом. И все-таки хотелось бы, чтобы ты не выглядела такой молоденькой.

— А я выгляжу?

— В этом нелепом платьице тебе лет четырнадцать, не больше. Макс решит, что я стащила тебя прямо со школьной скамьи.

— Ну что ж, — Селина широко улыбнулась, — очень скоро они убедятся, что я не так юна, как кажется. И вообще, у меня появились обязанности и определенная ответственность, как только мне исполнилось двенадцать.

Но эти обязанности никогда не были такими захватывающими, как пятичасовое путешествие на поезде, а потом еще десятимильная поездка на машине. Каждый миг в тот жаркий понедельник таил в себе непередаваемое очарование новизны. Вскоре пассажиры купе знали все-все о приюте, о миссис Ферринг и о новой работе. Одна леди настояла на том, чтобы Селина пошла с ней в ресторан на чашку чаю. Сидя за столиком и глядя поверх дребезжащих чашек умными добрыми глазами на довольное лицо девушки, она заметила:

— Примите маленький совет от матери шестерых детей, моя дорогая. Вы очень общительная и дружелюбная девочка, как видно, но будьте осторожнее, когда разговариваете с незнакомыми людьми.

— О, я слишком много болтаю, я знаю. Но люди такие милые.

— Люди не всегда такие, какими кажутся, — сухо произнесла женщина. — И молоденькую девушку вроде вас, невинную и чистосердечную, очень легко обмануть. Будьте такой же дружелюбной — с вами очень приятно общаться, — но свои дела держите лучше при себе. А теперь послушайте внимательно, милая. Я слышала о «Барн-Клоуз». Это место для богатых. Я живу в Кони, в десяти милях оттуда. Я дам вам свой адрес, и если у вас возникнут трудности, вы всегда сможете просто приехать ко мне. Меня зовут Марта Дингл. Я обещаю, что никто не посмеет преследовать вас дальше порога моего дома. Запомните, милая: Марта Дингл, 24, Хонимун-роуд, Кони. Никогда ведь не знаешь, что может случиться, правда?

— Да, никогда, — согласилась Селина, пряча бумажку с адресом в карман, и добавила: — Вы очень добры, спасибо.

Допив чай, они вернулись в купе, и Селина одарила попутчиков сияющей улыбкой. Как милы все эти люди!

Непосредственно в Кони-Комби поезд не останавливался, и Селину встречали в Кони-Джанкшн. Она с сожалением распрощалась с миссис Дингл. Носильщик донес ее чемоданчик, вручил его молодому шоферу и добродушно провозгласил: «А вот и ваш встречающий!»

Селина и шофер с сомнением оглядели друг друга.

— Вы и есть юная леди, которая направляется в «Барн-Клоуз»? — наконец осведомился он.

— Да, — ответила она. — Вы ждете меня.

— Но они вряд ли ждут именно вас.

— Да-да, они ждут меня, — не сдавалась Селина. — Я новая регистратор.

— Ну да, что я говорю, — ответил он, смутившись. — Садитесь, мисс.

Селина, несколько сбитая с толку, скользнула в машину. Они проехали через маленький сонный городок и очутились на дороге, которая извивалась между высокими холмами, такой узкой, что казалось, двум машинам на ней не разъехаться.

— Не бывали здесь, да? — поинтересовался шофер и мысленно добавил: «Не сомневаюсь, что вообще нигде не бывали».

— Да, — ответила Селина, очарованная чудесными видами.

Очень скоро и шофер знал все о приюте, о клинике и о миссис Ферринг. Слушал он с интересом, а в конце заметил:

— Сомневаюсь, что вы выдержите больше недели.

— Конечно выдержу! Я наверняка полюблю и это место, и эту работу, — сердито сказала Селина.

— Это я не о вас, а о них, — загадочно пояснил шофер, и тема была закрыта. — Ну вот вы и на месте, — объявил он через десять минут, словно показал фокус. — Кони-Комби, Руан, «Барн-Клоуз» и море.

Они преодолели последний подъем, и тут дорога круто спускалась в долину. За следующим поворотом открылся вид на розовые коттеджи в долине и сверкавшее под солнцем море. Был виден даже крошечный порт и цветные паруса яхт, вкрапленные в безбрежную морскую синеву.

— О! Такого я даже представить себе не могла!

— Это Руан. — Шофер махнул рукой в направлении порта. — Мистер Сэвант большой любитель ходить под парусом. Сейчас мы проезжаем Кони-Комби — это маленькая деревенька. Клоуз пока не видно, он там, за деревьями. Нервничаете?

— Нет, — удивилась Селина. Почему это она должна нервничать?

— Ну и прекрасно! Мистер Сэвант — с ним все в порядке, а вот наша Морри может быть настоящей фурией. Она уезжает в конце месяца.

Машина свернула в ворота, вывеска на которых гласила: «Барн-Клоуз-отель. А.А. Р.А.С.», и медленно покатила по длинной буковой аллее. Гостиница находилась за деревьями, и у Селины, которая в архитектуре совсем не разбиралась, захватило дух при виде гармоничного здания. Серый камень был залит мягким янтарным светом вечернего солнца.

Селина ждала на крыльце. Шофер выгрузил из машины ее чемоданчик и позвонил в дверь. Девушка вошла в просторный вестибюль с высоченным потолком и представилась открывшей девушке:

— Я мисс Таск. Селина Таск. Меня ждут.

Ее озадачил вежливый, но недоверчивый взгляд, которым девушка, как недавно и шофер, окинула ее. Потом она провела Селину в маленькую, отделанную панелями комнатку. Судя по мебели и пишущей машинке на большом дубовом столе, она служила неким подобием офиса.

Ей пришлось подождать около десяти минут, затем дверь резко распахнулась, в комнату вошла седая женщина с красивыми темными глазами и великолепно уложенными волосами. Она остановилась, молча глядя на девушку. Выражение ее глаз нельзя было понять, но Селина уловила в них все ту же тень недоверия. Уголки строгих, тонко очерченных губ женщины слегка дрогнули.

Селина дружелюбно улыбнулась и сказала:

— Как поживаете?

— Вы Селина Таск? — отчетливо произнесла та.

— Да, — ответила девушка и с тревогой подумала, что же такого странного в ее внешности.

— Снимите шляпку.

Она стояла, внимательно разглядывая Селину в новом летнем платье, воротничок и рукава которого немного помялись за время путешествия, и ее густые, медового цвета волосы.

— Это чудовищно! — возмущенно провозгласила Морри. — Вы совсем ребенок!




Селина не почувствовала бы себя более виноватой, даже если бы ее уличили в преступлении.

— О, но я не ребенок! — возразила она. — Мне девятнадцать… почти… у меня есть опыт работы с сиротами и с пациентами клиники, вы ведь знаете.

— С сиротами? — Брови Морри поползли вверх.

— Да. Когда мне исполнилось шестнадцать, меня оставили в приюте, потому что я хорошо справлялась с малышами.

— Моя дорогая крошка, о чем вы говорите?

— Ну… Разве миссис Ферринг не сказала мистеру Сэванту, что я воспитывалась в приюте?

Морри шагнула к девушке.

— Миссис Ферринг сказала, что у вас нет опыта работы в отеле, но вы прекрасно находите с людьми общий язык.

— Она должна была упомянуть о приюте, — в отчаянии пролепетала Селина.

Внезапно Морри рассмеялась.

— Что ж, — сухо заметила она, — у меня хватало проблем с молоденькими раскрашенными пустышками, которых следовало бы как следует отшлепать и которые устраивались на работу только для того, чтобы с пользой провести время и пококетничать с гостями. Но я и представить не могла, что в «Барн-Клоуз» пошлют кого-то вроде вас.

— Но я вовсе не такая, — возмущенная столь несправедливыми намеками, выдохнула Селина. — Я готова делать все, что требуется. Чистить обувь, разносить почту — все, что нужно. Я смогу.

— Вся эта затея — полный абсурд! — решительно произнесла Морри.

— Вы хотите сказать… хотите сказать, что я не смогу выполнять эту работу?

— Конечно не сможете! Мистера Сэванта не будет до послезавтра. Разумеется, окончательное решение остается за ним, но после того, как он увидит вас, я знаю, что он скажет.

— О! — Для Селины это был сокрушительный удар. — Я что, так ужасно выгляжу?

Морри беспомощно развела руками, но ее пронзительный взгляд внезапно подобрел.

— Моя дорогая крошка, — нетерпеливо пояснила она, — в вашей внешности нет ничего плохого, кроме того, что вам не дашь больше пятнадцати. И потом, вы совсем не тот тип.

— Нет, — подавленно выдавила Селина, — этого-то я и боялась.

— Что ж… — Морри резко развернулась к двери. — Вы должны остаться здесь до тех пор, пока не приедет мистер Сэвант. Я провожу вас в вашу комнату. Все это потому, как я ему говорила, что новые сотрудники вызываются без предварительного собеседования. Возможно, следующую он подберет сам. Как бы то ни было, меня при этом не будет. На случай, если вы не знаете, я мисс Моррисон.

— О да. — Селина семенила за Морри вверх по лестнице, с трудом поддерживая беседу. — Миссис Ферринг мне о вас много рассказывала. Она говорила, что вы основали «Барн-Клоуз» и что он никогда не будет таким же, если вы уедете. Но она сказала, что не думает, что вы это сделаете. Вы действительно уезжаете?

— По всей очевидности. — Голос Морри звучал сурово. — Мы с мистером Сэвантом успешно вели дело в последние пять лет и неплохо ладили, но с меня хватит смышленых молоденьких регистраторш. Клоуз — это не ночной клуб, и партнерши для танцев здесь не требуются.

— Думаю, нет, — согласилась Селина, не глядя на собеседницу.

Морри распахнула дверь:

— Вот! Ваш предшественник попортил мебель, туша об нее окурки, но на одну ночь сойдет.

Селина огляделась. Комнатка была маленькая, но очаровательная. Девушка погладила кончиками пальцев попорченную полировку орехового комода и искренне возмутилась:

— Это же варварство! Он такой красивый! Морри с любопытством посмотрела на нее:

— Это подлинный комод эпохи королевы Анны. Вы знаете об этом?

— О нет, — ответила Селина. — Я ничего не знаю о красивых вещах — только то, что они красивы.

Морри подошла к двери и посмотрела на Селину.

— И еще, — сказала она, — не знаю, чем вы будете заниматься, но не маячьте на виду у наших гостей и не болтайте с персоналом о вашем приюте.

— Конечно нет, мисс Моррисон. Но вы не могли бы найти для меня какую-нибудь работу? Ну хоть помочь в чем-нибудь?

Уже выходя, Морри обернулась. По выражению ее лица было ясно, что ее обуревают противоречивые чувства — раздражение и сожаление.

— Нет, дитя, — мягко ответила она. — Наслаждайтесь природой, пока можете. Послезавтра наступит очень скоро.

«Да, — подумала Селина, становясь коленями на мягкую скамеечку у окна, — очень скоро». Только теперь она почувствовала, какое это было долгое и утомительное путешествие. Впервые она ощутила, что устала, и на глаза ее навернулись слезы. Для нее все это было слишком тяжело. Стоять на пороге рая, смотреть на него, и вдруг дверь захлопывается прямо перед ней! И все только потому, что она выглядит чересчур юной!

— И почему только я не старуха! — вслух воскликнула девушка. — Как я хотела бы быть старухой лет тридцати пяти! — И она, рыдая, бросилась на кровать.




Глава 2


Отплакавшись, Симона встала, умылась холодной водой, причесалась и отправилась исследовать территорию. Она нашла исхоженную тропинку через лес, ведущую прямо к морю, но побоялась, что не успеет вернуться до ужина, и твердо решила утром встать пораньше и прогуляться еще до завтрака. Возвращаясь в отель, Селина столкнулась с молодым шофером, который привез ее с вокзала. Взглянув на нее с любопытством, он поинтересовался:

— Уже виделись с Морри?

— Да, — ответила Селина. — Вы были правы. Боюсь, что я здесь не останусь.

Он сдвинул фуражку на затылок и с сожалением посмотрел на девушку:

— Вы всего лишь ребенок.

Селина вернулась в отель, еще больше опечаленная собственной молодостью. Потом был одинокий ужин в углу длинной полупустой столовой. За столиками сидели в основном женщины. Многие из них разглядывали одну очень пожилую леди, на которой был парик, что сразу бросалось в глаза, и крупные бриллианты. Ее скрипучий голос звучал постоянно; официанту она объясняла, как надо подавать блюда, обслуге — какая должна быть температура в комнате. Закончив трапезу, она остановилась у места Селины и резко осведомилась:

— Ты умеешь играть в безик, дитя?

— Да, — ответила Селина. Этой игре ее научила одна из воспитательниц.

— Прекрасно! Приходи в мой номер через четверть часа. — Это был королевский приказ, но Селина без тени удивления — исполнять приказания она привыкла — ответила:

— Хорошо. Какой ваш номер?

— Узнай в офисе! — отрезала старуха и пошла дальше.

Селина так и сделала. Морри нахмурилась:

— Старая миссис Бессимер? У нее девятый и десятый в западном крыле. Зачем это вам?

— Она хочет, чтобы я поиграла с ней в безик.

— А вы умеете? — скептически осведомилась она.

Селина усмехнулась:

— Да. И еще в пикет.

— Хорошо, — оживилась Морри, — нет причин отказывать ей. Вы еще не служите здесь, а она обеспечит вам нескучный вечер. Я считаю, эта женщина не стоит тех усилий, что мы затрачиваем на нее. Надеюсь, она уедет отсюда.

— Возможно, она одинока, — спокойно сказала Селина.

Миссис Бессимер была невыносимым соперником. Она все время жульничала, безжалостно пользовалась малейшими просчетами Селины и по-детски безудержно ликовала, когда выигрывала.

— Меня не может переиграть никто, — хвастливо заявила она. — Карточный склад ума, да! Вот чего им всем не хватает. Ты никогда не будешь играть так же хорошо, дитя. Где ты училась играть?

— В приюте, — простодушно ответила Селина.

— В приюте? В каком еще приюте? Не городи чепухи.

— Я воспитывалась в приюте, — пояснила Селина.

— Тогда что ты делаешь здесь? — рассердилась миссис Бессимер.

— Ну… понимаете ли… — начала было Селина, но старуха принялась строить карточный домик.

— Ничего, ничего, — раздраженно бормотала она. — Сейчас я собираюсь лечь спать. Приходи ко мне завтра вечером в это же время.

— Боюсь, завтра меня здесь уже не будет, — ответила Селина у двери.

Миссис Бессимер даже не подняла на нее глаза.

— Конечно будешь, — отрезала она. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — И Селина отправилась к себе.

Уже засыпая, она услышала под окном звук подъезжавшей машины и подумала, что, наверное, молодой шофер встречал другой поезд.

Селина привыкла просыпаться рано. Когда она открыла глаза, стрелки ее маленьких часиков показывали пять. Несколько секунд она лежала, моргая и не узнавая комнату. Потом выскочила из постели и подбежала к окну. Солнце уже встало, обещая прекрасный день, вдалеке под его лучами заманчиво сверкало море. Селина натянула новое ситцевое платье, сунула ноги в ярко-красные сандалии и вышла из гостиницы.

Она бежала по прохладной росистой траве, пробираясь сквозь густую лесную поросль. Тропинка вывела ее на поляну, поросшую вереском, а дальше круто уходила вниз по склону, к пристани.

Селина бывала на море, но там был пирс и люди, загоравшие на пляже. Никогда она не видела моря такого, как это, такого синего, такого чистого. Никогда еще не видела она берега, такого извилистого и такого свободного от присутствия человека. Несколько часов Селина провела отыскивая маленьких крабов. Голод наконец напомнил ей, что время завтрака уже прошло. Она заторопилась вверх по холму, вошла в лес, и тут ее словно озарило внезапное решение. Она отдохнула от утомительного путешествия, надышалась ароматами морского ветра и вереска.

— Я не уеду! — вслух произнесла Селина. — Они вызвали меня, и я не уеду.

В вестибюле ее встретила Морри.

— Отвечайте, где вы были? — потребовала она. — Уже половина десятого, и я вас обыскалась. Вчера вечером вернулся мистер Сэвант, и он хочет немедленно видеть вас.

— О, — смутилась Селина, отряхивая помятое платье. — Я. только приведу себя в порядок.

— На это нет времени, — раздраженно заявила Морри. — Через полчаса мистер Сэвант снова уезжает. Идемте.

Селина молча последовала за ней по длинному коридору. Морри постучала, резко открыла дверь и объявила таким голосом, словно предвкушала развлечение:

— К вам мисс Таск, мистер Сэвант.

Селина вошла в квадратную, очень приятную комнату, в которой было много книг. У окна стоял высокий мужчина и распутывал веревку.

— Как поживаете? — выпалила Селина и с интересом взглянула на него.

Все еще возясь с веревкой, Макс Сэвант отошел от окна и медленно вышел на середину комнаты. Ему было около тридцати пяти. Он вскользь посмотрел на Селину.

— Ах да, — неторопливо произнес он. Голос у него был очень приятный. — Вас рекомендовала Мойра Ферринг, так?

— Вы сами написали, что вызываете меня, — решительно произнесла Селина.

Теперь он взглянул на нее внимательно, осмотрел ее с головы до ног, задержал взгляд на обнаженных поцарапанных голенях, потом поднял глаза на пылающее лицо девушки, обрамленное растрепавшимися волосами, и перевел их на Морри, стоявшую у двери.

— Что все это значит? — мягко спросил Макс Сэвант. — «Барн-Клоуз» — это что, детский сад? Почему ты не предупредила меня, Морри?

— Я ведь сказала, что она совершенно не подходит, — недовольно ответила та. — Я подумала, что вы сами должны вынести окончательное решение.

Он громко расхохотался:

— Мойра, должно быть, с ума сошла! Или ты думаешь, что она так пошутила?

Селина почувствовала, что даже ее шея неумолимо заливается краской.

— Миссис Ферринг никогда не шутит подобным образом, — вспылила она. — У нее на этот счет есть своя теория, и она считает, что я как раз подхожу. Она не согласна с вашими идеями по поводу регистраторш. Она сказала, что с ними всегда много проблем, а со мной, по ее мнению, у вас проблем не возникнет.

Сэвант изумленно посмотрел на девушку.

— Это очень интересно. Продолжайте-ка, — попросил он.

— Ну… — еще больше смутилась Селина, — я особенно не знаю. Но я не ребенок! Мне скоро девятнадцать, и я работала в приюте, поэтому у меня есть опыт.

— В приюте?

— Мисс Таск… — голос Морри звучал как-то глухо, — воспитывалась в приюте. И она прекрасно умеет ладить с маленькими сиротами. Кажется, миссис Ферринг считает, что эта девушка достаточно квалифицированна для того, чтобы найти общий язык с нашими гостями.

— Понятно. — Он настойчиво продолжал распутывать свою веревку. — Возможно, это и сработает. Возможно, невозмутимость в общении с сиротами и невозмутимость в общении с нашими гостями в конце концов дадут одни и те же результаты.

— Но, мистер Сэвант, серьезно… — начала Морри, но тот рассмеялся.

— Конечно, это вполне возможно, — перебил он. — Я напишу Мойре. Ну что за дьявольская неприятность! Придется поискать через агентства, а еще лучше — по персональным рекомендациям.

— Вы имеете в виду, — побледнела Селина, — что я не могу остаться?

Сэвант с сочувствием посмотрел на нее:

— Боюсь, что нет. Понимаете, вы совершенно не тот тип, и, хоть мне и жаль ранить ваши чувства, вы слишком молоды.

Но Селина не сдавалась:

— Вы вызвали меня. У меня есть ваше письмо, подтверждающее это. Я имею право на месяц испытательного срока.

Он потер подбородок и беспомощно воззрился на Морри:

— Это правда, во всяком случае вы имеете право на месячный оклад, который вы конечно же получите, и на покрытие ваших расходов.

— Но я хочу остаться, — в отчаянии взмолилась Селина. — Мне здесь нравится. Утром я ходила на берег, там так чудесно. Вы не могли бы найти мне хоть какое-нибудь занятие? Я согласна делать все, что угодно.

— Но, — растерялся он, — здесь нет для вас ничего подходящего. Боюсь, вам все-таки придется вернуться.

— Но я не могу, — по-детски замотала головой Селина, — вечером я играю в безик с миссис Бессимер.

Сэвант озадаченно уставился на девушку и изумился:

— С миссис Бессимер? А каким это образом вы с ней познакомились?

— Я играла с ней вчера вечером. Теперь он смотрел на нее с уважением.

— Ну и как все прошло?

— Ну, она, конечно, здорово жульничала, — ответила Селина, — но, думаю, ей понравилось. Она сказала, что я с успехом заменила ей компаньонку.

— Наш проблемный ребенок, — мягко заметил Макс. — Возможно, в этом вашем опыте работы с сиротами что-то есть. Вот что я вам скажу. Можете остаться здесь до тех пор, пока я не вернусь на следующей неделе. И если вы, играя в безик со старой миссис Бессимер, сумеете сохранить ее спокойствие, вы честно заработаете каждый пенни из вашего месячного жалованья. А теперь, Морри, мне пора.

Всю неделю погода стояла великолепная. Для Селины дни были наполнены солнечным теплом и светом. Но для Макса, занимавшегося делами в душных офисах шумного города, жара была просто невыносимой. Он с нетерпением думал о пристани в Руане и о своей яхте и поклялся, что никакие важные дела не смогут этим летом снова загнать его в Лондон. Он настойчиво, но безрезультатно штурмовал агентства, беседовал с экономками и регистраторами, пока его не стало тошнить от одного их вида, и за день до возвращения в «Барн-Клоуз» купил цветы и фрукты и отправился в клинику навестить Мойру.

Она сидела в кресле у открытого окна и, увидев Макса, очень обрадовалась.

— Как поживаешь, Мойра? — спросил он, пристраивая на столе фрукты и цветы. Потом смущенно посмотрел на нее, явно сомневаясь, что поживает она весело.

Мойра рассмеялась:

— Совсем неплохо. Надеюсь, что через пару недель я выберусь отсюда и тогда обязательно приеду в «Барн-Клоуз» подышать знаменитым девонширским воздухом. Присядь и расскажи мне о моей протеже.

Он опустился на краешек кровати и пригладил взлохмаченные каштановые волосы.

— Твоя протеже? Ах да. Что навело тебя на мысль рекомендовать мне ребенка из приюта? Это что, шутка?

— Вообще-то это совсем не шутка, хотя доля юмора в ситуации есть. Морри была шокирована?

— Она потрясена до глубины души, и это неудивительно. С какой целью ты прислала мне это невинное приютское дитя?

Мойра закурила сигарету.

— Мне пришло в голову, что Селина как раз очень подходит для такой работы, — невозмутимо пояснила она. — Это был эксперимент.

— Эксперимент, который заставил меня целую неделю проторчать в городе, — с горечью пожаловался Макс. — Ты хоть понимаешь, что мне пришлось кучу времени провести в этих ужасных душных агентствах, в обществе молодых женщин, которые выглядят как хор красавиц, — и все потому, что ты затеяла эксперимент?

— Но зачем? — мягко спросила Мойра. — Ты не собираешься оставить Селину?

— Конечно нет! Она абсолютно не подходит.

— Ну тогда, что же ты с ней сделал? Она ведь до сих пор не вернулась.

— Я сказал, что она может остаться на неделю, поскольку она, по-моему, ужасно разочарована, а кроме того, она охраняет спокойствие старой миссис Бессимер.

— Этой старой гарпии? Решил кинуть девочку на растерзание львам, да, Макс?

— Миссис Бессимер заставила ее играть с ней в безик. Девочка заявила, что ей понравилось. И что миссис Бессимер жульничает и постоянно выигрывает. Но твоя сиротка объясняет это тем, что старушка одинока.

— Тогда моя сиротка, возможно, именно то, что нужно. — Мойра расхохоталась. — Если Селина справилась с миссис Бессимер, значит, она может справиться с кем угодно. Ведь эта старушка отравляет тебе жизнь уже не первый год.

— Все равно твоя затея — полный абсурд, — раздраженно возразил Макс. — Я только сказал, что она может остаться до тех пор, пока я не вернусь, просто потому, что мне жаль бедную крошку. А тебе стоит подумать о более подходящей профессии для нее.

— Возможно. Ну и что, ты нашел кого-нибудь?

— Одна-две претендентки есть. Я сказал, что напишу и дам ответ, когда вернусь и поговорю с Морри. Это больше в ее компетенции, чем в моей.

— А я уже подумала, что вы с Морри разругались из-за твоего хора красавиц.

— Так и было. И вот еще что. С регистраторшей я, конечно, разберусь, но вот пытаться заменить Морри абсолютно бесполезно.

— Значит, она действительно уезжает?

— В конце месяца. И я просто не знаю, что делать. Она ведь была главной опорой «Барн-Клоуз».

— Да, печально, конечно, что так вышло, — с искренним сожалением сказала Мойра. — Даже представить не могу, как ты справишься с содержанием отеля, милый мой Макс. Ты ведь совершенно беспомощен, когда что-то идет не так. — Она быстро взглянула на него. — А Вэл приедет этим летом?

Макс напрягся.

— Она приезжает в начале июля и привезет с собой Пола, — коротко ответил он.

Мойра подняла брови:

— Привезет Пола? Это что-то новенькое, а?

— Он болел… теперь ему нужен свежий воздух. Это вполне естественно, когда мать берет с собой на отдых ребенка.

— О, несомненно… но только не когда речь идет о Вэл. Селине понравится Пол.

— Мне кажется, эта операция плохо подействовала на твои мозги! — взорвался Макс. — Я еще раз тебе повторяю, Селина не останется.

— На что ставишь?

— Нет, ты безнадежна!

— Пятерку? Я получу ее с тебя, когда приеду. Увидимся через две-три недели. Передай привет Селине.

— Селина! — с отвращением воскликнул Макс и выскочил за дверь.

На станцию Кони-Джанкшн он прибыл на следующий день после обеда, в тот же час, когда неделю назад сюда приехала Селина. Он вывел машину из станционного гаража и, пока ехал десять миль до Кони-Комби, чувствовал, что душа его словно возрождается, а накопленное за неделю раздражение улетучивается. Нет, ничто, ничто не заставит его опять уехать отсюда этим летом. Но еще оставался открытым вопрос о преемнике Морри, а разрешить его будет ох как непросто. Без Морри ему будет очень тяжело.

Селина сидела на террасе с полковником Спанкером, когда к крыльцу подкатила машина Макса. Полковник Спанкер в это время рассказывал девушке длинную захватывающую историю о том, как он подстрелил в Индии тигра.

Макс бросил на Селину удивленный взгляд и вошел в дом. Он заглянул в офис и попросил, чтобы к нему зашла мисс Моррисон, а потом направился в свои апартаменты. На его столе стоял большой кувшин с люпинами. И, проходя через вестибюль, он заметил, что вроде бы везде цветов стало больше, чем обычно. Макс нетерпеливо отодвинул цветы на край стола и принялся просматривать почту.

Морри пришла примерно через четверть часа и тихонько закрыла за собой дверь. Макс с улыбкой поднял на нее глаза:

— Ну что, Морри? Все идет хорошо?

— Превосходно, — заявила та. — Вы нашли новую регистраторшу?

Макс нахмурился:

— Есть одна-две, но тебе надо поговорить с ними самой. Обсудим это после ужина. Пришло письмо от старой леди Дрейк, она рекомендует для «Барн-Клоуз» свою бывшую экономку. Три года работы в отеле после того, как она ушла от нее. Добросовестна, ответственна и способна найти общий язык с трудными гостями. Что ты думаешь, Морри?

— Звучит очень даже неплохо, — без всякого выражения ответила та. — Кстати, о трудных гостях, миссис Бессимер заявила, что желает встретиться с вами, как только вы вернетесь.

Макс в отчаянии схватился за голову:

— О господи! Что на этот раз? От одной этой женщины проблем больше, чем ото всех, вместе взятых.

— Думаю, речь пойдет о Селине. — Голос Морри прозвучал как-то странно.

— О господи! — снова воскликнул он. — Мне кажется, я поступил глупо, позволив ей остаться на неделю. Что же ты не уберегла ее от неприятностей, Морри?

Она с любопытством посмотрела на него, видимо намереваясь что-то сказать, но передумала и твердо заявила:

— Думаю, вам лучше пойти повидаться с миссис Бессимер прямо сейчас. В течение последнего часа она ежеминутно звонит узнать, не вернулись ли вы.

— Ох, ладно… чем быстрее, тем лучше. — Макс раздраженно поднялся. — Кто поставил эти цветы?

Морри открыла ему дверь.

— Селина. Она любит цветы.

Макс гневно взглянул на нее и вышел из комнаты. Миссис Бессимер он нашел в ее гостиной.

— Ах вот наконец и вы, мистер Сэвант, — сварливо проскрипела она. — Сядьте. Я хочу с вами поговорить.

Макс уселся напротив, изо всех сил стараясь выглядеть любезным. Он был полностью солидарен с персоналом отеля в неприязни к старой женщине.

— Чем могу помочь вам, миссис Бессимер? — услужливо осведомился он. — Надеюсь, в мое отсутствие у вас ни в чем не было нужды?

— Присутствуете вы или отсутствуете, в отеле всегда все одинаково, господин хороший, — с настораживающей прямотой ответила она. — Эта девушка!

— Какая девушка? — невинным тоном спросил Макс, но сердце его упало. Предчувствуя недоброе, он заметил, что в гостиной миссис Бессимер тоже прибавилось ваз с цветами.

— Вы прекрасно знаете, о какой девушке я говорю, — отрезала миссис Бессимер. — Та, которая из сиротского приюта. Вы собираетесь избавиться от нее?

— Моя дорогая леди, — осторожно сказал Макс, — нет нужды беспокоиться об этом. Она никогда не работала у нас. Это просто ошибка. Она уедет немедленно.

— Ха! Значит, вы намерены избавиться от нее. Что ж, позвольте сказать вам, мистер Сэвант, что если Селина уедет, то я тоже уеду.

Макс удивленно воззрился на нее:

— То есть вы хотите, чтобы мисс Таск осталась?

Старуха раздраженно поправила парик.

— Я что, неясно выражаюсь? — рявкнула она. — Ваша последняя регистраторша умела играть в безик? Конечно нет! Эта раскрашенная молоденькая кукла! Все, что она умела, — это строить глазки мужчинам! А она умела собирать букеты? Умела она выслушать старших не перебивая? Обдумайте то, что я сказала, господин хороший. Если Селина уедет, я тоже уеду, и вам не удастся сдать эти апартаменты за ту же цену, которую плачу вам за них я. А теперь идите, найдите мисс Таск и скажите, что я хочу, чтобы за ужином она сидела за моим столиком.

— Я скажу, — торопливо заверил ее Макс и двинулся к двери. — Я обдумаю ваши слова, миссис Бессимер, и дам вам знать.

Он раздраженно приказал передать Селине, чтобы она немедленно явилась к нему, затем вернулся к себе и вызвал Морри.

— Не могла бы ты присесть и объяснить мне все по порядку? — не терпящим возражений тоном пригласил он.

— Вы виделись с миссис Бессимер?

— Да, и либо сошла с ума она, либо я. Что ты знаешь об этом, Морри?

— Что она хочет, чтобы Селина осталась? О да. Думаю, полковник Спанкер чувствует то же самое, да и мисс Эван заинтересовалась сиротами. — В спокойном голосе Морри сосредоточился весь сарказм мира.

— Морри, что здесь происходило, пока меня не было?

— Ничего особенного, мистер Сэвант, — невозмутимо ответствовала Морри. — У наших гостей стало гораздо меньше проблем, чем обычно. Селина выслушивает все их жалобы.

— Ты хоть знаешь, — скептически осведомился Макс, — что миссис Бессимер грозится уехать, если я выгоню этого ребенка? Я уж было подумал, не воспользоваться ли таким удобным случаем, чтобы избавиться от нее.

— Значит, вы думаете пересмотреть свое решение? — спросила Морри с искренним интересом.

Он недовольно поморщился:

— Но это же абсурд! Она совершенно не подходит для этой работы, а с твоим отъездом я вообще сяду на мель, если не найду кого-нибудь такого же ответственного.

— Если только, — легко сказала Морри, — вы не надумали оставить Селину. Тогда и я останусь. Она очень молода, и ей надо помочь.

Макс тяжело плюхнулся в кресло.

— Я в шоке! — воскликнул он. — Ты действительно сидишь здесь и говоришь мне, что останешься, чтобы присматривать за этой девочкой-регистраторшей? Что такого в этом ребенке, что стоило мне уехать на неделю и вы разом превратились в лунатиков?

— Она любит людей, — неожиданно пояснила Морри.

— Любит людей? Мы все любим людей до известной степени.

— Вы — нет… я — нет. Когда они скучны и надоедливы, как миссис Бессимер, или занудны, как полковник Спанкер, вы просто спроваживаете их к кому-то еще. А Селина любит людей не до «известной степени». Она их по-настоящему любит. Это у нее в характере. И конечно, ей все отвечают взаимностью.

— Но, Морри! — снова заспорил Макс. — Она же абсолютно не подходит!

Морри пожала плечами — обычный жест, свидетельствовавший о ее совершенном безразличии к сказанному.

— Как хотите, но, по моему мнению, здесь нужен человек, который способен вникать в проблемы других людей и может найти общий язык со всем персоналом. Вы, конечно, вольны делать то, что считаете нужным, но если останется Селина, то останусь и я — по крайней мере до конца лета.

Макс внезапно усмехнулся:

— Ты и старая леди Бессимер! Хорошенький шантаж — такого со мной еще не бывало! Ладно, пришли ко мне свою сиротку.

И он вернулся к просмотру почты, внезапно осознав, что ему здорово полегчало на душе. Морри остается — и только это по-настоящему имеет значение. Однако она никогда не страдала излишней сентиментальностью, и теперь Макс с любопытством ждал Селину. Она явилась через несколько минут. На ее личике застыло тревожное выражение.

— Входите, — оживленно пригласил Сэвант. — Я хочу поговорить с вами.

Она аккуратно закрыла за собой дверь и остановилась напротив его стола, спрятав руки за спину.

Макс не удержался и рассмеялся:

— Нет, ну все это полнейший абсурд! Вы же выглядите лет на четырнадцать, не больше.

Девушка отвела с лица непослушную прядь волос, не произнеся при этом ни слова.

— Вы действительно считаете, что способны выполнять все свои обязанности здесь? — посерьезнев, строго спросил он.

— Ну… — замялась Селина. — Я не совсем уверена в том, что знаю, какую именно работу должна выполнять. Но я могу делать многое.

— Например?

— Выполнять просьбы гостей, разговаривать с ними, выслушивать их. И я еще многое могу делать по хозяйству и могу справиться с работой в офисе…

— Хм! И держать себя в руках?

Селина вспыхнула.

— Вы ведь виделись с миссис Бессимер, правда? — неохотно сказала она. — Я сдерживалась, хотя она постоянно жульничала, когда мы играли в безик. Три вечера я позволяла ей это, а потом, может, это кажется глупым, сказала, что гораздо большее получаешь удовольствие, если выигрываешь не жульничая. С тех пор она не мошенничает. Но она сказала, что расскажет обо всем вам.

— Бог ты мой! — воскликнул Макс. — У вас хватило смелости сказать старушке о том, что она жульничает! Я снимаю перед вами шляпу, юная леди!

— О, разве она вам сама не рассказала? Правда, я не думала, что она действительно скажет, — с видимым удовольствием произнесла Селина.

Макс оглядел ее с головы до ног.

— Вы знаете, — медленно проговорил он, — что миссис Бессимер пригрозила уехать отсюда в том случае, если уедете вы? И что моя бесценная, но совершенно бессердечная Морри согласилась остаться, если останетесь вы? Как вы это объясните?

Селина снова вспыхнула:

— Даже не знаю.

— Я тоже, — честно признался Макс.

— Я не думаю, — смущенно продолжала Селина, — что мисс Моррисон на самом деле собиралась уехать. Она любит «Барн-Клоуз».

Макс улыбнулся:

— Совершенно неправильный ответ. Вам следует поблагодарить свою удачу, дитя, и потребовать заплатить вам за то, что Морри не уезжает.

Селина смотрела на него озадаченно.

— Вы оставляете меня?

— Ну, на испытательный срок. Я не могу позволить себе потерять Морри, так что вам следует продолжать в том же духе, как вы начали. Теперь все уладилось. Одно только раздражает — что миссис Бессимер подумает, будто это она повлияла на мое решение, и еще больше заважничает! Теперь ступайте. Морри расскажет вам, что делать, и поможет в первую неделю. Со всеми вопросами обращайтесь к ней, но если случится что-то серьёзное — приходите ко мне.

— Да, мистер Сэвант. — Селина едва сдерживалась, чтобы не затанцевать от радости. — Большое вам спасибо. Я буду делать все так хорошо, как только смогу.




Глава 3


Июнь стоял просто великолепный. По уик-эндам «Барн-Клоуз» наполнялся гостями, а будни были последними спокойными днями перед июльским наплывом отдыхающих.

Селина обнаружила, что обязанности ее до смешного необременительны. Всю кабинетную работу в основном выполняли Макс и Морри, так что Селина, не считая печатания писем, лишь отвечала порой на телефонные звонки и размещала в номерах вновь прибывших. Большую часть времени она проводила с гостями, выполняя их просьбы, выслушивая их жалобы, а дважды в неделю ездила в Кони на базар, чтобы заказать продукты. Еще следила за тем, чтобы в номерах регулярно менялось белье и отправлялось в прачечную, а в каждой комнате стояли свежие цветы.

Большим делом было узнать и запомнить все, что касалось принципов ведения дел в «Барн-Клоуз», которых придерживался Макс. Вначале Селина, которая готовила счета к оплате, широко раскрыла глаза, увидев чрезмерно высокую стоимость проживания в этом фешенебельном отеле. Но вскоре она открыла, что не для всех все было одинаково. Миссис Бессимер, например, за свои апартаменты платила крайне много, как и Клив Уильямс, у которого были проблемы с пищеварением, а следовательно, он требовал особой заботы и внимания. Но старый полковник Спанкер, не имевший за душой ничего, кроме пенсии, за свой номер платил довольно скромную сумму. И леди Дайер, старая, необщительная и нетребовательная, оплачивала небольшие недельные счета.




В «Барн-Клоуз» прибыл Клив Уильямс.

— Одна из наших болячек, — сказала Морри, снабжая утром Селину необходимыми инструкциями. — С ним у тебя больших проблем не будет, кроме того, что он все время на что-нибудь жалуется. Он только хочет, чтобы его оставили в одиночестве. Он уже был здесь дважды и хорошо платит. Но его непостижимые жалобы, кажется, не закончатся никогда. Возможно, поэтому все его книги такие циничные и горькие.

— А он писатель? — с уважением спросила Селина.

Морри изумленно взглянула на девушку:

— Ты никогда не слышала о Кливе Уильямсе? Что ж, будь наготове, когда он приедет сегодня во второй половине дня. Может быть, он сразу отправится в кровать, а может, чего-нибудь и потребует.

Селина наблюдала за тем, как Клив Уильямс выбрался из большой машины с шофером, Морри радушно поприветствовала его в вестибюле. Словно назло чудесному теплому дню писатель был в толстом пиджаке из верблюжьей шерсти. Селина очень удивилась, обнаружив, что он довольно молод. Он был высок и бледен, а в его темных глазах застыло горькое, несчастное выражение. Он перекинулся несколькими словами с Морри, а потом торопливо поднялся по лестнице в свою комнату. Шофер шел за ним по пятам, неся его багаж. Через несколько минут он спустился и сказал:

— Не будет ли кто-нибудь любезен подняться к мистеру Уильямсу? Он хочет, чтобы в его комнате кое-что изменили.

Морри поджала губы.

— Уже? Я подумала, что надо сделать все точно так же, как было в предыдущий его приезд. Иди, Селина. Наверное, какая-то мелочь.

Клив Уильямс сидел на кровати. Когда девушка вошла, он заговорил, даже не подняв на нее глаз. Он снял пиджак, и Селина увидела, как худ прибывший.

— Посмотрите сюда, на этот стол, — ворчливо потребовал он. — За ним просто невозможно работать. И мне еще нужно второе одеяло. Я замерз.

— О, — произнесла Селина, с сомнением глядя на стол. — Мисс Моррисон сказала, что в комнате все точно так же, как было в ваш прошлый приезд.

Он наконец посмотрел на нее и нахмурился:

— А вы кто такая?

— Я Селина Таск. Я работаю на приеме и забочусь о том, чтобы нашим гостям было удобно. Я принесу вам еще одно пуховое одеяло.

— Они теперь берут на работу детей, да? Вы слушаете граммофон?

— Нет, — пристально глядя на него, ответила Селина. — У меня нет граммофона.

— Благодарение Господу! Девушка, которая работала раньше, перед сном полночи слушала поп-музыку. Теперь о столе. Я хочу солидный офисный стол, а не эту безделушку.

— Хорошо, мы поменяем его, — кивнула Селина. — Что-нибудь еще, мистер Уильямс?

— Пока не знаю, — ответил он и принялся распаковывать небольшой чемоданчик, наполненный самыми разнообразными бутылочками и коробочками с лекарствами. Селина изумленно наблюдала за ним, спрашивая себя, как ему удастся разместить все это на каминной полке.

— Вы принимаете эти лекарства? — не сдержалась она.

— Более-менее — по очереди. Но мне ничего не помогает, — ответил Уильямс с меланхоличным удовлетворением.

— Большинство из них я бы выбросила в окно, — бесстрашно заявила Селина. — Они заставляют вас чувствовать себя больным при одном только взгляде на них.

Он повернулся и удивленно посмотрел на нее. Тут Селина опомнилась.

— Я… я пойду позабочусь об одеяле, — пролепетала она.

В бельевой она столкнулась с Морри. Та немедленно осведомилась:

— Ну? И чего он хочет?

— Еще одно одеяло — представляете! В такую-то теплынь! И чтобы его стол сменили на большой офисный.

— В последний раз он заявил, что офисный стол не удовлетворяет его утонченному вкусу. Просто ему нравится создавать другим трудности.

Селина схватила в охапку одеяло и заторопилась в комнату номер десять.

Клив Уильямс стоял у плотно закрытого окна, ослабляя воротник и галстук.

— Спасибо, — равнодушно бросил он, когда Селина положила одеяло на кровать. — Будьте любезны, попросите горничную принести мне горячую грелку.

— Ну и ну! — воскликнула Селина.

Он взглянул на девушку. Впервые в его глазах появился интерес.

— Вы очень нетипичная служащая для этого места.

— Я? — переспросила Селина. — Да, думаю, так и есть. Но понимаете, я никогда раньше не выполняла такую работу и чересчур разговорчива. Я сейчас же пойду и попрошу принести вам горячую грелку, мистер Уильямс.

— Нет, погодите минутку. Вы считаете, что все это, — он повел рукой в направлении пузырьков с лекарствами, — полная ерунда, ведь так?

— О нет, — сказала Селина, опасаясь вызвать его раздражение. — Мисс Моррисон говорила, что с вами что-то такое…

Его губы искривились в горькой усмешке.

— Люди думают, что я ипохондрик. Но они понятия не имеют, что значит быть неспособным хоть на минуту забыть о своем желудке.

— Это несварение, — отважно поставила диагноз Селина. — Одна из воспитательниц в приюте тоже этим страдала. Все, что вам нужно, — это сода и как следует пережевывать пищу.

Он удивленно рассмеялся; смех прозвучал так неестественно, словно Уильямс давно позабыл, как надо смеяться.

— Вы чудачка. Но вы что, сирота из приюта?

— Да, — ответила Селина. — Я выросла в приюте.

— Бог ты мой! — воскликнул писатель и снова засмеялся. — Это невероятно! О чем только думает Макс Сэвант? — Мимолетный интерес в его глазах угас, и он снова принялся расстегивать рубашку. — Я собираюсь лечь в постель. Проследите, чтобы до ужина меня не беспокоили. На ужин я хочу какую-нибудь легкую, приготовленную на пару рыбу, молочный пудинг и полбутылки шампанского.

— Да. Мистер Уильямс, — начала девушка, и он вдруг раздраженно повернулся к ней:

— Ну давайте, говорите, что вы там подумали!

— О, я подумала, — спокойно ответила Селина, — что вам бы гораздо лучше спалось, если бы вы пошли немного посидели в саду на солнышке. Я имею в виду, что горячая грелка и рыба на пару и все эти пузырьки, ну, это портит вам настроение, ведь правда?

Он посмотрел на нее, и лицо его скривилось в гримасе.

— Неужели вы, люди, не понимаете, что я болен? — трагическим, но капризным тоном произнес он. — Болен и полон литературных задумок, которые мучают меня и все ближе подводят к грани безумия?

— О да, мистер Уильямс, — торопливо закивала Селина, абсолютно не понимавшая, о чем он толкует. — Я пойду и позабочусь о горячей грелке. Может быть, вы хотите чего-нибудь еще?

— Да. Если я пойду и посижу в вашем ужасном садике, вы придете и расскажете мне об этом нелепом приюте?

Она изумилась, но тут же любезно улыбнулась:

— О, конечно, если только мисс Моррисон мне позволит.

— Благодарю вас, мисс Таск, — чуть насмешливо кивнул Уильямс.

— Все называют меня просто Селина, — сообщила она и вышла.

Внизу Морри оторвалась от своих расчетов и заметила:

— Постель и грелка, как обычно, я полагаю. Господи, и это в такой погожий денек!

— Ну нет, — вступилась за писателя Селина. — Я думаю, он собирается пойти посидеть в саду, если вы позволите мне поговорить с ним часок. А вы могли бы заменить стол, пока его не будет.

Морри внимательно посмотрела на девушку.

— Клив Уильямс желает, чтобы кто-то поговорил с ним! — медленно констатировала она. — Я сошла с ума?

— Он хочет послушать о приюте. Возможно, он думает, что это пригодится ему для книги.

— Приют! Ты опять за свое, Селина? Не представляю Клива Уильямса, пишущего сентиментальные рассказы о сиротском приюте. Но иди… иди. Все, что угодно, только бы он не нервничал.

— Я действительно думаю, — серьезно продолжила Селина, — что это для него лучше, чем лежать с грелкой. Я имею в виду, что это только портит ему настроение. А еще ему нужна сода, вот и все.

— И ты сказала ему об этом? — с любопытством осведомилась Морри.

— Да, — кивнула Селина, — надо приготовить для него немного.

— Глупцы торопятся… — начала было Морри, но замолчала и вернулась к расчетам, жестом отослав Селину.




Шла последняя неделя июня. Весь штат пансиона активно готовился к наплыву многочисленных отдыхающих, который ожидался в самом начале июля. Надо было привести в порядок комнаты, составить график прибытия гостей, рационально расположить столики в столовой. До этого в «Барн-Клоуз» отдыхало всего несколько молодых людей, теперь же ждали приезда семейства Бейкер, которые каждый год проводили здесь летние каникулы. Уже явились полные энергии молодожены Фрейрсы и, конечно, Вэл Проктор.

Селина была несколько озадачена замечаниями по поводу миссис Проктор, которыми обменивались служащие. Постоянная гостья, она всегда занимала один и тот же номер, один из самых лучших в южном крыле, и насколько поняла Селина, никогда не платила за него ни цента.

— Она что, очень бедная? — спросила как-то девушка у Морри.

Та метнула на нее быстрый взгляд.

— Взглянув на нее, ты бы так не подумала, — коротко ответила она. — Она из новых бедных, у которых есть все, кроме денег. — Морри не была особенно разговорчива, когда речь заходила о Вэл Проктор, но в этот раз ехидно добавила: — Как бы то ни было, она одна из тех, кого тебе не придется развлекать разговорами. Мистер Сэвант сам проследит за этим.

— Она его особенный друг, так? — удивилась Селина.

— В этом году с ней приедет Пол, — без всякого выражения ответила Морри. — Ты сможешь развлекать его, если захочешь. Возможно, это ему очень понадобится, так что ты сделаешь очередное доброе дело. Он необычный ребенок, очень чувствительный и ужасный маленький лгун. Правда, ему обычно не везет.

— Бедный малыш! — сердито воскликнула Селина. — Мать его не любит?

— Она и видится-то с ним нечасто. Он живет с бабушкой и дедушкой. Здесь он был только один раз.

Селине хотелось узнать подробности, но Морри явно не была настроена обсуждать эту тему, так что чуть позже одна молоденькая горничная просветила девушку насчет того, что отец Пола погиб в автокатастрофе три года назад.

Сердце Селины немедленно переполнилось сочувствием к незнакомой Вэл. Как печально остаться вдовой в столь молодом возрасте да еще когда у тебя маленький ребенок!

— В прошлом году она положила глаз на мистера Сэванта, — со значением продолжала горничная. — Я бы не удивилась, если бы она окрутила его тоже. Он вообще-то не падок на женщин, но то, как он увивается за Вэл, наводит на мысли. Имей в виду, что наша Вэл создает нам немало проблем.

Селина поняла, что миссис Проктор не пользуется большой популярностью у персонала.

— Мне кажется, что у нее немного денег, — мягко заметила она.

Элис Крамп презрительно фыркнула.

— Н-да? — скептически произнесла она. — Подожди, вот только увидишь ее наряды!

У Селины выдалась пара свободных часов, и она отправилась к бассейну посмотреть, купается там кто-нибудь или нет. На террасе полковник Спанкер принимал солнечные ванны, а остальные гости, как выяснилось, отдыхали в своих комнатах. Клив Уильямс после неожиданного выхода в сад в день приезда сильно переутомился и теперь вот уже двое суток вообще не выходил из номера. В пустом бассейне плескался только Банни Ван Ройдон. Увидев Селину, он, как обычно, поприветствовал ее:

— Привет, дорогая!

Банни Ван Ройдон, молодой американец, работал в Лондоне в рекламном агентстве своего дядюшки. С Максом он познакомился в доме общих друзей и завоевал его симпатию. В Руане у него была небольшая скоростная лодка, и он приезжал в «Барн-Клоуз» на уик-энд при первом же удобном случае. Он был обаятелен и совершенно безответственен, открыто влюблялся чуть ли не в каждую встреченную им женщину и обладал добрейшим сердцем. Селине он очень нравился и отвечал ей безграничной взаимностью. Банни подплыл к мелкому концу бассейна и встал на ноги. Его милое, задорное лицо светилось от удовольствия.

— Где ты пропадала весь день? — патетически требовательно осведомился он. — Мне пришлось развлекаться самому несколько часов подряд. Это место скучное, как овца, — ни одного юного и красивого лица! А Макс все утро провел на своей ужасной, опротивевшей ему лодке.

Селина улыбнулась ему.

— Как насчет того, чтобы дать мне очередной урок танцев? — предложила она. — К июлю мне надо чувствовать себя абсолютно уверенно. Я должна буду танцевать с гостями по субботним вечерам.

— Великолепно! — с энтузиазмом откликнулся Банни. — Ты появилась очень вовремя. По субботам ты будешь нарасхват, милая. Позволь мне еще разочек нырнуть, и я буду с тобой.

Селина пошла в залитый солнцем бальный зал и принялась копаться в музыкальных записях. Вскоре молодой человек присоединился к ней. На нем были легкие красно-рыжие льняные брюки и ярко-синяя рубашка, в этом наряде он выглядел совсем как дерзкий мальчик. Около часа они танцевали в пустом зале. Когда музыка закончилась, он, не выпуская девушку из объятий, наклонился и поцеловал ее.

— Я же сказала тебе… — начала было Селина.

— Я знаю, — засмеялся он. — Ты здесь работаешь, гости не должны позволять себе вольности с персоналом, и это не является частью твоей работы.

— А вот это не мои слова.

— Но ты ведь это имела в виду. Ничем не могу помочь тебе, Селина, ты выглядишь такой забавной и милой. У тебя такое серьезное маленькое личико и смешной носик. А другие мужчины не пытаются поцеловать тебя?

— Я не хочу других мужчин… молодых мужчин. А что такое с моим носом?

— Ничего. Он вздернутый. Просто очаровательный.

— О! Ну как, у меня получается?

— Ты танцуешь хорошо — у тебя дар от природы. Но твоя нежность непристойна!

— Нежность?

— Ласковость… игривость. — Он озадаченно смотрел на нее. — Нет, это не проявление страсти. Ты остаешься холодной. Это даже не смущает тебя!

— Ну вы же не стали бы смущать меня, мистер Ван Ройдон?

— Ни в коем случае, мисс Таск!

Оба рассмеялись. Он сразу после знакомства настоял, чтобы она называла его Банни, но иногда Селина забывалась.

— Тебе просто скучно, — отстраняясь от молодого человека, заметила Селина и принялась складывать пластинки в стопку. — Сейчас здесь совсем нет молодежи, ну, кроме мистера Уильямса. Тебе надо приехать в следующем месяце.

— Будь уверена, я обязательно приеду и задержусь здесь дольше, чем на уик-энд. Буду наслаждаться, наблюдая, как ты справляешься с гостями старины Макса. Поехали покатаемся на моей лодке. — Банни просто не знал усталости.

— О, я… — начала было Селина, но он схватил ее за руку и потащил за собой:

— Я сам спрошу Морри. В конце концов, ты же здесь для того, чтобы развлекать гостей. Ты сама так сказала!

— А почему нет? — улыбнулась Морри. — Во второй половине дня тебе все равно делать особенно нечего. — Но вслед молодым людям она смотрела с явным неудовольствием. Как бы Селина не превратилась в избалованную девчонку. Но ей не хотелось огорчать ее, да и внимание Банни Ван Ройдона нельзя принимать всерьез.

Бриз стих, как только они дошли до пристани. С берега хорошо был виден «Дельфин», медленно-медленно дрейфовавший вдоль берега за пределами бухты.

— Только взгляни — бесполезное занятие! — Банни указал на яхту. — Ходить под парусом хорошо при крепком ветре, яхта Макса, конечно, замечательная, но мне подавай отличную скорость в любую погоду.

Банни широко замахал руками «Дельфину», который едва двигался. Макс замахал в ответ. Банни направил свою лодку в открытое море.

— Отличный парень старина Макс, — сказал он Селине. — Помешан на своей яхте. Но ходит на ней не очень часто. Не представляю, зачем он мучается с этим отелем, но, наверное, это ему что-то дает. Интересно, откажется он от него, когда женится на Вэл.

Селина была шокирована этим замечанием:

— Он помолвлен с миссис Проктор?

— Да нет, — отмахнулся Банни, — но она держится за него крепко.

— О! — только и смогла произнести Селина. — Что она собой представляет?

— Вэл? Милашка! У нее есть все, что надо. Я и сам женился бы на ней, если бы мне нравились тигрицы.

— О! — снова сказала Селина. Ее представления о внешности Вэл Проктор не стали определеннее, чем были до сих пор. На описание Банни вряд ли можно полагаться. — Я думаю, что мне пора возвращаться, — добавила она. — Еще полдня выходных у меня будет завтра.

— Ладно! — Банни резко развернулся, так, что лодка чуть не перевернулась, и направился к берегу. — А Макс, похоже, проболтается здесь всю ночь. Давай возьмем его на буксир. — Он выключил мотор и закричал: — Эй, Макс! Может, на буксир? Ты двигаешься со скоростью катафалка!

— Спасибо! — крикнул в ответ тот. — Подожди, я спущу парус!

Селина наблюдала, стоя в лодке, как он быстро и ловко спускает парус. Банни кинул ему веревку.

Когда они вернулись к пристани, уже настал вечер, но еще было светло. Макс быстро бросил якорь, пришвартовался и присоединился к Селине и Банни, сидевшим в лодке.

По дороге в отель он заинтересованно прислушивался к их беседе. Селина вела себя с молодым человеком непринужденно, смеялась его колким замечаниям, но никаких вольностей ему не позволяла. Прелестный ребенок, очень общительная девочка. Глядя на нее, он все еще не верил, что это его новая служащая. Ему казалось, что Банни знает о ней гораздо больше, чем он сам.

— Когда у тебя в следующий раз полдня свободных, Селина? — неожиданно спросил он.

— Завтра, — ответила она, удивленно глядя на него.

— Прекрасно! — сказал Макс, твердо встретив вопросительный взгляд Банни. — Если будет подходящая погода, после обеда мы отправимся на парусную прогулку.




Глава 4


На следующее утро Селина проснулась очень рано, сразу же выглянула в окно и напряженно втянула носом воздух. Прохладное влажное утро было совершенно безветренным, а бухта голубела абсолютно ровным полотном. Селина чуть не расплакалась. На следующей неделе Макс наверняка позабудет о своем предложении, а она не осмелится напомнить о нем.

Все утро Морри находила для Селины дела, удивляясь ее расстроенному виду. В полдень Селина, в десятый раз прибежав в свою комнату, выглянула в окно и увидела, что гладь бухты потревожил наконец легкий ветерок и на ней забелели маленькие барашки.

— Здорово! Вот здорово! — воскликнула она, врываясь в офис. — Ветер поднялся!

Морри оторвалась от расчетов:

— Моя дорогая крошка, что с тобой сегодня? С самого завтрака ты выглядела как сосуд мировой скорби, а теперь лепечешь какую-то чушь. С тобой все в порядке?

— Ветер! Бриз! — не унималась Селина. — Раньше его не было, а теперь он есть и мы можем отправиться!

— Отправиться куда и с кем?

— С мистером Сэвантом. Он обещал сегодня днем взять меня на морскую прогулку.

Морри, видя возбужденное лицо девушки, почувствовала легкое неудовольствие. У них было довольно проблем с девочками, вообразившими, что они могут закрутить роман с привлекательным боссом. А что, если тоже самое повторится и с Селиной? Макс, конечно, очень добр, но благоразумно ли это?

— Это большая честь, — сухо заметила она. — Как правило, мистер Сэвант предпочитает ходить на яхте в одиночестве.

Селина разразилась восхищенными похвалами в адрес «Дельфина», и Морри неохотно улыбнулась. Совершенно ясно: Макс тут ни при чем. Селина влюбилась в «Дельфин».

К пристани они отправились сразу после ленча. Селина надела новые синие брюки.

Макс с удовольствием смотрел на ее радостное личико.

— Для тебя это настоящее приключение, да, Селина?

— Когда я была совсем маленькая, я часто представляла, как плыву по морю на такой же яхте, как «Дельфин», — серьезно ответила она.

До «Дельфина» их довез на весельной лодке старый моряк, который иногда катал Селину по бухте.

— Отправляетесь в настоящее плавание, мисс, — сказал он и подмигнул Максу: — Она очень подходит для моря, да, сэр. Она как-то спросила меня, не смог бы я покатать ее на моей старой «Бетси-Энн». А теперь, побывав на «Дельфине», вы не захотите больше ходить на ней, моя милая.

Селина уселась на корме и, затаив дыхание, наблюдала, как Макс ставил парус, при этом ухитрилась забросать его сотней вопросов. Он научил ее справляться с носовыми парусами. Вскоре яхта, лавируя, прошла между множеством маленьких суденышек и вышла в открытое море.

Селина была совершенно счастлива. Она почти ничего не говорила, быстро и сообразительно выполняя приказы Макса. Он позволил ей немного подержать румпель и, пока она правила, не спускал с нее глаз и объяснял, как важно, чтобы паруса были постоянно наполнены ветром. Селина почувствовала себя словно немного пьяной, когда ощутила, как яхта слушается ее руки. Она сказала об этом Максу, и он рассмеялся.

— Я еще не встречал никого так же влюбленного в яхту, — поделился он. — Ты быстро все схватываешь, у тебя верная рука. В следующий раз мы пойдем на моторной лодке, и ты поучишься управлять ею. А потом, когда поднаберешься опыта, сможешь ходить в море одна.

— О! — восторженно выдохнула Селина. — Тогда у меня тоже будет настоящая лодка.

И через пару часов Макс причалил в маленькой песчаной бухточке. Он взял с собой чай в термосе и бисквиты. Сидя бок о бок на палубе, мореплаватели утоляли голод, и Селина рассказывала Максу о своем детстве.

— Знаешь, — сказал Макс, — сначала мне стало тебя жаль. Ты показалась мне такой юной, и я подумал, что ты совсем ничего не видела и не знаешь. Кто-то в твоем положении стал бы безликим, но твое детство было гораздо ярче, чем мое.

— Но у вас, — мягко заметила Селина, — должно быть, было все.

— У меня было практически все, что можно купить за деньги, — няни, гувернантки, дорогое образование, каникулы я мог проводить так, как мне вздумается; но мне кажется, я был очень одиноким мальчиком. Дядя, который растил меня, был странным человеком, отшельником, он не особенно интересовался детьми. У нас был огромный мрачный дом в Йоркшире, и я мало виделся с дядей. Возможно, поэтому я и сам вырос отшельником.

— О, бедный маленький мальчик! — сочувственно воскликнула Селина. — Мне всегда ужасно жаль одиноких детей.

— Вскоре у тебя будет одинокий маленький мальчик, чтобы заботиться о нем, — сказал Макс, с любопытством глядя на девушку. — Пол Проктор. Он приедет сюда в следующем месяце с матерью.

— Ах да, — сказала Селина и тут же вспомнила, что Банни говорил, будто Макс женится на Вэл Проктор. Что ж, может быть, он станет понимающим отчимом.

— О чем ты задумалась? — внезапно спросил он, и Селина вспыхнула.

— Расскажите мне о Поле, — торопливо попросила она.

Макс нахмурился:

— Я не могу рассказать много. Я едва знаю этого ребенка. Но его отец погиб в автокатастрофе около трех лет назад — он был автогонщиком, — и с тех пор мальчик живет с бабушкой и дедушкой. Он очень ранимый и чрезвычайно трудный ребенок, насколько я понимаю.

Селина хотела спросить, почему мальчик не живет с матерью, но это могло прозвучать слишком дерзко.

— Что ж, это чудесное место для ребенка, — заметила она. — Сколько ему лет?

— Шесть или семь. Через год или два он пойдет в школу. Возможно, для него это будет очень хорошо. Пожалуй, нам пора возвращаться, к вечеру ветер может стихнуть.

Они допили чай. Селина сидела и наблюдала за Максом, прохладный ветерок овевал ее лицо, загоревшее и обветренное за день. Порой Макс бросал на нее взгляд и улыбался. Больше она не была его служащей, смешным ребенком, которого он взял на работу по доброте душевной. Теперь она была отличным компаньоном для отдыха. Ему казалось, что он давно хорошо знаком с этой девушкой и привязан к ней.

Селина с удовольствием смотрела на его худое загорелое лицо. Макс очень нравился ей. Она спрашивала себя, сколько же ему может быть лет.

Пару часов спустя они шагали по тропинке на холм. Оба молчали, но молчание это было каким-то легким, дружеским. Тени уже удлинились, и маленький лесок, граничивший с территорией отеля, был прохладен и сумрачен.

Селина неосознанно взяла Макса под руку.

— Спасибо вам за чудесный, волшебный день, — счастливо сказала она. — Все было просто великолепно.

— Таких у нас будет еще много, — мягко ответил Макс, с удовольствием ощущая ее прикосновение на своей руке.

Морри из окна офиса наблюдала, как они идут через лужайку. Она невольно вздохнула, а потом нахмурилась. Селине следовало бы знать, что не стоит вот так опираться на руку мистера Сэванта на глазах у всего отеля. В маленьком баре Клив Уильямс в одиночестве сидел на высоком табурете и потягивал коктейль с шампанским. Он выглядел больным и раздраженным. Увидев Макса и Селину, он нетерпеливо воскликнул:

— Привет, Сэвант! Иди сюда, выпьем.

Макс помедлил. Ему вовсе не хотелось останавливаться и болтать с молодым брюзгой. Но тот выглядел таким несчастным и унылым, сидя в пустом баре, что ему было трудно отказать.

— Что ты будешь? А тебе еще рано, Селина, ты слишком молода, — заметил Клив.

— Джин с тоником, да и Селина освежилась бы чем-нибудь после долгого дня, — любезно ответил Макс. — Попробуй чинзано, Селина.

— О нет, — засмеялась Селина. — Боюсь, я совершенно не умею пить. Лучше лимонный сквош [1 - Сквош — вид фруктового напитка.], очень пить хочется.

Она уселась на высокий табурет рядом с Максом и прислушалась к разговору мужчин. Ей было ужасно жаль мистера Уильямса, который, как она теперь знала, страдал не только от несварения. И ей очень хотелось, чтобы он больше бывал на солнце. Девушка допила свой сквош и соскользнула с табурета.

— Пожалуй, я пойду переоденусь, — сказала она, и Клив, прервав беседу, бросил ей через плечо:

— Приходи, поговорим после ужина. Весь день мне было тоскливо до слез.

— Рабочий день Селины закончен, — заметил Макс.

— О, это совершенно не важно, — быстро вставила Селина. — Мне все равно нечего делать. Я приду, мистер Уильямс.




Старая миссис Бессимер пребывала в одном из худших своих расположений духа. Весь день она капризничала, изводя служащих придирками, и шпыняла свою и без того забитую компаньонку. Когда Селина пришла играть в безик, старуха с неприязнью уставилась на нее:

— Почему ты не пришла после ленча, когда я посылала за тобой?

— Я была занята, миссис Бессимер, — ответила девушка.

— Занята! — фыркнула старая леди, и ее жирный подбородок яростно затрясся. — Ты имеешь в виду, что ты крутила хвостом перед этим молодым Ван Ройдоном.

Селина была озадачена:

— Я сегодня не виделась с мистером Ройдоном. Он уехал в Экзетер. Он собирался пойти на собак… на гонки, я имею в виду. Вы когда-нибудь видели гонки борзых, миссис Бессимер?

— Гонки борзых! Вот это мысль! — ехидно бросила та в ответ на бесхитростный вопрос Селины. — И что же за неотложное дело было у тебя после ленча?

— Мы немного прогулялись с мистером Уильямсом, — с удовольствием ответила Селина. — Впервые мне удалось уговорить его пройтись. Думаю, ему это пойдет на пользу.

— Ха! Так я и думала! Если не один молодой человек, значит, другой. Я скажу мисс Моррисон.

— Но, миссис Бессимер, это же мои обязанности. Я стараюсь разделить свое время между всеми, кроме того, обычно после ленча вы отдыхаете.

— Не отвечайте мне так, молодая леди. Возможно, вы позабыли, что именно я добилась того, чтобы вас оставили здесь. Так что я могу легко изменить ваше положение, если пожелаю.

— О нет, — мягко возразила Селина. — Я осталась благодаря вмешательству мисс Моррисон и доброте мистера Сэванта.

Лицо миссис Бессимер стало лиловым.

— Как ты смеешь возражать! — заорала она. — Скажите пожалуйста, по доброте мистера Сэванта! Ты думаешь, видно, что он один из тех пустоголовых мужчин и тебе удастся обвести его вокруг пальца! Я видела тебя, моя девочка, пару дней назад, как ты шла с ним под руку и строила ему глазки. Смущая бедного человека на глазах у всего отеля!

Селина почувствовала, что начинает злиться. Как смеет эта старая женщина тыкать своим грязным пальцем в ее волшебный золотой день!

— Не думаю, что вы имели в виду то, что сказали, миссис Бессимер, — невозмутимо произнесла она. — Возможно, сегодня не самый подходящий вечер для безика. Я лучше пойду.

Тут миссис Бессимер осознала свое поражение и прибегла к единственному способу защиты, что у нее остался.

— Что ж, хорошо, мисс. Идите и пришлите ко мне немедленно мисс Моррисон.

Селина подчинилась. Морри сидела с книжкой, отдыхая после длинного трудового дня. При виде Селины она нетерпеливо захлопнула книгу.

— Я думала, ты обезопасила нас от нее на этот вечер, — заметила она, приглаживая волосы. — Чего ей надо?

Селина с сожалением ответила:

— Боюсь, это моя вина. Она сочла, что я была груба с ней. Но она сделала в мой адрес несколько недопустимых замечаний. Думаю, она хочет, чтобы меня уволили.

Морри поджала губы.

— Что ж, похоже, тебя это не слишком беспокоит, — коротко заметила она и вышла.

Когда она вернулась, лицо ее было обеспокоенным, между бровей залегла складка.

— В самом деле, Селина, тебе надо думать, прежде чем отвечать, — раздраженно сказала она. — Мне стоило немалых трудов успокоить старушку. Она грозилась уехать завтра же, если тебя не уволят. В общем, теперь она согласна остаться, если ты извинишься.

— Извиниться! — сердито воскликнула Селина. — Это ей надо извиняться. Если честно, я не думаю, что была груба.

— Не важно. Я говорила тебе, Селина, когда ты пришла сюда, что отель — это как магазин. Клиент всегда прав. Я знаю, что ты не хотела дерзить. Но ты должна была запомнить, что отвечать нельзя.

— Да, мисс Моррисон, — подавленно согласилась Селина. Это была ее первая серьезная неприятность за все время в «Барн-Клоуз». — Но когда она шпионит из окна за мной и мистером Сэвантом, а потом обвиняет…

— Личные дела мистера Сэванта меня не касаются, — устало сказала Морри. — Он мой начальник и твой тоже, Селина. Запомни это. Бесполезно возмущаться на замечания гостей. Единственный путь избежать их — не давать повода для критики.

Тут в дверь просунулась голова Макса.

— Кто дает повод для критики? — с интересом осведомился он.

— Я, — покорно ответила Селина.

— И что ты натворила?

Селина вопросительно взглянула на Морри. Та ответила:

— У них с миссис Бессимер вышла сцена. Селина, кажется, еще не усвоила, что она не должна отвечать на нападки гостя, как бы он ни был раздражен.

— Не знал, что гости имеют эксклюзивное право быть раздраженными, — заметил Макс. — Старуха Бессимер самая отвратительная старая фурия из всех, которых мне приходилось встречать. Надеюсь, ты сказала ей хоть малую толику правды, Селина.

— Правдолюбие Селины чуть было не привело к тому, что вы едва не потеряли свою самую дорогую клиентку, — отрезала Морри. — Я с трудом убедила ее отказаться от намерения уехать, если мы не уволим Селину.

— И зачем было так стараться? — недовольно поинтересовался Макс. — Селина все равно останется здесь. Я неожиданно нашел подлинного любителя яхт, Морри.

Та открыла свою книгу, подумав, что ни один человек в мире не может быть столь невыносимым, как Макс, когда он пребывает в легкомысленном расположении духа.

— Это ваше дело, — сухо сказала она. — Но Селина должна извиниться.

— Не вижу причины сваливать с больной головы на здоровую, — заявил Макс и усмехнулся Селине: — Ладно, тогда сделай это завтра — она остынет. Держу пари: сегодняшний вечер у бедной старушки Принглс будет не самым лучшим.

— Нет, я сделаю это сейчас, — покачала головой Селина. — Тогда, может, мисс Принглс будет спокойнее.

Макс проводил ее взглядом:

— Чудесное дитя.

Морри не подняла глаз от книги.

— Да, она чудесное дитя. Не портите ее, мистер Сэвант.

Тот недоуменно посмотрел на ее склоненную голову.

— Что ты ела сегодня вечером, Морри? — спросил он и отправился в свою часть дома.




На следующий день, в субботу, Селине надо было ехать в Кони. Обычно ее возил в город Коузинс, молодой шофер. Но в этот раз к крыльцу подъехал сам Макс на своей машине.

— Мне надо в банк, так что ты можешь поехать со мной, — сообщил он.

— Но у меня много заказов, это надолго, — с сомнением возразила Селина. — Кроме того, вам будет очень скучно.

Но Макс вовсе не выглядел скучным. Он прошелся с Селиной по всем магазинам, наблюдая, как она с серьезным видом делает заказы.

— Знаешь, — сказал он, когда они стояли на тротуаре у последнего магазина, — я еще пока не могу официально утвердить тебя в должности в «Барн-Клоуз». Так что я чувствую, что должен сводить тебя куда-нибудь и угостить мороженым или еще чем-нибудь.

— Я люблю мороженое, — улыбнулась Селина.

— Тогда пошли, — с радостью пригласил Макс.

В кафе он заказал мороженое со взбитыми сливками.

Они медленно ехали обратно. Макс свернул на неровную, петлявшую дорогу.

— Это Рамс-Тор, — пояснил он, указывая на громоздившиеся на вершине холма валуны. — С другой стороны есть несколько друидских кругов. Поехали туда на пикник.

Он остановил машину, они вышли и поднялись на вершину. Между ними и морем сонно раскинулся вересковый луг. Селине были видны древние круги, образованные большими камнями, одинокими и немного страшноватыми, словно какая-то огромная таинственная рука расставила их здесь, как сигнал кому-то. Девушка передернула плечами:

— Очень странное место.

Макс проследил за ее взглядом.

— Да, в этих кругах есть что-то зловещее, — согласился он. — Тебе надо изучить местную историю, чтобы следующая наша поездка сюда впечатлила тебя как следует. Вэл… миссис Проктор… всегда говорила, что…

Селина безучастно слушала. Интересно, стояли ли они, Макс и Вэл Проктор, вот так же одни над этим уединенным, безмолвным вересковым лугом.

— Вы тоже отправлялись в такие походы? — спросила она.

— Иногда. Признаю, теперь это приводит меня в уныние… я так часто бродил здесь, — ответил он и вдруг улыбнулся. — Хотя в этом году будет веселее. Для тебя все это внове. Ты ведь энтузиаст по натуре, а, Селина? Надоедливые гости не смогут больше победить тебя. Веселись и развлекайся. Не позволяй им монополизировать тебя.

— Но, — удивилась Селина, — вы ведь взяли меня на работу для этого. Миссис Бессимер считает, что я и так слишком много развлекаюсь. Она обвиняет меня в том, что я строю глазки мистеру Ван Ройдону и мистеру Уильямсу… и даже, как мне кажется, вам.

Макс нахмурился.

— Вот старая грязная распутница, — пробормотал он. — Не позволяй им испортить себя, Селина, с их убогими предположениями. Оставайся такой, какая ты есть, нежной, чистой и естественной.

Девушка взглянула на него с удивлением — она ведь не заслужила таких замечаний.

— Это все объяснимо, — тихо произнесла Селина, — старые люди вроде миссис Бессимер чувствуют себя никому не нужными. Их место занимают молодые. Если бы у нее были дети, она была бы другой. У всех людей должны быть дети — хотя бы для того, чтобы у них в старости была опора.

Макс не отрываясь смотрел на нее.

— Ты странная маленькая девочка, — сказал он. — Где ты научилась этой мудрости?

— Это не мудрость, — спокойно возразила Селина. — Это здравый смысл.

— Хотел бы я посмотреть на тебя через несколько лет, Селина, — улыбнулся Макс. — В счастливом браке хранящей свою семью. У тебя будут чудные детки. Тебе надо жить за городом и выйти замуж за кого-нибудь такого же мудрого и чуткого, как ты сама.

— Мне? — с неподдельным удивлением переспросила она.

— Да, тебе. Ты разве никогда не думала о замужестве?

— Не особенно. Да вообще не думала, в самом деле. Только представьте — кто-то захочет жениться на мне. — Она расхохоталась своим словам, словно это была отличная шутка, и Макс повторил:

— Ты очень странная маленькая девочка.

— Мы ужасно опаздываем на ленч, — заметила Селина.

После ленча уезжал в Лондон Банни. Макс и Селина провожали его, и даже Морри высунулась из окна офиса, чтобы крикнуть ему «до свидания».

— Не до свидания, дорогая! — крикнул он в ответ. — Я вернусь через две недели. Так что пусть моя комната остается свободной. Селина, милая, береги себя. Макс, смотри не утопи ее до моего возвращения. Я еще не всему обучил ее.

Он пожал руку Максу, бесстыдно чмокнул Селину в кончик носа и, рванув с места, покатил прочь по дороге на своей маленькой, но шумной спортивной машине.

— Он милый, — сказала Селина.

Макс взглянул на ее порозовевшее личико. Было бы жаль, если свое славное сердечко она отдаст кому-то столь же легкомысленному.

— Да, Банни славный парень. Хоть его и не воспринимают всерьез.

С наступлением июля отель стал наполняться гостями.

Семейство Бейкер было одержимо теннисным кортом и бассейном. Явились несколько американцев, шумных и неутомимых, которые невольно изгнали полковника Спанкера с его любимого места на террасе, заставив искать более спокойный уголок для послеобеденной дремы. Еще не уехали молодожены, занимавшие номер в западном крыле.

Когда в офис заглянул Макс, чтобы увести с собой Селину, Морри бурно запротестовала:

— В самом деле, мистер Сэвант, Селина стала пренебрегать своими обязанностями. Сейчас, когда у нас наплыв гостей, у нее полно работы, а гостям не нравится, когда о них не заботятся.

— Ой, да ладно тебе, Морри, — не унимался Макс. — Могут они поразвлекать себя сами пару часов, правда ведь? Не уподобляйся надсмотрщикам за рабами!

— Если честно, я не думаю, что все это хорошо для девочки, — с осуждением заметила Морри. — Она приехала сюда работать, а вы потворствуете тому, чтобы она забыла об этом. Не обвиняйте потом Селину, если она захочет большего. Это будет не ее вина.

— Она не несмышленый ребенок. — Макс усмехнулся.

А чуть позже Морри говорила Селине:

— Надеюсь, у тебя нет заблуждений насчет всех этих катаний на яхте. Приедет миссис Проктор, и у мистера Сэванта не будет времени на прогулки.

— К тому времени я научусь управлять лодкой сама, — счастливо сообщила Селина. — Он говорит, что я прекрасно справляюсь с моторной лодкой и смогу брать ее после работы.

— Я верю, что тебя действительно привлекают именно лодки, — сухо сказала Морри.

За день до приезда Вэл Макс прокатил Селину на «Дельфине» вдоль побережья.

— Наш последний выход в море, — вздохнула она.

— Это почему?

— Ну… завтра ведь приезжает миссис Проктор.

— Вэл не любит морские прогулки, — отрезал Макс. — Так что это отнюдь не последнее наше плавание.

— О, — только и произнесла Селина и задумалась. Какая жалость! Ведь Макс обожает свою яхту. Прекрасно, когда любящие друг друга люди увлекаются чем-то одним.

— Вэл вообще не слишком любит находиться вне дома, — добавил Макс. Он вдруг почувствовал сильное желание объяснить Селине, почему Вэл именно такая. — Она очень утонченная женщина, любит комфорт как в городе, так и за городом.

— Понимаю, — кивнула Селина, хотя поняла далеко не все. Вэл она себе представляла очень смутно. Утонченная, придирчивая, богатая, бедная, тигрица… Все это сбивало с толку. Селина решила, что на самом деле Вэл несчастная женщина: трагическая гибель мужа, трудный сын. И подумала, что «Барн-Клоуз» должен быть очень хорошим местом для нее.

— Досадно, что здесь Полу не с кем поиграть, — с сожалением заметил Макс. — Полагаю, ты сжалишься над мальчиком.

— Я буду присматривать за Полом, как ни за кем другим, — заверила она и подумала, что Макс в самом деле очень беспокоится. Не вызвано ли это боязнью того, что ребенок может встать между ним и Вэл. — Я присмотрю за ним, — повторила она, решив проверить свои подозрения, — он не станет докучать вам, когда… когда вы захотите побыть с миссис Проктор.

Макс как-то странно посмотрел на девушку.

— Хотел бы я знать, о чем это ты толкуешь, — медленно проговорил он. — Я люблю детей, и он никогда не мешал мне.

Селина почувствовала, что ее лицо залилось краской.

— О, Макс, я не имела в виду… — Под его испытующим взглядом она покраснела еще сильнее. — Простите, у меня вырвалось нечаянно…

— А почему бы тебе всегда не называть меня по имени? Большинство так и делает, — предложил он.

— Но не ваши служащие, — возразила Селина.

— Я никогда не думал о тебе как о моей служащей, — мягко сказал Макс. — Так что зови меня просто Макс. Я ведь зову тебя Селина с самого начала.

— Хорошо, но только не перед гостями, — напряженно произнесла Селина.

Ей казалось странным, что она так хорошо знает его. Возможно, потому, что Макс многое рассказал о своем детстве. Она чувствовала, что он уже очень давно никому ничего подобного не говорил. Сколько же ему все-таки лет и почему он до сих пор не женился?

— Хочешь о чем-нибудь спросить? — вдруг услышала она. У Макса появилась привычка читать ее мысли.

— Я просто подумала, почему вы до сих пор не женаты, — призналась Селина.

Он явно получал от разговора удовольствие.

— Не встретил подходящей девушки, я полагаю. Я был бы утомительным мужем. Я люблю яхты, море, люблю носить старую одежду. Ненавижу города и без умолку болтающую толпу людей. Надеюсь, я просто необщительный. А солнце уже низко, боюсь, нам пора возвращаться.

Этот вечер для Селины был чрезвычайно печальным, словно в ее жизни закончилось что-то очень хорошее. В молчании они прошли через лесок. Меланхоличное настроение было у обоих.




Глава 5


Следующий день выдался для Селины крайне тяжелым. Апартаменты Вэл требовали особого внимания. Следовало многое поменять и добавить в комнате, предназначенной для Пола.

Селина пошла в номер Вэл, чтобы расставить вазы с цветами. Задача была непростая. Утонченную Вэл должно окружать все красивое. И комфортабельное. Селина подобрала самые мягкие подушки и самые лучшие диванные покрывала.

— Уже достаточно, — раздался из дверей нетерпеливый голос Морри. — Ты слишком много времени тратишь на эту работу. Бадд скоро начнет ворчать.

— Но ведь получилось очень мило, правда? — Селина с гордостью оглядывала комнату. — Мне жаль, что я так долго провозилась, Морри, но я подумала, что миссис Проктор — особенный для мистера Сэванта гость. Я хотела, чтобы все здесь было самое лучшее.

Морри фыркнула:

— Вряд ли она заметит твои старания. Оставь это для других. Я хочу, чтобы ты пошла позвонила Смитам. Они до сих пор не прислали лед. Потом спустись в гараж и напомни Коузинсу, что ему надо встретить поезд.

— А разве встречать его будет не мистер Сэвант? — удивилась Селина.

— Миссис Проктор приедет на машине, — сухо ответила Морри. — Поездом приедут ребенок и его няня. Вэл любит быструю езду, а мальчика в машине укачивает.

Селина спустилась в офис, стараясь отогнать появившуюся мысль, что Вэл Проктор абсолютная эгоистка. Дорогая старушка Морри! Она, наверное, ревнует. Она обожает Макса в своей несколько странной, скрытой манере, так что судит о Вэл предвзято.

Утомительный день тянулся бесконечно. К пятичасовому чаю приехали Пол с няней. Селина наблюдала, как бледный мальчик устало выбрался из машины и вяло вложил ручку в руку Макса. Для своих шести лет он был довольно рослым, у него были огромные глаза и потрясающая черная шевелюра.

Няня быстро сказала:

— Эта поездка сильно утомила его. Я уложу его в постель прямо сейчас, если вы не возражаете, сэр. Может быть, вы пришлете его ужин наверх?

Селина подумала, что мальчику было бы куда полезнее поиграть часок в тени на воздухе.

— А это Селина, — представил Макс. — Если ты вежливо попросишь, она принесет тебе ужин и, может, даже расскажет какую-нибудь интересную историю. Она знает очень много историй.

— Как дела? — вежливо произнес Пол и посмотрел на нее без тени интереса.

— Мы не слушаем сказки перед сном, — встряла няня, — они не дают детям спокойно спать, да, Пол? Пойдем-ка. Нам надо подняться по лестнице. Нельзя ли принести ужин через полчаса?

— Я принесу, — кивнула Селина, заметив удивленное выражение лица Макса, с которым тот наблюдал, как мальчик поднимается по ступенькам.

— Ты подумала, почему он не спрашивает, когда приедет его мама, да? — сказал он и вышел на крыльцо посмотреть, не подъезжает ли к отелю машина.

Селина сама собрала ужин для Пола и отнесла ему в комнату. Мальчик сидел в постели с одной из своих красочных книжек на коленях, но не глядел в нее. Он не сводил глаз с няни, словно ожидая от нее упреков. Она взяла у Селины поднос и поставила его перед Полом.

— А теперь съешь все это, — твердо скомандовала она, — а потом я переодену и умою тебя ко сну.

Но мальчик даже не притронулся к еде, сжал губы и выразительно помотал головой.

— Пол, — настаивала няня, — ты ведь знаешь, что будет дальше. Ты съешь ужин сам или няня заставит тебя?

В глазах мальчика мелькнул страх, но он снова молча помотал головой.

— Позвольте мне попробовать, — сказала Селина.

Няня помедлила.

— Ладно, — согласилась она, — но, пожалуйста, не кормите его. Он все прекрасно умеет сам, — и, чуть понизив голос, добавила: — Он очень трудный ребенок. Его ничего не интересует, и он упрям, как маленький мул.

Женщина удалилась в свою комнату, а Селина присела на кровать.

— Расскажи мне про поезд, — попросила она.

Поначалу Пол отказался говорить и не мигая смотрел на девушку. Но потом стал односложно отвечать на вопросы. На ужин они внимания не обращали. Решив, что пробудила в нем интерес, Селина принялась рассказывать долгую историю про игру, которую сама выдумала. Она была очень забавной, и еда играла в ней не последнюю роль. Мальчик начал есть. И сам не заметил, как съел все до последнего кусочка и выпил все молоко.

В это время вернулась няня и изумленно уставилась на пустой поднос.

— Как вам это удалось? — не удержалась она.

— О, мы просто играли, — ответила Селина. — Было интересно.

Женщина поджала губы.

— Я не верю во все эти игры и сказки, когда дело касается еды, — с осуждением заявила она. — Маленькие дети должны научиться есть, потому что им говорят, что это необходимо.

Селина подумала, что это абсолютно неверная точка зрения, о чем и сказала.

— Маленькие дети не могут мыслить как взрослые, — мягко возразила она. — Даже в приюте самым маленьким помогают играми и сказками. Дети быстро вырастают, и тогда это становится им не нужно.

— В приюте? — Брови няни поползли вверх.

— Да, я воспитывалась в приюте, так что многое знаю о детях.

— Понимаю.

Няня окинула Селину взглядом с головы до ног. Она не собиралась выслушивать наставления от какой-то девчонки, которая была здесь никем. Но в то же время понимала, что Селина может оказаться очень полезной ей. Здесь приятное место, и, если ребенка время от времени перепоручать заботам девушки, она сможет и сама неплохо отдохнуть.

— Если вас не затруднит остаться еще на пять минут, я закончила бы разбирать багаж, — сказала она.

Когда она ушла к себе, Пол впервые улыбнулся.

— Как тебя зовут? — требовательно спросил он.

— Селина.

— Селина? Какое забавное имя! Ты расскажешь мне сказку?

— Не этим вечером, — покачала головой девушка, вспомнив правило няни. — Завтра мы пойдем с тобой в лес и я расскажу тебе сказку. Если ты будешь вести себя как хороший мальчик.

Интерес в его глазах тут же погас. Селина подумала, что он скучает по своей маме.

— Твоя мама скоро приедет, — добавила она. — Если ты еще не заснешь, может быть, она зайдет пожелать тебе спокойной ночи.

— Вэл? — произнес он совсем не так, как говорят о маме дети. — Она никогда не желает мне спокойной ночи.

Селина вспомнила, что мальчуган живет с бабушкой и дедушкой.

— Но возможно, так будет, пока ты живешь здесь.

Он окинул ее оценивающим взглядом.

— Всем маленьким мальчикам мамы приходят пожелать спокойной ночи, правда? — спросил он, и девушка кивнула. — А Вэл никогда. — На его глаза навернулись слезы от жалости к себе. — Я не стану спать, пока Вэл не приедет, — заявил Пол и заплакал.

В комнату влетела няня.

— Что теперь? — сердито спросила она. — Я уж подумала, что он успокоился.

— Он не хочет спать, пока его мама не зайдет пожелать ему спокойной ночи, — виновато ответила Селина.

— Всем маленьким мальчикам их мамы говорят «спокойной ночи», — рыдал Пол. — А я совсем не такой, как другие мальчики. А хочу быть обыкновенным. Я хочу к маме.

— Ну вот! Видите, что вы натворили! Он такого никогда раньше не говорил. Мадам будет очень недовольна. Прекрати шуметь, Пол. Ты прекрасно знаешь, что не хочешь видеть маму сегодня вечером. Она, скорее всего, приедет поздно, так что засыпай сейчас же. Может, вы и знаете кое-что о детях, мисс Таск, — резко обратилась она к Селине, — но если бы вы знали Пола немного лучше, вы бы не экспериментировали с этими играми. Думаю, вам лучше уйти, а я попытаюсь прекратить это безобразие.

Селина, пораженная, спускалась по лестнице. Очевидно, в жизни этого маленького мальчика было что-то очень странное, ненормальное. На последней ступеньке она замерла, услышав голоса: приятный, медленный Макса, звучавший чуть выше обычного, и чистый, звонкий женский. Хлопнула дверца машины. Вот Вэл и приехала.




Вэл щебетала:

— Я доехала всего за четыре часа — великолепно. Как ты, Макс, мой дорогой?

Макс ответил:

— Ты просто помешана на скорости! Я хотел бы, чтобы ты была поаккуратнее, Вэл.

Они вошли в вестибюль, и все представления Селины рассеялись, словно дым. Казалось совершенно абсурдным, что эта женщина была матерью шестилетнего мальчика. Высокая, невероятно тонкая, словно воздушная, окутанная ореолом юности и мягкости. И ее вообще нельзя было представить женой ни одного мужчины.

Макс заметил Селину, все еще стоявшую на нижней ступеньке лестницы, и сказал:

— О, Вэл, это Селина. Наша новая служащая на регистрации. У нее совершенно необъяснимый дар справляться с самыми трудными нашими гостями. Вы должны найти общий язык.

Селина шагнула вперед и протянула руку:

— Как поживаете, миссис Проктор? Ваш сын уже приехал и теперь ложится спать.

Вэл подняла на Селину огромные глаза — точную копию глаз Пола, — и ее хорошенькие губки искривились в деланной улыбке.

— О, правда? Может, мы что-нибудь выпьем, Макс?

— Пойдем, — пригласил он. — Все готово. — Он взял ее за руку и повел в свою часть дома.

Селина была в офисе, когда туда явилась няня Пола.

— Я видела, мадам приехала, — сказала она. — Я должна отвести ее к Полу. Благодаря вам он теперь не будет засыпать не повидавшись с ней.

Селина провела женщину в апартаменты Макса. Вэл сидела на краешке его стола, скрестив длинные ноги, с бокалом в одной руке и сигаретой в другой. Ее темные волосы, ниспадавшие на плечи, оттеняли матовую кожу, делая ее еще бледнее.

— Мне очень жаль, мадам… — было видно, что няня сильно взволнована, — но не затруднило бы вас на минутку подняться к Полу? Он не может заснуть, пока вы не пожелаете ему спокойной ночи.

Личико Вэл стало удивленным.

— Но почему, няня? — осведомилась она. — Раньше ведь такого не случалось.

— Боюсь, мисс Таск стала причиной его идеи. — Няня с неудовольствием стрельнула глазами в сторону Селины. — Вы ведь знаете, какой он, мадам. Он теперь вообразил себя маленьким мальчиком, который скучает по маме.

— О боже мой! — воскликнула Вэл. — Я не собираюсь потакать этому. Скажи, чтобы он немедленно засыпал, няня, я увижусь с ним утром.

— У него может начаться истерика, — зловеще сообщила та. — Я думаю, что если вы откажете ему, мадам…

Вэл была раздосадована, но внезапно осознала, что Макс смотрит на нее с явным любопытством.

— О, ну ладно. Поднимусь на минутку. Но имей в виду, няня, это не должно войти в привычку. Я мигом вернусь, Макс.

Она вышла из комнаты вслед за няней, а Селина осталась стоять, с сожалением глядя на Макса.

— Это мой промах. Я подумала, для Пола естественно хотеть увидеться с мамой перед сном. А оказывается, это я вложила ему в голову такую мысль.

Макс ответил не сразу, пристально глядя в свой полупустой стакан.

— Мне кажется, у них не совсем типичные отношения, — промолвил он наконец. — Как это ни печально, но ребенок редко видится с матерью. С ним были проблемы?

— Он отказывался от ужина. Но дети часто отказываются от еды, если они расстроены. Я добилась того, чтобы он поел, с помощью игры, в которую играла с детишками в приюте. Боюсь, что его няне это не понравилось.

Взгляд Макса стал вопросительным и тревожным.

— Никогда не переходи дорогу няне, — предупредил он. — Это всегда ведет к проблемам.

— Не буду, — ответила Селина и вышла из комнаты, чувствуя легкий озноб.

Час спустя она поднялась по лестнице и постучала в дверь Вэл:

— Я пришла узнать, не надо ли помочь распаковать багаж.

Вэл сидела за туалетным столиком и мазала лицо кремом. Она повернулась к Селине. Даже сейчас, намазанное кремом, лицо ее было утонченным.

— О, спасибо, — беззаботно откликнулась она. — Я еще и не начинала.

— Мне очень жаль, что так вышло с мальчиком, — сказала Селина, когда складывала оберточную бумагу в пустые чемоданы. — Это я виновата, что он не хотел засыпать.

— Я полагаю, он стал играть с вами, потому что вы новый человек для него, — заметила Вэл, энергично расчесывая волосы. — Это очень утомительный ребенок, он сильно зависит от своего настроения и фантазий. Мы не потакаем ему. Но ради бога, не надо закармливать его мамочкиными сказками — жизнь станет просто невозможной! Когда я пришла к нему, он назвал меня мамочкой!

Селина была озадачена, вспомнив, что Пол называл мать по имени. Она захлопнула крышку чемодана и громко щелкнула замками.

— Я полагаю, он обрадовался, увидев вас, — предположила она.

Вэл рассмеялась.

— Моя дорогая девочка, я не тот тип родителя! — с удовольствием пояснила она. — Мне тяжело даже видеть ребенка. Он бы не был со мной сейчас, если бы не заболел. Вы не наполните мне ванну?

Селина прошла в ванную и включила воду. Когда она вернулась, Вэл, высоко подняв волосы, закрепляла их на макушке. Пухлые губы, огромные глаза казались знакомыми. У Селины возникло чувство, что она встречала ее раньше, но девушка знала, что этого не могло быть.

Вэл поблагодарила ее первым заинтересованным взглядом за все несколько часов их знакомства.

— Вы ведь совершенно новое лицо в «Барн-Клоуз», правда? Никто никогда не помогал мне распаковывать вещи.

У Селины появилось неприятное чувство, что Вэл презирает ее за услуги.

— Что-нибудь еще? — поинтересовалась она.

— Нет, спасибо. Я позвоню, если мне что-нибудь понадобится, — заявила Вэл великодушным тоном, каким всегда говорила со слугами.

Селина бесшумно закрыла дверь спальни и спустилась по лестнице.

— Ну? — вопросительно взглянула на нее Морри.

— Что?

— Что ты думаешь о Вэл?

— Она красивая, — медленно произнесла Селина. — Но она выглядит слишком юной, чтобы быть матерью Пола. А ее белье! Я распаковывала ее чемоданы. Я никогда в жизни красивее не видела.

— Она уже использовала тебя, да? — фыркнула Морри. — Не добавляй к своим обязанностям работу горничной, Селина. Вэл Проктор будет использовать тебя всегда, если ты ей это позволишь, учти.

— Забавно, — задумчиво протянула Селина, — но она кажется мне знакомой, хотя я уверена, что не встречала раньше никого, даже похожего на нее.

— Так ты ее не узнала? — Морри подтолкнула к ней журнал. С глянцевых страниц на Селину смотрела Вэл, рекламировавшая новые косметические средства для кожи. — Она чуть ли не в каждом журнале, — с презрением заметила Морри. — Работает моделью уже несколько лет и получает комиссионные продукцией, которую рекламирует. А вот денег у нее нет.

Селина внимательно изучала хорошенькое личико, и чувство, что она знает эту женщину, крепло. Лицо Вэл было хорошо знакомо всем, как лица кинозвезд.

— Она из совершенно другого мира…

Морри тут же откликнулась:

— Ты права: она из мира, чуждого и мне, и тебе. А Селина мысленно добавила: «Она из мира, чуждого Максу».




Вэл лежала в горячей ароматной воде и обдумывала свое положение. Этот визит в «Барн-Клоуз» значил для нее очень многое, от его результатов зависело ее будущее. Прошлое лето было просто приятной прелюдией. Она наслаждалась праздностью и вниманием привлекательного Макса, расслабляясь после бурной лихорадочной связи с Томми Фелпсом.

Рождественский визит сюда был не слишком удачным. Зимой «Барн-Клоуз», словно в пику своему летнему комфорту, совершенно неинтересен.

Но из-за внезапной болезни ее свекрови к ней присоединились Пол и его няня. Это отнюдь не принесло ей удовольствия. Макс баловал мальчика, а Вэл думала, что он делал это, словно пытаясь компенсировать ее раздражение на Пола. Приезд Вэл на Пасху был совершенно другим. Именно тогда она серьезно задумалась над возможностью выйти замуж за Макса и положить конец своей нынешней незащищенной жизни.

Она вздохнула и глубже погрузилась в воду. Она очень любила многолюдный Лондон, но финансовый вопрос имел для нее первостепенное значение. Они с Дэвидом всегда жили не по средствам, и когда он умер, ей в наследство достались куча долгов и тысяча долларов в год. Его родители оплатили долги с условием, что возьмут к себе мальчика. Вэл знала, что им не нравилась, но это ее совершенно не волновало. Она была только рада, когда они развязали ей руки, забрав Пола. Она никогда не хотела ребенка и не притворялась, что питает к нему материнские чувства.

Если она выйдет за Макса, жизнь у нее наступит приятная. Она постарается убедить его уехать из отеля. У «Барн-Клоуз», конечно, есть свои плюсы: бассейн, площадка для сквоша — сюда было бы хорошо приезжать на уик-энд. А в городе у них будет квартира. И если Макс станет на лето уезжать к своим любимым лодкам, ей будет занятно побыть некоторое время соломенной вдовой. С его деньгами хобби Макса не будут мешать ей. Всегда можно отдохнуть друг от друга.

Но ей надо не забывать, что с Максом следует быть заботливой и осторожной. Небольшое происшествие, тогда в Лондоне, когда она встретилась с ним месяц назад, предупредило Вэл, что она не может быть уверенной в нем на все сто процентов. И она заметила выражение лица Макса, когда этим вечером отказалась подняться к Полу. Каким докучливым все-таки бывает мальчишка! Ей очень хотелось отослать его куда-нибудь еще, но Макс заверил ее, что здесь он всегда будет под присмотром. Эта девчонка, Селина, заставила его думать о всякой чепухе. Но с другой стороны, она может быть полезна — сумеет добиться того, чтобы Пол успокоился.

Вэл ужинала в одиночестве за столиком у окна, который был зарезервирован специально для нее. Селина украсила его цветами, а Макс прислал полбутылки шампанского. У Макса было правило — он ел только у себя. Вэл собиралась позже присоединиться к нему за кофе. В общем-то она была обыкновенной гостьей, приехавшей отдохнуть, тем не менее каждый человек, сидевший сейчас в столовой, знал, что она близкий друг мистера Сэванта, и все со скрытым любопытством разглядывали каждую деталь ее одежды, наблюдали за ее поведением.

Вэл все это доставляло огромное удовольствие. Она ощущала на себе взгляды, по большей части недружелюбные, провожавшие ее, когда она выходила из столовой. Потом Вэл с детским восхищением сказала Максу:

— Из-за твоих цветов и шампанского все твои богатые гости не сводили с меня глаз. Огромное тебе спасибо, Макс, это было здорово.

— Ну, я подумал, что шампанское будет хорошим завершением тяжелого дня, — сказал он. — А вот за цветы ты должна поблагодарить Селину. Я тут ни при чем.

Вэл опустилась в одно из глубоких мягких кресел, а он с удовольствием наблюдал за ней.

— Выглядишь потрясающе, как всегда, — заметил Макс, и она улыбнулась. Добиться от него комплимента было не так просто, и ее всегда трогало, когда он оказывал ей знаки внимания. — А теперь расскажи мне все о себе. Я подумал, что ты находишь Лондон утомительным в такую погоду, хотя, должен заметить, на тебе погода никак не отражается.

— Макс, дорогой, я никогда не нахожу Лондон утомительным, он прекрасен в любую погоду, — рассмеялась Вэл.

— Да уж, усталой ты не выглядишь. Не то что я. Ну, как твои дела?

— О, как всегда. Слава богу, мое лицо пока еще мое достояние. Не представляю, что бы я делала без постоянных контрактов.

Он нахмурился:

— Все еще занимаешься модельным бизнесом? Мне хотелось бы, чтобы ты ушла из него.

— Это прекрасный способ вести комфортную и красивую жизнь.

— Нет, это не так. Мне это кажется делом ненадежным и недостойным.

— Люди, подобные тебе, обычно думают, что быть все время на виду недостойно. Может быть, тебе просто надоело видеть мое лицо на обложках журналов?

Макс рассмеялся:

— Нет. С мужской непоследовательностью заявляю, что возмущен тем фактом, что его видят тысячи других людей.

— Но это позиция консервативного мужа, — нетерпеливо заметила Вэл.

Макс, глядя куда-то поверх ее головы, ответил:

— А может быть, я и стану консервативным мужем.

На мгновение Вэл рассердилась, понимая, что в чем-то он прав, но Макс вдруг улыбнулся, и она удивилась, как его обаяние действует на нее.

— А вот Селина, — с комичной миной добавил он, — считает, что я могу стать очень даже хорошим мужем.

— Селина? — Вэл подняла аккуратно выщипанные брови. — Ты упоминаешь о ней уже во второй раз. Ты что, обсуждаешь свои взгляды на женитьбу с регистраторшей?

— О, Селина не просто обычная регистраторша. Она очень общительная и приятная девочка и разделяет мою страсть к лодкам и морю.

— Понятно, — с сомнением отозвалась Вэл. — И где же ты отыскал ее?

— Я не искал. Мне ее прислала Мойра Ферринг. Поначалу я подумал, что все это полный абсурд. Но это сработало. Ее способ общения с богатыми гостями, как ты назвала их, очень оригинален, но имеет успех. И с персоналом она нашла общий язык. Моя бесценная Морри, ты знаешь, собиралась уехать. Так она согласилась остаться при условии, что я возьму Селину на работу! Должно быть, ее приют не такое уж плохое место.

— Приют?

— Селина воспитывалась в приюте. И все проблемы воспринимает так, как если бы это случилось в ее приюте. Поразительно, да?

Вэл отхлебнула кофе, чувствуя, что одновременно смущена и раздосадована.

— Бог ты мой, — бесцветным голосом произнесла она.

Немного позже этим же вечером Селина принесла Максу письмо, и Вэл пригляделась к ней повнимательнее. Она заметила, как непринужденно девочка разговаривает с Максом, как добра она к нему, и подумала, что Селина ведет себя не так, как служащая. Макс и его дурацкая яхта!

— Да, Селина, ты помнишь, что надо вынести эти цветы? Я от них задыхаюсь.

— Боюсь, что я забыла… Я сделаю это прямо сейчас. Какую вазу вы хотели оставить?

— Не имеет значения, — равнодушно ответила Вэл. — Они все одинаковые. Завтра я займусь цветами сама.

Селина почувствовала себя униженной, но день был длинный и трудный, и она очень устала.

— Мне жаль, что они вам не понравились, миссис Проктор.

Тут вежливо, но твердо вмешался Макс:

— Это не твоя работа, Селина. Скажи, чтобы это сделала горничная.

— О, но я сама…

— Скажи, чтобы это сделала горничная, — повторил он. — И если эти цветы больше девать некуда, пусть какие-нибудь поставят мне на стол.

— Но вы же не любите цветы.

— Я передумал. И отправляйся-ка спать. Ты выглядишь усталой.

Селина улыбнулась, сказала «спокойной ночи» и вышла.

— Она намучилась с этими цветами для тебя, — заметил Макс, предлагая Вэл сигарету. — Я забыл сказать ей, что ты не любишь их.

Вэл посмотрела на него поверх пламени спички, в ее больших глазах застыла мольба.

— Прости, Макс, — мягко сказала она. — Я не хотела быть неблагодарной. — Да, тут она здорово промахнулась, впредь надо быть поаккуратнее.

— Все в порядке, — беззаботно отмахнулся он. — Селина любит людей и относится к ним с пониманием.

— Ты всегда добр к беспризорным кошкам, да, Макс? К таким, как я и Селина.

Он посмотрел на нее, взгляд его потеплел.

— Беспризорная кошка — ты?

— Я хочу, чтобы меня спасли и приютили.

— Возможно, так и будет. А Селина — не беспризорная. Она везде приживется и ценит каждый пенни, что я плачу ей.

— Я рада, — просто сказала Вэл. — Ты очень мягкий человек, Макс. — Она встала и, потянувшись, закинула руки за голову. — Как же здесь спокойно. Спасибо тебе за это прибежище.

Несколько мгновений Макс молча наблюдал за ней.

— Ты очень устала. У тебя тоже был длинный день. Я бы на твоем месте поскорее лег спать.

Вэл улыбнулась, подхватила сумочку и грациозно поплыла к двери.

— Может, я так и сделаю. Спокойной ночи, Макс. Сладких снов.

— Спокойной ночи, дорогая. Завтра составим план.

— Да, — счастливо вздохнула она. — Завтра составим план.




Глава 6


В следующие несколько дней дел у Селины было невпроворот. Казалось, что приезд Вэл каким-то необъяснимым образом добавил огромное количество работы. Все служащие были измотаны и ворчали, Морри тоже постоянно раздражалась. Постоянные гости отеля обижались, что все свое внимание Макс уделяет вновь прибывшей. А Пол и его няня то и дело нарушали спокойное течение жизни отеля.

Селине было ужасно жаль мальчика. Он оказался довольно спокойным ребенком, тихонько играл сам с собой в какие-то одному ему понятные игры. Однако порой его можно было обнаружить в самых неожиданных местах, например прогуливающимся по номерам других гостей, когда ему удавалось сбежать от няни. Конечно, гостям это сильно докучало, и они предъявляли претензии. Селина сказала об этом няне, а в конце концов и самой Вэл. Та с очаровательной беспомощностью лишь развела руками:

— Я знаю. Он всегда такой хитрый и чрезмерно любопытный. Но что я могу сделать? Няня наказывает его, но все бесполезно. Он только надувается и еще больше лжет.

— Мне кажется, это не ответ, — мягко упрекнула ее Селина, подумав, что няня слишком часто наказывает мальчика. — Просто ему все интересно и еще, я думаю, очень скучно. Но гости, конечно, этого не понимают.

— Ну и что же я могу сделать? — снова спросила Вэл. — Детям в этом возрасте не должно быть скучно.

— Я думаю, — робко продолжала Селина, — если бы вы играли с ним побольше, то это помогло бы. Он слишком много времени проводит с няней, а вы могли бы развлечь его чем-нибудь.

Вэл раздраженно всплеснула ухоженными руками.

— В сущности, я ему чужая, — резко заявила она. — У Пола ко мне нет особенной привязанности, знаешь ли. И если уж на то пошло, я думаю, что у него никогда не было привязанности вообще ни к кому. Он странный ребенок.

У Селины с языка уже было готово сорваться замечание, что, видимо, и к мальчику никто никогда не был особенно привязан, но она вовремя вспомнила, что не должна никого критиковать.

— Но почему бы вам не попытаться? — сказала она. — Позвольте ему посидеть рядом с вами, расспросите его о нем самом. Дети любят поговорить. Возьмите его с собой поплавать в бассейне… ему понравится.

— Нет, не понравится, — рассмеялась Вэл. — На самом деле он ужасный маленький трусишка. — Она посмотрела на Селину с ленивым любопытством. — Это не хорошо, Селина. Боюсь, что я не слишком лажу с детьми. Со мной ему становится только еще хуже… у меня нет терпения. А почему бы тебе не попытаться? Ты ему нравишься.

— У меня почти совсем нет времени, — ответила Селина и подумала уже не в первый раз, как это странно: Вэл довольна тем, что фактически лишь номинальная мать и не имеет никакого отношения к воспитанию сына.

Однажды Макс попытался заманить Пола с собой в бассейн. Ребенок инстинктивно испытывал симпатию к этому спокойному человеку. Но привык находиться среди женщин больше, чем среди мужчин, и к Максу все-таки относился настороженно. Он просто стоял в синем купальном костюмчике и молча мотал головой. Макс присел перед ним на корточки и протянул ему руку.

— Попробуй хоть разок, — подбадривал он мальчугана. — Я покатаю тебя на спине. Я не стану топить тебя или проделывать другие глупые шутки. Пойдем.

Пол взглянул на Макса и попятился, его глаза тревожно потемнели, и, стоило только Максу встать на ноги, тут же решил, что его сейчас схватят и потащат в воду насильно. Пол открыл рот и заверещал.

— О, брось его в воду, Макс. Он просто маленький трус! — закричала Вэл, стоявшая на трамплине, но Макс покачал головой:

— Нет, так нельзя. Может быть, кто-то раньше напугал его. — Он наклонился к рыдавшему ребенку: — Ну ладно, не хочешь в воду — не надо. Просто посиди здесь и посмотри, как ныряет твоя мама. Никто тебя не тронет.

Он забрался на трамплин к Вэл.

— Надо будет попытаться еще разок, — озабоченно сказал он. — Из-за своих страхов он лишается такого удовольствия.

— Тебе никогда не удастся заставить Пола полюбить воду, — равнодушно заявила Вэл. — Дэвид как-то попробовал бросить его в воду. Он считал, что надо учить ребенка плавать, пока он совсем крошка. Полу тогда было всего три.

Макс нахмурился:

— Возможно, в этом все и дело. Я никогда не верил в то, что насилием можно чего-то добиться — особенно с детьми.

Вэл посмотрела на него через обнаженное плечо:

— Ай, да какая разница? Научится, когда станет постарше. Все учатся. Я же научилась.

Его легкое, но явное чувство неудовольствия заставило ее изменить интонацию. Макс нежно обнял ее за плечи.

— Ты всегда говорила мне, что надо бороться за собственные удовольствия, — мягко напомнил он. — Думаю, мы изменим это. И для маленького Пола тоже.

Вэл взглянула на него, и ее сердце забилось чаще.

— Мы, Макс? — взволнованно переспросила она.

— Это зависит от тебя.

Вэл так не привыкла к мягким и ненавязчивым методам достижения цели, что чувство неуверенности снова вернулось к ней. Порой Макс бывает таким неоткровенным. Что ж, надо и ему дать побыть в неуверенности. Мужчины всегда хотят то, чего они не понимают. Впереди у них все лето. А Вэл была твердо намерена именно этим летом расставить все точки над «i».

А на следующий день Пол явился к Селине в офис и шепотом спросил:

— Хочешь посмотреть моих глупых плутишек?

— Твоих кого? — переспросила Селина, с нежностью глядя в его напряженное личико.

— Моих глупых плутишек. Я тебе покажу.

Мальчик схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице в свою комнату.

— Няни нет, — таинственно сообщил он. — Она ничего не знает. А если узнает, то заберет их.

Он нырнул под кровать и выудил оттуда банку из-под варенья, вместо крышки на которой был завязан грязный носовой платок. В банке вяло ползали две или три полуживые мухи.

— Глупые плутишки, — с гордостью возвестил мальчик.

— Почему ты их так называешь? — поинтересовалась Селина.

— Не знаю. Я всегда их так называю. Я поймал их вчера. Это очень хорошие глупые плутишки, правда? — Голос его прозвучал встревоженно.

— Замечательные, — согласилась Селина, внимательно разглядывая банку. — А что ты с ними делаешь?

— Они мои любимцы, — ответил Пол и печально добавил: — Но я не знаю, как их кормить, и они умирают.

Селина взглянула на мальчика, и ее пронзила острая жалость к нему. Бедный одинокий маленький ребенок, собирающий мух и считающий их своими любимцами!

— Послушай, Пол, если я найду тебе что-нибудь хорошенькое… что-нибудь пушистое и живое… ты отпустишь своих глупых плутишек?

Его глаза потемнели от возбуждения.

— Ты имеешь в виду настоящего зверька? — оживившись, спросил он, но тут же покорно вздохнул. — Но няня не разрешит мне оставить его.

— Думаю, я это улажу, — заверила его Селина, подходя к окну и вытряхивая полусонных мух из их стеклянной тюрьмы. — Но это наш секрет, запомни. Ты не должен никому об этом рассказывать, пока я не разрешу.

Детское личико осветилось улыбкой.

— Секрет! — с восторгом повторил он. — Я никому не скажу, Селина.




Из комнаты Пола Селина отправилась прямиком в гараж.

— Коузинс, — начала она, — как думаешь, ты сможешь раздобыть мне кролика?

Молодой шофер мыл из шланга машину Макса. Он дружески подмигнул девушке.

— Ну и для чего же вам понадобился кролик, мисс? — весело поинтересовался он. — Вас недокармливают?

Селина улыбнулась в ответ:

— Да нет! Живой кролик. Такой… беленький, с розовыми глазками, понимаешь. Это не для меня, а для малыша миссис Проктор. И, Коузинс, это секрет… Ни слова не говори няне.

— Что это вы задумали? — полюбопытствовал шофер. — Никогда не видел, чтобы этот мальчуган интересовался чем-то.

— У него не было возможности, — с возмущением пояснила Селина. — Ему не позволяли завести любимца, и вместо этого он держит мух в банке под кроватью. Я подумала, если бы у него был кролик или еще кто-нибудь, это помогло бы. Так ты сможешь найти?

Коузинс почесал затылок.

— Думаю, сумею раздобыть одного в деревне, — медленно проговорил он, — и я могу сделать для него клетку. К завтрашнему дню, подойдет? Держу пари, вы будете играть с ним больше, чем малыш. Он такой чудной, а от одного вида его няни мне становится плохо. Но что можно ожидать при такой мамаше, которая совершенно за ним не смотрит? В тот же день, когда она станет здесь хозяйкой, я уволюсь.

— Да, э-э… — замялась Селина. — Огромное спасибо тебе, Коузинс. И не забудь — это секрет!

Коузинс сдержал слово. На следующий день после обеда кролик был помещен в укромный уголок на конюшне. Это был очень хорошенький кролик, снежно-белый, солнце просвечивало сквозь его ушки так, что были видны розовые жилки. Коузинс с гордостью продемонстрировал клетку собственного изготовления и ее маленького жильца. Селина с восхищением сказала, что он великолепно справился и она немедленно приведет Пола взглянуть на это чудо. Мальчик печально сидел на террасе с книжкой на коленях, а его няня поодаль шепталась с мисс Принглс, с которой, как ей казалось, завязала дружбу.

— Пс-ст! — прошипела Селина из-за куста рододендрона и замахала рукой. — Я достала его!

Глаза мальчугана заблестели. Он опасливо глянул в сторону няни и тихонько, крадучись, направился к Селине.

— Ты действительно раздобыла его, Селина? — затаив дыхание, переспросил он.

— Настоящий живой кролик. Белый, с розовыми глазками. Пошли посмотрим. — Она взяла в свою руку горячую маленькую ладошку и быстро повела мальчугана на конюшню.

На несколько секунд он потерял дар речи. Он просто стоял и не моргая смотрел на кролика, Коузинс с любопытством наблюдал за происходящим.

— Хочешь покормить его? — спросил он, протягивая Полу лист салата.

Ребенок, затаив дыхание, следил, как кролик жевал салат. Когда исчез последний кусочек, мальчик торжественно осведомился:

— Я могу взять его?

— Конечно! — Коузинс подхватил кролика за уши и сунул в руки малышу.

Как только Пол почувствовал тепло доверчивого живого существа и мокрый носик, тычущийся ему в шею, на его личике появилось выражение несказанного счастья. Он крепко прижал кролика к груди и сказал:

— Он мой… мой. Я так его люблю.

Шофер взглянул на Селину и усмехнулся:

— Вы были правы, мисс. Он сразу изменился. Вы здорово понимаете ребятишек.

Весь следующий час они играли с кроликом, который мирно и безмятежно подчинялся. Коузинс рассказал Полу, как надо его кормить, пообещав присматривать за зверьком в его отсутствие, а Селина выпросила у старого Бадда еще салата. Все трое, разгоряченные и перепачканные, шумно возились с кроликом, когда внезапно раздавшиеся посторонние голоса напомнили шоферу, что он отлынивает от своих обязанностей. У дверей, наблюдая за ними, стояли Макс и Вэл, а позади них замерла няня.

— Вот где он! — гневно воскликнула она. — Я ищу тебя уже целых полчаса. Только посмотри на себя! Еще утром это был совершенно чистый костюм, а теперь ты сидишь тут по уши в грязи. И что ты делаешь с этим животным?

Пол медленно поднялся и попытался загородить кролика. Он был испуган, но сдаваться явно не собирался.

— Он мой. Мне его Селина подарила. Вы не можете забрать его у меня, — с вызовом заявил он.

— Это мы еще посмотрим! — Она хотела схватить мальчика, но тот ловко увернулся и спрятался за спину Селины.

Девушка же, игнорируя няню, обратилась к Вэл:

— Я дала ему кролика, миссис Проктор. У Пола никогда не было любимца, а с кроликом ему будет веселее.

— Вот еще! — встряла няня. — Дети в этом возрасте не умеют ухаживать за животными. Ему достаточно его мух!

Селина почувствовала, как в ней закипает гнев. Она решительно повернулась к няне, готовая вступить в сражение за Пола и его кролика.

— А вы знаете, почему он держит мух? — требовательно спросила она. — Потому что ему некого любить. У вас не хватит воображения, чтобы представить, что это такое. Пол любит животных, и это естественно. И он намерен оставить этого кролика.

— Та-ак! — протянула няня. — Мадам, я должна просить вас использовать свое влияние. Старшая миссис Проктор и слышать не хочет о подобных вещах.

— Минутку, — спокойно произнес Макс. — Не вижу ничего страшного в том, чтобы позволить мальчику держать кролика, пока он здесь. Что скажешь, Вэл?

Она стояла в закатных солнечных лучах, равнодушная и очень красивая.

— К чему такая суета. Ради бога, пусть оставляет своего грязного кролика, если ему так хочется.

— Но, мадам… по крайней мере, надо посоветоваться со старшей миссис Проктор, — не унималась няня, чувствуя, что ее авторитет падает. — Мне были даны инструкции.

— Чушь! — отрезала Вэл, заметно утомленная и раздраженная спором. — Пока вы здесь, инструкции и приказы вам отдаю я.

— Вы позабыли, мадам, что меня нанимала другая миссис Проктор, — надменно напомнила няня, повернулась, чтобы уйти, и бросила через плечо: — Верни это животное и иди за мной, Пол. Тебе пора в ванную.

— Ух ты! — не выдержал Коузинс. — Вот это шоу!

— Возвращайся к своим обязанностям, — приказал Макс. — Пол, старина, сейчас тебе лучше сказать кролику «спокойной ночи». А завтра будешь играть с ним хоть весь день.

Мальчик посадил зверька обратно в клетку, осторожно закрыл дверцу и поднял на Селину полные мольбы огромные глаза.

— Они ведь не смогут забрать его, правда? — спросил он.

— Нет, — уверенно ответила девушка. — Я им не позволю. Он ведь твой. А теперь — бегом за няней.

Макс с неудовольствием заметил:

— Я думаю, эта женщина слишком много на себя берет. На твоем месте, Вэл, я подыскал бы кого-нибудь другого.

Та улыбнулась, но на щеках у нее вспыхнули красные пятна.

— Но пойми, Макс, она была права. Не я плачу ей. — Она развернулась на каблуках и пошла прочь.

Макс задумчиво посмотрел на Селину.

— Как все кругом непросто, — с каким-то неясным выражением проговорил он.

Селина просунула кролику сквозь сетку кусочек моркови, с удивлением ощущая, что гнев ее еще не прошел.

— Я считаю, это возмутительно — говорить перед всеми таким тоном с миссис Проктор! Почему только она не заберет Пола к себе! Тогда она могла бы найти ему в няни какую-нибудь хорошую провинциальную девушку, которая понимала бы его.

— Все не так просто, — устало повторил Макс. — Я и сам этого не понимаю.

— А какая ужасная сцена для мальчика! Неудивительно, что он такой трудный и странный — еще бы, постоянно с такой женщиной! Пока он ее не увидел, играл и веселился точно так же, как все дети.

— Да, я наблюдал за ним. Мне кажется, я впервые видел его таким счастливым и таким обыкновенным. Прекрасная мысль — подарить ему кролика.

— Вы ведь не позволите им забрать зверька, правда? — так же тревожно, как недавно Пол, спросила она.

Макс нахмурился, потом рассмеялся:

— Милая моя Селина, никогда еще не слышал, чтобы кто-то так волновался об обыкновенном кролике. Он ведь в конюшне, так? И мальчик может приходить играть с ним, когда захочет.

— Понимаете, это действительно важно.

Он похлопал ее по плечу:

— Конечно, важно. У тебя добрая и чуткая душа. Вот бы ты разобралась и с моими проблемами.

— А у вас они есть? — просто спросила Селина.

Макс быстро взглянул на нее и усмехнулся.

— Хотел бы я знать, что ты сделаешь с ними… такими… — загадочно заметил он.




Селина, которой было объявлено, что теперь она в состоянии выходить в море самостоятельно, все три своих свободных вечера провела на маленькой лодочке. Она научилась свободно справляться с ней и относилась к этому суденышку с чувством такой же ревнивой и гордой собственности, как Пол к своему кролику. Тело ее покрылось ровным загаром, а в медового цвета волосах, постоянно открытых солнцу и ветру, появились выгоревшие светло-золотистые пряди.

— Наша Селина прямо радует глаз, — сказал Клив Уильямс Вэл, когда они наблюдали за девушкой, легко шагавшей через лужайку.

— Правда? Я и не заметила, — равнодушно откликнулась Вэл.

Клив с сожалением взглянул на нее. В отеле ему не нравился практически никто, не исключая и Вэл, которую он считал пустышкой, использовавшей свою природную красоту.

— Это неудивительно! — язвительно бросил он.

Она искоса глянула на его худое, раздраженное лицо и улыбнулась. Его сварливые речи никогда не трогали Вэл.

— Она милое дитя, — лениво протянула она, — но не думаю, что даже ее лучший друг назвал бы ее хотя бы хорошенькой.

— Кто сказал что-нибудь о хорошенькой? — взорвался Клив. — Это безжизненное слово. Есть красота и уродство — и ничего между.

Она рассмеялась:

— О, это чепуха, Клив! Это уж слишком. Мы ведь не можем быть во всех отношениях красивыми, но с другой стороны, мы не можем быть во всем уродливыми.

— О, вы красивы, да, и вы это знаете. Но существует красота скелета, красота выражения даже на совершенно простом лице и, конечно, очевидная красота мысли и души, которую не скроешь ни под какой внешностью.

— И которой из трех обладает, по вашему мнению, Селина? — Голос Вэл прозвучал немного напряженно.

— Всеми тремя, я бы сказал, — ответил он. — Я вам покажу… Эй, Селина! Иди сюда!

Селина взошла к ним на террасу. Она разрумянилась, пока поднималась на холм, глаза блестели, она так и светилась от счастья.

— Посмотрите, — не обращая на нее внимания, говорил Клив. — Ее скелет хорош, изящен, в нем чувствуется порода. То, что на скелете, — тоже, она светится здоровьем. Это и есть красота.

— О чем вы говорите, мистер Уильямс? — вежливо поинтересовалась Селина, но Вэл сделала едва заметный нетерпеливый жест.

— Вы любите красивые слова, Клив, — заметила она. — Вы смущаете ребенка и забиваете ее головку глупостями.

Тот передернул плечами и обратился к Селине:

— Тебе этого не понять, Селина. Ты, слава богу, слишком простодушна. Проследи, чтобы сегодня моя грелка была горячей, и я хотел бы, чтобы мне сменили подушки. Они какие-то шишковатые.

— Вам следует обратиться к мисс Моррисон, — твердо ответила она. — У меня сегодня выходной. — И, усмехнувшись ему так, словно хотела добавить: «Что, съел?» — направилась в дом.

Селина поднялась по лестнице, чтобы пожелать спокойной ночи Полу, который со дня битвы за кролика привязался к ней, размышляя, что приезд Вэл принес всем слишком много беспокойства.

Пол сидел в постели и ждал ее.

— Ты плавала на лодке? — спросил он.

— Да, всю вторую половину дня. — Она принялась подтыкать одеяло.

— А мне не с кем было играть. — Его нижняя губа жалобно выпятилась.

— У тебя теперь есть кролик, — возразила Селина. — И у тебя есть мама.

— Вэл ненавидит меня, — печально сказал малыш.

— Что за чушь! — живо возразила девушка. — Как это может мама ненавидеть своего маленького мальчика?

— Она не мама. Она ненавидит меня. Я слышал, как она однажды сказала, что я никогда не должен был родиться. — Эти слова прозвучали просто душераздирающе.

— Я думаю, ты что-то неправильно расслышал, — резко ответила Селина. — И ты никогда не должен говорить таких вещей. Это неправда. А теперь давай-ка спи.

— Это правда, — грустно возразил мальчик, и его веки сонно сомкнулись. — Спокойной ночи, Селина… От тебя пахнет морскими водорослями.

— Спокойной ночи, — ответила она и вышла, чувствуя неумолимо растущее возмущение. Что же за женщина мать Пола? И какой женой она собирается стать Максу?

Когда Селина проходила мимо комнаты Вэл, та выглянула из-за двери.

— О, Селина, — елейным голоском позвала она. — Я так и подумала, что это ты у Пола. Не могла бы ты помочь мне надеть домашнее платье?

Селина помедлила. С ее языка уже готов был сорваться резкий ответ, что у нее выходной, но она сдержалась и вошла в комнату Вэл.

Там, как обычно, царил беспорядок. Повсюду валялась одежда, на ковре была рассыпана пудра, влажное полотенце лежало на одеяле и уже намочило его. Вэл уселась за туалетный столик и принялась поправлять макияж.

— Я пока еще не готова переодеться, — небрежно бросила она через плечо. — Пока ждешь, может, подберешь мои вещи.

Селине даже в голову не пришло отказать.

— Пол улегся нормально?

— Да. Он уже почти спал, когда я ушла. — Селина отнесла полотенце в ванную, размышляя, почему Вэл сама никогда не прощается с ним на ночь.

Словно прочитав ее мысли, Вэл развернулась на табурете.

— Ты ведь считаешь, что я плохая мать, так ведь, Селина? — с улыбкой спросила она.

— Просто мне жаль, что вы почти совсем не знаете его, — осторожно ответила она. — На самом деле он очень привязчивый и нежный ребенок.

— У меня нет возможности узнать его, — равнодушно пожала плечами Вэл. — Он никогда не бывает со мной. — Осознавая, что Селина пристально наблюдает за ней, она почти умоляюще добавила: — О, я знаю, ты считаешь, что это моя вина. Макс… мистер Сэвант думает так же, хоть и не говорит мне этого. Но если честно, у меня нет наличных денег, да и лондонская квартира — не место для ребенка. К тому же я там почти не бываю.

Селина тут же подумала о массе удовольствий, возможных для Вэл в отсутствие Пола, и почувствовала, что почему-то осуждает ее за это.

— Все дело в том, что я никогда не хотела ребенка, — откровенно призналась та и, взяв зеркальце и поднеся его ближе к лицу, тщательно обвела контурным карандашом губы. — Хорошо, что я могу сказать об этом открыто. Я вообще не люблю детей. Я была слишком молода, когда родился Пол, и… ну… он трудный ребенок, разве нет?

— Нет, я так не считаю, — вежливо возразила Селина, — просто он очень одинок. Он слишком много времени проводит с няней, которая производит впечатление не слишком… профессиональной. Разве… — она замялась, — разве вас не удручает то, что вашего сына воспитывают другие люди?

Вэл докрасила губы, осторожно промокнула их салфеткой и подняла огромные глаза на Селину.

— Милая моя, да я была им благодарна, — сказала она и улыбнулась. — Что толку притворяться? Родители моего мужа очень богаты… я им никогда особенно не нравилась… так что я… после смерти мужа я стала отрезанным ломтем. Я хотела забыть все, что случилось со мной до смерти Дэвида. Разве это так трудно понять?

Селина пошевелилась. Что это? Она оправдывается?

— Да, я понимаю, — сказала она и смущенно добавила: — Но я думаю, что вы ошибаетесь, миссис Проктор. Я думаю, если вы дадите Полу шанс, потом вам воздастся сторицей.

Вэл снова повернулась к зеркалу и принялась пудриться.

— Боюсь, что я не тот тип. Я хотела бы быть хорошей матерью. Я не умею притворяться, и не моя вина, что я родилась такой — без материнского инстинкта. Прокторы хорошо заботятся о Поле, с ними ему лучше.

— Но предположим… — Селина замялась. Разговор на столь интимную тему был для нее внове. Это было странно и беспокоило ее. — Предположим, вы снова выйдете замуж… тогда вы могли бы дать Полу дом.

— Все равно так лучше, — сказала Вэл. — Селина, если… если мистер Сэвант… или кто-нибудь еще станет обсуждать меня с тобой, попытайся объяснить это. Ты умеешь правильно чувствовать, люди прислушиваются к тебе. Сделаешь это для меня?

Селину зазнобило. Так вот к чему вела вся очаровательная и подкупающая откровенность. Вэл не хотела ребенка — он всегда только мешал ей, стоял у нее на пути.

— Мистер Сэвант никогда не обсуждает вас со мной, — сухо сказала она.

Должно быть, Вэл заметила на ее лице отвращение и предостерегающе подняла руку.

— Пожалуйста, Селина, пойми меня правильно, — умоляюще сказала она. — Ты ведь очень мудрая девочка, ты можешь помочь мне… и Максу, сама подумай.

— Я бы хотела помочь вам, — с несчастным видом согласилась Селина и, словно на спасательный круг, взглянула на домашнее платье Вэл, висевшее на спинке стула. — Вы уже готовы переодеться?

Несмотря на теплый летний вечер, когда она застегивала «молнию» на платье Вэл, пальцы ее были холодны как лед. С облегчением Селина вышла из комнаты.




Глава 7


В день первого пикника погода была вполне подходящая. Знойным утром ярко синело небо, и вся компания на трех машинах отправилась к Рамс-Тору. В одной, принадлежавшей отелю, сидели юные Бейкеры, Селина и Пол; молодожены Фрейрсы взяли с собой полковника Спанкера и мисс Эванс; а Клив Уильямс, решивший поехать в последнюю минуту, должен был присоединиться к Максу и Вэл. Однако ко времени отправления Вэл еще не вернулась из Кони, куда поехала к парикмахеру, и Макс отправил Клива с остальными.

— Я дождусь Вэл, — сказал он. — В машине отеля есть место, к тому же вы хороший водитель. Бейкеру на наших дорогах я бы не доверился.

Хотя он и не понимал почему, ему было досадно, что приходилось дожидаться Вэл. Она же даже не попыталась поправить положение — опоздав на полчаса, прощебетала:

— Все к лучшему, милый. Терпеть не могу ездить в толчее.

— Может быть, тебе лучше вообще не ехать? — вежливо осведомился Макс.

Она льстиво улыбнулась:

— Было бы лучше, если бы мы смогли весь день провести предоставленными самим себе. Но раз уж ты иногда должен следить за своим стадом, по крайней мере, хотя бы в дороге мы побудем наедине. Ты рад?

Но он выглядел обеспокоенным.

— Не хочу выставлять все напоказ.

— Выставлять напоказ что? — напрягшись, поинтересовалась она.

— Ну, все… подчеркивать… Вэл, хозяин отеля не должен давать гостям повод обсуждать его личные дела. Это может вызвать ненужные сложности.

Она рассмеялась:

— Дорогой Макс, ну разве ты не дурачок?

Она уселась рядом с ним в машину. Настроение ее было не из лучших; почти всю неделю она проскучала, а теперь была раздосадована тем, что Макс даже не оценил по достоинству новые уловки парикмахера и небольшие, но симпатичные изменения в макияже. Она искренне полагала, что тот не видит особенной разницы между ее дорогими вещами от лучших модельеров и бедной одеждой Селины.

— Ставлю пенни, что ты раздражена, так? — спросил Макс.

Она фыркнула:

— Какой же ты неразговорчивый!

Он удивленно посмотрел на нее:

— Я? Да я никогда не был особенно разговорчив.

— Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Разве у тебя нет проблем с тем, чтобы сказать что-то приятное женщине?

В его глазах промелькнуло усталое выражение. Он уже знал эти ее настроения и боялся их. Он чувствовал, что по каким-то причинам, которых не мог понять, Вэл считает его не вполне состоятельным. Это беспокоило его.

— Ну, я же сказал тебе немало приятного, Вэл.

— Ты никогда ничего не замечаешь, — обвиняюще заявила она. — Тебе не хватает утонченности.

Макс бросил на нее быстрый, озадаченный взгляд.

— Ты сделала что-то новое? — неловко спросил он. — Мне очень жаль, виноват, что не заметил.

Она швырнула в окно окурок.

— Нет, ничего нового.

— Тогда я не понимаю, что я сделал не так.

— Да все так, — огрызнулась Вэл. — Просто ты считаешь свою дурацкую яхту гораздо привлекательнее.

Макс уже злился.

— Вэл, дорогая, не надо начинать это сначала, ладно? — попросил он. — С тех пор как ты приехала, я очень редко выхожу в море. Ты ведь этого терпеть не можешь.

— Когда приезжает Банни? — со значением поинтересовалась Вэл после небольшой паузы.

— В понедельник. Он сможет развлечь тебя, — с явным удовольствием ответил он. — Боюсь, ты находишь это глупым, но я должен следить здесь за многими вещами. Тебе будет гораздо лучше, когда приедет Банни.

Назло собственному настроению она рассмеялась:

— Ты очень странный. Никогда не ревнуешь, да?

— Ревновать… к Банни? Зачем? Он настоящий подарок для женщин и прекрасная компания для закоренелых холостяков.

Все ждали их у друидских кругов. Селина расстелила скатерть и накрыла ленч, Пол безуспешно пытался расшевелить пекинеса мисс Эванс, которого разморило от жары. В воздухе лениво колыхалось марево, а странные камни, хотя и представлялись подходящим местом для отдыха, почти не давали тени.

Клив Уильямс, бледный и уставший, растянулся на траве, надвинув на глаза шляпу. Мисс Эванс напряженно сидела на плоском камне — она умудрилась стереть ноги — и неодобрительно поглядывала на шумных американцев. Молодожены Фрейрсы сидели чуть поодаль от всей компании и, казалось, ни в чьем обществе не нуждались.

Вэл стоя оглядела отдыхающих, губы ее скривились в презрительной усмешке, и она посмотрела на Макса, скорчив забавную гримаску. Но он вовсе не обратил внимания на разношерстность компании. Торопливо извинившись за то, что им пришлось ждать, он начал помогать Селине.

— Вэл! Вэл! Мы видели пони с маленькими жеребятами! — возбужденно закричал Пол с набитым пирогом ртом. — Мы погладили их!

Без няни он вел себя как абсолютно нормальный ребенок, наслаждавшийся пикником. Макс с удовольствием наблюдал за ним и улыбался Селине, которая взяла на себя обязательство присматривать за мальчиком.

— Мы их погладили, — повторил он, пытаясь привлечь внимание матери.

— Правда? — равнодушно бросила она и продолжила беседу с одним из молодых американцев, таращившимся на нее с неприкрытым восхищением.

— Да. Один был белый, совсем как мой кролик. Один был белый, Вэл… мама! — закричал он.

Она взглянула на него и нахмурилась:

— О, Пол, не надоедай! Кто был белый?

— Жеребенок, — ответил он, но его живое личико стало угрюмым, и всю оставшуюся трапезу он просидел молча.

Вэл вела себя крайне своевольно. Макс удивился, зачем она поехала на пикник, если было очевидно, что все это ее только утомляет. Он лениво размышлял, как прекрасно Селина нашла подход ко всем гостям; девушка собрала в круг старших, умудряясь не забывать о Поле, и рассказала о местных суевериях, связанных с камнями друидов, о которых успела неведомо где вычитать.

После обеда всех разморило окончательно. Многие прилегли на траву и, покуривая сигареты, вели ленивую беседу ни о чем. Жара, казалось, подействовала на всех. Клив Уильямс язвительно встрял в мирную беседу Бейкеров; мисс Эванс все еще сидела словно кол проглотив; полковник Спанкер спал как убитый; Пол начал капризничать — ему стало скучно. Молодожены Фрейрсы в первый раз за все время обратили внимание на общество. Макс встревожился. Вэл элегантно растянулась на траве, слишком близко к юному Фрейрсу, и вела с ним какую-то интимную беседу, что вовсе не нравилось молодой супруге.

Селина принялась рассказывать Полу длинную сказку, и он немного успокоился. Но девушка резко замолчала, увидев, как Вэл накрыла неосторожную бабочку на руке Фрейрса. Ее длинные пальцы провокационно задержались на его локте, а потом она нежно дотронулась ими до своей щиколотки.

— Кто пойдет смотреть старые оловянные шахты? — спросила она. — Я полагаю, их разрабатывали еще финикийцы. Мистер Фрейрс, вы пойдете? А вы, миссис Фрейрс?

Молодая миссис Фрейрс проворно подскочила и схватила мужа за руку. Он поднялся, робко взглянув на нее, а Вэл перевернулась на спину.

— Только не я, — сказала она и метнула на Селину заинтересованный взгляд. — Это примерно в миле отсюда, а сейчас слишком жарко.

Пол тоже немедленно вскочил, но Макс твердо сказал:

— Нет, для тебя это слишком далеко, старик. Останься-ка здесь с мамой и со мной.

В конце концов с Селиной пошли все, кроме Макса, Вэл, Пола, полковника, который беспробудно спал, и Клива Уильямса, отправившегося бродить в одиночестве.

Пол взобрался на вершину и принялся строить миниатюрную крепость из камушков. Вэл так и лежала на спине, закрыв глаза, и ее опущенные длинные ресницы напоминали черные веера. Макс закурил трубку, казалось, он не торопился прервать молчание.

Наконец Вэл не выдержала:

— Спишь, Макс?

— Нет, — быстро ответил он.

— Ты не слишком общителен.

— С тобой всегда должен кто-нибудь общаться? — вежливо поинтересовался он.

— Ты злой!

— Я не злой. Но тебе не кажется, что ты несколько нехорошо повела себя по отношению к молодой жене?

— Ревнуешь?

— Нет. К чему это?

Она перевернулась на бок, чтобы видеть его. Макс сидел привалившись к камню и попыхивал трубкой.

— Большинство мужчин находят меня привлекательной, Макс.

— И ты этим пользуешься?

— А почему нет?

— А тебя не волнует, что ты иногда делаешь людям больно?

— Этой новобрачной? Но она такая милашка — простая и в общем-то хорошенькая.

— Несомненно. Почему бы тебе не оставить их в покое?

Она лениво потянулась.

— Что я могу поделать, если мужчины так западают на меня? — жалобно спросила она.

Макс довольно резко ответил:

— Фрейрс никогда не заметил бы тебя, если бы ты сама не привлекла его внимание.

Вэл села, глаза ее потемнели от возмущения.

— Ты хочешь сказать, что я хищница?! — негодующе воскликнула она.

Макс пристально посмотрел на нее, подумав, что, возможно, так оно и есть. Но вслух мягко сказал:

— Я думаю, что ты коллекционируешь скальпы. Или ты просто пытаешься задеть меня?

Вэл немного расслабилась:

— Ну… да, а разве не получилось? Иначе ты не был бы таким грубым.

Он как-то странно посмотрел на нее.

— Я был грубым? — рассеянно переспросил Макс. — Знаешь, я думаю, ты просто ставишь меня в тупик, Вэл. Я никогда раньше не встречал никого, похожего на тебя.

Что-то предупредило Вэл, что надо быть поосторожнее.

— Дорогой Макс, — нежно проворковала она, — не совсем такой, как другие мужчины, да?

— Наверное, и тебе такие, как я, не попадались.

— Прости, — сказала она с видом нашкодившего ребенка. — Но этот ваш пикник такая скучища, милый. Ты не хочешь выйти на яхте?

Макс обдумывал тактичный ответ на этот вопрос, когда, засопев, проснулся полковник Спанкер и поинтересовался, куда все подевались. Беседа перешла в другое русло, а некоторое время спустя к ним вернулся Пол и объявил, что над вересковым лугом очень странная дымка.

Макс поднялся и забрался на высокий валун.

— Бог ты мой, да он прав! — воскликнул он. — Нам стоит поторопиться. Надеюсь, остальные успеют вернуться до тех пор, пока все не затянуло.

Как раз в этот момент компания появилась из тумана.

— И часто такое бывает? — смеясь, поинтересовался один из американцев. — Мы уж думали, что не отыщем дорогу обратно.

— Туман спускается очень уж быстро, — проворчала мисс Эванс.

— Где Селина? — вдруг спросил Макс.

Все растерянно оглянулись.

— Она остановилась поискать белый вереск, — откликнулась миссис Бейкер. — Мы думали, она идет за нами.

Они прождали Селину около получаса, пока туман не накрыл их окончательно. Стало гораздо прохладнее, голоса звучали приглушенно.

Наконец Макс сказал:

— Должно быть, она потеряла тропинку. Вы все возвращайтесь, а я поищу ее.

Вэл, которой не терпелось поскорее убраться отсюда, быстро возразила:

— Мы подождем, Макс. Мы вовсе не хотим потерять еще и тебя.

— Я не потеряюсь. Я отлично знаю эти места, но наши туманы в новинку для Селины, — раздраженно ответил он. — Вэл, ты должна отвезти обратно Пола. Туман очень сырой. Сейчас же возвращайтесь в отель, пока дороги еще видны. А я разыщу Селину. — Не дожидаясь ответа, Макс быстро зашагал в направлении оловянных шахт и вскоре исчез в молочной дымке.

Туман становился все плотнее. Макс шел словно в дыму, ему приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не потерять тропу. Примерно через час такой медленной ходьбы он добрался до шахт и закричал. Он звал и звал Селину, и наконец она откликнулась, слабо и немного испуганно:

— Я здесь… в пещере. Где вы?

Макс нашел ее скрючившейся у входа в одну из заброшенных шахт, пламя его спички осветило маленькое личико, белое, перепуганное и перепачканное.

— О, Макс! — вскрикнула Селина, и ее холодные пальчики вцепились в его руку.

— Ну ты и хороша! Подумать только, присматривать за целой компанией и потеряться самой! — радостно проговорил он. — Что произошло?

— Я немного отстала — искала белый вереск, — стала объяснять она. — И вдруг — мне так показалось — спустился туман, так внезапно! Только что я всех видела, а в следующую минуту они исчезли. Я звала, но, наверное, никто меня не услышал, и я не знала, по какой тропинке идти. Мне показалось, что их очень много. А потом я поскользнулась и, кажется, вывихнула лодыжку. Когда нога прошла и я смогла идти дальше, туман стал совсем густым, и я уже не знала, куда идти. Я подумала, что лучше всего вернуться сюда и подождать, пока не прояснится.

— Так ты могла бы прождать всю ночь, — проворчал Макс. — Давай-ка посмотрим твою ногу. — Он опустился перед ней на колени и осторожно ощупал ее лодыжку. — Да. Распухла. Боюсь, что это растяжение. Ты можешь опираться на нее?

— Ерунда, — отмахнулась Селина, но, как только попробовала встать, вскрикнула от резкой боли. — Сидеть и ждать, пока нога пройдет, холодно. Может, мы все-таки пойдем?

— Не думаю, — с сомнением ответил Макс. — Я спускался сюда примерно час. Думаю, лучше все же подождать. Надвигается гроза, и если пройдет дождь, туман рассеется. Устройся-ка поудобнее, я помассирую тебе ногу.

Они сидели в темноте, и Макс опытными пальцами массировал пострадавшую лодыжку. Боль потихоньку начала отступать, и Селина почувствовала, что на нее наваливается дремота.

— Хорошо, что вы пришли ко мне, — вежливо сказала она. — Боюсь, это не самое замечательное завершение пикника. А что с остальными?

— Они отправились домой. — Он криво улыбнулся. — Пикник не совсем удался, да?

— Сегодня так жарко, — пробормотала Селина. — И всем было скучно. Возможно, кое-кому не стоило ехать.

— Имеешь в виду Вэл?

— Нет, что вы. Она ведь хотела быть рядом с вами.

— Кажется, ей было бы неплохо и без меня.

Дремота мигом слетела с Селины.

— Вы имеете в виду мистера Фрейрса? — быстро спросила она. — Просто стыд и срам! Бедная миссис Фрейрс чуть не расплакалась. О! — Она прижала пальцы к губам. — Простите, мне не следовало этого говорить.

— Следовало, следовало. Ты совершенно права, это был стыд и срам. И в какой-то мере моя вина.

— Почему?

— Я был недостаточно внимателен, полагаю.

— Вы поссорились?

В ответ на серьезный вопрос Селины Макс улыбнулся:

— Да нет. Но думаю, Вэл находит меня угрюмым и скучным после лондонской публики. Знаешь, я ведь не мастер сыпать любезностями.

— Да? А что она хотела, чтобы вы сказали?

— Ну… замечал ее одежду, говорил комплименты. Она к этому привыкла, и я понимаю, что это для нее важно.

— Но ведь, — удивленно заметила Селина, — когда кто-то так красив, как она, ему не надо об этом говорить.

Он рассмеялся:

— Я тоже так думал. Но ошибался. Селина, по-твоему, я скучный?

Он спросил это в шутку, но девушка ответила всерьез, одновременно и рассердившись, и смутившись:

— Скучный? О нет, Макс! Почему вы… вы… Да чего же она все-таки хочет?

— На самом деле я не знаю. Спокойствия, защищенности, понимания, возможно. Боюсь, я не слишком много знаю о женщинах.

Селина не выдержала и с болью в голосе выпалила:

— Нет, не понимания. Вам никогда не понять такой тип женщин. Все они хотят застраховаться от неудобства. Она хочет ваш дом, ваши деньги, но не вас. — Теперь Селине было совершенно ясно, что Вэл вовсе не хочет Макса. Она даже не хочет собственного ребенка. — Вы собираетесь жениться на ней? — Она должна была задать этот вопрос и задала его.

Некоторое время Макс молчал, а потом ответил:

— Я так думал.

— Вы ведь абсолютно разные люди, — осторожно произнесла Селина.

Он дотронулся до ее руки — она была холодной — и взял ее в ладони, чтобы согреть.

— Знаешь, это странно, но я никогда не разговаривал ни с кем так, как с тобой, Селина. Ты какой-то успокаивающий человек и, кажется, знаешь обо мне очень много. Как так получается?

— Возможно, — робко ответила она, — мы с вами похожи, хотя у нас совершенно разная жизнь.

— Твоя жизнь только началась, серьезная ты девочка, — возразил он, — а я… что ж, наверное, я всегда слишком много жил для себя. А теперь я думаю, что никогда не понимал сам себя.

— Вам стоит разобраться… — мягко посоветовала Селина, — разобраться в собственных чувствах и желаниях… — Она замолчала.

Дремота снова охватила ее, и она склонила голову на плечо Макса. И уже почти во сне подумала: «Я люблю его. Я хочу, чтобы он был счастлив». Она не удивилась этому внезапному прозрению. Возможно, она всегда это знала. Любить — это было естественным состоянием Селины, как тепло — для солнца, и поэтому она не знала душевной боли. Она могла бы любить Макса всегда и греться в тепле этой любви…

Казалось, прошло всего несколько секунд, когда он нежно потряс ее.

— Проснись, соня, — позвал он. — Дождь пошел. Мы промокнем, но дорогу теперь найдем.

Селина не могла знать, о чем Макс думал, пока она спала на его плече, но лицо его было спокойным и нежным, когда он шагнул из темноты под дождь.

— Ну что, лодыжка в порядке?

— Да. — Селина еще прихрамывала, но боль почти стихла.

— Обопрись на меня. Пойдем потихоньку.

Туман рассеялся под напором дождя, щедро орошавшего иссушенную солнцем землю. Селина оперлась на руку Макса, и они медленно побрели по мокрому вересковому лугу по направлению к дому.

В отель они вернулись только к семи вечера. В баре было полным-полно народу. Увидев Макса и Селину, отдыхающие приветствовали их радостными возгласами.

Вэл, уже успевшая переодеться к ужину, сидела рядом с одним из американцев.

— Тратишь свое время на спасение жизни служащим, — с ленцой проговорила она.

Макс взглянул на нее так, словно впервые увидел, и этот взгляд ясно сказал ей, что реплика была совершенно неуместной.

— Мы ждали, пока рассеется туман, — невозмутимо ответил он. — Это лучшее, что можно было сделать. Селина повредила лодыжку.

Он заказал Селине и себе по порции чистого виски. Девушка под любопытным взглядом Вэл чувствовала себя крайне неуютно в перепачканной одежде. Она залпом выпила виски, отдышалась и сказала, что пойдет к себе и переоденется.

— Может, скажешь Полу, что жива-здорова, — небрежно бросила Вэл. — Няня мучается с ним с тех пор, как я привезла его домой. Он все кричит и требует тебя, больше ни о чем и слышать не желает. Думаю, я должна попросить Макса приставить тебя няней к Полу. Кажется, ты для такой работы очень подходишь.

Нельзя сказать, что Вэл хотела обидеть Селину, но та поняла, что теперь равнодушие к ней Вэл превратилось в откровенную антипатию. Однако Макс поднял на нее глаза и самым спокойным тоном сказал:

— Боюсь, что Селину очень ценят в этом доме, чтобы она соблазнилась на твои пусть даже очень убедительные речи, Вэл. И, Селина, прежде чем идти к Полу, прими ванну и переоденься в сухую одежду. Если он кричит, его мама может подняться и успокоить его.

— И это, — ехидно прошептал прямо в ухо Вэл Клив Уильямс, — полноценное «фи» в ваш адрес, завернутое в мягкий пух, моя дорогая. Ваши акции падают, милочка. Следите за своими методами.

Она аккуратно выпустила струйку дыма прямо ему в лицо и поспешно попросила американца угостить ее очередной порцией коктейля.




Глава 8


Выходные после пикника выдались дождливыми, этим летом — первые плохие дни. Пол, вынужденный оставаться в доме, отчаянно скучал и безутешно слонялся по отелю в поисках Селины. Но у нее почти не оставалось времени, чтобы побыть с мальчиком. Субботы всегда были для нее напряженными днями. Ей надо было сделать еженедельные закупки в Кони, проверить белье и запасы продуктов, а кроме того, подготовить все для субботних танцев. В непогоду казалось, что отель переполнен людьми. Морри и Селина выслушивали бесконечные жалобы, вызванные одной лишь скукой, а Макс, назло плохой погоде, облачился в непромокаемый комбинезон, резиновые сапоги и отправился на яхту.

— Это совершенно неподходящее место для таких дней, — заметила Морри. — Подай хорошую погоду, сад, бассейн — и все будут довольны, но стоит начаться дождю, они превращаются в жутких ворчунов.

— Надо выгнать их на улицу, — засмеялась Селина. — Немножко помокнуть под дождичком пойдет им на пользу.

— Что ж, — сухо продолжила Морри, — во всяком случае, это здорово повышает доход от бара. Эти молодые люди пьют столько, что хватило бы залить какой-нибудь крейсер.

Из бара доносились взрывы хохота. Заглянув туда, Селина увидела Вэл, сидевшую на высоком табурете, на ней были модные брючки и открытая ярко-красная блузка. Плохая погода никогда не заботила Вэл: она не была большой любительницей прогулок на открытом воздухе. Она заметила Селину — та собиралась подняться в столовую на обед — и позвала:

— Эй, Селина, иди сюда — выпьем!

— У меня нет времени, — ответила девушка, — и я вообще-то не пью.

— Чушь! Немножко тебе не повредит.

С большой неохотой Селина присоединилась к отдыхающим. Прошлым вечером ей было очень неприятно ощущать антипатию Вэл, но сегодня, казалось, от нее не осталось и следа. Вэл демонстрировала обаяние и дружелюбие, и Селине показалось, что она словно извиняется перед ней.

Чуть позже они вместе поднимались по лестнице, чтобы умыться перед обедом, и Вэл взяла Селину за руку.

— Не зайдешь ко мне после обеда зашить ночную сорочку? Всего несколько стежков, — осторожно попросила она. — Я совсем не умею шить, а Элис непременно все только испортит. Послушаем приемник, поболтаем.

Селина здорово удивилась, но согласилась. Она привыкла оказывать Вэл мелкие услуги, но вот поговорить ее еще не приглашали.

Наверху они столкнулись с Полом, который тут же заканючил:

— Вэл, ты никогда не заходишь, а ведь обещала.

— О бог ты мой, я забыла. Да все равно, ты же знаешь, я не умею играть во все эти твои игры. Ты что, не можешь сам себя развлечь?

— Я уже устал от себя, — заявил мальчик и мрачно взглянул на мать. — Ты никогда не играешь со мной. Селина, а ты поиграешь со мной после обеда?

— Только не после обеда, — отрезала Вэл, — сначала Селина должна сделать кое-что для меня. — И она удалилась в свою комнату.

— Я обязательно зайду к тебе, — пообещала Селина. — А что случилось с Пуши?

— Пуши плохо, — сказал мальчик, забыв, что сам это выдумал.

— Послушай, — прошептала Селина, — я потихоньку принесу твоего кролика на десять минут, пока няня будет пить чай, и ты убедишься, что с ним все в порядке.

— Здорово! — радостно согласился малыш и побежал к себе.

Постаравшись побыстрее освободиться, Селина прихватила свою корзинку с рукоделием и отправилась к Вэл. Та в длинном шелковом халате лежала на кровати.

— Вот сорочка, — сказала она. — Надо подшить подол.

Селина взяла рубашку, открыла корзинку, выбрав тоненькую иголочку, вставила в нее подходящую нитку и ласково погладила нежный шелк:

— Какая замечательная сорочка!

— Да, и стоит тоже замечательно, — сухо ответила Вэл, — кроме того, за нее еще не заплачено.

Осторожно подшивая подол, Селина подумала, как должно быть хорошо, когда можно заказывать дорогие вещи и не беспокоиться, пока не придет счет.

— Мне кажется, я никогда не расплачусь за все это, — вздохнула Вэл. — Мой будущий муж, кто бы он ни был, получит хорошенькую коллекцию счетов.

«Наверное, она имеет в виду Макса, — подумала Селина. — Что ж, ему это по карману».

И вдруг ей страстно захотелось узнать, а из чего, собственно, состоит жизнь Вэл. Ей казалось, что эта женщина вела странную, захватывающую жизнь… переполненную злобой.

— Вы живете в городе, и у вас, наверное, много красивых вещей для вечеринок и для других случаев, — осторожно поинтересовалась она.

Вэл улыбнулась. Она понимала, что вчера выставила себя не в лучшем свете. Весь отель, включая и Макса, казалось, был на стороне Селины. Приятно было бы отплатить ей за это.

— Да… вечеринки, вечеринки… бесконечные вечеринки, — устало проговорила она. — И другие женщины всегда стремятся перещеголять тебя. Полагаю, я экстравагантна, но я не могу позволить себе носить дешевые вещи — правила наших соревнований строгие.

— Звучит как-то утомительно, — заметила Селина.

— О, я обожаю все это, — пропела Вэл. — Развлечения, флирт, интриги, враги, притворяющиеся друзьями, — все бывает. Вы хороните себя здесь, не зная, что вы теряете.

Селина отрезала нитку.

— Но разве вы не лишились бы всего этого, если бы… если бы… — Она не могла подобрать подходящих слов, чтобы вопрос не прозвучал бестактно.

— Если я перееду за город? — закончила за нее Вэл. Она была довольна, поняв, что Селина воспринимает их возможный брак с Максом как должное. — Но и тогда, знаешь ли, я не буду проводить здесь слишком много времени. Каждый должен иметь квартиру и в Лондоне. За городом ведь хорошо не круглый год.

Селину кольнуло дурное предчувствие.

— А мистер Сэвант знает о вашем отношении к загородной жизни?

— Ну, я не знаю, — протянула Вэл. — Я думала, ты могла бы прояснить мне этот вопрос.

— Я? — Селина пристально посмотрела на нее и аккуратно повесила сорочку в гардероб.

Вэл поднялась с кровати и принялась мазать кремом лицо.

— Вчера, когда вы с Максом блуждали в тумане, о чем вы разговаривали?

— Ну… я не знаю. — Селина чувствовала себя все неуютнее.

— Неужели вы ни разу не упоминали обо мне?

— Ну… упоминали. — Честность и хитрость затеяли в душе Селины нешуточную борьбу.

— И что же вы говорили? — настаивала Вэл.

Селина почувствовала, что заливается краской:

— Знаете, миссис Проктор, я не думаю, что хорошо пересказывать чужие разговоры.

Вэл расхохоталась:

— Да уж, это очень плохо! Да ладно тебе, Селина, будь хорошей девочкой, расскажи мне. Макс ревновал, да?

— Нет. О нет, — с облегчением выдохнула Селина. — Он вовсе не ревновал.

Вэл нахмурилась:

— Думаю, он вряд ли сказал бы тебе об этом. Но ведь он говорил с тобой, так? Ты нравишься ему. Думаю, ты можешь вызнать, что он думает о будущем.

— А может, вам лучше поговорить с ним самой?

— Да, но мне надо быть очень осторожной. Макс очень привязан к жизни здесь.

— Я не думаю, что вам удастся изменить это.

— Люди не всегда знают, что для них лучше. Макс со своими деньгами теряет здесь время. Этот отель всего лишь его хобби.

Селина была несколько сбита с толку. Неужели Вэл с ее красотой и самоуверенностью действительно смогла бы все разрушить: изменить Макса и вообще весь порядок жизни «Барн-Клоуз»?

— Думаю, вы плохо его знаете, — холодно заметила она.

Вэл стерла с лица остатки крема и бросила салфетку на пол.

— Ну что ж, — сказала она, стараясь скрыть раздражение, — если тебе подвернется удобный случай, можешь намекнуть ему, что я не готова заживо похоронить себя в «Барн-Клоуз».

— Я думаю, — возразила Селина, — вам лучше сообщить ему об этом самой.

Вэл вскинула голову. Выражение ее лица было не самым любезным.

— Упрямишься, крошка, да?

— Нет, — отрезала Селина, — но я здесь работаю, а обсуждать личные дела гостей не входит в мои обязанности.

— Держу пари, ты только этим и занимаешься, — злобно ухмыльнулась Вэл, и Селина заторопилась уйти.

— Я… мне пора навестить Пола. Я ему обещала, — заикаясь, сказала она.

— Ладно, — беззаботно кивнула Вэл, сосредоточенно полируя ногти.




Селина любила субботние танцы. К вечеру отель обычно наполнялся людьми, они собирались группками, чтобы поужинать, а после отправиться потанцевать. Ее обязанностью было приглашать тех, кто оказывался без партнера, и танцевать с ними, если они того хотели. Макс появлялся в зале редко, но в тот вечер Селина увидела его танцующим с Вэл. Он двигался напряженно, неуклюже, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Когда танец закончился, Вэл тут же пригласил один из американцев, а Макс, прислонившись к колонне, наблюдал за ними, даже не собираясь искать другую партнершу.

Селина, сидя в уголке, потягивала лимонный сквош и с удовольствием смотрела на танцующих. У большинства были очень красивые наряды. Она оглядела свое дешевое платьице и вздохнула.

— Удивительно, откуда взялось столько народу, да? — раздался рядом с ней голос Макса.

Она и не заметила, как он подошел и остановился около ее стула. Девушка оглянулась на него и улыбнулась.

— Они так нарядно одеты, — без зависти заметила она. — Это место для богатых, как сказала миссис Дингл, и она была права.

— Кто такая миссис Дингл?

— О, это ужасно добрая женщина, с которой я познакомилась в поезде, когда ехала сюда. Она живет в Кони, и у нее шестеро детей. — Некоторое время Селина молчала, вспоминая миссис Дингл. — Она сказала мне, — мечтательно продолжала она, — что, если у меня возникнут трудности, я всегда могу обратиться к ней. У меня есть ее адрес. Она была так добра ко мне и настояла, чтобы я выпила с ней чаю в поезде.

Макс снисходительно улыбнулся:

— Ты легко обзаводишься друзьями, да, Селина? Это прекрасно. Рискнешь потанцевать со мной? Боюсь, что я не слишком в этом силен.

Селина еще ни разу не танцевала с ним, и оказалось, что она едва достает ему до плеч. Макс танцевал немножко старомодно, и когда оркестр заиграл что-то быстрое, вынужден был сдаться.

— Банни показывал мне, как надо танцевать этот танец, но я не уверена, что справлюсь без него, — призналась Селина, когда они уходили с танцплощадки.

Несколько секунд они постояли, наблюдая за танцующими. Селина завороженно следила, как красиво движется Вэл.

— Миссис Проктор прекрасно танцует, — заметила она, и Макс вздохнул:

— Да. Боюсь, научить меня этой премудрости ей не удастся никогда, а танцы — это неотъемлемая часть ее жизни. — Его тон был наполовину сожалеющим, наполовину удовлетворенным, и Селина не поняла, хочет ли он, чтобы Вэл стала другой или чтобы изменился он сам.

— Танцы… и все такое… для нее, возможно, то же самое, что для вас яхта, — начала она, но тут же замолчала, увидев, что в зал вошли опоздавшие. — Пришли новые гости. Мне надо подойти к ним. Все столики заняты.

— Селина… — В его голосе прозвучали какие-то незнакомые ей доселе нотки. Макс протянул руку, чтобы остановить ее, но вдруг нахмурился и отступил. — Да, хорошо, тебе действительно лучше пойти к гостям. И вообще, это не самое подходящее место для разговоров. Я пойду к себе на полчасика. Потом вернусь. Если Вэл захочет узнать, где я, скажи ей.

Он кивнул Селине и быстро направился прочь из зала, а она поспешила к вошедшим. У дверей, растерянно оглядываясь, стояли трое мужчин и пара девушек.

— Добрый вечер, — радушно поприветствовала их Селина. — Если вы подождете пять минут, я найду для вас место где-нибудь поближе к танцевальной площадке.

Они поблагодарили ее, и Селина уже было бросилась искать официанта, как вдруг один из мужчин сказал:

— А это не Вэл Проктор… вон та темноволосая девушка в желтом?

— Да, — удивленно глядя на него, ответила Селина. — Миссис Проктор отдыхает здесь.

Он выделялся из толпы с первого взгляда — темноволосый, стройный, мускулистый, с превосходными зубами. Он неотрывно наблюдал за Вэл, и глаза его при этом заблестели. У Селины мгновенно сложилось впечатление, что он очень хорошо знает Вэл. Танец закончился, и Вэл с американцем направились в противоположную сторону.

Селина помедлила, проследив за внимательным взглядом мужчины.

— Вы ее друг? Сказать ей, что вы здесь? — спросила она.

— Да, скажите. Танцы ведь скоро закончатся. — Он оглянулся на других пришедших. — Скажите, что здесь Джек Тил. Я буду в баре.

Селина отправилась на поиски Вэл.

— Здесь ваш друг, миссис Проктор, — сообщила она ей. — Мистер Тил. Джек Тил.

В больших глазах Вэла мелькнула тревога.

— Джек Тил здесь? Ты уверена, Селина?

— Абсолютно. Он только что пришел и попросил меня сказать вам, что он в баре.

Девушка с любопытством наблюдала за реакцией Вэл — по какой-то причине та явно пришла в замешательство. Она помедлила, потом грациозно встала и схватила свою вечернюю сумочку.

— Я лучше пойду. Он мой старый друг, — объяснила она сразу помрачневшему американцу. — Мы давно не виделись. Вы простите меня?

Танцы возобновились, и Вэл заторопилась к бару, лавируя между танцующими парами. Джек Тил в одиночестве сидел на высоком табурете. Мгновение они смотрели друг на друга молча, словно один оценивал другого. Потом мужчина улыбнулся и, поднявшись, протянул Вэл обе руки.

— О, Вэл! Сколько лет, сколько зим! — воскликнул он.

Она заметно расслабилась и, приблизившись к нему, взяла его за руки:

— Это последнее место, где я ожидала встретить тебя. Ты знал, что я здесь?

— Конечно. Я догадывался, где ты можешь быть. На днях я виделся с Томми Фелпсом, и, когда сказал ему, что собираюсь провести здесь уик-энд, он сообщил, что это одно из твоих потаенных убежищ. Так что у меня глаза повсюду. Давай выпьем.

Вэл уселась на табурет рядом с ним, и они, поставив локти на барную стойку, уставились друг на друга.

— Ну?..

— Ну?..

Оба рассмеялись, и Тил сказал:

— Думаю, сейчас лучше всего подойдет шампанское. Дай-ка мне посмотреть на тебя, дорогая. Да, ты все такая же. Хорошие были деньки, а?

— Хорошие, — согласилась она, и глаза ее потускнели. — Кроме…

Он смотрел на нее как-то странно:

— Три года — долгий срок. Есть вещи, которые забываются, да? Ты-то наверняка все забыла, а вот я — нет. Я не забуду никогда.

— Джек, все уже закончилось. — Вэл инстинктивно оглянулась, ища глазами Макса, ее собеседник с любопытством наблюдал за ней.

— Томми рассказал мне и о нем тоже. Ты действительно собираешься за него замуж?

— Думаю, да, — ответила она и добавила уже уверенно: — Да. А почему нет? Я устала от такой жизни. Он может дать мне все, что я хочу. Почему бы мне не выйти за него замуж?

Тил улыбнулся своей невыносимой улыбкой, которую Вэл так хорошо знала.

— Действительно, почему бы и нет? — согласился он. — Не вижу ни одной причины, кроме того, что он идиот. Он не подходит тебе, с деньгами или без денег.

— Макс обаятельный, ответственный, у него есть все достоинства, — сказала она, пристально глядя, как пенится в ее бокале шампанское.

— Он идиот! Вэл, Вэл, что ты делаешь?

— Я знаю, что делаю. И это касается только меня.

— И еще меня, потому что я хочу быть с тобой.

— Все было и прошло.

— Было, но не прошло, милая моя. Вэл, ты хоть осознаешь, до чего ты красива? Твоя новая прическа делает тебя похожей на озорную инженю.

Тил говорил несколько минут, демонстрируя свойственную ему наблюдательность, что делало его совершенно неотразимым собеседником, и Вэл вздохнула. Как хорошо быть рядом с по-настоящему живым мужчиной. Ностальгия по давно ушедшим дням захватила Вэл словно назло ей самой. Обаятельный и безнравственный Джек Тил…

Лучший друг Дэвида и причина его смерти.

Он поднял свой бокал.

— За нас! — негромко провозгласил он. — За все, что было, и за все, что может быть!

Вэл сделала глоток шампанского, улыбнувшись нахлынувшим воспоминаниям. Джек, разбивший новую машину, Джек, выигравший гонку, Джек, проигравший гонку, Джек празднующий. Поводом для празднования было все. В любой час дня и ночи он появлялся на ее пороге с неизменной бутылкой шампанского и орхидеями.

Когда в зал вернулся Макс, он нашел Вэл танцующей с Джеком Тилом. Он встал рядом с Селиной, наблюдая за ними, и даже его невзыскательному глазу было видно, что это великолепная пара. Глаза Вэл были полузакрыты. Шампанское разрумянило ее щеки. Она танцевала, будто растворившись в музыке и отдавшись партнеру, который, совершенно очевидно, прекрасно знал ее.

— Кто это с Вэл? — спросил Макс Селину.

— Мистер Тил, он пришел с теми гостями, которые опоздали. Он старый друг миссис Проктор.

Когда музыка смолкла, Вэл заметила Макса и, подойдя к нему, представила мужчин друг другу.

— Джек был другом Дэвида… моего мужа, — объяснила она. — Мы очень давно не виделись.

Макс заговорил с Джеком Тилом, с любопытством наблюдая за Вэл. Она лучилась радостью, словно бриллиант в солнечных лучах, и он подумал, что, видимо, с Тилом у нее связаны лишь очень приятные воспоминания.

Начался последний танец, и Макс пригласил Вэл:

— Пойдем, Вэл? Мы ведь за весь вечер танцевали только раз.

— Прости, — извиняющимся тоном попросила она. — Время пролетело так незаметно.

— Я рад, что ты нашла партнера, умеющего танцевать, — просто ответил он. — Наблюдать за вами — одно удовольствие. Скажи, если я наступлю тебе на ногу.

Джек Тил пристально посмотрел на них, потом вежливо обратился к Селине:

— Позволите?

Ей танцевать с ним не понравилось. Он выделывал ногами что-то замысловатое, но как-то безлично, слишком профессионально. Селина спотыкалась, ей было не по себе, и она была очень рада, когда танец наконец закончился.

— Он идиот, — уходя, шепнул Тил на ухо Вэл. — Я зайду завтра.

— Нет, Джек, — быстро сказала она, но он лишь улыбнулся и уже из дверей послал ей воздушный поцелуй.




Глава 9


Банни Ван Ройдон приехал в понедельник, и Селина очень обрадовалась ему. Молодой человек был хорошей поддержкой. Он был обаятелен, неутомим и умел со всеми найти общий язык. С его приездом участились пикники и экскурсии. Он завоевал любовь американцев как прекрасный организатор различных увеселительных и развлекательных мероприятий. Он активно помогал Селине устраивать теннисные турниры, соревнования по плаванию, прекрасные экскурсии по близлежащим интересным местам.

Первая неделя августа принесла с собой новую волну желающих хорошо отдохнуть, так что отель был забит гостями до отказа.

— Старина Макс, должно быть, сколотил состояние за это лето, — заметил Банни Селине. — Цены у него запредельные, а отель полон.

— Расходы у него тоже запредельные, — сказала Селина, которая все еще испытывала благоговейный страх, когда думала, во сколько обходится содержание «Барн-Клоуз». — Здесь все должно быть первоклассным. Морри говорит, что это вообще не отель, а временный дом.

— И ведь она права. — Банни с удовольствием и благодарностью оглядел прохладный вестибюль, со вкусом обставленный превосходной мебелью. Таким вполне мог быть вестибюль какой-нибудь частной загородной резиденции, которая обустраивалась не для одного поколения семьи. — Это место вполне могло бы стать настоящим хитом в Штатах. Американцы много бы заплатили, чтобы пожить среди всех этих старинных вещей и поесть из серебряной посуды времен Георгов. Необычное хобби для людей типа Макса.

— Почему?

— Ну не знаю. Его личные запросы очень просты. Ему подошло бы устроиться в маленьком домике в какой-нибудь деревушке, где он смог бы наслаждаться мореплаванием и рыбалкой, возможно, обзавелся бы хорошей женой и несколькими ребятишками и не утруждался бы всеми этими заботами.

Селина задумчиво посмотрела на него.

— Миссис Проктор не очень-то подходит для этого, — медленно произнесла она.

Банни взглянул на нее с добродушным любопытством:

— Тебе нравится Макс, да? Вы с ним очень похожи — простые и неприхотливые души. А вот Вэл совсем не простая. Интересно, как они уживутся.

— Нет, — решительно отрезала Селина. — Они никак не уживутся. Кроме того, есть еще Пол. Она собирается оставить его жить с родителями ее бывшего мужа. Вэл считает, что все, что было, — быльем поросло, и не хочет иметь с прошлым ничего общего, но не говорит об этом Максу. Она хочет, чтобы я все ему объяснила.

— Не делай этого, милая, — категорически заявил он. — Не суй свой маленький носик в это осиное гнездо. Люди должны сами разбираться со своими проблемами.

— Да, — кивнула Селина, — я ей так и сказала. Но все это очень беспокоит меня.

— Пускай она беспокоится об этом. Макс странный парень, и она еще не заполучила его. Привет, красавица! — В дверях, наблюдая за ними, стояла Вэл. — А мы только что говорили о тебе. Твои ушки на макушке?

— Нет, а должны быть? — Она смотрела на него с холодным любопытством. — Ты видел Макса?

— Он отправился порыбачить, а ты ведь знаешь, что это значит, дорогая моя.

Она нахмурилась:

— Я хотела, чтобы он свозил меня в Кони. В одном из антикварных магазинов есть прекрасный старинный браслет, я хотела взглянуть на него еще разок.

— Я свожу тебя вместо него, и если браслет тебе понравится, ты получишь его. От меня — такой подарок не на день рождения.

Селина, наблюдая, как они уходят вместе, с раздражением подумала, что, когда ты так красива, тебе не надо беспокоиться о том, чтобы нравиться людям. Каждый хочет просто побыть с тобой рядом и сделать тебе приятное.

Селина ощущала необычную для себя угнетенность. Дружба между Вэл и Джеком чем-то тяготила ее. Селина вспомнила первую реакцию Вэл — та явно была сильно обеспокоена. Девушка могла бы поклясться, что Вэл не очень-то обрадовалась его приезду, но, несмотря на это, почти весь следующий день они провели вместе, шепчась в баре за коктейлями, смеясь за обедом. Вэл была уверена, что эта давняя дружба не вызывает ни у кого сомнений и не требует никаких объяснений. Один или два раза напряженность первых мгновений возвращалась, особенно когда к парочке присоединялся Макс. Оба мужчины словно испытующе смотрели на Вэл, зато от ее скуки не осталось и следа.

Селина с неприятным чувством припомнила небольшую странную беседу незадолго до отъезда Тила. После чая она отправилась на поиски Вэл, чтобы сказать ей, что ее хочет видеть Пол. К тому времени дождь прекратился, но для чая на открытом воздухе все еще было слишком сыро. Большие окна в комнате Макса были открыты, и он стоял так же, как тогда, когда Селина впервые увидела его.

— О боже ты мой! — воскликнула Вэл. — Ты не могла бы занять его чем-нибудь, Селина? Я просто никогда не знаю, о чем с ним говорить.

— Я и так провела с ним почти весь день, — запротестовала Селина. — Ему будет приятно, если вы поднимитесь к нему. Из-за дождя он два дня из комнаты почти носа не высовывал.

— А почему бы ему не спуститься сюда и не поиграть? — вступил в разговор Макс.

— Нет, — торопливо возразила Вэл. — Лучше я сама поднимусь к нему.

Джек Тил сочувственно посмотрел ей вслед и вздохнул:

— Бедная Вэл. Она никогда не думала, что будет обременена ребенком. Как все это досадно.

Макс с любопытством поглядел на него.

— Почему? — сухо поинтересовался он. — Я-то думал, что дети многое значат в жизни.

Выражение лица Джека стало недоуменным и слегка скептическим.

— Вы, конечно, должны понимать, что Вэл совсем не тот тип женщины.

— Ну, — ответил Макс, — у нее ведь не было шанса узнать Пола получше, но, к счастью, он не всегда будет жить у дедушки с бабушкой.

— Эх, дорогой мой, Вэл никогда не возьмет мальчика к себе, — рассмеялся Джек. — И помимо всего прочего, я сомневаюсь, что Прокторы дали бы на это согласие. Они ведь уладили все неприятности, которые возникли в связи со смертью Дэвида, а Вэл тогда была только рада переложить с себя все обязательства. Старики видели, что обойдется без скандала, но настояли на том, чтобы оставить Пола у себя.

— Скандала? — В голосе Макса прозвучало неудовольствие.

— Ну, было констатировано, что смерть наступила в результате несчастного случая, но все знали, что старина Дэвид был не тем водителем, который позволил бы машине слететь с обрыва без видимых на то причин. Он был великолепным водителем. — Что-то в молчании Макса заставило Джека добавить со скрытой злобой: — А вы не знали?

— Нет, — спокойно ответил Макс. — Я так понял, что это было лобовое столкновение.

— В радиусе мили не было ни одной машины, — покачал головой Тил. — Прошу прощения, если я рассказал все не совсем так, как это сделала Вэл. Это старая история, так что, думаю, вполне естественно, что она предпочитает думать, будто это был несчастный случай.

— Вполне естественно, — согласился Макс с таким выражением, что было ясно — разговор исчерпан.

Но Селина, взглянув на его лицо, обращенное к ней в профиль, заметила удивление и боль, мелькнувшие в его глазах. И она поняла, как сильно Макс обеспокоен и задет тем, что Вэл не рассказала ему правду.




Селина с несказанным облегчением встретила свой очередной выходной. Уже несколько дней ее мучило неприятное чувство, что между Максом и Вэл что-то неправильно. Они мало видели его, потому что он надолго уходил в море или рыбачил, пользуясь подходящей погодой. Большинство вечеров Вэл проводила с Максом за кофе в его комнате, но все дни она загорала или каталась с Банни на машине. Очень редко Макс отправлялся на прогулку вместе с ними, еще реже садился с ними выпить и послушать пластинки, когда они возвращались.

Селина, глядя на это, думала, что он ведет себя как пожилой человек, хотя он вовсе не стар. «Но ведь и я, — размышляла она, — тоже совсем молодая, но люблю проводить время на природе…» Все это очень тревожило ее.

Девушка сразу после ленча могла идти на пристань, где теперь чувствовала себя как дома. Она уверенно бороздила морские просторы на своей моторной лодочке. Все ее беспокойства улетучивались, стоило только ей услышать плеск воды о борта лодки. Макс тоже все еще был свободен. Да он и всегда будет свободен для того, чтобы избавиться от суеты и отправиться куда-то собственным путем. И только Вэл никогда не сможет сбежать от своих волнений, переживаний и интриг. А Дэвид Проктор тоже пытался сбежать, когда направил свою машину с обрыва? Селина смутилась от собственных мыслей. Какое ей до всего этого дело? Море и небо — вот все, что ей нужно, и это у нее есть.

Было около семи, когда она вернулась к пристани и увидела высокую фигуру Макса. Он стоял на причале и наблюдал за ней. Как только она подошла к берегу, мужчина присел на корточки на скользких камнях и сильной рукой подтянул лодку.

— А вы прекрасно управляетесь с лодкой, юная леди. Настоящий эксперт, — засмеялся Макс. — Устала, чтобы выйти в море еще разок?

— Нет, я вовсе не устала, — удивленно ответила Селина. — Но ведь скоро ужин.

— У меня вполне достаточно сандвичей на двоих, если ты, конечно, не против пропустить ужин. Хочу попытаться поймать скумбрию. Можем выйти на твоей лодке, ты будешь править, а я — рыбачить.

— Ну ладно, — согласилась Селина, и внезапно ее окатила волна счастья. Она уже так долго не выходила с Максом в море!

Он легко скользнул в лодку и взял у нее румпель.

— Ты уверена, что тебе еще не надоело? — спросил мужчина.

— Мне никогда не надоедает, — ответила Селина и подставила лицо вечернему бризу.

Описав круг, чтобы развернуться, Макс повел лодку прямо. Они рыбачили вдоль побережья в неярком синеющем вечернем свете, при котором отмели становились нефритово-зелеными и полупрозрачными. Пойманная рыба лежала на корме мерцающей кучкой, ветер понемножку стал стихать, они сидели и ели сандвичи в дружеском молчании, а лодка легко и неторопливо скользила по воде.

— Завтра к нам на неделю приезжает молодой Тил, — ни с того ни с сего сообщил Макс.

Селина, чьи мысли витали где-то в необъятной дали, непонимающе взглянула на него:

— Мистер Тил? Вы имеете в виду, друг миссис Проктор?

— Да. Он заказал комнату до конца следующей недели.

— О! — выдохнула Селина. Упоминание о делах отеля в такой необыкновенный, волшебный вечер вовсе не понравилось ей, она даже слегка возмутилась про себя.

— Вэл будет хорошо, — заметил Макс. — Они давние друзья.

Селина молча откусила от яблока, мысленно интересуясь, с чего это Макс так много думает об этом старом друге.

— Тебе ведь он не понравился, да, Селина? — неожиданно спросил он.

— Я… я совсем не знаю его. Я и видела-то его всего два раза.

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

— Он человек совсем другого сорта, нежели ты. Вся эта соревнующаяся толпа — чуждое племя таким, как мы с тобой. Так же как и мы им совсем непонятны.

— Да, — с сомнением промолвила она. — А муж миссис Проктор каким был?

— Я не знал его, — медленно проговорил Макс. — О нем я знаю только то, что рассказывала Вэл.

«Очень неясный и уклончивый ответ», — подумала Селина.

— Вы думаете, что он покончил с собой? — не удержалась она.

Макс задумчиво смотрел на темнеющий горизонт.

— Я не знаю, — ответил он и мягко добавил: — Мне об этом никто не говорил, знаешь ли.

— Я бы хотела, — внезапно осмелев, сказала Селина, — чтобы мистер Тил никогда не приезжал сюда.

— Почему? Он хорошая компания.

Она вздрогнула, и Макс сказал:

— Ты замерзла. Надень-ка мою старую куртку. Она лежит где-то на корме.

Она нашла куртку, надела, и оказалось, что рукава длинны ей чуть ли не вдвое. Однако ее дрожь была вызвана вовсе не холодом, а нахлынувшими вдруг дурными предчувствиями.

— А миссис Проктор останется здесь на все лето? — спросила Селина, глядя на смуглую руку, державшую румпель.

— Возможно. Если она слишком не заскучает.

— А Пол? Ему здесь хорошо.

— Пол уедет тогда же, когда и его мама. Одного его здесь никто не оставит.

— Да уж. Хорошо бы было, чтобы у него появилась другая няня.

— Я думаю, что мы смогли бы устроить это.

— Как?

— Ну не знаю. Если Вэл напишет его бабушке, что она недовольна этой няней…

Селина вспомнила, как Джек Тил упомянул о не слишком хорошем отношении стариков к Вэл.

— Они бы обратили на это внимание?

— Не знаю, — снова сказал Макс. — Возможно, и нет. Вот ты бы, наверное, сумела уладить такую ситуацию, Селина.

— Но как?

— Подумаем об этом потом, — неопределенно отмахнулся он, и Селина подумала, а понимает ли он, что не сможет включить мальчика в их с Вэл планы. Макс посмотрел на нее и вдруг улыбнулся. — Ты ведь здорово преуспела в работе, да? Даже бедный Уильямс стал ворчать гораздо меньше, чем обычно. Интересно, как тебе это удается?

— Ну, понимаете, — слегка смутившись, протянула она, — у каждого должна быть отдушина. Когда они чувствуют, что кто-то заботится о них, принимает во внимание их маленькие проблемы, прислушивается к их ворчанию, то чувствуют себя гораздо лучше и уютнее. Даже вам нравится разговаривать со мной.

— Да, это правда, — признал Макс. — С тобой я говорю больше, чем с кем-либо вообще в моей жизни. Понимаешь, ты ведь не считаешь меня скучным.

На ее глаза неожиданно навернулись слезы.

— Дорогой Макс, — внезапно страстно проговорила Селина, — вы также могли бы сказать, что я не нахожу скучным море, ветер, небо… — Сейчас она ненавидела Вэл за ее неспособность понять.

Макс молча смотрел на нее, чувствуя искренность ее слов и ощущая, как приятна ему абсолютная бесхитростность девушки.

— Боюсь, что ты гораздо больше, чем просто моя отдушина, дитя, — грубовато сказал он.

Селина молча сидела на носу лодки, неотрывно глядя, как в сумерках на пристани зажигаются огни. Низко в небе повисла полная луна, круглая и золотая, словно апельсин, высветив на воде сверкающие дорожки.

Когда они причалили, почти совсем стемнело, где-то в деревне часы пробили десять. Селина стояла на пристани, глядя на море. Позади нее притихла уже засыпающая деревня. Скумбрия, все еще лежавшая на корме, серебрилась в лунном свете.

— Как красиво, — тихо произнесла она, — я никогда не видела такой красоты.

Макс принялся перекладывать рыбу в корзину. На мгновение он разогнулся и замер, засмотревшись на Селину, любовавшуюся морем.

— Для тебя все это всегда будет прекрасным, Селина, — негромко сказал он. — Это внутри тебя.

На холм они поднимались в молчании, потом вошли в темный лесок. Макс протянул Селине руку, и девушка приняла ее. Веки ее отяжелели, она чуть не засыпала на ходу. День выдался очень длинный. Они пересекли залитую лунным светом поляну, уже мокрую от росы, и вошли в дом через застекленную дверь в комнате Макса.

Он зажег светильник на столе и остановился, глядя на нее.

— Устала?

— Засыпаю. Все было так чудесно.

Она сняла его куртку, аккуратно повесила на спинку стула и тут услышала легкие шаги по коридору. Дверь открылась, и в комнату заглянула Вэл.

— Ты что-то припозднился, — заметила она. — Я приходила после ужина, как всегда, на кофе, Макс.

— Прости, — устало попросил Макс. — Я должен был сказать тебе. Мы ловили скумбрию для завтрака.

— Понятно.

— Спокойной ночи, — попрощалась Селина и проскользнула за спиной Вэл в коридор.

— Макс… — Вэл вошла в комнату и остановилась перед ним, коснувшись тонкими пальцами шерсти его свитера, — разве ты забыл, что вечера наши? Я хотела поговорить.

— Прости, — повторил он. — Такой подходящий вечер для рыбалки.

— Я хотела поговорить, — настаивала она. — Ты всегда был моим защитником, Макс.

— Надеюсь, так есть и сейчас.

— Я не хочу, чтобы Джек Тил приезжал сюда.

— Но почему? Мне показалось, ты была рада его видеть?

— Ты не можешь что-нибудь придумать? Сказать, что мест нет или еще что-нибудь?

Он изучающе смотрел ей в лицо.

— Он уже забронировал комнату. А в чем дело, Вэл? Ты его боишься?

— Нет… конечно нет. Макс, ты и я… мы ведь с тобой все решили, да?

Он положил ладонь на ее беспокойные пальцы.

— Не сегодня, — мягко возразил он. — Уже поздно, моя дорогая. Завтра вечером поговорим.

— Завтра здесь будет Джек.

Макс улыбнулся.

— И я окажусь на заднем сиденье? — шутливо, без всякого намека на негодование, поинтересовался он.

Вэл резко отпрянула от него.

— Ты очень странный мужчина, — сердито бросила она.

— Я? Да. Думаю, так и есть, — согласился он и вздохнул. — Спокойной ночи, Вэл. Мне жаль, что сегодня вечером так вышло.

Из-под двери Селины еще был виден свет. Вэл постучалась и вошла. Занавески на окнах были подняты. Селина, полностью одетая, сидела на скамеечке у окна.

— Любуешься лунным светом? — насмешливо осведомилась Вэл.

Девушка, не повернув головы, ответила:

— Да. Красиво, правда?

— Очень красиво, — злобно бросила Вэл, вышла и шумно захлопнула за собой дверь.




Джек Тил приехал к обеду. Он привез для Вэл коробку с орхидеями и заказал шампанское.

— Ты пригласишь меня за свой столик, пока я здесь? — с довольным видом спросил он. — Одному есть очень грустно.

Она села напротив него. Гости, конечно, с любопытством поглядывали на них. Сначала Вэл нервничала, ее тревожило это внезапное возрождение старой дружбы, такой бурной в прошлом. Но Джек не упоминал о прошлом.

Почти всю неделю он не выказывал никакого интереса к ее личным делам. Если Макс был с ними, он вел себя дружелюбно и приветливо, как и полагается старому другу. Вэл расслабилась и наслаждалась каждой минутой его общества, расцветая под воздействием его обаяния.

Но Селине, смотревшей на них со стороны, было неспокойно. По каким-то необъяснимым причинам она совершенно не доверяла Джеку. Он всегда был вежлив, но она чувствовала, что не нравится ему.

Вечером перед его отъездом он и Вэл бродили по холму. Вдалеке им был виден «Дельфин», подходивший к пристани. Макса опять целый день в отеле не было.

Внезапно Джек заговорил, и от его встревоженного голоса к Вэл вернулись былые страхи.

— Так ты действительно хочешь увязнуть во всем этом? — спросил он.

Увиливать смысла не было. Она всегда могла дать отпор его неожиданным атакам.

— Я намерена выйти замуж за Макса, да. Я думала, ты это понимаешь.

— Если бы я имел определенные виды на женщину, я ни за что не оставил бы ее наедине с другим мужчиной — особенно со старым другом, — мягко заметил Джек.

— Это потому, что ты такой старый друг, значения которому он не придает, — резко парировала Вэл, но он только рассмеялся и осведомился:

— Он что, действительно такой глупый?

Вэл почувствовала, что ее начинает трясти:

— Послушай, Джек, я думала, что все кончено, но ты, очевидно, хочешь создать мне проблемы. Прекрати это. Макс Сэвант может дать мне все, что я хочу, и я намерена выйти за него. Почему делаю это, и глуп он или нет — это не твое дело. Ты понял меня?

— И ты, моя любовь, можешь прекратить это, — ответил он и повернулся к ней, она заметила опасный блеск его глаз. — Когда я вижу, что кого-то подводят к самоубийству, я предпринимаю определенные шаги. Ты ведь подталкиваешь его к браку, который он никогда не сможет понять. О, я знаю тебя, моя дорогая. Однажды ты поймаешь его на крючок и пойдешь собственной дорогой, волоча его за собой, а если это ему не понравится, он может сделать другую вещь. Меня не заботит, вступает он в честную сделку или нет, как бы то ни было, он просто идиот. Но почему бы тебе не связать себя с кем-нибудь, более подходящим для тебя? С кем тебе будет легче справиться или ему с тобой?

— Он может дать мне брак, безопасность и будущее без долгов, — ответила Вэл.

— О, если ты идешь на это ради брака — я могу дать тебе его. — Тон его был оскорбительным. — Не знаю насчет безопасности, у меня нет таких денег, как у Сэванта, но все же вполне достаточно для нас обоих. Никогда раньше я не предлагал ни одной женщине выйти за меня замуж, Вэл, но раз ты так нацелена на это…

— Почему ты вдруг передумал? — с побелевшими губами спросила она. — Ты ведь не женился на мне после смерти Дэвида, хотя, бог свидетель, у тебя была на то причина.

— Но ты ведь понимаешь, тогда не было Макса Сэванта, моя милая. Тогда не было соревнования за первое место, так ведь?

— Ты просто невыносим!

— Полагаю, так и есть, — спокойно согласился он. — Но ты и я никогда не были ангелами, а?

— Слава богу, ты завтра уезжаешь! — сказала Вэл и перевела взгляд на медленно двигавшийся «Дельфин».

— О нет, я не уезжаю, — невозмутимо возразил Джек. — Я оставил за собой комнату еще на неделю.

Она резко повернулась и посмотрела ему в лицо.

— Нет, ты этого не сделаешь. Ты не останешься! — в отчаянии вскрикнула Вэл. — Неужели ты не понимаешь, что между нами все кончено? Ты всегда говорил: что кончено, то кончено. Ты говорил, что нет ничего скучнее, чем вспоминать о былых страстях.

— Да? Но я, кажется, еще добавлял: когда ты осужден, они уже мертвы, — усмехнулся он и взял Вэл за руки.

Она попыталась высвободиться, но его губы уже настойчиво целовали ее. Вэл прекратила сопротивляться.

— Ты не можешь сбежать, Вэл, — сказал он, отпустив ее. — Мне всегда стоило только свистнуть, чтобы ты вернулась. У тебя были другие — Томми Фелпс после смерти Дэвида, теперь вот этот Сэвант. Но я все равно так сильно желал тебя. Не надо притворяться, дорогая, что он может любить, потому что я все равно не поверю тебе, а кроме того, я совершенно уверен, что он ничего не знает о других вещах. Как полагаешь, какова будет его реакция, если он узнает, что твой муж покончил с собой, обнаружив, что его жена спит с его лучшим другом?

— Он никогда не узнает. — Вэл снова начала колотить дрожь.

— А это, моя милая, во многом зависит от тебя.

— Ты полагаешь, он хоть секунду стал бы слушать о старых скандалах, если бы ты решил рассказать ему?

— Может, нет, а может, и да. Все зависит от доказательств. Да ты вся дрожишь. Лучше нам пойти домой.

Обратно они шли молча. В вестибюле Джек улыбнулся ей:

— Я и сам против драматических разоблачений. Спокойной ночи и приятных сновидений — я надеюсь. Завтра мы все забудем.

Вэл стояла, наблюдая, как он поднимается по лестнице, потом развернулась и опрометью кинулась в апартаменты Макса.

Только через час она услышала его шаги. Куча окурков в пепельнице говорила о том, что Вэл сильно нервничала.

— Привет, — сказал он, входя через застекленную дверь. — А я думал, ты с Тилом.

— Макс… — она закурила очередную сигарету и уставилась на тлеющий кончик, — я должна уехать… немедленно… завтра.

Он пристально посмотрел на нее:

— Что-то случилось?

Вэл через силу рассмеялась:

— Нет… конечно нет. Просто я хочу сменить обстановку. Я вернусь через неделю или около того.

— Конечно, если хочешь. Но ты уверена, что ничего не произошло, Вэл? Это ведь внезапное решение, правда?

— Нет, я обдумывала это несколько дней. Мне нужно кое-что новое из одежды… да в общем тысяча мелочей, которых в Кони днем с огнем не найти.

— Понимаю. — На самом деле Макс был крайне озадачен. — Боюсь, что, несмотря на присутствие Тила, тебе скучно. Возможно, тебе даже полезно уехать. Он поедет с тобой?

— Нет, он останется здесь. Ему здесь нравится. Я поеду рано, Макс. Скажешь Коузинсу, чтобы приготовил машину?

— Хорошо. Я попрошу Селину распорядиться, чтобы для тебя приготовили ранний завтрак. А теперь тебе лучше отправиться в постель, завтра у тебя будет длинный день. Ты выглядишь усталой.

Вэл встала, сделала несколько шагов и остановилась перед ним.

— Макс, ты ведь не поверил бы никаким нехорошим намекам на меня, правда?

— Конечно нет. Но кто посмел бы намекать?

— О, я не знаю. Возможно, и никто, но люди бывают ревнивыми. Джек когда-то был влюблен в меня, понимаешь?

— О, ясно. — Лицо Макса прояснилось. — Он слишком навязчив и утомил тебя, да?

— Нет, что ты. Просто, я думаю, было бы неплохо ненадолго уехать. Трудновато бывает отказать ему…

— Не волнуйся, дорогая, к тому времени, как ты вернешься, он уже уедет. Спокойной ночи, милая. Увидимся перед твоим отъездом.

— Спокойной ночи, дорогой мой Макс, — ответила Вэл и подставила ему лицо для поцелуя. — Я скоро вернусь.




Глава 10


Новость о внезапном отъезде Вэл вызвала у Селины противоречивые чувства. Предыдущим вечером она видела эту парочку гулявшую на холме. Она сидела внизу, у его подножия, в зарослях папоротника, наблюдая за маневрами «Дельфина», — далековато для того, чтобы слышать их беседу, но прекрасно видела долгий, страстный поцелуй. Ее мгновенно бросило в жар, и она почувствовала себя очень несчастной. И вот теперь Вэл уехала, то ли решила отправиться в свободный полет, то ли по каким-то другим причинам — Селина не стала даже предполагать. Она знала только, что проинформировать об ее отъезде Джека Тила доставит ей огромное удовольствие.

Сообщение его явно ошеломило. Потом он недобро прищурился.

— Все лучше и лучше, — негромко прокомментировал он. — Спасибо, Селина. Вы сообщили мне то, что я хотел знать.

— Вы еще хотите оставить комнату на следующую неделю? — осведомилась она.

— А почему нет? Мне здесь нравится. Вэл вернется?

— Понятия не имею, — коротко солгала Селина.

— Дорогая моя, — рассмеялся он, — вы ведь не одобряете меня, да?

— Мне не платят за то, чтобы я сообщала гостям свое личное мнение о них, — с нажимом ответила она.

Джек широко улыбнулся:

— Конечно, я и забыл. Вы ведь только служащая. Вам не полагается иметь своего мнения. Но впрочем, вы ведь не обычная служащая, а, Селина?

Она твердо встретила его неприятный взгляд:

— Не знаю, что вы имеете в виду.

— Нет? Ну а ваш благородный хозяин едва ли относится к вам как к простой служащей, так ведь?

Селина всегда любила людей и оправдывала их недостатки, но к этому любезному, вкрадчивому человеку испытывала что-то сродни ненависти.

— Вам никогда не понять такого человека, как мистер Сэвант, — спокойно парировала она.

Она увидела, как в его глазах вспыхнула злоба, и тотчас же поняла, что это замечание он никогда не простит ей.

— Как вы сказали, вы просто служащая, — бросил он, разворачиваясь на каблуках, — так вот и не зарывайтесь, моя дорогая. Будет очень жаль, если вы потеряете такую… э-э… удобную работу.

Этот короткий разговор оставил такой осадок в ее душе, что Селина почувствовала облегчение, когда через пару дней Тил уехал в Лондон.

В отсутствие Вэл «Барн-Клоуз», казалось, изменился. Персонал снова стал спокойным и доброжелательным, пожилые гости вели себя благожелательно, и от них теперь поступало гораздо меньше претензий. Казалось, только Макс остался таким же, как был; в отеле он появлялся редко. Сделав с утра всю необходимую работу, он на целый день отправлялся в море.

Селина, почему-то чувствуя себя виноватой, размышляла, как же это так получается, что один человек может все так сильно изменить. Вэл была милой и очаровательной, когда того хотела, очевидно, не делала никому ничего плохого, однако ее присутствие даже раздражало. Вэл обладала каким-то странным качеством, которое заставляло беспокоиться людей, с которыми она вступала в контакт. Селина подумала, что было бы намного лучше, если бы они с Максом открыто заявили о своих отношениях. Но Макс, рассеянный, немного не от мира сего, казалось, предпочитает пускать эту ситуацию на самотек. И никто в общем-то не знал, что скрывается за его мягкостью и рассеянностью. Только Селина, вспоминая обрывки разговоров и отдельные замечания, предполагала, что он запутался в собственных чувствах и просто не в состоянии принять твердое решение. Единственное, что она не могла определить, — степень влияния на него Вэл. Она понимала только, что Макс ведет себя отнюдь не как влюбленный мужчина, и ей было любопытно, о чем же они говорят, когда остаются наедине.

В то утро, когда уехал Джек Тил, Селина зашла в апартаменты Макса и обнаружила, что он подготавливает снасти к рыбалке. Корзина и удочки лежали на стуле, на столе — груда счетов.

— Писем сегодня утром нет, — сказал Макс. — Я хочу уйти на весь день, а ты разберись, пожалуйста, с этими счетами. Я подписал чеки. Тебе нужно только проставить суммы и имена и отправить их.

— Хорошо, — ответила она. — А вы куда отправляетесь?

— К моему старому другу в Полл. Ты была там когда-нибудь?

Она покачала головой.

— У тебя ведь сегодня полдня выходных, так? Почему бы тебе не прийти и не принести мне чаю? Коузинс подбросит тебя до моста. Там увидишь мою машину. А я научу тебя ловить гольца.

Лицо Селины осветилось счастливой улыбкой.

— Я приду, — пообещала она. — Сандвичи с огурцом или с анчоусами, сэр?

— И те и другие, и заверни как следует. — Он улыбнулся ей, взял рюкзак и вышел через застекленную дверь.

Селина уселась за его стол и принялась за счета. Пока она работала, улыбка медленно сползла с ее лица. Это все были счета Вэл: от портных, из салонов красоты, от модисток — многие из них были датированы еще прошлым годом. Она подсчитала сумму — примерно на двести фунтов, — мрачно взяла чековую книжку Макса и вписала туда цифры. Ей казалось, что не оплачен был практически весь гардероб Вэл. Она даже представления не имела, что одежда может стоить так много. Двадцать гиней за домашнее платье, пять — за шляпку, пять — за ночную сорочку. Одно домашнее платье, одна шляпка и одна ночная сорочка вместе стоили больше, чем Селина заплатила за год за всю свою одежду. А за наряды Вэл платил Макс. Это было бы правильно, если бы Вэл была его женой, но ведь она просто приехала сюда отдохнуть. Мало того, она позволяет ему оплачивать ее долги, а встречается с другим!

Селина написала адреса на конвертах, положила локти на стол, уронила на них голову и внезапно расплакалась. Она так много не могла понять, так много вообще ее не касалось, тем не менее она принимала это близко к сердцу. Ее неприязнь к Вэл вспыхнула с новой силой. К Вэл, которая брала все и ничего не давала взамен, которая использовала людей, а потом отбрасывала за ненадобностью.

— Меня это не касается… меня это не касается, — вслух уговаривала себя Селина. — Все это вообще не мое дело. — Но ее душа протестовала. Лучше бы Макс сам разобрался с этими своими счетами, и она ничего о них не знала.

Потом Селина пошла на кухню, чтобы приготовить Максу чай и сандвичи. Но настроение у нее было испорчено. Идя через пустой вестибюль, она столкнулась с Полом.

— Куда ты идешь, Селина? — спросил мальчик.

— Приготовить кое-что для пикника мистеру Сэванту и себе.

— А я могу поехать с вами?

— Не сегодня. Мы собираемся порыбачить.

— Я тоже люблю рыбачить. А хорошо без Вэл, правда?

Селина посмотрела на мальчугана, и в ее горле встал ком. Ребенок Вэл был счастлив оттого, что его мать уехала. Она присела перед ним.

— Послушай, милый, — мягко сказала она, — сегодня мы поедем слишком далеко. Но мы с тобой отправимся на побережье ловить крабов и креветок и тоже возьмем с собой перекусить, ладно?

— Когда? — деловито осведомился он.

— Очень скоро. Я скажу тебе кое-что по секрету. На следующей неделе у меня день рождения — в среду. Давай тогда и пойдем?

— И у тебя будет много подарков? — У мальчугана загорелись глаза.

— Не уверена, будут ли они вообще, — рассмеялась Селина. — Понимаешь, никто об этом не знает, и ты никому не говори. Это наш секрет.

— Я люблю секреты, — согласно кивнул Пол. — А сколько тебе будет, Селина?

— Девятнадцать.

— Ой, ты ужасно старая, — с благоговением произнес малыш и убежал играть на солнышко.




Коузинс вез Селину к Полл-Бридж и, как всегда, болтал без умолку.

— Знаете, кажется, что вы всегда были здесь, — легко заметил Он, тормозя, чтобы пропустить переходивших дорогу пони. — А я еще сказал вам, что вы не продержитесь и недели! Помните, когда я в первый день встречал вас на станции? Вы мне показались совсем ребенком. А теперь вы здесь, вы одна из нас, и даже наша старушка Морри не придирается к вам.

— Мне повезло, — улыбнулась она. — Они ведь не хотели оставлять меня.

— Эх! У нашей Морри хорошая голова — всегда была. Вы ей нравитесь — в этом все дело.

— Спасибо, Коузинс Вы все очень добры.

— За что? Вы ведь сами ко всем добры, и вы не выпендриваетесь, если позволите так выразиться. Все другие из кожи вон лезут, важничают, что работают здесь, а вы просто вроде делаете для всех понемножку, но умудряетесь всех сделать счастливыми. И этот мальчонка — он теперь такой симпатичный, смеется, в бассейне купается.

— Да, подарить ему кролика оказалось хорошей идеей, — без энтузиазма ответила Селина. Она была очень благодарна Коузинсу и всему персоналу, что они радушно приняли ее, но сейчас ей не хотелось говорить об этом.

— А миссис Проктор вернется? — искоса взглянув на нее, поинтересовался шофер.

— Да… думаю, на следующей неделе.

— Ох! Я думал, наш хозяин наконец избавился от нее.

Селина вспомнила о счетах и несколько резко ответила:

— Тебе не следует так говорить, Коузинс. Миссис Проктор друг мистера Сэванта, а не обыкновенный гость.

— Да уж, это точно, — заметил он, ничуть не смутившись, — обычные гости платят.

Селина улыбнулась, Коузинс всегда был несдержан на язык, но он отличный работник и очень любил Макса, которого считал простодушным, как младенец.

Теперь им была видна река, извивавшаяся в густо поросшей лесом долине, Коузинс остановился у машины Макса, вытащил из багажника корзину для пикников, весело пожелал Селине счастливого пути, сел и покатил обратно.

Селина перегнулась через перила моста и посмотрела в быструю воду. Макс, рыбачивший немного выше по течению, увидел ее и помахал рукой. Она понаблюдала за ним, пока он забрасывал удочку, а потом снова стала смотреть в воду. И не слышала звука сматываемой на катушку лески, вообще ничего не слышала, пока Макс не прокричал с берега прямо под ней, чтобы она оглянулась. Селина с трудом спустилась с холма, ему навстречу.

Макс сдвинул на затылок шляпу и рассмеялся:

— Ты была где-то далеко-далеко. Уже подхватила лихорадку бегущей воды?

— Я думала, как легко забыть обо всем, просто глядя в нее. Это такое гипнотизирующее зрелище. Кажется, что ничто не имеет значения… И времени не существует…

— Ну да, ты даже не спросила, поймал ли я что-нибудь!

— Я думала, это не важно, разве нет?

— Совершенно правильное отношение настоящего рыбака. Это действительно не важно. Главное — сам процесс. Главное — стать частью всего этого. Ощутить, как это захватывает.

Он стал рассказывать о рыбалке, о реке, пока Селина распаковывала корзину. Она слушала, очарованная его энтузиазмом. Он никогда не стал бы рассказывать Вэл обо всем том, что так важно для него.

— Сандвичи достаточно толстые, чтобы утолить ваш голод? — радостно осведомилась она.

— Превосходные. Ты инстинктивно знаешь, что нужно настоящему мужчине, Селина. Накорми его хорошенько и выслушай.

— Ну продолжайте, — попросила она, но Макс погрузился в молчание, и ей захотелось узнать, отчего вдруг он нахмурился.

— Знаешь, — наконец произнес он, — оказывается, существует так много языков. Например, мы с тобой говорим на одном языке, несмотря на разницу в возрасте и воспитании. Я думаю, возможно, это та самая вещь, которой люди не уделяют достаточно внимания… в своих отношениях, я имею в виду. Если ты, конечно, двуязычен, тогда это не имеет значения. Но это такая редкость.

— Двуязычен? — переспросила Селина, не вполне понимая, о чем он толкует.

— Да, ты, я думаю, двуязычна. Каждый, у кого есть дар понимать людей, способен разговаривать с ними на их языке. Но большинство людей не такие. Как правило, мы знаем только свой язык. — Внезапно Макс повернулся и пристально посмотрел на Селину, в ее простом синеньком платьице, с золотившимися на солнце волосами. — Чем больше я тебя узнаю, тем больше поражаюсь, Селина. Как ты, еще совсем ребенок, не знающий мира, можешь инстинктивно понимать вещи правильно?

— Я не знаю, — честно призналась она и смущенно посмотрела на него. Для нее люди никогда не были проблемой. Она только пыталась смотреть на все с их точки зрения, и все их неприятности становились для нее ясными и понятными.

— Это точно! Наверное, если бы ты знала, то пользовалась бы этим, — рассмеялся Макс. — Ты разобралась со счетами?

Как бы она хотела позабыть о них!

— Да. Все отправлены.

— Хорошо. — Он с любопытством посмотрел на нее. — Тебя это беспокоит, ведь правда?

Селина слегка покраснела.

— Это меня не касается, — выпалила она. — Хотя я подумала, что это ужасно большие деньги.

— В старые добрые времена, — легко начал Макс, — если мужчина оплачивал счета девушки, то из этого делался только один вывод. Я не хотел бы, чтобы ты думала так, Селина.

Тут она залилась краской по самые уши:

— О, Макс! Я никогда и не представляла… Ну, это ведь совсем не относится к вам и миссис Проктор. Но я никогда не…

Он дотронулся до ее горячей щеки загорелыми пальцами:

— Благослови тебя бог, дитя. Я и не верил в то, что ты можешь так подумать. — Голос его стал мягче. — Понимаешь, это ведь просто — вот так помогать людям. Когда вопрос стоит о деньгах и деньги есть, то все очень просто и ясно. Вот когда ты хочешь помочь как-то по-другому, тогда возникают трудности. — Макс сидел, глядя на реку, видимо запутавшись в собственных переживаниях и мыслях. Вдруг он заговорил, словно сам с собой: — Если бы я знал, чего действительно хочет Вэл… Год назад я думал, что знаю, но теперь… — Он замолчал, и тогда напряженно заговорила Селина:

— Я думаю, я знаю, чего она хочет. Безопасного будущего, определенного положения в обществе — все то, что вы можете дать ей, женившись на ней, но не вас, Макс, не вас.

Ну вот. Она сказала это. Селина почувствовала, что впадает в панику. Ведь все это не ее дело! Она не имеет права судить! Она увидела озадаченный взгляд Макса и услышала, как он мягко, без горечи, ответил:

— Думаю, ты права. Да, ты совершено права.

И тут она расплакалась.

— Я не хотела… это меня не касается… — рыдала Селина, чувствуя прикосновение его холодных пальцев к своему колену.

— Дитя, не надо плакать, — несколько смущенно уговаривал он. — Почему для тебя это имеет значение?

— Но это имеет значение, — не унималась она. — Потому что я хочу, чтобы вы были счастливы, Макс. Я так хочу, чтобы вы были счастливы.

— Ты ведь хочешь, чтобы каждый был счастлив, правда?

— Нет, только чтобы вы…

Она почувствовала, как его пальцы на мгновение напряглись, а потом Макс достал чистый носовой платок и вытер с ее лица слезы.

— Вот ты не должна быть несчастна, что бы ни случилось, — ласково сказал он. — Я всегда думал, что ты очень жизнерадостный человек, Селина. У тебя есть прекрасное качество — доброта. Не плачь.

Она стерла со щек последние слезинки и смущенно улыбнулась:

— Простите меня. Я нечасто плачу. Но я так запуталась во всем этом.

— Боюсь, мы оба запутались, — с кривой улыбкой заметил он. — Хочешь попробовать поймать гольца? Давай-ка я тебя научу.

Пока он объяснял ей премудрости рыбной ловли, Селина потихоньку пришла в себя. Вскоре она стояла по колено в воде, подоткнув подол, и торжественно забрасывала удочку. Это было забавно. Поначалу леска безнадежно запутывалась то в кустах, то в нижних ветках деревьев и даже зацепилась за старую шляпу Макса, но в конце концов, примерно через час, Селина вытащила-таки своего первого гольца и ужасно рассердилась, когда Макс заявил, что для этой реки это слишком маленький экземпляр.

— Моя первая рыба! Моя первая рыба! — кричала она. — О, Макс, я не могу бросить его обратно.

— Ладно… только никому об этом не говори, — засмеялся он.

Солнце исчезло за холмами, и на долину опустились сумерки. Макс смотал удочки, а Селина собрала корзину.

— Мы приедем сюда еще, — пообещал он, когда они шли к машине. — И тогда ты поймаешь кого-нибудь посерьезнее. Знаешь, Селина, что, когда ты сосредоточена на чем-то, ты высовываешь кончик языка?

— Нет. А я так делаю?

— Я частенько замечаю это за тобой… иногда, когда ты печатаешь письма. Мне так и хочется рассмеяться.

Счастливая и расслабленная, она плюхнулась рядом с ним на сиденье.

— И еще ты морщишь нос.

Она сморщила носик, откинув голову на спинку сиденья, и тогда Макс наклонился и легонько поцеловал ее в самый кончик носа.




Ближе к концу августа отель начал пустеть. Селина подумала о зиме, когда в «Барн-Клоуз» остается всего около полудюжины постоянных жителей, а персонал временно сокращают. Тогда появилось бы время для чтения, длинных прогулок, можно было бы любоваться снегом, а ранней весной проклевывающимися нежно-зелеными пахучими листочками. Но Вэл, что она делала бы здесь долгой зимой, если бы стала хозяйкой «Барн-Клоуз»? Селина хорошо знала только одно: здесь она не осталась бы. Она увезла бы Макса в Лондон, там таскала бы его с вечеринки на вечеринку, из магазина в магазин, тратя и тратя и не задумываясь о будущем. И Морри уехала бы — она ведь согласилась задержаться только до конца лета, — и Селине придется присматривать за отелем с кем-то новым. Но после свадьбы Вэл и Макса в отеле многое изменится. У Вэл ведь есть свои планы насчет «Барн-Клоуз», и, возможно, Селина в них не присутствует.

Однажды утром она вдруг остановилась на середине письма и спросила Макса:

— А зимой вы закроете отель?

Макс озадаченно посмотрел на нее:

— С чего ты взяла? «Барн-Клоуз» никогда не закрывается. Работы и дохода, конечно, не много, но именно поэтому зимой здесь очень хорошо и спокойно.

Селина с облегчением вздохнула.

— Тогда вам все еще нужна будет регистраторша, — засмеялась она.

— Так вот что тебя беспокоит? Твоя работа в безопасности, Селина. Без тебя нам не обойтись.

— И как долго «Барн-Клоуз» будет отелем?

— Что, ради всего святого, ты имеешь в виду? Мы работаем уже пять лет, и, если только не случится ничего из ряда вон выходящего и я не обанкрочусь, мы проработаем еще столько же, а то и больше.

— Я только подумала… — Она замолчала и вновь застучала по клавишам машинки. Это была опасная тема: Вэл не обсуждала с Максом свои планы.

Он задумчиво смотрел на нее.

— Не волнуйся. «Барн-Клоуз» — это мое хобби, мое единственное сокровище, если хочешь, и никто не собирается оспаривать это.

Селина подумала, что эти слова очень похожи на предупреждение, которое стоило бы услышать Вэл.

Через неделю отсутствия Вэл телеграммой известила Макса, что вернется на следующий день.

В день ее возвращения Селина поднялась очень рано, чтобы срезать цветы для ее комнаты. Она вспомнила день ее первого приезда и улыбнулась, тщательно выбирая растения. Теперь только одна ваза с изящным букетом. Потом они с Полом пойдут ловить креветок. Сегодня как раз был день ее рождения.

— Мы возьмем с собой чаю и перекусить, — сказала она ему накануне и была озадачена, услышав:

— Нет, Селина, на чай мы должны вернуться. Обещай, что мы вернемся на чай.

Она, смеясь, пообещала. Обычно Пол не слишком беспокоился о том, чтобы пить чай в отеле.

Она отнесла цветы в дом и поставила их в вазу в оранжерее, намереваясь отнести в комнату Вэл после завтрака. Потом вымыла руки и прошла в столовую. На ее тарелке лежал подвядший букетик анютиных глазок и не слишком чистая морская ракушка. Милый, дорогой малыш! Он не забыл. Потом Селина увидела две упаковки носовых платков от Морри и книжку «Сборник детских стихов» от Макса. Пол не только не забыл, он еще и рассказал!

В этот момент он влетел в столовую, крича:

— С днем рождения! С днем рождения! Селина, ты видела мои подарки? Цветы я нарвал вчера и боюсь, что они засохли.

Селина крепко прижала малыша к себе. Было еще очень рано, так что в столовой они были одни. Девушка усадила его за свой столик и угостила яблоком. Явилась его няня, чтобы накормить мальчугана завтраком, и на секунду Селина подумала, что тот сейчас устроит сцену.

— Сразу после ленча, не забудь, — быстро проговорила она. — Подготовь ведерко и сетку для креветок.

Улыбка вернулась на лицо Пола.

— И мы вернемся к чаю? — настойчиво уточнил он.

— Ты вернешься к чаю или вообще никуда не пойдешь, — сердито заметила няня и увела мальчугана.

После ленча Селина нашла Пола на террасе приплясывавшим от нетерпения.

— Пошли же! — закричал он. — До чая мы успеем наловить кучу креветок!

На берегу он то и дело спрашивал, сколько еще времени осталось до чая.

— Еще рано, — каждый раз смеялась она. — Почему ты так боишься пропустить чай?

Пол посмотрел на нее, смахнув песок с разгоряченного лица, в глазах его плясали озорные огоньки.

— Настанет время приготовить креветок, — бойко ответил он.

Пришла пора возвращаться, и, едва увидев дом, Пол бегом бросился мыть руки и лицо, чтобы быть готовым первым. Чай сегодня должны были подать на террасу.

Большинство гостей уже собрались, когда пришла и Селина. Она удивилась, увидев Макса, который в этот час редко бывал в отеле. Он о чем-то разговаривал с американцами. Возможно, он ждал приезда Вэл. Пол то садился, то вскакивал, не сводя глаз с блюда с эклерами, Селина присела на подлокотник кресла мальчика. Внезапный крик Пола заставил ее обернуться. Официант вносил на террасу огромный торт с девятнадцатью весело горящими розовыми свечками.

— Торт! Торт! — закричал Пол и, возбужденно подпрыгнув, чуть не свалился с кресла.

Все рассмеялись.

— О! — выдохнула Селина, вскакивая. Расширив глаза от удивления, она переводила взгляд с Макса, мотавшего головой, на Морри, стоявшую в дверях.

— Я ничего не знала, — улыбаясь, запротестовала та. — Это все идея персонала.

— А я знал! — закричал Пол. — Поэтому мы и должны были вернуться к чаю!

— О, большое спасибо, — заикаясь, обратилась Селина к сиявшему маленькому официанту. — Поблагодари всех от меня, а после чая я приду и поблагодарю всех сама. — Это был самый прекрасный сюрприз за всю ее жизнь.

— Ты должна задуть все свечки с одного выдоха, моя милая, — серьезно объявил полковник Спанкер.

Селина и Пол задули свечки вдвоем, а потом она стала резать торт. В этот момент раздался шум подъехавшей машины. Через минуту среди гостей появилась Вэл.

— Что тут происходит? — удивленно подняв брови, осведомилась она.

Макс поднял на нее глаза:

— Привет, Вэл! Ты как раз вовремя, чтобы получить кусок торта. У Селины сегодня день рождения.

Вэл прошла и уселась в кресло.

— Наилучшие пожелания, — беззаботно бросила она Селине и повернулась к Максу, игнорируя остальных: — Макс, дорогой, я чуть жива. Никогда в жизни не встречала на дороге столько дураков сразу. Чаю я не хочу, лучше что-нибудь выпить.

— Я закажу, — кивнул Макс и позвонил в колокольчик. — Но ты должна съесть кусочек торта в честь нашей именинницы, чтобы ей сопутствовала удача.

Селина думала: «Ей все это не нравится. Ох, как бы я хотела, чтобы она приехала чуть попозже, когда мы бы закончили с чаем».

Компания распалась; Вэл завела с Максом интимную беседу, на террасу неожиданно явилась няня Пола и, несмотря на его протесты, увела мальчика, а раздосадованная Селина понесла остатки торта на кухню, чтобы угостить коллег.

Когда Пола, настоявшего на том, чтобы Селина присутствовала при церемонии принятия им ванны, уложили в постель, девушка отправилась в комнату Вэл помочь распаковать багаж. Ее чемодан лежал раскрытый на полу, баночки с кремом и белье были разбросаны на ковре.

— Спасибо, что пришла, — сказала Вэл и тут же заявила: — Было бы неплохо, если бы ты немного прибралась, пока я буду в ванной.

Селина положила книгу, подаренную Максом, которую держала в руках, на туалетный столик и принялась разбирать чемодан. Он был полон новой одежды. Полупрозрачное кружевное белье, жакет, отделанный лисьим мехом, дюжина пар чулок. Макс оплатил все старые счета, и Вэл не заботилась о новых.

— Пока меня не было, случилось что-нибудь? — крикнула Вэл из ванной.

— Нет. — Селина аккуратно взяла жакет, чтобы повесить его в гардероб. Он был такой мягкий, красивый, от него приятно пахло духами. Несколько секунд она подержала его в руках, любуясь великолепной вещью. — Гости начинают разъезжаться — скоро конец сезона. Получили удовольствие от Лондона?

— Было жарко, и большинство знакомых еще в отъезде, но я ни разу не легла в постель раньше трех, — ответила Вэл.

Селина улыбнулась, подумав, как странно, что кому-то доставляет удовольствие полночи провести на ногах.

Тем временем Вэл вернулась в комнату и уселась за туалетный столик. Она вытащила из волос, скрученных на макушке узлом, шпильки и помотала головой — волосы рассыпались по плечам. И тут ее взгляд упал на книгу Селины. Она лениво взяла ее.

— «Сборник стихов для детей». А это что здесь делает? — удивленно воскликнула Вэл.

— Это моя книга, — объяснила Селина. — Подарок на день рождения.

Вэл открыла и прочла надпись на форзаце: «Селине, которая непременно найдет себя на этих страницах. С любовью, Макс».

— С любовью, Макс, — вслух повторила она, и Селина, увидев в зеркале отражение ее лица, напряглась, почувствовав себя крайне неуютно. — Ты называешь его Макс?

— Да, наедине.

— Очень странно! — Вэл захлопнула книгу и положила ее обратно. — Прости, у меня не было времени придумать тебе подарок. Выбери что-нибудь из моих вещей и возьми себе. Вот это желтое шелковое платье тебе подойдет. Ты как-то сказала, что оно тебе нравится, а мне оно надоело. Только тебе надо будет укоротить его.

Вэл начала делать макияж, а Селина в замешательстве стояла посреди комнаты.

— Нет, нет, — торопливо возразила она. — Я никак не могу взять его.

— Почему? Я его носить все равно не буду, и за него заплачено… теперь.

Селина даже себе не могла объяснить своего отвращения. Возможно, Вэл привыкла раздавать надоевшие вещи прислуге. Девушка быстро взяла свою книгу и пошла к двери.

— Понимаете ли, миссис Проктор, — мягко сказала она, — ваша одежда совершенно мне не подходит. Но все равно большое спасибо.

Вэл окинула взглядом еще не вполне развитую фигурку Селины и улыбнулась.

— Может, ты и права, — произнесла она и снова повернулась к зеркалу. — Спасибо за помощь.




Глава 11


На следующее утро Вэл проснулась с мыслью, что ей надо действовать решительно. Хватит плыть по течению, это все и так уже слишком затянулось. Пора внести определенность в их отношения с Максом. Она одевалась с особой тщательностью, раздумывая, что еще в прошлом году ее душа бунтовала при одной мысли о том, чтобы связать себя с кем-то снова. Теперь она хотела обеспечить себе защищенность и стабильность, которые мог дать ей брак с Максом, но в то же время совсем не желала терять свою свободу. Было довольно приятно позволить всему идти своим чередом, зная, что Макс терпеливо ждет и не станет торопить ее с решением. Но Вэл все же начала беспокоиться — странно, что он вовсе не проявляет нетерпения. В Лондоне Джек Тил прямо высказал ей свое мнение о поклоннике, который согласен так долго ждать:

— Конечно, маленькая регистраторша с ног на голову встанет ради того, чтобы закрутить с ним любовь.

Вэл приняла это на веру. Все регистраторши представляли себя на месте возлюбленной Макса. Он был как раз тем типом мужчины, в которого влюбляются молоденькие, неопытные глупышки. В ответ на замечание Джека она рассмеялась, а он добавил:

— Не будь так уверена в своем положении, милая. Я думаю, наш благородный хозяин отеля гораздо больше чем просто заинтересован этой девочкой. Она подходит ему гораздо больше тебя.

Она тогда ответила что-то резкое. Со стороны Джека было просто нелепо пытаться заставить ее ревновать к кому-то столь незначительному, как Селина. Но Вэл решила, что настало время расставить все точки над «i» раз и навсегда.

Она спустилась в вестибюль в поисках Макса. Оказалось, что он во дворе, надев рабочий комбинезон, помогает Коузинсу красить гараж.

— Привет! — сказал он. — Хорошо спала?

— Да, спасибо. Ты долго еще будешь работать? Я хотела поговорить с тобой.

— Хорошо. Еще минут десять.

Она стояла, наблюдая за ним. В горячем воздухе стоял сильный запах креозота. Вэл закурила. Макс отложил кисть, вытер руки о комбинезон и подошел к ней.

— Начни теперь забор у кухни, — обернулся он к Коузинсу, — я подойду чуть попозже. Ну, Вэл, что я могу для тебя сделать?

— Давай отойдем — здесь ужасно пахнет, — нетерпеливо сказала она. — Почему ты сам занимаешься этим? Ты мог бы дать в помощь Коузинсу человека.

— Но мне нравится. Я каждый год это делаю. Мне всегда нравилось красить.

Они вошли в сад и присели на деревянную скамью под деревом.

— Ты еще не рассказала мне, чем занималась в Лондоне, — сказал Макс, набивая и закуривая трубку.

— Да много чем. Вечеринки, театры — как обычно. — О Лондоне ей явно говорить не хотелось. — Ты скучал по мне, Макс?

Он усмехнулся:

— Сказать по правде, время здесь бежит ужасно быстро. Я ходил на яхте, рыбачил. Учил Селину ловить рыбу. У нее хорошо получается — схватывает все на лету.

— Понятно, — откликнулась она, стараясь, чтобы ее голос звучал легко. — Макс, это, конечно, не мое дело, но тебе не кажется, что ты взял Селину не на то место?

Он изумленно посмотрел на Вэл:

— О чем это ты? Насколько я знаю, она прекрасно справляется со своими обязанностями.

— Она — одна из твоих служащих, но ты обращаешься с ней как с гостем. Все эти рыбалки, морские прогулки и совершенно ненужные заботы о ее дне рождения. Она может возомнить о себе бог знает что.

— Я думаю, ты просто плохо понимаешь ее, — спокойно заметил Макс. — Я не могу сделать ничего, из-за чего она возомнила бы что-нибудь. Она ведь не служанка, ты это знаешь.

Вэл с трудом сдерживала злость и раздражение.

— Она — одна из твоих служащих, дорогой. А все остальное — лишнее для этой девочки. Она может вообразить, что влюбилась в тебя.

Его лицо посуровело.

— Не думаю, что нам с тобой надо обсуждать Селину, если ты не возражаешь, — твердо сказал он.

Она передернула плечами:

— Что ж, потом не говори, что я тебя не предупреждала. — Но этот отказ обсуждать регистраторшу обеспокоил Вэл, и она решила, что должна немедленно прояснить свою позицию. — Макс, — с нажимом начала она, — лето скоро кончится, и я должна буду вернуться к своей обычной жизни, если только… если только ты не хочешь, чтобы я осталась. — Макс внимательно наблюдал за малиновкой, распевавшей свою немудреную песенку на яблоневой ветке. Вэл показалось, что он не обратил внимания на ее слова. — Макс, послушай. Ты ведь хотел, чтобы я осталась.

— Я слушаю, — произнес он, все еще не сводя глаз с малиновки.

Вэл немного испугалась.

— Ты все еще хочешь меня? — с надеждой спросила она. — Макс, посмотри на меня.

Макс медленно повернул голову и, нахмурившись, посмотрел на Вэл.

— Ты уверена, что будешь счастлива со мной? — мягко произнес он.

— Конечно. — Ее красивые глаза расширились. — Почему же нет? Разве что-то изменилось?

— Ты и сама знаешь, что да, — задумчиво ответил он. — Когда ты приехала сюда год назад, Вэл, ты хотела комфорта и спокойствия — так ты сказала. Ты уверена, что все еще хочешь этого?

Спокойствия! Неужели она так сказала?

— Ты больше не хочешь жениться на мне, Макс?

Ее губы дрогнули и капризно скривились, как у ребенка. Он было протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но тут же отдернул, смеясь:

— Я перепачкался. Я и тебя перемажу краской. Дорогая Вэл, разве я до смерти не наскучил тебе за эти шесть месяцев?

— Да почему кто-то из нас должен скучать? — выпалила она. — Я подумала о планах на будущее, Макс. Тебе не нужен этот отель. «Барн-Клоуз» — прекрасное место для того, чтобы проводить здесь лето, а зимой мы будем закрывать его и уезжать в Лондон.

Макс посмотрел на нее с легким любопытством.

— Но я не собираюсь закрывать отель, — спокойно возразил он.

Вэл очаровательно улыбнулась. Надо быть осторожнее. Когда все будет окончательно улажено, у нее хватит времени на то, чтобы реализовать свои планы.

— Ну хорошо, конечно, это дело твое, — милостиво согласилась она. — Макс, я должна уехать?

Макс немного устало взглянул на нее, Но видно было, что мысли его витают где-то далеко.

— Нет, если ты уверена в себе. Если ты все еще хочешь меня, Вэл, то мы поженимся, когда скажешь. — Он наклонился к ней и коснулся губами ее лба.




В срочной телеграмме Мойра Ферринг сообщала, что наконец приезжает в «Барн-Клоуз».

— Я думал, ты приедешь сразу, как только выйдешь из больницы, чтобы долечиться нашим целебным девонширским воздухом, — заметил Макс, когда они в день ее приезда пили чай у него в апартаментах.

— Я знаю, дорогой, но прежде я полечилась целебным воздухом на юге Франции, где много казино, — махнув рукой, ответила она.

— А теперь приехала сюда, чтобы подлечиться после казино? — засмеялся он.

— Всего на несколько дней. Ты же знаешь, что за городом я скучаю. Но я обязана была приехать и убедиться, что моя маленькая протеже у тебя чувствует себя хорошо. А кстати, ты должен мне пять фунтов — помнишь наше пари? Ну, как она — и была ли я права?

— У Селины все замечательно, она прекрасно справляется, так что ты была абсолютно права, согласен.

— Ты выглядишь усталым, Макс, — внезапно произнесла Мойра, — сезон выдался трудным?

— Не особенно. Селина взяла за правило как следует смазывать колеса.

— И этим пользуется каждый, я полагаю. Ну что ж, это ее работа, и ты хорошо платишь ей. Вэл еще здесь?

— Да, и Мойра…

Она пристально посмотрела на него:

— Понятно. Она все же заполучила тебя со всеми потрохами. Вот почему ты выглядишь усталым? Ты всегда был глупцом, так?

Он рассмеялся назло собственным чувствам:

— А у тебя всегда была привычка делать бескомпромиссные выводы.

— О, дорогой мой, — резко сказала она, — я не люблю миндальничать… особенно с глупцами. Сколько тебе лет, Макс? Тридцать шесть — тридцать семь? Ты уже в том возрасте, когда надо знать, чего тебе надо, я думаю. Ну и когда свадьба? Меня не приглашай.

— Дорогая моя Мойра! Ты так прямолинейна. Возможно, осенью. Мы еще не назначили день.

— Ну ладно, покажи мне мою комнату и пришли твою волшебницу помочь распаковать вещи.

Чуть позже Мойра сказала:

— Ну что же, все сработало лучше и не надо, Селина. Ты счастлива здесь? Ты выглядишь слишком усталой. Дорогая, кажется, мне придется сказать тебе то же, что и Максу. Я повторяюсь.

— Я очень счастлива здесь, — просто ответила Селина. — И все это благодаря вам, миссис Ферринг.

— Да, я твоя волшебница-крестная! — улыбнулась та. — Тебе ведь нравится Макс, правда?

— О, очень.

— Гм! Жаль, что ты не можешь ничего поделать с этой девчонкой Проктор.

Селина молчала, и Мойра увидела выражение ее лица, отражавшегося в зеркале. Она медленно повернулась.

— Ну конечно, Селина! — догадавшись, в чем дело, воскликнула она и добавила: — Мне следовало предвидеть это. Я думала, что у тебя больше здравого смысла, дитя.

Селина испуганно взглянула на свою покровительницу:

— Я не понимаю, о чем вы.

— Ты знаешь, что Макс собирается жениться на Вэл?

— Да, я думаю, так и будет. Хотя это, кажется, точно еще не определено.

— Макс вообще очень неопределенный человек, а вот Вэл знает, чего хочет. Да, осенью, скорее всего.

— Понятно. — Селина начала разбирать чемоданы Мойры.

— Надо же, а мне вот непонятно, — раздраженно отрезала Мойра, — как эти двое собираются жить вместе, даже не представляю. Вэл остаток жизни проведет в «Барн-Клоуз» — ха-ха!

«Нет, — грустно подумала Селина, — она и не собирается. Как бы я хотела, чтобы это понял Макс… Осенью… Осень уже так близко. А потом настанет зима. И зимние дни будут длинные, сумрачные и пустые».

— Ну что ж, — взбодрившись, произнесла Мойра, — если потеряешь работу, приходи ко мне снова.

— Спасибо, — спокойно ответила Селина. — Я запомню.

Вэл и Мойра встретились на лестнице, когда шли на ужин. Мойра окинула молодую женщину взглядом с головы до ног и мысленно признала, что она очень изящна и привлекательна. Положиться на нее нельзя и рассчитывать на ее преданность тоже, но она, несомненно, очень привлекательна.

— Я слышала, тебя можно поздравить, — сказала она.

Вэл вежливо улыбнулась:

— Спасибо. Но разве Макса поздравить нельзя?

— В этом нет необходимости, моя дорогая. Такой выбор сделал бы честь любому мужчине со вкусом, — ответила Мойра так, что этот комплимент вполне можно было счесть за оскорбление.

— Спасибо, — повторила Вэл с вежливой улыбкой, однако ей стало не по себе. Она знала, что очень не нравится Мойре, и платила ей такой же антипатией. Но острая на язык Мойра была кузиной Макса. — Надеюсь, вам лучше после болезни, — сказала она. — Вы сюда надолго?

— Настолько, насколько у меня хватит терпения. — Мойра просунула свою руку под руку Вэл. Та почувствовала, как по ее спине пробежал озноб. — Но ты ведь знаешь, моя дорогая, загородная жизнь надолго — это ведь не для нас, правда?

— Кто-то любит перемены, — осторожно ответила Вэл. Она никак не могла понять, Мойра ее враг или союзник.

Так, под ручку, мирно беседуя, они спустились в столовую.

— Привет, Макс, — поприветствовала Мойра. — Это надо отметить шампанским, правда? За мой счет.

Словно тревожным эхом в голове Вэл прозвучал голос Джека Тила: «Это надо отметить шампанским».

В «Барн-Клоуз» Мойра осталась на пять дней. Она все замечала, делала свои выводы и в результате вернулась в Лондон в отвратительном расположении духа. Ее очень обеспокоила одна небольшая сцена. Она, Вэл и Макс пили чай, и тут пришел Пол сказать матери «спокойной ночи».

Когда он ушел, Мойра заметила:

— Какой смышленый мальчуган. Вэл, он выглядит подросшим и возмужавшим. Девонширский воздух пошел ему на пользу. Когда вы с Максом поженитесь, для него все изменится.

— Да, — беззаботно прощебетала Вэл. — Ему будет здесь хорошо всегда, когда он приедет.

— Приедет? — повторила Мойра. — А разве ты не собираешься дать ему дом и нормальную семью?

— О нет, — покачала головой Вэл. — Пол всегда будет жить со своими бабушкой и дедушкой. Они так хотят.

— Это мы пока еще не обсуждали, — мягко возразил Макс. — Думаю, дорогая, что ввиду обстоятельств Прокторы изменят свои взгляды.

Мойра внимательно посмотрела на обоих. Так вот оно что! И с удовольствием сказала:

— Конечно, изменят. И подумай только, Вэл, как хорошо будет, когда у вас с Максом появятся дети. У них уже будет старший братишка.

— Дорогая, ты такая стремительная, — рассмеялся Макс; но Вэл каким-то странным, сдавленным голосом, заставившим их с любопытством взглянуть на нее, произнесла:

— В самом деле, Мойра, едва ли это ваше дело. И к слову сказать, так уж случилось, что я не могу больше иметь детей.

— Не можешь или не хочешь? — выразительно поинтересовалась Мойра.

Вмешался Макс:

— Думаю, дискуссию на эту тему нам стоит отложить на потом, — заметил он, но бросил на Вэл озадаченный взгляд.

— Какая жалость, — ничуть не смутившись, продолжала Мойра, — я имею в виду детей. Макс потенциально превосходный отец. И это еще одна причина, по которой Полу надо жить с вами.

— Будущее Пола было решено, когда умер Дэвид, — резко заявила Вэл и встала. — Думаю, мне пора идти — надо немного отдохнуть и переодеться к ужину, Макс.

Когда она ушла, Макс и Мойра некоторое время молчали. Макс взял один из сборников головоломок и, казалось, углубился в него. Мойра сердито закурила.

— Макс, — решительно начала она, — я не намерена вмешиваться, но тебе не кажется, что ты совершаешь ошибку? Что может дать тебе эта девушка такого, что ты смог бы оценить?

— Давай-ка не будем это обсуждать, — запротестовал он. — Это в своем роде сделка… удачная.

— Ты имеешь в виду удачная для нее. Макс, ты глупец. Дурак!

Он не поднял головы.

— Дорогая моя, может, я и дурак, но не полоумный, — раздраженно сказал он. — Просто мы еще не обсуждали это, вот и все. Вэл ведет странную, искусственную жизнь. И я не говорю, что понимаю и одобряю это. Но теперь все изменится.

— Правда? — скептически спросила Мойра. — Сомневаюсь.




На следующий день Вэл с облегчением наблюдала за отъездом Мойры. И ей ужасно не хотелось, чтобы Макс завел с ней слишком откровенную беседу.

Когда Макс вернулся со станции, проводив кузину, Вэл стояла на крыльце, ожидая его. Он поднялся к ней, и она нежно взяла его под руку:

— Дорогой, а может, мы съездим куда-нибудь вечером развлечемся?

В этой ее просьбе не было ничего необычного — она ненавидела тихие, спокойные вечера в отеле и, как правило, просила свозить ее в кино, или на собачьи бега, или в паб.

— Не сегодня, Вэл, — с улыбкой отказался Макс. — Ты такая неугомонная, да? Пойдем прогуляемся по саду. Я хочу поговорить с тобой.

Вэл была разочарована и не скрывала этого.

— Ты никогда не хочешь уезжать отсюда даже ненадолго, — проворчала она, но все же пошла вслед за ним вдоль террасы, а потом на лужайку.

— Если тебе скучно сейчас, то как же ты намерена пережить здесь зиму? — шутливо осведомился Макс.

Это был подходящий момент открыться перед ним, но Вэл не торопилась откровенничать.

— Но, Макс, — жалобно начала она, — ты ведь не будешь держать меня здесь безвылазно, правда?

— Конечно, не буду. Ты станешь ездить в Лондон, когда тебе вздумается, и покупать себе новые безделушки.

— Я бы хотела оставаться там время от времени на несколько недель, — торопливо заявила она и добавила: — С тобой, конечно.

— Только не на несколько недель, моя дорогая, — смеясь, запротестовал он. — Отель нельзя оставить надолго!

— Макс, ты действительно так увлечен своим отелем?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… он так связывает тебя. У нас появилось бы больше возможностей развлекаться, если бы мы были свободны от такой ответственности.

— Если ты пытаешься сказать, что я должен распрощаться с «Барн-Клоуз», дорогая, то, пожалуйста, выкинь эту идею из своей головки, — решительно посоветовал Макс, и она поняла, что ее планы рушатся на глазах. — Мне нравится такая жизнь, и это место теперь больше чем просто мое хобби, это бизнес.

Воцарилось молчание. Вэл почувствовала, что это все сильнее раздражает ее. Макс летом мог бы вечера напролет возиться в своем саду, а зимой просиживать у камина с книгой. Она должна и она вытащит его из «Барн-Клоуз»!

— Вэл, — внезапно заговорил он, — теперь, когда между нами все более-менее ясно, мы должны обговорить некоторые моменты.

— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила она.

— Ну, у меня создалось впечатление, что у тебя сложилось обо мне не совсем правильное представление, — извиняющимся тоном ответил Макс. — Знаешь, я не тот человек, который живет только сегодняшним днем, не думая о будущем. У меня тоже есть свои мысли о том, как я хочу жить, и свои взгляды на брак.

Вэл с сомнением сказала:

— Конечно, Макс. Но ведь ты никогда особенно не распространялся о своих мыслях и планах.

— Понимаешь, и ты ведь не слишком много рассказывала мне о своих. Я о тебе почти ничего не знаю, в самом деле, а ты не всегда была честна со мной до конца, правда?

— Ты говоришь о Дэвиде?

— И о нем тоже. Я не упрекаю тебя, моя милая, в том, что ты не хочешь об этом говорить, но тебе все же стоило рассказать мне всю правду. Я бы понял.

— Я предпочитаю думать о происшедшем как о несчастном случае, — упавшим голосом произнесла Вэл, и ее опущенные ресницы скрыли мелькнувший в ее глазах страх. Неужели он все узнал? Неужели Джек Тил осмелился намекнуть ему?

— Да, думаю, что понимаю тебя, — кивнул Макс, — но есть вещи, которые озадачивают меня, Вэл. Почему ты не хочешь, чтобы Пол был с тобой? Это кажется очень странным.

Теперь ее голос зазвучал напряженно и холодно:

— Я давно сказала тебе, что мы заключили соглашение с родителями Дэвида.

— Да, но теперь все меняется. Я совершенно уверен, что они пересмотрят свою позицию. Я думаю, что смог бы поехать повидаться с ними, когда Пол в конце лета отправится домой. Я уверен, что мы смогли бы договориться. Кроме того, ты же мать мальчика, а они официально не оформляли опекунство над ним.

— Ты этого не сделаешь! — не выдержала она. — Макс, я категорически против того, чтобы ты в это вмешивался. Все улажено давным-давно, и такое положение вещей всех устраивает.

Он посмотрел на нее, и взгляд его стал суровым.

— Значит, ты действительно не хочешь, чтобы мальчик был с тобой, и никогда не захочешь.

Она не опустила глаза:

— Если хочешь — да. О, Макс, разве это моя вина, что у меня есть ребенок, а я не хочу его и никогда не хотела? Для Пола тоже будет лучше, чтобы все оставалось как есть.

— Ты совсем не любишь его?

— Я не умею обращаться с детьми. Они меня раздражают. Он тоже особенно не тянется ко мне.

— Что ж, в сложившихся обстоятельствах это вряд ли можно назвать удивительным. Я не понимаю твоего отношения к ребенку. Я привык думать, что ты не можешь оставить его из-за того образа жизни, который ведешь. Денег у тебя практически нет. Но теперь, когда… — Он внезапно замолчал на полуслове, а через секунду мягко добавил: — Я бы хотел, чтобы у меня были дети, Вэл.

— Разве это моя вина… — снова возмущенно начала она, но Макс перебил ее:

— Я не виню тебя, но думаю, что заставлю тебя передумать насчет Пола.

— Никогда! Никогда! — закричала Вэл. — Пол — это мое дело. Разве ты не можешь просто быть рядом со мной, раз ты добился меня?

Он как-то странно взглянул на нее.

— А разве ты не можешь просто быть рядом со мной, раз ты добилась меня? — повторил он ее вопрос. — Ты знаешь, я все еще не могу точно сказать, почему ты хочешь выйти за меня. Я уверен, что ты считаешь меня скучным, а я ведь не изменюсь.

— Если ты и скучный, то только потому, что позволяешь себе быть таким, — уверенно заявила Вэл. — С твоими деньгами у тебя огромные возможности, ты можешь выбрать все, что хочешь! Ты можешь заниматься чем хочешь. Что хорошего в том, чтобы угождать всем этим вечно недовольным ворчунам, которые считают тебя не более чем эксцентричным владельцем отеля? По крайней мере, я могу изменить это и вытащить тебя из этого болота.

Макс улыбнулся:

— Нет, не думаю, что тебе это удастся. О, теперь я начал понимать, как ты представляешь наш брак — как только мы поженимся, все изменится, ты даже хочешь закрыть отель. Я не такой простак, каким ты меня считаешь. Нет, Вэл, дорогая, ты ничего не изменишь. Если ты выйдешь за меня, ты разделишь со мной мою жизнь и настолько, насколько сможешь, мои удовольствия.

— Ну хорошо, — повысила голос она, — предположим, я сказала, что на таких условиях я не выйду за тебя, что тогда?

— Тогда, как мне было бы ни жаль, решение осталось бы за тобой, — ответил Макс, и эти слова прозвучали слишком легко для того, чтобы Вэл почувствовала себя увереннее. Ей захотелось расплакаться.

— Ты ограниченный себялюбивый болван! — взорвалась она.

— Не будь глупым ребенком, — улыбнулся он. — Все браки строятся на том, что что-то получаешь, но что-то и отдаешь. Как это ни банально. У тебя есть все эти твои лондонские вечеринки и прогулки, ну и на здоровье, если тебе это нравится. А у меня свой стиль жизни, который устраивает меня.

— Это все напела тебе Мойра Ферринг, — злобно сказала Вэл. — Я ей никогда не нравилась, так что ты просто наслушался ее намеков и вбил себе в голову ее идеи. Словно ее так заботит, что случится с Полом или с тобой. Да ничего подобного! Она-то всегда вела такую жизнь, какая ей нравилась. Люди, у которых есть деньги, всегда презирают людей, у которых их нет.

— Вот это чушь, — быстро возразил Макс, — Мойра никогда не презирала Морри или маленькую Селину.

— А при чем тут вообще эта Селина?

Ее требовательный тон застал его врасплох.

— Не знаю. Просто Мойра была добра к ней, полагаю. Ведь это она настояла на том, чтобы Селина получила здесь работу.

— Для нее совсем неподходящую, — не унималась Вэл. — Ты портишь эту девочку, чтобы потом использовать ее для чего-то еще, ты и Морри. Как ты полагаешь, она так и будет довольствоваться работой няни или компаньонки, или кем там она устроится, когда уедет отсюда?

Макс посмотрел на Вэл с нескрываемым удивлением:

— По-моему, наша беседа касается только нас. И насколько мне известно, Селина не собирается менять работу.

— Ой, кажется, мы ссоримся, — заметила Вэл, попытавшись засмеяться. — Лучше я пойду в дом.

Он, внезапно почувствовав, как устал, последовал за ней, глядя на ее напряженную спину. Едва показался дом, Макс остановил ее, взял за плечи и мягко развернул к себе:

— Вэл, если мы хотим, чтобы у нас все было хорошо, мы должны постараться понять друг друга. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не строй на нашем пути ненужных барьеров.

Вэл подставила ему холодную щеку.

— Прости, Макс, — покаянно произнесла она. — Просто у меня нервы пошаливают.

Макс поцеловал ее, но, когда она пошла через лужайку к дому, смотрел ей вслед озадаченно.

Было еще довольно рано, идти в гостиницу не хотелось, так что Макс развернулся и направился через лес к холму. Спустившись с него, он остановился, с удовольствием ощущая, как ветер треплет его волосы, и, глядя на море, подумал, что этот день очень хорош, чтобы выйти на яхте. В проливе виднелось несколько лодок. Он уже собрался отправиться на «Дельфин», как на тропинке, ведущей с холма, увидел знакомую фигуру в брюках цвета ржавчины и в яркой рубашке.

— Привет! — крикнул он Банни Ван Ройдону, как только тот подошел ближе. — Собираешься выйти на своей безобразной лодке?

— О, привет, Макс! — отозвался Банни. — Я как раз ищу тебя. Моторной лодки нет уже три часа, и вообще ее нигде не видно. Надеюсь, с ними все в порядке.

— С кем, с Селиной? Она часто не возвращается и дольше.

— Да, но она сказала, что покатается всего часок. Она взяла с собой малыша Пола, и я ждал, чтобы проводить его обратно.

Макс почувствовал беспокойство. Вряд ли Селина просто так задержала бы мальчика, кроме того, тот страдал морской болезнью.

— Что-то их пока не видно. Давай пойдем на пристань посмотрим.

Они стояли на причале, пристально вглядываясь в пролив. Тревога Макса росла.

— Мне это не нравится, — наконец заявил он. — День сегодня довольно ветреный, море не совсем спокойно…

— Наверное, они просто забыли о времени, — предположил Банни.

К ним, шаркая ногами, подошел старый моряк, который катал Селину на лодке.

— Неподходящий сегодня день, чтобы выходить из пролива, — покачал головой он. — Маленькая мисс хорошо справляется с лодкой, но в такую бурную погоду на такой лодочке выходить не стоит.

— Но ведь всего-навсего небольшое волнение, никакой бури, — возразил Банни.

— Бывают внезапные сильные порывы ветра, — заметил старик и, повернувшись, позвал кого-то на берегу. — Это молодой Бен, может, он что-нибудь слыхал.

Но новости Бена утешительными назвать было нельзя. Лодку видели час назад за мысом, в открытом море. Она перевернулась. Спасателям сообщили только что.

— Пошли, — внезапно побелев, скомандовал Макс. — Банни, мы возьмем твою лодку — она быстрее.

Банни мгновенно завел мотор, и через несколько минут они вышли в пролив.




Глава 12


Селина была уже на полпути с холма, когда ее догнал Пол. Она слышала, как он неистово звал ее, и, обернувшись, увидела, что мальчик несется, поскальзываясь и продираясь через кусты. Добежав до нее, он задыхался.

— Ты пойдешь на лодке? — пропыхтел он. — Можно и я с тобой?

Она замялась. Девушка хотела уйти в море на всю вторую половину дня, а если взять Пола, то он больше часа не выдержит. Но с другой стороны, она не могла отказать малышу — он так торопился догнать ее и вообще…

— А твоя няня знает, где ты? Ты попросил разрешения пойти со мной на лодке? — строго спросила она.

Он взглянул ей прямо в лицо и не моргнув солгал:

— Она разрешила. Она сказала, что я могу уйти на целый день.

— Ну может, чуть поменьше. Тогда пойдем, но только аккуратнее, а то упадешь.

Уже не слушая ее, мальчуган с радостными криками ринулся с холма.

У причала они увидели Банни, пришвартовывавшего свою лодку.

— Привет, милая! Почему не пришла раньше, покатались бы вместе? Привет, молодой человек. Хочешь прокачу тебя на закорках по холму?

— Я не собираюсь возвращаться, — радостно объявил Пол. — Я пойду в море с Селиной.

— Мы всего на часик, — сказала она. — Он так просился со мной.

— Ну что ж, будьте внимательны. На море волнение, — предупредил Банни. — Я бы сказал, что сегодня лучше не выходить из пролива. Помни, Пол, когда ты в лодке, сиди спокойно и немедленно делай то, что тебе говорят.

— Да, — кивнул мальчуган, но едва ли слышал, что ему сказали — весь в предвкушении, он нетерпеливо приплясывал на месте.

Забравшись в лодочку Селины, Пол с интересом наблюдал, как она опускала выдвижной киль, забрасывая ее вопросами. Порывы ветра оказались гораздо сильнее, чем Селина думала, и она уменьшила площадь паруса, стянув его нижнюю часть, чтобы лодка шла устойчивее. Пол с трудом мог усидеть на месте, так он был возбужден. Он любил выходить в море с Максом на «Дельфине», но с Селиной, его настоящим другом-конспиратором, идти вдоль пролива на маленькой лодочке было куда интереснее. Три четверти часа они играли в пиратов. Потом Селина сказала, что им пора возвращаться.

— Обратно против ветра мы пойдем дольше, — в ответ на его протесты объяснила она.

— Но мы даже не обошли мыс! — закричал Пол. — Давай хоть обойдем мыс, Селина, по настоящему морю.

Она сомневалась. Идти вокруг мыса сейчас было опасно, кроме того, Пол очень сомнительный мореход. Но ей и самой хотелось это сделать. Однако в открытом море она сразу же поняла, как трудно управлять маленькой парусной лодкой в такую погоду. Ветер неистово трепал парус. Она попыталась развернуться.

— Держись крепче! — закричала Селина Полу. — Мы должны вернуться в пролив. Слишком бурно!

Мальчику явно стало страшновато, он позеленел:

— Селина, меня тошнит.

— Не обращай внимания. Держись!

Селине и самой стало страшно. Если мальчик перестанет держаться, может вылететь за борт, как только лодка повернет против ветра.

Все произошло в одну секунду. Пока они делали поворот, нос лодки был направлен по ветру, но потом она увалилась под ветер, на противоположный борт, и их ударила волна. Селина отпустила парус, но он зацепился за ногу Пола. В мгновение ока лодка перевернулась, и оба мореплавателя оказались в воде.

Оказавшись под водой, Селина почувствовала, что ее легкие чуть не разрываются. Она собрала все силы и, бешено работая ногами, вынырнула на поверхность, ища глазами Пола. Один ужасный момент мальчика нигде не было видно. Но наконец она увидела его черноволосую головку и рванулась к нему. Мальчик вцепился в нее с отчаянной силой утопающего, и оба снова ушли под воду. Перевернувшаяся лодка была совсем рядом, но Селине показалось, что прошла вечность, пока она смогла дотянуться до нее сама и подтащить к лодке барахтавшегося ребенка.

— Держись за лодку, — задыхаясь, прохрипела она. — Я держу тебя, Пол. Ты в безопасности, только схватись за лодку.

— Мы утонем! Мы утонем! — заверещал мальчик, как только к нему вернулась способность говорить.

— Чепуха! — оборвала его Селина. — Мы потерпели крушение, как настоящие пираты, и мы должны держаться за лодку, пока нас не спасут. Погоди-ка, вот я отдышусь и расскажу тебе одну историю.

А потом начался кошмар, такой, какого она не испытывала за всю свою жизнь. Одной рукой она цеплялась за лодку, другой держала перепуганного мальчугана, меняя их время от времени и еле ворочая языком, рассказывала Полу историю, чтобы хоть немного отвлечь его.

В конце первого часа их мучений малыш впал в полубессознательное состояние, и его тело стало в несколько раз тяжелее. Селина мертвой хваткой вцепилась в лодку, с большим трудом удерживая над водой голову Пола и с ужасом осознавая, что силы оставляют ее. Стараясь не терять присутствия духа, она думала только об одном — чтобы помощь подоспела как можно скорее. Но в поле зрения не было ни одной лодки. Не исключено, что с берега их не видно. Вода казалась значительно холоднее, все тело Селины начало неметь.

Возможно, в этот момент Макс и Вэл сидят на террасе и пьют чай, обсуждая планы на будущее, планы, в которые она никак не вписывается. А вот о будущем Селины и Пола — как им выбраться из этого холодного моря — Вэл нет нужды беспокоиться… А потом в голове Селины осталась только одна мысль: «Я надеюсь, она сделает его счастливым… Я надеюсь, она сделает его счастливым…» И вдруг она услышала звук лодочного мотора и — что их зовут.

Банни держал лодку, пока Макс вытаскивал Селину и Пола из воды. На всем обратном пути никто не произнес ни слова. Наконец Пол открыл глаза и улыбнулся, увидев над собой лицо Банни.

— Спасли… — пробормотал он и немедленно заснул.

На пристани их ждала небольшая толпа. Старый рыбак радостно закричал, пока лодка подходила к берегу. Заботливые руки завернули пострадавших в непромокаемые накидки и перенесли мальчика в маленькую гостиницу у пристани, где ее грузная хозяйка уже приготовила горячие напитки и шерстяные одеяла. Она помогла обоим помыться, потом уложила спящего мальчугана на кушетку, а Селину усадила за стол в маленькой гостиной и накормила ее горячим супом.

Когда девушка доедала, вошел Макс.

— Банни поехал в отель предупредить их и за машиной, — сказал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Очень устала. Как Пол?

— С ним все в порядке. Он спит.

Она стояла, завернувшись в одеяло, у весело потрескивавшего очага и слегка пошатывалась.

— Селина, маленькая глупышка, о чем только ты думала? — сурово спросил он, а потом вдруг обхватил ее обеими руками и прижал к себе.

На это последовала незамедлительная реакция — девушка разрыдалась.

— О, Макс, это было так ужасно, — всхлипывала она у него на плече. — Мы не должны были выходить из пролива, но Пол так просил… Мне пришлось рассказывать ему истории, чтобы он не боялся… я больше и думать ни о чем не могла, только о том, чтобы удержать его… Я подумала, что мы все равно утонем оба…

— Если бы не Банни, может, так бы и вышло, — сказал Макс, и вдруг у него перехватило дыхание. — Если бы с тобой что-нибудь случилось! Селина, моя любимая маленькая идиотка, не вздумай устроить еще что-нибудь подобное! Как ты думаешь, я смогу обойтись без тебя?!

Она подняла на него глаза и растерянно моргнула. И ей показалось таким естественным — самой естественной вещью в мире, — что он поцеловал ее прямо в губы.

Они сидели молча в маленькой скучной гостиной, украшенной чучелами рыб, морскими раковинами и семейными фотографиями, и Селина уже почти заснула, когда поняла, что в дверях стоит Банни.

Он смущенно обозрел мизансцену и сказал:

— Машина уже здесь… если вы готовы. Вэл вне себя.

Вэл! Макс поднялся, увлекая за собой Селину.

— Надо ехать. Я перенесу мальчика.

Банни заботливо закутал Селину плотнее в одеяло и повел ее к машине.

— Эх, милая крошка, ну ты и накуролесила, — нежно посетовал он.

Но Селина, умостившись на заднем сиденье, только загадочно улыбалась. Она засыпала.

Доктор, срочно вызванный в отель Морри, немедленно прописал постельный режим и Полу, и Селине. Девушка была только рада добраться до кровати. Все ее тело охватила слабость, и теперь после всего происшедшего ей ужасно хотелось плакать.

Вэл, сверкая глазами, наблюдала, как перепуганная до полусмерти няня укладывает ее сына в постель, потом повернулась к Селине и отрывисто заявила:

— Ты не имела права брать его с собой, Селина. Няня и понятия не имела, где он.

— Он сказал мне, что ему разрешили, — вяло объясняла Селина. — Я хотела покатать его всего час.

— Ты прекрасно знаешь, что мальчик способен обманывать. Ты должна была вернуться и спросить сама.

Макс посмотрел на Селину, по щекам которой катились слезы, и мягко возразил:

— Не сейчас, Вэл. Нам всем пришлось нелегко, но больше всех Селине.

При этих словах Вэл с неприязнью взглянула на девушку.

— Я мать Пола, — твердо и высокомерно произнесла она. — Мне кажется, все тут забыли об этом. Я хочу выпить. Пожалуйста.

Селина поднялась на кровати, удивленно глядя на Морри, принесшую поднос с поздним ужином.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, поставив поднос Селине на колени.

— Я страшно устала, — ответила девушка, равнодушно глядя на еду. — Морри, с Полом будет все в порядке? Я никогда не прощу себе, если он из-за всего этого заболеет.

— Доктор сказал, что он все еще в шоке, но это естественно. Несколько дней полного покоя и отдыха, и он будет в полном порядке.

— Пол такой легковозбудимый ребенок и так сильно боится воды. Наверное, миссис Проктор никогда не простит мне, что я взяла его с собой.

— Она никогда не простит тебе, что ты привезла его обратно, — резко ответила Морри и быстро добавила: — Забудь об этом, Селина. Просто мы все сильно переволновались.

Селина была озадачена; поведение Морри было странным и даже грубоватым, но девушка слишком устала, чтобы обратить внимание на ее слова. Она с неохотой принялась за еду.

— Вода была такая холодная, — пожаловалась она, — и я не могла больше придумать ни одной истории. Знаешь, я ведь рассказывала Полу истории, чтобы он перестал бояться.

— Постарайся больше не думать об этом, ты сделала все, что смогла, — с несвойственной ей мягкостью посоветовала Морри. — Заканчивай ужин и ложись спать. Я сказала, чтобы тебя утром не будили. Тебе нужно как следует отдохнуть.

Селина сонно улыбнулась:

— Ты так добра ко мне, Морри. Завтра я совсем приду в себя.

— Ну что ж, не вставай рано, дождись, пока я приду к тебе, — сказала Морри с таким видом, словно имела в виду больше, чем произнесла вслух. Помедлив, она быстро проговорила «спокойной ночи» и вышла.

Селина, уютно устроившись в постели, с двумя горячими грелками по бокам, уже почти заснула, как вдруг дверь открылась и в комнате зажегся свет. Она резко села на кровати, растерянно моргая, и увидела стоящую на пороге Вэл. Девушка неловко спросила:

— Пол… с ним все хорошо?

— Он все просит тебя. Зайди к нему, — коротко ответила та.

Селина накинула халатик, сунула ноги в шлепанцы и с замирающим от страха сердцем пошла вслед за Вэл.

Но мальчик всего-навсего капризничал. Не было никакого лихорадочного румянца на его бледных щечках и болезненного блеска в больших глазах. Он удовлетворенно улыбнулся, увидев Селину.

— Ты не сказала мне «спокойной ночи», — прохныкал он.

Она поцеловала его.

— Спи спокойно, дорогой.

— Мы потерпели кораблекрушение, да, Селина? Как настоящие моряки.

— Ты был предводителем пиратов и вел себя очень храбро, помнишь?

Мальчик умиротворенно свернулся калачиком, и она с облегчением поняла, что все это он воспринял как игру.

Селина улыбнулась Вэл.

— С ним все будет хорошо. Он уже спит, — тихо сказала она, чувствуя, как у нее самой слипаются глаза.

— Это ты во всем виновата, — резко проговорила Вэл. — Ты, по крайней мере, должна остаться с ним.

— Мне кажется, в этом сейчас нет особой необходимости, — запротестовала Селина. — Я так страшно устала, да и няня может позвать меня, если понадобится.

— О, ты думаешь только о себе, — возмутилась Вэл. — А я уж было решила, что, учитывая обстоятельства, ты останешься сидеть с ним.

— Но здесь ведь няня.

— Если она станет сидеть с ним, то утром без конца будет предъявлять претензии. И я не могу винить ее за это.

— Ну хорошо, — пожала плечами Селина. — Я останусь. — Она уселась у кровати мальчика и попыталась устроиться поудобнее.

Вэл вышла и в коридоре лицом к лицу столкнулась с Морри.

— Я только что заходила к Селине. Она у Пола? — требовательно спросила Морри.

— Да, она сидит с ним. Он звал ее.

— Но ведь с ребенком все в порядке, разве нет? Нет нужды сидеть с ним, тем более что там еще и няня.

— Он спит, но в любой момент может опять проснуться. И няне будет тяжело с ним справиться. Утром она будет очень недовольна, если не выспится.

Морри окинула Вэл скептическим взглядом, и на ее скулах вспыхнули гневные красные пятна.

— Такого я еще никогда не слышала! — возмутилась она. — Вытащить Селину из постели после случившегося только для того, чтобы избавить от хлопот ленивую женщину! Если с мальчиком так необходимо сидеть, миссис Проктор, то посидите с ним сами.

— Вы забываетесь, Морри, — холодно сказала Вэл.

— Вовсе нет, миссис Проктор, — высокомерно парировала Морри. — Думаю, я могла бы сказать, что это вы забываетесь. Но я не должна. Так что я пойду и поговорю с мистером Сэвантом. Девочке самой нужно поспать.

Морри нашла Макса в офисе. Услышав ее рассказ, Макс, издав раздраженное восклицание, торопливо пошел к Вэл.

— Действительно, Вэл, это слишком, — покачал головой он. — Мальчик вне опасности, и вообще, хотел бы я знать, для чего тогда нужна няня?

Таким раздраженным и сердитым Вэл еще никогда его не видела. Она беспомощно развела руками:

— Но, Макс, ты не понимаешь. Я не смею приказывать этой женщине. Ее наняли Прокторы, и мне ни к чему ее претензии, пока она здесь.

— Это было бы не так уж и страшно, — сурово заметил Макс. — Она все равно плохо обращается с ребенком. Но если ты должна объясняться с няней, то сиди тогда с ним сама. Как ты недавно заметила, ты его мать.

— Макс!

— Мне жаль, Вэл, но сейчас не время думать о собственном удобстве. Селине нужно как следует отдохнуть. Ей пришлось перенести слишком много.

Он обошел ее и заторопился в комнату Пола. Когда он спустился снова, Вэл все еще стояла там, где он ее оставил, — у подножия лестницы.

— Я сказал Селине, что больше ее никто не побеспокоит, — сообщил Макс. — И пожалуйста, запомни это, Вэл. Если бы не Селина, Пол почти наверняка утонул бы.

Она окинула его странным, чересчур внимательным взглядом и, не сказав ни слова, направилась вверх по лестнице.

Морри вышла из офиса, ее щеки все еще горели.

— Миссис Проктор было бы очень на руку, если бы ни малыш, ни Селина не вернулись.

Макс с ужасом смотрел на свою помощницу.

— Морри, ты сама не знаешь, что говоришь!

— Знаю, да-да, знаю, — возразила Морри, сверкая глазами. — Я видела ее лицо, когда она узнала ужасную новость. Это было всего мгновение, но было.

Макс вдруг почувствовал, как сильно устал. За все годы, что он знал Морри, он ни разу не слышал, чтобы она необдуманно высказала свое мнение, и ни разу не видел, чтобы она вышла из себя, утратив хладнокровие. Макс подошел к ней и ласково положил руку ей на плечо.

— Ты очень расстроена, Морри, — мягко сказал он. — Мы все были ужасно расстроены. Иди-ка спать. Утром все будет выглядеть совсем иным.

Краска схлынула с ее лица.

— Простите, мистер Сэвант, — спокойно произнесла она. — Я не должна была говорить то, что сказала, — и с достоинством прошла мимо.

Макс некоторое время стоял, глядя, как ее высокая, прямая фигура поднимается по ступенькам. Потом задумчиво направился по коридору в свою часть дома и закрылся в кабинете.




Результаты этого несчастного случая коснулись не только его непосредственных участников.

Няня оправдала опасения Вэл: как выяснилось, та боялась ее не зря. Она не только высказала свои претензии, но и после бурного и неприятного объяснения с Селиной собрала свои вещи и уехала.

— Я должна была бы остаться здесь еще на месяц, если бы все шло по-другому, — сказала она Вэл. — Но чтобы меня моей работе учила какая-то никчемная девчонка — этого я терпеть не намерена. Я уже написала миссис Проктор и рассказала, что я думаю обо всем этом.

— Посмотри, что натворила твоя драгоценная Селина, — возмущенно говорила Вэл Максу. — У меня будут из-за всего этого большие неприятности с Прокторами, и кто теперь присмотрит за Полом? Он станет совершенно невозможным.

— И очень хорошо, — с некоторой неприязнью ответил Макс. — По моему мнению, мальчика совсем измучили. Я бы никогда не оставил такую женщину при ребенке. Какое-то время с Полом сможет заниматься Селина. Вы с ней, думаю, вполне справитесь с шестилетним мальчишкой.

— Я? Ты прекрасно знаешь, что я не умею управляться с детьми.

— Значит, дорогая, — ласково возразил Макс, — пришло время учиться. Тебе не кажется, что твое отношение к собственному ребенку несколько неестественно?

Вэл посмотрела на него, резкий протест уже был готов сорваться с ее губ, но она передумала. В последнее время Макс изменился. У него появилась очень неприятная привычка все время критиковать ее. Маленькие стычки стали повторяться все чаще, и они ничуть не расстраивают его и не заставляют чувствовать себя виноватым, как раньше. К тому же Макс становится невыносимо упрямым.

— Ты думаешь, что я совершенно никчемный человек, да, Макс? — упавшим голосом спросила она. — Никчемный и эгоистичный.

Макс с сожалением и замешательством посмотрел на нее.

— Нет, Вэл, — нежно возразил он. — Возможно, я не все понимаю. Но я не могу помочь тебе почувствовать себя счастливой, пока ты не изменишь свою жизненную позицию.

— Я никогда не была очень счастлива, — пожаловалась Вэл. — Я думала, что теперь ты и я… возможно…

— Если в моих силах сделать тебя счастливой, знай, что я сделаю, — грустно сказал он. — Но ты должна помочь мне, Вэл. Я так мало знаю о таких женщинах, как ты, возможно, я неловок и бестактен. — Он нежно поцеловал ее, повернулся и ушел.

Если не считать насморка, происшествие никак не сказалось на Поле. А внезапный отъезд няни только поспособствовал тому, чтобы он позабыл об этом несчастном случае. Теперь он чувствовал себя более свободным. Селина окончательно очаровала его своей изобретательностью по части игр и забав, а по ночам с ним оставалась Элис, которой он тоже очень нравился. Но как большинство детей, почувствовав свободу, любовь и заботу, мальчик стал тираном. Он постоянно требовал внимания Селины и, если она была не с ним, мог устроить сцену. В целом она прекрасно справлялась с ребенком, но это было довольно тяжело. Девушка отказалась забросить остальных гостей отеля, и теперь ее официальное свободное время было целиком занято Полом.

Однажды Банни нашел ее в слезах в самом дальнем уголке сада.

— Почему ты плачешь, милая, в чем дело? — воскликнул он.

Она подняла залитое слезами личико и слабо улыбнулась:

— Наверное, я просто устала. Теперь так много всего приходится делать.

Он опустился рядом с ней прямо на землю и вытащил из кармана пачку сигарет.

— Знаешь, милая, я думаю, тебе надо ненадолго сменить обстановку. Я завтра уезжаю, ты же знаешь. Может быть, поедешь со мной, остановишься на недельку у какой-нибудь подружки? Макс не станет возражать.

Она шмыгнула носом и рассмеялась:

— Мне некуда ехать, и у меня нет никакой подружки. Кроме того, я не могу оставить Пола.

Некоторое время Банни молча курил, потом вдруг спросил:

— Ты останешься здесь, когда Макс и Вэл поженятся?

Она удивленно посмотрела на него:

— А почему нет? Конечно.

— Знаешь, мне кажется, что это не сработает.

— Но ведь ничего особенно не изменится… в отеле, я имею в виду.

— Я думаю не об отеле, а о тебе. Ты ведь любишь Макса, так?

Селина открыто взглянула ему в лицо.

— Это ничего не изменит, — спокойно ответила она. — Это часть меня, ну… как мое дыхание. Это делает меня счастливой.

— Если бы ты не была таким ребенком… — начал он. — Но я просто выдумщик. Макс необычный парень. Я едва не решил…

— Что?

— Я просто выдумщик, — повторил Банни. Он не хотел смущать ее своими догадками. Может, он и ошибается. — Ну, как бы то ни было, если ты вдруг почувствуешь, что хочешь сменить работу, дай мне знать. Я найду для тебя что-нибудь.

Она снова шмыгнула носом.

— Спасибо тебе, Банни, я запомню. Как мне не хочется, чтобы ты уезжал. Я буду скучать по тебе.

— Я тоже буду по тебе скучать, — ответил он. — Если бы я не был тем безнадежным парнем, который ненавидит быть связанным, я бы попросил тебя выйти за меня замуж и заставил бы делать все для меня. Но я избавлю тебя от этого.

Селина весело расхохоталась:

— Я думаю! Ты же понятия не имеешь, что надо делать с женой!

Он печально усмехнулся, и она с искренней симпатией посмотрела в его милое задорное лицо.

— По крайней мере, ты перестала плакать, — заметил он. — Расслабься, дорогая. И никогда и никому не позволяй закабалить себя.

Но по-настоящему вступилась за нее старая миссис Бессимер. Она послала за Максом и строго заявила ему, что он совсем завалил Селину работой.

— Этот мальчишка настоящий тиран, — сурово говорила она. — Вы вызвали девочку на место регистраторши и чтобы она присматривала за гостями, и вот она этим и занимается, и несколько лучше, надо заметить, чем все предыдущие вертихвостки.

— Простите, миссис Бессимер, — терпеливо сказал Макс, — боюсь, Селина, сейчас недостаточно внимания уделяет гостям, но это временно.

— Чушь! Чепуха! — воскликнула миссис Бессимер и сверкнула глазами. — Все не так. Вы думаете, меня волнует, что мне не с кем поиграть в безик? А за что, вы считаете, я плачу этой глупой Принглс? Нет, Селина, в отличие от ее предшественниц, труженица. Она уже с ног сбилась, и ее надо остановить. Если вы не слишком заняты своими собственными делами, мистер Сэвант, то вам самому стоит посмотреть, чем и когда она занимается. А если вы этого не сделаете, я соберу свои вещи и уеду. И заберу Селину с собой. Я умею ценить хорошую компанию.

Макс отправился на поиски Морри.

— Ты не могла бы ущипнуть меня, когда я услышу, что старая миссис Бессимер отстаивает не свои собственные права, — растерянно сказал он. — Селина действительно сбилась с ног, Морри?

— Ну, если честно, я думаю, она работает слишком много, — спокойно ответила та. — Некоторое время я беспокоилась за нее. Иногда я думаю, мистер Сэвант, действительно ли «Барн-Клоуз» подходящее для Селины место.

Он грозно посмотрел на нее:

— Ты предполагаешь, что я должен отослать ее куда-нибудь?

— Конечно, если вы способны это сделать.

— О господи, Морри, ты всегда говоришь какими-то загадками! Ну скажи ей, чтобы она отдыхала в положенное время, и проследи за этим. Я скажу ей сам… как-нибудь.

Следующим утром Селина еще печатала для него письма, когда Макс вдруг сказал:

— Морри говорит, что ты слишком много работаешь. Ты выглядишь усталой. Ты не должна позволять Полу монополизировать себя. Дети могут быть очень утомительными.

Она подняла на него озадаченный взгляд:

— Мне нравится заниматься с ним. Он счастлив и ведет себя как самый обыкновенный ребенок. Я считаю, что за половину трудностей с ним в ответе его няня.

— Да, это хорошо, что она уехала, — согласился Макс. — Но послушай, ты знаешь, что даже старая миссис Бессимер насела на меня? Говорит, что, если я не сделаю так, чтобы ты работала меньше, она уедет и тебя с собой заберет. Как тебе это нравится?

Селина хихикнула:

— Мне это вовсе не нравится. Бедная миссис Бессимер! Она ужасно добра, правда, всю свою жизнь привыкла быть тираном. Честное слово, Макс, я не перерабатываю. Мне нравится доставлять удовольствие людям.

— Все равно, прекрати делать слишком много, или я тебя уволю.

В ее глазах мелькнула тревога.

— Ой, только не это!

— Ты не хочешь уезжать?

— Конечно нет! Знаю, я здесь пробыла не так уж долго, но «Барн-Клоуз» стал мне настоящим домом. Я никогда и не мечтала попасть в такое чудесное место.

— Значит, ты здесь счастлива?

— Очень счастлива, Макс.

Он что-то проворчал, некоторое время смотрел в окно, а потом вдруг сказал:

— Ладно, но в любом случае не переутруждай себя. Утром Вэл получила письмо от миссис Проктор. Та хочет, чтобы мальчика поскорее отправили домой.

— О! — расстроенно воскликнула Селина. — Значит, ему нашли новую няню. Как бы я хотела поговорить с миссис Проктор. Одна из сирот в приюте, Джоан Смит, стала няней. Она добрая, веселая девочка и очень любит детей. Было бы здорово, если бы миссис Проктор взяла ее присматривать за Полом. Понимаете, я боюсь, что он будет скучать по мне, когда поедет домой.

Макс нежно улыбнулся:

— Ты всегда о ком-нибудь беспокоишься, да, Селина? Что ж, может, что-нибудь мы сумеем устроить. Ты бы хотела поехать вместе с ним на машине и поговорить с миссис Проктор? Я никогда не встречался с ней, но уверен, что она не ужаснее, чем миссис Бессимер.

Лицо Селины просветлело.

— Замечательная идея! Я уверена, что смогу убедить ее.

— Я поговорю с Вэл, — пообещал Макс. — Но главное, помни, что я тебе сказал. Не переутруждайся.

Он поговорил с Вэл в тот же вечер, и ему показалось, что той абсолютно все равно.

— Не думаю, что моя свекровь согласится, — беззаботно сказала она. — У нее свои мысли по поводу того, какой должна быть хорошая няня. Но может, Селина ей понравится, и она попросит ее остаться.

— Дорогая, Селина не няня, мне кажется, ты иногда забываешь об этом.

— Нет, но мне жаль, что ты забиваешь ее голову вздорными идеями. Она как раз очень подходит для такой работы.

Он озадаченно взглянул на нее:

— Почему тебе так не нравится Селина?

— Дорогой Макс, мне она не не нравится. Я просто вообще не думаю о ней, — ответила Вэл и неожиданно добавила: — На следующий уик-энд сюда хочет приехать Джек Тил.

Макс удивленно поднял брови:

— Я думал, он утомил тебя в свой предыдущий визит.

Она пожала плечами:

— О, просто я была такая глупая. Нет абсолютно никаких причин для того, чтобы ему не приезжать.

Он все еще озадаченно смотрел на нее, но спокойно сказал:

— Ладно, если хочешь. Это ведь отель, он открыт для всех желающих.

— Я черкну ему пару строк. — И Вэл отправилась переодеваться к ужину.




Глава 13


Через два дня Пол уезжал домой. Его возмущение немного смягчилось тем, что с ним отправлялась и Селина, и его кролик.

Макс и Вэл стояли на подъездной дорожке, наблюдая за их отъездом. Пол напряженно ожидал материнского поцелуя. Вэл взъерошила его волосы и беззаботно прощебетала:

— Пока, Пол. Будь хорошим мальчиком.

— Передать бабушке, что ты ее любишь? — с недетской злобой осведомился он.

— Нет, — помотала головой Вэл, — ты же знаешь, что ей это не нужно.

— До свидания, молодой человек, — сказал Макс и вручил мальчугану десять шиллингов для его копилки. — Приезжай к нам опять поскорее.

Он усадил мальчугана рядом с Селиной на заднее сиденье, кивнул Коузинсу и потом долго смотрел вслед удаляющейся машине.

— Надеюсь, Селина добьется успеха, — пробормотал он. — Я беспокоюсь о мальчике и ничего не могу с собой поделать.

Вэл взяла его под руку.

— Давай-ка забудем все эти недавние потрясения, — предложила она. — В последнее время у нас все было просто ужасно. Макс, давай устроим себе праздник. Свози меня куда-нибудь пообедать, и мы обсудим планы на осень.

— Я поговорю с Морри и решу, что делать. Отправимся на пикник на Рамс-Тор?

Она улыбнулась, едва сумев скрыть раздражение:

— Нет, только не пикник, дорогой. Это же праздник. Для разнообразия отправимся куда-нибудь в цивилизованное место.

Макс криво усмехнулся.

— Ладно. Поедем в город. Я освобожусь через час, — пообещал он, и Вэл быстро побежала вверх по ступенькам сменить брюки на что-нибудь более нарядное.




Длинная дорога обошлась без досадных инцидентов, и Селина с Полом прибыли в пункт назначения как раз к обеду. Это был красивый дом в георгианском стиле, расположенный в низине среди уилтширских холмов. Селина подумала, что если бы была ребенком, с радостью резвилась бы на свободе на этих безграничных лугах. Но мальчик устал от гор и не решался отходить от дома.

— Должно быть, тебе здорово играть здесь, — сказала она, пока они ждали на крыльце. — Ты можешь бегать по траве.

— Няня никогда не позволяла мне этого, — уныло ответил Пол. — Мы всегда гуляли по тропинкам.

Едва дверь открылась, он с криком вбежал в просторный холл.

— Приехали, Селина! Приехали! У дедушки в кабинете есть лодка… лодка с парусами!

— Подождите в гостиной, мадам выйдет к вам, — сообщила горничная и открыла дверь в светлую длинную комнату.

Пол присмирел и предупредил Селину, чтобы она ничего здесь не трогала.

Миссис Проктор вошла в комнату из сада через застекленную дверь. На руках у нее были рабочие перчатки, на голове — соломенная шляпа.

— Ну, Пол, добро пожаловать домой, — сказала она, остановилась и поцеловала его, потом протянула руку Селине: — Здравствуйте, мисс Таск. Очень любезно с вашей стороны привезти Пола. Ленч будет готов через несколько минут. Я полагаю, вы хотите умыться с дороги.

— Бабушка, мы потерпели кораблекрушение, и Селина спасла меня, — возбужденно сообщил Пол.

— Да, я слышала об этом. Ну а теперь беги в детскую и умойся. Там старая Нанни. Она присмотрит за тобой, пока не приедет новая няня. Тебе она понравится, да? Обедать сегодня в честь приезда будешь в столовой. Ну беги же.

От таких двух прекрасных новостей Пол позабыл об ограничениях, действовавших в гостиной, вприпрыжку выбежал из комнаты и понесся вверх по лестнице.

— Старая Нанни нянчила еще моего сына, — объяснила миссис Проктор, провожая Селину в ванную. — Она слишком стара для постоянной работы, но время от времени помогает мне, если нужно. Пол очень любит ее.

— Я так рада, — счастливо сказала Селина, — это для него очень хорошее начало.

Миссис Проктор с некоторым любопытством взглянула на девушку, но только улыбнулась, ничего не ответив.

Ленч прошел в сдержанной обстановке. Селина смотрела на маленькую прямую миссис Проктор, сидевшую во главе стола, на ее белые волосы, аккуратно разделенные пробором, точеные черты лица, и ей подумалось, что эту женщину ребенок вполне может испугаться. Ее улыбка была доброй, но лишенной душевности и теплоты, голос — приятным, но холодным. Казалось, что одним своим видом она никому не позволила бы излишества ни в чем.

После обеда Полу было велено идти к Нанни, а миссис Проктор повела Селину в сад.

— Я хотела поговорить с вами о Поле, — начала она, оглядывая свои ухоженные цветочные бордюры острым взглядом критичного садовника. — Я получила письмо от мистера Сэванта, касающееся проблемы няни, и оно меня встревожило. Мистер Сэвант, кажется, очень высокого мнения о ваших способностях к общению с детьми, и должна признать, что, понаблюдав за Полом, я вижу, как сильно он изменился. — Она замолчала, окинула Селину оценивающим взглядом и улыбнулась. — Вы должны простить меня, моя дорогая, если я покажусь вам слишком любопытной, но вы и сами выглядите ребенком.

Селина улыбнулась.

— Я выяснила, что это серьезная помеха, — признала она, вспомнив тот день, когда приехала в «Барн-Клоуз». — Мне девятнадцать.

— Вы создаете впечатление очень необычной девушки, — заметила миссис Проктор и присела на садовую скамью. — Теперь скажите мне, каково ваше мнение о моем внуке? В нем огромные перемены. Кроме того, что он очень хорошо выглядит, он кажется счастливым, нормальным ребенком.

— Но он такой и есть, миссис Проктор, — горячо заверила Селина. — Пол только хотел немного любви и веселья. А его няня… может, она и имеет хорошие рекомендации, но совершенно не понимает детей. Она называла мальчика лгуном, но не понимала, что он только фантазировал, а если и лгал, то только потому, что боялся ее. Пол очень чувствительный малыш. Причина большинства его капризов — нервозность и желание быть в центре внимания. Большинство детей такие же, но давлением это не поправить. Если с Полом правильно обращаться, он ведет себя очень хорошо.

— Понимаю. — Миссис Проктор задумчиво смотрела на Селину, потом с усилием сказала: — Боюсь, он слишком много оставался с нянями. Мой муж инвалид и не выносит шума. Нашим единственным желанием было… чтобы в Поле не проснулись нежелательные наследственные наклонности.

Селина молчала, думая о Вэл, ей было понятно, что горечь пожилой женщины глубока и выразить ее правильными словами трудно. Она крепко стиснула ладошки.

— Миссис Проктор, у меня есть идея… — И, переведя дыхание, рассказала ей о Джоан Смит.

Миссис Проктор слушала молча, а когда Селина закончила, сказала:

— Это был бы эксперимент, и я не знаю, одобрила бы я не имеющую достаточно опыта и знаний няню из сиротского приюта.

— Приют сам дает необходимые знания и практику для такой работы.

Миссис Проктор обняла Селину за плечи:

— Что вы за чудесный ребенок! Скажите, вы счастливы, работая в отеле?

— Очень.

— Жаль. Теперь, если бы вы согласились остаться у нас, я была бы очень рада. Мне кажется, вы любите Пола.

— Спасибо вам, миссис Проктор, — смутилась Селина, — но я не могу оставить мистера Сэванта. Он был очень добр ко мне.

— Скажите, — снова попросила миссис Проктор, — моя сноха действительно собирается выйти замуж за этого человека?

— Думаю, да, — ответила Селина, не осознавая, какая растерянность прозвучала в ее голосе.

Миссис Проктор проницательно взглянула на нее.

— Вы говорите не слишком уверенно, — с любопытством отметила она. — Какой он, этот мистер Сэвант?

— Он добрый, честный и… и он очень хороший, — заикаясь, пробормотала Селина.

— Понятно, — сухо констатировала миссис Проктор. — Судя по вашему описанию, он совсем не тот человек, за которого, по моему разумению, вышла бы Вэл. Конечно, у него есть деньги. Он любит Пола?

— Он вообще любит детей. Думаю, он очень надеется, что вы согласитесь, чтобы Пол жил с ними.

— Хм-м. А что думает об этом Вэл?

— Ну… она против. Но мне кажется, что это из-за вас. Она считает, что вы будете против.

Миссис Проктор как-то странно улыбнулась:

— Она не ошибается. Но Вэл никогда не хотела ребенка, из-за которого, возможно, ей пришлось бы измениться. Так что все хорошо так, как есть.

Селина подумала: а что все-таки знают или предполагают Прокторы о смерти сына? И как много знают о Вэл, что неизвестно Максу?

— Из-за нее он будет очень несчастен, — заметила миссис Проктор, словно прочитав ее мысли, встала и направилась в сторону дома.

Сердце Селины мучительно сжалось: Макс заслуживает того, чтобы быть счастливым.

— Так как насчет Джоан? — спросила она, идя рядом с миссис Проктор по тропинке. — Они с Полом прекрасно поладят.

— Оставьте мне ее адрес, я ее вызову к нам на месяц, на испытательный срок, пока старушка Нанни здесь. Если Нанни одобрит ее, я ее оставлю.

Глаза Селины наполнились слезами благодарности.

— О, спасибо вам. Я знаю, Нанни одобрит ее, если она придерживается старых правил. Вы просто осчастливили меня.

Миссис Проктор обняла девушку:

— Ты очень необычное дитя. Ты очень понравилась мне, Селина Таск. Смотри, чтобы жизнь не слишком сильно ранила тебя. А теперь ты ведь наверняка хочешь попрощаться с Полом. Я провожу тебя в детскую.

Мальчик ужасно расстроился из-за столь скорого отъезда Селины. Он смотрел, как она уезжает, и слезы катились по его щекам, она и сама едва не плакала. Оглянувшись в последний раз, девушка увидела фигурку мальчика, стоявшего рядом с бабушкой и неистово махавшего рукой, красивый дом, живописные далекие холмы и ощутила умиротворение и удовлетворение. Полу теперь обеспечено счастливое будущее. Об этом есть кому позаботиться.




— Все устроилось! — закричала Селина, врываясь к Максу. — Они возьмут Джоан на испытательный срок!

Макс, улыбаясь, поднял голову:

— Прекрасная работа, Селина! Я знал, что у тебя получится. Ну и как тебе его бабушка с дедушкой?

— Дедушку я не видела, он — инвалид, но бабушка совершенно не такая, как я ожидала. Она такая гордая и величественная, но ужасно хорошая и разумная.

— Я так и думал. Жаль, что Вэл не ладит с ней. Она предлагала тебе остаться и присматривать за Полом?

— Да. Она сказала, что я ей понравилась.

Он расхохотался:

— Я так и знал! Твоя душевность и теплота растопит даже каменное сердце! Ну и почему же ты не приняла ее предложение?

Она с тревогой посмотрела на него:

— Я сказала ей, что не хочу оставлять вас. А вы хотели, чтобы я согласилась?

Макс внезапно посерьезнел.

— Нет, мне бы крайне не хотелось, чтобы ты покинула «Барн-Клоуз», — сказал он, и Селина с облегчением вздохнула.

Позже она постучала в дверь комнаты Вэл. Уже переодетая к ужину, Вэл сидела за туалетным столиком и красила ногти.

— Привет. Ну что, ужасная была поездка?

— Нет. Я зашла сказать вам, миссис Проктор, что все в порядке. Они возьмут в няни к Полу Джоан Смит, и он непременно полюбит ее.

Вэл улыбнулась:

— Такое впечатление, что ты можешь устроить все, что угодно. Ну и как же ты поладила с моей свекровью?

— О, очень хорошо. Она такая очаровательная и была со мной очень мила.

— Значит, Селина, ты должна помнить, что угождать людям — твоя работа, — весело заметила Вэл. — Я никогда не могла найти общий язык с этой женщиной, всегда поступая не так, как она от меня ожидала. Все эти важные дамы с их провинциальной чепухой наводят на меня смертельную скуку.

Селина смотрела, как Вэл аккуратно наносит ярко-красный лак на ногти, и подумала о миссис Проктор. Нет, она не могла представить Вэл в этом спокойном, аккуратном доме со старомодной обстановкой и серебряными безделушками.

— Когда Дэвид был жив, я проводила у них ужасно тоскливые уик-энды, восхищаясь садом, ложась спать в десять вечера, и даже перед ужином у них не было ничего, кроме шерри! — продолжала Вэл. — Они воспитают Пола педантичным занудой, но это их дело. Дэвид сбежал от них, и если Пол унаследовал хоть что-то от отца, он тоже сбежит.

Селина вспомнила, как миссис Проктор говорила холодным, размеренным голосом: «…нашим единственным желанием было… чтобы в Поле не проснулись нежелательные наследственные наклонности…» Суждено ли ей снова испытать те же горечь и разочарование?

— На уик-энд приезжает Джек Тил, — между делом сообщила Вэл. — Он зарезервировал ту же комнату, что и раньше.

— Да? — осторожно спросила Селина.

— Селина, — Вэл подняла на нее глаза, — тебе ведь нравится Макс, да? Я не всегда хорошо обращалась с тобой, но ты бы помогла мне, если бы дело касалось Макса, правда?

Селина, совершенно сбитая с толку, удивленно смотрела на Вэл.

— Конечно… А что вы хотите, чтобы я сделала?

— Я хочу, чтобы ты поселила мистера Тила в пустую комнату рядом с моей. Извинись как-нибудь за эту замену, но не говори, что это я попросила тебя.

Щеки Селины вспыхнули.

— Я думаю, вам лучше обсудить это с Морри, — напряженно проговорила она.

Вэл насмешливо глядела на смутившуюся девушку.

— Что за безнравственные мысли, Селина! — притворно изумилась она, чем смутила Селину еще больше. — Я тебя уверяю, что причины совершенно пристойные — произошло кое-что, из-за чего мне нужно, чтобы Джек Тил был рядом, в соседней комнате. Я могу объяснить тебе это… позже… возможно, ты снова сумеешь мне помочь. Так ты сделаешь?

Селина постаралась взглянуть на ситуацию прозаически. У нее нет никакого права делать скоропалительные выводы и возражать против того, чтобы отвести гостю другую комнату, тем более что она все равно пустует.

— Хорошо, — согласилась она и торопливо вышла.

Но Морри прокомментировала замену довольно ядовито:

— Почему это ты решила сделать эту замену, а, Селина?

— Ну… — замялась та, — это кажется мне вполне естественным пожеланием. Они старые друзья, и будет более подходящим, если мистер Тил поселится в том же крыле.

— Более подходящим для чего? — ехидно попросила уточнить Морри.

— Для разговоров.

— Понятно. Селина, я тебе уже говорила, не суй в эти дела свой нос.

— Но я только делаю свое дело, выполняю свои обязанности, — заупрямилась Селина. В ее глазах внезапно появилось умоляющее выражение. — Пожалуйста, Морри, не создавайте мне лишних трудностей. Я уже поменяла комнаты.

— Понятно, — спокойно сказала Морри и оставила эту тему. Конечно, Вэл удалось закабалить и это дитя. Ладно, это совершенно не ее дело. За годы работы в отеле Морри научилась закрывать глаза на многое.

В день приезда Тила Клив Уильямс, наоборот, уезжал. Селина услышала, как он громко зовет ее из своей комнаты, пришла и обнаружила, что у него царит неописуемый беспорядок.

— Я влип, — объявил Клив, приглаживая перепачканными в чернилах пальцами всклокоченные волосы. — Я никак не могу собрать свои вещи. Будь так любезна, помоги мне.

Она оглядела это безобразие и рассмеялась:

— Ну и с какого же конца мне начинать?

— С пузырьков, — незамедлительно ответил он. — Это самые ценные вещи, и их очень много.

Он уселся на кровать, наблюдая, как Селина, быстро двигаясь по комнате, умело разбирается в сотворенном им хаосе.

— Знаешь, меня немного беспокоит то, что я оставляю тебя здесь. Как у тебя все сложится из-за этого нелепого брака?

— Но в отеле ничего не изменится. Им все равно нужна будет регистраторша, — ответила Селина.

— Ну не знаю. Вэл ведь не слишком-то любит тебя.

— Да вряд ли она вообще думает обо мне.

— Ты думала о другой работе?

Девушка засмеялась. Она уже стала привыкать к предположениям, что она может оставить «Барн-Клоуз».

— Мне предлагали работу два дня назад, присматривать за Полом.

— Быть няней! Ты слишком низко ценишь себя, Селина. Как насчет того, чтобы работать на меня?

— На вас? — Селина пристально посмотрела на него.

— Я подумал и решил, что было бы хорошо, если бы рядом со мной находился такой человек, как ты. Присматривать за мной, печатать, поддерживать порядок. Ты однажды сказала, что мне нужна хорошая, чувствительная, понимающая жена, которая смогла бы немножко переделать меня.

— Но вы же не всерьез предполагаете, что я выйду за вас! — выдохнула она.

— Почему нет? Я подумал, что это было бы очень неплохо.

Селина расхохоталась. Она хохотала до тех пор, пока по ее щекам не потекли слезы, и в себя пришла, только увидев оскорбленное лицо Клива.

— Не вижу в этом ничего особенно забавного, — сердито заметил он.

— Просто вы так сказали это, — хихикнула она. — Хорошая идея завести няню-секретаршу-уборщицу. Как вы могли подумать, что я приму это всерьез?

У него был совершенно несчастный вид.

— Да, наверное, это прозвучало очень необычно, — признал он. — Но я честен с тобой. Я болен. Я не могу предложить нормальный брак, и я не сомневаюсь, что через некоторое время ты устанешь от меня. Но я компенсировал бы тебе это. Я хорошо обеспечен. И потом, Селина, взгляни на это как на обычную работу — это лучше, чем быть прислугой.

Селина подошла и села рядом с ним на кровать.

— Спасибо вам большое, мистер Уильямс, — мягко начала она. — Это первое предложение мне, и я вам очень благодарна за него, но ведь замужество не может быть работой, даже если бы я согласилась. Но я не хочу быть женой такого сорта. Если вы встретите кого-то, кого по-настоящему полюбите, вы поймете. К тому же вы ужасно разозлились бы, если бы я повыбрасывала все эти ваши пузырьки!

Клив смотрел куда-то мимо нее.

— Ты ведь думаешь, что любишь Макса, правда? Маленькая глупышка, что хорошего в том, чтобы оставаться здесь, где, ты и сама знаешь, тебе причинят боль?

— Если я выйду замуж за кого-то другого, все равно ведь ничего не изменится, — просто ответила она и с сочувствием посмотрела на него.

Он нервно закурил.

— Что ж, не принимай это близко к сердцу. Возможно, ты и права. Твои материнские заботы разбаловали бы меня окончательно, и я стал бы груб с тобой. Закончи, пожалуйста, собирать мои вещи, а я схожу в офис оплатить чек.

Позже она смотрела, как он уезжает, закутанный в пальто, как и в день приезда, с тем же высокомерно-скучающим выражением лица.

— Избалованный, занудный молодой человек, — сказала Морри, глядя вслед удалявшейся машине.

— Он просто одинок, — мягко возразила Селина, — мне очень жаль его.




Она спустилась к бассейну. Теперь, с наступлением сентября, здесь было пустынно. Закрытые зонты выглядели унылыми, воздух становился прохладным.

Позади себя она услышала шаги Макса, но не обернулась на его слова:

— Все теперь кажется немного заброшенным, да? На следующей неделе зонтики надо убрать, а из бассейна спустить воду и почистить его.

— Самый конец лета, — тихо произнесла Селина, не сумев справиться с захватившей ее врасплох печалью. — Кажется, приходит конец многому… Вот и мистер Уильямс уехал, а он почти последний из гостей.

— Да, — согласился Макс. — Он оставался дольше, чем обычно. По-моему, тебе очень грустно и тоскливо, Селина. Но ведь для тебя же все это не в последний раз.

— Возможно, — кивнула она и вдруг поняла, что ей страшно.

— Что ты имеешь в виду? Ты ведь не собираешься уехать отсюда?

— Нет, но, может быть, мне придется. — Она рассмеялась. — Я получила три хороших предложения.

— Три?

— Стать няней Пола, компаньонкой миссис Бессимер и женой мистера Уильямса.

— Что?! Молодой Уильямс предложил тебе выйти за него замуж?

— О, только для того, чтобы я стала его няней-секретаршей-компаньонкой. Он был очень добр. Все были так добры ко мне.

Макс не сводил глаз с воды в бассейне. Там уже плавал первый желтый лист.

— Кажется, все только и думают о том, чтобы сманить тебя из «Барн-Клоуз», — резко заметил он. — Ты хочешь уехать, Селина?

— Нет! Ну что вы, нет! — воскликнула она.

Он вздохнул:

— Я эгоист, боюсь, кроме того, еще и растяпа. Но я не хочу, чтобы ты уезжала.

Селина вдруг вздрогнула и через силу засмеялась.

— Дорогой Макс, — мягко сказала она, — я никогда не уеду, если только вы сами не уволите меня. — Она повернулась к нему и увидела, что у него совершенно несчастный вид. — О нет… нет… не надо быть таким… — Селина протянула руку и доверительно дотронулась до него. — Вы должны быть счастливы… по многим причинам.

— Да, я должен… а должен ли я? — сказал Макс. Спустя несколько минут Селина ушла, а он остался стоять у бассейна, глядя на воду.

В бальном зале этим вечером Макс так и не появился. Селина наблюдала, как Вэл танцует с Джеком Тилом на полупустой площадке, и вдруг почувствовала, как рада, что больше не будет этих субботних танцев. Народу было мало, и оркестрик играл вполсилы, без обычного огня. Партнерша никому не требовалась, так что Селина отправилась играть в безик с миссис Бессимер.

Джек Тил, глядя, как она уходит, заметил:

— А наша регистраторша-то сбежала. Наверное, пошла составить компанию хозяину. Сегодня его не было.

— Не будь идиотом, — оборвала его Вэл. — Макс очень устал и вообще не очень-то любит танцы. И почему это Селина должна беспокоить его?

Он рассмеялся:

— А почему нет? Она ведь отвратительная маленькая зануда, но Сэвант такой же. — Вэл остановилась, и он быстро спросил: — Надоело? Да, сегодня здесь почти никого нет. Пошли найдем тихий уголок.

В одной из небольших комнат никого не было. Тил заказал напитки и встал посреди комнаты, глядя, как Вэл уютно расположилась в глубоком кресле.

— Почему ты сбежала, когда я был здесь в последний раз? — мягко поинтересовался он.

— Ты мне наскучил, — отрезала она.

Джек рассмеялся:

— Расстроил, дорогая Вэл, но уж никак не наскучил. Я никогда не был занудой.

Она пристально посмотрела на него:

— Зачем ты вернулся?

— Чтобы закончить нашу беседу.

— В Лондоне я тебе сказала, что все кончено.

— И вернулась сюда, договорилась обо всем с Сэвантом, понадеявшись на то, что я понял намек.

— Да, я надеюсь на то, что ты не станешь стоять у меня на пути. Макс мог бы отказать тебе в комнате, ты ведь знаешь.

— Но не отказал. Ты организовала это после нашего телефонного разговора. Я так и предполагал.

У Вэл внезапно пересохло во рту. Она отпила из бокала.

— Ты не думаешь, что ты немного смешон? Я скоро выхожу замуж за Макса, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

Джек показал крупные белые зубы в широкой улыбке.

— Думаю, что могу, — с явным удовольствием возразил он. — Когда я хочу чего-то, я это получаю. И ты это прекрасно знаешь. В этом мы с тобой очень похожи. Да, я не мог жениться на тебе, когда ты этого хотела. Теперь, возможно, моя очередь. Я изменился. Я хочу тебя и получу.

— Ты хочешь меня просто потому, что я принадлежу другому мужчине, — отрезала она. — Ты всегда хочешь то, что принадлежит другим, Джек.

— Всегда приятно помешать кому-то. Я придержал козырь, дорогая. Если твой правильный денежный мешок узнает правду о Дэвиде, думаю, он быстро откажется от намерения изменить свою холостяцкую жизнь.

Она облизала сухие губы.

— Едва ли Макс поверит тебе больше, чем мне.

— А он примет во внимание письменные доказательства, дорогая, особенно подписанные тобой.

Ее лицо перекосилось от страха.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты разве забыла о том письме, которое написала мне сразу после смерти Дэвида? В котором рассказала о его записке, оставленной тебе?

— Я сожгла ее.

— Да, но, к несчастью, ты была глупа настолько, чтобы в письме передать мне ее содержание. Там есть все: как он узнал о нас, как ему не для чего стало жить, что его жена и его лучший друг… словом — все. Глупая записка, но ты испугалась. Я сохранил твое письмо.

— Я тебе не верю. — Вэл побелела.

Джек улыбнулся и вытащил из кармана письмо. Вэл узнала свой почерк на конверте. Он достал из конверта двойной листок и прочитал письмо вслух.

— Ты не посмеешь, — с трудом выдавила она.

Он опять рассмеялся, засунул письмо в конверт, конверт — в карман и легонько похлопал по нему:

— Что я теряю?

— Это шантаж? — спросила Вэл, стараясь говорить твердо.

— Полагаю так, но только за деньги это письмо не выкупить.

Ее мозг лихорадочно заработал.

— Ты что же, все эти годы прятал его в шкатулке под замком, чтобы в подходящий момент добраться до меня?

— О нет, дорогая, ты бы не нашла его, даже перерыв всю мою комнату. Оно хранится в моем бумажнике, прямо у сердца, и в день нашей свадьбы мы с тобой его торжественно сожжем.

— Я никогда не выйду за тебя. — Вэл встала.

— В таком случае… — пожал плечами Джек. — У тебя есть время подумать до понедельника. Прояви благоразумие. Этот брак с Сэвантом все равно ни к чему хорошему не приведет.

В ту ночь Вэл почти не спала. Если она не получит письмо, Джек воспользуется им — в этом она не сомневалась. Можно, конечно, самой все рассказать Максу, но в последнее время тот стал каким-то странным. Он, конечно, рыцарь, но ненавидит обман. Как остановить Джека хотя бы до тех пор, пока она не выйдет за Макса? А потом он может делать все, что ему заблагорассудится. Что бы тогда ни почувствовал Макс, она уже будет его женой, а следовательно — в безопасности.

Ближе к рассвету у нее созрел план. Селина… Селина должна достать это письмо. Успокоенная решением, Вэл повернулась на бок и заснула.




Глава 14


На следующее утро, завтракая в постели, Вэл прислушивалась к звукам, доносившимся из комнаты Джека Тила. Он встал, умылся, оделся. Полностью собравшись, он подошел к ее двери, постучал и заглянул в комнату.

— Привет, красавица! Надеюсь, ты хорошо спала.

— Доброе утро, Джек, — спокойно откликнулась она. — Я приму ванну, оденусь и присоединюсь к тебе внизу.

— За ночь привела в порядок свои мысли? — осведомился он.

— Ответ получишь вечером.

Он усмехнулся:

— Звучит так, словно ты в самом деле что-то придумала. Ладно! Забудем обо всем до вечера и постараемся как-нибудь развлечься.

Когда он ушел, Вэл позвонила и попросила немедленно прислать Селину. Следующие полчаса Джек проведет в столовой.

На пороге появилась Селина:

— Я могу чем-то помочь вам, миссис Проктор?

— Да… да, можешь. Подойди, присядь на кровать, — позвала Вэл. Она сдвинула поднос с завтраком, чтобы освободить Селине место. — У меня большие неприятности. Поможешь мне?

В этот момент она показалась Селине самым обыкновенным человеком, таким же, как она сама. У нее неприятности, и она позабыла о своей надменности и лоске. Девушка взглянула на усталое лицо Вэл, заметила темные круги у нее под глазами и импульсивно протянула к ней руку.

— Конечно, помогу, если смогу. Получили плохие новости?

Вэл нервно рассмеялась.

— Самые плохие новости в этом году, дорогая, — с горечью ответила она. — Селина, я не беспокоюсь о себе, но очень боюсь, что Макс будет несчастен. А ты могла бы помочь ему, правда?

— Я по возможности помогла бы любому, кто несчастен, — мягко ответила Селина. — Что случилось, миссис Проктор?

— Мне угрожают. Джек Тил… я никогда не хотела, чтобы он приезжал сюда, но не смогла объяснить это Максу. Но он может разрушить все — счастье Макса и мое тоже, если только ты не поможешь.

Селина почувствовала облегчение и даже симпатию к Вэл. Она была рада, что Вэл не связана с Тилом.

— Вы можете рассказать, каким образом он угрожает вам?

— Сразу после смерти моего мужа, — начала Вэл, — он стал часто приезжать ко мне. Он был лучшим другом Дэвида, понимаешь, и он был влюблен в меня. Он хотел жениться на мне, а я тогда была так одинока и несчастна. Наверное, я была дурочкой, но написала ему несколько глупых писем. Он до сих пор их хранит — по крайней мере одно — и теперь угрожает мне, что покажет его Максу.

— Но лучше было бы, — озадаченно сказала Селина, — рассказать Максу, он бы все понял.

— Нет, нет, ты не понимаешь, — перебила Вэл, — это было очень глупое письмо. Максу было бы ужасно больно, я ведь никогда и не говорила ему о Джеке. Все это в прошлом. Я не хочу мучить Макса — из-за какого-то идиотского письма. А если я заполучу это письмо, Джек уже ничего не сможет сделать. Завтра он уедет и никогда больше меня не потревожит. Он… шантажирует меня, Селина. Я не могу заплатить за это письмо цену, которую он требует, так что должна разобраться с этим каким-то другим способом.

— И чего вы хотите от меня? — спросила Селина. Она чувствовала, что здесь что-то не сходится, но ей было жаль Вэл.

— Ты можешь выкрасть его для меня, — ответила Вэл, в упор глядя на Селину.

— Выкрасть!

— Ну нет, не выкрасть, ведь это письмо мое по праву. Я бы сделала это сама, но мне вряд ли представится случай. А ты можешь входить и выходить из комнат гостей без всяких вопросов. Письмо он хранит в бумажнике, и единственный подходящий момент — когда Джек будет принимать ванну перед ужином. Ты можешь потихоньку войти, принести мне сюда его бумажник, а потом вернуть его, и все это не больше чем за десять минут. А если кто-нибудь увидит, как ты выходишь из его комнаты, ты всегда можешь придумать правдоподобное объяснение. Так ты сделаешь?

Селина так долго молчала, что Вэл не выдержала и резко спросила:

— Что ты медлишь? Неужели это так много за счастье Макса?

— Я не могу отделаться от чувства, — медленно проговорила Селина, — что было бы гораздо лучше сначала рассказать обо всем Максу. Я не думаю, что он стал бы обращать особое внимание на человека, который угрожает вам старыми любовными письмами. Он разорвал бы его не читая и бросил бы в огонь.

— Ты не понимаешь, — торопливо возразила Вэл. — Если бы дело было только в этом! Но в письме есть кое-что, за что мне стыдно, что я не смогла бы объяснить тебе или Максу. — Селина все еще молчала, и тогда Вэл взмолилась: — Ну будь человеком, Селина! Неужели правильно, что будущее счастье людей будет разрушено каким-то глупым давним поступком? Пожалуйста, помоги мне. Я ведь прошу о таком пустяке.

Пустяк… да, пойти на это ради Макса — совсем не много.

— Хорошо… — наконец сказала Селина, — раз это так много значит для вас. Как мы все устроим?

— Ты просто ангел! Я отдам тебе свой новый жакет с лисьей опушкой — он ведь так тебе нравится. А Макс потом сможет купить мне другой.

Селина невольно улыбнулась, хотя взгляд ее остался суровым.

— Я сделаю это для вас и для Макса, — сухо произнесла она. — И никакой платы мне не нужно.

— Ладно… я была не права. Теперь слушай. Приходи ко мне в половине седьмого будто что-то сделать ну или еще зачем-нибудь. Я приду тогда же, когда Джек пойдет к себе, и, как только он отправится в ванную, ты сможешь проскользнуть к нему. Бумажник — в нагрудном кармане его пиджака. Я буду ждать здесь. Это займет всего несколько минут. Дорогая моя, ты не представляешь, какой груз ты сняла с моей души. — Вэл с облегчением откинулась на подушки и потянулась за сигаретой. — Весь день я буду с ним милой и очаровательной, так что он ничего не заподозрит. Не удивляйся, если увидишь, что мы ведем себя как старые друзья, а не как старые враги.

Селина встала и взяла поднос.

— Я унесу это, — сказала она и постояла, словно хотела что-то добавить, но Вэл взялась за воскресные газеты и кивком разрешила уйти, так что Селина вышла, не произнеся ни слова.

Весь день она чувствовала беспокойство. Ее не волновала ее часть этого дела. Ничего плохого в том, чтобы усмирить шантажиста, не было. Письмо принадлежит Вэл, она его и получит. Но Селина чувствовала, что во всем этом есть что-то неправильное. Если Макс и Вэл любят друг друга, между ними не должно быть никаких недомолвок.

После обеда в отеле ничего особенного не намечалось, так что Селина надела непромокаемый плащ и отправилась на прогулку.

Она ходила, ходила, пока не устала. Девушка пропустила чай, не желая видеть Вэл и Джека Тила вместе, так что в отель вернулась только в шесть часов и нашла обоих в баре.

Вэл обернулась, лицо ее было озабоченным.

— А вот и ты, — с облегчением кивнула она. — Я не видела тебя всю вторую половину дня. У тебя найдется несколько минут, чтобы зашить мое черное платье до ужина?

— Я приду сразу, как только переоденусь, — пообещала Селина и пошла вверх по лестнице.

Глаза Тила сузились.

— Не даешь мне ни одного шанса побыть с тобой наедине, сладкая моя? — заметил он, и на мгновение Вэл почувствовала, что боится его. А вдруг он заподозрил что-то? Нет, чушь. Нет, он видит только очевидное.

— Я пока не готова для уединения в спальне, — нежно проворковала она. — Еще не вечер.

Джек удивленно посмотрел на нее. Ситуация ему нравилась.

— Это что, обещание или угроза? — поинтересовался он.

— Подожди и узнаешь, — улыбнулась Вэл. — Еще по одной и в ванну. Как ты считаешь?

— Как скажешь, дорогая. Поторопись переодеться, и мы проведем очередной раунд перед ужином.

Селина восприняла просьбу Вэл буквально; она уже была готова приняться за работу над платьем, когда Вэл и Джек поднялись из бара. Она услышала их смех, через несколько секунд хлопнула дверь Тила, и тут же в комнату проскользнула Вэл.

— Оставь ты это. — Она отобрала нетерпеливо у Селины платье. — Мы должны слушать.

Селине передалось напряжение Вэл. Джек прошел в ванную, потом вернулся за полотенцем. Наконец дверь в ванную захлопнулась, и зашумела вода.

— Сейчас! — резко приказала Вэл. — Быстрее, Селина, и, ради бога, не выгляди виноватой, если встретишь кого-нибудь.

Но Селина чувствовала себя именно виноватой. Когда дошло до дела, ей показалось чудовищным, что она должна рыться в карманах пиджака мужчины в поисках того, что ей не принадлежит. С гулко бьющимся сердцем девушка стояла в коридоре у двери, прислушиваясь. Нигде — ни души. Дверь Тила была приоткрыта, Селина проскользнула в комнату и тут же увидела пиджак, висевший на спинке стула. Трясущимися пальцами она ощупала все карманы. Еще раз. И еще раз. Бумажника не было.

Совершенно сбитая с толку, она оглядела комнату, судорожно размышляя, где теперь искать, и увидела бумажник — на туалетном столике. Она схватила его и повернулась, чтобы поскорее выйти. И тут дверь ванной бесшумно открылась — на пороге стоял Тил, в шелковом халате, и с интересом наблюдал за ней:

— Привет! Что ты здесь делаешь? Я забыл губку.

Селина ничего не ответила, ее лицо залилось яркой краской. Он, прищурившись, смотрел на нее.

— А у тебя очень виноватый вид. Что ты здесь делала?

— Я… я… обычно в этот час прохожу по комнатам и смотрю — все ли в порядке с постелями. Это… моя работа, — забормотала Селина. Бумажник она прятала за спиной.

— А что это у тебя там? — с подозрением осведомился Джек.

— Ничего. — Она нервно протянула вперед одну руку, показывая ему.

Быстрый взгляд Тила скользнул по туалетному столику.

— Покажи-ка мне, пожалуйста, вторую руку.

Селина, словно онемев, помотала головой и попятилась к двери, но Джек опередил ее. Схватив ее за плечо, он грубо дернул ее за руку. Девушка почувствовала резкую боль, и ее страх тут же сменился гневом. Селина оттолкнула его с такой силой, что он едва не упал на колени.

— Ах ты, маленькая дьяволица! — воскликнул Джек и выхватил у нее из пальцев бумажник. — Так ты воровка, мисс Чопорность! Маленькая карманная воровка.

— Я не воровка! — протестующе закричала она. — Я только взяла то, что принадлежит не вам!

Джек открыл бумажник. В нем была толстая пачка казначейских билетов, пара моментальных снимков, но никакого письма.

— Ты можешь доказать, что что-то в этом бумажнике принадлежит кому-то другому? — с неудовольствием поинтересовался он. — Или ты предполагаешь, что я сам у кого-то украл эти деньги?

Селина от растерянности и ужаса была не в состоянии вымолвить ни слова. Так что же, тут никогда и не было никакого письма? Вэл ошиблась?

— Я… я… — залепетала она, но Джек криво усмехнулся:

— Так я и думал. Ты всегда не нравилась мне, Селина, с этим твоим нахальным осуждением. Однажды ты сказала мне, что я никогда не понял бы такого человека, как Сэвант, очевидно считая меня недостойным и его мизинца. Что ж, теперь посмотрим, что твой прекрасный мистер Сэвант подумает о твоем поведении. Звони.

Селина наконец обрела дар речи.

— Нет, о нет, не зовите Макса. Он не должен ничего об этом знать. Пожалуйста, не зовите Макса.

— Ого-го! Вот, значит, как, — сказал он, поигрывая бумажником. — Так ты не хочешь, чтобы наш благородный хозяин знал, что пригрел на своей груди воровку. Что ж, это понятно, но, я думаю, мы все равно его потревожим.

— Нет, это все ошибка, — рыдала Селина. — Позовите миссис Проктор. Она все может объяснить.

Джек снова прищурился, и на его лице появилось довольное выражение.

— Я начинаю понимать, — медленно проговорил он. — Мы позовем всех. Я думаю, каждый внесет свою маленькую лепту в объяснение, и мы посмотрим, кто расскажет самую интересную историю. Звони, пожалуйста.




На звонок отозвалась Морри.

— Вам что-то нужно, мистер Тил? — осведомилась она. — Все горничные сейчас заняты. — Тут ее взгляд остановился на Селине, понуро стоявшей посредине комнаты. — Что-нибудь случилось?

— Да, кое-что очень нехорошее, — ответил Тил. — Я должен пожаловаться мистеру Сэванту. Не будете ли вы так добры позвать его?

Морри пристально глядела на него.

— Я думаю, что могу разобраться с большинством жалоб сама.

— Понимаете ли, эта жалоба, как мне кажется, должна быть адресована именно хозяину. Дело касается этой маленькой воровки.

— Воровки! — Морри, застыв, словно статуя, с явным неудовольствием смотрела на молодого человека.

— Морри, я не воровка! Это ошибка! — в отчаянии закричала Селина. — Пожалуйста! Пожалуйста, не зовите мистера Сэванта!

— Я думаю, — ледяным тоном сказала Морри, — если мистер Тил настолько опрометчив, что выдвигает такое серьезное обвинение, будет лучше, чтобы с этим разбирался мистер Сэвант.

Селине казалось, что прошла вечность прежде, чем Морри вернулась с Максом. Он уже переоделся к ужину и в комнату вошел, нервно приглаживая непослушную шевелюру.

— Какие-то проблемы, Тил? — спросил он, стараясь не смотреть на Селину.

Тил рассказал свою историю.

— Я уверен, что Селина может убедительно объяснить свои действия, — сказал он, когда тот закончил. — Знаете, Тил, это очень серьезное обвинение, чтобы выдвигать его бездоказательно.

— Доказательства! — воскликнул Тил. — Я поймал ее за руку! Какое еще доказательство вам нужно?

Макс повернулся к Селине:

— Это правда, Селина?

— Да, — ответила она. — Но я не собиралась его красть. Просто я кое-что искала. Я потом положила бы его на место.

— Вытащив из него несколько банкнотов, да? Что ж, этого признания вполне достаточно для кого угодно! — засмеялся Тил.

— Но не для меня, — спокойно возразил Макс. — Раз Селина говорит, что она что-то искала, значит, так оно и было. Что же ты искала, Селина?

— Письмо.

— Письмо? — Он озадаченно нахмурился. — Твое письмо?

— Я уверена, — вставила Морри, — что все это действительно ошибка.

Селина выглядела очень виноватой. Она стояла, ссутулив худенькие плечи и опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом с Максом.

Макс подошел к ней и положил руку ей на плечо.

— Селина, дорогая, ты не могла бы объяснить все поподробнее? — попросил он. — Ради всеобщего спокойствия надо во всем разобраться.

— Я хотела бы поговорить с миссис Проктор, — тихо произнесла Селина.

— Вэл? Она как-то связана со всем этим?

— О да, — протянул Тил. — Это она ее послала.

— Я приведу ее, — сказала Морри и через минуту вернулась с Вэл.

— Я слышала какую-то суматоху, но из того, что рассказала мне Морри, не могу понять, чем я могу помочь, — заявила она.

Макс задумчиво посмотрел на нее:

— Селина говорит, что она искала письмо. Это каким-то образом связано с тобой?

Вэл широко раскрыла глаза:

— Со мной? А каким образом это может быть связано со мной?

— Не знаю. Но она просила привести тебя.

Вэл уставилась на Селину:

— Ты нашла письмо?

— Нет, — ответила Селина, глядя Вэл в глаза; взгляд той отчаянно молил ничего не говорить.

Вэл повернулась к Тилу:

— У тебя что-нибудь пропало?

— Нет, — ответил он. Эта ситуация явно забавляла его.

— Тогда, — Вэл пожала плечами, — не понимаю, к чему весь этот шум. Селина зашла проверить постельные принадлежности — она и ко мне заходила. Она вытирала пыль, и так случилось, что ты вошел как раз в тот момент, когда она держала в руке твой бумажник.

— Прекрасно, — кивнул Тил, — но я не думаю, что все так просто, как ты говоришь.

— Я думаю, — спокойно произнес Макс, — что дальнейшие объяснения лучше послушать после ужина. И уверен, что ничто из произошедшего не выйдет за пределы этой комнаты, пока все не прояснится. Селина, я хотел бы переговорить с тобой сразу после ужина. — Он развернулся на каблуках и вышел, за ним последовала Морри.

Селина, ничего не видя перед собой, добрела до своей комнаты и в слезах бросилась на кровать. Она не услышала легких шагов Вэл и осознала ее присутствие, только ощутив запах ее духов, когда та склонилась над ней.

— Селина, послушай, я все улажу, — горячо зашептала Вэл. — Поддержи меня еще немного, и я клянусь — все улажу.

— Теперь это не имеет значения, — пробормотала Селина. — Все равно уже все испорчено.

— Но мы все исправим. Мы что-нибудь придумаем. Обещай, что сегодня вечером ничего не скажешь.

— О, я обещаю, а теперь уходите, — всхлипнула Селина.

Короткая беседа с Максом оказалась еще более трудным испытанием, чем обвинение Тила. Ей было очень тяжело выносить его разочарованный взгляд и выслушивать мягкие упреки.

— Но разве ты не понимаешь, дорогое мое дитя, — в конце концов нетерпеливо сказал Макс, — что твой отказ дать исчерпывающее объяснение ставит меня в невозможное положение? Ты признаешь, что взяла несчастный бумажник, и понимаешь, что этот молодой негодяй не собирается молчать. Я никогда не поверю, что ты воровка, Селина, но если ты не можешь все объяснить мне, что подумают другие?

— Мне все равно, что думают другие, — проговорила она, сплетя пальцы спрятанных за спину рук, — меня волнует только то, что думаете вы.

— Я просто не знаю, что думать, — обеспокоенно ответил Макс. — Селина, ты сказала, что ты искала письмо. Тил прячет что-то, касающееся тебя… или кого-то еще?

— Забудьте о письме, — упрямо пробормотала Селина. — Я сказала первое, что пришло мне в голову.

Он явно был разочарован:

— Что ж, это возвращает нас туда, откуда мы начали. — Он почесал затылок и, несколько мгновений поразмыслив, попытался снова: — Послушай, Селина, мы ведь уже довольно хорошо знаем друг друга. Я всегда считал тебя человеком счастливым, потому что ты добрая, простая и честная. Ты обладаешь каким-то внутренним притяжением, ты словно что-то излучаешь. Все тебя любят, и ты последний человек, о котором можно подумать плохое. Ты не можешь рассказать мне, в чем тут дело?

— Я взяла бумажник, и я не могу это объяснить, — подавленно повторила она, и Макс, сдавшись, откинулся на спинку кресла.

— Что ж, хорошо, — без всякого выражения сказал он, — думаю, больше нет смысла обсуждать это.

— Вы… вы теперь хотите, чтобы я уехала из «Барн-Клоуз»?

— Конечно, я не хочу, чтобы ты уезжала — уж точно не таким образом, по крайней мере. Я что-нибудь придумаю. Возможно, завтра утром ты на все взглянешь по-другому.




Ночь тянулась бесконечно долго. Благословенный сон отказывался успокоить уставшую голову Селины. Итогом ее напряженных раздумий стало решение уехать. Она уедет завтра же утром, и пусть они остаются и думают все, что им заблагорассудится. Морри была права. Она должна уехать из «Барн-Клоуз», подальше от всех этих интриг. У нее больше не было сил смотреть на то, как Вэл завладевает Максом, чтобы получить от него все и не дать ничего взамен. А остановить это Селина не могла.

Но куда же ей ехать? В Лондоне друзей у нее нет. Мойра Ферринг, конечно, обещала помочь, но до конца месяца она будет за границей.

И тут перед мысленным взором измученной Селины вдруг встало видение: толстая женщина в трясущемся поезде ест намазанную маслом булочку и говорит: «А теперь послушайте внимательно, милая. Если у вас возникнут проблемы, вы можете просто приехать ко мне. Меня зовут Марта Дингл. Для вас всегда найдется уголок, и я обещаю, что никто не посмеет преследовать вас дальше порога моего дома».

Селина вскочила и принялась рыться в сумочке. Да, вот адрес: Марта Дингл, 24, Хонимун-роуд, Кони. Коузинс может отвезти ее — он встает рано и умеет хранить секреты. Она поставила будильник на шесть часов, сунула бумажку с адресом под подушку и только после этого уснула.

Коузинс не одобрил ее решение.

— Я, конечно, отвезу вас, мисс, — сказал он, сердито оглядывая Селину и ее чемоданчик, — но, если у вас проблемы, и не по вашей вине, вы должны остаться, чтобы справедливость восторжествовала.

— Я не могу, потому что не могу ничего объяснить, — нервно возразила она.

— Хо! — Он вытер руки промасленной тряпкой и засунул ее чемоданчик в багажник. — Кто-то проворачивает свои махинации, да? Ладно, запрыгивайте. Но я надеюсь, что еще увижу вас здесь, мисс. Неправильно это — сбегать.

— Я оставила записку для мисс Моррисон. Она поймет, — сказала Селина и скользнула на переднее сиденье.

Когда они свернули на спокойную маленькую улочку Хонимун-роуд, Селина робко попросила:

— Коузинс, ты мог бы солгать ради меня?

Шофер что-то проворчал; он был крайне расстроен и очень переживал.

— Смотря о чем, — лаконично ответил он.

— Если тебя спросят, не мог бы ты сказать, что отвез меня на станцию? Ты можешь и правда отвезти меня туда, если не хочешь врать, а я дойду пешком.

— Ну вот еще! К чему такие сложности? Приехали. Дом двадцать четыре. Так что я довез вас до станции.

— Ой, спасибо, Коузинс, ты такой милый.

Он донес ее чемоданчик до чистенького крылечка.

— Что ж, до скорого, мисс. Если захотите вернуться, просто дайте мне знать. Хоть вы и сбежали, я знаю, что вы не сделали ничего плохого.

Она пожала ему руку. Ну вот. Последняя ниточка, связывающая ее с «Барн-Клоуз»… И с Максом.

— До свидания и большое спасибо, — сказала Селина и отвернулась, чтобы не видеть, как он уезжает.

На ее стук открыла сама миссис Дингл. Несколько секунд она с сомнением разглядывала девушку, а потом ее доброе лицо осветилось улыбкой.

— Так-так! Уж не та ли это юная леди из поезда! Я не забыла вас, моя дорогая, и частенько думала, как вы там прижились. — Она бросила быстрый взгляд на чемоданчик Селины, потом на ее несчастное личико и сказала так, словно это было само собой разумеющейся вещью: — Заходи-ка скорее, дорогая, и выпей горячего чаю.

— О, миссис Дингл! — пролепетала Селина и разревелась.




Макс, Вэл и Джек Тил после завтрака встретились в кабинете Макса.

— Что ж, — сказал Тил, — кажется, все само уладилось, не так ли? Девушка уехала, и говорить теперь не о чем.

— Нет, напротив, — возразил Макс, — ничего не уладилось, и поговорить есть о чем.

Тил поднял брови, а Вэл мягко сказала:

— Но, Макс, что уж тут… я имею в виду, что от нас теперь ничего не зависит. Селина разобралась с проблемой по-своему.

Тил взглянул на часы:

— Мне пора выезжать.

— Мне жаль, — вежливо отрезал Макс, — но, поскольку дело касается вас в первую очередь, боюсь, что я должен попросить вас остаться, пока мы со всем этим не разберемся.

Вэл нетерпеливо возразила:

— Но тут не о чем больше говорить. Мы отыщем Селину позже и узнаем, что она нашла новую работу.

Тил рассмеялся. Макс изучающе смотрел на обоих. Они сели, Вэл закурила.

Макс негромко и спокойно спросил:

— Письмо ведь было, так?

— Ой, в самом деле, Макс… — начала Вэл, но он продолжил так, словно и не слышал ее:

— Письмо существует. И вы оба об этом знаете. Сказать, что думает по этому поводу Морри? Она думает, что у вас, Тил, есть что-то, что Вэл послала Селину разыскать. Она считает, что Селина прикрывает Вэл из каких-то ошибочных убеждений, чтобы не доставить мне неприятностей.

— Это просто фантастика! — воскликнула Вэл, слегка побледнев. Тил промолчал, но наблюдал за Вэл и Максом с явным удовольствием.

— Не такая уж и фантастика, — возразил Макс. — Вы оба почему-то воспринимаете меня так, словно у меня нет глаз, но я прекрасно понимаю, что между вами в прошлом что-то было. Ты сама сказала мне, Вэл, что Тил был влюблен в тебя. Ты утверждала, что больше видеть его не желаешь, но вот — он здесь, по твоему приглашению. Лично я считаю, что если он хочет жениться на тебе, то с ним ты будешь гораздо счастливее, чем со мной. Он тебе больше подходит.

Она изумленно уставилась на него:

— Макс, ты сам не знаешь, что говоришь!

— Думаю, что знаю. Вэл, наши отношения были ошибкой, большой ошибкой. А теперь, Тил, что это за письмо?

Тил смотрел на Макса с нескрываемым интересом.

— Да, письмо есть — все еще есть и касается этого дела. Хотите взглянуть на него?

— Джек, ты с ума сошел! — закричала Вэл, но он повернулся к ней и раздраженно бросил:

— К чему продолжать этот фарс, Вэл? В общем-то в сложившихся обстоятельствах письмо уже не понадобится. Я должен признать, Сэвант, что поначалу действительно считал, что девчонка пришла за бумажником, но только до тех пор, пока в игру не вступила Вэл. Признаю, я молчал только для того, чтобы посмотреть, как далеко она зайдет. Если бы ваша Селина не сбежала, я бы сказал правду перед самым отъездом. Могу я теперь идти?

Макс ничего не ответил и направился к двери.

— Я действительно хочу жениться на Вэл, но она по каким-то причинам, известным лишь ей, а возможно, и вам, нацелилась именно на вас. Предложение остается в силе, Вэл. Адрес мой ты знаешь. До скорого.

Он ушел. В комнате царило напряженное молчание.

— Говорить больше не о чем, так? — наконец сказал Макс.

Вэл тут же вскочила с кресла и вцепилась в его руку.

— Макс! Макс! Позволь мне все объяснить! — закричала она. — Я была такой дурой, но ты должен меня понять.

Он посмотрел на ее умоляющее лицо, и выражение его глаз изменилось.

— Конечно, я понимаю, — согласился он, — это ты не понимаешь. Если бы ты была честна со мной с самого начала и все бы мне рассказала, я все простил бы. Дело вовсе не в письме и не в твоем прошлом — все это касается только тебя. А вот Пол — ты ведь так хотела убрать его с дороги? Между нами все кончено, Вэл.

— Ты ведь влюблен в Селину, да? — обвиняющим тоном спросила она.

— Разве это важно… для тебя, я имею в виду?

Тут она сдалась:

— Что ж, я рада, что все кончено. Если бы ты только знал, мой дорогой Макс, каким ты был глупым! Глупым, хорошим и упрямым! Господи, в какую же тоску временами ты меня вгонял! Я думала, что, если выйду за тебя замуж, со временем привяжусь к тебе, но теперь знаю, что не смогла бы. Джек был прав. Ты идиот, и все твои деньги не смогут этого изменить.

— Это все? — спокойно поинтересовался он.

— Да, все, и я уезжаю сразу же, как только соберу вещи. Я могла бы подать на тебя в суд за нарушение обязательств, полагаю, но мне не доставит удовольствия судиться с тобой. Беги за своей драгоценной Селиной. Из вас получится прекрасная пара!

Она хлопнула дверью, а Макс с улыбкой посмотрел ей вслед.




Коузинс, увидев вошедшего Макса, принялся с необычайным усердием драить радиатор.

— Ты говоришь, что отвез мисс Таск на станцию, — сказал Макс. — На каком поезде она собиралась уехать?

— Не могу сказать, сэр, — не отрываясь от работы, пробормотал Коузинс, заметно покраснев.

— Но ты видел, как она садилась в поезд?

— Нет, сэр. Мне надо было возвращаться.

— Ты не знаешь, она собиралась в Лондон?

— Не могу вам сказать, сэр, — повторил Коузинс, и у Макса возникло подозрение, что под его рабочим рвением что-то скрывается.

— Прекрати полировать эту чертову машину и обрати на меня внимание, — приказал он. — Мисс Таск сказала тебе, почему уезжает?

Коузинсу было очень не по себе.

— Я так понял, что у нее возникли какие-то неприятности. Но это не мое дело, сэр.

— И помочь ей сбежать тоже не твое дело, — с кривой усмешкой заметил Макс. — Возникло недоразумение, и я хочу, чтобы мисс Таск вернулась как можно быстрее. Я еду ее искать. Да, подготовь машину миссис Проктор. Она сегодня уезжает.

— Навсегда, сэр?

— Навсегда, и займись-ка своими делами.

— Да, сэр! — Коузинс словно заново родился. — Мистер Сэвант, сэр, если вы собираетесь отыскать мисс Селину, значит, все в порядке, да? Я имею в виду, с ее неприятностями покончено?

— Я тебе уже все сказал, — раздраженно заметил Макс. — К чему ты клонишь, Коузинс?

— Только к тому, что она не уехала в Лондон, как вы подумали, сэр. Я пообещал, что не скажу, но если у нее все в порядке, то, значит, надо сказать, так? Она уехала к миссис Дингл, Хонимун-роуд, 24.

— Где это, черт возьми?

— В Кони, сэр… всего десять миль отсюда. Вы привезете ее к обеду.

Макс широко улыбнулся и похлопал его по спине.

— Коузинс, ты молодой негодяй, и я повышаю тебе зарплату! — сказал он, прыгнул в машину и рванул с места.




Селина, которую миссис Дингл напоила чаем, деловито начищала кастрюлю, когда в дверь позвонили. Она уже рассказала о своих злоключениях, поплакала на полном плече хозяйки и почувствовала себя гораздо лучше.

Миссис Дингл пошла открывать, и Селина, словно током пораженная при звуке голоса Макса, плюхнулась на стул, бессильно опустив кастрюлю на колени.

— Я так понимаю, что мисс Таск остановилась у вас, — говорил Макс. — Могу я немедленно увидеться с ней?

— Не можете, — сурово ответила миссис Дингл. — Кто вы, собственно говоря, такой?

— Меня зовут Сэвант, — покорно ответил Макс. — Я работодатель мисс Таск.

— Вы имеете в виду, что были ее работодателем, — энергично поправила его миссис Дингл. — Теперь у вас не может быть к ней никаких дел, и нет причин видеться с ней. Вы ведь выгнали ее, так что хоть полицию присылайте — вам до нее не добраться.

— Я рад, что в вашем лице мисс Таск нашла такую прекрасную защиту, миссис Дингл, — сказал Макс, — но произошла ужасная ошибка. Я хочу забрать мисс Таск домой.

Но миссис Дингл осталась непреклонной:

— Вы никуда ее не заберете. И позвольте мне сказать вам вот что: если вы приедете сюда снова и станете беспокоить нас, я вызову полицию.

Миссис Дингл попыталась захлопнуть дверь, но Макс успел подставить ногу.

— Селина! — в отчаянии закричал он. — Ты здесь, Селина? Позволь мне войти!

Селина вскочила. Щеки ее пылали. Она не могла прогнать Макса от дверей приютившего ее дома, так же как не могла прогнать его из своей жизни.

— Впустите его, миссис Дингл, — попросила она.

Миссис Дингл взглянула на нее через плечо:

— Тебе не стоит с ним встречаться, дорогая моя, это только создаст лишние проблемы.

— Впустите его, — повторила Селина.

Макс стоял в маленьком холле, вглядываясь в полумрак кухни.

— Я тебя плохо вижу, — жалобно сказал он.

— Здесь… Я здесь! — воскликнула она. — О, Макс! — И Селина бросилась в его объятия.

— Ну и ну! — проговорила миссис Дингл. — Хорошенькие отношения между хозяином и подчиненной, должна сказать!

— О, Макс, — выдохнула Селина. — Все в порядке? Ты все знаешь?

— Да, дорогое мое дитя. Вообще-то я предполагал нечто подобное, но ты так поспешно сбежала, что у меня не было времени сделать все как надо. Я приехал забрать тебя домой, Селина. Ты поедешь?

У нее не было сил, чтобы ответить.

— Вам бы лучше пройти в гостиную, — предложила миссис Дингл. — Хорошо, что ты не успела распаковать свой чемодан.

Они сели на старенькую софу в гостиной, Макс взял Селину за подбородок и долго смотрел ей в глаза.

— Ты выйдешь за меня? — спросил он. — Ты выйдешь за меня сразу, как я смогу все устроить?

В глазах Селины застыл немой вопрос.

— Вэл уехала, — быстро сказал Макс. — Между нами все давно кончилось. Думаю, ты и так поняла это, правда?

— Я знала только, что она никогда не сделает тебя счастливым. Это беспокоило меня больше всего, Макс.

Он нежно смотрел на нее.

— Вот в чем твой секрет, Селина, — счастье для других. Вот почему я полюбил тебя.

Она осторожно дотронулась до него, словно не была уверена в том, что он настоящий и все происходящее — реальность.

— Я всегда любила тебя, — тихо сказала она. — Но я никогда не думала… Когда ты понял?

Он задумчиво процитировал:

— Счастливые дети со счастьем в сердцах счастливо играют на зеленых лугах…

— Что? — удивилась Селина.

— Эти строки всегда невольно вспоминаются мне, когда я думаю о тебе. Когда я понял? Наверное, когда мы прятались с тобой в старой шахте. Я помню, что мне тогда ужасно хотелось, чтобы я был помоложе или ты постарше — сначала ты казалась мне таким ребенком, Селина. А еще в тот ужасный день, когда ты чуть не утонула, — тогда я знал уже точно, но чуть было не опоздал. Я был таким глупцом. — Макс взглянул на ее свежие губки, в ее счастливо сияющие глаза, вскочил и подхватил ее на руки. — Как все будет здорово! — закричал он. — Зимние вечера, летние дни в море — все, что я так хотел разделить с тобой! Домой, Селина! Все ждут тебя.

Миссис Дингл стояла на пороге и смотрела, как они уходят. Два ее подбородка дрожали.

— Если бы я только все знала об этом, — крикнула она Селине, — я бы отослала тебя обратно сразу, как ты приехала!


notes



Примечания





1


Сквош — вид фруктового напитка.